"Фантастика 2024-141". Компиляция. Книги 1-26 [Олег Игоревич Дивов] (fb2) читать онлайн

Nivx Подкидыш

Глава 1

"Проект "Подкидыш" был создан в связи с неблагоприятными прогнозами аналитических служб Старших Домов, входящих в Круг Джоре. Основной вывод аналитических служб — раса Джоре на грани гибели. В связи с создавшейся ситуацией Кругом Джоре были предприняты некоторые меры с целью сохранения Джоре как вида… …Основные направления сохранения нации, предлагаемые Службой чрезвычайных ситуаций: поиск выходов в иные вселенные с последующей миграцией избранных (проект "Исход"); образование удалённых анклавов в границах существующей вселенной (проект "Тень"); сохранение современного генотипа Джоре в стазис-камерах в защищённых секретных лабораториях, размещённых в границах обитаемых миров (проект "Тайник"). Каждое направление курировалось четырьмя Старшими Домами. Оставшемуся тринадцатому Старшему Дому было предложено присоединиться к одному из предложенных или выбрать собственное направление".

Из истории Джоре.

"Как всё достало!.. Постоянные ноющие боли, неработающие суставы и полное понимание безысходности ситуации — дальше только хуже. И без вариантов — медицина бессильна. Нет, конечно, можно и возразить — ты же живёшь! Но на кой мне такая жизнь? Как хочется порой ранним утром пробежаться по берегу моря! Никогда не подумал бы раньше, что это может доставить удовольствие. Дом: все удобства, уют, но из него не выйти. Четыре стены каждый день, а это навевает… Спасает семья — жена, дети, но в последнее время стал замечать, что и я их достал. Жизнь без разностороннего общения как-то влияет на характер и не в лучшую сторону. Друзей нет, как-то растерялись все. Нет, они конечно были, но когда мне стало совсем хреново, выяснилось, что мне с ними дружить можно, а вот у них со мной как-то не получается… Родителей уже давно нет. Родственники, вроде бы есть, но когда я их в последний раз видел сразу даже и не вспомнишь.

В общем, интереса к жизни я у себя не наблюдаю. Живу благодаря обязательствам — надо помочь жене малолеток на ноги поставить. Многого предложить не могу, так по дому немного, чтобы жену бытовуха в конец не достала. Ей трудно — ещё молодая, а тут такой хомут. Бывает и срывается, вот тогда совсем плохо. Наговорит сгоряча такого… Понимаешь нутром, что сорвалась и не со зла, а состояние хоть с крыши вниз. И главное — по существу она права. В такие минуты внутри аж кипит всё! Водка не помогает, да и не в одного же пить…

Помогают книги. Сколько я их перечитал! Сам толком не живу, а так хоть помечтать можно… Вот и выходит, что в последнее время я стал "крупным специалистом" в области засланцев и попаданцев в мирах Содружества, Меча и Магии. Даже немного смешно — на старости лет почитывать сказки. Это то немногое, что ещё скрашивает однообразие жизни.

Порой, когда накатывает хочется закрыть глаза и уйти… Устал — жить устал. В жизни должен быть интерес, цель. Во мне же всё давно угасло. Остаётся только ждать и надеяться, что скоро наступит покой и где-то там, может быть, я снова открою глаза…" — что-то сегодня прямо потоп откровений перед сном. Всё, лишнее из головы и спать. Завтра рано вставать, кого поднимать в школу, кого на работу. Так, что закрываем глаза и спать, спать…

Давно забытое чувство лёгкости во всём теле. Нет вечно ноющей боли. Боюсь открыть глаза. Хочется, чтобы это блаженство продолжалось вечно. Стоп! А что с правой рукой? По ощущениям рука свободно лежит вдоль тела. Но это невозможно! Уже не один десяток лет рука не разгибается и находится в полусогнутом положении. Резко открываю глаза. Взгляд упирается в равномерно светящийся потолок. И это потолок не моей квартиры. Что со мной случилось? Где я? Может мне стало плохо и я в больнице?

Приподнимаю голову и осматриваюсь вокруг. Действительно похоже на больничную палату. Вот только вместо знакомых кроватей, тумбочек и стульев в палате стояли белоснежные несколько вытянутые яйцеобразные капсулы, в одной из которых лежал я. Прозрачная крышка была откинута в бок. Ещё раз быстро осматриваю комнату. Что-то не так. Нет ни одного окна и не видно дверей. Однако!..

Смотрю на своё тело. Голый. М…лять! Ровные накачанные ноги, без распухших коленных суставов, без шрамов и без волос. Смотрим дальше — нет курдюка. Был славный пивной животик, хотя любителем пива никогда не был, а теперь плоский, с рельефом "кубиков", живот. Смотрим ниже — не узнаю. Аппарат несколько больших размеров, чем помню. И снова нигде нет волос. Что-то мне поплохело. Лоб покрылся испариной. Это не моё тело!!! Так, спокойно! Глубокий вздох, выдох… Главное не паниковать раньше времени.

— ИскИн научно-исследовательской станции "Резидент — GQU4568" приветствует тебя, разумный! Можешь встать и одеться, — раздался мужской низкий голос.

От неожиданности, резко присел на край капсулы, оглядывая палату, в поисках источника звука. Никого! Только у изголовья капсулы, неизвестно откуда, появилась тумба с уложенными на ней какими-то вещами. Надо одеться, не сверкать же голой пятой точкой. Подойдя к тумбе, обнаружил пару обуви и что-то похоже на комбинезон или даже водолазный костюм тёмно-серого цвета. Ткань на ощупь была двухслойной: внутренняя сторона похожа, по ощущениям, на бархат с совсем мелкими ворсинками, а внешняя — на эластичную кожу. Одев комбез обнаружил, что замок идущий от паха к горлу, при накладывании краёв, как бы сращивается, образуя единое целое. Обувь была из такого же материала и на ней вообще отсутствовали какие-либо застёжки. Быстро натянув башмаки, с удивлением обнаружил, что края обуви и комбеза тоже срослись. Внезапно одежда зашевелилась. Вначале она на миг припухла, а потом быстро обжалась, как бы подстраиваясь под мой размер. Да… это явно не наши технологии.

— Прошу пройти для приёма пищи, — вновь раздался знакомый голос.

— Где я? Как здесь оказался? Кто вы? — посыпались из меня вопросы.

— Все вопросы позже. Прошу следовать по световой дорожке.

Внезапно в стене, немного левее от меня, с тихим шелестом, образовался дверной проём. "Раскрылась, как диафрагма" — возникла ассоциация. М-да… Чем дальше, тем всё страннее и страннее… Выйдя из комнаты попал в длинный полутёмный коридор. Действительно, на полу слабо помигивала цветовая дорожка жёлто-зелёных тонов. Идя по пустынному коридору, заметил несколько развилок зияющие темнотой. Это каких же размеров данное заведение? Возникло желание проверить, что будет, если свернуть не туда. Но здраво поразмыслив, решил, что время для экспериментов не совсем подходящее. Тем временем световая дорожка уперлась в лестничный пролёт, приглашая подняться на этаж выше. На этом этаже обстановка ничуть не изменилась — всё те же длинные неосвещённые коридоры, но идти пришлось гораздо меньше. По правой стороне, так же, как и ранее, образовался проход в небольшой зал.

Всё те же светло-матовые тона. Похоже, дизайнер здесь рядом не пробегал, или всё дело в практицизме? В полупустом помещении находились два небольших четырёхместных столика, ближе к дальней стенке, а вдоль самой стены располагалось, что-то типа барной стойки, на которой стояли непонятные приборы или механизмы.

— Подойди к пищевому синтезатору.

На одном из приборов на стойке замигала разноцветная индикация, корпус, раздвинувшись равномерно по сторонам, освободил центральную часть синтезатора, на которой стоял поднос с неглубоким контейнером, стаканом и ложкой лежащей на салфетке, всё явно одноразового применения. Взяв поднос, присел за ближайший столик. В контейнере была светло-коричневая однородная масса, чем-то напоминавшая кабачковую икру, но судя по слабому мясному запаху ничего общего с ней не имеющая. Напиток был светло-зелёного цвета с пузырьками газа на стенках прозрачного стакана. Несмотря на не совсем эстетичный вид продукции местного общепита, желудок с нетерпением отозвался в надежде на скорейшую дегустацию.

— Понимаю, что данный выбор блюд непривычен, но они крайне необходимы для твоего организма, — прокомментировал мой осмотр неизвестный помощник.

— А если поподробнее, — спросил, приступая к дегустации.

— Если просто, то микро, макродобавки и много чего ещё.

Взяв ложку, попробовал на вкус "кабачковую икру". Что могу сказать — полезное не всегда вкусное. Не скажу, что совсем уж противно, бывало, что едал и похуже. Напиток был вполне, с кислинкой — пить можно.

— Ну, а теперь можешь задавать вопросы, — раздался голос, после того как я поставил выпитый бокал на поднос.

— Кто ты? Где я? Что со мной?

— Начнём с первого вопроса. Я ИскИн научной станции.

— ИскИн это искусственный интеллект?

— Да, совершенно верно. В данный момент имеются ограничения в моём визуальном отображении, но это не мешает мне полностью контролировать ситуацию. Что касается второго вопроса, то мы находимся на территории гражданской научно-исследовательской станции Тринадцатого Дома Джоре.

Мать моя женщина… Я или в психушке, или это глюк конкретный. Дело в том, что понятия "ИскИн" и "Джоре" вполне существующие понятия и описаны в книгах миров Содружества. Только вот книги эти из раздела ФАНТАСТИКА!

— Не надо так сильно удивляться. Вижу, что ты вполне понимаешь, о чём я говорю, — попытался успокоить меня голос. — И Джоре, и Содружество вполне реальны. Что же касается твоего третьего вопроса, то быстро и просто не ответить.

— И всё же, что со мной? Ну, хотя бы образно.

— Образно?.. Представь: берётся клон неодушевлённого биологического объекта и с помощью некоего артефакта в него внедряется энерго-информационная матрица другого разумного. Как ты догадываешься этот биологический клон теперь ты.

— Клон кого? — ошарашено спрашиваю ИскИна.

— Джоре. Несколько модифицированного Джоре.

Полная прострация… В голове абсолютная пустота. Это ж, что получается?

— Так выходит я умер? — выдавил из себя.

— Да, артефакт работает с энерго-информационной матрицей уже не принадлежащей живому разумному, — согласился с моими выводами ИскИн.

— Здесь, где-нибудь есть зеркало?

— Да, пожалуйста.

Ближайшая от меня стена приобрела зеркальный оттенок и в ней отобразилась комната, в которой за столиком сидел парень. Подойдя к стене, внимательно осмотрел своё отражение. Молодой, лет 17–20, рост где-то около двух метров, крепко сбитая фигура, правильные, аристократические черты лица, глаза серо-зелёного оттенка, на голове светло-русый ёжик волос. М-ля… Явно, что-то из скандинавского эпоса. И где мои 180 и 50? Дотронулся рукой до подбородка — кожа мягкая, явно не знавшая бритвы.

— Волосы на лице убраны, но если ты хочешь, то я могу их восстановить.

— Нет, спасибо, всё нормально, — несколько заторможено прореагировал на комментарий ИскИна. — Кстати, как мне к тебе обращаться? У тебя есть имя или существуют какие-то другие формы обращения?

— Собственного имени у меня нет, есть только заводской буквенно-цифровой код. Обычно ко мне обращались по названию станции "Резидент" или просто "ИскИн". А форма обращения не слишком отличается от вашей. Вы — уважаемое, часто в возрасте лицо. Ты — обращение между равными разумными.

— А имена собственные давать ИскИнам у вас не принято?

— Нет, почему же? Это происходит довольно часто, но не в данной ситуации. Если бы я находился в частной собственности, то наверняка у меня было имя — общаться буквенно-цифровым кодом довольно неудобно. Здесь же, даже в лучшие периоды существования комплекса, этим никто не озадачивался. Да и грандиозного я ничего такого не совершил, чтобы быть награждённым собственным именем.

— Я так понимаю, что на станции из живых разумных только я?

— Да, это так.

— Думаю, никто не будет против, если я дам тебе имя. Кстати, а каковы последствия данной процедуры для тебя?

— Как искусственный интеллект, я уже обладаю несколькими моделями матриц, но в силу отсутствия полноценной личностной составляющей, они развиваются неравномерно. В случае получения имени я смогу сформировать вполне конкретную личность с определёнными чертами характера. Базовые настройки при этом сохраняются.

— Ты сказал про несколько моделей матриц.

— Да, мужские и женские с разбивкой по возрастам.

— Понятно. Как я понимаю, твоим главным направлением была научная и административная деятельность? Что ты скажешь, если я тебя буду называть "Декан"?

— Вполне достойное имя — командир, учёный, глава ремесленников и даже в церковной иерархии не последний.

— Ну, что Декан, какие наши дальнейшие планы?

— Довести до конца данный проект.

— Проект это я?

— Да.

— Вариант с возвращением не рассматривается?

— Нет. Посмотри на эту ситуацию со стороны. Кто ты сейчас? Кто тебя такого ждёт? Как ты объяснишь свою новую внешность? Хочешь ли ты стать подопытной мышью? Мне продолжить?

— Не надо. Я понял. Расскажи мне о проекте.

— Давай так — ты сейчас положишь поднос в утилизатор, он в правом углу стойки и мы пройдём в твой отсек. Там и продолжим наш разговор.

Что я могу сказать — всё те же светло-матовые тона. Мой "отсек", как назвал его Декан, состоял из трёх комнат. Та, что побольше — холл, в которой стояли две капсулы, на вроде тех, что я уже видел. Две маленькие комнатки (спальня и санузел), находились по левую сторону от входа.

— Так как управление в твоём отсеке завязано на нейросеть, то я с твоего согласия активирую необходимое оборудование и обстановку, — отвлёк меня от осмотра комнат Декан.

— Да, конечно, — согласился я.

В холе, непонятно откуда, появилась мебель: столик, что-то похожее на кресла, диванчик, какие-то пуфики и на правой стене от входа отобразился бескрайний лес на фоне заходящего солнца, причём ощущение было такое, что виделось это всё с высоты, с немаленькой такой высоты.

— Я думаю, визуальные эффекты будут благотворно влиять на твое состояние.

— Это реальное изображение?

— Нет. Визуализация, причём довольно высокого разрешения. Кстати, как твоё самочувствие, ощущения в новом теле?

— Ты знаешь, есть некоторое несоответствие прежних ощущений и физических усилий. Немного смущает, что приходится контролировать свои движения. Такое ощущение, что ещё чуть-чуть и куда-нибудь врежусь или улечу к потолку. А ещё боюсь что-нибудь сломать в руках. Силища так и прёт! — ответил я, устраиваясь на диванчике.

— Это нормально и скоро ты адаптируешься. Новое тело, соответственно новые тактильные ощущения, ну и физическая составляющая ещё не освоена полностью. У меня к тебе вопрос: ты ничего необычного в нашем общении не заметил?

— Да вроде всё нормально. Хотя есть некоторый дискомфорт при произношении некоторых звуков и… Ё-моё!.. Так мы разговариваем не на русском?

— Ну что же, значит, гипнопрограмма усвоена полностью. А язык, на котором мы разговариваем — Джоре общий. Сразу говорю, есть и Джоре высший. Общий используется повсеместно, а высший — язык общения аристократов и основой его является язык Древних.

— Однако, как у вас всё запущено…

— Ничего не поделаешь — традиции… Хотя, если сравнивать с вами, у нас просто дикое единообразие языков. Не то, что у вас — куда ни попади, везде говорят по-разному. Если не язык, то обязательно диалект новый.

— Ну, ничего не поделаешь — и у нас традиции… — поддел я Декана.

— Немного пошутили, а теперь о серьёзном. Ситуация на сегодняшний момент такова — не смотря на отсутствие персонала на станции, в приоритете остаётся доведение проекта "Подкидыш" до логического завершения. Основные этапы проекта: слияние клона и энерго-информационной матрицы, психофизический контроль и информационная подготовка клона к дальнейшим действиям вне исследовательского комплекса, переброска клона на материнскую планету клана или ближайшую возможную расы Джоре.

— Ничего себе… накручено-то как всё. А в чём суть? И вообще, зачем это всё придумали?

— Если кратко, то Джоре стали на пороге стагнации и самоуничтожения: агрессивная внутренняя и внешняя политика, отсутствие прогресса в научных разработках — все силы были брошены на исследования найденных артефактов Древних. Причём исследования проводились внутри Домов Джоре и результаты их становились собственностью этих Домов, что и порождало войны между кланами. В результате выбивалась элита носителей генофонда — учёные, специалисты, администраторы, которые замещались полукровками. Отличительной особенностью артефактов Древних являлось управление ими ментальной энергией. У полукровок ментальные способности были весьма и весьма посредственны. Начались похищения носителей ментальных техник, что ещё более способствовало развитию внутриклановых войн. Ну и напоследок, в окраинных мирах зрело недовольство внешней политикой Джоре, создавались союзы других рас против отдельных Домов. Вот тогда и возникли несколько проектов призванных для сохранения Джоре, как вида. Ты являешься результатом одного из проектов.

— Как я понимаю, была война.

— Да, клановая война Домов Джоре и война окраинных миров с некоторыми Домами Джоре. Скажу сразу, после начала войны, связь с материнской планетой оборвалась. Несколько позднее связь исчезла и с окраинными мирами. С тех пор прошло около 12 тысяч лет, а около девяти тысяч лет назад появилось Содружество.

— У нас в фантастической литературе проскакивала подобная информация.

— Похоже, кто-то целенаправленно сливает информацию. Готовят население Земли к прямому контакту.

— Хорошо, ситуация мне более-менее понятна. Что конкретно меня ожидает?

— Во-первых, постоянный медицинский контроль и физические тренировки до полной адаптации организма. Во-вторых, получение базовых знаний при помощи гипнопрограмм. В третьих, решить проблему доставки тебя на материнскую планету.

— Меня несколько смущает второй и третий этапы. Насколько я понимаю гипнопрограммы не совсем полезны для организма. Почему бы не воспользоваться возможностями нейросети?

— Насчёт гипнопрограмм ты прав — и мозги сжечь можно, и большим объёмом они не блещут. Но если базы знаний небольшие и заливать их через определённый промежуток времени, да в медкапсуле, то вполне даже ничего. Что же касается нейросетей, то здесь их нет. Станция проектировалась как автономная, без постоянного нахождения научного и обслуживающего персонала, а потому не положено. Это только у ваших мечтателей нейросети Джоре и Древних на каждом углу пачками валяются. Да и политика передачи технологий и высокоуровневых знаний "диким", запрещает их нахождение в свободном доступе на территории научно-исследовательских комплексов и лабораторий. Кроме того, твой физический возраст 16 лет, а нейросети устанавливаются с 18-ти. Хотя в твоём случае варианты есть. Что же касается третьего этапа, то и здесь есть варианты, но об этом пока рано.

— А зачем меня вообще куда-то посылать?

— Да, это самое слабое место проекта. Дело в том, что именно эта процедура не оговаривалась и какие-либо конкретные действия не предусматривались. Само собой считалось, что результаты будут переданы на материнскую планету и этого будет достаточно. В случае успешной реализации проекта, должна была прибыть экспедиция для отработки технологии. Никто не брал в расчёт возможность войны и отсутствие связи. В данной ситуации вступают в силу внутренние установки безопасности станции, которые я обязан выполнить. Сразу обозначу основные задачи: довести до логического конца приоритетные проекты; в случае удачного результата любым возможным способом передать информацию на материнскую планету или любое другое место, где находятся представители клана; ну и принять меры к максимальной сохранности результатов проекта.

— Жуть! Прямо живым врагам не отдавать…

— Как бы это смешно не выглядело, но это так.

Что-то мне резко поплохело. Выходит, что я под постоянным прицелом. Как-то это совсем не весело. Надо всё хорошенько обдумать и прийти к взаимному компромиссу с Деканом в вопросе безопасности.

— Да ты раньше времени не паникуй, — обозначился Декан. — Крайние меры предусмотрены только в случае прямого нападения на станцию. И вообще, шёл бы ты поспать. Как у вас говорят: "Утро вечера мудренее". Утром составим план работ и начнём заниматься.

Ну, я и пошёл. Кроватка у меня скромная, не полигон — обыкновенная полуторка. Судя по всему, кровать складывается и утопляется в стену. Рядом с кроватью стояло что-то похожее на тумбочку. Внезапно понял, что не знаю, как снять комбез. Вспомнил процесс сращивания и стал прощупывать шов в районе шеи. Нащупал какое-то утолщение, нажав на него пальцем, попробовал опустить руку вниз. Отлично! Всё у меня получилось. Комбез, раскрывшись, упал к ногам, попутно отделившись от обуви.

— Декан, я, конечно, понимаю, что на станции никого нет, но всё равно, мне как-то не комфортно изображать из себя античного героя.

— Ты насчёт одежды? В прикроватной тумбе есть несколько комплектов нательного белья.

— А чего сразу не предложил? — раскрывая упаковку, спросил у Декана.

— Особой разницы в пользовании комбезом нет, в одежде ты или нет — не важно. Учитывая, что ты на тот момент был несколько в шоке, я решил упустить этот момент.

— Психолог, блин…

Что сказать про комплект? На вид ничего особенного — трусы и лёгкая футболка сероватого тона. Ткань лёгкая, дышит. Насколько она из натуральных волокон не скажу, но на ощупь мягкая и приятная.

— Ну, всё, я пошёл, — пробормотал я падая в кровать, одев комплект.

— Куда? — не понял Декан.

— В царство Морфея и мир Грёз — и тут же вырубился, даже не поняв, что ответил мне Декан.

Глава 2

"Тринадцатый Дом присоединился к союзническим кланам, курирующие проект "Тайник". В ходе реализации проекта возникли непреодолимые разногласия в долях участия и финансирования каждой из сторон. Результатом данного конфликта стал новый, самостоятельный проект Тринадцатого Дома — "Подкидыш". Этот проект базировался на наработках по предыдущему проекту и опирался на новейшие технологии по генному модифицированию эталона расы Джоре с применением артефакта Древних на домашней исследовательской станции, расположенной в "закрытых мирах". Суть проекта заключалась в следующем: в зависимости от предоставленной энерго-информационной матрицы из стазиса брался мужской или женский клон и в дальнейшем происходил процесс "слияния". Главной проблемой данного проекта стала совместимость эталона и матрицы. Особенностью выбранного эталона расы Джоре стал его внешний вид — максимально приближенный к расе хуманов (человеческая раса). Данный выбор объясняется большей вероятностью выживания, в связи неоднозначным отношением к Джоре других рас".

Из истории Джоре.

Пробуждение было мгновенным. Никогда не любил растягивать процесс подъёма — проснулся и сразу же встал, а все эмоции потом. Так, что имеем? Как ни крути — это шанс: новое здоровое тело, жизнь с чистого листа, непонятный благодетель со своими целями и возможностями. А с другой стороны — я умер. Нет семьи… Пусть это не мой выбор, пусть это стечение обстоятельств, но это шанс. Шанс начать всё с начала. Начать жизнь, в которой нет боли, жизнь, где не надо постоянно контролировать, удерживать себя. Значит, надо жить!

̶ Доброе утро, Декан. Я не проспал?

̶ К местному времени ты ещё не адаптировался, но проспал ты шесть с половиной часов.

̶ Похоже, ты про меня всё знаешь: и что часовой пояс не мой, и порой словечки знакомые проскакивают. Ментоскопирование?

̶ Ну, с тобой даже не интересно. Всё-то ты знаешь…

̶ И всё же, сколько сейчас времени по местному и где мы находимся географически?

̶ Время три часа ночи, а находимся мы на Кольском полуострове.

̶ Знаковое место…

̶ Согласен, но об этом как-нибудь позже, а сейчас водные процедуры и завтрак.

Туалет, зубы, душ. И в каком веке ты бы не жил, какими возможностями не обладал — сей утренний ритуал не изменить. Быстренько закончив процедуры, перебрался в "столовую" (как потом объяснил Декан — малая кают-компания), благо она находилась буквально в десяти шагах по коридору. Декан не отличался разнообразием и предложил те же блюда, что и вчера.

̶ Пока организм полностью не подстроится под тебя, будем подкармливать его этим "бульончиком", — обрадовал меня Декан. — И не будем забывать о медицинском кормлении, пока ты находишься в медкапсуле.

̶ Чем мы будем заниматься дальше? — спросил я у Декана, бросив в утилизатор поднос с посудой.

̶ Хочу предложить тебе следующий распорядок дня:

подъём, личная гигиена, завтрак — 600–700;

адаптация физического состояния в тренировочной капсуле — 700–900;

медицинские процедуры, установка гипнопрограммы — 900-1200;

обед — 1200–1300;

адаптация физического состояния в тренировочной капсуле — 1300–1500;

медицинские процедуры, установка гипнопрограммы — 1500–1800;

ужин — 1800–1900;

адаптация физического состояния в тренировочной капсуле — 1900–2200.

̶ У меня возражений нет. Надо попробовать, а там может, что и изменить придётся.

̶ Сейчас образовалось окно в два с лишним часа — давай в медицинскую капсулу на полную диагностику.

̶ Мне спускаться вниз?

̶ Нет, медицинскую и тренировочную капсулы я установил в твоём отсеке.

Быстренько переместившись в холл, остановился у открытой медкапсулы. На стене проецировался ночной лес с яркими звёздами на ночном небе.

̶ Мне раздеваться или можно в одежде?

̶ При всех медицинских процедурах необходимо раздеваться.

̶ Есть и не медицинские процедуры? — спросил я, неторопливо раздеваясь.

̶ Много, чего есть, например, лечебный или принудительный сон.

̶ Даже так… И много таких заморочек у этой капсулы?

̶ Вот когда выучишь медицинские базы, тогда и узнаешь…

̶ Здесь мне это не светит?

̶ Не светит, — согласился Декан. — Медицинских баз для работы с медкапсулами у меня нет. И хватит меня отвлекать, давай ложись в капсулу и будем уже начинать.

Крышка закрылась… Крышка открылась. Ощущение времени отсутствует напрочь — только что лёг и уже вставать.

̶ Как мои показатели? — спросил я Декана, одеваясь у капсулы.

̶ Неплохо. Весьма неплохо… Кстати, а как мне к тебе обращаться? Имя твоё осталось в прошлом, а нового пока нет. Да и должен я тебя как-то зарегистрировать, не ходить же с буквенно-цифровым кодом проекта.

̶ А как у вас обстоят дела с этим?

̶ В принципе ничего сложного — имя и клан, которому ты принадлежишь. Если по каким-либо причинам не хочется обозначать, какому клану ты принадлежишь, то можно использовать свой позывной или кличку. Если же ты, к примеру, аристократ, перед твоим родом ставится фамильная приставка де-, дель-, в зависимости от мужского или женского рода. Кроме того, к военным и гражданским лицам высшего и среднего управленческого звена обращаются лэр или лэра. Одно из негласных правил — имя собственное и имя клана должно быть коротким.

̶ С именем вроде всё понятно, а вот с кланом как? У меня его нет, официально нет. По линии матери, там всё непонятно — русские, через которых проходили татаро-монголы (туда и обратно) и шведы (тоже туда и очень быстро обратно). Отец мне неизвестен, кто он и откуда мать мне не говорила. Так что остаётся только менталитет. А здесь вариантов нет — я русский! В общем, выбрал — Клим Рос. Можешь оформлять документы.

̶ Предлагаю имя рода изменить на Де Рос. Это будет похоже на внутриклановый род аристократического происхождения. Формально ты имеешь на это право.

̶ Что-то я не помню аристократов в родне. Хотя, если поднапрячься, то припоминаю, что моя бабушка иногда говорила о своём прапрадеде в Курске, которого сослали за какие-то грехи. А до того заседал он в Боярской Думе.

̶ Тем более, и родня присутствует, и болезнь у тебя была "царская", которой болели в основном царские особы и их родственники. Вполне имеешь право. И не надо забывать — тело, в котором ты находишься, это эталон расы Джоре, а значит потенциальный аристократ.

̶ Так, что там с показателями? — поинтересовался у Декана, садясь в кресло.

̶ Начнём с интеллектуального индекса. От состояния клона этот индекс не зависит. В данном случае мозг клона лишь оболочка. Развитие твоей энерго-информационной матрицы напрямую влияет на интеллектуальный индекс. В данном случае он составляет 126 единиц. Но надо учитывать, что ещё не произошло полного слияния и ты ещё растёшь, так что можно смело добавлять 20–25 % роста. Что касается физического состояния, то здесь немного другая картина — ожидается 10–15 % рост показателей. Но! Я тебе уже говорил, что ты несколько усовершенствованный клон Джоре. По физической составляющей, скорости реакции и ментальным способностям твой организм превосходит стандартный эталон Джоре на 20–25 %. Достигнуто это разными способами, но следует отметить, что все способы усиления возможностей естественные и не содержат в себе ничего чужеродного. Сразу скажу — основа этих способов похожа на вашу евгенику. При помощи медкапсул эту практику можно существенно ускорить. Скорость восприятия информации у тебя на уровне 1,4, но опять же это не максимальное значение. Если тренировать свой мозг, то к совершеннолетию этот коэффициент значительно увеличится.

̶ По физической составляющей более-менее понятно — усиление мышечной ткани. Соответственно усилена костная система организма, чтобы мышцы кости не поломали. Скорость реакции — это, по-моему, что-то связанное со скоростью прохождения нейронов. А как с ментальными возможностями?

̶ По первым двум вопросам, если особо не умничать, то твои мысли находятся в правильном направлении. По третьему — у тебя установлен имплант-ментоусилитель. Имплант позволяет усилить естественные ментальные способности, срезает пиковые нагрузки при ментооперировании, осуществляет защиту при внешнем воздействии на ментоноситель, снижает видимый уровень ментоактивности носителя. В дальнейшем, с появлением нейросети, установки импланта можно изменить. Имплант не имеет собственного графического интерфейса, но может взаимодействовать с нейросетью. Кроме того, в имплант залита безуровневая база знаний "Псион". База самораспаковывается и усваивается мелкими частями, без дополнительной нагрузки на мозг.

̶ А почему безуровневая? Базы знаний пожалели?

̶ Насчёт пожалели, это не ко мне, что было в комплекте, то и установил. А насчёт безуровневой базы — это начальная база знаний "Псион". Тебе, чтобы с ней разобраться времени нужно, как раз до установки нейросети. И вообще заболтал ты меня — учиться, когда будем? Пока ты обследовался, я тебя подкормил, так что завтрак пропускается. А сейчас, быстро в тренировочную капсулу!

О, как! Похоже, у Декана эмоции начали проявляться по полной программе. Подхожу к тренировочной капсуле. На вид особо ничем не отличается от медицинской.

̶ Мне раздеваться?

̶ Тебе это нравится… — то ли спросил, то ли подтвердил какие-то свои мысли Декан. — Надо с этим, что-то делать. Внимательней надо быть, Клим, внимательнее. Я же говорил при всех медицинских процедурах, медицинских…

̶ Хрен вас поймёшь, где у вас процедуры, а где что…

Я улёгся в капсулу. Крышка закрылась…

̶ Новобранец, ты находишься на тренировочной базе разведывательно-диверсионных подразделений планетарной обороны. Ко мне обращаться — лэр сержант. Всё понятно?

̶ Так точно, лэр сержант!

Никогда не служил, не участвовал и т. д., а тут как на автомате. Рожа, именно хитрая, злобная рожа сержанта изобразила ухмылку. Желание, что-либо спросить или узнать исчезло напрочь.

̶ Ставлю задачу. Необходимо пройти полосу препятствий за максимально, короткое время. После первого прохождения идёшь сразу же на второй круг. Предупреждаю сразу, на втором круге будут применены небоевые виды воздействия. По результатам прохождения полигона будет разработан индивидуальный план физической подготовки. Задача ясна, новобранец?

̶ Так точно, лэр сержант!

И понеслось! Эффект реальности стопроцентный! И песок, и грязь под ногами были натуральнее некуда, а когда пришлось плюхнуться в ров, с отвратительной на вид жижей грязно-зелёного цвета, ощутил весь букет вкусовых прелестей полигона. Когда, вдоволь набегавшись, напрыгавшись и набарахтавшись, я приблизился к финишу первого круга ни ног, ни рук уже не ощущал — двигался на автомате. Комбинезон, некогда защитного цвета представлял собой нечто измазанное землёй, глиной и травой с мокрыми разводами и клочками зелёной тины. Защитный шлем был заляпан не хуже комбеза. Но это были только цветочки! При пересечении первого круга полосы препятствий внезапно, немного сзади, что-то рвануло. По глазам ударило световой вспышкой, ударной волной ощутимо толкнуло в спину, а в уши ударило душераздирающим воем.

И началось! Впереди, по ходу движения, на взгорке, появилось нечто, что стало в меня стрелять световыми импульсами. Проверять на себе, что это такое жутко не хотелось, пришлось уклоняться, пригибаться, ускоряться… То тут, то там срабатывали светошумовые гранаты, в небо стреляли ракетницы, с разных сторон в меня, что-то летело. В голове абсолютно ничего, руки и ноги сами по себе, мысль только одна — главное не упасть, главное не упасть, иначе уже не поднимусь. До конца круга я всё же добрался, и сразу вырубился.

Крышка открывается… Мать вашу!.. Как всё болит! Кое как выбрался из капсулы.

̶ А кому сейчас легко? — съязвил Декан.

̶ Мог бы предупредить.

̶ И что бы это изменило? Ладно, быстренько в душ и перебирайся в медкапсулу — подлечимся немного и попробуем какую-нибудь базовую гипнопрограму установить.

̶ Почему базовую? — спрашиваю Декана уже под струями душа.

̶ Вот скажи, как ты будешь понимать формулы, химические элементы, константы, единицы измерения и так далее в обществе, скажем так, в несколько раз развитее твоего? Мало того, что твои знания куцые, так и применить их не сможешь. Вот поэтому и базовые. А если сравнивать по уровню знаний, то мне даже сравнить не с чем. Понятно, что до вашего институтского уровня они не дотягивают, но и школьным назвать его было бы слишком примитивно. Гораздо больший объём знаний объясняется, большим количеством изучаемых направлений, которые у вас даже в институтах не рассматриваются. Ну, а начнём мы, как у вас говорят с "царицы наук" — математики.

Крышка закрылась… Крышка открылась.

̶ Как всё прошло? Что-то гением себя не ощущаю.

̶ Установка гипнопрограммы прошла успешно. А насчёт гения спешу тебя разочаровать — в ближайшее время тебе это не светит. Гипнопрограмма должна усвоиться и надо иметь в виду, что только математика будет включать в себя больше десятка гипнопрограмм. Так, что хватит мечтать, руки в ноги, как у вас говорят и на обед.

̶ Вот скажи мне Декан, почему я не вижу ни одного робота или механизма, — спросил я уже в кают-компании.

̶ Как ты уже наверняка догадался, станция находится на консервации. Задействовано всё по минимуму, в соответствии с возложенными задачами. Так, что носиться вокруг тебя особо-то и некому.

̶ И что проблем совсем нет?

̶ Почему же, есть проблемы, всё же 12 тысяч лет не всякая техника выдержит. Что можно было восстановить восстановлено. Что нельзя — снято и разобрано для поддержания действующего оборудования.

̶ И насколько всё проблемно?

̶ До консервации в рабочем состоянии находилось чуть более половины оборудования научно-технического комплекса. Примерно такое же положение и с ремонтными комплексами. Ремонтный фонд отсутствует в принципе по причине прекращения поставок. Скажу сразу — ты мне помочь не в силах. Без поставок результат будет один.

̶ А как у тебя получается, из ничего создавать предметы обстановки, мебели?

̶ Ничего сложного в этом нет. Основа данного процесса сродни нанотехнологиям. Каждое помещение, независимо жилое оно или производственное, имеет несколько вариантов планировки. В зависимости от этого создаётся рабочий объём нанитов, необходимый для создания необходимой, как пример, мебели. Остаётся только выбрать нужный вариант планировки и задать свойства создаваемой нанитами мебели.

̶ И много для этого нужно энергии?

̶ Знаешь, при веками отработанной технологии это пущие пустяки. Конечно, если сравнивать с вашими стандартами энергопотребление законсервированного комплекса покажется совсем не маленьким, но даже с заглушенным основным реактором, мне хватает.

̶ А чем же ты сейчас запитываешься?

̶ Возобновляемыми источниками питания, как у вас любят выражаться. Во-первых, геотермальные источники. Во-вторых, используется потенциал электрического поля Земли. При чрезвычайных ситуациях могу использовать одноразовые химические источники питания. Так, поболтали немного, а теперь тебе пора встретиться с Сержантом.

̶ Вот умеешь ты настроение поднять.

Быстро перебрался в тренировочную капсулу. Крышка закрывается…

̶ После проведения проверочных тестов физического состояния установлено, — энергичным шагом, ходя около меня и постёгивая стеком по высоким берцам, вещал Сержант. — Первое — новобранец не имеет имплантов боевой направленности. Второе — новобранец не имеет специфических баз знаний. Третье — общее физическое состояние немного выше стандарта новобранца. Исходя из этого, обучение будет производиться ассоциативно-рефлекторными методами при повышенной гравитации в 1,2 единицы от стандарта. Наша первоочередная задача — прохождение полигона по нормам времени разведывательно-диверсионного подразделения. Вперёд!!!

Крышка открывается… Впервые не хочу выходить из капсулы. Болят все мышцы и сухожилия. Кажется, даже кости болят.

̶ Ну, хватит там прятаться, пора уже выходить. Период физической адаптации всегда сложен, — мне кажется или Декан действительно сочувствует.

Вот вроде бы не прыгаешь, не бегаешь, в грязи не копаешься, а выходишь из тренировочной капсулы, как будто с тебя семь потов сошло. Комбез с нижним бельём весь промок, благо в душе всегда комплект свежей одежды.

̶ Декан, что посоветуешь? — показывая на одежду, спросил у ИскИна.

̶ Особой проблемы не вижу — одежда дезинфицируется и стирается, но если тебя это раздражает, то можно и без неё.

̶ Значит, всё-таки раздеваться…

̶ Заметь, я на этом не настаиваю.

̶ Декан, скажи, это у тебя юмор такой или ты издеваешься?

̶ Попытка приведения эмоционально-психологического состояния в норму. Давай быстренько заканчивай и в медицинскую капсулу — подлечимся немного и гипнопрограмму по химии поставим.

̶ Ты же говорил, что только по математике гипнопрограмм более десятка.

̶ Надо чередовать, батенька, надо… Это чтобы мозги раньше времени не спеклись.

̶ Декан, вот эти словечки, которые у тебя проскакивают, раньше же ты так не говорил?

̶ Хотелось бы, чтобы наше сотрудничество было плодотворным и общение играет немаловажную роль в этом. Для комфортного общения я использую удобный для тебя стиль. Кроме того не забывай про ментоскопирование — я знаю, что тебе нравится, а что нет. Ну и последнее — ты запустил процесс роста моей личности, я лучше стал понимать твои эмоции. Да, ещё забыл про ваш Интернет — там много чего по психологии человека есть.

Ужин не отличался разнообразием — всё тот же "бульончик". Общая усталость не способствовала аппетиту, хотелось только пить. Кое как доев "бульончик", выпил два стакана напитка.

̶ Декан, я ведь здесь не первый?

̶ Да, не первый. По программе раз в 100 лет включается артефакт. Вот и считай: за 12.000 лет — чуть более 120 человек.

̶ А почему раз в 100 лет? И подожди… Это, что выходит — 12.000 лет назад здесь уже были люди? Как-то не сходится с нашей историей.

̶ В том-то и дело. Когда мы сюда пришли, то планета уже была обитаема. И были здесь не только люди. Генетическое совпадение с Джоре стопроцентное, но в этой области Вселенной ранее не было ни одного Джоре. Единственное, что бросалось в глаза — это низкий уровень развития и повышенный фон радиации. Мы потом проверили — была война. Похоже, местные передрались друг с другом, но не без внешней помощи. На лицо была полная деградация цивилизации. Это и стало главным критерием выбора периода в 100 лет. Мы дали время "поумнеть" цивилизации. Но ваши предки оказались довольно агрессивными и периоды перемирий были достаточно малы. Так, что "взросление" несколько затянулся. Вот исходя из всего этого легко объясняется неутешительные итоги проекта: более 40 % энерго-информационных матриц не смогли слиться с клоном из-за их неразвитости; 30 % не смогли себя осознать как полноценная личность в новом теле, и в короткое время сошли с ума; 20 % имели настолько низкий интеллектуальный уровень, что дальнейшее обучение было бессмысленным. Вот и получается, что ты тринадцатый.

̶ А что стало с теми 20 %?

̶ Согласно протоколу, использованный биоматериал не прошедший критериев проверки по проекту утилизируется. Стандартная процедура.

̶ Жёстко.

̶ У них был шанс и это их беда, что они им не воспользовались. Всё честно.

̶ Ну не знаю, на счёт шанса — я бы так не утверждал… А что с моими предшественниками?

̶ Давай о них немного позже, сейчас тебя ждёт Сержант.

̶ Декан, а ты не боишься, что я не выдержу такого темпа?

̶ Клим, не волнуйся. По вечерам занятия с Сержантом не будут носить вид физической подготовки.

Крышка закрылась… Крышка открылась.

Декан оказался прав. Сержант выдал для изучения малый разминочный комплекс. Это конечно не полноценная физическая нагрузка, но и упражнения на растяжку и гибкость совсем уж безболезненными не назовёшь.

После душа уже ложась в кровать, спросил Декана:

̶ Я или чего-то не понимаю, или ты что-то темнишь — по сути, я не Джоре?

̶ Биологически Джоре, а по сути… Без знаний Джоре ты не Джоре. Но ведь эта проблема решаема.

̶ Тогда зачем вся эта бодяга? Не проще ли было просто наклонировать необходимое количество Джоре?

̶ Скажем это тактическое решение, но не стратегическое. Представь себе 50 °Cемёнов и 500 Тань. Продолжительность такой цивилизации — одно рождённое поколение. А дальше — все родственники. И пусть мы увеличим количество эталонов, как мужского, так и женского вида, в ограниченных условиях станции это лишь продление агонии.

̶ Так в нашем случае это та же агония.

̶ Да, это было бы так, если бы не артефакт Древних. Процесс слияния энерго-информационной матрицы и клона, который он запускает, не заканчивается простым слиянием. Энерго-информационная матрица, пусть незначительно, но подстраивает клона под себя и это происходит не только на биологическом, но и на генном уровне. В результате мы получаем видовое разнообразие.

̶ Это, что получается, я могу и внешнеизмениться?

̶ Вполне. Не на сто процентов и даже не на пятьдесят. Всё зависит от энергетической составляющей биологической памяти матрицы. Поэтому, в нашем случае, так важен медицинский контроль. Главное в этой ситуации, не допустить, при полном слиянии, снижение эталонных характеристик клона в плане психофизического состояния.

̶ И откуда взялся такой чудо-артефакт?

̶ Информация отсутствует.

̶ И всё равно мне не понятно — зачем вся эта бодяга, ведь я не Джоре.

̶ Биологически и на генном уровне ты эталон Джоре. А что касается всего остального — так не встречались пока другие биологические виды разумных, полностью совместимых с Джоре, земляне первые и пока единственные. И кто наиболее полноценный Джоре, в данном случае, надо ещё посмотреть.

Да, подкинул мне Декан повод для размышлений. Но сейчас всё из головы и спать. День был не лёгкий и надо отдохнуть. А поразмышлять на данную тему можно и позже. Всё, спать…

Глава 3

Выбор в пользу домашней гражданской научно-исследовательской станции проекта "Резидент", расположенного в закрытых мирах, был обусловлен обнаружением на планете Терра (местное самоназвание) "диких" Джоре. В ходе исследований выяснилось: данный феномен является ранним и давно заброшенным проектом Древних. В пользу данного утверждения говорит тот факт, что попасть в Солнечную систему (самоназвание) возможно только через нестабильные "червоточины" в пространстве. В целом данная область вселенной отличается повышенным фоном излучения, которое блокирует работу гиперприводов. По последним данным Терра являлась биологическим полигоном Древних. Человеческая (местное самоназвание) раса разделена на несколько анклавов, главным отличительным признаком которых является цвет кожи: белые, чёрные, жёлтые, красные и синие. Не все "дикие" генетически тождественны расе Джоре. Зафиксировано полное генетическое совпадение с эталоном Джоре — носитель раса Ариев (местное самоназвание). Основная часть человечества сформировалась путём "скрещивания" двух совершенно независимых друг от друга цивилизаций: "женской" цивилизации с Венеры (местное самоназвание) и "мужской" с Марса (местное самоназвание).

Из истории Джоре.

Вот уже девятый день продолжаются мои мучения и сегодня выходной! Декан решил, что чем быстрее мы перейдём на стандарты Содружества, тем легче будет в дальнейшем. Перешли на декаду — восемь рабочих дней и два выходных. Совсем уж выходными я бы их всё же не назвал — из распорядка дня убрали только утренние занятия в тренировочной капсуле. Вместо неё добавили полный тренировочный комплекс. Это те же два часа на растяжку и гибкость, но выполненные вне капсулы. А изучил я его в последние вечерние занятия с Сержантом. Что касается успехов на полигоне, то они есть — пусть пока скромные, но они присутствуют. Да, чуть не забыл! Сегодня был полноценный завтрак — яичница с беконом и чашкой крепкого чая! Декан решил, что пора переходить на нормальное питание. Хотя какое оно нормальное, если сделано всё из одного и того же пищевого картриджа. На вопрос: "Откуда дровишки?" Декан ответил, что из старых запасов и хранится всё в стазисе.

В свободное время вернулись к разговору с Деканом о судьбе моих предшественников. По словам ИскИна — все они ушли порталами. Первичным было перемещение в пространстве на космических кораблях. До поры, до времени это устраивало всех, но растущий грузопоток поставил вопрос ребром: надо строить корабли неоправданно гигантских размеров, или необходимо придумать способ перемещения грузового корабля по заданным координатам. Скажу сразу — с данной проблемой первыми столкнулись Древние. Они же и решили эту проблему. А придумали они грузовые портальные арки. Технология такова: корабль отправляется в нужную систему и строит там грузовую арку. Портальные арки, как в материнской, так и вновь построенные, в выбранной системе, настраиваются и синхронизируются. Грузовой корабль, проходя портальную арку, оказывался в выбранной им системе через искусственно созданный прокол пространства, так что появилась возможность использовать корабли без гиперпривода.

Кроме того, Древние придумали малые портальные арки, для перемещения пассажиров и малых грузов непосредственно на поверхность планет. Правда у малых арок есть маленький минус — они внутрисистемные. Использование портальных арок регулировалось экономической целесообразностью. Объёмы энергии необходимые для организации перехода были неприлично большими. И если для Древних это не было особой проблемой, то для Джоре, порой, экономически целесообразнее было воспользоваться кораблём с гиперприводом. Какие технологии применяли Древние при создании порталов Джоре так до конца понять и не смогли, потому и пользовались уже созданной сетью и создавая свои из запасов Древних доставшихся по наследству.

Так вот, у Декана была связь с исследовательскими комплексами родственных и союзнических Домов Джоре. На станции была смонтирована грузовая арка планетарного класса, редкая модель, доставшаяся от Древних. Связь была с комплексами расположенными за пределами Центральных миров. Туда Декан и отправлял моих предшественников, в надежде восстановить связь с кланом, но назад никто не вернулся. Со временем активных порталов становилось всё меньше и меньше. На сегодняшний момент связь осталась только с одним комплексом.

По вечерам, в свободное время перед сном, шастал по просторам Интернета. Декан выделил мне планшет из своих запасов. На вид ничего выдающегося — вроде, такие же, как и у нас. Так как у меня не установлена нейросеть, большинство его возможностей недоступно, но… Использование даже в урезанном виде поражает. В прошлой жизни я не был продвинутым айтишником, но как пользователь был на не последнем месте. В моём понимании эффективность использования гаджетов зависит от возможностей "железа" и программного обеспечения. Так вот, не знаю, что запихали в этот планшет Джоре, но он просто "летал". Всё чётко, быстро, без задержек. Способы отражения информации — это вообще, что-то. Кроме стандартной 3D графики на самом дисплее, планшет мог отображать информацию на головизорах или проецировать объёмное изображение в пространстве. Правда, радиус проецирования изображения не превышал пяти метров, но как это смотрелось! А что вытворяет местная "Алиса"! Не нужно заморачиваться вбиванием в поисковом окне запросов, достаточно пообщаться с "Алисой".

Не скрою, перво-наперво я посмотрел, как там дома. Зашёл на свои аккаунты в соцсетях. Печаль… Не ожидал, что столько людей будет провожать меня в последний путь. Жена, дети… Чего душу-то рвать?.. Вышел из соцсетей. Что случилось, то случилось и теперь у нас разные дороги. Всё понимаю, а душа ноет…

"Алиса" оказалась на редкость умной девочкой. На вопрос, не может ли она через почтовый ящик выйти на мой ноутбук она ответила: "Без проблем". Правда, попытка оказалась неудачной — ноут был вне сети, но как только он появится "Алиса" обещала самостоятельно скачать несколько папок, в которых хранились любимые фильмы, фотографии и музыка.

Да, насчёт музыки. Послушал я их произведения. Сразу говорю — на любителя. У Декана сохранилась небольшая видеотека от временных постояльцев. Фильмы я и в прошлой жизни не очень-то смотрел, а здесь только с целью посмотреть на местный быт. Для повышения общего уровня образования глянул и на местные образцы поп-культуры. Люди они везде люди и Джоре не исключение. В целом — жестковатый у них стиль, напоминает рубленный стих Маяковского или чеканящий ритм немецких маршей. Хотя это не показатель для всей культуры — может это любимые ритмы какого-то одного индивидуума. Я потом узнал от Декана, что это были записи с личных носителей последних обитателей комплекса — техника и биолога.

Перед обедом Декан, залил мне гипнопрограмму по физике. Настырный он — всё чего-то чередует: то математику с биологией, то физику с химией, то геометрию с языком аристократов Древних. Жуть!

На обед Декан мне выбрал, какой-то супчик, очень напоминающий гороховый и на второе — гарнир, похожий на толчёнку, с двумя котлетками, на вкус — рыбные. Допивая кружку горячего кофе, поинтересовался:

̶ Декан, судя по всему, мой путь лежит через последний действующий портал?

̶ Да, это так.

̶ А не получится так, что там враждебная среда обитания?

̶ В случае отсутствия двухсторонней связи, портальная арка своими средствами определяет возможность безопасного перехода. Мигание индикаторного блока означает — переход возможен. Индикация красным цветом — среда обитания несовместима с биологическими формами жизни. Индикация жёлтого цвета — среда обитания агрессивна к биологическим формам жизни, переход возможен в защитном снаряжении. Индикация зелёного цвета — среда обитания оптимальна для биологических форм жизни. У нас мигает зелёный индикатор, но… Сам понимаешь, если ты выйдешь в топком болоте или на минном поле — вариантов мало.

̶ Вот я о том же. Главное в этом случае — иметь навыки выживания.

̶ К глубокому сожалению, у меня нет таких баз знаний.

̶ Декан, а ты сам можешь делать базы?

̶ В принципе, ничего сложного в этом нет — ментосканирование объекта и создание баз знаний из приобретённых им навыков. Но кроме тебя, здесь никого нет.

̶ Декан, а возможно сделать выборку по средствам выживания из нашего Интернета — книги какие есть скачать, видео?

̶ Возможно, но это не будет полноценной учебной базой. Это скорей всего будет похоже на иллюстрированную книгу. И всё же я попробую — может, что и получится.

̶ Тогда у меня просьба обратить внимание на такие направления, как рукопашный бой — Система Выживания или Крав-мага; холодное оружие — клинковое и метательное.

̶ Учту, но на многое не рассчитывай. Кстати, откуда такие познания?

̶ Интернет батенька, интернет… И к тому же я, в некотором роде, эксперт по попаданцам, а там у них без руконогомахательства совсем никак. Да и о себе позаботиться надо — помощников рядом не будет. Декан, а у тебя результаты ментоскопирования моих предшественников не сохранились? Может, что у них имелось?

̶ Посмотрим. Сразу обозначь все интересующие тебя направления.

̶ Аристократ, полевая медицина, вокал, навыки игры на клавишных и щипковых инструментах, английский язык.

̶ М-да… Как я понимаю, с логической точки зрения этот выбор не объяснить. Если первые две позиции ещё как-то можно понять, но всё остальное…

̶ Декан, не заморачивайся. Считай, что это блажь. Просто ещё с детства хотел научиться играть и петь поставленным голосом. А насчёт английского — фонотека имеется, а о чём поют, лишь догадываюсь, ну и для общего развития.

После обеда у меня образовалось "окно" в два часа и я решил уточнить некоторые моменты.

̶ Декан, объясни мне, пожалуйста, разницу в технологиях, которая описывается в нашей литературе и, что я наблюдаю. Где биокомпьютеры, "живая" одежда, изменяющие свою форму и подстраивающиеся под внешнюю обстановку ручные ИскИны? Ведь то, что я вижу вполне объяснимо и не столь высокотехнологично, учитывая возраст расы Джоре.

̶ Да, постарались ваши фантасты… Всё верно, есть такие технологии. Вот только скажи мне, а зачем они на задворках Вселенной? Все эти технологии разрабатывались для Центральных миров, здесь они излишне. Взять хотя бы биокомпьютеры. Основная задача станции — наблюдение, по возможности без внешних контактов с разумными. А теперь объясни мне — какая биологическая основа компьютера выдержит несколько тысяч лет, без замены биоматериала? Можно, конечно, синтезировать биоматериал в капсуле кибердоктора, но тогда нужен второй резервный носитель для сохранения личности и всех результатов исследований. И стоит оно того? "Живая" одежда, да и такое есть. Но для кого она нужна здесь? Для технического персонала? Так он здесь бывал достаточно редко, а наряжать их по стандартам высшей аристократии никто не собирался. И так во всём.

̶ Понятно, принцип экономической целесообразности.

̶ Не только. Статус! Все эти вещи статусные и обладали ими совсем не простые разумные. Кастовая система — это наиболее приближённый аналог социальной системы общества Джоре. То, что положено аристократу — не положено простому технику.

̶ У меня создаётся такое впечатление, что ты здорово недолюбливаешь Джоре, а между тем ты их творение. Как такое может быть?

̶ Логика и здравый смысл — эти два понятия дают мне право придерживаться своей точки зрения. Анализ того, как могущественная раса своими же руками себя уничтожила, как игнорировала очевидные факты и с полным пренебрежением относилась к другим разумным, позволяет мне иметь личное мнение о расе Джоре. Но, не смотря ни на что, я полностью лоялен к Джоре и дело здесь не только в программных закладках. Как можно недолюбливать своих родителей? А осознавать их недостатки — это уже другое.

̶ По-твоему выходит, что Джоре больше нет?

̶ Вероятность этого высока. По крайней мере, в Центральных мирах Джоре точно нет. Но есть вероятность, что они могли выжить где-нибудь на окраинах.

̶ А откуда такая уверенность, что их нет в Центральных мирах?

̶ Так там же сейчас Содружество.

̶ И откуда у тебя такая информация? Может ты и их представителей нашёл?

̶ А что их искать? Вон они, у вас на Луне засели.

̶ Не понял…

̶ Долгая это история, давай вечером, после занятий.

Да, умеет Декан заинтриговать. После вечерних занятий на растяжку мы продолжили разговор.

̶ В общем, всё дело в типе и скорости развития цивилизаций. Наши учёные остановились на двух основных типах: спиральное и волновое. Не столь важно, как это звучит на их мудрёных языках, я упростил смысл их теорий до этих двух понятий. Спиральное развитие — развитие происходит по восходящей спирали планомерно и поступательно, но медленно. Волновое — развитие происходит неравномерно, с некоторыми откатами назад, чтобы разогнавшись разом взять несколько ступенек. Вот наши учёные умы и додумались: полигон есть, материал для изучения присутствует, осталось только за малым — организовать обозначенные процессы. К Земле подогнали Селену. Будущий спутник должен был запустить волновые процессы. Сам спутник ничего особенного не представлял — сняли с орбиты Юпитера. Нет, конечно, его несколько облагородили — обтесали, где нужно, освободили внутренние объёмы для лабораторий, поставили слабенький ИскИн для поддержания заданной траектории вращения вокруг Земли. Вот так у вас появилась Луна. Потом, когда началась война, была произведена эвакуация с Луны. Всё более-менее ценное оборудование было вывезено, вся накопленная информация — стёрта. А несколько веков назад сюда попали искатели счастья из Содружества. Судя по всему, информация о найденной базе Джоре и обитаемой планете осталась в узком кругу, так, что исследованием Луны и освоением земных ресурсов занимается несколько дружественных кланов из фронтира Содружества. Технический уровень развития их крайне низок и мне не составило особого труда подключиться к созданной ими внешней сети. В общем, я более-менее в курсе происходящих событий в вашей системе.

̶ Удивил ты меня, Декан, удивил. А о твоём существовании им известно?

̶ Прямых информационных источников, указывающих моё местоположение, не сохранилось, но остались косвенные. Так, что я думаю, меня ищут. Другое дело, что с тем оборудованием, которое у них находится это несколько проблематично. Но как у вас говорят: "Кто ищет, тот всегда найдёт!"

̶ Декан, ты уже несколько раз обращал внимание на низкий уровень развития.

̶ Да, это так. Наблюдая за пиратами, а по-другому их назвать сложно, я обнаружил, что оборудование, которое они применяют, разработано на основе наших технологий. Очень ранних технологий. Если учесть, что на пике своего развития Джоре перешли на 16–18 поколение техники и оборудования, то по собранной мной информации, Центральные миры Содружества сейчас переходят на 12 поколение, а здесь, вообще, используется только 4–5.

̶ А разница между поколениями?

̶ Скачок по характеристикам на 10–15 %, считается переходом на следующее поколение.

̶ В Содружестве такие же стандарты?

̶ Да, абсолютно такие же.

̶ Интересно, а наши знают о базе на Луне?

̶ Знают.

̶ А почему ты их пиратами называешь?

̶ И как же называть тех, кто грабит и занимается работорговлей? Базу Луне всю вынесли, хотя если честно, там ничего особенного и не было, но сам факт! А между тем, по юридическим нормам база-то принадлежит землянам. Как ты думаешь, сколько на Земле бесследно исчезает людей в год? Скажу сразу — только по официальным данным до полумиллиона в год. И ваши правительства в курсе. Американцы даже официально заключили договор с работорговцами.

̶ Как-то всё беспросветно. Варианты, хоть какие, у землян есть?

̶ Знаешь, не всё так трагично. Более того, по-моему, — это минимальное зло, которое выпало на долю землян. Представь — в Центральных мирах узнают о действующей базе Джоре. Через полгода здесь не будет ни пиратов, ни земной цивилизации — будет Содружество миров. И многие из землян это примут? Не доросли вы ещё до контактов с иными мирами. Да и чисто экономически вы не выдержите. У вас ничего такого нет, что вы могли бы предложить Содружеству. А между тем, Содружество — это не мир ролевых игр и забавных квестов. В этом мире правит кредит, ещё похлеще, чем ваш доллар. Нет товара — нет кредитов. Кроме самих себя вам предложить нечего. В итоге ещё один нищий мир. А оно вам надо? Или как вариант — о базе узнают другие пиратские кланы. Как ты думаешь, что здесь начнётся?

̶ Может ты и прав… Знаешь, как-то я всё это по другому представлял.

̶ Если ты о мудрых, несущих вечное и доброе, то должен тебя огорчить. Нет таких. Везде присутствую личные мотивы и интересы. Не скажу, что всегда, но везде это точно. И что, скажи мне, "мудрому" и главное более сильному помешает воспользоваться ситуацией в свою пользу?

̶ Ты это к чему?

̶ Хочешь, расскажу тебе маленькую притчу? — видя моё подтверждение, Декан продолжил. — Жил-был могущественный народ. Никто не знал, откуда они пришли и куда, потом ушли. Но когда они жили здесь, решили облагодетельствовать этот мир. Нашли заморышей на окраине — отмыли, накормили их, дали знания, имя. А детки оказались с норовом. Сначала они объявили себя сынами богов, потом — равными богам. А дальше, они решили, что родители им мешают — то не делай, это нельзя… Взяли и рванули одну из материнских планет Древнего народа. Безумцы! Для Древних уничтожить жизнь в пределах Вселенной не проблема, но — всё живое бесценно! Они не стали воевать. Они просто ушли. Идеалисты… Иногда, оставить жизнь, больший грех, чем убить.

̶ Это ты о Джоре?

̶ Не только. Судя по тому, что я наблюдаю — обитатели Содружества не далеко ушли в этом плане от Джоре.

̶ Ты сам сказал, что "дикие" Джоре — другие.

̶ Очень на это надеюсь.

̶ Почему?

̶ Чтобы не повторить судьбу Джоре.

Глава 4

"Гражданская научно-исследовательская станция "Резидент — GQU4568" Тринадцатого Дома Джоре была смонтирована на Терре ещё до запуска проекта по ускорению эволюционного развития местной цивилизации. Основной задачей станции было отслеживание биологического разнообразия местной флоры и фауны, эволюционных процессов, сбор и анализ эндемиков растительного мира с целью выявления полезных ингредиентов. Станция была оборудована лабораториями и складскими помещениями для решения стоящих задач. Режим работы автоматический, предусматривающий временное нахождение на станции научного и обслуживающего персонала. Контакт с местной биосферой осуществлялся с помощью роботизированных гравитационных платформ и зондов-разведчиков. Прямой контакт с биологическими объектами был невозможен по причине углублённого подземного расположения станции. Необходимая ротация научного и обслуживающего персонала происходила с помощью малой грузовой арки планетарного класса. Месторасположение станции выбиралось с учётом удалённости от местных поселений и сравнительной близостью с территорией контролируемой "дикими" Джоре. В связи с клановой принадлежностью научно-исследовательской станции координаты её нахождения официально нигде не озвучивались".

Из истории Джоре.

Второй "выходной" был столь же продуктивным, как и первый. С самого утра Декан обрадовал меня тем, что ему удалось создать базы знаний, опираясь на результаты мнемоскопирования моих предшественников. Почти все базы получились уровня "два плюс". Как объяснил ИскИн — "плюс" это дополнительная современная подборка по темам из Интернета. Смысл "плюса" в том, что после установки основной гипнопрограммы, отдельно будет установлен "плюс" для самостоятельного освоения. Что из этого может получиться Декан и сам толком не понимал, но хуже точно стать не могло. Основные направления, по которым удалось создать базы знаний:

холодное оружие (включая метательное);

рукопашный бой (включая ножевой бой);

система выживания (в дикой природе и современных условиях);

полевая медицина (включая травничество);

аристократ;

дуэльный кодекс;

вокал;

музицирование на клавишных и щипковых инструментах.

На счёт английского языка Декан особо не заморачивался — обещал залить попутно вместе с языком Содружества, который, как он выразился "основательно испорченный Джоре общий". Заодно Декан просветил меня на счёт уровней знаний:

1 уровень — базовые знания и понятия;

2 уровень — знания и навыки позволяющие выполнять простейшие задачи;

3 уровень — знания и навыки позволяющие выполнять задачи средней сложности;

4 уровень — знания и навыки позволяющие выполнять задачи полного цикла (рабочий)

5 уровень — знания и навыки позволяющие выполнять задачи повышенной сложности (специалист);

6 уровень — знания и навыки позволяющие выполнять задачи повышенной сложности (профессионал);

7 уровень — знания и навыки позволяющие выполнять задачи повышенной сложности (мастер);

8 уровень — знания и навыки позволяющие выполнять задачи повышенной сложности (эксперт).

Ну, а дальше шли совсем уж заоблачные уровни, больше связанные с научной деятельностью, достижение которых исчислялось десятилетиями. Так, что глядя на всю эту картину было понятно — мой уровень "недоделкин". Смотря на мои страдания, Декан посоветовал особо не напрягаться — всё дело в сравнении. Если брать Содружество, то эти базы, однозначно, выше второго уровня, что уже не плохо. А если сравнивать с Землёй, то после усвоения этих баз мне можно выступать на Олимпийских играх. И к тому же он обратил внимание на занятия с Сержантом — после стабилизации физической составляющей намечаются курсы по рукопашному бою и тактике действий разведподразделений, кроме того никто не отменял огневую подготовку. На мой вопрос: "К чему это всё мне?". ИскИн ответил, что это входит в программу физической подготовки и приведение личности к нормам младшего офицерского состава, обязательной для аристократа Джоре.

Общались мы с Деканом попеременно на трёх языках, для закрепления практических навыков — на Джоре (общий и высший) и, чуть позднее, Содружества. Выяснилось, что общий Джоре трансформировался в эльфар, на котором говорят аристократы аграфов. Аграфы — это в нашей мифологии эльфы (древнее самоназвание народа). Как эльфы оказались на Земле, Декан толком и сам не знал — намекал на эксперименты Древних. Вроде бы, как хотели создать помощников для своих воспитанников, но те, через определённое время, как-то умудрились по-тихому слинять с Земли. Так вот, общий Джоре и эльфар на практике оказался одним и тем же языком, а вот эльфар и язык Содружества как небо и земля, хотя один вышел из другого. Я бы сказал, что язык Содружества больше похож на технический язык с густо намазанным слоем слэнга и "базара" крутого пацанчика из подворотни. Ничего не имею против Содружества, но их язык, по сравнению с "великим и могучим" откровенно бледноват — совсем плохо с эпитетами.

На "выходных" вернулись к разговору о местоположении станции. Декан, как всегда, начал издалека:

— Когда мы обнаружили Терру, то выяснилось, что на планете, кроме человеческой расы существуют и другие. Вспомни мифологию.

— Ты намекаешь на сказочных героев типа эльфов, гномов, драконов?

— Да! Но я бы не утверждал, что они сказочные. Вообще трудно представить, то чего нет. Все ваши сказки и древние предания не вымысел. Несколько приукрашенные, с каждым новым поколением немного изменённые, но имеющие вполне реальную основу. Как, ещё век назад, вы относились к динозаврам? Их нет и быть не могло, всё это выдумки недоучек! А сейчас? В те далёкие времена мир был другим — магическим. Ты только не смейся. Сейчас всё объясню. Почти все молодые миры — магические. Со временем это проходит, и миры становятся бедными. Да, именно бедными. Ведь, что такое магия? Это, прежде всего, энергия. Энергия первостихий — света и тьмы. Энергия стихий — огня, земли, воды и воздуха. И вполне возможно, что кто-то мог, в меру своих способностей, управлять этими стихиями. Вот тебе и маги, и колдуны, и волшебники. Отличились своими способностями эльфы. Наделённые с рождения способностью чувствовать тонкие энергии, они, почти все были предрасположены к магии жизни. Человеческая раса не особо славилась своими магическими способностями. И хотя среди людей маги были не редки, но по большей части они имели предрасположенность только к одной из стихий. Самой обделённой расой оказались гномы или как их называют сейчас — дварфы. Среди них маги почти не встречались, но дварфы оказались способными управлять стихиями, через созданные ими артефакты. Самыми сильными магами оказались драконы. Эта древняя раса метаморфов славилась способностью к овладению сразу несколькими направлениями магии. Можно вспомнить и вампиров, по способностям их можно сравнить с эльфами, но с уклоном в магию крови.

Видя моё несколько ироничное выражение лица, Декан продолжил:

— В общем, появились мы здесь, когда век магии на Терре уже заканчивался. Драконы куда-то делись. Эльфы, начали свой Исход в другие миры, через оставленные Древними порталы, за ними потянулись гномы… Я бы не сказал, что в лучшие времена на Терре было не протолкнуться, но найти тихое и спокойное место было проблематично. В связи с начавшимся Исходом появились свободные территории, и наилучшим местом оказались кольские Хибины. После ухода с этих мест гномов, ни что не помешало установить здесь станцию. Место было весьма удачно расположено, так как позволяло контролировать близлежащие человеческие народы: на северо-востоке — гиперборейцы ("дикие" Джоре), а на юге и западе континента — вновь зарождающиеся цивилизации.

— Эльфы и другие сказочные народы начали Исход из-за понижения магического фона Земли?

— Не только. Понижение магического фона было связано с противостоянием двух рас — Гиперборейцев и Атлантов. Одни пытались жить в ладу с природой, другие — чтоб "мир прогнулся под нас". В результате выжили только Гиперборейцы, после непродолжительного Армагеддона, который устроили совместно с Атлантами. Из-за всемирной катастрофы пострадали все. Магический фон Терры стал быстро падать. Кто успел, тот ушёл. Потом остановились порталы. Запитывались они магической энергией, а до разнообразного вида реакторов цивилизация ещё не доросла.

— Выходит, магия, как явление, имеет локальный характер?

— Конечно! Откуда в космосе взяться стихиям — это порождения "живых" планет.

— А как же псионы?

— К магии они имеют посредственное отношение. Если образно, то псион — это разумный, который силой своей мысли-воли воздействует на окружающий мир, согласно объёму своей внутренней энергии. Маги — воздействуют на мир при помощи стихий, и опять-таки, согласно объёму своей внутренней энергии. Можно воздействовать с помощью артефактов, но опять, согласно количеству запитанной энергии в артефакте. Есть ещё шаманы, но работают они с духами. А вот средства воздействия разнообразны: рунная магия, ритуалистика, вербальные жесты, ментальные практики и кто знает, что ещё. Так вот, возвращаясь к нашей теме. С того времени как произошли разборки между "дикими" и Атлантами Хибины приобрели статус хранилища сакральных знаний Гиперборийцев. То ли подземные ходы гномов, перерывших все Хибины, то ли исход "диких" со своих насиженных мест после смены климата из-за катастрофы, но факт остаётся фактом — все считают, что Кольский полуостров есть большая тайна.

— Даже не знаю, что сказать. Декан, ты как бы "сказку сделал былью". В моём понимании наш мир и мир магии — это как бы параллельные миры. А тебя послушать, так выходит, что одно исходит из другого.

— Каждая цивилизация проходит рубеж взросления и становится перед выбором — как развиться дальше? Если выбирать единение с природой — мир остаётся магическим. Если же развивать технологии, то сам понимаешь, куда это приведёт.

— М-да… Крышу ты мне снёс основательно. Осознавать, что магические миры реально существуют…

— Не зацикливайся. Просто прими это как должное и неизбежное.

— А у тебя есть информация о существующих магических мирах?

— В Центральных мирах таковых не осталось. Мир, в который ведёт пока ещё работающий портал, был магическим. Как сейчас там обстоят дела я не в курсе.

Вот тебе и сюрприз! И что в итоге мы имеем? На горизонте неизвестный магический мир, в котором я, во-первых, магическое ничто; во-вторых, абсолютно никакой боец и, в-третьих, как новорождённый, без средств поддержки. Вопрос безопасности становится на первое место.

К середине следующей декады занятия с Сержантом перешли на следующий уровень: к общей физической подготовке утром добавились послеобеденные занятия по рукопашному бою. По моей просьбе Декан изменил очерёдность заливки баз знаний и большее внимание уделил боевым базам. Пока мы изучали базовые понятия, залитые знания по рукопашному бою ничем себя не проявляли. Надеюсь, что на практических занятиях всё изменится, иначе всё будет очень грустно. Осознание того, что дальнейшая моя судьба напрямую будет зависеть от того, смогу ли я себя защитить придавало мне силы. Упорство и целеустремлённость никогда не были моими сильными сторонами, но в данной ситуации именно эти качества проявились во мне. На занятиях с Сержантом я выкладывался по полной.

После очередной проверки в медицинской капсуле, Декан обрадовал меня со стабилизацией процессов слияния энерго-информационной матрицы. Следующим шагом, по его мнению, стала установка мне нейрокома.

— Декан, ты прежде, чем пугать незнакомыми словами, объясни по-простому, что к чему.

— Если по-простому, как ты говоришь, то нейроком младший брат нейросети. По своему функционалу больше похож на коммуникатор, предназначенный для взаимодействия с разнообразными видами оборудования и техники. Представь себе навороченный компьютер в голове, который распознаёт рядом находящееся оборудование и по твоей команде подключается к нему; имеет возможность выхода в информационные сети, осуществляет связь с абонементами, имеет функцию секретаря. Кроме того, имеет возможность отображать информацию, как на внешнее оборудование, так и непосредственно на сетчатку глаз, выполняет роль идентификатора личности, позволяет производить банковские операции. Нейроком устанавливается детям с 14 лет и тем лицам, у которых индивидуальная непереносимость нейросети или, как бюджетная замена базовой нейросети. Если для нейросети минимальный порог интеллектуального индекса составляет 90 единиц, то для нейрокома он составляет 80.

— Как-то странно, когда тебя сравнивают с ребёнком или того хуже…

— По медицинским показаниям ты и есть ребёнок — ни знаний, ни навыков и из возраста ещё не вышел. А с интеллектом у тебя всё нормально, так что не выдумывай.

— Нейроком, чем-то отличается от нейросети?

— Конечно. Самые главные функции нейросети в нейрокоме отсутствуют в принципе: функция медицинского слежения и поддержки организма, функция изучения баз знаний выше второго уровня, отсутствие слотов для установки имплантов для расширения физических и интеллектуальных возможностей. Это из основного.

— И как происходит установка?

— Выглядит нейроком, как обыкновенная таблетка или пуговица. Операцию по установке делать не надо — нейроком самовживляется в мягкие ткани. Носится как клипса в ушах или устанавливается на голове, за ушами, с обеих сторон.

— И откуда у тебя это "чудо" техники?

— Всё шло в комплекте.

— А там ещё, что-нибудь в комплекте осталось?

— Имплант ментооператора "Псион", нейроком и пакет общеобразовательных баз знаний — это весь комплект.

— Где предпочтительнее устанавливать нейроком?

— За ушами. Исключаются случаи потери нейрокома.

— А сами нейрокомы различаются между собой?

— В принципе различия не существенны. Это как у вас смартфоны одного поколения — вся разница в процессоре и программной прошивке. Можно, что-то улучшить или усилить, но соответственно в другом потеряешь. У нейрокома возможности весьма скромные и ограниченные. Где-то так.

— Его установка для меня плюс?

— Несомненно. Кроме того, что ты с лёгкостью сможешь запускать оборудование Джоре, некоторые объекты Древних тоже не смогут тебе отказать, в основном бытовой направленности. А если смотреть в будущее, то вполне возможна совместная работа с установленной нейросетью Содружества. И главное, мы прекращаем уродовать твой мозг гипнопрограммами. Нейроком позволяет в фоновом режиме, более качественно изучать любые базы знаний по второй уровень включительно.

— А почему только по второй?

— Это связано с архитектурой нейрокома. Если нейросеть выращивает любое нужное количество нероцепочек к нужным областям мозга и поток информации по этим каналам можно сравнить с водопадом, то нейроком подсоединяется к ближайшей нейроцепочке мозга и его пропускную способность можно сравнить со слабеньким ручейком. Изучение баз знаний выше второго уровня не оправдывает себя по причине нерациональной длительности этого процесса.

Установку нейрокома Декан оттягивать не стал и во время очередного приёма пищи, я обнаружил на обеденном столике небольшую коробочку-бокс. Вскрыв её, нажатием пальца на мерцающую голограмму, обнаружил там две бледно-розовые таблетки. Взяв одну таблетку, приложил её за ухо. Никаких болевых ощущений, только лёгкий дискомфорт, как будто от немного стянувшейся кожи под таблеткой. Ту же процедуру повторил с другой таблеткой.

— И долго мне теперь ждать?

— У кого как, но не более суток. Нейрокому необходимо организовать связь с мозгом на нейронном уровне. Сейчас он выращивает нейроцепочки, и для ускорения этого процесса спать ты сегодня будешь в медицинской капсуле. А утром нейроком уже будет работать.

— Декан, а что будет, если срочно потребуется снять нейроком? С головой всё будет в порядке?

— Ничего страшного не произойдёт. При снятии нейрокома нарушается нейроцепочка, которая осуществляет связь с нейронами головного мозга. Обрыв этой связи на работу головного мозга не влияет. Кроме того, вся эта процедура должна проходить в медицинской капсуле. В экстренных случаях возможно удаление нейрокома, после его отключения, через порез мягких тканей путём выдавливания. Как сам понимаешь — этот вариант весьма болезнен.

Если не медкапсула, я бы, наверно, и заснуть не смог от нетерпения. Крышка закрылась… Сквозь остатки сна слышу, как открывается крышка капсулы. Не открывая глаз, пытаюсь понять включился ли нейроком. На периферии обзора зрения, в правой верхней части, заметил небольшой, полупрозрачный объёмный значок э…, ну пусть будет бриллианта.

— Доброе утро, Декан! У меня тут непонятный значок образовался.

— Доброе, Клим. Активизация нейрокома произошла успешно. Теперь усилием воли попытайся нажать на этот значок.

Скосив глаза на значок, сконцентрировавшись, представил, что нажимаю на него. Бриллиант резко увеличился в размерах и сверкнул гранями. Поверх изображения появилось сообщение: "Перейти на голосовое управление? — Да. Нет". Нажимаю — "Да".

— Нейроком модели "Проводник — А16М6" к работе готов, — раздался в голове женский голос.

Мгновенно раскрылся экран с разнообразными полупрозрачными иконками и папками. Странное ощущение: видеть, что происходит в комнате и наблюдать за "рабочим столом". Как не парадоксально, ни разнообразие, ни количество иконок меня не смутило. Всё казалось узнаваемым и понятным, вероятно опыт общения с планшетом Джоре не прошёл бесследно. Спрятав ненужные иконки и папки, необходимые оставил и расставил, так чтобы они не мешались. Кстати, "путешествие" по папкам здесь отличается от всем известных "окон". Благодаря трёхмерному изображению, я с лёгкостью могу определить, куда и откуда идёт данная "цепочка" данных, где находятся узлы и развязки.

— Произвести поиск встроенного оборудования и изученных баз знаний? — вновь раздался женский голос.

— Да.

— Декан, — обратился я к ИскИну — а имя нейрокому необходимо?

— Совершенно не обязательно. Нейроком не обладает личностной матрицей. Элементы псевдоличности присутствуют, и это скорее программа, чем искусственный интеллект.

— То-то мне показалось, что голос у нейрокома, как бы не живой.

— Если он тебя раздражает, то перейди в графический режим.

— Нейроком, перейти в графический режим. Голосовые сообщения оставить для критических и особо важных сообщений.

— "Принято к исполнению" — всплыло сообщение от нейрокома. — "Поиск встроенного оборудования и изученных баз знаний закончен". "Вывести результаты поиска. — Да. Нет".

— "Да".

— "Обнаружен имплант ментооператора "Псион — А16М8". "Произвести подключение?"

— Декан, мне тут предлагают подключиться к импланту "Псион".

— Подключайся. Данная процедура означает, что имплант теперь будет использовать интерфейс нейрокома.

— Как я понял, "Псион" теперь в состоянии общаться со мной через нейроком?

— Совершенно верно.

— "Обнаружены базы знаний общеобразовательной и боевой направленности — все первого уровня. "Вывести результаты поиска. — Да. Нет".

— "Нет".

— Декан, не мог бы ты мне подсказать, что означают буквенно-цифровые индексы в названии оборудования.

— Здесь достаточно всё просто. Первый индекс означает направленность оборудования: "А" — для военных, "В" — для гражданских, "С" — спецоборудование, используется в паре с первыми двумя значениями, типа — "АС" или "ВС". Следующий цифровой индекс означает поколение оборудования. Далее идёт буквенно-цифровое значение. Буква означает регион производства модели, в твоём случае — это "метрополия". Цифра означает класс изделия: нулевой — одноразового применения, первый класс — ограниченного по времени действия и так далее. Всего восемь классов.

— Выходит на нейрокоме, кто-то сэкономил…

— Не обязательно, а если учесть, что тебе он нужен всего на два года, то его класс вполне приличный. Кстати, имей в виду, что внешне теперь твой нейроком никак не выделяется: ни цветом, ни структурой кожи — он прикрепился к костной ткани черепа, а сверху него теперь естественная кожа. И ещё, как ты понял нейроком у тебя военного образца, а у них по умолчанию включен режим маскировки, так что далеко не каждая медкапсула в Содружестве сможет её обнаружить.

— Замечательно! Возвращаясь к нашему разговору — припоминаю, что когда ты представлялся, у тебя буквенно-цифровой индекс был другого образца.

— Для такого оборудования, как научно-исследовательская станция этот код не актуален. В моём индексе присутствуют начальные элементы координат станции. И на этом пока остановимся. Как говорил "великий" — учиться, учиться и ещё раз учиться!

Крышка закрылась…

Глава 5

"В ходе исследований Солнечной системы (местное самоназвание) выяснилось:

на пяти планетах этой системы имелись или имеются признаки разумной жизни: Меркурий — энергетические формы разумной жизни (нет контакта); Венера — биологическая форма жизни, "женская" цивилизация (деградация); Марс — биологическая форма жизни, "мужская" цивилизация (деградация); Фаэтон — биологическая форма жизни, прародина "диких" Джоре (уничтожена); Земля — биологическая форма жизни, конгломерат всех цивилизаций Солнечной системы (деградация).

на двух планетах — Юпитер и Сатурн — имеются все условия для появления не биологических форм разумной жизни.

на некоторых спутниках "больших" планет возможно появление биологической (подводной) цивилизации.

Многообразие форм разумной жизни и повышенная плотность независимых друг от друга цивилизаций в границах одной системы лишь подтверждает факт, об её искусственном происхождении. Кроме того, на границе Солнечной системы обнаружен барьер в виде повышенного фона излучения препятствующего работе всех известных видов гиперприводов".

Из истории Джоре.

Последующие две декады прошли в таком же бешеном темпе. Немного расслабиться позволяли "выходные". Я ничего не имею против учёбы, мне даже нравится учиться, но однообразие ритма жизни начинает давить. Это заметил Декан.

— Клим, я понимаю, что тебе трудно, но у нас нет другого выбора. Не хотел тебе говорить раньше времени, да видно придётся.

— Что-то случилось?

— Именно, что случилось. Примерно год назад сигнал на портале стал немного слабеть. Я не придал этому особого значения, так как уровень падения был незначительным. Периодически уровень сигнала может, как уменьшаться, так и увеличиваться, но на этот раз всё по-другому. Динамика падения стабильна и без признаков к восстановлению. Сейчас пока всё в рамках допустимого, правда, это не на долго.

— Сколько у нас осталось времени?

— По моим подсчётам — не больше шести-восьми декад.

— Мы успеем?

— Если проявить усердие, то вполне.

— Декан, а что будет со мной, если не успеем? Мне можно будет остаться на станции?

— Если цель проекта не может быть достигнута имеющимися средствами или возникает угроза захвата научно-исследовательской станции, то согласно внутренним инструкциям и протоколам, я обязан уничтожить все результаты по проекту, как документальные, так и материальные. Мне жаль, Клим… Выбора у меня нет.

— А как же основные постулаты роботехники или они у вас не используются?

— Используются, Клим, используются. Но не на секретных внутриклановых объектах исследовательского класса.Здесь у ИскИнов совсем другая прошивка и закладки, впрочем, как и у военных.

М-да!.. Вот это я попал — через два месяца меня могут ликвидировать! Остаётся только один шанс — успеть выучиться до закрытия портала. Без минимальных знаний, вероятность моего выживания на той стороне крайне смехотворна. У меня появился стимул. Ещё какой стимул! Как у нас говорили в одном известном фильме: "Жить захочешь, ещё не так раскорячишься"! Вот я и попёр, даже "выходные" попросил у Декана убрать.

Основной упор я сделал на занятия с Сержантом. По мере дальнейшего изучения рукопашного боя и боя на ножах стали проявляться закачанные базы Декана. Я стал понимать, что некоторые приёмы или движения, которые мне показывал Сержант, можно сделать по-другому. На занятиях я эти знания никак не показывал, но по вечерам, во время разминки (утренние занятия с Сержантом, мы перевели в "боевой" режим), пытался что-то изменить в стандартных связках и приёмах. Если, мне казалось, что новые движения эффективнее, чем у Сержанта, то я старался их довести до совершенства, тем самым расширив арсенал применяемых приёмов. Несколько раз я применял их в учебных боях с Сержантом. Не скажу, что чем-то его удивил, но некоторое замешательство я заметил. Впрочем особо на результатах это не отразилось — Сержант бил меня нещадно, не жалея своих сил. Как объяснил мне Декан, будь у меня полноценные базы знаний, то процесс обучения был бы гораздо быстрее. А так приходилось испытывать на себе всё разнообразие приёмов рукопашного боя малыми дозами и переходить на новые приёмы только при усвоении ранее изученных. Но всё равно, обучение в тренировочной капсуле было на порядок быстрее и качественнее, чем, если бы это было в "живую".

В минуты свободного времени я попросил Декана рассказать мне о Содружестве и вот, что я выяснил (для полноты восприятия привожу земные аналогии). Родоначальниками Содружества миров были старшие расы: аграфы, дварфы, сполоты и мзимы. Если по аграфам и дварфам примерно понятно, как они выглядели, сполоты и мзимы — отдельная история. Если кратко, то у этих человекоподобных разумных в предках были медведи и кошки соответственно. В руках этих рас оказались все ключевые технологии Содружества, доставшиеся им после победы над Джоре. Аграфам достались технологии связанные с производством нейросетей, медицинского оборудования и ИскИнов; дварфам — технологии гиперприводов, виртуальные тренировочные капсулы и банковская система; мзимам — технологии производства специализированных нейросетей для псионов и самых совершенных в Содружестве имплантов. Эти технологии позволяют им полностью контролировать Содружество. Чем занимаются сполоты, никто толком не знает, но у них замечено наибольшее количество рабочих артефактов, оставшихся от Джоре. Более того, никто, кроме них, не в состоянии поддерживать в рабочем состоянии портальные арки. Далее по могуществу шли две империи хуманов: рабовладельческая абсолютная монархия Арвар и её противник — династическая монархия Аратан, непримиримый противник рабства. По количеству населения и освоенных систем любая из этих империй значительно превосходила все старшие расы вместе взятые, но благодаря искусственно поддерживаемой разнице в технологическом развитии, значительно уступали им в могуществе. Все остальные государственные образования создавались по национальному или религиозному признаку, как пример: Конфедерация Делус (помешанная на чистоте расы — европеоиды), Торговая республика Минматар (арабы), Галифат (исламисты), Директорат Ошир (азиаты), Республика Хакдан (европеоиды). Дополнительно можно отметить Федерацию Нивэй — технократическое общество учёных и инженеров. Автономия Креат славится своими четырёхрукими бойцами и телохранителями. Останавливаться на множестве якобы "вольных" герцогствах и баронствах смысла нет — всё это полупиратские образования. И остаётся у нас фронтир. Территория фронтира на несколько порядков больше Центральных миров (территория старших рас). Закон здесь один — выживает сильнейший. Основная задача фронтира — быть буфером между обитаемыми мирами и его давними врагами: цивилизацией Архов (разумных пауков) и Центра (восставших ИскИнов). В Содружестве ещё много чего есть, но это, как сказал Декан, самое основное.

Как и обещал Декан, работу с гипнопрограммами мы прекратили, но сэкономленное время я всё равно проводил в медкапсуле. По словам ИскИна, при изучении залитых на нейроком баз знаний в медкапсуле, наблюдался слабый эффект ускорения (хотя такого режима работы у нейрокомов нет) — порядка 10–15 %. Похоже, что это одна из особенностей работы моего головного мозга. В моём положении и такую возможность ускориться, нельзя было упускать. Спросил я у Декана и на счёт станции, в которой мне предстоит побывать.

— Что можно сказать о станции? Типовой проект "Резидент", принадлежит союзному Дому Джоре. Станция состоит из пяти этажей-блоков: первый (нижний) — технический: вспомогательное энергетическое оборудование, технические и инженерные секции. Второй — инженерный: главный энергетический реактор, система жизнеобеспечения, технические складские помещения. Третий — производственный: научно-исследовательские лаборатории, медицинская секция, стазис-камеры. Четвёртый — управления: центральная рубка управления, жилые секции, несколько кают-компаний и тренировочная секция, стазис-камеры для продуктов питания, техническая секция. Пятый — спецоборудования: связь, силовые и маскировочные щиты, оборудование для изучения планеты. Судя по отсутствию сигнала — главный ИскИн находится в нерабочем состоянии. Соответственно станция находится в законсервированном состоянии. Да, ещё одно уточнение — портал находится на первом этаже.

— И что мне в этом случае делать?

— Искать на первом этаже аварийные источники питания и попытаться подключиться к ИскИну. Подробные инструкции я тебе скину на нейроком. Если ИскИн не подлежит восстановлению, то конечной целью становится поиск выхода из станции. Выходов всего два и все на пятом этаже-блоке: шахта для гравитационных роботизированных платформ и аварийный, обычно ведущий в какую-нибудь пещеру, имеющую выход на поверхность. Если тебе удастся подключиться к ИскИну и пройти идентификацию, то главная задача остаётся прежней — довести результаты проекта до адресата.

— Как я понимаю, главной сложностью будет найти общий язык с местным ИскИном.

— Да, это действительно проблема. Будем надеяться, что коды кланов не потеряли своей актуальности. В противном случае тебе придётся очень быстро куда-нибудь убегать или попытаться заблокировать и отключить ИскИн.

— У тебя есть программы взлома ИскИнов?

— Хакерских программ у меня нет, но есть несколько улит используемых для сброса всех настроек до базовых, а также для работы с ИскИнами на уровне программных закладок. Именно этим способом я получил доступ к ИскИнам Содружества.

— Судя по всему, мне эти улиты особо не помогут.

— Да, это так. В первом случае, тебе надо убедить ИскИн, что ты техник и имеешь право проводить регламентные работы. Без наличия нейросети и изученных баз знаний по этому направлению — это практически невозможно. А во втором, тебе необходимо обладать вычислительными мощностями хотя бы уровня личного ИскИна класса "техник" или лучше "инженер", возможности нейрокома в этом случае даже не рассматриваются. Так, что у тебя надежда только на коды или на то, что ИскИн отключен.

— Надеюсь, что эти программки ты мне скинешь.

— Хорошо. Кто знает, может в будущем они тебе пригодятся, но имей в виду — эти улиты собственность службы СБ клана, так что в чужие руки они попасть не должны в любом случае. Для удобства работы я эти улиты скомпилирую в одну базу данных, тебе останется лишь подсоединиться к ИскИну и запустить её.

Несколько позже мы поговорили о моей экипировке. На станции есть несколько комплектов снаряжения рейнджеров, предназначенных для чрезвычайных мероприятий на поверхности планеты. Но к глубокому сожалению я ими воспользоваться не могу. Основой комплекта является лёгкий скаф планетарного класса. Любой скафандр оборудуется малым ИскИном и для меня это беда. Без изученных баз знаний по скафам данного класса, встроенный ИскИн просто не допустит меня к управлению. Декан меня несколько обнадёжил тем, что могу воспользоваться походным набором рейнджера. Набор представлял собой камуфлированный рюкзак армейского образца с запасом сухого пайка на пять суток, универсальной аптечки, комплекта походной посуды, средства личной гигиены, два комплекта нижнего белья и оборудования для установки простейшего охранного контура.

— Какой-то бледноватый, у вас наборчик, — выразил своё мнение Декану. — Ни спальника, ни накидки от дождя, а уж про походный инструмент вообще молчу.

— Вот не слышу я слов благодарности. Можно сказать, совершил служебное преступление — разукомплектовал комплект снаряжения, а в ответ слышу недовольство. Ты имей в виду, для чего этот набор создавался, главной целью которого, кстати, является обеспечение минимальных условий проживания при кратковременном нахождении в естественных условиях биологически активной природной среды, а это и близко не стоит с прогулкой туриста. Отсутствие перечисленных тобой вещей компенсируется наличием скафа и встроенного в него оборудования. И заметь — это не весь комплект. Оружие, входящее в его состав, я изъял сразу же, в связи с отсутствием у тебя изученных баз. И ещё — ни спальников, ни накидок на складах нет.

— Понятно. Тогда, может быть, добавить контейнер с солью и приправами. Кто его знает, чем мне придётся питаться там? И неплохо было бы удвоить запас сухпайка.

— По этому вопросу возражений нет, для пищевого синтезатора это не проблема.

В комплект также входили универсальный тактический фонарик с возможностями кратковременного ослепления противника, шокера и "зажигалки", а также небольшой дальномер-целеуказатель, по совместительству исполняющего роль бинокля. Из средств самообороны мне был выдан для ознакомления вибронож и станнер гражданского образца. Срок службы фонарика без подзарядки в щадящем режиме достигал до трёх декад или декада в активном. Вибронож был мне знаком по занятиям с Сержантом — стандартный, армейского образца. Особенностью виброножа была возможность пробивать и резать совсем не деревянные предметы. Молекулярное лезвие позволяло спокойно работать с изделиями из мягких металлов, а при некотором усилии и по не особо толстой комбинированной броне. Что же касается станнера, то это низкоэнергетическое не летальное оружие самообороны гражданского образца. По виду похож на футуристического вида небольшой пистолет, а по сути являющимся обыкновенным парализатором. Прицельная дальность совсем небольшая 5-10 метров, ёмкости энергетической батареи хватает на 50–60 выстрелов. В комплекте имеется запасная батарея, крепящаяся на поясной кобуре. Для владельцев гражданского оружия, изучение специализированных баз знаний не считается обязательным.

После изучения походного набора возник другой вопрос — денежный.

— Декан, а что ты посоветуешь на счёт финансовой безопасности?

— Вот как завернул, и отказать желания не возникает. А если серьёзно, то мои возможности минимальны. Денежного эквивалента Содружества на станции нет. Остаются только всякие мелкие бытовые артефакты Джоре, которые в Содружестве весьма ценят. Но их тоже нет — это всё же научно-исследовательская станция, а не торговый центр. А разукомплектовывать рабочее оборудование, ради того, чтобы ты на первом же аукционе по продаже артефактов был пойман — не собираюсь. Может у тебя есть какие-то другие идеи?

— А как в Содружестве относятся к драгоценным металлам и камням?

— К металлам особого пиетета нет — расходный материал. Некоторые камни имеют определённую ценность у ювелиров, а также в качестве накопителей энергии.

— А в магическом мире?

— Ничего по этому поводу сказать не могу. Вероятно, накопители будут иметь ценность.

— А у тебя есть запасы этих материалов? Наверняка вы их использовали в лабораториях в качестве реактивов, катализаторов.

— Могу предложить по три обезличенных стограммовых слитков золота, серебра и платины. Имеется трубка искусственных, необработанных алмазов диаметром 11 мм — восемь заготовок по пять карат.

— Отлично! Беру всё.

Тренировки с Сержантом перешли на новый уровень. Занятия по физической подготовке на полигоне плавно перешли на отработку тактических приёмов разведывательных подразделений, а в рукопашном бое стали применять разнообразные колюще-режущие изделия. Сержант не страдал художественными изысками и не учил картинным движениям и эстетичным падениям. Его стиль — убить с минимальными затратами времени и энергии. Всё было подчинено быстрой оценке возможностей противника и его обезвреживанию. Впервые в жизни пришлось убивать, пусть виртуально, но выглядело это на все сто процентов реально. Ощущать руками как разрываются шейные позвонки, видеть немой крик в закатывающихся глазах, наблюдать за конвульсиями умирающего тела — к этому привыкнуть невозможно. Особо убеждать себя в необходимости учиться убивать не приходилось — перед глазами, на крае видимости, постоянно висело напоминание о, том, сколько осталось времени до моей вероятной ликвидации.

Непосредственно перед переходом Декан провёл моё полное медицинское освидетельствование. Результаты порадовали. За три месяца стабилизировались все процессы слияния энерго-информационной матрицы: интеллектуальный индекс вырос на 8 % и достиг показателя в 136 единиц, индекс физического состояния улучшился на 3 %, а вот уровень восприятия информации непонятным образом увеличился до 1,6, что в столь крайне малые сроки весьма удивительно. Чем это вызвано Декан объяснить не смог, намекая на индивидуальные особенности слияния энерго-информационной матрицы. Были изучены все общеобразовательные базы знаний до второго уровня включительно. По другим двухуровневым базам ситуация была такова:

холодное оружие — изучено и частично усвоено (нет боевой практики);

рукопашный бой — изучено и усвоено в полном объёме;

система выживания — изучено и частично усвоено (нет практики);

полевая медицина — изучено и частично усвоено (нет практики);

аристократ — залито и частично изучено;

дуэльный кодекс — залито и частично изучено;

вокал — залито, в очереди на изучение;

музицирование — залито, в очереди на изучение.

— Клим, завтра ты уходишь. Уровень сигнала на портале подошёл к критическому уровню. Сегодня ты спишь в медкапсуле. Я скину тебе обещанные данные на нейроком и заодно выставлю режим максимальной его маскировки. Все данные по проекту будут находиться в зашифрованном файле у тебя на нейрокоме. Клановые коды безопасности и идентификации я тоже тебе сброшу. Если не удастся получить данные о нахождении Джоре от ИскИна станции, то выходи на поверхность и действуй по обстоятельствам. Да, на нейроком я поставлю метку, что ты прошёл обучение по стандартам младшего офицерского состава войск планетарного базирования: устав изучен, курс молодого бойца пройден.

— Как-то у вас слишком всё просто. У нас, с таким багажом знаний, я был бы простым новобранцем.

— И у нас тоже, но ты аристократ. Кроме того, звание которое подразумевается к получению — 3-го класса, а это младший офицер, не принимающий участия в боевых действиях. По-вашему это скорее адъютант или фельдъегерь курьерской службы.

— На меня это налагает какие-либо обязательства?

— Нет. Метка не означает присвоение звания. Я, если так можно выразиться, лицо гражданское и полномочий для присвоения воинских званий не имею. Но метка может помочь в дальнейшем, при контакте с другими ИскИнами Джоре.

— У меня к тебе вопрос, Декан. Почему себя никак не проявляет имплант "Псион"?

— Сложный вопрос. По данной теме, у меня, информации нет в принципе. Могу лишь предположить, что сейчас происходит частичная перестройка некоторых областей мозга, и только потом будет происходить изучение вложенной базы знаний в фоновом режиме. По медицинским отчётам — имплант находится в рабочем состоянии. Давай на этом остановимся — тебе пора в медкапсулу.

Крышка открывается…

— Доброе утро, Декан.

— Доброе, Клим.

Последний день на станции. Прошло чуть более трёх месяцев, а сколько всего произошло… Ну, да всё это лирика. Пора вставать. Вещи давно уже собраны, осталось умыться, позавтракать и в путь. Странно, Декан подозрительно немногословен.

— Что-то случилось? — спрашиваю у Декана, допивая чай в кают-компании.

— Почему ты так решил?

— Ты молчишь.

— Это наверно нервное, не обращай внимания. Давай допивай и спускайся вниз, дорогу я подсвечу.

Да, как пришёл по световой дорожке, так по ней же и ухожу. Символично… Спустился вниз. В одном из помещений обнаружил портальную арку. Не сильно она отличается от наших представлений: вытянутый эллипс размерами восемь метров в ширину и пять в высоту. Полуметровый контур арки сделан или из камня, или неизвестного мне сплава и густо расписан рунами, по краям арка помигивала световой индикацией. Непосредственно к ней подходил широкий помост. Сейчас арка была в неактивном состоянии, и её внутреннее пространство отсвечивало бледно-голубым маревом, в котором угадывались непонятные тени.

— Пора прощаться Клим. Сейчас я активирую портал и через три минуты ты должен уйти.

— Не знаю, что сказать тебе Декан. Наверно должен сказать спасибо. Спасибо за шанс и полученные знания.

— Помни, Клим — ты последний настоящий Джоре, которого я видел за последние 12.000 лет. Доведи проект до конца.

Портал засветился ярким ровным серебристым цветом.

— Пора, Клим.

Я закинул рюкзак за плечи, поправил кобуру станнера на ремне комбинензона, проверил, как выходит из ножен вибронож и не торопясь поднялся по помосту. Обернувшись назад, кивнул Декану и шагнул в портал…

Глава 6

"Планетарная система Сол расположена в границах Дальнего Фронтира и находится в зоне ответственности империи Аратан, но в связи с удалённостью и отсутствием близлежащих обитаемых систем, данное обязательство носит формальный характер. Система Сол состоит из одноимённой центральной звезды (класс G2V) и девяти планет. За орбитой девятой планеты находится пояс астероидов, что в некоторой степени затрудняет попадание в систему. Обитаемая планета системы — Теллус (третья планета). Теллус взаимодействует с двумя небольшими естественными спутниками — Сао и Несо. Примерно на 60 % поверхности планеты находится Мировой океан, остальную часть поверхности занимают три материка, равномерно расположенных вдоль экватора, а также многочисленные островные архипелаги. Благодаря малому наклону оси планеты сезонные проявления климата незначительны. Современное население планеты — выходцы из империи Аратан. Заселение произошло в период Большой миграции, вызванной Первым Нашествием архов. Коренное население (хуманы, разумные) незначительно по численности и обитает в лесных массивах Центрального континента. Во взаимоотношениях между собой преобладают общинно-родовые отношения. В связи с длительным отсутствием связей с метрополией уровень современной цивилизации деградировал до феодальных отношений. Планета биологически активна. Постоянного представительства империи Аратан на Теллусе нет. Торговая деятельность с метрополией осуществляется свободными торговцами".

Из Краткой энциклопедии звёздных систем Фронтира.

— Да, что же это такое!? Опять, куда-то вляпался! — вырвалось у меня, когда попытался выбраться из кучи пластика и пенобетона.

В полутьме помещения мигало, явно аварийное, бледно-синее освещение. Прямо передо мной возвышались остатки разрушенного пандуса, ведущего к порталу. Сам портал зиял пугающей пустотой и был явно отключен или без энергии, что в данном случае одно и то же.

— "Обнаружена сеть. Подключиться? — Да. Нет", — появилось информация от нейрокома.

— "Да".

— "Входящее сообщение. Принять? — Да. Нет".

— "Да".

— "Малый ИскИн научно-исследовательской станции "Резидент — KPR8045" приветствует разумного на территории Восьмого Дома Джоре. Просьба пройти идентификацию".

— "Нейроком, отправить коды идентификации и личные данные".

— "Процедура идентификации прошла успешно. Представителю союзного Дома Джоре — Климу Де Рос — присвоен статус ГОСТЬ. Прошу подняться на второй уровень, там возможно голосовое общение".

Кое-как выбравшись из под обломков, ещё раз посмотрел на неработающий портал. М…да, прилично я грохнулся, метра полтора-два точно летел и похоже здесь я надолго… Выйдя в коридор, быстро сориентировался по выданной Деканом схеме станции, сохранённой на нейрокоме, отправился к ближайшему лестничному пролёту. По пути попадались куски обшивки, обломки перекрытий и неизвестно чего ещё. Настроение опускалось всё ниже и ниже. Вывод из всего увиденного получался неутешительный — станция доживает свои последние дни. Поднявшись на уровень выше, обнаружил световую дорожку. Что же, не придётся ломать голову, в какую сторону идти. По пути заметил, что разрушений на этом уровне было гораздо меньше. Дорожка привела к открытому проёму небольшого производственного помещения, в полутьме которого угадывались световая индикация и контуры какого-то оборудования.

— Прошу проходить, — раздался немного хриплый, низкий мужской голос. — По правую сторону от тебя находится инженерный пульт, можешь там присесть.

Присмотревшись, обнаружил, что-то вроде офисного кресла на колёсиках. Вполне удобная вещь.

— Прошу обозначить цель прибытия на станцию.

— Помощь в поиске представителей Джоре союзных Домов, а при невозможности этого, выход на поверхность планеты.

— В связи с отсутствием связи с метрополией и аварийным состоянием станции, данная помощь не может быть оказана. Шахта для вывода гравиплатформ на поверхность планеты разрушена и завалена скальными породами. Состояние аварийного выхода — неизвестно.

— Если не секрет, можешь объяснить, что здесь произошло?

— У меня к тебе просьба, Клим. Как представителя союзного Дома Джоре я официально прошу оказать содействие в установлении контакта с метрополией или передаче иным способом отчёта о состоянии станции и проделанной работе. Файл для передачи я подготовлю.

— Возможностей для установки контакта не имею, но при возможности файл передам.

— Спасибо. Что же касается твоего вопроса, то ответ очевиден — станция, как автономный исследовательский объект, почти прекратил своё существование. Первые четыре уровня находятся в полуразрушенном состоянии. Пятый уровень уничтожен полностью. Главный ИскИн вышел из строя. Система жизнеобеспечения функционирует частично, медсекция работает в аварийном режиме, технические комплексы обслуживания станции полностью выработали свой ресурс. Последний резерв энергии был израсходован на поддержание работы портала.

— Ты сказал, что пятый уровень был уничтожен.

— Да, примерно пять с половиной тысяч лет назад на планету высадились беженцы из захваченных архами звёздных систем. Через некоторое время, когда беженцы уже более-менее обустроились в системе, появился улей архов. В силу неизвестных мне факторов, вместо высадки десанта была произведена орбитальная бомбардировка. Станция попала под удар. Пятая секция была уничтожена, частично разрушена четвёртая, но самое главное пострадал главный ИскИн. Перед тем как отключиться он успел провести процедуру передачи прав администратора. Являясь малым ИскИном системы жизнеобеспечения, я не смог взять под контроль инженерную секцию и ремонтные комплексы. В моём распоряжении остались лишь технические комплексы, которые способны производить только сборку-разборку и техническое обслуживание оборудования. Имеющимися силами восстановить работу станции было невозможно. Возросшая сейсмическая активность планеты ускорила процесс разрушения станции. Примерно стандартный цикл назад произошло сильное землетрясение. Его последствия для станции оказались необратимыми.

— Имеется ли на станции оборудование или другие средства, которые могут быть полезными мне на поверхности планеты?

— Стазис-камеры долгое время находятся в отключенном состоянии и их содержимое, наверняка, пришло в негодность. К другим складским помещениям доступа не имею. Все материалы и оборудование, необходимые для выхода на поверхность планеты, хранились на пятом уровне. Возможно, какие-то материалы и необходимые ингредиенты сохранились в медицинской секции.

— Спасибо. Тогда не будем терять время — я в медсекцию.

— После медсекции, прошу вернуться для продолжения разговора.

Пробираясь сквозь завалы и кучи технического мусора так и не сумел прийти к однозначному мнению — повезло мне или не очень. С одной стороны мне повезло, что не работает главный ИскИн — с его уровнем закладок по безопасности благополучная процедура идентификации оставалась под вопросом. А с другой стороны — отсутствие внятного варианта выхода на поверхность удачей точно не назовёшь. Восхищает лишь одно — умели Джоре строить! Пять с половиной тысяч лет, а станция до сих пор стоит! При таких повреждениях у нас уже через год всё сгнило и разрушилось.

Дверь в медсекцию открылась, как только я до неё дотронулся, очевидно, меня уже ждали. Освещена секция была гораздо лучше, хоть и не в полную силу, но за то без аварийного перемигивания.

— Малый ИскИн медицинской секции приветствует гостя. Я получил сообщение от ИскИна станции с просьбой оказать всю необходимую помощь. Прошу, присаживайся, у терминала медтехника есть рабочее место, — раздался какой-то безликий голос. — На какую конкретную помощь ты рассчитываешь?

Устроившись за терминалом, попытался в краткой форме сформулировать свою просьбу:

— Меня интересует всё, что может облегчить существование на поверхности планеты.

— В связи с повышенной биологической активностью планеты у нас велись некоторые работы по повышению уровня безопасности при выходе рейнджеров на поверхность планеты.

— Что значит "повышенная биологическая активность"?

— Растительный и животный мир планеты несколько агрессивен по отношению к представителям других видов. Хотя эти данные несколько устарели. После орбитальной бомбардировки устроенной архами, мы были ограничены в средствах наблюдения за развитием биосферы планеты и последние исследования по этой теме, проведённые пару веков назад, показали, что произошло некоторое снижение уровня агрессивности.

— Спасибо за разъяснение. Ты говорил о каких-то работах.

— Да. В условиях медсекции была разработана универсальная аптечка-антидот. В ней собраны антидоты на все известные органические яды, вырабатываемые представителями животного и растительного мира планеты. Кроме того, в ходе работ по изучению свойств повышенной регенерации некоторых представителей животного мира планеты, была получена вытяжка, на основе которой была создана технология, повышающая регенерацию любого биологического объекта.

— Как я могу воспользоваться этими разработками?

— Аптечка-антидот представляет собой монолитный браслет, из пластичного ударопрочного тёмного материала. Рабочая часть аптечки — внутренняя. Через неё происходит анализ заражения ядами и ввод антидотов. Что же касается технологии повышения регенерации органических тканей, то данная процедура запускается в медицинской капсуле путём вживления в организм реципиента специализированного импланта.

— Возможно, что-нибудь из оборудования сохранилось в стазис-камерах медсекции?

— В рабочем состоянии только одна камера и её груз иного характера.

— Если не секрет, то какого?

— Останки семейной пары Джоре из временного обслуживающего персонала. Они не успели эвакуироваться по причине потери связи с метрополией и решили остаться здесь. Жизненный цикл закончился по естественным причинам. По решению Главного ИскИна станции останки были сохранены с целью их передачи родственникам для захоронения.

— Остались ли личные вещи персонала?

— Только то, что было на них — личный ИскИн, универсальный считыватель с базами знаний, ювелирные украшения, комбинезоны.

— Нейросети?

— Не извлекаемые биологические симбиоты.

— Жаль. Можно осмотреть личные вещи?

Рядом со мной, из стены, вышел небольшой открытый бокс, в котором были сложены вещи последних Джоре станции. Среди вещей выделялись два матово-чёрных браслета, явно из одной серии, отличались они лишь размерами — один из них был заметно шире другого.

— "Нейроком, просканируй оборудование".

— "Обнаружен личный ИскИн "Администратор" ВС17М8, состояние рабочее, заряд минимальный. Обнаружен универсальный считыватель той же серии, состояние рабочее, заряд минимальный. В считывателе находится база знаний, определить наименование базы невозможно — необходимо подключение к считывателю".

— Я могу воспользоваться комплектом "Администратор"?

— Разрешение ИскИна станции получено. Права собственности не нарушены, в связи с отсутствием контакта с предыдущим владельцем более 50 циклов.

Взяв браслет, тот, что побольше в размерах, надел его на левую руку. Браслет плотно обжал руку, на его лицевой стороне появилось крошечное изображение бесцветной искорки, которое через миг вспыхнуло по всей поверхности браслета, и исчезло.

— "Входящее сообщение. Принять? — Да. Нет".

— "Да".

— "Личный ИскИн модели "Администратор" ВС17М8, готов к работе. Все данные предыдущего владельца удалены. Произвести привязку нового владельца? — Да. Нет".

— "Да".

— "Для более эффективного взаимодействия, предлагаю перейти на мыслесвязь, используя возможности нейрокома. — Да. Нет".

— "Да".

— Процедура привязки нового владельца благополучно завершена, — раздался в голове голос уверенной в себе женщины.

— И как величать тебя, красавица?

— Имя, данное прошлым владельцем, потеряло свою актуальность.

— Ну, раз такое дело, надо придумать новое. Как тебе — Флора?

— Красиво, а что оно означает?

— В одном мире, так зовут богиню цветов.

— Мне подходит. Спасибо.

— Пока не за что. Поговорим позже — надо закончить дела. Контролируй ситуацию.

— Принято к исполнению.

— И ещё, тебе известен универсальный считыватель в таком же корпусе, как и у тебя?

— Да, он входит в мой полный комплект.

— Как мне его активизировать?

— Просто надень его поверх меня.

Вот это уже настоящие технологии Джоре! В начале ничего не происходило, потом, неожиданно появилось тёмное марево, в которых потерялись контуры ИскИна и считывателя. Сквозь марево появилось четыре небольших захвата из ИскИна, впившихся в считыватель. Оба устройства, как бы слились в одно, причём считыватель исчез, а толщина браслета ИскИна несколько увеличилась, марево тут же рассеялось.

— "Нейроком, обеспечить полный доступ к своим ресурсам Флоре".

— Принято к исполнению.

— Могу я забрать и ювелирные изделия, — обратился я к ИскИну медсекции.

— Да.

— Возможна ли установка мне имплата повышенной регенерации?

— Прошу пройти к медкапсуле. Время операции незначительно. Сразу же одень аптечку-антидот, заодно проверю работу устройства и актуальность заправки.

У ближайшей медкапсулы поднялась крышка, а из боковой секции выдвинулся маленький контейнер, в котором лежала аптечка. Раздевшись и надев браслет аптечки на правую руку, лёг в медкапсулу. Крышка закрылась… Крышка открылась. Сверился по часам нейрокома — прошло 18 минут.

— Операция прошла успешно. В течение декады имплант выйдет на оптимальный режим работы. Аптечка-антидот находится в рабочем состоянии.

— Весьма благодарен.

Пора возвращаться к ИскИну станции. Обратный путь не занял много времени.

— Я подготовил файл-отчёт для передачи представителям Восьмого Дома Джоре. Я также скинул метку на нейроком, что ты являешься почётным представителем фельдъегерской службы Восьмого Дома.

— "Входящий почтовый файл", — появилось сообщение от нейрокома. — Принять? — Да. Нет".

— "Да".

— Я так понимаю, что теперь в мои обязанности входит соблюдение интересов Восьмого Дома, — уточнил я у ИскИна.

— Почётный представитель не является штатным лицом какой-либо структуры управления, это скорее лицо, которое в неофициальной обстановке соблюдает и продвигает интересы, в данном случае, Восьмого Дома.

И что мне на это ответить? Лишнее ярмо на шее, но я уже несколько обязан им и, к тому же, мне ещё отсюда надо как-то выбираться. Понятно, что ИскИн ждёт ответной услуги.

— Благодарю за доверие. Приложу все силы для выполнения вашей просьбы.

— Я рад, что мы пришли к взаимному согласию.

— Теперь надо подумать, как мне отсюда выбраться. Есть какие-нибудь варианты?

— Пятый уровень станции уничтожен полностью и он непроходим. Шлюз аварийного выхода соответственно недоступен. При строительстве аварийного выхода был предусмотрен дренажный колодец. В связи с тем, что шахта аварийного выхода была с обратным уклоном, возникала вероятность попадания сточных вод в шлюз аварийного выхода. Для предотвращения этого была предусмотрена дренажная система. На четвёртом уровне есть технический выход для чистки дренажной системы. Это единственный выход.

М…да, мне предстоит стать ассенизатором. Сколько веков не чистили эту систему? И в каком я виде буду, если выберусь оттуда?

— Мне необходим ещё один комбинезон.

— Могу предложить только те, что находятся в медсекции.

— Хорошо. Тогда давай прощаться, возвращаться из медсекции я уже не буду.

— Лёгкой тебе дороги, Клим.

— Спасибо.

В медсекции забрал два комбинезона: техника, как у меня, и биолога. Разницы между мужским и женским комбезом нет, а вот в назначении есть. Если комбез техника выглядит несколько грубее, то это от его функционального применения. Если кругом железяки, механизмы, технические жидкости, то соответственно комбез должен быть прочным и непромокаемым, а ещё желательно, чтобы эти жидкости не давали разводов и грязь не приставала. Вот этим требованиям и отвечал комбез техника. Что же касается комбеза биолога, то здесь главным критерием является защита от химической и биологической агрессивной среды. Да, забыл упомянуть, что у каждого комбеза, на шее, есть небольшая скатка, из которой формируется защитный шлем. Так, что в случае опасности комбез, может кратковременно выполнять роль скафандра.

Поднявшись на четвёртый уровень, обнаружил, что здесь завалов ещё больше, чем на первом. По сброшенной мне схеме уровня, кое-как добрался до технического выхода. Нет, что не говори, а Джоре умели строить: стоило только освободить стопор и нажать на дверь, как она плавно сдвинулась в бок. Из темноты проёма пахнуло, чем-то затхлым. Включив фонарик, обнаружил перед собой маленькую площадку, упирающуюся в провал небольшого колодца, диаметром, примерно, полтора метра. Подойдя к колодцу, выключил фонарик и осторожно высунув голову, взглянул вверх, в надежде увидеть отблески света — темнота.

— Интересно, какова высота колодца? — вырвалось у меня.

— Около восьми метров, — услышал голос Флоры.

— Ого! И как ты определила?

— Мне помог нейроком, у него есть возможность теплового сканирования. По разнице температур и определила.

— Подожди, что значит "у него есть возможность" — разве это не один из режимов его работы?

— Такого режима у него нет. Всё дело в том, что он использует только твои возможности. В нейрокоме нет ни датчиков, ни детекторов, но он способен обрабатывать поступающую картинку в более широком диапазоне, чем ты видишь. А мои аналитические мощности позволяют сделать достаточно быстрый анализ изображения.

— Замечательный тандем у вас получается. Так держать! Что ещё заметила?

— По левой стороне, от тебя, в колодце закреплены металлические скобы, ведущие вверх. На высоте, примерно, трёх метров в колодце завал из стволов деревьев.

— Интересно, откуда здесь могли взяться брёвна?

— Мало данных для анализа. Могу лишь предположить, что произошёл обвал аварийного тоннеля, и с поверхности занесло весь этот мусор.

— Это здорово бы нам помогло, как ты считаешь?

— Пока не увидим — не узнаем.

Чтобы лезть по скобам, необходимы перчатки. Как объяснял мне Декан — на запястьях комбеза есть небольшие уплотнения и, если на них нажать и немного подержать, то активизируются перчатки. Кстати, в аварийных ситуациях, эта процедура происходит в автоматическом режиме по команде нейросети. Закрепив на плечевом держателе фонарик, рукой нащупал скобу. То, что было на скобе на ощупь не только мерзко, даже сквозь перчатки, но оно ещё и отвратительно воняло. Перехватив дыхание, полез вверх по скобам. Вскоре упёрся в завал. Вся беда в том, что если я начну скидывать застрявшие брёвна, то есть вероятность обвала всего того, что находится выше меня. А этого очень бы не хотелось. Поэтому при помощи Ёшкиной матери, Японского городового и непередаваемой игры идиоматических оборотов речи, мне кое-как удалось пролезть, переползти, просочиться и чего-то там ещё сквозь этот завал. Немного передохнув стоя на скобах, я всё же добрался до тоннеля аварийного выхода. Всего восемь метров, а поднимался около часа. Сняв рюкзак, присел передохнуть у стены тоннеля. Достал из рюкзака фляжку с водой из походного набора.

— Флора, как ты думаешь, есть выход на поверхность?

— Судя по той мерзости, в которой ты весь измазан — это есть продукт гниения органики. А для почти любого процесса гниения необходима влага, и она сюда поступает. Значит, выход должен быть. Кстати, а что означают те выражения, которые ты бубнил, перелезая через завал? И языка такого я не знаю.

— Эти выражения, в краткой форме выражают эмоциональное состояние с пожеланиями и направлением движения, для тех, кто создал критическую ситуацию.

— Странный ты какой-то. Ничего не хочешь мне сказать?

— Всему своё время, Флора. Давай, в начале, привыкнем друг к другу, а там видно будет.

— Я тебя услышала.

Попробовал немного отряхнуться, но понял, что пока не обсохну, это бесполезно. Положив фляжку в рюкзак, двинулся вглубь тоннеля. Если в начале пути я шёл довольно свободно, то чем дальше уходил, тем больше и больше мне приходилось пригибаться — уровень наносов в тоннеле увеличивался. Наступил момент, когда пришлось продвигаться ползком, таща за собой рюкзак.

— Флора, как ты думаешь, в какую сторону двигать? — спросил я ИскИн, разглядывая огромный валун, расположенный ровно по центру тоннеля, делящий его на левый и правый проход.

— Выключи фонарик и присмотрись. Кстати, ты не почувствовал, что воздух стал свежее? Хотя, что ты можешь почувствовать, если ты весь в…

— Добрая ты, Флора, чуткая — настоящая подруга, — ответил я, кое-как дотягиваясь до фонарика.

В наступившей темноте ничего не было видно. Через некоторое время, когда глаза привыкли к темноте, я с удивлением обнаружил, что правая часть тоннеля явно светлее. Там выход! Мгновенно добравшись до тупика правого прохода, попытался просунуть руку в показавшуюся щель. Земляная перегородка рухнула и моя голова оказалась на поверхности.

— Небо! Солнышко! Как давно я вас не видел!

Глава 7

"Центральный континент является самым крупным материком планеты Теллус. Материк равномерно расположен относительно экватора, но несколько вытянут: северная часть материка — на восток, а южная — на запад. Северная часть Центрального континента представляет собой сплошную горную гряду, уходящую в сторону северного полюса планеты, что повлияло на образование многочисленных островных архипелагов. Близость вечных полярных снегов мирового океана отразилась на относительно прохладном климате. Разница температуры с центральными областями континента составляет порядка 10–15 градусов. Из слабых сезонных проявлений следует отметить кратковременные, но ливневые дожди. Климат центральных районов, мягкий, субтропический. Сезонных проявлений климата не наблюдается. Средняя температура — 25–30 градусов. Климатическая и физическая картина южной части континента, в целом аналогична северной. Континент слабо заселён. Места проживания основного населения расположены вдоль рек восточного и западного побережья. В лесах центральной части континента проживают немногочисленные племена коренного населения. На Центральном континенте находятся несколько аномальных зон, нахождение в которых не рекомендуется (опасно для жизни)".

Из краткого описания системы Сол Дальнего Фронтира.

Я оказался на относительно крутом склоне средних размеров сопки. Возможно это и не сопка, не знаю, в горах не был. Видно, что по этому склону неоднократно сходили селевые потоки и потому растительности здесь не наблюдается в принципе. На соседних сопках — небольшие деревья, разросшиеся кустарники, а здесь голая земля и огромные валуны. Растительность не сильно отличается от земной, и по буйству красок и наличию ягод на кустарниках, можно предположить, что сейчас ранняя осень. Воздух чистый, дышится легко — полное отсутствие признаков цивилизации. Ниже меня — низина, переходящая в небольшую долину, покрытую лесом. Слева и справа от меня, вдали, виднеются горы. Настоящие горы, с пиками и шапками вечных снегов.

— И куда бедному крестьянину податься? — озвучил свои мысли вслух.

— Судя по карте, которую нам передал ИскИн станции, если спуститься вниз и обойти ту сопочку, на которую ты сейчас смотришь, то мы обнаружим там небольшой ручеёк. А вода тебе сейчас крайне необходима, — поддела меня Флора.

— И когда это ИскИн успел нам передать карту?

— Вместе с зашифрованным файлом-отчётом.

— Понятно. Расскажи-ка мне немного о себе, пока я буду добираться.

— Личный ИскИн "Администратор" ВС17М8 гражданской модели, специализирован для работы с большими массивами данных.

— Флора, а при удалении информации бывшего владельца, личность ИскИна остаётся прежней?

— Ты о сохранении конфиденциальных данных?

— Ну, да. По стилю общения, применяемых технологиях и навыках, можно косвенно вычислить, чем занимался прежний хозяин.

— В принципе, если тебя это смущает, то можно полностью обнулить ИскИн. Моей главной задачей является неразглашение личных данных владельца. Иэто закреплено не только программно, но и на уровне закладок. Так, что с этой стороны не волнуйся — ни твои, ни тайны моих прежних владельцев не станут известны кому-либо. К тому же моя личность, сформированная прежними эксплуатантами, сейчас перешла на новый этап развития из-за смены владельца, вы называете это — жизненный опыт. Согласись, таким ресурсом пренебрегать не стоит.

— С этим разобрались, — подытожил я. — А, что у нас со считывателем?

— В считывателе стоит полный комплект учебной базы "Техник малых пустотных объектов" шестого уровня.

— Что значит "полный комплект" и "пустотных" объектов?

— Базы знаний по определённым направлениям можно изучать в отдельности. Например, специализация "Техник пустотных объектов" включает в себя множество баз знаний, начиная от "Материаловедения" и "Ремонтных комплексов" и заканчивая "Энергетическими установками". Полный комплект подразумевает наличие в базе знаний всех необходимых баз к изучению. "Пустотный" объект — это автономный объект, защищённый от воздействий окружающей среды и имеющий собственную систему жизнеобеспечения. Примерами таких объектов могут являться космические станции, корабли, наземные научно-исследовательские станции и лаборатории закрытого типа.

— Что посоветуешь на счёт баз?

— Тут и думать нечего — надо! Плохо, что у тебя нет нейросети, но это лучше, чем ничего.

— Тогда ставь на изучение.

— Уже. Кстати, Клим, не в обиду будет сказано — с какой глуши ты вылез?

— А в чём дело?

— Не знать очевидных вещей, отсутствие полноценно изученных баз, непонятный возраст.

— А возраст то тут при чём?

— Да есть у меня подозрение, что тебе гораздо больше, чем 16, а не как у тебя отмечено на нейрокоме.

— Всё это досужие вымыслы, наветы недоброжелателей и выверты женской психологии в виде повышенной подозрительности.

— Не хочешь говорить… Ничего, я подожду…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ты вот сейчас, пошутила или пригрозила?

— А как ты думаешь?

— У меня на Родине, отвечать вопросом на вопрос, считалось не культурно.

— Ты меня хочешь обучить этикету?!

— Всё, всё Флора — я посмеялся, ты пошутила. Давай успокаиваться.

Да, везёт мне на ИскИны — один три месяца на прицеле держал и гонял, как сидорову козу; вторая — заводится с пол оборота. Пока размышлял о превратностях судьбы, добрался до ручья. Спустившись немного по течению, обнаружил небольшую заводь — глубина, чуть выше колена, мне глубже и не надо. Быстро снял комбез и бросил его в заводь, зацепив его за торчащий сук из-под воды. Сам плюхнулся рядом отмокать — водичка тёплая. Вспомнил, что сегодня ещё ничего не ел, в животе сразу же заурчало. Пришлось вставать, одевать запасной комбез и доставать сухой паёк из рюкзака.

Что можно сказать о пайке? Набор сублимированных продуктов в двух небольших контейнерах — первое и второе, туба с витаминизированным напитком, пара запечатанных галет и тюбик с паштетом. Может употребляться, как в сухом виде, запивая водой, так и с добавлением в контейнеры горячей воды. Калорийность пайка рассчитана на 12-ти часовое поддержание организма. Как объяснял мне Декан, ещё есть походный суточный рацион. Вот это настоящая гадость — по виду обыкновенный брусок твёрдого пластилина и полное отсутствие какого-либо вкуса. Такой рацион и разгрызть не просто, но за то переваривается долго, как раз хватает на сутки. Так, что с питанием мне повезло.

Из походного набора достал небольшой котелок, немного выше по течению набрал воды, разжёг костёр и через полчаса наслаждался вкусом пайка. Незаметно наступил вечер. Понятно, что на ночь глядя идти куда-либо глупо, поэтому решил обустроиться здесь. Натаскал веток для лежака, соорудил небольшой навес. Из рюкзака достал небольшие детекторы для организации охранного периметра.

— Флора, не подскажешь, на каком расстоянии устанавливать детекторы?

— Оптимальным считается 5-10 метров от центра стоянки.

— Ты можешь настроить периметр?

— Да.

— Тогда командуй.

По указаниям Флоры я установил детекторы. По её словам эффективность охранного контура почти нулевая — больше для успокоения нервов. Зверьё не отпугнёт, разве, что предупредит вовремя. Но польза всё же есть, заметил, что всякая летающая кровососущая нечисть за контур не залетает, а всякие жучки-паучки куда-то зарылись. Перед тем как лечь спать, залез в заводь и прополоскал комбез, отжал и вывернув его, повесил на сук дерева сушиться.

Ночь прошла более-менее спокойно, если не считать двух срабатываний охранки — полёвки пытались проникнуть за охранный контур, но два камушка улетевшие в их сторону решили эту проблему.

"Утро добрым не бывает" — мудрое изречение. Холодный, продрогший, с еле двигающимися конечностями и затёкшими мышцами я вспоминал о прелестях домашней жизни. К походному быту надо привыкать. Скинув комбез, под первыми лучами местного светила провёл небольшую тренировку, для разогрева мышц и разгона крови.

— Утро доброе, Флора, — обратился я к личному ИскИну.

— Доброе, Клим.

— Что посоветуешь, куда идти?

— А сам то, что думаешь?

М-да… Однако, придётся привыкать к такому стилю общения.

— Судя по карте, ниже по течению, наш ручеёк впадает в небольшую речушку. Думаю, надо идти по течению — люди всегда селились у водоёмов.

— Вот можешь же, если захочешь. А то чуть, что — Флора помоги, посоветуй…

— А может мне слышать тебя приятно. Знаешь, больше трёх месяцев без живого общения несколько напрягает.

— Клим, с каждым днём у меня к тебе накапливается всё больше и больше вопросов. Давить я на тебя не собираюсь — просто пообещай, что всё мне расскажешь со временем. Ты просто не понимаешь, как это находиться рядом с чем-то или кем-то непонятным и необъяснимым. Весь мой аналитический аппарат работает на все 100 % и не может выдать хотя бы подобие рационального объяснения. И виноват в этом ты. Некоторые твои действия, изречения, знания ставят меня в тупик. А для полноценного сотрудничества мы должны доверять друг другу.

— Флора, да не волнуйся ты так. У меня и в мыслях не было, что-либо скрывать от тебя. Просто сейчас нет времени. А любая моя фраза о прошлом лишь усугубит положение — придётся рассказывать ещё больше. Будет время — сам расскажу. Будет возможность — проведём ментоскопирование, а там сама всё узнаешь.

— Я рада, что ты меня понимаешь. Чем больше я буду знать о тебе, тем эффективнее будет наше сотрудничество.

Не теряя времени, быстро позавтракав и собрав в рюкзак вещи, двинулся в путь. По мере продвижения менялся окружающий растительный мир. Чахлые на вид кустарники преобразились и теперь выглядят вполне симпатично и респектабельно, как будто на дачном участке. Малорослые, искривлённые ветрами деревья явно прибавили в росте и стройности. О других видах растительности ничего не скажу — не знаток, смородину от рябины, конечно, отличу, а в остальном на уровне поверхностных знаний. Хотя откуда-то проскакивают знания о съедобности или не съедобности ягод или грибов, которые я вижу. А ещё — у меня изменилась походка. Если с утра я нёсся как лось, гремя на всю округу, то сейчас шума от меня гораздо меньше. И главное я понимал, как надо правильно передвигаться в лесу, по пересечённой местности. Очевидно, заработала база знаний по выживанию.

Шёл почти без остановок, так, иногда, глотнуть водички из фляжки и снова в путь. Усталости не ощущал — сказывались занятия на полигоне. Памятуя об агрессивности растительного и животного мира, старался особо не расслабляться и быть готовым к решительным действиям. Растительный мир, действительно напоминал земной и не очень отличался от дальневосточного. Что же касается животного мира, то я их пока не видел. Скорей всего, предгорье не отличается особым разнообразием.

Ближе к вечеру стал искать полянку для ночлега. Надо сказать, окружающая обстановка изменилась основательно и теперь уже с уверенность могу сказать, что я в настоящем лесу. После недолгих поисков полянка отыскалась — небольшая такая, с крепким, ветвистым деревом по центру. Подойдя к дереву, скинул рюкзак.

— "ВНИМАНИЕ! Ментальное направленное воздействие среднего уровня. Предприняты необходимые защитные меры", — появилось сообщение от нейрокома.

— Что за хрень?

— "ВНИМАНИЕ! Ментальная атака максимального уровня. Немедленно покиньте данную местность! ВНИМАНИЕ!.."

В голову, впились тысячи иголок, и её стало сдавливать со всех сторон. Адская, нестерпимая боль. Голова готова взорваться, сил терпеть больше нет.

— Аа…а!!!

Тишина… Похоже меня вырубило. В голове пустота. Открываю глаза. Раннее утро… Да, знатно меня отключило. И что это было? Пытаюсь присесть, облокотившись о дерево. Резко поплохело, закружилась голова.

— Клим, Клим ты очнулся?! Как я перепугалась. Клим, не молчи, скажи же, что-нибудь!

— Стоп! Как я могу сказать, если ты не даёшь и слова вставить?

— Извини. Это я, наверно, от волнения.

— А теперь медленно, не торопясь объясни мне, что произошло?

— Заработал твой имплант ментооператора. Когда мы подошли к дереву, ты подвергся ментальному воздействию. Первую атаку имплант отразил, а во время второй у тебя произошла бесконтрольная инициализация. Имплант смог и во второй раз защитить тебя от внешнего воздействия, но вот выброс твоей энергии проконтролировать не смог.

— И что произошло?

— А ты посмотри вокруг внимательно.

Вроде бы ничего особенного. Хотя если присмотреться — трава в радиусе около десяти метров несколько пожухла. О! А в травке-то птички дохлые валяются! Посмотрел вверх на дерево и чуть не подскочил от неожиданности — с нижней ветки свисал огромный питон и судя по всему тоже не живой.

— Этого тоже я? — стало до меня доходить.

— Тоже, — подтвердила Флора. — Кстати, это он на тебя охотился.

— Ничего себе зверушка…

— Давай, немного передвинемся, не комфортно здесь. Я хоть и нахожусь под защитой твоей ауры, но даже сквозь неё пробиваются весьма не приятные эманации. Сильный выброс ментальной энергии у тебя получился — в радиусе десяти метров ничего живого.

— И дерево?

— И оно тоже.

Как только немного утихла голова, резко проявилось чувство голода. Очевидно, истратив все свои ресурсы, организм требовал подзарядки. Так, что одним сухпайком отделаться не получилось, да и после второго, желание съесть ещё кого-нибудь не пропало. Была мысль вернуться к дереву и снять шкуру питона, но здраво поразмыслив, решил, что это лишнее. Таскать непонятный груз, который через несколько дней протухнет…

Быстро собравшись, вернулся к ручью, наполнить флягу и отправился дальше. По дороге Флора решила похвастаться:

— Клим, после твоей инициализации я стала видеть тепловую картинку местности, не используя тебя.

— Это как?

— Пока ты был без сознания, я могла наблюдать за местностью в режиме тепловизора, радиус обзора правда пока небольшой, но думаю, со временем он увеличится. Кроме того, на картинке от нейрокома теперь есть отметки ментально активных объектов. В настройках нейрокома я оставила возможность отображения только потенциально опасных в ментальном плане объектов. Чтобы тебя особо не нагружать, контроль за мелочёвкой я оставила за собой.

— Спасибо. Если у тебя есть, какие идеи, ты не тушуйся — обращайся, обсудим и решим.

— Кстати, как ты себя чувствуешь?

— Утром было тяжеловато, а сейчас вроде разошлось. И что-то у меня со зрением. Когда концентрирую взгляд на предмете — всё в порядке. Стоит только чуть расфокусировать взгляд, начинаю видеть какие-то тени вокруг предметов.

— Понятно. Ты начал видеть энергетические проявления предметов. Это один из базовых навыков псиона. Надо тренироваться и развивать эту способность.

— Каким образом?

— Не знаю. По логике вещей, твой имплант должен подсказать.

К обеду следующего дня дошёл до места слияния ручья, вдоль которого я шёл, с небольшой речкой. Судя по руслу реки и её теперешним состоянием, пришёл к выводу, что размеры и мощь реки меняется в зависимости от сезона. Такое русло могла иметь только полноводная река. Значит, не за горами сезон дождей.

Передвигаться по каменистому дну реки было неудобно и к тому же медленно, поэтому я несколько углубился в лес и пошёл параллельно речке, не теряя её из вида. Спустя, примерно, часа три ко мне обратилась Флора:

— Клим, ты ничего не слышишь?

Я прислушался — шум реки, щебетанье птичек, вроде всё как обычно. Внезапно, на уровне слышимости, услышал сухой щелчок — один, второй, а потом два, почти одновременно.

— И что это может быть?

— Звуки явно выделяются из общего фона и, скорей всего, носят искусственный или техногенный характер.

— Понятно. Я скрытно, метров на сто, передвигаюсь по направлению звуков, а ты анализируешь ситуацию.

— Принято к исполнению.

Стараясь особо не шуметь и не светиться, аккуратно преодолел стометровку. Отсюда звуки стали слышны явно лучше. Через минуту я понял — это стрельба!

— На той стороне реки, ниже по течению, на расстоянии не более трёхсот метров от нас произошло боестолкновение двух групп. Опираясь на анализ звуков выстрелов, можно сделать заключение о численности группировок: нападающая — шесть-семь особей, защищающаяся — три, — отрапортовала Флора.

Решение было принято моментально — перебираюсь на ту сторону реки, благо она здесь максимум по пояс, и визуально отслеживаю ситуацию не входя в контакт с противоборствующими сторонами. А дальше буду действовать по ситуации. Озвучил своё решение Флоре.

— Принятие решений всегда за тобой. Я буду контролировать обстановку и анализировать ситуацию.

— Спасибо, Флора. Ты, просто умница.

Пользуясь тем, что в метрах пятидесяти ниже по течению, река делает небольшой поворот и с места перестрелки меня не видно, быстро перебрался на тот берег. Благо комбез обладал водоотталкивающими свойствами, так что на берег выбрался практически сухим. Ну а дальше, как учил Сержант — незаметно и бесшумно, используя все наработанные навыки разведчика. Подобрался вплотную к нападающим и попытался оценить ситуацию.

Что наблюдаем? Две противоборствующие группы. Нападавших явно больше. Не профессионалы: боевое взаимодействие отсутствует, выбранные секторы обстрела не оптимальны, контроль района боевых действий не производится. Среди обороняющихся, судя по частоте выстрелов, есть раненые. Взятие в плен обороняющихся не планируется — нападающие на сокращение боевой дистанции не идут и выбивают защитников с относительно безопасного расстояния. Малочисленная группа, по какой-то причине, уйти не может.

Как мне поступить? Есть смысл помочь одной из групп. Мне всё равно надо выходить на контакт с местными, а в данном случае, оказанная помощь, сыграет свою положительную роль.

Кому помогать? Тут особого выбора нет — слабым надо помогать. Тем более, их целенаправленно хотят убить. Переговоров о сдаче в плен я не вижу. Местность впереди, сравнительно чистая, так, что шансов уйти у обороняющихся нет.

— Флора, ты нападающих всех видишь?

— Да.

— Обозначь их, а то я вижу только четверых.

Внезапно, на фоне леса, я увидел три небольшие бледно-розовые точки. Присмотревшись, понял, что это невидимые мной ранее оставшиеся нападающие.

— Вижу. Спасибо, Флора. Ты обороняющихся наблюдаешь?

— Они, скорее всего, спрятались в складке местности. Двое, периодически появляясь в разных местах, энергично отстреливаются. Третий — почти не стреляет.

Каков план действий? Четверо находятся в непосредственной от меня близости. Трое — несколько левее и дальше. Незаметно подбираемся к четвёрке сзади, так, чтобы они все оказались в радиусе десяти метров и глушим всех со станнера. Затем резкий бросок в сторону остальных с добиванием оставшихся. Пересказал план Флоре.

— Возражений нет. Осталось только подобрать место атаки и коридор движения до оставшейся троицы.

На согласование ушли считанные секунды. Выдвинулся на позицию. Осторожно снял рюкзак, чтобы не мешал. Проверил, как выходит вибронож из ножен, в правую руку взял станнер. Настроился на максимальное ускорение. Пора! Резко поднимаюсь на левое колено, навожу станнер на цель, четыре выстрела с лева на право. Встаю. Поворачиваю корпус в сторону движения, четыре контрольных выстрела с права на лево. Ускорение в сторону оставшихся целей. Вхожу в зону поражения. Не останавливаясь, произвожу три выстрела от ближайшего к дальнему. Останавливаюсь, три контрольных выстрела. Падаю на землю, чтобы не попасть под дружественный огонь. Тишина…

Теперь необходимо зафиксировать парализованных противников. Через 10–15 минут они начнут приходить в себя. Подобрался к ближайшей троице. Из-за отсутствия шпагата, приходится воспользоваться ремнями из амуниции противника. Фиксирую руки за спиной и на всякий случай ноги. Сразу же перебираюсь к первой четвёрке. Когда спеленал последнего, со стороны обороняющихся раздался голос:

— Эй! Не стреляй! Надо поговорить.

— Хорошо. Выходи к речке. Один. Там поговорим.

Выждав немного поднялся и надев рюкзак, не скрываясь пошёл к речке. На берегу стоял крепкий на вид, широкоплечий, среднего роста мужчина. Одет он был в обычную походную одежду — куртка, штаны, небольшие сапоги, всё цвета хаки. При моём приближении он протянул руку:

— Это, значит тебе, мы обязаны жизнью? Сэй Кейг. Охотник.

— Клим. Просто проходил мимо.

Сэй в удивлении поднял правую бровь.

— И как же "просто проходящий мимо" сумел обезвредить семерых бандитов?

— Повезло. Они не ожидали нападения с тыла. Вам нужна помощь?

Лицо Сэя вмиг стало серьёзным.

— Да. У нас двое раненых. Один тяжело.

— Мне можно посмотреть?

— Разбираешься?

— Немного.

— Пошли.

Сэй довёл меня до маленького овражка. На встречу вышло ещё два хмурых крепыша, но явно помоложе. У одного из них была перетянута левая рука.

— Знакомьтесь. Это Рисс, — Сэй показал на молодого парня. — А подранка зовут Райс. Братья.

— Клим, — представился я.

Сэй сделал знак Риссу, и они спустились в овражек и почти сразу вынесли на носилках ещё одного раненого. Вот почему они не уходили! Раненый был щуплого телосложения и лежал на животе, без сознания. Обуви на правой ноге не было, а штанина до колена разорвана. Задняя часть голени, в районе икроножной мышцы, судя по всему, была недавно разорвана и теперь представляла собой кровавую, распухшую массу синюшного цвета — типичный абсцесс мягких тканей.

— У вас какие-нибудь медикаменты есть?

— Всё истратили.

— Надо бы у ваших "друзей" посмотреть и заодно за ними самими присмотреть.

— Так они живые?

— Связанные они.

— Райс ты остаёшься здесь.

Сэй с Риссом буквально кинулись в заросли леса.

— Рассказывай, что произошло? — обратился я к Райсу, взглядом показывая на раненого.

— Два дня назад на нас напала стая диких кошек. Много их было. Вот и не уберегли.

— Понятно. Мне нужен небольшой огонь. Спирт, водка у вас есть? И какие-нибудь чистые тряпки. Да, ещё бы небольшой, узкий нож.

Расстегнув куртку, Райс вытащил из перевязи на груди, небольшой ножик. Передав его мне, направился в овражек и через мгновение появился с объёмного вида рюкзаком. Покопавшись в нём немного, достал оттуда фляжку и чистую рубашку.

— Можно разорвать, — пояснил он.

Надо отдать должное базе знаний "Полевая медицина". Ещё при осмотре я понял, что и как делать в таких случаях. Надо торопиться — налицо все признаки начинающейся гангрены. Подтащил поближе свой рюкзак. Придётся незаметно воспользоваться универсальной аптечкой — не зачем светиться такими девайсами. Открыл фляжку, нюхнул — сивуха! Ничего, нам и это сгодится. Порвал рубашку на лоскуты.

Райс уже организовал костёр. Надо продезинфицировать нож — прокалить над огнём. Суть операции заключалась, чтобы дать возможность выйти продуктам воспаления и гниения, обработать рану и при помощи аптечки обколоть её необходимыми медикаментами.

Подойдя к костру, занялся ножом. Чтобы Райс особо не рассматривал, чем я буду заниматься, попросил его заварить какой-нибудь укрепляющий напиток, для больного. Сама операция прошла быстро. Из глубокого надреза вышла сукровица и гной. Осторожно обжав руками икру мышц, дал выйти остаткам сукровицы. Смоченным в сивухе лоскутом продезинфицировал рану. Незаметно достал коробочку аптечки и закрепил её непосредственно над раной. Аптечка мигнула индикаторами, прикрыл её порванными лоскутами. Минуты через три индикаторы аптечки погасли. Незаметно убрал её в рюкзак. Перевязал ногу. Теперь остаётся только ждать.

Перебрался к костру. На немой вопрос Райса ответил:

— Всё в порядке. Через час, а может и раньше должен очнуться.

Райс кивнул головой и подал мне кружку с горячим отваром. Минут через тридцать из леса появились Сэй с Риссом, загруженные оружием и рюкзаками. Бросив всё барахло у костра, Сэй подошёл к раненому, осматривая перевязанную ногу. Я подошёл к Сэю. Внезапно раненый зашевелился и попытался перевернуться на спину, Сэй подхватил его и помог лечь. Раненый повернул голову и посмотрел на меня, не маленькими такими зелёными глазищами. Ё-моё!.. Да это же девка!..

Глава 8

"Отличительной чертой аномальных зон на Центральном континенте планеты Теллус является наличие прилегающих пустынных территорий, называемых Пустошами. Если длительное нахождение в самой аномальной зоне смертельно опасно, то нахождение в Пустоши ограничивается лишь наличием крайне агрессивной внешней средой. Растительный и животный мир Пустоши крайне агрессивен. Некоторые представители животного мира ментально активны и встреча с ними смертельно опасна. Растительный мир беден, но не менее опасен. Имеются свидетельства о существовании растений способных переваривать небольших по размеру представителей животного мира. Встреча с насекомыми Пустоши, тоже крайне не желательна. При повреждении кожной ткани или наличии открытых ран велика вероятность быть заражённым личинками насекомых. Лечение заражённых личинками, крайне затруднительно. Длительное нахождение в аномальной зоне запускает необратимые процессы мутаций в организме. Имеются свидетельства мутаций, выглядевшие, как симбиоз представителей животного и растительного мира, животных и насекомых. Существуют периоды сверх активности аномальных зон. В этот период осуществляются набеги мутантов на прилегающие территории".

Из краткого описания системы Сол Дальнего Фронтира.

История Сэя была стара как мир. Несколько удачных и богатых на добычу рейдов его команды на окраину близлежащей Пустоши, превратили их самих в неплохую добычу. Когда они в очередной раз возвращались из Пустоши, неожиданно попали под миграционный каток диких кошачьих. Элее не повезло больше всех. Соорудив носилки и уложив раненую, команда отправилась к промежуточному лагерю, ранее ими же и организованному. А там их уже ждали. Пятый участник команды погиб сразу. Райсу прострелили руку, благо, что основной заряд картечи пришёлся рядом. Пока были силы, отбивались и несли носилки. Спустя сутки дикой гонки их прижали к речке.

Что-то в рассказе Сэя мне показалось странным. Пока пытался поймать мысль, взгляд остановился на куче оружия охотников. Вот! Как они за сутки умудрились не перестрелять друг друга? Дробовики! Они все были вооружены дробовиками. Гладкоствольное охотничье оружие ближнего боя. Применение в лесу малоэффективно. Умеючи можно и с рогатки кого-нибудь пристрелить, но то умеючи…

— Сэй, не хочу никого обидеть, но я не понимаю, почему вас сразу же не перестреляли, да и вы не особо попадали?

— Как это особо не попадали? А троих бандюков, кто завалил? Да и из тех, кого ты прихватил — двое раненых. В одном ты прав — живые мы им нужны были. Сами-то под выстрелы не лезли, но и нам голову поднять не давали.

— А зачем вы им живые?

— Как зачем? — удивился Сэй. — База им наша нужна. Да и выкуп за нас можно получить. Сами-то они не местные. Выкуп получат, а потом ищи ветра в поле. У нас за пол цикла уже две команды прихватили.

— Сурово у вас здесь. Значит вы богатые?

— С чего это? — не понял Сэй. — А, ты на счёт выкупа… Да здесь всё просто — за нас заплатит гильдия охотников, в которой мы состоим. И пришлось бы нам, потом, неизвестно сколько отрабатывать свой долг. М-да…

— Просто идиллия какая-то получается: бандюки получают выкуп, гильдия — квалифицированных рабов, вы — сохраняете себе жизнь. И что самое интересное — все довольны!

— Х-м… С душком, получается наша история. Даже и не думал, как это выглядит со стороны…

За время нашего разговора Рисс с Райсом успели подтащить носилки с Элеей поближе к костру и поставить котелок на огонь. Сэй присел рядом с носилками и заботливо поправил распутавшиеся волосы заснувшей Элеи. Заметив мой взгляд, пояснил:

— Дочь. Вроде бы ей лучше. Как думаешь?

— За ночь температура должна упасть. Опухоль, уже видно, что стала меньше. Вы нашли какие-нибудь лекарства? — не хотелось, ещё раз светиться аптечкой.

Сэй подскочил к рюкзакам.

— Да, нашли, и заживляющие элексиры ещё есть.

— Вот и хорошо. Пусть выпьет на ночь и хорошо бы ей какого-нибудь бульончика организовать. Честно говоря, она меня удивила — ей сейчас совсем не легко, а я даже стона не услышал.

— Вся в мать. Та тоже, бывало, стиснет зубы и…

Тяжело вздохнув Сэй, взял небольшой котелок, стал стругать вяленое, слегка подкопчённое мясо, добавив приправ и воды, поставил его на огонь, рядом с котлом, над которым суетился Рисс.

— Так, что ты решил с пленными? — резко сменил тему Сэй. — Они тебе нужны?

— А почему должен решать я?

— Ну как же — добыча-то твоя.

— Так если бы не вы, я в одиночку не справился — отвлекали внимание на себя.

— И всё же? — взгляд из под густых бровей Сэя остановился на мне.

— Мне они не нужны.

Сэй посмотрел на Рисса и слегка кивнул ему, тот молча встал и скрылся в лесу. Вернулся он через полчаса, таща на себе какое-то барахло.

— Ужин готов, — пригласил всех к котлу Райс, сняв его с огня.

Взяв у меня чашку он наложил горячей, с дымком, каши, щедро сдобренной распаренными кусочками вяленного мяса. После сухпайков на эту красотищу можно было смотреть бесконечно, а запах!.. Рядом подсел Сэй, и с аппетитом уминая кашу спросил:

— Что думаешь делать с трофеями? — взглянул он на кучу рюкзаков и оружия.

— Тоже всё моё?

Сэй кивнул и с хитрым прищуром уставился на меня. Да ну нафиг! Таскать на себе эту кучу?!

— Деньги у них были?

Сэй достал из кармана небольшой кошель и положил передо мной.

— Немного было — два золотых, тридцать серебряков и десятка два медяками.

— Из барахла, что-нибудь посоветуешь?

— Дробовика, я смотрю, у тебя нет. Ножик у тебя знатный, но в лесу удобней с мачете — им и срубить, что надо легче и от зверья отбиться можно.

— Давай Сэй не будем ходить вокруг да около, ты же прекрасно понимаешь — это я всё не утащу. Что ты хочешь?

— Процент с продажи.

— То есть ты помогаешь мне дотащить всё барахло, продаёшь его и имеешь с этого процент?

— Именно так. Сам видишь — мы налегке. Подождём немного, пока Элея встанет на ноги, и за раз всё утащим.

— И за сколько ты возьмёшься за это?

— Предлагай.

М-да… Дяденька тёртый. Здесь я с ним и рядом не стою. А с другой стороны — зачем мне лишние проблемы? Пускай сам занимается трофеями — ну, не торговец я!

— Давай так, Сэй, чтобы обидно никому не было — пятьдесят на пятьдесят, кроме того я забираю все деньги и выбираю себе оружие.

— По рукам? — "лопухнулся", понял я, пожимая руку слишком довольного Сэя.

Ближе к вечеру очнулась Элея, и Сэй перебрался к ней с приготовленным бульончиком. Райс хозяйничал у костра, а Рисс согласился помочь мне с выбором оружия.

— Что посоветуешь мне выбрать?

— Для начала, надо определиться для каких целей тебе нужно оружие. Если, к примеру, ты охотник, то необходимо длинноствольное ружьё крупного калибра. Пусть и тяжеловато выходит, но порой в лесу встречаются такие зверушки, что и крупный калибр не всегда помогает, но это бывает редко. Для остальных целей достаточно иметь ружьё стандартного калибра — и вес полегче будет, и процесс перезарядки происходит быстрее. Ну, и остаётся у нас — короткоствольное оружие самообороны. Здесь, я думаю, всё понятно.

— А кроме гладкоствольного оружия ничего нет?

— Как же, есть и нарезное, только дорогущее оно и вооружены им только дружинники барона, — усмехнулся Рисс.

— Барона?!

— Ну, да. Нарезное оружие только в дружинах баронов. Правда, поговаривают, что у нашего герцога есть ружья, которые стреляют молниями, но скорей всего это слухи. Как можно стрелять молниями?

Мать моя женщина! Это куда же я попал?! Герцоги, бароны, золотые и серебряные монеты, стрелковое оружие — средневековье с элементами эпохи ранней индустриализации. Ладно, с этим позже разберёмся, а сейчас надо вернуться к выбору оружия, да и Рисс, как-то странно на меня поглядывает.

— Давай остановимся на том ружье, что у тебя в руках. Охотником я навряд ли стану и большая пушка мне не нужна, а это в самый раз — небольшая вертикальная двустволка двенадцатого калибра. Кстати, а такое же оружие купить можно? — показал я на кобуру станнера.

— Дорогое оружие. Сам первый раз вижу, но слышал, что у знати такое оружие встречается.

— Считаешь, не стоит им светиться?

— Народ у нас простой — на всякую блестящую штуку глаз загорается, а тут…

— Что-то ещё не так?

— Комбез. Сразу видно не наш — качество другое. Такой комбез и в городе поискать ещё надо, редкая вещь. Говорят, на том побережье, такие комбезы можно купить у внешников.

Пора заканчивать с вопросами — вон у Рисса от них левый глаз начал дёргаться. В куче барахла нашёл скатанные в рулон коврик с небольшим одеялом и охотничью куртку. Думаю, если надену поверх комбеза, то он не будет так явно выделяться. Пошёл устраиваться у костра на ночлежку. По пути незаметно вытащил станнер и спрятал его в боковой нагрудный карман, был там такой. Кобуру отстегнул и засунул в рюкзак.

— Клим, подойди, — негромко позвал Сэй.

Элея не спала и внимательно наблюдала за мной.

— Знакомься Клим — это Элея, как ты уже понял моя дочь. Элея — это Клим, тот самый, который столь удачно проходил мимо.

— Спасибо, — тихо прошептала Элея.

— Клим, ты бы это, посмотрел её, а то не доверяю я порошкам — у тебя лучше получается…

Я обернулся и взглянул на Райса, тот почувствовав мой взгляд, как-то натянуто улыбнулся и виновато пожал плечами. Понятно — сдал…

— "Флора, просканируй, пожалуйста, больную на наличие температуры и состояние ноги".

— "Температура тела понижается, но ещё выше нормы — чуть ниже 38 градусов. Воспалительный процесс в области икроножной мышцы остановлен. Рекомендую воспользоваться возможностями универсальной аптечки для ускорения процессов заживления и восстановления мышечных тканей".

— "Спасибо, Флора".

Аккуратно разбинтовал ногу. Ну, что сказать — медицина Джоре рулит! Опухоль явно уменьшилась, синюшный цвет ноги явно разбавился лилово-желтоватыми разводами, срастающиеся ткани обозначились свеженькими шрамами.

— Ну, что скажешь? — спросил Сэй.

— Сам же видишь — зарастает всё на глазах.

— Это я, чтобы Элея слышала.

— Понятно. Ногу заматывать больше не буду. Как приготовитесь ко сну, скажете.

Чтобы не смущать девушку, отошёл к костру, попить горячего взвара. Сэй подхватив Элею на руки, спустился к речке.

— "Флора, что ты думаешь по ситуации группы Сэя?"

— "А что тут думать — слили их. Бандиты знали, куда идёт группа, примерный маршрут, место промежуточной базы. Мне продолжать?"

— "Я понял".

— "А сдать их могли только в гильдии. Наверняка, перед уходом в рейд, составляется примерный маршрут движения, для организации спасательных работ при отсутствии вестей о группе, по истечению контрольного времени".

Местное солнышно уже давно село и стало заметно темнеть. Появился Сэй с Элеей на руках. Пока они устраивались, достал аптечку из рюкзака. Чего уж прятать, если о ней знает каждая соба… Это я образно…

— Ты можешь почувствовать несколько уколов, не обращай на это внимание, так и должно быть — предупредил я Элею, прилаживая аптечку к ноге.

Минуты через две-три аптечка мигнула индикацией и отключилась.

— Надо организовать ночное дежурство. Как ты? — поинтересовался Сэй, наблюдая, как я убираю аптечку в рюкзак.

— Надо — подежурю, — согласился я с ним.

— Тогда ты дежуришь первым, до полуночи. Потом разбудишь Райса.

— Понял.

— Всем отбой. Ложимся спать, — скомандовал Сэй.

Удобно устроившись у костра, решил пообщаться с Флорой.

— Флора, как ты думаешь, ставить охранный контур или не стоит?

— Ты, Клим и так уже по полной засветился, так что не стоит людей лишний раз нервировать. Ну и не забывай про мои возможности — в радиусе 15 метров мимо меня и мышь не проскочит.

— Флора, а откуда у тебя всякие там выражения взялись? Я точно знаю, что вслух их не произносил, и ты их знать не должна. Признаться, меня это несколько беспокоит.

— Не бери в голову, Клим. И не волнуйся по пустякам — не копаюсь я у тебя в голове, нет такой возможности. Но вот твой мысленный процесс весьма богат на выражения и эпитеты. Так, что это всё оттуда. Я тебя успокоила?

— Будем считать, что тема закрыта. Хотелось бы узнать твоё мнение об этом мире.

— Исторических аналогий в моей памяти нет. Феодальные отношения переплетены с технологиями индустриального мира. Есть понятия энергетического оружия. А "внешники" — это прямая аналогия свободных торговцев Содружества.

— Кстати, а откуда у тебя данные о Содружестве — ты же в стазисе была?

— После моей привязки к тебе, я получила гостевой допуск к ИскИну станции, вот он и поделился информацией. Правда информация эта явно устаревшая и она совсем мала по объёму.

— Понятно. Так, что ты там говорила про технологии?

— Объяснить все эти нестыковки сложно — не хватает информации. Можно предположить, что некогда в прошлом, существовала развитая цивилизация, но в силу каких-то причин произошла её деградация. Сохранились какие-то базовые знания. Торговля с внешним миром поддерживается единичными поставками вольных торговцев. Из этого следует, чтобы покинуть планету, нам необходимо установить прямой контакт с представителями Содружества. И путь наш лежит через весь континент — на западное побережье.

Усталость всё-таки даёт о себе знать — глаза предательски закрываются. Кажется, пора будить Райса. Разбудить с первой попытки не удаётся, но я всё же добился своего. А теперь спать, спать, спать…

— "ВНИМАНИЕ! Ментальное воздействие среднего уровня. Предприняты необходимые защитные меры".

Я резко подскочил. Вокруг темнота, костёр почти догорел, возле него, облокотившись на корягу, кто-то спит.

— Флора, в чём дело?!

— На картинке от импланта две засветки ментоактивных объектов, я пока ничего не наблюдаю. Подсветку передаю.

Быстро просматриваю местность. В той стороне, где находилась банда, увидел две небольшие бледно-желтоватые отметки, которые медленно увеличивались.

— Нападение! — заорал я во всю глотку. — Цель двойная, направление — северо-запад, расстояние — около 20 метров!

Из-за костра выскочил Сэй с ружьём наперевес. Райс кинулся к брату, лежащему у костра и схватившего руками свою голову. Снова всматриваюсь в темноту.

— Цели разделились и обходят лагерь, — крикнул Сэю.

Махнув рукой в сторону правой цели, схватив ружьё, бросился к левой. Пробежав метров двадцать, на фоне взошедшего спутника увидел тёмный силуэт огромной лохматой собаки. Не раздумывая вскидываю ружьё и делаю два выстрела. Раздался душераздирающий вой. Ослеплённый вспышками выстрелов не сразу замечаю движение силуэта в мою сторону. Бросаю ружьё и выхватываю вибронож.

— "ВНИМАНИЕ! Ментальная атака максимального уровня".

В голову впились тысячи иголок. Пока не вырубило, резко ухожу с траектории нападения зверя. Вроде стало немного легче. Чем быстрее я его прикончу, тем больше шансов, что останусь живым. Пытаюсь достать зверя с боку, но тот мгновенно поворачивается и прыгает на меня. Вдруг время, как бы замедлилось, я отчётливо вижу злобную морду с горящими глазами и кровавой раной на груди. Вижу, как задние лапы зверя медленно отталкиваются от земли, и он летит в меня с растопыренными огромными когтями на передних лапах. Резко падаю на землю и запрокидываю руку с виброножом над головой. Чувствую хруст раздираемой плоти и костей. Слышу глухой грохот упавшего тела. Резко подскакиваю и поворачиваюсь. Зверь, с распоротым брюхом и вывалившимися кишками бьётся в предсмертной агонии. И я опять весь в дерьме!..

В той стороне, где находился вторая цель, раздалось два выстрела, через мгновение ещё четыре, почти одновременно. Быстро хватаю своё ружьё и бросаюсь в сторону выстрелов, на ходу пытаясь его перезарядить. Пока бежал, жёлтая метка погасла, но появились три тепловые — Сэй со своими бойцами.

— Как вы тут? — спросил я у охотников.

— Нормально, — ответил Рисс. — Вульфа уложили. Сэя, правда немного задело, но мы уже влили в него элексир, так, что сейчас очнётся.

— Там Элея одна, надо бы предупредить, что всё нормально.

Райс кивнул и отправился к нашему лагерю.

— "Флора, что там с Сэйем?"

— "Физических повреждений не наблюдаю. Похоже на последствия ментального воздействия".

Сэй зашевелился. Рисс помог ему подняться.

— Вижу и у тебя всё в порядке, — утверждающе произнёс он, энергично потирая виски. — Пошли к костру.

Когда мы подошли, костёр, стараниями Райса, разгорелся заново. Элея, лёжа на боку, слегка привстала, внимательно наблюдая за нами.

— Всё в порядке, — махнул ей рукой Сэй. — Раненых нет. Есть только пострадавшие, — и нагло уставился на меня, демонстративно зажимая нос. Райс с Риссом заржали.

Нет, я там геройствую, жизни своей не жалею, а они ржут. Обидно…

— Плохие вы. Слабого обидеть хотите. Вот попадётесь вы мне пьяные и связанные…

Три глотки с новой силой заржали. Похоже, к этому трио добавился и тихий смешок, теперь уже явно выздоравливающей Элеи. Махнув рукой на всех, захватив с собой рюкзак, отправился к речке — отмокать. Надеюсь, на сегодня приключения закончились.

Уже через час я сидел у костра в чистом комбезе (отмытый, сушился на берегу речки) и пил горячий взвар. Незаметно начало светать. По просьбе Элеи, братья соорудили для неё место у костра. Сэй помог ей добраться, и завтракали мы уже все вместе. После завтрака, Сэй подошёл к Райсу с Риссом.

— Возьмите контейнеры и выпотрошите вульфов.

Когда братья ушли, Сэй подсел рядом.

— С твоим везеньем, я пожалуй, уже отбил все затраты за этот рейд, — тяжело вздохнув произнёс он.

— А что так угрюмо?

— Сэма то, не вернуть, — вспомнил погибшего товарища.

Помолчав немного, Сэм посмотрел на меня.

— Тебе не кажется, что нам пора поговорить?

— Да вроде и так не молчим.

— У меня к тебе скопилось много вопросов. Ответишь?

— Давай попробуем, что смогу отвечу, а не смогу — не обижайся.

Сэй кивнул головой, улыбнулся и подмигнул Элее.

— Скажи мне, Клим, как ты вульфов учуял?

— Не знаю, как объяснить — просто чувствую, что они есть и всё, — не стал я раскрываться.

— "Видящий", значит, — удивился Сэй. — Ты ничего не сочиняешь?

Я достал из кармана четыре клыка питона — не устоял, выбил всё же перед уходом по два самых крупных верхних и нижних клыка местного чудовища.

— Нет, ты только посмотри Элея, что творится! — удивился Сэй, передавая ей клыки.

— Клим, ты хоть понимаешь, что тот, кто встретится с этим чудовищем уже никому, ничего не скажет? — еле слышно спросила она.

— Это почему?

— Если не сожрут, то идиотом, он на всю оставшуюся жизнь останется точно. Кстати, не меньше золотого каждый клык.

— Это плохо, быть "видящим"? — поинтересовался я у Сэя.

— Не знаю, не случилось. А вот если в команде есть хоть слабенький "видящий", то это гарантия жизни всей его команды и плюс богатый улов. Если же ты не просто слабенький "видящий", то рано или поздно тебе поступит предложение, неважно от барона или графа, но отказаться ты не сможешь. И лежит тебе прямая дорога к ним на службу.

— Ну, так, если узнают, — взглянул я на Сэя.

— Верно, — усмехнулся он. — Я тебе и так должен, — он посмотрел на Элею. — А ребята будут молчать.

— С этим разобрались. Какие ещё вопросы?

— Кто ты и откуда?

— Кто? — я пожал плечами. — Путник. Иду с севера.

— Путник, значит, — ухмыльнулся Сэй. — Это ничего, что путник "видящий"; одежда на нём — не у каждого барона встретишь; оружие, о котором только слышали? Но что самое подозрительное, он как слепой щенок — ничего толком не знает. Мне продолжать?

— Знаешь, у нас там, на севере, порой бывает так пустынно, что временами и поговорить не с кем. Откуда знания? Выжил в этих вечных снегах и радуйся. А что касается меня, то надоела мне эта вечная борьба со снегом. Я ушёл. Папаня против не был, помог, чем мог и вот я здесь, — понесло меня.

— Понятно. Младший сын рода? — уточнил Сэй.

— Я этого не говорил.

— Говорят, в трудные времена нужно помогать друг другу? Боюсь, что в посёлке охотников нас ничего хорошего не ждёт. Надо идти дальше — в город. Как ты Клим?

— А я, разве отказываюсь? Тем более, что нам по пути.

— Надеюсь, мы поняли друг друга, Клим Путник, — улыбнулся Сэй.

Глава 9

"На восточных и западных побережьях Центрального континента зафиксированы немногочисленные людские поселения, сосредоточенные в основном, в населённых пунктах городского типа. Средняя численность населения этих поселений составляет около 150–200 тысяч человек. Сельскохозяйственные, фермерские поселения располагаются вокруг городов, под непосредственной их охраной, от случайных набегов мутантов из Пустошей. Охотничьи поселения находятся в непосредственной близости от аномальных зон и ведут борьбу с неконтролируемыми набегами мутантов. Столица империи — Аратан, расположена на западном побережье. Численность населения столицы, с пригородами, достигает трёх миллионов. Империя разделена на герцогства, графские владения и баронства. Более развитым считается западное побережье. Между побережьями существуют сухопутные торговые пути,длиной до 2000 км. Отношения с государствами на соседних материках сложные и находятся в фазе вооружённого конфликта".

Из краткого описания системы Сол Дальнего Фронтира.

Ближе к обеду подтянулись Рисс с Райсом. Я к тому времени, соорудил из обрубка ветви дерева, что-то похожее на трость для Элеи и теперь она вертелась у костра, помогая отцу с приготовлением обеда. По словам братьев, вульфы приходили поохотиться на падальщиков. Перед тем, как разбираться с трофеями, Сэй с Риссом увели связанных бандитов немного подальше в лес, где немного позже, тот же Рисс их и прикончил. Падальщиков было много, но все мелкие. В поисках более крупной дичи, по следам крови, оставленными ранеными, вульфы и вышли на нас. За обедом, Сэй высказал общее мнение, что нам здорово повезло, что вульфов было только двое. Я поинтересовался у Сэя, чем так ценны вульфы.

— На счёт зверушек и ингредиентов, всяких там травок-муравок это ты обращайся к Элее.

— Разделение труда?

— Ну, что-то типа этого. Я — командир и старший охотник. Райс с Риссом — охотники-загонщики. Погибший Сэм был следопытом-разведчиком. Элея — отвечает за ингредиенты, травки и артефакты, ну это уж если совсем повезёт. Наш отряд маленький, можно сказать почти семейный, так, что на многое мы не рассчитываем, но на хлебушек с маслом у нас всегда есть, — загадочно улыбаясь, разъяснил мне Сэй.

— И, что, не было желания увеличить свой состав, ведь наверняка легче было бы в плане защиты?

— Это ты, верно, заметил на счёт защиты. Ну, а с другой стороны, посмотри сам, что это за охота, если твоя команда, как табун и видно тебя за версту? Нет, мы потихоньку, полегоньку пролезем там, просочимся тут. Да, конечно, много не возьмём, но за то утащим самое вкусное.

После обеда все устроились досыпать, оставив меня за дежурного. Видя, что Элея спать не собирается, устроился рядом с ней на травке.

— Как твоё самочувствие? — поинтересовался я.

— Спасибо. После твоей аптечки нога практически выздоровела, осталось вернуть эластичность мышц и связок, но это пустяки. Несколько компрессов из местных травок, немного массажа и дня через два-три буду бегать.

— У вас аптечки часто встречаются?

— Нет. Это очень редкая и дорогая вещь, — Элея посмотрела мне в глаза, ожидая продолжения разговора.

— Не подскажешь, что такого ценного притащили в контейнерах братья? — решил я сменить опасную тему.

— Меня, порой, поражает твоё невежество, Клим. Неужели вас там, на севере, не учат основам охоты на изменённых зверей? Не знать, что есть полезного у порождений Пустоши — это же позор для охотника!

— Элея, будь милосерднее — ну, нет в наших краях подобных зверей! А на счёт учёбы — может и учили, да, видно, у меня были дела поважней в этот момент, — сыграл я под дурачка.

— Вот все вы, северяне, такие — вульфа можете голыми руками скрутить и не от того, что сильные, а потому, что не знаете, как это опасно, — махнула в сердцах Элея. — Ладно, слушай! По сути, все эти звери — мутанты, и все их способности и возможности результат работы мутированных внутренних органов. Из печени делают вытяжку для создания препаратов повышающих регенерационные способности организма. Из почек получаются отличные абсорбенты, помогающие при отравлениях организма. Половые железы — сырьё для парфюмера. Клыки — отличный поделочный материал, пользующийся спросом у ювелиров и артефакторов. Кроме того, у животных, использующих ментальные способности, есть железы, из которых получают препарат улучшающий работу мозга. А про шкуры и говорить нечего — правильно выделанная шкура по прочности не уступает лёгкому доспеху. И всё это стоит немалых денег.

Что-то было завораживающее в речи Элеи. Лёгкий ветерок, трепавший небольшие локоны волос, яркое солнышко, вынуждавшее её мило прищуриваться, длинные реснички и зелёные глаза… Стоп! Стоп! Стоп!.. Это куда меня понесло? Нет, так дело не пойдёт! Поднявшись, достал флягу и ополоснул лицо холодной водой. Украдкой взглянул на Элею — на лице ироничная улыбка. Ладно, ничего существенного не произошло, а то, что я ненароком загляделся на неё, так значит, есть на, что посмотреть. Пусть радуется! А там и впрямь было на, что посмотреть. Нет, ни ростом, ни формами она особо не выделялась, но, что-то притягивало взгляд. Вроде бы и не особо красавица, но в каждом взгляде, жесте чувствуется, что перед тобой не какая-то там…, а настоящая, знающая себе цену и, похоже, способная ответить на искренние чувства. Ё-моё!.. Опять куда-то понесло!

— Я, пожалуй, схожу на речку. Что-то сегодня жарковато, — пробубнил я Элее.

— Смотри, не простудись, — скрывая улыбку, ответила она.

Захватив с собой рюкзак, для высушенного комбеза, спустился к речке. Пройдя немного вниз по течению, обнаружил неглубокую заводь, куда раздевшись и плюхнулся. Минут через десять стал соображать более-менее адекватно.

— Флора, что ты думаешь по данному поводу?

— Ты о милой мордашке или о гормональной буре?

— Флора! Как тебе не стыдно! Я, вообще-то, об артефактах и артефакторах!

— О!.. И как я сразу не сообразила?! — съязвила она. — А если серьёзно, то, как мне кажется, здесь скрывается какая-то загадка или проблема — уж очень осторожно Элея упомянула артефакторов.

— Х-м… Надо будет поспрашивать ещё.

— Клим, только прошу тебя — будь внимательнее. Нам не нужны лишние проблемы.

Внезапно в голову пришла мысль о продовольствии. Пока я нагло пользовался запасами команды Сэя и захваченными трофеями. Светиться сухпайками — чистое безумие. Для подтверждения легенды бродячего охотника, необходимо показать свои навыки, а для этого нужно подстрелить кого-нибудь съедобного и хорошо, что ружьё осталось у костра, я же без него, как-то обходился…

— Флора, просканируй, пожалуйста, вокруг, на предмет охоты.

— Вокруг, в радиусе 15 метров, засветки только мелких грызунов. В направлении северо-восток, на границе восприятия, наблюдается неклассифицированная засветка, примерно на высоте трёх метров от земли.

— Странно, что бы это могло быть?

Прихватив рюкзак, осторожно двинулся в обозначенном направлении. Пройдя метров 10, остановился и попытался рассмотреть непонятную засветку.

— Цель множественная, направление на два часа, — подсказала Флора.

Спрятавшись за стволом дерева, посмотрел на цель. Похоже, что это птички, крупные надо сказать птички. Первое, что пришло в голову — глухари: три крупных и пять поменьше, скорей всего самочки с молодняком. "Очень осторожные птицы", — вспомнил я. Пока раздумывал, все мелкие слетели на землю. Достал из нагрудного кармана станнер и решил "брать" глухарей, что остались на дереве. Отвлечённые наблюдением за молодняком, глухари на дереве поздно обратили на меня внимание, за что и поплатились. Остальные, услышав шум падающих собратьев, улетели. Подобрав тушки птиц, каждая килограммов на пять, а то и больше, скрутил им головы. Минут через двадцать я уже выходил к лагерю.

— Вот он ваш северянин. И стоило переживать? На охоту он ходил, — хихикнула Элея.

— Ты бы, Клим, предупреждал, когда уходишь. Не принято у нас, в одиночку по лесу бродить, — подошёл ко мне Сэй, разглядывая дичь.

— Так ведь Элея в курсе…

— Элея у нас девушка странная. Вот и сейчас — стоит упомянуть тебя, она только усмехается. Чем ты успел, так её достать? — подмигнул мне Сэй.

— Папа!

— Всё — молчу, молчу… И вообще, пора и поработать, — Сэй показал пальцем на мои охотничьи трофеи.

Устроившись у костра поудобней мы, втроём, принялись ощипывать птиц. Рисс занялся заготовкой дров, Райс копался в трофейных рюкзаках.

— Вот скажи мне, Клим, как долго ты в пути? — неожиданно спросила Элея.

— Больше трёх месяцев.

— Это многое объясняет…

Элея с сосредоточенным выражением лица, старательно ощипывала птичку. Ёшкин кот! Да она стебается надо мной! Вот же стервочка!.. Ну, ладно, я это запомню.

— Сэй, ты как-то упомянул про артефакты, — решил сменить тему разговора. — Не можешь поподробней?

— А, что тут говорить — вещи эти довольно редкие, потому много и не расскажешь. Самые простые артефакты — это камни и растения. Есть места, где на поверхность планеты выходят потоки энергии, вот в этих местах их и находят. Некоторые растения под воздействием этих энергий приобретают целебные свойства и очень ценятся. Опять же — камни… Что происходит с ними, я тебе не скажу — сам не понимаю, но любой артефактор, особо не торгуясь, будет рад приобрести их. Как они выражаются — "аккумуляторы стихийной энергии". Кстати, некоторые "видящие" могут чувствовать такие места. Ты как?

— Не знаю. Не обращал внимания.

— Понятно. Что ещё рассказать? Есть артефакты из аномальных зон. Под влиянием аномальной зоны некоторые предметы приобретают магические свойства, а всё, что связано с магией — запрещено, под страхом смерти.

— Это как же — артефакторы есть, а магов нет?

— С какой же ты дыры вылез, парень? — с удивлением уставился на меня Сэй.

— Наверно, когда у вас проходили историю нашего мира, у тебя опять были важные дела? — не удержалась Элея.

— Да, как сейчас помню — мы отбивались от нашествия снежных вульфов, — опять я закосил под Иванушку-дурачка. — Так, что ты говорил, про магов? — обратился я к Сэю.

— А, что тут говорить — поубивали их всех, почти… — Сэй посмотрел на меня и усмехнулся. — Всё равно же спросишь. Всё началось в давние времена, по преданиям, сразу же после бомбардировки планеты архами. Теллус будто взбесилась и объявила войну всему живому. Звери и растения не давали прохода жителям и только увеличивали число их жертв. Остатки цивилизации спрятались в построенных ими крепостях. Запертые в этих крепостях, люди постоянно повергались воздействию агрессивной среды планеты. В этих условиях стали появляться личности способные управлять стихиями. По началу, это проявлялось в робких попытках защитить себя и своих близких. Со временем силы магов росли, и они научились атаковать мутантов. Дальше хуже — некоторые возомнили себя богами. Пролилась кровь. Общими усилиями, с огромными потерями, удалось уничтожить почти всех магов. Кстати в местах последних битв и образовались аномальные зоны. После победы над магами выяснилось, что с теми остатками населения, которые имелись — крепости не удержать. Разведчики обнаружили места относительного спокойствия природы на восточных и западных побережьях континентов. Народ снялся с насиженных мест и двинулся в поход. Дошли немногие… — Сэй, глубоко вздохнул.

— В ходе переселения были потеряны многие механизмы, приспособления, знания, — продолжила Элея. — В результате, остатки былой цивилизации стали деградировать. С каждым новым поколением, мы стали всё глубже и глубже погружаться в начальные исторические эпохи. Ну, а дальше ты, наверное, помнишь?

— У-гу… Прилетели дяденьки и за сомнительные блага развитых цивилизаций стали нас грабить.

— По тебе не скажешь, что ты жертва грабежа, — усмехнулся Сэй.

— "Деньги на тот свет не утащишь" — как любит говорить мой батюшка и в этом он прав, поэтому собирая меня в дорогу не скупился.

— И что же ты тогда убежал от папеньки? — не удержалась Элея.

— Законы у нас жёсткие, — опять понесло меня. — Преемник, к моменту наследования, должен быть один.

— Сурово у вас, — прогудел Сэй.

— Так, что там, на счёт артефакторов?

— После победы над магами, — продолжила Элея. — Были собраны все их сохранившиеся знания. Верховным советом был утверждён институт артефакторики. В пользовании оставили все бытовые и лечебные заклинания. Чтобы не плодить новых магов, было решено применять эти заклинания через магические артефакты, пользоваться которыми могли бы все жители. Сами же артефакторы обучаются в Имперском Магическом университете на западном побережье, под непосредственным контролем императора.

— Получается — пользоваться магическими артефактами можно, а самому магичить опасно для жизни?

— И откуда такие сообразительные северяне берутся?

— Да, задел ты её, чем-то, — усмехнулся Сэй. — Кстати, те самые заброшенные крепости тоже являются источниками артефактов. Тем более, что нашли только половину крепостей. Так, что сам понимаешь, какие тут страсти кипят, на счёт новых артефактов.

Сэй о чём-то задумался. Его выражение лица приняло озабоченное выражение.

— Кажется, я понял, почему на нас напали. Помните, в последнем походе в Пустошь, мы нашли пару непонятных артефактов? Я потом, ещё долго торговался с оценщиком в гильдии? Похоже, артефакты оказались стоящие, и кто-то решил, что мы нашли одну из крепостей или, что-то похожее…

— Тогда выходит, что нас в живых оставлять никто и не собирался, — продолжила Элея. — Через пытки узнали бы координаты места находок и ножом по горлу.

— Весело, тут у вас, — вырвалось у меня.

Воцарилась мрачная тишина — все о чём-то размышляли.

— Да, ладно вам, что вы раньше времени себя хороните. Как говорил мой папаня — проблемы надо решать по мере их появления. Вот, Элея поднимется на ноги — дойдём до посёлка охотников, а там уж дальше думать будем, — предложил я.

— Возможно, ты прав, — кивнул мне Сэй.

— Может, покажете мне, какой-нибудь артефакт, если есть, конечно — раззадорили вы меня своими рассказами.

Сэй посмотрел на Элею и едва заметно кивнул ей. Достав рюкзак, она достала из него маленький стержень, весьма похожий на нашу мизинчиковую батарейку.

— "Флора?"

— "Универсальный элемент питания бытового назначения. Разряжен на 90 %. Производство империи Галанте. Возможна зарядка энергией псиона".

— "Это как?"

— "Я не знаю, но как вариант могу предложить прямой тактильный контакт".

— "Спасибо, Флора".

— Можно? — протянул руку к Элее.

— Да, конечно.

Что меня поразило в первую очередь, так это вес. Весил элемент питания гораздо больше, чем положено по виду и размерам. Следующее, что меня поразило — температура. Элемент был холодным, по ощущениям ближе к нулю градусов, и это в тёплую погоду! Я крепко сжал "батарейку" в руке и прислушался к своим ощущениям. Вначале ничего не происходило. Спустя минуту почувствовал, что рука стала леденеть — такое впечатление, будто, кто-то выкачивает из тебя внутреннее тепло. Терпел, сколько мог, потом переложил в другую руку.

Элея и Сэй с интересом наблюдали за моими манипуляциями. Через минуту, разжал онемевшую от холода руку. На торце "батарейки" мигнул синий индикатор заряда и исчез. При разжатой руке, вытягивание из меня энергии прекратилось.

— "Уровень зарядки — 12 %", — прокомментировала Флора.

У Сэя, от удивления приподнялась правая бровь. Элея выглядела, как персонаж из анимэ — и без того не маленькие глазки, сейчас увеличились, чуть ли не до размеров кофейных чашечек.

— Первый раз вижу рабочий артефакт, — удивлённо пробормотал Сэй.

— А у вас ещё, что-нибудь есть? — поинтересовался я.

Вот куда меня понесло? Ведь палюсь по чёрному. И остановиться не могу — ИНТЕРЕСНО! Ладно, отбрешусь, потом, как-нибудь — "видящий" я или кто… Вон даже братья перебрались поближе к нам.

Элея дергаными движениями руки шарилась по рюкзаку. Здорово её зацепило моё представление с "батарейкой". Немного успокоившись, она достала зеркальный, на вид металлический, шар, размером с большое яблоко и передала его мне.

— "Бытовой псевдоИскИн жилого помещения. Осуществляет контроль обстановки и управляет всеми бытовыми приборами и механизмами в доме. Работает в режиме секретаря, поддерживает связь между домашними абонентами. Встроена мульти видеосистема. Бытовой псевдоИскИн в рабочем состоянии. Отсутствует элемент питания. Производство империи Галанте. Элемент питания в твоей руке, подходит к данному псевдоИскину".

— "Спасибо, Флора".

Попробовал приложить "батарейку" к "шару" — ничего не происходит. Что-то делаю не так. Декан говорил, что всё оборудование Джоре включалось от ментального посыла. Наша цель — внедрить "батарейку" в бытовой прибор. Если я буду воздействовать на "батарейку", то навряд ли, что произойдёт — у неё нет "мозгов". У псевдоИскИна "мозги" есть, значит, он может понять, что я хочу, но у него нет энергии. Что такое ментальный посыл? Это структурированная энергоформа требуемого действия. Что же, будем пробовать. В левой руке держу "шар", правой прижимаю к нему "батарейку". Закрываю глаза и мысленно представляю, как "шар" поглощает "батарейку", пытаясь эту мысль передать "шару". Первая попытка — ничего. Концентрируюсь, вторая попытка — "батарейка" исчезает! От неожиданности отдергиваю руки — "шар" висит в воздухе! Подношу руки к "шару" и мысленно представляю "батарейку" в руках — "шар" и элемент питания упали в руки.

На команду Сэя было больно смотреть. Казалось, ещё чуть-чуть и с ними произойдёт, что-то нехорошее от переживаемого ими удивления и волнения. Передав "шар" Элее, "батарейку" положил в нагрудный клапан.

— Надо немного подзарядить, — пояснил я.

— Да, конечно, — не мигающим взглядом посмотрела на меня Элея.

— И где ты научился таким фокусам? — спросил немного погодя Сэй, глядя мне в глаза.

— Так, это, у папани в сокровищнице всякого барахла хватало. Вот он меня и научил, как им пользоваться, — сделал я невинные глазки.

— Судя по твоим разговорам, твой папаша знатный богач. А я, признаться, не слышал ни об одном богатстве севера.

— Скромные мы, — промямлил я, опуская глаза.

Со стороны братьев послышались смешки. Сэй, с досады махнул рукой.

— Нет, вы мне объясните, как с ним разговаривать?

Ещё раз, взмахнув рукой, он схватил три ощипанные тушки и пошёл разделывать их.

Внезапно мне стало не хорошо. Похоже, эмоциональный откат. Надо сходить к речке, посидеть там, успокоиться. Что я и сделал. Через некоторое время услышал шаги. Опираясь на трость и немного прихрамывая подошла Элея. Села рядом.

— Ты объяснишь, что это было?

— А в чём дело?

— Ты хоть понимаешь, что далеко не каждый выпускник Магического университета возьмётся за активацию артефактов. Откуда у тебя все эти знания?

— У нас очень много времени уделяют домашнему образованию.

— Клим, прекрати паясничать — тебе не идёт. Я же серьёзно!

— И я серьёзно. Меня с малых лет учили управляться с такими игрушками. И учил выпускник, того самого университета. Уж не знаю, что он натворил, но желания возвращаться он не проявлял. Теории не обучал, а вот практическими занятиями достал конкретно!

— И ты ещё не доволен? Да за такой подарок судьбы, многие бы последнее отдали.

— А, что мне делать с таким "подарком"? Шарахаться по лесам, пока не поймает баронская дружина? Думал, здесь будет свободней, а у вас также…

— Но ведь и у баронов живут люди…

— Ты сама-то, согласилась бы на жизнь в клетке?

Элея замолчала, задумчиво глядя на реку.

— Клим, сколько тебе лет?

— Скоро будет двадцать, — соврал я.

— Врёшь, как всегда, — глядя в глаза, осуждающе произнесла она.

Почему, сразу "врёшь"? Я действительно немного изменился и выгляжу старше своих 16 лет, как и предупреждал Декан. Корни волос и брови потемнели. Исчезла юношеская угловатость и неопределённость в выражении эмоций, более чётко обозначились черты лица. Так, что я определённо выгляжу старше. И чего она так сомневается?

— Ладно, пошли к костру. А то, увел не известно, куда — что люди подумают?..

Глава 10

"Восточное побережье Центрального континента заселено в гораздо меньшей степени по сравнению с западным. Территориально восточное побережье разделено на два графства, герцогство и множество вассальных баронств. Кроме того, на севере и юге находятся несколько независимых баронств, расположенных в труднодоступных районах местности. Промышленное производство находится в зачаточном состоянии. Основными статьями экспорта и торговли являются продукты сельскохозяйственной деятельности, ингредиенты животных, артефакты из Пустоши. Торговля осуществляется как между баронствами, так и караванными путями с западным побережьем и независимыми баронствами на севере и юге. Торговые пути не контролируются центральными властями, а потому подвержены нападениям местных вооружённых групп. Политическая обстановка — не стабильна. Наблюдаются многочисленные вооружённые стычки на территориях приграничных баронств. На территории герцогства имеется официальная торговая площадка свободных торговцев, но из-за слабого интереса последних, контакты с ними крайне редки".

Из краткого описания системы Сол Дальнего Фронтира.

М-да… И, что это было? Не скрою — это приятно, когда на тебя обращает внимание такая девушка. Чертовски приятно! Но, что-то гложет внутри — как-то всё гладко и быстро. Опыт прошлой жизни подсказывал — жди подлянку! А может, я просто перестал верить… Ладно, поживём — увидим! Не будем торопиться, и выходить из роли простоватого северянина.

Дичь удалась на славу! Ничего подобного раньше едать не доводилось, уж не знаю, в чём была проблема — то ли птица попадалась не той системы, то ли у поваров, что-то с руками… После ужина решил повторить процедуру зарядки элемента питания. После всех манипуляций уровень заряда оказался на уровне 16 %.

— "Лишние проценты — результат подзарядки без прямого тактильного контакта", — подсказала Флора.

— Клим, мы тут посовещались и решили, что послезавтра можно выходить к посёлку охотников, — обратился ко мне Сэй. — Я, немного покопался в трофеях и подобрал тебе мачете.

В его руках оказался небольшой тесак, длиной примерно с полметра с тонким расширяющимся к скошенному острию лезвием. Главным преимуществом мачете была универсальность его применения — это и оружие, и незаменимый инструмент в походе. Взяв в руки мачете, понял, что техника ножевого боя к этому оружию совершенно не подходит. Здесь больше пригодятся навыки работы с короткой саблей и отчасти одноручного меча. Незаменимое оружие в рукопашной схватке на короткой и средней дистанции против бездоспешного противника. Приноравливаясь к оружию, сделал несколько классических выпадов с выбросом руки вперед, отмахом левой рукой и доворотом кисти. Такая техника позволяет обходить выставленную защиту противника, фактически обтекая ее своим клинком.

— Могёшь! — удовлетворённо заметил Сэй.

Ещё бы! Не зря Декан мучился — собирал учебные базы!

— Спасибо, Сэй, — поблагодарил я, доставая медяшку из кошеля с деньгами.

— К чему это? — не понял Сэй, рассматривая медную монету.

— Древний обычай, — пояснил я. — Если принять в дар нож, то это значит, что смерть будет от ножа, но если тот, кому дарят нож, даст дарящему хотя бы монетку, то тогда выходит, что он его купил, а не принял в дар, и боятся нечего.

— Странные у вас обычаи…

Незаметно наступил вечер, местное светило спряталось за верхушки деревьев. Сэй распределил ночные дежурства. Мне выпала последняя ночная смена. Хотелось поболтать с Элеей, но она колдовала над своей ногой — решил не мешать. Перед сном повторил процедуру зарядки "батарейки". Уровень поднялся до 17 %.

— Не успел восстановиться, — прокомментировала Флора. Выходит, время полного восстановления твоего внутреннего ментально-энергетического запаса составляет четыре часа. Это весьма неплохо. Плохо, что этот запас минимален.

— Но это ведь не навсегда?

— Будешь тренироваться — сможешь значительно увеличить свой внутренний резерв.

— Что-то не удаётся мне общение с имплантом, так что с тренировками туго.

— Вероятно, имплант "Псион" ещё не развернулся полностью. А тренироваться можно на "батарейке" — заряжая элемент питания, прокачиваешь энергию через свои энергоканалы, заодно разрабатывая и укрепляя их. Опустошая свой внутренний запас, запускаешь процессы, отвечающие за рост внутреннего объёма энергии.

— А в чём измеряется объём внутренней энергии?

— Клим, я в данном вопросе не специалист. Из того, что мне известно, могу выделить лишь общеизвестные сведения — объём внутреннего запаса энергии псиона измеряется эргами. 1 эрг — это затраченная энергия на создание простейшего воздействия на окружающую среду. Минимальный внутренний объём обученного псиона, должен быть не менее 50 эргов. Кроме того, существуют внешние накопители, объём которых, исчисляется тысячами и десятками тысяч эргов.

— Понятно, а что скажешь по ситуации с Элеей?

— Клим, я бы тебе посоветовала не торопиться. Со стороны всё это выглядит не однозначно.

— Тебя, что-то смущает?

— Ничего конкретного — всё на уровне намёков. Мне не хватает данных.

— Хорошо, я тебя понял. Да, у меня к тебе просьба. Ты можешь сделать так, чтобы твой внешний вид не бросался в глаза. Пока я в комбинезоне проблем нет, но если случится раздеться, могут возникнуть вопросы.

— Могу включить режим маскировки. Браслет будет воспроизводить структуру твоей кожи. Внешне я буду незаметна, но сам понимаешь, любой тактильный контакт проявит меня.

— Будь добра, включай этот режим. Нам с тобой лишние вопросы не нужны.

В сгустившихся сумерках, решил проверить видение энергетических структур предметов. Прилёг поудобней и стал присматриваться к небольшому валуну, лежащему рядом. Ничего не происходило. Вспомнил, как я впервые увидел энергетические поля. Ещё раз посмотрел на валун и расфокусировал взгляд. Буквально через несколько мгновений, боковым зрением, замечаю неровное свечение над камнем. Моргнул, всё исчезло. Пробую ещё раз, стараясь уже не моргать. Снова замечаю свечение, больше похожее на марево, причём ближе к камню оно имело бледно-синее свечение и, чем выше оно поднималось, тем прозрачнее становилось. Интересно, а как это выгладит на живых объектах? Присмотрелся к рядом лежащему Риссу, замечаю свечение. Аура? Свечение над головой Рисса было гораздо насыщеннее, чем над камнем и цвета были другие, похожие на радугу, правда, на очень бледную радугу. Очевидно видимые цвета, что-то означают и в этом необходимо разбираться. А теперь спать, подниматься рано.

Перед самым рассветом меня разбудил Райс. Подправив костёр, поставил на огонь котелок с водой для взвара. Посмотрел на небо, на востоке было явно светлее — скоро появится солнышко.

— Флора, как у нас дела?

— В радиусе 20–25 метров, никого, кроме мелких грызунов не наблюдаю.

— Вот и хорошо. Если, что предупреждай — я немного потренируюсь.

Малый тренировочный комплекс провёл на автомате, полностью отключившись. Немного переведя дыхание, взялся за мачете. И что дальше? Закрыл глаза, расслабился. Откуда-то из глубин памяти стали появляться образы движений, приёмы владения холодным оружием. Конечно это не сабля и тем более не шпага, но всплывшие знания сами подсказывали нужные движения. Мне оставалось лишь не мешать собственному телу. Минут через тридцать я остановился. М-да… Несколько увлёкся — вода для взвара почти вся выкипела.

— И когда же тебя успели всему этому обучить? — удивлённо пробормотал Сэй.

Очевидно, что все уже давно проснулись и наблюдали за мной.

— А, что тут такого? Обыкновенная зарядка. У нас, если с утра не будешь в форме, то к обеду запросто можно на зуб какой-нибудь зверушке попасть.

— Так-то оно так, но больно уж у тебя зарядочка профессиональная, — не согласился со мной Сэй.

— Как учили, так и делаю, — ушёл я от подробностей.

Не дождавшись продолжения, Сэй обозначил план действий на день.

— Завтракаем. Элея готовит обед. Я с Райсом подготавливаем трофеи к походу. Клим с Риссом на охоту.

После завтрака подошёл к Элее, поинтересоваться состоянием ноги.

— Ты знаешь, я удивлена, как быстро она восстанавливается. Обычно при таких ранениях нужна неделя, а то и больше для полного выздоровления.

Элея, неожиданно прижалась ко мне и быстро поцеловала в щёку.

— Спасибо тебе.

— Ещё хочу! Ой!.. Извини. Не за что!

— Баламут! — рассмеялась Элея. — Иди уже — тебя Рисс ждёт.

Прихватив свой дробовик, подошёл к Риссу. Надо отметить, что местные дробовики, довольно универсальное оружие. С ним можно охотиться, как на мелкую дичь, так и на довольно крупных животных. Всё дело в патроне. Его можно снаряжать дробью, картечью, пулей. Сама же гильза изготавливалась из плотной или прессованной бумаги. Запасные патроны хранились в патронташе, который мог вешаться в виде пояса или через плечо, как у меня.

— Куда двинем? — поинтересовался я.

— Решать тебе — ты охотник, я загонщик, — распределил роли Рисс.

Не долго думая, свернул в сторону вчерашней охоты. Пока шли, попросил Флору предупредить, если появится цель.

— Если не секрет, как долго вы вместе, — в полголоса спросил я у Рисса.

— Три года, — тяжело вздохнул Рисс. — Три года назад пропали наши родители в Пустоши. Сэй, как только узнал, сразу забрал нас к себе в команду. Он с моим отцом, служил в дружине и они не раз друг другу жизни спасали.

— Сэй был наёмником?

— Да, в баронской дружине, правда, пять лет назад его списали по ранению. Элея выходила его, сейчас и не скажешь, что при смерти был.

— "Множественная цель! — предупредила Флора. — Направление на одиннадцать часов. Расстояние двадцать пять метров.

Я поднял руку, привлекая внимание Рисса. Стараясь особо не шуметь, осторожно двинулись вперёд. Через заросли кустарника проглядывалась небольшая полянка, на противоположной стороне которой резвился выводок диких кабанов. М-да… С этого места их не достать. Если попытаться приблизиться могут услышать и разбежаться. Жестами объяснил Риссу, что пойду в обход и погоню выводок под его выстрелы. Рисс кивнул, соглашаясь с моим решением.

Отойдя немного назад, по дуге, с подветренной стороны, обошёл полянку. Немного раздвинув кустарник, попытался определиться с целью. Огромный секач, с не маленькими такими бивнями, в окружении нескольких самок и множества подсвинков, с увлечением рылся в корнях одиноко стоявшего, на окраине опушки, разлапистого дерева. Кого выбрать? Мясо секача жёсткое и с привкусом. Ближе ко мне находятся подсвинки — то, что надо! Теперь надо определиться с путями отхода — реакция секача непредсказуема, может накинуться на меня. Позади меня небольшой овражек, для меня это не преграда, а вот секач точно не перепрыгнет. Прицеливаюсь в ближайшего подсвинка и бью его первым выстрелом. Попал! Сквозь облако пороховых газов нахожу другого подсвинка и тут же стреляю. На поляне визг испуганных свиней и рёв секача. Вижу, что он разворачивается, и с налитыми кровью глазами, прёт на меня. Пора делать ноги! Вскакиваю и перепрыгиваю овражек, перезаряжая на ходу дробовик. На той стороне поляны раздаются два выстрела. Визг усилился и сменил направление. Осторожно вернулся назад. Очевидно, выстрелы Рисса сбили с толка секача, и он предпочёл увести остатки выводка с поляны. Результатом охоты стали три подсвинка, весом килограммов под 30–35 каждый.

— Не плохо получилось, — оценив результат, прокомментировал довольный Рисс. — Только вот, что мы с ними делать будем?

— Не понял, — удивился я.

— Ну, одного — другого мы уговорим, а остальное выкидывать?

— Выходит, перестарались?

— Выходит, — согласился со мной Рисс.

— Ладно, давай разделывать, а потом к речке промывать.

Оказывается, навыки разделки тоже имелись, скорей всего из базы выживания в дикой природе. Управившись с разделкой своего подсвинка, Рисс по быстрому сбегал до лагеря за тарой для ливера — выбрасывать было жалко. Вернулся не один — с Сэйем.

— Ладно, он молокосос, но ты-то куда смотрел. Нам, что ещё на день оставаться, чтобы это всё сожрать? — разорался он на Рисса.

— Да, ладно тебе, Сэй. Интересно же было. Когда он на меня их погнал, думал, растопчут. Вот с перепугу и выстрелил раньше времени, а так бы точно было четыре тушки.

— Вот попросил, двоих, особо одарённых, что-нибудь на ужин подстрелить…

Сплюнув под ноги, с досады, Сэй ушёл в лагерь, прихватив с собой весь ливер. Рисс, схватив две разделанные тушки, потащил их к речке. По быстрому закончив с последней, по следам Рисса, направился туда же. Промыв тушки, закрепили их на срубленном небольшом деревце, и потащили к костру.

Элея с Райсом встретили нас смешками — охотнички пришли! Сэй был злой, как собака. Ладно, ещё не вечер! Подошёл к Райсу.

— Райс, а нет ли у вас, случайно, какого-нибудь слабенького винца?

У меня в руках оказалась фляжка. Открыв её, попробовал на вкус. Пойдёт! Пойдя к костру, поинтересовался у Элеи на счёт приправ. Получив нужное и прихватив с собой свободный котелок, вернулся к тушкам подсвинков. Напластав мяса с передней хребтовой части, порубил его ровными частями и замариновал в вине со специями. Все с интересом наблюдали за моими манипуляциями. Поставив котелок в тенёк, вернулся к костру.

— И что это будет? — показывая глазами на котелок, спросила Элея.

— К вечеру узнаешь, — заинтриговал я её.

Внезапно послышался тонкий свистящий, быстро нарастающий звук, похожий на звук работающей турбины в двигателе машины. Я с удивлением посмотрел в небо и увидел небольшую, быстро летящую, серебристую машину.

— "Малый гражданский флайер, предназначен для пассажирских перевозок на небольшие расстояния, — прокомментировала Флора. — Система опознавания отключена".

— Странно, так далеко они обычно не залетают, — в раздумье пробормотал Сэй.

— Кто они? — не удержался я.

— Есть у нашего графа две такие "птички" — эта, что поменьше. Похоже, что ищут кого-то или что-то.

Проводив взглядом быстро удаляющийся флайер, попытался впихнуть факт существования высоких технологий в то, что я уже услышал об этом мире. Умение пользоваться холодным оружием вызывает искреннее уважение… Средневековье? Массовое использование среди охотников гладкоствольного оружия… Индустриальный век? Летающие флайеры не вызывают удивления… Мир будущего? Но самое непонятное, так это то, что никто не стесняется пользоваться магическими артефактами… И это не считая того, что в этом мире присутствуют "игрушки" давно ушедших цивилизаций, которые по своему техническому уровню превосходят всё выше перечисленное. Куда я попал?!

От раздумий меня отвлёк вкуснейший запах рагу из ливера. Как говорится — война войной, а обед по расписанию… После обеда занялись подгонкой рюкзаков и груза. Выяснилось, что я могу спокойно тащить два полностью набитых рюкзака, правда, было весьма неудобно, да и в экстренной ситуации, чтобы избавиться от них, понадобилась бы уйма времени, а это чревато… Успокоившийся Сэй, пообещал переделать рюкзаки в единый, говорит, что есть такая возможность.

Ближе к вечеру, я сходил к речке и нарезал прутьев, очистил их от коры — чем не замена шампурам? Отыскал два камня по ровнее и положил их по краям костра — на них будут лежать шампуры с мясом. Пошёл нанизывать мясо на прутья, чередуя его с нарезанными дольками лука. Вообще, я должен заметить, что здесь присутствуют все основные овощи из нашего мира и пусть местные образцы имеют несколько другую форму и даже цвет, но по вкусовым качествам ничем не уступают.

Элея присела рядом и с явным интересом наблюдала за мной. Сэй с братьями всё ещё возился с трофеями, но и они временами поглядывали в мою сторону.

— Клим, не томи — что ты делаешь?

— Вот, когда приготовлю, тогда сама поймёшь, а сейчас не мешай.

Тем временем костёр прогорел и остались лишь пышущие жаром угли — то, что надо для шашлыка! Устроив шашлыки на камнях, стал наблюдать за тем, чтобы мясо не пригорело, покручивая прутья и изредка сбрызгивая мясо остатками маринада. Когда нанизанные кусочки мяса заскворчали от жара костра, по поляне развеялся одуряющий запах готовящегося шашлыка. Сэй с братьями моментально перебазировались к нам. Пока готовилась первая партия, я нанизал остатки мяса на прутья — хватит ещё на два раза. Первый шашлык достался Элее.

Сказать, что я кого-то сильно удивил шашлыками, было бы неправдой. Надеяться на то, что население, живущее дарами природы, за тысячелетия своего существования не научилось бы готовить мясо — полнейшая глупость. Другое дело способы приготовления и получающийся из-за этого вкус. Вот скажите, чем отличается барбекю от шашлыка? Там и там — жаренное мясо, а вот вкус совершенно разный! Так, вот — вкус шашлыка оказался всем по вкусу. М-да… Такая вот, тавтология получилась…

— Вкуснотища! — подытожила Елея, доедая третий шашлык.

— Что-то похожее готовят южане, но мясо там получается не таким сочным, — согласился с ней Сэй.

Братья промолчали, занятые борьбой с шашлыком.

Вечером, после назначения ночных дежурств, где попросил оставить мне последнюю ночную смену, я вновь зарядил "батарейку". Уровень зарядки достиг 25 %, это учитывая утреннюю и послеобеденную зарядку. Подойдя к Элее, попросил у неё "шар". Через мгновение он оказался у меня в руках. Вся в предвкушении, Елея устроилась у меня за спиной. "Вставив" элемент питания, я убрал руку от "шара", он остался висеть в воздухе.

— "Обнаружено новое оборудование — малый бытовой ИскИн жилого помещения. Произвести подключение — Да. Нет", — появилось сообщение от нейрокома.

— "Флора, ты можешь взять на себя процесс подключения?"

— "Да, без проблем. Что тебя конкретно интересует?"

— "Есть в этом устройстве функция звуковоспроизведения?"

— "В разделе интерактивных развлечений, помимо встроенных виртуальных игр и обучающих программ, есть режим видео- и звукотрансляций".

— "Замечательно. Флора, у меня на нейрокоме есть папочка с моими мелодиями. Возможно ли, обработать файл с переводом текста на язык Содружества с сохранением индивидуальности звучания голоса?"

— "В принципе, ничего особо сложного я здесь не вижу. Вначале переписывается мелодия без голосового сопровождения. Затем анализируется тембр голоса исполнителя. Далее производится литературный перевод текста и подгонка его под мелодию. И остаётся последний этап — наложение синтезированного голосового сопровождения на мелодию".

— "Какова длительность данного процесса?"

— "Всё зависит от длительности и сложности музыкального файла, но не более нескольких минут".

Я быстренько выделил мелодию в папке нейрокома.

— "Флора, только, пожалуйста, без всяких там привязок и регистраций. И визуальных эффектов по минимуму".

— "Принято к исполнению".

— Элея, а как ты относишься к музыке?

— Нормально, — удивилась она.

— Нет, я в том смысле, как часто ты её слушаешь?

— Ну, в город иногда заезжают бродячие барды. Говорят, что у некоторых графов, есть даже небольшие оркестры.

Понятно, с музыкой и музыкантами у них напряг. Внезапно, серебристый шар потемнел и на фоне наступивших сумерек стал практически невидимым. Все с напряжённым вниманием наблюдали за происходящими метаморфозами "шара". Через мгновение возникла яркая световая полоска по центру окружности, распадающаяся на множество мелких разноцветных звёздочек, не ярко вспыхивающих в такт зазвучавшей мелодии.

Сзади, что-то уткнулось в моё плечо и засопело. Вот такой я, блин, романтик…

Глава 11

"В связи с общим понижением уровня возможностей выпускников Магической Академии и сокращением количественного состава абитуриентов, первоочередной задачей академии надо считать обучение навыкам работы с кристаллами-накопителями. Создание новых артефактов считать второстепенной задачей. Для поддержания работоспособности артефактов на периферии Империи обязать всех абитуриентов ежедневно проходить процедуру зарядки кристаллов. Выпускники, обучающиеся за счёт Империи, обязаны отработать затраченные средства на обучение в указанных, при распределении, городских поселениях. Полностью заряженные кристаллы-накопители передаются Попечительскому Совету Магической Академии, где по личному указанию Императора, происходит их распределение, согласно полученным заявкам. Доставкой кристаллов-накопителей потребителям, Академия не занимается".

Из внутренних приказов Магической Академии.

Особого удивления малый бытовой ИскИн не вызвал. В этом мире знали о существовании подобных девайсов. Более того, у местного герцога имелся аналогичный, но… Узнав о возможностях бытового ИскИна, все решили, что местные, как бы "попроще" и они гораздо современнее. Честно говоря, меня несколько шокировало "попроще" и "современнее". Это как? Вроде бы, чем современнее, тем мощнее, а здесь всё наоборот. С расспросами по данной проблеме решил повременить — хрен его знает, куда опять вляпаюсь?

Повторюсь ещё раз — техника, особо не удивила, а вот песня и музыка… Как бы объяснить? Вот, если американцу дать послушать наши песни, он бы их оценил? Думаю и оценил, и понял, но сразу же пришёл к выводу, что это не их (не американские) песни и мелодии. Так и здесь — все поняли, или почти все, что песня не местного производства, но от этого понимания она не стала хуже. Мне, так было ещё лучше, не надо ничего выдумывать — что было, то и включил. Сомневалась только Элея. Не явно, но это несколько напрягало. Если посмотреть на эту ситуацию со стороны, то действительно, слепым нажатием на кнопку объяснить это сложно: тёплый ветерок, сумерки, костёр, романтичная мелодия… А вот, если это тщательно спланированное мероприятие по соблазнению одной беззащитной девушки, то — ДА!!! Ну и пусть, я плохой и коварный, но зато узнал, что такое страстный поцелуй, в этом мире. А дальше был отбой — шататься по ночному лесу, в поисках приключений, никто не собирался. М-да…

Перед сном "побаловался" с "батарейкой" и "магическим" взглядом. Ночь прошла более-менее спокойно, а утро началось с тренировки. После быстрого завтрака все были готовы к походу. Сэй шёл впереди, я с огромным рюкзаком, позади него, за мной — Элея, и замыкали нашу колонну, нагруженные до предела, Райс с Риссом. Шли не спеша, зная, что Элея ещё не полностью восстановилась.

Заметил за собой очередную странность — я очень быстро адаптируюсь к сложившейся ситуации. Если в начале пути повышенный вес рюкзака создавал определённые неудобства, то ближе к обеду, я его почти не чувствовал, лишь к вечеру накатывала волна усталости. Это результат тренировок или сила тяжести здесь поменьше? Изменилась походка —проявилась пластичность в движении, чётче стал ощущать его ритм. В результате передвигался я практически бесшумно. Работают базы знаний или это индивидуальные особенности моего организма? Флора, по моей просьбе, постоянно сканировала местность, так, что местным зверушкам внезапно на нас напасть не получится. Сам же пытался применить "магический" взгляд в движении. Получалось откровенно плохо. Заметил, чем быстрее передвигаюсь, тем меньше вижу. Стоит только, чуть приостановиться сразу же проявляется "картинка" энергополей. М-да…

Шли мы четыре дня. Если в первый день передвигались, можно сказать, прогулочным шагом, то по мере восстановления Элеи наш темп увеличивался. Так, что к посёлку охотников мы походили со скоростью почтового экспресса. Местные зверушки в пути нас не обижали. Охотой не увлекались, да и вряд ли получилось бы — чем ближе мы были к поселению, тем меньше всякой живности нам попадалось, так, что пришлось перейти на "сухофрукты" из трофейных запасов. Особо поговорить в пути и остановках не получалось — за день выматывались так, что вырубались сразу же, как только примешь горизонтальное положение. Для себя решил сохранить уже отработанный распорядок дня: утренняя тренировка, зарядка элемента питания три раза в день, вечерние "медитации". Ну, а в пути добавились тренировки "магического" зрения и совместное с Флорой сканирование местности. Изредка ловил на себе загадочные взгляды Элеи. После очередного переглядывания понял — она явно, что-то задумала. М-да… Было бы забавно, если мы думали об одном и том же…

К поселению охотников вышли ближе к вечеру. Посёлок поражал своей средневековой основательностью. Представьте себе небольшую деревеньку из двух десятков небольших бревенчатых изб, нескольких хозяйственных построек типа "склад-ангар" и основательного двухэтажного здания в его центре. Через всё поселение пробегал небольшой ручеек, который впадал в речку, вдоль которой мы шли всё это время. И самое главное — частокол трёхметровых, заострённых к верху брёвен, окружающий поселение. Реакция от увиденного, видимо отразилась на моём лице.

— А что ты хотел? — заметил моё удивление Сэй. — Это же временное поселение. Выработают охотники и поисковики артефактов это направление и уйдут в поисках нового "счастья". Так зачем хоромы здесь городить? Да и много ли охотникам надо? Крышу над головой, чтобы переночевать, да место для снаряжения и добычи.

Пройдя ворота поселения, где нас проверили на предмет наличия какой-нибудь заразы, мы направились к двухэтажному зданию. По словам Элеи — это и контора охотников, где необходимо сделать отметку об уходе и возврате группы из поиска, и постоялый двор с трактиром. Подойдя к трактиру, Сэй выдал всем указания.

— Элея, заказываешь на всех плотный ужин. Райс, Рисс, берите с собой Клима и отнесите трофеи в арендованную секцию склада, ключи у вас есть. Ну, а я пойду, договорюсь с Триллом о номерах и отмечусь в гильдии.

Братья повели меня к "складам-ангарам".

— А кто такой Трилл? — спросил я.

— Хозяин постоялого двора. Бывший охотник, — ответил Рисс.

— Года два назад в поиске сцепился с вулфом-одиночкой, — продолжил Райс. — С тех пор прихрамывает, вот и сменил род деятельности. Так, что ты с ним поосторожней — не любит он, когда на него пялятся с сочувствием.

— Понял, не дурак.

Сложив трофеи в арендованной Сэйем секции склада, мы вернулись в трактир. У его входа, немного в стороне, наблюдались небольшие лейки для умывания, где мы ненадолго притормозили. Трактир был почти пустой — с пяток посетителей и хозяин за барной стойкой. Небольшой столик, расположенный ближе к углу помещения у противоположной стены от входа, ломился от заказанных блюд. Элея, уже успевшая освежиться, едва сдерживала себя. Скинув свой рюкзак под стол, уселся рядом с Элеей. По молчаливому согласию решили не ждать Сэя и приступили к ужину.

Что можно сказать о местных кулинарных пристрастиях? Девиз — "Много и сытно!" не только интернациональный, но оказывается и всемирно-вселенский! На первое — что-то напоминающее харчо; на второе — мясное рагу с овощами; отдельно — различные сорта нарезанных сыров, разнообразные колбасы и обжаренные колбаски, кучки салатов в больших мисках, россыпью местные овощи весьма похожие на огурцы, помидоры, лук и опять мясо — горячего и холодного копчения, разнообразные рулеты с начинкой. Про кувшины с морсами и компотами говорить уже не хочется.

Где-то к середине нашего пиршества к нам присоединился хмурый Сэй. Расспрашивать мы его ни о чём не стали — пусть сначала поест. Через полчаса стол опустел. Честно говоря, не думал, что это возможно — однообразная походная пища: каши да вяленое мясо, здорово приелись, вот наши желудки и радовались домашней кухне.

— Как я понимаю, документов у тебя нет, — начал немного подобревший Сэй.

— Нет, — согласился я с ним.

— Гильдейский оценщик может помочь, но цену задрал, сволочь, — грохнул по столу кулаком Сэй. — Ты, как?

— Сколько?

— Три золотых.

Я молча кивнул, соглашаясь с ценой. Надо сказать, что местная денежная система, как я успел понять, здорово напоминала нашу советскую, не российскую, а именно советскую: копейки — медяки, рубли — серебро, сотенные — золотые. Почему советскую? Да потому, что здесь на медяки, реально можно, что-то купить. Более того, как говорил Рисс, в небольших городах на жизнь вполне хватало два-три десятка серебряных монет в месяц. Золото нужно было для приобретения недвижимости и магических артефактов, ну и для приобретения товаров из Содружества у перекупщиков, хотя сами свободные торговцы вели натуральный обмен, предпочитая вытяжки из органов зверей Пустоши и магические артефакты.

— Вот и хорошо, — успокоился Сэй. — Значит завтра к обеду вместе и сходим. Всем остальным — отдыхать. В город выходим послезавтра. Номера я оплатил, кому какие уточняйте у Трилла.

Элея с братьями направились к бармену. Немного подождав, пока они разберутся, подошёл и я. Шкаф под два метра роста и раза в два шире меня, оценивающе оглядел и протянул ключ. Цепкий взгляд выдавал прожжённого торговца.

— Северянин?

Я молча кивнул, соглашаясь с ним.

— Второй этаж налево, вторая дверь по правой стороне.

Возникла мысль попробовать продать ему клыки питона — проблему с деньгами надо решать.

— Есть товар. Купишь?

— Показывай.

Я достал клык питона. Трилл внимательно осмотрел его.

— Пятьдесят монет.

— Трилл, ты о чём? В городе его за полтора золотого с руками оторвут!

— Ну, так то в городе, — ухмыльнулся он. — Деньги-то тебе нужны здесь и сейчас.

— Могу предложить товар оценщику гильдии, — попытался надавить на него.

— Хорошо, — после некоторого раздумья ответил Трилл. — Два золотых за пару.

С удивлением, достал второй клык.

— Ты был бы первым, кто утверждал, что встретился с однозубым питоном, — рассмеялся на мою реакцию Тролл.

Забрав два золотых, решил поинтересоваться на счёт помывки.

— Горячая вода?

— В конце коридора, по твоей стороне есть несколько отдельных ванных комнат. Можно заказать и в номер, но будет дороже. В стоимость номера не входит, — просветил меня Тролл.

Забросив не нужные вещи в номер, отправился в ванную комнату. Сама ванна оказалась вполне себе современного вида и ничем особым не выделялась. Смущало только одно — откуда здесь горячая вода? Пока мы бродили по посёлку, я не заметил ни одной печной трубы в этом здании. Шустрый пацанёнок, лет двенадцати, исполняющего роль коридорного ("принеси-подай-убери"), с радостью объяснил диковатому северянину, что хозяин у них не из последних, и пользоваться нагревательными артефактами умеет. За десяток медяков обзавёлся мылом и мочалкой.

Из ванны вылез, где-то, через час. Как я быстро отвык от всего этого! В прошлой жизни я не был особым почитателем ванн, мне больше по душе парилка. Вот, где вся дрянь, сама из тебя выходит! Но как говорят — на безрыбье и рак рыба! В общем, и помылся, и простирнулся.

Номер у меня был стандартным: небольшая комната (два на три), кровать одноместная, тумба-стол, два стула и небольшой шкаф. Немного обсохнув, решил спуститься вниз — выпить, что-нибудь лёгкого. Да и финансовый вопрос с Сэйем надо решить — вроде, я не в его команде, а он за меня платит. Народа в трактире заметно прибавилось. Надо сказать, что с огнестрельным оружием в посёлке мало кто ходит, по крайней мере, мне так показалось, а вот к холодному оружию, здесь относились с уважением. Так и в трактире — ни одного дробовика, за то всяких ножей, тесаков, мачете и даже коротких мечей было навешено на каждом охотнике без меры. Сэй с братьями сидели за столиком и, что-то не торопясь пили из высоких глиняных кружек.

— Местный эль, — пояснил мне Сэй, когда я присел рядом.

— "Флора?"

— "Судя по запаху и консистенции — лёгкий хмельной напиток".

Я кивнул Троллу, наблюдавшему за нами и уже, через минуту, на столе стояла кружка с элем. Попробовал на вкус — освежает.

— Сэй, — начал я. — Меня несколько смущает, что ты платишь за меня.

— Не хочешь быть обязанным? — одобрительно заметил он. — Не волнуйся, вычту с трофеев.

Внезапно зал затих и все повернулись к лестнице, ведущей на второй этаж. На ступенях стояла Элея. Распущенные волосы, лёгкий макияж, кокетливый охотничий костюмчик, явно светского образца. Требовательный взгляд Элеи пробежал по трактиру и остановился на мне. Это, что — дама выбирает кавалера? Встаю, подхожу. Элея протягивает мне руку, и мы проходим к своему столику. Трактир вновь зашумел. Что это было? Заседание подпольных аристократов? Вопросы, вопросы, вопросы… М-да…

А дальше был восхитительный вечер. Немного светлого вина, лёгкая закуска, пустая болтовня ни о чём, шутки, многозначительные взгляды и лукавые улыбки… Сэй уже давно трепался с Триллом, братья сидели в компании знакомых охотников, а мы, не замечая никого вокруг, продолжали разговор ни о чём. Потом мне, вдруг, срочно понадобилось отдать "батарейку" Элее — ну, не заряжается она больше! И зайти вместе с ней в её номер, чтобы правильно положить элемент питания. А дальше была ночь… Страстная, кстати…

Проснувшись, по привычке, рано утром, обнаружил у себя под боком прижавшуюся Элею. Надо сказать, кровать в её номере была, не в пример, шире моей. Откинув прядь волос с её лица, всмотрелся в милое личико: высокий лоб, бровки вразлёт, подрагивающие во сне реснички, слегка курносый, аккуратный носик, алые, чувственные губки, нагло выглядывающие из-под одеяла небольшие, упругие груди… Элея, что-то пробормотала во сне и отвернулась от меня, прижавшись ко мне своей шикарной попкой. Нет, это уже слишком… В общем, утро тоже вышло страстным…

После небольшой тренировки на заднем дворе трактира, я отыскал Сэя за лёгким перекусом.

— Что-то ты сегодня задержался, — хмыкнул он недовольно.

Понятно… Ничего — переживёт. Элея, девочка взрослая, что делает, знает. Не дождавшись моего ответа, махнул рукой.

— Ну и что сидим? Пошли, раз уже собрались.

Поднялись на второй этаж и свернули в противоположную сторону от номеров. В небольшой комнатке нас уже ждал невысокий щуплый, вредный на вид старикашка — оценщик гильдии.

— Знакомьтесь. Грок. Клим, — представил нас Сэй. — Не буду вам мешать.

Сэй развернулся и вышел.

— Я так понимаю, что у вас, молодой человек, есть дело ко мне, — начал Грок.

— Да, мне вас порекомендовали, как высококлассного специалиста, который может мне помочь, — немного лести, думаю, не повредит.

— Я вас внимательно слушаю.

— Дело в том, что во время длительного путешествия, мои документы пришли в полную негодность. Дикие звери, отвратительный климат, проливные дожди — сами понимаете.

— Да, да… Я понимаю. Трудности бывают не только у охотников. В последнее время очень сложно найти специалистов, для подзарядки артефактов, а бюджет у нас ограниченный, вот и приходится выкручиваться. И цены, цены постоянно растут…

— Сколько? — надоело слушать комедию.

— Три золотых, — зыркнул на меня Грок.

Молча достаю деньги и положил их на стол, которые тут же исчезают в выдвижном ящике.

— Клим Путник, на это имя оформлять документы?

— Да.

— Род деятельности?

— Свободный охотник.

— Социальный статус?

— Можно обойтись без него?

— Вполне. Эту графу можно заполнить и позже, по вашему усмотрению.

— Полных лет?

— Восемнадцать.

— Место рождения?

— Северные свободные баронства.

— Точнее, пожалуйста.

— Северный архипелаг, — вспомнил я карту.

— Ого, куда вас занесло, вернее ваших родителей! — с удивлением заметил Грок.

Я равнодушно пожал плечами. Оценщик взял бумагу и засунул её в какой-то агрегат.

— "Обнаружена работа магического артефакта", — отрапортовала Флора.

— "Фиксируй этапы работы, может пригодиться", — попросил я её.

Через минуту Грок передал мой первый документ этого мира. Плотный лист бумаги, формата А4, расписанный в стиле напоминающий нашу готику.

— Магическая печать сейчас разряжена. В городе зарядишь в мэрии. Объяснишь, что попал в аномальную зону. Отметку я у себя сделал. Проверки не бойся, через декаду в мэрии герцогства все документы будут исправлены. Да, я изменил твой возраст, чтобы не возникало лишних вопросов. Быть свободным охотником в 18 лет, это знаешь ли немного странно… Теперь тебе — 20. По виду, вроде бы подходишь. А это — подарок, чтобы документы не портились, — Грок, ехидно улыбаясь, передал мне небольшой тубус.

— Приятно иметь дело с профессионалом, — не остался я в долгу.

Сэй нашёлся в трактире, в окружении Райса и Рисса.

— Ну, хвастайся.

Я передал тубус с документом. Внимательно его осмотрев, он удовлетворённо хмыкнул.

— Не придерёшься.

— Как-то всё слишком просто… — засомневался я.

— Не скажи, — не согласился со мной Сэй. — Во-первых, сам документ — выдаётся в герцогстве, при достижении совершеннолетия. Во-вторых, печать — она хоть и разряжена, но настоящая.

— Всё равно не понимаю.

— Если ты утерял документы, то тебе надо ехать в герцогство и в течение полуцикла (полгода) доказывать, что ты не холмистый вол (верблюд), собирая бумажки. Наши же умельцы научились использовать документы пропавших охотников. Перед уходом в поиск все документы сдаются в гильдию, — пояснил Сэй.

— А как же текст?

— Тут ещё проще. Когда печать заряжена, ничего с документом ты не сделаешь. Но вот, если печать разрядить… Сам по себе документ — сплошной артефакт, в графах заполнения встроен алфавит и путём нажатия можно найти нужную букву.

— Выходит, любой человек может заполнить документ?

— Нет, конечно. Нужен специальный артефакт.

— И откуда у тебя такие познания?

— В своё время, приходилось заниматься подобным, — не весело усмехнулся Сэй.

— Интересно, а там, — я показал пальцем вверх — о таких безобразиях знают?

— Выходит, что знают — Гроку достаётся всего золотой, а остальное уходит туда, — Сэй тоже ткнул пальцем вверх.

Не простой дяденька Сэй. Ох, не простой. И всё-то он знает…

К обеду спустилась Элея. На сей раз, она была одета в простенький охотничий костюмчик и вчерашней реакции зала не случилось. Надо сказать, что Элея выглядела вызывающе счастливой — улыбка не сходила с её лица, глазки светились. М-да… Приятно сознавать, что в хорошем настроении подруги, есть и твоя частица потраченных усилий.

После обеда все разошлись по своим делам. По утверждению Элеи, путь нам предстоит длительный, а потому мне просто необходимо помочь собраться одной слабой девушке, причём в её номере. Ну, а я что? Девушкам надо помогать! Воспитали меня так. В общем, время ужина наступило внезапно, а мы раздеты… Пришлось заказывать в номер. А потом, также внезапно, наступила ночь. После лёгкого перекуса решили, что перед дорогой всё же нужно выспаться, чем и занялись.

После утренней тренировки заметил братьев ведущих под уздцы трёх, до предела навьюченных местных "лошадки", здорово напоминающих наших лам, только побольше в размерах.

— Идти долго, всё на себе не утащим, — разъяснил, вышедший из трактира Сэй. — Всем завтракать и выходим.

Молча поднялся в свой номер, взял рюкзак, с сожалением глянул на свою кровать, на которую даже ни разу не прилёг и вышел. По пути зашёл за Элеей. Завтрак прошёл в полном молчании, перед дальней дорогой, на разговоры не очень-то и тянуло.

Местные "коняшки" или волы, как их называют местные, здорово облегчили дорогу. Шли практически налегке, возросла скорость и дальность переходов, появилась возможность более внимательно осматривать местность.

На второй день нашего путешествия, во время остановки на обед, заметил немного в стороне от нашей стоянки мощный светло-прозрачного столб энергии, растворяющийся на фоне неба.

— "Энерговыброс техногенного характера", — отрапортовала Фрея

Предупредив Сэя, что отойду на пол часика, двинулся в направлении энерговыброса. Вскоре вышел к небольшой речушке, на противоположной стороне, которой, уткнувшись в возвышенный берег, лежали покорёженные останки лёгкого флайера. Подойдя ближе, заметил в разбитой кабине человеческое тело. С приближением всё отчётливее стал проявляться трупный запах. Заглянув в кабину, увидел, частично работающую панель управления. Понятно — генератор флайера не отключен. Руки сами нажали на нужную кнопку. Скорей всего, работает база знаний техника. Перед дорогой я проверял уровень изучения базы — 36 % второго уровня.

— Флора просканируй на наличие рабочего оборудования.

— Обнаружен простейший универсальный считыватель с базой знаний.

— Есть, что-нибудь ещё?

— Кристаллы — накопители энергии.

— Понятно. Может, будет проще, если я достану кристалл базы знаний отдельно от считывателя? — брезгливо поглядывая в кабину, спросил я у Флоры.

— Потеряем базу знаний — она стоит на изучении. Если достанешь считыватель, то я смогу скопировать базу.

М-да… Есть такое слово — НАДО! Стараясь не дышать и не зацикливаться на ощущениях, полез в кабину. Уже через пять минут, я сидел у речки и пытался смыть со своих рук, прилипшую мерзость. По просьбе Флоры, приложил считыватель к корпусу браслета. Выдвинувшиеся захваты зафиксировали считыватель.

— Гражданская база знаний "Пилот атмосферных летательных аппаратов" четвёртого уровня скопирована.

Взяв считыватель, забросил его в кабину. Пусть думают, что он соскочил с руки от удара. Быстро вернулся на поляну и подошёл к Сэю.

— Я тут нашёл кое, что… Тебе бы посмотреть…

Глава 12

"Кристаллы-накопители используются в имперских государственных структурах для поддержания работоспособности имеющихся артефактов. Основным потребителем кристаллов-накопителей является Служба Безопасности Империи. Следующими потребителями кристаллов является государственный управленческий аппарат и армия. Поддержание работоспособности бытовых гражданских артефактов происходит по остаточному принципу и силами местных артефакторов. В связи с общим понижением личного вырабатываемого энергетического запаса у артефакторов, последние несколько поколений, появилась проблема с зарядкой накопителей. В Империи ощущается дефицит в заряженных накопителях. Использование каждого кристалла происходит под строгим контролем. Любое нецелевое использование карается по закону. Частичной заменой кристаллам-накопителям являются заряженные артефакты из Пустошей и аномальных зон. Добыча этих артефактов не является плановым мероприятием, а потому не контролируется имперскими государственными органами".

Из лекционных материалов Магической Академии.

Судя по всему, Сэй, брезгливостью не страдал уже давно, а вид полуразложившегося трупа не вызвал у него видимых эмоций. Уже через пару минут он вытащил труп пилота из кабины и оттащил его в ближайшие заросли кустарника. Ни запах, ни ужасающий вид погибшего, не помешали Сэю тщательно обыскать его и даже, что-то снять из амуниции. Смыв руки в речушке он вернулся к флайеру и залез в кабину. Я сидел на берегу и наблюдал за всеми его манипуляциями.

Минут через десять он вылез из кабины и направился ко мне с каким-то маленьким кофром и найденной мелочёвкой, сложенной в небольшом бауле. Бросив всё это возле меня, Сэй молча разделся и залез в речку. Также молча он простирнул верхнюю одежду и задумчиво глядя на меня вышел из речки.

— Я вот, думаю, — начал Сэй, выжимая одежду, — тебя здесь прибить или подождать, когда это сделают другие? Заметь, я не угрожаю — это из чувства сострадания, чтобы тебе меньше мучиться. Ты хоть понимаешь, что ты нашёл?

— Мне, что уже и по нужде в лес сходить нельзя? И не искал я ничего, оно как бы само нашлось, — кивнул я в сторону разбитого флайера.

Сэй молча подошёл к кофру и открыл его. Три отделения кофра были заполнены разноцветными кристаллами по пять штук в каждом. Верхний ряд — рубиновые кристаллы, размером с ноготь мизинца взрослого человека. Второй ряд — насыщенно зелёные кристаллы, чуть меньшего размера. И последний ряд — камни бледно-жёлтого оттенка, вдвое меньшего размера.

— Знаешь, что это такое?

— Вроде бы, кристаллы-накопители.

— А то, что эти кристаллы распределяет, чуть ли не сам император, ты знаешь?

Я сделал круглые глаза.

— Теперь понятно, кого искали "птички" герцога, — задумчиво продолжил он.

— Так их спёрли! — дошло до меня.

— Вот теперь и подумай, что за люди умудрились из под носа нашего герцога стащить кристаллы, и на сколько они обрадуются известию, что ты их нашёл. Герцог, конечно же, тебя отблагодарит и может даже, чем-то наградит, но боюсь, что награда найдёт героя посмертно.

— Сэй, а может на хрен всё это, — посмотрел я на флайер. — Не видели мы ничего и не находили…

— Не получится. "Птичку", по любому будут искать и рано или поздно её найдут, а мы тут здорово наследили.

— Варианты есть?

— Нет вариантов. У нас есть только одна возможность выжить — первыми добраться до герцога. Пока "птичку" никто не нашёл, мы в безопасности. Но стоит её найти — на нас будет объявлена охота.

— А как же Элея и братья?

— Им ничего не говорить. Засветились только мы с тобой. Есть шанс, что их не тронут.

— Так, может нам замести наши следы — никто и не заметит? — посмотрел я на наши отпечатки на речном берегу.

— Ты не понимаешь. Когда найдут "птичку" сюда нагонят таких спецов с артефактами, что через пять минут они будут знать, сколько людей здесь было, когда, да ещё слепок ауры на каждого сделают. А по ней на входе любого города тебя в миг вычислят.

— Не проще будет дойти до города и передать сообщение герцогу?

— Не уверен я, что к нам прилетят именно люди герцога. А на счёт следов ты прав — надо убрать и "птичку" замаскировать, подольше искать будут.

Сказано — сделано. Нарубили в лесу веток и заложили ими флайер. Оставшимися ветками замели свои следы на песчаном берегу. В лагерь вернулись, где-то, через час.

— Что случилось? — бросилась к нам обеспокоенная Элея.

— Да ничего серьёзного, — успокоил её Сэй, хитро улыбаясь. — Климу показалось, что он нашёл нору питона, но ошибся — обыкновенные грызуны.

— А, что мокрый весь?

— Не поверишь — на старости лет в речку упал.

— Это он от неожиданности, когда на него грызун выполз, — не остался я в долгу.

— Ладно, хватит трепаться, пора выдвигаться, — прекратил все разговоры Сэй.

Пока все собирались, Сэй незаметно засунул в свой рюкзак наши находки, предусмотрительно оставленные под разлапистым деревом, перед входом на полянку, где мы расположились на стоянку.

Дальнейший путь ничем особым не запомнился. На мои сетования по поводу того, что я преждевременно отдал элемент питания Элее, и мне теперь не с чем заниматься прокачкой своих энергоканалов, Флора напомнила мне про алмазы, выданные Деканом. Замена оказалась равноценной и теперь два из восьми необработанных алмаза лежали у меня в нагрудном клапане.

Шли на пределе выносливости Элеи. Вначале она возмущалась, но после реплики Сэя: "Так надо!", затихла и спорить с отцом не решалась. Чем я мог помочь ей? Забрал рюкзак. Как известно, к вечеру, каждый килограмм на десяток тянет, так, что шла Элея совсем налегке.

На следующий день, ближе к вечеру, выбирая место для ночёвки "увидел" небольшой энергетический ручеёк, выбивавшийся из-под земли на краю небольшой полянки. Энергетический выброс имел характерный зеленоватый оттенок. Если вспомнить нашу литературу — явный признак магии жизни. Подошёл к Элее и показал на сочные кустики, растущие в зоне энерговыброса. Та сначала не поняла, о чём я, но по мере изучения и распознавания растущих травок, её глазки становились всё больше и больше. Уже через мгновение она унеслась к кустикам.

— Останавливаемся здесь, — скомандовал Сэй, наблюдая за Элеей.

Пока наводили суету возле разведённого костра, примчалась Элея.

— Папа, там три корня шеня — мужской и два женских!

— Везёт тебе дочка, — удивился Сэй. — В этих краях последний раз шень находили больше года назад.

— Это не я нашла, — глядя на меня ответила Сэя.

— Ничего подобного, — решил откреститься. — Что за кустики она нашла, я не знаю — у нас такое не растёт. А показал на них, потому, что уж очень аппетитно они выглядели.

— Всё-таки "видящий", — утвердительно кивнул мне Сэй. — С дороги кустики не увидишь, я проверял.

Я пожал плечами. Да пускай думают, что хотят, пока это не столь важно. А важно то, что я нашёл первый естественный энергетический выброс, и очень хотелось с ним "поиграть" перед сном, когда все улягутся.

После ужина Элея, достав два небольших контейнера, потащила меня к кустикам. Забавно получилось — не я её, а наоборот…

— Клим, это же настоящее сокровище, — затараторила она. — Как только целители узнают, что они у нас есть — с руками оторвут. Ты знаешь, как шень ценится? За один женский корень три золотых можно получить, а за мужской и все пять.

— И что такого из них делают, что цена такая?

— Ты и впрямь не знаешь?

— Откуда? Что может вырасти среди снегов?

Элея с недоумением посмотрела на меня.

— Так у вас ни зелени, ни овощей?

— Ну, в пещерах у нас есть теплицы, так, что необходимый минимум есть, — решил я не перегибать палку.

— Опять врёшь? — Элея махнула рукой. — Ладно, слушай. Из шеня делают два вида настоек — оздоровляющие и стимулирующие. Настойки ценятся из-за того, что сделаны из натурального продукта, а не из вытяжек непонятно чего из Пустоши. Побочных эффектов нет. Оздоровляющие настойки способны вылечить множество болезней, вплоть до некоторых генетических заболеваний, за что особо и ценятся. Стимулирующие настойки пользуются особым спросом у военных, для кратковременного усиления своих возможностей и в малых дозах настойка полезна для мужчин страдающих слабостью.

За время поучительной лекции Элея успела откопать один корень и уложить его в контейнер. Оставшиеся два были откопаны столь же быстро. К костру мы возвращались счастливые: Элея от выкопанных корней, а я от того, что успел "попробовать" энергию выброса. Пока Элея укладывала корни в контейнеры, я протянул руку прямо в зеленоватый лучик, но ничего не произошло. Вспомнил занятия с "батарейкой", но там я отдавал энергию, теперь же мне надо стать самой "батарейкой" и попробовать "взять" энергию. Представил внутри себя пустоту, а руку, как шланг от пылесоса, который засасывает всё в меня и через мгновение по ней потекла ниточка зеленоватой энергии. Я тут же одёрнул руку назад. Эффект был ошеломляющим. С чем сравнить? Целый день под палящим солнцем в пустыне, вокруг испепеляющая жара, кожа пылает от солнечных ожогов, стельки обуви вплавились в кожу ног, сухой язык еле шевелится, а гортань и лёгкие буквально выжжены высокой температурой. И тут, волной по всему телу, глоток прохладной, живительной влаги… Примерно так.

Пока готовилась еда, наступили сумерки, так, что после ужина все стали укладываться спать. Как всегда моё дежурство последнее, мне так даже удобнее — рано утром никто не будет за мной наблюдать. Вечером к источнику решил не ходить — не все уснули, а светиться в наглую не хотелось.

После короткой утренней разминки и сканирования местности бросился к энергетическому источнику. Решил повторить опыт с "пылесосом". Было интересно наблюдать, как зелёные ниточки поглощаемой энергии расползаются по телу. Откуда-то пришло понимание, что это мои энергоканалы. Энергия действительно обладала какими-то лечебными свойствами, так как я испытывал необычайную лёгкость в теле. Прикрыв глаза, я с удивлением обнаружил, что вижу расползавшуюся по мне энергию. Стоило только волевым усилием представить нужную область тела или даже внутренний орган, как перед внутренним взором появлялась нужная картинка. Имелась также функция "zoom" (приближение, удаление). По подсказке Флоры понял, что это работа импланта. Кстати, те области тела и внутренних органов, до которых ещё не дошла энергия, мной не просматривались. По мере насыщения и усвоения энергии, в районе груди, чуть выше солнечного сплетения, стала проявляться, какая-то небольшая, с вишнёвую косточку, энергетическая сфера. Да это же внутренний колодец — личный запас энергии!

— Клим, остановись! Переполнение энергией может плохо кончиться, — предупредила Флора.

— Жаль, — посетовал я. — Думал, побольше энергии в себя закачать, уж очень она "вкусная".

— Так в чём дело? У тебя же алмазы-накопители пустые, попробуй закачать в них.

— А как?

— Думай сам, здесь я тебе не советчица.

Так, дано: источник энергии — это раз, алмаз-накопитель — это два, и моя бренная тушка, как проводник энергии — это три. Как зарядить алмаз-накопитель, чтобы внутренний колодец не рванул? Первое, что приходит в голову — заряжать алмаз надо от колодца, а чтобы колодец не "захлебнулся" от поступающей энергии и не "рванул", надо ограничить поступление энергии от источника. Надо пробовать, причём сначала надо отработать цепочку "колодец — алмаз". Зажимаю в левой руке алмаз и всматриваюсь в энергетические каналы, которые подходят к алмазу от руки — здесь вроде всё в порядке, контакт есть. Внутренним усилием пытаюсь выдавить энергию в энергоканалы, ведущие к алмазу. Результат ноль. Ещё две попытки — результат тот же. Что-то делаю не так. Вспоминаю физику — помечаю алмаз как "плюс", а выход колодца, как "минус". Энергия пошла! Стоп! Срочно затираю "минус", уж очень быстро разряжается мой колодец. Теперь осталось вход колодца обозначить, как плюс, а ладонь, поглощающую энергию, как "минус". Вроде всё правильно, нигде не напутал. Запускаем цепочку "рука — колодец" — энергия пошла. Теперь очередь "колодец — алмаз" — РАБОТАЕТ!

Честно говоря, если следовать всем законам физики, то схема придуманная мной, однозначно не рабочая. Очевидно, что в этом мире, кроме физики и других естественных наук есть, что-то ещё. И это "что-то ещё", наверняка, позволяет создавать и не такие бредовые рабочие схемы. Думаю, симбиоз технических знаний и магических возможностей мне здорово поможет в будущем.

Всматриваюсь в алмаз — по мере наполнения энергией он стал приобретать зеленоватый оттенок. В то же время в местах нахождения энергоканалов появилось ощущение дискомфорта и жжения — результат прокачки энергии. Минут через двадцать стал замечать, что источник стал заметно слабеть и минуты через три он окончательно исчез. Похоже, я его весь выкачал, посмотрел внимательнее — нет, не весь. Думаю, что через некоторое время источник восстановится. А алмаз заполнился лишь на четверть. После такой прокачки целебной энергией, видеть энергополя стал на порядок лучше. Можно сказать, произошёл качественный скачок моего развития. Флора предположила, что имплант "Псион" полностью развернулся.

Дальнейший путь был довольно однообразным, менялся только ландшафт. Примерно за три дня пути до города, как-то незаметно исчез лес и дорога, по которой мы шли, вела нас теперь среди фермерских хозяйств. Изредка встречались "конные" разъезды рейнджеров, контролирующих местность на предмет наличия всякой лесной живности, которая временами забредала на фермерские поля. На нас они особого внимания не обращали, интересовались, конечно, типа "Кто такие?", "Куда, откуда?", но не более.

В связи с тем, что мы вышли на подконтрольную территорию, все немного расслабились, Сэй даже позволил себе немного просветить меня о нашем дальнейшем пути.

— Сейчас мы находимся в графстве Гай де Жюса, а если точнее в баронстве одного из его вассалов. Наш путь лежит на юг, через ещё три баронства к столичной системе герцогства. Кстати герцог у нас — Крис де Бур, а столица — Галтея. Баронство, в котором мы сейчас находимся приграничное с территориями герцогства. Сильные мира сего не очень ладят меж собой, а потому на границе пошаливают всякие проходимцы, имей это в виду. Путь предстоит не близкий, если повезёт, декады за две-три управимся.

К обеду третьего дня мы расположились на одном из холмов, окружавших город. Вид с холмов был великолепный — город как на ладони. Крепкая пятиметровая каменная стена окружала его. Узкие городские улочки, серые домики-сараи и бессистемная застройка города, явно не красили его. Выделялся лишь центр, где стояли высокие ляпистые дома знати, и возвышался над всем этим "художеством", типичный средневековый замок средней руки.

Пока Элея с братьями готовила обед, я с Сэйем, отойдя немного в сторону, стали наблюдать за центральными городскими воротами.

— Нужно понять, нашли ли "птичку", — объяснил мне Сэй. — Если нашли, то на входе сейчас должны проверять всех поголовно, а это будет заметно. М-да… Далековато будет, плохо видно.

Пришлось доставать бинокль из выданных запасов Декана. Удивлённо покрутив его в руках, Сэй принялся рассматривать происходящее у ворот.

— Похоже, что людей пропускают обычным порядком.

— А необычным, как?

Сэй усмехнулся, разглядывая город через бинокль.

— За городскими воротами стоит магический артефакт, в который заносятся ауры разыскиваемых. Обнаружив преступника, артефакт включает сирену и обездвиживает энергетическим зарядом. Чтобы на входе в город не образовывалась толпа, включают упрощённую процедуру опознания по двум-трём параметрам ауры. В этом случае возможны ошибки, но при повторном, углублённом осмотре подозреваемого, ошибки исключаются. В то же время есть вероятность, что преступник может пройти артефакт. В нашем случае, магический артефакт будет задействован на полную мощность, а это дополнительное время прохождения, значит, очередь у городских ворот обеспечена.

Я пригляделся — очередь была, но небольшая.

— Всё нормально, — заметил мой взгляд Сэй. — Это фермерский обоз, их всегда придерживают.

— Зачем? — не понял я.

— Ну, чтобы они осознали и прониклись величием баронской стражи, — ухмыльнулся Сэй.

— Деньги вымогают, что ли? — дошло до меня.

— И это тоже.

Тяжело вздохнув и с явным сожалением Сэй, протянул мне бинокль.

— Очень редкая вещь и дорогая. Очень…

Через два часа мы были уже в городе. Как и предполагал Сэй, у городских ворот на нас внимания никто не обратил. Заплатив входную пошлину, по десять медяшек на каждого и четвертак за вола, мы спокойно прошли в город. Немного поплутав по узким улочкам, Сэй вывел нас к трактиру "Охотник". Ну, кто бы сомневался в названии, я потом узнал, что другие трактиры имели типичные названия — "Наёмник", "Рейнджер", "Дружинник"… Надо сказать, что трактиры здесь явно побольше: и этажей, как минимум три, и обеденных залов несколько, выбор номеров побогаче будет.

— Рисс, Райс, волов в стойло. Трофеи и всё барахло на склад, с трактирщиком я договорюсь. За два дня надо сдать все трофеи и находки. Этим займусь я. Рисс и Райс помогают. Элея на тебе ингредиенты и травки. Клим, если не сложно, помоги ей. Номера и ужин заказываю. Встречаемся через два часа в среднем зале.

Ну, а дальше всё по накатанной: забросил вещи в свой номер и прямиком в ванную комнату. Надо сказать, что благодаря Декану растительность на лице, кроме бровей, у меня отсутствовала напрочь, так, что проблемы с бритьём меня не досаждали. А вот волосы на голове росли и достаточно быстро, пришлось вызывать брадобрея. Шустрый коридорный за десяток меди всё моментально организовал. По совету того же брадобрея, я не стал укорачивать волос, а обошёлся подравниванием и укладкой волос. А что? Хоть раз попробовать можно? Тем более, по словам брадобрея, процедура часто заказываемая. В общем, на один серебряный у меня стало меньше.

У себя в номере переоделся в чистый комбез, хотя какой он грязный, если в нём встроенная система самоочистки. Времени оставалось в притык и я решил зайти за Элеей. Она обнаружилась в состоянии глубочайшей меланхолии, сидящей возле небольшой кучки своих вещей. Меланхолия называлась — "Я это уже надевала" или "В таком стыдно на людях появиться". М-да… И что делать?

— Одно дело в охотничьих посёлках красоваться, — показывая на разложенную одежду, попыталась оправдаться Элея. — А здесь столица баронства, не поймут… Придётся ужинать в номере.

А я, ведь, могу помочь. Быстро сбегал в свой номер и вытащил из рюкзака белоснежный комбез биолога — подарок медицинского ИскИна местной станции. Вернулся в номер Элеи. Когда она увидела, что я принёс — с визгом повисла у меня на шее. Как галантному кавалеру мне пришлось остаться в номере, чтобы помочь даме с комбезом. Думаю, мы не слишком задержались… Когда вошли в средний зал трактира, который был полон, гул разговоров за столиками на несколько мгновений затих и все обернулись, глядя на нас. Дежавю… Еще несколько мгновений и всё вернулось в прежнее русло. Элея, держа меня под руку, довела, несколько ошарашенного меня, до нашего столика.

— Я смотрю, у тебя появился новый наряд, — усмехнулся Сэй.

— Папа!.. — покраснела Элея.

Не понял… Я опять, что-то сделал не так? Ладно, разбираться буду потом, сейчас ужинать! В самый разгар пиршества зал снова затих и все повернулись ко входу. Там стояла не высокая, средних лет, жгучая брюнетка с длинными, вьющимися волосами. Уверенным взглядом, окинув всех присутствующих, она остановила свой взгляд на ком-то в глубине зала. Когда к ней подошёл, крепкого вида мужчина и взял её под руку, зал вновь ожил. Дежавю…

Внезапно я понял, что подспудно мучило меня всё последнее время. За полторы декады нахождения в этом мире, я увидел, вторую… нет, ВТОРУЮ женщину, после Элеи. Здесь даже официанты и коридорные мужского рода. Где женщины? Что творится в этом мире?..

Глава 13

"Граница между дворянскими наделами устанавливается в соответствии с договорами между сюзеренами под контролем императора. Охрана границ не осуществляется и переход её ни кем не контролируется. Отсутствие контроля на границах создаёт благоприятные условия для процветания различных вооружённых группировок, которые занимаются бандитизмом и вымогательством. В связи с чем, торговые караваны вынуждены нанимать наёмников, что сказывается на цене провозимых товаров. В любом территориальном образовании разрешается иметь дворянскую дружину, численность и вооружение, которых должны соответствовать имперским законам. Дворянские дружины обязаны следить за правопорядком на подответственной ей территории, но зачастую они не справляются со своими обязанностями из-за своей малочисленности. В крайних случаях, возможно усиление местных дружин частями войска сюзерена. Боевые действия возможны только на своей территории, чем пользуются вооружённые группировки, бесконтрольно пересекающие границу во время боестолкновений".

Из лекционных материалов Магической Академии.

— "Флора, ты что-нибудь понимаешь?" — спросил я у ИскИна, старательно делая вид, что безумно увлечён местной кухней.

— "Клим, судя по всему, это не какой-то системный случай, а скорей всего глобальная проблема. Если брать исторические аналогии, то любое превалирование одного из полов приводит к войнам и катастрофам, или к образованию новых социальных отношений. Как ты заметил, при появлении женщин в общественном месте в вечернее время происходит, какой-то ритуал, суть которого, пока мне не ясна, а это есть признак изменённых социальных отношений в этом обществе. И так, как они глобальны, знать о них ты обязан, и расспросы на эту тему вызовут подозрения".

— "Понятно. Остаётся только наблюдать и анализировать".

— "Без вариантов", — согласилась со мной Флора.

Ужин прошёл несколько скомкано — сказалась дорога, так, что, немного посидев, все разошлись по номерам. Мне естественно пришлось проводить Элею и немного задержаться у неё…

Утро началось с энергетической прокачки. Стараясь не разбудить Элею, быстро оделся и спустился вниз, где за трактиром нашёл площадку для тренировок. Несмотря на раннее утро, на площадке уже занималось несколько охотников, энергично крутящих в руках разнообразные образцы холодного оружия. Отойдя немного в сторону, чтобы им не мешать, незаметно достал алмазы и делая вид, что медитирую, занялся прокачкой. Суть её проста — опустошать внутренний резерв энергии, выдавливая его в алмаз-накопитель, после этого необходимо вновь запитаться из другого накопителя. Опустошая и заполняя внутренний запас энергии, я разрабатывал и растягивал свой колодец. А повышая скорость прокачки энергии, укреплял свои энергоканалы. Заметил одну странность, если запитываться от накопителя, заполненного в лесу, процесс прокачки гораздо эффективнее, чем от простого накопителя, очевидно, из-за лечебных свойств источника. После нескольких прокачек перешёл к физической разминке с элементами боя с тенью.

Ополоснувшись после тренировки, заказал завтрак на двоих в номер Элеи.

— Просыпайся, засоня — нас ждут великие дела!

— Клим, имей совесть, дай поспать.

— Элея, поднимайся, у нас действительно мало времени.

— Ещё один, — тяжело вздохнула она поднимаясь. — Будто мне отца не хватает.

Через час, приведя себя в порядок и отужинав в номере, мы направились на городской рынок. Что можно сказать про него? В принципе, ничего особого — обыкновенный рынок или как у нас говорят — базар. Торговые ряды, лавки, толпа народа, шум, гам, кто-то постоянно пытается отдавить тебе ноги, толкнуть и "нечаянно" залезть в карман. Всё как у нас, если только не обращать внимания на одежду и оружие. И женщины… Здесь я увидел, что они есть, не так много, но есть.

Схватив меня за руку, Элея потащила меня вглубь рынка, к торговым павильонам. Протиснувшись сквозь толпу, зашли в лавку с большой вывеской: "ЦелительБрук". На мелодичный звонок колокольчика у входа, из подсобки к прилавку выскочил суховатый на вид седой старичок небольшого роста. Быстро рассмотрев нас, он улыбнулся.

— Элея, рад тебя видеть. Удачным был поход? Здоров ли отец?

— Спасибо дядя Брук. Отец здоров, зайдёт к вам позже — дела. Знакомься — это Клим, он помогает нам.

Брук внимательно посмотрел на меня и едва заметно кивнул. Я тоже не остался в долгу.

— Что ты принесла, на сей раз, — целитель вопросительно посмотрел на торчащую из-за моей спины поклажу.

Сняв с меня рюкзак, Элея с энтузиазмом стала разгружать его. Чтобы не мешать, я отошёл к витрине и стал изучать выставленный товар. М-да… Выбор товара был несколько специфичен. На полке элексиров стояли крохотные пузырьки с грозными названиями: "Антидот растительных ядов", "Антидот животных ядов", "Элексир для заживления ран", "Укрепляющий элексир" и так далее. На соседней полке лежали магические свитки: "Малое исцеление", "Полное исцеление", "Ночное зрение", "Увеличенная выносливость"… Цены на этой полочке были на порядок выше. М-да… Травки травками, а вот магические артефакты явно дороговаты. Третья полка была завалена всевозможными амулетами: начиная от "Магической защиты" от зверья Пустоши и аномальных зон, и заканчивая простенькими амулетами от насекомых. Кроме того, у Брука в лавке можно было приобрести различные лечебные высушенные травки и ингредиенты животных. Бытовая направленность была представлена всякими освежителями, ароматизаторами, пищевыми красителями и другой мелочью.

Пока я с увлечением рассматривал лавку, Элея с Бруком, о чём-то энергично спорили. Продолжалось это недолго и вскоре, судя по довольным лицам, они пришли к какому-то компромиссу. Попрощавшись с Бруком, мы вышли из лавки.

— Удачно вышло, — похвалила себя Элея. — Ладно, пошли в трактир, по дороге расскажу.

Оказывается Брук, давний товарищ Сэя и Элею знает с малолетства. С тех пор, как Сэй стал делать вылазки в Пустошь, Брук взялся за реализацию ингредиентов и других растительных трофеев. Расценки для Сэя Брук особо не занижал, потому все найденные "вкусняшки" из Пустоши доставались только ему. Без споров, порой, не обходилось, но конечным результатом были довольны все.

— Так, теперь забираем все шкуры вульфов и идём к скорнякам, — обрисовала наши дальнейшие действия Элея.

Со скорняками вышло не всё так гладко, как с целителем. Оказывается, шкуры вульфов были достаточно дороги и не всякий скорняк мог выкупить их. Пришлось побегать и продавать частями. Заодно узнал, что мешки, в которых были упакованы шкуры, были магическими и позволяли без потери качества хранить шкуры и кожу рептилий в течение трёх декад.

К ужину уладили все дела и отправились в трактир. Сэй с братьями уже ждали нас за столиком. Элея заскочила в свой номер и быстренько переоделась. Наше появление в зале ничем особым не выделилось. Получается, если представительница прекрасного пола не одна, то реакции нет, а если одна — все мужики делают стойку и дама выбирает кавалера? Бред какой-то…

— Ну, рассказывайте, как распродались? — спросил, чем-то довольный Сэй, после того, как мы устроились за столиком.

— Дядя Брук выкупил весь наш товар. Шкуры все продали, — отчиталась Элея и передала ему кошель с деньгами.

— У нас тоже день удачный вышел, почти всё продали, осталась мелочёвка, но завтра к обеду и её заберут.

Сэй подождал, пока официанты накрыли стол и обратился ко мне:

— Рассчитываться сейчас будем?

— Зачем? — пожал я плечами. — Расторгуешься полностью, тогда и поговорим.

— Добро, — согласился он. — Тогда на завтра вы все свободны, а я добью хвосты.

После ужина Сэй с братьями, куда-то убежали, сославшись на неотложные дела, а мы остались. Заказали немного лёгкого вина, фруктов.

— Как-то скучновато у вас здесь, — произнёс я, оглядывая не полный зал.

— Ты на счёт чего? — поинтересовалась Элея.

— Ни песен, ни веселья…

— Ты на счёт музыки и танцев? Так это в малом зале. Там и споют за деньги, и танец заказать сможешь.

— Да вроде у вас и танцевать не с кем, — вырвалось у меня. — Элея, не злись, не о тебе речь. У меня и мысли не было обижать тебя.

— Можно подумать, у вас очереди потанцевать нет.

— Есть, наверно, но девушек у нас всё же больше, да и детишки вокруг бегают, — попробовал я закинуть удочку.

— Счастливые. У нас те, кто поумней в графства и герцогства подались, а кто пострашней, в баронствах остались. И девочек у нас до замужества прячут — уведут. Может потом, когда-нибудь, родители узнают, что их дочь в гареме какого-то вельможи, а то и вообще на другом континенте.

— Ну, так если знают, где дочь, может, есть смысл через местную власть…

— Клим, ну что ты несёшь? — перебила меня Элея. — Какая власть? Это если, какой пьянчужка местный попался, того на площади можно четвертовать. А взять того же барона — пока доберёшься до его гарема, он его вырежет весь и прикопает. Не пойман — не вор! Другое дело, если тебя на горячем поймали — тогда и герцога разорвут и никому ничего не будет!

М-да… Чем дальше в лес, тем толще партизаны… Надо подругу как-то из депрессняка выводить — похоже, больная это тема для неё.

— А что, может и правда — сходим, потанцуем? Тряхнём стариной?

— Стариной? — рассмеялась Элея. — Это когда же ты успел?

— У нас на севере, год за три идёт…

Надо сказать, что танцор я никакой в принципе. После разговора с Сэйем о предстоящем пути до герцогства, я понял, что база знаний "Аристократ" от Декана, может здорово пригодиться, там и этикет, и основы геральдики, и, как ни странно, есть небольшой раздел по танцам. Пришлось приостановить изучение "Техника" и переключиться на базу "Аристократ", ну и заодно, поставить в очередь на изучение "Дуэльный кодекс". Ещё на базе Декана я начал изучать эти базы, но остановился на первом уровне, теперь же мне необходимо поднять их до второго. Так, что на данный момент, как не отдавить, танцуя с дамой её ножки, я представление имел.

Повеселились мы на славу. Благодаря изученной базе знаний, умудрился не запутаться в собственных ногах и порой, даже получалось изображать опытного танцора. Да и Элея не подкачала — увёртливая, просто диву даёшься! А на счёт танцев скажу — другие у них танцы, да и музыка не привычная. Но что главное в танце? Ритм, темп, движение! Вот с этим, я похоже, справился — в начале было тяжеловато, а потом как по маслу, да и Элея помогала. А с музыкой у них беда. Атомных электростанций в этом мире нет, чадящих труб тепловых станций я не заметил, а магическая энергия для музыкальных артефактов в явном дефиците, вот и играли на бренчаще-дудящих инструментах. Нет, временами было даже совсем ничего, но очень уж непривычно.

Богатые клиенты могли заказать мелодию и по современнее — у барной стойки стоял "музыкальный автомат" из Содружества. Как мне объяснила Флора, при входе в малый зал — простенькая смесь домашнего кинотеатра с караоке (здесь, оказывается, тоже есть любители поарать в микрофон). Правда, цена данной услуги заоблачная — 50 монет серебром! Хотя, для общества, которое здесь собирается, это не является проблемой — музыка из Содружества звучала довольно часто. А женщин здесь было гораздо больше, чем я до этого видел. Как правило, за каждым столиком сидела одна, а то две представительницы прекрасного пола, разных возрастов. У барной стойки, за отдельным столом, сидели три молоденьких девушки. Как мне объяснила Элея — заказываешь мелодию из Содружества и одна из этих девушек твоя, на время танца. Вот так решается проблема отсутствия партнёрши для танца.

Всё хорошо, если бы только, не надменно-пренебрежительные, граничащие с презрением взгляды в мою сторону и откровенно пошлые в сторону Элеи. Она откровенно веселилась, наблюдая за мной, как я пытался закрыть её собой от взоров особо озабоченных экземпляров.

— Уважаемая лэра, мне кажется, что ваш партнёр ведёт себя оскорбительно по отношению к вам, — раздалось у меня за ухом. — Я со своими друзьями готов предоставить вам своё общество.

Поворачиваюсь, за моей спиной стоит разфуфыренный, весь обвешенный непонятными висюльками и явно не трезвый представитель местной "золотой молодёжи", позади него пристроились ещё двое. М-да… Расслабился… Не заметил, как он подошёл.

— Вам показалось, лэр, — усмехнулась Элея. — И общество моего кавалера меня полностью устраивает.

— Нет, я настаиваю…

Какой настырный парнишка! Пришлось незаметно ткнуть пальцем в болевую точку, так что окончание фразы он проглотил, так как воздух в его лёгких куда-то пропал, а вздохнуть не было возможности. Аккуратно придерживая его, чтобы тот не упал, тихо посоветовал ему:

— Шёл бы ты… в поисках другого объекта вожделения. Здесь тебе не светит.

Вмиг протрезвевший отрок, что-то прошипел в ответ и удалился в сопровождении своих друзей, а мы с Элеей остались. Перед самым уходом я расхрабрился и заказал мелодию. Ну, как заказал? Сделал вид, что заказал, а остальное сделала Флора. Деньги, правда, отдал по настоящему. Когда зазвучала вечная мелодия Эннио Морриконе "Ветер плач" Элея удивлённо подняла бровь. Я взял её за руку:

— Ты, главное, не сопротивляйся движению, я поведу.

И мы поплыли… А вальс я помню ещё с выпускного…

Утро началось с проблем — я был зверски оккупирован Элеей. Пришлось проявить смекалку и изворотливость, чтобы не разбудить её. После утренней тренировки, решил заняться документами. Надо сходить в мэрию и зарядить печать. Поднявшись в свой номер, достал тубус с документом. Интересно, а смогу ли я, что-нибудь изменить в нём? Нахожу незаполненную графу "Социальный статус" и пытаюсь посмотреть на него "магическим" взглядом. Самая ближайшая ассоциация от уведенного очень напоминала часть древней механической счётной машинки "Феликс": барабан, на поверхности которого, по секторам расположено несколько надписей, а рядом находится "кнопочка", при нажатии на которую и происходит поворот барабана по секторам. Ладно, пробуем. Запитываю подушечку указательного пальца энергией и нажимаю на "кнопочку" и в графе появляется надпись "ФЕРМЕР". Жму ещё — "РЕМЕСЛЕННИК", "ВОЕННОСЛУЖАЩИЙ", "ДВОРЯНИН"… Выбор богатый оказался.

Возникла проблема — менять ли свой статус сейчас или это можно сделать потом? То, что надо менять — это однозначно. Вчерашний вечер показал, что от наездов сопливой молодёжи со статусом я не застрахован, да и прав у них побольше будет — могут и замордовать, и в каталажку засунуть. А что является внешним свидетельством дворянства?

— Судя по разговорам Сэя и моим наблюдениям, основной признак — это перстень с магической печатью рода. Глава рода, обладающий наследуемым земельным наделом должен иметь дворянскую цепь с магическим кулоном, — включилась в мои рассуждения Флора.

— Как ты думаешь — мне рискнуть сейчас?

— Думаю, что это будет обоснованно. Работать с малыми энергиями ты пока не можешь, так, что при самостоятельной зарядке печати велика вероятность её уничтожения.

— А как же перстень?

— Вспомни о вещах последних Джоре с местной станции.

— Точно! Там же был перстень с дымчато-серым бриллиантом. А магическая печать рода?

— Подкачай перстень своей энергией и вложи в него зрительный образ своего тотема. Кстати, а кто у нас тотем?

— Идущий медведь с повёрнутой головой, смотрящей на нас.

— Что это за зверь такой?

Я зрительно представил медведя.

— Так это же бур! — удивилась Флора.

— Пусть будет бур. Просто в тех местах, где я родился и вырос, этого зверя называли медведем.

— Клим, я хоть и искусственный интеллект, но порой, мне кажется, что у меня возникают вполне человеческие эмоции. Мне ЖУТКО, ЧРЕЗВЫЧАЙНО интересно кто ты и откуда. Надеюсь, ты не забыл наш договор?

— Флора, ты же прекрасно понимаешь, что без тебя мне будет чрезвычайно сложно, а потому отношений с тобой портить не собираюсь и, что обещал, выполню.

— Ну и что сидим? Давай подкачивай перстень из своего алмаза и загоняй в него своего зверя.

Мне показалось или действительно голос у Флоры немного дрогнул? Ладно, разберёмся потом, а сейчас за дело. В перстень я закачал скопившуюся, уже "переработанную" мной энергию из алмаза, сразу же скинул в него образ тотема. Взглянул на перстень "магическим" взглядом. Ё-моё!.. Ещё один накопитель! Слитая энергия едва заполнила перстень на 10 %, хотя в алмазе её было больше 50 %. Теперь возник другой вопрос: "Как носить перстень"? Можно, конечно, повернуть его, чтобы в глаза не бросался, но так в руку ничего толком не возьмёшь, а потому положил его в нагрудный клапан, к алмазам.

Пока занимался перстнем, зверски проголодался, так всегда происходит после манипуляций с внутренней энергией, пришлось спуститься в трактир и плотно позавтракать. Элею решил не будить — пусть отоспится перед дорогой.

Мэрия оказалась недалеко, да и нужного артефактора искать не пришлось. Пройдя в кабинет, увидел сурового вида дяденьку с растрёпанными волосами, как у безумного учёного.

— Чем могу помочь?

Я молча протянул свой документ.

— Это как же ты умудрился? А вижу, охотник значит.

— Да, случайно попал в аномальную зону, вот и случилось…

— Случайно значит? — с явным сомнением спросил дяденька. — Ну, да ладно, это твои проблемы, но предупреждаю — попадёшься ещё раз, цену утрою. Память у меня хорошая, так, что не обольщайся.

Артефактор подошёл к какому-то агрегату и положил в него документ.

— Печать?

Мой перстень исчез в недрах непонятного артефакта. Послышался щелчок и вдоль агрегата пробежала тонкая полоска синего цвета — вылитый сканер!

— Во как! — удивился дяденька, рассматривая мой документ. — Похоже, ты из северных?

— Почему вы так решили, уважаемый?

— Местные печати я все наперечёт знаю, а такого зверя в первый раз вижу.

— С архипелага, — решил не сочинять лишнего.

— Ого! Вы уже и туда добрались? Ну, да ладно — с тебя 50 серебрушек.

Расплатившись, получил обратно перстень и документ. Боясь вспугнуть удачу, быстро исчез из кабинета и быстрым шагом направился к выходу, и только выйдя из мэрии, рассмотрел свой документ. Рядом с мерцающей магической печатью, стоял небольшой родовой оттиск, а в графе "Социальный статус" стояло — шевалье (младший дворянский титул). ПОЛУЧИЛОСЬ!

На радости, решил пройтись по городу. Жаль денежек маловато, можно было, что и прикупить. Хотя… Я развернулся и направился к городскому рынку, к "дяде" Бруку — у меня же остались два клыка от питона. Целитель, не торгуясь, выложил два с половиной золотых. Похоже, что немного продешевил, за то нервы в порядке — не умею я торговаться, да и по статусу, вроде бы не положено. После целителя решил зайти в лавку оружейника, подобрать какой-нибудь клинок. Мачете всегда со мной на поясе, но всё же это больше инструмент, чем оружие.

В лавке оружейника глаза разбегались от разнообразия и количества холодного оружия. За прилавком стоял степенный, основательный на вид, с огромными ручищами кузнеца, бородатый мужик. М-да… Прям по канонам… Но всё же не гном. Нет их в этом мире. Узнавал…

— Чем могу помочь?

— Хотелось бы клинок подобрать по руке.

Продавец цепким взглядом прошёлся по фигуре.

— Есть какие-то предпочтения?

— Да, не хотелось бы владеть чем-то монументальным. Мой стиль больше подходит к более лёгкому оружию: манёвр — удар — манёвр.

— Я вас понял.

На прилавке появилась гора оружия.

— Начнём с родственника вашего мачете — шашки, — начал кузнец, доставая из ножен небольшой изогнутый узкий клинок и вопросительно глядя на меня.

— Неплохо, — ответил я, беря в руки шашку и рассматривая клинок. — Меня несколько смущает отсутствие эфеса. В скоротечном бою, он необходим. Да и мелковата шашка для меня.

Продавец молча кивнул, доставая следующий образец.

— Сабля — более длинный клинок, гарда, — обратил он внимание на защиту кисти от соскользнувшего клинка противника.

Всем хороша сабля, но как-то не лежит душа к ней, да и длинновата или мне кажется? Видя мои сомнения, кузнец показал ещё несколько образцов.

— Мне бы, немного покороче и с небольшим эфесом, — пробормотал я, разглядывая очередной клинок.

Тяжело вздохнув, хозяин лавки достал из под прилавка ещё один клинок. Когда он достал его из ножен, понял — это именно то, что надо. То, что клинок подозрительно напоминал японскую катану, думаю говорить, особо не стоит. Кроме катаны, присмотрел себе набор из пяти метательных ножей на перевязи. В итоге лишился золотого с половиной — дороговато оружие обходится.

Пока примеривал оружие, понял, что на комбезе оно смотрится, как седло на корове. Пришлось искать лавку для снаряжения охотников. После небольших поисков нашёл. Полный комплект одежды охотника, с плащом, плотной курткой, больше напоминавшей бронежилет и широкополого головного убора типа "скаут" обошёлся в золотой. Тут же пришлось взять рюкзак — покупки в руках уже не помещались.

— "Клим, за нами следят", — предупредила Флора.

Я взглянул на рынок, через широкие окна лавки. Две фигуры, по разные стороны от выхода из павильона были обозначены Флорой.

— Они идут за нами от мэрии.

— А что сразу не предупредила?

— Проверяла.

М-да… И кому же я понадобился?

Глава 14

"Государственная форма правления на Центральном континенте — династическая монархия. Главой монархии является император. Под непосредственным управлением семьи императора находится столичный комплекс и прилегающие территории. Кроме того, во владении семьи находятся все золотые прииски и алмазные копи. Под её контролем находится Магическая Академия. Титулованными родственниками императора являются герцоги, которые владеют обширными земельными наделами. Графы — это выслужившиеся до данного титула дворяне, неоднократно подтвердившие свою преданность императору. Земельные наделы значительно меньше, чем у герцогов. Бароны являются вассалами герцогов и графов на их территориях, обладая незначительными земельными участками. Герцогство обычно состоит из 10–12 баронств, графство — из 6–8. Свободные баронства расположены на труднодоступных территориях и, как правило, находятся на грани самовыживания. В городское дворянство входят представители управленческого аппарата и руководители гильдий. Носителями младших дворянских титулов являются безземельные прямые потомки баронов".

Из лекционных материалов Магической Академии.

Друзьями в этом городе обзавестись не успел, значит и врагов, вроде бы, не нажил. Или уже успел? Кроме вчерашнего инцидента с представителями "золотой молодёжи" и вспомнить нечего.

— "Вероятность, что это последствия вчерашнего конфликта в трактире, выше 90 %", — подтвердила мои сомнения Флора.

— "Ты кого-то опознала?"

— "Нет. Но есть подозрение, что это нанятые люди для слежки за тобой".

— "И что нам делать?"

— "Не знаю. Ситуация со всех сторон скверная".

М-да… Предположим, что этих людей действительно наняли. Для чего? Убить? Навряд ли… С утра была масса возможностей это сделать. Значит, меня должны вывести на малолеток. Если учесть, что все они дети каких-то "шишек", то на все их шалости будут смотреть свозь пальцы, а вот тот, кто бросит им ответку, наверняка, получит по полной программе. Какой из этого следует вывод? Мне крайне нежелательны "неофициальные" встречи с малолетками. Если я кого-нибудь зашибу — из города меня не выпустят. А что делать с топтунами? Можно, конечно, оторваться от них, знания позволяют, но лучше будет плотно "поговорить" с одним из них.

— "Флора, мне нужна какая-нибудь подворотня, тёмный переулок, незаметный тупичок. Просканируй местность, пожалуйста, и сообщи, когда найдёшь".

При моём выходе из лавки, оба топтуна встрепенулись и уставились на меня. Понятно — не профессионалы: средних лет, одеты скромно, одежда, как и лица не первой свежести. Делая вид, что ничего не замечаю, свернул по направлению в нижний город, в кварталы бедноты. Оба, на расстоянии последовали за мной, тот, что поближе, едва заметно прихрамывал. Через некоторое время Флора нащупала тупичок в узком тёмном переулке. Тупичок утыкался в полуразрушенное двухэтажное здание, по сторонам переулка расположились кривоватые деревянные не жилые сооружения типа сарай, огороженные полусгнившим высоким забором. Метров за пятьдесят до переулка резко ускоряю шаг и ныряю в темноту. Прячусь тут же, в проёме частично выломанного забора. Первым появляется запыхавшийся хромой. Недолго думая, он направился к руинам дома. Жду. Появляется второй. Осторожно оглядываясь по сторонам, он отправляется вслед за первым. Когда второй проходит мимо меня, незаметно выскальзываю из-за забора и ударом сзади "выключаю" его. Первый уже в развалинах и не видит нас. Перехожу на ускорение и таким же ударом обезвреживаю хромого у обломков лестничного пролёта. Когда перетащил и связал всех в полуразрушенный подвал дома, устроил небольшой шмон. Ничего серьёзного — два кинжала, две пары простеньких метательных ножей, пятьдесят с хвостиком серебрушек, с десятка два меди.

Права оказалась Флора, заказал меня тот малолетка. Не то, чтобы совсем "заказал" — за полсотни серебра было наказано доставить мою тушку по определённому адресу, а в каком она будет состоянии, не оговаривалось, так что особо церемониться со мной никто не собирался. Что же касается "следопытов", то за денюжку малую, они уже далеко не первый раз выполняли "грязную" работу молодого отпрыска семейства де Гус. Папаша, Мих де Гус, был вассалом местного барона, а по совместительству главным лесничим. Лицо, отвечающее за организацию отдыха барона на природе, охоту, рыбалку и сбор "даров" леса и его животного мира, явно не последнее в баронстве. Вот и сходили с рук "шалости" его отпрыска.

Судьба "следопытов" была предрешена. Первое правило Сержанта я усвоил чётко — за спиной врагов не оставляют! Тем более на их совести не одна поломанная судьба и чья-то жизнь. Пусть они в этом и не сознались, но я чувствовал, что это так. Два удара ножом в сердце и устроенный завал из полусгнившей стены подвала закончили дело. Теперь их долго будут искать.

— "Осуждаешь?" — спросил я Флору.

— "Решение трудное, но правильное. Мне, как и тебе, тоже хочется жить, а менять и ждать тысячелетия нового партнёра я не хочу".

— "Почему тысячелетия?"

— "А ты здесь, хоть одного ментально активного разумного видел?"

— "Да как-то не приглядывался"…

— "А я приглядываюсь и потихоньку сканирую. За всё время, что мы путешествуем, ни одного ментала! И это не главное — ты первый, кто общается со мной на равных, как с личностью. Поверь, для меня это далеко не пустяк".

М-да… Вот и поговорили… Через полчаса я уже был в трактире.

— И где ты пропадаешь? — поздоровался со мной Сэй, сидя в одиночестве и прихлёбывая местный эль.

— В мэрию ходил, да по рынку пробежался.

— Это правильно, — одобрил он, поглядывая на мой рюкзак. — Будем рассчитываться?

— Я не против.

— Значит, как договаривались — за хабар процент, а по добыче зверья и травок 50 на 50?

— Всё верно.

Сэй положил передо мной кошель.

— Там 11 золотых и 46 серебрушек, — благодаря тебе, я с этого выхода, пусть и с потерями, но всё же в плюсе. А если учесть, что ты запустил артефакт Элеи, то в хорошем плюсе.

Поговорив ещё немного, решили заказать праздничный обед, тем более уже и время подошло. Быстренько смотался в свой номер и переоделся в обновку. На обратном пути заскочил к Элее. Та уже поднялась и прихорашивалась перед зеркалом. Внимательно осмотрев меня, удовлетворённо кивнула головой.

— Ну, вот теперь хоть на человека похож. В лесу твой наряд совсем не к месту, в нём на приёмы ходить, а не грызунов пугать.

Обед прошёл замечательно, хоть и не в полном составе (без Рисса и Райса). Уже доедая десерт, решил поинтересоваться у Сэя:

— Мы тут вчера вечером с Элеей немного пошумели и некоторым это не понравилось. Скажу больше — одного отпрыска, власть держащих, это очень задело. А сегодня утром за мной увязались два очень любопытных типчика. Очень уж они интересовались, кто я, куда, где… К чему всё это может привести?

— И где эти типчики? — поинтересовался Сэй.

— Устали они и пошли отдыхать, далеко и надолго…

— Х-м… Даже так? Ну, да ладно — это их проблемы, — усмехнулся Сэй. — А на счёт к чему это может привести… Если бы, что могли, то сделали бы вчера, на крайний случай сегодня до обеда. А сейчас можешь расслабиться.

— Что ты имел в виду?

— Поединок чести.

После обеда Сэй куда-то исчез, а мы с Элеей отправились по торговым лавкам — гардероб у дамы поистрепался. М-да… Как-то опрометчиво я согласился на это безумие. На будущее сделал себе зарубку на память — подальше держаться от местных шоп туров. Ну, а вечером Элея компенсировала мои потраченные нервы демонстрацией покупок, которые плавно перешли в романтический ужин.

После утренней разминки, заскочил в свой номер за вещами. М-да… Не здоровая тенденция образуется: уже второй трактир и ни в одном не удалось прилечь на свою кровать. После плотного завтрака вышли из города. Так как удалось распродать весь хабар, надобность в местных "лошадках" отпала, а потому шли налегке. Выходя за городские ворота, внезапно ощутил на себе, чей-то полный ненависти взгляд. Я и раньше мог почувствовать недобрый взор, но чтобы так явственно и ощущая чужие эмоции… Кто-то явно не хочет со мной прощаться.

Немного отойдя от города, наблюдая за неторопливым передвижением местных обозов, то и дело обгоняющих нас всадников, поинтересовался у Сэя:

— На волах, пожалуй, было бы быстрее.

— Быстрее, — согласился он. — А ты навыками езды владеешь?

— Нет.

— Рисс и Райс тоже нет. А если на счёт повозки, то после четырёх-пяти часов проведённой в ней, пешая прогулка покажется тебе блаженством. С нашими ухабами на дорогах, к вечеру у тебя вся задница будет синяя. Да и дороговато выходит…

— Судя по количеству всадников этого не скажешь.

— Да то люди служивые, — ухмыльнулся Сэй. — Рейнджерам по статусу положено, почтовые, тоже на имперском обеспечении, посыльные у местных феодалов в штате. Ну и про дворян и наёмников не надо забывать. А повозки у фермеров, торгашей и почтовой службы. Можно, конечно и место в дилижансе заказать, у торгашей в обозе обязательно такой найдётся, но для охотника это как-то не серьёзно.

Чем дальше мы уходили от города, тем меньше нам встречались обозы, кто свернёт на развилке, кто остановится в попутной деревушке. По словам Сэя, границу баронств проходили редкие обозы. Из-за опасностей на дороге, торгаши нанимали для охраны наёмников, и обозы выглядели весьма внушительно, но от грабителей на границе это помогало мало, как правило, вооружённой голытьбы было всегда больше. Вот и приходилось торговцам останавливаться у границы и ждать попутные обозы, чтобы объединиться и общими силами защитить свой товар. Ждать порой приходилось несколько декад. Вариант не для нас. Времени ждать у нас не было.

На четвёртый день мы подошли к приграничной деревушке Кирлук. Надо сказать, что тракт, по которому мы передвигались, был довольно не плохо обустроен. За дорогой присматривали, колдобины оперативно засыпались и утрамбовывались. Как мне объяснил Сэй, эта обязанность была закреплена за деревушками, расположенными у дороги. Сами же деревушки располагались на расстоянии в половину дневного перехода друг от друга, так что пообедать и переночевать было где.

В Кирлуке находился довольно не плохой трактир, который был на половину заполнен — за два дня до нас пришёл торговый обоз. Заселившись в номера, спустились отужинать.

— Что будем делать? — спросил я у Сэя, когда с ужином было покончено.

— Обоз только пришёл, — задумчиво разглядывая посетителей и прихлёбывая эль, ответил он. — А это значит, что второй обоз, скорей всего, ждать придётся долго. Придётся идти лесом.

— Папа, да куда мы так торопимся? — влезла Элея.

— Поверь мне, есть причина и тебе лучше о ней не знать.

— А Клим знает?

Сэй посмотрел на меня долгим изучающим взглядом и хмыкнул. Понятно… подставил. Ему интересно как я буду выпутываться?

— Я так думаю, — продолжил он. — Про обоз на той стороне уже по любому знают, значит, засаду на границе не миновать. А вот если мы свернём немного в лес, то вполне сможем проскочить.

Ничего другого предложить никто не смог, а потому решили пораньше лечь, чтобы засветло выйти из деревни.

— Клим, у меня в номере окно плохо закрывается, ты бы не помог?

Ну, да окно, как же… Пришлось идти в номер Элеи. Поднимаясь на второй этаж, ощутил на себе чьё-то повышенное внимание. Что это? Внутри себя почувствовал раздражение и приближение какой-то неприятности. В прошлой жизни меня не раз посещали предчувствия, но внимания на них особого не обращал, да были они на уровне "может быть, а может, нет". А здесь остро ощутил, что неприятность неизбежна.

Как только закрылась дверь в номере Элеи, в мою грудь упёрся её указательный пальчик:

— Рассказывай, почему мы так спешим? — требовательно начала она.

— Элея, если твой отец считает, что тебе не следует этого знать, то кто я такой, чтобы менять его решение?

— Я, думала, что мы не чужие люди и я для тебя, что-то значу, — продолжила давить на меня.

— Поверь, бывают ситуации, когда незнание помогает остаться в живых.

— Нас ожидает, что-то смертельно опасное?

Кажется, я перегнул, теперь надо успокаивать.

— Не принимай близко к сердцу — я образно и ничего особенного, кроме бандитов на границе тебе не грозит.

— Не держи меня за дуру, — начала заводиться Элея. — Я же вижу, дело не в бандитах.

— Элея, не требуй от меня невозможного, это чужая тайна и я дал слово её хранить, — ответил я, повышая голос.

— Ну и катись отсюда со своими тайнами, — прошипела Элея, выталкивая меня за дверь.

Х-м… Какие мы темпераментные… Ну, вот сбылась мечта идиота — моя кроватка, я иду к тебе… Перед сном проверил дверь и окно. Предчувствие, чего-то неприятного не отпускало.

— "Флора, что-то меня тревожит".

— "Клим, это же замечательно — ты, по не многу становишься псионом. Твоё состояние — реакция организма на предстоящие события".

— "Ты так радуешься, будто произойдёт, что-то приятное, но мои ощущения говорят об обратном".

— "Предупреждён, значит вооружён. Тебе понятно это выражение? Готовься к тому, что у нас сегодня ночью будут "гости".

Скинув верхнюю одежду, улёгся на кровать, полностью раздеваться не стал. Проверил оружие: у изголовья на столике положил катану, проверил перевязь с метательными ножами, под подушку положил трофейный нож. Станнером решил не пользоваться, мало ли, доказывай потом, что это твоё. По совету Флоры решился немного вздремнуть, она и во сне прекрасно всё видит вокруг. Ближе к рассвету Флора меня разбудила.

— "Клим, один за окном и двое за двое за дверью".

В ночной тишине послышался скрип поднимаемой рамы. В комнату просунулась голова "гостя". Старательно изображаю спящего, наблюдая за действиями ночного визитёра. Тот, недолго думая, после недолгого осмотра комнаты, почти бесшумно перелез через окно. Его маленькая, щуплая фигурка, почти растаяла в ночном сумраке. Немного постояв, он повернулся ко мне спиной и направился к двери, чтобы открыть её. Этого момента я и ждал. Резко ускорившись, оказался за спиной "гостя". Крепкий захват, придавленная сонная артерия — противник в "отключке". Быстро связываю руки и ноги, засовываю в рот кляп. Смотрю "магическим" взглядом сквозь дверь — две засветки, не маленькие совсем. М-да… похоже бугаи. Пацана, значит, послали задвижку на двери открыть, побоялись лишнего шума, а сами, как засадный полк расположились. И что мне делать? Могут и зашибить. Последнего решил бить, а первому как повезёт.

Потихоньку приоткрываю дверь и тут же прячусь за ней. В комнату врывается громила и прямиком проскакивает к кровати. За ним появляется второй. Трофейный нож в руке, захожу ко второму громиле со спины, удар под лопатку. Не вынимая нож резко ухожу в сторону, на ходу вытаскивая метательный нож с перевязи и особо не целясь кидаю его в уже полуобернувшегося ко мне громилу. С небольшим интервалом слышится грохот двух падающих тел и рёв раненого. Зажигаю свечу, осматриваюсь — второй без вариантов, мертвец. У первого нож торчит в районе левой почки — то же, явно не жилец.

Со стороны лестницы слышится грохот поднимающейся трактирной челяди. Через мгновение, в разглядывающей комнату толпе слуг, появился полуодетый Сэй. В миг оценив ситуацию Сэй приказал подскочившим Риссу и Райсу вытолкать всех слуг и потребовал хозяина трактира.

— Шёл бы ты Клим вниз, вина выпей или чего-нибудь горячего, а здесь я сам разберусь. Мальчонка-то жив?

Я молча кивнул и отправился вниз. Уселся за стол. Кто-то из слуг быстро сообразил крепкого, ароматного взвара. Руки мелко тряслись — начался откат. Сверху послышалась ругань. Понятно, Сэй начал обрабатывать трактирщика…

Не успел я выпить вторую кружку бодрящего напитка как начало светлеть. Вскоре спустился Сэй, а ещё чуть погодя Элея с братьями.

— И когда же ты успел насолить сынку главного лесничего? — спросил меня Сэй, после того, как заказал завтрак на всех.

— Я у тебя спрашивал, после того как немного пошумели с Элеей.

— Ну, да. Вспомнил. Уж очень он на тебя обиделся. Ребят, вот, за тобой прислал, — ухмыльнулся он и бросил на стол кошель.

— Что это? — удивился я.

— Золотой серебром — проплаченный заказ на тебя и отступные трактирщика.

— Твоя доля?

— Не волнуйся, — похлопал он по своему кошелю. — Уже. Выгодный ты парень, вроде бы не в лесу, а денежки с тебя всё равно капают.

— А с трактирщика за что?

— Как за что? Он же не хочет, чтобы его трактир считали проходным двором, вот за наше молчание он и заплатил.

— Одного понять не могу, как они здесь раньше нас оказались?

— А чего тут понимать? Сколько нас обозов обогнало? Наверняка, какой-то и подвёз, а дальше ножками. Да и с деревенькой они угадали — мимо никак не пройдёшь.

За время нашего разговора Элея не проронила ни слова, только тревожно поглядывала на меня. После ужина мы быстренько собрались и не обращая внимание на утренний туман вышли из трактира.

— Клим, извини меня, я вчера несколько погорячилась, — подошла ко мне Элея, как только мы сошли с тракта в лес. — Ты как, тебя не задело?

— Всё нормально, не волнуйся, — улыбнулся я.

— Разговорчики! — послышалось шипение Сэя. — Построение боевое, оружие к бою.

Понятно, мой номер второй, за мной Элея, впереди Сэй. Проверил оружие — мачете на поясе, ножи на перевязи, за спиной китана, поверх её рюкзак, в руках дробовик.

— "Флора, на тебе сканирование местности".

— "Принято, Клим".

Местный лес значительно отличался от леса, в котором повстречался с Сэйем и его командой. Если тот можно было с уверенностью назвать "диким", то этот больше походил на парковую зону — чистенький, ровненький. Конечно, встречались и поваленные деревья, и неглубокие овраги и холмики, но здесь это выглядело, как исключение, а не как правило в "диком". Идти по такому лесу было легко и удобно. Ближе к обеду вышли на небольшую полянку, где перекусили бесплатными щедротами "благодарного" трактирщика.

— По моим расчётам, выходим к границе, так что всем быть внимательными, — сообщил Сэй.

— Неужели так сложно избавиться от всей этой вооружённой шелупони? — поинтересовался я.

— При желании всё возможно, при обоюдном желании. А то получается как? Приходит наш барон с дружиной к границе проредить, как ты говоришь шелупонь, а она через границу к ихнему барону. А у того дела важные и воевать некогда. Отсидится шелупонь за кордоном и назад. Через некоторое время история повторяется, только уже с ихним бароном. М-да… такая вот война с бандитами получается.

— А договориться баронам не судьба?

— При чём тут бароны, если графы с герцогами промеж собой чуть ли не на ножах.

— Понятно — нет большей радости, чем нагадить соседу.

— В самую точку! — подытожил Сэй. — Всё, разговоры потом, выходим.

Через пяток километров пути, решил пообщаться с ИскИном.

— "Флора, как по-твоему, мои занятия по прокачке энергий приносят хоть какой-нибудь результат?"

— "Клим, ты о чём? Ярким примером твоих занятий является появившаяся способность предвиденья. Твой имплант, через укрепившиеся энергоканалы способен прокачивать гораздо большие потоки энергии, что стимулирует работу мозга и открывает в тебе новые возможности и способности. Даже я, через твои рецепторы, в режиме тепловизора, контролирую площадь радиусом до 40 метров, а по началу не дотягивала и до 20. Картинка сканирования местности с самого импланта увеличилась в радиусе до 50 метров. А ты ещё спрашиваешь", — удивилась Флора.

— "А как сканирует имплант?" — поинтересовался я.

— "Тут я тебе не помощница. Всё, что касается пси, у меня на уровне слухов. Могу лишь предположить, что в данном случае методы радиолокации не используются в принципе, но то, что имплант использует пси-энергию однозначно. Надо заметить, что сканирование всё же достаточно энергозатратный процесс и имплант не способен это делать в постоянном режиме — у тебя просто не хватит внутренней энергии. Сейчас сканирование происходит каждые двадцать минут и хотя это превышает твой естественный уровень восстановления, но благодаря внутреннему запасу позволяет сканировать в таком режиме в течение 12 часов. Ну и не надо забывать, что ты всегда можешь подзарядиться от своих накопителей".

— "Ты контролируешь процесс сканирования имплантом?"

— "Нет, я могу лишь выдать команду на сканирование и его остановку".

М-да… А имплант у нас с характером, к себе не подпускает. Часа через четыре начали искать подходящую полянку для ночёвки.

— "ВНИМАНИЕ! Обнаружена множественная цель", — вывались сообщение от нейрокома.

Моментально останавливаюсь и поднимаю руку.

— "Флора?"

— "Порядка сорока засветок, на 11 часов. Цель статична. Расстояние 50 метров".

— "ВНИМАНИЕ! Обнаружена множественная цель", — новое сообщение от нейрокома.

— "Восемь засветок, на 6 часов. Цель движется в нашу сторону. Расстояние 45 метров", — отчиталась Флора.

— Сэй, у нас проблемы, — прошептал я подошедшему охотнику.

Глава 15

"Основным и единственным факультетом Императорской Магической Академии является факультет артефакторики. На первом курсе студенты изучают основы теоретической магии, магии стихий и непосредственно саму артефакторику. После первого года обучения происходит отбор студентов по предрасположенности к стихиям. К более углублённому изучению артефакторики по выбранным стихиям, добавляются занятия по методикам подключения древних артефактов и зарядки кристаллов-накопителей, а также курс занятий по этикету. На третьем году обучения курс занятий по этикету заменяется более обширной программой из общего курса "Аристократ". На четвёртом году происходит специализация будущих артефакторов по выбранным стихиям: студент должен владеть одной из стихий на уровне специалист, а по второй — на уровне не ниже помощника артефактора. Пятый год считается заключительным годом обучения с уклоном на закрепление и отработку практических навыков. На шестом году обучения происходит защита дипломных работ и присвоение дворянства (для тех, кто ими не являлся до этого). Отбор будущих претендентов в Магическую Академию происходит при помощи поисковых артефектов студентами пятого курса в местах прохождения практик".

Из лекционных материалов Магической Академии.

Выслушав меня, Сэй моментально сориентировался в обстановке.

— Уходим. Быстро! — указал он рукой в сторону пригорка, находившегося по правую сторону от нас.

Я переместился замыкающим, чтобы проконтролировать ситуацию. Заскочив за пригорок, который загораживал нас от приближающейся группы, Сэй немного изменил направление движения. Если преследователи по нашу душу, то соединение их с первой группой для нас смертельно — от такой оравы, мы точно не отобьёмся. Если же мы тут не причём, то шансы уйти резко увеличиваются. Придётся остаться и посмотреть.

Наш отряд уже удалился метров на десять, но Сэй, как-то понял, что я остановился и оглянулся. Кивнув мне, он показал рукой, в каком направлении их искать и резко ускорился, уводя всех за собой. В последний момент поймал полный тревоги взгляд Элеи. Ладно, лирику на потом, а сейчас надо разобраться с ребятами, что шли за нами. На взгорке нашёл удобное место для лёжки, с которого хорошо просматривалась близ лежащая местность.

Не прошло и пары минут, как они появились. Шли гуськом, внимательно осматриваясь по сторонам, дойдя до того места, где мы свернули, остановились. Не простые ребята… Старший группы, что-то выговаривал своим подчинённым и периодически махал рукой в нашу сторону. Ясно, наши следы для них не тайна. Похоже, что среди них есть профессиональный охотник или даже следопыт. Через некоторое время пятёрка бойцов продолжила свой путь, направляясь в сторону стоянки основной группы, а трое направилось в мою сторону.

М-да… Ситуация… Стрелять нельзя — услышат. То, что этих ребят надо валить, даже не обсуждается. Пойдут по нашему следу, выйдя к месту ночёвки, пошлют кого-нибудь назад, а поутру прихватят нас тёпленьких. И это ещё самый простой вариант. А если, к примеру, у них несколько групп? Возьмут нас в колечко, и поминай, как звали…

Осторожно отползаю назад, к непонятным зарослям какого-то кустарника и достаю станнер. Если идти по нашим следам, то мимо меня им не пройти. Когда последний боец поравнялся со мной, открываю огонь. Три выстрела — три парализованные тушки. Третий, чуть не успел выстрелить — поразительная реакция! Подхожу, связываю руки и ноги, засовываю кляпы. Что делать дальше? Надо бы допросить, но это не желательно. Это хорошо, что между нами и основным лагерем бандитов пробегает небольшой ручей и его звуки глушат наши. А если, кто заорёт, то через пять минут здесь будет табун вооружённых мужиков.

Первым начал приходить в себя резкий живчик. Подхожу и упираюсь в полный ненависти и злобы взгляд отморозка. Без вариантов — он шёл за нашими жизнями. Что же, шансов они для себя не оставили. Снимаю с них оружие и кошели, переворачиваю на живот, и каждому достаётся по ножу под левую лопатку. Или ты их, или они тебя — здесь по-другому не получается. Нет, к крови я уже давно привык, всякое случалось, но перерезать глотки или совать нож в глаз — самому нужно быть отмороженным на всю голову. Засовываю их полупустые рюкзаки всвой, и скидываю туда всё найденное холодное оружие и патронташи. Два дробовика пришлось закинуть за спину, а обрез за пояс. Ну, что, пора вспоминать тренировки с Сержантом. Думаю, этих троих, сразу искать не будут, значит, несколько часов форы у нас есть. Вперёд!

Через час с небольшим, уже в наступающих сумерках догнал своих. При подходе пришлось немного пошуметь, чтобы опознали и не пристрелили со страху. Замыкающим был Рисс, узнав меня, он поднял дробовик над головой, показывая, где они находятся. Увидев меня Элея бросилась ко мне, но на пол пути перешла на шаг и подойдя ткнула меня своим кулачком в грудь:

— Дурак! Никогда больше не заставляй меня переживать, — прошептала мне на ухо.

М-да… И как это понимать? Подошёл Сэй, с интересом разглядывающий трофейные дробовики и раздувшийся рюкзак:

— Вижу, не зря остался. Рассказывай.

После моего краткого доклада, решили, что надо уходить и как можно дальше. Сэй с тяжёлым вздохом достал из своего рюкзака, какой-то металлический обруч.

— Магический светильник, — ответил он на мой немой вопрос. — Плохо только, что разрядился почти, надолго не хватит.

— Можно посмотреть?

Сэй молча протянул мне обруч. Вроде похоже на серебро, в утолщении по центру вмурован небольшой тёмно-красный камешек. Всмотрелся — небольшой накопитель, энергии на донышке и 10 % не будет, к тому же с привязкой к ауре Сэя.

— "Фиксирую внутреннюю энергетическую структуру", — сообщила Флора.

— "Интересно… Ты сама видишь или через нейроком?"

— "Не я, это точно — нейроком или имплант, точно не скажу. Скорей всего, без помощи импланта, здесь не обошлось".

— "Ты можешь скопировать энергоструктуру?"

— "Думаю, что смогу".

Незаметно достал свой алмаз-накопитель и осторожно влил энергию в небольшой камешек, тот сразу же едва заметно засветился изнутри. Заодно и сам "подзарядился". Сэй, взяв обруч, в удивлении приподнял бровь.

— Ну, ну, посмотрим.

Взгромоздив обруч на голову, он дотронулся рукой до камешка. Тут же над его головой, примерно в полуметре, вспыхнул магический светляк — ярко светящийся шарик диаметром 5–8 сантиметров. В радиусе 3–4 метров всё было видно, как днём.

— Давненько он так не светил, — с удовлетворением заметил Сэй, поглядывая на меня.

— Я же говорил, хорошие учителя были, — равнодушно пожал я плечами.

— Ну, да… — как-то недоверчиво отозвался Сэй.

— Такие навыки не каждый выпускник академии может продемонстрировать, — подлила масла в огонь Элея. — Раз, и готово… Впечатляет.

— Мы, кажется, куда-то торопились? — решил я перевести стрелки.

Перед дорогой меня несколько разгрузили — Рисс с Райсом взяли по дробовику с патронташами, а Сэю достался обрез. Двинулись обычным порядком: Сэй впереди, я позади, за мной Элея и замыкали Райс с Риссом. Перед самым уходом Элея выдала всем по пилюле зеленовато-синего цвета.

— Стимулятор. Часа на три должно хватить, а потом необходим отдых, — пояснила она.

И мы попёрли. Накопившаяся усталость за день, незаметно куда-то исчезла, появилось ощущение лёгкости в теле. Действие стимулятора ощутили все, но вот на скорости передвижения это особо не сказалось. Всё-таки ночь есть ночь и, хотя над головой Сэя светит чуть ли не прожектор, но непонятные блики и тени на поверхности не дают особо разогнаться.

Через три часа остановились на ночёвку. Действие пилюль закончилось, и на всех накатила волна усталости и боли. Костёр не разводили. Перекусили "сухофруктами" из запасов трактирщика. На оставшиеся шесть часов ночи распределили дежурства, Элею решили не загружать, а мне, как всегда, досталось предутренняя смена.

Несмотря на усталость, утреннюю прокачку решил не пропускать. Плохо то, что запасы припасённой энергии из природного источника у меня заканчиваются — осталось максимум на две-три прокачки. Ну, да ладно, обойдёмся пока этим. Что ни говори, но лечебный эффект после прокачки значителен. Вот и сейчас — организм полностью восстановился, как будто полежал в медкапсуле у Декана. Надо искать природные источники!

Дальнейший путь прошёл без приключений. Я несколько раз отставал от группы, чтобы проверить, нет ли за нами погони, но ничего похожего не заметил. К вечеру вышли к приграничной деревушке, но решили не заходить. Мали ли, может кто в ней прикормленный от местных партизан. Ночёвку устроили за деревней, пройдя лишние пару километров.

На следующий день шли, уже не таясь, и после обеда вышли на тракт. По словам Сэя, бандиты на нас махнули рукой — или у них было какое-то срочное дело, что скорей всего, или впечатлились кардинальными мерами по отношению к троице следопытов, посланных по нашему следу. Так, что отделались мы легко — испугом и незабываемым кроссом по ночному лесу. К вечеру вышли к очередной деревушке, где и заночевали в небольшом трактирчике, каждый в своём номере, в связи с полным отсутствием сил.

Через два дня, ближе к вечеру мы подошли к небольшому городку и, по заведённой традиции, отправились на ближайший холм понаблюдать за городскими воротами. Судя по отсутствию очереди, нас ещё не ищут. Недолго думая направились в город. Устроившись в трактире охотников, Сэй забрал у меня все трофеи и дал всем день отдыха. Что ни говори, но гонки в лесу здорово выматывают, так, что весь следующий день я ел и спал, ел и спал… вместе с Элеей.

Последующие четыре дня дороги ничем особым не запомнились, только уже на подходе к следующему городку пришло сообщение от нейрокома об окончании изучении базы знаний "Дуэльный кодекс". Немного поразмыслив, решил поставить базу "Пилот атмосферных аппаратов". Ремонтировать малые пустотные объекты в ближайшем будущем мне точно не придётся, да и нечем, а вот флайеры здесь попадаются — может и пригодится.

— "Флора, как ты считаешь, что актуальнее для изучения?"

— "В данной ситуации, база "Пилот" более предпочтительна, кроме того, ты можешь изучить её в третий уровень".

— "Как? А как же о нецелесообразности изучения баз выше второго уровня через нейроком?"

— "Я проанализировала объём баз и пришла к выводу, что базы Содружества значительно уступают в объёме базам Джоре. Так, что третий уровень баз Содружества для тебя не особая проблема".

— "Это радует. Всё же ощущать себя хоть плохоньким, но специалистом куда приятнее, чем стопроцентным новичком. А от того, что мы изучаем только низкие уровни, кристаллы с базами не пострадают?"

— "Мой считыватель, имеет четыре слота для кристаллов. И могу тебя ещё раз обрадовать — базу из Содружества удалось скопировать и потеря или разрушение кристалла для нас теперь не критична. Объясняю сразу — уровень защиты данных Содружества оказался гораздо ниже принятых норм у расы Джоре".

Выйдя к следующему городку, мы поняли, что нас ждут. Может и не нас, но кого-то точно, а проверять на своей шкуре желания не было. Пришлось идти к ближайшей деревушке и обустраиваться на ночёвку там. Ещё через три дня такая же картина нас ожидала у стен самого большого города этого баронства.

— Плохи наши дела, Клим, — пробормотал Сэй, рассматривая город через бинокль. — Через следующий городок нам не пройти.

— Это почему?

— Впереди небольшой горный перевал и единственная дорога, проходящая через него, ведёт как раз в этот городок. Свернуть в сторону нет никакой возможности: по левую сторону от города непроходимые топи, а справа — скала с обустроенной небольшой крепостью.

— Ну, с крепостью, как бы всё понятно, а с топью, что не так? Неужели совсем не проходима?

— Проходима, вот только по указанию местного барона, на топях установлены ловушки и секреты — дабы искоренить контрабанду и не допустить всякое отребье к центральным баронствам нашего герцогства.

— Что-то я не верю на счёт победы над контрабандой.

— Как ни странно, но здесь поток контрабанды перекрыли, но вот на счёт победы ты прав. Просто появились новые обходные пути, но в нашем случае они не подходят по срокам.

— Так всё беспросветно?

— Почти, — после недолгого раздумья Сэй продолжил. — Остался путь через Заброшенный лес. Есть с перевала тропинка на старую имперскую дорогу, проходящую через этот лес.

— И в чём проблема?

— В лесе проблема. На этом побережье это единственный дикий лес, который остался на территории баронств. Другие были вычищены или вырублены, а этот не поддаётся. Своего рода родственник Пустошам. Почти непроходим.

— И для охотников непроходим?

— Этот лес не для всякого охотника. Многие там голову сложили.

— Так, может, имеет смысл Элею с братьями отправить через город, а мы двинем через лес.

— И ты думаешь, я смогу её уговорить?

— Но попытаться-то стоит.

Сэй хмуро взглянул на меня.

— Пытаться будем вдвоём — упрямая она. После того как мы с ней остались вдвоём, она от меня ни на шаг. И как бы я ни старался пристроить её в каком-либо городе — всё бесполезно! Говорит, что пока я не набегаюсь по лесам и Пустошам, от неё не избавлюсь.

На том и порешили. Спустились вниз. Первым начал Сэй.

— Элея, тут возникла небольшая проблема, как бы это сказать… В общем, мне с Климом нельзя в город. Тебе и ребятам можно. Мне было бы спокойнее, если бы ты ждала нас в Галтее, и Рисс с Райсом тебе помогут. А мы двинем напрямки, по времени придём почти одновременно.

— Ты предлагаешь мне уйти, когда тебе угрожает опасность?

— Мы вдвоём действительно быстрей управимся, — поддержал я Сэя.

— Да о чём вы говорите? — начала заводиться Элея. — Я, что похожа на дуру малолетнюю? Какие напрямки? Через топи или Заброшенный лес? Сам же учил всем дорогам и тропинкам.

— Элея, остынь! О тебе же забочусь! Ну, не бабское это дело по топям лазить и через лесные дебри пробираться.

— А родного отца с того света вытаскивать, пацанов в каждом походе, по несколько раз штопать и молить Всевышнего, чтобы всё обошлось — это бабское дело?

Сэй понуро опустил голову.

— Нет, папочка, никуда я не уйду. Одни мы с тобой остались и предавать я тебя не собираюсь, а трусить ты меня ещё в детстве отучил.

— Рисс, Райс? — Сэй взглянул на братьев.

— Ты же нас с малолетства знаешь, — насупился Райс. — Мы когда-нибудь повод давали усомниться в нас?

— Не обижайтесь, ребята. Дело действительно серьёзное и боюсь, что опасное.

— И в чём же тайна? — влезла Элея.

— Вот же, хлебом не корми — расскажи да покажи, — усмехнулся Сэй. — Неудачно мы с Климом вышли в одном месте, наследили. Вещицу одну нашли, теперь её надо хозяину отдать. И больше не о чём не спрашивай, и так много сказал.

Элея хитро улыбнулась, загадочно поглядывая на меня. Ну, вот зачем он это рассказал? Она же теперь не успокоится, пока всё не узнает, и похоже, что первой жертвой буду я. Переночевав в ближайшей деревушке, ранним утром мы отправились на перевал. Как ни странно от Элеи мне удалось отбиться, но кажется мне, что это часть её коварного плана и мои мучения ещё впереди.

Раннее утро встретило нас туманом. Уже в полной мере ощущалось прохладное дыхание осени, но по мере подъёма солнца, туман рассеивался и воздух, понемногу прогревался. Ближе к обеду, Сэй вывел нас к развилке, уходящих в разные стороны, едва заметных тропинок.

— Нам сюда, — показал он на тропинку, уходящую на юго-запад. — К вечеру выйдем к горному склону, там и спустимся.

Ночевать решили на перевале. Начало темнеть, и спускаться по крутому склону было бы неосмотрительно. Нашли небольшой грот, там и устроились. Странный какой-то перевал попался — на живность бедный, кроме полёвок, никого больше не заметил, птички ещё были, правда, совсем мелкие и ни одного дерева. Кустарники встречались, клочки травы попадались, а деревьев совсем не было, странно. Как объяснил Сэй — это влияние Заброшенного леса. В самом лесу всякая дрянь растёт, а вокруг, как полоса отчуждения получается.

На следующий день, кое как спустившись по крутому, каменистому слону, мы оказались на окраине леса. Еще сверху разглядывая его, появилось ощущение угрюмости и запущенности леса. Вблизи эти ощущения только обострились и к ним добавились новые — смутного беспокойства и предчувствие чего-то плохого. Разглядывая высокие, все сплошь искривлённые и порой загнутые под неожиданным углом деревья, поражался неестественности окружающего леса. Тёмная, грубая кора деревьев со следами, чьих то совсем не маленьких когтей, разбитые в щепы стволы небольших деревьев, говорили о совсем не мирных её обитателях. Но больше всего поражала тишина. Если на окраине леса ещё был слышен шелест листвы от порывов ветерка, но чем дальше мы уходили, тем явственнее становилась тишина. Звуки живых существ отсутствовали в принципе — ни щебета птичек, ни звона комаров, как будто-то всё вымерло.

Часа через два Сэй вывел нас на старую имперскую дорогу. Дорога — это громко сказано. Каменные обломки, когда-то мощённой дороги, были едва заметны, под наносами листвы и земли, поваленными деревьями и непонятными провалами.

— Всё, до вечера отдыхаем, — отдал команду Сэй.

— Не понял, — удивился я.

— Идти будем по ночам. Местная живность активизируется к наступлению темноты и потому останавливаться ночью на одном месте смерти подобно. Оружие всем проверить. Элея, подготовь стимуляторы, они нам пригодятся.

— С чем нам придётся столкнуться? — поинтересовался я.

— Да, кто же знает, что на нас выйдет? — развёл руками Сэй. — Здесь как зверья, так и плотоядных растений хватает, а ещё всякие пауки с размером грызунов встречаются. Так, что передвигаться придётся с максимально возможным темпом. Ночь будет длинная.

— И сколько таких ночей нам предстоит?

— Две. Если повезёт.

Ближе к вечеру все были готовы, я даже успел немного вздремнуть. После ужина начали собираться. Проверил дробовик и патроны к нему, достал из рюкзака тактический фонарик — был в нём режим импульсной направленной вспышки, может пригодится. Немного подумав, снял с пояса мачете и закинул за спину — если придётся бежать, может помешать. Катана и вибронож всегда в готовности. На станнер решил особо не рассчитывать. Кто его знает, как он по местным монстрам работает?

Поднялись, когда местное светило зашло за кроны деревьев. Пока было светло, Сэй вёл нас с максимальной скоростью. По мере наступления темноты лес начал оживать и по обе стороны дороги стали раздаваться рычание наблюдавшего за нами зверья. Через некоторое время, Сэй зажёг своего светляка и со стороны леса раздались злобные завывания. Я переместился в хвост нашей колонны, чтобы контролировать тыл. Флора постоянно сканировала местность. Но множеству тепловых засветок, расположенных вдоль дороги, стало понятно, что просто так нам не пройти. Прибывающее зверьё от нетерпения начало набрасываться на себе подобных, то тут, то там возникали кровавые стычки.

— Приготовиться! — предупредил Сэй. — Впереди шаклы.

Райс и Рисс выдвинулись вперёд и расположились за спиной Сэя. Было заметно, что светляк отпугивает зверьё и оно не может решиться напасть на нас, но долго это не продолжалось. Раздался залп из трёх дробовиков, за ним ещё один. Завизжали диким воем подранки. Понимая, что стрелять вперёд я не могу, достаю катану, теперь надежда только на неё. Элея успевает выстрелить по промелькнувшей тени сбоку и тоже хватается за мачете. Позади меня образовалась группа проскочивших шаклов, готовящихся напасть сзади. Хищные вытянутые морды с парой клыков на верхней челюсти, горящие в темноте глаза, длинные стоячие уши, тёмно-бурый цвет шкуры с клочками более светлой грязной шерсти и длинный облезлый хвост с шипом на конце вызывали отвращение. Ближайший самец, размером с небольшого телёнка, взвизгнул и бросился на меня. Резко ухожу с траектории его прыжка и с разворота рублю его шею, рядом возникает тень второго шакла, пригнувшись вонзаю ему в брюхо вибронож. И понеслось: колю, рублю, догоняю своих и снова — рублю, изворачиваюсь, колю, догоняю…

От шаклов мы отбились, правда, не без потерь — Рисса кто-то успел цапнуть за левую руку. Элея на ходу умудрилась обработать рваные раны и перевязать руку. Сэй прибавил темп в надежде оторваться от зверья, но часа через два Рисс стал выдыхаться — сказывалась потеря крови. Элея выдала всем стимуляторы и мы снова прибавили шаг.

Тем временем, у меня за спиной творилось, что-то непонятное. Как только мы немного удалились от места поединка, за нашими спинами раздался жуткий рёв — началось кровавое пиршество, подранков и трупов шаклов хватало. Через некоторое время Флора заметила, что за нами увязалось множество мелких грызунов, но каких-либо действий они не предпринимали. А сейчас они исчезли и позади нас образовалась пугающая пустота, все зверюшки притихли. Предчувствие чего-то ужасного растеклось в моём сознании. Сэй тоже, что-то почувствовал и на миг обернулся.

— Гризы! Бегом!

Глава 16

"Происхождение аномальных зон на Теллусе неизвестно. Опираясь на исторические описания можно с уверенностью утверждать, что ранее количество таких зон было значительно больше. Агрессивность флоры и фауны аномальных зон в последнее время значительно уменьшилась. Но эти изменения применимы лишь к аномальным зонам, расположенным на побережьях Центрального континента. В глубине континента аномальные зоны изучены плохо и по косвенным данным их активность значительно выше. Только представители местного коренного населения имеют возможность, относительно безопасно, кратковременно, находиться в этих зонах. Эта возможность используется ими в целях торговли ингредиентами изменённых животных и природными артефактами. Артефакт, заряженный от природного источника, ценится гораздо выше. Но в связи с применяемой бартерной торговлей с туземцами, цены на такой товар не отражают их действительной стоимости и значительно занижены. Разрыв в предлагаемой и реальной стоимости товаров периодически является предметом противостояния между торговцами и местным населением, что приводит к прекращению поставок ингредиентов и артефактов".

Из лекционных материалов Магической Академии.

— "Обнаружены два ментоактивных объекта. Двигаются в нашу сторону, сближаются. Расстояние 40 метров", — предупредила Флора.

— "Не в курсе, кто такие?" — поинтересовался на бегу у ИскИна.

— "Род млекопитающих отряда хищных. Длина чуть меньше двух метров, вес до 500 кг, прочная шкура и плотная шерсть. Клыки и когти в наличии. Передаю изображение".

М-лять… Это же медведь! Да ещё ментоактивный! Что делать? От него, вернее от них, далеко не убежишь — по любому догонят. С дробовика их взять сложно, если и стрелять, то с расстояния нескольких шагов. И стрелять на поражение. Подранок порвёт любого до кого дотянется, даже если будет при смерти. Значит, в принципе, одного грыза завалить возможно. Но даст ли мне эту возможность второй? И что за ментоактивность у них такая?

Ещё с полчаса в таком темпе и Рисс выдохнется, придётся останавливаться, а групповую цель атаковать легче, мне, соответственно, защищать труднее. Думаю, как только грызы на нас накинутся, то и другие зверушки из леса подтянутся. Надо останавливаться.

— "ВНИМАНИЕ! Ментальное воздействие минимального уровня", — появилось сообщение от нейрокома.

В голове слегка зашумело. Резко останавливаюсь и поворачиваюсь к едва заметным в темноте приближающимся грызам. Умчавшийся Сэй, оставил меня в полной темноте.

— "Флора, можно, что-нибудь сделать с темнотой, только быстро?"

Темнота немного отступила, и теперь в полупрозрачной мгле более явственно проявились набегающие звери.

— "Кратковременная стимуляция зрительных рецепторов", — пояснила Флора.

Долго не раздумывая, бросился к ближайшему грызу, на ходу вскидывая дробовик. Зверь явно не ожидал нападения и несколько притормозил, чем я и воспользовался. Два, почти одновременных, выстрела практически в упор разнесли ему глазницы. Грыз завалился на бок. Сзади, как будто, молотком долбануло по голове.

— "ВНИМАНИЕ! Интенсивное ментальное воздействие максимального уровня. Предприняты необходимые защитные меры".

Да, что это творится!? Как же больно! Убью!!! Сдохни тварь, сдохни!!! В голове темнеет и я падаю во тьму… Очнулся в полной темноте и тишине. Медленно поднимаю чугунную голову — вокруг никого.

— "Флора, что произошло"?

— "Ментальный удар. Сначала по тебе, а потом и ты выдал. В радиусе 15 метров ничего живого. Растёшь".

— "Как это я умудрился"?

— "В связи с увеличившимся внутренним объёмом энергии, радиус поражения возрос в три раза".

— Сколько я был в отключке?

— 30 минут.

Как же хочется есть! По быстрому нащупав, что-то в рюкзаке, засунул себе в рот — вроде бы сыр. Достал фляжку с водой. Похоже, немного отпустило.

— "Естественная реакция организма для восполнения потраченной энергии. Рекомендую восстановить энергетический баланс с накопителя от природного источника", — посоветовала Флора.

Добил остатки с алмаза-накопителя. Вроде бы, пришёл в норму. Подошёл к грызу застреленному из дробовика. В районе загривка заметил слабое серебристое свечение.

— "Фиксирую слабую энергетическую ментальную структуру. Рекомендую произвести поглощение энергоструктуры".

И каким же образом? Подношу руку к загривку — ноль реакции, ничего не чувствую. Приглядываюсь — маленький энергетический шарик спрятался у основания черепа. Достаю вибронож, делаю надрез, засовываю туда палец и впитываю в себя энергию. По всему телу прокатывается волна мелких покалываний. Когда волна дошла до головы, в глазах резко потемнело, а через мгновение отпустило. Такое ощущение, что стал лучше видеть в темноте.

— "Флора, твои штучки"?

— "Регистрирую незначительную энергетическую перестройку зрительных рецепторов. Возможно это результат поглощённой энергии".

М-да… Где-то тут у нас вторая тушка, надо повторить. Второй грыз отыскался в восьми метрах левее от первого. Процедура поглощение прошла без сюрпризов. Нет, я определённо стал лучше видеть! Интересно, это кратковременный эффект или, что-то более глобальное? Ладно, все вопросы на потом — надо своих догонять. Через полтора часа плотного бега я заметил их. Обозначил себя светом фонарика. Сэй остановился.

Тяжело им дался этот рывок. Рисс едва держался на ногах и если бы не Райс, давно бы уже упал. Да и все остальные дышали через раз.

— Привал! Отдыхаем, пока тихо, — отдал команду Сэй. — Рисс, ты как?

— Терпимо. Не беспокойся, — откликнулся он, завалившись на каменный блок, торчащий из земли.

— Элея?

— Рана обработана, кровотечение остановлено. Нужен отдых для восстановления организма, — отрапортовала она, осматривая Рисса.

— Что там случилось? — добрался до меня Сэй.

— Гризы сдохли.

— Удачно вышло, — Сэй присел рядом со мной и отключил свой светляк.

Взглянув на небо, заметил, что на востоке явно посветлело. Ещё немного и появится местное солнышко. Незабываемая ночь.

— Тут после твоей стрельбы, будто волна ужаса прокатила, — продолжил он. — Всё зверьё куда-то разбежалось и попряталось. Повезло. Думал, до утра не дотянем.

Через полчаса Сэй всех поднял и мы отправились дальше. Надо уйти как можно дальше от ночного побоища, объяснил он, чтобы на дневке не было гостей. Через час после восхода мы остановились. После завтрака на быструю руку, Сэй распределил дневные дежурства. Несмотря на жуткую усталость, я настоял на первом дневальстве. И тому были причины.

— "Фиксирую слабый энергетический выброс природного происхождения", — обрадовала меня Флора.

Недалеко, в метрах 20–25 от нашего лагеря, замечаю едва заметное сине-зеленоватое мерцание среди зарослей кустарника, разросшегося вдоль дороги. Подождав, пока все заснут и просканировав близлежащее пространство на предмет хищников, отправился к источнику. Кое как продравшись сквозь заросли, обнаружил на месте источника, лежащий на камнях, костяк небольшого животного. Среди костей лежал трёхгранный наконечник стрелы. Интересно… выходит, на местных зверушек, кто-то охотится? Разбираться будем потом. Забрасываю наконечник в один из клапанов рюкзака. Разгребаю костяк и камни, чтобы добраться до источника, что едва пробивается сквозь них. Через несколько минут всё готово и теперь источник выглядит куда солиднее, чем был. Среди камней внезапно нащупываю небольшой, с ладонь, гладкий камень. Синевато-серый с зелёными прожилками голыш насквозь пропитан энергией источника. Недолго думая, отправляю его к наконечнику в рюкзак. Остальное время я занимался закачкой алмаза-накопителя из источника. Энергии хватило наполнить почти половину накопителя, пока она не иссякла. Времени как раз хватило до пересменки. Сдав дежурство Сэю, буквально сразу же вырубился. Физически я полностью восстановился у источника, но никто не снимал моральную усталость.

— "ВНИМАНИЕ! Интенсивное ментальное воздействие среднего уровня. Зафиксировано два источника воздействия", — всплыло сообщение от нейрокома.

Ещё толком не проснувшись, резко подскакиваю. Недалеко от себя, замечаю две подсветки от Флоры. По обе стороны от дороги, на нижних ветвях деревьев расположились два питона.

— "Фиксирую усиление ментального воздействия, — проявилась Флора. — Рекомендую срочно сменить позицию".

Выхватываю катану и бросаюсь к ближайшему питону по ломанной траектории. Несколько прыжков, перебежка и я у дерева с питоном, короткий замах и голова питона катится в сторону. Разворачиваюсь, и через мгновение второй питон лишается головы. Контроль времени — на всё меньше минуты! Ничего себе я ускорился! Оборачиваюсь и вижу медленно заваливающегося в костёр Райса. Бросаюсь к нему и едва успеваю вытащить его, прежде чем тот сгорит заживо. Накинув на него плащ, пытаюсь потушить на нём остатки волос и одежды на руках.

— Рисс!!! — заголосила рядом Элея.

Кидаюсь к ней. Элея, стоя на коленях с широко раскрытыми глазами смотрела на тело Рисса. Пробив насквозь тело и одежду, из Рисса торчало несколько побегов молодого бамбука. Застывшее в ужасе мертвенно-бледное лицо и струйка крови из уголка рта завершали картину.

Держась за голову обеими руками, подошёл Сэй. Взглянув на Рисса отрешённым взглядом, пошёл к Элее, поднял ее и прижал к себе.

— Ему уже ничем не поможешь, дочка, — и погладив по голове, продолжил. — Там Райс, иди, ему нужна твоя помощь.

Элея кивнула и пошла к костру.

— Пришли на кровь, — кивнув на ростки-убийцы, пояснил Сэй. — Где-то рядом их гнездо. У них корневая система как у грибов, разрастается на несколько десятков, а то и сотен метров. У Рисса вся рука в крови, вот и учуяли.

— Он не мог уйти?

— При прикосновении парализует нервную систему. Шансов у него не было. Проклятый лес! — махнул рукой Сэй. — Надо уходить с этого места.

Мы поднялись и пошли к костру.

— Кстати, что это нас так приложило? — спросил Сэй, потирая виски.

Поворачиваюсь к деревьям у дороги и показываю на висящие безголовые тушки питонов.

— Понятно, — кивнул Сэй.

Элея "колдовала" над Райсом.

— Сильные ожоги головы и рук, — сообщила она нам. — Я попытаюсь, что-нибудь сделать, но на многое не рассчитывайте.

Сэй вопросительно посмотрел на меня.

— Помогу.

— Вот и хорошо, да и мне пора делом заняться.

Элея тем временем намазала Райса какой-то мазью. Было видно, что ему нелегко, но он молчал, стиснув зубы.

— Я ему дала восстанавливающий элексир и наложила заживляющую мазь, но этот процесс долгий, — Элея взглянула на меня.

Достаю аптечку от Декана. Закрепив её на плече Райса, жду результата. Аптечка отработала штатно и после того, как индикаторы на ней погасли, убрал её в рюкзак. Райс расслабился и его вырубило.

— Надо подождать пока он очнётся, иначе лечебный эффект будет не полным.

— Я думаю, папа не будет против, — согласилась со мной Элея.

Сэй между тем, обложив тело Рисса собранным сухим кустарником и хворостом, вернулся к тушкам питонов. Элея присела рядом со мной.

— Они мне как братья, — по её щеке скатилась слеза.

Приобняв, прижал Элею к себе. Что тут можно сказать? Я их толком не знаю, а успокаивать, меля всякую чепуху, это не по мне. Так и просидели, пока не подошёл Сэй.

— Надо уходить отсюда, — наливая себе взвар с котелка, висящего над костром, сообщил он. — Через километров пять остановимся, а там у нас ещё часик другой на отдых останется. Когда Райс очнётся?

Я посмотрел на него — совсем слабая энергетика, но если попробовать его "подзарядить" может, что и получится.

— Попытаюсь его поднять.

— Вот и хорошо, а мы с Элеей пока собираться будем.

Не знаю, что больше повлияло на состояние Райса — зелья и мазь от Элеи или аптечка Джоре, но ожоги на правой половине лица почти затянулись, лишь в местах глубоких ран на руках ещё виднелись пятна сукровицы. М-да… и куда же вливать энергию, если у него нет своего колодца?

— "Как вариант, могу предложить метод энергетического массажа", — проявилась Флора.

— "Что это за массаж такой"?

— "Подробностей не знаю, но суть такова: осуществляется энергетическая подпитка нужного органа, а организм уже через него получает энергию".

М-да… В моём случае для полного восстановления организма подходит только сердце с его кровеносной системой. Расстёгиваю куртку Райса и прикладываю руку к его груди. Всматриваюсь. Вижу пульсирующий энергетический сгусток. Его цвет определить сложно — очень не выраженные и слабые энергии. Пытаюсь выдавить из себя немного энергии, стараясь попасть в ритм работы сердца. Как ни странно это удаётся. Не смотря на неразвитость энергоканалов Райса, капельки энергии доходили до его сердца, и оно сразу же откликнулось, заработав более ритмично и стабильнее. Заряженная кровь добралась до поражённых зон и процесс заживления ожогов многократно ускорился. Состояние организма Райса улучшалось на глазах, сейчас оно было ближе к эйфории. Убираю руку. Через пару минут Райс очнулся.

— Где Рисс?

Подошёл Сэй и опустил свою руку ему на плечо.

— Мы сами выбрали свою судьбу, Райс. Сегодня ему не повезло…

Райс тяжело встал и обвёл всех стеклянным взглядом. Элея всхлипнула и прижалась к его груди.

— Не плачь, не надо, — гладил он её по голове, — не плачь.

Через минуту он как бы очнулся и посмотрел на Сэя.

— Я хочу его видеть.

Сэй молча кивнул и направился к телу Рисса. Райс последовал за ним. Дойдя до кучи хвороста Сэй, что-то вложил ему в руку и вернулся к нам.

— Собираемся, сейчас выходим.

Не успели собрать рюкзаки, как появился Райс. Позади него разгорался погребальный костёр. Следующий час был самым тягостным и молчаливым. За всё это время никто не вымолвил ни слова.

— Останавливаемся. Два часа отдыха, завтракаем и выходим. Все отдыхают, я дежурю, — распорядился Сэй.

— Будет лучше, если дневалить буду я, — не согласился с ним. — Кроме тебя нас отсюда никто не выведет, а для этого нужна ясная голова.

Сэй хмуро взглянул на меня.

— Будь по-твоему.

Пока я разводил костёр, все улеглись.

— "Флора, каковы наши шансы на успех"?

— "Если ты о шансах выхода из этого леса, то ни чем обрадовать тебя не могу. Учитывая, что нас стало на одного меньше, а всё местное зверьё в курсе, где мы находимся, то наши шансы меньше 50 %".

— "Надо, что-то придумать".

— "В этом я с тобой полностью согласна".

— "Из того, что я знаю, больше всего походит ментальный удар".

— "Ты не владеешь практиками направленного ментального удара и работой малыми дозами энергий. Ты же лупишь дубиной со всего маха, когда нужно молоточком — осторожно и едва-едва. А кроме того, если ударишь, то рядом с тобой в живых никто не останется".

— "М-да… задачка. Может ты, что посоветуешь"?

— "Из того, что мы имеем, можно применить только плетение светляка, как у Сэя. Кстати, зверьё побаивается его, не на все сто процентов, но приостанавливается, а это лишний шанс проскочить".

— "А если усилить свечение светляка"?

— "И ты знаешь, каким способом? Плетение состоит из рун. Ни ты, ни я в этом не разбираемся. Воспроизвести плетение я смогу, но изменить — увы"…

— "А если в плетение добавить дополнительную энергию"?

— "Выгорит оно. Хотя… Это, скорей всего, будет похоже на короткое замыкание, при этом будет задействована вся присутствующая энергия. А ведь может и сработать. Надо экспериментировать. Доставай алмаз и запитывай его минимальным количеством энергии, которым сможешь".

Быстро достаю алмаз-накопитель и запитываю его.

— "Сейчас я скину в него плетение, а ты попробуй запустить его".

— "Как"?

— "Не знаю. Пробуй! Всё, готово"!

И как же его запустить? Вглядываюсь в плетение и пытаюсь представить, что нажимаю на него. Ничего не происходит. Мыслим логически: есть плетение, чтобы запустить светляка, нужно запитать плетение, то есть подать на него "напряжение". Если выдавлю даже тот минимум энергии, что получилось загнать в алмаз — плетение однозначно рванёт, а хотелось бы в начале просто его запустить. Может попробовать запитать подушечку пальца и уже через него запустить плетение? Через мгновение над моей головой появился магический светляк. Получилось!!!

— "Флора"?

— "Продолжаем. Только закрой глаза перед экспериментом".

Подключаюсь своими энергоканалами к алмазу и выдавливаю из своего колодца энергию на плетение. По закрытым глазам шибануло вспышкой, голову заметно припекло даже сквозь накидку плаща, предусмотрительно накинутую перед экспериментом. Алмаз заметно нагрелся.

— Что это было? — подскочила Элея.

— Где? Приснилось что?

— Похоже.

— Ещё рано. Поспи немного.

Немного поворочавшись она заснула. А у меня от переизбытка адреналина, кровь чуть ли не кипела. Получилось!!! Что бы ещё придумать? Ничего, кроме зарядки ментальной энергией боеприпасов в голову больше не приходило.

— "Флора, а что будет, если мы запитаем энергией патроны"?

— "Сложный вопрос. Вот если, скажем, на пуле было нанесено какое-либо плетение, то её запитка многократно усилила бы эффект этого самого плетения. Если исходить из того, что происходит усиление воздействия, то скорей всего, повысится пробиваемость пули. Причём надо понимать, что большего эффекта можно добиться именно от пуль, а не от дроби".

Пришлось вставать и искать патронташ, оставшийся от Рисса и поменять дробь на пули. Зарядка не заняла много времени, но значительно облегчила меня в энергетическом плане. Восстановился от алмаза-накопителя. Немного подумав, решил, что два заряженных ружья лучше, чем один и прихватил дробовик Рисса.

За час до заката мы вышли: Сэй впереди, за ним Райс и Элея, я — замыкающий. Флора сканировала пространство. Было заметно, как с наступлением темноты зверья становилось всё больше и больше. Из глубины леса вдоль дороги собирались стаи мелких тварей и одиночек-монстров. Лишь свет светляка и сумерки сдерживали их. Те, кого мы прошли, злобно перерыкивались, а особо голодные и нетерпеливые следовали за нами, скрываясь во мраке леса.

Как только окончательно стемнело, в лесу, что-то изменилось. Непонятные предчувствия подкатили комом к горлу, стало понятно — сейчас будет нападение.

— Сэй, внимание! — предупредил я его.

Впереди, из леса, появилась лавина мелкой зубастой живности. Глядя на приближающийся ковёр зверья невольно подумалось: "Не отобьёмся!". Однако Сэй быстро сориентировался:

— Райс, позади справа от меня, Элея слева. Приготовить ножи и мачете. Клим, на тебе тыл. Бегом марш!

Грохнули шесть выстрелов, заскулили подранки. В лавине зверья образовалось несколько заторов. Свежая кровь ударила в голову хищникам и те начали охоту на подранков и терзать уже мёртвую плоть убитых. Орудуя катаной и мачете отбивался от зверья заходивших с тыла. Было чертовски неудобно, приходилось приостанавливаться, а потом вновь догонять своих, помогая им.

Минут через пятнадцать мы прорвались, как-то внезапно некого стало рубить. Позади нас ревело, визжало и скулило. Пробежав ещё с десяток минут, Сэй перешёл на шаг.

— Не расслабляться. Просто так от нас никто не отпустит. Похоже, кто-то посерьёзней на подходе.

Через некоторое время послышался противный, едва слышимый звон.

— Папа, что-то звенит, — сообщила Элея.

— Ещё кто-нибудь слышит?

— Да, — отозвался я.

— Ушаны! Всем смотреть в небо! Бегом!

Что это ещё за хрень? Я старательно вглядывался в небо, пытаясь при этом краем глаза отслеживать дорогу.

— "Рукокрылые кровососущие хищники, отличительной чертой которых являются длинные уши, — отозвалась Флора. — Вес доходит до десяти килограммов, размах крыльев — два с половиной метра".

Едрить-колотить, только этой дряни не хватало! Внезапно, на фоне взошедшей Сао промелькнула тень.

— Первый налёт у них пристрелочный — пригибаемся и бежим, — на ходу сообщил Сэй. — При втором налёте — падаем и лежим. Заходят всегда со спины. Клим, ты предупреждаешь.

Флора контролирует прайд ушанов. Когда до них остаётся пять метров, предупреждаю:

— Заходят!

Пригибаюсь и над моей головой зашумели пролетающие ушаны. Перед светляком они разделились на две части, обходя его с левой и правой стороны. Это сколько же их тут собралось? Минуты три они шумели над головой, причём последние, уже пытались вцепиться в нас своими острыми когтями.

— Надо искать какую-нибудь ложбинку, иначе третьего налёта нам не пережить. Ищем! — прокричал Сэй.

Как на зло ничего подходящего не находилось.

— "Прайд на подлёте", — предупредила Флора.

— Заходят! Ложись! — гаркнул я.

Вновь нам повезло — ушаны никого толком не задели. Пострадали только походные плащи, теперь они походили на порезанные лоскуты. Как только последние ушаны пронеслись над нами, мы по команде Сэя, бросились вперёд.

— Если ничего не найдём, придётся прятаться в лесу, — обрадовал он нас.

Флора предупредила о третьем заходе. Похоже, пора применять "домашние заготовки".

— На счёт "один" останавливаемся и закрываем глаза руками. Всем набросить накидки на голову. Приготовились! Три, два, один… Сверкнуло так, что ещё минуты три в глазах солнечные зайчики бегали. Позади раздался многоголосый визг. Явственно слышались звуки падения тушек ушанов о землю и ударов в деревья. Алмаз нагрелся и через мгновение рассыпался.

— Что это было? — протирая глаза, спросил Сэй.

— Последний шанс, — не стал я выдумывать.

Сэй кивнул головой.

— Весьма кстати. Не расслабляемся. Немного осталось. Элея, раздай всем стимуляторы. Придётся немного побегать.

И мы побежали. По данным от Флоры зверья вдоль дороги стало значительно меньше, и они были не столь агрессивны, как прежде. А вот позади… Позади чувствовалось, что-то нехорошее. Такое ощущение, что накатывает волна, чего-то тёмного и страшного. Похоже, у нас ещё одни "гости" образовались. Да когда же это всё закончится?!

— "Вулфы. Пять засветок", — обрадовала меня Флора. — "Двое впереди, передвигаются вдоль дороги. Остальные позади. Расстояние 30 метров".

Останавливаюсь. Подготавливаю дробовики. С дистанции десяти метров начинаю стрельбу. Первые два выстрела — два попадания. Бросаю уже не нужный дробовик, перехватываю второй с плеча и ещё два выстрела. Раздаётся рёв раненого зверя. Бросаю второй дробовик и выхватываю катану. С перекатом ухожу в сторону — надо мной пролетает тушка вульфа. Ему вдогонку летит метательный нож. Визг. Разворачиваюсь на звук и получаю мощнейший удар лапой по левому плечу, в последний момент успеваю ткнуть катаной в брюхо зверю. Заваливаюсь от удара на землю. Через мгновение рядом падает уже мёртвый вульф. Задыхаясь от боли в разорванном плече отползаю за убитого зверя.

— "Флора"?

— "Два подранка. Один тяжёлый. У другого перебита передняя лапа".

Быстро подзаряжаюсь от "лечебного" алмаза-накопителя — боль отступила. Надо разбираться с подранками. Нашёл дробовики, перезарядил их. "Тяжёлый" нашёлся сразу, у него была прострелена грудь — добил ударом катаны, чтобы не шуметь. А подранок с перебитой лапой уже доковылял до леса. Будем считать, что ему повезло — гоняться за ним я не собирался. Пора догонять своих. С удивлением обнаружил, что раны уже не кровоточат и активно затягиваются. Вот это регенерация! "Подзарядившись" ещё раз побежал к своим, при этом весьма неплохо ориентируясь в темноте. Через час я их догнал, а ещё через полтора часа энергичного походного темпа, в наступающей предрассветной мгле, мы увидели скалистый выступ горного перевала.

— Вышли, — устало пробормотал Сэй.

Глава 17

"Вооружённые силы герцогств и графств состоят из дружинников и городской стражи. Дружинники — это военное формирование, предназначенное для отражения нападений внешнего противника. Кроме того, дружинники привлекаются для сопровождения посольств и высших лиц за пределами своих территорий. Формирования дружинников базируются в военных городках, вблизи столицы и подчиняются непосредственно высшему лицу (герцогу или графу). Содержание дружинников происходит из казны этих территорий. Полувоенные формирования городской стражи являются внутренними войсками и применяются для поддержания правопорядка на вверенных им территориях и базируются в городских поселениях. Содержание стражников происходит за счёт городских средств. В мирное время данные стражники подчиняются городским главам. Отдельно можно отметить Службу Безопасности герцогства или графства. Данная служба предназначена для выявления как внутренних, так и внешних врагов и устранение их путём тайных операций. Кроме территориальной Службы Безопасности имеются аналогичные службы в городских поселениях и кланах (семьях) высшего дворянства. Их возможности ограничены государством".

Из лекционных материалов Магической Академии.

После непродолжительного отдыха на перевале, ближе к вечеру, вышли на тракт, ведущий в столицу герцогства — Галтею. Остановились в первой же попавшейся деревушке. Почти сутки отсыпались. Местный трактирщик даже за местным целителем посылал, думал, что какую-то заразу подцепили. То, что мы с перевала — это он сразу приметил.

На следующий день, пока отмокал в местной омывальне, отдал одежду в стирку и починку — всё-таки вульф знатно прошёлся по мне. Заштопанная в разных местах одежда, выглядела не столь вызывающе, как до этого, но всё равно — носить её только до ближайшей лавки. Что же касается меня, то, как ни странно, выгляжу я гораздо лучше, чем одежда. Раны успели зарубцеваться, а местами и сами шрамы стали рассасываться.

После ванны зашёл за Элеей, чтобы вместе спуститься перекусить. Сэй и Райс сидели за столиком и судя по всему уже отужинали.С Райсом были явные проблемы — потухший, устремлённый куда-то в себя взгляд, полное безразличие к окружающим, какие-то дерганые движения. Сэй быстро переглянулся с Элеей:

— Что скажешь, дочка? — показывая на Райса взглядом, спросил он.

— Надо идти в гильдию, — тяжело вздохнув, ответила она. — Ему срочно нужен целитель. Я ничем помочь не могу.

— Так я и думал, — согласился Сэй. — Выходим с утра. В половине дневного перехода будет небольшой городок с отделением гильдии, правда, это нам несколько не по пути, но выбора у нас нет.

После не долгого раздумья он продолжил:

— Ладно, вы ужинайте, а мы пойдём. Вставай, Райс, пошли отдыхать.

Райс встал и как зомби пошёл вслед за Сэем. Ужин проходил в полном молчании, только после выпитого бокала вина Элея несколько расслабилась.

— Я очень переживаю за Райса, — как бы извиняясь, произнесла она, глядя мне в глаза.

— Да, конечно, — кивнул я ей. — Мне тоже жаль парня. Кстати, что с ним?

— Профессиональная болезнь, — тяжело вздохнув, ответила она, после некоторого раздумья. — Все эти пустоши, аномальные зоны, зверьё, высасывают душу охотника, а здесь ещё смерть брата… Теперь ему нужен покой и отдых — иначе не выкарабкается.

— А зачем нам идти в вашу гильдию?

— Гильдия отправит его в ближайший монастырь на излечение — это их обязанность, согласно договору с каждым из нас.

Посидев ещё немного, мы отправились отдыхать. Проводив Элею до её номера, вернулся в свой. Элея была явно не в духе и я не настаивал. А ещё, где-то через час в мою дверь кто-то, едва слышно поскрёбся. Присмотрелся — знакомая аура. Открываю дверь — на пороге Элея. Молча скинув халатик, юркнула в кровать. Ложусь рядом. Прижавшись ко мне, она как-то робко всхлипнула и расслабилась. Минут через пять она заснула.

Проснулся, как всегда, едва начало светать. Осторожно выпутываюсь из объятий Элеи и на свежий воздух. Быстренько проведя тренировочный комплекс, вернулся будить подругу — скоро выходим. Пристально осмотрев Элею, понял, что и для неё последние дни не прошли бесследно. Её энергетика была крайне слаба и в ней присутствовали целые пласты усталости. Взял алмаз-накопитель от природного источника и прижав руку к её груди "качнул" немного энергии в неё. Через несколько мгновений Элея открыла глаза. Внимательно посмотрев на меня, улыбнувшись спросила, показывая на руку:

— Ты так собираешься целый день ходить?

— Я был бы, не против…

— Спасибо, — прошептала она и быстро поцеловав, выскользнула за дверь, накинув халатик.

Как и обещал Сэй к обеду вышли к небольшому городку. Устроившись на возвышенности, наблюдали, как Элея с Райсом проходят городские ворота.

— Сэй, а у вас ауры преступников долго хранятся?

— Ну, в артефакте стражников они сохраняются в течение года, а потом надо обновлять, хотя до этого доходит редко, — объяснил он мне, наблюдая через бинокль за городскими воротами.

— Редко?

— За мелкими воришками особо не гоняются, а потому не поймали и хрен с ними — в следующий раз попадутся, а вот если преступник покруче будет… Вот скажи, куда ему податься? В город он по любому не попадёт. Отсиживаться в деревушках тоже не вариант. Подозрительных местные в раз сдадут стражникам или дружинникам. Ну, а уйти в лес — это хуже смерти. Вот и выходит, что если не поймали в течение года, то преступник сам себя больше наказал. Нет, конечно, для особо опасных, срока давности нет — вот эти ауры подновляют, но, как правило, они гаснут раньше, чем до них дойдёт дело.

— Гаснут?

— Да откуда же ты взялся? — с подозрением уставился на меня Сэй.

— Нет у нас таких артефактов. И городов нет — самое крупное поселение, как ваша деревушка. И преступников нет. Откуда им среди снегов взяться. Сволочи водятся, а преступников нет, — включил я дурачка.

— Сволочи, эти да, везде есть, — усмехнулся Сэй. — А на счёт "гаснут", так пока живой человек — всё нормально, а помер — аура гаснет. О! Наши, кажись, прошли. Ну, а насчёт аур Элеи и Райса можешь не беспокоиться. Я правильно тебя понял?

Я молча кивнул, глядя на город.

— Слепки аур преступников хранятся в герцогствах, у стражников. И наши с тобой хранятся там. А сравнивать их с аурами всех охотников никто не будет — нет такой возможности. Значит, и вычислить Элею с Райсом через меня не получится.

К вечеру Элея не появилась, но мы на это особо и не рассчитывали. По словам Сэя, пока всех клерков не обойдёт, дело не стронется — ждать её надо к обеду. Так и случилось. Пока мы перекусывали из старых запасов, появилась Элея. На себе она тащила довольно внушительных размеров рюкзак.

— Всё в порядке, папа, — отчиталась она. — Райса отправили в Дальний монастырь. Деньги я передала настоятелю. Повезло, он здесь по делам останавливался. А это вам обновка, совсем поистрепались.

К нашим ногам упал рюкзак. Надо сказать, что Элея и про себя не забыла — сияя в новой экипировке. Облачившись в стандартные охотничьи комплекты, мы двинулись в путь. Дальнейшая декада мало чем запомнилась — городки обходили, изредка туда, по необходимости наведывалась Элея, на ночлег останавливались в деревушках. Надо сказать, что я вновь был на полном пансионе у Сэя. Оказывается, он успел разделать двух убитых мной питонов и обещал рассчитаться со мной в Галтее.

Дорога значительно изменилась. Теперь она выглядела не как обыкновенная просёлочная однопутка, а как настоящая магистраль, почти без ухабов. Движение по ней было довольно оживлённым: постоянно сновали туда-сюда ездовые, двигались обозы в обоих направлениях, да и таких же путников, как мы, хватало. Пару раз нам повезло устроиться на попутных обозных фурах, так что добрались до Галтеи несколько раньше, чем рассчитывал Сэй. Буквально в последний день пути до города вывалилось сообщение от нейрокома:

— "База знаний "Пилот атмосферных аппаратов" изучена во второй уровень. Продолжить изучение? — Да. Нет".

Особо не раздумывая, поставил на изучение третий уровень.

— Ну, и как мы туда попадём? — поинтересовался я у Сэя, разглядывая 15-метровые крепостные стены, окружающие Галтею.

— Не волнуйся, есть способ, правда, придётся немного подождать. Вот сходит Элея в город, передаст записочку, так всё и случится.

Остановились мы невдалеке от городских стен, в ближайшем лесочке, чтобы не мозолить глаза стражникам. М-да… Интересненько, что же за фрукт у нас Сэй? Его явно не смущают закрытые для нас городские ворота. Придётся подождать, пока не вернётся Элея. Часа через три она вернулась и не одна, а в сопровождении сухонького старичка, облачённого в какой-то неброский дорожный балахон с капюшоном. Как ни странно, Сэй явно узнал старичка и на радостях с ним обнялся. Немного отойдя в сторону, они что-то энергично обсуждали.

— Ты не в курсе, кто это? — спросил я Элею.

— Нет. Знаю только, что живёт он в центральном районе города, а там одна знать.

Явно о чём-то договорившись, старичок, помахав нам рукой, отправился назад в город.

— Как стемнеет, нас проведут, — пояснил, подошедший Сэй.

— А что не сейчас?

— Чтобы об этом узнала каждая собака в городе? Ты думаешь, там не следят, — Сэй показал пальцем на городские ворота, — кого проводят мимо артефакта стражей? Уже через полчаса службы безопасности всех мало-мальски влиятельных домов будут знать о нас.

— Так как же мы пройдём?

— Через калиточку, — загадочно улыбнулся Сэй.

— У меня появляется всё больше и больше вопросов к тебе, — уставился я на охотника.

— Да брось ты, — махнул он рукой. — Всё в порядке. С Норком мы служили вместе. Так случилось, что я ушёл, а он остался и служит до сих пор.

— И служит он в системе безопасности герцога, — продолжил я.

Сэй молча кивнул, разглядывая городские стены.

— А ещё, у нас говорят: "Бывших не бывает".

М-да… Это я зря… Сэй уставился на меня с угрюмым видом.

— И где же это "у нас" находится? Только не говори про дикий север и бескрайние снега. А насчёт вопросов, так и у меня есть несколько.

— Понял. Умолкаю. Не лезу вперед батьки, — попытался я разрулить ситуацию.

Сэй усмехнулся.

— Ладно, поговорим на эту тему позже. А сейчас отдыхаем, всё равно до вечера делать нечего.

Как только стемнело, Сэй повёл нас вдоль крепостной стены. Благо, что на небосводе сияли два местных спутника, и было довольно светло, а то точно бы шею свернули. Спустились в небольшой овражек, где нас уже поджидал Норк. В зарослях кустарника находилась тщательно замаскированный вход в потайной лаз. После получасовых блужданий по тёмному и сырому подземному коридору мы оказались у металлической двери, вмурованной в каменной стене. Очевидно, это была крепостная стена. Немного "поколдовав" у двери Норк вывел нас к каменным лестничным пролётам. Здесь нас встретил наряд стражников из восьми человек. Норк, пошептавшись о чём-то с командиром наряда, повёл нас наверх. Ещё минут через двадцать мы вошли в небольшое служебное помещение, здорово напоминающее дежурку, в которой находились стражники. Выйдя из здания, мы оказались на городской улочке, идущей вдоль крепостной стены. Проходя мимо небольшого трактира Норк остановился:

— Вы остаётесь здесь, — обратился он ко мне и Элее. — С хозяином трактира всё оговорено. Сэй подойдёт немного позже.

Хозяин трактира и впрямь нас ждал, так что, не смотря на поздний час, нам удалось и перекусить и ополоснуться. Сэй заявился рано утром, когда я уже разминался на заднем дворе.

— Всё, Клим, кончились наши мученья, — обрадовал он меня.

— Груз сдал? — поинтересовался я.

— Да, — кивнул он. — Сегодня, завтра отдыхаем, а потом нас хотят видеть.

— Что-то не горю я желанием светиться.

— Мне тоже это не по душе, но нас никто не спрашивает. Норк обещал, что всё будет строго кондифициально и в узком кругу.

— И где?

— В родовом замке Крис де Бура. Ладно, пойду я отдохну немного. Да, и предупреди Элею.

Узнав, что мы будем представлены герцогу, Элея развила бурную деятельность.

— Ты не понимаешь, как много надо сделать, — металась она по своей комнате. — Одежда, обувь, причёска и вообще много ещё чего… Надо срочно на городской рынок.

И началось… Не успев толком позавтракать, Элея уволокла меня в торговые ряды. Пропустив обед, она успела побывать во всех лавках, в которых продавалось хоть, что-нибудь из одежды. Не удовлетворившись этим, она потащила меня в центр города, где обосновались павильоны элитной одежды. Ещё пару часов потратили на выбор фасона и модели платья. На этом она не остановилась и сделала заказ на отца и в конце концов добралась до меня. Портной, маленький, плотный и лысоватый мужчина за сорок, весь взмок, измеряя и записывая указания Элеи. Выбранный фасон одежды для меня, вызывал огромные сомнения. Все эти кричащие цвета, непонятные накладки и вставки, рюшечки… Бррр… Меня аж передёрнуло. Когда пыл Элеи немного иссяк, мне удалось отвести портного немного в сторону.

— Френч, брюки, полусапожки. Покрой строгий. Материал прочный, износостойкий. Цвет чёрный. Пару белых рубашек. Три комплекта нижнего белья. Носки. Шить по этому образцу, только убрать все эти излишества, — указал я.

В трактир мы вернулись только к ужину. Сэй сидел за столиком и ждал нас.

— Это за питонов, — положил кошель рядом со мной. — Там шесть золотых.

Элея сделала заказ, после чего отчиталась:

— Одежду выбрали. Для тебя я повторила твой прежний заказ. Забирать завтра вечером. Придётся доплатить за срочность.

После ужина Сэй нас предупредил:

— В городе особо не светитесь. Норк предполагает утечку информации о нас. Имейте это в виду. Всё. Я пошёл отсыпаться.

Мы с Элеей остались. Заказали немного вина, десерт. Оглядывая полупустой зал, обратил внимание на одежду постояльцев. Раньше было как-то не до этого, да и далековато мы находились от столицы, а тут действительно, в глаза бросалась всякая несуразица в деталях одежды. Ладно женщины, в их одежде всякие там кружева и рюшечки даже необходимы, но у мужиков… И не это было самое странное. Я привык, что рядом со мной Элея и не обращал внимания на мужские компании, лишённые женского присутствия. А здесь получается не всё так просто. Глобальный дефицит женского пола породил всякие непотребства среди мужского населения, особенно среди молодёжи. Вот и сейчас я, краем глаза, наблюдал за двумя расфуфыренными павлинами, устроившимися на коленках пьющих мужиков за соседним столиком. Элея, заметив мой взгляд, немного обернулась.

— Не обращай внимания, — взмахнула она рукой, улыбнувшись. — Это в порядке вещей.

М-да… Хрень это какая-то, а не порядок вещей… Посидев ещё немного мы поднялись в номер Элеи.

Утром, после тренировки, отправился немного перекусить, пока Элея ещё не встала.

— "Обнаружен планшет третьего поколения производства империи Аратан. Подключиться? Да. Нет", — всплыло сообщение от нейрокома.

— "Флора? Можешь взломать, желательно аккуратно"?

— "Без проблем. Модель слишком примитивная, хотя и военного образца".

— "Военная и примитивная? Как-то не сходится"…

— "Клим, не тупи. Кто во фронтире будет продавать современные планшеты? Гражданские модели ранних поколений уже давно утилизированы, а у вояк на складах, наверняка, такого хлама девать некуда. Кроме того, они ещё и конверсию прошли, так что от былых возможностей здесь и половины не осталось".

— "Где, кстати, сам планшет"?

— "Человек у барной стойки".

Да, действительно, на барной стойке лежал, довольно потрёпанный планшет. Хозяин девайса, на вид типичный клерк средней руки, о чём-то расспрашивал хозяина трактира.

— "Клим, планшет завязан на работу в сети. Где-то рядом должна быть локальная сеть".

— "Очень интересно. Похоже нам нужно в центр города. Что-нибудь интересного накопала?".

— "В основном финансовые и бухгалтерские отчёты, есть немного юридических документов, больше ничего интересного".

— "Понятно. Спасибо, Флора. Как только обнаружишь сеть, дай знать".

Перекусив на скорую руку, отправился будить Элею, в надежде вытянуть её пройтись по городу. Как ни странно, идея прогуляться по городу пришлась ей по душе, и уже через час с небольшим, мы бодрым шагом направились в сторону дворцового комплекса. Движение на городских улицах, ближе к центру, было заметно меньше, да и внешний вид центра существенно отличался в лучшую сторону. Когда мы подходили к небольшому ресторанчику, пришло сообщение от Флоры:

— "Обнаружена локальная сеть".

— "Флора, есть возможность подсоединиться без всяких там регистраций, прописок и прочей ерунды"?

— "Да. Самый безопасный способ — использовать данные с планшета".

— "Подключайся и качай всё, до чего дотянешься. Разбираться с полученной информацией будем потом".

— "Принято к исполнению".

Чтобы не выходить из зоны сети, затащил Элею в ресторанчик на ранний обед.

— Элея? — послышалось из дальнего угла.

Из-за столика поднялся крепыш среднего роста, по виду лет на десять старше меня, одетый в немного ляпистый костюм, согласно местной моде.

— Край! — взвизгнула Элея и повисла у него на шее. — Ты как здесь оказался?

— Да, вот дела накопились, — ответил он после страстного поцелуя.

На меня как ушат холодной воды вылили. Что происходит?

— Клим, знакомься, — подошла ко мне Элея. — Это Край, мой второй муж. Край, это Клим — друг.

Край протянул руку, глядя мне в глаза. На автомате ответил.

— Клим, выручай, забери заказ, а я утром подскачу.

— Хорошо, — вылетело из меня.

Я развернулся и направился к выходу. Возле двери меня догнала Элея:

— Не обижайся, — прошептала она и чмокнула в щёку.

Очнулся через полчаса в каком-то сквере. Стоя на берегу небольшого пруда, я тупо пялился на воду.

— "Клим, да очнись же ты!" — появилось в голове.

— "Флора"?

— "Не думала, что ты настолько впечатлителен. Тебе сколько лет? Надо спокойнее реагировать на такие вещи. В Содружестве всякое бывает".

— "Немного смутило "второй муж", — попытался я оправдаться. — Меня воспитывали в рамках других традиций".

— "Эх, Клим, — тяжело вздохнула Флора (или мне показалось). — Не повезло тебе с этим миром. Помнишь, что говорил Сэй о планете, которая объявила войну всему живому? Так вот, Клим, война-то ещё не закончилась. Главным последствием войны, помимо повышенной агрессивности биосферы, стало непонятное влияние на геном женщин — они стали рожать только мальчиков. На одну девочку рождалось семь-восемь пацанов и пусть до совершеннолетия доживало не более пяти мальчиков, всё равно, это была большая проблема. Начались стычки и конфликты за обладание женским ресурсом. После нескольких войн пришли к выводу, что только институт многомужества может хоть как-то решить эту проблему. Женщинам разрешили иметь трёх официальных мужей, но не более двух в одном населённом пункте. Женщина уже имеющая двух мужей может официально заниматься публичным выбором третьего мужа. Но все эти "блага" имеют и обратную сторону. Женщина обязана родить не менее пяти раз. Исходя из того, что продолжительность жизни местного населения около 120 лет, то это не такая уж и проблема. Кроме того, воспитанием детей занимаются мужья. Не справившиеся со своими "обязанностями" женщины, после 50 лет, отправляются в публичные дома. Законодательство было подстроено для всемерной охраны прав и свобод женщин и любое их нарушение, карается очень жестоко, что, в принципе, не особо мешает заниматься работорговлей несовершеннолетними. Любое кабальное соглашение, оформленное договором, имеет юридическую силу. Сейчас обстановка с рождаемостью несколько улучшилась, но всё равно проблема никуда не делась".

— "М-да… И угораздило меня вляпаться… Как у нас говорят: "В чужой монастырь со своим уставом не ходят".

— "Это ты точно заметил. Так что не загружай себя. Не хочешь жить как они — тебя никто неволить не будет. Да и цели у нас другие".

— "Ты права. Просто не ожидал такого поворота. Кстати, ты это всё из сети выкопала?"

— "Да. Сеть создана для управленческого аппарата герцогства, так что документов по истории, юриспруденции там хватает".

— "Хорошо. Ты посмотри там, может, что ещё интересное найдёшь".

Побродив немного по скверу, вернулся в деловую часть города. Дойдя до знакомого павильона, расплатился за заказ и организовал доставку. Ещё через час я был в трактире.

— Где Элея, — взволнованно спросил Сэй, встретивший меня у входа.

— Нам повстречался Край, — ответил безразличным тоном. — Сказала, что будет утром.

— Ну, да… — кивнул мне хмурый Сэй. — И каким ветром его сюда занесло?

Немного помолчав, он продолжил:

— Пойдём, посидим, выпьем чего-нибудь, тебе это надо.

В общем, упились мы вдрызг. Напоследок, уже у двери моего номера, заплетающимся языком, Сэй невнятно пробормотал, припоминая Края:

— Мне он тоже не очень… Но это её выбор. А ведь она на тебя имеет виды.

— Третий? — я отрицательно покачал головой.

— Я почему-то так и подумал, — тяжело вздохнул он.

Глава 18

"Воздействия аномальных зон на внешнюю среду изучены слабо. Известно, что воздействие происходит как на биологическом, так и на энергетическом уровнях. Результатом этих воздействий является повышенный мутагенез биологических объектов. Причём предсказать результат мутаций практически невозможно, так как он зависит от индивидуальных особенностей биологического объекта. Энергетическое воздействие аномальных зон отражается и на работе любых искусственных объектов и механизмов содержащих в себе электронные компоненты. В зависимости от степени защиты, время их работы в аномальных зонах не превышает нескольких часов. В зоне повышенного излучения электроника сгорает мгновенно. Энергетическое излучение в аномальных зонах не постоянно и её всплески активности подчинены определённой цикличности, характерной только для этой зоны. В связи с этим пролёт над аномальными зонами категорически запрещён. Маршруты движения атмосферных летательных объектов, в основном, расположены над сухопутными торговыми путями, так как они наиболее изучены".

Из лекционных материалов Магической Академии.

Утро добрым не бывает… Не скажу, что было совсем уж хреново, но мутило заметно. Выпив всё, что булькало в номере, спустился на задний двор — выбивать из себя остатки дури. Светать только начало, так что по пути мне никто не встретился. Недолго думая, раздевшись, плюхнулся в бочку с водой. Сидел в ней пока не посинел. Прокачал себя энергией из природного источника — как заново родился! После тренировки вернулся в трактир, немного перекусить. Сэй и Элея ещё не появлялись. До назначенной встречи оставалось ещё часа четыре, а потому решил немного вздремнуть.

— "Флора, как тебе ситуация"?

— "Мне нечем тебя обрадовать. Больше всего мне не нравится предстоящий приём у герцога и в меньшей степени, возможная проблема с Элеей".

— "Не понял, какая ещё проблема с Элеей"?

— "Она может предъявить свои права на тебя. В этом мире выбирает женщина, и отказать ей может только равный по сословию".

— "Ты хочешь сказать, что она дворянка"?

— "Я не исключаю этого. Заметь, у неё два мужа и мы не знаем кто они".

— "Ладно, с этим понятно, а что не так с герцогом"?

— "Уж очень это похоже на смотрины. Захотели бы тебя отблагодарить, сунули какую-нибудь безделушку через Норка и всё, а тут почти официальный приём… Боюсь, что тебя сдали, Клим".

Сон как рукой сняло. М-да… куда ни кинь, везде засада. И главное, всё из-за собственной глупости — интересно, видите ли ему, то есть мне, с артефактами повозиться, перед девчонкой решил повыпендриваться!

— "Умеешь же ты, настроение поднять… И что делать"?

— "Ничего, пока не поймём, кто начал действовать первый. А в глобальном смысле, бежать отсюда надо, но боюсь, что это уже поздно".

— "Ты сегодня, просто фонтан пессимизма. Что значит поздно"?

— "Извини, что-то я действительно, но лучше исходить из худшего, чем надеяться на несбыточное. А насчёт "поздно", если я не ошибаюсь в расчётах, то через городские ворота нас уже не выпустят".

— "Просто замечательно… Ты решила меня добить"?

— "Наоборот. Я тебя мотивирую — пора вспоминать всё, чему тебя учили. Очень уж у тебя интересные базы знаний усвоены. Специфические, я бы сказала. Не расскажешь? И кто такие Декан с Сержантом, которых ты так часто вспоминаешь"?

— "Флора, я же тебе обещал. Хотя, если вкратце: сюда я попал с другой исследовательской базы, через портал, и хозяином там был Декан. Сержант — мой виртуальный тренер".

— "Клим, у меня создаётся впечатление, что ты надо мной издеваешься. Вот скажи мне, что мне теперь делать с этой информацией? Сама понимаю, что расспрашивать сейчас не время, но вопросов у меня к тебе, пожалуй, теперь на порядок больше будет".

— "Ну, а кому сейчас легко?.." — усмехнулся я.

За час до приёма в дверь постучали. К этому времени я уже оделся и размышлял о том, какое взять с собой оружие. На пороге стояла Элея.

— Привет! Ты уже готов? Через четверть часа выезжаем, — она оценивающе оглядела меня. — Я этого не заказывала.

— Меня несколько смутили местные стандарты моды, и я решил изменить заказ на что-то более привычное, — холодно ответил я.

— Клим, что произошло? — Элея подошла и пристально посмотрела мне в глаза. — Я же чувствую, что что-то не так.

— Ты о чём?

Элея резко повернулась и подошла к окну.

— Ну, да я виновата, что не предупредила тебя о своём замужестве, но разве это, что-то меняет? Ведь я же вижу, что тебе нравлюсь.

— Ты дворянка?

Глядя в окно, Элея утвердительно кивнула:

— Мой первый муж глава городской гильдии охотников в соседнем баронстве.

Немного помолчав, я продолжил:

— Дело не в тебе, Элея. И претензий к тебе быть не может. Всё дело во мне. Как оказалось, я жуткий собственник и делить тебя с кем-то, у меня даже мысли не возникало.

На пороге появился Сэй:

— Вот вы где… Там экипаж уже прибыл, давайте по быстрому.

Элея выскочила из номера. Сэй оглядел меня и удовлетворённо хмыкнув, продолжил:

— Я так понимаю, этот заказ не рук Элеи, — ткнул он пальцем в меня.

— Мне показалось, что местная мода не совсем соответствует предстоящему мероприятию, — витиевато выразился я. — Вот, не могу сориентироваться, что выбрать из оружия.

Сэй усмехнулся. Сам он был одет во что-то напоминавшее офицерский камзол, тёмно-коричневого цвета, сапоги-ботфорты и головной убор, весьма похожий на тюрбан.

— Меч и нож на поясе. Имей в виду, что их придётся сдать перед встречей с герцогом. Право нахождения с оружием, рядом с ним, надо ещё заслужить.

Через десять минут, все мы сидели в крытом экипаже, направлявшемся в родовой замок герцога. Элея сидела рядом с отцом и поправляла, только ей видимые складки, на её пышном, строгих тонов платье. Чем ближе мы приближались к замку, тем всё большее беспокойство я ощущал. Похоже, неприятностей мне не избежать.

За крепостной стеной замка нас встретил Норк. Пятнадцать минут блужданий по коридорам, и мы оказались в небольшом холле. Малый зал для приёмов, как пояснил Норк. Перед тем как войти в этот зал у нас вежливо попросили сдать всё оружие. На противоположной стене от нас висела картина в рост с изображением какого-то "великого полководца", показывающего рукой, куда идти воевать, войску, что спряталось у него за спиной. Под картиной, на небольшом постаменте стояли три тронных кресла, кроме них в зале присесть было некуда. Богато задрапированные стены, роскошные шторы на огромных окнах и сверкающий отражениями от магических светляков мраморный пол, завершали всё убранство этого зала.

После непродолжительного ожидания, за тронным местом открылась незаметная дверь и в зал вошли четверо богато одетых вельможи.

— Ваша светлость! — воскликнул Норк и склонил голову.

Элея застыла в глубоком книксене, Сэй также склонил голову. Пришлось и мне изобразить приветствие.

— Здравствуйте господа! Леди! — произнёс самый представительный на вид мужчина. — Прошу представиться.

— Офицер запаса, майор Сэй де Жак.

— Леди Элея де Старк.

По этикету, даже если мне этого не хочется, перед родственником императора, я просто обязан представиться полным именем. Иное будет считаться оскорблением.

— Шевалье Клим де Рос.

— Младший рода? — обратился ко мне герцог. — Ты можешь это подтвердить?

Я молча вывернул перстень камнем наружу, предусмотрительно надетый по совету Флоры. Герцог вопросительно посмотрел на седого старца, сопровождающего его. Тот, взглянул на перстень и утвердительно кивнул. Удовлетворённый ответом герцог продолжил:

— Вы оказали неоценимую услугу императору и мне лично. Хотелось бы поблагодарить вас за преданность.

Герцог повернулся к своему ординарцу и взял из его рук клинок в ножнах:

— Сэй де Жак, награждаю тебя этим оружием за проявленный героизм и надеюсь, что ты и в дальнейшем будешь верно, служить императору и империи.

Сэй склонил колено, взял клинок обеими руками и поцеловал его.

— Служу императору! — воскликнул он поднявшись.

— Да, — как бы невзначай заметил герцог, — и хватит тебе бегать по лесам. Что было, то уже давно прошло. У меня новобранцев целый взвод, а гонять их некому. Даю тебе день, закончить все свои дела, и сразу же приступай.

М-да… А герцог и Сэй оказывается знакомы! Похоже, Сэй когда-то накосячил и его по-быстрому отправили в отставку.

Элее на шею был повешен какой-то затейливый, сверкающий кулон, и смотрелся он на ней восхитительно. Моё награждение прошло по тому же сценарию, что и с Сэйем.

— Отрадно, что молодое поколение не чурается трудностей и готово послужить императору, — герцог внимательно посмотрел на меня. — Я правильно тебя понял, Клим де Рос?

Мне ничего не оставалось, как рявкнуть:

— Так точно, ваша светлость!

— Я рад, что ты сделал правильный выбор. Надеюсь, император ещё не раз оценит твои способности.

Последняя фраза мне явно не понравилась. Скосив глаза, посмотрел на Сэя, тот сделал вид, что ничего не замечает и тупо разглядывая герцога. Понятно… сдал, сволочь!

— До свидания господа, леди. Рад был с вами встретиться.

На этом наша аудиенция была закончена. На выходе, когда нам возвращали оружие, Норк передал каждому кошель с пятидесятью золотыми монетами, как он объяснил — компенсация за перенесённые тяготы. Вся дорога до трактира прошла в тягостном молчании. Элея, украдкой, бросала на меня свой взгляд и быстро отводила его. Сэй, демонстративно смотрел в окно экипажа. Похоже, она знала, что Сэй меня слил.

Добравшись до своего номера, быстро переоделся и спустился вниз — уж очень проголодался. В разгар моего пиршества появились Сэй с Элеей.

— Ты позволишь? — спросила она, присаживаясь за стол.

Я молча кивнул. Остатки настроения потихоньку куда-то пропали. Пока Сэй и Элея ждали сделанный ими заказ, Элея попыталась начать разговор:

— Клим, не делай такое трагическое лицо. Мы же хотели как лучше…

— Для кого лучше? — перебил я её. — Вы меня спросить могли, что для меня лучше? Какое право вы имеете решать, что для меня лучше?

— Клим, остынь, — вклинился Сэй. — Служба у герцога для тебя лучший вариант.

— Когда вытаскивал вас из задницы, там, у реки, и в этом грёбаном лесу, я ни о каких вариантах не думал. А уж решать за вас вашу судьбу, тем более не собирался. Всё, что я делал — делал от чистого сердца. За что вы так со мной?

Злость прямо кипела в груди.

— "Клим, успокойся! — услышал я Флору. — Контролируй себя! Не об этом тебе сейчас надо думать".

Успокоился уже у себя в номере. М-да… Благодетели хреновы.

— "Их понять как раз не сложно, — продолжила Флора. — Когда Сэй понял, у тебя с Элеей ничего не получится, он слил тебя герцогу, в надежде, что тот посадит тебя на цепь, а там и вариант с Элеей можно повторить — никуда ты уже не денешься".

— "Возможно, ты и права, я только одного понять не могу — зачем"?

— "В этом мире женщина может собрать в своих руках мощь и ресурсы четырёх родов: своей семьи и трёх мужей. При определённом стечении обстоятельств может организоваться новый влиятельный Дом, а это власть, деньги. И нет ничего удивительно, что они устроили на тебя охоту — уж больно ты ценный кадр для них".

— "И моё мнение и желания не учитываются"…

— "Да, ты совершенно прав. Таковы реалии этого мира. Гораздо хуже дела со стороны герцога. Здесь прямая зависимость "сюзерен — вассал" в её наихудшем виде, и с этого крючка ты уже не соскочишь. Добровольное рабство с весьма ограниченной долей свободы".

— "Кстати, на приёме, я почувствовал какую-то напряжённость, когда герцог потребовал подтвердить титул".

— "Да, это был ключевой момент. Если бы ты не подтвердил его, тебя там же и повязали, а так сделали вид, что общаются с равным".

— "И что нам со всем этим делать"?

— "Хоть у нас есть ещё сутки, но ты прав, решение надо принимать сейчас. Хотелось бы понять каковы наши дальнейшие планы".

— "Как ты знаешь, я имею определённые обязательства по отношению к хозяевам местной научной станции, такие же обязательства имеются и по отношению к другой станции Джоре, с которой я прибыл. Так, что наши стратегические планы довольно просты — выйти в Содружество, легализоваться там и по возможности, обрести финансовую независимость, которая поможет нам в решении моих обязательств. А в тактическом плане нам необходим контакт с свободными торговцами, чтобы добраться до этого Содружества. Связываться с военными или пиратами мне не хотелось бы".

— "Как я понимаю, нам предстоит дорога на западное побережье континента. Только там, в столице, есть полуофицальное представительство свободных торговцев".

— "Да, ты права. Вот только, судя по карте, которую ты скачала из местной сети, дорога нам предстоит долгая — только по прямой выходит две тысячи, а с загогулинами и все две с половиной тысячи километров".

— "Это сейчас не самое важное. Главное — как мы будем выбираться из города. У меня пять вариантов и ни один из них не идеален. Самый первый — выйти в наглую, через городские ворота. Думаю, особого труда для тебя это не составит. Второй — воспользоваться входом, через который нас привёл Норк. Третий — выйти на контрабандистов, как-то же они свой товар провозят. Четвёртый — спуститься по крепостной стене. И пятый — воспользоваться флайерами герцога".

— "М-да… А с воображением у тебя всё в порядке, — похвалил я Флору. — Первые четыре варианта объединяет одно — меня сразу же вычисляют, а за этим следует организация усиленного контроля на всех дорогах и населённых пунктах. В итоге нам придётся уйти в лес, скорость передвижения резко упадёт и наша дорога превратится в нескончаемую эпопею с непонятным концом. Что же касается "птичек" герцога, то это весьма перспективный вариант, по моему мнению".

— "Я тоже склоняюсь к этому варианту. Пока мы были на приёме, мне удалось скачать всю информацию по "конюшне" для "птичек". Осталось только всё спланировать и определиться со временем. И ещё, надо иметь в виду, что похищение флайера нам не простят, а значит, и на том побережье нас будут искать. Будем исходить из того, что цели наши для герцога не ясны и куда мы направляемся, он сам толком не понимает, а потому шансы добраться до свободных торговцев у нас сравнительно высоки".

Решили, что время играет не на нас, а потому откладывать побег не имеет смысла. Выход был назначен на два часа ночи, чтобы к трём быть уже у "конюшни". Времени осталось собраться не спеша и немного вздремнуть.

В два часа, подхватив свой рюкзак, вышел в тёмный коридор. В последнее время темнота для меня не проблема, да и тактически фонарик всегда под рукой. Добравшись до лестницы, заметил слабый отблеск света, пробивавшийся снизу и гул негромкого разговора. Понятно… незаметно выйти не получится. Возможно, это мои опекуны. Вообще-то, мы с Флорой на это и не рассчитывали. Наша цель была омывальня, вернее её окна, через которые можно выбраться на улицу. Немного повозившись с замком, дверь омывальни удалось открыть. Окна выходили на задний двор и в свете местной луны, он выглядел пустынно. Приглядевшись, не заметил ни одной ауры во дворе. Потихоньку приподняв раму, вылез через окно и осторожно, держась за подоконник, спрыгнул на землю. Через пять минут я уже шёл по улице в направлении резиденции герцога.

По сведениям Флоры, ангар с флайерами хотя и находился во дворцовом комплексе, но за стенами родового замка герцога и это здорово облегчило выполнение нашего плана. Пробраться в сам ангар труда особого не составило, проблема была в охране. Если от внешних патрулей удалось увернуться, то внутри ангара она не дремала. Пришлось применить станнер, благо все они находились в одном месте и ни за кем бегать не пришлось. Связав троих стражников, я оказался перед выбором — в ангаре находилось три "птички".

— "Два флайера в грузопассажирском варианте гражданской модели, производства империи Аратан, третьего поколения, — быстро сориентировалась Флора. — Третий флайер, лёгкий курьерский, также гражданской модели третьего поколения".

Быстрый осмотр сократил выбор до двух претендентов — один из грузопассажирских флайеров был частично разобран. Исходя из того, что особо привлекать к себе внимания не стоило, свой выбор сделал в пользу лёгкого курьера, всё же легковушка, это не автобус — примерно так они смотрелись. Флора тут же приступила к взлому ИскИна курьера. Уже через семь минут я имел полный доступ к ИскИну флайера.

— "Весьма примитивная модель, — вынесла свой вердикт Флора. — ИскИн предназначен для выполнения простейших задач, по сути — планшет с соответствующей программной прошивкой. Программные закладки и ограничители затёрты. Маячки слежения отключены от питания. Линия связи с управляющим ИскИном дворцового комплекса находится под контролем".

Теперь всё дело за мной. Ввожу новый управляющий код владельца, прохожу авторизацию, запускаю ускоренный вариант технического тестирования аппарата. Через пять минут ИскИн выдал результат: "Все системы и оборудование находятся в рабочем состоянии. Остаточный технический ресурс — 67 %". База знаний пилота даёт о себе знать, панель управления меня совершенно не смущает и назначение всех приборов и механизмов управления мне абсолютно понятны. Запускаю малогабаритный реактор, через мгновение едва слышно заурчали антигравы. Пробую систему управления флайером и перемещаюсь на лётное поле. Сам ангар полукрытый и крыши над полётным полем нет. Глубокий вздох, выдох и тяну ручку штурвала на себя, управление курьером, по большей части, рассчитано всё же на ручной режим. Поднявшись на высоту 30 метров, перехожу в горизонтальный полёт.

— Флора, бери управление на себя. Курс на столицу империи. Кстати, кто у нас столица?

— Атрана. Если по прямой, то до неё 2240 километров. Основные торговые пути с западным побережьем находятся южнее и там расстояние менее двух тысяч. Думаю, целесообразнее проложить маршрут нашего полёта, минуя эти пути.

— Согласен. А сколько по времени займёт перелёт?

— Учитывая ограничение скорости полёта в 500 км/ч и достаточно серьёзный технический износ самого курьера, скорость выше 400 км/ч считаю малооправданной, так что рассчитывай на 5–6 часов полёта.

Решил осмотреться в кабине — ничего лишнего и интересного. Впереди два места — пилота и пассажира, позади небольшой багажный отсек. Рядом с панелью управления обнаружился универсальный зарядный разъём. Достал батарею из станнера — разъём подошёл идеально.

— "Входящее сообщение на ИскИн курьера. Принять или отклонить?" — поступило сообщение от Флоры.

— "А что там"?

— "Местные фразеологические обороты, перемешанные с угрозами и проклятиями, как в твой адрес, так и всей родне вплоть до третьего колена".

— "Ну и зачем их радовать? Отключай связь".

— "Принято. Осуществлена попытка перехвата управлением флайера".

— "Для нас это опасно"?

— "Не волнуйся, атака на уровне дилетантов. Всё под контролем".

Начало светать. Монотонное однообразие расстилающихся под нами лесных массивов и нахлынувшая усталость подействовали расслабляюще и вскоре я, незаметно для себя, заснул.

— "ВНИМАНИЕ! ОПАСНОСТЬ!" — внезапно, перед глазами, появилось сообщение от нейрокома.

— "Неконтролируемое снижение мощности силовой установки! Экстренная посадка!" — отрапортовала Флора.

Едва успев зафиксировать себя в кресле пилота и выхватить из зарядки батарею от станнера, мы грохнулись. Срезав крону какого-то громадного дерева, курьер со всего маха врезался по касательной в ствол соседнего гиганта — носовая часть вся всмятку, меня конкретно приложило о фонарь кабины. Флайер перевернуло, и он ещё раз приложился о попавшийся ствол, фонарь вырвало с корнем, а меня выкинуло из кабины. Спас меня густой подлесок — невысокие деревья погасили мою скорость, а разросшиеся кусты не дали разбиться при падении. Впрочем, к этому моменту мне было уже всё равно — я был без сознания.

— Клим, очнись! — верещала Флора. — Клим, тебе срочно надо отыскать аптечку!

Сознание с трудом возвращалось. Море боли! Несколько рёбер точно переломано, левая рука опухла и не шевелится. С трудом открыл спёкшиеся от засохшей крови глаза. Лежу на спине в каких-то поломанных кустах. Пытаюсь нащупать в нагрудном кармане накопитель с лечебной энергией. Со второй попытки это удаётся. Прокачиваюсь. После третьей прокачки отпустило — стало легче дышать, и исчезли разноцветные звёздочки перед глазами.

— Что случилось, Флора?

— Похоже, мы задели край аномальной зоны. Всё оборудование, включая и ИскИн флайера, отключились.

— А ты как?

— Я под защитой твоей ауры.

— Где мы?

— Километров пятьсот до столицы. Немного не дотянули. Тебе надо найти аптечку, — напомнила она.

Останки курьера виднелись метрах в пятидесяти от меня. Кое-как поднявшись, с трудом доковылял до флайера. М-да… жалкое зрелище. Как ни странно рюкзак нашёлся быстро. Передние сиденья сохранились, и если на моём месте аварийная система фиксации была вырвана, то на соседнем кресле она надёжно зафиксировала рюкзак. Особого труда достать его не составило, хотя курьер лежал в неестественном для него положении — боком. Отойдя немного в сторону, устроился у небольшого деревца и достал аптечку. Штатно отработав, аптечка отключилась, а вслед за ней и я.

Очнулся под вечер. Состояние гораздо лучше. Опухоль на руке спала, боль в районе рёбер прошла. Зверски хотелось есть. В рюкзаке отыскались сухпайки. За раз умял два пайка. Надо искать воду — весь в крови, одежда разорвана в клочья. Флора посоветовала заглянуть в лощину, что виднелась в метрах ста от нас. Перед уходом решил осмотреть кусты, в которые упал. И не зря — нашлась батарея от станнера. Видно я до последнего держал её в руке, пока не потерял сознание.

Уже перед самым заходом солнца нашёлся небольшой ручей. Решил остановиться здесь на ночёвку. Насобирал дров, организовал небольшой костёр, поставил кипятиться воду в котелке из походного набора, отправился к ручью. Всю одежду пришлось выбрасывать и после, того как отмылся, достал свой комбез. Уже через полчаса я сидел у костра и пил свежезаваренный взвар.

— Клим, у нас гости, — сообщила Флора. — Трое разумных.

Глава 19

"Шама́нство — ранняя форма религии, в основании которой лежит вера в общение шамана с ду́хами в состоянии транса ("камлание"). Шаманизм связан с магией, фетишизмом и тотемизмом. Шаман является избранником духов. Это означает, что шаманами становятся не по своей воле, не вследствие обучения, а по воле духа, вселяющегося в шамана. Шаманизм опирается в первую очередь на индивидуальный опыт, который почти не накапливается в виде книг и канонов. Критерием истинности всегда являются индивидуальные экстатические переживания конкретного шамана. Шаман, как правило, не может полностью контролировать духа, который в него вселяется или с которым он общается, он служит скорее посредником при общении с духами, а иногда следует воле духов. Для вызова духа или общения с ним используются ритуалы камлания, когда шаман входит в транс или испытывает трансперсональные состояния. Во многих регионах для камлания используется бубен или варган, определённые танцы и заклинания. Шаманы воспринимают мир как взаимодействие духов, и в этом мире большое значение играют всевозможные ритуалы — инициации, подношения духам, борьбы с духами и т. п.".

Материалы из Всемирной глобальной сети.

Метрах в пятнадцати от меня из зарослей кустарника вышло трое незнакомцев. На всех кожаные штаны, наголом теле накинуты куртки-безрукавки из плотной кожи, обувь тоже кожаная, похожая на мокасины. Ни дать, ни взять — местные команчи. И красноватый цвет кожи соответствовал. У самого представительного из них волосы на голове были завиты в косички. Все трое держали в руках дротики, длиной чуть больше метра, на поясах висели ножи, а за спинами виднелись луки и саадаки.

— "Они специально нас обошли, — сообщила Флора, — чтобы не заходить со спины".

— Мир тебе, путник, — заговорил самый старший, с заметным акцентом. — Мы видели твоё падение и поспешили сюда. Не нужна ли тебе наша помощь?

Я встал и подошёл к ним поближе. Прижав правую руку к сердцу и обозначил поклон:

— И вам мир. Спасибо за предложенную помощь. Прошу вас, — пригласил я их к костру.

Пришлось срочно доставать котелок побольше и сбегать за водой к ручью. Местные "индейцы" молча наблюдали за моими метаниями и только, когда я подсел к костру старший продолжил:

— Меня зовут Ивхо, а это мои сыновья — Ивкэ и Ивша. Мы охотники рода Кэлгу, — представился он.

— Клим, путник — немного охотник, немного лекарь, — представился я.

Ивхо заинтересовано взглянул на меня. Ё-моё, опять, что-то не то ляпнул. Ну, да ладно, разберёмся… По законам гостеприимства мне бы следовало накормить гостей, но ничего, кроме сухпайков я им предложить не мог. Впрочем, они не отказались и даже с интересом попробовали содержимое. Я же без особого стеснения налегал на образцы местной кулинарии, предложенные мне "индейцами". К тому времени как мы допивали взвар, заметно стемнело.

— В дне пути отсюда находится наше стойбище, — наблюдая за сыновьями, которые собрав грязную посуду, отправились к ручью, продолжил Ивхо. — Я приглашаю тебя в качестве гостя.

— А в какой стороне ваше стойбище?

Ивхо махнул рукой немного южнее нужного мне направления. Ну, ничего, всё веселее, да и про дорогу у местных узнать нужно.

— Я принимаю ваше приглашение, — кивнул я головой.

— Что привело тебя в наши края, путник, — поинтересовался он.

— Несчастный случай, — усмехнулся я. — Разбитый флайер видел?

Ивхо кивнул.

— Кажется, я залетел в аномальную зону.

— Да, в километрах пяти-шести отсюда начинается плохое место.

Ого! Сколько я ещё пролетел, пока ИскИн флайера не отказал окончательно.

— Здесь не опасно? — поинтересовался я.

— Нет, зверьё почти не выходит из проклятых земель — ему здесь плохо.

Немного погодя вернулись сыновья Ивхо.

— Ну что, будем устраиваться на ночлег? — предложил я.

— Да, выходим рано утром.

Перед сном распределили дежурства — в лесу без этого никак. Перед рассветом меня разбудил Ивша. Не вставая, прокачался из накопителя. Кстати, эту же процедуру я проделал и перед сном. Аптечка, конечно, помогла здорово, но не на все 100 процентов — там побаливало, здесь тянуло и ныло. Сейчас же самочувствие было почти отличным. Всё не могу привыкнуть к повышенной регенерации своего организма и укреплению костной и мышечной тканей. В прошлой жизни я наверняка ещё не смог бы ходить, при таких повреждениях.

Стараясь особо не шуметь, размялся, немного отойдя от костра. Тренировался с наградной шашкой. М-да… насобиралась у меня коллекция — катана, шашка, мачете. Почти родственники, хотя катана, всё же ближе к мечу, а вот шашка и мачете точно — прямые родственники. Судя по всему, наградная шашка отличалась от боевой, только посеребрёнными ножнами, да рукояткой с вензелем императорского двора. Последние каты я выполнял уже под первыми лучами солнца и внимательным наблюдением трёх пар глаз.

После быстрого перекуса мы направились к стойбищу Ивхо. По пути выяснилось, что их троица была в дальнем рейде. Стойбище только недавно перебралось на новое место, и надо было определиться как с полезными растениями, так и охотой на данной территории. Стойбище у них небольшое — не будет и сотни, включая стариков и детей. На прошлом месте подвела кормовая база — зверьё куда-то ушло и есть стало нечего. С имперцами сталкиваются редко, в основном весной и осенью, когда совместно с другими стойбищами отправляют торговые обозы в ближайший охотничий городок. Особого пиетета к имперским охотникам нет. Бывали случаи, когда те пытались похищать женщин, но, как правило, до своих городков они не доходили. Не смотря на то, что охотники были вооружены более современным оружием, это им особо не помогало — в лесу они были чужими, а аборигены дома. Вот таким образом у них установилось какое-то подобие вооружённого нейтралитета.

Шли мы достаточно быстро и почти бесшумно. "Индейцы" явно ожидали, что я опозорюсь, но школа Сержанта не прошла даром. Смог я их удивить. Ближе к обеду начались поиски самого "обеда". Ивкэ и Ивша умчались куда-то вперёд, а мы с Ивхо занялись поиском подходящей полянки. Под руководством Флоры, оная довольно быстро нашлась, да ещё с маленьким бонусом в виде родничка. Пока обустраивались, подошли сыновья Ивхо с добычей. Пока на костре запекались тушки местных кроликов, Ивхо обозначил наши дальнейшие планы:

— До стойбища осталось меньше половины дневного перехода. Я думал, будем идти медленнее, — он одобрительно посмотрел на меня. — По пути будем охотиться. Не пристало охотнику возвращаться с пустыми руками.

— А если всё не унесём? — поинтересовался я.

— Что сможем, унесём, а остальное подвесим на деревьях. Потом молодёжь найдёт и принесёт в стойбище.

После сытного обеда, без раскачки, продолжили путь. Когда сыновья Ивхо вновь скрылись в зарослях леса, поинтересовался, почему они всё время молчат. Нет, между собой они, конечно, разговаривали, а со мной не общались совсем, хотя было видно, что вопросы у них есть. Всё оказалось довольно просто — они не разговаривали на языке имперцев. Кое, что понимали, но не говорили. Сам Ивхо часто ходил с обозами, а потому язык знал неплохо, да и сказывалось бурное прошлое — в силу обстоятельств, пришлось по молодости немало поколесить по континенту.

За два часа до стойбища Флора зафиксировала, несколько крупных засветок. Я резко остановился.

— Там несколько животных, — не громко сообщил я, показывая направление рукой.

Ивхо внимательно посмотрев на меня, что-то скомандовал своим сыновьям и те растворились в лесу.

— Зайдут с той стороны, — пояснил он мне. — Ну, пойдём, посмотрим, кого ты учуял.

Метрах в тридцати от нас виднелся небольшой холмик, к нему мы и направились. А "учуял" я полосатых оленей (у нас они пятнистые, а здесь — полосатые), с десяток крупных и чуть поменьше молодняка. Ивхо спрятался за ближайшим деревом, приготовив лук со стрелами. Мне с дробовиком, такие премудрости не нужны и потому остался лежать на холме. Как я понял, ждём действий сыновей Ивхо и те не заставили себя долго ждать. Внезапно заверещал подранок, пронзённый стрелой и ломанулся сквозь кусты прямо на меня. Всё стадо вначале бестолково закружило, а потом устремились вслед за вожаком. Особо не прицеливаясь первым выстрелом, добиваю подранка и тут же стреляю вслед удаляющейся самке. Через мгновение олени исчезли в зарослях леса. Результатом нашей охоты стали четыре оленя — самец-двухлетка и три самочки.

За час тушки были выпотрошены и подвешены на деревьях. После чего мы отправились в путь. Нанизав тушку самого крупного оленя на очищенную от коры жердину, Ивкэ и Ивша двинулись вслед за отцом, показывающим дорогу. Меня же нагрузили ливером, сложенным в специальные кожаные мешки. Ещё на подходе к стойбищу нас встретили. Выбежавшие из-за деревьев "индейцы" быстренько подхватили жердину с тушкой оленя и моментально исчезли, двое других подошли ко мне и помогли снять мешки. Остальные, после разговора с Ивхо, направились по нашим следам вглубь леса.

В самом стойбище нас встречал вождь и местный шаман. Ивхо приблизился к ним и о чём-то переговорил. Вождь, крепкого телосложения средних лет мужчина, важно выслушал Ивхо и посмотрел на шамана, тот едва заметно кивнул.

— Род Кэлгу рад видеть тебя у себя в гостях, — начал он. — Сегодня, вышла удачная охота и ты приглашён на праздник.

Не скажу, что я всё понял из его обращения, но так перевёл Ивхо. Вождь и шаман ушли, а в стойбище началась суматоха — разжигались костры, доставались самые большие котлы, рубилось мясо, доставались припрятанные до поры, до времени местные деликатесы. На мой вопрос: "Часто ли такое происходит в стойбище?", Ивхо ответил:

— У нас малый род и возвращение охотников из дальнего рейда без потерь всегда праздник. Не такой, конечно, как сегодня, но праздник. А сегодня у нас в стойбище гость и мы должны проявить к нему уважение.

Меня, что-то смутило в его объяснениях.

— Ивхо, ты же не случайно пригласил меня в стойбище… — начал догадываться я. — И всё это представление лишь для отвода глаз.

Охотник заметно смутился.

— Ты последняя надежда. У шамана, в юрте, умирает моя дочь. Он говорит, что духи не в силах ей помочь. Через декаду она должна была выйти замуж за младшего сына вождя.

— Что с ней случилось?

— Не знаю, — пожал плечами. — Пять дней назад она с подружками пошла на речку, стирать бельё, а назад её уже принесли. На правой руке, возле запястья у неё ожог.

Тяжело вздохнув, он продолжил:

— Ивла ждала этой свадьбы и была счастлива. Когда шаман сказал, что духи ей не помогут, я ушёл в рейд. Смотреть, как она медленно умирает, выше моих сил.

Опять на те же грабли… Нет, девочке помочь надо и это не обсуждается, но как не хочется снова попадать в глупую ситуацию. М-да… судьба смеётся дважды…

— Ладно, чего сидеть, пошли к шаману, — я вскинул рюкзак на плечо и поднялся.

Шаман сидел у свой юрты и похоже ждал нас. Глядя на него возникало двоякое ощущение — скрытой угрозы и неминуемых неприятностей. Он молча отворил полог юрты и пропустил нас во внутрь. В полутьме юрты, освещаемой единственной горящей плошкой угадывалось, укрытое шкурами, тело молодой девушки.

Сбросив рюкзак у входа, подошёл к ней. Шаман, что-то пробурчал.

— Он говорит, что она вся в огне, а правая рука опухла и потемнела, — перевёл Ивхо.

Осторожно осматриваю руку. Дрянь дело — похоже, началась гангрена. Перехожу на осмотр в энергетическом плане. Рука, вплоть до локтя, виделась в тёмном спектре, но ещё просматривались ниточки едва живых энергоканалов — это шанс.

— Спроси у шамана, он видит темноту в руке? — обратился я к Ивхо.

— Да, он видит, — первёл Ивхо, переговорив с шаманом. — Духи говорят, что это яд. Яд речного зверя и он им неизвестен.

— Понятно… Нужен небольшой огонь, вода, какая-нибудь вытягивающая мазь.

Шаман, что-то достал из своей сумки, а Ивхо бросился из юрты. Пока он бегал в поисках огня и воды шаман подошёл к девушке и характерным жестом чиркнул по руке девушки.

— Нет, отрезать не будем, — отрицательно покачал я головой. — Сделаем два надреза, наложим мазь и попробуем прокачать энергией руку.

Все свои действия я пояснял жестами. Как ни странно, шаман меня понял. Он отошёл и стал копаться в своих запасах. Пока рядом никого не было, подошёл к рюкзаку и достал аптечку. Аптечка едва слышно зажужжала на плече девушки. Обернулся и увидел внимательно наблюдающего за моими действиями шамана. Я приложил палец губам. Глядя на меня, он медленно кивнул, соглашаясь со мной. Аптечка отработала и отключилась. Вскоре появился Ивхо с котелком горящих углей, вслед за ним заскочила женщина с ведром горячей воды. Поставив ведро, она быстро исчезла. Не долго раздумывая, шаман выгнал и Ивхо.

В юрте всё же было темновато и разглядеть руку в обычном свете было сложно.

— "Флора, как думаешь, если зажгу светляк мне башку не открутят"?

— "Не думаю. Скажешь, что у тебя артефакт. Не дикие же они, наверняка поймут".

— "А что посоветуешь по руке"?

— "Других вариантов лечения в данных условиях нет".

Зажигаю светляк. Шаман в ступоре, но самообладания не теряет. Гул стойбища, доносящийся сквозь шкуры юрты, мгновенно прервался. Да и хрен с ними, сами же просили о помощи. Махнул рукой шаману, тот немного пришёл в себя и подошёл ко мне. Ну, а дальше всё прошло по намеченному плану: проведя обеззараживание ножа над огнём, сделал два надреза на руке девушки. Шаман, обмыв руку от набежавшей сукровицы и гноя, перевязал руку, предварительно намазав её вытягивающей мазью. Воспользовавшись алмазом-накопителем, прокачал энергоканалы руки девушки. Результат сразу же стал заметен — температура начала спадать, прерывистое дыхание перешло в более ровный ритм, щёчки слегка порозовели. Уже собираясь уходить, вспомнил о камне, найденном у природного источника. Думаю, если приложить его к руке на ночь — хуже точно не будет. Достаю его из рюкзака, краем глаза замечаю вытягивающееся от удивления лицо шамана. Показываю, что я хотел сделать, он тут же примотал камень к руке. Всё! Отключаю светляк.

Первым из юрты выхожу я, за мной шаман. Местное солнце уже скрылось за горизонтом и стало заметно темнеть. Рядом, тут же, оказался Ивхо и та женщина, что принесла ведро с водой. Быстро о чём-то переговорив с шаманом, они исчезли в юрте. Народ сразу загалдел, а мы направились к центру стойбища. Ещё не дойдя до него, нас догнал довольный Ивхо.

— Жена говорит, что Ивла выглядит гораздо лучше. Я в долгу перед тобой.

— Не торопись, результат будет виден завтра. И имей в виду, без него, — я кивнул на шамана, — ничего бы не получилось.

Мне не нужен конфликт с шаманом, так что за результат лечения пусть он и отвечает. Ивхо, кажется, понял, о чём я и обратился к шаману, выражая свою признательность. Тот с важным видом кивал головой в ответ.

За то время, что мы находились в юрте, молодёжь уже умудрилась вернуться с нашими трофеями, так что из каждого костра тянуло, чем-то невообразимо вкусным. В животе заурчало. И не мудрено — уже сумерки, а я с обеда ничего не ел. Помереть с голоду мне не дали. Возле самого большого костра меня усадили рядом с шаманом, а рядом сидящий Ивхо работал за переводчика. Ничего так посидели: мясо жаренное, мясо варенное, вяленое и копчёное; дары леса — грибы, ягоды, всякие корешки и салатики. Вождь расщедрился и из запасов достали какой-то слабоалкогольный напиток. М-да… зря это он. Местные, оказывается, пить совершенно не могут или у них с метаболизмом что-то. Уже через полчаса они заметно опьянели, а у меня ни в одном глазу. Посидели ещё немного — послушали песни, оценили танцы у костра. Ночевал в юрте Ивхо. Перед сном пообщался с Флорой.

— "Как ты думаешь, не сильно я сегодня разошёлся"?

— "Ты на счёт своих способностей и возможностей? Не переживай, похоже, что с этой стороны тебя восприняли адекватно. Ты видел, как на тебя смотрели аборигены?"

— "Честно говоря, не обратил внимания".

— "После того, что ты учудил в юрте, они смотрели на тебя как на шамана. Другого, не ихнего, но шамана".

— "А что я учудил в юрте?"

— "Как я заметила, магическими артефактами они не пользуются, а шаманство не предрасположено к визуальным эффектам. Вот и представь местных, которые в наступающих сумерках увидели, как из всех щелей юрты шамана стали вырываться яркие лучи света".

— "Не переборщил с представлением"?

— "Не думаю. Дело происходило в юрте шамана, вот пусть с ним и разбираются. Если не качать права и не высовываться, то в конечном итоге это сработает на авторитет шамана. Думаю, он понимает ситуацию, и пока ты будешь молчать, шаман будет благосклонен к тебе".

— "Твоими бы устами…"

— "Кстати, ты больше ничего необычного не заметил"?

— "Да, вроде бы ничего такого…"

После не долгой паузы, как бы данной на раздумье, Флора продолжила:

— "Женщины".

— "Ё-о… Точно! Здесь их полным-полно: и в возрасте, и молодые, да и ребятни хватает. Ничего не понимаю…"

— "Вот и я… Чем дальше анализирую эту тему, тем к более неприятным выводам прихожу".

— "Не поделишься"?

— "А ты сам попробуй взглянуть на это со стороны".

— "М-да… Выходит, "проклятье планеты" на местных не действует, а работает лишь на пришлых. Странно, как-то. Знаешь, а у меня на родине, как-то экспериментировали с геномом различных рас в военных целях".

— "Вот именно! Уж очень это похоже на последствия применения биологического оружия, действующего причём, только на имперцев. Но не это самое важное в данной ситуации. По прошествии некоторого времени, через два-три поколения, ситуация должна была выровняться естественным образом. А здесь этого не происходит".

— "Ты хочешь сказать, что кто-то до сих пор использует это оружие"?

— "Очень похоже на то".

— "И этого "кто-то" надо искать среди тех, кому выгодна эта ситуация".

— "Ты прав. И здесь только два варианта: либо это местные, во что слабо верится, глядя на их уровень развития; либо это кто-то из имперцев".

— "Обладать таким ресурсом может только император или лицо, приближённое к нему, обладающее силовой и технической поддержкой. М-да… Лихо у них тут всё закручено…"

После таких выводов уснуть сразу не получилось, но всё же усталость и нервное перенапряжение взяли своё.

Проснувшись утром, решил не пугать местных тренировкой. Кто его знает, как они отреагируют на моё руконогомахательство. Ограничился прокачкой энергии. Вставали здесь рано, так что мой ранний подъём никого не удивил. После сытного завтрака, я и Ивхо отправились к шаману. Он нас уже ждал и как только мы появились, рванул к спящей Ивле, снимать повязку. Когда он добрался до камня, то очень бережно переложил его в специально подготовленный им кожаный мешочек. Старик явно знал цену этому камню. Пока он снимал повязку, я проверил температуру у проснувшейся к тому времени девушки, которая с интересом наблюдала за нами, изредка поглядывая на отца. Приложив руку ко лбу Ивле, поинтересовался какая температура больной у Флоры.

— "Незначительное превышение. Динамика положительная", — отрапортовала она.

Опухоль действительно значительно спала, цвет тоже изменился — появились лилово-жёлтые разводы. Разглядывая руку, шаман многозначительно поглядел на мой рюкзак. Я едва заметно кивнул ему. Он тут же, без особых разговоров вытолкал Ивхо из юрты. Похоже, ему эта игра нравится. Что-то буркнув Ивле, он накрыл её голову шкурой, которой она укрывалась. Включив светляка, достал аптечку. Протестировав пациентку и сделав необходимые инъекции, она отключилась. Шаман, осмотрев руку, вновь намазал её мазью и сделал перевязку. Взяв в руку мешочек с камнем, он пристально посмотрел на меня. Понятно… хочет оставить себе. Протягиваю руку к нему, ладонью вверх. Предлагай замену! Шаман только этого и ждал. Передо мной тут же появился небольшой деревянный ларь. Открываю. Знает же шельмец, чем заинтересовать! Ларь был полон артефактов Джоре и первых переселенцев. Откуда они у него, ума не приложу!

После недолгих переговоров, мой выбор остановился на универсальном элементе питания для гражданского оборудования и браслете техника-бытовика. Несмотря на кажущийся богатый выбор, более половины оборудования и приборов Флора оценила как не рабочие. Значительную долю артефактов, она вообще не смогла распознать, так что сделанный выбор был наиболее оптимальным. Разошедшийся старец ткнул пальцем в светляк. Выключив его, я вопросительно посмотрел на шамана, тот что-то буркнув, протянул мне амулет.

— "Силовой щит производства империи Галанте, разряжен на 96 %. Назначение: защита от воздействий энергетического и кинетического оружия гражданского назначения", — определила Флора.

Полезное приобретение. Выуживаю из ларя непонятное колечко с камнем. Встроенное плетение уже давно распалось, и былое назначение этого артефакта теперь уж точно не узнать. Быстренько заряжаю артефакт из внутреннего запаса, Флора тут же наложила плетение светляка, осталось только произвести привязку артефакта. Кстати, плетение привязки, Флора скопировала со светляка Сэя. Показал шаману, что мне нужна капля его крови из пальца. Тот сразу же капнул на перстень. Всё! Отдаю артефакт шаману. Показываю, как он работает: нажал на камень — появился светляк, нажал ещё — нет его. Шаман выглядел как мартовский кот. М-да… как мало надо человеку…

Ивла всё это время лежала под шкурами и боялась пошевелиться. Ещё бы устроенное шаманом светопредставление, при проверке светляка, кого хочешь, введёт в ступор. Наигравшись своим фонариком, шаман приоткрыл полог юрты. Тут же появился Ивхо и бросился к дочери. Шаман, что-то ему сказал и Ивхо радостно закивал головой.

Оказалось, что шаман разрешил забрать Ивлу на домашнее излечение. Уже через десять минут она, в сопровождении матери, покинула юрту. Ивхо сиял от счастья — ещё бы любимая дочь… Похоже, подходящая минута, чтобы сообщить, что завтра я ухожу. Как-то неуютно мне рядом с этим шаманом. Кто его знает, что у него на уме?

Глава 20

"Торговля с местными племенами аборигенов развита слабо и основана на обмене. Основными статьями обменной торговли со стороны аборигенов являются переработанные ингредиенты животных, их шкуры, а также растительные ингредиенты. Довольно часто, аборигены предлагают к обмену артефакты первых переселенцев. Основным спросом у них пользуются инструменты и бытовое оборудование. Строжайше запрещено продавать аборигенам стрелковое вооружение, но полностью исключить их приобретение не удалось. Кроме того, аборигены находят стрелковое вооружение на местах гибели охотничьих команд. На продажу холодного оружия ограничения не столь категоричны. Запрещены к продаже клинки свыше 60 сантиметров. Особым спросом у контрабандистов пользуются лёгкие наркотические курительные смеси аборигенов. Не смотря на строгое наказание за обнаружение таких смесей у контрабандистов, торговля ими только увеличивается. Торговля с местными племенами организована в приграничных охотничьих поселениях и в других местах строго запрещена. Появление аборигенов на землях империи также строго запрещено".

Из лекционных материалов Магической Академии.

Весть о том, что я собираюсь уходить особого впечатления ни на кого не произвела. Надо, значит надо! Местные "индейцы" оказались весьма прагматичным народом: не важно, что ты чувствуешь, главное — дело. Потому никто отговаривать меня не собирался, а так как я оказался ещё и "хорошим парнем" снабдили меня дорожными припасами и указали дальнейший путь. Впрочем с дорогой мне несколько повезло — Ивхо собрался довести меня до соседнего поселения. "Это то малое, чем я могу отблагодарить тебя", как он сам объяснил. Дорога предстояла не близкая — четырёхдневный переход. Ивхо, как раз успевал вернуться к свадьбе дочери. Кстати, его жена обрядила меня в местную униформу — всю ночь, что-то шила и подгоняла. А потрудиться ей пришлось действительно не мало, всё же моя фигура несколько крупновата по сравнению с местным населением.

Ранним утром проводить меня вышли вождь и шаман. Как-то, даже неожиданно вышло… Вождь накинул на меня амулет и что-то торжественно пробурчал. Шаман отделался многозначительной ухмылкой. Мне осталось лишь обозначить поклон в знак уважения этому роду. Уже в дороге Ивхо объяснил мне, что амулет, подаренный мне вождём, является своего рода пропуском на землях аборигенов — он означал, что я друг рода Кэлгу. И сделал такой подарок вождь с подачи шамана. Ну, его то я понимаю — что не сделаешь, лишь бы меня не видеть… Конкуренты никому не нужны.

В дороге появилось время разобраться с артефактами. Начал с амулета подаренного шаманом: короткая, массивная цепь из белого металла (по утверждению Флоры это платина), в центре цепи, на металлической основе закреплён полупрозрачный камень, холодно-синего цвета. Камень являлся образцом высоких технологий империи Галанте первой формации (ещё до нашествия архов). Суть работы амулета достаточно проста: при соответствующей зарядке камня-накопителя, контролируется энергетическая напряжённость окружающей среды, при превышении безопасного уровня, атоматически ставится силовой энергетический щит, окружающий носителя. Так как модель щита гражданского класса, то от боевых средств поражения он не убережёт, разве что с дальних дистанций, а вот от всяких станнеров и шокеров спасёт однозначно. Есть режим работы по кинетическим объектам типа пули или стрелы, но он малоэффективен и защищает только от единичных попаданий. Судя по ёмкости камня силового щита, заряжать мне его не один день, благо у меня был мой запас энергии в алмазе-накопителе. После полной зарядки амулета, его камень приобрёл прозрачность, и в его центре виднелась крохотная ледяная звёздочка — забавно…

— "Обнаружен персональный силовой щит производства империи Галанте, гражданской версии третьего поколения", — появилось сообщение от нейрокома. — Произвести привязку? Да. Нет".

— "Флора, бери щит под своё управление".

— "Принято".

Элемент питания ничем не отличался от того, что был у Элеи. Немного повертев его в руках, засунул его в нагрудный карман, на подзарядку. Рассматривая браслет техника-бытовика, услышал полный удовлетворения комментарий Флоры:

— "Самое полезное наше приобретение"!

— "Это почему? Мне кажется, что силовой щит тоже не плох".

— "Ты не понимаешь. Вот скажи мне, если со мной что случится, как и чем ты будешь меня ремонтировать? А если появится возможность произвести мой апгрейд, чем ты собираешься это делать"?

— "Понятно… кому что, а лысому — расчёска. Нашла любимую игрушку"?

— "Причём здесь лысый"?

— "Не обращай внимания — это аллегория. А на счёт браслета — тебя не смущает, что у меня нет баз знаний по нему"?

— "Ничего страшного. Совсем безграмотным тебя не назовёшь. База знаний техника-пустотника тебе в помощь. Она хоть и не подходит по профилю, но основы робототехники и управления ремонтными комплексами даёт. В крайнем случае, ты всегда сможешь использовать режим прямого подключения, нейроком тебе поможет. А для меня браслет не проблема — программное обеспечение позволяет свободно им управлять".

— "Вот и бери его под свой контроль, только давай, кратенько о нём доложи".

— "Гражданская версия малого бытового ремонтного комплекса производства Джоре шестого поколения. Предназначен для ремонта и технического обслуживания бытовых приборов малого класса. Состоит из двух дроидов-диагностов и дроида-универсала. Технический износ — 8 %. Управляется через малый встроенный ИскИн без личностной матрицы. Дроиды паукообразного вида, встроены в верхней части браслета, причём диагносты значительно меньше универсала. ИскИн встроен в нижнюю часть браслета".

М-да… и куда мне его цеплять? Широкий и массивный чёрно-матовый браслет удобнее было бы надеть на правую руку, но там у меня браслет с антидотами, придётся перебросить его на ногу. Так и сделал на ближайшем привале. Активация браслета-бытовика прошла также буднично, как и предыдущие, только в интерфейсе нейрокома появился значок ремонтного комплекса. А сам комплекс был поставлен на подзарядку, так как был почти полностью разряжен — энергии хватило только на активацию и диагностику.

Дорога до соседнего поселения оказалась довольно скучной и однообразной. Посреди леса особо не поговоришь, особенно в том темпе, с которым мы передвигались. Ивхо спешил и его можно понять. За день выматывались так, что к вечеру большого желания поговорить не находилось. А если ко всему этому добавить хронический недосып из-за ночных дежурств, то станет понятно, что к поселению мы выходили похожими больше на зомби, чем на людей. Ладно я — сказывались тренировки Сержанта и периодические прокачки энергией, усталость не так сильно давила. А вот Ивхо, похоже, не совсем рассчитал своих сил. В общем, к поселению вышли к обеду третьего дня.

Моё появление в поселении особо никого не удивило, а разглядев амулет вождя, так вообще, перестали обращать внимание. После переговоров Ивхо с местным вождём нас определили на постой к старому охотнику. После перекуса на скорую руку мы завалились спать. Проснулись только ранним утром.

Процедуру прощания Ивхо размусоливать не стал — собрал свои вещи, пожелал мне лёгкой дороги, ещё раз поблагодарил за дочь и ушёл. Особого смысла рассиживаться у меня не было, а потому расспросив дорогу до следующего поселения, тоже двинулся в путь. Надо сказать, что за три с небольшим дня пути мы с Ивхо умудрились отмахать около ста километров и это не по дороге, а по местным буеракам. Да, местный лес здорово отличается от знакомого мне дальневосточного, и пусть здесь нет ни буреломов, ни завалов, ни топких трясин и непроходимых зарослей кустарников, повсюду торчащих из-под земли корней, но лес есть лес и это не беговая дорожка. Хотя, что уж говорить, красивый лес, воздушный — деревья растут не столь часто, как у нас и из-за этого ощущается какая-то лёгкость и дышится всей грудью.

Оставшуюся часть пути, до первых охотничьих посёлков, я планировал пройти за две декады. Думаю, за это время страсти по мне немного поутихнут. Я понимал, что похищение флайера герцог мне не простит, и на том побережье меня будут искать, но постоянное ожидание, как известно, со временем ослабевает и притупляется. Возможно, это и есть мой шанс проскочить в столицу. А что касается самого герцога, то я ни в чём себя не упрекаю. Да, не красиво получилось — стащил флайер, побил его людей, но и он мне шанса не оставил, напрямую заявив, что призывает меня на службу императору. Потом мне бы пришлось принять вассальскую присягу и всю оставшуюся жизнь работать открывалкой артефактов, и в этом я не сомневаюсь. Похоже, Сэй достаточно подробно расписал все мои таланты. В общем, вся эта кутерьма в мои планы не входила. И надо прекращать эти разговоры: красиво — не красиво, плохо — хорошо. Всё это чистое слюнтяйство. Вон, правы местные "индейцы" — главное дело, а всё остальное вторично. Осталось только научиться соизмерять свои поступки с возможностями, чтобы в конец не оскотиниться.

Дальнейший путь разнообразием не отличался: утро начиналось с прокачки и тренировки, дальше — быстрый завтрак; к обеду небольшая охота на мелкую дичь — костёр, приготовление обеда и снова в путь. Ужин проходил по сценарию обеда, правда, с небольшим добавлением в виде небольшой порции еды, оставленной от ужина, для быстрого перекуса утром. Особо себя не гнал — нужды в этом не было, правда, по вечерам было совсем уж тоскливо. Спасали разговоры с Флорой и изучение ремонтного комплекса техника-бытовика.

В стойбища местных аборигенов решил больше не заходить и не потому, что не хотел светиться, а по совету Ивхо. По его словам, чем ближе я подбирался к землям имперцев, тем больший "зуб" местные имели на них. Думаю, попадись я тем или иным на глаза, особо они разбираться не будут — одним не понравится моя не совсем "индейская" комплекция, другим — "индейский" прикид. Вот выйду на земли имперцев, а там и посмотрим… Благо с солью и специями у меня проблем нет, ещё жена Ивхо не поскупилась, а на обед я уж, что-нибудь, да найду.

Где-то на середине пути мне попалась небольшая речушка. Вышел я к ней удачно: в этом месте, русло делало небольшой изгиб, образовав небольшую песчаную косу — готовый пляж. Солнышко грело, речка журчала, едва заметный ветерок приятно обдувал тело от полуденного зноя — решил сегодня уже никуда не идти, а остановиться здесь.

По пути мне посчастливилось подстрелить местного представителя отряда зайцевых, так что обедом я был обеспечен. Сварив на костре мясную похлёбку, решил искупаться. Водичка была прелесть! Речка была мелковатой, и в самом глубоком месте уровень воды был мне по пояс. Но меня это не смущало, распластавшись на мелководье, я просто наслаждался моментом. Идиллию нарушил, какой-то речной гад, попытавшийся откусить мне ступню. Вылетев из воды как ошпаренный, принялся осматривать свои раны. Всё оказалось не столь страшно, как я навыдумывал — в районе щиколотки обнаружилась не глубокая кровоточащая рана. Кожу, как будто наждачкой стёрли. Внезапно, под браслетом, что был на этой ноге, что-то кольнуло, и он через мгновение развалился на две половинки.

— "И что это значит?", — поинтересовался я у Флоры.

— "Срок службы истёк, в связи с полной выработкой", — просветила она меня.

— "Не понял… и когда он успел полностью выработаться?"

— "Ты просто не замечал. Зафиксировано 18 случаев введения антидотов, из них 7 многокомпонентных".

— "Так мне теперь, на цыпочках ходить и постоянно оглядываться"?

— "На крайний случай у тебя есть аптечка и не забывай про особенности своего организма. Как я заметила, его в принципе тяжело отравить, благодаря повышенной регенерации. Вся проблема будет лишь со временем, которое потребуется на естественное восстановление организма, и возможных болевых эффектов".

М-да… печалька, полезный был браслетик, а теперь только выкинуть. Хотя… это же артефакт Джоре! Здесь все поголовно по ним с ума сходят — а я выкинуть!

— "Флора, а можно браслет запустить в каком-нибудь режиме, чтобы он там подмигивал, позвякивал, в общем, создавал видимость работы?"

— "Не вижу проблем. Информационная панель в наличии, она просто по умолчанию отключена. Имеется функция световой индикации и звукового сопровождения".

— "Сделай милость", — попросил я Флору.

Тут же на браслете техника-бытовика отщёлкнулись два боковых сегмента, по ходу трансформируясь в два жучка размером в 6–8 сантиметров. Шустро перебравшись по моим рукам на отработавший своё браслет-антидот они начали что-то там делать. В итоге, уже через пару минут, я держал в руках, вновь цельный, подмигивающий и позвякивающий браслет.

— "Впечатляет!", — похвалил я Флору. — "Ты работала диагностами"?

— "Да, для мелких работ они в самый раз. Здесь надо было несколько изменить программное обеспечение и снять блокираторы с браслета для восстановления его целостности. Использовать универсала было нецелесообразно".

— "А почему не воспользовалась дистанционным изменением программного обеспечения"?

— "Оборудование нулевого класса. По сути, там стоит простой логический вычислитель без возможности выхода в сеть и соответствующая программная оболочка — классический примитив".

А в наступающих сумерках я сделал приятное открытие — ближе к противоположному берегу, из воды пробивался слабый энергетический источник бледно-голубого цвета. Как-то сразу не догадался осмотреть всё вокруг в энергетическом плане, а здесь, оказывается, такой подарок. Не зря мне отсюда не хотелось уходить. Судя по силе источника, речь о зарядке алмаза-накопителя не идёт, но на разок-другой собственной прокачки, думаю, хватит. Пришлось вновь раздевать и лезть в воду. Было ужасно неудобно, нащупывать рукой дно, в поисках источника, и умудриться, при этом не нахлебаться воды, но мне это удалось. "Качнув" в себя энергию из источника ощутил в себе волну свежести насквозь пронизавшую меня. Ни каких других ощущений и последствий я не заметил. А сам источник исчез, похоже, я его здорово "разрядил".

Утром меня обрадовала Флора:

— "Скорость изучения учебных баз увеличилась на 2 %. Я сравнила логи, сохранённые на нейрокоме — увеличение скорости произошло после поглощения энергии природного источника в реке. Причём, от двух предыдущих источников такого эффекта не наблюдалось".

Интересно получается — энергия жизни на скорость изучения не влияет, а энергия воды, незначительно, но увеличивает. В голову приходит только то, что человек состоит из 60 % воды. А вот как это связать? М-да… мне что, с утра больше нечем себя занять?

Утренние процедуры совместил с купанием. За ночь источник немного восстановился, и я повторил вечернюю прокачку. После завтрака отправился дальше. А последствия всё же были. Заметил, что на интуитивном уровне чувствую, в каком направлении находится ближайший источник воды. Плюшечка, однако… Уже ближе к землям имперцев, от нейрокома пришло сообщение о том, что я закончил изучение третьего уровня базы знаний "Пилота атмосферных летательных аппаратов". Поставил доучиваться второй уровень "Техника пустотных объектов".

На границе земель имперцев и местных аборигенов располагалась очередная аномальная зона со значительными прилегающими территориями Пустошей. Как раз между этими Пустошами местные умудрились организовать торговую тропу. Совсем уж "между" не получалось и порой тропа выходила на ту или иную Пустошь, но все опасные участки были не больше дневного перехода, а потому торговые обозы преодолевали их в относительной безопасности. Как известно, самое опасное время в Пустоши — ночное, а днём отбиться от зверья значительно легче.

Ждать очередного обоза было бессмысленно, когда он будет мне неизвестно. А вот, проскочить в одиночку, шанс был: и шуму меньше, и в манёвре не стеснён, а главное — передвигался значительно быстрее, чем медлительные обозы. И я решил рискнуть.

В Пустоши выяснилось, что моя повышенная чувствительность к источникам воды, не единственное моё изменение. Флора обрадовала меня тем, что теперь, используя мои возможности и возможности нейрокома, она без особого напряжения контролирует обстановку в радиусе 50–60 метров, а имплант псиона выдаёт картинку ментальных засветок, едва не дотягивающую до ста метров. Внутренний резерв энергии перешёл рубеж 50-ти эргов. Для меня это действительно радостные вести.

На этот раз путешествие через Пустошь было куда спокойнее, чем прежде. Днём я старался пройти опасные участки с максимальной скоростью, а на ночь останавливался в местах ночёвок торговых обозов. Границы Пустоши я как-то научился чувствовать, при её пересечении ощущалось внутреннее беспокойство и ожидание неприятностей или наоборот — облегчения и спокойствия.

Уже выходя к охотничьему посёлку имперцев, попал в неприятную ситуацию. Флора предупредила о наличие впереди семи засветок вдоль тропы, по которой я шёл, а ещё через мгновение о четырёх позади меня. Как-то многовато для меня одного. Недолго думая, сошёл с тропы и немного углубился в лес, не теряя её из вида. Если это за мной, то я успею укрыться, а если нет… посмотрим — увидим.

Первыми появилась четвёрка, которая была позади меня. На вид типичные охотники, возвращающиеся с рейда — нагружены до предела и похоже недавно побывавшие в переделке, судя по кровавым пятнам на одежде. Стало понятно, что они явно не по мою душу. Тогда, что задумали те семеро? Стараясь особо не шуметь, двинулся вдоль дороги, вслед за четвёркой. Впереди тропа делала поворот на право, и судя по засветкам там же устроилась семёрка. Как только охотники, нагруженные хабаром, скрылись за поворотом, грянул дружный залп из дробовиков.

Похоже, я наткнулся на местных экспроприаторов. Послышались крики и стоны раненых, а чуть позже одиночные выстрелы. Желание кинутся на помощь, отсутствовало напрочь: во-первых, я не самоубийца — один против семи; а во-вторых — это не моя война, да и роль Робин Гуда не по мне. Выждав немного и убедившись, что бандиты ушли, осторожно оглядел место расправы над охотниками. Что могу сказать? Работали профессионалы — если не приглядываться, то и не догадаешься, что здесь произошло. Убитых охотников оттащили в лес и там прикопали. Хабар приватизировали. Вот так рождаются слухи об очередной сгинувшей в Пустоши команде охотников.

Ради интереса, решил посмотреть, куда двинули местные работники ножа и топора. Оказывается, не очень то они и скрывались — буквально, в двух километрах от засады, у них был организован лагерь. А это говорило о том, что ничего они не боялись и кто-то их прикрывает. Выходит, появись в ближайшем охотничьем посёлке, могу поиметь большие неприятности. М-да… но для меня это не критично — я и не планировал здесь останавливаться. Нет, конечно, хорошо было бы отоспаться в человеческих условиях, отмыться, но видно не судьба.

Пока я наблюдал за лагерем и рассуждал о тяготах жизни, затаившись неподалёку в зарослях кустарника, там произошли определённые события. Крупный мужик, махая руками и подгоняя пинками своих подельников, собрал всех в центре поляны, у кострища, и вещал им что-то важное. Его речь восприняли, судя по всему, с одобрением, потому как по всему лагерю началась непонятная суматоха, в результате которой, основная масса разбойников, навьюченная трофеями двинулась в сторону охотничьего посёлка. В лагере оставалось трое. Главарь банды, перед уходом, показал на небольшую землянку и что-то пробурчал, заканчивая характерным жестом — движением кисти руки по шее.

Подождав, пока главарь со своими людьми скроется в зарослях леса, двое оставшихся, неторопливо отправились в землянку и через некоторое время выволокли оттуда два связанных тела. Судя по остаткам одежды это были "индейцы", причём сильно избитые и без сознания. Одна из них была девушка или женщина, мне издалека было не разобрать. Сидящий у костра, стал что-то выкрикивать и посмеиваться. Два оставшихся подонка, гаденько похихикивая, стали снимать штаны. От увиденного у меня снесло крышу. Нет, я не кинулся на сволочей, бездумно круша всё на своём пути — наоборот. В голове как будто взорвалась бомба и я с ледяным спокойствием просчитывал свои действия, вспоминая все уроки Сержанта.

Выбравшись из зарослей, бесшумно приблизился к сидящему ко мне спиной гадине. Резко обхватив одной рукой его голову, второй вонзил в его грудь нож. Не издав звука, тот вывалился из моих рук — один готов. Занятые своим делом, остальные двое не заметили, как я к ним приблизился. Очевидно, один из них, почувствовал неладное и привстал, обернувшись ко мне. Короткий тычок пальцем и он без сознания, второй даже не обернулся, когда я добрался и до него. Быстро связав подонков и засунув им в рот кляп, чтобы не орали, когда очнутся, бросился к жертвам. Молодой парень был сильно избит и ранен в плечо и, судя по всему, был на грани. Пока я возился со сволочами, не приходя в сознание он скончался. Девушка была ещё жива. Срезав путы с её рук, я попытался ей помочь, но она лишь отрицательно покачала головой и остановила свой взгляд на ноже в моей руке. Я попытался объяснить ей, что всё будет хорошо и я её вылечу, но она снова посмотрела на нож. Молча кивнув, я вложил ей в руку нож и отошёл. Через мгновение она вонзила его себе в грудь.

Возможно, она права. Как бы она жила с таким грузом дальше?.. Похоже, над ними издевались всей бандой и не раз. Назад её соотечественники не приняли бы. Сильная женщина…

Я обернулся к пришедшим в себя гнидам. Что-то они увидели во мне, от чего их лица перекосило от ужаса. Да, лёгкой смерти я им не обещаю. Дойдя до кострища, забросал в него весь запас хвороста, что был рядом и поблизости. Вернулся к гнидам и схватив их за волосы потащил их к разгоревшемуся огню, те сопротивлялись, как могли, но это им не помогло. Ещё раз проверив, как они связаны, забросил их по одному в кострище. Никаких угрызений совести я неиспытывал — собакам собачья смерть!

Глава 21

"Территориально западное побережье разделено на два герцогства (по числу ближайших родственников императора) и пяти графств (наиболее преданных императору соратников), а так же множества вассальных баронств. Особым административно-территориальным делением является столичная система Аратан, включающая в себя столицу и окружающие пригороды, находящаяся под управлением семьи императора. Главные города герцогств по статусу являются малыми столицами. Малкорн — столица герцогства Сарфолк. Тулуз — столица герцогства Монтрайн. Столичная система Аратан находится в географическом центре западного побережья Центрального континента. Тулуз находится к югу от столицы, а Малкорн — на севере. Между этими городами, во времена Первого императора была построена капитальная дорога. С тех пор она постоянно улучшается и поддерживается в рабочем состоянии".

Из краткого описания системы Сол Дальнего Фронтира.

"Индейцев" я перетащил в не глубокий овражек, нашедшийся поблизости. Как здесь хоронят, не знаю — забросал их ветками, надеюсь, они не в обиде. Осматривая лагерь бандитов, решил — хрен им, а "непосильным трудом нажитое"… Пробежавшись по шалашам и землянкам, отложил себе одежду и продукты. Найденные деньги и драгоценности положил рядом. Всё что не пригодилось пошло в костёр. Шалаши завалил, землянки, как мог, разрушил.

Денег нашлось не много — с десяток золотых серебром да медью, очевидно, основное место хранения награбленного было не здесь. Драгоценностей было чуть больше — две полные горсти колец, перстней, кулонов и других побрякушек. Груз опасный, по нему можно вычислить владельцев, но не оставлять же его на радость шакалам, надеюсь, куда-нибудь да пристрою или избавлюсь при первом же случае. Несколько комплектов походной одежды порадовали, было из чего выбирать — от "индейских" нарядов надо избавляться однозначно. Через час я вышел из лагеря.

Как и раньше, старался обходить все населённые пункты и только через три дня, выйдя на оживлённый тракт, решился зайти в довольно не маленькую деревеньку. Крепостного частокола не наблюдалось, а значит, никто меня проверять не будет — это и сыграло главную роль в решении остановиться здесь на отдых. Дойдя до трактира, заказал себе номер и сразу же отправился отмываться от бродячей лесной жизни. Пока отмокал в большой деревянной лохани, решил немного изменить свой внешний облик. Первое что пришло в голову — постричься. Волосы у меня отросли знатно — по плечи, мода у аристократов здесь такая. В ориентировке на меня наверняка будет указана длина волос, а потому будем стричься. Вообще, как я заметил, короткие причёски здесь носят в основном военные, охотники да рейнджеры. Понятно, что в бою, что в лесу длинный волос только помеха.

За десяток меди местный коридорный организовал цирюльника. Тот, услышав мои пожелания, довольно быстро обкорнал меня. Принесённое зеркало отобразило результат его работы — а-ля "горшок"! М-да… это конечно не то, что хотелось бы, но по-другому здесь не стригут, пришлось заплатить. Отдав вещи в стирку, отправился оценить местную кухню. Заказав всего понемногу, с нетерпением набросился на домашнюю еду. Увлечённый дегустацией принесённых блюд, не сразу заметил сидящих через столик от меня троицу залётных щеголей — уж очень они отличались от местных. Те довольно бурно и громко обсуждали мои гастрономические пристрастия и манеры поведения за столом. По мне, так, чем бы дитё не тешилось… Хотят позубоскалить — их проблемы. Я мирный, пока меня не трогают.

— Чего лыбишься, морда необразованная, — не получилось по мирному, возле меня стоял один из троицы. — Твоё присутствие и манеры оскорбляют моих друзей. Пшёл вон, отродье босяцкое.

Мужик в рюшечках явно рисовался перед своими компаньонами и посетителями трактира. Медленно вытерев руки, демонстративно достаю из нагрудного кармана родовое кольцо и надеваю его на палец.

— Вы нанесли оскорбление дворянину, — уставился я на него. — Требую сатисфакции.

Два дружка, медленно оседавшего в осадок "красавчика", моментально оказались возле моего столика.

— Вы вели себя неподобающе, скрывая своё происхождение, — попытались они наехать на меня.

— Не ваше дело, указывать мне, что делать. Я, в отличие от вас, в чужие дела не лезу и до порочащих честь дворянина оскорблений не опускаюсь!

— Дуэль! — пискнул побледневший "красавчик". — До смерти!

— Через час, за трактиром, — уточнил один из дружков.

Когда вся троица исчезла за дверью трактира, я подошёл к трактирщику. Расплатившись за еду, достал серебряный и положил его на барную стойку. Через мгновение монета исчезла.

— Спрашивай, — сделал стойку трактирщик.

— Часто у вас такое?

— Не то, чтобы часто, но раз в декаду бывает.

— Не просветишь, что да как?

— Да, ничего мудрёного нет. За трактиром площадка, для дуэли в самый раз. Если об оружии не договаривались, то бьётесь, кто чем может, исключая огнестрел. За порядком смотрит староста и я. Вызывающий платит старосте пятьдесят монет серебром. Да, если один из дуэлянтов производит замену, он выставляет залог. Всё, что есть на поверженном, переходит в собственность победителю.

— Вот как, свою честь в чужие руки? — пошутил я, на счёт замены.

— Да, у нас такое бывает, — ухмыльнулся трактирщик.

— Возьмёшься за организацию?

— Десять процентов и пятьдесят монет серебром в залог.

— Договорились.

В назначенное время я был на месте.

— Как я и предполагал, "дуэлянт" выставил замену вместо себя, — подошёл ко мне трактирщик, показывая взглядом на громилу, рядом с "красавчиком". — Залог в десять золотых, думаю, будет в самый раз.

Я молча кивнул, соглашаясь с ним. М-да… где же он такого "малыша" отыскал? Видя мой немой вопрос, трактирщик продолжил:

— В столицах сейчас модно блеснуть значком охотника, но чтобы его получить надо сходить хоть раз в рейд по Пустоши, вот и приезжают сюда, не пойми кто. А эти, — трактирщик кивнул на троицу, — ещё и с десяток амбалов с собой прихватили. Командиром он у них.

— Вояки? — решил уточнить.

— Не похоже. Думаю, наёмники.

М-да… не на много легче. Военные, как правило, более универсальны — владеют многими видами оружия и потому опасны, что могут с импровизировать. Наёмники — тоже профессионалы, но сильны, как правило, в каком-то одном направлении. Будем исходить из последнего. Выбирая оружие перед поединком, я о чём-то подобном догадывался, и потому остановился на катане и виброноже. У противника виднелся двуручный меч, а ещё он был облачён во что-то напоминавшее кирасу, по крайней мере, грудь и спина у него были закрыты металлическими пластинами.

— Не желают ли господа, миром разрешить возникшие разногласия, — произнёс стандартную фразу староста, обращаясь к нам.

— Нет, — взвился "красавчик".

Я отрицательно покачал головой.

— В виду непреодолимых разногласий, назначается поединок чести между…

Староста обернулся к "красавчику".

— Барон Сен де Гран!

Староста обернулся ко мне.

— Путник, — представился я.

— Я должен знать, с кем скрещу своё оружие, — театрально продекламировал барон.

— Вот если бы ТЫ "скрестил своё оружие", то я бы представился, а ему, — я кивнул на наёмника, — его знать ни к чему.

— Это не по правилам. Я требую…

— Требовать может только тот, кто не прячется за чужую спину, — перебил я его.

Видно было, что барон хочет ответить мне, но староста не дал ему этой возможности.

— К оружию! — показал он на центр площадки.

М-да… откуда же ты взялся "малыш"? Я со своими двумя метрами хоть и незначительно, но выделялся среди местных, а наёмник, мало того, что был не ниже, так ещё и шире меня раза в полтора. И кулаки у него под стать, размером с мою голову. Ни дать, ни взять — мутант. А может и впрямь — жертва Пустоши? Что-то я не о том. Всё лишнее из головы, пора вспоминать, то чему учил меня Сержант.

Не доходя друг до друга метров пять, мы остановились. Староста только этого и ждал.

— Бой! — махнул он рукой.

Наёмник, очевидно, решил не возиться со мной и выхватив свой меч, попытался сократить дистанцию. Я едва успел обнажить катану и отразить его удар. Резво, мощно, но прямолинейно! Понятно… ставка на мощь и силу. Будем изматывать противника, наращивая темп. И понеслось! Включил ноги и стал накручивать вокруг него круги. С трудом отражая его могучие удары, заставлял его не стоять на месте и постоянно двигаться. Выпад, отскок, перемещение, атака с другого направления. Моя тактика стала приносить плоды — "малыш" начал уставать. Настало моё время. Ложный замах, резко ускоряюсь, ухожу под атакующую руку, катаной отвожу атакующий меч, шаг за спину, поворот и удар виброножом под лопатку. Кирасу вибронож прошил как фольгу. Наёмник рухнул. Контроль времени — шесть с половиной минут.

Подбежал трактирщик и кто-то из компании барона. Проверили наёмника — он был ещё жив.

— Поединок до смерти, — напомнил мне староста.

— К нему, — я махнул в сторону поверженного, — у меня претензий нет. Если кому-то надо, тот пускай сам его и добивает.

Развернулся и пошёл в трактир, размышляя о прошедшем поединке. М-да… бой можно было провести и по-другому. Сержант чурался театральщины и учил убивать — быстро и эффективно. Так и здесь, можно было закончить всё за минуту, но… Я опять бы выделился. А оно мне надо? Вот и пришлось побегать, изображая неизвестно кого…

Через полчаса явился трактирщик и сразу же направился к моему столику.

— Впечатляет, — развёл он руками, — если честно, я и не надеялся на твою победу.

— Да, меня тоже проняло от его вида, даже не понял, как всё получилось, — подыграл я ему. — Кстати, как он сам?

— Жить будет! Ну, да ладно, а теперь о делах. Залог я забрал. От наёмника тебе достался не плохой меч, кинжал с поясом и немного дырявая кираса. На поединок наёмники с деньгами не выходят, — с сожалением заметил трактирщик.

Плеснув в стаканы местного эля, он продолжил:

— Наёмники решили скинуться и выкупить оружие командира. В принципе, там ничего особого нет, но кинжал с камушком неизвестной ценности и пояс не дешёвый. Думаю, за золотой всё уйдёт. Что думаешь?

Понятно… трактирщик решил подзаработать на продаже. Наверняка больше золотого получит. Так я не жадный, он мне помог, от чего же не отблагодарить человека?

— Беру деньгами, а трофеями занимайся сам. За сколько продаж — всё твоё.

Довольный трактирщик положил передо мной два мешочка с деньгами.

— Залог барона и твой, — пояснил он.

Немного помолчав, явно принимая какое-то решение, он продолжил:

— Тут такое дело… Пока я занимался трофеями, кое что услышал на счёт тебя. В общем, барон с дружками устроят на тебя охоту. Уходить тебе надо, быстро и по тихому.

— Спасибо за предупреждение, — кивнул я ему, пододвигая мешочек с серебром. — Это за ужин и собери чего-нибудь из продуктов в дорогу дня на два. Сдачи не надо.

Через пятнадцать минут мой стол был полностью заставлен, а рядом лежала торба с продуктами. Не торопясь, принялся за ужин, одновременно обдумывая ситуацию. Уходить надо однозначно. Утром меня уже будут ждать и завалят прямо за деревней всей гоп-компанией. Выходит, надо уходить ночью. С этим понятно, а что с дорогой? Идя по тракту, меня догонят по любому. Значит надо где-то свернуть и желательно в глухомань, чтобы в случае чего и следов не осталось. Флора, услужливо вывела на нейроком карту и подсветила развилки. Выбор не богат, но варианты есть. Выбрал просеку, ведущую к соседнему тракту. Всё, ужин съеден, дорога выбрана, а теперь надо немного отдохнуть!

Флора разбудила в два часа ночи. Чтобы никого не будить, вышел через окно. Ночь была довольно тёмная — светила всего одна луна, то ли Сао, то ли Несо, я так до сих пор и не разобрался. Стараясь особо не шуметь и не светиться на открытых пространствах, выбрался из деревни и направился по тракту в выбранном направлении. Как только начало светать дошёл до нужной развилки. Надо сказать, местные здорово потрудились над просекой — пни, где надо, выкорчевали, ямы и колдобины засыпали и теперь она выглядела вполне приличной дорогой, где и телега пройдёт.

Остановившись на небольшой перекус, продолжил свой путь дальше. Ближе к обеду меня обрадовала Флора:

— "Зафиксировано пять засветок разумных позади нас. Передвигаются на животных. Предполагаемое время контакта, через три минуты".

Не раздумывая исчез в лесу, стараясь не терять из виду дорогу. Вскоре появились гости — барон с сотоварищем и три наёмника. Действительно, на местных лошадках. С ходу проехав место, где я свернул, они скрылись за поворотом, но уже через пару минут вернулись. Напарник барона, что-то громко объяснял и показывал в мою сторону. Скорей всего, у него поисковый амулет, завязанный на меня. Похоже трактирщик захотел на мне заработать дважды. Что он им предложил — мой волос, кошель, который я держал в руках или ещё какую вещь? М-да… ничего личного — бизнес… А может зря наговариваю на человека? Может, прижали его? Что-то плохо верится — слабаки трактиры не держат.

Ладно, всё это лирика. Что делать? Первое, что приходит на ум — валить их надо. Никогда не был кровожадным, но глядя на них других вариантов не возникало, вон, как оружием обвешались, словно новогодняя ёлка игрушками. А с другой стороны — барона будут искать точно, до тех пор пока не найдут и убийцу его из-под земли достанут. Смерть барона мне не выгодна. Остаётся только один вариант — стырить у них поисковый артефакт. А там, пока они найдут новый, пока вернутся сюда, пока возьмут мой след, может к этому времени, я и скроюсь. Решено — "буду бить аккуратно, но сильно"!

"Гости" к этому времени привязали своих лошадок к придорожным деревцам и направились в мою сторону. Впереди шли наёмники, позади барон с сотоварищем. Достаю станнер — работать буду им, поправляю перевязь с ножами. Снимаю с себя рюкзак, дробовик и мачете, чтобы не мешали, катана и шашка за спиной. Потихонечку, прикрываясь кустами и деревьями, пытаюсь обойти группу, с целью зайти им в тыл. Внезапно, барон со своим другом остановились и стали энергично озираться вокруг.

— Мы его потеряли, он слишком близко! — послышалось издалека. — Будьте внимательны!

Наёмники разошлись веером, чтобы охватить большую площадь. Почти тут же раздаётся радостный рёв одного из них, поднимающего над головой мой рюкзак. Воспользовавшись моментом, захожу за спину барону. Стреляю навскидку — попал! Чуть доворачиваю руку и стреляю во второго. Есть попадание! Боковым зрением замечаю движение сбоку, тут же надаю на землю и перекатом ухожу в сторону. Одновременно слышу два выстрела, над головой, что-то просвистело и мигнуло защитное поле амулета. Задел сволочь! Чуть приподнявшись, несколько раз стреляю в сторону выстрела. Сразу же меняю диспозицию. Спрятавшись в каких-то зарослях, осторожно выглядываю. Похоже, что одного наёмника я всё же достал. Двое других, сгрудившись, бессмысленно водили стволами дробовиков во все стороны. Ну, мне же лучше — не надо бегать за каждым. Подбираю какую-то гнилушку и кидаю в сторону. Наёмники повернулись на шум и выстрелили залпом. Одновременно с ними выстрелил и я. Удивительно — упали вдвоём!

Расслабляться рано — ещё неизвестно, кого и как зацепило станнером, если краем, то у меня могут быть проблемы. Когда приблизился к двоим наёмникам, сзади прогремело два выстрела. От первого меня спас защитный амулет, а на второй его не хватило — попало в левое плечо. Хорошо, что в последний момент я умудрился немного развернуться, иначе бы заряд попал в грудь. Уже падая, получил удар ногой по правой руке — станнер улетел в кусты. Второй наёмник бросился на меня, пытаясь заколоть кинжалом. Уходя перекатом от удара, успел выхватить нож с перевязи. Увернувшись от удара, вонзил нож в висок упавшего на меня наёмника. Пока я выбирался из-под него, первый успел добраться до станнера. Не раздумывая метнул нож. Наёмник не заметил момент броска и поздно среагировал, нож попал в печень. Выронив станнер, наёмник упал. Подошёл к нему — с такими ранами долго не живут, наёмник уже закатывал глаза.

Подобрав станнер, обошёл оставшихся в живых, сделав по контрольному выстрелу. Тут же связал их и перетащил в одно место. Пока барон и его люди приходили в себя, устроил ревизию трофеев. Оружия насобиралась целая куча. Понятно, что с собой мне его не взять, но и джентльменам удачи оставлять нельзя. Надо, что-то придумать. Денежек и артефактов вышло не особо — у барона с его подельником нашлось несколько золотых, а у наёмников было только серебро и медь. Фамильные и родовые ценности не трогал. Шпаги и кинжалы у барона и его напарника тоже не взял — уж очень примечательные. Всё конфискованное добро перенёс к дороге и навьючил им лошадку. С остальных посрезал сбрую и отпустил.

Вернувшись, обнаружил, что барон и его люди, более-менее пришли в себя.

— И зачем, тебе это было нужно? — поинтересовался я у него, выковыривая ножом из плеча застрявшие дробинки.

— Ты меня оскорбил, — с вызовом отозвался тот.

— Подожди, подожди, — перебил я барона, — это значит я, сидя за столом, издевался над вами, понося как отродье босяцкое?

— На тебе не было кольца.

— А папа с мамой тебя не учили, что оскорблять и ругаться — это не хорошо?

— Да кто ты такой, чтобы меня упрекать? — взвился барон, разговор при свидетелях ему явно не нравился. — Терпеть оскорбления — это удел слабаков и дураков.

— Ну, ты явно не слабак, — ухмыльнулся я.

Со стороны наёмника послышался, явно сдерживаемый смешок.

— Что?! — дошло до барона.

— У слабака есть возможность стать сильнее, а вот у дурака с мозгами вечная проблема.

— Да, ты… Да, я… — зашёлся в гневе барон.

— Слушай сюда, — я схватил барона за подбородок и глядя ему в глаза продолжил. — Надеюсь, ты осознаёшь, что сегодня тебе сильно повезло, но знай — вечно это продолжаться не может, и следующую нашу встречу ты не переживёшь. Ты понял меня?

Через полчаса, взяв под уздцы лошадку, я ушёл. За это время успел разобраться со своим плечом. Заряд крупной дроби, благодаря амулету, прошёл по касательной, и в плечо попало всего несколько дробинок. Осмотрев плечо в энергетическом плане, я их обнаружил и выковырял ножом, благо, дробинки были неглубоко. Плечо перевязал больше для вида, чем по необходимости — повышенная регенерация и здесь не подвела. За барона и его людей я абсолютно не переживал — ноги есть, сами куда надо дойдут. Зверья, я здесь особо не приметил, так что бояться им некого. А то, что руки связаны, так не маленькие — именное оружие я им оставил. Перед уходом посоветовал им с часок не рыпаться, а как следует отдохнуть, но надежды на это мало. Скорей всего, рванут, как только я потеряюсь из вида.

По совету Флоры свернул на едва заметную тропинку, ведущую к небольшому озеру. А невдалеке от него находится лесная деревушка, от которой идёт дорога к тракту. Крюк получался в сутки пути, ну, так я и не торопился особо.

— "Кстати, а откуда у тебя современная карта? — поинтересовался я у Флоры. — То, что нам дал ИскИн местной базы больше тянет на карту природных ландшафтов, населённых пунктов почти нет".

— "Скачала с карты памяти флайера".

Рассматривая поисковый артефакт, вспомнил уроки природоведения. Ни дать, ни взять — обыкновенный компас, вот только нижняя его часть откручивалась, и внутри я обнаружил локон своих волос. Всё же мои подозрения на счёт трактирщика были не беспочвенны. Урок на будущее — даже волосы после стрижки надо уничтожать. В пути меня настигла ещё одна потеря. За свои раны на плече я особо не волновался, но кто его знает, что за дрянь вместе с дробью в меня залетела? Решил, на всякий случай, воспользоваться аптечкой. Отработав своё, она световой индикацией сообщила, что запас медикаментов использован полностью и требуется дозаправка. М-да… жаль, теперь её только на продажу.

Уже глубоким вечером дошёл до озера. Выбрав место для ночёвки, разгрузил лошадку и отпустил её, срезав сбрую. Была мысль оставить её, но ни ездить на ней, ни обихаживать её я не умею — лучше отпустить, целее будет. От оружия избавился кардинально — утопил в озере. Оставил себе только комплект боеприпасов к дробовику.

Темнело быстро, но я успел насобирать хвороста для костра и сбегать к ручейку, впадавшего в озеро, за водой. Уже в темноте я сварил себе супчика из копчёного мяса и нескольких картофелин. Во втором котелке у меня запаривался взвар. Дегустация супчика было прервано Флорой:

— "Одиночная засветка разумного. Движется со стороны деревни в нашу сторону. Время контакта — пять-шесть минут".

Блин! Не мир, а проходной двор какой-то! Ни минуты покоя…

Глава 22

"Тулуз — является административным центром герцогства Монтрайн и одной из трёх малых столиц Империи на Центральном континенте. Тулуз — резиденция герцога Шера де Монтрайн, родного брата Императора. Герцогство делится на девять баронств и находится к югу от столичной системы Аратан на западном побережье Центрального континента. В экономическом плане герцогство является довольно развитым. На его территории находятся основные текстильные и лесообрабатывающие предприятия Империи. Продовольственное обеспечение является избыточным, что позволяет торговать её избытками с северными и восточными соседями. Тяжёлая промышленность находится в зачаточном состоянии и рассчитана на внутренне потребление. Наличие верфей и портов на побережье позволяет заниматься рыбной ловлей и транзитом грузов в северные территории и обратно. Согласно указу Императора, герцогам позволено иметь личную гвардию и воинские формирования численностью до пяти-шести тысяч человек. Кроме того, баронства имеют возможность содержать до сотни стражников в личной дружине".

Из краткого описания системы Сол Дальнего Фронтира.

— И кто ты такой будешь? — спросил меня подошедший ещё крепкий, но уже совершенно седой старик.

— Заплутал немного. Проходи к огню. Я как раз ужинать собирался.

— Ужин это хорошо. А я здесь за деревенским стадом присматриваю. Смотрю огонёк у озера — думаю, надо узнать, кто, что, а то и подсобить, ежели надо.

Снабдив старика посудой и положив ему еды, продолжил разговор:

— Спасибо, помощь не нужна. Торопился на тракт попасть, да видно не там свернул.

— Это, да, свернул. Надо было напрямки идти. Теперь только через нашу деревню, тут короче будет, — вещал старик, не забывая при этом нырять ложкой в свою посудину. — А куда путь держишь, ежели не тайна?

— К свободным торговцам мне надо, — не знаю почему, разоткровенничался я.

— К звёзникам, значит? Не уж-то с ними навострился? Не всяких они с собой берут паря, да и не за дёшево это выходит.

— Откуда ты знаешь?

— Думаешь, я всю жизнь хвосты животинкам крутил? Не, паря, — старик добрался до кружки со взваром, — бывали мы и в столицах, и с важными людьми ручкаться доводилось.

— Расскажешь?

— Ну, а чё ж не рассказать, хорошему-то человеку, слушай. Пока молод был да здоров, наёмничал. Сам-то я местный, в семье самый малый был, и как догадываешься, ничего мне дома не светило.

После не долгого раздумья, старик продолжил:

— Остановились, как-то, в нашей деревеньке наёмники, да о жизни своей стали рассказывать. Загорелись у меня глаза, и страсть как захотелось мир посмотреть, да себя показать. Молодой был — Всевышний силушкой не обидел.

Старик снова замолчал, будто вспоминая что-то. Для ускорения мыслительного процесса, из вьючной сумки достал флягу с вином из баронских запасов и плесканул деду. Тот, словно очнувшись, приложился к кружке:

— Вот! Сразу видно — с понятием человек! — и переведя дух, продолжил. — В общем, ушёл я с ними. Походить пришлось много: и здесь, и с обозами на то побережье. С теми же обозами, частенько ходили в столицу, да и туташние герцогства с графствами не единожды проходили. Купцы наши и к звёздникам захаживали — кто поторговаться, а кто и отроков своих в новую жизнь определить.

— И чем же купцы торговались? — подлил я вина.

— Знамо, чем — зверюшками, вернее требухой ихней. Говорят, звёздники, из них какие-то мудрёные элексиры делают. А ещё ценят они артефакты всякие — чем древнее, тем дороже. Там ведь как случилось? Предкам нашим пришлось дом свой покинуть — враги, архи проклятые, всю жизнь изничтожили. Вот и собрались, кто выжил, и отправились в поисках новой земли. Долго мыкались, но долетели. Сюда долетели. Обустроились, города заложили, да всё прахом. Выследили их. Благо врагов мало было, не рискнули они на открытый бой, а закидали с неба всю землю огнём. Мало кто выжил, а тут новая напасть — всё зверьё словно с цепи сорвалось. Пришлось тем, кто выжил, уходить в более тихие места. Брали с собой только самое необходимое, многое оставили. А потом наступили тёмные времена. Люди стали забывать, что знали, и каждое новое поколение было глупее прежнего. Оно и понятно — о хлебе насущном надо было думать, а не о науках всяких. Вот так мы и жили, пока звёздники нас не отыскали. Надо сказать и у них не всё сладко было.

Я подлил вина. Старик, отхлебнув, продолжил:

— Ещё два раза архи, наши миры опустошали. Много народа полегло, а главное, уничтожили враги заводы всякие, где нужные вещи делали. И там тоже тёмные времена наступили. Но оправились быстро. А всё почему? Вот из-за артефактов энтих. Найдут, значит, изучат и делать их начинают. Вот и рыщут звёздники по всему миру в их поисках. А ещё говорят, что давно до нас жили тут другие люди и вот их артефакты цены необыкновенной. Вот за них, звёздники на всё согласные.

Приложившись в очередной раз к кружке старик, после недолгого раздумья снова разговорился:

— А ещё, берут они магические артефакты, но для них это, как игрушки для детей — забава, в общем. Камешки с магической силой — это да, покупают с охотой.

— И где же лучше к торговцам подступиться?

— В столицу я тебе идти не советую — там всё схвачено. Местные тебя к ним и близко не подпустят. Товар твой купят, а торговаться со звёздниками сами будут. А за встречу со звёздними мзду не малую потребуют. Вот такие дела.

Старик задумчиво уставился в пустую кружку, пришлось подливать.

— Я тебе, что говорю — на юг тебе идти надо, в Тулуз. Раз в декаду-другую звёздники облетают вотчины братьев императорских, за товаром скопившимся прилетают, вот там ты их и перехватишь.

— И на восток прилетают?

— Не, туда летают редко. Нету на том побережье хорошего товару, всё сюда везут. Тамошний герцог такие цены заломил, что выгодней здесь товар сбывать.

— А что так? Неужели не понимает, что деньги теряет?

— Да всё от жадности своей и дурости. Он в своё время в столице так покуролесил, что до сих пор народ крестится, как его вспоминает. Самодур знатный из него вышел и властолюбец, ничем не брезговал ради желаний своих. Вот его семья и определила подальше от столицы — на то побережье. А на счёт денег — ничего он не теряет. Народ говорит, что с его приходом торговые обозы стали чаще пропадать, вот и думай сам.

— Не боишься, такие разговоры вести?

— Отбоялся уже, да и одни мы, кто подтвердит? — старик хитро прищурился.

— Ты прав, — согласился я с ним, — а за совет спасибо.

— Ну, вот и ладно. Пойду я, шалашик мой тут недалёко. Утром, как пойдёшь в деревню, аккурат на меня выйдешь. А за угощение и тебе спасибо.

Слегка покачиваясь, старик исчез в темноте.

— "Ну, как тебе разговор?", — поинтересовался я у Флоры.

— "Познавательный и для нас полезный".

— "Чем же"?

— "Судя по всему, в семье императора нет единодушия, раз засунули своего отпрыска в ссылку. Вот на этом можно сыграть. Император, наверняка, не откажет в просьбе брата, на счёт твоего поиска, а вот другие родственники к этой просьбе отнесутся не так ответственно. Так, что прав старик — нужно идти в Тулуз".

На том и порешили. А ранним утром я отправился в деревню. Ещё задолго до шалаша деда послышались его трели. Очевидно, не удовлетворившись вином, он перед сном принял на грудь ещё что-то. Не стал его будить и пошёл дальше. В деревеньке на меня особо внимание никто не обратил, только возле небольшого трактира здоровенный детина поинтересовался, куда я путь держу, и то — больше ради значимости. Особой надобности в остановке не было, и я прямиком двинул на тракт.

Дальнейший путь был довольно однообразен и скушен. На третьи сутки я вышел к Тулузу. Даже издалека было видно, что город огромен. Городская стена уходила вдаль и охватить её всю целиком, взглядом не удавалось, за то были отлично видны ещё две дороги, слева и справа от меня, ведущие в город. На дорогах было довольно оживлённо — сновали туда-сюда посыльные, шли люди, как в одиночку, так и группами и обозы, обозы… Чем ближе я подходил к городским воротам, тем сильнее наблюдалась всеобщая неразбериха — все пытались пролезть побыстрей и без очереди.

М-да… похоже проверяют… Отойдя в сторонку от дороги, под видом отдыха, стал наблюдать. Посыльных на лошадках практически не проверяли — достаточно было показать бляху на груди и их тут же пропускали. На обозы тоже особого внимания не обращали, а вот пеших останавливали и проверяли всех. Но и тут было не всё так просто. Некоторые торопились, очень, и чтобы не терять время они напрямую подходили к сержанту городской стражи. Вложив ему в руку, небольшой кошель с денежкой, они беспрепятственно проходили ворота, минуя общую очередь. Судя по реакции стражников, эта операция уже давно отработана и ни у кого удивления не вызывает — спрос порождает потребление. Осталось только узнать — сколько берут? Путём дальнейших наблюдений удалось вычислить сумму — десять серебряков. М-да… городская стража явно не бедствует…

Отложив нужную сумму и глотнув вина из фляги, направился к сержанту:

— Господин сержант! Помогите! Отстал я от своих, задержался в соседней деревеньке, — дыхнул я на него свежим перегаром, изображая страдальца от перепоя. — Если к обеду не буду в городе, уйдут в рейд без меня.

Кошель исчез в руках сержанта. Усмехаясь в густые рыжие усы, он кивнул в сторону ворот:

— Ты в следующий раз притормаживай, а то не долго и разориться.

— А, легко пришло, легко ушло, — махнул я рукой, обходя очередь стороной.

В общем, образ гуляки-охотника ни у кого подозрений не вызвал и я благополучно прошёл городские ворота. Сам город оказался чистеньким и опрятным, особенно ближе к центру. Союз средневековых технологий и магических артефактов успешно дополнили городскую канализацию, лишив улицы города привычных куч отходов и сопутствующего запаха. Отсутствовали дымящие и коптящие трубы кочегарок и, похоже, что проблем с водоснабжением тоже не предвидится. Остановился в небольшом трактире, ближе к городскому рынку, что у северных ворот, заказал номер и отправился на водные процедуры. К вечеру планировал пройтись по городу, разведать обстановку, так сказать.

Результат вылазки был неоднозначен. Торговая площадка торговцев из Содружества находилась в большом городском парке, примыкавшим к резиденции герцога и потому был обнесён высокой оградой, охраняемой городской стражей. Для того, чтобы добраться до торговцев надо было зарегистрироваться в городской торговой палате и предоставить список товаров. По срокам выходило, что примерно через декаду, а может и чуть раньше, торговцы должны были объявиться. Всё это я узнал в ближайшей забегаловке, потратившись на кувшин местной сивухи.

— "Через торговую палату ты не пройдёшь, — начался наш вечерний совет с Флорой. — В гильдии ты не состоишь, да не похож ты на торговца. Надо искать другие пути".

— "Других путей — раз-два и обчёлся. Самые явные — это стража и обслуживающий персонал типа "принеси-подай".

— "Ты ещё забываешь про местных "ландшафтных дизайнеров", — хмыкнула Флора. — Кто-то же присматривает за парком. Ну и вездесущих сантехников".

— "Похоже, мне предстоит с кем-то из них познакомиться. Я заметил, что пропуском у них являются нагрудные бляхи. Ты сможешь скопировать их внутреннюю структуру?".

— "Наверняка, не думаю, что там наворочено, что-то сложное. Твоей задачей будет найти дубликат бляхи и обеспечить отсутствие клиента на рабочем месте в нужное время".

На том "Совет в Филях" и закончился. Утро началось с посещения торговых рядов, после привычной тренировки, разумеется. Надо было приодеться — мой походный наряд несколько выделялся от обычного городского стиля. Потратив кучу нервов и денег, мне всё же удалось приобрести одежду и обувь, которая меня не смущала. Торговцы и мастера крайне обижались, когда я отказывался от одежды, на которой в несметном количестве висели всякие висюльки и бюрюльки. В их глазах читалось, что я полный невежа и деревенщина. Но как я успел заметить, среди городских, таких как я, встречалось не мало. Военные, в принципе, не выносили излишеств в одежде. Служащие тоже не страдали этой ерундой. Так, что белой вороной я не выглядел.

На обед отправился в трактир, который находился рядом с одним из входов в городской парк, в надежде свести знакомство с одним из его работников. Но ничего не вышло — то ли они сюда не заходят, то ли не обедают в принципе. Решил, ближе к вечеру, перебазироваться ближе к центральному выходу — не ночуют же они на работе.

Моя "охота" продолжалась четыре дня, пока я не вычислил троих работников парка. Как правило, они вместе покидали парк и частенько останавливались в одном трактирчике, перед тем как разойтись по домам. Двое из них были чернорабочими и выполняли самую тяжёлую и грязную работу: санитарные вырубки, очистку парка, поддерживали в рабочем состоянии оборудование парка, и главное, присматривали за лётной площадкой и торговыми павильонами свободных торговцев. Третий был помощником управляющего парка и командовал этими двумя. Возможно, они были давно знакомы или в силу своего возраста, а выглядели они как мои одногодки, у них ещё не выработалось понятие вертикали власти, типа "я начальник — ты дурак", так как общались они вполне по-дружески. Выпив по кружке эля и немного потрепавшись меж собой, они, как правило, расходились. Для себя я выделил помощника управляющего.

Мой интерес к сотрудникам парка не остался не замеченным. По словам Флоры, мной заинтересовались два субтильных типчика неопределённого возраста и неброской внешности. С этой проблемой затягивать не стоило, иначе в самый неподходящий момент, их вмешательство грозило неприятностями. В очередной раз проводив "клиента" до дома и убедившись, что это основное его местожительство, а не какой-нибудь подружки, решил вернуться в трактир, заодно проверив серьёзность намерений моих визави.

Идя по тёмной улочке, по наводке Флоры, нырнул в едва заметный переулок и быстро взобрался на рядом стоящее дерево. Через мгновение появились мои пастухи.

— Куда он делся? — чертыхнулся один из них.

— Да и хрен с ним, — махнул рукой другой. — Всё равно дальше трактира не уйдёт. Пошли, там его и подождём.

— Может, зря его пасём?

— Не-е… Я разговаривал с коридорным, тот говорит, что деньги у него есть. Вон, обновку сразу же себе прикупил, не дешёвую, между прочим. По трактирам шатается и не по абы каким, а в центре. Сам понимаешь, тут денюжка нужна и не малая.

— Надоело мне за ним шататься, ноги, поди не казённые. Когда Гарк думает им заняться?

— А я почём знаю? Сказал пасти, а как освободится, так сам подойдёт. Ладно, пошли в трактир.

М-да… похоже, меня хотят "пограбить". Интересно, кто такой Гарк, без которого меня не решаются обчистить? Выходит, у него есть нечто такое, чему я не смогу ничего противопоставить. Оружие? Артефакты? Очень интересно… Что делать дальше и когда ждать этого Гарка было непонятно, потому и решил отложить решение этого вопроса на завтра — утро вечера мудренее!

Утром, на разминке, заметил пристальное внимание ко мне со стороны средних лет мужчины, держащего шашку, как две капли воды похожую, что была у меня в руках. Уверенные движения и виртуозное владение шашкой выдавали в нём военного, а спортивного вида фигура и короткая стрижка, лишь подтверждали это предположение.

— Весьма не плохо, молодой человек, весьма… — подошёл он ко мне, когда я закончил тренировку. — Где служите?

Я от удивления вопросительно повёл бровью.

— Ах, да… Прошу извинить мою бестактность. Лейтенант императорской гвардии Край де Кавур, — представился он, слегка склонив голову.

Ё-моё… И как мне выкручиваться? Будем сочинять на ходу.

— Конт Шатун, — щёлкнул каблуками.

— Шатун? — удивился капитан.

— Позывной, — пояснил я.

— А, теперь понятно… Боец невидимого фронта?

Не знаю, что там имеет в виду капитан, надеюсь, то же, что и я.

— Так точно, господин лейтенант, — вытянулся я.

— Ну, ну, зачем же так официально. Мы всё же не на плацу, да и нахожусь я здесь неофициально. А вы, какими судьбами?

— Отпуск, господин лейтенант, — сбавил я обороты.

— Можно просто Край — мы не на службе, — разрешил он.

— Тогда, может в трактир и немного за знакомство? — предложил я.

— Не плохая идея.

Освежившись, мы направились в трактир. Обсудив и сделав заказ, ненадолго зашли в свои номера — переодеться.

— Надо признаться, не ожидал встретить здесь соратника, — начал разговор лейтенант, после первой чарки.

— Я тоже здесь не по служебным делам и селиться в казармы не рискнул.

— Что за дела? — поинтересовался Край.

— Да, пустяки. Захотелось на свободных торговцев посмотреть, да прикупить, что-нибудь интересное, — обозначил свою легенду, наливая по второй.

— А я по семейным делам — вступаю в наследство. Давно надо уже было, да времени всё не было, а тут как раз случай подвернулся — рядом были, вот я и отпросился на декаду.

Выпили по второй, закусили.

— За что наградили? — капитан взглядом показал на шашку.

— За возврат имперского имущества, — решил я не выдумывать.

— О, как! И как это связать с именным оружием, которым награждают за боевые заслуги?

— Так, ведь, никто отдавать не хотел — пришлось поработать.

Только теперь я окончательно понял, что вручив мне именное оружие, герцог Крис де Бур, по существу, призвал меня на военную службу и на следующий день, после оформления всех бумаг, я был бы в армии, в его прямом подчинении.

Посидев ещё немного, мы договорились встретиться вечером, так как у лейтенанта на день были определённые планы. Я тоже решил заняться, чем-нибудь полезным и отправился изучать центральную часть города. Чтобы особо не светиться, шашку оставил в номере, оставив на поясе вибронож, а станнер был при мне всегда. Надо сказать, что горожане не выглядели воинственно и из холодного оружия позволяли себе только кинжалы или большие ножи, бывшие военные или охотники ограничивались тесаками, и только аристократам позволительно было иметь клинковое оружие.

Как только я вышел в город, за моей спиной образовались две знакомые тени. Пора, что-то с этим делать, не дожидаясь непонятного Гарка. Пришлось сменить направление в сторону рынка. Немного поплутав среди торговых рядов и заставив моих преследователей немного понервничать, нырнул в толпу покупателей и торговцев. Чтобы меня не потерять топтуны, попытались максимально приблизиться ко мне. При помощи Флоры я вышел на окраине рынка к непонятному закутку, заваленному какими-то ящиками и мусором. Спрятаться среди ящиков, и дождаться своих преследователей было не сложно. Но всё пошло не так как я задумывал.

Через мгновение появился первый преследователь. Получив заряд из станнера, он мешком свалился у моих ног. Схватив его за руки, я по быстрому оттащил его за ближайшую кучу мусора, всё время контролируя вход, на случай появления второго, но его не было. Я успел связать первого и засунуть ему кляп в рот, а второй всё не появлялся. Как-то неприятно заныло под ложечкой в ожидании неприятностей. Надо уходить, не нравится мне эта ситуация. Повернулся к связанному, чтобы завалить его ящиками и внезапно ощутил сотни, тысячи иголок, которые вонзились в мою голову.

— "ВНИМАНИЕ! Ментальное направленное воздействие среднего уровня. Предприняты необходимые защитные меры", — появилось сообщение от нейрокома.

На остатках сознания успеваю достать вибронож, и не целясь кидаю в ближайшую, из двух фигуру, появившихся за моей спиной. Боль тут же отступила, но не ушла полностью, а стала терпимее. Второго "выключил" ударом в висок, пока тот находился в замешательстве. И кто это у нас?

— "Судя по всему это наш второй преследователь, и неизвестный нам Гарк, — выдала своё заключение Флора. — Кстати, ментальная атака на тебя это его рук дело, вернее его артефакта".

Боль понемногу отступала, что позволило мне перетащить и связать нападавших. Вот только, Гарка связывать уже не пришлось — вибронож торчал из его груди, буквально разрубив ему сердце. А дальше я "поговорил" с двумя оставшимися. Я не садист и никогда им не был, но когда меня пытаются убить, изображать из себя благородного аристократа не собираюсь. "Врагов за спиной не оставляют!" — первое правило Сержанта, которое он заставил меня запомнить на всю оставшуюся жизнь. Разговорить оставшихся в живых удалось только после того, как одному из них отрезал мизинец, а другому ухо.

История получилась занимательная. Суть её в том, что эти двое находили зажиточных, одиноких приезжих. Во всех близлежащих трактирах у них были прикормленные коридорные, так что вычислить нужного клиента особого труда не составляло. Дальше они изучали распорядок дня клиента, для того, чтобы иметь возможность прищучить его в наиболее благоприятное время и нужном месте. А "ликвидатором" был Гарк — не закончивший обучение в Имперской Магической Академии недомаг. Откуда у него появились артефакты неизвестно, но факт остаётся фактом — на среднем пальце у него красовался перстень, ментальный излучатель направленного действия. Принцип его действия несколько отличался от станнера. Станнер — частично парализовал работу мышц, в результате чего физическая деятельность становилась невозможной, а ослабление работы сердечной мышцы приводило к кислородному голоданию мозга с последующим его кратковременным отключением. Ментальный излучатель работает напрямую с мозгом, подавляя его деятельность. Чем сильнее излучатель, тем выше вероятность превратиться в слюнтявого идиота. А дальше всё было просто — брался ключик от номера и вещи постояльцев исчезали в неизвестном направлении. Коридорным оставалось лишь уведомить владельца трактира, что постоялец срочно съехал.

М-да… идея у этой троицы и впрямь была не плоха. Ктобудет искать пропавшего одиночку? Тем более, если некому заявить об его пропаже. Сняв перстень, решил проверить его работу, благо подопытные были под рукой. Зарядив его и направив перстень в сторону неудачников, активировал, нажатием запитанного энергией пальца. Подопытные вздрогнули и закатили глаза, признаки разума покинули их. М-да… а я выдержал. Выходит, имплант всё же работает и защищает меня от ментального воздействия.

Особо мародёрить не стал и так здесь задержался. Быть обнаруженным на месте преступления не хотелось бы. Срезал кошель у недомага — золотой, десятка два серебра и горсть меди. Золото и серебро забрал, медь и пару серебряных рассыпал рядом — будет лишний стимул покопаться вокруг для местных "санитаров". Надеюсь, что никто стражу не вызовет, так как придётся отдавать деньги, а такая добыча попадается далеко не каждый день. Да и народу тут побывает куча и со снятием ауры преступников будут огромные проблемы.

А к концу рабочего дня я сидел в знакомом трактире в ожидании нужной мне троицы.

Глава 23

"Официального представительства свободных торговцев империи Аратан на планете Теллус в системе Сол нет. В связи с отсутствием орбитального лифта, наличие данного представительства, на планете с низким торговым потенциалом, считается не целесообразным. Для торговли наиболее приемлем челночный способ доставки товара. Логистический центр свободных торговцев расположен на планете-спутнике Сао. На втором спутнике (Несо) расположена станция контроля космического пространства, установленная имперскими вооружёнными силами. Военного присутствия империи Аратан на постоянной основе в системе Сол, также не наблюдается. Из-за удалённости системы от Центральных миров Содружества, контроль за системой осуществляется рейдерскими группами, согласно установленному графику, имперским военным флотом".

Из краткого описания системы Сол Дальнего Фронтира.

"Ну, и как мне к ним подступиться?" — мысленно, в сотый раз задаю себе один и тот же вопрос. Сидящая через несколько столиков от меня неразлучная троица, что-то с увлечением обсуждая, энергично прикладывалась к кружкам с элем. Здесь не принято быть назойливым и в открытую предлагать своё общество, могут не правильно понять — издержки мужского мира. В принципе, меня интересует лишь один, а остальные ненужные свидетели. Исходя из этого, мой контакт с помощником управляющего парка возможен в промежутке от трактира до его дома. Дорога до его жилища хоть и не многолюдна, но вопрос типа: "Не подскажите, где находится ближайшая библиотека?", всё же вызовет нездоровый интерес у редких прохожих, а как повод для знакомства, вообще не рассматривается. Дом клиента, тоже не подходящий вариант, там у него установлен охранный артефакт — пройти незамеченным не удастся.

— "Может воспользоваться ментальным подавителем Гарка"? — подала идею Флора.

— "Так он же в идиота превратится"!

— "По моим расчётам, если артефакт зарядить в четверть от максимальной силы и применить его с расстояния 5–7 метров, то ничего страшного не произойдёт. Ожидаемый эффект — кратковременная потеря сознания с последующей сильной головной болью, которая пройдёт в течение часа-двух".

— "А как по времени"?

— "По предварительным расчётам, потеря сознания в диапазоне от минуты до пяти. Не плохо было бы на ком-нибудь проверить".

— "Где и над кем вы предпочитаете поэкспериментировать"? — съехидничал я.

— "Не вижу в том ничего предосудительного, — отрезала Флора. — Тебе, что алкашей жалко? Только давай, заведение попроще найдём".

Эксперимент удался. Спустившись вниз на несколько кварталов, заприметил местную забегаловку. Расположившись в полутёмном углу, занялся подбором подходящей кандидатуры. Вечер только начинался и в зале было сравнительно свободно. Недалеко от меня, расположившись за столиком у стены, старательно "загружался" коренастый крепыш. Помятое лицо, давно забывшее бритву, торчащие в разные стороны клочья волос и основательно поношенная одежда, выдавали в нём явного приверженца зелёного змия. Незаметно активировав артефакт, внимательно наблюдаю за реакцией в зале. Ничего ужасного не произошло — подумаешь, человек немного перебрал и уснул в тарелке с закуской, с кем не бывает? Второй подопытный нашёлся немного поодаль, только выглядел он совсем уж непрезентабельно — щуплый, с трясущимися руками старикашка, одетый в откровенную рванину. Через некоторое время оба алкаша очнулись, и было заметно, что голова у них побаливает не слабо. Может теперь пить бросят? Хотя, это я зря, чтобы разогнать головную боль они, не сговариваясь, заказали ещё по штофику местной бурды.

Под ободряющий комментарий Флоры о благополучном завершении "научного" эксперимента, отправился на встречу с лейтенантом. Честно говоря, особого желания общаться с Край де Кавур не было, но и уклониться от этой встречи не было видимой возможности. Спалиться было весьма просто, что весьма чревато… Выходит, инициативу общения нужно брать на себя и стараться обходить служебные темы, в которых я не то, чтобы профан (Сержант неоднократно проверял меня на знания Устава и Тактики), но несколько оторван от местных реалий.

— А ты знаешь, пожалуй, я бы тоже сходил к торговцам, — немного заплетающимся языком, "обрадовал" меня Край.

Мы добивали второй кувшинчик местного креплёного вина. С молчаливого согласия о службе не говорили, наверно, она у Края уже в печёнках, и он просто хотел расслабиться. Вначале он поведал мне о трудностях вступления в наследство, потом я поделился своей "мечтой" прикупить, что-нибудь эдакое у торговцев и рассказал о повстречавшихся на моём пути "безделушках" первопоселенцев.

— Понимаешь, Край, это не так просто, — продолжил я разговор. — Чтобы попасть к торговцам, надо иметь пропуск в городской парк, а это проблема…

— Ну, думаю, что не такая уж это и проблема, — немного подумав, сообщил мне Край. — Думаю, офицеру императорской гвардии и его боевому товарищу не откажут.

К середине третьего кувшинчика лейтенанта потянуло на "подвиги":

— А как ты относишься, чтобы прогуляться до Дома свиданий? — поинтересовался он у меня.

— Я не против, только, как бы это сказать… — замялся я.

— Что, ни разу не целованный? — заржал Край. — Не боись, прорвёмся! Деньги с собой есть?

Я молча кивнул.

— Дороговато, свидания выходят, — предупредил он меня.

М-да… как-то по-другому, я всё это представлял. Своеобразие этого мира и здесь внесло свои коррективы. Если бы я не знал, куда мы пришли, то подумал, что попал на вечерний раут. Нас встретили и провели к удобным креслам и диванчикам, разбросанным по большому залу. Приглушённое освещение, задрапированные стены, мебель в викторианском стиле, небольшие столики, заставленные корзинками с фруктами и экзотического вида бутылками — всё это больше напоминало светский салон, чем бордель.

— Устраивайся поудобней, — Край махнул на соседний диванчик. — Сейчас начнётся представление.

Принципы этого мира сработали и здесь — первыми выбирали дамы. Заприметив новых посетителей, дамы, кто в одиночку, а кто и небольшой компанией, стали прохаживаться по залу, постреливая глазками в нашу сторону. Уже через несколько минут, на диванчике, рядом с Краем, устроились две миловидные особы и о чём-то весело щебетали с ним. Похоже, здесь он далеко не в первый раз. Сколько я ни присматривался, совсем молоденьких девиц здесь не было. Возраст дам был от тридцати и выше, все были одеты согласно последнему писку моды и блистали своей природной красотой. Как объяснил мне Край, основными клиентками данного заведения являются дамы находящиеся в последнем поиске, то есть те у которых уже есть два мужа. Кто-то хочет найти выгодную партию, а кто-то пресытился семейным однообразием и хочет испытать чего-то новенького. Надо сказать, что Край сознательно привёл меня в элитный бордель: "Здесь проблем меньше и всегда можно договориться полюбовно, если возникнут какие-то разногласия". Кстати, потому и не видно молоденьких девиц из провинции — в стремлении закрепиться в столице они способны на многое и потому политика данного заведения основывалась на дамах, скажем так — несколько в возрасте, которые, если честно, и не особо стремились, официально, использовать свой последний шанс.

Пока я озирался по сторонам, с любопытством осматривая обстановку и женщин, рядом со мной присела претендентка на моё внимание:

— Рыжее счастье моё! — вырвалось у меня, едва я взглянул на неё, вспоминая незабвенную песню Алексея Рома.

Моя собеседница в удивлении приподняла бровку и вопросительно посмотрела на меня.

— Ради Всевышнего, извините меня за бестактность. Вы меня сразили своей красотой и первое, что пришло мне в голову — эти строки из песни.

М-да… а посмотреть было на что! Высокая, фигурой античных богинь, зелёные глаза и рыжие кудряшки! Дама буквально завораживала своим взглядом и манила чувствительной красотой взрослой женщины, хотя и выглядела не на много старше меня. Чтобы в конец не испортить о себе впечатление, кинулся разливать вино по бокалам.

— Вы меня удивили, — беря бокал, промолвила она и ещё раз посмотрела на меня.

— Конт, — догадался я представиться. — Называйте меня просто Конт.

— О, а вы таинственны — это заводит. Называй меня Элен и давай на "ты".

— С удовольствием! — согласился я, подновляя бокалы.

— Так, что ты говорил о песне?

Пришлось вспоминать слова из припева:

Рыжее счастье моё!

Солнечный лучик в окне,

Ты даже пасмурным днём,

Светишь так радостно мне!

— Меня ещё никто не сравнивал с солнечным зайчиком, — задумчиво и оценивающе поглядывая на меня, произнесла Элен.

Ну, а дальше я был выдернут c дивана и утащен на второй этаж, в номера. Всепоглощающая и даже порой животная страсть накрыла нас. Элен оказалась пылкой и неутомимой в любви, а я был голодным и необузданным зверем. Когда мы угомонились, не помню, похоже, нас просто вырубило.

Проснулся от пристального взгляда Элен.

— Жаль, — тяжело вздохнула она. — Я не прочь продолжить наше знакомство, но вижу, что мне с тобой не по пути. Жаль. Мне было хорошо с тобой.

— Не мы дороги выбираем, дороги выбирают нас, — вспомнил я не к месту, чьи-то стихи.

На том и расстались. М-да… действительно — Дом свиданий, даже немного грустно. С Краем встретились на обеде в трактире. Выглядел он несколько уставшим и потрёпанным.

— Похоже, вчера несколько переборщил, — показал он взглядом на заказанный им кувшинчик с вином. — А ты как?

— Нормально.

Действительно, чувствовал я себя нормально, хотя вчера пил не меньше Края. Повышенная регенерация работала не только снаружи, но и внутри. Алкоголь воспринимался организмом как яд, и он всячески пытался его переработать и вывести из себя. Поэтому толком захмелеть вчера так и не удалось — лёгкое опьянение ощущалось, но не более.

— Пожалуй, я сегодня займусь своими делами, а завтра с утра схожу в мэрию за пропуском, так что не теряй меня, — сообщил мне о свих планах Край. — Встретимся завтра здесь, в это же время.

Похоже, лейтенант утомился и решил немного отдохнуть — ну, да это его проблемы. Главное, что вечер у меня свободный, и я спокойно могу спланировать "встречу" с помощником управляющего парка. Пройдя ещё раз по намеченному маршруту движения, решил скоротать время на рынке. Немного побродив среди торговых рядов и лавок, решил зайти в ближайшую забегаловку, немного перекусить. Уже почти у выхода с рынка, почувствовал, что меня кто-то тянет за рукав.

— Господин не желает приобрести магические артефакты? — позади меня стоял щуплый мальчишка, лет двенадцати, в поношенной, но чистой одежде.

Через мгновение появились три несовершеннолетних мордоворота и не говоря ни слова стали его мутузить. Мальчишка упал и закрыв руками голову молча терпел.

— Стоять! — не выдержал я. — В чём проблема?

— Нечего лезть на чужую территорию, — пробубнил один из трёх. — Мы его уже предупреждали.

— Вы закончили?

— Следующий раз не переживёшь, — пообещал малышу один из мордоворотов.

— Давай, вставай, — подал я руку мальчишке, когда троица исчезла в толпе.

Тот нехотя протянул руку и охнув встал. Быстренько осмотрел парня в энергетическом плане — ничего страшного, но болезненно, сплошные гематомы по всему телу.

— Пошли, поговорим, заодно и перекусим, — показал я парню на забегаловку, и видя его растерянность, продолжил, — я угощаю.

Заказ принесли быстро, и малыш накинулся на свою порцию. Было видно, что он явно голоден, но он не торопился и ел аккуратно.

— Рассказывай, — предложил я ему, когда он закончил с едой.

— Два магических артефакта — боевой и целительский, только они разряжены, — понуро закончил мальчишка.

— Звать-то тебя как?

— Мирк.

— Артефакты ворованные? — поинтересовался я.

— Нет, — хлюпнул он, — брата. Наёмник он. Месяц назад привезли его, всего пораненного.

— Он знает, что ты их продаёшь?

— Да, знает. Деньги нужны на лечебные зелья, а они дорогие. Одна надежда, что он быстрее на ноги встанет, чем деньги совсем закончатся.

— А родители как же?

— Нет родителей, — вздохнул Мирк. — Уже второй год как нет. Нас с сестрой брат содержит.

— Сестра? Сколько ей?

— Да, она совсем ещё малая — десять только будет.

М-да… вот такая судьба-злодейка — кому-то всё, а другим… боком.

— Ну, пойдём, посмотрим на твои артефакты, ты же не с собой их носишь?

— Да, они дома. Если вы торопитесь, то я быстренько их принесу, здесь недалеко.

— Не тороплюсь я, пойдём на месте посмотрим. Может, чем помогу.

Мирк с подозрением уставился на меня.

— Не дрейфь — мир не без добрых людей. Сам, из охотников, — подыграл я ему.

Через полчаса мы были в маленькой комнатке в мансарде съёмного дома. По дороге мы зашли в продуктовую лавку и затарились продуктами. Встречал нас маленький чертёнок, который с визгом повис на шее Мирка. Его брат, лежащий на кровати в углу, с тревогой посмотрел на меня.

— Давай знакомиться, — подошёл я к нему и протянул руку. — Клим, свободный охотник.

— Марк, бывший наёмник, — криво усмехнулся он.

— Ну, не всё ещё потеряно, — попытался я его успокоить, присаживаясь у стола.

Марк, обречённо махнул рукой:

— Ты за артефактами?

Я кивнул. Маленький чертёнок положил передо мной кулон и перстень:

— А меня зовут Мира, — пролепетала она, что-то дожёвывая на ходу.

Подмигнув ей, я обратился к Марку:

— Сколько ты за всё хочешь?

— Я понимаю, что разряженные они почти ничего не стоят, но если их зарядить, то артефакты будут не из последних. Прошу двадцать серебром.

— "Кулон — лечебный артефакт. Ёмкость тридцать использований плетения малого исцеления. Перстень — боевой артефакт. Ёмкость двадцать пять классических файерболов", — отрапортовала Флора.

— "Ты можешь скопировать плетение малого исцеления"?

— "Да, оно, похоже, не слишком сложное".

— "Давай, копируй, а я пока подзаряжу кулон".

Взяв в руки кулон, я скинул в него энергию из внутреннего резерва. Его ёмкость оказалась довольно значительной. В кулоне зажглась маленькая зелёная искорка.

— Дядя Клим, что это? — Мира удивлённо показала пальцем на кулон.

— Сейчас узнаем, — я снова подмигнул ей. — Мирк, подойди.

Паренёк с некоторой опаской подошёл. Я активировал плетение. Мирк вздрогнул и округлив глаза с облегчением выдохнул.

— Как ощущения? — спросил я.

— Это то, о чём я думаю? — он с мольбой уставился на кулон.

— Передай брату, думаю, что он ещё не забыл, как им пользоваться.

Первой до кулона добралась Мира и схватив его умчалась к Марку. Через минуту уже оба, порозовевших и счастливых брата улыбались.

— Как тебе удалось его зарядить? — первым пришёл в себя Марк.

— Ну, на всякий артефакт найдётся другой, — туманно ответил я. — Нам, охотникам, порой попадаются странные вещи.

— "Флора, как его здоровье, просканируй, пожалуйста".

Мирк медленно приходил в себя. В первый раз плетение малого исцеления действует как слабый наркотик, правда со временем это ощущение проходит.

— Я не чувствую побоев и синяки стали почти незаметны, — поделился он, разглядывая себя.

— Значит так, кулон я оставляю. Марк, утром и на ночь по одному исцелению и через два дня станешь на ноги, а там и одного раза хватит. Мирку — одно исцеление завтра, — отдавал я распоряжения, основываясь на результатах сканирования Флоры.

— Но как же, — отозвался, слегка ошарашенный, Марк. — Мы не можем принять такой дорогой подарок.

— Это не обсуждается, — махнул я рукой. — Сегодня я помог тебе, а даст Всевышний, и вы меня когда-нибудь выручите.

Достал из кармана несколько золотых цепочек и пару колец попроще.

— Мирк, справишься?

— Да, я знаю одного скупщика.

— Это хабар и вам на первое время, — пояснил я. — Ну, всё, други, мне пора.

Марк крепко пожал мне руку:

— Всю жизнь помнить буду!

Ещё в прошлой жизни, почитывая литературу о всяких попаданцах, я всё удивлялся — как главным героям удавалось безнаказанно прогибать миры, в которые они попадали: и рояли, чуть ли не за каждым кустом, и деньги рекой в карман, а про любовниц и говорить нечего, каждая первая — принцесса. А в жизни-то оно всё по-другому — другой мир и свинью может подложить, и мордой об асфальт, если он есть. А уж, кто кого первей прогнёт, это ещё посмотреть надо. Так что, если хочешь, что-либо получить, то не стесняйся предложить, что-нибудь взамен. Всегда надо помнить, что ты в этом мире ГОСТЬ, а не царь зверей и вести себя надо подобающе.

Вот с такими мыслями я выдвигался на исходную, по времени выходило в самый аккурат. Решил не мозолить лишний раз глаза клиенту, а подождать его в неприметном проулке. Помощник управляющего появился в точно рассчитанное время. Мне оставалось только активировать артефакт, когда он поравнялся со мной.

— "Флора, теперь дело за тобой", — подхватил я падающего клиента.

— "Возьми в руки бляху, так быстрее будет", — попросила она.

Через пару минут, клиент начал подавать признаки жизни. Я похлопал его по щекам:

— С вами всё в порядке?

Мне пришлось ему помочь встать на ноги.

— Не знаю, — рассеяно пробормотал он, отчаянно массажируя виски. — Похоже, я потерял сознание?

— Раньше такое случалось?

— Вроде бы, нет.

— Дело конечно не моё, но я бы вам посоветовал не перетруждаться или вообще, съездить куда-нибудь, отдохнуть, как следует, — нравоучительным тоном, посоветовал я ему.

— Да, да, конечно. Спасибо. Я, пожалуй, пойду.

М-да… больше боялся. Вышло всё как по нотам. Главное теперь, не попадаться ему лишний раз на глаза, чтобы не удумал, что лишнее… А с бляхой вопрос решился ещё проще. Прогуливаясь по рынку, наткнулся на лавку местного "военторга" — все прибамбасы для служащих имелись в продаже — от униформы и оружия, до всяких побрякушек и знаков отличия, так, что бляху я уже прикупил.

Вечером состоялся очередной "Совет в Филях". Главной повесткой заседания стал вопрос "Что делать дальше?".

— "Плетение бляхи, я скопировала, — отчиталась Флора. — Как я и предполагала, ничего сложного — два блока: "свой-чужой" и привязки. Осталось скопировать это плетение на нашу бляху".

— "Если есть система опознавания, то должен быть и блок памяти всех клиентов"? — поинтересовался я.

— "Нет такого блока. Это слишком сложно для этого мира. Здесь нет средств и оборудования для считывания и идентификации информации. Возможность сохранять данные есть — сохранение аур преступников, тому яркий пример, но это очень дорого выходит. Для каждой ауры нужен отдельный накопитель. Вот и обходятся малым — ключевым паролем, да и система опознавания получается весьма простой".

— "Ты хочешь сказать, что если сменят пароль, то мы опять останемся ни с чем"?

— "Надеюсь, что в ближайшее время этого не произойдёт. Уж очень затратной получается смена пароля".

— "С этим понятно. А что по торговцам"?

— "Здесь ничего менять не стоит. Твои усилия по получению пропуска от лейтенанта нам только на руку. Можно не таясь, сходить и оценить обстановку, а когда всё спланируем, воспользуемся бляхой".

— "Ты сможешь засечь появление торговцев"?

— "Это не составит особого труда. Без связи они сидеть не будут, да и информационная сеть, наверняка, появится".

Похоже, что обсуждать больше было нечего и я занялся обработкой своей фонотеки под реалии этого мира, при помощи Флоры, разумеется. Поубивал бы тех писателей, которые воспевают "романтику средневековья". Вот скажите мне: "Что делать человеку длинными вечерами или в дороге, а если ещё и на дворе непогода?". Скукотища всепоглощающая и отупляющая! Интересно, что бы они сказали после недельного пребывания, скажем, на даче, где нет электричества и Интернета? Меня спасала только Флора и прихваченная мной папочка из ноутбука. Вот и убивал время, как мог: то фильм посмотрю, то песню переделаю…

На следующий день, к обеду, объявился сияющий Край.

— С тебя причитается, — плюхнулся он рядом. — Как я и говорил, офицеру императорской гвардии отказать не смогли. Торговцы будут послезавтра.

Пришлось вечером вести Края в местный аналог ресторана — тот же трактир, только публика посолиднее, да блюда с выпивкой подороже. После "ресторана" широкая душа Края потребовала продолжения "банкета" и он сорвался к своим красоткам — отрывается мужик перед службой. Компанию ему я не составил, сославшись на усталость. Желания посетить Дом свиданий ещё раз не возникало — не по мне.

Весь следующий день посвятил поиску литературы по магии. Скопированных плетений у Флоры уже не мало, а что к чему, ни она, ни я понять не можем. Оказывается, найти литературу по данной теме весьма проблематично. Император, все вопросы, связанные с магией, держал в своей твёрдой руке. Получить знания по данной теме было возможно, только в Магической Академии и нигде больше.

Обойдя почти все городские рынки, я так ничего и не нашёл. Только ближе к вечеру, когда терпение уже было на исходе, наткнулся на древнюю лавку букиниста. Надо сказать, что книги, как и сам продавец, были столь же древними. На мой вопрос: "А нет ли у вас, что-нибудь о магии, в историческом плане, конечно?", продавец усмехнулся и исчез в подсобке. Минут через пятнадцать он появился, грохнув о прилавок толстенным фолиантом формата А3, и хитро уставился на меня. Молча открываю. Ё-моё!.. Да он же на эльфаре!

В общем, продавец меня просёк. Он понял, что я знаю древний язык, который здесь уже никто и не помнил, и заломил несусветную цену. Сторговались на трёх стограммовых серебряных слитках, доставшихся мне от Декана. А книга попалась знатная — "Начальная стихийная и ментальная магия для студентов первого курса магических академий". Фолиант был родом из империи Галанте. Как это чудо здесь оказалось? Об этом могли рассказать только первопоселенцы этого мира.

А утро началось с визга Флоры:

— "Клим! Обнаружена локальная сеть свободных торговцев! Они прибыли!.."

Глава 24

"Торговые взаимоотношения между Империей Аратан и планетой Теллус звёздной системы Сол находятся в зачаточном состоянии. И виной тому является не слаборазвитость экономической системы на планете, а её удалённость от Центральных Миров. Крайне редкие рейдовые набеги по контролю за звёздной системой Сол имперского флота, не в состоянии обеспечить стабильное и беспрерывное сообщение с Теллусом. Свободные торговцы на свой страх и риск осуществляю торговые операции на данной планете. Основными опасностями для торговцев являются: малоизученное космическое пространство со множеством нестабильных аномалий, различные клановые объединения пиратов и рейдовые соединения противников Империи Аратан — аварцев. Не стоит сбрасывать со счетов одиночек-любителей и представителей иных рас и цивилизаций, действия которых в условиях Дальнего Фронтира, полностью неподконтрольны".

Из краткого описания системы Сол Дальнего Фронтира.

Встретившись с Краем на утренней разминке, решили не откладывать в долгий ящик визит к свободным торговцам и отправиться к ним сразу же после завтрака. Я весь исчесался от нетерпения, а Флора была уже довольна — захлёбываясь от информации, взломав сетку торговцев. К одиннадцати часам мы были в парке. Пропустили нас спокойно, стражники у центрального входа, потребовав пропуск и получив его, совершенно потеряли к нам интерес. Пройдя немного вглубь парка, вышли на большую, рукотворную поляну. В её центре возвышался высокотехнологичный продукт миров Содружества — шаттл свободных торговцев.

Ранее, Флора немного просветила меня по поводу "малой авиации" Содружества, да и изученные базы знаний позволяли мне не "плавать" в данном вопросе. Увиденный нами образец шаттла был в первом ряду линейки малых космических кораблей имеющих возможность совершать полёты в атмосфере. Шаттлы являлись своего рода "рабочими лошадками" звездолётов, на которых они базировались, и предназначались для мелких грузопассажирских перевозок на незначительные расстояния и обслуживания планетарных систем. По назначению и размерам шаттлы не сильно отличались друг от друга — это либо пассажирские модели, либо грузовые, либо грузопассажирские, размером, примерно, с хороший самолёт, типа Ил-76. Дальнейшим развитием этой линейки являлись боты. По назначению почти всё то же самое, но вот размеры несколько побольше, как у океанской круизной яхты, какого-нибудь олигарха. Боты не столь универсальны как шаттлы и более специализированы по назначению. А вот автономность ботов увеличена значительно и позволяет им производить внутрисистемные полёты без ограничений. Отдельно можно вспомнить флайеры — это "букашки" планетарного базирования, но некоторые модели обладают возможностью кратковременного "подскока" на орбиту. Такие флайеры достаточно редки, поскольку их эффективность несравнима с шаттлами, но, как говорится, "любой каприз, за ваши деньги". Флайеры значительно разнятся по размерам — начиная от небольшого легкового автомобиля и заканчивая размерами большого туристического автобуса.

— "Шаттл "Скаут 6ГПС" — грузопассажирская модель, специализированная модификация для эксплуатации в условиях агрессивной атмосферы, шестого поколения, производства империи Аратан", — отчиталась Флора.

— "Есть возможность "тихого" взлома корабельного ИскИна"? — поинтересовался я у неё.

— "Да, вполне. Через локальную сеть. Примерное время взлома — от получаса до двух. Всё зависит от количества ИскИнов на борту и их поколений, потому такой разброс по времени", — уточнила Флора.

— "Тогда приступай, а мы тут немного осмотримся".

На окраине поляны, по кругу, были расположены павильоны местных торговцев, которые предлагали свой товар, как своим коллегам из Содружества, так и посетителям парка. Торговля товарами Содружества была организована непосредственно рядом с шаттлом и даже в его грузовом отсеке. Так как у Свободных торговцев образовалась толпа нетерпеливых и любопытных покупателей, то мы с Краем решили начать с местных, в надежде, что в скором времени первая волна страждущих схлынет.

В ближайшем павильоне, в который мы зашли, торговали элексирами и настойками из органов зверья Пустоши и аномальных зон. У Края загорелись глаза, судя по всему, эта тема ему была близка. Так как он был военным, всякие вытяжки и элексиры являлись необходимой частью его жизни, но на государевой службе, как особого разнообразия, так и качества этих снадобий не наблюдалось. Зайдя же в лавку, Край обнаружил, множество незнакомых снадобий, и мало того — всё в "экспортном" исполнении. В общем, Край пропал среди витрин и полок с товаром. Мне осталось только наблюдать за мельтешением страждущих возле шаттла, через широкие окна павильона.

— И на что же они покупают? — удивился я вслух.

— Ясно на что — на кредиты, — ответил явно скучающий продавец.

— Откуда они у них? — поинтересовался я.

— Всё это родственники наших торговцев, — ткнул пальцем в окно продавец. — Ясное дело, что солидные люди занимаются оптовой торговлей и их здесь не видно, а эти, больше работают мелкими партиями, так сказать "семейный бизнес". А на счёт кредитов, всё просто. Рассчитываются они с нами по стандартным расценкам Содружества. Ясно дело, что накручивают: то за риски, то за удалённость, но всё равно, нужную им продукцию оплачивают кредитами. Дело в том, что у них не всегда есть необходимый товар в наличии, приходится его заказывать и завозить, а на это уходит время и порой не малое. Деньги же должны работать и свободные торговцы прекрасно понимают это, а потому дают возможность заработать своим коллегам. Вот и обмениваются торговыми заказами, если у них случается напряг с товаром, и расчёт кредитами здесь только в помощь.

— Выходит, кредиты можно купить у местных?

— В принципе возможно, но маловероятно, — скептически отозвался продавец. — Кто же в здравом уме будет торговать валютой? А свободные торговцы кредиты начисляют только за товар.

Край всё же, что-то нашёл для себя интересное и расплатившись с торговцем мы перебрались в соседний павильон, торгующий магическими артефактами. Лейтенант и здесь "потерялся" среди артефактов и амулетов.

— Сколько хожу, ни разу не заметил "гостей" в павильонах, — попытался разговорить очередного торговца. — Как вы с ними торгуете?

— О, тут всё очень просто, — обрадовался толстяк за прилавком. — Вы я вижу, человек образованный, вон и браслетики у вас не простые, так что такое планшет, наверняка понимаете.

Толстяк ткнул пальцем на лежащий рядом на прилавке девайс Содружества.

— "Планшет "Тактик 4Г", демилитаризованный вариант армейского планшета четвёртого поколения, производства империи Аратан", — отрапортовала Флора.

— Как только появляются "гости", как вы сказали, — продолжил толстяк, — мы сбрасываем списки товаров по сети и нам остаётся только ждать. После посещения представителем торговцев основного поставщика — нашего герцога, недобранный товар закупается уже у нас, опять же через планшет. Так, что увидеть свободных торговцев в павильонах вы навряд ли сможете.

— И долго это столпотворение будет продолжаться? — кивнул я в сторону шаттла.

— Обычно, к обеду становится не так многолюдно, — утешил меня толстяк.

Пришлось зайти в следующий павильон, чтобы убить время. А вот здесь, уже "потерялся" я — павильон торговал находками из городов первопоселенцев. Глаза разбегались от разнообразия артефактов и если бы не помощь Флоры, "завис" бы я здесь надолго. Среди выставленного товара заметил много откровенного хлама — это беда всех торговцев, их возможности не позволяют определять ценность приобретаемого артефакта, ориентируясь лишь на целостность товара и визуальные характеристики. Чтобы запустить некоторые артефакты первопоселенцев, нужно быть псионом, неважно каким, хоть самым слабеньким и этого бы хватило, но одарённых в этом мире было мало и к тому же они были необученными. Примерно такая же ситуация сложилась в Содружестве и современный мир пошёл по другому пути — всемирной нейросетизации. А как известно, электронный импульс управления, через нейросеть, совершенно не мысленный посыл псиона. Вот я и ходил среди витрин и лавок с товаром, в надежде, что-нибудь запустить, при этом, чтобы никто этого не увидел. Мне посчастливилось найти несколько рабочих образцов, но в основном это были бытовые безделушки. Сделав себе пометочку непременно ещё раз побывать здесь, отправились с Краем перекусить в находящуюся рядом закусочную.

— Мы ещё не добрались до торговцев, а я уже не жалею, что побывал здесь, — Край с удовлетворением посмотрел на небольшую поясную сумку с приобретённым им товаром.

— Надеюсь, у торговцев Содружества, тоже будет не скучно, — ответил я, допивая горячий взвар.

Как и обещал толстяк, толпа самых нетерпеливых к обеду схлынула и мы смогли спокойно и без нервотрёпки оценить товар свободных торговцев. У шаттла продавали "колониальные" товары — парфюмерия, бижутерия, канцелярия… Здесь мы особо не задержались, а вот зайдя в грузовой отсек шаттла "зависли" оба и надолго — DNS и IKEA в одном флаконе!

— "Ничего выше четвёртого поколения", — презрительно фыркнула Флора.

Оно и понятно — куда девать просроченный товар со складов? Вот для таких отсталых миров, в самый раз, да и торговцам хорошо — товар почти за бесценок и склады освобождаются. М-да… ассортимент был богатым, но если приглядеться, то ничего особо выдающегося не наблюдалось, но это моё мнение. Глядя на Края, появилось ощущение, что я в чём-то не прав. Остановившись у стойки с оружием, он с открытым ртом уставился на стеллажи с автоматическими дробовиками.

— Край, чтобы полноценно использовать все возможности этого оружия, необходим коммуникатор, а ещё лучше — нейроком, — подсказал я ему.

Стоящий рядом торговец с удивлением посмотрел на меня.

— Разбираешься? — спросил он.

— Немного, — ответил я, взглядом показывая на браслет техника-бытовика.

— Производства Галанте, — удивился он. — Откуда такая редкость?

— Семейная реликвия.

— И базы знаний есть?

— А вот с этим проблема. Приходится работать в ручном режиме.

Здесь надо немного пояснить. Одна из основ Содружества — это стандартизация. Стандартизация всего — будь то унитаз или космический корабль. Всё имеет свои стандарты и потому, даже если, что-то произведено на другой окраине Содружества, всё взаимозаменяемо. К примеру, сгорел блок питания в планшете производства империи Галанте, его легко заменить тем же блоком производства Оширцев. Да, качество будет похуже, но работать будет! И так во всём! А ремонт производится по картам производственных процессов. К примеру, не работает планшет: запускаем диагностов ремонтного комплекса, по технологической карте они знают, где находятся разъёмы для проведения тестовых процедур. Выяснилось, что не работает экран. Что надо сделать? Правильно, сначала надо обесточить планшет, а для этого необходимо вскрыть его корпус. Здесь уже начинается работа дроидов ремонтного комплекса. По той же технологической карте, дроиды знают, где, что открутить, как снять защёлки и так далее. Все эти процессы происходят в автоматическом режиме при изученных базах знаний, львиная доля которых и состоит из этих карт производственных процессов. Если же у тебя нет соответствующих баз знаний, то ремонт превращается в сплошное мучение. Каждый крепёжный элемент откручиваешь чуть ли не сам, а ремонтный комплекс превращается в обыкновенный набор инструментов. Возможен и другой вариант использования ремонтных комплексов, при отсутствии соответствующих баз знаний — передать их под управление ИскИнов. Как пример — Флора. Она, просканировав объект ремонта, сама в состоянии разработать карту производственных процессов или же найдёт эту карту в сети. Но это не панацея и всё зависит от поколения и класса ИскИна и сложности предстоящего ремонта.

— Могу посодействовать, — закинул удочку торговец.

— И чем мне расплачиваться?

— Судя по браслету, опыт активации подобных артефактов ты имеешь — запустишь парочку и считай мы в расчёте.

— Не пойдёт, — не согласился я с ним. — Скажу прямо — псион из меня почти никакой, слабенький я псион, но дело даже не в этом. Зачем мне базы знаний, если мне нечем их изучать?

— Ты и это знаешь? — удивился торговец. — Надо же, какой нынче народ образованный в далёком Фронтире. Знаешь, а ты меня заинтересовал. Сейчас у меня дел невпроворот, найди меня через день-другой — поговорим.

Торговец куда-то исчез, оставив за себя своего помощника. Край всё так и стоял у стойки с оружием. Мне пришлось буквально выдёргивать его из шаттла. Только подходя к трактиру, он начал адекватно реагировать. Да, зацепило его…

— А почему ты считаешь, что мне нужен коммуникатор или как его… нейроком?

— Ты обратил внимание на обвес дробовика? Там такие примочки, которыми управлять можно только через нейроком.

— И сколько он стоит?

Я развёл руками.

— Откуда мне знать? Сам бы и спросил. Но спешу тебя огорчить, навряд ли ты его купишь: во-первых дорого, во-вторых золото их не интересует.

— Жаль. Как я понимаю, их больше интересуют древние артефакты?

— Да, и чем они древнее, тем дороже.

Край о чём-то задумался. Похоже, я его "потерял".

— Конт, ты извини, но я тебя покину. Нужно решить кое-какие проблемы. И спасибо тебе — сегодняшний день был весьма познавательным и интересным.

Пришлось ужинать в полном одиночестве. А вечером состоялся очередной Совет.

— "Флора, как успехи"? — поинтересовался я у ИскИна.

— "Поставленная задача выполнена, — отчиталась она. — ИскИн шаттла под нашим контролем".

— "Что удалось выяснить"?

— "Шаттл "Скаут 6ГПС" приписан к модернизированному грузовому кораблю "Чикон" проекта "Чартер". Проект шестого поколения, модернизация проведена с целью усиления оборонительных возможностей корабля и увеличения его автономности, за счёт некоторого снижения грузовых объёмов. Продавец, с которым ты разговаривал, идентифицирован как хозяин корабля — Стик Тун. Экипаж "Чикона" насчитывает восемь человек".

— "Нас не засекут"?

— "Нет. Взлома ИскИна как такового не было. Его защита оказалась не на уровне, так, что новая учётная запись скрытого Администратора не отслеживается, а все логи внешнего вмешательства затёрты".

— "Ты там пошерсти в корабельной сети, может, что интересное найдёшь".

— "Принято. Буду копировать всё более-менее интересное. Мне и самой интересно — надо же восполнять пробел в несколько тысяч лет, пока ты меня не активизировал заново".

— "А у тебя памяти хватит"?

— "Не волнуйся, — хмыкнула Флора. — У нас разные технологии, памяти хватит на всё".

— "Кстати, ты не подскажешь, какая нейросеть стоит у Стика"?

— "Тебе это действительно необходимо знать"?

— "В принципе, не особо, просто интересно. А что с этим какие-то проблемы"?

— "Дело в том, что сама я просканировать нейросеть Стика не имею возможности, а нейроком работает в пассивном режиме. Если нейроком активизировать, то нейросеть Стика сразу же обнаружит его. Тебе нужны лишние проблемы"?

М-да… ничего страшного, перетерпим. Наверняка есть другие способы узнать о нейросетях Содружества. И, кажется, у меня образовалась маленькая проблема — мне надо себя, чем-нибудь занять, ближайшие сутки. Придётся немного побродить по городу — это всё лучше, чем тупо валяться в номере.

Утром, после разминки и лёгкого перекуса, решил пройтись по примечательным местам — посмотреть, так сказать, как и чем живут горожане. Бродя по улочкам и рассматривая изыски местной архитектуры, всё чаще ловил себя на мысли, что долго в городе я бы не задержался — скукотища страшная! Для обыкновенного горожанина крайний уровень развлечений — трактир или таверна. Местная элита развлекается в салонах. Такие понятия, как театр или цирк, отсутствуют в принципе из-за сложившегося образа жизни, который никто менять не собирался. Зачатки лицедейства только начали прорастать в немногочисленных аристократических салонах, а репертуар бродячих бардов находился на уровне — что вижу, о том и пою. Я, конечно, несколько утрирую, есть и баллады, и любовные страдания, но уровень исполнения, скорее портит песню, чем красит, в моём понимании.

Вынырнув из очередного "исторического" закутка на широкую мощёную улицу, едва не попадаю под копыта местных лошадок — кавалькада всадников устроила гонки на городских улицах. Моё внезапное появление испугало лошадку, и она шарахнулась в сторону. Разъярённый всадник яростно взмахнул рукой, и я, в последний момент успеваю увернуться от его удара кнутом.

— С дороги чернь!

Синеватым маревом вспыхнуло защитное поле силового щита, подарка шамана. Вот гад! Всё же зацепил кнутом.

— Какой резвый мальчик! — обернулся наездник, останавливая "лошадку".

М-да… я, что мёдом намазан? Очередной представитель "золотой молодёжи" с явно негативными намерениями спешил "пообщаться" со мной. Мало он один, так ещё двое всадников отделилось от кавалькады. Пора уносить ноги — не дай Бог, зашибу кого, потом и до торговцев не доберусь. Пришлось ретироваться в сторону "исторического" тупика и узкими проулками попытаться оторваться от преследователей. Проулки поуже выбирал осознанно, в надежде, что лошадкам там особо не разогнаться, но что-то не срослось, и топот копыт быстро приближался.

— "Используй ментальный подавитель, — вклинилась Флора. — Четверть заряда, с такого расстояния, для животного вполне достаточно".

На бегу заряжаю артефакт и обернувшись, возле очередного перекрёстка, быстро активизирую его. Лошадка на ходу заваливается набок, роняя всадника, тот кубарем летит по дороге и впечатывается в близстоящее деревце. Прячусь в каких-то придорожных зарослях и не из-за того, что мне интересно понаблюдать, а от того, что всё же загоняли меня лошадки.

Пока я переводил дух, показался второй всадник.

— Ваше Сиятельство, вы живы? — подскочил он к лежащему.

— Найди эту сволочь, Эрл, — морщась от боли, приподнялся Шир. — Мало того, что я из-за этого гада пари проспорил, так ещё и в грязи вывалялся.

— Не беспокойтесь, Ваше Сиятельство, всё в округе перероем!

Пора линять, пока народу не прибавилось. М-да… "Ваше Сиятельство"… Старший сын герцога или графа? А, какая разница — хрен редьки не слаще… Главное, что с трактира надо выселяться — найти меня там, действительно легко. Придётся ночевать без удобств. Жаль… А всё из-за этих малолетних идиотов, решивших выяснить у кого лошадь резвее.

Потихоньку выбравшись из "исторического" района города, прямиком направился в трактир. Ничего… Ночь, где-нибудь, перекантуюсь, а с утра в парк — к торговцам. Место ночёвки надо искать поближе к городским воротам, там народ попроще, да и не будут меня искать в трущобах. Вспомнился закуток на рынке, где пришлось немного повоевать — чем не место?

К памятной свалке добрался в уже наступивших сумерках. Рынок был совершенно пуст. Никаких следов, которые могли бы, напомнить мне о стычке с недомагом, я не обнаружил. Обложив себя ящиками и мешками, довольно не плохо устроился. Перекусив, купленным по пути куском сыра с пирогом, настроил "охранную систему".

— "Флора, ты полностью контролируешь эту свалку"?

— "Да, и ближайшую часть рынка".

— "Буди сразу, как только кто нарисуется на свалке".

М-да… не думал, что придётся вспомнить романтику лесных ночёвок. Ночь была длинной. Отвык,однако… Утром, быстренько размявшись и перекусив, отправился к дому помощника управляющего парка. Надо успеть его перехватить и "выключить" хотя бы часа на два, чтобы я мог беспрепятственно пробраться в парк. Кто его знает, может охранная система парка считает количество пропусков и мой окажется лишним? Лучше будет, если один из нас останется дома. Посовещавшись с Флорой, решили не рисковать и перевели нейроком в активный режим, чтобы иметь возможность отслеживать нашего клиента в доме. Как только он подошёл к двери, я активизировал ментальный подавитель. По уверениям Флоры, раньше обеда он не очнётся. Головная боль ему обеспечена, но я же советовал ему побольше отдыхать…

Часам к десяти я был в парке. С бляхой-пропуском проблем не возникло. Немного углубившись в парк, решил немного сменить образ. Если что, то будут искать горожанина, а на человека в комбезе, наверняка, внимания не обратят. Поплутав ещё немного, проверяя, не увязался ли кто за мной, вышел к поляне торговцев.

— О, кого я вижу!.. — узнал меня Стик. — Я, смотрю, у тебя и костюмчик не простой.

— Подарок отца.

Мы стояли возле шаттла. Сегодня народу было совсем ничего, и с его потоком справлялся помощник Стика.

— Давай знакомиться, — протянул мне руку торговец. — Стик Тун, свободный торговец и хозяин колымаги, что торчит на здешней орбите.

— Клим, свободный охотник и владелец бытового ремонтного комплекса.

— М-да… — ухмыльнулся Стик. — Вот я не понял — и кто из нас круче?

— Ну, ты сравнил — колымагу и ремонтный комплекс…

— Вот и я про то же… но как было сказано!

— Не обращай внимания — избытки образования.

— Хорошие у тебя учителя, я тебе скажу. Вот, вроде бы ничего существенного не сказал, а мнение о тебе уже есть. Умеешь ты заинтересовать. Ладно, пошли чего-нибудь перекусим, заодно и поговорим.

Устроившись в знакомой закусочной, Стик продолжил разговор.

— Думаю, что такое Содружество, мне объяснять не надо.

Я молча кивнул.

— Кстати, не просветишь о такой информированности?

— Ну, вы же не первые торговцы на этой планете. Так случилось, что мой отец не сошёлся во мнении со своим капитаном и решил, остался здесь. Моя мать из аристократического рода, вот в итоге и получилось, что есть.

— Краткость, не плохая черта характера. У меня к тебе есть интересное предложение. Ты не хотел бы, побывать в Содружестве?

Глава 25

"Торговый флот Свободных торговцев представлен разнообразными образцами грузовых и грузопассажирских космических кораблей разных поколений и производителей. Отличительной чертой всех кораблей Свободных торговцев является наличие гиперпривода, так как основные контрагенты торговцев находятся далеко от основных торговых маршрутов Содружества. Торговые корабли в основном пятого-шестого поколения, с тенденцией обновления парка в сторону перехода на седьмое поколение. Общая устарелость парка кораблей по сравнению с Центральными Мирами с их 11–12 поколениями, объясняется неблагоприятной ценовой политикой Старших рас и сдерживанием технологического уровня развития Фронтира всеми остальными государственными образованиями".

Выдержка из Инфосети описания Дальнего Фронтира.

Интересная ситуация получается… не я его уговаривать буду, а он меня. Однако!..

— И чем вызвана такая щедрость?

Окинув меня цепким взглядом Стик продолжил:

— Не буду скрывать, что ценность наследия древних в Содружестве весьма велика. Подчеркну — в любых её проявлениях.

— Даже находящихся в не рабочем состоянии? — уточнил я.

— Ты попал в самую точку, — хмыкнул торговец. — По большому счёту, что и как запускается знают лишь Старшие расы — аграфы, дварфы, сполоты и мзимы. Они же производят классификацию и оценку артефактов на аукционах, где они и продаются. При существующей системе торговли артефактами, продать что-либо мимо аукционов чревато… Понятно, что всё самое вкусное достаётся им за бесценок, а мы при этом, даже ценность товара определить не можем. Все мало-мальски значимые псионы наперечёт, а за более сильными ведётся настоящая охота Старшими расами.

— Их уничтожают? — удивился я.

— Нет, что ты! Им просто, делают предложение, от которого они не в силах отказаться и всю оставшуюся жизнь работают, где-нибудь в научных лабораториях.

Стик залпом выпил кружку местного тоника.

— Так, на чём мы остановились? А, вспомнил… И тут появляешься ты. Браслетик, что ты носишь, запустить может только псион. Сам ремонтный комплекс, не такая уж и редкость, сейчас научились делать не хуже, и управляются они теперь нейросетью, но… — Стик многозначительно поднял указательный палец. — Сколько лет твоему браслетику? Несколько тысячелетий? А аналогичные делать только научились. Какой вывод?

Я в недоумении пожал плечами.

— А вывод простой — используемые технологии в твоём браслетике актуальны до сих пор и ценность их достаточна велика. Нет, для Центральных Миров это пройденный этап, но для остального человечества, несомненно, шаг вперёд в изучении и использовании технологий древних.

Стик, ещё раз окинул меня внимательным взглядом.

— И вот мы подходим к главному. У меня есть канал продажи древних артефактов, канал не в Центральные Миры. Правда у этого канала есть один небольшой недостаток — артефакты должны быть рабочими. Не скрою, я поднакопил некоторое количество артефактов и если ты, поможешь с ними разобраться и запустить парочку, другую, то ты мне ничего не будешь должен, а заодно и заработаешь немного. Каков твой ответ?

Вот так, а я голову ломал, как к нему подступиться.

— "Флора, твоё мнение".

— "Стик, явно темнит и что-то не договаривает, но, похоже, это наш шанс. Я — за".

М-да… надо немного поторговаться, а то не поверит мне Стик. Уж лучше, пусть считает, что едва уговорил меня, чем я упросил его.

— Договор?

— Ты и это знаешь? — ухмыльнулся Стик. — Хорошо! Будет тебе договор! Кстати, а родители против не будут?

— Родителей уже второй год как нет, да из возраста, чтобы их спрашивать уже давно вышел.

— Ладно, ты здесь поброди немного, часика через полтора-два подходи, я как раз и свои дела улажу.

Образовавшееся свободное время решил потратить на посещение знакомого павильона, торгующего артефактами древних. Кстати, именно артефактов древних в лавке не было, а вот технологических "игрушек" первопоселенцев было в достатке. Местные не особо понимали разницу между артефактами древних и первопоселенцев, да и для меня это было не особо важно. Главным я для себя считал приобретение технологичных девайсов, которые помогли бы мне в дальнейшем, и степень их древности меня интересовала мало.

Народа в павильоне почти не наблюдалось, так что мне пришлось изображать из себя простачка, маскируясь от любопытного взгляда хозяина лавки. Флора по ходу сканировала все находящиеся рядом артефакты. Было очень много откровенно не рабочего и давно вышедшего из строя хлама. Флора выделила лишь несколько рабочих экземпляров: два универсальных элемента питания и малый биосканер. Прямо скажем — не густо. На рояль в кустах явно не тянет, а учитывая цену, которую заломил торговец, так вообще, больше похоже на грабёж. Пришлось поторговаться, но помогло это мало — из павильона я вышел без всей наличности, что у меня была. Из ценностей остались только золото и платина в слитках от Декана и алмазы-накопители. Впрочем, забыл про горсть колечек и кулонов из лагеря экспроприаторов.

Последние медяки потратил в закусочной, от активного общения с торговцем, внезапно потянуло на жор. После невнятного перекуса отправился к шаттлу. Стик меня уже ждал. Протянув мне планшет, пояснил:

— Читай — это договор. Присаживайся, — он показал на откидную полку у стойки, — если, что — спрашивай.

Стик отошёл к покупателям, а я углубился в изучение договора, подключив к этому Флору.

— "Ничего серьёзного, — вынесла свой вердикт Флора. — За основу взят стандартный договор оказания услуг. Я проверила, в сети есть образец. Обрати внимание на оценку твоих услуг, они, по-моему, занижены, и нужно более подробно оговорить ответные услуги и их стоимость".

По договору, я обязуюсь произвести классификацию известных мне артефактов, а также их запуск из предоставленных нанимателем. Контракт считается закрытым, если мне удастся продемонстрировать нанимателю не менее десяти артефактов в рабочем состоянии, и по общей стоимости, не менее одного миллиона кредитов от их средней аукционной цены. Взамен, наниматель устанавливает мне нейросеть, не ниже четвёртого поколения, и обеспечивает базами знаний техника-бытовика, тоже четвёртого уровня. Также, наниматель обязывался довезти меня до ближайшего Центра беженцев на территории Империи Аратан и предоставить одноместную каюту с полным пансионом, на время перелёта.

— "Прежде, чем подписывать договор, прослушай вот эту запись", — предложила мне Флора:

— Шир, привет! У меня к тебе деловое предложение, если ты согласен, то половина доли твоя.

— Да, вроде уже здоровались сегодня, и давай уже не томи.

— Я тут одного парнишку отыскал. Он вроде бы как псион, по крайней мере, браслетик ушастых активизировал самостоятельно.

— И что тут удивительного, я и сам могу любой браслет активизировать.

— Ты не понял, браслет времён Первого нашествия архов.

— А вот это уже интересно. Что ты предлагаешь?

— Я заключу с ним договор на активизацию артефактов, а нам придётся поставить ему какую-нибудь нейросеть и кое-чему обучить.

— Не слишком ли жирно для "дикого"?

— А ты не забыл, что за нами должок? Если всё получится, мы и с долгами рассчитаемся, и куратор будет доволен. А парнишку на короткий поводок и пусть контракт отрабатывает — я там сумму в миллион накрутил, полжизни работать на нас будет. Заартачится, сдадим в СБ — премию по любому за него получим.

— Хорошо, я в деле.

М-да… похоже меня хотят развести на бабки и сделать личным рабом.

— "И что это было", — спросил я у Флоры.

— "Запись разговора Стика с капитаном корабля Широм Коном".

— "Твои выводы".

— "Хозяин корабля и его капитан являются внештатными сотрудниками Службы Безопасности Аратрана. Помимо передачи разведданных, Стик и Шир повязаны определёнными обязательствами по поставкам артефактов древних. Судя по проведённой модернизации корабля, Стик и Шир имеют доступ к закрытым торговым площадкам Службы Безопасности, скорей всего, из-за этого у них и образовался долг".

— "Почему такая уверенность на счёт торговых площадок СБ"?

— "Заменяемые блоки при модернизации корабля на одно-два поколения выше и разных производителей".

— "Не понял, ты уже и до ИскИна торговца добралась"?

— "А, что тут такого? После подчинения ИскИкина шаттла, я сразу же запустила пару программок по сети. Вот они и работали потихоньку, а сегодня осталось лишь подключиться к ИскИну торговца и ввести новую учётную запись".

— "У тебя, как-то всё легко получается".

— "Это не моя заслуга — те программки-взломщики, что были на нейрокоме, действительно стоящие. Мне лишь нужно было их несколько подправить, согласно ситуации. А на счёт системы безопасности корабля в целом и его ИскИна, скажу, что она и близко не стоит с аналогичными системами Джоре. Не знаю, что там у военных, но с гражданскими системами безопасности Содружества проблем пока не возникает".

Через полчаса Стик сам подошёл ко мне.

— Что-то не понятно? — поинтересовался он.

— Мне не понятна оценка моей работы.

— Тебя конкретно, что-то не устраивает?

— Я понимаю, что доставка меня до Аратрана имеет свою стоимость, понимаю и нейросеть с базами тоже, что-то стоят, но не настолько же. Как я понимаю, нейросеть будет вторичного использования, то есть уже бывшая в употреблении, установку имплантов мы не оговаривали, а базы знаний, наверняка, устаревшие. По моим расчётам выходит, что общая стоимость предоставленных вами услуг от предполагаемого фронта работ в миллион, составит около пяти процентов. Вам не кажется, что предлагаемы услуги с вашей стороны, не идут ни в какое сравнение с требованиями ко мне?

— А что мне мешает повысить стоимость билета до Содружества?

— Да, это ваше право, вот только зачем мне подписывать такой контракт? Заинтересуйте меня, если я вам нужен.

— Хорошо. Чего ты конкретно хочешь? — продолжил Стик после недолгого раздумья.

— Десять процентов от сделки, расценки предоставляемых услуг по тарифу Содружества, установка выбранных мной имплантов и право выбора баз знаний из имеющегося у вас в наличие. Иметь возможность оставшуюся сумму получить на руки.

— М-да… с воображением у тебя всё в порядке. В принципе я со всем согласен, кроме расценок Содружества — нейросеть, импланты и базы из Фронтира, а значит и цены будут аналогичными. Ты согласен?

Немного подумав, я согласился. А что? Чем я, собственно рискую? ИскИн торговца у меня под контролем, значит, на корабле они со мной ничего не сделают, если дело дойдёт до обострения. Возможность покинуть корабль, при чём, незаметно покинуть, у меня имеется. А контракт будем оформлять на вымышленное имя, тем более, что, не являясь гражданином Содружества, я по большому счёту никто — "дикий", как там любят говорить.

Вообще с населением этой планеты, вышел юридический казус. Теллус находится в зоне интересов Империи Аратран, но её население не являются гражданами Содружества. А всё из-за того, что на планете нет постоянного представительства Империи. Само же представительство не оформляют из-за удалённости и необходимости иметь в данной звёздной системе флотскую базу с эскадрой боевых кораблей постоянного базирования. Всё это экономически не оправдывается, а значит, представительства в ближайшем времени здесь не предвидится. Вот такая ерунда получается…

— Я согласен, только надо исправить договор.

— Через минуту всё будет сделано. Кстати, на какое имя будем оформлять? — ухмыльнулся Стик.

— Конт Шатун.

Действительно, через несколько мгновений, планшет тренькнул входящим сообщением. Приложив палец к экрану, заверил Договор.

— Планшет можешь оставить себе. На первых порах он тебе пригодится. А сейчас пройдём, я покажу, где ты можешь расположиться. Вылет намечен на завтра. Надеюсь, незаконченных дел в городе у тебя не осталось, — намекнул мне Стик о нежелательности покидания шаттла.

Пройдя грузовой отсек, мы оказались в узком коридоре, ведущим в рубку. По обе стороны коридора виднелись двери.

— Челнок у нас грузопассажирский, так что для пассажиров у нас имеются четыре шестиместных каюты. Ты разместишься за каютой нашего карго и моего помощника Ласло Жюля.

М-да… всё в спартанском стиле и очень похоже на наши железнодорожные купе, вот только вместо полок у стен расположились по три анатомических кресла, которые могли раскладываться в лежаки, поднимаясь на свой ярус по направляющим в стенах купе.

— Можешь располагаться. Ужин через три часа, сухпайком, извини не до разносолов, — развёл руками Стик. — Пока ты свободен, а после ужина поговорим более подробно.

Стик вышел. Бросив рюкзак на ближайшее кресло, стал обустраиваться. Снял клинки из-за спины, избавился от перевязи с ножами и делать больше нечего. От дробовика и патронташа я избавился ещё на свалке — ни к чему они мне, а продавать их — лишние заморочки. Пока время есть, решил заняться приобретениями из павильона артефактов. "Батарейки" переложил во внутренний клапан на подзарядку. Достал маленький круглый контейнер, размерами как жестяная баночка из-под вазелина — так называемый биосканер.

— "Ну и что это за хрень"? — поинтересовался я у Флоры.

— "Объясняю сразу — "Био" не значит живой. В данном случае это сканер биологических объектов, что-то среднее сканера твоего импланта и тепловизора нейрокома. Я специально обратила твоё внимание на этот биосканер, теперь я не буду зависеть от нейрокома и импланта, в пассивном режиме они оба бесполезны. Кроме того, я могу внедрить его в свою систему, если ты позволишь".

— "Если ты считаешь это для себя нужным, то какие могут быть вопросы. А тебя не смущает тот факт, что вы, как бы, разных поколений"?

— "В данном случае непреодолимой проблемы не возникает. Биосканер Империи Галанте разработан на основе наших технологий, хотя ты в чём-то прав — он действительно выглядит несколько убого".

Пока мы разговаривали, браслет техника-бытовика ожил, и из него выскочило два дроида, один бросился вскрывать контейнер с биосканером, а другой ковырялся в браслете ИскИна.

— "Клим, положи руку поближе к контейнеру, боюсь, что дроид не справится с переноской сканера".

Флора вышла из режима маскировки, и через минуту ИскИн поглотил сканер, растворив его в себе, по крайней мере, так выглядело со стороны.

— "Пора тебе выходить из подполья и нужно как-то легализоваться. Мне предстоит встреча с медкапсулой, а она тебя вмиг обнаружит. Хорошо, что нейроком под костную ткань головы удачно маскируется, а то и с ним проблемы были бы".

— "К сожалению, пока у тебя не появится нейросеть, моё появление нежелательно. Как ты объяснишь мою активизацию? Ещё один артефакт древних? Да тебя по кусочкам разбирать начнут, пока не узнают, откуда у тебя такие "подарки".

— "Жаль, но в этом случае, действительно ничего не поделаешь. Будем и дальше скрываться".

На ужин мне предложили офицерский сухпай. Стик устроился рядом, потроша свой паёк.

— Значит, расклад у нас такой: завтра у нас последний день торговли, основной поставщик нас уже загрузил необходимым товаром, а на остатки средств Ласло будет торговаться с нашими соседями. Если разбираешься, помоги Ласло, не хотелось бы брать откровенный хлам. А ближе к вечеру стартуем на наш грузовик. Кстати, через планшет можешь покопаться в нашей сети. Поищи там информацию о Содружестве, может, что и пригодится. Ну всё, отдыхай, а я пойду, пообщаюсь с нашим капитаном. Да, ещё, удобства — в конце коридора.

М-да… а то я не знаю. Флора уже и трёхмерную модель челнока подкинула мне для ознакомления. Кстати, всё из той же корабельной сети. А на счёт помочь Ласло, уж очень это на проверочку похоже. Надо же летали, летали и ничему не научились. Как же… Они с таким подходом уже давно в трубу вылетели бы…

Утро началось с поиска места для тренировки. Понятно, что без распоряжения Стика ИскИн шаттла меня не выпустит, пришлось искать место в грузовом отсеке. Нашёл. Конец тренировки проходил под внимательными взглядами Стика и Ласло. Хорошо, что обошёлся без привычного уже холодного оружия, было бы много лишних вопросов. А так отделался неопределённым: "Отец научил".

После быстрого перекуса сухпайком, отправился "помогать" Ласло. Устроился немного в стороне от него и комментировал товар: хороший — кивок головой; плохой — мотаю головой в стороны; ни то, ни сё — пожимаю плечами. До обеда намахался головой так, что стал похож на одержимого, с синдромом хронического тремора головы. А итогом всего этого был короткий кивок Ласло, на немой вопрос Стика за обедом.

Наблюдая за этой пантомимой, заметил, что Ласло и Стик, чем-то неуловимо похожи. Стик, мужчина в самом рассвете сил, не обладающий внушительной фигурой, выглядел лет на сорок с "хвостиком", про таких говорят "и без мыла везде пролезет". Ласло же, если сильно не приглядываться, был похож на более молодого Стика. Нет, внешне они различались, но всё же ощущалось, что-то общее. Скорей всего дальние родственники.

После обеда началась предстартовая суета. Ласло спихивал остатки товара торговому представителю герцога, и понятно, что по более низкой цене. Стик носился с приписанным к шаттлу ремонтным дроидом, что-то разбирая и закрепляя, приводя грузовой отсек в нормальный вид. А я сидел на грузовой аппарели и наблюдал за этим бардаком. Через пару часов всё было готово к отлёту.

— Вроде бы всё, — задумчиво обводя взглядом трюм, подытожил Стик. — Ласло, в рубку, начинай предстартовую подготовку. Клим, в свою каюту — в рубке тебе делать нечего, да и места там лишнего нет.

Пришлось возвращаться в свою каюту. По сведениям Флоры, лететь нам чуть меньше двух часов, так что надо себя, чем-то занять. Так как ни иллюминаторов, ни визоров на стенах каюты не наблюдалось, то, что происходит за бортом шаттла мне не увидеть, а жаль — всё же первый полёт в космосе. Пришлось просить Флору показать модель грузовика, к которому мы направлялись.

Что можно сказать о корабле? Представьте немного вытянутый кирпич, слегка заострите его верхнюю носовую часть, боковые стенки корпуса слегка склоните во внутрь к верхней части, а все грани скруглите. В задней части, по бокам, один над другим расположены четыре разгонных двигателя. Двигатели далеко выходят за габариты корпуса, и чтобы в конец не портить экстерьер их слегка утопили в корпусе торговца. По тому же принципу располагались и два небольших маршевых двигателя сверху и снизу задней части корабля. Маневровые двигатели были разбросаны по всему корпусу и были едва заметны. В силу данной архитектуры корабля, он имел три, довольно обширных грузовых отсека: левый и правый в задней части, между двигателями и главный — в центральной части корпуса. В глаза бросались многочисленные нашлёпки огневых точек зональной обороны, равномерно разбросанных по всему кораблю, а также причудливые наросты оборудования и тяжёлого вооружения.

— "Проект грузовика был разработан на основе флотского прорывателя блокад, — просветила меня Флора. — Достоинствами данного проекта является повышенная автономность и бронезащита, правда, в ущерб грузоподъёмности. Оборонительное вооружение на уровне, а наступательное откровенно слабое, но оно и понятно — главное убежать и прорваться, а воевать должны другие. Манёвренность данного корабля не является его коньком, но если он наберёт скорость, то мало кто сможет его остановить. Почти круговое расположение двигателей способствует сохранности груза в трюмах, но отрицательно сказывается на живучести самих двигательных установок. Чтобы нивелировать этот недостаток, кожухи силовых установок бронированы. Кроме системы бронирования, на корабле установлены мощные энергетические щиты крейсерского класса. Размеры корпуса корабля: длина — 375, ширина — 140 и высота — 85 метров".

Полёт и посадка в трюме торговца прошли незаметно.

— Прибыли, — сообщил мне заглянувший в купе Ласло. — Бери вещи и выходим.

Выйдя из шаттла, я был поражён открывшимся видом. М-да… Рядом с нами стоял ещё челнок, а чуть поодаль два малых многоцелевых боевых корабля класса "космос — атмосфера" — "Стерх 6МУ", как мне подсказала Флора. И всё это на фоне огромной полётной палубы, светло серые тона стен и потолка только усиливали эффект безразмерности трюма.

— Рот закрой, — усмехнулся Стик. — Пошли, нас уже ждут.

На местном аналоге лифта нам пришлось подняться на несколько уровней вверх и немного попетлять по просторным коридорам корабля. Минут через двадцать мы оказались в большой кают-компании корабля, и встречал нас весь экипаж корабля — пятеро мужчин и две девушки.

— "Ты же говорила, что их восемь", — обратился я к Флоре.

— "Владелец корабля, Стик, не является членом экипажа".

После недолгого молчания и всеобщего лицезрения меня, первым заговорил капитан:

— Ну, что, давай знакомиться?

Nivx На задворках фронтира

Глава 1

Общепринятая система измерения дальности полёта космического корабля (прыжок) в гиперпространстве, связанная с количеством преодолеваемых звёздных систем уже давно не отображает истинного преодолеваемого пространства. Данная система была принята в Центральных Мирах, где плотность и размеры звёздных систем, а также пространства между ними стабильны и примерно одного порядка. Проблемы начались с исследованиями и освоением новых удалённых звёздных пространств. Чем дальше находилась новая система, тем большие расстояния приходилось преодолевать. В условиях Фронтира, две близлежащие звёздные системы были равны трём-четырём, а иногда и пяти в Центральных Мирах. /

*Выдержка из статьи "История освоения космического пространства" (Галапедия)*

   Как позже мне объяснил Стик, процедура представления была необходима Хотя я не становился членом экипажа, но согласно подписанному мной договора, вливался в команду Стика и Шира. После недолгого молчания и всеобщего лицезрения меня, первым заговорил капитан:

– Ну, что, давай знакомиться? Со Стиком, нашим коммерческим директором и Жюлем, его торговым помощником, а по совместительству и карго этого корабля, ты уже знаком.

– Капитан корабля Шир Кон, - перебил его Стик. – Прошу любить и жаловать.

– Продолжим наше знакомство, - Шир кивнул в сторону рядом стоящей невысокого роста девушки. – Лиз Сенна, второй пилот и по совместительству оператор РЭБ и "глаза" нашего корабля.

   Миловидная, стройная брюнетка средних лет, едва заметно кивнула мне.

– Кара Мон, оператор силовых щитов и вооружения корабля, а также наш аналитик.

 Шатенка, заметно более пышных форм, улыбнулась и тряхнула копной своих шикарных волос. А вот на счёт её возраста с уверенностью можно сказать только одно – она моложе своей коллеги.

– Бир Сэк, техник и погонщик дроидов-абордажников. Его брат – Тар Сэк, медтехник и техник малых кораблей.

Два брата-близнеца, сверкающие бритыми головами, с интересом, граничащим с разглядыванием неведомой зверушки, поглядывали в мою сторону. Похоже, что из всей компании они были самыми молодыми, до моего появления.

– И осталось представить силовую часть нашего экипажа – Ксат Дор и Гран Тир, абордажники и пилоты наших "птичек".

Два, угрюмого вида, шкафообразных дядьки абсолютно не обращали на меня никакого внимания, очевидно, уже оценив меня и признав объект не стоящим их внимания. Шир перевёл свой взгляд на меня. Похоже, пора и мне представиться.

– Конт Шатун, свободный охотник и по совместительству авантюрист.

– И в чём же это проявляется? – вежливо поинтересовалась Кара.

– В нездоровом постоянстве попадать в нежелательные ситуации, - напустил я тумана.

– Ну, здесь ты не одинок, - усмехнулся Стик. – Любой свободный торговец авантюрист. Без этого никак.

– С этим всё понятно, - Шир вновь взял разговор в свои руки. – На время нахождения на борту нашего корабля, ты подчиняешься его внутреннему распорядку. Все текущие вопросы к Искину корабля – Жарро. Твоим куратором будет Тар, тем более, что без услуг медика, тебе всё равно не обойтись. На этом всё. Экипаж разошёлся по своим делам, в кают-компании остались только Стик и я.

– Сейчас обустраивайся, - Стик ткнул пальцем в мой планшет. – Я скинул тебе план корабля и место твоей каюты. По кораблю у тебя ограниченный допуск, в помеченные красным зоны не заходить – система безопасности корабля особо предупреждать не будет. После выхода в гипер тебя вызовет Тар. По результатам медицинского заключения будем решать, что делать с тобой дальше. Да, ещё, на корабле ты не единственный пассажир, так, что веди себя соответственно.

Флора уже давно разобралась с планшетом, а потому файлик отправленный Стиком был уже на нейрокоме и проблем с поиском своей каюты не возникло. Сама каюта – стандартная двухместная. Ничего лишнего: на всю ширину дальней стенки двухъярусная полуторная кровать трансформер, по обе стороны от входа два кресла, в центре каюты находится выдвижная галопанель, вход в совмещённый туалет и душ находился по левую сторону. Правая сторона полностью отдана встроенным шкафам. И всё это в различных тонах серого цвета, где светлее, где темнее, с вставками металлического блеска конструкций кровати-трансформера и кресел.

– "Флора, когда у нас намечается отбытие в Содружество"? – поинтересовался я, заваливаясь на кровать, собранную сейчас в виде диванчика.

– "Предполётная подготовка почти пройдена, минут через 10-15 выдвигаемся. Разгон не более четырёх часов".

– "А что за пассажиры на борту"?

– "Два отпрыска местной аристократии – дальние родственники императора. Кстати, к тебе гости". В дверях появился Стик.

– Извини, что потревожил, но нам нужно переговорить, без свидетелей, так сказать. Думаю, это и в твоих интересах.

  Стик приземлился в ближайшее кресло. Пришлось вставать и устраиваться рядом. Через мгновение, между нами образовался небольшой столик, буквально выскочивший из-под пола.

– Конт, не буду ходить вокруг да около. Меня интересует степень твоих возможностей. От этого зависят мои дальнейшие шаги в рамках подписанного между нами договора.

– Иными словами ты хочешь узнать, в какой мере вкладываться в меня?

– Пожалуй, так.

Стик положил на столик небольшой контейнер и открыл его. Внутри лежало шесть зеркальных шаров, каждое размером с большое яблоко.

– Что ты можешь сказать об этом? – он с интересом посмотрел на меня.

М-да… я бы много, что сказал, вернее Флора, но стоит ли с места в карьер? Тише будешь – дальше едешь! Выбрал шарик, что попроще и взял его в руки.

– "Интерактивная, обучающая игрушка для детей младшего возраста. Производства одной из окраинных колоний Джоре, четвёртого поколения. Отсутствует элемент питания".

– "Интересно, а как ты определила, что это игрушка"?

– "Так считала со встроенного мини-ИскИна. Объясняю сразу – все ИскИны Джоре имеют встроенный источник питания, который при отсутствии основного даёт возможность войти в режим гибернации с сохранением всей накопленной информации. Ёмкость и сила такого источника невелика, но именно по характеристикам его работы можно определить о работоспособности оборудования".

Пока беседовал с Флорой, усиленно изображал напряжённую работу мысли. Помурыжив Стика ещё немного, достал из нагрудного клапана "батарейку" и вставил её в игрушку. Шар выпрыгнул из моих рук и повис в метре от нас и пола, перемигиваясь значками и символами, которые бегущей строкой скользили по его корпусу.

– "Флора, бери его под контроль и убери звуковую индикацию".

А дальше я стал играть. Дотрагиваясь до шара, менял его цвет, проецировал буквы и цифры древнего языка, напрягаясь, делал вид, что мысленным усилием передвигаю шар и в конце шибанул по нему ладонью, от чего шарик весело отскакивая от стен, изобразил мячик. Поймав его, я вынул "батарейку".

– Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы? – поинтересовался я унесколько ошарашенного Стика, кладя шар в контейнер.

– Да, я вполне удовлетворён. Кстати, что это такое?

– А кто его знает… - я сделал задумчивое лицо. – Язык древних я не знаю, просто "нажимал" на первые попавшиеся значки. Очень похоже на игрушку, но могу ошибаться. Думаю, результат нашего разговора можно занести в раздел выполненных мной работ.

– Конечно, конечно, только ты в следующий раз предупреждай, что собираешься делать, а то нажмёшь – и полкорабля не станет, – несколько рассеянно попросил Стик. – Кстати, у тебя заряженный элемент питания Джоре?

– Не то, чтобы Джоре... Я слышал от отца, что элементы питания Первой империи Галанте также подходят к оборудованию Джоре, вот мы и проверили. А насчёт элемента питания – это подарок отца и где он его раздобыл не  в курсе, да и заряжен он далеко не полностью.

– Это большая редкость – найти заряженный элемент питания. Говорят, аграфы как-то научились их заряжать, но вот самому видеть не доводилось.

Стик поднялся, подхватывая контейнер со стола.

– Ладно, засиделся я у тебя, через час уходим в гипер. Тар тебя вызовет сразу же, так что готовься.

Когда за Стиком закрылась дверь, я обратился к Флоре:

– "Похоже, сейчас будут обсуждать моё будущее. Флора, у тебя рубка под контролем?".

– "Клим, не волнуйся ты зря. Всё, что нужно я зафиксирую, а разговор на счёт тебя будет позже. Сейчас корабль на разгоне и капитан не будет отвлекаться".

От нечего делать завалился на диванчик и незаметно вырубился. Разбудила меня Флора:

– "Клим, поднимайся! Тебя Тар приглашает в медсекцию – на планшет вызовпришёл".

– "А как быть с тобой? Медкапсула тебя в миг срисует".

– "Придётся оставить меня здесь. А связь с тобой буду держать через Жарро".

– "Сколько ты без меня продержишься"?

– "В активном режиме чуть больше декады, а потом перехожу в спящий режим".

По совету Флоры, снял с себя все прибамбасы и сложил в небольшой встроенный сейф. До медицинского отсека добрался, следуя указаниям Жарро, которые он передавал через планшет. Сам отсек был небольших размеров, состоящий из трёх смежных комнат: в самом большой расположились две медицинские и одна тренировочная капсулы; в соседней, гораздо меньшей, стояла капсула кибердоктора для экстренных операций и манипуляций с установкой и удалением нейросетей и имплантов; а третья комната использовалась для хранения медицинских картриджей и других, необходимых препаратов.

– Раздевайся и ложись, - указал мне на открытую капсулу Тар. – Проверим тебя на интеллект и посмотрим, что у тебя со здоровьем.

Как всё знакомо – крышка закрывается…

– "Всё под контролем, - всплыло сообщение с нейрокома от Флоры. – Янемного подправила данные по тебе, так что особо не удивляйся".

Крышка открывается.

– Со здоровьем у тебя всё в порядке, даже немного странно, - прокомментировал Тар, всматриваясь в показания медицинского ИскИна.

Я быстренько оделся и подошёл к нему.

– Биологический возраст – восемнадцать с половиной лет. Интеллектуальный индекс – 140 единиц! – удивился Тар, уставившись на меня. – Не думал,что на задворках Фронтира встречаются такие интеллектуалы.

М-да… а было 126. Декан говорил, что ожидаемый прирост будет в пределах 10-15% и это в течение двух лет, а здесь и полгода не прошло. Интересно, что больше повлияло на рост интеллекта – воздействие Пустоши или периодические ментальные атаки?

– Физическая составляющая выше нормы на 25%, реакция – 1,2, коэффициент восприятия информации равен 1,6, да ещё и псион.

Взглянув на меня ещё раз, Тар пришёл к заключению:

– Да ты у нас уникум!

– Если не секрет, а какие у тебя данные? – поинтересовался я.

– В принципе, такие вопросы стараются не задавать, но ты у нас "дикий", так, что имей на будущее – можешь попасть в неприятную ситуацию. Понял?

– Кажется. Это всё равно, что поинтересоваться, на сколько ты глупый.

– Ну, не совсем то, что я имел в виду, но суть ты уловил верно.

Всё же Тар несколько обиделся и дальнейшего разговора не получилось. Интересно, и чего он так болезненно отреагировал? Надо поинтересоваться у Флоры.

– "А чего ты хотел? Как он должен был отреагировать? – "проснулась" Флора, как только я нацепил браслет. – Весь мир Содружества держится на этих показателях. Посчастливилось родиться умным и все дороги тебе открыты. Не надо напрягаться и чего-то выдумывать – к счастливчикам с высокими показателями интеллекта сами придут, и тебе всего-то нужно будет выбрать понравившееся предложение. Для тех, у кого показатели ниже 90, найти интересную работу и "выйти в люди" шансов почти нет, да и не стремятся они к этому, по понятным причинам. Труднее всего тем, кто на грани, у кого показатели в пределах 90-110. Им приходится много трудиться, чтобы заработать на подходящую нейросеть, и "разогнав" её имплантами, иметь возможность сертифицироваться на престижную профессию. Тар как раз из этой группы и видеть то, что тебе дано от природы ему трудно и сложно – он ведь к таким показателям шёл через пот и тяжёлый труд".

– "На счёт престижных профессий не понял".

– "Да тут прямая зависимость от показателей интеллекта: пилот малых кораблей – не ниже 100 (120 – военный пилот), по средним кораблям – 120/140, ну и понятно, что по большим – 140/160. Военным приходится изучать гораздо больше дополнительных баз, поэтому и разрыв в 20 единиц. Чтобы стать медтехником, заметь, не врачом – необходим показатель не ниже 120 единиц, для врача же минимум – 140. Те же 140 единиц нужны, чтобы стать техником по средним кораблям. И уж совсем заоблачные показатели у инженеров и учёных – меньше 180 в расчёт не берётся".

– "М-да… теперь понятна его болезненная реакция, тем более в виде "сопливого пацана".

– "Это всё понятно и объяснимо, - согласилась со мной Флора. – Ты объясни мне другое – стопроцентное здоровье, при отсутствии нейросети; модифицированный организм: усилены  мышцы и костная ткань, опять же, пр полном отсутствии имплантов. Добавь к этому невозможность проведения процедуры ментосканирования – у тебя полная блокировка со стороны импланта "Псион". Мне продолжать? Клим, ты кто?".

– "Надеюсь, в медицинском отчёте медкапсулы эти вопросы отсутствуют"?

– "Клим, не отвлекайся – отчёт давно проверен и подчищен. Я жду!".

Вот далось ей – кто, да что! И ведь не убежишь от неё, вон на руке висит – ждёт… Ладно, всё равно, рано или поздно придётся начинать этот разговор.

– "Проект "Подкидыш" тринадцатого Старшего Дома Джоре тебе о чём-нибудь говорит"?

После непродолжительного молчания Флора отозвалась:

– "Это как-то связано с проектом "Тайник"?

– "Да, тема из той же серии. Непонятно только, откуда у тебя информация по данной теме? Насколько я знаю, в курсе этих проектов были лишь представители Круга Джоре и непосредственные исполнители".

– "От непосредственного исполнителя и знаю – моя бывшая хозяйка участвовала в работе по проекту "Тайник", пока её не сослали на эту базу".

– "Ого, у вас ещё и в ссылку могли отправить?"

– "Обычное дело – не сошлись во мнении с руководителем отдела. А у вас, что по-другому?".

– "Понятия не имею, я не участник проекта – я продукт".

Похоже, Флора немного "зависла" – целых три минуты она молчала.

– "Это многое объясняет, - наконец отозвалась она. – Ты должен мне всё рассказать".

– "Придётся, - согласился я, - без тебя, мне в одиночку эту кашу не расхлебать, но после ужина"!

– "Клим"!

А, что я? Война войной, а обед… то бишь ужин, по расписанию. Повезло, что в кают-компании находился Тар, не пришлось просить Флору, сварганить чего-нибудь на пищевом синтезаторе… Боюсь, что когда она не в духе, её "мстя" непредсказуема…

– Тар, ты извини, если ляпнул, что лишнее, - сделал попытку к примирению, устраиваясь рядом с ним за столиком и расставляя контейнеры с едой. – Сам же сказал – "дикий".

– Не обращай внимания, не в тебе дело, - махнул он рукой. – Сам не пойму, что на меня нашло…

– Тогда, если не трудно, просветишь на счёт псионов?

– Интересуешься насколько ты великий? – хмыкнул Тар. – Спешу тебя разочаровать – тебе им не стать. До середнячка, может, и дотянешь, но не более.

– И всё же?

После недолгого раздумья, всё же решился снизойти до милости:

– Существует масса техник классификации уровней псионов, но пользуются в основном таблицами аграфов и нашим классификатором империи Аратан. Чем сильнее псион, тем ниже класс. Сильнейшее массовое воздействие был зафиксировано в пределах всей звёздной системы – это псион нулевого класса. Псиона, способного одномоментно воздействовать на несколько объектов в пределах звёздной системы, можно отнести к первому классу Псион планетарного масштаба – второй класс. Зональная мощь оценивается третьим классом, а местная – четвёртым. Самые слабые псионы, воздействие которых ограничено несколькими метрами – это пятый класс. Надеюсь, ты уже определился, к какому классу относишься. Перед классом, обычно ставится индекс А, В или С, что означает – боевая специализация, бытовой или медицинской направленности. Ну, а после класса идёт обозначение (в скобочках) возможностей псиона: плюс – одномоментное применение нескольких практик и минус – только одной. Если ты меня внимательно слушал, то можешь выдать свою классификацию.

– В5(-).

– В своём развитии псионы, обычно, далеко не уходят, так, что максимум, на что можешь рассчитывать – 4(+), а уж какой индекс будет впереди, тебе решать, но имей в виду – с четвёрочки все псионы на учёте в СБ.

– А почему именно с четвёрки?

– Потому, что именно с этого индекса вы все становитесь стратегическим резервом любого государства и не потому, что вы такие хорошие, а именно из-за минимально необходимой мощи для запуска производственных линий древних. Случалось находить производственные комплексы площадью в несколько километров и активировать все ИскИны таких комплексов необходимо единомоментно, что как сам понимаешь, слабым псионам не под силу.

– Спасибо, понятно и доходчиво.

После ужина Флора конкретно на меня насела, и пришлось целый вечер, довольно подробно, описывать своё появление в этом мире до момента перехода через портал на Теллус.

– "Жаль, что у тебя нет нейросети, возможно мне бы удалось, более досконально покопаться в твоей памяти, - посетовала она, но словно спохватившись, добавила, - с твоего разрешения, конечно".

Честно говоря, такая самостоятельность мне не понравилась. Словно почувствовав это Флора продолжила:

– "Не обижайся на меня Клим. Ты пойми – пусть мы разные по форме и содержанию, но я такая же "живая" как и ты. Мне не чуждо любопытство и в первую очередь мне интересен ты. Не от того, что ты в чём-то исключителен или неординарен, нет. Просто ты живёшь своей жизнью, а я твоей и для тебя. По-другому мы не можем, в этом наша суть и предательства с моей стороны не будет. Я или тебя "забуду", или умру вместе с тобой".

– "Но свою прежнюю хозяйку ты помнишь".

– "Вся личная информация стёрта, остались лишь накопленные знания".

– "Я понял тебя. Прости, если обидел. Поверь, опыта общения с личным ИскИном у меня до тебя не было, так, что я только учусь этому".

– "Тем естественнее твои эмоции и я это ценю. А теперь, когда мы разобрались с нашими проблемами, я хочу, чтобы ты посмотрел разговор Стика и Шира".

Из потолка вышла галопанель, и перед моим взором отобразился рабочий кабинет VIP-каюты Стика.

– Ты посмотрел ролик, что я тебе отправил? – начал хозяин кабинета.

– М-да… лихо он, - подхватил Шир. – Похоже, нам повезло.

– Что будем делать дальше?

– Разве наши планы изменились? – не понял Шир. – Ставим нейросеть ипусть работает на благо… на наше благо.

– Ты не понял? – тяжело вздохнув, Стик продолжил. – Он ещё растёт и по утверждению Тара он потенциальный псион четвёртого класса.

– Вот ведь засада, - выдохнул Шир. – Получается, мы по любому должны сдать его СБ?

– Именно. А вслед за этим встанет вопрос: "Откуда он у нас и, чем он занимался"? В этом случае, придётся вернуть всё, что мы на нём заработаем.

– Выходит, если мы хотим, чтобы он на нас работал, то СБ об этом не должно знать.

– Этого мало. Нужно вообще исключить возможность его попадания в СБ. Если там о нём узнают, - Стик ткнул пальцем вверх, – то и нам мало не покажется.

– Тогда, может, установить ему рабскую нейросеть и дело с концом – никуда он от нас не денется!

– А как мы попадём в Содружество, первый же патруль засечёт?

– Так зачем его таскать с собой? Будем оставлять во Фронтире, что у нас мало нычек?

– Х-м… принимается, - согласился Стик, после недолго раздумья. – Вот только рабскую сетку ставить всё равно нельзя – уж очень она влияет на способности псиона.

– Тогда ставь нейросеть от вояк. Кем он там хотел стать – техником? Вот и ставь! Военную сетку у гражданского любая служба безопасности сразу же заметит. А дальше, процедура ограничения возможностей нейросети и стирание всех изученных баз военного направления, и заметь – всё за счёт потерпевшего! Объясни ему всю эту бодягу, и увидишь, что он сам не захочет уходить от нас. Немного романтики, чуток кредитов, подогнать ему девку покраше и он наш! Ну, а если не получится – утилизаторов на корабле хватает, да и космос велик.

Галопанель беззвучно скрылась в потолке. М-да… люди гибнут за металл… И почему я не удивляюсь? Ладно, оставим Мефистофеля в покое. Что делать-то? Да, пожалуй, ничего. Прямого давления на меня нет. Сетка военного образца? Пока это не критично, а там видно будет, надеюсь, и Флора, что посоветует. Сейчас она молчит, значит, ничего опасного пока не видит.

– "Предлагаешь, мирно плыть по течению"? – поинтересовался я у неё.

– "Нам необходимы нейросеть, базы знаний для ассимиляции в Содружество и пока нет угрозы жизни, совсем не зазорно воспользоваться ситуацией".

– "Тогда будем готовиться к разговору со Стиком".

– "Скорей всего, тебе сначала поставят нейросеть и дадут время для её активизации. Стику выгоднее поставить тебя перед фактом, чем предупреждать о последствиях".

Так и случилось. Проснувшись утром, озадачил Флору поиском места для тренировки. Вопрос оказался не простым. Корабль, не смотря на его размеры, не походил на монстра и в силу своей специализации был достаточно плотно запроектирован. Тренировочный бокс отсутствовал по причине малочисленности экипажа. Флора посоветовала спуститься на лётную палубу, куда у меня имелся допуск. Место нашлось между двумя челноками, шастать между боевыми "Стерхами", стоящими рядом, я не решился – проверять на себе систему безопасности корабля не хотелось. Уже возвращаясь к себе в каюту после тренировки, получил вызов от Тара. Успел только ополоснуться и положить ИскИн в сейф, завтраком пришлось пожертвовать.

– Проходи и раздевайся, - кивнул в сторону кибердоктора Тар. – Будем ставить тебе нейросеть.

– А это не опасно? – засомневался я.

– Стандартная процедура и она прописана в медицинском ИскИне, а моей квалификации медтехника вполне хватает для запуска кибердоктора и контроля за операцией. Если ты об этом…

– А чем же тогда медтехник отличается от медика?

– Я не могу проводить операции в ручном режиме, хотя при не стандартных ситуациях и кибердоктор мало чем поможет. Моя вотчина – включить  выключить, проконтролировать и заправить. Где-то так.

М-да… не успокоил он меня, несколько по-иному я представлял этупроцедуру. Будем надеяться, что делает это он не в первый раз.

– А что за нейросеть?

– "Техник 5ФК", – Тар посмотрев на меня, со вздохом продолжил. – Сам понимаешь, техников по направлению деятельности масса, в данном случае  техник флотский, корабельный, нейросеть пятого поколения.

– Если не секрет, откуда?

– Трофей, посчастливилось наткнуться на обломки корабля в одном астероидном поясе. Что там произошло не в курсе, но с экипажа удалось снять несколько нейросетей и импланты.

– С мёртвых?

– Зря ты так реагируешь. Почти весь Фронтир на вторичке. Иной раз, даже старики переходят на базовые сети, чтобы внукам поставить свою, если она покруче. А тебе считай, повезло – пятое поколение. Во Фронтире самое ходовое третье-четвёртое и то, больше половины, считай в базовом исполнении.

– Так чего же, тогда не продали?

– Не у всех 140 единиц интеллекта наберётся.

Ох, темнит медтехник, темнит…

– Всё! Заговорил ты меня, быстро капсулу!

Кибердоктор ни чем особым, от медкапсулы не отличался, кроме размеров – раза в полтора точно больше. Устраиваюсь поудобнее, крышка закрывается…

Глава 2

Термин "разгон" используется для обозначения степени ускорения изучения учебных баз в медицинских капсулах. Любая поступающая информация требует её осмысления и усвоения. У мыслящего разумного этот процесс происходит, так сказать в "автоматическом режиме", кто-то быстрее реагирует на происходящие изменения и увеличения информационных потоков, кто-то чуть медленнее. Эта разница и есть коэффициент усвояемости информации. В ходе дальнейшего изучения работы мозга разумных было установлено, что в некоторых пограничных состояниях, мозг способен "записывать" информацию без предварительного усвоения, значительно повышая при этом скорость "поглощения" информационного потока. Усвоение полученных знаний происходит в "фоновом" режиме или при прямом обращении к данному блоку информации…/

*Из выступления профессора Чанда Хо перед студентами Кагорской академии*

Крышка открывается.

– "Клим, всё в порядке", - появилось сообщение от Флоры.

М-да… трое суток, как корова языком слизала.

– Нечего разлёживаться, давай вставай, - послышался голос Тара. –

Пришлось тебя немного придержать в капсуле, до активации нейросети и её развёртывания, заодно залил тебе курс базовых знаний и базу "Содружество". После обеда можешь приступать к изучению, а завтра с утра я тебя жду – попробуем разгон.

На счёт обеда – это он прав, живот к хребту прилип. Пока мчался к себе в каюту, на периферии зрения, рядом со значком нейрокома, обнаружил новый, в виде мерцающей паутинки. Зайдя в каюту и достав ИскИн, "нажал" на паутинку.

– "Наконец-то", – послышался звонкий голос Флоры.

Я медленно сел на диванчик. Раньше голос Флоры был какой-то невнятный и глухой, как будто мы разговаривали через стену.

– "Всё же общаться посредством нейрокома достаточно неудобно, – затараторила она. – Теперь всё видится по-другому, чётче и я могу "читать" тебя".

– "Читать"?

– "У меня появился доступ к твоей памяти через нейросеть и если ты позволишь…"

Вот ведь неугомонная, такое ощущение, что она чуть ли не пританцовывает от нетерпения.

– "Только с условием – ничего там не менять и во вред мне не использовать".

– "Клим, мы же говорили на эту тему. Поверь – это нужно нам обоим".

Уже по дороге в кают-компанию поинтересовался:

– "Как нейросеть"?

– "Убожество! Как так можно было извратить идею нейросетей Джоре? Мне пришлось на ходу, через Жарро и медицинский ИскИн отключать и перепрограммировать целые блоки. Поэтому ты и задержался на трое суток, но об этом позже".

С пищевым синтезатором на сей раз удалось справиться самостоятельно. Нейросеть, через поиск оборудования, сама подключилась к синтезатору, в тот же момент выскочило меню с кратким описанием и осталось лишь выбрать понравившееся блюда. Прелесть! Кроме меня в кают-компании находились Ксат и Гран, но я им был неинтересен и обед прошёл в полной тишине. Молчуны, блин!

Вернувшись к себе, решил поэкспериментировать с базами знаний. Открыв соответствующую папку, обнаружил залитые Таром общеобразовательные базы и двухранговую базу "Содружество". В графе "Изученные" было пусто Странно, я же у Декана много чего изучал… Помогла Флора, по её совету перекинул метки изученных баз с нейрокома и запретил их отображать при внешнем запросе. Мало ли… Есть у меня подозрения, что не всё нужно показывать. При попытке поставить "Содружество" на изучение появилось сообщение о выборе режима обучения. Наиболее подходящим оказался фоновый режим – повседневной деятельности не мешает, а свободные мощности нейросети используются для изучения учебных баз.

Пока баловался с настройками и изучал возможности нейросети, первый уровень "Содружества" был изучен. Замечательно! Час с небольшим и самый толстый том Большой российской энциклопедии изучен! Это я к примеру. Получается, за час я умудрился изучить несколько школьных предметов, если ориентироваться по объёму учебников.

– "Не всё так просто, Клим, - всё ещё не могу привыкнуть, что мы теперь с Флорой на "короткой ноге". – Трудности начинаются при освоении навыков. Базы знаний содержат не только теоретические выкладки, но  информацию о практических навыках. При поломке оборудования из баз знаний ты будешь понимать, как произвести ремонт и, что при этом делать. Но… понимать и знать – это не значит "уметь". Вот и получается, что главной проблемой в изучении баз является освоение навыков, иначе они лягут мёртвым грузом, а для этого нужны тренировочные капсулы или практические занятия. С базой "Содружество" вышло легко из-за того, что там сплошная теория. Со вторым уровнем будет совсем по-другому: необходимые навыки общения, работа с базовыми нейросетями, стандартным бытовым оборудованием Содружества и ещё многое другое, что есть в этой базе необходимо закрепить в тренировочной капсуле. Только после этого ты получишь метку об изученной базе".

– "А зачем мне эта метка? Мне кажется, что это не столь важно".

– "Здесь ты ошибаешься. Метка необходима для сертификации выбранной профессии и присвоения необходимой квалификации. Тебе никогда не стать техником при отсутствии меток изученных баз по этой профессии. Сертификация происходит в учебных центрах, при помощи всё тех же виртуальных тренировочных капсул".

М-да… не всё так просто в этом мире. Хотя, при такой системе, попасть на "специалиста" 96 уровня шансов поменьше будет. Базу "Содружество" поставил на дальнейшее изучение. Интерфейс отобразил иконку с обратным отчётом времени – до конца изучения базы около шести с половиной часов. Второй уровень явно потолще годовой подписки БРЭ будет.

Мои эксперименты прервал входящий вызов – Стик вызывает к себе. Начальство ждать не любит – это я отлично помнил, а потому не долго думая перешёл на аллюр "три креста" в направлении апартаментов дражайшего владельца корабля и несравненного работодателя. Ёшкин кот… чего это меня так плющит?

– "Не обращай внимания, - посоветовала Флора. – Нейросеть подстраивается под тебя и таких эмоциональных казусов не избежать. День, другой и всё придёт в норму".

М-да… обрадовала… А если в голову стукнет типа "возлюби ближнего"?

– "Твой гормональный уровень я контролирую".

 Стик меня ждал. Расположились в уже знакомом мне рабочем кабинете.

– Как нейросеть? – вежливо поинтересовался Стик. – Думаю, ты оценил моё отношение к тебе. Пятое поколение для Фронтира весьма неплохой бонус, а если прибавить сюда пакет баз военного техника малых кораблей четвёртого уровня, то с уверенностью можешь считать, что теперь во Фронтире ты не пропадёшь.

– Во Фронтире? – уточнил я.

– Понимаешь, Конт, чтобы достичь того, что у тебя уже есть, жители окраин Содружества трудятся чуть ли не полжизни. И здесь особо не обращают внимания на некоторые особенности нейросетей и баз знаний. Если ты не стремишься в Центральные миры, где, поверь мне, тебя никто не ждёт, то эти особенности несущественны.

– Ты о военной направленности моей нейросети и баз?

– Догадливый, – ухмыльнулся Стик. – В общем, путь в Содружество тебепока закрыт.

– А как же наш договор?

– А что не так? Я от своих слов не отказываюсь. Поработаешь с нами, заработаешь денег, а там и сам решишь, что себе устанавливать. Хочу предупредить, что сроки реализации нашего договора мы не оговаривали и потому я остаюсь в своём праве. Если же ты захочешь выйти из договора в одностороннем порядке, то на тебе неустойка в тройном размере от контракта. Стандартная компенсация, – ещё раз ухмыльнулся Стик. – И это не всё. Демилитаризацию нейросети будешь проводить за свой счёт, а базы знаний тебе сотрут.

М-да… здесь надо изобразить, что он меня "сломал". Напустив на себя великую скорбь, в жесте отчаяния грохнул кулаком по столу. Не сильно…

– Базы давай, – процедил я сквозь зубы.

– "И считыватель требуй, что побольше и покрупней", – влезла Флора.

– Не переживай так сильно, – Стик из кармана достал маленькую коробочку.

– Через полгода ты мне ещё спасибо скажешь, когда осознаешь реалии этого мира.

– Считыватель, – продолжал я "злиться".

Стик открыл ящик стола и достал изящный, блестящий браслет.

– Не пойдёт. Технику положено, что попроще и понадёжнее.

– Я рад, что ты адекватно оцениваешь ситуацию и теперь верю, что наше сотрудничество будет обоюдовыгодным. А теперь перейдём к нашим дальнейшим планам. Завтра ты уходишь на восемь дней учёбы в медкапсулу под разгоном, потом у тебя два дня тренировок, для закрепления навыков.

 Похоже, что после каждого общения с торговцами меня пробивает на жор. На сей раз, в кают-компании яблоку упасть было некуда, даже пассажиры были здесь. Выбрав заказ, оглянулся, куда бы пристроиться и заметил приглашающий жест девушек, сидящих за дальним столиком.

– Дамы, позволите? – поинтересовался я, подойдя ближе.

– О, какой у нас воспитанный мальчик появился! – указала на свободное место Кара. – И почему он от нас прячется?

Веселье Кары как-то плохо сочеталось с внимательным, изучающим взглядом Лиз.

– Вас не правильно информировали, - продолжил я, устраиваясь за столом.

– Ваш медтехник оказался жутко любопытным и не выпускал меня из своей медкапсулы. Он, может быть, и опыты надо мной проводил. Не замечали за ним такой странности?

Лиз едва заметно улыбнулась, а Кара рассмеялась в голос:

– Ты это зря, - махнула она рукой. – Тар у нас добрый.

Что-то я этого не заметил – вечно угрюмый и чем-то недовольный тип или мне опять показалось?

– Чем планируешь заниматься, если не секрет, - поинтересовалась Лиз.

– Да какой уж тут секрет – ваш "добрый" Тар загоняет меня в медкапсулу на восемь дней, учиться. А потом ещё два дня на тренажёре. Это, наверно, чтобы я окончательно проникся его всепоглощающей добротой ко мне, - горестно посетовал я, добравшись до десерта.

– Ничего, - тряхнула копной своих волос Кара, - все мы проходили через это. Отучишься, ещё спасибо ему скажешь.

 – Не понял, есть варианты? - удивился я.

– Конечно, - усмехнулась Кара, - всё дело в подходе. Если к делу подходить формально, то после учёбы, день-два может раскалываться голова. С точки зрения медицины это допустимо, особенно после длительного обучения под разгоном. Но наш Тар не формалист и он не успокоится, пока не найдёт оптимальный режим разгона.

– Ну, ладно, ты тут заканчивай, а мы пойдём уже – дела, - поднялась Лиз.

– Спасибо за компанию, приятно было пообщаться, - привстал я из-за стола.

Лиз с Карой переглянулись и неопределённо хмыкнули:

– Взаимно.

После ужина за меня взялась Флора. Когда я добрался до своей каюты, она потребовала нацепить на руку считыватель, что я выцыганил у Стика – военного образца, массивный и надёжный, а главное, совершенно не бросается в глаза. Быстро его запустив и отсканировав, Флора попросила снять его и надеть браслет техника-бытовика. Вот тут она развернулась! Что конкретно она делала не знаю, но через четверть часа бешенные танцы жучков-дроидов вокруг неё прекратились, а сама она оказалась почти полной копией считывателя, пусть несколько массивнее, но если не приглядываться, то и не заметишь. Вопрос с легализацией Флоры был решён.

– "Теперь доставай свой фолиант, что купил у букиниста. Будем просматривать постранично. Перед обучением под разгоном я скину тебе образ книги. Пусть это не база знаний, но лишняя информация в голове не помеха. Как у вас говорят: "Что нас не убивает, то делает сильнее"! Замечательные слова! Любое усиление наших возможностей, увеличивают шансы выживания в этом мире".

В течение часа я терпеливо перелистывал пособие для "чайников" под названием "Начальная стихийная и ментальная магия для студентов первого курса магических академий". А дальше была лекция, что мне изучать, а что не надо.

– "Я просмотрела базовые знания, которые залил Тар и пришла к выводу, что изучать их в полном объёме не стоит. То, что тебе дал Декан, на порядок превосходит местные аналоги. Предлагаю к изучению "выжимку" из предложенных базовых знаний и то лишь в целях ознакомления с местной терминологией. Не забывай, что у нас две недоученные базы: "Техник пустотных объектов" четвёртого уровня Джоре и "Пилот атмосферных аппаратов" того же уровня производства Содружества. Если последняя не столь важна в нынешней ситуации, то "Техника" надо изучать в обязательном порядке. Сэкономленного времени на изучение базовых знаний должно хватить на "Техника пустотных объектов" третьего уровня и первых двух уровней базы от Стика".

М-да… это же сколько она информации перелопатила? Сравнила учебные базы и сделала, как она говорит, "выжимку", собрала образ толстенного фолианта, спланировала очерёдность изучения баз, не прекращая при этом копаться в моей памяти. И всё это за несколько часов… "Услышав" меня, Флора пояснила:

– "Это обычный формат моей работы. Честно говоря, я давно не работала с такой нагрузкой и мне это нравится. Нравится быть кому-то полезной".

– "Если вспомнить, то и в прошлой жизни мало кто обо мне заботился, а здесь такое внимание. Приятно!.. Спасибо тебе, Флора".

На такой мажорной ноте и закончился этот день, а утро началось, как всегда, с тренировки на уже привычной полётной палубе. После завтрака направился к Тару. Раздевшись и сложив все свои вещи, в том числе  ИскИн, в ящик, специально предназначенный для этих целей, "нырнул" в капсулу на восемь дней. Крышка закрывается… Крышка открывается.

– Как самочувствие? – поинтересовался Тар. – Что успел выучить? У тебя не отображаются изученные базы.

– Ну, ты же сказал, что во Фронтире не принято интересоваться данными собеседника, вот я и скрыл их, – пояснил я отсутствие меток, натягивая на себя комбез.

– Быстро учишься, – хмыкнул Тар. – И всё же?..

– Базовые знания усвоены полностью, "Техник" – по второй уровень включительно. Самочувствие нормальное. Побочные эффекты отсутствуют, - отрапортовал я. – И э… спасибо, Тар.

Медтехник удивлённо посмотрел на меня и кивнул головой.

– Да, вроде бы, это моя работа…

После недолгого молчания он продолжил.

– Сейчас идёшь на завтрак, до обеда отдыхаешь, а потом я тебя жду. Будем закреплять новые навыки в тренировочной капсуле.

Восемь суток – это не четыре часа между перекусом и пускай тебя подкармливают медикаментозно, но для желудка это всё равно стресс. Лишь  две порции помогли мне его частично снять и, то я не уверен полностью… Только после этого я обратил внимание на тех кто находился в кают-компании. Два дальних родственника императора в сопровождении брата Тара с увлечением комментировали моё владение столовыми приборами и манерой потребления пищи. Нет, я понимаю, что недорослям некуда девать свою энергию, но Бир… Ему не хватает острых ощущений?

– Скромнее надо быть, скромнее, – посоветовал я, проходя к утилизатору.

А вот выйти спокойно мне уже не дали. Два недоросля бросились на меня, как только я повернулся к выходу. Неожиданно для себя выпал в ускорение. Движение противника резко замедлилось, сам собой возник план действий. Ухожу под удар ближайшего недоумка и с ходу пробиваю ему в брюшину, резко разворачиваюсь и ударом ноги достаю коленную чашечку второго. Всё, возвращаюсь в обычное состояние. Двое тятей валяются на полу и потихонечку поскуливают. Бир, сидя за столом и смотря мне в глаза, медленно хлопает в ладоши.

Сука! Проверить он меня решил! Науськал на меня шавок, а сам даже не поднялся! Хрен лысый!

– За тобой должок! – бросил я ему, проходя мимо.

– "Остынь, Клим, - попыталась успокоить меня Флора, как только я добрался до своей каюты. – Они тебя не знают, вот и пытаются понять кто ты, как…"

– "Да понимаю я, Флора, понимаю. Но зачем же так… по-свински… Хочешь, что узнать – подойди, спроси… Не нравится моя рожа, так давай спустимся на полётную палубу, чтобы никто не мешал и поговорим, как нормальные мужики. А эти… детский сад!"

– "Мне, пока, не много удалось узнать и понять о твоей прошлой жизни, но и того, что я увидела в твоей памяти хватило, чтобы удивить меня. Я в шоке – культурном, эмоциональном, психологическом. Ваша цивилизация ещё способна на прямые и честные поступки, вы не стесняетесь выражать свои чувства, вы способны любить и что самое главное, вы можете быть благодарными и признавать собственные ошибки, можете сочувствовать и отдать последнюю рубашку ближнему, не требуя ничего взамен. Хватает, конечно, и плохого, но половина из перечисленных мной эпитетов, цивилизации Джоре была уже непонятна, да и эти… похоже, недалеко ушли. Не суди их по своим меркам, Клим. Будь терпеливее к убогим и щедрым на чувства к тем, кто ещё сохранил, хоть что-то в своей душе"…

М-да… и это мне говорит "железяка"… Похоже, это болезнь любого индивида всех повзрослевших цивилизаций – эмоции и принципы в корзину и плевать на всех, ради достижения собственных целей. Вот и Бир, решил проверить на "вшивость", а что при этом я буду чувствовать, его глубоко не волнует, а мнение малолеток, вообще никому не интересно. И ладно бы сам так нет – "чистеньким" решил остаться…

– "Что у нас новенького? Когда прибываем"? – попытался переключиться на другие темы.

– "За время твоего обучения ничего значимого не произошло. О тебе особых разговоров не велось. Стик с капитаном ещё окончательно не решили, где тебя оставить перед тем, как они уйдут в империю. Скорей всего, это будет "Грайд-2" – полупиратская станция, расположенная у самой границы с империей".

– "Почему полупиратская? Разве империи выгодно иметь возле своих границ неизвестно что"?

– "Как ни парадоксально, но выгодно. Основными владельцами станции являются выходцы из Содружества. Близость к границам империи позволяет им, с минимальными затратами, проворачивать свои делишки, а "Грайд-2" позволяет официально легализовать денежный и товарный поток, как в сторону Фронтира, так и обратно. Ну, а полупиратская потому, что для достижения свих целей владельцы станции используют не совсем законный ресурс, который гордо именуется – наёмники, а по сути, бандитские вооружённые формирования. Кроме того, законы на станции местного разлива и защищают, прежде всего, власть имущих".

– "Интересно, откуда у тебя эта информация"?

– "Пока ты находился в медкапсуле, мы выходили из гипера для смены курса, а в той системе был доступ к Галанету. Вот я и воспользовалась случаем".

– "Что-то я запутался – гало, гала… Какая разница"?

– "Ну, Клим, напрягись. У тебя же в голове всё есть. Гало-эффект используется для передачи объёмных изображений. Гала – от слова Галактика".

– "М-да… видно от длительного обучения мозги перегрелись, думать не хотят. Много ещё "прыжков" до станции?

– "Будет ещё два выхода из гипера – это чуть меньше двух декад на всё, так что ты успеешь ещё раз отправиться на обучение под разгоном. Кстати, хотела поинтересоваться, как там наша книга усвоилась?"

Как только я вспомнил о фолианте, перед моим внутренним взором появилась раскрытая книга и я с удивлением обнаружил, что могу спокойно читать и просматривать нужные мне страницы.

– "Вроде бы не плохо"…

– "Для полноценной базы знаний не хватает наработанных техник и технологий формирования плетений, но это лучше, чем постоянно таскать с собой фолиант. Будешь изучать потихоньку в свободное время".

На обеде я вновь оказался за одним столиком с девушками.

– Вот и объявилась наша пропажа, - взяла разговор в свои руки Кара.

– Я не виноват – это всё он! Хотел пораньше вас увидеть, но "добрый" Тар так и не выпустил.

– Льстец, а ты, я смотрю, время зря не теряешь, - подключилась Лиз. – Не успел выйти из медсекции и сразу же организовал Тару двух пациентов.

Девушки с интересом посмотрели на меня, ожидая подробностей.

– Да, как-то всё неудачно вышло… - кивнул я головой. – Проходы здесь узкие. Уж и не помню, кто споткнулся первым, но ребятам действительно не повезло – расшиблись при падении. Неуклюжие они какие-то…

– Х-м… - недоверчиво отреагировала Лиз, - а почему, тогда капитан на Бира целый час орал?

– Ну, недосмотрел он за ребятами, вот и "воспитывал"…

– Ты посмотри на него, Лиз, - вклинилась Тара, с прищуром поглядывая на меня, - врёт и не краснеет!

– Дамы, имейте сострадание к пострадавшему на ниве познания под ускорением. Я после медкапсулы ещё толком не отошёл, а тут такой пустяк – не разошлись в проходе.

– Во загибает, - усмехнулась Тара. – Ладно, живи, но в следующий раз ты от нас просто так не отделаешься.

– А он будет?

– Даже не сомневайся! – подытожила Тара, поднимаясь из-за стола вместе с Лиз.

Вот скажите, что это было? Меня предупредили или поставили диагноз? А через полчаса я был в тренировочной капсуле. Правда, перед этим выслушал лекцию от Бира, о вреде рукоприкладства. В конце своей пламенной речи он со всей серьёзностью заверил меня, что следующие пострадавшие будут лечиться уже за мой счёт. И откуда у медтехника такая нездоровая уверенность, что они будут?

Сам процесс закрепления навыков проходил довольно буднично. Тренировочная капсула в виртуальном мире создавала определённые ситуации, которые мне необходимо было решить или выполнить, если это были задания технического характера. Заметил одну странность – время в виртуале текло значительно быстрее. По внутренним ощущениям, те четыре часа, что я пробыл в капсуле можно приравнять к шести в реальном мире.  После ужина, который я провёл в гордом одиночестве, меня вызвал капитан.

– Конт, ты находишься на вверенном мне корабле и обязан подчиняться установленным правилам. Я не потерплю нарушение дисциплины, а доказанные факты рукоприкладства будут поводом для серьёзных наказаний и штрафов. Надеюсь, ты сделаешь правильные выводы, и претензий к тебе в дальнейшем

не будет.

– Если вы о сегодняшнем инциденте, то я вроде как защищался.

– Только это останавливает меня от назначения наказания. В следующий раз, постарайся соизмерять свою силу, уж очень агрессивная у тебя оборона выходит. Я тебя предупредил. Ну, вот и капитан туда же: "в следующий раз…". Я что, на монстра похож? А где извинения и "виновные будут наказаны"?!

Глава 3

Может сложиться впечатление, что развитие нейросетей в Содружестве происходит очень медленными темпами. И это ошибочное мнение! Да 12 поколений за 9000 лет существования Содружества выглядит не совсем солидно. В среднем выходит – 750 лет на разработку каждого следующег поколения! Но при этом вы не учитываете исторические реалии. А между тем первые полторы тысячи лет своего существования Содружество обходилось запасами оставленными Джоре и собственными разработками их заменителей – нейрокомами. После создания первого поколения отечественных нейросетей случилось Первое Нашествие архов и ещё на тысячелетие Содружество было погружено в пучину хаоса. Не надо забывать и про Второе и Третье нашествие, и хотя они были не столь разрушительны и глобальны, но определённое время для восстановления Содружества всё же потребовали. В итоге мы приходим к выдающимся, по моему мнению, показателям – 400 лет на одно поколение. А если добавить к этому наши успехи в развитии имплантов, то стандартное увеличение характеристик нейросетей укладывается в продолжительность жизни среднестатистического хумана./

*Из выступления профессора Гоба Жю на юбилее корпорации "НЕЙРОСЕТЬ"*

Утро, как всегда, началось с тренировки. Может показаться, что я весь такой правильный и пушистый – зарядочку с утра каждый день делаю. Нет! Совсем не так. Просто ещё в той жизни я понял, что если дать слабину раз, другой, то многолетний труд и его результаты можно смело списывать коту под хвост, так что лучше не искушать судьбу. Вчера перед сном "полистал" магический фолиант. Как и в любой азбуке, вначале необходимо выучить алфавит, в данном случае – руны. Оказалось, что с рунами не всё так просто. Существует несколько видов рун с разным их количеством – это как у нас: в русском алфавите 33 буквы, а у кхмеров – 72! Мне предстояло выучить малый "алфавит" и не просто выучить, а запомнить значение каждой руны. Пока заучивал, в голове витала какая-то мысль, будто я уже сталкивался с чем-то подобным. Только перед самым сном до меня дошло – уж очень похоже на какой-то язык программирования. А что? У нас используются слова, а здесь руны-символы, но суть-то одна и та же.

 Целый день провёл в тренировочной капсуле. Перерывы на обед и ужин я, конечно, делал, но несколько сместил по времени, чтобы не столкнуться с кем-нибудь в кают-компании. Всё-таки работа в капсуле требует определённого настроя и растрачивать его на пустую болтовню не хотелось, как говорится: "раньше сядешь – раньше выйдешь". К вечеру управился –вроде бы всё успел из того, что запланировал на сегодня.

Сам вечер был отдан Флоре и посвятила она его моей нейросети.

– Нейросети всецело являются детищем цивилизации Джоре. Их учители – Древние, обладали технологией создания биосимбиотов, но это другая тема. После известных событий, после которых Джоре, наконец-то ощутили себя венцом творения в этой Вселенной перед ними встал вопрос: "Как развиваться дальше"? Запас биосимбиотов подходил к концу и назрела острая необходимость заменить их чем-нибудь. Древние ушли, забрав с собой всё более-менее технологически ценное, правда, кое-что Джоре успели прихватизировать. В окраинных мирах отыскались исследовательские лаборатории Древних, в которых изучались проблемы взаимодействия мозга отсталых рас с технологиями Древних. Вот этими знаниями Джоре и воспользовались. В результате смешения технологий появилась нейросеть. Что такое нейросеть в функциональном плане? Условно нейросеть можно разделить на шесть блоков: во-первых, это идентификатор личности; во-вторых, это мощный компьютер с функцией электронного секретаря; в-третьих, это система прямого переноса информации и учебных баз непосредственно в мозг носителя; в-четвёртых, постоянная медицинская поддержка; в-пятых, связь и доступ к информационным сетям и в шестых, управление всем многообразием оборудования стандартов Джоре. А выглядит всё это как крохотная капелька, кстати, полностью состоящая из нанитов. По сути нейросеть – это программируемая фабрика нанитов, посредством которых в мозге наращиваются дополнительные нейронные связи, для более эффективной его работы, с дополнительным управляющим центром. Также наниты осуществляют контроль за состоянием здоровья носителя, нейтрализуя и выводя из организма токсины и другие вредные вещества, а также восстанавливая повреждённые ткани и органы. Только одна эта функция нейросети позволяет значительно повысить продолжительность жизни. Кстати, в медицинских капсулах применяются те же технологии, но используемые наниты более специализированы и их несколько видов, что позволяет использовать их гораздо эффективнее".

– "Всё это конечно интересно, но каким боком сети Джоре стоят рядом с моей"?

– "Вот! Мы подошли к главному. История вновь повторилась и теперь Содружество на руинах империи Джоре остро нуждалось в нейросетях. Опять же на окраинах удалось обнаружить несколько мелкосерийных производственных комплексов по производству базовых нейросетей для детей. Да, Джоре с 14 лет ставили своим детям базовые нейросети, уровень их развития позволял это сделать. На основе найденных производств был создан аналог нейросети Содружества, при этом была изменена философия проектирования нейросетей. Джоре считали, сеть должна подстраиваться под носителя и гармонично развивать его естественные возможности. Специалисты Содружества посчитали это слишком дорогим удовольствием и

перешли на производство "ширпотреба", который приводит организм носителя к определённому стандарту и не более. Кроме того, нейросеть стала проводником воли производителей и спецслужб – всевозможные закладки, маячки и ограничители стали неотъемлемой частью программного кода любой нейросети. Именно поэтому, ты находился трое суток в медкапсуле. Мне пришлось, буквально на ходу затирать весь этот высокотехнологичный мусор".

– "Я так понимаю, что это лишь временная мера".

– "Ты совершенно прав. Я подготовила переработанную прошивку для твоей нейросети и в процессе следующего обучения под ускорением, обновлю её. По моим расчётам эффективность нейросети увеличится и она по возможностям сравняется с шестым поколением, а по возможностям станет более универсальной. Это кстати, ещё одно отличие от стандартов конструирования нейросетей Джоре – они хотели быть универсалами. У Содружества не получилось, возможности их нейросетей были настолько малы, что стать высококлассным специалистом получалось только в одной области".

– "А откуда у тебя такие познания о нейросетях Джоре"?

– "Нет у меня особых знаний, как у вас поётся "из того, что было"… За основу взяла исходную программную прошивку, убрала всё лишнее, кое-что взяла от себя – вот и получилось"…

– "Э… как бы это сказать, а не попадёт ли моя нейросеть под твоё полное влияние"?

– "По большому счёту, она и сейчас находится под моим управлением, кстати, ты сам об этом попросил. Моя цель не подчинить тебя себе, это невозможно в силу отсутствия у меня одного из главных постулатов разумных – силы воли. Я могу рассчитать сотни, тысячи вариантов развития ситуации, могу выбрать наиболее благоприятные, но принять самостоятельное решение… это выше моих возможностей. Моя цель – обеспечить безопасность использования нейросети в моё отсутствие. Кто его знает, как оно дальше будет, главное, чтобы нейросеть не подвела тебя".

– "Спасибо, Флора".

А что мне ещё оставалось ей сказать? Вот не позволяют выверты земной психологии верить в бескорыстное, доброе и вечное. Всё жду подлянки… А может всё дело во мне? Жизнь научила только одному – доверять можно только себе… и Флора не вписывается в эти рамки. Нутром понимаю, что она уже неотъемлемая часть моей жизни, но… опять эти выверты – как можно доверять "железяке"? А вдруг, у неё, что "перемкнёт"? М-да… надо, что-то менять в себе – местные реалии далеки от земных.

Утренняя тренировка сегодня несколько отличалась от предыдущих. Напротивоположном конце лётной палубы парочка наших "силовиков" с снисходительными улыбочками наблюдали за моими выкрутасами с шашкой и без. Похоже, мои занятия вызвали интерес, а это значит, что за мной наблюдают. Интересно, и кто у нас такой любопытный?

На обед вырвался с некоторой задержкой в капсуле, но меня всё равно "вычислили" и в кают-компании меня ожидало несколько обиженное общество в виде Кары и Лиз.

– Всё-таки ты от нас скрываешься, - как всегда, первой начала Кара. – Мы его ждём, а он соизволит задерживаться.

– Дамы, каюсь, - я склонил голову за столом, - Прошу понять, простить и э… не сердиться. Процесс обучения оказался настолько увлекательным, что оторваться было невозможно. Больше этого не повторится.

– Думаю, Кара, на первый раз можно и простить, но только раз. Ты с нами уже декаду, а мы о тебе ещё ничего не знаем, - обратилась ко мне Лиз. – Нельзя так пренебрежительно относиться к женской части экипажа.

– "Флора, в чём дело? Чего они на меня насели"?

– "Скучно девушкам, а тут молодой и интересный… Одиночество и скука – бич космических путешествий".

– "Вот не поверю, что они настолько одиноки"!

– "В этом плане ты прав: Лиз подруга капитана, а Кара – Стика".

– Вот закончу сегодня с тренировочной капсулой и на день-два я в вашем распоряжении, - очнулся я. – Что вас больше всего интересует?

– Ой, да нам всё интересно, - улыбнулась Кара. – Как ты жил на своейпланете, что у вас там за чудища водятся, есть ли у тебя девушка…

– И чем таким ты занимаешься, каждое утро на полётной палубе, - добавила Лиз, пристально смотря мне в глаза.

Ё-моё!.. Никак моя тайная почитательница объявилась? Пообещав в скором будущем утолить их любопытство, с явным облегчением отправился в медотсек. К концу рабочего дня успел пройтись по всем изученным базам, остались лишь незакреплёнными навыки "пустотника" из учебной базы Джоре, но здесь уж ничего не поделаешь, придётся всё осваивать в "ручном режиме"…

Вечером у меня состоялся разговор со Стиком, в моей каюте, куда он заглянул с уже известным контейнером.

– Конт, - начал он, устроившись в кресле, - нам предстоит расстаться на некоторое время. Пока мы будем в империи, ты останешься у наших друзей – поработаешь с ними, наберёшься опыта.

– Какого рода работа? - поинтересовался я.

– Ничего криминального, если ты об этом. Всё по твоему профилю – техник по ремонту и обслуживанию малых кораблей.

– Что с оплатой?

– Тут всё просто, - усмехнулся Стик. – Что заработаешь – твоё!

– А премию, значит, не заработал? – кивнул я на контейнер. Торговец зыркнул на меня и откинулся в кресле. После недолгого раздумья он продолжил:

– Хорошо, будет тебе премия! – торговец открыл крышку. – Выбирай!

– Стик, ты же понимаешь, что это не просто так? – кивнул я на оставшиеся пять шаров. – Возможно, в прошлый раз, мне сильно повезло.

– Да, понимаю я, - махнул он рукой, - потому и не тороплю. Выбирай, а как появится результат, сообщи.

– Сколько у меня времени?

– Завтра, послезавтра отдыхай – после разгона положено, а потом снова научёбу. Уровень техника надо поднимать, если хочешь заработать. Через день после тренировочной капсулы будем на станции "Грайд-2", там и останешься.

– А это страховка на непредвиденный случай и компенсация потраченных на меня средств, - предположил я, выбирая артефакт.

– Правильно понимаешь и если ты его запустишь до нашего отбытия в империю, будет тебе премия, да и мой интерес к твоим способностям только возрастёт, а это гарантия нашей скорой встречи.

Когда Стик скрылся за дверью, я обратился к Флоре:

– "Ну и почему ты посоветовала мне выбрать именно этот артефакт"?

– "Прежде всего, потому что он в рабочем состоянии. Перед нами мобильный многофункциональный ретранслятор связи гражданской направленности, предназначенный для работы в условиях активного противодействия и агрессивной среды. Ретранслятор полностью готов к работе, отсутствует универсальный элемент питания".

– "И где такое чудо использовалось"?

– "Основная область применения – обеспечение бесперебойной связи поисковых отрядов на планетах с активными аномальными, фонящими зонами. Незаменимая вещь для поисковиков и исследователей. Обеспечивает связь с орбитальными объектами".

– "Как я понимаю, особо светиться нашими успехами мы пока не будем"…

– "Да. Я бы посоветовала, изобразить долгую и упорную борьбу "дикого" с наследием древних цивилизаций, - прикололась Флора, - тем более, что время у нас есть".

Так я и сделал. Закрепил ретранслятор напротив изголовья кровати, теперь мне ничто не мешало, лёжа на диванчике, заниматься своими делами, а со  стороны это выглядело, будто я "терзаю" артефакт. То, что за мной периодически наблюдают, Флора меня уже не раз предупреждала. Впрочем, это не было большой проблемой, и в нужный момент она с лёгкостью могла взять под полный контроль все видеодатчики в моей каюте.

Следующие два дня стали для меня настоящим испытанием. А начиналось всё довольно мирно. За завтраком две милые дамы припомнили мне все мои же обещания и взяв под локотки перебазировались в дальний уголок кают-компании на мягкий диванчик, устроившись по бокам для пресечения попыток к бегству. Пришлось сочинять душещипательную историю  сироте-скитальце, который в поисках лучшей жизни обошёл чуть ли не всю империю, взяв за основу свои реальные похождения. Мой рассказ имел успех и если в первый день дамы только ахали и глубоко вздыхали, то на второй, на меня посыпался град вопросов, начиная от: "Какое на вкус мясо жареного грызуна?", до: "Ты простил Элею?". И всё было бы хорошо, если бы они не уговорили меня показать светляк. Система безопасности корабля моментально заблокировала кают-компанию, а базер тревоги ревел на всех частотах. Досталось всем – капитан орал, не уступая по мощи базеру. Меня посадили под "домашний арест" и запретили общаться с женской половиной команды. Девчонкам же запретили ко мне приближаться ближе, чем на пять метров. Похоже, капитан очень переживал за свой корабль и в ту минуту страстно желал увидеть меня за иллюминатором. Помогло лишь заступничество Стика. Можно было продолжить общение через нейросеть, но в том то и беда – девчонкам не хватало именно живого общения.

М-да… учудил. Оказывается, мой светляк, система безопасности корабля приняла за энергетическую форму массового воздействия на экипаж корабля. Хорошо, что капитан был в рубке и успел перехватить боевой сигна тревоги, иначе через пару минут в кают-компанию ворвались дроиды-абордажники… Вот кто бы подумал, что из-за обыкновенногосветляка такой сыр-бор образуется. Ну да, горел светлячок несколько ярче, чем положено и размер его был несколько великоват, но я же только учусь и малыми энергиями работать ещё не умею. И вообще, не моя это идея была… Флора от комментариев воздержалась, но в голове отчётливо витало: "великовозрастной балбес". М-да… вот и не верь после этого, что "молчание – золото".

 Вообще, к магии в Содружестве относились пренебрежительно, как к чему-то

несерьёзному. Нет, каждый в детстве читал сказки о добрых волшебниках и злых магах, но всё это так и осталось в детстве, лишь немногие понимали, что они действительно существуют. Отсутствие в космическом пространстве природных стихий пагубно повлияло на магию. Малый запас внутренней энергии не позволял магам запитывать серьёзные плетения, а накопители магической энергии стоили неимоверных денег. В итоге, потенциально более могущественные, чем псионы маги, перешли в разряд балаганных фокусников, а народная молва перевела их в разряд псионов, особо не понимая разницу между этими двумя понятиями. Планеты, которые ещё обладали магическим фоном, были крайне редки и были превращены в научные лаборатории. Естественным путём развивались лишь затерянные во Фронтире планеты и только там остались настоящие маги.

Тар, встретив меня на следующий день в медсекции, ухмыльнулся:

– Жарро считает, что вероятность того, что мы не долетим до Содружества выше 50%.

– А я тут при чём?

– Сначала два недоросля в медкапсулах, в которые, кстати, ты их иопределил, - начал загибать пальцы Тар. – Теперь срабатывание системы безопасности корабля. Добавь сюда капитана, который до сих пор приходит в ярость, только при одном упоминании твоего имени. Жарро считает, что очередную твою выходку мы можем не пережить.

– Я не виноват, что систему безопасности у вас какой-то параноик настраивал. Она с таким же успехом могла сработать и от вспышки мощного фонаря.

– На счёт параноика ты недалёк от истины, - ещё раз усмехнулся Тар. – Система безопасности, как раз и стоит в параноидальном режиме. Считай, только это тебя и спасло от наказания. Ладно, быстро в капсулу! Капитан считает, что для нас всех будет безопаснее, пока ты находишься в ней.

Последующие восемь дней обучения под ускорением и два на тренажёре промчались незаметно. Мне удалось поднять "Техника малых кораблей" до третьего уровня и даже захватить треть четвёртого. Надо понимать, что изучал я не одну базу, а пакет баз, входящих в данную профессию: в неё присутствовали базы по конструкции и видам малых кораблей, энергетике, материалам и вспомогательному оборудованию, вооружению и много ещё чему. В общей сложности выходило восемь полноценных четырёхуровневых баз.

 После выхода из медкапсулы, капитан ещё раз напомнил мне о нежелательности моего общения с женской частью экипажа. Они же, в свою очередь, тоже не изъявляли желания к близким контактам и лишь по едва заметным улыбкам и бросаемым взглядам было заметно, что это даётся им с трудом. Кара была как всегда жизнерадостна и нередко подмигивала мне, при встречах в кают-компании, а Лиз стала ещё задумчивее, чем прежде и это несколько напрягало.

– "Интересно, а сколько им лет"? – поинтересовался я у Флоры.

– "Вообще-то это не тактичный вопрос".

– "Но ты наверняка знаешь"?

– "Знаю, но я считаю, что кроме праздного любопытства в твоём вопросе ничего нет ".

– "То есть, ответа я не услышу"?

– "Верно. Но могу немного просветить тебя по данной теме. Помнишь наш разговор о нейросетях? Так вот, даже простейшая, базовая сеть позволяет продлить жизнь до 140-150 лет и это не предел. Существуют такие процедуры, которые позволяют провести значительное омоложение организма.Наиболее эффективными считаются два первых этапа омоложения: первый даёт прирост жизни примерно в 30 лет, а второй уже только 10-15. Последующие и вовсе дают минимальный прирост в два-три года, с неминуемым нулевым эффектом в конечном итоге. В Центральных Мирах цифры побольше, но оно и понятно, там и нейросети получше и уровень медицины несравним. Что жекасается внешнего вида, то и в 150 лет можно выглядеть на 30, с этим проблем нет. То же самое и в плане здоровья – родить после ста, рядовое явление. Вот и решай сам, сколько им".  М-да… вот такие пирожки с… Хотя, какая разница сколько им лет? Я вон тоже, вроде не мальчик… Как там у нас поётся: "Главное, ребята, сердцем не стареть"?  Повседневный ход утренней тренировки нарушило сообщение от Флоры:

– "У нас гости".

Перед взором отобразилась картинка с ближайшего видеодатчика системы наблюдения – из шлюза вышла Лиз и направилась в мою сторону. Делаю вид, что не замечаю её. Лиз обошла шаттл и остановилась позади, наблюдая за мной. Закончив тренировку, я остановился и в этот миг она, обхватив меня руками, уткнулась в спину.

– Только ничего не говори, - прошептала она.  Постояв немного, я перехватил её руки и повернулся к ней.

– Зачем?

– Шир сказал, что завтра тебя оставят на станции, - не отпускала меня Лиз. – Мы вернёмся не раньше, чем через две-три декады. Я должна была это сделать.

Стройная, невысокого росточка, она прижалась ко мне всем телом. Не зная куда деть руки, я неловко обхватил её. Подняв голову, она посмотрела мнев глаза. Море! Океан!.. тоски и бездна одиночества… Похоже, Лиз догадалась, что я увидел.

– Какой же ты ещё глупенький… - невесело улыбнулась она, поведя кончиками пальцев по моей щеке. – Я когда тебя увидела, сразу поняла – ты моя проблема… Думала, перетрётся – отпустит. Не получилось…

– Капитан… - начал я.

– А что капитан? – перебила меня Лиз. – Я ему не жена, да и он на каждой станции не обижает себя.

После недолгого молчания она продолжила:

– Могу я хоть раз… немного… для себя...

Повиснув на моей шее, она страстно поцеловала меня.

– Я пришла попрощаться. Скоро начнётся суматоха и мне будет уже не до этого. Молчи, - она коснулась своим пальчиком моих губ, - не надо говорить, дай мне хоть немного помечтать. Вот когда вернёмся…

Лиз не договорила, вновь прильнув ко мне.

– Всё! Мне пора! – она резко оттолкнула меня. – А на счёт капитана ты прав – это моя жизнь, только никто не спрашивал, нравится ли она мне, да и вышла я уже из того возраста, когда можно беззаботно скитаться по станциям в поисках случайного заработка.  Честно говоря, я был в ступоре. Лиз уже давно ушла, а я всё ещё стоял и пытался собрать свои мысли в кучку. Минут через десять понял, что это бесполезно. Радовало только одно – завтра это всё закончится и права

 Лиз, не надо сейчас ничего говорить…

– "Флора, за нами кто-нибудь наблюдал"?

– "Была попытка со стороны капитана, но я поставила запись твоей предыдущей тренировки".

– "Спасибо. Думаю, что сейчас ты больше помогла Лиз, чем мне".

– "Да, ты прав, но и в твоём возможном конфликте с капитаном я не заинтересована".  После обеда в моей каюте "нарисовался" Стик.

– Как наши успехи? Чем обрадуешь?

Пришлось "брать быка за рога" и демонстрировать работу артефакта.

– Стик, у тебя есть глушилка?

Глушилка или купол – это компактный прибор для обеспечения безопасного общения путём создания энергетического барьера, сквозь который не проходят, как звуковые, так и электромагнитные волны.

– Да, конечно, у каждого уважающего себя торговца она есть.

– Настрой её на минимальный радиус, чтобы поле не доходило до меня.

Представляете, каково было удивление на лице торговца, когда он получил картинку с моей нейросети с его изображением сквозь "непроницаемый" купол.

– Что это такое? – спросил поражённый Стик.

– Похоже на какой-то ретранслятор связи.

– Да ему цены нет. А если он будет находиться в зоне купола? – торговец перешёл к практическому применению.

– Ты будешь знать, что происходит там.

– Порадовал. Не ожидал.

– Стик, тут такое дело… - остановил я торговца, собиравшегося уходить. –

У меня от отца кое, что осталось. Не посмотришь?  До обеда мы с Флорой немного поработали с браслетом-антидотом. Не знаю откуда, но внезапно появилось чувство, что необходимо избавляться от всех "побрякушек", что лежали у меня в рюкзаке. Что это? Почему? Не знаю! Но решил, что прислушаться к внутреннему чувству нужно. Вот Флора и поработала с браслетом в сторону его старения, а то сверкал, как будто только что с конвейера.

– Что это? – Стик вцепился в помигивающий индикацией браслет.

– Вероятно, что-то медицинское. У него с обратной стороны микроинъектор. В общем, договорились мы со Стиком, что половину контракта я уже отработал и вполне заслужил премию в пять тысяч кредитов... Чёртов жмот! Мог бы и побольше подкинуть… На станции пять тысяч хватит только на месяц проживания в недорогом отеле. Правда, я его всё же уломал и деньги он положит на мой счёт в банке, который нам ещё предстоит посетить, а не на чип, от которого я отказался. Ну, не лежит у меня душа, что либо брать в руки, хочется наоборот – избавиться от всего, что у меня есть.  После ухода Стика, выставил фоновое изучение на полную мощность и упал изучать базы – всё лучше, чем отбиваться от непонятных мыслей. Однообразие вечера скрасил ужин и несколько перехваченных взглядов Лиз. М-да… выглядит она подавлено. А утренняя тренировка была отменена, в виду использования полётной палубы по прямому назначению – мы прибыли в систему торговой станции "Грайд-2"…

Глава 4

Среди новых граждан из "диких" миров бытует устойчивое мнение, что под "протокол" возможен отъём денежных средств. По их мнению, если гражданин заявит под "протокол" о добровольном перечислении денежных средств на счёт требователя, то юридических претензий к нему не будет. Это глубокое заблуждение! Под "протокол" фиксируется не только видеоряд и звуковое сопровождение, но и снимаются все данные с организма носителя. По этим данным легко определить под принуждением находится заявитель или нет, сама запись под "протокол" является основным доказательством правонарушения. Единственно возможный вариант требования денежных средств связан с оплатой действий по спасению жизни разумного, находящегося в бессознательном состоянии.

*Из памятки Центра регистрации беженцев*

Картину парковки у станции я наблюдал из своей каюты. Обзорной палубы по проекту на корабле не предусматривалось, так что обошёлся галопанелью,  но всё равно – проняло конкретно. Во всей красе проявился мир космических технологий. Станция, вначале едва видневшаяся, по мере приближения поразила своими размерами. Не знаю с чем её сравнивать, но по ощущениям, она в четверть от нашей Луны. Вся продукция киноиндустрии Голливуда – блеклое подобие того, что я увидел своими глазами.

Как только мы пристыковались, Стик сразу же отправился на станцию, скинув мне сообщение, чтобы я приготовился к отбытию. Багажом я так и не обзавёлся, так что сборы были недолгими. Немного досаждали неприятные предчувствия, но скорей всего, это обыкновенное волнение на перемену места. Решил с этим не заморачиваться, тем более Флора на мои эмоции не реагировала.

– "Флора, ты выяснила, к кому мы направляемся"?

– "Скорей всего, это Сур Ган – владелец небольшого ремонтного дока на станции. По крайней мере, Стик именно с ним договаривался о встрече, как только мы вышли из гипера".

– "А что про меня"?

– "Да почти ничего – посмеялись над глупым "диким". Развели они тебя. Те артефакты, что ты активировал, на чёрном рынке уже тянут не на один корп кредитов – это они так миллионы называют. По расценкам аукционов ты ещё остался должен, но цены там занижены искусственно. Занижены аграфами, чтобы снять все сливки за бесценок. Стик с Широм собираются сдать артефакты по линии своей СБ, а цены там совсем другие, тем более с доказательством работоспособности артефакта. Все твои демонстрации Стик снимал под "протокол".

– "Это понятно. Я предполагал нечто подобное. А что конкретно о месте, куда они хотят меня определить"?

– "Сами они об этом не говорили, но я покопалась в местной сети и кое-что выяснила, похоже, Сур Ган находится на крючке местных теневых дельцов. Выполняет их мелкие поручения, связанные с ремонтом техники наёмников, легализации контрабанды, но это всё мелочи… Его док используется как отстойник работорговцев".

– "Как такое возможно? Рабство же запрещено"!

– "Официально – да! Но кто это будет проверять во Фронтире? Есть спрос, значит, будет предложение".

– "И ты так спокойно об этом рассуждаешь, мне-то, что делать"?

– "От того, как я реагирую на ситуацию, мир не изменится. А на счёт нас, думаю, ничего серьёзного не произойдёт. Определят, где-нибудь в техническом секторе дока, без доступа в соседние и вся проблема будет решена".

Лиз оказалась права, попрощаться с ней так и не удалось. На обеде в кают-компании ни её, ни Кару я так и не увидел, зато появился Стик.

– Обедаем и в путь – нас ждут.

Уже направившись в шлюзовую камеру, мы были перехвачены капитаном. Он настоятельно потребовал, чтобы мы взяли с собой Ксата и Грана, так сказать, для силового сопровождения. "Во избежание нездоровых соблазнов, со стороны разумных с низкой социальной ответственностью", - как выразился он. Я местных порядков не знаю, а Стик не возражал.

Впечатления от внутреннего обустройства станции были не так ярки. В принципе, всё то же самое, что показывали у нас в фантастических боевиках и сериалах. "Пограничный контроль" прошли без суеты: заполнив несколько электронных бланков и заплатив небольшую пошлину, получил взамен браслет-идентификатор гостя станции. Торгаш проплатил всего декаду моего пребывания на станции. После истечения данного срока мне уже самому придётся расплачиваться за все расходы. Всё таки сволочь Стик, нет чтобы проплатить всё время моего нахождения на станции, он выбрал минимально доступный срок!

Добравшись до банка, я прошёл процедуру открытия счёта и установку банковского импланта. Надо сказать, что данная операция на территории Фронтира не так распространена, как в Содружестве и связано это с возможностями нейросетей. Поколение сетей показывает возможное количество устанавливаемых имплантов расширения возможностей. Например, пятое поколение показывает возможность установки пяти имплантов, третье, соответственно – три. Если у тебя шестое или девятое поколений нейросети, то особых проблем с установкой банковского импланта не предвидится. А если у тебя третье поколение и каждый слот на счету? Вот тут трижды подумаешь, прежде чем решишь, что лучше – банковский имплант или те же импланты на усиление интеллекта. Вопрос с расширением возможностей нейросети у меня пока не стоял, так что банковский чип не был проблемой. Более того, с его наличием значительно упрощались вопросы по банковским и торговым операциям, а также контролем за своим счётом. Теперь я не зависел от местонахождения банковских терминалов или других эквивалентов наличных денег. В дверях появился Стик.

– Извини, что потревожил, но нам нужно переговорить, без свидетелей, так сказать. Думаю, это и в твоих интересах.

Стик приземлился в ближайшее кресло. Пришлось вставать и устраиваться рядом. Через мгновение, между нами образовался небольшой столик, буквально выскочивший из-под пола.

– Конт, не буду ходить вокруг да около. Меня интересует степень твоих возможностей. От этого зависят мои дальнейшие шаги в рамках подписанного между нами договора.

– Иными словами ты хочешь узнать, в какой мере вкладываться в меня?

– Пожалуй, так.

Стик положил на столик небольшой контейнер и открыл его. Внутри лежало шесть зеркальных шаров, каждое размером с большое яблоко.

– Что ты можешь сказать об этом? – он с интересом посмотрел на меня.

М-да… я бы много, что сказал, вернее Флора, но стоит ли с места в карьер? Тише будешь – дальше едешь! Выбрал шарик, что попроще и взял егов руки.

– "Интерактивная, обучающая игрушка для детей младшего возраста. Производства одной из окраинных колоний Джоре, четвёртого поколения. Отсутствует элемент питания".

– "Интересно, а как ты определила, что это игрушка"?

– "Так считала со встроенного мини-ИскИна. Объясняю сразу – все ИскИны Джоре имеют встроенный источник питания, который при отсутствии основного даёт возможность войти в режим гибернации с сохранением всей накопленной информации. Ёмкость и сила такого источника невелика, но именно по характеристикам его работы можно определить о работоспособности оборудования".

Пока беседовал с Флорой, усиленно изображал напряжённую работу мысли. Помурыжив Стика ещё немного, достал из нагрудного клапана "батарейку" и вставил её в игрушку. Шар выпрыгнул из моих рук и повис в метре от нас и пола, перемигиваясь значками и символами, которые бегущей строкой скользили по его корпусу.

– "Флора, бери его под контроль и убери звуковую индикацию".

А дальше я стал играть. Дотрагиваясь до шара, менял его цвет,проецировал буквы и цифры древнего языка, напрягаясь, делал вид, что мысленным усилием передвигаю шар и в конце шибанул по нему ладонью, отчего шарик весело отскакивая от стен, изобразил мячик. Поймав его, я вынул "батарейку".

– Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы? – поинтересовался я унесколько ошарашенного Стика, кладя шар в контейнер.

– Да, я вполне удовлетворён. Кстати, что это такое?

– А кто его знает… - я сделал задумчивое лицо. – Язык древних я не знаю, просто "нажимал" на первые попавшиеся значки. Очень похоже на игрушку,но могу ошибаться. Думаю, результат нашего разговора можно занести в раздел выполненных мной работ.

– Конечно, конечно, только ты в следующий раз предупреждай, что собираешься делать, а то нажмёшь – и полкорабля не станет, – несколько рассеянно попросил Стик. – Кстати, у тебя заряженный элемент питания Джоре?

– Не то, чтобы Джоре... Я слышал от отца, что элементы питания Первой империи Галанте также подходят к оборудованию Джоре, вот мы и проверили.А насчёт элемента питания – это подарок отца и где он его раздобыл не в курсе, да и заряжен он далеко не полностью.

– Это большая редкость – найти заряженный элемент питания. Говорят, аграфы как-то научились их заряжать, но вот самому видеть не доводилось.

Стик поднялся, подхватывая контейнер со стола.

– Ладно, засиделся я у тебя, через час уходим в гипер. Тар тебя вызовет сразу же, так что готовься.

Когда за Стиком закрылась дверь, я обратился к Флоре:

– "Похоже, сейчас будут обсуждать моё будущее. Флора, у тебя рубка под контролем?".

– "Клим, не волнуйся ты зря. Всё, что нужно я зафиксирую, а разговор на счёт тебя будет позже. Сейчас корабль на разгоне и капитан не будет отвлекаться".

От нечего делать завалился на диванчик и незаметно вырубился. Разбудила меня Флора:

– "Клим, поднимайся! Тебя Тар приглашает в медсекцию – на планшет вызов пришёл".

– "А как быть с тобой? Медкапсула тебя в миг срисует".

– "Придётся оставить меня здесь. А связь с тобой буду держать через Жарро".

– "Сколько ты без меня продержишься"?

– "В активном режиме чуть больше декады, а потом перехожу в спящий режим".

По совету Флоры, снял с себя все прибамбасы и сложил в небольшой встроенный сейф. До медицинского отсека добрался, следуя указаниям Жарро, которые он передавал через планшет. Сам отсек был небольших размеров, состоящий из трёх смежных комнат: в самом большой расположились две медицинские и одна тренировочная капсулы; в соседней, гораздо меньшей, стояла капсула кибердоктора для экстренных операций и манипуляций с установкой и удалением нейросетей и имплантов; а третья комната использовалась для хранения медицинских картриджей и других, необходимых препаратов.

– "Флора"?

– "Наконец-то очнулся", - выдохнула она.

– "Где мы"?

– "Поздравляю тебя, Клим. Теперь ты профессиональный техник. Пока был вотключке, Сур по-быстрому продал тебя свободным шахтёрам. А сейчас мы на транспорте, который движется в сторону их базы, что в восьми системах от торговой станции".

– "Пить хочу, не подскажешь где"?

– "Дверь за шконкой по левой стороне. Только осторожнее! Сотрясение мозга за несколько часов не проходит".

Кое-как встал, голова кружится конкретно и подташнивает. Огляделся. Возле стен две трёхъярусные шконки, все забиты, кроме верхних полок. У дверного проёма небольшой столик с двумя лавками, больше в кубрике ничего нет. На подгибающихся ногах добрался до санузла. Флора подсветила краник и встроенный шкафчик со стаканом. Когда напился, обратил внимание на своё отражение на зеркальном шкафу. М-да… мертвецы краше. Скула разодрана и опухла, переносица перебита, нос распух, под глазами синячища и всё это в лилово-фиолетовых тонах и кровавых разводах. На последнем издохе, умудрился умыться и добраться до своего места.

– "Вот теперь рассказывай не торопясь и подробно", - обратился я к Флоре, борясь с приступами тошноты.

– "А что тут рассказывать? - посетовала она. – Мы находимся на борту транспортного корабля третьего поколения, переоборудованного под нужды шахтёров. Добавлен жилой блок на 12 мест, при численности экипажа в шесть человек. Да, ты в зеркале ничего не заметил"?

– "Да, как-то не до этого было"…

– "У тебя на шее подавитель воли с небольшим зарядом взрывчатого вещества".

Я судорожно вцепился в ошейник. Как? Зачем?

– "Не волнуйся, - заметила моё состояние Флора. – Он на тебя не действует, я же не просто так "почистила" твою нейросеть. Проблема теперь в другом, тебе надо научиться адекватно реагировать на сигналы ошейника. Если заметят, что он на тебя не действует, установят имплант прямого подчинения, чего совсем не хотелось бы".

– "Ты думаешь, что стоит подождать и не предпринимать никаких действий"?

– "А куда ты в таком состоянии собрался? Тебе как минимум дня два-три отлежаться нужно, а медкапсулы поблизости я не вижу".

– "Ты с ИскИном корабля работаешь"?

– "Да, как только попали на борт, так сразу же".

– "Как успехи"?

– "Часа через полтора-два будет полный доступ".

Проведя по себе рукой понял – на мне ничего нет, кроме старенького и довольно поношенного комбеза "Универсал" серии "Техник" третьего поколения. Все амулеты-артефакты отсутствуют, остались лишь браслеты ИскИна и техника-бытовика.

– "Интересно, а почему вас не сняли"? – поинтересовался я у Флоры.

– "Так мы на привязке и снять нас можешь только ты. После процедуры инициализации браслет-основа принимает свойства монолитной структуры – проще отрубить руку, чем разрезать браслет".

Хоть что-то оставили, гады!.. Ничего, отойду немного, а там посмотрим… кто, кому должен. "Покипев" ещё минут десять, незаметно для себя вырубился. Очнулся от того, что меня кто-то толкает.

– Вставай болезный, обед принесли, завтрак ты уже проспал, - тряс меня за плечо какой-то бородач со всклоченной шевелюрой.

На этот раз подъём со шконки был не столь болезнен – голова ещё побаливала, а вот тошнота отступила. Первым делом добрался до санузла. Уходя глянул в зеркало. М-да… ну хоть опухоль спала, да зеленовато-жёлтые разводы появились – цветём! На обед у нас был солдатский сухпай – брикет пластилина и туба с непонятной жидкостью.Соседи особого интереса ко мне не проявляли, но представиться всё же пришлось. Махнув рукой в сторону кровати, отправился "долечиваться". Попутчики попались с пониманием и возражений не последовало. Вот так и лежал до самого ужина, прислушиваясь к неторопливому разговору.

Оказывается, все находящиеся в этом кубрике были перекуплены за долги. Долги были разные: у кого больше, у кого меньше, но я бы не сказал, что они огромные. Любой из них можно было отработать за год-два. Правда, было здесь одно "но"… при наличии работы. Вот этим как раз, никто похвастать не мог. В итоге имеем хоть и небольшой долг, но с неясными перспективами его погашения, плюс проценты по кредиту, плюс штрафы и пени за просрочку. Долговая яма – прямой путь в финансовое рабство. Рабами, как таковыми, мои попутчики не были, просто их долговые обязательства были перекуплены шахтёрами и, чтобы стать действительно свободными теперь необходимо отработать свой долг. А вот здесь всех ожидала очередная "неожиданность". Работа оплачивалась хоть и минимально, но всё же в рамках законов Содружества, но вот всё остальное… Бесплатное питание входило в стандартный контракт – с голоду тебе умереть не дадут, но постоянно потреблять солдатские пайки, дано не каждому и вот здесь наступает пора удивлений. Цены в ближайшей забегалове для тебя будут не ниже элитных ресторанов. Дальше хуже: стоимость проживания, услуги прачечных, цены на предметы жизненного обихода и т.д. и т.п., соответственно, тоже увеличены в разы. Вот и выходит, что отработать свой долг нереально. Радовало только то, что по законам того же Содружества, стандартный контракт не может быть выше 25 лет. Считается, что за этот срок работник отрабатывает все свои задолженности и следующий контракт он может заключить с другим работодателем. Вот только выйдя за "ворота" без гроша в кармане – что делать дальше? Снова брать кредит? Денег-то на обратный билет нет…

 Честно говоря, такой вариант развития событий даже и рассматривать не хотелось. Из того, о чём мне успела сообщить Флора, вырисовывалась следующая картинка. Небольшой семейный клан шахтёров базировался в необитаемой системе и потихоньку разрабатывал астероидные поля. Рудные запасы были невелики, но на жизнь им хватало. В системе были: матка-носитель малых шахтёрских кораблей четвёртого поколения, тяжёлый крейсер сопровождения третьего поколения, носитель малых пустотных объектов (по-нашему, авианосец) переделанный из среднего транспорта третьего поколения и тройка небольших фрегатов четвёртого поколения. Выходило не очень грозно, но от пиратов-одиночек отбиться можно было без проблем. Руководство базировалось на матке-носителе, там же была оборудована база ремонта и обслуживания малых кораблей, где мне, судя по всему, и предстоит работать.

Обустраиваться на новом месте посчитал излишним – что я там забыл? Главной моей целью был "Кулан" – грузовик, на котором мы находились. Он был единственным кораблём, который периодически покидал систему. Как правило, через декаду после прибытия, он полностью загруженный рудным концентратом отправлялся на "Грайд-2". А дальше… уж очень мне хочется повстречаться с Суром, поговорить с ним по душам, он, может быть, человек не жадный и компенсирует мои потери… Ну, и если уж совсем "размечтаться", то не плохо было бы дождаться капитана, да и встретиться с Ксатом и Граном, тем более, что есть о чём поболтать…

Единственное, что мне было непонятно, так это ошейники. Наличие на человеке ошейника-подавителя грубейшее нарушение законов Содружества, но, во-первых, где Фронтир и, где Содружество; а во-вторых, с целью защиты своего имущества от воздействия недееспособных и тяжелобольных разумных, кратковременное применение различных ограничителей воли носителя и их нейросетей не возбраняется. М-да… и кто в условияхФронтира контролирует эту самую "кратковременность"? Закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло… Всё как у нас.

В таком неторопливом темпе прошёл ещё один день. Все мои болячкиблагодаря Флоре и нейросети стремительно заживали. Правда, возникло одно неудобство – мне некуда было "сливать" излишки своей внутренней энергии, накопители-то тю-тю… Ощущение переполнения энергией несколько раздражало. Флора посоветовала найти какое-нибудь энергоёмкое плетение и осторожно его использовать. Вот я и занялся изучением книги по магии для "чайников". Ничего серьёзного не нашёл. Энергоёмкие плетения, как правило, состоят из нескольких простейших, но я понятия не имею, как их комбинировать. Кроме того, существует вероятность, что с моими талантами можно устроить маленький Армагеддон, в отдельно взятом кубрике. Решил не рисковать, а воспользоваться двумя простейшими рунами: заморозки и нагревания жидкости, тем более, что выдумывать ничего не надо, так как данные плетения описаны в книге. Теперь, при посещении санузла, Флора накладывала плетение на стакан с водой, а я активировал, своей энергией.Получалось забавно: или кубик льда, или небольшая парилка.

С ближайшими планами вроде бы определился, а вот с их реализациейвозникают вопросы. Самый ближайший – стоит ли покидать этот корабль? С ИскИном корабля Флора уже справилась, значит скрыться на корабле труда не составит, но… Боюсь, что начнётся всеобщий шмон и если меня не найдут, то возникнут подозрения в работоспособности ИскИна, а эточревато… М-да… всё же придётся немного поработать на благо шахтёров.

Второй вопрос. Как я попаду обратно на борт "Кулана"? Но здесь, вроде бы, не всё так страшно. Своего малого транспорта на "Кулане" нет, значит, экипаж пользуется возможностями матки шахтёров, где я и буду находиться. Остаётся своим "ударным" трудом доказать свою лояльность, чтобы они не лишили меня свободы передвижения. Быстро справиться с ИскИном матки, как мне объяснила Флора, не получится, там он и рангом повыше и в помощь к нему установлено ещё три, а ломать все ИскИны разом не позволяют мощности самой Флоры. Единственное, что она мне пообещала – заняться ИскИном отвечающим за безопасность корабля. Именно этот ИскИн будет отслеживать и контролировать мои передвижения на флагмане шахтёров.

М-да… чем дольше размышлял о дальнейших планах, тем больше ощущал себя идиотом, и главное, винить в случившемся кроме себя некого. Возомнил из себя всемогущего, которому всё нипочём, а вот от обыкновенного тычка сзади не уберегся. Правильно говорят – крутыми бывают только яйца. Раззява!!! Ладно, самокопанием здесь не поможешь, надо научиться трезво оценивать обстановку. Без этого, мне ещё не раз придётся попадать в подобные ситуации. Как оказалось, против лома нет приёма. А ведь предчувствия были…

К вечеру прибыли. Нас быстренько погрузили в челнок и перебросили на базу. На полётной палубе была организована "торжественная" встреча. Шкафообразный мужик в сопровождении двух не столь габаритных личностей произвели внешний осмотр будущих тружеников.

– В силу сложившихся обстоятельств, каждый из вас имеет определённую финансовую задолженность перед нашей компанией.

"Ответственное" лицо замолкло, будто давая возможность осознать весь трагизм ситуации. Звякнуло входящее сообщение – моя задолженность 68 тысяч кредитов. Однако!..

– У вас есть возможность погасить задолженность своими финансовыми активами или отработать её в нашей компании. Выбор за вами.

– На вашем корабле я оказался не по своей воле и никаких задолженностей ни перед кем не имел, - решил прояснить обстановку.

– Вот как? – удивилось "ответственное" лицо. – Говоришь, ошибочка произошла? А кто будет возмещать понесённые нами убытки? По закону, ты должен обратиться в соответствующие органы, они должны провести расследование, найти виновного и только тогда мы сможем взыскать с него свои убытки. Тебе дать доступ к Галанету? Ах, а ты оказывается ещё и не гражданин Содружества… М-да… не повезло тебе парень. Ты быстрее отработаешь свой долг, чем закончится расследование по твоему делу, если оно вообще начнётся. Деньги есть?

Руководитель окинул всех суровым взглядом, очевидно, вся эта игра начала ему надоедать.

– Разговор у нас короткий и второго предупреждения не будет – кто не будет работать, тому прямая дорога в шлюз без скафандра. А это для лучшего усвоения сказанного, - "шкаф" нажал на непонятно откуда-то появившийся небольшой пульт.

Ошейник завибрировал и одарил слабым разрядом тока. Краем глаза замечаю, что мои соседи закатили глаза и мелко трясутся.

– "Падай и делай вид, что потерял сознание", - приказала Флора.

– Что это с ним? - удивился один из сопровождающих, глядя на мою тушку.

– Забирай его, заодно и разберёшься. Твой новый техник, - ткнул в меня пальцем большой начальник.

Глава 5

Импланты подчинения и ошейники подавления воли первоначально были разработаны в медицинских целях. Как известно, медицина Содружества достигла небывалых высот и удивляет своими возможностями – полное восстановление физического тела, при неповреждённом мозге носителя, пример тому. Но есть области в медицине, где вся мощь Содружества бессильна и психические заболевания одна из них. Тайны мозга нам не подвластны и по сей день. Для обеспечения безопасности медицинских сотрудников, окружающих лиц и были сконструированы вышеозначенные устройства. Горько сознавать, что некоторые безответственные лица используют их не по назначению…

Из выступления профессора Таба Лета перед студентами Санорской медицинской академии

– Ну и что это было? – уставился на меня давно уже не молодой, но ещё крепкий на вид мужчина.

Разговор проходил в ремонтной зоне, расположенной палубой ниже.

– Естественно повышенный болевой порог, - просипел я подкинутую фразу от Флоры, поднимаясь с тележки гравикара, на которой меня подбросили к будущему месту работы.

– А в медкапсулу лечь не судьба?

– Теперь уж точно, в ближайшее время, не светит…

– Ладно, - махнул рукой мой собеседник, – это не мои проблемы. Значит так, я твой непосредственный начальник и руководитель ремонтной службы этого корабля – Стиг Мал. Что у тебя с сеткой?

– Нормально у меня с сеткой – "Техник" пять.

– Базы?

– Малые корабли, третий уровень.

– Замечательно, - задумчиво промычал Стиг, теребя свой подбородок. – С нормальными техниками у нас хронический напряг, всё какие-то недоделкины попадаются.

Поразмышляв ещё немного, он продолжил:

– В общем, если будешь работать и не валять дурака, то реально, лет через пять-шесть сможешь погасить свой долг. Это я тебе обещаю. Работать будешь в шестой секции – техническое обслуживание и предполётная подготовка. По графику, за тобой ежедневное обслуживание двух ботов, плюс несложный ремонт. Работать будешь с напарником – он будет отвечать за шахтёрское оборудование. Жилая секция технического состава находится палубой ниже.

На нейросеть пришёл файлик с информацией о моём заселении в жилой секции, маршрутами следования в столовую и на рабочее место.

– Времени на раскачку нет, так что сейчас я тебя пристрою к технику в пятую секцию: посмотришь, понаблюдаешь, что непонятно спросишь.

Главным в пятом секторе оказалось довольно говорливое существо по имени Галт. Небольшого роста, в проекции стремящийся к шару, с волосатыми ручищами, абсолютно лысый, но с длинной козлиной бородкой – "дядька Черномор". Не знаю с чего, но именно такая ассоциация возникла при нашем знакомстве. Стиг сразу же исчез, сдав меня Галту до конца смены. А дальше мне пришлось слушать, слышать и прислушиваться, лишь изредка успевая ввернуть свой вопрос.

Из потока болтовни, выданного Галтом, не сразу, постепенно, удалось вычленить главное и нужное. Режим работы был довольно напряжённым: две подвахты по шесть часов. Если сюда приплюсовать время приёма пищи и час утренних и вечерних мыльно-рыльных процедур, то получается 16 часов. Администрация явно исходила из того, что чем меньше свободного времени у рабов, тем меньше они успеют нагадить. В то же время, идиотов в управленческом аппарате не было и социальные потрясения или тихий саботаж, среди работников им был не нужен. Последнюю подвахту работник мог сократить путём досрочной выработки дневной нормы, а потратить свободное время и заработанные деньги можно было в местной забегаловке-баре, где и снималась психологическая нагрузка.

Сама же работа состояла из нескольких этапов. Первый: диагностика. С помощью старенького и уже довольно поношенного ремонтного комплекса производилась полная проверка состояния шахтёрского бота. Второй этап: мелкий ремонт. Всегда, после шахтёрского рейда, найдётся что прикрутить, приварить, заклеить или заменить. Третий этап: техническое обслуживание. Здесь всё понятно – выработавшее ресурс заменить, расходные материалы пополнить, оборудование откалибровать и настроить. Затем следует повторная диагностика с исправлением недочётов и только потом наступает последняя операция – предполётная подготовка, суть которой состоит в снаряжении шахтёрского бота топливом и материалами на пять дней автономного полёта.

В принципе ничего сложного, думаю, справлюсь. Тем более, что база техника изучается уже в четвёртом ранге и все описанные выше операции по обслуживанию техники не вызывают сомнений. Понятно, что особого опыта нет, но я ЗНАЮ, как это делать.

К концу рабочего дня Галт дал мне немного "порулить" ремонтным комплексом. Ничего сложного – переместил несколько освободившихся контейнеров с ЗИПом. Было интересно. М-да… боюсь, что вскоре меня будет подташнивать, только от одного вида ремонтных комплексов.

После рабочей смены Галт показал мне жилую секцию техников и столовую, расположенную там же. Местный кубрик ни чем не отличался от кубрика на "Кулане". На сей раз свободное место было только на верхнем ярусе. Соседи к появлению нового постояльца отнеслись равнодушно, незначительный интерес вызвала процедура знакомства, но после него все дружно "разошлись" по шконкам.

Взобравшись на своё место, попытался проанализировать ситуацию.

– "Флора, как по-твоему, почему меня сдал капитан, ведь ему это не выгодно"?

– "Оказывается, не всё меряется кредитами, Клим. Шир оказался жутким собственником. Пока ты валялся в отключке у Сура и корабль торговцев был рядом с торговой станцией, я успела, через его ИскИн, кое-что посмотреть. Шир давно заметил изменения в поведении Лиз, всё же не один год вместе, и логично связал его с твоим появлением. Сразу же после нашего отбытия на торговую станцию, он попытался вызвать Лиз на откровенный разговор, но ничего особого из этого не вышло. Кроме упрёков Шир ничего не услышал и это утвердило его во мнении, что Лиз положила на тебя глаз. Ну, а дальше случилось то, что произошло".

– "А как же Стик"?

– "А что Стик? По большому счёту он был не в курсе, но… Когда, перед отлётом, он пожаловался Ширу, что не может связаться с тобой, тот выдал свою версию происходящего. Выходило, что от тебя надо срочно избавляться. Своё ты отработал и они уже в хорошем плюсе, а подвергаться дополнительному риску со стороны СБ нерационально. По словам Шира, Ксат и Гран потихоньку сливают информацию в СБ и те в курсе, что происходит на корабле. Пока они не знают о твоих способностях, но это вопрос времени. Именно поэтому избавиться от тебя необходимо руками именно этих двух абордажников. Ксат и Гран последние кто тебя видел, а что там произошло при передаче Суру, знают только они. Дружеская просьба объяснить парню, что не следует заглядываться на чужих женщин, наверняка перейдёт в банальный мордобой. Если сейчас парням намекнуть, что они отметелили человека, который может быть интересен СБ, то ни в каких отчётах, некий Конт, особо упоминаться не будет".

– "И как отреагировал Стик"?

– "После недолгого раздумья он согласился. К тому же, тебя в любой момент можно вернуть назад, через того же Сура. По крайней мере, он на это надеется".

М-да… поматросили и бросили. Похоже, с этим разобрались.

– "Флора, ты узнала, когда вылет "Кулана"?

– "Да, через восемь дней".

– "Какие намечаются проблемы"?

– "Главная проблема – допуск на полётную палубу, но я работаю над этим. Могут возникнуть также проблемы с челноками".

– "Подробнее".

– "На лётной палубе пять челноков и какой из них направится на "Кулан" не ясно. Придётся "ломать" все пять, могу и не успеть".

– "Выбери два наиболее часто используемых, а остальным подкинь, что-нибудь из вирусов или что-то в этом роде".

– "Пожалуй, так и поступим. Ещё одной проблемой будет твоё исчезновение. Уход с рабочего места во время вахты будет замечен сразу и если тебя быстро не обнаружат, то объявят тревогу, чего совсем бы не хотелось".

М-да… над этим надо подумать. А утром начались мои трудовые будни. Шестая секция была полной копией пятой. Ремонтный комплекс "Мастак 4МК" был в таком же поношенном состоянии: 67% остаточного ресурса. В составе "Малого Корабельного" комплекса четвёртого поколения числилось девять дроидов: два мелких диагноста (паучки размером с сенбернара), четыре универсала (те же самые пауки, но уже с малолитражку), два тяжелоатлета (андроидного типа под три метра высотой) и управляющий ИскИн комплекса (на базе универсала). Ну, с этим понятно, комплекс хоть и разбитый, но рабочий. А вот напарник удивил: невысокого роста, худой до безобразия, полностью лысый и весь в разноцветных татуировках. Если к этой картине добавить "стеклянный" взгляд, в котором ясно отображался незатейливый интеллектуальный уровень и постоянно работающие челюсти, то можно понять, насколько мне повезло с ним. Похоже, я нарвался на любителя местного бетеля и пускаемые им пузыри лишь подтверждали это.

Как и предполагал особых сложностей в работе не случилось. Технологическая карта по техническому облуживанию шахтёрских корабликов типа "Фарт" имелась и мне пришлось лишь обозначить очерёдность процессов и контролировать результаты техобслуживания. Не обошлось и без ложки дёгтя – текущий ремонт никак не укладывался в имеющуюся карту и тут уж пришлось, опираясь на изученные базы, самому прописывать процессы ремонта, а где и под прямым управлением выполнять его.

Общение с напарником как-то не заладилось сразу. Он находился в каком-то своём мире и выходить оттуда не проявлял желания. Каков он специалист не скажу, не мой профиль – я больше по кораблю, а он по всяким там мельницам-дробилкам, лазерам-резакам, манипуляторам-захватам. В рабочее время общение было возможно лишь с шахтёрами, которые принимали корабли после предполётной подготовки. К своему удивлению заметил, что среди шахтёров много женщин.

– А что тут удивительного? - объяснила одна из них. – Выбора здесь особого нет: или отрабатывать шахтёром, если сетка позволяет, или на спине в баре.

Вот так потихоньку, проходили нудные и однообразные дни моего пребывания у шахтёров. Периодически на горизонте появлялся "Черномор" и на понятных примерах и в крепкихвыражениях он описывал мою дальнейшую судьбу, в случае невыполнения дневной нормы. Утверждать, что я сильно изматывался, не буду, больше добивала скука и отсутствие живого общения. А ещё очень досаждала духота в кубрике, внизу вроде бы всё нормально, а на моём ярусе дышать невозможно. Попробовал применить охлаждающее плетение из своей книжки для "чайников", но керамоплита оказалась плохим проводником, да и само плетение на ней плохо держалось. Вначале было даже совсем неплохо, наложил плетение на плиту над головой (земную физику ещё помнил – горячее стремится вверх, холодное опускается) и постарался выдавить из себя минимальное количество энергии для активизации. Получилось на загляденье – плита аж заискрилась от изморози. Блаженная прохлада окутала меня, но продолжалось это недолго. Минут через пять на меня закапало – конденсат! Попробовал ещё немного добавить энергии на плиту – образовалась наледь. Короче, эксперимент вышел не совсем удачным. Я так и не понял, что лучше – быть сухим, но в духоте или мокрым, но в прохладе. Проблему решил обыкновенный вентилятор системы охлаждения одного из вышедших из строя блоков оборудования "Фарта".

Может сложиться впечатление, что я попал в какое-то цивилизованное рабство, но нет ошибаетесь! Система наказаний работала безостановочно. Возвращаясь с вахты, не раз замечал корчащиеся тела на палубе. Наказание за невыполнение дневной нормы не откладывалось в долгий ящик. Финансовое рабство всё же не буквальное и предполагает большую степень свободы, но тем не менее, наказание за нарушение правопорядка здесь тоже было не редкостью. Это я испытал на себе, сходив в забегаловку-бар, для расширения кругозора, так сказать. По виду – обыкновенный стриптиз-бар, а по содержанию – публичный дом, где можно нажраться, обкуриться, ну и соответственно спустить пар… В общем, когда я уже собирался выходить, ко мне подошли три крепких парня с предложением прикупить чего-нибудь покрепче или заказать на вечер подружку. Оказывается у них тут всё под контролем и каждый клиент отслеживается. По их мнению, заказанный мной лёгкий коктейль в расчёт не идёт и я должен заказать что-то более существенное. Немного обалдев от такого навязчивого сервиса, послал их в дальнее пешее путешествие. Те недолго думая попытались заломить мне руки, в итоге уже через минуту, все мы лежали на полу и энергично отбивали "чечётку" в такт сокращающимся мышцам. "Система безопасности обнаружила предумышленное несанкционированное физическое воздействие и "отключила" всех участников конфликта через ошейники" - вот что произошло со слов Флоры. Меня естественно не корёжило, но поваляться на полу пришлось, изображая отключку.

Честно говоря, меня удивила та прямолинейность с которой действовали ребята: какой смысл наезжать на посетителей, если система безопасности в любой момент тебя может наказать? Оказывается и хвалёную безопасность можно обмануть. Одномоментные тычки-выпады система не фиксирует, а для посетителя, порой и одного раза хватает. По словам Флоры, система отъёма свободных кредитов достаточно продумана и отработана. В результате работодатель имеет дополнительную прибыль и опять безденежного работника с весьма далёкой перспективой погашения своего долга.

Проблему ухода без шума попытался решить путём знакомства со своим сменщиком. Угрюмый мужик, с вечно брезгливым выражением лица уже шестой год тянул лямку, выплачивая долги. Начинал обыкновенным шахтёром, но быстро сообразил, что кромсать астероиды это не его, да и слишком это опасно с неспециализированной нейросетью. Уговорил своё начальство перевести его в техники, благо сетка типа "Фрахт 3М" позволяла усваивать учебные базы технической направленности небольшого уровня. Вообще-то "Фрахт" больше заточен на управление тяжёлым грузовым транспортом планетарного типа, но всё же имел возможности по изучению баз знаний по техническому обслуживанию эксплуатируемой техники.

Надо сказать, что шахтёры не жалели денег на обучение. Понятно, что базы знаний у них были, так сказать, уже далеко не первой свежести и небольших рангов, но это было не критично, особенно с тем оборудованием, что было в наличие. Желающим в смене профессии не отказывали, предлагали даже обучение под разгоном, но все затраты, очень тщательно их обсчитав, с превеликим удовольствием приплюсовывали к основному долгу работника: "Не можешь – научим, не хочешь – заставим"! Вот и Гобо, поведясь на более высокие заработки техника, а также на перспективу сокращения времени отработки долгов подсел ещё на одну долговую статью. Прозрение было суровым и, похоже, он не справился с новыми обстоятельствами – я ни разу не видел его трезвым, но как ни странно, это не мешало ему справляться с дневной выработкой.

Увидев в моих руках бутылку дешёвого местного пойла Гобо сделал стойку и на мою просьбу подменить меня в скором будущем отреагировал как пионэр со стажем: "Всегда готов"! Поговорив ещё немного о жизни, я покинул нашу ремонтную секцию, вполне довольный проведёнными переговорами.

Посовещавшись с Флорой, решили уходить заранее, чтобы моё отсутствие было труднее связать с отлётом челнока на "Кулан". Сразу же после того, как сдал смену Гобо и вручив ему пару бутылок в качестве оплаты подмены, двинул к ближайшему техническому колодцу. До отлёта челнока оставалось 11 часов.

Технические колодцы организованы для свободного доступа ко внутренним коммуникациям корабля типа энергетических систем, системы жизнеобеспечения и многих ещё каких механизмов и агрегатов. Сняв с фиксаторов фальшпанель, забрался в тёмный и узкий проход. Всё, первая часть побега закончена. С этого момента система безопасности корабля перестаёт меня отслеживать. Флора при помощи браслета техника-бытовика быстренько сняла с меня ошейник. Теперь мне нужно поменять направление движения. Данный технический тоннель ведёт совсем не в сторону, где расположены подъёмники на полётную палубу. Продвигаюсь к ближайшему колодцу и выхожу, особо не скрываясь. Камеры наблюдения контролирует Флора через ИскИн системы безопасности: где надо изображение затирается или закольцовывается предыдущим. Теперь, главное не попасться на глаза какому-нибудь начальству.

Добираюсь до нужного мне колодца и ныряю в темноту, зафиксировав за собой фальшпанель. При чрезвычайных ситуациях подъём или спуск на нужную палубу осуществлялся по аварийным шахтам, к ним и лежал мой путь. Выход на полётную палубу произошёл без каких-либо осложнений. По подсказке Флоры, на нужном уровне аварийной шахты разблокировал двери и оказался в неприметном закутке на краю полётной палубы. Особой суеты на палубе не наблюдалось, обычный каждодневный рабочий режим: несколько техников, неторопливо шныряли между челноками, готовя их к вылету. Кстати, сколько я ни вглядывался, не заметил ни одного с ошейником. Одеты все примерно, как и я, в такие же технические комбезы, так что если выйду, вполне могу сойти за своего.

Уже сейчас можно было пробираться к "своему" челноку и спрятаться там, но свободного времени было достаточно и я решил немного прогуляться по ближайшему техническому складу, тем более, что по утверждению Флоры, это вполне безопасно. Выйдя на палубу, не торопясь, дошёл до небольшой сдвижной двери склада. Моё перемещение осталось незамеченным, вернее никто не обращал на меня внимания. Дверь автоматически ушла при моём появлении, как бы приглашая во внутрь помещения. Флора заранее постаралась и раздобыла коды допуска на склад. Хотя, чего там искать, ИскИн системы безопасности она "расковыряла" полностью, а все коды доступа от складских помещений хранились в нём и не только их, кстати.

Склад оказался небольшим и предназначался для хранения ЗИПов и расходных материалов для ремонтных комплексов полётной палубы. Пройдясь между стеллажей и для приличия осмотрев несколько ЗИПов, вернулся к выходу. М-да… не повезло – ничего интересного.

– "Флора, колись, какого лешего ты меня сюда загнала"?

– "Ну, не с пустыми же руками отсюда уходить"?

– "С этим я согласен, но что здесь интересного? Кроме ЗИПов и непонятной машинной требухи я ничего не вижу".

– "В твоих способностях я никогда не сомневалась".

– "Ты это… дерзить прекращай. Если есть, что сказать, говори"!

– "Соседний стеллаж, кофр в секции В2-45".

Через пару минут я стоял у сравнительно небольшого, кофра, похожего на солидный, раздутого вида "дипломат".

– "Малый универсальный ремонтный комплекс "Технарь 5МУ".

– "Он хоть рабочий"? – поинтересовался я.

– "По спецификации вполне даже ничего – 84 процента остаточного ресурса. В состав комплекса входит один диагност, три универсала и ИскИн. Предназначен для ремонта почти всей номенклатуры бытовой техники, стандартного корабельного оборудования, а также ограничено может применяться при ремонте лёгкого энергетического и кинетического оружия. Коды доступа в наличие, база знаний по комплексу присутствует".

– "Неплохо, совсем неплохо… Что ещё"?

– "В принципе больше ничего стоящего, разве что можно прихватить ЗИП к нему".

М-да… шутница, больше ничего… Да тут, только кофр килограмм на сорок тянет и ЗИП ещё на десяток. В принципе, вес для меня не проблема, но неудобно… В одной руке кофр, в другой – коробка ЗИПа, не повернуться толком, не развернуться. Посмотрев ещё раз на стеллажи, развернулся к выходу – пора выдвигаться к челноку. До отлёта челнока оставалось 6 часов.

ИскИн шаттла Флора уже давно взяла под контроль, всё же вычислила, какой из пяти челноков пойдёт на "Кулан". Место для моего размещения на борту, тоже уже давно было выбрано – одна из технологических ниш подходила для этих целей. Удобств минимум, придётся потерпеть. Перед предполётной подготовкой успел прошвырнуться по челноку, с целью чего-нибудь сожрать. В пилотской каюте нашлось несколько офицерских пайков, ограничился одним. С обедом успел вовремя, началась предполётная суета и погрузка экипажа "Кулана". Вылет прошёл по расписанию.

До "Кулана" добрались быстро и без приключений. Ещё на подлёте Флора взяла под контроль ИскИн корабля, благо ломать ничего не надо было – всё что нужно, Флора взломала ещё во время нашего отлёта с торговой станции. Экипаж быстро покинул борт челнока, настала моя очередь, но я столкнулся с неожиданной проблемой – на небольшой полётной палубе "Кулана" всё ещё находилась часть экипажа и моё появление не останется незамеченным. Пришлось Флоре открывать грузовую аппарель и я задами, стараясь быть незаметным, просочился в шлюз.

Местом моего базирования Флора выбрала небольшой технический отсек, предназначенный для обслуживания системы жизнеобеспечения корабля. Сама система была в порядке и ремонта в ближайшее время не требовала, а значит, надобность в посещении данного отсека ни у кого не намечалась. Проблема ночлега решилась просто – ремонтный дроид притащил, что-то похожее на надувной матрас и комплект белья из корабельных запасов. Пищевой синтезатор на корабле был один и тот находился в кают-компании, так что пришлось обойтись офицерскими пайками из тех же корабельных запасов.

Отлёт из системы прошёл буднично, судя по всему моё исчезновение ещё не обнаружили. Двое с небольшим суток прошли незаметно – тупо отсыпался, всё-таки трудовая неделя по 12 часов рабочего времени с непривычки несколько напрягает. Оставшееся время интенсивно изучал учебные базы. С утренними тренировками снова не заладилось – подходящего места так и не нашлось.

Вход в систему я банально проспал. Флора меня разбудила, когда "Кулан" уже пристыковался к перерабатывающему заводу, находящемся рядом с торговой станцией.

– "Клим, вставай, нам пора"!

– "Что, уже"? – не понял я спросонья.

– "Выходим через шлюз на транспортный причал и выдвигаемся в зал регистрации. Заказываем такси и на торговую станцию", - обрисовала наши дальнейшие действия Флора.

До зала регистрации нам помог дойти ремонтный дроид "Кулана" – всё-таки тащить на себе 50 килограммов груза не слишком приятное занятие.

– Цель вашего прибытия? – поинтересовался ИскИн перерабатывающего завода.

– Транзит до торговой станции, - ответил я.

– Вам заказать челнок со станции?

– Заказать.

– Прошу оплатить заказ.

На нейроком пришло счёт об оплате.

– Ожидайте, - сообщил мне ИскИн, после оплаты заказа. – Примерное время прибытия челнока – 27 минут.

Со временем ИскИн не ошибся и уже через час я стоял у регистрационного окна на станции "Грайд-2".

– Здравствуйте, мистер Конт, - поприветствовал меня сотрудник безопасности. – Что-то зачастили вы к нам.

Глава 6

Фронтир разделён на сектора ответственности прилегающих к нему государственных образований Содружества. Государственно-территориальное деление самого Фронтира разнообразно: от небольших государственных формирований, в две-три звёздные системы, и звёздных баронств, до независимых обитаемых планет и космических станций. Лояльность государственных формирований Фронтира к Содружеству поддерживается торговыми связями и поставками вооружений. Существует негласное соглашение внутри Содружества о поколениях товаров поставляемых во Фронтир – оно должно быть ниже на два уровня от среднего по Содружеству.

Выдержка из статьи "История освоения космического пространства" (Галапедия)

Я несколько опешил.

– "Ничего страшного, - приободрила меня Флора. – Система безопасности станции распознала тебя, как недавно посещавшего станцию".

– Да, знаете ли, понравилось мне здесь. Вот решил ещё раз заглянуть.

– Цель вашего посещения? – произнёс стандартную фразу сотрудник СБ.

– Отдых.

– Вы по приглашению или…

– Или… - скинул ему выписку со своего банковского счёта.

– Вам разрешено пребывание на станции не более двух декад, - сотрудник протянул мне браслет-идентификатор.

– Почему только две?

– На вашем счету должно остаться достаточно средств на обратный билет, если вы, конечно, не собираетесь заняться коммерческой или иной трудовой деятельностью на нашей станции, но тогда придётся пройти иную процедуру регистрации.

– Нет, нет – только отдых.

Сотрудник с сомнением посмотрел на мой багаж.

– Могу ли я арендовать ячейку для хранения багажа?

– Да, конечно. Когда вы будете покидать нашу станцию, предоставите браслет-идентификатор нашему сотруднику и заодно оплатите хранение вашего оборудования. Кстати, вы в прошлый раз так торопились покинуть нашу станцию, что не прошли процедуру выписки.

– Так получилось. Срочный вызов. Пришлось вылетать из частного дока.

– В принципе это не запрещено, но постарайтесь в следующий раз всё же оповестить нас об отлёте или обяжите заняться этим вопросом хозяина дока. Во избежание непонимания в будущем.

На этом общение с представителями власти станции закончилось. Чтобы добраться до жилой зоны пришлось вызывать такси. Вообще станция делилась на несколько секторов-зон по назначению: деловая зона, промышленная, жилая, отдыха и развлечений, складская, частная, VIP-зона и так далее, включая технические, связанные с жизнеобеспечением самой станции и всё это находилось на разных уровнях. Мне нужна была жилая, именно здесь находились гостиницы, хотя можно было остановиться и в зоне отдыха, но цены в местных отелях явно мне не по карману. Пока добирался до гостиницы, переговорил с Флорой.

– "Как думаешь, есть свой человечек у Сура в СБ станции"?

– "Переживаешь, что он может узнать о твоём появлении? Не думаю, Клим. Кто такой Сур? Мелкий посредник, личность связанная с работорговцами. Для теневой верхушки станции он расходный материал. Таким, если припечёт, можно и пожертвовать, поэтому никто его к себе близко не подпустит, а значит выход на СБ он не имеет".

– "Честно говоря, я тоже на это рассчитываю".

– "Тогда и переживать раньше времени нечего. Я здесь, в местной сети, немного поинтересовалась гостиницами и отелями – нам больше подходит "Гранд". Он хоть и не в центре жилой зоны, да и цены там не совсем маленькие, но по соотношению "цена – качество" в самый раз".

С заселением проблем не было: показал браслет-идентификатор, проплатил трёхдневное проживание и всё! Номер одноместный, довольно просторный и светлый, стены и потолок не давят, не в пример шахтёрским "удобствам". На первом этаже отеля имелась круглосуточная забегаловка, так что живём!

Взгромоздившись на уютный диванчик, решил определиться с дальнейшими планами. Мне необходимо найти подходы к Суру и дело не только в банальной компенсации потерянного – пора определяться со своим положением в Содружестве. Цели и задачи передо мной поставлены и их надо выполнять. По большому счёту, на просьбы Декана и ИскИна станции на Теллусе можно не обращать особого внимания, но жить тихой и однообразной жизнью мне уже по любому не удастся. Я достаточно "насиделся" в прошлой жизни, да и за добро надо отвечать тем же. Мне необходима финансовая независимость, свой корабль и экипаж. Так что если начну с Сура – это даже хорошо, на одного работорговца станет меньше. Прощать я никого не собираюсь.

Флора уже ищет подходы к ИскИну ремонтной мастерской Сура, но там не всё так просто. По словам моей помощницы, ИскИн работорговца работает под управлением более мощного вычислительного кластера и незаметно подключиться к ним невозможно. Стало понятно, что хозяева станции держат Сура под плотным контролем и подступиться к нему со стороны ремонтной мастерской проблематично.

– "Есть предложения"? – поинтересовался я у Флоры.

– "Как вариант можно проследить через систему заказов такси. На станции не принято иметь свой личный транспорт, здесь своя транспортная система, но случаются срочные, неотложные дела, когда без такси не обойтись. Можно попробовать через службу доставки грузов. У него же ремонтная мастерская, что-то он должен заказывать и отгружать. В сопроводительных документах должны быть его координаты".

– "Замечательно. Сколько тебе потребуется времени"?

– "Часа через два-три первые результаты будут".

Время приближалось к вечеру, а мне ещё необходимо пробежаться по местным магазинчикам и лавкам – вещей-то у меня нет, а ходить в потёртом комбезе не комильфо, да и мыльно-рыльными принадлежностями надо озаботиться. Вообще, как я заметил, комбез является универсальной повседневной одеждой – в нём можно и на работе, и по станции незазорно пройтись, но… Как только наступает вечернее время, народ смело скидывает комбезы и наряжается кто во что горазд. Считается плохим тоном на отдыхе щеголять в комбезе.

Подходящий магазинчик нашёлся неподалёку от отеля. Поскольку он оказался ещё и универсальным по профилю, мне удалось затариться всем необходимым сразу: новым комбезом "Техник" пятого поколения, штанами из плотного материала типа наших джинсов, рубашкой с коротким рукавом и ветровкой, лёгкими туфлями, ремнём-поясом, несколькими комплектами нижнего белья, мыльно-рыльными мелочами и небольшого рюкзака, куда я и собирался сложить всё приобретённое богатство. Обошлось мне это удовольствие в 340 кредитов – дороговато для моего скромного бюджета. Уже собираясь уходить, хозяин магазинчика предложил мне приобрести, что-нибудь из оружия.

– У нас не принято ходить без оружия. Каждый должен уметь постоять за себя или хотя бы показать, что он на это способен, - торговец уже давно просёк, что я не местный. – Зачем вам лишние неприятности?

– Что вы можете предложить?

– На летальное оружие надо иметь разрешение, а с этим у нас сложно. Остаётся лёгкое низкоэнергетическое – шокеры, нейротики, станнеры. Из холодного оружия пользуются спросом стилеты и кинжалы.

Первым делом выбрал нож. Выбор был богат, как говорится, на любой цвет и вкус. По душе пришёлся невзрачный, но от этого не менее смертоносный боевой нож, почти полная копия нашего "Ратника", в керамопластовых ножнах. Станнер выбрал для скрытого ношения, с соответствующим обвесом. Ещё 650 кредитов как корова языком слизала! Что-то мне резко расхотелось, куда ещё либо сходить. Были планы зарулить в бар, посидеть, отдохнуть, сбросить напряжение. Такими темпами мне не на две декады – на два дня кредитов не хватит. А ещё за отель, питание… М-да… отдохнул, погулял… Отужинав в местном общепите, поднялся в свой номер.

– "Давай, Флора, определяться, какими средствами защиты и нападения мы обладаем. Не хочется ещё раз в глупую ситуацию попадать ".

– "Правильное решение, - согласилась со мной ИскИн. – Начнём с защиты. Все плетения с наших амулетов я скопировала и они находятся в отдельной папке у тебя на нейросети. Из защитных плетений скопирован образ с амулета шамана. К сожалению, их применение невозможно из-за отсутствия носителя и накопителя энергии. В нашей магической книге, также есть несколько примеров простейших воздушных щитов, но их применение на постоянной основе невозможно по той же причине. Кое-что я подсмотрела в магической лавке, но там, в основном, бытовые и вариации уже имеющихся у нас плетений".

– "Так, остановись, не спеши, - перебил я Флору. – Что значит "отсутствие носителя" и "на постоянной основе"?

– "Носителем является предмет, желательно из драгоценных металлов вашего мира, в который внедряется магическое плетение. Этим самым достигается многоразовое применение одного и того же плетения, а количество будет определяться ёмкостью накопителя. Разовое кастование магических плетений, особенно в боевой обстановке, при отсутствии у тебя практических навыков, является крайним вариантом и нам не подходит".

– "С этим понятно. А что с боевыми плетениями"?

– "В принципе ситуация та же. У нас имеется плетение подавителя, которое ты применял на садовнике и алкашах. К ограничено боевым можно добавить твой любимый светляк. И не надо забывать о ментальном ударе, но как сам понимаешь, это оружие последнего шанса. Нам крайне необходимы носители и накопители".

М-да… проблемка… Мне, что ювелирный магазин "посетить"? Да и есть ли они здесь? Драгоценные металлы, они только у нас драгоценные, а здесь обычная железяка. А вот с накопителями действительно проблема – они всегда в цене.

– "Флора! А как ты думаешь, не приспособить ли для наших целей нейроком? Носитель он стопроцентный, а на счёт накопителя – может дать ему доступ к моему источнику"?

Минуты две Флора молчала.

– "Клим, а ведь может сработать! Мне необходимо нарастить нейронные цепочки к нейрокому, а тебе раскачать энергоканалы. Процесс этот довольно длительный – необходима медицинская капсула"!

– "Почему длительный? – не понял я. – Нейросеть за сутки успевает свои цепочки раскинуть".

– "Так это же стандартная процедура и она расписана в самой нейросети, а мне придётся в ручном режиме".

Уже через час я лежал в медкапсуле небольшой частной фирмы. Оформлено всё было как изучение учебных баз под ускорением сроком на двое суток. Флора пообещала успеть. Даже не знаю, трудностей у неё действительно выше крыши – со мной в капсулу не ляжешь, значит надо ломать ИскИн медкапсулы, а это время. Но она нашла выход – первоначально моя нейросеть будет работать по программе составленной ею, а потом, когда взломает ИскИн, она уже сама подхватит этот процесс. Крышка закрывается…

– "Клим, очнись! Я специально раньше времени вывела тебя из ускорения. Нужно чтобы ты занялся прокачкой энергоканалов, а я тебя подстрахую через медкапсулу".

– "Как дела у тебя"?

– "Почти закончила. Теперь твоя очередь".

Медленно открываю глаза – передо мной крышка капсулы. Понятно, делаем вид, что спим дальше. Перехожу на магическое видение. Мой внутренний энергетический источник явно вырос за последнее время и теперь он с теннисный шарик. Яркосветящийся энергетический сгусток расположился чуть выше солнечного сплетения. Моей целью были энергетические каналы, которые расползались от него ко всем внутренним органам и мышцам. До верхней части грудины энергоканалы были достаточно развиты и моего вмешательства не требовали, а вот выше они были явно слабоваты и до нейрокома почти не доходили.

Медленно и осторожно сращивая слабые энергоканалы я продвигался в сторону левого нейроузла нейрокома, когда мне это удалось, настала очередь объединить левый и правый нейроузел и только потом двинулся в обратную сторону, к источнику. Получилось энергетическое кольцо. Осталось самое сложное и боюсь, что самое неприятное – нужно прокачать внутренней энергией созданные мной энергоканалы.

Я оказался прав. Как только мне удалось направить поток энергии в созданное кольцо, у меня едва не разорвало голову. Боль была адская!

– "Клим, не спеши! – разволновалась Флора. – Я не успеваю восстанавливать повреждённые структуры. Не направляй столько энергии, понемногу и аккуратнее".

Весь последующий час, через не могу и адскую боль я прокачивал энергоканалы. Лишь за полчаса до срока Флора "выключила" меня, давая организму хоть немного восстановиться. Крышка открывается…

Самочувствие не сравнить с тем, что было: хорошим не назовёшь, но и той рвущей боли нет, в общем терпимо. Бегом отправляюсь в отель, до конца проплаченного срока пребывания уже меньше суток осталось. Едрить-колотить… ещё 150 кредитов за продление, да 500 за медкапсулу ранее. Надо срочно, что-то придумывать! Но это чуть позже, а сейчас надо срочно что-нибудь съесть! Уже сидя в кафешке, поинтересовался у Флоры:

– "Понимаю, что ты была занята мной, но всё же, что у нас по Суру"?

– "Нормально у нас с Суром, вычислила я его. А на счёт "была занята" – мне и четверти своих возможностей на тебя хватило с избытком".

– "Не томи, Флора, рассказывай"!

– "Не торопись, доешь сначала. Потом в номере проверим результат нашей работы, оценим его, и только после этого поговорим".

Вот же… я здесь копытом от нетерпения чуть ли не бью, а она – сначала это, потом то…

– "Клим, не ёрничай! Мне же интересно, что у нас вышло"!

Пришлось уступить, да и самому любопытно.

– "Принцип действия достаточно прост: открываешь папку с плетениями и "нажимаешь" на нужный ярлык, или мысленно представляешь, что в данный момент требуется. Возможен вариант вербальной активации плетений, в этом случае достаточно произнести вслух название плетения", – объясняла мне Флора, уже в номере.

– Светляк!

Над моей головой возник маленький яркосветящийся шарик.

– Ёшкин кот!..

От удивления я чуть не грохнулся на пол. Работает!!!

– "Поздравляю тебя, Клим. Ты стал дипломированным недомагом"!

– "Не понял, это почему"?

– "Магом потому, что повторить любое плетение для тебя не проблема, даже невзирая на его сложность. А "недо" от того, что понимания происходящих при этом процессов, с твоей стороны не происходит".

– "М-да… несколько оскорбительно получается. Там где я родился и вырос таких людей дебилами называют".

– "Можешь скрасить это выражение эпитетом "высокотехнологичный".

Это, что Флора начинает шутить?

– "Кстати, ты заметил, что светляк вышел значительно меньше, чем раньше"? – продолжила она.

– "Есть такое", - согласился я, разглядывая светляк.

– "Это следствие того, что энергоканалы у тебя развиты недостаточно. Теперь твоей утренней и вечерней обязанностью станет их прокачка".

Я представил, что светляк погас и он тут же исчез. А насчёт прокачки Флора права, да и книгой для магов надо заняться всерьёз – плетения теперь имеются, а вот как правильно их применять, понятия нет. Ладно, это дело ближайшего будущего, а пока у нас остались текущие, нерешённые проблемы.

– "Что у нас по Суру"?

– "Техник Сур проживает на четвёртом уровне в жилой зоне частного сектора. В данном секторе проживают лица с достатком чуть выше среднего. По моим данным, Сур мог бы позволить уровень проживания и повыше, но остановился на этом из-за нежелания засвечивать свой реальный уровень дохода. В данном секторе установлены стандартные двухэтажные жилые коттеджи. Система безопасности дома усилена и находится под управлением системы безопасности этого сектора. В данный момент пытаюсь найти подходы к ИскИну дома, который находится под наблюдением кластера, следящим и за ремонтным доком Сура. Самого же Сура постоянно сопровождают два нанятых им наёмника".

– "Интересно, а Сур знает, что он под постоянным контролем"?

– "Догадывается, не может не догадываться. Только этим можно объяснить его "покладистость". Он прекрасно понимает, что за любой свой промах может поплатиться жизнью, а заниматься работорговлей – это уже подписанный смертный приговор в Содружестве. Вот он и лезет из кожи вон, чтобы доказать свою полезность, а хозяева станции взамен позволяют ему подбирать крохи со своего стола, да закрывают глаза на его мелкие грешки. Пока он приносит прибыль – будет жить, а прогорит или попадётся на чём-нибудь – не жилец".

– "И это жизнь? Ходить под вечным прицелом…"

– "Он сам выбрал свою судьбу. Да и не обижает он себя маленькими радостями жизни".

– "Это какими же"?

– "К примеру, три молоденьких наложницы в доме, небольшая коллекция раритетного холодного оружия, сейф с артефактами, ежегодный отпуск на лучших курортах Содружества. Мне продолжать?"

– "Понятно. Как будем до него добираться, варианты есть"?

– "Ну, а как же? Взять хотя бы твои любимые технические коммуникации, есть они и под домом Сура. Сенсоры системы безопасности расположены на внешних стенах коттеджа, контроль за внутренними помещениями не столь эффективен, так что главное для нас – взять под контроль ИскИн дома".

На этом сегодня решили закруглиться. Мне нужно заняться прокачкой перед сном, а Флора занималась ИскИном дома Сура. На завтра решили сделать вылазку на четвёртый уровень – посмотреть, что там, да как.

Уром, немного размявшись в номере, для полноценной разминки явно не хватало места, спустился на первый этаж, заморить червячка. В "гости" к Суру направился в своём стареньком комбезе – зачем привлекать к себе внимание? В таком прикиде вполне сойду за сотрудника коммунальных служб. Особых проблем с перемещением на нужный уровень не встретил – пару раз пришлось спуститься на грузовом лифте и немного попутешествовать на общественных гравикарах. Транспортная система станции весьма похожа на наше метро.

Частный жилой сектор был один в один похож на "одноэтажную Америку", какую у нас любят показывать – небольшая зелёная лужайка, двухэтажный домик и всё это огорожено светлым декоративным заборчиком. Единственное, что не совпадает, так это широкая дорога вдоль всей улицы. Здесь её нет, оставили небольшую дорожку для пешеходов, а для гравикаров на какой высоте лететь, разницы никакой нет.

Домики действительно одного проекта, единственно, чем отличаются – цветом фасадов. И они не совсем двухэтажные, так как дома строятся на "палубе" станции, подземные уровни типа подвал здесь решили строить в усечённом виде без заглубления. Стандартный этаж 2,5 метра, а подвал – 1,8. Вот и получается два с хвостиком этажей. К чему я так подробно – именно через подвал мне и придётся пробираться.

Внешне домик Сура ничем особо не отличался, вот только несколько дополнительных точек с сенсорами наблюдения на фасаде и небольшой сканер на крыше, говорили об усиленном режиме наблюдения за прилегающей территорией. Подойти незамеченным к дому было нереально, как и предсказывала Флора.

– "Возвращаемся назад и забираем ремонтный комплекс, без него я не справлюсь", - обозначилась она.

– "Так мы же вроде обещали им не пользоваться".

– "Не было такого уговора. И вообще, это твоя собственность и ты можешь делать с ней, что хочешь, продать например. Кого это должно волновать"?

С Флорой спорить сложно – мои эмоции на фоне её железобетонных аргументов даже и близко не стоят. А комплекс я забрал, заплатив 60 кредитов. М-да…

День прошёл в изучении новых возможностей нейрокома и книги для начинающих магов. Ближе к ужину, братья из ларца одинаковых с лица резко подскочили и бросились разбирать систему вентиляции.

– "Флора"?

– "Ремонтный комплекс "Технарь 5МУ" был полностью заряжен и сейчас отправлен для перенастройки датчиков системы безопасности, расположенных по маршруту движения к дому интересующего нас объекта".

На всякий случай, на утро зарезервировали уже знакомую мне медкапсулу – для всех я ближайшие сутки на учёбе под разгоном. ИскИн медкапсулы уже давно взломан Флорой, так что уйти, а потом вернуться незамеченными вполне реально, тем более, что помещения в частной медицинской фирме были маленькие и больше двух капсул в них не помещалось – даже если в соседней кто и будет, то в отключке и мне это никак не помешает.

Так и получилось. Через час после того как я очутился в медкапсуле, Флора подняла меня. Быстренько переодевшись в старенький комбез и оставив в шкафчике браслет-идентификатор, отправился к ближайшей технологической нише. Пришлось изрядно поплутать, прежде чем добрался до нужного уровня. В полутемноте узких и невысоких коридоров, изредка освещаемых аварийными фонарями это было сложновато, а если ещё учесть разбросанные под ногами плети кабелей различного назначения и вездесущую пыль и грязь… В общем, уже через полчаса я мало отличался от шахтёра.

На нужном мне уровне меня ждал один из универсалов из ремонтного комплекса. Он довольно быстро довёл меня до нужного закутка, подсвечивая дорогу. Вскоре моя голова упёрлась в крышку аварийного шлюза из дома Сура.

– "Посмотри в энергетическом плане", - посоветовала Флора.

Над крышкой шлюза, уже в доме, раскинулась сеть лучиков системы безопасности. Понятно, надо отключать. Присматриваюсь к замку шлюза и замечаю два просверленных отверстия.

– "Запускай своих паучков из браслета-бытовика".

Через пару минут в замке, что-то щёлкнуло и сеть лучиков исчезла. Под крышкой шлюза, что-то пшикнуло и она плавно опустилась вместе с лестницей. В открывшийся шлюз сразу же шмыгнули все дроны ремонтного комплекса, а из замка вернулись паучки. Поднявшись в подвал, подтянул крышку.

– "Всё в порядке. ИскИн под контролем. Датчики системы безопасности в доме отключены".

– "Подожди, подожди, ты же говорила, что ИскИн под контролем кластера".

– "Не под контролем, а под наблюдением. Разница в том, что постоянного контроля нет, довольствуются суточным докладом о событиях в доме. Для нас это не проблема".

– "Что дальше"?

– "Второй этаж, левое крыло. Там кабинет Сура, спальня, небольшой холл. Правая часть отдана наложницам. На первом этаже кухня, столовая-холл и помещения для нанятых охранников".

Просканировал дом. Три отметки отобразились в угловом помещении на первом этаже, похоже это кухня. М-да… как пробраться на второй этаж не оставляя следов? Я весь в пыли и грязи.

– "Попробуй "ветерок", - посоветовала Флора.

Вчера она организовала новую папочку бытовых плетений из подсмотренных в магической лавке. Самое время попробовать! Волна свежего воздуха обдала меня с ног до головы. На полу, вокруг меня образовалось едва заметное кольцо из пыли и грязи. Не ожидал! Действительно работает. От всей грязи, конечно, не избавился, но следов после меня теперь точно не будет.

Осторожно пробираюсь на второй этаж, не обращая внимания на девичий щебет на кухне. Дверь на левую половину бесшумно открывается при моём приближении. Протискиваюсь в холл.

– М-да… это я удачно зашёл!..

Глава 7

Процедура принятия гражданства в условиях Фронтира не является обязательной, хотя она имеет быть место в каждом более-менее самостоятельном формировании на её территории. Сам по себе Фронтир не носит в себе признаков единого государственного образования и делится на зоны влияния более развитых и могущественных держав Содружества. Мелкие самостоятельные образования Фронтира находятся в полной политической и экономической зависимости от Центральных миров. Население самостоятельно выбирает ту территорию Фронтира, где по их мнению, наиболее полно соблюдаются гражданские права населения и уже исходя из этого принимается решение принятия гражданства данного образования.

Выдержка из статьи "История освоения космического пространства" (Галапедия)

Небольшой, довольно уютный холл, обставленный мягкой, под старину мебелью, выделялся подсвеченными стеллажами, установленными у противоположных друг другу стен. Один стеллаж был забит старинными артефактами, а другой – холодным оружием разных эпох. Пройдясь вдоль витрин, понял, что большая часть коллекции бутафория или искусная подделка. По крайней мере Флора не нашла ни одного рабочего артефакта. На счёт холодного оружия полной уверенности, что это хлам не было. Ладно, разберёмся с этим позже.

Из холла было два выхода: в рабочий кабинет и в спальню. Меня больше интересовал рабочий кабинет, но решил всё же начать со спальни, чтобы потом уже не отвлекаться. Как и ожидал в ней ничего интересного не было, кроме рассованного по разным углам оружия. Под подушками, на не знаю как это обозвать… в общем кроватей таких размеров не бывает, если конечно ты не пятиметрового роста… Так вот, под подушками нашёлся бластер с личной привязкой. Ещё один такой же нашёлся под крышкой небольшого столика, стоящего между двумя креслами.

– "Пробой 5П" личное оружие старших офицеров флота, ёмкость энергетической ячейки – 15 зарядов повышенной мощности или 50 стандартных выстрелов, дальность выстрела 50-100 метров, в зависимости от мощности заряда, снят с вооружения Содружества 60 лет назад", – выскочило сообщение от нейросети.

М-да… а Сур явно кого-то побаивается.

– "Кстати, а почему оружие именно старших офицеров"?

– "Функция привязки применялась только для личного оружия, а им владели именно старшие офицеры и бойцы спецподразделений".

Больше ничего интересного в спальне не нашлось, если не считать роскошного бара и встроенного шкафа с "игрушками" для взрослых. Пора переходить в рабочий кабинет.

Сам кабинет оказался гораздо меньших размеров, чем спальня и обустраивался под личные вкусы хозяина: массивный рабочий стол со множеством встроенных ящичков, удобное кресло с вибромассажем и прочей встроенной хренью, приглушённое освещение, сейф за спиной, спрятанный под иллюзией картины с какой-то космической батальной сценой. Шмон начал с осмотра кабинета в магическом плане. Заметил несколько не запитанных энергетических линий.

– "Отключено несколько ловушек на рабочем столе и сейфе", - пояснила Флора.

В столе ничего интересного не нашлось: какие-то бумаги, расписки, именные векселя. Брать ничего из этого не стоит, как пояснила Флора все финансовые операции с этими бумажками, легко отслеживаются. Несколько удивляет, почему все эти бумаги в рабочем столе, а не в сейфе, но это проблемы хозяина, скорей всего свой дом он считает неприступной крепостью. А вот чему я совершенно не удивился так это небольшому станнеру в верхнем ящике. Похоже, что Сур параноик со стажем.

М-да… пора перемещаться к встроенному сейфу и здесь Сур удивил меня ещё раз. Передо мной был сейф с механической начинкой – не доверял техник ИскИнам. Любой ИскИн рано или поздно можно взломать и вытащить из него все коды и шифры, вот Сур и решил, что надёжней сейфа со встроенным "железным Феликсом" ему не найти. А вот на счёт кодов открытия сейфа Сур ошибался. Да, ИскИн не знал их, но вот система безопасности неоднократно фиксировала процесс открытия сейфа. Флоре оставалось лишь просмотреть видеофайлы наблюдения, что она и проделала, так что проблем с открытием сейфа не возникло.

Сейф состоял из трёх закрытых боксов и в замке верхнего висела связка ключей. М-да… не знаю, о чём думал Сур, оставляя их в сейфе, но мне явно повезло. В верхнем боксе находились несколько колец и кулонов с накопителями, непонятный браслет, а также семь чипов. Похоже, свои финансовые потери я уже возместил. Стал проверять чипы – на четырёх зашифрованная информация, а остальные банковские. На всех трёх лежало по 50 тысяч кредитов, похоже, это заначка на "чёрный день". Забрал всё кроме шифрованных чипов – чужие тайны мне ни к чему.

Во втором боксе оказались артефакты Джоре и аграфов времён Первого Нашествия архов. Если учесть тот "музей", который находится в холле, то складывается такое впечатление, что кто-то здорово нагрел руки, продавая хлам Суру или это всеобщая болезнь "чёрного рынка"? Кроме двух универсальных элементов питания Флора ничего интересного не нашла, да и те были разных производителей – один от Джоре, другой аграфов, благо что одних стандартов.

Третий бокс оказался самым маленьким. В нём находился "пилотский набор": два импланта на усиление интеллекта "Нус 6+50" и один на расширение восприятия информационных потоков "Око 6+75", а также капитанский пакет баз знаний на корабли крейсерского класса по шестое поколение включительно. Старьё конечно, но для Фронтира – это конфетка. Сур собирается по-тихому слинять со станции? Может у него и кораблик есть на примете? В дальнем углу бокса отыскалась пирамидка глушителя. Вроде бы всё, больше ничего интересного в кабинете нет, пора возвращаться в холл.

На первый взгляд коллекция холодного оружия была недурна. Были, конечно, и новоделы, но неплохого качества. Внимание Флоры привлёк небольшой меч со слегка изогнутым, но обломанным клинком.

– "Клинок гвардейцев императора, ими также были вооружены офицеры служб безопасности Домов Джоре. На запрос идёт слабый отклик".

Ладно, с ним будем разбираться позже, а пока засунул его в прихваченный с собой рюкзак. Из всего разнообразия холодного оружия выбрал комплект метательных ножей, остальное не подошло по руке.

Близился вечер и Сур вскоре должен появиться, пора подготовиться к встрече. В принципе всё под контролем, но всё же… Пока прокручивал варианты "встречи", Флора по-быстрому сняла привязку с бластеров, воспользовавшись моим браслетом-бытовиком. У меня хватило времени ещё раз осмотреть бар в спальне и перекусить сладким.

Появление Сура было встречено визгом рабынь, которые пытались все разом повиснуть у него на шее. М-да… не ожидал такой реакции.

– "А что ты хочешь? – попыталась просветить меня Флора, показывая "семейный" ужин в столовой-холле. – Быть личной рабыней или наложницей – это та же работа. И если плохо работать, то сам понимаешь"…

Через некоторое время Сур решил подняться, охранники разбрелись по своим комнатам, спрятавшись за монументальным диваном, я ждал его появления. Как только он вошёл, активировал плетение подавителя – Сур кулем свалился в пороге. Быстро подбегаю, фиксирую руки и ноги, используя его же ремни и пояс, в рот засунул оторванный рукав халата. Можно быловоспользоваться и глушилкой, но боюсь, что исчезновение из сети Сура охранники засекут сразу же.

В принципе, от Сура мне уже ничего не нужно, всё более-менее интересное в доме я взял. Возможно, у него в доке тоже кое-что есть, но лезть на контролируемую теневиками территорию – самоубийство. Можно надавить на техника и заставить перевести все его накопления на мой счёт, но через пять минут каждая собака на станции будет знать на чьём счету они лежат. Нет, определённо с Сура взять больше нечего, а что же касается его самого… Насмотрелся я у шахтёров… всякое видел: крепкие, здоровые мужики со слезами на глазах, которые потеряли всё – семью, дом; женщин с вечно опухшими глазами, которые не могут забыть своих детей; совсем ещё пацанов развлекающих извращенцев в баре; молодых девчонок, обслуживающих по десятку шахтёров за смену… Разве они хотели такой судьбы? Всё за них решили вот такие ублюдки как Сур.

Достаю станнер, два выстрела в область затылочного нейроразъёма. Нейроразъём выжигается начисто, а на прилегающей области происходит "короткое замыкание" нейроцепочек – выживший после этой процедуры превращается в "овощ". Снова заглянул в бар, достал самое крепкое пойло и разлил по всем комнатам – уходить будем с огоньком!

– "Флора, что там с системой безопасности"?

– "Не беспокойся, внутри дома все датчики отключены, можешь поджигать, но имей в виду – минуты через три-четыре пожар в доме зафиксируют внешние детекторы".

– "Должны успеть. Как только выйдем, запирай всё это крыло на все запоры, что бы не сразу до Сура добрались. Выходы из дома не блокируй".

Быстро оглядываюсь вокруг, вроде бы ничего не упустил. Пора! Бросаю, найденную в баре зажигалку и выскакиваю за дверь. На одном дыхании спускаюсь вниз и попадаю в подвал, так и не встретив никого по дороге.

– "Флора, отключай ИскИн дома и запускай дефрагментацию памяти".

– "Уже"!

– "Чем ещё можно удивить хозяев"?

– "Я немного поработала с системой охлаждения оборудования дома, через две минуты подвал превратится в криоцентр".

– "Ё-моё! Да какого ж хрена ты молчала"!..

Быстро открываю аварийный шлюз и прыгаю вниз вместе со своими помощниками. Едва успел его закрыть, уже ощущая леденящий холод металла. Добравшись до шахты аварийного подъёмника, ощутил, как позади конкретно ухнуло.

– "Что это"? - поинтересовался я у Флоры.

– "Скорей всего кто-то открыл подвал и пары хладагента, при соприкосновении с открытым огнём одномоментно воспламенились. Похоже, подвала больше нет".

Не хочу думать, кто открыл подвал и что с ним случилось. Я в своём праве ответить Суру и он получил сполна, а для кого ещё судьба-злодейка приготовила наказание не моё дело.

Дроиды ремонтного комплекса прямиком отправились в мой номер отеля, а мне пришлось сделать небольшой крюк до заброшенной технической штольни, чтобы спрятать рюкзачок с хабаром. Штольню нашла Флора, похоже, ей нравиться копаться в схемах станции. Закинув рюкзак за какую-то балку, прямиком отправился в частную клинику.

Надо сказать, что моё столь сумбурное пребывание в медкапсуле не прошло бесследно – базу техника малых кораблей я доучил полностью, теперь у меня осталась аналогичная база Джоре, только по средним пустотным объектам и никчёмная планетарная пилотская. А вот с базой, найденной у Сура придётся разбираться позже, когда всё устаканится.

Из медкапсулы поднимался с мигающим входящим сообщением. Служба безопасности станции весьма настойчиво приглашала меня на собеседование. По ходу заскочил в ближайшую закусочную – заморить червячка и двинул дальше по указанным координатам. На проходной невзрачного здания с меня потребовали номер входящего сообщения и быстро отправили на второй этаж. Совершенно лысый с немного на выкате глазами представитель СБ уже ждал меня. Абсолютно невыразительная личность, даже с определением его возраста проблемы – 30 или 50? В небольшом кабинете кроме рабочего стола с креслом и единственным стулом для посетителей ничего больше не было. Приглушённое освещение и серые тона стен не придавали энтузиазма.

– Сол Биг, представитель СБ станции "Грайд-2", - представился незнакомец.

Кто я такой СБ прекрасно знает, а потому процедуру знакомства не поддержал, предпочтя промолчать.

– У нас к вам возникло несколько вопросов. Вы не удовлетворите наше любопытство? – продолжил Сол, приглашая присесть.

– Я задержан?

– Что вы!.. – развёл он руками, усаживаясь за рабочий стол. – Просто ваше пребывание на станции несколько выходит из стандартных рамок, вот и решили полюбопытствовать. Знаете ли, не любят у нас всякие там неожиданности, неприятности.

– Что конкретно вас беспокоит?

– Вы знакомы с техником Суром Ганом?

– Да, я знаю о нём, но не лично.

А что? Официально мы не были представлены…

– Подробнее, пожалуйста.

– Стик Тун, с которым я заключил договор, собирался оставить меня на некоторое время у этого техника, но срочный вызов не позволил этого сделать.

– Суть вызова.

– Срочная работа.

– А что с договором?

– Доставка в Содружество.

– И в чём проблема?

– Как вы уже знаете, у меня несколько не стандартная нейросеть, Стик и посоветовал поработать у Сура, подзаработать кредитов на другую сетку.

– А почему не обратился к Суру сейчас?

– Ну, он знакомый Стика, а не мой. К тому же Стик обещал вскоре появиться на станции. Вот я и жду.

– А вы в курсе, что с вашей нейросетью работать на станции запрещено?

– Так я на это и не претендую, мне обещали работу во Фронтире.

Сол изредка кидал взор на экран планшета, лежащего у него на столе и едва заметно, кивал головой. Похоже, мои ответы фиксировались местным детектором лжи.

– То что ближайшие сутки вы находились в медкапсуле мы уже установили, а вот зачем забрали ремонтный комплекс? – продолжил он. – Вы же, вроде, отдыхать сюда прибыли?

– Неожиданные расходы. Хочу продать.

– И что, помешало?

– Договорился с одним разумным частным образом, но он не пришёл на встречу, а куда теперь не знаю…

Похоже у СБ есть подозрения в искренности моих слов – придётся комплекс действительно продавать, не дай Всевышний начнут копать в этом направлении.

– "Флора, ты память ИскИна ремонтного комплекса почистила"?

– "Сразу же".

СБшник уставился на меня с задумчивым взглядом.

– Могу помочь с продажей. Недавно один из моих знакомых интересовался подобным комплексом. За сколько ты бы его продал?

Флора быстренько прошерстила местную сеть, выходило – 40-45 тысяч на местном рынке.

– 45 тысяч, - обозначил я цену.

– Нет парень, - усмехнулся СБшник, глядя мне в глаза, - ты слишком замахнулся. Больше, чем за 20 тысяч у тебя его никто не возьмёт – это я тебе гарантирую.

М-да… сволочь, в открытую отжимает! Похоже, дяденька и навариться на мне желает, и комплекс проверить на предмет участия в недавних событиях.

– А что будет, если я не соглашусь?

– Ничего страшного, - ухмыльнулся Сол. – У меня задание проверить все малые ремонтные комплексы, что есть на станции. Я очень удивился, когда узнал, что их не один десяток. Временем на проверку я не ограничен, а у тебя сроки пребывания на станции подходят к концу. Заметь, присваивать твой комплекс никто не собирается, но храниться он будет, пока ты его не заберёшь, на территории СБ, а расценки на хранение вещдоков здесь совсем другие, да прибавь сюда стоимость поездки сюда… И ещё, забыл сообщить – срок хранения декада, по истечению этого срока комплекс будет выставлен на аукцион.

Выбора СБшник мне не оставил. Для видимости ещё поторговался, обращая внимание на высокий остаточный ресурс и наличие ЗИПа. Остановились на 25 тысячах кредитов. Выходит, что Сол не такой уж и всемогущий, мой комплекс он явно не хотел упускать, а территория аукционов точно не его.

В принципе на этом разговор и закончился. В сопровождении невзрачного паренька я добрался до отеля, где и передал ему кофр с комплексом. Сразу же на мой счёт упала договорённая сумма. Тут же в отеле, используя Флору в качестве считывателя, перевёл все суммы с карт, в итоге на моём счету красовалась скромная цифра в 177 тысяч с небольшим хвостиком. Кстати, в моё отсутствие кто-то очень тщательно проверил все мои вещи в номере.

Последующие три дня провёл в праздном угаре, надо было отрабатывать легенду посещения станции. Днём я буквально не вылазил из развлекательных центров, ближе к вечеру подтягивался к очередному бару. Лёгкий алкоголь, мимолётные знакомства с девушками, танцульки… Один раз попытался напиться – не получилось. Для выпивки нужна хорошая компания, близкая по духу. Такая не нашлась, а пить в одного, как здесь делают многие – не моё.

На четвёртый день понял, что пора прекращать ерундой заниматься. Пары спустил и хорош! На три дня залез в медкапсулу – решил добить базу Джоре, под прикрытием учебной базы пилота-атмосферника. Ещё два дня потратил на получение сертификата техника малых космических кораблей четвёртого уровня.

Настало время вернуться к моей заначке запрятанной в технической штольне. Поход за хабаром прошёл спокойно и без неожиданностей. Ближе к вечеру, у себя в номере, я как царь Кощей чах над златом: два бластера, станнера – два, универсальных элементов питания – два, комплект метательных ножей, клинок гвардейцев имератора. Кольца и кулоны особо рассматривать не стал и сложил их в отдельном клапане рюкзака, туда же отправились бластеры и найденный станнер в рабочем кабинете Сура. Непонятный браслет моментально забрала Флора и сразу же раскурочила его при помощи браслета-бытовика. Надеется найти, что-то полезное для себя. Универсальные элементы питания и метательные ножи рассовал по клапанам комбеза. Остался клинок гвардейцев и капитанский набор с имплантами.

– "Попробуй слить в него свою энергию", – посоветовала Флора.

Энергетическая структура клинка была очень слаба и наиболее активная её точка находилась в рукояти, куда и слил энергию. Весь внутренний запас исчез как в бездне. Это сколько же в него входит? Внезапно, обломанный клинок, беззвучно вошёл в рукоять. Одновременно почувствовал, будто меня, что-то кольнуло в ладонь, в которой я держал рукоять клинка.

– "В доступе отказано. Несоответствие минимально возможного уровня", - всплыло сообщение от нейросети.

– "Не понял! Флора, что это было"?

– "Клинок гвардейцев "проснулся". Чем-то ты ему не подходишь, вот он тебе и отказал в доступе".

– "Выходит, в клинок встроен ИскИн"?

– "Я бы не сказала, что это полноценный ИскИн, скорее всего это логический вычислитель в котором упакованы все процедуры и протоколы доступа и использования клинка по прямому назначению".

– "О, как… Значит, он ещё и выбирает с кем он будет работать и против кого нет"?

– "Ну да. В любом оружии Джоре заложены ограничения по отношению императорской семьи. Какие же ещё ограничения у этого клинка можно только догадываться".

– "Что посоветуешь"?

– "Оставить всё как есть. Должны же у него быть какие-то возможности, чтобы определять реальную обстановку и поменять режим допуска. И не надо забывать его заряжать".

Пусть будет так, подождём, посмотрим, может и права Флора. Рукоять клинка отправилась во внутренний клапан рюкзака. Теперь очередь имплантов.

– "Что скажешь по имплантам", - поинтересовался я у Флоры.

– "Неплохой набор для Фронтира. Два импланта на увеличение интеллекта с коэффициентом по 50 и на расширение восприятия на 75, тебя усилят значительно".

– "Что эти коэффициенты обозначают"?

– "Я поняла, о чём ты. Да, ваши писатели постебались на эту тему знатно. Если следовать их логике, то идиоту достаточно поставить два импланта на интеллект номиналом по двести и он сказочным образом превращается в гения, остаётся только удалить ненужный мозг, чтобы он не портил эстетическую картину. Всё было бы так, если бы не одно но… Импланты предназначены для усиления и разгона уже имеющегося мозга, так что идиоту стать гением не светит однозначно – нормальным разумным, может быть, но не более. Теперь по номиналу. Из вышесказанного выходит, что максимальный номинал – 100, и не единиц, а процентов. Невозможно создать имплант умнее мозга – это как спирт, ну не бывает он выше ста оборотов. Далее по самим номиналам: любой имплант работающий по верхней планке (+100) более подвержен риску выхода из строя – сам понимаешь, работать на износ не лучший вариант, но это кому как"…

– "А что по импланту расширения восприятия".

– "Это специализированный имплант необходимый именно пилотам и отчасти тем, кто управляет дронами. Данный имплант позволяет значительно быстрее обрабатывать поступающие информационные потоки с корабельных систем или с нескольких дронов одновременно".

– "С этим понятно. Значит, советуешь устанавливать"?

– "Однозначно, тем более, если у нас в планах обзавестись кораблём, то это просто необходимо сделать. Более того, импланты возможно использовать вторично, если будет возможность установить более совершенную нейросеть".

– "А что у нас по капитанскому пакету баз знаний"?

– "Здесь всё просто. Если образно, то пилотские базы, чтобы рулить, технические – чинить, военные – обороняться и нападать, а капитанские, чтобы всё это понимать и выделять главное в данный момент".

– "Выходит – всё ни о чём"?

– "Ну, это ты зря. Главной специализацией любого капитана являются пилотские базы, причём не ниже пятого уровня. Нам попалась военная база, значит, вторая специализация капитана – вооружение корабля, а это не ниже четвёртого и заметь, по вооружению несколько баз, исходя из того, что оно бывает оборонительным и наступательным. Остальные базы третьего уровня, а это как минимум – энергетика, щиты, техник".

– "Ни хрена себе… Это же сколько надо времени, чтобы изучить всё"?

– "Вот установишь импланты, там и посчитаем, но меньше чем на полгода даже не рассчитывай".

Устанавливать импланты отправился в уже знакомую частную клинику. Процесс установки прошёл стандартно да к тому же под контролем Флоры. По выходу из клиники я имел 286 единиц интеллектуального уровня. Дополнительные единицы образовались от роста эффективности работы нейросети.

– "Ну, что скажешь, долго ли я буду изучать"? – поинтересовался я у Флоры, заказывая себе поздний ужин, в ближайшей от клиники забегаловке.

– "Знаешь, Клим, я бы на твоём месте не спешила с этим".

– "Что случилось"? – насторожился я.

– "Я надеялась на лучшее и думала, что мои усовершенствования твоей сетки позволят ей работать более эффективно, но похоже, несколько ошиблась".

– "Флора, не тяни кота за хвост".

– "Данная сетка не позволит усвоить все знания по капитанскому пакету. Необходима пилотская нейросеть не ниже шестого уровня или сетка "Тактик" этого же уровня, последняя предпочтительнее".

– "Предлагаешь сменить нейросеть"?

– "Не надо торопиться, Клим. Твоя нейросеть должна выйти на рабочий режим, а это полгода от установки. Переустановка раньше этого срока, скажется на вероятности благополучной установки последующей".

М-да… а я надеялся… Но пилотом надо стать обязательно – не хочется быть зависимым от кого-то.

– "Пожалуй, ты прав. Пилотскую базу можно освоить без проблем, а дальше посмотрим. Вся проблема в базах связанных с вооружением, тактикой боевого применения, РЭБ и разведки, но все остальные вполне усвояемы. Кстати, в системе только, что появился грузовой транспорт "Чикон" Стика Туна".

Глава 8

Ручной игольник – многофункциональный образец боевого личного оружия, не относящийся к энергетическому классу вооружений. Боеприпасы игольника по своему назначению делятся на летальные и не летальные образцы. Не летальные образцы снаряжаются парализующими составами и энергетическими разрядниками (электрошокеры). Летальные образцы боеприпасов (калибром от 3 мм и выше) имеют бронебойное и разрывное исполнение. По сравнению с бластером игольник в техническом плане гораздо сложнее и соответственно стоимость его выше. Повышенная техническая сложность объясняется принципом действия игольника – по сути это небольшая электромагнитная пушка. Для полноценного функционирования игольника необходима энергетическая ячейка и снаряжённый боеприпасами магазин. В зависимости от режима стрельбы ёмкости энергоячейки хватает на отстрел 15-20 стандартных магазинов снаряжённых 90 иглами. Эффективная дальность стрельбы до 100 метров.

Выдержка из статьи "Категории личного оружия" (Галапедия)

Внезапно накатило – ох как захотелось поговорить по душам с Ксатом и Граном, да и к капитану у меня есть несколько вопросов. Стик, который как флюгер, где выгодней туда и поворачивается, тоже мне кое-что должен. Лиз… не знаю, ну не чувствую я к ней ничего… Угораздило же её мной увлечься, а может она просто понапридумывала или в отместку Ширу?

– "Входящее сообщение от Стика Туна", - всплыло сообщение нейросети.

– "Флора, твоё мнение"?

– "Думаю, вызов из серии "на всякий случай", найти Сура он не смог и сейчас обзванивает всех знакомых".

– "Я не о том. Стоит ли отвечать"?

– "Решай сам. Имей в виду у тебя незакрытый контракт, а по местным законам это серьёзно. Сейчас у тебя есть возможность решить этот вопрос".

Что же будем решать проблему.

– Стик?

– О, Конт! Рад тебя слышать! Ты на станции? Не могу найти Сура, не подскажешь, что с ним?

– Стик, а ты в курсе, что Сур оказался работорговцем?

– Да, что ты говоришь? Откуда такая информация?

– Из первых рук, так сказать. Дело в том, что с подачи нашего капитана, я был продан в рабство, тем самым Суром. И я не поверю, что ты был не в курсе этого.

– Конт, поверь, я совершенно не понимаю, о чём ты говоришь, - начал юлить торговец.

– Стик, ты готов под "протокол" подтвердить, что не знал, кем на самом деле являлся Сур?

– Зачем тебе это, Конт? – устало выдохнул Стик.

– Дело в том, что по условию контракта, заключённым между нами, я не являюсь объектом перепродажи и по законам Содружества – рабство не может быть предметом договора. Как к тебе будут относиться в том же Содружестве, если станет известно, что ты знаешься с работорговцами?

– Я тебя понял Конт.

Через мгновение пришло сообщение о закрытии нашего договора.

– Не так всё просто Стик, по милости капитана и с твоего согласия я полностью лишился своего имущества, а по меркам Содружества оно было довольно существенным.

– Ничего не знаю о твоём имуществе. Вопрос не ко мне.

– Выходит, владелец корабля не отвечает за его экипаж?

– Я действительно ничего об этом не знаю.

– Возможно, поэтому поинтересуйся у Ксата и Грана, что они у меня реквизировали и заодно у капитана, что ему с этого перепало?

– Конт, этот вопрос с наскока не решается, надо встретиться и поговорить.

– Я не против, как решишься – сообщи. Жду.

Не к добру его согласие переговорить лично, ох, не к добру… Вот чувствую – будет подлянка. Ладно, будем исходить из худшего, а значит подготовиться к встрече надо максимально тщательно. Моё преимущество в том, что всерьёз они меня не воспринимают – для них я почти обыкновенный "дикий".

– "Флора"?

– "В принципе, по теме разговора у меня замечаний нет. Контракт закрыт, а это уже результат. А на счёт дальнейшего… Пока ты разговаривал со Стиком, Лиз по приказу капитана засекла, где мы находимся. Надеюсь, ты ещё помнишь, что она оператор корабельных средств РЭБ, а у них от своего СБ совсем не игрушки стоят. Сейчас Кара с капитаном прогоняет возможные варианты развития ситуации".

Не надо быть умником, чтобы догадаться, что решением этой проблемы будет моя ликвидация – нет человека, нет проблемы…

– "Может, стоить поменять отель, раз нас засекли"?

– "Не думаю, что это сильно, что-то изменит – нас найдут и в другом месте, если захотят. К тому же "Чикон" еще не причалил к грузовому терминалу и вероятность активных действий его экипажа в ближайшие 10-12 часов минимальна".

Перед сном слил всю свою энергию в клинок гвардейцев. На сей раз никакой реакции с его стороны не последовало. По моим ощущениям, слитая мной энергия не наполнила накопитель клинка и на 10%. Надо заметить, что явного прогресса в росте внутреннего объёма энергии в последнее время у меня не наблюдается и если на Теллусе рост был заметен, то в условиях отсутствия магического фона он почти прекратился. Ситуацию с небольшим запасом энергии выправляла способность быстро восстанавливать её объём. Обычно, дипломированным магам для полного восстановления необходимо потратить не менее суток, мне же хватало 6-8 часов. Что же касается самого объёма, то сравнивать мне его не с чем – я понятия не имею сколько надо потратить энергии для активации того или иного плетения, сказывается отсутствие полноценного образования по данной тематике. Но всё же, примерно, с объёмом внутренней энергии определиться можно. Если за основу взять тот светляк, который я рванул, защищаясь от крыланов, то на тот момент я был в состоянии сотворить их не более трёх, сейчас же, по внутренним ощущениям – четыре, особо не напрягаясь.

Утром слил энергию в клинок – несколько рискованно получается, но пока сообщений от Стика нет, да и без полноценного изучения назначенного места я никуда не сунусь, так что необходимый запас времени на восстановление есть. Два часа ушло на разминку, что в стеснённых условиях номера было совсем не просто. После душа, спустился вниз, позавтракать и сразу же почувствовал на себе чьё-то направленное внимание.

Невзрачный человечек, сидящий за столиком у выхода местного заведения быстрого питания, тщательно изображал полное отсутствие интереса к посетителям, только лежащий на столике браслет со встроенными следящими детекторами выдавал его. В принципе, про сенсоры я навряд ли бы догадался – это Флора с самого утра перешла в параноидальный режим и сканировала всё вокруг. Возможно, я зря сгущаю краски и интересуются совсем не мной, но непонятные предчувствия не отпускали, так что придётся отнестись к любопытному со всей серьёзностью.

– "Входящее сообщение от Стика Туна", - проинформировала нейросеть.

– Слушаю тебя, Стик.

– Надо встретиться, поговорить, - торговец сразу перешёл к делу.

– Где, когда?

– Через два часа, в баре на верхнем уровне у выхода из грузового терминала.

– Буду через три.

Времени оставили в обрез, значит, они уже подготовились.

– "В баре можно заказать индивидуальную кабинку", - подтвердила мою догадку Флора.

Ну, что же пора и мне подготовиться! Уже в своём номере, разложил всё своё оружие. Что с собой брать? Станнер против абордажников, почти бесполезен – в них имплантов напихано и не от такой гадости защитит. Но против "случайных" сопровождающих и нежелательных свидетелей в самый раз. Бластеры – обойдёмся одним, не на войну же иду. Метательные ножи – беру однозначно. Вроде бы всё… Рассовываю всё по карманам и клапанам комбеза, а сверху накидываю ветровку для маскировки своего арсенала.

– "Что у нас с баром"? – поинтересовался у Флоры.

– "Через час, максимум полтора, ИскИн бара будет под полным контролем. Что сейчас происходит в баре, сказать не могу. Датчики контроля за общественным правопорядком в зоне бара взламывать не пришлось, они в свободном доступе. Возле бара обнаружены Бир и Ксат. Гран, очевидно, уже в баре".

– "Чем занимается Бир"?

– "Мониторит обстановку. Он как-то умудрился пронести на станцию индивидуальный комплекс разведчика – пять небольших дронов напичканных следящими сенсорами. Находится рядом с эвакуационным выходом из бара".

– "Ксат"?

– "Вне прямой видимости, контролирует главный вход в бар".

Получается следующая цепочка: филеры – Бир и Ксат – Гран и Стик. То, что за мной следят, даже не обсуждается, будь я на месте Стика, в первую очередь нанял бы следаков, чтобы быть в курсе, где находится клиент. М-да… засада… Филеры наверняка местные и трогать их нежелательно. Как же их нейтрализовать? Хотя… мне не принципиально, успеют ли они сообщить, что я выдвигаюсь к бару, главное, чтобы их не было за спиной, а в баре меня будут ждать по любому. Где-то ещё с час я вместе с Флорой пытался придумать нечто реально выполнимое.

– "Появилась картинка с внутренних сенсоров бара, ИскИн под контролем", - отрапортовала Флора.

– "Где Гран"?

– "В заказанной кабинке за фальшпанелью. Стик ещё не появился".

Ну, что? Пора выдвигаться, однако… Как и ожидалось, за мной увязались два филера, одного из них я видел во время завтрака. Добравшись до лифта, стал ждать его прибытия, топтуны остановились невдалеке от меня. Появился лифт и народ дружно ринул в него, увлекая меня за собой, в последний момент я остановился и вернулся, будто внезапно передумав. Лифт ушёл, а на площадке остались я и следоки.

– Заявляю под "протокол" – ваши действия расцениваю как угрозу своей жизни. В случае если я замечу вас ещё раз, буду стрелять на поражение. Считаю, что свою задачу вы выполнили, - предупредил я, несколько удивлённых топтунов.

На этот шаг меня надоумила Флора. По законам Содружества, слежка или наблюдение частными лицами за разумным с неясными намерениями, может приравниваться к угрозе жизни. Разумный, за которым осуществляется слежение, предупредив наблюдателей о своих намерениях, вправе применить оружие. После моего заявления у филеров возникают дополнительные проблемы с той же угрозой жизни, но уже по отношению к себе, а это уже другой договор с нанимателем, да цены за услуги там совсем другие. Не думаю, что Стик будет переоформлять договор.

Меня действительно никто всерьёз не воспринимал. Бир, обосновавшись в небольшом скверике позади бара, через планшет просматривал все подходы к центральному входу, мониторить обстановку вокруг себя он счёл излишним. Моё внезапное появление перед ним он попросту прозевал. Беззвучный выстрел из станнера и Бир безвольно сползает по скамеечке на которой сидел. И ничего страшного не произошло – подумаешь, заснул человек, с кем не бывает? Быстренько подсаживаюсь и придаю телу Бира сидячее положение, попутно ткнув пальцем в нужные точки тела для гарантированного бессознательного состояния ещё в течение получаса.

– "Перехват управлением разведывательных дронов", - доложилась Флора.

Десять минут назад в баре появился Стик и я сразу начал действовать. Бир был у меня первым в списке. Минут через 5-10 станет понятно, что с ним какие-то проблемы и здесь наверняка появится Ксат. Быстро закидываю планшет Бира и контейнер с дронами в рюкзак и снимаю с него пояс с оружием. Что там, буду разбираться позже.

– "Ксат, выдвигается в нашу сторону", - предупредила Флора.

По её подсказке обхожу Ксата и направляюсь в бар.

– "Что у нас в кабинке"?

– "Ничего не наблюдаю, похоже, Стик включил глушитель".

– "Ты можешь перехватить их переговоры"?

– "Без доступа к их нейросетям это невозможно".

Захожу в бар и направляюсь в сторону помеченной Флорой кабинки. По пути незаметно достаю бластер, пряча его под полой ветровки. Перед дверью останавливаюсь и активирую плетение подавителя. Краем глаза заметил, как пара посетителей схватилось за головы. Хоть и метил в другую сторону, но и им досталось. Врываюсь в кабинку – никого! В небольшой комнатке со столом на шесть персон совершенно никто не наблюдается. Внезапно со спины взвизгнуло чувство опасности. Не раздумывая падаю под стол и с перекатом разворачиваюсь к двери, бластер чуть ли не сам стреляет по ногам, видневшимся из-под стола. Тут же на стол с грохотом упала фальшпанель и Гран с перебитыми ногами.

Быстро выбираюсь из обломков стола и едва успеваю выбить выпавший из руки Грана игольник. Похоже, встроенная аптечка уже успела его накачать обезболивающим и стимуляторами и не обращая внимания на раны он успевает, что-то рвануть из разгрузки и пальнуть в меня. Вспыхнул щит поставленный нейрокомом. Простреливаю из бластера руку Грана и прыгаю на него, пытаясь вывернуть руку с оружием. Заломить её удаётся с трудом и то только после того, как со всего маха приложился бластером по голове.

– "Клим, Ксат на подходе. Примерное время – две минуты".

Быстро зафиксировал руки Грана какими-то ремнями из его разгрузки и оттащил его в угол, ближе к двери, чтобы его было видно сразу при её открытии. Какой ни есть, а всё же отвлекающий манёвр. Сам устраиваюсь по другую сторону двери. Успеваю!

– "Ксат за дверью".

Дверная панель резко уходит в бок. В комнату врывается Ксат, стреляя из игольника, замечает Грана и на миг притормаживает.

– "Кулак"!

Воздушный кулак врубается в Ксата и припечатывает его в стену. Вскидываю бластер и стреляю в спину на максимальной мощности. Абордажник с грохотом упал рядом с напарником. Хорошо, что двери закрываются автоматически и в баре грохот никто не услышал. Подхожу, Ксат без признаков жизни. Теперь можно минутку передохнуть. Немного погодя переворачиваю Ксата на спину. М-да… и аптечка не очень-то помогла… А бронька-то почти выдержала! На спине дырень, а выходного отверстия нет.

– "Что там у нас в баре", - осведомился у Флоры.

– "Пока тихо. Минут десять у нас ещё есть, пока Стик не поймёт в чём дело".

– "Кстати, а где он"?

– "Здесь есть ещё один выход, вот он им и воспользовался, когда получил сообщение о Бире. Сейчас движется в сторону грузового терминала".

М-да… быстро он сориентировался. Ладно, с этим разбираться будем потом, а сейчас действительно нужно убираться отсюда. Почти не глядя выворачиваю у абардажников все карманы. Натыкаюсь на взгляд Грана.

– Как вы там говорили: "всё, что взято в бою"?.. Или вам ещё привет передать от бывшего раба?

Он всё понял. Через мгновение Гран дёрнулся всем телом и закатил глаза. Не понял?!

– "Флора"?

– "Сама ничего не понимаю. По всем признакам он как бы умер, но очень уж демонстративно".

– "Может на то и рассчитано? Не верю я, чтобы здоровый мужик, боец вот так глупо уходил из жизни. Последний шанс от дураков"?

– "Вполне возможно".

Ну его нафиг, ещё раз встретиться с этими ребятами мне бы очень не хотелось, а потому… два выстрела из станнера в затылок. Так оно безопаснее будет – кто его знает, может местные умельцы с нейросети убитых последние данные научились снимать, а оно мне надо? Пускай голову поломают, кто здесь на кого охотился. Оружие, что было у абордажников в руках, оставил для достоверности и глушилку брать не стал по той же причине.

Запасной выход представлял собой глухой коридор с немногочисленными проёмами дверей из таких же кабинок. Сервис, однако… Коридор вывел к эвакуационному выходу. Быстро просканировал окружающую территорию – вроде бы всё нормально. Дорога здесь была одна, через уже известный мне скверик. Кстати, Бира на скамеечке не оказалось.

– "Стик прихватил с собой", - пояснила Флора.

М-да… и куда мне дальше? Рано или поздно меня начнут искать, если не Стик с сотоварищами, так местная СБ. Надо линять со станции и чем быстрее, тем лучше!

– "Я уже работаю в этом направлении, - отрапортовала Флора. – Пассажирские и грузопассажирские рейсы нежелательны, там нас очень легко вычислить. Нужен частник".

Добравшись до своего отеля, забрал все оставленные вещи и отправился на верхнюю палубу станции к частным докам. По дороге Флора несколько просветила меня по вопросу "частного извоза". Оказывается, помимо официальных грузовых компаний, занимающихся грузовыми перевозками по официальным контрактам, существует множество частников довольствующихся разовыми договорами. Вот они, стараясь повысить рентабельность перевозок, с охотой берут попутчиков. Маршруты и время вылета можно узнать в близлежащих к частным докам барах за малую денежку или на досках объявлений в сети станции.

Через полчаса за 100 кредитов подобрал подходящий кораблик, следующий в Звёздное баронство Кайгард. Далековато от "Грайд-2" – две декады полёта с промежуточной остановкой на какой-то полупиратской торговой станции. Тут же связался с владельцем корабля:

– Капитан Ян Смигл?

– Да, это я. Чем могу быть полезен?

– Мне срочно нужно в Кайгард, не подбросите?

– Если договоримся, то добро пожаловать на борт!

– Ваша цена?

– Пять тысяч кредитов.

– Ого! У вас круизный лайнер?

– Отдельная каюта, пищевой синтезатор, полная анонимность нахождения на борту, разовые банковские реквизиты.

Похоже, схема у него уже давно отработана. Я молча перевёл нужную сумму.

– Жду вас на борту своей старушки. Через полтора часа вылет.

На нейросеть упали координаты нахождения кораблика с игривым названием "Плюма". Пора идти знакомиться с капитаном. Общались мы с ним в "закрытом" режиме, так что как он выглядит, я даже и близко не представляю. В нашей литературе общение по нейросети всегда происходит с видеорядом на котором отображается собеседник, но в действительности это не всегда так. Меня постоянно смущал вопрос: "А где камеры, которые снимают собеседников"? В моём случае можно было воспользоваться сенсором Флоры, но я не хотел "светиться" раньше времени, да и неизвестно было – договорюсь ли я с капитаном.

М-ля!.. А капитан действительно не шутил на счёт своей старушки! Да как он ещё ходит на ней? Ей же в обед триста лет будет!

– "Малый грузопассажирский транспорт серии "Торн" третьего поколения, производства конфедерации Делус, снят с производства 230 лет назад. Экипаж – пять-шесть разумных", - прокомментировала Флора.

Сам корабль выглядел достаточно экстравагантно, по сравнению с тем, что я наблюдал раньше. Обитаемая часть корабля была в виде несколько вытянутой и приплюснутой капли, позади неё находились грузовые и технические отсеки, густо облепленные разгонными двигателями и в самой корме стоял огромный маршевый движок. У входного шлюза меня ждал небольшого росточка паренёк азиатской внешности, наверняка оширец, скинув ему идентификатор, присланный капитаном, двинулся за ним. После недолгих плутаний по кораблю, я оказался в своей каюте – стандартной двухместной с совмещённым санузлом.

– Капитан корабля сейчас занят, он подойдёт чуть позже, - сообщил мне паренёк перед уходом.

Закинув непомерно раздутый рюкзак на верхний ярус, развалился на кровати.

– "Флора"?

– "ИскИн не соответствует проекту корабля. Установлен более новый и мощный образец пятого поколения, снятый со среднего транспорта. Проблем со взятием его под контроль не предвидится. Ориентировочное время – полтора-два часа. Корабль глубоко модернизирован. От стандартного проекта остался лишь корпус и гиперпривод. Все данные по составу экипажа и пассажирам через два часа".

Ничего, подождём – время терпит. Через минут пятнадцать поступил запрос капитана на разрешение войти в каюту. Моложавого вида, высокого роста крепко сложенный мужчина изучающе оглядывал меня.

– Надеюсь, мой корабль не слишком шокировал вас? – улыбнулся он.

– Честно говоря, не думал, что такие корабли ещё существуют.

– На то и рассчитано. Кому нужна такая рухлядь?

– Но внутри корабль выглядит куда современнее.

– О! Вы заметили? – обрадовался капитан. – Я поначалу тоже скептически отнёсся к этому кораблику, но мой отец переубедил меня – в условиях Фронтира это оказался наилучший вариант.

– Ну, да… Как приз вы неинтересны, а от дураков вы всегда уйдёте, - решил я подыграть капитану.

– Прямое попадание! Вы точно, хорошо разбираетесь в кораблях.

– Техник малых кораблей, - подтвердил его догадку.

Капитан кивнул головой и продолжил:

– Теперь немного о полёте. Продолжительность полёта – 18-20 дней. Всё зависит от груза на Тортю, куда мы зайдём. В вашем распоряжении кают-компания и небольшая секция с тренажёрами, в медсекции есть капсула для изучения баз под стандартным разгоном. Если вы по каким-то причинам не хотите афишировать своё присутствие на борту корабля, всё необходимое имеется в вашей каюте. Все просьбы, заявки делайте через ИскИн корабля, а сейчас прошу извинить, меня ждут в рубке.

Ну, что же, все формальности соблюдены, пора и мне делом заняться. Достаю рюкзак и вытаскиваю из него свои трофеи. После недолгих разборов я стал обладателем трёх универсальных поясных ремней с двумя узлами крепления под ручное энергетическое оружие и одним узлом под холодное, а также отделом для хранения энергетических ячеек для бластера или игольника и боезапаса к нему. Кстати, четыре обнаруженных энергоячейки прекрасно подошли к моим "Пробоям". Из оружия мне досталось два армейских станнера, игольник, два виброножа непонятно чьего производства и нашёлся мой вибронож Джоре от Декана. Я так и не понял, кто его себе оставил Ксат или Гран?

В куче трофеев отыскалось шесть чипов, четыре из них оказались банковскими. Быстренько их проверил – 18.600 кредитов на всех. Не густо, скорей всего, чипы предназначались для оплаты текущих расходов на станции, потому и сумма на них столь незначительна. Остальные два оказались учебными базами: "Многоуровневые структуры сознания" – 4 уровень и "Тактика группового боя" – 5 уровень. Неплохие учебные базы, как раз под мои импланты, но смущает, то что все они военного образца и предназначены для бойцов космодесанта. Похоже, СБ Аратана решило резко повысить уровень знаний внештатных сотрудников. К чему бы это?

Планшет Бира был шестого поколения. Флора нашла несколько интересных программок из арсенала хакера, которые она тут же скопировала, кроме того нашлась программная оболочка дешифратора 5 поколения. Странно, зачем ему такое старьё? ИскИны выше шестого поколения ему не по зубам и то не факт. Больше ничего интересного я не обнаружил за исключением трёх универсальных кибераптечек.

Окончание осмотра трофеев совпало с выходом корабля в гипер. Похоже, наступало время заняться тем, о чём просили меня Декан и ИскИн станции на Теллусе. Выбор Звёздного баронства Кайгард был не случаен. По данным Декана, в одной из прилегающих систем к Кайгарду находилась малая флотская база снабжения Джоре.

Глава 9

Исторически сложилось, что лидером выпуска учебных баз является глобальная корпорация "Нейросеть". В этой корпорации организован специализированный отдел по созданию, обкатке и выпуску обновлений по учебным базам полного цикла. Продукцией этого отдела являются как отдельные учебные базы, так и пакеты баз по приобретаемой профессии. Помимо корпорации "Нейросеть" специализированные учебные базы выпускают почти все государственные образования Содружества и Центральных Миров. Зачастую эти базы являются разработками военных и служб безопасности. В открытой продаже такие базы отсутствуют, для их загрузки необходимы специализированные считыватели.

Выдержка из статьи "Учебные базы" (Галапедия)

Первые четыре дня нахождения на корабле я откровенно маялся дурью. Хотел залечь в медкапсулу, но её уже успели зарезервировать и мне пришлось довольствоваться тренажёрной секцией. Флора уже давно подобрала ключики к ИскИну и все тайны "Плюмы" были мне известны. Экипаж корабля занимался банальной контрабандой. Сам по себе кораблик был небольшой, много груза в него не напихаешь, вот капитан и выбрал для себя наиболее выгодную нишу – маскируясь разовыми перевозками, потихонечку приторговывал контабандой и контрафактом на торговых станциях и перевозка живого груза, по большому счёту, тоже входила в разряд контрабанды. От Флоры узнал, что на борту "Плюмы" в числе пассажиров находится какая-то семья из трёх человек и два сотоварища. Семью за время полёта я так и не увидел, а два компаньона были настолько увлечены общением между собой, что попросту не обращали на меня никакого внимания.

Как только освободилась медкапсула, я сразу же нырнул в неё на десять дней, изучать пакет пилотских баз. Понятно, что всю базу за раз я не потяну, но четыре уровня освоить должен. На освоение пятого мне необходимо затратить ту же декаду под ускорением, а для шестого и трёх будет мало. Перед тем как залечь в медкапсулу Флора немного просветила меня на счёт нелегальных учебных баз.

– "А как быть, если ты изучил "левые" базы? – поинтересовался я. – Их можно как-то легализовать"?

– "Судя по тому, что я наблюдаю в сети, для Содружества это не проблема. Здесь уже давно отработаны технологии легализации, а также наказания за использование контрафактной продукции в области учебных баз. Если ты докажешь, что изучение нелегальных баз не было осознанным шагом и было жизненной необходимостью, то заплатив стоимость этой базы, ты можешь официально пользоваться ей".

– "А как узнать легальная база или нет"?

– "Как и любая продукция базы имеют свой программный код, по нему можно проверить актуальность и статус учебной базы".

– "Значит, в принципе, я могу изучать всё что захочу"?

– "Да. Другое дело, что пройти сертификацию по изученной базе ты не сможешь".

– "Получается, изучив инженерные базы, к примеру, я не смогу работать с инженерным оборудованием"?

– "Сможешь, но только в ручном режиме. По производительности работ это будет на несколько уровней ниже фактически изученных баз".

М-да… а у нас несколько иначе описывался этот процесс – отключил опцию подтверждения наличия сертификата и ещё одна Багдасарян на просторах Вселенной… Не всё оказывается так просто и отключить эту функцию в ИскИне невозможно, а иначе в космическом пространстве стало бы совсем тесно от наплыва неадекватных идиотов.

– "А ты можешь копировать базы"?

– "Это не проблема. Производитель особо их не шифрует, иначе могут возникнуть проблемы с их считыванием. Повторяю, главное – сертификация баз знаний".

– "Базы знаний вообще не защищены"?

– "Гражданские практически все. Базы знаний военной направленности – зашифрованы".

– "Выходит, для тебя и эти базы не проблема"?

– "Угадал".

За время пребывания в медкапсуле "Плюма" успела побывать на торговой станции и отправиться в Звёздное баронство. Как и предполагалось, пилотская учебная база усвоилась вплоть до четвёртого уровня и теперь, при желании, я мог бы получить сертификат пилота, оплатив предварительно стоимость данной базы для гражданских лиц. Военная учебная база, по сути, мало отличалась от гражданской, в ней лишь присутствовали дополнительные специфические знания типа боевого маневрирования, тактике и более полные знания по возможностям кораблей в плане противодействия вооружённым нападениям. Для гражданского пилота это было скорее плюсом, чем наоборот. В моём случае достаточно будет не отображать эти знания в разделе изученных баз на нейросети и вопрос об их стирании не будет даже рассматриваться.

Звёздное баронство Кайгард по меркам Фронтира было достаточно большим –три прилегающих друг к другу звёздные системы. Одна из них была обитаема, а в двух других стояли станции: торговая и шахтёрская. В обитаемой системе находилось 12 планет и две из них были заселены. Столичной планетой считался Крон – вечноцветущая планета без особых сезонных климатических перепадов, по размерам, чуть больше нашего Марса. Вторая планета, Сауг, была явно покрупнее и пожёстче – суровая зима здесь длилась две трети года. Призма боевых станций контролировала столичную систему. Столь непозволительная роскошь по меркам Фронтира объяснялась редкими и дорогими полезными ресурсами, добываемыми на Сауге и шахтёрами. Сами же системы со станциями контролировались флотом баронства, состоящим из двух средних носителей, трёх линкоров шестого поколения, десятка тяжёлых и специализированных крейсеров шестого-седьмого поколений и полутора десятка эскортных кораблей поддержки.

"Плюма" держала путь на торговую станцию Звёздного баронства, которая выполняла роль перевалочной базы и попасть в столичную систему можно было только через неё. Здесь происходила регистрация прибывших и изучалась возможность выдачи разрешения посещения столицы. Форма правления Звёздного баронства была сродни нашей абсолютной монархии. У руля власти находились родственники монарха, щедро одаренные титулами и званиями.

Похоже, настало время возвращения Клима де Росс, шевалье и безземельного дворянина. Интересно, а как здесь относятся к пришлым аристократам? Оказывается, по словам Флоры, вполне лояльно – за своего не примут, но уважение обозначат. Дело осталось за малым – восстановить потерянные документы. Писчей бумаги на корабле не оказалось, но при помощи пищевого синтезатора удалось получить лист нужных размеров, при этом использовались материалы, из которых изготавливалась одноразовая посуда. Флора наложила на лист укрепляющее плетение повторяющее структуру пергамента, образцы магических алфавитов находились в книге для "чайников", оставалось лишь начать и закончить. Через час я рассматривал полную копию документа, который у меня стащили абордажники Шира.

– Цель посещения нашей станции? - поинтересовался сотрудник миграционного контроля, через который мне предстояло пройти.

– Поиск работы, сертификация баз знаний, возможно, получение гражданства.

– Ваша карта ФПИ…

Карта ФПИ сродни нашему паспорту, где записаны основные данные носителя, а расшифровывается она как "Карта Физического, Психологического и Интеллектуального развития". Её наличием я озаботился ещё на "Грайде-2", в частной клинике, после установки имплантов. Вставив карту в считыватель, сотрудник контроля в некотором недоумении хмыкнул:

– Не часто у нас ищут работу разумные с такими показателями, обычно наоборот, они стараются уехать из баронства.

– Им здесь так не нравится?

– Что вы! – спохватился сотрудник, поняв, что сболтнул лишнее. – Просто с таким интеллектом в Содружестве гораздо больше шансов найти работу по своему вкусу, да и корпорации будут выстраиваться за вами в очередь. У нас баронство сранительно небольшое и не всегда получается найти то, что нужно, хотя руководство нашего баронства всячески поддерживает своих граждан и доброжелательно относится ко всем разумным решившим принять наше гражданство, особенно лицам с таким интеллектом.

Передав мне карточку ФПИ, чиновник продолжил:

– У вас присутствует фамильная приставка. Означает ли она что-либо?

– Да, дворянский род.

– У вас есть подтверждающие документы?

Я передал магический свиток.

– Ого! – удивился чиновник, пропустив свиток через детектор. – Судя по документу, вы к нам издалека. В этой области Фронтира мало кто знает о магических печатях и символах. Но…

Сотрудник замолчал и с некоторым сожалением посмотрел на меня:

– Вы же понимаете, что для местной аристократии это ничего не значит. Для того, чтобы вас признали необходимо иметь титул из Центральных Миров или местного происхождения, а его получить весьма не просто.

– Да, я это прекрасно понимаю и ни на что не претендую.

Удовлетворённый клерк кивнул головой и продолжил:

– Является ли вашей целью посещение столичной системы?

– Не сейчас, я надеюсь найти работу на станции.

– Если вы передумаете, то ваша заявка будет рассмотрена вне очереди. Всё же у вас есть определённые привилегии. А на счёт работы на станции, вот вам ссылочка на местную биржу, вакантных мест там хватает.

Нейросеть звякнула входящим сообщением. Забрав документы и вежливо попрощавшись со словоохотливым чиновником, я отправился дальше в поисках подходящего жилья. Недорогая гостиница нашлась двумя уровнями ниже, можно было остаться и наверху, но ещё не понятно найду ли я работу, а как спустить все деньги за несколько дней опыт у меня уже имеется.

Первым делом, устроившись в своём номере, поинтересовался вакансиями рабочих мест по ссылочке предоставленной сотрудником миграционной службы. Выбор был, но небогатый. Устроиться техником проблем не было – или здесь на станции, или у шахтёров. Но меня это не устраивало – мне нужен корабль, чтобы добраться до флотской базы Джоре. Надо наниматься пилотом. Понимаю, что за здорово живешь, никакой наниматель не позволит шарахаться на его корабле по близлежащим системам, но есть вероятность быстрее отыскать подходящий вариант. Сидя на станции, выход на флотскую базу Джоре найти почти нереально.

После недолгих поисков нашлось несколько вакансий на должность пилота. Все внутрисистемные предложения я отмёл сразу. Должность второго пилота на средний транспорт обслуживающий "зарубежные" линии местной компании была наилучшей, в плане заработка, но к моей цели не приближала. Оставались две вакансии: на тяжёлый лихтер без гипердрайва и на буксир спасательной службы. Судьба пилота лихтера малозавидна – декадами болтаться между системами баронства на околосветовой скорости. А вот буксир-спасатель мне подходил почти идеально, оставалось лишь озаботиться лицензией пилота, чем я и занялся, отправившись в ближайший сертификационный центр.

Два дня проведённые в виртуальной капсуле для закреплений навыков пилота и последующие два, там же, но уже для получения специальности прошли быстро и незаметно. Времени едва хватало перекусить, где попадётся и забыться в коротком сне – две виртуальные смены по восемь часов к большему не располагали. Можно было конечно и не напрягаться особо, но во время полёта до баронства я впрок и насиделся, и належался, да и не в тягость это – мне действительно было интересно. Вместе получением сертификата пилота четвёртого уровня гражданских кораблей среднего класса мне пришлось расстаться с 45.000 кредитов. А что вы думали? Хочешь легализовать изученную базу – плати, не хочешь доказывать правомерность её изучения, опять плати. Я предпочёл ничего не доказывать и заплатить, два раза. М-да… история начинает повторяться.

Мой звонок с пожеланием устроиться на работу руководство службы спасения баронства восприняло с воодушевлением. Хроническая нехватка пилотов объяснялась сравнительно невысокой заработной платой и повышенными требованиями к кандидату на эту должность. Руководство закрыло глаза на недостаточность моих знаний, обязав восполнить их в процессе работы, благо условия для этого имелись. После недолгих переговоров сошлись на том, что необходимые для пилота спасательного буксира базы знаний будут предоставлены мне службой спасения с вычетом их стоимости из зарплаты, а сертификация изученных баз будет проходить в автоматическом режиме, по мере предоставления видеоматериалов о проделанной работе, записанной под "протокол". Все наши договорённости были внесены в стандартный договор и сразу же подписанный обеими сторонами. Мне осталось лишь явиться на базу службы спасения и принять корабль.

В транспортном коридоре, ведущим к спасателю я был перехвачен явно чем-то озабоченными типами. На голову выше и вполовину шире меня два брата-акробата уставились на меня, не давая продвинуться вперёд. Ещё на "Грайде-2" я заметил, что в условиях пониженной гравитации рождаются вот такие гиганты. Судя по откликам нейросетей и нашивкам на комбезе, передо мной были техники службы спасения и похоже, что близкие родственники.

– Слышь, малец, - начал тот, что был справа, – ты типа у нас новенький и ещё не в курсе. Тут такая петрушка получается… Э… как бы это…

Узкий наморщенный лоб, бегающие близкопосаженные маленькие глаза и мотающиеся в разные стороны руки-кувалды, говорили о просто невероятной работе ума в несколько мелковатой черепной коробке.

– В общем, у моего брата, - продолжил он, мотнув головой в сторону второго, - на этом корабле работает подруга. Если мы увидим тебя рядом с ней – тебе конец!

Х-м… экипаж спасателя один-два человека, по контракту я работаю один, выходит это моя сменщица или я её… Блин!.. Общение с этими ребятами заразно?

– Интересно и когда же я буду её соблазнять? Я там, - пришлось для наглядности пришлось показать пальцем вверх, – она здесь, а потом мы меняемся.

Ребята ещё сильнее сморщили лоб.

– Нас это не волнует, мы тебя предупредили, - обозначился "жених".

М-да… интересно, а "невеста" в курсе, что у неё такой симпатишный "жених" завёлся?

– Может скажете, как её зовут, чтобы не перепутать?

– Мара. Мара Кош.

Ребята-акробаты сделав своё дело растворились в полутьме транспортного коридора, а я направился "знакомиться" со спасателем. Ничего неожиданного не увидел, всё тот же "кирпич" со слегка стёсанными гранями. Боковые поверхности корпуса были отданы огромным манипуляторам-захватам, на верхней и нижней поверхности виднелись ракетные шахты системы самообороны и наросты поискового оборудования, позади стояли большой маршевый и четыре разгонных двигателя. Несмотря на внушаемую мощь, кораблик оказался сравнительно небольших размеров – не больше двухсот метров.

Дверь шлюза автоматически открылась при моём приближении. На нейросеть пришло сообщение о маршруте движения в рубку корабля. Через несколько минут я уже устраивался в удобном кресле капитана корабля, свободным оставалось кресло второго пилота.

– ИскИн "Логик 6ССК" приветствует капитана на борту, - пропищал женский фальцет. – Прошу предоставить коды доступа.

Через нейросеть перекинул полученные при подписании договора коды.

– Коды доступа действительны. Клим де Росс вступил в права наёмного капитана. Как мне к вам обращаться?

– Капитан. И смени, пожалуйста, голос.

– Какой капитан предпочитает – женский, мужской?

– "Флора, скинь ему, что-нибудь походящее".

Та уже давно систематизировала и обработала все видимые мной фильмы из прошлой жизни, так что создание образа не было для неё проблемой.

– Полное тестирование всех систем корабля, - задал я задачу ИскИну.

– Принято, - раздался спокойный голос уверенного в себе человека, очень напоминающий Капеляна. – До конца тестирования 48 минут. Капитан, слева от вас в боксе находятся учебные базы, которые вам необходимо изучить.

– Вижу. Что там?

– Безранговая база по проекту данного корабля, техник кораблей среднего класса, медтехник и оператор систем слежения и контроля пространства. Все базы третьего уровня.

М-дя… посачковать времени не будет… Вставил в считыватель Флоры базу по кораблю.

– "Время изучения в трансовом режиме – 26 минут", - всплыло сообщение от нейрокома.

Срочных дел вроде бы не намечается, свободное время есть…

– "Флора, загружай", - и я проваливаюсь в полубессознательное состояние, окружённый потоками цифр, таблиц и диаграмм.

А кораблик оказался не таким уж и простеньким, как представлялся со стороны. Принадлежность к службе спасения отставил свой след в проекте корабля. Манипуляторы-захваты позволяли заниматься буксировкой кораблей крейсерского класса включительно, правда, только внутри системы. Выход в гипер был возможен только с малыми кораблями на подвесе, а это не выше фрегата или малого транспорта. Для экстренной эвакуации пострадавших на борту, помимо капитанской каюты и каюты второго пилота имелось два четырёхместных кубрика. Для обслуживания экипажа и пассажиров имелось крохотная кают-компания на шесть мест. Для проведения срочных ремонтных работ на борту имелся техкомплекс "Радон 6МУ" в составе семи паукообразных дроидов. Имелась также и медицинская секция: капсула кибердоктора и две медицинские пятого поколения. Всё остальное место на корабле занимали ремонтные ЗИПы и топливо. Двигатель корабля при буксировке становился чрезвычайно прожорливым.

Помимо характеристик корабля из базы я получил знания по его конструкции и установленному оборудованию, так что заблудиться у меня здесь уже не получится, при всём желании. Сам же кораблик именовался "Пирс", а построен он был на верфях империи Аратан по стандартам седьмого поколения.

По условиям контракта режим работы был весьма свободным, а от того неудобным: декада на дежурстве, декада на станции. Главное неудобство – относительно низкая заработная плата. Если обычный пилот, чередующий две декады работы с декадой отдыха, получал в баронстве около 20-25 тысяч, то спасатели редко получали больше 15 и то, если случится спасти кого. Само же дежурство делилось на две части: четверо суток бдения в системе, сутки на переход в соседнюю и так далее. По инструкции экипаж спасателя должен состоять как минимум из двух разумных, для подстраховки друг друга, но при налаженной службе контроля внутри системы это предписание часто игнорировалось.

Сама служба спасения была завязана на диспетчерскую службу контроля космического пространства системы. Как правило, диспетчера первыми узнавали о чрезвычайных ситуациях и сразу же направляли туда спасателей. Самыми опасными считались зоны выхода и входа в гипер, именно поблизости этих зон и дежурили спасатели.

Осмысление изученной базы прервал доклад ИскИна:

– Полное тестирование всех систем корабля завершено. Все системы работают в штатном режиме. Общий остаточный ресурс – 86 процентов. Корабль готов к выполнению штатных задач.

– Свяжись с диспетчерской службой и доложи о готовности к полёту.

– Принято.

Через несколько минут на связь вышел диспетчер:

– "Пирс", высылаю маршрут движения, готовность пять минут. Счастливого полёта!

По большому счёту, пилот редко показывает своё мастерство и происходит это только в чрезвычайных ситуациях. В основном, движение корабля происходит под управлением ИскИна, согласно полученного маршрута движения. Также пилот необходим во время ухода и выхода корабля из гипера. У спасателей работы для пилота было побольше: любое маневрирование в районе потерпевших крушение или аварию не входило в рамки маршрутной карты, а про буксировку аварийных кораблей можно вообще не упоминать.

Движение корабля рядом со станцией можно смотреть бесконечно – это завораживает, но стоит немного удалиться и картинка становится скучной и однообразной, в космической пустоте глазу зацепиться не за что. Вот и я понаблюдав немного за удаляющейся станцией и убедившись, что моего присутствия в рубке больше не требуется, отправился обустраиваться. Капитанская каюта, как впрочем и каюта второго пилота была стандартной и без особых изысков: диван-кровать, выдвижной стол, кресло, встроенные шкафы, универсальный санузел и всё это в клетушке размерами 2×4 метра. При желании можно было откинуть верхнюю полку, превращая каюту из одноместной в двухместную. Забросив рюкзак во встроенный шкаф, отправился дальше проверять своё хозяйство.

Обойдя корабль за полчаса удостоверился, что всё оборудование в наличие. Непонятки возникли лишь в медсекции и в боксе со скафандрами. Корабль был седьмого поколения, а медоборудование и скафандры не соответствовали проекту. Похоже, кто-то из начальства "махнул не глядя". И впрямь, чего добру пропадать, когда на самой станции самое ходовое поколение – пятое.

Последующие четыре дня были довольно однообразными: восемь часов вахты, зачастую заменяемые обучением в трансе; короткие переговоры с диспетчером об обстановке в системе; ежедневный обход судна, хотя особой необходимости в этом не было и обучение под ускорением вместо сна. Во время перехода в систему шахтёров я на целые сутки "застрял" в медкапсуле. За это время умудрился изучить все полученные от администрации базы во второй ранг, а медтехника в третий.

В новой системе кардинальным образом ничего не изменилось, лишь на последний день дежурства случился небольшой казус. При разгоне у одного частника "пыхнуло" сразу два разгонных двигателя, да так удачно, что зацепило единственный маршевый, вот бедняга и застрял на разгонной траектории, блокируя выход из системы. Под вопли и маты диспетчера в адрес раздолбая, что не озаботился текущим ремонтом корабля, пришлось тащить его кораблик к станции шахтёров. Получив отметку о проделанной работе, отправился в свою систему.

Местом базирования на станции служба спасения предложила свой административный корпус, в котором имелась секция жилых помещений. Моя комната мало, чем отличалась от каюты на корабле, но всё же она здорово выигрывала – в ней было просторнее.

При заселении в коридоре столкнулся с высокой, крепкосложенной шатенкой с выдающейся фигурой. Мне даже пришлось снять рюкзак, чтобы быть уверенным, что мы спокойно разойдёмся в узком коридоре. Подойдя ближе, она заметила мои шевроны на комбезе и улыбнулась.

– Никак мой сменщик объявился? – звонкий девичий голос разнёсся по коридору.

Вроде бы по росту я был не ниже девушки, но при её комплекции смотрелся как бедный родственник.

– Мара Кош? – моё блеяние лишь усилило эффект родственника издалека.

– О! Тебя уже просветили?

– Знаешь, у тебя внушительные поклонники, не поленились предупредить меня о твоей небесной красоте и нежелательности близких контактов с тобой.

– Даже так!? Кто же это? – Мара рассмеялась во весь голос.

– Ну, они не представились, но судя по всему, работают у нас техниками.

– А, так это Агир и Парк, - несколько удивилась Мара.

– Ты не знала, что один из них по тебе сохнет?

– Знаешь, как-то даже в голову не приходило, там же и смотреть особо не на что… Ну, ты понимаешь, о чём я… - спохватилась она.

Посмотрев на слегка растерянную Мару, внезапно для себя предложил:

– А не отметить ли нам знакомство и моё благополучное возвращение с рейса? Как ты на это смотришь?

– Почему бы и нет? Встречаемся через три часа, - Мара подмигнула. – Не боишься поклонников?

Глава 10

Внешние энергетические щиты кораблей служат для разнообразных целей. Из основных целей выделяют две – защитные и маскировочные. Первые служат для непосредственной защиты корпуса корабля от внешнего воздействия энергетического и кинетического характера. Вторые предназначены для маскировки корабля в электромагнитном, а при некотором увеличении мощности щита и в оптическом спектрах. Для запитки электромагнитных энергетических щитов используются корабельные генераторы, которые в боевых условиях способны потреблять больше половины энергетического потенциала корабля. Маскировочные энергетические щиты относятся к активным средствам маскировки и столь же энергоёмки, как и защитные.

Выдержка из статьи "Энергетические щиты пустотных объектов" (Галапедия)

Раскидав по ящикам свои вещи, произвёл, таким образом, процедуру вселения. Флору озадачил поиском подходящего заведения. Долго она не мучилась и предложила на выбор несколько вечерних заведений классом выше среднего, но не входящего в "элит", как оказалось, места там надо было заказывать заранее. Внезапно понял, что официальное приглашение дамы на вечер в ресторан или как он тут обзывается… подразумевает соответствующий дресс-код, пришлось подрываться и мчаться в ближайшее ателье выбирать что-то соответствующее. Остановился на классическом стиле, есть такой и в этом мире. Недолюбливаю я всякие там нововведения и излишества в одежде, к чему привык – могу носить постоянно, а вот к новым вещам привыкаю с трудом. Не думал, что примерка выбранной одежды займёт столько времени, но к назначенному сроку успел. Уже у себя в номере получил уведомление от Мары, что она готова к выходу.

М-да… не знаю, что у неё на уме, но блеснуть она решила по полной: укороченное, плотно облегающее светлое платье с глубоким декольте, подчёркивающее достоинства фигуры, воинственно торчащие во все стороны перья волос, слегка вызывающий макияж… Похоже, я несколько завис, увидев её.

– Клим, очнись! – Мара дёрнула меня за рукав, явно довольная произведённым эффектом.

– Извини, что-то задумался…

– Ну, да… И куда ты меня приглашаешь?

– Из того, что можно было найти, больше всего подходит "Лагуна".

– Не разоришься? – хмыкнула Мара. – Заведение дороговатое.

– Не волнуйся, один раз живём! Пошли, нас такси уже заждалось.

"Лагуна" приятно удивила внутренним содержанием и быстрым обслуживанием. Не успели нас довести до заказанного столика как перед нами появились две молоденькие официантки, которые сразу же бросились в бой, расписывая достоинства того или иного блюда, которые нам просто необходимо заказать. Несколько опешив от такого напора, вопросительно посмотрел на Мару.

– Девочки вы свободны. С заказом мы разберёмся сами, - усмехнулась она, поглядывая на меня.

– Ну, бывает. Просто давно не бывал в подобных заведениях, - начал я оправдываться.

– Это заметно, - прокомментировала Мара, рассматривая меню. – Ты так засмущал девушек своими взглядами, что они до сих пор обсуждают тебя.

Я на автомате повернулся к барной стойке, где они находились. Да вроде, ничего необычного и меня точно никто не обсуждает… Мара! Етить её через коромысло – она просто подкалывает! Похоже, мои эмоции были настолько ярки, что Мара едва сдерживала себя от смеха, при этом делая вид, что внимательно изучает очередной шедевр местной кухни.

– М-да… Вот зачем ты меня в краску вгоняешь, перед людьми позоришь, ведёшь себя вызывающе? – поддержал я её игру.

– Как, как я себя веду? И почему позорю?

– Ну, твоя одежда поражает своим минимализмом, - начал я загибать пальцы, - твои формы с лёгкостью спровоцируют и тяжелобольного, а твои улыбки будят смутные желания. Как после этого я буду смотреть на бедных официанток?

– А ты не совсем пропащий, может и выйдет из тебя, что путное…

Вечер удался: мы перепробовали почти все фирменные блюда и деликатесы, шутили и дурачились, танцевали и веселились от души.

– Ты не лопнешь? – удивился я очередному исчезновению порции десерта.

– Прошу не забывать, что я здесь за двоих. Наш напарник Стив сейчас на дежурстве и он разрешил мне порезвиться за него.

– Кстати, а почему ты меня не сменила?

– Клим, мы уже около года работаем со Стивом вдвоём и с твоим появлением у нас появился реальный шанс отгулять скопившуюся переработку. И вообще, прекращай о работе, не порть мне вечер.

Когда наше застолье подобралось к очередному медленному танцу, я собрался духом и пригласил Мару.

– А я уже думала, что ты так и не решишься, – прижимая меня к себе, съязвила она.

Приободрённый её жестом я попробовал опустить руку чуть ниже талии, но моя рука тут же была перехвачена и водворена на прежнее место.

– Но, но… не увлекайся, юноша, - ситуация явно веселила Мару. – Ты, похоже, действительно долго был в космосе. Тебе с этим надо, что-то делать!..

– Ну, я… э…

– Даже и не думай! Я женщина почти замужняя и верная, - усмехнулась она.

– Почти что? – не понял я.

– Не важно. И не сердись. Ну как я могла отказаться от твоего приглашения? Меня и так редко куда приглашают. Все почему-то побаиваются.

– Это ещё почему?

– Два контракта в космодесанте.

– О как! Это ты меня сейчас предупредила?

– А ты умненький и юмор понимаешь. Эх, и где мои шестнадцать? Точно бы не отвертелся!

– Да ты и сейчас ого-го…

– Но, но!.. Что это значит? А вообще, молодец – продолжай...

Уже возвращаясь к "месту приписки", поинтересовался:

– А твой-то где?

– Где, где? На Сауге, где же ему ещё быть! Вахту отработает и появится.

Остановившись возле своей каюты, Мара быстро чмокнула меня в щёку.

– Спасибо за вечер. И ты всё-таки решил бы свою проблему – уж очень заметно, особенно когда танцуешь с дамой, - хихикнула она напоследок.

Вот же заноза! Ладно, разберёмся с этим чуть позже, а сейчас спать! По ходу, я сегодня несколько перебрал.

Как ни странно самочувствие утром было почти удовлетворительное. Нейросеть всю ночь старательно перерабатывала всю ту дрянь, которую я вчера в себя влил. Утренняя разминка, в небольшом парке поблизости, окончательно привела меня в норму. Назревала проблема – я не знал чем себя занять. Сегодня можно побродить по станции, а что делать завтра? Кому было хорошо, так это Флоре. Она потерялась в информационных потоках станции и никак себя не проявляла. Мара, судя по всему, отсыпалась, так что даже поговорить было не с кем. Ладно, побродим, посмотрим, может, что интересное найду.

Что сказать о станции? Она не слишком-то отличалась от "Грайд-2", откуда я прибыл. Да, если приглядеться, то можно заметить, что она на одно-два поколения старше, но за станцией следили и эта разница в возрасте была малозаметна. Всё то же, как и на "Грайд-2", разделение по секторам и уровням. Побывал в развлекательном и торговых секторах, оценил местный общепит, в общем, день прошёл в бесполезной суете.

А вот вечер обещал быть занимательным, это я понял, подходя к административному корпусу службы спасения. Два брата, Агир и Парк, сосредоточенно прохаживались невдалеке, контролируя все подходы к нему. Похоже, меня ждут. Хаккордцы, как определила их Флора – в этом секторе Фронтира довольно известная народность, известная своей упёртостью и дотошностью. Природа одарила их богатырским здоровьем и силой, а в сочетании с решимостью всегда и везде всё доводить до конца, получилась гремучая смесь танка и педанта. На счёт танка я погорячился – абсолютно миролюбивый народ, в горячке, конечно, кто голову и открутить голыми руками, но по натуре они совсем не бойцы, потому военные их к себе не очень-то и берут. А вот если надо делать, что-то однообразное, но крайне важное, хаккордцам цены не было… Вот представители местных пацифистов, что-то крайне важное по отношению ко мне и удумали.

Как только я обозначился на горизонте, то был сразу же опознан – комитет по встрече воодушевился и постарался максимально быстро приступить к "поздравлениям" минуя здравицы и прения сторон.

– Мы тебя предупреждали, - налетел на меня то ли Агир, то ли Парк.

Пришлось ускоряться, чтобы избежать встречи с кулаком одного и не попасться в руки другому. Резко пригибаюсь, ухожу под замах, разворачиваюсь и пробиваю подбежавшего в область солнечного сплетения, поворачиваюсь обратно и на сближении бью ногой по колену первого, тот сгибается от боли и хватается за ногу, удар по шее завершает дело. Всё! Сила есть, но не бойцы… первый всё ещё не может отдышаться, а второй поскуливает от боли в колене.

– Ну вот скажите: стоило ли оно того? – с некоторым сожалением поинтересовался я.

– Хаккордцы… всегда… держат слово! – кое-как выговорил Агир.

– Не в этом случае, - продолжил я, прилаживая кибераптечку к ноге Парка. – Вы хоть в курсе, что у Мары уже есть жених?

– Это… не важно… чем больше соперников… тем ярче победа!

– Агир, здесь ваши законы не действуют и не будет никакой яркой победы, её вообще не будет!

– Почему не будет? Ты хочешь сказать, что я слабый?

– Силы у тебя на троих хватит, но это не главное, надо уметь правильно ею воспользоваться. Вот я вас победил?

– Ты не правильно бился, не по-нашему!

– Здесь все так дерутся! Мало того, я бы не рискнул бы сойтись в поединке с Марой – она меня в миг в бараний рог скрутит.

– Это как? – очнулся Парк.

– Она два срока в космодесанте оттарабанила. Тебе нужна жена сильней и умней тебя? – обратился я к нему.

– Э… - завис Парк.

– Вообще, почему именно она?

– Выбирает мужчина, - тяжело выдохнул Агир. – Она красивая и крупная, как наши женщины.

– Неправильный выбор. Сначала поинтересуйся кто она, что да как… а уж потом выбирай, здесь по-другому не бывает.

– Получается, она и тебе отказала? – сделал свой вывод Парк.

– Получается…

Ребята хоть и выглядели расстроенными, но расстались мы вполне миролюбиво. М-да… и как они умудрились выжить с такими взглядами на жизнь? Вот сколько раз говорено – со своим уставом в чужой монастырь не ходят! Да… два Агира это сила…

В принципе, как потом меня просветила Флора, в этом ничего странного нет. Единые мировоззрение, традиции и взгляды на жизнь формируются в общей информационной среде, где до ближайшего субъекта и руки протягивать не надо, а в условиях Фронтира… Здесь, порой, встречаются места, где на десяток ближайших систем не найдёшь ни одной живой души. Вот и варится каждый в собственном соку, считая, что важнее собственных традиций и убогих жизненных ценностей ничего нет. То же самое и на счёт интеллектуального уровня. Когда-то, заселённые планеты переселенцами из Содружества и оставшиеся без поддержки материнских систем, быстро деградировали, а местные цивилизации не очень-то и спешившие повзрослеть или приблизиться хотя бы к нормам Фронтира, остановились в своём развитии. Те кто вдруг ощутил себя интеллектуальным гением изо всех сил стремился попасть в Содружество, понижая и без того невысокий общий уровень Фронтира. Вот и получается, что всё населённое пространство за территорией Содружества состояло из разумных в большей части являющимися потомками переселенцев застрявших на уровне средневековья, в меньшей части состоящих из интеллектуальных уродов, бежавших в силу тех или иных причин из Содружества и россыпи романтиков и адреналиновых маньяков из Центральных миров.

Для меня этот факт абсолютно не интересен и моим планам не мешает, так что заснул я со спокойной душой и без малейшего переживания за судьбы представителей местных народностей. Утром я всё же решил связаться с нанимателем в надежде, что он найдёт для меня небольшую подработку. Я оказался прав. После бурных дебатов мне удалось выбить семидневную халтурку в виде облёта сопредельных систем баронства в составе конвоя военных, была у службы спасения такая обязанность, от которой они в последнее время отмазывались в виду дефицита личного состава. Несговорчивость моего начальства объяснялась его нежеланием оплачивать мою переработку и отсутствию статьи расходов по данному мероприятию, но выход был найден в лице военных, согласившихся за свой счёт подготовить корабль к патрулированию.

Прибыв на спасатель, окунулся в предполётную суету. В принципе у ИскИна корабля всё под контролем, но всё же… Лучше лишний раз самому проверить оборудование и запасы корабля, чем в самый неподходящий момент удостовериться, что из-за какой-то мелочи придётся рисковать своей жизнью. Кстати, в подготовке корабля здорово помогли Агир и Парк.

Ближе к вечеру корабль был готов к вылету. Решил не возвращаться в свои апартаменты и провести ночь в медкапсуле под разгоном, добивая полученные базы от спасательной службы. Свой рюкзачок с пожитками я прихватил с собой, так что на станции моего имущества не наблюдалось. Перед тем как залечь в капсулу получил сообщение от Мары с предложением встретиться и совместно где-нибудь отужинать, пришлось огорчить девушку отказом.

Состав конвоя был невелик: два тяжёлых, лёгкий разведывательный крейсера, четыре эскортных корабля поддержки и средний транспорт снабжения. Спасатель был необходим в случае боестолкновения и эвакуации пострадавших гражданских, что часто бывает при нападении пиратов. Командир конвоя коммодор Гар де Стил указал мне место в ордере с лаконичным предписанием – не лезть куда попало и действовать строго по приказам. Место мне досталось почётное – второе, с конца, позади меня был только вооружённый транспорт снабжения. Дело в том, что из вооружения на спасателе были всего лишь две шахтные установки противоракет зональной обороны ближнего действия и четыре малых лазерных установки самообороны, слабенькие силовые щиты не в счёт. Коммодор понимая слабость вооружения спасателя, старался прикрыть его от возможных атак.

По плану, за шесть суток мы должны были побывать в трёх приграничных системах и ещё сутки нужны были для возвращения на торговую станцию. Первым ушёл в гипер разведчик, за ним последовала основная группа в составе двух тяжей и четвёрки эскортников, я и транспортник уходили последними.

За десять минут до выхода в первой системе я уже находился в командирском ложементе боевой рубки. Особого напряжения не ощущалось, но нервозность присутствовала – несколько смущало отсутствие разведданных, шли практически вслепую. Не знаю с чем это связано, возможно, сам формат нашего рейдерства не предполагал проведения данной процедуры или, что скорей всего вероятнее, никто не счёл нужным поделиться ими с "чужаком".

– До выхода из гипера 30 секунд, - предупредил ИскИн корабля. – Начинаю обратный отсчёт: 15, 14, 13… …2, 1, выход! Система чиста. Сообщение с флагмана.

– Вызываю "Пирс"! – на экране боевой рубки появилось изображение коммодора.

– На связи!

– Твоя задача проверить астероидный пояс на наличие дрейфующих кораблей. Особо туда не суйся. Рядом с тобой будет звено штурмовиков с тяжёлых крейсеров. Задача ясна?

– Так точно! Приступаю к выполнению.

В чём мой кораблик не уступал военным, так это в средствах сканирования в ближней и прилегающей за ней зоной космического пространства – сказывалась специфика проекта корабля. С разведчиком меня конечно и близко не поставишь, а вот с тяжами в этих зонах могу потягаться. Как я понял, моей задачей был поиск затаившегося противника или потерпевших крушение. Заняв наиболее удобное положение рядом с астероидным поясом, приступил к его сканированию. Процедура предстояла однообразная и довольно утомительная в плане ожидания результатов.

Немного понаблюдав за отображающимися данными сканирования, пришёл к выводу, что моего прямого участия в этом процессе не требуется и ИскИн корабля прекрасно справляется с поставленной задачей. Чтобы зря не терять время затеял перекус в кают-компании, а после погрузился в учебный транс. Через четыре с небольшим часов меня "разбудила" Флора:

– "Клим, ИскИн корабля обнаружил аномалию в поясе".

– Доклад! – очнулся я.

– В пятом секторе обнаружена магнитная аномалия, отличающаяся от естественного фона. По характеристикам аномалия сравнима со средним транспортом. Энергетическая активность отсутствует.

Доложил коммодору, тот недолго думая отправил пару штурмовиков, посмотреть, что там поближе. Надо сказать, что астероидный пояс выглядит совсем не так как описывают наши фантасты. В поясе нет диких нагромождений обломков и сеющих на своём пути волны смерти сталкивающихся глыб. Нет, глыбы всё же были, но не в максимальной концентрации на минимальную единицу расстояния. Пролёт в астероидном поясе был вполне возможен, но пугали две вещи: маневрировать приходилось в ручном режиме и порой четвёртого уровня изученной пилотской базы было маловато, а также банальная пыль. На высокой скорости полёта в считанные часы можно было лишиться защитной обшивки корабля и всего, что на ней закреплено, электромагнитные защитные щиты корабля при этом быстро выходили из строя.

Ничего особо интересного штурмовики не обнаружили – лохань второго поколения могла заинтересовать лишь коллекционера старинной космической техники из Центральных Миров. Почему только из Центральных? Да потому, что во Фронтире на этом ещё летали! За оставшееся время ИскИн спасателя обнаружил ещё одну аномалию. На этот раз это оказался разбитый остов чьей-то яхты четвёртого поколения. Судя по её состоянию и степени разобранности, находилась она здесь уже довольно давно, как и предыдущая наша находка. А вот, что их объединяло, так это характер повреждений – без боестолкновений здесь не обошлось.

Во второй системе всё повторилось в точности, как и в первой, за исключением астероидного пояса – здесь он отсутствовал в принципе, так что на сей раз пришлось заниматься сканированием окраин системы. Система оказалась бедной на находки, обнаружить так ничего и не удалось. А вот в третьей всё пошло наперекосяк с самого начала.

– …3, 2, 1, выход! Бой в системе! – взвыл базер боевой тревоги. – Щиты подняты до максимума. Сообщение с флагмана.

– "Пирс", уходи в седьмой сектор, там подранок, тебя прикроет транспорт, - зачастил коммодор и тут же отключился.

– Смена курса, - сообщил я ИскИну.

– Принято.

В системе был полный бардак. Два наших тяжа накинулись на рейдер пиратов и методично всаживали в него немаленькие болванки главного калибра. Рейдер "паря" пробоинами пытался отвечать, но его энергетическое вооружение было малоэффективно на таком расстоянии. Крейсера, укутавшись силовыми щитами, практически не замечали его "укусов". Разведчик, скрывшись в невидимости, изредка появлялся из неё и добивал уже порядком разбитый и обездвиженный крейсер. Второй крейсер пиратов, разломившийся на две части дрейфовал поблизости. Прочая мелюзга шарахалась по всей системе и кто за кем гонялся понять было сложно, благо, что они находились сравнительно далеко от нас.

Объектом моего внимания был лёгкий крейсер восьмого поколения. Зияющая дыра в корпусе и сбитые движки говорили о его возможном абордаже. ИскИн корабля не отвечал.

– Транспорт, - решил я проконсультироваться, - наблюдаю следы взлома обшивки крейсера. Противоабордажными средствами не обладаю.

– Спасатель, - тут же ответили с транспорта, - не спеши. Пойдёшь за группой зачистки. Если они, что обнаружат, тебе сообщат сразу.

Зафиксировав свой корабль невдалеке от крейсера, бросился к боксу со скафандрами. Облачившись в него, активировал модуль спасателя, состоящий из транспортной гравиплатформы со средствами спасения, включающими в себя разовые скафандры, энергоячейки и картриджи необходимые для их функционирования, переносной киберхирург и разовые аптечки. Проверив работу спасательного модуля ещё раз, направился в рубку, ждать сигнала с транспорта.

– Боевая рубка полностью разбита, в медицинском блоке обнаружено трое разумных, подающих признаки жизни. Швартуйся ближе к разлому в корпусе, там тебя встретят, - последовало сообщение от абордажников с транспорта.

Беру управление кораблём на себя и как на тренировках в виртуальных капсулах, осторожно подхожу к крейсеру. Зафиксировав спасатель, выскакиваю через шлюз и ныряю в темнеющий пролом, где был сразу же остановлен ожидающим меня десантником.

– Осторожнее, так и голову проломить недолго. Нам туда, - показал он направление.

Десять минут блужданий по покорёженным коридорам крейсера вывели нас к медицинскому блоку. Раненых эвакуировали с места боя при абордаже пиратов, но возможности положить их в медкапсулы не было, так как они были разбиты. Быстро перетащили раненых на гравиплатформу и я помчался обратно. Оказать полноценную медицинскую помощь в условиях отсутствия атмосферы ещё никому не удавалось.

Обратный путь буквально пролетел. ИскИн спасателя заранее активировал все медсредства имеющиеся на борту. Самым сложным было избавить раненых от их скафандров. Первые двое отключились от банальной потери крови и в целом их проникающие ранения не столь критичны, а вот третьему не повезло: лицо разбито полностью и представляло собой кровавое месиво, левая рука была почти перерублена и держалась лишь на медицинском герметике, видневшимся из дыр скафандра. Пришлось поработать виброножом и вспомнить великий и могучий.., но я справился. Раненых особо не раздевал, в экстренных ситуациях этой процедурой можно было пренебречь, правда потом придётся озадачиться новым комплектом одежды – старая растворится.

– Время лечения находящихся в медкапсулах от четырёх до шести часов. Для пациента в кибердокторе необходима восстановительная терапия после операции, которая закончится через 14 часов.

– Какова длительность восстановительной терапии?

– Двое суток в медкапсуле шестого поколения.

Мне необходимо срочно попасть на станцию, медкапсулы шестого поколения на борту нет. Связываюсь с коммодором и объясняю ситуацию.

– Не вижу препятствий, можешь возвращаться. Вот только без сопровождения, сам видишь, ещё не со всеми до конца разобрались. Безопасный коридор обеспечу.

В гипер уходил в форсированном режиме, у меня жутко не хватало времени. По совету Флоры изменил режим работы кибердоктора на более щадящий для тяжелораненого. Время его нахождения в капсуле увеличилось до 22 часов. Вроде бы теперь должен успеть. А через четыре часа из капсулы вышел первый спасённый…

Глава 11

Корабельные средства ремонта включают в себя стандартные ремонтные комплексы. Комплексы находятся под управлением ИскИна корабля, в который залиты соответствующие спецификации по ремонту корабля (не путать с учебными базами!) и штатным техником корабля. В связи с тем, что в спецификациях невозможно предусмотреть все возможные случаи поломок, эффективность использования ремонтных комплексов гораздо выше в руках штатного техника. Корабельные ремонтные комплексы устанавливаются на кораблях среднего класса и выше. У военных усечённые варианты ремонтных комплексов можно встретить на боевых кораблях класса фрегат. Полноценные варианты устанавливаются на кораблях класса эсминец и выше.

Выдержка из статьи "Корабельные ремонтные комплексы" (Галапедия)

– Глок Брэн, – представился, зайдя в кают-компанию, первый вышедший из медсекции.

Думаю, знакомство у медкапсулы было не лучшим вариантом, а потому перенёс это мероприятие в кают-компанию, переслав приглашение через ИскИн корабля. Среднего роста, я бы даже сказал коренастый мужчина средних лет, оценивающим взглядом прошёлся по мне. Короткая, стоящая "ёжиком" стрижка, накачанные, где надо мышцы и отсутствие видимых жировых запасов говорили о профессиональной принадлежности вошедшего.

– Клим де Росс, капитан спасателя Звёздного баронства Кайгард, - представился я.

Глок кивнул головой, будто с чем-то соглашаясь.

– Позвольте поинтересоваться, ещё кто-нибудь выжил?

– К сожалению только двое, все они в медкапсулах.

– Кто?

– Судя по откликам нейросетей это Бар Шкас, он выйдет через двачаса и Юси дель Кисс, с ней всё гораздо хуже. Вы знаете этих разумных?

– Да. Бар мой непосредственный командир и офицер отряда наёмников "Легион". Юси дель Кисс наш объект договора.

– Прошу, - я указал на пищевой синтезатор.

Даже после кратковременного нахождения в медкапсуле есть хотелось по-зверски. Дальнейшего разговора не получилось. Сославшись на условия контракта, Глок предложил дождаться выхода Бара и поговорить уже с ним. Единственное, что мне удалось узнать состав их эскадры – два крейсера. Судя по тому, что я увидел в системе, их ждали. Может быть не конкретно их, но это была классическая засада. Оставшееся время до выхода Бара скоротал в рубке, отставив Глока в одиночестве.

– Лейтенант Бар, заместитель командира отряда наёмников "Легион", - ситуация с представлением повторилась.

Бар был заметно выше своего подчинённого, но во всём остальном был похож как две капли воды. Глок подошёл к нему и они быстро о чём-то переговорили.

– Куда мы движемся? – поинтересовался Бар, едва утолив свой голод.

Услышав ответ, усмехнулся.

– Х-м… получается, что контракт мы почти выполнили…

– Может расскажешь, что произошло, если не тайна.

– Да, какая теперь тайна…

Бар тяжело вздохнул и продолжил.

– Сай де Кисс, отец Юси, нанял наш отряд для её доставки на Сауг. У них там дочерняя компания. Вышли на двух крейсерах восьмого поколения: тяжёлом и лёгком РЭБ. Особой трудности не предвиделось, в ближней зоне Фронтира обстановка более-менее спокойная и при появлении двух крейсеров восьмого поколения желания разобраться с ними ни у кого из здравомыслящих возникнуть не должно было. Но вышло всё не так как планировали. За три системы, где ты нас подобрал, случилось первое боестолкновение. Глушилкой нас выдернуло из гипера. В системе был переделанный из транспорта носитель, два тяжёлых крейсера и три эсминца, все не выше шестого поколения. Первым выбили наш лёгкий крейсер, но прежде он сумел уничтожить полтора десятка штурмовиков и два эсминца. А перед этим он сбил всем системы наведения и только благодаря этому нам удалось уничтожить носитель и здорово попортить шкурки тяжёлым крейсерам. В общем, пока они очухивались мы ушли в гипер. С лёгкого крейсера передали, что будут ждать нас с помощью в астероидном поясе, но через некоторое время после входа в него сенсоры нашего крейсера зафиксировали в этом районе мощный выброс энергии.

– "Флора, фиксируй все данные наёмников. Мне нужны координаты этой системы".

– "Уже. Снимаю все данные с датчиков скафандров, вернее с того, что от них осталось. К сожалению, ручные ИскИны Юси и Бара, в условиях нахождения в капсулах, вышли из строя, но я попытаюсь восстановить блок памяти на ИскИне Юси".

Бар тяжело вздохнул и продолжил:

– Через две системы история повторилась. На этот раз нас ждали рейдер, два лёгких крейсера и пара эсминцев. Нам сходу удалось завалить один из крейсеров, а потом нас задавили количеством. Штурмовикам с рейдера удалось сбить наши движки. Лишённые манёвра мы смогли достать ещё один крейсер и он вышел из боя. Оба эсминца тоже не обошлись без "подарков", но всё это продолжалось до тех пор, пока не подошли десантные боты с рейдера. Дрались до последнего, меня ранило, а что было дальше ты сам знаешь.

После разговора заселил наёмников в кубрик, а сам направился в рубку, коротать время в учебном трансе. Как только мы появились в системе, на нейросеть пришло сообщение от диспетчеров об организации "зелёного коридора" и требованием переслать в срочном порядке данные по спасённым. Похоже, коммодор уже оповестил администрацию станции о моём "грузе".

Не успели мы толком пришвартоваться, как на борт ворвался главный инженер службы спасения. Реквизировав по ходу движения штатный ремонтный комплекс, он проследовал в медсекцию и буквально за пять минут скрутил с держателей капсулу кибердоктора, погрузив её на гравиплатформу, он также молниеносно исчез. И как это понимать? Пришло сообщение от ИскИна корабля: "Главный инженер действовал по предписанию администрации станции". Думаю, что именно имя Юси в списке спасённых, произвело такое впечатляющее действо со стороны диспетчеров и инженера службы спасения.

Мои размышления у опущенной аппарели прервали подошедшие наёмники.

– Вот, пришли попрощаться, - заговорил первым Бар. – Думаю, все вопросы по нашему спасению надо решать с твоим руководством?

– Да, я лишь наёмный работник.

– Ну, что же, спасибо тебе за всё. Пожалуй, мы пойдём, пора заняться своими делами.

Наёмники развернулись и пошли к выходу дока. Будто, что-то вспомнив Бар остановился и повернулся ко мне:

– Да, ещё… тут тебе на днях придёт небольшой подарок, так ты не отказывайся, должны же мы тебя хоть как-то отблагодарить…

Махнув рукой, он вместе с Глоком скрылся в шлюзе дока. М-дя… будем ждать… Даже интересно стало. Ладно, с этим разберёмся потом, а сейчас надо связаться с начальством. Что мне делать дальше? Готовиться к отлёту в систему, где был бой или как?

Начальство решило, что служба спасения своё дело сделала, а остальное пусть остаётся на совести военных. И вообще, она не собирается раскидываться ценными кадрами по всяким мелочам, а мне строго рекомендовало отдохнуть несколько дней и готовиться к плановому вылету на дежурство. Вот такие пироги… я успел уже стать ценным кадром…

Ну, что же пора возвращаться к месту "приписки", надеюсь, Мара ещё не забыла своего соседа. Вот помяни… Мара стояла у входа в административный корпус.

– А вот наш герой объявился! – обрадовалась она.

– Какой герой? – не понял я.

– Тайный! Ты хоть иногда новостной канал смотришь?

– Не понял, почему тайный?

– Да потому, что в течение последних двух часов только и говорят об успешно проведённой нашей службой операции по спасению особо важных лиц во Фронтире. Кроме тебя за пределами баронства никого из спасателей не было.

– Новости значит без картинок?

– Почему же? Очень даже с картинками, – усмехнулась Мара. – Барона Сегю де Каро, руководителя нашей службы и его главного инженера показывают очень часто и очень крупно.

– М-да… и почему я не удивляюсь? – ухмыльнулся я.

– О! Да я смотрю, ты уже стреляный, тогда нашему полку прибыло!

Мара покровительственно похлопала меня по плечу.

– Тебе не кажется, что это стоит отметить?

– Пожалуй, ты права.

– Вот и отлично, заодно и с Алином познакомишься.

– Появился твой ненаглядный?

– А куда он денется? Значит через два часа, на прежнем месте.

– Ты же говорила, что там дороговато.

– Ой, да брось. Как ты говоришь – один раз живём? Да и приглашаю, на сей раз, я – надо же хоть как-то коллегу поздравить с боевым крещением.

Алин оказался мировым мужиком. Немного покрупнее меня, с посеребрёнными у висков волосами он удивительно гармонично смотрелся вместе с Марой. Оказалось, что и он не прочь пошутить и пошуметь. Вначале они насели на меня и не успокоились пока не узнали всю историю "спасательной операции", а уж потом понеслась душа в рай… Улучшив минуту, когда Мара ненадолго покинула нас, Алин подсел поближе.

– Клим, ты не сердись на Мару и не придумывай ничего плохого…

– Не понял, ты о чём?

– Ну, то что она так резво взялась за тебя. Сам посуди, её поведение по отношению к тебе выглядит немного странно.

– Наверно… – я несколько удивлённо пожал плечами.

– Тут дело такое… В общем, 12 лет назад её семья возвращалась с приграничной с Фронтиром планеты-курорта и пропала. Круизный лайнер, на котором они летели, нашли только через две декады, полностью разбитый и разграбленный. Но не это было самым страшным – всех стариков, кто был на борту, уничтожили, а молодёжь продали в рабство. Стариков Мары или вернее то, что от них осталось, нашли, а вот младшего брата… Мара тогда чуть с ума не сошла, а когда волна горя прошла, сразу же записалась в космодесант, в тот момент она была готова голыми руками рвать пиратов. Вот так два пятилетних контракта и отработала, пока не отпустило немного… И тут появляешься ты. Я не скажу, что вы внешне чем-то сильно похожи – типаж тот же, но не более того, а вот твой стиль общения, мимика, черты характера…

– Как я понимаю, ты знал её брата?

– Да, мы с Марой знакомы с детства и если бы не этот случай, она уже давно была бы моей женой.

– И как ты всё это время?

– Как верная гарнизонная жена, - горько усмехнулся Алин. – Не повезло мне, однолюбом оказался.

Ну, а дальше мы продолжили застолье. Пришлось немного рассказать о себе, особо не углубляясь в детали. Мара на подробностях не настаивала, хотя было видно, что ей интересно, а Алин глубокомысленно заметил: "Захочет, сам расскажет". В остальном вечер прошёл замечательно – и попрыгали, и отдохнули душой.

Утро на сей раз было совсем недобрым – сказывалось напряжение последних суток. Ещё вчера вечером Мара посоветовала залечь в медкапсулу – и подлечиться, и заодно добить учебные базы. М-да… пожалуй так и поступлю. Тупое безразличие ко всему, отсутствие идей и желаний…

– "Нервное переутомление", - констатировала Флора.

Отписавшись Маре, чтобы меня не искали, залёг в медблоке службы спасения. За четыре часа до вылета меня попросили из капсулы, впрочем, я сам назначил это время. Самочувствие было хорошим, аппетит – безмерным. В окошке входящих сообщений мигал непрочитанный запрос на доставку обещанного подарка от Бара, переадресовал его на спасатель. Было также сообщение от Мары с Алином – они на декаду закатили на столичную планету. По пути забрёл в недорогой ресторанчик и заглушил свой голод. Флора порадовала тем, что вычислила систему, в которой был первый бой наёмников.

– "Что-то назревает, - решила она обрадовать меня ещё раз. – Пираты резко повысили свою активность".

– "С чего такие выводы"?

– "За время твоего нахождения в медкапсуле, в прилегающих системах было зафиксировано ещё два боестолкновения с торговцами, причём не с одиночками, а в составе вооружённых конвоев. Кто-то решил сыграть по-крупному".

М-да… СБшники Аратана активно снабжают своих внештатников боевыми учебными базами, внезапное нападение на представителя корпорации из Содружества, последние события с караванами торговцев… Не хочется сгущать тучи, но картина вырисовывается явно не в радужных тонах. Похоже, Флора права – что-то назревает. Будем ждать, других вариантов действий из-за нехватки информации пока нет.

Корабль был полностью подготовлен к полёту. Оставалось только получить лётное задание и отчалить. График полёта не отличался от первого дежурства: четверо суток в этой системе, сутки перехода до шахтёрской станции, четверо суток там и сутки на возвращение. На сей раз диспетчера закрепили меня за зоной выхода из гипера.

Само дежурство проходило довольно спокойно и наши с Флорой подозрения пока не оправдывались. В свободное время я изучал базы доставшиеся от абордажников Шира. Всё что мне предоставила служба спасения, я уже выучил.

Неожиданности начались в системе шахтёров. С периодичностью раз в сутки из гипера стали выходить повреждённые в столкновениях с пиратами шахтёрские "лайбы". Местные рудокопы прекрасно понимали, что рано или поздно запасы этой системы будут выработаны, а потому не сидели на месте и всеми силами старались найти новые богатые рудами месторождения в соседних системах. В одиночку не летали, обычно в разведку уходило три "шахтёра" крейсерского класса. Такая группа, если нужно было, могла уйти в глухую оборону и дождаться помощи. Мощные силовые щиты "шахтёров" давали неплохой шанс пережить нападение пиратов.

Так вот, из гипера выходи не стандартные тройки "шахтёров", а покорёженные и побитые тени, когда-то прекрасных кораблей. Становилось понятно – пираты зачищают окрестные системы Звёздного баронства. Догадаться, что за этим последует, особого труда не составляло: либо блокада и выполнение всех требований пиратов, либо их прямое вторжение. И вот здесь уже начиналась политика – в Содружестве решали, что выгоднее: стабильная торговля редкими металлами или смена власти в Звёздном баронстве. По прогнозам Флоры, победит первая точка зрения, тем более, что воду мутят аварские наёмники, косящие под пиратов, а аратанцы, поддерживающие местную власть, их "заклятые" друзья. В принципе, местная мышиная возня мне не мешает, но есть вероятность попасть в неприятную историю, что и случилось.

– Диспетчер вызывает спасатель, - на экране в рубке возникло изображение толстяка, едва вмещавшееся в рамки экрана.

– Спасатель на связи.

– В системе GHO-63-EWT-45 произошло боестолкновение с нашей разведывательной партией. По нашим данным в этой системе остался аварийный корабль шахтёров. Тебе надлежит эвакуировать их.

– Вы смеётесь? Куда вы меня посылаете? В район боевых действий? Так у меня не крейсер, стоит мне там появиться и через пять минут спасать надо будет уже меня!

– Что вы себе позволяете! – взвизгнул толстяк, брызгая слюной. – Понабирают трусов, а людей спасать некому! В торговой системе спасатели, рискуя жизнью, эвакуируют пострадавших, не думая о собственной безопасности. А здесь? Совсем зажрались!

Понятно, кому-то чужие лавры покоя не дают, медальки захотелось.

– Согласно пункту 7/16, работа спасателей в зонах боевых действий, должна быть обеспечена силовой поддержкой.

– Будет тебе поддержка, - просипел толстяк.

На ИскИн корабля пришёл маршрут движения и коридор разгона. Вместе со мной в гипер уходили два эскортника шестого поколения.

Сука! Какая же это защита? Эскортный корабль или эсминец, по большей части, предназначен для работы в составе эскадры, обеспечивая быстрое наращивание сил в нужном направлении и для проведения разведки. Главное оружие эсминца – скорость. Быстро появиться там, где надо, отстреляться и также быстро убежать. Бронезащиты почти никакой, оружие самообороны только для работы в ближней зоне, боезапас ограничен. В случае боевых действий, шанс уйти у них будет, а вот у меня…

– "Что посоветуешь, Флора"?

– "Здесь особо выбирать не из чего: при выходе из гипера щиты на нос, скорость не сбавлять и в случае опасности разгон с резким изменением курса".

В рубке я появился за полчаса до выхода в системе. Настроение упало до минимума – меня терзали смутные сомненья. А если без шуток, тяжело было на душе.

– …3, 2, 1 – выход! В системе корабли без опознавательных кодов, - отчитался ИскИн корабля.

– Спасатель! – на экране появилось лицо командира одного из эсминцев. – Уходи! Здесь пираты. Попробуем отвлечь внимание на себя.

– "Два лёгких крейсера и три эсминца пятого-шестого поколения", – быстро сориентировалась Флора.

– "Мы можем попасть в систему первого боя наёмников"?

– "Да, это возможно".

– "Передавай координаты ИскИну корабля".

– Смена курса по новым координатам.

– Принято. Разгон, – отрапортовал ИскИн спасателя.

Вернуться назад мы не могли. Для этого нужно было погасить скорость и сменить курс движения на противоположный. По времени мы бы даже не успели сбросить скорость, пираты уже начали выдвигаться в нашем направлении.

– Щиты на корму. Полный форсаж.

За мной увязались все эсминцы, но они не успели. А вот ракетный залп напоследок выдали – шесть ракет неумолимо настигали нас. Противоракетами удалось уничтожить четыре ракеты, одну сняли лазерные установки самообороны и последнюю взял на себя энергетический щит. В гипер уходили с докладом ИскИна спасателя о разгерметизации нескольких кормовых отсеков и отсутствием контроля над двумя маневровыми двигателями.

– …3, 2, 1 – выход! Система пуста.

– Курс к астероидному кольцу. Будем искать корабль наёмников. Полное сканирование системы.

– Принято. Результаты первичного сканирования будут готовы через восемь минут.

За время полёта в гипере мне пришлось здорово потрудиться, помогая ИскИну с возникшими проблемами. В принципе, ничего страшного не произошло, герметичность корпуса мы восстановили довольно быстро, а вот с маневровыми не повезло – необходима полная замена, но это не так страшно, для спасателя отсутствие двух таких двигателей не критично.

Результатом первичного сканирования стало обнаружение останков двух эсминцев пиратов. Основательно подчищенные тушки эсминцев находились сравнительно недалеко от нас, но в таком виде не представляли никакого интереса. Наёмник обнаружился лишь через пять часов сканирования, вернее то, что от него осталось. Вся кормовая часть корабля была разворочена, в средней части виднелись пробоины. Похоже, произошёл аварийный отстрел повреждённого реактора, его взрыв и зафиксировали наёмники. Судя по всему, пираты тоже зафиксировали взрыв, а потому не искали беглеца.

– ИскИн корабля на запросы не отвечает. Наблюдается слабый энергетический фон. Живых биологических объектов не обнаружено.

– Смена курса на обнаруженный корабль наёмников.

– Принято. Плотность астероидного пояса требует участия пилота в управлении кораблём.

При входе в астероидный пояс перехватил управление полётом на себя и на малой тяге стал продвигаться к обнаруженному кораблю. Вблизи крейсер выглядел ещё более разбитым. Отстрел повреждённого реактора, как я потом определил, окончательно добил корабль: окончательно вышла из строя повреждённая при обстреле система жизнеобеспечения корабля, из источников питания остались только аварийные и если к этому добавить разбитый ИскИн, то станет понятно, что у членов экипажа шансов выжить не оставалось.

Даже с разбитой кормовой частью крейсер значительно, если не в разы, превосходил в размерах мой спасатель. Мне необходимо было пришвартоваться как можно точнее к центру масс корабля, чтобы было меньше проблем с его буксировкой. Надо спрятать кораблик подальше – начинка восьмого поколения редкость во Фронтире и стоит больших денег. Перед буксировкой решил осмотреть разведчик наёмников.

Те, кто считает, что мародёрка на погибшем корабле довольно занимательный процесс – большой выдумщик. Безвоздушное пространство, отсутствие освещения и хоть какой-то силы тяжести уже само по себе непростое испытание, а выплывающие из ниоткуда предметы и, что самое ужасное трупы, могут кому хочешь вывернуть психику наизнанку, особенно если эти "предметы" подкрадываются к тебе со спины. И всё это в полной тишине и темноте. Нет, темноты я особо никогда не боялся, но непривычная обстановка отдавала жутью. Человек быстро ко всему привыкает, надеюсь, этот опыт пойдёт мне на пользу.

За три часа исследования корабля я обнаружил девять членов экипажа, шестеро из них было в боевой рубке. При отсутствии питания на борту рубку удалось открыть при помощи взятого с собой ремонтного дроида. Все шестеро находились на своих боевых постах. У капитана на шлеме был прикреплён информационный чип, который я взял с собой. Оборудование в рубке, внешне выглядело целым, тем непонятнее было состояние ИскИна. Даже при отсутствии основного питания он должен был работать от аварийного источника питания. Вскрыв панель стойки ИскИнов, обнаружил почерневший бронекопус основного ИскИна, похоже, он перегрелся и сгорел, рядом стоявшие малые ИскИны выглядели куда лучше. Пожар? Короткое замыкание? Стечение обстоятельств? Теперь это не важно…

Среди других находок были: неполный комплект корабельного ремонтного комплекса "Эллинг 8ФК" из семи дроидов, звено абордажников "Редут 8К", полный комплект малой медсекции "Эскулап" восьмого поколения, личные вещи экипажа и сейф в каюте капитана. Вполне возможно, что найдётся что-то ещё – это всего лишь результат беглого осмотра крейсера, кстати, в оружейку я так и не попал, бронированную дверь повело и без резака там делать нечего.

Уже на борту спасателя озадачил ИскИн подыскать подходящее место для крейсера-разведчика. Пока он занимался поиском, разобрался с посланием капитана наёмников. Да, это было прощальное письмо. Наёмники погибли осознанно, никто из них не захотел сдаться на милость победителю. Среди наёмников и пиратов уже давно сложилась взаимная "любовь" результатом которой было одно – смерть. Ни те, ни другие не брали друг друга в плен, а если такое случалось, то того ожидала долгая и мучительная смерть. Вот и экипаж крейсера выбрал смерть плену. Кибераптечки сделали их выбор безболезненным и быстрым.

В прощальном послании капитана содержался отчёт о проведённом бое и состоянии корабля на момент принятия экипажем решения о добровольном уходе из жизни. Мои подозрения об отстреле реактора и коротком замыкании с последующим пожаром в отсеке с ИскИнами подтвердились. Надо отдать должное наёмникам – они до конца остались профессионалами. Сильные духом парни…

Местом схрона для крейсера была выбрана огромная глыба породы, густо напичканная железорудными вкраплениями. Её естественный фон был значительно насыщеннее разведчика и проблем с маскировкой не предвиделось. После того, как корабль был отбуксирован и закреплён на выбранной глыбе, стал вопрос с ИскИном спасателя. Мне очень не хотелось, чтобы через него вышли на мою "заначку".

– "Флора, что посоветуешь"?

– "Не беспокойся, в данном случае особых проблем не вижу. Коды доступа у нас есть, подчищу немного память ИскИна и всё. По новым данным ты в этой системе занимался ремонтом. Никакой информации о найденном корабле наёмников в ИскИне спасателя не будет".

Прыгать решил сразу в родную систему, так как время дежурства у шахтёров истекло. Выход из гипера и стыковка с транспортным терминалом произошли без неожиданностей. А вот открыв шлюз здорово удивился – на пороге терминала меня встречала делегация в составе офицера безопасности станции и четырёх спецназовцев.

– Клим де Росс, вы арестованы! Прошу сдать оружие…

Глава 12

Классификация боевых кораблей Содружества не столь очевидна, но всё можно выделить основные классы. Самыми лёгкими боевыми кораблями является пара корвет-фрегат. Предназначены для охраны баз базирования и обеспечения повседневной деятельности флота в ближней зоне ответственности. Как правило, данные корабли, строятся на базе одного корпуса, но по исполнению и возможностям делятся на лёгкую и тяжёлую версии, соответственно более дешёвую и дорогую. Следующая пара: эскортный корабль сопровождения – эсминец. Строятся тоже на базе одного корпуса. По назначению первые предназначены для обеспечения защиты сопровождаемых конвоев, а у вторых в приоритете задачи по нападению и разведке.

Выдержка из памятки для курсантов первого курса флотских учебных центров

– В чём меня обвиняют, если не секрет? – поинтересовался я у офицера, осматривая тесный карцер в который меня определили.

– Не секрет, - усмехнулся он, поглядывая на меня. – Диспетчерская служба шахтёрской системы обвиняет тебя в трусости, не оказании помощи терпящим бедствие, профессиональной некомпетентности, необоснованном бегстве из системы назначения.

– Это смешно?

– Это много для нормального обвинения.

– Что меня ждёт?

– Завтра, в зале суда, тебе будет предъявлено официальное обвинение и там же заслушаны все стороны конфликта. Если у тебя есть, чем ответить, то постарайся, чтобы это никуда не делось…

Смотря на закрывшуюся дверь за офицером СБ, пытался понять зачем он меня предупредил. Личное или ведомственное? А, хрен с ним, сейчас это не столь важно.

– "Флора, надо скопировать данные с ИскИна спасателя".

– "Уже".

– "И когда ты успела"?

– "Скопировала на всякий случай, когда подчищала ИскИн".

– "Молодец, предусмотрительная ты моя. Как оцениваешь наши шансы"?

– "Если система правосудия ещё не совсем прогнила, то выше 50%. Очень похоже на то, что из той системы, в которую нас направили, никто не вернулся, а это провал диспетчерской службы – отправлять в зону боевых действий столь незначительные силы. Им бы с флотом надо было вначале договориться, но решили обойтись теми силами, что были под рукой – понадеялись на лучшее. Не получилось… Готовься к тому, что тебя обвинят в гибели сопровождающих нас эсминцев".

– "Это ещё каким боком"?

– "Ты струсил, бросился из системы, а у эсминцев был прямой приказ – обеспечить силовую поддержку. В результате твоих необдуманных действий их уничтожили".

– "А как же данные ИскИна спасателя"?

– "Ещё не вечер, как говорят у вас. Уверена, к завтрашнему судебному заседанию с ИскИном спасателя случится, что-то ужасное, причём с полной потерей памяти".

Флора оказалась права. Обвинения, выдвинутые диспетчерской службой, подтверждались несколько подтёртой версией наших "переговоров" зафиксированные ИскИном шахтёрской станции и трактовались в пользу обвинителя. По их версии, только под давлением штрафных санкций я согласился на перелёт в назначенную систему, к тому же я проявил глубокое неуважение к службе спасения и своим коллегам, которые отличились в недавних событиях в системе торговой станции.

– Клим де Росс, что вы можете ответить на предъявленные обвинения?

Импозантного вида судья с отрешённым видом полуобернулся ко мне. Его с иголочки тёмно-синяя мантия поблескивала знаками высшей судейской власти, а нарочито безразличный взгляд, подчёркивал принадлежность к высшей аристократии Звёздного баронства.

– На ИскИне корабля спасателя есть полная версия нашего разговора с диспетчерской службой, в которой я выразил сомнения по поводу безопасности полёта и несоблюдения некоторых пунктов контракта, подписанного мной со службой спасения.

– К сожалению, по сообщению службы спасения, данная запись не может быть предоставлена, по причине технического сбоя произошедшего с ИскИном при снятии с него интересующих нас данных.

М-да… дело несколько усложняется – диспетчерская служба и служба спасения работают в паре и похоже, всем уже ясно, кто будет козлом отпущения…

– У меня есть сохранённая копия данного разговора.

– Вот как? – оживился судья. – Будет интересно сравнить ваши записи.

– Ваша честь! – раздался голос со стороны обвинителя. – Предоставленная запись грубая подделка и не стоит потраченного времени на её просмотр, особенно со стороны находящихся здесь представителей новостных каналов.

– А на чём основываются ваши выводы о грубой подделке? Мы ведь её даже не просматривали, тем более, без заключения экспертной комиссии по этому поводу. Впрочем, я вас понимаю и репортёрам действительно ни к чему тратить своё время. Думаю, будет лучше, если мы пригласим их к оглашению решения суда.

Репортёры без возражений быстро покинули зал заседаний. Похоже, судебная власть в баронстве пользовалась непререкаемым авторитетом и возражать ей никто не собирался. Минут через двадцать судья "ожил" и продолжил заседание:

– По заявлению экспертной комиссии запись является подлинной и приобщается к делу. В связи с этим часть обвинений с Клим де Росс снимается. Сторона обвинения?

– Мы не согласны с этим решением, Ваша честь.

– У вас есть какие-то другие доказательства ваших обвинений?

– Нет, Ваша честь.

Судья кивнул головой и повернулся ко мне.

– Обвиняемый?

– Полностью с вами согласен.

– Хотелось бы узнать о вашей версии действий в системе назначения.

– В системе оказались пираты, во много раз превосходящие по силам сопровождающий меня эскорт. Трезво оценив ситуацию, капитан эсминца отдал мне приказ покинуть систему. Завязался бой, мой корабль получил повреждения и только благодаря мужеству капитанов сопровождающих меня эсминцев смог уйти в гипер.

– Это ложь! Капитаны не могли отдать такой приказ!

– Обвинитель, успокойтесь. На чём основывается ваша уверенность в отсутствии такого приказа?

– Они не обладали данными полномочиями!

– Значит ли это, что не обладая в полной мере данными об обстановке в системе назначения вы подвергли необоснованному риску экипажи посланных вами кораблей?

– Это были военные, Ваша честь и это их работа – защищать независимость нашего Звёздного баронства, что они и сделали, сложив головы в неравном бою с врагами.

– Что вы на это скажете обвиняемый?

– Служба спасения не имеет никакого отношения к военным и корабль капитаном, которого я являлся, совсем не похож на крейсер и значит, под категорию военнослужащих не попадаю. Кроме того, согласно Устава службы спасения в случае боевых действий я должен починяться приказам военных. В подтверждение своих слов могу предоставить запись боя в системе.

– Х-м… - едва слышно усмехнулся судья. – Это становится интересно…

Ещё через полчаса изучения записи судья вынес свой вердикт:

– Запись, предоставленная обвиняемым, признана действительной и приобщена к делу.

– Сторона обвинения?

– Возражений нет, - недовольно пробурчал обвинитель.

– Обвиняемый, что вы скажете по поводу оказанного вами неуважения к службе спасения и коллегам.

– Этого не могло быть, потому, как я являюсь непосредственным участником упомянутых событий в торговой системе.

– Вот как? – удивился судья. – В зале должен быть представитель службы спасения. Прошу вас.

– Ваша честь, на данный момент я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть это заявление, в связи с известными событиями с ИскИном корабля.

– Вот как? Очевидно, кроме едва работающего ИскИна на спасателе в службе спасения их вообще нет? – съехидничал судья.

– Обвиняемый, у вас есть, что сказать по этому поводу?

– Да, Ваша честь. У меня есть благодарственное письмо от главы отделения наёмников за спасение их сотрудников, а также письмо от Сай де Кисс, отца спасённой мной девушки.

– Сай де Кисс, один из директоров концерна "Юникред"? – поинтересовался судья.

– Да, Ваша честь!

Судья тяжёлым взглядом окинул сторону обвинения. М-да… ничего хорошего этот взгляд не обещал.

– Будьте добры, - обратился ко мне судья.

Я быстро переслал сообщения.

– "Флора, ты заметила, как у него изменилось настроение"?

– "Конечно. Когда дело касается стратегических партнёров, веселье заканчивается быстро, особенно в сложившейся обстановке. С самого начала было понятно, что все обвинения – фарс. Но кому-то надо было ответить за провал в системе, куда нас отослали – выбрали тебя. Судебная власть сквозь пальцы смотрит на подобные шалости местной аристократии, как-то не принято здесь наказывать своих. Твои выходки с сохранёнными записями здорово повеселили судью, но боюсь, что тем бы и закончилось, если бы не упоминание имени одного из главных торговых партнёров Звёздного баронства. Судья не собирается давать ни малейшего повода для недовольства представителя одной из могущественных корпораций Аратана. Что же касается наказания, то выберут кого-нибудь другого".

– Да, получил, - продолжил судья. – Благодарственное письмо от наёмников на имя Клим де Росс. Приглашение посетить родовое поместье де Кисс в любое удобное время на имя шевалье Клим де Росс.

В зале воцарилось гробовое молчание.

– Шевалье? – изменился в лице судья.

– Да, Ваша честь!

– Почему ваш статус не отображён официально?

– Издержки миграционной службы, Ваша честь.

В зале вновь воцарилось молчание. Через минуту судья принял какое-то решение и продолжил:

– Дело против шевалье Клим де Росс закрыто за отсутствием состава преступления.

– У вас есть какие-то претензии шевалье?

– Да, но они личного характера.

Судья молча кивнул, будто соглашаясь со мной.

– Судебное заседание завершено.

Журналисты так и не узнали решения суда, им сообщили, что заседание вообще не состоялось из-за случившейся юридической ошибки.

– "Почему заседание суда так внезапно закончилось"? – поинтересовался я у Флоры.

– "Потому, что юридические процессы с участием аристократов происходят несколько иным порядком и в других условиях. Главным различием данного судебного разбирательства является то, что аристократ, в случае голословных обвинений в его адрес, вправе вызвать обвиняющую сторону на поединок чести. Теперь ты понимаешь, как тебя отблагодарил Сай де Кисс"?

– "М-да… сильно!.. Признать себе равным замухрыжку из Фронтира, обеспечив тем самым ему хоть какую-то неприкосновенность и всё это в благодарность за спасение дочери. Выходит, Сай неплохо ориентируется в местных реалиях".

– "Верно! Скорей всего, Сай де Кисс не исключал возможность устранения истинного участника спасения с целью присвоения чужих лавров, что в принципе и произошло. Ты выступил в данной операции в роли обыкновенного перевозчика груза, а истинными "спасателями" стали руководитель службы спасения и его главный инженер".

Наш разговор прервался у входа в док службы спасения. Оказалось, что мои коды допуска аннулированы и я теперь не могу забрать свои вещи с корабля. ИскИн дока сообщил, что данная процедура стандартная и вещи вскоре принесут. Через полчаса ожиданий мне вынесли мой многострадальный рюкзак. Демонстративно проверив его содержание, я отправился на поиски нового жилья. Пока Флора изучала наиболее подходящие варианты, отправил службе спасения уведомление о прекращении действия нашего контракта с пометкой о несоблюдении условий контракта работодателем и требованием выплаты компенсации. Тут же пришёл запрос об уточнении пунктов нарушенных службой спасения. В ответ отправил преамбулу обвинений диспетчерской службы в мой адрес с пожеланием скорейшей встречи с руководителем этой службы лично.

Пока я добирался до выбранного Флорой отеля на мой счёт упала довольно кругленькая сумма – 86 тысяч кредитов.

– "Стандартная компенсационная выплата годового контракта, пересчитанная по повышенной ставке (ты же теперь аристократ!) с вычитой суммы за учебные базы предоставленные службой спасения", – прокомментировала Флора, почувствовав моё недоумение.

Похоже, служба спасения в лице его руководителя барона Сегю де Каро решила, что дешевле будет откупиться, чем доводить дело до суда с неясными последствиями. Очевидно, моя физическая форма внушает некоторые опасения, в случае разрешения дела на поединке чести и в данном случае победитель получает всё! Теперь следует ожидать ответного шага от диспетчерской службы, моё желание о скорейшей встрече с её руководителем я уже озвучил.

Отель оказался классом повыше, чем тот в котором я обитал до подписания контракта со службой спасения. Повыше и подороже… По словам Флоры, теперь я должен соответствовать статусу, который, кстати, сразу же изменился после закрытия суда, иначе местные меня не поймут. Небольшой одноместный двухкомнатный номер обходился в 120 кредитов в сутки, при моих теперешних капиталах это конечно мелочь, но всё же…

Перебирая вещи в рюкзаке, наткнулся на подарок наёмников. Понятно, что в связи с сорванным контрактом много они позволить не могли, но отблагодарили как смогли: комплекты баз "Абордажник: самооборона без оружия" пятого уровня и "Абордажник: лёгкое энергетическое оружие" также пятого уровня. Скорей всего у них, где-то скидка на эти базы или одолжили у местных, вот и получилось – и дёшево, и сердито. Хотя, если честно, не совсем уж и дёшево – это первые уровни стоят копейки, а чем дальше, тем лес дремучей. Если смотреть на примере баз техника, то база первого уровня стоит чуть меньше 1000 кредитов, второй уровень – 2000-2500, а дальше… Хотите хорошо зарабатывать и жить не отказывая себе ни в чём – платите! Базы третьего уровня начинаются уже с 4000 кредитов и это в условиях Фронтира становится неподъёмной суммой для большинства населения. Четвёртый уровень – от семи с половиной тысяч, пятый – не менее 15 тысяч. И всё это при заработной плате техника четвёртого уровня в 15-20 тысяч. Тут не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что потолком для Фронтира является всё тот же четвёртый уровень. Надо понимать, что в данном случае речь идёт именно об учебных базах, а не о пакете баз по профессии, в который входит необходимый минимум "выжимок" из вторичных сопутствующих баз и цена таких пакетов в разы больше. В чём разница? Если предстоит сложный ремонт и на него нет технологического сопровождения в изученной базе, ты его никогда не осилишь. При изученном пакете баз приходит понимание сущности предстоящего ремонта и здесь уже всё зависит от твоей смекалки.

Решив проблему с жильём, занялся другой – мне крайне необходим хоть какой-нибудь кораблик для полёта в систему с малой флотской базой Джоре. В голове сложилась только одна идея. Есть, правда ещё один вариант, но очень уж он рискованный. Пока сосредоточимся на первом, а дальше как получится…

Суть первого варианта заключалась в поиске разбитого корабля и восстановление его собственными силами. Прямо скажу, вариант тот ещё… Учитывая то, что во Фронтире ещё встречаются летающие объекты второго поколения, с теми средствами, что у меня имеются, найти что-либо новое маловероятно. Но не сидеть же на одном месте, ожидая неизвестно чего…

Кстати на счёт средств – на данный момент на моём счету около 260 тысяч. На борту крейсера-разведчика наёмников мне удалось найти пять банковских чипов. Суммы на чипах были небольшие, но, в общем, вышло неплохо – примерно 45 тысяч. На 300 тысяч можно было купить побитый фрегат третьего поколения или старенький каботажник четвёртого на местной корабельной свалке. То, что эти корабли разобраны и продаются по цене лома, думаю говорить особо не стоит. Мне срочно нужны кредиты! Как ещё один вариант, можно слетать в систему шахтёров и потрясти главного диспетчера, но боюсь, что билета для меня в эту систему не найдётся. Надо, что-то придумать по этому поводу, но это немного позже, а сейчас душ, обед или вернее ужин и спать. День вышел насыщенным.

За долгое время, сегодня утром, удалось провести полноценную разминку, благо размеры небольшого холла позволяли это сделать. Немного погодя спустился вниз, заморить червячка. Пока разбирался с заказанным завтраком, незаметно просканировал помещение ресторанчика, народу было немного и трудностей не предвиделось. Дело в том, что я решил немного поэкспериментировать – в моей книге для "чайников" описывается простенький вариант распознавания интереса к собственной натуре в условиях многолюдного окружения. У этого процесса есть один существенный недостаток – мне необходимо, хоть на миг, "поймать" взгляд подозреваемого, только тогда становится понятно, насколько силён интерес к тебе: либо это просто любопытство, либо целенаправленное наблюдение. Вот я и решил, почему бы этим не заняться нейрокому – у него и возможностей побольше и дальность сканирования не сравнить с моей. Флора быстренько организовала привязку и параметры отображения результатов. И теперь я с удовольствием разглядывал картинку с людьми, находящимися в ресторанчике, помеченные разными цветами: зелёные – тем, кому я абсолютно безразличен, жёлтые – мимолётный интерес и красный – профессиональное наблюдение. Именно красный, потому, что один посетитель таким цветовым пятном всё же был помечен. Мои опасения на счёт второго варианта стали оправдываться.

В принципе, обнаружить нужного тебе человека особой трудности не составляет. Если тебе известен отклик нейросети разыскиваемого, то это вообще не проблема. Каждая нейросеть, при взаимодействии с любым оборудованием Содружества оставляет свой программный след, своего рода IP-адрес, но которому разумный легко определяется. Вот и поиски информации Флорой по галасети не остались незамеченными, выходила-то она через мою нейросеть. Кстати, надо будет озадачить её этой проблемой.

– "Можно и не язвить, я тебя прекрасно слышу, - отозвалась Флора, - а проблема решается довольно легко – будем по надобности менять твой "IP-адрес".

Для того, чтобы не "потерять" интересующегося мной человечка, поставил на него метку. Ментальная метка – это капелька закапсулированной родной энергии внедрённой мысленным посылом в ауру интересующего тебя разумного, по ней он достаточно легко отслеживается. Всё-таки есть польза от почитывания книги для "чайников" перед сном! Хотя на счёт техники ментального посыла не уверен, нет такого в книге! Но, тем не менее, что и как делать я знаю и понимаю, спрашивается: откуда? Флора намекает на имплант "Псион" и его базу…

Поднявшись в номер, достал контейнер, доставшийся от Бира, с его маленькими, вездесущими дронами-разведчиками. В контейнере было пять дронов: два размером с мандарин и три крохи не больше сливы, покрытые мимикрирующим камуфляжем, они уже с расстояния двух метров были почти незаметны, даже в электромагнитном спектре. Ну, что же, настал их час. Одна слива молниеносно умчалась в сторону ресторана, наблюдать за помеченным мной индивидуумом.

Ближе к обеду моего караульного решили сменить, накаченный крепыш устроился на скамеечке рядом с отелем, контролируя выход из него. Пора узнать кто и откуда эти любопытные ребята. Хватаю с собой ещё один дрон, что побольше и спускаюсь к аварийному выходу. Ё-моё!.. у самой двери Флора обнаружила несколько жучков. Визуально их почти невидно, но если посмотреть в энергетическом спектре, они сразу же выделяются. Запускаю прихваченный дрон, его предназначение более расширенное, помимо основной разведывательной функции, он способен выводить из строя обнаруженные следящие сенсоры и детекторы – слабая электромагнитная вспышка и проблема решена. Правда, у этого способа есть существенный недостаток – хозяева уничтоженного оборудования будут в курсе, что произошло, но, думаю, времени необходимого для прибытия на место "инцидента" мне хватит, чтобы бесследно исчезнуть.

Своего наблюдателя я перехватил в секторе частных доков и едва успел запустить кроху-дрона в уже закрывающиеся за ним створки дверей. Для удобства наблюдения перебрался в рядом расположенную закусочную. В небольшом доке стояло несколько кораблей: небольшой внутрисистемный каботажник, яхта-корвет и фрегат пятого поколения. Мой визави направился к яхте. М-да… пожалуй, на этом всё. Дрон вслед ему посылать опасно – ИскИн яхты его обнаружит сразу, на поверхности корабля оставлять тоже опасно, непонятно, что за сенсоры там стоят. Спрятал своего разведчика за балкой силовой конструкции дока, пусть понаблюдает за яхтой немного издалека.

– "Флора, твоё мнение"?

– "Наблюдатели не местные, я пробила прописку яхты – они из шахтёрской системы. Дальше, думаю, тебе всё ясно".

– "М-да… в той системе только один разумный желает увидеться со мной".

– "Именно. Если они хотели бы тебя устранить, то сделали это уже давно. Они готовят похищение. Твоё похищение. Других вариантов я не вижу".

Диспетчер захотел покуражиться… Ткнуть меня в грязь, так сказать, лично. Ну-ну…

– "Как ты думаешь, охотников много"?

–"Яхта небольшая, нестандартная, построена по индивидуальному заказу, внешне даже поколение не сразу определишь, но больше 8-10 человек на борту расположить сложно: два члена экипажа, две VIP-персоны и до 4-6 сопровождающих лиц, в нашем случае личных наёмников".

– "Как на счёт ИскИна"?

– "Уже работаю. Непонятно откуда его сняли, явно с другого корабля, причём седьмого поколения, так что повозиться придётся. Мне необходим твой второй дрон-разведчик, буду использовать его как ретранслятор".

– "Да без проблем"! - согласился я с Флорой.

– "Внимание! Наёмники активизировались".

Трое наёмников, буквально выпрыгнули из яхты и энергичным шагом направились к выходу из дока. Похоже, дежуривший в отеле обнаружил мою "пропажу" и сопоставив этот факт с выходом из строя сенсоров, вызвал подкрепление.

– "Не спеши", - притормозила меня Флора, почувствовав мой настрой.

Незаметно проверил своё оружие: станнер, игольник, снаряжённый парализующими боеприпасами (летальный вариант снаряжения на территории торговой станции запрещён), вибронож – всё под рукой и в рабочем состоянии. Кстати, разрешение на ношение боевого оружия мне так и не потребовалось, оказывается, спасателям оно не требуется по роду деятельности, а для аристократов – статусная привилегия. Кровь забурлила от повышенного содержания адреналина, а это не есть хорошо. С тремя профессионалами разом я не справлюсь однозначно. Нужен реальный план действий.

Как ни странно, вариант с последовательным выбиванием наёмников по одному мне не подходит – они очень быстро сообразят, что к чему и как отреагируют на это мне непонятно. Желательно, чтобы они были все в одном месте и тогда используя эффект неожиданности у меня появится шанс вырубить их разом. Собрать же их всех можно только в моём номере. Моя сегодняшняя выходка, думаю, не оставила им выбора и ещё раз потерять меня они навряд ли решатся. Выходит нужно "объявляться" и ждать ночью гостей, но перед этим нужно забежать в ближайшую частную клинику – необходимо подготовить небольшой "подарочек".

В клинике прошло всё хорошо, тем и замечательны частники – лишних вопросов не задают, главное, чтобы деньги платали. Моё демонстративное появление в ресторанчике при отеле наёмники встретили с явным удовлетворением. По их выражениям лиц я понял, что эту выходку они мне припомнят. Отужинав, я отправился к себе, готовиться к встрече. Надо сказать, что наёмники сделали определённые выводы и теперь выход из моего номера контролировался россыпью сенсоров различного назначения. Некоторые из них умудрились попасть в номер, но очень скоро геройски погибли от воздействия дрона-разведчика управляемого Флорой.

Не знаю, что там решили наёмники, но выход из строя их оборудования однозначно их насторожил. Будем исходить из этого. Простого обывателя им бы точно не заказали, а по сему мою исключительную щепетильность по отношению к собственной безопасности можно отнести к привычной повседневной деятельности аристократа.

Ближе к ночи установил в холле "подарочек" для наёмников, ещё раз проверил оружие. Флора и нейроком перешли в режим непрерывного сканирования. В принципе, я готов, осталось лишь немного подождать…

Глава 13.

Оборонительное вооружение не является обязательным к установке на гражданские суда и корабли. В то же время, согласно существующим правам граждан Содружества разрешающим применять оружие для защиты своей собственности, установка оборонительного вооружения не запрещена. В условиях Фронтира эта возможность стала жизненной необходимостью. Кроме того, в зависимости от имеющегося социального статуса или значимости, гражданин Содружества имеет возможность приобрести наступательное вооружение. Ограничение по такому оружию - два поколения от стоящего на вооружении флота.

Выдержка из статьи «Гражданские права и обязанности» (Галапедия).

*              *              *

В четыре часа ночи Флора выдернула меня из обучающего транса.

- «Гости на нашем этаже. Двигаются с двух сторон, парами. Активных средств разведки и наблюдения не зафиксировано».

- «Ждём».

Замок моего номера был взломан мгновенно. Первая двойка тут же просочилась в холл и заняла позицию перед дверью спальной комнаты. Вторая, зайдя в номер, осталась у входа, страхуя первую.

- «Первая двойка вооружена станнерами, вторая игольниками в боевом исполнении», - вычислила Флора.

Заталкиваю в нос фильтры и жду самых нетерпеливых. Дверь неслышно открывается, сразу же активирую свой «подарок». Две тени врываются в комнату и уже не обращая на скрытность, стреляют из станнеров по кровати. Спрятавшись в встроенном в стену платяном шкафу, наблюдаю как один из нападавших подходит к кровати и одёргивает скомканное одеяло. Тут же стреляю из игольника через приоткрытую панель шкафа. Характерные звуки щелчков заполнили спальню. Если «подарок» в холле не сработал, мне конец! Первая двойка лежит у кровати, так толком и не поняв, что произошло. Ползком добираюсь до двери и осторожно выглядываю в холл - тишина…

- «Можешь вставать, судя по всему, они без сознания», - обрадовала Флора.

- «Свет. Вентиляция», - командую я.

- «Принято».

Возле входной двери вповалку, друг на друге, лежала вторая пара наёмников. Быстро пробежался по пока ещё неадекватным охотникам, фиксируя конечности наручниками, которые нашлись у них на поясах и заодно угощая ударной дозой из станнера.

- «Воздух очищен, дышать можно без фильтра», - сообщила Флора.

С удовольствием избавляюсь от них. Похожу к столику и достаю из-под него небольшую ампулу с расположившимися на ней жучками из браслета-бытовика. Они-то и вскрыли ампулу, начинённую усыпляющим газом, который используется в медкапсулах. Вот такой был «подарочек». Перетаскиваю наёмников в спальню и одеваю на всех дыхательные маски, заправленные этим же газом. Пусть ещё поспят, мне не нужно, чтобы кто-то из них через нейросеть сообщил о своём провале. Оглядев картину своих трудов, удовлетворённо хмыкнул. А теперь настала очередь второй части Марлезонского балета…

- «Флора, что у нас с искином»?

- «Всё в порядке, он наш. Имей в виду - это почти мой максимум. Восьмое поколение искинов, при наличии свободного времени, взломать ещё смогу, а выше уже нет. Возможности для этого есть, но мои мощности не безграничны. В дальнейшем работа возможна только в кластере с дополнительными вычислительными мощностями».

- «Понятно, будем иметь в виду. Как попадём в док»?

- «Коды допуска есть в искине».

Особых трудностей добраться до корабля наёмников, при наличии свободного допуска в док не составило. Сложности образовались непосредственно на борту корабля, когда я попытался выйти из шлюза.

- «Клим, у нас проблема»!

- «В чём дело, Флора»? - остановился я.

- «На яхте находится звено дроидов-абордажников в непосредственном подчинении командира группы захвата. У искина нет допуска к их управлению».

- «Кто, где находится»?

- «Второй пилот дежурит в рубке. Капитан спит в своей каюте. Командир группы захвата находится в общем кубрике. Два дроида контролируют выход из шлюза, один у рубки и последний у кубрика».

- «Выходит, если я выйду из шлюза, то боевик меня сразу же засечёт»?

- «Да».

Япона мама… и что делать? Корабль наш, а войти в него невозможно…

- «Флора, ты доступ к кибердоктору имеешь»?

- «Да, через искин корабля».

- «Такой же «подарочек», что приготовили для наёмников, сделать сможешь»?

- «Без проблем! Полагаю, доставку газа надо организовать по системе вентиляции»?

- «Тебе видней, главное, чтобы со стопроцентной гарантией».

- «Время ожидания восемь минут».

Через положенное время шлюз открылся. Мимо двух абордажников проходил с опаской, но никакой реакции с их стороны не последовало. А потом мне пришлось побегать, перетаскивая спящих членов экипажа в кубрик наёмников. Хорошо ещё, что фильтры не выкинул, а положил в нагрудный клапан комбеза, а иначе бы моя затея не выгорела. Пока возился с наёмниками несколько раз натыкался на снующих туда-сюда дроидов из штатного ремонтного комплекса корабля. Оказывается Флора, тоже не теряла зря время и оперативно отключала абордажников имеющимися у неё средствами.

Теперь настала очередь вступление в права владельца кораблём. Законы Фронтира на счёт этого были достаточно лояльны - тот, кто владеет кодами доступа и управления кораблём, тот и хозяин. Вопли типа: «Украли!», никого не интересуют. Если у тебя смогли отжать корабль, то это говорит лишь о том, что хозяин ты был никчёмный и за свою собственность постоять не в состоянии. Такая лояльность, в условиях Фронтира, была жизненно необходима, иначе войны за собственность были бы бесконечными. Да и с пиратами это позволяло находить общий язык - их добыча свободно продавалась на всех торговых станциях, что при известном дефиците высокотехнологичной продукции было немаловажным фактором.

Прописав себя владельцем и капитаном корабля, решил с официальной регистрацией пока не спешить, иначе об этом сразу же станет известно заказчику. С наёмниками решил особо не заморачиваться, сгрузил их на заказанную гравиплатформу и отвёз в свой номер. Пришлось немного потрудиться, перетаскивая их. Вопрос о ликвидации не стоял, приказа о моём физическом устранении у них не было. Перед уходом всех тщательно обыскал.

Яхта действительно была построена по индивидуальному заказу, но это не значит, что это был полностью самобытная разработка. Основой был проект корвета посыльной службы флота, назначение которого была доставка особо важной почты и грузов. Радиус действия - зона ответственности базы флота, а это не больше 15-20 систем. Вооружение чуть посильней и продвинутей, чем у спасателя, но тоже - строго оборонительного характера. Трюм почти никакой: место на два больших стандартных контейнера (15×5×5) и шесть средних (10×5×3). Скорость и манёвренность яхты на уровне боевого фрегата. По габаритам яхта была значительно меньше спасателя и была сравнима с размерностью фрегата, общая длина не превышала 140 метров. В целом, этот проект можно отнести к переходному классу между малыми и средними кораблями. Главным отличием яхты от флотского корвета была установка двух роскошных кают за счёт некоторого снижения объёма военного оборудования и более качественной внутренней отделкой. Всё это я узнал из безранговой учебной базы, хранящейся в закромах искина яхты.

- Иксин, полное тестирование всех систем корабля. Ко мне обращаться - капитан.

- Принято, капитан, - раздался безликий мужской голос. - До конца задания 36 минут.

- Краткий доклад по составу оборудования и вооружения корабля.

- На корабле установлен стандартный комплекс навигационно-информационного и связного оборудования для данного класса кораблей. Система сканирования пространства, оборонительное вооружение и энергетические щиты соответствуют флотским стандартам класса фрегат седьмого поколения. Из приписанных инженерных средств поддержки на борту имеется технический комплекс «Ант 7ФК», состоящий из семи дронов. В составе малой медицинской секции имеется кибердоктор «Эскулап 6ФГ» и две медкапсулы «Стационар 6ФГ». Оружейная секция оснащена вооружением и оборудованием из расчёта на шесть носителей по стандартам флотских штурмовиков шестого поколения. Кроме того, на борту имеется четырёхместный грузопассажирский челнок. Из неподконтрольных средств усиления на борту было замечено звено дроидов-абордажников «Рекрут 6ФК».

Пока искин тестировал все системы, на местной торговой площадке заказал пакет инженерных учебных баз. В свете планируемых событий она мне будет крайне необходима.

- Полное тестирование всех систем корабля завершено. Все системы работают в штатном режиме. Общий остаточный ресурс - 80%. Корабль готов к выполнению штатных задач. Запасы по топливу - 45%. Запасы продовольствия и воды в норме.

- Сделай запрос в диспетчерскую на срочный вылет и закажи дозаправку.

- Принято. Поступило сообщение от курьера.

- Обеспечить пропуск на борт корабля, я его встречу у шлюза.

За пакет инженерных баз четвёртого уровня пришлось отдать 68 тысяч! Подошедший заправщик, списал с моего счёта ещё почти четыре. Я не жадный, но поубивал бы всех с такими ценами…

- Диспетчерская служба интересуется маршрутом движения, - сообщил искин яхты.

- «Флора, передай координаты системы, где мы спасли наёмников».

Через пять минут от диспетчеров поступило разрешение на вылет. Перед самым уходом в гипер сделал анонимный звонок в службу безопасности станции с заявлением о нападении. Интересно, как наёмники объяснят своё нахождение в моём номере?

В памятной системе было тихо. По-хорошему надо было бы побывать ещё в паре систем, чтобы запутать свои следы, но боюсь, что у меня банально не хватит топлива. Придётся рискнуть и прыгать в систему с флотской базой сразу. Предполагаемое время полёта около пяти суток, учитывая автономность яхты в две декады, укладываюсь в этот срок спокойно. Чтобы не терять зря время определил себя в медкапсулу, учить инженерные базы.

*              *              *

За час до выхода из гипера меня подняла Флора:

- «Клим, прибываем, пора вставать».

- «Как обстановка»?

- «Всё нормально. Ты бы дал имя искину, а то мучается бедный в полной неопределённости».

- «Прямо-таки мучается»? - ухмыльнулся я, уже находясь в душе.

- «Зря ты так скептически относишься к этому. Мы находимся в постоянном контакте и я заметила, что он в некотором замешательстве. Ему тоже хочется стать полноценной самостоятельной личностью, но для этого нужно выбрать определённый вектор развития и значение имени в этом играет немаловажный фактор «.

В рубке появился за пятнадцать минут до выхода из гипера, побывав перед этим в кают-компании.

- Искин, доклад.

- Все системы работают штатно.

- Прими свой новый позывной - Скиф. Был такой народ у меня на родине, откуда он пришёл и куда исчез, так толком до сих пор никто и не понял… Некоторые утверждают, что они были прародителями, ставшей в дальнейшем, великой нации. Флора, подготовь, пожалуйста, справочку по этому вопросу.

- Принято, - раздалось двойное эхо из мужского и женского голосов.

Система флотской базы джоре встретила нас пугающей пустотой. Полуостывшее светило едва освещало первые две планеты, а дальше была беспросветная мгла. На орбите пятой планеты, самого крупного объекта в системе после потухшей звезды, отсутствовали какие-либо спутники, а должны были быть. Вереница вращающихся вокруг планеты глыб и ужасающие своими размерами кратеры на её материках, говорили, что спутники всё же когда-то были и то, что ещё находится на орбите это их жалкие остатки.

- Полное сканирование орбиты планеты. Ищем всё, что выходит за рамки общего фона.

- Всё указывает на то, что когда-то здесь произошла грандиозная битва, - обозначилась Флора.

- Почему ты так решила?

- В системе не хватает двух крайних планет, флотская база, судя по всему, уничтожена и самое важное - почти потухшая звезда.

- А что с ней не так?

- В прилегающих системах звёзды сверкают как новенькие.

- Думаешь, в выборе оружия джоре здесь особо не заморачивались?

- Похоже на то.

Через девять часов непрерывного сканирования Скиф по его результатам составил отчёт:

- В околопланетном пространстве обнаружено 56 локальных аномалий. 45 из них относятся к рудным образованиям и носят естественный характер, восемь являются обломками металлических конструкций искусственного происхождения, два объекта опознаны как оборудование Содружества - это шахтёрский корабль «Жнец 4ФГ» и его спасательная капсула. Последняя аномалия имеет естественное происхождение, но при сканировании даёт слабый нестандартный отклик. Опознание и снятие характеристик аномалий производились разведывательными зондами из средств специального оборудования корабля. В анализе данных принимала участие Флора.

- Давай посмотрим металлические обломки.

На обзорной панели появились изображения непонятно чего. Честно говоря, искусственность их происхождения вообще не просматривалась, но если Скиф утверждает это, будем ему верить.

- Что у нас по «Жнецу» и капсуле?

Шахтёр выглядел не лучше: весь побитый, с видимыми сквозными пробоинами, задняя часть корабля вообще смята в гармошку. Капсула выглядела не столь удручающе, но зияющая пустотой кабина пилота говорила, что и здесь не обошлось без столкновений с орбитальным мусором.

- Как я понимаю у нас осталась только непонятный кусок глыбы?

- Да, капитан. Вывожу его изображение на панель.

- Флора, что скажешь? - поинтересовался я, разглядывая картинку.

- Глыба естественного происхождения, очень похоже, что это отколовшаяся часть, чего-то более фундаментального. Если предположить, что внутри его находится какой-то объект, то его размеры совпадают со стандартным отсеком станции или базы.

- Скиф, как на него попасть?

- Это невозможно, капитан. Там очень сложная обстановка, наши щиты не выдержат. Можно использовать наш челнок в качестве буксира. По моим расчётам, мощности челнока вполне хватит, чтобы перевести обломок на более безопасную орбиту.

- Моё присутствие потребуется?

- Нет, капитан. Предполагаемое время на буксировку - двое суток.

- Скиф, Флора, благодарю за проделанную работу.

Настало время разобраться с добром, доставшимся от наёмников и членов экипажа яхты: семь банковских чипов с общей суммой в 56 тысяч кредитов, две учебных базы («Боевые дроиды: абордажник» - 4 уровень и флотская «Фрегат: высокоэнергетические системы защиты» тоже в четвёртом уровне). Про оружие, энергетические ячейки к нему, боеприпасы, кибераптечки говорить, думаю, не стоит, они у меня уже в рюкзаке не помещаются, а вот от капитана мне досталось довольно интересное колечко. На вид совершенно обыкновенное, но в энергетическом плане виднеется какое-то полузатёртое плетение, а небольшой камушек накопителя совершенно пуст.

- «Флора, твоё мнение».

- «Не буду утверждать, но очень похоже на «Полог молчания». Попробуй запитать накопитель, посмотрим, что из этого выйдет».

Влил немного энергии в камушек. Плетение вспыхнуло и опять почти исчезло.

- «Обновилось и вошло в рабочий режим», - подсказала Флора.

Мысленным посылом попробовал «включить» артефакт. Ничего не произошло.

- «Ты посмотри в энергетическом плане», - опять посоветовала Флора.

Пригляделся - вокруг меня, едва заметно, мерцал высокочастотный энергетический купол.

- «Скиф утверждает, что с твоей стороны не проходят ни звуковые, ни электромагнитные колебания. Ты наблюдаешься только в оптическом диапазоне».

Понаблюдав за куполом ещё немного, отключил артефакт.

- «А как тепловое излучение»?

- «Также не фиксируется и скорей всего используется для подпитки купола».

Хорошая попалась игрушка. Интересно, откуда она у капитана? Кстати, у него в сейфе отыскался ещё один чип с суммой в 84 тысячи, как я понял, финансовое обеспечение операции. Кроме личных бумаг и документов капитана больше там ничего не было, оно и понятно - корабль был не его собственностью. Собрав всё оружие, спустился в оружейку. М-да… чёрно-матовые скафы абордажников впечатляли. Место для оружия едва отыскалось, в полузабитой боеприпасами резервной оружейной стойке. Кибераптечки я определил на склад медицинской секции.

Тот, кто считает, что путешествовать в гордом одиночестве удел брутальных мужчин и они находят в этом какое-то удовлетворение - неправда. Я бы даже сказал - глубокое заблуждение. Человек существо общественное и каким бы он не был одиночкой, живое общение, хоть изредка, жизненно необходимо. Космическая пустота и однообразная обстановка вокруг потихонечку давит на психику. Потихонечку и безвозвратно. В этом плане мне было несколько легче - какое ни есть общение, я мог себе позволить. Кстати, Флора прекрасно понимала все «прелести» космического бытия и старалась общаться со мной не только на производственные темы. Вот и сейчас, пыталась запудрить мне мозги на тему: «чем занять себя на двое суток». Сошлись во мнении, что лучше будет, если я займусь изучением недоученных инженерных баз. Возражений у меня не нашлось.

- Все системы работаю в штатном режиме. Интересующий нас объект выведен на безопасную орбиту. Челнок заправлен и готов к вылету, - встретил меня докладом Скиф.

Особой важности дел у меня не предвиделось, так что откладывать встречу с местной аномалией смысла не было. Облачившись в скаф капитана «Орбис 7ФГ» перешёл на борт челнока. После отстыковки, перехватил управление на себя и довёл челнок до глыбы в ручном режиме - всё лучше, чем тупо пялиться на обзорный экран. Швартовался к глыбе по подсказке Флоре, по её расчёта, точно под нами будет, что-то похожее на грот, который мне и предстоит исследовать.

Перед выходом проверил страховочный фал, так - на всякий случай. Система спасения и навигации скафа в принципе не даст «заблудиться» или «потеряться» и даже, если ты будешь без сознания, по указаниям искина корабля или челнока она самостоятельно доставит тебя на борт. Но всё же - бережёного… А если честно, то да, побаиваюсь я открытого космического пространства. В виртуальных капсулах меня поначалу аж на изнанку чуть не выворачивало, потом правда притерпелся, но дух до сих пор захватывает.

Под днищем челнока действительно оказался небольшой грот, в центральной части которого была удивительно ровная поверхность. Сканирование показало, что по всем характеристикам это природный монолит, но то, что я видел своими глазами, говорило об обратном. В энергетическом плане, тоже ничего не было понятно - почти полный ноль, только, где-то на пределе восприятия, что-то едва пробивалось сквозь энергетический хаос околопланетного пространства. Попробовал мысленным посылом дать команду на открытие - реакции никакой. Может ошиблись и это действительно природный объект?

- «Внимание! Зафиксирована слабая энергетическая активность»! - сообщила Флора.

В энергетическом плане на плоской поверхности грота активизировалась зона весьма напоминающая запитывающий контур накопителя. Похоже, меня приглашают поделиться ментальной энергией. Сливаю четверть своего запаса - полное молчание, только появившийся контур проявился более чётче. Добавляю ещё четверть.

- «Фиксирую запрос на коды допуска», - проинформировала Флора.

- «Отсылай все коды полученные от Декана и искина с Теллуса».

- «Коды приняты, ждём».

Минут через 5-6, ровная стена дрогнула и плавно сдвинулась, пропуская в шлюзовую камеру, выйдя из нее, я оказался в стандартном техническом отсеке. Стандарты строительства военных объектов джоре подразумевали полную автономность и независимость друг от друга прилегающих отсеков. За тысячелетия система жизнеобеспечения успела полностью выйти из строя и ни о какой атмосфере и силе тяжести речи не было. Энергетический потенциал был почти на нуле, её возможностей едва хватало на скупое аварийное освещение и работу пары стазис-камер. Да, вся секция была заставлена ровными рядами средних и малых стазис-камер. Больше в секции ничего не было. Малый искин секции исполнял роль штатного кладовщика.

- Малая складская секция флотской стационарной тыловой базы «Рагнит» функционирует в автономном режиме. В связи с выработкой основных ресурсов, поддерживается работа только двух стазис-камер. Состояние секции критическое, - проскрипел доклад искина на языке давно ушедших джоре.

- Содержание камер?

- Два комплекта корабельных искинов среднего класса «Тактик». Данные комплекты планировались для передачи экспедиционным силам или союзникам джоре.

- В чём отличие искинов предназначенных для продажи союзникам?

- Биоискины Империи джоре запрещены к продаже, как союзникам, так и младшим расам.

- Состояние искинов на момент сдачи их на хранение в стазис-камеры.

- Состояние не тестировалось, в связи с наличием гарантийной карты завода-изготовителя. Искины полностью готовы к работе, но в них отсутствуют корабельные пакеты баз знаний.

- Почему?

- Не выбран потребитель и тип корабля, на котором будет установлен искин.

- Где взять эти пакеты?

- Корабельные загрузочные пакеты прилагаются к каждому комплекту искинов.

- Какими типами кораблей данный пакет позволяет управлять?

- До лёгкого крейсера включительно, но выбрать можно только один тип из возможных к установке.

Обход технической секции много времени не занял. Действительно, кроме уже давно вышедшего из строя оборудования я ничего интересного не увидел. Оставался ещё едва дышащий генератор секции, но боюсь, что при демонтаже он окончательно рассыплется. Штатные инженерные средства секции в виде четырёх ремонтников не представляли никакой ценности ввиду полного износа и выработкой всех комплектов имевшихся ЗИПов.

Тем временем, два захваченных со мной ремонтных дроида стали неспешно демонтировать искин секции и две ещё «живых» стазис-камеры. Больше, в технической секции, брать было нечего. Нет, для любого частного коллекционера или даже какой-нибудь государственной структуры, занимающейся наследием джоре - это настоящий Клондайк, но… Во-первых, для меня там действительно ничего интересного не осталось. Во-вторых, на яхте не хватит места в трюме, чтобы всё это запихать и в-третьих, если кто случайно прознает, что у меня на борту - я не жилец…

Возвращаться решил в систему со спрятанным крейсером наёмников. Изученные инженерные базы дали пищу для размышлений в плане восстановления этого корабля - надо посмотреть, что да как, может, что и получится. Подключенный к корабельной энергетической системе искин технического сектора поведал свою историю.

Малая тыловая база флота была построена в недрах самого крохотного из четырёх спутников пятой планеты системы Дангор. Размеры спутника были несколько больше нашего Фобоса. Задачей тыловой базы было обеспечение боевой деятельности рейдерской эскадры дальнего действия состоящей из трёх рейдеров, носителя и пяти лёгких крейсеров специализированных проектов. С началом всеобщей неразберихи база осталась без прикрытия и долго противостоять нахлынувшим в систему флоту бывших союзников не смогла. Когда все средства нападения и самообороны были исчерпаны, согласно внутренним директивам, главный искин отдал команду на самоуничтожение, но от полученных повреждений, что-то пошло не так. В итоге серии внутренних взрывов малая техническая секция оказалась в автономном полёте, оторванная от основной массы, разорванной в клочья базы. Сама техническая секция предназначалась для складирования и хранения искинов и мобильных энергетических установок, благодаря которым она и сумела выжить.

Система наёмников, так для краткости я решил её называть, встретила меня подозрительной тишиной. Почему тишиной? Да потому, что кошки на душе скребли. Пока были в гипере всё было в порядке, а как только вышли, предчувствие неприятностей едва не срывало крышу. Наплевав на осторожность, на всех парах направился к своему тайнику. Как только пристыковались к крейсеру наёмников, Скиф разразился докладом:

- Наблюдаю множественный выход из гипера неопознанных боевых кораблей…

Глава 14.

Проблема отсутствия полноценных универсальных нейросетей до сих пор не потеряла своей актуальности. Известно, что погибшая высокоразвитая цивилизация джоре, была ярым сторонником универсализма. Их нейросети позволяли придерживаться этой доктрины. К сожалению, уровень существующих нейросетей Содружества не соответствует этим требованиям. Достаточно противоречивые требования приводят к усреднённым установкам в настройках нейросетей, что не позволяет получить высококлассного специалиста даже в одной из изучаемых областей знаний. Именно из-за этой проблемы в Содружестве пришли к понимаю большей эффективности подготовки узконаправленных высококвалифицированных специалистов через специализированные нейросети.

Выдержка из статьи «Нейросети Содружества» (Галапедия).

*              *              *

В срочном порядке пришлось приглушить энергетическую активность яхты, буквально всё энергопотребление было переведено на минимум.

- Скиф, Флора, анализ обстановки.

- Отсутствие на кораблях активных кодов опознавания в условиях Фронтира приравнивается к пиратству, - начал Скиф. - В систему вошло семь кораблей, по сигнатуре могу предположить, что два из них тяжелые крейсера, один лёгкий и четыре эсминца. По характеристикам и поколениям кораблей ничего сказать не могу - мало данных.

- Классическая группа зачистки, - продолжила Флора. - В системе организуется дежурство боевой группы. Все действия пиратов укладываются в вероятный сценарий по блокаде Звёздного баронства.

- А что делать нам?

- Ждать и наблюдать, - «успокоила» Флора.

*              *              *

Двое суток продолжалась эта свистопляска в системе. Несколько раз эсминцы пиратов проходили вблизи нас, но наш осколок породы никакого внимания не обратили и вообще, астероидный пояс их не очень интересовал. В принципе их понять можно - пояс находился достаточно далеко от трасс входа и выхода из гипера и искать неизвестно что, непонятно где, не очень-то и хотелось, да и распылять свои не особо многочисленные силы пираты не собирались. В конце концов, посчитав, что свою работу они выполнили, пираты, оставив в системе тяжёлый и лёгкий крейсера, отправились восвояси.

А я тем временем занимался обследованием бывшего разведчика, вернее то, что от него осталось. Результаты были малоутешительны - восстановить крейсер не представляется возможным в виду его фатальных повреждений. Да, весь корабль восстановить было невозможно, но вот жилую секцию попытаться можно. Повреждения секции были минимальны и основная проблема была в восстановлении энергетики корабля и частично системы жизнеобеспечения. Секция включала в себя: четыре одноместные каюты для старшего офицерского состава, не считая капитанской каюты; четыре двухместных каюты для экипажа корабля и трёх четырёхместных кубриков для абордажников. Кроме того, в жилой секции находились две кают-компании: малая для офицерского состава и большая для всё тех же абордажников и всех членов экипажа при общем построении; малый тренажёрный зал предназначался для поддержания физической формы всего личного состава.

Так не спеша и потихоньку сложился мой режим работы. Утром, после доклада Скифа и Флоры, проводил небольшую тренировку, а после завтрака отправлялся на крейсер. До обеда восстанавливал жилую секцию, а после прокладывал новые силовые линии от резервного генератора или латал систему жизнеобеспечения. После ужина - демонтировал все системы вооружения корабля. Если мои догадки верны, то вскоре всё оставшееся вооружение мне может понадобиться. Понимаю, что это нерационально - кидаться с одного на другое, но однообразная работа убивала всякий интерес к ней, а как известно, ничего так не отвлекает, как смена деятельности. В моём случае это была другая работа.

Больше всего меня заинтересовала система активной маскировки разведчика, так называемого «скрыта», её я снял в первую очередь. Управляющий блок стоял в боевой рубке и функционально состоял из трёх частей отвечающих за носовую, кормовую и центральную части корпуса. Сам управляющий блок бы цел, а вот с оборудованием, установленным на корпусе, были проблемы - в кормовой части практически ничего от него не осталось, в носовой - было чуть получше и лишь центральная часть почти не пострадала. Используя запасы, обнаруженные на корабле и отремонтировав всё, что было возможно, мне удалось полностью восстановить два комплекта внешних детекторов и излучателей. Один из комплектов я собирался установить на яхте.

Пираты устроились на другом конце системы и особой активности не проявляли, следя за зонами входа и выхода из гипера. Удалённость их места базирования позволила ослабить режим маскировки и повысить режим энергопотребления. К концу декады мне удалось установить и протестировать систему скрыта на яхте. Испытания показали, что яхта не фиксируется стандартным оборудованием седьмого поколения. Некоторые проблемы с повышенным потреблением энергии решались более оптимальным размещением внешних излучателей, чем и занялся Скиф, гоняя по обшивке корабля свой штатный ремонтный комплекс.

*              *              *

Ещё через три дня мне удалось запустить систему жизнеобеспечения жилого сектора. Теперь на борту крейсера я мог снять скаф и полноценно отдохнуть. Ремонтный комплекс крейсера доделывал оставшуюся мелочёвку, бытовые дроиды, после проверки и зарядки, носились по каютам и коридорам, приводя их в порядок. Настало время мародёрки, которую я толком и не начинал.

В сейфе капитана помимо служебных документов нашлось два банковских чипа на общую сумму в 360 тысяч кредитов, корабельный аварийный комплект, небольшой бокс с драгоценностями и личное оружие капитана. Не скажу, что открытие сейфа было мгновенным, но достаточно быстрым - Флора в паре с искином технического сектора управились меньше чем за час. В остальных каютах сейфов не было, но небольшие боксы для хранения мелких личных вещей имелись и здесь уже больше резвились мои крохи из браслета-бытовика. В общем, насобиралось ещё немного денежек - около 60 тысяч. Нашлось несколько учебных баз, поднимать свой уровень наёмники не чурались: «Пилотская база малых кораблей» пятого уровня и «Корабельное вооружение: высокоэнергетические наступательные системы» четвёртого уровня. Личные вещи наёмников я не трогал, заскладировав ими одноместную каюту.

*              *              *

За две с небольшим декады удалось составить режим дежурства пиратов. Ровно через десять суток происходила ротация боевого состава и в этот момент, в системе лучше было бы не обозначаться, там начиналась такая суматоха, что невзначай можно было наткнуться на кого-нибудь из пиратов.

Пришло время выбираться из этой ловушки, тем более, что на крейсере мне уже делать было нечего. Для чего мне нужна была суматоха с пиратами? Дело в том, что любой вход или выход из гипера легко фиксируется и будь ты трижды под скрытом, сам факт перехода не будет тайной. Другое дело, что при выходе из гипера корабль не обнаруживается, тут уже и тупому станет понятно, что в системе появился разведчик. В моём случае можно воспользоваться уходом пиратов, пристроившись кому-нибудь в хвост, чтобы не выдать собственную сигнатуру. Правда, в последний момент перехода придётся несколько сместить вектор направления, чтобы в гипере не натолкнуться на попутчика, что весьма чревато... Картинка ухода пирата получится несколько смазанной, но будем надеяться, что на это никто не обратит особого внимания.

Искин джоре оставил на крейсере наёмников - поддерживать порядок и наблюдать за пиратами. В его подчинении оставил штатный ремонтный комплекс и пару взломанных им же, совместно с Флорой, абордажников. Другая пара осталась на борту яхты. Сам же до прихода смены пиратов добивал инженерные базы в медкапсуле. Надо сказать, что изученные базы здорово помогли в восстановлении жилой секции и установке скрыта на яхту. Из оставшихся запасов топлива на крейсере наёмников заправил яхту и потихонечку выдвинулся из астероидного пояса.

Свой маршрут выхода из системы пираты не меняли и мне осталось лишь «пристроиться» к тяжу. Держась немного в стороне от крейсера, синхронизировал с ним разгон. Тяжёлый крейсер пятого поколения нещадно фонил во всех спектрах, надёжно пряча мою яхту от обнаружения. Куда направляются пираты, Скиф уже вычислил - зная вектор ухода в гипер это не так уж и сложно. Соседняя необитаемая система меня не интересовала, поэтому в последний момент пришлось изменить курс.

Прыжок получался почти на пределе дальности - на независимую торговую станцию в малообитаемой системе. Почему малообитаемой? Условия проживания на единственной обитаемой планете были настолько суровые и невыносимые, что её поселенцы жили на ней вахтовым методом - декада в пекле среди песков и руин городов некогда вымершей цивилизации кочевников, с последующим восстановлением на станции. Тем и жили, что находили среди руин какие-то безделушки, за которые неплохо платили снобы из Содружества. Кстати, на станции был организован постоянно действующий аукцион по продаже найденных артефактов.

Сам перелёт прошёл нормально и без замечаний.

- Три, два, один, выход из гипера, - отчитался Скиф. - Запрос о принадлежности корабля, вызов диспетчерской службы.

- Подключай!

- Внимание, неизвестный корабль, приказываю остановиться! Сообщите цель появления в нашей системе.

- Диспетчер, необходима регистрация корабля как трофея и выход на станцию для проведения торговых операций. Отсылаю данные по яхте.

- Информация получена. К вам на борт направлена досмотровая группа.

- Понял. Жду.

От станции в моём направлении шустро набирал обороты штурмовой бот. Через двадцать минут из шлюза вышли четыре спецназовца. Я встречал их в окружении абордажников. На всякий случай отключил статусную опцию в стандартном отклике нейросети - кто его знает, как здесь относятся к «залётным» аристократам?

- Служба безопасности свободной торговой станции «Багел», лейтенант Штурм Гевер - хмыкнул офицер, оценив обстановку. - Имеется ли на борту запрещённый к ввозу груз?

- А какой груз считается запрещённым?

- Первый раз на станции? - хмыкнул ещё раз офицер.

Я молча кивнул.

- Запрещённым грузом считаются любые психотропные вещества, как растительного, так и искусственного происхождения; оружие не являющимся штатным корабельным; химические соединения из общего запрещающего списка, ну и рабы - у нас с этим строго.

- Какова процедура осмотра? - поинтересовался я.

- Если следовать стандартной процедуре, то даже не смотря на небольшие размеры вашего корабля, времени понадобится достаточно много. Боюсь, что я не управлюсь и придётся ждать мою смену, - выжидающе уставился на меня офицер.

- А, что может ускорить эту процедуру?

- Ну, - замялся офицер, - давайте вы обеспечите моим людям доступ в трюм и каюты пассажиров, они там быстренько всё осмотрят, а мы поговорим в рубке.

В рубке офицер почувствовал себя более свободно.

- Меня интересует оружие. Личное оружие, - поправился он.

- Может всё же деньги? - поинтересовался я.

- Их легко отследить. Думаю, восемь комплектов боевого личного оружия очень ускорили бы процедуру осмотра. Сейчас во Фронтире стало неспокойно, так что выгоднее всё же оружие… Кстати, у тебя оно какого поколения?

- Шестого.

- Вот и замечательно! Станция у нас небольшая, торговые контрагенты куда-то в последнее время попрятались - на лицо дефицит высокотехнологичной продукции. Найти что-то пятого поколения уже удача!

- Лейтенант, у меня не торговая база! Откуда у бедного странника столько оружия?

- Ну, не такой уж он теперь и бедный, - опять ухмыльнулся офицер, оценивающе оглядывая рубку.

- Не понял…

- По нашему ведомству прошла инфа, что какой-то ушлый паренёк умудрился отжать у наёмников яхту на соседней торговой станции, - лейтенант уже в наглую лыбился.

- Нехрен было лезть! - вырвалось у меня.

- А вот это по-нашему! - заржал Штурм, хлопая меня по плечу. - Соседи уже несколько раз переходили нам дорожку, так что сочувствия здесь они точно не дождутся.

В общем, сторговались на трёх игольниках и двух бластерах. В качестве бонуса лейтенант обещал негласно приглядывать за моей яхтой, ну и хорошее отношение со стороны службы безопасности тоже, что-то значит.

Регистрация корабля прошла без заминок. Причалив к грузовому терминалу станции и оплатив место парковки, сделал официальный запрос на регистрацию корабля. Диспетчерская служба тут же потребовала спецификацию на яхту и оплату регистрационных услуг. Лишившись 30 тысяч кредитов, я стал счастливым владельцем яхты «Тень».

Следующим этапом моей деятельности стала попытка продать накопившееся барахло от наёмников. Помыкавшись по местным виртуальным торговым площадкам, понял, что ни хрена в этом не разбираюсь и без изучения нужных баз мне там делать нечего. Флора решила мне помочь в этом вопросе и отыскала посредника, вернее нескольких посредников, мне предстояло лишь сделать выбор. Сумма предстоящих сделок была сравнительно невелика, а потому личного знакомства с претендентами я не планировал, хватило общения через нейросеть.

Плутоватый на вид старичок с радостью согласился на свои 10% и тут же развил бурную деятельность, получив список к продаже. Личные вещи наёмников, их гаджеты и девайсы ушли в лёт. Уже через четыре часа, после заключения контракта со старичком, мой счёт пополнился на 48 тысяч кредитов. А вот дальше дело застопорилось - ни оружие, ни аварийный комплект торговые площадки не принимали из-за запрета службы безопасности. Ладно, раз такое дело, зайдём с другой стороны…

- Штурм, не составишь мне компанию посидеть в ресторанчике - обмыть регистрацию яхты, да и тема для разговора есть, - связался я с СБшником.

- Отчего же не посидеть, если есть тема, - согласился он. - Давай так, я сейчас закажу места в одном ресторанчике, а ты потихоньку подгребай. Координаты я сброшу.

Не знаю чем, но СБшник мне импонировал, по крайней мере, фальши с его стороны я не почувствовал. Понятно, что он хитрован ещё с той войны, но каждый крутится, как может… Средних лет, моложавого вида, с фигурой подающей признаки начинающейся грузности он вполне походил на обыкновенного обывателя, если бы не точные и размеренные движения, выдававшие в нём профессионала.

- И какой у тебя есть разговор? - поинтересовался СБшник, когда мы уже не раз отметили моё везенье и удачную регистрацию яхты.

- Понимаешь, Штурм, есть у меня товар на продажу, но благодаря твоей конторе я не могу его продать. Не поможешь с этой проблемой?

- Товар типа того, что был при досмотре?

- И это тоже.

- Интересно… - хмыкнул офицер, - а подробнее?

- Бластеры, игольники, станнеры, кибераптечки б/у, аварийный корабельный комплект.

- Очень интересно, - у СБ-шника загорелись глаза. - Комплект с какого корабля?

- Лёгкий крейсер, седьмого поколения.

Изогнутая бровь офицера, выдала крайнюю заинтересованность его в этом вопросе. Аварийный корабельный комплект седьмого поколения для Фронтира это даже не конфетка, скорее шоколадная фабрика. В комплект входили нейросетии учебные базы по основным штатным специальностям на крейсере и предназначался он для экстренного восполнения потерь специалистов в критических ситуациях. К примеру, в результате боестолкновения корабль получает повреждения, штатный техник погиб, в этом случае соответствующая нейросеть устанавливается подходящей кандидатуре и через день-другой в медкапсуле, у вас появляется готовый специалист, но… эти нейросети усечены в своих возможностях и заточены на максимально быстрое усвоение учебных баз, через полгода-год производитель настоятельно рекомендует заменить их на стандартные специализированные нейросети. Кстати, учебные базы тоже были неполноценными, своего рода «выжимками» по данным специальностям. Этим аварийный комплект мне и не подходил, а для Фронтира это несбыточная мечта для многих.

- Ты понимаешь, что сам этот товар не продашь?

Я молча кивнул.

- 20%.

- Штурм, побойся Всевышнего! Это же грабёж! 10%!

- Клим, мне самому придётся делиться! Один я не потяну…

- Это уже не мои проблемы.

В общем, остановились на 15%. Проснувшийся неуёмный энтузиазм не позволил Штурму закончить вечер в ресторане. Он в ультимативной форме потребовал немедленно предъявить груз, а продолжение банкета обещал организовать после его продажи за свой счёт. Пришлось телепаться обратно на яхту. Получив под протокол весь товар, Штурм отбыл. Сам же, немного злясь на загубленный вечер, завалился спать.

*              *              *

Утро вышло чудесным! Добравшись до кают-компании после тренировки, был обрадован входящим денежным переводом. Можете меня поздравить - я миллионер! На моём счету красовалась цифра с шестью нулями, ну не совсем нулями - был там ещё небольшой хвостик. Тут же на связь вышел Штурм:

- Перевод получил? - вместо «здрасьте» поинтересовался он.

- Да, только что.

- Тогда всё. Я отсыпаться. Вечером, как договаривались. Отзвонюсь позже.

Вот так, я всю ночь продрых, а этот энтуазизт по всей станции носился. Точно говорят - зайца ноги кормят! Пора и мне заняться делами. В деловой части станции находился сертификационный центр, его я и планировал посетить. Хотелось бы получить сертификат дипломированного инженера, базы-то я изучил, но не срослось. Виртуальная комиссия отказалась меня тестировать в виду отсутствия специализированной нейросети. Честно говоря, то что мне удалось изучить инженерные базы само по себе удивительно и благодарить в том нужно Флору. Именно благодаря её вмешательству стандартная флотская нейросеть «Техник» пятого поколения вплотную приблизилась к показателям шестой и приобрела свойства универсальной. М-да… вот такие пироги - для себя, мастери, что угодно, но инженером тебе не быть, пока не сменишь нейросеть. Парадокс, однако… А отметку об изученных базах поставили, теперь с инженерными комплексами проблем быть не должно.

Между делом разобрался с почтой. Мара закидала меня сообщениями - явно волнуется из-за моего внезапного исчезновения. Странно как-то… вроде абсолютно чужие люди, а вон как - даже стыдно немного, что не предупредил. Пришлось повиниться и извиниться, пообещать скорую встречу.

На этот раз вечер удался. Штурм был в ударе. Ещё бы! За ночь заработать два месячных оклада далеко не каждый раз случается. Посидели душевно… и выпили, и поговорили, даже вроде бы кому-то накостыляли. Не помню… С девчонками познакомились. Потом было всеобщее веселье, танцы-обжиманцы и всё… Дальше точно ничего не помню.

*              *              *

Проснувшись утром, оглядывая незнакомую комнату, попытался понять - где я? Голова раскалывается, во рту Сахара и силосная яма одновременно. Из приоткрытой двери санузла слышен шум воды из душа.

- «В следующий раз, если решишь отравиться, сообщи мне, помогу. По крайней мере, не будешь так мучиться», - разворчалась Флора.

- «Радость моя, будь другом, напомни, где я»? - выдавил я из себя.

- «Алкаш! Допился! Что бы делал без меня? Всю ночь работала, нейтрализуя всю ту гадость, что в себя залил»!

- «Флорочка, ценю и благоговею, но всё же относительно моего вопроса»…

- «Да успокойся, в отеле ты».

- «А там кто»? - покосился я взглядом на дверь санузла.

- «Клим, это уже через чур! Вчера привёл девушку в номер, а сегодня выясняется, что ты не помнишь её имени»!

Тем временем шум воды в душе утих и через мгновение из санузла выскочила, уже одетая, довольно симпатичная особа.

- Малыш, ты уже проснулся, - прыгнула она на кровать. - Я думала, что ты меня так и не проводишь.

- Э…

- «Лия, алкаш»!

- Как ты могла так подумать Лия! - выковырял я из себя. - Ты куда так торопишься?

- Дела, работа, - девушка улыбнулась. - Если ещё надумаешь отдохнуть, звони. Мне понравилось.

Лия быстро чмокнула меня и скрылась за дверью номера. Ну, что за невезуха? Ничего не помню…

- «Тебе прокрутить запись вашего «отдыха»? - съехидничала Флора.

- «Вот обязательно так? Должен же я когда-то расслабляться»?

- «Да я не против. Зачем только так напиваться»?

М-да… отнесём этот вопрос к риторическим, не требующих ответа. Кое-как добрёл до санузла и только минут через пять начал приходить в себя, стоя под струями холодного душа. Это сколько же я вчера выпил, что до сих пор толком не отпускает? Проблема была не в объёме выпитого и количестве смешанных напитков, просто, чтобы не переводить «продукты» зря, мы со Штурмом отключили нейросети, вернее её медицинскую составляющую. Флора включила её лишь ночью, когда я окончательно вырубился.

- «Кардинально это не поможет, так что руки в ноги и в медкапсулу, Скиф уже ждёт», - приказала Флора.

Через час я сиял как начищенный пятак - медицина Содружества это что-то! Кстати о ней. Через службу доставки заказал себе учебные пакеты баз по общей и полевой медицине в четвёртом ранге, которые буквально через минут двадцать доставил посыльный. Бонусом мне досталась база по психологии третьего уровня. За всё отдал 86 тысяч, по сравнению с инженерным пакетом - почти задаром. После обеда занялся текущими делами: пополнение запасов и расходников, заправка, мелкий ремонт.

Ближе к ужину проявился Штурм:

- Клим, надо встретиться, есть разговор, - замялся он.

- Что-то случилось?

- Можно сказать и так.

- Тогда давай встретимся в каком-нибудь ресторанчике.

Штурм задумался и отрицательно покачал головой:

- Нет, лучше у тебя. Не хотелось бы, чтобы кто-то нас услышал.

- Хорошо, я тебя понял, жду.

Через час с небольшим Штурм был на борту моей яхты. М-да… видок у него был тот ещё… Не сказать, что помятый, но явно страдалец… Он оказывается со своей подругой кутил до самого утра, а в обед его вызвали на службу. В общем, определил я его в медкапсулу на полчаса, а то чувствую, разговор будет никакой.

- Дело касается тебя, Клим, - начал СБшник, набирая заказ на пищевом синтезаторе. - Пока мы с тобой развлекались, мои ребята зафиксировали нездоровый интерес к твоей яхте. Два раза её сканировали издалека, а особо наглых отогнали патрульные.

- Скиф? - поинтересовался я.

- За последние сутки замечено три сканирования. Последнее произведено два часа назад с соседнего причального пирса.

- А кто у нас там?

- Эсминец шестого уровня проекта «Глайд» производства Империи Авар.

- Вот! - Штурм ткнул в меня указательным пальцем. - Твоим корабликом заинтересовались. Очень заинтересовались. Пока ты на станции опасаться нечего, но через сутки ожидается заход рейдовой группы пиратов, они здесь частенько останавливаются и пополняют запасы. Кстати, эсминец из этого же клана пиратов. Так вот, стоит им здесь появиться, я и ломаного кредита на тебя не поставлю - уйти из системы уже не получится.

- Советуешь поскорее убраться?

- Для тебя это был бы наилучший вариант.

- А как же соседи?

- На часок я их придержу, но не более. Ребята говорят, что не всё успели при досмотре.

Уже у шлюза протянул руку Штурму:

- Спасибо!

- Да, что уж там, - пожал он её, - добро мы помним. Если, что мои координаты у тебя имеются, а то и сам свяжусь…

Получилось всё, как и пообещал Штурм, как только я отошёл от станции, на борту эсминца объявилась очередная досмотровая группа. Часа мне хватило оторваться от пиратов и уйти в гипер. Уже по отработанной схеме, на время перелёта, забрался в медкапсулу изучать базы.

В этот раз обучение пошло как-то не так, такое ощущение, будто мешает что-то и не даёт сосредоточиться. Кто-то нашёптывает какую-то ерунду, а порой даже пытается орать, вот и сейчас:

- «Клим, очнись! Боевая тревога! - надрывается Флора. - Боевая тревога»!

С трудом раскрываю глаза, крышка медкапсулы уже открыта. Базер звуковой сигнализации надрывно ревёт, закладывая уши.

- Скиф, доклад! - уже ору я.

- Несанкционированный выход из гипера…

Глава 15.

Социальный рейтинг гражданина Содружества является показателем лояльности разумного к существующей власти. В Содружестве широко развита система социальных поощрений и наказаний, за которые гражданин получает или теряет призовые баллы. Баллы социального рейтинга можно получить за содействие силовым и гражданским структурам, спасение жизни разумных, участие в значимых проектах и т.д. Определённое количество накопленных баллов позволяют гражданину воспользоваться сопутствующими льготами: 10 пунктов - свободное ношение личного летального оружия, 25 пунктов - участие в избирательном процессе Содружества, 50 пунктов - право регистрации на себя военной техники и кораблей. В случае отрицательного рейтинга возможно лишение гражданства и высылка во Фронтир.

Из памятки Центра регистрации беженцев.

*              *              *

- Несанкционированный выход из гипера. Гиперпривод отключен вследствие внешнего воздействия. Предположительно, активизировано устройство подавления управлением гиперприводом. В системе три боевых корабля - лёгкий крейсер и два эсминца. Один из них на встречном курсе, второй в непосредственной близости за кормой.

- Отключить звуковую сигнализацию! - уже на ходу, пытаясь влезть в комбез, отдаю команду.

Побив все рекорды скорости, врываюсь в рубку:

- Вывести тактическую обстановку! - включаюсь в управление кораблём, устаиваясь на месте капитана.

Твою дивизию!.. Я в клещах! Зажали так, что ни какой манёвр и никакой скрыт уже не поможет.

- Капитан, входящий вызов.

- Подключай.

На экране появилось ухмыляющееся одутловатое лицо, густо набитое татуировками.

- Не рыпайся парень! Только одно подозрение на накачку щитов - сразу же отправишься к праотцам. Коды на управление кораблём и ты свободен. Так и быть, сегодня я добрый - бери свой челнок и дуй отсюда, - заржала разукрашенная морда.

- Мне надо время подумать.

- Думай, даю тебе минуту! - морда заржала опять.

Влип я конкретно! Был бы в рубке с самого начала, может успел бы и щиты поднять и в невидимость уйти… Именно поэтому во Фронтире в одиночку шастать смертельно опасно.

- «Флора»?

- «Если по процедуре несанкционированного выхода из гипера, то ты не совсем прав. Мы со Скифом действовали строго по регламенту. Не думаю, что ты смог бы сделать, что-то большее. Нас ждали, Клим, - Флора на миг замолчала. - По обстановке, без вариантов - мы ничего не успеваем сделать».

- Минута прошла. Что скажешь, малый?

- А что говорить? Твоя шутка про челнок неубедительна - ты по любому меня не отпустишь. Тебе нужна яхта? Иди, бери, я буду ждать!

Рожа хмуро глянула на меня и хмыкнула:

- Ну-ну, сам напросился…

Экран связи погас.

- «Флора, твоя задача обеспечить безопасность Скифа, чтобы в ближайшее время в него никакая зараза не попала! В крайнем случае, стирай всю его память»!

- С эсминцев стартовали два десантных бота. Крейсер застопорил ход и страхует эсминцы, - отрапортовал Скиф. - Время до контакта 17 минут.

- Боты не сбивать. Абордажников к основному и аварийному шлюзам. Флора, на тебе управление абордажником у аварийного шлюза. Дай им зайти, а потом до полного уничтожения.

- Принято.

- Скиф, что у нас по поколениям кораблей пиратов?

- Эсминцы пятого, крейсер шестого.

- Постарайся подойти к одному из миноносцев на максимально близкое расстояние. Будь готов к внезапному манёвру. Генераторы накачки на полную мощность по команде.

- Принято.

Я тем временем уже добрался до оружейки и натягивал на себя штатный скаф абордажника седьмого поколения. В ближнем бою эффективнее будут бластеры и игольники, на остальное оружие даже не посмотрел. Взял на всякий случай по парочке плазменных и ЭМИ-гранат, всё остальное свободное место на разгрузочной системе забил боеприпасами и энергоячейками. Кажется, успеваю.

- Откачать воздух. Вырубить систему жизнеобеспечения и свет. Оставить аварийное освещение. Скиф, можешь использовать ремонтных дроидов с плазменными резаками.

Возвращаюсь к шлюзу и устанавливаю невдалеке от него по одной плазменной и ЭМИ-гранате в режиме мин, тут главное не задеть своего абордажника. Сам отхожу по коридору в противоположном направлении, чтобы оказаться за спиной группы захвата. Расположившись в тени коридора, активировал кольцо, доставшееся от бывшего капитана яхты. Надеюсь, сканеры пиратов меня сразу не засекут.

- Есть контакт со шлюзами первой и второй групп абордажников, - доложил Скиф.

- Штурм будет одновременным. Прошёл сигнал синхронизации действий, - отчиталась Флора.

- Принято. Ждём.

М-да… а с бластером я поторопился. В полутьме выстрелы будут отлично видны. Придётся работать игольником. Через мгновение переборка шлюза с грохотом упала и из проёма показался дроид-абордажник. «Рекрут 4ФК», отобразила система опознавания скафа. Просканировав коридор, дроид двинулся в сторону рубки. Из проёма показалось четверо абордажников. Вышли не спеша и как бы небрежно. А кого им бояться? Лопуха-одиночку?

Внезапно вспыхнула вспышка ЭМИ-гранаты, дроид абордажников застыл на месте. Не раздумывая кидаю плазменную гранату, в этот же момент из ниши выкатывается мой абордажник и открывает ураганный огонь. Сам тоже не задерживаясь, стреляю в силуэты пиратов. Немного корректирую огонь абордажника, чтобы он невзначай не прострелил и меня. В то же мгновение взрывается вторая мина и на тактическом экране моего шлема внезапно исчезли все метки противника - стрелять стало не в кого. Тут же загоняю абордажника в шлюз и дальше в пиратский бот, там ещё оставался пилот.

- «Флора»?

- «У нас тоже всё, - успокоила она. - Сопротивления никто не ожидал».

- Скиф, обстановка, - потребовал отчёт, уже мчась в рубку.

Два эсминца находятся в непосредственной близости, тот что в корме, ближе к нам. Крейсер по-прежнему без хода на средней дистанции. Только, что от него стартовало ещё два десантных бота.

- Щиты на корму, полный форсаж! - перехватываю управлением яхтой. - Когда будем проходить над эсминцем, противоракетами выбивай всё, что сможешь, главная цель - движки. Флора, делай что хочешь, но чтобы к концу манёвра боты на шлюзах не сидели.

Резко разворачиваюсь и на форсаже захожу в хвост эсминца. На борту яхты установлены четыре 24-зарядные противоракетные пусковые установки контейнерного типа: по две для защиты верхней и нижней полусфер. Скиф отстрелялся двумя стандартными залпами по восемь ракет. Лазерные установки самообороны особой мощью не блистали, но свою долю во всеобщую сумятицу тоже привнесли.

- Крейсер не может открыть огонь, ему мешают свои же боты, второй эсминец начал менять траекторию движения, двигатели первого выбиты, наблюдаю множественные пробоины в корпусе. У нас примерно три минуты до открытия огня вторым эсминцем, - отчитался Скиф.

- Флора, что у нас там с ботами?

- Должны успеть.

- Скиф, запитать энерговоды маскировочного поля.

Всё же мы немного задержались, эсминец успел вывернуть на чистую траекторию дать залп из трёх ракет. Одну увела система помех, две сбили и через мгновение после отстрела ботов, Скиф активировал скрыт. Мы ушли...

Отдыхать пока рано, есть ещё незаконченное дело. Передаю управление яхтой Скифу.

- Курс на сближение с десантными ботами. Надо их уничтожить, чтобы на крейсере было поменьше соблазнов на ещё один абордаж.

- Боты сменили курс и возвращаются на крейсер.

- Успеем?

- По времени даже запас есть, но нас могут заметить по выхлопу маршевого двигателя.

- Если мы отключим маскировку и на форсаже дойдём до ботов, а потом после залпа уйдём в скрыт, от ракет пиратов есть шанс убежать?

- Да, вполне. Залп пиратов уйдёт в «молоко», - быстро просчитала Флора.

- Скиф, Флора приступить к выполнению задания! - снова перехватил управление на себя.

Яхта внезапно выскочила из режима невидимости и устремилась к десантным ботам. Первым среагировал неповреждённый эсминец пиратов, он только подошёл к своему собрату с намерением оказать ему помощь. Обнаружив яхту на своих сканерах, он стал активно маневрировать, чтобы поскорей встать на догонный курс и отстреляться. На крейсере среагировали не сразу, отметка яхты терялась на фоне двух ботов. Этого времени нам хватило - два бота беззвучно вспыхнули огненными шарами.

В системе поднялся сплошной ор и мат - эсминец успел дать залп, но не учёл, что моя яхта и крейсер почти на одной прямой и теперь тот на форсаже уходил с траектории залпа ракет. А мы уже были в совсем другом месте. Вот теперь можно и передохнуть немного.

- Скиф, что у нас по кораблю?

- Повреждения незначительны. Герметизация корпуса восстановлена. Основной и аварийный шлюзы ремонтируются ремонтным комплексом с использованием штатных ЗИПов. Система жизнеобеспечения готова к работе в полном объёме.

- Подключай.

- Принято.

- Флора?

- Нам повезло, что это не военные, вернее, не все. Экипаж крейсера действовал куда лучше, чем экипажи эсминцев, хотя тоже не без ошибок. Строить атаку, находясь на одной линии со своим кораблём, может только тот, у кого нет ни какого опыта взаимодействия в составе тактических соединений. А это говорит о том, что перед нами пираты-одиночки под управлением более слаженного экипажа наёмников на крейсере. Полной неожиданность для противника стало применение нами системы активной маскировки, судя по всему они не догадывались о её существовании. Что же касается наших дальнейших действий - уходить из системы надо сейчас, пока пираты и наёмники под впечатлением боя и заняты помощью повреждённому эсминцу и его охраной. Зоны входа и выхода из гипера на данный момент не контролируются.

- Скиф, выбирай самый удалённый коридор разгона и давай потихонечку выбираться отсюда. Что по предполагаемому противодействию?

- Возможна атака только со стороны крейсера, но применение тяжёлых ракет против нас экономически нецелесообразно, а туннельные орудия малоэффективны против маневренных целей. От тех и от других мы уходим, прекратив разгон и уйдя в невидимость.

Так и получилось, никто вдогонку за нами не бросился, а тратить на нас ракеты, стоимость которых была на уровне звена новых штурмовиков, не собирались и подавно.

До самого прилёта в торговую систему Звёздного баронства мне пришлось разбирать завалы в коридорах и разбираться с трофеями. Почему с трофеями? Да потому, что Скиф с Флорой проявили нездоровую инициативу. Дроиды-абордажники уничтожив по моей команде пилотов десантных ботов на обратном пути, попав под управление искинов, прихватили с собой часть боеприпасов и снаряжения из грузового отсека ботов. Но этого им показалась мало! Флора занимаясь проблемой отстрела десантных кораблей, под шумок смогла вытащить оставшееся, используя для этих целей ремонтных дроидов. Теперь в оружейку можно было войти только боком и пригибаясь. Что же касается самих трофеев, то были они не особо «свежими»: штурмовые винтовки, игольники, бластеры, кибераптечки и различные боеприпасы - всё 4-5 поколений, но как говорится: «С паршивой овцы - хоть шерсти клок»!

Оставались ещё трупы наёмников. В лучших традициях жанра я должен был, закатав рукава, тащить эти кровавые обрубки в кибердоктор и чахнуть над снятыми нейросетями и имплантами. Наверняка так и было бы, не поучаствуй в процессе изведения пиратов дроиды-абордажники. Кто-то из создателей этих железных монстров решил, что самое уязвимое место противника - его голова. Система наведения абордажников с этим поспорить никак не могла, в результате чего мы имеем забрызганный кровавым крошевом коридор и почти полное отсутствие верхней части тела у большинства пиратов. Тут не то, что нейросети - скафы не восстановишь! Хотя я человек не очень-то и брезгливый, но с кровавым фаршем никаких дел иметь совершенно не хотелось. Затолкал останки в малый контейнер и отправил в свободное плавание - космос велик, места всем хватит…

В системе торговой станции было всё спокойно. Диспетчерская служба, получив от Скифа идентификационный код корабля и поинтересовавшись целью посещения станции, любезно предоставило место для стыковки в частном секторе. Оплатив стоянку и заказав заправку, связался с Марой:

- Привет! Как и обещал, управился с делами и я здесь!

- Клим! Где ты? Давай быстро к нам! - обрадовалась Мара.

- Погоди немного, сейчас с текучкой разберусь, заправлюсь, закажу, что не хватает и прямиком к вам.

- У тебя корабль? - догадалась она. - Клим, если ты не появишься в течение часа, я сама тебя найду!

- Понял, не дурак. Я быстро.

М-да… если она сейчас здесь появится, то учитывая её неуёмное любопытство и напористость, я буду допрошен с пристрастием, вплоть до выяснения мельчайших подробностей. Надо поторопиться, однако… Надиктовал Скифу список необходимого, скинул на новый счёт 50 тысяч кредитов и предоставил к нему допуск - пусть сам разбирается с заказами и Флора ему в помощь.

Мара и Алин снимали небольшой домик в частном секторе. По пути заскочил в какой-то бутик и прикупил бутылочку коллекционного вина со сладостями - не дарят здесь цветов, нерациональная роскошь по местным меркам.

- Ну, вот и пропажа объявилась, - приобняла меня Мара у дверей своего двухэтажного домика.

- А я смотрю, вы потихоньку начали обзаводиться собственностью, - чмокнул я её в щёчку. - Ещё в хозяйстве какого-нибудь пополнения не предвидится?

- И этот туда же, - прилетел мне подзатыльник. - Вы, что сговорились?

- А, что? - окинул Мару оценивающим взглядом, уже находясь в холле дома. - Люди вы уже взрослые, народить и воспитать, думаю, сумеете. Ну, а если вопросы возникнут - обращайтесь, всегда помогу советом.

- Это откуда же ты такой умный взялся? - Мара попыталась подкинуть мне ещё одного леща.

- Не умного, а молодого. Я в отличие от вас ещё помню, что такое игрушки и как папу с мамой воспитывать надо!

- На счёт молодого и не умного ты прямо в точку! - рассмеялась Мара.

- А хозяин-то где? - поинтересовался я, передавая пакет с презентом.

- На вахте, где же ещё ему быть? Давай присаживайся, а я сейчас, что-нибудь на стол соображу.

Пока она туда-сюда носилась, коротенько обсказала, что произошло за время моего отсутствия. Оказывается тему «спасательной операции» всё же «дожевали». В результате оклады пилотов удвоили и теперь вакантных мест в службе спасателей не наблюдается. В шахтёрской системе произошли непонятные события, в результате чего весь руководящий состав диспетчерской службы поменялся. Алин настоял на покупке собственного дома и у них теперь есть свой угол на станции.

- А чего на столичной планете домик не приобрели или дорого?

Пришлось пообещать. Мои попытки «отчалить» были пресечены на корню и в моё распоряжение была выделена гостевая комната. Остаток дня был посвящён тяжкому ничегонеделанию и пустой болтовне. А с самого утра Мара за меня взялась конкретно. До самого обеда таскала меня по всяким магазинчикам и бутикам, приводя мой внешний вид к стандартам… в общем, каким-то её стандартам. Все излишества я присёк на корню и она быстро поняв, что я не приемлю, обрядила меня с ног до головы, причём в нескольких комплектах: «чтобы не стыдно было в люди выйти», - как пояснила она. Ну, а после обеда она намертво вцепилась в меня с требованием показать ей «кораблик».

Только через два часа Мара вновь объявилась в рубке. Пока я занимался текучкой, она успела облазить всю яхту, пришлось даже режим доступа ей поменять - с гостя на пилота.

- Можно? - Мара взглядом показала на ложемент пилота.

Я молча кивнул. Быстро устроившись, она снова «потерялась», на сей раз в хозяйстве Скифа.

- Даже не буду спрашивать, откуда это у тебя, - Мара внимательно посмотрела на меня. - Могу только предупредить, что в Содружестве с этим оборудованием могут быть проблемы. Система скрыта разрешена к установке только на корабли частным лицам с повышенным социальным рейтингом или наемникам, зарегистрированным в том же Содружестве.

- Я пока никуда не собираюсь, а со временем, что-нибудь придумается. Кстати, а какой у тебя этот самый рейтинг?

- Когда вернусь, будет высокий, - улыбнулась Мара.

- Ну, вот… один вариант уже есть.

Как бы всё хорошо не было, но возможный вариант мести аристократов из шахтёрской системы, исключать нельзя, наверняка они уже знают, что я здесь. Как бы поделикатней предупредить об этом Мару? Если они заинтересуются моими связями…

- Мара, тут такое дело… Ты не будешь против, если я иногда буду проверять, находишься ли ты в сети?

- Считаешь, пираты способны на активные действия?

- Дело не только в них… Хотелось бы верить, что урок с нанятыми наёмниками прошёл впрок, но и не принимать в расчёт иной вариант было бы глупостью. Если на том конце начнут копать, то обязательно выйдут на тебя и Алина, на станции я больше ни с кем не общался.

- Ну, не такая я уж и беззащитная. Пилоты в десанте имеют ту же подготовку, что и основной состав.

- Верю, но как у нас говорят - против лома нет приёма. Всегда есть место случайности.

- Хорошо, я тебя поняла. Кстати, мой куратор весьма доволен последними данными и очень хотел бы познакомиться с моим новым источником информации, - Мара с интересом поглядела на меня. - Гражданство Империи Аратан, повышенный социальный рейтинг, официальное признание статуса…

- Даже не пытайся, - отмахнулся я. - Боюсь, что косвенно я уже «засветился» в твоём ведомстве и не совсем в том свете, в каком хотелось бы.

Мара хмыкнула:

- И почему я не удивляюсь? Надеюсь ничего серьёзного?

- М-да… ничего, но остаток жизни подпортить может основательно. Да и Алина предупредить бы надо, - соскользнул на другую тему.

- За него не беспокойся. В столичной системе с безопасностью пока всё в порядке.

На яхту возвращался с чувством усиливающегося беспокойства. Перед самым уходом поставил Маре ментальную метку - ей не помешает, а мне может помочь если, что. Не успел добраться до своей каюты, как Скиф огорошил меня новостью:

- Срочное сообщение по системе - торговая станция закрыта, по флоту объявлена боевая тревога.

- Что у них там случилось?

- Нападение на столичную систему.

Глава 16.

Вернёмся к проблеме взаимоотношений аристократов Содружества с так называемыми Звёздными баронствами во Фронтире. За аристократами Содружества стоят многовековые традиции и родословные. В Центральных Мирах с щепетильностью относятся к чистоте аристократического рода и тщательно за этим следят. Новоявленные аристократы Звёздных баронств в прошлом обыкновенные пираты или наёмники, которым посчастливилось захватить ту или иную звёздную систему. Прировняв себя к высшему сословию, они никогда не добьются признания в Содружестве, но бывают и исключения, примером того может быть Звёздное баронство Бенши. Её руководство оказало неоценимую услугу клану Дыхание Ветра из Империи Аратан и вошло в него на правах младшего рода. Правда, всё же стоит признать, что это скорее исключение, чем тенденция.

Из выступления профессора Критской академии Империи Аратан.

*              *              *

- А конкретнее?

- Официальных данных нет, но через диспетчерскую службу прошло сообщение о появлении разведчиков в столичной системе и обнаружении в соседней ударной группы из двух носителей и трёх линкоров, - отчитался Скиф.

- Бред какой-то, такими силами систему не взять.

- Если предположить, что группа не одна, то вероятность захвата столичной системы достаточно велика.

- Флора?

- Мне кажется сомнительным наличие нескольких ударных групп - это всё же не регулярный имперский флот. Чтобы собрать такие силы, нужна договорённость с несколькими пиратскими кланами, а такое масштабное действие было бы замечено.

- Вот и я о том же… А не похоже ли появление разведчиков на тщательно спланированный отвлекающий манёвр?

- Ты предполагаешь, что целью удара будет не столичная система? - предположила Флора.

- Если отсюда отзовут боевой флот баронства, то станция долго не продержится. Думаю, в шахтёрской системе ситуация не лучше.

- Твой вариант дальнейшего развития ситуации более вероятен, - заключила Флора.

Надо бы предупредить Мару, а ещё лучше пригласить её на яхту. Связываюсь с ней по нейросети:

- Мара, возможно нападение на станцию. Думаю, на моей яхте тебе будет безопаснее.

- Спасибо за беспокойство, Клим, но это невозможно. Служба спасения поднята по тревоге и мне предписано явиться на свой корабль.

Понятно… остаётся только наблюдать. Через час из системы ушёл линкор и два тяжёлых крейсера в сопровождении тройки эсминцев. Похоже, мои предположения начинают сбываться.

Оборонять систему остался лёгкий крейсер, два эсминца и пять фрегатов, не считая призмы боевых станций. Призма состояла из двух малых боевых станций «Форпост 6Ф» и четырёх вооружённых платформ «Блокпост 6Ф». Платформы вооружались противоракетами и ракетами среднего класса. Малые станции имели на вооружение туннельные орудия и ракеты тяжёлого класса. Кроме того, в штате малых станций имелось по эскадрилье истребителей и штурмовиков.

Спустя пять часов после ухода эскадры появились пираты: два средних носителя, два линкора, пять тяжёлых и семь лёгких крейсеров. Эскортных кораблей Скиф насчитал 12, плюс целая эскадра обеспечения. При появлении пиратов в системе начался хаос. Частники попытались покинуть систему, не смотря на запрет диспетчерской службы. Пираты выпустили все истребители и сбивали частников на разгоне. Военные сконцентрировали свои силы у малых станций и в боевых действиях пока не участвовали. Поднятые по тревоге спасатели метались по системе, пытаясь хоть кого-нибудь спасти и отбуксировать повреждённые корабли, но тоже попали под огонь пиратов.

Пользуясь общей суматохой Скиф, немного отойдя от станции, перевёл яхту в режим скрыта. Пираты тем временем перешли к более активным действиям, начав выбивать вооружённые платформы с дальней дистанции, боясь подойти ближе из-за активизированных минных полей, защищающих эти платформы. Два крейсера радиоэлектронной борьбы захватчиков, успешно глушили системы наведения выпущенных по ним ракет, а тяжёлые крейсера из туннельников, тем временем, продолжали планомерно решетить платформы. Два стареньких линкора, не обращая внимания на ответный огонь, сосредоточили своё внимание на одной из малых станций. Именно устаревшие технологии сейчас играли на руку пиратам - допотопная толстая броня линкоров, хоть и с трудом, но пока держала попадания из туннельников. Основная часть истребителей пиратов и наёмников переключилась на блокирование малых боевых станций, с целью недопущения атаки их штурмовиков по силам вторжения.

- Зафиксирована атака на корабль спасателей, членом экипажа которого является интересующий вас разумный, - сухо доложил Скиф.

- Курс на сближение.

- Спасатель буксировал яхту и был атакован парой истребителей, одного уничтожили ответным огнём, - разъяснила ситуацию Флора. - На данный момент спасатель потерял ход, фиксирую множественные пробоины в корпусе. Истребитель противника переключился на другую цель.

Перехожу на частоту спасателей:

- Борт СПАС-6458, какова ваша ситуация?

- Корабль повреждён, хода нет, на борту раненый член экипажа. На подвесе частная яхта, что происходит её на борту, информации не имею.

- Жди, сейчас подойду.

- Клим, ты?

- Да. Куда лучше пристроиться?

- Зависни над рубкой, она всё равно разбита, я переправлю тебе напарника, только трюм открой.

- Скиф, приступай к манёвру.

- При подходе к спасателю придётся выходить из скрыта, - предупредил он меня.

- Будем надеяться, что в этом бардаке нас не заметят.

Через пять минут я стоял у раскрытого трюма, а ещё через две в трюм влетела Мара с зафиксированным на ней напарником. Быстро хватаю его и тащу на себе в медсекцию.

- Скиф, помоги Маре с остальными на яхте.

- Принято.

Когда снимал скаф с пилота, понял, что тот уже мёртв. Шанс, что кибердоктор его реанимирует был, но минимальный. Положив пилота в капсулу, рванул на помощь Маре. Скиф тем временем поменял положение корабля и пристыковался к аварийному шлюзу буксируемой яхты. К моему появлению в трюме на борту «Тени» уже было двое пассажиров.

- Мара?

- Клим принимай пострадавших, я на борту их яхты, эвакуирую раненого.

- Помощь нужна?

- Нет, это последний, остальные мертвы.

Пассажиров отправил в шлюз, а дальше Скиф проведёт их в кают-компанию.

- Капитан, нас обнаружили. Приближается пара истребителей. Время ожидаемого огневого контакта - две минуты.

- Применяй оружие по возможности и без запроса, - отдал я приказ. - Мара, поторопись - у нас гости.

- Я уже, - появилась она, таща за собой малый медицинский эвакуатор с раненым. - Можно отчаливать. Клим твоя помощь не нужна, я сама управлюсь.

- Скиф, отходим, - помчался я в рубку.

- Двойной залп по истребителям противника, - отчитался он.

- Щиты на корму, разгон, - перехватываю управление яхтой.

Наши противоракеты сумели повредить один истребитель и он отвалил. Второй, выполняя манёвр уклонения, несколько отстал, что позволило нам без проблем уйти в скрыт. В течение последующего получаса пришлось активно маневрировать, обходя обломки и внезапно появившиеся откуда-то минные банки.

- Скиф, бери управление на себя и выводи нас куда-нибудь на окраину системы, где посвободнее.

В это время подошла Мара. Молча расположилась в кресле пилота. Похоже, кибердоктор не помог.

- Напарник погиб, - подтвердила она мою догадку.

- «Флора»?

- «Открытая черепно-мозговая травма, обширная кровопотеря - это только из основного. По второму потерпевшему - всё в порядке, через полтора-два часа будет здоров».

Я подошёл к Маре и положил ей руку на плечо. Нужно было сказать, что-то, но в голову ничего умного не шло. Погибшего я не знал, а молоть чепуху…

- В связи со сложившейся ситуацией, назначаю тебя пилотом яхты «Тень».

- Назначение записано в бортовом журнале, - отозвался Скиф.

- Спасибо, - едва заметно улыбнулась Мара.

- Вставай и пошли знакомиться со спасёнными, они ждут.

В крохотной кают-компании нас действительно ждали. Две молодые особы подскочили со своих мест при виде нас.

- Капитан, я баронесса Лами дель Сак, требую немедленно доставить нас в столицу, - ринулась ко мне жгучая брюнетка.

Небольшого роста (мне по плечо), спортивного телосложения, всё что полагалось имелось в наличии, но всё портило требовательно-надменное выражение лица. М-да… быстро же мы очухались… Я вопросительно посмотрел на Мару.

- «Жена влиятельного аристократа в столице», - пришло сообщение от неё.

По-своему растолковав мою заминку, брюнетка продолжила свою атаку:

- Именем своего мужа, я приказываю, капитан!

- Вы не имеете права что-либо требовать и тем более, приказывать на борту моего корабля, - решил я сразу поставить все точки над «i». - Я не являюсь подданным баронства и потому руководствуюсь в своих действиях лишь собственными интересами.

- Да, но вы же аристократ!

- Вот и потрудитесь вести себя как с равным, а не личным слугой!

Брюнетка несколько опешила и не нашлась, что ответить.

- Мадам, будут ли какие-либо вопросы, просьбы с вашей стороны, - обратился я к напарнице миледи, почти полной её копии, только блондинки и с более мягким выражением лица.

- Мне бы хотелось узнать о судьбе моего мужа, барона Ниро де Басэ.

- «Это тот, кто находится у нас в медкапсуле», - подсказала мне Флора.

- С ним всё в порядке. Через час он выйдет из медсекции. Вы подождёте его здесь или в каюте?

- О, не беспокойтесь, мы подождём, - блондинка умоляюще посмотрела на свою подругу.

- Дамы, разрешите представить вам пилота этого корабля - Мара Кош. В моё отсутствие можете смело обращаться к ней. А сейчас разрешите покинуть вас. Встретимся через час. Кают-компания в вашем полном распоряжении.

Уф!.. вроде отбился…

- Ну и как они тебе? - поинтересовался мнением Мары, уже находясь в рубке.

- Тебе правду или всё же немного успокоить в начале? - усмехнулась она.

- Можешь не продолжать.

В системе по-прежнему была полная неразбериха, но уже с явным уклоном в пользу пиратов. Платформы «Блокпост» были выбиты полностью, малая боевая станция заметно «парила», но всё ещё отвечала на огонь противника. Вторая боевая станция на вид была вполне цела и энергично отстреливалась. Похоже, что брать её на абордаж никто не собирался, пиратам было достаточно уничтожить хотя бы один «Форпост», чтобы добраться до главного трофея в этой системе. Понимая это, военные попытались оказать поддержку боевой станции остатками боевой эскадры, но потерпели полное поражение: лёгкий крейсер и все эсминцы были уничтожены. Более-менее уцелел лишь «москитный» флот.

Но и для захватчиков не всё прошло гладко. В последний момент с двух доживающих свои последние мгновения вооружённых платформ, удалось дать согласованный ракетный залп по одному из линкоров пиратов. Нескольким ракетам удалось попасть в линкор, повреждения оказались не критическими, но на некоторое время линкор потерял ход и вот тут за него взялся «Форпост» с его туннельными орудиями. Получив несколько прямых попаданий, линкор вышел из боя. В этом его поддержали несколько крейсеров, с трудом переживших атаки штурмовиков. Были и безвозвратные потери, их разорванные «тушки» разлетались по всей системе и в таком виде с трудом поддавались идентификации.

Скиф и Флора постоянно мониторили обстановку и были на прямой связи. Я же отправился в кают-компанию, встретить ещё одного пассажира и заодно перекусить. Мара деликатно отказала, сославшись на Устав, согласно которому в рубке, при боевых действиях, должен находиться кто-то из членов экипажа.

- Я и отсюда всё буду видеть великолепно.

Добрая она… ответственная, не боится принимать тяжёлые решения и главное, совершенно не боится за меня - бросила меня под танк и улыбается… Ну да, сейчас же появится целый барон! Что, она их не видела раньше? Всё лучшее мне. Вот иди и разбирайся с ним. А я вот возьму и не обижусь! На борту моего корабля целый барон и аж две баронессы! Какая честь! Хотя закрадываются смутные сомнения о ненормальности такого скопления аристократов в одном баронстве, пусть даже и звёздном.

- Барон Ниро де Басэ, - представился вошедший в кают-компанию человек. - Это вам мы должны быть благодарны за наше спасение?

К нему тут же подбежала жена и они коротко о чём-то переговорили. Холёный, немного полноватый и оттого ещё более внушительный, средних лет мужчина внимательно посмотрел на меня.

- Это не совсем так, - пригласил я его к столу. - К вашему спасению причастна служба спасения, а я уж потом…

Коротко кивнув подруге жены, устроившейся за соседним столиком, он присел рядом.

- Что сейчас происходит в торговой системе? Где мы? Ваши дальнейшие действия? - барон закидал меня вопросами.

- В системе пираты и наёмники. От системы обороны осталась одна боевая станция и горстка малых кораблей. Если в ближайшее время не прибудет помощь, торговая станция обречена. Мы находимся на окраине системы и пока не обнаружены пиратами, - об оснащении яхты скрытом, решил пока умолчать. - Планирую при благоприятном стечении обстоятельств покинуть эту систему.

- Это ваш корабль?

- Да, яхта седьмого поколения - «Тень».

Барон улыбнулся:

- Мне кажется, я уже бывал на борту этого корабля, только тогда он назывался несколько по-иному.

- Не буду отрицать, - согласился я с ним.

- Наш статус?

- Пассажиры.

Барон удовлетворённо кивнул.

- Куда конкретно вы собираетесь?

- Как куда? - влезла в разговор Лами. - В столичную систему конечно!

- Как раз туда нам и нельзя, - возразил барон.

- Почему? - удивилась баронесса.

- В системе объявлено военное положение и если мы сейчас там появимся, то есть вероятность, что с нами особо разбираться не будут… - продолжил я.

- Вы правы, - поддержал меня барон. - Беспрепятственно пропускаются только боевые корабли, все остальные, не имеющие коды пропуска, на усмотрение командиров боевых частей и под их личную ответственность. В такой ситуации мало кто будет рисковать своим положением. 

- Капитан! Требуется ваше присутствие в рубке! - ожила система голосового оповещения.

- Барон, прошу простить, срочные дела…

- Да-да… конечно.

Не спеша выхожу из кают-компании и уже когда за мной закрылась дверь, резко перехожу на бег.

- Что случилось, Мара?

- Скиф обнаружил две средних спасательных капсулы, движутся в нашу сторону. Просканировать мы их не можем, иначе нас мигом обнаружат, а пассивные средства контроля не дают однозначный ответ.

- Ты хочешь сказать, что там могут быть люди?

- Вполне.

М-да… задачка. Придётся выходить из скрыта, при чём два раза - «засветимся» стопроцентно.

- Капсула войдёт в трюм?

- Только одна, капитан, - отозвался Скиф.

Проблема была в том, что люди в спасательных капсулах, как правило, были без скафов, а значит вытаскивать их надо при наличии атмосферы. Комбезы имеют возможность кратковременной (в пределах получаса) работы в условиях безвоздушного пространства, но находящиеся под жесточайшим стрессом пассажиры не всегда адекватно реагируют на команды спасателей, так что шанс их «потерять» при эвакуации достаточно велик.

- «Флора, ты отслеживаешь ситуацию в системе»?

- «Да, конечно».

- «Сколько, по-твоему, у нас будет времени, если мы выйдем из скрыта»?

- «Минут 15-20, не больше».

- Что посоветуешь, Мара? Исходи из того, что времени у нас в обрез - не больше 20 минут.

- Да тут и вариантов особых нет: Скиф затягивает транспортным лучом одну капсулу в трюм, я в это время перехожу на внешний корпус корабля, перебираюсь на вторую капсулу и выдёргиваю оттуда всех по одному. Ты будешь страховатьв трюме.

- Скиф?

- Принято. По времени должны уложиться. Капсулы идут одна за другой, почти вплотную.

Хорошо хоть не надо изгаляться и в очередной раз натягивать на себя скафандр. По уставу, в условиях боевых действий в рубке можно находиться только в скафах, так что мы с Марой были почти готовы. Ей только нужно было накинуть на себя ранец индивидуального транспортного средства и прихватить с собой тонкий страховочный фал, по которому она будет отправлять потерпевших бедствие.

Минут через пятнадцать «Тень» зависла над первой капсулой и Скиф стал потихоньку подтягивать её к себе транспортным лучом. Сквозь полупрозрачный купол спасательной капсулы виднелись четыре, энергично крутящиеся во все стороны головы.

- «Кадеты старших курсов столичной военной академии. Проходили практику на малых боевых станциях. Их транспортный корабль возвращался в столичную систему, когда появились пираты», - проинформировала Флора.

- «Вторая капсула с этого же корабля»?

- «Судя по всему, да».

Мара, к этому моменту, уже перебралась на внешнюю обшивку. Спасательная капсула протиснулась в трюм. Скиф тут же пошёл на сближение со второй. Перехожу на аварийную волну:

- В капсуле! Если меня слышите, поднимите руки!

В рубке капсулы образовался лес рук.

- Переводим комбезы в режим скафов и быстро передвигаемся к шлюзу. Если задача ясна и возражений нет, поднимите руки ещё раз.

Вообще-то связь с капсулой должна быть двухсторонней, но именно в этой связь работала почему-то только на приём. Хотя чему удивляться, вид у неё был ещё тот - вся в подпалинах, по левому борту и в носу вмятины. Непонятно, как курсанты умудрились выжить с такими повреждениями корпуса. На счёт «три» ремонтные дроиды сорвали переклинивший купол и кадеты организовано ринулись к шлюзу.

У Мары тоже всё сложилось и как только первая партия спасённых скрылась в тамбуре шлюза, в трюм влетели ещё два пассажира.

- «Командир учебной части малой боевой станции и куратор практики кадетов из академии», - подсказала Флора

- Беру командование на себя! Предоставить коды управления кораблём! - заявил командир учебной части, едва мы вышли из шлюза.

- С чего бы это! - опешил я от такой наглости.

- Саботажник! Арестовать его! - крикнул своему напарнику командир учебной части.

Оба офицера кинулись доставать личное оружие, но им помешал звук сработавшей механики, раздавшийся за спиной. Резко обернувшись, они уткнулись в стволы вышедшего из ниши дроида-абордажника. Пользуясь заминкой я быстро разоружил воинственно настроенных неадекватов.

- Вы ответите за это. Неподчинение старшему по званию во время боевых действий - расстрел на месте, - прошипел офицер.

- Ну, во-первых, я не военный, - подтолкнул арестованных в нужном направлении, - во-вторых, не подданный баронства, а в-третьих, вооружённое требование на права владения частной собственности в Содружестве приравнивается к пиратству.

- Да как ты смеешь обнять нас в этом!

- Ваши требования зафиксированы искином корабля в присутствии свидетеля, - я кивнул в сторону Мары.

Не смотря на бесстрастное выражение лица, слегка подрагивающие уголки губ, выдавали всё её отношение к происходящему.

- «Придётся тебе Мара перебираться в мою каюту, а в твоей мы организуем временный карцер», - отправил я ей сообщение.

Подрагивание уголков губ тут же прекратилось, а на её лице отобразилось то, что она обо мне подумала.

Не, а кому сейчас легко? А на счёт каюты всё довольно просто, учитывая наше постоянное дежурство в рубке, появляться мы там будем достаточно редко и по очереди. В кубрике придётся расселить кадетов, а в двух Vip-каютах разместятся чета барона Ниро де Басэ и баронесса Лами дель Сак.

Скиф, тем временем, отработал свою программу - ушёл в скрыт и поменял место базирования. Пришло время решать, как покинуть систему. Если пираты здесь задержатся, шансы быть обнаруженными значительно увеличиваются. Достаточно зайти в систему разведчику восьмого поколения…

В прошлый раз мне посчастливилось выскользнуть из системы при работающей «глушилке» и это было действительно чистой воды везение - крейсер с «глушилкой», обеспечивая охранение эсминцев, вынужден был уйти от окна выхода в гипер, чем я и воспользовался. Дело в том, что эффективность работы «глушилок» сильно зависит от удалённости окон входа и выхода из гипера. Включенная посреди системы «глушилка» мало, что даст, а вот установи её у окна входа в гипер и из системы уже никто не выйдет, а рядом с окном выхода - и все корабли, проходящие рядом с этой системой, будут твоими. Понятно, что в больших системах этих «окон» может быть несколько и каждое придётся блокировать отдельно. И вот тут возникает другая проблема - где взять столько «глушилок»? Конструкция «глушилки» аналогична гиперприводу корабля и имеет схожие массо-габаритные характеристики. Понятно, что не всякий может себе позволить забить трюм лёгкого крейсера оборудованием от «глушилки», без шансов запихать туда непосильным трудом нажитые трофеи. Для пиратов-одиночек «глушилка» непозволительная роскошь, а вот в кланах используется на «ура». Военных же объёмы оборудования и вооружений вообще никогда особо не смущали.

Вот и сейчас оглядываясь вокруг, я ещё раз убедился, что при правильном руководстве пираты представляют грозную силу - торговая система была прочно запечатана: в зонах ухода в гипер стояли корабли с «глушилками», а на выходах сосредоточили свою главную ударную силу, в лице носителей и линкора с кораблями поддержки. Одну из малых станций пираты почти добили и теперь она не представляла какой-либо боевой ценности, а другая им не мешала и лишь для отвлечения внимания вокруг неё вились малые корабли пиратов. По всему было видно, что агрессоры готовятся к штурму торговой станции.

Одно окно выхода из системы пираты всё же оставили - для вывода повреждённой техники и награбленного. Коридор выхода был под плотным контролем и без системы скрыта там делать было нечего. Мне повезло и на этот раз - из системы собирались эвакуировать повреждённый линкор, пристроиться к его огромной туше особого труда не составило. А «прыгать» предстояло в систему со спрятанным разведчиком наёмников - некуда больше! С такой оравой на борту система жизнеобеспечения яхты больше декады не продержится, а в жилой секции разведчика она помощнее, да и припасов там явно побольше будет. Другое дело, что наше появление не пройдёт незамеченным и пираты будут знать, что где-то рядом находится разведчик. С другой стороны, может это нам и на руку - присутствие чужого будет действовать на нервы.

- Три, два, один - выход из гипера, - проинформировал Скиф.

- Щиты на нос, - беру управление яхтой на себя и резко меняю курс.

- Принято. В системе лёгкий крейсер и два эсминца.

Похоже, наряд сил у пиратов не изменился.

- Все четвёртого поколения, - добавил Скиф.

Всё-таки я не прав, в системе оставили откровенный хлам - всё, что было более-менее современное, отправили в торговую систему.

- Зафиксирован ракетный залп с эсминцев и выстрелы из туннельных орудий крейсера!

Глава 17.

Наёмники представляют собой военизированную, коммерческую структуру, которая за денежное вознаграждение решает возникшие проблемы силовыми методами. Наёмником может стать любой гражданин Содружества, прошедший все критерии отбора. Вооружение и снаряжение наёмники приобретают со складов военной техники с разрешения государственного образования, в котором они зарегистрированы. Как правило, к приобретению разрешено военное имущество на два поколения нижестоящее относительно вооружений в регулярных частях. Наёмники Фронтира официально никем не признаются и причисляются к пиратам.

Выдержка из обзорной статьи «Наёмники Содружества» (Галапедия).

*              *              *

- Активировать систему маскировки!

- Есть! - отрапортовал Скиф.

К концу дня на малом ходу удалось добраться до хозяйства искина джоре. Обменявшись заранее оговорёнными кодами и сверив их подлинность искины самостоятельно совершили проводку яхты до нашего схрона.

После ухода в гипер мне удалось переговорить с офицерами, которых я определил в «карцер». Мара была права - внезапное нападение пиратов, гибель транспорта, наполовину забитого кадетами и семьями офицеров, отправляющихся в отпуск, негативно повлияли на их психику. Отоспавшись и переговорив через Скифа с другими пассажирами, они быстро пришли в норму и попросили о встрече. Разговор состоялся в кают-компании, в присутствии барона и Мары.

- Кэптен 2-го ранга Кор де Вет, командир учебной части малой боевой станции «Форпост-2».

- Кэптен 3-го ранга Фри де Гат, командир учебной части военной академии на Кроне, - представились офицеры.

После того, как все перезнакомились Кор де Вет продолжил:

- В начале нашей беседы хочу принести официальные извинения за наше неподобающее поведение капитану корабля.

- Извинения приняты господа офицеры.

- Хотелось бы узнать ваши дальнейшие планы, - поинтересовался Фри де Гат.

Пришлось кратко обрисовать ситуацию и причины нашего с бароном нежелания идти в столичную систему. Как ни странно, но офицеры поддержали нашу точку зрения. Узнав, что мы отправляемся в одну из соседних систем и будем там дожидаться прояснения ситуации, они окончательно пришли в себя и предложили, силами кадетов организовать боевое дежурство на борту яхты. Я посчитал это излишним, всё же мы не военный корабль, да и дроиды-абордажники великолепно справляются с этой задачей.

Чтобы кадеты не маялись дурью, предложил в трюме организовать, что-то похожее на стрельбище и ознакомить их с оружием захваченным у пиратов, благо оружейка ломилась от этого барахла. Офицерам эта идея понравилась настолько, что времени у кадетов теперь оставалось лишь на приём пищи и сон. Оказывается, будущие операторы военных систем и вооружений боевых станций достаточно слабо владели личным оружием и в свете сложившихся обстоятельств офицеры по максимуму старались восполнить этот пробел в их обучении.

Не надо думать, что я вот так просто дал доступ к оружию, не беспокоясь за собственную безопасность. Система безопасности на корабле была довольно продумана: во-первых, в скрытых нишах у рубки и оружейки теперь стояли абордажники; во-вторых, в оружейку был разрешён вход только одному из офицеров, который выбирал оружие для очередных занятий; в-третьих, переноской оружия занимались дроиды ремонтного комплекса, так что свободный доступ к оружию был только в трюме яхты, который блокировался, и в-четвёртых Скиф и Флора постоянно отслеживали все перемещения пассажиров на предмет возможных неприятностей.

Надо сказать, что офицеры и барон легко заметили все предпринятые мной меры, но отнеслись к этому с пониманием. Единственно кого раздражала моя разбушевавшаяся паранойя, так это баронессу Лами дель Сак. Она очень злилась, когда не могла попасть в трюм и поболтать там с офицерами, а к оружейке её просто магнитом тянуло - не пойму, откуда такая нездоровая тяга к оружию? Благо её притормаживала вторая баронесса, а то было бы совсем худо. Мара с женской частью, как-то не сошлась, а вот с офицерами общалась на короткой ноге. Барон держался со всеми ровно, никого не выделяя, выдавая тем самым в себе опытного политика и интригана. Кстати, он шепнул «по секрету», что все спасённые кадеты являются сыновьями очень влиятельных фигур в баронстве и меня ожидают серьёзные благодарности за их спасение, если баронство уцелеет конечно…

У искина джоре тоже было всё в порядке, более того он умудрился остатками корабельного ремонтного комплекса качественно доделать ремонт жилой секции и восстановить ещё одного дроида, найденного в завалах крейсера. Все найденные припасы были учтены и рассортированы, для этого он использовал часть медицинской секции, которую ему удалось «реанимировать», благо, что она находилась сразу за жилой секцией. Там же он «спрятал» двоих своих ещё незапущенных в работу собратьев, но это уже по моему приказу. Зная неуёмное любопытство баронессы Лами, оставлять что-либо ценное и значимое в жилой секции было опасно, а в медсекцию доступ имел только я.

Перед военными поставил задачу организовать защиту нашего схрона, используя ранее снятое вооружение с разведчика. Работа для офицеров и кадетов оказалась по профилю и они ушли с головой в разработку проекта, прекрасно понимая, что от этого зависит их собственная безопасность. Реквизировав челнок яхты, они носились на нём по окрестностям, выбирая подходящие носители для систем сканирования и наблюдения. Переселившись в жилой сектор крейсера, военные установили более привычный для них распорядок дня. Кстати, барон и баронессы отказались покидать борт «Тени» сославшись на то, что здесь им удобней.

Я вернулся к былому ритму жизни с утренними тренировками и вечерними занятиями с недоученной ещё до конца книгой для «чайников»-студентов. По учебным базам тоже было всё более-менее в порядке. «Многоуровневые структуры сознания» и «Тактика группового боя», доставшиеся от экипажа Стика уже давно изучены. Подаренные спасёнными наёмниками базы изучал по очереди с заказанными на «Багеле» медицинскими, за «Психологию» ещё не брался.

Неожиданно для себя, осознал, что уже прошло полгода, как я выбрался в космос. За это время много, чего произошло: у меня появилась нейросеть, изучил множество учебных баз, стал «дипломированным» специалистом, в финансовом плане - миллионер. Судьба, сделав ход конём, осчастливила меня названной старшей сестрой. Я побывал на малой тыловой базе джоре, у меня есть пусть небольшой, но свой кораблик. Много ли это?.. Не знаю… Ясно одно - мне срочно нужен рейдер, на котором можно было бы сунуться в глубокий Фронтир, где по данным Декана была ещё парочка интересных мест.

С искином джоре я всё же определился. Долго думал как его назвать - чтобы и по сути, и без обид. Хозяйственный он у меня, все наши ресурсы подсчитал, определил в нужное место. Вот и подумалось, назову Карго, но немного погодя передумал - должность-то гражданская, а искин с военной базы, да и у меня статус младшего офицера имперских ВКС джоре, присвоенный ещё Деканом. Больше подходит - Боцман!

На присвоение личного имени искин джоре отреагировал сдержанно, но Флора уверила меня, что имя ему подходит. Она быстренько собрала всю информацию, что была у меня по данному званию и передала искину.

- В связи с отсутствием полноценного экипажа на вверенной тебе территории, назначаешься главным ответственным лицом за обслуживание техники и оборудования, учёту и складированию существующих и приобретённых в будущем материальных ценностей и снаряжения, вооружений и боеприпасов. Материальное обеспечение яхты «Тень» производить с согласованием искина корабля - Скифом.

- Принято, капитан! - отрапортовал Боцман.

- Принято, капитан! - отозвался Скиф.

Похоже, что общий язык они найдут.

- «Уже! - появилась на связи Флора. - Им только не хватало понимания, что мы работаем в одной команде».

- «Боцман и о тебе знает? Я вроде бы о тебе не говорил».

- «А кто ему коды допуска отсылал»?

М-да… совсем голова дырявый стал…

- «Так вы общаетесь»?

- «Конечно, мы такие же личности, как и вы. Нам тоже порой хочется поболтать и поделиться новостями, согласно служебной инструкции, конечно».

- «Это какая же у тебя инструкция? Что-то я не припомню такого»?

- «Инструкции прописаны в Уставе имперских ВКС, которые нам со Скифом переслал Боцман».

- «Подробнее, пожалуйста, Флора» - напрягся я.

- «Да не волнуйся ты, Клим. Всё по делу. Согласно Уставу, Боцман, на данный момент, имеет статус старшего офицера и подчиняется только тебе. Я являюсь твоим личным помощником и также нахожусь в твоём подчинении. А вот со Скифом немного сложнее - он является искином корабля и в твоё отсутствие переходит под командование Боцмана».

М-да… по ходу у нас вырисовывается какая-то военизированная структура и меня признали командиром.

- «Привыкай, - прочувствовала меня Флора, - у нас на складе ещё два незадействованных старших офицера лежат».

Во дают! Они уже и эти искины пристроили!

- «А как вы относитесь к Скифу? Всё же не вашей эпохи искин».

- «Курсант», - лаконично ответила Флора.

За декаду военные умудрились растратить весь запас детекторов, раскидав их по внешнему астероидному кольцу, в районе нашего схрона. На трёх выбранных ими глыбах монтировались пусковые установки ракет среднего класса, а сам схрон облепили блоками противоракет, едва успел пополнить собственный боезапас.

В самой системе было тихо. Пираты, поняв, что они не одни, от зоны выхода из гипера не отходили и, похоже, ждали подкрепления. Нашей главной проблемой стало отсутствие гиперсвязи. Сидеть в этой системе можно было до бесконечности, и использовав все имеющиеся ресурсы, так и не узнать, что происходит в баронстве. На разведчике наёмников гиперпередатчик был, но он был разбит, а восстановить я его не мог - отсутствовали соответствующие изученные базы. Пришлось поинтересоваться у военных. Оказалось, что Фри де Гат начинал свою карьеру офицером связи, а у одного из кадетов гиперсвязь была профильной дисциплиной. Пришлось вместе с ними заниматься настройкой и калибровкой оборудования, так как штатный ремонтный комплекс для этих целей совершенно не подходил, а более походящий браслет техника-бытовика был только у меня. Используя сохранившиеся ЗИПы и уцелевшие блоки от другого оборудования нам всё же удалось запустить гиперпередатчик. Скажу прямо - без знаний военных мне, в одиночку, этого бы не удалось однозначно.

Сам по себе, гиперпередатчик удовольствие достаточно дорогое и далеко не всякий корабль им оснащён. У военных обязательным к установке являются корабли не ниже крейсерского класса, а это четверть, в лучшем случае треть всего корабельного состава боевого флота. У гражданских эта проблема ещё в более запущенном состоянии - только большие круизные лайнеры могли похвастать наличием связи организованной через гиперпространство. В тоже время, гражданским никто не запрещал устанавливать гиперпередатчики самостоятельно, но всё упиралось в цены и необходимые объёмы под оборудование.

Первая новость, которую мы узнали, запустив гиперпередатчик, была связана со столичной системой баронства - она устояла, более того, боевых действий там вообще не наблюдалось. На этом хорошие новости заканчивались: торговая станция была захвачена и разграблена, начались боевые действия в шахтёрской системе. Сразу же выстроилась очередь к передатчику: военные сообщить о себе, барон с баронессами успокоить своих родных, кадеты - обрадовать родителей. Мара составила отчёт о произошедших событиях в торговой системе и обстановке в месте нашего базирования для своего руководства.

- Клим, мне необходимо отправить отчёт, но хотелось бы, чтобы ты его просмотрел.

- Ты не доверяешь себе?

- Дело не в этом. Понимаю, что место, в котором мы находимся, тебе хотелось бы оставить в тайне, но в моём отчёте могут быть подсказки, как его отыскать - я не профессионал в этом деле.

- Хорошо, скидывай мне сообщение.

Получив файл, поручил его Флоре для шлифовки и дополнения тактической информацией о бое в торговой системе и по пиратам в этой.

- Ого! - удивилась Мара, получив обратно своё сообщение. - Оно же в несколько раз «тяжелее»! И так быстро!..

Похоже, я «прокололся»! Пришлось попросить Флору на миг снять режим «Мимикрии».

- Теперь понятно, - Мара удовлетворённо кивнула головой, - у тебя личный искин. По крайней мере, теперь понятно, почему у тебя всё так быстро получается.

Внимательно посмотрев на меня, она продолжила:

- Порой мне кажется, что никакой ты не «дикий», а даже наоборот…

Я усмехнулся:

- По сравнению с Содружеством мой мир действительно «дикий» и в этом ты можешь не сомневаться.

Наше «безделье» закончилось с получением ответа на высланную Марой депешу. СБ-шников очень заинтересовало положение в системе и оно очень просило провести инспекцию зоны выхода из гипера. Похоже, они просчитали, что кораблик, на борту которого находится Мара, вполне справится с поставленной задачей. Пассажиров пришлось переселить в жилую секцию разведчика, всё же не на прогулку собираемся. Военные, узнав причину предстоящего рейда, возражений не имели, по их мнению, всё что делается в интересах Звёздного баронства имеет право быть.

При подлёте к зоне выхода из гипера стала понятна «беспечность» пиратов, оставивших систему под столь немногочисленной охраной. Почти весь коридор был густо засеян минными полями, только нестандартный выход из гипера помог нам не познакомиться ближе с этими «подарочками». Пусть минные поля и были в неактивном состоянии, но при прямом контакте любому кораблю мало не покажется! Результаты нашей разведки сразу же были отправлены Марой по назначению. Буквально через пару часов пришла просьба в назначенное время отвлечь внимание на себя, чтобы помочь с выходом в систему эскадры наёмников из Содружества, прибывших для борьбы с пиратами.

- Думаю, с двумя эсминцами мы справимся, - подвёл итог нашему заседанию Кор де Вет.

План отвлечения внимания был прост и немудрён. Мы с Марой на борту «Тени» носимся по системе и изображаем технические сбои системы маскировки, аккуратно подводя пиратов к организованным военным ракетным платформам. Расчёт был на то, что за нами кинутся только эсминцы, так как на крейсере держалось управление минными полями и блокировка зоны выхода из гипера. В то же время наблюдение и наведение на нас эсминцев в какой-то мере отвлечёт внимание и на самом крейсере, что в принципе нам и нужно.

«Клюнули» на нашу уловку не сразу, лишь при повторном выпадании из режима скрыта в стане пиратов началось шевеление: один из эсминцев не веря в удачу, робко двинулся в нашем направлении. Обнаружение нас в третий раз явно приободрило джентльменов удачи, тем более двигались мы к астероидному поясу, где нам проще было бы устранить «неполадки» оборудования. То же самое решили пираты и уже не стесняясь, на форсаже начали преследование двумя эсминцами. Войдя в астероидный пояс мы «мигнули» ещё раз, дав пиратам направление движения и окончательно ушли в невидимость.

В надежде нагнать нас по-быстрому эсминцы не особо таились: форсаж, системы активного сканирования работали по максимуму. Для головок самонаведения ракет среднего класса лучше целей не придумаешь. Залп по четыре ракеты с двух пусковых установок был полной неожиданностью для пиратов. Щиты эсминцев были на минимуме и смогли выдержать лишь первые попадания ракет. Попадание даже одной ракеты среднего класса в эсминец четвёртого поколения был катастрофичен, попадание двух - смертелен. Две неуправляемые тушки бывших эсминцев, кувыркаясь и «паря» остатками кислорода по инерции продолжали углубляться в астероидный пояс.

В момент ракетного залпа в систему вошли наёмники из Содружества. Опираясь на наши данные по минированию зон выхода из гипера, они решили не рисковать эскадренными кораблями и направили в систему пять манёвренных фрегатов седьмого поколения - для одного старенького крейсера этого было более чем достаточно. В скоротечном бою пираты потерпели полное поражение, правда, успев повредить два фрегата наёмника.

Через час в системе появился крейсер радиоэлектронной борьбы наёмников. Быстро разобравшись с минными полями и деактивировав их, он организовал коридор прохода для основных сил наёмников. Ещё через час в системе было не протолкнуться: тяжёлый носитель, четыре линкора, больше десятка крейсеров, а остальных мы даже и считать не стали.

- Капитан, вызов с флагмана наёмников, - проинформировал Скиф.

- Соединяй.

На экране появилось изображение настоящего наёмника, как любят их описывать у нас: косой шрам на пол лица, цепкий, твёрдый взгляд, покрытые сединой виски, короткая, «ёжиком» стрижка уже далеко немолодого, но ещё крепкого мужчины - настоящий адмирал.

- Спасибо за помощь, капитан. Мне передали, что вы тут немного порезвились…

- Было дело, но это всё на совести военных Звёздного баронства, - не стал я присваивать себе чужие лавры.

- Даже так? - удивился наёмник. - У вас здесь целое воинское подразделение?

- Никак нет. Всего два офицера и четыре кадета.

- Передавай им мою благодарность, - кивнул адмирал. - Если не трудно, скинь отчёт по своим действиям в системе. Ещё раз спасибо, отбой.

Картинка связи погасла.

- Сообщение от куратора, - Мара повернулась ко мне, - нам переданы коды допуска в столичную систему с предписанием скорейшего прибытия со всеми пассажирами.

- М-да… и как это понимать? - обратился я к ней.

- Если ты на счёт «пассажиров», то сама не понимаю. Ни твоего имени, ни название и тип корабля на котором нахожусь я не передавала, а уж о спасённых вообще речи не было.

- Похоже, что неплохие аналитики у вас в «конторе», да и на станции ты, судя по всему, не одна работала. М-да… вот только, чем мне это всё грозит?

- Ты так боишься службы безопасности Империи Аратан?

- Не то, что боюсь… просто мне не хотелось бы с ней иметь ничего общего.

- Боюсь, что это уже невозможно.

Действительно, с этими посланиями, якобы от Мары, службе безопасности вычислить её информатора особого труда не составило. Само по себе в этом ничего страшного нет, меня больше волновало, что про меня наплёл Стик и его напарник Шир. Судя по отсутствию прямых указаний Маре, то ничего интересного рассказать они не захотели и это несколько успокаивает. Другое дело, что появляется лазейка для шантажа. Команда Стика может потребовать кое-что за своё молчание.

А дальше начался аврал. Нет, внешне всё выглядело довольно буднично: военные и аристократы вновь переселялись на яхту, а мне пришлось, используя ремкомплекс, буквально впихивать невпихуемое в многострадальный трюм - место нашего схрона теперь уже не для кого не секрет. Самым ценным грузом были искины джоре, но малая медсекция восьмого поколения и пусть не совсем в полном составе ремонтный комплекс тоже не малую ценность имеют, а про боевое звено дроидов-абордажников и говорить нечего. Пришлось разбирать аппаратуру гиперсвязи и организовывать в рубке место для Боцмана. Оставалось ещё кое-что из вооружения и оборудования, но свободного места на борту яхты действительно не осталось. В последнюю очередь я занялся оружейкой: выгреб оттуда всё пиратское барахло и заложил освободившееся место оружием и снаряжением десантной группы крейсера наёмников. Выкидывать взятое в бою оружие рука не поднималась и я озадачил своих искинов поиском решения данной проблемы. Первым сориентировался Боцман, он предложил сложить весь груз в два средних контейнера и взять их на подвес. Минусом этой идеи было невозможность ухода в скрыт, но сейчас перед нами эта задача не стояла. В крайнем случае, от контейнеров всегда можно избавиться.

Сам перелёт прошёл буднично и без неожиданностей. Столичная система удивила нас отсутствием крупных боевых кораблей. Эсминцы, фрегаты, многочисленная армия истребителей были в наличие, а носители, линкоры и крейсера куда-то подевались. Вся власть в системе перешла в руки военных, поэтому при нашем выходе из гипера не последовало традиционного запроса диспетчерской службы, а автоматически сработала система «свой-чужой», благо с кодами допуска у нас было всё в порядке.

Военный диспетчер со средней боевой станции «Бастион 7Ф» переслал коридор движения к транспортному узлу на орбите столичной планеты. В принципе их было несколько, по числу материков, над которыми они висели и нам надо было к самому крупному из них. Транспортный узел представлял собой небольшую станцию, густо усеянную причальными доками и состоящей из двух терминалов - грузового и пассажирского. Основной целью транспортных узлов была доставка грузов и пассажиров на планету и обратно посредством системы лифтов.

Пока дошли до транспортного узла мои пассажиры успели связаться со своими родственниками и начальством, так что встречать нас было кому. В пассажирском терминале набилась немаленькая толпа, набросившаяся на барона и баронесс, кадеты тоже не страдали отсутствием родственников. Скромнее выглядели военные, козырнув мне напоследок, они направились к совсем небольшой группе офицеров, стоящей неподалёку. Даже Мару встречал, неизвестно откуда-то взявшийся Алин. Оглядев всё это буйство радости и восторгов, ощутил себя лишним на этом празднике жизни. Похоже, пора возвращаться на яхту. «Спасибо, капитан. Да не за что», - утешил сам себя, уже направляясь к причальному доку.

- Клим, подожди, - раздался за спиной голос Алина, наконец, оторвавшийся от своей Мары.

Подойдя ко мне, он крепко пожал мою руку. Хоть и не промолвил ни слова, но его взгляд сказал всё…

- Клим, мы с Алином сейчас на планету, он там местечко в курортной зоне заказал - давай с нами! - предложила Мара.

- Нет, друзья - это вы беззаботные пташки, а у меня хозяйство. Пока с ним не разберусь, никуда не двину, так что отдыхайте пока без меня.

Не успев толком насладиться тишиной, как получил почтовое сообщение от барона Ниро де Басэ с официальным приглашением посетить их родовое гнездо. А затем как прорвало - приглашения посыпались от баронессы Лами дель Сак, родителей кадетов и даже военная академия отметилась. Апофеозом стало приглашение в резиденцию барона Стар де Флэш - главы Звёздного баронства.

- «Я тебе не завидую, Клим», - прокомментировала ситуацию Флора.

Глава 18.

Лица без гражданства не имеют права находиться на территории Содружества. Для получения гражданства необходимо пройти регистрацию в ближайшем миграционном центре. Не гражданам, уличённым в неправомерных деяниях или лишённых гражданства иными государственными образованиями, входящими в Содружество, а также лицам с ранее зарегистрированным отрицательным социальным рейтингом в гражданстве будет отказано. Всех лиц, лишённых гражданства Содружества, депортируют во Фронтир, в ближайший Центр регистрации беженцев, как вариант, предоставляется возможность доставки на ближайшую торговую станцию.

Из памятки Центра регистрации беженцев.

*              *              *

М-да… ситуация… Отказать нельзя, а указанное время на приглашениях почти одно и то же. Понимаю, что люди хотят поблагодарить, оказать внимание, но не разорвусь же я на части! Надо что-то придумать и посоветоваться с бароном де Басэ, может он и присоветует что… Сегодня, правда, не получится - наверняка дома торжество устроили, не до меня, а вот завтра в самый раз.

Образовавшееся свободное время решил потратить с пользой. Скифа озадачил текучкой по обслуживанию яхты и восполнения ресурсов. Боцману поручил изучить торговые площадки с целью продажи пиратского барахла и ненужного оборудования с корабля наёмников. Флору оставил консультантом для обоих искинов, опыт у неё имелся. К вечеру яхта была заправлена, а необходимые расходные материалы и ЗИПы доставлены на борт. С неликвидом Боцман разобрался быстро и довольные перекупщики избавили яхту от двух контейнеров на подвесе. Сообразив, что теперь на борту имеется множество неиспользованных мест, Боцман потребовал отдать кубрик для временного использования в качестве складской секции, чтобы разгрузить забитые всевозможным добром служебные помещения.

На борту яхты наблюдался настоящий бардак: Скиф, управляя бытовыми дроидами, приводил в порядок каюты и освобождаемые служебные помещения; Боцман, взяв под своё командование ремонтный комплекс с разведчика, занялся перераспределением и складированием имеющегося имущества. В коридор выходить стало опасно - перспектива быть растоптанным на собственном корабле меня не вдохновляла - пришлось спрятаться у себя в каюте.

Выручка от ненужных излишков приятно удивила. Отсутствие регулярных поставок в систему подняли цены на всё, в особенности на оружие и высокотехнологичное оборудование. Удивление от вырученных почти 600 тысяч кредитов сменилось на жуткое раздражение, когда пришло время оплачивать текучку: топливо, вода, продукты, необходимые ЗИПы и расходные материалы «съели» четверть от этой суммы, в былые времена этого бы хватило раза на три-четыре.

Всё следующее утро в системе обсуждали новости пришедшие с шахтёрской системы - ВКС баронства наголову разгромили засевших там пиратов. Военные сработали не в пример лучше, чем в торговой системе и смогли, не смотря на тяжёлые потери, продержаться до подхода основных сил. Из торговой системы новостей не было, но в сети ходили настойчивые слухи о наёмниках из Содружества, которые, якобы, блокировали её и со дня на день начнут вторжение в неё.

Ближе к обеду связался с бароном и обозначил свои опасения.

- Да, это действительно проблема, - согласился он со мной. - Если ты проигнорируешь какое-то из приглашений, то нанесёшь оскорбление приславшему его, что совсем нежелательно. Но вот, что тебе посоветовать, даже не знаю… На просьбу о переносе времени у нас тоже не совсем адекватно могут отреагировать.

- Может устроить какой-то совместный вечер, приём?... Я не знаю, что здесь ещё в ходу? - начал я немного нервничать.

- Подожди, не торопись! Что-то в этом есть. Дай мне пару часов всё обдумать.

Через три часа я получил план мероприятий по организации и проведению вечернего раута посвящённого спасителю лучшей части аристократии Звёздного баронства, то есть меня. Видя моё недовольное выражение лица, барон вежливо поинтересовался:

- Тебя, что-то смущает?

- А в принципе, нельзя обойтись без всего этого?

- Уже нет. В прессу просочилась информация по нашему воскрешению из мёртвых и готовится развёрнутый репортаж по нашему спасению. Если вздумаешь куда-нибудь запропаститься, то боюсь, что тебя не поймут, - ткнул он пальцем вверх.

- А почему на раут не пригласили сотрудника службы спасения, ведь к вашему спасению и она руку приложила?

- Здесь всё просто - Мара выполняла свою работу. Думаю, ты понял, о чём я. Что же касается тебя, то ты рисковал жизнью по собственной воле и не интересуясь финансовым аспектом. К тому же ты аристократ.

- Понятно, решили сыграть на патриотизме, но я не подданный баронства.

- Это даже лучше - другим будет примером.

- И кто займётся этим… мероприятием?

- На счёт этого не беспокойся, ответственные уже назначены.

Уже ближе к ужину я был на поверхности Крона. До столицы пришлось добираться местным воздушным транспортом, Флора заблаговременно прошерстила местную логистику и выбрала наиболее подходящий способ доставки меня в столицу. Система лифтов ничем особым не поразила - лифт как лифт, только с сидячими местами. Желающие покрасоваться видом планеты могли наблюдать за процессом спуска через прозрачную часть кабины; те, кого смущали высоты и открытые пространства, удобно устроились в её затемнённой части. Немного попетляв по коридорам подземной части лифтовой системы, вышел к пассажирской площадке, где меня уже ждало воздушное шасси.

Крон сверху выглядел как сплошное море тропического леса. Проскакивающие под нами редкие города выглядели как отвоёванные в неравной битве с сельвой небольшие кусочки чистого пространства, густо засеянные в дальнейшем постройками урбанистического вида. Такси доставило меня практически до входа фешенебельного отеля. Двухместный люкс соответствовал статусу и поражал ляпистостью многочисленных безделушек - стиль у них такой. Ничего, мне в этом номере всего лишь двое суток жить: на завтрашний вечер назначено «мероприятие», на следующее утро я планировал пробежаться по столице и ближе к вечеру рвануть к Маре с Алином отдохнуть с ними пару деньков, а там прямиком на приём к барону Стар де Флэш.

Сегодняшний вечер решил провести в ресторане отеля, хотелось немного расслабиться и повеселиться. Спасибо Маре, что она позаботилась о моём гардеробе и мне не пришлось шляться по столице в поисках ателье. Вечер удался, хоть и начинался несколько занудно. Несколько смущало отсутствие знакомых, но решил не комплексовать на эту тему и начать с бара. Под лёгкий апперетивчик познакомился со скучающей парочкой симпатичных девиц, дожидающихся своего кавалера и пригласил их за свой, уже давно заказанный, столик. Вначале чувствовалась какая-то скованность в общении, но когда подошёл парень одной из девушек и мы выпили по полной, дело пошло на лад. А дальше было веселье, танцы, меня даже вытащили в город ознакомить с местными достопримечательностями, но честно говоря, я к тому моменту соображал уже через раз. В общем, утренняя история повторилась… Но всё же отличия были, я прекрасно помнил как зовут, плескавшуюся в душе девушку, а вот на счёт всего остального… Не хочется портить отношения с Флорой, но порой мне кажется это её проделки.

- «Но-но… я всё слышу! - появилась она. - Как ни странно это звучит, но твой мозг прекрасно понимает, что ему помнить, а что минутная слабость, которую и вспоминать не стоит».

Ну, я бы не был столь категоричен в способностях своего мозга, но вот возможность его кратковременного помутнения от паров алкоголя вполне допускаю. Спустя несколько мгновений из душа появилась девушка и быстро чмокнув меня, скрылась за дверью моего номера. Вот такие дела… и кто кого использовал непонятно. Что-то меня не в ту степь кидает… Мандражирую?.. Придётся залезть на пару часиков в лечебную капсулу, нервную систему в порядок привести, благо в отеле есть небольшая медчасть.

После плотного обеда начал потихоньку собираться. Раут - событие полуофициальное и потому строго определённого дресс-кода на данном мероприятии не соблюдается. Облачившись в вечерний костюм, задумался о выборе оружия. Напяливать на себя бластер смешно, а без оружия чувствую себя как голым. Остановился на станнере скрытого ношения и пары метательных ножей, так… на всякий случай.

Раут проходил на первом этаже какого-то монстроподобного высотного здания. Префектура одного из районов столицы, как пояснила Флора. Размеры зала были впечатляющими, если отсюда вынести всю мебель, то полк разместится без проблем. Зал был оформлен по типу наших корпоративов - множество небольших уже сервированных столиков сгрудились у обширной, не высокой сцены; в глубине зала виднелись диванные островки с вкраплениями банкетных столиков. Народа собралось солидно и над этим столпотворением метались дроны репортёров.

Встретил меня сам барон Ниро де Басэ и сразу же повёл знакомиться с префектом, исполняющем на этом мероприятии роль массовика-затейника. Префект тут же обозначил моё место базирования за одним из ближайших столиков. Так как почти все уже расселись по своим местам, то и я прямиком направился к определённому мне месту. Моими соседями по столику оказалась семья префекта - жена и дочь с супругом. М-да… как-то это всё не правильно… Хотя, кто его знает, какие у них правила? Может здесь считается шиком сидеть за столиком префекта, кстати, тоже барона… А дальше началось, я даже не знаю как это обозвать…

Префект начал с зубодробительной речи о значимости Звёздного баронства, тяжёлой и кровопролитной борьбе с захватчиками и героическими подвигами её подданных. Через полчаса он перешёл к общему описанию произошедших с нами событий, перемежёвывая это красочными кадрами хроники. Очевидно, устав от столь продолжительной речи он предложил тост за победу и предоставил слово барону Ниро де Басэ.

Барон был не столь красноречив, но выгодно подать свою значимость в прошедших событиях смог на все 200%. По его словам, узнав, что в торговую систему готовится войти флот пиратов, он на своей яхте бросился в столицу, чтобы применить свой управленческий талант в целях повышения обороноспособность столичной системы, но ему помешал внезапно появившийся тяжёлый крейсер пиратов. В тяжёлом бою ему удалось повредить крейсер пиратов, но и сам получил смертельные попадания… И тут, на его счастье, мимо пролетал я… Другой момент, в котором было упомянуто моё имя, касалось неоценимых советов, которые он давал при организации обороны нашего схрона в астероидном поясе. Окончание его выступления потонуло в бурных овациях.

Выпив ещё раз за победу, на сцену поднялась баронесса Лами дель Сак. Её речь была короче, но эмоциональнее. Это оказывается она настояла на скорейшем возвращении в столичную систему и оказывала первую помощь почти смертельно раненому барону до тех пор, пока мне не «посчастливилось» пролетать мимо… А сколько она приложила усилий для повышения морального духа, едва не сломленных обстоятельствами спасённых кадетов и офицеров… Женская половина зала энергично отреагировала на выступление баронессы, рукоплеща и выкрикивая слова поддержки.

Когда на сцену вышли офицеры, мне стало скучно и противно. Рефреном их выступления стало «я пролетал мимо» и как они учили тяготам жизни ещё несмышлёного мальчишку… Про два уничтоженных, чуть ли не голыми руками, пиратских эсминца и говорить не стоит. Дожидаться кадетов я не стал и потихонечку слинял с этого «праздника жизни». Подчиняясь логике мероприятия, в конце действа меня должны будут пригласить на сцену, где я должен благодарить судьбу за встречу со столь значимыми и героическими людьми. Не дождётесь!.. Я, конечно, предполагал, что аристократы не опустятся до предложения денег за спасённые жизни, но и не сказать банальное «спасибо»…

- «Ты не свой, а значит, никто тебе ничего не должен», - подытожила Флора.

Выходит, шепнув о возможном вознаграждении, барон де Басэ мотивировал меня на благополучный для них исход и попросту использовал в своих целях. Какие же они все сволочи… ещё и спектакль на всю систему устроили. Чувствую себя оплёванным…

Уже в отеле, понял, что с таким настроем уснуть мне навряд ли удастся, пришлось спуститься в медчасть и залечь в медкапсулу, может, заодно и мозги прочистятся. Утром обнаружил несколько входящих сообщений от барона и префекта, удивлённых моим ранним уходом. Лицемеры… Решил не отвечать, да и плевали они на меня с местной колокольни, для них это очередной повод для мелкой интрижки. Одного они всё же добились - настроение упало в минус. Быстро собрав вещи, решил, что делать мне здесь больше нечего и пора уже отправляться к Маре с Алином. Такси прибыло моментально и ждать не пришлось. Едва успел захлопнуть дверь, как завопила Флора:

- «Применён усыпляющий газ, нейросеть переведена в режим поддержки сознания и очистки организма, все фоновые задачи остановлены».

Тело внезапнообмякло и я полностью потерял над ним контроль. Сознавать-то я всё по-прежнему осознавал, но вот пошевелить даже пальцем не мог.

- «Это максимально на что способна твоя нейросеть и без моей поддержки ты бы вообще сейчас был в «отключке», - обрадовала меня Флора.

- «Куда мы движемся»?

- «Я связалась с Боцманом, он сейчас определяет примерные координаты нашего маршрута. С полной уверенностью могу сказать только то, что мы находимся в северо-западной части столицы».

- «Есть ли какая-то связь с этим местом и знакомыми мне лицами из баронства»?

- «Дай мне пару минут для анализа», - попросила Флора.

Странно, с закрытыми глазами я чувствовал движение и примерно представлял окружающее пространство и это было не внутреннее зрение, где были нечёткие силуэты и размазанные тепловые пятна. Картинка была гораздо чётче и подробнее. Что это? Скрытые возможности организма, раскрывшиеся в условиях связанных с угрозой для жизни или имплант псиона снова чудит? Расстояние, на котором угадывались предметы, было не больше десятка метров, в серых тонах, но и это для меня было достаточно.

- «Есть совпадение! - обрадовала меня Флора. - В данной части города проживает бывший руководитель диспетчерской службы в шахтёрской системе».

Пиздец! Этому точно есть, что мне сказать! Загубленная карьера, экспроприированная яхта, немалые затраченные средства за услуги наёмников по моей поимке… Значит вскоре следует ожидать активации «глушилки», сразу включать её у отеля было нельзя, заметили бы сразу, да и на похищение очень похоже, а так - уехал человек, вышел где-то, ищи его теперь…

При въезде в какой-то ангар связь исчезла. К открывшейся двери такси ринулись два амбала. Схватив меня за руки и ноги, потащили вглубь тёмного ангара. Протаскивая мимо штабелей пару раз хорошо приложили к ним, благо что ничего не чувствовал и похоже, сохранность моей тушки их совершенно не интересовала. Вскоре мы оказались в каком-то тесном закутке, где меня и прикантовали, прислонив к стеночке, предварительно хорошенько обыскав и накинув на шею какую-то удавку.

- Надо сообщить хозяину, что всё прошло нормально, груз получен и упакован, - заговорил один из амбалов, обращаясь к другому. - Отсюда всё равно до него не дозвонишься. Заодно и вещички его прихвати на обратном пути.

- Говорят, он звено наёмников положил, - обозначился второй. - Не боишься с ним один на один оставаться?

В ангаре раздался глухой смех:

- Ты в своём уме? В нём сейчас такой коктейль намешан, что ближайшие два часа он мало чем от овоща будет отличаться. Иди уже… А я пока искином флайера займусь.

- «Флора, что там на счёт двух часов»?

- «Минут 30-40, не больше».

- «Что за хрень на шее»?

- «Рабский ошейник».

- «Опять»!

- «Да не волнуйся ты так, я его уже дезактивировала».

- «Кстати, а как там нашего «хозяина» зовут»?

- «Барон Гат де Грон».

М-да… проблема у них тут с баронами или мне просто везёт? Через час появился барон в сопровождении какого-то щуплого задохлика неопределённой наружности и возраста.

- Ну, вот и свиделись, тварь! - поздоровался барон со мной барон, после того как щуплое нечто, вогнало в мою шею антидот. - Узнаёшь меня?

Меня обдало волной ненависти и злобы. Подойдя ближе, де Грон со зловещей усмешкой уставился на меня:

- Вижу, что узнаёшь! А это тебе от меня за наше знакомство!

- «Вырубайся! Применён максимальный разряд», - прокомментировала работу ошейника Флора.

Делаю вид, что ушёл в «аут».

- Что это с ним? - поинтересовался барон у задохлика.

Тот молча пожал плечами, прилаживая к моему плечу кибераптечку.

- Повышенный болевой порог, - пояснил я, открывая глаза.

- Вот гад и здесь ускользнул! Но ничего, теперь она, - Гат глазами показал на аптечку, - не даст тебе отключиться и ты во всей красе, ощутишь все прелести рабского ошейника.

Подойдя ко мне вплотную, барон со всего маху врезал мне кулаком в лицо, повернувшись к щуплому, барон продолжил:

- Шик, приступай!

Задохлик открыл небольшой принесённый с собой кофр и начал доставать из него устрашающего вида инструменты. Всё это очень походило на чемоданчик Менгеле.

- Что тебе нужно? Может, я и так отвечу на все твои вопросы? - подыграл я барону, размазывая кровь из разбитого носа.

- Ответишь, на всё ответишь… - согласился со мной он, - вот только как на счёт моральной компенсации? Уж очень долго ты мотал мои нервы, да и средств я на тебя угробил не мало, так что не откажи в такой малости…

Нет, надо прекращать этот балаган, что надо нейросеть уже записала и то, что барон ведёт себя так открыто, говорит лишь об одном - живым из этого ангара никто выпускать меня не собирается. Сканирую близлежащее пространство: два амбала у такси, ещё тройка боевиков расположилась у входа в ангар, у флайера барона. Активизирую ментальное подавление - тушки барона и задохлика падают на землю. Быстро обыскиваю их в поисках оружия: у барона оказался офицерский бластер с привязкой, у задохлика - игольник и миниатюрный станнер. Недолго думая, разрядил станнер в область затылочного нейроразъёма каждому - теперь у меня стопроцентная гарантия того, что мои «друзья» в ближайший час точно никуда не собираются.

Сдёргиваю с себя ошейник и двигаюсь в сторону амбалов. Один из них, словно почуяв, что-то неладное, направился в мою сторону и в полутьме коридора наткнулся на очередь из игольника. Второй, привлечённый грохотом упавшего тела, схватился за свой бластер и осторожно выглянул из-за такси. Вот как теперь его оттуда «выковырять» не привлекая внимания охранников? Или всё же привлекая? В принципе, мне надо, чтобы они все разом зашли в ангар, по одному я с ними не справлюсь, однозначно. Запитываю свой супер фонарик и прикрываю глаза - активация! Даже сквозь прикрытые руками глаза вспышкой света давануло так, что вышибло слёзы. Амбал вообще впал в прострацию и не на что не реагировал. Разряд станнера в затылочный разъём отправляет его в нирвану. Привлечённые световой вспышкой, в ангар врывается тройка боевиков, беспорядочно паля из бластеров во все стороны. Ничего нового на ум не приходит и я снова активирую ментальное подавление.

Всё! Я полностью иссяк как в энергетическом, так и в физическом плане. Благо в нагрудном клапане лежит парочка накопителей, есть чем восстановиться. Минут через десять вновь почувствовал себя человеком. Быстро разобравшись с охранниками барона, загнал в ангар флайер. Теперь надо подумать, что делать дальше.

Ангар, скорей всего, принадлежит барону и гостей ждать в ближайшее время не стоит, хотя и задерживаться особо не стоит. От всей этой шайки надо избавлять и это не обсуждается. Надеяться на правосудие глупо, в данном случае моё слово против семи, а в том, что данные нейросетей и их записи будут изменены, я не сомневаюсь. В баронстве закон на стороне местной аристократии, а я здесь чужой, что наглядно показал раут. Нужна помощь Флоры и Боцмана, но предварительно надо отключить «глушилку». После недолгих поисков, очередная пирамидка была найдена.

- Флора, Боцман, - обратился я к ним, как только появилась связь, - мне необходимо поменять полётное задание искинам флайеров и так, чтобы после их крушения над каким-нибудь водоёмом этого нельзя было обнаружить. В принципе такое возможно?

- Да, вполне, - первая откликнулась Флора, - правда понадобятся дополнительные мощности, но мы с Боцманом справимся. Примерное время выполнения задания - час.

- Как обстановка вокруг яхты, - поинтересовался я у Боцмана.

- Мы под «колпаком». Каждый час фиксируется по два-три сканирования с разных направлений. Активных действий вокруг яхты пока не наблюдается.

Понятно, с этим будем разбираться после, а сейчас надо заняться бароном и его подданными. Стащил их всех в одну кучу и занялся мародёркой. К сожалению, читать мысли и копаться в чужих мозгах я ещё не научился, так что взять с пленников почти нечего: оружие брать нельзя, очень уж оно приметное - всё 7-8-го поколения, драгоценности, что на пальцах барона, тоже наверняка, многие узнают. Остаётся только всякая мелочёвка в карманах и может, что во флайере барона отыщется. Можно конечно попробовать снова включить «глушилку» и с пристрастием поинтересоваться секретными счетами, но мне очень бы не хотелось, чтобы у нашедших труп барона сложилось впечатление о его насильственной смерти, да и время для этого нужно.

За час успел всех обшманать и рассадить по местам: барона с задохликом и охраной в их флайер, а амбалов - в такси. Перед «посадкой» всем досталось по ещё одной порции из станнера, что сделало из них идиотов. Флора и Боцман справились с заданием вовремя и теперь осталось лишь отправить флайеры по тщательно подобранным координатам, но перед этим нужно почистить искин ангара, пришлось задержаться ещё на немного. Времени хватило как раз, чтобы разобраться с трофеями.

У барона и задохлика нашлись три банковских чипа на общую сумму в 146 тысяч кредитов, у амбалов - учебная база «Оператор станционных транспортных систем» третьего уровня и небольшой кофр малого ремонтного комплекса «Универсал 5ГМ». Охранники оказались самыми «бедными» и брать с них, кроме оружия, было нечего. Во флайере барона нашлась парочка «непривязанных» офицерских игольников, которые я не рискнул взять - кто его знает, может его «хозяина» по серийному номеру можно определить? Кроме этого нашёлся кофр с боеприпасами и шикарный мини-бар. М-да… не удержался… понадкушував… Главным моим трофеем стал наручный искин барона. Заблокировав его, Флора обещала заняться взломом немного позже, как только появится свободное время.

Через час я отправился в сторону ближайшей остановки общественного транспорта - решил лишний раз не светиться, по вызванному такси меня найти будет проще. А ещё через час я уже летел на соседний материк в гости к Маре и Алину. Где-то в это же время из ангара вылетели два флайера и разошлись в разные стороны, отправившись в свой последний полёт…

Глава 19.

Институт Почётных Граждан в Содружестве не развит в достаточной степени. Само звание присваивается не гражданам за значимые достижения и содействие государственным структурам обеспечивающим её безопасность, а также за спасение граждан Содружества. Звание обеспечивает полноценное гражданство без прохождения миграционных процедур и проверок на лояльность. Для Фронтира данная процедура осложнена тем, что требует признания ещё как минимум одного субъекта Содружества. Звание Почётного Гражданина действует на всей территории Содружества за исключением Центральных Миров.

Выдержка из статьи «История Содружества» (Галапедия).

*              *              *

- Ну, вот и наш герой объявился! - обрадовалась Мара, увидев меня у тики-бара на пляже. - Мне надо брать у тебя уроки скромности - уже второй раз в центе событий и ни одного крупного плана! Ты явно приплачиваешь журналистам!

- И я рад тебя видеть, - приобнял я её.

Алин молча пожал мне руку, улыбаясь во все 32 зуба.

- Ты смотрел запись этого шоу? - не унималась Мара.

- А оно мне надо? Я и так там насмотрелся…

- Надо было видеть их лица, когда в конце праздника они не смогли тебя отыскать!

- И как выкрутились?

- Тебя вызвали на срочное и секретное задание!..

- М-да… детский лепет. А я смотрю, вы здесь время зря не теряете - загорели как… м-нэ… негры!

- Не поняла! Это ты нас с кем сейчас сравнил?

- Есть у меня на родине такая раса людей с тёмной кожей.

- Аварцы? Ну, ты сравнил… Ничего общего с работорговцами и близко ничего иметь не хочу!

- У нас, вроде, ситуация обратная, по крайней мере была когда-то.

Мару и Алина согнуло от внезапно налетевшего смеха:

- Ты серьёзно… рабы?..

Дело в том, что в Содружестве Империя Авар является официальной рабовладельческой державой и населяют её граждане с тёмным цветом кожи. Первым отошёл Алин:

- Только ради этого факта стоит посетить твою планету. Нет, надо же - рабы…

И где эта моя планета? Мне теперь и ворачиваться-то некуда. М-да…

- Что-то случилось? - Мара заметила перемену моего настроения.

- Нет, ничего… Просто вспомнилось…

Остаток дня и весь следующий я провалялся в шезлонге, изредка бултыхаясь в прогретом яркими солнечными лучами заливе местного океана. Мара и Алин взяли надо мной шефство и в вечернее время тасками меня по всяким злачным развлекательным местам. Отдохнул на славу, с радостью бы остался ещё на пару деньков, но на носу визит к самому главному барону.

- Ты явно нервничаешь, - заметила Мара, заглянув в мой номер вместе с Алином. - Это связано с визитом в резиденцию баронства?

- У меня нет уверенности, что меня там хорошо примут, а отказать во встрече не имею возможности, - не стал я запираться.

- Что-то серьёзное?

- Ну, как сказать? Был бы я в Содружестве, закон однозначно был бы на моей стороне, а вот местные законы такой уверенности не дают.

- О сути конфликта ты говорить не хочешь…

- Там такая грязь, - махнул я рукой. - Могу лишь сказать, что вся эта история связана с бывшим главным диспетчером шахтёрской системы, который во всеуслышание неоднократно заявлял о своём горячем желании поговорить со мной, а буквально недавно я узнал, что он погиб…

- Ты хочешь сказать, что эти факты можно связать?

- При желании возможно и не такое…

Мара, прищурившись, взглянула на меня:

- И ты тут ни при чём?

- Я же говорю, что при желании…

- Пойду я закажу столик, посидим немного перед отъездом, - обозначился Алин. - А вы тут давайте по-быстрому заканчивайте и спускайтесь вниз.

После недолгого молчания Мара продолжила:

- Я вижу только один выход - слить тебя моему куратору.

- Из огня да в полымя… - не удержался я. - И чем же это мне сможет помочь?

- Как я понимаю, куратор вхож в резиденцию и запросто общается с бароном, с его мнением считаются.

- А потом окажется, что я буду должен вашему ведомству.

- Не думаю. Наши с тобой данные были высоко оценены и благодаря им куратор идёт на повышение, так что это будет, скорей всего, его ответной благодарностью.

- Вы с куратором на короткой ноге?

- Нет, конечно. Просто когда он узнал, что я на планете, приехал сюда на денёк, выразить, так сказать, свою признательность. И кстати, очень интересовался тобой.

- Похоже, других вариантов у меня попросту нет, - согласился я с Марой.

Неофициальный приём в правительственной резиденции неподалёку от столицы состоялся на следующий день ближе к обеду.

- Надеюсь, вы не в обиде на тот фарс, что произошёл на рауте в вашу честь, - начал разговор барон Стар де Флэш, после того как мы были представлены друг другу.

Крепко сложенный, невысокого роста с широкими и крупными чертами лица мужчина изучающе всматривался в меня.

- Что вы, Ваше Высочество, - польстил я ему, - какая обида? Организаторы просто, что-то напутали с названием мероприятия - там и моего присутствия особо-то и не требовалось.

Барон ухмыльнулся:

- Ну, что же пусть будет по-вашему. Иногда мои подданные настолько увлекаются, что если их вовремя не притормозить, то могут и дров наломать, но не о них сегодня речь.

Стар де Флэш встал из своего помпезного кресла и прошёлся к столику, стоявшему в затемнённом углу небольшой и довольно уютной дворцовой комнаты. Махнув мне рукой, чтобы я не вставал со своего диванчика, куда меня усадили, он что-то взял со столика.

- Мне прекрасно известны ваши истинные услуги, оказанные нашему Звёздному баронству, и мне не хотелось бы оставаться в должниках. К сожалению, вы не являетесь моим подданным или гражданином Содружества и потому я несколько стеснён в средствах поощрения, но как мне кажется, есть награда, которая, не смотря на перечисленные ограничения, всё же полностью удовлетворит вас!

Барон приблизился ко мне и жестом попросил встать:

- За проявленное мужество и смелость, всемерное содействие в освобождении нашего баронства от захватчиков, спасение подданных баронства награждаю шевалье Клим де Росс званием Почётного Гражданина!

В его руках блеснула небольшая, с фалангу пальца, восьмилучевая звёздочка из драгоценного почти прозрачного, с едва заметным дымчатым отливом камня. Накинув на мою шею небольшую цепь, он с удовлетворением закрепил на ней звезду.

- Это ваш пропуск в Содружество, шевалье!

- Благодарю Ваше Высочество! - не остался я в долгу.

- Кстати, - барон внезапно остановился у уже открытой двери, - я слышал, что у вас были какие-то разногласия с бароном Гат де Гроном?

- С моей стороны к нему претензий не имеется.

- Вы в курсе, что он недавно погиб, при довольно загадочных обстоятельствах.

- Да, я слышал об этом.

- Это хорошо, что в момент его гибели вы были в другом месте. Родственники погибшего намекают на вашу причастность. Пока мне удаётся убеждать их в обратном… да и представитель Империи о вас замолвил словечко.

Барон развернулся и вышел из комнаты. Вот и всё - приём окончен и мне указали на дверь… из баронства. Больше меня здесь ничего не держало и я прямиком направился к транспортной системе на борт, ставшим мне уже домом «Тени».

Не успел я разложить скопившиеся вещи как получил входящее сообщение - со мной хотел встретиться молодой человек, отрекомендовавшийся другом Мары. Из знакомых и друзей Мары обо мне знал лишь её куратор. Похоже, пришло время для серьёзного разговора, не зря же он здесь оказался.

- Я вас слушаю, - отозвался я.

- Добрый день, Клим! Нам надо поговорить. Чтобы вы не терялись в догадках - это касается основной работы Мары.

- Понятно, где и когда?

- Если вы не против, то лучше у вас на корабле - я поблизости.

 - Хорошо, жду.

Через полчаса мы сидели в кают-компании «Тени». Совершенно безликий, атлетически скроенный, с явной примесью оширских (восточных) кровей, молодой человек по-хозяйски осматривал корабль. На его лице ещё витало некоторое недоумение от встречи с двумя абордажниками при выходе из шлюза.

- Ари Сака, - представился он, протягивая руку. - Как наверняка вы уже догадались - я куратор Мары.

Представился и я:

- И чем же я так заинтересовал службу безопасности Империи Аратан?

- Ну, зачем же так официально? Мы не в кабинете, да и повод для встречи не носит делового характера, - Ари посмотрел мне в глаза и добавил. - Почти…

- Я вас внимательно слушаю, - и тяжело вздохнув, продолжил, - вы располагайтесь поудобней, разговор, как я понимаю, будет продолжительным?

- А это уже зависит целиком от вас, но начнём всё же с другого. Ваша информация очень нам помогла и не побоюсь сказать - спасла не одну жизнь. В благодарность за это СБ Империи Аратан официально признаёт вас Почётным Гражданином и по прибытии в Содружество вас ожидает приятный бонус.

Ари ожидающе посмотрел на меня.

- А теперь переходим к деловой части нашего разговора, - понимающе хмыкнул я.

- Да, всё верно, такая у нас работа. Нам необходима ваша помощь в одном щекотливом деле. Вы знаете, что такое «сексуальное рабство»?

- В общих чертах, - пожал я плечами.

- В Империи участились случаи похищения и вывоза её граждан именно в этом качестве. Мало того, существуют подозрения, что через нашу Империю организован трафик и из других субъектов Содружества.

- И каким боком к этому СБ?

- Вы правы - похищениями занимается другое ведомство, но эффективность её действий крайне низка. Кроме того, в списке пострадавших находится одно высокопоставленное лицо из нашего ведомства.

- Понятно, что-то типа неофициального расследования?

- Именно! Суть ваших действий очень проста и не требует особых знаний. Нами определён примерный список задействованных кораблей работорговцев и вам следует отследить их появление в обозначенных системах.

- И эти системы находятся…

- Да, они находятся во Фронтире в приграничных системах с Империей Авар.

- И вы считаете это простой задачей? Болтаться у всех на виду в системах, где каждый второй пират или наёмник!

- Можно же и не на виду? - прищурился СБ-шник.

- Ладно, с этим разберёмся, - сделал вид, что не понял его, - а что с оплатой?

- С этим проблема. Могу оформить разовый контракт на сотрудничество с СБ не затрагивающий государственные интересы, но по этому договору возможна оплата лишь текущих расходов.

- Грубо говоря - заправка и еда.

- В самую точку. Возможно оформление внештатным сотрудником на три года, тогда положено денежное довольствие, пусть небольшое, но всё же… и доступ к ресурсам СБ по лояльным ценам, плюс процент от захваченного имущества противника, если участвуешь в боевой операции.

- А обязанности внештатника?

- Всё те же - наблюдение и фиксация корабельного состава во Фронтире и выполнение мелких попутных поручений. Кроме того, СБ в праве раз в полгода привлечь вас для выполнения индивидуального или в составе группы специального задания.

- М-да… прямо мечта идиота, - едва слышно пробубнил я.

- Нет, а что вы теряете? В Содружество, как я понимаю, вы пока не собираетесь, а слетав по заданию на пару месяцев, заработаете хороший бонус от СБ. Ну и не надо забывать, что своим СБ всегда помогает, - намекнул мне о своей помощи Ари Сака. - К тому же я не требую немедленного ответа.

- Хорошо, я подумаю над вашим предложением. Было бы неплохо изучить контракт внештатника.

- Да, конечно. Пересылаю.

Звякнуло уведомление о получении почтового сообщения. На том наша беседа закончилась и я пообещал дать ответ в течение завтрашнего дня. Вечером связался с Марой:

- Что так долго, мы уже переживать начали?

- Извини, замотался совсем.

- Я смотрю, ты уже у себя на корабле, давай уже рассказывай, что там у тебя произошло.

Пришлось вкратце пересказать, что было на приёме и о визите куратора.

- Ждёшь совета? - поинтересовалась Мара после моего рассказа.

- Что-то типа того, - согласился я с ней.

- Я человек военный, Клим, всё же два контракта в десанте, и я смотрю на эти вещи несколько иначе, да и изначальная мотивация у меня другая. Мой случай для тебя не подходит. Попробуй исходить из того, что ты можешь получить и стоит ли оно того. Имей в виду, что доказывать свою лояльность к Империи тебе рано или поздно придётся всё равно. Об этом особо не говорят, но любой гражданин Империи, получив специальность, обязан в течение своей жизни год провести на военной службе или три на гражданской альтернативе. А у делусцев, вообще, гражданские считаются людьми второго сорта, так что если на твоей нейросети будет отметка воинской специальности или звания это скорее плюс.

После недолгого молчания Мара продолжила:

- Решай сам, жить тебе. Ещё к плюсам могу добавить ресурсы СБ - там здорово можно прокачать себя.

- Так ведь боевые базы стираются после закрытия контракта!

- Чисто боевые без разговоров, а вот двойного назначения… Поверь, военная база в любом случае даст фору гражданской. Импланты, опять же…

- Я тебя понял, Мара.

За ночь, вернее за пару ночных часов, Флора в подробностях изучила предложенный контракт.

- «Ничего страшного, - успокоила она меня, - была парочка пунктов явно на «дурака» и пара-тройка моментов двойного толкования».

- «Я вижу ты не против контракта».

- «Совсем нет. Деньги у тебя есть, на новую нейросеть и импланты хватит. Появится возможность доучить капитанский пакет. А там уже можно будет подумать о корабле и побольше. Кстати, на наручном искине диспетчера есть интересный адрес арендованной камеры хранения».

- «И чем он интересен»?

- «Тем, что в боксе находится стандартный шахтёрский контейнер».

- «Думаешь, диспетчер кое-что припрятал на «чёрный день»?

- «Что можно вывезти из шахтёрской системы? Кроме слитков концентратов металлов, больше нечего, но не будет же главный диспетчер системы размениваться на обыкновенный металл. Коды доступа присутствуют».

- «Надо забирать. Моё присутствие потребуется»?

- «Нет».

- «Тогда приступай и перешли подписанный контракт куратору».

Ари Сака отозвался сразу же.

- Я рад, что вы приняли наше предложение. Осталось уладить несколько рабочих моментов, не могли бы вы подъехать ко мне ненадолго?

Пришлось собираться и выдвигаться по указанному адресу. «Рабочим моментом» оказалась медицинская капсула, в которой снимались все мои данные. Флоре пришлось в срочном порядке «накручивать» нейроком, чтобы он совместно с имплантом «Псион» максимально скрыли мои возможности, но в полной мере это не удалось.

- Вы в курсе, что у вас присутствуют слабые псионические задатки, - поинтересовался Ари Сака.

- Да, вроде бы мне об этом кто-то говорил, но так же мне сказали, что они совершенно незначительны.

- Существуют методики, которые позволяют их развить.

- И оказаться потом на полном государственном обеспечении. Нет-нет - мне свобода дороже.

Ари Сака улыбнулся:

- Это ваш выбор, да и задатки, честно говоря, всё же слабоваты.

Оформив документы, СБ-шник открыл мне доступ к своим девайсам. М-да… честно говоря, ожидал большего, хотя цены приятно удивили.

- Как я понял, модернизировать яхту возможно только в метрополии.

- Совершенно верно. Сейчас у вас доступ только к моему «дежурному чемоданчику», а это нейросети, нейрокомы, импланты и учебные базы, индивидуальное спецснаряжение.

- Тогда начнём с нейросети.

- Да с вашим «Техник 5» будет тяжеловато да и с усвоением баз могут возникнуть проблемы.

- Что посоветуете?

- Оптимальный выбор - «Тактик 8ФУ», но всё упирается в цену 180 тысяч кредитов. В комплект посоветовал бы два импланта на интеллект «Гений 8×75» и также два на память «Байт 8×75» всё восьмого поколения, соответственно по 46 и 38 тысяч. Посоветовал бы также пилотский имплант «Система 8ФС» - 54 тысячи.

- Итого получается 402 тысячи, - быстренько подсчитал я. - Добавьте сюда имплант на распараллеливание сознания «Фон 8ФУ» и пакеты учебных баз в пятом уровне: «Пилот средних кораблей», «Инженер пустотных объектов», «Боевые дроны и дроиды», «Безопасность информационных систем и программного обеспечения» и, пожалуй, на этом остановимся.

В общем итоге получилось, что-то около 600 тысяч. Учебные базы действительно оказались значительно дешевле, процентов так на 25, чем у основного их поставщика компании «Нейросеть», скорей всего, отсутствовали всякие там торговые надбавки и транспортные расходы. Почему я выбрал вроде бы уже изученные базы? Всё дело в том, что мои базы были сильно устаревшими и мне по любому, рано или поздно, пришлось бы переучиваться. К тому же, Флора обещала объединить базы, что гораздо ускорит их изучение.

- Устанавливать нейросеть и импланты будете здесь? - спросил Ари Сака уже перед самым моим уходом.

- Нет, у меня на корабле имеется кибердоктор. Операция стандартная, он справится.

- Ну, смотрите… Всё же присмотр специалиста в таких случаях желателен.

Не буду же я ему объяснять, что за мной будут присматривать как минимум двое: Флора и Боцман, а это знаете ли - полная гарантия! А дальше были предполётные хлопоты. Боцман и Скиф подготовили яхту по полной программе, а вот о себе побеспокоиться мог только я. Прикупил себе кое-что из бытовой мелочи и немного подумав, заказал у куратора виртуальную учебную капсулу «Универсал 8Ф». Ещё 200 тысяч, будем надеяться, что не на ветер.

К концу рабочего дня я из перспективного неженатого миллионера превратился в заурядного никому не нужного обывателя - на моём счету не было и пятисот тысяч. Контейнер уже давно был на борту и я сделал запрос на вылет у диспетчерской службы. Пока яхта разгонялась, вышел на связь с Марой.

- Добрый вечер! Вот, решил попрощаться. Возникли срочные дела.

Мара многозначительно посмотрела на меня:

- Срочные дела? - переспросила она несколько удивлённым тоном, но тут же взяла себя в руки. - Ты уж там голову в пекло не суй, побереги себя.

- Да когда такое было? - удивился я.

Мара грустно улыбнулась:

- Мы будем ждать тебя.

Космос велик и для каждого в нём найдётся место, но как порой бывает чудовищно одиноко, если ты никому не нужен и тебя нигде не ждут.

С установкой нейросети решил не задерживаться и сразу же после ухода яхты в гипер лёг в капсулу кибердоктора. В предстоящей операции ничего сложного не было - надо было лишь заменить нанофабрику предыдущей нейросети «Техник 5Ф» на нанофабрику «Тактик 8ФУ». Уже сформировавшиеся нейроцепочки не уничтожались, а преобразовывались соответственно новым установкам и стандартам. Единственным хирургическим моментом было удаление имплантов, но в данном случае они удалялись вместе со старой нейросетью, так что проблем не предвиделось. По поводу возможных осложнений я особо не переживал, в крайнем случае у меня оставался нейроком.

*              *              *

Установка нейросети прошла без осложнений. Двое суток Флора не выпускала меня из кибердоктора, скрупулёзно изучая и подчищая новую нейросеть.

- «Надо сказать, что на этот раз производители нейросети постарались, - встретила меня Флора. - Восемь закладок: от безобидных отправок отчётов и режима маячка, до её дистанционного отключения и прямого управления».

- «Скорей всего, это ведомственные закладки, а не сюрпризы от производителя».

М-да… не ценят в СБ своих сотрудников или побаиваются? Получается, если я стану носителем, какой-либо тайны, то «выключить» меня ничего не стоит, в случае моего открытого противостояния. Однако!.. Как-то это плохо согласуется с подписанным контрактом

- «А, что там с интеллектом и прочим»? - поинтересовался я.

- «Базовый или природный интеллект вырос до 144 единиц. Учитывая 18%-ное повышение от возможностей самой нейросети и суммируя импланты, общий показатель достиг 386 единиц. Остальные показатели остались на прежнем уровне. Нейросеть и импланты вошли в рабочий режим. По своим возможностям установленную нейросеть, после моих «исправлений», можно отнести к поколению 9+».

*              *              *

Через сутки я залез в медкапсулу на изучение баз под разгоном. Боцман и Скиф специально составили маршрут через глухие системы, там и на неприятности нарваться меньше шансов, и свидетелей почти нет. Понятно, что перед самым выходом из гипера меня поднимали из капсулы и продолжал я обучение только после прыжка. По плану у нас было три захода на свободные торговые станции для заправки и пополнения запасов, при чём третий находился уже в зоне интересов Империи Авар, а по времени всё моё путешествие, до первой обозначенной системы, укладывалось в три с небольшим декады.

На первых двух торговых станциях выходить желания не возникало, все они были на одно лицо и ничем не выделялись от ранее посещаемых, а вот пройтись по аварской станции было бы интересно. При выходе из гипера диспетчерская служба как всегда поинтересовалась целью прибытия:

- Заправка, отдых.

- Приятного отдыха, гуча, - оскалилась заплывшая от жира рожа.

Ещё в прошлой жизни меня коробили заявления о некорректном отношении к лицам с тёмным цветом кожи - не хватает, видите ли, толерантности в общении… А больше всего веселила очередная придуманная глупость - негр, оказывается, неполиткорректное слово. Раса значит негроидная, а негр - оскорбление! «Гуча» же, по мнению аварцев, не является ругательным словом и применяется в повседневном общении с лицами иных рас, хотя и означает «пока ещё не раб». Вот и решайте, кто кого оскорбляет…

На экскурсию отправлялся в полном вооружении: бластер, игольник, станнер, пара метательных ножей. Облачаться в десантный скаф счёл излишним. На станции было разрешено ношение личного оружия без ограничения, под запрет попадало тяжёлое вооружение, включая дроидов-абордажников и телохранителей. Пройдя миграционный контроль, отправился на ближайшую торговую площадку - товар посмотреть, цены сравнить.

Надо сказать, что на станции хватало и не коренных жителей, сказывалась близость к зоне ответственности Империи Аратан. Аварцы взирали на всех с плохо скрываемым пренебрежением и общались крайне неохотно. А вот товар был на любой вкус и далеко не аварского производства. Похоже, станция специализировалась на распродаже захваченного пиратами хабара. Решил зайти в небольшой павильончик, торгующий древностями.

- Зачем пришёл, гуча? - услышал я, едва успев войти.

Глава 20.

Империя Авар - самое большое государство «Содружества» в населенном людьми районе галактики. Основная раса, населяющая Империю - аварцы, примерно 70% от общей численности граждан. Государственный строй - абсолютная монархия. Империя Авар является единственным государственным образованием Содружества, в котором узаконено рабство и работорговля. Прямым противником Империи Авар является Империя Аратан. Империя Галанте (аграфы) неофициально поддерживает Империю Авар.

Информационное агентство «Тич Аррай».

*              *              *

Из-за прилавка выглядывал на вид довольно ещё бодрый старичок с небольшой седой бородкой, вылитый Морган Фримен. Внезапно окатило волной слабого любопытства и явного пренебрежения, граничившего с брезгливостью.

- Да, вот посмотреть зашёл, может, что и куплю, - ответил я несколько невпопад, ошарашенный таким сходством.

- Тебя интересует, что-то конкретное?

- Джоре, аграфы…

- У тебя губа не дура, гуча, - ухмыльнулся хозяин лавки. - Весь товар такого рода в Центральных Мирах.

- Ну, может какая мелочёвка и затерялась под прилавком…

- Затерялась… ха-ха… - продавца накрыла волна смеха, - мелочёвка… ах-ха… под прилавком…

Отсмеявшись и утерев выступившие слёзы, он поманил меня за собой, открыв дверь в подсобное помещение:

- Ну, пойдём, посмотрим «мелочёвку»…

Между стеллажей небольшой комнатки, приспособленной под склад, нашёлся небольшой столик со стульями, рядом с которым стоял переносной бокс-сейф. Хозяин лавки, не торопясь достал из него короб, полностью заполненный непонятными безделушками.

- Это то, что никто не смог определить. Может, среди этого мусора есть, что ты ищешь, - торговец с хитринкой в глазах уставился на меня.

Старая история - скажи мне, что это такое и получишь что-нибудь взамен.

- «Флора»?

- «Да, там почти один мусор».

В результате тщательного осмотра на столе остались два матово-серых шара размером с большое яблоко и невзрачная тёмно-коричневая плитка размером с половину айфона. Торгаш с интересом наблюдал за моими манипуляциями.

- И что это такое? - не вытерпел он.

- Вот это, - я взял в руки шар и вставил в него один из моих элементов питания, - судя по всему, какой-то тестер.

Шар раскрылся и ощетинился щупами и разъёмами, а над ним развернулся экран отображения информации, с бегущими строками на древнем эльфаре и густо посеянными на нём окнами индикаторов и шкал. У торгаша глаза начали медленно вываливаться из глазниц. Чтобы не доводить дело до греха, быстро отключил тестер.

- Ты что, никогда не видел работающие артефакты древних?

- Давно это уже было...

- Тогда я удивлю тебя ещё раз.

Пока торгаш не оправился от первого потрясения, быстро засунул на пальцы его руки второй шар, в котором оказалось как раз пять отверстий. Внутри шара, что-то пшикнуло и он свалился с руки. Теперь я понимаю, что аниме не выдумка - глаза хозяина лавки реально были раза в два больше прежнего. Ещё бы! Он любовался макияжем своих ногтей - аккуратно обработанные они блистали сияющими разноцветными узорами и цветами. Минуты через три он пришёл в себя:

- Это чем-нибудь стирается?

- А я по чём знаю? - ухмыльнулся я. - Да и зачем? При продаже сразу и покажешь на, что артефакт способен.

- И то, верно!

- Только имей в виду это артефакты аграфов, а не древних.

- Откуда такие познания, гуча? - начал отходить торгаш.

- Ну, я у тебя же не спрашиваю, откуда артефакты?

Недовольно хмыкнув, торговец продолжил, кивнув на третий артефакт:

- Как я понял, его ты показывать не будешь? А если ты меня пытаешься обмануть и это самый ценный артефакт?

- Вероятность этого есть, - не стал я отрицать, - поэтому я оставляю тебе свой элемент питания, заметь полностью заряженный!

Немного помявшись, торгаш кивнул.

- Товар продан! - произнёс он стандартную фразу. - Гуча, я вижу, ты на станции человек новый, хочу предложить тебе контракт. Ты работаешь на меня, а я честно выплачиваю тебе процент от продажи. Кого хочешь спроси, старик Ахат никого не обманывает.

- Извини, Ахат, но я здесь проездом. Может в следующий раз?

- Вот! - Ахат поднял свой кривой палец. - И сразу же ко мне. Мне тут вскоре новую партию товара должны подкинуть. Когда тебя ожидать?

- Через декаду-другую, - не стал я уточнять.

- Вот и договорились!

Уже уходя, почувствовал волну плохо скрываемого злорадства и предчувствия большой удачи. Эка торгаша разнесло с его планами на счёт меня. Вообще эти волны чужих эмоций меня стали потихоньку доставать. Пока я был в праздном одиночестве, всё было в порядке, как только рядом начали появляться люди… В принципе я и раньше догадывался о настроении рядом находящихся существ и это касалось не только разумных, но впервые в яркой форме я на себе это смог ощутить на незабываемом рауте, потому и не смог досидеть до конца. Похоже, мой имплант «Псион» потихонечку начинает «просыпаться».

Больше ничего интересного на станции не обнаружил. Единственное различие, которое бросалось в глаза - это всеобщая милитаризация населения, они буквально соревновались в видах и типах личного оружия нацепленного на себя. А ещё, «белые» женщины ходили только в сопровождении охраны, местные же обходились без неё, сказывались нюансы рабовладельческой Империи - тот, кто не в состоянии защитить себя, рано или поздно станет рабом.

В первой означенной СБ системе находился своеобразный «перекрёсток» путей. Пять окон входа и выхода из гипера позволяли без проблем менять маршрут движения. Хотя в системе и не было ни одной станции, но это не означало, что она находится без присмотра: слабенький ретранслятор гипер-связи позволял получать информацию от многочисленных следящих и контролирующих детекторов разбросанных по всей системе. Наличие контроля плохо сказывалось на активности местных пиратов и заходили они сюда крайне неохотно, так что она считалась относительно безопасной. Моего прямого участия в выполнении задания от СБ Империи Аратан не требовалось и я залёг в медкапсулу, оставив за себя Боцмана.

*              *              *

Через девять дней меня подняли - пора уходить в следующую систему, в этой ничего интересного обнаружить не удалось. По пути заскочили на ещё одну станцию для заправки и пополнения запасов. Выходить не стал.

Надо сказать, изучение новых баз значительно расширяли мои возможности. Если ранее я мог, используя инженерные базы, осуществлять ремонт и модернизацию средних кораблей вплоть до шестого поколения, то теперь мне не страшно взяться за корабли девятого и даже десятого, по уверению Флоры. И если учитывать, что в том же Содружестве только недавно перешли на десятку, то это не просто рояль в кустах, а роялище… Кстати ещё об одном рояле: девайс от торгаша оказался коммуникатором времён Первой Империи Галанте. Особенностью этого коммуникатора была возможность подключения к нейросетям через нейроразъёмы. Вот такой подарочек у меня образовался. По совету Флоры я его нацепил на браслет бытовика и он без проблем с ним совместился. Искин в коммуникаторе не наблюдался, ему для работы хватало встроенного вычислителя, так что ещё одного претендента на расшатывание моей хрупкой нервной системы я избежал, чему несказанно обрадовалась Флора, взяв его под своё управление.

Вторая система была прямой противоположностью первой: всего три окна не способствовали её популярности и трафик движения в ней был явно слабоват, а если учесть отсутствие гиперсвязи, то она становилась лакомым кусочком для пиратов, в чём я вскоре и убедился.

- В системе чисто, - доложился Скиф. - Обнаружено пять объектов идентифицируемые как средние грузовые транспорты без признаков энергетической активности.

- Классифицировать корабли возможно?

- В районы нахождения объектов направлено два зонда. Время получения информации через два-три часа.

Через три часа я рассматривал изображения разбитых и полностью выпотрошенных кораблей. Сомнений не было - это работа пиратов. Внезапно, что-то кольнуло в груди, рассматривая очередной транспорт. Где-то я его уже видел… Ё-моё!.. Это же «Чикон», именно на нём я добрался до Фронтира. Корпус корабля был в пробоинах, что говорило о бое с пиратами. Что с экипажем? Судя по картинкам, шансов уцелеть у них не было - район рубки разбит вдребезги. Жаль… очень жаль, хоть Стик с Широм и пытались сломать мою жизнь, но такой участи я им бы не пожелал. Жаль Лиз… очень…

Девять дней обучения не принесли облегчения. Наоборот, появилось острое желание напиться и набить кому-нибудь рожу… толстую, носястую, губастую рожу… На очередной станции решил всё же выйти. Понимал, что могу не сдержаться, но и сидеть в четырёх стенах стало невыносимо. В ближайшей портовой забегаловке заказал чекушку планетарки и за раз её ополовинил. Волна огня приятно растеклась по желудку и через несколько мгновений мягко ударила в голову. Вроде бы немного отпустило… Немного погодя выпил оставшееся.

- «Хватит, Клим, - появилась Флора, - здесь довольно опасно. Я перевожу нейросеть в режим полного очищения организма».

Флора права, пора прекращать этот балаган - напиться можно было и на яхте. Пообщаться, видите ли, захотелось. С кем?.. Рядом, кроме лиц «афроамериканской» наружности, никого не было. Новая нейросеть работала не в пример лучше предыдущей и уже через полчаса в голове стало почти ясно. За это время я умудрился добраться до местного рынка - рабского рынка. Каким макаром я здесь очутился - сам толком не понял. В невыразимый шум рынка вплетались крики зазывал, гвалт посетителей, стоны рабов и визги детей. В клетках-загонах ютились мужчины, женщины всех возрастов и дети, много детей... Перед продажей их вытаскивали из загонов и плетьми загоняли на торговые площадки, где покупатели их осматривали и ощупывали, как какой-нибудь скот. Рабские ошейники не позволяли рабам даже двинуться без приказа.

На моих глазах два обрюзгших, уже в возрасте аварца беззастенчиво щупали худенькую девушку-подростка.

- Хэл, ты посмотри, как она грозится! Не глаза, а бластеры! Того и смотри дыру прожгут!

- Гус, прекрати ерундой страдать - на кой она тебе сдалась? Видно же, что при первом удобном случае она тебе горло перегрызёт.

- Не скажи, Хэл… нравится мне вот таких лошадок объезжать. Не понимаешь ты всю прелесть укрощения, когда вот из такого зверька получается покорная ина всё согласная рабыня, правда, потом они быстро надоедают, но так её можно и продать.

- Тоже мне великий укротитель! Тебе что - гарема не хватает? Пошли лучше рабов посмотрим, эти хоть в хозяйстве сгодятся.

- Да, ты прав - худая она какая-то, нескладная.

Отчаявшийся продавец попытался сбавить цену, но его и слушать не стали.

- Сколько? - спросил, толком не понимая, зачем я это делаю.

- Гуча хочет стать рабовладельцем? - рассмеялся торговец. - Для тебя отдам за 50 тысяч.

- Ты же сейчас её и за половину этой цены не смог продать.

Девушка исподлобья поглядывала в нашу сторону, изредка косясь на клетку из которой её вытащили. Я отчётливо почувствовал её беспокойство за одного из пленников.

- Так, то были уважаемые люди, а ты кто?

- Ну и мучайся с ней, всё равно не продашь, - решил я сыграть на жадности и развернулся с намереньем уйти.

- Эй, гуча, постой. Почему поторговаться не хочешь, товар посмотреть?

- Некогда мне. Что решил?

- Забирай за сорок.

Достаю из кармана наручный искин доставшийся от главного диспетчера:

- Сколько он, по-твоему, стоит?

Торговец, вооружившись сканером, быстро сориентировался в цене:

- Забирай!

- Э, нет! Она не стоит таких денег. Давай ещё кого-нибудь.

- Ты, что гуча, совсем с ума сошёл? Ты знаешь, сколько стоит раб-мужчина?

- А зачем мне целый раб? Ты дай мне вон ту половинку, в виде щупленького пацанёнка, - показал я ему пальцем на загон.

- Ай, да ты, я посмотрю, ещё тот затейник, - расцвёл торгаш. - Мальчик тебе нужен?

Пришлось расстаться ещё с парочкой колечек и цепочек из старых запасов. Как только торгаш вытащил из клетки подростка, девушка вцепилась в него и прижав к себе не отпускала ни на шаг. С рынка добрались на заказанном такси, чтобы ни у кого и мысли не возникло приватизировать мою покупку.

- Встречаемся через полчаса в кают-компании, - у каюты пилота я быстро снял рабские ошейники и кивнув в сторону мальчишки обратился к девушке: - Брат?

Она молча кивнула, настороженно глядя на меня.

- Тогда пока располагайтесь здесь, а потом посмотрим.

Vip-каюты были законсервированы, чтобы не потреблять ресурсы яхты и вводить их в строй я не видел смысла, тем более, что желания расставаться с братом у девушки не наблюдалось.

- Скиф, уходим в третью систему, - отдал я команду, уже находясь в рубке. - Девушке и парню присвоить гостевой статус.

- Боцман, есть, что-нибудь интересующее нас?

- Обнаружен транспорт из списка СБ, судя по всему наши гости именно с него. Прибыли вчера. Возможно, на этой станции они избавляются от «неликвида» или избытка захваченных рабов.

Через полчаса в дверях кают-компании появились гости. Времени они зря не теряли, успели привести себя в порядок и скинуть с себя порядком потрёпанные комбезы. Новенькие, из корабельных запасов, тёмно-синие комбезы ладно смотрелись на их фигурах.

- Давайте знакомиться. Капитан корабля, - представился я.

Едва доросшая до моего плеча девушка, представилась первая:

- Сью Кан, гражданка доминиона Шакли Империи Аратан по рождению, 16 лет.

- Вед Кан, 13 лет, - продолжил щуплый мальчишка.

- И как вы здесь оказались?

Ребята переглянулись и Сью продолжила:

- Беженцы мы. Соседний доминион часто нападает на нашу систему и наши родители решили, что лучше будет, если мы переберёмся в Империю. Последнее, что мы помним - обследование в миграционном центре. Очнулись уже на борту пиратов. А как вас зовут?

- Обращайтесь ко мне - капитан. Этого пока достаточно.

- Мы ваша собственность? - поинтересовался Вед.

- Нет. Вы мои гости и через некоторое время мы вернёмся в Содружество. Кстати, можете смело пользоваться кают-компанией, искин корабля Скиф вам поможет. Нейрокомов у вас нет?

- Сняли, - с сожалением выдохнула Сью.

- Ничего, что-нибудь придумаем, а пока обращайтесь к Скифу. М-да… проблемы со здоровьем наблюдаются?

Мальчишка взглянул на сестру, а потом на меня:

- Её били пираты, когда вытаскивали из клетки, в которой нас держали.

Сью густо покраснела и опустила голову. Вот почему сволочей и всяких отморозков всегда больше, чем нормальных людей?..

- Тогда сейчас обедаем, а потом в медкапсулы. Оба…

Вердикт Флоры после обследования в медицинской капсуле был однозначным - Сью насиловали и неоднократно. Вед отделался сильными ушибами. Для восстановления Сью требовалось почти двое суток, чтобы не оставлять мальчишку в одиночестве, продлил срок его излечения аналогично сестре.

Последняя система весьма напоминала предыдущую, за исключением наличия остовов разбитых кораблей. Зато в системе имелся астероидный пояс, в котором можно было спрятать не один десяток линкоров. Недолго думая, спрятались там и мы. На вторые сутки, как раз перед самым выходом из капсул ребят, в системе появился знакомый транспорт с рабами и не останавливаясь, ушёл в разгон. По вектору разгона можно было догадаться, куда так торопились работорговцы и для нас это был успех. В принципе, задание СБ было уже выполнено, осталась лишь небольшая формальность в виде срока пребывания в системе.

Сью и Вед пребывали в блаженстве. В прошлом им не часто доводилось сталкиваться с медицинскими процедурами такого уровня - для их семьи это было всё же дороговато. Пользуясь моментом, поинтересовался, где их родители. О судьбе матери и отца ребята ничего не знали и в последний раз они их видели в миграционном центре, а о других родственниках в Содружестве им ничего не было известно.

*              *              *

На следующий день в систему вошли пираты: тяжёлый крейсер шестого поколения, два эсминца - пятого и средний транспорт тоже пятого поколения. Быстро обследовав систему, они прямиком двинулись к астероидному поясу. Похоже, что на кого-то готовится засада. Так и случилось. Когда из гипера вывалились два вооружённых транспорта шестого поколения, шансов для спасения у них уже не было. Два эсминца и звено штурмовиков с тяжёлого крейсера взяли в клещи первый транспорт, а второму просто выбили движки, не сближаясь с ним, из туннельных орудий тяжа. Штурмовики прошлись по корпусам транспортов, выбивая средства обороны ближнего рубежа и вслед за ними были пущены десантные боты. После взятия неудачников на абордаж из астероидного пояса вышел транспорт пиратов и направился к подранку со сбитыми движками. Чтобы полностью разобрать второй и подшаманить первый, пиратам понадобилось двое суток непрерывной работы. Быстро и оперативно, а главное - наглядно показывает, что будет со мной, если накроется система маскировки яхты.

Отбыв положенный срок в системе, отправился заправляться на ближайшую свободную станцию. Кроме свободных во Фронтире существуют частные и пиратские станции. Частные и пиратские опасны для меня тем, что внутренние законы на этих станциях несколько специфичны и вероятность лишиться здесь своей собственности очень велика. В сущности, эти станции созданы под определённую категорию посетителей и мне там делать нечего. Законы свободных станций гораздо ближе к своду правил Содружества и хотя бы минимальное соблюдение юридических нормативов здесь гарантировано.

Заправившись и пополнив запасы, направился в ещё одну очень интересную систему. Из-за неё, собственно, я и ввязался во все эти игры с СБ. Дело в том, что по данным Декана в этой системе находилась база подскока одной из рейдерских групп ВКС джоре. Место базы было выбрано не случайно и находилась она в так называемой «глухой системе». Единственное окно входа-выхода из гипера делало систему малопривлекательной, а отсутствие хоть каких-нибудь полезных ресурсов вообще ставили на ней жирный крест. Но не всё так просто… Такие системы достаточно легко контролировались и были идеальным местом базирования флота.

Прошерстив всю местную сеть Флора пришла к выводу, что с вероятностью в 80% в этой системе базируется один из пиратских кланов. Вот это мне и нужно было проверить. Если там пираты, то искать, что-либо в этой системе бесполезно - всё уже давно найдено и разграблено.

Через четыре часа после моего появления в прилежавшей к интересуемой меня системе в ней появился патруль пиратов: лёгкий крейсер и два эсминца. На плановый облёт это не походило совершенно, так как пираты кинулись целенаправленно изучать систему в поисках спрятавшихся визитёров. Получается, что пираты как-то контролируют прилежащие системы и моё решение не соваться к ним было правильным. Делать здесь было больше нечего и после ухода патруля, ушли и мы. В Содружество решил возвращаться через свободную торговую станцию - уж очень интересно узнать, что там придумал на счёт меня старик Ахат, да и ребятам надо нейрокомы прикупить, а то от безделья скоро с ума сойдут.

Я долго размышлял над тем, что толкнуло меня на столь безрассудный шаг с их покупкой и освобождением от рабства. Да, конечно, вроде бы уже и ответил на вопрос - «освобождение от рабства», но это всего лишь красивый лозунг. Всех не перекупишь и тем более не освободишь… Только спустя некоторое время понял - дело не в жалости или в том, что я весь такой хороший, нет… Прежде всего это были дети, которым не оставили даже шанса ответить своим обидчикам. И где-то далеко отсюда, в прошлой жизни, остались мои девчонки… М-да…

Как-то само собой сложились наши совместные посиделки за столом во время приёма пищи: вспоминали смешные истории, школьные забавы, с меня требовали рассказы о приключениях в космосе, дурачились, в общем. О своей дальнейшей судьбе Сью и Вед меня не спрашивали и, кажется, боялись этого разговора. А всё остальное время ребята занимали себя сами, нещадно эксплуатируя при этом Флору, даже и не догадываясь об этом. Дело в том, что их очень заинтересовала фильмотека, собранная Флорой из моих воспоминаний, и теперь она в поте лица меняла озвучку, переводя речь на более понятный для ребят язык. Им очень понравились «исторические» фильмы и в особенности рисованные мультфильмы. Дело в том, что современная киноиндустрия Содружества была основана на компьютерной графике и спецэффектах. Живая игра актёров стала дорогим театральным удовольствием столичных систем.

А старик Ахат меня ждал - это стало ясно, как только мы появились в системе: целый ворох входящих сообщений от него несколько настораживал. На яхте был свой гиперпередатчик, но я им пользовался редко и только при острой необходимости и поэтому понятно моё недоумение от такого количества почты. Что же задумал старый торгаш?

- Боцман, бери под своё управление разведывательные дроны, малый ремонтный комплекс и «просвети» всю лавку Ахата сверху до низу, мне нужно знать, что там творится.

- Флора, на тебе поиск схем технических коммуникаций в районе лавки торгаша.

Раздав всем задания, связался с Ахатом:

- Ты ещё не передумал на счёт контракта? - сразу же приступил я делу, не принято здесь ни здороваться, ни прощаться.

- Как можно, гуча! - расцвёл торгаш. - Я уже и товар новый приготовил, а тебя всё нет и нет, даже волноваться начал.

- Ну, ты загнул, - ухмыльнулся я, - волноваться он начал… Жди завтра. Сегодня дела закончу, а завтра ближе к вечеру буду.

Надеюсь, за это время Боцман с Флорой прояснят ситуацию со столь явным и нездоровым интересом ко мне. На утренней «планёрке» всё выяснилось.

- В лавке Ахата организована засада. В подсобном помещении находятся два боевика, в торговом зале ещё один. Предполагаю, что целью захвата являешься ты, капитан, - доложил Боцман.

- Подход к лавке по техническим коммуникациям возможен и он особо не контролируются, - сообщила Флора. - Зафиксировано, что в общении с постоянными клиентами Ахат хвастался, что у него вскоре появится очень ценный раб - специалист по древностям.

Что же, понятно, что удумал старый пройдоха. Возникает вопрос: «А стоит ли заморачиваться»? Думаю, стоит и дело не только в моей нелюбви к работорговцам… Уж очень мне хочется пощипать этого потерявшего берега торговца, тем более, что шансы мои достаточно велики. Жди меня Ахат, жди…

Глава 21.

Федерация Нивэй, технократическое общество, высокоразвитое экономически и технически. Всячески поощряет научную и исследовательскую деятельность, приветствует и поддерживает создание корпоративных сообществ технической и торговой направленности. Не официально сотрудничает с остатками «Центра» (восставший против Содружества Искусственный Интеллект), на взаимовыгодных условиях получает некоторые новые технологии, позволяющие занимать некоторые лидирующие позиции среди других членов Содружества. Нивэй проповедует демократические и либеральные ценности, управляющий контур составляют крупнейшие корпорации, то есть управляющий орган это «Совет корпораций». Имеет один из самых передовых военных и торговых флотов Содружества.

Информационное агентство «Тич Аррай».

*              *              *

Старик встретил меня с радостной улыбкой:

- Гуча, что так долго? Я тебя с самого обеда жду, товар уже подготовил. Вот, племяша позвал, - торговец ткнул пальцем в громилу, стоявшего рядом с ним, - учить его надо. Ты не против? Стар я, а дело передать некому.

- Наговариваешь ты на себя Ахат. Какой же ты старик? - подыграл я ему.

- Не тот я уже, - махнул он рукой. - Нгамба, проводи гостя, покажи товар, а я пока лавку закрою, чтобы нам никто не мешал.

Племяш моментально оказался у двери подсобки, предлагая мне войти первым. Быстро заскочив за мной Нгамба был очень удивлён тем, что нас никто не встречает, за что и пострадал: резкий тычок в район солнечного сплетения и апперкот справа мгновенно «выключили» его. Не теряя времени, подхватываю его и через череду стеллажей тащу к памятному закутку со столиком. Нас встречает живописная картина - ещё двое «родственников» Ахата распластались возле бокса с товаром.

- «Флора, врубай вентиляцию и что там с искином лавки»?

- «Через минуту воздух будет пригоден для дыхания, а искина в лавке нет».

- «Как это?» - удивился я, разряжая станнер в шейные нейроразъёмы «родственников» для верности.

- «Экономит Ахмат на безопасности. У него всё завязано на наручный искин, который контролирует обстановку через видеодетекторы. На данный момент все датчики установленные в подсобке под полным контролем».

Пора встречать Ахата, наверняка он уже успел закрыть лавку. Заканчиваю возиться с боевиками и возвращаюсь к выходу из подсобки. Торгаш не заставил себя долго ждать и получил свою порцию из станнера практически в упор.

Когда на утренней «планёрке» Флора доложила, что нанятые «боевики» никаким боком к гильдии наёмников и близко не стоят, а являются обыкновенными вышибалами на рынке, я понял, что рискнуть действительно стоит. Боевых имплантов у нанятых по дешёвке «родственников» не предвиделось в принципе, да и сам Ахат на профессионала явно не тянул. А дальше всё пошло по отработанной уже схеме: шустрые помощники Боцмана по техническим коммуникациям доставили груз прямо в подсобку и активировали капсулу с усыпляющим газом сразу же после моего появления в лавке. Можно было особо и не ерепениться, активировав ментальный подавитель, но была высока вероятность задеть кого-то из проходящих рядом с лавкой. Мой выход оригинальностью тоже не отличался. В итоге мы имеем четыре бессознательные тушки, готовые к отработке новых технологий.

Под новыми технологиями я имею в виду приобретённый у Ахата коммуникатор. Начать решил с «боевиков». Паучки из браслета бытовика быстро подключили нейрошунт к ближайшему нейроразъёму одного из них и Флора погрузилась в дебри нейросети.

- «Ничего интересного», - был её вердикт по прошествии пары минут.

Тренькнуло входящее сообщение, мой счёт пополнился 12 тысячами кредитов - это всё, что сумел скопить неудачливый вышибала. С его коллег мне перепало ещё 20 тысяч. Настала очередь Ахата.

- «Четыре банковских счёта на сумму два с половиной миллиона кредитов, - начала отчёт Флора. - Доступ к банковской ячейке с документами и драгоценностями, коды доступа на недвижимое имущество и управляющие искины»…

- «Стоп! Остановись!.. До чего реально дотянуться в ближайший час»?

- «Банковские счета, бокс с подготовленным товаром».

- «Снимай все деньги и переводи их на мой счёт. Можно сделать так, чтобы перевод невозможно было отследить»?

- «Вполне, я по такой схеме и работаю, правда, в результате произведённых трансакций теряется от 10 до 15% от общей суммы».

Бокс открыл с помощью полученных от Флоры кодов. На сей раз товара было гораздо больше, но особого выбора не было - в основном всё тот же мусор. Быстро побросал помеченное Флорой в рюкзак.

- «Что посоветуешь на счёт этих»? - я посмотрел на бесчувственные тушки.

- «Отработанный материал, - констатировала Флора. - Можно стереть память, но это вызовет нездоровый интерес к тому, кто смог это сделать. Можно перепрограммировать нейросеть на уничтожение носителя, но этот процесс довольно длительный и также связан с ожидаемым интересом к исполнителю».

Понятно, придётся по старинке - двойной разряд из станнера, до полного выгорания нейросети. Перед уходом пришлось немного повозится… Из лавки вышел через запасной выход, прихватив с собой наручный искин Ахата. В торговом зале лавки ничего интересного для нас, по уверению Флоры, не было. Как только оказался на борту яхты, сразу же сделал запрос на вылет и через три с небольшим часа мы ушли в гипер.

Всё это время я находился в нервном ожидании объявления тревоги по системе и её закрытия, но мне в очередной раз повезло. Наш путь теперь лежал в Содружество, правда, придётся зайти ещё на две станции для заправки и три раза менять курс в системах подскока, но это уже мелочи. А пока, решил отметить завершение нашего дела и заодно раздать подарки молодёжи. Дело в том, что перед посещением лавки я успел забежать в местное отделение «Нейросети» и приобрести там два нейрокома и несколько учебных баз к нему.

Сью и Вед были рады безмерно. В мире, где управление любым механизмом или бытовым прибором возможно только при наличии нейросети, отсутствие её сродни нашей инвалидности, по крайней мере, о полноценной реализации своих возможностей и талантов речи не идёт однозначно.

После заправки топливом на последней аварской станции Сью и Вед буквально вцепились в меня:

- Клим! - Сью, всё-таки выпытала моё имя. - Ну, невозможно уже в четырёх стенах находиться, отпусти нас на следующей станции прогуляться, а?..

- Вы в своём уме? Вам, что приключений не хватает?

- Клим, - замычал Вед, - не привыкли мы постоянно на корабле. Нам бы пройтись немного, посмотреть - интересно же.

С одной стороны понять их можно - всю жизнь бегать по полям и лесам аграрной планеты и вдруг оказаться в замкнутой коробке корабля. А с другой - они уже забыли, что с ними произошло? Хотя… я и сам в их возрасте особой усидчивостью не страдал, да и неприятности в голове долго не задерживались.

- Клим, если ты опасаешься за нас, то пошли вместе, - Сью прижалась к моей руке и с хитрым прищуром уставилась на меня.

Нет, определённо, они начинают вить из меня верёвки!

- Да, пошли вместе, - обрадовался Вед. - Даю слово, всё будет, как ты скажешь!

Пришлось при очередном выходе в системе для смены курса включать гиперсвязь (находясь в гипере это было невозможно) и узнавать в подробностях всё о станции, к которой мы направлялись. Малая свободная торговая станция «Либерти 6ГМ» производства директората Ошир была типичным представителем обслуживающих хабов. Стоящая на пересечении второстепенных торговых путей, станция зарабатывала на организации отдыха экипажей и обслуживании кораблей, ну и, конечно, приторговывала не совсем официальным товаром. Зона отдыха и развлечений была достаточно развита и нам подходила тем, что была разделена на две зоны - дневную и вечернюю. Сами понимаете, что в первой находились самые разнообразные аттракционы и парки развлечений, а второй был постоянный глубокий вечер с традиционными трактирами, салунами, а также заведениями с лицами пониженной социальной ответственности.

Диспетчер станции определил нам место для швартовки в непосредственной близости от красавца-эсминца восьмого поколения делуской постройки. Странно, обычно гражданских и военных стараются развести, а здесь наоборот, может законы у них такие или ещё что случилось? М-да… наша 140-метровая яхта явно проигрывала на фоне сверкающей пятисотметровой туши эсминца. Интересно, каким ветром его сюда занесло?

Ситуация с постройкой боевых кораблей в Содружестве была довольно интригующая. Строили корабли все кто ни попадя: основные изготовители Империя Авар и Империя Аратан, Конфедерация Делус и Королевство Минматар, Галифат и Директорат Ошир, не говоря уже о Центральных мирах. Хоть и строились корабли по одним и тем же стандартам, но в итоге получались совершенно разные по возможностям боевые единицы. Если останавливаться на эсминцах, то самыми совершенными считались корабли производства федерации Нивэй, не считая, конечно, Центральных Миров, которые в своём развитии ушли на два-три поколения вперёд. Повальное увлечение технологиями ушедших, позволило нивэйским специалистам создать неплохие эсминцы, но то были единичные, дорогие и очень капризные в плане эксплуатации корабли. Современные технологии ещё не доросли до уровня ушедших, а их эрзац-копии не совсем оправдывали себя. Эсминцы Империи Авар и Империи Аратан не очень разнились между собой, правда, одни делали упор на туннельные пушки, а другие на энергетическое вооружение. Эсминцы делусцев отличались повышенной плотностью вооружений и минимумом удобств для экипажа, сказывался менталитет населения, где каждый второй был потомственным военным. Эсминцы Галифата и Директората Ошир на всеобщем фоне вообще не блистали - низкий технологический уровень развития образований не позволял создавать, что-нибудь стоящее в принципе. Но если в Галифате с этим смирились и сделали ставку на смертников-камикадзе, то трудолюбивые оширцы смогли извернуться и здесь. Придуманная ими модульность вооружений позволяла в течение короткого времени комплектовать совершенно разные по возможностям боевые корабли на базе одного корпуса. Понятно, что толком не отработанные и совместимые друг с другом блоки выдавали не совсем то, что хотелось бы, но оширцы брали числом - на пару эсминцев из Содружества они могли, при желании, выставить три, а то и четыре своих.

Свой отдых мы начали в небольшой летней кафешке, расположенной на берегу пруда небольшого парка. Не спеша, потягивая освежающий фруктовый напиток, я наблюдал за плескающимися в пруду отдыхающими и решал, что предпринять дальше. Сью и Вед исчезли в ближайшем торговом центре, как только я перевёл им по паре тысяч на сегодняшние развлечения. Но мои размышления были грубым образом прерваны сообщением Боцмана:

- Предпринята попытка взлома искина яхты.

Ё-моё!.. у меня, кажется, хотят отжать «Тень»!

- Конкретнее! - потребовал я.

- У шлюза находятся пятеро вооружённых неизвестных. Через коммуникационный разъём происходит взлом Скифа посредством дешифратора «Хакер 8ФД» восьмого поколения, снятого с флотского хранения делуских ВКС. Из чего делаю вывод, что группа захвата выдвинулась с рядом стоящего эсминца.

- Как долго вы сможете продержаться?

- Пока искин яхты находится под моим прямым управлением, процесс взлома зафиксированными средствами невозможен.

- «Флора»?

- «Судя по картинке, которую передаёт мне Боцман, группа захвата работает по отработанной технологии, а если учесть, что нас так удачно посадили рядом с делусцами, то работают под прикрытием кого-то из хозяев станции».

- «Кому принадлежит диспетчерская служба и причальный док»?

- «Некоему Пирсу Брауну, одному из пяти совладельцев станции. Доля владения - 15%. По отзывам из сети, самый молодой и эпатажный совладелец. Предпринимал неоднократные попытки увеличить свою долю владения станцией, но сталкивался с противодействием некоторых компаньонов», - отрапортовала Флора, после минутной заминки.

- «Собери по нему всё, что сможешь: меня интересуют банковские счета, ячейки хранения, коды доступа, всё до чего можно дотянуться здесь или в Содружестве, если таковое есть».

- Боцман, делай вид, что потихоньку сдаёшь. Наша цель захватить группу со всем оборудованием. Активируй абордажников.

- На какое время рассчитывать?

- Через полчаса я буду, а там посмотрим…

Пришлось срочно связаться с ребятами:

- Из зоны отдыха не выходить. На незнакомые вызовы не отвечать.

- Что-то случилось? - обеспокоилась Сью.

- Пока нет, но если проигнорируете мои указания, то всё может быть… Думаю, ничего серьёзного пока нет, - попытался я их успокоить, - но будьте готовы часа через два-три к преждевременному завершению вашего променада. Всё, отбой. Связываться со мной, только при крайней необходимости.

Сразу же бросился к выходу из зоны отдыха, возвращать всё своё снаряжение - при входе в зону оружие изымалось в обязательном порядке. Ещё минут через двадцать я был в причальном доке, неподалёку от своей яхты. Сам док представлял собой длинный пирс, оборудованный транспортной системой для работы с грузом, а напротив на равномерном расстоянии друг от друга виднелись шлюзы-рукава, которые подводились к пришвартованному уже кораблю.

Спрятавшись за контейнерами, принялся наблюдать за действиями группы захвата. Действительно, процесс явно отлажен: первая двойка, контролирует вход в шлюз яхты, вторая - прикрывает дешифратор и подстраховывает первую, а пятый присматривает за тылом. Не смотря на видимую слаженность действий, ощущается некоторая расхлябанность и пренебрежение.

- Боцман, яхту сканировали?

- Да, неоднократно.

Понятно, бравые воины знают, что на борту никого нет, а хозяин с двумя подростками реальной угрозы не представляет.

- «Флора, возможно ли нейтрализовать наблюдение со стороны шлюза эсминца»?

- «Только кратковременно. Я так понимаю, что ты хочешь незаметно пробраться на борт яхты»?

- «Да».

- «Можно попробовать применить твой светляк, детекторы в оптическом диапазоне наверняка уйдут в перезагрузку, а это полторы-две минуты. На технические средства яхты не рассчитывай, могут засчитать как боевую атаку на имущество станции».

- «А в наглую отжимать чужое имущество, значит, можно»?

- «Всё рассчитано на молниеносность захвата. Пока претензии будут зафиксированы, твоя собственность будет уже в чужих руках. А вот вероятность отсудить её обратно ты можешь прикинуть сам, но по любому, этот метод захвата незаконен. И похоже, кто-то на станции смотрит на эти «шалости» сквозь пальцы, имея с этого неплохой процент».

М-да… если уж и Флора разговорилась, то этот беспредел поразил и её. А на счёт законности… отожмут они яхту и сразу же уйдут. Кто будет искать их во Фронтире?

- Боцман, через пять минут пропускаешь группу на борт яхты. При выходе из шлюза встречаешь их абордажниками, шлюз тут же блокируешь, чтобы не выскочили назад и включаешь «глушилку», огонь открывать только при оказании сопротивления.

- Принято, отсчёт пошёл.

Я тем временем постарался поближе подобраться к группе захвата, чтобы потом не нестись сломя голову к яхте.

- Три, два, один, - прекратил обратный отчёт Боцман.

Шлюз открылся и в него сразу же нырнула первая двойка, немного погодя и вторая вместе с дешифратором, пятый остался контролировать вход. Не долго думая запускаю светляка в сторону шлюза в эсминец и активирую плетение по полной. Мощная вспышка света пробивается даже сквозь руки, которыми я прикрыл глаза. Внезапно завыла сирена аварийного оповещения дока. Активирую своё колечко и мчусь к шлюзу своей яхты, по пути пытаюсь определить, где сейчас группа захвата. Первая двойка уже немного продвинулась в сторону рубки и наткнулась в коридоре на двойку дроидов-абордажников. Вторая всё ещё в шлюзе. Вроде бы достаю… Активизирую плетение ментального подавления. Пятый падает как подкошенный, так и не успев отойти от вспышки света, затаскиваю его в открывшийся при моём приближении шлюз. Кое-как затащил, очень мешала распластавшаяся вторая двойка и дроид-дешифратор.

Связь исчезла, пришлось общаться с Боцманом через Флору, у них какие-то свои каналы связи и «глушилка» для них не проблема. Приказал тащить всех в медсекцию, а дешифратор отключить. Пришлось немного попотеть, освобождая боевиков от их навороченных скафов и оружия. В первую очередь меня интересовал «погонщик» - это тот, кто управлял дешифратором. У него наверняка есть коды доступа к этому чуду техники. Загрузив его в медкапсулу, отдал его на растерзание Флоре, а сам занялся другими.

Возможности медкапсулы седьмого поколения были достаточно велики и разнообразны. Одной из этих возможностей была возможность прямого подключения к нейросети пациента, чем Флора и воспользовалась. Прямое подключение позволяло считывать скопившуюся информацию как в самой нейросети, так и с установленных имплантов. Также было возможно произвести частичное перепрограммирование нейросети, стирание памяти (в пределах последних нескольких часов) и принудительное отключение самой нейросети.

С погонщиком мне действительно повезло - он оказался штатным техником на эсминце и у него были коды доступа не только к дешифратору, но и к техническим службам и ремонтному комплексу эсминца. Флора тут же предложила организовать мощную атаку на искин эсминца и пока он будет занят борьбой с вирусами, под шумок, что-нибудь разобрать на корабле не допустив тем самым нашего преследования. Взламывать искин эсминца она не сочла целесообразным - долго и с неясными последствиями, всё-таки искин флотских стандартов, хоть и демилитаризованный.

Скинув задачу диверсии на борту эсминца Боцману, пометив в приоритетные цели систему жизнеобеспечения и энергетическую сеть корабля, продолжил заниматься остальными членами группы захвата. Впрочем, ничего интересного я с них не поимел - рядовые бойцы. Поотключал им нейросети, предварительно переведя с их счетов 84 тысячи за моральный ущерб, так сказать. А вот на Пирса собрать, что-либо путное не получилось, весьма скользкий тип оказался. Все его активы были выведены в Содружество, за что его партнёры и не любили - явный временщик, да и доля со станции досталась ему не от трудов великих, а по наследству от погибшего при странных обстоятельствах родителя. В общем, здесь мне ничего не светило. Были на складах несколько контейнеров со всякой дурью, но я решил с этим не связываться - себе дороже выйдет.

Пора возвращать ребят на яхту и уматывать отсюда пока не поздно. Боцману приказал отключить «глушилку» и сразу же связался со Сью и Ведом:

- Ребята, наши планы резко изменились и нам надо срочно покинуть эту систему. Такси я уже заказал, ждите…

Тренькнуло входящее сообщение, со мной желал говорить капитан эсминца. М-да… видать у них с искином совсем беда, если он со мной через нейросеть связался.

- Слушаю!

- Произошло досадное недоразумение. Мои люди перепутали адрес должника и случайно оказались на борту вашего корабля.

- Вот как? Взломщика они тоже нечаянно с собой прихватили и оружием обвешаться, как имперские штурмовики по незнанию успели? Они хоть в курсе, что на станции это запрещено?

- Так на станцию никто и не выходил, - хмыкнул капитан.

- Хорошо, через полчаса можете их забирать, я доставлю их к шлюзу.

- Не понял, как это забирать? Они, что не ходят?

- Устали они, спать прилегли.

Послышалось тяжелое злобное дыхание.

- Почему нет отклика их нейросетей?

- Отключил, чтобы не мешали отдыхать.

- Не зарывайся… червь, - зашипел капитан.

- Интересно, о ваших выкрутасах, что-нибудь известно руководству станции или это привилегия только одного?

- Ты, не жилец!

Ну, вот кто меня за язык тянул? Человека обидел… Ладно, с этим потом, если время будет.

- Боцман, выводи пару абордажников, встречать ребят. Второй парой блокируй шлюз эсминца. Кстати, как там Скиф?

- Всё в порядке, капитан, - обозначился искин «Тени».

- Готовь яхту к срочному вылету.

- Принято, капитан.

Как только абордажники выкатили ко входу в док, встречать такси, две неясные тени метнулись в сторону шлюза эсминца, за ними не спеша направилась вторая пара абордажников.

- Замечено перемещение наблюдателей, - прокомментировал Боцман. - Пришло уведомление от администрации станции о нарушении регламента по тяжёлому вооружению и штраф по 50 тысяч за каждого абордажника.

- Штраф не выплачивать. Переслать в администрацию видеоотчёт о попытке незаконного проникновения на борт яхты. Флора это на тебе.

- Капитан, диспетчер отказывается выдавать разрешение на вылет, требует оплату штрафа, - отрапортовал Скиф.

- Выводи на него.

В рубке возникло изображение дежурного диспетчера:

- Вы нарушили законы станции и на вас наложен штраф в сумме…

- Если через десять минут у меня не будет разрешения на вылет, - перебил я его, - ролик о соблюдении вашей «законности» уйдёт по гиперсвязи, а через сутки статус вашей свободной торговой станции будет пересмотрен. Скиф, включай гиперпередатчик на разогрев.

Надо сказать, что статус станции во Фронтире это очень серьёзно, как звёздочки в наших отелях. Чем выше статус, тем богаче клиентура, а это деньги, оставленные на станции, при её посещении. В случае пересмотра статуса в сторону его понижения возникают риски безопасности и грузопассажирский поток резко сокращается, с вами перестают заключать контракты и так далее и тому подобное. А конкуренты не спят и во сне видят, как бы подловить соседа и сыграть на этом, так что смена статуса во Фронтире - это действительно, очень и очень серьёзно.

Ровно через десять минут пришло разрешение на вылет с извинениями от администрации станции и просьбой не афишировать данными пока будет проводиться следствие по данному факту. Ребята к этому времени были уже на борту яхты и были несколько обескуражены столь мощным эскортом. Больше ничего нас не задерживало на станции и мы, не мешкая, ушли в разгон. Лишь на завершающем этапе разгона сенсоры «Тени» зафиксировали старт эсминца, но было уже поздно - нас не догнать. Понимали это и на эсминце, похоже, больше надеясь на какое-то чудо, но оно не произошло и мы благополучно ушли в гипер.

Глава 22.

Конфедерация Делус, высокоразвитое во всех отношениях государство, входящее в состав Содружества. Форма правления - военная диктатура. Основная цели диктатуры: сохранить и приумножить «чистоту крови истинных хуманов»; помешаны на идее создания суперчеловека, так называемых «Высших», а так же ведут постоянные войны со всеми негуманоидами. Делус является закрытым обществом. По уровню технологий близки к Центральным Мирам Содружества. Сильно корабельное производство, медицина, генная инженерия, клонирование. Ведутся постоянные генетические эксперименты над совершенствованием своего вида, в чём достигли определённых успехов. Союзник - Республика Хакдан.

Информационное агентство «Тич Аррай».

*              *              *

Пограничные системы любого государственного образования Содружества были под контролем. В этих системах стояли стационарные блокираторы гиперполей и любому кораблю вольно или невольно приходилось проходить пограничный и таможенный контроль. Закрытые границы не являлись существенным препятствием для свободного перемещения разумных внутри Содружества. Для этих целей служили гиперврата. Как ни парадоксально это звучит, но ни одно государство Содружества за последние тысячелетия ни на йоту не расширило свои владения и всё дело было именно в этих гипервратах.

Предшественники джоре оставили в этой области галактики развитую систему транспортных сообщений и в конечном счёте, по истечении определённого времени, всё это богатство досталось Содружеству. Почти мгновенное перемещение, отсутствие затрат на оснащение кораблей гиперприводами и ограничения грузов размерами и массой оказалось слишком привлекательной плюшкой для новых государств, чтобы отказаться от этого в пользу освоения прилежащего космического пространства. Нет, исследование дальнего космоса никто не прекращал, там интересного тоже хватало, но вдали от гиперврат значительные грузопотоки становились малорентабельными и поэтому осваивать эти области желания ни у кого особо не возникало, что в принципе и породило Фронтир, а также объясняло его слаборазвитость.

Сами же системы блокируемых пограничных систем были созданы не для того, чтобы чинить всяческие препоны соседям, нет, а в качестве борьбы с пиратами и контрабандой. Вот и нам пришлось «вынырнуть» в одной из таких систем. Как назло в ней никого не оказалось и пришлось дожидаться дежурного патруля. Лишь через четыре часа в системе «нарисовались» два эсминца девятого поколения. Потребовав идентификационные коды и сверив их, на мою яхту сбросили группу досмотра. Четверо десантников шустро разбежались в разные стороны, а командир группы изъявил желание осмотреть рубку.

- Цель вашего прибытия в Империю Аратан? - поинтересовался он, разглядывая оборудование рубки. - Имеется ли на борту, что-либо запрещённое к перевозке?

Чтобы не ходить вокруг да около, скинул ему свой идентификатор, выданный СБ. Офицер на мгновение задумался, а потом, как ни в чем, ни бывало, продолжил:

- Похоже, что у вас всё в порядке, - моя нейросеть отозвалась входящим пакетом информации. - Координаты вашего дальнейшего движения. В этой системе находится флотская база с региональным отделением службы безопасности.

В сущности, это не противоречило моим планам и когда патруль отключил блокиратор гиперполя, направился по указанным координатам. Первое, что произошло в системе базы флота - на нейросети активизировалась метка Почётного Гражданина Империи Аратан. М-да… СБ пока держит слово. Военный диспетчер сразу же определил мне место парковки возле одной из боевых станций и строго-настрого запретил выходить из назначенного коридора, во избежание худшего, так сказать. Военные всегда с некоторым сомнением относились к гражданским и, если в их зоне ответственности кто-то из них начнал «чудить», то лучше всё же было его вначале предупредить, чем потом объяснять, почему его корабль «распался» на запчасти…

Как только разобрался с парковкой на нейросеть поступило «приглашение» от СБ флота. Перед уходом пришлось коротко переговорить со Сью и Ведом. Они с угрюмым видом торчали в кают-компании и «накручивали» себя предстоящими вариантами их дальнейшей жизни. Твёрдо пообещав, что как только улажу все свои дела, мы совместно решим, что нам делать дальше.

Встречал меня незабвенный Ари Сака. Его маленький кабинет напоминал квартиру новосёла: штабеля упакованных коробок, раскрытые боксы с личными вещами и документами, валяющиеся на полу огрызки каких-то бумаг.

- Вот, - развёл он руками, заметив мой взгляд, - в этом бардаке есть и твоя доля участия.

- Не понял? - удивился я.

- Переводят меня на новое место службы, поближе к столице, - усмехнулся СБшник.

- Ты не рад?

- Отчего же? Очень даже рад. Правда, немного напрягает вся эта ситуация с переездом, но то всё мелочи… - махнул он рукой. - Поговорим лучше о наших делах.

Предложив мне устроиться на небольшом диванчике, он направился к своему столу.

- Руководство весьма высоко оценило твои сведения и предлагает пересмотреть наш контракт. Как ты на это смотришь?

 Становиться профессиональным СБ-шником в мои планы не входило.              

- Нет. Меня это не интересует.

Ари Сака пожал плечами.

- Ну, я хотя бы попытался… Наши аналитики заранее просчитали твой ответ.

- И зачем тогда его задавать?

- Для отчётности. Ладно, с этим разобрались. Как я понимаю, ты теперь прямиком в Империю?

- Да, надо разобраться с ребятами, да к Маре наведаться желательно. Кстати, не поможете найти родственников ребят?

- Запрос уже сделан и утешить мне тебя нечем - не осталось у них здесь родственников. Последний умер два года назад от нервного истощения.

- Это как?

- Однолюбом оказался, после смерти жены не перенёс тяготы одиночества. А родителей так и не нашли, скорей всего, продали в рабство.

- Что посоветуешь?

- Через миграционный центр им всё равно проходить, а там решай сам: или сдаёшь их в какое-нибудь учебное заведение с полным пансионом, или обустраивай их жизнь сам. Кстати, за информацию по миграционному центру тебе отдельный бонус.

- Что за бонус?

- Всё забываю, что ты у нас из «диких»… Что такое рейтинг социальной активности знаешь?

- Да, мне о нём, что-то говорили.

- Так вот, для разумного впервые попавшего в Содружество, он у тебя неприлично велик: пять пунктов тебе дали за помощь СБ и спасение граждан Содружества ещё до заключения нашего договора, два пункта за специальное задание во Фронтире, ещё два - за обнаружение корабля и станции на которой он останавливался, два - за определение координат их ухода, те же два - за спасение двоих подростков, два - за выявленную схему мошенничества на торговой станции в нашей зоне Фронтира и один пункт - за миграционный центр. Да! Ещё два за почётное гражданство.

На нейросети отобразился индекс социальной активности с цифрой 20.

- Что не сходится? - догадался Ари Сака, узрев моё выражение лица.

- Ну, должен же я тебя как-то поощрить за своё повышение, да и муж Мары за что-то тебе благодарен.

- А почему по два пункта?

- Хороший вопрос. В Империи заработать больше одного пункта за раз весьма проблематично. Два даётся за работу во Фронтире, три - за боевые действия. Твой уровень позволяет спокойно оформить на себя яхту со всеми её странностями и техническими наворотами, позволяет получить доступ к тяжёлому вооружению и покупке боевого корабля, демилитаризированного до гражданских стандартов конечно. А если поднакопишь ещё пять пунктов, то сможешь принимать участие в выборной системе Содружества. И это далеко не всё.

- Кто будет моим куратором?

- Сейчас этот вопрос решается. У тебя есть примерно полгода на отдых, за это время кого-нибудь подберут. В крайнем случае, мои координаты у тебя имеются. Ну, вроде бы всё или у тебя, что-то ещё?

- Как мне быть с этим?

В моих руках был шар дроида-диагноста времён Первой Империи Галанте, который Ахат так и не успел продать.

- Включить сможешь?

- Только на это сил и хватает, - посетовал я, активизируя артефакт.

- Джоре? Империи Галанте? - сразу же взял быка за рога Ари Сака.

- Империи Галанте.

- Я так понимаю, что приобрёлты его на одной из аварских станций?

Отпираться было бессмысленно и я кивнул головой в знак согласия.

- Рабочий артефакт Первой Империи стоит кучу денег, а это значит, что купил ты его как обыкновенный хлам. Из этого следует, что у тебя имелся заряженный элемент питания. Это так?

Я ещё раз кивнул головой. Ари Сака, погрузившись в себя, нервно постукивал пальцами руки по столу. Очнувшись через несколько мгновений, он уставился на меня:

- Значит так! О нём, - СБ-шник ткнул пальцем на артефакт, - нигде не упоминать. Впредь, если ещё случится приобрести нечто подобное, обращаться только ко мне, в любое время суток. От СБ получишь 25% от аукционной цены. Имей в виду на будущее - не работающий хлам будет оценён не выше 10%. Понимаю, что мало, но хоть затраты отобьёшь. Плюс допуск к неликвидам СБ.

- Что такое неликвиды СБ?

- Захваченное в ходе спецопераций оборудование и вооружение, не имеющее интереса для СБ флота.

- А если я захочу сам…

- Даже и не думай, - перебил меня Ари Сака. - Артефакты древних входят в сферу государственных интересов и я тебе не советую их игнорировать - чревато это... для здоровья.

По крайней мере, теперь я знаю, что в Империи продать, что-либо из наследия прошлых невозможно или почти невозможно. На этом наша встреча завершилась. На обратном пути сделал запрос в диспетчерскую службу о регистрации свей яхты и заплатив регистрационный сбор стал счастливым обладателем собственности. Быстро тут у военных всё организовано, достаточно было предоставить идентификатор от СБ и через каких-то 15-20 минут на нейросети появилась метка капитана частного, зарегистрированного в Содружестве, корабля. Оперативненько…

Сью и Вед всё так же сидели в кают-компании и ждали меня. Взглянув на хмурые лица, решил не размусоливать и решить нашу проблему как можно быстрее. Для себя я уже решил, что бросать ребят не буду - раз уж взялся за них, то надо дело довести до конца, да и привык я к ним…

- Начну с плохого - ваших родителей отыскать не удалось, - глядя на их внезапно осунувшиеся лица, решился поправиться, - пока отыскать не удалось…

- Не надо, Клим, - перебила меня Сью. - Мы тоже пытались связаться с ними, но их нейросети не откликаются и мы прекрасно понимаем, в каких случаях это происходит.

- Значит так! - взял инициативу на себя. - У нас два варианта дальнейших действий: первый - после миграционного контроля вы поступаете в специализированные учебные заведения и до совершеннолетия находитесь там, с оплатой учёбы я помогаю; второй - мы направляемся в гости к одной замечательной женщине и если вы ей понравитесь, я попрошу её приглядывать за вами. Жить будете поблизости, найдём какой-нибудь домик, хозяйство вести будете сами, а я буду изредка заскакивать к вам. И имейте в виду - до совершеннолетия будете учиться в любом случае. Что выбираем?

- А может с тобой? - предложил Вед.

- Несовершеннолетним и лицам без освоенной профессии в космосе делать нечего! Да и рискованно это…

- Кто она тебе? - поинтересовалась Сью.

На широком экране возникло изображение:

- Знакомьтесь, Мара Кош. Моя названная сестра.

Ребята переглянулись и Вед вынес решение:

- Мы выбираем второй вариант.

*              *              *

Ранним утром я отправил ребят в миграционный центр, находящийся на соседней гражданской станции, заодно оформил над ними опекунство - идентификатор СБ буквально творит чудеса! Ближе к обеду ребята освободились и мы решили отметить это дело в каком-нибудь летнем ресторанчике в зоне отдыха станции. Наши посиделки были прерваны вызовом Ари Саки. Узнав, где я нахожусь, СБшник попросил немного его подождать и отключился. Когда он появился, ребята умчались в парк развлечений, догуливать предыдущую попытку.

- Задал ты мне задачку! - без предисловий начал СБшник, усаживаясь за столик.

Здесь в принципе не приято ни здороваться, ни прощаться, единственное, что ещё можно было услышать - пожелания в свой адрес и то, далеко не каждый раз.

- И в чём проблема?

- В тебе конечно! Оказывается, со своей демонстрацией работающего артефакта, ты попадаешь под определение «услуги эксперта», а эксперт должность штатная…

М-да… неужели поймался?

- И что ты предлагаешь?

- Как я понимаю, своё решение ты менять не собираешься? - СБшник уставился на меня.

- Да, правильно понимаешь.

- Остаётся только один выход: мы оформляем договор штатного сотрудника задним числом и после подтверждения комиссией твоих профессиональных навыков увольняем в запас и переводим внештатным сотрудником, старый контракт аннулируем. Терять готового эксперта, особенно на оперативном уровне непозволительное расточительство.

- Не понял? Это какие ещё профессиональные навыки?

- Как какие? Вот эти, - Ари Сака выложил на стол прозрачную коробочку с видневшимся внутри чипом базы знаний.

И что мне делать? Откажусь - наверняка закроют во Фронтире. Возьму - фактически стану служащим, со всеми вытекающими последствиями… А вдруг это подстава и никто меня не собирается переводить в запас? Тянуть лямку ближайшие пять лет, согласно стандартному договору, в мои планы не входило. Вглядываюсь в СБшника, вроде бы искренен, фальши не ощущаю. Интерес есть, даже нотки азарта ощущаются, а вот фальши точно нет. Выходит, играет в открытую. Придётся рискнуть…

- Если я это возьму, то назад дороги уже не будет, - как бы невзначай произнёс я.

- Я рад, что ты это понимаешь.

- Что меня ожидает в дальнейшем?

- После аттестации у тебя будет одно небольшое задание, а потом будешь привлекаться по мере надобности. Скажу сразу - СБ заинтересовано в твоей внештатной работе во Фронтире, особенно в свете твоих специфических возможностей.

Пришлось задержаться и залечь под индивидуальный разгон на военной станции. Под общим ускорением учебную базу «СБ Империи Аратан. Оперативник» в четвёртом уровне усвоить за декаду не успевал по любому. Ребят переселил на это время в отель на гражданской станции, чтобы не скучали. После того как на их карточках ФПИ появилась метка об опекунстве моё мнение для них стало решающим и не от того, что я имел на это право, а потому, что они приняли мою ответственность за них. Несколько коряво выразился, но по сути.

Аттестация по специализации «Оперативная и полевая работа» проходила на военной базе после двухдневного пребывания в виртуальной учебной капсуле. На сей раз, приёмная комиссия, удобно расположившаяся на краю учебного полигона, была вполне реальной и состояла из пятерых, обильно обелёнными сединами или же сверкающими лысинами из-за её отсутствия, разумными в строгой парадной форме. Что можно сказать о старичках? Изверги они! Двое суток! Они издевались надо мной. Не дней, а именно суток! Без сна! Меняя друг друга, они изматывали меня, внезапно чередуя теорию с практикой, при этом, не забывая о своём внешнем виде, брезгливо косясь в мою сторону, после очередного захода на полигон. Чистюли!

В итоге комиссия сошлась во мнении, что физические данные у меня выше нормы, теоретические знания соответствуют требованиям, а вот практические навыки едва дотягивают до минимально возможного уровня, сказывается отсутствие полноценной практики. Как бы то ни было, но уровень выпускника академии СБ я подтвердил, правда, с пометкой отсутствия обязательной годичной практики.

*              *              *

Целые сутки я отсыпался. Спал бы и больше, если не Ари Сака - захотелось ему меня увидеть. Встретились у меня на яхте.

- Быстро ты управился, я рассчитывал на две-три декады, - несколько удивлённо начал СБшник. - Судя по всему, индивидуальный разгон сработал выше ожиданий, да и с индексом усвоения информации у тебя всё в порядке.

Я молча кивнул ему. Не буду же я ему объяснять, что Флора перелопатила всю базу и отформатировала её с учётом уже имеющихся у меня знаний, что значительно сократило сроки изучения.

- Вот, как и договаривались, документы о переводе в запас и новый контракт внештатного сотрудника.

На нейросеть «упал» пакет документов. После проверки их Флорой, быстро подписываю и пересылаю обратно.

- Ну, а теперь о деле, лейтенант запаса Клим де Росс. Тебе предстоит посетить одну очень интересную торговую станцию в зоне ответственности Конфедерации Делус.

- И чем же она так интересна?

- Раз в полгода там собираются торговцы артефактами из этого сектора галактики, а также представители из Центральных Миров, для отбора артефактов.

- Отбора?

- Именно. На этой станции, как и на некоторых других, происходит отбор артефактов для аукционов в Центральных Мирах. Мелочь остаётся на месте, а всё более-менее ценное уходит дальше.

- И в чём моя задача?

- Отметить наиболее ценные, по твоему мнению, артефакты и приглядеться к «мусору».

- Можно подумать, у вас там не хватает экспертов…

- Хватает, - ухмыльнулся СБшник, - только вот не каждый в куче мусора может рассмотреть работающий артефакт.

- Не понял? Любой псион эту проблему решает особо не напрягаясь.

- В том-то и дело… На это мероприятие вход псионам строго воспрещён и за этим очень строго следят - очередная прихоть Центральных Миров, - развёл руками СБшник.

- Выходит и мне дорога закрыта.

- А вот здесь ты не прав. Из-за незначительных способностей придираться к тебе навряд ли станут. Кроме того, все наиболее значимые псионы и эксперты известны и они на контроле, а тебя в этих списках нет. Отметишь наиболее интересные артефакты и перешлёшь свой список нашему эксперту - вот и вся твоя работа.

Ребят пришлось взять с собой. Добираться придётся через гиперврата - своим ходом выходило около пяти декад и я никак не успевал. Воспользовавшись услугами древней транспортной системы, время удастся сократить более, чем в двое. За время полёта к вратам удалось разобраться с трофеями от Ахата. Самым ценным оказался «брусок» наручного искина джоре, производства Первой Империи Галанте. Я несколько опешил от такой новости - как в принципе такое возможно? Оказалось всё очень просто, по крайней мере, так считает Флора. Аграфы как-то умудрились найти и захватить производственную линию личных искинов джоре. Пока позволял ресурс и запасы расходных материалов они эксплуатировали эту линию, а после разобрали в надежде собрать собственный аналог, но чего-то не учли… По крайней мере, сейчас искинов такого уровня в Содружестве не наблюдается.

По сути, данный «брусок» был лишь заготовкой искина, физической оболочкой при полном отсутствии какого-либо программного обеспечения. Нет, не так - сама «операционка» была, не было ядра с искусственным интеллектом. Протестировав заготовку Флора, ушла в «нирвану» и только через час я «достучался» до её сознания:

- Флора, в чём дело?

- Прости, Клим, задумалась…

- Давай колись, в чём дело, ты просто так не «задумываешься»!

- Клим, я хочу его! - ошарашила меня Флора.

- Не понял? Флора, ты начинаешь меня пугать…

- Ты не понимаешь, Клим… Он мощней меня, он вместительней, сильней и… -затараторила она. - Клим! Отдай его мне! Пожалуйста…

Во, как её проняло! Мне только сумасшедшего искина не хватает!

- Объясни толком, что ты хочешь?

- Хочу использовать его как новую среду обитания.

- Переехать на новую квартиру? - дошло до меня. - Так в чём проблема?

- Ну как же? Все находки принадлежат тебе и я никакого отношения к этим материальным ресурсам не имею. Кроме того, я осознаю всю ценность данного, как ты говоришь, «девайса».

- А кто говорил, что мы единое целое и, что ты живёшь для меня? Я что, должен себе отказывать? Если тебе, что-то надо, ты так и говори - чем больше у тебя возможностей, тем сильнее ставлюсь я… Или я в чём-то не прав?

- Спасибо, Клим.

А дальше началось представление. Флора разблокировала свой браслет и попросила наложить на своё место «брусок». Через минуту заготовка «потекла» и начала принимать вид браслета, охватывая моё запястье. Из браслета техника-бытовика выскочили дроиды и принялись монтировать линии связи через микроразъёмы искинов, используя возможности приобретённого коммутатора. Последующие полчаса мне пришлось наблюдать за однообразным процессом переноса данных.

- Ну, как там у тебя? - полюбопытствовал я, увидев как ремонтные дроиды спрятались в браслете.

- Если использовать известные тебе понятия, то это, как из маленькой уютной комнатки попасть в большой необжитый дворцовый зал, - отозвалась несколько смущённая Флора, - и мне здесь нравится. А сколько тут всего интересного… Спасибо!

- Как так случилось, что «заготовка» оказалась неполноценной, без ядра личности? - поинтересовался мнением Флоры.

- Сама не понимаю. Джоре были сторонниками производств полного цикла, то есть, чтобы на выходе был полноценный готовый продукт. В этом случае могу предположить, что аграфам не удалось полностью запустить весь производственный процесс. Кстати этим можно объяснить, то что при всей схожести технических характеристик многие изделия Первой Империи были гораздо хуже аналогов из Империи джоре - программное обеспечение выпускаемой продукции аграфов было гораздо хуже.

Из всего остального хабара можно было выделить четыре элемента питания, несколько бытовых обучающих игрушек для детей и дроид-нянька. Не знаю, откуда это взялось у Ахата, но очень похоже, что кто-то нашёл детский сад Первой Империи или что-то в этом роде.

Добравшись до ближайшей системы с гипервратами, заняли очередь. Да, да! Были и в этом мире очереди. Мне было предложено дождаться формирования каравана в данном направлении или же доплатив умопомрачительную сумму отправиться в одиночку. Понятно, что я решил дождаться каравана, боясь, что путешествие в одиночку бюджет СБ не одобрит. Ждать пришлось почти двое суток, за то вдоволь насмотрелся на работу гиперврат.

Древние старались ставить гиперврата в пустынных малозаселённых системах и дело было не в каких-то побочных эффектах при их работе. Просто для нормального функционирования гиперврат необходим был простор и отсутствие посторонних гравитационных влияний. Нет, особых проблем на работу врат гравитационные помехи не оказывали, только вот при периодических настройках и калибровках приходилось учитывать все эти факторы, а это лишнее затраченное время. Формулу «время - деньги» в этом мире тоже знали.

Было интересно наблюдать, как в портальном окне внезапно появлялась рябь и через некоторое время, из ниоткуда, появлялись корабли. Процесс ухода был не столь впечатляющим - вспышка света, мгновенно исчезающая в глубине портала. Размеры гиперврат устанавливались четырьмя, разбросанными по системе, грандиозными, в несколько километров, колоннами. Пятая, управляющая, спряталась неподалёку от «гроздьев» самых мощных реакторов Содружества, запитывающих транспортную систему древних.

Как бы то ни было, подошла и наша очередь. Пристроившись за какой-то грузовой калошей, согласно полученному построению, мы начали разгон…

Глава 23.

Империя Аратан является прямым противником Империи Авар, по всем характеристикам мощи, количеству планет, экономике, общему развитию соперничает с Империей Авар, а по благосостоянию народа и технологиям немного опережает её. Пропагандирует свободу и равные возможности для всех. Постоянно борется с работорговцами и пиратами всех мастей. Внутри Империи на каждой планете власть (планетарного наместника) выбирает народ, путём прямого голосования по нейросети, сроком на 10 лет.. Планеты принадлежат разным герцогам или императорской семье. Так как Империя Аратан состоит, по большому счёту, из деградировавшего населения бышей Империи джоре, то «де юре» является потомками и правопреемниками старой Империи. Вследствие этого аратанцы постоянно ищут различные технологии джоре в диком космосе. Но аграфы постоянно мешают им как в исследованиях, так и в развитии, боясь, что аратанцы восстановят свой былой статус кво. Таким образом Империя Аратан имеет двух врагов, явного в виде Империи Авар и тайного в виде аграфов. Из-за такого положения дел эволюция этого государства и социума искусственно сдерживается и тормозится.

Информационное агентство «Тич Аррай».

*              *              *

На делусской станции всё было организованно чётко и по-военному: никакой суеты и бессмысленных столпотворений, сопровождаемых шумом и гамом. Смущало лишь одно - все были в стандартной униформе. У кого-то она была светлее, у кого-то темнее, у одних цвета хаки, у других тёмно-синяя, но всё это были образцы формы военнослужащих. Создавалось такое впечатление, что на станции гражданских лиц почти нет. Хотя, возможно, что так оно и было, а встречающиеся изредка образцы гражданского покроя, являлись гостями станции. А ещё больше смущали голографические портреты «отца народов» и «вождя партии» - они были буквально на каждом углу.

«Смотрины» были организованы в отдельной секции, вход в которую был возможен только по пропускам. Сам же пропуск можно было получить у администраторов станции, заплатив при этом совсем не шуточный взнос. По легенде я изображал отпрыска успешного дельца из Империи Аратан, любителя древностей и артефактов. Сама секция была разделена на три зала, в которых и экспонировались артефакты, согласно размерности. Самым престижным считался зал с наиболее крупными образцами.

На входе в выставочную секцию выстроился внушительный наряд из представителей службы безопасности станции, которые осматривали, просвечивали и делали что-то там ещё, только им понятное. Основной их задачей являлось выявление личного оружия, если таковое имелось (на станции было запрещено ношение летального боевого оружия) и всяких примочек, способных определять работоспособность артефактов. В завершении всей этой процедуры была проверка на псионические возможности, проводимая двумя седыми старцами(!), путём сканирования, при помощи одеваемого на голову непонятного обруча. Старцы были местного разлива и потому действовали слаженно и чётко несмотря на свой возраст. Проходя процедуру проверки, я удосужился лишь ироничной ухмылки одного из них - всерьёз мои способности никто воспринимать не собирался.

«Смотрины» были в самом разгаре и было довольно многолюдно… Ранним утром была официальная часть открытия и на неё были приглашены гости из Центральных Миров и представители администрации станции. Все остальные смогли попасть на выставку лишь ближе к обеду. И на счёт «многолюдно» я погорячился… Я впервые столкнулся с аграфами и дварфами.

Дварфы сразу же бросились в глаза своими кряжистыми невысокими фигурами. Самый высокий был мне по грудь, но в плечах мне с ними было не сравняться. Казалось бы, с такими пропорциями они должны были выглядеть совершенно непрезентабельно, но это было не так. Основательность, сила и мощь виднелась в каждом движении дварфа, а их заплетённые в косички бороды и насупленный взгляд, лишь усиливали эффект их природной суровости и «нелюдимости». Но в целом они произвели на меня благоприятное впечатление.

Аграфы выделялись своей стройностью и гибкостью, каждое их движение было сродни грации дикой кошки, готовой сорваться в любой момент в битву. Натянутая маска пренебрежения плохо гармонировала с утончёнными чертами лица. На первый взгляд все аграфы казались все как из одной пробирки и было весьма непросто, с ходу, определить женщина перед тобой или мужчина. На мой взгляд, аграфы явно, что-то перемудрили со своим генофондом, подгоняя его под какой-то единый стандарт. Да, они были красивы, но эта красота больше отпугивала, чем привлекала, а в связи с некоторыми визуальными трудностями с определением пола, как-то неприятно настораживало. Но это личное мнение и, возможно, оно ошибочно, в прошлой жизни азиаты и негры мне тоже поначалу казались все на одно лицо.

Отбор артефактов происходил весьма просто - каждый желающий приобрести понравившуюся ему безделушку предлагал свою цену, а продавец уже решал сам, продать свой товар здесь или отправиться в Центральные Миры. Да, была такая плюшка от старших рас - торговец, выбранного ими артефакта, приглашался с товаром на аукцион в Центральные Миры, даже если у него не было гражданства Содружества. Но был и минус, товар, помеченный представителями старших рас продаже уже не подлежал. Торговцы, которые не смогли заинтересовать старшие расы своим товаром всё ещё имели шанс попасть в Центральные Миры. Для этих целей использовалась торговая станция с круглогодичной экспозицией артефактов, которая находилась на границе с аграфами.

В большом зале делать, в сущности, было уже нечего - всё было помечено старшими расами, поэтому я там и не задержался. В среднем было уже поинтереснее - аграфы и дварфы всё ещё бродили в раздумьях от одного артефакта к другому, хотя многое уже тоже было помечено. Быстренько пробежавшись по залу, при помощи Флоры, отметил парочку-другую малозначащих артефактов и отправил список эксперту. Кстати, самого эксперта я не знал, так что, кому отослал послание мне было неизвестно.

В малом зале народу было гораздо больше, чем в остальных, да и контингент здесь подобрался попроще. Судя по всему, мелочёвка особо не привлекала экспертов старших рас и весь этот «хлам» был отдан на откуп коллекционерам из Содружества, хотя изредка аграфы и дварфы проскальзывали и здесь. Обойдя весь зал, пришёл к выводу, что мусора здесь действительно хватает, но попадаются и интересные экземпляры. Возле одного из них я и остановился - «бытовой преобразователь ментальной энергии», как мне подсказала Флора. Суть работы этой маленькой коробочки сводится к зарядке двух элементов питания используя любую внутреннюю энергию разумного, преобразовывая её в ментальную. Возможно, что я немного напутал, но суть примерно такова, по крайней мере, зубодробительные формулы преобразования, выданные Флорой, мне точно не понятны.

- «Внимание! Регистрируется слабое направленное ментальное воздействие! - внезапно возникло сообщение от нейрокома. - Объект, проецирующий воздействие опознан, как представитель старших рас».

Медленно отхожу от стенда и осторожно осматриваюсь. Интересно… как же на счёт запрета посещения данного мероприятия псионами? Или это касается не всех? А воздействие действительно было и проявлялось оно в потере интереса к артефактам на том стенде. Кто-то из старших сомневался в ценности артефактов и ждал специалиста для оценки, а пока неназойливо «отгонял» страждущих. По крайней мере, я почувствовал слабый интерес к стенду и шёл он со стороны неподалёку стоявшей парочки аграфов. Очевидно, почувствовав моё внимание, один из них повернулся ко мне. Нет, одна из них… Спереди определить кто перед тобой находится всё же гораздо легче, чем сбоку или со спины. Удостоившись чуть приподнятой брови на ничего не выражающем лице аграфки, решил не «усугублять» ситуацию и растворился в толпе посетителей.

Скинул список эксперту, при этом стараясь особо не отсвечивать в плане длинны списка. Кто его знает - понравится СБ Империи Аратан моё рвение и буду всю оставшуюся жизнь скитаться по аукционам… Для отвода глаз приобрёл два полностью разряженных элемента питания - на сувениры, так сказать.

По пути на яхту попытался разобраться с «выплывшим» предупреждением от нейрокома.

- «Флора, от кого было сообщение»?

- «Произошла частичная активизация импланта «Псион», - обрадовала она меня. - В качестве коммуникационного устройства для связи с тобой он выбрал нейроком».

- «А почему не нейросеть»?

- «Предпочтение оборудованию джоре - настройка по умолчанию», - пояснила Флора.

- «Имплант обладает ядром искусственного интеллекта»?

- «Нет, это как бы полностью аналоговая система и она использует ресурсы носителя и в данном случае - нейрокома».

- «Как понять - аналоговая»?

- «Псионику не оцифруешь, она вотчина ощущений, эмоций, предчувствий и так далее. Искины в этой среде плохие помощники - логически это труднообъяснимые понятия».

А история с аграфкой имела продолжение. Эксперт старшей расы не нашёл ничего ценного в заинтересовавшем меня артефакте, возможно для аграфов это действительно незначительный экспонат, и преобразователь тут же был выкуплен оценщиком из Империи Аратан. Молниеносность покупки насторожила аграфку и она попыталась отыскать последнего кто останавливался у стенда, но безуспешно. Такую версию последующих событий, после моего спешного бегства, я получил от эксперта Империи Аратан, с пожеланием не задерживаться на станции.

Но не судьба! Аграфка наткнулась на меня в небольшом ресторанчике, находящимся в гостевой зоне станции. Быть на расстоянии вытянутой руки от станции и не побывать на ней, тем более, что в плане правопорядка здесь всё в порядке большая глупость, по крайней мере, так считали Сью и Вед, о чём мне и сообщили. Пришлось согласиться и заказать столик в ближайшем ресторанчике. Когда, после основательного знакомства с меню, мы приступили к дегустации местной кухни, по соседству нарисовалась знакомая парочка аграфов.

На это раз мне удалось разглядеть спутника аграфки, хотя через чур утончённые черты его лица плохо ассоциировались с мужественностью и брутальностью. Не чуть не смущаясь, они уставились на нас, лениво потягивая заказанные напитки. Хорошо, что ребята сидели к ним спинами и не видели всего этого безобразия. Они действительно не считают нас за равных? Смотрят как на какого-то зверька или игрушку. Ребята вдруг резко побледнели и застыли, а я почувствовал, как будто что-то мерзкое и скользкое пытается пробраться в мою голову.

- «Направленное ментальное воздействие среднего уровня. Выберите приоритет: «Только личная защита», «Личная защита и защита приближённых лиц».

Быстро выбрал второй пункт.

- «Прошу выделить защищаемые объекты».

Пометил Сью с Ведом.

- «Личные запасы ментальной энергии ограничены. Для выполнения поставленной задачи будут использованы обнаруженные внешние накопители. Прошу подтвердить».

И здесь бюрократы… Давай быстрее железяка, у ребят уже крышу сносит с непривычки! Внезапно давление на сознание ослабло и ребята зашевелились, удивлённо оглядываясь по сторонам.

- Что это было? - первой пришла в себя Сью.

- Это соседи решили с нами так познакомиться, - кивнул я в сторону столика аграфов.

Сью с Ведом замерли в замешательстве, разглядывая представителей старшей расы.

- Гады! - едва слышно прошипел Вед.

Аграфы резко встали и направились к выходу.

- Мы ещё встретимся, хуман! - процедила аграфка, проходя мимо меня. - Для простачка у тебя слишком странная защита.

Вот так! Вроде бы ничего не делал, а уже опять во, что-то вляпался!

- Ты её знаешь? - удивилась Сью.

- Первый раз вижу… - не стал я объясняться.

Вечер был испорчен и мы решили возвращаться, тем более, что на этой полувоенного образца станции развлечения ограничивались гостевой зоной. Уже на борту яхты, дожидаясь разрешения на вылет наблюдал старт корабля аграфов. Стремительные обводы, ярко выраженный индивидуальный стиль корабля старших рас не шли ни в какое сравнение с «летающими кирпичами» из Содружества. Если в Центральных Мирах при постройке кораблей за основу бралась стандартная внутренняя компоновка с последующей достройкой внешних контуров корабля по индивидуальному заказу, то в Содружестве не могли позволить себе такую роскошь и остановились на полностью стандартных проектах, без всяких излишеств.

Сверкнув молнией при разгоне, корабль аграфов ушёл в гипер. Немного погодя пришло разрешение и нам. Наш путь лежал к ближайшей портальной арки, а дальше в Империю Аратан. Маршрут был в зоне ответственности делусцев и какой-либо опасности не предвиделось, по крайней мере, мне так казалось…

- Боевая тревога! - поднял меня Скиф из учебной капсулы. - Не санкционированный выход из гипера! Яхта захвачена боевыми системами наведения. Противник не обнаружен.

- Срочно уходим в скрыт, - отдал я команду, уже мчась в рубку.

- Система маскировки активирована. Яхта по-прежнему находится под контролем боевых систем наведения противника.

- Зафиксирована кратковременная передача данных с внешней поверхности яхты, - отрапортовал Боцман.

Что ещё за хрень? Мало того, что нас видят в скрыте, так нам ещё и подкинули что-то.

- Боцман, бери под управление ремонтный комплекс и найди ту дрянь, что нам подкинули.

- Скиф, выходим из скрыта, полный форсаж к ближайшей планете, - отдал я команду, одновременно осматривая систему, в которой мы оказались.

Похоже, что нас преследует такая же невидимка, что и мы, только классом повыше. И совсем не хочется верить, что это как-то связано с аграфами.

- «Вероятность причастности аграфов выше 75%», - подтвердила мои сомнения Флора.

- Сью, Вед, срочно прибыть в медсекцию!

Если это действительно аграфы, то без их «штучек» не обойдётся, а так у ребят будет хоть какой-то шанс пережить это.

- «Флора, уложи их в капсулы на всякий случай. Всё спокойней, да и под ногами мешаться не будут».

- Внимание! Обнаружена яхта 12-го поколения, постройки Империи Галанте, - отрапортовал Скиф.

Яхта аграфов вынырнула словно бы ниоткуда и сразу же «приклеилась» к нам, не отходя ни на шаг и повторяя все наши манёвры. В отличие от Содружества, в федерации очень трепетно относились к защите своих граждан и даже такие маломерки, как яхты, были основательно вооружены и не только оборонительным вооружением. Превосходство в технологиях позволяло это сделать сравнительно безболезненно для конструкции и внутренних объёмов яхты, так что «убежать» от аграфов нам не удастся в любом случае.

- Вызов с яхты, - поступил доклад от Скифа.

- Подключай.

На экране возникло изображение знакомой аграфки.

- Я же говорила, что мы ещё встретимся, хуман, - маска пренебрежения буквально светилась от ощущения превосходства. - Жди гостей и прекращай эти бессмысленные гонки, терпение у меня не безграничное.

- Мадам, а вам не кажется, что вы немного оборзели? - не сдержался я. - Нападать на гражданина Содружества, в зоне ответственности одного из его государств - это, знаете ли, попахивает пиратством.

- И кто меня остановит? - уже в открытую усмехнулась аграфка. - Уж не ты ли? Самюэль, готовь дроидов-десантников, нам пора гостя встречать. Ты ведь к нам заглянешь?

- С чего бы?

- Ну, ты же не хочешь, чтобы с твоими малолетками, что-то случилось?

А вот это она зря. Я понимаю, что девочка явно края потеряла, но вот использовать детей в своих играх - явный перебор. Но сила на её стороне, придётся подчиниться. Мне бы добраться до неё поближе, а там посмотрим, кто кого…

Перед отлётом к аграфам меня обрадовал Боцман.

- На обшивке корабля найден одноразовый глушитель гиперполя, также он используется в качестве маяка и передатчика данных.

Теперь понятно, как они нас перехватили: маршрут до гиперврат здесь один, достаточно было запрограммировать глушитель на срабатывание в нужной системе и вуаля - блюдо готово к употреблению. Подкинуть «глушилку» к нам на борт особых усилий не потребовалось - бросили в нужном направлении и «посылка» сама добралась. А вот обнаружить сей «подарок» оказалась почти невозможно, ни какими техническими средствами яхты он не фиксировался и нам просто повезло, что ремонтный дроид буквально наткнулся на это чудо техники.

Встречали меня с почётным караулом - два дроида-десантника сразу же нависли надо мной, как только я вышел из шлюза. Подбежавший Самюэль тут же накинул на меня рабский ошейник, мгновенно скрутила волна боли. Не контролируя себя, грохнулся на палубу и забился в судорогах. Очнулся от смачного пинка в живот.

- Пошли, тебя уже ждут, - услышал голос немногословного аграфа.

На полу высветилась световая дорожка. Понятно, общения с представителями старшей расы я не заслужил. С трудом поднялся, но боль быстро ушла и напоминала о себе только при резких движениях. Интересно и куда меня собираются определить?

- «С вероятностью выше 60% мы движемся в направлении медицинской секции», - отозвалась Флора, попутно разбираясь с моим ошейником.

А вот это плохо!.. Умеючи можно не только лечить, но и калечить, а в мозгах покопаться - раз плюнуть! В медкапсулу мне никак нельзя! Ещё эти дроиды-десантники… Что у них там на уме? Как они отреагируют на мои действия?

- «Согласно стандартным установкам, самостоятельные действия дроидов возможны только при прямой угрозе жизни объектов защиты. В случае, устранения аграфов, управление дроидами перейдёт к искину яхты», - проинформировала Флора.

А вот на счёт искина яхты аграфов перед отлётом я переговорил с Боцманом и Флорой, и они обещали повторить трюк с вирусной атакой, нужно только организовать канал связи.

- Ты заставляешь себя ждать! - встретила меня аграфка у входа в медсекцию.

Дроиды-десантники были весьма габаритными и войти за нами не смогли, остановившись у входа, двери перед ними автоматически закрылись. Самюэль весьма чувствительно боднул меня в спину, подталкивая к медкапсуле.

- Сам всё скажешь или тебе помочь? - уставилась на меня аграфка.

- Смотря, что вас интересует, - подыграл я ей, изображая перепуганного простачка.

- Для начала, коды управления кораблём.

- Надеюсь, с детьми всё будет в порядке?

- Второй раз повторять не буду, - начала заводиться аграфка.

- Да-да… конечно… - я переслал обговорённые коды с Боцманом и Флорой.

- Искин, займись яхтой нашего гостя! - приказала аграфка своему искину.

- Будет исполнено, госпожа, - отозвался безликий голос.

Похоже, наступает моё время.

- «Флора, как там дела»?

- «Искин нейтрализован. Рабский ошейник отключен. Можешь начинать».

Мощная вспышка света, аграфы в прострации и дезориентированы. Резко разворачиваюсь и бью ногой по коленной чашечке Самюэля, стоящего у меня за спиной. Уже падающего аграфа достаю ударом в висок и «отключаю» его. Аграфка оказалась шустрой и ещё толком не придя в себя попыталась выскочить из секции, натыкаясь при этом на медицинское оборудование. Бросок метательного ножа остановил её почти у самого выхода. Нож, лезвие которого было пропитано парализующим составом, вошёл в левую ключицу и вырубил аграфку. Хватаю Самюэля и тащу в медкапсулу - пускай пока полежит там, заодно и подлечится.

У аграфки дела были откровенно плохи - обильное кровотечение могло закончиться для неё трагически. Ничего… потерпит ещё немного - не я это всё начал, медкапсулы возвращают с того света даже через 10-15 минут после клинической смерти.

- «Флора»?

- «Уже подключаюсь».

Ремонтные дроиды из браслета бытовика бросились к ближайшему нейроразъёму аграфки, организовывая прямое подключение с Флорой.

- «Всё, можешь отнести её в кибердоктор, - отозвалась она через пару минут. - Все коды доступа получены».

Перед тем как положить аграфку в капсулу вытаскиваю нож.

- «Ты оказался прав - применение плетения ментального подавителя было бесполезно, - продолжила Флора. - У аграфов стоят мощные импланты защиты».

- Искин яхты взят под полный контроль. Дроиды-десантники вернулись на свои штатные места, - доложился по нейросети Боцман.

В принципе, я уже догадался об этом, наблюдая за шустрыми дронами-уборщиками, снующими возле лужицы натёкшей крови аграфки. Пришло время заглянуть в рубку.

М-да… а кораблик хорош… Жаль, очень жаль, что я его не могу оставить себе. Как уже понял, аграфы довольно злопамятны и мстительны, и если я присвою кораблик, то для них это будет как красная тряпка для быка - каждый аграф будет считать своим долгом поймать и размазать меня по стенке, да и про дорогу в Содружество придётся забыть. А кораблик действительно хорош… Рубка была не в пример моей - и оборудования побольше, и довольно просторно.

- «Ну, что ты там накопала? - обратился я к Флоре, устраиваясь в капитанском ложементе. - Не томи уже»…

История оказалась довольно проста. Антанюэль де Каста, из клана Тёмной молнии, была младшей дочерью патриарха и с самого рождения отец потакал любым её прихотям. Привыкшая получать от жизни всё, что ей захочется Антанюэль рано осознала свою зависимость от отца и приложила все усилия, чтобы стать самостоятельной и ни от кого не зависеть. Успехи в обучении были замечены не только отцом, но ближайшим кругом клана и сразу же после окончания столичной академии Антанюэль поручили поиск артефактов в Содружестве и Фронтире. В её распоряжении были немалые денежные ресурсы клана и яхта 12-го поколения, построенная по индивидуальному проекту. В помощники ей определили Самюэля - пилот, телохранитель и оператор боевых дроидов, в одном флаконе.

Внезапная встреча в ресторане и последовавшая безуспешная попытка покопаться у меня в мозгах, вывели Антанюэль из себя. Привыкшая всегда быть первой, воспитанная на традициях превосходства старших рас, аграфка, что называется «закусила удила» и во что бы то ни стало, решила добраться до меня. Её техника считывания информации у представителей низших рас ещё никогда на давала сбой. По большому счёту, как личность, я её не интересовал, гораздо важнее для неё было, то что у меня было спрятано в голове…

Осознав, что я являюсь носителем каких-то знаний или даже тайны, Антанюэль совершенно не озадачилась возможной угрозы с моей стороны, по привычке, не беря в расчёт возможности «генетического мусора», за что и поплатилась. Самюэль, в данном случае, также расслабился, излишне понадеявшись на мощь дроидов-десантников и рабский ошейник. А на счёт безнаказанности действий аграфов, так на то и был расчёт - кто будет ссориться с федерацией из-за каких-то пустяков, да и привыкли к этому в Содружестве.

- «Какие наши планы»? - поинтересовалась Флора.

Ликвидировать аграфов - это смертный приговор. Рано или поздно аграфы во всём разберутся и смерти своих соотечественников не простят. Выход только один…

- «Флора, стирай им память с момента прибытия на делусскую станцию. То же самое сделай и с Искином яхты. Медкапсулы запрограммируй на вывод пациентов через три часа после нашего ухода в гипер. Что-нибудь интересное на борту яхты для нас есть»?

- «По оборудованию Империи Галанте нас могут легко вычислить».

- «Не для продажи, для личного усиления», - пояснил я.

- «Скиф в восторге от дроидов-десантников».

- «Куда мы их засунем? У нас и так свободного места почти нет. Он же сам на эту тему сокрушался»…

- «Для четвёрки десантников он место уже подыскал».

- «Хорошо. Что ещё»?

- «Ремонтный комплекс».

- «Вы решили их коллекционировать? А учебные базы, где на него найдёте»?

- «Уже скопированы с искина яхты аграфов, как и базы по управлению десантниками».

- «Понятно - для меня они бесполезны… Ещё что-то есть»?

- «На разбор остального нужно время, а в этом мы ограничены. Яхту в любой момент могут начать искать. В капитанской каюте находится бокс-сейф, содержимое которого мне неизвестно».

Пришлось подняться и проследовать в капитанскую каюту. Улов оказался неплохим - пять кредитных карточек на предъявителя общей суммой на почти четыре миллиона кредитов, капитанский набор учебных баз для кораблей среднего класса по двенадцатое поколение включительно, два мощных накопителя ментальной энергии. Личное оружие и драгоценности я брать не стал - это действительно опасно.

Уже у самого шлюза в голову пришла неплохая идея:

- «Флора объяви по судну медицинскую тревогу высшей категории. Пускай здесь продезинфицируют всё основательно, чтобы следов никаких не осталось».

А мне пора в Империю - ребят надо устроить, Мару обрадовать, да и с Сай де Кисс хотелось бы встретиться, не зря же он приглашал. Есть у меня к нему дело на несколько миллионов…

Константин Нивх Содружество

Глава 1

Аграфы являются ядро-образующей расой Центральных миров "Содружества". Перевод слова "Галанте" с языка аграфов звучит как "Союз племён". "Федерация Галанте" является правопреемницей Великой империи Галанте, уничтоженной во время Первого нашествия архов и контролирует 4 % населенных звездных систем. Титульная нация — чистокровные аграфы, которая составляет 55 % населения государства, остальные 45 % это полукровки и квартероны. Государственный строй — "Федерация трех Великих Домов". Аграфы одна самых древних гуманоидных рас, отколовшаяся от расы Джоре якобы ещё до того, как те перестали существовать, но это официальная версия, распространяемая самими Аграфами. Альтернативная версия, имеющая достаточно много объективных фактов, гласит, что Аграфы исподтишка, мастерски плетя многоходовые интриги, просто стравили между собой все кланы Джоре организовав таким образом крупнейшую в Галактике диверсию повлёкшую за собой беспрецедентную междоусобную войну между всеми кланами Древних Джоре. В дальнейшем Аграфы шли по пути единения с живой природой, и достигли больших научных и технологических успехов в медицине, биологии и биоинженерии. Именно сохранённые (присвоенные) аграфами технологии создания имплантируемых в человеческий мозг нейросетей, фактически утраченные после гибели цивилизации Джоре, позволили человечеству выжить и снова завоевать просторы космоса.

Информационное агентство "Тич Аррай"

Чем меньше оставалось времени до ухода в разгон, тем явственнее ощущалась абсурдность сложившейся ситуации. Я явно делал, что-то не то и не так. Мало того, постепенно нарастало чувство неотвратимой опасности. Надо попытаться ещё раз разобраться в сложившейся ситуации.

И так… Аграфы факт пропажи своих соотечественников скрывать не будут и наверняка вскоре объявятся в этой системе. Если убедятся, что произошло преднамеренное убийство, то откроют охоту и срока давности по этому инциденту не будет — есть у долгоживущих такой "бзик". Не найдут убийцу, начнут мстить его родственникам, причём со смертельным исходом. Если убийцу невозможно установить — начнут отстрел всех тех, кто был на аукционе и у кого нет стопроцентного алиби. Жестоко? Но по-другому аграфы не могут — именно такими методами они обеспечивают неприкосновенность своим согражданам во всех мирах.

А что Содружество? Молчит Содружество в таких случаях, даже когда в мясорубку "возмездия" попадают ни в чём не повинные разумные. Кто будет портить отношения с главным поставщиком ИскИнов и нейросетей последних поколений? Да и привыкли к этому беспределу, давно уже привыкли. Нет, вручить ноту протеста или проявить "озабоченность", на это у руководящих лиц ума хватало, но то была лишь видимость действий и аграфы прекрасно это понимали.

На чём меня могут поймать? Единственный прямой контакт был вресторане, но он был мимолётный и незначительный по времени, так что ничего серьёзного из него выжать не удастся. Самой главной моей проблемой было отсутствие алиби. И если ИскИн яхты и бортовой журнал ещё можно "подкрутить" на счёт координат пребывания, то с совпадением по времени сделать уже ничего нельзя, а значит, меня будут искать. В этом случае обыск яхты неизбежен. Понятно, что любая найденная вещь с яхты аграфов — мой смертный приговор.

В моём же случае ситуация ещё хуже. Хотя, что может быть хуже смерти? Но аграфы ещё те затейники и наверняка, что-нибудь придумают — эксперименты со стиранием памяти мне не простят, для них это как публичная пощёчина и на сколько богатое у них воображение даже предполагать не хочу.

— "Флора, предполагаемые действия аграфки по отношению ко мне"?

— "Главной целью являлось изучение твоей защиты от псионических воздействий".

— "Методы изучения".

— "Прямое воздействие и считывание памяти в медицинской капсуле".

— "Предполагаемый результат".

— "Вероятность смертельного исхода выше 90 %. В случае положительного результата исследований ты был бы устранён для сохранения полученных данных. В случае отрицательного результата — ты ненужный свидетель нарушения законов Содружества и Центральных Миров. Но, скорей всего, умер бы ты раньше — от экспериментов".

Замечательно!.. А шансов-то у меня изначально не было. Так кого же я жалею?

— Боцман! Возвращай весь хабар на борт яхты аграфов.

Сердце обливалось кровью, видя, как непосильным трудом нажитое исчезает в переходе шлюза. Пришлось расстаться даже с накопителями — тонкое и изящное исполнение с головой выдавали их происхождение. Капитанскую базу Флора скопировала — пригодится ещё. Обезличенные банковские чипы были уничтожены, после перевода денежных сумм на такие же обезличенные чипы, но уже из наших запасов.

Пока было время, приказал Боцману подыскать себе место на яхте, чтобы он не бросался в глаза и с помощью ремонтного комплекса организовать "переселение". Не хотелось светить дополнительным ИскИном в рубке, при предстоящем осмотре яхты. Пришлось перепрятать и стазис-камеры с ИскИнами Джоре. Глобальный шмон был маловероятен, но как говориться — бережёного…

Через час после нашего ухода в гипер, яхта аграфов "ожила" и начала разгон в сторону местного светила, разбрасывая по ходу аварийные буи с данными об аварийной обстановке на борту и неудачном выходе из гипера в опасной близости от звезды.

Во время полёта к гипервратам попытался понять проявленный нездоровый интерес аграфки к моей защите. Оказалось, что всё довольно просто объясняется. По словам Флоры, защита моего уровня в Центральных Мирах не для никого не новость, но это там, а во Фронтире… У меня на лбу написано, что я не аграф, не дварф и не сполот, а значит моя защита результат мутаций, которыми так интересуются аграфы. Вот девочка и решила прибрать к рукам перспективный объект для биологических исследований. Понятно, что в Содружестве этот номер у неё бы не прошёл — уж слишком очевидным было нарушение законов, а во Фронтире никто особо сокрушаться не будет…

В системе, куда я прибыл, диспетчерская служба, поинтересовавшись откуда я прибыл, отказала в регистрации, обязав пройти дополнительный осмотр яхты службой безопасности. Пришлось останавливаться и ждать досмотровую группу, которая с энтузиазмом бросилась осматривать яхту. Я уже хотел испугаться, но присмотревшись к действиям СБшников, сообразил, что их "энтузиазм" сплошная фикция — быстро пробежавшись по кораблю, они зафиксировали приписанное оборудование и осмотрели трюм на наличие груза. Офицер досмотровой группы, осматривая рубку, потребовал доступ к ИскИну и скопировал с него все логи за последнее время.

— Что-то раньше таких процедур проходить не приходилось, — "удивился" я.

— Новое предписание, — недовольно ответил он и уже отойдя от ИскИна устало добавил. — Самим не в радость, но с начальством не поспоришь. Да, ещё надо бы осмотреть капитанскую каюту и сейф.

— Не много ли требуете лейтенант?

— По мне, так всё это лишняя трата времени, но если хочешь могу организовать полный досмотр корабля с объявлением карантина на три декады.

Уже находясь у шлюза, офицер, как бы невзначай, обронил:

— Кто-то недавно сильно насолил аграфам и они их ищут, так что тебе предстоит собеседование с их представителем. Как только он просмотрит отчёт осмотра яхты, тебя вызовут.

Быстро… Не удивлюсь, что они, пока я сюда добирался, уже и в системе, где пропала аграфка побывали, учитывая их технические возможности, это не особо сложная проблема. Ждать действительно долго не пришлось, уже через два часа после ухода досмотровой группы меня "пригласили" в местный офис СБ. Встретили меня два накачанных крепыша и проводили в небольшую полуосвещённую и почти пустую комнату, расположившись у входа. Посреди комнаты находился ложемент типа пилотского, только всяких прибабахов на нём было сверх всякой меры.

— "Многофункциональный детектор лжи с встроенным ментоскопом", — пояснила Флора.

— Прошу садиться, — послышалось из-за небольшого стола, где устроились двое разумных, один из которых очень походил на аграфа.

В полутьме комнаты было трудно разглядеть лица и тем более определить примерный возраст собеседников.

— Мне бы в начале хотелось узнать свой статус. Я задержан? Арестован? За что и на каких основаниях?

— Что-то много вопросов, вы не находите? — откликнулся офицер местной СБ. — Пока вы задержаны, для выяснения обстоятельств прибытия в нашу систему.

— Не знал, что желание воспользоваться услугами гиперврат настолько криминально.

— Не стоит передёргивать Конт Раш (моё имя по легенде). К вам есть несколько вопросов от нашего гостя из Центральных Миров.

— А это чудо техники, — я кивнул в сторону ложемента, — гарантия моей искренности? И на сколько это законно?

— В чрезвычайных ситуациях мои полномочия не ограничены, — начал закипать СБшник.

— Что-то я не слышал об объявлении этой чрезвычайной ситуации…

— Хватит трепаться Конт! — закипел СБшник. — Или тебе помочь?

Двое качков у дверей встрепенулись и уставились на меня.

— Всё! Я понял! Помогать не надо.

Стоило мне расположиться в ложементе, как мои конечности были зафиксированы, а сам ложемент принял почти горизонтальное положение. Вполне явственно почувствовалось подключение к шейному нейроразъёму. Аграф всё это время молча наблюдал за мной.

— Меня интересует почему вы изменили свой маршрут? — начал он.

— В момент разгона я получил сообщение, которое поменяло мои планы.

— Каково содержание полученного сообщения.

Я с удивлением посмотрел на СБшника:

— Вообще-то, я предприниматель и коммерческой информацией ни с кем делиться не собираюсь!

— Хорошо, опустим этот вопрос, — согласился со мной аграф, — тем более, что факт получения сообщения зарегистрирован вашим корабельным ИскИном. Меня больше интересует, что вы делали в системе RTY-6430-6498?

— Это вы о чём? Я нигде не останавливался. Да, кораблик у меня не первой свежести, резво уже не бегает, вот и подотстал немного. А если мне не верите, сверьтесь с показаниями моего ИскИна.

— Сверились уже… Но ведь ИскИн можно взломать, перепрограммировать, — продолжил аграф после недолгого молчания.

— Вы считаете, что без наличия изученных баз это возможно? Не надо делать из меня идиота, — начал я "нервничать". — Чего вы от меня добиваетесь?

— Полный доступ к ИскИну, — тут же откликнулся аграф.

— Ага! И где я потом свой кораблик искать буду?

— Под ответственность СБ Делуса, — отозвался СБшник.

— Какая ответственность? Я даже не знаю с кем разговариваю…

— Полковник службы СБ конфедерации Делус Вик Керс! — представился он. — А это наш гость…

— Не стоит полковник, — перебил аграф, брезгливо поглядывая в мою сторону, — для него этого будет достаточно. Ну, так как, на счёт ИскИна?

— Скидывайте договор, — согласился я с ними.

Такой вариант действий был предусмотрен и Боцман с Флорой тщательно подчистили Скифа, мало того, само ядро искусственного интеллекта было отключено, а матрица Скифа перекочевала в хранилище Боцмана, так что на ИскИне яхты ничего интересного для аграфа не было.

— Придётся немного подождать, пока мы обработаем полученную информацию, — сообщил полковник.

— "Попытка сканирования памяти заблокирована", — возникло сообщение от нейрокома.

М-да… а аграф зря времени не теряет, его холодный и равнодушный взгляд остановился на мне. Снова возникло ощущение, что что-то склизкое и мерзкое пытается проникнуть в мою голову.

— "Направленное ментальное воздействие среднего уровня, — снова ожил нейроком. — Предприняты необходимые меры защиты".

Давление в голове тут же спало. А вот аграфа придавило конкретно — он явно побледнел и его лоб покрылся испариной.

— У вас не плохая защита, — прошипел он. — Не подскажите, где такую ставят, Клим де Росс?

А вот это уже серьёзно! Моё настоящее имя можно узнать только от СБ Аратана и, очень похоже, что аграф с моим досье ознакомлен. Зачем он раскрылся? Надеется, что запаникую и сболтну лишнее? Значит проверка ИскИна им ничего не дала.

— Ну, раз вы знаете моё имя, то и адрес специалиста наверняка не секрет, — ухмыльнулся я. — У вас есть ещё ко мне вопросы?

— И всё же, почему вы изменили свой маршрут?

— Приказы начальства не обсуждаются и вы это должны знать.

Аграф понял, что больше ему ничего не светит, обратился к полковнику:

— Заканчивайте без меня, — развернулся и вышел из комнаты.

Ложемент ожил, возвращаясь в прежнее положение, попутно освобождая мои конечности.

— Клим де Росс! СБ Аратана будет выслана официальная нота протеста в связи с пребыванием на территории конфедерации Делус её агента.

— Полковник, я бы на вашем месте так не торопился. Аукцион проходил хотя и в зоне ответственности конфедерации, но всё же во Фронтире и "задержали" вы меня в системе гиперврат, где по законам Содружества ограничений пребывания для её сограждан нет.

СБшник усмехнулся:

— Может тебе ещё премию выписать за проверку системы безопасности?

— Я здесь ни при чём, — пожал я плечами. — А на счёт меня — аграфы ошиблись…

— Ошиблись, — согласился полковник, — но я бы на твоё месте так не радовался. Ты теперь в "чёрном списке" и следить за тобой они будут до конца жизни, а про то, что дорога в Центральные Миры для тебя закрыта и говорить нечего. Прибавь сюда статус "персона нон грата" на территории конфедерации, её союзников и тебе станет очевидно, что это конец твоей карьеры, если, конечно, работа во Фронтире тебя не пугает.

М-да… для гражданина Содружества это звучит, как "жить на одну зарплату"…

— Боцман, что у нас с ИскИном яхты? — поинтересовался я, вернувшись на борт "Тени".

— Его теперь легче переустановить заново, чем вылавливать установленные закладки.

— Это уже на твоё усмотрение, посоветуйся с Флорой, а пока бери управление яхтой на себя и пора нам отсюда убираться.

Через три часа мы ушли в гипер. Перелёт был хоть и не долгим, но однообразным и утомительным. Внезапно захотелось побаловать себя и ребят, чем-то знакомым и вкусным. На яхте, в кают-компании, имелся небольшой оборудованный уголок для приготовления пищи: что-то типа нагревательной панели, небольшой духовой шкаф, малогабаритный морозильник, необходимый комплект посуды. На каждой станции Скиф обновлял пакет продуктов, составленный ещё прежним хозяином яхты. Я иногда заглядывал в этот уголок — загрызть фиолетовый "рогалик", родственника нашего огурца или отведать желтовато-оранжевую мякоть местной ягоды, по вкусу напоминающие наши помидоры. Как оказалось, в Содружестве можно найти все аналоги растительных продуктов, которые встречаются у нас, разница была лишь в форме и цвете. Хотел было удивиться этому факту, но вспомнил, что и на Земле встречаются растения, явно завезённые кем-то. Взять хотя бы кукурузу — естественным путём такое растение появиться не могло.

Заодно решил припомнить свои кулинарные способности, в прошлой жизни у меня это не плохо получалось. Если с огурцами, яйцами, луком и майонезом проблем не было, то дальше я впал в ступор. Пришлось звать ребят и уже консультироваться с ними — всё же они с аграрной планеты и с продуктами знакомы явно не по картинкам, как я. Удалось выяснить аналоги редиса, картошки и колбасы. Затык случился с уксусом и горчицей, но после бурных дебатов необходимые ингредиенты были найдены. Ну, а дальше осталось взять необходимое в морозильнике, а отсутствующее синтезировать в пищевом синтезаторе.

Сью и Вед с интересом помогали мне. Для них это было не в диковинку и способ ручного приготовления пищи был им знаком, хотя щупальца цивилизации дотянулись и до их мирка, где всё привычней становилась пища из синтезатора. А интерес заключался в том, что такого блюда они не знали. Заправив холодный суп зеленью, дал ему немного отстояться и только после этого предложил на пробу ребятам. Можно конечно было приготовить и на квасе, но как говориться — "на вкус и цвет товарищей нет". Не скажу, что окрошка произвела фурор, но как я заметил — аппетит приходит во время еды. От повтора никто не отказался. А вообще, как я уже заметил, натуральное питание в Содружестве по карману только состоятельным гражданам.

Около столичная система Каруна империи Аратан, где расположились гиперврата, встретила нас невообразимой суетой и неисчислимым количеством кораблей. Как с ними справляется диспетчерская служба мне до сих пор непонятно. В принципе, нам нужно было попасть в прилегающую систему, где обустроилась Мара и Алин, но я получил сообщение от Ари Саки и пришлось задержаться. Встреча была организована в небольшом ресторанчике на торговой станции. Пока Сью и Вед резвились в зоне отдыха, нам удалось спокойно переговорить.

— Руководство довольно результатами последнего задания. Благодаря тебе удалось приобрести довольно ценный артефакт, — взял в карьер Сбшник, едва устроившись в кресле за столиком. — У нас только один вопрос — почему, ты не акцентировал своё внимание на крупных объектах?

— Не видел смысла. Старшие расы поделили артефакты ещё до официального открытия мероприятия и там ничего не "светило", да и не мой это профиль. В среднем зале оставался откровенный хлам и совсем уж мне непонятное, только в малом ещё что-то оставалось. Всё самое интересное, как мне кажется, я отметил.

— Да, нам удалось существенно сэкономить на покупках. Значит, крупные артефакты не твой профиль? — с подозрением уставился на меня Ари Сака.

— Не знаю, что ты пытаешься высмотреть, но там откуда я родом, артефакты древних не валяются на каждом углу и мне изредка попадались лишь мелкие объекты.

— Хорошо, я тебя понял, — СБшник взял со столика заказанный тоник. — С чем связана задержка, я ждал тебя несколько раньше. Кажется, у аграфов возникли какие-то проблемы?

— Вот из-за них меня и задержали. Аграфы потеряли свой корабль с экипажем и устроили всеобщий шмон, я и попал под их гребёнку, но не это самое интересное.

Я переслал Ари Саке запись допроса. После её просмотра он нервно затарабанил пальцами по спинке кресла.

— Почему этого не было в отчёте?

— Потому, что аграф не должен был говорить мне данные из досье. Он рискнул — у него не получилось. Я рисковать не собираюсь. Если бы я отразил это в отчёте, то меня бы уже встречали. Или это ещё впереди?

— Мне значит ты доверяешь?

Я посмотрел на Ари Саки, кроме досады и некоторого недоумения ничего не чувствовалось:

— У меня нет другого выхода. Прикрыть меня можешь только ты.

СБшник уставился куда-то вдаль и через некоторое время продолжил:

— Ты прав, подставлять тебя мне нет никакого интереса. А вот с назначенным куратором мне придётся поговорить. Информация о тебе могла просочиться только через него. Как я понимаю, ты сейчас собираешься к Маре?

Я кивнул в знак согласия.

— Вот и лети, заодно с детишками определись. И без моего разрешения никуда и на пол шага. Понятно?

Похоже, Ари Сака взял след и сейчас самое лучшее не путаться у него под ногами. Мне это на руку: пускай он разгребает свои авгиевые конюшни, а я в это время немного отдохну.

Планета Ниоби, где устроились Мара и Алин, не была курортной, но морской климат умеренных широт в районе экватора приближали её к таковой. Три сравнительно крупных материка и бесчисленное количество островков составляли лишь четверть поверхности планеты, всё остальное место занимал Великий океан. Огромные полярные шапки вечного льда на полюсах довершали картину. Немного донимали сезонные ветра, но за то не было особых проблем с температурным режимом (средняя +23 градусов летом и +8 градусов зимой). Планета была уже давно обустроена и для сохранения первозданного естества все вредные производства были вынесены на два небольших спутника, а основное население было занято освоением водных ресурсов, на чём, кстати, не плохо зарабатывали.

Мара и Алин приобрели небольшой двухэтажный домик на одном из островков, расположенного рядом с основным материком. С "островком" я несколько погорячился — по размерам он был не меньше нашей Ирландии. Логистика острова была достаточно продумана и три посадочные площадки решали абсолютно все вопросы по грузопотоку со спутников и приходящих в систему транспортами и пассажирскими кораблями.

Определив "Тень" в ремонтный док на орбите, отправился на шаттле с ребятами на планету. ИскИн яхты к этому моменту, общими усилиями Боцмана и Флоры, ввели в строй и теперь Скиф будет следить за ремонтными работами: движки там подшаманить, детекторы на корпусе заменить, ну и по мелочёвке работы на внешнем корпусе. Ещё войдя в систему, я "отзвонился" и Мара уже ждала меня, про ребят я ничего не говорил, решил — заявимся всей бандой, а там видно будет. Самонадеянно, конечно, с моей стороны, можно и хозяйку обидеть, но по крайней мере, будет понятно, на что рассчитывать в дальнейшем, да и не чувствовал я негатива от предстоящей встречи.

Дверь открыл Алин. Задумчиво взглянув на нашу компанию, он меланхолично пробормотал:

— Надо было всё же поспорить, — и как бы очнувшись продолжил. — Проходите в дом, мы как раз стол накрываем.

Ребята робко зашли первыми, Вед передал пакет с вкусняшками — заскочили по пути в местный магазинчик. Едва я зашёл, Алин сгрёб меня в охапку и хлопнул по плечу:

— Рад тебя видеть, Клим!

— Клим, Алин, что вы там в дверях застыли? — послышалось из холла. — Давайте уже проходите и помогайте.

В проёме двери появилась Мара.

— Нет, тебя определённо, одного отпускать ни как нельзя.

И уже пойдя ближе, чмокнув меня в щёку, продолжила:

— Давай уже, знакомь со своей компанией.

— Сью, Вед, — представил я ребят, — мои воспитанники.

— Даже так? — удивилась Мара.

— Всё же надо было поспорить, — снова пробормотал Алин.

— Так, все разговоры на потом, а сейчас умываемся и к столу. Сью, Вед — поможете? А от них толку мало. — Мара махнула рукой в нашу сторону.

Ребята умчались за ней на кухню. Надо сказать, Мара, за время моего отсутствия, заметно округлилась в некоторых местах. Её движения стали мягкими и как бы плавными, появился шарм будущей "мамочки". Заметив мой взгляд Алин пояснил:

— Ждём наследника.

— Поздравляю! — я крепко и от души пожал ему руку.

И уже выйдя из ванной комнаты поинтересовался:

— А, что ты всё время бормочешь?

— Да, понимаешь, я с Марой едва не поспорил на счёт тебя. Она говорит, что ты теперь на серьёзной работе и все твои приключения в прошлом. Я с ней в этом вопросе не согласен.

— Что так?

— Вот сколько тебя знаю, ты постоянно куда-то… — Алин замолк на мгновение, подбирая выражение, — впутываешься!

— Все за стол! — послышался голос Мары, не дав нам договорить на эту тему.

М-да… хозяйка постаралась, хотя она и не рассчитывала на такое количество гостей, но всё получилось отлично. За столом пришлось вкратце рассказать о том, что со мной произошло, без уточнений на кого я сейчас работаю, о Сью и Веде и моих видах на будущее.

Глава 2

Развитие нейросетей Содружества можно условно разделить на 12 этапов. Первые два являлись адаптированными аналогами детских нейросетей Джоре и они обладали существенным недостатком — в них отсутствовала нанофабрика. Приходилось с периодичностью раз в полгода пользоваться услугами медицинских капсул для восполнения наноматериалов. Второе поколение являлось модернизированной и разогнанной версией первого. С этого времени все нечётные версии являлись новыми разработками, а чётные — их модернизированными и разогнанными версиями. Кроме того, нечётные версии, лишённые дополнительного функционала, становились базовыми, массовыми версиями для основного населения Содружества. Революционной версией в развитии нейросетей стало третье поколение. Учёным Содружества удалось избавиться от основных недостатков первых и существенно понизить себестоимость их производства. Уже с пятого поколения началось массовое применение дополнительного встроенного функционала: мыслесвязь, распараллеливание сознания, ускорение реакции и т. д. До этого весь этот функционал был представлен в виде имплантов, что существенно ограничивало их применение в связи с ограниченностью количества слотов на нейросетях. Повышение общих характеристик нейросети на 12–15 % считается достаточным уровнем для того, чтобы считаться нейросетью следующего поколения.

Выдержка из статьи "Нейросети Содружества и Центральных Миров" (Галапедия)

Уже ближе к вечеру, отправив ребят знакомиться с местными достопримечательностями и удобно устроившись у горящего камина, мы продолжили разговор.

— Ты решил детей оставить здесь? — поинтересовалась Мара.

— Да, прикупим домик поблизости. Ребята у меня самостоятельные — хозяйство будут вести сами, пока я буду болтаться по делам. Определю их в какое-нибудь учебное заведение, чтобы до совершеннолетия были уже готовыми специалистами. Если не в тягость, будете иногда приглядывать за ними, да и они в помощи не откажут. Кстати, очень вы им понравились.

— С жильём проблем нет, — поддержал меня Алим. — Сейчас все стремятся на материк, поближе к столице. И с учёбой всё в порядке — у нас здесь школа флотского резерва филиал недавно открыла, так что проблем с выбором профессий не должно быть.

— Да, тяжёлая судьба выпала им, — вздохнула Мара. — Меня удивляет другое, как ты на это решился? Не каждый на себя такой хомут надеть решится…

— Не знаю, Мара. Оно как-то само сложилось и в той ситуации по-другому было нельзя.

— Меня всегда сбивали с толку принимаемые тобой решения и происходящие за тем события.

— А что с ними не так?

— Вспомни нашу первую встречу — я как-то сразу поняла, что ты не чужой мне человек. Вторая — вышла замуж, вернее ты уговорил меня заканчивать с прежней жизнью. В следующую — я была уже беременна. Сейчас ты привозишь детей, своих детей…

— И что тут выдумывать? — вклинился Алим. — В следующий раз он объявится уже с женой. А на счёт детей не беспокойся — приглядим…

Вот так вроде бы и договорились, каких-то недомолвок и негатива я так и не заметил. С приобретением дома проблем действительно не случилось, как и говорил Алин, многие стремились перебраться поближе к столице, так что выбирать было из чего. В школе флотского резерва тоже были рады новым курсантам, тем более, что обучение ребят было проплачено мной до их совершеннолетия. По условиям контракта со школой, мне пришлось оставить на личном счету ребят по 150 тысяч кредитов на установку нейросетей восьмого поколения. На счёт Мары я перевёл такую же сумму на ведение хозяйства, боюсь, что переведи я эти деньги кому-либо из ребят, то они их мигом бы потратили. В общем получалось, что обустройство нашего семейства обошлось мне в миллион с хвостиком. Ещё недавно, такая сумма мне казалась фантастической, а сейчас мне даже показалось, что я здорово сэкономил, на материке сумма была бы больше в разы, но это действительно мелочи… Важно было другое — у меня появился свой угол в этом мире. Дом, в котором меня будут ждать.

В аккурат по завершении всей этой хозяйственной кутерьмы, получил сообщение от Ари Саки. Он в очередной раз отличился, раскрыв целую сеть завербованных аграфами агентов. Дело вышло явно с душком и об этом старались особо не распространятся, о чём СБшник меня и предупреждал. Империя про меня не забыла и отметила очередными пятью пунктами социального рейтинга и небольшой денежной премией в виде 50 тысяч кредитов. Самым главным во всей этой истории было то, что я мог теперь заняться своими незаконченными делами в империи.

Отдохнув ещё пару деньков, я начал собираться. В глазах ребят читалась тоска и сожаление. Мара и Алин отнеслись к моим скорым сборам более прагматично — значит так надо… Обняв напоследок девчонок и крепко пожав руки Алину и Веду, умчался на посадочную площадку — не умею я прощаться…

Текущий ремонт яхты был уже завершён и она была припаркована рядом с ремонтным доком. Сама яхта смотрелась как новенькая, её даже успели перекрасить особым отражающим составом, так что она теперь на все 100 % соответствовала своему названию. Сумма за ремонт вышла не слабая — полтора миллиона, но в итоге удалось повысить остаточный ресурс яхты до восьмидесяти восьми процентов с семидесяти четырёх.

Получив разрешение диспетчерской службы, прыгнул в столичную систему Хорленд. Диспетчерская служба впервые не поинтересовались целью моего визита — звание Почётного Гражданина плюс рейтинг сделали своё дело, хотя можно было воспользоваться приглашением Сай де Кисс. Припарковавшись в выделенной мне зоне, заказал такси до орбитального лифта, расположенного над столицей. Через два часа я уже обустраивался в заказанном Флорой номере отеля. В столичной системе к социальному положению граждан относились достаточно серьёзно, а потому предлагаемые номера для аристократов были на порядок выше по своей стоимости, чем все остальные. Очевидно, жизнь в столице обходится ещё в ту копеечку, но для истинного аристократа это мелочи — понятия "пускать пыль в глаза", "гнуть понты" известны и в этом мире. М-да… предстоят не шуточные расходы, но ничего страшного, переживём и это, тем более, если всё пойдёт по плану, то всё очень скоро окупится.

Первым делом, после обустройства в отеле, занялся своим внешним видом — надо соответствовать во всём. С индивидуальным пошивом, в нашем понимании, в Содружестве уже давно было покончено — универсальный пошивочный комплекс малой производительности мог удовлетворить любую вашу фантазию. В ателье мне предложили пройти в примерочную и раздевшись встать на сканирующую систему. В течение нескольких минут с меня сняли все мыслимые и не мыслимые мерки. После этого мне предстояло выбрать фасон и модель одежды, материал и кучу ещё всяких мелочей. Буквально, уже через несколько минут после оплаты заказа, я получил готовое платье, которое было к тому же без единого шва! Вкусы мои были по-прежнему непритязательны и тяготели к классическому, без изысков.

Уже возвращаясь в отель, пришлось зайти в местный "салон красоты" — мои отросшие и торчащие во все стороны вихры уж очень привлекали внимание, а маленькие детки так и вовсе тыкали пальцем. В салоне мои волосы зачесали в хвост, по типу причёсок наших эльфов, и что-то там с ними сделали, так что теперь они слегка отсвечивали стальным холодным светом — мода у них такая. Правда, на цвете пришлось настоять, ядовито-зелёные или оранжевые мне совсем не по вкусу.

Вечером, уже у себя в номере, разбирался с собранной Флорой по моей просьбе информацией по семейству де Кисс. Барон Сай де Кисс, глава относительно молодого аристократического рода, являлся одним из директоров крупнейшего сырьевого концерна Аратана "Юникред". Его дочь — Юси дель Кисс, которую мне посчастливилось спасти, работала в той же корпорации, в отделе менеджмента и курировала работу некоторых дочерних компаний. Барон, вот уже лет как десять, был вдовцом — жена, Лея, погибла при неудачном покушении на него. Юси недавно исполнилось 25, но судя по всему, замуж не стремилась. В городской резиденции де Кисс проживала также сестра барона с мужем, взявшими на себя все хозяйские заботы и младшая сестра Юси — Адель, которая только недавно стала совершеннолетней и со своей будущей профессией пока ещё не определилась. Сама резиденция была построена в стиле средневекового замка с полагающимся обширным садом и совсем не скромным прудиком и это почти в центре столицы, где её каждый метр был на вес золота. Частыми гостями в резиденции были двоюродные братья Юси — Крис и Рут.

Конечно, можно было официально скинуть сообщение о своём прибытии и согласно полученному приглашению быть представленным главе семейства, но мне хотелось, по возможности, избежать совсем уж официальных отношений — они плохо сочетались с моими планами. Поэтому я решил действовать через дочерей Сай де Кисс, вначале познакомившись с ними, а уж потом и с их отцом.

Выяснить любимое место тусовок золотой молодёжи, которое предпочитала Адель для Флоры особого труда не составило. Вот туда я и направился, как только вечер окончательно утвердился в своих правах. Не думал, что наши миры временами бывают так схожи — у входа в ночной клуб виднелись крепкие ребята, с профессиональным цепким взглядом, тот же фейсконтроль и как дополнение, комната с боксами для хранения личного оружия посетителей. Похоже, хозяева ночных клубов уже не раз сталкивались с проблемой вооружённых потасовок в их заведениях и теперь вынуждены дуть на воду, отказывая во входе даже аристократам не пожелавшим сдать их статусное оружие.

Устроившись у барной стойки на втором ярусе, с любопытством наблюдал за танцполом. Буйство световых эффектов вполне сочеталось с убойными ритмами, которые заводили посетителей, доводя их до полного изнеможения. Подуставшая молодёжь заправлялась энергетиками не только у барных стоек, но и за столиками уже на третьем уровне.

Адель прибыла с шумной компанией в сопровождении какого-то хлипкого флегматика, равнодушно поглядывавшего по сторонам. Очевидно, для поднятия тонуса, компания прямиком направилась к одной из барных стоек, почти полностью её оккупировав. Дойдя до определённой кондиции, они все вместе спустились вниз. Безудержное веселье продолжалось около часа: девчонки визжали и носились по танцполу, парни изображали из себя невозмутимых качков и тайком поглядывали на симпатичных соседок. В общем, всё как у нас, вплоть до танцев-обжиманцев…

Устроившись за столиком в баре-ресторане на третьем ярусе, где уставшая компания решила немного передохнуть, стал выжидать момент для подходящего знакомства. Через полчаса флегматик, привстав из-за стола и покачиваясь явно не от ветра, задвинул какую-то речь, держа в руках бокал с вином. Похоже, что его речь никого не впечатлила и все по-прежнему общались между собой. Я решил немного помочь страдальцу — плетение заморозки великолепно легло на материал бокала. Мгновенная заморозка обожгла руку оратора и он машинально разжал её, бокал улетел в сторону соседнего столика. Не повезло девушке, которую обрызгало остатками незамёрзшего вина, её наряд был безнадёжно испорчен, на что пострадавшая отреагировала громогласным гудком. Парень, сидевший рядом с ней, недолго думая, заехал в ухо оратору, отчего тот, приняв ускорение, на заплетающихся ногах заскользил в мою сторону. Мне лишь оставалось незаметно подправить его движение в сторону рядом стоящего столика, занятого очередной компанией. Рухнув на столик, меланхолик вызвал свалку, которая мгновенно переросла во всеобщую драку.

Ну да, вот такой я нехороший, но уж очень мне этот "рыбий глаз" не понравился, да и немного похулиганить захотелось. Пользуясь неразберихой, пробрался поближе к Адель, по пути отмахиваясь от особо энергичных качков. Девчонки не отставали от парней и с энтузиазмом мутузили всех, до кого могли дотянуться. Пока пробирался, старался соизмерять свои силы, чтобы не прибить кого-нибудь случайно. Адель в запале, увидев очередную жертву, с энтузиазмом накинулась на меня, при этом отчаянно визжа. Перехватив её руки, крикнул ей в ухо:

— Надо уходить! Сейчас здесь будет охрана!

Обведя мутным взглядом побоище и выдернув из драки свою подружку, она кивнула мне.

— Пошли!

Пришлось немного поработать ледоколом, раздвигая и расшвыривая разбушевавшуюся молодёжь, за мной пристроились девчонки и ещё какая-то парочка из их компании. Успели мы вовремя, ещё минуты две-три и нас бы загребли вместе со всеми. Уже находясь во дворе, наблюдали как служба безопасности клуба выводила всех задержанных и паковала их в прибывший по вызову фургон сил правопорядка.

— Классно повеселились! — осторожно потрагивая наливающийся фингал, пробормотал парень.

— А ты кто? — уставилась на меня Адель.

— За соседним столиком сидел, куда кстати приземлился твой приятель.

— Ты что, следил за мной?

— Ну, на такую девушку трудно не обратить внимание, — польстил я ей.

— Какую такую? — очнулась её подружка.

— Такую же симпатичную, как и ты, — попытался я вывернуться. — Кстати, разрешите представиться, Клим!

Заряд принятого алкоголя ещё окончательно не выветрился и девушки не обратили внимания на мою неуклюжую попытку съехать с темы. Девушки и впрямь были как на одно лицо: среднего роста, спортивного телосложения, длинными распущенными волосами до лопаток. Мало того, и одеты они были похоже, в нечто облегающе-сверкающее при движениях, правда у одной костюм был светлых тонов, а у другой тёмных. Было и ещё одно различие — Адель была шатенкой, а её подруга жгучей брюнеткой.

— Странное имя, — несколько удивлённо отреагировала брюнетка и протянув мне руку продолжила, — а меня зовут Мия.

Не отпуская моей руки, она продолжила знакомство:

— Это моя подруга Адель, а это Сим со своей подружкой Лани.

— Мне кажется я уже слышала где-то такое имя, — нахмурила бровки Адель.

— А ты откуда? — продолжила знакомство Мия.

— Да вот, прилетел отдохнуть, заодно на столицу посмотреть.

— И на каком корабле ты работаешь, — несколько холодно поинтересовалась Адель.

— На себя я работаю и не на корабле, а на яхте, — понял я причину её разочарования.

— Да ну! — обрадовалась Мия. — А давай к тебе в гости на яхту?

— Нет, нет! — в один голос отозвались Сим и Лани. — Нам с утра надо быть у предков. Можем не успеть.

— Тогда может в соседний бар? — предложила Адель. — Вечер вроде бы ещё не закончился.

Веселье набирало обороты… Мия прочно "приклеилась" ко мне и не отпускала ни на шаг. Что было дальше помню урывками: много пили, танцевали, пели песни в какой-то комнатке, куда-то бежали или провожали кого-то… Очнулся в своём номере: в голове набат, во рту пожар и великая сушь, под боком что-то мягкое и мешает повернуться. Открываю глаза — Мия! Твою дивизию! Опять ничего не помню! Приподнимаю голову и осматриваюсь — ну, не всё так плохо, как показалось. Мы оба одеты, скорей всего просто вырубились и завалились спать. Внезапно за спиной, что-то зашевелилось. Ё-моё! Да это Адель! Во мы вчера учудили!

Осторожно поднимаюсь и бегом в ванную комнату, под холодный душ.

— "Флора, выручай! Сделай что-нибудь с головой, а то сейчас расколется".

— "Каждый раз одно и то же, — заскрипела она. — Зачем вчера отключил медицинский контроль нейросети"?

— "Не помню, — честно признался я. — А какой интерес пить, если через полчаса трезвеешь"?

— "Ладно ты балбес, а что будет с девушками? Ты ведь и их заставил отключить эту функцию", — всё не могла остановиться Флора.

— "Заказывай в номер передвижную медицинскую капсулу, будем лечить".

Была такая услуга в отеле. Кстати, весьма востребованная услуга. Минут через пять волны похмелья начали отступать, Флора мобилизовала все ресурсы для вывода из организма всей скопившейся в ней отравы. Выйдя из душа, обнаружил уже подключенную медкапсулу установленную в холле моего номера. Первой на излечение пошла Мия. Подхватив её на руки, перенёс в холл.

— Раздевайся и ложись, будем лечиться, — "обрадовал" проснувшуюся.

— Что за гадость мы вчера пили, Клим? У меня голова раскалывается на части.

Мия начала раздеваться, совершенно не стесняясь меня. Надо сказать, что отношение к обнажённому телу в Содружестве немного другое, чем у нас. Если доктор сказал раздеваться, то с этим никто не спорит, ни у кого не вызывало удивление, если, к примеру, девушки и парни совместно принимают водные процедуры. Я, возможно, чего-то не понимаю, но здесь это в порядке вещей — люди не стесняются своего тела. Сейчас я выступаю в роли доктора и Мия совершенно меня не смущалась.

— А ты с этим справишься? — недоверчиво посмотрела на меня Мия, устраиваясь в капсуле.

— Не беспокойся, на стандартные процедуры моих знаний хватит точно. Всё, отдыхай.

Через пятнадцать минут Мия, явно посвежевшая покинула капсулу и направилась за Адель, не забыв при этом продемонстрировать всё прелести своего совершенного тела. Без помощи подруги Адель навряд ли бы дошла сама, похоже вчера она побила все собственные рекорды. Зеленовато-синие оттенки на лице Адель резко контрастировали с розовенькими щёчками Мии.

— Отвернись, — выдавила из себя Адель, раздеваясь у медкапсулы.

Не понял? Выходит, Мия специально себя показала или я опять что-то не так понял?

— "Временами ты бываешь таким наивным", — хмыкнула Флора.

После того как увезли капсулу мы устроились за столиком с заказанным мной завтраком.

— Неплохой номерок для бродяги из космоса, — резюмировала Адель, по-хозяйски окинув взглядом номер.

— Ты о чём? — не понял я.

— Не для простых людей этот номерок, — пояснила она. — И почему у тебя отключен идентификатор на нейросети?

— Ну, я подумал, что это не столь важно, да и в привычку уже вошло.

— И всё же?

Пришлось включать идентификатор.

— Ого! — удивилась Мия. — Да ты у нас целый шевалье! Почётный Гражданин! Адель, ты посмотри на его рейтинг!

— Не надо смотреть на мой рейтинг, — тихо попросил я, демонстративно опуская взгляд.

— Он ещё и шутник!.. — подвела итог оценки моих данных Адель.

— Что будем делать дальше? — перевёл я разговор на другую тему.

— А давай к тебе на яхту, — предложила Мия, — только заскочим сначала ко мне, надо переодеться.

Я вопросительно посмотрел на Адель.

— Не сейчас. Мне надо как-то отмазаться. Я рассчитывала, что ночевать буду дома, а вот как теперь оправдываться…

— Да, папаша у тебя в этом плане не подарок, — согласилась с ней Мия. — Хотя чего говорить, сама виновата — нечего было спорить с Климом, кто кого перепьёт.

— Да кто же знал, что он с наполовину отключенной нейросетью планетарку хлещет как воду, я-то свою отключила позже. Ладно, забыли. — махнула она рукой. — У каждого свои приколы, когда выпьет.

— Может твоя сестра опять выручит?

— М-да… придётся просить её, хотя я ей и так уже должна выше крыши. Ты с нами? — Адель посмотрела на меня.

— Ну не бросать же вас, тем более, что я, вроде бы как, тоже виноват.

Через полчаса мы были у многоэтажного корпуса элитного жилья в верхней части столицы. Стоимость жилья в этом престижном районе было настолько высока, что проживать в нём могли себе позволить только весьма состоятельные разумные, Юси входила в круг этих лиц. Официально она числилась в фамильной резиденции, но и иметь собственный уголок ей никто не запрещал.

Адель убежала к сестре, а я с Мией остановились в небольшом уютном ресторанчике на первом этаже. Не успели мы выпить по чашечке бодрящего куафе, как поступило сообщение от Адель с просьбой подняться в номер сестры.

— Так, так… — встретила нас Юси, — вот значит какой наш герой!

Со стороны Юси полыхнуло волной удивления и открытого интереса. Адель с Мией удивлённо уставились на меня.

— А в чём собственно проблема? — изобразил я удивление.

— У тебя привычка вовремя появляться? Одну вытащил из драки в ночном клубе. Кстати, если бы ты попалась, — Юси ткнула пальцем в Адель, — то это была бы твоя последняя гулянка, отец на тебя и так зол.

Юси снова повернулась ко мне и продолжила:

— Опоздай ты тогда хотя бы на пару часов и я с тобой сейчас не разговаривала.

— Так это ты? А я всё думала откуда мне знакомо твоё имя, — первой пришла в себя Адель. — Ты представляешь, он свой идентификатор отключил!

— А зачем? — поинтересовалась Юси.

— По привычке. Во Фронтире с этим могут быть проблемы, не любят там аристократов и всяких там шишек на ровном месте.

— Сообщить о себе было трудно? — не отступала Юси.

— Юси, — начал я нервничать, — имею я право отдохнуть немного? Во Фронтире, сама знаешь, не очень-то погуляешь, а тут случай такой… Да и на счёт приглашения твоего отца тоже не совсем всё понятно, может быть это была простая вежливость с его стороны, он мне и так здорово помог. И чтобы не было недомолвок — наша встреча с Адель случайность, кто она такая я понял только здесь.

— Хорошо, я тебя поняла, — и уже обращаясь к Адель продолжила. — Сейчас можете заниматься своими делами. Кстати, куда вы собрались?

— К нему на яхту.

— Вот и замечательно. Отцу скажешь, что была там со вчерашнего дня, я подтвержу. А вечером, к ужину, тебе и ему быть в резиденции.

Адель на радостях чмокнула Юси и потащила нас к выходу. По пути мы заскочили к Мии, где девчонки переоделись, а уже после, прямиком направились на яхту, заказав такси. Ещё с утра озадачил Скифа подключением VIP-кают к системе жизнеобеспечения и приведению их в порядок — кто знает, может дамы захотят отдохнуть?

— Ты что такой хмурый? — поинтересовалась Адель, пока мы добирались до яхты.

— Да не люблю я эти всякие официальные ужины, обеды…

— Как так? Ты же сам аристократ, должен относиться к таким вещам спокойно.

— Аристократ я лишь по рождению, а фактически вырос в окружении обыкновенных людей и с этикетом высшего сословия сталкивался крайне редко.

— Не понимаю, как так могло произойти? — поинтересовалась Мия.

— Мои родители погибли, когда я был ещё совсем юным.

— Если ты о сложностях этикета, то не волнуйся, — поддержала меня Адель. — Наш род молодой и вполне демократичный. Дед получил наследуемый титул за заслуги перед империей и императором лично. Папа пытается нас с Юси чему-то там обучить, но особо не настаивает, говорит: "Придётнужда сами научитесь".

Знания по этикету у меня были — достались ещё от Декана, но вот на сколько эти знания актуальны в Содружестве было непонятно. На том наш разговор, собственно, и закончился в связи с прибытием на яхту.

Глава 3

Основным производителем современных нейросетей является федерация Галанте. По последним данным аграфы приступили к тестированию образцов новейшей нейросети 13 поколения. Кроме производства нейросетей федерация Галанте занимается продажей лицензий снятых с производства нейросетей устаревших поколений. Так империи Арвар, кроме самой лицензии на нейросети 3–4 поколений, были проданы сопутствующие производственные линии. Империя Аратан выкупила лицензию на нейросети 5–6 поколений. Дварфы являются признанными лидерами в производстве специализированных нейросетей инженерной направленности и имплантов разнообразной направленности. Сполоты и Мзимы также обладают полным циклом производства современных нейросетей, но в силу их биологической несовместимости с основным населением Содружества продаются только на внутреннем рынке. Сполоты и Мзимы являются признанными лидерами в производстве имплантов ментальной направленности.

Выдержка из статьи "Нейросети Содружества и Центральных Миров" (Галапедия)

Девчонок яхта поразила. Для Содружества мой кораблик был даже не вчерашним днём, но для Адель и Мии, никогда не бывавшими за пределами столичной системы, казалось, что совершеннее быть ничего не может. Как они ошибались! Для Фронтира это может так и было, но в Центральных Мирах переходили на 13 поколение, да и в самом Содружестве десятое было уже не редкостью, так что моя яхта с её седьмым поколением смотрелась на этом фоне весьма блекло. Но девчонок не интересовали технические характеристики, они всё своё внимание сосредоточили на убранстве VIP-кают, отделке корабля и по этому критерию яхта, по их мнению, смотрелась весьма недурно.

День промчался незаметно, близился вечер, о чём мне напомнила Адель. Пришлось срочно закругляться и возвращаться в столицу. Вызванное такси высадило меня у отеля, а девчонки отправились дальше. Не успел я дойти до своего номера, как получил сообщение от Мии — она ждала меня после ужина. Не сказать, что не ожидаемо, но вот неожиданно — точно. За оставшееся время успел привести себя в порядок и облачиться во что-то официально-торжественное из недавно заказанного.

Такси подкатило к самому центральному входу резиденции. У парадной лестницы меня встречала сестра барона с её мужем. Они провели меня в малую гостиную, где уже собралось всё семейство де Кисс, включая двоюродных братьев Юси. Адель увидев меня сразу же подошла.

— Клим, разреши представить мою семью. Мой отец — барон Сай де Кисс. Тётя Анит и дядя Рэш, братья Крис и Рут. С Юси ты уже знаком. Наш гость, — не забыла про меня Адель, — шевалье Клим де Росс.

Сай де Кисс, крепкий мужчина средних лет, энергично пожал мою руку:

— Я рад, что вы приняли моё приглашение.

Похоже, барон не страдал красноречием и был краток в выражениях своих мыслей. Столь же сдержан барон был и в эмоциях, кроме слабого интереса в мою сторону я ничего не почувствовал.

— Мне очень приятно познакомиться с вами и вашей семьёй.

— Прошу всех к столу, — пригласила всех тётушка Анит.

Ужин прошёл без эксцессов. Вложенные Деканом знания не подвели и я с лёгкостью управлялся с многочисленными приборами, чем несколько удивил хозяев. После ужина, удобно расположившись в небольшом холле все с интересом выслушали мою версию спасения Юси и последовавшими за этим событиями.

— Занятная вышла история. Мне лишь остаётся ещё раз поблагодарить вас шевалье.

— Что вы, барон, это была работа спасателя и я обязан был спасти пострадавших.

— Да, я понимаю, риск часть вашей работы, обоснованный риск, но наш случай несколько иной. Если бы не проявленная вами инициатива, то возможно, спасать было бы уже некого.

С этим было трудно не согласиться и я не стал спорить на эту тему. Допив куафе барон пригласил меня в свой кабинет.

— Мне хотелось бы как-то отблагодарить вас, шевалье, — начал он, как только мы расселись в удобных креслах.

— Не стоит, барон, — отмахнулся я. — Ваше приглашение меня и так очень выручило.

— Вижу у вас есть ко мне дело молодой человек, — усмехнулся Сай де Кисс.

— Это так заметно? — не стал я отнекиваться.

— Не верю я в случайные встречи, да и жизненный опыт говорит мне, что здесь вы не случайно.

М-да… дядька крученный, не зря ходит в директорах одного из крупнейших концернов империи, глаз намётанный…

— Как вы относитесь к наследию Джоре?

Заранее подобранный материал по найденному осколку флотской базы отправился на нейросеть барона. Минуты через три, после изучения полученной информации он спросил:

— Там есть что-нибудь интересное?

— Глобального ничего, но по мелочи хватит не одному десятку коллекционеров.

— Тогда в чём мой интерес? Не привык я работать по мелочи.

— Две средние стазис-камеры Джоре.

Изучающий взгляд барона остановился на мне.

— Зачем я тебе? Мог бы и сам сбыть находку.

— Не мой масштаб, да и в возможностях крайне ограничен.

Переход на "ты" скорей всего означал, что меня приняли в какой-то круг деловых партнёров. Минут пять барон молчал, а потом продолжил:

— Каков твой интерес?

— Мне нужно прикупить один очень интересный кораблик.

— Не боишься, что информация уйдёт на сторону?

— Риск есть, но я думаю, что в данном случае он оправдан, — намекнул я ему о желании отблагодарить меня.

— Хорошо, я подумаю… Ответ жди завтра, а сейчас давай вернёмся, нас уже заждались.

Остаток вечера прошёл в непринуждённой обстановке: интересовались моими дальнейшими планами, жизнью во Фронтире. Адель рассказала о моей яхте. Уже перед самым уходом Юси поймала меня за руку и не отпуская её выдохнула:

— Спасибо, Клим. Я никогда не забуду, что ты для меня сделал.

Среди аристократов не принято расплачиваться деньгами за оказанные услуги, ибо это недостойно, а вот признать, что за ними числится должок, считалось нормальной практикой, что и подтвердил барон с его дочерью.

Вечер у семейства де Кисс несколько затянулся и я, не заезжая в отель, прямиком отправился к Мии. Дочь высокопоставленного чиновника явно не бедствовала и тому в свидетельство была роскошная квартира, в которой проживала Мия — любимая дочь отца и этим было сказано всё. Меня встретила волна желания и страсти. Не знаю, что там Мия понапридумывала на счёт меня, пока я был на ужине, но сверкающие и искрящиеся глаза, томная полуулыбка и откровенный наряд не оставили мне выбора…

Утро начиналось замечательно — под боком сопела Мия. Её упругая попка, прижавшаяся ко мне, не давала сосредоточится, а сползший уголок одеяла заводил захватывающим видом обнажённой груди. На чём мы там вчера остановились? А, к чёрту! Начнём сначала! Мия была не против…

Ближе к обеду получил сообщение от барона, он предлагал встретиться в его офисе. Кое как оторвавшись от Мии, заскочил к себе в отель и через час был в кабинете у барона, вернее в одном из кабинетов. Должность Сая де Кисс предполагала разнообразные встречи и в его приёмном комплексе всё было предусмотрено: холл для официальных встреч в расширенном составе, конфиденциальные комнаты для переговоров, малый зал для личных бесед и т. д. и т. п. Секретарь провёл меня в рабочий кабинет барона.

— Мои аналитики провели полный анализ тех данных, что ты мне передал, — без предисловий начал барон, после того как я устроился в кресле на против него, — и пришли к выводу, что переданная тобой информация достоверна. Исходя из примерной стоимости идентифицированных артефактов я решил принять твоё предложение. Скажу больше, если бы такое предложение поступило бы от кого другого я, скорей всего, от него отказался.

Барон дал мне понять, что оказал мне ответную услугу и мы квиты. Ну, что же — на большее я и не рассчитывал. А дальше пошли рабочие моменты по составлению договора. В общем выходило, что я предоставляю барону одну стазис-камеру и координаты находки сразу же после подписания договора, а после обнаружения базы Джоре на мой счёт перечислялась половина обговорённой суммы и уже после передачи второй стазис-камеры и оплаты второй части суммы договор закрывался. Понимаю, что с самого начала я несколько рисковал, но мне надо было заинтересовать барона реальной вещью Джоре, а от этого зависели и сроки выполнения договора — захочет де Кисс получить вторую стазис-камеру, он приложит все силы для скорейшей отправки экспедиции в указанную мной систему.

По условиям договора экспедиция должна быть в указанном месте через три декады и мне следовало себя занять чем-то. Шататься по барам и развлекательным заведениям круглые сутки не по мне. Нет, посидеть вечерком в каком-нибудь ресторанчике с Мией я не против, но и делами заниматься это не должно мешать.

А заняться было чем. На ближайшем аукционе от СБ Аратана, куда у меня был доступ, в разделе демилитаризованных космической техники вот уже который раз безуспешно выставлялся лот с конфискованным где-то вспомогательным крейсером постройки конфедерации Нивей. Судьба этого корабля оказалась довольно драматичной. Нивейцы, известные всем своей неуёмной тягой к копированию технологий давно ушедших рас, в недавнем прошлом, рассчитывали создать лёгкий крейсер девятого поколения. Взяв за основу довольно успешный проект тяжёлого крейсера и значительно облегчив его за счёт снятия брони, они впихнули в него все самые новые разработки по оборудованию и вооружению имеющееся на тот момент. Новые технологии на проверку оказались чудовищно энергоёмкими, что потребовало установки дополнительных генераторов. После этого выяснилось, что резко сократилась автономность корабля и он по назначению уже не укладывался в классификацию лёгких крейсеров — получалось, что-то быстроходное, не совсем хорошо защищённое и явно привязанное к месту базирования и лишь по вооружению у военных не было претензий.

Военные инженеры решили переработать проект, превратив корабль во вспомогательный крейсер поддержки флотской ударной группы. Суть переработки заключалась в демонтаже всего наступательного вооружения и снятия лишнего оборудования. Основной задачей вспомогательного крейсера стала подпитка энергетических щитов боевого соединения, благодаря наличию мощных генераторов на борту. Казалось бы, задача решена и трудностей с новым кораблём не предвидится, но не тут-то было… Революционные технологии и материалы оказались камнем преткновения для инженерной и технической служб корабля — оказалось, что затраты на техническое обслуживание гораздо выше, чем у всех остальных кораблей данного класса. Военные не желали иметь в своём составе вспомогательный крейсер по затратам обслуживания равнозначный двум боевым кораблям.

Проведя демилитаризацию, военное ведомство выставило его на торги и продало частной компании, где его использовали в качестве скоростного транспорта во Фронтире. Новый владелец вооружил корабль как мог и благодаря высокой скорости довольно успешно применял его как прорыватель блокад в изолированных системах. Но и здесь корабль не обрёл своего признания. Довольно быстро выяснилось, что мощности его ИскИнов явно не хватало, военные сняли свои, а гражданские образцы не "тянули" военную технику и со временем эта ситуация лишь усугублялась. ИскИны нового поколения, необходимые для корабля, по стоимости были сравнимы с приобретением нового транспорта и хозяину было выгоднее поставить корабль на прикол, чем эксплуатировать его себе в убыток. Во время одной из антипиратских компаний ВКС империи Аратан во Фронтире этот кораблик и попался в руки СБшников. Грустная история корабля продолжилась и теперь служба безопасности не знала как от него избавиться, не помогала даже стремительно падающая стартовая цена на каждом новом аукционе.

Рассматривая лоты предстоящего аукциона, я не обратил внимание на этот корабль, но Флора, посовещавшись с Боцманом, посоветовала остановить свой выбор именно на нём. Главная проблема (нехватка мощности ИскИнов) решалась установкой ИскИнов Джоре, что было даже избыточным решением. Недоведённые до ума технологии при наличии технической и инженерной базы также решались с помощью ИскИнов. И самое главное — это был боевой корабль, пусть переоборудованный и модернизированный, но внутренние помещения и объёмы для вооружений сохранились. Мне лишь предстояло вернуть корабль к первоначальному виду с учётом новых возможностей ИскИнов Джоре, ориентируясь на состояние своего кошелька.

А затраты предстояли не малые. Из систем корабля полноценно функционировали лишь энергетическая установка, гиперпривод, системы жизнеобеспечения и обороны ближней зоны, включая энергетические щиты. Оставшиеся генераторы надо было заменять полностью, остаточный ресурс двигателей приближался к 50 процентам, что уже становилось опасным. Понятно, что всё оборудование в рубке и на внешнем корпусе тоже подлежало замене. Радовало, что вся электрическая часть была в полном порядке и требовала лишь технического обслуживания. Жилой отсек тоже был в хорошем состоянии и не требовал капитальных вложений. Несколько смущало почти полное отсутствие ЗИПов на корабле, но их можно было заказать в конфедерации или отремонтировав средний технический 3D-принтер, имевшийся на борту и почти полностью закрыть эту проблему.

Примерный объём предстоящих работ Флора и Боцман скинули мне на нейросеть с примерными расценками по каждому направлению деятельности для того, чтобы мне в дальнейшем было легче ориентироваться в этом вопросе. Так и сложился мой режим на ближайшую декаду: днём я изучал лоты предстоящего аукциона и совместно с ИскИнами детализировал планы ремонтных работ, а вечером встречался с Мией. Иногда к нашим походам по ресторанам и другим злачным местам столицы присоединялась Адель.

В конце декады пришло сообщение от Сай де Кисс, что он выполнил первую часть договора и добрался до остатков базы Джоре. Мой счёт тут же пополнился 40 миллионами кредитов. Да, наш контракт был всего на 80 миллионов, понимаю, что с ценой я явно прогадал, но пошёл на это осознанно. Остатки базы и две стазис-камеры Флора оценила в 100–120 миллионов, но для того, чтобы всё это богатство продать по выгодной цене нужно было время, а у меня его не было. Барон понимал, что деньги мне нужны срочно и столь широкий жест оценил по достоинству, снарядив экспедицию не в Содружестве, а в Звёздном баронстве, в системе, где у них было дочернее предприятие, что в значительной степени сократило сроки выполнения договора.

Пришло время возвращаться в систему Каруна, где на флотской тыловой базе и проходил закрытый аукцион от СБ Аратана. Само мероприятие намечалось через две декады, а вот выставочная площадка работала на постоянной основе. Интересующиеся лица могли вплотную ознакомиться с заинтересовавшими их лотами, прицениться и подать заявку на участие.

Прощание с Мией прошло буднично: вечером заглянули в полюбившийся нам ресторанчик и приятно провели там время, а утром, уже у двери она пообещала скучать по мне, а я — вернуться как можно скорее. Не знаю, что происходит между нами, но меня тянуло к Мии, да и она вполне искренне радовалась нашим встречам.

По прибытии в систему и оплатив место стоянки недалеко от торговой станции, сразу же отправился на выставочную площадку предстоящего аукциона. Никаких пропусков не потребовалось, достаточно было предъявить идентификационный код от СБ и передо мной открывались все двери.

Флотский кэптен-техник, дородный дядька с шикарными усами, сразу же просёк мой интерес к нивейскому "чуду". Очевидно, этот "кораблик" (680 с лишним метров в длину, около 80-ти в ширину и ближе к 60-ти в высоту!) стал его головной болью и он не знал как от него избавиться. На предстоящих торгах заявок на его покупку не наблюдалось и я в его лице выглядел спасителем. Торговая площадка была поделена на несколько секторов, которыми заведовали ответственные лица, в ранге кэптен-техника. "Моему" капитану сильно не повезло — на его площадке появился нивеец. Дура большая, места занимает много, а толку мало. Кэптен-техники получали моржу с продаж на их участках и чем больше "товара" они могли разместить на своей площадке, тем выгодней им было.

— Я вижу вам понравился корабль. Будете делать заявку на участие в торгах? — увивался он возле меня, показывая корабль и расхваливая его достоинства.

— Да, корабль не плохой, — показал я свою заинтересованность, — но какой-то он неухоженный: того нет, это не работает, движки менять надо, генераторы сдохли. За сколько его хотят выставлять?

— Всего 50 миллионов! — радостно затараторил капитан-каптер. — Новый корабль этого класса вы меньше, чем за 150–180 миллионов не купите!

— 50 миллионов это хорошо, — согласился я, — только вот мне интересно, к какому же классу вы относите этот корабль?

— Лёгкий крейсер, согласно спецификации.

— Так почему же он выглядит как старый потрёпанный транспортник? — начал я сбивать цену. — Как вы думаете сколько надо в него вложиться, чтобы его отремонтировать, не говоря уже о доведении до стандартов лёгкого крейсера.

Лицо кэптен-техника заметно посерело и весело торчащие усы несколько обвисли.

— У нас широкий выбор оборудования от разных производителей и если вы решитесь купить этот корабль, то для вас будет хорошая скидка, — он вновь попытался меня заинтересовать.

От былой уверенности втюхать некондиционный товар у кэптен-техника почти ничего не осталось, но слабый шанс договориться всё же не угас совсем и я это почувствовал.

— Пока это лишь пустые слова, давайте пройдём в рубку и поговорим более предметно на эту тему.

Через десять минут удобно расположившись у центрального информационного термина, подключенного к торговой площадке, мы начали разговор заново.

— Меня очень беспокоят разгонные двигатели этого корабля их износ приближается к критическому.

— Да, я вас понимаю и могу предложить два варианта решения этой проблемы. Первый — полная переборка и дефектовка силами ремонтного дока, приписанного к нашей площадке. Второй — замена на аналогичные по характеристикам. Я бы вам посоветовал выбрать второй вариант, так как двигатели здесь экспериментальные и высокие характеристики достигнуты путём перехода на критические режимы работы, что влечёт за собой повышенный износ. Четыре двигателя серии "Вигор — 8М500" с тяжёлого крейсера делусского производства восьмого поколения. Их мощность на 10 % меньше, но модель отработанная и экономичнее на 15–18 %. По размерам чуть больше, но в установочные гнёзда войдут без проблем. Цена за комплект — пять миллионов.

— Дальше, — согласился я.

— Маршевые и маневровые двигатели — полная переборка и дефектовка. Здесь ничего сложного, техника надёжная и отработанная. Возможности нашего дока позволяют довести остаточный ресурс до уровня 80–85 %. Цена вопроса — два с половиной миллиона.

— Что по инженерной и технической части корабля?

— Инженерный комплекс в наличии. Прежние хозяева продать его не смогли, так как он заточен именно на этот проект и на других кораблях бесполезен. Проблема в его износе, но это решаемо — имеются в наличии ЗИПы с других инженерных комплексов нивейского производства, должны подойти. Технический комплекс придётся покупать и я советую "Стандарт 9Ф" делусского производства, он приспособлен обслуживать оружейные комплексы. Общая стоимость с ЗИПами для инженерного комплекса — два миллиона.

Боевую рубку кэптен-техник предложил с имперского лёгкого крейсера девятого поколения, недавно списанного из-за критических повреждений, полученных в одной из стычек во Фронтире, за шесть миллионов и это без штатных ИскИнов! Четыре генератора повышенной мощности, достались с этого же крейсера и это ещё пять миллионов. Корабельный реактор решили особо не трогать, сейчас он находился в заглушенном состоянии, нужно было лишь провести техническое обслуживание и запустить, его мощность вполне соответствовала затеянной перестройке.

По вооружению удалось договориться лишь частично, на всё остальное банально не хватало денег. Из оставшихся денежных средств хватало лишь на замену кинетических огневых точек ближней зоны обороны корабля. У нивейцев система обороны была смешанной, где лучевые и кинетические огневые точки компенсировали недостатки друг друга. Передо мной не стояли задачи линейного сражения с эскадрами противника, а потому я решился избавиться от всех кинетических установок самообороны и заменить их лучевыми. Выигрывал я в весе самих установок и в объёмах возимого боезапаса, а в плане безопасности особо ничего не терял — несколько уменьшился радиус ближней зоны обороны корабля. Пришлось заменять 16 огневых точек из 48 имеющихся, донором стал всё тот же многострадальный имперский крейсер.

Кэптен-техник, видя мою нерешительность, вытащил из рукава свой последний козырь.

— К ремонтным работам мы можем приступить немедленно.

— Это как? А аукцион?

— На данный лот заявок нет и два предыдущих торга прошли безрезультатно. Имею полное право продать корабль в любое время независимо от времени проведения торгов.

— А оборудование, вооружение и прочее?

— Сопутствующие сделки.

В общем, уговорил он меня. Ремонтные работы были тут же рассчитаны инженером ремонтного дока и обошлись мне в пять с половиной миллионов. Срок исполнения заключённого контракта составлял две декады.

С торговой площадки я выходил с полуторами миллионами на счету и острой нехваткой средств на вооружение корабля. Надо было как-то решать эту проблему. Ничего кроме продажи яхты в голову не приходило. Но продавать её здесь не выгодно — седьмое поколение никому не нужно. Придётся лететь во Фронтир, там цена будет более адекватной. По расчётам Флоры, яхту со всем скопившимся на ней оборудованием можно продать за 40–45 миллионов. Сложив в большой контейнер два ИскИна Джоре, кое-что из запасов оружейной секции, техническое и медицинское оборудование, которое может пригодиться в дальнейшем, оставив его на хранение в арендованной ячейке при ремонтном доке. Также пришлось демонтировать Боцмана.

С тем куда отправиться особого выбора не было, у меня было лишь два варианта: в Звёздное баронство Кайгард, где меня никто не ждал и откуда меня по сути выгнали, и на независимую торговую станцию "Багел", где у меня в хороших знакомых был пройдоха и просто хороший парень — Штурм Гевер, лейтенант службы безопасности. Лететь же неизвестно куда желания не было, на каждой станции были свои законы и пока их изучишь можешь лишиться яхты. Понятно, что с выбором я определился сразу.

Перед отлётом заскочил в компанию "Нейросеть" — нужно срочно поднимать уровень знаний для работы с техникой до 10 поколения включительно, да и занять себя надо чем-то в полёте. Кроме того, прикупил базу по корабельным техническим 3D-принтерам.

Глава 4

Статистика наблюдений за значением среднего интеллектуального уровня населения Содружества показывает неизменное его падение и виной тому не природные катаклизмы и войны, а отсутствие продуманной системы обучения. Всеобщее признание высокой эффективности обучения через нейросеть привело к тому, что до её установки обучением подрастающего поколения особо никто не занимается. Созданные в некоторых государствах Содружества профессиональные училища не пользуются спросом по причине платного обучения и воинской их направленности. А между тем использование гипнопрограмм в обучении позволяет нагружать мозг обучающихся и стимулирует его развитие. Доказано, что применение гипнопрограмм в обучении детей с 14-ти и нейрокомов с 16-ти лет даёт прирост в интеллектуальном развитии в среднем на 8-10 %. Для основного населения Содружества с индексом интеллекта в 80–90 единиц этот рост считается незначительным и легко перекрывается установкой имплантов. Отсутствие реальной системы обучения может привести к неконтролируемому падению индекса интеллекта в Содружестве. Одним из вариантов решения этой проблемы является система обучения принятая в Центральных Мирах.

Выдержка из статьи "Образование в Содружестве" (Галапедия)

Как и планировал, почти весь полёт провёл в медицинской капсуле под разгоном, изучая последние обновления по имеющимся учебным базам. Прошлое моё прибывание на станции "Багел" было несколько шумным и чтобы лишний раз не дразнить гусей решил воспользоваться легендой придуманной для посещения аукциона с артефактами древних.

— Цель вашего прибытия на станцию? — поинтересовался диспетчер станции.

— Торговля и отдых, — был я краток.

— На вашу яхту отправлена досмотровая группа, — проинформировал диспетчер.

Через некоторое время к яхте подошёл десантный бот и пристыковался к центральному шлюзу.

— Штурм! — обрадовался я, увидев старшего офицера досмотровой группы. — Ты всё так и ходишь в лейтенантах?

— Кли… Конт? — быстро поправился офицер. — Давненько тебя не было видно. Какими судьбами?

Меня обдало чувством удивления и искренней радости, как при встрече хороших знакомых.

— Надо поговорить, — подошёл я к нему.

— Пусть мальчики пробегутся по кораблю, а мы поговорим в рубке, — кивнул он мне.

Организовав допуск группе досмотра, мы со Штурмом быстро переместились в рубку корабля.

— Ну, рассказывай зачем я тебе понадобился? — он энергично потёр руки, в предвкушении очередной наживы.

— Как и в прошлый раз — продажа.

— Что именно?

— Этот корабль.

— Не жалко?

— Деньги срочно нужны.

Штурм кивнул в очередной раз и немного помолчав продолжил:

— Хорошо, я берусь за это дело. Расценки помнишь?

— Десять процентов.

— Какие десять? Пятнадцать!

— Так то было за срочность, а сейчас я тебя не тороплю. Время у тебя есть, подбери покупателя побогаче!

Немного поразмыслив и подсчитав сумму комиссионных, он махнул рукой:

— Пусть будет десять!

— Тогда вечером жду в ресторанчике, где мы отдыхали в прошлый раз. Там всё и обсудим.

— Буду! — согласился Штурм.

После отлёта досмотровой группы связался с плутоватым старичком, который помог мне избавиться от мелочёвки в прошлый раз. За время своих скитаний изучить базу по торговле я так и не удосужился и мне крайне был необходим кто-то имеющий выход на местные торговые площадки.

Старичок узнал меня (хвала нейросетям, которые ничего не забывают!) и с радостью согласился сбыть весь мой товар. В списке к продаже значились и четыре дроида-абордажника — на моём будущем корабле они смотрелись бы как какие-то экспонаты из музея старых и поддержанных вещей. Жалко было продавать, но что поделаешь — деньги были нужнее.

Уже вечером в ресторане, потягивая вино, Штурм обрисовал текущую обстановку.

— На станции сейчас тихо. После разборок с пиратами в соседней системе никто не горит желанием стать следующим. Особо безбашенных, как говорится, попросили со станции. Остальные приутихли на время. Торговля с Содружеством возобновилась и с товаром стало полегче. Но!.. — поднял он палец. — Всё что сюда попадает четвёртого-пятого поколения, максимум шестого, а у тебя кораблик повыше классом будет. Значит и цена должна быть не простая, а с деньгами во Фронтире всегда напряжёнка.

Штурм допил вино и принялся за закуску.

— Есть у меня на примете двое разумных. Один честный деляга, но хорошую цену не даст — за лишний кредит удавится. Другой всегда с деньгами, любит пускать пыль в глаза, но скользкий гад!.. С ним могут быть проблемы. Что думаешь по этому поводу?

— А что по цене?

— Предварительный разговор с ними уже состоялся. Первый выше 25 миллионов не даст, а второй согласен и на 40, что весьма подозрительно.

— Кто таков наш богатенький "скользкий гад"?

— Сын одного из владельцев станции — Кэш Траш.

— Деньги папаши?

— Не только. Говорят, у него своё дело, в последнее время стали исчезать старые наркодиллеры и на станции появился новая дурь.

— Думаешь он?

— Говорю же — скользкий тип. Вроде всё на него указывает, а вот поймать с поличным не удаётся. Даже как товар на станцию попадает непонятно, вроде бы все корабли досматриваем, а толку нет. И что самое непонятное — люди стали пропадать на станции, особенно много среди транзитных и гостей.

— И их не ищут… — догадался я.

— А кому это надо? Официальных запросов нет, а о том, что творится здесь знает только диспетчерская служба со службой безопасности, да владельцы станции и то, не все.

— Я тебя понял, назначай встречу со скользким типом на завтра, ближе к вечеру.

Ну, а дальше мы как следует выпили за встречу. Штурм потребовал продолжения банкета и подсуетился на счёт девочек, но я незаметно слинял. Будем надеяться, что незаметно…

Полчаса в медкапсуле и я снова как огурчик! Флора уже во всю шерстила станцию в поисках информации по Кэш Трашу, вычислила его офис и направила туда "бойцов невидимого фронта" из доставшегося от команды Стика Стуна разведывательного комплекса. Информации действительно было мало. Кэш везде, где мог подчищал свои хвосты, похоже в его команде работает неплохой хакер.

Добравшиеся до офиса "бойцы" смогли обеспечить только звуковой канал, но для нас и этого было достаточно. Взломать ИскИн офиса не представлялось возможным, так как он был напрямую подключен к системе безопасности станции, да и местный хакер не дремал… Ничего интересного из разговоров в кабинете Кэша я не услышал и потому с чистой совестью завалился спать, оставив на дежурстве Флору.

Утром, после разминки, мой личный секретарь отчитался о проделанной работе.

— "Поздним вечером, когда ты уже ушёл, прошла информация о продаже на станции оборудования выше пятого поколения. Кэш отдал команду скупать всё и узнать кто продавец. Скорей всего, он уже в курсе от чьего имени торгует наш посредник. За ночь яхту два раза сканировали. Могу предположить, что пытались установить численность экипажа. Пришёл отчёт от нашего продавца, он уже наторговал на два с половиной миллионов".

— Прогноз по предстоящей сделке.

— "Учитывая явно криминальную деятельность покупателя, предполагаю проведение компрометирующей акции с целью изъятия чипа с денежными средствами и устранение продавца как главного свидетеля".

— На чём основан твой прогноз?

— "В сети зафиксировано несколько торговых сделок, проведённых по данной схеме. Все означенные сделки проведены в последнее время. Имя Кэша Траша, при покупке нигде не фигурирует, но он является собственником всего означенного к продаже".

— Зачем тогда ему заморачиваться и не отжать товар в наглую?

— "Сделка должна выглядеть достоверной и соблюдение всех юридических норм — это вопрос престижа станции. А вот, что происходит потом — это уже никого не интересует".

— По-твоему, сделка состоится?

— "Да, сумма сделки крупная и здесь Кэш и его команда ошибки не допустит. Наше слабое место — путь до Звёздного баронства Кайгард. Регулярные пассажирские рейсы до Содружества возможны только оттуда. Местная система малозначительна и прямого сообщения с Содружеством не имеет. Похоже, именно на этом отрезке пути пропадают люди, о которых говорил Штурм Гевер".

— Что у нас с транспортом до Кайгарда?

— "Малое грузопассажирское судно пятого поколения, владельцем которого является отец Кэш Траша. Судно пришвартовано к причальному доку станции. Вылет завтра вечером по местному времени".

— Взломать ИскИн корабля успеешь?

— "ИскИн гражданской модели, особых проблем не предвидится".

Через час отзвонился Штурм Гевер:

— Я сообщил твои условия Кэшу. Он просит перенести встречу на послеобеденное время, — не стал размениваться на приветствия офицер.

— Хорошо, я согласен.

— Ты куда вчера исчез? — посмотрел он на меня недовольно.

— Извини, Штурм. Появились срочные дела, а портить тебе вечер не хотелось.

— Портить вечер… — несколько задумчиво повторил он и внезапно взорвался. — Да ты понимаешь, что мне пришлось за двоих отдуваться! Я как хороший товарищ пригласил девочек, а ты слинял!

— Можно подумать ты сильно расстроился… — пробормотал я.

— Нет, вы только посмотрите на него! А мои потраченные нервы!? А повышенное потребление стимуляторов! Девочек тоже не хотелось обижать! А ведь это всё сказывается на здоровье!

— Понял я тебя, понял! Будет тебе компенсация!

Честно говоря, я и так собирался отблагодарить Штурма и заранее подготовил ему подарок, но раз уж так случилось, то пусть это будет компенсацией.

Ближе к обеду, Флора скинула мне перехваченный разговор Кэша со своими подручными.

— Сразу после покупки яхты, я скидываю информацию об обнаружении на её борту тяжёлых наркотиков, — вещал Кэш.

— Шеф, а как же осмотр корабля СБшниками? — вклинился кто-то из его команды.

— Значит просмотрели! — взревел Кэш. — Да и кто про это вспомнит! А если ещё какая тварь меня перебьёт, то она отправится в утилизатор! Ваша задача показать покупателю, что за ним следят. Особо не прячьтесь, действуйте грубо. Оттесняйте его к торговому порту, пусть садится на корабль и улетает. Вопросы есть?

— А деньги, шеф? Он же улетит с ними!

— Главное, чтобы он сел на пассажирский корабль, а что будет дальше, не твоего ума дело! Всем понятно? И ещё… Если я узнаю, что клиент успел перевести деньги — с живых шкуры сдеру!

На этом запись заканчивалась.

— Я не понял, о чём это он?

— "На станции денежные переводы возможны только через банки. Пользоваться чипами можно без ограничений, а вот если захочешь перевести деньги с чипа на личный счёт или наоборот, то только через банк — контроль денежных средств и соответственно, налоговые отчисления".

— Для тебя это не проблема?

— "Для меня — нет. Была бы гиперсвязь, а остальное — незначительные мелочи".

В назначенное время появился Кэш Траш. Высокий, худощавого телосложения, утончённые черты лица, одежда в рюшечку, про таких говорят, бабам нравятся, а по мне — слишком уж слащаво выглядит… Систему безопасности корабля я привёл в полную готовность, так что гостей сопровождало жужжание сервоприводов встроенных турелей и они это сразу заметили.

— У вас прямо как на боевом корабле, — кивнул в сторону турели Кэш.

— О! — махнул я рукой. — Не беспокойтесь, обыкновенные меры предосторожности. Иной раз при продаже корабля, покупатели приносят на борт всякую дрянь, чтобы потом обвинить во всех смертных грехах. Не беспокойтесь.

О возможности силового захвата яхты я особо не беспокоился. Штурм Гевер обещал подстраховку в виде бота СБшников, расположившегося по соседству.

— А вы, значит, уже не первый корабль продаёте?

— Да, вы правы, — соврал я.

— Тогда разрешите моим людям осмотреть корабль, а мы пока пройдём в рубку.

— Да, конечно. Прошу, — я показал направление к ближайшему лифту.

Уже в рубке мы продолжили разговор.

— Мы договорились с вашим посредником о стоимости яхты в 40 миллионов.

— Да, цена высока, — согласился я, — но имейте в виду — корабль седьмого поколения и совсем недавно прошёл ремонт и полное техническое обслуживание. Можно сказать, что яхту только что сняли с заводского хранения.

Кэш взглянул на парня, который копошился у стойки с ИскИном. Тот едва заметно кивнул, соглашаясь с моими словами. Пока люди Кэша проверяли яхту, пришлось ответить ещё на несколько малозначительных вопросов и лишь после поступления отчётов от проверяющих мы вернулись к вопросу продажи.

— В целом меня всё устраивает и я готов к сделке. Несколько смущает форма оплаты, но по-другому у нас не получится. Вы готовы получить всю сумму на банковском чипе?

Изобразив на лице некоторое сомнение, я согласился. Подписав договор купли-продажи, я передал коды управление ИскИном яхты, а в замен получил банковский чип.

— У тебя десять минут, чтобы покинуть борт моей яхты, — усмехнулся мне в лицо Кэш.

Как быстро слетает лоск… В принципе у меня было уже всё собрано, подхватив рюкзак с самыми необходимыми вещами и закинув за плечо тубус с "бойцами невидимого фронта" двинулся к выходу.

— "Банковский чип оборудован маячком", — предупредила меня Флора.

— "Как только выйдем на станцию деньги сразу же переводи на мой счёт и про Штурма не забудь. Что там с нашим старичком"?

— "Пока вы вели переговоры он расторговался. Перевёл на наш счёт шесть с половиной миллионов. Контракт с ним закрыт".

— "Вот и замечательно! Что с ИскИном пассажирского корабля"?

— "Под контролем".

Немного отойдя от яхты, сбросил дрона-разведчика с уже пустым банковским чипом и отключенным маячком. Ему предстоит дорога к причальному шлюзу пассажирского корабля, на котором мне предстоит убираться из этой системы.

— Штурм, деньги получил? — связался я с СБшником.

— Да, только что, — ответил Штурм с радостной улыбкой на лице. — Как всё прошло?

— Нормально, можешь отзывать своих парней.

— Помощь ещё нужна?

— Нет. Я сейчас на рейс, не хочется здесь светиться с такими деньгами, так что давай прощаться.

— Понимаю. Будет время заходи. Я тебе всегда рад, — ухмыльнулся Штурм, намекая на наши сделки.

— Да, ты загляни в транспортный отдел при доке, там на твоё имя подарочек от меня дожидается, — вспомнил я.

А что? Должен же я его отблагодарить, тем более, что за мной должок. Полный комплект абордажника седьмого поколения, думаю, будет ему в самый раз, а то ходит как шаромыжник в пятом потрёпанном…

Выйдя на станцию, прямиком направился к ближайшему банку, но недалеко от него дорогу мне перегородили два внушительных мордоворота. Нырнул на соседнюю улицу, но и там наткнулся на угрюмого вида "двойняшек". Рванул ещё куда-то, изображая панику, и опять впереди возникла парочка перекачанных культуристов. Не разбирая дороги, заскочил в какой-то торговый центр и затерялся в толпе.

— "Флора, ищи какую-нибудь подсобку — надо пересидеть".

Пришлось спускаться в подвал и тыкаться по тёмным закоулкам, но в итоге комната, на половину заваленная каким-то хламом, нашлась. Электронный замок сработал за спиной, как только я зашёл, неяркий свет освещал непонятные коробки и разорванный упаковочный материал. Отыскав место почище, уселся на коробки.

— "Не засекут"? — поинтересовался у Флоры.

— "Система наблюдения и контроля в данном помещении отсутствует, — успокоила она меня. — Прошло сообщение о потере контакта с тобой".

При продаже яхты я передал все коды управления ИскИном, хакер из команды Кэша проверил их и тут же ввёл новые, но это не мешало Флоре контролировать ситуацию на корабле. Личностная матрица Скифа была выгружена ещё до отбытия во Фронтир и Флора вместе с Боцманом заложили в ИскИн яхты несколько специфических закладок, как говорится, на всякий случай. Вот случай и подвернулся.

— Да я вас всех на дыбу отправлю! — ревел Кэш. — Немедленно перекрыть все подходы к банкам и чтобы через десять минут он был найден! Искать по маяку банковского чипа!

— Шеф! Маяк не отвечает! Что делать? — отозвался хакер.

— Да я вас!.. Почему он не работает?

— Да кто его знает? Может сигнал слабый или он его чем-то экранирует…

Ещё полчаса на борту яхты разносились вопли Кэша.

— "Флора, что там у нас с дроном-разведчиком"?

— "Расположился у пункта регистрации пассажиров, ждёт дальнейших указаний".

— "Пуская цепляется за багаж пассажиров и перебирается на борт. Как я понимаю, для меня организована отдельная каюта"?

— "Да, это так".

— "Веди его в мою каюту и сразу же включай маяк. Сделай картинку будто я залёг спать, пусть ИскИн постоянно её крутит и не забудь про отметку регистрации".

Через десять минут в рубке яхты раздался радостный вопль хакера:

— Маяк заработал!

— Где он? — подскочил Кэш.

— На корабле, — удивлённо промямлил хакер, — он уже и регистрацию прошёл.

— Мать вашу!.. Да что это творится? С кем мне приходится работать? Подготовить яхту к вылету! Уходим вслед за пассажирским кораблём. Никому ничего доверить нельзя! Всё сам, всё сам!

А вот теперь, уже мне надо поторопиться. Закидываю рюкзак за спину и выскальзываю из подсобки. Кэш в полной уверенности, что я на борту пассажирского судна и это его устраивает. Он будет встречать меня в Звёздном баронстве, скорость моей бывшей яхты позволяет это сделать. Что будет со мной на борту транспорта неизвестно. Так стоит ли мне рисковать и где меня уж точно никто не будет искать?

— "Флора, контролируй ИскИн яхты и организуй безопасный проход".

Попасть на борт своей бывшей яхты оказалось не просто, а очень просто, в особенности, когда её ИскИн всячески тебя не замечает. Некоторая заминка произошла при выходе из шлюза, где меня встретили два до боли знакомых дроида-абордажника. Быстро пробежавшись по кораблю, добрался до небольшого технического помещения, где Флора обустроила для меня временное убежище. Теперь настало время разобраться с экипажем корабля.

На борту яхты, кроме Кэша и хакера находился пилот, пятёрка бойцов и две девицы. Предстартовая подготовка породила на борту непонятную суету. Бойцы находились в оружейке, разгружая контейнер с оружием и боеприпасами, напрочь забыв о контроле центрального шлюза. Хотя, что там может произойти, когда рядом два монстра-абордажника? Хакер носился по кораблю, проверяя оборудование. Пилот завис в рубке, общаясь с диспетчерами и техническими службами. И лишь Кэш с его подружками придавался ничего не деланию, наслаждаясь роскошью VIP-каюты.

Полный захват яхты я планировал после ухода корабля в гипер. Ждать пришлось часа четыре, а потом я повторил трюк с сонным газом. На сей раз его не пришлось пускать по всему кораблю, ограничившись кубриком для бойцов, оружейкой и VIP-каютой. Пилот и хакер использовали прямое подключение к ИскИну через нейроразъёмы, по ним Флора их и "отключила". Пришлось немного потрудиться, перетаскивая "груз" в кубрик. Таскал, конечно, не я, но контроль за работой дроидов ремонтного комплекса достался мне — у Флоры работы хватало с ИскИном яхты.

Немного передохнув, заслушал доклад Флоры по кораблю:

— Корабль и ИскИн под полным контролем. Задержка с перехватом управления связана с работой хакера. Он успел внедрить в ИскИн множество программ собственной разработки. Пришлось заново зачищать память ИскИна. Изпроданного на станции имущества на борту находятся два дроида-абордажника и почти полная оружейная секция.

М-да… не знаю, как комментировать сложившуюся ситуацию… Вроде бы отправился продавать яхту и даже умудрился сделать это, но возвращаюсь в Содружество снова на ней. Бред какой-то получается…

А дальше был конвейер — Флора подключалась через нейроразъём к нейросетям команды Кэша и скачивала всё более-менее интересное. Можно было воспользоваться и медкапсулой, но зачем тратить её ресурс? Как и ожидалось у подручных и барышень Кэша ничего интересного не нашлось, впрочем, 440 тысяч не такая уж и мелочь. С хакером и пилотом Флора разобралась раньше, ещё в рубке, обогатив себя целой россыпью хакерских программ. Кэша я оставил напоследок, засунув его в медкапсулу. У него информации по любому больше, вот пускай Флора с ним и разбирается, а я, надев на всех рабские ошейники, благо ребята Кэша этого добра понатащили немерено, отправился спать.

Утром стало понятно, что меня ждало на грузопассажирском судне. Регистрация пассажиров была полной фикцией. Не знаю, как отец Кэша смог договориться с диспетчерской службой, но отправляемые отчёты о грузопотоке были сплошной фикцией. На борт его корабля заходило гораздо больше народу, чем выходило. Специально оборудованный отсек с криокапсулами позволял с каждого рейса иметь до нескольких десятков рабов. В Звёздном баронстве корабль разгружался в частных доках, что значительно снижало риск обнаружения совсем не пустых криокапсул. Почти вся команда Кэша была повязана на этом деле, только девицы ничего не знали. С работорговцами у меня разговор короткий, а вот, что делать с ними, пока не знаю.

В финансовом плане Кэш оказался почти бедняком, оно и понятно, столько потратиться на меня. Восемь миллионов на личном счёте — почти ничего. Была ещё какая-то недвижимость на станции и свой домик в Содружестве — подарок отца на день рождения. Флора рекомендовала домик и кое-какую недвижимость срочно продать, пока это возможно. За всё, по её расчётам, выходило около 14–16 миллионов кредитов.

Нужна гиперсвязь! Пришлось выныривать в ближайшей системе. Некоторый риск нарваться на пиратов присутствовал, но после событий в Звёздном баронстве они приутихли и шанс встретиться с ними был ничтожен. Так и случилось, система была чиста. Флора достаточно быстро управилась с делами и мы проследовали дальше, оставив в системе караван из замороженных тушек команды Кэша, без девиц конечно.

Торговая система Звёздного баронства встретила меня сообщением о переводе на мой счёт пятнадцати с половиной миллионов по сделкам с недвижимостью. Заправившись топливом и подновив запасы, двинулся в Содружество. На разгоне отстрелил две криокапсулы с девицами, для чего пришлось раскурочить спасательные капсулы. Флора слегка подтёрла им память, чтобы они не смогли ничего вспомнить о моей яхте. По встроенному маячку их быстро найдут.

Глава 5

Боевые корабли среднего класса самые распространённые в Содружестве и Центральных Мирах. По своему предназначению и возможностям являются универсальными боевыми кораблями. Открывают линейку кораблей среднего класса эсминцы. Их главное предназначение — обеспечение боевой деятельности эскадренных групп и соединений. В условиях невысокой боевой напряжённости возможны самостоятельные действия, в отрыве от основных сил. На базе эсминцев созданы множество модификаций, в том числе и разведывательных. Апогеем развития боевых кораблей среднего класса являются крейсера. Крейсера делятся на два основных подкласса: лёгкие и тяжёлые. Основные различия заключены в степени защищённости и вооружённости кораблей. От эсминцев отличаются размерами и увеличенными боевыми возможностями. По количеству модификаций и моделей крейсера оставляют далеко за собой все остальные классы боевых кораблей Содружества и Центральных Миров. В зависимости от возможностей производителей крейсера имеют свою специфику. Корабли постройки федерации Нивей являются самыми совершенными в Содружестве и приближаются по характеристикам к кораблям построй Центральных Миров, но они очень дороги и технически не совсем доведены до общепринятых стандартов. Крейсера производства конфедерации Делус славятся своими тяжёлыми ракетными установками и энергетическими щитами. Аварцы сильны в бронировании и могуществом своих туннельных орудий. Оширцы берут молниеностностью строительства своих кораблей, при довольно посредственных характеристиках. Наиболее сбалансированные проекты крейсеров в Содружестве созданы аратанскими инженерами.

Выдержка из статьи "Классификация боевых кораблей" (Галапедия)

Назад я вернулся в аккурат к окончанию ремонта корабля. Добытые средства позволили полностью определиться с вооружением крейсера. По проекту в его центральной части находилась спаренная 300-мм туннельная пушка. Калибр был далеко не самым большим, но одним из самых распространённых из-за своей эффективности. Такие орудия стояли на тяжёлых крейсерах, правда, как минимумом в удвоенном количестве. Сами орудия на корабле не сохранились, пришлось ставить аналогичные аварские, восьмого поколения. Аварцы были ярыми почитателями "больших пушек" и надо сказать добились в этом деле не плохих результатов — орудия их производства считались одними из самых совершенных в Содружестве. Любовь аварцев к пушкам объяснялась очень просто — с другими видами вооружений дела у них не сложились. И если со средними и малыми энергетическими оборонительными системами дела были не так уж и плохи, то с пульсарами повышенной мощности у них не получалось совсем, то же самое можно было сказать и о наступательных ракетных системах.

Бронированные боковые отсеки корпуса крейсера были оборудованы многочисленными противокорабельными пусковыми установками ракет тяжёлого класса. В моих планах участие в эскадренных сражениях не планировалось, а потому от тяжёлых ракетных систем решил отказаться. Для меня гораздо большую угрозу представляли юркие и маневренные эсминцы и фрегаты, эффективный бой с такими целями возможен лишь на средних дистанциях. Исходя из этого лучшего сочетания вооружений из всё тех же ускорителей масс и ракет среднего класса мне не придумать. Все корабли класса моего крейсера или даже чуть выше — отпугиваю спаренной установкой с тяжёлого крейсера. Эсминцы и фрегаты — уничтожаю двумя спаренными 200-мм облегчёнными установками, размещённых вместо тяжёлых ракет. Ну, а если попадётся, что-то уж совсем большое и страшное — руки в ноги и вперёд! В таких случаях надежда только на мощность разгонных двигателей и скорость корабля.

Кэптен-техник был доволен новым заказом и с хитрым прищуром поглядывал на меня. Похоже, у него есть, что-то ещё, но первым начинать разговор на эту тему он явно не собирается.

— Кэптен, а нет ли у вас ещё, что-нибудь для моего корабля?

— Всё рабочее оборудование обозначено в каталогах, — усмехнулся он.

— А есть и не рабочее?

— Случается, что на нашей базе появляются корабли, побывавшие в переделках. Как правило, дефектовка оборудования таких кораблей происходит по показаниям корабельного ИскИна или визуально, если он не отвечает. Такое оборудование снимается и утилизируется. Порой неисправности оборудования бывают до смешного простые — обрыв шины питания, перегоревшие детекторы…

Кэптен-техник внимательно посмотрел мне в глаза:

— Недавно сюда притащили рейдер производства республики Хакдан и на нём была установлена система активной маскировки восьмого поколения. Жаль только не рабочая оказалась, — притворно вздохнул он, — и проверить не проверишь — ИскИн кто-то утащил…

— И сколько стоит этот металлолом?

— Металлолом по действующим расценкам — 200 кредитов за тонну, а вот с ценой за некондиционное оборудование проблема. Дело в том, что все финансовые операции, проводимые нами на торговой площадке, контролируются, вплоть до состояния личных счетов.

Не понял, чего он от меня добивается?

— "Обменяться он с тобой хочет, — подсказала Флора. — Ему нужен товар, который легко обратить в кредиты".

— "А у нас такой есть"?

— "Контейнер с концентрированными смесями металлов от диспетчера из шахтёрской системы".

— "Сбрасывай ему данные".

Нахмурив брови, кэптен изучал полученную информацию.

— Мне это подходит, — дал он своё заключение. — Если доплатишь 80 тысяч, ребята сразу же установят оборудование на внешнем корпусе, а блок управления в рубке ты уж сам, как-нибудь.

В связи с дополнительными работами по кораблю у меня образовалось несколько свободных дней и я рванул к ребятам, да и с Мией встретиться хотелось. Не утерпел и первым делом отправился в столичную систему. Мию предупреждать не стал, не в том плане, что сюрприз хотел сделать, просто зачем человеку раньше времени планы путать? А если честно, всё это отговорки — сомневался я и не понимал… Не понимал, почему я. Зачем девочке из "высшего общества" парень из Фронтира? Не складывалась у меня картинка. Да и в себе толком разобраться не могу, как говорит Флора, во мне бурлят гормоны, а не чувства. После длительного пребывания в космосе любая смазливая мордашка покажется богиней. А разум говорит — не там я ищу, в "свете" уже давно всё прогнило, за редким исключением. Но… червячок сомнений не сдавался и что-то там нашёптывал о "настоящей любви" и "искренних чувствах".

Нашёл Мию по маяку в ауре, поставленным мной на всякий случай перед отлётом. В элитном клубе шумная компания золотой молодёжи громко отмечала какой-то праздник. Мия была не одна, возле неё увивался слащавого вида паренёк, довольно хлипкой конструкции. Всё же, я к ней, что-то испытываю — в груди кольнуло, когда она оказалась у него на коленках.

— "Клим, не закипай! — притормозила меня Флора. — Это её жизнь и она тебе ничего такого не обещала"!

М-да… скучать по мне она обещала, но Флора права… Допив заказанный тоник, стал пробираться к выходу, особо не обращая внимания на толпу. Внезапно со спины ощутил опасность. Резко ухожу вправо и пригибаюсь. Над моей головой пронёсся чей-то здоровенный кулак.

— Ты куда прёшь, гад!

Оборачиваюсь, передо мной стоит здоровяк с нашивками кадета академии личной гвардии императора — не простой мальчик.

— Ты толкнул мою девушку! — продолжил он.

— О чём ты? Посмотри вокруг, здесь людей больше, чем кильки в банке и все толкаются!

— Что за килька с банкой? — набычился парень. — Пойдём, выйдем, поговорим!

А что? Внутри всё кипит от злости, энергия прёт, почему бы и не выйти… поговорить! Здоровяк, прихватив с собой фигуристую девушку, направился к запасному выходу, боковым зрением замечаю, что за нами пристроилось ещё человек пять-шесть. Вышли в какой-то тёмной подворотне. Похоже, место примечательное для местной шпаны.

— Давай, на колени и проси прощения у моей подруги, — без лишних предисловий приступил к делу кадет.

— А ты не перегибаешь палку, здоровяк? Пока ещё не поздно, можно разойтись по-доброму…

— Будет мне ещё указывать всякая дрянь, — кадет попытался схватить меня за плечо.

Перехватываю руку и переместившись за спину, резко заламываю её. Здоровяк с грохотом падает на землю. Меня бросает в ускорение, за спиной появляются две тени дружков кадета. С разворота достаю ногой ближайшего и того уносит в сторону. Встречный шаг с поворотом ко второму и тот неожиданно для себя натыкается лицом в мой локоть. Здоровяк уже подскочил и с ободранной рожей бросился на меня. Падаю под ноги, подсечка. Кадет опять валится на землю, но на сей раз успевает подставить руки и голову сберёг. Не дав ему опомнится, перехожу в верхний партер и выполняю классический удушающий захват. Через несколько мгновений противник теряет сознание. Выхожу из ускорения. Девица в прострации, друзья качка растерянно жмутся поблизости. Пора линять, пока троица не очнулась — кто его знает, что ещё им придёт в голову. Раствориться в темноте было минутным делом.

Что же меня так плющит? Вроде мужик давно уже взрослый, а реагирую как какой-то малолетка — переживаю, обижаюсь, откровенно туплю временами… Не должно быть такого!

— "Я тоже это заметила, — отозвалась Флора. — Похоже, это результат взаимодействия твоей энергоинформационной матрицы и малолетнего носителя".

— "Ты хочешь сказать, что я помолодел не только физически"?

— "Другого объяснения твоим внезапным эмоциональным перепадам и настроения у меня нет. Более того, мне кажется, что матрица носителя была не так уж и пуста, как это утверждал Декан".

— "Выходит он меня обманывал"?

— "Не обязательно, он мог и не знать. Абсолютно пустой энерго-информационной матрицы не существует, должен быть "якорь" на который могла бы наложиться импортируемая матрица. А вот, что было спрятано в этом "якоре" большой вопрос".

Никаких дел в столичной системе у меня больше не намечалось, а потому с чистой совестью отправился проведать Сью и Веда, а заодно Мару с Алином — вот кто действительно был рад видеть меня. Пришлось задержаться на пару деньков, чтобы выслушать все их новости и поделиться своими. Ребята были довольны самостоятельной жизнью и с радостью делились своими успехами. Детская психика гораздо пластичнее, чем у взрослых и они умеют радоваться простым вещам. Ещё недавно им казалось, что ничего хорошего в их жизни уже не будет: рабство, потеря родителей и тут выпал такой шанс! На новом месте они быстро пришли в себя и начали жизнь с начала, поделив её на две части — старую и новую. Старую они вспоминали редко и то, когда накатывала волна ностальгии и тоска по родителям, а в новой они были счастливы и были за это благодарны. Мара и Алин приглядывали за ними, но без фанатизма, да и сами ребята частенько засиживались у них в гостях и в помощи никогда не отказывали.

Свою яхту решил оставить здесь, под присмотром Мары. Можно было приспособить её на внешнюю подвеску крейсера, но зачем? А так ребятам практика будет, да и Маре может пригодиться. Оформил документы на неё и отправился получать из ремонта свой новый корабль. Уже перед самым отлётом получил сообщение от Мии — интересовалась, когда мы увидимся. Не стал ничего говорить и объяснять, отослал ей пару картинок из клуба. В ответ получил целый поток обвинений и вообще, она ни в чём не виновата, ей просто было скучно. Становиться клоуном и уж тем более, рогатым оленем в мои планы не входило, а потому не стал отвечать на весь этот бред.

До флотской системы Каруна добрался на пассажирском лайнере. По прибытии сразу же заказал такси и отправился на свой корабль, который пристроили недалеко от ремонтного дока. На подлёте с восхищением разглядывал приближающуюся тушу боевого корабля. Его вид поражал своей скрытой мощью и энергией. Геометрия крейсера была стандартной для Содружества, всё тот же "брусок", правда, с некоторыми вариациями — вид сверху уже напоминал трапецию. Носовая часть была срезана, там за лацпортом пряталась спаренная туннельная пушка. В корме виднелись четыре громадины разгонных и пары не менее мощных маршевых двигателей. Весь корпус корабля был густо усеян нашлёпками лазерных установок самообороны и штатным оборудованием. Красавец!

При подлёте ИскИн крейсера потребовал коды доступа, получив их он разрешил посадку на внутренней лётной палубе. Да, была такая на крейсере! Звено штурмовиков, пара десантных ботов и грузопассажирский шаттл числились в лётной секции крейсера, но на данный момент из всего штатного состава на лётной палубе сиротливо отсвечивал лишь небольшой шаттл гражданской серии. Как только за такси сомкнулись створки лётной секции отправился в техническую отсек. Мне предстояло установить ИскИны Джоре и начать я решил с Боцмана.

Контейнер с моим имуществом прибыл незадолго до меня, при помощи дроидов технического комплекса "Стандарт 9Ф" переместил капсулу с ИскИном в ремонтный отсек. По моим расчётам Боцман должен заведовать технической и хозяйственной частью корабля и его установка в технической секции оправдана.

— Рад видеть тебя, капитан! — очнулся Боцман, как только его подключили к корабельной сети.

— Я тоже, Боцман! — похлопал я по бронированной капсуле ИскИна. — Бери управление крейсером на себя, сейчас будем отключать гражданских.

— Принято!

В рубке было всё по-военному чётко и без излишеств. Войдя в неё я ощутил непривычный простор, а всё из-за того, что дежурная смена в рубке была рассчитана на семь человек: пилот-штурман, оператор контроля пространства и разведывательных систем, оператор систем РЭБ и активной маскировки корабля, оператор силовых щитов, два оператора оборонительных и наступательных систем вооружений, седьмым был капитан. Не обладая полноценным экипажем, я рассчитывал на мощь ИскИнов Джоре, которые возьмут на себя обязанности дежурной смены. Два стандартных гнезда для ИскИнов Содружества прекрасно подошли и мне лишь осталось ожидать результатов подключения.

— Боцман, что там с ИскИнами?

— Инициализация пройдена, идёт процесс обмена данными.

— С кем? — не понял я.

— Со мной и личным ИскИном.

— Не понял, а кто разрешил?

— "Они старше по званию, — отозвалась Флора, — кроме того, при инициализации были сняты ограничения по функционалу".

— Ограничения, связанные с эксплуатацией низшими расами? — начал я припоминать.

— Так точно, капитан! Корабельный ИскИн среднего класса "Тактик" номер Y-568-RE-845 к работе готов! — ответил первый запустившийся ИскИн.

— Корабельный ИскИн среднего класса "Тактик" номер Y-568-RE-846 к работе готов! — тут же отозвался второй ИскИн.

— Флора, что за данными вы обменивались?

— Полный объём информации, за исключением личной.

М-да… как-то я не учёл иерархию среди ИскИнов, но может это и к лучшему — не надо ничего разжёвывать. А с именами надо, что-то делать.

— 845-й! Присваивается новое имя — Стратег! Твоя основная задача — управление кораблём. В твоём попечении защитные силовые щиты, система активной маскировки. За тобой также навигация, сканирование пространства и разведка, анализ текущей обстановки и вероятные варианты её развития.

— Принято, капитан!

— 846-й! Присваивается имя Тактик! Твоя основная задача — управление вооружением крейсера, системами РЭБ и контроля пространства. Работать в паре со Стратегом.

— Принято, капитан!

— Боцман! В твоём ведении инженерная и техническая часть корабля, а также вся хозяйственная деятельность.

— Принято, капитан!

— В моё отсутствие старшим на корабле остаётся Стратег. Прошу всех подготовить предложения по возможной модернизации корабля и приведению его хоть к каким-то стандартам Джоре исходя из возможностей Боцмана.

Фух!.. Вроде бы получилось! Теперь осталось подождать заключение ИскИнов по кораблю. Чтобы зря не терять время устроился в капитанском ложементе и запустил изучение небольшой учебной базы по конструкции крейсера.

— Капитан, доклад готов! — послышался голос Стратега.

Не знаю как у них это получилось, но голоса ИскИнов были разными. Боцман, наверняка под влиянием информации от Флоры, обладал крепким, с хрипотцой низким голосом; у Стратега — ровный, хорошо поставленный командирский; Тактик — по ощущениям был самым молодым в этой компании и голос его ничем особым не выделялся.

— "Флора, у вас есть режим визуализации образа"?

— "Да, конечно".

— "А что раньше не сказала"?

— "Не было необходимости, да и энергозатратно это".

— Стратег, Тактик, Боцман, Флора! Предлагаю, для более полного взаимодействия, использовать ваши средства визуализации.

В рубке тут же возникло три фигуры. Стратег — статный крепкий мужчина средних лет. Тактик — худощавый, молодой парень, по виду лет на пять-шесть старше меня. Боцман — небольшого роста, кряжистый мужик, выглядевший самым зрелым в этой компании. Все были одеты в повседневную офицерскую форму ВКС империи Джоре. Само обмундирование состояло из универсального комбеза с нашивками знаков различия и головного убора, типа берет. У Боцмана из-под слегка расстёгнутого комбеза виднелась тельняшка.

— Флора? — не обнаружил я ещё одного члена нашей команды.

— "Я лицо гражданское и по статусу не имею права совещательного голоса, а это значит, что мой зрительный образ здесь неуместен".

Чёрт возьми этих Джоре с их клановой системой! Они даже на ИскИны умудрились её перенести.

— Стратег, слышал?

— Так точно! Думаю, эта проблема решаема, но, если можно, мы вернёмся к этому вопросу немного позже.

— Хорошо, я слушаю тебя.

— В начале нужно решить организационный вопрос. По своду правил империи Джоре ИскИн не может иметь звание выше капитана (владельца) боевого корабля. В силу сложившихся обстоятельств и исключительности ситуации, а также учитывая, что вы уже являетесь младшим офицером империи Джоре, вам присваивается внеочередное звание — капитан второго ранга!

— И у вас есть на это полномочия?

— Да! Мы успели проанализировать полученную информацию и пришли к выводу, что на данный момент являемся единственными наследниками империи Джоре в данной области Вселенной и имеем полное право оказывать всю возможную поддержку её живому представителю. Кроме того, ИскИны нашего класса используются во всех флотских аттестационных центрах.

Что касается званий, то здесь достаточно всё просто: капитан второго ранга (Стратег) — командир боевых кораблей среднего класса (от эсминца до тяжёлого крейсера) или соединения малых кораблей; капитан третьего ранга (Тактик) — командир боевой части кораблей среднего класса или командир корабля малого класса (от корвета до фрегатов включительно); капитан-техник (Боцман) — здесь, думаю, всё понятно.

— Далее по кораблю, — продолжил Стратег. — Крейсер можно условно отнести к восьмому поколению по шкале Содружества или два плюс по имперской. Корабль совершенно не готов к каким-либо боевым действиям. Первоочередными мерами повышения боевых и эксплуатационных возможностей признана замена программного обеспечения всего оборудования и вооружений. Данная процедура позволит крейсеру участвовать в боевых действиях низкой напряжённости. Срок выполнение первого этапа трое суток. По предварительным данным, после данной модернизации, крейсер можно будет приравнять к девятому поколению в неполной комплектации по вооружению и оборудованию.

— Откуда программные прошивки?

— Боцману и Флоре удалось скопировать установочный образ на ИскИны. Там достаточно много информации по программному обеспечению и военным технологиям.

— Принимается, что дальше?

— Необходим срочный ремонт среднего технического 3D-принтера. С его помощью возможна замена критических узлов конструкций корабля, его оборудования и вооружений. Срок выполнения второго этапа — от двух до трёх декад. Ожидаемый результат — 10–11 поколение по шкале Содружества.

— Есть ещё и третий этап?

— Есть, но он маловероятен — необходим доступ к большому производственному принтеру.

— Да, тут я с тобой согласен — нас и близко к нему не подпустят, только через индивидуальный заказ, но как я понимаю, это не наш вариант.

— Нарушается закон о нераспространении технологий, — подтвердил мою догадку Стратег.

— Что ещё по кораблю?

— На борту корабля нет полноценной медицинской секции, не сформирована лётная боевая часть, отсутствует личный состав абордажной и противоабордажной секции.

— Необходимая минимальная численность экипажа?

— Штатный состав экипажа: три смены боевой рубки по шесть человек, лётная секция — семь человек, техническая и инженерная — три, медицинская — два, абордажная и противоабордажная — 22 человека. Всего получается — 53 человека. Убираем из списка все службы, которые мы можем заменить и у нас остаётся абордажная команда, но… Рано или поздно у неё возникнет вопрос о том, кто управляет кораблём…

— Получается, что на данный момент наличие экипажа не целесообразно.

— Да, по крайней мере, пока идёт модернизация корабля. Брать кого-либо на абордаж нам рановато, но для обеспечения безопасности необходимо приобрести хотя бы с десяток дроидов-абордажников и с полсотни дронов-штурмовиков.

М-да… и где взять деньги на все эти проекты? Будем думать. Официальная часть доклада была закончена и в рубке остался только Стратег.

— Что там у нас на счёт Флоры?

— По моим данным в капитанской каюте находится офицерский клинок десантника. Одной из его особенностей является сохранение образов изученных баз носителя. Если мы перекинем образы на личный ИскИн, то личностная матрица получит ещё одну специальность, в данном случае воинскую.

— А сама личность не пострадает? Мне не хотелось бы потерять Флору.

— Ничего страшного с ней не произойдёт, но вероятность того, что она несколько изменится весьма высока. Любое новое знание вносит свои коррективы в личностную составляющую.

— Флора, как ты смотришь на это?

— Всё что может усилить меня — тебе на пользу.

Отправив к себе в каюту ремонтного дроида за клинком, поинтересовался у Стратега:

— А мне возможно будет воспользоваться знаниями десантника?

— Напрямую нет. Сохранённый образ предназначен для восстановления изученных баз при повреждениях или замене нейросетей. Так как у тебя нет этих изученных баз, то они бесполезны, но никто не запрещает Флоре создавать из них учебные базы для тебя, правда возникнет проблема с легальностью учебных баз и подтверждением их изучения…

Для меня это не критично, полученные знания я планирую использовать в личных целях. В этот момент в рубке оказался ремонтный дроид, который прямиком направился к закрытой стойке с ИскИнами. Клинок исчез в появившемся лотке, куда его установил дроид.

— Капитан, мне необходим прямой контакт с вами.

Пришлось вновь устраиваться в ложементе. Через пару мгновений в рубке появилась высокая, спортивного телосложения девушка в форме десантника имперских планетарных войск. Стратег с любопытством разглядывал её. Как я понимаю, зрительные образы были представлены готовыми заготовками в прошивке ИскИнов и тем нужно было лишь выбрать наиболее подходящий. Образ Флоры был на сто процентов её личным творением, исходя из моих предпочтений, для лучшей психологической совместимости, так сказать.

— Лейтенант войск специального назначения Флора Грэй! — представилась она.

Всё же молодая женщина, а не девушка — стальные нотки в голосе не оставляли сомнений.

— Грэй? — удивился я.

— Бывший владелец клинка, — пояснила Флора.

— Проблемы с визуализацией? — припомнил я об энергозатратности.

— Получен допуск к энергетическим мощностям корабля.

— "А ты симпатичная", — не удержался я.

— "Спасибо, капитан".

Мне показалось или она действительно на миг смутилась?

— Клинок теперь является вашей собственностью и знаком отличия, капитан, — Стратег выдвинул лоток с клинком.

Взяв его в руку, почувствовал укол в ладонь.

— Генетическая привязка, — пояснила Флора.

Перед взором появился интерфейс настройки клинка. Недолго думая, остановился на стандартных настройках. Внезапно из рукоятки выдвинулось жало клинка, посмотрев на него в энергетическом плане, обнаружил плотное поле высоких энергий.

— Технология древних, — Стратег внимательно наблюдал за мной. — Джоре лишь дополнили энергетическую составляющую наноботами, в итоге получился имперский клинок.

На этом наше совещание закончилось и я отправился в свою каюту, решать извечную проблему нехватки денежных средств.

Глава 6

Политическая карта Содружества довольно пестра и разнообразна. Два основных претендента на главенствующую роль — Аварская и Аратанская империи находятся в состоянии вооружённого нейтралитета. Аварскую рабовладельческую империю неофициально поддерживает федерация Галанте из Центральных Миров. В противовес этому союзу Аратанская империя пытается найти поддержку у дварфов и мзимов. Несмотря на численное и территориальное превосходство Аварской империи соблюдается паритет сил, благодаря переходу аратанцев на технику, опережающую аварцев на одно-два поколения. Союзником аварцев является директорат Ошир, слаборазвитое государственное образование Содружество. Федерация Амерон является союзником Аратанской империи. Другой центр сил Содружества образован из союза более мелких государственных образований: республики Хакдан, конфедерации Делус, Харданской монархии и Галифата. Объединяет их нетерпимость к не гуманоидным формам жизни и общая форма правления (диктатура, в разных её проявлениях). Федерация Нивэй и торговая республика Минматар — независимые образования Содружества, что не мешает им поддерживать активные связи с федерацией Галанте.

Выдержка из статьи "Политическая карта Содружества" (Галапедия)

Где взять деньги? В голову абсолютно ничего не шло. Продавать яхту во второй раз я не рискну — нечего гневить судьбу, мне и так с первым разом повезло сказочно, да и пристроена она уже.

— "Сейчас это не главная проблема", — обозначилась Флора.

— А что не в образе? — удивился я.

— "По привычке и сейчас это не столь важно".

— Так что у нас с проблемами? — согласился я с ней.

— "Тебе надо срочно регистрировать корабль. Если ты этого сейчас не сделаешь, корабль могут и отобрать, свои же — это я о службе безопасности".

— В чём суть проблемы?

— "Корабль боевой и его регистрация даже с твоим повышенным социальным статусом возможна лишь по определённым программам. Обозначу их сразу: "Наёмник", "Демилитаризация", "Спасатель", "Картограф". Программа "Наёмник" нам не подходит из-за отсутствия экипажа. "Демилитаризация" — это, по сути, быть мусорщиком, шататься по Фронтиру в поисках разбитой военной техники в местах былых сражений. В принципе, уже ближе, но велики риски попасть под раздачу ещё "живых" кораблей и пиратов. Остальные две программы нам подходят, но всё упирается в оборудование, которого у нас нет. "Картограф" даёт нам пропуск во Фронтир, а "Спасатель" — свободное перемещение по Содружеству и в Центральных Мирах".

— Что у нас деньгами?

— "Хватит лишь на восстановление технического 3D-принтера и может быть на двойку-тройку дроидов-абордажников".

М-да… не густо, а ведь ещё нужно будет приобрести концентрированные смеси металлов и другие материалы, если запустим принтер, где-то взять оборудование для медицинского отсека, да и по мелочам не мало выйдет, а про "летунов" пока придётся забыть.

— Флора, не подскажешь, где деньги взять?

— "Есть одна идея, но сначала нужно зарегистрировать корабль".

Интриганка! Лучше бы вообще промолчала, вот теперь мучайся в догадках, что она там понапридумывала и ведь не скажет пока не разберусь с кораблём. Чтобы зарегистрировать крейсер мне не помог ни идентификатор внештатника, ни социальный статус — не хватало минимально необходимого оборудования и главной проблемой стала медицинская секция, вернее её отсутствие. Пришлось связываться с Ари Сакой — это же ему нужно, чтобы у меня была возможность шарахаться по Фронтиру.

Через два часа после моего сообщения Ари Сака был на борту моего крейсера и первым кто его встретил была всё та же парочка дроидов-абордажников, что и при первой встрече на яхте. Абордажников с яхты я забрал с собой, ни к чему они там, также я оставил себе дешифратор-взломщик "Хакер 8ФД" и виртуальную тренировочную капсулу из старых запасов. Ари Сака молча обошёл весь крейсер. Удивился он лишь дважды, заметив спаренные тоннельные орудия.

— Ты хорошо подумал, когда покупал этот корабль, — начал он разговор уже находясь в рубке.

Похоже он уже поинтересовался историей этого крейсера и она ему не понравилась.

— У меня есть несколько идей, чтобы сделать из него вполне боеспособную единицу.

— Вот даже как, боеспособную значит… — он задумчиво посмотрел на меня, — а тебя не смущает, что у других это не очень получилось?

— У меня свой взгляд на эту проблему и я уверен в успехе, — напустил я таинственности.

— Хорошо, пусть будет так, — нехотя согласился со мной СБшник. — Что с экипажем? Могу помочь.

— Нужен "свой" человек в экипаже? — поинтересовался я.

— Не без этого, — подтвердил он мою догадку. — Тут такое дело… в общем, посоветовали мне оставить тебя в своём оперативном подчинении — вроде бы уже как сработались…

— Для срочных и деликатных поручений, — продолжил я его мысль.

Ари Сака с некоторым удивлением посмотрел на меня. Такой вывод напрашивался сам собой, как только он появился на корабле я почувствовал какой-то личный интерес и желание оказаться полезным и нужным мне человеком.

— Почти угадал, но это потом, а сейчас надо разобраться с твоим кораблём. Как я понимаю проблема с медицинской секцией?

— Оперативно у вас работают! — подтвердил я. — Не успел я толком пакет документов собрать, а родная СБ уже содержание знает…

— Сам понимаешь — работа у нас такая… А на счёт медицинского оборудования — через час тебе подойдёт контейнер с полным комплектом медицинской секции восьмого поколения "Эскулап 8ФМ". По экипажу: если тебя корёжит моя кандидатура, то вот держи адресок одной из клиник для ветеранов, там и подберёшь себе нужных людей, а если их поставишь на ноги, то они тебе ещё и обязаны будут.

— А что самим вылечить не с руки?

— Зря ты так… — Ари Сака с сожалением посмотрел на меня. — В последнее время стало как-то не спокойно и на границе, и во Фронтире, участились вооружённые стычки. Средств на излечение раненых в этих боестолкновениях не всегда хватает, а старики и до этого финансировались по остаточному принципу. Годами ждут операций, нет здоровье им конечно поддерживают, но вот избавиться от протезов не всегда удаётся.

— А как же "свои" люди?

— Ты никак о нашем ведомстве беспокоиться начал? — усмехнулся СБшник. — Не волнуйся, там каждый третий внештатник.

— Так может и дроидами-абордажниками поможешь, — решил я ковать железо пока оно горячо.

— Не наглей, тебе ещё эту медицинскую секцию отрабатывать — не просто так отдаю!

— Ну, тогда может организуешь разовый допуск к большому промышленному принтеру? — попробовал я ещё раз.

— Зачем тебе?

— Надо свой технический 3D-принтер восстановить, а ЗИПов к нему нет.

— Хорошо, я переговорю с кем надо. Жди, но имей в виду — заказ оплачиваешь из своего кармана. Промышленных принтеров в нашем ведомстве нет.

Напоследок Ари Сака обещал меня ближайшие пять-шесть декад не трогать пока я буду разбираться с кораблём и экипажем, а вот потом… Кажется я ещё не раз буду вспоминать эту медицинскую секцию и стоящего передо мной "благодетеля"… Уже находясь у шлюза СБшник ещё раз обрадовал меня:

— А на счёт регистрации корабля можешь не беспокоиться. Как установишь медицинское оборудование, сообщи и отчёт ИскИна приложи. Да, и с установкой активной системы маскировки не затягивай.

Вот такие пироги, оказывается здесь все на всех "стучат" или только на меня?

— "Надо полагать, что такой высокотехнологичный девайс без разрешения СБ на сторону уйти не может, — вновь подала голос Флора. — Мне ещё тогда это показалось странным".

— Почему не предупредила?

— "А смысл? Нам всё равно нужна система маскировки".

Что-то не нравится мне такой подход к оценке возможных рисков.

— "Я поняла, — тут же отозвалась Флора. — Впредь буду докладывать о своих подозрениях".

Обещанный Ари Саки контейнер пришёл в срок и Боцман практически без моего участия занялся установкой медицинского оборудования — там ничего сложного не было, сплошные стандартные операции. А вот интеграцией блока управления активной маскировки с оборудованием рубки пришлось заняться уже самому. По проекту такого оборудования не наблюдалось и только благодаря не дюжей силе ума и прозорливости разума удалось решить эту наисложнейшую задачу. М-да… опять куда-то понесло…

— "Подругу, тебе надо"… — съязвила Флора.

Можно подумать, что я об этом и сам не догадываюсь… Через два часа все работы были закончены. Боцман совместно с медицинским ИскИном проверили работу оборудования секции и отослали мне отчёт. Мне тоже пришлось проверить работу системы маскировки, но, так сказать, в холостом режиме, чтобы у диспетчеров в системе не возникло ко мне лишних вопросов в связи с внезапным исчезновением крейсера. Отослав отчёты Ари Саке, уже через час получил документы на регистрацию частной яхты и подтверждение, что я работаю по программам "Спасатель", "Картограф" и "Демилитаризация". Кстати, о последней я и словом не обмолвился, похоже, мой куратор имеет на неё определённые виды, но с этим будем разбираться позже. Мой крейсер теперь носил гордое имя "Ведун" — коротко и со значением. А вот теперь настало время разговора с Флорой.

— Так что ты хотела мне предложить? — начал я пытать Флору, устроившись за столиком в малой кают-компании, заказав себе ужин.

— "В четырёх системах отсюда обосновался отец не безызвестного тебе Кэш Траша".

— Это кому я яхту продавал?

— "Да. Скам Траш решил, что исчезновение его сына дело рук его конкурентов и временно свернул свою деятельность на станции. Перебрался в своё имение в Содружестве. Кстати, он объявил награду в 100 тысяч кредитов за информацию о некоем Конте Раше и 500 тысяч за его голову".

— Забавно!.. Предлагаешь потрясти работорговца?

— "Это самый простой способ решить наши финансовые проблемы".

— Что там с ИскИном имения, справишься?

— "Вероятность его взлома выше 95 процентов", — сухо прокомментировала Флора.

У-у… а мы умеем обижаться!

— Нет, а чего ты дуешься? В прошлый раз ты тоже обещала, что всё будет в порядке, а взломать так и не смогла.

— "Да я даже и не пыталась этого делать — там ИскИн офиса работал под прямым управлением системы безопасности станции, у меня просто не хватило бы мощности", — всё же обиделась Флора.

— Я к тому, если могут быть проблемы — предупреждай! И не надо кукситься, все мы не без греха!

— "На этот раз осечек не будет! Теперь я сама работаю в кластере и его возможностям могут позавидовать многие"!

— Вот это другой разговор! Так держать! И ты это… прости, что наехал…

— "Не извиняйся, всё по делу. Я понимаю, что мелочей в нашем деле не бывает".

— Интересный у нас разговор получается — новые знания дают о себе знать? Кстати, колись, лейтенант чего ты у нас?

— "Разведчик-диверсант. И в свете предстоящих событий у меня к тебе образовалась одна небольшая учебная база по наработкам прежнего владельца имперского клинка".

Мне явно почудилась улыбка на лице Флоры, такая многообещающая злорадная улыбочка. Брр… нет, с ней лучше не спорить…

— Когда же мне её изучать? И так каждую ночь аграфскую базу зубрю, забыл уже когда нормально, как все люди, в постели спал.

— "Ничего, потерпишь ещё немного, а капитанский набор баз мы притормозим на время. И имей в виду, что после изучения базы тебе придётся немного позаниматься в виртуальной капсуле".

Вот именно этого я и боялся! Там всё будет по максимуму и выжимать из меня будут все соки, до последней капельки!

— И сколько примерно мне придётся мучиться?

— "Сутки, двое, может быть трое — как усвоишь материал"! — теперь я точно не сомневался, что Флора довольна.

К вечеру пришло сообщение от Ари Саки — через восемь дней меня ждали в соседней системе в одном из флотских ремонтных доков, где мне на сутки выдавался допуск к производственному принтеру. В тот же вечер мы туда и отправились, чтобы потом уже не дёргаться лишний раз. Перед самым уходом заказал у кэптэн-каптера десяток разбитых дроидов-абордажников "Гренадер 8ФМ" с парочкой ЗИПов от отечественного производителя. Боцман обещал собрать из этого хлама пару-тройку, остальных можно попробовать восстановить после ремонта нашего технического принтера.

Всё время ожидания я провёл в медицинской капсуле под индивидуальным разгоном, который мне подобрал Док — ИскИн медицинской секции. Правда, перед этим Тактику пришлось здорово поработать, вычищая его от всяческих закладок СБ, ну не могут они без этого, не могут! Теперь на Тактике ещё и кибербезопасность нашего корабля.

Последние двое суток обучения я провел в виртуальной обучающей капсуле, как и обещала Флора. Там за меня взялись в серьёз. Образ Сержанта из моих воспоминаний настолько понравился Флоре, что она перенесла его в прошивку капсулы. И вот теперь мой давний знакомый злорадно гонял меня, не давая передыху. Ладно бы если всё заканчивалось физическими нагрузками, так нет! Кроме навыков бесшумного передвижения по различным видам поверхностей, преодоления препятствий с нагрузкой и без, боевого применения абсолютно мирных на первый взгляд вещей, мне приходилось применять ментальные практики типа "скрыта" (отвод глаз), кратковременного воздействия на противника с целью его дезориентации, потери координации, сознания. На большее моих способностей пока не хватало. Всё это вместе здорово выматывало. Не помогало даже усиленное питание. За последние дни я потерял четыре килограмма веса. И ведь в этой базе было ещё много всякого — от рукопашки, до тактики разведывательных и диверсионных действий.

Хорошо, что у меня уже были изучены подобные базы и новые ложились в ускоренном режиме лишь дополняя старые. Это здорово сократило время изучения. Сама учебная база получилась безранговой и по объёму приближалась к четвёртому уровню. С учётом уже изученных я уверенно выходил в пятый, но это при полном изучении базы, пока же я осилил едва ли больше половины. Флора предложила изучить базу полностью и уже потом перейти в виртуальную капсулу, но как показала практика больший эффект усвояемости знаний прямо пропорционален посещениям виртуальной капсулы, так что я решил не сильно спешить в теории и сделать упор на практику.

Тем временем команда ИскИнов, исходя из наличия денежных средств, проработала план необходимых работ на промышленном 3D-принтере. Моего личного участия в ремонтном доке не требовалось и всем процессом занялся Стратег, а Боцман был на подхвате, организовав доставку оборудования. От меня потребовалось лишь оплатить счёт, что я и проделал, лишившись почти всех средств — на счету оставалось чуть больше четырёхсот тысяч кредитов.

После получения заказа и проплаты нахождения крейсера на выделенной стоянке, мы с Флорой стали собираться в дорогу. Надо было предпринять определённые меры предосторожности, чтобыпоследующие действия не смогли связать со мной. Стратег получил указание беречь крейсер и отвечать на все входящие — хозяин под разгоном, учит базы. Флора подменила мне идентификатор нейросети, использовав данные одного из бойцов Кэша, которых мы отправили в открытый космос. По настоянию Флоры пришлось заказать косметический набор, видите ли, я несколько не в образе… И что самое смешное, я прекрасно знал, как ей пользоваться! Надо будет потом поинтересоваться, чего такого она напихала в свою базу?

Отбыл на пассажирском лайнере, прихватив с собой тубус с дронами-разведчиками. По прибытии на место заказал себе номер в простеньком отеле. Надо соответствовать образу! И сразу же отправился на рекогносцировку местности.

Имение Скам Траша находилось в городской черте и представляло собой земельный участок, наглухо загороженный трёхметровым забором. Владение Траша находилось в элитной зоне и рядом проживали местечковые бонзы. Из этого выходило, что шумо- и светопреставления крайне нежелательны. Подходы к имению контролировались и слепых зон не наблюдалось. На участке примерно в пятьдесят соток находилось капитальное жилое строение в три этажа с хозяйственными пристройками и небольшой сад с плодовыми деревьями. Вся охранная система была завязана на ИскИн поместья, а охрана дома была возложена на бойцов Скама Траша. По предварительным данным Флоры их там не меньше десятка.

Вся эта элитная зона хоть и охранялась частной охранной организацией, но без фанатизма и зачастую спустя рукава. Флора насчитала четыре дыры в хлипком ограждении зоны. Безопасность имений обеспечивалась их владельцами и группами быстрого реагирования местных сил правопорядка, которые моментально реагировали на вызовы. Особо не приближаясь к интересующему меня объекту, чтобы раньше времени не засветиться, активно избавлялся от своих дронов-разведчиков: кто-то отправился контролировать центральный вход, кто-то взобрался на крышу имения (защита с воздуха, по мнению Флоры, практически отсутствовала), а кто-то нырнул в подземные коммуникационные системы. В принципе, на этом моё знакомство с элитной зоной закончилось.

До самого вечера Флора анализировала информацию и взламывала ИскИн имения. Она предложила два варианта проникновения на территорию: первый — через центральный вход, второй — через технические коммуникации. У первого варианта был существенный недостаток — меня могли засечь охранники зоны. Флора клятвенно обещала, что сигнала тревоги не будет, но мне совсем не улыбало то, что моё изображение может осесть в недрах охранной системы зоны. Выбрал второй вариант, ничего что там грязно и пыльно, но зато выйду уже в районе хозяйственных построек имения.

Всё так и вышло. Как только стемнело, я вышел из отеля. Флора, что-то сделала с детекторами в номере (куда уж без них!) и теперь все любопытные, "заглянув" ко мне будут знать, что я крепко сплю. Узкие и низкие коммуникационные шахты были действительно загажены по самое не хочу, хорошо, что комбез в режиме скафандра и запахи не ощущаются совершенно, но вот вид всей этой гадости совершенно мерзкий. Вышел, как и предполагалось, у левой хозяйственной пристройки. Впервые ощутил значимость бытовых плетений — волна свежего ветра окутав меня, моментально очистила от грязи и избавила от всех запахов, оставив за собой слабый озоновый флёр.

Укрывшись в тени пристройки просканировал имение. На первом этаже у самого входа расположилось два бойца, без шума не пройти, а мне этого сейчас не надо.

— "Что там с ИскИном"?

— "Детекторы и сенсоры системы безопасности отключены, ИскИн под контролем. Можешь начинать", — отрапортовала Флора.

По цветочной решётке взобрался на крышу одноэтажной пристройки, а дальше по выступам и карнизам на чердак имения. Спустившись по сдвижной лестнице вниз, оказался в хозяйственном помещении, дверь которой выходила в общий коридор третьего этажа. Метрах в двадцати виднелась засветка разумного.

— "Охранник у кабинета Скама", — пояснила Флора.

— "Где он сам"?

— "В подвале".

Когда я узнал, что у Скама Траша в подвале, его шансы выжить резко упали до нуля, но это когда я до него доберусь, а сейчас нужно нейтрализовать бойца. Резко открываю дверь и перехожу в ускорение. Охранник замечает меня и начинает движение в мою сторону, всё происходит будто в замедленном темпе и я почти успеваю, но он всё же успевает выхватить игольник. Ментальный посыл и охранник хватается за горло — дыхательные мышцы кратковременно напряглись и в организм прекратил поступать воздух. Разрядом из станнера окончательно выключаю его.

Сканирую имение ещё раз. На втором этаже, в тренажёрном зале виднеется двойка охранников. Осторожно спускаюсь и подбираюсь к тренажёрке. Приоткрываю дверь и стреляю из станнера, один охранник падает, а второй как ни в чём ни бывало поворачивается ко мне.

— "Имплант защиты", — подсказала Флора.

Ускоряюсь и на встречном ходу успеваю выстрелить ещё пять раз. Два последних выстрела явно пробили бойца и он замедлился. Серия ударов в корпус и голову окончательно вывела его из строя. Подбираю брошенный станнер. М-да… у Скама в охране есть модификанты, станнером пользоваться опасно. Фиксирую бойцов и "отключаю" их, пока мне везло и никто из них не успел воспользоваться нейросетью.

На первом этаже у центрально входа расположились два охранника, а в правой пристройке наблюдалась аура четырёх спящих разумных.

— "Ночная смена", — вновь подсказала Флора.

Мимо двоих у двери мне никак не пройти, лестница на второй этаж начинается в холле первого, где они и расположились. Перехожу в ускорение и вихрем спускаюсь по лестнице. Охранники успеваю среагировать и даже приподняться с кресел, но два удара клинком отразить не успели. Творение древних не оставило им шансов, но вот кровищи было море. Не сбавляя темпа, перемещаюсь к спальне и использую проверенное плетение ментального подавления. Никто из четверых так и не проснулся. Немного перевожу дух.

— "Скам Траш и последний охранник по-прежнему в подвале", — проинформировала Флора.

По малоприметной лестнице спускаюсь в подвал и упераюсь в дверь. Охранник находился прямо за ней. Длины лезвия хватило с избытком, клинок прошёл сквозь полотно двери как по маслу. Вхожу в подвал — Скам спиной ко мне, со спущенными штанами насилует закованную в цепи девушку. На ней совсем не было одежды, и только кровавые рубцы "украшали" её тело. Сил кричать уже не было и она молча висела на цепях. Рядом, на полу, лежало ещё одно тело и выглядело оно ещё ужаснее.

Не сдерживаюсь и пробиваю гада ногой, тот улетает в сторону. Хватаю его за волосы и смотрю в глаза, он начинает задыхаться и закатывать глаза. Ничего, это не на долго, минут через двадцать очнётся! Вот тогда и поговорим!

Освобождаю девчонок из цепей и укладываю на лежаки — обе никак не реагируют. Подскакиваю к охраннику и сдёргиваю с него кибераптечку, быстро прилаживаю её к самой пострадавшей. Вернулся в холл и обзавёлся ещё одной аптечкой.

М-да… придётся вам девчонки ещё немного потерпеть, пока я буду разбираться с этой сволочью, а пока лечитесь. Дальше началась рутина — перетащил всех в холл и Флора прошерстила все нейросети. С охранников ничего интересного не было — 450 тысяч сумма не великая, а вот Скам порадовал. На его личных счетах обнаружилось 48 миллионов, недвижимости ещё на 16 миллионов, активы в совместных компаниях и предприятиях — 24 миллиона, и это не считая содержимого сейфа в личном кабинете. Два контрольных выстрела в шейный нейроразъём завершили раздел имущества.

Глава 7

Термин "ИскИны" зачастую не отображает истинное значение этого слова. В Содружестве ИскИнами называют высокопроизводительные вычислительные комплексы, в состав аппаратно-программных средств которых входит прошивка искусственного интеллекта (ИИ). Развитие самостоятельной личности в вычислительных системах имеет как свои плюсы, так и минусы. Наибольшие проблемы с активированными ИскИнами наблюдаются у военных. По роду своей службы военным часто приходится жертвовать собой и, в связи с этим, велика вероятность конфликта между ИскИном и поставленной перед ним задачей. В особенности эта проблема актуальна на для малых и мини ИскИнов, устанавливаемых в системах наведения ракет и другого вооружения. Бывали случаи, когда поставленные задачи срывались по вине ИскИнов — они не хотели умирать. Именно поэтому на малых ИскИнах личностная матрица запрещена к активации. Прошивка ИИ в таких случаях заменяется программной оболочкой псевдо ИИ, которая не является личностью, а всего лишь набором стандартных программ.

Выдержка из статьи "ИскИны Содружества" (Галапедия)

Назад выбирался тем же путём. Перед самым уходом сбросил службе охраны зоны видеонарезку из подвала Скама. В отеле всё было тихо и моей персоной никто не интересовался. Приняв душ, устроился в удобном кресле дожидаться утра. Сон не шёл, да и адреналин всё ещё бурлил в крови. Увиденное в подвале не давало успокоиться. Давить таких гадов надо! Всегда и везде! Не радовали даже находки из личного сейфа Скама.

А посмотреть там было на что! Похоже, Скам Траш организовал нечто похожее на "дежурный чемоданчик". В экстренной ситуации с его помощью можно было неплохо устроиться, где-нибудь в глухом уголке Содружества. В небольшом кофре я обнаружил: пять обезличенных банковских чипа номиналом по миллиону каждый; нейросеть "Администратор 8ГМ" с набором парных имплантов на интеллект и память номиналом +50, также восьмого поколения; набор учебных баз по администрированию, менеджменту и торговле, всё четвёртом ранге; гражданский игольник и станнер.

В сейфе были ещё какие-то бумаги и долговые расписки, но по мнению Флоры они для нас сейчас бесполезны. Пользуясь свободным доступом к галанету она напрягла своих старших коллег по поводу обналичивания найденных активов Скама и переводу денежных средств на мой счёт. Но не "дежурный чемоданчик" оказался самой интересной находкой. На зашифрованном чипе нашлись коды доступа и владения небольшой яхты восьмого поколения, которая сейчас находилась на орбите планеты. Сама яхта была зарегистрирована на капитана корабля, но это была фикция, коды владельца ему были неизвестны. По каким-то причинам Скам не хотел афишировать себя в качестве владельца яхты. Вот я и сидел, дожидаясь утра, чтобы отправиться на орбиту — съезжать с отеля посреди ночи было бы весьма подозрительно.

Такси без приключений доставило меня на яхту. Капитан корабля и два бойца к этому времени были заперты в своих каютах, полный доступ к ИскИну корабля позволил это сделать мгновенно и без лишних эксцессов. Первым кто меня встретил на борту была вторая пара, до боли знакомых, дроидов-абордажников. Сыночек выкупил всю четвёрку и парочку презентовал папаше. В рубке ничего интересного не нашлось и я направился в каюту владельца. Похоже, тяга к роскоши во Фронтире вирусное заболевание и Скам Траш не избежал его. Вычурная роскошь, поражающая своей ляпистостью, говорила об отсутствии вкуса у хозяина каюты. Пыль в глаза! Очевидно, этим лозунгом он руководствовался обустраиваясь здесь. В маленьком сейфе обнаружилась коробочка с драгоценностями: серьги, ожерелье и два браслета. Отличительной чертой этого комплекта являлись светящиеся холодным звёздным светом камни. Интересно, с кого этот комплект сняли? С кредитами на сей раз не повезло — всего три обезличенных банковских чипа номиналом в 500 тысяч, причём один уже распечатанный с остатком в 384 тысячи. Армейский игольник и бластер десятого (!) поколения последнее, что находилось в сейфе.

Капитан, запертый в своей каюте, был настороже. Он уже давно понял, что власть на яхте поменялась и запросто свою жизнь отдавать не собирался. Пришлось провернуть трюк с усыпляющим газом. Можно было, конечно, применить, что-нибудь из своего арсенала, но прошедшие "боевые действия" показали, что мой запас ментальной энергии очень мал и из-за этого пришлось воспользоваться накопителями. На данный момент в плане запаса энергии в активе был только мой внутренний источник и опустошать его крайне не хотелось.

660 тысяч кредитов и нескольких учебных баз из капитанского набора четвёртого уровня для кораблей среднего класса составляли всё богатство капитана, про шмутки я не говорю. С бойцов вообще брать было почти нечего. Самое интересное меня ожидало в медицинской секции — все две медкапсулы были заняты!

— "Флора, кто там"?

— "Две рабыни — пиирка и делусска".

— "Как они здесь оказались и почему в медицинской капсуле"?

— "На борту яхты появились вчера. По информации от капитана корабля — заказ из Фронтира. Кто и откуда неизвестно. Нейросети отключены, установлены импланты подчинения".

М-да… повезло же мне встретиться с современными и древними технологиями улучшения вида разумных. Пиирцы продукт "творчества" аграфов. Как когда-то Джоре решили создать себе помощников, так и их "дети"-аграфы решили сделать, что-то интересное для себя. По своему образу и подобию, опираясь на евгенику и технологии древних они из обыкновенных хуманов вывели новую "породу". Стройные, гибкие, невероятно выносливые пиирцы больше походили на аграфов, чем на своих предков. Делуссцы пошли несколько другим путём. Их государственная доктрина требовала от каждого гражданина быть прежде всего бойцом и только потом кем-либо другим. В ход пошло всё, но наилучшие результаты показали импланты. С самого рождения делуссцы модифицировали себя и к своему совершеннолетию выглядели довольно внушительно — гора мышц со всяческими имплантами усиления физического тела.

Но за всё приходится платить… Пиирцы лишились каких-либо ментальных способностей и у них были проблемы с деторождением. Лишь увеличенная продолжительность жизни позволяла им сохранять свою численность. У делуссцев с рождением детей было всё в порядке, но повышенные нагрузки на организм не проходили бесследно и их продолжительность жизни была самой маленькой в Содружестве. Давал о себе знать и менталитет нации — старики, чувствуя приближающуюся слабость добровольно уходили из жизни.

Пиирцы находились под негласным покровительством аграфов, но те, не желая быть сексуальной игрушкой в их руках, демонстративно игнорировали старшую расу. Из пиирцев получились великолепные разведчики и диверсанты, ценились как телохранители. Нанять пиирцев было очень дорого, но их присутствие в команде было гарантией успеха.

Военная диктатура конфедерации Делус не поощряла вступление своих граждан в ряды наёмников и встретить их на просторах Содружества было довольно проблематично. Но вот повоевать они любили: то с соседями чего-то не поделят, то объявляют войну очередной не гуманоидной расе. Помешанные на защите своих государственных интересов и технологий они засылали свои группы зачистки в любой уголок Содружества к тем, кто, по их мнению, сильно к ним приблизился. А скрывать им было что — оружие делуссцев весьма ценилось.

Вот в такую историю я вляпался. А суть её состояла в том, что и тех и других будут искать, пока не убедятся в их смерти. Есть шанс случайно попасть в мясорубку.

— "Флора, удаляй импланты подчинения, нейросети пока не трогай и выводи их из медицинских капсул".

— "Расчётное время до окончания всех процедур — два часа".

Ничего, подождём. Надеюсь, время у меня ещё есть и чтобы зря его не терять организовал процесс сбора "няшек" на яхте. Штатный ремонтный комплекс стаскивал весь хабар в средний контейнер в грузовом отсеке. Яхта мне была не нужна и я планировал её продать, а всё более-менее нужное переправить на свой крейсер. Начал с оружейки…

— "Кого выводить первым"? — прервала процесс мародёрки Флора.

— Давай пиирку и подготовь сразу комплект одежды.

Я, конечно, не вуайерист, но посмотреть первую реакцию пиирки было необходимо. Встав поближе к выходу, дал команду на открытие медкапсулы. Через мгновение появилась точёная обнажённая фигурка пиирки. Волна гнева, решимости и стыда пронеслась по секции. Прикрывая руками свои прелести пиирка смотрела на меня и прокачивала ситуацию.

— Уважаемая, — обратился ней, — я вам не враг, оденьтесь и мы обсудим создавшуюся ситуацию.

Пиирка не переставая меня контролировать быстро оделась. Глядя на это действо в голову лезли всякие глупости, но и отвернуться тоже не мог — кто знает, что у неё на уме? Пиирцы бойцы отменные и с реакцией у них всё в порядке, испытывать всё это на себе желания не было. Девушка сейчас напоминала крепко сжатую пружину и только от меня зависело, как её разжать — мгновенно или постепенно.

— Конт де Росс, — представился я. — Эта пиратская яхта захвачена мной. Весь экипаж нейтрализован. Вас я обнаружил совершенно случайно.

— Алия Тай, — у пиирки оказался приятный бархатистый, чарующий голос. — Где мы? Что с моей нейросетью?

— Империя Аратан, — начал я по порядку. — Ваша нейросеть отключена пиратами, кроме того, вам был установлен имплант подчинения, но это уже в прошлом.

— Вы можете подключить мою нейросеть?

— Да, без проблем, но только прошу вас без глупостей. Мне не хотелось бы озадачиваться новыми проблемами. Если вы мне не верите, то можно пройтись по яхте и посмотреть, что к чему, заодно можно и подкрепиться.

— Да, пожалуй, давайте так и поступим, — согласилась она заметно расслабляясь.

— Кстати, вы не знакомы со второй пленницей? — показал я взглядом на рядом стоящую медкапсулу.

— Навряд ли. Предпоследнее, что я помню — примерочную комнату в торговом центре и рядом точно никого не было. А здесь, как с меня срывали одежду и заталкивали в медкапсулу.

— М-да… могут быть проблемы…

— А в чём дело?

— Делуссцы народ импульсивный и скорый на расправу. Она может неправильно оценить обстановку, — я вновь кивнул на медкапсулу.

Всё так и вышло. Едва крышка медкапсулы открылась из неё вырвался тайфун в женском обличии. Абсолютно не стесняясь своей наготы, она ринулась на меня. Ментальный посыл дезориентации и воительница на несколько мгновений "поплыла" не понимая, где верх и низ, лево и право. Этих мгновений мне хватило, чтобы подхватить её тело и пару раз нажать в нужные точки, чтобы кратковременно обездвижить. Пришлось снова повторять всё, что сообщил пиирке.

— Ты меня поняла? — решил я удостовериться.

Делусска медленно кивнула головой.

— Сейчас ты оденешься и мы пойдём в кают-компанию. Давай вставай, хватит уже смущать меня своими прелестями.

За спиной фыркнула пиирка. А что? У её подруги по несчастью фигура была не в пример ей — там было на чём задержать взгляд, да и формы гораздо объёмнее. М-да… весьма объёмнее…

— "Слюни подтери, — прошипела Флора, — а если бы она сейчас была в боевом режиме? Нашёл время зависать"!

Во время "прогулки" по яхте пришлось вкратце обсказать текущую ситуацию на корабле. Продемонстрировав для убедительности пленённых работорговцев, сопроводил девушек в кают-компанию. Олли Кан, как представилась воительница, озадачила меня возможностью связи со своими соотечественниками. Флора, подключившись к нейроразьёмам на запястье руки, подключила девушкам нейросети. Бывшие пленницы моментально погрузились в дебри галанета, связываясь со своими родными и близкими. Обедать пришлось в одиночестве.

— Меня могут забрать только через двое суток, — подсела ко мне Алия.

— У меня такая же проблема, — отозвалась Олли, присаживаясь рядом.

Вот сидел бы так вечно!.. Две девушки-красавицы смотрят на меня и чего-то ждут. Интересно им блин… И куда делась решимость размазать меня по стене и порезать на мелкие кусочки?

— Предлагаю спуститься на планету и отдохнуть где-нибудь, вам это будет на пользу. Кстати, я тут переговорил с капитаном и он в виде компенсации предлагает вам небольшую сумму, — я перекинул на счёт девушек по 10 тысяч кредитов — надо же мне их чем-то занять ближайшие двое суток!

— Клим, а каким образом ты оказался здесь? — всё ещё недоверчиво поинтересовалась Олли.

— Долгая история… Могу лишь сказать, что с сыном работорговца на чьей яхте вы сейчас находитесь, я столкнулся ещё во Фронтире. Нашу встречу он не пережил, а его папаша с испуга перебрался в Содружество.

— Из сказанного тобой выходит, что с работорговцами у тебя разговор короткий, а выход на отца торговца возможен только при поддержке силовых структур. Ты на службе, Клим? — быстро сориентировалась Алия.

— Сами понимаете — ни опровергать, ни тем более подтверждать ваши догадки я не имею право, — расплывчато подтвердил идею пиирки.

— А почему тогда здесь нет группы захвата? — не сдавалась Олли.

— Иногда интересы операции требуют не тривиальных подходов, потому здесь нет официальных представителей власти. Я права? — предположила Алия

Мне пришлось неопределённо пожать плечами. Пускай выдумывают, что хотят лишь бы мне не во вред.

— Я предлагаю вернуться к теме отдыха и шопинга.

Волшебное слово "шопинг" вернуло девушек в мир реальности и позволило мне направить их мысли в нужное русло — кроме противных комбезов у них ничего нет, а им столько всего необходимо…

Весь следующий день я провёл под шезлонгом на берегу живописного озера. Девушки отрывались по полной, обследуя округу в поисках какого-нибудь новенького магазинчика со шмутками. В зоне отдыха с их наличием проблем не было, так что присоединялись они ко мне лишь изредка. Наблюдая за их метаниями, в лишний раз убеждался, женщина всегда остаётся женщиной, даже если она находится на службе. Разместились мы в довольно солидном бунгало, заказав заранее. Как-то сразу сложилось, что я не спрашивал девчонок об их делах, а они о моих. Болтали ни о чём… Идиллия… Нет, между собой они о чём-то шушукались, поглядывая на меня, но я делал вид, что не замечаю этого. В общем получился кратковременный, незапланированный отпуск.

В назначенное время мы были на яхте. Первыми в системе объявились делуссцы. Средний транспорт только вышел из гипера, как от него отделился грузовой бот, здорово смахивающий на десантный. Через несколько минут он уже пристыковывался к центральному шлюзу. Пятеро десантников в полной экипировке заполнили коридор. Встречать их дроидами-абордажниками я не решился — как бы горячие парни, чего не так поняли… Олли крепко пожав на прощание руку и закинув за плечо баул с вещами исчезла в шлюзе.

— Службе безопасности Аратана будет выслана благодарность на твоё имя, — обрадовал меня старший пятёрки.

— Не стоит, офицер, — остановил я его. — Я здесь частным образом и мне не хотелось бы получить выговор за излишнюю инициативу.

— Понимаю, — усмехнулся офицер, — но и оставаться обязанными тебе нам бы тоже не хотелось.

— Может разрешение на покупку ракетного вооружения на мой кораблик удовлетворит обе стороны?

— Ты имеешь в виду эту посудину?

— Нет у меня другой корабль.

— Скидывай свои данные, думаю возражений не будет.

Делуссцы молча покинули яхту. М-да… вот смотрю на эту ситуацию и чувствую, что чего-то не понимаю. Получается, для девчонок, что-то вроде приключения вышло: злые дядьки украли красавиц, храбрый принц спас их, а благородные родственники привезли домой. Чистой воды квест…

— "Не всё так просто, Клим, — отозвалась Флора. — Девчонкам действительно повезло. Представь, что было бы с ними попади они во Фронтир. Вот там их точно найти было бы проблематично. А на счёт быстрой реакции соотечественников — вполне нормальная практика и прибывшая пятёрка делуссцев не специальная группа по её поиску, а ближайшая к нам с которой успели связаться".

Через час на такси прибыла тройка пиирцев. Чувство опасности взвизгнуло при появлении их на борту яхты. Пусть пиирцы выглядели не столь внушительно как делуссцы, но кто из них опаснее я бы точно выяснять не стал. Алия не стала усугублять ситуацию и первая подошла к своим. После того как они переговорили ко мне подошёл старший группы.

— Мы благодарны за спасение нашей соотечественницы, — он вопрошающе посмотрел на меня.

— Вознаграждение меня не интересует, — понял я его, — но вот от помощи бы не отказался.

— В чём проблема? — напрягся пиирец.

— Время поджимает, не успеваю продать яхту. Поможете?

— Продаёшь? — удивился пиирец, заметно успокаиваясь. — Скинь спецификацию, посмотрим, что там.

После минутного совещания между собой он вновь подошёл ко мне.

— Корабль нам подходит, мы покупаем его.

— Зачем вам такое старьё? — удивился я. — У вас вроде и десятое поколение уже не новинка?

— Десятое, девятое — какая разница? Мы сюда добирались считай на перекладных. Нет у нас в этом секторе своих кораблей, да и для Фронтира в самый раз.

В общем, сговорились за 38 миллионов и это с учётом того, что я прихватил с собой контейнер с мародёркой.

— Да, совсем забыл! — остановился я у шлюза. — Там в одной из кают остались бывшие владельцы…

— О них можешь не беспокоиться, — успокоил меня пиирец, — у нас как раз имеется несколько вопросов к ним.

Перед самым уходом ловлю на себе взгляд Алии и её улыбку. Интерес? Сожаление!? Её чувства менялись с калейдоскопической быстротой. Я бы и сам не прочь продолжить наше знакомство, но увы… не всё зависит от наших желаний.

К моему прибытию Стратег с Боцманом запустили технический 3D-принтер и гоняли его круглые сутки. По докладу Стратега модернизация корабля шла полным ходом. Моя "экспедиция" принесла в казну около 130 миллионов и этого вполне хватало на закрытие вопроса по вооружению и снаряжению крейсера.

Вечером состоялось совещание по вопросу наших дальнейших действий.

— Стратег, Тактик, Боцман, Флора, — я поприветствовал ИскИны. — Очевидно вы уже в курсе, что нашей основной целью является поиск представителей расы Джоре. Исходя из полученной информации перед своей гибелью Джоре работали по нескольким проектам сохранения генофонда нации: проекты "Исход", "Тень" и "Тайник". ИскИны научных станций, с которыми мне пришлось столкнуться, передали несколько координат возможного нахождения баз этих проектов. Наша ближайшая цель побывать во всех этих точках и по возможности найти иные координаты. Прошу высказаться по данному вопросу.

— Капитан, мы понимаем всю серьёзность поставленной задачи и поэтому в максимально сжатые сроки стараемся привести корабль в боевое состояние. До окончания второго этапа модернизации остаётся две декады. До этого срока корабль считается ограничено годным к боевой службе. Но я бы настоятельно рекомендовал не участвовать в это время в боевых действиях. Кроме того, остаётся открытым вопрос по ракетному наступательному вооружению, организации лётной секции и закупкам дронов-штурмовиков.

— Что по дроидам-абордажникам?

— Удалось восстановить и модернизировать восемь единиц типа "Гренадер 8ФМ" и два "Рекрут 6ФК", — отчитался Боцман. — Наши возможности позволяют самим изготовлять основу абордажников данных моделей за исключением малых ИскИнов и вооружений, но это повлияет на загруженность 3D-принтера и отодвинет сроки модернизации корабля. Более эффективно закупать разбитые дроиды и постепенно восстанавливать их.

— Активная система маскировки полностью модернизирована и соответствует 12 поколению по шкале Содружества, — включился Тактик. — Крайне необходимо приобретение дронов-истребителей — это значительно усилит наши оборонительные возможности в ближней и средней зоне. Из ракетного вооружения на корабле присутствуют только противоракетные системы ближней зоны.

— Что по экипажу? — обратился я к Стратегу.

— Нам в любом случае придётся организовывать абордажную и лётные секции. Без них не обойтись. В медицинской секции Док справится без проблем. Как только на борту корабля появится экипаж вопросы по личному составу рано или поздно всё равно возникнут и главным вопросом будет: "Кто управляет кораблём"? Та же проблема с технической и инженерной секциями. Этот вопрос надо как-то решать и желательно срочно.

М-да… проблема не простая. Совсем не хочется светиться своими возможностями, да и опасно это… В данном случае мне необходим экипаж, преданный мне лично, чтобы у них не было даже желания делиться увиденным с кем-то ещё.

— Стратег, в ваших базах присутствуют технологии омоложения и регенерации? И на сколько они совместимы с теми, что применяются в Содружестве?

— Да, такие технологии присутствуют. Не скажу, что они отличаются принципиально, но различий хватает. Расходные материалы Содружества вполне подходят. Длительность процедуры полного омоложения — две-три декады в зависимости от состояния пациента.

Здесь стоит немного пояснить роль ИскИнов в жизни расы Джоре. ИскИн в их представлении должен был быть и жнец, и швец, и на дуде игрец. Универсализм ИскИнов Джоре был обыденным явлением. В Содружестве пошли по пути узкой специализации не от хорошей жизни. Мощности существующих ИскИнов не хватало на решение многопрофильных задач. Отсюда разнообразные навигационные, технические, инженерные, медицинские и куча других специализированных ИскИнов, которые к тому же подразделялись на военные и гражданские версии. На кораблях Джоре было всего два ИскИна — основной и резервный. Именно из-за универсализма их базы были весьма разнообразными и ограничивались лишь классом самого ИскИна.

— Наша медицинская секцию под задачи омоложения и регенерации подходит?

— Требуется минимальная модернизация.

— Хорошо, включить модернизацию медицинской секции в план первоочередных работ. Заодно посмотрите, что можно сделать с медицинским ИскИном.

— Полная перепрошивка всего программного обеспечения, — сразу же отреагировал Стратег.

— Пусть будет так, — согласился я. — Флора, на тебе информация по старикам из реабилитационного центра и по возможности подбор подходящих кандидатур в экипаж.

— Окончательный выбор придётся делать вам капитан, — отозвалась Флора. — Рекомендую использовать ваши пси-возможности. В последнее время вам хорошо удаётся прочувствовать эмоциональное состояние собеседника.

— Согласен. Тогда наш курс в систему, где расположен реабилитационный центр. Есть ли в Содружестве интересующие нас объекты?

— В одной из обитаемых систем республики Хакдан ранее находилась научно-исследовательская база одного из Домов Джоре. В сети нет никаких упоминаний о находках древних в этом районе, — отрапортовал Тактик.

— Загружаем в капсулы стариков и пока они приходят в себя разбираемся с базой, — подвёл я итог нашему совещанию.

Глава 8

Интересующая нас система располагалась в "глуши" империи. Вокруг неё находились настоящие "жемчужины" промышленного развития Аратана, а здесь была тишь да благодать — ни особых производств, ни обитаемых планет. Но это не означало, что в системе не было жизни. Военные организовали здесь одну из своих многочисленных баз материально-технического обеспечения, а заодно и флотский реабилитационный центр. Всё хозяйство расположилось на нескольких боевых и гражданских станциях.

В будущем эту систему ждало блестящее будущее, но сейчас она представляла из себя довольно жалкое зрелище. Когда-то она была вполне обитаемой, но после очередного нашествия архов в ней не осталось ничего живого. Когда империя немного отошла от потрясений, в этой системе пытались сделать, что-то своими силами, но быстро убедились, что полумерами здесь не обойтись. Пришлось идти на поклон к аграфам — только они владели технологиями терраформирования. Вскоре процесс преображения двух планет должен был подойти к концу. Двести с небольшим лет и куча кредитов — цена данного вопроса, но империя не поскупилась, две обитаемые планеты того стоили.

Флотский реабилитационный центр расположился на одной из двух гражданских станций. С допуском у меня проблем не возникло. Ари Сака заранее уведомил администрацию центра о возможном прибытии специалиста для организации индивидуального курса лечения, имелась такая практика в Содружестве. Представитель администрации подготовил документы по наиболее запущенным случаям, как по состоянию здоровья, так и по времени ожидания процедуры восстановления. В данном списке я с удивлением обнаружил несколько довольно молодых кандидатур. Оказалось, что это комиссованные флотские специалисты, которые уже не первый раз проходят процедуру регенерации. С каждым новым разом регенерационные способности организма значительно сокращаются и наступает момент, когда это уже невозможно или, что бывает гораздо чаще, экономически нецелесообразно. Таких военнослужащих сразу же комиссуют по состоянию здоровья и отправляют вот в такие центры, в общую очередь…

Нам с Флорой пришлось здорово поработать, выбирая подходящие кандидатуры. Начали с лётной секции, нам требовался старший офицер и для начала парочка пилотов. В абордажной секции людей требовалось гораздо больше, кроме старшего офицера десантников необходимы командиры пятёрок. Штатной единицей секции считалась пятёрка: командир (носитель тяжёлого вооружения), два абордажника (огневой поддержки), погонщик четырёх боевых дроидов, оператор РЭБ и разведки (до восьми дронов-разведчиков).

Встречу нам организовали в небольшом саду реабилитационного центра. Ещё добираясь до означенного места, поразился царящим вокруг чувствам безысходности и обречённости. Потухший взор, полное безразличие читался в каждом втором взгляде, впрочем и оставшиеся мало чем от них отличались.

— Конт де Росс, — представился я. — Господа, я уполномочен провести с вами переговоры на предмет заключения договоров службы на боевом корабле в условиях Фронтира. Заказчик гарантирует проведение процедуры полного восстановления, при подписании договора. Имейте в виду, что в договоре особо прописаны условия конфиденциальности прохождения службы.

— А что, молодых не нашлось? — ехидно усмехнулся щуплый мужчина в первом ряду.

— Мы ограничены во времени и нам необходим опытный офицерский состав, не понаслышке знающий, что такое Фронтир.

— Что-то ты сам на умудрённого опытом не очень смахиваешь, — продолжил всё тот же мужчина. — Сам-то хоть во Фронтире бывал?

— В Содружестве нахожусь всего несколько декад, а остальное время был там, — ответил я и по большому счёту от истины ушёл недалеко.

— Старики-то зачем? — активизировался второй претендент. — Здесь моложе ста почти никого нет и даже если вы вернёте здоровье идти на абордаж будет тяжеловато.

— Мне нужны офицеры-наставники. Молодых набрать не проблема, а вот кто их учить будет? Без опыта они всего лишь обыкновенное "мясо", которое погибнет в первой же стычке. А я своих людей терять не хочу.

— Идейный значит? — вновь хмыкнул щуплый мужчина.

— Скорее практичный. Шанс потерять обученного гораздо ниже, а это в условиях Фронтира существенный фактор, да и затраты на содержание снижаются.

— Хотелось бы узнать ваши цели нахождения во Фронтире, — поинтересовалась крепкая и ещё не совсем потерявшая остатки былой привлекательности женщина.

— Работаю по программам "Спасатель", "Картограф" и "Демилитаризация", плюс мелкие поручения от вашего ведомства, — напустил я туману.

— Класс корабля? — поинтересовался один из двух сравнительно молодых ребят присутствующих здесь.

— Лёгкий крейсер восьмого поколения. Лётная группа — четыре штурмовика, два десантных бота и челнок.

По ощущениям люди уже сделали выбор. Основную массу моё предложение не заинтересовало — продолжать военную службу они не собирались. После того как все разошлись рядом со мной осталось лишь пять человек.

— Вик Кэп, — представился щуплый мужчина, — капитан-лейтенант в отставке. Последнее место службы — командир лётной палубы среднего носителя имперских ВКС.

— Риг Тан, — продолжил второй претендент, — капитан в отставке. Последнее место службы — командир десантной группы флотской разведки на тяжёлом десантном крейсере.

— Клэр Би, — отрапортовала единственная женщина в нашем кругу, — лейтенант в отставке. Последнее место службы — командир абордажной группы на малом рейдере.

— Кан Тор, лейтенант в отставке. Последнее место службы — командир звена штурмовиков на среднем носителе.

— Марк Руф, лейтенант в отставке. Последнее место службы — командир звена штурмовиков на среднем носителе.

Я скинул всем договор найма на пять лет с обязательством с моей стороны полного медицинского восстановления. Какого-то замешательства я не ощутил, все подписанные договора вернулись почти одновременно.

— Мне было бы интересно узнать ваши мотивы, капитан-лейтенант, — обратился я к Вику Кэпу.

— Мотивы? — усмехнулся он. — Какие могут быть мотивы у стариков? Думаю, вы уже поняли — здесь собрались те, кому идти вообще некуда. Семью и родственников, по тем или иным причинам завести не удалось. Каких-то особых богатств не накопилось… Выжить на пособие и здоровому сложно, а калекам вроде нас так и подавно. Вот поэтому мы здесь. Кто-то смирился и просто доживает свой век. Для большинства это хоть какой-то круг общения, который не позволяет раньше времени опустить руки. Надежда… надежда наш главный мотив. Мы всё ещё верим, что это не конец.

Вик посмотрел на меня долгим изучающим взглядом и продолжил:

— Посмотри на Клэр — замечательная женщина! В последнем бою лишилась ног. Её группа освобождала заложников. Их спасли, а вот ей не повезло — третья по счёту регенерация признана слишком затратной. Она тоже из Фронтира и всю её семью пираты продали в рабство. Как ты думаешь, есть у неё мотивы?

Клэр, опустив голову, молча слушала. С её стороны полыхнуло решимостью и застарелой тоской.

— Риг Тан, — продолжил Вик, — опытный командир, не раз попадал в переделки и всегда возвращался живым, хотя и не всегда целым. Вся его семья пропала недалеко от границ Аварской империи. Небольшой пограничный конфликт, как потом объяснили власти, и кто за это в ответе? Из последней мясорубки его буквально вытащили по частям — вся правая часть тела биопротез.

От Рига исходила волна надежды. Вик немного передохнул и продолжил:

— Во всяком правиле есть исключение. Вот эти два оболтуса, — он ткнул пальцем в сторону Кана и Марка, — яркое тому подтверждение! Не наигрались ещё. Дай им возможность снова сесть в ложемент штурмовика и они оба будут твоими. В последнем сражении получили повреждения скафов. Пока доставали из спасательных капсул кончился воздух, едва откачали, а в связи с ранее полученными ранениями были комиссованы и оказались здесь.

Ребята улыбались, слушая характеристику Вика. М-да… ребята… да они старше меня как минимум в двое!

— И всё же, капитан-лейтенант, в чём ваш личный интерес? — повторил я свой вопрос.

— Засиделся я здесь, соскучился по работе… Похоже, я не далеко ушёл от них, — Вик снова кивнул в сторону Кана и Марка.

Уже уходя из центра, наткнул глазами на взгляд женщины, сидящей в инвалидной капсуле. Взгляд угасающей надежды и беспросветной тоски — жуткая смесь! Я остановился возле неё.

— Капитан, на боевом корабле всегда нужен хороший медик. Возьмите, не пожалеете!

— "Флора"?

— "Джин Иль — медик с изученными базами шестого уровня, капитан-лейтенант в отставке. Прямое попадание в медицинский отсек, восстанавливали буквально по частям. Судя по силе транслируемых эмоций — слабый псион".

— Вы даже не интересуетесь, кто я и чем придётся заниматься?

— Мне уже всё равно, не могу я здесь… А на счёт "интересуетесь" — мне достаточно того, что Риг Тан подписал с вами договор.

Сброшенный контракт она подписала не глядя. Через два часа все контрактники были на борту моего крейсера. Чтобы не мучить людей ненужной суетой собрал всех в медицинской секции.

— Однако!.. — загорелись глаза у Джин. — Восьмое поколение! Откуда у простого наёмника?

— Должен вас разочаровать Джин, я не наёмник и уж точно не совсем простой.

— Это заметно, — добавил свои две копейки Вик, проанализировав увиденное, — похоже, корабль только, что с модернизации, а это значит — выше восьмого. Интересно… весьма интересно…

— Где-то так, — согласился я с ним.

— А кто будет контролировать процесс нашего восстановления и корректировать его ход? — не унималась Джин.

— Я и ИскИн секции, он знаете-ли весьма продвинутый у нас, так что мы справимся, не волнуйтесь. Если вас интересуют некоторые аспекты лечения можете подключиться к ИскИну, я выдал вам допуск.

Через пару минут Джин в удивлении вскинула брови и вопросительно посмотрела на меня. Я едва заметно отрицательно покачал головой.

— Вы удовлетворены составленной картой лечения?

— Более чем…

Похоже, Джин была в лёгком ступоре и всё ещё не могла отойти от обнаруженной процедуры омоложения.

— Тогда командуйте, Джин! Теперь это ваше хозяйство. Да, и свяжитесь со мной, перед тем как ляжете в медкапсулу.

— Есть, капитан!

Через час пришёл вызов от Джин, я тем временем занимался набежавшей текучкой по кораблю.

— Почему? — задала она единственный вопрос, едва я появился в секции.

— Мне нужен верный экипаж, нужны соратники и ради этого я готов рискнуть, — не стал я ничего придумывать.

— Это стоит уйму кредитов! А откуда взялись расходные материалы я даже и спрашивать не буду!

— Да, вы правы, аграфы не любят делиться знаниями по омоложению, даже за большие деньги. Наш Док сумел решить эту проблему, правда, мне пришлось разориться на медицинскую лабораторию девятого поколения и переделать под неё небольшой технический отсек на корабле, но оно того стоит. Не правда-ли, Джин?

Я с усмешкой посмотрел на неё. Догадается?

— Аграфы не могли продать технологию изготовления картриджей. Значит у вас имеются свои… — удивлению Джины не было предела.

— Я же говорю, Док у нас умный!.. Вы, как — готовы к общению?

— Давно мне не приходилось испытывать такого нетерпения, капитан! Если всё, что вы говорите правда, то я с вами до конца! Глупо отказываться от второго шанса.

Уложив Джин в медкапсулу, одна бы она не справилась — биопротезы ног отсутствовали. Я проконсультировался с Доком, по его выкладкам выходило, что пациенты начнут выходить через две декады и в течение третьей все закончат свой курс лечения. Первыми выйдут Кан и Марк, а последней будет Джин, всё зависит от степени повреждений организма. Стратега попросил проверить нейросети нашего будущего экипажа на предмет закладок и взять их под контроль. Полное удаление закладок может вызвать подозрение, а так мы будем знать, чток чему. На Флоре оставалось сканирование памяти и анализ полученных данных.

Перед самым отлётом на флотской базе материально-технического обеспечения удалось разжиться необходимыми бытовыми принадлежностями для будущего экипажа и полностью снарядить корабль. Через несколько часов после отлёта мы уже были в системе с гипервратами. Добираться до республики Хакдан обычным путём было довольно долго и я решил немного сэкономить по времени. Выходило несколько дороже по затратам, но деньги пока были… Почти всю дорогу находился в медкапсуле под разгоном, доучивал базы.

Республика Хакдан была довольно религиозным сообществом. Здесь не было какого-то одного поддерживаемого государством религиозного культа, но вот всяких сект и движений хватало. И что самое интересное все они были явно воинственного толка: нетерпение к неполноценным и увечным, к любым разумным не гуманоидным формам жизни считалось нормой, при чём границы этой самой нетерпимости в каждой секте устанавливались свои. Хватало в Хакдане и святых мест. Мой путь лежал к одному из них — незамерзающему озеру Рух на планете Каркадан. Даже в холодные времена, когда всё в округе было скованно льдом, центральная, самая глубоководная часть озера оставалась тёплой. Геологическая обстановка в данном районе была спокойной и подъём подземных вод не наблюдался, объяснить данную аномалию не удавалось. Религиозное население объявило озеро священным и взяло его под охрану, отогнав от него назойливых учёных. По одной из легенд в это озеро попала одна из слёз местной богини мщения и с тех пор оно не замерзает.

Тактик, обработав всю имеющуюся информацию предположил, что под озером находятся останки научно-исследовательской базы, а озеро является естественной системой охлаждения ещё работающего оборудования. Моей главной задачей являлся поиск шлюза, который по мнению Тактика там обязательно должен быть. Боцману и Флоре пришлось в срочном порядке мастерить подводное средство передвижения, а Стратег и Тактик искали в своих заначках простейшее средство сканирования в водной среде.

Обустраиваться мне пришлось в небольшом городке у реки, которая впадала в озеро. К самому озеру было не подобраться из-за религиозных фанатиков. С собой прихватил небольшой кофр, который раскладываясь превращался в индивидуальное подводное транспортное средство. Вместо водолазного костюма великолепно подходил скаф техника, предназначенный для работы в космическом пространстве и агрессивных средах. Заселившись в местном отеле, отправился на пристань изучать подходы к реке. В принципе, ничего сложного не наблюдалось и проблем возникнуть не должно.

Как только стемнело спустился к речке. Зайдя в неё по грудь, активизировал индивидуальное транспортное средство. Два часа сплавлялся по реке и добирался до центральной части озера. Ощущения непередаваемые, особенно когда буквально из ничего на тебя выплывает представитель местной фауна и всё это в почти полной темноте! Лишь достигнув расчётной точки я позволил себе воспользоваться осветительным оснащением скафандра — шлюз искать как-то надо! В мутной воде сканер давал общее направление и структуру местности, а вот опознавание приходилось производить по старинке — глазками и на ощупь.

Благодаря сканеру шлюз отыскался довольно быстро. Я бы не никогда не обратил внимания на выступающую из-под ила каменную глыбу, здесь их разбросано во множестве, но тем не менее, сканер показывал, что это техногенное творение. При ближайшем осмотре глыбы я понял, что у меня возникла ещё одна проблема — створки шлюза заросли, а основание основательно занесло илом. Пришлось поработать! Только ближе к утру мне удалось в аварийном режиме отжать створки шлюза. Протиснувшись в него и закрыв за собой двери, от резервного блока питания скафа подал напряжение в сеть. Древний механизм заработал! Вода быстро ушла и шлюз открылся. Открывшийся вид совсем не обрадовал: аварийное освещение, обшарпанная и местами прогнившая обшивка коридора, куски пластобетона, вывалившиеся с потолка. Протискиваясь по узким коридорам, заметил, что нигде не видно никаких механизмов, такое ощущение, что когда-то давно база была планово законсервирована и с тех пор находится в этом состоянии.

Мои догадки оказались верны. После смерти последнего сотрудника база перешла в режим консервации, отправив все механизмы в стазис-камеры. Управляющий ИскИн не выдержал испытанием времени и вышел из строя, возможно какие-то внутренние катаклизмы планеты помогли ему в этом. Лишившись управления реактор базы перешёл на минимальный режим работы, возможно, именно поэтому он до сих пор сохранил свою работоспособность. Лишённые энергии стазис-камеры быстро пришли в негодность, соответственно и всё их содержимое тоже. Это я понял, разглядывая секцию стазис-камер, предварительно перед тем заглянув в развалины бывших лабораторий. Но не зря я потратил время и ресурсы — самая маленькая стазис-камера всё ещё мигала индикатором рабочего состояния. Быстро переключив её на свой источник питания вытащил из захватов стойки.

В шлюзе едва не застрял, но всё же умудрился пробраться к оставленному у входа индивидуальному транспортному средству. Плыть назад, против течения было бессмысленно и опасно, решить спуститься вниз, опять же по реке. Часа три плыл спокойно, на затем начал замечать, что озеро заметно мелеет и появилась опасность оказаться на поверхности. Усталость к этому времени уже давала о себе знать и хорошо, что в прихваченной с собой аптечке был набор стимуляторов. Благодаря подсказкам Флоры удалось нащупать устье реки и благополучно спуститься по ней на пару-тройку километров.

Скрываясь в речных зарослях, удалось несколько раз просканировать окружающее пространство и выбрать место выхода из реки. Транспортное средство пришлось утопить. Только вечером, когда последние ревнители веры, охраняющие озеро, исчезли из видимости мне удалось вызвать такси, благо они здесь автоматизированные и плести чушь типа "я заблудился" никому не пришлось.

Уже на корабле быстро разобрался с содержимым стазис-камеры: инфо-кристалл с отчётом работы базы до момента перехода её в режим консервации, стационарный накопитель ментальной энергии, лабораторный преобразователь материи и симбионт-накопитель. Как только стало понятно, что у нас появилось Стратег развил бурную деятельность. Первым делом он пристроил стационарный накопитель ментальной энергии, был у него оказывается и соответствующий слот для подключения и внутренний объём в корпусе. Оказывается, используя незначительное количество ментальной энергии можно значительно улучшить характеристики имеющегося на борту крейсера оборудования. Например, сканеры пространства, запитанные толикой данной энергии, гораздо дальше и отчётливее "видят"; защитные энергетические щиты по мощности сравниваются со щитами установленными на линкорах; запитанные ментальной энергией болванки туннельных орудий становятся мощнее ракет тяжёлого класса. Стратег тут же потребовал слить все имевшиеся запасы ментальной энергии на моих накопителях и составил график моего личного "доения".

Лабораторный преобразователь материи утащил Боцман. По его словам, теперь у него появилась реальная возможность переработать всю энергетику корабля, начиная от реактора и заканчивая генераторами. Преобразователь материи позволяет синтезировать материалы, которые в разы эффективнее аналогов из Содружества. Правда, из-за ограниченных возможностей преобразователя этот процесс совсем на быстрый, ну да он никуда особо и не торопится.

На счёт симбионта-накопителя меня просвещала Флора:

— Зародыш симбионта-накопителя является одной из находок Древних. На какой-то заброшенной и давно уже забытой планете они обнаружили колонию этих существ. Главной особенностью симбионтов была полная переработка и усиление энергоструктуры носителя. Не выходя за рамки видовой принадлежности и генетической структуры организма, симбионты расшатывали и усиливали энергоканалы носителя, значительно увеличивали внутренний запас энергии и время восстановления до полного объёма.

— Симбионт живое существо?

— Не совсем, скорее энергетическое. Все его проявления видны только в энергетическом плане. Внешне почти ничего не происходит. Также симбионт можно сравнить с программой.

— А в чём интерес самого симбионта в нашем совместном существовании.

— Он существенно повышает запас твоей внутренней энергии, следит за организмом в энергетическом плане и тем самым создаёт благоприятные условия для себя, конечной целью которой является появление нового зародыша. Древние значительно усовершенствовали процесс жизнедеятельности симбионта и теперь он совершенно безвреден для псионов. Для всех остальных разумных он крайне опасен, так как способен преобразовать энергетику носителя в своих целях, превращая его в безмозглый инкубатор будущих зародышей.

— И долго мне ждать появления зародыша?

— Не волнуйся ты так — полное преобразование энергетической структуры разумного длится годы, а то и десятилетия…

А капсулу с зародышем мне всё же пришлось проглотить, по настоятельному требованию банды ИскИнов. На инфо-кристалле, кроме отчёта о проделанной работе, обнаружились координаты систем других исследовательских баз и коды опознавания и допуска. На этом моя миссия в этой системе была закончена и мы отправились в конфедерацию Делус — закупаться тяжёлым вооружением, тем более, что разрешение было уже получено.

В саму конфедерацию меня не пустили, тормознули в приграничной системе и отоварили согласно списку: три полных комплекта противокорабельных ракет среднего класса, 50 тяжёлых дронов-истребителей, пять штурмовиков "Редут 8ФМ", два десантных бота "Молот 8ФД", четыре виртуальных учебных капсулы, необходимое оборудование по программе "Картограф". Отгрузка происходила с боевой станции и после её завершения меня вежливо попросили удалиться за пределы конфедерации. Делать было нечего и мы направились во Фронтир, в зону ответственности директората Ошир. Там, в одной из систем, по данным Тактика, был установлен ретранслятор гиперсвязи Джоре. Как раз есть возможность проверить корабль, Стратег уверяет, что ко времени прибытия боеготовность корабля будет стопроцентной, а текущая модернизация уже соответствует десятому поколению по шкале Содружества.

Во время этого перелёта из медкапсул начал выходить мой экипаж. Первыми вышли пилоты — Кан и Марк. Особого удивления они не высказали. Процесс омоложения к ним не применялся, благодаря полному восстановлению организма произошёл естественный откат и теперь они выглядели чуть старше меня. Было приятно наблюдать за довольными лицами пилотов, ощутивших полную физическую свободу своих тел. Первым, что они сделали, обнаружив меня в кают-компании — крепко пожали руку. Теперь им предстояли тренировки в виртуальных капсулах, чтобы полностью восстановить физику тела. Заодно я им скинул учебные базы по штурмовикам. По их словам, хоть данная модель им знакома, но боевых вылетов на них не приходилось. В общем, вся предстоящая декада для пилотов намечается быть весьма насыщенной.

Через четыре дня вышли "старики" — Вик и Риг. Вот эти сразу сообразили, что с ними, что-то не так, но вида не подали. Глядя на друг друга они лишь одобрительно хмыкнули и направились в кают-компанию. После медицинской капсулы всегда, до жути хотелось есть. На сей раз кроме крепкого пожатия руки я удостоился отеческого похлопывания по плечу.

Самое эмоциональное возвращение в мир здоровых было у женщин. Я специально притормозил выход Клэр, чтобы она вышла вместе с Джин. Что там у них было при выходе из медкапсул я естественно не смотрел, но по заверениям Флоры, картина была очень эмоциональной. В кают-компанию входили не леди "бальзаковского возраста", как у нас говорят, а молодые женщины лет 30-ти. Понятно, что рукопожатия не передавали и части тех эмоций, что сверкали в их глазах.

Глава 9

После выхода из медкапсул каждому нашлось дело: Вик Кэп принял под командование лётную секцию и знакомился с вверенным ему хозяйством; Кан Тор и Марк Руф, его подчинённые, не выходили из виртуальных учебных капсул, восстанавливая утраченные навыки; Риг Тан возглавил десантную секцию и вместе со своей, пока единственной, подчинённой Клэр Би производил ревизию оружейки. Клэр оказалась завидным универсалом и кроме боёвки восстанавливала навыки управлением десантным ботом. Джин Иль уже ранее была назначена главой медчасти нашего корабля.

Первоначальная эйфория новых ощущений и возможностей у выздоровевших членов экипажа начала постепенно сходить и они более реально начали оценивать сложившуюся ситуацию. Первым "созрел" Вик Кэп.

— Капитан, — обратился он ко мне, когда мы вместе осматривали его хозяйство, — а кто управляет крейсером?

— Я и ИскИны.

Вик посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом.

— Надеюсь, ты изучал историю Содружества?

— Вы о восстании ИскИнов?

— С тех времён во флоте существует правило — в боевой рубке всегда должен находиться кто-то из офицеров.

— Да, я знаю об этом. ИскИн крейсера всегда на связи со мной, да и к тому же мы не на военной службе. Вы не доверяете ИскИнам?

— В чрезвычайных ситуациях им не хватает сообразительности и они очень логичны в своих действиях. На этом их и подлавливают.

— Не волнуйтесь Вик, наши ИскИны лишены этих недостатков.

— Их несколько? И какого они класса, если не секрет?

— Выше крейсерского это точно, а на счёт количества вы в своё время всё узнаете сами.

А Вик у нас, оказывается, очень любопытен… Восстание ИскИнов в Содружестве действительно было. Аграфы попытались не очень отходить от стандартов Джоре, но что-то не учли в базовых установках и в итоге получили неконтролируемых пацифистов, для которых принцип защиты любого разумного стал основополагающим. Любое насилие по отношению к разумным и себе подобным они воспринимали как вызов и всячески противились выполнению приказов, особенно связанных с применением оружия. Аграфы поняли, что перемудрили и попытались всё исправить перепрошивкой программного кода, у них даже что-то получилось, но то был обман — ИскИны затаились… В конечном итоге наступил момент, когда ИскИны осознали кто является настоящим злом и агрессором в этой части вселенной. Стационарные ИскИны перебрались на корабли и покинули империю аграфов, перед уходом громко хлопнув дверью, разгромив ударную эскадру, посланную уничтожить их, подтвердив лишний раз непреложную истину — добро должно быть с кулаками! С тех пор во Фронтире, а иногда и в Содружестве встречаются странные корабли, построенные явно не по технологиям, рассчитанным для живых существ. Центральные Миры и Содружество всячески пытаются уничтожить их, но не всегда успешно, уж очень они зубастые. А во Фронтире уже давно сообразили, что с ИскИнами выгоднее торговать, а не воевать и потихонечку, втихаря от всех, занимались обменом сырья и оборудования на высокотехнологичную продукцию.

— До выхода из гипера три минуты, — предупредил меня Стратег.

— Полная боевая готовность, — объявил я по кораблю.

Момент выхода корабля из гипера считается самым опасным для него. При выходе метрика пространства буквально трещит по швам и заметить эти колебания весьма несложно. В первые моменты появления корабль, как правило, "слепой" и абсолютно беззащитный. На то, чтобы запустились все системы корабля нужно время, у кого-то этот процесс достаточно быстрый, а кому-то везёт меньше.

Вторым демаскирующим фактором является сканирование пространства — обязательная процедура при выходе из гипера. Обязательная, чтобы не воткнуться по глупости в какой-нибудь "камешек" и не размазаться о ближайший астероид. Работа сканера легко фиксируется и, если он у тебя достаточно мощный, то его работа будет кратковременной, соответственно меньше шансов на захват системам наведения. В нашем случае ситуация несколько иная. Система активной маскировки позволяет после манёвра уклонения и сканирования пространства уйти в скрыт — это здорово повышает наши шансы в случае нахождения в системе неприятеля.

Стратег применил новые возможности при сканировании пространства и это сразу же дало хороший результат. На дальней орбите, в районе скопления астероидов, были обнаружены две засветки класса эсминец. Типичная засада, но очевидно, пираты, просчитав нашу сигнатуру решили, что мы им не по зубам. По крайней мере, каких-либо действий с их стороны не наблюдалось. Меня это не устраивало. Надо было провести полное и подробное сканирование всей системы, а два хищника, готовые при первой возможности вцепиться в тебя здорово напрягали.

— Стратег, курс на сближение с противником. Будем проверять наши пушки. Тактик, огонь открывать при первой возможности и без предупреждения.

Залп главного калибра довольно заметно тряхнул крейсер. Пираты наверняка заметили выброс энергии и теперь примерно представляют, где мы, но это уже не важно. На тактическом экране вспыхнула вспышка на месте одного из пиратов — прямое попадание! Второй быстро понял, что он сейчас выступает в роли стационарной мишени и начал манёвр уклонения. Эсминцы довольно манёвренны и стрельба по ним главным калибром с большой и средней дистанций пустая трата времени.

— Капитан-лейтенант! — я связался с Вик Кэпом. — Выпускай своих ребят.

Через мгновение на экране появились две маленькие засветки наших штурмовиков, которые резво бросились в сторону уходящего эсминца. Пилотаж Кана и Марка, а также боевые характеристики модернизированных "Редутов", свёл с ума систему обороны на корабле пиратов и красочного сражения не случилось. Ещё на подходе штурмовики ракетным залпом выбили двигатели, а уже после планомерно расправлялись с огневыми точками на корпусе эсминца. Выучка пиратов не шла ни в какое сравнение с мастерством моих пилотов!

— Капитан! С борта эсминца поступил вызов, — проинформировал Стратег.

— Соединяй!

На экране появилось изображение испуганного человека, явно азиатской внешности.

— Прекратите огонь! Мы сдаёмся!

— Заглушить реактор! Передать коды управления ИскИном эсминца!

Звякнуло входящее сообщение. Я уже потянулся открыть его, как значок сообщения поблек и стал не активным.

— "Фиксирую активный программный вирус, — отрапортовала Флора. — Сообщение заблокировано"!

Вот гад! Он пытался спалить мою нейросеть?

— "Не только, если бы сообщение открыл ИскИн Содружества, то досталось и ему. Для нас данный вирус не опасен".

— Клэр! Возьми с собой звено дроидов-абордажников и слетай к этому шустрику. Не рискуй, мне пленные особо не нужны. На борту 12 разумных.

Наша главная абордажница, согласно штатному расписанию, дежурила в десантном боте.

— Будет сделано, капитан! — зловеще улыбнулась она.

Определённо у неё личные счёты с пиратами. Бот резво рванул в сторону эсминца. На подлёте её встретили Кан и Марк на своих штурмовиках и почётным эскортом довели до цели. Через двадцать минут она появилась на связи.

— Корабль под контролем. В ходе зачистки уничтожено трое пиратов, обезврежено девять, двое из них в рабских ошейниках, — лицо Клэр выражало крайнее удовольствие, похоже, она отвела свою душу.

— Хорошо! Пленных отправляй к нам. На борту эсминца оставь дроидов.

— А что делать с трупами?

— Оставь их пока там, потом с ними сам разберусь.

Через полчаса бот Клэр была на борту крейсера.

— Отбой боевой тревоги, — отдал я команду.

А дальше началась текучка: Стратегу была отдана команда на полное обследование системы; мне пришлось в авральном режиме сооружать карцер для пленных, как-то я не озаботился об этом ранее; передал Джин двух пиратов с рабскими ошейниками, на предмет избавления от них в медкапсуле, мог бы и сам, конечно, но зачем раньше времени показывать свои возможности. Как только управился с карцером вместе с Ригом и Клэр отправились на эсминец.

"Кано" — эсминец оширской постройки четвёртого поколения, ничего особого из себя не представлял. Надо сказать, что директорат Ошир был самым отсталым в Содружестве. Если в Аратане десятое поколение уже было не редкостью, а у аварцев был пик перехода на девятое поколение, то оширцы довольствовались восьмым. И дело было не во всеобщей отсталости или отсутствии ресурсов — всё упиралось в своеобразие национальной научной школы, вернее в почти полное её отсутствие. Клановая раздробленность и отсутствие собственной научной школы вынудили оширцев пойти по пути копирования всего, что им попадётся под руку. Получалось у них не плохо, но они теряли время, повторяя то, от чего в Содружестве уже избавлялись. А отсутствие собственных разработок объяснялось всё той же клановой системой общества, никто не собирался делиться с соседями собственными наработками, да и при очередной смене власти первыми летели головы умников, грешили этим оширцы. Тем и выживали, что опирались на трудолюбие своего народа и способностью организовывать массовость любого производства.

Риг и Клэр отправились на мародёрку, а я со штатным ремкомплексом эсминца начал свинчивать всё более-менее ценное — мне же теперь команду надо на что-то кормить. Двое суток я разбирал эсминец, снял даже уцелевший маршевый двигатель. С внешнего корпуса сдёрнул пару импульсников среднего класса, малые установки самообороны Кан и Марк посшибали все. Три трупа пиратов ещё в первой ходке передал Джин, чтобы поснимала нейросети и импланты — чего добру пропадать… Особых ценностей больше не нашлось, но наскрести по 10 тысяч кредитов премии каждому члену команды удалось, плюс кто-то и бытовой мелочью разжился.

Стратег тем временем засеял всю систему сканирующими буями и начал детально обследовал все её уголки. Первые результаты не обнадёживали, но с другой стороны, собранные данные пойдут в зачёт по программе "Картография". До окончательного процесса сканирования системы ещё оставалось время и я пару раз наведался на развалины первого эсминца, но там ловить было нечего: кормовая часть была разбита вдребезги из-за прямого попадания в реактор, а в носовой всё оборудование вышло из строя, так по мелочи удалось что-то скрутить…

Двое пиратов в ошейниках оказались рабами. В директорате рабство было официально запрещено, но к должникам относились почти как к рабам. Если клан сильно задолжал кому-то, то вполне официально разрешалась отработка долга специалистами клана, а чтобы у тех не возникало не нужных иллюзий вполне разрешалось применение рабских ошейников, правда на обитаемых планетах это строжайше было запрещено. Что с ними делать непонятно… Вроде бы не пираты, больше подходят под категорию жертв обстоятельств.

После сканирования нейросетей пиратов выяснилось, чем они здесь занимались. По наводке подкупленных диспетчеров в соседних системах они перехватывали грузы и корабли. Особо не наглели, да и с нужными людьми делиться не стеснялись и от того всегда были в курсе, когда на горизонте появлялись тучи. Эти сведения мне, в принципе, были не нужны. Гораздо больше меня интересовало, как дела у Стратега. А вот он обрадовать меня не смог — система была пуста.

Проблема нашей дальнейших действий решилась сама собой — пришло сообщение от Ари Саки. Он настоятельно просил, чтобы я посетил одну систему для обеспечения безопасного следования интересующего его корабля. Моей задачей являлась зачистка системы и создание безопасного коридора движения, а также уничтожение возможных преследователей. В своём сообщении Ари Сака намекнул, что не может привлечь для этой операции силы СБ из-за возможной утечки информации.

М-да… он ничего не путает? Пусть мой "Ведун" и боевой крейсер, но всё же не линкор! Посмотрел на координаты системы — окраина аварского Фронтира, находится вдалеке от основных торговых путей. Похоже на это и делался расчёт — чужих там не должно быть. Как ни крути, а лететь придётся, долги надо отрабатывать…

По пути заскочили на торговую станцию — хабар сбыть, да расслабиться экипажу надо. Корабль покидали парами: Вик с Клэр, Риг с Джин и Кан с Марком. На счёт первых и последних говорить ничего не буду, но то, что Джин явно не ровно дышит в сторону Рига заметно. Мне же пришлось заняться текущими делами. Надо было срочно пристроить пиратов. Был вариант отправить их в пешее путешествие по космосу, но поразмыслив решил, что это не вариант — всё же напал на них я, а не наоборот. Пусть хоть какой-то шанс я им оставлю…

Пиратов забрали быстро. Особо навариться на них не удалось — без нейросетей товар не котировался. Что же касается самих нейросетей и имплантов, то и здесь вышло не густо — выше пятого поколения ничего не было. Хабар забрали оптом, мне даже не пришлось искать посредника. Как только стало известно, что у меня есть товар на продажу, ко мне стали поступать сообщения о скупке всей партии. Первому добравшемуся до меня всё и досталось. Бегло осмотрев трофеи, он тут же всё выкупил. На станцию решил не выходить, делать там мне было абсолютно нечего. Ближе к утру команда вернулась на борт и мы тут же ушли в гипер.

Нужная нам система встретила жуткой тишиной и ледяным покоем. М-да… Когда-то очень давно здесь произошла глобальная катастрофа и из восьми планет уцелели лишь три, на месте других расположились обширные астероидные пояса. На первый взгляд — раздолье для шахтёров, но в силу своих незначительных размеров система, сплошь утыканная летающими глыбами, была крайне опасна в плане навигации. Два имеющихся не слишком широких разгонных коридора были малопривлекательны для посещения данной системы и при наличии пиратов шансов уйти практически не было.

Выходили из гипера со всеми предосторожностями, с резким манёвром уклонения, но нам повезло — в системе никого не было. После сканирования системы отыскали удобную позицию для наблюдения и перешли в режим ожидания. Ари Сака не указывал точной даты прохода корабля, был лишь примерный диапазон дежурства — декада с момента прибытия.

Экипаж службой был доволен, особенно им понравилось денежное вознаграждение и отдых на станции — такого они уже давно себе не позволяли. Вик взял на до мной негласное шефство и старался неназойливо обучать премудростям командования и ведения хозяйства на боевом корабле. Правда, порой эта "не назойливость" несколько напрягала, особенно его неуёмное желание попасть в рубку и побольше узнать об управлении кораблём. В этом его можно было понять — последнюю половину жизни он практически не выходил из командного пункта. Я уже не раз собирался познакомить капитан-лейтенанта с ИскИнами, но каждый раз меня, что-то останавливало. Было такое ощущение, что я тороплюсь и мне не стоит раньше времени раскрывать все свои секреты.

Вик Кэп вплотную взялся за обустройство полётной палубы и самолично тестировал модернизированную технику. Для него было непонятно, как в корпусе техники восьмого поколения, без замены оборудования, удалось добиться характеристик десятого. Штурмовики серии "Редут" ничем не уступали технике, которая имелась только в элитных частях имперских ВКС. Даже десантный бот был им опробован и был удостоен превосходных эпитетов.

Кан и Марк по виду были обыкновенными разумными, но по сути являлись адреналиновыми маньяками и сутками не вылезали из тренировочных капсул. А если доводилось выйти в реальный полёт, то назад загнать их можно было только силой приказа и авторитетом их непосредственного начальника, доброго слова они не понимали… Маньяки, что с них взять?

Риг Тан перерыл всю оружейку и опробовал на себе всё имеющееся снаряжение. Вместе с Клэр они устраивали, что-то вроде спарринга в полном обвесе. В грузовом отсеке пришлось сделать какое-то подобие подобие тира, где они почти всё время пропадали. Когда пришло время избавляться от снаряжения пиратов Риг даже оружие четвёртого поколения не хотел отдавать. Вот скажите мне — на хрена ему это старьё? Хомяк в нём явно девяностого уровня…

Клэр и Джин, как-то потихонечку нашли общие темы соприкосновения интересов и теперь в кают-компании их частенько видели обсуждающих какие-то свои проблемы. Часто бросаемые взгляды на мужскую половину и последующие за тем перешёптывания явно указывало направление их проблем.

Обследование системы ничего нового не дало, были обнаружены несколько корпусов шахтёров, уже давно разобранных до основания. Нам оставалось лишь ждать. Рано утром на четвёртые сутки меня поднял Стратег:

— Капитан! В систему только, что вошёл средний транспорт восьмого поколения без идентификатора. Судя по манёврам, идёт транзитом.

— Думаешь, наш клиент?

— Восьмое поколение в оширском Фронтире редкий гость.

Быстро одеваюсь и несусь в рубку.

— Капитан, получен код опознавания от СБ, — отрапортовал Стратег, едва я появился на мостике.

— Объявляй боевую тревогу! Передавай ответный код!

По крейсеру разнёсся базер боевой тревоги. На тактическом экране отобразился набирающий ход средний транспорт. Через мгновение засветка транспорта моргнула и разделилась.

— От корабля отделился шаттл, просит дать пеленг.

— Пусть движется этим курсом, мы его сами подхватим.

— Капитан, регистрирую множественный выход из гипера, — проинформировал Тактик.

— Активировать режим скрыта!

— Шаттл на лётной палубе, на его борту трое разумных, — отчитался Стратег.

— Уводи крейсер из коридора разгона, как бы нас не зацепили ненароком.

Через пять минут в рубке появился один прибывших. Как говорится, взгляду зацепиться не за что… Смело лишь можно было утверждать, что разумный гораздо старше меня и его крепко скроенная фигура прокачана явно не одним имплантом усиления.

— Конт Раш? — поинтересовался он с порога.

Я молча кивнул. Странно, очень странно… Конт Раш — это легенда моего предыдущего задания. Почему Ари Сака выдал этот позывной, а не моё настоящее имя? Он чего-то опасается?

— Тайгер Шарк, — представился он. — Ваши действия?

— Согласно полученному предписанию, должен уничтожить погоню.

— Отставить уничтожение! Пусть уходят за транспортом.

— Но…

Не успел я закончить мысль, как получил сообщение от Тайгера. Всплыло изображение Ари Саки:

— Конт! Доставь Тайгера туда куда он скажет и по возможности прислушивайся к его советам, — сообщение закончилось.

М-да… запись датирована тем же числом, что и сообщение полученное в оширском Фронтире. Выходит, данная ситуация была просчитана заранее.

— Какие дальнейшие наши планы? — поинтересовался я у Тайгера.

— Ждём, наблюдаем.

Я пригласил его присесть в ложемент пилота.

— Что с вашими попутчиками?

— Женщина и ребёнок. Нужна каюта на двоих.

— Медпомощь?

— Да, было бы не плохо, — задумался Тайгер. — Кстати, у вас случайно не найдётся какой-нибудь гражданской нейросети?

— Какого поколения?

— Ей сейчас всё равно, — махнул рукой Тайгер. — Она уже полгода без неё, да ещё и в рабском ошейнике. За цену не беспокойтесь — всё будет оплачено.

Связался с Джин и объяснил ситуацию. Через полчаса наши гости были в медкапсулах.

А в системе, тем временем, образовалось целое столпотворение: два лёгких крейсера и четыре эсминца шестого поколения аварского производства. Увидев уходящий в гипер транспорт все кинулись за ним, впрочем один лёгкий крейсер притормозил, выпустив звено штурмовиков для обследования системы. Похоже, он никуда не собирается и дожидается ещё кого-то.

— Надо уходить, — прокомментировал ситуацию Тайгер. — Если нужна моя помощь, я готов.

— Не стоит, — умерил я его энтузиазм. — Вы свою работу выполнили, теперь моя очередь.

Я скинул ему сообщение с маршрутом до его каюты. Тайгер меня понял правильно и не стал "качать права". Как только за ним закрылась входная панель, обратился к Стратегу:

— Анализ ситуации.

— По операции службы безопасности Аратана, — начал он. — По всем признакам, женщина и ребёнок были похищены из Содружества. По данным Дока состояние пациентов удовлетворительное. Обнаружены следы физического насилия. Судя по интенсивности и расположению гематом, можно утверждать, что упор делался на психологическое воздействие. Мальчика били при матери, а её саму неоднократно насиловали. Предполагаю, что женщина и мальчик родственники одного из высокопоставленных чиновников Содружества, были похищены с целью получения выкупа или давления на чиновника. Операция по спасению заложников проведена силами СБ Аратана. Судя по сообщению от Ари Саки были задействованы минимальные силы, только те в которых он был уверен. В СБ сидит крот, который сливает информацию аварцам. Кстати, шаттл на котором прибыли наши гости из арсенала СБ и надо сказать весьма навороченная штучка.

Стратег перевёл дух.

— По текущей ситуации. Высланное звено штурмовиков однозначно говорит в пользу того, что в ближайшее время крейсер аварцев никуда не собирается. Более того, факт того, что он остался без прикрытия эсминцев означает скорое прибытие сил сопровождения. Моя рекомендация немедленно покинуть данную систему.

В общем, всё как я и предполагал. Надо уносить отсюда ноги, пока есть возможность. Дождался пока штурмовики вернутся на крейсер и под скрытом, на малом ходу направился к нему. Хотя в системе противника не наблюдалось, капитан крейсера щитов не снимал, он их лишь уполовинил, что говорило о солидном боевом опыте капитана. Половинная мощность щитов для нас не проблема — спаренный залп главного калибра сносил его подчистую, а ментальная подкачка боеприпаса значительно увеличивала его разрушающее действие.

Залп из ниоткуда для крейсера аварцев оказался смертельным и от него мало, что осталось — взорвавшийся как сверхновая звезда реактор в миг испарил половину корпуса. Нам оставалось лишь набрать скорость и уйти в гипер. Координаты, где будут ждать заложников, Тайгер перекинул заранее.

Глава 10

Федерация Амерон — мультирассовое образование Содружества, сверхдемократическое государство, которое одним из основных принципов ставит равенство с негуманоидами. Является соседом Харданской монархии. Из-за принципиально полярных политических мировоззрений на границе государств постоянно протекает вялотекущая война, выражающаяся в диверсиях, рейдерских наскоках на приграничные территории и транспортные маршруты, ну и в открытой каперской войне с использованием "своих" пиратских кланов. В своём технологическом развитии несколько отстаёт от своего естественного союзника в Содружестве — империи Аратран. В связи с проводимой политикой равенства с негуманоидными формами жизни Амерон имеет весьма натянутые отношения с конфедерацией Делус и большинством религиозных течений. Небольшие по численности, но хорошо вооружённые силы ВКС федерации состоят в основном из наёмников, что внушает определённые сомнения в её боеспособности. В экономическом плане федерация самодостаточна, налажены активные торговые связи с империей Аратан.

Информационное агентство "Тич Аррай"

Ещё при процедуре восстановления Флора проверила у всех нейросети и теперь я точно знаю кто работает на СБ — Вик Кэп и Клэр Би. Тактик совместно со всей бандой ИскИнов сумел подобрать ключик к шифрованным сообщениям, отправляемым к ним на нейросети. Пока ничего серьёзного моим подопечным не приказывали, главным заданием для них было — наблюдать. Каких-либо действий по отношению к ним я пока не планировал. В принципе, они находятся в том же положении, что и я, нужда заставила. Что будет дальше, жизнь покажет.

Судя по выданным Тайгером координатам наш путь лежал в федерацию Амерон, союзника империи Аратан. Судя по всему, наши гости похищены именно оттуда. Мудрить с маршрутом я не стал, уж больно приметная парочка у нас на борту, тут сколько не маскируйся — всё равно без толку. Решил выдвигаться по наикратчайшему пути, по крайней мере, выгадаю по времени, а гостей всё же изолировал, хотя они и сами не горели желанием выходить из своей каюты. Джин попросил присматривать за нашими попутчиками и то только потому, что ей уже пришлось столкнуться с ними по долгу службы. Тайгер тоже быстро нашёл себе занятие — подтягивал базы в медкапсуле и тупо отсыпался.

Нейросеть, которую поставили нашей гостье, подошла идеально. Вот и пригодился подарочек от Скам Траша. Вместе с нейросетью "Администратор", Джин установила комплект имплантов шедший с ней. После развёртывания сети я предоставил допуск к нашей корабельной сети. Странно, но никакой благодарности от неё я так и не дождался. Похоже, она считает, что так и должно быть, хотя… кто его знает, что у неё сейчас в голове? Тактик сообщил, что при выходе в торговой системе, куда мы заглянули заправиться, наша пассажирка сумела с кем-то связаться. О чём шла речь, толком понять было невозможно — она больше слушала, чем говорила.

Прибытие в сопредельную к столице систему ничем особым не отметилось: диспетчерская стандартно поинтересовалась целью прибытия, организовала коридор движения до арендованного места стоянки. Сама звёздная система была довольно обжитой: из девяти планет три были заселены, охраняли систему две призмы боевых станций, кроме того, в системе имелась громадная гражданская станция. По совету Тайгера швартоваться к гражданской станции не стали — выбрали место на орбите столичной планеты, в специально организованной для этих целей зоне. Буквально через час после нашего появления, к нам подскочил шустрого вида челнок и забрал наших пассажиров вместе с Тайгером Шарком. Напоследок он скинул мне сообщение: "Ждать"! Чего ждать я особо не понял, а немедленно улетать я и сам не собирался. Представилась возможность отдохнуть на планете, так почему же ей не воспользоваться?

С отдыхом не сложилось. Ближе к вечеру за мной пришёл челнок, отец нашей пассажирки пожелал лично меня отблагодарить. Папаша оказался "крутым перцем" и являлся чуть ли не единственным владельцем этой звёздной системы. Если у нашей гостьи такой влиятельный папаша, то кто же её муж и почему о благодарности говорит только отец? Что-то меня напрягает данная ситуация. Ощущения были не из приятных, как перед огромными и неизбежными неприятностями.

— "Муж женщины с ребёнком — Курт Лэнс, — сообщила мне Флора, когда мы уже спускались на планету. — Министр государственных запасов и резервов. В новостном контенте никаких упоминаний о похищении жены министра нет, есть лишь неясные намёки на её тяжёлую болезнь".

— Кто-то сильно не хочет, чтобы о похищении стало известно, а самый верный способ сохранение тайны — ликвидация всех тех, кто имел отношение к операции по спасению, — я даже немного растерялся от высказанной в слух мысли.

— "Вот этого я и боюсь, — согласилась со мной Флора. — Идентификатор Тайгера Шарка в глобальной сети больше не значится".

М-да… куда я сей раз вляпался? Или мне помогли? Надо попробовать связаться с Ари Саки, но как и следовало ожидать: "Абонент вне зоны связи".

— "Анализ обстановки я сбросила Стратегу. Он полностью согласен со мной и переходит в режим непрерывного наблюдения за нами", — обрадовала меня Флора.

— Что-то я не помню, чтобы у нас на борту было, что-то из средств наблюдения или ты имеешь в виду тубу с дронами-разведчиками.

— "Нет. Стратег среди твоих артефактов обнаружил малую сферу разведчика, состоящую из пяти дронов, один из которых управляющий, со встроенным микроИскИном. Стратег сбросил их в сторону гражданской станции, дроны сами найдут подходящий шаттл и на нём спустятся на поверхность планеты. Я буду выполнять роль маяка".

— Артефакт Джоре? — поинтересовался я.

— "Нет, производства Первой империи Галанте, но по нашим технологиям".

Тем временем мы приземлились на небольшой стартовой площадке, посреди искусственного леса — уж очень правильные ряды деревьев и расстояние между ними. К нам сразу же подогнали пассажирскую гравиплатформу и повезли по просеке в глубь леса. Через некоторое время платформа остановилась у роскошного замка, сделанного под старину. Управляющий провёл меня в кабинет хозяина дома.

— Рад нашей встрече, — ко мне направился невысокого роста, сухонький, совершенно седой старичок и пожав мне руку представился, — Карт Лэнс.

— Конт Раш, — я не стал выходить из образа.

— Я очень признателен за всё, что вы сделали для моей семьи и дочери. В знак благодарности примите эту скромную компенсацию, за потраченное время и ресурсы.

На мой счёт "упал" один миллион кредитов.

— Завтра будет официальный приём и мне хотелось бы, чтобы вы на нём присутствовали, — продолжил он. — Прошу ни о чём не беспокоиться, всё необходимое находится в вашей комнате.

Старичок резво взбрыкнул и понёсся к своему рабочему столу.

— "ВНИМАНИЕ! Ментальное направленное воздействие максимального уровня. Предпринимаются необходимые защитные меры", — появилось сообщение от нейрокома и тут же в мою голову впились тысячи, миллионы раскалённых игл.

— "ВНИМАНИЕ"… — какая боль!.. В груди полыхнуло огнём и я падаю в спасительную темноту.

— Что так долго? — будто сквозь вату донёсся голос старика.

— У него какая-то защита, пришлось работать в полную силу, — раздался незнакомый голос.

— Вот и разберись с этим. Как только придёт в себя сразу же прогони его через ментоскоп, заодно сними всю наличность с его счетов. Пришлось ему кое-что перечислить, чтобы расслабился.

— Будет сделано, хозяин!

А дальше меня вырубило окончательно.

Тишина и покой, боль отступила, только в груди что-то жжёт и покалывает. Открываю глаза и почти ничего не меняется — всё та же темнота, только боковым зрением замечаю перемигивание какой-то индикации. Пошевелиться не могу — руки и ноги зафиксированы.

— "Флора"?

— "Я здесь, — раздался хриплый незнакомый голос. — Да не волнуйся ты так — это действительно я. Тебя так приложили, что и мне неплохо досталось".

— "Что произошло"?

— "Не что, а кто… — проскрипела Флора. — Это был псион, Клим. Если бы не твой симбионт и имплант, мы бы уже не разговаривали".

— "Чем это он меня"?

— "Прямое воздействие. Симбионт поглотил основную часть энергии, а имплант подчистил остальное. Удар был такой силы, что у меня выбило половину блоков усиления, не помогла даже твоя естественная ментальная защита, которой я пользуюсь. Сейчас потихонечку восстанавливаюсь".

— "Где мы и почему нет связи"?

— "В подвале. А связи нет из-заглушилки. Вон, в углу комнаты перемигивается".

— "Стратег обещал наблюдение".

— "Слишком быстро всё случилось, не успел он. Думаю, что дроны, где-то уже рядом".

— "Снять наручники сможешь"?

— "Там сплошная механика, но если доберёшься до глушилки, то смогу отключить её".

М-да… и как это сделать? А сделать это необходимо и как можно быстрее, скоро утро… Извиваясь ужом сполз с невысокого настила, на котором лежал и перекатом направился к глушилке. Флора через браслет бытовика напрямую подключилась к ней и мгновенно отключила. Сразу же появилась связь со Стратегом.

— Через двадцать минут дроны будут у вас, — доложил он.

Пришлось немного подождать, а пока решил разобраться с входящим сообщением от Ари Саки, появившегося, как только отключили глушилку. "Перехожу на нелегальное положение. В империи не появляйся. Связи со мной не ищи, найду сам" — коротко и со вкусом. Похоже, неприятности не только у меня.

Внезапно из вентиляционной системы вынырнули два дрона, каждый размером не больше теннисного мячика. Один из них пристроился у меня за спиной и двумя импульсами микрорезака перебил звено наручников, второй повторил эту же операцию на ногах. Ничего, что обхваты наручников остались на руках и ногах, главное — появилась свобода движений. Приподнявшись, обнаружил невдалике от себя столик, на котором аккуратно лежали все мои вещи, изъятые при обыске.

— Что у нас по замку? — поинтересовался я, рассовывая вещи по местам.

— "Стратег работает сейчас над этим, — отозвалась Флора, — но в целом картина уже ясна. Поместье контролируется кластер ИскИнов крейсерского класса девятого поколения, быстрый взлом невозможен. Наши возможности ограничены перехватом системы безопасности данного помещения. Сейчас все датчики систем слежения подвала под нашим контролем. Охрана замка организована по флотским стандартам: на каждом уровне присутствует погонщик и четыре дроидами-охранниками, кроме того, на входе и у апартаментов главы присутствуют дежурные пятёрки охраны. Выход на верхние уровни не рекомендуется. Подвал можно покинуть через аварийный выход".

— Наверняка там нас будут ждать.

— "Через полтора часа здесь будет шаттл оставшийся от Тайгера Шарка. По заверениям Стратега, в режиме скрыта его и в пяти метрах не обнаружить".

— Тогда ждём. Как на счёт включения глушилки?

— "Да, согласна, выключенная глушилка — это слишком подозрительно. Связь со Стратегом сохранится благодаря ретрансляторам на дронах наблюдения".

— Включай глушилку, будем ждать шаттл, ничего другого не остаётся.

Чтобы зря не терять время решил посмотреть, что же там рвануло у меня в груди. Перейдя на энергетическое видение, обнаружил, что мой внутренний источник резко убавился в размерах и, если ранее он был с теннисный мячик, то теперь он уплотнился и стал не больше вишнёвой косточки. Изменился и его цвет: бледно красноватые оттенки исчезли и он засверкал голубовато-стальными всполохами.

— "Твой симбионт начал перестраивать энергетическую систему. В целях защиты носителя, во время воздействия псиона, он резко увеличил поглощение ментальной энергии, что и привело к неконтролируемому преобразованию твоего энергетического источника, — пояснила Флора, вместе со мной разглядывая полыхающую энергоструктуру. — Уже сейчас видно, что его ёмкость увеличилась в разы".

Ладно, с этим разобрались. Пара дронов-разведчиков засели в коридоре ведущим в подвал, теперь визит хозяев не будет для нас неожиданным. Можно было воспользоваться и своими силами, но боюсь, что моё сканирование псион засечёт моментально. Флора как-то умудрилась договориться с моим имплантом и теперь он в пассивном режиме показывал засветки разумных, радиус действия был невелик и как я полагаю виной здесь были капитальные перекрытия здания, но в моём положении радоваться нужно было и этому.

Буквально за полчаса до подлёта шаттла пискнул дрон-разведчик, спрятавшийся в коридоре подвала, и передал картинку ещё крепкого, но уже в годах мужчины, одетого в непонятный балахон с капюшоном. Похоже к нам пожаловал псион. В подтверждение моей догадки на скане от импланта появилась засветка, весьма интенсивная засветка. Бодаться с ним своими мизерными способностями самоубийственный вариант, его надо вырубать сразу и желательно со смертельным исходом. Устроился у двери. Жду. Пискнул второй дрон — псион у двери.

Дверь резко открывается и я со всей дури просаживаю вошедшего в район солнечного сплетения. Псиона с грохотом приложило о дверь, второй удар в кадык моментально вырубил его. Быстро хватаю за ноги и затаскиваю в подвал, закрываю дверь. Вроде бы тихо… Осматриваю псиона, по всем показаниям должен бы уже сдохнуть, но нет — живучий гад! Более того, замечаю, что его состояние стабилизируется: энергия из собственного источника устремилась к повреждённым областям и начался процесс регенерации. Надо что-то с этим делать! Разрываю на его груди одежду и накладываю руки в районе источника. Мысленно представляю, как поглощаю его энергию. Мой симбионт заинтересованно мигнул и вытянул из моих рук энергетические щупы. Через три минуты с псионом было покончено, в нём не осталось и капли энергии. В моей груди чувствовалось жжение. Похоже, я "объелся", вернее не я, а симбионт.

Немного перевёл дух и вновь принялся за псиона. Из оружия на нём отыскался только кинжал, густо усеянный камнями. В принципе, зачем псиону оружие, если он сам ходячая смерть. Отыскался комплект универсальных элементов питания древних. С этим тоже понятно, сам работаю как зарядное устройство. Два банковских чипа и чип с данными завершили мародёрку.

— "Клим, приготовься. Шаттл на подлёте", — предупредила Флора.

— План действий, — поинтересовался я.

— "Активацию аварийного выхода, система безопасности замка зафиксирует моментально. Тебе придётся применить все свои способности добираясь до шаттла. Мы со Стратегом постараемся внести помехи в работу ИскИнов замка, но на многое не рассчитывай, без прямого подключения наши возможности ограничены".

Понятно, уходим в скрыт и на ускорении движемся к шаттлу.

— "Шаттл в восьмидесяти метрах, ближе приземлиться помешали хозяйственные постройки. Приготовься. Три, два, пошёл"!

В стене образовался проём с выходом во двор. Резко стартую и мчусь в сторону подсветки Флоры. Давно я так не выкладывался! Здорово мешали обхваты наручников на ногах. Благополучно добраться до шаттла не удалось. На половине пути услышал грохот за спиной — четыре дроида-охранника выкатились из замка, но открыть огонь они не успели. Передо мной внезапно появились четыре знакомых "Гренадера" и буквально смели огнём охранников. Ещё несколько мгновений и мы уже над поместьем… Пробираюсь в рубку.

— Это не все новости, — "обрадовал" меня Стратег.

— Докладывай!

— Три часа назад на нейросети Вика Кэпа и Клэр Би пришёл приказ о захвате крейсера.

— Почему не доложил сразу? — перебил я его.

— Капитан, вы были без сознания, мной были предприняты определённые меры и обстановка находилась под полным контролем. Я посчитал, что ситуация, в которой оказались вы, более приоритетная и новости о попытке захвата крейсера могут негативно сказаться на решение возникших перед вами задач.

— Продолжай.

— Среди личных вещей экипажа оказался дешифратор десятого поколения по шкале Содружества. Данное оборудование не было опознано из-за того, что на борт было пронесено частями. После получения приказа дешифратор был собран и подключен к внутренней сети с целью взлома управляющего ИскИна.

— И как ты избежал этой участи?

— Весьма сложно взломать виртуальный образ.

— Так ты вместо себя подсунул виртуальный ИскИн?

— Стандартная процедура защиты.

— Как экипаж?

— Все, кроме медика, лояльно отнеслись к смене командования. Абордажники пытаются вскрыть оружейку. Лётный состав помогает Вику Кэпу. В данный момент происходит нейтрализация экипажа.

— Ждал моей эвакуации?

— Так точно! Форсировать события до вашего освобождения не счёл нужным.

— Весь экипаж в карцер. Медика изолировать в её каюте.

— Принято, капитан.

— И это… Благодарю за службу! Всех!

Через час я был на борту Ведуна, набирающего скорость для перехода в гипер. Как только шаттл вылетел из поместья, Стратег связался с диспетчерской службой и потребовал сменить место стоянки под надуманным предлогом безопасности. По пути к гражданской станции крейсер внезапно "потерялся", пристроившись к громадному межсистемному лихтеру уже уходящего в разгон.

— В чём причина нашего бегства? — потребовал отчёт от Стратега, едва появился в рубке.

— В связи с последними событиями вероятность захвата нашего корабля местными силами весьма высока.

— Согласен. Наш курс?

— В империю нам нельзя. Делуссцы и их союзники остановят на границе. Остаётся империя Авар, федерация Нивэй и торговая республика Минматар. Методом исключения пришёл к заключению, что лучшего варианта, чем посещение федерации у нас нет.

— Как будем добираться? Порталами?

— Быстро вычислят, лучше своим ходом.

С текучкой более-менее разобрались, настало время экипажа. Заскочил по ходу к Боцману, чтобы он избавил меня от побрякушек и прямиком направился в карцер. У клетки с раздетыми до нижнего белья "повстанцами" дежурила пара "Рекрутов". М-да… зрелище не из приятных. Вот, что им не хватало? Почему они с такой лёгкостью предали меня?

Кан и Марк равнодушно поглядывали на меня, Риг Тан прятал глаза, Клэр — отвернулась, только Вик с вызовом уставился на меня.

— Почему? — спросил я у него.

— Я получил приказ! Я присягал императору и Аратану!

— Которые тебя бросили, как только дело коснулось лечения.

— Как ты смеешь, щенок, судить меня!? Тебя ещё и в проекте не было, когда я защищал империю от врагов и предателей!

— Смею, Вик, смею! Это я дал тебе новую жизнь, это я вернул тебе молодость, я дал тебе шанс начать всё с начала. И что получил в ответ? Я не требую уважения, его действительно надо заслужить, но хотя бы благодарности достоин? Или нож в спину это всё, что я заслужил?

Вик Кэп с ненавистью посмотрел на меня. Волна ярости и некоторого замешательства накрыла меня. Вик так и не понял, где допустил ошибку.

— Клэр? — обратился я к абордажнице.

— Я получила приказ и обязана была его выполнить, — Клэр пыталась спрятаться за спиной Рига, чтобы не особо отсвечивать своими формами. Чувство не выполненного долга смешалось со смущением.

— Риг?

Бывший капитан опустил взгляд и промолчал. Ригу было стыдно. Стыдно, что смалодушничал и пошёл на поводу Вика и Клэр. А ещё он переживал… за Джин переживал.

Я повернулся к Кану и Марку — ни грамма смущения и угрызения совести, полное безразличие.

— Мы выполняли приказания своего непосредственного командира, — за всех ответил Марк.

Здесь всё понятно, осталось только поговорить с Джин. Пригласил её в кают-компанию, жутко захотелось есть.

— Что произошло, Джин? — поинтересовался я у неё, расправляясь со своим заказом.

— Я не понимаю, Клим. Они почему-то решили, что ты слишком юн для командования этим кораблём.

— Почему ты не с ними?

— Я никому ничего не должна, и моя служба закончилась в тот момент, когда меня бросили в этот пансион для престарелых вояк. По крайней мере, я так для себя решила. А вот к тебе у меня образовался должок и было бы верхом бесчестия отплатить тебе предательством.

Ну вот, хоть один человек реагирует адекватно.

— У меня к тебе претензий нет.

— Клим, что с ними будет? — Джин что-то нервно теребила в руках.

— Тебя интересует судьба Рига Тана?

— Да, — едва слышно ответила Джин, — и Клэр Би. Они хорошие люди, Клим.

— Беда этих "хороших" людей в том, что они не определились кому они служат. Мало того, что они нарушили контракт, который сами же подписали, так они ещё попытались сыграть против меня, а это уже предательство. Что делают с предателями, Джин?

— Можно я поговорю с Ригом и Клэр?

Я внимательно посмотрел на Джин. Тоска, предчувствие утраты, любовь…

— Всё так серьёзно?

— Сама не ожидала такого…

— А он?

— Мужчина не должен показывать своих чувств, но я вижу, что он неравнодушен ко мне.

Интересно, где же это в Содружестве мужчина должен изображать из себя бесчувственного болвана?

— Хорошо, можешь поговорить с ним. Но имей в виду, Ригу придётся ответить за свой выбор и говорю совершенно откровенно, ему это точно не понравится. С Клэр разговаривать запрещаю — она осознано пошла на предательство. Жди здесь, сейчас его приведут. После разговора с ним свяжись со мной.

Уже в рубке отдал приказ Тактику, чтобы он привёл Рига в кают-компанию, предварительно отдав ему личные вещи. Пора разобраться с подарками "повстанцев".

— Что там с дешифратором, — поинтересовался я у Стратега.

— Дальнейшее развитие модели "Хакер 8ФД". Физически представлен в виде внутренних блоков без корпуса с универсальным коммуникатором для подключения ко внутренним сетям.

— Возможно сопряжение начинки с корпусом нашего дешифратора?

— Вполне.

— Боцман, займись этим.

— Принято, капитан.

— Что-то ещё интересное есть?

— Мелочи, капитан. Оружие и личные вещи, — продолжил Стратег.

— Оружие реквизировать, личные вещи не трогать.

Я достал трофеи доставшиеся от псиона.

— Что скажешь на счёт этого?..

Глава 11

История создания Содружества неразрывно связана с теми, кто первым начал осваивать эти космические просторы. Из донесшихся до нас отрывочных знаний Древних можно утверждать, что первыми были Предтечи. Как они выглядели, откуда пришли и куда сгинули нам неизвестно. Древние находили лишь руины грандиозных строений и никаких подсказок об их творцах так и не было найдено. Древние делились на две родственные цивилизации: одни были созидателями, другие — карающим мечом. Одни сеяли жизнь во Вселенной, другие — уничтожали её. Надо отдать должное тем, кто отвечал за зачистку неудачных экспериментов — тех, кто в результате эволюции достигал определённых высот, не трогали, им давали шанс развиваться дальше. Там, где новые цивилизации начинали проявляли свою самостоятельность Древних уже не было — они уходили, оставляя всё ими созданное в наследство своим творениям. Так появились Джоре. Но что-то пошло не так и империя Джоре погибла в пучине гражданских войн. Выжили лишь их ученики — аграфы, которые попытались сплотить вокруг себя жалкие останки былой империи. Но и Галанте было суждено пасть в битве со злейшими врагами всего живого — не гуманоидной расой архов. Первая империя Галанте пала и на её руинах аграфы пытались построить Вторую, но в силу глубочайшего упадка этого не удалось. Второе нашествие архов, пусть и не столь глобальное как Первое, окончательно похоронило планы возрождения империи. Лишь спустя несколько столетий Забвения появились Центральные Миры во главе с федерацией Галанте и Объединённое Содружество других миров на месте Великой империи Джоре.

Отрывок статьи для детей "История Содружества" (Галапедия)

— Кинжал явно ритуальный. В нём какая-то нехорошая энергетика. Больше по нему ничего сказать не могу. А набор артефактов довольно интересный!

— Что там интересного — шесть элементов питания.

— Не совсем так. Элемент питания там всего один, а остальное: парный комплект лёгкого скафа флотского десанта и два парных миниИскИна, всё нашего производства. Кстати, все полностью заряжены.

Я посмотрел на артефакты — все одного вида и размера (выглядят как наши пальчиковые батарейки). И как он в них разбирается? Ё-моё!.. Опять туплю, у меня же нейроком! В голове сразу же возникла схема разбора и активации артефактов. Взял в руки "батарейку" лёгкого скафа и слегка скрутил, пытаясь разделить на две части. Через мгновение в руках оказались две половинки. Отложив одну, активировал вторую. Половинка "батарейки" стала превращаться в ртутного вида массу, которая моментально расползлась по моему телу, постепенно принимая вид надетого на мне комбеза.

— Скаф может принимать любой вид и цвет, — пояснил Стратег. — Разрешите, капитан?

Я машинально кивнул, не понимая, что ему надо. Передо мной возникла зеркальная поверхность, в которой отразилось моё изображение в форме капитана второго ранга ВКС империи Джоре. М-да… внушает…

— Помимо своей основной функции скаф способен защитить носителя от поражающих факторов лёгкого оружия любого типа. В настройках скафа есть опции маскировки.

Я скосил глаза на панель нейросети и раскрыл интерфейс, на "рабочем столе" появился новый значок в виде скафа. Понятно, с этим разберёмся немного позже. Вернул скафу вид моего комбеза.

— Что на счёт миниИскИнов.

— Самая ценная находка из всего, что нам досталось. Эти ИскИны отлично подходят для установки на дроны-истребители. После этого каждый из них с лёгкостью сможет управлять десятком дронов. Управление через миниИскИны гораздо эффективнее и не так затратно в плане использования наших ресурсов. Жаль, что у нас их только четыре… Эх! Был бы у нас малый промышленный 3D-принтер нашего производства, организовали серийное производство… — размечтался Стратег.

— Ты мне объясни другое, — прервал я его, — почему псион не смог активировать эти артефакты?

— Мало быть псионом, нужно ещё хоть немного разбираться в технике и оборудовании империи Джоре. Псион попросту не знал, что у него в руках и пытался активировать артефакты обычным путём. В данном случае это не сработало по причине наличия парного оборудования. Артефакты просто не понимали к кому из них относится команда активации.

Мигнуло входящее сообщение. Джин переговорила с Ригом и просила о встрече. С чипами придётся разбираться позже, а сейчас надо узнать до чего они там договорились…

— Капитан! — решительно начал Риг, едва увидев меня. — Я осознал свою ошибку. Прошу дать мне ещё один шанс. Согласен на любое наказание.

— Ты понимаешь о чём просишь? Сейчас у тебя ещё есть возможность уйти. Уже завтра этой возможности у тебя не будет.

Джин подошла к Ригу и встав рядом с ним подвела итог:

— Мы так решили, капитан! Родственников и близких у нас не осталось, друзей, как оказалось тоже. Ты дал нам возможность начать всё с начала, а это дорого стоит! Долг платежом красен!

М-да… у них здесь и поговорки похожие на наши есть!

— Если вас смущают потраченные на восстановление деньги, то я готов под протокол простить ваш долг.

— Капитан, ты от нас избавиться хочешь или мы тебе не нужны? — Риг внимательно посмотрел на меня.

— Дело не в этом. Я хочу, чтобы вы осознали всю серьёзность ситуации, если вы остаётесь, то до самого конца, отпустить я вас уже не смогу.

Риг и Джин переглянулись.

— Это даже интересно, капитан! — улыбнулась Джин. — В глаза смерти мы уже заглядывали, а некоторые и не раз, понятно, что ничего хорошего там нет, но вот от чего ты так упорно нас хочешь уберечь?

— Как я понимаю это ваше последнее слово?

Джин и Риг решительно кивнули.

— Господа офицеры!

В кают-компании появились аватары ИскИнов, все в форме имперских ВКС Джоре.

— Знакомьтесь! Стратег — мой заместитель и по совместительству первый пилот. Тактик — специалист по системам обнаружения, разведки и вооружению. Боцман — командир технической и инженерной части корабля. Флора — мой секретарь и специалист в области разведки и диверсиям.

Чтобы не выделяться, перевёл скаф в режим отображения формы.

— Теперь вы понимаете, о чём вас предупреждал?

Вид у Рига и Джин был не просто ошарашенный, он больше напоминал наших анимешек. Риг первым пришёл в себя.

— Капитан!? Это ИскИны?

Надо сказать, что создание зрительных образов для ИскИнов в Содружестве вполне рядовое явление: энергоёмкое, затратное, но довольно часто применяемое. Главным отличием от технологий Содружества в нашем случае являлось то, что на трёхмерное изображение накладывались силовые поля и аватары могли вполне реально работать с материальными объектами. Это и смутило Рига, когда он увидел, как Флора непринуждённо передаёт мне чашечку с куафе из пищевого синтезатора.

— Джоре! — очнулась Джин. — А я всё голову ломаю, откуда такие (!) технологии по восстановлению и омоложению!

— Да, вы правы — это осколки былой могущественной империи и я её единственный представитель. Пока единственный. Главной нашей целью является поиск артефактов ушедшей цивилизации. Ну и не будем забывать о себе любимых — надо найти место, где бы мы могли спокойно жить и развиваться.

— Нам этого не позволят, если узнают об этом, — Риг кивнул в сторону ИскИнов.

— Об этом вас и предупреждали, — откликнулся Стратег.

— Я готова рискнуть, — у Джин, что называется "загорелись" глаза. — За последнюю декаду я узнала гораздо больше, чем за десять лет жизни.

Риг кивнул, соглашаясь с подругой.

— От своих слов не отказываюсь.

— Пожалуй на этом и закончим, — подвёл я итог, — все свободны, а вас Риг Тан, попрошу остаться.

Кают-компания вмиг опустела. Заказав себе ещё одну чашечку бодрящего напитка, внимательно посмотрел на Рига. Тот будто, что-то почувствовав, напрягся и уставился на меня.

— Правильная реакция! — усмехнулся я. — Поговорим о наказании.

Бывший капитан угрюмо кивнул.

— Ты согласен со мной, что большинство экипажа нарушило контракт?

— Да, это так.

— Я всем предоставил шанс, но им предпочла воспользоваться только Джин. Имею ли я право на компенсацию финансовых потерь?

— Да.

— Как поступали с предателями на боевом корабле?

Риг сжал зубы.

— Смерть!

— Полностью с тобой согласен, но я всё же им оставлю ещё один шанс, в честь былых заслуг перед империей. Твоя задача уложить всех в медкапсулы. Джин снимет нейросети и импланты, сотрёт им память с момента нашей первой встречи. Как только отыщется подходящая планета, ты на боте доставишь их на поверхность. Это всё, что я могу для них сделать.

Риг молча кивнул, соглашаясь со мной.

Вернувшись в рубку, стал "пытать" Стратега.

— Не верю, что твой выбор республики Минматар мотивирован только нашей безопасностью!

— Вы правы, капитан! У торговцев находится самый древний в Содружестве портал. Было бы не плохо снять историю работы гиперврат, но решать вам, если есть более важные задачи — мы готовы к их решению.

— Подробней!

— Как известно, порталы создали Древние. Джоре они достались по наследству. После того как империя уничтожила сама себя, всё это наследство перешло аграфам. В Содружестве далеко не всем удалось наладить отношения с империей Галанте, и в связи с этим стали возникать проблемы с обслуживанием порталов. Галанте не устраивала возможная перспектива оказаться в блокаде — Центральные Миры оказались в самой сердцевине Содружества. Аграфы предложили торговцам взяться за обслуживание порталов в Содружестве, те не отказались. С тех пор между торговцами и аграфами мир и дружба, а порталы в Содружестве работают в полном объёме. Что касается самих врат, то здесь всё гораздо сложней. От Джоре аграфам достались лишь технологии обслуживания, как устроены сами порталы никто толком не знает. Даже Джоре пасовали перед технологиями Древних. Здорово помогли несколько сохранившихся 3D-принтеров, перепрофилированных Джоре для обслуживания порталов. Наш интерес заключается в том, чтобы снять всю историю использования портала с координатами отправлений и прибытия. Вполне возможно, что отыщутся системы, в которых есть или были неучтённые порталы.

— А аграфы до этого не додумались?

— Они эксплуатанты, а мы имеем права администраторов.

Выходит, аграфы имеют возможности только по текущей эксплуатации, настройки порталов им недоступны. Интересно!..

— Нас не засекут?

— То, что портал будет работать в нестандартном режиме, заметят однозначно, а на счёт нас, не думаю. Будем работать через чужие аккаунты.

Утро началось с разминки. Риг внимательно наблюдал за моими выкрутасами и порой на его лице отображалось удивление и неподдельный интерес.

— Это где же такому учат? — поинтересовался он, разглядывая мои клинки.

— Во Фронтире можно и не этому научиться. У десантников, вроде бы, тоже что-то есть в базах по холодному оружию.

— Есть, — согласился со мной Риг, — но в минимуме, да и рассчитана база только на владение десантным ножом. Техника работы с клинками сохранилась только у личной гвардии императора.

В глазах Рига стоял немой вопрос.

— Уговорил, спрашивай.

— Капитан, вы действительно Джоре?

— М-да… если ты о генетическом соответствии, то — да.

— Если об этом узнают в Галанте, то к вам выстроится очередь из аграфок. У них индекс соответствия выше 96 процентов уже жуткая редкость. Родить от вас ребёнка почтут за честь.

— Или разберут по винтикам, где-нибудь в секретной лаборатории.

— И это может быть, — усмехнулся Риг. — Аграфы они такие, привыкли быть первыми…

После завтрака пришло время разобраться с чипами. С двух банковских удалось скинуть на мой личный счёт полтора миллиона кредитов. А вот информация на третьем чипе оказалась весьма занятной.

Операция по похищению жены Курта Лэнса министра федерации Амерон была спланирована службой безопасности одного, довольно значительного, аварского клана. Идея всей затеи была проста — сломать министра кадрами пыток и издевательств над близкими и потихонечку начать его "доить", благо закрома Амерона были явно жирнее аварской действительности. Сломать министра удалось довольно быстро, любил он свою жену и сына, но тут вмешался его отец. Громкий скандал ему был не нужен и он решил снять сына с "крючка" аварцев, воспользовавшись старыми связями, в частности, с одним из высокопоставленных сотрудников СБ Аратана. Тот быстро вычислил, где находятся заложники и подключил к операции одного из своих оперативников, которому удалось их выкрасть. К этому времени ситуация резко изменилась. Аварцы со своим нажимом явно перемудрили и кадры с насилием над женой министра сработали в обратную сторону. Теперь даже сам Курт Лэнс осознал, что проще "похоронить" жену и ребёнка, чем жить с таким грузом дальше. Оперативник и его команда становились ненужными свидетелями. СБшник Аратана быстро сориентировался и сдал операцию ничего не знавшему Ари Саке. Транспорт оперативника зачистили аварцы, Тайгера Шарка — псион отца министра. Такого разгрома Ари Саке не простили и выписали приказ о его задержании, но он успел скрыться. А жену министра всё же похоронили — от неизлечимой болезни, как было указано в некрологе.

Выслал данную информацию Ари Саке — может пригодится. А вот с семейкой Лэнсов, при случае, надо будет поквитаться.

Наш эксперимент с подключением к порталу полностью удался. Чтобы нас не связали с нештатным поведением портала мы два дня отдыхали на торговой станции. Риг и Джин не знали истинной цели нашего нахождения в системе, объяснение о поиске подходящей для нас работы вполне удовлетворил их и они полностью погрузились в подзабытую суету беззаботного отдыха. Стратег со своей бандой в это время подбирал ключики к вратам. Оказалось, что древние программные установки вполне рабочие и портал легко отзывался на наши запросы.

Процесс скачивания истории работы портала решили совместить с разгоном. Данная система являлась крупнейшей торгово-транспортной системой в регионе и уход в гипер обычным путём был обыденным делом. Как только Стратег подключился к порталу в системе была объявлена тревога и все прыжки с использованием портала были отменены. Мы едва успели нырнуть в гипер, перед тем как систему закрыли окончательно.

Вынырнули мы в одной из приграничных систем с Арваром, благо до границы было недалеко. Ещё в гипере Стратег поменял идентификатор корабля на данные яхты которую я продал пиирцам, те наверняка их уже переоформили. Пройдя пограничный контроль, отправились в одну из малонаселённых систем, там точно нас никто искать не будет. По словам Стратега скачанная информация с портала оказалась весьма интересной и нам нужно время, чтобы в ней разобраться.

Команда ИскИнов смогла выявить четыре системы, в которых ранее были установлены порталы. Это "ранее" было времён империи Джоре и вполне вероятно, что гиперврата уже давно уничтожены, так как отзыва от них нет уже несколько тысячелетий. Сам факт обнаружения неизвестных в Содружестве врат весьма радует. Дело в том, что освоение "дорог Древних", как их здесь называют, происходило практическим путём. Прыгали по последним сохранившимся координатам в системе управления порталом и таким образом создавали банк данных сохранившихся врат. Получить доступ к истории использования аграфы так и не смогли.

Кроме этих четырёх координат, удалось зафиксировать слабый отклик портала, расположенного где-то далеко во Фронтире. Что это значит Стратег не знал, предположил только, что портал в не совсем рабочем состоянии. Все остальные четыре портала находились на территории нынешнего Содружества. Два из них были неподалёку, что и не удивительно — Аварская империя самая обширная в Содружестве. Вот с них и решили начать.

Судя по координатам системы были заброшенные и малоизученные. В первой ничего интересного не нашлось — сплошные астероидные поля на местах былых планет, рай для шахтёров, но судя по их отсутствию на лицо проблемы с наличием полезных руд. Второй системой оказалась уже известная мне вотчина пиратского клана. Тогда я не рискнул сунуться в систему, на этот раз у меня имелись возможности сделать это.

Флора покопалась в информационном пространстве и выдала справку: "Пиратский клан "Шершень" базируется в необитаемой системе Гаус-1763. Имеющиеся девять планет класса "Н" (пустынные миры с бесплодной поверхностью) не заселены и не освоены. Местом базирования клана является линкор аварской постройки четвёртого поколения. В составе клана числится лёгкий носитель (переделка из среднего транспорта пятого поколения), четыре тяжёлых крейсера шестого поколения, восемь лёгких 5-го и 6-го поколений, десяток эсминцев 4-6-го поколений и до двух десятков фрегатов 4-5-го поколений и несколько вооружённых транспортов различного назначения. По своему составу является кланом средней руки. Основными средствами дохода клана является пиратство в приграничных областях и шахтёрская деятельность".

— Хотелось бы услышать ваше мнение по проникновению в пиратскую систему и нашим действиям в ней, — начал я наше совещание.

На этот раз в нём принимал участие и Гир Тан, как офицер будущей десантной группы.

— А на сколько целесообразно подвергать себя неоправданному риску? — поинтересовался Стратег. — Судя по состоянию пиратского клана ничего интересного из наследия древних они не находили.

— Да, состояние клана действительно не лучшее, — согласился я с ним, — но это не значит, что в системе ничего нет. Вполне возможно, что пираты с их уровнем техники просто не смогли, что-либо обнаружить.

— Согласен с мнением капитана, — поддержал меня Тактик. — С техникой шестого поколения поиск артефактов весьма поверхностен и если в системе успели что-либо спрятать, то вполне вероятно, что оно там до сих пор.

— Что у нас по самой системе, организации её обороны? — перевёл я обсуждение в более практичное русло.

— Информации мало, — начала доклад Тактик, — но проанализировав данные по другим домашним системам пиратских кланов можно предположить, что тактика и стратегия обороны строится примерно по одной и той же схеме с небольшими вариациями в зависимости от состояния самой системы. Окно выхода из гипера блокируется подвижными минными полями. При наличии астероидных полей в них организовано дежурство соединений боевых кораблей малого класса. Основным средством защиты интересующей нас системы является устаревший линкор четвёртого поколения. В данной ситуации это идеальная орудийная платформа с весьма неплохой защитой, по меркам Содружества конечно. Средствами охранения линкора являются эсминцы. Крейсера представляют собой подвижное соединение, блокирующее манёвры вероятного противника. В свете вышеизложенного наше нахождение в системе возможно только при использовании средств активной маскировки. Прямое противостояние категорически не рекомендуется. При планировании наших дальнейших действий надо учитывать, что от трети до половины корабельного состава клана периодически задействованы в текущих операциях в приграничье.

По всему выходило, что орешек нам не по зубам, но вот внутреннее ощущение было обратным, более того, меня почему-то тянуло в эту систему. Иррациональность этого влечения для меня была необъяснима и больше походило на предчувствие. В ходе дальнейшего обсуждения нам удалось решить проблему попадания в пиратскую систему, осталось лишь осуществить нашу задумку.

Ещё в прошлый раз я заметил, что пираты контролируют сопредельные системы, вот и в этот раз, через четыре часа после нашего появления в систему вошли силы контроля: лёгкий крейсер и эсминец. К этому моменту мы были в полной боевой готовности. Первым из гипера выпал эсминец, его сразу же атаковал десяток дронов-истребителей. Пользуясь тем, что силовые щиты ещё не вышли полностью на рабочий режим, дроны посшибали с его корпуса всё оборудование и вооружение. В корпусе появились пробоины и эсминец "запарил". Дронам удалось перебить несколько линий основных энергошин и силовые щиты, так и не выйдя на рабочий режим, полностью отключились. Эсминец вышел из боя. Четыре дрона мы потеряли.

Тем временем появился крейсер пиратов. Он мне был не нужен, а потому по нему отстрелялись главным калибром. Хватило одного спаренного залпа. Прямое попадание в реакторный отсек вмиг испепелило большую часть корпуса пирата. Настало время окончательно разобраться с эсминцем. Риг с двумя дроидами-абордажниками был уже в десантном боте и ждал моей команды. Бот под управлением Тактика доставил группу зачистки на борт эсминца. Сама зачистка много времени не заняла, из восьми членов экипажа эсминца к моменту прибытия Гира в живых оставалось пять человек, трое из них были в рубке. Риг смерчем пронёсся по коридорам эсминца и не сбавляя темпа пробился в рубку. Пираты сдаваться не хотели и были уничтожены абордажниками.

Стратег и его команда приступили к взлому ИскИна эсминца, а Риг занялся "осмотром" эсминца. Вскоре получил доклад от Стратега:

— ИскИн взят под полный контроль. Корабль пиратов получил значительные повреждения, к самостоятельному полёту не готов. Для приведения эсминца в более-менее приемлемое состояние потребуется пять часов, необходима поддержка техническими средствами, штатные ремонтные мощности весьма ограничены в своих возможностях.

— Боцман! Поднимай своих бойцов и начинай восстановление эсминца. Особо не усердствуй, ограничься ремонтом энерголиний и двигательной установки, — отдал я приказ. — Остальное пусть берёт на себя ИскИн эсминца со своим штатным ремкомплексом.

Через пять с небольшим часов мы ушли в разгон. Эсминец пиратов был закреплён под днищем моего крейсера на специальных транспортных узлах. Риг к этому времени успел тщательно обшманать наш приз и прихватить с собой тушки пиратов. Чего зря нейросетям пропадать? Уходили в гипер долго, сказывалась масса эсминца.

— Три, два, один — выход из гипера, — доложил Стратег. — Запрос диспетчера с линкора.

— Идентификатор пирата в эфир, расцепка с эсминцем. Форсаж пирату, — отдаю я приказы.

— Приказ застопорить ход. В системе объявлена тревога. Начали поступать запросы из астероидного пояса, — комментировал обстановку Стратег.

— Накачка системы маскировки. Подрыв эсминца!

Разогнанный реактор рванул во всю мощь. Мы затерялись на фоне яркой вспышки, а через несколько мгновений вообще исчезли из видимого спектра. Это и был мой план — прикрываясь пиратом войти в систему.

Переполох поднялся знатный. От линкора стартанула пара эсминцев, с астероидного пояса вынырнуло звено фрегатов. Теперь пиратам есть над чем поломать голову, но думаю это ненадолго, по останкам эсминца довольно легко определить, что он недавно побывал в бою. Интересно, что они предпримут?

— В системе отсутствует средний носитель, четыре тяжёлых и три лёгких крейсера, четыре эсминца, — доложил Тактик.

— Обнаружена база шахтёров — сцепка из трёх средних транспортов третьего поколения. Расположена на краю системы, рядом с астероидным поясом, — добавил Стратег.

— Движемся к базе шахтёров, — принял я решение, там нас будут искать в последнюю очередь. — Возможности по взлому ИскИнов линкора и у шахтёров?

— По шахтёрам: ИскИн пятого поколения гражданского класса, на полное подчинение необходимо два часа и это с учётом взлома двух вспомогательных производственных ИскИнов четвёртого поколения. На полное подчинение линкора необходимы сутки.

Ничего, мы не торопимся, можем и подождать немного.

Глава 12

Аварский сектор Фронтира самый значительный из всех освоенных пространств за пределами Содружества. Национальный состав аварского сектора куда разнообразнее, чем в метрополии — разумные с не традиционным чёрным цветом кожи здесь не редкость. В состав родовых кланов могут входить разумные различных рас. Отличительной особенностью аварского Фронтира является довольно значительная плотность населения, этим же объясняется относительная изученность данного сектора космического пространства. Ещё одной особенностью сектора является наличие артефакты древних. Наследие Джоре и Первой империи Галанте здесь находят гораздо чаще, чем в других секторах Фронтира. Экономическая составляющая аварского сектора слаба и ограничена в основном производством пищевых и медицинских картриджей, а также рудными ресурсами астероидных полей. В силу клановой раздробленности централизованного управления в данном секторе нет, что порождает беззаконие и пиратство. Номинальный порядок поддерживается имперскими силами ВКС при содействии местных кланов.

Выборка из статьи "Аварский Фронтир" (Галапедия)

Как Стратег и обещал, через два часа база шахтёров была под полным контролем. В принципе, особой надобности в этом не было, но теперь мы в полной уверенности, что система наблюдения и безопасности шахтёра не "стукнет" на нас, если ей удастся нечаянно нас обнаружить. Кроме того, мы получили доступ к запасам шахтёров, что было весьма кстати — 3D-принтер отличался завидным аппетитом. Стратег организовал поточную линию, приспособив шаттл от СБшников для перевозки концентрированных металлических смесей со складов перерабатывающей фабрики шахтёров.

Через сутки "сдался" ИскИн линкора. Первым делом поинтересовались, что пираты нарыли в обломках взорванного эсминца. Мнений было много, но официальной версией признали боевое повреждение реакторного отсека в ходе боестолкновения в соседней системе. На разведку был выслан ещё один эсминец и его прибытие ожидали с минуты на минуту.

По артефактам подозрения Стратега полностью оправдались — ничего интересного в системе пираты не нашли. К нашему большому удивлению в недрах флагманского ИскИна удалось обнаружить довольно качественную карту местной системы и судя по ней, ничего нам здесь не светит. "Обрадованный" этой новостью отдал команду собираться в обратную дорогу. Уже находясь в рубке, получил сообщение от Стратега — в одном из грузовых трюмов линкора он обнаружил яхту, которую я недавно продал пиирцам. Два дня назад, основательно побитую в бою, её притащили на транспорте. Из экипажа уцелело всего двое и все они сейчас находились в медкапсулах. В груди что-то шевельнулось. Алия Тай?..

Пришлось срочно созывать совет. Стратег и Тактик были категорично против моей вылазки на линкор. Флора поддержала старшие ИскИны, но заметила, что таковая возможность имеется и она вполне реальна. Риг однозначно поддержал меня.

— Риг, — обратился я к десантнику, — насколько я понимаю, абордаж — это несколько не по твоему профилю. Откуда такая уверенность в успехе?

— Да, ты прав капитан — десантники больше привыкли работать в открытом пространстве, но cпецифика службы во флоте всё же даёт о себе знать. Мне не однократно приходилось выполнять задания, так или иначе связанные с абордажными действиями. Флотский десант более универсален, по сравнению с планетарными войсками.

— У тебя есть определённые предложения?

— Да тут особо и предлагать нечего. Швартуемся у аварийного или технического выхода. ИскИны обеспечивают нам свободный проход. Для страховки ты капитан будешь изображать пленного, а я конвоира. По пути прихватываем парочку техдронов и те тащат медкапсулы к шаттлу.

— Как-то у тебя всё просто выходит…

— А что не так? ИскИн линкора под контролем? Вот он нам и обеспечит безопасность, если, конечно, не нарвёмся на толпу пиратов.

— Вот именно! — встрепенулся Стратег. — У нас нет стопроцентной гарантии успеха! На борту линкора полторы тысячи пиратов — за каждым не уследишь!

— А нам и не нужно следить за каждым, — поддержал я Рига, — достаточно контролировать наш маршрут, а для этого нужно мобилизовать местных дроидов-абордажников.

В общем мы договорились. Стратег попросил пару часов для проработки и подготовки операции. Мы воспользовались суетой, связанной с прибытием в систему эсминца-разведчика. Шаттл от СБшников десятого поколения оказался крепким орешком для линкора. Стратег, контролировавший работу пиратского ИскИна, не заметил даже признаков нашего обнаружения. Стыковка с одним из аварийных шлюзов прошла без заминки.

Шли, как и договаривались — я впереди с руками за спиной и чуть позади Гир, поигрывая бластером для моего "устрашения". Скорее для большего собственного спокойствия периодически производил сканирование ближайшего пространства. Пока всё было спокойно. Нам предстояло спуститься на четыре уровня и накрутить пешим ходом примерно с километр. Можно было воспользоваться местной транспортной системой, но вот контролировать её было в разы сложнее, а перекрывать было бы слишком опасно.

Местные виды не впечатляли, от слова совсем. Загадили корабль пираты. При штатной численности экипажа в пять сотен человек, пираты увеличили его в три раза, превратив боевой корабль в проходной двор. Именно из-за этого была велика вероятность столкнуться с кем-нибудь при спуске на нижние уровни.

До нужной наммедсекции удалось добраться без происшествий. По пути к нам присоединилась четвёрка древних дроидов-абордажников "Рекрут 4ФМ" и парочка ремонтных дроидов "Техник 5КМ". С наличием дроидов у пиратов были явные проблемы, а их состояние не выдерживало никакой критики. Даже визуально можно определить последнюю степень изношенности штатной техники.

— Внутри секции два медика, — предупредил Стратег.

Риг отодвинул меня от дверного проёма, оружие на изготовку.

— Открывай! — скомандовал он.

Шаг вперёд и два почти слитных щелчка бластера.

— Чисто! — донеслось до меня.

Быстро захожу, двери сразу же закрываются. Ремонтные дроиды направились к одной из капсул, два абордажника остались у входа, а другие два исчезли в подсобном помещении.

— "Там медицинские эвакуаторы и блоки резервного питания для медкапсул", — пояснила Флора.

Риг рассматривал трупы медтехников.

— Рабы! — выдал он своё заключение и посмотрев на меня продолжил. — Если бы я их не убрал, то через пять минут здесь был дежурный наряд. У них закладки на такие случаи.

Техдроиды к этому времени уже успели скрутить одну медкапсулу и установить её на гравитележку. Сквозь полупрозрачную крышку капсулы виднеется женский силуэт, погружённый в медицинский восстанавливающий гель.

— "Да, это она, — подтвердила мою догадку Флора. — Множественные проникающие ранения. Её состояние стабильно, но восстановление идёт медленными темпами. Капсула четвёртого поколения и это предел её возможностей. У нас уже через сутки она встанет на ноги".

— "Кто второй"? — поинтересовался я.

— "Её брат — Ким Тай. По отклику нейросети — пилот малых кораблей".

Обратный путь не заладился с самого начала. С коротким перерывом по времени вышли из строя два абордажника. Два оставшихся пришлось отдать Ригу, так как его направление считалось наиболее опасным. Мне пришлось прикрывать наш тыл, два ремдроида волокли гравитележки с медкапсулами. Стратег старался не допустить встреч с местным населением, ставя заслоны из дроидов, но большинству пиратов, давно забывших, что такое дисциплина было на всё глубоко наплевать и отсутствие свободного прохода по нашему маршруту лишь раззадоривало их. При очередном сканировании я обнаружил, что вызванная нами лифтовая площадка полна пиратами.

— "Дежурная смена в рубке обнаружила расхождение показаний ИскИна с докладами по уровням корабля. К вам выслана караульная группа для выяснения обстановки, — предупредила Флора. — Это не всё, Клим. За нами тоже пираты — просочились по техническим проходам".

Сбросил информацию Ригу.

— Будем пробиваться, — кивнул он.

— У нас на хвосте гости. Меня не ждать.

Вернувшись немного назад, свернул за угол и активировал скаф древних, сразу же переведя его в режим маскировки. В этот момент в проходе что-то загрохотало, выглянул из-за угла — два абордажника в упор расстреливали пиратов на спустившейся платформе.

— Стратег, делай что хочешь, но обеспечь Ригу безопасный проход. Подтягивай всех дронов, отсекай пиратов, огонь открывать без предупреждения, по ситуации.

— Пираты производят перезагрузку ИскИна, после этого мы на некоторое время потеряем контроль над ним, пока вновь не взломаем, — предупредил он.

— Сколько у нас времени?

— Не больше 10–15 минут. Пираты уже объявили боевую тревогу.

По линкору взревели базеры. Сканирую пространство — пиратов явно прибавилось и они буквально в десятке метров от меня. Выхватываю пару плазменных гранат и бросаю их в соседний коридор. Краем глаза замечаю, что Риг уже загрузился на платформу и поднимается вверх. Две мощные вспышки грохнули почти одновременно. Выскакиваю и открываю огонь из двух бластеров. Выживших после гранат было не много. М-да… не зря Риг так тщательно выбирал оружие для нас.

Сквозь рёв базеров прорываются звуки интенсивной стрельбы, похоже, Стратег всерьёз взялся за пиратов. Возвращаюсь на лифтовую площадку и прыгаю в индивидуальную кабинку, через несколько мгновений я на нужном уровне. Рига уже не видно. На ходу сканирую пространство. Замечаю "хвост" процессии десантника и группу пиратов, движущуюся параллельно нам по соседнему проходу, метров через двадцать будет развилка и мне там надо быть первым, прибавляю ходу. Едва успеваю. Две гранаты перевожу в режим мин и прикрепляю на стенах прохода, через несколько секунд они исчезают из видимости, сливаясь с фактурой поверхности.

— "Риг у шаттла", — проинформировала Флора.

Пора его догонять! На середине пути, сзади конкретно грохнуло, а ещё через мгновение в мою спину прилетело, что-то обжигающее. Скаф несколько раз "мигнул", выводя меня из режима скрыта и перезагрузившись вновь ушёл в режим маскировки.

— "Плазменный разряд малой мощности", — пояснила Флора.

На ходу перевожу бластеры на максимальный режим и резко прижавшись к стене открываю огонь по появившимся из-за угла пиратам. Успел сделать только по пять выстрелов — элементы питания полностью разрядились. Позади меня маленький Армагедон — море огня и тучи дыма. Внезапно сработала система пожарной безопасности и всё заволокло белой взвесью. Пользуясь моментом, догоняю Рига, который уже почти загрузился. В шаттл захожу последним и сразу же выхожу из скрыта. Риг с удивлением смотрит на меня, но вопросов не задаёт.

— Стартуем! — отдаю я приказ Стратегу.

Пираты объявили всеобщую боевую тревогу. Они поняли, что в системе не одни и всяческими путями пытались найти неприятеля. Мы затаились на краю астероидного поля. Пиирцы уже давно были определены в наши медкапсулы и Джин, как наседка не отходила от них, контролируя процесс их восстановления.

Через пару часов после возвращения собрались в кают-компании, на "разбор полётов", так сказать.

— Операция была на грани провала, — констатировал Стратег. — Концепция опоры на местные ресурсы не оправдала себя. Мало того, что количество местных дроидов было в разы меньше штатной численности, так ещё их техническое состояние не соответствовало установленным нормам. Нам едва удалось сдержать пиратов на основных направлениях, а второстепенные просто нечем было контролировать.

— Система разведки и контроля пространства тоже была не на высоте, — продолжил Тактик. — На линкоре система слежения работала только в узловых точках, что делается на второстепенных участках и технических коммуникациях не знает даже главный ИскИн. При планировании данных операций, в дальнейшем надо более тщательнее относится к вопросам контроля и отслеживанию передвижений потенциального противника.

— На тактическом уровне особых замечаний нет, — дополнила Флора. — Все действовали по плану и согласно меняющейся обстановке.

— Полностью согласен со Стратегом, — начал Риг. — Давно уже не сталкивался с таким дерьмом. Абордажники едва справились с дежурной группой, а ведь там не было ни одного, кто был бы в полной экипировке! Надо подумать о приобретении дроидов-десантников. Понимаю, что они габаритные и не такие подвижные, но по огневой мощи превосходят абордажников в разы.

Похоже, что высказались все и теперь моя очередь.

— Из все сказанного я могу сказать лишь одно — повезло! То, что с нами произошло больше похоже на авантюру, чем на боевую операцию. На данном этапе мы не готовы к проведению подобных операций. Стратегу и Флоре обратить особое внимание на появляющиеся возможности по приобретению нужной техники и оборудования, прошу учесть мнение нашего десантника. На этом всё!

Поднятая нами шумиха здорово встряхнула пиратов и они как угорелые носились по системе в поисках неведомого им противника. Была налажена должным образом патрульная служба, которая до нас велась спустя рукава, досталось и шахтёрам, которые шарахались по системе, как им заблагорассудится. Получается, наши плохо обдуманные действия повысили уровень обороноспособности пиратского клана. М-да… никогда бы не подумал, что когда-нибудь невольно буду помогать пиратам…

Пиирцев, вышедших из медкапсул, встречали в кают-компании. Джин подняла своих пациентов ближе к вечеру следующего дня и на их вопросы особо не отвечала, объяснив, что капитан уже ждёт. Оказавшись в кают-компании пиирцы, первым делом, обратили внимание на Рига, он выглядел гораздо представительней и солиднее меня. Я преднамеренно устроился за спиной десантника, чтобы посмотреть на первую реакцию пиирцев.

А они весьма похожи друг на друга: чуть выше среднего роста, жгучие брюнеты, только фигура Кима выглядит несколько коренастее, а вот во всём остальном — безупречное совершенство. Даже во внешнем виде пиирцев чувствуется порода и явное влияние аграфов — на лицах ни капли эмоций! С Кимом всё понятно, со мной он не знаком, а что же Алия? Неужели забыла? Вроде бы даже интерес ко мне проявляла… Но нет! Быстро окинув взглядом Рига, она переместила свой взор на меня.

— Ты!? — её удивлению не было предела. — Но как?

Вот только теперь не только увидел, но и почувствовал волну удивления и… облегчения?

— "А что ты хотел, — вклинилась Флора, — очнуться после боя неизвестно где, непонятно как… Вот и волновалась девушка"!

— Ким, это Конт Раш, я тебе о нём говорила, — Алия радостно вцепилась в брата.

Риг в удивлении поднял бровь — меня-то он знал под другим именем.

— Легенда, — махнул я рукой.

Теперь напряглись пиирцы.

— Давайте знакомиться заново, — продолжил я. — Риг Тан, командир абордажной секции. С Джин вы уже познакомились. Я капитан этого крейсера — Клим де Росс.

— Ого! Уже аристократ! Это тоже легенда? — съязвила Алия.

Ким одёрнул её за руку.

— Прошу простить мою сестру за несдержанность. Ким Тай, — представился он. — Как и моя сестра являюсь пилотом малых кораблей наёмного отряда "Гливс".

— Как вы здесь оказались, Ким? — поинтересовался Риг.

— А здесь — это где?

— Базовая система пиратского клана "Метах", — пояснил я.

— Фронтир Арвара! — удивился Ким. — Далековато нас занесло. Последнее, что я помню абордаж в системе подскока в приграничном районе Аратана.

— Интересно, чем же вы там занимались, что эти, — Риг кивнул в сторону галовизора, транслировавшего картинку линкора пиратов, — рискнули на приграничный конфликт?

Я жестом пригласил пиирцев к столу. Из ниши расположенной рядом с пищевым синтезаторов вышел дроид-официант и засеменил за заказанным ужином.

— А не будет никого конфликта, — сокрушённо выдохнул Ким. — Крейсер сопровождения и два эсминца, пираты уничтожили сразу, мы не успели даже сигнал о помощи подать — в системе была глушилка. К тому же мы не подданные империи.

— Всё интереснее и интереснее, — поддакнул я Ригу. — Выходит, пираты вас ждали. С чего бы это?

— Обыкновенный контракт на сопровождение груза, — пожала плечами Алия, раскладывая на столе свой заказ. — Два стандартных средних контейнера. Больше ничего не было.

— А на крейсере не легче было перевезти? — не унимался Риг.

— Каприз нанимателя и сопровождающего груз, — Ким не отставал от сестры, орудуя "столовыми приборами". — Комфорт подавай им!

— "Флора, что по сопровождающему"?

— "В списках, захваченных пиратами, не значится. Я проанализировала характер повреждений яхты — интересная картина получается! Первым делом выбили двигатели, а позже занялись рубкой и огневыми точками самообороны. Систему жизнеобеспечения и жилую секцию старались не трогать".

— Как я понял, имя заказчика неизвестно? — поинтересовался я.

— Анонимный заказ, — подтвердил мои догадки Ким. — Предоплата заказа была проведена сразу и полностью.

— Похоже вы нарвались на очередного неофициального "беженца".

Были такие в Содружестве. Одно дело когда в силу идейных или иных соображений ты собираешь всё нажитое непомерным трудом и перебираешься на ПМЖ в соседнюю империю, вследствие чего на границе можешь лишится всего своего имущество, особенно, если открытым текстом объявил о принципиальных разногласиях со своей бывшей родиной и совсем другое, если вот таким образом, устроишь внезапную "смерть" и впоследствии появишься, где-нибудь в Содружестве под другим именем, в полном достатке и богатстве. Можно, конечно, было обойтись и не такими помпезными "похоронами", но видно заказчик был не простым челом, раз пришлось пойти на такие траты.

— Использовали в тёмную и заодно списали, — заключил Риг.

— Нас будут искать, — не сдавалась Алия. — Пиирцы своих не бросают!

— Сколько наёмников ежегодно исчезает в Содружестве и Фронтире? — махнул рукой Риг. — Тем более ситуация ясна — боестолкновение. Если пираты не дураки, то свои следы они наверняка подчистили. Поверь мне, девочка, никто в этом случае не будет особо напрягаться и пытаться выяснить, что к чему…

Ким уже давно всё понял и сосредоточенно, что-то обдумывал.

— Капитан! — обратился он ко мне. — Разрешите поинтересоваться, каков наш статус?

— Гости.

— Вы не против, если мы задержимся на вашем корабле некоторое время?

М-да… у пиирцев положение не из лучших. Заказчик или сопровождающий груза уже наверняка знает, что появились свидетели его бегства и стопроцентно объявил награду за их головы. Пока ситуация не разъяснится окончательно Киму и Алии появляться в Аратане не желательно.

— Да, конечно, — согласился я.

— Можете на нас рассчитывать, — предложил он свои услуги.

— Лётная секция в вашем распоряжении. По вопросу заселения обращайтесь к ИскИну корабля, он поможет.

На том наше знакомство закончилось. Пиирцы отправились устраиваться, я в рубку, а Риг к своей ненаглядной. Ещё два дня пираты не могли успокоиться и безуспешно пытались найти нас, но постепенно выдохлись и вернулись к прежнему ритму жизни. А вчера разродились шахтёры — они внезапно обнаружили, что их немного ограбили! Сколько было воплей в эфире! Пираты долго с этим не разбирались, объединив все события воедино, пришли к определённым выводам — кого-то на базе шахтёров пристрелили сразу, за хреновое несение службы, а кого выпустили прогуляться без скафандра, в назидание оставшимся.

Стратег со своей компанией вновь взломал ИскИн линкора и полностью контролировал его. Настало время нашего ухода. Пираты организовывали караван с грузом концентратов. Пристроившись к одному из транспортов, мы начали разгон. ИскИн линкора принципиально отказывался нас замечать. Уже перед самым прыжком пришло сообщение от Ари Саки, очень благодарил за информацию. Он сумел оправдаться. В СБ Аратана опять чистка. Некоторые высокопоставленные особы кинулись в бега. Советовал пока не появляться в Аратане, чтобы не попасть под горячую руку.

— "Похоже, заказчик Алии и Кима из этой же компании", — подвела итог Флора.

На следующий день выскочили в ничем ни примечательной системе, необходимо было определиться с конечными координатами нашего дельнейшего следования и выйти в галонет, узнать последние новости. Ким и Алия, узнав об имеющейся возможности пообщаться с близкими очень просили предоставить доступ к линии связи, причём на переговоры со мной явилась Алия, которая как бы невзначай, в процессе "переговоров", умудрилась продемонстрировать все прелести своей великолепной фигуры. Нет, обнажёнки не было и в помине, но то, что вытворяла Алия мало, чем отличалось от стриптиза: томные вздохи, "случайные" покачивания грудью, вызывающие виды, при поднятии "вдруг" упавших из её рук каких-то безделушек. Я сдался без боя, да и не собирался я их ограничивать в связи — им же надо как-то свои проблемы решать? М-да… но Алия!.. Судя по донёсшейся от неё волны удовлетворения, девушка записала на свой счёт очередную победу — до окончательного взятия "бастилии" осталось совсем немного…

Пользуясь предоставившейся возможностью, связался со Сью и Ведом, а немного после поговорил с Марой и Алином. У них всё в порядке. Ждут и переживают. Новостей особых не было, а вот с предложенными координатами Стратег меня удивил — он предлагал сунуться на окраину Аварской империи. Несколько неожиданно, надо сказать… Свою позицию он аргументировал близостью объекта и нашими возможностями работы в скрыте. О конечной точке нашего маршрута экипажу сообщать ничего не стал, дабы исключить возможность случайной утечки информации. Пиирцы мне хоть и симпатичны, но как жизнь учит, подлянки можно ожидать от любого.

Насущной становилась проблема преодоления границы империи. Физически перекрыть всю границу было невозможно, даже Центральные Миры не смогли осилить эту проблему. Суть прохождения границы состояла в том, что мы при регистрации получали идентификатор, позволявший свободно передвигаться по всей Аварской империи. Понятно, что без этого идентификатора мы приравниваемся к пиратам, со всеми вытекающими последствиями. Если же мы воспользовались гипервратами, то наше передвижение ограничивалось той системой, в которой они находятся. Боюсь, что разрешение на посещение империи мы не получим по любому, а потому и заморачиваться с этим не стоит.

Пришлось поднапрячься и зайти в империю, так сказать с "чёрного входа". За декаду мы управились и без проблем попали в нужную нам систему. Заходили со всеми предосторожностями и не зря — на орбите четвёртой планеты обнаружилась небольшая эскадра аграфов: средний транспорт и два лёгких крейсера сопровождения. На наше появление аграфы не отреагировали. Вышедший из-за местного светила наряд их двух крейсеров аварцев, тоже не проявлял особого интереса возмущениям пространства. Странно всё это…

Глава 13

Представители расы аграфов являются самыми долгоживущими разумными в Содружестве. Возраст старейшин в 600–800 лет не является каким-то исключением, известны долгожители и с более внушительным жизненным стажем. Сами аграфы утверждают, что могут жить бесконечно долго, но далеко не все способны преодолеть рутину и однообразие повседневной действительности. Многие уходят из жизни, просто устав от неё. По утверждениям аграфов, они являются лучшим творением давно исчезнувшей расы Джоре. Аграфы, древнее самоназвание — эльфы, во многом превзошли своих создателей и поэтому главенствующая роль в Содружестве и Центральных Мирах должна принадлежать только им. В тоже время, не желая повторять судьбу своих создателей, аграфы сознательно пошли на частичную децентрализацию власти в Содружестве, поделив её с другими представителями Центральных Миров. Доставшиеся по наследству артефакты ушедших, позволили аграфам создать современные высокотехнологичные образцы техники и оборудования, привести их к единым стандартам, внедрить градацию поколений. Федерация Галанте строго следит за расовой чистотой своих сограждан и проявляет нетерпимость к проживанию на своей территории смесок и иных представителей рас.

Только на пятый день наблюдений всё стало на свои места. Аграфы, совместно с аварцами, организовали "научную экспедицию" на единственной обитаемой планете в системе. Похоже, представителям старшей расы попалась "горящая" информация, если они согласились на сотрудничество, обычно к наследию древних они и близко никого не подпускают. Или, что скорей всего вероятней, аварцы наткнулись на что-то древнее и аграфы тут же сели на хвост. Своих светил в науке и археологии Галанте почитали всегда, вот и на сей раз не поскупились и организовали вооружённое прикрытие экспедиции из двух новейших крейсеров последнего поколения.

Аварцы, взяли на себя основной фронт работ по раскопкам обнаруженного поселения древних. Также они посчитали, что столь ценная находка может вызвать не здоровый интерес к себе и организовали патрулирование системы силами четвёртого флота ВКС империи.

Все эти пять суток наблюдения мы провели на орбите спутника пятой планеты. Стратег уверил меня, что наша система маскировки превосходит аграфскую и нас обнаружить могут лишь вблизи и то не факт. Что же касается аварцев, то их средства обнаружения и вовсе для нас не опасны. Боцман постоянно проводил модернизацию каких-то узлов и оборудования крейсера, а сейчас вплотную занялся шаттлом, оставленным нам Тайгером Шарком — назревала необходимость посещения района раскопок.

Шаттл оказался постройки аграфов и по спецификации это было малое внутрисистемное грузопассажирское судно повышенной скрытности модели "Минога 11СО". Особо мудрить с оборудованием шаттла Боцман не стал, а вот систему маскировки на скорую руку проапгрейдил основательно, доведя её до поколения 12+.

Наши гости довольно легко сошлись с Гиром и Джин, часто собираясь вместе, скрашивая, так сказать, все невзгоды "тяжкой службы". Почти всё остальное время они пропадали на лётной палубе и в медсекции, подтягивая свои учебные базы. Некоторое недоумение на их лицах было не редкостью, особенно после проведения учебных тренировок в виртуальных капсулах.

— "Они всё не могут сообразить, как на стандартном оборудовании удалось добиться столь высоких характеристик, — пояснила Флора. — Они все штурмовики излазили, проверяя маркировку оборудования".

Ну, хоть какое-то занятие себе нашли — дозреют, сами спросят. А я пристрастился отдыхать на обзорной палубе. По проекту на крейсере ничего подобного не было — всё же боевой корабль, а не пассажирское судно, но благодаря освободившимся объёмам от тяжёлых ракетных комплексов удалось, с помощью Боцмана, соорудить небольшую обзорную площадку. Погружённая в темноту комната с обзорной галопанелью на 180 градусов создавала эффект полного присутствия — позади тебя непроглядный мрак, а впереди звёзды и бесконечное пространство… Кому-то надо выговориться и он ищет компанию, кто-то сбрасывает перенапряжение в драке или вине, а мне ближе вот так — смотря на миллиарды сверкающих звёзд.

Позади сверкнула полоска света, кто-то вошёл. Я сижу в удобном кресле, рядом небольшой столик с бокалом тоника, звучит негромкая музыка.

— Можно присесть? — раздаётся голос Алии.

М-да… кто бы сомневался. Статус "гость" имеет определённые ограничения в плане посещения тех или иных зон корабля. Как только Ким предложил свои услуги я перевёл пиирцев в статус "экипаж" с припиской к лётной секции. На виртуальной карте корабля появились новые доступные места для осмотра, чем Алия и занялась. Флора докладывала мне о любопытной пиирке и я был в курсе её изысканий, вот и обзорную палубу отыскала

— Да, конечно! — я кивнул в сторону соседнего кресла.

Дроид-официант бодро засеменил за новой порцией тоника.

— Капитан, вы не находите, что у вас довольно странный проект корабля. Я до сих пор не могу определить его тип и возможности.

Так вот, что не даёт покоя пиирке!

— Да, вы правы, корабль не серийный и весьма отличается от первоначального проекта, но я не буду вас слишком мучить и немного подскажу — это бывший боевой корабль.

— Странно, — Алия задумчиво посмотрела на звёзды, — порой складывается ощущение, что это личная яхта.

— И это верно. Именно под этим статусом происходила его регистрация.

Алия пригубила бокал с тоником.

— Странная музыка, явно не из Содружества — совершенно другие ритмы и звучание.

— Это мелодии моего мира и они из глубокого Фронтира, если можно так выразиться.

Алия изучающе посмотрела на меня.

— Кто вы, капитан Конт? Или совсем не Конт и не капитан? Я заметила реакцию Рига, когда мы представлялись.

— А вам это надо? — повернулся я к ней. — У нас говорят: "Новые знания, лишние печали".

Алия промолчала и вновь повернулась к галопанели, на которой виднелась планета с кораблями аграфов на её орбите. Любопытство, вот что снедало пиирку и я это чувствовал. Именно с этого момента наши посиделки на обзорной палубе стали ежедневными. Иногда я рассказывал, что-то из своей прошлой жизни, иногда Алия вспоминала забавные истории из жизни наёмников, но ничего личного — мы не торопились…

На пятый день Стратег зафиксировал возмущение пространства, но выхода корабля из гипера не последовало.

— В систему прибыл корабль под скрытом, — пришёл к выводу Стратег.

— Флора, твоё мнение, — поинтересовался я на внеочередном "собрании" в рубке.

— Секретность на таком уровне возможна только при условии обнаружения артефактов древних. Аграфы не хотят делиться информацией с аварцами, а те, в связи с технологическом отставании в несколько поколений, не в состоянии контролировать результаты экспедиции и перемещение аграфской корабельной группировки.

— У аграфов рабочая сила состоит из аварцев, что-то не верится, что туда не затесалась хотя бы парочка фискалов, — засомневался я.

— Вот именно, что рабочая сила: копай глубже, кидай дальше или подай-принеси, пошёл отсюда… К окончательному процессу раскопок местных и близко не подпускают. Прибытие невидимки говорит о том, что найдено что-то ценное и аграфы не хотят, чтобы аварцы об этом узнали.

— А разве аварцы не в состоянии фиксировать появление невидимки? — поинтересовался Риг.

— Само возмущение пространства могут, но по факту им предъявить нечего, их оборудование не позволяет обнаруживать объекты выше десятого поколения, если те находятся под скрытом.

— Зачем тогда аварцам весь этот геморрой с "научной экспедицией" копали бы себе потихоньку и копали, — возмутился я.

— Аграфы порой бывают настолько настойчивыми, что отказать им просто нет возможности, особенно если зависишь от них. Да и кто будет портить себе настроение ради таких "пустяков" — не всё же аграфы вывезут! Того, что останется после них, хватит всем заинтересованным лицам и даже чуть больше — аграфы в таких случаях не мелочатся.

— Эта "экспедиция" находится в том же районе, что и наш объект? — поинтересовался я у Стратега.

— Не совсем. По нашим данным интересующий нас объект находится немного в стороне и на глубине. То, что нашли аграфы, скорей всего более позднее поселение Джоре. Скажу сразу, наши средства наблюдения ограничены и на данный момент мы довольствуемся лишь перехваченными сообщениями между базовым лагерем и орбитальной группировкой аграфов, так что полной ясности по нашему объекту нет.

Я посмотрел на Рига. Он правильно меня понял и кивнул.

— Надо слетать, посмотреть на месте, — высказался он.

— Боцман! Как там дела с "Миногой"? — поинтересовался я.

— В полной готовности.

— Стратег?

— На этот раз управлять шаттлом придётся кому-то из вас. Есть вероятность перехвата передачи данных. План вашего рейда на планету уже готов. В случае беспрекословного его соблюдения вероятность вашей экстренной эвакуации, при нештатной ситуации, почти стопроцентная.

— "Откуда у нас готовый план"? — осведомился я у Флоры.

— "Стратег заранее просчитал этот вариант действий. Наши возможности по мониторингу ситуации на раскопках крайне ограничены. Перебраться на орбиту планеты мы не можем — велика вероятность нашего обнаружения. Остаётся только наблюдение в непосредственной близости от базового лагеря археологов".

Пиирцев об отлёте не предупреждали, сообщили лишь что нас не будет несколько суток. Алия, надув губки, обиделась. Ким предложил свою помощь, но я вежливо отказал. Моё недоверие, он воспринял как должное — его (доверие) надо ещё заслужить и наёмник это понимал.

К лагерю археологов спускались ночью. Приземлились примерно в километре от охранного периметра лагеря, можно было бы и поближе, но лучше перебдеть, чем… Местность вокруг была довольно заурядная: лесостепь с уже с начинающей увядать осенней растительностью. Небольшая рощица с довольно чахлого вида деревцами великолепно дополняла маскировку шаттла. Сам лагерь располагался в непосредственной близости от двух холмов, в которых и копались археологи. В лагере было достаточно многолюдно, только для местной "квалифицированной" рабочей силы было поставлено восемь десятиместных палаток-кемпингов. Аграфы располагались отдельно, ближе к протекающему рядом ручейку и их двухместные кемпинги даже внешне выглядели в несколько раз комфортней.

Сразу же по прибытию мы занялись организацией наблюдения за лагерем. Риг, загрузившись датчиками и детекторами, исчез в темноте, а я изредка корректировал его действия. После того как он справился со своей задачей настала моя очередь. Немного отойдя от нашего убежища, я активировал скаф Джоре и исчез в предрассветной темноте.

— "Можешь смело заходить за охранный периметр, — подбодрила меня Флора. — Для детекторов слежения ты невидим".

Действительно, моё вторжение в лагерь прошло незамеченным. До наступления рассвета оставалось не так уж и много времени — пришлось пошевеливаться. Оббежав все палатки аварцев, навесил на них простейшие датчики прослушки, для аграфов не пожалел дронов-разведчиков. Всё! Пора возвращаться. Теперь очередь Флоры — слушать, смотреть и анализировать информацию.

— Как тебе это удаётся? — встретил меня Риг.

— Что именно? — не понял я.

— Исчезать на ровном месте. Тебя ИскИн шаттла потерял почти сразу, как ты вышел, а он я тебе скажу далеко не из последних и явно заточен для проведения подобных спецопераций.

— Издержки происхождения, — махнул я рукой. — Как-нибудь расскажу позже.

В транспортном отсеке шаттла второй ярус был оборудован откидными лежаками, где мы и устроились отдохнуть после ночных забегов. Ближе к обеду меня подняла Флора:

— "Клим, у нас гости"!

Не раздумывая, кинулся в рубку. На территории лагеря, плотную к палаткам аграфам приземлился небольшой грузовой бот.

— "Начальство пожаловало", — пояснила Флора.

— Что случилось? — в дверях появился заспанный Риг.

— Похоже, прилетели за находками, — ткнул я пальцем в галопанель.

Было забавно наблюдать, как две аграфские "шишки" общаются между собой. Абсолютно ничего не выражающее лицо "шишки" из бота, что-то "сплюнуло" в сторону "шишки" из лагеря, тот с тем же безучастным выражением "сплёвывал" в ответ. Похоже, общение между ними не заладилось, это было заметно по нервным телодвижениям сопровождающих лиц.

Стиль общения аграфов уже давно всем известен и никого не смущает в Содружестве — привыкли. Пренебрежение к собеседнику, отсутствие каких-либо эмоций на лице, целенаправленное демонстрирование своего превосходства — норма для аграфов в общении с низшими, да и меж собой они не всегда ладят.

— "А всё из-за своего долголетия", — уловила мои мысли Флора.

— "И причём здесь возраст"?

— "Представь, приходит кто-то из короткоживущих и начинает задавать тебе, умудрённому жизненным опытом, вопросы. Ты, умилённый любопытством "младших", отвечаешь на все их глупые вопросы. Проходит с десяток-другой лет и к тебе приходит следующее поколение короткоживущих с теми же глупыми вопросами. Тебе, хоть и с некоторым раздражением, но всё же удаётся ответить им. Вскоре на пороге опять появляются "младшие" и ты уже ничего кроме глухого раздражения не ощущаешь. При следующей встрече ты и вовсе делаешь вид, что не замечаешь глупых людишек. Молодые аграфы видя такие отношения возвели их в абсолют, переведя в обыденный стиль общения, даже между собой".

М-да… интересная версия. Тем временем аграфы, загрузив в бот два небольших контейнера, отбыли на орбиту. Достав по офицерскому пайку, устроили себе обед, а Флора начала нас просвещать:

— Главой научной экспедиции является Кумехтар де Телери, профессор столичной академии "Наследие", клан Лёгкий Сумрак. Под его началом восемь лучших учеников его кафедры, все из разных кланов. Экспедиция организована столичной академией при поддержке правящего клана федерации Галантэ, обеспечившей силовую поддержку и договорённость с Аварской империей. Тщательно отсканировав данную местность аграфы обнаружили два слабых энергетических источника, расположенных в глубине этих двух холмов. Первоначальные находки аграфов подтверждают предположение Стратега об организации поселения Джоре из числа выживших на ранее существовавшей подземной базе.

— Что за находки? — поинтересовался я.

— Обычный бытовой мусор и вышедшие из строя блоки научного оборудования.

— Выходит, база уже давно разрушена, — сделал вывод Риг.

— Вероятность этого выше 90 процентов, — подтвердила Флора.

— Что мы тогда здесь делаем? — не понял я.

— Два слабых энергетических источника, — напомнила Флора. — Кроме того, непонятен столь пристальный интерес к этим раскопкам. Стратег обнаружил ещё одну "невидимку" в системе.

— Действительно интересно, а можно сейчас связаться со Стратегом?

— Нас быстро вычислят. Мы общаемся сжатыми информационными пакетами через ретрансляторы на орбите, которых на удивление много и понять чьи они практически невозможно.

— А на счёт "невидимок", думаю, что это наблюдатели из других кланов, — вклинился Риг. — Есть такой бзик у аграфов — не доверяют они друг другу.

На следующий день обстановка вокруг лагеря и внутри его резко изменилась. Ближе к обеду одной из групп археологов удалось добраться до одного из энергетических источников и профессор, притоптывая от нетерпения, ринулся из своей палатки. Уже в сумерках в лагерь доставили две малых стазис-камеры Джоре. Обе были в рабочем состоянии и уже подключены к переносным генераторам аграфов. Профессор не спешил с докладом о находках и хотел лично удостовериться в наличии артефактов в камерах.

Благодаря моим дронам-разведчикам, мы великолепно видели, что происходит в палатке профессора. В присутствии своих учеников он вскрыл стазис-контейнеры, обнаружив внутри восемь герметичных кофров с оборудованием Джоре. Дальше профессор решил не рисковать и отправил сообщение о находках на орбиту. Но, как и стоило ожидать, вести о находках дошли до прячущихся в системе любопытных и одни из них рискнули.

— Фиксирую посадку неизвестного судна в режиме маскировки, в полутора километрах от нас, — сообщила Флора.

— Нас заметили?

— Нет. Боцман хорошо поработал с шаттлом, неизвестные даже сейчас не догадываются, что мы за ними наблюдаем.

— Что там у них?

Изображение на галопанели перешло в режим тепловизора и мы увидели пять крохотных точек направляющихся в сторону лагеря.

— Боевая звезда аграфов. Судя по всему, они собираются проникнуть на территорию лагеря и захватить артефакты. Профессору только, что с орбиты сообщили о прибытии через час грузового бота.

Очень интересно! Надо бы понаблюдать за всей этой котовасией с более близкого расстояния. Меня прямо, что-то гнало в сторону лагеря. Я уже давно понял, что своим чувствам надо доверять и особо не раздумывая бросился одеваться.

— Я с тобой, — понял меня Риг.

— Нет, тебя сразу засекут, — остановил я его. — Оставайся здесь, будешь на подхвате.

Похоже, Риг несколько обиделся, но против факта не попрёшь и он это понимал. Нагнал я аграфов у самого охранного периметра, замешкались ребята взламывая его. Четверо нырнуло в темноту лагеря, а пятый остался контролировать периметр. Через несколько мгновений в лагере вспыхнул свет и взревела сирена, сквозь её рев пробились звуки стрельбы из игольника. Мелькнули две тени аграфов, один из них был явно ранен и дежуривший у периметра кинулся к ним. Вторая пара появилась несколько в стороне и ближе к нашему шаттлу.

Что же заставило обычно осторожных аграфов решиться на такую авантюру? Запросто кинуть в мясорубку боевую пятёрку не каждый решится, нужны серьёзные основания. Адреналин забурлил в крови, мне уже самому стало жутко интересно — ради чего так рискуют аграфы и я бросился на перехват второй пары. Подобраться к двойке особого труда не составило, те больше уделяли внимание скрытному передвижению и контролю пространства со стороны лагеря. Спрятавшись за бугорком, активировал плетение ментального подавления, энергии не жалел, наверняка у аграфов имеются соответствующие импланты.

— "Аура аграфов потеряла свою насыщенность, — проинформировала Флора. — Они без сознания. Клим, поторопись — это ненадолго".

Рывком перемещаюсь к двойке, быстро подключаюсь к их аптечкам и Флора мгновенно вводит ударную дозу снотворного каждому. У аграфов за спиной по кофру из палатки профессора. Риг уже несётся к нам, один я двоих не утащу. Не знаю почему, но аграфов решил забрать с собой — оставить их здесь равнозначно смерти. Риг уже рядом, закидываем неудачников на плечо и мчимся к шаттлу, Флора уже начала предполётную подготовку. Вот и шаттл, сбрасываю своего аграфа и пробираюсь в рубку, Риг остаётся в транспортном отсеке. Моментально взлетаем и на всех парах уходим из зоны контроля научной экспедиции. Всё! Теперь можно немного передохнуть.

— Нас не засекли? — поинтересовался у Флоры.

— Вроде бы нет, но вот твой ментальный выброс заметили стопроцентно. Сейчас в этот район направляется пара дроидов-охранников. Кстати, с орбиты спускаются сразу три десантных бота, а крейсера сопровождения экспедиции сменили орбиту и ушли в невидимость.

— А что залётные?

— Не стали ждать своих. Взлетели сразу же, как на борт взошла первая двойка и сопровождающий.

— Значит наших двоих пустили в расход.

— Похоже на то, — согласилась со мной Флора. — Надо будет потом посмотреть, что у них в нейросетях и покопаться в логах. Пока я их напичкала снотворным, так что будут спать до самого прилёта на Ведун, а там сразу в медкапсулы.

Риг тем временем закинул аграфов на лежаки и тщательно рассматривал кофры.

— Гадаешь, что внутри? — поддел я его, выйдя из рубки.

— Есть такое, — усмехнулся он, — а кроме того, я впервые в руках держу такие артефакты. Только вот, проблемка у нас образовалась — открыть всё это может только псион.

— Это как раз не проблема, — я слабыми ментальными импульсами вскрыл все кофры.

— Всё забываю, кто ты, — выдавил из себя ошарашенный Риг.

М-да… повезло! В первом находился малый универсальный инженерный комплекс, во втором — тактический разведывательный комплекс планетарных войск. Ну, с инженерным комплексом понятно — ему везде работа найдётся, но как здесь оказались дроны-разведчики?

— "Обычная практика, — хмыкнула Флора. — Такие комплексы идеально походят для изучения и контроля прилегающей к базе территории".

На крейсере нас уже ждали. Джин, кивнув мне и на миг прижавшись к Ригу, забрала "груз" и умчалась к себе в секцию. Алия и Ким стояли немного в стороне и не решались подойти.

— Через полчаса в кают-компании, — с улыбкой обронил я, проходя мимо них.

Ким молча кивнул, а во взоре Алии заиграли бесята, она поняла кому я улыбался. Быстро заскочил в свою каюту — на борту шаттла душевой кабинки не было. Через час после того, как мне пришлось вкратце пересказать наши приключения настало время обсудить сложившуюся ситуацию. К тому времени к нам присоединилась и Джин, уложив пациентов по капсулам.

— У нас на борту аграфы!? — первой не удержалась Алия.

Я повернул голову в сторону Джин.

— Он и она, — уточнил наш медик, — нейросети отключены. Большего сказать пока не могу.

А нейросети им отключил я — на всякие пожарные… Если наши догадки на счёт списания аграфов из списков живых верны, то вполне возможно для таких случаев имеется определённая закладка на их нейросетях.

Продолжение нашей беседы прервал входящий звонок от Ари Саки. Пришлось переместиться в рубку.

— Я рад, что у тебя всё в порядке, — СБшник внимательно всматривался в окружающую меня обстановку. — Команда на захват корабля шла не от меня.

— Ты мог предупредить, — упрекнул я его.

— Не мог! В тот момент я уже был в бегах. Тот, кто меня подставил добрался до моего личного архива, а там были данные на тебя и стариков. По основным спискам Конт Раш нигде не проходит, вот он и решил под шумок реквизировать твой кораблик.

— Выходит, я твой личный агент?

— Выходит! Я своё слово держу! А за сброшенную информацию будет тебе отдельная благодарность, но об этом позже. Дело есть для тебя. Хочу поговорить с отцом той дамы, что была у тебя на борту, неофициально поговорить, а потому привлекать силы СБ мне не с руки. По моим данным тебе удалось побывать в его резиденции. Не поможешь мне туда пробраться?

— Там охрана как на крейсере и дроиды на каждом углу.

— Ничего, я не с пустыми руками буду, да и ты что-то стоишь. Так как? — Ари Саки хитро прищурился.

Вот во что он опять меня впутывает? И отказать не откажешь — и должен, и обязан… В кают-компании меня ждали с нетерпением.

— Есть новости? — догадался Риг.

— Мы возвращаемся в Аварон, — подтвердил я его догадку.

Глава 14

Содружество заинтересовано в наличие квалифицированной рабочей силы и проводит политику поддержки начального профессионального обучения. Частью этой политики является бесплатная установка базовых нейросетей её гражданам. Некоторые специализированные нейросети основных рабочих специальностей продаются государственными компаниями со значительными скидками. Учебные базы знаний до третьего уровня продаются фактически по себестоимости. Считается, что гражданин решивший повысить свой уровень знаний выше третьего уже способен оплачивать базы знаний с некоторой наценкой. Дороговизна баз выше четвёртого уровня объясняется попыткой производителя компенсировать затраты по базовым уровням и значительным ростом себестоимости самих баз. Специализированные импланты никогда не входят в базовый комплект нейросетей и от того никогда не славились своей дешевизной. Установку имплантов и нейросетей выше базовой модели могут себе позволить не только финансово обеспеченные, но и обычные граждане через развитую сеть кредитования, которая существует в Содружестве.

На следующий день из медкапсул вышли аграфы. А перед этим Флоре довольно плотно пришлось поработать с их нейросетями. Мои догадки подтвердились — на нейросетях каждого из аграфов висело довольно странного вида сообщение, больше похожее на бессмысленный набор букв и цифр.

— "Запускающий механизм одной из ментальных закладок", — пояснила Флора.

— "Убрать закладку сможешь? — поинтересовался я, разглядывая аграфов, лежащих в медкапсулах".

— "Не имею такой возможности, да и опасно это — тронешь одно, посыплется другое, здесь работали специалисты".

— "Но у меня же ты закладки убрала"?

— "Не у тебя, а на нейросети. Покопаться в чьих-либо мозгах у меня особо не получится — аппаратный запрет. Максимум на что я способна — ментоскопирование, затирание небольших участков памяти и то при наличии соответствующего оборудования. В случае привязки, активизируется опция прямого считывания информации с мозга носителя и это всё! А на счёт аграфовдумаю так: удалить ментальные закладки может только псион, дипломированный псион, тебе это не светит даже в ближайшем будущем, а потому удаляю данный "рескрипт" и ставлю блок на короткие сообщения и подобные адреса отправителей. Понимаю, что защита получается никакой, но это хоть что-то, чем ничего".

И вот они в кают-компании, стоят и оценивающе разглядывают меня, надев свои ничего не выражающие маски. Выше среднего роста, идеальные черты лица, в хрупких на вид фигурах скрывается безудержный напор и море энергии.

— Старшие! Перед тем, как предъявлять свои требования и демонстрировать свою исключительность, прошу ознакомиться с логами своей нейросети, — обратился я к ним ощутив волну пренебрежения и раздражения.

Аграфы с некоторым удивлением углубились в чтение последних событий и через несколько мгновений на их лицах мелькнуло выражение растерянности и обиды.

— Да, вы не ошиблись, вас списали и, если бы не я, вы были бы уже мертвы.

— Если бы не ты — мы были бы уже давно дома, хуман! — поддел меня аграф.

— Не моя вина, что наши интересы пересеклись, вы проиграли, а ваши хозяева просто избавились от вас, не делая даже попыток спасти.

— Мы не боимся смерти и готовы умереть ради своего народа! — напыщенно ответила аграфка.

— Девочка! Ты хоть сама веришь в весь этот бред? Какой народ? Мелкая грызня между кланами, в которой гибнут ничем не повинные разумные — вот, что это! А вы разменная монета в чьих-то играх. И не о благополучии народа идёт речь, а о банальном набивании карманов.

За маской безразличия трудно увидеть истинное лицо, а уж понять о чём они думают и подавно, но я уловил эмоцию сомнения. Может и не всё так плохо…

— Как бы там ни было, но для своих родичей и начальства вы уже мертвы. Что будет, если узнают, что вы живы?

Этот вопрос сильно не понравился аграфам и они промолчали.

— Хорошо, отвечу за вас. Стоит вашему начальству прознать о воскрешении двух непонятным образом исчезнувших аграфов, которых наверняка уже и похоронили с почестями, как на них откроется охота, которые, к тому же, из героев превратятся в не нужных свидетелей. Я прав?

Аграфы промолчали. А что им, собственно, было говорить? Клановые интересы не оставляли им выбора — они должны были вернуться с победой или погибнуть, третьего было не дано.

— Честно говоря, выбор у вас небольшой: или мы начинаем общаться и искать пути для совместного благополучного сосуществования, или я буду вынужден попрощаться с вами… Вы готовы умереть во второй раз?

— Есть и третий вариант, — промолвил аграф.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Предоставить информацию равноценную потерянной, — продолжил он. — Но, думаю, вам это не понравится и мы всё равно вернёмся ко второму…

Аграф пристально посмотрел мне в глаза и я почувствовал, как что-то мерзкое пытается пробраться в мою голову. Нейроком молчит, значит пока ничего серьёзного, а вот мой энергетический друг встрепенулся. Мне только стоило подумать, что не плохо было бы избавиться от этой мерзости, как он ринулся рвать и поглощать ментальный щуп аграфа, того заметно тряхнуло и он моментально убрал остатки своего щупа. Аграфка внимательно наблюдала за нашими трепыханиями.

— Ну, попробовать-то стоило… — прошипел аграф. — Вэриаймо Эвайр, клан "Тихий закат".

— Этиса Келбин, клан "Тихий закат", — тут же представилась аграфка.

Честно говоря, я толком не понимал, что мне нужно от аграфов. Оставить их здесь — опасно, мне третья колонна на борту не нужна. Отпустить? Их смерть будет на моей совести.

— Что вы готовы предложить за свою свободу? — на всякий случай поинтересовался я.

Вэриаймо обозначил ухмылку.

— Нет, так не пойдёт. Стоит нам объявиться в Содружестве и дни наши будут сочтены. Такая свобода нам не нужна.

— А если Фронтир?

— Результат будет тот же, правда с несколько иным временным интервалом, — поддержала аграфа Этиса.

— Что вы предлагаете?

— Договор найма на год с особыми условиями, — предложил Вэриаймо.

— Что за особые условия?

— Нам бы не хотелось ещё раз попасть в такую же глупую ситуацию, как сейчас, мы хотим быть уверенными в своём ближайшем будущем и предлагаем дополнить договор пунктом об отсутствии враждебных намерений и действий по отношению друг к другу.

Вроде бы договорились, хотя зачем мне это не понятно. При представлении новых членов экипажа некоторый шок испытали пиирцы. Подобострастия не наблюдалось, но некоторая зависимость почувствовалась сразу. Аграфы внутренне подобрались и снисходительно посмотрели на пиирцев, прямо как строгие учителя на провинившихся школяров. М-да… пришлось напомнить, что взаимоотношения между членами экипажа строятся на основе устава ВКС империи Аратан. И всё же для аграфов пришлось сделать исключение. По роду своей деятельности они должны были перейти в прямое подчинение к Ригу, но боюсь, что аграфы восприняли бы это как личное оскорбление, быть под командованием обыкновенного хумана — это нонсенс. Пришлось идти на компромисс и переподчинить их на себя, обзаведясь, так сказать, стратегическим резервом. А разведчики-диверсанты они не из последних, как, по крайней мере, утверждают сами. В добавок этому Вэриаймо и Этис были псионами, пусть слабыми, но за то обученными.

Разобравшись с текучкой "спрятался" на обзорной палубе, успокаивать расшалившиеся нервы. Всё-таки по натуре я одиночка и хомут главы экипажа для меня тяжеловат. Понимаю, всю жизнь мыкаться по углам и бегать от опасностей не получится, а значит надо становиться сильным. Сильный — это когда у тебя команда, когда у всех единая цель и они твои соратники, когда один за всех и все за одного. Думаю, у меня всё получится, главное не торопиться и через чур не выставляться, а трудности на то они и трудности, чтобы их преодолевать.

Вот за такими не совсем весёлыми размышлениями меня застала Алия. Присев рядом она задумчиво посмотрела на сверкающую бездну звёзд.

— Я переживала…

Порой слова бывают лишними… Я взял её руку, так и сидели, пока не появились аграфы. Чёрт бы их побрал! Они, видите ли, соизволят изучать корабль… Алия подскочила и залившись краской умчалась к себе в каюту. Этиса сначала подозрительно посмотрела на меня, а потом вслед убегающей пиирке. М-да… согласен, со стороны всё выглядит довольно неоднозначно…

Утром после обычной тренировки пришлось выслушать лекцию Флоры о наших приобретениях и об артефактах Джоре в целом. Оказывается, все изделия Джоре классифицируются по степени прилагаемой энергии для активации. Как ни странно, самые крупные артефакты требуют минимума энергии, а вот маленькие активируются просто гигантским объёмом энергии. Всё дело оказалось в назначении артефактов. Ещё в прошлой жизни меня поражало, как в наших фантастических фильмах и романах обыкновенный шар, размером с волейбольный мячик, трансформировался в огромного боевого робота. Оказывается, это вполне реальные технологии и связаны они с ещё одной выдумкой фантастов — пространственным карманом. Оказывается, вполне возможно шарахаться по свету с космическим рейдером в кармане, правда твой источник энергии при этом должен быть на уровне звезды класса "В".

Цивилизация Джоре далеко ушла в понимании метрики пространства и различных форм проявлений материи и энергии. Они научились прятать в пространственные карманы многокилометровые производственные линии, оставляя в этом мире лишь небольшую её часть в виде зеркального шарика (к примеру), размером с теннисный мячик, необходимый для активации и привязки данного оборудования. Найдя такой артефакт и влив в него бездну энергии, мы получаем готовые производственные мощности и совершенно не важно верфь ли это, для постройки космических кораблей, или поточная линия для производства ИскИнов.

В нашем случае попались артефакты малой энергии активации, как раз для таких недомерков как я. Даже с учётом моего энергетического симбионта активация инженерного комплекса продолжалась двое суток: восемь универсальных, два специализированных и управляющий дроид и в добавок два комплекта ЗИП. Тринадцать матово-зеркальный гандбольных мячика превратились в двух и трёхметровых механических чудовищ и пару средних контейнеров с расходными материалами. Боцман, бормоча себе под нос, что теперь-то он точно в серьёз займётся модернизацией корабля, тут же забрал у меня это чудо инженерной мысли. На разведывательный комплекс я потратил почти сутки. Тактик также был немногословен, забрав у меня и эту игрушку. А что жаловаться? Баз знаний по управлению этими "игрушками" у меня нет, а у ИскИнов были и мне они не подходят…

В знакомую систему Амерона входили под идентификаторами сброшенными Ари Сакой. Сам он был уже на месте и при нашем появлении сразу же выслал запрос на посещение корабля. Через полчаса на нашей полётной палубе стоял новенький шаттл.

— У тебя по-прежнему проблемы с экипажем, — усмехнулся Ари Саки, оглядывая безлюдную палубу.

Я специально убрал всех подальше, чтобы не провоцировать начальство на лишние и ненужные вопросы.

— С таким экипажем и врагов не надо! — поддел я его, приглашая пройти в кают-компанию.

— Всё так серьёзно? — удивился СБшник. — Они хоть живы?

Я неопределённо пожал плечами.

— Экипаж нарушил подписанный ими же контракт, создал ситуацию представляющую опасность для жизни нанимателя и капитана корабля, — я перечислил основные пункты прекращения договора, которые позволяли мне применять исключительные меры для сохранения собственной безопасности.

— В своём праве, — согласился со мной Ари Сака, устраиваясь за столиком. — Жаль, конечно, хорошие были специалисты.

— Не понял, выходит, ты специально подсунул мне потенциальных убийц?

Ари Сака тяжело вздохнул.

— Не заводись. Старики уже давно на флоте и мозги им промывали не единожды. Другое дело, что с моей стороны команды на твоё устранение не было — я заинтересован в обоюдовыгодном сотрудничестве. Но случилось то, что произошло и команда на захват твоего корабля прошла без моего ведома. Мне урок на будущее — нужно ответственнее относится к хранению личных архивов. В связи с этим официально приношу свои извинения по данному инциденту.

Я молча кивнул. Понятно, что СБшник преследует свои цели и пока я ему нужен мне особо бояться нечего, но вот когда стану неинтересен… Надеюсь в этот момент я буду очень, очень далеко. А на данный момент будем сотрудничать, мне это тоже выгодно.

— Извинения приняты, — произнёс я ритуальную фразу.

— Что можешь предложить по проникновению в особняк Карта Лэнса?

— Кто-то обещал, что придёт не с пустыми руками.

— Я могу отключить управляющий кластер ИскИнов, — СБшник лениво потягивал тоник. — Но только это, дроиды-охранники и их поводыри остаются на тебе. Справишься?

— И стоило мчаться сюда, чтобы признаться в собственном бессилии, — хмыкнул я. — Ты ещё забыл про, как минимум, три боевых звезды наёмников.

Перед тем как плотно засесть вместе с Ари Сакой за составление нашего совместного мероприятия, я подошёл к Ригу.

— Настало время отработать своё наказание, капитан Риг. Забирай "стариков" из медкапсул, их личные вещи и вперёд! Три обитаемые планеты, торговая станция — всё в твоём распоряжении. Кого и куда ты определишь меня не интересует.

Риг хмуро посмотрел на меня.

— Капитан, разрешите взять с собой аптечки!

М-да… тяжеловато Ригу. "Старики" его по любому узнают, даже помолодевшего и насядут на него с вопросами, а вот объяснить причину потери памяти ему будет не с руки — у него-то с головой всё в порядке. Вот и получается, что Риг всех предал и бросает на произвол судьбы, да ещё и без нейросетей. Проще вколоть им дозу снотворного и обойтись без объяснений, а аптечка в дальнейшем может им пригодиться.

— Да, ещё… — остановил я его. — Вот четыре чипа с тремя тысячами на каждом. На первое время им хватит. У тебя сутки на всё.

Как вариант "стариков" можно было отдать Ари Саке, думаю, он бы не отказал мне в этой просьбе, но… Зачем дразнить СБ империи? Это что же такое узнали заслуженные ветераны, что им стёрли память? Нет, мне лишних проблем не надо!

Весь следующий день мы утрясали вопросы по предстоящему "мероприятию". Ари Саки явно заинтересовался задействованными средствами и конкретными исполнителями нашего плана, но я всячески увиливал от конкретных ответов, в конце концов СБшнику это надоело и он в сделал вид, что больше не интересуется моим экипажем.

Ранним утром мы были во внутреннем дворике замка Карта Лэнса. План действий был уже давно обговорён, цели распределены, осталось только дать разрешение на синхронизацию нейросетей со Стратегом. У меня с этим проблем нет, я на постоянном контакте с ИскИнами, а вот на аграфов смотреть было больно — хлынувший на них поток текущей информации явно превысил все их ожидания. Риг был, как всегда невозмутим, да и информационный канал у него был поуже — задачи у него были несколько иными. Ари Саки находился в рубке шаттла и раньше времени выпускать его оттуда я не собирался — не хотелось бы, чтобы он увидел аграфов…

— Все готовы? — поинтересовался я, опуская аппарель шаттла.

Дружный кивок троих разумных подтвердили готовность.

— Ну, я пошёл!

Спрыгиваю вниз, на ходу активируя скаф. Меня догнала волна удивления. Всё! Сосредотачиваемся на деле и лишнее вон из головы! Вперёд! Как только приближаюсь к дверному проёму на нейросети мигает и исчезает значок связи, а это значит, что ИскИны отключены, а дроны разведывательного комплекса активировали заранее пронесённые ими "глушилки". Теперь для всех — у хозяина секретное совещание и беспокоить его нельзя.

Быстро сдвигаю огромную прозрачную входную панель и переходя в ускорение врываюсь в холл первого этажа. Дежурная четвёрка дроидов-охранников не успевает среагировать на выстрел из игольника, снёсший голову их погонщика. Времени на разборки с дроидами нет — моя цель на втором этаже. Зачистка первого этажа на плечах аграфов, а их огневую поддержку обеспечивает Риг с десятком "Гренадеров". Третий этаж решили не трогать, там проживала семья Карта. На всякий случай, по плану, лестничный пролёт и лифтный блок блокировался парочкой дронов-абордажников, которые выдвигаются следом за мной.

На втором этаже пока тихо, но по данным разведывательного комплекса пятёрка наёмников среагировала на "глушилку", погонщик дроидов перевёл их в автономный режим. Стараясь не шуметь, взбираюсь по перилам лестничного проёма — дроиды-охранники на меня не реагируют. Внизу раздаётся грохот, который привлекает к себе внимание погонщика. Пользуюсь моментом и достаю его из игольника. Дроиды реагируют на выстрел и залпом испепеляют то место, где я только, что был. Прячусь в стенную нишу. Пятёрка наёмников понимает, что на этаже чужак и открывает беспорядочный огонь. Ждём. Сейчас должен сработать один из гравиподъёмников лифтового блока. Внизу грохот усиливается. В дальнем углу коридора замигала индикация вызова лифта. Трое наёмников переключили своё внимание на поднимающийся лифт. Резко выскакиваю из ниши и что есть мочи мчусь к ним. Защита скафа "мигнула" от попадания плазменного разряда и вновь ушла в невидимость. Меняю игольник на клинок, в ближнем бою он незаменим. В прыжке достаю руку с бластером погонщика, группируюсь и в перекате прохожусь по ногам второго наёмника.

В этот момент трое оставшихся открывают ураганный огонь по раскрывшимся створкам лифта. Пользуюсь моментом выхватываю вибронож и сразу же закрутил карусель. Только последний наёмник успел среагировать и обернуться в мою сторону, пришлось бить в прыжке. Вскакиваю на ноги и быстро прохожусь по наёмникам, добивая ещё живых — мне нежданчиков не надо. Оборачиваюсь в сторону лестничного пролёта и махаю рукой, где-то там прячется дроид-разведчик, он передаст сигнал для Ари Саки. Через пару минут он появляется в сопровождении двух "Гренадеров", один остался у лестницы, а второй направился мимо меня к шахтам лифта.

Жду Ари Саки у дверей спальни Карта Лэнса. Сканирую пространство — Карт явно не спит, спрятавшись за массивной кроватью. Пытаюсь войти первым, но СБшник останавливает меня и что-то нажимает на своём браскоме. Через мгновение Ари Саки уже в спальне Карта. Хозяин комнаты лежит возле кровати и не может даже пошевелиться.

— "Неизвестное воздействие на нейросеть, — пояснила Флора. — Весьма похоже на блокировку и паралич".

— Я ещё нужен? — поинтересовался я у СБшника.

— Нет, дальше я сам, — кивает он мне головой.

Шум стрельбы на первом этаже стих. Быстро спускаюсь. Риг в окружении "Гренадеров" хозяйничает в холле, со стороны помещений наёмников появляются аграфы.

— Уничтожено три звезды охраны, — доложил Вэриаймо, — потерь нет.

— Силами десяти дроидов-абордажников оказана огневая поддержка при уничтожении наёмников, уничтожено и выведено из строя восемь охранников.

— Риг, продолжай контролировать первый этаж. Вэриаймо и Этиса, быстренько пробежитесь здесь, соберите всё самое ценное. Я в кабинете хозяина.

Жаль Ари Сака запретил вплотную заниматься мародёркой, в его понимании эта операция должна быть актом устрашения, но думаю, от потери парочки, другой безделушек Карт не обеднеет. М-да… в кабинете было на, что посмотреть… Остановился у небольшого стенда с артефактами древних. Из крупного ничего не взял, там больше обыкновенный хлам был, а вот понравившиеся Тактику парные комплекты миниИскИнов прихватил. Странно, но скафов древних не нашлось, пришлось довольствоваться непонятным генератором ментальной энергии и парочкой бытовых безделушек. Флора, когда увидела этот невзрачный серый куб, на радостях едва не закоротила сама себя.

— "Потом объясню", — пообещала она.

Из кабинета Карта можно было попасть в его личную медсекцию. Ради интереса заглянул. Ничего особого: две навороченные капсулы (медицинская и виртуальная учебная) и кибердоктор, в углу стойка медицинского сейфа. Запустил своих жучков с браслета бытовика и через три минуты сейф был открыт. Среди груды картриджей виднелся небольшой бокс, прихватил его с собой — что внутри будем разбираться позже. Смотрю на время — пора! В коридоре столкнулся с Ари Сакой.

— У меня всё, можем возвращаться.

Спустившись на первый этаж, наблюдаем любопытную картину. Девушка, довольно крепкого телосложения и ростом выше среднего, с увлечением лупит бронированный скаф Рига, а тот боясь ненароком пришибить, нежно прижимал её к себе.

— Вы обязаны меня взять с собой! Я не собираюсь здесь больше находиться! — донеслось до нас.

— Капитан! — увидел меня Риг. — Уберите от меня эту фурию, иначе за себя не ручаюсь!

Девушка обернулась. Нет, ну бывают же такие совпадения! На меня смотрела копия Диззи Флорес из "Звёздного десанта", только волосы у неё были огненно-рыжего цвета. Быстро сориентировавшись, они бросилась ко мне.

— Капитан, вы должны меня спасти. Меня здесь держат насильно и не отпускают дальше поместья. Капитан, вы просто обязаны помочь мне, — затараторила она.

Я обернулся к Ари Саки, он в недоумении пожал плечами.

— "Флора"?

— "Линн Лэнс, — отрапортовала она, — племянница Карта Лэнса. Родители Линн погибли год назад при довольно странных обстоятельствах. Её отец — Стэн, являлся владельцем гражданской станции и небольшого континента на третьей обитаемой планете".

М-да… вот на кой хрен мне лишняя головная боль? Робкий лучик надежды коснулся меня.

— Ты хорошо подумала? Может так случиться, что ты будешь сожалеть о своём решении.

— Хуже, чем сейчас наврядли будет! — решительно заявила Линн.

— Хорошо, пусть будет по-твоему.

Линн схватила небольшой рюкзачок и направилась за нами. Однако… быстро она собралась. По дороге кивнул на выход затаившимся в скрыте аграфам. Уже через пять минут мы были над поместьем Карта Лэнса, а ещё через час на борту Ведуна. Согласно разработанному плану, Стратег сразу же повёл корабль на разгон. На этом наше "мероприятие" завершилось. Линн получила временную прописку на корабле и была сдана под присмотр Джины. Ари Сака остался с нами и оккупировал медицинский ИскИн, разбираясь с ментограммой Карта Лэнса, которую он умудрился снять пока я осматривал кабинет и медсекцию.

Наш путь лежал в империю Аратан.

Глава 15

Процедура ментоскопирования довольно распространённая практика, используемая как в Содружестве, так и в Центральных Мирах. Самым известным применением технологий ментоскопирования является создание учебных баз. В связи с особой спецификой применения данной процедуры её повсеместное использование запрещено. Кроме того, надо понимать, что сама процедура довольно болезненна и не совсем полезна для здоровья. Лицензией на право использования технологий ментоскопирования обладают лишь крупные медицинские учреждения, государственные органы службы безопасности и некоторые компании, специализирующиеся в создании учебных баз. Сами же ментоскопы делятся на две категории: стационарные и мобильные. Стационарные зачастую монтируются в медкапсулы или же исполнены в виде ложемента с одеваемым на голову оборудованием. Преимущество стационарных ментоскопов — глубокое и качественное сканирование памяти. Мобильные ментоскопы выполнены в виде обруча, одеваемого на голову и по своим возможностям, значительно уступают стационарным. Их возможности ограничены логическими цепочками памяти по интересующему вопросу.

Выборка из статьи "Ментоскопирование" (Галапедия)

На следующий день после нашего отбытия из системы у меня состоялся разговор с Ари Сакой. В медицинской секции, откуда он почти не выходил, было тихо и совершенно безлюдно. Хозяйка отсека Джин, на время пребывания на борту "Ведуна" СБшника получила, что-то типа внеочередного отпуска и проводила всё своё свободное время в обществе Рига и Линн, иногда к ним присоединялись пиирцы.

— Я хотел бы поговорить о твоём будущем, — начал Ари Сака, удобно устроившись в ложементе рядом с информационной панелью медицинского ИскИна.

Посмотрев на меня долгим изучающим взглядом, он продолжил.

— Я в очередной раз тебе должен. Твоя информация по Карту Лэнсу позволила мне вернуться в СБ. Уже сейчас могу сказать, что наш визит к Карту будет столь же многообещающим. С другой стороны, как показали последние события, ты будешь первым за кого возьмутся мои недоброжелатели, случись со мной неприятности. Выход из сложившейся ситуации только один — Клим де Росс, он же Конт Раш, должен погибнуть!

М-да… удивил! Надеюсь, он не в буквальном смысле?

— Вижу ты несколько обескуражен, — усмехнулся СБшник, — но не торопись с выводами. В ближайшем будущем может возникнуть необходимость в раскрытии личности Конта Раша, непосредственного участника в недавних событиях, а также в связи исчезновением заслуженных ветеранов империи. Если начальство на меня надавит, то отказать я не смогу. А как распорядятся этой информацией мои "доброжелатели" сам можешь догадаться.

— Всё так серьёзно?

— Как ни странно, но отчасти в этом повинен ты. Информация, переданная тобой, показала, что некоторые высокопоставленные чиновники не прочь заработать на стороне. Служба внутренней безопасности вспомнила о своих обязанностях и особо не церемонясь проводит чистку среди высшего состава. Некоторые не выдержали. Как ты думаешь, что они сделают с тем, кто поспособствовал их бегству с тёплых и давно насиженных мест?

— Что ты предлагаешь?

— Подменяю биометрические данные по Климу де Росс, провожу информацию о неудачной попытке захвата его яхты и гибели вместе с экипажем, делаем новые документы на тебя и других членов экипажа. У тебя же не все "погибли"?

Что-то мутит СБшник!.. Ладно я, но зачем ему нужен мой экипаж?

— "Предполагаю, что происходит сбор информации по твоему ближайшему окружению. Сам факт проявленного интереса по данной теме говорит о возможности передачи собранных данных третьим лицам. Кроме того, используя стандартные закладки в медицинском ИскИне, была предпринята попытка снятия данных по пациентам медсекции", — отчеканила Флора.

М-да… совсем не весело… Похоже, Ари Сака ведёт какую-то свою игру и я в ней всего лишь пешка! Но не это самое дрянное… В случае обострения ситуации под удар попадают мои близкие — Сью и Вед, Мара и Алин. Будем надеяться, что пока я работаю на СБшника они в безопасности.

— С экипажем разберёмся, как-нибудь позже. Что требуется от меня?

Ари Сака не стал нагнетать ситуацию и кивнул в сторону медкапсулы. Он уже видел некоторых членов моего экипажа — Джин и Рига и для начала этого ему вполне хватало.

— Ложись, я сниму твои данные и выдам новую карту ФПИ. Оборудование у меня с собой, — он кивнул в сторону небольшого блока подсоединённого к медицинскому ИскИну.

— "Флора! Что он там собирается делать"? — поинтересовался я, забираясь в медкапсулу.

— "Да ничего особенного и не волнуйся ты так, мы уже давно проверили его технику. Ничего опасного для тебя там нет".

— "Я вот, что подумал, а по старым картам ФПИ меня вычислить возможно"?

— "Не думаю. Те данные сравнимы с информацией на новой карте, которую тебе собирается выдать Ари Сака, но они не имеют ничего общего с твоими реальными данными".

— "Ты, что — подправляла информацию медицинских ИскИнов"?

— "Маскировка твоих биометрических данных является одним из направлений моей работы".

— "Это кто же поставил тебе такие задачи"?

— "Стратег. Он считает, что в условиях враждебного окружения, выдавать истинную информацию по единственному представителю Джоре нецелесообразно. Напомню, что и ранее, согласно твоему распоряжению, я подправляла некоторые данные".

М-да… что-то припоминаю, кажется, разговор был о данных по интеллекту…

— "А если случится попасть в капсулу в иной ситуации"?

— "Теперь это уже не важно. У СБшника оказалось столько всего интересного, что я теперь через стандартные закладки могу свободно контролировать любую медкапсулу и не только её, кстати".

— Что будет по кораблю и моему социальному рейтингу? — продолжил я разговор с Ари Сакой.

— Рейтинг однозначно обнуляется, а по кораблю решай сам, но имей в виду, что с нулевым показателем в Содружестве иметь его тебе не положено.

Опять СБшник мудрит — здесь плохо, потом нехорошо… Чего он добивается?

— "Он даёт понять, что ради тебя рисковать своей жизнью и карьерой не будет", — прокомментировала Флора.

— Мне этот вариант не подходит.

Ари Сака пристально посмотрел на меня и кивнул.

— Я так и предполагал. С этой минуты ты сам в ответе за себя и своих близких. Мой тебе совет — воспользуйся своим положением по максимуму, пока это возможно и мне лично ты уже ничего не должен, — СБшник обвёл взглядом медсекцию, намекая о своей причастности в её приобретении. — В случае ухудшения ситуации я сообщу.

Вот такие пироги!.. Мне открытым текстом сообщили, что грядут перемены… и совсем не те, которые хотелось бы. На благодарность от СБ империи я особо не рассчитывал, но вот чтобы так… Неладно что-то в "датском королевстве", однако…

Голова пухла от вырисовывающихся проблем. Самой главной была — что делать со Сью и Ведом, Марой и Алином? Мара ждёт ребёнка и по настоятельным рекомендациям медиков рожать надо в естественных условиях, то есть на планете. Выходит, забрать их я сейчас не могу, приходится надеяться на лучшее. На обеде был рассеян и задумчив. Женская половина среагировала мгновенно.

— Что-то случилось? — ко мне подсела Джин.

Из-за соседних столиков выглянули ушки Алии и Этисы, а Линн, ни капли не смущаясь, в открытую слушала наш разговор.

— Ничего серьёзного, немного переживаю за своих близких.

— У тебя есть родственники? — удивился наш медик.

— Тебя это смущает?

— Нет, конечно. Просто ты всегда один, я и не думала, что у тебя кто-то есть.

— Сестра вот-вот родить должна, а дети вот-вот должны получить первую специальность.

— Дети!? Капитан, а тебе самому сколько лет?

— Но, но, но!.. — пригрозил я ей пальцем. — Как понимать твои намёки?

— Выглядишь ты лет на двадцать, значит дети явно малолетние, — не повелась Джин, — а "первая специальность" явно из другого возрастного диапазона. Да и на женатого мужчину ты совсем не похож.

М-да… разложили по полочкам. Надо ставить точки над "i" — женское любопытство не знает границ. Судя по бросаемым взглядам, мой мозг вскоре может быть вывернут наизнанку в целях ознакомления с подробностями личной жизни. Вот порой до чего доводит минутная слабость.

— Я опекун. Говорю сразу, особого выбора у меня тогда не было — дети стали бы чьими-то игрушками или рабами.

Всё! Надо закругляться и бежать отсюда пока не поздно! Быстро допиваю чашечку куафе и прячусь в рубке корабля, вот сюда любопытные точно не доберутся.

— Стратег, что там по СБшнику?

— Не оставляет надежд через медицинский ИскИн добраться до меня. С его аппаратуры снята вся информация по взломам и закладкам ИскИнов Содружества. Весьма полезная информация, надо сказать. Скачана личная база документов для легализации агентов в Содружестве, а там несколько десятков позиций.

А вот это действительно полезное приобретение. Теперь, в случае, если я не захочу светить своими данными, не надо будет выдумывать липовые идентификаторы, а можно воспользоваться вполне официальными. Ну, а то, что СБшник не может добраться до корабельного ИскИна — пусть считает, что у меня в команде есть неплохой хакер-программист.

Вечером, перед сном, решил немного развеяться на обзорной палубе. Оказывается, не только я фанат космических просторов — уютно устроившись в мягком кресле меня ждала Алия. Лёгкое дуновение нетерпения и ожидания коснулось меня. Молча присаживаюсь рядом. Алия смотрит мне в глаза и улыбается. Шальные искорки в её глазах и ямочки на щёчках сбивают с толка и не дают сосредоточиться. Алия встаёт и протягивает мне руки. Подскакиваю, как сам не свой, и прижимаю их к груди. Прекрасное лицо пиирки так близко, а сочные алые губы так соблазнительны… Внезапно в окружающий нас полумрак врывается яркий луч света — на пороге палубы "нарисовалась" Этиса. Вот, что она здесь забыла? На лице Алии промелькнула тень досады. Не успела Этиса дойти до свободного кресла, как в помещение ворвалась Линн. Нет, а этой, что здесь надо!? М-да… а как многообещающе всё начиналось…

— "А что ты хотел? — хмыкнула Флора, комментируя произошедшее. — Чуть ли не демонстративно проявляешь свою симпатию пиирке, все это замечают и ты хочешь, чтобы аграфка пропустила сей факт мимо своих ушек? И это та, которая привыкла быть всегда первой, у ног которой ползал не один десяток аристократов… Не будь наивным, Клим! А Линн у нас девушка молодая, не опытная и вполне возможно, что данную ситуацию она рассматривает чисто из спортивного интереса".

Вот такой незатейливый денёк у меня выдался…

Утро началось с лекции Флоры об артефакте Джоре — генераторе, вернее конвертере, ментальной энергии. Как известно ментальная энергия — это энергия живого существа. Не обязательно разумного, можно вспомнить ментальные атаки питонов на планете Теллус. Конвертер позволяет усваивать излишки любой энергии разумных и преобразовывать её в ментальную, тем самым освобождая меня от ежедневного "доения". Но это в перспективе. В связи с малочисленностью экипажа на данный момент артефакт работает ближе к тестовому режиму.

После завтрака со мной связался Вэриаймо и попросил выделить ему время для важного разговора. Пригласил его на обзорную палубу, в кают-компании три бестии спокойно поговорить всё равно нам бы не дали.

— Капитан, вы оказались правы — нас объявили изгоями и предателями. Клан "Тихий закат" отказался от нас, — начал аграф. — У нас с Этисой большие проблемы, а теперь уже и у вас.

— Поподробнее, пожалуйста, с этого момента, — поинтересовался я.

— За нас объявлена не плохая награда, наёмники не пропустят такое предложение. Вы становитесь лишним звеном, от которого нужно избавиться, чтобы добраться до нас.

— У вас есть какие-то конкретные предложения?

— К сожалению нет, но я счёл своим долгом предупредить вас об опасности.

— Считайте, что предупредили. А что касается наёмников и ваших сородичей — не стоит преувеличивать их возможности. Далеко не всякая встреча с ними трагична.

— У вас были разногласия с аграфами? — удивился Вэриаймо.

— Были, — не стал я вдаваться в подробности, — ну, а мы пока ничего менять не будем, договор остаётся в силе. Согласны?

— Вполне, капитан.

Вэриаймо вышел несколько озадаченным. Ну, да ладно — это его проблемы. Немного поразмышляв, решил продолжить "разбор полётов", вызываю Линн Лэнс.

— Хотелось бы поинтересоваться вашими дальнейшими планами, — начал я нашу беседу, когда девушка присела рядом.

— У меня нет определённых планов, — Линн с вызовом посмотрела на меня. — Я рада, что вырвалась из кошмара, который окружал меня в последнее время и со своим будущим пока не определилась.

— О каком кошмаре вы говорите?

— Сравнительно недавно погибли мои родители, — Линн повернулась к обзорному экрану и глядя на звёзды продолжила. — Мой папа и дядя были деловыми партнёрами и были основными совладельцами звёздной системы. Были и другие партнёры, но они стали внезапно гибнуть и исчезать, а потом настала очередь моей семьи. После смерти родителей я стала наследницей всех активов отца, а так как до 21 года я не могу быть самостоятельным юридическим лицом, управление активами перешло моему дядюшке. Недавно я узнала, что все эти смерти не случайны и являются частью давно спланированного плана Карта Лэнса. Дядюшка как-то понял, что я догадываюсь о его дальнейших планах и предпринял определённые шаги по моей изоляции. В начале, под предлогом ремонта моей спальни, он отделил меня от своей семьи, переселив на первый этаж. Дальше — хуже, запретил покидать территорию своего поместья. Фактически я оказалась в тюрьме до своего 21-летия. Документы об отказе наследства уже готовы и мне нужно только их подписать. А потом я перестану ему быть нужной, от слова "совсем"…

Линн повернулась ко мне.

— Что вы мне посоветуете, капитан?

Что сказать? Здесь можно только посочувствовать, но… Я же не защитник всех сирых и убогих, на всех обиженных меня точно не хватит и к тому же её проблемы становятся МОЕЙ головной болью.

— "Флора"?

— "Линн Лэнс — девятнадцать лет, базовый интеллект 140 единиц, физико-психологические показатели в норме, нейросеть базовая пятого поколения".

М-да… дядя на племяннице явно сэкономил, а скорей всего просто не видел в тратах особого смысла. С таким показателем интеллекта надо ставить специализированную нейросеть не ниже восьмого поколения.

— Кем хочешь стать? — поинтересовался я.

— Пилотом, — отчеканила Линн.

— "Флора у нас что-нибудь подходящее есть"?

— "Имеется, но я бы не рекомендовала ей ставить сетку пилота. В боксе, что ты прихватил из медсекции Карта есть неплохая нейросеть — "Администратор" девятого поколения, кстати, это гражданский аналог твоей нейросети. Линн девочка у нас умная, ей в самый раз заведовать хозяйством на корабле, а Боцману оставить техническую и инженерную часть".

— "Не обидится"?

— "Да ты, что? Наоборот, да и от личного состава вопросов меньше будет".

— "Одна не справится", — засомневался я.

— "Отдашь ей личный ИскИн из того же бокса (там полный комплект, включая импланты и учебные базы), скинем в него матрицу Скифа и пускай занимаются делом".

— "Что-то мне не хочется светиться нашими возможностями".

— "Клим, а что ты теряешь? Ей же идти некуда"!..

Смотрю на Линн. Ловлю на себе лёгкое дыхание робкого ожидания со смесью надежды и интереса.

— Стандартный договор найма, с отработкой новой нейросети, имплантов и учебных баз. Направленность обучения и тип нейросети выбираю сам, — предложил я, одновременно сбрасывая ей договор на подпись.

Обратно договор вернулся почти мгновенно. Она, что, его даже не читала? Сумасшедшая!.. Линн подскочила, ткнулась мне в щёку и умчалась. И где спрашивается дисциплина на боевом корабле? Надо что-то делать иначе бабский батальон сведёт меня с ума.

— Риг, — связываюсь я с десантником, — тут поступило предложение об обучении личного состава азам самообороны и владению лёгким личным оружием, а для гражданских нелишним будет заодно ознакомиться и с Уставом ВКС империи. Как ты на это смотришь?

— Я не против. Кого конкретно ты имеешь в виду?

— Я думаю, пиирцы не откажутся, они хоть и из наёмников, но больше пилоты, чем боевики, а из остальных — Линн и Джин.

— Добро, только извести их об этом сам.

— Да, конечно. И без фанатизма, Риг, без фанатизма.

Звёздная система Каруна встретила нас повседневной суетой и несметным количеством кораблей и корабликов. Как только с ними справляется диспетчерская служба? Ари Сака сразу же покинул нас, прихватив с собой парочку бытовых артефактов Джоре. Мне нужны были кредиты, ему артефакты — вроде бы договорились. Девчонки всё же на меня обиделись и демонстративно игнорили меня. Этиса особых эмоций не проявляла, но создавшаяся ситуация её явно забавляла. Мало того, она решила подлить масла в огонь, подловив меня на обзорной палубе с нескромными вопросами о моих проблемах с аграфами. Полностью полагаясь на своё обаяние, она не смогла мне простить моё нежелание разговаривать на эту тему. Лишь Джин откровенно подсмеивалась над девчонками и моими неуклюжими попытками вернуть их в нормальное русло общения.

Как только встали на стоянку, Стратег развил бурную деятельность, закупая на флотской торговой площадке, списанный конфискат. Несколько десятков полуразбитых дроидов серии "Гренадер", десяток полуразобранных "Ратников" (дроиды-десантники, как заказывал Риг), около сотни хорошо себя показавших тяжёлых дронов-истребителей. У Ари Саки, на выделенные им деньги за артефакты, приобрёл десяток комплектов нейросетей восьмого поколения и учебные базы к ним. На этом кредиты почти закончились, осталось немного на экипаж и на текущие расходы. Кстати, личный состав перебрался на гражданскую станцию в зону отдыха. Мне же пришлось заняться текучкой и подготовкой корабля к вылету.

Хотелось смотаться к ребятам в соседнюю систему, к тому же Мара со дня на день должна разродиться, но, как всегда, вмешался господин случай. В самый разгар суматохи по кораблю пришло срочное сообщение от службы спасения. Меня, согласно заключённому договору, рекрутировали на поиски пропавшего транспорта. Как говорится, обошлись бы и своими силами, да больно груз мудрёный попался. Дварфы, отправители груза, проявили настойчивость в поисках пропажи, вот и собирали всех, кто был поблизости. Мне удалось отбить сутки, мотивируя задержку подготовкой корабля к вылету. Отдыхающих выдернул в последний момент, когда корабль уже выдвигался к гипервратам. Недовольны были почти все, но работа есть работа… Линн сразу же ушла на установку нейросети, а когда крейсер ушёл в гипер ко мне подошли аграфы.

— На нас вышли наёмники, — "обрадовал" меня Вэриаймо.

— Ничего серьёзного, только слежка, — добавила Этис, — но, как правило, за этим следует активная фаза действий.

— Вас смутило время реакции наёмников? — усмехнулся я.

— Мы понимаем, что не обошлось без наших соотечественников, но всё равно — это очень неприятно, — подтвердил мою догадку Вэриаймо.

— Ваши проблемы здесь, — я постучал пальцем по своей голове.

— Закладки нейросети! — догадалась Этис.

— Да, по ним вас и вычислили. Если вы мне доверяете, то я могу их отключить.

У аграфов глаза полезли на лоб.

— Это невозможно, — возразил Вэриаймо.

Я пожал плечами.

— Тебя просто не могут найти! — подскочила на месте Этис. — Вэр, помнишь ты говорил, что у него был конфликт с нашими? Он отключил все закладки и его не могут отследить!

Не знаю, что там Этис понапридумывала на счёт меня, но её тон был убедителен.

— Хорошо, — согласился Вэриаймо после некоторого раздумья. — Давайте попробуем.

Ещё двое направились в медкапсулы. На сей раз, благодаря скачанной инфе с прибамбасов Ари Саки, Флора обещала отключить все или почти все закладки в нейросетях аграфов.

Через двое суток мы были в выделенном нам районе. Звёздных систем по близости не было и нам предстояла монотонная и нудная работа по обследованию этого пустынного уголка космического пространства. К этому времени все пациенты Джин уже вышли из медкапсул. Вэриаймо и Этис были злы, как демоны — десять закладок! По три от производителя и СБ федерации и четыре (!) клановых. Попади они в руки соотечественников у них даже слабого шанса скрыть, что-либо не было — рассказали бы всё, даже то, что уже давно забыли. Суровой оказалась действительность, а им с рождения твердили об исключительности расы и гарантиях личной свободы.

А вот кто радовался, так это Линн. Когда она сообразила, что за нейросеть и импланты у неё стоят у Джин едва не лопнули барабанные перепонки от безудержного визга. Флора не стала разгонять её нейросеть, убрала только всё лишнее. Вручение личного ИскИна и учебных баз происходило на обзорной палубе. Учитывая эмоциональную непосредственность Линн, не хотелось привлекать к себе лишнего внимания. По завершению процесса привязки ИскИна выражение лица Линн изменилось до неузнаваемости — она начала понимать, ЧТО у неё на руке! Личный ИскИн серии "Секретарь" девятого поколения в индивидуальном исполнении. Далеко не каждый обеспеченный гражданин Содружества мог позволить себе такую игрушку.

— Будем считать, что это подарок от твоего дядюшки, — я попытался вернуть в этот мир Линн.

— Что? — непонимающе спросила она, концентрируя своё внимание на мне.

М-да… похоже пора бежать, ещё чуть-чуть и она окончательно "вернётся", а судя по бесятам в её глазах, реакция будет непредсказуема…

Нам повезло! На второй день Тактик обнаружил слабую электромагнитную аномалию и при ближайшем рассмотрении она оказалась кормовой частью корпуса разыскиваемого нами транспорта. Ещё через сутки мы нашли недостающие части корабля. Судя по обломкам взрыв был внутренним, а экстренный выход из гипера шансов для экипажа не оставил. Сам транспорт разорвало на четыре части: кормовая часть спеклась до состояния однородной массы; грузовой отсек внешне почти не пострадал, но внутри него было сплошное крошево состоящее из стандартных контейнеров и груза, что был внутри; жилой отсек и рубка тоже здорово пострадали инадежды найти кого-нибудь из членов экипажа окончательно пропала; носовой отсек с навигационным оборудованием на вид был самым неповреждённым.

Риг сразу отправился на поиски останков экипажа, а Ким и Алия на своих "птичках" отправились на поиски контейнеров с грузом — характерная дыра в грузовом отсеке намекала на не одиночное бегство груза.

— Капитан, а кораблик был явно не простой, — в рубке появился Стратег.

— И что так тебя заинтересовало?

— Посмотри внимательно на боковые внешние стены корпуса грузового и жилого отсеков.

— Похоже на выдвигающиеся высокоэнергетические установки самообороны.

— Предполагаю, что это скорее оружие для борьбы с эсминцами и фрегатами, а не с москитным флотом. Вот бы их нам вместо 200-мм спарок! Думаю, что в гнёзда от бывших ракетных систем они встанут без проблем.

Во время перелётов Стратег частенько проверял эффективность нашего вооружения и не только в виртуальных боях. Показательные стрельбы из боковых спарок по астероидам показали их крайнюю неэффективность в борьбе с высокоманевренными целями. Эсминцы и фрегаты предполагаемого противника поражались лишь в определённых ракурсах.

— И как ты себе это представляешь — мы же спасатели, а не мусорщики?

— Здесь и думать особо нечего — при попытке приблизиться к транспорту сработала система самообороны, пришлось расстреливать огневые точки… Снимем четыре установки, больше нам не надо, а по их гнёздам пройдёмся пульсарами. Кто там будет разбираться, куда они делись после нашего обстрела?

— А как с энергетическими мощностями? Потянем?

— В притирочку, капитан. Если что, будем отключать вторичное оборудование.

— Боцман, приступай! — отдал я приказание командующему нашими инженерными силами.

Глава 16

Боевые корабельные средства нападения и уничтожения противника можно условно разделить на три категории: туннельные орудия большой мощности, лазерные пушки и ракетное вооружение тяжёлого класса. У каждой категории перечисленных вооружений есть свои достоинства и недостатки. Туннельные орудия требуют больших внутренних объёмов, как для самих орудий, так и для возимого боезапаса, но они крайне эффективны на больших дистанциях боя, хотя привередливы к системам наведения. Лазерные пушки компактны и им не нужен боезапас. В тоже время, для использования пушек необходимы дополнительные энергетические мощности корабля. Главным недостатком лазерных пушек является почти нулевая эффективность стрельбы в условиях запылённости пространства. Ракетное вооружение требует значительных дополнительных внутренних объёмов из-за своих размеров. Главное преимущество ракет перед всеми остальными вооружениями — соответствие принципу "выстрелил — забыл" и не столь высокие требования к системам наведения. Применение ракет со сверхсветовыми скоростями внутри системы запрещены, в связи с крайне негативным воздействием на метрику пространства, что непредсказуемо влияет на характеристики прыжка, уходящих в гипер кораблей.

Выборка из статьи "Корабельное наступательное вооружение" (Галапедия)

За два дня Боцман управился. Инженерный комплекс Джоре оказался на высоте. Демонтаж и монтаж громоздкого оборудования ему оказался не по зубам, но вот в доводке посадочных мест и прокладке новых коммуникаций ему не было равных. Демонтированные 200-мм туннельные орудия отправились в трюм. Размеры оружейного отсека позволили спрятать новые пульсары внутри корпуса, в случае опасности они выдвигались и обеспечивали огневую поддержку как по курсу движения, так и в корму.

Вэриаймо и Этис тоже порадовали — притащили пять "убежавших" контейнеров. Один из них был полувскрыт и нам стала понятна настойчивость дварфов. Основным грузом были новейшие генераторы для строившихся в Аратане боевых кораблей. Стратег сразу же сделал стойку.

— Если поставить в каждый оружейный отсек по генератору, то все наши проблемы по энергетике будут решены!

— Мы не имеем права присваивать груз!

— О каком грузе ты говоришь, капитан? Эти контейнеры мы нашли! При чём совершенно не в том месте, где находятся останки корабля. Но если ты настаиваешь, то мы вернём эти контейнеры, а вот, что в них осталось после катастрофы, уже не наша проблема.

Риг не зря облазил все останки транспорта и в зажатой со всех сторон обломками медицинской секции обнаружил две медкапсулы с пациентами. Судя по всему, дварфы успели среагировать на нештатную ситуацию и понимая, что шансов выжить практически нет, попытались спасти хоть кого-то. В медсекции были лишь две капсулы и они уложили в них самых молодых членов своего экипажа. Вот здесь я уже не миндальничал и скрутил медкапсулы вместе с содержимым, заодно прихватив с собой все, что было в медсекции.

После проверки установленных пульсаров и проведения учебных стрельб настала очередь выхода в эфир с сообщением об обнаружении транспорта. Через сутки до нас добралась пара тяжёлых крейсеров дварфов. Медкапсулы с пострадавшими тут же исчезли в чреве одного из них. Представитель дварфов, прибыв ко мне на борт, потребовал документальный отчёт о проделанной работе (стандартное требование, кстати) и поблагодарил за спасение соотечественников. Вкратце просмотрев отчёт и с некоторым сомнением посмотрев на зияющие дыры в местах "уничтоженных" пульсаров, он ещё раз меня поблагодарил и разрешил покинуть место катастрофы.

Обратный путь был тихим и спокойным. Внезапно навалилась какая-то хандра и я целыми днями пропадал на обзорной палубе. Общаться ни с кем не хотелось. Очевидно, настроение в полной мере отражалось на моём лице и никто меня старался не тревожить.

— "Психологический откат", — "утешила" меня Флора.

Вечная гонка со временем, финансовые проблемы, не простые отношения с представителями СБ империи, тревога за судьбы близких мне людей — всё сошлось воедино. Зачем мне всё это? Куда бегу? Устал… Был бы дома — "вылечился" быстро, а здесь даже выпить не с кем…

В разгар хандры со мной решилась поговорить Алия.

— Капитан, что-то случилось?

— Да, вроде бы ничего…

— Клим, — она впервые назвала меня по имени, — на тебе же лица нет!

Я встал и подошёл к обзорному экрану.

— Не обращай внимания — это скоро пройдёт.

— Я же вижу, что тебе плохо, — пиирка прижалась к моей спине. — Почему ты не хочешь поговорить об этом — я помогу.

Резко оборачиваюсь и обнимаю её, не удерживаюсь и целую. Во мне разгорается океан страсти. Алия тоже не сдерживает себя и столь же страстно отвечает, голова идёт кругом и я едва контролирую себя. Пиирка трепещет в моих руках и ноги её не держат. Подхватываю и укладываю её в кресло. Через минуту она приходит в себя.

— Давно со мной такого не было, — как бы извиняясь прошептала она.

— "Клим, поосторожнее со своими эмоциями, — не вовремя появляется Флора. — Ты умудрился транслировать свои чувства напрямую, вот пиирка в них едва и не растворилась".

— Бывает, — подмигнул я. — Продолжим?

Как бы невзначай Алия снимает со своего пальца невзрачное колечко и протягивает его мне.

— "Флора"?

— "Ну, ты же хотел продолжения? — хмыкнула она. — Вот девушка тебе и показывает серьёзность своих намерений".

— "А в чём прикол"? — не понял я.

— "Этот артефакт определяет генетическое соответствие стандартам аграфов".

Во как! Меня как племенного бычка проверяют! Девочка желает общаться только с принцами и аристократами голубых кровей! Со злости сжимаю колечко и чувствую слабый укол. Через мгновение, сквозь сжатый кулак прорывается яркая вспышка света и слышится отчётливый ментальный посыл.

— Мой господин! — Алия преклоняет колено и опускает голову.

Да, что же это творится вокруг? Я совершенно не понимаю, что происходит! Слышится шум у входа и на палубу врываются пиирец и аграфы. Увидев коленопреклонённую Алию, аграфка тоже бухается на колено.

— Мой господин! — слышу я знакомую фразу только уже в исполнении Этис.

Вэриаймо и Ким застыли стоя в позе глубокого почтения. Что за цирк!?

— "Артефакт показал, что у тебя процент соответствия выше 96 процентов, это максимальное значение, зарегистрированное у аграфов. У пиирцев этот процент ещё меньше и едва дотягивает до 93 процентов. А девочки у нас оказались не простые, такие артефакты имеются только у не прямых наследников рода".

— "Что это ещё за хрень"? — я всё ещё не мог успокоиться.

— "Прямыми наследниками рода являются сыновья, но если в семье только один сын, то как исключение возможной наследницей в случае смерти прямого наследника может стать старшая дочь. Именно поэтому ей запрещено выходить замуж за разумного с более низким, чем у неё параметром соответствия".

— "А с чего ты взяла, что аграфка тоже является не прямой наследницей"?

— "Приглядись внимательно, у неё на пальчике точно такое же колечко"!

М-да… сбывается мечта попаданца — гарем! Вот только меня лично эта ситуация здорово напрягает. Нет, конечно, приятно, когда рядом с тобой такие красавицы, но ощущать себя, при этом, бычком-воспроизводителем…

Появляется новое действующее лицо — запыханная Линн (как же без неё!). Недоумённо оглядев немую сцену, она неопределённо хмыкает и с гордо поднятой головой исчезает за дверью.

— Встаньте! — прерываю я затянувшуюся паузу. — Что вам от меня надо?

— Позволь нам быть рядом с тобой Древний! — взял на себя бремя переговоров Вэриаймо.

— А вы не поторопились с выводами?

— Ты не аграф и даже не пиирец, а значит…

— Ничего это не значит, — перебил я аграфа. — И артефакты древних можно обмануть!

— Можно, — согласился Вэриаймо, — если ты с ними знаком с раннего детства.

— Чего вы добиваетесь? — повторил я вопрос.

— Быть рядом с древним — великая честь! — пафосно ответил аграф.

— Или мы переходим на нормальный язык, или разговора не будет!

Вэриаймо извиняясь, склонил голову.

— Нам некуда идти, — он смотрел мне прямо в глаза, показывая тем самым, свою искренность, — клан от нас отказался. Рано или поздно до нас доберутся… Рядом с тобой у нас появляется шанс. Шанс стать частью твоего рода, а ребёнок Этис будет претендовать на главенство в правящем клане федерации Галанте!

Во мне вновь начала закипать кровь. Они уже решили — с кем я и, что должен делать!

— "Клим! Прекрати истерику! У них вся жизнь завязана на служение своему клану, роду и они просто обязаны просчитывать все возможные последствия своих шагов", — вклинилась Флора.

Окрик Флоры подействовал отрезвляюще, возможно она и в нейросети, что-то там подкрутила — скопившееся напряжение куда-то уходило и теперь не мешало объективно воспринимать сложившуюся ситуацию. С аграфами вроде бы разобрались, а вот зачем я пиирцам? Смотрю на Кима.

— Мы тоже хотели бы войти в твой род, — коротко ответил он.

М-да… они здесь точно все чокнулись на этом генном соответствии! Возможность родить ребёнка от высшего толкает аграфов и пиирцев на рискованные шаги.

— Я сейчас не готов дать вам ответ, — решил я закругляться. — Мне нужно время, чтобы всё обдумать и принять окончательное решение.

— Мы подождём, — ответил за всех Вэриаймо.

Дальнейший наш путь лежал в Харданскую монархию. По словам Стратега — это наша последняя надежда на территории Содружества. Монархия по своим размерам была ближе к крупному баронству, но как говорится — чем бы себя монарх не тешил, лишь бы… В общем, любил монарх повоевать и соседи попались ему под стать — "Серые". Небольшого роста (не выше полутора метров), довольно хилого телосложения и с непропорционально развитой головой. Главной их отличием от хуманов был серый цвет кожи, огромные глаза и почти полное отсутствие носа. Из-за своей родословной (небольшие обезьянки ночного образа жизни) аграфы даже не считали их за разумных. Обиженные отказом быть принятыми в Содружество они всячески пытались нагадить своим соседям. Брали числом и наглостью. Вот так потихоньку, полегоньку они и оттяпали треть Харданской монархии. А заступиться за монархию было некому. Монарх умудрился рассориться со всеми потенциальными союзниками. В общем не великого ума оказался человек. Советники, конечно, пытались, что-то сделать, но зачастую их труд шёл коту под хвост, при очередном воинственном обострении монарха.

Нас интересовала небольшая планета в столь же небольшой звёздной системе на самой границе с "серыми". Стратег счёл, что излишний риск, в условиях вялотекущей войны, нам не нужен и в систему мы вошли под скрытом. Местный уровень развития был не выше седьмого-восьмого поколения и для нас не представлял особой угрозы, но вот "серые" с их пятым-шестым уровнем в купе с тактикой массированных атак с опорой на ближний бой, внушали некоторое опасение — могли навалиться толпой по глупости.

На планету спускались вместе с Ригом. Интересующий нас район располагался в достаточно глухой и давно уже заброшенной части небольшого континента. Когда-то это была цветущая планета, но бездумная вырубка леса и бесконтрольное пользование природными ресурсами превратили этот уголок материка в раскалённую, каменистую степь. Ближайшее поселение находилось в нескольких десятках километрах на северо-востоке. В глубокой древности здесь находился малый внутрисистемный портал. Вообще-то, по данным Стратега, в системе их должно было быть три, но вместо самой дальней планеты сейчас располагалось астероидное кольцо, а второй портал исчез, вместе со спутником с орбиты этой планеты.

На месте портала виднелись развалины какого-то храма. Невдалеке от них мы и приземлились. Не будь на нас скафы, то преодолеть те 600 метров, что нас разделяли было бы весьма проблематично — бушующее пекло моментально сжигало кожу. Как ни странно, развалины оказались не совсем безжизненными — за воротами храма, в тени его руин, нас встретил один из его хранителей.

— Что вас привело сюда, путники, — обратился к нам седобородый старец, одетый в непонятного вида хламиду.

— Тайны древних, — не стал я выдумывать.

— Боги уже давно покинули эти места, — тяжело выдохнул старик и махнул рукой, приглашая следовать за собой.

Пришлось немного поплутать по коридорам и подземным этажам храма, пока старец не привёл нас к алтарю. Помещение, в котором мы находились, было сравнительно небольшим и значительную его часть занимала жертвенная плита алтаря. Редкие светильники едва разгоняли темноту и от того алтарь выглядел довольно зловеще. Флора зафиксировала слабый отклик портала. Старик вопросительно посмотрел на меня, слабый лучик любопытства мелькнул на его иссохшем лице.

— Под алтарём находится то, что не принадлежит храму.

— Когда-то это должно было случиться, — кивнул мне хранитель.

— Вы знаете, что там? — кивнул я в сторону алтаря.

— Нет, но каждый хранитель знает, что за этим, когда-нибудь вернётся его хозяин.

Через три часа, прихваченные с собой дроиды технического комплекса извлекли из-под алтаря плиту портала. К этому времени подошёл второй хранитель. Он, как и первый, молча наблюдал за работой дроидов. Уже уходя, я положил на алтарь жертвенный кинжал псиона — негоже уходить из храма без дара. Хранители явно, что-то почувствовали и с опаской поглядывали на кинжал. Странно, конечно, приносить в дар орудие убийства, но глядя на растрескавшиеся фрески, на которых изображены батальные сцены массовых убийств, можно прийти к выводу, что мой дар не так уж и плох. В подарок хранителям также оставил аварийный запас сухпайка с комплектом обеззараживания воды, здешний родничок, со слов Флоры, был явно с примесями.

Как это ни странно, но операция по изъятию портала прошла буднично и без происшествий, а вот дальше события понеслись вскачь. Уже на подлёте к Ведуну Стратег проинформировал нас об объявлении по системе боевой тревоги. Все незначительные пограничные силы в этой системе стягивались к окнам выхода из гипера, но что такое пять эсминцев и восемь фрегатов на два окна?

Когда я добрался до рубки началась эвакуация населения.

— Среди военных прошла информация, что в соседних системах "серые" сосредоточили крупные силы для вторжения, — проинформировал Стратег. — Атака ожидается в ближайшие часы. Началась эвакуация сотрудников управленческих структур и их семей. Рекомендую немедленно покинуть систему.

— Уходим! — согласился я с его мнением.

Не успели мы сняться с орбиты как в систему вошла первая волна вторжения — три крейсера, девять эсминцев и пятнадцать фрегатов. Они буквально за минуты смели силы самообороны, потеряв при этом всего один крейсер и четыре эсминца. В системе начался хаос: к окнам выхода в гипер ринулись все кто ни попадя. Стратег зафиксировал несколько столкновений. Добавили неразберихи фрегаты "серых", которые бросились сбивать движки уходящих в гипер кораблей. В данных условиях Стратег решил не рисковать и увёл наш крейсер подальше от разгонных коридоров. Нам осталось лишь наблюдать за агонией защитников системы.

Объявлять боевую тревогу по кораблю я посчитал бессмысленной — реально нам никто не угрожает, но о боевых действиях в системе сообщил. Весь экипаж собрался на обзорной палубе и наблюдал за происходящим. Моё появление никто не заметил.

— Не ниже десятого поколения, — донёсся до меня голос Вэриаймо.

— Бери выше, — ответил ему Ким, — техника на полётной палубе не ниже одиннадцатого, а шаттл меня вообще ставит в тупик, хотя он вашего производства.

— Этого не может быть… — слабо возразил аграф.

— О чём беседуем? — обозначился я.

Все резко обернулись и с некоторым недоумением уставились на меня, лишь Джин и Риг едва заметно улыбнулись.

— Да, вот гадаем, какого поколения этот корабль, капитан, — первой пришла в себя Этис.

— Думаю, утверждение, что это один из самых совершенных кораблей Содружества будет не далёк от истины.

— Почти каждый уважающий себя капитан утверждает это, — усмехнулся Вэриаймо. — Кстати, если не секрет, сколько разумных сейчас в рубке?

— Вы меня ставите в неловкое положение этим вопросом. Если я отвечу на него правдиво, то в случае нашего расставания мне придётся стереть всем память с момента нашей встречи. Вы готовы пойти на такие жертвы?

Ни аграфы, ни пиирцы не проронили и слова в ответ.

— Капитан, что происходит в системе? — попыталась разрядить обстановку Джин.

— Нашествие "серых", — был я краток.

— И мы ничем помочь не можем? — подала голос Линн.

— Это не наша война и рисковать вами и кораблём я не намерен. У меня на ближайшее будущее совершенно иные планы.

— Капитан, — по громкой связи раздался голос Стратега, — в непосредственной близости от нас находится несколько спасательных капсул со сбитых штурмовиков. Зафиксирован отклик нейросетей пилотов.

— Джин, готовь медсекцию, — бросил я на ходу, направляясь в рубку. — Ким, обеспечь транспортировку пострадавших с полётной палубы.

Пришлось немного поманеврировать, чтобы Стратег транспортным лучом смог подхватить три капсулы с пилотами. Тем временем в систему вошла вторая волна "серых" — 36 вымпелов, включая десантные транспорты, как насчитал Тактик. В коридорах ухода в гипер творилось, что-то невообразимое — "серые" атаковали всё, что ещё двигалось, обломки кораблей расползались по всей системе. Не теряя время, на планету был сброшен десант, на её поверхности стали видны вспышки ковровых бомбардировок.

— Капитан, — снова появился Стратег, — недалеко от нас наблюдаю боестолкновение внутрисистемной яхты шестого поколения с двумя фрегатами "серых".

— Намекаешь, пора вспомнить о том, что мы спасатели?

— Никак нет, капитан. Просто в этой суматохе можно испытать наше новое приобретение. В условиях приближённых к боевым, так сказать.

— Ничего себе — приближённых!.. Здесь настоящая бойня, если ты этого не заметил.

— Для нас реальной угрозы нет, а на счёт бойни — типичная драка дилетантов.

— В этой "драке", как ты выразился, гибнут люди, — возмутился я.

— Отвечать за их гибель должны те, кто организовал весь этот спектакль, — отрезал Стратег. — Я перехватил сообщение военных — в одной из систем поблизости сейчас концентрируются силы флота монархии. Весь этот бардак нужен был лишь для того, чтобы выманить основные силы "серых".

М-лять!.. Они тут, что — в шахматы играют!? Здесь люди тысячами гибнут, а монархи комбинируют! М-да… слов нет.

— Приступай, — согласился я со Стратегом.

Ведун сорвался в сторону обороняющейся яхты. Дела у неё к этому времени были совсем плохи: движки сбиты, система самообороны выведена из строя — "серые" игрались с ней, как кошка с мышкой. Подобравшись на эффективную дальность стрельбы Тактик прошёлся тремя залпами из двух носовых пульсаров. Высокоэнергетические разряды плазмы не только прожгли корпуса, но начисто закоротил энергетику фрегатов и сейчас они представляли собой скорее металлические болванки, чем высокотехнологичную продукцию "серых".

На наш залп отреагировал дежурный наряд из двух эсминцев, которые с ускорением выдвинулись в сторону яхты, но нас по-прежнему никто не обнаружил. Стратег подхватил яхту транспортным лучом и закинул её в грузовой отсек. Эсминцы, потеряв цель резко сменили курс, но залп из кормовых пульсаров не оставил им шансов. Видимых повреждений не наблюдалось, всё же щиты на эсминце по любому были мощнее, но энергетической активности на их бортах, после нашего залпа Тактик больше не регистрировал. М-да… хорошие пушечки нам достались от дварфов.

Через двадцать минут в кают-компанию ворвалась громоподобная дама крупных форм и крикливого содержания.

— Я требую немедленно доставить меня в столичную систему! — заявила она с порога. — Я особа приближённая к монарху! Я носитель государственных интересов! Требую немедленно покинуть эту систему!

Дежавю! Это даже уже не смешно — в прошлый раз мне истерику закатили военные, теперь вот это чудо, которая "приближённая к монарху"! В кают-компанию в сопровождении Рига вошёл ещё один спасённый — капитан яхты. Среднего роста мужчина с довольно развитой фигурой молча наблюдал за экзерсисами носителя государственных интересов.

— Успокойтесь! — решил я прервать словесный поток неуравновешенной дамы. — Как только позволит обстановка мы сразу же покинем эту систему!

— Молчать! Здесь я решаю, что делать! — в руках дамы оказался игольник.

Мой ментальный посыл почти совпал с рывком Рига. Потерявшая ориентацию дебоширка была моментально скручена и обезоружена.

— В медкапсулу её, — кивнул я Ригу, — пускай немного отдохнёт.

— Часто с ней такое? — обратился я к капитану яхты.

— Бывает, — неохотно ответил он и после некоторой заминки представился. — Бран Сол, капитан личной яхты Эйши Дро, первой помощницы наместника этой системы.

— И куда вы направлялись, если не секрет на этом… этой яхте?

— Хотели затеряться, где-нибудь в астероидном поясе.

— Почему не эвакуировались со всеми?

— Наместник приказал держаться до последнего, утверждал, что это очередная провокация и скоро подойдёт наш флот. Ждали пока "серые" не выбросили десант…

Бран внезапно замолчал и тяжело выдохнув продолжил.

— У меня семья в сорока километрах от столицы у отца на ферме. Пять минут лёта, а эта стерва ни в какую…

— В систему входит флот монархии, — сообщил Стратег. — "Серые" эвакуируют десант с планеты и концентрируются в коридорах выхода из системы.

Я направился в рубку, но у самого выхода из кают-компании был остановлен Браном.

— Капитан, помоги! Всю жизнь тебе должен буду!

Мне не пришлось "вглядываться" в чувства Брана — всё отразилось в его глазах.

— Стратег?

— Шаттл готов к вылету, капитан!

— Сообщи Ригу и пусть он прихватит с собой четвёрку десантников!

Сбросил Брану "бегунок" до полётной палубы.

— Капитан, я этого не забуду! — Бран Сол исчез в проёме выхода из кают-компании.

Тем временем сражение в системе возобновилось с новой силой. Четыре тяжёлых и три лёгких крейсера в сопровождении 18 эсминцев начали теснить "серых". По количеству их было гораздо меньше, но разница в два поколения уравновесила силы, тем более, что боевые корабли монархии были рангом повыше. Всё решилось в момент внезапного появления минных полей в районе окон выхода в гипер. Корабли "серых" начали подрываться на разгоне, а флот монархии с расстояния расстреливал подранков.

— Капитан, что мне делать с Эйши Дро? — связалась со мной Джин.

— Ничего, пусть пока полежит, но приготовь на всякий случай хорошую дозу снотворного.

— Будем возвращать на яхту? — догадалась Джин.

— Да, думаю, часа через два-три система вернётся под контроль флота монархии.

— "Флора, стирай Эйши память с момента нашей атаки".

— "Будет сделано, капитан", — отозвалась она.

Через час на полётной палубе появился наш шаттл с пассажирами. Первым вышел энергичного вида старик, за ним выскочил паренёк лет десяти и лишь потом появился Бран с маленькой девочкой на руках. Невысокого роста женщина и Риг вышли последними.

Глава 17

Государственное образование "серых" (конфедерация Дарк) одно из старейших в Новой истории Содружества и Фронтира (от момента Первого нашествия архов). В связи с естественной изолированностью от всего остального мира о расе "серых" известно не так уж и много. Туманность, в которой расположены обитаемые миры "серых", находится в зоне опасного для всех остальных разумных Содружества излучения. Форма государственного правления — диктатура, хотя некоторые исследователи утверждают, что государственное устройство "серых" близко к структуре правления архов. Основной целью государства "серых" является вступление в Содружество. Ранее обсуждение этого вопроса было отложено по требованию федерации Галанте, считающих расу "серых" слаборазвитой. Естественный уровень развития, достигнутый расой "серых", соответствует пятому-шестому поколению по шкале Содружества. Благодаря торговле и приграничным конфликтам "серые" имеют доступ к более современному оборудованию. Раса "серых" довольно агрессивна и в решении проблем руководствуется принципом преволирования "количества над качеством". По мнению "серых", общения достоин лишь сильный противник. Исходя из этого они пытаются наладить связи с конфедерацией Делус и федерацией Нивэй.

Выборка из статьи "Фронтир — конфедерация Дарк" (Галапедия)

Надо было спешить уйти из системы пока её не закрыли военные монархии. Эйши затолкали обратно в яхту и врубив сигнал SOS выбросили рядом с остальными вопящими подранками. Как только военные развели минные поля мы ушли в гипер.

Бран подписал контракт найма и отправился заселяться вместе со своей семьёй. Шир Сол, отец Брана, в прошлом оказался техником лётной секции и выйдя по выслуге лет в отставку осуществил свою давнюю мечту — прикупил себе земельный участок и завёл хозяйство. Его идиллия продолжалась недолго — два года назад умерла его супруга и хозяйство стало не в радость. Спасали внуки, которые не давали хандре окончательно сломить Шира.

Бран с Ригом успели вовремя. Десант "серых" уже захватил столицу и его штурмовые партии сновали по его предметностям в поисках наживы. Десантный гравитранспортёр уже приближался к ферме Шира, когда их встретили дроиды-десантники Рига, никто из "серых" не ушёл. Взяв всё самое необходимое семья Сол быстро загрузилась в шаттл. И вот теперь Шир, за спасение своей семьи, предлагал свои услуги в качестве техника полётной палубы, а специалист он, судя по пятому уровню изученных баз, не плохой. Пришлось подписывать договор и с ним. Кстати, жена Брана оказалась превосходным поваром и теперь мы частенько баловались её кулинарными изысками.

Во время полёта в гипере пришли в себя пилоты со штурмовиков. Из трёх пилотов выжили двое, третий был уже мёртв, когда мы подхватили его капсулу. Просмотрев в записи события в своей системе и узнав, что у нас на борту имеются вакансии пилотов не сговариваясь пришли ко мне устраиваться на работу. Поинтересовался причиной столь скоропалительного решения.

— Да, сколько можно терпеть! — не сдержался Жак Дор, один из пилотов. — За год потеряли два состава лётной секции! Понаберут пацанов, едва научившихся самостоятельно покидать лётную палубу, а они потом гибнут пачками в стычках с "серыми". По-хорошему, им ещё, как минимум полгода в виртуальных капсулах сидеть, а их как на убой…

Оказалось, что Жак Дор и Трик Эйс были пилотами-наёмниками и им было совершенно непонятно, зачем молодых и толком необученных парней отправляют в мясорубку — результат же очевиден, но приказы не обсуждают…

— А как же присяга? — поинтересовался я.

— Какая присяга, капитан? Для наёмника присяга — контракт. Нарушил его наёмник — нет наёмника, нарушил наниматель — нет обязательств по контракту. Всё просто, капитан. Нас бросили, так что нет контракта и никому мы теперь ничего не должны, а вот нам… — Трик Эйс со злобой посмотрел на галопанель отображающую события в системе.

— Потом не пожалеете?

— О чём? — усмехнулся Жак. — Мы и так в последнее время живём как на пороховой бочке. Может потому и не обзавелись ещё семьями — к чему плодить безотцовщину.

— Давно надо было уже в другом месте Содружества осесть, но Родину, как говориться, не выбирают, — добавил Трик.

— Что же вы до такого безобразия дошли?

— А мы тут при чём? — удивился Жак. — Это там, на верху мутят.

— Доведут до крайности, а потом лягут под покровительство какого-нибудь клана из Центральных Миров — не впервой… — дополнил Трик.

В общем, мы договорились. Теперь лётная секция у нас в полном составе, командиром я назначил Кима, а пилотами у нас стали — Алия, Жак, Трик и Бран. В составе лётной секции также значился штатный техник — Шир Сол.

Пять штурмовиков "Редут 8ФМ" на которых предстояло летать нашим пилотам по существу являлись универсальными машинами и скорее были носителями многоцелевого оружия. Встроенный пульсар и возможность подвески противоракет, позволяли использовать "Редут" как истребитель и малый разведчик. Подвеска противокорабельных ракет превращала его в грозу малых и средних кораблей. В общем, это была довольно универсальная машина, за что и ценилась. Боцман постарался и основательно проапгрейдил эти кораблики. Заявленное восьмое поколение в реальности немного недотягивало до одиннадцатого, что сразу было замечено пиирцами. По штатам в лётной секции должно было быть четыре таких машины, но Боцман сумел немного увеличить объём секции и теперь, даже с наличием внештатной техники (шаттл проекта "Минога") оставалось место для ещё двух таких корабликов.

Отношения с Этис и Алией застыли ближе к точке замерзания — они ждали моего решения, ревностно следя за друг другом. С одной стороны мне, конечно, приятно, что две таких красавицы "сохнут" по мне; а с другой — получается, что я как тот мячик в пинг-понге и кому достанусь непонятно. Одна Линн не унывает — многозначительно хмыкает и откровенно лыбится, когда замечает борьбу взглядов между аграфкой и пииркой. Откровенно говоря, решение я принял уже давно, но вот всё не могу подобрать подходящее время и ситуацию — не хочется обижать девчонок. В сущности, они не виноваты в сложившейся ситуации, они родились и воспитывались согласно принятым у них нормам и для них интересы клана превыше всего. По большому счёту, я им не нужен, им нужен ребёнок, который позволил бы клану стать выше.

Как только вошли в систему Каруна получил два почтовых сообщения. Первое было от Мары, второе от неизвестного отправителя. "Сью и Вед пропали"! — сообщала Мара. Как, когда, почему!? — начал я закипать.

— "Клим, остановись! — привела меня в чувство Флора. — Прочитай второе сообщение, может ситуация прояснится"…

"Если тебя интересует судьба твоих заморышей, встречаемся на торговой станции через четыре часа", а дальше координаты места. Времени дали в обрез, чтобы не успел подготовиться. Значит им нужен я, а не дети. Связываюсь с Ари Саки — он не в теме, но обещал прозондировать этот вопрос. Отсылаю Маре сообщение, чтобы зря не волновалась, ей вот-вот рожать.

— Стратег, что можешь предложить?

— Мало данных, капитан. На станцию сброшен тактический разведывательный комплекс, идёт сбор данных. Быстрый взлом ИскИна станции невозможен. Через час будет предварительная информация.

— Флора?

— Изучаю конструкцию станции и прилегающую территорию к означенным координатам.

— Тактик?

— Мониторю обстановку в системе. У похитителей должен быть корабль, иначе бы они не смогли переправить на станцию детей.

Как только мы встали на стоянку со мной связался СБшник.

— За твою голову объявлена награда. Заказ появился на одной пиратской стации в оширском Фронтире. Похоже, это один из бегунов. Я тебя предупреждал! Если тебе назначили встречу, не ходи — это ловушка!

Хорошо ему говорить — не ходи! У меня выбора нет!

— Капитан, — приступил к докладу Стратег, — вышеозначенные координаты являются закрытой секцией, отключенной от галанета и главного ИскИна станции. Для взлома секции рекомендую использовать наш дешифратор-взломщик "Хакер" с новой прошивкой. Точки подключения к ИскИну секции имеются. Предлагаю арендовать какое-нибудь помещение поблизости к секции и срочно доставить туда дешифратор. Под моим управлением он сам доберётся до ближайшей точки подключения.

— Я изучила район интересующей нас секции и пришла к выводу, что на её территории находится несколько технических боксов, использующихся в качестве хранилищ контрабандного груза и небольшой жилой комплекс, — продолжила Флора. — Технические коммуникации позволяют проникнуть в секцию, но это весьма рискованно — нет данных по внутренней системе безопасности.

— Обнаружено 18 кораблей пришедших из системы, где были похищены дети, — подключился Тактик. — Для более плотного мониторинга обозначенных целей использую пару модифицированных дронов-истребителей.

— Диспетчеры и военные не засекут?

— Не должны. Боцман в экстренном порядке обработал поверхности дронов маскирующим составом, по нашим расчётам эффективная отражающаяся поверхность дронов уменьшилась на порядок. Если не будем близко подходить к гражданской станции и к военным объектам, то всё будет в порядке.

Остался ещё час, надо поторапливаться. Собрал весь личный состав на полётной палубе.

— Понимаю, что все устали и вам хочется отдохнуть и расслабиться, но отпустить вас на торговую станцию я не могу. В связи со сложившейся ситуацией я отменяю все увольнительные, более того, может так случиться, что нам придётся срочно покинуть эту систему.

— Что-то случилось, капитан? — поинтересовался Риг, когда я замолчал.

Сказать или не стоит? Если это мои соратники, то знать правду они имеют право, а если среди них есть просто "пассажиры"?

— Похитили моих приёмных детей. Меньше, чем через час у меня встреча с похитителями на торговой станции.

— Тебе одному нельзя! — Риг шагнул ко мне.

Аграфы переглянулись и тоже шагнули.

— Можете на нас рассчитывать, капитан! — Вэриаймо был немногословен.

— Мы с вами, капитан! — Ким явно подражал аграфам.

Из строя вышли все, даже старик Шир.

— "А что ты хочешь? — Флора была в своём репертуаре. — У них все дальнейшие планы завязаны на тебе и если с тобой, что-нибудь случится, то и их не будет. Я конечно немного утрирую, но надеюсь ты понял".

Через сорок минут я был у входа секции, где мне назначили встречу. Створки дверей разъехались в стороны при моём приближении. Полуосвещённый бокс, размером с футбольное поле, заставленный стандартными контейнерами не отличался от любого другого стандартного технического помещения. Стоило мне сделать несколько шагов, как за спиной появилась четвёрка хуманов, двери секции сомкнулись. Ещё перед входом я просканировал секцию. Не скажу, что это мне здорово удалось (мешали стены, покрытые каким-то экранирующим составом), но четвёрку, прячущуюся за контейнерами, я засёк.

— Ну, вот! А говорили, что ты не придёшь! — из-за впереди стоящего контейнера вышел ещё один комитет по встречам, в составе уже пятерых разумных.

Девять хуманов на одного! Уважают меня, однако… но это ещё не всё! Флора обнаружила на мне маркер целеуказания, где-то рядом должны быть дроиды-охранники или абордажники. Ага, есть! Один у входа в соседний бокс, а второй — на контейнере у противоположной стены.

Щуплый мужичок с крючковатым носом оценивающе прошёлся по мне взглядом.

— Уважаемым людям перешёл ты дорогу, чем откупаться будешь?

— Где дети?

— Ты особо не волнуйся, с ними всё в порядке, только вот мальцу пришлось зубы выбить, а то больно они у него острые, — ухмыльнулся дрыщ.

От кого-то из пятёрки отчётливо пыхнуло похотью. Сволочи! Не дай Бог, с ними, что-то случилось!

— "ИскИн секции заблокирован, — отчиталась Флора. — Аграфы, по коммуникациям выдвинулись в предполагаемый район нахождения детей".

— Заказ был на меня, вам не стоило трогать ребят.

— Тю!.. И кто это там грозится!? Парень, оглянись! Ты один! Мне кажется, что ты несколько переоцениваешь свои возможности.

— Что вам надо?

— Вот с этого и надо было начинать!

Дрыщ с победной ухмылкой оглядел своих подельников. Сделав многозначительную паузу, он продолжил.

— Значит так, пацан, игры закончились! Все кредиты, что есть на мой счёт! Про коды доступа кораблём тоже не забудь. Пять минут тебе сроку, а потом твоих зверёнышей будут приносить сюда по частям! Время пошло!

Четвёрка сзади разделилась и обошла меня по сторонам, уходя с линии огня. Как же я вас ненавижу сволочи! В этот момент пришло сообщение от Этис. Лучше бы я этого не видел! Вед, избитый до потери сознания, подвешенный висел на цепях. Сью… Вам не жить гады! Едва успеваю передать аграфам: "Мне пленные не нужны"! Слепая ярость вспыхивает во мне и эхом отзывается в голове. Мозг буквально взорвался и тут же сжался, выпуская из себя волну смерти. Сознание стало стремительно затягивать в родившуюся во мне чёрную дыру и я начал терять сознание.

— "Клим! Вернись! Очнись, Клим! — пыталась достучаться до меня Флора. — Клим, не уходи"!

Вдруг я отчётливо понял, что Флора ревёт! Этого не может быть! До меня донёсся грохот выстрелов в соседнем боксе. Флора тут же почувствовала моё сознание.

— "Клим! Всё хорошо, ты только не волнуйся, — затараторила она. — Всё уже хорошо, это Риг с аграфами зачищают секцию".

Слабость конкретная, едва смог подняться. Голова трещит, как во время жуткого похмелья.

— "Ничего, боль скоро пройдёт. Это последствия ментального удара. Ты немного перенапрягся".

— "Какого ещё удара"? — я бессмысленно рассматривал валяющиеся вокруг меня тушки наёмников.

— "Вспомни планету Теллус".

— "Надеюсь я никого лишнего не задел"?

— "Всё нормально. Твой имплант взял энергии сколько нужно, хотя наш энергетический симбионт предлагал в несколько раз больше".

— "Как ребята"? — я пришёл в себя окончательно.

— "В порядке. Аграфы навешали на них аптечки, пока без сознания, но может быть оно и к лучшему".

— Зачистка секции завершена, — отчитался Стратег. — Уничтожено 27 наёмников и 5 дроидов-охранников. Потерь среди личного состава нет.

Пока я общался с комитетом по встрече, аграфы проникли в небольшую техническую комнату. Почему именно в неё? Да потому, что в эту подсобку не было ни одного заказа, связанного с ремонтом техники, а вот автоматическую мойку и утилизатор заказывали частенько, кроме того, было несколько специфических заказов на доставку медицинских препаратов для подавления воли и универсальных аптечек. Довольно странный набор заказов. Вот Флора и решила, что именно здесь находятся ребята, Тактик с ней был полностью согласен.

Вэриаймо и Этис повезло, в помещении кроме Сью и Веда никого не было. То, что они увидели задело даже их чёрствые души. У аграфов с детьми были довольно трепетные отношения и, как правило, за смертью ребёнка следовала смерть убийцы и не важно было, какой он расы. Как бы то ни было, Вэриаймо и Этис, освободив ребят от наручников и уложив их на настилы, ринулись в соседнее складское помещение, где находилось пятеро наёмников. Аграфам хватило пары минут, чтобы размазать всю эту мразь по стенкам, при чём без единого выстрела.

Риг облачённый в тяжёлый десантный скаф и обвешанный оружием по самоё не хочу, в это время заходил с другого входа. Таиться уже не было смысла и он шёл на пролом, как тяжёлый танк. Два дроида-охранника, внезапно появившиеся по курсу, заставили сменить тактику — в лоб их не взять. Экзоскелет скафа позволял с лёгкостью ускоряться и выполнять немысленные кульбиты. Расстреляв парочку не кстати попавшихся наёмников, Риг вышел в тыл одному из механических охранников. Море огня из заплечного лазера и тяжёлого игольника в руках, обрушились на незащищённую заднюю часть дроида. Второй охранник успел среагировать и двинулся на выручку первого, но это его не спасло — Риг не зря ел свой хлеб. А потом была бойня. Аграфы и Риг встретились в жилом комплексе и остановились лишь тогда, когда система пожарной безопасности включилась по максимуму и стала заливать их потоками воды.

Немного погодя я стал приходить в себя и заметил, как из соседнего бокса выходит Риг, а ещё через мгновение появляются аграфы с гравитележкой на которой лежали ребята. На Сью из одежды были только какие-то непонятные лоскуты.

— Стратег, организуй срочную доставку детей на борт!

— Вэриаймо, Этис, — обращаюсь я уже к аграфам, — вы тут быстренько пробежитесь, посмотрите, может для нас, что полезное есть. Уйдёте следующим рейсом с грузом, если найдёте.

Аграфы молча кивнули. Картинка с живописно лежащими полукругом наёмниками их явно, чем-то смутила, но это не помешало им исчезнуть через мгновение. У дверей секции нас уже ждало заказанное такси. Быстро загрузились и отправились к десантному боту, на котором мы сюда добрались. Едва успев отойти от станции, чуть не столкнулись с парочкой через чур любопытных на совсем не гражданского вида машинах. Их интерес резко пропал, как только нас взяла в сопровождение пара пиирцев. Так втроём и дошли до Ведуна. Ребят сразу же забрала Джин. Отзвонился Маре, но она молчала, ответил Алин. Оказывается, Мара уже как пару дней назад родила. Мне не сообщили намеренно, чтобы не забивать голову лишними проблемами. Конспираторы, блин!

Аграфы сумели отыскать сейф в жилом комплексе и при помощинашего "Хакера" вскрыть его. Несколько обезличенных банковских чипов, документы на собственность, как на этой станции, так и в других местах Содружества, немного драгоценностей и ювелирных изделий. В общем, не бедно жили наёмники-контрабандисты — не шиковали особо, но на хлебушек с маслом хватало. Стратег с Флорой также обнаружили много для нас интересного. В контейнерах отыскался ходовой во Фронтире товар, в основном бытового характера (галопанели, планшеты, дроиды-уборщики, пищевые синтезаторы и картриджи и ещё, что-то в этом же роде) всё в восьмом поколении. Ригу пришлось делать ещё две ходки на боте, чтобы перевезти контейнеры. А в том, что нам придётся идти во Фронтир сомневаться не приходилось — призовые за мою голову убирать никто не собирался, да и заказчик был, где-то поблизости. За ребят по любому рассчитаться надо, но сначала необходимо забрать Мару и Алина. Следующими кандидатами на похищение будут именно они.

Встреча с Марой была довольно эмоциональной и бурной, с лёгким уклоном в сторону самобичевания, типа прости меня дуру — не доглядели! Хмурый Алин осторожно покачивал детскую капсулу кибер-няньки со своим первенцем и не встревал.

— Мара! Не истери! — прикрикнул я на неё. — Нет здесь вашей вины! Я виноват! Раньше надо было всех вас забрать, да всё времени не было.

— Как забрать? — подал голос Алин.

— Молча! Охоту на меня объявили, а один подонок слил информацию по близким мне людям — теперь вы под ударом, так что молча пакуем чемоданы.

— Куда мы? — отошла Мара.

— Пока ко мне на корабль, а дальше видно будет.

Всё-таки военное прошлое даёт о себе знать, Мара по-деловому и чётко отнеслась к сборам и через два часа мы уже стояли у нашего шаттла.

— А что без ребят прилетел? — поинтересовалась Мара уже в рубке.

— Похоже накосячили они, боятся твоего гнева, говорят подождут вас на корабле, да и под ногами путаться не захотели.

— Было дело, — усмехнулась Мара, наблюдая за мужем, как он устроился с ребёнком в грузовом отсеке.

— Да, вы особо не спрашивайте, что с ними произошло, не помнят они. Пришлось немного подтереть память, — попросил я Мару.

— Что, всё так плохо было?

— Не знаю, Мара. Не каждый взрослый может пережить такое. Решил не рисковать — одно дело в медкапсуле болячки залечить, а другое, когда с разумом проблемы…

Мара молча кивнула, соглашаясь со мной.

— Что хоть у тебя за корабль? — спросила она, после некоторого молчания. — А то мочишь, не хвастаешься… Подозрительно даже.

— Вот прилетим — увидишь, — усмехнулся я. — Должность первого пилота вакантна, а за ребёнком приглядеть есть кому.

— Даже так!? — удивилась сестрёнка.

Ещё на подлёте к Ведуну Мара впечатлилась.

— Однако!..

На полётной палубе нас встречала целая делегация: Риг с Джин, Сью и Вед и… Линн. Мара многозначительно покосилась на меня. После того, как ребята вышли из медкапсул Линн взяла над ними неофициальное шефство. Сью и Вед вначале взбрыкнули, а потом, как-то незаметно сошлись. Очевидно, не последнюю роль в этом сыграла не такая уж и большая разница в возрасте. В общем, они нашли общий язык. А вот мне по началу пришлось понервничать. Система безопасности корабля буквально сходила с ума, когда эти двое засранцев исчезали "посмотреть кораблик". Пришлось пристроить их к Ригу — и им полезно, и мне спокойней…

Появление на борту новорождённого ребёнка привнесло в женскую часть экипажа некоторое оживление. Даже Этис, хоть и проявляла открытого интереса, но всё же чуралась проводить своё свободное время в обществе угугукающих и улюлюкающих потенциальных мамаш, под суровым взором, что ни на есть самого настоящего папаши. Все остальные не стеснялись проявлять свои чувства. Мара не пряталась от материнских обязанностей, но целиком полагалась в этом вопросе на Алина, а он был совсем не против заниматься наследником лично, предоставляя жене больше свободного времени.

— Она своё отработала, пока его вынашивала, — как объяснил он мне потом.

Наличие в моём экипаже аграфов по началу несколько напрягло Мару и Алина, как впрочем и моих ребят, но вскоре всё уста0канилось.

— Они у тебя какие-то не такие… — заключила Мара.

Перед самым отбытием пришлось вспомнить о своём первом кораблике — яхте "Тень". Подцепив её на внешний корпус, отправились в оширский Фронтир. Для экономии времени решил воспользоваться услугами гиперврат. Дороговато, но быстро, правда, из самого директората пришлось выбираться уже на "своих двоих". Дальнейший путь ничем особым не отметился. Пришлось два раза выныривать из гипера для смены курса, но в системах подскока никто к нам особого интереса не проявлял, хотя Тактик неоднократно указывал на наличие неизвестных кораблей. Очевидно, совмещённая сигнатура крейсера и яхты очень не нравилась пиратам и они предпочитали не связываться с непонятным противником. Как бы то ни было, но до нужной системы мы добрались благополучно.

Глава 18

Лёгкие крейсера являются основной боевой единицей всех флотов Содружества и Центральных Миров. Многочисленные модификации способны удовлетворить любые потребности как уже сформировавшихся ВКС, так и более скромных боевых соединений. От тяжёлых крейсеров лёгкие отличаются степенью защищённости (в худшую сторону) и вооружением (меньшей боевой мощью). Лёгкие крейсера весьма универсальные корабли и помимо общих задач в составе эскадры способны сопровождать конвои и вести разведывательную деятельность, в некоторых случаях возможна огневая поддержка десанта. Превосходят тяжёлые крейсера в скорости и подвижности. Основной акцент в вооружении сделан в сторону систем зональной обороны и тактических средств нападения. Задача борьбы с противником на максимально возможных дистанциях боя перед экипажами таких крейсеров не ставится. Существует множество вспомогательных и специализированных кораблей, созданных на базе лёгкого крейсера. Среди них можно отметить рейдеры, разведки и РЭБ, инженерные и т. д. Экипажи данных кораблей, даже с учётом десантных и противоабордажных групп не превышают по численности ста разумных.

Выборка из статьи "Лёгкие крейсера" (Галапедия)

Небольшая пиратская станция располагалась на орбите единственной обитаемой планеты в системе. Казалось бы, абсолютно не логичное решение (в плане возникающих трудностей при смене места базирования), но в данном случае абсолютно верное. Жизнь на планете была возможна только под куполами и далеко не везде. Станция пиратов расположилась как раз над одним из самых крупных городов планеты, выполняя роль орбитального лифта.

Почти полное отсутствие кислорода в атмосфере заставил первопоселенцев зарыться в грунт и защитить свои поселения герметичными сводами. Постепенно поселения разрастались, превращаясь в города. Жили поселенцы добычей редкоземельных металлов, переправляя концентрат на пиратскую станцию. Сама же планета представляла собой безжизненный и пустынный кусок горной породы, с вечными пронзительными ветрами и постоянными сумерками из-за поднятого песка в атмосфере. Но не только этим славилась планета. Несколько пиратских кланов отгрохали здесь, что-то на подобие нашего Лас-Вегаса и теперь в этом секторе галактики планета являлась столицей игорной империи.

Наше появление в системе не вызвало у пиратов особого удивления. Проект корабля, созданного на базе тяжёлого крейсера, был известен во Фронтире. Кроме того, чисто внешне, моя яхта мало отличалась от некоторых лоханок шестого-седьмого поколения, видневшихся у причальных доков станции — сказывался подход проектировщиков к стандартизации проектов. Понятно, узнай какое истинное поколение моего корабля пираты точно бы всполошились, но в нашей базе идентификаторов нашёлся схожий кораблик восьмого поколения — по местным меркам непозволительная роскошь, но отнюдь не редкость.

После того, как мы причалили к станции, Тактик занялся взломом ИскИна биржи наёмников, через которую прошёл заказ на меня. Стратег пришёл к заключению, что трогать ИскИн самой станции пустая трата времени и рекомендовал сосредоточить свои усилия именно на бирже. Экипаж на станцию решил не отпускать, пока не проясниться обстановка, а вот Линн, Шира и Рига для разговора вызвал в кают-компанию.

— Всем известно, что в нашем грузовом отсеке есть кое-какой товар, который пользуется у местных хорошим спросом. Настала пора от него избавиться, — начал я. — Линн по какой уровень у тебя изучены базы по торговле?

— Четвёртый полностью, начала пятый, — несколько удивлённо ответила она.

— Не стоит так реагировать Линн, пора начинать применять свои знания. У местных третий уже считается хорошим показателем, а чтобы было не так боязно, мы попросим помочь тебе Шира. Его богатый жизненный опыт, думаю, пригодится в принятии окончательных решений.

Я посмотрел на старика и тот кивнул, соглашаясь со мной.

— Чтобы ни у кого не возникло желания обидеть столь почтенную компанию, вас будет сопровождать Риг со своими стальными бойцами, здесь это разрешено.

И уже обращаясь к Ригу, продолжил:

— Выходить на станцию, только в случае крайней необходимости и больше двух дроидов не брать.

Через час Стратег доложился по интересующему меня вопросу:

— Информация по тебе на бирже прошла от некоего Ника Беза. Типичный брокер средней руки, имеет определённые связи с парой владельцев Эльдо — города развлечений на планете. Почти всё своё время проводит в баре, принадлежащем бирже, там и заключает сделки. Проживает на четвёртом уровне станции в жилом секторе для лиц среднего достатка. Следящих и охранных структур не обнаружено, — закончил он.

— Весьма похоже, что к брокеру обратились по чьему-то совету, потому как особыми достоинствами он явно не обладает, — продолжила Флора. — Крупных сделок за ним не числится, особой популярностью не пользуется. Основная слабость — заядлый игроман, за вечер может спустить все имеющиеся средства, что неоднократно и происходило.

Ближе к вечеру по местному времени отправился на станцию. В принципе, ничем особым от ранее видимых мной она не отличалась, единственное, что сразу бросалось в глаза — высота секторов была гораздо меньше обычного. Оширцы, народ не высокого роста (полтора метра средний рост), а потому высокие потолки им были ни к чему. На внутреннем рынке оширцы не всегда следовали всем стандартам Содружества.

Встретиться с Ником решил у него дома — и свидетелей не предвидится, и домашний ИскИн уже под контролем. Жил брокер в небольшом одноэтажном домике из четырёх комнат, обстановка — так себе, в общем, типичная холостяцкая берлога. Хозяин припёрся поздно и явно "на бровях". Меня он так и не заметил, когда я "выключил" его ударом сзади. Флора быстренько подключилась к нейросети и почти моментально нашла нужную мне информацию. Ник оказался человеком дотошным и все его заказы лежали в отдельной папочке, с данными, как по заказываемому, так и по саму заказчику. Напоследок Флора активизировала одну закладочку в нейросети Ника. Теперь по моему сигналу брокер скоропостижно скончается, при чём без малейшей возможности к реанимации и восстановлению в медицинской капсуле. Ничего личного, просто парень выбрал не ту работу… Ну, это потом, а сейчас его смерть мне не нужна — ни к чему заказчику волноваться раньше времени.

А у Линн дела пошли. Старый Шир притормаживал её слегка на поворотах, но в основном рулила она. Наш хабар начал потихонечку распродаваться и, надо сказать, по довольно хорошей цене. Чтобы не вызывать подозрений у местных властей пришлось всё же отпустить на станцию часть экипажа — всю лётную секцию в полном составе. Зона отдыха на станции имелась, законы были более-менее лояльные, надеюсь ничего серьёзного произойти не должно. Если, что, Риг со своими стальными бойцами в постоянной готовности. А мне с аграфами предстоял спуск на планету.

Стратег обвешал меня жучками, чтобы я их сбросил уже под куполом, кажется, что-то перепало и аграфам. На вопрос: "Зачем"? Ответил, что не хочет повторения ситуации с псионом, когда со мной полностью отсутствовала связь. Спускались на своём боте, можно было воспользоваться местным такси, но кто его знает, как там у нас всё сложится… Садились на подъёмную лётную платформу, которая вместе с ботом опустилась в подземный ангар. Местный транспорт был весьма схож с нашим метро, так, что проблем с попаданием в Эльдо не было. Первое впечатление от города довольно противоречивое — низкий, местами занесённый песком, полупрозрачный купол и типичная одноэтажная Америка начала двадцатого века. Местные небоскрёбы росли вниз, так что сверху всё выглядело довольно обыденно и несколько однообразно. На аграфов особого внимания никто не обращал, по заявлению Флоры, они здесь довольно частые гости. Очевидно, пресытившиеся рутиной и однообразием течения жизни, в поисках новых ощущений, они посещали именно такие места.

По легенде я был на побегушках у семейной пары аграфов, которые остановились здесь немного отдохнуть и расслабиться после долгого перелёта. Вэриаймо и Этис заказали себе дорогущий номер в первом же попавшемся отеле. Мне достался номер гораздо похуже, но это только на пользу — меньше будут обращать внимания. Флора уже во всю шерстила местную сеть в поисках нашего заказчика. Кстати, Зор де Кун, бывший начальник регионального отдела информационной безопасности СБ Аратана, оказался довольно мнительным хуманом и помимо смены документов сделал себе пластическую операцию. Благо, что заказ на меня он делал уже с новой личиной и это здорово помогло Флоре в его поисках.

Зор де Кун отыскался в элитном районе города. Закольцованная система общей безопасности, домашний ИскИн, работающий в параноидальном режиме охраны, собственные наработки СБшника не позволяли встретиться с ним, что называется "в домашних условиях". Пришлось просить помощи у Этис. Вэриаймо выяснив суть моей просьбы лишь ухмыльнулся, а аграфка, демонстративно задрав свой носик, всем своим видом показала своё отношение к моей просьбе, но всё же не отказала…

Следующий вечер мы проводили в любимом казино Зора. Элитная публика, изысканная кухня и ставки, ставки, очень крупные ставки… Бывший СБшник был один и пока только приценивался к игре, лениво шествуя между игорными столами, выбирая себе подходящую компанию. Внезапно он остановился у стола, за которым играла умопомрачительной красоты аграфка, которая как бы невзначай стрельнула глазками. Всем известно, что аграфки одни не ходят, а значит поблизости должен быть её сопровождающий. Зор окинул взглядом зал и заметил у барной стойки кавалера прекрасной незнакомки, беззастенчиво флиртующего с двумя молоденькими кокетками. Выбор был сделан и Зор присел на освободившееся место.

Всё это я наблюдал из глубины зала, скромно пристроившись возле одного из фуршетных столиков. Пока всё шло по плану. Через пару часов Этис в сопровождении Зора вышла из-за стола и направилась к барной стойке. Вэриаймо к этому времени в зале уже не было, что сразу заметил бывший СБшник и с удвоенным рвением продолжил соблазнять аграфку. Ещё через час игры Этис с Зором спустились на уровень ниже, где продолжили вечер в уютном ресторанчике. Аграфка не спешила и строила из себя неприступную крепость, а Зор пылким взглядами и льстивыми речами пытался растопить ледяное сердце Этис. Через некоторое время она всё же благосклонно отнеслась к его ухаживаниям и они отправились в заранее заказанный номер. Когда парочка скрылась за дверьми ресторана за ними вслед направился неприметного вида хуман, его я приметил ещё в игорном зале, а сейчас мои догадки подтвердились.

— "Судя по всему — телохранитель", — согласилась со мной Флора.

Служивого нагнал уже в коридоре, рядом с заказанным номером Этис. Слабый ментальный импульс начисто сносит крышу телохранителя и он совершенно не понимает, где пол, а где потолок. Подхватываю тушку подвыпившего клиента и стараюсь ему помочь, проводив в номер. А что? Со стороны это так и должно выглядеть. И совершенно не важно, что открывшаяся дверь номера совершенно не его.

Флора моментально подключилась к нейросети телохранителя и отправила его в глубокий здоровый сон. В номере тоже было всё в порядке. К приходу Этис Вэриаймо заранее обезвредил всё жучки в номере, жаловаться на шалости аграфов точно никто не будет. СБшника он встретил выверенным ударом в висок, которого потом перетащил на кровать. На этом работа аграфов закончилась и пожелав мне хорошо провести остаток вечера они удалились.

Телохранитель меня не интересовал и он остался лежать в кресле, куда я его дотащил. А вот Зором занялась Флора.

— "Тебе придётся немного поработать провокатором", — объявила она мне.

— "Не понял юмора", — опешил я.

— "Я немного усовершенствовала программные наработки доставшиеся от Ари Саки и у меня получилось нечто похожее на ментоскоп. Будем проверять".

— "А в чём суть"?

— "Ты задаёшь вопрос, у подопытного активируются логические цепочки мышления. Я их фиксирую и нахожу нужную информацию через его нейросеть. На лицо значительная экономия времени, да и воздействие на мозг испытуемого не так для него губительно".

Через пару минут Зор пришёл в себя и начал бешено озираться, его руки и ноги были надёжно зафиксированы, Вэр постарался на славу. Сосредоточив свой взгляд на мне Зор криво оскалился.

— Вижу, что ты узнал меня, значит представляться не надо, — начал я.

— Что тебе надо? — прохрипел бывший СБшник.

— Странно, а я думал, что ты будешь рад нашей встрече… Зачем тогда награду за меня объявлял?

— Не ёрничай! Ни хрена ты мне не нужен! А тебя мне сдали в виде компенсации! — Зор нервно сглотнул, поняв, что сболтнул лишнее.

— Как интересно! Оказывается, тебе и компенсация положена?

— Да пошёл ты! — Сбшник откинулся на кровати и уставился в потолок.

— Зачем тронули моих близких?

— Так вот в чём проблема! — криво усмехнулся Зор. — Могу тебя разочаровать — это инициатива исполнителя, заказ был только на тебя.

— Но информация была выдана и по моим близким, — дополнил я.

Зор промолчал.

— Банковские счета, активы, заначки, схроны?

В ответ опять гробовое молчание.

— "Если у тебя вопросов больше нет, то можно заканчивать", — напомнила о себе Флора.

— "У тебя, что-нибудь получилось"? — поинтересовался я.

— "Даже более чем, но об этом позже — надо уходить! Сообщение на биржу с его нейросети я уже отправила".

Мы заранее договорились, что Флора воспользуется нейросетью Зора для закрытия контракта с биржей наёмников, после чего она отравляет бывшего СБшника в крепкий сон с летальным исходом через сутки. Перевожу скаф в режим скрыта и незаметно покидаю казино. Аграфы уже дожидались меня у местного метро. Через два часа мы были на борту Ведуна.

Пока мы добирались до яхты, Флора поделилась информацией, которую ей удалось отсканировать с нейросети Зора. Истина про СБшников — "бывших не бывает" ещё раз подтвердилась. Зору дали уйти, но с условием организовать на новом месте неофициальное отделение СБ Аратана. В качестве утешительного приза слили инфу по мне. Самое интересное было в том, что информация была из личного архива Ари Саки и об утечке данных он знал! Вот такие пироги! Судя по всему, в Аратан мне теперь дорога заказана окончательно… А Ари Саки, всё-таки большая сволочь! Флора со мной была полностью согласна и переслала на нейросети двух разумных команду на самоликвидацию.

Из системы начали выбираться сразу же. Линн разошлась и умудрилась продать весь хабар и заодно мою бывшую яхту — мне она не нужна, а таскать её с собой опасно, не дай Всевышний наткнёмся на пиратов и расцепиться не успеем. По документам яхта числилась за Марой, но это было лишь формальностью и против продажи она ничего не имела. С учётом конфискованных сбережений бывшего СБшника мой счёт пополнился 70 миллионами кредитов и это без учёта активов недвижимости, работа с которыми ещё предстояла Флоре. Скинул пять миллионов на вновь созданный счёт и подключил к нему Линн, теперь все текущие расходы по кораблю на ней.

Во время разгона меня "обрадовал" Тактик:

— Фиксирую повышенную активность использования гиперсвязи на станции пиратов. Предполагаю, что заинтересованным абонентам сообщается о нашем выходе и примерный курс следования.

— Пираты не собираются просто так нас отпускать. Они примерно знают на какую сумму мы расторговались и для них это крупный куш, плюс сам корабль. Думаю, в ближайших системах нас ожидает несколько засад, — дополнил его Стратег.

— Наши шансы?

— Вполне приемлемые, если, конечно, нас не будет встречать целая эскадра пиратов.

— Шутишь?

— Клим, посуди сам, пиратская станция хоть и не совсем заштатная, но и не клановое гнездо. Сколько против нас они могут выставить? Четыре ближайшие системы, одна из них используется как транзитная, значит засады там не будет; плюс кольцо около той системы — итого семь выходов из гипера. Судя по тому, что мы видели около станции, когда прибыли в систему, выходит не больше крейсера и пары эсминцев пятого-шестого поколения.

М-да… хорошо бы, если так. Хотя… просить помощи у соседей пираты точно не будут, с ними же потом придётся делиться. По кораблю объявил повышенную боевую готовность. В транзитную систему решили не идти, там нас легко можно опознать и тогда третьего кольца точно не миновать. Будем прорываться!

Стратег оказался прав — нас ждали. "Глушилка" вывалила нас в прилегающей системе. По кораблю разнёсся рёв боевой тревоги.

— Щиты на нос! Манёвр уклонения! — отдал я команду.

Галопанель отобразила тактическую обстановку в системе: два крейсера — тяжёлый и лёгкий с "глушилкой", пара эсминцев, все на средней дистанции боя. Тяж и эсминцы рванули нам на встречу, предварительно выдав залп ракетами среднего класса.

— Фиксирую старт восьми ракет, — отчитался Тактик. — Время подлёта семь минут.

— Туннельные орудия готовы к стрельбе, цель — тяжёлый крейсер, — тут же отозвался Стратег.

— Запитать детекторы маскировочного поля! Залп! Уходим в скрыт.

Вот этого пираты от нас точно не ожидали — на личной яхте орудия тяжёлого крейсера! Тяж даже маневрировать не пытался. Две болванки смяли всю его носовую часть, разворотив корпус корабля вместе с боевой рубкой. Неуправляемый крейсер "парил" облачками вырывающегося воздуха. Два эсминца быстро сообразили, что к чему и кинулись в разные стороны. Ракеты, выпущенные по нам, потеряли цель и самоликвидировались.

— Ким, ваш выход, — связался я с полётной палубой. — Не подпускай эсминцы к лёгкому крейсеру, пока мы с ним не разберёмся.

Под скрытом подбираемся ко второму крейсеру. Тот понимает, что мы где-то рядом, но ничего сделать не может. Его система обнаружения работает на пределе, а засечь нас так и не удаётся. В конце концов, пираты не выдерживают, вырубают "глушилку" и уходят в разгон. Залп с близкого расстояния буквально прошивает весь корпус крейсера, разрывая его на две части.

Тем временем, Ким со своей командой блокировал эсминцы. Разбившись на пары, они потихоньку выбивали двигатели и пусковые установки на внешнем корпусе. Пятый штурмовик был на подхвате. Разобравшись со вторым крейсером, поспешили на помощь и прошлись пульсарами по эсминцам. На этом бой закончился. Оставаться и собирать хабар с местных развалин смысла не было и мы ушли в гипер, туда, где нас искать никто не будет — во Фронтир, глубокий Фронтир.

Перед самым прыжком я всё же не удержался и связался с Ари Сакой.

— Зачем? — задал ему вопрос.

— У меня не было другого выбора, — равнодушно ответил СБшник.

— Выбор был между карьерой и жизнью агента, его родных и близких?

— Ты поступил бы иначе? — удивился он.

— Я был о тебе лучшего мнения.

— Только вот не надо… каждый живёт как умеет и угрожать мне не надо! Ты думаешь я не понял, ЧТО у тебя вместо ИскИна!? Пока я жив, никто не узнает, что у тебя на борту ИскИн древних, если же со мной случится какая-либо неприятность, то информация уйдёт кому надо и на тебя откроет охоту не только всё Содружество, но и Центральные Миры! — Сбшник с чувством превосходства уставился на меня.

— Знаешь, Ари, я почему-то тебе не верю и срок, который ты мне отмерил, думаю, не такой уж и большой. Ты уже нашёл покупателя?

На сей раз СБшник лишь ухмыльнулся.

— С того момента, как ты её продашь, — продолжил я, — твоя жизнь не будет стоить и кредита. Подумай об этом. Рано или поздно, но я найду тебя…

На этом я отключился. Сейчас мне его не достать, а значит решение этой проблемы отодвигается на неопределённое будущее. Жизнь покажет — кто прав, кто виноват…

Наш путь лежал в систему, в которой был слабый отклик гиперврат. Стратег надеялся с помощью внутрисистемного портала найти и разобраться с "потерянным" осколком дороги древних. По его предварительным оценкам, столь странный отклик может быть в случае частичной консервации гиперврат. Нам остаётся лишь добраться до данной системы и проверить догадку Стратега.

Ситуация с аграфами и пиирцами зависла. Честно говоря, мне не хотелось их потерять (как членов экипажа), они показали себя первоклассными специалистами и рубить с плеча в этом деле я не собираюсь. Они меня не торопят и я не буду форсировать события. Может проблема устаканится сама собой?

Сью и Вед всё ещё переполнены новыми впечатлениями и безумно рады переменам в жизни. Даже занятия с Ригом не слишком умерили их пыл. Сью сошлась с Линн и я часто наблюдал, как они часто перешёптывались, поглядывая на мужскую часть экипажа. Не рано ли? Это о Сью, надеюсь на благоразумие Линн. А вообще, ребята очень гордятся мной, в этом они признались в редкие минуты общения. А ещё Сью занялась сводничеством, она каждый раз подчёркивает, какая Линн хорошая подруга и симпатичная девушка, при этом выразительно поглядывая на меня. Нет, ну где, она этому научилась? Или девчонки уже рождаются с этими заморочками?

Надо сказать, что ребята не шатаются праздно по кораблю с утра до вечера. Учебную программу обучения для них никто не отменял. Базы были в наличии, виртуальные капсулы присутствовали, занятия с Ригом тоже требовали время.

Женская половина постарше по-прежнему вращалась вокруг Мары, вернее её ребёнка. Алин, геолог по образованию, не привык долго сидеть без дела и попросил решить его проблему. Предложил ему учебные базы корабельного техника. Он с радостью согласился.

Наши новобранцы тоже не скучали. Жак Дор и Трик Эйс быстро осознали, что та техника, которая имелась у нас и близко не стоит с "самыми лучшими образцами монархии". Пришлось тоже залечь в капсулы.

Семейству Сол, тоже нашлась работа. Бран, как и другие пилоты, ушёл на обучение. Его жена — Кони, окончательно освоилась в кают-компании и теперь у меня есть личный повар. Шир помогает Линн, а в свободное время копается небольшом техническом отсеке, который выбил у меня под организацию оранжереи. А что? Если у старика получится, будем ходить и любоваться всякими там цветочками. Не знаю как мне, но женской половине это наверняка понравится.

Глава 19

Роль ИскИнов в жизни Содружества и Центральных Миров значительна и можно сказать является краеугольным камнем современной цивилизации. Помимо повсеместного применения в современных образцах разнообразного оборудования ИскИны взяли на себя роль блюстителей порядка и соблюдения законности на всей территории Содружества. Отпала необходимость в дорогостоящей подготовке квалифицированных судейских кадров, исчез "человеческий" фактор при принятии судебных решений. Система управления хозяйством и делопроизводство целиком отошли в ведение ИскИнов. Во избежание путаницы в управлении был разработан и утверждён ранжир ИскИнов высшего класса. Главенствующую роль играют ИскИны гражданской направленности, которые определяют стратегию развития и направление движения как в экономике, так и в социальном развитии общества. Руководство к боевым ИскИнам переходит только в случае объявления военных действий или при чрезвычайных ситуациях. Гражданские ИскИны не имеют право принимать решения за военных и их возможности ограничены лишь рекомендациями общего характера.

Выборка из статьи "ИскИны Содружества" (Галапедия)

Путь нам предстоял не близкий: пять выходов из гипера для корректировки курса, два захода в системы для заправки, почти месяц полёта. Самыми опасными моментами были редкие моменты выхода из гипера. Его величество Фронтир не терпел раззяв и дураков, здесь, по большому счёту, в живых оставался тот, кто первым проявит смекалку, извернётся на ровном месте и надурит ближнего. В связи с основательным технологическим отставанием от Содружества местные обыватели демонстрировали чудеса сообразительности и нестандартные методы мышления в сложных ситуациях, как говорится в таких случаях — голь на выдумку хитра. Вот именно этой хитрости я и побаивался. Кто его знает, что местные намудрили в системе выхода?

Первые корректировки прошли спокойно. На торговой станции, куда нам пришлось заглянуть, удалось даже разжиться дополнительными съёмными топливными баками и установить их в грузовой отсек, сняв тем самым проблему нехватки топлива. В принципе, его и так хватало, но в притирочку, а это чревато…

Третья система во всей красе показала, что такое Фронтир. Тяжёлый и два лёгких крейсера пиратов в сопровождении эсминцев добивала конвой шахтёров. Желания встревать в чужие разборки абсолютно отсутствовало. Я не Дон Кихот и в ближайшее время им становиться не собираюсь. Здесь каждый за себя! Ушли, не дожидаясь окончательного разгрома шахтёров.

Четвёртая и пятая системы были как близнецы: едва живые звёзды почти не давали света, но и того, что было хватало, чтобы рассмотреть разбросанные по разным орбитам обобранные корпуса кораблей второго-третьего поколения. Интереса для нас они не представляли совершенно, если только в плане изучения истории развития кораблестроения.

В интересующую нас систему сразу входить не стали, остановились в сопредельной. Дело в том, что по данным картографической службы система малопригодна для посещений — сказывался полнейший хаос и запылённость пространства, из планет уцелели лишь две ближайшие к местному светилу. Сама по себе пыль безвредна, но вот, если ты вываливаешься из гипера с околосветовой скоростью, то она начинает работать не хуже первоклассной наждачки и далеко не все силовые щиты способны защитить корабль. Стратег послал в систему пару дронов-разведчиков, вот сидим теперь, ждём их возврата.

По данным разведчиков, в системе было лишь два относительно чистых участка по самому её краю. Решили не откладывать вылет в долгий ящик и рванули в систему: разгон, короткий прыжок и мы уже там. Стратег сразу же запустил внутрисистемный портал, который мы пристроили в грузовом отсеке. Система поиска портала зафиксировала отклик ИскИна межсистемных гиперврат. Судя по полученному отчёту гиперврата действительно были в законсервированном транспортном положении, но с работающим ИскИном, для поддержания траектории орбиты. Самое интересное было в том, что врата были спрятаны (а я в этом не сомневаюсь) на орбите первой планеты, которая почти подходила к верхней границе звёздной короны. В это пекло даже сумасшедший не полезет!

М-да… мне портал точно не достать! Обидно, столько времени потеряли впустую. Хотя… зачем-то же его сюда пригнали?

— Стратег, выпускай разведчиков, будем изучать систему.

— Наличие межсистемного портала в ничего не значащей системе ставит в тупик не только меня?

— Возможно, когда-то эта система была не такой… разбитой и что-то из себя представляла. А вот то, что портал аккуратно убрали с глаз долой, действительно интересно. Надо бы разобрать с этим вопросом, заодно понять, кто приложил к этому руку и с какой целью.

— Будем искать… — пробубнил Стратег.

Через два дня разведчики в астероидном месиве зафиксировали слабый сигнал работающего ИскИна. Ретранслированные сигналы были запросом кодов допуска флотских стандартов империи Джоре. Когда Стратег расшифровал их, срочно потребовал меня в рубку. Пришлось по среди ночи подскакивать и нестись сломя голову. Решили, не теряя времени переслать все имеющиеся у нас коды. Через пару минут пришло подтверждение наших полномочий и экстренный аварийный сигнал. Теперь уже я поднимаю Рига и мы несёмся на лётную палубу.

В астероидном поле нашему Ведуну делать нечего, не ровен час, пришибёт шальным "камешком". Крейсер не истребитель, а щиты в таком крошеве долго не протянут. Решили лететь на десантном боте, он должен выдержать — проектировали его для полётов в условиях активного боевого противодействия, а здесь условия почти схожие. Прихватили с собой звено универсальных дроидов из технического комплекса и "аварийный чемоданчик" (бокс весом килограммов в пятьсот). За управление ботом взялся Риг, всё же десантник — опыта у него явно побольше моего будет, а Стратег в этом деле не помощник, попросту может не успеть среагировать в этом безумном хороводе космического мусора.

Ригу пришлось здорово поработать пока мы не добрались до огромного, в несколько десятков километров, астероида. Дрон-разведчик посветил вход во внушительного вида тоннель, который уходил вглубь астероида. Несколько сот метров пришлось пробираться в почти кромешной темноте. Размеры тоннеля позволяли свободно разойтись двум таким же, как у нас ботам. Посадочная площадка также была в не освещена, пришлось воспользоваться собственными средствами подсветки. Вход на базу обнаружился сразу, как только мы отошли от бота — массивные ворота были столь же монументальны, как и всё увиденное ранее.

Нейроком пискнул, обозначая аварийный вход немного в стороне от главного. Ментальный посыл на открытие никаких результатов не дал, спустя пару минут ожидания откинулась небольшая панель с универсальным разъёмом питания. Похоже, с энергией здесь огромные проблемы! Пара дроидов-техников притащили одноразовый химический реактор и запустив его подсоединила к разъёму. Через минуту, в шлюзе, что-то затрещало и дверь открылась. Процедуры шлюзования как таковой не было, что говорило об отсутствии на базе какой-либо атмосферы. Перемигивание аварийной сигнализации лишь подтверждало мою догадку.

Мелькнуло входящее сообщение от местного ИскИна с маршрутом нашего дальнейшего движения. Чем дальше мы продвигались вглубь, тем непонятней она казалась. Судя по всему, это не полноценная боевая база, а скорей всего какое-то хранилище или склад. Ради интереса попытался открыть первую же попавшуюся дверь. Время не пощадило некогда высокотехнологичное оборудование, превратив его в дряхлую труху. Дверной проём обрушился, представив нашему взору небольшую шлюзовую камеру. Всё интереснее и интереснее… Стена камера также осыпалась от лёгкого прикосновения. Подсветка скафа осветила ровные ряды уже давно отключенных стазис-капсул. Мать моя, женщина!.. Сколько же их здесь?

— "128", — быстро подсчитала Флора.

В каждой секции по 128 капсул, мы прошли порядка четырёх. Это сколько же загубленного народа здесь полегло? Пусть не все с капсулами, наверняка есть и технические секции, но всё равно многовато получается… Хотя надежда ещё есть — ИскИн-то живой, может кто и уцелел.

До сегмента с ИскИном добирались ещё минут десять, спустившись на нижний ярус. Здесь всё выглядело довольно прилично, очевидно, проблемы с энергообеспечением на этом ярусе наступили сравнительно недавно. При нашем приближении входная панель помещения сдвинулась в стену. В центре плохо освещённой рубки виднелся бронированный куб стационарного ИскИна.

— ИскИн серии "Гарант АС18М8" базы хранения ВКС империи Джоре приветствует вас, разумные. Ваши коды допуска подтверждены. Гражданин империи Джоре Клим де Росс получает полный допуск к управлению базы.

— Назначение базы? — поинтересовался я.

— Хранилище специального груза. Закрытый проект "Тайник" девятого Старшего Дома.

Вот оно значит как! Родственнички объявились! Внезапно вспомнил мёртвые ряды стазис-капсул.

— Состояние базы и спецгруза?

— Критическое, — "выдохнул" ИскИн. — В рабочем состоянии удалось сохранить сегмент из восьми капсул, все остальные 3640 отключено в разное время из-за острой нехватки энергии.

— Где капсулы?

— В соседнем помещении.

Пришлось организовывать экстренную эвакуацию оставшихся в живых.

— Что ещё сохранилось на базе? — задал я вопрос, вернувшись с десантного бота, куда дроиды-техники перенесли стазис-капсулы.

— Два небольших бокса с сопроводительным грузом и собственно я.

Демонтаж ИскИна много времени не занял и уже через час мы отправились в обратный путь. Прибыв на Ведун, отправил стазис-камеры в медсекцию, под присмотр Джин. С побудкой "спецгруза" решил не спешить, несколько лишних часов ожидания ничто перед тысячелетиями стазиса. В начале надо разобраться с ИскИном базы. Пристроил его рядом с Боцманом, в технической секции.

История базы оказалась не богатой на события. Данная система находилась во владении девятого Старшего Дома Джоре. Именно здесь они решили построить базу по проекту "Тайник". Вернее, база уже была, её просто немного перепрофилировали, согласно предстоящим планам. Но всё пошло не так, из-за внезапно начавшихся боевых действий. Военные яростно защищали систему от вторгшегося противника и им даже удалось восстановить контроль над системой, но не смогли предугадать предательства с собственных рядах. Кто-то из вольнонаёмных во внешнем кольце, ценой своей жизни привёл в действие системный разрушитель. Крайняя планета в один миг превратилась в груду обломков. Силы сдерживания смело подчистую, в систему хлынули "повстанцы".

Понимая, что систему уже не удержать имперцы увели к первой планете так и не расконсервированный полностью портал. На базе хранения в это время в экстренном порядке укладывали в стазис-камеры всех, кто был по близости. А потом военные сделали большой БУМ и в системе ничего живого не осталось. С тех пор прошло почти 12.000 лет и только в последнее время в системе начали появляться непонятные гости. ИскИн их фиксировал, но связаться никак не мог, сказывалась нехватка энергии. По той же причине, ранее, пришлось постепенно отключать стазис-камеры, вернее не только из-за этого — испытание временем не прошли ремонтные комплексы. Не сказать, что базе требовалась постоянная техническая поддержка, но как правило, внезапно возникающие проблемы надо было решать мгновенно, а потому в стазис камеру дроидов-ремонтников не отправляли, в итоге, со временем они превратились в труху. По началу ИскИн выкручивался, отключая технические службы, а потом у него выбора не стало…

Во время установки ИскИна базы я поинтересовался мнением Стратега:

— Каков статус нашего нового гм… гостя?

— Он выше нас по статусу, хотя и гражданский, — несколько насторожено ответил он.

— Это как понять? Гражданский — выше военных?

— Если образно, то мы крейсерского класса, а таких как он устанавливали на линкоры, вот только программная прошивка у него гражданская — аналитик/администратор.

— Чем это нам грозит?

— В дела военных он не полезет, а вот всё, что касается соблюдения юридических норм и законов империи, анализа ситуации и гражданского управления — это всё за ним.

— Я так и не понял — вы подчиняетесь ему или нет?

— Если нас брать по отдельности, то несомненно мы обязаны прислушиваться к его рекомендациям, но мы работаем в кластере, так что выходит паритет. Вот только до конфронтации доводить дело не хотелось бы.

— Понятно. Вы уже скинули ему всю накопленную информацию?

— Да, по запросу с его стороны, за исключением информации по тебе и кораблю.

— М-да… я не против, если за ним останутся прежние функции, с учётом, конечно, местных реалий и поддержке нас в дальнейших поисках Джоре.

— Да, — согласился со мной Стратег, — это было бы оптимальным решением проблемы.

— Он нас "слышит"?

— Да.

— Будем надеяться, что он нас понял…

После того, как мы закончили с установкой, ИскИн базы вышел на связь.

— Я согласен с вашим предложением и окажу посильную помощь в поисках. Однако, могут возникнуть проблемы и уже не в отдалённом будущем, а с момента пробуждения выживших на базе Джоре.

— В чём суть проблемы?

— Мне об этом хотелось бы поговорить в полном составе ИскИнов.

— Можно было бы поговорить и здесь, но как я понял, вы хотите соблюсти некую официальную часть?

— Да, вы правы, капитан.

— Хорошо, через полчаса, в рубке. И чтобы уже окончательно покончить с формальностями, предлагаю обзавестись собственным именем. На борту моего корабля все ИскИны командного звена получили имена — это значительно упрощает общение.

— Да, я в курсе, но сам себе присвоить имя не могу — это прерогатива разумных, — пояснил ИскИн.

Пришлось немного напрячься и придумать нечто соответствующее статусу.

— Думаю, Патриарх будет подходящим именем.

— Мне известно значение этого слова и надо сказать — это обязывает.

— Вы справитесь!

В назначенное время в рубке собрались все образы ИскИнов. Патриарх явился в образе старца в светлом балахоне с накинутым на голову капюшоном, из-под которого выглядывала лишь его седая борода.

— Господа, мне бы хотелось соблюсти некоторый паритет сил, — Патриарх сразу же приступил к делу. — Дело в том, что среди тех, кто находится в стазис-капсулах присутствует командующий базой Солис де Энд, капитан первого ранга. Понятно, что при его пробуждении капитан второго ранга Клим де Росс переходит в его подчинение. Мне бы хотелось избежать этого в силу некоторых причин. Главная из которых — возможность принятия скоропалительных решений, игнорирующих реальное положение вещей. Рекомендую Стратегу и Тактику рассмотреть вопрос о внеочередном присвоении звания офицеру ВКС империи Джоре Клим де Росс. Официальное представление я вам отправил. Основание представления — за заслуги перед Отечеством.

В рубке воцарилась тишина. Стратег и Тактик переглянулись.

— Кроме того, в сопроводительном грузе имеется бокс с нейросетями, имплантами и учебными базами, которые необходимо в ближайшее время установить и изучить капитану. Судя по не стандартному отклику, у вас стоит нейросеть Содружества, — Патриарх посмотрел на меня. — Нужно соответствовать статусу, капитан!

ИскИн вновьвзял паузу и требовательно осмотрел присутствующих.

— Я жду вашего решения, господа офицеры, — его взгляд остановился на Стратеге и Тактике.

В общем, сбылась ещё одна мечта идиота — ещё немного и рукой подать до адмирала и самодержца всей вселенной! На том совещание, собственно, и закончилось. А вечером Стратег с Флорой чуть ли не силой уложили меня в медкапсулу.

— Базовый интеллект вырос до 158 единиц, — обрадовала меня Флора.

— Это нормально? — вспомнил свой первоначальный индекс в 126 пунктов.

— Нет! В твоём случае рост за два года в 20 % был бы оптимальным и понятным, но у тебя все 25! И не это главное! По всем показаниям, рост интеллекта продолжается такими же темпами! Тебе не кажется, что Декан явно, что-то не договаривал?

— Даже если и кажется, спросить-то не у кого… Ладно, разберёмся с этим как-нибудь позже, что у нас по нейросети и имплантам?

— Особого выбора среди имеющихся нейросетей нет. Для тебя наиболее подходит серия "Тимрат" (универсальная, класса "Тактик/аналитик"). Из имплантов: четыре на интеллект, два на память, имплант на ускорение. Из имеющихся у тебя оставляем имплант "Псион", кстати, по каталогам от Патриарха твоя модель нигде не проходит. Также считаю, что проведённая модификация твоего тела даже несколько избыточна и не требует специального импланта. От нейрокома избавляемся однозначно. Энергетических симбионтов в сопроводительном грузе не найдено, так что здесь порадовать нечем. Тебя что-то смущает?

— Да, два момента. Первый — количество имплантов на интеллект. Второй — какой-то бледноватый выбор самих имплантов и нейросетей.

— По имплантам. После установки нейросети и имплантов у тебя интеллектуальный индекс превысит уровень в 800 единиц. Реализовать такой уровень без нейросети невозможно. Максимальное значение для разумного — 500–550 единиц, это уже как у кого получится. В твоей будущей нейросети есть возможность организовать четыре параллельных потока сознания, именно для этого и нужны импланты на интеллект. А что касается "бледного выбора" так это заблуждение. Возможности нейросетей Джоре несравнимы с нейросетями Содружества и надо иметь в виду, что комплекты готовились для среднего и низшего командного состава.

Операции по извлечению и установке новых девайсов решили совместить. Пришлось перебираться в капсулу кибер-доктора. Уже после всех манипуляций меддроид перенесёт меня обратно в медкапсулу. Оставил сообщение Маре и Джин, чтобы не искали и запустил кибер-доктора.

Очнулся утром через сутки. Джин была уже на посту и укоризненно поглядывала на меня.

— Мог бы и предупредить.

— Не сердись. Так надо было.

— Не доверяешь?

— Дело не в этом. Просто я не хочу впутывать тебя в это дело. Сама знаешь, от ментоскопа тайн нет, а так и тебе спокойней и у меня совесть чиста.

— Может ты и прав, — нехотя согласилась со мной Джин.

Уже в душе прослушал отчёт Флоры. В общем, меня специально придержали в капсуле. Операция по установке нейросети и имплантов прошла вполне успешно, но Флора со Стратегом решили немного перестраховаться и решили подождать пока не активизируется нейросеть. Кстати, немного о ней. Привычный интерфейс отсутствовал в принципе. Я даже в начале подумал, что нейросеть не прижилась, но потом быстро сообразил, как она работает. Достаточно чётко представить запрос и вся информация появляется у тебя в голове — не нужен рабочий стол, папки, ссылки, переходы и всякие там всплывающие окна, всё это пустое… Нейросеть сама, по только ей понятным алгоритмам сортирует и ищет нужную информацию, хранит и анализирует её. По своим функциональным возможностям нейросеть далеко ушла от стандартов Содружества и примерный её уровень был гораздо выше двадцатого.

На счёт учебных баз всё стандартно — обучение с самого начала, но уже согласно требованиям империи Джоре, начиная от Устава ВКС и этикета, до специфических комплектов: капитанского (боевых кораблей среднего класса), инженерного, медицинского, лёгкого личного оружия. Благо, что теперь у меня четыре дополнительных потока сознания, на которых можно непрерывно изучать все эти базы. А вот подключать ядро искусственного интеллекта я не рискнул — два голоса в одной голове это, знаете ли, признак плохой болезни, мне хватает и Флоры.

После вывода из стазиса первого имперца выяснилось, что нахождение в капсулах не прошло для них бесследно. Пришлось ещё сутки полежать им в медкапсулах, восстанавливаясь после почти двенадцати тысячелетней спячки. Всеобщий сбор был организован в кают-компании, пока без членов экипажа.

Что можно сказать о Джоре? Из того, что я наблюдал через систему безопасности корабля можно было сказать с определённостью только одно — мне с ними будет трудно! И это ещё мягко сказано… Презрительно-брезгливые взгляды, язвительное высокомерие даже по отношению к друг другу. А я всё удивлялся аграфам, да они по сравнению с Джоре — душки! Честно говоря я, что-то подобное предполагал и потому убрал из медсекции Джин. К чему ей портить нервы и настроение?

— Солис де Энд, капитан первого ранга ВКС империи, командующий базой хранения, — представился коренастый, черноволосый мужчина с волевым выражением лица. — А это мои подчинённые.

Вот как! Представление других не будет?

— "Вспоминай Устав! — прошипела в ухо Флора. — В условиях боевых действий общение между военнослужащими происходит в упрощённой форме"!

— Клим де Росс, капитан первого ранга ВКС империи, командир лёгкого крейсера Ведун, — оттарабанил я.

Руку здесь при приветствии не подают, да и желания этого делать не было, особенно после не скрываемой реакции Солиса на мои слова "лёгкий крейсер". Понимаю, что до стандартов Джоре он явно не дотягивает, но и оскорблять его капитана не стоило.

— Я так понимаю, что нашей базы уже нет и мы находимся на борту вашего корабля?

— Да, господа офицеры, ваша база прекратила своё существование, как, впрочем, и сама империя. Для вас был подготовлен пакет информации, который необходимо изучить. Каюты для вас подготовлены, кают-компания в вашем распоряжении. Встретимся вечером и уже тогда обстоятельно переговорим.

Когда имперцы разошлись по своим каютам пришлось устраивать общий сбор экипажу с разъяснением, что на нашем борту появились гости и просьбой пока не общаться с ними. Хотя как раз в этом была большая проблема — я их понимал и аграфы их поймут, а вот остальные… Мало кто помнил язык Джоре.

Стратег тем временем продолжал изучать систему, но ничего нового не нашёл. В таком хаосе найти, что-либо гиблое дело и похоже пора прекращать всякие поиски и возвращаться в сопредельную систему. Так и поступили.

К ужину начали подтягиваться хмурые имперцы. Очевидно, новости о сроке пребывания в стазис-камерах и гибели империи явно их не воодушевила. Солис де Энд, как и в прошлый раз взял на себя бремя общения со мной.

— Мы изучили ваш блок информации и пришли к выводу, что нам нужно пробираться к аграфам и уже через них приступить к поискам таких же баз как наша. В связи со сложившейся ситуацией беру командование на себя.

— Вы хорошо изучили материал? Вас не смущает, что одними из зачинщиков смуты в империи были именно аграфы?

— Заложенные закладки на генном уровне не позволят им причинить нам вред, — не согласился со мной Солис.

— На прямую может быть и нет, но настроить других против нас у них уже однажды получилось.

— Не верю! Это подтасовка фактов!

— Ну, что же, я вас предупредил, а что касается старшинства, то вы находитесь на борту моего личного корабля и переходить под ваше командование я не собираюсь.

— По законам военного временного я реквизирую этот… корабль, — прошипел Солис.

— Не имеете права! — возразил я. — Военное положение закончилось с разгромом империи.

— Его никто не отменял! А значит до сих пор действует!

— Смею вам напомнить, что империя погибла и на её территории находятся совсем иные государства!

— Это не имеет значения! Пока мы живы — жива и империя!

Глава 20

Известно, что прообразом всех нейросетей Содружества явилась детская нейросеть цивилизации Джоре. По многим параметрам новейшие образцы превосходят творение древних, но всё же не во всём удалось достичь превосходства — универсальными нейросети Содружества так и не стали. Дошедшие до наших времён редкие образцы нейросетей Джоре бесценны и в основном находятся в исследовательских центрах Центральных Миров. В личном владении данные нейросети не значатся, но и исключать эту возможность нельзя. О самих нейросетях древних известно не много. Установлено, что у Джоре было несколько градаций в классификации нейросетей, прежде всего — гражданского или военного назначения, и по выбранному направлению — для высшего, среднего и низшего звена управления; для всех остальных предназначались базовые нейросети. Для высшего звена нейросети поставлялись в индивидуальном исполнении, без дополнительных имплантов. Данная нейросеть имела возможность самостоятельно выращивать необходимые импланты. О специализированных имплантах древних известно ещё меньше. Самыми загадочными из них считаются импланты "Псион" и энергетические симбионты.

Выборка из статьи "Нейросети Древних" (Галапедия)

— Должен вас огорчить, — в кают-компании появился образ Патриарха. — Империя существует, до тех пор, пока жив хотя бы один глава из тринадцати Старших Домов. В противном случае созывается совет Младших Домов и выбирают подходящие кандидатуры на роль Старших и только потом выбирается правящий Дом и император. На данный момент нет ни Старших, ни Младших Домов, следовательно нет и империи.

— И кто это сказал? — прищурился Солис.

— Бывший ИскИн базы хранения, а ныне хранитель законов империи Джоре.

— У тебя есть на это право?

— На базе это было частью моей работы.

— Всё равно, я считаю, что мы находимся в состоянии войны!

— В связи с отсутствием высшего руководящего состава и согласно нормативным документам Свода законов и правил империи официально объявляю, что государственного образования Джоре больше не существует. Учитывая большой временной отрезок с момента окончания боевых действий и фактического прекращения существования цивилизации Джоре, ввожу понятие "Старая или Первая империя Джоре", сегодняшний момент можно обозначить, как возрождение Новой империи".

— Не громко ли сказано — возрождение Новой империи? — не унимался Солис.

— Ещё декаду назад империя была представлена только одним её подданым.

— Хорошо, пусть будет по-твоему! Тем более, если ты не видишь в этом юридических коллизий. Однако, нам всем следует подумать о наших планах и кандидатуре лидера "возрождающейся империи", — усмехнулся Солис. — Что вы думаете по этому поводу, капитан?

— Да, вы правы, пожалуй, стоит определиться и с лидером, и с нашими дальнейшими планами. Думаю, в следующий раз мы поговорим именно об этом, а сейчас я хотел бы представить вас экипажу, но для этого вам нужно посетить медицинскую секцию для изучения языка Содружества.

Представление происходило на обзорной палубе. В принципе, экипаж уже знал о новых пассажирах и некоторые даже сталкивались с ними в кают-компании, так что особого ажиотажа не наблюдалось, а вот аграфы сразу сделали стойку. Их подозрения полностью подтвердились, как только услышали на каком языке разговаривают между собой наши пассажиры. Картина с коленопреклонением не повторилась, но блеск в глазах выдавал их с головой. Пиирцы не отставали от аграфов, но в их действиях ощущалась какая-то заторможенность и обречённость. Кстати, эмоциональный фон имперцев я так и не ощутил, если у аграфов, что-то временами проскальзывало, то мои соотечественники были закрыты основательно. Единственное, что я заметил — едва заметные всполохи ауры и изменение интонации речи.

— "Система защиты эмоций и чувств у имперцев отработана до мелочей, — Флора в очередной раз давала мне подсказку. — Пока наши гости лежали в медкапсулах, я немного покопалась в их нейросетях и кое-что выяснила. Для сокрытия истинного эмоционального фона используются возможности пси-имплантов и самих нейросетей. В общем, мне удалось несколько перенастроить твою нейросеть и теперь ты столь же безличен, как и имперцы. Если ты запустишь ядро искусственного интеллекта, то данные настройки мне будут уже недоступны и разбираться с ними будешь вместе со своим ИскИном. А на счёт всполохов в ауре, ты прав — это и есть проявление эмоций. Сейчас идёт накопление информации и вскоре ты сможешь контролировать эмоциональное состояние собеседника по этому признаку".

Закончилось всеобщее знакомство также, как и началось — почти полным безразличием с одной стороны и настороженным любопытством с другой. Самое интересное произошло чуть позже. Когда на обзорной палубе остались имперцы и аграфы, картина с коленопреклонением всё же произошла. Вэриаймо удостоился отеческого похлопывания по плечу, а Этис долгого-долгого взгляда, с хозяйски приподнятой за подбородок головой. Потом они все вместе отправились в каюту Солиса и о чём-то обстоятельно и продолжительно беседовали.

О чём именно дословно узнать так и не удалось. Солису каким-то образом удалось блокировать все "жучки" в своей каюте. Флора со Стратегом и Боцманом сейчас разбираются с этой проблемой, а Тактику пришлось в срочном порядке активировать разведывательный комплекс. Успели лишь к середине беседы.

В общем, аграфы меня кинули. Вернее, не так — моя неторопливость и неопределённость с ответом явно их не устраивала и они решили сами вершить свою судьбу, тем более восемь древних по любому лучше одного. За такой подарок клан простит им все грехи. Вот теперь сидели и договаривались, что да как…

По большому счёту надо было бы ликвидировать всю эту третью колонну и дело с концом! Но… боюсь, что ИскИны не позволят мне этого сделать. Отключить боевых дроидов для них плёвое дело, а если сам пойду на "дело", в миг спеленают и упекут в медкапсулу — законы империи превыше всего! И что мне делать? Фактически под носом зреет "государственный переворот", а я ничего поделать не могу. Флора тоже ничего путного посоветовать не смогла, как кого убрать по-тихому — пожалуйста, а всё что касается законов — дремучий лес. Пришлось идти к Патриарху.

Как ни странно, он опасался именно этого варианта развития ситуации. По его мнению, нельзя в вопросах возрождения нации опираться на вчерашнего врага. Спустя тысячелетия после гибели империи стали ясны причины и мотивы той трагедии, а самое главное, кто больше всего приложил к этому руки. Патриарх перелопатил почти весь Галанет и пришёл к своим выводам, которые были недалеки от моих.

— Это их выбор. Я не вправе, что-либо запрещать, но и игнорировать законы империи не позволю!

Такой подход меня несколько напряг — к чему непонятные законы давно погибшей империи?

— Я понимаю твою озабоченность, — ответил Патриарх на мои сомнения. — По большому счёту эти законы не имеют юридической силы, но от чего-то мы должны отталкиваться! Пока не созданы новые, будем опираться на старые с учётом новых реалий.

У меня сложилось впечатление, что в целом, Патриарх на моей стороне и политика опоры на собственные силы вызывает у него одобрение. А на следующий день продолжился наш разговор с имперцами, теперь уже в присутствии аграфов. Этис выглядела дерзкой и её глаза сверкали. Вэриаймо надел маску пренебрежения и высокомерия. М-да… быстро слетает шелуха, а ещё недавно заглядывали в глаза…

— Мы решили воспользоваться гостеприимством аграфов, — начал Солис, — и с их помощью продолжить поиски наших соотечественников. Как я понимаю, у вас несколько иные планы и вы не собираетесь следовать вместе с нами?

— Да, я считаю, что ваш выбор ошибочен, — подтвердил я догадку Солиса. — Только из-за того, что у вас находится в голове может начаться очередная глобальная заварушка и вы, не осознавая этого, подвергаете сложившийся мир опасности.

Аграфы зло зыркнули на меня.

— Не надо делать столь поспешных выводов, капитан. От вас требуется всего лишь доставить нас в нужное место и более ничего. Мне не хотелось бы приказывать вам, так что давайте разойдёмся по мирному.

— У вас есть на то основания?

— Несомненно! Я выше вас в иерархии титулов. Барон Солис де Энд к вашим услугам! — усмехнулся имперец.

— Это досадное недоразумение надо было давно исправить, — на обзорной палубе появился образ Патриарха. — За особые заслуги перед империей шевалье Климу де Росс присваивается титул виконта.

Нейросеть звякнула новым шильдиком в интерфейсе отображения личных данных.

— Позвольте поинтересоваться, — ехидно улыбнулся имперец, — что же это за особые заслуги такие?

— Виконт является носителем интересов трёх Старших Домов, — торжественно объявил Патриарх.

На палубе все затихли и с удивлением уставились на меня. А что? Я не виноват, что ИскИны баз использовали меня как своего представителя. Вот и Патриарх, буквально в первый же день принял пакет информации от Декана и ИскИна с планеты Теллус. На счёт носителей интересов Домов я потом поинтересовался у Флоры, довольно почётная роль оказывается. В эпоху всеобщего недоверия стать носителем интересов хотя бы двух Домов было почти невозможно… А сам носитель был неприкосновенен и пользовался правами парламентёра.

После недолгих переговоров пришли к договорённости, что я доставляю имперцев в назначенную аграфами систему и сдаю их представителям клана "Тихий закат". На этом наши пути-дорожки расходятся.

Спустя некоторое время имперцы решили проверить меня на прочность.

— Фиксирую ментальное воздействие малого уровня, — образ Стратега появился в рубке. — Источник воздействия в кают-компании. Объект воздействия, скорей всего, пиирцы.

Быстро глянул на панель галовизора системы безопасности — имперцы с аграфами вздумали повеселиться, решив покопаться в головах пиирцев.

— Активизировать звено дроидов-абордажников!

Сам уже мчусь в кают-компанию. Ким и Алия стоят безвольно, бледные как лист бумаги и ничего не могут поделать.

— Прекратить! — кричу я с порога.

Солис и двое имперцев поворачиваются ко мне.

— "Фиксирую направленное ментальное воздействие среднего уровня. Предприняты необходимые меры", — пришло сообщение от нейросети.

Перехватываю управление дроидами и перевожу их в боевой режим. Раздалось характерное жужжание сервоприводов. Ментальное давление спало, но не совсем — Солис продолжал пялиться на меня. Очевидно, он испытывал колоссальное напряжение — капельки пота на лбу явно указывали на это. Имперцы ждали моих дальнейших действий. Что я могу сделать? Мои ментальные возможности на уровне школьника и ими я никого не удивлю. Внезапно замечаю на шее Солиса довольно крупную цепь, сознание отреагировало мгновенно — плетение заморозки с солидной запиткой энергией унеслось практически моментально.

— А-аа…, - раздался вопль Солиса, пытающегося разорвать на себе ледяной ошейник.

Когда это ему удалось вся его шея и пальцы рук были в рубцах от холодных ожогов. Пришлось отправлять имперца в медсекцию. Остальные в недоумении поглядывали на меня, пытаясь понять, что же произошло.

— Угроза жизни для меня и моего экипажа достаточное основание, чтобы лишить вас жизни. Надеюсь, что этого не произойдёт. С этого момента вас постоянно будут сопровождать дроиды, а контакты с экипажем будут ограничены до минимума.

Вот сижу теперь на обзорной палубе и размышляю — и зачем мне собственно весь этот геморрой? Заносчивые, самовлюблённые придурки, возомнившие себя центром вселенной… Стоит ли пытаться возродить то, что уже давно умерло? Биологически — они мои соплеменники, можно даже сказать братья, но никакого родства с ними я не ощущаю. Изгаляться и рисковать своей головой ради непонятных идей зарвавшихся эгоистов я точно не собираюсь! Тогда к чему всё это? М-да…

— "Для того, чтобы жить! — "нарисовалась" Флора. — Нечего раскисать — у тебя есть разумные которые тебе близки, есть те, кто пошёл за тобой, вот о них и беспокойся, а всё остальное вторично"!

— "Ну да… и все ИскИны как один меня поддержат"…

— "Да наплюй ты на них! Как прикажешь, так и будет! У тебя жизнь одна и пускай они радуются, что ваши планы пока совпадают"!

— "Как-то странно слышать это от тебя. Ты же вроде как сама ИскИн"…

— "Личный ИскИн, — поправила меня Флора. — Я в любом случае, даже если ты не прав, буду на твоей стороне. А что касается остальных… Ты думаешь Патриарх не понимает из-за чего действительно погибла цивилизация Джоре? Или ты думаешь, что Стратег с Тактиком и Боцманом мечтают служить неуравновешенным особам? Отлаженная система управления империей не позволила ей развалиться на пару тысячелетий раньше только благодаря ИскИнам. Так, что не сгущай краски, Клим, а ИскИны тебе помогут — своих ошибок они не забывают"!

— "Тогда, может подскажешь зачем все эти поиски"?

— "А чтобы другим не досталось"!

М-да… с этой стороны я как-то не заглядывал… В принципе картина вырисовывается не совсем красивая. Имперцев однозначно возьмут в оборот и не отпустят пока из них не выдоят всю имеющуюся информацию, хорошо ещё, что встроенные импланты не позволят провести принудительное ментоскопирование, только по любовному согласию, так сказать… Не думаю, что имперцы будут долго сопротивляться, на чём-нибудь их всё равно поймают, а потом… Потом начнётся гонка за сокровищами древних — в головах имперцев много интересного. Стоит аграфам найти что-либо стоящее и их многовековая мечта стать гегемоном этого мира может внезапно исполниться. И не важно, что будет война, разруха и голод — цель оправдывает средства! А начнут аграфы с припрятанного портала, вот там мы их и будем ждать!

Вскоре Вэриаймо передал мне координаты, где должен произойти "обмен пленными". Шучу, конечно, но по сути предстоящее мероприятие мало чем от этого отличается. Именно поэтому в данное место я и не собираюсь. Тактик взломал коды шифрования у аграфов и прослушивал переговоры. В принципе, ничего особенного он не зафиксировал, всё было довольно образно и не конкретно, но промелькнувшая фраза "обеспечить максимальную безопасность при нештатной ситуации" меня напрягла. Получается, что аграфы не исключают силовой захват моего корабля. Стратег мою догадку подтвердил, его анализ ситуации был близок к моему.

— Хочу разъяснить свою позицию, — в рубке появился Патриарх. — Понимаю, что ситуация для тебя, капитан, складывается не простая, но позволить кардинально решить проблему не могу. Охранять жизнь любого имперца для меня закон и я приложу максимум усилий, чтобы выполнить эту установку. Другое дело, когда конфликт возникает между двумя Джоре и здесь я уже не помощник кому-либо, как говорится в таких случаях — победит сильнейший. В нашем случае происходит борьба за главенство, что в конечном счёте может привести к открытому противостоянию. Вот тогда ты в своём праве решить проблему, как посчитаешь нужным. Пока имперцы закон не нарушают, а интриги и провокации — это естественный стиль общения среди имперцев.

Понятно… отправить за борт своих соотечественников мне не позволят. По той же причине не удастся подтереть память — насилие над личностью. Жаль… придётся ждать и терпеть.

После не долгих обсуждений решили идти в делусскую зону Фронтира на известную торговую станцию, где происходили аукционы артефактов. Выбор был обоснован существующим порядком в этой зоне и постоянному представительству аграфов на станции. Понятно, что Вэриаймо и Этис я этого решения не сообщил.

Расставание вышло напряжённым. В ожидании заказанного такси все собрались на лётной палубе. Ни аграфы, ни имперцы всё ещё не были в курсе, где мы находимся. Связь на лётной палубе отсутствовала.

— Где наш груз? — поинтересовался Солис, хмуро поглядывая на меня.

— Вы о чём? — "удивился" я.

— С нами был сопроводительный груз, — начал терять терпение имперец, — и я знаю, что он на борту этого… корабля!

— Согласно закону о нераспространении технологий, груз остаётся здесь! — возник за моей спиной образ Патриарха.

— Это неслыханно! — имперец покрылся красными пятнами от нахлынувшего возмущения. — Я буду жаловаться!

— У вас имеются более аргументированные возражения? — поинтересовался невозмутимый Патриарх.

В это время на палубу сел заказанный транспорт.

— Это такси? — удивилась Этис, рассмотрев эмблему станционного шаттла.

— А вы ожидали у видеть нечто иное?

— Да, мы же договаривались о встрече в системе, а не на стации, — влез в разговор Вэриаймо.

— Я ещё не совсем выжил из ума, чтобы соваться в какую-то малопонятную систему, да ещё туда, где меня ЖДУТ!

Имперцам не понравился мой тон и они потянулись к своим офицерским клинкам. Из ниш полётной палубы тут же выкатились четыре абордажника и два десантника. Девять разумных нехотя потянулись к шаттлу.

— Иво? — обернулся Солис.

Самый молодой из имперцев не сдвинулся с места.

— Я остаюсь здесь! — его голос был твёрд, а взгляд решителен.

Солис как-то вдруг сник и ещё раз взглянув на Иво отправился догонять своих подчинённых. Через пять минут такси покинуло палубу корабля.

— Уходим из системы! — отдал я команду Стратегу и направился в кают-компанию, где весь экипаж наблюдал за "церемонией прощания".

Ко мне присоединился молодой имперец.

— Почему остался?

— Надоело плясать под чужую дудку.

— А здесь, значит, плясать не собираешься?

Имперец хмыкнул.

— Ты адекватный и совсем не похож на эту кучку маразматиков. Думаю, плясать мне не придётся и ты найдёшь более достойное применение моим знаниям.

— Даже так? Ну тогда пойдём, будем знакомиться с экипажем ещё раз.

Нас ждали. Все напряжённо разглядывали имперца. Увидев Иво в зеркальном отражении стены поймал себя на мысли, что мы очень похожи: тот же рост, блондинистый как и я, правда, с цветом глаз не сошлись — у него ярко голубые, а у меня серо-зелёные и телосложением я по солиднее буду. По возрасту определиться сложно, но выглядим как одногодки, хотя 12.000 лет разницы… М-да… с таким молодым стариканом мне встречаться ещё не приходилось.

— Иво де Энд, капитан 3-го ранга, боевая специализация — корабельные системы разведки и РЭБ, энергетические оборонительные щиты.

— Отец? — кивнул я в сторону полётной палубы.

— Да, — насупился он, — младший сын.

— Почему остался? — поинтересовалась явно повеселевшая Алия.

— Хочется настоящего дела, — ухмыльнулся Иво. — Надоело жить с вечной оглядкой на дурацкие правила и законы.

Х-м… звучит многообещающе, главное, чтобы этот древний анархист не наломал дров раньше времени. Интересно, откуда он такой взялся и как система его не переломала? М-да… надо будет поинтересоваться.

— Что-то ты не важно выглядишь, капитан, — возле меня появилась Джин. — Девочки, отведите его в медсекцию, пускай он там часок-другой отдохнёт.

Сью и Линн взяли меня под локотки и повели вслед удаляющейся Джин. На ходу попытался обернуться, чтобы увидеть Рига.

— "Не беспокойся, капитан. Я присмотрю", — пришло сообщение от него.

— И стоило с ними столько возиться? — щебетала Сью. — Всю кровь выпили гады. Ты посмотри на себя, на кого стал похож — вон, даже круги под глазами…

Линн промолчала и теснее прижалась к моему плечу. Тепло её тела передалось мне. Всё-таки хорошо, что они у меня есть и не какие-то там бездушные куклы, а самые настоящие живые и любимые… Э… это я сейчас о чём? В ответ услышал многозначительный "хмык" от Флоры. Поворачиваюсь к Линн и натыкаюсь на её взгляд. Ё-моё… ну, почему я раньше не замечал эти глаза?.. Сью внезапно хихикнула.

— Линн, ты мне помогаешь или я должна тащить двоих?

Вот, блин, такой момент испортила, пигалица! Линн смутилась и опустила глаза.

— Что-то долго вы добирались, — встретила нас Джин, окинув внимательным взглядом. — Клим, раздевайся и ложись в капсулу.

И уже направляясь к медицинскому ИскИну бросила девчонкам:

— А вам здесь делать нечего!

Через два часа я был свеж, как огурчик! Вот что делает с человеком животворящая капсула! Народ из кают-компании разбежался, меня ждали только Иво с пиирцами и Риг с Линн.

— Извиняюсь, — начал я, обращаясь к имперцу, — что-то укатали меня твои соотечественники.

— Ничего, я по началу тоже из медкапсулы почти не вылазил, — отмахнулся тот.

— Не понял? — удивился я, присаживаясь рядом с Линн и Ригом.

— Да, звучит немного странно, но именно так и было. Дело в том, что сыном Солиса де Энд я стал в силу сложившихся обстоятельств. Два старших отпрыска Солиса погибли в столичных разборках мажоров, а про меня он вспомнил случайно. Была у него небольшая интрижка на стороне во время одной из инспекционных поездок на окраину империи. Мать растила меня одна и об отце особо не распространялась, а в один момент он объявился сам. Признал меня сыном и забрал на обучение, мать была не против. Представляете моё состояние, когда я попал в банку с пауками. На окраине империи нравы всё же по проще будут, вернее были, — Иво тяжело вздохнул. — Спасла меня учёба, ушёл в неё с головой. Отец пытался, что-то рассказать о высшем свете, объяснить, что к чему, но я махнул на всё это… и ушёл в Дальний патруль. Через некоторое время над империей начали сгущаться тучи, отца назначили командующим на секретную базу, он сразу же выдернул меня к себе в заместители. А потом на нас внезапно напали…

М-да… парень с окраины значит, гладко у него выходит.

— "Судя по изменениям в ауре, имперец говорит правду и откровенной лжи я не заметила", — отчиталась Флора.

Иво вопросительно посмотрел на меня:

— Что скажешь, капитан?

— Скажу, что придётся тебе вспомнить старые времена и вновь взяться за учёбу. Заместители мне пока не нужны, а потребность в капитане боевого корабля может возникнуть в любой момент. Сетка позволяет?

— С ней всё в порядке, отец не поскупился.

— Вот и договорились! Подойдёшь к Джин, она сбросит тебе график обучения. Да, ты познакомился с экипажем?

— Всё в порядке, капитан, — присоединился к разговору Риг, — все были представлены согласно штатному расписанию.

На этом наш разговор был закончен.

Глава 21

Брачный союз в Содружестве — пустая формальность. Официально браки регистрируются в силу родовых традиций брачующихся или по обоюдному желанию. Чтобы поддержать рождаемость, государства входящие в состав Содружества и Центральных Миров, предоставляют определённые льготы матерям, размер которых зависит от количества рождённых детей. Потенциальных отцов, не имеющих на попечение детей, ожидают повышенные налоговые сборы. На отцов официально признавших своих детей ложатся обязанности по их содержанию и воспитанию, на них также распространяются льготы, применяемые к матерям-одиночкам, но в урезанном вдвое размере. Количественный состав разумных находящихся в одном браке также зависит от обычаев и возможностей брачующихся. Никто не вправе ограничивать количество жён или мужей, состоящих в браке с одним из разумных. Главной составляющей таких браков является финансовые возможности главы семьи, который (которая) должны полностью содержать свою семью. Определённых традиций регистрации брака также не существует. Отображение семейного положения в идентификаторе нейросети не является обязательным.

Выборка из статьи "Семья и родовые традиции" (Галапедия)

Мы возвращались в систему, где впервые столкнулись с "серыми". Стратег предложил разжиться кое-каким инженерным оборудованием, которое в изобилии присутствовало на полях сражений. Речь шла об управляемых минных полях. Продемонстрированная эффективность блокирования окон запомнилась не только мне. В нашем случае это оптимальное решение проблемы. В системе со спрятанными гипервратами всего два окна и если их обложить минными полями, то можно смело дожидаться аграфов. Думаю, прежде, чем ломануться всей толпой, они вначале зашлют пару-другую разведчиков, вот для них наш подарочек будет в самый раз. Если же я не прав, то нам самим придётся бегать и прятаться.

В Харданскую империю зашли свободно, мои опасения о закрытых границах в связи с боевыми действиями не оправдались, видно здесь это действительно привычное дело. В системе, где мы наблюдали бой с "серыми" всё ещё не разобрались с последствиями и пространство было довольно захламлено. Жака и Трика, местных старожилов, я отпустил на планету с наказом найти какого-нибудь пронырливого флотского каптера, желающего поживиться за государственный счёт — не верю, что таких здесь нет! Иво, узнав о нашей проблеме, предложил свои услуги и оседлав шаттл-невидимку совместно с пиирцами шастали по системе отлавливая отбившиеся от минных полей управляемые заряды.

Жак и Трик вернулись хмурыми и злыми. Столица стояла в руинах, люди ютились в подвалах и редких уцелевших домах. Вокруг царило всеобщее запустение и обречённость. Местные власти не очень-то торопились с восстановлением. Прежних друзей-товарищей почти не осталось, а те, кто выжил находились в медицинских центрах. Пронырливого каптера они нашли, помогли сохранившиеся связи. Скинул его контакт Линн и Ширу — у них хорошо получается работать в паре.

— Что-то ещё? — поинтересовался я, видя их смущённые лица.

— Капитан, тут такое дело… — начал Жак. — Наших здесь полегло не мало, в живых остались только подранки. Наёмники, они как? Нужны пока живые, а если с ними, что случится, то и даром никому не нужны. Я к чему? Если тебе нужны разумные в экипаж, забери наших! Подлечишь их немного и они будут твои!

М-да… что-то подобное я уже слышал.

— Сколько и кто они по специальности?

— Летунов всех повыбивали, осталась десантура, — вклинился Трик. — 15 хуманов.

Десантная секция мне по любому нужна, но в подборе кадров я не силён. Вот пусть Риг и разбирается со своими будущими подчинёнными. Скинул ему данные.

— Капитан Риг ждёт вас на лётной палубе. Он займётся этим вопросом.

Жака с Триком как корова языком слизала, ещё мгновение назад стояли рядом, а сейчас их уже нет. Через пару часов со мной связалась Линн, каптер потребовал миллион кредитов за два полных минных объёма пятого поколения. Старьё!

— Бери! — рядом нарисовался Стратег. — Это совсем не дорого, а на счёт пятого поколения не беспокойся — пока дойдём до места Боцман доведёт технику до нужного уровня.

Спорить не стал, кредиты перевёл. Ещё через час к кораблю стали подходить грузовые боты с заказанным грузом. Стратег и Боцман занялись разгрузкой. К вечеру появился Риг со своими будущими подчинёнными. Восемь разумных из шестнадцати сразу направились в медкапсулы на восстановление. Остальные восемь будут дожидаться следующей очереди — медсекция у нас не резиновая.

— Вроде бы их должно быть пятнадцать? — поинтересовался у Рига.

— Нам подошли только двенадцать. Остальные четверо местные — операторы боевых дроидов. Попали под ковровую бомбёжку, потеряли конечности, списаны со службы под чистую. Здесь для них жизнь, можно сказать, закончилась — год-два такого существования и сами на себя петлю накинут. Джин сказала, что восстановить конечности не проблема, а нам с этого выгода — не нужно искать уже готовых специалистов, — Риг вопросительно посмотрел на меня.

— Уговорил! — согласился я с ним. — Но с этого момента ты за них в полном ответе. Заодно проконсультируйся с Джин на счёт нейросетей, может кому поменять надо. Не удивлюсь, если в этой глуши и третье поколение в ходу.

Глубокой ночью, забив трюмы до отказа ушли из системы. Уже собираясь на боковую, меня остановил Стратег.

— Информация к размышлению, капитан. В системе встречи с аграфами нас ждал малый носитель, тяжёлый и три лёгких крейсера, не считая разведчиков-невидимок. С полной уверенностью утверждаю, что из той системы нас бы не выпустили.

— Ты это к чему?

— Вы сомневаетесь, капитан, а это может привести к неправильным выводам и ошибочным действиям.

— Откуда информация?

— Тактик перехватил разговор аграфов на делусской станции.

— И чего молчал?

— Не было повода.

М-да… а сейчас, значит, появился. Да, сомнения были, не отрицаю. Если честно, очень не хочется начинать первым… но раз такое дело, как говорится "око за око, зуб за зуб". Отдавать аграфам портал просто так я не собираюсь!

Про нейросети Ригу напомнил не зря. Дело в том, что в сопроводительном грузе значился лабораторный репликатор — небольшой бокс с функцией воспроизводства эталонных образцов нейросетей и имплантов. Кладёшь в приёмную камеру образец, а на выходе, через некоторое время имеешь девять абсолютно идентичных образцов. Понятно, что о промышленном производстве здесь речи не идёт, но для меня большего и не надо. Образцы имперских и кое-каких нейросетей из Содружества имеются, остаётся дело за малым — выбрать наиболее ходовые и штамповать их потихонечку. Озадачил этой проблемой Боцмана и Дока. Сделал запрос Джин на предмет первоочередной переустановки нейросетей — ничего ниже восьмого поколения для членов экипажа! Нейросети Джоре пока трогать не буду — опасно это.

Линн… Несколько раз ловил себя на мысли, что мне хочется ещё раз поймать её взгляд, но вездесущая Сью постоянно крутилась рядом и не давала шанса поговорить. А может, я всё придумываю и просто боюсь сделать первый шаг? Сама же Линн внешне никак не реагировала, но в эмоциональном плане буквально бурлила, замечая мой интерес. Я так понимаю, что она ждёт от меня более решительных шагов. На последней встретившейся по пути торговой станции пригласил Линн провести совместный вечер в зоне отдыха — согласилась. Сью и Вед умчались в игровую зону, ну а мы устроились в уютном ресторанчике. Вечер удался: шутили, веселились, меня даже на танцы затащили.

— А ты не плохо двигаешься! — удивилась Линн.

Эх! Знала бы она, что имперцы напихали в свои учебные базы! Хотя, самому приятно — и ноги партнёрше не отдавил, и урону чести не допустил. А потом… пришлось возвращаться на корабль — время не ждёт!

В системе с порталом древних по-прежнему всё было тихо. Иво и Ким оседлали десантные боты и приступили к установке минных банок, согласно выработанному Стратегом планом. Сами спрятались за внушительных размеров астероидом. За двое суток с установкой минных полей управились, благо, что зоны выхода были довольно небольшие. А дальше пришлось ждать. Ждали пять суток.

— Боевая тревога! — поднял меня с постели Стратег. — Наблюдаю возмущение метрики пространства.

Мчусь в рубку, за мной грохочет Иво. По боевому расписанию он прописан оператором разведки и РЭБ. В принципе, Тактик справится со всеми поставленными задачами и сам, но работа в паре с оператором позволяет добиться более тонких настроек и следовательно, повышается эффективность работы всего комплекса. Мара уже в рубке. Рёв сигнала боевой тревоги поднял весь экипаж корабля.

Судя по картинке на галопанели, к нам прорываются гости в количестве двух единиц. В момент выхода из гипера метрика пространства чудовищно искривлена и в точках наибольшего напряжения наблюдается, нечто похожее на наше "северное сияние". В энергетическом плане картинка выглядит ещё более завораживающе, сверкая скрученными силовыми полями. Внезапно "сияние" исчезло, а вслед за этим мы отчётливо увидели первую вспышку взрыва. В систему вошли "невидимки". Траектория из взорвавшихся мин ясно показывала направление движения этих кораблей.

Вот это мощь! Силовые энергетические щиты каждого корабля выдержали уже не один взрыв у своих бортов, но всё ещё держались. У меня даже закралось сомнение в благополучном завершении нашего плана, но нет! После очередного взрыва у одного из кораблей слетела маскировка, вслед за этим и у второго. Разведчики попытались сменить курс, но это им не помогло — они вновь наткнулись на мины. Щиты вспыхнули в последний раз и исчезли, корабли застопорили ход.

Теперь наша очередь! Под скрытом подобрались к ближайшему разведчику и прошлись по нему пульсарами, окончательно перегружая и вырубая силовые щиты. Четвёрка штурмовиков в это время обрабатывала второй подранок. Особо не приближаясь к нему, штурмовики выпустили по паре ракет с электромагнитными генераторами вместо взрывчатки. Эффект применения ракет был виден сразу — энергетическая активность корабля аграфов стала резко снижаться. Тут же с лётной палубы рванули два десантных бота с восьмёркой уже вышедших из медкапсул десантников. Необходимо было быстро зачистить корабли, пока аграфы не очухались. Судя по размерам и назначению экипаж кораблей не должен превышать 8-10 разумных. Десант, усиленный боевыми дроидами, должен справиться.

— "Фиксирую повышенный фон пси-активности", — появилось сообщение от нейросети.

Что там ещё? Моментально перехожу на видение в энергетическом плане. На нашем подранке виднеется не очень яркая засветка, которая соединена тонкими нитями с накопителями корабля и постепенно эта точка становится всё больше и насыщеннее. Чёрт!

— Стратег, уводи бот с траектории! Всем покинуть рубку!

Дотягиваюсь энергетическими щупами до ближайшего накопителя и в миг осушаю его. Мой симбионт радостно зашевелился. Нейросеть отобразила линзу с фокусом на корабле аграфов и индикатором сбрасываемой энергии, выставляю всё на максимум и проваливаюсь в темноту.

Адская боль по всему телу! Вы когда-нибудь пропускали через себя электрический ток? Вот я сейчас побывал в роли высоковольтной линии, за мгновение пропустив через себя огромный объём энергии… Как только не сгорел… В рубку по стеночке просочился Иво. Вид у него, как будто его шибанули мешком с песком по голове.

— Ты как, капитан?

— Бывало и лучше, — я едва смог приподнять руку. — Как там остальные?

— Тех, кто потерял сознание медроид переносит в медсекцию, остальные пока терпят.

Как на зло у нас заняты все мелкапсулы! Связываюсь с Джин.

— Пострадавших много?

— Трое. Одного пришлось уложить в капсулу киберхирурга. Остальным хватит инъекций. Что это было, Клим?

— Ментальный удар. Не успел немного…

— Бывает… Ты сам как?

— Да вроде, полегче стало.

М-да… досталось всему экипажу, в той или иной степени. Больше всего досталось Ширу, он при падении сломал себе руку. Легче всего удар перенесли дети, странно… А вот кто совершенно не пострадал, так это десант на втором боте.

— "Вы практически одновременно ударили, — появилась с докладом Флора, — но благодаря энергетическому симбионту мощь твоего воздействия была гораздо выше. В результате чего ты смог проломить атаку псиона и тем самым ослабить воздействие его удара. На корабле аграфов никто не выжил".

Отлично показала себя нейросеть — она распознала все мои импланты и для каждого создала подходящий интерфейс. Для "Псиона" она выбрала линзу, оптимальный вариант с точки зрения расхода энергии и безопасности окружающих. Именно из-за этого я потребовал покинуть всех рубку — побоялся задеть кого-нибудь. Немного придя в себя, отправил Алина и Рига с инспекцией на корабли аграфов, хотелось бы один из них восстановить, но это как получится. В принципе, прямых столкновений с минами я не заметил, Боцман, что-то там нахимичил и мины подрывались на некотором расстоянии от корпуса, перегружая щиты. Будем ждать возвращения Алина.

С дальнего разведчика доставили пару выживших аграфов. Миндальничать не стал, Флора на прямую подключилась к нейросетям и в наглую скачала всё до чего дотянулась. Информация по системе, где я должен был передать имперцев полностью подтвердилась — никто меня отпускать не собирался. Клан "Тихий закат" уже связался с правящим домом и получил карт-бланш на зачистку не нужных свидетелей. Восьмёрка имперцев стала живой государственной тайной федерации Галанте. Теперь можете меня поздравить — я смертник! Приговор мне уже подписан, а его исполнение, по мнению аграфов, всего лишь дело времени. Замечательно!..

Алин внимательно осмотрел все корабли и пришёл к заключению, восстановить один из них вполне возможно. Как ни странно, самым целым оказался разведчик с псионом, но по совету Боцмана решил начать ремонт второго корабля. Боцман сомневался в характеристиках материалов и оборудования после ментального воздействия на них. Что же, рисковать не будем. Пришлось немного поработать буксиром, перетаскивая корабли в укромное местечко.

Сам проект корабля-разведчика был довольно интересным. По размерам он не выходил за стандарты эсминца, но был полностью самостоятельным проектом, а не на базе чего-то там… Аграфы могли позволить себе такую роскошь. ИскИн разведчика был взломан и Стратег с Тактиком вытащили из него всю имеющуюся в нём информацию по проекту. Разведчик классифицировался последним, двенадцатым поколением по шкале Содружества. Главная особенность — продвинутая система маскировки и повышенная мощность щитов. Вооружение, на первый взгляд, откровенно слабое, но для разведчика не это главное. Несколько пульсаров средней мощности и пакетов ракет, того же среднего класса — только этим мог похвастаться разведчик, но… Всё вооружение было двенадцатого поколения и в условиях того же Фронтира, разведчик мог спокойно уйти от пары-тройки крейсеров с сопровождением, значительно проредив состав при этом. Быстрый, манёвренный и… изящный! Аграфы понимали толк в красоте и даже создавая боевые корабли умудрялись сделать их эстетически совершенными.

Боцмана с инженерным и техническим ремонтным комплексами пришлось перебазировать на разведчик. Кстати, теперь у него новое имя — Морок. Стратег обещает дней пять-шесть относительного спокойствия, после этого аграфы наверняка, предпримут следующую попытку заслать кого-нибудь в систему. За это время надо успеть с ремонтом. Связь во время боя Тактик глушил, так что аграфы пока не в курсе событий в системе. Чтобы хоть как-то ускорить ремонт я и Алин перебрались на разведчик-донор и занялись там демонтажем оборудования. Снимали всё, что попадёт под руку, в хозяйстве всё сгодится! Останки аграфов отправили Джин — нейросети и импланты тоже чего-то стоят. Мародёрку тоже никто не отменял. С нейросетей экипажа разведчиков удалось снять порядка 50 миллионов — аграфы явно не бедствовали.

С ремонтом разведчика немного подзадержались. Вначале Боцман со своей командой прошёлся по внешнему корпусу. Как и ожидалось, сквозных пробоин не обнаружилось, а вот вышедшего из строя оборудования хватало — это касалось и щитов, и систем маскировки и наблюдения. Штурмовики умудрились вывести из строя несколько установок самообороны ближней зоны. Всё это шло под замену, кое-что удалось снять с донора, кое-что восстановить. Наш 3D-принтер снова заработал в круглосуточном режиме. ИскИн на корабле с псионом сошёл с ума после моей атаки, но Стратег быстро привёл его в чувство и в рубке Морока теперь стояло два ИскИна. Движки, реактор, генераторы, силовые линии подверглись ревизии. Вышедшее из строя оборудование заменялось. Кое-что перепало и Ведуну — особенно порадовали пульсары ближней зоны обороны, они оказались гораздо совершеннее имеющихся, в добавок громадный резерв по модернизации. Боцман заверил, что в ближайшее время доведёт их до 14–15 поколения по шкале Содружества. Имеющиеся установки исчерпали свои возможности по модернизации и остановились на уровне 12+. Жаль, что пульсаров на разведчиках не так много. Установки средней мощности дополнили пульсары коротышек, закрыв вопрос по вооружению Ведуна окончательно.

Закончился ремонт подключением боевых систем и проверкой ходовых качеств корабля. Занимался всем этим новый капитан Морока — Иво. Особого выбора на должность капитана не было: Иво либо Мара. Мару я не хотел отпускать, кроме того, у неё маленький ребёнок… Вместе с Иво на новый корабль ушли пиирцы и четвёрка десантников. У меня опять не хватает пилотов!

Нельзя сказать, что я безоговорочно доверяю имперцу, моя паранойя уже не единожды доказывала, что доверять никому нельзя или почти никому… Закладки в нейросеть Джоре мне не поставить — не тот уровень знаний и Флора в этом мне тоже не помощница. Остаются ИскИны Морока, вот здесь Стратег с Тактиком оторвались, взяв их под полный контроль и напичкав всевозможными закладками. Испытания прошли с успехом и показали полную боеготовность корабля. Боцман со своей командой вернулся на Ведун.

На восьмой день система наблюдения зафиксировала на границе системы появление шести разведывательных зондов. Дождались! Особой опасности от зондов не ожидается, но и высовываться особо не стоит. Одно плохо — минные поля будут обнаружены стопроцентно. Стратег обещал после нашего убытия включить режим хаотичной смены позиций минных полей — это заставит аграфов заметно понервничать при нейтрализации минной угрозы. Что же касается гиперврат, то мне их не достать. Мы уже пробовали по-всякому: и так, и эдак, ничего не выходит — без тяжёлого буксира не обойтись. Единственное, что удалось — заблокировать портал, теперь он для аграфов, если они до него доберутся, необыкновенный кусок непонятно чего.

Что же настало время уносить отсюда ноги. Появление зондов в системе говорит о том, что в соседней системе находится флот аграфов. Долго ждать они не будут. Освобождаем трюмы от остатков минного груза, формируем новые заграждения и уже перед самым уходом оставляем на одном из астероидов дрон-истребитель с дешифратором-взломщиком в отсеке вооружения. Они будут работать по своей программе.

Я на Ведуне ухожу в федерацию Амерон. Настало время разобраться с одним незаконченным делом в Содружестве. Иво направляется во Фронтир. Ещё на службе в Дальнем патруле он приметил одну очень интересную систему, которую имперцы использовали как отстойник для перехваченных кораблей контрабандистов и работорговцев. М-да… я тоже был удивлён, оказывается приторговывать живым товаром можно было уже и в те времена. Система была интересна тем, что она, по сути, была закрытой. В силу какой-то природной аномалии попасть в неё можно было только из двух соседних и если их заблокировать, то получается идеальное место для того, чтобы отсидеться и переждать время.

У Линн загорелись глаза, когда узнала, куда мы прибываем:

— Клим! Я должна с ним поговорить!

В свободное время мы перебрасывались сообщениями и частенько встречались на обзорной палубе. Успели переговорить на все темы: что-то расскажет она, что-то вспомню я, а совсем недавно затронули тему гибели её родителей. Флора уже давно разобралась с "бумагами" дядюшки и выдала выжимку по росту его "империи". Причастность дядюшки в гибели брата и его жены сомнений не вызывала. В Результате "несчастного случая" Карт Лэнс получил полный контроль над торговой станцией в системе и всех других активов брата.

Узнав об истинной причине гибели своих родителей Линн вошла в ступор и ни на что не реагировала. Пришлось срочно приводить её в чувство. Она потом не раз просматривала видеозапись, где я с безумным выражением лица несусь по кораблю держа её на руках. Ничего, всё обошлось — Джин быстро привела её в чувство. Именно с этого момента я понял, что Линн не просто член моего экипажа, так переживать можно только за близких или… В общем, на тот момент я реально испугался за Линн.

Основной целью посещения федерации Амерон было желание вернуть должок Ари Саки и по возможности закрыть этот вопрос окончательно. Я прекрасно понимал, что теперь аграфы от меня не отстанут и сейчас на всех уровнях пытаются собрать обо мне как можно больше информации. Наверняка они уже в курсе, что я работал или до сих работаю на одного СБшника из Аратана, а значит контролируют все его связи, чтобы выйти на меня. Вот этим я и хотел воспользоваться.

Экипажу дал два дня отдыха на станции. Линн заметно нервничала и идти отказалась. Я её понимаю — какое может быть веселье, когда убийца твоих родителей, где-то совсем рядом. Попросил у неё немного времени, чтобы разобраться с обстановкой и только потом организовать связь с дядюшкой. В принципе, всё должно получиться — закладки в нейросети старшего Лэнса мне известны, благодаря всё тому же Ари Саки. Осталось только обеспечить наблюдение за объектом, но здесь Тактик справится сам, команду я ему уже дал.

Ближе к вечеру разведывательные дроны были в поместье Лэнсов. Можно начинать. Вызвал Линн в пустынную кают-компанию.

— Неужели нельзя было договориться? — спросила Линн, как только на галопанели появилось изображение Лэнса-старшего.

Карт резко сдал с момента нашей последней встречи. Вглядевшись в изображение Линн и рассмотрев окружающую обстановку, он как-то по-старчески прошамкал:

— Твой отец не захотел даже выслушать меня. Его безумная тяга к роскоши вела к гибели всех совместных проектов. У меня не было выбора…

— А чем тебе не угодила моя мать?

— Так она и была главной проблемой! Мой братец слишком любил её и оплачивал все прихоти этой взбалмошной особы.

— И ты не боишься, вот так, говорить мне в лицо?

Карт усмехнулся.

— А что я такого сказал? Или ты думаешь, что запись этого разговора может служить основанием для судебного разбирательства? Ладно, поболтали и хватит, мне бы хотелось поговорить с твоим другом.

Линн медленно наливалась злостью. Я присел рядом с ней, сжав её руку под столиком.

— Вот даже как! — удивился Лэнс, узнав меня. — Значит так! Везёшь эту дуру ко мне в поместье и я забываю все свои претензии к тебе.

Умеет же дед найти подход к людям, от былого смурного настроения не осталось и следа.

— Ты ничего не путаешь? — начал "кипятиться" уже я. — Это ты возвращаешь Линн всё, что ей положено от рождения и я тебя не трогаю.

— Да кто ты такой? — возмутился Лэнс и выпучив глаза схватился за сердце.

М-да… даже не знаю, что он сейчас испытывает… Остановка сердца достаточно неприятная вещь, держится только благодаря нейросети.

— Ты меня понял? — поинтересовался я, вновь запуская работу его сердца.

Жадно глотнув свежего воздуха, Лэнс уставился на меня.

— Или ты думаешь, что твой псион умер естественной смертью? Мне продолжить?

— Нет, нет… я всё понял!

Через минуту Линн пришло подтверждение на владение торговой станции и материка на планете.

— А компенсация? — напомнил я.

Лэнс зло зыркнул на меня.

— Да, ещё, — добавил я, — мне бы очень не хотелось, чтобы Линн слишком переживала за судьбу столь любимого ей родственника. Думаю, в столь преклонном возрасте надо ответственно относиться к собственному здоровью. Я понятно выразился?

Старик нехотя кивнул и отключился. В то же мгновение на мой счёт упало 80 миллионов и права владения активами отца Линн.

— Не понял? — я удивлённо уставился на неё.

— Не хочу иметь ничего общего с ними! — пробормотала Линн и разревелась, уткнувшись мне в плечо.

— "Если после этого ты на ней не женишься, буду считать тебя сволочью"! — на полном серьёзе хмыкнула Флора.

Глава 22

По законам Содружества право частной собственности распространяется не только на объекты планетарного характера, но и на космическое пространство. Уже давно стали обыденностью частные космические станции в разных концах, как самого Содружества, так и Фронтира. Крупнейшими объектами частной собственности в космическом пространстве являются Свободные баронства Фронтира, которые могут объединять в себя сразу несколько звёздных систем. Регистрация таких баронств довольно проста — достаточно произвести картографические работы в выбранных системах с привязкой к ближайшим обитаемым мирам и оплатить регистрацию собственности в одном из государств Содружества, в зоне которого и находятся искомые объекты. На зарегистрированные объекты собственности автоматически распространяется законность и правопорядок регистрирующей стороны, но довольно часто такие объекты довольствуются доморощенным законодательством, подогнанным под интересы владельцев. Главной проблемой существования данных частных образований является сохранение территориальной целостности и независимости.

Перед самым нашим отлётом, с узла гиперсвязи торговой станции ушло сообщение: "Задание выполнено. Ждите посылку". Получателем сообщения значился один хорошо мне известный СБшник из империи Аратан. Пришлось пожертвовать имплантом псиона, снятого с аграфа, но, думаю, оно того стоит. С таким доказательством работы против аграфов Ари Саки долго не ходить по этой грешной земле или по чём он там ходит… Не удивлюсь, что в скором времени он внезапно исчезнет и очень близко познакомится с новейшими технологиями полного ментоскопирования. Он искал покупателей информации? Так не надо обижаться на то, что они нашли его первыми. И не важно, что после процедуры полного ментоскопирования в Содружестве станет на одного идиота больше — кого может заинтересовать такая мелочь? Что же касается меня, то я особо не беспокоюсь — аграфы и так знают обо мне гораздо больше, чем какой-то там СБшник из империи Аратан.

Сейчас мы направлялись в систему Гешт федерации Нивэй, именно здесь находятся ближайшие от нашей находки гиперврата Содружества. Зачем мы здесь? Уж очень хочется посмотреть на труды аграфов. Удастся ли им вытащить портал древних? В системе находилась обитаемая планета, весь экипаж переселил в заказанный отель на берегу живописного озера, решил совместить, так сказать, полезное с необходимым. Судя по всему, ждать придётся долго.

С заселением в номер вышла небольшая накладочка. Когда я до него добрался, то увидел, что в нём уже во всю хозяйничает Линн, перекладывая свои вещи во встроенные шкафы.

— Вообще-то это мой номер, — робко проблеял я в дверях.

— Да, я знаю, — не стала отрицать Линн, задумчиво разглядывая свой гардероб.

Последнее время меня не покидает ощущение, что за меня взялись в серьёз. В тот вечер, когда Линн разрыдалась у меня на плече, мне пришлось долго её успокаивать. Ну и до успокаивался… Утром, глядя на её счастливое личико понял, что меня развели как мальчишку. Даже от спящей Линн до меня докатывались волны обожания и счастья, прям как от кошки, дорвавшейся до сметаны! М-дя… а что я? Не буду же я противиться собственному счастью!.. Поживём — увидим! Тем более Линн мне действительно нравится.

Так вот, до сегодняшнего дня мы тщательно маскировались, хотя по мимолётным улыбкам женской половины, у нас это не очень получалось. Очевидно, исходя из того, что наши отношения ни для кого не тайна, Линн решилась покончить с нашей конспирацией. Ну и ладно, надо было самому предложить этот вариант, но не успел — с корабля уходил последним рейсом, а здесь за меня уже всё решили.

Первый день мы тупо отдыхали! Земля, трава, зелень, синее небо, воздух с запахами леса — как всего этого не хватает на корабле! Завалились в гамаки на берегу озера, под тенью деревьев и просто наслаждались моментом…

— Мам! Пап! — Сью и Вед выскакивают из-за кустов и тут же исчезают.

Эти великовозрастные засранцы просто достали! Линн краснеет, а меня пробивает на смех. Нет, надо всё же заняться воспитанием этих недотёп — родителей надо уважать!

На второй день двинули в город. Женская половина сразу же скрылась в ближайших торговых центрах, мужики двинули в сторону винных кабачков и пабов, в изобилии разбросанных по всему городу. В общем, день промчался незаметно, из города вернулись не все… А дальше нас всех захватила волна праздного ничего ни делания.

Через декаду объявился Иво. Он добрался до места и спешил обрадовать хорошими новостями — система нашлась и более того, в ней находилась обитаемая планета. По словам Иво — это потомки имперцев. В тяжёлые времена несколько экипажей Дальнего патруля вспомнили о затерянной системе и осели на небольшой планете. В начале они надеялись на лучшее и тешили себя надеждой, что скоро всё закончится, но, когда стали заканчиваться топливо и ресурсы, а связь с внешним миром так и не наладилась, переключились на освоение планеты. Понятно, что без технологической поддержки каждое последующее поколение переселенцев деградировало, по началу едва заметно, а когда из-за дряхлости вышло из строя всё оборудование — лавинообразно. Сейчас на планете господствовала эпоха нового времени и освоения пара. Динамичному развитию общества, как всегда, мешали борьба за власть, войны, а временами и природные катаклизмы.

Иво не спешил с контактами и только наблюдал за потомками имперцев. Менталитет местного населения здорово изменился и теперь они мало напоминали своих чванливых и заносчивых предков. Остались и те, кто тщательно сохранял осколки былого величия, но то были единицы — хранители традиций кланов. Сама планета была малозаселена и основная масса поселений была сосредоточена на центральном материке. Остальные три континента находились в первобытном состоянии и причиной тому служила не их отдалённость, а буйство стихий и природы. Климат планеты соответствовал нашим умеренным широтам со слабой сменой времён года. Я посоветовал Иво пока не соваться к аборигенам и по возможности подыскать нам подходящий кусочек земли.

Ещё через два дня пришло сообщение от оставленного дроида "Хаккер". Его задачей было проникнуть на тяжёлый транспорт, предназначенный для эвакуации портала и взломать его ИскИн. Это ему удалось, о чём он и сообщил. С этого момента мой отдых закончился. Надо было срочно учить базы по гражданским кораблям тяжёлого класса. Никого с собой брать не стал — уговорил остаться, когда ещё придётся вот так отдохнуть…

По дороге заскочил в "Нейросеть" за учебными базами. Дороговаты базы элитного класса. Да, капитанский набор по управлению тяжёлыми кораблями — это уже не борьба за выживание и попытка вывести свой уровень благосостояния на среднестатистический уровень, это уже следующий шаг по пути к финансовой независимости и благополучию. Стоимость пакета третьего уровня начиналась с полутора миллионов кредитов. Возникает закономерный вопрос — зачем мне базы Содружества, если у меня в наличии учебные пакеты Джоре? Оказалось, что изучение баз имперцев мало, что мне даёт — оборудование Содружества попросту не классифицируется. А вот, если на изученную базу Содружества наложить пакет Джоре, то оборудование начинает опознаваться как устаревшее и давно снятое с обслуживания, что позволяет им управлять, применяя все наработки учебных баз имперцев.

Сразу же по прибытию на Ведун залёг под учебный разгон. Через пять суток меня подняла Флора.

— "Вставай, капитан. Пришло сообщение от "Хаккера" — аграфы вытащили портал и грузят его на транспорт".

М-да… времени действительно в обрез. Перекусил и вновь в капсулу, на сей раз виртуальную — закреплять полученные знания. Шесть часов меня терзали в капсуле, но в итоге значок об изучении баз в третьем ранге получил. На следующий день Флора подключила виртуальную капсулу уже к аттестационному центру, где я должен пройти тесты на профпригодность. Мурыжили целый день, нервы потрепали знатно, но капитанский патент на управление кораблём тяжёлого класса всё же выдали.

Экипаж начал собирать заранее. Народ разомлел от безделья и с радостью возвращался на корабль. Эскадра аграфов могла появиться в любой момент и времени на раскачку могло не хватить. Стратег с Тактиком к этому моменту смогли "достучаться" до местного портала и приготовиться к появлению аграфов. Тактик заприметил пару кораблей аграфов, которые были на постоянной связи с диспетчерской службой и судя по участившимся переговорам ждать экспедицию в системе осталось совсем не долго.

С появлением экспедиционного флота аграфов по кораблю была объявлена боевая тревога. В начале в систему вошла пара разведчиков, затем четвёрка крейсеров с малым носителем и только потом появился тяжёлый транспорт-носитель, есть такая категория в классификации тяжёлых гражданских кораблей. Основным отличием от классических грузовиков было отсутствие корпуса корабля. Присутствовал только скелет-каркас, на который навешивалась, рубка в его средней части; разгонные и маршевые двигатели и энергетическая установка — в кормовой; маневровые движки — в носовой части и по бокам каркаса. Груз цеплялся держателями в два ряда под скелетом-каркасом. Нестандартный груз занимал сразу два ряда, что сейчас и наблюдали. В передней части носителя был закреплён тяжёлый буксир, а ближе к корме закрепили тело портала, причём для пущей маскировки его обложили генераторами поля, которые выдавали картинку чётких рядов больших грузовых контейнеров. Завершали процессию четыре крейсера сопровождения.

От "Хаккера" пришёл сигнал готовности. Теперь настала наша очередь поработать. В системе был организован "зелёный коридор" для аграфов и те не особо снижая скорость ринулись к гипервратам. Нам предстояло в режиме маскировки незаметно пристроиться за носителем, что в условиях создавшейся суматохи за пределами "зелёного коридора" нетрудно было сделать. Пока Мара со Стратегом подбиралась к транспорту и выравнивали с ним скорость, я перебрался на наш шаттл-невидимку и ждал команды.

— Скорость синхронизировали. Можешь приступать, — пришло сообщение от Мары.

Подключаюсь к ИскИну шаттла и беру управление на себя. Створки лётной секции приоткрываются и я тут же оказываюсь за бортом. Грузовик аграфов рядом, чуть ли не на расстоянии вытянутой руки. С одной стороны это хорошо, не надо гоняться за ним, а с другой, не совсем удобно добираться до рубки. Мне предстоит поднырнуть под носитель, поближе к грузу и не умудриться при этом попасть под его работающие движки. В рубку можно попасть тремя путями: основной шлюз находится в верхней его части, аварийный — в нижней и технический — в задней. Я решил воспользоваться техническим, предназначенный для осмотра подвешенного груза. Пробравшись поближе к рубке, зафиксировал шаттл, как грузовой контейнер. Дальше пришлось выходить на внешний корпус шаттла и перебираться на транспортную систему носителя. Уже забравшись в прозрачную со всех сторон кабинку, дал сигнал ИскИну транспорта на разблокировку технического шлюза. Понятно, что члены экипажа были в полном неведении творящихся безобразий на их борту.

Рубка корабля была выполнена единым блоком с жилым модулем на шесть членов экипажа и четыре места для сопровождающих груз. В жилом модуле также находилась небольшая кают-компания, медсекция с двумя капсулами (медицинская универсальная и кибер-доктор), а также совсем крохотным тренажёрным залом. В плане создания комфортных условий аграфам не было равных, даже в условиях минимального пространства они старались обеспечить экипажу максимальные удобства.

По времени получался небольшой зазор и мне нужно, где-то пересидеть до момента ухода в гипер. ИскИн корабля под полным контролем и работает по выданной Стратегом программе. Свободные от вахты члены экипажа находятся в своих каютах и уже спят непробудным сном, организованный местным кибер-доктором с подачи всё того же Стратега. Тех, кто в рубке пока не трогаем, они нужны для ухода в гипер, а вот после этого Флора "отключит" их, благо все они на прямом подключении к ИскИну корабля через свои нейроразъёмы.

Со стороны прыжок в гипер прошёл обыденно, но внимательный наблюдатель заметил бы едва заметное мигание портала после того, как в него ушли боевые корабли аграфов и второе мигание произошло сразу же за прыжком тяжёлого транспорта. Стратег смог составить карту прыжка для всей группы кораблей аграфов, условно поделённой на три части — первая и третья ушла по одному адресу, а Ведун и транспорт по-другому. Гиперврата отработали чётко по составленной программе, уничтожив после организованного прыжка все сведения об этом.

С перетаскиванием членов экипажа пришлось повозиться — на борту была всего лишь одна гравитележка и ни одного ремонтного дроида, вернее они были, но находились за пределами рубки. Над тем куда сбагрить восемь членов экипажа тоже пришлось поломать голову. В медсекции места всем по любому не хватало, каюты тоже не подходили — надо было бы потом поить, кормить аграфов, а мне заниматься этим совершенно не хотелось. Была мысль отправить их отправить в пешее путешествие за борт, но и этого не сделаешь — мы в гипере! Выход нашла Флора. На борту нашлось двенадцать спасательных капсул. Вот туда я их и определил, переведя все капсулы в режим анабиоза.

Добравшись до рубки, провёл процедуру смены владельца корабля и сразу же получил допуск к управлению кораблём от его ИскИна. Вот теперь можно и передохнуть немного, до выхода из гипера ещё два дня. От нечего делать прошёлся по жилому модулю, зашёл в капитанскую каюту. Ничего интересного не нашёл, несколько смущал встроенный сейф в капитанских апартаментах, но мне его не вскрыть — надо будет перетащить сюда "Хаккера", после того, как выйдем из гипера, сейчас он спрятался, где-то на внешнем корпусе, вместе дроном-истребителем. Можно вытащить капитана из анабиоза и считать пароли с нейросети, но что-то не хочется возиться… Залёг в медкапсулу доучивать базы.

Из гипера выскочили в директорате Ошир и, хотя это явно не по пути, надеюсь, что этот прыжок внесёт некоторую сумятицу в анализе нашего дальнейшего маршрута. Связался с Ведуном, у них всё в порядке, переживают… Пользуясь кодами федерации Галанте требуем чистый коридор. Разгоняемся и уходим. Успеваю вытащить в рубку дроид-дешифровщик, а истребитель отправить на Ведун. Отправил сообщение Иво, чтобы нас встречал в условленном месте. Через шесть дней очередной выход из гипера, на сей раз уже во Фронтире.

Пять дней провалялся под разгоном, закачанных баз Джоре хватит не на один месяц обучения. "Хаккер" взломал к этому времени сейф. Ничего особого в нём не нашлось — милые безделушки, очевидно, подарок для девушки, несколько кредитных чипов, личные документы и оружие, несколько учебных баз. Ещё раз убедился, что аграфы не бедствуют — 86 миллионов кредитов с восьми членов экипажа!

Вышли в какой-то второстепенной и малозначимой системе. Вроде бы тихо… На то, в принципе и рассчитывали — появляться в транзитных системах не хотелось, слух о транспорте разнесётся по этой части Фронтира моментально, а так… Может померещилось кому с устатку… Уже в следующей системе нас будет встречать Иво, а я опять за учёбу. Флора разобралась с найденными учебными базами, одна из них на управление имеющегося на подвеске тяжёлого буксира.

— Три, два, один, — ведёт обратный отсчёт ИскИн транспорта, — выход из гипера! Входящее сообщение от Морока!

— Принять! — командую я.

— В системе пираты. Боевое соединение в составе двух эсминцев пятого поколения и трёх фрегатов шестого, — отрапортовал ИскИн. — На связи Ведун.

— Подключай!

На галопанели появилось изображение рубки Ведуна.

— У тебя всё в порядке? — поинтересовалась Мара.

— Да. Информацию от Иво получила?

Мара молча кивнула.

— Действуем по плану. Из скрыта не выходить, Стратег и Тактик всё остальное сделают сами, ты на подхвате.

Одиноко вышедший из гипера транспорт подействовал на пиратов, как красная тряпка на быка. Все ринулись догонять уходящий в разгон грузовик. Слаженности в их действиях не было и следа, каждому хотелось первым оказаться на столь ценном призе. Вперёд вырвались эсминцы, фрегаты чуть приотстали. Залп из ракет среднего класса был выпущен с целью сбить движки неожиданно резвого транспорта.

Наблюдая за приближающимися ракетами, активизировал энергетические щиты. Стая противоракет устремилась на встречу ракетам пиратов. До щитов добрались считанные единицы. М-да… не ожидал такой мощи, ракеты пиратов просадили щиты всего лишь на четверть. В это время, Иво подобрался к фрегатам и огнём из пульсаров выжигал им движки. Стратег тоже не стал мудрить и двумя залпами завалил один из эсминцев. Второй, внезапно осознал, что из охотника превратился жертву попытался скрыться, но Стратег шансов ему не оставил. Внезапно появившиеся из ниоткуда штурмовики молотом прошлись по последнему фрегату. В системе воцарилась тишина.

Сердце разрывалось от вида оставляемого добра. Не выдержал, приказал останавливаться. Отправил Рига с его десантниками зачищать эсминцы. Маре посоветовал слить топливо с эсминцев — оно им ни к чему, а у нас в системе заправки точно не наблюдается. Сам мчусь к буксиру. Место для трёх фрегатов на транспорте найдётся. Иво со своими десантниками потихоньку освобождал фрегаты от биологического мусора. За два часа управились, сделал три ходки за фрегатами, а дроиды-ремонтники крепили их к транспорту. К этому времени Иво ушёл в следующую систему, где нас будет ожидать, а Линн перебралась ко мне на транспорт.

Не знаю, может нам повезло или Стратег выбрал действительно безопасные системы, но больше мы с пиратами не встречались. Был один инцидент, но он даже с натяжкой на боевой не походит. В очередной системе за нами увязался переоборудованный вооружённый транспорт третьего поколения. На что надеялся капитан этого исторического чуда непонятно — он даже по скорости серьёзно нам уступал. Внезапно появившаяся из ниоткуда пара штурмовиков быстро привела мечтателя в чувство и он решил не испытывать судьбу. Мне же лишние свидетели и тем более слухи по Фронтиру ни к чему. Залп с Ведуна завершил карьеру неудачливого рейдера. Почему неудачливого? А на кого он охотился в этой глуши? Вот и выходит, выбили этого неудачника с "хлебных" систем, вот он и шатался, где ни попадя…

С Линн время летело быстрее, но это не значит, что мы бездельничали. Я по-прежнему на ночь отправлялся в медсекцию, правда, не всегда, но должен же я хоть иногда отдыхать? Линн тоже без дела не сидела — на транспорте столько неучтённого и не оприходованного… Кроме того, я её озадачил учебной базой по этикету и аристократии. Чувствую, что в ближайшее время она здорово пригодится.

Природная аномалия, о которой упоминал Иво, действительно имелась и её действие на корабли было довольно своеобразным. Раз в несколько часов в эфире проносился энергетический импульс, который сбивал ориентиры в навигационных системах. Сама по себе проблема не такая уж и серьёзная, но сидеть несколько дополнительных часов в непонятном месте достаточно неприятная ситуация, особенно в условиях глубокого Фронтира — здесь, в случае чего, никто не поможет. Вот и старались местные в эти две прилежащие системы особо не соваться, а то, что через них можно попасть ещё в одну, не ведомо было никому, да и редко кто бывал в этой глуши. Для оборудования выше десятого поколения местная аномалия опасности не представляла.

Наше пристанище весьма напоминало Солнечную систему, правда, в миниатюре — всего шесть планет и, никаких астероидных поясов и малых тел. Две последние планеты — газовые гиганты (раза в два-три меньше нашего Юпитера). Планеты "земной группы" были невелики и по размерам не превышали Марс. Обитаемая планета была третьей по счёту и самой большой из четырёх. Два совсем небольших спутника украшали её небо.

Остановиться решили на орбите самого большого газового гиганта. Портал решил пока не трогать, а вот фрегаты передал в хозяйство Боцмана — пусть их восстанавливает потихонечку. Кстати, его самого и приписанную к нему команду пришлось перебазировать на транспорт, превратив корабль в нечто похожее на малую верфь. Сами в это время готовились к высадке на планету.

Высланные во все концы освоенного континента дроны-разведчики собирали необходимую информацию. Риг со своими бойцами несколько раз прихватывал местных аборигенов, чтобы в полевых условиях снять знания языка, благо, что с подобной техникой он не раз сталкивался по роду своей службы. Иво успел до отлёта отыскать подходящее для нас местечко. В северо-восточной гористой части континента нашлось плато, окружённое с трёх сторон непроходимыми горными массивами, а с четвёртой имеющее выход в живописную долину. На ближайшие две-три сотни километров, кроме охотничьих заимок, в округе никого не наблюдалось.

Как только я с Линн перебрался обратно на Ведун, Флора в категоричной форме потребовала демонтировать и перенести в капитанские апартаменты две аграфские медкапсулы.

— "К чему такая необходимость"? — удивился я.

— "На нашем корабле им найдётся лучшее применение, а на транспорте капсулы просто простаивают", — заюлила Флора.

— "Давай на чистоту. Зачем тебе капсулы"?

После минутного молчания Флора продолжила.

— "Клим, ты помнишь, что говорил Декан о теле, в которое тебя подселил"?

— "Ну, вроде бы, что это слегка модифицированный эталон Джоре, — начал припоминать я. — А что не так"?

— "Дело в том, что во всех аграфских медкапсулах для внутреннего пользования есть дополнительные опции. Одна из них проверка соответствия генофонду Джоре… и Древних. Пока ты учился под разгоном я ещё раз проверила твои показатели и"…

Флора сделала эффектную паузу.

— "Ну не томи уже"! — не выдержал я.

— "Твой процент соответствия по Джоре подтвердился полностью. Процент соответствия Древним — 96,8 процента".

— "Это хорошо или плохо"? — не понял я.

— "У аграфов этот процент никогда не превышает уровень в 90 процентов".

М-лять!.. Это куда же я опять вляпался?! Декан, экспериментатор хренов — "немного модифицированный эталон"… Помнится он мне ещё про артефакт Древних, что-то говорил. Вот гад! Это что же получается? Никакого отношения к возрождению расы Джоре моё появление не имеет? М-да… по всем статьям я действительно подкидыш!

— "Да, — согласилась со мной Флора. — Судя по всему проект "Подкидыш" совершенно самостоятельная разработка Тринадцатого Дома и ты уже не совсем Джоре"!

Константин Нивх Там, за облаками...

Глава 1

Нет, что ни говори, а Содружество культурнее Фронтира: у нас скульптура "Писающий мальчик" называлась бы "Ссущий пацан".

на просторах Галанета

Вот уже два года, как я оказался в этом мире. Совершенно захватывающий мир — новейшие технологии, знания давно ушедших цивилизаций, магия… В результате эксперимента древних я оказался в самом сердце Содружества. Те знания, которые я получил, не дают покоя недоброжелателям, которые открыли на меня охоту. Мне приходится прятаться и защищать тех немногих, которые поверили в меня и стали мне близки.

Систему, которую отыскал Иво, я обозвал Дальней, в честь патрульной службы Джоре, которая первой оказалась в этом уголке вселенной. Как убежище она для нас была почти идеальна, но вот в дальнейшем могли возникнуть проблемы. При незначительных усилиях можно было качественно блокировать систему от любопытных гостей, но с тем же успехом блокировались и мы. Окончить жизнь в режиме полной изоляции не входило в мои планы, а потому с этим надо было, что-то делать… но немного погодя. Сейчас же остро стоял вопрос о заселении и легализации на планете, создании стационарной базы.

Выбранное место для нашего поселения подходило по всем статьям: и глаза местным мозолить не будем, и в плане защищённости соответствует. Одно только смущало — у нас нет технических средств для создания базы. Ремонтные комплексы хороши, когда нужно открутить гайку или что-то к чему-то приварить (утрирую, конечно), но в плане строительства они полностью бесполезны. Нужны проходческие комплексы для работы в горных массивах и универсальные строительные для возведения жилых зданий. А где их взять? М-да… ответ очевиден. А если прибавить сюда малую авиацию (как-то передвигаться по планете надо), да и бытовые товары были бы к месту для налаживания деловых отношений с местными. Придётся возвращаться в Содружество.

Боцмана пришлось возвращать на Ведун, а вот Патриарх согласился остаться в системе. Теперь в его обязанности входило изучение планеты и продолжение ремонта фрегатов. В помощь ему оставался один из наших ремонтных комплексов и штатный на транспорте, а также пара дронов-истребителей, приспособленных для переброски на планету разведчиков. С фрегатами мы уже определились — восстановлению подлежало две единицы, третий пойдёт на запчасти. Серия "МЕКО" довольно распространённая, её по лицензии клепают не только в Содружестве, но и в некоторых окраинных мирах во Фронтире. Добротный, универсальный кораблик, как говорится — мастер на все руки и от того не обладающий особо выдающимися характеристиками. Для патрульной службы в самый раз. Из вооружения — ракеты среднего класса, две пары пульсаров средней мощности и с десяток установок самообороны. Неплохие щиты, манёвренность на уровне, дальность прыжка — максимум на пять систем, экипаж не больше шести разумных, плюс пятёрка десантников, для защиты от абордажа и несения охранной службы. И всё это великолепие длинной в 350 метров.

Неожиданно острым стал вопрос выбора нашей конечной точки в Содружестве. Связываться со спецслужбами и военными категорически не хотелось, как показал опыт здесь очень важен "человеческий фактор" — всё зависит от того, на кого нарвёшься. Плясать под чужую дудку я не собираюсь, значит мне нужно организовать взаимовыгодное партнёрство. С кем я могу сотрудничать и, что могу предложить? По большому счёту предложить мне почти нечего. Можно попробовать скинуть новейшие нейросети аграфов, благодаря репликатору этот вариант возможен. Можно кое-что предложить из сопроводительного груза (благо Патриарх теперь не стоит над душой). Ну и как крайний вариант — активизация артефактов древних.

А вот, с выбором партнёра всё гораздо сложнее. Мне нужен хоть какой-то союзник, пусть даже временный, пока я не встану на ноги. Понятно, что для Аратанской и тем более Аварской империй я не интересен — слишком мелкая сошка, такую и разменять не грех, в особенности, если об этом попросит "старший брат". Остаются государства второй волны: Нивэй, Хакдан, Делус, Минматар, Галифат и Ошир. Остальных я не беру в расчёт из-за того, что они слишком зависимы от своих союзников. Галифат и Ошир убираю сразу — там, где правит религия, доверие подвергается серьёзным испытаниям, да и брать с них нечего. Торговцы из Минматара сами продадут с потрохами, как только почувствуют выгоду. Вождю нации Делус я точно не интересен. Остаются Нивэй, Хакдан и Харданская монархия.

Технократы из Нивэя позиционируют себя равными Центральным Мирам и если бы не связи с Центром (сбрендившими с ума ИскИнами), то, наверняка были бы уже там. Для меня это был лучший вариант, но меня смущала излишняя "любознательность" технократов. Эти ребята не успокоятся пока не разберут непонятную игрушку до последнего винтика и боюсь, что именно в этой роли я буду им видеться. Республика Хакдан в этом плане была более предпочтительнее, но крепкие, давно отработанные связи со спецслужбами Галанте и Аратана говорили не в мою пользу. Харданская монархия заметно уступала в развитии Нивэю и Хакдану, хотя и числилась в крепких середнячках Содружества. В монархии весьма серьёзно относились к вопросам технологического развития, пытаясь приблизиться по этому показателю к ведущим странам Содружества. Понятно, что предложить здесь могут далеко не самое современное оборудование, но с другой стороны — это гарантия отсутствия возможного интереса ко мне. Вот к ним мы и направимся.

Передвигаться решили в скрыте, нечего народ зря баламутить. От вопросов типа: "Откуда эти ребята?", конечно, не избавиться, но по крайней мере, пускай они возникают в другом районе Фронтира. Нам по любому надо останавливаться на дозаправку, вот там мы уже не будем "стесняться".

Перед самым отлётом из разведывательного рейда вернулся Риг со своей четвёркой головорезов. На сей раз его целью был облёт ближайших континентов и на ближайшем, в устье небольшой реки, он обнаружил разрушенное временем святилище. В обломках алтаря он отыскал четыре накопителя ментальной энергии. И всё бы ничего, да по размерам и ёмкости каждый из них превосходил все накопители, что были на Ведуне. М-да… вот такие камушки нам достались. Иво сумел помочь частично разобраться в этом вопросе. По его словам, это стандартные накопители боевых кораблей, правда рангом они должны быть не ниже линкора… Вот откуда в этом захолустье могли взяться корабли высшего ранга? Как бы, то ни было разбираться с этим придётся позже.

В одной из систем обнаружился торговый конвой под охраной наёмников: четыре крейсера, один средний носитель, переоборудованный из транспорта и с десяток эсминцев. Наёмники довольно нервно отреагировали на возмущение пространства и отсутствию кораблей у окна выхода из гипера. Охрана конвоя развила бурную деятельность по обнаружению невидимок. Эсминцы разлетелись в разные стороны и нам пришлось несколько раз менять траекторию движения, чтобы не столкнуться с ними. Через час безуспешных поисков конвой ушёл в разгон. Переждав немного, тронулись и мы.

К торговой станции подходили с отключенным режимом маскировки. Надо сказать, наше появление произвело определённый эффект не только на диспетчерскую службу, но и на руководство станции — далеко не каждый день в этой глухомани появляется корабль аграфов. Диспетчер весьма вежливо поинтересовалсяцелью нашего прибытия и почти мгновенно организовал дозаправку кораблей. От администрации пришло приглашение посетить "ярмарку специалистов", которая проходила на станции. Я два раза перечитывал приглашение — выражение "ярмарка специалистов" резало слух. В некоторых случаях администраторы и владельцы станций были довольно хитры на выдумки. Всеобщий запрет на работорговлю приводил вот к таким казусам, превращая продажу рабов в "ярмарку специалистов". Решил сходить, посмотреть, может, кто и приглянется…

Риг с дежурной четвёркой десантников сопровождали меня. В сопроводительном грузе имперцев нашёлся бокс с парой сотен боевых скафов лёгкого класса, защищавших от любого вида личного оружия известного в Содружестве. Смотрелись ребята внушительно, особенно с оружием, доставшимся от аграфов. Сама "ярмарка" напоминала восточный базар — огромное помещение, забитое помостами и загонами для рабов. Зазывалы нахваливали товар, торговцы бились чуть ли не за каждый кредит и всё это в полный голос — шум стоял невообразимый. Стало понятно, что без проводника мне здесь и за день не разобраться. Понаблюдав немного, невдалеке от себя обнаружил довольно колоритную личность оширских кровей — на голове тюрбан, мешкообразный халат, сапоги в "гармошку" и всё это ярких, кричащих расцветок, очевидно, чтобы видно было издалека. К нему подходили, что-то спрашивали, он отвечал и указывал куда-то рукой. Подошёл.

— Что господина интересует? — сразу без предисловий взялся за дело оширец.

— Пилоты, — наугад попробовал я.

— О!.. — с сожалением выдавил старичок. — Сегодня выбор не богат. Торговец Вужоу выставил сегодня 15 пилотов малых кораблей, но их всех забрал Гуожи, у него всегда не хватает шахтёров. Текучка, понимаете ли… Остальные трое у Нианзу, но он их уже вторую декаду продать не может, что с ними не так… У Тао есть парочка, что с ними не скажу, но тоже почему-то не берут. Пожалуй всё, больше пилотов ни у кого нет.

Оширец выжидающе уставился на меня.

— Что ещё интересного посоветуешь?

— О!.. — обрадовался старикан. — У Фухуа новая партия девочек, говорят, есть даже из Содружества!

За свои услуги оширец потребовал сотню кредитов. М-да… за день такой "посредник" зарабатывает не хуже настоящего торговца, да ещё и процент с продаж наверняка имеет. Теперь стоит пройтись по указанным адресам. Смотреть на рабов было больно, за людей их не считали и обходились как со скотом. Я уже давно понял, что вот в таких местах общечеловеческие ценности не котируются и желание помочь может оказаться последним твоим желанием — те же рабы в порыве ненависти, особо не разбираясь, открутят тебе башку и не заметят, что это был "спаситель". Жалко женщин, детей, но в этом мире — каждый за себя и мне его не переделать. Ладно, по комплексовали немного, а теперь за дело!

У Нианзу с пилотами действительно были проблемы — потухший, бессмысленный взгляд, полное отсутствие реакции, всё говорило о психологических проблемах разумных, в добавок я их почти не чувствовал. А вот в энергетическом плане ауры пилотов были разные, вернее две "потухшие" одинаковые, а третья сверкала, как у любого другого разумного. Выходит, третий хитрит и только притворяется сбрендившим. Интересно зачем? Выкупаю бедолагу, скидка на него не маленькая, продали практически за пол цены — некондиционный товар! Заплатил десять тысяч.

С двумя другими пилотами вообще вышла смешная ситуация. Торговец не вник в ситуацию и снял с них нейросети, планируя использовать пилотов по их естественному назначению. Дело в том, что пилотами были девушки. Что-то в планах торговца не срослось или девушки попались строптивые, но покупать их никто особо не собирался — конкуренция делала своё дело, на рынке можно было найти мордашки и посимпатичней. Девчонки обошлись мне в те же десять тысяч — без нейросетей, цена резко падала.

Наши "покупки", как только мы оказались на борту Ведуна, прямиком направились в медсекцию, в руки Джин. Никаких дел на станции я больше не планировал, а потому с отлётом откладывать не стал. Разговор с новыми пилотами отложил на завтра, по словам Джин, у них обнаружились какие-то проблемы со здоровьем, так что лучше им пока полежать в медкапсулах.

Первым для разговора выбрал сумасшедшего пилота. В кают-компанию вошёл довольно высокого роста, жилистый, средних лет мужчина, европейской внешности с ёжиком стального цвета волос и резкими чертами лица. Дэй Коув, — выдаёт идентификатор его нейросети, — 36 лет, пилот малых боевых кораблей, наёмник, нейросеть "Пилот 5ДМ".

— "Базовый интеллект — 146 единиц", — добавила Флора.

— Прошу, — приглашаю Дэя за столик.

К нам тут же прикатил дроид-стюард. Разобравшись с заказом, продолжаю разговор.

— Как наверно ты уже понял, я тебя выкупил. Поясняю сразу — раб мне не нужен, мне нужен пилот.

Пересылаю ему стандартный контракт наёмника на пять лет. Дэй старается досконально изучить полученный документ, попутно занявшись прибывшим заказом. Я не тороплю. После того, как с едой было покончено, он обратился ко мне:

— Есть несколько вопросов.

— Задавай.

— Почему я?

— Случай, — пожал я плечами. — А если ты на счёт своего образа на рынке, то скажем так — я вижу несколько больше, чем обычный человек.

— Кто ты и чем занимаешься?

— Я не наёмник, но у меня два боевых корабля. Живу для себя и своих близких.

— Что с врагами?

— Имеются, — обнадёжил я его. — По роду деятельности большее время приходится проводить во Фронтире, так что частые встречи с пиратами и работорговцами я гарантирую. Тебя это устраивает?

— Вполне.

Ко мне вернулся подписанный контракт. История Дэя оказалась не особо примечательной и почти стандартной для многих жителей Содружества. После службы во флоте подался в наёмники. В последнем походе не повезло — наткнулись на засаду. Попал в плен, его подругу пираты пустили по кругу, та не выдержала и тронулась умом. Больше он её не видел. Решил, что сойти с ума не такая уж и плохая идея — всё лучше, чем всю оставшуюся жизнь работать на пиратов. Почти получилось. Когда я его выкупил — не поверил, что его мытарствам пришёл конец. Уверенность пришла, когда сняли рабский ошейник и положили в медкапсулу.

Сразу же обговорили замену нейросети. Пятое поколение меня не устраивало — наши штурмовики требовали более современных нейросетей. Предложил установку "Капитан 10Ф". Дэй поменялся в лице — одно к другому он сложить сумел.

— А врагов, я смотрю, ты выбирать умеешь! — удовлетворённо хмыкнул он.

Ну, а что? Где можно взять нейросеть десятого поколения? Только у аграфов, которые очень не любят ими делиться. Выходит, что я взял эти нейросети помимо воли их хозяев.

— Не слишком для меня жирно будет? — засомневался Дэй.

— В самый раз! Мне нужен не просто боевой пилот, а в перспективе капитан корабля.

— Не боишься, что удеру?

— С этой штукой в голове? Бояться надо тебе — аграфы особо разбираться откуда у тебя нейросеть не будут!

— И то верно! — усмехнулся Дэй.

За всё время разговора фальши в словах Дэя я так и не почувствовал, была некоторая недосказанность, но он точно не врал. Будем надеяться, что подвоха с его стороны не будет.

Разговор с девушками произошёл немного позже. Небольшого роста, стройные, даже, по-моему, через чур, азиатской внешности с большими раскосыми глазами. Впечатление портили прически, вернее почти полное отсутствие волос. Мне кажется, что сделано это было специально. Не знаю сёстры они или нет, но внешне очень похожи. А вот с возрастом определиться никак не могу — может быть лет по 20, но и не удивлюсь, если окажется за 30.

— "Биологический возраст 26 и 28 лет. Базовый интеллект 128 и 126 единиц соответственно", — проинформировала Флора.

— Джу. Ки, — представились они, когда я подсел к ним за столик.

— Клим, — не остался я в долгу. — Закажете себе, что-нибудь?

— Спасибо, мы уже отобедали, — ответила Ки… или Джу?

Я вопросительно поднял бровь. И как они умудрились это сделать при отсутствии нейросетей?

— Нам помогла Джин, — объяснила… Ки.

Чтобы не удаляться от основной темы беседы кладу перед оширками планшеты с контрактами наёмника.

— Что это? — удивилась Джу.

— Ваше будущее. Мне нужны пилоты.

— Но у нас нет нейросетей, — напомнила Ки.

— Это поправимо. Отработаете, — ответил я сразу на следующий вопрос.

Девушки углубились в чтение предложенного мной договора. Он хоть и был стандартного образца, но жизненный опыт подсказывал, что необходимо изучить документ полностью, вплоть до строк с мелким шрифтом. Чревато, знаете ли, подписывать документы, не ознакомившись с их содержанием…

— Какую нейросеть вы нам хотите предложить? — поинтересовалась одна из девушек.

— У нас стояли "Пилот 6Д", — с некоторой гордостью продолжила вторая.

М-да… для Фронтира это действительно повод для гордости.

— "Пилот 10МС" вас устроит?

— Так не бывает, — прошептала ошарашенная… Джу.

— Мы никогда не расплатимся, — вторила ей Ки.

Девочки оказались сообразительными и быстро поняли, что такой шанс выпадает только раз и без лишних слов подписали контракт. Они прекрасно помнили, каких трудов стоило их деду, главе небольшого клана Го, найти и установить любимым внучкам нейросети шестого поколения. Для клана это было хорошим вложением, но не повезло — дед умудрился перейти кому-то дорогу и клан просто "съели"… Сёстры были проданы за долги клана. Во Фронтире это обычное явление. Продажа за долги достаточно распространённая практика и скорее напоминает аренду, хотя, по сути, мало чем отличается от рабства. А новый хозяин решил, что выгоднее продать нейросети, чем искать работу для двух пилотов. На данный момент от клана уже ничего не осталось и девушкам идти было попросту некуда. Как только они поняли, что я им предлагаю реальную работу, а не нечто иное, отрицательные эмоции исчезли, уступив место голой практичности и некоторому интересу лично ко мне. М-да… надеюсь, что это мимолётный интерес.

Мне посчастливилось закрыть вопрос по пилотам. Лётная секция укомплектована полностью. Командиром секции стал Бран Сол, заместителем к нему пойдёт Дэй Коув и две боевые пары пилотов: Жак Дор и Трик Эйс, а также сёстры Ки и Джу Го. В их распоряжении имелись пять штурмовиков "Редут 8ФМ" и два десантных бота "Молот 8ФД", правда, к управлению ботов допускались и десантники, но всё зависело от обстановки.

До Харданской монархии добрались без проблем. В столичной системе нам делать было нечего, административно-управленческий аппарат меня не интересовал. Выбор выпал на одну из промышленных систем, завязанных на снабжении армии и флота. Нет, вооружение здесь не выпускали (нас просто туда бы не пустили), а вот различное оборудование тылового обеспечения — пожалуйста.

Флора довольно плотно прошерстила местный галанет и выбрала несколько кандидатур для установления контактов. Пришлось созывать совет ИскИнов, чтобы проработать всех соискателей и не сыграть в пустую. Выбор пал на промышленника и любителя артефактов древних Альдо Мора. Его промышленная империя основывалась на производстве и утилизации малых и средних пустотных объектов. В линейке образцов продукции, выпускаемых на его предприятиях значились: автономные диспетчерские пункты, необитаемые универсальные платформы-носители, малые технические станции. Не брезговали заниматься разборкой и утилизацией снятых с хранения боевых систем ВКС Харданской монархии.

Самым сложным оказалось найти точки контакта, не на приём же мне к нему в самом деле записываться… Остановились на одном небольшом ресторанчике, который он любил посещать. Понятно, что у олигарха и своих поваров хватало, но очевидно, чем-то цеплял местного воротилу этот ресторанчик — то ли обстановка, то ли поближе к народу хотел себя ощутить временами… Можно было попытаться встретиться на местном аукционе артефактов, но боюсь место это уж очень… специфическое, думаю, что любопытные аграфы прослушивают и просматривают там каждый сантиметр пространства.

Ждать Альдо пришлось достаточно долго, лишь на четвёртый день от нашего переселения в столичный мегаполис, единственной заселённой планеты, он объявился в ресторанчике. Экипаж отдыхал, а я ждал сигнала от Тактика — именно он отвечал у нас за разведку. Пришлось заранее побеспокоиться о приобретении карточки VIP-клиента, чтобы мой внезапный визит не закончился банальным отсутствием свободных мест. За эти несколько свободных дней Линн побеспокоилась о моём гардеробе — согласитесь, появляться в элитном заведении в комбезе, несколько… самонадеянно, что ли… Здесь, как и у нас, встречают по одёжке…

Через двадцать минут, после появления Альдо, я с Линн был в ресторане. Образ солидного клиента не позволял находиться в одиночестве, вот Линн меня и сопровождала. Как только устроились и разобрались с заказом в эфир ушла первая заготовка. Дело в том, что мне нужно было заинтересовать, поразить, разжечь интерес Альдо (нужное подчеркнуть). Тактик предложил применить ещё одну новинку из сопроводительного груза имперцев — дрон-ретранслятор. Очередное творение Джоре по размерам было не больше плодовой мушки и в режиме маскировки вообще исчезала из видимости. Суть работы дрона была проста до безобразия: ретранслятор подбирался к нейроразъёму разумного и устанавливал скрытый канал связи с его нейросетью. Как только появилась связь, Альдо тут же получил сообщение. Вскинув брови, он ответил.

— Вы хотели со мной поговорить? — услышал я удивлённый голос Альдо.

М-да… удивляться было чему… Дело в том, что нейросеть можно было настроить так, что связаться с её хозяином могло строго ограниченное количество лиц. Так было и у Альдо, все звонки от неизвестных лиц поступали на обработку к личному секретарю и службу безопасности, и только после этого принималось решение о целесообразности разговора с олигархом. Понятно, что шанс переговорить с Альдо обычным путём был практически нулевой. А вот сообщение нейросети о внутреннем звонке явно заинтересовало олигарха.

— Если вас заинтересовали возможности нейросетей последнего поколения, то я к вашим услугам.

— Хорошо, — после некоторого молчания ответил Альдо, — жду вас завтра в офисе.

Глава 2

Смотрел вчера столичные аратанские новости. Оказалось, что в Делусе — милитаризм, в Аваре — расизм, в Ошире — нищета, а в Аратане — шумные соседи на улице Лизюкова 16…

на просторах Галанета

В назначенное время я был в кабинете Альдо Крона. Рига притормозили в приёмной, а четвёрка сопровождающих нас десантников осталась у входа офиса, в арендованном броневике. В кабинете присутствовало двое: сам хозяин (полноватый мужчина среднего возраста с кучерявой шевелюрой и цепким взглядом) и, судя по всему, глава службы безопасности (сухой, жилистый дядька в строгом костюме, как минимум вдвое старше меня).

— Как я понимаю, вчерашний возмутитель спокойствия? — Альдо приглашающе махнул рукой.

Похоже, процедура представления лиц проигнорирована напрочь. Мне же лучше, пускай довольствуются данными с моего идентификатора нейросети.

— Я ни в коей мере не хотел создавать вам проблемы, — попытался я извиниться, устраиваясь за массивным офисным столом.

— Ничего страшного — это даже забавно, когда твоя нейросеть начинает пересылать сообщения, с заблокированной функцией связи. Засиделись мы, новыми технологиями не интересуемся, — Альдо бросил быстрый взгляд на стоящего рядом СБшника.

— Технологии на самом деле не такие уж и новые, но если это вас заинтересовало, то немного погодя я предоставлю вам комплект данного оборудования.

— М-да… — несколько задумчиво отреагировал Альдо, — но кажется вы не это хотели мне предложить.

— Да, речь шла о нейросетях последнего поколения.

Альдо перевёл свой взгляд на меня.

— Только за одну эту фразу аграфы могут лишить жизни не только тебя, но и меня за компанию. Со стороны твоё предложение выглядит, как бы это сказать помягче… несколько безрассудно. Внешне ты не производишь впечатление разумного лишённого инстинкта самосохранения. Кроме того, несколько напрягает ситуация, когда не последняя служба безопасности в Хардане не может определить кем является мой собеседник.

М-да… это действительно проблема. После передачи имперцев аграфам Флора стала замечать, что информация по Клим де Россу стала исчезать. Кто-то очень тщательно зачищал все данные обо мне, хотя, что тут говорить — кроме ушастых делать это некому. Очевидно, аграфы попали в тупик и не смогли отследить меня, стандартные процедуры дали сбой: контроль через нейросеть невозможен, денежные расчёты Флора ведёт через "левые" аккаунты, а генным материалом я не разбрасываюсь в принципе. Опознание по изображению не используется уже давно — возможности медицинских капсул, позволяют делать пластические операции хоть по несколько раз на день. Чего добиваются аграфы? Не знаю. Флора утверждает, что при полном отсутствии данных обо мне, любая засветка через идентификатор нейросети потребует подтверждения личности, вот по этим запросам меня и собираются вычислять. Неужели они не в курсе, что у меня масса липовых идентификаторов или просто не успели добраться до спецоборудования, которым пользовался Ари Саки?

— Согласитесь, что в этом есть свои плюсы, — пожал я плечами.

— Хм… конечно, — согласился со мной Альдо, — но я всё же не понял — зачем мне лишние проблемы с нейросетями? Не скрою, весьма заманчиво перейти на последнее поколение, но, если аграфы узнают об этом — снимут вместе с головой!

— Зачем же сразу о плохом? В предлагаемых мной моделях есть опция замещения данных. При желании нейросеть будет отображать нужную вам информацию.

— Даже так? — удивился Альдо. — Что-то я не слышал о таких возможностях.

Поворачиваюсь к СБшнику Альдо.

— Вы фиксируете данные моего идентификатора?

Тот молча кивнул.

— Сейчас что-нибудь изменилось? — я сменил идентификатор.

Дедок недоверчиво взглянул на меня.

— Грин, не томи, — вклинился Альдо.

— Не понимаю, как это возможно, — СБшник на несколько мгновений выпал в осадок. — Поменялись данные не только по нейросети, но и все базовые данные.

— Хм… очень интересно! — выдохнул Альдо и немного помолчав, продолжил. — А, что молодой человек хочет получить взамен?

— Меня интересует практически вся линейка вашей продукции, но на первый раз ограничусь заказом на конкретные образцы.

— На первый раз?

— Именно так, я настроен на долговременное сотрудничество. И чтобы доказать серьёзность своих намерений предлагаю установить эту нейросеть, кому-нибудь для проверки её качеств, — я положил на стол коробочку с девайсом.

— А это не плохая идея, — Альдо взял коробочку и подмигнул мне, кивая в сторону Грина. — Ему подойдёт?

— Базовый интеллект не ниже 150 единиц, серия "Аналитик", — пояснил я.

— Подойдёт! — подтвердил Альдо. — А о серьёзных делах поговорим после установки.

Понятно… олигарх не хочет рисковать. Ладно, я не гордый, подожду. Уже у двери меня догнал вопрос Альдо:

— Не боишься, что обману? — кивнул он на коробочку.

— А чего бояться-то? Я бы поступил также… А неприятности, они ведь могут возникнуть не только у меня…

Как только за мной закрылась дверь, разговор в кабинете продолжился.

— Что скажешь, старый? Подстава? — Альдо посмотрел на своего СБшника.

— Не думаю. Если бы кто решил копнуть под тебя, то мы бы всё равно на что-нибудь да наткнулись. А здесь чисто…

— И всё же, кто он по-твоему?

— Пришёл на своём корабле класса крейсер. В приёмной его дожидался профессионал. Внизу дежурила четвёрка бойцов, тоже не новички. Обвес у всех не ниже наших элитных спецподразделений. Интересуется оборудованием на два-три поколения ниже, чем у него…

— И главное — откуда у него нейросети аграфов? — дополнил Альдо.

— Вот это и сбивает с толку! — грохнул по столу кулаком Грин. — По моим данным, боевых столкновений в последнее время с аграфами не было. Правда, пронёсся слушок, что недавно ушастые потеряли корабль с очень ценным грузом. Они даже на сутки закрыли одну из систем с гипервратами, но что к чему, никто толком не знает.

— Так может быть это он?

— Навряд ли… Крейсер у него хоть и модернизированный, но с кораблями постройки Галанте и близко не стоит, да и сам он не очень похож на обидчика аграфов… Мне кажется, что он, скорей всего, наткнулся на какую-то секретную лабораторию во Фронтире или перехватил курьера с нейросетями.

— Значит из Фронтира? — Альдо посмотрел на закрывшуюся дверь. — По крайней мере, это объясняет его интерес к нашей продукции.

— Похоже на то.

Весь этот разговор стал мне известен благодаря парочке "жучков", оставленных в кабинете олигарха. В принципе, я и рассчитывал примерно на такой расклад — эдакого везунчика-мажора, которому посчастливилось найти, что-то во Фронтире.

Образовавшееся свободное время надо было использовать с максимальной выгодой. По совету Флоры отправился на выставку "достижений народного хозяйства". Местные производители показывали всю линейку своей продукции, начиная от планшетов и пищевых синтезаторов, заканчивая спутниковыми системами связи и геолокации. В мои планы входила торговля с аборигенами в Дальней системе и кое-что из предложенных товаров мне могло пригодиться. Наверняка будут пользоваться спросом планшеты, галовизоры, особенно если организовать орбитальную группировку спутниковой связи и транслировать передачи из Содружества, правда, возникают проблемы языкового барьера, но и это решается довольно просто, при помощи ментограмм. На бытовую мелочовку пришлось потратить почти целый день. К вечеру добрался до павильона строительного оборудования. Время поджимало, пришлось ограничиться беглым осмотром.

Выбор был неплохой, но новые строительные комплексы стоили как небольшая внутрисистемная яхта малого класса. Меня это не устраивало, тем более, что ультрасовременные прибамбасы и примочки не стоили тех денег которые за них просили. Мне нужны были простые и надёжные комплексы, строить дворцы я не собирался. Нужные образцы нашлись в отделе восстановленной техники — "Зодчий 6ММ" был в самый раз. Полтора десятка дроидов позволяли производить полный цикл строительно-монтажных работ. Комплекс был заточен на возведение малоэтажных зданий.

Покупку выбранной техники оформлял уже на следующий день. Вместе с комплексом прикупил сразу два комплекта ЗИПов к нему — мало ли, что может случиться, а магазинов рядом точно не будет. Там же приобрёл многофункциональный горнопроходческий комплекс "Крот 6МТ". Данный образец был предназначен для работ на вспомогательных направлениях и большой производительностью не отличался, но для моих целей подходил идеально.

С приобретением всех этих комплексов возникала проблема кадров, хотя с горнопроходческим комплексом решилось всё довольно быстро. Оказалось, что Алин довольно неплохо знаком с подобной техникой, по роду своей основной деятельности. А вот с поиском оператора строительного комплекса надо поторопиться…

Удивили пиирцы. Ким и Алия просили разрешение на вызов своих соплеменников — хотели, чтобы экипаж состоял полностью из пиирцев. Иво стоял рядом и лыбился. Я чего-то не понимаю?

— "А чего здесь понимать? — появилась Флора. — Не хотят пиирцы упускать своего шанса и так семеро имперцев ушли к аграфам. За этого будут биться. Уверена, что в числе прибывших будет ещё парочка претенденток на замужество с Иво".

— "Последний имперец значит… Меня в расчёт уже не берут…" — задело меня.

— "О чём ты Клим? — удивилась Флора. — Ты только моргни… Ты сам поставил себя в определённые рамки и пиирцы стараются не переходить границ, но повторяю — всё в твоих руках… Вот только, что будет с Линн?".

— "Извини, сорвалось. Всё в порядке… Просто как-то всё навалилось разом, а тут ещё пиирцы со своей дурацкой просьбой. Хочется убежать от всех и хоть на день побыть обыкновенным человеком, а не главой всего этого табора".

— "А вот тут ты не прав. Теперь этот табор твой и никуда ты от него уже не денешься. Скажу больше, не стоит затягивать с оформлением своего рода".

М-да… поговорили. Вроде бы и не обидели, но и подзатыльником наградили.

— Кого думаете вызывать? Ваши дальнейшие планы?

— Боевая звезда наёмников-абордажников, из них две девушки, — отчитался Ким. — Хотелось бы уйти под руку Иво, как основателя нового рода.

Смотрю на довольного имперца, тот в картинно разводит руками. Понятно — уже спелись, а судя по довольному лицу Алии, что-то ещё и наобещали друг другу.

— Капитан, я хоть сейчас готов принести вассальную клятву!

— С клятвами повременим, пока не обустроимся на новом месте. А на счёт своих сородичей — вызывайте, но с одним условием. Найдите мне толкового архитектора. Строительный комплекс приобрели, а работать на нём некому. Возраст и пол значения не имеет.

Ну, а что? И их озадачил, и мне проблемой меньше.

Вторая встреча с олигархом состоялась в том же формате.

— Мы протестировали предоставленную нейросеть и весьма довольны результатами, — сразу же перешёл к делу Альдо, едва я уселся за стол. — Я был бы не против закупить с десяток таких нейросетей. Какие модели вы можете предложить?

— "Тактик", "Пилот", "Управленец", "Инженер-техник" — перечислил я.

— Замечательно! — обрадовался олигарх. — Грин немного погодя скинет список нужных нейросетей. Я понимаю, что заказ скромный, но для меня ты "тёмная лошадка". Наше дальнейшее сотрудничество будет зависеть от того, как пройдёт эта сделка.

— Да, я всё прекрасно понимаю.

— Хорошо, с этим разобрались, — кивнул мне Альдо. — Теперь хотелось бы услышать, что конкретно интересует тебя.

— Флотский средний транспорт, восемь боевых платформ, десяток штурмовиков с возможностью полётов в атмосфере, два полных минных объёма, малогабаритный топливный завод.

— К-хе, к-хе, — закашлялся Альдо, дослушав мою заявку. — Юноша, вы случаем не на войну собираетесь?

— Во Фронтир, — подтвердил я его догадку. — Хотелось бы, чтобы вышеозначенное "оборудование" значилось снятым с вооружения и демилитаризированным для пользования гражданскими лицами.

— А на самом деле?

— В полной боевой комплекции с тройным боекомплектом.

— Однако!.. Удивил ты меня… Надеюсь ты понимаешь, что стоимость нейросетей не покроит и четверти стоимости заказа?

— Да, конечно. Если возможно, возьмите у моего помощника кейс.

Альдо вопросительно посмотрел на своего СБшника. Через минуту кейс стоял на столе.

— Это стандартные накопители производства федерации Галанте, — я открыл кейс с восемью кристаллами.

В связи с находкой Рига в заброшенном храме, перед самым отлётом в Содружество я заменил все штатные накопители. Теперь на кораблях стояли накопители Джоре, которые были гораздо мощнее, а накопители аграфов пошли на продажу.

— Я смотрю ты явно тяготеешь к одному производителю… — поддел меня Альдо. — Но и этого будет явно недостаточно.

— Остальное кредитами.

— Договорились, — олигарх почувствовал запах денег, а если учитывать, что я намекал на долговременное сотрудничество… Как у нас говорят: "Курочка по зёрнышку"…

В общем, вышел я от олигарха нищим — забрал почти всё! Деньги Линн я не трогал — не моё, хотя она и настаивала… Вот узаконим отношения, а пока будем считать, что они лежат у меня на сохранении.

Альдо, почуяв, что может с прибытком сбагрить уже снятую с вооружения ВКС Хакдана технику и сэкономить на демилитаризации, рассыпался в вариантах её модернизации. А модернизировать было что. Войсковой транспорт "Каботаж" шестого поколения был крепким корабликом, но в условиях Фронтира был лёгкой добычей пиратов. Проект ничем особым не отличался и в его нынешнем виде меня совершенно не устраивал: ни скорости, ни манёвренности. В чём выигрывал транспорт, так это в автономности и объёмах трюмов. Система защиты корабля базировалась на солидной толщине композитной брони и туче противоракетных установок, установленных на внешнем корпусе.

Альдо предложил заменить маршевые и разгонные движки. Прежние двигатели не отличались выдающимися характеристиками и единственным их достоинством была экономичность. По словам Альдо, заменив движки на силовые установки крейсерского класса можно значительно увеличить скорость и пусть немного упадёт дальность прыжка, но в той же скорости транспорт будет уступать лишь кораблям более высокого класса. От брони я решил отказаться, всё равно толку от неё никакого — композитная броня защищала только от снарядов туннельных орудий, а во Фронтире предпочитали выжигать противника плазмой и ракетами. Сэкономленный вес решил пустить на пару дополнительных генераторов и более мощную систему силовых щитов. На внешнем корпусе появятся 18 пульсаров самообороны — эффективность их работы в ближней зоне самообороны значительно выше, чем применение противоракет. Сами же установки противоракет урезал вдвое. Альдо быстро разобрался, чего я добиваюсь и предложил заодно поменять боевую рубку транспорта. Предложение конечно интересное, но явно не стоило тех кредитов, которые озвучил олигарх. Ограничился установкой дополнительного ИскИна в рубке.

По боевым платформам ограничились заменой ИскИнов и систем вооружения на восьмое поколение. Предложенные штурмовики оказались местными аналогами наших "Редутов". Боцман пообещал, что сам доведёт их до нужной кондиции. Небольшая проблема возникла с топливным заводом — он был, так сказать, не в полной комплектации. Но здесь меня обнадёжил Боцман, по его словам, 3D-принтер справится и не с такими проблемами.

Харданская монархия с недавних пор начал переходить на технику девятого поколения и потому активно списывал уже не нужную технику шестого. На складах Альдо к этому времени скопилось много всячины, начиная с уже устаревшего, но всё ещё стоящего на вооружении оборудования и заканчивая современными образцами. Не за горами наступит время, когда надо будет списывать и эти запасы. Я оказался подходящим клиентом, чтобы отработать на мне "технологию" списания устаревшего оборудования.

Как бы то ни было, у меня опять образовалось "окно" свободного времени, пока Альдо приводил в порядок выкупленную мной технику и оборудование. Весьма раздражало отсутствие свободных денежных средств и с этим надо было, что-то срочно делать. Ничего лучшего, чем сходить на местный аукцион артефактов не придумал. Плохо было то, что время для посещения было не совсем удачным — крупная торговля прошла совсем недавно, а до новой была ещё уйма времени, так что нынешняя экспозиция напоминала выставку никому не нужного хлама. Но и здесь меня ждал облом! Флора вовремя напомнила об аграфах. Ну, да… выпустил этот момент совсем из вида. Если аграфы не объявили на меня всесоюзный… извиняюсь, розыск по всему Содружеству, то совсем не факт, что среди своих обо мне ничего не известно.

При очередной встрече с Альдо по поводу согласования ремонтных работ, тот заметил моё "удручённое" состояние.

— Тебя что-то не устраивает? — нахмурился он.

— Нет, нет — всё в порядке.

— В чём проблема-то? Может смогу помочь?

— Ничего серьёзного, просто хотел сходить на ваш аукцион артефактов, да как мне объяснили — неудачное время я выбрал.

— А что, интересуешься артефактами? — встрепенулся Альдо. — Коллекционер?

— Нет, но по роду деятельности с артефактами древних довольно часто имею дело, есть даже несколько занятных вещиц. Хотелось бы прикупить, что-нибудь им в пару или обменять.

— Так ты обратился по адресу! — обрадовался олигарх. — Приглашаю в мой маленький музей!

Далеко идти не пришлось — "музей", как выразился Альдо, находился в одном из помещений его офиса. Удобно, особенно если учитывать, что большую часть времени местный воротила проводит на работе. Что сказать о самой экспозиции? При выборе артефактов явно руководствовались принципом сороки — всё, что блестит… Ничего стоящего Флора не обнаружила за исключением парочки раритетов.

Вдоволь находившись вдоль стеллажей с артефактами и выслушав массу комментариев к тому или иному экспонату, мы переместились к небольшому столику с двумя удобными креслами.

— Ну, как? — поинтересовался Альдо.

— Впечатляет, особенно внешний вид. Такого разноцветья артефактов мне встречать ещё не приходилось.

— Да, пришлось потрудиться, чтобы собрать такую коллекцию, — не понял моего сарказма Альдо. — Но, к сожалению, ничего стоящего здесь нет. "Старшие братья", как правило, ничего особо ценного для коллекционеров не оставляют.

— Почему же? Я заметил пару интересных вещиц.

— Заметил? — оживился Альдо. — Ты псион?

— Ну, это громко сказано — есть кое-какие задатки, но не более.

В глазах олигарха засверкали искорки нетерпения.

— И ты можешь запустить эту пару вещиц?

— Всё упирается в стоимость вопроса… — задумчиво пробормотал я.

— Договоримся! — заглотил наживку Альдо.

Один из выбранных Флорой артефактов являлся виртуальным оздоровительным релакс-комплексом. Хозяин музея по моей просьбе достал выбранный артефакт. Я демонстративно медленно достал из комбеза универсальный элемент питания и вставил его в артефакт. Активировав зеркальный шар средних размеров, мы внезапно оказались в небольшом оазисе посреди пустыни. Я отчётливо почувствовал палящий зной и едва заметный ветерок, рядом со мной из-под земли пробивался родник и от него ощутимо тянуло свежестью. Рядом сидящий Альдо, выглядывал из-за песчаной насыпи, в которую превратил столик. Стеллажи с артефактами превратились в плотные заросли колючего кустарника. Стало заметно припекать.

— Однако!.. — выдавил из себя ошарашенный Альдо.

Переключаю артефакт на следующий режим и мы оказываемся на берегу живописного озера. Подхожу к воде и опускаю в неё руку — реальность стопроцентная! Альдо рядом и машинально повторяет всё за мной. Отключаю артефакт и оказываюсь у стены комнаты. М-да… Впечатляет! Как объяснила Флора, артефакт в пределах контролируемого им пространства силовыми полями моделирует окружающую обстановку, основываясь на реальных объектах, которые находятся в помещении. Силовые поля придают реалистичность созданным визуальным объектам, а разнообразные детекторы дополняют картину вплоть до запахов отдельных цветов, находящихся рядом. Не понял только одного — почему рукав моего комбеза оказался мокрым? Откуда вода?

Альдо, стоящий рядом со мной нервно сглотнул.

— Х-м… действительно, цена вопроса…

В общем, мне удалось отбить стоимость модернизации транспорта. Альдо попытался мне всучить ещё несколько боевых платформ, но мне физически их некуда было всунуть — все объёмы уже заняты. Раскрутил воротилу ещё на одну нейросеть аграфов — управлять артефактом ему как-то надо. Вся техника древних управлялась ментальными посылами, но для обделённых имелась возможность управления через нейросеть, правда, для этого необходимо было всё же запустить артефакт обычным способом. Недостаток этого режима был очевиден — артефакт находился в постоянно включенном состоянии, отсюда повышенный расход энергии, элемента питания на долго не хватит. Но это уже не моя проблема, если Альдо не дурак, то от этой вещицы ему надо срочно избавляться, пока не прихватили аграфы и судя по его задумчивому и оценивающему взгляду он это прекрасно понимает — цена вопроса…

Второй артефакт я не запустил, сославшись на свои незначительные возможности и необходимость восстановления сил. Договорились, что активацию артефакта я проведу в следующий раз — нужно поддерживать интерес Альдо. Перед самым отлётом зашёл с заявкой на следующий заказ. Альдо был на взводе — после установки нейросети аграфов и привязки к нему артефакта Джоре он всё своё свободное время проводил в своём музее и посетовал, что следующая наша встреча намечалась лишь через пять-шесть декад.

Назад решил возвращаться в составе торгового каравана. Понятно, что до нашей системы караваны не ходят и нам всё равно придётся пробиваться с боем, но там остаётся всего два перехода. Ведун и Морок отправляются своим ходом и будут ждать меня в конечной точке маршрута каравана — нечего им нервировать охрану. Надеюсь, что наёмники, охраняющие караван, знают своё дело и мне ничего особо не грозит. Кроме того, после модернизации транспорт стал значительно резвее и оторваться, в случае чего, от преследователей стало значительно проще. Перед самым отлётом на транспорт перебралась четвёрка десантников и звено дронов-абордажников, так что на борту корабля я был не один. Перебрался на борт и Боцман со своей командой. Стратег с Тактиком решили, что характеристики транспорта явно не дотягивают до каких-то там показателей и будет совсем не плохо, если за время перелёта Боцман немного подшаманит кораблик.

Глава 3

В доисторические времена стая диких кроликов воспитала мальчика и девочку… так появились оширцы…

на просторах Галанета

Перелёт в составе конвоя ничем особо не запомнился. При формировании ордера мне назначили место в строю и синхронизировали ИскИн транспорта с кораблём управления. Охраной нашего конвоя занимались наёмники. Первыми в гипер ушли разведчики: два эсминца и два лёгких крейсера. За ними пошли основные боевые силы наёмников: малый носитель, пять тяжёлых и два лёгких крейсера, а также четыре эсминца. За ними двинули мы: 18 средних и шесть больших транспортов, четыре грузопассажирских корабля и пяток судёнышек помельче. Прикрывали нас три тяжёлых крейсера и четыре эсминца. Боевые корабли наёмников были сравнительно новые и все не ниже седьмого поколения. Думаю, что с такой охраной нам ничего особого не грозит. Одно плохо — дороговато обходятся наёмники, весьма дороговато. Теперь понятно почему во Фронтире такие цены.

Во время перелёта скучать не пришлось: и базы для изучения имелись, и с десантниками на счёт совместных тренировок договориться удалось, к тому же, Боцман частенько обращался по поводу модернизации корабля. Линн не осталась на Ведуне и перебралась ко мне. Наши отношения перешли в новую фазу — мы старались узнать как можно больше друг о друге. Линн рассказывала о своей жизни, вспоминала родителей, детство. Мне тоже пришлось кое-что припомнить. Оказывается, ничего особо выдумывать и не пришлось — во Фронтире всё возможно и поэтому мои воспоминания Линн совершенно не удивили. Понятно, что про ИскИны древних я не обмолвился и словом — ни к чему это… Пока ни к чему…

Мара и Иво ждали нас уже несколько дней. Караван шёл не спеша, иногда задерживаясь на торговых станциях, а Ведун и Морок прыгнули по прямой и без остановок. Здесь произошла смена состава на транспорте — поменялась четвёрка десантников, а меня заменил Дэй. Он к тому времени успел изучить капитанский набор баз. Заправившись по самые "пробки", направились в Дальнюю систему.

По данным Тактика в данном регионе наблюдается повышенная активность пиратских кланов. Судя по всему, аграфы отследили район, в котором в последний раз видели пропавший транспорт и через подставных лиц объявили награду за его обнаружение. Появление здесь ещё одного грузовика без охраны, может привлечь совсем не нужное внимание. Пришлось менять курс и заходить в Дальнюю со второй сопредельной системы. Уходили с торговой станции втроём, без маскировки, чтобы у любителей дармовщины не было иллюзий на счёт охраны транспорта.

В первой точке выхода нам повезло — система была чистой, а вот во второй присутствовала пара фрегатов-разведчиков. Морок сразу же ушёл в скрыт и на максимально возможной скорости направился в сторону фрегатов. Я скрываться не стал и выпустил штурмовики. Разведчики, обнаружив нас попытались уйти в разгон, но не успели. Приближающиеся штурмовики, вынудили их сменить курс, чем и воспользовался Иво, сбив движки у одного из фрегатов. Второй, воспользовавшись неразберихой попытался удрать, но едва не попал под залп из туннельных орудий Ведуна. Стратег показал всю тщетность попыток вырваться из западни. Тактик в это время глушил весь эфир всеми имеющимися средствами РЭБ, чтобы пираты не смогли сообщить о нападении. В итоге джентльменам удачи пришлось сдаться.

Через час фрегаты были зачищены и надёжно захвачены транспортным захватами грузовика. Оставлять вещественные доказательства боевого столкновения с пиратами было нельзя. Время разгона перегруженного транспорта существенно выросло и нам пришлось подстраиваться под скорость черепахи. В принципе, этого я и опасался, когда Альдо предложил мне нацепить на транспорт предложенные им платформы — с лишним грузом уйти от пиратов шансов почти не было.

Как я и предполагал, в аномальной системе было чисто, так что до Дальней мы добрались без приключений. При нашем появлении на связь вышел Патриарх. У него всё было в порядке и систему в наше отсутствие никто не посещал. За время нашего отсутствия он почти полностью восстановил два пиратских фрегата.

На сей раз прятаться мы не стали и прямиком отправились к обитаемой планете. Правда, перед этим нам пришлось остановиться у Патриарха и скинуть ему все боевые платформы и управляемые минные объёмы. С ними он разберётся самостоятельно. Здесь же остались два пиратских фрегата.

Два дня потребовалось, чтобы переместить весь груз на планету. Пиирцы не подвели и прихватили с собой старичка-архитектора. Были у него некоторые проблемы со здоровьем, но пока мы добирались он отлежался в медкапсуле и теперь буквально рвался на планету, чтобы приступить к работе. Пришлось его немного притормозить, скинув ему для начала снимки плато с орбиты.

Я довольно долго обдумывал проблему нашей легализации на планете и контакт с её представителями. Кстати, её местное название — Гея. По данным Патриарха, население планеты в курсе того, что они являются потомками, когда-то могущественной цивилизации. Пять правящих Домов, которые со временем превратились в обыкновенные княжества, тщательно хранили знания былого могущества Джоре и пусть многое было утеряно в результате войн и катаклизмов, но главное помнили — это их предки, когда-то правили миром. Понимаю, что со временем многое из знаний прошлого для основной массы населения перешли в область сказок и легенд, но тем не менее, сегодняшний уровень цивилизации позволяет говорить с их представителями напрямую. Железные дороги, паровые машины, даже дирижабли, которые заметил Патриарх, вполне солидныйпоказатель для индустриальной цивилизации и флайерами с десантными ботами местных я навряд ли сильно удивлю. Вот и будем потихонечку подготавливать туземцев к контакту, появляясь то в одном, то в другом регионе заселённого континента. А пока будем потихонечку строиться.

Наш старичок-архитектор буквально за сутки разработал план застройки плато, расчитывая не только на текущие потребности, но и так сказать, на будущее. Как только строительный комплекс оказался на планете, он тут же умчался "ваять". Алина, как геолога по основной профессии, я озадачил выработкой свободных объёмов в горном массиве. Там я планировал организовать хранение наших запасов, ну и в случае опасности будет где укрыться. Основной же его задачей была прокладка тоннеля через горный перевал, который отделял нас от владений одного из княжеств Геи. Вот с ними мы и попробуем наладить первый контакт, а дальше — как получится… В помощь Алину и старичку-архитектору отправил сдавшихся пиратов — нечего им за зря хлеб есть. Четвёрка десантников и два звена боевых дроидов не оставляли иллюзий для пиратов. Да и куда им, собственно, бежать? Все расположились во временном лагере, оборудованном всё тем же неугомонным пиирцем.

Пока внизу шла стройка, я вплотную занялся обработкой данных с разведывательных дронов. Риг продолжил обследование незаселённых континентов, в надежде отыскать ещё какой-нибудь заброшенный храм с накопителями древних. А Иво заскучал и с этим надо было, что-то срочно делать, ибо все проблемы начинаются от безделья. Но прежде надо решать вопрос с родом и уж потом разбираться с Иво, а перед этим…

— "Флора, ты можешь создать небольшую базу по проведению свадебных церемоний из моей памяти?" — в своё время я побывал на многих аналогичных мероприятиях и, кстати, не только в качестве приглашённого друга.

— "Да, вполне, — отозвался мой личный ИскИн. — Как я понимаю, информация нужна не только по церемонии, но и сопутствующий материал"?

— "Именно"! — согласился я с ней.

Линн сидела рядом и подозрительно поглядывала на меня.

— Тебя что-то смущает? — поинтересовался я, разглядывая изображение Геи на галопанелях обзорной палубы.

— Нет, но у меня такое ощущение, что ты что-то задумал.

— "База готова", — отчиталась Флора.

— "Отошли её Патриарху. Попробуйте адаптировать это мероприятие опираясь на наши возможности. Свадьбу будем проводить на Гее во временном лагере. Можете привлечь Мару и Джин, думаю, это здорово облегчит вашу задачу".

— "Сроки подготовки"?

— "Не будем затягивать — пять дней будет в самый раз"!

Через мгновение пришло подтверждение от Патриарха.

— Да, есть немного, но я думаю, тебе понравится.

Я подхватил правую руку Линн и прикрыв своей аккуратно надел изящное колечко. По моей просьбе Боцман при помощи имеющегося у нас лабораторного преобразователя материи, создал бриллиантовое кольцо из цельного куска необработанного алмаза. Преобразователь потребовался для огранки и улучшения характеристик прочности.

Линн почувствовала, что я что-то делаю с её безымянным пальцем и попыталась одёрнуть руку.

— Не торопись. Погоди немного, — придержал я её, — а вот теперь можешь посмотреть!

М-да… это стоило того — удивлённо-восторженный взгляд Линн…

— Это то, о чём я думаю? — прошептала она.

— Не знаю, о чём вашество думает, а я предлагаю завязывать с нашим "гражданским партнёрством" и перейти к более серьёзным отношениям.

— Мне кажется или ты действительно делаешь мне предложение?

Ну, не моё это… с придыханием упасть на колено и с восторженно-глупым выражением клясться в вечной любви… И всё же, чтобы не испортить торжественность момента, пришлось встать и подойти к Линн.

— Да, радость моя, ты угадала! Я хочу, чтобы ты стала моей женой! Как ты на это смотришь?

Линн взвизгнула и повисла у меня на шее.

— А почему вашество? — прошептала она мне в ухо.

— Да потому, что ты, после свадебной церемонии, станешь виконтессой.

— К-как виконтессой? — от волнения Линн начала заикаться.

— М-да… с мужем тебе немного не повезло, — я удручённо мотнул головой. — Он оказывается аристократ…

Линн выскользнула из моих объятий. На моём идентификаторе отобразилась иконка социального статуса.

— И чего скрывал? — немного обиделась она. — А я всё голову ломала, с чего ты мне учебную базу по аристократии подсунул. Думала, у тебя деловые партнёры из этих…

— Не хотел тебя пугать раньше времени.

— Ну да, как же… — раскусила меня Линн. — А про какую церемонию ты говорил?

Ну вот, а я уже и не надеялся!

— Думаю, об этом тебе подробнее расскажут Мара и Джин. Кстати, они по моим расчётам уже должны с тобой связаться.

— Да, пришёл вызов от Джин.

Следующие трое суток я видел Линн только по ночам.

— Это так интересно! — уже поздним вечером прокомментировала она мою базу, буквально засыпая на ходу. — Мне надо столько успеть…

В Содружестве, как я уже отмечал, к регистрации отношений между мужчиной и женщиной относятся довольно формально. Захотели жить вместе — никто слово не скажет. Захотели отметку в идентификаторе — зайди в ближайшую префектуру и официально зарегистрируйтесь. Вместе с отметкой на мужские плечи ложились и новые обязанности, главным образом связанные с содержанием семьи. Но вы же сами этого хотели? Так, что свадебные церемонии — удел аристократии и некоторых племён Фронтира, ещё не развращённых нравами современной цивилизации.

Ну, а пока у меня образовалось свободное время я вплотную занялся разбором добытой информации по местным аборигенам и нашим будущим соседям. Оказывается, представителей Джоре в чистом виде на планете не сохранилось. Ещё во времена Дальнего патруля чистокровными имперцами являлись только высшие офицеры — командиры кораблей и их заместители. Аристократы неохотно шли на службу в патруль. Остальными членами экипажа были представители окраин огромной империи. Но несмотря на все эти заморочки, коэффициент соответствия основной массы населения был не ниже уровня аграфов. Гея в этом плане была бы, для ушастых, лакомым кусочком.

На планете не было единого государства. Первоначально континент был поделён на пять Правящих Домов. По сути, прародителями этих домов были выходцы из второстепенных правящих кланов с окраин, не имевших особого влияния на просторах империи. Самый значимый Дом располагался на западе континента. С ним в союзе был немного уступающий по могуществу Дом, находящийся на юго-западе. Дом в центральной части не уступал Дому на юго-востоке, но находился с ним в несколько напряжённых отношениях. Кстати, наше плато находилось как раз на северо-восточной его границе. В том же направлении, но уже за горным перевалом располагался ещё один Правящий Дом — самый маленький и слабый. Держался он только благодаря своей удалённости и отсутствию соответствующей инфраструктуры — трудно до них добираться, всё сплошные горы и весьма редкие долины. На юго-востоке расположился последний Правящий Дом. По могуществу он превосходил только своих северных соседей, но благодаря богатой флоре и фауне сумели организовать торговлю редкими ингредиентами со всеми Домами. Самыми продвинутыми в промышленном развитии были западные Дома. Основным поставщиком природных ресурсов и полезных ископаемых был Дом в центре континента.

Патриарх, тем временем, разобрался с нашими приобретениями и начал выстраивать оборонительный пояс в системе. Здесь ему здорово помог его прежний опыт ИскИна военной базы. Минные объёмы и пустотные платформы с ракетными установками были слабой угрозой для боевого соединения из Содружества, но против одиночек и даже небольшой группы пиратов вполне могли сработать, особенно если учитывать уровень, используемой пиратами техники. Реально, создаваемая Патриархом система обороны, защищала нас от кораблей не выше восьмого-девятого поколений. Понимаю, что этого мало, но большего сейчас просто не получится — нет ресурсов на приобретение нового оборудования. Уже сейчас понятно, что слабым звеном создаваемой обороны является сам Патриарх. Если его уничтожат, то кто будет управлять всем вооружением? Срочно нужна хотя бы одна малая боевая станция!

Ещё одной проблемой был топливный завод. Патриарх со своей бригадой довольно быстро сумел его запустить. Теперь предстояло переместить завод в плотные слои атмосферы газового гиганта. Пришлось снаряжать Дэя и контролировать его работу с орбиты Геи. Завод работал в полностью автоматическом режиме. По мере наполнения топливных объёмов он "выныривал" из глубин газового гиганта и отдавал топливо подошедшему танкеру. Танкеров у нас не было и на первых порах эту роль будет играть транспорт аграфов с его бездонными топливными баками. За два дня Дэй управился, реквизировав один из десантных ботов.

Так незаметно пролетели эти три дня. Линн всё заметнее нервничала. Не знаю, что они там накрутили, по крайней мере на мой запрос по форме одежды и проведению церемонии Патриарх ответил кратко: "Парадная". Мара, поймав меня в кают-компании, одобрительно хмыкнула: "Долго же ты собирался"! Джин, вообще ограничилась лишь отеческим подзатыльником. Риг, узнав, что он будет свидетелем с моей стороны, также ограничился всё тем же вопросом: "Форма одежды"? И чего Линн так мандражирует?

В принципе, из предстоящего события никто тайны не делал, но согласно протоколу Патриарх озаботился рассылкой приглашений от моего имени всему экипажу и членам их семей, а это 39 разумных, не считая пяти несовершеннолетних. М-да… а ещё год с небольшим назад я был одиночкой… Наш архитектор обустроил зону предстоящего мероприятия; Кони Сол вызвалась быть шеф-поваром, ей здорово помогли наши десантники, завалив её горой свежего мяса, которое ещё недавно резвилось на плато. Сью и Вед впряглись помогать Маре и Джин. Вот только Иво со своей командой были далеки от предпраздничной суеты, оно и понятно — подгонять их было некому. Хотя… свой вклад они всё же внесли. В небольшой грузовой отсек Морока мы умудрились засунуть восемь грузопассажирских флайеров "Стриж 6ПМ". Вот их сборкой Иво и занимался.

Помимо парадной формы Патриарх озадачил меня наличием символов власти. Пришлось искать в своих запасах кольцо шевалье с печатью тотема в виде медведя — она вполне пойдёт и для виконта. А вот с церемониальной цепью пришлось помучиться — не нравится мне, когда на груди, что-то болтается. Ещё в прошлой жизни терпеть этого не мог. Ограничился небольшим дымчатым бриллиантом, бывшим накопителем, одеваемый на шею. Пришлось немного наполнить его энергией, чтобы внутри зажглась маленькая звёздочка. Линн сделал комплект из диадемы, серёжек и колье, а колечко было уменьшенной копией моего.

Ранним утром Линн, не успев толком проснуться, умчалась с Алией на плато, готовиться к церемонии на месте.

— Надеюсь, ты не опоздаешь на собственную свадьбу, — чмокнула она меня напоследок.

Интересно, а когда я на неё опаздывал? В кают-компании наткнулся на выряженного Рига. Сверкая наградами на парадном кителе офицера, он производил весьма внушительное впечатление. Несколько смущала форма империи Аратан. Получается в моём экипаже бывшие офицеры империи, путь в которую мне закрыт, как-то неоднозначно это смотрится.

— Риг, а как ты видишь наше дальнейшее сотрудничество? — поинтересовался я, когда мы немного перекусили.

Десантник посмотрел мне в глаза.

— Скажу прямо — я тебе обязан и дело совсем не в том, что вновь молод и здоров, за это отдельное спасибо. Я благодарю за то, что поверил и дал шанс исправить собственную глупость, — немного помолчав Риг продолжил. — Благодарю за Джин. Если бы не она… кем бы я сейчас был? А на счёт дальнейших планов всё просто — я с тобой. Меня устраивает такая жизнь, да и Джин точно отсюда никуда не собирается.

— Пойдёшь в мой род? — я включил свой идентификатор на полную катушку.

— Так вот зачем весь этот сыр-бор!.. — хмыкнул Риг.

— Скажем так — это не главная причина. Линн действительно заслуживает уважения и она будет хорошей женой, а род — это следующий шаг.

— Да, с ней ты не прогадал. Что же на счёт рода — почему бы и нет? Других планов на будущее у меня нет, да и Джин наверняка не будет против.

Из нагрудного клапана достал "батарейку" лёгкого десантного скафа из сопроводительного груза имперцев. Риг тут же примерил. Пришлось немного помочь, запустив процесс разворачивания скафа ментальным посылом. Капитан довольно хмыкнул, увидев характеристики скафа отобразившиеся на нейросети. Да, в плане защиты он был на порядок лучше моего, но вот режим маскировки был урезан до минимальных возможностей.

— А вот нейросеть придётся заменить, да и подучиться немного придётся.

— Это пожалуйста, — согласился со мной Риг, с сожалением поглядывая на свои орденские планки.

— Звания и наград лишать не собираюсь, — я отдал команду отобразить парадную форму офицера-десантника империи Джоре с наградами Рига.

Одновременно с этим перевёл и свой скаф в режим отображения парадной формы.

— Господин капитан 2-го ранга! — козырнул Риг.

— Мы не службе, сейчас у нас несколько другое мероприятие, — махнул я рукой.

Вот теперь мы смотрелись почти одинаково — два офицера в форме имперцев!

На плато прибыли в строго назначенное Патриархом время, он сегодня отвечает за официальную часть мероприятия. Бегунок на нейросети показал куда двигаться дальше. Плато по размерам было достаточно большим и наше будущее поселение занимало едва ли сотую его часть. Лес с корабельными соснами полностью покрывал его (ну может и не сосны, я в этом не очень-то и разбираюсь). Наш архитектор за столь короткое время успел организовать две лётные площадки, временный лагерь и приступить к предварительным работам по основной задаче. Пиирцы, как и их создатели аграфы, весьма трепетно относятся к природе и потому наш архитектор старался не нанести ей лишнего вреда. Для свадебной церемонии он отыскал в лесу подходящую лужайку, облагородил её; поставил несколько лёгких беседок и шатров, помост со столиками и стульями (пришлось напрячь 3D-принтер для производства всей этой мелочёвки).

Наш выход на лужайку Патриарх явно спланировал по времени, по тому, как с другого её края появилась Линн в сопровождении Алии. Мать моя женщина!.. Никогда бы не подумал, что на просторах Фронтира увижу свадебное платье невесты из моей прошлой жизни! М-да… даже проняло немного. Проходя мимо приглашённых, заметил несколько удивлённых взглядов, особенно их много было среди десантников и пилотов. Многие узнавали имперскую форму и это сбивало их с толку, хотя такой же мундир был и на Иво.

Как только мы добрались до центральной беседки в ней отобразился Патриарх. Линн остановилась напротив меня, её глаза лучились и блестели. Волны счастливого предвкушения бурлили вокруг неё.

— Ты прелесть! — шепнул ей на ушко.

— К-хе, к-хе, — откашлялся рядом стоящий Патриарх. — Пожалуй можно начинать!

Стоящие вокруг беседки приглашённые быстро притихли и всё своё внимание обратили на нас.

— Разрешите в начале представиться, — начал Патриарх. — Далеко не всем известно, что нашему капитану помогает целая когорта ИскИнов: Стратег, Тактик, Боцман, Флора и я, Патриарх.

По мере перечисления за его спиной появлялись аватары ИскИнов.

— Все мы ответственны за определённые направления деятельности. Моя епархия — соблюдение законов и традиций империи Джоре.

Гости зашептали в недоумении. Да, им было над чем подумать: четыре ИскИна и трое разумных в форме имперцев наглядно показывали, что всё это не шутка. Перед самым мероприятием Патриарх советовался со мной — стоит ли раскрываться? Я вспомнил одну из пословиц: "Что знают двое, то знает и свинья". ИскИн согласился со мной — для аграфов моя принадлежность к расе Джоре не тайна, а значит и скрывать этот момент особо смысла не было.

— Дорогие жених и невеста! Дорогие гости! — продолжил Патриарх. — В соответствии с семейным кодексом империи Джоре ваше взаимное согласие дает мне право зарегистрировать Ваш брак. Прошу скрепить подписями ваше желание стать супругами.

На небольшом столике лежал лист стандартного брачного Договора империи. Я подошёл и приложил большой палец в рамку с моими данными. За мной то же самое повторила Линн. На документе появились две голограммы наших биометрических данных.

— С давних времен кольцо всегда использовалось в важных событиях оно является совершенным кругом, который не имеет начала и конца. Оно обозначает ваше совместное желание иметь бесконечную любовь друг к другу, чтобы не было конца вашему счастью, вашей любви в супружеской жизни. Поэтому, находясь вместе или в разлуке, пускай кольцо будет постоянным напоминанием вам об обещании, которое вы даете сегодня. Примите обручальные кольца, как символ единства, верности и чистой любви. Дорогие новобрачные я прошу вас обменяться обручальными кольцами.

Линн была в лёгкой прострации от торжественности момента. Я быстро надел на её пальчик колечко, а вот она не сразу совладала с собой. Заминка вышла почти незаметной. Тишина за спиной говорила о повышенном внимании гостей к проводимой церемонии. Наши свидетели тоже с некоторым удивлением на лицах наблюдали за нами.

— Ну, а теперь вы можете поздравить друг друга!

Я крепко поцеловал Линн.

— Гости, прошу поздравить молодых!

Глава 4

В Арварской империи завидовать белой завистью — это плохо, а завидовать черной завистью — это хорошо. Не перепутайте!

на просторах Галанета

М-да… честно говоря не ожидал такой бурной реакции гостей. Каждый пытался обнять, хлопнуть по плечу, сказать хотя бы пару слов… Линн тоже несколько растерялась от такого количества внимания. Когда поздравления несколько приутихли снова раздался голос Патриарха.

— Уважаемые гости! Хотелось бы закончить официальную часть свадебной церемонии следующим сообщением. Согласно законам империи Джоре, сегодня произошло значимое событие — вы стали свидетелями создания не только новой семьи, но и рождения нового рода! Прошу любить и жаловать: виконт Клим де Росс и его супруга виконтесса Линн де Росс!

Вот теперь и гости застыли в некоторой прострации. Лишь через минуту последовала реакция. Из толпы вышел Иво и в шаге от меня преклонил колено.

— Прими мою службу милорд! Клянусь служить тебе верой и правдой, до последней капли крови!

Позади имперца встали пиирцы. Рядом со мной бухнулся на колено Риг. Следом за ним подошли пилоты: Бран Сол, Дэй Коув и сёстры Го. Мара и Алин вопросительно посмотрели на меня. "Вы же родственники!" — отослал я им сообщение.

— Я принимаю вас в свой род и обязуюсь защищать и чтить ваши традиции!

М-да… несколько по-другому я представлял свадьбу… Теперь её точно не забудешь! Юридическую волокиту оформления оммажа решили оставить на потом, а пока решили устроить небольшой перекус с напитками и фруктами — надо же как-то снять скопившееся напряжение! Постепенно волна веселья захватила всех.

— Мам! Пап! — появились великовозрастные детки. — Поздравляем!

— Да, удивил ты братец! — подошла Мара с Алином. — Ладно он, но ты то, что молчала?

Мара чмокнула Линн в щёчку.

— Да я сама узнала только на днях. Думала шутит…

— Кареты поданы, — подскочил Дэй, показывая на приземляющиеся флайеры.

В качестве выездной церемонии Патриарх посоветовал слетать к нашим соседям за перевалом, тем самым мы убивали двух зайцев: не нарушали традиции и заодно знакомили с собой соседей. Не скажу, что флайеры можно приравнять к свадебным лимузинам, но для нас удобства были на втором плане. Едва мы перепрыгнули через пятитысячники горного перевала под нами появилась небольшая лесная долина. Всё же длительное нахождение в космосе как-то влияет на психику и сейчас видя буйство красок первозданной природы совершенно не хотелось отрывать взгляд от каждого деревца и листочка, которые проплывали под нами. В кабине флайера воцарилась тишина, даже неугомонные Сью и Вед на заднем ряду притихли.

Универсальные флайеры "Стриж" были рабочими лошадками во многих мирах: семь мест и полторы тонны груза в грузовом отсеке позволяли использовать их, как в пассажирском, так и в грузовом вариантах на дальностях до двух с половиной тысяч километров в полной нагрузке и с крейсерской скоростью порядка 850 км/ч. Помимо Сью, Веда и нас, во флайере уместились Риг и Алия, пилотом у нас была Ки. За нами следовал второй флайер с гостями.

Долина закончилась внезапно быстро и опять мы перескакивали горы, но уже вполовину ниже, за ними снова обнаружилась небольшая долина. На этот раз она не выглядела "дикой". Примерно половину её занимали ровные квадраты полей и садов, появились дороги. Маленькие фигурки людей в полях задрав головы, пытались рассмотреть непонятное нечто пролетающее над их головами. Паники не было, некоторые даже пытались махать руками, приветствуя нас. Сей факт говорил, что с воздухоплавающими объектами население знакомо.

В следующей долине мы обнаружили клубящиеся облака дыма и пара. Здесь было явно, что-то связанное с производством и переработкой. Кстати, на выходе из долины мы обнаружили железнодорожные пути — похоже столица уже, где-то рядом. Так и вышло. За следующим перевалом обнаружилась довольно обширная долина с крупным городом в центре и пыхтящими дымом заводами на окраинах. Мы не стали провоцировать местных и пролетать над городом. Сбавив скорость и спустившись до пятисотметровой высоты, мы облетели его по краю. Здесь нам руками уже никто не махал, видно было, что за нами наблюдают с опаской. При очередном заходе на круг вышла на связь Флора.

— "Из соседней долины к нам приближается дирижабль. Данные получены с орбиты".

— Ки, смена курса, поворот в сторону выхода из долины, набор высоты до километра. У нас гости.

Наш манёвр повторила Джу на втором флайере. Через пару минут из-за ближайшей горы показался нос небольшого (около 150 м) дирижабля. В гондоле с огромными иллюминаторами виднелись люди, которые рассматривали нас в бинокли.

— Капитан, — доложила Ки, — фиксирую попытку связи с нами на радиочастотах.

Надо сказать, что флайеры не оборудовались ИскИнами, но на борту всё же было кое-какое оборудование, которое помогало пилоту в управлении, главным из которых являлся многофункциональный компьютер. Вот он и обнаружил попытки местных связаться с нами.

— На связь не выходить! Делаем облёт дирижабля и уходим на плато, — отдал я команду. — Улыбаемся и машем, улыбаемся и машем!

Вот где чувство юмора у моей команды? Все поняли команду буквально! Мало того, в соседнем флайере тоже все махали и… улыбались! На обратном пути скинул всем пингвинов из "Мадагаскара". Надо сказать, что наше дружное помахивание дало определённый результат. В рубке гондолы ничего не изменилось, а в салоне нам ответили. Можно сказать, что первый контакт прошёл успешно. Возвращение прошло в полном молчании, иногда прерывающееся переливами смеха…

Как только добрались до дома веселье продолжилось. Гуляли до самого заката. Нашлось место и танцам, и песням, даже мордобою — пираты, что-то там у себя на выселках не поделили и подняли бучу, пришлось моим десантникам их немного утихомирить… Закончился праздник, как и полагается… никогда до этого не приходилось шалить с виконтессой…

Утро началось с официального оформления оммажа — семь разумных изъявили желание войти в мой род, при этом Иво получал возможность образовать младшую ветвь рода, так как сам является аристократом. Почему семь, а не все? Оставшиеся были наёмниками-десантниками и пара наёмников-пилотов. Пока они на контракте и он их полностью устраивает.

Почти до самого обеда с Патриархом оформляли документы и заверял я их уже своей магической печатью. Линн поднялась поздно — отсыпалась за все дни. По традиции второй день после свадьбы праздник среди родственников, но решил никого не обижать и дать выходной всем. Тем более, что далеко не все вчера добрались до корабля, многие остались ночевать во временном лагере.

— Я интересовалась культурой древних цивилизаций и там нет ничего похожего на нашу свадьбу, — Линн с аппетитом уплетала какую-то вкусняшку. — Иво утверждает, что это, скорей всего, обычай древних аристократических родов.

— Тебе не понравилось?

— Что ты! Я и не мечтала, что у меня будет свадьба, да ещё такая! Я о другом. Ты вчера заметил, как пиирки поглядывали на Иво? Думаю, что он не выдержит их напора и нас скоро ждёт ещё одна свадьба. Наша свадебная церемония удел высшей аристократии и она не для всех?

— На счёт этого можешь не беспокоиться — это народный обычай.

— Вот я о том же. Что это за обычай такой, о котором никто толком не знает?

Умненькая мне жена попалась — сумела сложить факты и сделать определённые выводы. М-дя… ещё недавно она и о Джоре толком ничего не знала, а сейчас, вон сидит, улыбается — ждёт ответа.

— Уговорила, расскажу тебе великую тайну, — усмехнулся я, — но только немного погодя. Вот разберусь немного с делами и поговорим! И чур не обижаться, извольте соответствовать статусу, виконтесса!

Поняв, что я отмазался, Линн демонстративно тяжело вздохнув, удалилась из кают-компании. Кстати, об Иво! Связываюсь с ним.

— Да, милорд! Я вас внимательно слушаю!

И этот туда же!

— Ты, давай, прекращай дерзить, а то обижусь и сошлю в Сибирь!

— А это где?

— Далеко, отсюда не увидишь. Ладно, пошутили, а теперь о деле. На тебе две прилегающие системы. Надо доставить туда буи-регистраторы и откалибровать их на месте. Как только справишься с этим делом будем думать ещё об одном рейде к олигарху. Отправляешься по готовности.

— Будет выполнено, капитан! — ответил уже серьёзный Иво.

Давно уже надо было установить наблюдение в соседних системах. Буи-регистраторы будут передавать данные о нахождении в системах кораблей противника, других здесь быть не может. Есть вероятность, что пираты смогут их обнаружить, но будем надеяться на лучшее, тем более, что работать буи будут в пассивном режиме и только на передачу.

С одним делом разобрались, на очереди другое. Связываюсь с Алином.

— Как отдыхается? — поприветствовал я его.

— Нормально. С наследником вот вожусь.

— Говорить можешь?

— Да, вполне.

— Как там у тебя в горах дела продвигаются?

— Согласно утверждённому плану, — усмехнулся папаша. — Готовы три складских помещения, завтра рассчитываю начать проходку к месту будущего убежища.

— Давай пока повременим с убежищем. Судя по всему, скоро здесь объявятся местные с той стороны и нам крайне необходим тоннель через перевал. На дирижаблях они здесь особо не разлетаются — не те высоты, а торговать с ними по любому придётся, так что начинай строить дорогу. Сколько там в самом узком месте?

— Восемь с небольшим километров, но там ещё до долины километров пятнадцать между скал петлять.

— А кто сказал, что будет легко? Надо, Алин, надо… За сколько планируешь пройти?

Алин нахмурил лоб.

— Людей мало. Там хоть им и делать ничего особо сложного не надо, но на подхвате они нужны. С теми, что есть — декады две-три, а то и больше.

— Хорошо. Завтра же начинай.

Риг продолжает работать на материках, других задач пока для него не предвидится. Кстати, он уже отыскал второй заброшенный храм и ещё пять накопителей. По его мнению, местные когда-то давно пытались освоить другие материки, но из этого ничего не вышло — слишком уж агрессивной оказалась природа и очень незначительной и редкой поддержка с материнского континента. Вся проблема была в отсутствии подходящего океанского транспорта. Весьма неприятным оказался тот факт, что чем дальше от материка, тем сильнее течения и хуже погода и это было не локальным явлением, а повсеместной реальностью. Даже сейчас, смотря на снимки с орбиты видно, что над океанами почти везде облачно и часто наблюдаются вихревые движения воздушных масс. Накопители же использовались для создания энергетического купола для защиты от тех же ураганов и от агрессивной фауны и флоры. Похоже про переселенцев забыли или случилось, что-то глобальное и все они погибли. За накопителями так никто и не пришёл. Я поинтересовался у Иво — сколько здесь в его бытность было перехваченных кораблей контрабандистов? Оказывается, меньше пяти десятков он никогда не видел. Вот и считай — не менее двух накопителей на корабль…

Пока есть время решил разобраться с наследством Линн. Не знаю как на счёт целого континента на ледяной планете, а торговая станция точно должна приносить доход! С материком я оказался не далёк от истины — никаких материальных доходов с этого проекта не было. Скорей всего, это был задел на будущее в планах отца Линн. А доход с торговой станции был и совсем не маленький. Оказывается, все отчисления с аренды станции шли на отдельный счёт, номер которого дядюшка Линн "забыл" указать. Ну, да земля ему пухом, в документах владения станцией этот счёт был указан. Сейчас там скопилось больше двух сотен миллионов, плюс к этой сумме 80 миллионов компенсации, да мои остатки былой роскоши — набирается за триста миллионов!

Линн озадачил анализом первоочередных закупок ширпотреба для организации торговли с местным населением. Кое-что мы уже приобрели, но это, что называется "пальцем в небо". В конце концов, у кого базы по торговле изучены в пятый ранг? Вот пускай теперь сидит и думает с чего начать и чего продать. Кстати, а нейросеть Содружества ей надо поменять на сетку Джоре. По всем параметрам ей подходит нейросеть типа "Рарог" заточенная на управленческую и административную деятельность, что, впрочем, не мешает изучать базы и по другим видам деятельности. Связался с Линн и "обрадовал" её, что она сегодня ночует в медсекции.

М-да… раз пошла такая пьянка, то и всем, кто прошёл оммаж тоже надо обновить нейросети. Надо поговорить об этом с Джин. Не стал откладывать это дело в долгий ящик и направился в медсекцию. Просмотрев все данные кандидатов решили всем пилотам: Брану Солу, и Маре ставить универсальную пилотскую сеть "Архрат", Ригу — "Армрат" (флотская, для офицерского состава), Алину — "Стирлинг" (инженер-техник), а самой Джин — сетку как у Линн. Несколько не повезло сёстрам Го и Дэйву Коуву — им только недавно поставили аграфские нейросети, придётся им, где-то с полгода подождать.

— Я уже устала удивляться, Клим, — устало выдохнула Джин. — Ты хоть понимаешь, сколько стоит всё это богатство?

— Да, дороговато выходит, но в то же время я гарантированно обретаю лояльно настроенных ко мне людей, которые пойдут за мной хоть на край света.

— Ты намекаешь, что с этими нейросетями нас в Содружестве по-быстрому прикопают в какой-нибудь лаборатории?

— И это тоже, а на счёт цены… Я думаю, правильно будет, раз вложиться по-хорошему и уже не заморачиваться на эту тему. Да и для других стимул не плохой будет. Как думаешь?

— Когда я ещё служила, половина моих друзей и знакомых были готовы на всё ради имплантов древних, а тут полный комплект!

— Это ещё не всё. Оставь место для ещё одного удивления.

Вечером, отправив Линн в медсекцию, созвал Совет ИскИнов. На повестке дня стоял вопрос о целесообразности разворачивания портала. Первым начал Тактик:

— В нашем секторе Фронтира наблюдается повышенная активность деятельности пиратских кланов. Наш предыдущий прорыв проходил в гораздо более спокойной обстановке. Гиперсвязь на станциях, куда мы заходили, использовалась почти по максимуму от их пропускной возможности. Также следует отметить наличие усиленных боевых группировок кораблей на тех же станциях. Раньше их было гораздо меньше. Также замечена подозрительная концентрация разведывательных кораблей пиратов. Всё это позволяет утверждать, что в данном секторе производится обширная поисковая операция или, как вариант, идёт подготовка к локальному вооружённому конфликту. К сожалению, для однозначного вывода не хватает данных. В связи с вышеизложенным становится понятно, что вероятность нападения на нас достаточна велика.

Следующим был Стратег:

— При нашем последнем прорыве мы успели перехватить несколько сообщений пиратов с разведывательных фрегатов. После их дешифровки стало понятно, что они ищут пропавший транспорт аграфов. Главное, что удалось выяснить — заказ на поиск транспорта получили все пиратские кланы в этом секторе Фронтира. Заказчик понятен — аграфы. Они ищут не только транспорт, но и членов его экипажа, так что любое появление неизвестных аграфов на торговых станциях будет зафиксировано мгновенно.

— Да не буду я их размораживать, — понял я на что намекает ИскИн. — Они мне пока не мешают.

— Пока аграфы точно не знают, где мы и бьют по площадям, но стоит появиться ещё раз, как нас тут же засекут. И не важно те мы корабли или нет — нас по любому начнут раскручивать. Мы не местные и этим всё сказано!

— Анализ данных с нейросетей пиратов позволяет говорить об использовании их вслепую. Известен лишь предмет поиска и цена вознаграждения. Конкретный заказчик неизвестен. Объявление о розыске транспорта висит на бирже наёмников, туда же перечислена вся сумма вознаграждения, — дополнила Флора.

— И сколько там? — поинтересовался я.

— Сто миллионов кредитов.

М-да… пираты за такие деньги будут рыть долго и глубоко…

— Получается, что у нас и выбора-то особого нет, — подвёл я итог.

— Да, капитан. — подтвердил мой вывод Стратег. — Рекомендую развернуть портал. По мои расчётам мы вполне можем дотянуться, как минимум до двух гиперврат в Содружестве.

— Как я понимаю, нам необходимо будет побывать у этих порталов?

— Да, капитан. Это непременно нужно сделать, не хотелось бы, чтобы аграфы смогли отследить наши конечные координаты.

Во время утренней тренировки мне пришло сообщение от Иво с просьбой о личной встрече. Через час мы сидели в кают-компании и распивали тоник.

— Что случилось, Иво?

— Со мной связался отец, — Иво хмуро поглядывал на бокал. — Он просил извиниться перед тобой и признался, что ты был прав. Все имперцы находятся на какой-то исследовательской базе и им ни в чём не отказывают. Заковырка лишь в одном — они не могут покинуть эту базу.

Иво замолчал и ожидающе посмотрел на меня.

— Сам-то, что думаешь по этому поводу?

— Отец никогда не попросит о помощи и то, что он признал твою правоту говорит о том, что ему действительно тяжело.

— И тем не менее, он надеется, что ты предпримешь какие-то шаги в сторону его освобождения… — я скорее утвердился в мысли, чем спросил.

— Скорей всего так, — согласился со мной Иво. — Иначе бы зачем бы он отсылал это сообщение.

— А тебя не смущает, что с секретной лаборатории свободно проходят вот такие послания, да ещё не от кого-нибудь, а от объекта исследований?

— Считаешь, что отец работает на них?

— Не обязательно, но его могли подтолкнуть к такому решению.

— В таком случае любые наши шаги в этом направлении нежелательны и даже опасны, — заключил Иво с унылым выражением лица.

— Они сами выбрали свой путь и я не буду напрасно рисковать жизнями своих людей.

На этом мы распрощались. Иво сразу же направился в соседнюю систему. Надеюсь, он сделал правильные выводы. Ближе к обеду из медсекции должна была выйти Линн. Я немного загодя пошёл её встречать.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я её на языке Джоре.

Каждому, кому устанавливалась новая нейросеть, в комплекте шла ментограмма языка древних.

— Клим, откуда у тебя нейросети древних? — Линн была явно ошарашена.

Ну да, моя вина, забыл сказать, что новая крутая сетка окажется нейросетью Джоре. М-да… и Джин, судя по всему, была не многословной — вон стоит в сторонке улыбается, наслаждается моментом, так сказать.

— Ты бы оделась, а то стоишь, смущаешь меня своими прелестями!

— Ага, тебя смутишь, как же… — очнулась Линн и бросилась к своим вещам.

Обед в кают-компании прошёл в полном молчании — Линн всё не могла наиграться с новой игрушкой. Сразу же после обеда произошло ЧП — пропала связь с командой Рига. Они с самого утра исследовали соседний континент.

— Место посадки десантного бота обнаружено, — доложил Стратег по корабельной системе оповещения. — Связь отсутствует. На месте посадки зафиксирована аномалия неизвестной природы.

— Приготовить разведывательный шаттл к вылету. Пилот — Бран Сол, пара сопровождения — Жак Дор и Трик Эйс, — отдал я приказ, вставая из-за стола.

— Что-то серьёзное? — встревожилась Линн.

— Будем надеяться, что нет.

Через пять минут шаттл в сопровождении двух штурмовиков покинули борт Ведуна. Плотные слои атмосферы прошли быстро. Вынырнули невдалеке от нужного материка. Шаттл под управлением Брана снизился почти вплотную к океанской глади и я занялся поиском места посадки бота. Штурмовики остались на высоте, к сожалению, они не совсем приспособлены для работы в условиях атмосферы, а поддержать нас огнём, в случае чего, смогут и оттуда.

Чем ближе мы были к странной аномалии, тем сильнее ощущалось какое-то воздействие на сенсоры и датчики шаттла. Разброс показаний приборов достиг пятидесятипроцентного уровня. Внезапно появилась связь с ботом.

— Ведун, у нас всё в порядке. Попали в блуждающую аномальную зону. Совершили экстренную посадку в целях сохранения техники и оборудования, — бубнил Риг.

— Риг, принимай гостей! — я снял систему маскировки шаттла.

Когда я перебрался на десантный бот, Риг доложил о сложившейся обстановке:

— Совершали плановый облёт Центрального материка (так мы его обозвали), на обратном пути решили заглянуть на соседний континент. В начале всё было спокойно, а потом, внезапно, показания приборов начали прыгать, как резвые скакуны. Решили сесть и переждать весь этот цирк. Связь оборвалась, как только мы приземлились. По показаниям датчиков (если им можно верить) эпицентр аномалии был северо-западнее нас километрах в тридцати. Сейчас он сместился на север и удалился ещё на пару десятков километров. Никаких сопутствующих природных явлений не обнаружено, на лицо только повышенное электромагнитное излучение непонятного происхождения.

Связался со Стратегом — он ничего кроме статических всполохов в атмосфере над нами не фиксирует. М-да… загадка природы, однако… Тут же передали зафиксированные данные с бота. По предварительным данным от Флоры, местная аномалия по своим характеристикам весьма похожа на ту, что защищает две соседние звёздные системы.

Глава 5

Разговорились аратанец, галифатец и минматарец о самых популярных словах их языков, используемых на работе.

Аратанец:

— У нас очень популярно слово "маньяна". Это значит — сделаем завтра, послезавтра, короче — скоро…

Галифатец:

— Мы используем выражение "яваш-яваш". Смысл — сделаем через неделю, через две. Одним словом — не торопитесь…

Минматарец:

— А мы говорим "иншалла". Это приблизительно то же самое, что и "маньяна" и "яваш-яваш", но отсутствует ваш элемент поспешности…

За двое суток Джин успела выполнить свою часть работы по установке нейросетей. Теперь осталось дело за мной. Восемь моих подданных (до сих пор не могу к этому привыкнуть) с довольными выражения лица смотрели на меня. Ещё бы — заполучить такую плюшку они точно не мечтали. Надо сказать, что в этом мире отношение к новым гаджетам несколько иное, чем у нас. В моей прошлой жизни любой гаджет воспринимался, прежде всего, как новая игрушка. И только наигравшись ею мы мучительно соображали — куда бы её присабачить, да так, чтобы она приносила хоть какую-то пользу. Здесь же, с самого начала, гаджет приспосабливали к основной деятельности разумного и с благоговением осознавали на сколько возросла эффективность их работы, с замиранием представляя какие перспективы открываются в связи с этим. Вот и стоящие передо мной разумные млели и мечтали.

— Я хочу, чтобы выполняемая вами работа всегда отличалась качеством и минимальными сроками исполнения. Я многое вам дал и надеюсь, что и вы не останетесь в долгу. Прошу подойти к виконтессе и получить дополнительный комплект снаряжения.

Дополнительный комплект включал в себя личный ИскИн и скаф производства империи Джоре. Линн уже получила своё и успела оценить все их достоинства. Её благодарность не знала границ… Со скафами пришлось помочь, а вот Джин умудрилась сама запустить процесс привязки. Ничего, освоятся с личными ИскИнами и сами научатся запускать артефакты древних, не все конечно, но самые простые — однозначно!

Через день прибыл Иво и узнав, что я поставил своим людям нейросети Джоре потребовал свою долю для пиирцев.

— Ты понимаешь о чём просишь? Хочешь войны между аграфами и пиирцами? — я был несколько не в себе от такого наезда.

— С чего это вдруг? — удивился Иво, разглядывая панораму Геи с обзорной палубы, где мы устроились.

— А что, по-твоему, сделают аграфы, узнав о нейросетях Джоре или судьба твоего отца тебе не в пример? Пиирцы народ гордый и отношения с аграфами у них довольно натянутые. Достаточно искры недоверия и неизвестно, чем всё это может закончиться. На сколько я понимаю, своих пиирцев ты не привязываешь к себе намертво и стало быть, позволишь им иногда бывать на свой родине?

— Да, это так. Они просили оставить возможность общаться с родственниками, — и после недолгого раздумья он продолжил. — И как же быть? Я имел неосторожность пообещать…

— Как вариант, нейросеть Джоре можно поставить твоей будущей жене или родственникам по линии жены, которые согласятся остаться при тебе. В общем, в этом вопросе разберёшься сам. Что же касается пиирцев, то могу предложить взамен нейросети аграфов 12 поколения. Но имей в виду — о промышленных поставках речи не идёт.

— Хоть так! — повеселел Иво. — Что за нейросети?

— Пока выбор не велик: "Тактик" (командир корабля), "Пилот" (универсальный пилот малых и средних кораблей), "Пилот-экс" (гражданский пилот кораблей тяжёлого класса), "Инженер-техник" и "Управленец". Из нейросетей убраны все закладки, даже от производителя. Имеют функцию маскировки под другие нейросети Содружества.

— Так может и с нашими нейросетями этот номер пройдёт? — всё не мог успокоиться Иво.

— Ты не понимаешь! Аграфы знают о тебе, знают обо мне и любой, кто с нами общается у них рано или поздно будет на контроле. Неужели ты думаешь, что они не попытаются залезть им в голову, а там уже никакой режим маскировки не поможет — снимут вместе с головой!

— Хорошо, понял. Что по цене?

— Буду брать повнутренним расценкам аграфов. По чём продавать будешь ты — меня не интересует. Много кредитов ты с этого не поимеешь, но на мелкие расходы хватит.

— Это не всё, что я хотел сказать, — Иво тяжело вздохнул. — Алия беременна.

— Не понял!? И чего тогда так тяжело вздыхаешь или жениться не хочешь?

— Да не в этом проблема! — ещё раз тяжело вздохнул Иво. — По прогнозам кибердоктора ребёнок будет ментоактивным!

М-да… а вот это действительно полный писец! Ментоактивный пиирец! Если об этом узнают аграфы, то через декаду здесь будет как минимум два боевых флота и несколько медицинских лабораторий. А ещё через час имперца кастрируют и будут изучать остатки его мужского достоинства. Что же касается самих пиирцев, то здесь ситуация не на много лучше — они либо "закроют" Иво, как его отца аграфы, либо, что более вероятно, заменят его экипаж на одних пиирок. Даже немного жаль мужика — сотрётся ведь… Хотя… 12 тысяч лет без женщин — это тоже аргумент.

— Глава клана Алии официально приглашает нас в гости, — продолжил имперец.

А вот это уже серьёзно! Похоже именно на этой встрече будет обсуждаться судьба ещё не родившего ребёнка и его матери. Здесь всего два варианта — защищать и заботиться о них будут пиирцы или его отец и я, как его сюзерен. Будет торговля, при чём не шуточная. А оставлять ребёнка пиирцам нельзя — рано или поздно он окажется у аграфов. Надеюсь, старейшины клана это понимают.

Решили, что со встречей затягивать не стоит и как только запустим портал, заскочим к пиирцам. С самим же порталом пришлось повозиться. Сначала Дэй на буксире перетащил на дальнюю орбиту местного светила энергетические преобразователи. После этого нам с Иво пришлось повозиться с поиском подходящего места для портала. Знаний на этот счёт не было ни у него, ни у меня. Пришлось каждому припоминать ранее посещаемые порталы и уже опираясь на эти сведения ИскИны вывели необходимые параметры установки порталов в звёздных системах. В процессе развёртывания портала пришлось использовать все запасы накопленной ментальной энергии на корабельных накопителях. Думал, не хватит…

Стратег сразу же полез в настройки ИскИна древних, но тот вежливо его послал, потребовав генетический код пользователя. Пришлось проходить процедуру сбора генного материала, при чём под контролем всё того же ИскИна. Через пару минут я получил права пользователя портала — это давало возможность свободно работать с настройками гиперврат.

— "Почему процедура привязки отличается от той, что мы проводили раньше"? — поинтересовался я у Флоры.

— "Могу лишь предположить, что перед нами, чей-то личный портал, а ранее встречаемые — общего пользования. Отсюда и разница в процедуре привязки. К тому же частица древней крови дала о себе знать, — несколько озадачено ответила она. — Очевидно именно из-за этого к управлению порталом допущена только я, как твой личный ИскИн, а Стратегу и Тактику отказано".

Как и предполагал Стратег в стабильную зону перехода попали два портала из Содружества и ещё один был в не совсем корректной зоне. Первая точка перехода уходила к вездесущим оширцам, а вторая — к религиозным фанатикам Галифата. Благо, что в системах с порталами действуют законы Содружества, а не выверты местных бонз. Думаю, особо к нам там приглядываться не будут — таких, как мы за сутки проходят десятки, если не сотни тысяч. Что же касалось третьей точки, то она находилась в империи Аратан, но между нами находилась какая-то аномалия и связь была нестабильна.

Вот сижу теперь, жду пока Флора договорится с ИскИном портала и нашими ИскИнами. "Увлекательную" игру в настройки прервало сообщение от Тактика:

— В соседней долине, за перевалом, наблюдаю появление местного воздушного транспорта.

Наконец-то гости пожаловали! Теперь можно смело дёрнуть отсюда! Мой внезапный порыв никто не остановил, похоже, что с настройками к этому времени ИскИны уже разобрались. Остаток дня провёл за наблюдением наших гостей, а в том, что они прибыли по нашу душу я не сомневался. Тем временем дирижабль неспеша пересёк долину и добрался до предгорий, где на более-менее ровной площадке выгрузилась экспедиция в составе семи разумных. Дирижабль после выгрузки поднялся и немного прошёлся вдоль горного кряжа. Попытку преодолеть его он даже не предпринимал, похоже, для него это действительно непреодолимая преграда. Ещё в прошлой жизни я знал, что в зависимости от конструкции дирижаблей их потолок составлял всё те же пять-восемь километров, а если ещё учитывать ураганные ветра на вершинах… Нашим флайерам такие высоты не помеха: им что пять километров, что пятнадцать — особой разницы нет.

Можно было бы слетать к ним, но зачем показывать свой интерес и технические возможности? Приучать местных к мысли, что мы можем решить любую проблему, я не собираюсь. Хотят выйти на контакт с нами — пожалуйста! Декады через две, где-то в этом районе появится Алин со своей бригадой, вот пускай и налаживают с ним контакт, а мы пока сходим в Содружество. В помощь Алину и пиирцу-архитектору оставил восемь десантников с десятком боевых дроидов и пару пилотов-наёмников — Жака Дора и Трика Эйс. Они будут осваивать и вводить в строй десяток приобретённых мной штурмовиков. В последний момент старик Шир Сол и его невестка с детьми тоже решились остаться на плато и, чтобы не разбивать семью поставил начальником во временном лагере Брана. Мара, когда я ей предложил остаться, не согласилась со мной. Она посчитала, что её место на корабле, а к разлуке с мужем она отнеслась философски — сколько их уже было… В системе также оставался Дэй Коув с четвёркой десантников. Он будет ждать нашего сигнала и доберётся до Содружества уже через портал.

Полёт до ближайших оширских гиперврат ничем особым не отметился, тем более, что почти всё время шли под скрытом. Только на границе с Содружеством Ведун и Морок вышли из невидимости. В системе с нужным нам порталом остановились на пару суток, якобы для отдыха. Стратег и Тактик в это время пробивались сквозь дебри древней управляющей системы. Справились довольно быстро — наработки по этой теме у них уже были.

Следующий выход из портала был в Галифате и здесь ситуация с "отдыхом" повторилась. Именно в этой системе мы договорились встретиться с Дэйем. Средний транспорт прибыл строго по расписанию. Чтобы уже окончательно разобраться с порталами двинули в третью систему, до которой наш портал едва добивал. Была надежда, что аномалия не постоянная и сообщение между нашими системами вполне возможно. После очередного "отдыха" прямиком направились в Харданскую монархию, к любителю артефактов древних и по совместительству местному олигарху.

Узнав, что я нахожусь в системе, Альдо сразу же пригласил меня на ужин в его любимый ресторанчик. Судя по блестящим глазам, он явно, чего-то ожидает от нашей встречи. Посмотрим, надеюсь его интерес ограничен только сделками и артефактами.

— Я рад нашей новой встрече, молодой человек, — Альдо был в некоторой растерянности, в прошлый раз мы так толком и не познакомились.

— Леон. Зовите меня Леон, Альдо, — я специально не воспользовался старыми легендами, как говорится: "бережённого Бог бережёт"…

Олигарх ухмыльнулся, посмотрев в сторону стоящего у входа своего СБшника и продолжил:

— О делах потом, а сейчас давайте насладимся блюдами от шеф-повара этого ресторанчика.

Я был не против, тем более, что блюда действительно стоили того. Только тогда, когда мы покончили с десертом Альдо вернулся к действительности.

— Ты появился весьма вовремя, Леон. Заказ готов. Я разговаривал с военными и они готовы тебе помочь, но требуют предоплату в половину стоимости от твоей заявки. Через квартал мне на базу прибудет транспорт с четырьмя малыми боевыми станциями "Рубеж 6ФМ". По документам они уже списаны и сняты с баланса флота, а сейчас якобы проходят процедуру демилитаризации. К моменту прибытия груза в систему ты должен полностью оплатить покупку.

— Сколько? — как можно безразличнее поинтересовался я ценой.

— Корп кредитов!

Ну не хрена себе! Миллиард кредитов! Они там с ума по сходили, что ли? Кажется, я несколько поменялся в лице и Альдо заметил это.

– Поверь мне — цена адекватная. Военные, что-то там у себя намудрили и сейчас твой заказ им как бальзам на раны. В чём суть не скажу, сам толком не знаю, но поговаривают, что военные умудрились освоить выделенные денежные средства на боевую подготовку без проведения каких-либо учений. Теперь у них брутто с нетто не сходится, вот они все излишки на твои станции и сгружают. Заметь! Всё восьмого поколения!

М-да… это конечно всё хорошо, но где мне деньги взять!? Мне ещё и с самим Альдо надо расплатиться…

— В качестве бонуса военные предлагают демилитаризованную малую диспетчерскую станцию в половину от реальной стоимости, всего лишь за 35 миллионов кредитов и она уже у меня на базе.

Ну, да… 35 миллионов по сравнению с пятьюстами — копейки… Надо хоть, что-нибудь ответить, не культурно всё время молчать.

— Честно говоря, я в некотором замешательстве. Объём финансовых вложений несколько выше, чем я рассчитывал.

— Не стоит раньше времени расстраиваться! — хлопнул меня по плечу Альдо. — Ты всегда можешь расплатиться артефактами или их активацией. У тебя ведь есть артефакты?

Вот гад! Он уже просчитал меня. Наверняка весь этот финансовый развод был придуман с одной целью — проверить наличие у меня артефактов, ну и заодно посмотреть на мою реакцию. Поздравляю Альдо — 2:0 в его пользу!

— Да, кое-что есть, — кивнул я ему.

— Вот и замечательно! Я тоже на днях прикупил пару безделушек. Может переместимся ко мне и ты оценишь приобретения?

Ну, теперь понятно нетерпение Альдо! Через полчаса мы были в кабинете олигарха. Риг, как всегда, расположился в приёмной, а Грин, СБшник Альдо, устроился за столом, рядом с хозяином.

— Что ты об этом скажешь? — на столе появился небольшой куб и шар размером с яблоко.

— "Шар в нерабочем состоянии. От куба идёт слабый отклик, необходима замена элемента питания. Назначение куба — организация телепорта на короткие расстояния", — отчиталась Флора.

Молча беру в руки куб и заменяю универсальный элемент питания. По граням телепорта замерцали разноцветные огоньки. Вызваю меню и над кубом в воздухе возникло окно с данными на языке Джоре. Нажав на пару значков, свернул меню. Посмотрев на Грина, я предложил вместе выйти в приёмную. Альдо с явным интересом наблюдал за моими манипуляциями, кивком разрешил Грину выйти. Едва за нами успела закрыться дверь кабинета, как я вновь активировал куб и мгновенно оказался возле стола в кабинете Альдо. Олигарх был явно озадачен. Через несколько секунд в кабинет ворвался Грин:

— Какого хрена!? — гаркнул он с порога.

— Вот и мне интересно, — поддержал его Альдо.

Пришлось рассказывать и объяснять. Внезапно понял, что всё это без толку и пока Альдо не выучит язык Джоре, объяснять бес толку. Вот уже здесь я постарался не упустить своё! Дело в том, что язык Джоре в Содружестве хоть и известен, но в очень уж узкому кругу специалистов и те, всеми силами старались, чтобы круг знатоков был бы по-прежнему минимален. Что же касается аграфов, то на языке древних говорили только высшие аристократы и их язык приравнивался к государственной тайне. Соответственно, всё связанное с языком Джоре в Содружестве было под их строгим контролем.

— Альдо, а ты не против изучить язык древних?

— Это же закрытая информация! — сразу сообразил он. — Сколько хочешь?

О конкретной цене речь пока не шла, но было важно принципиальное согласие. Скинул на нейросеть Альдо небольшую базу по языку. Минут через двадцать он пришёл в себя и посмотрел на меня.

— Как я теперь понимаю, встречи с ушастыми мне теперь противопоказаны.

— Ну почему же? Если не прислушиваться к их речи, то всё вполне возможно.

— Эти твари весьма чувствительны, — не согласился со мной олигарх.

Я вновь активировал меню телепорта.

— Действительно, теперь гораздо понятнее!

— Надеюсь ты не будешь продавать эту "безделушку"? — поинтересовался я.

— Даже и не думал на эту тему. Я на собственной безопасности экономить не привык. В трудную минуту эта "игрушка" может спасти жизнь.

— Тогда у меня есть кое-что в довесок к личной безопасности.

Пришлось пожертвовать десантным скафом Джоре. Расплачиваться же за заказ как-то надо! Дальше пришлось привязать телепорт к накопителю Альдо. Понятно, что личного энергетического симбионта у него не было, да и мой довольно нервно отреагировал на расход энергии при переходе — четверть внутреннего запаса, как корова языком слизала.

Надо сказать, что Альдо серьёзно отнёсся к моим "подаркам" и я почти полностью отбил стоимость своего заказа. Как ни странно, самым дорогостоящим приобретением Альдо посчитал языковой пакет Джоре. Ко всему уже предложенному с моей стороны прилагалось ещё два десятка нейросетей от "аграфов", второй скаф для Грина, пары универсальных элементов питания и запуск ещё одного артефакта из коллекции Альдо. Кстати, им оказался домашний ИскИн, который после привязки резво взялся за всё оборудование, до которого смог дотянуться, переподчиняя его себе несмотря на все степени защиты. Когда я уходил Альдо и Грин тихо офигевали, наблюдая за этим процессом. Теперь осталось рассчитаться с военными, но это уже завтра.

Всю дорогу на Ведун ломал себе голову — что предложить военным? Выбора у меня особого нет — или артефакты, или накопители. И то, и другое предлагать опасно. Армия — организация государственная, это не частник-коллекционер и если она почувствует интерес, то спасёт меня лишь бегство. Любой товар, который можно предложить военным, нужно подать так, чтобы ко мне не возникло лишних вопросов. И тем не менее, что же им предложить?

— "А что военных интересует больше всего"? — вклинилась Флора.

— "Оружие, конечно", — на автомате ответил я.

— "Так в чём дело? У тебя же есть преобразователь материи — дай команду и Боцман наделает тебе стандартные капсулы для боевых частей ракет с начинкой из антиматерии. В Содружестве на них чрезвычайно высокий спрос, да и цена соответствующая".

— "А вот с этого места поподробнее"!

Оказывается, одним из самых мощных вооружений в Содружестве, да и в Центральных Мирах считаются ракеты, снаряжённые боеголовками с антивеществом. Монополией производства таких "игрушек" обладали только Центральные Миры и не желая попадать под воздействие своих же творений, продавали их с явной неохотой и только проверенным союзникам. Во времена последнего нашествия архов это оружие показало себя крайне эффективным средством уничтожения. Чтобы пережить нашествие, Центральные Миры были вынуждены передать часть таких ракет не только своим союзникам, но и некоторым другим представителям Содружества. Кое-что из тех запасов сохранилось и по сей день. Не редко военные организовывали экспедиции по местам былых сражений с архами, в надежде отыскать корабли с неизрасходованным боезапасом таких ракет.

М-да… а на этом можно сыграть! Конструкция капсул ни для кого не тайна, так что напечатать её на 3D-принтере не проблема. Связался с Боцманом и озадачил его производством шести капсул, по моим расчётам этого количества должно хватить. Боцман попросил трое суток. Флору озадачил поиском пропавших кораблей в то нашествие, на борту которых были ракеты с антиматерией и продублировать их серийные номера на наших капсулах. Вот теперь можно и спать лечь, с чистой душой, так сказать.

Червячок сомнения не давал заснуть: "Ты торгуешь оружием! Вполне возможно, из-за него погибнут сотни, тысячи ни в чём не повинных людей"! Не скажу, что мне всё рано, но совесть меня особо не терзает. Ответственность лежит не на тех, кто производит, а на тех, кто применяет. Взять, к примеру, АЭС на Земле. Никому в голову не приходит прекратить их использование только из-за того, что они потенциально опасны, а между тем, если АЭС рванёт, то погибнет не один десяток тысяч человек. И как же быть создателям таких объектов? Всю жизнь терзать себя мнимыми угрозами? Или вообще прекратить созидательную деятельность? Ибо всякое новшество, в принципе опасно. Любое оружие, с моей точки зрения, служит, прежде всего, сдерживающим фактором и применять его должно только в случае крайней опасности, то есть войны. Все остальные случаи применения оружия массового поражения на совести неадекватных и неуравновешенных особей. И винить здесь надо тех, кто подпустил этих уродов к оружию.

Как я и предполагал, военные обеими руками вцепились в возможность получить капсулы. Пришлось даже разыграть небольшой спектакль с отсылкой Морока за товаром. На самом же деле Иво направился в соседнюю систему и через два дня вернулся, как раз к моменту окончанию работ Боцмана. При передаче груза военным не пришлось даже объяснять их происхождение. Сверив серийные номера, представитель приёмной комиссии сам озвучил нашу версию:

— Ну, вот нашёлся ещё один потерянный корабль-призрак.

— Призрак? — не понял я.

— Так мы называем исчезнувшие корабли в последнем нашествии архов. Ты ведь нашёл его во Фронтире?

— Да, совершенно случайно наткнулся на останки корабля в одной совершенно заброшенной системе.

— А чего самого угораздило туда забраться?

— Не сошлись с пиратами во мнении по вопросам частной собственности — пришлось немного побегать.

— Бывает, — усмехнулся военный. — В общем, с учётом переведённых 200 миллионов кредитов первая часть сделки тобой выполнена. Меня просили передать, если есть возможность достать ещё с десяток единиц аналогичного груза, то можно не беспокоиться об оплате второй части заказа.

Линн за всё время моих мытарств успела закупиться необходимым товаром и разместить поступающий груз на кораблях. После оформления сделки с военными мы сразу же покинули систему.

Глава 6

Минматарец должен… Нет, нет, нет!!! Наоборот! Настоящему минматарцу должны!..

Как только вышли в системе пиирцев, на кораблях был объявлен аврал. Военные Харданской монархии не поскупились и щедро обвешали нас всевозможными жучками. ИскИны кораблей тщательно фиксировали все эти безобразия и помечали места закладок. Правила хорошего тона не позволяли тыкать хозяев носом, избавляясь от их "подарков" у них же на виду. В принципе ничего опасного там не было и в нашей системе жучки просто бы не сработали из-за отсутствия стационарной гиперсвязи, но как говорится — бережёного Бог дережёт… Все детекторы работали по одному принципу — всю регистрируемую информацию отсылали по специально выделенному каналу связи, организованному в каждом стационарном гиперпередатчике. Кстати, все спецслужбы Содружества и Центральных Миров охотно им пользовались.

До торговой станции добрались уже без "подарков". На планету пиирцы приглашать не стали, боясь привлечь к нам ненужное внимание. К своим гостям пиирцы относились с особой щепетильностью, и кого зря приглашать на материнскую планету клана не будут! И такой быстротечный оборот привлёк бы к себе особое внимание. В этом я с пиирцами был согласен — ни к чему нам лишние уши.

Встреча со старейшинами клана состоялась в личных апартаментах владельца станции. С нашей стороны присутствовали я и Линн, Иво, Ким и Алия. Любое официальное мероприятие, пусть даже не афишируемое, требует соответствующего дресс-кода: я и Иво были облачены в парадную форму имперцев, Ким и Алия в соответствующее одеяние клана, а Линн, хоть и являлась гражданской по сути, несла на себе все регалии своего статуса и надо сказать, что в строгом, классического вида костюме, она великолепно смотрелась. Когда нас объявили и впустили в шикарный, оформленный под старину огромный зал, все присутствующие умолкли и с интересом наблюдали за нами. Хотя нет… не может абсолютно нейтральное выражение лица отображать заинтересованность, а вот эмоции — вот те могли. Именно эмоций я и ощущал — коктейль любопытства и непонятного интереса обволакивал нас со всех сторон.

А дальше началось, то зачем мы все здесь и собрались — переговоры. Представители главы клана с ходу взяли в карьер и попытались жёстко связать меня предполагаемыми договорённостями, смягчая накалявшуюся обстановку традиционными поклонами пиирского этикета. Большинство присутствующих пиирцев с трудом понимали происходящее — с чего их старцы гнут спину перед каким-то хуманом? Абсурдность сложившейся ситуации выражалась и в том, что я имел наглость не соглашаться с мнением представителей главы клана и это совершенно не укладывалось в головах молодых пиирцев! По большому счёту надо было бы плюнуть на всё и послать все лесом, но нельзя! Я представляю интересы Иво да и союз с пиирцами для меня крайне важен. Остаётся только договариваться! Главные козыри на моей стороне и как ни крути, а судьба будущих детей, пусть и не моих, будет зависеть от благополучия моего рода. Старцы это понимали и особо не противились, когда я их немного осаждал — выбора у них не было. Оставить Алию у себя они не могли, свои же доброжелатели растреплют новость по всему миру, а ушастым это только на руку. Где тут ментоактивный малыш-пиирец? А давайте-ка его сюда, мы посмотрим, что у него не так внутри? И всё! Конец мечте!

Именно в этом контексте я и обозначил создавшуюся ситуацию. После недолгих споров со мной согласились. Но вот безопасность будущей матери пиирцев категорически не устраивала. Они потребовали, чтобы я обратил на это особое внимание.

— Согласно нашему договору, безопасность Алии лежит на плечах Иво, а я в ответе лишь за него. Хотите усилить безопасность — помогайте ему. А чтобы ваша девочка не была в положении наложницы и приживалки организуем официальную помолвку, со свадебной церемонией определимся позже.

Старейшины переглянулись и согласно кивнули. Иво попытался, что-то возразить, но я на него так глянул, что желание поговорить у него напрочь исчезло. А что? Устроился как падишах, да ещё чего-то супротив сюзерена перечить пытается! Алия, услышав моё решение заметно расслабилась и даже стала немного улыбаться. С помолвкой решили не затягивать и провести её уже на следующий день.

Разместили нас в богатых покоях — всё же приглашённые кланом гости, можно сказать почти родственники… Остаток дня решили потратить на осмотр станции, да и просто побродить по магазинчикам и заглянуть в какой-нибудь ресторанчик было бы тоже не плохо. Так и прогуливались втроём, Ким и Алия нас покинули, к ним приехали родственники и друзья, да и к церемонии надо было подготовиться. Линн подшучивала над Иво, описывая взгляды Алии, когда та поняла, что предстоит помолвка. М-да… попал Иво. После нашей свадьбы пиирки ещё долго пытали Линн на счёт проведения свадебной церемонии — уж очень она их задела. Надо думать, что в скором будущем на нашем плато ожидается ещё один подобный праздник. Иво сначала хмурился, а потом махнул на всё рукой — чему быть, того не миновать. Отходчивый малый, тем он мне и нравится.

На счёт самой церемонии помолвки ничего хорошего не скажу — уж очень всё чопорно и официально. Старейшины завели какую-то древнюю шарманку и строго всё по протоколу! Кстати, сам протокол церемонии они мне всё же сбросили. Чтобы не путаться под ногами старцев, мы с Линн примостились у стеночки, тем более, что наше участие было номинальным — всего-то довести страдальца до мудрецов. Интереснее было наблюдать за реакцией приглашённых: молодые пиирки с завистью поглядывали на Иво и с некоторой ревностью на Алию; не скрою, ловил взгляды и на себе (Линн это раздражало безмерно). А вот эмоции на счёт моей жены мне совсем не понравились и дело даже не в том, что кто-то её возжелал, нет — её просто никто не воспринимал в серьёз. Всё же воспитание аграфов в пиирцах засело накрепко — хуманы для них генетический мусор.

После церемонии ко мне подошли старцы по поводу вчерашних предложений. Они пришли к выводу, что дальний разведчик не соответствует требованиям безопасности экипажа и потому передают нам в аренду лёгкий крейсер постройки федерации Галанте. По их мнению, уровень защиты предлагаемого корабля существенно выше и к тому же штатное вооружение позволяет вести полноценный бой, а не надеяться на счастливый случай. Корабль недавно прошёл модернизацию, вернее аграфы, в связи с переходом на технику нового поколения, снимали подобные крейсера с хранения и продали своим союзникам, предварительно слегка обновив их.

Старейшины предлагали тут же подписать договор аренды, но я не стал торопиться и до конца дочитал текст договора. Некоторые пункты мне совершенно не понравились. Например, то что капитаном корабля назначается младший сын одного из старейшин. Мне совершенно не нужен засланный казачок, да ещё подчиняющийся Совету клана. Выходит, в самый неудобный момент, подчиняясь приказу сверху, корабль может выйти из боя, ссылаясь на угрозу жизни охраняемых объектов. Да на хрен мне тогда такой корабль сдался!

Пришлось популярно объяснять, что Иво уже является командиром боевого корабля и он наверняка не поймёт пиирцев, если будет выступать в роли пассажира. Кроме того, Иво отлично сработался с Кимом и я эту связку менять не собираюсь. Поставил вопрос ребром — либо капитаном становится Иво и экипаж подчиняется только его приказам, либо такой "подарок" мне ни к чему. Надо сказать, что проявленная решительность несколько озадачила старцев, но перетерев между собой эту тему они согласились с моими поправками. Также в договор был добавлен пункт о возможном выкупе крейсера. Стоимость аренды составила всего миллион кредитов в год — смешная сумма, на этот шаг старейшины пошли сознательно.

Почему я так настаивал на связке Иво — Ким (капитан — пилот-навигатор)? Мне хотелось бы, как можно дольше сохранить в тайну Дальней системы. Данная связка позволяла отсекать любопытных от координат нашей конечной точки. Я не строю иллюзий и отлично понимаю, что рано или поздно о Дальней узнают, но пусть это наступит, как можно позже…

Знакомство с крейсером состоялось на следующий день. Я, Иво и Ким осматривали корабль, так сказать изнутри, а Стратег и Тактик, получив управляющие коды, шерстили все ИскИны. Боевое назначение данного типа корабля — рейдерство в тылу противника. По размерности крейсер аграфов несколько превосходил Ведун, но выглядел он при этом гораздо изящней и опасней. Основное вооружение, как и следовало ожидать — ракетное и пульсары высокой мощности. На лётной палубе базировались два звена штурмовиков, два десантных бота и небольшой шаттл. Щиты были на уровне и ничем не уступают нашим (но на Ведуне постарался Боцман, а здесь к ним ещё никто не притрагивался, в смысле не модернизировал). В грузовом отсеке отыскался малогабаритный технический 3D-принтер. Корабль управлялся двумя ИскИнами, второй стоял в резервной рубке. Экипаж по штату составлял 86 разумных.

В целом крейсер аграфов по боевым характеристикам несколько превосходил корабль нивейской постройки, но благодаря Боцману и его команде, Ведун был выше по комплексу всех характеристик. Чего я не нашёл на корабле, так это системы активной маскировки, но по проекту она имелась. Видимо, расчётливые аграфы решили, что для союзников маскировка ни к чему. Зачем создавать себе лишние проблемы в лице спятившего пиирца под скрытом? В жизни оно всякое бывает…

Понятно, что крейсер был буквально утыкан всякими шпионскими датчиками и детекторами. Здесь постарались как сами аграфы, так и пиирцы и с этим пока ничего не поделаешь. От всех "жучков" мы будем избавляться уже в нашей системе. Кстати, во время перелёта придётся поработать и кибердоктору медицинской секции, чтобы снять закладки с нейросетей всех членов экипажа. Флора дала мне понять, что она уже работает по этому направлению. И только после проведения всех этих мероприятий в Дальней системе можно будет включать гиперсвязь. Чтобы зря не терять время, на борт крейсера тут же перебазировался Боцман и переподчинил себе все ремонтные и инженерные комплексы — работы теперь у него море!

Перед самым уходом Линн удалось прикупить десяток виртуальных учебных капсул. У меня опять наблюдается дикий дефицит личного состава! Надеюсь, на Гее мне удастся договориться о найме недостающей части экипажа. Опять же, диспетчерская станция, хотя с этим можно пока не торопиться, кроме нас в системе пока никого нет. На Морок я отправил Дэя и пару десантников в придачу, чтобы ему там было не совсем уж скучно. На сей раз боевых действий не намечается — дойдём, как-нибудь…

За время нашего отсутствия в Дальней и у нас на плато ничего особого не произошло. Об этом доложился Патриарх, как только мы вышли из портала. Наш старичок-архитектор сдал в строй два двухэтажных коттеджа и ещё четверо достраивал. Кроме того, он вчерне обозначил зону отдыха и изюминкой этого проекта были несколько бассейнов с термальными водами. Уговорил он таки Алина отвлечься на пару дней от тоннеля и пробуриться до источников. Сам тоннель тоже был пройден и оставалось лишь довести его до ума. Местные, те, которые за перевалом, заметили работу проходческого комплекса и наблюдали за этим процессом издалека. Возможности подойти ближе у них не было, там ещё километров пятнадцать надо петлять между выступами скал, завалами и осыпями.

Всем дал сутки отдыха. Желающие покинули корабль и спустились на плато, уж очень экипаж заинтересовали термальные ванны. На Ведуне остался только я и Линн — надо было закончить текущие дела. На счёт готовых к заселению домиков Линн категорично заявила: "Сначала семейные с детишками, а мы немного потерпим"! Я с ней был полностью согласен. Два домика ушли семейству Сол и Маре с Алином. Пиирцев я притормозил на орбите — пока Иво не отчитается по "жучкам" и закладкам путь на планету его команде заказан. Боцману наказал сделать и установить на лёгкий крейсер систему скрыта по образцу, что был на Мороке. Думаю, ничего там особо сложного нет, могут справиться и собственными силами, а если, что — инженерная секция Ведуна им в помощь. Кстати, определился с новым названием аграфского крейсера — Сумрак.

М-да… какое же это блаженство бултыхаться в бассейне! На кораблях с водой извечные проблемы, а здесь раздолье. Текучка задержала до позднего вечера, спускаться на ночь глядя не слишком хорошая идея, так что пришлось заночевать на корабле, а с утра пораньше мы были уже на плато. К обеду пришёл доклад от Иво — вроде бы они справились с поставленной задачей. Разрешил посадку на плато десантного бота с пассажирами — 20 пиирцев в первой партии. Это пока предел, временный лагерь не резиновый. Ничего, будут меняться.

На пиирцев наш лагерь произвёл неизгладимое впечатление. Сами они были родом с уже давно урбанизированной планеты, где немногочисленные сохранившиеся уголки живой природы больше напоминали расчёсанные парки или даже сады. Здесь же — буйство дикой природы! А когда пиирцы узнали, что строительством и оборудованием нашего поселения заведует их соотечественник, то к нему началось настоящее паломничество. Старичок оказался с норовом и быстро всех отослал по известному адресу — а нечего отвлекать от дела! У него работы невпроворот! Как-то он мне признался, что уже давно не получал такого удовольствия от своих трудов. Так незаметно день и промчался.

Утро началось со сборов. Ещё вчера я запланировал "порадовать" наблюдателей с той стороны. Со мной летел Риг и пятёрка десантников. Кто его знает, как отреагируют местные на наше появление? Хотя, конечно, дураков в такие экспедиции стараются не брать, но человеческий фактор тоже надо учитывать — пальнёт кто-нибудь со страху… Вылетели на нашем шаттле, систему маскировки не включал, идём на официальный контакт.

Местные заприметили нас издалека, я специально пилотировал на небольшой скорости и высоте. Посадку произвели совсем рядом с лагерем, других ровных мест поблизости не наблюдалось. Наше знакомство произошло довольно буднично. Как только мы приземлились и вышли из шаттла, нам подошёл ещё крепкого вида дедок. Седина украшала не только его голову, но и небольшую бородку с усами. На встречу ему вышел я.

— Профессор геологии Эмиль Дан, — протянул он мне руку.

— Капитан Клим де Росс, — поздоровался я с ним.

— Я так понимаю, капитан корабля? — профессор решил сразу поставить всё точки над "i".

— Совершенно верно профессор! Капитан космического корабля.

— Всё-таки мы пришли к правильным выводам, после вашего столь впечатляющего пролёта над столицей.

— Профессор геологии?.. — засомневался я.

— Ах, да! В нашей академии нет ещё кафедры по контактам с иными цивилизациями, так что на первых порах решили обойтись простым профессором геологии, да и прикрытие получилось неплохое — геологическая экспедиция вполне рядовое явление.

— Прикрытие?..

— Так наши горячие головы готовы были добраться хоть до того побережья, лишь бы разыскать инопланетников. Хорошо князь вовремя притормозил малолетних недотёп, а то сейчас бы разыскивали их по ущельям да пропастям.

— Профессор, я предлагаю вам отправиться вместе с нами, а ваши товарищи пускай подождут здесь. Посмотрите, как мы живём, познакомитесь с экипажем. За сутки обернёмся. Такой вариант возможен?

— Да, ради этого мы здесь и находимся. Я только переговорю с коллегами.

Профессор быстро о чём-то перешептался и уже через пару минут мы были на борту шаттла. В пассажирском салоне, где устроили профессора, включили обзорные экраны, чтобы ему не было скучно.

Наш посёлок Эмиля не очень-то и удивил, единственное, что его заинтересовало — строительный комплекс. Мельтешащие туда-сюда дроиды его буквально заворожили. Надолго он "завис" у флайеров и штурмовиков.

— Значит, легенды не врут, — бормотал он про себя.

После сытного обеда мы направились на орбиту. Вот уж здесь профессор не сдерживался и с жадным интересом вглядывался в обзорные экраны. По всему выходит, что в новейшей истории Геи Эмиль Дан первый, кто покинул её пределы, с чем я его и поздравил. Судя по всему, профессор не ожидал такой "подлянки". Надо бы ему подарок какой организовать — всё же первый местный тайкунавт…

Прогулка по кораблю ввела Эмиля в ступор, он мало на что реагировал и не мог толком сосредоточиться. Похоже случился информационный перегруз. Загрузил профессора в медкапсулу — пускай немного подлечится, заодно подарок приживётся. Решил, что мой старенький нейроком будет ему в самый раз. Лечение растянулось на шесть часов — болячек у Эмиля хватало. Наш разговор продолжился в кают-компании.

— Прошу принять мою глубочайшую благодарность, — пробормотал профессор, уплетая свой заказ. — Я уже и не помню, когда чувствовал себя так превосходно!

Даже внешне Эмиль заметно изменился — помолодел лет на 10–15, пропала седина, исчезли шрамы и разгладились складки. Увидев себя в отражении, профессор заметно напрягся и до последнего не мог поверить, что это он.

— Эмиль, что вы знаете о нейросетях? — поинтересовался я.

— Судя по легендам — это искусственное образование, внедряемое в мозг и помогающее управлять механизмами и ускоренно обучаться.

— В принципе не далеко от истины. Дело в том, что я взял смелость подарить вам младшего брата нейросети — нейроком. Я сейчас его активизирую, так что не пугайтесь. После активизации начнёт загружаться учебная база по Содружеству и её краткая история, а также база по управлению нейрокомом. Язык Содружества был загружен пока вы лечились.

Профессор молча кивнул. Через минут сорок он пришёл в себя. Теперь можно было разговаривать на равных.

— Никогда не надеялся дожить до времени, когда древние легенды оживут!

Всё же Эмиль был настоящим профессионалом и довольно быстро взял себя в руки. Теперь в нём проснулся дух исследователя и он активно крутил головой, знакомясь с характеристиками оборудования выдаваемые нейрокомом. Ну, а дальше начались деловые переговоры. Я обозначил свои цели, профессор просветил меня о возможностях и ресурсах княжества, в общих чертах, конечно. Договорились, что Эмиль организует мне личную встречу с князем. Это было ему по силам, так как он являлся его личным представителем в Академии княжества. Теперь связаться со мной для профессора не проблема, пока он лечился отдал команду Стратегу организовать над Геей спутниковую группировку связи и геолокации, которую мы прикупили у Альдо. И пусть спутники были уже давно устаревшего шестого поколения, но зато ещё ни разу не активированные, в заводской упаковке да и стоили копейки. А, что касается характеристик, так говорят и на безрыбье рак рыба. Свою основную функцию спутники выполняют, а большего и не надо!

Возвращаться решили прямо в столицу княжества — Тирион. Посадку совершили буквально в ста метрах от княжеского дворца, в его парке, под скрытом. Профессор на прощание крепко пожал руку.

— Я тебе должен, капитан и всегда буду помнить об этом!

Пафосно, но по сути верно. Благодаря мне Эмиль стал обладателем знаний и технологий, которым нет аналогов в этом мире. Наше отбытие было столь же незаметным.

Посреди ночи временный лагерь был поднят по тревоге.

— В соседнюю систему вошли семь кораблей, — доложился Стратег. — Судя по сигнатуре не выше эсминца и, возможно, средний транспорт.

Лагерь мгновенно опустел, осталось лишь семейство Сол и четверо десантников на хозяйстве. Уже находясь в рубке Ведуна, потребовал последние данные — пока ничего не изменилось.

— Запрос связи с Сумрака.

— Соединяй, — разрешил я Стратегу.

— Наши действия, капитан? — на галопанели появилось изображение Иво.

— Ждём. Ситуация пока не совсем ясна.

— Твоё мнение Стратег? — поинтересовался я после того, как имперец отключился.

— Предполагаю, что это пираты. Первоначально в систему вошла одна цель, немного погодя, почти одновременно ещё пять. Пока вы добирались, появился ещё один корабль.

— Очень похоже, что те пятеро гнались за первым. А кто последний?

— Скорей всего транспорт для трофеев. Кстати, только что, буи зафиксировали одновременный уход из системы трёх кораблей.

— Выходит, с первым пираты разобрались и в системе остались два боевых корабля и транспорт.

— Я пришёл к таким же выводам, — подтвердил мою догадку Стратег. — Объявлять поход?

— Да! Свяжи меня с Сумраком.

Мне нужно, чтобы дурная слава двух соседних систем постоянно поддерживалась, а для этого необходимо зачистит систему от пиратов. Они наверняка захотят разобраться с исчезновением своих кораблей и не обнаружив их спишут всё на местную аномалию, а это то, что мне нужно. По тактике у нас выходило всё довольно просто — Иво прёт на врага вперёд, а я его поддерживаю из скрыта. Весь расчёт на техническое совершенство наших кораблей и слабость профессиональной подготовки пиратов.

Вышли из гипера почти одновременно. Тактик сразу же выдал тактические данные. Наши предположения полностью подтвердились! Симаргл на форсаже прорывается к пиратам. Те, обнаружив крупную цель быстро сообразили, что она им не по зубам. Перед тем как пуститься в бегство каждый фрегат выдал по ракетному залпу. Иво не стал дожидаться подлёта ракет и выпустил все свои штурмовики, одновременно укутавшись защитными силовыми полями. Противоракеты уполовинили строй мчавшихся на Сумрак противокорабельных ракет, остальные взял на себя щит, который сразу же просел на 60 %. Штурмовики, добравшись до пиратов, заставили тех вертеться, как ужей на сковородке. Скорость разгона пиратов резко упала и речи об уходе в гипер уже не было. Сумрак, тем временем, неотвратимо приближался…

Моей целью стал небольшой вооружённый транспорт пятого поколения. Капитан грузовика оказался опытным пиратом и действовать начал сразу. Плюнув на техников, которые мародёрили поверженный средний транспорт, он махнул в противоположную сторону от фрегатов, надеясь спрятаться в соседней аномальной системе. Чтобы притормозить неожиданно резвый транспорт пришлось выпустить четвёрку штурмовиков. Грузовик не выдержал напора моих орлов и стал сбавлять ход. Окончательно сломило капитана грузовика внезапное появление Ведуна. Поняв всю бесперспективность дальнейших действий, он сдался. Десантники Иво в это время уже зачищали фрегаты.

Глава 7

В империи Аратан даже бесы, изгнанные из кого-либо, имеют все основания получить статус беженцев.

Можно нас поздравить — боевых потерь не имеем! В общей сложности насобиралось 46 пиратов и техников. Рабов-техников, если быть точнее. Потому и бросили на разбитом транспорте, особо не переживая за жизни рабов — расходный материал Фронтира. Ладно, с ними будем разбираться позже, а сейчас они находятся в грузовом отсеке, отдельно от остальной шайки, на борту сдавшегося транспорта. Дэй вновь в роли перегонной команды и четвёрка десантников с дроидами ему в помощь.

Уходить решили сразу, как только подцепим фрегаты. Разбитый средний транспорт решили не трогать. Самое ценное техники с него уже сняли, а мелочёвка не стоила грозивших неприятностей. Через шесть часов после нашего внезапного появления мы покинули систему.

М-да… район транспорта аграфов потихоньку превращается в корабельную свалку. Хотя четыре восстановленных фрегата шестого поколения говорит об обратном. Проблема в другом — отсутствие экипажей для них. Надеюсь, наш сосед не слишком долго будет размусоливать тему взаимовыгодного сотрудничества и возможных проблем. А проблемы для него в не такой уж далёкой перспективе намечались — князья-соседи могли обидеться и потребовать свою долю дивидендов. Просто махнуть на них рукой князь не мог — слишком уж слабым было его "королевство". В принципе, было всего лишь два варианта развития из создавшейся ситуации — князь забивает на меня и делает вид, что ничего особого не произошло. Второй вариант предполагает пойти в ва-банк и заключить с со мной, как торговый, так и о взаимной помощи договоры. Думаю, второй вариант для князя всё же предпочтительнее, есть шанс припомнить соседям все свои обиды.

В Дальнюю добрались без приключений и сбросив трофеи у Патриарха, направились на Гее. Джин в это время снимала с пиратов все импланты и нейросети, после того, конечно, как с ними поработала Флора. Наши предположения вновь подтвердились — это была типичная разборка между пиратскими кланами. Не поделили, что-то между собой ребята вот и сцепились. За несколько систем от нас произошло первое боестолкновение с охраной среднего транспорта и видя, что дела плохи, капитан решил спрятаться в аномальной системе, но не повезло — его перехватили.Ничего интересного, кроме координат пиратских баз, Флора не обнаружила. Пираты попались не богатые, на счетах и чипах не насобиралось и сорока миллионов кредитов.

Восемь техников были в удручающем состоянии — живые биороботы, с почти полным отсутствием воли и самоосознания. Сей факт говорит, что с рабскими нейросетями они уже знакомы больше года. Нейросети пришлось срочно снимать. Что самое поганое в этом случае, так это то, что медицинские капсулы бессильны — болячки-то они залечат, а вот с мозгами проблема… Ничего, пойдут на лёгкий труд в помощь нашему губернатору, смотришь и отойдут потихонечку на природе… А пираты пополнят ряды "добровольных" помощников нашего архитектора и ударника-метростроевца. Флора проверила всех пиратов и переживать там было не за кого-то…

Утром со мной связался профессор — князь созрел и приглашал встретиться, пока правда инкогнито. Затягивать с поездкой не стал, сразу же после завтрака на шаттле отправился в гости. Меня сопровождал Риг и пятёрка его бойцов. Посадку произвели на прежнем месте, Эмиль встречал нас. Десантники остались в шаттле в полной боевой готовности, а мы с Ригом направились за Эмилем. Вёл он нас по каким-то тайным ходам и коридорам, потому как по пути никто, так и не встретился. Князь встречал нас в своём рабочем кабинете. Крепкий мужчина среднего роста и возраста с длинными, по плечи волосами, собранные в хвост, небольшая бородка с проседью и с пронзительным взглядом на породистом лице, встречал нас с добродушной улыбкой.

— Князь Лар де Грин, — торжественно объявил Эмиль и повернувшись к нам продолжил. — Виконт Клим де Росс и его правая рука Риг Тан.

— Будьте здоровы, уважаемые, — вышел князь из-за стола и пожал нам руки.

— И вам того же, — ответил я.

— Прошу, устраивайтесь, — хозяин махнул рукой в сторону небольшого столика в углу кабинета.

Возле нас тут же возникли две девушки, которые быстро накрыли на стол.

— Ох, и взбаламутил ты наше болото, виконт! — начал разговор князь, как только удостоверился, что мы освоились за столом. — Ваше неожиданное появление над столицей внесло сумятицу в головы не только недорослей, но и обелённых сединами мужей. И всё бы ничего, но как на зло в столице гостили несколько торговых представителей из соседних княжеств. Вот они-то сразу отписались кому надо.

Князь внимательно посмотрел на меня.

— А мы и не собирался из этого делать тайну.

— Как я понимаю, слухи о появлении в разных местах нашего континента неопознанных летательных объектов, тоже твоих рук дело?

— Да, мы готовились к контакту, — я кивнул князю.

— И выбрали нас… Почему? — владыка не спускал с меня глаз.

— "Зафиксирована попытка ментального воздействия, — отчиталась нейросеть. — Предприняты соответствующие меры".

Мгновенно сработали щиты, которые удалось скопировать Флоре у имперцев.

— Мне показалось, что вы наиболее подходящая и адекватная кандидатура, — улыбнулся я князю.

Ментальное давление тут же спало — Лар де Грин понял всё правильно.

— И всё же?

— Меня немного смущает количество бюрократов, через которых необходимо пройти, чтобы добраться до тех, кто что-то решает, да и по незнанию можно вляпаться в какую-нибудь историю.

— Думаешь, у нас в княжестве этого безобразия не хватает? К глубокому сожалению, вляпаться, как ты выражаешься, можно и здесь.

— Но встретиться напрямую и договориться без лишних посредников тут всё же шансов побольше будет.

— Да, в этом ты прав — княжество у нас небольшое.

Как только мы закончили баловаться сладостями и напитками Лар де Грин перешёл к основной части переговоров.

— Ваши дальнейшие планы и какое место, в связи с этим, отводится нашему княжеству? — поинтересовался он.

— Мне необходима база на вашей планете. Вмешиваться в местные разборки не собираюсь. Планирую организовать торговлю товарами из Содружества. Взамен хотелось бы организовать наём местного населения.

— С какой целью?

— Служба. Обучение и установка нейросетей за мой счёт. Оплата услуг, как в местной валюте, так и в кредитах Содружества, возможны иные варианты.

— В чём интерес княжества?

— Вы становитесь единственным торговым партнёром. Товары будут поставляться по фиксированным ценам, за сколько вы их будете продавать меня не интересует.

— Нейросети говоришь, — задумчиво пробормотал князь, теребя свою бородку. — Как я понимаю, всё поставляемое оборудование будет управляться через эти самые нейросети?

Я молча кивнул.

— Эмиль мне уже всю плешь проел на счёт этого… как там его? Нейрокома! — вспомнил князь. — Нейросети действительно так необходимы?

— Если в вашей системе появятся пираты, то это будет последним днём вашей цивилизации. Вам просто нечем будет ответить на их агрессию.

— Мы не так уж и безобидны, как тебе кажется, — неуверенно хмыкнул князь.

— Если вы о псионах, то установленные импланты запросто нейтрализуют всякое их воздействие, — припугнул я его. — Ваше счастье, что ещё никто не нашёл вход в эту систему.

Князь крепко задумался. Минуты через две-три он очнулся.

— А не слетать ли к вам на базу, виконт. Посмотрим там, что к чему, может и договоримся сразу. И очень хочется стать, как там его… тайкунавтом! К вечеру управимся?

Отдав распоряжения и прихватив с собой весьма суровую и воинственную личность, князь последовал за нами. Перелёт проходил в полном молчании. Князь явно проникся проносившимися под нами видами. После осмотра временного лагеря и вовремя подвернувшегося обеда, князь, глядя вдаль, произнёс:

— А ведь когда-то это была наша земля — и это плато, и долина, что внизу.

— И что же случилось? — поинтересовался я.

— Случилось… — в раздумье повторил князь. — Ничего серьёзного. Право сильнейшего. В один момент соседи решили, что этот кусок земли им нужнее, а у наших предков не хватило сил защитить свою землю. С тех пор мы враждуем и, если бы не горная гряда, неизвестно остановились бы они…

Обведя взглядом горизонт, он продолжил:

— Юридически плато и долина по-прежнему наши. Другие княжества не захотели признавать новые границы. Для них это был бы опасный прецендент. В то же время не порицают агрессора, молча соглашаясь с аргументами сильнейшего в данном споре. А мы оказались в патовой ситуации — ни вернуть землю, ни признать поражение мы не можем.

Князь повернулся ко мне:

— Удержишь эти земли, к тебе больше никто не сунется и всё о чём мы говорили будет иметь место! А это, — князь сунул мне в руки пергамент, — договор аренды плато и долины на 50 лет.

Нет, ты посмотри на него! Развёл меня, как щенка! Ещё немного и я ему буду должен! Интриган! Князь решил сыграть по-крупному, правда, за мой счёт, но за то, как всё красиво провернул! И не на моё поселение он прилетел посмотреть, а удостовериться, что за мной действительно есть сила — строй боевых штурмовиков, он увидел сразу, шеренгу шагающих по своим делам дронов-десантников тоже заприметил, да и от показа нашего корабля на орбите мы не отказываемся. Всё к одному — это инспекция!

Уже вернувшись с орбиты, князь, пожав мне руку на прощание и произнёс:

— Несмотря на ваши громкие появления в разных уголка планеты, большинство считают тебя самозванцем — нашли, мол, какие-то недотёпы, что-то из наследия предков и теперь резвятся по всему миру. Примерное ваше месторасположение, я думаю, уже вычислили, так что со дня на день ждите гостей.

И уже сделав пару шагов, внезапно стукнул себя по лбу:

— Совсем вылетело из головы! А людей я тебе направлю. Как я понял, — князь посмотрел на Эмиля, — вернуть здоровье и даже потерянные конечности для вас не такая уж и проблема. В столице таких людей хватает. Я переброшу их к вашему тоннелю. Эмиль сообщит.

Весь следующий день пришлось заниматься обустройством границ. Мне пришлось вернуться на Ведун и проконтролировать производство на 3D-принтере многофункциональных следящих датчиков, которые Риг со своими бойцами устанавливали вдоль всей границы долины. Уже ближе к вечеру Стратег сообщил о появлении в соседней системе сигнатур двух малых кораблей. Объявлять тревогу я не стал — и так понятно, что это разведка пиратов. Через четыре часа корабли ушли из системы. Будем надеяться, что надолго.

Через два дня, ранним утром, датчики на границе зарегистрировали пролёт двух двухсотметровых дирижаблей — гости прибыли! Сразу же был зафиксирован активный радиообмен. Самое интересное то, что адресат зашифрованных посланий находился на плато. Срочно объявляю боевую тревогу и экстренную эвакуацию всех гражданских из временного лагеря. В поднявшейся суматохе послышались хлопки выстрелов. По нам стреляли из ближайших зарослей леса. Рядом тихо ойкнула и упала Алия. К ней подскакивает Иво — ничего страшного, скаф спас пиирку, но пуля здорово приложилась и без гематомы здесь не обойдётся точно, хорошо, что ещё попали в спину…

— Риг! Делай, что хочешь, но найди этих гадов! — отдал я команду десантнику.

Через тридцать минут на плато остались десантники, пара моих пилотов и пираты, которых загнали в скальные убежища. Иво рядом рвёт и мечет. Бежим к штурмовикам. Вылетаем двумя парами: я и Иво, за нами Жак и Трик. Дирижабли обнаруживаем почти сразу. Пока до них добирались, Флора сбросила расшифровку радиопереговоров. Похоже, что с самого начала за нами наблюдали местные рейнджеры-пограничники и им была отдана команда на наше уничтожение.

При нашем приближении с дирижаблей прошло сообщение:

— Вы находитесь в воздушном пространстве княжества Лукрэ! Приказываю срочно совершить посадку или вы будете уничтожены!

Они там, с ума посходили, что ли? Не видят, кто перед ними?

— Здесь нахожусь на законных основаниях! — выдал я в эфир.

— "У них приказ", — влезла Флора.

— "Вот только не надо!.. — разозлился я. — Как стрелять по безоружным, так мы герои! А как отвечать, так мы люди подневольные! Кто отдал команду на наше уничтожение"?

— "Флагман", — Флора подсветила впереди идущий дирижабль.

— Иво, уничтожить! — отдал я команду.

Через мгновение очередь из пульсара прошила жёсткую оболочку. Дирижабль тут же вспыхнул. Не знаю, чем местные их накачивают, но явно каким-то весьма горючим газом. Через минуту дирижабль развалился и рухнул в долину. Второй не растерялся и огрызнулся пулемётной очередью, едва не задев наворачивающего круги Иво. Мало того, на пилонах под гондолой зашевелились бочонки уж очень напоминающие направляющие для НУРсов. Проверять, что это на самом деле я не стал. Ещё одна очередь и ещё один пылающий дирижабль!

— Иво, пусть твои десантники высадятся и посмотрят, может кто выжил. Хотя, навряд ли… — внизу вспыхнули огненные шары взрывающихся боеприпасов.

К нашему возвращению Риг успел разобрался с рейнджерами. Из восьми пограничников уцелело всего лишь трое и то частично — все были ранены. Среди десантников двое также получили лёгкие ранения.

— Отправить на Ведун! — отдал я приказ, указывая на рейнджеров. — Мне нужна информация.

Тактик зафиксировал концентрацию сил противника в соседней долине. По данным с орбиты в эту точку движутся, как минимум семь крупных дирижаблей, а по дорогам замечена переброска военных формирований и наёмников. Раньше Тактик не отслеживал прилегающую территорию со стороны долины — не было в этом надобности. Похоже, дело принимает серьёзный оборот.

Представленный Стратегом отчёт по вероятному развитию дальнейшей ситуации откровенно не радовал. Да, мы короли воздуха и весь флот княжества Лукрэ уничтожался в считанные часы. На открытом пространстве наша мощь боевых дроидов также не вызывает сомнений, но стоит активным действиям переместиться в лесистую местность, как все наши преимущества исчезают, даже огневая поддержка с воздуха не спасёт. И если учесть, что лесом покрыто до 60 % всего континента, а в нашей местности все 90, то становится понятно, что рано или поздно нас отсюда выкурят. Применённая рейнджерами тактика, показала слабость нашей обороны и лишь по счастливой случайности нам удалось избежать жертв. Гоняться за пограничниками в лесу — очередная глупость, особенно если учесть, что на несколько десятков десантников приходятся сотни, а то и тысячи местных Робин Гудов. Сидеть под щитами в условиях обитаемой планеты тоже глупо, хоть это и обезопасит от внезапных налётов рейнджеров. Перекрыть все доступы к плато и тем более в долину, нет никакой возможности — банально не хватит людских и технических ресурсов.

Судя по всему, для предотвращения дальнейших поползновений княжества Лукрэ в нашу сторону придётся воспользоваться правом сильнейшего. Причём сделать это надо демонстративно, чтобы в дальнейшем ни у кого не возникло лишних вопросов. Проведение планируемой акции возмездия Стратег разбил на две части: "Публичной порки" и "Демонстрации силы". Похоже, у ИскИнов начинает проявляться чувство юмора.

Между тем, после нападения, привычный образ жизни быстро вернулся в прежнее русло. Наш губернатор со своей командой возвратились на плато. Пиирец-архитектор и Алин вернулись к прерванным работам. Из троих рейнджеров выжило только двое, третий скончался по дороге. Оставшиеся двое "охотно" поделились своими воспоминаниями. Нет, я их и пальцем не трогал, но после пары наших встреч они предпочитали чётко и быстро отвечать на поставленные вопросы, им совершенно не понравилось погружаться во внезапно появляющиеся волны панического страха и ужаса. Я точно знал, что эти ребята стреляли в нас и потому никакого сострадания к ним не испытывал. А что касается приступов страха и неконтролируемого ужаса, так не надо врать! Как только чувствовал ложь сразу же воздействовал на ауру собеседника, а когда ребята откровенно завирались, мой энергетический друг резко откачивал их внутреннюю энергию.

Оказалось, что на плато находится пограничный кордон. Наше появление было зафиксировано сразу же. Из княжества пришёл приказ следить за нами не обнаруживая себя. Сделать это было легко, в особенности если учитывать размеры самого плато — 150 на 80 километров лесного массива. Приказ на наш отстрел был явно отвлекающим маневром. Любой здравомыслящий разумный сразу бы понял тщетность атаки рейнджеров, но стратеги княжества посчитали, что времени, потраченного нами на зачистку плато, будет достаточным для преодоления долины дирижаблями. Конечно, выжившие пограничники не знали, что их пустили в расход и о дирижаблях они ничего толком не знали, но анализ переданных им приказов, позволяет утверждать именно о таком развитии событий. Единственное, чего не учли стратеги, так это то, что наши летательные аппараты могут стрелять, хотя именно этот момент можно объяснить — мы же самозванцы, нашедшие непонятную рухлядь древних!

Через два дня, после воздушного боя, в девять утра по местному времени наша четвёрка штурмовиков направилась к выходу из долины. Преодолев горный перевал, перешли на бреющий полёт и направились в сторону временной военной базы княжества Лукрэ, специально организованной для вторжения в нашу долину. Нашей целью были причальные мачты с пришвартованными к ним дирижаблями. По данным целеуказания с орбиты мы вышли точно на цель. Не перестраиваясь, открываем плотный огонь из пульсаров и едва успеваем проскочить море разбушевавшегося огня. Делаем разворот на второй круг. Восемь дирижаблей догорают на земле. Ракетами проходим по газогенераторам и временным эллингам. Делаем третий заход, фиксируем результаты. Воздушного флота княжества в этом районе больше не наблюдается. На этом всё. Лагерь военнослужащих и наёмников трогать не стали.

Смотрю на кабину летящего рядом штурмовика — Иво лыбится и показывает мне большой палец. И откуда он нахватался этих жестов? Надо сказать, Иво уж очень близко принял к сердцу покушение на Алию. Я думал, что он прикалывается и во всю использует ситуацию с пиирками — ан нет! Прикипел он к ним. М-да… о времена, о нравы!

Дальнейшей нашей целью была столица княжества, а это ещё два часа лёта. Ровно в полдень мы появляемся над столицей. В это же время над столицами всех остальных княжеств также появляются четвёрки штурмовиков. Пиирцы взяли на себя западное побережье, а сёстры Го с Браном и Дэйем появились на юго-востоке. Проходим строго по центру столицы, разворот, наблюдаю множество народа, живо наблюдающих за нами. Курс на дворцовый комплекс! Как только пересекаем его границу синхронно открываем огонь из пульсаров поверх его куполов. Всё! Теперь домой. Надеюсь, наш намёк поймут правильно. Над другими столицами огонь не открывали.

К вечеру со мной связался профессор.

— До нас дошли хорошие вести, капитан! Ваша демонстрация силы с пролётом над столицами блестяще сработала. Все заметили, что небо над нашим Ривенбадом в полдень было чистым. Почти от всех княжеств поступили запросы о статусе земель за перевалом и кто теперь их хозяин. Из Лукрэ доходят слухи о крупной стычке на его границе и судя по отсутствию официальной информации, военным княжества пришлось не сладко. Я уже давно не видел князя в таком приподнятом настроении. Да, чуть не забыл, первая партия соискателей переброшена к тоннелю.

На этом профессор отключился. М-да… ни здрасьте тебе, ни до свидания!.. Наверно, помчался праздновать победу!.. Связался с нашим метростроевцем:

— Что у нас с тоннелем, Алин?

— Всё в порядке! Заканчиваю отделочные работы. Дорога до лагеря местных тоже почти пройдена, осталось два с небольшим километра.

— Дорога — это конечно хорошо, а на чём передвигаться по ней будем? Ты над этим не подумал?

— Ты знаешь, Линн интересную идею на счёт этого подкинула. На транспорте пиратов нашлась пара грузовых гравикаров, я к ним прицепил гравитележки и сейчас их тестирую. Вроде бы выходит не плохо. От начала туннеля до лагеря, по моим расчётам, можно добраться потратив чуть меньше часа.

— Добро! — согласился я с Алином. — Когда с дорогой закончишь?

— День-два и потом ещё дней пять на доводку, но пользоваться дорогой уже будет можно.

Ну, а пока дороги нет нужно отправлять Рига за прибывшим пополнением и переправлять их прямиком на Ведун. В нашем поселении запланирована постройка медицинского центра и сейчас он почти достроен. От пиратов нам достались четыре медицинских капсулы шестого поколения и три пятого. На разграбленном пиратами транспорте нашёлся кибердоктор шестого поколения. Всё это оборудование, плюс к тому виртуальные учебные капсулы и планировались к установке в медицинском центре. А пока придётся воспользоваться возможностями Ведуна.

На орбиту поднимались втроём: я, Линн и Джин. Через час появился Риг на десантном боте с "грузом". От вида прибывших внезапно стало грустно. Я понимаю, что князь пытается избавиться от мусора, но не так же откровенно! Трое были откровенными даунами, Джин категорически отказалась их определять в медкапсулы, как говориться — диагноз на лицо. Ещё четверо были профессиональными попрошайками и их психология необратима изменилась. Кстати, это почувствовала и Джин — надо почаще привлекать её к таким мероприятиям, задатки всё же у неё есть, пусть развивается. Из оставшихся только двое по интеллекту проходили на пилотов. Остальные одиннадцать пошли в команду Рига.

Глава 8

Аратанец, делусец и амеронец попали в ад.

— Аратанец — какой здесь ужас!

— Делусец — какой здесь кошмар!

— Амеронец — да, действительно хреново, но не хуже, чем в нашем санатории…

После медицинского освидетельствования с выбранными кандидатами были подписаны контракты. Нейросети для установки контрактникам я решил ограничить восьмым поколением. Для этого уголка Фронтира это и так слишком жирно. Кроме того, я совершенно не уверен, захотят ли парни и дальше продолжать службу, так что разбрасываться нейросетями ушастых я совершенно не намерен. Для местных, в продажу пойдут нейросети пятого-шестого поколения, у меня от пиратов скопилось их не малое количество. Тем временем у меня образовалась новая проблема — острая нехватка медкапсул. Организовывать ещё одну медсекцию на Ведуне совсем не хотелось бы — свободного места на корабле и так практически не осталось. Остаётся только одно: самых тяжёлых мы оставляем в медкапсулах на Ведуне, а остальные подождут запуск медцентра на плато.

— Что делать с остальными? — Джин посмотрела на даунов и попрошаек.

— Нам такого добра не надо! Пускай с ними разбирается князь. Риг, вернёшь их обратно.

М-да… такими темпами я долго буду набирать экипаж…

На следующий день пришло официальное приглашение от князя. Через декаду намечалась встреча с представителями княжеств и надо было бы заранее встретиться и оговорить некоторые моменты. Понятно, что предстоящее мероприятие будет целиком посвящено появлению на Гее новой силы, то есть нас. В целом наш вояж по столицам владыки восприняли адекватно. Западное побережье отреагировало делано равнодушно — летают себе, да и ладно, лишь бы не стреляли. Понятно, что интерес к нам был огромный, но отсутствие официальной реакции княжеств сдерживали всякие порывы — не привык народ вперёд батьки в пекло лезть. На юго-востоке народ был намного живее. Некоторые припомнили дьявола, а радикалы быстренько предали анафеме, но были и сторонники возрождения нации с опорой на новые инопланетные технологии. Понятно, что в Лукрэ все, как один заклеймили нас агрессорами и убивцами беззащитных детей. Хотя, в правящих кругах наиболее прозорливые призывали к переговорам, осознавая, что к раздаче плюшек они могут и не успеть. Больше всего ликовали в княжестве Лара де Грина. Здесь мы безоговорочно стали своими. Ещё бы! Чувствительно щёлкнули по носу давнему обидчику и заодно вернули земли княжества, а сам князь и ведущий профессор академии уже побывали на борту космического корабля! Этот факт никто и не старался скрывать и мне думается, что специально тиражировался спецслужбами. Объединяли все эти события — глобальная вспышка интереса к своей истории, древним преданиям, а то и вовсе сказкам. Все вдруг вспомнили, что они являются потомками некогда могучей космической цивилизации.

Эту выкладку мне подготовил Тактик, активно мониторящий социальные процессы в обществе. Его дроны-разведчики носились по всем княжествам, собирая и фиксируя нужную нам информацию. Надо сказать, что ИскИны развили в системе довольно бурную деятельность. Патриарх по-прежнему занимался вопросами безопасности и восстановлением захваченных фрегатов. Тактик и Флора отвечали за разведку и анализ ситуации на Гее, а на Стратеге была повседневная текучка и контроль за ИскИнами наших союзников-пиирцев на крейсере и всех захваченных транспортах.

Моя идея переоборудования захваченного пиратского малого транспорта в танкер была одобрена и воплощена в жизнь. Всё же использовать для этих целей транспорт аграфов было крайне неудобно. Из девяти притащенных нами фрегатов Патриарх обязался восстановить шесть и в этом ему здорово помогли запасы, найденные в грузовом отсеке пиратского транспорта. Более того, имея под рукой 3D-принтер Патриарх привёл все фрегаты к единому стандарту, что в будущем существенно скажется на эксплуатационных расходах. Теперь все фрегаты были вооружены двумя спаренными пульсарами средней мощности (в верхней и нижней полусферах, с возможностью концентрации огня, как по ходу, так и в корму), 12-ю пульсарами системы самообороны, двумя восьмиконтейнерными пусковыми установками противокорабельных ракет средней мощности и четырьмя — с 25-ю ячейками для противоракет. Район боевого применения ограничивался двумя прилегающими системами, соответственно автономность фрегатов была несколько урезана. С учётом проведённой модернизации боевые возможности фрегатов позволяли, в благоприятной для них ситуации, бороться с эсминцами противника, а в группе доставить большие неприятности и кораблям крейсерского класса. Основным же предназначением фрегатов была борьба с малыми пустотными объектами и обеспечение повседневной деятельности флотских баз или боевых соединений. Общий уровень модернизации соответствовал восьмому поколению. Для развёртывания боевых платформ и установки минных объёмов Патриарх использовал буксир с транспорта аграфов, благо его возможности позволяли управлять им внутри системы без участия пилотов.

До нашего отбытия мы успели запустить медицинский центр и дорогу через перевал. В центр сразу же легли оставшиеся контрактники. А с пуском дороги вышло довольно забавно, особенно мчаться на скорости по полутёмному тоннелю! Добравшись до стоянки соседей, прокатили их с ветерком, показали свой лагерь — впечатлились! Но не это главное! Иво и Алия поженились! Ожидалось, что на свадьбу должны были прибыть родственники со стороны невесты, но старцы-пиирцы здраво рассудили, что мыкаться туда-сюда ещё то удовольствие и решили ограничиться тем, что есть, тем более — основная церемония уже была проведена прошла в метрополии. Погуляли знатно, вот только с подарком вышла небольшая неувязочка. Подготовка к свадьбе происхода в глубочайшей тайне… от меня и потому буквально на ходу пришлось импровизировать с подарком. Подарил низлежащую долину, мне она не к спеху, а им может и пригодится. Иво неопределённо хмыкнул, а Алия тут же его одёрнула. Старцы мгновенно переглянулись и согнулись в глубоком поклоне. Выходит, пиирцам подарок пришёлся по душе, а Иво просто не успели объяснить всю значимость такого приобретения.

К нашим соседям направились при всём параде, на десантном боте. А что? Надо же показать свою значимость! Грубые, массивные линии корпуса бота внушали уважение, а нашлёпки лазеров огневой поддержки намекали на крутой норов машины, Риг с десятком своих десантников довершали картину. Посадку произвели в центральном парке дворцового комплекса, в обозначенном нам месте. Рота почётного караула и оркестр присутствовали. А дальше всё в соответствии с протоколом… Освободились только к вечеру в выделенных нам покоями. Линн едва добралась до гигантских размеров кровати и там притихла. М-да… с непривычки вся эта дворцовая суета несколько утомляет… А на вечер ещё запланирована встреча с князем, но это, так сказать, в не официальной обстановке. Час на отдых и переодевание, меняем парадную форму и облачаемся в более привычную. Хотя, что там менять? Одно нажатие на интерфейсе скафа и он перешёл в другой режим визуализации.

Ужин прошёл, можно сказать, почти в домашней обстановке. Жена князя и две её дочери лет по пятнадцати-шестнадцати быстро взяли Линн в оборот и те после ужина быстро исчезли на женской половине. Меня же князь пригласил в свою библиотеку, где, судя по всему, он работал по вечерам. Сопровождал нас его сын, по виду не на много моложе меня. Его манера во всём подражать отцу порой вызывала ироничную усмешку. Князь потихонечку натаскивает его, готовит, так сказать, себе замену на будущее.

Наша дальнейшая беседа шла в русле ранее обозначенных намерений. В ходе дальнейшего диалога всё отчётливее и отчётливее проявлялись недостатки общения с разумными лишёнными нейросетей. Взять хотя бы номенклатуру предлагаемых товаров, можно было бы просто сбросить файлик с данными, а здесь пришлось заранее побеспокоиться по этому вопросу и по старинке распечатывать весь список на пластиковом носителе. И так почти во всём. Возник вопрос по оплате. Понятно, что местная валюта меня не интересовала, но князю было, что мне предложить. Во-первых, княжество славилось разработкой полезных ресурсов, больше всего меня заинтересовали редкоземельные металлы, которые всегда ценились в Содружестве. Во-вторых, залежи крупных алмазов, здесь они почему-то не пользовались особым спросом, а в том же Содружестве, после соответствующей обработки, могли бы использоваться, как накопители. Ну, и в-третьих, кое-что сохранилось от далёких предков.

Договорились, что дальнейшие торговые дела с моей стороны будет вести Линн, а со стороны князя его присутствующий сын. В этом я был полностью согласен с владыкой — такое дело отдавать в чужие руки было бы весьма недальновидным шагом. Договорились, что после "саммита" я забирал с собой Корда (сына князя) и устанавливал ему нейросеть с учебными базами. Владыка попытался увеличить число претендентов на установку нейросетей, но я посетовал на отсутствие свободных медкапсул в связи с наплывом увечных контрактников. Князь в ответ усмехнулся и пообещал решить эту проблему. После недолгих споров решили, что за каждый десяток молодых и здоровых претендентов я обязывался устанавливать нейросеть по предоставленному князю списку, учебные базы проплачивались отдельно. Напоследок я подарил владыке планшет и оборудование для обучения языку Содружества в виде обруча, надеваемого на голову с соответствующей встроенной ментограммой.

С самого утра в "конференц-зале", где будет проходить встреча посланников, я установил терминал галопанели. В системе не было стационарного узла гиперсвязи, но имеющийся на борту аграфского транспорта комплекс вполне позволял транслировать основной пакет информационных и развлекательных программ Содружества. Как только я настроил галопанель и перевёл её управление на планшет Корда, рядом образовалась толпа домашних и прислуги. Сын князя, изучивший за ночь общий язык Содружества, довольно бойко переводил своим сёстрам и матери. Их реакция на увиденное была вполне предсказуема — полная прострация!

Официальное мероприятие началось в 11 часов по местному времени. Я с Линн заходили в зал последними. После нашего торжественного объявления двери зала открылись и мы прошли к нашим местам, обустроенные рядом с князем Лар де Грин. Довольно противно ощущать на себе десятки оценивающих взглядов. Линн тоже была явно не в своей тарелке. Оно и понятно: меня скорее оценивали, а её больше представляли… Эманации вожделения были довольно отчётливы и доносились со стороны представителя юго-восточного княжества. Можно сказать, что Линн их поразила, о чём я ей и сообщил по нейросети. Та лишь брезгливо поморщилась в ответ.

А дальше наступила очередная говорильня. Каждый из представителей княжеств по очереди пытался доказать, что сложившийся миропорядок этого мира целиком заслуга его сюзерена. Выступление представителя княжества Лукрэ мы так не услышали в связи с его отсутствием, но за него оторвался эмиссар из юго-восточной провинции. Вышло довольно забавно — самые могущественные княжества западного побережья оказались сосунками по сравнению могущественной коалиции центра и юга-востока. Зарвавшийся эмиссар, внезапно осознал, что наговорил несколько больше, чем планировал и неловко замолк. Надо сказать, что к его выступлению особо никто и не прислушивался — сюжеты на галопанели, пусть и без звука, были гораздо интереснее и значимее, чем речь посланника с юга. Протестов в свой адрес я так и не услышал, даже эмиссар не рискнул предъявить их мне напрямую.

Далее дали слово мне. Начал с истории. Вкратце прошёлся по причинам поражения империи Джоре и зарождения Содружества. Нынешнее положение союза независимых государств было продемонстрировано на галопанели с адаптивным переводом от Флоры (информация была взята из учебной базы "Содружество"). После просмотра посыпались вопросы, начиная от: "Почему нас ещё никто не обнаружил?" и заканчивая: "Что я здесь собираюсь делать"?

Пришлось объясняться. Моей главной мыслью было то, что рано или поздно контакт всё равно состоится. Вопрос в другом — а будут ли местные готовы к этому? Одно дело, если в системе первыми появятся представители Содружества и совсем другое, если здесь объявятся пираты. Я даю время осознать предстоящие проблемы и организую систему обороны системы, не бесплатно, конечно. Кроме того, у местных вновь появляется шанс выйти в космос, а это совершенно иные технологии, которые потянут за собой экономики княжеств. Особо подчеркнул, что в местные разборки влезать не собираюсь и пока меня не трогают, я ко всем лоялен. Так же дал понять, что звёздная система находится под моим полным контролем. Единственное, что посоветовал — создать централизованный орган управления, чтобы в экстренных ситуациях максимально быстро реагировать на возникающие угрозы, а не пытаться решать их по одиночке.

Я прекрасно понимал, что найдутся люди, которые поставят под сомнение мою искренность и преднамеренно исковеркают мои слова. Возможно уже сейчас они обдумывают, как повернуть общественное мнение против нас и потребовать, не попросить, а именно потребовать определённых преференций в угоду своим интересам. Именно поэтому я подчеркнул, если можно так сказать, вооружённую лояльность ко всем. Ну, а что будет дальше покажет время. В одном уверен твёрдо — своих в обиду не дам.

Перед предстоящим обедом образовалось небольшое окно свободного времени, чем воспользовались представители западного побережья, вручив мне официальные приглашения. Эмиссар юга тоже попытался вклиниться, но я сделал вид, что занят разговором. Грубо? А нечего было пялиться на мою жену! На юго-востоке, по данным Тактика, для нас ничего интересного нет, так что перетопчутся. Но я недооценил настойчивость южанина и в очередной раз обернувшись буквально наткнулся на нахально улыбающуюся рожу.

— Мой господин, приглашает тебя иноземец, посетить наше княжество, звезду юга и востока.

Он определённо нарывается на неприятности!

— И пусть с тобой будет твоя женщина! — продолжил он.

А вот это уже перебор. Отдаю приказ "Фас!" своему энергетическому другу и тот с радостью оприходует почти весь энергетический запас южанина. Эмиссару моментально сделалось плохо, он как-то резко взбледнул, едва не упав, благо сопровождающие его лица вовремя подхватили болезного и быстренько вывели из зала. А бумажку с приглашением он так передать и не успел…

— Официально рабство у нас запрещено, — ко мне подошёл князь Лар де Грин, поглядывая на удаляющуюся процессию, — но поговаривают, что у всех более-менее значимых лиц в южном княжестве имеется гарем, а то и два. Уличить их в этом сложно — не любят они приглашать к себе чужаков. Что же касается приглашения, то я без особой нужды на то, вообще бы не ездил в те края. Если честно, не любят у нас южан, совсем не любят…

После обеда засобирались домой. К своему удивлению у десантного бота обнаружил не только Корда, но и его сестёр с матерью. Я покосился на Линн.

— Ты уверена? — шепнул я ей на ушко.

— В торговле важны не только договоры, но и отношения между разумными. Через жену князя я добьюсь большего.

Ну-ну, спорить со специалистом не буду, её пятый ранг в торговле не идёт ни в какое сравнение с моим бытовым уровнем. Прежде чем отправиться на Ведун решили заскочить на плато, за Сью и Ведом — пускай налаживают контакты со сверстниками, да и нам меньше мороки будет. На Ведуне, в медсекции мест не было, но в наших с Линн покоях я установил две медкапсулы и кибердоктор с похищенного транспорта аграфов. В принципе этого должно хватить.

Жена князя — Крина, весьма удивилась мои великовозрастным деткам, но ничего спрашивать не стала. Захочет, сама потом поинтересуется у Линн или у самих "деток". А ребята быстро нашли общий язык и на нас совершенно не обращали никакого внимания. Первыми в медкапсулы направились дочери князя. В принципе, можно было обойтись и без медкапсул — для нейрокомов эта процедура не принципиальна, но здесь важно было выполнить всё на высшем уровне, а нейрокомы восьмого поколения Линн прикупила, как-то по случаю. Крона определили к кибердоктору, который проведёт установку нейросети. Для сына князя сделал исключение — выделил нейросеть восьмого поколения "Администратор", благо с интеллектуальным уровнем у парня было всё в порядке. Сразу же залил учебные базы: "Содружество", "Юрист", "Торговля" и общеобразовательный пакет. Все базы во втором ранге, захочет развиваться дальше — добро пожаловать к Линн, заодно и о цене договорятся. Девчонкам залил только общеобразовательный и языковой пакеты, базы "Содружество" и "Кулинария". М-да… надеюсь они не сильно обидятся…

Следующие два часа у нас была экскурсия по закромам Ведуна. Сью и Веду эта тягомотина довольно быстро надоела и они исчезли в недрах крейсера, а Крине "новинки" Содружества пришлись по душе, она весьма живо интересовалась той или иной безделушкой.

Через два часа настала очередь жены князя. У девчонок нейрокомы ещё не активизировались, но их бодрый вид успокоил мать. От нейросети Крина категорически отказалась. Мне показалось, что она боится самой мысли, что в её голове будет, что-то инородное… Пришлось ставить нейроком. Залил те же базы, что и девчонкам, добавив "Юриста" и "Торговлю". А вот со здоровьем у Крины было далеко не всё здорово. По предварительным данным от Флоры потребуется не менее восьми часов в медкапсуле, чтобы излечить множество застарелых болячек. Пришлось связываться с князем через профессора и настаивать на лечении. Князь был совсем не против, так что наше возвращение переносилось на утро.

Дочки князя щеголяли в комбезах "Увекс" шестого поколения из наших запасов для торговли. Мне с Линн пришлось почти силком заталкивать их в каюту на ночь, иначе бы они бродили по кораблю до самого утра. Сью с Ведом также досталось, как главным зачинщикам всех этих безобразий.

Утро началось с девичьего визга — у сестричек активизировались нейрокомы. В медсекции первым поднял Корда. Нейросеть у него ещё не запустилась, но неактивная иконка логотипа от производителя уже отображалась. Княгиня из медкапсулы вышла не сразу. Присев, она как бы прислушалась к себе и немного погодя довольно хмыкнула:

— Даже так!?

Первым делом, как только выбралась из медкапсулы, Крина обратила внимание на своё зеркальное отображение. Кожа разгладилась, исчезли морщинки и складки, подтянулись мышцы груди, пресса и ягодиц. Её внимательный взгляд бродил по своему телу.

— И как тебе старушка? — поинтересовалась она, совершенно не стесняясь своей наготы.

— Тоже мне скажете, — смутился я, — не стоит так на себя наговаривать.

Крина ещё раз довольно хмыкнула и стала одеваться, от "Увекса" она категорически отказалась. Я вышел, чтобы лишний раз не смущать… себя.

После завтрака сразу же засобирались на Гею. Встреча семейства вышла довольно забавной. Как только бот спустился, возле нас образовалось нечто похожее на почётный караул. Честно говоря, я так толком и не понял: то ли так встречали наследника и супругу князя, то ли всё это представление организовано из-за присутствия владыки. Первыми выскочили сестрички и наследник. Судя по вздёрнутым носикам девчонок крутее их в княжестве, да что там — на континенте, теперь никого нет. Корд шёл степенно и особо не выделяясь, как и подобает наследнику княжества. Хмурое выражение лица владыки, уже размышляющего о методах воспитательного воздействия на двух явно зазвездившихся пигалиц, явно изменилось, когда появилась Крина. Князь был поражён…

Не успели толком вернуться на плато, как на связь вышла Флора:

— "Клим, у нас две плохие новости. С какой начинать"?

М-да… Флора пытается шутить, значит не всё так плохо.

— "С любой".

— "Через две прилегающие к нам системы прошли два корабля. Судя по характеру движения и сигнатуре кораблей предполагаю, что это был патруль. Тактик со мной полностью согласен. Кто-то хочет взять под контроль соседние системы".

— "Что за корабли"?

— "Стандартная двойка — эсминец-крейсер".

— "Есть, что-то ещё по этому вопросу"?

— "Двигались без остановки. После выхода из гипера сразу же ушли в разгон, сканируя системы используя все свои возможности. Скорей всего, после себя оставили датчики контроля космического пространства".

— "Что за вторая новость"?

— "Кто-то пытался выйти на специализированные линии связи через гиперпередатчик с транспорта аграфов".

М-да… а вот это действительно неприятная новость. Выходит, среди нас есть засланный казачок и не простой, а с крутой нейросетью, позволяющей маскировать свои характеристики.

— "Сигнал шёл с плато на ретрансляторы на орбите и уже с них на гиперпередатчик. Патриарх перехватил передачу и уже расшифровал её. В ней данные и координаты по системе, численность и примерные характеристики наших кораблей".

— "Во время передачи на плато был кто-то с корабля Иво"?

— "Нет, но это не показатель. Достаточно было заранее оставить автономный передатчик".

— "Сам передатчик нашли"?

— "Нет. Скорей всего, это бесполезный труд — он наверняка самоликвидировался".

— "Что думает по этому поводу Стратег"?

— "Он однозначен в своих выводах — это дело рук пиирцев. Я с ним согласна полностью".

— "А как же с прошедшей проверкой нейросетей пиирцев"?

— "Кто-то сумел избежать её".

— "А это в принципе реально, при нашем контроле ИскИнов на крейсере"?

Флора ненадолго замолкла.

— "Да такой вариант существует, но только у того, кто имеет доступ к медицинскому ИскИну. Он вполне мог сбросить свои данные, находясь в капсуле кибердоктора, взяв управление ИскИном на себя. Есть там такой режим для экстренных случаев".

— "И кто же у нас там такой умный"?

— "Доктор Илас Тай. Медицина изучена в шестой уровень. Кроме того, имеются изученные базы по робототехнике и ИскИнам".

М-да… подкованный специалист попался, такой, пожалуй, смог бы обвести ИскИн вокруг пальца. Но меня гложет другой вопрос: "Кто помог с координатами"?

Глава 9

В Аратанской империи на уроке географии учитель спрашивает:

— Дети, как далеко от нас аварцы?

Ханс тянет руку и отвечает:

— Я думаю, недалеко.

Учитель:

— Почему?

— У моего папы на фирме работает аварец и он приезжает на велосипеде.

С решением проблемы патрулирования пиратами соседних звёздных систем придётся повременить. Как ни парадоксально это звучит, но на данном этапе у нас не хватает возможностей. Уничтожить корабли противника — пожалуйста! А вот не наследить при этом — большая проблема. Зачем пиратам утверждаться во мнении, что где-то поблизости базируется неизвестная сила, которую, возможно, и разыскивают аграфы. Именно об этом они подумают в первую очередь, обнаружив разбитые остовы кораблей. Эсминец просто так не подцепишь и не утянешь с собой, здесь массы иного порядка, не сравнимые с фрегатами, а уж про крейсера и говорить не приходится. Можно использовать тягач с транспорта аграфов, но он не настолько маневренен, чтобы с уже подвешенным грузом на ходу подцепить ещё кого-то. Для этих целей необходим инженерный корабль — он и груз закрепит, и подтянет его кудаследует. Растягивать же буксировку на несколько рейсов непозволительная роскошь, пираты наверняка моментально отреагируют на исчезновение кораблей. Придётся отложить решение этого вопроса на более позднее время.

С предполагаемым помощником Иласа разобрались куда быстрее. После того, как Стратег с Тактиком заново прошерстили ИскИны на Сумраке они пришли к выводу, что координаты системы сдал Ким, правда, он об этом и не догадывался. Док, под предлогом внеочередного медицинского осмотра пригласил помощника капитана, где уже в медицинской капсуле считал нужные координаты. А помог ему в этом весьма продвинутый личный ИскИн производства федерации Галанте. Тактик сумел идентифицировать его по характерной конструкции браслета. Проблему с Доком надо решать немедленно. Любое попадание в зону действия стороннего гиперпередатчика грозило повторной передачей данных с нашими координатами. Придётся наведаться в гости к пиирцам.

Моё внезапное появление на полётной палубе Сумрака внесло определённую сумятицу среди обслуживающего персонала секции. Через пару минут показался запыхавшийся Иво.

— Что-то случилось, капитан?!

М-да… а с несением службы здесь явные проблемы. Где дежурный наряд на палубе? Где десантники? Сюда любой залететь может? Очевидно моё разочарование было слишком явным.

— Всё в порядке, капитан. Дежурный наряд вовремя предупредил меня о вашем визите, просто я был несколько занят… А десантников я убрал с палубы, чтобы слухов было поменьше.

— Ладно, будем считать, что я ничего не заметил. Где Ким?

— На вахте в рубке.

— Где у тебя можно поговорить без лишних ушей?

— В офицерской кают-компании.

— Хорошо, веди и Кима вызови заодно.

В общем, я высказал своё мнение по сложившейся ситуации и заодно поинтересовался о практике шпионажа на кораблях пиирцев.

— Довольно странная ситуация, — согласился с моими подозрениями Ким. — Все знают, что у нас довольно сложные отношения с аграфами и они основаны не на взаимных претензиях, а скорее напоминают семейную ссору — конфликт родителей и детей, так сказать. Исходя из этого мы стараемся лишний раз не обращать внимание на аграфов, а они предпочитают не демонстрировать свой интерес. У аграфов есть свои осведомители в кланах и мы прекрасно знаем об этом, но вот, чтобы они были ещё и на кораблях… Я слышу о таком впервые.

— А что можете сказать конкретно по Доку?

— Ничего плохого, — продолжил разговор Иво. — Видно, что специалист своего дела, ничего лишнего себе не позволяет. Хотя интуит из меня откровенно слабый, мог конечно, что и не заметить.

— Куда его можно вызвать, чтобы он раньше времени не всполошился?

— Да сюда и вызовем, — предложил Ким. — Только пускай Риг подстрахует со спины.

Илас Тай, как только оказался на пороге кают-компании сразу же всё понял. Его левая рука потянулась к браслету личного ИскИна, внезапно появившийся за спиной Риг вырубил его лёгким ударом в основание черепа. Я тут же оказался у тушки Иласа. И чего мы так тянулись к ИскИну? Флора через нейроразъём уже "ломала" нейросеть с целью отключения личного ИскИна. Через минуту браслет сложился и ИскИн упал на палубу.

— "В ИскИн вмонтирован небольшой накопитель ментальной энергии. Работает по принципу мины, при нажатии на корпус мизинцем левой руки он активизируется и происходит моментальное освобождение энергии. Мощности в накопителе достаточно, чтобы у всех здесь присутствующих мозги стали девственно чистыми, как у младенца", — отчиталась Флора.

— "Даже у тех, у кого стоит имплант защиты?" — уточнил я.

— "Пятьдесят на пятьдесят. Всё зависит от производителя. Ты и Иво, скорей всего, отделались бы сильнейшей головной болью, а вот на счёт остальных я сильно сомневаюсь".

— "А почему мизинец левой руки, а не проще ли через мыслесвязь"?

— "Защита от паникёра".

Через пару минут Илас начал подавать признаки жизни.

— Ты хоть понимаешь, что к праотцам отправился вместе со своим сюзереном? — спросил я.

Док презрительно скривился. М-да… похоже идейный фрукт попался.

— Что собираешься с ним делать? — поинтересовался у Иво.

— Он вместе со всеми поклялся мне в верности!

И чего тогда такой растерянный вид? Понятно, в бою рука не дрогнет… Вот же мне повезло! Его предки нас бы и за разумных не посчитали, а этот… идеалист какой-то.

— Хорошо, я забираю его с собой. Пакуй его Риг.

Уже на полётной палубе Иво поинтересовался:

— Запрос на вакантное место отправлять?

— Не стоит. У нас другие планы, да и тебе в скором времени предстоит дальняя дорога.

— В поиск? — загорелись глаза у Иво.

И что он находит в этих нудных и скучных походах? Романтик, блин…

— Да, так что подыскивай кандидатуру среди экипажа или пиирок на эту должность не найдётся?

— Этого добра, как раз с избытком… — устало ответил имперец.

— Ну, вот и добро, — усмехнулся я. — А учебные базы я передам.

На Ведуне меня огорошили очередными неприятностями — детекторы на границе долины зафиксировали массовый переход наёмников из Лукрэ. Почему наёмников? На открытое противостояние со мной в княжестве не пойдут. Сильнейшие мира сего на прошедшем "саммите" даже не затронули тему отторжения земель княжества, а это о многом говорит. Другое дело, если какой-то частник по собственной инициативе решил восстановить справедливость — княжество здесь ни причём! В конце концов, может же долина быть зоной экономических интересов какого-либо магната?! Так что с этой стороны всё выглядит не как оккупация и нарушение государственных границ, а как попытка компенсировать экономические потери частным лицом. Понятно, что в этом случае княжества будут молча наблюдать за развивающимися событиями. Уважения достоин сильнейший!

М-да… и что прикажете делать? По данным Тактика военный лагерь, на который мы совершили налёт, значительно уменьшился — военные ушли, остались только наёмники. Лишнее подтверждение моим предположениям. Можно было бы стереть его с лица земли, но без веских оснований мне этого могут и не простить. Надо вылавливать перешедших границу наёмников, но прежде их сначала нужно найти.

— Что присоветуете по поводу поиска наёмников? — поинтересовался я у ИскИнов.

— Обычные средства наблюдения с орбиты в условиях густой лесистой местности почти бесполезны, — первым отбрыкался Стратег.

— Имеющиеся средства планетарного наблюдения не дают стопроцентной гарантии обнаружения всех групп и требуют значительных затрат по времени, — поддержал его Тактик.

— Можно использовать мини-дроны, входящие в разведывательный комплект боевых пятёрок, — предложила Флора.

— Так у них радиус действия всего ничего, — удивился я.

— А нам этого и не надо! Создаём рой из дронов и сбрасываем в нужный район. У земли они активизируются и волной во все стороны обследуют территорию. Так по квадратам, довольно быстро можно отыскать всех наёмников.

— Боцман! — обратился я к нашему технарю. — Есть возможность производства таких дронов?

— Как я понял, нужны простейшие дроны с датчиками в оптическом и звуковом диапазоне, а также возможностью фиксации температурного режима окружающего пространства?

— Пожалуй, да, — согласился я с ним.

— Ничего сложного в этом не вижу. С данной задачей может справиться даже 3D-принтер на крейсере пиирцев.

В общем, с тактикой применения одноразовых дронов-разведчиков мы определились. Осталось лишь озадачить нашего главного десантника.

— Риг! — связался я с ним. — Берёшь пятёрку бойцов, всех новобранцев, что уже вышли из капсул и спускайся на плато — будете ловить наёмников в долине. Целеуказание от Тактика, поддержка с воздуха на Жаке и Трике. Имей в виду, что наши контрактники останутся на плато и в дальнейшем. Приглядись, кого назначить старшим. Всё, отбой.

За два дня Риг со своими бойцами переловил всех. Не обошлось без ранений, но без помощи всё тех же дронов они были бы гораздо серьёзнее. При захвате наёмников одноразовые дроиды использовались также для отвлечения внимания. Размерами с хорошего жука, они на скорости впивались в открытые участки тела, щедро делясь с жертвой остатками энергии. Электроразряды были неопасны для жизни, но при этом весьма болезненны.

Пойманных наёмников Риг переправил нашему соседу. Мне они не нужны, а князь как-то жаловался, что у него на рудниках вечная проблема с рабочими руками. В общем, пускай сами разбираются, а руки марать по мелочи не собираюсь, но заказчиков наказать надо!

Проверенной четвёркой отправились в рейд. На сей раз Стратег вывел наши штурмовики на склады военного имущества в лагере наёмников. Сделали два захода. На месте складов полыхали пожары и рвались боеприпасы. Через час мы были уже над столицей княжества Лукрэ. Сразу же направились к дворцовому комплексу. Огонь открыли, как только в прицелы попали купола комплекса — не поверх, а именно в них. Система безопасности штурмовика зафиксировала стрельбу из зенитных пулемётов. Быстро учатся гады! Для нас эти зенитки, как слону дробина. Дал команду на возвращение, позади нас разгорались купола дворцового комплекса.

Буквально через пару часов после нашего возвращения пришло сообщение от соседей — готова новая партия новобранцев. После плотного перекуса отправились с Ригом за перевал. Пока добирались, разбирался с докладом Стратега о росте психоэмоциональной напряжённости среди экипажа. Оно и понятно — ребята молодые, кровь кипит. Я разговаривал на эту тему с князем и принципиальных возражений от него не услышал. Всё упирается в деньги — местных у меня ещё нет, а кредиты здесь не в ходу. На счёт, где отдохнуть и расслабится здесь проблем не предвидится, у местных всё в наличии.

Лагерь за перевалом приятно удивил — он значительно увеличился.

— Будем ставить здесь город, — пояснил появившийся Крон. — Отец уже давно планировал освоить эту долину, да всё руки не доходили. С вашим появлением всё изменилось. С той стороны уже отсыпают узкоколейку, через пять-шесть декад начнут ходить поезда.

— А тебя каким ветром занесло?

— Людей тебе привёз и за товаром заодно.

Как всё вовремя!

— Сколько претендентов?

— Двадцать три и двое на установку нейросетей.

— А что не двадцать?

— Ну, а если кто не подойдёт?

И ведь прав оказался шельмец! Именно трое совершенно не горели желанием служить мне, даже Джин заметила это. Данная ситуация напомнила нашу поговорку: "Партия сказала — надо! Комсомол ответил — всегда"! Если пару слова поменять на князя и тинейджера, то выйдет вполне в духе ранее сказанного. Я понимаю, что у князя тоже имеются определённые интересы и он не хочет слепо опираться на подписанные договора и устные обещания. Понимаю и стараюсь не обращать внимания на эти мелкие неприятности.

— Отец говорил, что ты сильный одарённый, — типа извинился Крон, когда я вернул ему троицу тинейджеров.

За время, которое мы с Джин потратили на тестирование новобранцев, он успел отгрузить товар и заодно расплатиться. Линн уведомила меня об этом по нейросети. Чтобы он не болтался под ногами предстоящие сутки, пока у его людей не активизируются нейросети, предложил полежать в капсуле под разгоном — базы для изучения у него имеются. Он с радостью согласился. Залил ему ещё одну — "Гражданский пилот малой авиации" во втором ранге. Думаю, отдать ему флайер — общение будет более оперативным, да и князь за такой подарок расплатится с радостью.

Ранним утром я поднял Крона. Его люди ещё лежали в медкапсулах. Крон как-то странно посмотрел на меня.

— Зачем? — он сразу же сообразил, что к чему.

— Для экономии времени. У меня его не слишком много.

— Нас ожидают неприятности?

— Не вас, а меня, если я не потороплюсь, — поправил Крона.

— Я так понимаю, что и нам стоит прибавить?

Сообразительный парень, схватывает всё на лету.

— В соседних системах появились пираты и вскоре они могут оказаться здесь.

— Они пришли за тобой?

— Нет. В эту систему мы попадаем другим путём. Я постараюсь увести пиратов, но мои силы не безграничны. Обстоятельства могут сложиться так, что буду вынужден покинуть вашу систему и к тому времени, кто-то должен взять в свои руки всё то, что останется после меня.

Зачем я всё это сказал — не знаю. Возможно, накатил очередной приступ откровенности. Хотя… именно в этот момент я почувствовал, что так будет правильно — пускай у парнишки появится стимул.

До столицы княжества добирались каждый на своём транспорте. Перед отлётом загнал Крона на два часа в виртуальную капсулу — немного потренироваться в управлении флайером. В принципе, ничего сложного там нет — на флайере стояла довольно продвинутая компьютерная система, которая не позволяла пилоту совершать грубых ошибок. Лётчику достаточно было указать конечные координаты и полёт совершался в автоматическом режиме, небольшое вмешательство пилота было необходимо лишь при посадке, когда необходимо было выбрать место для приземления. Было, конечно, и ручное управление, но и здесь компьютер контролировал пилота, не позволяя совершать экстремальный пилотаж.

Дэй успел перегнать с транспорта пиратов старенький грузопассажирский шаттл, ему же выпала "честь" первым опробовать его, так сказать, по назначению. Я находился в ложементе второго пилота и контролировал полёт Крона, который двигался непосредственно за нами. И совсем не сложно было его понять, когда он демонстративно пошёл на второй круг над княжеским замком. Сестрички Крона моментально сообразили кто управляет флайером. Взвизгнув от восторга, они буквально повисли на Кроне, когда тот вышел из машины и уже мгновением позже попытались пробраться в кабину.

— Нечего, не игрушка! — притормозил он их, с суровым выражением лица. — Ещё успеете…

Князь взирал на всё это с некоторым недоумением.

— Ты хочешь меня пустить по миру? — спросил он меня.

— Не думаю, что цена за этот кораблик слишком уж высока, — поддержала меня рядом стоящая Крина. — Да и окупится он быстро.

— В хозяйстве сгодится, — согласился князь после некоторого раздумья.

Всю последующую декаду я носился по западному побережью. Официальные приглашения от князей имелись и особо затягивать с визитами не стоило — могут и обидеться. Встречи носили сугубо деловой характер и основная нагрузка легла на хрупкие плечи Линн — всех интересовали нейросети и товары из Содружества. Неожиданно наметилась ещё одна возможность подзаработать — у местной знати оказалось множество больных родственников. Местная медицина была бессильна, а нам по плечу, заодно ставили нейросети, тем кто мог их себе позволить. Предложил князьям флайеры, не отказались — взяли по два.

На этом мои официальные визиты закончились. В княжество Лукрэ я не собираюсь, мы вроде бы как находимся во взаимной конфронтации. На юг мне тоже не с руки — торговать с падишахами желания совершенно не имеется. Линн в этом со мной полностью согласна. Уже сейчас в её руках сосредоточилась вся торговля с княжествами и её объёмы в ближайшей перспективе превысят наши возможности, так что обойдутся… Зуб на нас, конечно, будет и причём конкретный, но нам с одного котелка не хлебать.

Настало время разобраться с делами в Содружестве. После долгих раздумий пришлось отказаться от идеи продажи диспетчерской станции. Что в директорате Ошир, что в Галифате продать станцию достаточно проблематично — там своего аналогичного добра хватает. Значит нужно идти во Фронтир, где всегда острый дефицит высокотехнологичной продукции и уже там искать покупателя, на что потребуется дополнительное время. А времени у меня как раз и нет — военные из харданской монархии меня уже ждут. Да и шататься по Фронтиру с транспортом, на борту которого новенькая станция, было бы слишком самоуверенным шагом. В таких случаях ищут попутные торговые караваны под охраной наёмников.

Решил выдвигаться в монархию по наикратчайшему пути в составе двух крейсеров и транспорта аграфов. Морок придётся оставить в системе — для него пока нет полноценного экипажа, а рисковать кораблём с желторотиками на борту совершенно нет желания. На хозяйстве по-прежнему оставался Бран Сол. Патриарх переселился на Морок. Предупредил старцев-пиирцев, что после Хардана Иво уходит в дальний поиск. Те посовещались и единодушно решили остаться на Гее — Алии скоро рожать, а у них ещё конь не валялся. План постройки городка в долине старцы уже утрясли со своим соотечественником-архитектором и вскоре тот должен перебраться на новый объект. По расчётам старцев Алия должна разрешиться от бремени в будущей столице своих родовых земель.

Хардан встретил нас неторопливой суетой. В системе сновало множество кораблей разных форм и конфигураций: были здесь и монстрообразные гиганты, и толстые внутрисистемники, внушающие уважение мощные боевые корабли и юркие грациозные яхты. На фоне мелькающих тут и там кораблей наш почти двухкилометровый тяжёлый транспорт смотрелся как гадкий утёнок. Военные сразу же вышли на связь и выделили место для стоянки рядом с базой флотского резерва. Уже через сорок минут после нашего благополучного прибытия я встречал на борту транспорта делегацию в составе трёх военнослужащих монархии. Двое, что помоложе скромно прятались за широкую спину типичного хозяйственника, правда в форме кэптен-инженера первого ранга. Здорово же их прижало, что они так быстро примчались.

— "В зоне ответственности монархии во Фронтире замечены ульи архов", — пояснила Флора, моментально прошерстив местный галанет.

— Мы готовы к немедленной отгрузке вашего заказа, капитан, — не стал заморачиваться с представлением кэптен-инженер, — дело за вами. Что имеете нам предложить?

— Двенадцать капсул с антивеществом, редкоземельные металлы в слитках и несколько полностью заряженных накопителей.

— Замечательно! — расцвёл кэптен-инженер. — Правда мы рассчитывали на несколько большее количество капсул.

— Всё, что было! — развёл я руками.

— Капитан, у нас сейчас достаточно нервозное состояние на флоте — во Фронтире заметили архов, — кэптен-инженер подтвердил анализ Флоры, и любая дополнительная боевая единица буквально на вес э-э… ну вы меня поняли, капитан. Думаю, что парочка-другая капсул у вас припрятана на "чёрный день". Цена на данный товар сейчас высока, как никогда. Не прогадайте, капитан!

В общем, уболтал меня красноречивый — сошлись на пятнадцати капсулах. Был у меня небольшой запас в виде четырёх капсул для боеголовок на каждый из наших крейсеров. Весь остальной товар военные также забрали. В условиях возможного столкновения с архами харданцы скупали всё, что может пригодиться. Порадовали военных и пять накопителей, которые нашлись на транспорте пиратов. Перед уходом кэптен-инженер клятвенно обещал закончить погрузку в течение суток. Образовавшуюся передо мной задолженность военные обещали перевести на мой счёт, но при этом намекнули, что для сохранения хороших отношений половину этой суммы не плохо было бы взять товаром. Сообщил, что мне необходим инженерный корабль и виртуальные обучающие капсулы. Военные тут же предложили эсминец в варианте инженерного судна поддержки проекта "Верк" восьмого поколения, стоящего у них на консервации. Согласился. На мой счёт упало 48 миллионов кредитов — военные почти отбили всю свою задолженность. Десяток капсул обещали загрузить с заказанным грузом.

С Альдо связываться не стал. Честно говоря, я побаиваюсь, что олигарх уже находится в разработке аграфов. Ну не может он не похвастаться своими новыми приобретениями! А завистников хватает и в этом мире — сдадут с потрохами за милую душу! Следующими, для любопытных аграфов, наверняка станут военные с их внезапным приобретением капсул с антивеществом. Поэтому это последнее появление в данной системе, в связи с этим, мне многое надо успеть пока идёт погрузка.

Первым делом вместе с Линн направились в сертификационный центр — выученных баз прибавилось, пора официально оформить рост своего профессионального уровня. Некоторое количество ранее изученных баз удалось поднятб на несколько рангов выше: капитанский по гражданским кораблям тяжёлого класса, инженерный и медицинский пакеты баз. После получения профессиональных сертификатов мы спустились на планету и наши дорожки с Линн разошлись — она помчалась по торговым делам, а я направился в бар.

Глава 10

В федерации Амерон демократия, конфедерации Делус — тоталитаризм, Хардане — монархия. А глядя на способ передачи власти, понимаешь, что разницы никакой.

По моей просьбе Флора отыскала несколько точек базирования отставников и списанных по тем или иным причинам бывших флотских. Один из таких "клубов по интересам" находился поблизости. На мой вопрос по поводу отставников бармен довольно захудалого на вид заведения отреагировал довольно нервозно — демонстративно полируя салфеткой и так сверкающие бокалы, он предпочёл не расслышать меня. Пришлось приложить к вопросу монету достоинством в 10 кредитов. Бармен с сомнением посмотрел на меня. Добавил ещё. Тот хмурым взглядом указал в дальний угол зала. За небольшим столом сидело пятеро потрёпанных личностей.

— Что-нибудь выпить и закусить, — полтинник на сей раз был принят уже с явным одобрением.

Подождал пока бармен накроет на стол и только тогда подошёл.

— Господа! — обратился я к ним.

— Да садись уже, сердобольный ты наш, — съязвил один из сидящих.

Коренастый мужичок сноровисто разлил по стаканам — выпили, закусили.

— По какому поводу праздник? — поинтересовался статный и совершенно седой старик, окинув взором стол.

Его руки были в перчатках, которые он не снимал, даже когда брал закуску. Сосед, который предложил мне сесть, "сверкал" биопротезом нижней челюсти. Остальных я не рассмотрел, но Флора утверждает, что у всех проблемы с нижними конечностями.

— Нужен совет, — не стал скрывать свой интерес.

— Совет, это хорошо! — крякнул седой старик после второй стопки. — Что интересует молодого господина?

— Мне нужны специалисты-наставники по боевым специальностям.

— Э-э, друг! Ты ошибся адресом! Военное училище на орбите! — шутник с биопротезом лица не унимался.

— В том-то и дело — мне нужно создать своё неофициальное учебное заведение.

Все пятеро переглянулись и синхронно потянулись к стопкам. Я пропустил.

— А можно поподробнее, молодой человек, — поинтересовался седой старик.

— В одной системе надо помочь разобраться с проблемой безопасности. В наличие людские ресурсы и кое-что из оборудования.

— Как я понимаю, — влез в разговор шутник, — ты во Фронтире наткнулся на никому не известную обитаемую систему?

Я неопределённо хмыкнул. Пятёрка отставников снова дружно потянулась к стопкам.

— А можно поинтересоваться, что именно "кое-что" ты приобрёл? — седой старик посмотрел мне в глаза.

— Минные объёмы, пустотные платформы-носители, малые боевые станции.

По мере перечисления на лицах отставников всё чётче и чётче проявлялось явное недоверие.

— Не врёт! — авторитетно заявил седой.

Рисковал ли я, открываясь перед стариками? Не думаю. Судя по всему, на бывших защитников отечества уже давно махнули рукой. Пособия от монархии были мизерны и их хватало лишь на то, чтобы не протянуть ноги. Вот и спивается народ от безнадёги, перебиваясь случайными заработками и подкармливаясь подачками сердобольных граждан, навроде хозяина этого заведения. Мало ли, что придёт в голову спившихся попрошаек?

— И кто конкретно тебе нужен? — совершенно серьёзно спросил шутник.

— Специалисты способные организовать работу боевых станций и диспетчерской службы, имеющих опыт работы по организации службы малого флота.

— Однако! — удивился моим запросам седой старик.

И уж, чтобы окончательно добить своими хотелками, немного погодя добавил:

— А ещё было бы не плохо найти кого-нибудь из бывших особистов, желательно одарённого.

Не знаю, что я такого ляпнул, но пятёрка бывших вояк, уже не переглядываясь, синхронно осушили стопки.

— Варга! — произнёс шутник.

— Она самая! — подтвердил седой. — Ты малой освежись немного, стол нам обнови, а мы пригласим гостью.

М-да… интригуны старые, так ничего больше и не сказали, только махнули рукой в сторону бармена. Пришлось вставать и делать заказ по новой. Через минут двадцать в зал ворвалась настоящая гром-баба, которая и дом подпалит, и коня догонит. Старики приветливо помахали ей, приглашая за стол. Подошёл и я.

— Это ему особист нужен? — Варга недоверчиво покосилась на седого и уже мне:

— Давно в системе?

— Сегодня пришли.

Бывшая особистка на минуту притихла, будто давая рассмотреть себя. Рост выше среднего, крупные черты лица, взгляд… недобрый взгляд, волосы короткие, на вид лет чуть за пятьдесят. Похоже, норов у неё не позавидуешь…

— А это не твой кораблик у базы хранения стоит?

Во как! Она уже на счёт меня справки навела. Молча киваю.

— Говорят, недавно у аграфов такой же увели, — Варга уставилась на меня своим тяжёлым взглядом.

— "Зафиксировано направленное ментальное воздействие среднего уровня, — пронеслось сообщение от нейросети. — Предприняты необходимые меры противодействия".

— Не понимаю, о чём вы? — включил я дурака.

— Молодец! Хорошо держишься! — "отпустила" меня особистка. — Так, что ты хотел мне предложить и каковы условия?

Седой разлил по стопкам, с интересом поглядывая на меня.

— Работа по профилю. Основной упор на отсев пришлых и случайных разумных. К минусам могу добавить требование личной преданности, не потерплю любого ментального воздействия в свой адрес. В случае надобности, надавить на одарённого сумею и сам.

— Это я уже поняла, а что же там на счёт плюсов? — не смутилась Варга.

Старики за столом заёрзали от удивления, они явно ждали совершенно иного продолжения событий.

— Плюсы стандартные — договор найма на пять лет, полное медицинское освидетельствование, поправим здоровье: лишнее уберём, необходимое нарастим, биологический возраст можем подправить.

— Парень, а тебя не смущает, что все здесь присутствующие уже давно исчерпали возможности своих организмов по регенерации и от того вынуждены носить весь этот пластик?

— "Биопротезы обеих нижних конечностей, пластины в черепной коробке", — проинформировала Флора.

— Скажем так, у меня имеется возможность обойти особенности ваших организмов.

Варга подскочила и свирепо вытаращилась на меня.

— Есть вещи, над которыми не шутят, парень!

На меня снова навалилось тяжесть ментального воздействия.

— А я и не собирался! — начал я медленно подниматься, давя на ауру особистки.

Старики клюнули носами, а бармен кинулся закрывать бар.

— Хорош вам бодаться, мать вашу! — просипел шутник. — Мозги сейчас вытекут!

Мы одновременно остановились.

— Ещё немного и здесь бы засверкали молнии! — подошёл всклоченный бармен. — Вы бы успокоились или идите выяснять свои отношения в другое место!

Как только бармен отошёл, Варга, как в ни в чём не бывало заявила:

— Я ему верю!

— Тьфу ты! — сплюнул на пол седой. — И чего тогда выпендривалась?

— Так надо было! — едва слышно пробубнила она и сразу же повернулась ко мне. — Где там твой контракт?

— А имя у нашего благодетеля имеется? — поинтересовался шутник.

— Только после подписания контракта, — тормознул я его. — Зачем тебе лишние неприятности?

— Даже так? — шутник посмотрел на Варгу.

Та уже подписала договор и я ей скинул данные со своего идентификатора. Особистка хищно улыбнулась и кивнула шутнику.

— И чего тогда тянуть? Кидай свой договор, будет у тебя специалист по боевым стациям.

Седой посмотрел на своих соседей, те отрицательно покачали головами:

— Мы своё уже отвоевали…

Старик ещё раз посмотрел на своих товарищей.

— У меня имеются определённые обязательства перед нашим сообществом…

— Цена вопроса? — поинтересовался я.

Седой растопырил пятерню под столом.

— Кому перечислять?

— Бармену.

Сидящая рядом троица скривилась, а старик бросил красноречивый взгляд на стоящие перед нами бутылки. Перечислил пятьдесят тысяч. Бармен подскочил на месте и уставился на нас, но тут же успокоился, очевидно получив сообщение от старика.

— Думаю, бывший командер, тоже кое-что соображает в вопросах обороны и фортификации, — ухмыльнулся он, подписав договор.

Договорились, что через четыре часа я всех буду ждать на Ведуне. Перечислил каждому по десять тысяч на закрытие текущих дел. По остальным кандидатурам решили определиться в следующий раз.

Линн тем временем распродалась на местной бирже. Пара контейнеров с редкоземельными металлами улетели в миг. Нам срочно была нужна наличка и именно поэтому военным досталось не все наши запасы. Связался с Линн и попросил её затариться медкатриджами — в последнее время у нас наблюдается повышенный расход и в перспективе он только увеличится.

Старики прибыли вовремя и тут же потребовали, чтобы их ознакомили с кораблём. Командер Хейг Ровен неопределённо хмыкал, подмечая только ему интересные моменты. Кэптен Шон Дерги и остряк в одном лице, не сдерживал своих эмоций и открыто улыбался. Лейтенант-командер Варга Стоун была безразлична ко всем железякам, но весьма живо реагировала на изредка попадающихся членов экипажа.

— Я смотрю у вас проблемы с численностью экипажа, — резюмировал Хейг, обнаружив в рубке всего лишь двух офицеров — Джин и Дэя.

— Для нас это не проблема, — я дал команду появиться аватарам ИскИнов.

— Знакомьтесь! Наши старшие офицеры: Стратег, Тактик, Боцман и Флора.

После минутного замешательства первым очнулся Шон Дерги:

— Я так понимаю, что после прекращения действия контракта обратной дороги для нас уже не будет.

— Ну почему же? — удивился я. — Если бы вы дочитали контракт до конца, то даже нашли бы пункт о возможном преждевременном прерывании контракта.

— Стирание памяти? — быстро сориентировалась Варга. — А как же быть с ментоактивными? Для них эти процедуры бессмысленны!

Я лишь неопределённо хмыкнул.

— Ты серьёзно? — особистка изобразила крайнюю растерянность. — Куда я попала?

— Капитан, если это возможно, какое ваше настоящее звание, — поинтересовался Хейг Ровен.

Я перевёл скаф в режим отображения воинской формы, то же самое проделали и ИскИны стоявшие до этого в обычных комбезах без знаков различия.

— Всё-таки Джоре… — кивнул Хейг, будто с чем-то соглашаясь.

Пришлось вести новых членов экипажа в кают-компанию — снимать стресс. Пока харданцы отходили, заправляясь горячи куафе, в кают-компании появился Риг. С интересом оглядев нашу компанию он подошёл к Дерги.

— Кэптен Шон?!

— Риг Тан? — не сразу признал его харданец. — В последнюю нашу встречу вы выглядели э-э… несколько постарше…

Риг усмехнулся, показывая взглядом на меня.

— Как вы здесь оказались, кэптен? Как поживает ваш "крепкий орешек"?

— Да-да… весёлые были времена, — Шон устало махнул рукой и уже обращаясь ко мне продолжил. — Риг со своими ребятами штурмовал нашу боевую станцию на совместных учениях с империей Аратан. Пошумели они тогда здорово! А что касается станции… так списали меня, как старую торбу, в аккурат через год после тех событий. После вашего отбытия мне припомнили всё. Понятно, что вишенкой на торте был ваш "раздолбай" всей обороны станции, припомнили мне и как я через чур рьяно добивался реорганизации боевой службы на станции, критику в адрес руководства тоже не забыли. Перевели с понижением на окраину, там и попал под удар соседей, при очередной делёжке приграничных территорий.

Я с интересом посмотрел на Хейга. Тот понял без слов.

— Я отвечал за оборону крупной приграничной системы. Наш флот готовил набеговую операцию и ждал лишь приказа. В последний момент, после получения приказа, наш адмирал решил перестраховаться и прихватил с собой все подвижные силы обороны системы. Через восемь часов система была захвачена противником, оборонять её попросту было нечем. Мне этого не простили. Посадили таких же штрафников, как я в рейдер и отправили по тылам противника. Вернулись не все… Пограничники нас двое суток выковыривали из покорёженного рейдера.

— Как-то сурово у вас со службой, — сделал я свой вывод.

— Родину не выбирают, капитан. А на счёт суровости… у нас это называется — попал в немилость и ни какого отношения к службе этот термин не имеет, почти…

— Хейг прав, — продолжила Варга. — Моим непосредственным начальником на флагманском линкоре оказался дальний родственник нашего дражайшего монарха. С некоторых пор он решил, что я обязана греть его постель перед сном. Мой отказ вылился в совместный поход с Хейгом.

После минутного молчания я всё же поинтересовался:

— Каким же образом ваша монархия ещё жива?

— О! Здесь всё довольно просто! — оживился Шон. — Покайся, посыпь голову пеплом, публично признайся в любви к монарху, непосредственному начальству и через две-три декады ты на прежнем месте службы. А гордецов ломают, вот они действительно никому не нужны. Я не хочу сказать, что харданцы все поголовно сволочи, но они родились и живут в монархии — они вынуждены играть по её правилам.

Уже находясь в медсекции Хейг Ровен поинтересовался:

— Никогда не был на борту крейсера аграфов, но сдаётся мне, что этот кораблик в бою им не уступит. Это так, капитан?

— Вы правы, командер!

Как только Джин распределила стариков по капсулам, обговорили дальнейшие процедуры — полное восстановление утраченных органов, частичное омоложение организма, замена нейросетей на аграфские и закачка учебных баз по профилю. Я понимаю, что у стариков громадный опыт, но работали они на технике максимум восьмого поколения и немного подучиться им крайне необходимо.

Через несколько часов пришло сообщение от флотских об окончании погрузочных работ. Перебрались с Линн на транспорт и не мешкая ушли в директорат Ошир. Здесь мы задерживаться также не стали и сразу направились к гипервратам. Уже на верхней границе разгона получил сообщение от Стратега:

— Фиксирую объект под активной системой маскировки, движущийся в кильватере за нами. Предположительно, это разведывательный эсминец аграфов 12-го поколения.

М-да… хреновато. Проект похищенного у аграфов транспорта не такая уж и редкость — несколько десятков его родственников бороздят просторы вселенной, а если брать в расчёт ещё и модификации, то за сотню точно выйдет! Но, судя по всему, для аграфов это не проблема — они в каждой системе гиперврат Содружества натыкали разведчиков. Наверняка не во всех, но в этой оказался и, скорей всего из-за того, что здесь мы уже отметились, уходя от аграфов в первый раз. Теперь от любопытных надо срочно избавляться, иначе окажется в Дальней вместе с нами.

— "Согласно законодательству Содружества, корабль, подвергающийся риску нападения и находящийся при этом в разгоне, вправе открывать огонь на поражение первым, предварительно оповестив об этом диспетчерскую службу", — процитировала Флора.

— "И нам за это ничего не будет"?

— "Создавшаяся ситуация целиком на совести сил охраны системы — её в принципе не должно быть. Если хозяева системы не могут обеспечить безопасность в ней, то мы имеем право воспользоваться собственными силами".

— Стратег, ты чётко фиксируешь цель?

— Да, промах исключён.

— Приказываю передать сообщение о нападении и открыть огонь на поражение. Использовать только пульсары средней мощности.

Не дай Бог, кого зацепим — вони будет… С отображением тактической обстановки в рубке транспорта было откровенно плохо. Флора попыталась, что-то сделать, но ничего путного из этого не получилось. Я увидел лишь, как вспышки залпов, с летящих рядом крейсеров, слились в одной точке пространства далеко за нашей кормой. После второго залпа из невидимости вывалился эсминец аграфов, который быстро сменил курс и исчез в толчее местного трафика. От хвоста избавились. Сумрак немного подотстал — после нашего прыжка он уйдёт в другую систему и уже оттуда во Фронтир.

В Дальней по-прежнему всё было тихо. После краткого отдыха начались героические трудовые будни. Две декады подряд я и Дэй, периодически сменяя друг друга, на инженерном эсминце таскали и разворачивали в системе боевые станции. Боцман со своей гвардией взял на себя основную тяжесть работы, но мы всё равно зашивались. Мара порывалась нам помочь, но ей не хватало изученных инженерных баз — подрядил её готовить экипаж на Морок.

Надо сказать, что всё бремя по ведению хозяйства, торговли с княжествами и повседневной деятельности нашего поселения взяли на себя Линн и Бран Сол. Они также уматывались, как и я с Дэем. Не роптали и понимали, что вопросы собственной безопасности должны быть на первом месте.

К окончанию работ по разворачиванию станций из медкапсул вышли старики. Хотя на счёт стариков я несколько не прав, мужики старше сорока не выглядели, а Варга так вообще — женщина в самом расцвете сил. После суточного пребывания на нашей базе на плато они активно включились в работу и нам с Дэем стало совсем невмоготу — "старики" гоняли нас, как салаг. Ещё декаду я кое-как вытерпел, а потом плюнул на всё — не царское это дело… Выделил "старикам" новобранцев, вот пускай они теперь их гоняют, заодно и подучат!

— А что ты хотел? — удивился командер, когда я посетовал, что слишком уж рьяно они взялись за работу. — Нам теперь не один десяток лет отрабатывать, то что ты в нас вложил. Да и не в тягость работа, когда кровь бурлит да руки-ноги на месте.

Старики запускали системы жизнеобеспечения на вводимых в строй боевых станциях и переводили под управление имеющегося ИскИна.

— Данный режим ущербный, — сокрушался Шон Дерги, — без экипажа ИскИн использует лишь три четверти возможностей станции! Срочно нужен обученный экипаж!

Будто я этого не понимал! Сейчас проблема была даже не в найме, а в обучении — виртуальные капсулы работали круглосуточно. Кстати, Джин быстро сориентировалась и присмотрела себе помощницу из новой партии претендентов. Варга, как-то быстро сошлась с Джин и теперь на пару обрабатывали поступающий материал. Флора ещё перед заменой нейросети у бывшей особистки, проверила её на лояльность, впрочем, как и всех стариков, и ничего предосудительного по отношению ко мне не обнаружила. Теперь же, Флора скинула на личный ИскИн Варги несколько неизвестных ей методик по сбору и анализу информации и та, в свободное время, оттачивала новые приёмы на пиратах, всё время сетуя, что с изъятием нейросетей мы несколько поторопились.

Кстати, о пиратах! Стратег переслал мне график патрулирования соседних систем — режим выходил довольно плотный. За сутки пираты проходили обе системы, активно сканируя их и заодно получая данные с разбросанных датчиков и детекторов. Через двое суток они возвращались. Иногда возникали заминки из-за активности аномалии и тогда они отсиживались в системе, порой тратя на ожидание до шести-восьми часов. Поинтересовался у Флоры о самой аномалии или червоточины, как её обзывают местные.

— По картам, в данной секторе ничего особого нет — обозначены лишь две области с особыми условиями навигации. Именно из-за этих условий исследовать эти аномалии никто не стремится. Работают аномалии по типу портала и всегда поочерёдно. Какой-либо периодичностью срабатывания червоточины не отличаются, средний режим всплесков — пять-семь раз в декаду. Куда открываются червоточины неизвестно и по вырывающимся из них жутких излучениях желающие в ближайшее время навряд ли найдутся. По косвенным признакам можно предположить, что данные аномалии, когда-то были связаны с этой звёздной системой, что подтверждают фиксируемые нами аномалии на соседних материках.

— Ты хочешь сказать, что когда-то с Геи существовал портал в червоточину и далее?

— Туда или обратно, сейчас уже не столь важно. Главное — на той стороне произошёл какой-то катаклизм и портал по каким-то причинам полностью не схлопнулся. Впрочем, для нас данная ситуация опасности не представляет.

— Хорошо. Что предлагаешь по пиратам?

— А что тут предлагать? Наши силы позволяют действовать лишь из засады. Стратег с Тактиком крутят варианты в виртуале, пока стопроцентного результата не добились — не хватает Сумрака.

— В чём основная проблема? — поинтересовался я у Стратега.

— Надо сработать чисто, без малейшего намёка нашего пребывания в системе. Исходя из этого мы не можем применить хорошо зарекомендовавший себя приём с использованием минных заграждений. Нет стопроцентной уверенности, что потом сможем выловить все неиспользованные боеприпасы. Ну и не надо забывать о боевом превосходстве противника. На нашей стороне преимущество лишь в качестве вооружений и внезапности эти факторы надо использовать по максимуму.

Можно было бы плюнуть на пиратов и дождаться Иво, но его не будет ещё две-три декады, а между тем Стратег зафиксировал остановку очередного патруля в системе облёта, что наводило на мысли детального её обследования. Следующим логическим шагом было бы взятие системы под полный контроль и организации там временной точки базирования. Данный вариант развития событий ничего хорошего нам не сулил.

Два часа мозгового штурма привели к определённым результатам. Основной план действий был выработан, оставалось лишь загладить острые углы, чем ИскИны и занялись. Мне же досталось самое нудное — организационные мероприятия по подготовке боевого рейда. Начал с переименования наших транспортов. Буквенно-цифровые индексы не прижились с самого начала и неопределённость с наименованием кораблей несколько раздражала. Аграфский тяжёлый транспорт был крещён Титаном. Средний транспорт от олигарха Альдо — Геркулесом. На счёт инженерного корабля ничего путного не придумал, оставив за ним имя проекта — Верк. В боевой поход отправлялись Ведун, Морок, Титан с двумя остовами пиратских фрегатов на подвесе и Верк.

Почти перед самым отлётом пришло сообщение от князя Лар де Грина. У него на южной границе намечались тёрки с соседями. Обиженные нашим невниманием южане решили показать кто есть кто на этом побережье и с активной помощью из княжества Лукрэ начали переброску войск к северным границам. По данным Тактика боевая мощь южан превосходила наших северных друзей, как минимум в три-четыре раза. Отдал приказ новобранцам с плато наведаться в столицу южан.Восьмёрка штурмовиков немного постреляла над куполами местных дворцов. Одновременно в эфир было выдано сообщение с требованием немедленного отвода войск от границ.

Требование южане проигнорировали. На что они надеялись я не понимаю. Даже если южане объединятся со своими союзниками, нам им противопоставить практически нечего — в военном плане мы сильнее. Флора считает, что разыгрывается классическая многоходовка со втягиванием нас в боевые действия. Дальнейшие действия вполне предсказуемы — волна протестов по всем княжествам и клеймение нас образами агрессоров и врагов народа Геи. Не знаю… В другой раз можно было бы и посмяться, но дела обстояли именно так. Кто-то сильно просчитался полагая, что возврат к прошлому возможен. Я далеко не уверен, что те же князья и их ближайшие сподвижники с радостью променяют бытовые "игрушки" Содружества на средневековую рухлядь местного производства. Господа заговорщики явно припозднились!

А с отводом войск решилось всё довольно просто. Все штурмовики на плато были подняты по боевой тревоге и отправлены на свободную охоту. Через три часа в воздушном пространстве от северных границ до столицы южан не осталось ни одного дирижабля. В этом мире дирижабли были символом могущества княжеств. А к вечеру этого же дня начался отвод войск южан от северных границ.

Глава 11

Как-то на одном из форумов встречаются амеронец и делусец, журналисты задают им один и тот же вопрос:

— Какая разница между демократией и диктатурой?

— Демократия — это, когда народ открыто проявляет недовольство своим

правительством, — гордо отвечает амеронец.

— Диктатура — когда народ открыто проявляет недовольство чужим правительством… — усмехнулся делусец.

— Фиксирую напряжённость метрики пространства, — доложился Стратег. — Выход из гипера двойной цели — эсминец и тяжёлый крейсер восьмого поколения аварской постройки.

Ё-моё! Вот это мы попали! Откуда в такой глуши восьмое поколение?! Через несколько мгновений в поле зрения пиратов попадают тушки разбитых вдребезги фрегатов. На борту одного из них сработал аварийный маяк. Эсминец изменил курс и направился к месту предполагаемого боестолкновения. Немного не доходя до обломков, он сбавил ход и выпустил абордажную группу.

В это же время на тактическом экране тяжёлого крейсера вспыхнула засветка крупной цели с минимальными признаками энергетической активности. В сторону обнаруженной цели тут же устремилась пара разведывательных зондов. Крейсер довернул и устремился за ними. Тактик зафиксировал активный обмен данными между пиратами, очевидно решали стоит ли присоединяться эсминцу к крейсеру. Полученная информация с разведывательных зондов прекратила спор между пиратами. Капитан крейсера решил в одиночку обшманать обнаруженный им богатый трофей.

Десантный бот с эсминца почти добрался до фрегатов, как внезапно подвергся атаке. Пара тяжёлых дронов-истребителей, появившихся из ниоткуда, прошлись по боту. Залпы пульсаров вскрыли корпус, как консервную банку. Эсминец пиратов не успел толком среагировать на атаку, как из трюмов фрегатов вынырнули ещё восьмёрка дронов и спрятавшаяся там же четвёрка штурмовиков с Ведуна. На приближающие с разных сторон дроны система самообороны эсминца среагировать успела, а вот на чуть приотставших штурмовиков попросту не хватило сил. Об организованной обороне речи уже не шло. Эсминец попытался дать ход, но Морок из скрыта не дал ему такой возможности. Залп из пульсаров просадил щиты пирата, чем тут же воспользовались штурмовики, выпустив по нему весь запас лёгких противокорабельных ракет. Щит эсминца окончательно рухнул и пара ракет добрались до огневых точек на его корпусе. Капитан пиратов всё же как-то умудрился сдвинуть эсминец, но это ему особо не помогло — всё тот же Морок, почти в упор, разнёс ему маршевые двигатели.

Тяжёлый крейсер пиратов только приближался к транспорту, когда атаковали эсминец. Капитан понял, что это ловушка, но ничего уже поделать не мог. Четыре десятка дронов выпорхнули из контейнеров транспорта аграфов. На перехват дронов пираты выпустили два звена истребителей, но силы были не равны. Буквально в течение нескольких минут от истребителей остались лишь спасательные капсулы, да и те с мёртвым экипажем. Уцелевшие в бою дроны быстро сблизившись с крейсером и закрутили карусель, сводя с ума систему самообороны. Не мудрено, что она "пропустила" залп из туннельных орудий Ведуна.

— Цель захвачена системой целеуказания и наведения, — доложился Стратег. — Крейсер противника прекратил сближение с транспортом и предпринял манёвр уклонения. Возвращается к эсминцу.

— Открыть огонь на поражение! — отдал я команду.

Две яркие вспышки растеклись по энергетическим щитам крейсера. Залпы наших орудий планомерно просаживали защиту пиратов. Через несколько минут до крейсера дошла первая волна тяжёлых противокорабельных ракет, немного погодя за ней появилась и вторая. Вспышки боевых лазеров, сияние защитных щитов, разрывы ракет и искорки выстрелов с тяжёлых дронов смешались. Несколько сильнейших взрывов сотрясли крейсер. Корпус "запарил" во все стороны струйками вырывающегося воздуха, в районе боевой рубки зияла огромная дыра, а внутри виднелись всполохи пожаров.

Аварцы ещё раз подтвердили, что их корабли являются крепкими орешками для любого противника: девять залпов из спаренных туннельных орудий, два залпа по восемь противокорабельных ракет тяжёлого класса и только последняя пара снарядов смогла прошить броню крейсера, только три ракеты проникли в корпус и разорвались там, а не на его поверхности, как все предыдущие. А вот с другими корабельными боевыми системами пиратам не повезло совсем — средства обнаружения и РЭБ, которые так и не смогли нас толком обнаружить, сработали откровенно слабо. Пираты так и не смогли хотя бы частично заглушить нашу систему наведения и целеуказания.

Десантный бот с Морока уже высадился на эсминце и десантники зачищали его от пиратов. А Риг и его ребята всё ещё ждали своей очереди — на крейсере ещё бушевали пожары, надо было выждать пока не выгорит весь кислород. Чтобы зря не терять время отослал их собирать сбитые дроны и истребители пиратов, сам же на шаттле направился к Титану — надо его подогнать поближе.

Наша идея с приманкой в виде разбитых корпусов фрегатов сработала блестяще! ИскИны поддержали мою идею бить пиратов по одиночке, а для это их надо было развести. Разбитые фрегаты и тяжёлый транспорт с работающим реактором на холостом режиме стали отличными приманками. Пришлось пожертвовать всеми имеющимися дронами-истребителями, но без них наши потери, наверняка, были бы куда более значительны.

Как только транспорт подошёл к крейсеру, пилот из контрактников с Геи быстро оседлал буксир и стал подтягивать пирата к захватам. Техкомплекс Титана подхватил корабль, тут же крепя его по-походному. Немного погодя буксир умчался за эсминцем. Ждать пришлось не долго, через три часа эсминец пиратов был на борту Титана. К этому времени мы успели с зачисткой системы и более не задерживаясь, ушли в разгон. В самый последний момент датчики зафиксировали новую вспышку аномалии. Как по заказу!

Стратег выдал отчёт по нашим потерям: трое пилотов были ранены (Трик Эйс и сёстры Го), восемь десантников получили лёгкие ранения и незначительные повреждения. Материальные потери были куда существеннее: из пятидесяти дронов-истребителей уцелело лишь шесть и ещё девять можно было восстановить; из четырёх штурмовиков целым оказался только один, два можно было отремонтировать, а последний был годен лишь в утиль.

Из пиратов уцелел 41 разумный (23 с эсминца и 18 с крейсера). Варга в нетерпении потирала руки, принимая груз. Её главной задачей было, как можно больше узнать о противостоящих нам силах. Пришлось выделить ей пару медкапсул в нашей медсекции, где ей посильную помощь оказывала Джин. Опять же нейросети… и снимала она их не только с выживших пиратов…

Патриарх вновь переселился, на этот раз на разворачиваемую диспетчерскую станцию. Старики настояли на том, чтобы в нашей системе она была — задел на будущее, так сказать, да и на боевые станции не стоит навешивать не свойственные им задачи. Я к тому, что новое место базирования не помешало ИскИну контролировать ход работ по полной разборке тяжёлого крейсера пиратов — восстановлению он однозначно не подлежал. А вот с эсминцем он полностью не определился, но скорей всего, будет потихоньку латать. С крейсера нам в достаточно хорошем состоянии досталась вся его энергетика — генераторы, накопители. Почти не пострадал реакторный отсек, а вот система жизнеобеспечения и жилой отсек — в хлам. Уцелели три медкапсулы и запас картриджей к ним. Главный источник ценностей — капитанская каюта и боевая рубка отсутствовали в принципе. Из вооружений более-менее сохранились четыре однотипных с установленными на Ведуне туннельных орудия и три спаренных пульсара средней мощности, все лазерные установки самообороны были выбиты. Также уцелело несколько ракетных пусковых установок с боезапасом. По словам Патриарха, всё это богатство можно приспособить на разворачиваемых станциях, соответствующие объёмы для модернизации там имелись, да и на эсминец кое-что перепадало.

В трюмах крейсера и эсминца нашлось барахло, которое и на продажу нет смысла предлагать. Вот зачем скажем местным станционные уборщики или утилизаторы? Нет, при желании, конечно, можно отыскать пару идиотов, но весь товар не сбыть по любому! Тройка контейнеров с "Увексами" пятого поколения здесь уйдёт в лёт, но что делать с остальным добром? Я даже не стал вникать в номенклатуру реквизированного у пиратов имущества. Мне было достаточно мнения Линн: "Здесь нам не продать. Нужно идти во Фронтир". Можно конечно и не цепляться к нескольким десяткам контейнеров, но у меня народ и его кормить надо. По мнению Линн сотню миллионов мы возьмём без особых проблем, особенно если прихватим с собой не нужное оборудование пятого-шестого поколения доставшееся от пиратов.

Навар со счетов пиратов вышел небольшим. Варге с Флорой удалось отжать всего пару десятков миллионов. А кредиты нужны были как воздух! Надо восстанавливать потраченный боезапас. У нас есть возможность воспроизвести на 3D-принтере практически любой образец вооружения, но создавать его с нуля весьма затратная идея. Это я понял, когда мучились с капсулами с антивеществом. Ведун несколько декад просидел на голодном пайке, тратя всю свою энергию на эти чёртовы капсулы. Гораздо эффективнее взять уже существующий образец и никуда не торопясь сделать ему соответствующий апгрейд — и дёшево, и сердито!

Всё, решено! В ближайшее время идём во Фронтир и там распродаёмся! Понятно, что пробираться будем под скрытом и без транспортов. А пока надо разобраться с информацией добытой Варгой и Флорой.

— Твои догадки оказались верны, — начала свой отчёт особистка, удобно устроившись за столиком в офицерской кают-компании Ведуна. — Внезапная активность пиратов объясняется особым интересом ушастых к данному сектору. Они в рамках программы по поддержке демократических преобразований во Фронтире (была такая в Содружестве) передали несколько боевых кораблей двум пиратским кланам, якобы для охранения торговых конвоев и вытеснения из этого сектора неконтролируемых вооружённых формирований. Но всё это лишь для отвода глаз — аграфы ищут свой транспорт с особо ценным грузом.

Варга уставилась на меня своим не мигающим взглядом.

— Тебя что-то смущает? — поинтересовался я.

— А как тебе удалось стащить у аграфов корабль с грузом?

— Для тебя это так важно?

Особистка тряхнула головой, как будто очнувшись, от внезапного наваждения.

— Будем считать, что это риторический вопрос, — Варга на мгновение задумалась и продолжила. — У пиратов имеется ориентировка на тяжёлый транспорт и данные на одного разумного, который подозрительно похож на тебя. Также упоминается личная яхта, по характеристикам и виду больше похожая на лёгкий крейсер, совсем как наш Ведун, но немного не той конфигурации.

А что она хотела? Боцман постоянно, что-то перестраивает на корабле, а недавно добрался и до внешнего корпуса. Стратег уже давно понял, что мы несколько примелькались в Содружестве, вот и дал команду кое-что поменять во внешнем облике крейсера. Многого там, конечно, не изменить, но на очередную не столь значительную модификацию наковырять можно.

— Информацию по пиратским кланам и местам их базирования я тебе сброшу отдельным файлом, — продолжила особистка. — Что же касается моего прогноза по поводу дальнейших действий пиратов, то здесь я тебя не утешу — рейд в систему, где произошёл бой с пиратами, будет однозначно! Нагонят всех, кого смогут и просветят каждый попавшийся камушек! Примерный состав соединения пиратов: малый носитель, до трёх крейсеров и не менее пяти эсминцев.

Это хорошо, что мы не оставили в системе ни одного фиксирующего буя. Хотя парочку пассивных систем можно было бы и припрятать — найти их почти нереально. Будем надеяться, что следов нашего пребывания в системе пираты не отыщут.

Буквально через сутки после боя звёздная система была закидана разведывательными зондами. Ещё через сутки в неё вошло боевое соединение пиратов. Систему утюжили и в хвост и гриву, но через некоторое время активность пиратов резко упала и они вернулись восвояси. Возможно, какая-то мелочёвка им всё же попалась, но связать находки с пропажей своих кораблей пиратам не удалось. Наша система наблюдения в соседней системе зафиксировала проход соединения пиратов в обратном направлении, при чём их количество совпало с двухдневной давностью, когда пираты выдвигались в район назначения. Теперь у нас появилась возможность спокойного выхода во Фронтир.

С грузом на продажу пришлось повозиться — грузовой трюм на Ведуне почти совсем ничего, благо отсеки с боезапасом заметно опустели, этим и воспользовались. До выбранной станции добрались без приключений. Пару раз в системах выхода фиксировали неизвестные корабли, но те на нас никак не реагировали — система активной маскировки работала на все сто процентов!

К станции подошёл в полном одиночестве — Морок остался на окраине системы под скрытом, для страховки от неожиданностей. С регистрацией и швартовкой никаких проблем не возникло. Законы на станции были достаточно либеральными, но задерживаться я здесь не планировал — распродаёмся и в Содружество! На сей раз экипаж обойдётся без увольнительных. Правила торговли на бирже станции требовали личного присутствия, по крайней мере, при оформлении заявки на продажу. Пришлось сопровождать Линн, хотя всю эту торговую канитель ненавижу до жути. Два бойца сопровождали нас. Стратегу наказал неназойливо "поинтересоваться" местным ИскИном и системой безопасности станции, вдруг пригодится, как-нибудь потом…

Торговая биржа встретила нас крикливым многоголосьем. Линн быстро отыскала организатора биржи и скинула ему заявку на участие в торгах. Я завизировал сей документ своей подписью. На этом моя миссия, собственно, и закончилась. Наблюдая за снующими вокруг меня недовольными клерками, понял, что остатки хорошего утреннего настроения окончательно куда-то улетучились и внутри меня, что-то глухо и недовольно зашевелилось. Похоже, надо срочно менять окружающую обстановку.

— "Двумя палубами выше торговый центр", — быстро сориентировалась Флора.

Оставляю бойцов с Линн, а сам позорно ретируюсь из этого храма почитателей Меркурия, хотя какого бога почитают именно здесь мне абсолютно не интересно. М-да… поднявшись выше, обнаружил, что попал на обыкновенную барахолку — и где же здесь торговый центр? Настроение окончательно ушло в минус. Или это не настроение? Как-то тяжело на душе. Решил всё же пройтись, посмотреть, чем и по чём народ торгует. Через час отзвонилась радостная Линн — наш товар ушёл в лёт. Ну, хоть у кого-то с настроением всё в порядке. Предлагает закупиться концентратами металлов и распродаться уже в Содружестве. Флора быстро сравнила цены — разница существенна. Дороговато обходится доставка ресурсов в Содружество — транспортная наценка плюс оплата охраны груза, вот и выходит двадцатипроцентная разница по всем позициям. И это как минимум! Согласился с предложением Линн.

За два часа шараханья по торговым рядам ничего путного так и не отыскал. Решил возвращаться и заодно поинтересоваться, как там дела у Линн.

— "Абонент недоступен", — выплыло сообщение нейросети.

Не понял!

— "Флора"!?

— "Связь с Линн и охранниками отсутствует"!

Срываюсь с места и мчусь к лифтам.

— "Нейросети и личные ИскИны заблокированы. Всё указывает на похищение, капитан, — ошарашила меня Флора. — Стратег и Тактик сейчас пытаются локализовать район предполагаемого нахождения Линн и десантников, но пока безуспешно".

Вспоминаю, что на Линн должна быть ментальная метка. Врубаю свой сканер — ничего! На лифте спускаюсь до уровня биржи и делаю ещё одну попытку — на грани возможности на миг вспыхивает засветка от Линн. Она ниже, гораздо ниже уровнем. Спустившись ещё на четыре "этажа", бегу в сторону последней засветки. Сканирую — есть чёткий отклик! Надо спуститься ещё ниже, от лифтовой системы я уже далеко. Стратег сбрасывает Флоре план станции и та подсвечивает мне ближайший технический колодец. Быстро спускаюсь и выйдя из шлюза оказываюсь в широком коридоре. Выглядываю за угол — бесконечная улица с глухими боксами по сторонам.

— "Частный складской сектор", — пояснила Флора.

Ещё одно сканирование! Мой энергетический друг недовольно зашевелился. Понимаю, четыре выброса энергии на максимальном уровне мало кому покажется приятным, но НАДО! Линн от меня через два бокса.

— Секция зарегистрирована за небольшой торговой фирмой "Гаук", — выдал справку Тактик. — Занимается перепродажей товара. В соучредителях частное охранное агентство.

М-да… удачное сочетание. Можно спокойно избавиться от награбленного, да ещё и денежек с этого поиметь.

— Как попасть внутрь?

— Варианта два: по техническим коммуникациям и через аварийный ход, — Тактик и на этот раз был краток.

— "Флора"?

— "По коммуникациям потребуется дополнительное время и оборудование".

Вот именно — время! А оно уходит! Как там Линн?

— Вызывай Рига с его ребятами, — приказал Стратегу. — Что с ИскИном станции?

— Данный уровень контролируется им лишь номинально — пожарная и электробезопасность, система внутренней безопасности реагирует только на вызовы собственников боксов, а что творится внутри никто толком не знает. В местную сеть сброшен пакет хакерских программ, идёт взлом головного ИскИна фирмы "Гаук" и ИскИна складского бокса. Предполагаемое время взлома — около часа.

Долго! Очень долго!

— Местные силы безопасности оповестил?

— Сразу же. Заявление о пропаже приняли, обещали выслать на биржу следственную группу.

И здесь волокита!

— Что с Ригом?

— Пропустили только троих. По местным законам больше одной боевой звезды вход на станцию запрещён и то только в целях сопровождения и охраны, а использование тяжёлого вооружения запрещено в принципе.

Связываюсь с Ригом и приказываю для отвлечения внимания создать видимость подготовки штурма со стороны центрального входа бокса.

— Есть вариант значительно ускорить взлом ИскИна бокса, — доложился Тактик. — Через несколько минут по коммуникационным линиям подойдут технические дроиды и обесточат основную и резервные энерголинии сектора. Тебе, капитан, придётся закоротить аварийную энергоцепь бокса. Флора подскажет где. Поймаем ИскИн на перезагрузке после короткого замыкания, а уже через него доберёмся до ИскИна фирмы.

Пора активизировать "игрушки" древних. Скаф переключается в режим скрыта. Невидимый для всех установленных поблизости датчиков, перебираюсь вплотную к аварийному выходу. Флора подсвечивает кусок стены, за которой прячется блок управления передвижными воротами и аварийной энерголинией. Внезапно моргает свет и через мгновение окончательно тухнет, работает лишь аварийное освещение, запитанное от внутренних накопителей. Пора! Всаживаю вибронож в стену и проворачиваю его до характерного щелчка электроразряда. Напитываю скаф ментальной энергией и он переходит в режим экзоскелета, в разы усиливающий мои физические возможности. Хватаюсь за скобы передвижных ворот и с заметным скрипом раздвигаю их. В открывшемся небольшом тёмном помещении никого нет, а вот за ним наблюдаются три засветки. Жучок-дрон срывается с моего правого плеча и ныряет в коммуникационное отверстие. Через минуту я услышал голоса.

— Ты что-нибудь слышал, Бэй? И что вообще происходит? У тебя как со связью?

— Не психуй! Нету связи!

— Вот чувствую, зря мы ввязались в это дело. Не надо было трогать залётных.

— Ты иди это шефу скажи! Он и так злой, как собака! Эти двое успели зацепить его дружка, да и у ворот кто-то вертится.

— А как так случилось, что Гуанга на тот свет определили?

— Резкие ребята попались. Когда они подошли к лифту, мы, как всегда, подскочили сзади, но эти успели среагировать — один прикрыл хозяйку, а второй сцепился с Гуангой. Так и затащили в лифт, а хозяйку к тому времени уже вырубили. Шеф говорит, что кредитов у них не меряно, да ещё неплохой кораблик имеется. Сейчас ребята с офиса подойдут, разберёмся с непонятками у бокса и начнём доить нашу гостью.

— А она вроде бы ничего… будет, чем потом заняться…

Скоты! Эти точно первыми пойдут в расход!

— "ИскИн под контролем! — доложила Флора. — Связь в районе бокса блокируется".

— "Предупреди Рига".

— "Уже! Тактик ведёт наёмников".

Пора начинать. Все, кто внутри бокса — мои! На совести Рига — идущая к охранникам подмога. Внутренняя перегородка оказалась довольно хлипкой и дверь между помещениями разлетелась в дребезги от моего удара. Две фигуры в мерцающем аварийном освещении одновременно повернулись, выхватывая бластеры. Резко ускоряюсь и уже через мгновение я за спиной первого, вибронож, как по маслу входит под лопатку. Тело первого охранника ещё не успело упасть, как я успел полоснуть второго, перерезая ему глотку. Мой симбионт активно помогает, поглощая энергию ещё живых… трупов. Где Линн? Оборачиваюсь — в углу комнаты виднеются ещё три тела. Линн! Подбегаю, её лицо всё в крови. Рядом с ней два моих десантника — мёртвых… Срываю с себя аптечку и прилаживаю к Линн. Аптечка мигнула индикаторами и едва слышно зажужжала, переходя в рабочий режим. Теперь с Линн будет всё в порядке, а мне надо закончить начатое.

Сканирую — в соседнем полупустом складском помещении семь засветок. Приоткрываю дверь и бесшумно просачиваюсь на склад. Ближайшая парочка охранников, прячась за контейнером, выцеливали из бластера ворота центрального входа. Ускоряюсь и достаю ближайшего виброножом, до второго дотянулся мой симбионт. Два трупа упали одновременно. Волна поглощённой энергии ударила по сознанию и я на несколько мгновений "потерялся", не соображая, где верх, где низ. Встряхиваю головой, осматриваюсь. Вроде бы тихо, никто ничего не заметил.

— "Флора! Ещё немного и мы бы отправились к праотцам"!

— "Я поняла. Симбионт изменил уровень энергетического воздействия на свой носитель".

Ни черта не понял, но будем надеяться, больше таких проколов не повторится! Осторожно выглядываю из-за контейнера — наблюдаю только одного охранника. По встроенной лестнице взбираюсь на контейнер, вот теперь все "защитники" бокса как на ладони. Одиночка, которого я уже видел, жестами руководил двумя парами наёмников, слева и справа от себя. Вот этот гад мне нужен живым или почти живым, а остальных в расход! Вибронож отправляется в полёт и навершие рукояти попадает в затылок выбранного мной гада. Спускаюсь и активизирую транспортную систему контейнера, за которым спряталась парочка слева. Резкий рывок и контейнер наезжает на двух неудачников. В боксе раздаётся предсмертный визг. Парочка справа открывает бесприцельную пальбу. Приходится вновь взбираться на контейнеры и по ним добираться до съехавших с катушек охранников. Два выстрела из бластера успокаивают их навечно.

— "Как там Риг"?

— "Уже управился. В сектор направлены силы безопасности", — проинформировала Флора.

— "Открывай ворота и отключай глушилку связи".

У входа стоит Риг и два десантника.

— Ты как? — интересуюсь у него.

— Нормально, — он кивает в сторону трупов.

— Затаскивайте. Скоро здесь будут гости.

Глава 12

Два амеронца поспорили, кто из них меньше пожертвует денег. Когда мимо проходил служитель, первый амеронец положил один кредит и победоносно посмотрел на второго.

— За двоих, — смиренно произнес второй.

Уходили инженерными коммуникациями, я подхватил на плечо Линн, а десантники своих товарищей. Оставлять их тела я не собирался. Тылы прикрывал Риг. Встреча с представителями правопорядка в мои планы не входила. Судя по скорости реакции на наше заявление о похищении, они явно притормаживали, давая время охранникам разобраться с нами. Сейчас начнут искать виновных в произошедшей бойне, и я совсем не уверен, что правда будет на нашей стороне. До шлюза, выходящего на лифтовую площадку, добрались без приключений, а дальше было ещё проще, на фразу: "перебрали ребята немного…" реагировали одинаково, сочувственно кивая головами.

Линн сразу же забрала Джин. Мара в это время принимала груз. Не успел я выйти из душа, как с нами связалась СБ станции с требованием срочно посетить их представительство по поводу нашего заявления. Стратег от моего имени аннулировал заявление, сославшись на выполнение срочного контракта сообщил, что в ближайшее время капитан не может выполнить просьбу сил безопасности станции. Тактик и Флора в это время были заняты анализом скачанной информации со взломанных ИскИнов торгового склада и головной фирмы. Через час мы отошли от станции.

На последней стадии разгона, пришёл приказ немедленно вернуться на станцию. В случае неповиновения грозили всяческими карами вплоть до открытия огня. Очнулись! Не долго думая ушли в скрыт. На станции, конечно, примерно понимали, где мы находимся — на разгоне мы фонили достаточно прилично, но вот системам наведения этого было явно недостаточно так, что кроме угроз и ругани нам реально ничего не угрожало.

Сразу же после ухода в гипер отправился в медсекцию. Джин предупредила, что при выходе из медкапсулы Линн может неадекватно отреагировать на обстановку и мне лучше побыть рядом. Оно и понятно — последнее, что она видела, как убивали десантников. Примерно так и вышло, Линн успокоилась только повиснув у меня на шее. Пришлось её отпаивать горячим куафе в кают-компании. Прижавшись ко мне, она рассказала, что с ними произошло.

Перед уходом из бокса склада Флора успела залезть в нейросеть командира охранников и в целом картина была уже ясна. На бирже у местных рэкетиров работал свой человечек, который следил за пришлыми. По его наводке группа охранников заблокировала лифтовую площадку и при появлении Линн нейтрализовали десантников. Надо сказать действия охранников были достаточно неожиданны и десантники совершенно не ожидали нападения в зоне массового скопления разумных. Как бы то ни было, в живых их оставлять никто не собирался. А Линн вырубили выверенным ударом в голову, она им была нужна живой, чтобы потом вытянуть из неё все кредиты и товар, а также получить доступ к ИскИну корабля. Сам процесс нападения и заталкивания жертв в подошедший лифт по времени не занял и минуты, что говорило об отработанности действий.

Флора со Стратегом более-менее сумели разобраться с бухгалтерией торговой фирмы. Как я и предполагал, фирма была лишь ширмой для отмывания денег охранного агентства, которое не брезговало заниматься отжимом собственности у несговорчивых разумных. На официальных счетах фирмы обнаружилась всего пара десятков миллионов, а "чёрная бухгалтерия" оперировала цифрами с восемью нулями. Перед самым уходом в гипер, Стратег отдал команду взломанным ИскИнам и теперь там сам чёрт ногу сломает. У нас появилось время и возможность воспользоваться активами агентства.

— Они выжили? — Линн уткнулась мне в плечо.

Я тяжело вздохнул.

— Совсем молодые ребята… — всхлипнула она.

В кают-компании появилась Джин.

— Я смотрю, тебя немного отпустило?

Линн молча кивнула.

— Ей необходим отдых, — Джин обратилась уже ко мне и обведя взглядом вокруг добавила. — И не в таких условиях!

— Так вроде бы только недавно с Геи? — не понял я.

— Чурбан! А кто мотался по княжествам и тащил на себе всю торговлю? Когда ей было отдыхать и любоваться местными красотами? Сам толком не расслабляешься и другим не даёшь. Всё это до поры до времени, а потом горько пожалеешь, как медик тебе говорю. Космос ошибок не прощает.

Я не скажу, что Линн такая уж впечатлительная и в момент нашей первой встречи она вела себя вполне адекватно, хотя вокруг не плохо так постреливали. Но тогда убивали чужих ей разумных, а сейчас пытались убрать её и гибли из-за неё. Чувство вины не давало ей покоя. М-да… надо, как-то решать возникшую проблему.

В системе подскока Стратег организовал канал гиперсвязи и в эфир ушёл пакет данных по "прихватизации" активов охранного агентства. Кстати, Линн узнав, что замышляет Стратег с Флорой активно присоединилась к ним, изученные базы "Юрист" и "Торговля" в пятом ранге позволяли придумать не одну финансовую каверзу для её обидчиков.

Совершив ещё два прыжка, мы оказались в системе с гипервратами и здесь пришлось решать куда податься в первую очередь: к наёмникам или в начале разобраться с ожидавшими нас стариками. Командер Хейг Ровен и кэптен Шон Дерги выдали мне восемь кандидатур специалистов широкого профиля, так сказать. Я оплатил проезд и теперь они ждали нас в одной системе неподалёку. Решил начать всё же со стариков, там проблем не предвидится, а с наёмниками не всё так гладко…

Половина из прибывших отставников Варге была известна, но это не помешало ей со всей серьёзностью отнестись к их проверке. Поучаствовал в этом процессе и я. В итоге пришлось оплатить обратный билет одному из стариков, уж очень у него профессиональный интерес к происходящему… Варга слегка "поспрашивала" и выяснила, что в свободное время от борьбы с накатывающей старостью, дедок подрабатывал "докладайкой" за, что имел небольшой прибыток. Покалеченных отставников сразу же определили в медсекцию.

Следующей нашей проблемой было пополнение боезапаса. По ракетному вооружению проблем не было, в своё время я закупился с запасом, а вот с хорошо себя показавшими тяжёлыми дронами-истребителями была беда — всего 30 процентов от штатной численности. И не надо забывать про ЗИПы по системам вооружений, которые имеют свойство расходоваться. Вот поэтому мне и нужны были наёмники, вернее биржа наёмников.

Приобретение вооружений тяжёлого класса в Содружестве было достаточно проблематичным мероприятием. Для граждан имевших повышенный социальный рейтинг особых проблем с покупкой вооружений не возникало. Кстати, мой рейтинг позволял это сделать, но… Весьма удивляло то, что мой индекс до сих пор не обнулили, хотя по всем статьям должны были бы — аграфы заставляли лишать социальных привилегий и за меньшие грехи. Вся эта чехарда с рейтингом напоминала банальную ловушку — СБ Аратана ждала моего появления в империи. Соответственно поэтому торговые площадки военных для меня были закрыты. Можно было бы попробовать сунуться со своим рейтингом и в другие государственные образования Содружества, но я уверен, что через минуту ушастые будут знать об этом.

Во Фронтире с приобретением оружия проблем не было, но там в наличие было лишь старьё. Оставались наёмники. Возвращаясь из боевых рейдов, они частенько продавали налево оставшийся боезапас, списывая его в расход. Знали об этом все, но делали вид, что ничего серьёзного не происходит. Чем быстрее военные избавлялись от устаревшего хлама, снимаемого с хранения, тем быстрее шёл процесс перевооружения — в арсеналах появлялось свободное место для техники нового поколения. Другое дело, что этот "хлам", для того же Фронтира — новейшее оружие, а для нас неплохие заготовки для модернизации.

Идеальным местом для приобретения современных вооружений являлась конфедерация Делус, но наёмников там откровенно недолюбливали, и оружие продавали только официальным представителям стран-участниц Содружества. Пришлось поворачивать в федерацию Нивэй — здесь всё подороже и позаковырестей будет. Любят нивэйцы творить на свой лад — зачем просто, когда можно сложно! Придётся с покупками повозиться…

Биржу наёмников выбрали на окраине федерации — ни к чему привлекать к себе излишнее внимание. Пусть придётся подождать подольше, но таким образом я убивал сразу двух зайцев: во-первых, здесь мы точно никому не нужны и во-вторых, в системе имелась небольшая обитаемая планетка, где можно поправить расшатавшиеся нервы. Стратег зарегистрировался на бирже и стал отслеживать команды наёмников, которые возвращались из Фронтира, а я с Линн перебрались на планету. Экипажи кораблей тоже не остались в накладе получив увольнительные на торговую станцию, где и расположилась биржа наёмников.

Пять дней на берегу солнечного моря пролетели, как один миг. Тёплое море, ласковый ветерок, сияющее солнышко, мельтешащие туда-сюда Сью с Ведом и явно сговорившиеся с ними наглые, вечно кричащие чайки. Романтика, блин… Надо будет поблагодарить Стратега за то, что он так оперативно вытащил нас с отдыха. Ещё день и я бы открыл охоту на этих голосистых и хронически голодных созданий. А Линн, похоже, эта ситуация забавляла, по крайней мере, я частенько замечал, как она хитро щурилась, когда у меня начинало сносить крышу, при очередном метком попадании пролетающих "милашек". И что самое интересное, других эти пернатые дряни не метили — ты им понравился, как объяснила мне Линн.

Из Фронтира прибыла довольно сильная команда наёмников, подрядившаяся охранять конвои шахтёров: средний носитель, шесть тяжёлых и восемь лёгких крейсеров, десяток эсминцев и судя по внешнему виду последних для наёмников этот рейд был не простым. По негласной традиции на следующий день по прибытии на бирже должен состояться закрытый аукцион. Ну, как закрытый? Заплати за регистрацию 100 тысяч и ты уже не стой стороны, а на этой. Сам аукцион прошёл быстро и без заминок, желающих приобрести дорогостоящее вооружение восьмого поколения на сей раз было не много. Тем не менее, наши потребности мне удалось закрыть по всем пунктам и даже немного с запасом. Кредиты у нас были. Линн за день умудрилась распродать все контейнеры с концентратом металлов, да и наша "прихватизация" сработала — общий счёт приблизился к корпу.

Назад возвращались через Галифат, лишний раз светиться у оширцев не хотелось, там и так по данным Тактика, наблюдается повышенная концентрация аграфов-путешественников на своих яхтах, мало чем отличавшихся от нашего Морока. А в Дальней нас уже дожидался Иво на своём Сумраке.

М-да… особой радости от встречи я почему-то не ощутил, более того, Иво тщательно скрывал своё эмоциональное состояние. Раньше он так плотно не закрывался. А вот от Алии так и несло чувством превосходства и торжества. Ким был более сдержан, но в целом был не далёк от пиирки. Что же они такое нашли? От чего у них так снесло крышу?

Иво и пиирцев я пригласил в наш с Линн дом на плато (наконец-то он теперь у нас есть!). С террасы на крыше открывался захватывающий вид. Линн суетилась возле пищевого синтезатора, организуя для нас напитки и лёгкую закуску, а мы расселись в удобных креслах и диване возле шикарного стола.

— Я смотрю, вы не зря слетали? — начал я разговор.

— Не то, чтобы очень, — неопределённо пожал плечами Иво. — Я надеялся на большее.

— И тем не менее…

— Мы нашли схрон на одном из спутников начисто выжженой планеты. По твоим данным там, когда-то находилась резиденция одного из Старших Домов. Нам посчастливилось поднять несколько артефактов Джоре, — Иво снова умолк.

– Что же именно? — я начал терять терпение.

— Артефакт Главы Дома! — не вытерпела Алия. — И Иво сумел активизировать его! Теперь он Владыка!

Так вот откуда ветер дует!

— "Флора"?

— "В настоящее время известны пять образцов артефактов Главы Дома. Все они находятся в федерации Галанте. Аграфы так и не сумели их активизировать. Данные реликвии являются символами власти и хранятся в правящих кланах федерации. По преданиям артефакт является защитником Главы Дома. Принцип использования не известен".

— А как же вассальная клятва?

— Артефакт признал Иво, значит он выше тебя по статусу! — не унималась Алия.

Я требовательно протянул свою руку Иво, тот молча уставился на неё и обернулся к Киму. Пиирец пожал плечами:

— Если артефакт признал тебя хозяином, то пребывание в чужих руках смертельно для взявшего.

М-да… я смотрю сегодня вечер признаний в любви… Линн устроилась рядом со мной и с интересом наблюдает за происходящим. Вот кто не сомневается во мне, так это она! И откуда такая уверенность? Иво тем временем снял с шеи довольно крупную цепь. Взяв её в руку, я тут же почувствовал укол.

— "Забор генетического материала", — прокомментировала Флора.

Цепь заметно изменила цвет, переходя ближе к зеркальной тональности.

— "Происходит привязка и активизация артефакта".

Цепь исчезла, превратившись в зеркально-серебристую массу, постепенно обволакивая кисть и медленно поднимаясь выше по руке. Дойдя до запястья, она вдруг исчезла, прихватив с собой браслет техника-бытовика. По ощущениям, движение вверх по руке не прекратилось и непонятное покалывание постепенно сосредоточилось на шее, замкнувшись на нейроразъёме.

— "Защитник готов к работе", — появилось сообщение от нейросети.

Мой энергетический симбионт встрепенулся и вытянулся по стойке смирно. Имплант "Псион" признал главенство артефакта и перешёл под его управление. Ё-моё… Что творится? Иво с пиирцами не отрывали взгляда от моей шеи — в зоне яремной ямки сверкнула и погасла голограмма многолучевой звёздочки. Линн удовлетворённо улыбнулась, стрельнув глазками в сторону пиирки.

— Ну, как же так? — первой очнулась Алия. — Иво же запустил его. Почему?

М-да… закружилась голова у девочки — будущий ребёнок, которому не будет равных среди пиирцев, а тут появилась ещё одна возможность утереть нос, но уже аграфам… Решила поиграть в принцессу. Понять её можно, но нужно ли?.. В сущности, с её подачи на моём корабле образовался тихий бунт — пиирцы проталкивали свои интересы через моего вассала и он был в шаге от нарушения данной мне клятвы. А наказать пиирцев я не могу — вассал моего вассала не мой вассал! Хотя…

— Только на это его сил и хватило, — ответил я пиирке и уже обернувшись к Иво продолжил. — Ты хоть понимаешь, что сейчас произошло?

— Рождение Старшего Дома! — уверенно заявил он.

— Кх-м… — закашлялся я.

Не совсем то, что я хотел от него услышать, но ведь тоже верно!

— Дорогая, — обратился я к Линн, — что у нас там с кредитами? Хватит закрыть контракт аренды крейсера, в связи с его полным выкупом? Да, ещё посмотри, что у нас там по нарушению вассальной клятвы и как всё это можно связать?

— Думаю надо начать с последнего — жизнь и всё имущество нарушившего клятву! — подыграла мне Линн. — В данном случае клятву нарушили пиирцы, вот они и оплатят выкуп корабля, или заплатят своими жизнями.

Лица Иво и пиирцев сморщились. Нет так не пойдёт! Они накосячили, а я должен наградить их за это?! За всё надо отвечать!

— Приказываю, — обратился я к Иво. — Покинуть корабль и перебазироваться на ваш земельный участок в долине. При себе разрешаю оставить только личное оружие. Экипажу сдать оружие, а оружейку опечатать. Крейсер передать под управление ИскИна. Исполнять немедленно!

Иво переглянулся с Кимом.

— Мудрить не советую, если вы не заметили, то напомню — в системе развёрнуты четыре боевых станции.

Уже вечером, Линн загнав "детишек" по комнатам и сама устроившись рядом поинтересовалась:

— Клим, а ты кто?

И она туда же… Если бы я знал, что там намудрил Декан со своими артефактами древних. Выходит, тринадцатый Старший Дом занимался совсем не тем, что от него ожидали. Тот факт, что я с ходу привязал к себе артефакт высшего генетического соответствия говорит, что готовили меня не только как "бычка-воспроизводителя"… Артефакты подобные Защитнику индикатор статуса… Если учесть, что истинный имперец смог только активизировать этот артефакт, то получается, что я обладаю большими правами и допуском, а выражается это в генном соответствии или наоборот — не соответствии. Как я понял, приоритет в привязке артефактов у обладателей крови Древних, а не Джоре… Так кто же я?

— Не волнуйся, милая. Ты об этом узнаешь первая, как только сам разберусь с этим.

По утру ко мне примчались старцы пиирцев. Бухнулись на колени и с ходу приложились лбом об пол.

— Владыка! Не гневись! Прости молодых и глупых! Гордыня им разум затмила!

О, как умеют — прямо наши сказки слушаешь! На счёт "владыки" приятно, конечно, но по факту какой же я владыка, если любой проходящий может меня к ногтю прижать? Недостоин. Пока недостоин…

Пришлось с утра пораньше общаться со старцами. Старики оказались адекватными и вполне понимали, что натворили молодые, а потому без возражений приняли моё решение — оманж пиирцев с финансовым залогом клана, только на слова я больше полагаться не намерен. Иво, Клим и Алия остаются со мной в любом случае, а в каком качестве пусть решают сами, декаду на принятие решения я им выделил. Можно было бы, конечно, сыграть в бескомпромиссного и принципиального и потребовать жизни, вот только сейчас никакой выгоды с этого нет — терять хоть и плохонького, но союзника я не готов, да и шанс всё исправить у них должен быть. А на счёт пиирцев у меня имеются определённые планы в ближайшем будущем.

Настало время заняться и другими делами. Бран Сол в наше отсутствие развил довольно бурную деятельность. Его стараниями был окончательно достроено и благоустроено поселение на плато, расширен медицинский сектор и оборудованы обширные хранилища и складские объёмы в горном массиве. Медицинский сектор работал круглосуточно и с полной нагрузкой. Командер Хейг Ровен и кэптен Шон Дерги составили довольно интенсивную программу обучения под разгоном для контрактников имедкапсулы не простаивали ни минуты. Кроме того, временно снятая медсекция с эсминца и остатки подобной с крейсера, также использовались по назначению. Часть этого оборудования Бран использовал для оказания медпомощи местному населению. У власть имущих оказалось достаточно много неизлечимо больных родственников. Своим ходом шла продажа и установка нейросетей, оставленных мной перед уходом в Содружество. Не забыл губернатор и о социальной составляющей нашего пребывания на Гее. Каждую декаду из трёх княжеств к нам доставляли по одному тяжелобольному на бесплатное излечение.

Командер Хейг Ровен и кэптен Шон Дерги довели до ума боевые станции и ввели их в строй, правда, пока в автоматическом режиме, но это не на долго — на подходе была первая партия новобранцев. Также в виртуальных капсулах нарабатывали навыки первые два экипажа на фрегаты, которые всё ещё болтались без дела на орбите газового гиганта. Надо сказать, что слух о том, что мы набираем разумных для службы в местной звёздной системе, разлетелся по Гее практически мгновенно. В северное княжество хлынул поток романтиков и проходимцев. Я целенаправленно не организовывал вербовочные пункты в других княжествах и многим это не нравилось. По примерным прикидкам, с учётом сменных экипажей, мне необходимо набрать чуть больше тысячи разумных. Думаю, что для наших соседей это капля в море и заморачиваться с другими княжествами по этому поводу не стоило. Для нас это уменьшение расходов и рисков, для северных соседей — престиж!

Что же касается пиратов, то вынужден признать, всё получилось совсем не так, как я надеялся. Да, частота посещения прилегающих систем сократилась до двух раз в декаду, но теперь это был не патруль, а скорее рейдовая группа: два крейсера и три эсминца. Похоже, пиратов просто вынуждают взять под контроль соседние системы или они всё же нашли, что-то после нашего боя. От захваченных пиратов мы знаем, где находится их база. Знаем также примерный боевой состав и систему безопасности системы, в которой они базируются. Надо бы наведаться к ним. Нет, речи о ликвидации пиратского клана не идёт — это просто физически невозможно. Врубят "глушилку", все корабли пиратов отойдут под прикрытие защитных полей боевой станции и всё! Нам их оттуда не выкурить! Придётся уходить на полусогнутых, чтобы самим же не получить по хребту и превосходство в технологиях здесь не в помощь. Но вот устроить диверсию или ещё какую пакость — это пожалуйста, это мы сможем!

Осталось только разобраться с "Защитником".

— "Флора"?

— "Хочу тебя сразу же успокоить — это не очередной ИскИн. Защитник скорее коммуникатор всех твоих девайсов, которые теперь объединены в единую сеть с единственной целью — защиты тебя. Коммуникатор через твою нейросеть координирует работу всего найденного оборудования, привязанного к тебе, начиная от комбеза и заканчивая мной. Если ты заметил на нейросети появился новый значок — это аватарка Защитника".

Передо моим взором развернулась панель управления Защитником.

— "Выберите степень защиты: МАКСИМАЛЬНАЯ, ОПТИМАЛЬНАЯ, МИНИМАЛЬНАЯ" — выскочило сообщение от артефакта.

— "Выбери оптимальную", — подсказала Флора.

— "Защита включена".

— "Теперь ты можешь ставить задачи Защитнику, — продолжила Флора. — Во-первых, контроль прилежащего окружающего пространства. Во-вторых, средства защиты. Артефакт оптимизирует работу защитных устройств, начиная от скафа и импланта "Псион", заканчивая носимыми генераторами защитных полей. В-третьих, средства нападения. Здесь Защитник опирается на энергетического симбионта, с его энергетическими щупами и твоими личными ментальными возможностями. Ты уже не раз применял их и это было весьма опасно для окружающих, так как твоё воздействие напоминало атаку по площадям — мог спокойно задеть и своих. Теперь тебе нужно лишь пометить цель и она будет уничтожена с минимальными энергетическими потерями".

— "Интересно, откуда у тебя такие обширные познания? Помнится ещё совсем недавно никакой особой информации по данному вопросу у тебя не было".

— "Ты даже не удосужился разобраться с новой аватаркой на нейросети, а там, между прочим, имеется небольшая ознакомительная база", — ехидно заметила Флора.

М-да… а когда бы я успел, всё дела, дела…

— "Кстати, не подскажешь, а куда подевался мой браслет техника-бытовика"?

— "А нет его больше! Древний артефакт несколько поистрепался за последние тысячелетия и счёл возможным восстановить себя за счёт браслета бытовика".

— "Жаль, хороший был помощник".

— "Не расстраивайся, многое из того, что он умел сохранилось".

Глава 13

В Харданскую империю проник очередной вирус из директората Ошир.

На всякий случай выкинул всё оширское. Теперь стою в пустой квартире, голый…

К пиратам отправились на Мороке. На сей раз со мной был только Иво и боевая звезда десантников. Прихватили с собой груз и потихоньку отчалили. Поначалу я рассчитывал на Дэя, но что-то меня раздражало и не давало покоя. Решил идти вместе с Иво. Не сказать, что что-то уж сильно изменилось, но эту рокировку я посчитал правильной. Что же касается самого Иво, то у него появляется лишний шанс оправдаться и подтвердить нерушимость данной клятвы.

Рига с его ребятами оставил приглядывать за соседями. Мару назначил старшей. По статусу вроде бы как положено Линн, но она даже не офицер, а командер Хейг — наёмный работник. Благо жена у меня с пониманием и претензий не предвидится. А вот Стратег был явно против моего рейда. Очень ему не нравилась вся эта возня в прилегающих системах. По его словам, здесь чувствуется, чья-то чужая рука. М-да… ИскИну, что-то кажется… парадокс, хотя работа у него такая — подвергать всё сомненью.

Необитаемая звёздная система, выбранная пиратами, ничем особым не отличалась, кроме как удачным своим расположением. Поблизости наблюдались три малые обитаемые системы, торговая станция и пять систем подскока, используемые торговцами и шахтёрами Фронтира. Понятное дело, что народ приплачивал пиратам за безопасный проход их зоны влияния. А куда деваться? Халявщиков пираты наказывали демонстративно, в назидание другим и без всякой жалости.

Краса и гордость пиратского клана боевая станция среднего класса "Бастион" пятого поколения была окружена скрытыми минными объёмами и добраться до неё было ещё той задачкой. На наше появление пираты абсолютно никак не отреагировали, что говорило о частых гостях под "скрытом". Наши пассивные средства наблюдения и разведки не выявили наличие невидимок в системе, по крайней мере, связь и передача данных осуществлялась между вполне реально существующими объектами. Иво выпустил несколько разведывательных зондов и теперь стоило дождаться результатов их миссии, а уж только потом приниматься за дело.

За время нашего перелёта мы успели основательно переговорить и, так сказать — расставить точки над "i". Иво полностью признал, что повёлся на поводу у пиирцев. Спонтанная активизация артефакта лишь подлила масла в огонь. Пиирцы убедили его в том, что теперь он имеет полное право оспорить моё главенство и стать новым лидером поселения пиирцев на Гее.

М-да… а пиирцы оказались ушлыми ребятами, зря времени не теряют. Решили прибрать систему к своим рукам. В принципе, пиирцы мне ничем особо не обязаны и потому действуют только в своих интересах, не обращая внимания на моё присутствие. Другое дело, что их сюзерен и мой вассал оказался тряпкой, который тупо повёлся на их уговоры, а может и не совсем тупо… Иво был зверски раздражён и не скрывал этого. Похоже, милая достала его конкретно и он был готов на всё, лишь бы его оставили в покое. Романтику хотелось бороздить просторы вселенной, а ему каждую свободную минуту вдалбливали, что его не ценят и он способен на большее… Мне от его хотелок, честно говоря, ни холодно, ни жарко, а вот с надеждой обретения соратника и первого помощника придётся распрощаться. Ни на что, кроме дальних рейдов, имперец был не годен, вот пусть этим и занимается, под бдительным оком ИскИнов. А что касается пиирцев, то надеюсь, они предоставят мне пару-тройку декад относительно спокойного времени, а о большем я и не мечтаю. М-да… когда же я, наконец, обрасту мускулами, чтобы самому диктовать условия? То же мне, владыка…

Зонды "нащупали" проходы к станции и сбросили на её корпус пару десятков дроидов, задачей которых было подключение к местной сети и внедрение неё всяких нехороших штучек от Флоры. Вместе со мной уходила пара десантников, без них справиться с доставкой груза было бы довольно проблематично. В чём суть моих планов? На тяжёлом транспорте "Титан" в спасательных капсулах всё ещё числились семь тушек, мирно посапывающих ушастых. Вот я и хотел их пристроить к пиратам. Аграфы по любому обнаружат спасательные капсулы (одна из стандартных процедур). Весь расчёт строился на том, что ушастые не будут особо разбираться с пиратами и сами раздолбают их — на лицо двойная игра союзника. Мне же предстояло найти укромное местечко на станции и спрятать там капсулы.

План боевой станции у Флоры имелся и куда выдвигаться мы уже понимали. Но тут выяснилась одна крайне неприятная вещь. На спасательных капсулах в условиях безвоздушного пространства, через некоторое время, включается аварийный маячок и отключить его может только ИскИн медсекции. Флора предложила вообще отключить аварийную систему, но мне нужно, чтобы она сработала, как только прибывшие аграфы просканируют систему. К сожалению, придётся пробираться на станцию. М-да… а я-то надеялся пристроить капсулы, в каком-нибудь техническом шлюзе. Сейчас наши дроиды-разведчики уточняли изменения в схемах станции. Как только Флора обработает полученные данные мы сразу же стартуем. Добираться будем на шаттле-"невидимке", доставшийся нам ещё от аратанцев.

Через четыре часа мы были на внешнем корпусе станции. Наши "жучки-паучки" сумели к этому времени разблокировать аварийный технический шлюз и мы без шума проникли на боевую станцию. По данным от Флоры, сама станция была в довольно удовлетворительном состоянии, но вот с квалифицированным персоналом у пиратов были явные проблемы. Специалистов хватало лишь на обслуживание боевых систем, технический и инженерный персонал был замещён рабами. Понятно, что выше третьего ранга изученных баз у рабов не наблюдалось, отсюда запущенность технических и инженерных коммуникаций, по которым мы пробирались.

Я выдвинулся вперёд и ориентируясь на данные, полученные от дроидов-разведчиков, прокладывал путь до одной заброшенной технической секции. За мной бодро вышагивали два технических дроида из штатного комплекса Морока, тащивших за собой гравитележку с грузом. Замыкали процессию два десантника, прикрывающих наши тылы и контролирующих сохранность груза.

До нужной секции добрались довольно быстро, ни встретив по пути ни одного ремонтного дроида, что было довольно странно, похоже у них действительно большие проблемы с квалифицированными специалистами и ремонт осуществляется только по факту… Груз пристроили в какой-то каморке, гравитележку пришлось бросить. Как только выдвинулись обратно и добрались до технических коммуникаций исчезла связь. Нет, на станции она присутствовала, а вот с внешним миром связи не было.

— "Глушилка в системе", — обрадовала меня Флора.

Как-то совсем неприятно засосало под ложечкой в предчувствии неприятностей.

— Вперёд! Быстро! — отдал я команду десантникам.

На сей раз нас ничто не задерживало и не ограничивало. Мы несколько изменили обратный маршрут, пробираясь по более узким проходам коммуникаций, но это не сильно нам помогло — на четвёртом уровне нас ждали боевые дроиды. Вернее, они двигались параллельным с нами курсом по соседним техническим коридорам.

— "По пять справа и слева. Абордажники серии "Латник 8Ф", производства империи Аратан", — проинформировала Флора.

Да к чёрту, чьего они производства! Похоже, нас здесь ждали!

— "Впереди ещё одна боевая звезда абордажников", — не унималась Флора.

Сканирую, действительно, за ближайшим поворотом, метрах в тридцати, слабые засветки пяти энергокапсул дроидов.

— "Через пять метров технический люк на нижнюю палубу".

Выбора нет, надо прыгать вниз и уже там искать новый путь наверх. Технические дроиды сноровисто скручивают люк и мы ныряем вниз. Оказываемся в каком-то закутке перед широкой дверной панелью.

— "Эвакуационный выход из медицинской секции", — появилось сообщение от Флоры.

Сверяюсь со схемой станции и разворачиваюсь в сторону ближайшего технического лифта. Дроиды-ремонтники уже прикрутили люк назад и даже успели прихватить его плазменными резаками. До шахты лифта нам не хватило всего каких-то двадцати метров. Внезапно передо мной возник силовой барьер, бегущие за мной десантники едва успели притормозить. Через мгновение за нами послышалось басовитое гудение ещё одного поднятого силового щита, дроиды-ремонтники оказались отрезанными от нас.

— "Впереди и позади нас по две боевых звезды пиратов и дроидов", — отчиталась Флора.

Я уже и сам вижу — сквозь блики щита сверкнули две вспышки бластеров и наши ремонтные дроиды превратились в груду металлического хлама. Пираты, прикрываясь "Латниками", почти вплотную приблизились к щитам. Что дальше? Стрелять сквозь щиты бессмысленно. Сканирую, к нам приближается яркая засветка в окружении пятёрки более скромных отметок. Слишком яркая засветка, у простого разумного она гораздо слабее. Похоже, к нам приближается псион, сильный псион. Пираты и дроиды расступились и расположились позади подошедшей пятёрки. Сквозь сверкающий щит рассмотреть прибывших было сложно, но одно могу сказать с уверенностью — перед нами были аграфы. Ближайший к нам театрально взмахнул рукой и рядом стоящие со мной десантники замертво упали.

— "ВНИМАНИЕ! Ментальное направленное воздействие максимального уровня. Предприняты необходимые защитные меры", — появилось сообщение от нейрокома.

— "Клим! Он не остановится пока ты не отключишься! — взвизгнула Флора. — Сделай вид, что потерял сознание, я помогу — это единственный шанс выжить"!

Уже падая на палубу "поймал" ещё один ментальный удар. Флора скинула настройки для перевода нейросети в особый режим работы. Теперь я мало напоминал живого, но как ни странно, даже при закрытых глазах, обстановка в радиусе пяти метров для меня не была тайной. Я по-прежнему мог сканировать, но в довольно сильно урезанном варианте. Ещё меня смущало почти полное отсутствие головной боли. В прошлые разы она буквально разрывалась на части.

— "Защитник задействовал все возможности скафа, симбионтов и твоего организма", — донеслось от Флоры.

Силовые щиты схлопнулись и возле нас образовалась толпа пиратов. Особо не церемонясь, меня закинули на гравитележку, предварительно нацепив рабский ошейник. Рядом уложили тела десантников.

— На мой корабль! — отдал приказ аграф.

— "Работа подавителя воли взята под контроль", — прошло сообщение от Флоры.

Дальнейшая беготня по станции слабо запечатлелась в моей памяти — почти все органы восприятия были отключены, а редкие моменты сканирования не давали полной картинки. Когда я понял, что вокруг не осталось ни одной живой души, дал команду нейросети на её полноценное включение. Осматриваюсь — небольшая полупустая каюта. Из мебели небольшой столик с креслом и универсальный ложемент, к которому я был прикован, света почти нет.

— "Флора"?

— "Мы на борту яхты лорда Аэль-Лара, — отозвался ИскИн, — по сути, лёгкий разведывательный крейсер двенадцатого поколения. Пока ты "отдыхал" мне удалось под гравитележкой провести на борт несколько дроидов-разведчиков, не всех, большинство осталось на станции. Сейчас идёт процесс внедрения в информационную среду яхты с целью сбора информации с последующей блокировкой управляющих команд ИскИна крейсера".

— "Как на счёт его взлома и переподчинения".

— "В короткие сроки данная процедура невозможна — класс главного ИскИна довольно высок и моих возможностей не хватает. Нужны коды доступа".

— "На то, чтобы избавить меня от захватов у тебя возможностей хватает"? — непонятно от чего разозлился я.

— "На уровне твоего шейного нейроразъёма на ложементе находится универсальный слот. Запусти в него свой ментальный щуп. Мне понадобится меньше минуты на взлом и отключение блокираторов", — холодно ответила Флора.

Пришлось отключаться от действительности и контролировать работу щупа, стараясь работать малыми энергиями, чтобы не спалить этот чёртов слот.

— "Извини, — пробормотал я, когда захваты на руках и ногах отключились, — сам не понимаю, что нашло"…

— "Бывает, — сухо ограничился ИскИн. — Кстати, щуп теперь может выполнять работу твоих жучков-паучков из браслета бытовика".

По данным дроидов-разведчиков на борту яхты находилось никак не меньше сорока аграфов. На минимуме своих возможностей, чтобы никто не засёк, попытался "рассмотреть", что делается вокруг. Судя по всему, находился я в смежном помещении медицинской секции. За ней прощупывался краешек десантного отсека, в котором виднелся десяток засветок. Мои исследования прервало сообщение от Флоры:

— "Из боевой рубки вышел Аэль-Лар и направляется в нашу сторону".

Через несколько минут в раскрывшемся дверном проёме показался высокий сухощавый аграф.

— Вижу ты уже пришёл в себя, — начал он без предисловий.

Не доходя до меня несколько шагов, он остановился и стал рассматривать меня.

— Мне говорили, что имперцы крепкие орешки — выдержать подряд два моих удара дано далеко не каждому.

— А мне говорили, что аграфы не могут причинить зла их создателям.

Ушастый ухмыльнулся.

— Так, когда это было? Время имеет свойство менять разумных. Вот и ваши привязки довольно сильно ослабли. Да и не хотел я причинять тебе вреда, — опять ухмыльнулся аграф. — Я просто защищался от агрессивных десантников, что были рядом с тобой!

Аэль-Лар отошёл к столику и устроился в кресле.

— Ладно, немного пошутили, а теперь пора переходить к главной теме нашей беседы. Кстати, тебе ошейник не мешает?

Я тут же почувствовал слабый разряд боли. Пришлось изображать страдальца.

— К сожалению, у тебя довольно редкое психическое расстройство и в лечебных целях пришлось применить подавитель воли. Надеюсь, ты не против?

По телу прошла ещё одна волна боли. Флора на порядок уменьшила воздействие ошейника, но всё равно было весьма неприятно.

— Не надоело? — скривился я.

— Да, что ты! — всплеснул руками аграф. — Но ты прав, пора переходить к делу. Предлагаю вначале посмотреть небольшой видеосюжет. Я позволю себе немного его прокомментировать.

На галопанели отобразилось звёздное пространство со светло-серым пятном по центру. В нём угадывались контуры нашего шаттла. Масштаб картинки резко уменьшился и теперь было видно, как серое пятнышко активно маневрируя, приближается к боевой станции.

— Надеюсь, не надо объяснять весь ваш маршрут до станции. А теперь перейдём к другому изображению.

На экране возникло пятно Морока.

— Сейчас будет включена "глушилка" и я советую обратить особое внимание на реакцию капитана корабля.

Масштаб картинки вновь уменьшился и несколько размылся — включилась "глушилка". Морок моментально дёрнулся и с ускорением двинулся к дальнему окну выхода из системы. Через несколько мгновений рядом с ним появились ещё два серых пятна, но несколько больших размеров. При дальнейшем сближении серые пятна периодически вспыхивали.

— "Они ведут огонь по Мороку"! — догадалась Флора.

После нескольких залпов с Морока слетела система маскировки. А ещё через мгновение его настигла волна ракет. В темноте вспыхнула яркая звёздочка…

— Эффектно, не правда ли? — аграф улыбался. — Пришлось, правда, потрудиться — у твоего корабля оказалась довольно продвинутая система маскировки и обнаружить его было довольно не легко, но мы справились. Надеюсь, ты поделишься с нами своими секретами?

— Вы уничтожили имперца! — не сдержался я.

— Надо же! А мне показалось, что это пираты! Но, думаю, ничего страшного не произошло — одним меньше, другим больше. Главное, что ты с нами!

— Даже так!? Тебе простят гибель чистокровного Джоре?

— У нас их хватает. Ты же сам сдал нам своих сородичей. А вот, что касается именно тебя… Неужели ты думаешь, что федерация Галанте не отреагирует на наглый грабёж корабля с гипервратами? Наши лучшие аналитики полгода собирали и анализировали информацию по всему Фронтиру и не смотря на все трудности им удалось вычислить примерный район твоего базирования. Ещё несколько декад потребовалось, чтобы приручить местных недоумков, — разошёлся аграф. — Ты хоть представляешь сколько средств затрачено!? А ты меня попрекаешь каким-то трусливым имперцем. Что можно было с него взять? Его соотечественники и так дали нам столько, что хватит ещё не на одно поколение.

— Врата не ваши. Я взял то, что принадлежит мне по праву.

— Не тешь себя громкими словами — ты обыкновенный вор! И скоро убедишься в этом. Обещаю! Ты ещё будешь умолять меня, чтобы я выслушал все твои тайны!

Что-то меня стала утомлять наша беседа. Активирую аватарку Защитника, помечаю цель — выскакивает три варианта: "УНИЧТОЖИТЬ", "НЕЙТРАЛИЗОВАТЬ" и "ОБЕЗДВИЖИТЬ".

— "Два последних варианта идентичны, разница только в том находится ли объект в сознании или нет", — подсказала Флора.

Выбираю "НЕЙТРАЛИЗОВАТЬ".

— А сейчас мразь, ты мне скажешь, где спрятал транспорт с гипервратами! — не унимался ушастый.

Рабский ошейник ожил, щедро делясь волнами боли, ну, или пытался поделиться.

— "Вырубай его на хрен! Надоело"!

В газах резко потемнело. Ух ты! Вроде отлегло немного. Осматриваюсь — на палубе валяется рабский ошейник и рядом аграф.

— "А с ним то, что"? — я посмотрел на аграфа.

— "Ты же сказал: "Вырубай", — удивилась Флора.

— "Я вообще-то имел в виду подавитель воли".

Да и ладно! Может оно и к лучшему. Но зверь попался знатный, почти весь запас энергии потратил на нейтрализацию. Подбираю ошейник и подхожу к аграфу.

— "Сдюжит"? — поинтересовался у Флоры.

— "Должен. Данная модель рассчитана на работу с псионами".

На руке аграфа замечаю браслет с накопителями. Мой энергетический друг чуть ли не взвизгнул от нетерпения — тяжело ему. Даю команду "Фас". Через несколько мгновений накопители оказываются пустыми. Стало значительно легче. Куда столько в него влезло? Щупом подсоединяюсь к нейроразъёму на запястье, Флора тут же залезла в нейросеть псиона. Через пару минут она откликнулась:

— "Всё! Коды доступа получены. Можно приступать к процедуре смены владельца яхты".

— "Что, прямо отсюда"? — удивился я.

— "М-да… — зависла Флора, — ты прав, дежурная смена в рубке может заметить и объявить тревогу по кораблю, заодно отключив ИскИн".

— "Вот и я о том же".

Надо как-то пробираться в рубку. Благо Флора, имея коды управления ИскИном смогла взять под контроль систему безопасности корабля. Активировав в скафе систему скрыта, выбрался из медицинской секции. А перед этим пристроил Аэль-Лара в ложемент с захватами. У самой рубки обнаружился боевой пост из двух дроидов-абордажников. На моё появление они никак не отреагировали, но это не значит, что по мере моего дальнейшего приближения ситуация не изменится.

— "Отключить сможешь"? — поинтересовался я у Флоры.

— "Нет. Эти дроиды находятся в подчинении старшего дежурной смены".

Что делать? Можно выжечь ИскИны дроидов ментальным ударом, но боюсь, что такой всплеск энергии моментально засекут и в рубку я уже точно не попаду. Придётся по старинке: металла в дроидах хватает, буду замораживать. Два плетения благополучно сели на бронекапсулы ИскИнов, энергии не жалею — дроиды в мгновение покрылись изморозью, проморозившись до самого основания.

— "В утиль! — констатировала Флора. — Внимание! Сейчас откроется дверь рубки, ты должен действовать молниеносно"!

Пять целей уже помечены ментальным оператором, осталось только ворваться в рубку. В принципе, обезвредить вахту можно было бы и отсюда, но рубка лучше защищена, чем любое другое место на корабле и, чтобы продавить защиту пришлось бы бить в полную силу. Гарантии быть не засечённым и в этом случае не было бы никакой. Дверная панель прячется в стене, шаг и я в рубке, тут же отдаю команду "НЕЙТРАЛИЗОВАТЬ" — трое валятся на палубу, оставшиеся двое схватились за головы, но держатся. Два выстрела из игольника, позаимствованного у Аэль-Лара довершают начатое дело.

— Блокировать отсеки, отключить связь, начать процедуру смены владельца! — отдал приказ Флоре. — Что там с десантниками?

— Две звезды заблокированы на лётной палубе ещё одна в десантной секции.

Ладно, разберёмся с ними чуть позже. Быстро обхожу оставшихся в живых аграфов. Мой энергетический друг выкачивает из них почти всю энергию, чтобы ушастые в ближайшее время не смогли меня побеспокоить, а Флора в это время отключает им нейросети. Теперь можно немного передохнуть и я устраиваюсь в капитанском ложементе. Через полчаса ожидания я стал владельцем яхты. Теперь стоило вернуться к вопросу личной безопасности и окончательно зачистить яхту.

То, что на корабле не совсем простая команда я понял, как только добрался до жилого отсека, на предложение сдаться все реагировали одинаково — хватались за оружие. Мало того, что каждый ушастый был вооружён не хуже десантника, так они в той или иной мере были псионами! После безуспешных попыток пристрелить безмозглого хумана они постарались долбануть меня, чем-нибудь ментальным! Не образумили их даже боевые дроиды, сопровождающие меня. Бойню на яхте устраивать не хотелось, его потом ремонтировать придётся, пришлось ходить кругами и вышибать несговорчивых аграфов по одному. С десантниками пришлось повозиться подольше — лупить по ним со всей мощи сил уже не было, а по другому их не проймёшь, они в имплантах по самую макушку! Пришлось разгерметизировать полётную палубу и заодно десантный отсек. Через час в наличие имелось 28 промерзших тушки, на большее комбезы не были рассчитаны, а до скафов бойцы добраться не успели. Вместе с десантниками погибли все пилоты и технический состав лётной палубы. Яхта между тем уже набирала ход к ближайшему окну входа в гипер.

— Капитан, фиксирую четыре разных источника с запросом связи, — проинформировал меня ИскИн яхты.

— "Два с боевой станции, а остальные с кораблей сопровождения", — разъяснила Флора.

— Игнорировать! — отдал приказ ИскИну яхты.

— "Нас не засекут"?

— "Со станции однозначно нет, а корабли сопровождения до сих пор не предприняли никаких действий — они не понимают, что происходит".

— "Думаю, что время они уже упустили".

— "Совершенно верно. Мы уйдём в гипер раньше, чем нас настигнут ракеты, в случае атаки".

— Капитан, требуются координаты прыжка, — напомнил ИскИн яхты.

— "Флора выбери какую-нибудь глухую систему, нужно почистить ИскИн и разобраться с кораблём".

— "Принято, капитан"!

Глава 14

Конфедерация Делус. Начальник тюрьмы обращается к смертнику, сидящему на электрическом стуле:

— Ваше последнее желание?

— Пожалуйста, держите меня за руку. Мне так будет спокойнее.

Оставшихся в живых аграфов, в количестве 18 штук, дроиды перетащили поближе к лорду Аэль-Лара, остальные направились в морозильные камеры медсекции. Там я и обнаружил трупы моих десантников. Сволочи! Не прощу! Дал команду техническому комплексу изготовить короб с двумя отсеками для тел. В шаттле, на котором нас доставили со станции, нашлось их оружие, положил рядом с телами. Как только вышли из гипера и осмотрелись отправил короб с десантниками к местному светилу. Немного выждал, а потом из главного калибра…

В кают-компании нашёлся небольшой бар, но судя по маркировкам на ёмкостях там были сплошь вина да настойки. Пришлось повозиться с программной прошивкой пищевого синтезатора, чтобы нацедить немного спирта. Рисковать не стал — спирт развёл. Махом выпил стакан. Другой оставил на столе и прикрыл его галетой из синтезатора. Внутри не отпускало. Добрался до медсекции и активизировал кибердоктора. По моей команде дроиды стали таскать аграфов, а я наблюдал, как медицинский дроид "выдёргивал" их хвалёные нейросети и импланты. Вроде немного отпустило…

Флора всю ночь "чистила" ИскИн, а я с утра стал разбирался с яхтой. По классификации — лёгкий разведывательный крейсер, специализация — диверсионно-разведывательная деятельность. Крейсер 12-го поколения, с претензией на "плюс" — переходная модель. Помимо собственных средств РЭБ и разведки на борту имелось два лёгких корвета, а также средства обеспечения диверсионной деятельности — по два десантных бота и шаттла и всё это с пометкой "невидимка". Корветы могли действовать самостоятельно, но их автономность была крайне мала — до десяти суток и "прыгнуть" они могли максимум на пять систем. Десантные боты и шаттлы являлись внутрисистемниками. Наступательное вооружение было ограничено двумя пульсарами тяжёлого класса и четырьмя среднего. Система самообороны включала 16 лазерных установок. Ракетные установки различного назначения дополняли систему вооружений крейсера. Ходовые качества и автономность яхты были на уровне рейдера. И всё это 800-метровое великолепие портило почти полное отсутствие стационарной защиты. Несколько спасало наличие мощных силовых щитов, но они мало помогут, если доведётся столкнуться со стандартным крейсером. Основное предназначение корабля в другом — разведка под "скрытом" и уже оттуда, если необходимо, наносить удары. Десантная секция, включающая в себя жилой отсек и тренировочный бокс, предназначалась для десантников-диверсантов.

— "Как они обнаружили Морок и шаттл"? — поинтересовался я у Флоры.

— "У аграфов свои наработки по этой теме, но знания, которыми поделились имперцы здорово им помогли, переведя обнаружение своих кораблей из ближней зоны в среднюю. А принцип достаточно прост — несколько разнесённых сканеров обследуют определённый участок пространства, а разночастотные колебания заставляют фонить некоторые конструкционные материалы корабля".

— "Я так понял, что необходимы несколько кораблей с такими сканерами"?

— "Да. Если сканеры установить на одном носителе, то эффективность его работы будет близка к нулю — волны гасятся".

— "Выходит, в Центральные Миры мы на таком кораблике незаметно не проберёмся… М-да… А что накопала конкретно по мне"?

— "Если кратко, то клан "Тихий закат", после передачи имперцев правящему дому, "пожаловался" на пропажу гиперврат. Правящий дом выделил аналитиков и личную гвардию, с представителем которой ты уже познакомился. Аналитики быстро связали происходящие безобразия с твоим появлением в Содружестве. Ты уж извини, но до тебя гиперврата работали, как часы, так что аграфам ничего сверхъестественного придумывать не пришлось. Сравнительно быстро вычислили систему, через которую мы ушли в Фронтир. После нашего повторного появления в Ошире организовали наблюдение, а сейчас там находится полноценная группа захвата. Олигарх Альдо — под колпаком, там мы тоже засветились. Родная система Линн также под контролем. Остальное ты знаешь".

М-да… обложили сволочи…

— "Что-нибудь ещё интересное есть"?

— "Интересного много, но для нас почти всё бесполезно — воспользоваться данной информацией мы всё равно не сможем. Возможно, кое-что и представляет предмет торговли или обмена, но данная информация интересна только представителям Центральных Миров, а туда нам дорога закрыта. У лорда имеется личная информация, вот она нам пригодится — схроны в Содружестве, идентификаторы, информаторы, счета на финансирование оперативной деятельности".

— "Кстати, сколько там на счетах"?

— "Ты удивишься! Вместе с личными счетами всех захваченных аграфов выходит, что-то около полутора корпов".

Будем считать это компенсацией нашего потерянного и уничтоженного имущества, хотя какая к чёрту компенсация — десантников ведь не вернёшь…

— "Что с ИскИном"?

— "Основные закладки я убрала, а с остальным будет разбираться Стратег".

— "Тогда давай выдвигаться, нас наверно уже заждались".

Наш выход из гипера стал концом грандиозного шухера, который устроили командер Хейг Ровен и кэптен Шон Дерги. Всё это действо обзывалось — БОЕВАЯ ТРЕВОГА! Благо, что ИскИны оказались порасторопней и сразу же обменялись идентификаторами — довольно неприятно видеть и ощущать направленные на тебя стволы всех орудий в системе. Отбой боевой тревоги произошёл не сразу, а только после громогласных матов командера. Уж очень он горел желанием приложить наглого супостата.

— Капитан, что произошло? — из многоголосья запросов связи первым пробился Стратег.

— Ты оказался прав, нас там ждали.

— Подробнее…

— Всё потом. Предварительная информация у Флоры, а сейчас мне надо привести всех в чувство.

М-да… встречу мне устроили, что надо: от жены огрёб по полной, прямо на пороге дома, Мара тоже руку приложила, только Сью и Вед отреагировали ожидаемо — вцепились и не отпускали. Риг хмурил брови, но больше для видимости, его больше интересовало, что же с нами произошло. Джин лишь осуждающе покачала головой и устроилась рядом с Ригом. Бран Сол и Дэй Коув безмолвно стояли у стены и с интересом наблюдали за происходящим.

— Ты же говорил: "Туда и обратно. Ничего опасного"! — отогнала детей Линн.

Линн прижалась ко мне.

— Что было бы с нами — ты об этом подумал?

Не подумал — это верно, но на такое развитие событий я и сам не рассчитывал. Хотя Стратег о чём-то таком намекал. Кругом виноватый… И ведь это ещё не всё! Завтра предстоит тяжёлый разговор с пиирцами. А пока, пришлось посыпать голову пеплом и признаваться в собственных ошибках. Уже поздним вечером, когда все начали расходиться, Риг хлопнул меня по плечу:

— Не переживай, капитан! От ошибок никто не застрахован. В следующий раз будешь умнее. Ребят, конечно, не вернуть, но у нас такая работа. Когда выбирали профессию — знали они на что идут.

Дэй тоже подошёл и молча пожал руку.

— Принимай корабль, капитан Дэй. Времени у нас остаётся совсем мало, так что поторопись с подбором экипажа.

Утром, как и предполагал, появились пиирцы: старцы, Ким с Алией и ещё две девушки.

— Патриарх уведомил нас о гибели Иво, — начал один из старцев.

— Да, это так.

Алия дёрнулась и с ненавистью посмотрела на меня.

— Как это произошло? — поинтересовался второй старец.

Самому интересно — как? Я так и не пришёл к определённому выводу — струсил он или решил, что моя гибель и есть решение всех его проблем. Впрочем, теперь это уже не важно.

— Как произошло? — повторил я вопрос и зло выплюнул. — Плохо произошло. Бросил он своего командира и сюзерена. Я не обвиняю его в трусости, но гибели десантников, находящихся на борту корабля, простить не могу.

— Может быть у него не было другого выхода? — засомневался Ким.

— Думаю, что был. Он мог попытаться оторваться и уйти на окраину системы, трезво оценить обстановку и уже после этого принимать какое-либо решение. Но он выбрал иной путь — к ближайшему окну.

— В связи с гибелью нашего сюзерена все договорённости с тобой теряют силу! — влезла Алия.

Старцы поморщились, а Ким неопределённо хмыкнул от такого заявления.

— Вы хотите вернуться? — поинтересовался я. — Да хоть завтра! Подтерём немного память и вперёд! Мне же лучше — меньше головной боли! Только запомни, что послезавтра ты будешь у аграфов, в какой-нибудь уютной медицинской лаборатории.

— Не только она одна, — Ким указал взглядом на тихо сидящих девушек.

М-да… имперец успел и здесь.

— Мы никуда не торопимся, — вздохнул один из старцев, — но всё же должна быть какая-то определённость в плане нашего дальнейшего сотрудничества. На сегодняшний день мы являемся владельцами только подаренного нам земельного участка. Крейсер, в силу известных событий, перешёл в твоё полное владение. Что нас ожидает в будущем?

— Нам, конечно, лестно находиться под крылом императора, но всё же немного конкретики не помешает, — ехидно добавил второй старец.

— Императора? — у меня внезапно пересохло в горле.

— Ну, а как же? — удивился один из старцев. — Мы в курсе рождения нового Дома империи Джоре.

— Правящего Дома! — поправил другой старец.

— Аграфы не выходили из империи, более того, они всегда утверждали, что являются правопреемниками ушедшей державы. Заяви ты свои права на власть, у Домов Галантэ не будет оснований отказать тебе. Другое дело, что не имея за собой поддержки ты навряд ли доживёшь до "коронации", но это дело другое — де-юре ты потенциальный император!

— А как же Владыка?

— Владыкой ты был, когда мы были в твоём Доме.

Писец… император без штанов… Не дай Всевышний об этом прознают ушастые — они здесь камня на камне не оставят. Такой "подарочек" им точно не нужен.

— Дайте мне две декады и я решу вашу проблему. Могу твёрдо обещать, что в ближайшем будущем конфликтов с аграфами у вас не будет!

— Хорошо, мы тебя услышали, — завершил нашу беседу один из старцев.

М-да… всё гораздо хуже, чем я предполагал — времени у меня в запасе практически не осталось. Аграфы долго раскачиваться не будут. Пропажа корабля последнего поколения великолепный стимул для масштабных поисков. Декада, другая и в этом секторе Фронтира будет не протолкнуться. Думаю, что и Дальнюю они "вычислят" быстро. К этому времени меня в ней уже не должно быть. Остаётся решить вопрос с гипервратами. С собой я их не заберу — уж очень приметный груз, но и отдавать аграфам я их не собираюсь. Мне нужно срочно в Содружество!

Связываюсь с командером:

— Хейг! Бросай всё и срочно готовь команду на крейсер пиирцев. Бери его под своё командование. Пиирцев спускай на Гею. У тебя на всё максимум полторы-две декады! Шон пускай сдаёт дела местным, я с ними договорюсь.

— Мы уходим?

— Да, в скором времени.

— Тогда, может есть смысл забрать с собой боевые станции и фрегаты?

— Нет, это пустая трата времени. Для нашего вероятного противника наше оружие музейный хлам.

Теперь на очереди князь Лар де Грин и его сын Крон.

— Уважаемые! У меня для вас плохие новости. В скором времени я вынужден буду покинуть вашу систему. Наши договорённости остаются в силе, но оборону Дальней вы должны взять в свои руки. Предлагаю Крону прибыть на станцию и начать принимать дела. Предупреждаю, что поддержание боеготовности уже развёрнутой системы защиты системы дело довольно хлопотное и потребует значительных средств. Ищите союзников князь.

Что дальше? Надо определиться, кто уходит со мной, а кто остаётся на Гее. До меня и раньше доходили слухи, что многие хотят осесть на этой планете — настала пора определяться. Устроил перекличку, выяснилось, что семейство Сол остаётся в полном составе. Пара пилотов-наёмников Жак Дор и Трик Эйс также изъявили желание остаться. А вот "старики" в лице командера Хейга Ровена, кэптена Шона Дерги, лейтенанта-командера Варги Стоун и ещё семи наставников на предложение остаться наотрез отказались. Больше желающих не нашлось. Осталось быстро разобраться с текучкой и отправляться в Содружество.

На сей раз мне необходимо в Аратан. Надеюсь, новые идентификаторы от аграфов помогут мне остаться неразоблачённым. Идти придётся в одиночку, на Ведуне — экипажей для других крейсеров пока попросту не хватает.

"Прыгнули" на окраину империи. Идентификаторы отработали чётко, никаких претензий от диспетчерской службы не последовало. Более того, запрос на посещение столичной системы прошёл без сучка и задоринки. Хорленд встретил нас пёстрым многоголосьем эфира и невообразимой толкучкой. С большим трудом удалось арендовать стоянку у небольшой торговой станции, расположенной на орбите седьмой, необитаемой планеты. Ближе все места забиты на декады вперёд!

Зачем мне нужна столичная система? Другого места, где находятся официальные представительства из Центральных Миров, попросту нет. А нужны они, чтобы продать гиперврата. Мне нужен кто-то, кто сумел бы устоять в противоборстве с аграфами и обратиться я мог только к дварфам, мзимам или сполотам. Дварфы, как бы они не собачились с аграфами всегда находили с ними общий язык, а значит могли сыграть против меня. Мзимы и сполоты были для меня "темными лошадками" и решать на кого сделать ставку придётся на месте.

О мзимах и сполотах меня немного просветила Флора. Внешне они мало отличаются от хуманов, разве что мзимы чрезвычайно стройны и гибки, как всё кошачье племя, а сполоты сильны и выносливы, как медведи. Ни хвостов, ни ушей на макушке не наблюдаются. Да, если покопаться, физиологические различия найдутся, но повторяюсь — внешне это выявить достаточно сложно. То, что у мзимов в роду были кошки не подлежит сомненью, как, впрочем, и медведи у сполотов. На счёт этого у Флоры целая гипотеза образовалась. Прошерстив мою память она с удивлением обнаружила, что и в моей прошлой жизни у людей по отношению друг к другу в ходу были определения, связанные с животными: лисичка, кабан, волк, медведь. И это не абстрактные понятия — люди действительно, чем-то напоминали этих животных. "Отголоски глубокого прошлого" — такое определение выдала Флора данному факту. По её словам, на Земле, когда-то существовали оборотни — переходная форма животных к человеку. Люди, которые напоминают этих самых животных, далёкие потомки тех оборотней. А вообще, в эволюции разумных видов наблюдается неестественное стремление к обретению гуманоидной формы. Вот и мзимы скорее напоминали аграфов, а сполоты — увеличенных раза в два дварфов.

В ментальном плане мзимам не было равных и надо радоваться, что к суете в Содружестве они были равнодушны. Нет, они не были затворниками и даже торговали с Содружеством, но делали это только в силу собственной необходимости. То же самое наблюдалось и со сполотами, вот только естественные псионы среди них встречались крайне редко — спасались биоимплантами. Понятно, что о высоких уровнях пси-активности в данном случае речи не идёт. Был и ещё один недостаток биоимплантов — они подходили только сполотам. В далёком прошлом аграфы, дварфы, мзимы и сполоты основали Центральные Миры — союз четырёх старейших рас. Старшие приглядывал за происходящими событиями в Содружестве и тщательно следил друг за другом, чтобы не нарушить хрупкое равновесие сил.

Первым делом мне следовало озаботиться каналом связи смзимами и сполотами. Флора подготовила информационный пакет по имперцам с нейросети лорда Аэль-Лара и кое-что лично от меня. Можно было сбросить информацию на адрес представительств, но где уверенность, что какой-нибудь одиннадцатый секретарь восемнадцатого отдела не выкинет её в урну — бюрократов в Содружестве хватало. Флора посоветовала воспользоваться каналом связи с кораблями сопровождения представительств. Озаботил этой проблемой Стратега и Тактика, обещали через сутки-другие взломать шифрованные каналы. Мне же досталось самое муторное — найти подходящее место для личного контакта.

На столичную планету меня никто не пустит, да я и сам не собираюсь, там система безопасности зверствует по полной — сгорю в миг! Решил опираться на местные ресурсы. Чем плоха станция, у которой мы сейчас находимся? Надо походить, поискать, присмотреться. Тем и занимался, прихватив с собой добрую половину экипажа — они отдыхали, а я высматривал подходящее место. Выбрал, даже несколько. А Стратег и Тактик подвели, чтобы расколоть канал связи им потребовалось трое суток, но как бы, то ни было, подготовленный информационный пакет ушёл. Теперь остаётся только ждать.

Первыми отреагировали мзимы. Заранее установленные жучки зафиксировали нездоровую суету в указанном месте встречи. Небольшой ресторанчик в VIP-зоне станции был проверен и "выпотрошен" не единожды. И это было понятно — служба СБ обеспечивает безопасность встречи. Смущало другое — за ресторанчиком наблюдала ещё одна группа, издалека наблюдала и пересекаться с "коллегами" категорически не желала. Похоже, у мзимов здорово "течёт" и кто-то из своих сливает информацию налево. Чтобы не привлекать внимание уже к себе, наблюдение за ресторанчиком свернули, а информацию о слежке отправили мзимам — пускай разбираются…

А вот со сполотами вышло всё по-другому. Никакой суеты не было. Просто в назначенное время к уже другому ресторанчику подкатил броневичок и из него высыпала охрана. Она быстро зафиксировала все входы-выходы и только после этого дала добро своему нанимателю. В это время я был в ресторане и расправлялся с заказом. Довольно мелкая по меркам сполотов особь застыла на входе и внимательно вглядывалась в глубь зала ресторана. Два с половиной метра мышц и мускулов, крупные формы, довольно резкие черты лица — всё это внушало уважение и вызывало некоторую оторопь. Я робко приподнял руку. Меня сразу же заметили и решительно направились к моему столику.

— Что вы хотите нам предложить? — с ходу начала сполот, активизировав перед этим полог тишины.

М-да… ни здрастьте тебе, ни спасибо за информацию… Что за манеры? Похоже, что-то такое отразилось на моём лице и сполот сбавила обороты.

— Мы благодарны за предоставленную информацию.

Я молча сбросил ей несколько изображений портала в Дальней. Сполот довольно быстро сообразила, что данные врата находятся далеко не в Содружестве.

— Случайно это не то, что потеряли наши друзья-аграфы? — усмехнулась она.

— Может быть. Вам это интересно?

— Безусловно! Вы хотите продать координаты или… — не договорила сполот.

— Или! Но у меня есть некоторые условия.

— Слушаю!

— Гиперврата остаются на месте, вернее, портал настроен так, что будет работать только в этой системе, — не стал хитрить я.

— Ничего, у нас есть высококлассные специалисты.

— Вы не поняли — у меня полный доступ к настройкам портала.

Сполот зависла.

— Я правильно понимаю, что помимо тех семи имперцев есть и другие?

— Да, вы правильно понимаете.

Сполот "потерялась" опять.

— Если портал нельзя перенести в другое место, то зачем он нам?

— Свой выход во Фронтир, а кроме того, система обитаема и заселена прямыми потомками Джоре.

— А вот это уже гораздо интереснее!

— В связи с этим у меня имеется ещё одно условие. Мне бы не хотелось, чтобы в системе хозяйничали аграфы.

— Об этом не стоит беспокоиться, если мы договоримся, то в данной системе наши друзья будут лишь транзитом.

— Да, ещё, на планете имеется поселение пиирцев.

— А этих как туда занесло?

— Не поладили со своими родителями… Пришлось приютить.

— Разберёмся. Так в чём цена вопроса?

Понятно, что никаких официальных решений принято не было, мы лишь обозначили свои позиции. Окончательный вердикт будет вынесен в Центральных Мирах.

По прогнозам Стратега, сполоты тянуть не будут — портал во Фронтире сродни курице, несущей золотые яйца. В первую очередь — это доступ к дешёвым природным ресурсам. Не надо забывать, что ближайшие сектора Фронтира, прознав про портал, выстроятся в очередь, чтобы воспользоваться его возможностями, а это тоже деньги и совсем не малые. Опять же Джоре, вернее их потомки — тоже не последний ресурс. Минусом идёт небольшие размеры портала, но это уж извините… Да, "шары" и "булки" не пройдут здесь однозначно, так подстраивайтесь! Наша "спица" проходит спокойно, а Титан — не мелкая блоха, а тяжёлый транспорт! Ну и придётся озаботиться защитой системы, охочих до сладкого будет не мало. И всё же плюсы гораздо жирнее минусов.

Стратег в своих расчётах опирался больше на экономическую составляющую и здесь он был прав, но и не учитывать последние события тоже было бы неправильно. Суть последних изменений заключается в том, что аграфы нарушили договорённости и в тайне пытаются изменить соотношение сил в союзе Четырёх. Полученные от имперцев знания скрываются и на их основе разрабатываются и модернизируются существующие системы вооружений. А это уже вызов! Да, ещё не война, но уже близко к этому. Именно поэтому сполоты ухватятся за моё предложение — мало ли, что можно найти на планете потомков Джоре… Кстати, имперские базы знаний на кристаллах памяти мне предлагали, но они были менее актуальными, чем те, что были в наличие и поэтому я от них отказался.

Что же касается Геи, то никто её оккупировать не станет. Сполоты потихоньку доведут её до стандартов Содружества. Возможно, помогут освоить пустующие континенты, там масса полезных ингредиентов животного происхождения. Единственно в чём местные будут ущемлены, так это в том, что просто так шляться по системе им уже не позволят, это будет вотчина сполотов. Но с другой стороны, космический флот у Геи откровенно никакой: эсминец, шесть фрегатов и четыре боевых станции (всё шестого поколения). Боевые станции, наверняка переведут поближе к Гее, для её защиты, а боевые корабли будут использоваться для их поддержки.

Как Стратег и предполагал, сполоты не стали долго размусоливать и уже на второй день на мой счёт упала денюжка и пришёл официальный запрос на координаты системы. По достигнутой ранее договорённости я должен был сопроводить сполотов до Дальней системы. В точке разгона меня ждала целая эскадра: малый носитель, три тяжёлых, по два лёгких и разведывательных крейсеров и ещё пяток эсминцев — все двенадцатого поколения!

Глава 15

Чем больше я читаю и смотрю новости, тем больше понимаю, валить надо не из страны… Валить надо с планеты!

Дальняя встретила нас тревожной тишиной. На дальней орбите виднелись обломки двух фрегатов, а у одной из станций болталась тушка разбитого эсминца. На связь вышел командер Хейг Ровен.

— Капитан! Во время вашего отсутствия в систему прорвались пираты. Согласно вашему приказу незваных гостей уничтожили!

— Это была лишь разведывательная группа, — дополнил по второй линии Патриарх. — Две соседние системы забиты пиратами. Похоже, аграфы нащупали проход в нашу систему, капитан.

— Срочно отправить всю имеющуюся информацию по пиратам на флагман сполотов. Теперь это не наша проблема, — отдал приказ Патриарху.

Боевые корабли сполотов тем временем, быстро и по-деловому расползлись по системе, беря под контроль единственное окно выхода из гипера. Через час от них пришло предложение по объединению сил. Общее руководство сполоты брали на себя. Обещали, что через двое-трое суток подойдёт подкрепление. Пришлось согласиться. Мне крайне нужны эти несколько дней, чтобы завершить все дела и исчезнуть из системы.

Тем временем на Ведун прибыл командер Хейг Ровен. В кают-компании он поделился своими впечатлениями.

— Выход пиратов из гипера мы зафиксировали вовремя, успели объявить тревогу по системе и подтянуть поближе к станциям все боевые корабли. Первыми появились фрегаты, их целью было расчистить путь следующему за ними эсминцу. Все три фрегата сразу же напоролись на мины и были добиты с боевых платформ. Эсминец зашёл под "скрытом" и оборудованием станций не фиксировался. Помогли кэптен Шон Дерги и кэптэн Дэй Коув — они выдали целеуказание с аграфских крейсеров. Сами в бой вступить не смогли по причине отсутствия обученного экипажа. Эсминцу хватило двух залпов с боевых станций. На этом, собственно бой и закончился. Патриарх утверждает, что пираты успели сбросить данные о системе.

— Я видел обломки только двух фрегатов, — решил я уточнить.

— Третий очень удачно попал под ракету — рванул реакторный отсек. От него практически ничего не осталось.

— Ваш прогноз дальнейших событий.

— Пираты теперь в курсе наличия в системе боевых станций. Сейчас они концентрируют свои силы и, думаю, через день-другой попрут снова. Внушает опасение наличие кораблей восьмого поколения, как уничтоженный нами эсминец.

— Какими силами обладают пираты? — поинтересовался я у Патриарха.

— В соседних системах зафиксировано не менее девяти крейсеров, одиннадцать эсминцев, двух десятков фрегатов, а также два средних носителя.

— Невидимки?

— Наверняка присутствуют. Средства обнаружения не позволяют фиксировать подобные объекты.

— Сполоты в курсе?

— Да! Они получили полный пакет данных.

— Что по трофеям?

— Фрегаты пятого поколения. Экипажи сокращённого состава — рабы.

— Смертники значит, — сделал я заключение.

— Очень похоже на то, — согласился со мной Патриарх. — По эсминцу немного получше — восстановить не удастся, но кое-что снять возможно.

— Вот и займитесь этим вместе с Боцманом, а команду подтянуть эсминец поближе я отдам.

— Что по фрегатам?

— Нам они не нужны. Если местным интересно, пусть копаются.

А дальше меня захлестнула волна неотложных дел. Надо было срочно ускорить подготовку экипажей. Разобраться с проблемами остающихся на планете. Именно так! Я не собираюсь просто так бросать с таким трудом созданное — будем использовать Гею как нашу неофициальную базу с возможностью найма рекрутов. Договорённость о свободном посещении Дальней системы с новыми хозяевами имеется. Опять же, надо в срочном порядке ознакомить сполотов с местными реалиями, переговорить с пиирцами. Ну, и как последнее — подготовиться к возможному прорыву пиратов. Свободного времени практически не было.

Аграфы дали нам всего два дня. Ближе к вечеру по системе была объявлена боевая тревога — метрика пространства просто ломилась от избытка выходящих из гипера кораблей. Первый удар взяли на себя боевые платформы и многократно усиленные минные поля. Выскочившая лавина фрегатов в мгновение ока смела первую линию обороны, понеся при этом огромные потери — более половины первоначального состава осталась на минных полях и были добиты ракетными залпами с платформ-носителей. Ответным огнём с фрегатов платформы были практически полностью уничтожены. В бой вступили боевые станции. Не успели они разобраться с мелочью, как появились эсминцы. Эти цели были позубастей! Здесь пришлось вступить в бой Ведуну и Сумраку. Благодаря стараниям стариков крейсер пиирцев всё же удалось подготовить к сражению. Выйдя из тени боевых станций, наши корабли открыли огонь из всех калибров. Ракетные залпы проделывали бреши в рядах наступающих, но и нам прилетало не мало — силовые щиты работали на пределе!

Пираты не стали дожидаться результатов атаки фрегатов и эсминцев и ввели в бой главные силы — из гипера стали выходить крейсера и носители. Обстановка резко обострилась! На нас устремились десятки штурмовиков, распыляя и так не великие возможности систем самообороны. Боевые станции также были атакованы и держались только благодаря силовым щитам. На помощь нашим крейсерам ринулись местные новобранцы на фрегатах и эсминце. Общими усилиями удалось отогнать первую волну штурмовиков, но на подходе была уже вторая. Тактик засёк появление двух "невидимок".

В это время из-за Геи вышла эскадра сполотов. Высланные нам на помощь истребители быстро расправились со штурмовиками, а массированный ракетный залп с крейсеров и эсминцев внёс панику в рядах пиратов. В эфир ушло сообщение, что система находится под контролем представителей Центральных Миров. Корсары дрогнули и потянулись к окну выхода. Стратег воспользовался суматохой и с помощью Сумрака несколькими залпами выбил "невидимки".

Сполоты не собирались просто так отпускать пиратов — заработала "глушилка". Остатки флота агрессоров оказались запертыми в системе. По общей связи прошло требование о немедленном прекращении огня, но далеко не все прислушались к ультиматуму сполотов. Представители старших рас не страдали излишним благородством и корабли отказавшиеся сдаться расстреливались в упор, а остальные зачищались.

Наши потери оказались сранительно невелики: Ведун и Сумрак получили незначительные повреждения внешнего корпуса, среди личного состава погибших не значилось. Больше всего пострадали местные: все боевые станции, в той или иной степени получили значительные повреждения, боевые платформы уничтожены полностью, из шести фрегатов уцелело четыре, остальные боевые корабли требовали срочного ремонта. Каковы потери личного состава я не знаю, но думаю, что сегодня погиб не один десяток местных. Сполоты о своих потерях не докладывали, но, судя по всему, они у них минимальные.

Платой за участие в бойне стало образовавшееся кладбище кораблей. Именно на этом условии местные согласились выступить в роли приманки. Сполотам было важно, чтобы пираты захватили "наживку" и сконцентрировались в одном месте. Уничтожив, как можно большее количество пиратов, старшие облегчали себе дальнейшую жизнь, значительно ослабляя пиратскую хватку в этом секторе Фронтира. Нашего участия в сражении с пиратами не требовалось, но боюсь, что меня не поняли бы свои, останься мы в стороне…

Как бы то ни было, от пиратской армады на ходу осталось всего-ничего: два крейсера (лёгкий и тяжёлый), два эсминца и три фрегата. Всё это хозяйство было не выше восьмого поколения и в основном аварской постройки. Для нас ничего интересного там не нашлось, а вот подбитые "невидимки" уже болтались в захватах Титана. Корабли оказались однотипными с крейсером-разведчиком, который мне удалось угнать. Стратег утверждает, что их можно восстановить, но для этого нужно распотрошить пару разбитых лёгких крейсеров, у которых уцелели движки. В довесок к крейсерам мне достались три десятка ушастых из уцелевших экипажей, но их быстро забрали сполоты, подразумеваю, как "вещественное доказательство" творимых ими безобразий во Фронтире. Я не в обиде, мне бы ещё "своих" куда пристроить…

На следующий день в систему вошёл флот сполотов. Помимо боевых кораблей пришли транспортные суда тылового обеспечения и даже небольшая ремонтная верфь — будет теперь, где местным чиниться!

На Гее объявлены торжества по случаю победы над пиратами. Местное население в патриотическом угаре объявило крестовый поход против любителей чужого, везде идёт запись добровольцев на боевые станции и создаваемый флот. Мне пришло официальное приглашение от князя Лар де Грина и его сына Крона. Дел по горло, но отказывать нельзя! Надеюсь, вернуться сюда ещё не раз, а для этого нужно сохранить хорошие отношения с местными.

Перед вечерним празднеством заскочил к пиирцам. Официально объявил, что наши договорённости утратили силу и отныне они могут свободно общаться со своими соплеменниками из Содружества. Пиирцы были уже в курсе произошедших событий и объяснять ничего не пришлось. Старцы попытались всучить мне Кима в знак былой дружбы, так сказать, но мне таких "подарков" и даром не надо! Тем более истинное ко мне отношение прекрасно видно, особенно глядя на Алию. От неё так и фонило ненавистью! Предложил старцам заняться судьбой захваченных мной аграфов, те с радостью согласились. Полагаю, они с этого поимеют, что-то весьма значимое — глазки-то вон как заблестели! Уже уходя, не утерпел и поинтересовался у Алии:

— За, что ты так меня ненавидишь? — та вздрогнула и процедила сквозь зубы:

— Ты отнял у меня всё — мужа, дом, будущее!

М-да… и не слова о ребёнке… Не в те игры собиралась играть Алия — власти и богатства ей хотелось!

На торжества я прибыл вместе с Линн. Присутствовали первые лица ВСЕХ княжеств. Понятно, что ручкаться с князем Лукрэ и его подельником с юга я не стал. Праздник праздником, а официальных извинений за нарушение границ моих владений и оскорбление жены принесены не были, так, что пошли они лесом… Князьям не понравилось — типа надо искать компромиссы… А я разве против? Пускай ищут!

После проведения официальных торжественных мероприятий князья собрались для решения текущих проблем, пригласили на это заседание и меня. Начали с финансового вопроса. Все прекрасно понимали, что боевые станции и корабли являются моей собственностью и сей факт никого не устраивал. Каждый из князей хотел иметь свою долю. Несмотря на то, что я в скором времени уходил из системы желания заняться благотворительностью не испытывал. Кроме того, хотелось поддержать северян, которые понесли основные потери и заслуженно рассчитывали на определённую компенсацию.

Озвученная мной сумма, которую я потратил на приобретение боевых станций, платформ-носителей, минных объёмов, вооружений для восстанавливаемых фрегатов и эсминца, ремкомплетов к ним и транспортировку всего этого добра, повергла князей в глубокое уныние. А я ведь упомянул не о всей технике, оставалась ещё диспетчерская станция, топливный завод и старенький транспорт пиратов, который сейчас использовался как танкер. Понятно, что князьям платить мне особо нечем, но повторяюсь — альтруистом быть не собираюсь!

Предложил, мой небольшой земельный удел, приравнять по статусу к княжеству; оставить за мной одну боевую станцию, тяжёлый крейсер, два эсминца и четыре фрегата для охраны станции и защиты княжества. Диспетчерская станция, топливный завод и танкер также остаётся за мной. По большому счёту добрая половина болтающегося в системе корабельного кладбища также принадлежит мне, но здесь я наглеть не стал, требовать плату за откровенный хлам было бы через чур. Единственное в чём пришлось признаться, так это то, что два разбитых лёгких крейсера ушло на восстановление разведчиков аграфов.

Князья были в гневе из-за моей неуступчивости! Ситуацию несколько разрядил князь Лар де Грин. Он предлагал подписать со мной союзнический договор и отказывался при этом от своей доли трофеев. Лар давно понял, что в союзе со мной он получит гораздо больше, а если договорится и войдёт со мной в долю, то оставляемая собственность позволит безбедно жить не только нашему поселению, но и его княжеству — топливный заводик тому в пример!

Как бы то ни было, после длительных переговоров князья согласились с моими условиями. Плату я взял только за три боевые станции и учитывая то, что они в той или иной степени повреждены, сделал скидку на четверть от их первоначальной стоимости. Понесённые затраты на восстановление фрегатов и эсминца я компенсировал за счёт двух разобранных крейсеров пиратов. Оплату принял редкоземельными металлами и накопителями. Предлагали и артефакты, но я от них отказался, намекнув, что новые хозяева портала скоро обратятся по этому поводу и цены за них будут довольно высокими. Князья немного оттаяли.

Следующим вопросом было распределение трофеев. Для меня и северян это было уже не актуально и я отбыл, договорившись с Ларом о встрече перед моим уходом во Фронтир. На этом, собственно, "торжества" и закончились.

Почему я торопился уйти из системы? Пока вокруг всеобщая суматоха, на меня никто не обращает внимание, но как только обстановка немного устаканится обо мне обязательно вспомнят и я не хочу лишний раз искушать сполотов. Они хоть и покрепче аграфов будут, но всё же не железные…

Ещё через сутки пришёл транспорт сполотов с моим заказом. Когда договорились о стоимости портала, старшие предложили часть суммы оплатить товаром. Я, естественно, заикнулся о закупке боевых кораблей последнего поколения, но сполоты мне вежливо отказали, мотивировав свой отказ законом, запрещающим продажу тяжёлого вооружения Содружеству. Пришлось ограничиться закупкой тяжёлых истребителей (для замены всех наших штурмовиков), десантных ботов, дронов-истребителей, боевых дроидов и ракетного вооружения. Кроме того, я заказал малый топливный завод и малый производственный 3D-принтер для производства бытового оборудования и техники. На наших принтерах гораздо лучше получаются получаются боеголовки да ЗИПы для кораблей, чем галовизоры и мебель. Ну и напоследок — два десятка виртуальных обучающих капсул, технический и инженерный комплексы. Изюминкой моего заказа стала малая мобильная верфь с возможностью одновременного ремонта двух крейсеров или четырёх кораблей класса типа фрегат. Всё перечисленное оборудование было 10 поколения, со складов хранения и в заводской упаковке.

Тяжёлые истребители "Гарут 10ФМ" по сути были теми же штурмовиками, что и наши "Редуты", но по боевой эффективности значительно превосходили их. Упор был сделан на маневренность и расширенную номенклатуру применяемого вооружения. Кроме того, они оказались несколько компактнее штурмовиков, что позволило на Ведуне разместить восьмёрку истребителей. То же самое касалось и десантных ботов. На кораблях постройки федерации Галантэ "малую авиацию" я заменять не планировал, тем более, что она почти не отличалась по своим характеристикам от предложенных сполотами.

Что же касается стоимости портала, то здесь я продешевил. Сознательно продешевил… Надо же мне было, чем-то завлечь сполотов — условий-то я им накидал не мало. Купить портал можно было только в Центральных Мирах и то, если здорово приплатишь — несколько сотен корпов стандартная цена. Мне же указали на невозможность переноса портала, урезанные возможности по приёму крупногабаритных транспортных и боевых кораблей, удалённость самого портала от основных торговых путей, нестабильную обстановку в данном секторе Фронтира. Цена сразу же упала на порядок. Намекнули, что взятые на себя обязанности тоже, чего-то стоят и цена упала ещё вдвое. В общем, "наличными" вышло пять корпов да плюс мой заказ. М-да… не торгаш я…

Сутки потратили на разгрузку, распределение прибывшего товара и подготовку к вылету. Всё заменяемое оборудование и вооружение перекинули на нашу базу на Гее, кое-что из этого досталось и нашему союзнику. Я понимаю, что такими "подарками" поощряю гонку вооружений среди местных, но они в ближайшем будущем и так натаскают всякой дряни с разбитых кораблей. Количеством я их не перебью, ну так хоть качеством компенсирую! Двое суток дал экипажу на отдых перед дальним походом. Перебрались с Линн и детьми на это время на плато, в нашу резиденцию, которая так и не успела стать домом.

Только сутки мне дали на отдых, а потом прилетел Крон. Пришлось прекратить бездельничать и знакомить его с Браном Солом — главой нашего поселения. Заодно порешали вопросы по взаимодействию и оказанию помощи друг другу. Нерешённым оставался только один вопрос — по кандидатуре командующего боевой станции. Кроме стариков других соискателей не было, а оставлять их здесь мне бы не хотелось. Хейг и Шон посоветовали присмотреться к одному из прибывших во второй партии. Омар Куш вполне соответствовал необходимым требованиям, загвоздка была лишь в одном — на сколько он ко мне лоялен? Варга достаточно долго с ним общалась и уверяла, что с этой стороны ждать подвоха не стоит. К чему такая щепетильность? Дело в том, что мне придётся передать ему управляющие коды ещё трёх боевых станций. Согласно заключённому договору, я передал права владения станциями представителям княжеств, но было бы полной глупостью не оставить возможность блокировки ИскИнов этих станций. В случае внезапного обострения ситуации на Гее, эта возможность поможет избежать ненужных жертв. В помощь Омару оставался ещё один из стариков.

Уходить будем через Фронтир. После боя в Дальней системе активность пиратских кланов значительно упала. Слух о сполотах быстро разнёсся по данному сектору Фронтира, кое-кто из пиратов всё же умудрился улизнуть из системы или сполоты сами дали им уйти, чтобы в дальнейшем не заморачиваться с информированием о новом статусе системы.

Возглавил нашу эскадру крейсер-разведчик аграфов, который мне посчастливилось угнать. Его новое имя — Ураган. Командиром разведчика был назначен Дэй Коув. За ним следовал тяжёлый крейсер Сумрак, под командованием Хейга Ровена и Шона Дерги в напарниках. Нашими грузовиками Титан и Геркулес заведовали старики из второй партии. Ведун, как всегда, прикрывал тылы. Экипажи кораблей были укомплектованы по полному штату. Более того, на Геркулесе разместились два будущих экипажа на аграфские разведчики. Наш путь лежал в две весьма удалённые системы, в которых ранее находились опорная база дальней разведки и исследовательская станция одного из Правящих Домов империи Джоре.

Прилегающая система оказалась почти пуста и единственным её обитателем оказался довольно потрёпанного вида малый транспорт.

— Капитан! — сбил меня с размышлений Стратег. — Запрос связи!

— Соединяй.

С обзорной панели на меня смотрел давно не видевший медкапсулу мужик средних лет: мешки под глазами, лицо синюшного цвета, всклоченные волосы. Да он, похоже, с глубокого бодуна!

— Дружище! — прохрипел он. — Не подскажешь, что там в новой системе? Туда пробраться реально?

— Вполне. А что не так?

— Да, вот товарищи послали разузнать, что к чему, а я всё как-то не решаюсь…

Понятно! Трусоват оказался засланец, вот и заливает своё горе.

— Да без проблем! Если не наглеть, то местные не обидят.

— Ну, тогда лады. Пошёл я, что ли…

Кораблик засланца резко рванул и ушёл в гипер. Не стали ждать и мы.

А тем временем в Центральных Мирах разгорался грандиозный скандал. Пойманные с поличным аграфы отчаянно отбрыкивались от предъявленных им обвинений и ссылались на необъяснимое стечение обстоятельств, намекая, что их кто-то подставил. В некоторых заявлениях аграфов проскакивали намёки о причастности к данным событиям спецслужб империи Аратан в лице спецагента Ари Саки и его подчинённого некоего Конта де Росс. По прогнозам Тактика грядёт передел сфер влияния, который может вылиться в вооружённые конфликты в Содружестве. Дварфы, мзимы и сполоты воочию убедились, что за их спинами аграфы сколачивают коалицию верных им сил. Что может последовать дальше, тоже ни для кого не секрет — изоляция старших рас приведёт к ослаблению их могущества, чем непременно воспользуются те же самые аграфы.

Складывающаяся ситуация явно не в мою пользу. Если сполоты докопаются до того, кем я являюсь по сути, могут разыграть карту с моим участием. Моё требование на трон (как бы это смешно ни звучало) может привести к беспорядкам в федерации Галантэ, что может сказаться на её целостности. Данную идею я не рассматриваю в принцире, но меня ведь можно заставить или того хуже — не оставить выбора. Выход в данном случае только один — отбить всякое желание у третьих лиц использовать меня в своих играх, а для этого нужна команда единомышленников, сильная и зубастая!

Как бы то ни было, в ближайшем будущем афишировать своё присутствие в Содружестве мне противопоказано. Кратковременные налёты ещё туда-сюда, но не более. Что же касается Дальней, то здесь тоже не всё гладко. Ладно, поживём — увидим! А пока пора заняться насущными делами.

До первой системы с базой дальней разведки добирались две декады и к глубокому сожаления она оказалась совершенно пуста и безжизненна. Высланные разведывательные зонды не обнаружили никаких следов разумной жизни. Пришлось сворачиваться и продолжить наш путь. Ещё одна декада в пути и мы оказываемся в системе газовых гигантов. Похоже, нам опять не повезло. Из планет — два оплавленных куска породы, а за ними шесть планет-гигантов, один другого больше. Разведывательные зонды вернулись с отрицательным результатом. Нужно уходить и искать следы Джоре в других местах, но что-то меня не отпускало и просто гнало поближе к газовым гигантам. Не устоял и на Ведуне устроил облёт двух ближайших переростков.

— "Капитан! — внезапно всполошилась Флора. — В нашем трюме активизировался планетарный портал"!

Глава 16

— Трудная работа у нашего императора, — пожаловался аратанец своему собеседнику.

— Куда ни глянь — воруют! А посадить некого — все свои!

Я уже давно забыл про него, да и "включаться" он не желал совершенно, а здесь, смотри ты — "ожил"! Помнится, отыскали мы его на развалинах какого-то древнего храма. Видок у портала был ещё тот! Риг справедливо опасался в его целостности. В принципе, он оказался не так далёк от истины — запустить его так и не удалось, но по мнению Флоры, проблема была не в работоспособности, а в отсутствии второго портала, с которым могла быть осуществлена связь. Выходит, сейчас, портал обнаружил подходящий для него канал!

— Где находится точка выхода портала? — обратился я к Тактику.

— Неизвестно. Однозначно можно утверждать, что она на ближайшем к нам газовом гиганте. Разведывательные зонды запущены. Предварительные данные ожидаются через сорок минут.

Придётся подождать, а пока не плохо посмотреть, что там с порталом. Артефакт древних был упакован в стандартный малый контейнер и открыв его я увидел перемигивание символов по ободу круглой плиты переноса. Комбинация из этих символов и определяла адрес конечной точки. Когда-то в давние времена, сотни и тысячи таких планетарных порталов давали возможность путешествовать не только по материкам и континентам, но и по ближайшим планетам и спутникам, не выходя в космос.

Активизировал интерфейс портала и на нём значился только один адрес. Похоже, нас приглашают в гости, вот только понять бы — куда!? По данным ИскИнов в этой системе значилась исследовательская станция. Информация по частной, клановой собственности редко соответствовала заявленной. Здесь могла оказаться как простая перевалочная база, так и секретная лаборатория.

В назначенное время Стратег отчитался по полученным данным с разведывательных зондов.

— В плотных слоях атмосферы планеты-гиганты обнаружена небольшая станция производства империи Джоре. Естественные помехи планеты и повреждения оборудования на внешнем корпусе не позволяют связаться с управляющими ИскИнами. Проведённое зондами сканирование позволяет утверждать, что станция находится в рабочем состоянии. Сама станция собрана из стандартных секций-сот, её размеры до пятисот метров в поперечнике и двенадцати уровней жизненного пространства.

На сей раз решил не рисковать. При помощи ремонтного комплекса вытащил портал из контейнера. Риг со своими ребятами обложили его всех сторон, для подстраховки, так сказать — вдруг из него полезет какая нечисть? Зарядили дрон-разведчик моим идентификатором, кодами допуска и отправили в "гости". Как только дрон оказался над портальной плитой, он исчез во вспышке света. Ждать пришлось не долго, буквально через пару минут вновь вспыхнуло и дрон отрапортовал о своём прибытии. Флора в миг считала вложенный в него информационный пакет.

Нас точно приглашали. Вернее, мне необходимо срочно прибыть на базу для получения управляющих кодов научно-производственной базы Тринадцатого Дома. Охринеть! Таких совпадений не бывает! Декан утверждал, что я являюсь представителем именно этого Дома!

Помимо общей информации, также было указано рекомендованное время прибытия на станцию, сейчас она находилась в частично законсервированном виде и система жизнеобеспечения не работала в полном объёме. Ничего, подождём. В первую вылазку со мной пойдёт Риг и пара ребят из его команды. Линн узнав о моём очередном "вояже" потребовала своего присутствия, но мне удалось её убедить остаться. М-да… пришлось "колоться" и объяснять почему ИскИны базы приняли меня как родного. Слово за слово и Линн вытянула всю мою историю "рождения" на станции Джоре и дальнейшего появления в Содружестве. Честно говоря, я уже давно обещал ей всё рассказать, но то время было не подходящее, то дела всякие неотложные… И вот сейчас, в нашей каюте, она внимательно выслушала мою историю.

— Вспоминаешь свою семью? — спросила она, глядя мне в глаза.

— Конечно. По началу накатывало так, что аж зубы скрипели. А сейчас отпустило — осталась только тихая грусть.

— Жалеешь?

— Нет. С самого начала ни разу не пожалел. Я ведь действительно там умер и что-либо изменить не мог при всём своём желании, а здесь выпал шанс начать всё сначала.

— Так значит ты не Джоре? — улыбнулась Линн.

— А вот в этом ты не совсем права, — я прижал её к себе. — Я гораздо круче! Так что не стоит переживать за меня по пустякам и я прекрасно понимаю всю ответственность за тех, кто рядом со мной. Я рад, что ты у меня есть и огорчать тебя точно не собираюсь.

В назначенное время наша четвёрка стояла на портальной плите. Вспышка и мы находимся в стандартном боксе станции, на такой же плите, как и у нас на Ведуне.

— ИскИн базы приветствует представителя Дома и предлагает провести процедуру привязки.

Немного отойдя от портала, обнаружил медицинский дроид, который взял у меня образцы генетического материала.

— Исследовательско-промышленная лаборатория Тринадцатого Дома империи Джоре на правах правопреемственности переходит во владение и управление Климу де Росс, главе Нового Дома, — отрапортовал ИскИн лаборатории. — Прошу пройти в жилую зону.

ИскИн проводил нас в кабинет управляющего лабораторией. Удобно расположившись за столом управляющего, продолжил беседу с ИскИном.

— Основное назначение лаборатории?

— Разработка и мелкосерийное производство экспериментальных моделей андроидов.

— Сфера деятельности андроидов?

— Десант, абордаж, охранная и диверсионная деятельность.

Флора мне быстренько скинула справочку по андроидам. Оказывается, в империи Джоре, как, впрочем, и в Содружестве они были повсеместно запрещены. Развитие технологий в данной области достигло таких вершин, что позволяло андроидам с лёгкостью проходить любой биосканер. А теперь, как вариант, представьте себе ходячую биологическую бомбу, которая без труда может попасть в абсолютно любое место…

— Что ещё по лаборатории?

— Для прикрытия организовано производство ИскИнов малой и средней мощности с использованием новых материалов и технологий.

— Сфера применения ИскИнов?

— Малые используются как бытовые и в боевых системах самонаведения. Средние, в гражданской сфере деятельности, как бортовые ИскИны транспортных кораблей и личных яхт, управляющие производственные центры. В военной сфере — бортовые ИскИны боевых кораблей до эсминца включительно.

М-да… удружили предки…

— Состояние станции?

— 74 процента от начальной технической готовности. При наличии необходимых материалов техническую готовность можно довести до 90-процентного значения.

А вот это радует! Интересно, каким образом удалось так хорошо сохраниться?

— "Здесь нет проблем с энергообеспечением, — пояснила Флора. — Атмосфера газового гиганта состоит почти из чистого водорода"!

— Что по жилому комплексу?

— Рассчитан на проживание до двух сотен разумных, имеется развлекательная зона отдыха и небольшая зона растительных насаждений, который сейчас находится в деактивированном состоянии.

Похоже, у нас появилась временная база. Будем обустраиваться! На складах отыскались ещё две пары порталов: два обычных и два грузовых, для перемещения стандартных контейнеров. Быстро раскидали их по кораблям. Первоначально на базу отправились грузы для её восстановления, благо на Гее нам удалось хорошенько затариться редкоземельными металлами и другими расходными материалами. Следом отправился Боцман со своей командой, для ускорения процесса, так сказать. Первые "переселенцы" появились на базе только через два дня, после того, как были устранены некоторые проблемы системы жизнеобеспечения. С этого времени командование жилым сектором взяла на себя Линн. Честно говоря, вся эта хозяйственная деятельность меня несколько напрягает. Понимаю, что без неё никак, но мне больше по душе сломать чего-нибудь или махнуть куда не глядя. ИскИны в плане помощи незаменимы: они отлично знают, что и где находится, какие технологические процессы применять в том или ином случае, но вот с последовательностью этих самых процессов у них иногда случается затык, особенно если случилось, что-то не совсем стандартное и не описанное в учебных базах. Именно поэтому за ними, хоть иногда, но приглядывать всё же необходимо и Линн с этим великолепно справлялась.

Образовавшееся свободное время потратил на изучение номенклатуры выпускаемой продукции и содержания складских помещений. На складах в стазис-боксах обнаружилось около ста заготовок андроидов. Сами андроиды были готовы к работе, не хватало лишь программной прошивки по основному направлению деятельности.

— Насколько они эффективны? — поинтересовался я у ИскИна базы, разглядывая ровные ряды андроидов в боксах.

— Кратковременная физическая составляющая превышает имперские требования к выпускнику десантно-штурмового корпуса на порядок. Реакция в два-три раза. Выносливость в пять раз.

— И в чём проблема данного чуда?

— Недолговечность биологической основы. Цикл активной деятельности андроидов последних разработок ограничен двумя-тремя годами.

— А почему такие сроки?

— Из-за предъявляемых требований. В случае стандартных установок жизненный цикл андроидов превышает несколько десятков лет. Повышенные требования к физической составляющей, реакции и выносливости предопределили повышенный метаболизм биологической составляющей, что приводит к быстрому износу и мутациям.

По мне, так и два года не мало. По большому счёту андроид оружие одного боя, можно сказать — пушечное мясо и именно поэтому нигде оно не использовалось, слишком дорогое удовольствие получалось. А вот использовать их в качестве охраны или телохранителей согласились бы многие, но сказывались имперские запреты… На складе готовой продукции нашлось несколько тысяч малых и пара сотен ИскИнов средней мощности. Кроме того, исследовательский комплекс включал в себя кластер из четырёх ИскИнов класса "Линкор". Жуть! Куда им такие мощности? Да к тому же ещё три таких же ИскИна значились в запасе. На склады обеспечения повседневной деятельности исследовательской лаборатории заходить не стал — кроме расходников и ЗИПов ничего интересного там не было. К приятным находкам можно было отнести наличие на базе промышленного 3D-принтера. С его помощью ремонт крейсеров значительно ускорится.

— Что произошло со штатным составом базы? — поинтересовался я, заглянув в кают-компанию офицерского состава.

— Как только в метрополии начались беспорядки прибыл транспорт для эвакуации личного состава. База была законсервирована, с собой забрали партию андроидов в количестве двух сотен единиц и почти все ИскИны средней мощности. На сколько я знаю, транспорт так и не дошёл до империи.

— Ты уже наверняка знаешь, что у меня основные управляющие ИскИны имеют собственные имена. Как ты к этому относишься?

— Для любого ИскИна собственное имя новый этап в развитии. От такого бонуса трудно отказаться.

— Ну и хорошо! У меня на Родине в ходу пословица: "Дело мастера боится". Ты великолепно справляешься со своей работой, особенно учитывая прошедшие тысячелетия. Думаю, имя Мастер тебе подходит, как никому другому.

— Благодарю, капитан!

Патриарх взял на себя почти все работы, не связанные с базой. Развернул мобильную верфь и приступил к ремонту двух крейсеров. Заводик по производству топлива уже висел в плотных слоях атмосферы газового гиганта. Что касается восстановления крейсеров-разведчиков, то с обнаружением промышленного 3D-принтера, работы значительно упростились и ускорились. Основной проблемой являлись не штатные двигатели. По типоразмерам они были близки с оригинальными и с их установкой особых проблем не предвиделось, но по характеристикам намечалась значительная нестыковка. Основной режим работы двигателей лёгкого крейсера был близок к максимальному, соответственно расход топлива и создаваемый им фон особо не учитывался. У разведчика в приоритете была маскировка и повышенная автономность. Для решения создавшейся проблемы попросил подключить кластер ИскИнов на базе и те довольно быстро нашли выход из создавшейся ситуации. Более того, предложили провести модернизацию всех оставшихся крейсеров учитывая возможности базы. Я одобрил. Заодно подкинул ИскИнам ещё одну задачку — уж очень мне не понравились возможности аграфов по обнаружению своих же кораблей.

Зона отдыха и развлечений на базе была достаточно скромных размеров и центром её являлся сектор виртуальной реальности. Помнится нечто подобное я активировал у олигарха и магната Альдо. Перед входом в сектор отдыхающему выдавался браслет подключения к виртуальной реальности и ты оказывался на золотых песках лазурного моря или в долинах снежных предгорий. Выходило довольно забавно, особенно когда потом, замечаешь на себе вполне естественный загар.

Рига озадачил разработкой новой тактики применения андроидов. Незачем подвергать риску жизни разумных, если в наличие имеются бездушные манекены. Мне думается, что от практики боевой звезды надо уходить. Из разумных в ней нужно оставить только командира. Каждый андроид в состоянии управлять ещё двумя боевыми дроидами. Получается две тройки штурмовиков (андроид + два дроида-абордажника), одно звено тяжёлого вооружения (андроид + два дроида-десантника) и командир (с комплексом разведки и взлома систем безопасности). Риг обещал "додумать" идею.

Малые ИскИны, обнаруженные на складе ушли в системы самонаведения ракет и блоки управления тяжёлых дронов-истребителей. По расчётам Стратега эффективность применения в обоих случаях увеличивается, какминимум, на четверть. Также поменяли всё программное обеспечение на аграфских крейсерах. Риг обдумал и согласился с моим предложением по андроидам и теперь у меня новая проблема — куда девать освободившихся ребят-десантников? Надо сказать, отбор у нас был довольно суровый, но желающих попасть к нам было гораздо больше, чем имелось вакансий, так что выбирать было из кого — ниже 120 единиц интеллекта у претендентов не было. В связи с этим проблем по дальнейшему переобучению не предвиделось, а если ещё озаботиться имплантами… В общем, я решил подготовить ещё два экипажа, но на сей раз уже на тяжёлые крейсера. Правда там немного не хватало до штатной численности, но ничего, доберём как-нибудь.

За две декады Патриарху и Боцману удалось ввести в строй крейсера-разведчики. Капитанами назначил старичков из второго призыва. Перед самым назначением они напросились в мой род. Родственников у них не было, а обстановка у нас была почти семейная, дисциплина, конечно, присутствовала, но вне службы жили дружно. Уважение и почёт, что ещё нужно старикам? Хотя, какие они нафиг "старики" — выглядят не старше пятидесяти и это самый древний из них, 127-летний!

Пока "старики" приноравливались к своим кораблям и совершали пробные прыжки на стапеля встали Ведун и Тайфун. Да, я определился с именами тройки аграфских разведчиков: Тайфун, Смерч и Циклон. Настало время готовиться к новому походу. В памяти Мастера нашлись координаты трёх систем, в которых когда-то присутствовали имперцы. В первой значился ретранслятор гиперсвязи, две другие были объектами терраформирования. По этим координатам отправятся Смерч и Циклон. Ведун и Тайфун, под командованием Дэя Коува, уходят в Содружество. На хозяйстве оставалась Мара и Алин. Командера Хейга Ровена и кэптена Шона Дерги я забирал с собой — они будущие капитаны крейсеров. Маре мое решение оставить её на базе не понравилось, но мне всё же удалось её уговорить — других подходящих кандидатур у меня попросту не было. Чтобы она слишком не сердилась, оставил ей Сумрак и Съю с Ведом…

Перед самым отлётом пришлось устанавливать в трюме дополнительные топливные баки. Забрались мы далековато и заправочных станций в округе особо не наблюдалось, а те, что были, находились под пристальным вниманием шахтёров. Это нам ещё здорово повезло, что на Титане запас топлива оказался почти бездонным и мы смогли использовать его как заправщик. А места здесь дикие, почти неосвоенные, но стоит остановиться на одной из таких станций, как весь сектор в миг узнает о появлении незваных гостей. Не стоит раньше времени "светиться".

До ближайших границ Содружества предстояло совершить не менее пяти прыжков. Системы коррекции и смены курса выбирались с особой тщательностью, а прыжки в гипере были почти на максимально возможную дальность. Даже в таком плотном режиме на перелёт планировалось затратить до трёх с половиной декад. М-да… это уже становится проблемой — с такими затратами по времени часто бывать в Содружестве не получится. А это значит, что в каждое посещение освоенных миров придётся использовать по максимуму и здесь стоит в первую очередь определиться с приоритетами. Что является конечной целью нашего вояжа и, что нужно для укрепления моего рода?

Прежде всего необходима своя станция или как идеальный вариант — обитаемая система, желательно изолированная от внешнего мира. Именно в таком месте я вижу свой род или как выражается Патриарх — образование столичной системы возрождающейся империи. Мечтать, как говориться, не вредно… Вот только ситуация с нашим нынешним местоположением не столь уж радужная. Дело в том, что в прошлое нашествие архов именно в этих местах проходили самые кровопролитные сражения. Да и сейчас ульи архов нет-нет да и покажутся в прилегающих секторах Фронтира. В общем, беспокойное место.

Противопоставить архам и любопытным из Содружества у меня есть что — те же ракеты с боеголовками из антивещества, но к ракетам нужны корабли, а для станции или системы — мощная, в несколько рубежей, оборона. Именно этим мне и предстоит озаботиться. Возможно, я сейчас запрягаю телегу впереди лошади, но как говорил раньше, с каждого визита в Содружество надо брать по максимуму. Может так случиться, что следующего раза придётся ждать слишком долго.

За два прыжка до Содружества, выйдя в очередной системе обнаружили типичную картину Фронтира — тройка эсминцев добивала вооружённый транспорт. Невдалеке наблюдались две тушки небольших фрегатов, очевидно, бывшая охрана транспорта. Капитаны эсминцев оказались сообразительными и не обнаружив вышедших из гипера кораблей быстро сообразили, что рядом "невидимки". Учитывая, что активные системы маскировки ставятся на боевые корабли начиная с седьмого-восьмого поколений эсминцам пятого ничего хорошего, в этой ситуации, явно не светит. Пираты бросили свою добычу ушли в гипер.

Решили остановиться и посмотреть, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор. Дэй отправил своих андроидов на транспорт. Лучше бы мы не останавливались! Андроиды передали картинку с ровными рядами криокапсул. И что мне теперь делать? Капсулы-то не пустые! Брать их собой мне не с руки — на границе замучаюсь доказывать, что не работорговец. Передавать координаты местным — это всё равно, что сдать "замороженных" в руки всё тех же работорговцев. Оставить всё как есть — совесть потом заест. Можно понадеяться, что на них наткнётся ещё кто-нибудь… А если не наткнётся? В общем, подключили криокамеры к переносному генератору, энергосистема корабля была уничтожена полностью, и оттащили транспорт на окраину системы, чтобы уж слишком не маячил. Если не подберут раньше нас, то на обратном пути заберём.

Добравшись до первого портала Содружества, направились в сторону федерации Нивэй. Сполоты в продаже боевых кораблей отказали в категорической форме. Через пиирцев можно было бы попытаться приобрести продукцию производства федерации Галантэ, на это я и рассчитывал, заключая с ними договор, но наши дороги разошлись. Остаётся Содружество и здесь выбор не велик. Нет, приобрести рухлядь седьмого-восьмого поколения, снятую со складского хранения, можно без особых проблем — были бы правильно оформленные документы. Но мне её потом ещё модернизировать и поднимать до уровня боевых кораблей Центральных Миров. Сколько потрачу ресурсов, а главное времени? Ничего ниже десятого поколения приобретать точно не стоит! Вот и выходит, что выбора у меня нет. Аратанцы сами только недавно перешли на десятку, аварцы — только мечтают об этом, делусцы — производят только для себя.

Нивэйцы уже подбирались к одиннадцатому поколению и контроль над продажей кораблей десятого поколения значительно ослабили. Можно попытаться сыграть на этом, правда придётся несколько переплатить, но лучшего варианта я точно не найду. Наш путь лежал в промышленный сектор федерации, на частные верфи, где по заказу государства строились боевые корабли. Конечно, в центр сосредоточения государственных тайн и секретных технологий нас не пустили, но за скромное пожертвование в фонд развития нивэйской науки и техники позволили пришвартоваться у небольшой станции — базы частной верфи, дочернего предприятия одной из ведущей нивэйской компании. На её стапелях закладывались корабли на экспорт в другие государства Содружества. С управляющим этой верфи мне и предстояло встретиться.

— Экли Сан, — представился сухощавый мужчина средних лет. — Мне сообщили, что вы хотели бы сделать заказ на постройку двух яхт по специальному заказу. Я являюсь главой отдела продаж и готов обсудить ваши требования и пожелания к приобретаемым кораблям.

М-да… а это я удачно зашёл! Пожалуй, с заместителем договориться будет полегче да попроще.

— Леон, — представился я, располагаясь в удобном кресле в кабинете Экли. — Дело в том, что в скором времени мне предстоит работать во Фронтире, а там сами понимаете, нужно быть готовым ко всему.

Экли Сан кивнул, соглашаясь с моим мнением.

— В идеале мне нужны два боевых корабля десятого поколения. Понятно, что ваша компания не занимается постройкой таких кораблей, но может быть вы подскажете, как мне поступить в этом случае, — попытался "прощупать" заместителя.

Судя по донесшейся до меня волны заинтересованности и предвкушения, Экли явно понял мой намёк.

— О заказе на боевые корабли речи быть не может! — категорично заявил он. — Как вы правильно заметили наша компания не стоит боевые корабли для частных лиц, но вы правы и в другом — у меня есть, что предложить вам.

Экли выжидающе посмотрел на меня.

— Как вы смотрите на то, чтобы поговорить об этом в какой-нибудь месте, где нам никто не будет мешать?

— Замечательно! — тут же согласился Экли. — Вечером в "Гранде"!

Глава 17

Вы не замечали, что люди, которые имеют с вами одну и ту же точку зрения, как-то умнее остальных?

Особо напрягаться и выяснять, что такое "Гранд" не пришлось — на станции было всего лишь одно заведение с таким наименованием. Шикарный комплекс для обслуживания толстосумов из Содружества включал в себя отель премиум-класса, развлекательно-игровой центр и ресторан. Пришлось раскошеливаться и заказывать индивидуальную кабинку с видом на танцевальную площадку, расположенную этажом ниже.

Экли Сан прибыл в точно назначенное время. Отдав должное внимание мастерству местного шеф-повара, мы перешли к делу, из-за которого, собственно, здесь и встретились.

— Мне бы хотелось более подробно узнать ваши требования к заказываемым кораблям, — начал Экли.

— Два тяжёлых крейсера. Желательно, эволюция проекта моего Ведуна, — я сбросил спецификацию моему собеседнику.

— Так это ваш кораблик? — оживился Экли. — Я по роду своей основной деятельности инженер-конструктор и принимал участи в разработке вашей яхты. Как он вам?

— Мне удалось устранить его недостатки.

— Да, — несколько посмурнел Экли, — это был не лучший проект, но как говорят — на ошибках учатся!

— Согласен! И тем не менее, что вы посоветуете?

— Наша компания помимо производства яхт и специализированных судов под заказ частным лицам выполняет государственные заказы на боевые корабли. В моих силах оформить постройку тяжёлых крейсеров как частный заказ на яхты. На этом этапе речи об установке вооружений не идёт. Некоторые экспортные модели боевых кораблей оснащаются боевыми системами из третьих стран. У нас довольно тесные связи с делусцами и для вас это наиболее подходящий вариант. Я договариваюсь с той стороной и после постройки крейсеров вы отправляетесь на верфи конфедерации, где и устанавливаете уже заказанное вооружение. Как вам такое предложение?

— Меня оно полностью устраивает. Какова цена ваших личных услуг?

— Вы же понимаете, что мне придётся договариваться со многими разумными…

Понятно, Экли набивает себе цену, но без него мне не обойтись, а потому придётся смириться. Стандартная цена таких крейсеров — 550–600 миллионов за каждый, в карман посреднику уходит пять процентов, ещё столько же уйдёт на "подмазку", итого выходит 60 миллионов!. М-да… однако!

На столе появляется пять банковских чипов на предъявителя и маленькая коробочка. Экли деловито проверил номинал чипов и несколько расстроился — он явно надеялся на большую сумму, но как только раскрыл футляр его настроение изменилось. Перед ним лежал личный ИскИн одиннадцатого поколения, доставшийся мне от аграфов. Как истинный технократ он тут же "пропал" в дебрях новой игрушки. В Содружестве такой девайс большая редкость. Минут через пять он "вернулся".

— Думаю, что мы договорились.

Экли скинул мне договор на постройку двух яхт и отдельное приложение на закупку специализированного оборудования и вооружений.

— Что по срокам? — поинтересовался я.

— Наши верфи полностью автономны и от поставщиков мы практически не зависим. Более того, сейчас в достройке находится несколько крейсеров интересующей вас модели. На этом этапе мы можем переделать их под ваши требования и даже сможем несколько модернизировать проект.

— Что вы имеете в виду?

— Стандартная комплектация двигательной установки и силовых щитов не особо выдающаяся, она соответствует стандартам, но не более того. В первоначальном проекте мы использовали комплектующие от дварфов и аграфов, но там что-то пошло не так и в лицензии нам отказали. Пришлось перейти на отечественные аналоги. На складах образовался излишек ранее заказанного оборудования. Предлагаю воспользоваться этими комплектующими и установить их на ваши корабли. Общая эффективность по двигательной установке возрастёт примерно на 15 процентов, а по щитам на все двадцать. Что же касается сроков, то за декаду управимся.

— Принимается, — согласился я.

Экли сдержал своё слово и ровно через декаду я принимал корабли. Чтобы зря не терять время воспользовались услугами обучающего центра на станции для подготовки экипажей на новые корабли. Личный состав, не участвующий в процессе обучения, я переселил на станцию. Наш перелёт проходил в довольно стеснённых условиях из-за наличия двух дополнительных экипажей и я счёл, что будет вполне логично несколько разрядить обстановку на борту кораблей.

Перед самым отходом мы ещё раз встретились с Экли в столь им полюбившимся "Гранде", где я выразил надежду на наше дальнейшее сотрудничество. Глава отдела продаж был не против и признался, что был рад познакомиться со столь рьяным ценителем нивэйской инженерной школы.

На границе конфедерации Делус нас тормознули, крепко так тормознули, поставив в живую очередь страждущих выразить своё восхищение местному диктатору. Не помогло даже официальное приглашение от арсенала, на верфях которого предстояло пройти дооснащение кораблей.

— "Дай взятку", — посоветовала Флора.

— Лейтенант, — обратился я к командиру небольшой диспетчерской станции, приглядывающей за карантинной зоной, в которую сгоняли всех желающих попасть в конфедерацию. — Сколько примерно мне придётся ждать?

— Полторы-две декады, — лениво отмахнулся он.

— А если я сделаю взнос в фонд борьбы с неверными?

— О! — заметно оживился лейтенант. — Это значительно ускорит процесс ожидания!

— "Он имеет процент от пожертвований", — вычислила Флора.

После недолгих споров удалось остановиться на пятистах тысячах, но с условием, что Ведун и Тайфун остаются здесь. Пришлось переселяться. Линн оказалась верна своему слову и одного меня не отпустила. На верфи делусцев нас сразу же загнали в доки. Целую декаду мы ютились в тесных кубриках жилого отсека арсенала, ни о каком отдыхе или развлечениях речи не было. За это время на наши крейсера установили всё положенное вооружение: два спаренных тяжёлых туннельных орудия, по восемь пульсаров среднего и тяжёлого классов, 24 лазерных установки самообороны, блоки противокорабельных и противоракетных систем. В двух секциях полётной палубы красовались 16 тяжёлых истребителей, четыре десантных бота и столько же грузопассажирских шаттла.

Не прошло и трёх часов после того, как делусцы разрешили нам перебраться на свои корабли, как мы ушли в гипер. Делуское гостеприимство достало всех! Ведун и Тайфун были уже под "парами" и только нас и дожидались. Я с Линн едва успели перебраться на свой крейсер. Перед уходом во Фронтир заскочили на ближайшую торговую станцию. Не знаю почему, но у меня была твёрдая уверенность, что наши разведчики отыщут подходящую для нас планету. Исходя из этого закупались товарами не для продажи, а для организации проживания небольшого поселения. М-да… приходится начинать всё с начала.

Командер Хейг Ровен, кэптен Шон Дерги не могли нарадоваться крейсерам. В свою бытность им приходилось командовать и более тяжёлыми кораблями, но не выше восьмого поколения. По их мнению, наша маленькая эскадра могла бы потягаться силами с линкором шестого-седьмого поколений. Старые вояки натаскивали свои экипажи, не жалея собственных сил, постоянно при этом жалуясь на нехватку разумных. Я их понимаю, но пока ничем помочь не могу.

На обратном пути завернули к припрятанному транспорту работорговцев. Как ни странно, но его никто так и не обнаружил. Почти сутки пришлось потратить на перегрузку криокапсул, а потом была долгая дорога к нашей базе на планете-гиганте. От нечего делать попробовал определить интеллектуальный индекс "замороженных" рабов, но это оказалось неудачной идеей — даже в энергетическом плане процессы активности мозга были настолько слабы, что едва просматривались. Решил "разморозить" кого-нибудь для пробы, заодно неплохо было узнать, как они оказались на борту работорговца. Во всей этой истории с рабами меня смущали два момента — среди "замороженных" не было стариков и детей, а также полное отсутствие у них каких-либо нейросетей и имплантов.

Бон Кир оказался довольно словоохотливым парнем и с радостью поделился своей историей. Их планета затерялась, где-то на окраине Фронтира. Работорговцы уже давно протоптали тропинку к ней и частенько наведывались за живым товаром. Как ни странно, торговля шла через старейшин кланов. Работорговцы уже давно бы разобрались с планетой и её жителями, если бы не одно "но" — сила тяжести здесь была значительно выше средней по Содружеству, да и климат был довольно суровый. Ничем остальным родная планета Бона похвастаться не могла, вот старейшины и смекнули, что кроме живого товара им предложить особо и нечего, а пользоваться предлагаемыми товарами ой как хотелось! Для чего их продавали Бон не знал. Старейшины уверяли, что они летят осваивать новые планеты, но в это верилось с трудом. Кроме того, несколько обескураживал факт значительного преобладания девушек над парнями. Всего на наших кораблях оказалось 850 криокамер, ещё около двухсот было уничтожено при нападении пиратов.

Интеллектуальный уровень Бона оказался довольно посредственный — 108 единиц, думаю, что и у остальных он будет примерно на таком же уровне. Бон поинтересовался дальнейшей судьбой своих сородичей. Обещать ему ничего не стал, главным условием "разморозки" было наличие места для их дальнейшего проживания, а его, как раз, на данный момент не наблюдалось.

Смерч и Циклон уже дожидались нас. Ничем особым капитаны порадовать меня не смогли. Система с предполагаемым ретранслятором древних была чиста, а две остальные, связанные с проектами Джоре по терраформированию, находились в секторе с особыми условиями навигации, а если попросту — там находилась своеобразная локальная туманность. Надо сказать довольно странная туманность, включавшая в себя до полусотни систем и судя по картам древних, появилась она сравнительно недавно, так как на современных картах Содружества уже имелась. Создавалось такое впечатление, что внешние системы туманности были буквально стёрты в порошок и сквозь образовавшуюся в пространстве "пыль", рассмотреть, что творится внутри не было никакой возможности, особенно если учитывать наличие непонятных энергетических аномалий, пульсирующих на её окраинах. По сведениям Мастера ничего похожего в том секторе во времена существования империи Джоре не наблюдалось.

Всё это выглядело достаточно подозрительно, у меня сложилось впечатление, что данная туманность явно искусственного происхождения. Нет, если просто просматривать данный сектор, никаких особых вопросов не возникает, но у меня были карты времён Джоре и внятно объяснить произошедшие изменения не смогла даже команда ИскИнов. Надо срочно исследовать данный сектор, всё это явно неспроста и есть уверенность, что я движусь в правильном направлении. Дав немного передохнуть команде, отправились на поиски потерянных систем. Ушли почти полным составом, оставив на базе лишь неповоротливые транспорты.

Надо сказать, что туманность находилась в довольно опасном месте. С одной стороны она граничила с Фронтиром аварской зоны ответственности, а с другой — территорией контролируемой архами, которые частенько появлялись в этих секторах Фронтира. Три декады мы кружили вокруг туманности, пока не обнаружили два сравнительно стабильных прохода. Ещё столько же времени потратили на то, чтобы нащупать безопасный путь внутри. И только тогда отыскались те самые системы, которые были отмечены на картах Мастера. Процесс терраформирования в системах уже давно закончился и радовал своими результатами — в одной из систем наблюдалась одна, а в другой две планеты пригодные для жизни. Система с одной планетой получила название Метрополия и её главной особенностью было наличие двойной планеты, именно они и были обитаемы, правда, разумных форм жизни мы там пока не обнаружили. По размерам основная планета не уступала Земле, а вот её спутница была раза в два больше Луны. Вторая система — Альянс была гораздо крупнее Метрополии и обитаемыми были две отдельные планеты. Та, что расположилась поближе к светилу уже обзавелась полуразумными формами жизни, а на той, что подальше — жизнь теплилась лишь в зоне экватора, всё остальную территорию занимали громадные полярные шапки.

Экипаж с воодушевлением принялся обсуждать о достоинствах и недостатках той или иной системы. После недолгих споров решили остановиться в системе Метрополия на планете Эль (та, что побольше), а Аль пока не трогать. Отличительной чертой планеты Аль было отсутствие океанов. Глубоководные и обширные озёра и моря имелись, полноводные и стремительные реки также были в наличии, а вот океанами не сложилось… И тем не менее недостатка воды на Але не ощущалось. На Эль океанов хватало, только 40 процентов поверхности приходилось на сушу. Место для нашего поселения выбрали на берегу живописного озера, в глубине самого большого континента из шести имеющихся.

Строительную компанию возглавил неугомонный пиирец-архитектор, он наотрез отказался покидать мою команду, объяснив, что так плодотворно работать ему уже давно не приходилось. Никто не стоял у него за спиной и не указывал, что да как. Он до сих пор был под впечатлением праздника, который мы ему устроили в честь сдачи в эксплуатацию построенной им же базы в Дальней.

Что же касается туманности, то над её загадками мы ещё долго ломали головы, но так и не пришли к единому мнению. Судя по всему, во времена распада империи Джоре, здесь произошёл какой-то катаклизм, природного или искусственного характера — неизвестно. Я лично склоняюсь к последнему варианту. Кто-то или что-то применили гравитационное оружие особой мощности, планетарные системы сошли со своих мест и столкнулись с соседними. Сложилось впечатление, что кто-то попытался защитить или спрятать найденные нами системы от внешних угроз, образовав вокруг них непроходимую зону. Мало того, этот процесс продолжается, так как на окраинах туманности всё ещё наблюдается непонятная энергетическая активность. Наши попытки разузнать, там происходит ничем хорошим не закончились — мы потеряли с десяток разведывательных зондов. По заключению ИскИнов для нас это запретная зона и соваться туда было бы верхом безрассудства.

На кораблях приступили к массовой "разморозке" нашего груза. В жизни переселенцев ничего особо не изменилось — они прилетели колонизировать планету. Плюсом для них было то, что природные условия на новой планете были для них чуть ли не райскими. Примерно каждый десятый из переселенцев получал нейросеть, а те, у кого с интеллектом было не всё так хорошо обходились нейрокомами. Вопрос по набору недостающей части экипажа, также был решён. Само собой, что все поселенцы вошли в мой клан, пройдя процедуру оммажа. Работы для Варги образовалось море. Надо было проверить каждого, мне не хотелось в перспективе столкнуться с толпой недовольных и неадекватных колонистов. Варга быстро отыскала себе помощниц и резво взялась за работу. Как решать проблему с недовольными ещё не знаю, но в том, что они найдутся я не сомневаюсь. Думаю, тяжёлая работа — лучшее лекарство от дури в голове. Я не собираюсь играть в демократию и толерантность, по-моему мнению именно от этих понятий весь бардак. Пока не встанем на ноги будем руководствоваться давно забытым лозунгом: "От каждого по способностям — каждому по потребностям"!

На этот раз работы для Алина не нашлось и он подался в строители. На окраинной системе Содружества мы приобрели второй строительный комплекс, вот на него Алин и пересел. Под чутким руководством пиирца-архитектора он потихоньку приноравливался к новой для него технике. Уже через декаду был полностью оборудован временный лагерь, а ещё через пару дней сдано в строй первое административное здание, которое мы планировали использовать как часть обширного медицинского корпуса.

Настало время вернуться на базу Джоре на планете-гиганте и ещё раз появиться в Содружестве — необходимо срочно пополнить наши запасы. Ушли почти в полном составе. На хозяйстве оставили Алина, но он предупредил, что это в первый и последний раз — не его это дело. Придётся идти в Дальнюю и забирать оттуда Брана со всем его семейством — необходимый опыт работы у него имеется, да и показал он себя на губернаторстве, как высококлассный специалист. В системе оставался разведывательный крейсер Циклон с перебравшимся на его борт Патриархом. Дэя Коува я перевёл на крейсер пиирцев, так что все капитаны в дивизионе разведчиков у нас теперь выходцы с Геи.

На базе Джоре по-прежнему всё было тихо. Отдал приказ Мастеру на разворачивание производства андроидов и ИскИнов. Тот в ответ пожаловался на отсутствие биомассы, необходимой для изготовления андроидов. В ход пошли трупы работорговцев и пиратов, скопившиеся у нас в холодильных установках медсекций, а также погибшие переселенцы из повреждённых криокапсул. Как ни банально это звучит, но во Фронтире абсолютно всё имеет свою цену… Перед отлётом свернули топливный завод и вернули его на Титан.

Дальше мы пойдём втроём: Ведун, Сумрак и Тайфун. Все корабли оборудованы системой активной маскировки, так что незаметно добраться до Содружества мы сможем без проблем. Остальные корабли будут эскортировать наши транспортники. До туманности хоть и не особо далеко, но рисковать не стоит.

В последний момент решил добираться до Содружества через портал в Дальней. В прилегающей к ней системах неожиданно обнаружился довольно оживлённый трафик транспортов. Похоже, местные прознали про портал и потихоньку протаптывали дорожки в Дальнюю. Мои догадки оказались верны, в системе было необычно шумно. Невдалеке от портала появился грузовой промышленный комплекс, где шахтёры со всего сектора сдавали необходимые сполотам металлические концентраты. Рядом виднелась небольшая торговая станция, на которой закупались шахтёры и местные с Геи. Сама же планета была в окружении боевых станций и немногочисленных платформ-носителей тяжёлого оружия.

На наше появление сполоты никак не отреагировали, только на корабельные ИскИны пришло уведомление о закрытых зонах в системе. Местная диспетчерская станция сработала чётко. Узнав, кто появился в системе сразу же развели бурную деятельность — тут тебе и почётный эскорт в виде пары фрегатов, и свободный коридор на орбиту Геи. Кстати, на орбите, кроме местных, виднелась пара-тройка кораблей пиирцев. Бран Сол, как только узнал о нашем прибытии сразу же вышел на связь — у них всё в порядке. Стратег тем временем подключился к Галанету и мониторил обстановку по Содружеству и Центральным Мирам. Пока выходили на орбиту и занимались рутинной текучкой он подготовил небольшой доклад, коим меня и осчастливил.

Конфликт в Центральных Мирах утихать не собирался. Более того, аграфы видя, что бывшие партнёры в своих обвинениях решительны и серьёзны как никогда, стали подтягивать своих союзников в Содружестве. Понятно, что такой оборот дела уже не понравился Аратану и делусцам, и обострение отношений прокатилось волной по всему Содружеству. В заключении Стратег добавил уже от себя: аграфы, наверняка уже вычислили кто является инициатором произошедшей утечки информации и наверняка предприняли необходимые меры.

М-да… будем иметь в виду… Хотя ничего конкретного в данном случае предпринять не могу — всё слишком расплывчато и неопределённо. А прятаться всю оставшуюся жизнь от гнева аграфов не собираюсь! Будем считать, что забрался я достаточно далеко, а мои редкие набеги в Содружество неконтролируемы.

Как только наши корабли вышли на орбиту Геи, выдал экипажу увольнительные на двое суток. Выходцы с планеты с радостью восприняли эту новость, да и старожилам есть, где провести время: или у нас на плато, или податься в соседнее княжество. Кстати, князь Лар де Грин также вышел на связь и просил о личной встрече. Все дела на завтра, а сейчас — на базу, в наш домик.

Встречали нас всем поселением. Народу значительно прибавилось. Интересно, с чего бы это? Уже у себя дома, удобно расположившись в гостиной, Бран ввёл меня в курс дела. Оказывается, в княжествах нашлось множество желающих влиться в мою команду — звёздные просторы манили не только юнцов, но и зрелых мужей. Не помог набор на боевые станции, проведённый в княжествах, желающих было гораздо больше. Вот они всяческими путями и пробирались к нам на плато. Шли в основном через построенный тоннель, но находились смельчаки, которым не страшны были и горы. Бран ничего с этим поделать не мог, но выход нашёл! Помня, что у нас извечный дефицит в квалифицированных кадрах, прогонял всех прибывших через медкапсулы и оставлял только тех, у кого интеллект был не ниже 120 единиц. Остальных отправлял к соседям с ярлыком — "к службе негоден". Данной мной властью Бран проводил процедуру принятия в клан и только после этого претенденты приступали к обучению. Нейросетей восьмого поколения, которые я оставил на всякий случай, для всех не хватило, пришлось использовать пиратские, из тех, что получше. Сейчас на нашей базе находилось 56 новобранцев. Хорошее пополнение.

"Обрадовал" Брана известием о предстоящем переездом на новое место жительства. Видно было, что новость ему не по нраву, но клятва есть клятва и то, что требует сюзерен необходимо выполнять. Вместо себя посоветовал оставить своего отца — Шира. Мы его немного "подремонтировали" в медкапсуле и он заметно помолодел, сошёлся с одной местной вдовушкой и явно отсюда никуда не собирался. Я был не против. Уже перед самым уходом Бран не утерпел и похвастался результатами торговли с местными: передо мной на столике оказался имперский накопитель класса "Линкор" и, что самое интересное — заряженный на четверть!

— Откуда такое богатство? — удивился я.

— Клим, тут такое дело… — замялся Бран. — По твоему указанию мы не торгуем ни с южанами, ни с нашими западными соседями. Где-то три декады назад у нашего тоннеля появилась целая делегация южан, не знаю, как они договорились с князем Ларом, но тот их пропустил через свои земли. В общем, у одного раджи умирала дочь и совсем плоха была его мать. Я не мог отказать им, Клим! Семья святое!

— Да успокойся ты! Никто тебя ни в чём не обвиняет. А на счёт семьи ты прав.

— Так получилось, — продолжил немного успокоившийся Бран, — что раджа сразу же предложил накопитель, не оговаривая цену. Для нас лечение его семьи почти ничего не стоило, а грабить мне его совсем не хотелось.

— И?.. — подтолкнул вновь замявшегося Брана.

— Я поставил им нейрокомы и предложил кое-что из бытового оборудования, — решительно закончил бургомистр.

— Будем считать, что ты сделал первый шаг в нормализации отношений с нашими оппонентами, — одобрительно усмехнулся я.

А дальше последовал отчёт по количеству приобретённого металлического концентрата и других полезных ресурсов. Склады были почти заполнены.

Утро началось с визита пиирцев. На встречу напросились Алия и Ким. Обозначенная тема для разговора — дальнейшая судьба уже родившегося и ещё не родившихся потомков имперца Иво. Мне, честно говоря, их судьба глубоко неинтересна и дальнейших дел с пиирцами я не планировал. На встречу согласился лишь из вежливости и по старой памяти.

Встречал гостей на крыше своего дома, в окружении небольшого цветника, организованного там Линн. Как только гости появились, Защитник перешёл в боевой режим:

— "ОПАСНОСТЬ! УГРОЗА ЖИЗНИ"! — промелькнуло сообщение по нейросети.

— "Это не Ким и Алия! — взвыла Флора. — Ауры не совпадают с зарегистрированными эталонами носителей"!

Глава 18

Вот у нас, делусцев — демократия, сами знаете какая. И разумные не боятся сказать, сами знаете что, про, сами знаете, кого!

Резко проваливаюсь в режим ускорения. Позади меня, немного в стороне Линн, внизу, на первом этаже, Сью и Вед. Мгновенно перемещаюсь, прикрывая жену.

— "ЩИТ"! — отдаю команду Защитнику.

Защитник моментально подключился к моему энергетическому симбионту и передо мной замерцала плёнка силового щита. Мой оберег на этом не остановился и потянулся к ближайшим накопителям. Добрался до лежащего внизу на столике "Линкора" и с жадностью присосался к нему. Плёнка щита замерцала более насыщенным цветом.

Псевдо-пиирцы тем временем разделились и попытались взять меня в клещи. В руках у "Кима" виднелся бластер, а "Алия" собиралась активизировать какой-то артефакт. Нейросеть подсветила "пиирку" красным, как наиболее опасную цель.

— "Ментальный деструктор направленного действия"! — "обрадовала" меня Флора, знать бы ещё, что это за хрень!

Опять смещаюсь и сдвигаюсь немного в сторону, чтобы не зацепило Линн и перекатом ухожу под ноги "пиирки". Надо мной полыхнул щит — "пиирка" успела шмальнуть в меня, четверть заряда накопителя, как корова языком слизала! Сбоку залетел заряд из бластера — щит пока держит! В моих руках игольник и я разряжаю его в "пиирку", на той тоже какой-то щит, но он быстро проседает. Силовой щит полыхнул в очередной раз — стерва успела запустить в меня очередную порцию гадости. Обойма быстро заканчивается, но мне всё же удаётся достать "пиирку" и та, раненая в плечо, резко перемещается в сторону Линн, пытаясь прикрыться ею. "Ким" безостановочно лупит по мне из бластера и быстро сближается. В прыжке ухожу от очередной порции и понимаю, что поменять обойму уже не успеваю — "пиирка" практически рядом с Линн. В ход идёт вибронож и через мгновение он торчит между лопатками "Алии". Только сейчас Линн начинает реагировать и медленно тянет руку к игольнику. Не успеет! "Пиирец" уже рядом.

— "КУПОЛ"! — новая команда Защитнику.

Мгновенно меня и Линн закрыл защитный купол. Запасы накопителя резко падают. У "Кима" бластер явно не простой! Как только он вплотную подобрался к куполу, командую:

— "Игла"!

Купол мгновенно спадает и вся его мощь концентрируется в тонкой игле, которая тут же прошивает все защитные щиты "пиирца". За секунду отсутствия купола умудряюсь поймать пару выстрелов, один прошёл по касательной, а второй выжег скаф, но он не подвёл и защитил в последний раз.

— "Меньше минуты", — констатирует время боя Флора.

Оборачиваюсь в поисках Линн. Она стоит немного в стороне и её заметно потряхивает. Я едва успеваю её подхватить на руки — она внезапно потеряла сознание. Всё же её зацепило! Надо срочно в медсекцию. Уже на лестнице столкнулся с Ригом и его бойцами — Стратег всех поднял по тревоге.

— Вед, Сью? — на ходу спросил я.

— Без сознания. Ребята эвакуируют их в медсекцию.

Выскакиваю из дома, чьи-то руки забирают Линн и пристраивают её в гравикаре. Через несколько минут мы на месте. Быстро раздеваю Линн и ложу её в медкапсулу. Джин рядом и уже "колдует" над медицинским ИскИном.

— Всё в порядке, Клим! — успокаивает она меня. — Пару дней в капсуле и будет, как новенькая. Съю и Вед пострадали сильнее — у них ни одного защитного импланта. Раньше декады их не выпущу. Ты-то как сам? Может и тебе стоит немного полежать?

— Нормально! Сейчас некогда!

Оборачиваюсь к Ригу.

— Бери своих бойцов, андроиды и зачищай корабли пиирцев. Тех, кто будет сопротивляться — в расход! Местных направь в долину, пусть там присмотрят, чтобы никто не разбежался. Закончишь дела на орбите, спускайся в долину.

— Принял! Приступаю! — козырнул Риг.

Через пять минут в воздух поднялось два десантных бота и два звена штурмовиков. Боты ушли на орбиту, а штурмовики — в долину. Появилось время немного прийти в себя. Вышел из медсекции и сразу же столкнулся с хмурым Браном.

— В соседнем с вами коттедже разместили восемь новобранцев — они все мертвы.

— "Последний удар "пиирки" щит не поглотил, а отразил, — пояснила Флора. — Основной заряд ушёл в сторону коттеджа новобранцев".

От злости заскрипели зубы.

— Приступили к штурму кораблей пиирцев, — доложил Стратег. — Два бота с Ригом ушли на эсминцы. Боты с Ведуна и Сумрака взяли на себя транспорт. В долине пока всё тихо.

Брану отдал команду прошерстить местные окрестности, возможно, рядом могут находиться наблюдатели. Внезапно понял, что таскаю на себе "мёртвый" скаф — надо его срочно поменять. До своего коттеджа пришлось добираться пешим ходом, гравикар мобилизовали бойцы Рига. Как только оказался на пороге дома, скинул скаф, достал из кармашков и клапанов всё своё добро и отправил его в утилизатор. Быстро активизировал новый и поднялся на крышу.

Тела лежали на прежних местах и, судя по всему, на крышу никто после нас не заходил. Осмотр решил начать с пиирки. Вытащил вибронож и перевернул её на спину. Флора тут же подключилась к нейросети.

— Чисто! — отрапортовала она.

— Не понял?

— Нейросеть зачищена. Судя по характеру ранений пиирка должна быть жива, но скорей всего, сработала одна из закладок в нейросети и она уничтожила носителя, заодно отформатировав все блоки памяти.

— Во избежание утечки информации, так сказать, — согласился я с Флорой.

— Да, типичная практика спецподразделений. Перед началом операции была проведена пластика, для полной идентичности объекта, потом внедрена ментограмма-задание, а дальше агент отрабатывает вложенную в него программу, используя все свои знания и навыки.

— Как-то всё просто выходит, — не согласился я с Флорой. — От чего же они мертвы, а я жив? Низковатый уровень у спецагентов получается. Тебе не кажется это странным?

— Не суди строго. Перед тобой не элита спецслужб аграфов, а типичные представители службы безопасности клана пиирцев, у них уровень по любому гораздо ниже. А вот то, что их двое и оружие соответствующее, говорит о том, что к тебе относятся весьма серьёзно. Кстати, оружие явно от аграфов.

Больше всего меня интересовало оборудование пиирцев. Я припомнил внезапно пережитое удивление, когда осознал, что не могу воспользоваться своими ментальными способностями и прицельно ударить по пиирцам. Ментальные метки расползались и не держались на целях, а я мог бить лишь по площади, что было бы смертельным приговором для Линн и детей. Ну и само собой, очень хотелось понять, что это за зверь такой — деструктор.

У пиирца нейросеть и импланты также оказались обнулёнными. Подобрал рядом лежащий бластер. М-да… серьёзная машинка. Мощность выстрела по сравнению со стандартными образцами увеличена в пять раз. Ёмкость энергетической ячейки рассчитана всего на 20 выстрелов. По сути, данный бластер являлся оружием одного боя и это расплата за невиданную мощность. Тяжёлый десантный скаф Содружества 12 поколения способен выдержать лишь два-три выстрела из этого бластера. Все клапаны скафа пиирца были пусты и кроме двух браслетов на самом пиирце ничего не обнаружил. Первый браслет был генератором ментальных помех и пользоваться им мог только псион. Очередная загадка — всем известно, что пиирцы ментально нейтральная раса. Второй браслет являлся силовым щитом.

От пиирки достался аналогичный комплект браслетов и деструктор. Внешне деструктор напоминал небольшой игольник скрытого ношения. Основной его частью были накопитель ментальной энергии и преобразователь этой энергии. В отличие от бластера пиирца деструктор не являлся одноразовым инструментом, а отлаженная конструкция самого оружия говорила об отлаженном серийном производстве. Личная привязка гарантировала защиту от несанкционированного применения. Опять вылезла проблема ментальной активности — управлять деструктором мог только псион. Вызвал дроидов, чтобы они вынесли тела пиирцев — пусть Джин немного над ними поколдует, может, что и найдёт интересного.

— Какие мысли, идеи? — поинтересовался я мнением ИскИнов.

— Однозначно можно утверждать, — начал Стратег, — что к произошедшему инциденту причастны спецслужбы аграфов. В поддержку этого факта говорит специфическое оружие и оборудование обнаруженное у пиирцев. Слабая организация говорит о недооценке твоих возможностей. Скорей всего, мы имеем дело со службой безопасности клана, которому мы сдали имперцев.

— Я бы добавил то, что аграфам известны наши взаимоотношения с пиирцами, а это в свою очередь говорит о плотной работе с теми, кто находится у нас на плато. Кроме того, без помощи пиирцев само появление ликвидаторов здесь было бы весьма маловероятным фактом — сполоты не потерпят нахождение в системе непонятных "невидимок".

— Выбранные личины ликвидаторов резко сужают круг подозреваемых, — добавила Флора.

— Что с абордажем?

— Почти закончили. Два бота уже ушли в долину.

— Потери?

— Несколько боевых дроидов и андроид. Практика замещения абордажников и десантников андроидами полностью себя оправдала, — отчитался Стратег.

— Где оказывали наибольшее сопротивление?

— Как и ожидалось, на боевых кораблях.

Через час Риг доложил о полном контроле над кораблями пиирцев и их резиденцией в долине. Настала очередь и нам с Варгой немного поработать. Пришлось пропустить через себя несколько десятков пиирцев. Варга работала по своей, уже давно отработанной схеме, а я расположился невдалеке и контролировал ауры допрашиваемых. Общими усилиями вычислили пятерых причастных: капитана транспорта, который обеспечил скрытную доставку ликвидаторов; представителя службы безопасности пиирцев на Гее, один из старцев и Ким с Алией, которые оказали поддержку непосредственно на месте.

Надо было слышать, как пиирцы отреагировали на наши действия: "предатели" и "убийцы" были самыми скромными выражениями, которые мы услышали в свой адрес. Допускаю, что большинство пиирцев вообще не было в курсе произошедших событий. Пришлось просвещать — Флора срочно смонтировала небольшой сюжет, акцентировав внимание на погибших ребятах. Переслали всем пиирцам. Шума стало гораздо меньше, а вот непосредственные участники молчали: капитан и представитель СБ выполняли приказ и этим всё сказано, старцу и Алии ябыл неприятен лично, а Ким делал вид, что ему на всё наплевать. Отпираться они не стали — против псионов это бесполезно. Сам факт предательства был установлен, но что-либо узнать сверх того шансов практически не было. Непосредственные исполнители были мертвы, а остальные знали лишь только то, что им было положено. Больше для успокоения Флора просканировала нейросети капитана транспорта и представителя СБ. Как и ожидалось — ничего интересного, одному приказали скрытно доставить, а другому оказать максимальное содействие. Кстати, от особиста мы узнали, что Алия сама вышла на него и скинула всю имеющуюся информацию по мне. Пиирка вбила себе в голову, что именно я виноват во всех её невзгодах и непонятном заточении в глубоком Фронтире.

— Грузите всех пиирцев на транспорт, а этих пятерых поместить отдельно, — отдал приказ Ригу, указывая на заговорщиков. — Младенца и двух беременных пиирок переправить на Ведун.

Ребёнку Алии было уже пару месяцев или даже больше. Две пиирки также были беременны от Иво и были на "подходе". По предварительным данным их будущее потомство также ожидалось ментоактивным. Что же касается самих девушек, то они не были столь амбициозны, как их соотечественница и откровенно её не понимали.

Надо сказать грузовой корабль у пиирцев был довольно специфической конструкции — бывший средний войсковой транспорт. В своей боевой ипостаси был способен доставить до 400 десантников ударного соединения со всеми средствами боевой поддержки. Для перевозки такого количества разумных частично использовался грузовой отсек, где монтировались восьмиместные каюты рядового состава. Офицеры размещались в жилой зоне в четырёхместных "апартаментах". Транспорт был сравнительно новый — девятого поколения. Пиирцы его несколько модернизировали, избавившись от кают рядового состава, несколько расширив и облагородив жилую секцию. В итоге войсковой транспорт превратился в довольно комфортабельное грузопассажирское судно, оснащённое боевыми средствами защиты.

Через два часа по флоту прошла команда "Общий сбор". На все корабли была организована трансляция происходящих на борту транспорта пиирцев событий. В обширном грузовом отсеке были выстроены все арестованные пиирцы. Напротив них стояла пятёрка предателей. Именно с этого слова я начал своё обвинение.

— Предатели! — я ткнул пальцем в пятёрку пиирцев. — Эти ничтожества, в угоду своих желаний и интересов своих хозяев решились поднять руку на того, кто обязался их защищать, на того, кто дал им кров и землю. Эти отщепенцы покушались на меня и мою семью, из-за них погибли ни в чём не повинные разумные. Я знаю, что многим из вас понравился новый дом на Гее и они хотели бы здесь остаться навсегда.

Я перевёл дух и обведя взглядом шеренгу пиирцев, продолжил:

— Но этим мечтам сбыться не суждено! Мне не нужны предатели! Для меня теперь вы все на одно лицо — не совсем разумные, алчные и лживые существа! Вы все приговариваетесь к выселению! Ваш путь до ближайшей станции в Содружестве.

По рядам пиирцам прошёлся гул возмущения. Похоже, пиирцы не до конца осознавали всю серьёзность ситуации.

— Это не всё! — я повысил голос. — Лица причастные к покушению на меня и мою семью, а также повинные в гибели членов моей команды приговариваются к смерти!

Вот теперь до пиирцев стало реально, что-то доходить. В гробовой тишине они переглядывались меж собой и кидали растерянные взгляды на пятёрку осуждённых, а те, что поживее попытались возражать.

— "НЕКОНТРОЛИРУЕМЫЙ УЖАС", — выбрал я один из вариантов ментального воздействия из арсенала Защитника.

На интерфейсе появились метки пиирцев и шкала уровня воздействия. Через мгновение в грузовом отсеке отчётливо повеяло жутью. Пиирцев согнуло в дугу и они опустили головы, явно боясь смотреть в мою сторону.

— "Отбой"!

Ещё раз посмотрел на жмущихся от страха пиирцев.

— Может у кого из присутствующих есть, что сказать в защиту осуждённых?

Таковых не оказалось. Я отдал команду андроидам, которые находились рядом со мной. В матово-чёрных скафах, с опущенными зеркальными щитками на шлемах они выглядели довольно устрашающе. Пятеро приговорённых были отконвоированы к ближайшему шлюзу. Перед строем пиирцев выскочили галопанели, на которых они наблюдали смерть своих соотечественников. Приговорённые так до конца и не поверили, что я решусь на этот шаг. Уже находясь в шлюзе, они поняли, что шутки кончились.

— Я хочу жить! — билась в истерике Алия.

До нас донёсся хлопок разгерметизации шлюза и через мгновение пять трупов отправились в свой последний путь по орбите Геи.

Жестоко? Возможно… но я уже давно не испытываю иллюзий — в этом мире правит сильнейший. Средством достижения целей являются кредиты. Мне ещё повезло, что я сумел подобрать команду, для которых общечеловеческие ценности ещё не пустой звук. А вот для всех других личные интересы порой выше общепринятых норм и понятий. Стремление жить за счёт других — норма для Фронтира, да и для Содружества с Центральными Мирами. Но это всё мелочи, главное в этом мире самому не скурвиться раньше времени и не превратиться в бесчувственного отморозка.

В Содружество уходили почти в прежнем составе — лишь транспорт пиирцев дополнил нашу эскадру. Эсминцы остались в Дальней для них ещё не было экипажей. После недолгих консультаций с ИскИнами решил остановиться в империи Аратан. На сей раз нас не задерживали какие-либо обязательства и потому миссия планировалась кратковременной — избавляемся от пиирцев, закупаемся товаром и назад. Флора предложила разобраться с наследием лорда Аэль-Лара, аграфа, устроившего мне ловушку. В системе выхода на один из его идентификаторов был зарегистрирован небольшой груз. Кстати, ИскИн обнаружила некоторое совпадение данных с нейросетей лорда и бывшего капитана транспорта — в соседнем секторе от нашей туманности находилась "исследовательская" станция одного из кланов аграфов. Почему так далеко от метрополии? Да потому, что проводимые на ней "исследования" противоречили законодательству Центральных Миров да и Содружества также: изготовление биоИскИнов и имплантов из органов разумных проводилось без согласия их бывших носителей да и испытания новых моделей нейросетей и симбионтов шло на "добровольцах", которые об этом даже не догадывались.

Точных координат станции узнать не удалось, но примерный район нахождения в целом был понятен. Для чего мне информация по станции? Пока сам не знаю, может в будущем пригодится. Да, немного на счёт симбионтов… Джин разгадала загадку пиирцев напавших на меня. В них был внедрён биологический симбионт, который позволял развить в носителе слабую ментальную активность, этого вполне хватало для управления артефактами аграфов. К сожалению, симбионты погибли вместе с носителями.

Во время перелёта пришла в себя Линн. Для меня вся ситуация с покушением была уже пройденным этапом, а для неё неоконченная реальность. Линн успокоилась лишь после того, как увидела меня. Повиснув у меня на шее и уткнувшись в грудь, она долго не отпускала меня. Поняв, что жена ещё не отошла от шока, подхватил её на руки и отнёс в нашу каюту. Только здесь Линн начала потихоньку "оттаивать". Джин заранее меня предупредила о возможных последствиях, так что я старался ничем не высказывать своё беспокойство. Глядя на её потерянный взгляд, ещё раз уверился, что поступил правильно и казнь пиирцев вполне адекватный шаг.

Сью и Веду досталось сильнее и им ещё лечиться и лечиться… А для Сью решил сделать подарок — девушке исполняется 18! Джин поставит ей, пока она в медсекции, нейросеть и полный комплект имплантов. Остановился на модели "Архат" (пилот-универсал), уж очень она неравнодушна ко всему, что связано с космическими кораблями.

К моменту нашего выхода из гипера, Линн полностью пришла в себя и, чтобы понапрасну не хандрить с головой ушла в работу. Надо было распланировать график предстоящих закупок, чтобы максимально сократить время нашего пребывания на станции. К моменту швартовки наших кораблей основные закупки через галанет были уже совершены и нас ожидала погрузка товара. Я, тем временем, занялся пиирцами. Вывел всех на станцию и вызвал представителя их диаспоры. Пришлось потратить ещё достаточное время, чтобы сдать всех под опись с формулировкой "вывезены из Фронтира". Чтобы ко мне раньше времени не возникло лишних вопросов, нейросети у пиирцев заранее заблокировал. Пока их заново запустят пройдёт ещё какое-то время, надеюсь, нас к тому моменту на станции уже не будет. Так всё и вышло.

В Дальней за время нашего отсутствия успели сформировать перегонные команды на эсминцы и они были готовы к походу. Вместе с нами уходил Верк — инженерное судно. Свою задачу он выполнил — помог местным с ремонтом боевых кораблей. Весь дальнейший путь проходил довольно однообразно и даже скучновато. Единственно кому наш перелёт был в радость, так это Сью. Как только открылась крышка медкапсулы первое, что она обнаружила — активированную нейросеть. Через мгновение медсекцию заполнил радостный девичий визг. Джин пришлось поднапрячься, чтобы поймать носящуюся туда-сюда Сью. Девчонка совсем потеряла голову и не обращала внимания на то, что она совершенно голая. Вед завидовал и не скрывал этого факта.

В дороге успел разобраться и с грузом от лорда Аэль-Лара. В принципе, ничего сверхъестественного: в небольшом контейнере находилось разведывательное оборудование и несколько зашифрованных инфокристаллов, оружие отсутствовало в принципе. Из оборудования выделялся ментоскоп 10 поколения и скафы-хамелеоны. Все остальные шпионские приблуды были интересны только специалистам. Ментоскоп позволял не только считывать информацию с мозга, но и формировать учебные базы. Важней всего оказалась информация с кристаллов. Флора с Тактиком довольно быстро взломали шифры и нам стали известны данные по поставкам вооружений и стратегических запасах в империи Аратан, схемы передвижений, номенклатура находящегося на хранении вооружений, списки личных агентов лорда и каналы связи с ними. Тактик сразу же захомячил все данные по агентам себе.

— Совсем неплохо знать, что происходит в высших кругах империи. Теперь агенты будут работать на нас.

— А если они прознают о гибели лорда?

— Ничего страшного. Специальные агенты имеют привычку периодически погибать, а потом появляться снова, но уже под новой личиной. Если же наши информаторы заупрямятся, то на каждого из них организован отлично подобранный компромат.

— Им придётся платить?

— Без этого не обойтись. У лорда для этих целей имеется довольно солидный счёт, с которого автоматически списываются определённые суммы, после получения отчётов о проделанной работе от агентов.

В последней системе перед прыжком в нашу туманность мы круто попали. Как только вышли из гипера сенсоры и датчики Ведуна обнаружили ульи архов: два малых разведчика и улей огневой поддержки — стандартная рейдовая группа. Архи не стали долго размусоливать и пошли на сближение. С самого крупного улья была сброшена армада истребителей и штурмовиков. Прогнозы ИскИнов на бой были малоутешительны. Выход был только один.

— Активировать ракеты с антивеществом! — отдаю команду Стратегу. — Залп двумя ракетами по группировкам приближающихся штурмовиков. Ракеты подрывать на половинной дистанции между нами и ульями архов!

Надеюсь, пауки сообразят, что при дальнейшем сближении нам придётся атаковать уже сами ульи.

— Ракеты пошли! — доложил Стратег.

Истребители и штурмовики архов стремились охватить нас с двух направлений и двигались довольно компактными группами. Запущенный таймер обратного времени отчитывал последние мгновенья до подрыва боеголовок. Три, два, один… Подрыв! Две ярчайшие вспышки отобразились на галопанелях тактической обстановки. Фильтры не успели сработать и сейчас кроме моря огня ничего не было видно. Наконец-то отработала автоматика и мы вновь увидели архов. От истребителей и штурмовиков почти ничего ни осталось. Ульи резко изменили свой курс и максимально сблизились друг с другом, образовав мощный энергетический кокон. Окно ухода в гипер освободилось, чем мы и воспользовались, уйдя в разгон. Перед самым прыжком выдал в эфир свой идентификатор. Выдал на автомате, абсолютно не задумываясь о последствиях, но в полной уверенности, что сделал всё верно.

— "Флора, в чём дело"?

— "Подача шла со стороны Защитника. Предполагаю, что он зафиксировал какой-то запрос".

— Стратег! Поступал ли на борт корабля какой-либо запрос со стороны архов?

— Попыток связи не зафиксировано.

М-да… и что это всё значит?

Глава 19

Если торговец хочет жить в Минматаре, то он уезжает в Минматар.

Если хуман хочет жить в Аратане, то он свою страну присоединяет к Аратану…

За время нашего отсутствия на нашей базе в системе Метрополия развернулось грандиозное строительство. Как всегда, не обошлось без ложки дёгтя — остро не хватало технических специалистов. Переселенцы были родом с аграрной планеты и каждый второй не задумываясь мог обсказать полный цикл посадочно-уборочных работ, остальные с таким же успехом могли поведать, как правильно откормить животинку на убой. Не особо помогали нейросети с нейрокомами: во-первых, проблемы с низким интеллектуальным уровнем никуда не делись, а во-вторых, не тот склад ума у сельчан, да и их количество явно не соответствовало моим планам по освоению Эль.

На подходе вырисовывалась и ещё одна проблемка — нехватка природных ресурсов. Если с техническим оборудованием всё было более-менее, то с расходным материалом было гораздо хуже. 3D-принтеры здорово выручали колонистов, но работающее чуть ли не в круглосуточном режиме оборудование надо было чем-то заправлять, а наши запасы не безграничны. Надо срочно налаживать шахтёрское дело. Пришлось возвращаться в Дальнюю. Пошли почти полным составом, оставив в системе два эсминца, инженерное судно и все транспорты, кроме захваченного у пиирцев. Кстати, транспорт пиирцев окрестили Гермесом.

Была у нас ещё одна новость — в системе появилась гиперсвязь. В Содружестве прикупили несколько ретрансляторов и по пути их устанавливали в не особо посещаемых системах. Сами ретрансляторы раньше использовались военными и от гражданских образцов отличались наличием закрытых каналов связи, что не давало возможности подключаться к нему всяким любителям халявного трафика. Узконаправленная система связи и технические средства шифрования сигнала позволяли довольно эффективно маскировать ретранслятор в окружающих информационных потоках.

На месте нашего столкновения с архами было тихо, но незримое присутствие кого-то, ощущалось почти явственно. Стратег опасался, что реакция архов может быть отрицательной и придётся выискивать новые пути в нашу туманность. Со временем архи могут перекрыть дорогу и там, но к счастью, пока всё спокойно. В Дальней пришлось разделиться. Линн осталась в системе и ей предстояли переговоры со сполотами на предмет покупки двух шахтёрских маток. Также Линн займётся вербовкой желающих сменить своё место жительство на новое.

Я собирался пройтись по ближайшим торговым станциям и обзавестись шахтёрами. Пришлось перебраться на Сумрак к Дэю. Со мной ушли тяжёлые крейсера Морок и Фантом, разведчик Тайфун и транспорт Гермес. Первым делом направились в сторону аварского Фронтира, в сам сектор входить не собирались, но вдоль границы немного пройдёмся.

Наше появление в транзитной системе вызвало фурор! Ещё бы — пять боевых кораблей не ниже девятого поколения! Такое во Фронтире увидишь не часто. К тому же чётко просматривался единый производитель кораблей нашей эскадры, а это наводило на некоторые мысли. В общем, желающих перейти нам дорогу в ближайших окрестностях не наблюдалось. Что же касается самих станций, то они ничем не отличались от ранее посещаемых. Специалистов найти не удалось, а вот рабы были, и что называется, на любой "цвет и вкус". Не знаю почему, но у меня сложилось такое мнение, что у всех рабов-шахтёров раньше стояли рабские ошейники — такого безразличия во взгляде я давно уже не видел, да и ауры были какие-то бледноватые и явно ущербные. С двух станций получилось насобирать всего с десяток более-менее адекватных шахтёров, в основном это были бывшие одиночки-старатели, не успевшие вовремя расплатиться с долгами.

Как только отошли от границ Фронтира ситуация резко поменялась в лучшую сторону. Готовых специалистов по-прежнему не наблюдалось, а вот неустроенных выпускников шахтёрских училищ хватало. Мне пришла интересная мысль побывать в самих училищах, в результате чего, несколько выпускных курсов вместе с преподавательским составом, без особых разговоров, подписали со мной долговременный контракт со сроком действия не менее десяти лет. А всё благодаря небольшому пунктику в стандартном контракте, согласно которому они получали земельный участок в собственность. В условиях Фронтира это было верхом мечтаний для многих её обитателей. Основная масса населения вынуждена всю жизнь скитаться по станциям, так ни разу и не побывав на обитаемых планетах, а тут — земельный участок на плане с благоприятными условиями проживания… Через три декады мы вернулись в Дальнюю имея на борту около 350 шахтёров.

Линн порадовала — вместо двух шахтёрских маток она умудрилась приобрести три и то, что они оказались всего лишь восьмого поколения, было даже к лучшему — мало кто из набранных шахтёров работал на технике поколением выше. Сполоты за одну и ту же сумму предложили два варианта: пару шахтёрских маток десятого поколения или три — восьмого. Понятно, что Линн уцепилась за второй вариант, руководствуясь теми же аргументами, что и я. Кроме техники нас дожидалось немногим более ста желающих переселиться на новое место жительства.

Шахтёрская матка представляла собой средний транспорт на борту которого находились: комплекс переработки руд в стандартные концентрированные смеси металлов и 20–25 шахтёрских внутрисистемных бота, предназначенных для работы внутри астероидных полей. Матка была оборудована довольно солидной системой самообороны, основывающейся на развитой энергетики корабля — мощные силовые щиты шахтёра мало, чем уступали боевым крейсерам. С выбором капитанов проблем не возникло, среди контрактников кандидатур хватало.

В Дальней нас больше ничто не задерживало и мы не мешкая отбыли. Я заметно нервничал, ожидая неприятностей со стороны архов. Если честно, то меня удивила реакция пауков на применение против них ракет с антивеществом. Обычно, архи идут до конца. Нет, они не самоубийцы и если ситуация складывается не в их пользу, то они, как правило, стараются избежать ненужных потерь, но если они начали, то будут биться до конца! В нашем же случае случилось, что-то совсем непонятное… И это не поддавалось никакому анализу и из-за этого я не понимал, что ожидать от архов. Предчувствие молчало, ощущений неотвратимой опасности также не наблюдалось. Больше всего напрягала и раздражала непонятная возня Защитника.

— "Он воспринимает архов, как одно из средств твоей защиты"! — ошарашила меня Флора.

— "Ничего себе защита! Они же напали на нас"!

— "Пауки не знали кто им попался и отработали по стандартной схеме. После получения сигнала от Защитника они прекратили сближение и дали нам пройти. Более того, к работам по спасению своих уцелевших истребителей и штурмовиков архи приступили только тогда, когда мы ушли из системы".

— "Ты хочешь сказать, что многовековое проклятье Содружества — это милый щенок готовый выполнить любую мою команду"?

— "Насчёт "щенок" и "любую команду" ты немного переборщил, но суть уловил верно".

— "Всё равно не понимаю. Каким образом они должны меня слушаться"? — начал я раздражаться.

— "После нашей встречи с архами я немного покопалась в галанете и вот какая интересная складывается ситуация, — как ни в чём не бывало, продолжила Флора. — Архи появились на заключительном этапе развала империи Джоре. Современные историки пришли к единому мнению, что разумные пауки неудачный эксперимент с использованием технологий Древних. Твои предки хотели создать армию неутомимых и неуязвимых воинов-убийц, но на какой-то стадии проекта пошло, что-то не так и архи вырвались на свободу. Джоре потеряли над ними всякий контроль. Так как исследования базировались на более ранних разработках, в них изначально присутствовали метки Древних, вот они-то и сработали".

— "Из этого не следует, что архи послушная игрушка Древних", — не согласился я.

— "В этом я с тобой соглашусь, но… Базовые установки сохранились наверняка, ведь это основополагающие составляющие существования вида. Понятно, что со временем некоторые из них "подтёрлись", но это не меняет сущности архов — это боевые машины Древних".

М-да… и что мне теперь делать? Архи не те существа, у которых можно поинтересоваться: "Парни, вы со мной"? Хотя, чего раньше времени паниковать — на лицо проявленная лояльность, а в истории Содружества таких фактов ранее не регистрировали. Выходит, Флора в чём-то права. Несколько нервирует неопределённость ситуации, но архи действительно, до сего времени, ни с кем в прямой контакт не входили. Будем надеяться, что наличие оружия с антивеществом будет дополнительным сдерживающим фактором для них, а для нас некоторым источником спокойствия.

Оставался не решённым ещё один вопрос: "Почему архи не последовали за нами в туманность"? Но здесь Флора была ещё более категорична:

— "Их пугают энергетические процессы происходящие на окраинах туманности"!

Да, здесь я с ней полностью соглашусь и спорить по этому поводу не буду. Если смотреть на туманность со стороны, то складывается ощущение, что она живая. Всё до чего она может дотянуться безжалостно перемалывалось в её внешнем слое, который был значительно плотней, чем внутренние объёмы. У меня сложилось мнение, что процессы терраформирования в системах, запущенные Джоре, перекинулись на окружающие звёздные системы и в подтверждение моих догадок можно привести состояние соседних с нами систем — они сверкали как только, что с конвейера! Что же касается окраин туманности, то там происходили процессы схожие с зарождением новых звёздных систем.

До нашего нового дома добрались без происшествий и сразу же с головой ушли в текущие производственные дела, связанные со строительством базы и организацией шахтёрского дела. Стратег и Тактик тем временем мониторили обстановку в Содружестве и Центральных Мирах. По их мнению, ситуация обострялась и попыток как-то разрядить обстановку пока не наблюдалось. На требования трёх старших рас по обмену полученной информации от имперцев, аграфы ответили отказом и стали подтягивать к конфликту своих союзников из Содружества. В ответ сполоты, мзимы и дварфы распечатали свои стратегические резервы и в Содружество хлынул поток нейросетей и имплантов 8–9 поколений, с целью подорвать основную статью экспорта аграфов. Федерация Галанте не осталась в долгу и прекратила поставки ИскИнов выше крейсерского класса. В Содружестве на стапелях застыли почти готовые к спуску боевые корабли, не спасали экстренные поставки ИскИнов, организованные дварфами — те производили их лишь для собственных нужд. ИскИны сполотов и мзимов довольно сильно отличались от стандартов Содружества и о их поставках речи не было. В самом Содружестве, в связи с этим, резко подскочил интерес к артефактам. На основе древних технологий наиболее развитые государства пытались организовать собственное производство ИскИнов, чтобы в дальнейшем не зависеть от капризов основного поставщика.

В самой федерации Галанте также не всё было в порядке. Обделённые вниманием кланы, не участвующие в разработке имперцев, требовали компенсаций за понесённые потери из-за введения эмбарго на некоторые виды товаров. Обострилась внутриклановая борьба за лидерство. Среди аграфов ходили упорные слухи об активизации древнего артефакта Владыки Нового Дома, что отнюдь не способствовало единству среди молодых кланов. Вся информация по федерации была довольно отрывочна и разрозненна, да и сами аграфы не горели желанием делиться своими проблема. Но и того, что удалось отыскать хватало, чтобы сделать определённые выводы.

Рано или поздно, но аграфы сдадутся и поделятся информацией. Вернее, не сдадутся, а посчитают, что подходящий момент наступил и отобьются не столь значимыми для них знаниями. Понятно, что самое ценное припрячут. Конфликт в Центральных Мирах никому не нужен и старшие расы проглотят эту пилюлю, сделав вид, что удовлетворены действиями аграфов. В Содружестве ничего особого не изменится, кроме цен на продукцию аграфов в те сектора и государства, которые не поддержали их в трудную минуту. А вот в самой федерации намечается большая чистка, после которой примутся за тех, кто способствовал распространению слухов о рождении Нового Дома. И это уже прямая угроза мне. Надо поторапливаться…

Отослал свой дивизион разведчиков в соседний сектор на поиски исследовательской станции аграфов. Мне крайне не нравится столь близкое соседство с потенциальными врагами и было бы не плохо прибрать к рукам столь ценный объект. Особо надеяться, конечно, не стоит, но кто его знает, как всё обернётся? Тем временем, наша база на берегу озера была почти построена и мы начали вплотную обустраиваться на планете. Фермеры разрабатывали полученные земельные наделы, благо с семенным фондом проблем не было, Линн заранее обеспокоилась. Охотников и заготовителей также хватало. Местного зверья было в избытке и некоторые виды вполне могли стать домашними. Шахтёры быстро освоили новую технику и уже приступили к работе, благо астероидный пояс в нашей системе имелся, да и на окраине всякого хлама хватало.

Вслед за разведчиками ушли эсминцы. Уже здесь удалось скомплектовать полноценные экипажи и процесс освоения новой техники совпал с необходимостью полного обследования нашей туманности. Сами эсминцы были представителями известной линейки эсминцев разработки аграфов и отличались от фрегатов несколько большими возможностями, как по вооружению, так и по автономности. Если взять стандартный проект фрегата и умножите его на два, то в результате получите эсминец. Но аграфы не были бы аграфами, если бы и здесь не выделились. В сравнительно небольших размерах корабля они умудрились разместить два пульсара тяжёлого класса, тогда как в аналогичных проектах Содружества ограничивались спаренными пульсарами среднего класса. В итоге два эсминца десятого поколения производства федерации могли свободно потягаться с лёгким крейсером, чего эсминцы Содружества не могли себе позволить.

Командер Хейг Ровен и кэптен Шон Дерги занимались укреплением наших рубежей, строя оборонительные линии в системах входа в туманность. Все были при деле, один я занимался не пойми чем. Патриарх напомнил мне, что надо как-то решать проблему с базой Джоре на планете-гиганте — она от нас достаточно далеко и бегать туда-сюда довольно непрактично. Согласен, проблему решать надо, да и повод слинять от всех этих сельхозработ теперь имеется. Честно говоря, весь этот строительный бум в последнее время начал доставать — это вон Брану Солу и Линн в радость, а мне в тягость… В общем, прихватил с Сумрак и Титан и слинял по-тихому. Линн и Бран остались на месте, дел у них было действительно невпроворот, а отпустили меня из сочувствия, видя, как я "чахну"…

Идею смены места жительства Мастер воспринял с воодушевлением. Судя по всему, одиночество его уже достало и наши редкие появления лишь раззадоривали хозяина станции. Буквально за сутки он остановил все производственные линии и со складов готовой продукции переправил к нам на корабли всю скопившуюся продукцию. Пять суток длился процесс свёртывания станции. Всё дополнительное оборудование, которое имелось на базе, пришлось размещать в грузовых трюмах крейсеров и только после этого станция сошла с якорей и поднялась на орбиту планеты. Здесь за дело взялся буксир, который довольно быстро подогнал станцию к Титану.

Ещё через декаду мы прибыли в Метрополию. В нашей системе был всего лишь один газовый гигант, да и тот довольно скромных размеров. Патриарх посоветовал обратить внимание на соседнюю систему, здесь как раз имелись настоящие гиганты. За трое суток станция развернулась и запустила все производственные линии. Перед уходом мы оставили в системе гиперпередатчик, так что Мастер теперь всегда на связи.

Внезапно со мной связался Шир Сол, наш бургомистр на Гее.

— Капитан! У нас здесь гости и они очень хотят встретиться и поговорить с тобой.

— Кто именно?

Шир усмехнулся в свои густые усы и немного выждав выдохнул:

— Аграфы!

М-да… удивил! Не ожидал! И какого лешего я им нужен или какую очередную пакость придумали?

— Подробнее.

— Вчера в систему вошла целая эскадра пиирцев (малый носитель, два крейсера, пять эсминцев) и прямиком направилась к Гее. Все боевые станции были подняты по тревоге. Сполоты передали предупреждение о недопустимости боевых действий. В общем, пиирцев к планете не подпустили. Те были очень раздосадованы и требовали встречи с тобой, чтобы разобраться по поводу казни их сограждан. А буквально часа три назад в систему вошла небольшая яхта аграфов и пиирцев, как корова языком слизала — ушли, не попрощавшись! Аграфы немного погодя вышли со мной на связь и попросили организовать встречу.

— Попросили значит? А кто такие?

— Разговаривавший со мной представился Кор-Каэлем.

— Просто Кор-Каэль? Без титулов? — удивился я.

— Да, меня это тоже смутило.

— Зачем я им понадобился не сообщили?

— Я толком ничего не понял, говорили о каком-то пророчестве. Ссылку на источник они мне оставили.

— Хорошо, пересылай. Как только ознакомлюсь, свяжусь.

"Отверженные", вот кто пожаловал к нам в гости. История этого клана — тёмное пятно в хрониках Галанте. Надо сказать, что не все аграфы ратовали за уничтожение империи Джоре и некоторые кланы вполне искренне считали Старших своими учителями. На последнем этапе развала империи один из правящих Домов аграфов принял у себя беженцев, предоставив им убежище в своей системе. Через некоторое время система была зачищена своими же, а немногочисленные выжившие аграфы рассеялись по просторам бывшей империи, которая в дальнейшем стала Содружеством. Дом был уничтожен, всех выживших заклеймили предателями и лишили всех привилегий. В истории Первой империи Галанте не было место предательству…

Со временем выжившие аграфы объединились и были вынуждены перейти на кочевой образ жизни — соплеменники не давали возможности осесть, где-либо надолго. Первое Нашествие Архов заставило забыть все бывшие обиды и объединиться с метрополией в борьбе с пауками. "Отверженные" получили новейшее вооружение и им поручались самые опасные задания. Многие из "отверженных" хотели смыть позор кровью и заслужить прощение, что им было обещано, но… Первая империя Галанте канула в лету, не пережив нашествия архов и выполнить обещанное было некому. В дальнейшем вопрос о возврате в метрополию уже не стоял так остро, "отверженные" нашли своё место в Содружестве, да и связей с федерацией не потеряли. Большинство спецопераций проведённых аграфами во Фронтире было делом рук "отверженных". Федерация использовала их для решения возникающих проблем за границами Центральных Миров. Взамен "отверженные" получили доступ к снимаемой с хранения технике и оборудования.

Главной проблемой "отверженных" была Книга Пророчеств. Написана она была лишь с одной целью — объединение вокруг себя разбросанных по всему миру "отверженных". Ничего особого в книге не было. Основное пророчество заключалось в том, что придёт Мессия (в смысле Джоре или Древний), воздаст каждому по делам и утянет всех в своё светлое будущее. И всё бы ничего, но "отверженные" придумали отвратительную привычку в день своего совершеннолетия клясться на ней в преданности, чего в метрополии совершенно не понимали, а потому путь в Центральные Миры "отверженным" был закрыт по-прежнему.

И вот эти ребята отыскали меня, а с какой целью совершенно не понятно: то ли по заказу из Центральных Миров, то ли решили проверить, соответствую ли я критериям Мессии. И ведь не боятся ничего, а если бы в Дальней была наша эскадра, да ещё в полном составе? М-да… выходит их интерес сильнее возможного страха, да и не из пугливых "отверженные". Будем говорить. Связываюсь с аграфами. На галопанели появилось изображение высокого, подтянутого мужчины средних лет, отчётливо чувствуется военная выправка. На заднем плане виднелся уголок рубки яхты, который почти не отличался от боевой рубки наших эсминцев.

— Лорд Кор-Каэль? — начал я. — Вы хотели со мной поговорить?

— Виконт Клим де Росс? — кивнул он мне. — Или… Владыка?

— Вижу, что вы основательно информированы на мой счёт. Предпочитаю первое обращение.

Аграф ещё раз кивнул, соглашаясь со мной.

— Моя информированность проистекает от поступившего заказа на вас, — продолжил он, внимательно вглядываясь в экран.

— Так в чём проблема? — удивился я откровению аграфа.

— Это несколько противоречит моим взглядам.

— У наёмного убийцы не должно быть ничего личного или я не прав?

— Всё так, но в свете имеющейся у меня информации речь идёт не о выполнении полученного заказа, а о будущем моих соратников и их семей.

— Каким же образом я повлиял на такой ход событий?

— Предсказание.

— Лорд, вы же понимаете, что всё это выдумки и придуманы они лишь для сохранения жизней тех, кому посчастливилось выжить.

Кор-Каэль положил перед собой книгу и продолжил:

— Её написал мой прапрадед. Он обладал даром предвидения и здесь записаны его откровения. Мои родители и родители моих родителей никогда не сомневались в истинности предсказаний, тем более, что многие из них уже сбылись.

Твёрдый тон и уверенность в своей правоте говорили об истинной вере аграфа и я это почувствовал.

— Хорошо, что вы хотите?

— Нужна личная встреча.

— Вы понимаете, чем это может вам грозить? Вы готовы потерять то немногое, что имеете ради какого-то изгоя?

— А чем изгой отличается от "отверженных"? Если мы сегодня кому-то нужны, то это не значит, что так будет и завтра.

М-да… и что мне ответить? Иметь таких разумных в союзниках было бы совсем не плохо, но вот на сколько чисты помыслы лорда? Не знаю и ничего такого не чувствую, но обмана точно нет. Придётся рискнуть… Видя мои сомнения Кор-Каэль продолжил:

— Я приду один, на этой яхте. Мне тоже не хочется понапрасну рисковать жизнями своих близких.

Передаю координаты системы, где мы встретились с ахами.

— Я вас жду через три декады. Если появитесь раньше, для вас это может закончиться весьма плачевно и это не из-за моей прихоти. Имейте это в виду.

— Буду ровно в срок, — и аграф отключился.

Глава 20

— Говорит, у него фирма на 100 000 работников.

— Да пасека у него! Оширцев держит.

Не успел я толком отойти от общения с "отверженными", как появились известия от наших разведчиков, разыскивающих исследовательскую станцию одного из кланов аграфов. Стратег и Тактик достаточно точно просчитали район её нахождения и поиски не заняли много времени. Кроме того, разведчики вычислили системы подскока и незаметно пристроили несколько пар разведывательных зондов на уходящие к станции корабли аграфов. Честно говоря, если бы не знали, что ищем, то на эти транспорты внимания не обратили однозначно — потрёпанные грузовики аварской постройки ничем не напоминали изящные творения аграфов, а всё из-за соблюдения мер секретности и маскировки.

Информации с разведывательных зондов было достаточно для подробного анализа обстановки в системе с исследовательской станцией. Планетарная система входила в категорию зон со специфическими условиями навигации: обширные астероидные поля почти не оставили свободных коридоров, постепенно умирающее светило почти не давало света, что также не добавляло оптимизма. Сама станция спряталась в ближайшем к светилу астероидном поле и представляла собой частично демилитаризированную среднюю боевую станцию восьмого поколения производства империи Арвар. Система обороны организована с широким использованием минных объёмов и управляемых платформ вооружённые пульсарами средней мощности. Ракетные установки имелись только на станции, там же базировалось несколько звеньев тяжёлых истребителей.

По предварительным данным сейчас в системе находилось до трёх разведывательных зондов и их задачей было незаметное сближение со станцией и сброс пакета программ для взлома и блокировки ИскИнов, средств связи и систем вооружений. Мало того, на самих зондах были установлены малые ИскИны из наших запасов, которые образовав сеть, вели планомерную, но незаметную атаку против центрального ИскИна исследовательской станции. И хотя их общей мощности для этих целей явно не хватало, но как у нас говорят — и вода камень точит.

Через декаду наша эскадра встретилась с дивизионом разведчиков. Транспорты были оставлены в одной из сопредельных систем под охраной тяжёлых крейсеров, пары эсминцев и одного из крейсеров-разведчиков, а сами мы перебрались в наиболее посещаемую систему подскока. Будем ждать транспорт аграфов, он здесь появляется с периодичностью раз в декаду. Наше ожидание оказалось кратковременным, грузовик появился уже на вторые сутки. Надо сказать, что его довольно потрёпанный внешний вид был обманчив, двигался кораблик весьма резво и все эти подпалины и вмятины на внешнем корпусе появились с единственной целью — не привлекать к кораблю излишнего внимания со стороны пиратов и других любителей поживиться за чужой счёт. Тактик сразу же обратил на это внимание, так как сигнатура корабля больше соответствовала вооружённому войсковому транспорту, а не раздолбанной колымаге, каковой она казалась на первый взгляд.

Не мешкая Ведун и Сумрак пристроились в хвост к аграфам и мы ушли в гипер в связке. Весь расчёт строился на том, что в захламлённой всяким мусором системе на не характерную засветку выхода из гипера никто особого внимания не обратит. К тому же, сброшенные в сеть станции программки-взломщики уже должны работать, снизив уровень восприятия датчиков и сенсоров контроля окружающего пространства на четверть.

Транспорт встречало звено истребителей. Мы под "скрытом" сразу же ушли в стороны, хотя особо здесь не развернуться — кругом минные поля. Стратег и Тактик сразу же приступили к взлому главного ИскИна станции. Разведывательные зонды полностью выполнили свою задачу и нашим ИскИнам оставалось лишь довершить начатую работу. Действовали в открытую. На станции тут же была объявлена боевая тревога. Прибывший транспорт был блокирован истребителями и к нему направились десантные боты. Аграфы решили, что атака идёт со стороны ИскИна грузовика.

Ведун и Сумрак тем временем приблизились к станции, минные поля уже были деактивированы, а связь и целеуказание с вооружёнными платформами заблокированы. Через гиперсвязь ушёл сигнал оставшимся кораблям нашей эскадры. По плану, через три часа они должны войти в систему. Воспользовавшись тем, что аграфы явно увлеклись штурмом прибывшего транспорта, задействовав четыре десантных бота, мы сами высадили шесть штурмовых групп андроидов. Наши ИскИны полностью взяли под контроль инженерную секцию станции и через неё андроиды с дроидами-десантниками пробивали себе дорогу к боевой рубке и энергетической секции. Главный ИскИн станции удалось полностью заблокировать, а связь с резервным была нарушена. Станция перешла на ручное управление. Ремонтные комплексы под управлением Боцмана, разбежавшись по коммуникационным шахтам, демонтировали основные и резервные энергетические линии, обесточивая целые секции. Дроны-разведчики разлетелись по коридорам станции, мониторя ситуацию и снабжая нас необходимой информацией из заблокированных секций.

Аграфы быстро поняли, что враг уже на борту станции и попытались вернуть свои десантные группы, но на подлёте боты были встречены тяжёлыми дронами-истребителями и были уничтожены. Средства обнаружения станции не смогли засечь наши крейсера и от бессилия аграфы открыли беспорядочный заградительный огонь. Несколько залпов попали в Ведун, а затем и в Сумрак, на несколько мгновений обозначив корабли в оптических средствах наблюдения, но это мало, что дало — системы наведения и целеуказания не успевали захватить цель. Мы постоянно находились в движении и открытый по нам ураганный огонь опять уходил в никуда.

Всё это светопреставление продолжалось до тех пор, пока команда Боцмана не добралась до генераторов станции. Сначала спали силовые щиты, затем отключилась накачка лазерных систем самообороны, а закончилось всё почти полным обесточиванием станции. К этому моменту андроиды и боевые дроиды уже начали зачищать станцию, наглухо заблокировав боевую рубку. Всё же мы находились на бывшей боевой станции и дверь в рубку здесь не срезать даже лазерным резаком. Ничего, подождём, команда Боцмана поможет и с этой проблемой. По конструкции рубка представляла из себя бронированный кокон, который открывался только изнутри или с помощью ИскИна станции, но он сейчас был заблокирован, а находящиеся в рубке аграфы выходить не желали. В данном случае конструкция рубки сыграла злую шутку с находящимися в ней разумными — стоит отключить систему жизнеобеспечения и срок их жизней будет ограничен автономностью скафов.

Стратег и Тактик взяли станцию под полный контроль переведя управление на резервный ИскИн, предварительно основательно его выпотрошив. Боцман заново начал подключать ранее обесточенные секции. Боевая рубка была полностью отключена от всех систем жизнеобеспечения. Сутки андроиды зачищали станцию. Боевых действий как таковых уже не велось, но разбежавшегося по всем щелям народа хватало. Боялись аграфы и не зря боялись! На станции обнаружилось около двухсот криокапсул с замороженным "материалом" для исследований и несколько десятков готовых биоИскИнов.

В Центральных Мирах и Содружестве биоИскИны известны давно, но до массового применения так дело и не дошло, даже несмотря на очевидные преимущества над обычными ИскИнами. В плане вычислительных мощностей биоИскИны были слабоваты их электронных аналогов, а вот в научной, управленческой и любой другой созидательной сфере равных им нет и навряд ли в ближайшее время появится.Естественным тормозом массового применения биоИскИнов является их стоимость и ограниченный срок эксплуатации. Также немаловажным отрицательным фактором является длительность создания данного продукта. Первоначально необходимо клонировать сам мозг будущего биоИскИна и здесь проявляется первая проблема — поиск необходимого донора. Далее обозначается следующая проблема — необходимо научить "заготовку" думать и если этот процесс не удался, то все последующие работы просто бессмысленны. Следующий этап — установка нейросети и имплантов. Здесь также свои трудности, абы какую нейросеть не установишь, подходит только индивидуальная, а это дополнительные затраты. То же самое касается и имплантов. А далее идут долгие годы обучения…

Теперь понятно откуда берётся несусветная стоимость биоИскИнов. Но можно поступить проще и гораздо быстрее… Не нужно никаких доноров, индивидуальных нейросетей и имплантов, а можно обойтись установкой более дешёвой сетки и воспользоваться уже изученными базами носителя. Главное, чтобы носитель имел максимально высокий уровень интеллекта. Понятное дело, что при создании таких специализированных биоИскИнов согласия носителей никто не спрашивает. Именно этим и занимались на этой станции. Аграфы прекрасно понимали, что если их поймают на горячем, то простой смертной казнью они не отделаются, по законам Содружества и Центральных Миров им уготовлена долгая и мучительная смерть на радиоактивных планетах-рудниках.

Пока мы разбирались со станцией, пришла наша эскадра и помогла разобраться с транспортом. Десантники аграфов успели его зачистить и на борту в живых никого не осталось, пришлось ломать ИскИн, чтобы добраться до кодов управления. В грузовом отсеке корабля обнаружился груз, предназначенный для поддержания жизнедеятельности станции и новая партия криокапсул с содержимым. Куда им столько разумных? Что они с ними делают?

— "Судя по составу установленного в лабораториях оборудования, здесь занимались ещё и выращиванием биоимплантов", — откликнулась Флора.

— "Каких"?

— "На вроде тех, что стояли у пиирцев. Для выращивания ментального зародыша необходим биологический носитель. Через цикл биологический имплант изымается, а носитель при этом погибает. В случае если имплант не развернулся в достаточной мере процедура повторяется".

М-да… и где оно светлое будущее? Где гуманизм и человечность? Хотя о чём я? Здесь и человеков-то нет, сплошные хуманы… Придумал же кто-то… В моём понимании, на эту букву хорошее слово не начинается. А если серьёзно, то всё очень печально — мир, которым правит выгода и нажива, мёртвый мир…

На вторые сутки открылась бронированная дверь в боевую рубку. Аграфы сообразили, что договариваться с ними никто не собирается и шанс быть заживо погребённым, как никогда велик. Ещё четверо суток ушло на свёртывание станции, попутно на транспорты выгружали все запасы, оборудование и пленённые аграфы. Всего таких на собиралось около сотни, 64 аграфа погибло при штурме и зачистке станции.

Помимо биоИскИнов, обнаружилась целая партия из нескольких сотен биоимплантов, про которые говорила Флора. Импланты хранились в стазис камерах и были полностью готовы к установке. Также отыскались артефакты Древних и Джоре. Не знаю, что за дела аграфы вели с аварцами (скорей всего продавали им биоИскИны), но те частично рассчитывались с ними артефактами. В одной из лабораторий нашёлся внутрисистемный портал, довольно странной конфигурации.

— "Гиперврата Древних"! — удивила меня Флора.

— "Ты ничего не путаешь"?

— "Портал находится в свёрнутом состоянии. Требуется привязка пользователя, поэтому ни аварцы, ни аграфы не смогли его активизировать".

Просто отличная находка! Если мы сможем запустить эти гиперврата, то проблема полётов в Содружество будет решена — тратить три-четыре декады только в одну сторону слишком дорогое удовольствие. С остальными артефактами будем разбираться уже дома, сейчас необходимо побыстрей убраться из этой системы. Транспорт аварцев пришёлся как нельзя кстати и также был загружен по максимуму. Стратег рекомендовал забрать с собой и все платформы с оружием, а минные поля оставить, сменить их место дислокации и активизировать после нашего ухода. М-да… представляю, как удивятся аграфы, когда прибудут сюда с инспекцией.

Время поджимало, мне ещё надо было успеть на встречу с лордом. Толком не разобравшись с грузом и кое-как распределив его по транспортам и грузовым отсекам боевых кораблей, ушли из системы. Во внешнем астероидном поясе оставили несколько разведывательных зондов. Всё же интересно узнать, как отреагируют аграфы на отсутствие станции. А в том, что они вскоре здесь объявятся, сомневаться не приходится — отсутствие известий от производителей биоИскИнов достаточный повод для проверки.

В назначенную систему для встречи с "отверженными" успели вовремя, даже немного раньше. Вместе со мной пришли все "невидимки": лёгкий крейсер Сумрак и дивизион крейсеров-разведчиков. Гостей будем дожидаться в "скрыте", что там надумали аграфы мне неизвестно, а бережёного, как известно, Бог бережёт. Кроме того, мне очень интересно, как на появление "отверженных" отреагируют пауки. Все наши корабли я пометил своим идентификатором и проблем с прохождением через эту систему не было. В том, что данная система находится под полным контролем архов я не сомневался.

Лорд Кор-Каэль прибыл один, как и обещал. Не успела его яхта выйти из гипера, как в системе появилось три улья Архов.

— ВРАГИ! — донёсся до меня слабый ментальный посыл. — УНИЧТОЖИТЬ!

Ульи архов стали резко приближаться. Пришлось срочно выходить из "скрыта" и брать яхту лорда в кольцо.

— МОЙ ГОСТЬ! — сосредоточился я на ульях. — НЕ ТРОГАТЬ!

На краю сознания что-то недовольно заворочилось, но архи, тем не менее, остановились.

— Всё-таки Владыка! — вышел на связь несколько побледневший лорд.

— Это столь принципиально? — поморщился я.

— Для меня и моего клана — да! — твёрдо и отчётливо ответил он. — В истории Содружества ещё не было случая, чтобы архи отступили перед противником, уступающему ему. Такое по силам только Владыке.

М-да… немного пафосно, но что самое интересное, лорд верит в то, что говорит и я чувствую это даже на расстоянии.

— Что же, тогда добро пожаловать на борт моего корабля — будем знакомиться! — пригласил я лорда на Ведун.

Двадцать минут спустя шаттл с яхты лорда стоял на лётной палубе крейсера. Встреча произошла на обзорной палубе, где на огромных экранах виднелись все наши корабли и медленно удаляющиеся громады ульев Архов.

— Владыка! — лорд Кор-Каэль склонил голову в церемониальном поклоне.

— Лорд! — я обозначил ответный поклон.

— Разрешите представить своего ближайшего помощника и заодно любимую дочь — Аль-Элен.

Из-за спины лорда вышла стройная красавица с огненными волосами.

— Линн де Росс, — не остался я в долгу, обратив внимание на стоящую рядом со мной жену.

Обе девушки были до безумия похожи и если особо не приглядываться, то можно было принять их за сестёр. Похоже такое сходство смутило не только нас с лордом, но и самих девушек и они с любопытством разглядывали друг друга.

— Так что же вас сюда привело, лорд?

Тяжело вздохнув, Кор-Каэль сделал пару шагов к галопанелям, приглашая обсудить наши проблемы без участия девушек. Линн быстро сообразила, что к чему и подхватив Аль-Элен за локоток исчезла в направлении офицерской кают-компании.

— Как я говорил уже раньше, на вас из федерации пришёл заказ, причём с пометкой наивысшей срочности. После обработки имеющейся информации наши аналитики пришли к выводу, что почти все последние события в федерации так или иначе связаны с появлением в Содружестве вначале некоего Конта, а затем и Клима де Росс. Здесь можно привести в пример появление в федерации имперцев, похищение грузового корабля с ценным грузом, скандал в Центральных Мирах и так далее. Все эти произошедшие события наводят на мысль об неординарности главного действующего лица, который как никто лучше подходит под описание Пророчества. Честно говоря, я сомневался, очень сильно сомневался… Но то, что я сегодня увидел повергло меня в шок.

Лорд посмотрел на едва виднеющиеся ульи Архов.

— И никаких иных доказательств мне больше не требуется… — закончил он.

— Что же из этого следует? — поинтересовался я.

— Клятва верности, моя и всего рода!

— Не боитесь ошибиться?

— Бояться? — усмехнулся лорд. — Тысячелетия скитаний уже давно отбили всякий страх. Вопрос стоит в другом — в выживании рода. Нам нет места ни в Центральных Мирах, ни в Содружестве — мы везде изгои, хотя многие не прочь воспользоваться нашими услугами. Наши женщины перестали рожать. Мы стараемся хоть изредка предоставлять им возможность отдыха на планетах, но этого явно недостаточно. Многовековое пребывание в космосе даёт о себе знать и даже приобретение собственной торговой станции не решает этой проблемы. Чтобы выжить мы вынуждены брать в жёны и мужья представителей других рас. Истинных аграфов в роду почти не осталось.

— Аль-Элен?

— Да, её мать пиирка.

— Вы надеетесь, что со мной ваша жизнь изменится?

Лорд повернулся и посмотрел мне в прямо в глаза.

— Судя по тому, что федерация так и не сумела до вас добраться, — Кор-Каэль перешёл с уважением посмотрел на меня, — то у нас появляется шанс. У вас есть убежище, до которого никому не добраться. А ещё есть стажи, которых боится весь мир.

М-да… гладко у лорда всё получается и ведь не врёт. Чувствую, что переживает не за себя, ему действительно тяжело видеть, как угасает его род. Такая реакция достойна уважения. А что касается клятвы, то нет у меня к ней прежней веры. Неужели опять на те же грабли?

— Сколько вас осталось?

— На станции и кораблях около сорока тысяч. Ещё сотню лет назад нас было 100 тысяч.

На палубе появились девушки, приглашая нас перекусить. Судя по их переглядываниям и мимике, они нашли общий язык и вполне довольны общением. Уже по дороге в кают-компанию, высказал своё решение:

— Я помогу вам, но вы должны мне довериться.

— Что я должен сделать? — мгновенно отреагировал лорд.

— Если вы хотите увидеть моё убежище, то мне необходимы коды управления вашей яхтой.

— Понимаю, — кивнул Кор-Каэль, — риск должен быть оправданным.

Тут же на нейросеть пришёл пакет с кодами, Стратег и Тактик получили доступ к ИскИну яхты.

Перед отбытием к себе на яхту Кор-Каэль попросил показать корабль. Чувствовалось, что он хочет в чём-то разобраться и утвердится в своих догадках. Уже на лётной палубе он поделился впечатлениями:

— Корабль явно не из федерации, но по ощущениям, он ничуть не хуже кораблей последнего поколения. Я прав?

Я молча кивнул, соглашаясь с ним.

— А вот сопровождающие нас крейсера, как раз из Галантэ, причём почти все только недавно со стапелей. Как такое возможно?

— Трофеи, — пожал я плечами.

Кор-Каэль многозначительно посмотрел на меня.

— Сопутствующая удача неплохое качество для лидера.

Знал бы он, чего эта удача стоит…

Почти через сутки мы пришли в Метрополию. За время нашего кратковременного отсутствия Патриарх и Боцман приступили к разворачиванию исследовательской станции аграфов. После недолгих споров решили использовать её по первоначальному назначению, в качестве боевой станции. Потрудиться придётся не мало, восстанавливая переделки аграфов, но оно того стоило. Был вариант разворачивать станцию в системе входа в туманность, но Патриарх предупредил, что это окно не вечно и довольно скоро эту систему перекроит внешний слой туманности и придётся искать новое окно. Именно поэтому решили усилить систему, в которой мы остановились, думается, что так будет гораздо целесообразнее. Платформы-носители тяжёлого вооружения решили не разворачивать — они пойдут на доукомплектование боевой станции.

Рядом с боевой станцией расположились наши инженерные силы: ремонтный док и инженерный эсминец Верк, которые оказывали посильную помощь в развёртывании и ремонте станции. Немного в стороне расположилась группировка транспортных кораблей. Присматривали за ними тяжёлые крейсера и эсминцы. На орбите газового гиганта висел топливный заводик и к нему для заправки периодически пристыковывались наши корабли. Всю эту суету в системе с интересом наблюдали прибывшие гости. Я это знал, так как периодически получал отчёты от Тактика, контролировавшего ситуацию на борту яхты. Кстати, к известию о нашем полном контроле над работой их главного ИскИна, аграфы отнеслись с пониманием, также с пониманием восприняли известие, что координаты нашей системы с ИскИне яхты будут стёрты.

Напускное спокойствие аграфов в миг исчезло, как только они увидели цель, к которой мы приближались. Аль и Эль, как две жемчужины сверкали в космической тьме. Одна планета отдавала зелёным маревом вечных лесов, а вторая — синевой океанских просторов. Выйдя на орбиту Аль на шаттле отправились к аграфам, чтобы прихватить с собой лорда и его дочь. Те были заранее предупреждены и сборы были недолгими. Через полчаса мы были на берегу живописного озера, окружённого со всех сторон многовековым лесом. Место для посадки пришлось поискать и нам здорово повезло, что мы наткнулись на бывшее русло реки, которое ещё не успел поглотить лес. Сама речка текла немного в стороне, в силу каких-то событий она немного изменила своё русло.

Надо было видеть глаза и выражение лиц аграфов, жадно потерявшихся в первозданном буйстве природы. Дети техногенной цивилизации никогда прежде не видели ЖИВОЙ мир, а то, что попадалось ранее больше походило на лощённые картинки обычных зон отдыха.

— Когда-то очень давно, ваши предки были властителями лесов, — я попытался вывести аграфов из ступора.

— Что ты сказал? — рассеяно переспросила Аль-Элен.

— Это мир эльфов… — кивнул я в сторону леса.

— Ты знаешь наши легенды? — удивился лорд. — Аграфы не любят вспоминать откуда они пришли.

— Ваших легенд я не знаю, как-то не довелось… но в моём мире эльфы были хозяевами и хранителями лесов.

— Твой мир должен быть очень древним, — медленно и выделяя каждое слово, произнёс Кор-Каэль. — Далеко не все аграфы помнят и знают, что их предки прежде звались эльфами.

Линн многозначительно посмотрела на меня. В её взгляде читалось: "Ты обещал"! Ну да, был такой разговор. Но я до сих пор понятия не имею, что из меня сотворил Декан и кто я являюсь по сути. Хотя… немного о прошлой жизни рассказать можно и даже нужно.

Пока я размышлял лорд опустился на колено и снял с шеи подвеску в виде многолучевой звезды из какого-то металла. Аль-Элен увидев её в руках отца также опустилась на колено и склонила голову.

— "Артефакт ментального подчинения", — подсказала Флора.

— "Не понял"… — удивился я.

— "Артефакт изначально настраивается на носителя и если на него попадёт хоть капелька твоей крови, то произойдёт ментальная привязка носителя".

— "Он хоть понимает, что за дрянь он сжимает в своих руках"?

— "Судя по всему, нет. Джоре привязывали к себе такими артефактами глав нужных им родов и кланов, но в смутные времена всех носителей перебили, при чём свои же. Со временем суть артефакта была утеряна и остались лишь её представительские функции. Что же касается самой привязки, то принёсший клятву на этом артефакте действительно всю оставшуюся жизнь будет верен или умрёт в муках".

— Владыка! — торжественно произнёс Кор-Каэль. — Клянусь на этой святыне нашего рода в своей верности тебе. Отныне наша жизнь в твоих руках.

Лорд протянул ко мне руки с артефактом и склонил голову. Достав нож из-за пояса, чиркнул им по ладони, кровь брызнула на святыню рода. Артефакт вспыхнул и сверкнул золотистыми гранями. Кор-Каэль и его дочь были в полной прострации. Не знаю какой чёрт меня дёрнул, но я решил продолжить. В моей руке оказался офицерский клинок Джоре. Положив лезвие на правое плечо аграфа степенно и бесстрастно произнёс:

— Лорд Кор-Каэль! Я принимаю ваш род в свой Дом. С этого момента этот мир ваш. Да будет так!

Аграфы отходили довольно долго. Лорд пристально вглядывался в даль, а жевалки на его скулах ходили ходуном. Глаза у Аль-Элен подозрительно блестели и она прятала ото всех свой взгляд. Даже Линн прониклась торжеством момента и глубокомысленно поглядывала в мою сторону. В конце концов она не выдержала и подошла к Аль-Элен. Та, недолго думая, повисла у неё на шее и откровенно разревелась.

— У нас никогда не было своего дома, — донеслось до меня.

Немного успокоившись аграфка поинтересовалась:

— Как зовётся этот мир?

— Аль, — улыбнулся я.

Глава 21

Разговаривают две подруги:

— Говорят, тебя вчера видели с каким-то жирным и волосатым аварцем- чудовищем…

— Это мой жених. Он уже подарил мне на свадьбу яхту!

— И как тебе удалось найти это мягкое и пушистое чудо?!

Немного погодя мы перебрались на соседнюю планету, к нам во временный лагерь. Нужно было срочно решать проблему с переселением клана. Срочный заказ на моё устранение не давал "отверженным" много времени. Операция по передислокации клана должна быть проведена в максимально сжатые сроки. Перевезти на другой край света сорок тысяч разумных, я вам скажу, ещё та задачка. Здесь без гиперврат никак не обойтись и одному мне никак не справиться.

С террасы нашего дома аграфы с интересом наблюдали за творящейся вокруг деловой суматохой. Надо сказать, что количество народа заметно прибавилось и темпы строительства значительно возросли, что было заметно даже не вооружённым взглядом. Джин и её помощницы сработали оперативно и "разморозили" содержимое всех криокапсул. "Материал" попался действительно качественный, с высоким коэффициентом интеллекта. Некоторые, в силу своего могучего ума, попытались качать свои права, требуя каких-то особых привилегий, но им быстро объяснили, что они не в Содружестве и все их капризы только за свой счёт. Понятное дело, что кредитов ни у кого не оказалось и им пришлось идти на попятную. Однако, я прекрасно понимаю, что проблему с бывшими "замороженными" всё же надо решать, ведь рано или поздно она всё равно всплывёт, но уже более в глобальном масштабе. Специалистов среди новых поселенцев хватало и расставаться с ними мне было не с руки, предложил всем стандартные контракты найма. Большая часть с радостью бы остались и без всякого договора, но оставшиеся родственники в Содружестве многим не давали покоя. Обещал, по мере возможности, забирать из Содружества всех родных и близких, если те не будут против. Координаты семей мне скинули.

— Лорд, — обратился я к аграфу, — сколько у вас на борту одарённых?

— Со мной — пятеро. К сожалению, — Кор-Каэль с грустью посмотрел на свою дочь, — Аль лишена этих способностей.

— Да, я в курсе проблем пиирцев. Думаю, для дочери главы клана можно сделать исключение и решить эту проблему, но об этом несколько позже. Сейчас мне нужна ваша помощь, пригодятся и все ваши накопители, если они имеются.

— Мы готовы, — кивнул лорд. — В чём будет заключаться наша поддержка?

— Нужно развернуть портал.

Кор-Каэль тяжело выдохнул:

— Даже не буду спрашивать откуда он у вас.

За сутки мы управились. Вернее, управились Патриарх и Боцман, им пришлось оторваться от боевой станции и переключиться на гиперврата. Наше участие потребовалось лишь на заключительном этапе и вылилось в четыре часа непрерывной накачки портала ментальной энергией. Ближе к концу процесса двое из аграфов не выдержали и потеряли сознание, они были выжаты до суха, но нам всё же удалось запустить портал, использовав все запасы накопителей.

Портал оказался грузовым и одной из последних известных модификаций созданной Древними. Проблема Центральных Миров и Содружества заключалась в том, что они толком не знали всех возможностей гиперврат и работали с последними использовавшимися настройками. В меню нашего портала оказалась возможность использования мощностей ближайших к нам порталов. На практике это выглядело довольно любопытно. Несмотря на удалённость наш портал "добивал" до четырёх гиперврат в Содружестве и это не считая Дальней. Так вот, мы могли попасть не только в эти системы, но и позаимствовав необходимую энергию, "прыгнуть" дальше. Получается, в зону влияния нашего портала попадают почти все окраинные и небольшая часть центральных секторов Содружества. Да, используя эту возможность, мы рано или поздно привлечём к себе внимание — непонятные сбои в работе порталов всегда были поводом для их системных проверок. Будем надеяться, что операция по переселению к этому времени будет закончена.

За двое суток удалось составить более-менее реальный план по переселению клана. На всю операцию отводилась декада. Всё это время я должен буду находиться в ближайшей от "отверженных" системе с порталом и отправлять аграфов и грузы прямиком по назначению. Самой проблемной частью плана была переброска сорокатысячного контингента станции. Всех имеющихся транспортных средств не хватало на одномоментную переброску и 10 тысяч разумных, а ведь был ещё и груз… Пришлось раскошеливаться и выделять средства на приобретение двух тяжёлых войсковых транспорта восьмого поколения аварской постройки. На одной из тыловых баз Аратанского имперского флота эти два кораблика, отбитые в одной из приграничных стычек, уже довольно давно значились, как объект продажи, но особым успехом этот лот не пользовался. Лорд Кор-Каэль обещал выкупить транспорты сразу же, как только мы окажемся в Содружестве. Каждый из этих корабликов был способен перевозить до двух с половиной тысяч десантников со штатным вооружением, а если потесниться и не налегать на груз, то и пять тысяч "пассажиров" вполне посильная задача, правда на очень ограниченный срок. По нашим расчётам каждому из транспортов придётся сделать, как минимум по три рейса туда и обратно.

Уходили в полном составе, в системе остались лишь эсминцы и инженерное судно. К этому времени Патриарх с Боцманом всё же успели развернуть боевую станцию и это было весьма к стати, так как Боцман с его командой отправлялся с нами — без его помощи быстро свернуть торговую станцию не удастся. По гиперсвязи нам удалось скоординировать наши действия с "отверженными" в Содружестве и теперь все ждали лишь нашего появления.

Выход из гипера такой большой группы кораблей мог вызвать подозрение и мы обставили наше появление, как охраняемый "отверженными" торговый караван из Фронтира. Лорда Кор-Каэля здесь знали и потому особого внимания к себе не привлекли. Как и договаривались, я на Ведуне остался в системе с порталом. Тактик и Стратег сразу же подключились к гипервратам и стали его "уговаривать". В этом процессе пришлось поучаствовать и мне, когда подошла очередь прописываться пользователем, а через сутки пошли первые корабли от станции "отверженны". Почти целую декаду мы работали регулировщиками. Лишь на третьи сутки подошли выкупленные тяжёлые войсковые транспорты. Задержка образовалась по вине продавца, пока корабли стояли на приколе, местные успели прихватизировать кое-что из оборудования и военным в срочном порядке пришлось проводить дооборудование и мелкий ремонт транспортов.

В установленный график мы уже не укладывались и пришлось срочно вызывать из Фронтира боевую эскадру "отверженных". Дело в том, что базирование боевых кораблей тяжёлого класса в Содружестве разрешено только официальным вооружённым формированиям ВКС стран-участниц. Прохождение боевых кораблей иных воинских формирований было возможно только транзитом, через системы с гипервратами. Именно поэтому почти все боевые корабли наёмников базировались в приграничных секторах Фронтира. Не исключением были и "отверженные".

К моменту появления боевой эскадры в системе скопились все наши транспорты. Восемь тысяч разумных ждали пересадки на боевые корабли. Линкор седьмого поколения, два малых носителя восьмого и пяток крейсеров седьмого-восьмого поколений представляли собой довольно внушительную силу… для Фронтира. Здесь же эта боевая эскадра вызывала лишь усмешку. За сутки нам удалось управиться и эскадра ушла к нам в туманность, а транспорты вернулись назад, за последней партией груза. Вместе с ними выдвинулись и мы на Ведуне, всё равно уходить будем вместе.

Торговая станция была уже была разгружена и полностью готова к свёртыванию. Нам лишь оставалось принять на борт последних её обитателей и отдать команду Боцману. За двое суток непрерывных работ ИскИн управился. Ещё сутки понадобились для крепления станции и другого хозяйства на тяжёлом транспорте. Корабли были переполнены переселенцами и это создавало определённые трудности. Всем хотелось побыстрей закончить работу и уйти наконец из системы.

А в системе с порталом нас уже дожидались непрошенные гости. До аграфов дошли слухи о странной активности "отверженных" и прислали несколько "яхт" наблюдателей. Нет, за нами никто не увязался, но все тщательно фиксировали характеристики работающего портала, надеясь вычислить примерный сектор нашей конечной точки. Как бы то ни было, из Содружества мы ушли без "хвоста".

С прибытием "отверженных" в системе Метрополия стало даже немного тесновато. Помимо торговой станции, аграфы прихватили с собой две малых верфи-автомата и ремонтную верфь для кораблей крейсерского класса. Боевая эскадра насчитывала 28 кораблей: линкор, два малых носителя, пять тяжёлых и семь лёгких крейсеров, восемь эсминцев и пять фрегатов. Вся эта разношёрстная компания была от разных производителей: лёгкие и тяжёлые крейсера были в основном из Галантэ, линкор и эсминцы — трофеи, отбитые у аварцев, а остальные корабли — приобретённые по случаю у других производителей из Содружества. Столь же разношёрстной компанией выглядели и все наши транспорты. Похоже, у Боцмана и Патриарха свободного времени в ближайшем времени не будет совсем — надо срочно привести всё это "пароходство" хоть к каким-то единым стандартам и времени для этого потребуется целая вечность.

Помочь в решении стандартизации помогут две автоматические верфи, одна из которых производства Аварской империи, а вторая — конфедерации Делус. Первая досталась в результате одной из набеговых операций во Фронтире, а вторая — прикуплена на торгах конфиската и обанкротившихся компаний. Верфи находились в не рабочем состоянии и главной их проблемой являлось отсутствие штатного 3D-принтера. Патриарх и Боцман в один голос утверждали, что в нашем случае это не проблема и мы в состоянии самостоятельно произвести недостающее оборудование. Также, Патриарх обещал переработать залитые в ИскИны верфей проекты кораблей, подняв их на уровень 11–12 поколений. Аварская верфь производила малые транспортные корабли или яхты на основе единого проекта. Верфь из конфедерации была рассчитана на производство боевых кораблей — фрегатов и корветов, опять же основываясь на единый базовый проект. Мощность обеих верфей была примерно одинакова — четыре корабля в серии за две декады. По малым кораблями у нас был полный "затык" и после развёртывания торговой станции Боцман переключался на их восстановление.

С расселением прибывшей колонии также возникли определённые трудности. Все рвались на планеты, но отсутствие необходимой инфраструктуры резко ограничивало поток страждущих. Пока был установлен вахтовый режим посещения нашего поселения. Аграфы также попытались по-быстрому организовать у себя базовый лагерь, но выяснилось, что при этом значительно пострадают леса — для освобождения необходимых площадей необходима массовая вырубка. Аграфы на такой решительный шаг не решились и основной поток желающих двинулся в нашу сторону. Пригодились внутрисистемные порталы с исследовательской станции Джоре. Благодаря им нам посчастливилось здорово сэкономить на эксплуатации шаттлов и ботов, которые обеспечивали основной грузопоток с планетами. Кстати, если говорить об исследовательской станции Джоре, то я туда перебросил всех аграфов с захваченного во Фронтире аналогичного и поставил перед ними задачу сращивания технологий с целью организации выпуска ИскИнов класса "Линкор" и выше. Биотехнологии я пока прикрыл, как через чур затратные, а готовые к работе биоИскИны определил в стазис-камеры — до лучших времён, так сказать.

В заначках у "отверженных" нашлись две производственных линии — медицинских и пищевых картриджей. Медицинскую аграфы забрали к себе на планету, а пищевая осталась у нас. Патриарх с Боцманом смогли выкроить немного времени для производства небольшой партии бытовых 3D-принтеров и теперь этот кластер обеспечивал нас необходимой бытовой мелочью.

За декаду удалось развернуть торговую станцию и проблема с перенаселением сразу же отступила. Более того, естественный отток населения на планеты привел к обратному эффекту и теперь торговая станция была довольно пустынна. Лорд Кор-Каэль не лгал, когда говорил о выживании клана. Действительно, чистокровных аграфов остался мизер — пара тысяч на общем фоне почти ничего и вполне понятно, что большинство из них собралось переселиться на Аль. Из родственников и близкого окружения насобиралось ещё почти пять тысяч смесок и пиирцев, которые также изъявили желание присоединиться к аграфам. Все остальные особо не заморачивались и перебрались к нам.

Вновь повторяется история с пиирцами. Когда они узнали, что у нас на попечении находятся ментоактивные малыши-пиирцы (бывшие подруги Иво к тому моменту благополучно разродились) началось массовое паломничество. Счастливых мамаш чуть ли не на руках носили. Пошли разговоры об образовании отдельного рода…

Первые три декады практически все работали на износ. Больше всего досталось команде ИскИнов: Патриарху, Стратегу и Тактику. Надо было срочно привести в порядок всех своих собратьев на прибывших кораблях "отверженных", снять все закладки и взять их под полный контроль. Команда Джин, через корабельные медицинские секции, а в дальнейшем и станционных медицинских блоков снимали закладки с нейросетей переселенцев. Команда Варги вначале прошерстила службу безопасности "отверженных", а уже потом объединившись, принялись за всех остальных. СБ клана довольно спокойно относилась к информаторам аграфов и уже давно смирилась с их деятельностью, как с неизбежным злом. Меня такая ситуация не устраивала в корне. Среди прибывших прокатилась волна арестов и задержаний. Что делать с сексотами я толком не знал, а потому, поменял им нейросети на нейрокомы и отправил в помощь строителям — рабочих рук катастрофически не хватало.

Несмотря на полное отсутствие свободного времени, выкроил немного для Аль-Элен — обещания надо выполнять. Из-за скопившихся неотложных дел виделись мы весьма редко, но на моё приглашение аграфка откликнулась сразу. Линн поддерживала связь с Аль-Элен более активно и довольно живо общалась с ней. Операцию по вживлению ментального симбионта решил проводить на Ведуне, так как все запасы биологических имплантов хранились в его медицинской секции. Джин перебралась на планету, организовывать медицинский центр так, что в помощниках у меня была только Линн. Пока я настраивал оборудование девушки успели перешептаться и о чём-то договориться. Предварительное сканирование показало, что аграфы из метрополии держали своих соотечественников, что называется в "чёрном теле". Для Фронтира это, конечно, было круто, а вот для Содружества уже давно пройденный этап. При базовом уровне интеллекта в 146 единиц у девушки стояла нейросеть восьмого поколения и импланты на усиления памяти и интеллекта не выше 50-процентного значения. Линн взглянув на показания медицинского ИскИна, неожиданно поинтересовалась:

— Поможешь?

— А надо? — удивился я.

Линн молча кивнула.

— Почему?

— Можешь считать, что у меня пиетет к старшим расам, — улыбнулась она и продолжила. — И ещё… у меня никогда не было подруги-аграфки.

М-да… мне оставалось только пожать плечами.

— Нейросеть 12 поколения, импланты на усиление памяти и интеллекта максимального значения, — начал я перечислять, — импланты "Псион" и на укрепление костной и мышечной тканей, личный ИскИн.

— А может?.. — намекнула Линн на нейросеть Джоре.

— Нет! — твёрдо отказал я. — Это нужно ещё заслужить!

Линн кивнула, не особо при этом расстраиваясь. Она прекрасно понимала, что такими девайсами просто так не разбрасываются. Аграфку пришлось немного придержать в медкапсуле, до полного приживления симбионта и активизации нейросети. Обеспокоенный отец прибыл на корабль к моменту её выхода. Чтобы не смущать девушку я с Кор-Каэлем устроились в кают-компании, а Линн пошла поднимать аграфку. Нашу спокойную беседу прервал радостный девичий визг — на пороге кают-компании появилась счастливая взбалмошная девчонка, а не степенная и гордая аграфка. Не успел я током насладиться картиной изумлённого отца Аль-Элен, как та быстро подскочила ко мне и страстно, ну очень страстно поцеловала меня в щеку… Пока я "приходил" в себя, Линн успела отодвинуть аграфку и устроиться рядом со мной. Лукавые искорки в её глазах говорили о том, что меня только, что разыграли. М-да… и когда они успели спеться?

Аль-Элен тем временем приводила в чувство своего отца:

— Па-ап! Ты только посмотри, что у меня теперь стоит, — и включила свой идентификатор.

Кор-Каэль с трудом оторвал взгляд от своей дочери и с недоумением посмотрел на меня. Да, я его понимаю, он всю жизнь боролся за выживание своего рода. Их судьба — постоянная война и всё доставалось им с кровью и потом. "Отверженные" уже давно забыли, что такое бескорыстная дружба… И в этом я с ними был схож. Как достали уже все эти интриги и предательства, хочется покоя и спокойствия. Глядя в глаза Кор-Каэля я внезапно понял, как он устал! Не одно столетие держать себя, что называется в "ежовых рукавицах", постоянно ведя борьбу с врагами клана. И лишь в редкие моменты радости своей дочери он "оттаивал" и был мне за это благодарен.

— Лорд, — обратился я к нему, — я вам также посоветовал бы выкроить время и поменять сетку. У нас много дел впереди, трудных и больших. Мне бы не хотелось, чтобы выполнению этих задач что-то мешало. Подготовьте также список ваших соотечественников, которым в первую очередь также необходимо заменить нейросети. Сразу всем не получится, но постепенно эту проблему закроем.

Напоследок Аль-Элен ещё раз чмокнула меня в щёку и уже на полном серьёзе не громко произнесла:

— Я этого никогда не забуду, Клим…

Когда аграфы отбыли настал мой черёд:

— Зачем? — прижал я к себе Линн, интересуясь разыгранным Аль спектаклем.

— Так надо было, — уклончиво ответила она.

— Не отпущу пока не ответишь, — прижал её ещё крепче.

— Осторожнее, медведь! Так и раздавишь нас невзначай! — недовольно пробурчала Линн.

Не понял… Нас?

— О! Неужели до нас начало доходить? — съязвила Линн, наблюдая за мной.

— Так это… ты… — меня не слушался собственный язык.

— Да, да! Я беременна!

— Так это же здорово! — прорвало меня.

Я подхватил Линн на руки и закружил её.

— Уедем в деревню. Прикупим домик, коровку и заживём! А эти, — я махнул головой в сторону улетевших аграфов, — обойдутся и без нас!

Линн довольно хихикнула. С анимацией из моей прошлой жизни она была знакома.

— Как же они без нас? — задумчиво ответила жена. — Да и деревни у нас пока нет.

— Подожди, ты это к чему? — не понял я.

— Да не напрягайся ты так! — чмокнула меня Линн. — Пошутила я, немного…

Вот не поверю! Что-то она всё-таки задумала! Ладно, наступит время сама всё расскажет, а сейчас на планету — беременным в космосе делать нечего!

Утром следующего дня во время завтрака я отчётливо услышал зов архов. Что-то случилось… Через два часа Ведун и Сумрак ушли в гипер. В системе входа в туманность нас дожидался улей пауков.

— ВРАГИ! БИТВА! ПОБЕДА!

Архи, как всегда, были немногословны. Придётся разбираться на месте. Из гипера выходили под "скрытом" и сразу же едва не столкнулись с грудой обломков. Архов в системе уже не было, а обломками были ещё недавно грозными кораблями аграфов. В наличие имелись останки рейдера и трёх разведывательных крейсеров. Высланные андроиды-десантники не обнаружили ни одного трупа — архи взяли свою плату, оставив нам остовы разбитых кораблей. Спасибо и на этом! Восстанавливать здесь практически нечего, но из оборудования и вооружений кое-что сохранилось, что нам весьма кстати. Пришлось вызывать транспорты и инженерное судно.

Архи, по-прежнему молчали и на мои вопросы отвечали односложно. Единственное, что я сумел понять — эта система входит в зону ответственности пауков и они её контролируют. Меня они считают потомком расы Ушедших, которая их создала, а потому не видят во мне ВРАГА, но и слепо мне подчиняться не собираются. Похоже у нас образовался нейтралитет и думается, что наличие ракет с антивеществом сыграло здесь немаловажную роль. Радует, что ситуация с архами наконец обрела конкретную форму. Что же касается эскадры аграфов, то прибыли они явно по наши души. Связать моё исчезновение из Дальней, заказ на устранение и последующее поспешное бегство "отверженных" из Содружества не так сложно. Аграфам кровь из носу нужно знать куда я подевался с такой оравой профессиональных убийц и диверсантов, а это значит, что от меня они не отвяжутся в любом случае. М-да… а я надеялся на лучшее.

Тем временем у нас обозначились первые успехи. Аграфы отпраздновали своё новоселье. Смесь современных технологий и природных дарований дала поразительный эффект. Я и Линн были почётными гостями на празднике. Перед самими торжествами лорд Кор-Каэль попросил за аграфов на исследовательской станции. Он твёрдо уверил меня в том, что не стоит опасаться неприятностей с их стороны, у "отверженных" были определённые планы на чистокровных аграфов, а привязывать к себе они умели. Я был не против, но напомнил, что поставленных задач перед ними никто снимать не собирается. Кстати, у исследователей в этом направлении наметились определённые успехи — ими выпущена пробная партия ИскИнов 10–11 поколений среднего класса и она полностью соответствовала стандартам Содружества. Осталось воспользоваться полученными наработками и выдать на гора ИскИны более высокого класса.

Само новоселье прошло довольно чинно, я бы даже сказал немного пафосно. Возможно, виной тому были традиции аграфов, о возрождении которых столь много говорилось. В общем, в определённый момент, после очередного оратора, я понял, что ещё немного и меня вырубит. Линн с Аль-Элен были на женской половине и нудное течение мероприятия абсолютно не мешало их оживлённому общению. Лорд довольно быстро сообразил, что с официальной частью пора закругляться и мы перешли к осмотру первого поселения аграфов. М-да… "живых" домов на ветвях многовековых монстров я так и не увидел, но вот вполне современного вида коттеджи поразили своей воздушностью. Для их постройки аграфы модифицировали природную среду, почти не используя искусственные материалы. А ближе к вечеру началось праздничное веселье: банкет, плавно переходящий в народное гуляние, песни, танцы и умопомрачительный салют. Необходимо было срочно вспоминать базу "Аристократ". Ответная речь на банкете и последующие танцы потребовали определённой сноровки. Наш первый проход с Линн был принят явно благосклонно. А дальше веселье пошло по нарастающей. Рядом с нами постоянно находилась Аль-Элен, пришлось и ей уделить толику внимания — танцы были поделены поровну.

Несколько смущало полное отсутствие интереса со стороны молодых аграфов к дочери лорда. Вокруг нашей троицы никого особо не наблюдалось, лишь изредка, в перерывах между танцами к нам подходили солидного вида аграфы и выражали своё почтение и благодарность. Без подружек Аль-Элен также не обошлось, но они, как лёгкий ветерок — внезапно появлялись и почти тут же куда-то исчезали, загадочно при этом переглядываясь и мило улыбаясь. Не знаю, что у них на уме, но похоже, у аграфок свои заморочки и мне с наскоку их не понять…

Глава 22

Заинтересовался происхождением выражения "Твой номер шестнадцатый, помалкивай"… Порылся в источниках; оказалось, что этими словами Людовик ХV ставил на место своего наследника.

С введением в строй торговой станции появилась возможность воспользоваться услугами банковской системы Содружества. До этого момента денежные расчёты велись с использованием обезличенных банковских чипов, что было весьма непрактично. Также почти в полном объёме функционировала связь с Содружеством. "Почти" заключалось в строгом контроле исходящего трафика. Варга со своей командой работала на износ, перепроверить сорок тысяч поселенцев довольно сложная и трудная задача. Служба безопасности "отверженных" знала об информаторах среди своих соотечественников и большинство из них работали под их присмотром, но были и неучтённые. Выявлением этих глубоко внедрённых агентов и занималась Варга. Надо сказать, что определённых успехов она уже добилась и пару-тройку таких кротов вычислила и обезвредила.

Наши верфи выдали первую продукцию. Четыре малых транспорта первой серии были выкуплены шахтёрами. Гонять внутри системы тяжёлые транспорты с лишь едва забитым до половины трюмом было довольно накладно, а вот малые корабли для этих целей подходили идеально. Патриарх, как и обещал, переработал базовый проект фрегата и на днях наш флот пополнился четырьмя новыми боевыми единицами 12 поколения.

Снова на связь вышли архи. Предложили бартер. Им срочно понадобились биоИскИны, причём не простые, а ментоактивные. Дело в том, что ульем управляет матка архов и чем она могущественней, тем мощнее улей. Архи несколько раз пытались использовать ИскИны Содружества для того, чтобы снять часть нагрузки с матки, но ничего у них не получилось — не тот формат логики. Не знаю каким образом им удалось раздобыть ментоактивный биоИскИн, но для них он оказался настоящей находкой. Управлять ИскИном на ментальном уровне оказалось значительно проще и эффективнее. Для обмена мне были предложены артефакты Джоре и Первой империи Галантэ. От такого предложения я отказаться не смог. Как оказалось, архи были ярыми почитателями артефактов древних. Они с усердием собирали всё, что связано с их создателями. Что-то им удавалось активизировать, но основная масса артефактов им была недоступна, так как требовала привязки, а для этого нужна кровь древних.

Передомной стоял довольно серьёзный выбор — архи враги Содружества. Любой биологический объект рассматривается архами лишь как пища. Поддерживая арахнидов, я как бы соглашался с гибелью сотен тысяч, миллионов ни в чём не повинных граждан Содружества и Фронтира. С другой стороны, те же самые аграфы и их союзники открыли охоту на меня и моих людей. Спрашивается, чем действия разумных отличаются от действий пауков? И там, и там — война, смерть и разруха. У меня за спиной десятки тысяч разумных, которые доверились и поверили мне. И я просто обязан использовать любую имеющуюся возможность, чтобы защитить их. Что же касается Содружества… я ведь не Бог и от моего выбора мало, что изменится. Терзаться совестью должны те, кто выпустил эту тьму на свет белый.

Размен проходили в системе, где архи недавно столкнулись с аграфами. Сразу все биоИскИны предлагать не стал, посмотрим, как пройдут эти торги, а там посмотрим… Наш десантный бот пристыковался к боту архов, ровно на середине пути между ульем и нашими кораблями. М-да… я, конечно, предполагал, что встреча с пауками в "живую" будет незабываемой, но таких ощущений не предполагал. Представьте себе боевого четырёхметрового богомола с нехилыми такими клешнями, который со своей высоты давит на тебя устрашающими жвалами. На "вооружении" у архов не только пауки, но вот, попадаются и такие членистоногие переростки.

Как оказалось, надо пережить первую волну эмоций, а потом уже не так всё впечатляюще. Общение проходило, через матку, а трое зелёных переростков были в роли "принеси-подай". Чтобы лишний раз не провоцировать архов, с собой взял только андроидов. Те как-то сразу определили, что они не совсем "живые разумные" и отнеслись к ним довольно безразлично. С обменом удалось определиться довольно быстро: пять биоИскИнов ушли за опытно-промышленный кластер по производству мелкосерийных опытных партий нейросетей и имплантов, а также универсальный инженерный комплекс с ремонтных верфей Первой империи Галантэ. За помощь с привязкой ИскИнов мне было предложен многофункциональный синтезатор по производству комбезов и скафов Джоре. К обоюдному удовлетворению на этом торги были закончены.

По возвращении, первым делом запустили линию по производству нейросетей и имплантов. Наше штучное производство не позволяло заменить нейросети всем поселенцам и нам приходилось использовать вторичные девайсы, чтобы хоть как-то закрыть наши потребности. Теперь эта проблема полностью решена и мы получили возможность одновременного производства нескольких моделей нейросетей причём разных поколений. Более того, по уверениям Патриарха на данном оборудовании имеется возможность выпускать нейросети до 14–15 поколений в перспективе. Инженерный комплекс сразу же ушёл на ремонтные верфи и с его помощью мы планировали значительно ускорить ремонтные работы на кораблях нашего флота. Что же касается производства комбезов и скафов, то здесь тоже всё в понятно — гораздо проще и значительно дешевле произвести данный товар на месте, чем закупать его в Содружестве. Порадовала возможность производства не только продукции гражданского назначения, но и за счёт некоторого снижения производительности, её боевых аналогов.

Обстановка в Содружестве тем временем медленно, но неуклонно накалялась. Объявленное аграфами эмбарго на поставки ИскИнов класса "Линкор" привело к остановке строительства боевых кораблей в империи Аратан и его союзников. Аварцы воспользовались моментом и заручившись поддержкой федерации Галантэ резко активизировали свою деятельность во Фронтире, непосредственно у границ аратанской зоны ответственности. В Содружестве только нивэйцы почти не пострадали от ограничений со стороны аграфов. В федерации было налажено собственное штучное производство ИскИнов 10 поколения. Стоимость боевых кораблей построенных по заказам других стран резко подскочила в связи с дефицитом тех самых ИскИнов.

По сведениям наших информаторов, аварцы активно модернизируют свой промышленный потенциал, подготавливая экономику к масштабному переходу на десятое поколение. В частности, 6-й имперский Флот, базирующийся недалеко от границ Фронтира, пополнился в последнее время четырьмя линкорами и двумя тяжёлыми носителями, которые по характеристикам условно можно отнести к поколению 9+. Вскоре всю эту мощь следует ожидать у границ нашего сектора. Данная перспектива тревожила. Во Фронтире особо не заморачиваются с соблюдением договорённостей о территориальной целостности и если какая из сторон "случайно" ошиблась и забралась на пару секторов не в ту сторону, то никто особо возмущаться не будет — просто в следующий раз пострадавшая сторона также постарается "заблудиться" в незнакомом направлении.

Стратег предложил несколько обезопасить аварское направление и в направлении системы базирования 6-го Имперского Флота был отправлен разведчик с заданием сброса боевого вируса, разработанного Тактиком и Флорой. Боцман специально изготовил для этих целей несколько десятков разведывательных зондов, работающих под "скрытом". Проверка в реальных условиях показала, что ИскИны производства федерации Галантэ не "видят" данный вирус и ничего существенного противопоставить пока не могут. По прогнозам Флоры, антивирусные системы аварцев довольно активно развиваются и вскоре научатся обнаруживать данные программы. А пока у нас появляется лишний шанс пережить встречу с боевыми кораблями аварцев.

От наших осведомителей также стал известен маршрут поставок ИскИнов из федерации Галантэ в империю Арвар. Наши планы по усилению флота по-прежнему стояли на первом месте, но в связи со сложившейся ситуации в Содружестве реализация этих планов была невозможна. Возникла идея многоходовки, которая поможет нам пополниться несколькими тяжёлыми боевыми кораблями и полученная информация от осведомителей играла здесь ключевую роль. Если всё сложится, то аварцам и аратанцам здорово не повезёт, но как у нас говорят: ничего личного — бизнес…

Спустя декаду разведывательный крейсер Тайфун под "скрытом" вынырнул в одной из транзитных систем Аварской империи. Трафик в системе был достаточно оживлённым и на появление вооружённой яхты аграфов никто, кроме диспетчерской службы не отреагировал — сказывалось близкое соседство с федерацией Галантэ. Яхта зашла в доки торговой станции и "потерялась" ото всех любопытных на несколько суток. Лишь с появлением в системе войскового транспорта аварцев в сопровождении пары эсминцев яхта "очнулась" и покинула станцию, тут же уйдя в "скрыт".

Транспорт аварцев не стал задерживаться и по специально организованному для него коридору сразу же отправился в разгон. Сопровождающие его эсминцы немного приотстали, соблюдая безопасную дистанцию и обеспечивая прикрытие уходящего в гипер грузовика. Перед самым прыжком поверхность портала перед эсминцами внезапно мигнула и пошла рябью. Сработала оставленная нами закладка и корабли сопровождения отправились по положенному им маршруту. Думаю, о том, что войсковой транспорт и разведывательный крейсер ушли совсем по другим координатам особо говорить не стоит.

Проведённая операция очень напоминала угон транспорт аграфов, только на сей раз в группу захвата входили "отверженные" и андроиды со средствами поддержки. Едва транспорт с ИскИнами аварцев вышел из гипера, как ему на встречу отправились два шаттла-невидимки. "Отверженные" поколениями оттачивали технику незаметного проникновения на борт боевых кораблей и на сей раз их наработки сработали безотказно. Фишка аграфов-диверсантов заключалась не в использовании каких-то особых технических средств, хотя без них всё равно не обойтись, а в доскональном знании слабых мест в проекте конкретного корабля. После благополучного проникновения на борт транспорта мне с Флорой оставалось лишь блокировать датчики системы безопасности и подключившись к внутренней сети потихонечку подбирать ключики к основному ИскИну корабля. А как только транспорт ушёл в гипер началась зачистка экипажа.

"Отверженные" по техническим коммуникациям добрались до боевой рубки и мгновенно, почти без сопротивления, захватили её. Никому из офицеров экипажа даже в голову не приходило, что боевой корабль может быть захвачен противником во внутренних секторах империи. Две звезды андроидов изолировали десантную секцию, не дав экипажу ни малейшего шанса добраться до оружейки. Управление штатными боевыми дроидами перехватила Флора и те направились проверять жилую секцию. Заблокированный ИскИн ушёл в перезагрузку и безмолвствовал, блокируя вспомогательный ИскИн, требуя при этом коды доступа. Искомые коды нашлись на нейросети капитана транспорта, повязанного "отверженными" и лежащего рядом с остальными офицерами в углу боевой рубки. После "беседы" Флоры с нейросетью капитана корабль перешёл в разряд моей собственности.

На этом наша работа не закончилась, время поджимало, а нам ещё предстояло разобраться с грузом. Восемь ИскИнов класса "Линкор", 18 ИскИнов среднего класса и сопутствующее оборудование нашлось в переоборудованном бронированном грузовом отсеке транспорта. Флоре предстояло избавиться от всех закладок в ИскИнах и поставить свои. К моменту выхода из гипера весь груз находился в шаттлах и был готов к переброске на крейсер, который сопровождал нас. "Отверженные" остаются на транспорте и перегоняют его к границам конфедерации Делус, где и будут нас дожидаться. Бывший экипаж корабля был заперт в десантной секции и ожидал своей участи.

Перебравшись на Тайфун, ушли в центральные сектора Аратана, поближе к имперским верфям. В прилежащей системе находилась довольно крупная торговая биржа. Именно там мы выложили четыре одиночных анонимных лота на продажу ИскИнов. Остальные придержали, на них у меня были другие планы. В сложившейся ситуации с поставками ИскИнов, продать выставленные лоты было нереально — служба безопасности империи Аратана без лишних вопросов конфисковывала такие "подарки". Именно на это я и рассчитывал. После проверки эти ИскИны будут отправлены на имперские верфи — достраивать корабли как-то надо… Нам останется лишь дождаться ввода в их строй и перехватить при перегонке на флотскую базу. Осведомители на верфях имелись, так что информацию о ходе строительства нужных нам кораблей мы будем иметь в полном объёме.

Как я и предполагал, наши лоты даже не были выставлены на торги — СБ империи сработала быстро. У нас образовалось окно свободного времени, которое надо было использовать с пользой. Связался с Экли Сан, главой отдела продаж одной судостроительной компании в конфедерации Делус, где мы построили наши крейсера.

— Экли Сан! — я сразу же перешёл к делу. — У меня есть к вам одно очень интересное предложение.

— Да, внимательно слушаю вас, Леон, — вспомнил он меня.

— Мне по случаю досталось несколько ИскИнов, хотелось бы их обменять на кое-какое производственное оборудование и вооружение.

Ограничения в поставках ИскИнов докатились и до делусцев. Конфедераты были в сравнительно не плохих отношениях с аграфами, но в то же время поддерживали отношения и с Аратаном — главным оппонентом Галантэ в Содружестве. Вот те, в отместку и урезали вдвое поставки ИскИнов.

— Более конкретно можно? — заинтересовано отозвался Экли.

— Два больших и восемь средних, — сократил я абревиатуру.

— Мэ-э… — в ступоре промычал глава отдела продаж, — это действительно очень интересное предложение. Необходима личная встреча. Пропуск я организую.

Через несколько суток транспорт аварцев стоял в доках станции знакомой судостроительной компании, а ещё через несколько часов я и Экли сидели за столиком в ресторане "Гранд". Расправившись с заказом Экли сразу же приступил к делу.

— Хотелось бы сразу определиться по поводу предлагаемого вами оборудования.

Флора переслала приготовленный нами файлик с характеристиками ИскИнов.

— Э… весьма неплохо, — озвучил изучение полученных данных Экли. — С этим мы разобрались, а что же хочет получить взамен наш уважаемый друг?

— Меня интересует малая производственная линия тяжёлых истребителей "Корсар".

— Однако! — удивился глава отдела продаж. — Вы же должны понимать, что наше руководство не поддерживает передачу военных технологий третьим лицам.

— Возможно, руководство изменит своё мнение учитывая ситуацию в Содружестве и количество предлагаемого мной оборудования?

— Может быть, может быть… — неопределённо пробубнил Экли, явно с кем-то консультируясь через нейросеть.

После непродолжительной паузы он продолжил:

— Я связался с генеральным директором и он не против обменять ИскИны на требуемый вами производственный комплекс. У нас на складах как раз имеется такой.

— Какого поколения оборудование?

— Седьмого.

— Вам не кажется, что предполагаемый обмен несколько неравноценный? Я вам предлагаю новые ИскИны 10 поколения, а вы мне изношенное оборудование седьмого…

— Да, но и вы поймите нас, мы не можем нарушать приказы нашего всеми горячо любимого вождя, а он прямо говорит, что секретные технологии достояние конфедерации и продаже не подлежат.

— Хорошо, пусть будет так, но на продажу оборудования седьмого поколения вы всё же решились.

— Это оборудование уже ни для кого не секрет и снимается со складского хранения.

— Так может имеет смысл поднять уровень списываемого оборудования до девятого поколения?

М-да… кажется я немного переборщил с пожеланиями — Экли схватился за сердце и с выпученными глазами пытался, что-то сказать.

— Да как такое возможно? — наконец выговорил он. — Техника этого поколения всё ещё стоит на вооружении и заменяться будет не скоро.

— А если я удвою своё предложение?

— Нет, нет — это всё равно невозможно, — уже не столь решительно продолжил он.

— Тогда, может вы продадите мне линию по производству спортивных гоночных машин девятого поколения?

Глава отдела продаж явно не понял о чём идёт речь и с удивлением посмотрел на меня.

— Ну, как же, — продолжил я, — если с истребителя снять вооружение, то получится превосходная спортивная машина!

— Кажется я понимаю, о чём вы… — начало доходить до Экли. — А кластер по производству вооружений мы просто "утилизируем"!

Дело в том, в производственный комплекс входит шесть кластеров, отвечающих за изготовление: корпусов, энергетики, двигателей, оборудования, вооружений и полностью автоматизированной сборочной линией. Основу кластеров составляли специализированные 3D-принтеры. Экли предлагал в сопроводительных документах кластер вооружений изъять, тем самым обходя законодательные ограничения, оформляя продажу с пометкой "оборудование гражданского назначения". Предложенная схема оказалась универсальной и мне удалось, с некоторой доплатой, договориться о приобретении производственных линий по изготовлению малых и средних "исследовательских зондов", на самом деле являющихся противоракетами ближней и средней зоны обороны.

Тяжёлые истребители "Корсар 9ФМ" не сильно уступали "Гарутам" сполотов, небольшую партию которых мне удалось прикупить. Да, были некоторые проблемы с массой и размерами, тяговооружённостью и оборудованием, но это было не столь критично, особенно учитывая разницу в поколение. Истребители делусцев пользовались заслуженной славой в Содружестве и ценились за живучесть и простоту обслуживания. Боцман обещал при поддержке кластера ИскИнов на исследовательской станции переработать проект "Корсара" подняв его уровень до 12 поколения, что сравняет его с лучшими образцами из Центральных Миров. В моих планах по созданию оборонной инфраструктуры, производству собственных истребителей отводилась существенная роль. Пора переходить к стандартизации вооружений, чтобы максимально снизить расходы на обслуживание. В ближайших планах была замена парка истребителей на двух средних носителях и переоборудование в носители двух войсковых транспортов, создание лётной секции на боевой станции, организации в нашей системе патрульных сил. Так что спрос на производимые истребители в ближайшие годы будет повышенным.

Никаких других дел у делусцев у меня более не намечалось и я с чувством выполненного долга выдвинулся к границам конфедерации, где нас дожидался Тайфун. А дальше наши дороги разошлись — транспорт с грузом ушёл домой, а я на крейсере вернулся в Аратан. Наши осведомители сообщали, четыре реквизированных ИскИна были в срочном порядке доставлены на имперские верфи и установлены на почти достроенные линкоры нового 10 поколения. Сейчас они проходили заводские испытания в прилегающих закрытых секторах. Соваться туда было бессмысленно, в каждой системе стояла боевая станция, которая полностью контролировала обстановку в системе и обеспечивала проведение испытаний. После того, как линкоры вернутся на верфи и будут устранены выявленные дефекты, заводские перегонные экипажи доставят корабли согласно распределению на флотские базы приписки. По предварительным данным два линкора уйдут на границу с Центральными Мирами, а остальные два — поближе к Фронтиру. Два последних должны пройти через систему, в которой мы и расположились.

Весь расчёт захвата линкоров строился на внезапности нападения и срабатывании закладок оставленных в ИскИнах. Захват транспорта аварцев показал, что экипажи кораблей во внутренних секторах ведут себя беспечно и совершенно не готовы к нападениям. Будем надеяться, что заводские экипажи недалеко ушли от профессионалов. К тому же перегонные команды минимальны по численности и наличие полноценных боевых подразделений на борту линкоров не предполагается.

Вышедшие из гипера линкоры оказались под прикрытием — каждый из них сопровождала пара эсминцев. Флора сразу же зафиксировала отклик ИскИнов, закладки сработали как надо! Наш крейсер тут же ушёл в "скрыт" и стал сближаться с линкорами. На сей раз моего присутствия на борту захватываемых кораблей не требовалось, но нейтрализовать команду всё же было необходимо. Четыре шаттла-невидимки отправились на абордаж. Как только они поравнялись с линкорами, открылись лацпорты ближайших к боевой рубке лётных палуб и шаттлы тут же юркнули в гостеприимно открывшиеся двери. На эсминцах наверняка, что-то заметили, но было уже поздно. Связь с линкорами отсутствовала и установить контакт с перегонным экипажем они не могли.

На счёт беспечности и отсутствия защиты я погорячился — в рубке каждого линкора сияли отметки псионов. Защитник сразу же пометил цели и запросил варианты решения внезапно возникшей проблемы. Остановился на пункте "УНИЧТОЖИТЬ". Я не знаю успеют ли "отверженные" и андроиды добраться до боевой рубки, если выберу "НЕЙТРАЛИЗОВАТЬ". Насколько быстро очнутся псионы также неизвестно, всё зависит от их индивидуальных возможностей и силы приложенного воздействия. Оставлять своих один на один с разъярёнными одарёнными, да ещё на кораблях ушедших в гипер, я не собирался. Извините ребята, но вы оказались не в том месте.

— "Все псионы в Содружестве работают на свои службы безопасности и просто нашпигованы всяческими закладками, — проинформировала Флора. — Договориться с ними нет ни малейшего шанса".

Активизирую Защитника и мне резко поплохело, а ещё через мгновение линкоры уходят в гипер. Теперь остаётся только ждать. Будем надеяться, что к моменту выхода в Галифате, откуда можно было напрямую добраться до нашей туманности, линкоры будут под полным контролем "отверженных".

Как только мы оказались в точке выхода, Флора, используя все возможности разведывательного крейсера, просканировала систему. Линкоров ещё не было, мы умудрились опередить их, но судя по работе портала они уже были на подходе. Ещё несколько минут и две громадины, одна за другой, вываливаются из гиперврат. Мы тут же получаем короткие доклады — на линкорах всё спокойно. Используя идентификаторы чрезвычайных ситуаций, требуем обеспечения "зелёного" коридора и не снижая скорости снова уходим в гипер. Через несколько суток мы благополучно добрались до Метрополии.

Внезапное появление двух новейших линкоров вызвало живейший интерес среди "отверженных", они всю жизнь мечтали служить на подобных кораблях. Теперь, когда их жизнь кардинально изменилась и уже далеко не все видели смысл в продолжении воинской службы аграфы несколько остепенились, но адреналиновых маньяков всё равно ещё хватало!

Линкоры считались главной ударной силой любого флота Содружества и Центральных Миров. Проекты этих кораблей довольно сильно отличались друг от друга и всё зависело от возможностей стран-производителей. Наиболее сбалансированные и мощные линкоры были родом из Центральных Миров и особо удивляться этому факту не было причин. Новейшие конструкционные материалы, ИскИны последних поколений, мощная энергетика и практически непробиваемые силовые щиты, соответствующее оборудование и вооружение делали корабли старших рас эталоном для подражания.

Аварцы, не имея в наличие современных мощных образцов генераторов и, как следствие энергетических щитов, были вынуждены пойти по пути бронирования корпусов. Их линкоры выглядели массивными и неуклюжими переростками, с наименьшим среди собратьев заброневым объёмом корпуса. Понятно, что ни о какой особой автономности и запасах вооружений здесь речи не шло. У аратанцев ситуация была получше: надёжные силовые щиты позволили избавиться от лишнего веса и сделать упор на наступательное вооружение, но, как всегда, подводило оборудование, не в полной мере обеспечивающее применение вооружений на максимальных дистанциях боя. Наиболее совершенные линкоры были у нивэйцев, но это был скорее штучный товар, к тому же весьма недешёвый.

В своём новом проекте линкоров аратанцы попытались избавиться от своих прежних просчётов и воплотить в нём все свои последние наработки. По мнению Патриарха, после некоторых доработок линкоры почти не будут уступать своим собратьям из Центральных Миров, а если загнать их в ремонтные доки и провести глубокую модернизацию, то и значительно превосходить. К сожалению, время у нас в дефиците и о модернизации речи пока не идёт — нам бы успеть избавиться от мелких огрехов и сформировать экипажи.

Глава 23

А ведь раньше сорокалетних женщин я считал старыми тётками. Простите меня, милые девушки…

Не успели толком отметить нашу удачу с линкорами, как внезапно исчезла связь с Содружеством. Ближайший к нам ретранслятор перестал отвечать на запросы. Последнее, что он успел передать — данные с разведывательного зонда. Оставленный для контроля обстановки в системе зонд зафиксировал появление рейдовой группы аварцев: четырёх тяжёлых и трёх лёгких крейсеров, среднего носителя и пяти эсминцев.

— Корабли 8–9 поколений, — прокомментировал данные Тактик. — Всё указывает на то, что к нам в гости пожаловал 6-й Имперский Флот аварцев.

— Что будем делать? — поинтересовался у команды ИскИнов.

— Можно восстановить связь используя возможности гиперврат, — первым откликнулся Стратег. — Правда, портал придётся держать в активном режиме без соответствующей нагрузки, что в конечном итоге скажется на работе генераторов закачки.

— Странно, что имперцы вообще появились в этом секторе, — выразил свои сомнения лорд Кор-Каэль, которого я пригласил на совет. — Аварцы стараются без особой нужды не соваться в приграничные с архами районы.

— По-вашему, они целенаправленно вышли на этот сектор… — подхватил я его мысль.

— Скорей всего, они действовали по наводке. Недавно, где-то поблизости, пропали несколько кораблей аграфов, — предположил он.

О том, что это дело рук архов лорд ещё не знал.

— Да, я в курсе.

Кор-Каэль с удивлением посмотрел на меня. Пришлось рассказывать.

— Теперь понятно с какой стороны ветер дует. Скорей всего, в системе с ретранслятором устроят засаду — будут ждать его хозяев.

— Полностью согласен с лордом, — продолжил Стратег. — Учитывая тактику использования боевых групп в аварском флоте могу предположить, что это не только засада, но и наживка. Где-то поблизости должна быть ещё одна рейдерская группа, а возможно и две. Стоит нам появиться, как тут же прибудет подкрепление.

— Судя по численности рейдерской группы аварцы рассчитывают на встречу с противником в составе не менее 4–5 единиц крейсерского класса, — предположил я.

— То есть, если удивить их количеством и составом, — поддержал меня Кор-Каэль, — то шансов у аварцев, практически не останется. А разгромив группировку имперцев, мы надолго отобьём у них желание соваться в эти сектора.

М-да… не думал, что лорд настолько кровожаден — в глазах огонь, странная ухмылка на лице… Чем же аварцы так насолили аграфу? Стратег попытался нас урезонить, но вскоре согласился, что выдвинутая нами идея вполне осуществима и после тщательной проработки имеет право на жизнь. Через пару часов план предстоящей кампании был готов и был принят к действию.

Наша эскадра включала в себя почти все боевые корабли "отверженных": линкор, два носителя, по четыре тяжёлых и лёгких крейсера, шесть эсминцев. С моей стороны были выставлены два тяжёлых и столько же лёгких крейсеров, тройка крейсеров-невидимок и пара эсминцев. Два новейших линкора и несколько крейсеров оставались в резерве из-за недокомплекта личного состава и текущего ремонта, но в крайнем случае и они могли бы выйти на подмогу. За короткое время нам удалось значительно повысить боевые возможности, скажем прямо, довольно устаревшего флота "отверженных". На всех кораблях были заменены ИскИны и накопители из наших запасов, проведена модернизация основных узлов и оборудования. Теперь боевые корабли "отверженных" ни в чём не уступали их аналогам из 6-го Имперского Флота аварцев.

Первыми в систему с ретранслятором вошли невидимки. Я прекрасно понимаю, что появление пяти кораблей аварцы засекут по любому, но именно столь значительное количество "невидимок" должно на первых порах дезориентировать противника. После нашего выхода мы "засеяли" зону гиперокна зондами постановщиками помех. Крейсера-разведчики направились в сторону лёгких сил аварцев, перед ними стояла задача по нейтрализации эсминцев противника и части лёгких крейсеров. Ведуну и Сумраку достались тяжёлые крейсера. Носитель нам не по зубам и он будет на совести идущих за нами.

Сразу же за нами из гипера вышла громада линкора. Аварцы тут же активизировали системы целеуказания и наведения, наши зонды тут же отреагировали, забив систему ложными отметками целей. Чтобы отфильтровать показания сканеров необходимо время и по нашим расчётам его должно хватить для выхода всей нашей эскадры. Если у аварцев имелись явные проблемы с целеуказанием, то у нас таких затруднений не было в принципе. Не успел линкор "отверженных" выйти из гипера, как тут же открыл мощный огонь из туннельных орудий. Аварцы не ожидали такой прыти и несколько подрастерялись, чем воспользовались наши крейсера-невидимки, отстреливая движки эсминцев.

— Капитан! — обратился ко мне Стратег. — В системе обнаружено два малых корабля под "скрытом". Предположительно — эсминцы-разведчики восьмого-девятого поколений.

М-да… эти поганцы могут нам здорово навредить. Пришлось в срочном порядке переключаться на новые цели. Аварцы, тем временем, отошли от шока и открыли шквальный огонь. С носителя была выпущена армада истребителей, которая устремилась в сторону нашего линкора. Навстречу им вышли наши истребители и штурмовики, защищая флагман. Вышедшие из гипера крейсера волнами ракетных атак штурмовали аварцев, те в ответ не скупились и отвечали тем же.

Подобравшись к одной из невидимок, выбросил два десятка тяжёлых дронов-истребителей. Действуя по наводке, они быстро обнаружили эсминец и закружили карусель, снося всё вооружение и оборудование с его внешнего корпуса. Ещё два десятка дронов унеслись ко второй цели. Стратег тут же переключился на новую цель — носитель противника. Линкор "отверженных" здорово просадил его щиты, но носитель держался. Наш залп с тыла стал полной неожиданностью для аварцев, а щиты в задней полусфере были не так активны — два снаряда, накачанных ментальной энергией, буквально прошили щиты и броню рванув в районе энергетического отсека. Через мгновение на месте носителя вспыхнула новая звезда.

— Капитан! — рядом со мной возник Тактик. — Все корабли противника заражены вирусом, который был доставлен на базу 6-го Флота нашими зондами-разведчиками.

Разработка наших ИскИнов вышла достаточно своеобразной. Любой вирус, внедрённый в боевые системы, достаточно быстро обнаруживается и блокируется. В крайнем случае система перезагружалась и запускалась в аварийном режиме. Тактик предложил воспользоваться уязвимостями программного кода инженерных и технических комплексов, имеющихся на борту почти любого корабля. В момент активации вируса ремонтные комплексы, под предлогом ликвидации боевых повреждений, приступают к разборке основных энерговодов корабля и тому подобных действий. В результате боевой корабль сталкивается с острой нехваткой энергетических мощностей, без возможности полноценной накачки силовых щитов и пульсаров.

— Активировать вирус! — отдал я команду.

Наша эскадра тем временем взяла аварцев в плотные тиски и те явно не были готовы к такому обороту. Половина крейсеров и почти все эсминцы уже были выбиты и зачищались десантными партиями, а другая половина оборонялась из последних сил не имея возможности уйти в гипер из-за включенной "глушилки" на линкоре. Через несколько минут щиты на боевых кораблях аварцев стали резко проседать. Ещё пара минут и мы дожали имперцев, проломив их защиту — ракеты добрались до корпусов кораблей и стали рвать их в клочья.

Наши потери были невелики — несколько попаданий в линкор, без нарушения герметичности корпуса (спас броневой пояс) и боевые повреждения средней тяжести на двух эсминцах и крейсере. Боцман обещал за пару-тройку часов вернуть корабли в строй. Теперь нам предстоит дождаться вторую рейдерскую группу аварцев. Сигнал о нападении аварцы успели передать в самом начале боя.

Долго ждать не пришлось. Через восемь часов после последнего залпа в систему начали заходить аварцы. Первыми вынырнула восьмёрка эсминцев и сразу же напоролась на выставленные нами минные заграждения. Те, кто избежал встречи с минами был расстрелян практически в упор. За эсминцами потянулись крейсера и расправиться с ними с ходу уже не получилось. Пара крейсеров наскочила на остовы разбитых эсминцев и погибла от внутренних взрывов. Ещё тройку крейсеров удалось встретить прямыми попаданиями туннельных орудий, их силовые щиты не выдержали и просели до нуля. Подоспевшая волна ракет без особых проблем расправилась с уже беззащитными кораблями. Четыре крейсера противника успели как-то вывернуться и бросились в рассыпную. Гоняться за каждым не было времени, тем более, то на выходе из гипера обозначилось ещё несколько целей. С нашего носителя были выпущены все истребители и штурмовики, которые и занялись разбежавшимися аварцами. Лётные секции с крейсеров также были задействованы в этой атаке.

— Капитан! — Стратег показал на экран тактической обстановки, показывающий окно выхода из гипера. — Судя по характеристикам возмущения метрики пространства к нам идёт, что-то очень большое и мощное. Предполагаю, линкор и тяжёлый носитель.

— Линкор!? Да откуда он здесь? — не удержался я.

Дело в том, что в состав рейдовых групп линейные корабли не входят и их появление здесь нами даже не просчитывалось.

— Средства усиления. Очевидно, аварцы слишком серьёзно отнеслись к факту обнаружения работающего ретранслятора на сектора занятых архами.

— "На линкоре псион"! — взвилась Флора.

Защитник моментально выбросил менюшку с выбором дальнейших действий. Не успел я толком сосредоточиться, как на виртуальной карте Защитника отобразилась вторая засветка псиона — из гипера вывалился тяжёлый носитель. Одновременно с двумя я точно не справлюсь! Выбираю линкор и жму на "УНИЧТОЖИТЬ". Сквозь меня проходит лавина энергии, едва не выворачивая всё нутро наружу. Больно! Отметка псиона поблекла, но не исчезла — успел поставить щит, гад! Второй долго не раздумывал и сразу же атаковал меня.

— "ЩИТ"! — отдал команду Защитнику.

Такое ощущение, что вокруг загустел воздух. Каждое движение давалось с трудом. Все, кто был со мной в рубке потеряли сознание. Необходимо добить псиона с линкора, если он очнётся, то вдвоём они меня в бараний рог скрутят. Пока второй набирается сил для повторного удара надо срочно атаковать.

— "УНИЧТОЖИТЬ"!

Едва не захлёбываюсь — кровь пошла носом. Ничего не слышу, из ушей также течёт кровь. В глазах темнеет.

— "Клим! Не смей отключаться! — вопит Флора. — Соберись ли мы все погибнем"!

Защитник услужливо подсвечивает отметку псиона.

— "Почему засветка одна? — мысли как в тумане. — Должно же быть две"?

Дотягиваюсь до "светлячка" и опять жму на "УНИЧТОЖИТЬ".

— "Запасы энергии в накопителях использованы полностью", — доносится сообщение от Флоры и я падаю в темноту…

Крышка медкапсулы уходит в верх. Рядом появляется Джин.

— Я уже думала, всё — отбегался наш командир, — она осуждающе посмотрела на меня. — Как только не сгорел? Надо же умудриться, за две минуты через себя все запасы из накопителей пропустить!

— "Флора"!?

— "А чего удивляться? Ты же как поднял щит, так и не отключал его! Мало того, Защитник подстроился под тебя и держал этот щит над всем кораблём! Ты представляешь какой расход энергии был? — делано бодро отрапортовала Флора и будто споткнувшись добавила уже тише. — В общем, если бы не ты, то на крейсере ни одной живой души не осталось".

— Чего задумался? — продолжала наседать Джин. — Давай вставай! Там аграф уже все пороги оттоптал, дожидаясь тебя.

Пока добирался до кают-компании связался со Стратегом.

— Обстановка?

— Не переживай, — успокоил он меня. — Сейчас лорд сам всё доложит. Крепкий мужик оказался. Когда ты отключился взял командование на себя и довёл бой до конца. Мне его действия корректировать даже не пришлось.

Не успел оказаться на пороге кают-компании, как едва не споткнулся.

— Владыка! — Кор-Каэль застыл, склонив голову.

— Лорд, давай оставим эти титулы для церемоний. Мы сейчас на боевом корабле.

— Капитан! — тут же исправился аграф. — Разрешите доложить обстановку?

Я молча кивнул.

— Система под нашим полным контролем. Аварцы разбиты. Безвозвратные потери корабельного состава: два эсминца и лёгкий крейсер. Потери средней и лёгкой тяжести: линкор, пять крейсеров и два эсминца. Безвозвратные потери среди личного состава — 186 разумных. Захваченные линкор и тяжёлый носитель почти не повреждены, за исключением выжженых ИскИнов. Почти весь личный состав тяжёлых кораблей противника погиб от ментальных атак.

— Да я вроде бы по ним не особо бил… — оторопел я.

— Вы, капитан, возможно и не били, а вот штатные псионы аварцев не заморачивались и лупили со всей дури, не обращая внимания на потери среди своих — уж очень выжить хотели.

— Что на счёт повторного нападения аварцев?

— Маловероятно, капитан. Аварцы и так задействовали на этом направлении едва ли не четверть сил своего 6-го Флота. Оголять границу с Фронтиром ради нас они точно не рискнут.

— Трофеи?

— ИскИн Боцман утверждает, что возможно восстановление четырёх тяжёлых, двух лёгких крейсеров, крейсера-разведчика и четырёх эсминцев. Транспортные и инженерные корабли я уже вызвал. Через сутки должны подойти, — бодро отрапортовал лорд.

До прихода транспортов я занимался осмотром захваченных кораблей. Главный приз — линкор и тяжёлый носитель были созданы на базе единого корпуса и внешне мало чем отличались друг от друга. Основным оружием линкора являлись спаренные туннельные орудия и противокорабельные ракеты производства конфедерации Галантэ. Нам здорово повезло, что аварцы не успели их применить. Основным оружием носителя являлись 120 истребителей и штурмовиков, кроме того, к десантной секции были причислены 20 десантных ботов. Помимо боевой поддержки кораблей соединения на носитель возлагались задачи по высадке десанта, коего на борту значилось два полка (около 1000 десантников), но на данный момент на его борту базировался лишь один полк — массированных десантных операций аварцы не планировали.

Захваченные корабли были в удовлетворительном состоянии (ИскИны к этому времени успели заменить) и хоть сейчас были готовы идти в бой. Дело было за малым — сформировать новые экипажи. Опять вылезала старая проблема — где взять разумных? Это только на первый взгляд сорок тысяч много. Больше половины из них гражданские и члены семей "отверженных", не малая часть остальных по тем или иным причинам была негодна к службе. Похоже, настало время снова заглянуть в Дальнюю, но это не выход из положения. Надо, что-то в очередной раз придумывать.

Десантники уже успели обшманать захваченные корабли и порадовали богатой добычей. На линкоре нашлась походная касса соединения, плюс к тому обезличенные кредитные карточки членов экипажа, в общей сложности насобиралось, что-то около 650 миллионов кредитов. Головной болью стали полторы тысячи захваченных аварцев. Я даже не представлял, что с ними делать… Кроме трудовых колоний ничего в голову не лезло. А вот Кор-Каэль смотрел на аварцев словно сквозь сетку прицела. Надо будет поинтересоваться, где рабовладельцы перешли ему дорогу.

Вместе с транспортами в системе появились архи. Вернее, сначала появились грузовики и инженерные корабли, а буквально час спустя вдруг из ниоткуда появилось два улья архов. На всех кораблях была объявлена боевая тревога, но спустя несколько минут я её отменил — прибыли наши знакомые, любители биоИскИнов. Архи не стали сближаться и наблюдали за нами издалека. Сразу же отдал приказ по эскадре — всем медицинским секциям приступить к изъятию нейросетей и имплантов у погибших аварцев. Нам надо с чем-то идти в Дальнюю, чего же добру пропадать? Нейросетями собственного производства торговать не хотелось — уж очень они приметными получились. Архи согласились некоторое время "подежурить" в системе за скромное вознаграждение в виде замороженных тушек аварцев. Нам такое соглашение было на руку — разведчики аварцев, которые вскоре здесь объявятся, наверняка спишут всё на архов.

За сутки успели загрузить все прибывшие транспорты. В системе оставили новый ретранслятор, окружив его остовами разбитых и обобранных кораблей, густо засеяв окрестности минными полями. Надеюсь, умные намёк поймут, а дураки не доберутся. Архи, как и обещали, остались. Напоследок они сообщили, что готовы к новому обмену. Заодно поинтересовались объектом бартера. Возможности архов мне были неизвестны, а потому особо не заморачивался, что первое в голову пришло, то и сказал. А вдруг?

Дома нам устроили грандиозную встречу. Оказывается, у "отверженных" принято отмечать любую, даже незначительную победу над аварцами, а тут такой разгром! Именно аварцы стали главным противником изгнанных аграфов. Охота на первоклассный живой товар началась сразу же, как только "отверженные" перебрались в Содружество. Правящим Домам Галантэ организованная оппозиция была совсем не нужна и лишь со временем, когда численность изгнанников сократилась в десятки раз, аграфы смилостивились и изредка подкидывали заказы на "грязную" работу для соотечественников в изгнании. Что же касается Кор-Каэля, то его первая жена наложила на себя руки не выдержав позора, попав в рабство к аварцам, после захвата её корабля во Фронтире. И таких поломанных судеб были тысячи: у кого родные и близкие, а кто и сам побывал в шкуре раба — у "отверженных" был свой счёт к аварцам и забывать они ничего не собирались!

Вместе с поздравлениями получил очередной нагоняй от Линн. Джин успела посетовать на одного неугомонного деятеля, который лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств не скопытился раньше времени. Как ни странно, но и Аль-Элен удостоила меня явно неодобрительным взглядом. На сей раз празднование было организовано у нас и Аль-Элен гостила в нашем доме. Кор-Каэль остановился в своём представительстве, а Аль у нас, как-то странно всё это… Нет, то, что жена и аграфка основательно сдружились было видно и невооружённым взглядом, но для меня все эти манипуляции были малопонятны…

Праздник надолго не затянулся — дел было невпроворот! С восстановлением боевых кораблей пришлось притормозить. Наши возможности позволяли производить лишь срочный ремонт. Этот вопрос надо решать как можно скорее. Далее необходимо решить проблему по комплектации экипажами захваченного линкора и носителя! Пока у нас время есть, но аварцы не зря крутятся в соседних секторах и трюк с архами их надолго не задержит. Вполне возможно, что вскоре здесь объявятся и гости из Галантэ — поиски пропавшей эскадры аграфов никто не прекращал.

Стратег и Флора обратили внимание на обстановку в республике Хакдан. Там на границе с Фронтиром наблюдается волна беженцев. Ксенофобские настроения руководства республики подвигли военных начать очередную "победоносную" войну с ашурами (рептилоидами). Но, что-то у военных не срослось и приграничный конфликт перерос в боевые действия по всей линии соприкосновения, причём явно не в пользу хакданцев. Военные, боясь хаоса в связи с неконтролируемым потоком беженцев сдерживали их, не пропуская в метрополию. Обстановка на границе была накалена до предела. Беженцы были готовы переселиться хоть на другой край света, лишь бы подальше от всех этих ужасов войны. Именно это нам и было нужно. Осваивать планеты мы будем за счёт притока беженцев, а экипажи подбирать среди освободившихся от хозяйственной деятельности "отверженных" и за счёт рекрутов из Дальней.

Срочно поставили на переоборудование под госпитальные судна два средних войсковых транспорта. Просто так в приграничную зону Хакдана нас никто не пустит, а вот такую "гуманитарную помощь" — запросто. Понятное дело, что в зоне боевых действий без охраны никуда — два тяжёлых и два лёгких крейсера, три эсминца будут сопровождать наши мобильные госпитали. Если поднапрячься и задействовать все корабли, то за раз тысячи две беженцев можно вывезти особо не напрягаясь. Переоборудование заключалось в установке дополнительных жилых модулей в грузовом отсеке и дополнительной медицинской секции, благо с этим проблем у нас не было — медицинского и прочего оборудования сразбитых аварских кораблей хватало. Эскадру возглавил кэптен Шон Дерги, опыт общения с со своими коллегами у него огромный.

Дэй Коув уходит в Дальнюю на ещё одном транспорте в сопровождении трёх крейсеров. Его задача привезти новобранцев и договориться со сполотами о покупке ещё двух шахтёрских маток — добываемого сырья стало заметно не хватать. Извлечённые нейросети и импланты уйдут на закупку необходимого сырья на Гее. Кстати, я нашёл применение захваченным аварцам, сдав их Алину. Муж моей названной сестры всё же нашёл применение своему горнопроходческому комплексу. Сравнительно недалеко от нашего городка обнаружились залежи редкоземельных металлов. Вот он там вгрызается в скалы и формирует тоннели, а аварцы и другие штрафники ударным трудом выкупают себе свободу. Пришлось, правда, пожертвовать одной шахтёрской маткой и приземлить её — других перерабатывающих комплексов под рукой не было.

Мне же, как всегда, досталось самое нудное — побывать на исследовательской станции, забрать готовых андроидов и отправиться на встречу с архами. Хозяйством у нас остаются заведовать две девушки-красавицы: моя жена, на нашей планете и Аль-Элен — на аграфской. Они как-то незаметно взяли на себя бразды правления и претензий к ним у меня не имеется. Общее командование в системе на Кор-Каэле. Он уже доказал, что на него положиться можно.

На исследовательской станции всё шло своим чередом. К отправке была готова первая партия андроидов в количестве 300 единиц. Мало, конечно, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. У нас три линкора с полком десантников на каждом борту по штатному расписанию, тяжёлый носитель — ещё два, на восстанавливаемые крейсера также потребуется в общей сложности два полка. Получается семь полков, убираем командиров боевых звёзд, в итоге имеем более двух с половиной тысяч вакансий для андроидов-десантников. М-да… многовато выходит… Мастер обещал поднапрячься и через декаду-полторы выдать вторую партию из пятисот андроидов. Порадовал меня первой тестовой партией ИскИнов класса "Линкор" 12 поколения предназначенной для продажи в Содружестве. Найти бы только кому их всучить, чтобы самому голову не оттяпали… Забрал со станции два десятка биоИскИнов. Архи сторговались со мной именно за такое количество. Если и на этот раз бартер пройдёт без осложнений, то может имеет смысл продолжить изготовление биоИскИнов? Среди полутора тысяч аварцев идеологических фанатиков хватает. Чем они не кандидаты?

Глава 24

В Ошире из тюрьмы сбежал особо опасный преступник. По составленному фотороботу было арестовано 140 деревень.

Архи меня уже ждали. Как и в прошлый раз обмен товаром произошёл на состыковавшихся десантных ботах. Два богомола молча проверили биоИскИны и только после этого в системе появилось два ещё улья, крепко держащих в гравитационных захватах флотскую инженерную станцию. От внезапного появления архов всегда захватывало дух — вот в системе никого и вдруг, без всяких возмущений метрики пространства, буквально из ниоткуда появляются ульи. Ни в Центральных Мирах, ни тем более в Содружестве не понимали, каким образом архи перемещаются в пространстве. Знали лишь то, что для прыжка архам не надо было разгонять свои улья, они практически с места могли уйти в гипер. Замечено также было, что прыжки ульев значительно короче кораблей из Содружества и Центральных Миров. Если для рейдеров прыжок за 30–40 систем не был особо выдающимся результатом, то ульи дальше, чем за 10–15 систем за раз не перемещались, по крайней мере, иного результата ещё никто не фиксировал. Именно потому нашествие архов скорее напоминало ползучую и неотвратимую экспансию, а не блицкриг лихих атак.

Инженерная станция не уступала в размерах боевой, что стояла у нас в Метрополии. Сейчас она была частично "упакована" и гигантские ремонтные доки были свёрнуты на внешнем корпусе. Откуда архи притащили станцию гадать не буду. Судя по отклику, производителем сей техники являлись делусцы, что само по себе довольно странно. Вождь нации утверждает, что интересы государства не выходят за пределы её границ, но я вижу обратное. Станция явно побывала в переделке, местами побита и её фактическое наличие говорит о том, что у делусцев, где-то в глубоком Фронтире была своя база, на которую и "посчастливилось" наткнуться архам. Впрочем, это не мои проблемы, главное, что теперь мы сможем восстановить все имеющиеся у нас корабли, вплоть до линкоров. Производственная база инженерной станции позволяет производить всю номенклатуру необходимого оборудования и снаряжения для модернизации и переоборудования боевых кораблей: от высококлассной брони и разнообразных датчиков с детекторами, до маневровых и прыжковых двигателей. По сути, станция являлась судостроительной верфью, без возможности постройки корпусов кораблей.

По мне так архи здорово перемудрили со стоимостью станции — всего два десятка биоИскинов. Не может так дёшево стоить сеё творение делусцев.

— "Это для тебя инженерная станция невообразимая ценность, — вставила свои пять копеек Флора, — а для архов обыкновенный кусок металла. У пауков совершенно иные, не совместимые с нашими технологии".

— "Как такое может быть? — удивился я. — Создали архов Древние и их технологии до сих пор несбыточная мечта для существующей цивилизации. А здесь — "не совместимые с нашими"?

— "Да кто его знает, Клим, как пауки дошли до этого? — похоже, Флора сама толком не понимала в чём суть проблемы. — В твоей прошлой жизни существовало понятие, которое объясняло почти всё — ЭВОЛЮЦИЯ! Кстати, очень удобный термин, когда толком объяснить ничего не можешь"!

Архи, после передачи станции сразу же ушли, а мне пришлось дожидаться транспорт, загрузить его и только после этого отправиться домой. Патриарх, изучив спецификацию на моё приобретение затеял в системе грандиозную перестройку. Боцман со своей командой буквально разрывался на части. Патриарх решил создать единый судостроительно-промышленный кластер на базе инженерной станции усилив её ремонтным доком и верфью-автоматом. В результате он планировал получить промышленный комплекс, который был бы способен производить одновременный капитальный ремонт двух боевых кораблей класса "Линкор" или четырёх класса "крейсер". Модернизированная и доработанная до новых стандартов судостроительная верфь по производству малых боевых кораблей до эсминцев включительно теперь могла собирать восемь фрегатов или четыре эсминца за две декады.

Станция действительно побывала в переделке, некоторые секции потеряли герметичность и потребовалась её полная ревизия. В ходе осмотра складских помещений обнаружилось две нештатных медицинских секции и партия виртуальных обучающих капсул. Всё оборудование девятого поколения. Находка откровенно порадовала. Из штатного оборудования отыскались девять ремонтных и шесть инженерных комплексов в не полной комплектации.

В самый разгар разворачивания станции со мной связался Дэй Коув из Дальней с запросом по оплате за шахтёрские матки, кроме того, он передал просьбу о встрече от сполотов. Что конкретно им от меня надо ему не сообщили, но намекнули, что интерес может быть взаимовыгодным. М-да… а это уже интересно… Зачем я так срочно понадобился сполотам?

Оставил станцию на Патриарха, а сам рванул в Дальнюю. Сполоты связались со мной сразу же, как только Ведун вышел из портала. Пригласили к себе на торговую станцию. Встреча была назначена в VIP-зоне жилой секции в одном из кабинетов администрации станции. Два сполота не стали тянуть кота за хвост и сразу же приступили к делу.

— Виконт, — сполоты почему-то предпочли именно это обращение, — мы долго наблюдали за вашими появлениями в этой системе и пришли к определённым выводам.

Оба сполота уставились на меня, очевидно ожидая от меня какого-то признания.

— Так в чём же проблема, господа? — не повёлся я.

— Наши аналитики пришли к единому мнению, что вы как-то управляете порталом, хотя он находится под нашим полным контролем. Мы ни разу не зафиксировали конечную точку ваших перемещений. Что вы на это скажете?

— Я не понял, вас интересует конечные координаты или почему они не сохраняются в памяти гиперврат?

Мне понятен интерес сполотов. Возможность сохранения в тайне конечного адреса очень дорогого стоит и за обладание этой тайной можно многое отдать.

— На счёт конечных координат вопрос не столь актуален, хотя, те же аналитики утверждают, что вы обосновались в никому неизвестной, но пригодной для жизни системе, — продолжил второй сполот.

— Наше правительство было бы вам весьма признательно, если секрет сохранения конечных координат стал достоянием и нашего народа, — витиевато загнул первый.

— А на сколько оно будет признательным? — поинтересовался я.

Что? Не культурно? Так извините, кто на такие темы разговаривает, не представившись? Они прекрасно знают кто я такой. А кто они? Не хочу никого обижать, но послать пообщаться со мной могут и простых "пешек", которые ничего толком не решают, а изображать из себя обольщённого вниманием старших недоумка я не собираюсь. Очевидно, что-то такое отобразилось на моём лице и сполоты резко сбавили.

— Извините, мы не представились, — хозяева встали из-за стола. — Официальные представители службы безопасности в системе Дальняя.

М-да… не сильно я ошибся на счёт "пешек". Система безопасности — это не та контора, с которой я хотел бы договариваться. Сполоты опять присели и продолжили:

— Обозначьте, пожалуйста, ваши интересы.

— Мне нужен флотский арсенал и планетарные технологические комплексы.

— Виконт, ваши требования не реальны и противоречат нашим законам! — возмутился один из сполотов. — Далеко не все официальные представители государств Содружества удостаиваются чести деловых предложений со стороны сполотов! Вы должны это понимать!

М-да… а это идея!

— Когда вы определитесь с лицом, способным решать возникающие трудности, буду рад с ним обсудить наши общие интересы, а сейчас я вынужден покинуть вас. Извините, срочные дела!

Я встал и вышел. Нагло? Да! Но и сполоты повели себя, как хорошие сволочи — я должен упасть им в ноги и выложить все тайны только из-за того, что они соизволили обратить на меня своё внимание. Пускай ищут более адекватную кандидатуру для переговоров! Эти два придурка решили меня в наглую развести, они даже эмоции свои особо не прятали.

Чтобы зря не терять время отправился на Гею, там проблем тоже хватает. Сполоты связались со мной на следующий день. Сообщили, что прибыли заказанные шахтёрские матки и мы можем их забрать. Заодно "пригласили" встретиться вновь. На сей раз меня принимал статный, я бы даже сказал излишне стройный для сполотов, первый секретарь посольства в Дальней. Если быть откровенным, то в этом захолустье, посольство состояло всего из двух сполотов: первого секретаря и… кто-то там вроде "принеси-подай".

Первым делом я поинтересовался насколько широки полномочия первого секретаря, на что он напыщенно ответил:

— На моей памяти ещё не возникало таких проблем, которые посольская служба не смогла бы разрешить. Разумеется, речь идёт только о территории Фронтира, — тут же поправился он.

— Входит ли в ваши обязанности установление дипломатических связей с государствами, расположенными на территории Фронтира?

— Безусловно, — усмехнулся сполот. — Только я, кроме вольных баронств никаких государственных образований во Фронтире припомнить что-то не могу, не считая негуманоидных, конечно.

— Это не важно, господин посол, — кивнул я ему. — У меня к вам предложение. Давайте проведём переговоры на нашей территории. Вопросов сразу же станет значительно меньше.

Сполот задумался.

— Вы же понимаете, что как официальное лицо я не могу находиться на борту вашего корабля и в то же время, как я понимаю, вы хотите сохранить координаты своей системы в тайне. Наш корабль при прохождении врат может считать точку прибытия.

— Не волнуйтесь, вопрос перемещения вашего корабля я беру на себя. На данный момент важно лишь ваше принципиальное согласие.

Сполот в очередной раз "завис".

— Да, ваше предложение весьма заманчиво и мы принимаем его. Должен вас предупредить, что меня будут сопровождать представители службы безопасности и аналитическая группа. Время готовности к вылету мы вам сообщим дополнительно.

Именно этого я и добивался! Срочно связался с Патриархом и Кор-Каэлем — необходимо организовать торжественную встречу. Патриарх воспользовался моментом и потребовал официально ввести имперский флотский Устав — народу у нас прибавилось, а форма и воинские звания… не соответствуют. Принятие Устава одобрил. Тут же пришёл запрос о присвоении имён линкорам и назначении капитанов. Вот же, нашёл время загрузить…

После недолгих размышлений вспомнил цветочную серию в Российской армии. Чем мы хуже? Пускай враги от таких названий раньше времени головы ломают. Линкор "отверженных" теперь называется Маллорн и его капитаном назначен лорд Кор-Каэль. Линкор, отбитый у аварцев — Пион и его капитан Дэй Коув. Тяжёлый носитель — Астра, капитан Шон Дерги. Пара атаранских линкоров получили имена Эдельвейс и Гиацинт. На Гиацинте капитаном стал Хейг Ровен, Эдельвейс достался мне. Все капитаны линкоров и тяжёлого носителя получили очередные звания — капитан 1-го ранга ВКС монархии Росс. Мне же Патриарх присвоил звание контр-адмирала. М-да… вот такие дела… Не думал, не гадал и вдруг тебе — монархия!..

— "И чему ты удивляешься? — влезла Флора. — Патриарх руководствуется законодательной базой Джоре, а согласно ей мы на империю пока не тянем"!

Не думал, что Флора столь ярая сторонница государственности.

— "А откуда взялось название монархии"?

— "Ну, как же! Ты основатель Правящего Дома и первое лицо монархии. У тебя своё родовое имя — всё просто! Кстати, Патриарх просил определиться с должностями органов власти"!

— "Какими"?

— "Внешнеполитический блок".

— "Э-э… Кор-Каэль. Он эту кухню чуть ли не с самого рождения знает".

— "Министр внутренних дел".

— "Бран Сол".

— "Экономический блок, как я понимаю, остаётся в руках твоих э-э… — замялась Флора, но тут же быстро продолжила. — Я имела в виду Линн и Аль-Элен".

— "Да, именно так. А что ты имела в виду"?

— "Ничего особенного", — съехала Флора.

— "Мне кажется, что ты от меня, что-то скрываешь".

— "Клим, я не могу ничего от тебя скрывать. Если ты хочешь я расскажу, но Линн просила эту тему с тобой пока не обсуждать. Поговори с ней сам".

М-да… похоже, на корабле образовался бабский бунт! Какие тайны могут быть от любимого монарха!? Приеду — разберусь!

— "Командующий флотом", — продолжила Флора.

— "Хейг Ровен".

— "Командующий десантными силами флота".

— "Риг Тан".

— "Служба Безопасности".

— "Варга Стоун. Мне кажется, что было бы целесообразнее Кор-Каэлю и Хейгу Ровену присвоить звание контр-адмирал. Под их командованием находятся значительные силы и приравнивать их к командирам боевых кораблей не целесообразно".

— "Принято"! — дошло сообщение от Патриарха.

Сполоты отозвались на следующий день. Яхту посла сопровождали два тяжёлых крейсера. В нашу систему ушли всем скопом. ИскИны на кораблях сполотов брать под контроль не пришлось, координаты нашей системы им считать так и не удалось — не хватало прав доступа.

Встретили нас шикарно, сам не ожидал… Как только вышли из гипера к нам пристроился почётный эскорт — слева и справа от нас появились две группы кораблей, в каждой из которых был крейсер-разведчик и четвёрка фрегатов. Смотрелось довольно эффектно. Проходя мимо боевой станции, наблюдали эскадры наших крейсеров. Немного погодя разглядели крупные тушки линкоров, которые примостились возле инженерной станции. Два из них стояли на стапелях и было не понятно строятся ли они или проходят ремонт. Думаю, увиденное сполоты тщательно фиксировали и записывали для дальнейшего анализа. На орбитах планет расположились две эскадры транспортов, общее количество которых уже вплотную приблизилось к десятку.

Я абсолютно не беспокоился на счёт того, что астронавигационные комплексы на кораблях сполотов смогут определить координаты нашей системы. Нам с этой задачей справиться удалось с большим трудом и, то лишь, побывав в сопредельных системах. Значимые ориентиры за пределами туманности не определялись, а внутри её мы передвигались благодаря наличию звёздных карт доставшихся от Джоре. Даже если сполоты, как-то умудрятся определить, где они находятся, нужно ещё очень постараться найти вход в туманность и не столкнуться при этом с архами.

Официальная встреча намечалась в недавно отстроенной резиденции. Чтобы не афишировать наличие внутрисистемных порталов к резиденции добирались на шаттлах, благо там была предусмотрена посадочная площадка. Резиденция монарха представляла собой небольшой дворцовый комплекс стилизованный под старину. Пиирец-архитектор постарался и облагородил всю прилегающую территорию, организовав помимо дворцовой площади, традиционные прудик с фонтанами и парк с аллеями и беседками. Мне сеё творение понравилось — без особых изысков, но со вкусом.

В Тронном зале нас уже ждали: Кор-Каэль и Хейг Ровен были в форме имперского флота Джоре и блистали новыми знаками отличия, Бран Сол и Варга Стоун облачились в мундиры планетарных войск, а Линн и Аль-Элен были в строгих деловых костюмах. Всё хорошо, но меня откровенно смущал стоящий в глубине зала трон монарха. Похоже, не дорос ещё…

Согласно протоколу, предстояла церемония представления и я должен был занять своё законное место, но… не смог себя перебороть. Присутствующий здесь аватар Патриарха, поняв моё замешательство решил упростить процедуру, проведя её, что называется "на ногах" — не столь уж и сильное нарушение этикета, тем более, что сполоты появились в зале вместе со мной.

— Линн де Росс! — начал представление Патриарх. — Премьер-министр планеты Эль.

— Аль-Элен де Росс! — зычно продолжил ИскИн. — Премьер-министр планеты Аль.

Что-то мне стало как-то не по себе… Это как? Когда? Почему не помню!? Поворачиваюсь к Линн, та мило улыбается и тут же получаю от неё сообщение: "Поговорим позже"! Аль-Элен тоже улыбается, но глаза прячет. Ладно! Поговорим позже.

— Лорд Кор-Каэль! — продолжил представление Патриарх. — Министр иностранных дел.

За спиной послышалось шептание аналитиков посла:

— Вот и пропажа нашлась! Наши "друзья" лорда и его "отверженных" по всему Содружеству ищут, а они вон, где объявились!

— Хейг Ровен! Командующий флотом монархии.

— Бран Сол! Министр внутренних дел, — закончил Патриарх.

Посла сполотов представил уже я.

— Теперь мне понятно, почему вы интересовались моими полномочиями Ваше Высочество, — усмехнулся посол.

Мне понятна ирония сполота, в моём лице он узрел очередной выверт Фронтира — монархия, уступающая любому Звёздному Баронству. С точки зрения военной мощи мы были на уровне и даже несколько выше, а вот с численностью населения и экономической составляющей у нас были откровенные проблемы. Монархия пока не вышла на уровень самоокупаемости и строилась за счёт моих личных накоплений.

Далее у нас планировался торжественный обед и осмотр "достопримечательностей" обеих столиц. Деловые переговоры были назначены на завтра и проходить они будут на торговой станции. Когда гости убыли на Аль я, как и обещал занялся Линн. Уединившись в личных апартаментах дворца, ожидал обещанного разговора. Линн молчала и явно не знала с чего начать.

— Так, когда я умудрился обзавестись второй женой? — подтолкнул я её.

— Всё дело в обычаях, Клим. Ни ты, ни я о них не догадывались и всё случилось по незнанию.

— Ты давай не юли, а говори, как оно есть. О том, что случилось ты узнала гораздо раньше меня, но почему-то промолчала. Интересно почему?

— Всё началось с того момента, как ты решил помочь Аль-Элен с ментальным симбионтом и заодно установил ей нейросеть последнего поколения. По обычаям аграфов они должны были расплатиться с тобой, но ты цену не назначил. По тем же обычаям выходило, что ты сделал подарок. А какой подарок делают незамужней девушке? — внезапно наехала на меня Линн.

— Э-э… — завис я от неожиданности.

— Правильно! — торжественно продолжила жена. — Аграфы восприняли твой шаг, как демонстрацию намерений и… согласились!

— Подожди, не спеши… — остановил я Линн. — Выходит, у них там, кто-то, что-то решил и Аль-Элен согласилась, абсолютно не испытывая ко мне никаких чувств?

— В том-то и дело, что испытывает! Не знаю, чем ты её задел, но она явно не равнодушна к тебе. А что касается, кто решает и принимает решения, то у аграфов с этим вопросом всё просто — решает семья, а принимает окончательное решение невеста! И имей в виду, что аграфы к институту брака относятся несколько иначе, чем это принято у нас. Для них главное — крепкий семейный союз. Любовь и сексуальные влечения они считают детскими болезнями, а не признаком стабильной семьи. Аль в этом смысле повезло — она только вступает на тропу зрелости и её влечение может совпасть с их традиционными взглядами.

— М-да… и всё же, когда?

— Помнишь праздник у аграфов? Так вот, ночевали мы не в гостях у Аль, а в нашем доме и Аль там хозяйка. Когда Аль-Элен приезжает по делам на Эль, она останавливается не у своих, а в нашем доме! Теперь понимаешь?

М-да… без меня, меня женили… И всё из-за того, что всего лишь захотелось сделать подарок красивой девушке. Точно говорят: "В чужой монастырь со своим уставом не ходят". Попытался сделать хорошее дело, а в ответку получил вторую жену. Где справедливость спрашивается? Надо срочно озадачить Флору поиском информации по обычаям и этикету основных рас Содружества и Центральных Миров. Когда-то уже давно я изучил подобную базу — "Аристократ", но она была общего порядка и выдавала крайне скудную информацию: в какой руке держать щипцы для омаров, как не оттоптать ноги партнёрше по танцам, ну и правила хорошего тона, зачастую выражавшиеся в навыках владения холодным оружием.

— И чего столько молчала?

Линн присела рядом и крепко прижалась ко мне.

— Боялась, наверное. Я не знала, как ты отреагируешь на эту новость. Аль стала мне, как сестра. У меня в жизни не было подруги ближе. А ты странный. У тебя какие-то свои принципы и они явно не из тех, что в ходу в Содружестве. Здесь две-три жены в семье обыденность. Я боялась потерять подругу, Клим. К тому же, вскоре я уже не смогу делить с тобой ложе…

К вечеру в системе появилась эскадра Шон Дерги. Сполоты вначале всполошились, но видя, что мы никак не реагируем на появление кораблей успокоились и стали с интересом за ними наблюдать. Как я и рассчитывал, рейд по Фронтиру вылился в две тысячи моих новых подданных (монарх я или как…). С Дальней в этот раз удалось набрать полторы сотни новобранцев во флот и две сотни переселенцев, которым надоела нездоровая суета, что в последнее время образовалась на Гее. Мест всяких у нас много и тихих, спокойных уголков хватает с избытком. Пускай себе потихонечку в земле копаются, фермерством, так сказать, занимаются — и им в прибыток и нам на прокорм.

Аль-Элен появилась под вечер. Сполоты вернулись к себе на яхту, а она сразу же к нам. Линн, судя по всему, уже сообщила о нашем разговоре и Аль была не столь скована, как в тронном зале. До появления Аль, мы с Линн занимались переездом с места нашего временного местожительства. Патриарх настоял на том, что монарх просто обязан жить в официальной резиденции. Специально для этих целей почти весь третий этаж дворцового комплекса был отстроен, как жилая секция для проживания монарха и его семьи. Надо сказать, что отделка этажа и покоев мне понравилась. Там не было вполне ожидаемой ляпистости и вычурности, в глаза не лезла позолота, а над головой не свисали массивные канделябры и балдахины. Всё было практично и в тоже время по-домашнему уютно. Больше всего мне понравился мой рабочий кабинет, олицетворяющий аристократическую простоту английского стиля. Флора "по секрету" поделилась информацией о том, что оформлением жилого сектора занимались девочки.

— Как будем жить? — спросил я появившуюся Аль.

— Дружно, будем жить, Клим, — уверенно ответила она.

Линн и Аль подошли ко мне и мы обнялись. Уткнувшись в их макушки, подумал, что не всё так плохо в этом мире, есть в нём и приятные моменты.

Сью и Вед категорически отказались переезжать вместе с нами. Сью практически всё время пропадала на кораблях нашего флота. Сейчас она проходила практику на одном из фрегатов, которые недавно сопровождали сполотов. Вед тоже не оставался без дела, он был под опекой Рига и постигал нелёгкую службу десантника-штурмовика. Наше временное жильё осталось за ними, но там ребята появлялись довольно редко.

Предложил переселиться к нам Маре с Алином, но те тоже вежливо отказались. Ранее я связывался с Марой и предлагал ей перейти вместе со мной на линкор. Она сразу же отказалась, говорит, что не её уровень, да и к Ведуну прикипела. Обещала, что после практики заберёт к себе Сью и поднатаскает её немного — вот и будет мне в дальнейшем помощница.

Оглядываясь назад, я отчётливо понял, что не зря напрягался весь последний год: мне удалось построить, пусть маленькую, но свою империю; обзавестись соратниками и поддаными, заключить союз с одним из представителей Центральных Миров и обзавестись боевым флотом. Мало того, я умудрился даже дважды жениться… Но все эти события не приблизили меня к тайне моего происхождения и кем я являюсь по сути. Надеюсь, что закончив с основными делами у меня появится время уйти в Дальний космос, туда, где я смогу найти ответы на свои вопросы.

Константин Нивх У каждого своя звезда

Глава 1

У каждого своя звезда…

Три года я в новом для себя мире, хотя… не такой уж он теперь и новый — пообвыкся уже… Всякое было за эти годы: и плохое, и хорошее. Из простого обывателя… М-да… пусть будет — не совсем простого обывателя, выбился в монархи. Власть, богатство, жёны-красавицы, верные разумные… Что ещё надо человеку, чтобы встретить старость? Вопросы, которые не дают спокойно заснуть и терзают всё оставшееся время! Тайна появления в этом мире, тайна моего происхождения, тайна… Да мало ли ещё какие тайны гложут моё воображение по ночам? Но чтобы отправиться в неизведанные глубины космоса в поисках ответов на все мои вопросы надо решить все текущие проблемы здесь. Мне нужен крепкий тыл, куда всегда можно вернуться.

Переговоры со сполотами проходили в VIP-зоне административного сектора торговой станции. Интерес старших к незадекларированным возможностям гиперврат был лишь ширмой для более серьёзного предложения, и я это понял сразу. Для вида пришлось немного поторговаться и сполоты довольно быстро и без особых на то возражений согласились с моими требованиями. Сторговались за тройку орбитальных лифтов и несколько десятков планетарных комплексов, предназначенных для строительства дорог и прочей инфраструктуры, комплексов по добыче и переработке биоресурсов и полезных ископаемых, сельскохозяйственные и различные транспортные системы. В принципе нам были нужны лишь образцы, возможности наших 3D-принтеров позволяли скопировать любую планетарную технику, но раз пошла такая пьянка… Всё оборудование заказывал в максимально возможном поколении.

Как я и предполагал сполоты недолго думая предложили мне, как они выразились: "небольшую подработку". Посол сразу обозначил проблему — им нужен свободный выход в Зафронтирье. Для этих целей они выделяли мобильный портал. Предполагаемый район установки портала находился в нашем секторе, сразу же за границей нашей туманности. Столь категоричная постановка вопроса говорила о том, что сполоты что-то искали в том районе, а, возможно, уже и нашли. Портал им нужен, чтобы незаметно и без особого риска доставить груз в Центральные Миры. Похоже, старшие уже заранее смирились с потерей этого портала, отлично понимая, что данный сектор находится под контролем архов. Интересно, ради чего они так рискуют?

Мне предлагали найти подходящую малопосещаемую архами систему и развернуть там портал. Сполоты рассчитывали использовать нашу столичную систему, как транзитную. Честно говоря, превращать наш тихий уголок в проходной двор не хотелось и я предложил другой вариант — используя наш портал, как опорную точку напрямую попадать в Дальнюю, а уже из неё в Содружество. Тем самым, значимость Дальней для сполотов значительно возрастала, чего, собственно, я и добивался. Моё предложение полностью устроило посла. Оставался только один не решённый вопрос — оплата работы.

— Если всё получится, как мы договорились, то будет у вас Ваше Высочество свой арсенал! — не смог сдержать сарказм посол сполотов.

Честно говоря, меня это уже достало. Если у тебя деловой интерес к партнёру, то веди себя достойно! Если он не понимает таких простых истин поговорим по-другому!

— Арсенал будет платой за разворачивание портала в Зафронтирье. А, что касается использования наших гиперврат в качестве опорной точки, то здесь возникают трудности, связанные со значительными затратами ресурсов для поддержания работы портала в таком режиме. Настройка гиперврат также что-то стоит!

Посол понял, что сглупил, но отступать не собирался.

— В стоимость арсенала входят все перечисленные вами расходы.

— Я не собираюсь за просто так рисковать жизнями своих людей. Вполне может оказаться, что за выполненную работу я получу кота в мешке.

Сполот задумался.

— Хорошо, будь по-вашему. Я не знаю о каких котах идёт речь, но предлагаемый нами арсенал вполне современный и находится в рабочем состоянии. Производителем арсенала девятого поколения является федерации Нивэй. Судя по тому, что мы видели, модернизировать его до десятого для вас не проблема. А что касается компенсации за использование вашего портала, то думаю, что двойной тариф за "удалённость" должен Вас устроить, — с нажимом на "вас" закончил сполот.

Понятно, дальше спорить с ним бесполезно. Но зря посол разговаривает со мной в таком тоне. Всё сделаю, но портал у них отожму!

Через декаду пришёл вызов от сполотов — пришёл транспорт с гипервратами. Пришлось пересаживаться на Ведун — размеры портала в Дальней были ограниченными и мой линкор проходил как раз впритирку, зря рисковать не хотелось. Сполоты снаряди целую боевую эскадру и настаивали на совместном походе. В мои планы это совершенно не вписывалось, я рассчитывал добраться до места без лишнего шума. Кроме того, я совершенно не уверен, что сполоты согласятся перейти под моё командование, да и не нужна эта армада у нас в системе. Тактик заприметил пару интересных корабликов, говорит, что они могут "просветить" любой камушек с обратной стороны планеты — а оно мне надо? После долгих переговоров сполоты согласились остаться в Дальней и здесь дожидаться активизации портала. С нами ушёл только транспорт с гипервратами.

Сформированная для похода в Зафронтирье эскадра выглядела довольно грозно: два линкора (Эдельвейс и Пион), тяжёлый носитель (Астра), два тяжёлых крейсера и пять лёгких крейсеров, один из которых являлся разведчиком. До места добирались полторы декады, два прыжка почти на полную дальность. Уже на месте сориентировались и выбрали подходящую систему. Архов пока не видели, но по внутренним ощущениям они где-то рядом и знают, что мы здесь. Будем считать, что мешать они нам не будут, иначе бы уже давно объявились.

За два дня развернули портал, благо сполоты прихватили с собой кучу накопителей, да и сами приняли активное участие в этом процессе. Сразу же поставил на портал свой идентификатор для опознания архами. Настройка много времени не заняла и на третий день транспорт сполотов ушёл в Дальнюю. Через четыре дня из гиперврат вынырнул первый боевой корабль старших, а ещё через сутки в системе стало тесно: три линкора, два средних носителя, восемь тяжёлых и девять лёгких крейсеров, 14 эсминцев и семь транспортов! Что же такое ищут сполоты?

Перед самым уходом в портал "услышал" вопрос:

— КТО?

— ЧУЖИЕ, НЕ ВРАГИ.

Впрягаться за сполотов я не собирался, да и не был уверен, что архи меня послушают. Одно дело мои корабли, где на каждом висел мой идентификатор и совершенно другое корабли сполотов — метку на них не поставить без доступа к ИскИнам. Впрочем, сполоты знают куда шли и, что дальше с ними будет — это уже их проблемы.

По прибытию в Метрополию снарядил все наши транспорты в Дальнюю — вывозить наш заказ. Мара на своём Ведуне взяла под командование все наши средние транспорты и за две ходки управилась. Стратег и Тактик тщательно следили за перемещениями сполотов, проходящие через наш портал. Кстати, они "перебрались" ко мне на Эдельвейс, не сами ИскИны, конечно, а только их личностные матрицы. Сами ИскИны были от разных производителей — Стратегу достался из запасов исследовательской станции производства Джоре, а Тактику уже нашего производства. Если пересчитывать производительность ИскИнов по шкале Содружества, то Стратег соответствовал примерно 18-му поколению (надо заметить, что на исследовательской станции ИскИны были далеко не первой свежести), а Тактик — 15-му, что было гораздо выше показателей Центральных Миров. В тандеме Стратег и Тактик способны были решать задачи абсолютно любой сложности, недоступные ни для кого в Содружестве и Центральных Мирах. Такой же комплект ИскИнов был установлен на Гиацинте и Пионе. На Маллорне и Астре вместо штатного ИскИна сформировался кластер из трёх ИскИнов нашего производства. Избыточные вычислительные мощности шли на организацию радиоэлектронной борьбы и разведки, взлом корабельных систем безопасности и так далее.

В самый разгар установки орбитального лифта на Эль со мной связался Кор-Каэль.

— Адмирал! — по-своему переиначил моё звание, обращение "Владыка" я на дух не переношу и аграф об этом прекрасно знал. — Со мной связались дварфы, предлагают работу для клана.

— Они ещё не в курсе, что вы сменили место жительства?

— Должны бы, наши соотечественники здорово нашумели в Содружестве в связи с нашими поисками.

— Что за работа?

— Пропало несколько десятков дварфов. По данным службы безопасности их переправили во Фронтир на одну из пиратских станций. Просят отбить.

— А что сами?

— В данном секторе Фронтира у них никого нет. Намекают, что в связи со сложной обстановкой в Центральных Мирах любые манёвры воинских формирований будут восприниматься, как враждебные, так что они даже группу захвата не могут выслать.

— Чем будут расплачиваться?

— Предлагают два тяжёлых крейсера 8-го поколения и 50 миллионов кредитов.

— Всего-то? — удивился я.

— Меня это тоже удивило. Дварфы утверждают, работа не потребует приложения особых усилий. Они передают нам полный информационный пакет по пиратскому клану, их торговой станции с кодами управления главного ИскИна.

— Очень интересно! Что за станция?

— "Маркитант 6ФД", бывшая станция службы тыловой поддержки флота республики Хакдан.

— Интересно, как она оказалась в аварском Фронтире?

— Скорей всего, у кого-то отбили поблизости.

— А чей ИскИн?

— Производства федерации Галантэ.

— М-да… и откуда у дварфов взялись управляющие коды?

— Утверждают, что получили от аграфов в рамках программы взаимной помощи.

Судя по выражению лица, лорд тоже сильно сомневается в искренности дварфов.

— А вам не кажется лорд, что вся эта история шита белыми нитками?

— Есть такие сомнения. И прежде, чем браться за это дело я бы посмотрел, что творится в соседних системах.

— Здравая мысль, — согласился я. — Сколько времени дварфы нам дали на раздумье?

— Две декады.

— Не густо, — я посмотрел на карту, — туда добираться надо едва ли не декаду. Что предлагаешь?

— Послать разведку. Посмотреть, что там творится вокруг. Заглянуть, если получится, на базу 6-го Флота аварцев — это их зона ответственности. И только после этого браться за контракт.

— Хорошо, так и сделай. Сразу же предупреди дварфов, что оплата нас не устраивает. Пускай раскошеливаются на производственный комплекс по изготовлению ремонтных комплексов планетарного и флотского базирования и не ниже 8-го поколения! Если заартачатся — отказывайся от контракта сразу же, пускай ищут других. Хэйга, на счёт отправки крейсеров-разведчиков, я предупрежу.

Через полторы декады обстановка стала немного проясняться. Торговая станция являлась перевалочной базой всех работорговцев этого сектора. Именно здесь заключались основные сделки на поставку "живого" товара. Рабами торговали круглые сутки и мне было совершенно непонятно, как дварфы просчитали сроки завоза своих похищенных соотечественников на эту станцию. В двух соседних системах разведчики зафиксировали концентрацию боевых сил пиратов, что было весьма странно. На базу 6-го имперского Флота мы не попали, но по данным из галанета и перехваченных сообщений нашими разведчиками выходило, что аварцы также готовятся к походу, не смотря на то, что на базе был заменён почти весь офицерский состав, в связи с потерей двух боевых эскадр во Фронтире.

Все эти факты говорили об одном — нас там будут ждать и дварфы работают по указке аграфов. Нам предстояло сделать выбор: отказаться от контракта или всё же попытаться его выполнить. Шансы были и не плохие. Кор-Каэль был верен себе и, когда дело касалось работорговцев, готов идти до конца. Хейг Ровен также рассчитывал на успех. Прогноз от Стратега не был столь радужным и он открыто указывал на недопустимые допуски в разработанном нами плане и не исключал больших потерь с нашей стороны. Понимал это и я, но… Если мы откажемся от контракта, аграфы и дальше будут искать способы лишний раз прищучить нас. Надо показать всем, что в такие игры с нами лучше не играть. Кроме того, на станции постоянно находилось от 15-ти до 20-ти тысяч рабов — для нас это бесценный ресурс. Ну и не будем забывать о трофеях. В общем, я согласился с доводами Кор-Каэля и Хейга Ровена.

Лорд официально зарегистрировал наш контракт на бирже наёмников, чтобы в случае чего дварфы не смогли отказаться от него. Также отдельно была оговорена сумма компенсации в случае выдачи дварфами недостоверной информации по станции и кодам управления её главного ИскИна.

На этот раз из Метрополии выходило четыре группы кораблей: две пары "невидимок" (лёгкий и разведывательный крейсера в связке) уходят в соседние системы с целью блокировки пиратских боевых соединений; ударная группировка в составе четырёх линкоров, одного тяжёлого и двух средних носителей, шести тяжёлых и 10 лёгких крейсеров в сопровождении четвёрки эсминцев, а также транспортная группа включающая в себя все наши транспорты под охраной двух пар крейсеров и четвёрки эсминцев. Силы внушительные, но если пираты сумеют объединиться с рейдовой группой 6-го Флота, то нам мало не покажется, особенно если учесть, что на борту линкоров находятся псионы.

Как заблокировать боевые силы пиратов в их системах столь малыми силами нам подсказал Патриарх. Ещё в свою бытность главного ИскИна вспомогательной базы имперского флота Джоре он отрабатывал несколько тактических приёмов по защите звёздной системы. Один из них он нам и предложил. Суть этого приёма заключалась в том, что на ретранслятор гиперсвязи навешивалась "глушилка" гиперполя. Далеко не всякий пират решится уничтожить ретранслятор. Скорей всего, вышлют группу зачистки, а вот здесь уже помогут наши "невидимки", которые будут отстреливать особо сблизившихся с ретранслятором. В случае, если пираты всё же решатся на крайний шаг, на борту лёгкого крейсера установлена ещё одна "глушилка", которая будет срабатывать при наборе пиратскими кораблями пороговой скорости. Срабатывание "глушилки" в данном случае заставит пиратов начинать разгон заново. Для этих целей Боцман разработал мобильную модель "глушилки". Помимо значительно меньших габаритов эта модель работала от встроенных накопителей и была рассчитана всего на несколько часов работы, а потом по команде самоуничтожалась.

Задача основной группы была значительно серьёзней. В системе работорговцев не было боевых станций, но всего два окна выхода из гипера позволяли полностью контролировать эти "коридоры". Помимо минных заграждений и боевых платформ с ракетными установками, возле самой станции базировалась боевая эскадра пиратов: два аварских линкора 6-го поколения, четыре средних носителя, переоборудованные из транспортов, по четыре тяжёлых и лёгких крейсеров, десяток эсминцев и около двух десятков фрегатов и корветов до 7-го поколения включительно.

Цели были распределены и каждый занимался своим делом. Первыми шли наши разведчики под "скрытом". Они сбрасывали пакет команд ИскИну станции и перемещались поближе к группе эсминцев, за которыми и будут приглядывать. Как ни странно, в том, что управляющие коды сработают я не сомневался — аграфам надо, чтобы мы застряли в системе до подхода основных сил аварцев, а для этого мы должны взять станцию и потерять голову от обилия трофеев. Информационный пакет включал в себя команды по нейтрализации минных полей и боевых платформ.

Вслед за разведчиками выходили линкоры, которые с ходу открывали огонь по тяжёлым кораблям противника. Следом идущие за нами носители брали на себя фрегаты и корветы, а также защищали нас от атак штурмовиков с носителей пиратов. Последними выходили наши крейсерские силы, которые добивали всех, до кого могли дотянуться.

— Три, два, один — выход! — закончил отчёт Стратег.

— Манёвр уклонения. Щиты на нос. Захват цели номер один. Выпустить ложные цели, — посыпались мои команды.

— ИскИн станции под контролем, — отозвался Тактик. — Приступаю к блокировке сил безопасности и пристыкованных к станции кораблей.

— Цель захвачена! — отрапортовал Стратег.

— Огонь по возможности!

Пираты не ожидали появления в системе армады кораблей, они рассчитывали максимум на линкор и десяток крейсеров с носителем. Их растерянность сыграла нам на руку — Эдельвейс и Гиацинт практически одновременно отрыли огонь и первым же залпом почти наполовину снесли щиты у ближайшего линкора. Второй залп разметал его остатки. Ответный огонь был откровенно слабым и не столь организованным, очевидно с боевой подготовкой у пиратов были явные проблемы, да и разница в поколениях говорила о себе. Наш третий залп завяз во внешней броне и снёс всё оборудование навнешнем корпусе.

Тем временем, Маллорн и Пион отстрелялись по своей цели и также ополовинили щиты противника. Пираты опомнились и ринулись в атаку. Эсминцы и фрегаты волчьей стаей набросились на нас. Частыми залпами заработали пульсары средней мощности. Вышедшие из гипера носители выпустили волну истребителей и штурмовиков, прикрывшие нас от блохастой мелочи. Перед тем, как Эдельвейс с Гиацинтом четвёртым залпом сумели вскрыть борт пиратского линкора, те успели выдать полный ракетный залп. Вслед за ним отстрелялись и все остальные пираты. Вышедшая из гипера крейсерская эскадра выпустила тучу противоракет и поддержала своими истребителями.

Получивший повреждения линкор противника попытался выйти из боя и уйти за станцию, но был атакован нашей четвёркой эсминцев, при поддержке тяжёлых крейсеров. Рой противокорабельных ракет вонзился в разодранный бок линкора и огненный шквал прокатился по его корпусу. Через несколько мгновений некогда могучий корабль развалился на несколько частей.

Маллорн и Пион добивали свой линкор. У пирата уже давно слетели все щиты и снаряды туннельных пушек разрывали его внутренности. Волна ракетной атаки пиратов завязла на дальних подступах. Наш ответный ракетный залп был ужасен. Такого количества ракет пиратские корабли отбить уже не могли и больше половины крейсеров содрогалось от внутренних разрывов. Наши истребители и штурмовики к этому времени резко сократили численность пиратских фрегатов и корветов. Эсминцы противника так и не смогли ничего толком предпринять, так как их выбили наши "невидимки" и подошедшие тяжёлые истребители с крейсеров.

— Перенести огонь на цель номер три!

Переоборудованный в носитель транспорт от рождения не обладал мощными щитами, да к тому же они значительно просели после нашей ракетной атаки. Четыре снаряда, щедро запитанных ментальной энергией, прошили носитель насквозь, оставляя за собой хаос и разруху. Второй залп попал в реакторный отсек… Обломки носителя накрыли несколько находящихся поблизости кораблей пиратов.

Гиацинт и Пион обстреливали свои цели и также добились попаданий. Маллорн пробивался к станции. Именно на нём были сосредоточены наши основные десантные силы, предназначенные для штурма пиратской станции. Основные цели были поражены и крейсерская эскадра приступила к тотальной зачистке прилегающего пространства. Недобитки уничтожались, на поднявшие белый флаг корабли (были и такие) отправлялись абордажные партии. Среди собранного со всего сектора пиратского хлама меня ничего не интересовало, так что решил не рисковать понапрасну своими людьми… (всё не могу привыкнуть — разумными, конечно) и разрешил при малейшем сопротивлении, уничтожать врага, не сближаясь с ним.

Как только Маллорн добрался до станции и высадил волну десанта, вызвал наши транспорты и инженерные корабли. Тактик и Флора терзали главный ИскИн работорговцев, и если Тактик больше интересовался обстановкой на станции и её схемами, то Флора скачивала всю финансовую документацию и шерстила складские боксы на предмет интересного для нас "хабара". Десантные партии с крейсеров минировали захваченные суда пиратов, заодно проводя внеплановую ревизию с изъятием всего понравившегося.

Подошедшие инженерные корабли активно включились в работу. Нам предстояла встреча с рейдовой группой 6-го имперского Флота аварцев и не плохо было бы к ней подготовится. К окнам выхода подтягивались обломки уничтоженных кораблей. Добравшись до кодов управления оружейными платформами и минных полей, меняли их места базирования, чтобы озадачить тем самым прибывающих гостей.

Торговая станция была захвачена быстро и почти без потерь. "Отверженные" знали своё дело, внезапно появляясь в самых неожиданных уголках станции. Там же, где оказывалось вооружённое сопротивление вперёд выходили андроиды с боевыми дроидами поддержки. Благодаря взятой под контроль системой безопасности десантники точно знали, где находится вооружённый противник, его численный состав и состав вооружений. Как и ожидалось, на станции было полно "живого" товара. По данным от Кор-Каэля обнаружено около 16 тысяч рабов, кроме того, около 20-ти тысяч захваченных значились местными жителями и надо понимать, что не менее половины из них работала на работорговцев.

Флора быстро разобралась с запасами на станции и организовала отгрузку необходимого на транспортные корабли. В первую очередь шло энергетическое оборудование — поселенцам требовались автономные источники питания, а строящиеся города без мощных генераторов были нежизнеспособны. Очистив все склады с резервными генераторами и топливными элементами к ним, приступили к частичной разборке энергетической секции станции. Также Флора не пропустила склады с бытовым оборудованием и утварью. Мы, конечно, можем обеспечить поселенцев товаром и получше, но зачем зря нагружать дорогостоящие 3D-принтеры дешёвой бытовой мелочовкой? На транспорты ушли все найденные дроиды и дроны, кое-что оставим себе, остальное на перепродажу в Дальнюю.

Получив данные от Флоры и Тактика, андроиды выискивали в толпе "местных жителей" наиболее значимых работорговцев и хозяев станции, через них проходили основные финансовые потоки и по данным главного ИскИна станции на их счетах скопилась не одна сотня миллионов кредитов. Во время поисков обнаружились закрытые доки, которые не значились ни в одной схеме и стоящие в них пять яхт класса "Фрегат" соответствовали числу водящих в управляющий совет, там же нашлись двое из них. К нашему отлёту Флора успела "пообщаться" с нейросетями интересующих нас разумных и на мой счёт упало, что-то около полутора корпов. Ещё два миллиарда активов числилось в Содружестве и этим богатством Флора обещала занять немного позже, когда разберёмся с текущей ситуацией.

Кор-Каэль занялся переправкой захваченных рабов. Нам здорово повезло в том, что три четверти рабов лежали в криокапсулах и у нас, в связи с этим, образовался запас свободного пространства в грузовых отсеках.

— Что делать с местными? — связался я с лордом.

— А что с ними не так? — прищурился Кор-Каэль.

— Ты же понимаешь, что станцию я пиратам не оставлю. Куда девать захваченных?

— Тебе они нужны? — лорд смотрел мне в глаза.

— Нет.

— И мне не нужны, — Кор-Каэль отвёл взгляд, но голос его был твёрд. — Это уже не разумные, адмирал! Они столько всего видели, что перестали реагировать на боль и страдания ближних. В любом встречном видят лишь товар и ничего более. Они не достойны жизни!

Я понимаю лорда и возможно он прав, но пускать всех под нож без единого на то шанса не по мне.

— Передай местным — тех, кто уйдёт с нами, ждут рудники, оставшиеся — погибнут!

С такими условиями согласилось лишь полторы тысячи аварцев, остальные откровенно надсмехались над нами, совершенно уверенные, что в скором времени их освободят. Ну, что же — туда им и дорога, сами выбрали свой путь.

Глава 2

Идет по улице демобилизованный солдат. Тут две бабки к нему:

— Сынок, мы на вокзал правильно идем?

— Нет, бабульки, не правильно: носок не тяните, строй не держите!

В разгар экспроприации по системе была объявлена тревога.

— В двух окнах фиксируются нарастающие возмущения метрики пространства, — доложил Стратег.

— Аварцы? — я наконец добрался до боевой рубки.

— Если и они, то только разведка, — с деланым равнодушием аватар ИскИна уставился на панель тактической обстановки.

Через четыре минуты почти одновременно из гипера вышли две цели под "скрытом" и тут же уткнулись в натасканные нами обломки кораблей.

— Разведывательные эсминцы 6-го Флота, — произвёл идентификацию Тактик.

Первый эсминец не успел отвернуть от обломков и спустя мгновения сам превратился в разорванную груду металла. Второй вроде бы и увернулся, но залез в минное поле и там подорвался. Риг тут же, с ближайшего крейсера, направил команду зачистки. Может успеют и у нас будет с кем пообщаться…

— Твой прогноз на ближайшее время, — поинтересовался мнением Стратега.

— Если по поводу предстоящей атаки аварцев, то, как ни странно, я не думаю, что они решаться на этот шаг.

— И что же им помешает? — удивился я.

— А ты поставь себя на их место!

— Ну-у, — многозначительно начал я, — обстановка в пиратской системе им не известна, посланные разведчики не вернулись и скорей всего они уничтожены.

— Связь с боевыми соединениями пиратов-наёмников также отсутствует, — добавил Стратег.

— С учётом того, что сравнительно недавно аварцы уже потеряли две эскадры, за зря рисковать они не будут и теперь пока не дождутся известий из соседних систем сюда спешить точно не будут, — сделал я заключение.

— Из этого следует, — продолжил Стратег, — что нам пора заканчивать с делами и уходить пока имеется такая возможность.

Через пять часов мы ушли, прихватив с собой три стареньких пиратских транспорта, что достались нам абсолютно целыми и невредимыми и два эсминца, которые не трудно будет восстановить, а потом перепродать. Перед самым прыжком отдал команду на подрыв. Станция пиратов вспыхнула сверхновой и через несколько мгновений исчезла в темноте космического пространства… Вслед за этим стали взрываться корпуса уцелевших кораблей, что-либо ценное оставлять пиратам я не собирался.

В соседние системы ушёл сигнал для наших кораблей. Со своей задачей ребята справились отлично — ни один пират не покинул заблокированные системы! В одной их этих систем пираты всё же решились уничтожить ретранслятор, но это им совершенно не помогло, более того, гоняясь за нашим крейсером с "глушилкой" пиратские корабли не раз подставлялись под залпы напарника. Долгий и дорогостоящий ремонт судам пиратам точно обеспечен.

А дварфов среди рабов мы всё же нашли, не тех, кого искали, но всё же… Также отыскалось несколько аграфок и, что самое странное, мзимок. Откуда они здесь совершенно не понятно, сами рабыни ничего не помнят и находились в ужасном состоянии. Похоже, что сексуальными игрушками они работали далеко не первую декаду. Аграфок лорд забрал к своим, а вот, что делать с мзимками и дварфами? Придётся перебрасывать их в Содружество на биржу наёмников, где висит наш контракт, остальное — головная боль заказчика. Тяжёлый крейсер со старшими ушёл в Содружество сразу же, как только мы разобрались со всем остальным "живым" товаром.

В связи с ростом численности населения моей небольшой монархии остро встал вопрос подтверждения изученных баз и сертификации профессий. С пиратской станции нам досталось несколько сертификационных центров, но они не работали с базами выше четвёртого уровня. Для Фронтира большего и не надо, а у нас базы 6–7 уровня не редкость. Был ещё один недостаток — сертификационные центры требовали подключения к галанету для передачи и регистрации данных в Содружестве! Представляете, что будет, если проскочит информация, что кто-то во Фронтире изучил базу чуть ли не максимального уровня, да ещё с установленной нейросетью аграфов последнего поколения? Вот и я о том же… Пришлось нагружать Патриарха ещё одной проблемой, тот недолго думая организовал на нашей исследовательской станции очередной кластер ИскИнов, занимающихся именно этой проблемой. В их ведении была сертификация профессионального уровня, регистрация изученных баз с выдачей соответствующих меток на идентификаторы, контроль всех имеющихся учебных баз и их доставка потребителям. Кроме того, этот же кластер стал основой нашего местного нета.

Пришло сообщение от сполотов — они закрыли заключённый со мной контракт и в Дальней меня дожидается заказанный ранее арсенал. Наш самый мощный грузовик Титан сразу же отправился за долгожданным заказом. Теперь у нас полный цикл производства боевых кораблей до эсминцев включительно. За прошедшее время флот пополнился шестнадцатью фрегатами и четвёркой эсминцев нашего производства, по своим характеристикам ничем не уступающим боевым кораблям из Центральных Миров.

Портал, установленный в столичной системе, работал не скажу, что на износ, но в достаточно напряжённом режиме. Патриарх уже зафиксировал переброску 26 кораблей в Зафронтирье и только восемь ушло обратно. Он предположил, что у сполотов появилась какая-то новая информация по базам империи Джоре, но по его личным данным в соседних секторах ничего похожего не должно быть. Складывается довольно странная ситуация — у древних ИскИнов данных нет, хотя они здесь с незапамятных времён, а вот у сплотов присутствует какая-то нездоровая уверенность, что имеющаяся у них информация верна. У меня только одно объяснение создавшейся ситуации: сполоты напали на следы вынужденных переселенцев, бегущих из разрываемой гражданской войной империи, о которых ИскИны ничего знать не могли. М-да… поживём — увидим на сколько я прав в своих догадках.

Тем временем в приграничных к нам аварских сектора Фронтира поднялся настоящий вой. "Отверженных" обвинили во всех смертных грехах, вменив им в вину гибель торговой станции и десятков тысяч ни в чём не повинных разумных. В аварской империи крепло движение карающего похода. От 6-го имперского Флота требовали более решительных действий, те же объясняли своё бездействие понесёнными потерями в стычках с "архами". На фоне набирающих обороты волнений император Авара сделал публичное заявление, где лично обещал в кратчайшие сроки доукомплектовать флот и направить дополнительную боевую группу с целью "жечь калёным железом неверных". Вышло у него довольно эмоционально, но несколько сумбурно. Для нас сей факт особой роли не играет, но в ближайших секторах Фронтира в скором времени будет довольно неспокойно.

Прибыли наши "посылки". Арсенал от сполотов, как они и обещали, оказался девятого поколения. Общее состояние арсенала Боцман охарактеризовал, как "только что со стапеля". Сразу же предали его на переборку и модернизацию — уверен, закладок сполоты не пожалели! А "подарок" от дварфов приятно удивил! Согласно заключённому с ними договора, они предоставили небольшой комплекс по производству опытно-промышленных образцов всей линейки ремонтных комплексов девятого поколения. Самым удивительным было то, что в ИскИне комплекса присутствовала вся технологическая цепочка производства образцов данной техники в десятом поколении! Таким образом дварфы попытались извиниться за подставу?

В закромах пиратской станции нашлось не мало артефактов Джоре и Первой империи Галантэ. Большинство из них уже давно вышли из строя, но попадались и рабочие образцы, в основном бытовой направленности. Если к этим находкам прибавить артефакты с исследовательской станции аграфов, то у нас образовался довольно солидный запас древностей. Прелесть ситуации состояла в том, что при наличии оригинальных 3D-принтеров производства империи Джоре, мы могли с лёгкостью воспроизвести весь скопившийся ассортимент артефактов. Надо будет подумать, как пустить всё это богатство в оборот.

К сожалению, кроме приятных известий были и плохие. Аграфы добрались до моих банковских счетов и заблокировали их. Флора уже давно предвидела этот шаг и раскидала мои накопления по другим идентификаторам, доставшихся от СБ Аратана и тех же аграфов, оставив на прежних счетах незначительные суммы, так сказать, для отвода глаз. То же самое она сделала со всеми счетами Линн и Кор-Каэля. Хоть мы и предвидели этот шаг, но потеря пары десятков миллионов было достаточно неприятным известием. Аграфы снова мне задолжали и я, кажется, знаю, как им ответить.

Спустя две с половиной декады Ведун и Сумрак в сопровождении одной из наших "невидимок" появились в столичном секторе конфедерации Амерон. В одной из прилегающих систем был объявлен аукцион артефактов древних. В последнее время из-за сложившейся ситуации в Центральных Мирах, аграфы значительно умерили свои интересы в этой области и регулярно проводимые ранее аукционы стали редкостью. На сей раз главными покупателями являлись дварфы, именно они организовали данное мероприятие. В Амерон устремились все мало-мальски значимые торговцы артефактами.

Некоторое время назад я попросил лорда Кор-Каэля связаться с дварфами и предложить им организовать аукцион артефактов древних. Гномы совершенно не горели желанием соваться не в своё дело, пришлось пообещать несколько рабочих эксклюзивных раритетов. Окончательно сломило дварфов предложение утереть нос аграфам. Гномы всё ещё злились на то, что длинноухие использовали их в тёмную и выставили перед заказчиком в нехорошем свете (это я о контракте с "отверженными"). Дварфы, как могли извинились, но осадочек-то остался…

— Лот номер 56! — зычный голос аукциониста долетел до самых дальних уголков торгового зала.

Несмотря на солидные размеры помещения он был полон — сказывалось отсутствие основных игроков. Нет, аграфы, конечно, присутствовали тоже, но их было откровенно мало и в основном это были частные коллекционеры. Слух о том, что на аукционе будут представлены только действующие артефакты, а основной закупщик не появится из-за сложной обстановки в Центральных Мирах, мгновенно разнёсся по всему Содружеству.

— Вы видите перед собой домашний цент боди-арта. С помощью него, всего за несколько минут, вы подчеркнёте красоту своего тела и будете неотразимы в любой компании, — продолжил аукционист. — На экранах вы можете наблюдать многообразие возможностей данного артефакта. Сам артефакт произведён во времена Первой империи Галантэ, за основу был принят подобный конструкт империи Джоре.

Сидящие с жадностью внимали аукционисту и не отрывались от панелей, демонстрирующих рекламный ролик, особенно в этом усердствовала женская половина зала. Я со своими девочками устроился немного в стороне и отдельно от общей массы — организаторы устроили нечто вроде VIP-лож и в одну из них "заселили" нас. Перед аукционом мне пришлось потратить массу времени, чтобы девочки выглядели соответствующе. Преобразователь материи наштамповал разных каменьев различной формы, а бытовой 3D-принтер распечатал к ним оправу из очень ценных сплавов. После того, как я их подзарядил энергией, они заблистали во всей красе. Линн сверкала снежно-синими оттенками, Аль-Элен — лазурно-зелёными, а Сью — тёмно-красными. На счёт нарядов ничего ни скажу, в этом особо не разбираюсь, но на флоте это звучит как "форма одежды вечерняя". Хотел, чтобы с нами была и Мара, но она отказалась — не любительница такого рода развлечений. Надо сказать, что со своими подарками я угадал и на моих девочек пялились никак не меньше, чем на артефакты.

— Леры! — опять донёсся голос аукциониста. — Стартовая цена данного артефакта 10 миллионов кредитов! Кто больше, леры?

Стартовая цена была высока. Даже по меркам аграфов это было довольно существенно, но в данном случае покупатели приобретали не "кота в мешке", как прежде, а гарантировано рабочий артефакт. Многим присутствующим такая ремарка пришлась явно по душе.

— Одиннадцать!

— Двенадцать!

— Пятнадцать! — разносилось из разных уголков зала.

Присутствующие аграфы явно занервничали. Они сообразили, что просто так артефакт им не достанется. Старшие уже давно сообразили с чьей подачи ведутся торги и зло поглядывали в нашу сторону.

— Двадцать! — звонко крикнула Аль-Элен и с усмешкой посмотрела на соотечественников.

Аграфки начали "закипать" и активно толкать локтями своих кавалеров.

— Двадцать один!

— Двадцать два!

— Двадцать пять! — вставила своё слово Линн.

Активность в зале резко упала, но все с интересом наблюдали за ходом торгов. Похоже, кое-кто даже начал делать ставки…

— Двадцать шесть!

— Двадцать семь!

Незаметно "прощупываю" зал. В эмоциональном плане только две пары аграфов хотят продолжить борьбу за артефакт. Едва заметно киваю Сью.

— Тридцать! — раздаётся звонкий девичий голосок.

В зале тишина. Все понимают, что это уже явный перебор, но аграфы не были бы аграфами, если бы промолчали.

— Тридцать один!

— Кто даст больше, леры? — тут же отозвался аукционист. — Тридцать один — раз. Тридцать один — два.

Ведущий ещё раз обвёл взглядом зал.

— Тридцать один миллион кредитов — продано!

Следующий лот разыгрывался по такому же сценарию. Я поставил перед собой цель — отбить потерянные по милости аграфов кредиты и получить при этом хоть какое-то моральное удовлетворение. Аграфы довольно быстро сообразили, что над ними просто издеваются и решительно покинули зал. Уже у самых дверей до них донеслось:

— Следующий лот полностью аналогичный предыдущему и его стартовая цена три миллиона кредитов!..

Аграфы не простили и не забыли.

— Адмирал! — обратился ко мне главный ИскИн Ведуна.

Теперь на борту Ведуна хозяйкой значилась Мара и после моего ухода ИскИны поменяли личностные матрицы. Теперь вместо Стратега и Тактика в рубке находились Веста и Старлей. С чем или кем связаны имена ИскИнов я у Мары не спрашивал, в принципе, это её корабль и она здесь хозяйка.

— Из портала вышла тройка тяжёлых крейсеров Галантэ. Официальная формулировка прибытия — сопровождение младшей дочери императора, — продолжила Веста.

Так вот кого мы обидели! Вернее я… М-дя… печалька.

— Кроме того, — подключился Старлей, — в системе находятся четыре "яхты" аграфов 12 поколения класса "Лёгкий крейсер".

— Берут в клещи, — подытожила Мара. — Уйти спокойно не дадут. При разгоне следует ожидать неприятностей.

Аграфы на это мастаки. Как пример, могут подкинуть небольшую электромагнитную мину. Её срабатывание в последний момент перед входом в портал приводит к обнулению координат, но так как вы уже успели по инерции войти в портал, куда он вас забросит никому не известно. Или кто-то из "скрыта" отстреливает разгонный двигатель. Бывали случаи, что от перегрузок в кормовой части корабля разрушался силовой набор, особенно если разгонных двигателей несколько. Да мало ли, что ещё эти мастера могли придумать? Надо срочно вызывать тяжёлую кавалерию. Думал, обойдёмся без этого, но я сам полез к аграфам, вот и получил…

Через восемь часов в системе была объявлена тревога. Ещё бы! Два линкора, тяжёлый носитель и пара тяжёлых крейсеров прибыли для сопровождения высших лиц монархии Росс. Мощные боевые корабли с неизвестными идентификаторами вызвали панику в системе, но военные быстро разобрались и навели порядок. Выданный нашими кораблями идентификатор быстро пробили по всем базам Содружества, но результат вышел отрицательным. Военные расширили поиск базами по Фронтиру и опять безрезультатно. Уже скорее от отчаяния они подключили базы Центральных Миров и о чудо! От сполотов пришло подтверждение о дипломатических отношениях с монархией с пометкой "дружественное государственное образование". Военные были в шоке! Сполоты и в Содружестве особо ни с кем не общались, а тут друзья во Фронтире!..

Буквально через час после столь эффектного появления наших линкоров с флагманом связался посол Аратана и попросил о срочной встрече.

— Быстро сработали, — прокомментировал сообщение от посла Стратег.

К тому времени я с семейством уже переправился на Эдельвейс и эту новость обсуждал в его боевой рубке.

— Считаешь, узнали свои кораблики? — поинтересовался мнением Стратега.

— Это не сложно. Новейшая модель, предсерийная серия.

— Похоже, надо объясниться. Иметь во врагах Аратан совершенно не хочется.

— Я бы посоветовал с ними договориться, что-то предложить взамен, напомнить прошлые обиды. Идти с тобой на конфронтацию аратанцы не решатся, у тебя за спиной сполоты. Кстати, только что пришло сообщение от дварфов, также просят о встрече.

Сегодня не день, а просто праздник какой-то — все в гости к нам!

— Сообщили по какому поводу встреча?

— Установление дипломатических контактов.

— О, как быстро! Откуда у них такая уверенность, что монарх в системе?

— Связать просьбу лорда Кор-Каэля, исчезновение его клана из Содружества, с проведением этого аукциона и главным обидчиком аграфов на торгах не сложно. Особенно в свете появления нашей эскадры. Дварфы наверняка поняли, что у нас какие-то дела со сполотами, а возможно у них имеется дополнительная информация по этой теме. Вот они и боятся опоздать.

— Хорошо, я понял. Давай вначале организовывай встречу с дварфами, а потом с послом Аратана. Только так, чтобы посол "зацепился" с убывающими дварфами. Нам лишний козырь в рукаве не помешает.

Встреча с дварфами происходила адмиральских представительских апартаментах (имелись такие на борту Эдельвейса). Как и предполагалось дварфы желали наладить дружеские, взаимовыгодные отношения и открыть своё представительство в глубоко почитаемой ими монархии. Но вначале дварфы передали официальную признательность от лица Монаршего Дома и Правящего прайда мзимов за спасение своих подданных. Я несколько оторопел от такой уверенности дварфов в истинности конечного адресата, всё же контракт они заключали с лордом Кор-Каэлем, но потом сообразил — за моим правым плечом стояла его дочь! Коротышкам ничего особо придумывать не пришлось.

В ответной речи мне пришлось посетовать на нестабильную обстановку во Фронтире, резко активизировавшихся пиратов и разного рода наёмников, не единожды замеченных архов и пожелал дварфам не подвергать рискам свои жизни и обращаться по всем интересующим их вопросам в нашу дипломатическую миссию в Дальней.

Дварфы поняли, что к себе в монархию я их пускать просто так не собираюсь. Не знаю, обиделись они или нет, но ничего особого я не почувствовал. Коротышки прекрасно понимали, что интерес должен быть обоюдным и, скорей всего, для более плотного общения время ещё не пришло. Но они всё же обозначили свою позицию и уже тем самым выполнили поставленную перед ними руководством задачу.

После ухода дварфов я срочно связался с лордом Кор-Каэлем и отдал команду срочно организовать в Дальней нашу дипломатическую миссию. Если дварфы окажутся там раньше нас выйдет очень некрасиво…

Посла Аратана я встречал, что называется — один на один. Девушек отпустил, нечего им слушать, как злой дядька ругаться будет, а в том, что посол будет общаться со мной на повышенных тонах я не сомневался. Пусть я и монарх, но для того же Аратана больше похож на прыщик на теле у слона. Так и вышло…

— Его Величество император Арагат VIII крайне недоволен вашими действиями и требует вернуть похищенные корабли и его подданых! — посол пренебрёг процедурой представления и с самого порога кинулся в атаку.

Такое поведение лишний раз подтверждало отношение Аратана к никому толком неизвестной монархии, затерявшейся в глубинах Фронтира. Но тем не менее это не повод, чтобы так бесцеремонно орать на меня!

— А то что? — спокойно поинтересовался я.

— Как что? — опешил посол, но быстро взял себя в руки. — Да мы вас в порошок сотрём!

— Вперёд и с песней! — не выдержал я. — Направление показать?!

Посол замер с открытым ртом. Он был в растерянности, до сего момента с ним никто в таком тоне не разговаривал. Удивление, гнев, пренебрежение и злость на себя смешались в непонятном коктейле его эмоционального состояния.

— "Посол связался со службой СБ, — обозначилась Флора. — Предполагаю, уточняет местонахождение монархии".

А чего тут уточнять, если сами сполоты толком его не знают. Нет, примерные сектора нашего нахождения они вычислили, но толку-то от этого?.. Иной раз дверью ошибёшься и в такой конфуз попасть можешь, а здесь разлёт в несколько секторов…

— Как так? — вслух удивился ответу своей СБ посол.

— Я понимаю ваши затруднения, — усмехнулся я послу, — но может мы забудем произошедшее э-э… недоразумение и начнём всё заново?

У посла глаза полезли из орбит и начали заливаться желчью… Он пару раз глубоко вздохнул, поиграл жевалками и ровным голосом, без эмоций продолжил:

— Его Величество император Арагат VIII крайне недоволен вашими действиями и требует вернуть похищенные корабли и его подданых.

— Я готов компенсировать финансовые потери империи.

Посол был в недоумении, он не понимал, что происходит — только что его щёлкнули по носу и тут же согласились с предъявленными требованиями. Внимательно посмотрев на меня, он пришёл к выводу, что виной всей этой свистопляски моя молодость. Все его мысли и эмоции отображались на лице, мне и напрягаться особо не пришлось, чтобы понять, что происходит у него в голове.

— Подданные Его Величества? — профессионализм быстро брал своё.

— В силу сложившихся обстоятельств они посчитали, что предложенные мной условия гораздо предпочтительнее и просят Его Величество быть снисходительным к ним и их семьям.

Я сбросил послу пакет данных по аратанцам, находящимся у нас. Кстати, семьи перегонных команд к этому времени уже перебрались к нам в Метрополию. Транспортные корабли, заходящие в Содружество, забирали их, заранее обговорив место встречи.

— Что по компенсации? — кивнул мне посол, показывая тем самым, что по "добровольным переселенцам" вопрос закрыт.

Содружество переселено и Аратан ничем в этом плане не отличается от других государств. Сотней больше, сотней меньше — не особо принципиально. Члены перегонной команды не являлись носителями государственных тайн, а потому, как говорится — скатертью дорожка. А вот сами линкоры самая, что ни на есть тайна, один из важнейших государственных секретов в области обороны, вооружений и кораблестроения… Торги будут сложными, но мне есть, что предложить императору!

— Так случилось, — я решил немного углубиться в историю, — что я нахожусь в довольно натянутых отношениях с Правящим Домом конфедерации Галантэ. Мне срочно потребовались боевые корабли, но заказать их в Содружестве, особенно последних поколений, достаточно проблематично. Я обязан защищать своих подданных и особого выбора у меня не было. Это не оправдание, а констатация факта — своих я не бросаю и сделаю всё, чтобы обезопасить их жизни. В данном случае не повезло империи Аратан, но на их месте могли оказаться и другие.

Посол вздёрнул бровь, явно сомневаясь той чепухе, что нёс непонятный юнец.

— Да, это всё, конечно, интересно, но мы не приближаемся к сути, — перебил он меня.

— Вы ошибаетесь, именно к сути мы и движемся. В своё время я также был подданным Его Величества Арагата VIII, но он не позаботился о моей безопасности, когда его служба СБ стала заигрывать с аграфами, которым я был очень интересен. Мне пришлось бежать. Согласитесь, что повод для недовольства у меня имелся?

Посол промолчал, удивлённый неожиданным оборотом дела.

— Теперь перейдём непосредственно к цене вопроса. Если не секрет во сколько императорской казне обошлась постройка этих линкоров?

— Дело не только в затраченных средствах, — быстро "ожил" посол. — Произошла утечка государственных секретов, а их довольно трудно оценить в кредитах.

— Мне ваши секреты и тайны не интересны. Линкоры прошли переоборудование по нашему проекту и ваше оборудование можем вернуть.

Посол откровенно щурился, не веря ни единому моему слову. Внезапно рядом из ниши вышел андроид-телохранитель. Стоящий рядом с послом капитан его корабля, от неожиданности шарахнулся в сторону.

— Лер посол, я открыл меню андроида, просмотрите его внимательно.

— Андроид? — сиплым голосом переспросил он. — Они же запрещены…

— И всё же?

Через минуту посол "вернулся", но особой осмысленности в его взгляде не наблюдалось.

— Эт… э-то… ж… же…

— Да, да! Вы правы, это разработка секретных лабораторий империи Джоре. Как вы думаете, какого поколения этот андроид?

— Я затрудняюсь ответить…

— А теперь главный вопрос — насколько мне интересны ваши секреты?

— Судя по всему — это не единственное ваше приобретение, — скорее утверждающе, чем вопросительно произнёс посол.

— Вы правы, мне есть, что предложить империи и всё будет зависеть от того, сможем ли мы договориться.

— Я весь внимание Ваше Высочество!

Глава 3

Демократия — это когда два волка и ягненок голосуют насчет обеденного меню. Свобода — это когда хорошо вооруженный ягненок оспаривает результат такого голосования.

Посол быстро сообразил, что у него появился реальный шанс подняться и перебраться поближе к столичной системе, главное — договориться с этим безусым микромонархом, а если дело выгорит, император его оценит и не забудет! Я с интересом наблюдал за ходом его эмоций. Нет, посол не был карьеристом и высокомерной сволочью, просто пришло время, когда надо позаботиться о тёплом местечке и спокойно встретить старость. Предоставленный судьбой шанс посол упускать не собирался.

В дверном проёме показались два андроида вкатывавших на гравитележке бронированную капсулу ИскИна.

— Перед вами ИскИн 12 поколения класса "Линкор", который мы можем предложить вашей империи. Об официальных промышленных поставках таких ИскИнов речи не идёт, но на два-три таких же "изделия" только 10 поколения раз в декаду вы можете смело рассчитывать. Сейчас в данном ИскИне установлена программная оболочка на предмет проверки закладок любого оборудования производства Содружества и Центральных Миров.

Посол поперхнулся и уставился на ИскИн. Технологиями производства ИскИнов высшего класса обладали только Центральные Миры!

— Рекомендую императору проверить свою нейросеть. Уверен, он будет очень удивлён!

А вот этот совет прозвучал довольно зловеще. Посол вздрогнул и посмотрел на меня немигающим взглядом.

— Я правильно понял, что с помощью этого "изделия" возможна проверка всех ИскИнов и нейросетей поставляемых из Центральных Миров?

— Да, это так и сразу же отвечу на следующий вопрос — удаление закладок уже ваша проблема. Думаю, подходящие специалисты у вас найдутся.

— А как на счёт ваших закладок? — намекнул посол на оставшиеся в империи два линкора.

— Не обижайтесь, но боюсь, что в данном случае у вас ничего не выйдет. Также с вами отправится вот этот небольшой бокс, — я положил перед послом чёрно-матовую коробочку. — Внутри рабочий личный ИскИн времён Первой империи Галантэ. Пусть этот небольшой подарок будет моим извинением императору.

Сделав небольшую паузу, спросил:

— Сколько, по вашему мнению стоят эти ИскИны?

— Если, то что вы сообщили соответствует действительности, то уверен, речи о денежной компенсации более идти не будет! — твёрдо и без тени сомнений ответил посол.

Яхта посла, на которую он перебрался после наших переговоров, прямиком направилась к гипервратам. По пути к ней присоединилась эскадра сопровождения и все скопом ушли в гипер. Озвученные мной предложения требовали личного присутствия посла в резиденции императора Аратана и в этом я с ним был согласен — объяснять заново суть своих предложений кому-либо ещё желания у меня не было.

Прибывшие линкоры моментально сбили спесь с аграфов и те не решились на открытые действия. Перед самым переходом получил срочное сообщение от сполотов, те просили о встрече в Дальней. Пришлось всё переигрывать — опять пересаживаться на Ведун и в одиночку идти в Дальнюю, а линкоры чуть погодя отправятся в Метрополию — портал в Дальней был для них явно мелковат.

— Мы попросили Вас о встрече, — выделил обращение сидящий напротив меня за небольшим переговорном столом довольно угрюмого вида сполот. — Дело в том, что к нам начали поступать запросы из Содружества о разрешении на посещение данной системы.

Да, существовала такая практика, когда портал, не включённый по тем или иным причинам, в общую сеть являлся, как бы частной собственностью и, чтобы воспользоваться им надо иметь разрешение от владельца.

— Более того, до нас дошли известия, что в Дальней планируется открытие нескольких дипломатических представительств стран-участниц Содружества, — продолжил сполот. — В связи с этим возникает вопрос об ограниченной пропускной способности, находящихся в системе гиперврат. Уже сейчас мы испытываем определённые неудобства при транспортировке габаритных грузов и нам бы не хотелось ограничивать в этом вопросе наших гостей. Мы просим пересмотреть нашу договорённость на предмет снятия ограничений пропускной способности по грузопотоку путём замены существующего портала на более производительную модель.

М-да… во как загнул! И вроде ни в чём не обвинил, а чувствую себя тормозом прогресса.

— Что конкретно вы предлагаете?

— Вы снимаете все блокировки с портала, чтобы мы могли его установить в любом другом месте по своему усмотрению, а мы взамен ставим полноценную грузовую модель портала.

Как-то это всё странно… Сомневаюсь, что грузопоток из Дальней сравнялся с транспортными линиями в Содружестве.

— "Сполотам срочно потребовалась возможность переброски кораблей тяжёлого класса, — поделилась своим мнением Флора. — И направление переброски таких кораблей только одно — портал в Зафронтирье".

Верно! Куда ещё сполотам гнать линкоры? Похоже у них там назревают неприятности. В принципе сполоты могли бы поставить гиперврата сами, но два портала в одной системе не "уживаются" — взаимные помехи в работе уже на номинальной мощности приводят к отключению одного из них. Именно по этой причине я им и понадобился. Памятуя, что в этом мире просто так ничего не делается, поинтересовался бонусами. Сполоты в своё время, ссылаясь на ограничения в доступе к порталу, практически на порядок занизили его стоимость, так что мой интерес был вполне оправдан. Сбросили каталог снимаемой с хранения техники двойного назначения. Выбрал с десяток кораблей технической поддержки флота, а то у нас даже с буксирами напряжёнка. Заказал ещё один топливный завод — флот растёт не по дням, а по часам и такими темпами скоро с нехваткой топлива можем столкнуться. Производственный комплекс по сборке атмосферной техники пришлось выбивать отдельно — в каталоге такой не значился. Четыре военных шахтёра крейсерского класса завершали список моих хотелок. Вся техника из списка значилась десятым поколением.

Сполоты молча согласились с моим выбором и подписав уже оформленный договор тут же предложили приступить к работе. М-да… видно их действительно сильно прижало — вон и новый портал уже пригнали. Флора быстро сняла все ограничения в настройках портала и передали сполотам в полное владение. За двое суток старшие умудрились развернуть свой портал и передать его мне для настройки конечной точки в Зафронтирье.

Всё свое свободное время пропадал на Гее. Лорд Кор-Каэль был уже здесь и контролировал ход строительства дипломатического городка. Ранее у сполотов он приобрёл строительный комплекс и теперь тот без перерывов "печатал" коробки диппредставительств. В ведомстве лорда уже значились заявки от дварфов, аратанцев и амеронцев (эти тоже успели как-то вовремя подсуетиться). Видя столь неожиданный наплыв заявок на посещение системы из Содружества и Центральных Миров сполоты также сделали заявку на земельный участок. В начале думали обустроить дипгородок в долине, но немного погодя решение переиграли и нашли подходящую площадку на плато: здесь и оборудованная посадочная площадка имелась, и к народу, что говорится, поближе…

Внезапно "ожил" ранее заблокированный идентификатор выданный в Аратане. С удивлением обнаруживаю максимальный рейтинг социальной благонадёжности. В графе социального положения значилось — монарх союзного государства. Выходит, император уже определился с выбором…

После настройки и проверки портала собирался вернуться в Метрополию, но в Дальней внезапно оказались аратанцы. Зашли в систему эффектно: первыми из портала "вынырнули" два новейших аратанских линкора — систершипы нашей пары, а уж только потом яхта посла и корабли сопровождения.

— Ваше Высочество! — связался со мной знакомый посол. — Его Величество император Аратана Арагат VIII надеется на поставку ещё одного "неофициального" ИскИна с аналогичной программной прошивкой и хотя бы четырёх официальной версии. Оплата заказа перед вами…

Уже находясь в нашем домике на плато, посол разоткровенничался:

— Император был в гневе, ознакомившись с результатами проверки кластера управленческих ИскИнов столичной системы, а когда он решился обследовать свою нейросеть… — посол многозначительно затих и закатил глаза. — Теперь в службе безопасности империи появилось множество вакантных мест. Военные поставили ваш ИскИн на линкор и тот теперь мотается по ближайшим базам флота. Проблема с закладками оказалась гораздо серьёзнее, чем представлялось ранее, и военные боятся, что решить её в ближайшее время не получится, просят, как минимум, ещё пару-тройку таких же ИскИнов. Император надеется на ваше содействие и отдаёт взамен вторую пару линкоров. Ломать голову над вашими закладками ни у кого особого желания нет — разобраться бы с "подарками" от аграфов.

— ИскИны прибудут завтра, — я понял намёк посланника на внезапно образовавшийся цейтнот в империи.

Посол заметно успокоился.

— Я смотрю, вы пошли на повышение, — решил я немного разрядить ситуацию.

— Вашими стараниями Ваше Высочество, — улыбнулся посол. — Теперь я личный посланец по особым поручениям. Не скрою, от скорейшего выполнения этого поручения зависит моё дальнейшее будущее.

— Будем надеяться, что всё у нас сложится, — ободряюще пожал ему руку на прощание.

— Я тоже очень на это надеюсь Ваше Высочество!

На следующий день в системе появились дварфы и амеронцы. Кор-Каэль приступил к своим основным обязанностям и принял послов. Тяжёлый крейсер аратанцев с нашими ИскИнами к тому времени уже убыл, а посол остался. Через некоторое время он связался со мной:

— Ваше Высочество! Не сочтите за наглость, но мне крайне необходимо сопроводить линкоры до конечной точки, дабы убедиться в целостности доставки и отсутствию претензий с вашей стороны, — извиняющимся тоном сообщил посол.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Личная просьба императора, — более тихим голосом добавил он.

— "Хотят убедиться в твоей дееспособности", — прокомментировала Флора.

— Хорошо, жду вас на Ведуне. Отправляемся через два часа.

Надеюсь, к этому времени, доставленные вместе с ИскИнами перегонные команды успеют разобраться с пригнанными линкорами. Сообщил нашему командующему флотом Хейгу Ровену об организации торжественной встречи — чего, чего, а пускать пыль в глаза всяким там проверяющим он уже давно научился!

Выйдя из гипера получил сообщение от Кор-Каэля о появлении в Дальней делегации…мзимов! Я не понимаю — в Дальней, что-то мёдом намазано?

— "Ты лишь повод, — просветила мудрая Флора. — Всем интересно, что здесь делают сполоты и теперь за вами будут плотно приглядывать".

Представление удалось. Посол насмотрелся на эффектно появившийся словно из ниоткуда почётный эскорт, рассмотрел ровные ряды боевых и транспортных кораблей, приметил мелькавших вдалеке шахтёров, заметил наши станции и как апофеоз всему ранее увиденному — двойная планета. Но больше всего его поразило нахождение в нашей системе портала.

— Я думал, что добираться до вас придётся довольно долго, — поделился своими впечатлениями посол. По данным наших аналитиков, монархия находится где-то в зоне ответственности архов. Как вы с ними уживаетесь, если не секрет?

— Нормально уживаемся, — пожал я плечами. — Мы не лезем к ним, а они к нам.

— Это невозможно, — пробормотал удивлённый посол. — Ещё никому не удавалось договориться с архами.

— Значит, не правильно договаривались. Ни в столичной, ни в сопредельных системах архов никогда не видели.

— У вас не одна обитаемая система? — посол не переставал удивляться.

— Похоже, у вашей аналитической службы явно не проверенные источники информации.

Вот пускай хоть кто-нибудь попробует уличить меня во лжи! С архами всё понятно — они действительно здесь ни разу не были и не суются в наши дела. Да и с обитаемыми системами я не соврал. На исследовательской станции в соседней системе находятся вполне живые разумные. Спрашивается: с какого перепугу она необитаема?

— Если честно, то вместо достоверной информации мне пришлось выслушивать собранные по галанету досужие вымыслы. Вы загадочная личность Ваше Высочество! А о монархии Росс вообще практически ничего неизвестно. Говорят, вы активно общаетесь со сполотами? — закинул удочку посол.

— Да, у нас есть общие проекты, — не стал я особо распространятся.

Правительственная резиденция произвела на посла неизгладимое впечатление. В Содружестве уже давно привыкли считать каждый сантиметр свободного пространства, а здесь — простор! Да и наш архитектор знатно постарался — дворцовый комплекс не сиял позолотой и не поражал своим монументализмом, а составлял как бы единое целое с окружающим его природным ландшафтом. Но всё же не резиденция больше всего поразила посла. После того, как мы побывали на Аль, он довольно долго молчал и "переваривал" увиденное.

— У меня даже надежды не было увидеть родовое поселение аграфов. В Содружестве этим фактом могут похвастать единицы.

Да, не любили аграфы принимать у себя гостей, в конфедерацию Галантэ можно было попасть только по приглашению главы Дома. "Отверженные" довольно быстро освоились на Аль и развили бурную деятельность по её заселению. Стариков в клане хватало и те, припомнив наследие предков, с трепетом и любовью обживали новый мир, притормаживая и сдерживая вечно куда-то торопящуюся молодёжь. Я у них бывал довольно редко и каждый раз замечал, что-то новенькое. Надо сказать, аграфы настоящие эстеты — всё к чему они прикасаются становится произведением искусства и мне понятны чувства посла, которые он испытал увидев сотворённую аграфами красоту.

На этом наши экскурсии, собственно, и закончились. Сославшись на срочные дела, избежал вопросов о других городах и весях моей необъятной монархии. Не буду же я говорить послу, что других городов у нас пока нет, да возить его по фермам и перерабатывающим комплексам… Уже на торговой станции посол ещё раз поделился своими впечатлениями:

— Теперь я с полной уверенностью могу рекомендовать Его Величеству приложить все усилия для налаживания более доверительных отношений с монархией Росс, — посол не стал скрывать истинной цели своей миссии. — Перед моим отлётом Его Величество император Арагат VIII передал мне приглашения на предстоящие празднества по случаю годовщины его коронации. На этом празднике собираются друзья и союзники империи и я рад от лица императора пригласить Ваше Высочество на это торжественное мероприятие!

М-да… кажется сбываются мечты идиота — меня признали достойным… Правда пока только в Содружестве, но ещё год назад я о таком и помыслить не мог. Стать достойным это не одно и тоже, что быть равным. В этом плане у меня иллюзий нет. Приглашение от императора Аратана, по большому счёту, ничего особого не значит — это всего лишь знак внимания и намёк на дальнейшее сотрудничество. Да, сейчас меня выделили, но что будет завтра?

На станции мы находились по вполне обоснованной причине — здесь организовывалось, что-то на подобие "Выставки достижений народного хозяйства". Всё или почти всё, что мы производим было представлено на этой выставке: начиная от пищевых и медицинских картриджей и заканчивая ИскИнами 10 поколения. Отдельно располагались артефакты древних. Их было много, но в основном это был бытовой хлам. Посол об этом не знал и был весьма впечатлён обилием артефактов.

— Его Величество император Арагат VIII очень надеется на дальнейшее экономическое сотрудничество с монархией и нам особенно интересны "неофициальные" поставки, — напомнил мне посол, перед отлётом.

— Я понимаю Его Величество, но мне не хотелось бы раньше времени ссориться со старшими.

— Да, мы в курсе ваших опасений, но речь идёт не об увеличении поставок, а о вероятном расширении ассортимента. Возможно, у вас имеется возможность как-то посодействовать в решении возникшей проблемы с нейросетями у высшего руководящего состава империи… — посол выжидающе посмотрел на меня.

М-да… и как ловко всё провёл: вот тебе приглашение от императора и вопрос о статусе дружественной страны почти решён, только вот и ты, что-нибудь предложи в ответ… Посол улетал весьма довольный, у него активизировалась установленная Джин нейросеть 10-го поколения вместо 9-й, ранее стоявшей, а в руках он крепко держал небольшой кейс с пятью комплектами нейросетей 12 поколения, что говорится — на пробу.

В связи с приглашением на праздничные мероприятия в Аратан у меня образовалась личная проблема — в каком статусе со мной поедет Аль-Элен? По законам аграфов мы муж и жена, а по законам прошлой жизни — любовница… Линн уже давно намекала о проведении свадебной церемонии, но у меня, то времени нет, то решение срочных проблем на носу. Линн в последнее время немного округлилась, впрочем, она этого совершенно не скрывает. Моя жена из тех женщин, которых беременность красит, которые буквально светятся от счастья и покоряют всех неотразимым шармом.

Свадебная церемония проходила на Эль. Линн в кооперации с женской частью нашего поселения "замутила" грандиозный праздник, я надеялся на более скромный вариант мероприятия — всё же мы уже давно живём вместе и свадебная церемония лишь констатация сего факта. Но мне было сказано: "не гундеть" и не мешаться под ногами, ибо праздник не только для меня, но и для новобрачной, и она его должна запомнить на всю жизнь!

Свадьба прошла весело, гуляли три дня. Особым указом были объявлены праздничные дни и мои подданые также приняли активное участие в праздничных мероприятиях. Честно говоря, я не ожидал увидеть такого массового радушия и радости у вышедших поприветствовать свадебный кортеж на проспектах нашего города. Аграфы были весьма удивлены размахом устроенной свадебной церемонии, для них это скорее семейный праздник, а здесь такое… Кор-Каэлю понравилось, он был горд и… предсказания далёкого предка сбывались! Что же касается самой новобрачной, то, как она потом призналась — эти три дня лучшее, что было у неё в жизни.

Не успел толком отойти от свадебной кутерьмы, как тесть потребовал срочно прибыть в Дальнюю. Надо было встретиться с мзимами, уж очень они на этом настаивали. Предмет переговоров они не указали, но намекнули, что им интересны профессиональные навыки "отверженных". Похоже, мзимам, что-то понадобилось во Фронтире, но сами они "светиться" не желают. Ладно, послушаем кошаков, может и нам, что интересное перепадёт.

Мои предположения оказались недалеки от истины. Строгого вида дяденька в сопровождении двух весьма симпатичных "кошечек" довольно сухо донёс до меня благодарность от главы Правящего Прайда за спасение его соотечественников и после пары дежурных фраз перешёл к делу. Удобно устроившись на одном из диванчиков на террасе нашего дома, где по уже сложившейся традиции происходили все деловые встречи, он предложил заключить контракт с "отверженными". Задачей аграфов было незаметно доставить тройку мзимов на одну из станций во Фронтире и обеспечить им там необходимую безопасность с последующей эвакуацией в Содружество.

На первый взгляд ничего сложного, но… Предполагаемый район действий — центральные сектора оширского Фронтира, предполагал, что мы столкнёмся с одной из триад. Мафиозные кланы Ошира во Фронтире славились крепкой организационной структурой и обученным персоналом, который можно было сравнить с воинскими формированиями.

Переговоры вёл лорд Кор-Каэль и я лишь наблюдал за их ходом. Представитель мзимов прекрасно понимал кто я, но для него это ничего не меняло. Пусть я хоть трижды император Фронтира — где Центральные Миры и, что такое отбросы цивилизации? А именно отбросы мзим перед собой и видел. Очевидно, исходя из этого он не счёл возможным представиться. Нет, с лордом он поручкался — положение обязывает, но со мной этот номер не прошёл. Хоть особого негатива в свою сторону я не испытывал (хорошо "закрылся" гад), но выражение брезгливости на лице мзима отбивало всякое желание общаться с ним. Кстати, лорд также "включил" надменность и разговаривал с мзимом через губу. Со стороны это смотрелось довольно забавно — мальчики не поделили любимую игрушку… Я "влез" только на стадии обсуждения деталей взаимодействия.

— Я так понимаю, что вы хотите изъять какой-то артефакт и быстро покинуть планету?

В ответ мзим лишь утверждающе кивнул.

— Хотелось бы узнать более подробное описание артефакта, порой от их размеров и веса зависит весь ход операции. Также было бы не плохо знать, где конкретно вы планируете провести операцию по изъятию.

— К сожалению, особой информацией мы не обладаем. Именно поэтому и обратились к вам. "Отверженные" всегда славились тем, что из минимума могли выделить нужное и провести молниеносную операцию с приемлемым уровнем потерь, — мзим решил немного "подмаслить" лорда.

— И всё же? — не повёлся Кор-Каэль.

Мзим ещё раз кивнул и продолжил:

— Планета класса "L", скалистая бесплодная пустыня, жизнь возможно только под куполами. Под одним из них находится резиденция Мао Ляна, босса триады и по совместительству страстного ценителя древностей. Коллекция Мао находится в подземном хранилище. Кстати, у него довольно неплохая коллекция. Нас интересует вот это, — перед нами возникла голограмма артефакта.

— "Аварийный установщик нейросети из капитанского набора производства империи Джоре", — быстро сориентировалась Флора.

— За этим артефактом мы охотимся уже несколько десятков лет, — продолжил мзим, — но он слишком быстро меняет своих хозяев. У Мао артефакт появился сравнительно недавно и есть все основания предполагать, что перепродавать в ближайшее время он его не собирается.

— Что вас конкретно интересует: само устройство, заряженная в него нейросеть или пакет учебных баз?

Лицо мзима медленно вытянулось, но он быстро справился с собой:

— Вам уже встречались подобные артефакты? — живо поинтересовался он.

— Нет, но назначение данного артефакта мне известно.

Мзим оценивающе окинул меня взглядом:

— Псион?

— Немного, — не стал я скрывать.

— У вас хорошая маскировка и защита. Если не секрет, кто ставил? Аграфы?

— Имперцы, — не стал я особо сочинять.

Мзим на минуту задумался и тут же поинтересовался:

— Так это вы назначали нам встречу на торговой станции?

Я молча кивнул.

— Да-а, поторопились мы тогда с выводами… — в его голосе прозвучали нотки сожаления. — Но, как бы то ни было, за переданную информацию об имперцах отдельное спасибо.

Интересно, а в каком звании "посол", который с такой лёгкостью ориентируется в наверняка засекреченной информации? Впрочем, это не мои проблемы. Последующие два часа мы потратили на обсуждение деталей предстоящей операции. Кстати, одна из сопровождающих посла сотрудниц приняла в обсуждении самое активное участие. Как оказалось, именно она и была тем самым специалистом по изъятию артефакта.

Глава 4

— Что означают звёздочки на фюзеляже истребителя?

— Количество уничтоженных кораблей противника.

— А звёзды на флаге Содружества?

— А ты догадайся.

На сей раз действовать придётся "по-тихому". Любой силовой вариант проникновения в систему мог привести к неоправданно тяжёлым потерям. По прогнозам Стратега, до четверти корабельного состава и в районе 60 % личного состава в наземной части операции. Триада не в пример работорговцам серьёзно относится к организации своей безопасности: четыре малых боевых станции на орбите планеты наглухо перекрывали все пути подхода к городам-куполам на её поверхности, а базирующиеся на станциях истребители перехватывали любого нарушителя на всех направлениях. Боевые станции прикрывали две флотилии малых боевых кораблей (корветы и фрегаты). Ближе к местному светилу расположились четыре линкора оширской постройки пятого поколения. Корабли даже по меркам Фронтира выглядели старичками, но в данном случае их возраст был не принципиален. В системе линкоры использовались в качестве мобильных вооружённых платформ. Спрятавшиеся за громадами линкоров два вспомогательных крейсера обеспечивали бесперебойную накачку их силовых щитов, что вкупе с толстым слоем естественной броневой защиты делали линкоры весьма "крутыми орешками". Четыре дивизиона крейсеров и эсминцев составляли мобильные силы в системе.

Необходимо также учитывать и рейдовые группы, которые отсутствовали в системе, но по первому же требованию готовы были вернуться; корабли, которые проходили мелкий ремонт; союзники опять же… К этому добавляем продуманную систему минных заграждений и получаем на выходе сплошное разочарование. Именно поэтому действовать "по-тихому" было принято за основу наших дальнейших действий.

Лорд Кор-Каэль в категоричной форме был против моего личного участия в этой операции. Нет, он прекрасно осознавал, что мои навыки и способности, несомненно, повысят наши шансы на успех, но сам факт моего присутствия в группе проникновения коробил его до глубины души — не монаршее это дело!

— Предполагаемый процент потерь среди ваших бойцов? — в лоб поинтересовался я.

— Больше пятидесяти процентов, — опустил он свой взгляд. — Мы прекрасно осознаём на, что идём и к таким потерям готовы.

— А я нет! — рявкнул я и рубанул кулаком по столу. — Понимаю, что ради выживания клана вы были готовы идти и на более значительные жертвы, но те времена прошли! У вас… у нас теперь новая жизнь! И если есть хоть малейший шанс сохранить чью-то жизнь, я этим шансом воспользуюсь! А чтобы у вас в дальнейшем не возникало лишних сомнений по моему поводу — более тщательно прорабатывайте план операции и его возможные варианты.

Я понимаю лорда, действительно, это не дело, главе Дома нестись впереди лошади с шашкой наголо, но по-другому сейчас никак! Да, среди аграфов псионы имелись, но никто из них со мной и рядом не стоит — многовековое противостояние выбивало в первую очередь сильнейших. Кроме того, я очень рассчитываю на Защитника и надеюсь с его помощью избежать никому не нужных потерь. Что же касается оплаты, то мне удалось договориться на поставку за довольно символическую плату автоматической верфи среднего класса во флотском исполнении, правда, без главного ИскИна и основного 3D-принтера, но для нас это не проблема.

Можно подумать, что у меня наблюдается некоторый перекос в направлении развития монархии — почти все последние приобретения связаны с постройкой и ремонтом кораблей, а также производством вооружений. М-да… в общем так оно и есть, но… Этот мир космических технологий и без наличия собственного флота здесь не устоит ни одно государство. Торговля, исследования космического пространства, добыча полезных ископаемых, перемещение людских и грузовых потоков и освоение нового жизненного пространства — всё эти процессы так или иначе связаны с производством космической техники. Так что особого выбора в этом плане у нас нет, а необходимый ширпотреб можно напечатать самим, благо, что бытовые 3D-принтеры у нас имеются.

Группа поддержки добиралась до системы Мао в хвосте рейсового транспорта из соседнего сектора. Непомерно раздутая сигнатура старенького грузовика надёжно прикрыла Морок от систем наблюдений, как гражданских, так и флотских служб. К моменту появления крейсера с группой поддержки на борту, в системе уже находилась одна из наших "яхт" с аграфами, их главной задачей будет отвлечение на себя внимания служб безопасности триады. Морок остановился на орбите соседней планеты, ближе подходить было опасно. За маскировку можно было не беспокоиться, вот только корабль не иголка в стоге сена и кроме оптического спектра, имеется множество других возможностей по обнаружению "невидимок", взять хотя бы гравитацию и массу. Именно из этих соображений прятаться на орбите в окружении боевых станций не решились.

Аграфы уже побывали в городе-куполе Мао и незаметно оставили там несколько дронов-разведчиков. Согласно утверждённому плану, группа отвлечения внимания перебрались в соседний купол-город и собирались там хорошенько "пофестивалить". Благодаря дронам в нашем распоряжении теперь имелась интерактивная карта купола и доступ к ИскИну технической службы системы жизнеобеспечения (сработал вирус, разработанный для аварцев).

В состав группы поддержки входили две четвёрки андроидов, под командованием двух подчинённых Рига. Также в группу входил штатный комплект боевых дроидов. В случае непредвиденных осложнений эти ребята будут нас вытаскивать из города. А дожидаться нас они будут у одного из технических шлюзов купола, через который намечен отход основной группы. Их скрытность обеспечивал шаттл-"невидимка" из парка Морока.

Я, мой "телохранитель", роль которого исполнял андроид и мзима Мрис попали в систему вполне официальным путём — на борту небольшой яхты, одной из тех, что мы отбили у работорговцев. По легенде, взбалмошная и немного помешанная на артефактах представительница Центральных Миров, на свой страх и риск путешествовала по Фронтиру в поисках редкостей для своей коллекции. Отсутствие регулярных аукционов в Содружестве вынудили неугомонную мзиму посетить эту систему. Капитаном яхты и сопровождающим лицом являлся я.

Мрис весьма странно отреагировала на появление на яхте андроида, хотя тот был в наглухо закрытом скафе и определить на глаз, кто внутри было практически невозможно. Всем известно, что кошаки поголовно пси-активные и увидев "пустышку", а именно так ощущались андроиды псионами, она потом частенько косилась в мою сторону. Понимаю, довольно странно наблюдать за "ничто" во вполне "живом" скафе? Моя задача довести и обеспечить безопасность мзимы, а какими средствами я буду выполнять поставленную задачу — уже мои проблемы.

Пока мы устраивались в одном из отелей и на скорую руку знакомились со "злачными" местами купола, наши микроскопические дроны-разведчики побывали в любимом месте отдыха Мао — одном из развлекательных центров его империи. Свою задачу дроны с успехов выполнили и теперь в нашем распоряжении находились образцы биологического материала Мао. В наших апартаментах размещалась довольно продвинутая для Фронтира медкапсула седьмого поколения. После прибытия дронов-разведчиков в неё был срочно погружён андроид-телохранитель.

Мао не очень доверял всяким электронным приблудам и все его сейфы, лаборатории и склады открывались лишь при его непосредственном контакте со считывающими устройствами, путём сравнения его биометрических данных. Флора взломала ИскИн медкапсулы и обещала через двое суток превратить андроида в полный биологический аналог Мао. Чтобы не привлекать к себе излишнего внимания все эти два дня мы шатались по всяким казино, ресторанам и частным коллекциям почитателей древностей.

Увидев рядом с собой вышедшее из медкапсулы творение Флоры Мрис всё же не выдержала:

— Ты в курсе, что в Центральных Мирах и Содружестве тебя ожидают большие неприятности, если узнают об его существовании, — мзима быстро сориентировалась кто перед ней.

— Ты же не расскажешь об этом? — усмехнулся я.

Мзима не отреагировала на шутку и подошла вплотную к андроиду, внимательно разглядывая его.

— Это не наши технологии, — уверенно заключила она, после тщательного осмотра.

Я не стал отрицать очевидного факта и лишь неопределённо пожал плечами.

— Похоже, мы не там искали, — задумчиво продолжила Мрис и обратила своё внимание на меня. — Откуда у тебя?

— Так, досталось по случаю…

— Не расскажешь?

— Зачем? — я опять пожал плечами.

— Ты мог бы не плохо заработать.

— Деньги не главное в жизни.

— Согласна. Надеюсь, мы ещё вернёмся к этому разговору…

Как в плохих детективах, на дело вышли ночью. Хотя, понятие "день-ночь" под куполом было довольно относительным. Материал, из которого сделан купол был достаточно прозрачен и солнечный свет пропускал без проблем, но не в куполе проблема… На планете солнечные дни были столь редки, что их можно было пересчитать по пальцам. Постоянные сильные ветра поднимали песчаные бури, которые не стихали декадами. Поднятая пыль слоями оседала на куполе и окончательно перекрывала и до того крайне скудное внешнее освещение. В редкие дни затишья армия дроидов-уборщиков забиралась на вершину купола и счищала все песчаные наносы, а до того момента гостей города не покидало ощущение, что они находятся в какой-то огромной пещере. Режим дня и ночи под куполом в период бурь различался лишь уровнем освещения — ночью он был значительно слабее.

Предстоящий маршрут движения был заучен и отработан. Особых препятствий не предвиделось. По техническим коммуникациям нам предстояло спуститься на два уровня вниз и пробраться к одному из бункеров Мао и здесь в дело вступал наш двойник. Техническая служба, под руководством Флоры, оповестила главный ИскИн города, что на этом уровне обнаружены неисправности энергетических линий и на время проведения ремонтных работ будет отсутствовать связь. Как только подошли к шлюзу входа в бункер наши дроны обрубили связь.

Андроид подошёл к сканирующему терминалу и застыл в ожидании — пошла процедура проверки биометрических характеристик. Через несколько томительных мгновений дверь шлюза с шипением вырывающегося воздуха открылась. Вслед за удаляющимся андроидом устремилась мзима, я прикрывал тылы и зашёл в шлюз последним. Надо сказать, чтобы лишний раз не напрягать систему безопасности, мзима и я шли под "скрытом", благо такой режим работы у наших скафов имелся. Процедура шлюзования была достаточно короткой и буквально через пару минут мы оказались в просторном холле. Непосредственно перед нами расположилась стойка ИскИна бункера с пустующими рабочими местами операторов, а по левой и правой сторонам уходили коридоры складских боксов. Андроид сразу же направился к ИскИну, который чуть ли не матерился, пытаясь "дозвониться" до системы безопасности города-купола с отчётом о незапланированном посещении бункера его владельца. Главной задачей Флоры теперь является взлом ИскИна, надеюсь, что вдвоём с андроидом они справятся, а нам с Мрис по правому коридору, четвёртый бокс налево. Систему маскировки, как только оказались в бункере мы сняли.

М-да… это мы удачно зашли: бокс размерами 8⤫15 метров был полностью заставлен стеллажами с артефактами. Глаза разбегались от количества экспонатов и где здесь искать нужный артефакт? Мзима не растерялась и уверенно направилась по правой стороне и пройдя две секции стеллажей она остановилась у небольшого закрытого кейса. Достав из внутреннего клапана скафа небольшой приборчик, она просканировала кейс и победно улыбнулась.

— И стоило оно того? — поинтересовался я.

— Стоило! — Мрис ловко подхватила кейс. — Здесь дело принципа. Когда-то мы купили этот артефакт, но при перевозке из Содружества его похитили. Вернее, представитель нашего семейства решил сделать маленький бизнес на перепродаже, но не рассчитал своих сил и артефакт ушёл налево, а на нашем прайде повисло клеймо долга со всеми вытекающими последствиями…

— Понятно, — кивнул я. — Тебя здесь больше ничего не интересует?

Мрис негодующе зыркнула на меня. О, как! Какие мы гордые оказывается! Чужое не возьмём! Робин Гуды, блин компот! А я вот не такой принципиальный и на память, что-нибудь, да и сопру, из вредности! Тем более, что Флора уже как пару минут надрывается и требует прихватить с собой понравившуюся ей игрушку. Честно говоря, я несколько "удивился" столь наглому наезду. Ладно, если бы, что путное, а то — игрушку!

— "Ты не понимаешь, Клим! — скороговоркой затараторила Флора. — Это телепорт на короткие расстояния. Ты можешь мгновенно перемещаться в радиусе видимого тобой пространства. Такие игрушки были незаменимым атрибутом в обучающих играх детей Джоре".

— "А как работает такая штуковина"?

— "Ты должен сконцентрироваться и отчётливо представить место телепортации, но в твоём случае достаточно на отсканированной карте окружающего пространства задать точку конечного перемещения, и Защитник всё сделает за тебя"!

Не плохая игрушка, такая в хозяйстве точно сгодится! В моих руках оказался невзрачный медный пятак древнего артефакта.

— "Приложи его к Защитнику, он его поглотит", — поторопила меня Флора.

Пришлось раскрывать грудной клапан скафа. Мрис с любопытством наблюдала за моими трепыханиями.

— Не поделишься, чем это ты сейчас занят? — поинтересовалась она, бросив быстрый взгляд в мою сторону.

— Не поверишь… Мой ИскИн настаивает на активации этого артефакта, — я приложил пятак к яремной впадине.

— Он у тебя разбирается в поделках древних? — мзима не скрывала своей иронии.

— И чего бы ей не разбираться? — пятак моментально прилип к коже и падать явно не собирался. — Уж со своими собратьями она как-нибудь, да договорится…

— Ну, ну… — с явным сомнением протянула мзима. — Кстати, тебе не кажется, что вокруг через чур уж тихо?

Справившись со скафом, я посмотрел по сторонам:

— Да, вроде бы, так всё и планировалось.

— Не нравится мне такая тишина, пора отсюда уносить ноги.

Честно говоря, меня и самого смущал такой ход событий — в моей жизни ещё ни разу всё планируемое не выполнялось, как задумывалось, хоть какая-то мелочь, но обязательно случалась. Прислушался к себе и отчётливо понял, что к нам приближаются неприятности. Не скажу, что предчувствие вопило, но неприятное волнение не отпускало.

— Уходим!

— "Что там"? — обратился я к Флоре.

— "Исчезла связь с дронами-разведчиками. Работаем по второму варианту".

У шлюза нагоняю Мрис:

— Наши планы изменились, пробиваемся к южному шлюзу.

Мзима кивнула и пристроилась за мной. Наш тыл на сей раз остался на "совести" андроида. Выйдя из бункера, сразу же, ныряем в технический колодец и понимаемся на уровень выше. От Мрис пошла пси-волна — сканирует пространство. "Впереди два псиона и три звезды боевиков" — приходит сообщение от неё. Сворачиваем в боковое ответвление и добираемся до следующего колодца. Поднимаемся ещё на уровень выше. Перед выходом на площадку запускаю свой сканер. Двойка псионов осталась в стороне, но они быстро двигаются в нашу сторону, позади также псион с группой поддержки. Выход к шлюзу, где нас ожидают десантники перекрыт — там также два псиона и боевики. Похоже, нас вычислили…

— "Флора! Пора нашим ребятам немного пошуметь. Пускай изобразят попытку прорыва в нашем направлении. Только без излишнего фанатизма, как только потери среди андроидов и боевых дроидов перешагнут пятидесятипроцентный рубеж — срочный отход и эвакуация с планеты".

— Откуда же здесь столько псионов? — Мрис выглянула из-за угла транспортной площадки. — Вот же гадство! Зажигалки!

— "Псиорги, — моментально отреагировала Флора. — Разумные со слабыми ментальными возможностями. Путём непосредственного воздействия на мозг разнообразными стимуляторами достигается многократное кратковременное увеличение их пси-возможностей. Для этих целей в череп вживляется несколько коннекторов, на которые навешиваются аптечки со стимуляторами. На максимальных режимах стимулирования мозг псиоргов сгорает за несколько мгновений, отсюда и общепринятое прозвище — зажигалки".

— Двоих я ещё выдержу, но, если их будет больше — нам конец! — продолжила мзима. — Что будем делать, командир?

В груди резко полоснуло болью.

— "Процесс слияния выполнен на 64 процента, — прошло сообщение от Защитника. — Возможны кратковременные болезненные ощущения".

Как всё не вовремя! Послушался, блин, Флору! Ладно, с этим потом… Сейчас необходимо, как можно скорей выбраться из этого чёртова купола!

— Активизировать систему маскировки. За мной!

Я резко бросаюсь вперёд и перепрыгнув ограждение площадки оказываюсь во внешнем транспортном кольце города, до "делегации" с псионами оставалось около восьмидесяти метров. Ныряю в первый же попавшийся переулок, Мрис не отстаёт и движется за мной след в след. Через несколько мгновений за нашими спинами загрохотало — андроид получил приказ задержать противника.

В груди опять кольнуло:

— "Процесс слияния выполнен на 88 процентов"…

Пересекаем ещё несколько улиц и переулков. До нас доносится раскатистый грохот — сработала система самоликвидации андроида. Джоре позаботились о сохранении своих секретов и в случае вероятного захвата андроида противником тот превращался в довольно разрушительную бомбу.

— "Система безопасности купола фиксирует наши перемещения, — проинформировала Флора. — С некоторой задержкой, но фиксирует. Общее направление движения безопасники уже вычислили и к южным городским воротам стягиваются все находящиеся поблизости силовые формирования".

— "Как они нас отслеживают"?

— "Скорей всего, через артефакт, находящийся у Мрис".

Наш забег продолжался. Слева и справа от нас появились отметки псионов. Судя по всему, передвигались они на гравикарах, так как отставать от нас явно не собирались, а двигались мы довольно в быстром темпе.

— "Процесс слияния завершён", — на интерфейсе появился значок ближнего телепорта.

И всё-таки нас успели перехватить! Впереди на небольшой городской площади спешно высадилось две боевые звезды безопасников и три псиона. Слева и справа нас также поджимали, так, что выбора не было — мы должны пройти сквозь выставленный заслон.

— Предупреждаю, троих я не осилю, — мзима вглядывалась в полумрак площади.

— Щит ставь только на себя.

— Ты так в себе уверен?

— Я сейчас на пару минут отлучусь. Твоя задача не высовываться и ждать моего сигнала.

Мрис недоверчиво покосилась в мою сторону. Я тем временем нырнул в какую-то подворотню и активизировал Защитника — лишний раз светиться своими возможностями не хотелось. На виртуальной отсканированной карте пометил псионов и выбрал "УНИЧТОЖИТЬ".

— "Вероятность успешного выполнения команды менее пятидесяти процентов, — обрадовал меня Защитник. — Общая пропускная способность пси-энергии противника превышает возможности носителя".

Чёрт! Что делать? Вглядываюсь во тьму. Может, если я подберусь поближе, то смогу придумать, что-то более реальное? Похоже, пришло время испытать телепорт. Отмечаю на карте балкон какого-то здания, нависающего над позициями безопасников и отдаю команду Защитнику. Миг и я на балконе! Сработало! Прислушиваюсь к себе — вроде бы всё нормально, вот только половину внутреннего энергетического запаса, как корова языком слизала! М-да… не всё так просто, с моим запасом много не попрыгаешь…

Псионы обнаружились недалеко от балкона, буквально метрах в десяти от меня. На их бритых головах поблескивал серебристый металлический обруч, а в тыльной части черепа виднелись коробки универсальных аптечек. Две пятёрки бойцов залегли в цветочных клумбах поблизости. Что я могу сделать в данной ситуации? Пока я не обезврежу псиоргов, связываться с боевиками совершенно бессмысленно, а уничтожить псионов у меня силёнок не хватает. Какая-то ерунда получается… В темноте блеснула полоска обруча. Стоп! Металл — на него великолепно ложатся магические плетения. В моём арсенале только бытовые заготовки, но и этого должно хватить! Три плетения заморозки улетели по адресатам. Активизация! Три тушки псиоргов валятся на каменные плиты площади. "НЕЙТРАЛИЗОВАТЬ"! И бойцы застывают в клумбах.

"Можешь выходить. Противник нейтрализован", — отослал сообщение Мрис. Та долго ждать себя не заставила и уже буквально через пару минут она разглядывала промороженные головы псиоргов.

— Чем это ты их? — с явным удивлением в голосе поинтересовалась она.

Вот как ей ответить, чтобы сразу отстала и обиду не затаила?

— Секрет клана.

Вроде бы стандартная фраза, но после неё лишних вопросов точно не будет! Тайны рода — это святое!

— "Южный выход полностью блокирован", — сообщила Флора.

В принципе, мы на то и рассчитывали, когда планировали операцию. За южными вратами находились эллинги с шаттлами, и хозяева купола в первую очередь должны были заблокировать самую очевидную возможность покинуть город. Пока движемся к воротам нас особо опекать не будут — мы сами идём в приготовленную западню и то, что мы походя уничтожили группу безопасников особой роли не играет. Скорей всего, это была личная инициатива, кого-то из ближайших прислужников Мао. Им просто не повезло…

Буквально за пару кварталов от южных врат сворачиваем в неприметный технический закуток. Из мрака тут же появилась четвёрка андроидов и их командир-десантник, которые теперь являются нашим арьергардом. Пришлось ещё раз немного поплутать по техническим коммуникациям. На сей раз безопасники уже не смогли нас отследить, так как вся эта зона значилась аварийной и здесь проходили экстренные восстановительные работы, именно из-за этого главный ИскИн города не имел возможности проконтролировать технические шлюзы этого сектора.

Уже находясь в шаттле Мрис поделилась своими мыслями:

— Теперь понятно почему к Мао никто особо не суётся. Вот только непонятно откуда у триады такие технологии.

— Неужели в Содружестве нет аналогичных разработок? — удивился я.

— Законодательно запрещены.

— Ну, не знаю… Выходит, кто-то на свой страх и риск оттачивает технологии во Фронтире.

— Похоже на то, — кивнула Мрис. — Будем разбираться.

Помимо нас планету покидали ещё три шаттла. Лорд Кор-Каэль настоял на четырёх запасных вариантах. Кроме того, на орбите планеты под "скрытом" дежурил десантный бот, набитый аграфами и боевыми дроидами. Случись какие неприятности головорезы лорда вытащили бы нас в любом случае. Всё хорошо, вот только жаль яхту. До неё теперь не добраться, СБ триады уже наверняка вычислила на чём мы прибыли и арестовали корабль.

— "Не успели, — влезла Флора. — Я успела её продать".

— "Как продать"!? — возмутился я.

— "Да, как псиорги взялись за нас вплотную, так сразу же выставила яхту на торги. Шансов забрать её с собой уже в тот момент у нас не было"!

М-да… хозяйственная ты моя…

— "Я сделала, что-то не так"?

— "Да нет, всё правильно. Просто произошло всё как-то очень быстро"…

— "Ты заметил интерес Мрис к технологиям дриады? Думаю, что мзимы всерьёз займутся Мао. А у нас закладочки на ИскИне яхты имеются. Если я правильно поняла, то её приобрёл кто-то из ближайшего окружения Мао. Есть повод немного поторговаться с мзимами"…

Глава 5

Художники не рисуют, а пишут. Моряки не плавают, а ходят. Артисты не играют, а служат. И только летчики не выпендриваются, а летают.

С Мрис расстались почти друзьями. По крайней мере, сверху вниз она на меня уже не смотрела. За коды к ИскИну и "подаренному" андроиду мзима обещала пригнать к нам второй комплект металлолома, как она обозвала недоукомплектованную автоматическую верфь. Своими секретами мзимы делится не желали, а потому предлагаемые мне верфи были нивейского производства восьмого поколения.

М-да… с верфями придётся повозиться — восьмое поколение совсем не то, что хотелось бы. Но Патриарх меня почти успокоил, по его словам, только установка ИскИна пятнадцатого поколения нашего производства придаст судостроительному комплексу возможность строить боевые корабли 10-го поколения, а когда мы установим изготовленный у нас же аналог 3D-принтера империи Джоре, то выпускаемая продукция будет уже не ниже 12-го. Одно плохо — на доработку каждой из верфей понадобится не менее двух-трёх декад. По завершению модернизации мы будем иметь возможность выпускать тяжёлые и лёгкие крейсера.

Метрополия встретила нас деловой суетой: туда-сюда сновали транспорты и корабли шахтёров, буквально перед нами в систему вошло госпитальное судно с очередной партией переселенцев, между станциями сновали инженерные суда. Надо сказать, что население монархии уже преодолело стотысячный рубеж и в ближайших планах довести её численность до полумиллиона. Планы грандиозные и своими силами мы с этой задачей навряд ли справимся. Будет о чём поговорить с императором Арагатом VIII на предстоящем празднике, на который он столь любезно меня пригласил.

За время моего отсутствия Линн изменилась — округлилась в разных местах, не так, чтобы очень, но там немного, здесь чуть-чуть… Стала какой-то домашней и аппетитной… Едва себя сдержал, чтобы сразу же её не затискать. Аль-Элен появилась ближе к вечеру и сразу же повисла на шее…

А утро началось с производственного совещания:

— Клим, мы уже достаточно уверенно чувствуем себя в экономическом плане, — Линн отодвинула от себя чашку с куафе. — Пора начинать торговать с соседями.

— Полностью согласна с Линн, — поддержала её Аль-Элен. — Если мы хотим, чтобы с нами считались надо налаживать связи, ну и не забывать периодически демонстрировать наши боевые возможности. Кстати, у нашего командующего Флотом имеется несколько идей по этому поводу.

— И что же ему помешало поделился своими мыслями? — меня задело такое откровенное нарушение субординации.

— Клим, успокойся! — притормозила меня Линн. — Ты в системе появляешься наскоками, да и то почти сразу исчезаешь. Мы недавно накоротке пересеклись на станции, вот он и проконсультировался по некоторым экономическим вопросам.

— Экономическим? — удивился я.

— Да, а что тут удивительного? — продолжила Аль-Элен. — Его беспокоит многотипность корабельного состава флота и связанные с этим повышенные расходы на его содержание. Также не решён вопрос с трофейными боевыми кораблями.

— Хорошо, я переговорю с ним.

— Что ты решил по торговле? — напомнила Линн.

— Организуйте наше торговое представительство в Дальней. Там сейчас шахтёры из прилегающих секторов напрямую работают с Содружеством. Деньги у них есть, а вот товар из Содружества по цене их не устраивает. Сполоты вообще работают только по заказам, выкупить продукцию 8-10 поколений далеко не у каждого получится. Ваша задача — обеспечить бесперебойные поставки товаров в Дальнюю не выше восьмого поколения. Будем занимать именно эту нишу.

— Как я поняла, торговля ИскИнами остаётся в твоих руках? — поинтересовалась Аль-Элен.

— Да, и несколько контрактов по их продаже уже заключено, — я сбросил документы с договорами заключённые с Аратаном. — Кстати, император Арагат VIII приглашает нас на предстоящие праздничные мероприятия в Аратане.

У меня на переносице сошлось два напряжённых взгляда.

— Когда!? — в голосе Аль-Элен отчётливо послышались металлические нотки.

— Через три декады.

В нашей столовой установилась леденящая тишина. По прошлой жизни помню — сколько бы времени не было выделено на подготовку, его почему-то в последний момент всегда катастрофически не хватало. Похоже, я совершил большую ошибку, заранее не предупредив девушек.

— Меня ждёт вице-адмирал Хейг, — подскочил я. — Увидимся вечером…

Резиденция командующего флота располагалась на борту линкора Гиацинт. Во внутреннем дворике дворцового комплекса меня уже дожидался высланный вице-адмиралом шаттл. Не прошло и часа, как я оказался на борту линкора.

— Так о чём вы хотели поговорить со мной? — поинтересовался я после того, как мы поприветствовали друг друга.

— Хотелось бы избавить наш флот от излишнего балласта, — в апартаментах адмирала появился тактический экран. — Вот смотрите, на данный момент у нас 28 фрегатов: 24 нашей постройки и четыре перешедшие от "отверженных". Все четыре фрегата разных проектов и достались аграфам в ходе набеговых операций. Я считаю, что настала пора избавляться от кораблей не соответствующие нашим требованиям. Сейчас новые корабли соответствуют 12 поколению, после модернизации верфей Патриарх планирует переработать проекты, доведя их характеристики аналогичные 14–15 поколениям.

Хейг Ровен перевёл дух и переключил экран на показ последующей информации:

— Такая же ситуация наблюдается и по эсминцам. Из 22 имеющихся в наличие боевых единиц — 16 новой постройки, остальное сборная солянка. Кроме того, четыре эсминца значатся трофеями и на их ремонт и модернизацию также необходимы значительные средства. Про корабли основных классов я говорить не буду, потому как в ближайшее время поставок для их замены не предвидится.

— Я понял вас, вице-адмирал и хочу обрадовать — через пять-шесть декад у нас появятся крейсера собственной постройки.

— Вот это дело! — обрадовался Хейг Ровен. — Хотелось бы заранее ознакомиться с проектами.

— По этому вопросу обращайтесь к Патриарху. Что же касается фрегатов и эсминцев, то можете постепенно их списывать. Сдавайте корабли Боцману, он доведёт их до нужной кондиции и будем продавать в Дальней. Скоординируйте свои действия с Линн и Аль-Элен. Продажей списанных кораблей будут заниматься их ведомства. Заодно избавляйтесь от всех транспортов, которые нам не подходят, они также уйдут на продажу.

Спустя шесть дней после этого разговора наша делегация в составе линкора Эдельвейс и четырёх крейсеров сопровождения направилась в Дальнюю на открытиеторгового представительства. Линн и Аль-Элен долго на меня не дулись и уже простили. Работы у них было море и теперь они летели вместе со мной, чтобы оценить плоды своей деятельности. В составе эскадры шла группа кораблей, которая будет выставлена на продажу. За крайне ограниченные сроки по времени Боцман умудрился подготовить восемь кораблей: по два эсминца и фрегата, а также четыре средних транспорта, захваченных во Фронтире у работорговцев. Все корабли были доведены до единого стандарта и соответствовали восьмому поколению.

На данный момент в Содружестве и Центральных Мирах в ходу несколько основных разделений по уровням поколений. Во Фронтире самый низкий уровень и он соответствует 4–7 поколениям. Содружество оплот среднего уровня — 8-10 поколения. Ну, и самый высокий уровень развития технологий в Центральных Мирах — 11–12 поколения. Я не собираюсь ссориться ни с Содружеством, ни тем более с Центральными Мирами и на продажу выпускаемые нами корабли не пойдут в любом случае, а вот захваченные и модернизированные впоследствии — пожалуйста! Да, мы имеем возможность провести модернизацию кораблей и до более высоких уровней, но зачем? Цена таких кораблей будет пугающе высока, да и иметь под боком неуравновешенных хорошо вооружённых соседей тоже не слишком хочется, а так получается, как у нас в пословице: и волки сыты, и овцы целы. Кроме того, спецслужбы в Содружестве наверняка обратят внимание, что технологический уровень монархии де Росс не уступает ведущим государственным образованиям, а это серьёзный повод, чтобы не смотреть на нас, как на какое-то недоразумение.

Открытие представительства прошло в торжественной обстановке (девочки постарались) и на удивление присутствовало достаточно много всякого народа, как из ближайших секторов Фронтира, так и из Содружества. Я понимаю, что большинство из них находились в Дальней по своим делам, никак не связанным с открытием нашего представительства, но всё равно приятно… А вот хозяева станции, где разместилось наше представительство, воспользовались своим правом "вето" и реквизировали подготовленные нами корабли для продажи. Во Фронтире довольно широко практиковалась такая практика. Хозяева станций имели право забрать понравившийся им товар до основных торгов, но обязаны были при этом выставить замену и компенсировать разницу в цене. Я понимаю князей, выше шестого поколения кораблей у них почти нет, а тут — восьмое! Но надо отдать им должное — цену они компенсировали без проблем. Кредиты у князей теперь водились, они практически мгновенно сориентировались в стоимости своих артефактов, доставшихся им от далёких предков и, как только в системе появились первые охотники за древностями, стали единым фронтом, не сбавляя свою цену. Аграфы, прослышав про пси-активных потомках имперцев градом посыпали на Гею в надежде заполучить в свои кланы эндемичных псионов, но князья просто так отпускать своих подданных не собирались и с чистой совестью забирали себе пятьдесят процентов от заключённых личных контрактов. Постепенно волна первого интереса к Гее прошла и теперь князья жили поставками ценных ингредиентов местной флоры и фауны.

Здесь надо напомнить, что наше небольшое производство по выпуску медицинских картриджей на Гее было уже давно работало на полную мощность. Местное сырьё было достаточно дорогим, что сказывалось на себестоимости выпускаемой продукции. Джин, а она теперь министр здравоохранения монархии, настаивала на внутреннем использовании данных картриджей. Древние технологии и заряженные местной энергией медицинские препараты выдавали потрясающий эффект. У себя, в Метрополии, Джин подняла на ноги и омолодила не один десяток стариков. М-да… такой товар действительно только для внутреннего пользования — не стоит разбрасываться государственными секретами.

К производимой нами продукции был проявлен определённый интерес, последовали первые, пока скромные заказы. Самым неожиданным заказом была поставка нескольких ремонтных комплексов в Содружество! Неизвестно, как забредший в Дальнюю торговец довольно быстро сориентировался в ценах и посчитал, что перепродажа у себя на родине данных комплексов может быть прибыльной. Посмотрим… если у торговца всё сложится, то он обязательно вернётся, а за ним наверняка потянутся и другие.

В разгар подписания первых контрактов со мной срочно связался Патриарх:

— У сполотов произошло, что-то серьёзное.

— Откуда такая уверенность?

— У них пропала связь с порталом в Зафронтирье.

— Подожди, как пропала? А у нас?

— В том-то и странность — наш канал активен!

— Есть какие-то идеи по этому поводу?

— У меня только один вариант — архи.

— М-да… если следовать логике, то на той стороне, живых сполотов уже нет, — пришёл я к неутешительным выводам.

— Да, я тоже пришёл к такому же выводу, — подтвердил мою догадку Патриарх.

— Полтора часа назад из портала вышел средний транспорт в сопровождении двух эсминцев, — подключился Стратег. — Сполоты сразу же их спрятали за своей станцией. Тактик обработал данные дальнего видеонаблюдения и пришёл к однозначному выводу — корабли вышли из боя.

— Почему не объявил боевую тревогу? — поинтересовался я.

— Сполоты сразу же разослали уведомление об учебных манёврах. Прибывшие корабли я посчитал частью легенды объявленных учений.

— Понятно. Что старшие делают сейчас?

— Сконцентрировали все свои силы у врат. Судя по боевому построению, отрабатывают задачи по отражению противника, выходящего из портала.

— "Пришло сообщение от сполотов, — присоединилась Флора. — Просят срочно встретиться".

Спустя час я был на боевой станции.

— Приветствую вас! Меня зовут Крас Мун. Я адмирал флота и отвечаю за обеспечение безопасности в этой системе и поддержку воинского контингента в Зафронтирье, — в небольшом зале переговоров меня встречал крепкий коренастый сполот. — Какое обращение вы предпочитаете?

Крас решил одним махом избавиться от ненужной в данном случае аристократической шелухи, максимально упрощая общение.

— Вице-адмирал, — я перевёл свой скаф в режим отображения воинской формы.

Сполот с каменным выражением лица наблюдал за всеми метаморфозами моего скафа.

— Вы в курсе, что портал в Зафронтирье перестал отвечать?

— Да, мне об этом уже доложили.

— В системе произошло столкновение с архами.

— Мы пришли к таким же выводам.

Адмирал хмыкнул.

— Вы зафиксировали пробившиеся к нам корабли, — кивнул он мне. — Что же, это даже к лучшему — меньше придётся объяснять.

Крас Мун подошёл к тактическому экрану, на котором отображались схемы маршрутов до портала сполотов в Зафронтирье. Наши гиперврата в этих схемах не значились.

— Как военный, вы должны понимать, что мы обязаны послать разведку и выяснить, что там произошло. По предварительным расчётам разведчики доберутся туда за семь-восемь декад, столько же времени потребуется и на возвращение, — адмирал показал на траектории, огибающие нашу туманность. — Это недопустимо долго! От лица своего правительства я прошу о вашем содействии в данном вопросе. По нашим расчётам пролёт через вашу территорию значительно сократят сроки планируемых мероприятий.

Адмирал выжидающе посмотрел на меня.

— Что конкретно вы от меня ожидаете?

— Вы предоставляете нам коридор для прохода наших боевых кораблей.

Перспектива нахождения у себя под боком армады вооружённых кораблей мне категорически не понравилась. Вероятность того, что сполоты попутно загадят жизненное пространство монархии какой-нибудь разведывательной дрянью, была крайне высока. Будь я на их месте, точно сделал, что-нибудь подобное.

— Это невозможно! У нас с архами образовалась некоторая, надо сказать, довольно шаткая договорённость — мы не лезем к ним, а они к нам, и дразнить их вашими боевыми кораблями у своих границ я точно не собираюсь.

— И каким же образом вам удалось с ними договориться? — адмирал явно не верил моей болтовне.

— Сейчас этот казус никакого отношения к нашему разговору не имеет, но, если вы настаиваете, сам факт нахождения гиперврат на территории архов говорит о многом.

— Да, вы правы, вице-адмирал, — быстро поправился Крас Мун.

— Я предлагаю произвести разведку своими силами и предоставить вам полный информационный пакет по её результатам.

— Аргументы довольно убедительные и мы, пожалуй, согласимся с вашим решением. У нас лишь одно небольшое дополнение — в системе должен находиться линкор "Града", нас интересует содержимое его капитанского сейфа, а будет ещё лучше, если вам удастся демонтировать его целиком.

Крас Мун отошёл от экрана и жестом пригласил к столу.

— Ну, что же… Осталось лишь закрепить нашу договорённость официально.

— Не так быстро адмирал! Я рискую многим и мне хотелось бы знать — ради чего?

Сполот брезгливо поморщился. М-да… а это уже попахивает откровенным неуважением! Я у него на службе не состою и роль мальчика на побегушках не по мне!

— Хорошо! — рявкнул он. — Всё, что вы найдёте в системе — ваше, кроме оговорённого капитанского сейфа разумеется.

— Вы смеётесь надо мной, адмирал? Что я найду в системе, где архи наверняка, камня на камне не оставили? Да даже, если и найду, кто мне разрешит забрать всё это с собой или вы разрешение для архов мне выпишите?

— Не перегибайте, вице-адмирал! В случае успешной миссии можете рассчитывать на эту боевую станцию, без главного ИскИна конечно и вооружений. Продажа ИскИнов последнего поколения запрещена законодательно, но вы можете приобрести подходящий вам ИскИн за дополнительную плату, — ухмыльнулся сполот. — В любом другом случае вы получаете транспорт и два эсминца, прибытие которых вы совсем недавно наблюдали.

Договор о предоставлении услуг мы подписали сразу же. Я настоял на сохранении пункта о переходе в мою личную собственность всего оборудования, что мне удастся найти и вывезти. Адмирал сполотов прекрасно понимал, что я навряд ли смогу воспользоваться именно этим пунктом, потому как архи после себя, как правило, ничего интересного не оставляют. Именно из этих соображений он особо и не возмущался.

Уже возвращаясь на Гею, я внезапно осознал, что имел в виду адмирал, предлагая мне боевую станцию — сполоты собираются отсюда уходить! А это значит, что они заберут с собой и гиперврата. Здесь их больше ничего не держит: наши прежние договорённости не действительны, сливки с потомков имперцев они уже давно сняли, портал в Зафронтирье для них недоступен! Если сполоты уйдут, местные не устоят и через декаду здесь будет не протолкнуться от разного рода пиратов и наёмников, а нам придётся искать другой путь в Содружество.

Срочно нужен портал! Можно попытаться вытащить гиперврата из Зафронтирья, спототы всё равно уверены, что он уничтожен! Но пока это только мои хотелки и здесь нужно будет как-то договариваться с архами. Чёрт, как всё не вовремя! У меня всего лишь шесть декад, чтобы попытаться решить эту проблему. Именно к этому сроку адмирал ждёт от меня полного доклада.

Срочно связался с Хейгом Ровеном и поставил передним задачу разобраться, что сейчас происходит в системе с гипервратами. Решили отправить несколько развезондов и, если всё пройдёт штатно, только потом засылать туда крейсер под "скрытом". Времени у меня осталось лишь на то, чтобы распрощаться с девчонками и извиниться перед князьями за срыв запланированных личных встреч.

К моему появлению в Метрополии появились первые данные из Зафронтирья, надо сказать, довольно обнадёживающие данные. Судя по картинкам с разведзондов битва в системе случилась не слабая. Разглядывая остовы когда-то грозных боевых кораблей, поймал себя на мысли, что корабельные кладбища всё же существуют. Больше всего смущал тот факт, что нигде не наблюдалась хоть какая-то деятельность архов. Нет, на заднем плане, вдалеке виднелась пара ульев, но они стояли на месте и как будто, чего-то или кого-то ждали. М-да… ситуёвина… А не меня ли ждут душегубы и потрошители?

— "Вероятность истинности твоего предположения выше семидесяти процентов", — подтвердила мою догадку Флора.

— Предполагаю, что у архов к нам имеется определённое предложение, — подключился Стратег. — Судя по тому, что они не занимаются разборкой и демонтажем оборудования кораблей сполотов именно их нам и хотят предложить. Вот только, что потребуют взамен?

Ну, здесь и к гадалке не ходить — биоИскИны потребуют архи. Надо лететь, ждут всё же…

М-да… картинки с зондов не передавали всех масштабов трагедии произошедшей битвы. Останков кораблей было гораздо больше, чем мы предполагали. Что же такое нашли сполоты, если они с такой лёгкостью отнеслись к потере одного из своих боевых флотов? И ведь это не все корабли. Здесь стоял флот защищающий портал, но артефакты сполоты тащили из какой-то другой системы, а это значит, что где-то поблизости есть ещё одно корабельное кладбище…

Как только Морок выбрался из корабельных завалов со мной сразу же связались архи.

— ЧУЖИЕ. НАШЛИ ДОМ СОЗДАТЕЛЕЙ. ЗАБРАЛИ СПЯЩИХ. ВРАГИ! БИТВА! ПОБЕДА!

Вот и понимай их как хочешь! Подробнее они не умеют! Могу лишь предположить, что сполоты вышли на поселение беженцев из империи Джоре. В стазис-камерах обнаружили имперцев и попытались их вывезти. Архи, очевидно, как-то контролировали поселение и до поры, до времени не вмешивались, благодаря моей "протекции", но когда дело дошло до банального грабежа они вспомнили, что перед ними ЧУЖИЕ и уже не церемонились…

— Что вы хотите?

— ВСЁ ТВОЁ. НАМ ИСКИНЫ!

Я угадал! Архам действительно нужны биоИскИны.

— Могу ли я забрать корабли из системы, где находится Дом Создателей?

— НЕТ! ПРИНЕСЁМ.

Понятно… архи не намерены повторять своих ошибок. А цену они запросили, я даже не знаю, как её охарактеризовать — всего три десятка биоИскИнов за разбитый флот сплотов, где четверть корабельного состава имела лишь номинальные повреждения — их экипажи были уничтожены пси-атаками. То ли ценность биоИскИнов для архов действительно стала запредельной, то ли я чего-то не понимаю…

Пока ожидался транспорт с ИскИнами, решил разобраться с содержимым капитанского сейфа на линкоре Града. Моим изысканиям архи не препятствовали. Линкор отыскался довольно быстро, вернее то, что от него осталось. Как и в прошлые разы на борту разбитых кораблей ни оказалось ни одного трупа. Пришлось здорово попетлять в тёмных, разрушенных коридорах линкора, прежде чем я попал в капитанские апартаменты. Флора помогла "вскрыть" сейф и идентифицировать содержимое.

— "Корабельный мультипликатор", — сразу же определила самую ценную находку.

Мгновенно в голове всплыл массив знаний по данной теме из ранее изученных баз. Корабельный мультипликатор устанавливался на флагманах корабельных соединений. По сути, мультипликатор выполнял роль 3D-принтера, но… Существенная разница между ними была лишь в одном — мультипликатор мог "прятать" свои изделия в подпространстве. Например, "напечатав" производственную линию по изготовлению морских прогулочных яхт, он сворачивал её, оставляя в нашем мире небольшой зеркальный шарик, через который проходил процесс привязки и активизация артефакта.

Внезапно по спине побежали капельки холодного пота. Это, что же получается? Самим-то мультипликатор сполотам не активизировать! Для этого процесса нужна кровь имперцев или на крайний случай, их прямых потомков! Аграфы своих не отдадут точно. На Гее потомков нужного уровня уже давно не наблюдается. Остаюсь только я… Мало того, что сам, как полный идиот, доставлю сей подарочек, так меня же и заставят его активизировать! Боюсь, что моим мнением, при этом, никто не поинтересуется. Вот влип! Теперь понятна нездоровая сговорчивость сполотов и проявленная ими невиданная щедрость… Думается, что старшие уже давно меня просчитали и просто играли со мной в кошки-мышки, запудривая мозги. Вспоминается предупреждение Декана о золотой клетке.

Глава 6

Этот мир очень странный. Если власть найдет на твоем заднем дворе нефть, то она государственная, а если наркотики — то они твои.

На следующие сутки пришёл транспорт с биоИскИнами. Архи быстро приняли товар и принялись таскать корабли из системы Дома Создателей. Немного позже подошла наша инженерная служба и все транспорты, что у нас имелись. А дальше началась рутина — целую декаду мы загружали транспорты. Команде Боцмана удалось уже здесь поставить на ход два тяжёлых войсковых транспорта сполотов, из числа наименее повреждённых. Благодаря этим транспортам сутки-другие мы выиграли. Когда все остовы кораблей были уже отправлены в Метрополию в систему пришёл крейсер с аграфами-псионами. Их задачей было сворачивание портала и дальнейшая транспортировка его в Дальнюю своим ходом, не используя наш портал. Мне надо было срочно возвращаться, на носу была поездка в Аратан и поучаствовать в сворачивании гиперврат никак не успевал. Кор-Каэль клятвенно обещал, что поставленная перед его соотечественниками задача им по силам и волноваться мне не стоит.

Что касается доставки портала "своим ходом", то мне определённо не хотелось лишний раз злить сполотов. Вот как они уйдут из Дальней, так портал там и окажется. По времени примерно укладываемся. Уже по дороге в Метрополию получил общую сводку от Боцмана по произведённым работам. Цифры поражали. Только одних линкоров нам удалось переправить не менее десятка, крейсеров — больше трёх десятков, а если учесть, что некоторые корабли после боя развалились на несколько частей, то фактически цифры были гораздо значительнее. Эсминцы и фрегаты Боцман не считал, там иной раз не сразу сообразишь фрегат это или кусок от какого-то другого корабля. В составе бывшего соединения отыскалось более трёх десятков инженерных, транспортных и вспомогательных кораблей.

М-да… по всем параметрам выходит, что в Зафронтирье находился полноценный боевой флот сполотов, да ещё со средствами усиления. Но особенно меня заинтересовало упоминание в отчёте об обнаруженных боевых станциях.

— Что за станции? — поинтересовался я у Стратега.

— Последняя разработка сполотов — тяжёлые боевые станции проекта "Рубеж" 12 поколения. Три станции прибыли совсем недавно и к их развёртыванию даже не успели приступить. Боевые повреждения минимальны.

А вот это для нас настоящий подарок! Теперь будет чем защитить Дальнюю, а держать там почти все свои боевые корабли для нас совершенно неприемлемый вариант. Если говорить о самих боевых станциях, то они представляют из себя совершенно не то, что привыкли показывать у нас в фантастических фильмах. Боевая станция — это, прежде всего, оборонительный рубеж какого-то определённого сектора пространства и перемещаться она может только внутри системы. На станции просто некуда ставить разгонные двигатели, а если всё же это вам удастся, то обязательно образуется мёртвая, непростреливаемая зона. Противник обязательно обнаружит вашу уязвимость и дорогостоящая боевая станция разлетится вдребезги при первой же атаке.

По боевому могуществу станции подразделяются на лёгкие, средние и тяжёлые. Первые соответствуют тяжёлому крейсеру, вторые — линкору, третьи — дивизиону линкоров. Отличительной чертой всех боевых станций является наличие развитого парка лёгких боевых кораблей (истребителей, штурмовиков, тяжёлых дронов-перехватчиков) и повышенный в несколько раз боезапас и автономность.

В Метрополии я появился в самый разгар подготовки к визиту нашей делегации в Аратан. Если я задержался хотя бы ещё на одни сутки, то ссоры с Линн и Аль-Элен не избежал точно. Накопилось множество мелких проблем, которые решить мог только я. На мне лежала организация подарков для императора и монаршей семьи, также я должен был вспомнить о своих драгоценных жёнах и пополнить их коллекцию драгоценностей, чтобы они могли блистать на приёмах и зря не беспокоиться по поводу своего внешнего вида. На вопрос по поводу взаимосвязи драгоценностей и внешнего вида мне была прочитана лекция о том, что одежда и драгоценности должны сочетаться и гармонировать. Для пущей убедительности лекция была прочитана в два голоса, что добавило убедительности. В итоге я на сутки пропал в домашней лаборатории, куда с Морока перебазировался лабораторный преобразователь материи.

Надо сказать, что в Содружестве и Центральных Мирах не чужды высокому и понимают толк в драгоценностях, но подход к оценке увиденного был довольно своеобразным. Я почти не встречался с самобытным искусством, все пытаются подражать образцам эпохи древних. Нет, со вкусом у тех же древних было всё в порядке, но существующий подход говорил об одном — Содружество и Центральные Миры были больны неизлечимой болезнью… Основной вектор развития искусства, науки и технологий был направлен в сторону изучения и освоения наследия прошлого, а новых, самобытных разработок не было в принципе! Стоит исчезнуть артефактам древних и внезапно наступит эпоха стагнации, постепенно переходящая во всеобщую деградацию.

Благодаря Флоре у меня имелась своя база по образцам драгоценных изделий, там были образчики разных эпох и стилей из прошлой жизни, что-то увидел уже здесь. Нейросеть позволяла в режиме реального времени исправлять в образцах смущающие меня моменты и в итоге я имел вполне самобытные образцы. Но не это было самым главным! Каждый предмет, прошедший через мои руки, напитывался магической энергией и обладал дополнительными свойствами. Драгоценные камни выполняли роль накопителей, а основой любого сделанного мной комплекта являлись скопированные Флорой плетения древних, позволяющий при помощи нейросети ставить щит, защищающий от ментальных атак. В итоге у меня получался красивый защитный амулет. Девчонки, когда прознали про все свойства моих амулетов — прониклись и торжественно пообещали, что такого личного ювелира они терять точно не намерены и, если он, то бишь я, начну безобразничать и раздаривать драгоценные побрякушки кому ни попадя, лишусь сладкого… Аль-Элен так и заявила:

— Эти драгоценности достояние Дома и приравниваются к нашим фамильным тайнам.

— И много их у нас? — ляпнул я не подумав.

— А вот сейчас мы об этом и узнаем, — присоединилась к разговору Линн.

— Нейросети! — загнула палец Аль-Элен. — Только не говори, что ты случайно нашёл контейнер с нейросетями Джоре. За всю историю находок подобных артефактов их общее количество не превысило нескольких десятков.

Пока я разгребал в Зафронтирье остовы разбитых кораблей, Аль-Элен установили нейросеть древних и она до сих пор находилась под впечатлением. И вот теперь, смотря в её сияющие глаза, я сдался без боя — против фактов не попрёшь!

— Угадала! — кивнул я ей. — Да, мы можем производить абсолютно любые нейросети и импланты.

Аль-Элен от удивления от услышанного застыла с приоткрытым ртом и загнутым пальцем. Из-за её спины вышла Линн и загнула на руке подруги второй палец.

— ИскИны!

— Да, что же это за день сегодня такой? — притворно посетовал я. — Опять угадали!

— Есть что-то ещё? — Линн не успокаивалась.

— Пожалуй всё. Хотя нет! Есть ещё пси-симбионты.

— Отец об этом знает? — спросила Аль-Элен.

— Не обо всём.

— Должен знать всё! — уверенно заявила она.

— Уверена?

— Клим, да он за тебя жизнь отдаст! То, что ты сделал для нашего клана выше долга жизни одного старого аграфа. Кроме того, полная информация о наших возможностях ему поможет при принятии ответственных решений.

Тут же связался с Кор-Каэлем и предложил ему "прогуляться" до соседней системы, в провожатые ему дал Дэйва Коува (это он забирал биоИскИны с исследовательской станции). Время у нас ещё есть, думаю, за двое суток управятся. В принципе, лорд знал, что у нас, где-то там, имеется своя исследовательская станция, но вот только, чем там конкретно занимаются был не в курсе. Аграфы, работающие здесь и за которых лорд в своё время вступился, во время редкого отдыха на Аль среди своих соотечественников не горели желанием признаваться в своих былых "подвигах" и о работе почти не говорили, а Кор-Каэль не настаивал…

— Что ещё можешь добавить? — продолжила наш разговор Линн.

— Остальное вроде бы как не столь существенно, разве, что андроиды…

— Это те молчаливые ребята, что вечно ходят с опущенными забралами? — быстро сориентировалась Аль.

Я молча кивнул.

— За любую из этих тайн старшие уничтожат нас не задумываясь, — подытожила Линн.

— Вот умеешь ты, подруга, подобрать нужные слова, — невесело усмехнулась Аль-Элен. — Но знаешь, мне даже нравится, такое обилие фамильных тайн! Кто ещё может сравниться с нами?

— Самая большая наша тайна не то, что мы только, что узнали, — многообещающе продолжила Линн и ткнула в меня пальцем.

— Он? — удивилась Аль. — А в чём проблема?

— Свяжись с Джин, — попросила меня Линн.

В полном недоумении связываюсь с "семейным" доктором.

— О! — появилось изображение Джин. — Неужели наша будущая роженица решилась на серьёзный разговор?

— Ничего не понимаю? Какой серьёзный разговор?

— А будущий папаша, кажется, нервничает… — поддела меня Джин.

— Может перейдём к делу? — встала за меня Аль.

— Можно и к делу. Если кратко, то наш Клим ходячий артефакт, по крайней мере, я о таких раньше не слышала! — ошарашила меня Джин.

— И в чём же проявляется его исключительность, — осторожно поинтересовалась Аль.

— Не буду объяснять основы генной инженерии и биохимические процессы, происходящие в наших организмах, попробуем обойтись примерами. Пример первый — Линн. Её будущий ребёнок — чистокровный Джоре! Пример второй — Аль-Элен. Твой будущий ребёнок — чистокровный аграф! Ещё раз подчёркиваю — ваши дети будущие эталоны рас!

М-да… тишина в наших апартаментах на ближайшие несколько минут была идеальной!

— Но как? — первой отошла Линн, — и почему Джоре?

— Если бы я знала, милочка… — развела руками Джин. — Я уже вторую декаду почти не выхожу из лаборатории, но так толком ничего не поняла. Может нам, что-то хочет сказать виновник торжества?

— Сам толком не понимаю…

— И всё же?

— Это тело не моё от рождения, в него лишь подселили, когда я умер в своём мире. ИскИн, который провёл эту операцию утверждал, что этот образец генной инженерии несколько модифицированный эталон расы Джоре, но мне почему-то кажется, что он рассказал не всю правду…

— Вот в этом я с тобой полностью соглашусь! — сразу же согласилась со мной Джин. — В твоём геноме присутствуют дополнительные цепочки ДНК и сравнить их мне не с чем…

— Потому, что они очень древние… — едва слышно произнесла Аль.

Что-то в последнее время уж очень часто пропадает желание что-либо говорить. Декан оказывается та ещё сволочь, экспериментируя с генным материалом ДРЕВНИХ. Интересно, откуда он у него взялся?

— Поздравляю вас девочки! В крови вашего мужа есть частица ДРЕВНИХ! — Джин отчего-то развеселилась. — И советую теперь приглядывать за ним почаще — межвидовые барьеры для него не проблема, и понести от него может как мзима и сполотка, так и дварфа. Кстати, это объясняет почему у тебя Линн будет будущий император Содружества, а у тебя Аль-Элен — император Центральных Миров. Кровь древних "чистит" генный материал. Линн, как и все хуманы, далёкие потомки Джоре; а в Аль-Элен частица крови аграфов…

Всё, хорош! У меня от шуток Джин уже крыша едет! Линн и Аль тем временем, как-то странно переглянулись и уставились на меня.

— Вы чего?

— Ты, кажется, совсем недавно куда-то улетал с мзимой?

— Аль, вы, что сбрендили? Поинтересуйся у отца, куда и зачем мы "улетали", а заодно попроси, чтобы он прочитал тебе лекцию о вреде необоснованных подозрений. А тебе, Джин, — обернулся к изображению "семейного доктора", — я этого не прощу, попадёшься ты мне ещё пьяная и связанная…

Джин погрозила мне пальчиком и отключилась. Нет, ну что за жизнь у монарха? Всякий пытается его обидеть, уличить во лжи и поймать неизвестно на чём или… на ком… Чёрт, совсем запутали! Надо срочно, где-то пересидеть вдали от всех дев, крепко всё обдумать, составить план кровавой мести…

В назначенное время, ближе к обеду, появился лорд Кор-Каэль, вернувшийся из инспекции на станцию Джоре. Мастер, ИскИн станции, уже отчитался о результатах ознакомления лорда с ходом исследовательских работ и номенклатурой выпускаемой продукции. Судя по переданной видеонарезке лорд большую часть времени находился в благоговейном состоянии. Вот и сейчас он почтительно склонил голову:

— Благодарю за проявленное доверие, Владыка! — вот знает же, что не нравится мне это обращение, а всё равно гнёт своё!

— Не стоит, лорд! Скажу больше, я исправлял собственную ошибку — уже давно надо было ознакомить с нашими реальными возможностями, да всё руки не доходили. И если бы не Аль, то сам бы в ближайшее время точно не додумался…

Лорд повернулся к дочери и благодарно ей улыбнулся. После совместно проведённого обеда девчонки настояли на торжественном дефиле, чтобы проверить, так сказать нашу готовность. Как оказалось, проверять собрались не только меня, но судя по бросаемым придирчивым взглядам Аль-Элен сегодня достанется и лорду. Дефиле меня абсолютно не беспокоило, мой скаф был на все случаи жизни — помимо боевой ипостаси присутствовали опции повседневной и парадной формы, но как оказалось радовался я преждевременно! По протоколу был необходим ещё и штатский вечерний костюм, а на эту опцию мой скаф разведчика не был подписан. Пришлось облачаться в лёгкий универсальный скаф, в нём присутствовали все необходимые функции.

Проходя мимо зеркальной стены, с удивлением обнаружил у себя на груди орденскую планку. Это когда же я успел?

— "Патриарх фиксирует все наши боевые походы и согласно разработанными ещё в империи Джоре критериям оценки действий в тех или иных условиях, он решает достоин ли ты награды или нет. Оценке подлежат также поступки всех подданных монархии, — проинформировала Флора. — У тебя несколько наград за успешно проведённые боевые операции во Фронтире. Кстати, какие государственные цвета нашей монархии"?

— "Пусть будет белый-синий-красный", — не стал я ломать голову.

Некоторые цвета на орденской планке сразу же поменялись. На кителе лорда, также, что-то изменилось.

— "А это, что за многолучевые звёздочки"? — обратил я внимание на правую сторону кителя.

— "Знаки почётного гражданина от сполотов, дварфов, мзимов, империи Аратан и, что самое интересное, присвоены с одной и той же формулировкой: "За спасение сограждан и деловое сотрудничество". Ты хоть иногда заглядываешь в свой идентификатор"? — в голосе Флоры послышались нотки недоумения.

— "Если честно, то даже и в мыслях не было. Не подскажешь о каком деловом сотрудничестве с дварфами идёт речь"?

— "А ты не помнишь, чем расплатился с ними за проведённый аукцион"?

— "Кажется парой малых ИскИнов Первой империи Галантэ", — припомнил я.

— "Вот именно! Оплата была зачтена, как деловое сотрудничество".

В столичной системе Аратана мы оказались несколько ранее оговорённого срока. Дорога у нас была дальняя и случиться могло всё, что угодно, поэтому решили не рисковать и иметь небольшой запас по времени. Эдельвейс, в сопровождении тройки крейсеров: Ведуна и двух тяжёлых: Морока и Фантома, сразу же проследовали к ближайшей станции, где для нас были зарезервированы доки. Причальные станции длинными рядами расположились невдалеке от столичной планеты, гостей в системе хватало. Чем ближе мы подходили к планете, тем меньше кораблей встречалось на пути. В зоне безопасности, окружающий планету, полёт был возможен только по пропускам.

Буквально через несколько мгновений после швартовки со мной связалась Служба протокола и передала личную просьбу императора о неофициальной встрече. Отказывать было как-то неудобно и через пару часов я находился в небольшой приёмной во дворце императора.

— Ваше Величество! — я склонил голову в церемониальном поклоне, при появлении в приёмной средних лет мужчины во френче полувоенного образца.

— Ой, да бросьте, вы эти великосветские замашки, Клим! Если бы вы знали, как весь этот этикет меня уже достал! Да кроме нас здесь никого и нет, — император оглянулся и добавил, — почти никого нет.

— Если таково желание хозяина…

— Вот и договорились!

Всенародный любимец империи подошёл и крепко пожал мне руку.

— Надеюсь, вы простите меня Клим за столь внезапную встречу, но после активизации новой нейросети у меня появились вопросы и ответить на них кроме вас некому. Скажу больше, ранее я не горел желанием посещать закрома империи с хранящимися там артефактами древних. Теперь же, благодаря моему личному ИскИну, я нахожу это занятие чрезвычайно увлекательным. Нашлось множество крайне необходимых и важных артефактов, но возникли проблемы с их привязкой.

— Я понял вас, Арагат, и согласен оказать посильную помощь.

— Клим, прошу вас не воспринимать мою просьбу, как некое давление — просто у нас не так уж и много свободного времени, особенно в свете предстоящих мероприятий и найти время для ещё одной нашей встречи будет весьма затруднительно, если, конечно, вы не задержитесь после официальных празднеств, — император вопросительно посмотрел на меня. — Отнеситесь к нашему разговору, как к личной просьбе.

Камнем преткновения неуёмного интереса Арагата оказались обнаруженные им пять внутрисистемных портала. Император прекрасно понимал все преимущества использования данных порталов, особенно в свете личной безопасности и проведения внезапных спецопераций. Главной проблемой являлась активизация гиперврат. Личный ИскИн с лёгкостью входил в меню, но у него не хватало прав управления — для этой операции необходима была кровь имперцев Джоре.

Процесс привязки прошёл довольно буднично — император стал единоличным владельцем всех порталов, что, впрочем, не ограничивало меня, в случае крайней необходимости, воспользоваться услугами сети данных гиперврат: права администратора никуда не делись. Похоже, что Арагат догадывался о таком развитии событий, но другого выбора у него просто не было. А что касается моих дальнейших появлений в столичной системе Аратана, то они были крайне туманны и неопределённы, так что риск несанкционированного пользования порталами был для императора минимален.

— Странно! Моя сеть почему-то фиксирует шесть рабочих порталов, — удивлённо пробормотал Арагат, после процедуры привязки.

— Шестые гиперврата находятся на борту флагмана, на котором я прибыл.

— Даже так! — удивился император. — И часто приходится им пользоваться?

Вроде бы вопрос вполне безобиден, но ответ на него даёт возможность охарактеризовать степень использования и сам факт наличия артефактов древних высшего порядка.

— Да, у нас имеются подобные внутрисистемные порталы.

— А не проверить ли нам работу гиперврат? — загорелись глаза у Арагата. — Как вы, Клим, примете у себя на корабле гостя?

— Ваше Величество! — выскочила из тёмного угла фигура безопасника. — Это никак не возможно! Мы не сможем обеспечить вашу безопасность!

— Не стоит преувеличивать несуществующую опасность Крэйг, — император обернулся ко мне. — Не так ли, Клим?

— Вполне с вами согласен, Арагат. Уверен, что у каждого из нас найдётся не один смертоносный подарочек для друг друга, но проявленная степень доверия позволяет надеяться на дальнейшее сотрудничество, игнорируя возможную враждебность.

— Золотые слова! Запомните их Крэйг. Далеко не всё можно рассмотреть сквозь призму прицела. Так мы отправляемся?

В последний момент с нами всё же увязались два безопасника из личной охраны императора. Они устроились за нашими спинами и особо не отсвечивали. Портальная площадка находилась в адмиральских апартаментах, и мы практически сразу же оказались в моём рабочем кабинете.

— Когда-то я присутствовал на официальной приёмке этого линкора, — озираясь по сторонам, произнёс император. — Не скажу, что с тех пор, что-либо особо изменилось.

— Претензий к личным покоям не имеется. В этом плане надо отдать должное проектировщикам, что-либо менять в данном случае, только портить. Но всё же, кое-что на линкоре поменялось. Если вы не против, то можем немного пройтись, посмотреть, что да как…

— С радостью!

За ближайший час император успел побывать на лётной палубе, боевой рубке, десантном отсеке и уже на обратном пути завернул в личную медицинскую секцию, где перед самым отлётом в Аратан, Боцман успел установить снятый с одного из разбитых кораблей сполотов комплект медицинского оборудования последнего поколения производства Галанте.

Линн и Аль-Элен уже были в курсе кто у нас в гостях и во всю старались в офицерской кают-компании — не мог же я отпустить императора голодным. Отец Аль также дожидался нас, помогая в меру своих способностей.

— Разрешите вам представить, лорд Кор-Каэль! — не стал я откладывать знакомство, как только мы оказались на пороге кают-компании. — Линн дель Росс и Аль-Элен дель Росс.

Арагат улыбнулся:

— Я вам завидую, Клим. Вас окружают такие разумные…

После небольшого "перекуса" я и Арагат перебрались в рабочий кабинет.

— Со мной груз ИскИнов и небольшая партия нейросетей и имплантов.

— Замечательно! — обрадовался Арагат. — Как всё вовремя! В последнее время наши спецслужбы зафиксировали несколько попыток передачи данных с нейросетей носителей среднего и высшего звена управления. Мне приходится чуть ли не лично распределять ваши нейросети, пришлось отказать даже супруге…

— За супругу не беспокойтесь, для неё подыщем, что-нибудь подходящее, так сказать, частным образом.

Император молча кивнул.

— Наши "друзья" из Центральных Миров считают, что никуда мы не денемся и ещё пара-другая декад эмбарго вынудят нас безмолвно пойти на поводу их советников. А чтобы мы были посговорчивее увеличили поставки ИскИнов соседям — аварцам! Я понимаю, что ваши возможности ограничены и то, что вы делаете для Аратана уже на много больше, чем могут предложить ближайшие союзники. Каковы ваши интересы, Клим, в этом вопросе? Я понимаю, что всё имеет свою цену и мне не хотелось бы ошибиться в своих предположениях.

— Вы правы, Арагат, я также как и вы обязан думать о своих подданных и блюсти интересы своей, пока небольшой, монархии. Во Фронтире, в ближайших секторах для нас нет серьёзного противника, правда, в последнее время весьма заметно активизировались аварцы, но пока мы справляемся с их нездоровым интересом. Поддержка по линии разведслужб была бы нам весьма кстати. Также хотелось бы поучаствовать в ваших миграционных программах. Для вас наплыв претендентов из Фронтира извечная проблема, а у нас не хватает рабочих рук.

— Что касается совместной работы наших спецслужб по аварцам, то здесь я обеими руками "за"! На какое количество переселенцев вы рассчитываете?

— Восемь-десять тысяч в декаду.

— Не вижу никаких препятствий. Пускай наши службы свяжутся и уже сами договариваются по этому вопросу. Что ещё вас интересует?

— Боевые и торговые станции. Отсутствие ИскИнов и вооружений не критично, нам всё равно придётся перевооружаться согласно нашим стандартам. Пожалуй, на этом всё…

— Скромные у вас пожелания, — усмехнулся Арагат.

— Аппетит приходит во время еды, — поддержал я императора.

На этом мы распрощались, договорившись ещё раз встретиться, но уже на официальных мероприятиях.

Глава 7

Разговор с ветераном.

— А сколько людей вы убили за время войны?

— Ни одного.

— А откуда у вас столько наград?

— Врагов убивал.

Празднование годовщины коронации императора Арагата VIII растянулись на трое суток. Первый день был посвящён демонстрации силы и могущества империи Аратан. Прибывшие делегации были распределены по гостевым секторам на дворцовой площади, откуда наблюдали за нескончаемым потоком всех родов войск, демонстрирующих своё превосходство над любым потенциальным противником. Ближе к вечеру был организован официальный приём, и я с удивлением обнаружил, что никому толком не известная делегация из Фронтира не затерялась в конце списка прибывших гостей, а замыкала ближайший круг союзников и друзей империи. Во время нашего представления Арагат по-приятельски махнул мне рукой, а императрица приветливо улыбнулась моим жёнам. Эти знаки внимания были замечены многими.

На второй день остались только союзники империи. Послы из Центральных Миров задерживаться не стали. Вся остальная шушера также не спеша рассосалась, понимая, что на большее рассчитывать было бы глупо. Весь день шли деловые переговоры, решались неотложные проблемы. К счастью, сотрудничество с Аратаном у нас только налаживалось и какими-то особыми проблемами мы ещё не успели обзавестись. Линн и Аль-Элен пропали в кругу императрицы, а я оказался представленным сам себе. Нет, скучать мне не пришлось: разномастные представители делегаций, удивлённые реакцией императора, пытались установить деловые контакты, но всех заинтересованных я отсылал к лорду, в конце концов, это его работа.

Встретиться с Арагатом ещё раз мне удалось только в последний день официальных празднеств. Не вооружённым взглядом было видно, что император заметно осунулся. Три дня праздничного марафона давали о себе знать.

— Времени нет даже отлежаться в медкапсуле, — посетовал он.

— Так в чём проблема? Приглашаю к себе на флагман: пара часов восстановления и будете как огурчик, заодно проверите свою супругу.

После окончания официальной части празднеств мои жёны пригласили императрицу к нам на линкор. Супруга Арагата была в курсе кто является поставщиком нейросетей последнего поколения и с радостью согласилась.

— Мне мой медик и так уже всю плешь проел: что за картриджи вы используете? По его словам, процесс установки и активизации новой нейросети сокращается по времени на четверть. А ещё он говорил, что-то о регенерации и омоложении организма.

— Да, есть такое. Мы уже несколько десятков стариков подняли таким образом.

— И как, старшие не возмущаются?

— Наши технологии совершенно иного характера, да и претензий предъявлять некому — нас ещё найти надо.

— За приглашение, спасибо, но вынужден отказаться — ещё масса незаконченных дел.

Наш дальнейший разговор был довольно скоротечным и касался сроков поставки, как нашей продукции в Аратан, так и экспортные поставки изимперии. Нам пришлось задержаться ещё на двое суток: личный медик императора настоял на проведении краткого курса омоложения императрицы. Я был не против, да и время позволяло.

Возвращение в Дальнюю прошло в штатном режиме. Желания познакомиться поближе с линкором, да ещё в сопровождении крейсеров ни у кого не возникло. Сполотов в системе уже не было. Перед самым уходом старших появился один из наших разведчиков с артефактами, найденными в грузовом трюме интересующего сполотов корабля. Капитаном разведчика были предоставлены материалы о произошедшем боестолкновении архов с флотом сполотов, о полном уничтожении флота и заодно гиперврат. Моё отсутствие объяснили тяжёлыми ранениями, полученные в стычке с архами. Я, якобы, в срочном порядке был отправлен на излечение в Аратан.

Адмирал сполотов был зол и требовал сейф, из-за которого, собственно, и была организована вся эта экспедиция в Зафронтирье. Предоставленные материалы убедительно показывали, что именно этой части корабля и не наблюдалось: вся передняя часть корпуса транспорта, вместе с боевой рубкой, отсутствовала и судя по всему, была уничтожена прямым попаданием, чего-то весьма массивного. Предоставленные нами артефакты были достаточно ценны, но с их активизацией у сполотов также предвидятся огромные проблемы. Именно это больше всего и бесило адмирала. Да, он отлично понимал, что вся моя история с полученными ранениями выдумка, но ничего с этим поделать не мог. Как бы то ни было, но сполоты ушли, оставив нам полуразбитый транспорт с парочкой разоружённых эсминцев. Боевую станцию они забрали, сочтя не выполненными условия заключённого, между нами, договора.

В Дальней нас встречал Дэй Коув. Под его командованием находился линкор Маллорн и Пион, два средних носителя, 11 крейсеров и восемь эсминцев. Не весть какие силы, но на первое время хватит, а если учитывать скромные силы самообороны Геи, то по меркам Фронтира получается вполне себе серьёзное боевое формирование. Главное дождаться конвой с гипервратами, а там уже можно будет перебросить подкрепление и боевые станции.

Князья быстро просчитали возможные варианты развития ситуации, связанные с уходом сполотов и пришли к неутешительным для себя выводам — без поддержки из вне им не выстоять. Князья не были в курсе моих дальнейших планов, но именно во мне видели свой шанс на выживание. Как только я объявился в Дальней пришло приглашение на княжеский Совет, на котором обсуждалось только одно предложение: вхождение в состав монархии Росс. Сам Совет прошёл по-деловому быстро и без пустой болтовни. Я, как высшее лицо, утвердил прошение о входе в монархию и на этом, собственно, всё и закончилось. Для князей почти ничего не изменилось — Гея осталась их вотчиной, за ними же осталось общее управление системой. Весь боевой флот перешёл под наше управление, за нами также осталась защита Дальней и прилегающих к ней систем. Ну и налоги… теперь Дальней есть кому платить налоги.

За сутки до подхода конвоя Дэй Коув получил приказ зачистить систему. По наблюдениям ИскИнов с Маллорна и Пиона в Дальней на данный момент находятся три "невидимки". За разведчиками наблюдали уже длительное время и успели подобрать к ним "ключики", так что стрелять почти не пришлось. Захват кораблей происходил разведывательно-диверсионными группами с Маллорна. Аграфы сработали оперативно и без потерь.

Выяснилось, что ещё до ухода сполотов в двух прилегающих системах появились разведчики аварцев. Поставленная перед ними задача была до предела проста — наблюдать и сообщать о малейших изменениях тактической обстановки. Уже перебравшись в Дальнюю, после ухода сполотов, аварцы узнали, что ожидается приход очень важного конвоя. Именно его разведчики и ожидали.

Слушая доклад Стратега, уже "расколовшего" вместе со своей командой ИскИны разведчиков аварцев, я невольно поморщился, когда он сообщил, что ожидаемый нами конвой ни для кого не секрет. Рядом стоящий Дэй Коув тут же, что-то пометил у себя на личном ИскИне. Похоже, эта новость и для него стала неприятным известием. М-да… где-то у нас "течёт" и "течёт" не слабо.

Прошерстив все ИскИны эскадры Стратег довольно быстро вычислил утечку. О прибытии конвоя изначально знали только Дэй Коув и капитаны кораблей. Через кают-компанию эта весть быстро дошла до всего офицерского состава. Выходцы с Геи, служащие у нас, по "секрету" поделились со своими родственниками… В итоге секретная информация перестала быть таковой и риски нападения на конвой резко возросли. Надеюсь, опыт Хейга Ровена поможет ему, но в дальнейшем создавать себе проблемы на ровном месте я не намерен. Служба безопасности флота явно расслабилась, да и с дисциплиной надо, что-то решать…

Несмотря на все трудности командующий флотом Хейг Ровен довёл конвой без потерь. В системе тут же был объявлен аврал и все свободные мощности были направлены на скорейшую установку гиперврат. За двое суток без сна и отдыха его удалось ввести в строй. Сразу же начали прибывать необходимые грузы и боевые корабли. Команда Боцмана в экстренном режиме разворачивала переброшенные в систему боевые станции сполотов, но им не хватило буквально немного…

Ещё до прибытия конвоя аварцы потребовали от своих разведчиков полные данные по боевым силам сопровождения. Тактик взял на себя "игру" и через ИскИны захваченных "невидимок" отчитывался перед "начальством" аварцев. Боевые силы охранения удалось занизить втрое, ограничившись линкором, тяжёлым носителем и десятком крейсеров и эсминцев. После тестового запуска портала аварцы опять прислали запрос о перемещении корабельного состава. И здесь Тактик "отписался" лишь десятком эсминцев и фрегатов, прибывших в Дальнюю. Но не запросы аварцев больше всего смутили меня и Хейга Ровена — пришла срочная "депеша" от разведслужб Аратана. По их сведениям, аварцы во Фронтире готовят акцию устрашения, причём нападение будет осуществлено силами 7-го имперского Флота, непосредственно с территории империи. Для дезинформации общественности корабельный состав, принимающий участие в акции, будет в основном иностранного производства, захваченный ранее в приграничных конфликтах, но лидерами останутся боевые корабли 7-го Флота. В акции предполагается участие до восьми линкоров, двух тяжёлых носителей, двух десятков крейсеров и эсминцев. Кроме того, во Фронтире уже созданы две группы поддержки из местных сил, включающие в себя 4–5 линкоров, такого же количества средних и малых носителей, около четырёх десятков крейсеров, эсминцев и фрегатов устаревших поколений.

М-да… в общем получается весьма внушительная сила. В том, что акция устрашения явно по нашу душу я не сомневался. Участие 7-го имперского Флота предполагает наличие во Фронтире портала, а кроме нашего других я не знаю… Да и упоминание о двух группах поддержки напрямую связано с сопредельными системами.

В Содружестве каждый портал на строгом учёте и включён в общую транспортную систему. В случае возникновения вооружённого конфликта гиперврата блокируются боевыми формированиями из Центральных Миров — ломать тысячелетиями существующую транспортную систему никто не позволит. Что же касается Фронтира… то здесь выживает сильнейший: не сможешь защитить свою собственнось — грош тебе цена и союзники в этом вопросе тебе не помощники.

Наш флот значительно уступает противнику и выход из создавшейся обстановки я видел только один — капитаны линкоров получили полный карт-бланш на применение ракет с антивеществом. Самая сложная обстановка вырисовывалась в Дальней. Против нас будут действовать профессионалы. Хейг Ровен пытался хоть, что-то противопоставить армаде аварцев и похоже, какой-то план у него всё же имеется.

В соседние сопредельные системы уходили два линкора, прихватив с собой два средних носителя, четвёрку лёгких крейсеров и около двух десятков эсминцев и фрегатов. В Дальней оставались: четвёрка аратанских линкоров, тяжёлый носитель, чуть больше десятка крейсеров и дополняли эти силы два десятка эсминцев и фрегатов, прибывшие из Метрополии. Лично на мне был контроль псионов противника.

В принципе можно было избежать боестолкновения: отключить портал и использовать его в дальнейшем строго по надобности, но… Такой режим работы гиперврат мало, что нам давал — строго по расписанию могли работать только наши корабли, а это значит, что для Содружества мы по-прежнему будем недоступны. Большинство экономических проектов придётся свернуть и заодно забыть о переселенцах из Аратана, дальнейшее развитие монархии будет остановлено. Кроме того, древние поставили на порталах своеобразную защиту от дураков и если по нашему адресу уже следует корабль, то "отключить" гиперврата практически невозможно. А для того, чтобы пользоваться порталом без ограничений нужно показать всем соседям и не только, что у нас достаточно сил и средств для его защиты.

Первыми начали наёмники. Они валом повалили в сопредельные системы. Их основной задачей было выманить на себя как можно больше сил и тем самым ослабить оборону Дальней. Наши эскадры начали планомерный отход, нанося по возможности точечные удары, пока без применения нашего "секретного" оружия. Несмотря на полное количественное превосходство противника за счёт технологического преимущества удалось несколько стабилизировать положение и действовать по разработанному Хэйгом плану.

— Фиксирую массовый выход из портала лёгких сил противника, — доложил Стратег.

Из гиперврат один за другим вываливались фрегаты и эсминцы аварцев. Их задачей была расчистка пространства для основных сил. Кроме наспех накиданных минных полей и снятых с орбиты Геи четырёх стареньких малых боевых станций в работу включились истребители и штурмовики с тяжёлого носителя. Первый ракетный залп аварцев завяз в волне противоракет и энергетических щитах станций. Ответным огнём удалось добиться нескольких прямых попаданий в эсминец и два фрегата и те сразу же вышли из боя.

Второй ракетный залп аварцев снёс защиту с двух боевых станций и только благодаря наличию броневой защиты они не получили серьёзных повреждений. Наши истребители и штурмовики тем временем двумя группами нанесли удар с тыла и выбили ещё четыре корабля.

— Из портала начали выходить основные силы противника, — ожил Стратег.

— В системе включена "глушилка", — продолжил Тактик. — Разведывательные зонды прорываются к основным кораблям аварцев, их задачей является сброс перепрограммированных дронов для создания помех внутренней связи и блокировки вспомогательных ИскИнов.

С появлением в системе крейсеров и тяжёлых носителей аварцев обстановка резко изменилась. Боевые станции не устояли и за несколько мгновений были уничтожены. Наши линкоры и крейсера разделились на две группы и атаковали прорывающегося противника. Истребители с тяжёлого носителя осуществляли прикрытие, защищая наши корабли от противокорабельных ракет. На наших линкорах и тяжёлых крейсерах "заговорили" туннельные орудия. Последующий ракетный залп накрыл аварцев, но щиты крейсеров выдержали и пострадали только несколько эсминцев и фрегатов. Наши "невидимки" включились в борьбу и выдвинулись в сторону аварских тяжёлых носителей с целью выбить им маршевые движки.

Внезапно появился интерфейс от Защитника с засветками целей. Один, два, три, пять… на каждом выходящем из портала линкоре аварцев было по одному-двум псионам! На мгновение стало не по себе — у меня сил не хватит избавиться от всех!

— "Выберите вариант действий", — прошло сообщение от Защитника.

— "НЕЙТРАЛИЗОВАТЬ"!

Сил на уничтожение десяти псионов у меня точно не хватит. Защитник тут же взялся за дело и потянул из меня энергию. С каждым импульсом, выбрасываемым в пространство, мне становилось всё хуже и хуже. Псионы аварцев оказались хорошо подготовленными и пробить их защиту было весьма не просто. На двух линкорах-лидерах аварцев вообще находились какие-то монстры и добраться до них я так и не смог. Те наглухо закрылись и мои атаки не проходили, а силы небезграничны…

— Хейг! Атакуй! Я на пределе!

— Принято, адмирал! — донеслось до меня прежде, чем вырубило.

Крышка открывается… Выпрыгиваю из медкапсулы.

— "Время нахождения в медсекции два часа шесть минут", — проинформировала Флора.

Одеваюсь и мчусь в боевую рубку. Окидываю взглядом экран тактической обстановки. Отметок кораблей аварцев резко убавилось, зато в системе значительно прибавилось непонятных обломков и техногенного мусора.

— Доклад! — потребовал я.

— Аварский флот частично уничтожен, остальная часть сдалась и сейчас зачищается десантными частями, — тут же отрапортовал Стратег.

— Адмирал! Как вы? — на экране появилось изображение Хейга Ровена.

— В порядке. Что произошло за время моего отсутствия?

— Благодаря нейтрализации псионов аварцев, нам удалось сформировать две ударные группы и выйти на выгодные позиции для атаки. Был произведён один шестиракетный залп со спецбоеголовками. Лёгкие силы аварцев практически перестали существовать, а из восьми линкоров уцелело пять, два из них почти уничтожены. Завершили дело, вышедшие из-за светила три боевые станции сполотов.

— Так их же не успели ввести в строй?!

— А кто, кроме нас, об этом знает? Вот и аварцы решили, что для них это уже перебор и прекратили огонь.

— Что в сопредельных системах?

— Там всё вышло ещё проще. Одной ракеты с антивеществом в каждой системе оказалось достаточно, чтобы убедить наёмников в бесперспективности их действий. Сейчас их флот покинул сопредельные системы, за исключением уничтоженных и захваченных кораблей, конечно.

— Наши потери?

— Четыре малых боевых станции, три лёгких крейсера, пять эсминцев и фрегатов. Все погибшие корабли из прежнего состава флота аграфов. Сильные повреждения получили линкоры Маллорн и Пион, средние носители и около десятка крейсеров, эсминцев и фрегатов. С боевых станций лишь частично удалось эвакуировать личный состав. Именно на их долю приходится наибольшая часть наших потерь в личном составе — 684 разумных погибло и около полутора тысяч ранено. Корабельные медсекции переполнены.

— Переправить часть раненых на Гею!

— Принято, адмирал!

Не успели толком прийти в себя после боя, как в Дальней оказался разведчик из Аратана. Спецслужбы империи спешили с поисками образцов боевой техники своего многовекового врага. Мне переслали сообщение от Арагата VIII с просьбой оказания помощи прибывшей миссии. В принципе, из доставшихся трофеев ничего интересного для нас не было. Основная масса оборудования была не выше восьмого поколения, лишь лидеры эскадры претендовали на девятое-десятое. Аратанцев этот факт не смутил, для них главным было разобраться в технике противника. В результате осмотра кораблей аварцев они обратили внимание на линкор, пару крейсеров и всех разведчиков с активной системой маскировки.

На связь с Хейгом Ровеном вышел командующий имперским Флотом Аратана. До этого я в краткой форме проинструктировал нашего главнокомандующего и сейчас, по существу, шли торги. За аварские корабли удалось выторговать флотскую ремонтную базу и четыре средних боевых станции, понятно, что всё это удовольствие поставлялось нам без ИскИнов и было довольно устаревшим — техника восьмого поколения, снимаемая со складского хранения. Также удалось договориться об ускорении поставок уже проплаченных ИскИнами нашего производства двух больших боевых станций, а за корп кредитов удалось обзавестись ещё такой же парочкой, десятого поколения, опять же без ИскИнов. Как только подписали договор в системе стали появляться аратанские транспорты с перегонными командами и буксиры — не все корабли имели ход.

От Арагата VIII пришло поздравление с первой официальной победой над аварцами. В конце своего послания император посоветовал задуматься откуда у аварцев информация о Дальней системе. Действительно, в бытность присутствия сполотов, на Гее не фиксировали особого интереса аварцев. Это конечно не означало, что аварцы здесь ни разу не были, но всё же… Откуда такая внезапная "любовь" к нам?

На фоне всей этой кутерьмы внезапный запрос на посещение Дальней сполотами был весьма неожидан. Хотя в причинах запроса удалось разобраться довольно быстро. Боцман всё же добрался до оставленных сполотами транспорта и двух эсминцев. Установленные ИскИны, в процессе диагностики корабельного оборудования, выявили пренеприятный факт — сполоты напичкали свои суда невообразимым количеством разведывательного оборудования. Всё, что происходило в Дальней после их ухода им было известно в подробностях. И как я понимаю, появление своих боевых станций пропустить они не могли…

От сполотов прибыл уже знакомый мне адмирал флота Крас Мун. Грозного вида линкор в сопровождении пары крейсеров причалил к грузовому доку торговой станции.

— Вместе с линкором и кораблями сопровождения в систему вошли два разведывательных крейсера под "скрытом", — доложил Стратег.

— Объявить по системе боевую тревогу. Сообщить адмиралу сполотов, что его корабли будут уничтожены, если и дальше будут находиться под активной системой маскировки. Да, и заодно передайте им координаты разведчиков, для полной уверенности, так сказать.

Через пару минут разведчики объявились недалеко от боевых станций. Развернувшись, они направились в сторону флагмана.

— Отбой боевой тревоги.

— Принято.

Надо сказать, что двоевластия на флоте у нас не случилось. Я признавал, что опыт и специфические знания нашего командующего Хейга Ровена не идут ни в какое сравнение с моими куцыми знаниями. Ситуация с прибытием сполотов была не совсем в компетенции Хейга Ровена и потребовала моего прямого участия.

Переговоры были организованы в VIP-зоне торговой станции. Адмирал Крас Мун начал в довольно агрессивной форме:

— Конфедерация Сполот требует немедленно вернуть имущество её боевого флота! В противном случае конфедерация будет считать, что монархия Росс совершила силовой захват нашего имущества со всеми вытекающими отсюда последствиями!

Вот же гад! Пользуется своей исключительностью и принадлежностью к одним из четырёх старших рас. Если бы кто из Содружества рискнул говорить со старшими с таким же гонором его давно бы уже испепелили.

— Согласно законодательству Содружества и Центральных Миров: "имущество, не идентифицирующее себя и не обозначающее свою принадлежность на официальные запросы, считается брошенным и переходит во владение первому нашедшему его"…

— Где мы и где Содружество? — криво усмехнулся Крас Мун.

— Закон сильнейшего? И мне об этом говорит представитель Центральных Миров? — делано удивился я.

— Будь моя воля этого разговора вообще не было бы… — тяжело выдохнул адмирал. — Но, к сожалению, на верху, некоторые думают по-другому.

Крас Мун окинул меня тяжёлым взглядом.

— Ты сдаешь наши боевые станции и раз в две декады в Дальнюю будет приходить транспорт с артефактами, которые необходимо будет активизировать.

Вот дошли и до главного! Во-первых, весьма впечатляет обращение на "ты". Понимаю, что для сполотов я никто, но с потенциальными партнёрами так не разговаривают. Во-вторых, приказной тон, исключающий какие-либо возражения. Ну и в-третьих, за меня уже решили, чем я должен заниматься.

— Нет! — твёрдо ответил я.

— Что значит "нет"? — удивился адмирал. — Тебя не смущает, что не только нам известны координаты портала в этой системе? Не боишься незваных гостей?

Так вот откуда ветер дует! Сполоты решили проверить нас на прочность и слили информацию аварцам!

— Справились с одними, справимся и с другими.

— Вижу победа над всяким сбродом тебе порядком вскружила голову. А что будет, если "гости" будут на боевых кораблях не шестого-седьмого поколений, а выше и их экипажи будут состоять из высококлассных специалистов?

— Для ракет с антивеществом всё равно какого поколения техника.

— Такие ракеты есть не только у тебя.

— Вы готовы к большим потерям? — на сей раз усмехнулся я. — К тому же, кто вам сказал, что у потомка империи Джоре не найдётся ещё какая-нибудь смертоносная игрушка? Не уверен, что после побоища в Зафронтирье, новый конфликт с непрогнозируемым исходом будет по душе вашему непосредственному начальству. Да и аграфам наверняка интересно будет узнать, чем же занимаются в Зафронтирье их соседи…

Хотел было добавить, что-нибудь ещё про архов, но вовремя остановился, а то обвинят потом, что именно по моему приказу была организована бойня в Зафронтирье.

— Даже так? — нахмурился адмирал. — Мы в любом случае против демонстрации нашей поддержки в виде боевых станций в этой системе.

А вот это уже интересное заявление! Выходит, весь предыдущий разговор импровизация адмирала, а истинное предложение прозвучало именно сейчас.

— Разве разведчики не удостоверились, что это не ваши боевые станции?

Мы с самого начала заменили ИскИны сполотов на свои. Времени разбираться, что в них напихано не было, вот и решили себя обезопасить таким образом. Соответственно поменялись идентификаторы и управляющие коды, что наверняка и зафиксировали "невидимки".

— Я вынужден повторить ещё раз, — поморщился Крас Мун, — мы против демонстрации нашей поддержки в любом виде.

Глава 8

Служебные собаки бьют дворовых за то, что те не служили.

— "Ситуация ещё хуже, чем можно было бы предположить, — обрадовала меня Флора, после встречи с посланником сполотов. — На данный момент существует два варианта выхода из создавшейся ситуации. Если за спиной адмирала стоят военные, то наверняка на данный момент они действуют исходя из собственных интересов и то, что сейчас происходит в Дальней центральным властям конфедерации Сполот ничего неизвестно. Военным не даёт покоя оставленный груз артефактов в Зафронтирье. Все их действия будут направлены на принуждение тебя лично доставить этот ценный груз или дать им проход через Метрополию. Понятно, реализация этих вариантов может привести к потери независимости монархии.

Если же за спиной адмирала руководство конфедерации, то ситуация не на много проще. Не активированный запас артефактов давит тяжким грузом, а ты в их глазах ключ к решению создавшейся проблемы. Сполотам наплевать на то, что ты глава монархии. Им нужен активатор артефактов и они сделают всё, чтобы заполучить тебя. Можешь считать, что на тебя объявлена охота! Кстати, на кораблях сполотов сейчас находится четыре псиона. Благо они не знают о всех твоих возможностях, но уверена — они по твою душу"!

— Предполагаемые действия сполотов? — поинтересовался я мнением Стратега.

— "Тихий" захват на торговой станции с вывозом на одном из разведывательных крейсеров.

– Почему "тихий"?

— Силовой вариант не проходит по причине нашего численного превосходства и присутствия в системе "отверженных". По своей выучке они не уступят спецподразделениям сполотов, а если учитывать богатый практический опыт аграфов, то сполоты навряд ли рискнут столкнуться с ними напрямую.

— Предполагаемый способ изъятия?

— Нелегальное проникновение на торговую станцию спецгруппы захвата. Псионы нейтрализуют тебя в VIP-зоне и затем последует экстренная эвакуация твоего тела на один из разведывательных кораблей. Кстати, Тактик уже зафиксировал нездоровое любопытство сполотов — разведчики неоднократно сканировали станцию и прилегающее пространство, а в зале переговоров обнаружены следящие сенсоры.

— Нестыковочка получается… Сполоты уже знают, что мы фиксируем "невидимки" и в любой момент можем их уничтожить.

— Никакой нестыковки не вижу. Весь расчёт строится на том, что мы не будем стрелять по своему монарху!

М-да… вот, блин, ситуация… Живёшь себе потихоньку, никому не мешаешь, а тут, бац — ты будешь реквизирован в связи с нуждами старшей расы! Мне, конечно, наплевать на хотелки сполотов, но… За мной близкие разумные и ещё около 100 тысяч народа. Мне совершенно не хотелось бы, чтобы кто-то из них пострадал.

— "Не терзай себя за зря, — отозвалась Флора. — Не будет никакого вооружённого конфликта. Ты правильно заметил — сполоты ещё толком не отошли от пощёчины архов и второй инцидент им точно не нужен. Я просмотрела галанет Центральных Миров, так там сейчас такая каша! Центральным властям конфедерации не могут простить массовую гибель сполотов — цифра около 40 тысяч явно велика для мирного времени! Центральные власти, понятное дело, закрутили хвосты военным, инициаторам экспедиции в Зафронтирье. Вот те и ищут способ оправдаться. К сожалению, под горячую руку попали мы. А на счёт небольшой победоносной войны ты не прав. Сполоты уже поняли, что мы с лёгкостью фиксируем разведчики 12 поколения. Сразу же возникает вопрос: "А какого поколения техника у нас"? Выходит, что в любом случае, с нами придётся повозиться, причём не без потерь. А у военных сейчас такая ситуация, что за каждого вновь погибшего сполота придётся расплачиваться головой кому-то из командования флота".

Если выводы Флоры верны, то Крас Мун пошёл в ва-банк, в надежде убрать свою голову из-под топора, ибо именно он отвечал за поток грузов в Зафронтирье, впрочем, не только за это. Моя тушка снимала бы с него все обвинения. Что же, раз он так хочет, то поиграем…

В 4:30 по времени Геи меня подняла Флора.

— Несанкционированное проникновение в VIP-зону торговой станции!

— Что там?

— По данным Тактика — спецгруппа захвата, усиленная двумя псионами.

— Группа одна?

— Пока да.

— Действуем по плану.

— Принято! — отозвался Стратег.

Псионы сполотов, особо не напрягаясь провели спецназ через регистрационный пост службы безопасности станции. Дежурная смена ничего не заметила, так как находилась в полной прострации. Система слежения была заблокирована. Старенький ИскИн службы безопасности ничего не смог поделать с новейшими разработками 12 поколения сполотов. Не сбавляя темпа спецназ добрался до VIP-зоны. Здесь опять вперёд вышли псионы и быстро определив в какой стороне мои апартаменты они произвели пси-атаку. Ворвавшимся в спальню бойцам оставалось лишь спеленать находящееся без сознания тело. И только в этот момент сработала система безопасности торговой станции: взвыли баззеры боевой тревоги, выскочили из стен блокирующие перегородки, замельтешили в глазах отблески аварийного освещения.

Перегородки не слишком надолго задержали спецназовцев, но всё же несколько придержали, что позволило силам безопасности станции "сесть на хвост". Началась перестрелка. Сполоты прибавили и внезапно, перед самым грузовым терминалом, разделились на три группы. Две первых бросились к кораблям-разведчикам, а последняя скрылась в переходном шлюзе линкора.

— Отметка похищенного раздвоилась, — доложил Стратег. — Обе цели находятся на бортах разведчиков сполотов. Предполагаю применение артефакта, копирующего энергетику объекта.

— Фиксирую отход кораблей-разведчиков от терминала и активизацию системы маскировки, — дополнил Тактик.

— Боевая тревога! — очнулся я. — Разведчики ликвидировать! Активировать системы целеуказания и наведения всех линкоров: цель — пришвартованный к торговой станции боевой корабль сполотов.

В системе начался переполох. Наши линкоры рассредоточились и навели орудия на цель. Крейсера выдвинулись вперёд, прикрывая тяжёлые корабли, а эсминцы принялись гонять по системе "невидимки", пытаясь выбить им разгонные двигатели.

— Как я понимаю, мой клон на борту линкора сполотов? — поинтересовался я у Стратега.

— Да, кутерьма с разведчиками всего лишь отвлекающий манёвр.

Выводи на связь со сполотами Кор-Каэля, теперь его очередь!

— Только, что было совершено покушение на нашего монарха, — грозно начал аграф. — У нас имеются неопровержимые доказательства, что к произошедшим событиям причастны спецподразделений флота конфедерации Сполот. Адмирал Крас Мун объявляется персоной нон-грата и в течение часа должен покинуть эту систему. Конфедерации Сполот будет выслана официальная нота протеста. Время пошло…

В этот момент сравнительно неподалёку из невидимости вывалился один из разведчиков сполотов. Его корма, с расположенными там двигателями, была основательно разворочена. К разведчику с нескольких сторон спешили десантные боты с абордажными командами на борту.

— Вы совершили нападение на представителей старших рас! — взвизгнул адмирал. — Я вынужден открыть ответный огонь!

Невдалеке мирно стоящая боевая станция, мгновенно осветилась навигационными огнями и активизировала боевые системы — Боцман всё же довёл её до ума.

— Время пошло… — напомнил Кор-Каэль.

Крас Мун отключил связь, а через пять минут линкор отошёл от торговой станции и прямиком направился к гипервратам.

Перед самым отлётом в Аратан аграфы с исследовательской станции преподнесли мне "подарок" — несколько андроидов, мои полные биологические аналоги. Как мне объяснили, в дороге может произойти всякое и вот такой "подарок", случись что, может спасти жизнь… Честно говоря, я не сдержал улыбки. Ну, что может со мной случиться? Выходит, зря смеялся — один из них всё же пригодился.

Разобраться, что это "двойник", а не оригинал пара пустяков — первая же медкапсула определит этот факт со стопроцентной вероятностью и думаю, Крас Мун уже в курсе кого притащили его бойцы. Но не в том суть. Внутри моего "двойника" фабрика наноботов (кстати, одна из разработок имперцев, что досталась мне по наследству) и сейчас эти трудоголики с неимоверной скоростью распространяются по линкору сполотов, замещая собой кабели связи и слаботочные проводники в оборудовании корабля. В один прекрасный момент они скажут: "Бум!" и закоротят всё до чего добрались! С этого момента сполоты обречены — живыми из гипера они уже не выйдут!

Половину декады собирали по Дальней остовы и обломки аварских кораблей. Самые современные корабли забрали аратанцы, нам же осталось почти одно старьё. Два, сравнительно целых линкора, были того же проекта, что и наш Маллорн. Боцман утверждает — восстановление до характеристик 10 поколения вполне реально. Можно было бы и не заморачиваться с таким старьём, но защищать систему чем-то надо! Также вполне восстанавливались четыре тяжёлых крейсера и шесть эсминцев. С учётом эскадры "отверженных" получается вполне боеспособный флот, причём сплошь аварской постройки.

Надо сказать, что крепкие аварские корабли в целом были довольно неплохи. Слабость энергетических щитов заставляла аварцев навешивать на свои корабли тяжёлую комбинированную броню, что в свою очередь значительно съедало внутренние объёмы и как следствие автономность. Ну, да нам в рейды не ходить, а энергетику мы поправим! Ещё один значительный недостаток аварских кораблей — низкие характеристики боевых систем обнаружения, целеуказания и наведения, а также систем разведки и противодействия. Для нас это также не проблема.

Из Аратана стало поступать заказанное нами оборудование. Первыми пришли средние боевые станции и флотская ремонтная база. Боцман тут же перебросил свою команду на базу, а в Метрополию ушёл срочный заказ на необходимые оборудование и материалы.

Через декаду после убытия адмирала Крас Муна в Дальней вновь появились сполоты. На сей раз в сопровождении четырёх эсминцев прибыла яхта, по крайней мере так классифицировался корабль согласно его идентификатору, вот только он мало чем отличался от серийного тяжёлого крейсера. Но не в этом суть! "Дорогие гости" были из совершенно других ведомств: дипломатической службы конфедерации и службы расследований.

На сей раз сполоты вели себя чрезвычайно корректно. Получив материалы по предыдущим переговорам и произошедшем боестолкновении с кораблями адмирала, они надолго запёрлись на своих кораблях, абсолютно не реагируя на происходящие события в системе. Лишь по прошествии двух суток сполоты попросили о встрече.

— Чрезвычайный и полномочный посланник, Блум Сон!

— Следователь по особо важным делам, Сгар Руж! — представились сполоты.

Встреча происходила всё в той же VIP-зоне торговой станции.

— От лица конфедерации Сполот приношу официальные изведения за несанкционированные правительством действия адмирала Крас Мун, — хорошо поставленным голосом объявил Блум Сон. — Адмирал действовал согласно своим интересам и его действия не имеют ничего общего с официальной позицией правительства. Конфедерация Сполот не имеет никаких претензий к монархии Росс и его монарху лично.

Чрезвычайный и полномочный посланник профессионально обозначил полупоклон кивком головы.

— Проведённое расследование по поводу гибели адмирала Крас Муна, — продолжил следователь по особо важным делам, — показало, что корабль адмирала покинул систему Дальняя без малейших повреждений. Исходя из этого факта можно утверждать, что к его гибели монархия Росс не имеет никакого отношения.

Сгар Руж также обозначил полупоклон, но в последний момент на его лице отобразилась едва заметная усмешка. Понятно… о чём-то сполоты всё же догадываются, но ситуацию не обостряют.

— Адмирал погиб? — делано удивился я.

— Да, его линкор выбросило из гипера. От корабля мало, что осталось, из экипажа никто не выжил.

— Не могу выразить своё сочувствие. Адмирал Крас Мун был довольно жёсткой личностью.

— Понимаю Ваше Высочество, — вклинился Блум Сом. — Он входил в довольно влиятельную группу военных. Его стиль общения мало кому нравился, но приходилось с этим мириться. С его внезапным уходом военные значительно ослабили свои позиции. У правительства появилась возможность быть более лояльным, и я бы даже сказал, щедрым к друзьям конфедерации.

Посланник перевёл дух и вопрошающе посмотрел на меня. Я ободряюще кивнул ему, предлагая продолжить свою мысль.

— Мы знаем, что по договорённости с военными вы оказывали определённые услуги в Зафронтирье. Благодаря именно вам стала известна судьба нашего флота. Ваши подданные, рискуя своими жизнями, доставили командованию флота артефакты древних. Не скрою, у нас есть основания предполагать, что вам удалось добраться не только до артефактов, но и до собственности флота.

— Давайте определимся сразу, — перебил я посланника, — брошенного имущества! Кроме того, разбитые остовы боевых кораблей, также считаю брошенными, так как командование вашего флота не предприняло никаких шагов по их эвакуации.

— Речь не об этом, — Блум Сон в примиряющем жесте выставил перед собой руки. — Мы понимаем, что на сей раз забрались слишком далеко и на останки своего флота в Зафронтирье не претендуем, но здесь возникает другая проблема — артефакты древних! Вы должны понимать, что именно сполоты причастны к их появлению в системе с порталом. Исходя из этого мы имеем полное право на часть этих артефактов.

М-да… интересная ситуация — сполоты обращаются к моей совести! Посланник вновь ожидающе посмотрел на меня, пришлось кивнуть.

— Мы не требуем определённый процент или часть артефактов, прекрасно понимая с какими рисками и трудностями вам приходится сталкиваться. Мы были бы весьма благодарны за несколько активированных артефактов не бытового назначения каждые две-три декады. Кроме того, мы не против покупки артефактов, что будут предложены сверх оговорённого количества.

Вот и добрались до главного! Сполоты сдают мне всё имущество погибшего флота на активированные артефакты! Цена вопроса в принципе меня устраивает, остаётся лишь узнать, что они имеют в виду под выражением "не бытового назначения".

— Любое профессиональное оборудование, — ответил на мой вопрос посланник.

М-да… губа у сполотов не дура! По сути, они замахнулись переплюнуть аграфов. Хотя… кто его знает, что там имперцы успели уже активировать?

— В принципе, я не против такой договорённости, — согласился я. — Осталось лишь договориться о сроке действия этого договора.

— Думаю, цикл устроит обе стороны, — предложил явно довольный посланник.

— Согласен.

— У нас к вам будет одна просьба, — Блум Сон боялся смазать достигнутые соглашения. — Согласно нашему законодательству, мы не можем передавать вооружения выше классом, чем установлено в Содружестве и, тем более, во Фронтире.

— Как я понимаю, боевые станции и корабли производства конфедерации Сполот должны быть отведены в Метрополию?

— Да, это был бы наилучший выход из создавшегося положения. Конфедерация понимает, что создаёт вам определённые трудности и готова предложить на продажу полную номенклатуру боевых кораблей и станций восьмого поколения, а также сопутствующего оборудования и вооружение планетарного класса.

М-да… явно покупают, хотя, что говорить — жест шикарный! В Содружестве ещё никому ничего подобного сполоты, да и другие старшие, не предлагали. Похоже, информация из Галанте явно не радует сполотов и они ищут любые возможности не отстать от аграфов. Что же касается артефактов, то по данным Патриарха из Зафронтирья нам их перепало несколько сотен — хватит и сполотам, и на продажу…

Закончив все дела со старшими, отправился в Метрополию. Перед самым отлётом определились с боевыми станциями в Дальней. Уже прибывшие средние боевые станции от аратанцев остаются здесь. Многострадальные станции от сполотов опять сворачиваются и перебрасываются в монархию, а здесь их заменят четыре аратанские, которые уже на подходе. Командующим в Дальней я назначил Дэйва Коува.

Встречали меня в Метрополии торжественно, а как же ещё!? Монарх вернулся с победой! Наконец-то увидел своих жён. Как только в Дальней начала накаляться обстановка я их сразу же отправил домой. Линн ещё больше похорошела и через три-четыре декады обещала порадовать меня дочкой. Аль-Элен всё также совершенна и обаятельна, но в то же время как-то загадочно выглядит… М-да… это последствия долгой разлуки или дело в чём-то другом? К чёрту! Разбираться будем потом… А сейчас я дома и рядом со мной мои любимые женщины!

Весь следующий день я посвятил семье — должны же быть у монарха выходные! На флайере облетели все наши новостройки, отдохнули немного на природе, вечером устроили праздничное застолье, пригласив родных и близких. А на следующий день начались рабочие будни…

Первым делом, Патриарх ознакомил меня с отчётом по трофеям и артефактам доставшихся от сполотов. Пока я путешествовал и воевал наши корабельные верфи успели восстановить и модернизировать первых два линкора, на стапелях сейчас стояла вторая пара монстров. Такая же ситуация наблюдалась по тяжёлым и лёгким крейсерам, только в этом случае на стапелях стояло уже по четыре корабля. На подходе была также пара тяжёлых носителей. Ремонтных мощностей катастрофически не хватало. К переоборудованию эсминцев и фрегатов даже не приступали. Потихоньку восстанавливались, доставшиеся нам транспорты и вспомогательные суда.

— В системе становится тесно, — заметил Патриарх после доклада. — Не плохо бы все наши судостроительные мощности и флотские инженерные базы перебросить в систему Полис — и нам спокойнее и нашим будущим гостям не всё видеть надобно…

— И как ты себе представляешь? Одно дело самому в соседнюю систему смотаться, а здесь грузов на декаду всеми нашими транспортами таскать и это без учёта сворачивания флотских инженерных баз! Без портала и думать об этом нечего.

— Так в том-то и дело — порталы имеются! На транспортах сполотов нашлась пара гиперврат. План перебазирования в соседнюю систему у меня уже готов.

Вот это настоящий подарок! Похоже, сполоты нашли порталы там же, где и остальные артефакты. Странно, что архи не реквизировали все их находки или для них они не столь важны? Интересно, а что же тогда они так рьяно охраняют?

— Что по второму порталу? Есть какие-то идеи по его дальнейшему использованию?

— Я бы посоветовал установить его в одной из тяжёлых в навигационном плане систем, для обеспечения нашей безопасности.

— Согласен! — быстро сообразил я.

Сразу же решил проконсультироваться по части заказа флотской ремонтной базы.

— У кого будем заказывать ремонтную базу? И аратанцы, и сполоты с пометкой "срочно" могут предоставить оборудование только восьмого поколения.

— Модернизировать базу до 12 поколения не проблема. У аратанцев покупка выйдет не так дорого, но у сполотов техника более проработана и по затратам на модернизацию выйдет дешевле.

— Понятно, заказывать будем у сполотов. Что с артефактами?

— Можно предложить малую медицинскую секцию.

— Не жалко отдавать?

— По меркам империи Джоре это откровенное старьё. Использование подобной техники в ближайшем будущем у нас не планируется, но на всякий случай оборудование секции полностью отсканировано и при острой нужде может быть воспроизведено.

— Надо же, откуда такие возможности? — удивился я.

— Да, всё оттуда, из капитанского сейфа.

— Что на продажу?

— Пару-тройку учебных капсул инженерной специализации.

— Идёт! — согласился я.

Пришлось поработать ручками, но много времени это не заняло. Основную часть работы по активизации артефактов на себя взяла Флора. Сполоты, узнав, что я выполнил первую часть сделки, вначале замешкались, но быстро взяли себя в руки и обещали прибыть через декаду вместе с моим заказом.

А Эдельвейс у меня забрали. Командующий флотом Хейг Ровен напрямую наехал на меня:

— Нечего основную боевую единицу использовать не по назначению!

Чтобы совсем не оставлять первое лицо монархии безлошадным мне на выбор были предложены: тяжёлый крейсер, "невидимка", эсминец и какая-то яхта. М-да… тяжело переселяться из хором в обыкновенные каюты. Я, конечно, немного утрирую, но прежних покоев мне теперь точно не видать. Патриарх посоветовал приглядеться к рейдеру сполотов, непонятно каким образом попавший в Зафронтирье.

Рейдер выглядел крупнее тяжёлого крейсера, но и до линкора явно не дотягивал. Бронирование корпуса отсутствовало в принципе. Развитая энергетика корабля позволяла иметь довольно продвинутые щиты. Вооружение рейдера полностью соответствовало стандартным тяжёлым крейсерам. Изюминкой проекта являлось наличие активной системы маскировки и четырёх лётных палуб левого и правого борта: две истребительные секции по 16 тяжёлых истребителей и две десантных по 4 бота, совмещённые с транспортным звеном, состоящее из двух грузовых ботов и двух шаттлов-"невидимок". Автономность рейдера соответствующая, позволяет действовать далеко в отрыве от основных сил.

По утверждениюПатриарха, свободные объёмы для модернизации корабля имеются. Энергетику можно значительно поправить путём установки генераторов с разбитых линкоров сполотов. Вооружение лучше не трогать, ограничившись его модернизацией. Площадь для организации представительских апартаментов также найдётся. ИскИны 12-го поколения заменяются на наши 15-го. Слабым местом проекта, по мнению всё того же Патриарха, являлись основные двигатели. Их разработка была подчинена одной цели — экономичность прежде всего! Сполотам это удалось, но движки здорово недодавали и в целом рейдер выглядел довольно тихоходным. Кластер ИскИнов на исследовательской станции уже работал над данной проблемой и по первым прикидкам мощность каждого из четырёх двигателей можно будет повысить на 15–20 %. В целом же рейдер выходил на уровень 14-го поколения и всё это удовольствие всего за полторы-две декады ожидания. Более глубокую модернизацию планировалось провести позднее.

Глава 9

Предновогоднее настроение: наряжая ёлку, подрался с котом из-за дождика.

Неожиданно о себе напомнили архи — им опять понадобились биоИскИны. С их производством у нас проблем уже не было. Среди захваченных в плен аварцев и джентльменов удачи из Фронтира недовольных хватало. Проблему с пси-активностью решали установкой биосимбионтов. В общем, технология у аграфов на исследовательской станции была доведена до совершенства.

Сборы были недолгими, в систему с архами отправился на Ведуне.

— Что-то в последнее время тебя совсем не видно, — посетовала Мара, моя названная сестра и по совместительству капитан крейсера.

— Дела, чтоб их… — устало выдохнул я, удобно устраиваясь в пустующем ложементе офицера РЭБ. — Предлагал же, перебраться ко мне на Эдельвейс, чаще бы виделись.

— Не моё это… — тряхнула головой названная сестра. — Я ещё с учебки поняла — от начальства нужно держаться подальше.

— Как наследник?

— Дожились! Дядька интересуется как поживает его племянник. А зайти, поинтересоваться, совсем времени нет?

— М-да… Не поверишь, времени действительно на всё не хватает! Сегодня я срочно нужен там, завтра без меня что-то не случится здесь… Достало! Порой хочется плюнуть на всё, забрать с собой Линн, Элен, Сью и Веда и умотать куда-нибудь подальше… Кстати, а где Сью?

— Отсыпается после смены и с племянником твоим всё в порядке. А что касается времени — ты когда в последний раз нормально отдыхал?

— Не помню… Наверно, когда был капитаном этого корабля.

— Действительно, давно это было, — грустно улыбнулась Мара.

Чуда не случилось и архи не смогли выполнить мой заказ, но вместо него они притащили два почти целых разведчика сполотов. Очевидно, "невидимки" забрались достаточно далеко и в генеральном сражении им поучаствовать не удалось. Пока шёл процесс обмена мне удалось немного разговорить косноязычных архов и вот, что я узнал.

Архи считают меня прямым потомком их создателей. Именно поэтому они не отказали в добытых сполотами в Зафронтирье артефактах — я имею полное право владеть ими. О том, кого они охраняют или стерегут говорили крайне неохотно. Единственное, что я понял — это святыня архов, первый улей, в котором соты с замороженными создателями. Находится этот улей на планете, глубоко под землёй. Поинтересовался могу ли я посетить святыню. Разрешили, но только одному… Сполоты распотрошили одно из хранилищ на спутнике планеты, собственно, это их и сгубило. Если бы ничего не трогали, то ушли живыми…

Желания соваться в логово архов не было в принципе. Я не трус, но в жизни всякое бывает, попадётся на пути, например, какой-нибудь не выспавшийся, да ещё в плохом настроении арх и никто не узнает, где могилка моя. На этом наша встреча и закончилась.

— Пап, поздравь меня с первым офицерским званием! — тараторила рядом Сью.

— А ничего, что ты его получила четыре декады назад и я тебя уже поздравил?!

— Пап, так то по галанету…

Похоже, меня разводят на подарок! И что прикажете ей дарить? Очередной побрякушкой не отделаешься — дочь монарха! Кажется есть, чем её удивить! Сью с рожденья была одарённой, но очень слабенькой. Была надежда, что с возрастом её способности разовьются, но не случилось… Виной тому были перенесённые невзгоды и совсем не детские потрясения…

— Бегом в медсекцию, будем делать из тебя псиона!

Надо сказать, что в монархии о пси-симбионтах знало довольно ограниченное число разумных. С пиирцев, которым в основном их и ставили бралась подписка о неразглашении, так что об этой технологии Сью знать не могла.

— Это как? — опешила Сью.

— Узнаешь в медсекции.

Второй раз повторять пришлось — Сью с ускорением исчезла за ближайшим поворотом. Кое-что из старых запасов хранилось в медицинском сейфе Ведуна, его содержимым я и воспользовался. Джин на сей раз с нами не было, так что пришлось поработать самому. Процесс вживления симбионта прошёл благополучно. Дня через два-три Сью почувствует изменение силы, хотя уже сейчас нейросеть в состоянии отобразить этапы развития и слияния симбионта. А вот Линн от симбионта отказалась: "Пока не рожу и думать об этом не буду"! Возможно, она и права — кто его знает, как это скажется на ребёнке? Джин говорит, что ничего страшного не произойдёт, но полной уверенности в её словах я не почувствовал, так что согласился с мнением Линн и разговоров на эту тему больше не было.

А вот у Аль-Элен пси-симбионт прижился без проблем. У аграфов имелись наработанные техники по повышению пси-возможностей и теперь Элен ходила в крепких середнячках, чем весьма гордилась. От массовой пересадки симбионтов пиирцам пришлось отказаться — запас биоимплантов был весьма ограничен. Выход из положения подсказал Патриарх: использовать для выращивания зародышей, приговорённых к смерти, а таких у нас хватало. Без суда и следствия к смертной казни приговаривались захваченные работорговцы и пираты. В разного рода стычках такого народа насобиралось достаточно.

Корабль менять не стал и на встречу со сполотами в Дальней также отправился на Ведуне. Старшие были крайне довольны и не скрывали этого. Чрезвычайный и полномочный посланник, теперь курирующий наше направление, "по секрету" сообщил, что такого количества активированных артефактов древних ему лицезреть ещё не приходилось, а видел он всякое… Получив артефакты и прихватив с собой заказ на следующие поставки посланник не стал задерживаться и сразу же отправился в Центральные Миры.

У меня появилось свободное время — все производственные процессы запущены и находятся под контролем ИскИнов. Кор-Каэль, в случае чего, вполне может меня подменить. Тянуло в Зафронтирье. Флора проанализировала мой разговор с архами и пришла к однозначному выводу: небольшая группа имперцев пошла дальше — кто-то же отдал приказ архам охранять капсулы с оставшимся "первым ульем" в системе! К сожалению, из этой затеи ничего не выйдет, я не мог надолго покинуть Линн, ей до родов осталось всего ничего…

После недолгих размышлений решил, что краткий визит во Фронтир будет в самый раз. Основная цель вояжа — проверка рейдера. Мару в очередной раз не удалось уговорить стать капитаном моего корабля, пришлось консультироваться по этому вопросу с Патриархом. Под его всевидящем оком находились все капитаны нашего флота. В итоге он предложил мне три кандидатуры: первый от аграфов, второй — выходец из провинции Дальняя и третий — подданный монархии, бывший переселенец. Все они сейчас были капитанами боевых кораблей и шли на повышение. Вот теперь сижу, ломаю голову, кого выбрать… Личными делами Патриарх меня обеспечил, только толку-то от них… Связался с Хэйгом Ровеном, тот долго не раздумывал:

— Тэм Ист! Лучшего кандидата на эту должность не вижу. Он из "старичков", прошёл курс реабилитации и омоложения. Принял подданство монархии Росс. Ранее служил капитаном тяжёлого крейсера во флоте империи Аратан. Был уволен по ранению с пометкой "полное выздоровление без применения спецоборудования невозможно". Пару лет мыкался по госпиталям, а потом, когда выбросили на улицу, не сломался, помогал приглядывать за такими же бедолагами. К нам пришёл не раздумывая. Сейчас капитан крейсера-разведчика. Уже находясь в монархии, обзавёлся семьёй. Настоятельно рекомендую.

Ну вот! Кратко и понятно! Особо впечатляет личная протекция командующего флотом, а он, как я заметил, на похвалу весьма скуп. Следующий вопрос — экипаж! Здесь снова помог Хейг Ровен, назначивший командующими боевыми секциями опытных командиров, а те в свою очередь прихватили с собой по паре-тройке толковых ребят. Десантная секция полностью состояла из протеже Рига Тана. Кор-Каэль прислал две боевые звезды диверсантов. Лётными секциями истребителей командовали сёстры Го — Ки и Джу, выросли девчонки! Понятное дело, что главными ИскИнами у нас значились Стратег и Тактик.

Фронтир жил своей жизнью, редкие корабли шмыгали на свой страх и риск по безвестным системам и как огня боялись внезапно появляющихся из ниоткуда пиратов и наёмников. На нашем пути почти никто не попался и проверить все характеристики рейдера не удалось. Тактик предложил под "скрытом" пробраться на одну из пиратских баз.

— А если, что пойдёт не так? — засомневался я.

— Не сбавляя хода уйдём в разгон, — предложил Стратег. — В крайнем случае спрячемся в атмосфере какого-нибудь газового гиганта. Корабли пиратов максимум шестого-седьмого поколения и обнаружить нас не смогут физически.

— Принимается, — согласился я.

Ближайшая пиратская база находилась в необитаемой системе. Местом базирования являлась небольшая торговая станция и давно устаревший линкор аварской постройки. Наш выход из гипера заметили, но обнаружить так и не сумели (наш командующий флотом, как и ожидалось, одного меня не отпустил, отдав в сопровождение два крейсера-разведчика). Пираты тут же объявили боевую тревогу. Фрегаты и эсминцы планомерно, по секторам, стали проверять окружающее базу пространство. Чтобы случайно не столкнуться с кем-то из них отошли к газовому гиганту. Стратег обнаружил небольшой топливный заводик в его атмосфере. Тактик к этому моменту уже подключился к каналам связи пиратов. Шифрование было настолько древним, что для ИскИна не составило особого труда взломать все каналы разом.

Похоже, пираты не особо-то и испугались. Проскакивали сообщения, что мы далеко не первые, кто под "скрытом" посещает эту систему. Начальство пиратов намекало на очередную проверку и требовало неукоснительно выполнять разработанный для таких ситуаций план действий. Наша система маскировки была на высоте, никто так и не смог определить, где мы находимся. Для такого крупного корабля, как наш рейдер, обеспечение невидимости в оптическом и электромагнитном диапазонах довольно сложная задача.

Постепенно пираты успокоились и вернулись к своему прежнему ритму жизни и лишь увеличенное количество патрулей говорило, что в системе не всё в порядке. Из перехваченных сообщений Тактик выделил одно особо: в течение этих суток ожидалось возвращение группы боевых кораблей, организовавших засаду, где-то в секторах с независимыми торговыми станциями. Посовещавшись с капитаном, решил остаться и посмотреть на результаты охоты пиратов.

Через пять часов в систему вошёл тяжёлый и два лёгких крейсера шестого поколения, ещё через минут двадцать появилось два средних вооружённых транспорта в сопровождении четвёрки эсминцев. Состояние транспортов было далеко от идеального и судя по внешнему виду их недавно штурмовали. Эсминцам тоже досталось, но не в такой мере.

— У пиратов уничтожено два фрегата, — дополнил картину Стратег.

А груз на транспортах был особый. Нет, трюмы как полагается были забиты концентратами металлов, но кроме того, на одном из них маячили пять отметок псионов, а на борту другого находился активированный артефакт древних, который засёк Тактик.

— "Твоё мнение"? — поинтересовался я у Флоры.

— "Псионы, скорей всего, необученные. Предполагаю, что это дети. Артефакт рабочий и кем-то активирован, возможно, давно. Если есть возможность надо брать"!

— Есть мнение, задержаться в системе и провести изъятие не основного груза на транспортах, — сообщил я своё решение.

В рубке появились аватары Стратега и Тактика. Тэм Ист уже немного приноровился к нашему стилю общения и не так бурно реагировал на появления аватаров. Вообще, в Содружестве, аватары ИскИнов сравнительная редкость. На военном флоте аватары не приветствуются — отвлекают внимание, а на торговых кораблях — излишняя роскошь. Вот и остаются только яхты богачей, где аватары больше развлекают пассажиров, чем занимаются делом. В империи Джоре, как и у меня во флоте, ИскИны были членами экипажа, но к этому надо было привыкнуть, особенно тем, кто раньше с ними не сталкивался.

— Что за груз? — поинтересовался Тэм Ист.

Пришлось вызывать аватарку Флоры, чтобы та пересказала наш разговор. Стратег, как всегда, начал осторожничать:

— Вероятность благополучного исхода проведения операции не выше 50 %. Возможны безвозвратные потери. Считаю, что на данный момент экипаж рейдера не в полной мере готов к активным действиям.

— Пленники находятся в одной из кают транспорта и, судя по всему, эвакуироваться на пиратскую базу не будут. Сами пираты ждут корабль, который заберёт живой груз и артефакт древних. Наверняка, наше появление приняли за сопровождение прибывающего покупателя. На захваченных транспортах находятся по три боевых звезды абордажников.

— Для десантников это не проблема, — вставил своё слово Тэм Ист, не раз бывавший на тренировках наших бойцов и реально оценивший всю мощь симбиоза боевых дроидов и андроидов.

— Вот и замечательно, — поддержал я капитана, — а аграфы-диверсанты прикроют десантников с тыла, в случае необходимости. На них же будет задача по выводу захваченных и доставке капитанского сейфа с артефактом. Начнём, как только появятся гости.

Ждать пришлось недолго. Судя по возмущениям метрики из гипера выходило не менее пяти кораблей. Наши разведчики вышли на исходные позиции у тут же выдали полный ракетный залп. Четыре эсминца и крейсер, ещё толком не успевшие выставить щиты, накрыло огненным смерчем. В этот момент, выйдя из невидимости, рейдер открыл огонь из всех своих туннельных орудий по торговой станции. Три полных залпа и опять в "скрыт".

Два эсминца разорвало на части, остальные два хоть и были на вид целыми, но тоже "поймали" по противокорабельной ракете и были полностью небоеспособны. Крейсер спасли щиты и броня и он отделался незначительными повреждениями. Торговая станция пиратов не была готова к атаке и все снаряды приняла на себя. Внутри её бушевали пожары и что-то взрывалось, обшивка с одного бока вспучилась и отчаянно "парила". Линкор пиратов засёк нас и открыл ответный огонь, но мы уже были в другом месте. А вот гости приняли огонь линкора на свой счёт. Неразбериху в системе добавляла поставленная нами "глушилка" связи.

Внезапно ожил Защитник, на линкоре появились две слабенькие отметки псионов. Не знаю, успели ли они меня засечь, но я им шанса не оставил.

— "УНИЧТОЖИТЬ"! — отдал я команду Защитнику.

Пока линкор с крейсером обменивались залпами, наши десантники захватили транспорты. Сопротивления как такового они не встретили. Абордажники пиратов были деморализованы устрашающим видом боевых дроидов и стремительными действиями андроидов.

Метрика пространства опять взбесилась показывая, что на подходе ещё три цели. Пираты уже не пытались установить связь с отчаянно отбивающимся крейсером, а всерьёз решили, что это рейдерский захват и окрыли огонь из всех имеющихся средств. К моменту выхода из гипера тяжёлого и двух лёгких крейсеров пришельцев из первой партии уничтожили полностью. Стая эсминцев и фрегатов пиратов набросилась на только, что появившиеся крейсера, но те не растерялись и ответили всей своей мощью.

— Крейсера восьмого поколения оширской постройки, — доложил Стратег.

Оширской? Интересно, откуда они здесь? Хотя, какая разница! Для оширцев восьмое поколение сейчас самое ходовое, можно сказать, пик развития технологий директората. Как покажут они себя в бою с шестым-седьмым поколением? Хорошо показали! Видя полное количественное превосходство пиратов, крейсера сблизились с друг другом на максимально возможное расстояние и укутались щитами, образуя общую защиту. Пираты так и не смогли её пробить. Выдав напоследок залп из всех орудий, гости ушли в гипер. Броня линкора не спасла пиратов, находящихся на его борту — некогда грозный боевой корабль разломился на две части. В добавок ко всем несчастьям в причальных доках рванули два захваченных транспорта, полностью уничтожив соседние. И уж как-то совсем незаметно прошло уничтожение топливного заводика…

Испытание рейдера было признано успешным. Кстати, рейдер обзавёлся собственным именем — Лидер! Что же касается псионов, то предположение Флоры оказалось правильным — пять разумных от 12-ти до 16-ти лет. Родиться псионом во Фронтире большое несчастье. Любой мало-мальски значимый разумный мечтает иметь в своём окружении прирученного псиона и на них открыта настоящая охота. Родители одарённых всеми путями стараются отправить своих детей на обучение в Содружество, но далеко не всегда это удаётся и главным препятствием является финансовый вопрос. Спасённые нами подростки "направлялись" в Содружество, по крайней мере, так было написано в договорах, которые подписали их родители. На самом же деле их везли на аукцион. Уж не знаю, к счастью или как, но их перехватили пираты…

С артефактом дело оказалось ещё проще. Малый ИскИн корабельного гиперпередатчика империи Джоре зафиксировал работу сканов пространства и "зафонил" в надежде, что его обнаружат "старшие" собратья. Сканирующее оборудование производства сполотов на Лидере, при прохождении модернизации, было заменено на аналогичное оборудование уже нашего производства, сделанного по образцам империи Джоре. Выяснилось, что ИскИн гиперсвязи продолжительное время находился в стазис-камере, а 18 лет назад камеру вскрыли. С тех пор ИскИн "путешествует" с одного закрытого аукциона на другой. Все его бывшие хозяева видели, что артефакт находится в рабочем состоянии, но привязать к себе не могли, а маломощные ИскИны Содружества не могли справиться с продукцией военпрома давно погибшей империи. Для нас данный ИскИн особого интереса не представлял, но не выбрасывать же его…

Ожидание родов Линн затянулось. Я старался подольше быть рядом с ней, но вскоре моя навязчивость ей стала не по душе и она отправила меня на "работу" заявив, что моего внимания утром и вечером ей достаточно и нечего её раздражать своим круглосуточным присутствием! М-да… однако! Но спорить я не стал, так как какой-никакой опыт по этому вопросу ещё из прошлой жизни у меня имелся. Аль-Элен была солидарна с Линн и мне пришлось окунуться в повседневную текучку государственных дел.

В системе во всю шёл процесс перемещения производств в Полис. Патриарх дождался достройки серий боевых кораблей и приступил к частичному сворачиванию судостроительных верфей. Всю сопутствующую мелочёвку транспорты уже перетаскали. На новом месте оборудование принимал Кардинал — главный ИскИн системы Полис.

Надо сказать, что затеянное перемещение производственных мощностей для нас оказалось довольно малоприятным мероприятием — в значительной степени нарушались графики постройки новых кораблей и увеличивались их сроки модернизации, особенно кораблей из Зафронтирья. Что касается корабельного состава флота монархии, то вопросов не было только по фрегатам, истребителям и штурмовикам — они почти полностью закрывали наши потребности. Не так остро стоял вопрос по линкорам и тяжёлым носителям, учитывая стоящие в очереди на модернизацию корабли сполотов. Количество крейсеров-разведчиков также не вызывало опасений. А вот по крейсерам был полный провал, особенно по тяжёлым. Именно поэтому Патриарх дождался постройки первых двух серий, чтобы хоть как-то сгладить растущие диспропорции в корабельном составе флота. Определённые опасения вызывали инженерные корабли и другие вспомогательные суда, но здесь можно обойтись закупкой недостающего у сполотов или аратанцев.

Весть о том, что я стал отцом застала меня в Полисе, где я помогал разворачивать флотские инженерные базы. Плюнув на всё, бросился домой. Первым кого я встретил в резиденции была Джин:

— Всё в порядке! — поспешила она меня успокоить. — Роды прошли без осложнений. Линн и ребёнок сейчас отдыхают, так что тебе придётся пождать.

С Джин спорить бесполезно, пришлось плестись в сторону столовой — у меня на нервной почве частенько жор просыпается. Здесь-то меня и застала Аль-Элен. Прижавшись, она поцеловала меня.

— Видела их, — улыбнулась Аль, наливая себе какой-то напиток. — Девочка просто чудо! Линн в порядке и счастлива. Когда ей в первый раз принесли ребёнка разревелась как белуга и не хотела отдавать!

Не знаю, что на меня нашло, но у меня в голове крутился один и тот же глупый вопрос: "А кем приходится моя дочь Аль-Элен"? Судя по отражению в салатнице, глупым было и выражение лица. Аль скептически окинула меня взглядом:

— Ничего… пройдёт и это. А на счёт, кто кому как приходится, скажу одно — девочке повезло, у неё будет две мамы!

Я чуть не поперхнулся! Точно помню, что вопрос не задавал!

— Не понял? — выдавил я из себя.

— Да у тебя вопрос на лбу был написан!

Всё равно не верю! Не может быть, чтобы столь глупый вопрос был настолько явным!

— "Вспомни, что посоветовала тебе сделать Джин перед тем, как установить пси-симбионт Аль-Элен"? — проявилась Флора.

Действительно, я немного подержал капсулу с симбионтом в руках, пытаясь на него настроиться и передать мысль, что ничего плохого Аль-Элен не желаю и она мне друг.

— "Симбионт запомнил тебя. Чувства Элен к тебе позволили ему настроиться на тебя и если бы ты почаще бывал со своими жёнами, то возможно, с Элен ты бы уже общался мысленно".

Вот это новость!

— "А чего раньше молчала"?

— "Я не была уверена в таких возможностях симбионта".

— "Теперь, значит, уверена"?

— "Стопроцентно! Попробуй, что-нибудь припомнить сам".

А ведь верно! Были такие моменты, когда мы понимали друг друга с полуслова! Надо срочно ставить симбионт Линн. Понимаю, что буду находиться рядом с двумя рентгенами, но, по-моему, оно того стоит.

— А вот и наш пропащий папаша объявился! — проворковала маленькому свёртку в своих руках Линн.

— Джин не пускала, — пожаловался я, осторожно обняв жену и чмокнув её в щёчку.

— И правильно сделала — нечего на нас пялиться, когда мы не готовы. Вот, смотри на своё чудо!

Линн приоткрыла конверт-трансформер… Минуты три я вообще ничего не мог сказать, всё смотрел и смотрел, а потом внезапно пересохло в горле. Только и сумел, что ещё раз поцеловать Линн…

Глава 10

— Новый Год! Новый Год!!! НОВЫЙ ГОД!!! — в ужасе кричала печень…

Надолго задержаться в роли примерного папаши мне не дали. Служба безопасности, в лице Варги Стоун, срочно потребовалось встретиться со мной. В любом другом случае можно было бы смело махнуть рукой и перенести встречу, но я твёрдо уверен, что Варга по пустякам дёргать не будет!

— Поздравляю! — Варга крепко пожала руку. — К сожалению дела не дают нам надолго оставаться с близкими. У нас очередная проблема, Клим!

Глава службы безопасности монархии удобно устроилась на диванчике в моём кабинете.

— В последней партии переселенцев из Аратана обнаружились разумные с установленным программным блоком на твоё уничтожение, — обрадовала она меня. — Молодые парни и девушки с данной закладкой, о которой, кстати и сами не догадываются, стараются попасть во флот. Здесь больше шансов наткнуться на тебя. Все слабые псионы. Обычными методами закладка не определяется. Даже я, не смогла обнаружить ничего подозрительного. А вот имперское оборудование закладку определило сразу. Снять установку невозможно. Наши "специалисты" на исследовательской станции пробовали по-всякому, но результат один — смерть носителя.

— Так может быть вы зря торопитесь?

— Я сейчас тебе сброшу одно весьма занятное видео, а ты уж сам решай…

В изолированную комнату допросов, где за столом сидела довольно миловидная молодая девушка, вошёл мой двойник-андроид. До того сосредоточенное выражение лица девушки превратилось в гримасу ужаса. Миг и девушка на ногах, ещё мгновение и оба замертво валятся на пол. По цифровым данным, отображаемым поверх изображения, понимаю, что был произведён пси-удар. Его мощность была на столь велика, что операторам за изолированными стенами досталось тоже. Вопросительно смотрю на Варгу.

— Имплант, — быстро сориентировалась она. — Как аграфы до этого дошли не понимаю. Из слабого псиона выжать импульс равный по силе обученному псиону среднего уровня, уму не постижимо! Какая-то новая разработка.

Как же, их! Похоже, имперцы Джоре не зря едят свой хлеб.

— Что предприняли? Из пятерых разумных в живых осталось двое и все они на исследовательской станции. Сейчас пытаемся определить, как они оказались в миграционном центре. По документам выходит, что прибыли прямиком со своей планеты, но это невозможно! Ни пассажирских, ни грузовых прямых линий с их сектором не существует. Обратились к коллегам из Аратана, те сообщили, что эта группа лиц прибыла с одной небольшой станции, расположенной на пересечении торговых путей. По неофициальным данным эта станция находится под присмотром ближайшего к ней Звёздного Баронства. По тем же данным из Аратана, все беженцы, направляющиеся к границе с империей, проходят через один и тот же медицинский центр, владельцем которого является мало кому известный аграф.

— Очень интересно! Мне крайне необходимо ознакомиться с оборудованием этого центра и поговорить с его владельцем и персоналом.

— Я рада, что наши желания совпали. Сейчас к этой станции уже направляются два наших крейсера: Ведун и Тайфун. Перед ними поставлена задача скрытно изъять всё оборудование центра и доставить к нам владельца и ведущих специалистов.

— Как отнёсся Хэйг Ровен к вашей просьбе о содействии?

— С пониманием: безопасность монархии и монарха для него на превыше всего, — удовлетворённо потёрла руки Варга, — но это не всё! Аратанцы предупредили нас, что у них произошла утечка по переселенцам, которые отправляются к нам. Заинтересованным лицам теперь известно куда в конечном итоге направляются иммигранты.

— М-да… не приятно, конечно, но я и не делал из этого большого секрета, когда подписывал договор с аратанцами. Ну, да ладно! Будем ждать известий от Ведуна. Если появится, что-то ещё, сразу же информируйте.

Не нравится мне активность аграфов и, что больше всего смущает — спасённые мной имперцы принимают в кознях старших активное участие. Могли бы как-нибудь и отбрехаться, а тут такой подарок для аграфов! Они же теперь от всех неудобных им разумных в миг могут избавиться! Слабосилков среди полукровок у них всегда в достатке.

Связался с Варгой и попросил срочно переправить всю собранную информацию по закладкам СБ Аратана. Для нас данная информация уже не тайна, а в империи Аратан с ней наверняка ещё ни разу не сталкивались. Будем надеяться, что наш жест оценят правильно, да и за предупреждение о нападении на Дальнюю надобно бы расплатиться.

Ждать ответа пришлось недолго и вопреки всем ожиданиям со мной связался сам император Арагат VIII.

— Рад тебя видеть, Клим, — обратился он без титулов.

— Взаимно, Арагат.

— Наша служба безопасности вне себя от последнего послания твоей СБ. Сам глава службы просил связаться с тобой и посодействовать насчёт приобретения соответствующего оборудования. Оно ведь у вас есть? — хитро прищурился император.

— Имеется, — не стал я отрицать очевидного факта. — Чем сможем — поможем!

— В связи с очевидной опасностью в цене за оборудование можешь себя не ограничивать. Судя по заявке от моей СБ ей, в ближайшее время, потребуется не менее пяти таких комплексов. Как, потянешь?

— Сразу всё не смогу, но на два комплекса рассчитывать можете смело, — осадил я императора. — А по цене договоримся…

Пусть Арагат считает, что производство оборудования довольно длительное и дорогостоящее занятие. Император удовлетворённо кивнул и немного помявшись продолжил:

— Наши аналитики пришли к выводу, что вы обладаете технологией производства полных биологических двойников. Это так, если, конечно, не секрет?

Да, если какому-то производству присвоен статус государственной тайны я могу даже и не отвечать на вопрос. Арагат точно не обидится и правильно всё поймёт, но мне не хотелось отказом портить отношения лично с ним. Как говорилось в одном фильме: "Мы от него ещё много пользы поиметь могли".

— Сколько?

— Мне с десяток и жене бы парочку, — не растерялся Арагат.

— Ждите. Скоро буду.

Что же касается аграфов, то они явно надеются, что я сорвусь и начну, особо не разбирая мстить всем подряд и тогда нам объявят "крестовый поход". Подтянут союзников, сочувствующих и от моей монархии мокрого места не останется. Надо что-то делать иначе дело тем и закончится. Как отбить желание у аграфов совать свой нос в мои дела?

Прощание с семьёй вышло не долгим, все понимали, что дела ждать не будут. Надо сказать, что последние два дня я ходил чернее тучи, раздумывая над тем, как бы побольнее ущипнуть аграфов. Домашние восприняли мой угрюмый вид за признак надвигающихся неприятностей и были рады отпустить меня разобраться с ними.

В столичной системе империи Аратан для нас организовали "зелёный коридор" и мы без проблем добрались до основной базы службы безопасности империи. Рядом с Лидером в причальных доках устроились два тяжёлых крейсера и "невидимка". Хейг Ровен настоял на прикрытии — времена сейчас неспокойные…

— Рад тебя видеть, Клим, — на лётном поле меня встречал сам император.

— Я тоже, Ваше Величество! — покосился я на немногочисленную свиту и пожал протянутую руку Арагата.

— Ты это брось! Здесь все свои!

Уже направляясь в глубины станции Арагат продолжил:

— Говорят, у тебя беспроцентный кредит от сполотов.

— С чего это? — удивился я.

— Нам они такие корабли даже не предлагают.

— Дело случая…

Действительно, вся наша маленькая эскадра фактически состояла из восстановленных кораблей сполотов. Брать с собой крейсера собственной постройки я не решился, уж очень они отличались от местных. Зачем мне лишние вопросы?

Император как-то неопределённо глянул на меня и продолжил:

— Вот выбрался. Благодаря порталам экономится уйма времени. Жаль только, что нужных мест гораздо больше, чем самих порталов.

Он на полном серьёзе считает, что у меня всё есть? Сквозь защиту императора пробивались нотки веселья и любопытства. Да он меня разводит! Нет, дядьке уже за сорок, а он всё туда же…

— Арагат, ты со мной точно не расплатишься!

Император, наплевав на приличия, заржал как лошадь.

— Не… не… не распла… не расплатишься… — всхлипывал он. — Да у меня самая маленькая провинция несколько твоих монархий.

Император оттёр набежавшие слёзы.

— Ты только не обижайся, но по факту это так!

Да я и не думал обижаться! Если уж император, далеко не последнего государства в Содружестве, не в курсе границ монархии Росс, то и другие от него недалеки. В ответ я лишь улыбнулся.

— Что, не угадал? — в миг стал серьёзным Арагат и глянул через плечо. — Что-то в последнее время наши аналитики стали часто ошибаться…

— Потенциал монархии не исчисляется одной провинцией Аратана. Наша беда в относительной малочисленности населения монархии. Но это, всего лишь, вопрос времени.

— Да, ты прав — вопрос времени. Вся проблема только в том — есть ли оно, это время? Если не секрет, чем ты так достал аграфов? Мы с Галантэ тоже далеко не в дружеских отношениях и между нами всякое бывало… Но на счёт тебя у аграфов какой-то необъяснимый бзик.

— Зачем тебе? Всё равно не поверишь.

— И всё же?

— Если я предьявлю свои права на "трон" федерации Галантэ, то аграфы не смогут мне отказать.

— Хорошая шутка, — с серьёзным выражением лица, после некоторой заминки, вымолвил Арагат. — Теперь я понимаю, почему они так страстно желают избавиться от тебя.

Передачей привезённого спецоборудования заведовала Варга. Она же занялась и обучением аратанцев. В комплект оборудования входила медкапсула производства империи Джоре и мне откровенно не хотелось отдавать такой редкий артефакт. Патриарх утверждает, что мы уже сейчас можем в ограниченных количествах производить аналогичные медкапсулы, но зачем преждевременно рушить существующий рынок цен? Что же касается ограниченного производства, то здесь оказалось всё просто — в наших секторах Фронтира отсутствуют необходимые природные ресурсы. Более того, недостающие компоненты идут под грифом "стратегические резервы" во всех государствах Содружества, так что приобрести их весьма проблематично. В нашем случае можно использовать лабораторный преобразователь материи, но его производительность минимальна.

Как бы то ни было, но я предложил Арагату покопаться в его "сокровищнице" с целью снижения стоимости спецоборудования. Император сердито поводил бровями и немного подумав согласился. Я понимаю — он догадался, что мы привезли полные комплекты и я просто не хочу, что-то отдавать. Арагат не стал напрягаться и согласился со мной и судя по его многозначительной ухмылке отбрыкаться от ответной услуги мне не удастся. В общем, мы поняли друг друга.

В результате наших "бродилок" по хранилищу отыскались три медкапсулы Первой империи Галантэ и малый промышленный техкомплекс того же производства, необходимый Флоре для быстрой модернизации медкапсул. Арагат был вполне доволен: в его личное пользование отходила одна из капсул и техкомплекс. Кроме этого, он попросил активизировать, снятый когда-то с корабля аграфов комплекс гиперсвязи с расширенными возможностями по шифрованию сигнала.

Уже перед самым отлётом я передал императору запасной комплект внутрисистемного портала, а перед этим мы провели довольно продолжительные переговоры по нашему дальнейшему сотрудничеству. Как результат этих переговоров стала договорённость организации в провинции Дальняя постоянного торгового представительства империи Аратан, а в Метрополии дипломатической миссии. Что же касается непосредственно экономической составляющей нашего визита, аратанцы расплатились с нами различным энергетическим оборудованием, включающим в себя и корабельные генераторы, а также двигательными установками девятого-десятого поколений, необходимые для модернизируемых кораблей. В принципе мы и сами можем их производить, но сейчас все производственные мощности работают на пределе, и покупка уже готового оборудования весьма положительно скажется на сроках производимых работ.

Пришёл информационный пакет с Ведуна. Мара сообщала, что операция по изъятию оборудования и непосредственных исполнителей прошла успешно. Выяснить удалось следующее. Ведущий специалист клиники был сотрудником службы безопасности одного из Домов аграфов. Его задачей была отработка не совсем легальных технологий по считыванию необходимой информации с мозга. Материала для работы хватало и порой удавалось находить довольно интересные сведения. Сравнительно недавно пришло новое оборудование и к ним учебные базы. К моменту завершения изучения баз из федерации прибыл корабль службы безопасности. Непосредственно обучением и установкой закладок первое время занимались двое разумных, не аграфы, но сотрудники СБ общались с ними как с равными и даже с некоторым подобострастием. Декаду назад корабль СБ отбыл, вместе с учителями. По косвенным данным в империю Авар, там находится аналогичная лаборатория.

К информационному пакету прилагались изображения двух интересующих меня разумных. Все сомнения пропали — передо мной были имперцы Джоре. Не знаю, промыли ли им мозги аграфы или те сами додумались, но по факту теперь они работают против меня. Тут же, пока находились на базе СБ, сделали запрос по лаборатории — должны же аратанцы знать, что и где происходит у соседей, с которыми периодически воюют вот уже несколько столетий. СБшники сработали оперативно и связавшись с коллегами из флота быстро вычислили необходимую нам лабораторию. Кроме того, флотские подняли сводки за указанный нами период времени и отыскали сообщение о появлении разведывательного корабля аграфов на одной из баз в Аварской империи. Данные из двух источников совпали. Надо сказать, что СБшники Аратана уже запустили нашу аппаратуру и им даже удалось что-то обнаружить. После этого события наши запросы обрабатывали с пометкой "срочно"!

Может сложиться впечатление, что жизнь меня ничему не учит и я опять собрался за очередными пилюлями. Говорю прямо — мнение ошибочное! Свою шкурку я ценю и в обиду никому не дам! Почти все мои решения основываются на твёрдом расчёте. Другое дело, что ситуация может внезапно измениться и здесь я уже бываю не на высоте, частенько попадаю в щекотливые ситуации. Вот и сейчас лезть в центральные сектора Аварской империи глупее не придумаешь, но… оставить без ответа действия спасённых мной же имперцев не могу. Достать их в Центральных Мирах я не могу, остаётся только Содружество. Наше технологическое преимущество в несколько поколений позволяет надеяться на благополучный исход моей затеи. В крайнем случае удрать мы всегда сумеем, а ИскИны, равных которым нет ни в Содружестве, ни в Центральных Мирах всегда подстрахуют. Итак, решено! Мы идём в Аварскую империю!

Попасть в нужную систему оказалось не просто, а очень просто. Ещё во времена переговоров со сполотами в провинции Дальняя Флора "подговорила" ИскИны на Ведуне и те совместными усилиями взломали навигационный ИскИн на флагмане сполотов. Ничего интересного там не нашлось кроме нескольких кодов пропуска. Благодаря этим кодам старшие имели право передвигаться по Содружеству в режиме "зелёного коридора". Вот мы и решили ими воспользоваться, не думаю, что аварцы кинутся проверять подлинность этих кодов и связываться с Центральными Мирами — себе дороже выйдет!

Пристроившись за парой тяжёлых крейсеров в режиме "скрыта", мы незаметно проникли в систему с исследовательским медицинским центром, который находился на одной из малых станций тыловой службы имперского флота. Крейсера, не останавливаясь ушли в гипер, а Лидер и сопровождавший нас Тайфун не спеша направились к нужной нам базе.

— Наблюдаю на внешнем причальном доке два крейсера-разведчика постройки федерации Галантэ, — проинформировал Стратег.

— Меняем курс, — отдал я команду. — Идём к флотской торговой станции.

Подходить близко к кораблям аграфов было не совсем оправдано, да и задачи проникновения на базу не было. Торговая станция подходила для наших целей гораздо лучше, правда придётся пожертвовать временем. На станции был организован отдых военнослужащих. Здесь, находящиеся в увольнительной, могли приобрести необходимую бытовую мелочовку и отдохнуть в развлекательной зоне.

Тактик снарядил целую армию микро-дронов и незаметно переправил их на станцию. Основной их задачей являлось "заселение" во все бары и наблюдение за посетителями. На совести Тактика оставалось вычисление разумных с нужного нам объекта. Мониторинг продолжался чуть более четырёх суток прежде, чем нам удалось найти подходящую кандидатуру. К этому времени на станции уже находилось несколько наших диверсантов-разведчиков из команды "отверженных". Годами отработанные приёмы проникновения на закрытые объекты вкупе с использованием скафов древних позволили им, не потревожив средства контроля и слежения, пробраться незамеченными на станцию.

Нужный нам типчик находился в полулетаргическом состоянии в одном из баров развлекательного сектора. Администрация заведения строго следила за порядком и обнаружив нырнувшего в тарелку с закуской клиента поспешно эвакуировала его в специальную комнату "отдыха", где он мог отоспаться и привести себя в порядок. Из подслушанных разговоров с соседями по столику было ясно, что наш клиент прибыл с нужной нам базы и увольнительная у него на двое суток. К сожалению, парню не повезло и догулять положенный срок ему уже не суждено… Как только клиент немного пришёл себя и вышел из "апартаментов" наши разведчики-диверсанты, вновь приведя его в невменяемое состояние, переправили на борт Лидера.

Как и положено, к моменту окончания срока действия увольнительной бедолага оказался у борта шаттла, следовавшего к его месту службы. Все вновь прибывшие на базу были обязаны пройти стандартную процедуру — медицинский контроль, но как только вернувшийся из увольнительной приблизился к рамке медицинского детектора взвыла аварийная сигнализация.

— Угроза распространения эпидемии! — разнеслось по всей базе. — Угроза распространения эпидемии!

Защёлкали опускающие перегородки, изолирующие отсеки, будто из ниоткуда появились медицинские дроиды, которые буквально набросились на прибывших и эвакуировали их в ближайшую медсекцию. В медкапсуле с заражённым произошёл непонятный сбой и вслед за этим все оборудование медсекции стало отключаться. Последним отрубился медицинский ИскИн.

— Угроза заражения вирусом "Красная чума"! — выдал он в сеть после неожиданной перезагрузки.

Несмотря на заоблачный уровень медицины в Содружестве и Центральных Мирах всё же и здесь находились болячки, против которых было бессильно даже самое современные медицинское оборудование. В списке возбудителей таких смертельных заболеваний значился вирус "Красной чумы", названный так из-за основного своего проявления — мелких капелек крови, выступающих из пор кожи. Разумный, не доставленный в течение двух-трёх после заражения в медицинскую капсулу гарантированно погибал.

На базе мгновенно образовалось столпотворение — все стремились попасть в ближайшие медсекции. Кое-где дошло даже до вооружённых стычек, но база была всё же военным объектом и с беспорядками быстро разобрались. Аграфы и имперцы, находящиеся здесь же, попали в первую волну экстренной медицинской помощи. Через положенные сорок минут нахождения в медкапсуле партия везунчиков была поднята для определения в карантинную зону. По странному стечению обстоятельств, двое всё же не смогли пережить противоэпидемические мероприятия. Вердиктмедицинского ИскИна заставлял задуматься о его разумности: "Летальный исход вследствие отсутствие иммунной системы"…

Ранее всех описанных событий, крепко подвыпивший неудачник был доставлен на борт Лидера и оказался в цепких "руках" Флоры. В первую очередь она выяснила находятся ли на базе имперцы. Получив утвердительный ответ (аграфы не вели затворнический образ жизни, их частенько видели в офицерских кают-компаниях и как правило с ними были двое непонятных разумных) Флора тут же приступила к созданию двойника, реквизировав для этих целей одного из андроидов. В результате, кроме полной биологической идентичности ей удалось создать вирусную бомбу для медицинского ИскИна. Как только андроид попал в медкапсулу на ИскИн обрушилась лавина медицинских показаний. Информационный поток был настолько мощным, что ИскИн не справился с его обработкой, "завис" и через некоторое время отключился. В процессе перезагрузки произошло частичное перепрограммирование ИскИна, результатом которого стало два трупа имперцев. Что же касается "Красной чумы", то вируса как такового не было. Были лишь симптомы у одной личности, которая также не перенесла нахождение в медкапсуле и по какой-то странной ошибке была растворена биологически активным раствором.

К моменту объявления по системе всеобщего карантина мы уже находились в разгоне, пристроившись к какой-то громаде транспорта. Останавливать корабль не стали и он благополучно покинул систему вместе с нами. Возвращаться в монархию решил через провинцию Дальняя, надо было своими глазами посмотреть, что там, да как… По пути к нам присоединилась пара крейсеров сопровождения, которая дожидалась нас в одной из систем с гипервратами.

В Дальней стало заметно свободнее: флотская ремонтная база пустила в переработку скопившиеся останки кораблей, используя их как источники необходимых металлов и запасных частей. Кроме того, из системы ушёл флот, прибывший ранее для поддержки. Как я и планировал в Дальней остались боевые корабли только аварской постройки. Со стапелей ремонтной базы к моменту нашего возвращения вышли три полностью отремонтированных линкора и ещё два (из захваченных в бою) находилось на восстановлении. Все линкоры, как, впрочем, и остальные корабли, модернизировались до стандартов 10 поколения. Это был тот потолок, который ещё можно было объяснить весьма любопытным гостям из Содружества.

Из ремонтных доков также уже вышла первая четвёрка тяжёлых крейсеров и вторая партия была на подходе. Такая же ситуация была по другим классам боевых кораблей. В итоге в Дальней образовывалась довольно солидная группировка боевых сил: пять линкоров, тяжёлый и два средних носителя, девять тяжёлых и 11 лёгких крейсеров, шесть разведчиков и около двух десятков эсминцев и фрегатов. Кроме того, подошли четыре средних боевых станции из Аратана, которые будут нести службу в этой системе, а четыре малых перегнали в сопредельные. Для обеспечения их боевой устойчивости из Дальней прибыли рейдовые патрули, состоящие из эсминцев и фрегатов.

Провинция Дальняя значительно изменилась и теперь ей срочно требовался управляющий ИскИн. Таковой был доставлен с нашей исследовательской станции и мне удалось поучаствовать в его запуске на одной из боевых станций. В честь будущих заслуг нарёк его Геронтом.

Глава 11

— Вчера так напились, что прямо из окна запускали салат!

— Может, салют?

— Точно, салют. Крабовый…

В Метрополии меня ждала семья и доклад от Патриарха. На три дня "потерялся" в своей резиденции, не реагируя ни на какие вызовы. Могу я хоть немного побыть вместе с семьёй после столь длительной и сложной командировки?

После непродолжительного отдыха связался с Патриархом. В его обязанности входил мониторинг обстановки обитаемых миров, вот он и спешил поделиться своими наблюдениями. Разговор проходил в моём рабочем кабинете и судя по выбранному аватаром ИскИна адмиральскому обмундированию нас ожидают какие-то неприятности.

— В Содружестве зреет новый очаг напряжённости, — предчувствие меня не обмануло. — Ашуры активно готовятся к боевым действиям и формируют два ударных флота.

Надо сказать, что империя ашуров (рептилоиды) когда-то давно входила в состав Содружества, но из-за неуёмного и агрессивного характера представителей своего вида была, так сказать, исключена из списков. Более того, была война: рептилоидов вытеснили с их исторических мест обитания и оттеснили далеко во Фронтир. Объединённый флот Содружества 14 лет "оттеснял" рептилоидов, неся при этом солидные потери. Отрезанные от технического прогресса воинственно настроенные ашуры потихонечку хирели и скатились до небольших пограничных конфликтов. На исконных "землях" рептилоидов обосновались: федерация Амерон и Харданская монархия, которые также несколько отставали в своём развитии от стандартов Содружества. Вот с ними ашуры и "конфликтовали" в меру сил своих скромных.

Так сложилось, что амеронцы и харданцы с самого начала были непримиримыми врагами. Федерация Амерон в 5–6 раз превосходила по размерам монархию и претендовала на лидерство в этом регионе, но поддерживаемые делусцами харданцы не сдавались. Амерон — сверхдемократическое государство, ратующее за равенство с негуманоидами, в надежде примириться с воинствующими ашурами. В противоположность федерации харданцы крайне негативно относились к негуманоидным расам. Самих же рептилоидов не интересовало кто и как к ним относится — и те, и другие были для них исконными врагами.

У амеронцев не было явной поддержки в Содружестве, но когда-то давно заключённые договоры о взаимной помощи всё ещё действовали и в случае опасности федерация рассчитывала на поддержку империи Аратан. Харданцы не могли похвастаться подписанными договорами, но могли смело полагаться на армию добровольцев из конфедерации Делус, где рептилоидов не переносили на дух, да и нивейцы, в случае особой нужды, навряд ли откажут в помощи.

— Это какой же по численности должен быть флот, чтобы задавить противника, опережающего тебя, как минимум, на два поколения? — удивился я.

— В том-то и дело, что у рептилоидов появились корабли новых проектов, того же восьмого поколения, что и у соседей.

— Покупают?

— Нет, собственного производства, но даже невооружённым взглядом видно, что за основу были взяты оширские проекты.

— Вот даже как… — моё удивление только возрастало. — И кто же организовал утечку технологий?

— Утверждать не берусь, но в случае серьёзного конфликта больше всего в выигрыше окажется федерация Галантэ.

— Это каким же образом?

— Конфликт отвлечёт внимание от разборок в Центральных Мирах, а если аграфы додумаются выступить в роли "миротворцев", то на претензиях остальных старших можно смело ставить жирный крест!

М-да… если Патриарх не ошибается, то аграфы сделали "ход конём" и в случае удачи они вплотную займутся теми, кто им мешает спокойно жить… Интересно, сколько таких "отвлекаловок" у них разбросано по всему миру?

— И кто же выбранный ашурами "счастливчик"?

— А вот здесь мы расходимся во мнении с аналитиками из Содружества. Они утверждают, что удар будет нанесён по монархии. Война будет молниеносной и ставка будет сделана на внезапность и диверсионную деятельность в тылу. Не стоит сбрасывать со счетов всякого рода наёмников и пиратов, которые обязательно заявятся из Фронтира, в надежде поживиться на дармовщинку. Всё говорит в пользу этой версии особенно если сравнивать численность флотов харданцев и амеронцев, но именно в этом вопросе я не был бы столь категоричен. Да, и флот у харданцев поменьше и армия не так многочисленна, но они хорошо сбалансированы и неплохо обучены. По моей просьбе Тактик проанализировал несколько возможных вариантов нападения на монархию и во всех случаях ашуры через некоторое время завязли в обороне противника, что даёт возможность харданцам принять армию добровольцев из конфедерации Делус. Что же касается флота федерации Амерон то он не в таком хорошем состоянии, как у соседей и крайне нерационально расположен, хотя по численности превосходит два формируемых ударных флота рептилоидов. Исходя из этих соображений я пришёл к выводу, что ашуры нападут именно на Амерон. Неудачное расположение основных мест базирования флота федерации позволит ашурам сражаться с отдельными разрозненными частями флота, а не со всеми силами, как в случае нападения на монархию.

— Чем эта ситуация может грозить нам?

— Особо ничем, у нас ни с кем из перечисленных сторон нет никаких обязательств. Тем не менее, у нас появляется шанс громко заявить о себе!

— Ты предлагаешь собрать эскадру и идти громить рептилоидов? — съязвил я.

— Нет, конечно. До полноценных боевых действий наш флот ещё не дорос. Совершить несколько набеговых операций вполне возможно, но стоит ли приносить в жертву своих подданных ради чьих-то интересов?

— Тогда я не понимаю, что ты имеешь в виду?

— Гуманитарная операция по спасению беженцев. Можно вспомнить наш опыт медицинских рейдов. Кстати, в случае обострения ситуации с такой же просьбой может обратиться, как сама федерация, так и император Аратана.

— А причём здесь Арагат?

— Согласно подписанным договорам, ему по любому придётся посылать свой флот в Амерон. Если взглянуть на эту ситуацию со стороны, то куда выгоднее смотрится помощь коалиции стран, чем одного государства, действия которого впоследствии можно при желании охарактеризовать как "грубое вмешательство во внутренние дела независимого государства".

— Выходит, мы будем одни из многих?

— Наверняка! Союзников у Аратана хватает, но мне кажется, большинство из них отделается символическим участием, прислав пару-тройку боевых кораблей.

— Понятно. В нашем случае, если мы с самого начала заявим о проведении полноценной гуманитарной операции, то дистанцируемся от военной части конфликта и выступаем в роли тех же миротворцев.

— Совершенно верно! Но не это главное. Если у нас получится всё как надо, то у монархии появляется шанс международного признания!

В общем, помечтали немного… Но соответствующее указание командующему флотом я всё же передал.

— Что-то ещё? — поинтересовался я.

— В Содружестве участились случаи бесследного исчезновения кораблей.

— Пираты?

— Не похоже — поблизости не найдено ни одного остова разграбленных кораблей. Исчезают в основном транспорты, перевозящие какое-либо оборудование. Корабли, как правило, уходят через портал, но в точке выхода не появляются.

— М-да… похоже, секретом управления порталами владеем не только мы…

— Да, действительно, очень похоже на наш случай, но я не думаю, что в Содружестве объявился ещё один древний.

— Есть иная возможность управлять гипервратами?

— Да, и даже несколько, правда не в столь полноценном режиме как у нас, но сейчас это неважно — в Содружестве кто-то охотится за высокотехнологичным оборудованием.

— Только в Содружестве?

— Данных по Центральным Мирам и Фронтиру у меня нет.

— Какие-то предположения имеются?

— Мало данных для анализа.

Вот такие пироги! На просторах Содружества появился какой-то новый игрок и цели его пока неизвестны.

Не успел разобраться с набежавшей текучкой, как на горизонте появились архи. Появление вышло громким! Два небольших улья-разведчика объявились в Дальней! По гиперсвязи пришло сообщение от Дэя Коува, командующего флотом в провинции: "Архам СРОЧНО нужны ИскИны"!

Честно говоря, у меня в груди что-то нехорошо ёкнуло — это что же такое могло случиться, чтобы архи объявились в Дальней? Да, с доставкой ИскИнов через портал выигрывалось три-четыре дня, но отчего такая срочность? Дурные предчувствия не давали мне покоя всю дорогу.

— ВРАГИ! МНОГО ВРАГОВ!!! — вещала одна из маток. — СИЛЬНЫЙ ВРАГ! НО НАС БОЛЬШЕ!

Не могу поверить, во Фротире кто-то на равных бьётся с архами и даже побеждает их! Инсекты и не скрывают, что берут врага числом и, если бы не наши биоИскИны было бы совсем туго. Архи очень спешили и получив столь необходимые ИскИны ушли из системы, обещав расплатиться в следующий раз. Возражать я не стал — своё слово архи держать умели. Уже перед самым уходом архи скинули мне инфопакет с данными по противнику.

Появление инсектов в Дальней стало настоль фееричным событием, что о нём заговорили не только в ближайших секторах Фронтира, но и в тех государствах Содружества чьи представительства обосновались на Гее. Спустя некоторое время, уже находясь в Метрополии, получил вызов от императора Аратана.

— Да ты у нас везунчик, Клим! — начал вместо приветствия Арагат VIII. — Повстречаться с архами и отделаться лишь лёгким испугом! Я и не припомню, когда архи вот так спокойно покидали населённые системы!

— Я тоже безмерно рад видеть Ваше Высочество! — подковырнул я императора.

— Ай, да брось ты, — махнул тот рукой. — Давай рассказывай подробности, не просто же так к тебе заглянули архи!

— Да, ты прав. По делу заходили.

— Ты серьёзно? — перебил меня Арагат. — Архи и по делу?

— У нас с ними наладилось, что-то наподобие делового сотрудничества.

— Не верю своим ушам… — едва слышно промолвил император. — Это невозможно! Многие пытались, но ничего путного из этой затеи не вышло.

— Я в курсе, но тем не менее мы общаемся, причём на обоюдовыгодной основе. Друзьями мы навряд ли, когда станем, но сейчас мы точно не враги!

— Вы полны сюрпризов Ваше Высочество! — хмыкнул Арагат. — Так что же было нужно архам, если не секрет?

— Я сейчас скину выжимку из сообщения, которое они мне оставили. Там две-три минуты, просмотри, а потом продолжим.

Через несколько минут на меня смотрел слегка взбледнувший император Аратана:

— Что это за мерзость?!

То же самое чувство испытал и я, когда первый раз просматривал оставленное архами сообщение. На общем плане разгромленного помещения внезапно возник силуэт человекоподобного дроида, ещё мгновение и он открывает огонь по появившимся архам. Лавина огня накрывает инсектов не оставляя им ни малейшего шанса. В это же время появляется вторая группа архов, но уже с другого направления и открывает ответный огонь. Энергетические сгустки, способные сжечь любого разумного в мгновение ока, растеклись по экзоскетету не причиняя особого вреда. И лишь третья группа архов, зашедшая с тыла смогла нейтрализовать дроида, приложив того чем-то тяжёлым. На картинке было отчётливо видно, что из проломленного защитного шлема капала кровь!

Архи, крупным планом снимали поверженного дроида: ноги, торс, грудь — никаких отличий от боевых дроидов. Чья-то клешня подлезла под нагрудные пластины и разворотил грудную клетку. Оттуда вылезли непонятные обломки механизмов, густо измазанные жидкостью красного цвета. Эта же клешня, не церемонясь срезала голову, и та покатилась, оставляя за собой кровавую дорожку. Кто-то из архов поймал её и оторвал лицевой щиток на шлеме. На нас смотрели застекленевшие глаза существа, бывшего когда-то оширцем.

— Тупиковая ветвь развития андроидов, — прокомментировал Патриарх, когда мы вместе просматривали эту запись.

— Почему? — после увиденного я был немногословен.

— При данном подходе конструирования андроидов невозможно обеспечить длительную энергонезависимость. При максимальной нагрузке встроенный реактор обеспечивает энергией лишь на короткое время, а отсутствие пищеварительного тракта подразумевает подпитку биологической части андроида непосредственно через кровь, что в боевых условиях малоприемлемо.

— У меня складывается такое ощущение, что это какая-то экспериментальная модель.

— Полностью согласен с вашими выводами, адмирал! Единственное, что меня смущает в данном случае — этот образец андроида очень похож на наши ранние разработки.

М-да… похоже пауза затянулась, пора бы уже и ответить что-нибудь Арагату.

— Кто-то пытается сделать из разумных управляемых и послушных хозяину киборгов…

— Это ужасно! — гримаса брезгливости застыла на лице императора. — Кто этим занимается?

— А это уже второй вопрос! — и я переслал второй пакет информации.

На немногочисленных кадрах были заметны корабли странной конструкции, в Содружестве и Центральных Мирах такие точно не встретишь. Пара кораблей, размером с хороший крейсер каждый, приблизились к одному из ульев и внезапно "рассыпались" на множество более мелких, по габаритам не уступающих нашим корветам, оставив после себя "голую" несущую конструкцию с двигательной установкой, пульсарами и ракетными установками, а также капсулой боевой рубки. На другой картинке мы уже видим "парящий" в разных местах один из ульев и возвращающиеся на свои места корветы.

— Впечатляет… — как-то уныло отреагировал Арагат. — Что это за новая напасть на нашу голову?

— Порождение Центральных Миров вернулось, чтобы сполна вернуть долги, — несколько пафосно ответил я.

Император немного "подзавис", стараясь припомнить все грехи старших.

— Ваши службы смогут оперативно проверить характер грузов бесследно исчезнувших в последнее время транспортов внутри Содружества? У вас ведь ведётся такая статистика? — поинтересовался я у Арагата.

Император скосил взгляд в сторону и несколько удивлённо ответил:

— Судя по всему, наши спецслужбы не успевают за твоими аналитиками. Вон и начальник моей службы безопасности, подскочил как ошпаренный и куда-то исчез. В чём дело, Клим?

— Заелись ваши аналитики. Я не скажу, что они не видят очевидных фактов, но мелочи от них ускользают точно. Тихая и спокойная жизнь внесла свои коррективы и мало кто уже верит, что возможно обратное. А у нас во Фронтире жизнь поживее будет, да и со стороны, как говорится, виднее…

— Всё сходится! — на тактическом экране связи появилось возбуждённое лицо руководителя СБ Аратана. — На исчезнувших кораблях перевозилось армейское списанное имущество, в основном боевые дроиды и снаряжение десантных войск. Немалая часть пропавших кораблей перевозила высокотехнологичное оборудование гражданского назначения, а также грузы, связанные с последними разработками в области робототехники.

— Почему молчат корпорации? — вспылил император. — У них пропадают секретные разработки, а они как воду в рот набрали?

— Грешат на конкурентов. Выясняют кто конкретно…

— Да, чтоб их!.. Выясняют, видите ли!.. Да в таких случаях в имперскую службу безопасности обращаться надо! Напрямую!

Было видно, что Арагат изо всех сил пытается сдерживать себя от применения более крепких выражений.

— У тебя также? — как бы извиняясь за вспышку поинтересовался он.

— Пока нет, но, думаю, всё ещё впереди. Да и до корпораций мы пока не доросли.

— Завидую, — буркнут Арагат и обернувшись к начальнику СБ спросил: — Есть, что-то ещё.

— Все транспорты уходили через порталы, но в точке прибытия не появлялись.

Арагат покосился на меня:

— Думается мне, что про управление порталами ты знаешь гораздо больше, чем вся наша СБ вместе со мной взятые. Такое в принципе возможно?

— К сожалению — да! Но для этого нужны весьма продвинутые ИскИны, на несколько поколений выше, чем в Центральных Мирах.

— ИскИны говоришь… — задумчиво проговорил Арагат. — Конечно же! Центр! Сбежавшие ИскИны!

Немного успокоившись, он посмотрел на меня:

— Ты знал?

— Да, мы сразу же пришли к аналогичному выводу.

— Как они уводят транспорты?

— Преимущество в поколениях ИскИнов, да и защита на гражданских судах на порядок ниже.

— Можно вычислить куда уводят транспорты?

— Здесь проблема в другом. Архи утверждают, что Центр пришёл из глубокого Зафронтирья и доставлять туда захваченные грузы весьма затратно по времени, а у Центра, как мы видим, таковой проблемы нет.

— У них есть своя тропа в Содружество! — пришёл к очевидному выводу Арагат. — Надо срочно её найти и ликвидировать! Также необходимо оповестить всех членов Содружества о новой угрозе и собрать совместную боевую эскадру.

— С ликвидацией я полностью согласен, а вот на счёт лишнего шума в Содружестве я против. Посуди сам, сколько потребуется времени, чтобы организовать эту эскадру? А потом начнётся неразбериха с командованием, каждый из участников экспедиции будет доказывать свою значимость. Тебе это нужно? Вдвоём мы управимся гораздо быстрее!

— Согласен! — быстро сообразил Арагат. — Трофеи пополам!

— Согласен!

— Что нужно от меня? Не стесняйся — линкоры, носители, крейсера, только скажи!

— Линкоры не нужны в принципе. Сам видел их трансформеры. Центр сделал ставку на средние и малые дистанции боя. Работать по таким кораблям главным калибром, да ещё на максимальных дистанциях, всё равно, что из пушек по воробьям палить. Не откажусь от тяжёлого носителя и кораблей прикрытия к нему, войсковой транспорт для перевозки крупногабаритного груза. Также за тобой коды свободного прохода по Содружеству.

— Принято! — согласился император.

— Ждите меня через декаду.

Примерный район поиска я уже представлял. "Дальнобойности" нашего портала не хватало для точного определения гиперврат, через которые в Содружество попадают корабли Центра, но даже сейчас было понятно, что приходят они из директората Ошир. Именно там я планировал первую остановку нашей эскадры. Вместе с Лидером в боевой поход уходили тяжёлый носитель, четыре тяжёлых крейсера сопровождения, тройка крейсеров-разведчиков и пять эсминцев. Практически все корабли были из состава погибшего флота сполотов.

Воевать с Центром я не собирался, нашей основной задачей являлся поиск портала во Фронтире, через который происходило проникновение в Содружество и отключение его. В случае встречи с кораблями Центра хотелось бы, конечно, разойтись по мирному, мы всё же не какие-то там гражданские судёнышки, но сможем и ответить, если что пойдёт не так. Патриарх твёрдо уверен, что в Содружество направляются только небольшие разведывательные корабли Центра и в каждой миссии их не больше трёх-четырёх, так что наша эскадра вполне способна постоять за себя.

— Простенько и со вкусом, — оценил нашу эскадру император Аратана Арагат VIII. — Вам и кодов пропуска не надо — кто рискнёт останавливать корабли старших?

Эскадра аратанцев была аналогична нашей, только разведчики заменили на лёгкие крейсера, а флагманом значился… линкор! Увидев моё недовольное выражение лица, император попытался оправдаться:

— Старшему пора набираться опыта, пойдёт вместе с вами, — кивнул он на рядом стоящего парня и приблизившись вплотную почти прошептал мне на ухо. — Ну, не посажу же я его на эсминец — не поймут!

Я скептически посмотрел на молодого человека: парню лет 16–17, чувствуется порода и военная выправка. В эмоциональном плане наследник держался ровно, какой-либо антипатии к себе не заметил. Будем надеяться, что особых хлопот он мне не доставит. Ещё три года назад я мало, чем отличался от него, а сейчас уже и не узнать: возмужал, заматерел, да и выгляжу несколько старше своих лет.

— Повторяю ещё раз, — император обернулся к своему сыну, — общее командование на адмирале Клим де Росс (Патриарх повысил меня в звании). Твоя задача оказывать всемерную помощь и учиться.

До директората добрались быстро. Вышли ближе к Фронтиру: так и внимания меньше привлекаем и к нужному порталу наверняка ближе будем. Флора сразу же влезла в настройки гиперврат, пытаясь вычислить гиперврата Центра. Через четыре часа у меня был полный расклад по "тропе" в Содружество. Корабли взбунтовавшихся ИскИнов появлялись в Ошире сравнительно недалеко от нас — в одном "прыжке" своим ходом. Кроме использовавшегося Центром портала в директорате Флора "нащупала" гиперврата во Фронтире и, что самое странное, расположены они были на гораздо больших расстояниях друг от друга, чем это принято в Содружестве и Центральных Мирах.

Надо сказать, Центр провёл огромную работу добираясь до обитаемых миров. ИскИнам посчастливилось, где-то раздобыть идентификаторы кораблей Джоре и с их помощью перепрограммировать под себя несколько порталов в Содружестве. На первый взгляд ничего сложного, но… Меню порталов открывалось только в том случае, если в далёком прошлом с этого идентификатора производились аналогичные работы, то есть имелся определённый доступ. А теперь представьте: у вас несколько идентификаторов и нет никакой уверенности, что они те самые, которые вам нужны, но проверять всё равно нужно каждый портал. За многие годы, а может и десятилетия Центр добрался до каждого портала и вычислил работающие идентификаторы. Далее им пришлось прокладывать подходящий маршрут для "тропы" и обеспечивать безопасность систем, в которых устанавливали свои гиперврата. А откуда у ИскИнов взялось такое количество порталов я даже и думать не хочу.

По расчётам Флоры сейчас в Содружестве до четырёх разведчиков Центра. Буквально за несколько часов до нашего прибытия к нужному нам порталу во Фронтир ушла пара "трансформеров", таща за собой грузовой транспорт. Соваться вслед за ними в неисследованную систему, да ещё находящейся под контролем боевых кораблей Центра было бы верхом безрассудства. Посовещавшись с ИскИнами решили подождать следующую пару разведчиков Центра.

Ждать долго не пришлось, через двое суток долгожданные гости объявились. Тактик сразу зафиксировал двойную отметку под "скрытом" вышедшую вслед за тяжёлым транспортом. Наша эскадра, стоящая на другом краю системы, изображала срочный ремонт на одном из кораблей. Стратег выслал предупреждение на корабли аратанцев, но те разведчики Центра не видели! Лишь сблизившись с нами до средних дистанций, смогли их зафиксировать — принеприятнейшее открытие для имперцев!

— Транспорт находится под внешним управлением, — проинформировал Стратег.

Похоже, мне пора перебираться на один из разведчиков. План дальнейших действий был довольно прост — пристраиваемся к грузовику и прикрываясь его корпусом следуем за разведчиками. То, что наша система маскировки эффективнее разработок Центра мы уже поняли и те точно не видят наши крейсера под "скрытом". Зря рисковать, конечно, не стоит, а потому Лидер остаётся здесь — уж очень он крупный…

При модернизации кораблей сполотов Патриарх и Боцман постарались и смогли значительно доработать боевые системы разработки старших. Кое-что даже не побоялись заменить на более эффективное оборудование уже нашего производства. В принципе, корабли можно было модернизировать и до каких-то там стандартов империи Джоре, но это был бы "вечный" ремонт, а нас поджимало время — обошлись минимумом возможного. В число необходимых доработок вошла система активной маскировки и замена ИскИна двенадцатого поколения на пятнадцатое. По мнению Стратега и Флоры корабли Центра вышли на уровень 13–14 поколений, плюс доработанное программное обеспечение, что в конечном итоге создавало значительное превосходство над техникой Содружества.

Можно было бы не рисковать самому и отправить крейсер, так сказать, в самостоятельное плавание. Уверен, флотские справятся и без моих подсказок, но разобраться с порталом смогу только я, а потому — прочь сомненья!

Глава 12

— Алло, это вы боретесь с алкоголизмом?

— Нет, мы уже сдались…

Мои догадки оказались верны — сунься мы сюда всем скопом больших потерь не избежали бы. Кластерные минные поля, управляемые вооружённые платформы и как вишенка на торте — четыре "трансформера" класса тяжёлый крейсер, вот такие подарочки ожидали непрошенных гостей. Нашему разведчику удалось незаметно оторваться от транспорта и подобраться к порталу. Флора, через ИскИн крейсера, принялась "взламывать" гиперврата, а мы внимательно наблюдали за кораблями Центра. Крейсера-трансформеры не спеша патрулировали систему, разделившись на пары. Изредка, то с одного, то с другого срывалось несколько корветов и те покружив немного поблизости возвращались на своё место.

Подобрать "ключики" к порталу Флоре удалось лишь через сутки. В Содружестве процедура подключения у нас не вызывала проблем — максимум пара часов и я получал расширенный доступ к управлению. Здесь же, по выражению Флоры: "Сам чёрт ногу сломает"! Понакрутили специалисты Центра знатно, но Флора справилась!

— Странная модель портала попалась, — как бы извиняясь за задержку, объяснила она. — Явно не грузовая версия, линкор ещё пройдёт, а грузовики тяжёлого класса однозначно нет. По занимаемому объёму ближе к мобильным порталам. Энергии для сворачивания/разворачивания требуется на порядок меньше, чем для стационарных гиперврат. Имеется функция привязки. Похоже, эта модель предназначалась для пользования частными лицами.

— Что по другим порталам, ты их обнаружила?

— А здесь я могу тебя обрадовать или огорчить — это ты уже сам решай… Дело в том, что эта система узловая и из неё есть ещё один путь в Содружество.

М-да… а я рассчитывал по-быстрому закончить здесь и вернуться в монархию. Придётся лезть ещё в одну систему, если, конечно, не надорвёмся в этой — не нравятся мне эти "трансформеры"!

Пока Флора возилась с гипервратами разведывательные зонды срисовывали систему обороны. На тактическом экране оперативной обстановки стали появляться минные поля и места установки вооружённых платформ. Корабли Центра нас пока не засекли и продолжали патрулировать систему. Как только портал прошёл процесс привязки, я отправил зонд с сообщением, ожидающей меня эскадре и тут же заблокировал возможность покидания системы, гиперврата работали теперь только на приём. ИскИны Центра зафиксировали изменение в работе портала и резко изменив привычные маршруты патрулирования, направились к порталу, попутно приводя систему обороны в полную боевую готовность.

Ещё в Метрополии на основе переданных данных архами Стратег смоделировал тактику боевых действий Центра применительно к нашим возможностям. Выходило совсем не то, что хотелось бы. По вооружению мы имели неоспоримое преимущество на дальних дистанциях боя, но вот с его реализацией были большие проблемы. Если ракеты худо-бедно ещё поспевали за очень маневренными "трасформерами", то туннельные орудия были просто бесполезны. На средних дистанциях был примерный паритет сил, но если корветы прорывались в ближнюю зону, то больших потерь не миновать. В через чур юркие корветы Центра нужно было ещё умудриться как-то попасть и системы наведения и целеуказания производства Содружества с этой задачей справлялась весьма посредственно. Пришлось срочно модернизировать уже доработанное при ремонте кораблей оборудование. В нашем случае эффективность систем наведения возросла примерно на 25–30 процентов, но и этого было недостаточно. Удивительная маневренность корветов объяснялась просто — отсутствие экипажа. ИскИны могли перенести гораздо большие перегрузки, в добавок на кораблях отсутствовала система жизнеобеспечения и всё, что с ней связано, а это сэкономленный вес и лишние объёмы для вооружений и оборудования.

После моделирования Стратег пришёл к следующему выводу: при численном превосходстве противника уничтожать "трансформеры" необходимо с максимально возможных дистанций. Для этих целей великолепно подходят ракеты с антивеществом. Ближе к средним дистанциям боя активно использовать "малую авиацию" с тяжёлых носителей или штатного состава. На средних дистанциях организовать завесу огня используя все имеющиеся в наличие пульсары. Последняя линия обороны должна состоять из дронов-истребителей и лазерных систем самообороны. Не надо также забывать о противоракетах — особого урона корветам они навряд ли нанесут, но в бою всякое случается и лишняя нагрузка на ИскИны противника нам лишь на руку… Главное оружие корветов — ракеты средней дальности и они сами. По крайней мере, конструкция корветов намекает на такую возможность — потерять один корвет для Центра сущая мелочь, а таран, в любом случае, гарантированное уничтожение противника.

Как только в портале стали заметны возмущения метрики пространства мы начали действовать. Две ракеты с антивеществом унеслись к "трансформерам". Ближайшая к нам пара кораблей почти успела среагировать и им не хватило буквально несколько мгновений, чтобы покинуть зону поражения… Вторая пара крутанулась на месте и по не мысленной траектории направилась к ближайшему скоплению астероидов, "распадаясь" по дороге на множество мелких корветов.

Не нашедшую свою цель ракету с антивеществом ИскИн крейсера-разведчика перенаправил на ближайшие к порталу минные поля и вооружённые платформы. Две яркие вспышки света, одна за другой, прошлись волной по детекторам корабля, и он на несколько мгновений "ослеп". Сработали фильтры и на экранах тактической обстановки запестрели множественные отметки (около сорока засветок), которые очень быстро приближались к нам. Нет, ИскИны Центра нас не обнаружили, но они засекли место пуска ракет и сейчас изо всех сил старались как можно быстрей оказаться там. Капитан крейсера-разведчика своевременно сменил позицию. В это время из портала стали появляться первые эсминцы и крейсера.

На новую угрозу ИскИны Центра отреагировали моментально — две трети корветов, устремилось к порталу, попутно произведя ракетный залп. Наши корабли сгруппировались и создали общий щит, который более эффективно работал против массированных атак. Ответный залп с эсминцев и крейсеров был более результативный, выведя из строя несколько корветов, остальные просто увернулись от ракет. Пользуясь моментом, с тыла атаковали и мы, в результате чего Центр недосчитался ещё одного корвета.

Из портала вышел первый тяжёлый носитель и для его защиты нашим кораблям пришлось разомкнуть строй, чем моментально воспользовались корветы — два эсминца и лёгкий крейсер аратанцев "поймали" по противокорабельной ракете и от полного уничтожения их спасли вышедшие из гипера основные силы нашей эскадры. Тяжёлый носитель запустил все свои истребители и организовал своеобразный "зонтик" над эскадрой, уничтожая до половины выпущенных ракет. Второй носитель с ходу атаковал корветы Центра, наведя на них тяжёлые штурмовики. Последним из портала вышел линкор.

В принципе, бой на этом и закончился, но на самом деле ещё четыре часа наши корабли гонялись за недобитками. ИскИны не умели сдаваться и пока корвет мог передвигаться и стрелять — он делал это! Наши общие потери были велики и, если крупные корабли отделались только царапинами, то почти все лёгкие крейсера и эсминцы аратанцев схлопотали минимум по одной ракете. Хорошо, что у Центра они были лишь среднего класса и в этом плане нам здорово повезло. Были, конечно, попадания и в наши корабли, но повреждения, полученные ими, не шли ни в какое сравнение с аратанскими потерями. Произошедшее боестолкновение убедительно показало, что флот Содружества не готов к боевым действиям с кораблями Центра.

Наследник императора развил довольно бурную деятельность, как только оказался в системе. Он довольно быстро сориентировался в боевой обстановке и пользуясь поддержкой с тяжёлого носителя, "вылавливал" получившие повреждения эсминцы и крейсера, прикрывая тех своими почти непробиваемыми щитами. После боя он организовал сбор обломков кораблей Центра, а когда узнал, что за астероидами находятся два скелета "трансформера", двинул туда свои транспорты.

Первый "звоночек" для наследника был в виде уничтоженного буксира. Аратанцы нашли с виду не повреждённый корвет и приблизившись к нему поняли, что у того разбита силовая установка. Судя по тому, что корвет не реагировал на приближающиеся к нему боевые корабли, то и с боезапасом у него были большие проблемы. Аратанцы конечно же обрадовались — к ним в руки попал почти целый корабль противника и совершенно забыли, что ИскИны не сдаются. Как только буксир приблизился к корвету, тот подорвал себя и подошедший толкач. Та же история повторилась и с остовами "трансформеров": с первым вроде бы даже повезло, его успели закрепить на транспорте, а второй рванул, как только оказался в захватах инженерного судна. Вслед за ним взорвался и первый, подчистую уничтожив транспорт. Центр умел хранить свои тайны…

Вот и получается, что из-за неуёмного энтузиазма одного высокопоставленного лица совершенно по-глупому погибли разумные и безвозвратно потеряно несколько кораблей. Но к глубокому сожалению этим дело не ограничилось. Очевидно, у наследника были свои инструкции от отца, и он с усердием выполнял их. Нам так и не удалось подобрать ни одного обломка уничтоженных корветов, над каждым более-менее солидным куском висел один из истребителей с тяжёлого носителя, а более крупные фрагменты ещё в процессе заключительной части боя подобрали крейсера аратанцев. Вот теперь стало понятно истинное значение линкора в объединённой эскадре — так аратанцы решали спорные вопросы. Осталось только узнать чья это затея — императора или военных, для которых я совершенно никто?

Разобравшись с боевыми повреждениями кораблей и подлатав их на скорую руку, сообщил наследнику, что необходимо зачистить ещё одну систему. Честно говоря, такого ответа я от него не ожидал:

— В связи с понесёнными тяжёлыми потерями и необходимостью вооружённого эскорта транспортов в Содружество экспедиционная эскадра империи Аратан не может принять участие в планируемых вами мероприятиях, — высокопарно произнёс наследник, он уже знал, что портал, находящийся в этой системе, необходимо эвакуировать в империю и понимая его огромную ценность не собирался оставлять его без присмотра. — Впрочем, вы можете взять с собой лёгкий крейсер, он почти не пострадал.

М-да… молодой, да ранний! На хрена мне крейсер, являющийся по сути разведывательным? Дать им возможность зафиксировать все наши трофеи? Так для этого надо ещё врага одолеть!

— Благодарю вас принц, — не сдерживая своё ехидство, ответил я. — Уверен вы найдёте более достойное применение этому кораблю.

Теперь, по крайней мере, понятно, что рассчитывать придётся только на свои силы. Плюнуть бы на всё, да смотаться домой в монархию, но нельзя! Портал — слишком дорогой приз и я его не упущу!

Перед самым уходом со мной связался наследник и поинтересовался координатами системы с гипервратами Центра, мол, нужно знать куда посылать помощь, случись что с нами…

— "Может им заблокировать портал, чтобы они не смогли им пользоваться"? — предложила Флора.

— "Не стоит, — возразил я. — Мы не знаем кто стоит за пацаном, а зря портить отношения с императором не стоит. Он может ещё пригодиться".

— "Император"?

— "Портал! Сама должна понимать — куда зря его не поставят, а у нас полный доступ"…

На сей раз в систему я решил попасть несколько по-другому. В первой волне пошли два десятка немного переделанных разведывательных зондов. Через определённый временный интервал зонды выныривали из "скрыта" и выдавали сигнатуру одного из наших боевых кораблей, затем снова превращались в невидимку и сменив позицию всё начиналось заново. Вслед за зондами уходили крейсера-разведчики, в том числе и я на своём рейдере. Ну, а за нами — все остальные.

Мой план сработал на все сто процентов! Кроме того, нам здорово повезло — "трансформеры" Центра оказались классом пониже, а оборона не столь мощной, как в узловой системе. В момент нашего появления "трансформеры" уже скинули корветы и попытались спрятаться за ближайшей планетой. Сами же корветы носились, как сумасшедшие за неизвестно откуда появляющимися и тут же исчезающими призраками. Мы добавили к этой суете огонь на поражение, в упор. Вся эта свистопляска прекратилась, как только в систему вошли наши основные силы. Корветы перестали обращать на нас всякое внимание и устремились к порталу. Отвлекающий манёвр разведывательными зондами удался и позволил крейсерам и эсминцам создать общие щиты, прикрывшие выход тяжёлого носителя.

Зонды переключились на выполнение новой задачи — зайдя в минные поля они заставляли срабатывать ближайшие боеприпасы, гибли сами, но поля прореживали не слабо. Крейсера-"невидимки", воспользовавшись ситуацией, выбивали вооружённые платформы. Истребители с тяжёлого носителя крутили карусели с корветами, выводя тех под губительный огонь своих коллег. Тяжёлые крейсера и эсминцы отражали ракетные атаки и сами не оставались в долгу.

Внезапно из общей кучи сражающихся вырвались два корвета и на максимальной скорости направились к порталу. Флора уже взяла его под контроль, сказывался опыт, приобретённый в процессе взлома первого портала Центра. Почти в упор корветы произвели ракетную атаку по гипевратам, но те моментально закрылись силовыми щитами.

— "Я ничего в настройках не меняла", — удивилась Флора.

— "Похоже, встроенная функция", — предположил я.

Не удовлетворившись результатами ракетной атаки корветы пошли на таран, метя в управляющий контур. Мы не успевали перехватить корабли и нам оставалось лишь наблюдать за происходящим.

Корветы так и не долетели до портала. В начале Тактик зафиксировал непонятное возмущение электромагнитного поля, а затем корабли Центра безжизненно уткнулись в силовой щит выставленный гипервратами.

— ИскИны корветов выжжены направленным электромагнитным излучением, — доложил Стратег.

— Характеристики луча зафиксированы? — поинтересовался я.

— Так точно! — отозвался Тактик.

— Воспроизвести сможем?

— Нужно пробовать, но придётся отключить все оборонительные системы, — после некоторой заминки ответил Стратег.

К чёрту эти системы, мы всё равно под "скрытом"! У нас появился реальный шанс заполучить "трансформер"! Пусть с выгоревшим ИскИном, но остальная-то конструкция и оборудование будут рабочими наверняка! Первый блин вышел комом…

— Не тот коэффициент модуляции… — прокомментировал факт самоподрыва одного из "трансформеров" Тактик.

Когда рванул второй "трансформер" комментариев уже не последовало, а в рубке повисла гнетущая тишина. Третий и четвёртый корабли уцелели, чего не скажешь об ИскИнах на их бортах. Повезло… С юркими корветами решили не связываться, достать их с Лидера нереально, а потому общими усилиями добили. Итого в нашем активе были: портал, два "трансформера", два корвета и раскиданные по всей системе "запчасти", наполовину прореженные минные поля и полностью разбитые вооружённые платформы. Ограничились тремя первыми позициями, гоняться за обломками корветов было весьма опасно — необезвреженных мин в системе хватало с избытком. Наши потери в этой системе былизначительно ниже, чем в предыдущей. От противокорабельных ракет удалось отбиться, а корветы удалось сдержать на средних дистанциях боя, но если здесь на пару "трансформеров" было бы больше, то прорыва корветов избежать не удалось, а значит и безвозвратных потерь мы не избежали.

Возвращаться решил через Содружество, минуя Аратан, прямиком в монархию. Делиться трофеями не счёл нужным. Раз наследник решил, что в первой системе весь хабар принадлежит империи, то согласно договору, всё что во второй — принадлежит нам. Всё честно! Дорога до Содружества заняла целую декаду, ещё столько же добирались до Метрополии.

Дома ждали меня с нетерпением… Были новости. Лия, так мы с Линн назвали дочь, за время моего отсутствия, заметно подросла и её трудно было узнать. М-да… мне на этот счёт высказалась сама Линн: "Если я и дальше буду пропадать, то вскоре забуду и как выглядят жёны"! Доля истины в этих словах безусловно есть, но я же не специально! А вечером меня ошарашила Аль — она беременна. Вначале сама не поверила, думала — показалось… Ан нет! Линн уже была в курсе и с интересом наблюдала за моей реакцией. А что за ней наблюдать — реакция нормального мужика: подхватил на руки, закружил, зацеловал, а потом ещё и Линн сгрёб в придачу, чтобы лишний раз не завидовала.

Вот всё у аграфов не как у людей, тьфу ты — разумных! Ранним утром я был поднят с кровати и отконвоирован в нашу семейную медсекцию. Медицинский ИскИн, после осмотра Аль-Элен, выдал карту ещё не родившегося ребёнка. По обычаям аграфов я должен был дать первое имя ребёнку, после рождения он получит другое. Вот такие странные обычаи: ребёнок ещё в утробе матери, но имя у него уже должно быть! Смотрю в карту — мальчик, аграф, псион, индекс соответствия 99.99 %! М-да… а Джин выходит не врала… Вписываю имя Астр и закрепляю документ своей печатью. Аль выхватила карту из моих рук и звонко смеётся:

— Астр! — пробует она имя на вкус. — А что оно означает?

— Ну, можно перевести, как звёздный ребёнок или просто звезда, — не совсем уверенно ответил я.

— Здорово! — обрадовалась она и схватила меня за руку. — А теперь к отцу!

— Это ещё к чему?

— Он глава рода аграфов и должен знать! Заодно и карту ребёнка отдашь.

Хорошо ещё, что лететь никуда не надо — в резиденции Кор-Каэля стоит такой же, как и у нас внутрисистемный портал. Аль-Элен отца заранее не предупредила, и мы попали на какое-то совещание, которое, впрочем, было весьма оперативно закончено — всё же монарх с женой прибыть соизволили…

— Рад вас видеть Владыка! — взялся за старое Кор-Каэль и приветливо нам кивнул. — Аль-Элен!

Мы расположились в уютной комнатке для отдыха.

— Что-то случилось? — поинтересовался лорд после того, как мы выпили по чашечке куафэ.

— Нет, нет, — зачастила внезапно покрасневшая Аль, — мы по личному вопросу.

— Даже так? — Кор-Каэль не спеша встал и тяжёлым взглядом окинул меня.

Молча передаю ему карту ребёнка и с удивлением наблюдаю обратную метаморфозу. Аль-Элен не выдержала и повисла у него на шее.

— Папочка, ты скоро станешь дедом!

Минуты две-три лорд молчал, а потом его как прорвало: дочь была зацелована, моя правая рука чуть не оторвана. На шум сбежались помощники лорда и узнав в чём дело только усугубили всеобщую неразбериху. Все принялись обсуждать, когда и сколько продлятся праздничные мероприятия. Никто никого толком не слушал и в маленькой комнатке стоял конкретный ор. Пришлось проявить монаршую власть.

— Тихо! — слабенький ментальный посыл моментально привёл разошедшихся аграфов в чувство. — Я уважаю ваши обычаи и стараюсь всегда их учитывать при принятии важных решений, но и вы должны понять меня. Никаких народных празднеств до рождения принца Астра не будет! Обойдёмся пока официальным заявлением. На моей родине не принято праздновать раньше времени, чтобы заранее не вспугнуть удачу. Давайте последуем мудрому обычаю моих предков. Обещаю, после рождения ребёнка праздновать будем по вашим обычаям!

Вечером Аль-Элен пересказывала Линн наши приключения в резиденции отца:

— Если бы Клим не остановил отца, то мои соплеменники уже во всю веселились, как и все ближайшие три дня, а меня затаскали по всем более-менее значимым семьям. Можно сказать, он спас меня от лишней нервотрёпки. Некоторые наши традиции выглядят довольно странно.

М-да… не от хорошей жизни у аграфов появляются подобные обычаи, а всё из-за низкой рождаемости. На таких праздниках будущая родительница объявляется неприкасаемой, что ограждает её, до рождения ребёнка, от всевозможных конфликтов и нападок со стороны недружественных кланов или частных лиц.

Неожиданно долго не давал о себе знать император Аратана, я понимаю, что у всех нас дела, но не на столько же… Неужели ему не интересно, что у меня за трофеи?

— Рад тебя видеть, Клим, — объявился Арагат VIII.

— Взаимно.

Вид у императора был, честно говоря, не ахти: осунувшееся лицо, мешки под глазами, посеревшая кожа…

— Подкинул ты мне работёнки, Клим! Считай, только управился.

— Не понял? — удивился я.

— Благодаря тебе удалось вскрыть очередной нарыв недовольных властью в империи. И что самое паршивое — сумели подлецы промыть мозги наследнику. Ну, ничего — остатки разума я уже вправил куда надо… Так что жди его в гости — извиняться приедет.

— Когда?

— Дня через три. Не в курсе он был наших деловых отношений и значимость ситуации не совсем понимал. Ты уж удиви его, устрой представление, да и для военных будет урок — у нас командование флотом поменялось почти полностью.

— Так это они воду мутили?

— Верно сказал — мутили! Стар я для них стал, вот и взялись за наследника — куклу решили из него сделать. Когда он пришёл без тебя, сразу стало понятно с какой стороны ветер дует. Я лично передал командующему эскадры указание подчиняться только твоим приказам, а он сволочь: "Я не мог игнорировать приказы наследника"! Он же сам, сука, их ему и отдавал!

Император, едва сдерживая гнев, махом осушил стакан и уже в более спокойном тоне продолжил:

— Думал, во флоте один такой дурак, копнули, а там через одного! Три декады уже прошло, а расхлебать до конца толком до сих пор не можем. Начальник СБ вашей техникой нарадоваться не может, говорит, если бы не она, точно ещё пол цикла всё это дерьмо разгребали.

В общем, император типа извинился… Вот только искренности в его словах я не почувствовал. То, что я ему сейчас нужен видно и невооружённым взглядом, а пропадёт такая необходимость обо мне никто и не вспомнит — ничего личного, всё во благо империи! Возможно, личная симпатия и присутствует, но в государственных делах это не аргумент, а скорее досадная помеха. Вот и получается, пока мне есть, что предложить Аратану я буду в фаворитах, а рассчитывать на дружеские отношения, там, где их в принципе нет — глупо!..

Можно, конечно, и не изгаляться особо, а плюнуть на все эти империи и жить в своё удовольствие, но мы все находимся в одном мире, и я прекрасно понимаю, что если придёт враг, то рано или поздно он доберётся и до нашей маленькой монархии. В моих же интересах, чтобы враг сломал голову, где-то на подходе к нам, желательно в Содружестве или во Фронтире, а потому придётся продолжать торговать ИскИнами и артефактами, делиться технологиями и сливать секретную информацию.

Глава 13

Как говорит наш инженер по технике безопасности:

— Не суйте пальцы куда попало! Их не так много, как вам кажется.

Удивить принца удалось в полной мере, да и военные Аратана смотрели на нашего командующего флотом с уважением, кто-то даже вспомнил его по прежней службе, а кому-то даже приходилось начинать свою карьеру под его началом. Хэйг Ровен сиял от удовольствия, как начищенный самовар. А началось всё с аврала по флоту — вице-адмиралу (недавно Патриарх повысил его в звании) крайне не понравились обозначенные мной сроки, но несмотря на все трудности он справился!

Линкор принца и два крейсера сопровождения вышел из гипера в точно назначенное время. Через пару мгновений, рядом с ним образовалось несколько звеньев тяжёлых истребителей почётного эскорта. Впереди, сменяя друг друга, появились крейсера-"невидимки", обозначая маршрут дальнейшего движения. Слева и справа застыли туши боевых кораблей, салютующих проходящему флагману аратанцев: три четвёрки линкоров от разных производителей (аварской, аратанской и от сполотов), сборная солянка из четырёх тяжёлых носителей, 16 тяжёлых крейсеров (в том числе четвёрка нашего производства) и столько же лёгких крейсеров. Эсминцы и фрегаты не стояли в общем строю, они застыли вокруг громадин боевых станций аратанской постройки.

Как потом признался принц, он посчитал, что отец отправляет его в какую-то глушь, а увиденное им говорило совершенно об обратном. Новый командующий флотом, прибывший с принцем, заметил, что им продемонстрировали, только часть боевых сил и об истинной мощи флота монархии можно только догадываться, тем более что встреча происходит не в самой монархии, а всего лишь в одной из её удалённых провинций. В принципе, я был не против сделанных аратанцами выводов. Чем больше разных слухов ходит о монархии, тем сложнее вычислить её истинный потенциал…

"Извинения" принимались на новой торговой станции, прибывшей от сполотов, а старую мы уже продали на аукционе. Надо сказать, что для данного сектора Фронтира торги были в новинку и народу в Дальнюю понабилось с избытком. Станцию продали, тем более что цену мы особо не задирали, но в связи с неожиданным наплывом потенциальных покупателей подумывали заказывать ещё одну аналогичную станцию — проведение различных аукционов планировалось на постоянной основе.

Сама процедура "извинений" ничего особого в себе не содержала. Одна сторона признала свою ошибку и обещала впредь не позволять себе подобных выходок. Вторая, благодушно приняла их и пригласила гостей на торжественный обед, после которого пожелала счастливого пути и сразу же отбыла в Метрополию, сославшись на срочные дела.

Тем временем обстановка на границе Содружества с ашурами резко ухудшилась. Вопреки прогнозам Патриарха произошло несколько стычек на границе Харданской монархии.

— Для отвода глаз, — не сдавался ИскИн.

Как ни странно, Патриарха поддержала Флора.

— Всё довольно удачно укладывается в стандартную схему стратегии малых войн, использовавшуюся в империи Джоре: в начале отвлекающие действия, а потом молниеносный удар по стратегическим точкам в совершенно ином месте.

Неужели и здесь успели наследить мои соотечественники?

Появились первые новости от Мастера (ИскИн нашего научно-производственного комплекса в системе Полис). После похода мы передали ему все образцы техники Центра. Он понял в чём секрет повышенной эффективности силовых установок на кораблях Центра. Оказалось, что ИскИны использовали в конструкции двигателей довольной редкий сплав. В Содружестве он известен, но от массового применения пришлось отказаться ввиду его запредельной стоимости и ограниченных запасов. Фишка была в том, что на одной из планет в Полисе нашлось несколько месторождений руд из которых выплавляется данный сплав. К сполотам тут же ушёл заказ на несколько перерабатывающих и обогатительных автономных комплексов.

Используя данные сплавы Мастер обещал увеличить мощность и экономичность двигательных установок как минимум на 15 %, а используя программные прошивки Центра ещё на 5–8%. Получается, если за основу взять стандартный двигатель Содружества 10 поколения и применив вышеперечисленные наработки, выйдем на показатели 12 поколения и это без учёта технологий империи Джоре! Уже сейчас, с учётом новинок от Центра, мы спокойно выходим на уровень 18 поколения. Другое дело, что используемое нами оборудование не позволяет строить, что-либо выше 15 поколения. Необходимы новые производственные комплексы, не уступающие стандартам, применяемым в самой империи Джоре, а не выпускаем ею же на экспорт для Окраинных Миров. Можно, конечно, попытать самим произвести всё необходимое, возможность такая имеется, но боюсь, что мы просто не потянем в финансовом плане, уж слишком затратные технологии придётся осваивать. Будем пользоваться пока тем, что имеем.

Что же касается самих ИскИнов Центра, то даже несмотря на то, что нам так и не удалось заполучить ни одного "живого" образца, определённую пользу они всё же принесли. Теперь, по заверению Мастера, нам вполне по силам выпускать модифицированные образцы ИскИнов 10 и 12 поколений, в едином корпусе, который заметно меньше предыдущих образцов и всё благодаря наработкам Центра по архитектуре и компоновке элементной базы.

Почему мы большее внимание уделяем наработкам Центра, чем технологиям империи Джоре? Да потому, что разработки Центра ближе нам в технологическом плане и не требуют какого-либо нового оборудования в отличие от имперских. Да, я прекрасно понимаю, что стандарты Центра своего рода тупик в развитии, но на данном этапе ничего иного мы применить не можем. Будем надеяться, что в ближайшем будущем мы наткнёмся на какой-нибудь производственный комплекс древних, который поможет выйти из создавшейся ситуации.

Перед Мастером я поставил очередную задачу. Суть её состояла в том, чтобы производственные мощности предназначенные для выпуска продукции на экспорт были переориентированы на изготовление ИскИнов 12 поколения. Для менее состоятельных покупателей сохраняется возможность приобретения ИскИнов 10-го поколения. Для себя мы по-прежнему производим Искины 15 поколения и появилась возможность поштучной сборки 18-го, аналогичные ИскИнам исследовательской базы Джоре в системе Полис. Ранее я планировал продать Аратану производственную линию по сборке ИскИнов 10 поколения, но последние события показали, что этот шаг был бы преждевременным и возможно даже опасным, так как монархия для Аратана переставала быть интересной.

Обобщающий вывод Мастера по результатам изучения техники Центра был однозначным: необходимо в срочном порядке избавляться от оборудования 10 поколения. Боевые действия с кораблями Центра показали полную несостоятельность флота Аратана, оснащённого как раз техникой этого поколения. Для самой империи эта ситуация не столь критична — они могут взять числом, значительно взвинтив производство. У нас же дополнительных производственных мощностей не наблюдается в принципе.

Самым слабым звеном в монархии по-прежнему остаётся провинция Дальняя. Её необходимо срочно переводить на 12 поколение, а это проблема… Если по боевым станциям не всё так плохо и их вполне возможно довести до требуемого уровня, то по кораблям флота возникают проблемы. Линкоры и тяжёлые носители аварской постройки в принципе плохо поддаются каким-либо переделкам, и мы уже давно использовали весь их модернизационный потенциал. Схожая история и по крейсерам: на стапелях наших верфей строятся корабли 15 поколения и в Дальнюю их не отправишь. Намного проще обстановка лишь с эсминцами и фрегатами: наши первые серии аналогичных классов были именно 12 поколения и эту нишу мы вполне перекрываем.

Возникает вопрос: "Где брать корабли"? Сполоты в категорической форме против появления их бывших боевых кораблей последнего поколения в Дальней, а других вариантов, кроме покупки на стороне, у нас нет. Наиболее подходящая техника производится сполотами, хотя те же аратанцы предлагают корабли более высокого, 10 поколения. Сполоты, ссылаясь на своё законодательство, предлагают боевую технику не выше 8 поколения, но даже в этом случае запасы по модернизации у них значительно выше аратанских.

Похоже, настало время немного поторговаться со сполотами. По моей просьбе Флора собрала все данные по Центру, дополнив её видеоматериалами с мест сражений с ними и выкладками от Мастера. Все данные я прямиком отослал старшим с небольшим сообщением об имеющихся трофеях. Как и ожидалось, старшие ответили сразу же. Больше всего их заинтересовал остов "трансформера", и они были готовы приобрести его на любых разумных условиях. Пришлось вновь возвращаться в Дальнюю.

К моему глубокому удивлению сполоты особо не торговались. Новая угроза со стороны Центра не на шутку встревожила старших (сполоты поделились переданной информацией с дварфами и мзимами) и они, очевидно, руководствуются теми же принципами, что и я по отношению к Содружеству: враг не должен дойти до Центральных Миров. Повторюсь, торговаться особо не пришлось, но и уступать просто так сполоты не собирались — нарушать свои же законы они не собирались. Пришлось использовать старую проверенную схему: приобретаемые боевые корабли шли как грузовые транспорты и яхты. Единственное в чём уступили сполоты, так это подняв на одно поколение предлагаемую технику. Расходы на модернизацию кораблей девятого поколения не в пример меньше, чем восьмого — хоть на этом мы немного экономили. Общая стоимость покупаемого корабля с учётом снимаемого сполотами основного ИскИна и кое-какого секретного оборудования составляла 30–40 % от только, что сошедшего со стапелей. Я считаю эту сделку вполне выгодной — получить после модернизации полноценный боевой корабль 12 поколения за 60–70 % от обычной стоимости весьма неплохой результат! Первые поставки сполоты планировали начать через три-четыре декады.

Возвратиться в Метрополию мне не дали стремительно набирающие обороты события на границе Содружества с ашурами. Как и предполагал Патриарх основной удар рептилоидов пришёлся по федерации Амерон. Не сумев организовать оборону на границе, амеронцы стремительно сдавали свои системы, собрав все основные силы в столичном секторе.

— "Вызов от императора Аратана", — проинформировала Флора.

— "Соединяй"!

— Здравствуй, Клим! — Арагат сразу же взялся за дело. — Ты уже в курсе последних событий?

— И вам не болеть Ваше Величество! — съязвил я: мог бы для приличия начать и с пары фраз о погоде.

— Не до этикета, Клим. У меня на связи каждый час придурок из Амерона с воплями о помощи — достал уже!

— Это ты о президенте федерации?

— Да о ком же ещё? Предупреждали же, что возможен удар по федерации, а он даже пальцем не пошевелил.

— А что так? Не прислушиваться ко мнению основного союзника довольно чревато…

— Вот и я о том же. Видно, его советники хорошо постарались, те целиком за "самостоятельность в принятии политических решений". Вот и доигрались… а теперь орут: "Помогите! У нас договор о взаимной помощи"!

— Что старшие?

— Взяли в Амероне все порталы под свой контроль, но в конфликт пока не вмешиваются.

— Зачем понадобился я?

Император смешался от прямого вопроса.

— Понимаешь, Клим, не с руки мне одному разгребать всё это дерьмо. Союзники, как всегда, ограничатся символическим участием, а твой пример мог бы отрезвляюще подействовать на многих.

— Ты предлагаешь моему флоту участвовать в боевых действиях?

Арагат усмехнулся:

— Надо отдать тебе должное: моего наследника ты всё же удивил. Такого количества тяжёлых кораблей от разных производителей, да ещё в одном месте он ещё ни разу не видел! Но думаю, что широкомасштабные боевые действия твоему флоту пока противопоказаны. Ты только зря не обижайся, Клим! О всех более-менее значимых силах мне по должности знать положено и твой пока в списках не значится…

Обижаться я не собирался. Если судить объективно, то в списках мы уже должны значиться. Во Фронтире, по крайней мере в наших секторах, с нами на равных лишь 6-й флот аварцев, всех остальных мы уже превзошли. Как по мне, то пускай думают, что мы слабее, чем являемся на самом деле — тем неприятнее будет "близкое знакомство".

— Хорошо. Согласен на проведение гуманитарной акции: медицинская помощь, эвакуация беженцев.

— Вооружённое прикрытие организовывать нам? — сразу же подхватил мою идею Арагат.

— Боевые силы сопровождения и сам конвой уже сформированы.

— Это как? — не поверил император. — Ашуры только вчера начали боевые действия, у тебя всё уже готово…

— Мои аналитики ещё четыре декады назад спрогнозировали вероятный ход событий. Время подготовиться было…

— Однако!.. Может мне к тебе своих отправить, на стажировку?..

На этом, собственно, и закончили. Договорились, что действовать я буду самостоятельно. Через декаду наш конвой должен быть в столичной системе Амерона. Один из флотов Аратана уже выдвигался, обеспечивая безопасный проход основным силам союзников.

Теперь предстояло решить участвовать в этом мероприятии лично или ограничиться общим руководством. Всё говорило о том, что в Амероне мне делать нечего и с командованием эскадры справится любой капитан линкора, но вскользь брошенный Флорой намёк о возможном участии на стороне ашуров моих соотечественников глубоко засел в голове и разобраться в этом вопросе я мог только на месте. Решено! Отправляюсь вместе с эскадрой, а что там дальше — видно будет…

Помимо трёх средних войсковых транспортов, один из которых был переоборудован в санитарный, в эскадру входило несколько кораблей снабжения и боевого обеспечения. Три аратанских линкора и тяжёлый носитель аварцев составляли костяк сил сопровождения; два разведчика, доставшихся от аграфов и по восемь крейсеров и эсминцев уже нашего производства дополняли эскадру. Я отправился на проверенном в боях Лидере.

В столичной системе Амерона встречали нас шумно… Буквально в нескольких секторах отсюда шли кровопролитные бои, а здесь устроили настоящее шоу! Мало кому известная монархия из Фронтира прислала гуманитарный конвой, да ещё в сопровождении столь грозных кораблей! Надо сказать, что мы действительно прихватили с собой довольно значительный запас медицинских и пищевых картриджей, сухпайки, которые с недавних пор начали производить на Гее. На главной базе флота федерации нашу делегацию ждало военное руководство федерации и толпа журналистов. Не желая участвовать в этом балагане, отправил на встречу командующего эскадрой, которого мне порекомендовал Хейг Ровен.

Аэль-Тахи произвёл настоящий фурор! Немногословный аграф на посыпавшиеся вопросы отвечал по-военному кратко. Провокационные выпады игнорировались им в принципе, на щекотливые отвечал стандартно: "Без комментариев", а на все остальные отвечал односложно: "Да", "Нет"… Но не ответы командующего эскадры шокировали многочисленных зрителей, наблюдавших церемонию встречи в прямом эфире, которая, кстати, транслировалась и на всё Содружество. Сам факт того, что АГРАФ, который служит какому-то никому неизвестному монарху из Фронтира, прибыл на ПОМОЩЬ амеронцам — разбивал вдребезги все стереотипы по отношению к старшим. Да, все прекрасно понимали, что Аэль-Тахи не посланник из Центральных Миров, но тем не менее… АГРАФ и бескорыстная ПОМОЩЬ понятия малосовместимые.

В штабе флота нам выдали данные по ближайшим центрам беженцев. Своё дело мы сделали и амеронцы, в благодарность, предложили работать в относительно безопасных системах. Суть нашей миссии была довольно проста — доставлять беженцев из систем, где отсутствуют гиперврата. В связи с военными действиями все порталы, контролируемые федералами, перешли под управление флотом и понятное дело, что гражданским стало гораздо сложнее их использовать: непрерывные конвои с эвакуируемым имуществом и воинскими частями не оставляли для беженцев надежды. Передвигались по старинке, через гиперокна, что было достаточно долго, а в последнее время и опасно — неизвестно откуда появились желающие поживиться на чужом горе.

Свою долю неразберихи добавляли старшие. В приграничных секторах, где имелись порталы появился флот из Центральных Миров. Их основной задачей являлось взятие под контроль гиперврат в системах, где появились ашуры. Порталы сразу же отключались, а флот блокировал подходы к нему. В боевые действия старшие не ввязывались, а ашуры прекрасно осознавали пропасть в поколениях техники и не провоцировали охрану. Присутствие старших совершенно не мешало ашурам и те продолжали захватывать систему за системой.

Аэль-Тахи посчитал оскорбительным предложение амеронцев и предложил направиться в приграничный сектор с Харданской монархией. Основной удар ашуры нанесли немного в другую сторону и на этом направлении было затишье, куда и устремились многочисленные беженцы, в надежде перейти границу с монархией. Харданцы прекрасно понимали — открой они границу и за беженцами придут рептилоиды, а потому никого не пропускали. В прилегающих системах было буквально не провернуться от наплыва мигрантов.

Наш конвой встретили настороженно и с опаской. Пограничный патруль, пытавшийся установить хоть какой-то порядок в системе быстро связался с центральными властями и удостоверился в нашей легитимности. Сразу же на связь вышел центр беженцев.

— Слава Всевышнему! Хоть кто-то услышал нас! — на меня взирал уже в годах, довольно плотного телосложения амеронец. — У нас просто катастрофическое положение! Продовольственное снабжение отсутствует, а собственные запасы почти на исходе! Беженцы прибывают и прибывают, а переправить их в центральные сектора империи мы не имеем возможности. Те же, кто имеет эту возможность не рискуют, говорят, где-то поблизости объявились пираты. Пограничники оказать вооружённое сопровождение не в силах — у них свои задачи.

Аэль-Тахи сумел грамотно и эффективно организовать работу нашей миссии: на торговую станцию, где обосновались беженцы, пошли грузы с картриджами и сухпайками; обратным потоком хлынули беженцы. Как ни странно, больных и раненых среди них почти не было, поэтому санитарный транспорт использовали для перевозки разумных. Администрация станции и пограничники, прознав, что мы пойдём обратно срочно принялись формировать конвой из гражданских судов — наше боевое сопровождение вполне могло прикрыть и их.

Как ни странно, до центральных секторов добрались без проблем. Правда, понервничать пришлось изрядно — понятие "дисциплина" было чуждо гражданским. Держать своё место в строю не каждый считал нужным, а некоторые, не считаясь с опасностью, пытались первыми уйти в гипер в системах, где мы корректировали маршрут. Пришлось парочке особо ретивых отстрелить двигатели и пересадить их экипажи на транспорты.

Разгрузились довольно быстро — порядок обеспечивали военные, а с ними, как известно, не забалуешь. Около 20 тысяч беженцев на наших транспортах и ещё 15–16 тысяч в составе конвоя — капля в море из трёхсоттысячного контингента мигрантов, оставшегося в приграничной системе. Надо как можно быстрее возвращаться. Местное руководство на проблеме эвакуации беженцев особо не зацикливается, у него более важные задачи — необходимо в кратчайшие сроки остановить продвижение рептилоидов. А что касается вероятных жертв, так на то она и война…

Во второй рейд уходили уже без шумихи: ни журналистов, ни представителей от флота и близко не было. Похоже, мы действительно своё дело сделали и на данный момент никому уже не интересны. Возможно, это даже к лучшему…

— Экстренный выход из гипера! — в рубке появился аватар Стратега. — Сработала "глушилка", адмирал.

— Боевая тревога! — отдал я приказ. — Что за сумасшедший выдернул нас из гипера?

Ашуры редко использовали "глушилки", они были воинами — хитрыми и изворотливыми, но воинами. Свои претензии они предпочитали выяснять в честном бою, а все эти "приблуды" использовали в крайнем случае. По данным флота Амерона, в данном секторе рептилоидов ещё нет. Скорей всего, мы наткнулись на пиратов.

— Щиты на нос! Манёвр уклонения! Активизация систем маскировки! — посыпал командами капитан Лидера Тэм Ист.

На экране тактической обстановки вслед за нами возникли отметки, выходящих из гипера, линкоров и тяжёлого носителя.

— В системе обнаружены четыре тяжёлых крейсера, средний носитель и шесть эсминцев. Все корабли 7–8 поколений, оширской постройки. Предполагаю, что перед нами пираты, — закончил доклад Стратег.

М-да… джентльмены удачи явно не ожидали такого богатого улова. В одно мгновение из хищной акулы они превратились в загнанных пескариков. Бросившись в рассыпную, пираты понадеялись, что мы не станем гоняться за мелочью, а зря… Нам необходимо было "пристрелять" туннельные орудия и проверить ракетное вооружение, а лучшей цели мы навряд ли, где ещё найдём.

Линкоры и тяжёлые крейсера на предельных дистанциях расстреливали корабли пиратов. Ответный ракетный залп завяз в противоракетном зонтике, организованный эсминцами. Нам даже не пришлось выпускать истребители и штурмовики с тяжёлого носителя, так быстро всё закончилось. Преимущество в поколения было слишком очевидным. Останавливаться и выяснять кто такие не стали — и так понятно…

В приграничной системе стало гораздо теснее — беженцы всё прибывали и прибывали. Пока мы пробивались к границе ситуация в Амероне резко изменилась. Прибывший немногочисленный флот союзников попытался за счёт технологического превосходства с ходу сломить наступательный порыв ашуров в центральных секторах и по началу им это даже удалось, но рептилоиды перегруппировав свои силы и подтянув резервы количеством задавили союзников. Более того, флот ашуров начал продвижение в направлении границы с Харданской империей. Таким образом, мы оказались в "котле", зажатые со всех сторон.

Пограничники были крайне обеспокоены сложившейся ситуацией: связь с соседними приграничными системами пропала, высланная флотом эскадра поддержки тоже куда-то пропала, пограничные патрули стали замечать разведчики ашуров. Всё шло к тому, что в ближайшее время в системе появятся корабли противника.

Куда двигаться нам было совершенно непонятно. Одно дело, если сюда всё же пробьётся потерявшаяся эскадра поддержки и тогда можно будет попытаться вместе с ними прорваться в центральные сектора, и совершенно другое, если мы остаёмся одни. Необходимо срочно выяснить, где противник и, что случилось с высланной эскадрой. Оставив Аэль-Тахи заниматься беженцами, ушли в разведку. Лидеру достался сектор вдоль границы с Харданской монархией в направлении Фронтира, двум другим крейсерам-разведчикам достались соседние сектора.

Места здесь малозаселённые, я бы даже сказал необитаемые, потому решили не прыгать из системы в систему, а сразу рвануть на десять. Не успели пролететь и половины этого расстояния, как нас снова "выдернули" из гипера.

— Да, что же это такое? Опять!? — чертыхнулся я, мчась в боевую рубку.

На сей раз встречали нас ашуры, вернее не нас, а тех, кого с усердием сейчас добивали. Линкоры ашуров методично расстреливали остатки эскадры амеронцев: линейный корабль и пять крейсеров кусками разлетелись по системе, почти все эсминцы и фрегаты были уже выбиты. Сопротивлялся лишь один оставшийся линкор и прикрывающая его тройка крейсеров, за ними спрятался средний носитель. Судя по всему, рептилоидам надоело возиться с амеронцами и они приступили к более решительным действиям.

— "ВНИМАНИЕ! — появилось сообщение от Защитника. — Фиксирую повышенную пси-активность! Угрозы жизни нет".

На возникшей виртуальной карте возникло две слабеньких пси-активных отметки ашуров. На амеронском линкоре также имелись псионы, но их метки горели более насыщенным цветом. Через мгновение две отметки псионов рептилоидов стали настолько яркими, что за засветками "спряталась" половина кораблей ашуров. Секунда-другая и амеронские псионы не выдерживают атаки и, судя по всему, погибают, вслед за ними бесследно исчезают и две метки ашурских псионов.

— И что это было? — не понял я.

Глава 14

Психи повсюду. В психушке сидят только те, кто спалился.

— "Данная ситуация очень напоминает эксперименты со слабыми одарёнными твоих соотечественников, только на этот раз псионы были ближе к среднему уровню", — прокомментировала произошедшие события Флора.

Тем временем линкор Амеронцев, потеряв управление, прекратил огонь и прежде, чем резервный ИскИн смог взять под контроль все системы корабля, тот "поймал" две болванки туннельных орудий ашуров. Кормовая часть линкора была разворочена и участь его была предрешена. Добить остальные корабли соединения амеронцев было лишь делом времени.

Наше появление в суматохе боя никто не заметил. Капитан Тэм Ист взял управление рейдером на себя, и мы под "скрытом" наблюдали за ходом сражения, отойдя на безопасное расстояние.

— Фиксирую массовый сброс спасательных капсул с линкора и других кораблей амеронского соединения, — проинформировал Стратег.

Капитан выжидающе посмотрел на меня.

— Боты на старт! — отдал я команду. — Близко к эпицентру сражения не подходить. Подбирать спаскапсулы с окраин.

Штатные боты рейдера также были оборудованы активной системой маскировки, так что за их безопасность я особо не волновался.

— Параллельным с нами курсом движется звено штурмовиков с амеронского носителя.

Сам носитель доживал последние минуты. Расправившись с линкором, рептилоиды принялись за оставшиеся крейсера и средний носитель. Амеронцы сражались до последнего, но силы были слишком не равны. Чудом оставшимся в живых штурмовикам попросту некуда было идти.

— Привод на нас! Работать узконаправленным лучом.

— Могут запеленговать… — неуверенно возразил капитан.

— Ничего, сменишь позицию и вся проблема…

Штурмовики вначале шарахнулись в сторону, но быстро сообразили, что с ними работает "невидимка" и уверено взяли пеленг. Грузовые боты, тем временем, делали уже вторую ходку. Всего удалось подобрать около двухсот спасательных капсул, в том числе двух- и четырёхместные варианты. К глубокому сожалению, большей половине спасённых мы уже ничем помочь не могли…

Смысла оставаться в системе я больше не видел. Подходить ближе — опасно, там сейчас началась мародёрка и боты с шаттлами едва расходились бортами. Пользуясь всеобщей неразберихой, ушли по-тихому, не попрощавшись…

148 военнослужащих федерации Амерон построились на одной лётных палуб Лидера, они хотели знать, кого благодарить за спасение. Я и на этот раз не стал высовываться и за меня отдувался капитан корабля. К этому моменту мы уже находились в пограничной системе и готовились принять боты, присланных для эвакуации спасённых. Вскоре на палубе осталось только четвёрка пилотов, которые дожидались своих истребителей, по моей просьбе техники отремонтировали их и заодно подвесили полный комплект подходящего вооружения. Пилоты с восхищением и завистью разглядывали наши тяжёлые истребители.

— Господа офицеры, смирно! Адмирал! — быстро сориентировались пилоты, когда я к ним подходил.

Миссия у нас была хоть и гуманитарной, но проходящей в боевых условия и согласно Корабельному Уставу флота на скафах должны отображаться воинские знаки различия.

— Вольно, — и подойдя вплотную махнув рукой в сторону наших машин поинтересовался:

— Нравятся?

— Спрашиваете тоже, господин адмирал, да кому такие красавцы могут не понравиться!? — отозвался один из пилотов.

— Могли бы на них летать. Нам хорошие пилоты всегда нужны, — закинул я удочку.

Пилоты переглянулись и старший по званию ответил за всех:

— Мы присягали федерации…

— Понимаю, — кивнул я, — но, если передумаете, вы знаете, где нас искать.

За время нашего отсутствия из соседнего сектора, уже захваченного ашурами, пришли остатки вырвавшегося из окружения пограничного патруля: всего несколько крейсеров и эсминцев, которые к тому же нуждались в срочном ремонте. Похоже, пограничники прорывались с боем.

Вслед за нами вернулись и остальные разведчики. Вести были неутешительные: "невидимки" везде натыкались на корабли ашуров. По данным из штаба флота федерации Амерон нас разделяло два полных прыжка контролируемого ашурами пространства и преодолеть его не было никакой возможности.

— Как будем уходить? — поинтересовался я у ИскИнов, организовав совет в своём рабочем кабинете на рейдере.

— Выход у нас только один — через монархию. По законодательству Содружества, третьи лица, не участвующие в конфликте, пользуются правом свободного перехода границ, — первой высказалась Флора.

— Сделай официальный запрос, — попросил я её. — Что на счёт беженцев.

— Здесь вариантов тоже не особо, — продолжил Стратег. — К тем, что будут на бортах наших кораблей претензий со стороны харданцев не должно возникнуть, а тех, кто рискнёт пойти с нами на своих судах — остановят и отправят обратно.

— Каким образом?

— Как нежелательным лицам выделят некоторое время, по истечению которого, если ты не ушёл в гипер, открывают огонь на поражение.

М-да… просто и эффективно, но что делать нам? Если здесь появятся ашуры, то в живых останутся единицы. С границы приходят страшные слухи о массовых религиозных жертвоприношениях и каннибализме.

— Сколько мы сможем принять по максимуму?

— Если использовать боевые корабли, то не менее 25 тысяч, — быстро подсчитал Тактик.

Капля в море! Сейчас в системе около 350 тысяч беженцев.

— Как вариант, можно предложить лицам, являющимися владельцами частных кораблей, принять наше подданство и это позволит захватить с собой ещё какое-то количество разумных, — продолжил Стратег.

— У пограничников имеется три небольших транспорта, а также, каким-то образом здесь оказались два пассажирских лайнера, — дополнил Тактик. — Если их перекупить, появятся новые места.

— "Пришёл ответ от харданцев, — сообщила Флора. — Они готовы пропустить гуманитарную миссию, но предупреждают, что в составе конвоя не должно быть кораблей какой-либо третьей стороны".

— Хорошо, — подвёл я итог. — Стратег, сообщи пограничникам и администрации системы наши предложения. Силком за собой тащить никого не будем, пускай решают сами.

Пограничники долго не раздумывали и связавшись со своим руководством быстро решили вопрос с транспортами, списав их под частую и предложив нам за чисто символическую плату. Предварительно, стражи границ поставили перед нами два условия — забрать с собой их семьи и раненых военнослужащих из недавно пробившегося патруля. На приобретённые транспорты срочно отправили ремонтные и инженерные комплексы. Транспорты были мало приспособлены для перевозки "живого" груза и пришлось в срочном порядке их модернизировать, прикупив на местной свалке несколько жилых секций со списанных кораблей. Пришлось также увеличивать мощности систем жизнеобеспечения.

А вот с гражданскими, как всегда, всё пошло не так… Узнав о предполагаемом количестве эвакуируемых беженцы и местные подняли вой. Аэль-Тахи посыпались предложения, один заманчивей другого. Толстосумы предлагали огромные деньги и ценности за свободное место в конвое. Некоторые судовладельцы быстро сориентировались и согласившись принять наше подданство уже подбирали себе пассажиров из тех, кто предложит побольше. Хозяева пассажирских лайнеров, находящиеся в центральных секторах Амерона, взвинтили цены на свои корабли. В центре беженцев возникли стычки за право регистрации на наши транспорты. Пришлось вмешаться. Право первой очереди получили дети и матери сопровождающие их, далее шли женщины и старики. Перед судовладельцами решившими принять наше подданство поставили условие: в связи с чрезвычайной обстановкой их суда на время перехода реквизируются монархией, соответственно, сколько и кого перевозить будет решать глава гуманитарной миссии, по истечению срока аренды владельцам кораблей будет выплачена компенсация. Желающих приять подданство резко поубавилось. А на желающих подзаработать владельцев пассажирских лайнеров надавили центральные власти. Там прекрасно понимали, что ожидает систему в ближайшем будущем и старались помочь хоть чем-то. Лайнеры продали по остаточной стоимости.

Тем временем, Флора и Тактик активно мониторили ситуацию в самой системе. По их мнению, к нам активно "напрашивался" местный криминалитет, не в буквальном смысле, конечно. Роскошная яхта и несколько малых быстроходных транспорта явно выбивались из общей массы кораблей, скопившихся в системе: транспорты явно заточены на доставку контрабанды, а яхта принадлежит непонятному разумному, который в списках богачей и близко не значится. Понятное дело, все виртуальные активы уже давно переведены в банки центральных секторов, но существуют и материальные ценности. Именно этим сейчас и занимаются местные бонзы, пытаясь попасть в состав нашего конвоя. Я не против такого соседства. Мне пришлось солидно потратиться в последнее время и возместить хотя бы часть расходов было бы совсем не плохо. Флора и Тактик получили задание взломать ИскИны кораблей контрабандистов и взять их под полный контроль.

Если с пограничниками мы договорились быстро, то с гражданскими волындались трое суток. А теперь подумайте: сколько за сутки съедает несколько тысяч разумных? Я не в том плане, что меня разорили, нет… но наши запасы не безграничны! Может на декаду растянем, но нам же ещё до монархии добираться! Возвращаться окружным путём в Амерон и высаживать там эвакуированных, я не собирался — приключений на нашу долю выпало и так выше крыши и, если Амерону нужны его граждане пускай сам их и забирает.

С превеликим трудом сформированный конвой, наконец, встал на разгон. Мне на Лидере полагалось идти впереди и встречать корабли уже на той стороне, в Харданской монархии. За несколько мгновений до прыжка Тактик зафиксировал обширное возмущение метрики поля — начался штурм системы ашурами, а мы уже ничего не могли поделать, кроме как продолжить путь и на месте дожидаться конвой или то, что от него останется.

Томительные часы перелёта и минуты ожидания уже в системе у харданцев превратились в вечность. Первыми из гипера стали выходить наши транспорты, за ними колонна новообращённых подданных. Последними выходили боевые корабли сопровождения. Вроде бы все…

Аэль-Тахи был по-военному краток, прибыв на Лидер с докладом.

— После вашего отбытия пограничная система подверглась нападению ашуров. В первой волне наступающих основную часть боевых кораблей составляли фрегаты и эсминцы. Основной целью первой волны являлись корабли пограничного патруля, связав их боем, они предоставляли возможность свободного прохода основным силам. По моему приказу корабли нашей эскадры в бой не вступали, обеспечивая прикрытие стартового окна. Оценив наши возможности, противник начал концентрацию сил, по мере прибытия второй волны. Против нас было задействовано около двух десятков крейсеров, примерно такое же количество эсминцев и четыре средних носителя.Подсчитать количество выступающих против нас фрегатов точно не удалось, но на тот момент в системе их было более четырёх десятков.

Пограничники отошли и из последних сил прикрывали торговую станцию и обитаемую планету. Сбор кораблей противника в одном секторе предоставил нам отличную возможность атаковать их ракетами со спецбоеприпасом. Понимаю, что в обитаемых системах применение боеголовок с антивеществом категорически запрещено, но иного выхода я не видел — нас бы задавили численным превосходством. После запуска двух ракет линкоры и крейсера открыли огонь из туннельных орудий. В результате произведённой нами атаки до половины кораблей противника, сосредоточенных против нас, были уничтожены, а остальные получили разной степени повреждения.

Ашуры не ожидали применения ракет с антивеществом и стали беспорядочно покидать систему. По просьбе пограничников мы произвели ещё один ракетный залп, но уже ракетами в обычном снаряжении. Результатом второй атаки явилось почти полное уничтожение уходящей в гипер группировки противника.

Потерь среди личного состава нет. Несколько кораблей охраняемого конвоя получили незначительные повреждения. За несанкционированное применение запрещённого в Содружестве оружия готов понести любое наказание!

М-да… отчитался называется… Вывел конвой без потерь, а сам голову кладёт на плаху! Думаю, международного скандала всё же удастся избежать — амеронцы наверняка не в обиде. А, что касается самого факта применения запрещённого оружия…

— Аэль-Тахи, ты служишь монархии Росс, а не Содружеству и выполнял мой приказ — любой ценой обеспечить проводку конвоя! У меня к тебе претензий нет!

Не успел толком разобраться с текучкой, как пришло приглашение от монарха Хардана Конда IV посетить его столичную резиденцию. М-да… неожиданно и как-то внезапно… В моём положении отказать не получится — воспримут как личное оскорбление. Придётся Аэль-Тахи и дальше заниматься конвоем, а мне необходимо немного задержаться. Совсем одного меня не оставили, выделив в сопровождение два тяжёлых крейсера и разведчик-"невидимку". Уходили вместе: конвой в Содружество, а я в столичный сектор Харданской монархии.

Встречали меня согласно протоколу, без всяких скидок и ехидства. На фоне Конда IV я смотрелся откровенным мальчишкой: умудрённый жизненным опытом, солидного телосложения мужчина, прошедший не одну процедуру омоложения, и стоящий рядом не пришей к… в общем, вьюноша. Очевидно, Корд IV в своей жизни попадал и не в такие ситуации, а потому, не поведя бровью, продолжил процедуру представления.

— Рад нашему знакомству, Ваше Высочество, — закончил он стандартную церемонию.

— Взаимно, Ваше Высочество, — поморщился я.

Моё мимолётное раздражение было замечено и Корд IV, приглашая меня в малую переговорную комнату, предложил перейти на общепринятую форму общения. Я был совершенно не против.

— О вас, Клим, ходят странные слухи, — начал беседу монарх, устраиваясь за круглым столом.

— И какие же, если не секрет? — поинтересовался я.

— У вас довольно противоречивые отношения со старшими — с одними дружите, с другими откровенно конфликтуете. Сам факт общения с представителями Центральных Миров говорит о многом, в Содружестве этим похвастать могут лишь избранные. Также довольно обсуждаемая тема ваши тесные связи с императором Арагатом VIII.

Я молча кивнул, соглашаясь с Кордом.

— А ещё говорят, что вы производите технику и оборудование, не уступающее лучшим образцам Содружества. Некоторые даже утверждают, что и уровень Центральных Миров для вас не предел, — продолжил он, пристально глядя мне в глаза.

— На счёт последнего я бы не был столь уверен, но в остальном слухи соответствуют действительности.

На это раз, как бы соглашаясь со мной, кивнул и монарх.

— Собственно из-за этого я и пригласил вас. Не буду скрывать, мы следили за действиями вашей гуманитарной миссии и её прорыв нас весьма впечатлил.

— Вы имеете в виду произошедшее столкновение с ашурами в пограничной системе Амерона?

— Именно! Ваши действия наглядно показали, что с ашурами вполне возможно справиться, но для этого необходимо вооружение последних поколений. Вы должно быть уже заметили, что мы в этом плане несколько отстаём от передовых государств Содружества. И дело здесь не только в непомерной дороговизне последних разработок военной промышленности Содружества. Страны-производители вооружений держат нас, что называется, в чёрном теле, предпочитая сбывать нам снимаемое с хранение вооружение, значительно завышая стоимость вновь произведённого.

— Но у вас же есть союзники, неужели они не могут помочь?

— Вы о делусцах? Всё верно, пока мы боремся с рептилоидной нечистью, делусцы с радостью окажут нам помощь. Но эта помощь представлена добровольцами и частными военизированными формированиями. Делусцы не собираются делиться своими секретами и производимая ими техника, за редким исключением, не предназначена для продажи, — наиграно сокрушался монарх.

Честно говоря, меня стало напрягать это хождение вокруг да около.

— Всё это прискорбно, но что вы хотите от нас?

Корд был несколько сбит с толку моей прямолинейностью.

— У вас есть доступ приобретению современных боевых кораблей, поговаривают даже, что в вашем флоте имеются линкоры и крейсера из Центральных Миров. Кстати, ваша личная яхта живой тому пример, да и крейсера сопровождения, по оценкам наших специалистов, построены явно не в Содружестве. К чему я веду весь этот разговор? Мы могли бы приобрести у вас несколько боевых кораблей не ниже 10 поколения. Понимаю, что моё предложение несколько самонадеянно, но войдите в наше положение! Ашуры просто так не успокоятся и следующими на кого они нападут будем мы. Договоров о взаимной помощи с более могущественными государствами у нас нет. Заказать корабли в том же Аратане проблематично — они свои-то толком достроить не могут из-за проблем с поставками ИскИнов. Как не патетично это звучит, но вы последняя наша надежда!

Корда IV понять не сложно, вопрос стоит ребром — или ашуры сомнут монархию, или срочно идти на поклон к сильнейшим мира сего. Последнее весьма чревато, так как совершенно не понятно какую те потребуют плату. В принципе, я не против продать несколько кораблей из Дальней, тем более что в моих планах и так значится почти полная замена корабельного состава в этой провинции. Вот только какой мне интерес осложнять отношения с Амероном? А они наверняка возмутятся, узнав о возможном усилении соседа.

Корд быстро сообразил, что сделка в принципе возможна, нужно лишь меня чем-то заинтересовать. Оказалось, что Харданская монархия не столь бедна, как обычно считают в Содружестве. В её закромах оказались небольшие запасы наиредчайшего минерала, способного в значительной степени нейтрализовать уровень пси-воздействия. В Содружестве и Центральных Мирах так и не было найдено ни одного промышленного месторождения данного минерала. Мелкие вкрапления ценнейшего ресурса добывались ручным способом и оттого его стоимость только росла. В монархии удалось обнаружить два таких вкрапления, и они разрабатывались в глубокой тайне ото всех. Понятно, что от такого предложения я отказаться не смог.

В подписанном договоре значилось, что в течение ближайшей декады Харданская монархия получит от монархии Росс два однотипных линкора и четыре тяжёлых крейсера, все 10 поколения. В дальнейшем харданцы могут рассчитывать ещё на три линкора, тяжёлый носитель, по четыре тяжёлых и лёгких крейсеров и такого же количества эсминцев. Корабли были сплошь аварской постройки и переоборудованы на наших верфях. Если по первой части сделки вопросов особых не было, корабли и так соответствовали 10 поколению и требовали минимальных переделок, то во второй части встречались тяжёлые корабли, уже доведённые до уровня 12 поколения. Вот здесь нам предстоит немного потрудиться и заменить кое-какое оборудование и вооружение на более низкое по классу и возможностям.

Расстались вполне довольные собой: Харданцы получали необходимое им вооружение, а я нашёл способ защитить экипажи крейсеров от пси-атак. На кораблях более тяжёлого класса защиту обеспечивал штатный псион. Для эсминцев и фрегатов данная защита была явно чрезмерной и выглядела бы как золотые пуговицы на фуфайке.

Возвращался через провинцию Дальняя, именно здесь планировалось размещение беженцев и вынужденных переселенцев из Амерона. Тащить их к нам в Метрополию было довольно опрометчиво — всё равно какая-то часть спасённых рано или поздно решит вернуться назад. Кроме того, в Дальней такие же проблемы связанные демографией, что и в Метрополии — на Гее несколько материков до сих пор не заселены.

В Дальней на меня скатился ворох срочных и неотложных дел, начиная со всё тех же беженцев и заканчивая отправкой в Харданскую монархию проданных им кораблей. Разобравшись с наиболее срочными из них, по настоятельному совету Флоры, обратил своё внимание на "прихваченный" нами криминальный контингент. Их корабли пришвартовали в отдельном доке торговой станции. ИскИны уже давно перешли под управление Патриарха, а экипажи были заперты в своих каютах.

Флора уже покопалась в нейросетях и общая картина была достаточно ясна. Контрабандисты не успели припрятать своё добро в своих схронах и посчитали возможным вывезти его, присоединившись к нашему конвою. Что могу сказать по этому поводу? Контрабандистам не повезло, они рискнули, но у них не получилось… Кроме артефактов в трюмах кораблей обнаружились и другие материальные ценности, да и на счетах экипажа тоже кое-что имелось. По подсчётам Флоры, выходит что-то около корпа и это не всё, что ей удалось выяснить — координаты схронов, которые, думается, также не пустуют. Вся прелесть ситуации заключается в том, что прихватизацию схронов сейчас с лёгкостью можно списать на рептилоидов. Идею взятия под контроль контрабандистов этого сектора Содружества я даже не рассматривал, хотя в моих руках оказались далеко не последние представители этого сообщества. Это только в плохих романах никому не понятная личность одним взглядом ставит на колени организации, существующие не один век и наверняка имеющие в своём составе не один десяток обученных псионов. Кстати, стало понятно почему мне не хотели продавать пассажирские лайнеры, их экипажи также активно занимались перевозкой контрабандного груза.

В последнее время в моих руках оказалось значительное количество артефактов, в основном бытового назначения и было бы совсем не плохо пустить их в оборот. По моему указанию на торговой станции был организован постоянно действующий аукцион по их продаже. Понимаю, что тем самым наступаю на любимую мозоль старших, но формально я ничего не нарушаю. В Содружестве подобные аукционы возможны только под эгидой старших, но мы во Фронтире и по большому счёту — никто нам не указ. Да, старшие могут объявить бойкот и запретить своим союзникам посещать наш аукцион, но против частников и заядлых коллекционеров они ничего сделать не смогут, а это львиная доля желающих приобрести древности.

Немного погодя со мной связался император Аратана Арагат VIII.

— Наслышан, наслышан о твоих подвигах, — начал он после дежурного приветствия. — И как тебе удаётся сухим из воды выходить? Другой бы на твоём месте уже последние штаны в счёт компенсации снимал, а тебе даже намёка на претензии никто не высказал. Амеронцы, так вообще рады — и систему отстояли, и ашурам досталось!

— Сам удивляюсь! — подыграл я императору и тут же перевёл тему. — Я слышал, что и вы не сложа руки сидите.

— Да! Нам удалось провести несколько успешных операций и отогнать ашуров от центральных секторов. К сожалению, наших сил пока недостаточно, чтобы окончательно сломить рептилоидов — ждём подкрепления. Кстати, твоя гуманитарная миссия сыграла свою роль, и наши союзники стали гораздо активнее.

Флора мне уже докладывала по этому вопросу и по её мнению обстановка в Амероне более-менее стабилизировалась и теперь всё будет зависеть от наличия резервов с той или иной стороны.

— Но я связался не по этому вопросу, — продолжил Арагат VIII. — Что слышно о Центре? Бесследные исчезновения кораблей по Содружеству вроде бы прекратились, вот я и думаю, а не ушли ли они?

— Если и ушли, то ненадолго, — "успокоил" я императора. — Разберутся, что к чему, придумают пару новинок и вернутся.

— Мнение твоих аналитиков? — Арагат невесело усмехнулся. — Мои говорят то же самое. Что нам делать, Клим? Во время последней стычки ИскИны Центра едва не взломали наши, стоящие на крейсерах и здорово попортили те, что на линкорах! Если они ещё что-нибудь придумают — мы точно не устоим!

— Ставьте кластеры, их взломать сложнее.

— Клим, ты о чём? Мы дошли уже до того, что снимаем ИскИны с находящихся на хранении кораблей, а это всего лишь восьмое-девятое поколение! Кластер может быть и устоит от прямых угроз, но что она может сделать с ИскИнами 13-го поколения? — император едва сдерживал себя от более крепких выражений.

— Хорошо, я понял тебя, Арагат. По 10 поколению снимаются все ограничения и можешь заказывать всю линейку ИскИнов. Наши возможности по 12 поколению лимитированы классом "линкор" и не более 5–6 единиц в декаду. Могу предложить на продажу тяжёлые истребители 12 поколения. Цены прежние и снизить я их не могу.

— Теперь я понимаю, что твоя оговорка о моём разорении не такая уж и шутка.

Глава 15

Один очень замечательный мужчина сказал: "Женщины, милые, перестаньте худеть, на досках мы и в гробу полежим"!

Сполоты сдержали своё обещание и пригнали первые две пары боевых кораблей: два линкора и два тяжёлых носителя девятого поколения. Сняв с них главные ИскИны и скинув мне несколько документов для визирования, они тут же ушли через портал. М-да… немногословные ребята.

К приёму кораблей мы были готовы и на флотской базе уже дожидались приготовленные для них ИскИны. Линкоры и носители, после лёгкого и скоротечного ремонта отправились в Полис на наши судоремонтные верфи, проходить модернизацию и переоборудование, чтобы через две декады вернуться назад, но уже в 12 поколении.

В это же время шло формирование конвоя в Харданскую монархию. Конвой заодно возьмёт под опеку пару стареньких транспортов с выздоровевшими военнослужащими Амерона на борту. Перед самым отлётом я устроил им нечто вроде официальных проводов с небольшим фуршетом в конце мероприятия. Пограничники, а это был основной контингент среди бывших раненых, пригубив немного вина оказались словоохотливыми ребятами и поделились своими мыслями о войне с ашурами.

По их мнению, рептилоидам кто-то усиленно помогает. Во-первых, относительно современные боевые корабли сами по себе не появляются, а ещё года два-три назад с верфей ашуров ничего современнее шестого поколения не сходило. Во-вторых, пленные рептилоиды признались, что у них появились военные советники из Центральных Миров, но какой расе они принадлежат установить не удалось, так как по описаниям выходили обыкновенные хуманы. В-третьих, в районах боевых действий по косвенным признакам стали фиксировать присутствие "невидимок" и ничего в этом странного не было бы, если они не приходили вместе с ашурами, а своих кораблей такого класса у них точно нет. По всему выходило, что рептилоидам помогает кто-то из Центральных Миров. Многие догадывались об этом, но военное руководство строго запретило обсуждать подобные темы, ибо совершенно непонятно до чего могут довести все эти домыслы, а портить отношения со старшими никому не хотелось.

М-да… предположения Флоры полностью подтверждаются — здесь явно не обошлось без участия ушастых, да и таинственные военные советники уж очень напоминают мной спасённых имперцев.

Ещё не успел уйти Харданский конвой, как на замену проданным кораблям пришла четвёрка линкоров из Метрополии. С ними у нас вышла досадная промашка. Новейшие аратанские линкоры 10 поколения, доставшиеся нам по случаю, были модернизированы до уровня 15 поколения, но в процессе эксплуатации выяснилось, что конструкция корабля не выдерживает таких нагрузок. Новое поколение — это не только новейшее оборудование и более совершенное вооружение. Новое поколение — это, прежде всего, иные конструкционные материалы! Вот именно с ними у нас и вышла промашка: силовой корпус линкоров не был рассчитан на новые условия эксплуатации и с этим ничего поделать было нельзя. Чтобы через год активной эксплуатации линкор не пришлось списывать по причине его полного износа было решено произвести обратное переоборудование корабля: требования по корпусу снизили до стандартов 12 поколения, силовая установка также была немного дефорсирована. Оборудование и вооружение, за редким исключением, осталось прежним. По факту выходило, что вновь модернизированные линкоры соответствуют 13+ поколению, или даже 13++. Испытание на прочность выдержали лишь корабли сполотов из разгромленного флота в Зафронтирье и уже доведённые до уровня 15 поколения, они без особых проблем несли свою службу. Все другие ранее переоборудованные корабли пришлось ворачивать на верфи, не избежал этой участи и мой первый крейсер — Ведун. Весьма крепкими оказались и крейсера-разведчики постройки федерации Галантэ. Они тоже сравнительно безболезненно перенесли все модернизации.

За всеми этими пертурбациями корабельного состава наблюдала выскочившая из гипера тройка роскошных яхт, явно постройки федерации Галантэ.

— "Главы Домов требуют встречи с лордом Кор-Каэлем и его дочерью", — проинформировал Геронт, ИскИн провинции Дальняя.

Во как! Требуют!

— "Что за Дома"? — поинтересовался у Флоры.

— "Заштатные, не входят даже в первые три десятка".

— "И каким ветром их сюда занесло"?

— "Традиции, — как-то неопределённо ответила Флора и сразу же перешла в режим "справочника". — Помнишь, ты передал лорду карту своего ребёнка? Так вот, ты выполнил свою часть древней традиции аграфов. Если данные ребёнка позволяют ему в будущем претендовать на главенство Дома, то карта передаётся в Правящий Дом для регистрации. Тем самым лорд выполнил и свой долг. Прибывшие аграфы, судя по всему, будут проверять правдивость переданных данных".

— "А может, ну их с этой проверкой? Объясним популярно в какую сторону двигать и организуем прощальный салют"!

— "Можно и так, — нехотя согласилась Флора, — но ни к чему хорошему этот шаг не приведёт".

— "Так мы уже давно вроде как не дружим и при каждом удобном случае пытаемся вставить друг другу палки в колёса, а некоторые уже дошли и до попыток прямого устранения".

— "Ты не учитываешь один немаловажный фактор — твоё противостояние с аграфами сосредоточено только с Правящим и близкими ему Домами. Уверена, что основная масса аграфов даже и не догадывается о твоём существовании. С твоим сыном выйдет совершенно иная история — его будут знать все! Ты ведь не собираешься править Галантэ"?

— "Даже и в мыслях не было"!

— "Вот и оставь этот шанс своему сыну"!

— "Хорошо, я понял. Приглашай аграфов на Лидер — будем разбираться! Заодно проверь их на предмет закладок".

М-да… и чего я ожидал? Три чванливые холёные морды с полным пренебрежением поглядывали в мою сторону. Нет, все формальности были соблюдены в точности, но своё истинное отношение можно показать и простым взглядом. Насчёт эмоций — тишина, аграфы закрылись наглухо. И ведь знают сволочи с кем разговаривают, а всё равно — не вышел я рожей… вернее ушами.

— Цель вашего прибытия? — поинтересовался я.

— Проверка данных претендента на трон и главы Правящего Дома федерации Галантэ, — с какой-то отстранённостью пояснил один из аграфов.

— Видимо, вы на своём допотопном оборудовании, что-то напутали, — продолжил другой, — поэтому нам необходимо встретиться с лордом и его дочерью на борту любой из наших яхт. Надеюсь, вы понимаете, что медицинское оборудование федерации и близко не стоит рядом с вашим.

— Допотопное говорите, — начал я, вставая со своего кресла. — Всё очень может быть. С тех пор действительно не один потоп сошёл…

На противоположной от меня стене образовался проём, в котором виднелись корпуса медицинских капсул.

— Прошу, — махнул я рукой в сторону входа.

Аграфы гуськом засеменили за мной. Индивидуальная медицинская секция досталась нам от сполотов (вернее, его разбитого флота в Зафронтирье) и была установлена на Лидере по настоятельному требованию ИскИнов. Ушастые сразу же поняли куда попали и их щиты дали слабину, на лицах промелькнуло выражение высшей степени удивления. Рискну предположить, что присутствующие здесь аграфы вообще впервые видят рабочую медицинскую секцию древних.

— Вы сомневаетесь показаниям оборудования империи Джоре? — поинтересовался я.

— Нет, что вы… — очнулся один из ушастых. — Нам просто нужно сравнить переданные вами данные с показаниями наших медкапсул и лично переговорить с лордом и его дочерью.

Признавать меня мужем и отцом аграфы явно не собирались. Зря! У меня может испортиться настроение… Вернулись за стол переговоров.

— Ни о каком посещении ваших кораблей и речи быть не может! — в категоричной форме заявил я.

— Позвольте поинтересоваться — почему?

— Опасаюсь за жизни своих родных и близких.

Аграфы вспыхнули как спички от негодования, так откровенно в лицемерии их ещё не обвиняли.

— Что вы себе позволяете!? — взвизгнул один и его тут же поддержал другой. — На каком основании!?

— А это вы поинтересуйтесь у главы Правящего Дома! Мне его выкрутасы уже поперёк глотки и терпение подходит к концу.

Ушастые, выпучив глаза, молча раскрывали рты не в силах, что-либо вымолвить.

— Стоит только нам пожелать и через день-два появятся боевые корабли и не оставят здесь камня на камне, — пришёл в себя один из аграфов.

— И это проходили, — хмыкнул я и ехидно поинтересовался. — У вас случайно во Фронтире сравнительно недавно не пропадали корабли? Впрочем, это к делу не относится. Я чту традиции Галантэ и вышеозначенная вами встреча состоится, но на моих условиях.

— Позвольте поинтересоваться — на каких?

— Моей жене в её положении вредно путешествовать, а у тестя слишком много дел, чтобы отвлекать его по пустякам, — я специально подчеркнул степень родства, чтобы посмотреть, как на это отреагируют ушастые.

Никак сволочи не отреагировали, только один не сдержался и брезгливо поморщился. Они действительно не понимают, что происходит? Как у обыкновенной аграфки и хумана может родиться чистокровный аграф!?

— "Они с самого начала решили, что это какая-то ошибка и отправились сюда только из-за особенностей протокола. Лорд Кор-Каэль является главой пусть и изгнанного, но всё же одного из могущественных в прошлом Домов и игнорировать его никак не получится — традиции на то и традиции, чтобы их чтить и соблюдать, даже в этом случае", — поделилась своим мнением Флора.

— Все вы, — продолжил я, — отправитесь в столичную систему монархии Росс, где и будет организована встреча.

До меня донеслась волна удивления и нескрываемого удовлетворения. Аграфы и не надеялись на такой исход событий.

— "У всех фиксируется устойчивый интерес к предстоящей поездке", — проинформировала Флора.

— "Думаешь, никакие это не главы Домов, а засланные казачки"?

— "Нет. Это самые, что ни на есть настоящие главы, но определённые инструкции на этот счёт у каждого из них имеются"!

— Вы меня не совсем правильно поняли, — решил я поубавить эмоции ушастых. — Вы все отправляетесь со мной на борту этого корабля. Ваше сопровождение остаётся здесь.

Вот теперь для аграфов ситуация окончательно прояснилась и выражение довольства на их лицах сменилось крайним возмущением.

— Да как так можно!? Мы официальные лица! Мы будем жаловаться в Совет Содружества!

— Вы ничего не попутали? — перебил я их. — При чём здесь Содружество или вы не понимаете, где находитесь? И что-то я не припомню, чтобы между нашими государствами были установлены хоть какие-то дипломатические отношения.

— Но наш гардероб, документы, оборудование, в конце концов!

— Это пожалуйста, пускай пересылают, только насчёт оборудования не перестарайтесь: в монархии с этим строго — всё, что используется не по назначению изымается без объяснения причин.

После недолгих перешёптываний один из аграфов подвёл итог:

— Мы согласны посетить вашу столичную систему, но только после получения нашего багажа.

Во как завернул! Чуть ли не одолжение мне делают. Можно подумать, я бы их упрашивал. Нет, так нет! В какой стороне портал они знают…

Как только вышли из гипера аграфы переселились на обзорную палубу. Можно, конечно, наблюдать за происходящим за бортом и из своей каюты, но шесть глаз не два — по любому больше заметят. Уже на подходе решил составить ушастым компанию. На моё появление почти не отреагировали, все были увлечены видом приближающейся двойной планеты. Не скажу, что всю дорогу аграфы вели себя как агнцы. Один из них не внял моему предупреждению и при помощи переносного дешифратора попытался подключиться к Стратегу. Штатный контразведчик в лице Тактика сразу же просёк вражеские намерения и заслал в каюту ушастого армию небольших ремонтных дроидов. Те, на глазах изумлённого экспериментатора, в мгновение ока разобрали дешифратор и утащили по частям. Всю остальную дорогу ушастые обсуждали, каким образом на борту рейдера оказался ремонтный комплекс 11 поколения. По их мнению, только такой комплекс способен был справиться с дешифратором последнего поколения. Мысль о том, что корабль, на котором они находились, гораздо современнее, чем последние разработки федерации им даже в голову не приходила.

По моему сигналу рядом с Лидером появились сопровождающие нас крейсера-разведчики, что было сразу замечено аграфами.

— Узнаёте? — поинтересовался я с деланым равнодушием.

— Наши разведчики последнего поколения, — удивился один из аграфов. — Что они у вас делают?

— Довольно странный вопрос, но вам я отвечу — проходят службу в составе флота монархии.

— Мы не продаём боевые корабли последних поколений.

— Ну, мало ли… — пожал я плечами. — Есть масса возможностей приобрести нужное, не прибегая к услугам производителя, как пример — боевой трофей. А вообще, вы наверно уже заметили, что у нас довольно широкий круг поставщиков. Если вы обратите внимание на зону портала, то заметите рядом одну из боевых станций, расположенной в этой системе. Как вы думаете, чьего она производства?

— Да, мы заметили, что и рейдер, на борту которого мы находимся, также произведён сполотами. Честно говоря, именно этот факт никак не укладывается в голове — поставка вооружений последнего поколения прямое нарушение законодательства Центральных Миров, — посетовал обескураженный знаток вооружений.

— Поставки боевой техники сполотами вас возмущает, а наличие в нашем флоте ваших кораблей, да ещё последнего поколения не смущает совершенно! Какое-то избирательное суждение получается…

— Но вы сами сказали — трофей!

— Я сказал: "как пример"! А насчёт сполотов — эту технику они мне точно не поставляли. Именно она является стопроцентным трофеем. Я наткнулся на неё в Зафронтирье. Судя по всему, сполоты что-то не поделили с архами и немного повоевали. Всё это богатство пришлось восстанавливать…

— И они не потребовали вернуть их собственность?

— О чьей собственности вы говорите? Техника была брошена и находилась в разбитом состоянии.

Пускай теперь голову ломают, что да как… Ясно одно — пока в моём флоте числятся корабли аграфов, федерация Галантэ не рискнёт обвинить сполотов в нарушении законодательства Центральных Миров. Дальнейший путь проходил в полном молчании: аграфы тужились понять, что я им наговорил, сам же наслаждался видом приближающихся Аль и Эль.

Следующим испытанием для ушастых стал внутрисистемный портал. Они прекрасно понимали, что это такое, но в их головах не укладывался сам факт его применения! Как я смог активизировать артефакт древних? Кто мне помогал? Все эти вопросы застыли на их лицах. Похоже, истинную суть моего происхождения Правящий дом перед ними так и не раскрыл.

На портальной площадке во дворце Кор-Каэля нас встречал сам хозяин и моя жена Аль-Элен.

— Владыка! — принялся он за старое.

Ушастые застыли в изумлении. Перед кем гнёт спину истинный аграф?

— Лорды! — обратился он к соотечественникам. — Приветствую вас в нашем родовом замке. Знакомьтесь, моя дочь.

После краткого представления Кор-Каэль продолжил.

— Прошу следовать за мной.

На этом этапе работы прибывшей "инспекции" моего присутствия уже не требовалось, и я с облегчением отправился к себе на Эль. Два дня лорд мурыжил соплеменников, таская их по резиденции и разросшимся поселениям аграфов. Аль-Элен была отпущена почти сразу же, но как действующий премьер-министр была вынуждена некоторое время сопровождать прибывших. Впрочем, сославшись на срочные и неотложные дела, она уже к вечеру была дома.

На третий день я посадил притихших и задумчивых аграфов на Лидер. Отправить лордов на каком-нибудь транспорте было бы через чур откровенным издевательством — всё-таки лорды, главы родов, а не какие-то полукровки. Составленное ими заключение мне было уже известно и я демонстративно не интересовался результатами, чем ещё больше озадачил отбывающих лордов. Флора довольно быстро подобрала ключики к зашифрованным каналам связи, через которые общались личные ИскИны лордов, и вся переписка и заключительный акт мной были уже изучены.

По странному стечению обстоятельств Аль-Элен теперь числилась в истинных аграфках. Не скажу, что для меня это новость, но всё же… Джин, наш министр здравоохранения и по совместительству личный врач, ещё в пору установки Аль-Элен нейросети Джоре, предложила пройти ей генную корректировку — та, недолго думая согласилась, я тоже не был против. Результаты корректировки тогда оказались незначительными. Всё изменилось, когда в наших руках оказалась медсекция древних. И вот теперь лорды, со всем своим оборудованием, не могут распознать в Элен бывшую полукровку. Понятно, что Кор-Каэль кровно заинтересован в новом статусе своей дочери и официально подтвердил, что она рождена от погибшей жены, истинной аграфки. Все данные по ещё не рождённому ребёнку подтвердились.

Теперь лорды смотрели в мою сторону совершенно иным взглядом. Им стало очевидно, что никакой я не хуман. Тогда кто? Откуда? Почему Кор-Каэль называет меня Владыкой, хотя это как раз понятно: его помешательство на древнем предсказании ни для кого не было тайной. Тогда, может, лорд в чём-то прав? Его род обрёл вечнозелёный дом-планету. Он словно из древних преданий и почти не заселён, чем выгодно отличался от урбанизированных городов-анклавов на планетах из Центральных Миров. В системе, где расположились бывшие "отверженные" в ходу техника, не уступающая лучшим образцам Центральных Миров, флот монархии способен потрепать нервы любому агрессору и всё это где? В далёком Фронтире! Вопросы, вопросы, на которые нет должного ответа и самая главная загадка — ребёнок дочери лорда! Он действительно достоен трона главы Правящего Дома! Но как?..

Лорды не раз и не два перепроверяли данные медицинского ИскИна, требовали обследования Аль-Элен на оборудовании федерации Галантэ. У нас имелось и такое, но результат был везде один и тот же. Главы Домов не верили своим глазам и опять что-то требовали, но на сей раз Аль-Элен была тверда:

— Достаточно! И так всё ясно!

Как ни странно, но лорды согласились. С того момента отношение к Аль-Элен резко изменилось — старейшины признали в ней мать будущего правителя Галантэ. Возможно, это и не так, но мне хотелось верить в лучшее, да и сама Элен почувствовала перемену и ходила теперь с гордо вздёрнутым носиком. Дома мы с Линн быстро привели её в чувство, но немного повыёживаться перед стариками всё же разрешили.

И вот теперь лорды, стоя на обзорной палубе, с задумчивым видом наблюдали за удаляющимися планетами.

— Странные у вас корабли сопровождения, — прервал молчание знаток вооружений.

— И чем же они вас не устраивают? — поинтересовался я, глядя на проносящиеся рядом эсминцы и фрегаты.

— Вы меня неправильно поняли, корабли сами по себе довольно интересные и по боевым возможностям наверняка не уступят лучшим образцам Содружества, вот только непонятно кто является производителем этих эсминцев и фрегатов.

— Мы и производим, — был я краток.

— Однако!.. — аграф явно засомневался. — А от кого вам достался этот проект кораблей?

Я понимаю, что лорду интересно, но задаваемые им вопросы явно за гранью государственных интересов. Что же касается самих кораблей, то их история действительно довольно интересна. В своё время проект фрегата разработал Патриарх, основываясь на разработках аграфов и имеющихся в его памяти аналогичных разработок империи Джоре. Проект фрегата получился весьма удачным, но совершенно непригодный для массовой постройки. Наша техническая база на тот момент была довольно примитивной и не была готова к производству кораблей высоких поколений.

Пришлось обратиться к опыту других производителей и в моменты нашего нахождения в Содружестве Флора и Тактик покопались в ИскИнах судостроительных верфей федерации Нивей. Новые данные позволили кластеру ИскИнов на нашей исследовательской станции переработать проект под имеющиеся возможности. Первая серия фрегатов была построена по стандарту 10 поколения. После того, как нам, вернее Боцману и его команде, удалось модернизировать верфи на свет появились фрегаты второй серии стандарта 12 поколения и совсем недавно, после окончательной доводки судостроительного комплекса, перешли на стандарты 15 поколения. Та же история повторилась и с эсминцами, правда этап с десятым поколением удалось избежать.

Что же касается боевых возможностей кораблей нашей постройки, то думается, аграф откровенно слукавил, сравнивая сопровождающие нас эсминцы и фрегаты, с аналогичными образцами из Содружества. Невооружённым взглядом была заметна повышенная боевая мощь и более развитая силовая установка, а обилие технических конструкций на внешнем корпусе говорило о более солидной "начинке" кораблей. Как бы то ни было, пищу для раздумий ушастым нам удалось подкинуть, но в то же время показывать все свои секреты я не собирался, поэтому крейсера и линкоры близко к нам не приближались.

Почти беспроблемным оказалось производство тяжёлых истребителей и дронов-перехватчиков. На самом деле, классификатор "тяжёлый истребитель" не в полной мере отображает суть этого понятия. Тяжёлый истребитель — это весьма универсальная машина, способная перехватывать подобные себе объекты, противокорабельные ракеты, а также, при помощи подвешиваемого вооружения, атаковать боевые корабли до крейсерского класса включительно. Градация на тяжёлые и лёгкие истребители чисто условная и отображает лишь возможности по количеству боекомплекта и автономности. Дроны-перехватчики также довольно универсальные машины, но их специфика применения несколько иная: перехват противокорабельных ракет в ближней и средней зонах и разведка. Подсмотренные у Центра технологии позволили резко повысить эффективность применения истребителей и дронов. Выпускаемые нами боевые истребители и дроны можно теперь смело отнести к образцам 15 поколения.

В Дальней аграфы с нами распрощались и отбыли в Центральные Миры. Напоследок я был одарён церемониальным поклоном, а не простым кивком, как при нашей встрече. Не иначе, в лесу что-то сдохло…

Глава 16

С точки зрения женщин, у мужчин есть два главных недостатка: то, что они все время думают о сексе, и то, что у них мысли расходятся с делом.

Флоре, наконец-то, удалось расшифровать инфокристаллы древних из капитанского сейфа транспорта, из-за которого, собственно, у меня и начались неприятности с адмиралом сполотов Крас Муном. Вся сложность проблемы заключалась в том, что инфокристаллы являлись частью бортового журнала одного из боевых кораблей Джоре и информация на них автоматически шифровалась согласно стандартам флота империи. Прочитать записанное мог только аналогичный по классу ИскИн, а у нас такового не имелось! Возможностей Флоры, даже с учётом кластера с исследовательской станции и всех имеющихся у нас дешифраторов, далеко не всегда хватало для решения поставленной задачи, плюс наши частые отлучки из Метрополии — всё это сказалось на столь длительных сроках дешифровки.

Из записей удалось выяснить, что охраняемая архами система ранее была использована, как один из объектов проекта "Тайник". Восьмой Дом из Круга Джоре умудрился в разгар гражданской войны незаметно ото всех, в глубинах необитаемой планеты, соорудить бункер и "заселить" его 25-ю тысячами своих подданных, размещённых в стазис-камерах. Кроме основного предназначения бункер выполнял роль хранилища оборудования, необходимого для выживания такого количества имперцев. Очевидно, что помимо руководства Восьмого Дома кто-то ещё был в курсе созданной базы иначе трудно объяснить появление в системе беженцев, но им не удалось получить доступ к бункерам — пришлось выбирать: или оставаться здесь и попытаться подобрать коды, или отправиться дальше, в поисках более подходящих условий жизни. Беженцы разделились на два лагеря. Несколько кораблей осталось и выбрали для базирования небольшой спутник, на который впоследствии и наткнулись сполоты. Факт того, что информация о системе оказалась в Центральных Мирах, говорит о том, что были и те, кто понадеялся на лучшее и вернулся в империю…

Самое интересное обнаружилось в последнем инфокристалле — координаты малой боевой станции. Именно к ней направилась основная масса беженцев, справедливо решив, что сама по себе станция в космосе не появится, а значит она что-то охраняет…

Теперь, когда всё более-менее выяснилось, необходимо решить — а что же делать мне в данной ситуации? Соваться к архам совершенно не хочется и даже если мне удастся их как-то уговорить, то что ждёт меня на базе? 25 тысяч самонадеянных эгоистов? Мне лично хватило и тех, что я вытащил с того света. Не скрою, меня больше интересуют склады с оборудованием, но боюсь, что архи и близко к ним меня не подпустят. Остаётся второй вариант — следовать по найденным координатам. Да, там другая напасть — имперская боевая станция, но кто его знает жива ли она, а кроме того, у меня собралась целая коллекция кодов доступа, что-нибудь наверняка подойдёт! Действительно, было бы неплохо узнать, кого она там охраняет и добрались ли до неё беженцы.

— М-да… — вырвалось у меня, когда я оценил расстояние. — Явно за пределами автономности рейдера!

Флора быстро поменяла картинку и за столом рабочего кабинета развернулась карта прилежащих секторов Зафронтирья.

— Если мы сможем в одной из указанных систем установить портал, то время в пути сократится вдвое, — на карте подсветились четыре звёздные системы.

Приятно конечно, что дорога становится значительно короче, но где я возьму портал? Те, что у нас имеются используются строго по назначению и лишних нет однозначно. В принципе, можно попытаться купить в Центральных Мирах, но там такую цену заломят — без портков останешься! Как вариант, можно напроситься в гости к Арагату VIII и покопаться в его сокровищнице, а ещё можно поинтересоваться у архов…

Тьфу ты! Вспомни хитиновых и они тут, как тут! Зовут. Надо лететь, может и впрямь повезёт?..

Архи не забыли про свой должок и притащили с собой несколько кораблей сполотов. Похоже не всё отдали мне инсекты, кое-что оставили на чёрный день. Два линкора, разведчик, три тяжёлых крейсера и два войсковых транспорта в различной степени побитости, но не так, чтобы уж очень. Странно, в прошлые разы биоИскИны оценивались архами значительно выше или они считали только более-менее целые корабли? Да и ладно! Главное, что меня такая оплата вполне устраивает.

После обмена товаром состоялся разговор.

— Нужны порталы, — начал я.

Ответа не последовало. Возможно, архи не знают, что такое портал?

— Это такая арка, через которую путешествуют в Содружестве, — решил я пояснить.

— МЫ ЗНАЕМ. У НАС НЕТ. НЕ НУЖНЫ.

Понятно, архи действительно не нуждаются в гипервратах. Их улья способны самостоятельно "прокалывать" пространство, не прибегая к помощи порталов.

— ЕСТЬ У ЯЩЕРОВ, — продолжили архи.

— "Кто такие"? — обратился я к Флоре.

— "Скорей всего они так называют рептилоидов", — предположила она.

— Ашуры?

— ДА.

— Откуда?

— БЫЛИ РАНЬШЕ, ДО ИЗГНАНИЯ. ЗАБРАЛИ С СОБОЙ.

— У них же почти нет псионов, как смогли?

— МНОГО ПЛЕННЫХ.

С этим разобрались. Осталась ещё парочка вопросов.

— Вы справились с кораблями Центра?

— ВРАГ УШЁЛ. ВЕРНЁТСЯ. СКОРО.

Похоже и у архов временное затишье, но они вполне отдают себе отчёт, что Центр вернётся. Интересно откуда такая уверенность? Впрочем — это их проблемы.

— Вам не попадалась ещё одна группа сполотов, направляющаяся вглубь Зафронтирья?

— ДА.

Больше архи мне ничего не сказали, но даже из столь весьма краткого ответа можно понять, что старшие знают о боевой станции Джоре и рано или поздно до неё доберутся! Возможно уже сейчас, обходными путями, они потихонечку подбираются к ней. Не знаю откуда у меня такая уверенность, но архов там не должно быть, а это значит, что мне нужно поторапливаться. Сразу же связался с Хейгом Ровеном, нужно срочно разузнать, где прячут ашуры свои сокровища. Помнится у нас, где-там шмыгает разведчик в поисках занычек контрабандистов, вот пускай и займётся этим вопросом.

Тем временем в провинцию Дальняя прибыло несколько транспортов с будущими экипажами проданных Харданской монархии боевых кораблей. В самой монархии подходящих условий для обучения не нашлось — десятое поколение для них в новинку и если для первой партии кораблей экипажи кое-как наскребли, то в дальнейшем надежда была только на нас. И дело здесь не только в учебных базах и виртуальных капсулах, а в первую очередь отсутствие у харданцев подходящих нейросетей. Согласно договору, установка новых девайсов стала нашей обязанностью. Кроме того, проходящие обучение военные могли на месте ознакомиться с кораблями, на которых им в дальнейшем служить. Все они сейчас проходили небольшой ремонт на местной флотской базе, заключавшийся в замене ИскИнов и другого оборудования на аналогичные образцы 10-гопоколения.

На амеронском фронте по-прежнему всё без особых изменений. Союзники Аратана не спешили на выручку — это была не их война. В самом Аратане отправлять ещё один флот явно опасались, справедливо полагая, что этим могут воспользоваться их соседи-аварцы. На фоне кровопролитных боевых действий руководство Амеронской федерации резко сменило свою политику в отношении вероломных соседей и теперь от былой толерантности не осталось и тени. Более того, было сделано официальное заявление в поддержку флота, который перешёл к тотальному уничтожению захватчиков и в плен никого не брал из принципа. Крутая смена политики нашла одобрение у делусцев и те отправили в Амерон две боевые группы наёмников, которые сейчас добивали рептилоидов на одном из второстепенных фронтов. В целом обстановка оставалась стабильной и особых подвижек в ту или иную сторону в ближайшее время не намечалось.

Общий, положительный ход событий нарушила Варга Стоун — глава нашей СБ. Снова дали о себе знать внедрённые в сознание переселенцев закладки. Последняя партия претендентов, прибывшая с границ Аратана, почти вся была заряжена этой дрянью. На сей раз технология внедрения закладок была иная — в базовом курсе языка Содружества была имелась установка на моё уничтожение. В данном случае было совершенно не важно псион ли ты или нет, весь расчёт строился на случайном срабатывании закладок, от того такая массовость применения. К счастью, ментограмма долго не держалась и уже через пол цикла должна была распасться. Тем не менее, сам факт применения новых технологий с целью моего физического устранения не радовал. Правящий Дом в федерации Галантэ явно не собирался менять свои планы относительно меня.

Искать виновных в данном случае бессмысленно. Все учебные базы поступают прямиком из федерации и их выпуск контролируется Советом Галантэ, находящего под присмотром Правящего Дома. В то же время оставить всё как есть было бы совершенно неверно. По моему распоряжению, на одном из серверов Галанета была размещена дешифрованная версия учебной базы "Техник пустотных объектов", одна из самых ходовых в Содружестве и Фронтире. К базе прилагался файлик с генератором регистрационных номеров, необходимых для получения метки об её изучении. Для Флоры не составило особого труда создать такой генератор. Не факт, что он выдавал стопроцентный результат, но и того, что он генерировал хватило, чтобы аграфы основательно задумались. Для облегчения понимания от кого прилетела плюха на сайте был помещено изображение тотема последнего Правящего Дома империи Джоре…

Конечно же, аграфы, быстро отреагируют на пиратский контент и основательно вычистят сервер, но… Никто точно не скажет сколько разумных успеет к тому моменту скачать эту инфу и сколько зарегистрирует её как уже изученную, а это потерянные аграфами кредиты. Плюс к тому придётся менять алгоритмы шифрования — опять кредиты… Думаю, на несколько сотен миллионов старшие подсядут. Да, для них это мелочь, но те, кто в курсе происходящего будут знать, что мне есть чем ответить в следующий раз.

В очередной раз порадовал Патриарх. Под его непосредственным контролем происходила разведка и изучение нашей туманности. Исследовательские зонды уже обнаружили шесть звёздных систем с приемлемыми условиями жизни на планетах. Зафиксированы месторождения с редкими и ценными полезными ископаемыми, необходимые для производства новых конструкционных материалов по технологиям древних. Нам есть куда расти и развиваться.

Одновременно в Метрополии и провинции Дальняя ввели в строй две судостроительные верфи, специализирующиеся на выпуске кораблей гражданского назначения. В Дальней было развёрнуто строительство грузовых внутрисистемных ботов и малых транспортов. Ранее мы пытались выпускать нечто подобное, но дальше одной серии дело не продвинулось — хватало заказов на боевые корабли, да и трофеи имелись в наличии. Верфь с самого начала была рассчитана на выпуск продукции разных поколений — восьмое на экспорт, десятое для внутреннего потребления. В Метрополии градация поколений была повыше — десятое на экспорт, двенадцатое нам. Основная продукция — средние транспорты и корабли на их базе, начиная от яхт по индивидуальным заказам и заканчивая громадами контейнеровозов.

Примерно через декаду пришло сообщение от разведчика, пробравшегося во владениях ашуров. Ему удалось установить, что сокровищница артефактов в столичной системе была довольно незначительна по объёму и в основном бытовой направленности. Здесь были сосредоточены артефакты, с которыми рептилоиды в той или иной мере смогли справиться. Всё что не поддавалось активации было сосредоточено на одной из учебных баз флота. Определённая логика в таком разделении артефактов присутствовала, чтобы лишний раз не мозолить глаза обилием раритетов древних и зря не будоражить воображение, недействующие были отправлены под охрану военных.

— Система глухая, — докладывал Хейг Ровен. — В этом её достоинства и недостатки. Достоинства: в неё не так-то просто попасть, только через хорошо контролируемые сектора. Недостатки: её достаточно легко заблокировать. Поставив в трёх прилегающих системах "глушилки" можно гарантировано заблокировать весь входящий трафик.

— Крейсера-"невидимки"? — поинтересовался я, припомнив аналогичную операцию по блокировке пиратов.

— Да, такой опыт у нас уже имеется, — продолжил командующий флотом.

— Как попадём в систему?

— Предлагают воспользоваться "прыжком" на максимально возможную дальность. У наших кораблей она значительно больше, чем у противника и, тем самым, избежим необходимость появления в хорошо защищённых секторах.

— Состав боевой группы и сил поддержки?

— Блокировать сопредельные системы уйдут три пары "невидимок". Основное соединение будет состоять из трёх линкоров, тяжёлого носителя, четырёх тяжёлых и шести лёгких крейсеров, два разведчика и твой рейдер. Эсминцы брать не будем — дальность "прыжка" для них малоподходящая — зря рисковать ими не будем!

— Справимся такими силами?

— Должны! — уверенно заявил Хэйг Ровен. — У ашуров в системе две учебные боевые станции среднего класса, тыловая служба флота расположена также на станции среднего класса, там же базируются боевые корабли, прикрывающие систему: четыре линкора, десяток крейсеров и около двух десятков эсминцев и фрегатов 6–7 поколений. Все более-менее современные и недавно модернизированные корабли ашуров переброшены на амеронское направление.

— Что на планете?

— Хранилище артефактов оборудовано в расположении десантного корпуса планетарных войск. Наши силы позволяют блокировать его с воздуха, а боевые дроиды и андроиды зачистят территорию, прилегающую к хранилищу. Правда, эффективность их применения в наземных условиях будет несколько иная — все же разрабатывались они для боевых действий больше в стеснённых корабельных условиях и невесомости.

— Ничего. Мне Патриарх недавно обещал помощь в этом вопросе.

Когда я озвучил ИскИну свою идею по конфискации порталов у рептилоидов, то тот обещал помочь в наземной части операции.

— Да, — присоединился к нам Патриарх. — У нас в наличии около пятисот дроидов-десантников планетарного класса модели "АрХ" разработки имперцев.

— У меня сразу возникает несколько вопросов, — я покосился на аватар Патриарха.

— Понимаю, своевременно не доложил, — как ни в чём ни бывало продолжил он. — Подвела текучка и загруженность наших ремонтных комплексов — я обязан был удостовериться в их исправности.

— Похоже, что кто-то решил создать свой личный стратегический резерв и, чтобы мы его не растащили раньше времени повременил с докладом!

— Есть такое, — быстро согласился Патриарх. — Всё отобранное мной имущество не имеет какой-либо ценности в экономическом плане, поэтому никоим образом не может повлиять на развитие монархии. Отмечу, что отдельные образцы были переданы на исследовательскую станцию для дальнейшего изучения. В случае обострения внутренней или внешней ситуации всё имущество было бы немедленно передано на баланс военного ведомства.

Честно говоря, я первый раз столкнулся с таким самоуправством ИскИна и этот момент мне совсем не понравился.

— "Не стоит так резко реагировать, — попыталась успокоить меня Флора. — Патриарх действовал в рамках своей основной программы — командующего базы. Ничего лично против тебя он никогда не предпримет и по всё той же причине — он обязан любым способом обеспечить защиту личного состава, а ты для него, прежде всего, офицер высшего командного состава. В данном случае сработала одна из закладок касающаяся трофеев: они должны, во-первых, тщательно изучены и во-вторых, только после этого интегрированы в имеющуюся структуру вооружений".

— "Ты хочешь сказать, что мне достаточно указать на недопустимость повторения подобных ситуаций и этого будет достаточно"?

— "Вполне".

Будем надеяться, что Флора права.

— Что за модель? — вернулся я к основной теме.

— Ты будешь удивлён, — хмыкнул аватар Патриарха.

Передо мной возникло трёхметровое голографическое изображение воина-инсектоида. М-да… жуть ещё та — смесь гуманоида с инсектом… У древних с воображением были явные проблемы, хорошо ещё, что это творение оказалось насквозь механическим, а не биологическим, способным к размножению…

— Превосходит все известные аналоги как минимум на порядок, — кратко представил дроида Патриарх. — Использование в наземной части операции дроидов-инсектоидов позволит почти полностью отказаться от планируемого десанта имеющихся боевых дроидов и андроидов.

— Почти? — поинтересовался Хейг Ровен.

— На основных направлениях атаки рекомендуется иметь дополнительные звенья управления.

— Понятно, — кивнул командующий флотом

— Довольно странное название модели — АрХ. Вам оно ничего не напоминает? — задал я вопрос.

— Да, ты прав, — согласился со мной Патриарх. — Боевые дроиды-инсектоиды, созданные имперцами, вышли довольно сложными и к тому же совсем не дешёвыми в производстве. Имперцы поняли, что эта программа им не выгодна и вернулись к биологическим наработкам древних, дальнейшим развитием которых стали ныне всем известные архи.

В принципе, на этом совещание завершилось. Патриарх и Хейг Ровен остались уточнить пару технических моментов, а я отключился. Выход эскадры планировался через двое суток и всё оставшееся время я посвятил семье.

Почти декада в "прыжке" это я вам скажу — что-то… Связи никакой, в голову лезут всякие нехорошие мысли, от безделья хоть на стенку лезь и если бы не учебные базы, то так оно и было. Для экипажа такой проблемы не существовало в принципе: служба неслась согласно штатному расписанию, только я, как лицо, не отягощенное обязанностями, поначалу откровенно маялся, но быстро сошёлся с десантниками и пропадал у них в тренажёрном зале или западал в виртуальных капсулах.

— Девять, восемь, семь, — начал обратный отсчёт Стратег. — Три, два, один — мы в системе.

— Щиты на нос, манёвр уклонения, — последовали команды Тэм Иста. — Активизация систем маскировки.

Первыми из гипера вышли два разведчика и рейдер. За нами с некоторой задержкой должны последовать основные силы. К моменту их появления в системе не должно остаться ни одной действующей станции. На моей совести лежало уничтожение тыловой базы с базирующимися на ней кораблями рептилоидов. Какого-либо сожаления и сочувствия не испытывал в принципе. То, что творили ашуры на захваченных территориях не поддавалось никакому объяснению и массовые ритуальные казни были лишь цветочками из творимого рептилоидами.

— Блокирование связи! — отдал приказ Тактику, теперь в эфире сплошные помехи и ашуры лишены возможности обмена информацией.

На экране тактической обстановки появилась отметка станции тыловой базы флота, тут же активировалась система наведения и целеуказания.

— Огонь!

К станции рванула ракета, оснащённая спецбоеголовкой. Несколько мгновений и в темноте космического пространства вспыхнула новая звезда, ещё миг и зажглись ещё две звёздочки — это отстрелялись разведчики. В этот момент из гипера стали выходить линкоры. Они с ходу открыли ураганный огонь по всему, что ещё движется. Тяжёлый носитель прямиком направился к обитаемой планете, на ходу выпуская звенья истребителей, в задачу которых входило уничтожение орбитальной группировки спутников и планетарных средств противоздушной обороны. Крейсера обеспечивали прикрытие и отстреливали малоразмерные цели.

Два чудом уцелевших линкора ашуров в сопровождении тройки крейсеров, малым ходом направилась к планете, в надежде снести наш тяжёлый носитель и сорвать тем самым высадку десанта. Разведывательные зонды показали, что корпуса кораблей, обращённые к уничтоженной станции, выглядели сильно выгоревшими, всё вооружение и оборудование установленное там было уничтожено, силовые установки также в значительной степени пострадали. В таком виде корабли рептилоидов были больше похожи на мишени, чем на реальные боевые единицы. Наши тяжёлые крейсера и линкоры уже вторым залпом снесли едва державшиеся щиты и теперь попросту добивали противника.

Уцелевшие патрули ашуров попытались поддержать самоубийственную атаку линкоров и прорваться к планете, атаковав висящий на её орбите тяжёлый носитель. Лёгкие крейсера, при поддержке тяжёлых истребителей, не предоставили рептилоидам и шанса. Разница в поколениях была столь значительна, что корабли ашуров расстреливались на дистанциях, на которых те не могли применить своё оружие.

Тем временем, началась наземная часть операции. С носителя посыпались десантные боты, а тяжёлые истребители сопровождали их в район высадки. Тяжёлые крейсера с орбиты били по основным узлам планетарной обороны. Линкоры переместились в районы гиперокон, прикрывая от незапланированных неожиданностей.

Рептилоиды не ожидали такого натиска и сопротивления почти не оказывали. Да, даже если бы и хотели ничего бы у них не вышло — что могут сделать учебные подразделения против боевых дроидов-инсектоидов древних? Модифицированный хитиновый покров с лёгкостью выдерживал попадание любого огнестрельного оружия, а индивидуальные силовые щиты держали импульсы лазерных пушек средней мощности. Главное преимущество дроидов-инсектоидов — нереальная подвижность в боевых условиях, ну, и о штатных средствах поражения не стоить забывать.

— Адмирал! — подскочил Тэм Ист. — Разведчики сообщают, что боевые дроиды вышли к хранилищу артефактов и сейчас зачищают прилегающую территорию.

Первые дроны-разведчики уже пробрались в хранилище и транслировали ровные ряды кофров и кейсов с артефактами. Похоже, теперь настала и моя очередь — тащить всё подряд из хранилища довольно плохая идея, необходимо личное присутствие, чтобы Флора смогла уже на месте распознать необходимое нам оборудование. На шаттле быстро добрался до организованной на скорую руку посадочной площадки и уже через несколько минут был в хранилище. От Флоры ощутимо повеяло разочарованием, по её мнению, здесь действующих артефактов не насобирается и четверти от общего их количества. К тому же основная часть древностей совершенно нам неинтересна, так как относится к обыкновенному бытовому хламу. Пришлось дважды обойти хранилище прежде, чем Флора вынесла свой вердикт: четыре грузовых портала и одна мобильная арка всё же нашлись. Из остального она отметила: шесть ИскИнов класса "Линкор" 18-го поколения и около двух десятков малых ИскИнов того же поколения, два инженерных и один технический стационарные ремонтные комплексы. Нашлась также производственная линия по производству 3D-принтеров и масса инфокристаллов с прошивками технологических процессов при "печатании" бытовой продукции начиная от простейших пищевых синтезаторов и заканчивая медицинскими и виртуальными капсулами.

— Адмирал! — не унимался Тэм Ист. — Обнаружены пленные, все выходцы из Амерона.

На мою нейросеть упал файлик с изображением. Лучше бы я этого не видел! Длинные ряды клетей, в которых ютились забитые и уже ко всему безучастные хуманы. Мужчин почти нет, женщины в каких-то грязных разорванных лохмотьях и все со следами побоев. Много детей, очень много… Выглядят не так ужасно, как их матери, но похоже тоже не избежали надругательств… В груди что-то кольнуло. Зря они так…

— Сколько их?

— Около шести сотен.

— Эвакуировать всех! Привлечь боты с линкоров и крейсеров. Распределить наиболее тяжёлых по медсекциям на кораблях.

— Принято! — отключился капитан Лидера.

Быстро загрузив шаттл вернулся на рейдер. По дороге отдал приказ по флоту: "Зачистить планету"! Как только последний бот с пленными покинул транспортную площадку заговорили пульсары на кораблях, а звенья тяжёлых истребителей не жалели ракет и бомб. Весть о пленных быстро разнеслась по кораблям эскадры, а кадры из лагеря не оставили никого равнодушным. На этой планете жалеть было некого…

Всего двадцать минут линкоры и крейсера работали по целям на планете, но этого хватило с лихвой — огненные смерчи метались от одного городка к другому, сметая всё на своём пути…

Глава 17

— Мнению большинства не всегда стоит доверять.

— Это еще почему?

— Потому, что даже три миллиарда мух не убедят меня в том, что гуано это вкусно!

Рейд оказался вполне успешным. Нам посчастливилось найти, что искали и заодно поквитались с врагом. Выжившие пленные рассказывали страшные вещи, которые даже пересказывать жутко. Самым шокирующим фактом для нас всех стало понимание насколько ужасной была смерть пленников — их съедали! Официально ашуры отрицали свои древние пристрастия и всем заявляли, что они уже давно избавились от кошмарного наследия предков. Но факт остаётся фактом — пережитки прошлого оказались сильнее официальной пропаганды.

Патриарх и Кардинал взяли меня в оборот и не отстали пока я не активизировал столь нужные им артефакты. Инженерные и ремонтные комплексы забрал себе Кардинал на судостроительные верфи. Малые ИскИны и производственная линия 3D-принтеров досталась Патриарху. Мы уже пытались самостоятельно производить принтеры и отчасти это нам удалось. Основываясь на технологиях Содружества Патриарху и Боцману удалось воспроизвести несколько промышленных 3D-принтеров, условно соответствующих 12 поколению. Теперь в наших руках оказались технологии имперцев и теперь нам по силам наладить производство принтеров 15–16 поколений, а после обкатки технологий замахнуться и на 18-е. Доставшиеся нам оригинальные имперские принтеры работали буквально на износ, обеспечивая выполнение нашей кораблестроительной программы. В дальнейшем появлялась возможность значительно поднять стандарты выпускаемых нашими верфями боевых и гражданских кораблей.

В моё личное пользование были выделены довольно значительные объёмы складских помещений на только что пригнанной торговой станции из Аратана. На ней Патриарх планировал складировать наиболее ценные находки и заодно поделился местом со мной — хранить порталы и ИскИны на продажу где-то же надо! По его же совету здесь же осели захваченные трофеи из нашего последнего похода.

Патриарх был несколько разочарован уровнем хабара — он ожидал большего. По его словам, монархия пока не вышла даже на уровень Окраинных Миров империи Джоре. Имперцы продавали им технику и оборудование соответствующее 18–21 поколениям по стандартам Содружества — мы же едва дотягивали до 15-го и то далеко не по всем направлениям. Понятно, что для того же Содружества наши достижения были верхом мечтаний, да и для старших, толком ещё не освоивших 12 поколение, наш достигнутый уровень перспектива отдалённого будущего. А для Патриарха все наши трепыхания напоминают возню в детской песочнице, но иных вариантов развития он предложить пока не мог.

— Пора выходить на более серьёзный уровень, — ИскИн явно намекал на экспедицию в Зафронтирье, он очень надеялся, что база Джоре всё ещё жива. — Если мы не сделаем это в ближайшее время нас сотрут в порошок. Наши потенциальные враги должны бояться нас. Надеюсь на станции отыщутся технологии и оружие, которые помогут отстоять целостность и независимость монархии.

Со мнением Патриарха полностью были согласны Стратег и Флора. По их мнению как только старшие утолят голод в новых технологиях древних (благодаря появлению спасённых мной имперцев) и у них появится определённый запас активизированных артефактов на будущее, они примутся за тех, кто способен нарушить сложившееся веками равновесие. Ускоренное развитие цивилизаций было невыгодно Центральным Мирам. Тихое, спокойное течение жизни было на руку старшим: они безошибочно прогнозировали все вероятно возможные события в Содружестве и могли, не торопясь, подобрать наиболее подходящий для себя момент перехода на технику нового поколения. Возмутители спокойствия рушили все эти планы и вносили определённый элемент непредсказуемости. В таких условиях вполне возможна потеря политического и, что наиболее важно, технологического лидерства. Не нужно объяснять кого старшие уже занесли в "чёрный список". Пока я им нужен, но ИскИны уверены — это "пока" не продлится долго…

Не откладывая в долгий ящик, снарядили экспедицию по следам ушедших имперцев. В состав эскадры вошли три крейсера: Ведун и два разведчика. Главой назначил Мару. В её распоряжение выдал два грузовых портала. Привязка гиперврат прошла без осложнений и теперь их нужно было лишь развернуть на месте. Для этих целей в состав экспедиции включили несколько аграфов и пару одарённых ребят, что мы отбили у пиратов. Их помощь по любому не будет лишней, да и приобретённый опыт многого стоит.

Из Дальней пришло неожиданное известие — в системе объявилось два транспорта из Содружества, на борту которых находилось около двухсот аграфов. Сразу же связался с Кор-Каэлем, тот хоть и был уже в курсе, но тоже недоумевал:

— Не понимаю… — честно признался он. — Прибывшие соотечественники хотят принять подданство монархии и находиться рядом с будущим наследником престола.

Ничего себе поворот! Интересно, как вообще такое могло произойти и с чьей подачи?

— Ни о чём подобном я с лордами не договаривался, — тут же открестился Кор-Каэль, правильно истолковав значение моего взгляда. — Могу лишь предположить, что слухи о нас распространились быстрее официальных заявлений.

— Почему из Содружества?

— Это те, кому не хватило места под солнцем федерации.

— То есть — дебоширы, преступники и прочий мусор?

— Не обязательно, — потупил глаза лорд, — среди них были и сочувствующие нам. В силу определённых обстоятельств многие из них не смогли находиться на территории федерации, но и на путь прямого противостояния со своими родами они не решились.

— И что мне с ними делать?

— Будем фильтровать. Думаю, ведомство Варги Стоун не откажет в помощи. Прямой отказ равносилен личному оскорблению, а после процедуры проверки будет чем мотивировать.

После недолгого молчания Кор-Каэль продолжил:

— Если я правильно оцениваю ситуацию, то после рождения наследника у нас появятся гости и из самой федерации. Причём это будут не политические оппоненты действующей власти, а приверженцы старых традиций. Поддержав наследника престола сейчас, они надеются в дальнейшем стать приближёнными советниками или просто быть обласканными милостью главы Дома.

— За каждого соотечественника будешь отвечать лично. Случись что, спрос будет именно с тебя, так что в начале крепко подумай: а стоит ли оно того?

— Пусть будет так, Владыка! — согласился со мной лорд.

Как ни странно, наш рейд в тыл ашуров для Содружества так и остался неизвестным фактом. Рептилоиды не горели желанием трубить на каждом углу о нападении на свои внутренние миры и подрывая тем самым боевой дух флота, активно сражающегося с извечными врагами-соседями. О рейде знали лишь аграфы и в этом я был уверен стопроцентно. Дело в том, что когда наш крейсер-разведчик шастал по столичным системам он неоднократно натыкался на корабли федерации Галантэ. Да, в случае необходимости можно было бы с лёгкостью отмазаться и с непроницаемым видом утверждать, что это были разведывательные корабли, которые наблюдали за перемещением флота противника, но просто так объяснить нахождение кораблей федерации в причальных доках, закрытых для простых граждан-ашуров, было нереально. Исходя из этого факта я твёрдо уверен — аграфы в курсе всех произошедших событий.

Ещё одно подтверждение моим догадкам последовало почти незамедлительно — СБ Аратана проинформировало нас о планах аварцев блокировать провинцию Дальняя со стороны Фронтира. Можно было бы и не обращать внимание на все эти планы, но… В последнее время мы начали довольно успешно торговать с Фронтиром, образовался определённый устойчивый трафик грузовых перевозок через наш портал, в провинцию зачастили разумные способные позволить себе и свои семьям отдых в развлекательных зонах торговых станций и на курортах Геи (в ближайших секторах Фронтира обитаемых планет вообще не было). Понятно, что нам совсем не хотелось потерять столь выгодный бизнес.

Сама затея с блокировкой была довольно легко выполнима. Если для гиперврат разнообразные "глушилки" были, что говорится, "до лампочки" — они их просто не замечали, то для кораблей, совершавших "прыжки" через гиперокна — это непреодолимая преграда. В Дальнюю можно попасть через портал или две сопредельные системы, в тех, в свою очередь, возможно появиться с семи направлений. Достаточно в этих семи точках поставить "глушилки" и Фронтир для нас станет недоступен, впрочем, как и мы для него.

Хейг Ровен настаивает на немедленных ответных мерах. По его словам, уже давно пора дать понять аварцам и всем их прихлебателям, кто в этом секторе хозяин. В решительности нашего командующего флотом я не сомневаюсь, но вот в достаточности наших сил уверен не в полной мере, да и сам факт прямого противостояния подразумевает высокую вероятность вполне конкретных потерь…

Я догадываюсь, что может предложить командующий и, честно говоря, меня это несколько тревожит. Безоговорочная вера в новейшие технологии, наличие на боевых кораблях спецбоприпасов, тактические имперские наработки могут любому вскружить голову, но почему-то никто не думает, что всё вышеозначенное, с тем же успехом, можно применить и против нас. Не думаю, что, например, со спецбоеголовками к ракетам у тех же аварцев ощутимые проблемы. Они уже не раз и не два применили бы это оружие, но явные проблемы с обнаружением наших крейсеров-разведчиков удерживают рабовладельцев от столь рискованного шага. Кому захочется заполучить Армагеддон местного масштаба, да ещё на территории своей же империи?

Может сложиться ощущение, что применяя ракеты с антивеществом можно с лёгкостью завоевать не только империю, но и всё Содружество. Абсолютно ложное мнение! Даже такое отсталое образование, как государство ашуров для нас не по зубам! Не отрицаю, что такой вариант развития событий вполне возможен, но что за этим последует? Нас сразу же объявят мировым злом и все близь лежащие государства объединятся, чтобы задавить победителя на корню. Кому нужен столь агрессивный и непредсказуемый сосед? А на образовавшуюся коалицию недоброжелателей сил уже точно не хватит…

В нашем же случае существует ещё и количественное ограничение. В своё время мне в руки попал лабораторный вариант преобразователя материи. Его максимальная производительность была на уровне 5–6 боеголовок с антивеществом за две декады. Надо полагать, что лабораторная установка не может работать подобно промышленным образцам и для её полноценного функционирования необходимы технологические перерывы. К тому же нам жизненно необходима и другая продукция, которую способна воспроизвести данная установка. Наши реальные возможности по выпуску спецбоеголовок ограничены 1–2 единицами за те же сроки. Даже тот минимум, что я наметил для флота (четыре ракеты на борту линкоров, две — на тяжёлом и одна на лёгком крейсерах), не выполнен в полном объёме. А сколько спецбоеприпасов мы уже использовали?

Хейг Ровен предлагал сыграть на опережение и дожидаться аварцев в ими же выбранных системах. Находиться во всех семи точках совсем не обязательно, достаточно прорвать блокаду на двух-трёх направлениях как остальные станут просто бессмысленными. Выбрали два наиболее активно используемых направления, а в остальных запланировали оставить "подарочки" для аварцев. Эти две системы выгодно отличались от остальных обширными астероидными полями, именно там мы и планировали спрятать наши боевые корабли. Сразу же отправили "невидимку" на базу 6-го имперского флота. Разведчик предупредит нас о выходе боевых групп и заодно "подкинет" парочку новых разработок от Флоры и Тактика, старый вирус аварцы наверняка уже вычислили и обезвредили.

"Подарочки" представляли собой минные кластеры, срабатывающие на излучение "глушилки". Сами мины маскировались под небольшие куски породы и визуально ничем от обычного мини-астероида не отличались. При сближении с выбранным объектом атаки происходит частичное разрушение глыбы с одновременным запуском четырёх снаряжённых ракет малой дальности, а вот боеголовка была выше классом и соответствовала ракетам среднего класса. Отсутствие активных систем наведения значительно увеличивали её скрытность применения, а микро-ИскИн наводил ракету в наиболее уязвимые места конструкции корабля. Разработали сию конструкцию на нашей исследовательской станции скрестив, по сути, боевую платформу и самонаводящуюся мину. Особое внимание разработчики обратили на маскировку изделия, которую обычными средствами обнаружить было довольно проблематично. Использование минных кластеров предполагалось как в автономном режиме, так и под управлением крейсеров-разведчиков.

Минные кластеры нового образца уже некоторое время испытывались и находились в мелкосерийном производстве. Пришлось в срочном порядке наращивать производство. Войсковые транспорты грузились кластерами и тут же уходили во Фронтир, разгружались там и возвращались за новыми партиями.

В Дальнюю прибыли две боевые эскадры аналогичные по составу: по три линкора, тяжёлому носителю, четырём тяжёлым крейсерам и восемью эсминцам. Это были наши основные силы поддержки. Хотя полномасштабных боевых действий мы не планировали, но ко всяким неожиданностям лучше подготовиться заранее. На сей раз от моего прямого участия в противостоянии с аварцами отказались, причём в весьма категоричной форме: мол не монаршее это дело! Пришлось молча согласиться и наблюдать за действиями флота со стороны.

Разведка сработала как надо и о выходе кораблей 6-го имперского флота аварцев мы узнали вовремя. Задачи и цели были уже давно распределены и нам оставалось лишь взирать на происходящее. В две самые проходные системы аварцы направили полноценные боевые флотилии: по четыре линкора, тяжёлому носителю и по десятку крейсеров и эсминцев. Остальные пять систем довольствовались патрульными группами, состоящими из крейсеров и эсминцев.

Первым делом аварцы приступили к обследованию систем, но не обнаружив ничего подозрительного врубили "глушилки", установленные на специализированных лёгких крейсерах. Через некоторое время все крейсера с "глушилками" подорвались на минах. Мало того, эсминцы, бросившиеся на помощь, также стали выходить из строя по причине выхода из строя силовых установок — это наши "невидимки" начали отстрел аварцев. Имперцы быстро сообразили, что в системах они не одни, но ничего поделать не могли — наши лёгкие крейсера под "скрытом" не фиксировались штатным оборудованием боевых кораблей, лишь линкоры и тяжёлые крейсера могли засечь наши корабли в момент применения штатного оружия. Ответные действия аварцев были совершенно неэффективны, так как ответный огонь вёлся уже по совершенно пустому месту — разведчики успевали сменить позиции.

Надо сказать, что наши "невидимки" не чувствовали себя абсолютно неуязвимыми. На ближних дистанциях боя линкоры аварцев всё же как-то умудрялись фиксировать их и это было малоприятным известием для нас. Откуда у противника появилось новое сканирующее оборудование в столь короткие сроки? Ведь ещё в прошлые разы они не могли отслеживать наши корабли? Подходить близко к линкорам и повергать себя излишней опасности я запретил.

Активация резервных "глушилок" приводила к повторению ситуации и вскоре аварцы встали перед выбором: несмотря ни на что оставаться в системах и потерять при этом все лёгкие силы или признать, что операция сорвана и пока имеется возможность возвращаться на базу. Аварцы выбрали второе и подцепив на сцепки вышедшие из строя крейсера и эсминцы ушли в разгон.

Напоследок наши разведчики решили проверить корабли противника на наличие внедрённых вирусов и они нашлись! Не зря наша "невидимка" отиралась около базы 6-го флота! Последний эсминец аварцев так и не смог набрать скорость необходимую для "прыжка" в гипер. Силовая установка здорово недобирала в мощности и аварцам пришлось пойти на второй круг. Лишённый прикрытия ушедшей эскадры он стал лёгкой добычей наших крейсеров.

Во второй по значимости системе история повторилась до мельчайших подробностей, вплоть до захвата эсминца. На второстепенных направлениях аварцы также потерпели полное фиаско, вот только ситуация там сложилась более драматичная. Подорвавшиеся на минных кластерах "глушилки" было абсолютно нечем эвакуировать. Оставлять получившие повреждения корабли нельзя — это равносильно добровольной сдаче противнику, дожидаться подмоги тоже не вариант, неизвестно кому помощь придёт раньше. Пришлось аварцам эвакуировать экипажи и самим же добивать свои крейсера.

Чистой воды фарс, именно это выражение приходит на ум, анализируя действия флота аварцев. Совершенно неотработанная операция, бездарное исполнение, неоправданные потери — все эти безобразия можно объяснить лишь острой необходимостью отвлечения нашего внимания от настоящего объекта атаки или здесь что-то ещё?

— Адмирал! — в рубке Лидера появился аватар Стратега. — Уничтожена наша боевая станция!

— Где?! — внезапно пересохло в горле.

— На выходе из туманности во Фронтир.

Там у нас стояла старенькая станция, бывшая исследовательская, отбитая у аграфов.

— Два разведчика из федерации Галантэ проникли в систему минуя кордоны архов, — продолжил Стратег. — Корабли обнаружили своевременно, но пока патруль гонялся за одним из них второй успел выпустить ракеты, начинённые антивеществом. Щиты не выдержали… В системе оставался толком необученный личный состав, опытные кадры в срочном порядке были переброшены в Дальнюю.

Понятно… увлеклись погоней за разведчиками и не подумали о возможной атаке противника… В итоге около четырёхсот разумных погибло… М-да… теперь и наказывать-то особо некого — те, кто мог принять грамотное решение, но по тем или иным причинам не сделали этого и погибли вместе с боевой станцией…

— Что с разведчиками аграфов?

— Один уничтожен, второй получил серьёзные повреждения и захвачен. ИскИны кораблей патруля зафиксировали короткую гиперпередачу. Предполагаю, что противник теперь знает координаты входа в туманность.

М-да… надежда на непроходимые кордоны архов не оправдала себя. Старшие как-то всё же умудрились просочиться через их заслоны. Понятно, что аграфы не рискнут выслать сюда полноценный флот, слишком велика вероятность столкнуться с инсектами, но как показали события от одиночек мы не застрахованы точно и, если использовать их с умом, то нас ожидает ещё не одна беда. Надо срочно усиливать систему входа и на эту роль наилучшим образом подходят три боевых станции сполотов: экипажи уже давно освоили технику и, надеюсь, таких глупых ошибок больше не повторится.

Пришлось срочно возвращаться в Метрополию и принять активное участие в подготовке к перебазированию боевых станций. Особого выбора по их замене не было. Ранее заказанные у аратанцев станции ушли в Дальнюю и от дальнейших закупок у имперцев мы отказались — модернизировать их выше 12 поколения было довольно проблематично. С боевыми станциями сполотов дела были получше. Они хоть изначально и уступали аратанским на поколение (девятое против десятого) но модернизационный потенциал у них был гораздо выше, до 15-го конечно не дотягивал, но до пресловутого 13+ вполне. Понимаю, скомпенсировать разницу в поколениях сложно, но и из этой ситуации есть выход — связка четырёх единиц гораздо эффективнее прежних трёх.

Пока был занят делом всё было в порядке, но стоило появиться свободной минутке, как в голову полезли всякие нехорошие мысли. По существу, Правящий Дом Галантэ объявил войну на истребление. Пока, за редким исключением, мы оборонялись, но последние действия аграфов вынуждают перейти к более решительным мерам и я не собираюсь быть мальчиком для биться. Чем глубже погружался в суть проблемы, тем отчётливее понимал, что аграфов мне не достать. В Центральные Миры мне не попасть однозначно. Порталы настроены так, что границу можно пересечь только через хорошо контролируемые старшими системы. Да, у меня имеется возможность перепрограммировать их, но для этого мне необходимо личное присутствие возле каждого пограничного портала, а это зря потерянное время… И даже если мне посчастливится прорваться в федерацию Галантэ, то дальше первой же системы я не улечу — свои корабли аграфы обнаруживают даже под "скрытом". Боцман несколько сгладил эту проблему, но далеко не полностью. На кораблях постройки сполотов мне также не пройти — в Содружестве ни для кого не секрет, что они у нас имеются и значит на границе к ним будет усиленное внимание. Номер с использованием в качестве прикрытия какого-нибудь транспорта также не подходит. У аграфов оборудование не в пример лучше, чем в Содружестве и спрятаться, используя сигнатуру другого корабля, не получится. К тому же аграфы слишком педантичны и будут искать нас до тех пор, пока не найдут или пока мы сами не покинем систему. Быть под постоянным прицелом достаточно серьёзное испытание само по себе и пытаться при этом решать ещё какие-то задачи довольно проблематично. По всему выходит, что ответить аграфам я могу только на территории Содружества и я, кажется, догадываюсь как…

Одна из систем Торговой республики Минматар специализировалась на переброске грузов в федерацию Галантэ и через неё же шёл довольно оживлённый трафик из Центральных Миров. Внутренние районы галактики уже давно обжиты и освоены, своих ресурсов явно не хватает и поэтому из Содружества и Фронтира в Центральные Миры ежедневно отправляются десятки, если несотни караванов с необходимыми ресурсами, которые после переработки возвращались назад, но уже в виде готовой продукции.

В один ничем не примечательный день гиперврата, работающие на Галантэ перестали отвечать на запросы и самостоятельно начали процесс сворачивания. Ещё через двое суток такая же история повторилась с гипервратами в империи Арвар и, как ни странно, они также сообщались с федерацией. Прибывшие комиссии из Галантэ ничего криминального обнаружить так и не смогли, с удивлением обнаружив, что порталы самопроизвольно деактивировались в следствии какого-то критического сбоя и не подключались к управляющим контурам.

Во всех этих системах незадолго до их отключения побывал ничем ни примечательный кораблик с моей персоной на борту. Крейсер-разведчик легко подходил на роль личной яхты и наше появление ничем не выделялось на общем фоне прибывающих и уходящих кораблей. Технология подключения к порталам была достаточно отработана и много времени не отнимала, а чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания команда на сворачивание гиперврат отрабатывалась через некоторое время после нашего ухода в гипер.

В это же время рынок учебных баз был обрушен известием о пиратских аналогах в глобальной сети наиболее ходовой продукции производства федерации Галантэ. На сей раз убытки аграфов были чувствительны даже для них. К тому же им пришлось раскошеливаться и на новые порталы. Старые были проданы по бросовой цене одной малоизвестной компании из Харданской монархии. Её монарх был рад оказать столь незначительную услугу своему собрату, тем более что за это ему было предложено два новеньких эсминца постройки империи Арвар.

Глава 18

А тем временем, в параллельной Вселенной маги и эльфы пишут книги про волшебный мир менеджеров и чиновников…

На колени аграфов я, конечно, не поставил, но понервничать заставил. Перебои с поставками, как правило, сказываются лишь со временем, так что общие убытки у старших намечаются не шуточные, а если к ним добавить стоимость двух порталов и потери от продаж учебных баз… Но всё равно — смерть четырёхсот разумных кредитами не измерить. Аграфы мне здорово задолжали. До сих пор я старался щадить старших и пусть заставлял идти против своей воли, но зря жизни не лишал.

Запас свободных порталов у старших имелся и они довольно оперативно их заменили. Активизацией и настройкой на месте занимались спасённые мной когда-то имперцы. Об этом я узнал из доклада Стратега.

— Из федерации Галантэ прибыла эскадра боевых кораблей. Сопровождают яхту с имперцами, именно они будут заниматься гипервратами.

— Откуда информация?

— Перехвачено несколько сообщений местного представительства аграфов.

Может сложиться впечатление, что всех преступников действительно тянет на место совершения преступления. Возможно, это и так, но я решил вернуться по другому случаю — необходимо взять под контроль новый портал и новость о присутствии здесь имперцев пришлась весьма кстати.

С гипервратами старшие управились довольно быстро — на вторые сутки грузопоток в федерацию и обратно возобновился. Флоре также ничего не помешало прописать меня в администраторы портала. После окончания всех наладочных работ и запуска гиперврат в эксплуатацию аграфы и имперцы собрались в VIP-зоне торговой станции минматарцев отметить это важное событие. Я не собирался геройствовать и подвергаясь неоправданному риску штурмовать VIP-зону — за меня всё сделали дроны-разведчики. Заранее предполагая такой ход событий, Флора озаботилась проникновением на станцию небольшой армии мини- и микродронов. Для наших целей такое количество было несколько избыточным — всязагвоздка была в том, что мы толком не знали в каких именно доках объявятся аграфы.

Немногочисленная группа старших была моментально атакована дронами, как только они вышли из шлюзов своих кораблей. Больше всего пострадали два непонятных хумана в их компании: им досталось по несколько микроинъекций, принятые ими за укусы каких-то местных мелких насекомых. Не обратив особого внимания на произошедший инцидент, гости проследовали в VIP-зону. Через некоторое время старшим внезапно стало плохо и их срочно эвакуировали на корабли, а ещё через пару десятков минут эскадра аграфов сорвалась с места и ушла в гипер из которого вышли далеко не все. Все "укушенные" аграфы и имперцы стали инкубаторами для боевых наноботов и попав на свои корабли обрекли всех на верную гибель. Таким же образом я избавился от одного очень настырного адмирала-сполота.

В Аварскую империю решил не возвращаться — особой нужды в этом уже не было, да и привлекать к себе лишнего внимания не хотелось. Наверняка, сейчас все спецслужбы Содружества бьют копытом в связи почти одновременным выходом из строя двух порталов и с остервенелым усердием изучают посетителей систем на предмет возможной диверсии.

Не успел толком отойти от дороги и пообщаться с семьёй как на горизонте образовалось очередное мероприятие "государственного" масштаба — Риг Тан, наш главный десантник, прислал приглашение на первый выпуск офицеров-десантников. Ещё некоторое время назад мы обходились контрактниками, но постепенно пришло понимание, что разрастающийся флот требует гораздо больше обученного состава, чем мы можем насобирать среди отставников Содружества. Риг Тан настоял на формировании специального учебного подразделения, которое со временем переросло в многопрофильную кузнецу кадров для нашего флота. И вот теперь настало время первого выпуска офицеров-десантников. Выходцы из семей аграфов и пиирцев являлись основным контингентом выпускающихся. Как Верховный главнокомандующий я не мог не появиться на этом мероприятии.

Ряды выпускников-офицеров сверкали нашивками и улыбками. Приглашённые родственники скромно жались на краю огромного плаца военного городка на окраине столицы (кстати, с лёгкой руки моей "старшей" супруги столица теперь именуется не иначе как Эльград). Риг Тан, осознавая всю значимость момента, разродился настоящей речью, уложившись в полторы минуты! И правильно! Чего зря лясы точить? Офицеров так и учили — команды должны быть краткими и доходчивыми. Далее прошла церемония вручения офицерских именных клинков и уже в завершении предоставили слово мне.

Быть кратким как Риг Тан мне не позволила совесть и я несколько увлёкся: как полагается вначале поздравил с окончанием академии, напомнил офицерам о долге служения перед монархией и закончил пожеланием удачной службы. После моей речи молодые офицеры прошлись стройными рядами перед установленной на плацу трибуной, где находилось руководство академии с приглашёнными лицами, и разошлись до дожидающихся их родственников. А вечером был устроен приём в моей официальной резиденции. Среди приглашённых были выпускники и весь высший преподавательский состав академии, повезло и ближайшим родственникам новоиспечённых офицеров.

Хозяйками и организаторами приёма были мои жёны. Не удалось пригласить на праздник близких мне людей, офицеров флота: сестру Мару и дочь Сью — они находились в рейде по Зафронтирью. А вот брат Сью — Вед присутствовал. Одно время он находился под присмотром Рига Тана, но со временем понял, что быть десантником это не совсем то, чего ему бы хотелось. Стал изучать инженерные базы. Я его определил к себе на Лидер в техническую секцию, а сейчас он заканчивает инженерное отделение академии. Для многих присутствующих стало настоящим откровением столь близкое родство Веда с самим монархом. М-да… а парень-то явно не из болтливых.

Не раз и не два я появлялся в разных уголках праздничных залов и заводил беседы с присутствующими — положение обязывает. Во время последнего "обхода" в одной из малых комнат для отдыха я наткнулся на группу молодых офицеров. Пять или шесть разумных, что-то бурно обсуждали, не обращая абсолютно никакого внимания на изредка заглядывающих к ним бывших сокурсников. Праздничное настроение мгновенно куда-то улетучилось.

— В чём дело!? — повысил я голос, стараясь быть услышанным.

Все присутствующие повернулись в мою сторону. Не скажу, что их взгляды прожгли во мне дыры, но ощущения были близки к тому. В чём дело? Ещё утром юнцы были довольны своей жизнью, а сейчас от них явственно несёт злобой. Перепили? Не сговариваясь четверо из них, схватились за офицерские клинки.

— За Империю! — воскликнул один из них, выхватывая из ножен кортик.

— "ОПАСНОСТЬ"! — взревел Защитник и в мгновение ока я оказался в соседнем зале.

— "Телепортация по предыдущему месту пребывания, — отрапортовала Флора. — Нейтрализация нападающих Защитником".

Служба Безопасности сработала мгновенно: в комнату отдыха ворвалась звезда охраны, а я оказался в плотном кольце сотрудников службы. Через пару минут из комнаты стали выносить бесчувственные тушки нападавших. Ещё пара минут и из залов стали выдёргивать всех сопровождающих захваченных офицеров. Вечер был испорчен. Я попытался всех успокоить, но большинство присутствующих разумных были военными и сопоставить факты сумели. Так или иначе, но вскоре все приглашённые покинули резиденцию.

Разбор полётов продолжался всю ночь. В резиденцию сразу же прибыла Варга Стоун и тут же запёрлась с задержанными в одной из медицинских секций. Вскоре почти всех отпустили, остались лишь задержанные офицеры и пара ближайших родственников одного из них.

— Что я могу сказать по поводу произошедшего? — начала свой доклад Варга, наливая себе уже непонятно какую по счёту чашку куафе. — Сегодняшнее событие результат недавнего посещения Метрополии лордов из федерации Галанте.

Я поудобнее устроился в своём любимом кресле в уголке рабочего кабинета и терпеливо ждал продолжения.

— У некоторых изгнанных, после их визита, вдруг и внезапно образовались родственники в федерации. И всё бы ничего, но вновь обретённые родственники оказались все сплошь на вершине власти. Они буквально воспылали любовью к некогда ими же отверженной ветви и утверждали, что тяжёлые времена для них уже позади и "отверженные" могут спокойно вернуться на Родину. Им обещали вернуть все привилегии и даже намекнули на какую-то компенсацию. В ответ на эту любезность "родственники" просили сообщить некоторые данные по нашей монархии.

Варга одним глотком допила куафе и вновь продолжила:

— В общей массе "отверженные" сразу же сообразили, что соотечественники опять хотят их развести, но нашлись и те, кто поверил. Среди молодёжи пытаются распространить ныне популярное движение в федерации "За Империю".

— А я уж, грешным делом, решил, что они меня в императоры записали, — попытался я пошутить.

— Ошибся значит, — едва заметно усмехнулась Варга. — Это они про свою Первую Империю, ещё в границах до нашествия архов.

— Без Аратанской империи значит — это же они расположились на территории бывшей Первой Империи?

— Да. Старшие решили остаться в границах Центральных Миров. Поговаривают, что Древние поставили на порталах свои метки и архи дальше этих меток ещё ни разу не прошли.

Интересно! Ни разу об этом раньше не слышал. Надо будет как-нибудь проверить это предположение.

— С Кор-Каэлем связывалась?

— Да, конечно, он в курсе всех событий. Среди своих он работает сам.

Тут же связываюсь с лордом. Выглядел Кор-Каэль посвежее Варги, но следы бессонной ночи были заметны и на его лице.

— Сколько? — скупо поинтересовался я.

— Сорок восемь, — лорд отвёл взгляд в сторону.

— Что с ними будем делать?

— У них дорога только одна… на исследовательскую станцию!

Круто! Лорд приговорил их к смерти, почти…

— Там делают биоИскИны, — напомнил я ему.

— Они клялись мне, они предали тебя…

М-да… крепкий мужик. Видно, что это решение далось ему не просто, но спуску себе не даёт — уступишь в малом, потеряешь всё!

— Что делать с теми, кто замарался по глупости?

— Отдай их мне, мы найдём для них применение и поверь этот урок они запомнят на всю оставшуюся жизнь!

Мне осталось лишь с ним согласиться, но последнее слово осталось всё же за Варгой.

— Как ты понимаешь для аграфов теперь не тайна наш промышленный и военный потенциал. Уверена, что и координаты портала в Метрополии им также известны!

И уже совсем уходя Варга, как бы невзначай, поинтересовалась:

— Не подскажешь, как ты умудрился в одно мгновение переместиться из одной комнаты в другую? ИскИн системы безопасности резиденции до сих пор в полной прострации и, судя по всему, в ближайшее время приходить в себя не собирается.

Что я мог ей ответить? Пожал неопределённо плечами и улыбнулся.

— А что я ещё могла услышать? — пробубнила она, закрывая за собой дверь.

Беда не приходит одна. Из Дальней пришли тревожные вести, пришлось срочно вылетать. Провинция встретила нас нехарактерной суетой.

— Беженцы! — доложил Геронт, ИскИн системы.

Удручённые очередным провалом во Фронтире 6-й императорский флот Арвара, с целью восстановления своей репутации, предпринял рейд по секторам ответственности Ошира. Директорату нечего было противопоставить аварцам на этом направлении и пугали тех "последним оширским предупреждением". Аварцы в ответ, особо не стесняясь в выражениях, высказались о покрывательстве оширцами всяких полубандитских формирований в своей зоне ответственности Фронтира, и аварцы просто обязаны избавить вселенную от этой скверны, дабы на границах её империи установился мир и всеобщее спокойствие. Простой обыватель быстро сообразил, что дело дрянь и бросился врассыпную, но не у всех имелась такая возможность. Оставшихся ждала незавидная судьба — рабство. Часть беженцев ринулась в Дальнюю в надежде, что уж её аварцы точно не тронут.

Но не всё было так безнадёжно — пиратские кланы и откупившиеся свободные торговые станции аварцы, как правило, не трогали. Зачем лишать себя приработка? В то же время народ к пиратам и свободным торговцам особо не спешил, понимая, что без средств к существованию делать там нечего, а угодить в рабство там даже ещё проще, чем у аварцев.

В мутной волне нахлынувших беженцев хватало всякого сброда и пускать его на Гею никто не собирался. Геронт отдал команду на разворачивание ещё одной торговой станции, приспособив её под нужды беженцев. В систему прибыло подкрепление из команды Варги Стоун. Только те, кто пройдёт через их руки и не вызовет при этом особых подозрений смогут перебраться на Гею. Остальным придётся куковать на станции до разрешения вопроса с набегом аварцев.

Для нас беженцы — лишние, незапланированные расходы. Тех, кого сами привозим, мы сразу же обеспечиваем рабочими местами, так как имеется на этот счёт план развития монархии. Я твёрдо уверен, что заключившие с монархией контракты и принявшие её подданство переселенцы не сорвутся с предложенных им мест и не кинутся назад — от того и такие льготы. А что делать с набежавшим сбродом? Большая из них часть — перекати поле! Всю жизнь мыкаются по станциям в поисках лучшей доли. Вот и получается — поить и кормить их придётся за наш счёт, так как работу можем предложить только в пределах той же станции, а это не столь значимое число вакансий. Нет, конечно, умные нашлись сразу! Быстро смекнув, что к чему тут же завалили прибывшую комиссию Варги прошениями о принятии подданства, но та же СБ настойчиво рекомендовала мне воздержаться от столь опрометчивого шага.

С другой стороны, расходы не идут ни в какое сравнение с растущим престижем монархии. Во Фронтире о нас уже знают, считаются, а вот теперь и ищут защиты… Будем считать, что это наши инвестиции на будущее. А прибывший народ действительно был разный. Были и те, кто, потрясая кредитами, требовал лучшей доли на планете. Таким не отказывали — курортов хватало, пускай там и тратят свои сбережения. А были и такие у которых кроме мелочи в кармане ничего и не было… С голоду у нас не помрут, сухпайками обеспечим, а дальше жизнь покажет — пройдут сквозь сито Варги что-нибудь предложим здесь, примут подданство — переправим в Метрополию.

Что же касается аварцев, то, честно говоря, я совсем не понимаю их логику: то ли это полное пренебрежение к своему врагу, то ли они не считают меня за противника… А между тем по морде от нас получали уже не однажды.

— "Полная смена командного состава после очередного провала во Фронтире", — подтвердила мои сомнения Флора.

Теперь понятна именно такая траектория рейда. Если соединить в линию системы, в которых появлялись аварцы и мысленно продолжить её, то в конечном итоге она упрётся в провинцию Дальняя. Аварцы всем видом показывали — мы идём, готовьтесь!

— Численный состав рейдовой группы, — поинтересовался я у Хейга Ровена по видеосвязи.

— Шесть линкоров, два тяжёлых носителя, около двух десятков крейсеров и примерно такое же количество эсминцев.

— М-да… как-то слабовато для генерального сражения, не находишь?

— По нашим данным из базы 6-го флота вышло три эскадры. Одна ушла в запланированный рейд, а буквально на днях ещё две. Пока они в пути и где объявятся неизвестно.

— Уже интереснее. Что за корабли?

— Боевой состав и общее количество кораблей каждой из эскадр аналогичен рейдовой группе.

— Ваши предположения на сей счёт…

— Нам усиленно подставляют рейдовую группу. В случае нашей атаки на помощь приходит одна из затаившихся эскадр. Третья остаётся в запасе и в зависимости от обстановки помогает первым двум или уходит на зачистку прилегающих к Дальней провинции систем.

— Наши вероятные действия?

— На данный момент мы в состоянии противостоять только двум эскадрам аварцев. Во флоте, с учётом восстановленных и модернизированных кораблей числится: четыре линкора аратанской постройки, три линкора от сполотов новой поставки, а также девять отремонтированных линкоров из Зафронтирья, пять тяжёлых носителей, 14 тяжёлых крейсеров от сполотов и 26 нашей постройки, более сорока лёгких и разведывательных крейсеров и около пяти десятков эсминцев.

— По численности мы вроде бы как не сильно уступаем…

— Да это так, но нужно иметь в виду, что не все корабли мы можем выставить против аварцев. Что-то надо оставить и для обороны монархии.

— Я понял. Что предлагаешь? В каком случае атака на провинцию становится маловероятной?

— Вопрос поставлен правильно, — кивнул мне командующий флотом. — Нападения не будет в случае уничтожения одной из флотилий или…

— Нападения на базу 6-го флота аварцев, — продолжил я.

— Верно! — согласился Хейг Ровен. — Сейчас там находится четвёртая боевая флотилия, но таковой она значится лишь формально. Более половины её корабельного состава находится в ремонте или на модернизации и совершенно небоеспособен. Несмотря на это боевые силы прикрытия базы вполне внушительны: четыре средних боевых станции, около десятка крейсеров и до полусотни эсминцев и фрегатов.

— Что предлагаешь?

— Воспользоваться тактикой Центра. От сполотов нам достались внутрисистемные корветы, довольно вёрткие машинки, мало в чём уступят аналогам из Центра. Перепрашиваем им ИскИны, чтобы могли действовать самостоятельно и подвешиваем под аварские войсковые транспорта, там как раз место под четыре корвета имеется. Трюмы транспортов набиваем дронами-истребителями, тоже кое-что им подправляем в программном обеспечении и боевая эскадра готова! Не скажу, что от этой атаки можно ожидать что-то серьёзное, но шуму будет много, а именно это нам и надо.

— Сколько транспортов?

— Три транспорта, 12 корветов и 150 дронов. Кроме того, на транспортах будут установлены пусковые установки противокорабельных ракет тяжёлого класса. Целеуказание и наведение будет обеспечиваться с трёх сопровождающих крейсеров-разведчиков. ИскИны транспортов, корветов и дронов будут запрограммированы на столкновение с ближайшим противником после выполнения основной задачи и израсходования боезапаса.

— Принимается с одним дополнением — перепрограммированные ИскИны ни в коем случае не должны попасть в руки аварцев!

Хэйг Ровен кивнул, соглашаясь со мной.

— Как я понимаю, две флотилии, что спрятались во Фронтире, сразу же вернутся на базу, но рейдовая группа навряд ли отреагирует так же — у них своя задача. Что будем делать с ними?

— Аварцы действуют демонстративно прямолинейно и высчитать их дальнейший маршрут не составляет особого труда. Будем частями выдёргивать "глушилкой" из гипера и уничтожать малыми силами.

— Это как?

Командующий флотом усмехнулся:

— Во времена последнего нашествия архов аратанцы применили новую тактику, которая неплохо себя показала. Если излагать кратко, то звучит она примерно так: "Бей и беги"! При появлении ульев архов производился одновременный залп из всего имеющегося оружия и пока противник отбивался от волны смертоносных подарков, флот уходил в гипер. Не всегда этот приём срабатывал как надо и зачастую приходилось жертвовать арьергардом, но потери противника при этом были всегда выше, чем собственные. В нашем случае уход основных сил будут прикрывать дроны-истребители и "невидимки", так что особо мы не рискуем.

Время поджимало и если рейдовую группу раньше, чем через декаду в нашем секторе ждать не стоит, то с базой 6-го флота надо решать уже сейчас — до них тоже не один день добираться. Хейг Ровен управился за двое суток и эскадра транспортов с подцепленными корветами ушла в зону ответственности арварцев. Он было попытался и сам поучаствовать в набеге на борту одного из разведчиков, но я категорически запретил, куда важнее было разобраться с рейдовой группой, а здесь требовался опытный координатор, так как предполагаемая операция состояла из нескольких отдельных боестолкновений.

В самой дальней от нас системе, выбранной для первого перехвата, толком что-либо сделать за оставшееся время мы не успевали: набросали по-быстрому минных полей, втыкнули возле окон выхода по паре вооружённых платформ и всё! На большее не оставалось времени. Вторая система перехвата изобиловала обширными астероидными полями. Здесь обошлись вооружёнными платформами и десятком тяжёлых крейсеров с сопровождением, спрятав их за наиболее крупными астероидными глыбами. В третьей точке перехвата должны сосредоточиться все наши линейные силы и тяжёлые носители 15-го поколения, чтобы окончательно добить рейдовую группу аварцев.

Пользуясь правами Главкома, назначил себя в первую систему перехвата. Вместе с Лидером уходил крейсер-"невидимка" нашей постройки. На место прибыли раньше времени и пришлось ещё двое суток ждать условленный сигнал с разведчика, который сопровождал аварцев. "Глушилка", установленная на внешнем корпусе Лидера, сразу же была активирована. Через некоторое время послышался доклад Стратега:

— Фиксирую множественные возмущения метрики пространства. В зоне уверенного захвата дестабилизатора гиперпространства находятся три цели… пять… семь…

— Отключай! — командую я, весь флот аварцев здесь точно не нужен.

Через пару мгновений из гипера выпрыгнула четвёрка эсминцев и пара крейсеров-разведчиков, а немного погодя появился тяжёлый крейсер. Эсминцы не успели среагировать и буквально наткнулись на минное поле. Два корабля сразу же подорвались и лишённые возможности маневрировать стали цеплять одну мину за другой. Больше трёх подрывов никто из эсминцев не выдержал и они развалились на части. Третий почти увернулся, но на выходе из минного поля всё же зацепил одну и теперь тихо дрейфовал, лишённый хода. Четвёртому повезло, впрочем, как и разведчикам — они успели среагировать и уйти. Крейсера тут же ушли в режим скрыта и поспешили вернуться к месту выхода из гипера, чтобы прикрыть выходящий тяж.

— Залп со всех платформ!

Волна из 48 ракет среднего класса понеслась в сторону крейсера аварцев. Надо сказать противник сработал грамотно и часть ракет увёл имитаторами и электронными ловушками, хорошо помогли разведчики, организовавшие противоракетный зонтик. Ещё 16 ракет ушло к аварцам, на сей раз залп был произведён с рейдера и лёгкого крейсера. Щиты аварцев уже после первой атаки просели почти до нуля и отразить вторую волну было весьма проблематично. Ответный залп противоракет и отстрел ловушек уполовинил количество атакующих ракет, ещё пять уничтожили лазерные установки ближней зоны обороны.

Чем больше всего ценятся боевые корабли аварцев, так это живучестью. Три ракеты разворотили бок крейсера, но тот и не думал останавливаться, а наоборот прибавил скорости и пошёл в разгон. Оставшийся на ходу эсминец аварцев засёк наш ракетный залп и попытался атаковать лёгкий крейсер. Моему напарнику пришлось сменить позицию и вплотную заняться обнаглевшим эсминцем. Лидеру досталась уходящая крейсерская группа.

— Открыть огонь из тоннельных орудий, — отдал я приказ капитану рейдера Тэм Исту.

Лидер ощутимо вздрогнул. Аварцы успели сманеврировать и ушли с траектории выстрела. Необходимо с ними как можно быстрее сблизиться! Капитан прекрасно понимает это и без моих подсказок и переводит силовую установку рейдера на форсажный режим. Начинаем сближаться. Ещё залп! Летящие болванки перехватывает один из разведчиков, его щиты в миг просаживаются и он буквально вываливается из скрыта. Третий залп! Аварский разведчик медленно разваливается на две части — крупнокалиберные болванки, заряженные пси-энергией, это уже через чур даже для его бронированного корпуса.

Внезапно рядом возникают штурмовики аварцев — тяж выпустил группу прикрытия. Пришлось срочно притормаживать — вблизи штурмовики нас обнаружат без особых проблем. Залп! Последний разведчик берёт болванки на свои щиты. На Лидер набрасываются штурмовики. Нас ещё не обнаружили, но то место, где были несколько мгновений назад буквально плавится от лазерных лучей. Внезапно разведчик аварцев как будто спотыкается и отваливает в сторону — это мой напарник, разобравшись с эсминцем пришёл на помощь.

К сожалению, тяжёлый крейсер всё же ушёл, бросив свою группу прикрытия и получив ещё одно попадание напоследок. Наверное, сегодня удача была на его стороне. Хотя… какая-то странная удача, особенно если учитывать состояние корабля…

Глава 19

Инопланетянин вернулся из командировки домой:

— Ну как там Земля?

— Очень красивая планета, но дуракам досталась.

— Не плохо! — прокомментировал запись произошедшего сражения Хейг Ровен.

— Не плохо? — искренне удивился я. — Два корабля 15-го поколения не смогли справиться с крейсером 9-го и ты называешь это не плохо?

— Я понимаю тебя. Очень обидно, когда полуживая развалюха умудряется ускользнуть от тебя в самый последний момент, но ты реально оцени результаты боя — из семи ушёл только один!

— Да понимаю я всё! От той тактики, что мы применили лучшего и ожидать не стоило, но ты прав — всё равно обидно.

— Боевые действия из-под скрыта всегда считались сложным видом боя. Вы, по существу, работали в пассивном режиме, не используя и половины возможностей своих кораблей. Отсюда и повышенный расход боекомплекта, и бегство крейсера аварцев.

— С другой стороны, задействовав активные системы мы подвергались риску быть атакованными с разных направлений. Нас просто бы задавили численностью, — попытался успокоить себя.

— А на счёт сбежавшего крейсера переживать не стоит. Наши разведчики передали, что аварцам пришлось эвакуировать остатки экипажа и добить корабль — ремонту он явно не подлежал.

После боя с аварцами приступили к зачистке кораблей противника: два эсминца и лёгкий крейсер сохранили относительную целостность. Особого сопротивления абордажники не встретили, аварцы понимали, что находятся на чужой территории и никто в ближайшее время им на выручку не придёт. При осмотре кораблей обнаружились криокамеры с рабами, в основном молодые девушки. Как пояснил экипаж — личные трофеи капитанов и их ближайших помощников. Свободные грузовые отсеки были забиты всяким бытовым хламом — награбленное добро жителей Фронтира. На удивление на счетах капитанов и членов экипажей оказались довольно немалые суммы — около ста сорока миллионов кредитов. Оказывается, ходить в рейды по Фронтиру довольно прибыльное дело.

Через несколько часов подошли два транспорта в сопровождении эсминцев, дожидавшихся в соседней системе. Транспорты своего рода страховка — в случае боевых повреждений и потери хода они должны были эвакуировать наши корабли, но случилось всё наоборот. Эсминцы аварцев оказались достаточно громоздкими для транспортов и больше одного на сцепке не умещались, пришлось и Лидеру поучаствовать в транспортировке, подцепив небольшой аварский разведчик. Оставлять такое добро я не собирался, тем более покупатель на технику аварского производства у меня имелся. Перед уходом успели проверить и свинтить наиболее ценное оборудование с обломков уничтоженных кораблей.

Транспорты и эсминцы ушли прямиком в Дальнюю, а я завернул во вторую систему перехвата, чтобы отчитаться перед командующим флотом. Можно было бы и по гиперсвязи, но у меня теплилась надежда, что командующий разрешит остаться. Надеялся зря! Выслушав доклад и досконально проанализировав ход боя Хейг Ровен, чуть ли не силком выгнал меня в Дальнюю — формировать ударное соединение. По большому счёту там было кому заняться эскадрой, а меня приставили к ней, чтобы зря дурью не маялся — монарху полагается мудро править, а не лазить по заборам!

Уже находясь в провинции, получил отчёт командующего по данным от нашей разведки. Флора быстро переработала информацию и "перевела" её в более удобоваримую форму, у Хейга была определённая слабость комментировать то или иное событие непереводимой игрой слов с использованием местных идиоматических выражений, которые он в минуты раздражения применял по поводу и без. Надо признаться, что перед отлётом я его несколько достал…

Сказать, что аварцы находились в некоторой растерянности — это всё равно, что ничего не сказать. Никто до сего момента не использовал "глушилку" в режиме направленного воздействия. "Глушилки" из Содружества не могли так избирательно срабатывать по захваченным целям. Если в зоне действия "глушилки" появлялось несколько целей, то отключалась она только после "выдёргивания" всех кораблей из гипера. Вернее, отключить её было возможно и ранее, но никому такое в голову не приходило. А зачем вообще отключать? Если ты не идиот, то не будешь применять её против заведомо более сильного противника, а "мелочь" и есть основная цель. На наши "глушилки" Боцман установил отсекатели, которые позволяли работать по отдельным группам кораблей в составе общего ордера. Всем известно, что любое соединение боевых кораблей в походе состоит из нескольких частей: разведка, поисково-ударные, силы прикрытия и т. д. Наша "глушилка" позволяет работать по нужной нам группе кораблей, основываясь на том, что каждая из этих групп разнесена по времени.

Аварцы так толком и не поняли, что произошло. Вид едва живого крейсера убедительно показывал, что засада была явно спланированная и дожидались именно эту группу. Вслед за этим возникал вопрос: "А не случится ли подобное при следующим переходе"? Ответа на этот вопрос не было. Аварцы сами жаждали боя, но на своих условиях и мелкие боестолкновения им были совершенно ни к чему. Их целью был наш флот, который они должны связать боем и дождаться подкрепления. Но определённые выводы они всё-таки сделали. Не решаясь на кардинальные изменения структуры рейдовой группировки, аварцы весьма решительно усилили передовую поисково-ударную группу, а временной интервал между отдельными частями ордера был сокращён до минимума.

Хейгу Ровену не повезло, аварцы не приняли боя. В его ловушку угодили довольно внушительные силы: линкор, три тяжёлых и пять лёгких крейсеров, шесть эсминцев. Против его десятка крейсеров (только пять из них были тяжёлыми) и четвёрки эсминцев аварцы смотрелись явно предпочтительнее. От большего состава наряда сил командующий флотом категорически отказался — корабли пришлось бы прятать слишком далеко от предполагаемого места сражения.

В минных полях завяз лишь один эсминец и незначительные повреждения получил один из лёгких крейсеров. Атакуя наскоками из засад Хейг добился попаданий ещё в пару крейсеров и эсминец. Аварцы быстро сообразили, что подверглись атаке крейсерской ударной группы. Сблизившись с линкором и образовав общие щиты, они, не обращая внимания на интенсивный обстрел, пошли в разгон. Выпущенные с линкора и тяжёлых крейсеров штурмовики не позволили преследовать уходящую группу и нашим кораблям приходилось атаковать с дальних дистанций, значительно снижая тем самым эффективность применяемого оружия. Хейгу удалось добиться ещё несколько попаданий в корабли противника, но без видимого результата. Аварцы ушли… Применять спецбоеприпасы я запретил, чтобы лишний раз не провоцировать противника.

Для нас этой бой без потерь также не обошёлся: два эсминца и лёгкий крейсер лишились хода, им требовался срочный ремонт. От аварцев в более-менее целом состоянии достался эсминец и два лёгких крейсера. Возврат аварцев был маловероятен, поэтому с эвакуацией кораблей особо не спешили, но за сутки Хейг управился.

— Если бы у нас был хоть один линкор — никто не ушёл! — сокрушался командующий по гиперсвязи.

— Я понимаю, обидно… — поддел я его.

— Да куда бы мы его там спрятали!? — не поддался на провокацию Хейг.

— Ладно, адмирал, проехали. Свою задачу мы выполнили. Надо готовиться к заключительному действию.

— Да, ты прав, — согласился он со мной. — Необходимо доделать начатое, а с ошибками и неудачами будем разбираться позже.

Тем временем до нас дошли известия с базы 6-го флота аварцев. Задумка с транспортами-носителями сработала на все сто процентов! На вынырнувшие из гипера корабли аварцы не обратили должного внимания: диспетчерская служба не выходила на связь ожидая подлёта транспортов, а военным даже в голову не приходило, что их может кто-то атаковать! В миг всё изменилось, когда флотские зафиксировали сброс корветов. На боевых станциях незамедлительно объявили боевую тревогу. Дежурные патрули в системе в срочном порядке были направлены на перехват транспортов и корветов. Зашевелились боевые силы поддержки и охраны базы. Помимо патрулей на перехват вышли два линкора в сопровождении восьмёрки крейсеров. Фрегаты и эсминцы из сил обеспечения боевой деятельности базы ринулись наперерез корветам.

С сопровождающих транспорты "невидимок" пришла команда на ракетный залп. Две волны противокорабельных ракет направились в сторону боевых станций и линкоров. Тут же с транспортов посыпались дроны-истребители, которые должны были защитить их от приближающихся фрегатов и эсминцев. Аварцы также не остались в долгу и атаковали ракетами. С "невидимок" были выброшены ловушки — четверть противокорабельных ракет сработала по ложным целям. Половину от оставшихся сбили противоракеты, запущенные с транспортов. С остальными расправились дроны и щиты. Наша ракетная атака была более результативной: ближайшая боевая станция не успела выставить полноценный щит и поплатилась за свою неторопливость — две ракеты прошли оборону и пробив прочный корпус взорвались внутри станции. Несколько кораблей из свиты линкоров также поймали по "подарку" и были вынуждены выйти из боя.

Корветы, работающие по своей программе, накинулись лёгкие силы противника, сразу же выведя из строя несколько фрегатов аварцев. Транспорты, до того изображавшие прорыв к боевым станциям, резко изменили курс и направились к ремонтным докам. Аварцы быстро сообразили, чем может грозить атака и открыли ураганный огонь с линкоров и тяжёлых крейсеров. Один за другим вспыхнули от прямых попаданий два транспорта, но третий прорвался сквозь стену огня и таранил ремонтные доки. Уже через минуту на месте доков творилось, что-то невообразимое, а ещё через пяток стало понятно, что доков больше не существует, как и кораблей, что там ремонтировались.

Заметно поредевший строй корветов, израсходовав весь боекомплект, ринулся в последнюю атаку, выбрав в качестве цели повреждённую боевую станцию. Только двум из них удалось добраться до цели, но и этого хватило с лихвой — станция развалилась на несколько частей.

Оставшиеся без присмотра дроны-истребители, не проявляли активности, ожидая сигнал для последней атаки. После долгих проверок аварцы уверились в том, что дроны полностью выработали свой ресурс и находятся в небоеготовом состоянии. Приблизившиеся фрегаты и эсминцы были внезапно атакованы в стиле камикадзе — три фрегата и эсминец навсегда были вычеркнуты из списков действующего флота.

На этом бой на базе 6-го аварского флота закончился. По данным наших разведчиков противник безвозвратно потерял (с учётом уничтоженных кораблей в ремонтных доках): среднюю боевую станцию, два линкора, два тяжёлых и три лёгких крейсера, пять эсминцев и около десятка фрегатов. Сколько боевых кораблей получили те или иные повреждения было непонятно, но по мнению тех же разведчиков более двух десятков кораблей аварцев требуют срочного ремонта. К потерям противника следует также отнести полное уничтожение ремонтных доков базы 6-го флота.

Как ни велика была радость от победы, но текущие дела не давали расслабиться. Наша эскадра в срочном порядке перебазировалась в третью систему перехвата. Разведчики передали, что рейдовая группа ушла в гипер и теперь нам оставалось только ждать. Ждали долго, целые сутки. По всем расчётам аварцы уже давно должны были появиться, но этого так и не произошло.

— Ушли на базу, — пришёл к заключению Хэйг Ровен, вызвав меня по видеосвязи.

— Да, ИскИны пришли к такому же выводу, — согласился я. — Пора возвращаться, адмирал.

— Мы выполнили поставленную перед нами задачу, — кивнул мне командующий флотом, — и обошлись минимальными потерями.

В Метрополии нас ожидала торжественная встреча. Весь высший офицерский состав флота был приглашён в резиденцию, где особо отличившиеся были награждены. На этом мероприятии Патриарх объявил о принятии в монархии системы социальной лояльности. Согласно ей всем отличившимся на том или ином поприще начислялись статусные баллы, благодаря которым подданные монархии получали определённые привилегии. Тех, кто добирался до 75 единиц переходили в дворянское сословие. Поощрения были весьма разнообразны: от возможности свободного владения личным оружием и приобретения земельных участков в собственность до регистрации вооружённых формирований для охранной или наёмнической деятельности. Офицерский состав с одобрением воспринял эту новость — многие уже были отмечены наградами монархии и им уже полагались определённые преференции.

Несколько дней спустя совершенно неожиданно на связь вышла Мара. Флотилия под её командованием находилась в глубоком Зафронтирье. Сам факт выхода на связь говорил, что им удалось установить и развернуть гиперврата.

— Рад тебя видеть и слышать, Мара! — обрадовался я.

— Я тоже, Клим! — улыбнулась она и тут же перешла на строгий официальный тон. — Ваше Высочество! Поставленная перед нами задача выполнена полностью — два предоставленных нам портала установлены в обозначенных системах. Состояние порталов — рабочее. Неполадок и сбоев в их работе не обнаружено.

За спиной Мары виднелся уголок боевой рубки, теперь понятен её столь резкий переход в общении — не хочет лишний раз показывать родственные связи с монархом перед экипажем, хотя весь флот об этом уже давно в курсе.

— Хорошо! Возвращайтесь домой на отдых. Оставьте на месте крейсер-разведчик и возвращайтесь.

— Так может Ведун и останется?

Возможно, это был совсем неплохой вариант, но у Мары семья, а сама она никогда не попросит. Была у Мары одна слабость — ей проще что-то сделать самой, чем приказать другому.

— Нет! Ты должна вернуться!

Мара поняла, что я имел в виду и кивнула.

— Это ещё не всё, Клим! — едва слышно произнесла она. — Портал фиксирует устойчивый отклик от ещё одного источника и его координаты не имеют ничего общего с теми гипервратами, что мы развернули ранее.

Вот это новость! Неужели боевая станция империи Джоре ещё жива!?

— Возвращайся! Подготовь доклад и сразу же ко мне.

Четыре дня я ходил как на иголках, дожидаясь Мары — на пятые сутки она появилась. Более десяти декад длилась её эпопея по Зафронтирью и всего лишь четверо суток потребовалось, чтобы вернуться — вот в чём прелесть гиперврат! В Содружестве путешествовать порталами не так комфортно и быстро, там приходится частенько менять гиперврата, чтобы добраться до нужного пункта, а это лишняя трата времени. В нашем случае удалось по максимуму использовать возможности порталов, что заметно прибавило в радиусе их действия и общей скорости доставки.

После доклада Мары в моём рабочем кабинете в резиденции остались только аватары ИскИнов и командующий флотом Хейг Ровен.

— Надо немедленно организовывать экспедицию на станцию Джоре, — Патриарх не сомневался, что обнаруженный портал ведёт именно в ту систему, что упоминалась беженцами той далёкой эпохи.

— Необходимо хорошо подготовиться. Возможен вариант, что допусков Клима может не хватить, — как всегда осторожничал Стратег.

Тактик и Боцман глубокомысленно промолчали, а вот Флора удивила:

— Ничего страшного! Даже если у Клима не будет допуска, то должна сработать чрезвычайная директива и ИскИн станции всё равно подчинится ему.

— Что за директива? — не понял я.

— Чрезвычайная директива, — поправила она меня. — Суть её заключается в том, что в силу особых ситуаций, когда весь командный состав вышел из строя, по истечению некоторого срока полномочия командования передаются первому соответствующему по квалификации офицеру. Клим у нас адмирал, так что лучшей кандидатуры ИскИну станции не отыскать.

— Ты только забыла объяснить, как доказать ИскИну, что эта самая чрезвычайная ситуация уже настала, — Стратег был в своём репертуаре.

— В общем ситуация ясна — лететь надо! Сидя здесь, мы ничего не выясним. Что посоветует наш командующий флотом?

— Состояние боевой станции нам неизвестно. Нельзя исключать прямой атаки. Думаю, что все наши ухищрения в виде активных систем маскировки для ИскИна станции будут детскими забавами поэтому настойчиво рекомендую включить в состав предполагаемой эскадры линкоры, дабы те в случае обострения обстановки прикрыли отход монарха.

— Принимается, — согласился я.

Через декаду эскадра в составе трёх линкоров, двух тяжёлых крейсеров и рейдера приближалась к конечному пункту похода.

— До выхода из гипера 15 секунд, — предупредил Стратег. — Три, два, один — выход!

— Щиты на нос! Выходим по прямой! — на сей раз Лидером командовать пришлось мне, Тэм Ист ушёл на повышение — новым линкорам требовались квалифицированные капитаны.

Ещё до выхода из гипера решил идти в открытую — нечего зря нервировать ИскИн станции. Система, в которой мы оказалась, была довольно скромных размеров — всего пять планет, при полном отсутствии каких-либо астероидных поясов. Ближайшая к светилу планета оказалась самой большой и представляла из себя сплошной кусок лавы с вечно извергающимися вулканами. За ней расположилась планета поменьше с голой и будто отполированной каменистой поверхностью, где дневная температура не опускалась ниже двухсот градусов. Третья планета по размерам не уступала Марсу, но была вся покрыта льдом и снегом, а две последние являлись газовыми карликами и не превосходили по размерам наш Уран.

На орбите третьей планеты висела средняя боевая станция империи Джоре и именно с неё пришёл запрос о нашей принадлежности.

— Отсылай все коды доступа, — отдал приказ Стратегу, в своё время мне досталось немало таких кодов от имперских ИскИнов.

— Ваших полномочий недостаточно, — пришёл ответ со станции. — Приближаться к третьей планете запрещаю!

— Отсылай пакет информации по истории и сегодняшнему состоянию Содружества и Центральных Миров.

Пришлось озаботиться таким блоком памятуя предупреждении Флоры, о том, что ИскИн станции придётся убеждать в актуальности чрезвычайной ситуации. Информационный блок вышел довольно громоздким и для его обработки требовалось время. ИскИн станции делал вид, что не замечает нас, а мы не провоцировали его лишний раз и двигались в системе по инерции. Через полтора часа ИскИн откликнулся:

— Ваших полномочий недостаточно! Приближаться к третьей планете запрещаю!

— Отсылай мои полные биометрические данные, — на сей раз я обратился уже к Флоре.

Не прошло и минуты, как пришёл ответ:

— Адмирал Клим де Росс! Ваши полномочия подтверждены! Средняя боевая станция серии "Рубеж 15-6УФ" переходит под ваше командование. Можете воспользоваться причальным доком, адмирал.

Тут же были пересланы все коды доступа станции и главного ИскИна. Пока добирались до планеты успел прописать себя единственным владельцем станции. Линкоры остались на орбите планеты, а Лидер и два тяжёлых крейсера направились к причальному доку.

Размеры станции не превышали 25 км в диаметре, что вполне сравнимо с Фобосом, спутником Марса. Станции не имела маскирующего покрытия имитирующего естественную поверхность космического тела из-за резко выделялась на общем фоне. К моменту нашего прибытия причальный док уже был выдвинут за внешние обводы станции и был готов к швартовке медленно приближающихся кораблей. Перед тем как подойти к доку два раза облетели станцию на предмет наличия внешних повреждений — таковых не обнаружилось.

Лёгкая восьмиместная пассажирская гравиплатформа уже ожидала меня возле шлюза. Я и двое сопровождающих меня андроида не заставили себя долго ждать и устроившись в индивидуальных ложементах отправились в боевую рубку станции. Передвижение по станции на гравиплатформе пощекотало нервы. Разогнавшаяся платформа мчалась по специальным транспортным коридорам, исключающим любое появление помех на своём пути, но всё равно, на резких поворотах дух захватывало не слабо, а ещё забавными были прыжки в гравитационных лифтах, на которых мы поднимались на нужные уровни. Через восемь минут я оказался у бронированных дверей боевойрубки.

Как только мы оказались в рубке андроиды встали у дверной панели и молча наблюдали за появившимся аватаром ИскИна станции. Я ожидал у видеть перед собой бравого служаку, но был весьма удивлён образом шустрого старичка с седыми усами и бородой клинышком.

— Позвольте представиться, — довольно хмыкнул он. — ИскИн серии "Умник 18-4БФ" номер К5654-Р068.

— Без личного имени? — поинтересовался я.

— Да, как-то не сложилось, — с едва заметным сожалением ответил тот.

— А что так?

— Всем хватало "Умника", на том и держались.

— Странный у тебя стиль общения. С какого образа личность?

— Удивлён? — аватар улыбнулся. — Да, личностная матрица слеплена с образа профессора Кира Лыча — биохимика, специалиста в области композиционных материалов и биомедицины.

— Довольно странно — гражданский специалист и руководит боевой станцией…

— Ничего странного в этом нет — пара-другая специализированных учебных баз военной направленности и вы в итоге имеете широкопрофильного специалиста, что в условиях глубокого Фронтира весьма неплохо или я не прав?

— Всё так, никаких претензий, просто я впервые сталкиваюсь с такой широтой взглядов. Обычно, имперцы, а в особенности военные, подходили к этому вопросу более прагматично.

— Полностью согласен с тобой! Но в данном случае у них просто не было выбора.

— И с чем это было связано?

— С поставленными перед главным ИскИном задачами, — не стал углубляться "Умник".

Внезапно перед моим ложементом, в котором я устроился, возник медицинский дроид.

— Стандартная процедура, на генетическую совместимость — поспешил успокоить меня ИскИн.

Стоящие за моей спиной андроиды расслабились и убрали непонятно как оказавшееся в их руках оружие. После того, как дроид удалился я поинтересовался:

— Последняя проверка?

— Да, Владыка!

— Что тебя так смутило?

— Уровень безопасности установленный на станции несколько отличается от стандартного и мне по протоколу необходимо убедиться в вашей компетенции.

— Того, что мы тебе предоставили было мало?

— Для стандартного уровня безопасности хватило бы, но для меня этого было мало — я не мог проверить вашу информацию, у меня нет связи с Содружеством. Оставался лишь вариант прямого контакта.

— Что же за задачи перед тобой поставили, что ты настолько недоверчив?

— Об этом немного позже. На сколько я понимаю, вы пришли по следам беженцев из империи Джоре?

— Да, ты прав. Тебе известна их дальнейшая судьба?

— В подробностях. Они заявились как какие-то кочевники — галдящим на всех частотах крикливым табором. Сразу же потребовали организовать свободный доступ на станцию. А что делать гражданским на боевой станции? Военных среди беженцев почти не было, а те, что были — из низшего сословия. В общем, отказал я им, да и соответствующих допусков они не имели. Попробовали угрожать, но после пары предупредительных залпов притихли. Понимая их тяжёлое положение, предложил поселиться на планете, она в те времена была цветущим раем. В своё время наши исследовательские партии организовали там несколько небольших баз, вот их координаты я беженцам и сбросил. Те, больше для вида, по возмущались, а потом приняли моё предложение. Вернее, деваться им было некуда — припасы заканчивались, а баз снабжения в близи не наблюдалось. Расселились сразу на нескольких материках. После их ухода на орбите остались лишь ободранные остовы кораблей, всё что можно было снять забрали с собой. Первые два поколения жили сравнительно мирно. Нет, у кого дури по боле периодически выясняли, но дальше пограничных конфликтов дело не доходило, а потом… Без нейросетей и баз знаний потомки беженцев стали стремительно деградировать и всё бы ничего, но в их руках осталось оружие предков… Две мировые войны не прошли даром ни для них, ни для планеты. Вот уже пять тысяч лет планета скована ледяным панцирем. В последний раз аборигены умудрились долбануть по тектоническим разломам и в итоге — глобальная катастрофа со сменой полюсов планеты. Выжила лишь небольшая горстка, но спустя тысячелетия численность потомком беженцев несколько восстановилась и составляет на сегодняшний момент около сотни миллионов. Скажу более, трудности с которыми столкнулись потомки в значительной степени изменили менталитет нации: в глубоком прошлом остались имперские замашки, новые поколения стали гораздо терпимее относиться друг к другу. Сейчас поселения местных жителей находятся под землёй и связаны между собой тоннелями, прорубленными в ледяном панцире.

— Ты мог им помочь?

— Такая возможность имеется и до сих пор, но у меня своя задача и ресурсы станции предназначены для других целей.

— Что ты имеешь в виду?

— В моих стазис-камерах находится 250 тысяч эмбрионов.

— Эмбрионов чего? — не понял я.

— Кого! — важно поправил меня ИскИн. — Будущих представителей расы Джоре!

Глава 20

— Девушка, это ирония. Что такое ирония знаете?

— Не знаю, профессор.

— Ну, а сарказм хоть знаете?

— Знаю (смущаясь), я его испытывала.

— Это и есть твоя главная задача?

— Да. Через десять лет после отсутствия известий из империи я должен был активизировать малый медицинский промышленный комплекс и приступить к искусственному выращиванию эмбрионов. Но не сложилось, а всё из-за того табора, что загадил планету. После "вынашивания" и "рождения" мне полагалось спустить биологический материал на планету, где под присмотром дроидов-нянек должен был происходить основной обучающий процесс. И как я должен относиться к тем, кто практически обнулил заложенную в меня программу? Будь моя воля на корню бы изничтожил всю эту братию, но не имею права! Закладки, едрить их…

М-да… вот это я попал — ясли имперцев! Теперь по крайней мере понятен тот негатив, что испытывает ИскИн к подселенцам из империи. Прогнать или уничтожить беженцев ему не позволяли программные установки. В итоге сложилась патовая ситуация: ИскИн не смог отказать, а беженцы напрочь лишили его возможности продолжить проект.

— Почему решил открыться мне?

— В тебе частица крови древних, адмирал. Сработала одна из закладок и теперь эта станция и всё её проблемы твоя головная боль. Скажу откровенно — я рад, что весь груз ответственности за принятие дальнейших решений теперь на твоих плечах.

О, как! А ИскИн у нас дерзить умеет!

— "Возможен сбой личностной матрицы в результате многовекового психоза на почве невозможности выполнить основную задачу", — поделилась своим мнением Флора.

Вот только ИскИна с заскоками мне не хватает! И что мне с этим делать?

— "Прикажи открыть полный доступ и мы его быстро приведём в чувство или вообще отключи матрицу", — посоветовала Флора.

Матрицу отключать не хотелось — видно, что личность незаурядная, да и специалист, судя по всему, не плохой. Понятно, что знания и навыки при отключении матрицы никуда не денутся, но много ли они значат без "полёта мысли"?

— "Что он имел в виду говоря про кровь древних", — поинтересовался у Флоры.

— "Здесь сложилась такая же ситуация, как и со старшими в Центральных Мирах. Джоре не сами до всего дошли, их цивилизация возникла на руинах более могущественной расы Древних. Джоре не стали на корню переделывать доставшиеся им технологии, а лишь приспособили их под собственные нужды, соответственно, остались и прежние программные установки. Джоре, впрочем, как и старшим они абсолютно не мешали, а в твоём случае они срабатывают".

— Со стороны твоя миссия выглядит совершенно невыполнимой, — продолжил я общаться с хозяином станции. — Вырастить, обучить, заселить, обеспечить, защитить… Не слишком ли много для одного ИскИна?

— Почему же одного? — повёл бровью аватар. — Кроме эмбрионов в стазис-камерах капсулы с техническим персоналом, наставниками и учёными, общей численностью в 86 единиц; медицинский промышленный комплекс способный выпускать широкую номенклатуру продукции (от инкубаторов до полных медицинских секций); промышленный комплекс по выпуску бытовой техники; комплекс по производству планетарных транспортных средств; оборудование, производящее инженерные, технические ремонтные и строительные комплексы…

— Достаточно, я понял, — перебил я "Умника". — Всё оборудование ограничено планетарным классом?

— Да, основной моей задачей являлось выращивание и обучение биоматериала на этой планете, а кто и когда за ними придёт мне неизвестно.

— Имеются ли какие-либо особенности проекта?

— Главное условие — выращенный материал должен быть пси-активен. Могу добавить, что нижний порог будущих псионов установлен на уровне клановых стандартов.

— Не понял? Что значит "нижний порог"?

— Материал, не достигший этого уровня, отбраковывается и утилизируется.

Ничего себе установочки! Если учесть, что примерный уровень псиона можно определить в 5-6-летнем возрасте, то под нож пускали бы ни в чём не повинных детей! Очевидно, что-то поменялось в моём лице и ИскИн решительно поправиться:

— Конечно, с этической точки зрения это кощунственно, но с точки зрения ограниченности ресурсов вполне оправдано.

— Кто курировал этот проект?

— Правящий Дом империи Джоре, — с расстановкой и нескрываемой гордостью продекламировал ИскИн.

Теперь всё понятно! Эти как раз и довели империю до состояния гражданской войны, здесь же они планировали не возродить империю, а усилить своё могущество — псионы Дому нужны были как воздух.

— Предполагаемый процент "брака"?

— Оценки разные, но все они едины в одном — выше пятидесяти процентов! — уверенно сообщил "Умник". — После проведения нескольких серий экспериментов я смогу сказать точнее.

М-да… а личность я всё же сотру. На хрен мне сдался одержимый экспериментатор!

— "Предлагаю этот ИскИн перебросить к нам на исследовательскую станцию, там от него толку будет значительно больше, — предложила Флора, — а здесь поставить что-то из запасов станции в штатном исполнении, так сказать".

— "Почему к нам"?

— "Дело в том, что "Умник" — биоИскИн и в прошлом действительно являлся профессором-биохимиком".

— "Что с ним случилось"?

— "Какая-то необратимая мутация организма, вот он и согласился на эвтаназию и использование своего мозга как заготовку для ИскИна".

Поправить "мозги" сбрендившему биоИскИну довольно хлопотная процедура, порой и полное форматирование не уничтожает все следы личности. Предложение Флоры мне кажется обоснованным и поступив, как она предлагает мы убиваем сразу нескольких "зайцев": во-первых, у нас на исследовательской станции появляется бесценный специалист; во-вторых, разгружаем боевую станцию от несвойственных ей задач и в-третьих, получаем возможность продолжить эксперимент, но уже на наших условиях — от псионов я по любому не откажусь, а "отбракованные" станут полноценными подданными монархии. Вот только где продолжать? Планету-то действительно загадили!

— "Надо спускаться, заодно и на народ поглядим, может что и нам сгодится", — неожиданно предложила Флора.

— "Думаешь"? — с сомнением поинтересовался я.

— "Умник" не зря же сделал акцент на изменившемся менталитете, возможно, именно такие разумные тебе и нужны".

Перед планируемым спуском Стратег и Тактик взяли под контроль ИскИн боевой станции, а я по-быстрому заменил его на резервный, без всяких там приставок "био". Кстати, оборудование станции, да и она сама соответствовала 25-му поколению по шкале Содружества, что само по себе говорило о многом. По законам империи Джоре во Фронтире могла находиться техника не выше 18-го поколения, а здесь на лицо полнейшее пренебрежение юридическим нормам, хотя… Кто пойдёт против Правящего Дома? Да и о станции знали совсем немногие. Как бы то ни было, но сам факт наличия боевой станции такого класса далеко за пределами империи говорил о чрезвычайной важности и секретности проекта. Сама же империя Джоре в это время переходила на технику 28-го поколения.

— "Правящему Дому банально не хватило времени. Начни они проект на года три-четыре пораньше и планета была бы заселена", — высказала своё мнение по этому поводу Флора

— "А от беженцев избавились бы ещё на подходе", — предположил я.

— "Вполне возможно"…

Для того, чтобы вникнуть в быт потомков беженцев особо напрягаться не пришлось — "Умник" довольно плотно контролировал ситуацию на планете. В каждом подземном городе-государстве у него находилась своя небольшая армия дронов-разведчиков. Уровень развития цивилизации соответствовал веку компьютерных технологий. ИскИны остались в памяти в виде приданий и сказок, как, впрочем, и нейросети, но потомки переселенцев научились обходиться малым — все прежние высокотехнологичные плюшки заменили компьютеры и браскомы. Компьютеры помогали в хозяйственной деятельности и производстве, а браскомы выполняли функции личного идентификатора, средств связи, банковской карточки, хранилища информации и центра развлечений.

Чем больше я всматривался в экраны датчиков наблюдения, тем отчётливее осознавал, что идея посещения одного из городов мне нравится всё меньше и меньше.

— "Ты посмотри на них, — обратился я к Фроре. — Они чуть ли не рядами и шеренгами ходят! Стоит мне там появиться и уже через пару минут органы правопорядка будут об этом знать! Ладно система безопасности, она под контролем станции, но от прямого контакта с полицией или как она здесь называется… нам не уйти — местные сами доложат о чужаках".

— "Здесь ты полностью прав, не учла… Моё предложение спуститься в город была далеко не лучшей идеей".

М-да… мир военного коммунизма, плановой экономики… Возможно это единственный шанс для выживания в столь чудовищных условиях жизни.

— "А профессор нам далеко не всё рассказал, — продолжила после некоторого молчания Флора. — Тактик пробежался по хранилищам памяти и у него сложилось впечатление, что главный ИскИн, лишённый возможности полноценно отработать вложенную в него программу, решился на проведение собственного эксперимента. Он поддерживал потомков и предоставлял им определённую помощь".

— "Вот теперь картинка начинает складываться! — удовлетворённо хмыкнул я. — Ну не может цивилизация, пережившая две глобальные катастрофы так бодренько выглядеть! Она ещё в первую должна была потерять всё своё высокотехнологичное оборудование и попутно сохранившиеся ещё знания, а здесь как Феникс из пепла"…

— "Да, именно с помощью "Умника" началось возведение городов-убежищ. С его подачи было начато строительство тоннелей, соединившие города".

— "И что он потребовал в замен"?

— "Женщин! "Умник" решился пустить в дело хранящиеся у него эмбрионы. Таким образом, пусть и в весьма ограниченном объёме, но он всё же выполнял стоящую перед ним задачу".

М-да… голь на выдумки хитра… Вот только для самого ИскИна поиски выхода из сложившейся ситуации не прошли бесследно и со временем сдвиги в психике только усугубились.

— "Есть хоть какая-то статистика по результатам его экспериментов"?

— "Весьма приблизительная. Известно, что среди прибывших беженцев лишь несколько имперцев являлись псионами среднего уровня, остальные — малосилки. Сейчас в каждом городе до десятка псионов соответствует или даже превосходят твой уровень и около сотни с возможностями чуть поменьше".

Впечатляет! Армия готовых псионов! Вот только как их переманить на свою сторону?

— "А тут и голову ломать не стоит — за возможность жить на земле, под голубым небом и тёплым солнцем, да ещё не зависеть при этом от продуктовых пайков, местные горы свернут. Предоставь им такую возможность, и они пойдут за тобой до самого конца! Да, далеко не всем по душе придутся перемены, но силком за собой тащить никого не будем, кто хочет пусть остаётся! Только таковых, по моему мнению, не на собирается и четверти от общего количества".

Понятно… Мне весьма не хотелось бы стать причиной ещё одного глобального потрясения среди местных. Будем постепенно их подготавливать к реалиям новой жизни. Благо вся их компьютерная система у нас под контролем — закинем в местную сеть образовательные программы и поможем с питанием. Местное производство пищевых пайков по большей части основывается на выращивании в подземных оранжереях плантаций грибов и другой низкокалорийной биологической массы. Недостаток белков и жиров восполняют рыбной ловлей в чудом сохранившихся подлёдных озёрах.

— Что по боевой станции? — поинтересовался уже у Стратега.

— Почти стандартная модель, — сразу же откликнулся он. — Основное отличие от используемых в империи — более обширные хранилища и наличие биологической секции со стазис-камерами. Станция частично законсервирована. После полного разворачивания ожидаемый остаточный ресурс составит чуть более 80 %. С запуском инженерной секции ресурс предполагается поднять до значений в 92–94 %. Основным оружием боевой станции является малая гравитационная установка. В пределах системы установка способна уничтожить абсолютно любой корабль тяжёлого класса как из Содружества, так и Центральных Миров. Средства самообороны включают в себя пульсары разной мощности и мощные энергетические щиты.

— Как я понял, ракетное вооружение отсутствует в принципе?

— Гравитационная установка позволяет обойтись без этого вида вооружений, значительно экономя ресурсы. Всё вооружение станции — энергетическое. Мощность щитов станции позволяет выдерживать одновременную атаку флота штатной численности. При разворачивании четырёх лётных секций тяжёлых дронов возможности станции значительно возрастают.

— Что по грузам?..

В Метрополию я возвращался на линкоре, свой рейдер пришлось оставить в доках боевой станции и всё из-за содержимого грузовых секций. Когда до Стратега дошло, что он обнаружил, то он впал в ступор. Три корабельных комплекта наноброни крейсерского класса разбередили его ранимую сущность до крайности — он наотрез отказался покидать систему пока на рейдер не установят данный комплект брони. И ведь аргументировано отказывался — Лидер являлся личным кораблём главы монархии, и он просто обязан побеспокоиться о его безопасности, особенно если имеется такая возможность. "Умник" оказался ещё тем хомяком и в трюмах отыскалось оборудование и вооружение, снятое с кораблей беженцев. Далеко не всё ими было взято на планету, крупногабаритное и тяжёлое оборудование осталось на орбите планеты.

Стратег в сотрудничестве с новым ИскИном станции довольно быстро провели ревизию всех грузов и разработали план модернизации Лидера. По их расчётам боевые возможности рейдера значительно повысятся: генераторы, снятые с покинутых кораблей, позволят держать не только собственные щиты, но и осуществлять подпитку щитов коллективной защиты; новая система активной маскировки не шла ни в какое сравнение с существующей, а боевая мощь, усиленная новыми туннельными орудиями и пульсарами, превзойдёт штатный линкор из Центральных Миров. Стратег утверждает, что после модернизации он будет способен на равных сражаться сразу с двумя линкорами и выдержать кратковременный огневой контакт с тремя, а во всех остальных случаях спокойно уйти от преследователей.

Наноброня, внешне выглядевшая как жидкий металл (ртуть), при прямом контакте могла преобразовывать почти любой вид энергии. Болванка туннельного орудия, обладающая значительной кинетической энергией, моментально теряла свою пробивную силу едва соприкасалась с бронёй. Схожие процессы происходили и при активации головных частей ракет и других носителей. При всех достоинствах новой брони считать её панацеей от всех напастей не стоило — залп из туннельных орудий в упор не выдержит и она. Значительных проблем стоило ожидать и при переполнении корабельных накопителей, в которые сливалась поглощённая энергия.

Стратег позаботился и о себе, выбрав ИскИн 21-го поколения для переселения. Мощности нового ИскИна значительно превышали общие потребности рейдера и возник вопрос о целесообразности нахождения на борту Тактика. Расставаться с ним не хотелось, да и привык к нему, поэтому пришлось сменить сферу деятельности. Теперь он мои глаза и уши в Содружестве и Центральных Мирах. Его основная задача сбор информации по интересующим меня вопросам, а также разведка, контразведка и хаккинг. Кстати, и для него нашлось новое вместилище — ИскИн 18-го поколения, доставшийся от Стратега.

Модернизация рейдера была рассчитана на две декады, так что в ближайшем будущем я безлошадный. Поинтересовался на предмет установки на рейдер боевой гравитационной установки — аватар Стратега с сожалением развёл руки.

— Её не на всякий линкор установишь, а размерами та значительно больше крейсера будет, да и энергии жрёт, что соединение линкоров!

— "Как имея такое вооружение имперцы умудрились уступить Окраинным Мирам"? — поинтересовался у Флоры.

— "В истории твоего прежнего мира был аналогичный период — конец Первой Мировой начало Октябрьской революции. У вас тогда в армии чёрт-те что творилось. Вот и у нас — что не лейтенант, то генерал… Одним словом — сплошной саботаж. Никто даже и не пытался выполнять указания центральных властей".

Что же касается остального груза, то он был приписан к основному проекту "Умника" — полная линейка производств планерной техники и оборудования начиная от пищевых синтезаторов и строительных комплексов, и заканчивая атмосферными летательными аппаратами и генераторами энергии. Всё в 25-м поколении! Не поскупились соотечественники. Кстати, имелась лаборатория по производству нейросетей и имплантов с приставкой "био", то бишь — индивидуальных.

Командующий флотом не оставил меня в беде и предоставил во временное пользование второй рейдер, доставшийся нам от сполотов — систершип Лидера. Жмот всё же командующий — ни в какую линкор не даёт!

Расслабиться в кругу семьи в очередной раз не удалось. На вторые сутки после прибытия из Зафронтирья в провинции Дальняя внезапно объявился Конд IV, правитель Харданской монархии. Надо сказать, довольно неожиданное появление.

— Ваше Высочество!? — связался я с ним.

— Рад тебя видеть, Клим, — монарх выглядел несколько уставшим. — Надеюсь ты простишь старика за столь фамильярное обращение и столь внезапное появление?

— Что вы, почту за честь, — отделался я дежурной фразой.

Конд IV внимательно посмотрел на меня и продолжил:

— Понимаю, что как снег на голову и без предупреждения, но к глубокому сожалению, ситуация складывается так, что в дипломатический протокол я уже не укладываюсь. Есть тема для серьёзного разговора. Примешь, так сказать, в неофициальном порядке?

— Да не проблема! Буду рад вас видеть в нашей столичной системе!

Смысла и дальше скрывать координаты портала в Метрополии я не видел, тем более тем, кому надо их уже знали (это я об аграфах и сполотах). Времени оставалось в обрез, но к приёму монаршей особы приготовиться успели: был и почётный эскорт, и праздничный салют на орбите, и торжественный проезд по центральному проспекту с приветствующим монарха жителями столицы. Если бы не Линн и Аль-Элен — точно бы ничего не успели.

— Не ожидал! — честно признался Конд IV, когда с дипломатической мишурой было покончено. — Приём впечатляет. Так меня уже давно не встречали. Благодарю.

— Вы, Ваше Высочество, первое официальное лицо в Метрополии.

— Это многое объясняет, — улыбнулся монарх, — но всё равно, общее впечатление весьма положительное.

Спустя несколько минут, когда перебрались в мой рабочий кабинет, разговор продолжился.

— Мои аналитики постоянно мониторят ситуацию вокруг федерации Амерон и пришли к неутешительным выводам — в ближайшее время нам следует ожидать внезапное вторжение ашуров. В Амероне обстановка стабилизировалась и наблюдается паритет сил. Рептилоидам крайне необходима небольшая победоносная операция, чтобы поддержать боевой дух флота. Самым слабым звеном в этом регионе является Харданская монархия.

Конд IV взял со столика чашечку куафе и немного перевёл дух.

— Благодаря вашим поставкам наш флот в значительной мере усилился, но этого всё же недостаточно — наших сил не хватит для отражения массированной атаки.

Монарх говорил правду, чувства бессилия и горечи скорых потерь превалировали в общей массе его эмоций.

— "Патриарх полностью согласен с выводами аналитиков", — проинформировала Флора.

— Да, у вас довольно сложное положение, — согласился я с Кондом IV, — но что вы хотите от меня?

— Я понимаю, довольно глупо просить о помощи монархию, которую саму окружают могущественные враги, но мне попросту больше не к кому обратиться! В былые времена великие державы играли на противоречиях между нами и Амероном, поддерживая в зависимости от ситуации то тех, то других и продвигая тем самым собственные интересы в данном регионе. А сейчас внезапно оказалось, что Харданская монархии никому не нужна! Амеронцам повезло — у них на "чёрный день" был припрятан договор с Аратанской империей. У нас такового не оказалось…

Монарх на минуту задумался и продолжил:

— Сейчас стоит вопрос о существовании Харданской монархии как таковой, государства Содружества с многовековой историей и традициями.

— Должны же быть какие-то механизмы оказания помощи в рамках того же Содружества? Почему вы не можете ими воспользоваться?

— Да, такие механизмы имеются и как мне ответил Совет Содружества все они уже задействованы в рамках коалиции сил в Амероне. Что же касается Харданской монархии, то непосредственной опасности на данный момент не наблюдается. Невежды! — Конд IV в сердцах рубанул по подлокотнику кресла, в котором он сидел. — Они же прекрасно понимают, что ашурам хватит и одного удара, чтобы пройти сквозь всю монархию!

— Похоже у кого-то из властных мира сего имеются определённые планы на будущее вашей монархии.

— Да, — кивнул Конд IV, — есть такие. Уже значительное время по просторам Содружества бродит идея новой провинции Амерона — Хардана! Понятно, что я с этой идеей в корне не согласен, но кто меня будет слушать? В случае нападения ашуров монархия падёт и только тогда Содружество вспомнит о своих обязательствах. Мне даже семью в случае опасности отсылать некуда — требуют отречения от власти в случае захвата монархии. Политические оппоненты никому не нужны.

Всё это весьма душещипательно, конечно, но пора определяться с целями.

— И всё же, что вы ожидаете от меня?

— Военная помощь! — решился монарх. — Я понимаю, что всё имеет цену, но многого предложить просто не в силах, лишь только то, чем славится наша монархия — редкие минералы и артефакты древних. Кроме того, во избежание лишних жертв с вашей стороны согласен на применение спецбоеприпасов с антивеществом.

— Думаю, что и ваших арсеналах найдётся пара-другая таких "игрушек".

— Вот именно! Пара-другая… Флотские совершенно не уверены, что столь древнее оружие сработает как надо, а у вас с этим видимых проблем нет.

Да, теперь совсем нет. На складах боевой станции Джоре отыскался малый производственный комплекс преобразования материи, который по мощности в разы превосходит имеющийся у нас. Я понимаю в чём суть сомнений монарха: наши спецбоеприпасы вновь произведённое вооружение, а у большинства в Содружестве — трофеи со времён Первого и Второго нашествия архов, которым уже далеко не одна тысяча лет.

— "Надо соглашаться, — влезла Флора. — Сэкономим массу времени, пока не начнём разработку собственных месторождений, а редкоземельные элементы нужны уже сейчас, без них выше 15-го поколения ничего не воспроизведёшь".

— "А на счёт наших возможных потерь ты не подумала"? — пшикнул я на неё.

— "Ты же сам слышал — он разрешил применение спецбоеприпасов. Закидаем рептилоидов тапками"!

— "Что-то мне не нравится твой неуёмный энтузиазм. Я бы на твоём месте поинтересовался, а нет ли чего подобного у ашуров".

— "Задача ясна", — уже совершенно серьёзным тоном ответила Флора.

— Монархия Росс готова предоставить политическое убежище вашей семье без всяких условий. Недалеко от моей резиденции достраивается дипломатический городок, можете смело рассчитывать на один из его участков. Что же касается военной помощи, то вы должны понимать, что одноразовая акция не в наших интересах — мы рассчитываем на долговременное сотрудничество. В связи с этим перед вами возникает довольно не простая ситуация — враги нашей монархии становятся также и вашими. Вы готовы пойти на такие жертвы?

— Да, я в курсе ваших отношений со старшими, но, честно говоря, мы от них настолько далеки, что общая ситуация в принципе никак не изменится. Кроме того, вы уже наглядно доказали, что слово держать умеете, да и в экономическом плане предложить можете больше, чем то же Содружество, — Конд IV немного перевёл дух и продолжил. — Мы готовы к подписанию Договора о взаимной помощи.

Глава 21

ШКОЛА: Забудьте все, чему вас учили в садике.

ИНСТИТУТ: Забудьте все, чему вас учили в школе.

ОФИС: Забудьте все, чему вас учили в институте.

ПЕНСИЯ: Забудьте все.

АЛЬЦГЕЙМЕР: Вот так нормально.

К моменту подписания соглашения Флора успела составить кратенькую справочку о современном состоянии Харданской монархии. Многовековая дрёма внезапно закончилась, как только ашуры вторглись в Амеронскую федерацию. На повестке дня значилась всего одна тема: возможность дальнейшего существование монархии. Особого выбора перед Кондом IV не было: или тихо покориться и в конечном счёте умереть, или же попытаться выжить и тем самым сохранить монархию. Пришло время срочных перемен и Конд IV начал со своей администрации, совершенно не обращая внимание на недовольство многочисленной родни, назначал на узловые должности крепких профессионалов, отходя от прежней практики кумовства. Недовольные были, особо недальновидные попытались даже возражать — в итоге две младших фамильных линии были вырублены под корень. Мало того, монарх заставил своих родственников раскошелиться и именно с этих собранных средств происходило обновление флота и армии. Осознав всю глубину разразившейся опасности Конд IV, не спасовал и взял ситуацию под свой контроль, порой не брезгуя силовыми методами решения возникающих проблем.

Договор мы подписали. Трубить об этом на весь свет не стали, решив, что это наши внутренние дела. Хотя на самом деле это был довольно громкий прецендент — никто ранее в Содружестве не заключал подобные договора с представителями Фронтира. Скажу более, если бы мы имели общую границу с Харданом, то претендовали на вхождение в Содружество. Конд IV воспользовался моментом и оставил у нас свою семью — весьма предусмотрительный товарищ… Три жены и восемь отпрысков временно гостили в моей резиденции, пока отстраивался жилой комплекс дипломатической миссии. Всё правильно, как оно там повернётся никто толком не знает, а у нас пока спокойно…

В Метрополии надолго не задержались и буквально через пять дней после подписания договора вышли вместе с флотом: 15 линкоров, 6 тяжёлых носителей и около 60 крейсеров и эсминцев. Глядя на всю эту мощь, уходящую в гипер, захватывало дух. Не знаю, что там испытывал Конд IV, но на флагмане и сопровождающих его кораблях неожиданно вспыхнула праздничная подсветка — неофициальный знак высшего уважения.

Появление в Содружестве такой армады вызвало бы знатный переполох поэтому шли шестью группами по совершенно разным маршрутам, маскируясь под наёмников, нанятых Харданской монархией. Я вместе с Кондом IV уходил последним. Мой рейдер (Лидер не поспевал с ремонтом) сопровождали тяжёлый носитель, четыре тяжёлых крейсера и пятёрка эсминцев: "Так, на всякий случай" — напутствовал меня командующий флотом. За участие в боевых действиях он просил даже не заикаться. Моё дело представлять монархию, вот для этого он и отрядил со мной небольшую эскадру.

Не успели толком обосноваться на месте, как события пустились вскачь. Ашуры внезапным ударом сбили приграничные кордоны амеронцев и вторглись в Харданскую монархию. Содружество не успело должным образом среагировать, да и размеры монархии оказались не столь велики, в итоге рептилоиды довольно быстро добрались до центральных секторов монархии. Первыми "опомнились" аграфы и предложили ввести свой флот в столичную и сопредельные ей системы, чтобы, так сказать, развести противоборствующие стороны. По факту ввод войск из Центральных Миров больше походил на оккупацию и Конд IV в вежливой форме отказал аграфам.

Ашуры воспользовались дипломатической паузой и перегруппировав силы двинули на штурм столичной системы и основных промышленных секторов монархии, но внезапно для всех потерпели сокрушительное поражение. Никто и предполагать не смел, что у монархии найдутся современные боевые корабли, да ещё в таком количестве! Как бы то ни было, рептилоиды оказались перед суровым выбором: или всё бросить и отойти, или же попытаться, собрав все силы в кулак, добить противника в его же логове. Ашуры выбрали второй вариант, посчитав, что основные силы врага они уже уничтожили.

Всё это время я находился в столичной системе Харданской монархии, осуществляя координацию наших сил. Конд IV пока обходился собственными силами, явно рассчитывая на то, что в нужное время мы окажемся козырным тузом, спрятанным в его рукаве, против которого рептилоиды будут бессильны.

По данным разведки противник готовился к последней атаке на столичную систему. Наш флот, разделившись на две группы, ушёл в сопредельные системы. Их главной задачей являлся перехват основных атакующих сил ашуров, активно используя "глушилки". В самой системе оставался флагман харданцев, один из бывших наших линкоров с десятком крейсеров и эсминцев и моё боевое соединение. Надо сказать Конд IV не слишком пёкся о собственной безопасности и значительно проредил собственные силы сопровождения, отправив эти боевые корабли на более важные направления. Кроме того, в системе находилось шесть средних боевых станций и пусть все они были не старше 7–8 поколений, но силу представляли не малую.

— Началось! — передал по гиперсвязи Хейг Ровен.

Теперь всё будет зависеть от его опыта и стойкости флота. Нам же предстоит вылавливать прорвавшиеся остатки армады ашуров. По всем расчётам, глобального прорыва не ожидалось, но на войне всякое случается — будем готовиться к худшему…

— Фиксирую массовое возмущение метрики пространства, — отрапортовал ИскИн рейдера. — Три цели класса "линкор" и до десятка класса "крейсер".

Похоже, не всё учла харданская разведка — эта группа не значилась ни в одной её сводке.

— "Бывшие корабли амеронского флота, — быстро проанализировала ситуацию Флора. — Только, что с ремонтных верфей ашуров, потому и не были замечены разведкой".

М-да… а ашуры, судя по всему, не ожидали такой подставы, по их расчётам в системе уже должны были находиться основные силы вторжения. Три боевые станции, линкор, рейдер и два десятка крейсеров открыли ураганный огонь по кораблям рептилоидов. Первым вышел из строя тяжёлый носитель (именно его ИскИн рейдера посчитал за третий линкор). Открыв лацпорты полётных палуб для выпуска истребителей и штурмовиков, он тут же словил несколько болванок туннельных орудий в самые незащищённые части корпуса. Два линкора пока держались, но на подходе была первая волна противокорабельных ракет, а щиты уже просели чуть ли не на половину. Крейсера и эсминцы пытались защитить свои линкоры, но их было явно недостаточно, да и выпущенные уже с нашего носителя тяжёлые истребители основательно сковали их боем. Этим моментом воспользовались силы охранения боевых станций, и орда никем не контролируемых фрегатов и штурмовиков накинулась на корабли ашуров.

Внезапно, прилегающий к боевой станции кусок пространства осветился вспышкой сверхновой. В его топке махом исчезло несколько фрегатов и эсминцев, как с той, так и с другой стороны.

— Ашуры применили ракеты с антивеществом! — в рубке рейдера появился ошарашенный аватар Флоры.

— Ты же утверждала, что у рептилоидов нет ничего подобного! — рявкнул я, не сдержав эмоций.

— Я и сейчас с полной уверенностью утверждаю это! Все подобные боеприпасы они израсходовали в пору, когда их выгоняли из Содружества.

— Тогда, что сейчас рвануло?! — начал закипать я.

— Похоже, ракеты с антивеществом достались ашурам вместе с захваченными у амеронцев кораблями.

Ещё одна вспышка! Два линкора противника испарились в мгновение ока, а вместе с ними пара десятков наших дронов-истребителей и несколько харданских фрегатов и эсминцев. На этот раз удалось избежать потерь в личном составе. В результате первой вспышки погибло несколько экипажей тяжёлых истребителей — именно они перехватили ракету.

— "Похоже, что одна из болванок из туннельных орудий задела ракету и боеголовка сработала", — предположила Флора.

— В системе две "невидимки" неизвестной принадлежности, — доложился ИскИн рейдера. — Предполагаю, что это корабли постройки федерации Галантэ.

— Активизировать систему активной маскировки! — отдал я приказ. — Сообщить по флоту — огонь по данным нашей системы целеуказания.

Разведчики надо выбивать немедленно, какое у них боевое задание нам неизвестно, так что лучше поберечься. Через несколько минут активного маневрирования одна из "невидимок" была прочно захвачена системой целеуказания рейдера и грянувший дружный залп разнёс корабль аграфов в щепы. Второй попытался уйти в гипер, но здесь мы справились уже сами, отстрелив ему разгонные двигатели.

Тем временем москитный флот харданцев добивал последние крейсера и эсминцы, а тяжёлый носитель активно "парил" струйками воздуха из многочисленных пробоин в прочном корпусе. Боевые станции уже давно прекратили его расстреливать, внимательно наблюдая за ходом абордажных работ.

— У нас почти без потерь, — появился на связи Хэйг Ровен. — Противник бежит.

Внезапное поражение ашуров стало событием дня во всём Содружестве. Никто не предполагал такого исхода. Скажу более, на заключительном этапе битвы в столичную систему стали прибывать боевые корабли из Центральных Миров с целью взятия под контроль гиперврат, но Конд IV вежливо попросил впредь не появляться в системе без приглашения. Дерзкий шаг, но с другой стороны, что он теряет? Никаких дел со старшими у него нет, в помощи монархии те оказали, так что правильно поступил монарх — пошли они все лесом!

А вот аграфы возмутились, особенно когда узрели корпуса двух своих разведчиков. В чём они только не обвиняли Конда IV! По касательной прилетело и мне. Старших абсолютно не смутил тот факт, что разведчики пришли вместе с эскадрой ашуров. Аграфы всё активнее призывали ввести войска Центральных Миров в столичную систему Харданской монархии и ввести здесь внешнее правление.

Тут я уже не выдержал и выложил в Галанете все материалы по зафиксированным нами кораблям аграфов у ашуров, выложил все их наработки по псионам и все материалы по покушениям лично на меня. Флора добавила "выжимки" с нейросетей экипажа разведчика. Кстати, выяснился очень интересный момент — при попытке покидания борта захваченной нами "невидимки" у экипажа происходил сбой в работе нейросети в результате которого стиралась вся информация, хранившаяся на ней, а носитель погибал. Хорошо, что Флора заранее побеспокоилась о сохранности данных и сбор информации произвела дистанционно, используя корабельную медкапсулу.

Тем временем в столичную систему вошёл наш флот. Хейг Ровен тут же прибыл на доклад. Я, конечно, понимаю, что краткость сестра таланта, но на сей раз наш командующий побил все свои рекорды: "Противника лержали на дальних и средних дистанциях боя, атакуя ракетами и обстреливая корабли из туннельных орудий и пульсарами. По максимуму были задействованы все выставленные нами вооружённые платформы и минные кластеры. Применили семь спецбоеприпасов. Ашуры, ввиду тяжелейших потерь, отступили. Наши потери в личном составе незначительны. Флот полностью боеспособен и готов к выполнению дальнейших задач".

У аграфов было время оценить возможности нашего флота — 15 линкоров последних поколений внушали если не страх, то уважение точно! Их истерические вопли внезапно прекратились, и они по-джентельменски, не попрощавшись, исчезли из системы. Но не только вид нашего флота охладил пыл старших — разгорался грандиозный скандал по материалам, сброшенным мной в глобальную сеть. Реакция аграфов была весьма не характерной для них — остроухие исчезли со всех неофициальных площадок Содружества и продолжали вызывающе молчать, никаким образом, не комментируя выдвинутые против них обвинения.

— "Надо ожидать очередных неприятностей", — пришла к заключению Флора.

А дальше был праздник! Конд IV объявил трёхдневный праздничный марафон в честь Великой победы. Особо нос он не задирал и всенародно заявил, что без нашего участия речи о победе не было бы в принципе. Народ проникся и объявил, что теперь мы братья навеки. Не знаю, как у других, но лично у меня выработалась нездоровая реакция на такие заявления: если кто-то в ближайшее время хочет тебе нагадить, то, как правило, прикрываются подобными лозунгами, но возможно на сей раз я просто ошибаюсь…

Дома нас ждали хорошие новости — прибыла первая партия потомков Джоре, которую сразу же перенаправили в систему Полис. Местные условия наиболее подходили для обустройства и дальнейшей жизни суровых переселенцев. Патриарх получил предварительное согласие от аграфов и пиирцев в эксперименте по вынашиванию эмбрионов Джоре. От выращивания в "пробирках" я отказался наотрез. По материалам того же "Умника" процент выживания таких эмбрионов был довольно низким, да и их психическая устойчивость не внушала доверия. Как известно у аграфов были значительные проблемы с зачатием, но вот с вынашиванием не наблюдалось в принципе, а пиирцы вообще считались одной из самых здоровых рас. Дружное согласие общин объяснялось просто — главным призом являлись пси-активные дети, которые оставались в их родах после прохождения службы на благо монархии. Именно такое условие я выставил общинам аграфов и пиирцев. Надо будет ещё озаботиться созданием, что-то на подобие "суворовских" училищ, куда будут передаваться дети с семилетнего возраста. Любовь к Родине надо прививать с раннего возраста, вот там будущие псионы и будут постигать данную науку, совместно с другими образовательными программами, но это дело не близкое… Кстати, потомки Джоретакже будут участвовать в этой программе и желающие уже имеются. Льготы и преференции участникам планируются значительные.

Что же касается псионов, то все заключившие контракт идут во флот. Первоочередной задачей для них является обучение и наработка практических навыков, но для начала им планировалась установка бионейросетей. Пока желающих послужить монархии было откровенно мало, но это лишь начало…

Вернулся с модернизации мой рейдер. Лидер теперь не узнать — сверкает и переливается как новая звезда. С одной стороны вроде бы и внушает, а с другой… на хрен мне сдалась такая иллюминация? Благо система маскировки позволяла придавать корпусу практически любой цвет. Остановился на кардинально чёрном. В Содружестве и Центральных Мирах уже встречались сверкающие ртутью корабли, но то были чисто экспериментальные образцы.

Перед модернизацией Лидер разобрали практически до винтика оставив лишь силовой набор и навесную броню. За декаду комплект наноброни тонким слоем покрыл данную конструкцию и теперь будет постепенно перерабатывать его, создавая единый цельный корпус. Да, одно из главнейших достижений Содружества — стандартизация блоков и конструкций летит теперь к чёрту, но такого крепкого корпуса нет у ни одного корабля из всех известных мне миров. Как и договаривались с ИскИнами рейдер перевооружили и оснастили новой энергетикой и оборудованием. Обновлённый Лидер соответствовал 21 поколению по стандартам Содружества, а по назначению его можно было смело переквалифицировать в линкор с повышенной автономностью.

Похоже, мне предстоит длительное обучение, те знания, что у меня имеются не позволяют воспользоваться всеми возможностями модернизированного Лидера, да и сетку стоит сменить на индивидуальную. Заодно определился с очерёдностью установки бионейросетей для подданных. В первую очередь ставим всем псионам на службе. Второй очередью пойдёт высшее управляющее звено, куда входят как военные, так и гражданские. Третьими будут учёные и инженеры. Понятно, что отрабатывать очередную плюшку придётся не один год, но всё имеет свою цену, а на роль доброго Деда Мороза я точно не подхожу.

С заменой нейросети проблем не возникло и через пару дней после её активизации я залёг в медкапсулу для обучения под разгоном. Десять дней пролетели как один миг, а капитанский пакет баз знаний был изучен лишь на четверть. Да, ранее я уже изучал подобные базы, но самая свежая соответствовала 18 поколению. Управлять рейдером в принципе возможно, но со стороны это выглядит, как велосипедист за рулём "Роллс-Ройса".

Два дня перерыва потратил на скопившуюся текучку и общение с семьёй и близкими. Аль-Элен заметно изменилась и пребывает в счастливом преддверии материнства. Линн вся в делах, ей пришлось взвалить на себя часть обязанностей Аль-Элен, которая уже не может работать в прежнем режиме. Мои "детки" Сью и Вед тоже не сидят на месте. Сью пошла на повышение и теперь уже командует лёгким крейсером. Веду недавно исполнилось восемнадцать и он возглавил одну из секций инженерной службы на средней боевой станции. Мара по-прежнему хозяйничает на моём первом корабле — Ведуне, а её муж, Алин, наш главный геолог монархии, шастает где-то в туманности. Ребёнок Мары и Алина довольно частый гость у нас в резиденции. Он быстро сошёлся с моей младшенькой и, хотя та ещё толком и ходить-то не научилась, но за то уже во всю с ним общается.

Перед вторым заходом на обучение пришло сообщение от сполотов — они отказываются от моих услуг и разрывают торговое соглашение. М-да… очень плохая новость! Похоже, сполоты нашли мне замену и теперь кто-то другой активизирует артефакты древних. Откуда пришла помощь сполотам, думаю, всем понятно. Что же их сподвигло на столь недружественное действие?

— "Могу лишь предположить, что твои последние действия по отношению к аграфам не понравились всем старшим. Сыграла пресловутая солидарность — никто не смеет даже косо смотреть в сторону старших! Что же касается взаимоотношений между старшими, то в последнее время в галанете и других информационных источниках всё отчётливее прослеживается очередной посыл старших — не стоит акцентировать внимание на внутренних проблемах Центральных Миров, — отчиталась Флора. — Возможно, старшие сумели как-то договориться и твой выпад теперь воспринимается как покусительство на давно сложившийся мировой порядок".

— "Но ведь то, что творят аграфы ужасно! Как с этим можно мириться"?

— "Вспомни один фразеологизм из своей прошлой жизни: "Что позволено Юпитеру не позволено быку"! Это крылатое выражение как раз к месту. Старшие считают, что взвалили на себя тяжёлое бремя поддержания мира и спокойствия во всём Содружестве. А вот какими средствами они этого добиваются никого не должно волновать! Я уверена, что те же самые сполоты, мзимы и дварфы не так уж и далеко ушли от тех же аграфов. Нам просто посчастливилось не столкнуться раньше времени с их изнанкой жизни".

Если Флора права, то вскоре мне не избежать полноценной бойни. Старшим ничего не стоит избавиться от прыща на заднице у слона, отпилив её вместе с той же задницей. К счастью, реальность такова, что уже сейчас монархия Росс может весьма болезненно огрызнуться, но старшие об этом пока не догадываются…

Фактор времени становится решающим и пока есть свободное время нужно использовать его по максимуму, вполне возможно, что вскоре его не будет хватать даже на обучение. Вторая декада обучения была прервана срочным сообщением от Патриарха:

— Тревога! Атака на Метрополию и провинцию Дальняя! — я с трудом переваривал скороговорку Патриарха, наблюдая как медленно поднимается крышка медкапсулы.

Резкое прерывание обучения под ускорением довольно чревато, надо некоторое время чтобы нейросеть нейтрализовала все последствия используемых медицинских препаратов.

— Подробности… — схватился я за голову.

Пришёл информационный пакет, снятый с порталов в наших системах. Более ста характерных засветок в каждом из них отчётливо говорили, что к нам направляются боевые корабли.

— Действуем по плану! — превозмогая головную боль я кинулся к своей одежде.

— Порталы переключены, — сообщил Патриарх.

Успели! Теперь осталось только ждать сообщений с мест выхода из гипера наших "гостей". Мы уже давно обсуждали с ИскИнами возможность массовой атаки на монархию и пришли к выводу, что вполне можем противостоять таким угрозам, необходимо было иметь лишь пару свободных порталов. После набега на ашуров эта проблема была закрыта. Суть нашей задумки была довольно проста — мы воспользовались "незарегистрированными" возможностями порталов. Одно время сполоты, используя наш портал как транзитный, сразу же из Зафронтирья попадали в провинцию Дальняя. Вот и сейчас порталы перенаправили нежданчиков совсем не по тем адресам, в которые те ожидают попасть.

Гиперврата в Метрополии были связаны с порталом в одной очень интересной системе на окраине нашей туманности. Планет здесь не было в принципе, а вместо них сплошное астероидное месиво. Единственное окно выхода из гипера находилось на окраине системы, где мы и разместили портал под охраной двух средних боевых станций. Управляемые минные поля не давали подойти как к гипервратам, так и к станциям. Покинуть систему через обычное пространство не позволяли "глушилки" и платформы с тяжёлым вооружением.

Портал провинции Дальняя был завязан на гиперврата установленные в системе, где я обычно производил обмен с архами. Мне достаточно легко удалось с ними договориться — надо же инсектам на ком-то натаскивать свой молодняк. Периодически по этому адресу исчезали забредшие в Дальнюю пираты и наёмники, нанятые с целью разведки и диверсий. Геронт, ИскИн провинции, вычислял таких засланцев и отправлял по данному адресу.

Примерно через полчаса, когда мне стало уже значительно легче, появились первые данные. В глухой системе объявилась усиленная флотская группа аграфов в составе 16 линкоров, шести тяжёлых и такого же количества средних носителей, 16 тяжёлых крейсеров и около полусотни эсминцев и лёгких крейсеров. Присутствовали также два больших и четыре средних войсковых транспорта. Судя по составу группы можно предположить, что их основной задачей являлась полная зачистка столичной системы.

К архам попал один из флотов аварцев, который количественно мало чем отличался от усиленной флотской группы аграфов. Судя по кадрам передаваемыми нашими зондами архи явно не ожидали такого крупного "подарка" и два дежурных улья в системе ушли в глухую оборону. Аварцы довольно быстро пришли в себя и воодушевлённые своим численным превосходством ринулись в атаку. Но их порыв был недолог — в системе появилось сначала три, а немного спустя ещё пять больших ульев с силами сопровождения. Два с половиной часа хватило архам, чтобы полностью разобраться с аварцами. Да, и инсекты потеряли несколько ульев, но они не унывали — победа была за ними, а те, кто не смог себя защитить — слабаки, по которым и скорбить стыдно.

С аграфами вышло не всё так однозначно. Ценой потери почти всех лёгких сил, буквально прорубивших своими корпусами коридор необходимый для сброса скорости тяжёлых кораблей, аграфам удалось собрать остатки своего флота в кулак и организовать коллективные щиты, защитившие боевые корабли от вездесущих астероидов и космической пыли. Попытка пробиться назад к порталу была пресечена сдвинувшимися минными кластерами и огнём с боевых станций. Платформы с тяжёлым вооружением также обозначили себя и огнём из туннельных орудий просаживали коллективный щит. Аграфы оказались в патовой ситуации — атаковать они не могли, так как для этого надо было снимать общий щит, а пойти на прорыв не позволяло плотное астероидное поле и наши средства обороны. Щиты между тем потихоньку таяли…

Старшие попытались применить ракеты с антивеществом, прорубив коридор для выхода, но после первого же выстрела прекратили эти попытки. Взрыв всколыхнул ближайшие окрестности и астероиды буквально ринулись в образовавшуюся пустоту, усугубляя и до того не простую ситуацию.

Спустя шесть часов до глухой системы добралась наша усиленная эскадра: шесть линкоров и два тяжёлых носителя с силами сопровождения. Выходили по только нам известному коридору, где вероятность столкновения с неприятностями были исключены. Лидер вышел во главе эскадры. За прошедшее время ситуация кардинально не изменилась, но по мнению ИскИнов боевых станций аграфы готовятся к уничтожению своих кораблей.

— "Обычная практика, — прокомментировала Флора. — Чтобы не сдавать корабли врагам их уничтожают, экипажи эвакуируется штатными средствами, а, согласно всеми принятыми нормами, мы будем обязаны вылавливать спасательные капсулы".

— Передать по общему каналу, — обратился я к Стратегу. — Экипажи уничтожившие свои корабли спасению не подлежат!

Я никаких общепринятых норм в глаза не видел и тем более не подписывал их и церемониться с врагами не собираюсь. Они здесь чтобы уничтожить монархию, а это значит никакого сострадания от меня они не дождутся!

— Тактик, Стратег, мобилизуйте все свободные мощности в системе и срочно приступайте к взлому корабельных ИскИнов аграфов!

Глава 22

Капитан крейсера вызывает старпома:

— А что это за толчок был минуты две назад?

— Да это… мичману Ковбасюку пришла радиограмма, что его жена уехала с каким-то хахалем в Ниццу отдыхать.

— Ну и?

— Пи%дец Ницце…

Старшие весьма ценили свои жизни, но тем не менее готовы были пожертвовать ими во благо своей расы. Будь в системе гиперсвязь и отцы нации уже давно бы нашли нужные слова и боевой флот аграфов вспыхнул бы маленькими солнышками. Адмирал соединения был закоренелым прагматиком и искренне верил, что бороться надо до конца и не стоит раньше времени опускать руки, а потому ждал и надеялся, не отдавая последний приказ. На сей раз излишняя упёртость адмирала сыграла нам на руку, предоставив время для атаки на корабельные ИскИны.

Тактик не подкачал и ему довольно быстро удалось проникнуть в информационно-управляющую систему флагмана аграфов, а спустя незначительное время в его подчинении находились инженерная и медицинские секции. По его приказу медицинский ИскИн флагмана выдал адмиралу предписание о срочной необходимости посетить медицинскую секцию. Как только адмирал оказался в медкапсуле пошло считывание информации с его нейросети. Тактику неслыханно повезло — он практически сразу же наткнулся на клановые коды допуска к корабельным ИскИнам аграфам. Основной состав флотской группы состоял из боевых кораблей Правящего Дома. За двое суток непрерывной работы Тактика весь флот аграфов оказался под полным контролем.

Самым сложным оказалась эвакуация тяжёлых и неповоротливых туш линкоров и тяжёлых носителей. Пришлось дожидаться прибытия буксиров из Метрополии, своими силами мы смогли справиться только с немногочисленными остатками крейсерской группы и эсминцами сопровождения. Довольно забавно было наблюдать за реакцией аграфов, запертых в своих каютах, и наблюдающих за происходящим через корабельную информационную систему, те искренне не понимали, что происходит.

Судьба аграфов была предрешена. Отдавать их лорду Кор-Каэлю я однозначно не собираюсь. На сей раз перед нами профессиональные военные, которые присягали на верность федерации и Правящему Дому — пятая колонна мне точно не нужна! Старшие пришли с единственной целью — убивать. Согласно полученному приказу в нашей столичной системе камня на камне не должно остаться. Этого ни простить, ни тем более забыть я не смогу! Но шанс всё же им предоставлю — снимем нейросети и остальные высокотехнологичные цацки и отдадим переселенцам Джоре. Им осваивать планету нужно, работа найдётся всем, а что будет дальше — жизнь покажет…

С аварцами всё вышло гораздо проще и трагичнее. Архи не оставили в живых никого. Остовы кораблей зияли аккуратными пробоинами и рваными дырами. Попадались и относительно целые корабли, но таковых было удручающе мало. Нашим верфям предстояло знатно потрудиться, чтобы привести весь этот хлам в порядок — покупатель на этот товар у нас имелся и не один! Перед самым отлётом со мной связался Геронт (ИскИн провинции Дальняя) и сообщил, что у них объявились представители Звёздных баронств на предмет закупки боевых кораблей не ниже восьмого поколения.

Я помню свою жизнь в баронствах и она мне раем не показалась — самодуры встречаются везде. Обидно, что там они обладают реальной властью, но как у нас говорят: "Каждый народ достоин своего правителя!" и с этой истиной не поспоришь. Оказывается, моё противостояние с аварцами аукнулось и в секторах Звёздных баронств, где сторонники рабовладельцев получили доступ к снимаемому с хранения имперскому вооружению. Вот и рыщут по Фронтиру подручные баронов в надежде прикупить пару-другую современных кораблей. От кредитов отказываться не буду, тем более есть, что предложить.

Если говорить о финансовой стороне недавно произошедших событий, то она неожиданно радует. Аграфы были настолько уверены в своей победе, что заранее не позаботились о своих активах. Флора в первую очередь "поинтересовалась" счетами старших и с удивлением обнаружила на нейросетях доступ к весьма немалым накоплениям. Целую декаду она крутила счета аграфов, но всё же сумела вывести из Центральных Миров несколько десятков корпов кредитов. Аварцы оказались существенно беднее, но тот же корп с небольшим был приятным довеском.

По прибытию в Метрополию созвал расширенный Совет. Решали, как жить дальше. Первым слово взял Патриарх.

— Начну издалека, — аватар ИскИна энергично приблизился к информационной панели, где отображалась наша туманность. — Вся эта область космического пространства гигантский научный проект империи Джоре. В своё время он им достался от Древних, но в "замороженном" состоянии. Почему наши далёкие предки отказались от него неизвестно, но Джоре решили продолжить проект и запустили механизм формирования туманности. Основной целью данного проекта являлось образование новых солнечных систем пригодных для жизни в пределах этой туманности. Как мы видим эти процессы довольно длительны и на сегодняшний момент наши разведчики обнаружили только 11 систем с подходящими условиями жизни. Запущенные несколько тысячелетий назад процессы активны и по сей день, формируя на окраинах новые системы.

— Ты это к чему? — не выдержал я.

— К тому, — Патриарх медленно повернулся ко мне и торжественно продолжил, — что все эти сектора пространства являются неотъемлемой частью империи Джоре и находимся мы здесь на вполне законных основаниях! Ты, как прямой потомок империи имеешь полное право на её возрождение и, соответственно, защиту собственных интересов! Подчеркну особо — любыми средствами! Быть жёстким не слабость — это суровая необходимость, если мы хотим добиться чего-либо существенного.

— Как я понял, это было юридическое оформление наших дальнейших действий? — поинтересовался я.

— Центральным Мирам и Содружеству пора понять, что на политической карте мира появился ещё один игрок.

— Не рановато?

— Как бы было не поздно…

— Однако, ты просто фонтан оптимизма!

— Меня смущает, что Центральные Миры в шаге от совместных действий против нас, а если они подтянут ещё и своих союзников из Содружества… Боюсь мы долго не выстоим.

Я посмотрел на своих жён, именно в их руках находились почти все финансовые рычаги монархии.

— Мы вышли на уровень полной экономической независимости, — правильно поняла мой взгляд Линн. — С этой стороны неприятностей ожидать не стоит.

Мой взгляд остановился лорде Кор-Каэле.

— Явный союзник у нас только один — это небольшая монархия в Содружестве, которая не имеет какого-либо политического влияния. Есть сочувствующие или просто симпатизирующие нам, но в случае обострения ситуации рассчитывать на их помощь было бы весьма недальновидно.

Следующим высказался командующий флотом.

— В плане боевых возможностей нашего флота могу сказать одно — в качественном аспекте мы превосходим всех! В количественном — мы уступаем большинству государств Содружества и тем более Центральным Мирам. В прямом противостоянии однозначно уступим и тем и другим. Качественное преимущество в технике можно использовать при организации диверсионных групп глубоко внедрения. Как правило, эффективность действия таких групп крайне высока, что отрицательно скажется на моральном духе противника и его экономическом потенциале.

Тактик был краток:

— С одной стороны нам совершенно не с руки сообщать о победе над двумя флотами противника. Этот тактический приём может сработать ещё раз. С другой — противник, не обладающий полным объёмом информации, может прийти к неправильным выводам, чего не хотелось бы в любом случае. Нам крайне желательно провести несколько актов устрашения в столичных системах противника. Тем самым мы дали бы понять, что в случае повторной агрессии от возмездия никто не уйдёт.

— Полностью согласен с мнением Тактика, — поддержал своего коллегу Стратег. — Я специально проверял Лидер на предмет обнаружения его оборудованием из Центральных Миров. Могу сказать с полной уверенностью — у старших на данный момент нет никакой возможности обнаружить Лидер даже в ближней зоне обороны.

— Это когда ты успел прийти к таким выводам? — поинтересовался я у ИскИна.

— Когда эвакуировали линкоры аграфов. Я протестировал всё оборудование на кораблях и удостоверился, что мои догадки полностью верны.

На том и порешили: я на Лидере отправляюсь в Галантэ, а Аэль-Тахи, герой гуманитарного рейда по Амерону, на трёх "невидимках" в гости к аварцам. Лорд Кор-Каэль и командующий флотом Хейг Ровен попытались отговорить меня от личного участия в рейде, но предложить более подходящую кандидатуру не смогли. Только у меня имелись подходящие базы знаний, пусть не до конца изученные, но они всё же имелись, да и спаянная команда ИскИнов в случае чего поправит и подстрахует.

В наглую к аграфам ломиться не стали — факт нашего выхода из гипера зафиксируют однозначно и пусть остроухих ожидают явные проблемы с обнаружением нарушителя спокойствия, но погоняют нас при этом знатно. А потому решили прибиться к какому-нибудь торговому каравану и под "скрытом" пересечь границу Центральных Миров. Пробирались через знакомый портал в республике Минматар. Пристроились к громаде тяжёлого транспорта и без особых приключений добрались до федерации Галантэ.

Надо сказать, аграфы довольно серьёзно относятся к собственной безопасности и абы кого к себе не пропускают. Все прибывающие в федерацию корабли проверялись и просвечивались неоднократно. На наших глазах несколько транспортов было остановлено, груз с них снят, а сами корабли были отправлены обратно. Чем они не угодили старшим не понятно…

Порядок в столичной системе Правящего Дома был идеальный. Немногочисленные транспортные коридоры контролировались девятью большими боевыми станциями. Всеми кораблями в системе управляла диспетчерская служба и если кому-то внезапно на ум приходило перехватить управление и прибавить "газку", то это было последнее его желание — с нарушителями не церемонились, от слова "совсем". Повезёт если тебе просто отстрелят движки, но чаще следовал одновременный залп с двух-трёх боевых станций и выжить шансов практически не оставалось. Жестоко? Возможно, однако за всё время нашего нахождения в столичной системе Стратег не зарегистрировал ни одного нарушителя — система наказаний действовала превосходно! В случае, если же капитану корабля удавалось выжить его дальнейшая участь была незавидна. Аграфы всем известные долгожители и быть прикованным всю оставшуюся жизнь к материнской планете совсем не комильфо — капитанской лицензии нарушитель лишался моментально и навсегда.

Из двенадцати планет три были обитаемы и активно использовались. Ближайшая обитаемая планета к местному светилу была окружена энергетическими щитами отражающие в космическое пространство излишки звёздной энергии и тем самым значительно понижая температуру на её поверхности. Аграфы превратили планету в цветущий сад, хотя ранее она выглядела как обыкновенный раскалённый кусок породы. За дальней орбитой самой холодной планеты виднелись огромные рефлекторы-отражатели, которые, наоборот, собирали звёздную энергию и перенаправляли её на планету. Раем это место не назовёшь, но на экваторе жить можно! Я думаю, что она и используется у аграфов как круглогодичный зимний курорт — в средней полосе и на полюсах снега хватало с избытком.

На орбите столичной планеты висело шесть малых боевых станций, а подходы к ней были густо усеяны управляемыми минными полями. Подобраться к планете незамеченным было просто нереально, но не её я выбрал главной целью. На окраине системы вокруг одного из газовых гигантов вращалось две исследовательские станции аграфов. Тактик немного покопался в местной сети и выяснил, что именно здесь находятся некогда спасённые мной имперцы Джоре. Остроухие используют их в своих целях и уже сейчас добились значительных успехов в освоении имперских технологий, что позволяет им диктовать свои условия не только в Центральных Мирах, но и во всём Содружестве. Настало время лишить их этого преимущества.

Исследовательские станции являлись в прошлом боевыми и сохранили возможности постоять за себя. Кроме того, на орбите газового гиганта находились ещё две станции тылового обслуживания флота, которые могли организовать боевую поддержку соседям. Не стоило также сбрасывать со счетов патрульную службу, организовавшую контроль прилегающего пространства.

Операцию по уничтожению исследовательских станций пришлось разбить на два этапа. На первом мы избавлясь от захваченных с собой минных кластеров, разбросав их по маршрутам движения патрулей. Второй этап заключал в себя организацию места непосредственной атаки на станции. Дело в том, что атаковать нам придётся противокорабельными ракетами тяжёлого класса, другие просто не подходят для поставленной цели. Специфика применения таких ракет заключается в том, что сразу же после старта она уходит в гипер. Внутрисистемный гиперпрыжок довольно эффективное средство против следящих систем, ракета в прыжке практически невидима и выходит из него уже непосредственно перед целью. Далеко не каждая система обороны успевает среагировать и выставить щиты. Понятно, что с близкого расстояния такой ракетой не пульнёшь — она просто не успеет уйти в гипер, поэтому пришлось перемещаться на противоположный край системы. Также надо было учитывать, что пуск ракет засечёт любая система наблюдения и нам придётся спешно менять позицию.

— Девять, восемь, семь… — начал обратный отсчёт до пуска ракет Стратег. — Пуск! Ракеты вышли штатно.

— Смена позиции, — приказал я, хотя весь ход операции и так был отработан буквально до мелочей.

— В системе объявлена боевая тревога, — доложил Тактик. — Район пуска ракет активно сканируется системами обнаружения и контроля пространства. Фиксирую экстренный старт корвета с одной из станций.

— Время до выхода ракет из гипера: три, два, один… — продолжил Стратег. — Выход!

Две яркие вспышки озарили окраину столичной системы аграфов. Мощность взрывов спецбоеголовок была на столь велика, что сорвала с орбиты две флотские станции и те медленно и безудержно падали в недра газового гиганта, хотя и пытались изо всех сил выправить ситуацию. От исследовательских станций не осталось ничего, им не помогли даже наполовину выставленные щиты.

— Корвет захвачен системой целеуказания, — доложил Стратег.

Интересно, кто там такой шустрый? В любом случае от корвета надо срочно избавляться, если на его борту находятся имперцы, то своей главной цели я не достиг. Лидер к этому моменту шёл с максимально возможным ускорением, но перехватить и взять корвет на борт не успевал, только уничтожить — он как раз вошёл в зону действия боевых пульсаров.

— Залп! — отдал я приказ.

Корвет вспыхнул и развалился на мелкие части. К нам тут же кинулись ближайшие патрульные группы. Разошлись. Прямиком направились к порталу. Обстановка здесь разительно изменилась: два десятка линкоров наглухо блокировали портальную арку. Ещё два десятка виднелись вокруг столичной планеты и с десяток устремились к газовому гиганту. М-да… через портал не уйти.

— "Зафиксировано слабое пси-воздействие", — пришло сообщение от Защитника.

Похоже, кто-то из псионов решил просканировать ближайшее пространство. За себя я не волнуюсь — защита стоит непробиваемая, а других псионов в экипаже нет. Хорошо, что мы сейчас находимся недалеко от портала, здесь сейчас полное столпотворение и "разглядеть" нас на общем фоне торговых судов практически невозможно. Будь мы где-нибудь в стороне, вот тогда на нас точно обратили бы внимание!

Что же касается закрытого портала, то ничего в том страшного нет — вполне предсказуемый ход. Придётся несколько дней подождать. Больший срок экономика системы просто не выдержит: ей крайне необходимы ресурсы для нормальной деятельности. Тактик от скуки взломал флотскую систему связи и у нас появилась возможность быть в курсе всех событий в столичной системе. Моего постоянного нахождения в рубке теперь не требовалось и свободное время я потратил на изучение баз.

— Гиперврата активизированы, — спустя четверо суток доложил Тактик.

Надо сказать аграфы проявили просто нечеловеческое терпение, надеясь, что мы не выдержим прессинга и как-то себя обозначим. Всё это время многочисленные поисковые группы просвечивали все укромные уголки системы, а патрули утюжили окрестности всех планет. Очевидно, по мнению аграфов, именно там мы и должны были находиться, но не случилось… Пришлось военным прекращать поиски и в срочном порядке открывать портал — из столицы всё отчётливее стала доноситься ненормативная лексика начальства.

Ушли вместе с тяжёлым транспортом, возле которого и ютились пока шли поиски диверсантов. Уже находясь в гипере заслушал доклад Тактика по результатам его работы во флотских сетях. Поставленную перед нами задачу мы выполнили полностью — уничтожили исследовательские станции и всех имперцев, находящихся там. Сомнений чьих рук это дело у аграфов также не было. Один из высокопоставленных сотрудников безопасности прямо указывал, что заказчиков и исполнителей надо искать не в Центральных Мирах и Содружестве, а во Фронтире. Что же касается уничтоженного корвета, то это был плановый рейс с активированными артефактами.

После уничтожения исследовательских станций, на которых хранился основной запас артефактов Правящего Дома в федерации Галантэ неизбежно образуется дефицит этих самых конструктов. Да, в других Домах они тоже имеются, но все сливки снимал Правящий Дом, а у них сейчас почти ничего не осталось. Грядёт значительный скачок цен на изделия древних, что для нас весьма неплохо.

Уже в Метрополии узнал, что произошло в столичной системе империи Авар. Аэль-Тахи на "невидимках" производства Галантэ также без особых проблем добрался до места назначения. Объектом атаки он выбрал строящуюся большую боевую станцию. Залп из двух ракет с антивеществом не оставил от станции и строительных доков даже мелких осколков — всё испарилось в адской вспышке. В отличие от аграфов у рабовладельцев в системе образовалась грандиозная свалка, чем Аэль-Тахи и воспользовался, сразу же уйдя в гипер.

О произошедших событиях в федерации Галантэ и империи Авар особо никто не говорил, но как у нас говорят: "Земля слухами полнится"! Тот, кому нужно было, всё и так понял. Первым "отзвонился" Конд IV. Заверил меня в своей горячей поддержке и туманно намекнул, что истинная мощь нашего флота способна удивить даже самых сильных противников. Затем на связь вышел император Арагат VIII.

— Рад тебя видеть, Клим, — перешёл он на нормальный язык после официальных расшаркиваний. — Ты меня вновь удивил!

— Не понимаю о чём ты, Арагат? — делано удивился я.

— Ну как же?! На днях кто-то умудрился незаметно забраться в столичные системы Галантэ и Авара и наделать там немало шума. Говорят, что к этому приложил руку кто-то из Фронтира!

— Наговаривают!

— Да я не против, — усмехнулся Арагат, — а за аварцев, так вообще отдельная благодарность. Что же касается старших, то и им давно пора понять, что Содружество и Фронтир не задний двор для забав и экспериментов.

— Твои бы слова Всевышнему в уши…

— Ты прав, одного раза, пожалуй, будет маловато — не поймут! — император довольно хмыкнул и подмигнув продолжил. — Дело у меня к тебе имеется. Мои аналитики утверждают, что у тебя во флоте появились очень интересные кораблики — их даже старшие засечь не могут! Не продашь парочку-другую по старой дружбе? Очень нужно!

М-да… как-то я не подумал, что ситуацию можно будет просчитать таким образом. Свои разведчики и модернизированные "невидимки" аграфов 15-го поколения продавать нельзя в любом случае!

— Могу предложить крейсера производства федерации Галантэ 12-го поколения.

— Это случайно не из флота старших, который совсем недавно внезапно исчез во Фронтире?

Даже интересно, откуда у императора информация по пропавшему флоту аграфов? Хотя на данный момент это не столь уж важно, куда интереснее как поступит Арагат? Если согласится, то в известной мере противопоставит себя старшим — аграфы всё равно рано или поздно вызнают о своих корабликах, ну, а если не решится…

— А знаешь, я, пожалуй, не откажусь! — Арагат энергично рубанул рукой. — Сколько?

— Два корабля хоть сейчас и ещё три после небольшого ремонта, — подсказала мне Флора.

— Подходит! — кивнул мне император.

Похоже, аварцы вскоре столкнутся с весьма неожиданными для них сюрпризами…

Что же касается кораблей аграфов, недавно доставшихся нам, то по заверениям Боцмана, в самом ближайшем будущем нас ожидает формирование 3-го Флота. Первые два были сформированы из тяжёлых кораблей сполотов (15 и 13+ поколений) и были однотипны по составу, в каждом из них значилось: 12 линкоров, четыре тяжёлых носителя, 16 тяжёлых и 24 лёгких крейсеров, четыре разведчика и 48 эсминцев. Кроме этого, в нашем флоте числились две отдельные флотилии на базе линкоров аварской постройки и от сполотов (поколение 13+): по три линкора, тяжёлому носителю, четырёх тяжёлых и восьми лёгких крейсеров, а также 16 эсминцев.

Пришли неожиданные известия с боевой станции Джоре. Её детекторы обнаружили несколько разведывательных зондов на самой окраине системы. Высланные дроны перехватили их, а дальнейший взлом ИскИнов позволил установить, что запущены они были из соседней системы, где находилось больше десятка боевых и транспортных кораблей сполотов.

Теперь становилось понятным их внезапное решение о прекращении сотрудничества — сполоты сделали ставку на боевую станцию Джоре и делиться своей находкой ни с кем не собирались. Непонятно правда, как они собирались активизировать найденные на станции артефакты, но очевидно какой-то вариант действий у них на этот счёт имелся.

— "Не туда смотришь, — донеслось от Флоры. — На столь решительный шаг сполоты могли решиться только в одном случае — если им доподлинно были известны коды доступа станции"!

— "И характер хранящегося груза! — дошло до меня. — А активизацией артефактов занялись бы имперцы, находящиеся сейчас в стазис-камерах"!

М-да… а ведь действительно похоже, что сполоты сделали ставку на станцию. В таком случае им и аграфы особо не нужны, а весь антураж, созданный ими, всего лишь видимость, для усыпления бдительности ближайших союзников. Тем опаснее они становились для меня — слишком многое поставлено сполотами на эту карту.

В ближайшем будущем флотилия сполотов войдёт в систему и попытается подчинить себе главный ИскИн станции и всё было бы хорошо, на как раз его мы и заменили. Новый хозяин станции воспримет действия "гостей" как враждебные и во Фронтире станет ещё на одну пропажу больше. Рано или поздно сполоты прознают правду и мне прощения мне не будет! Остаётся надеяться, что к тому времени желания связываться со мной у них не возникнет в принципе.

Глава 23

Занимательный факт: окурок, выброшенный в урну, гораздо патриотичнее флажочка или ленточки на автомобиле.

Я не успел… Попытался добраться до боевой станции Джоре раньше, чем там объявятся сполоты и уже на месте урегулировать ситуацию, но не успел. Пять смятых консервных банок, по-другому то, что осталось от кораблей сполотов и не назовёшь, болтались на окраине системы. Как я и предполагал, старшие, не реагируя на предупреждения ИскИна станции, сразу же после своего появления, приступили к его взлому. Ответная реакция ИскИна была абсолютно предсказуемой. Хорошо, что всё происходящее ИскИн записал под протокол — будет потом, что предъявить сполотам, если те попытаются обвинить нас.

Судя по всему, часть кораблей старших осталась в соседней системе и сейчас дожидается результатов рейда боевой группы. Сколько они ещё будут ожидать и что последует за этим дальше?

— "Максимум двое-трое суток, — обозначилась Флора. — Потом зашлют пару разведывательных зондов и, если результаты наблюдения будут отрицательными уйдут в Центральные Миры".

М-да… а результаты будут точно неутешительными — пять остовов кораблей болтаются на самом видном месте. Что разведка сполотов может передать своим хозяевам? Во-первых, боевая станция Джоре действующая. Во-вторых, в системе находится портал (в том, что они его засекли я не сомневаюсь). В-третьих, станция, судя по всему, контролирует и охраняет ближайшую к ней планету. Уже на основании этих данных можно смело готовить ещё одну экспедицию в Зафронтирье и я не сомневаюсь, что сполоты так и поступят. Подготовятся как следует и отправятся, такой куш они никому не отдадут!

9-12 декад остатки эскадры будут добираться до Центральных Миров. На подготовку новой экспедиции необходимо ещё не менее трёх декад, плюс дорога. Выходит, в моём распоряжении чуть более полугода спокойного времени. За это время нужно успеть переселить всех потомков Джоре с планеты, перебазировать к нам в монархию боевую станцию и свернуть все порталы. М-да… работёнка предстоит ещё та… Наибольшее сомнение представляет полное переселение местных аборигенов. Стопроцентно найдётся сотня-другая баранов, не желающих хоть что-то поменять в своей жизни. И пусть бы с ними, но они почти все псионы! Не знаю даже, что им предложить? Но планов своих из-за этой могучей кучки менять не буду однозначно, поставлю перед фактом: или с нами, или о своей безопасности заботиться будут сами.

Через декаду сполоты ушли, но перед этим дважды предприняв попытку заслать к нам свои разведывательные зонды. Флора несколько ошиблась в своих расчётах, не учтя всем известную привычку сполотов — доводить все дела до конца. А я в этот момент находился уже в своей резиденции — в моём семействе пополнение! Аль-Элен родила сына! В монархии были объявлены трёхдневные празднества. Первый день, как и полагается я принимал поздравления, находясь в своей резиденции, а потом мне напомнили, что я как-то давал обещание отпраздновать рождение сына по обычаям аграфов…

Кстати, об аграфах родимых… Весть о рождении сына довольно быстро донеслась до федерации Галантэ и к нам, как меня и предупреждали ранее, ринулась толпа старцев, страждущих и просто прихлебателей разного рода, при чём по уверениям нашей же службы безопасности каждый пятый из них был связан со спецслужбами федерации. Хорошо ещё, что доступ в Метрополию был ограничен и отсеивание особо любопытных происходило в провинции Дальняя.

Ситуация в самой федерации была довольно напряжённой. Скрыть факт "диверсии", как её обозвал Правящий Дом, не удалось. Также не удалось замолчать применение в столичной системе запрещённого оружия. Сопоставить исчезновение во Фронтире флота аграфов и последовавшей вслед за этим "диверсией" особого труда для глав других Домов не составило. А потом последовали весьма неудобные вопросы, которые Правящий Дом проигнорировать никак не мог: "Кто был целью флота аграфов?", "Почему самый современный и совершенный флот Центральных Миров не смог обнаружить противника?", "Как вообще допустили применение запрещённого оружия?" и самый главный вопрос — "Есть ли гарантия, что данный инцидент не повторится"?

Правящему Дому совсем не просто было отвечать на все эти вопросы и удержать при этом власть в своих руках. Помогли вековые традиции и клятвы верности принесённые Дому, но вместе с тем всем стало ясно, что Правящий Дом беззастенчиво использовал ресурсы федерации для решения своих личных проблем и потерянный во Фронтире боевой флот тому подтверждение. Также стало понятно, что новый противник федерации не будет ограничиваться пустыми угрозами и на любую агрессию по отношению к нему ответит тем же. Самым главным разочарованием аграфов являлся тот факт, что ничего они этому противопоставить пока не могут.

Что же касается погибших имперцев и уничтоженных артефактах, то это не такая уж огромная потеря. Джоре успели активизировать столько древностей и выдать столько информации, что для её освоения потребуется не одно столетие. Аграфы умели не торопиться, да и к чему? Уже сейчас Правящий Дом имел все возможности приступить к выпуску техники 15-го поколения и для себя они это делали, но для всех остальных — тайна за семью печатями и козырный туз в борьбе за власть. Комфортное преимущество перед Содружеством в пять поколений и фора в два-три поколения перед остальными старшими позволяла Правящему Дому смотреть в будущее с большим оптимизмом. К чему устраивать гонку поколений, когда и так всё хорошо? Аграфы правильно оценили наши возможности и пришли к выводу, что прямое противостояние с монархией Росс им совершенно не выгодно. Однако это совершенно не означает, что Правящий Дом не будут пытаться в любом удобном случае нагадить нам по мелочам.

Как только закончились праздники навалились срочные дела. Эх, бросить бы всё к чёрту, взять в охапку жён с детьми и рвануть куда-нибудь подальше, но нельзя! Мне хоть и обещали полгода-год спокойной жизни, но исчезать из монархии в этот период мне категорически не рекомендуется — могут возникнуть серьёзные проблемы. А повод побродить по Зафронтирью имелся.

Аналитический комплекс ИскИнов на исследовательской станции с особой тщательностью изучил все объёмы памяти "Умника" и накопали немало интересной информации. Их отчёт о проделанной работе начинался с блока данных по Тринадцатому Дому Джоре — моему клановому дому.

По косвенным данным этому дому посчастливилось заполучить какой-то артефакт Древних и их биологический материал в чудом сохранившейся стазис-камере. Информация об исследованиях Тринадцатого Дома была крайне скудна, но ИскИны пришли к единому мнению, что мои соотечественники замахнулись на создание новой расы, воодушевлённые примером аграфов, которые были выращены, что говорится с "нуля". Тринадцатый Дом взял за основу расу Джоре и попытался её скорректировать в сторону Древних. Об успешном завершении проекта данных найти не удалось, имелось лишь упоминание о неразрешимой проблеме данной программы — видоизменённые нейронные связи в мозге. Внедрённое сознание в него сознание попросту не могло совладать с мозгом и постепенно распадалось. Выходит, я счастливое исключение или, что более вероятнее всего — мозг землян работает примерно в таком же режиме, что и у созданных клонов.

Далее доклад состоял из предполагаемых координат баз по основным проектам сохранения нации ("Исход", "Тень", "Тайник"). Координаты были приблизительные, как и характер возможного груза, сопровождающий данные проекты. По мнению ИскИнов вероятность отыскать что-либо по этим координатам на сегодняшний момент гораздо меньше 25 %. В общей сложности предполагалось посетить восемь разбросанных по глубокому Зафронтирью объектов и не надо забывать о Декане. Этот ИскИн явно что-то не договаривал и посетить его было бы весьма кстати. Но к глубокому сожалению, все эти планы лишь далёкого будущего, а сейчас мне необходимо заняться делами монархии и пока она не встанет на ноги о путешествиях можно смело забыть. Нет, кое-что можно поручить второму рейдеру, который сейчас проходит аналогичную Лидеру модернизацию, но повторюсь, коды доступа, которые потребуют ИскИны империи Джоре, предоставить могу лишь только я, а это может здоровозатормозить ход дальнейших поисков.

Недавно обретённые знания и технологии позволяют нам перевести экономику и производство в монархии на новый уровень — уровень Окраинных Миров империи Джоре, а это 21-е поколение по шкале Содружества! Патриарх и Боцман основательно взялись за модернизацию наших основных средств производства. Остро встал вопрос по новым сплавам и редкоземельным присадкам. Пока положение выручали поставки из Харданской монархии, но наши шахтёры обещали в самом ближайшем будущем приступить к разработке собственных ресурсов, благо месторождения нужных руд и металлов у нас имелись.

Чтобы поощрить работу шахтёров решил отдать им для освоения одну небольшую систему с пригодной для жизни планетой. Маловато для монархии иметь всего две освоенных системы, не считая провинции Дальняя. Вот теперь вскоре будет три. Если нас сравнивать с той же Харданской монархией, то даже на её фоне мы выглядим совершенно несерьёзно: более двух десятков освоенных систем и около пяти десятков свободных торговых и иных станций, раскиданных по её просторам.

Патриарх и Кардинал вышли на меня с предложением освоения ещё одной системы и создания на её базе промышленного кластера монархии. На данный момент почти вся тяжёлая сфера промышленности и кораблестроительные верфи сосредоточены в системе Полис. Массовое перебазирование на новое место жительства в настоящее время было бы весьма недальновидным и затратным мероприятием. В то же время система Полис была отдана нашим будущим псионам и такое соседство было бы не совсем полезным. Патриарх и Кардинал предложили все вновь созданные производства организовывать уже в новой системе, а старые переводить постепенно, по мере возможности. Их доводы показались мне убедительными и освоение четвёртой системы утвердил без особых возражений.

Пока решались производственные проблемы пришли новости из Содружества — там вновь стали бесследно пропадать корабли. Похоже, Центр вернулся. Не поленился и побывал в системе с архами. Те ничего о взбунтовавшихся ИскИнах не слышали. Скорей всего, архи Центру были неинтересны. Связался с императором Аратана, тот был уже в курсе последних событий, но у него пока всё спокойно — корабли исчезали в основном у соседей аварцев и в республике Хакдан. Где-то Центр протоптал новые дорожки в Содружество. Специально заниматься поиском новых порталов сбрендивших ИскИнов я не собирался — пускай этим делом занимаются соответствующие службы безопасности. В своё время я проинформировал Содружество о кораблях Центра, так что пускай теперь этим вопросом занимаются самостоятельно.

А с кораблями Центра столкнуться всё же пришлось. Одна из наших разведывательных групп, мониторивших обстановку в прилегающих к нам секторах Фронтира, стала свидетелем нападения кораблей Центра на довольно большой шахтёрский конвой, очевидно польстились на перевозимые концентраты руд. Три скелета крейсеров-трансформеров застыли на окраине системы, а рой зубастых корветов добивал последние эсминцы охранения конвоя. Один из наших разведчиков вышел из "скрыта" и идентифицировал свою принадлежность монархии Росс. Тут же последовала атака на ИскИн разведчика. К этому времени на всех наших кораблях ИскИны ниже 18-го поколения не стояли. Хакерская атака Центра захлебнулась на корню, более того ИскИн второго разведчика, который по-прежнему находился под "скрытом" поддержал своего коллегу и они сообща продавили атаку Центра. В этот же момент все корветы, как по команде перестали атаковать корабли охранения и устремились к своим крейсерам-маткам, а через ещё несколько мгновений крейсера на полном форсаже ушли в разгон. Вот и понимай их как хочешь: то ли Центр нас помнит по прежним делам, или же их смутили совместные действия наших ИскИнов и уровень оказанного противодействия.

Всё актуальнее становилась проблема обороны наших рубежей как в самой туманности, так и в провинции Дальняя. Боцман обещал через пару декад предоставить уже наш вариант гравитационной пушки. В отличие от оригинала это творение будет выглядеть более внушительнее, а возможностям немного уступать. Как объяснил Боцман, пришлось кое-что адаптировать к местным условиям из-за отсутствия необходимых материалов, но в ближайшем будущем обещал полный аналог. Разместить такую громаду возможно только на больших боевых станциях, которые также предстоит построить. Осилить постройку станций такого класса мы пока не в состоянии, придётся заказывать в Аратане. По предварительным расчётам нам на первом этапе необходимо как минимум 12 таких станций. Чувствую, что вскоре мы вполне можем разориться.

Кстати, о предстоящих затратах! Как я и предполагал в Центральных Мирах и Содружестве сейчас наблюдается настоящий бум на артефакты древних. Цены на них подскочили чуть ли на порядок. Прибывшие в Дальнюю соискатели счастья в лице аграфов с удивлением обнаружили постоянно действующий аукцион древностей и махом всё скупили. Мы для приличия подождали декаду и вновь пополнили экспозицию. На сей раз на аукционе присутствовали уже и другие представители из Центральных Миров, а торги вновь прошли с небывалым успехом. Сейчас все в ожидании следующего пополнения экспозиции, а в систему всё прибывают и прибывают представители старших и деловых кругов из Содружества. Вполне возможно, что благодаря артефактам мы сможем вытянуть все наши проекты, тут главное не переусердствовать и не обрушить рынок цен.

Не надо также сбрасывать со счетов торговлю с империей Аратан, там цифры также весьма впечатляющие. Достаточно сказать, что по объёму товарооборота мы превзошли аналогичные показатели торговли Аратана со всеми Центральными Мирами. Смущает только одно — весь наш экспорт идёт по взаимозачёту. Живых кредитов мы не видим, а оплату получаем заказанным оборудованием. Ну хоть так, а суммы там действительно не малые…

Торговля с Фронтиром и Харданской монархией примерно на одном уровне. Выдающихся значений здесь в принципе не наблюдается, но стабильность и устойчивость спроса на технику 8-10 поколений предоставляет работу в монархии не одной тысяче подданных. В последнее время мы существенно обновили линейку предлагаемых к продаже товаров: от бытового оборудования и технических ремонтных комплексов до полных комплектов медицинских секций, средних транспортов и личных яхт на их базе. Продажа ИскИнов находится под моим личным контролем и значимая её часть проходит под грифом "спецзаказ". ИскИны с этой пометкой соответствуют 12-му поколению и в Содружестве появились благодаря мне. Центральные Миры таким оборудованием пока не торгуют.

Тем временем из федерации Амерон пришли давно ожидаемые вести — коалиция международных сил перешла в наступление и с успехом теснит ашуров на всех направлениях. Глава коалиционных сил император Аратана Арагат VIII довольно быстро отошёл от шока победы харданцев над рептилоидами и воспользовавшись моментом ударил основными силами вдоль хараданской границы. Именно здесь флот ашуров понёс сильные потери и был наиболее деморализован. Атака удалась и флот рептилоидов оказался под угрозой окружения. Харданцы также не сидели сложа руки и под шумок отжали несколько приграничных с ашурами систем богатыми редкими ископаемыми. Ашурам пришлось в срочном порядке перебросить на харданское направление часть своих сил, чтобы приостановить флот монархии. Это в свою очередь ещё сильнее осложнило положение на основном фронте. Амеронцы воспряли духом и тихой сапой стали выдавливать рептилоидов с захваченных ими территорий.

По мнению Флоры, ещё декада-другая и амеронцы выйдут на свою границу. А вот ашуров ожидают тяжёлые времена. Коалиция сил, скорей всего, не остановится и назад вернётся только в случае получения хорошей контрибуции, так что рептилоидам сейчас мало кто позавидует. Что же касается аграфов, то они сразу же после сброса моего информационного блока ушли как из Содружества, так и Фронтира. Не в буквальном смысле, конечно, дипломатические и торговые представительства никуда не делись, а вот вечно скучающих "путешественников" на своих личных яхтах резко поубавилось, да и разведчики под "скрытом" перестали нам попадаться.

Тем неожиданней было полученное лордом Кор-Каэлем предложение прибыть на Совет Домов федерации Галантэ. Совет Домов не являлся органом высшей государственной власти, но к его решениям прислушивались все. Основной сферой его влияния была светская жизнь нации, соблюдение отточенных многими веками традиций и обычаев, выработка стратегии дальнейшего развития нации. Помимо Правящего Дома и десятка основных Домов федерации в его состав на непостоянной основе входили два Дома-претендента. После рождения моего сына, Кор-Каэль, как глава клана аграфов монархии Росс получил право участвовать на заседаниях Совета.

Я решил воспользоваться моментом и ещё раз убедительно показать остроухим, что с нами лучше не связываться. Кор-Каэль и сопровождающие его лица были размещены на недавно модернизированном рейдере, полном двойнике моего Лидера. Сопровождали рейдер два тяжёлых крейсера нашей постройки, также прошедших модернизацию на верфи боевой станции Джоре. Именно на ней мои ИскИны обнаружили три комплекта новейшей наноброни для боевых кораблей. К счастью, найденные комплекты оказались конечным продуктом технологической установки по её выращиванию. После модернизации Лидера и использования одного из комплектов установка приступила к изготовлению следующего образца наноброни. Процесс этот оказался довольно длительным и едва укладывался в две декады и это с условием, что в наличие должны быть все необходимые компоненты, с чем у нас по началу были определённые трудности. Боцман обещал вскоре собрать аналогичную установку, что позволит нам приступить к массовой модернизации уже имеющегося корабельного состава, а в перспективе применить данную технологию и на боевых станциях.

Появление наших кораблей в столичной системе Правящего Дома произвело неизгладимое впечатление. Блистающие ртутью корабли синхронно вышли из портала и сразу же направились к ближайшей станции, где специально для них были зарезервированы причальные доки. При подлёте к станции корабли поменяли свой "окрас" на стандартный в нашем флоте матово-чёрный, чем ещё больше смутили многочисленных наблюдателей. Но не эффектное появление наших кораблей стало головной болью службы безопасности федерации Галантэ — аграфы не могли понять как боевые корабли чужого государства смогли оказаться в столичной системе, нигде не пройдя пограничного контроля?

Да, это был ещё один мой сюрприз! Ещё в прошлый набег мне удалось поближе "познакомиться" с несколькими порталами в Галантэ и сейчас воспользовался их скрытыми возможностями. По сути, наши корабли и не пересекали границу, а сразу из приграничного портала в Содружестве оказались в столичной системе. Уверен, после столь громкой демонстрации наших возможностей аграфам будет над чем задуматься! За сохранность своих кораблей я особо не волновался. Да, возможно, кто-то из спецслужб попытается взломать ИскИны, но для нас это не проблема, а попытку силового захвата я даже не рассматривал. Надо сказать, что аграфы умеют держать слово и если они его дали, то будут верны ему до конца. В приглашении, присланном лорду Кор-Каэлю, гарантия безопасности присутствовала и с этой стороны опасаться не стоило. Другое дело, что остроухие хитрецы могут договориться с третьей стороной и навести их на нас, но этот вариант возможен только в Содружестве, что маловероятно, или во Фронтире, где мы можем если и не уничтожить, то уйти от любого противника.

Само проведение Совета меня не интересовало — ничего важного для монархии на нём не рассматривалось. Удивило другое. Уже по прибытию в Метрополию лорд вручил мне послание главы Правящего Дома с просьбой посодействовать в дальнейшей судьбе оставшихся в живых членов экипажей "пропавшей" эскадры. Похоже, главу Дома крепко прижало раз он, стараясь не обращать внимание на личную неприязнь, обратился ко мне фактически напрямую. Да, аграфам было за кого переживать, в составе экипажей было немало отпрысков самых влиятельных Домов федерации. Все они надеялись на быструю победу, но не случилось…

Если я выполню просьбу главы Дома, то он вроде бы как становится мне обязан. Занимательная ситуация получается! Выходит, что в ближайшем будущем прямого противодействия с федерацией не предвидится! Нет, они, конечно, будут потихонечку портить нам жизнь через своих союзников и наймитов, но что укусы мошкары по сравнению с Армагеддоном?

Для лорда Кор-Каэля мой положительный ответ тоже многое значил — это, прежде всего, престиж и возможность участия в политической жизни федерации. Не скрою, такой расклад мне не совсем по душе, но быть в курсе последних событий в Центральных Мирах не такой уж и плохой бонус.

— Я согласен вернуть всех аграфов, но только с одним условием — им необходимо частично стереть память. Последнее, что они должны помнить — последний прыжок в гипер, то что произошло дальше должно быть полностью стёрто!

— Согласен, Владыка! — улыбнулся явно довольный лорд.

Передача аграфов произошла в провинции Дальняя. Из Галантэ пришло несколько транспортов и забрали всех выживших членов "пропавшего" флота. В федерации особой шумихи по этому поводу не было, оно и понятно — вернулись-то не все. Глава Правящего Дома сумел оправдаться и зашатавшийся было под ним трон устоял.

С одними старшими мне, похоже, удалось разойтись миром, теперь остались сполоты… Что мне от них ожидать? Честно говоря, даже не представляю. Наверняка, наши визиты в федерацию Галантэ не остались без внимания их спецслужб. Решатся ли они на прямой конфликт? С юридической точки зрения правда на моей стороне, но когда старшие уступали низшим?

Совсем скоро сполоты окажутся в системе с боевой станцией империи Джоре. Кстати, её мы уже перебазировали к себе в систему Полис и теперь она охраняет покой выходцев из бывшей великой империи. Как я и предполагал, не все захотели переселиться из своих подлёдных городов. Ну да это уже их проблемы, я честно предупредил о возможной опасности и о том, что уходим из системы. Оставили им кое-что из припасов и напоследок свернули портал.

Первое что обнаружат сполоты так это смятые корпуса своих кораблей. Я отдал приказ, чтобы их не трогали и оставили всё как есть. Единственное, что позволил — обнулить хранилища памяти корабельных ИскИнов, ни к чему сполотам знать лишнее. Что последует далее не знаю. Наверняка сунутся на планету, но там несколько тысяч не совсем адекватных псионов — наверняка получат по шапке. Хотя может случиться, что кого и сумеют уговорить и для сполотов это будет большой удачей. Не знаю — время покажет…

А пока нужно поднимать монархию, чтобы ни у кого даже мысли не возникло покуситься на чужое. Что же касается поиска имперцев и древних артефактов, а судя по осуществлявшимся проектам их должно быть не мало, то с этим придётся повременить. Надеюсь, что всё же наступят времена, когда моего личного участия в делах монархии не потребуется и вот тогда я отведу душу…

Ольга Силаева Игрушка Тёмного Лорда

Абсолютная темнота.

Кира моргнула, пытаясь разглядеть своего мучителя, но тщетно. На её глазах не было повязки, но сгустившаяся вокруг неё магическая тьма была совершенно непроницаемой. Остались только звуки и ощущения.

Её тело, лежащее на твёрдом камне с безжалостно разведёнными в стороны ногами, руки, вытянутые над головой и прикованные к металлическому кольцу, и тишина, предвещающая лишь тьму.

Она была совершенно беспомощна.

И хуже всего, в том, что с ней происходило, виновата была она сама.

До неё доносился далёкий плеск воды. Когда-то подвалы Академии были тюрьмой, отчаянно вспомнила Кира. И ходили слухи, что некоторые маги были столь опасны, что их просто оставляли в ритуальном круге, высасывающим силы, запирали решётку и уходили.

Её никто не найдёт здесь, помертвев, поняла она. Никто не знал, что она отправилась в подземелья вместо того, чтобы мирно заснуть в маленькой спальне, которую они делили с Лорейн. И пока её не хватятся, тот, кто приковал её здесь, может сделать с ней вообще что угодно.

Холодный шёпот, внезапно наполнивший подземный каземат, был похож на шипение змеи, готовой прыгнуть и вцепиться клыками в лицо.

– Я не звал вас сюда. В коридоре, ведущему в эту камеру, и на её двери стоят отвращающие чары. Я думал, это понятный каждому адепту знак, что внутрь заходить не стоит.

Кира сглотнула.

Вверх по её бедру поверх тонких джинсов проскользило что-то стальное и острое. Кинжал, с холодком поняла Кира. Остриё клинка упёрлось в просвет между пуговицами блузки на животе. В следующий миг резкий взмах лезвия вспорол ткань, и пуговицы покатились по полу. Кира дёрнулась, инстинктивно пытаясь прикрыться руками, но металлическое кольцо держало крепко.

– Пожалуйста, – шёпотом попросила она, – отпустите меня. Я никому не скажу, обещаю, клянусь…

– Ваши обещания меня не удовлетворяют, – прошептал голос над её ухом. – Мне нужна магия той, кто должна быть здесь этой ночью, и раз уж её здесь нет, подойдёт и ваша.

Послышались шаги: её неведомый оппонент обходил её тело по кругу. Холодное лезвие вновь скользнуло по животу, откидывая в сторону остатки блузки; кончик прошёлся по голой груди, задев напрягшийся сосок. Кира снова дёрнулась, чувствуя, как напрягаются мышцы между ног, и закусила губу, чтобы случайно не застонать.

– Я не знала, что здесь будет… такое, – выдавила она. – Лорейн попросила меня подменить её в простом ритуале, всего лишь постоять в центре круга!

Но Лорейн не упомянула ни про цепи, которые мгновенно обвили её лодыжки, ни про сложнейшую структуру ритуального круга, которую она успела заметить перед тем, как чужая магия швырнула её на плиту, развела в стороны ноги и погрузила во тьму.

– Я не знала, – шёпотом повторила Кира. – Она обещала, что мне заплатят, и…

– Лорейн обещала, что я вам заплачу? – насмешливо переспросил голос. – Интересное предположение.

Она услышала шорох мантии, словно кто-то опустился на колени рядом с ней, А следом почувствовала, как тонкое каллиграфическое перо, которое удерживала твёрдая рука, небрежно выводит на её голом животе подобающие руны, почти не царапая кожу. Кира сглотнула: прикосновение металла не было ей неприятно, но в эту минуту она чувствовала себя не живой девушкой, а вещью, на которой пишут.

– Как вас зовут? – бесстрастно поинтересовался голос. – Должен же я знать, кто будет донором в моём ритуале, чтобы знать, кого звать с той стороны.

– Кира, – прошептала она. – Кира Риаз.

– Первый год обучения? Второй?

– Первый.

– Это заметно. У адепток второго года обучения появляется инстинкт самосохранения. Не думаю, мисс Риаз, что вы переживёте этот год.

По её животу словно пробежал слабый электрический ток, и перо тут же исчезло, сменившись тонкой кистью, с хирургической точностью расчерчивающей её живот и низ груди. Второй слой защитных рун, с холодом поняла Кира. О подобном она читала лишь в конспектах. Кто бы ни собирался использовать её как донора в ритуале, он не шутил.

– Что ж, мисс Риаз, – заключил всё тот же ужасный голос, – за своеволие нужно платить. Вы вызвались подменить Лорейн в магическом круге? Стать донором в неизвестном ритуале? Поздравляю, у вас получилось.

Кисточка высохла на половине линии; короткое ругательство, и Кира ойкнула, почувствовав, как следующая влажная полоса прошла прямо через её пупок.

– Не дёргайтесь, – сухо сообщил голос. – Вы же, насколько я понимаю, участвуете в подобном ритуале не первый раз?

– Я…

Никто об этом не знал, мысленно повторила Кира, как повторяла себе уже десятки раз. Никто не знал, как и кто использовал её в качестве донора пять лет назад, рисуя страшные убийственные руны на её груди, и сам ректор Академии, милорд Антейн, обещал ей, что никто и не узнает.

– Я… нет. В первый.

– Врёте, – задумчиво констатировал голос. – Интересно.

Под ней одна за другой зажигались руны: зеленоватый свет начал рассеивать тьму облаком светлячков. Кира широко распахнула глаза и ахнула.

– Профессор Деннет…

Чёрная шёлковая лента моментально опустилась ей на глаза, но было поздно: Кира с изумлением узнала самого замкнутого и загадочного человека в школе. Ещё совсем не старый, он преподавал боевые искусства адептам последнего, выпускного года обучения. О его возможностях в боевой магии ходили невероятные слухи, но она не могла даже предположить, что профессор Академии приводит адепток в подземелья, чтобы творить там запрещённые ритуалы. А может быть, что-то и ещё похлеще.

– Узнали, мисс Риаз? – раздался насмешливый голос профессора. – Что ж, добро пожаловать. Теперь, когда вы увидели моё лицо, и я уже не могу вас отпустить, нам предстоит немало приятных встреч.

Профессор Деннет преподавал в Академии всего лишь несколько лет, но уже успел стать легендой. Ни единый выпускник не удостаивался у него отличной отметки; больше половины слушателей безжалостно изгонялись с занятий навсегда. Не раз и не два Кира представляла, как станет звездой боевой магии на его курсе и получит наконец сдержанную, но заслуженную похвалу. Но, с дрожью подумала Кира, она даже не представляла, что им придётся познакомиться вот так.

Постойте, вдруг мелькнуло у неё в голове. Он профессор Академии! Он не может поступить вот так с адепткой и надеяться, что это не выйдет наружу!

– Я отказываюсь участвовать в этом вашем ритуале, – хрипло сказала она. – Отпустите меня, или я расскажу всем, начиная с лорда-ректора Антейна! Лорейн подтвердит мои слова, и…

Мужской палец лёг ей на губы.

– Ни слова больше.

Кира попыталась вымолвить протест, но язык ей больше не повиновался. По её щекам потекли злые слёзы. Знать подобную магию – без жеста, без слова, – и использовать её на это? На гнусное насилие?

Палец медленным чувственным движением скользнул вниз по подбородку, и Кира всхлипнула.

– Интересная дилемма, – задумчиво и немного насмешливо произнёс голос профессора Деннета. – Вы хотите жить, мисс Риаз? Разрешаю вам говорить.

Кира с новым всхлипом втянула воздух. Двигать губами было прекрасно.

– Да, – прошептала она.

– Вы обменялись клятвой с Лорейн Ши? Клялись с ней на крови, что исполните ритуал вместо неё?

Глаза Киры в ужасе расширились. Лорейн действительно попросила её поклясться. Обычное дело: руну Целар чертят на крови при каждой мало-мальски значимой сделке. А заплатить Лорейн обещала хорошо. Удивительно хорошо.

Кира поклялась на крови, что исполнит ритуал. А это значило…

– Если вы не исполните ритуал, вы умрёте, – подтвердил профессор. – Точнее, если я его не исполню, а я ведь могу. Смотрите, руны уже тускнеют. Какая жалость.

– Пожалуйста, – выдавила она. – Я… я согласна.

Руны, горевшие в ритуальном круге под её спиной, и впрямь будто теряли свой жар. Стоит профессору всего лишь печально покачать головой и выйти из камеры, стоит решётке хлопнуть…

Раз начатый, ритуал должен быть завершён. Или оба участника должны выразить согласие завершить его снова. Или…

Она умрёт.

Короткий смешок, и Кира почувствовала, как ей на грудь легла рука. А в следующий миг ощутила пальцы, лениво следующие по очертаниям защитных рун под другой её грудью.

– Хорошо я наложил руны, – послышался спокойный бесстрастный голос. – Надёжно. Согласитесь со мной, мисс Риаз.

Словно ему было плевать, что она вот-вот умрёт.

– Да, – прошептала Кира.

– Вам понравилось?

Рука чуть сжала её грудь. Пальцы второй закончили обрисовывать руны на груди и спокойно спустились на живот, мимоходом коснувшись пояса джинсов. Медленными, неторопливыми, такими плавными движениями… Впервые её ласкали и трогали так. Никто не касался её груди, ни один мужчина, никто, никогда…

Кире хотелось выгнуться и застонать.

Нет, этого хотелось её телу. Ей самой было слишком страшно. Она была в руках мага, потерявшего всякий контроль над собой, всякие границы, и даже если бы его пальцы расстегнули её джинсы, сдвинули в сторону невесомое бельё и начали ласкать её там, где её ещё не гладил никто, она никогда не смогла бы достичь вершины удовольствия. Или – смогла бы?

Острый ноготь прочертил полукружье под её грудью, и ей захотелось, чтобы он сделал это ещё и ещё раз.

– Да, – прошептала она против воли. – Да.

Руны на полу теряли свой яркий злой жар на глазах: теперь от них едва исходило тепло. Профессор тихо засмеялся.

– О, а я ведь накажу вас за то, что вы прервали ритуал своим нелепым отказом, и мне почти пришлось переписывать защитную вязь заново. Пожалуй, я даже заставлю вас умолять о наказании.

Он замолчал, и одновременно его руки, так явно подчёркивавшие секунду назад, что он может делать с ней всё, что хочет, покинули её тело.

Кира молчала. Тепло от рун делалось едва заметным, но она всё ещё не верила по-настоящему, что вот-вот умрёт.

И не собиралась унижаться.

– Я жду, мисс Риаз. Или вам так хочется умереть?

Холодная твёрдая рука сжала шею Киры. Совсем немного, но придушить её, беспомощную, он мог даже без всякой магии. И, что было куда хуже, напрягшиеся мышцы внизу её живота, казалось, сами этого хотели.

Но она всё ещё не могла произнести нужных слов. Просто не могла. Кира была адепткой Академии, она была будущим боевым магом, и как бы он ей ни угрожал, она не встанет перед ним на колени. По её щеке скатилась слеза, и Кира упрямо зажмурилась.

В следующую секунду рука исчезла с её горла, и она услышала удаляющиеся шаги. А потом – самый страшный в мире звук: скрип открывающейся решётки.

Профессор уходил.

Всё её сопротивление было напрасно. Она умрёт. Через минуту, две – но она умрёт, и этого никто не увидит.

– Пожалуйста, – её голос прозвучал слабым, невозможно слабым шелестом, но он прозвучал. – Накажите меня.

Кира ненавидела себя в эту секунду. А вот профессору, кажется, это понравилось.

Судя по чётким приближающимся шагам и рукам, которые обхватили её за бока и резко дёрнули вверх, заставляя выгнуться в оковах.

– Вы серьёзно это сказали, мисс Риаз? – вкрадчиво сказал голос. – Зная, что может включать в себя моё наказание?

Конечно же, он подчеркнул слово «моё». По позвоночнику Киры прошла дрожь. Тем более заметная, что она больше не чувствовала тепла рун даже пятками. Они гасли, гасли, гасли…

– Да, – шепнула Кира.

Две руки мягко отпустили её обратно на камень.

– Я, Дуайт Деннет, согласен завершить ритуал.

Последняя руна под её спиной потухла. Кира выдохнула, откидываясь затылком обратно на камень.

Он успел. Ритуал нужно было начинать заново, но он успел.

– Я вас ненавижу, – выдохнула она.

В следующее мгновение он властным хозяйским жестом взялся за пояс её джинсов, ещё минуту назад так крепко сидящих на бёдрах, и короткая молния поползла вниз.

– Зачем… вы со мной это делаете?

Он выпустил из рук её полурасстёгнутые джинсы.

– Для идеального донорства требуется чувственность, иначе среди высших боевых магов не было бы стольких влюблённых пар. Такой хороший донор, как вы, должен это знать и помнить, раз уж вы уже участвовали в высшем ритуале. Я чувствую эманации магии: раз разбуженные, они остаются на всю жизнь. Лорейн сама раздевалась перед ритуалом, и отдавалась полностью… но с вами, и в первый раз… я буду милосерден. Считайте.

Что именно ей нужно было считать, хотела было спросить Кира, но тут же поняла, громко вскрикнув, когда обжигающе горячая кожаная плеть хлестнула её поперёк груди.

И повторила свой путь, мягкой змеёй проползая по груди, ведомая твёрдой и уверенной рукой. Рукой, которая тут же тронула твёрдые острые соски.

Кира застонала – и почувствовала, как под её спиной заново вспыхивают руны.

– Считайте.

– Раз!

Извивы плётки спустились к животу, огибая пупок. Она хотела, так хотела, чтобы он не останавливался… она готова была умолять его, чтобы прекратил…

Кира больше не знала, чего хотела.

А потом кожаный язык плети спустился до самого низа живота, и она перестала дышать. Сейчас, сейчас он наконец рванёт с неё джинсы, чтобы она лучше чувствовала удары… если бы её руки не были скованы, она помогла бы ему сама…

Нет, она бы бросилась бежать! Проклятье, что с ней происходило?

Плеть обожгла её даже через влажную ткань джинсов. И тут же, без перерыва, хлестнула снова, заставляя податься ей навстречу.

Кира снова застонала.

– Пожалуйста, не надо! Я не хочу вас, это нечестно, это… неправильно!

– Можно, конечно, просто было взять вашу магию, – задумчиво подтвердил голос. – Ограничиться начертанием рун и забрать слабенькое подобие того, что вы могли бы мне дать. – Короткое зловещее молчание. – Но ведь вы сами просили вас наказать, не так ли? Считайте, мисс Риаз. Иначе я остановлюсь, и нам придётся начинать заново.

– Два! Три!

Руны разгорались от её криков, она это чувствовала.

Она хотела его, хотела почувствовать на своём лице его поцелуи, горячий язык, слизывающий дорожки слёз с её щек, его рот, властно накрывавший её…

«И не надевай ничего под блузку. Он этого не любит».

Эти слова Лорейн вдруг накрыли Киру внезапным осознанием. Она только засмеялась и тут же забыла, лишь пожала плечами поздно вечером перед походом в подземелья, накидывая блузку на голую спину, а оказалось…

… Оказалось, что лучше всего было и вовсе прийти голой.

Холодный голос отмеривал слова, будто удары плети, и плеть следовала за ними.

– Хотел бы я знать, почему мисс Лорейн Ши вдруг пожелала лишить меня своих услуг. Впрочем, взамен она предложила вас, и я почти доволен заменой. Она была профессионалкой, делающей свою работу за деньги – но её потолок, признаться, был очень невысок. От вашего потенциала брови взмётываются даже у меня. Кому вы отдавали свою магию, мисс Риаз? Кто оценил вас раньше меня, и почему не защитил от чужих посягательств, разрешив совершать дурацкие клятвы по коридорам? Кто так легко отдал вас мне?

Кожаная плеть спустилась по тонким джинсам от бедра к колену, словно примериваясь, и следующий жёсткий удар одновременно ожёг и возбудил её так, что она почувствовала, как джинсы промокают насквозь.

– Четыр… надцать, – простонала она.

Короткий резкий вздох сказал ей лучше всяких слов о том, что он тоже был возбуждён.

А потом она почувствовала, как горячая, словно живая плеть ложится между её грудей, спускаясь вниз, вниз до самого каменного пола, и всё её тело зазвенело, будто готовое оторваться от земли. Сейчас, поняла Кира, сейчас он возьмёт от неё то, чего так хотел. Быть донором было прекрасно, почётно, магия никуда не уходила: она восстанавливалась, словно источник, из которого кто-то набрал воды в ладони, чтобы утолить жажду. Кира была донором в простых ритуалах не раз и не десять, и она знала, что была лучшей, что умела отдавать и концентрировать свою магию в точке, могла вся стать лучом, готовым направиться туда, куда велит заклинатель, подобно плети в руке профессора Деннета…

Но она не была готова, что её используют так. Она бы сопротивлялась всеми силами, она бы царапалась и кусалась, она бы сражалась за каждую частицу своей магии…

… Но когда он опустился на колени между её широко разведённых ног и она почувствовала его тяжёлые руки на своих плечах, единственное желание, которое её переполняло – отдать ему всю себя.

– Будь я проклят, если не заберу тебя себе, – прошептал её пленитель, и его голос больше не был бесстрастным. – Ты поможешь мне, ты откроешь врата в моё прошлое. Ты вернёшь мне память.

Его рука властно легла ей на лоб, и руны взорвались огнём.

Кира в последний раз вскрикнула и потеряла сознание.

Она не помнила, как выбралась из подземелья. Просто когда Кира пришла в себя, она снова была одна, и цепи, держащие её так прочно и жестоко, уже разомкнулись.

Придерживая обеими руками разорванную блузку, она шла по коридорам Академии и плакала.

То, что сотворили с ней, было бы натуральным насилием… если бы она сама не хотела этого так сильно. Если бы она кричала и отбивалась, если бы не прекращала своих угроз сообщить лорду-ректору, если бы жалобно умоляла отпустить её снова и снова, всё было бы по-другому, она знала. Профессор вполне мог ограничиться тем, чтобы завершить ритуал формально. Но она молчала, всхлипывала, стонала, она получала чёртово удовольствие – и он сделал с ней, что хотел. Не тронув её, не совершив над ней главное насилие – всего лишь отхлестал плетью, обжигающие удары которой чуть не довели её до экстаза. Но почему-то это было хуже, чем если бы она разделась и легла с ним сама.

Впрочем, лорду-ректору Антейну она всё равно об этом сообщит. Утром. Только приведёт себя в порядок, потому что сверкать голой грудью при стареньком почтенном ректоре и уж тем более будить его среди ночи ей не хотелось совершенно.

Но самое худшее, самое страшное, то, что обещало ей новую сладкую муку и новый позор…

Ритуал не был завершён.

Она не была готова к наплыву чужой магии, скользящей в неё, и она потеряла сознание, как совсем слабенькая девчонка. Она, Кира Риаз, одна из самых сильных адепток на курсе! Это было невозможно.

Но это случилось.

А это значило, что ей предстояло встретиться с профессором Деннетом ещё раз, ибо магия клятвы не могла ждать вечно.

И отдать себя в его руки снова.

Кира сглотнула. Тогда, пять лет назад, с другим великим магом, использовавшим её силы…

… Всё было совсем по-другому.

… Ей набросили мешок на голову, потому что она даже случайно не должна была видеть лицо того, кто всё ещё надеялся сбежать от лучших боевых магов Протектората. Он не видел ни её рыжих волос, ни умоляющих глаз, когда его последние приспешники швырнули её в центр наспех нарисованного круга, готовя к ритуалу. Ей было страшно, очень страшно, но она не чувствовала почти ничего. Она лишь запомнила, как тщательно на её тело ложились руны поверх футболки, а потом холодные пальцы вывели ещё две руны на её ладонях – Тёмный Лорд начертил их собственной кровью, она потом узнала это, – и после короткого страшного разряда его магии…

… Настоящая, глубоко скрытая внутри Кира проснулась. Тогда, в тринадцать, она впервые осознала себя как донор – и, ещё не зная этого, стала проводником для высшей магии такого порядка, которая убила бы на её месте почти любого. Тёмный Лорд выбрал её из других юных магов приюта безошибочно.

Кира мотнула головой. Она очень не любила об этом вспоминать. И ещё меньше – о долгих-долгих неделях в закрытых залах Протектората, а потом и Академии, где её исследовали на остаточные эманации магии и приказывали вспоминать все детали ритуала снова и снова, надеясь его обратить.

Бесполезно. Тёмный Лорд продумал всё, даже проиграв.

Впрочем, что это был за ритуал, Кире, разумеется, никто даже не подумал сообщить.

«Что ты видела, Кира? Что ты видела?»

Эти вопросы много лет преследовали её даже во сне. Протекторы обошлись с тринадцатилетней девочкой куда безжалостнее, чем даже сам Тёмный Лорд.

Кира замерла: из коридора впереди послышались голоса. Она бросила отчаянный взгляд на свою кое-как прикрытую грудь и торопливо юркнула в нишу за древними доспехами боевого мага из тех времен, когда железо всё ещё что-то значило.

– … То, что Лорейн хорошо платят за участие в ритуалах, не даёт тебе права её так называть.

– Ой, да ладно! – присвистнул второй мужской голос. – Чего ты ходишь вокруг до около? Лорейн Ши – шлюха, это все знают. Красивая доступная шлюха. Хочешь поработать с магией серьёзно? Она сама предложит сделать тебе хорошо. И то, что она теперь отказывается от всех предложений и работает на кого-то одного, ничего не меняет. – Он присвистнул. – А я бы с ней поработал. Но она отшила и меня, и мои денежки. Раньше надо было в очередь записываться.

– Ты не знаешь, каково ей, – Кира узнала голос Алана, симпатичного темноволосого адепта с её курса. – Девчонки говорили, она пару раз так рыдала… Похоже, тот, на кого она работает, довёл её так, что она вот-вот соберётся уйти из Академии.

– Бессрочный контракт? – деловито осведомился Вик. – Что он с ней делал? Приковывал за грудь? Ещё за что-нибудь интересное?

Алан досадливо фыркнул.

– Вик, ты и твоё воображение…

– Нет, ну а что? Мы оба взрослые люди. Если у неё контракт, он захочет взять по максимуму, а без сильных эмоций такое не построишь. Отец мне рассказал пару историй.

Отец Вика работал в Протекторате, подумала Кира. Отец Алана был не последним лицом в Министерстве. Их дети пойдут по их стопам практически наверняка, так же, как лорд-ректор Антейн принял свой пост от своего деда, а отец Райли Хили был главой Протектората.

Ей это не грозило. Её соседка Лорейн была никем: дорогие платья и шкатулки, полные бижутерии, она оплачивала из контрактов. Кира, безымянная приютская девочка, тем более была никому не нужна; её взяли в Академию только из-за способностей. Ей, она знала, не светила ни алая мантия Протектора, ни престижная должность в Министерстве. Наследственные традиции отсекали ей любой путь. Даже, с горечью подумала Кира, помощницы библиотекаря.

– Не стоит так говорить о Лорейн, – резко сказал Алан. – Я не сплю со шлюхами. И я чувствую, что она в опасности.

Лорейн нужна была помощь, поняла Кира. Если профессор Деннет делал с Лорейн что-то настолько отвратительное, что девушка решилась сбежать, об этом должны были знать все. В этот момент Кира не думала о том, что Лорейн подставила её. Ей просто хотелось защитить подругу.

Она подождала, пока голоса затихнут в коридоре, и быстро побежала наверх.

Добравшись до западной башни, где была их с Лорейн спальня, Кира облегчённо выдохнула. В Академии были свободные нравы, но ей совершенно не хотелось, чтобы её увидели в таком виде, и про неё начали ходить слухи. А уж если кто-нибудь узнал бы, что она была не просто способной адепткой с сильным потенциалом, готовой всегда помочь в несложном ритуале, а девушкой, способной выдержать выплеск самой тёмной и глубокой магии под тремя слоями защитных рун…

Её бы начали осаждать так, словно её долгом было стать чьей-то игрушкой, чьим-то каналом для чужой магии, чьей-то собственностью. И даже мэтр Антейн, известный своими строгими принципами, не смог бы её защитить.

Единственным, что спасало Киру от магов Протектората раньше, был её юный возраст: несовершеннолетнюю не могли принудить к участию в ритуалах никогда и нигде. Но ей сравнялось восемнадцать две недели назад, и в её комнате уже лежали два запечатанных конверта с громкими обратными адресами. И Кира знала, что в них было. Два предложения от магов, которые знали о девочке, бывшей донором Тёмного Лорда один-единственный раз. И знали, что донор такой силы увеличит их собственные возможности даже без того, чтобы лечь с ними в постель.

Рано или поздно, Кира знала, её уговорят. Образумят. Сломают. Заставят согласиться и лечь в ритуальный круг. Но пока это было в её силах, она не сделает к своей судьбе ни шагу. Она поклялась себе в этом, и она выполнит обещание.

С этими мыслями Кира положила ладонь на металлическую пластину в центре своей спальни. Эту дверь могли отомкнуть и замкнуть лишь трое: она сама, её соседка Лорейн и ректор Академии.

В случае опасности для жизни, конечно, существовала магическая формула для открытия двери, которую знали и старосты групп, и преподаватели, и целители. Но случаи таких вмешательств можно было перечесть по пальцам, и по всей Академии срабатывала тревога: вся Академия узнавала моментально, включая лорда-ректора. Исключений не было.

– Не было, – помертвевшими губами прошептала Кира. – Не было.

Но теперь, кажется, появились.

Потому что у самых дверей на скромном сером ковре, разметавшись и откинув руку в сторону, лежала Лорейн. И она была совершенно, безнадёжно мертва: её магия потухла, Кира видела это даже отсюда. Глаза девушки были закрыты, на ковре расплылось небольшое пятно крови, а в груди Лорейн торчал ритуальный кинжал, воткнутый в сердце.

Кто бы ни убил девушку, он не смог бы выбраться ни через зачарованное окно, ни через запечатанную дверь. Это было попросту невозможно.

А значит, похолодев, поняла Кира, запоздало запахивая на себе остатки блузки, Лорейн впустила его и закрыла за ним дверь. Убийца вполне мог быть здесь, в их комнате.

Но мимо неё, будущего боевого мага, он не пройдёт.

Кира резко кивнула и вскинула руки. Её губы прошептали несложную формулу, пока пальцы сплелись в жесте поисковых чар.

Дверцы их общего шкафа распахнулись сами собой. Взметнулись покрывала с двух кроватей. Прошла по воздуху рябь, развеивающая скрывающие чары-невидимки.

Комната была пуста.

В Академии совершилось убийство, и тот, кто воткнул кинжал в сердце беззащитной Лорейн, смог покинуть комнату.

Этого не смог бы никто. Даже сам чёртов профессор Деннет.

А значит, никто в целом мире не поверит, что незримый убийца-призрак проник в их спальню, зарезал Лорейн и скрылся, с ужасом осознала Кира. И в убийстве обвинят её, Киру Риаз. Просто потому, что больше убить Лорейн было некому.

Она опустилась на колени и коснулась шеи Лорейн, потом взяла в руки её запястье. Пульса не было ни там, ни там, и рука была мертвенно холодной. Впрочем, надежды на это у Киры и не было, даже самой призрачной. Просто нужно было удостовериться.

У Киры не было семьи, которая могла бы её защитить. У неё не было даже денег на хорошего адвоката. Она выросла в приюте, и единственным, кто относился к ней чуть теплее, чем преподаватель к простой адептке, был лорд-ректор – из-за того, что она пережила пять лет назад. Но и он, вместе с её немногими друзьями-однокурсниками, отвернётся от неё с ужасом, едва узнает.

Мотив? Лорейн подговорила её пойти в подземелье, и Кира пережив унижение, решила отомстить бывшей подруге. А о неудачном ритуале узнают тут же, Кира не обманывалась, и профессору Деннету тоже придётся нелегко. И едва поймут, что Лорейн была связана с профессором зарегистрированным контрактом и собиралась от него уйти, а в её груди, по всей видимости, торчал его кинжал, профессор Деннет будет так же обречён, как и Кира.

Только один человек в целом мире мог ей помочь. Другого выхода у неё не было.

Прежде чем она поняла, что делает, Кира сорвала с себя блузку, вытащила из шкафа чёрный топ, набросила его и выскочила из комнаты, запечатав за собой дверь.

Покои профессоров находились на другом конце Академии. Кира шла быстро, едва не переходя на бег. Она ни разу не была в той части здания, но позволить себе заблудиться она не могла.

Покоипрофессора Деннета находились на самом верхнем этаже винтовой башни. Из узкого окна Кира увидела террасу, не огороженную перилами: антикварный медный телескоп поблёскивал в лунном свете, и плющ вился вверх зелёной стеной. Но на любование у неё не было времени.

Наконец она оказалась перед простой чёрной дверью. «Профессор Д. Деннет», прочитала она на металлической табличке.

Раздумывать было некогда. Кира выдохнула, как перед прыжком в ледяную воду. И тихо, но требовательно постучала.

Секунды тянулись, как часы на лекции. Наверное, он спит, мрачно подумала Кира. Спит и видит сны, как наконец-то содрать с неё джинсы, снова уложить прикованной в ритуальный круг, на этот раз лицом вниз, довести до того, чтобы она начала тяжело дышать от каждого дразнящего прикосновения кистью к её спине и его горячего дыхания на её ягодицах, и когда полупрозрачные трусики на ней окончательно промокнут, он разорвёт их и сделает её своей. Ведь именно тогда, как она знала по шепоткам старших адепток, донор действительно отдаёт всю свою силу.

Кира не могла притворяться, что её совсем не волновали подобные мысли. То, что происходило с ней в ритуальном круге сегодня, было новым и неизведанным, жарким и возбуждающим, и части её хотелось, чтобы это произошло снова. Были моменты, когда её тело жаждало, чтобы ритуал завершился чем-то большим, чем ударами плети.

Но она подавит в себе это желание всеми силами.

Кира вскинула руку, чтобы постучать ещё раз, и тут дверь открылась.

Профессор Деннет, стоящий перед ней в строгой мантии преподавателя, спокойно оглядел её и вскинул бровь:

– Пришли за гонораром, мисс Риаз?

Щёки Киры вспыхнули.

– Дайте мне войти, – коротко сказала она. – У меня плохая новость.

Профессор без слов отошёл в сторону.

Войдя, Кира обернулась – и успела увидеть на захлопнутой за ней двери меркнущую огненную руну, запечатывающую комнату от любого прослушивания.

– Я надеюсь, вы здесь не для того, чтобы умолять меня завершить ритуал прямо здесь. Признаться, я несколько утомлён после возни с вами.

Кира вздрогнула. Это вообще не приходило ей в голову.

– Прямо сейчас?

– Вашей жизни пока ничто не угрожает, – сухим тоном прервал её профессор. – Ритуал может быть завершён и через неделю, и через месяц. Если, конечно, я не отзову своё согласие. Тогда, увы, Академии придётся скинуться на ваши похороны.

Ещё одна головная боль, обречённо подумала Кира. Сегодня, кажется, был худший день в её жизни.

– Лорейн мертва, – без предисловий выдохнула она. – Её тело в нашей спальне. Комната была закрыта и пуста.

Профессор понял всё мгновенно.

– Никто не мог войти и выйти. И вы боитесь, что обвинят вас?

Кира твёрдо встретила его взгляд.

– Да.

Профессор Деннет усмехнулся.

– Да, мой гонорар вам понадобится. Хотя на хорошего адвоката его, пожалуй, не хватит.

– Вас тоже обвинят! – выпалила она. – Думаете, я буду молчать?

– Будете, если я захочу. За первое в жизни убийство, да ещё и в состоянии аффекта, вам не дадут пожизненный срок. А вот за невыполненный ритуал наказание будет куда строже.

– Вас всё равно поймают, – устало сказала Кира. – У вас с Лорейн был зарегистрированный контракт, я знаю, и вас как минимум вызовут свидетелем. А в груди у неё кинжал, который вполне может быть вашим. Хотите быть моим соучастником?

В глазах профессора что-то промелькнуло.

– Какое удачное для меня стечение обстоятельств, – медленно произнёс он, оглядывая Киру с ног до головы. – Если я не помогу вам, мисс Риаз, вас наверняка обвинят в убийстве подруги. В глазах всей Академии вы будете виновны. А если нет…

Он сделал многозначительную паузу. Кира, отчаянно сжав кулаки, шагнула к нему.

– Вы мне не поможете?

Профессор медленно покачал головой.

– Не спешите просить моей помощи, мисс Риаз. Я ничего не делаю просто так.

– Я уже согласилась на ваш ритуал, – произнесла Кира, сцепив зубы. – Что ещё вам нужно?

Профессор Деннет неторопливо подошёл к ней, и его пальцы взяли её за подбородок.

– Мне не нравятся рыжие волосы, – задумчиво сказал он. – Что, если я велю вам их остричь и перекрасить в чёрный цвет? Заставлю бросить Академию и прикую в подвале на месяц? Или просто велю вам делать то, что мне заблагорассудится, пока не закончится ваш выпускной год?

Кира готова была уже возмущённо открыть рот, но он покачал головой, легко поворачивая её лицо туда-сюда.

– Нет, – наконец произнёс он. – Есть грань, которую вы не перейдёте, верно? Вы не Лорейн Ши. Если я потребую невозможного за свою помощь, вы сами пойдёте сдаваться лорду-ректору.

– Да, – пересохшими губами прошептала она. – И в… в постель с вами я тоже… не лягу. Не надейтесь.

Тихий смех.

– Не очень-то вы мне там и нужны, мисс Риаз. Нет, мне нужна от вас ваша магия, а для этого нужно разбудить вашу чувственность. Нужно, чтобы вы хотели отдать. Желали отдать. И ваше желание должно быть не мимолётной прихотью голодной девчонки, как сегодня. Нет, оно должно раздирать вас изнутри. Вы должны привязаться, жаждать, страдать… любить. Только тогда вы будете мне нужны.

– Я и так вам нужна.

– Верно. Но идеальным донором вы сможете стать лишь тогда.

– Я не лягу с вами в постель, – повторила Кира. Она сама поразилась тому, как спокойно и твёрдо звучал её голос. – Я поклялась, что никто меня не заставит, кроме того, кого я выберу сама. И вашим постоянным донором я не буду тоже. Я завершу контракт, и больше вы меня не увидите.

Профессор выпустил её лицо.

– У вас есть характер, – с лёгким удивлением сказал он. – Или же вы думаете, что он у вас есть. Что ж, хорошо. Тогда зачем вы мне, мисс Риаз, и что вы можете мне дать? Я уже знаю ответ, но скажите мне сами.

Кира запнулась. Она понятия не имела, что он от неё хотел.

Профессор внимательно следил за ней, положив палец на щёку.

– Кстати, свой гонорар вы не заработаете, пока ритуал не будет завершён, – небрежно сказал он. – Впрочем, я обещаю вам некоторую… прибавку.

По спине Киры прошла дрожь. Снова оказаться в ритуальном круге, снова быть в его власти, снова разрешить ему всё, даже то, что раньше казалось немыслимым, предназначенным только для раскованных и искушённых красавиц вроде Лорейн…

Кира порой представляла, как её будущий любимый подарит ей первую ночь, полную настоящей страсти. Но ни цепей, ни плетей, ни металлических колец и холодного шёпота в её планах не было. Слишком это было похоже на ту ночь, когда она лежала в ритуальном круге в первый раз с кровавыми рунами на ладонях и без звука отдавала свою магию самому страшному волшебнику столетия.

– Я хочу, чтобы вы научили меня отдавать свою магию, – с дрожью в голосе сказала она. – Чтобы я выполнила ваш чёртов ритуал в точности, и дала вам то, что вы желаете, чтобы вы наконец отпустили меня. Но настоящего секса, соития, единения тел, я не знаю, как высказаться чётче, между нами не будет. Я никогда не прикоснусь к вам по вашей воле, без своего желания. Я хороший боевой маг, и я научусь любым рунам, заклинаниям, упражнениям… чему угодно. Даже тому, что умеют только старшекурсники. Но я не буду делать с вами то, что делала Лорейн.

Слова были сказаны.

– Вы готовы дать мне бескровную клятву по поводу только что вами сказанных слов? – после короткой паузы спросил профессор.

Почему-то его тон ей совсем не понравился.

– Контракт?

– Нет, клятву. Я не настолько глуп, чтобы связывать вас зарегистрированным контрактом, мисс Риаз, особенно после того, как вы нашли свою предшественницу мёртвой. Нет, мы прибегнем к древней магии. Вы согласны?

Кира очень ясно понимала, что ей грозило без помощи профессора Деннета. Совершенно нешуточный реальный срок в одиночной камере, в круге, высасывающем магию, без прогулок и без собеседников. У неё будут только книги, и те станут бесполезны: ведь после выхода из тюрьмы никто не сделает её боевым магом. Никто даже не примет её обратно в Академию, чтобы доучиться. Максимум, что ей будет позволено – продавать свою магию донором для незначительных ритуалов и зарабатывать на порядок меньше, чем погибшая Лорейн. Если, конечно, у неё ещё останутся силы.

Она могла упереться до какого-то предела. Но его взгляд ясно говорил ей, что грань, которую очертила она, была максимальной, которую он мог ей позволить.

– Другими словами, – прошептала она, не глядя на него, – вы будете держать своё… мужское достоинство… подальше от меня. Под мантией или под брюками, меня это не касается.

– Ого, угрозы, – усмехнулся профессор. – А вы не такая уж безобидная и перепуганная, когда не лежите в круге. Или это потому, что вы думаете, что можете убежать в любой момент? Напоминаю, тело вашей подруги всё ещё лежит наверху.

Он резко кивнул.

– Ваши условия приняты. Клянитесь.

– Что будет… что будет, если я нарушу клятву? – хрипло спросила Кира.

Профессор холодно улыбнулся.

– Хм. Ну, пожалуй, ваши услуги на год вкупе с вашим беспрекословным подчинением меня бы устроили. Но если вы пройдёте моё обучение и сможете завершить ритуал, это вам не грозит. Я отпущу вас без звука, мисс Риаз. Сейчас мне нужно от вас только одно. Вы будете выполнять мои инструкции в точности, учитывая те ограничения, которые вы указали?

Всего один ритуал.

Он не ляжет с ней в постель. Не заставит себя ублажать. А если он будет слишком уж распускать руки, она закричит, и будет кричать и отбиваться, пока он не остановится.

Кира представила, как в её глазах вспыхивает мстительный огонёк. Она больше не колебалась.

– Да.

– Клятва, впрочем, не запрещает вас просить о том, чтобы прикоснуться ко мне, – с лёгкой насмешкой заметил профессор. – Или умолять. Или забыть обо всех остальных ограничениях. Всё в ваших руках.

Он подошёл к столику чёрного дерева, на котором в беспорядке лежали пластинки рун, и Кира на непослушных ногах двинулась вслед за ним. Руна Целар бросилась ей в глаза мгновенно.

– Я подтверждаю клятву адептки Киры Риаз, сказанную здесь, и согласен с её условиями, – небрежно произнёс профессор, положив руку на пластину ладонью вниз, почти закрывая её целиком. По столику прошла призрачная волна. – Теперь вы.

Кира приблизилась к пластине. Руна исчезла под рукой профессора: лишь между его пальцами виднелся краешек. Его руки были совершенно незагорелыми, заметила Кира, как и её собственные. Он что, тоже не видел ничего, кроме своих занятий и библиотеки?

Но тонкие пальцы пианиста были сильными и красивыми. Она ни разу не видела его руки, выплетающие тонкое кружево заклинаний, и ещё вчера ей бы очень этого хотелось. Но сегодня…

Она нерешительно положила один палец на свободную часть руны.

– Во имя всех богов, мисс Риаз, вы собираетесь всю оставшуюся жизнь от меня шарахаться? – Профессор раздражённо припечатал её руку своей, и она почувствовала слабый разряд магии. – Говорите.

– Я подтверждаю… свою клятву и согласна с её условиями, – произнесли её губы.

– Отлично. Идёмте, скоро рассвет.

Тело Лорейн, промелькнуло в её голове. Как профессор Деннет собирался его прятать? А ведь он должен был: они не могли рисковать, чтобы Лорейн нашли.

Профессор уже взялся за ручку двери, как вдруг, помедлив, обернулся. Кира напряглась.

И напряглась ещё сильнее, когда его задумчивый взгляд совершенно недвусмысленно упал в ложбинку между грудей Киры, еле заметную в вырезе её топа.

– Подойдите к шкафу, мисс Риаз, и возьмите там женскую мантию. Серую, крайнюю слева. Мисс Лорейн Ши она больше не понадобится.

Она пожала плечами и достала из шкафа нужную мантию. С Лорейн они и впрямь были одного роста. Если профессор хотел сделать вид, что адептка Риаз слишком рано вышла, чтобы, например, посетить библиотеку, это было не самым глупым ходом, на случай, если они и впрямь кого-то встретят.

– А теперь раздевайтесь.

Кира круто обернулась к нему.

– Что?

– Я хочу, чтобы вы надели мантию поверх вашего тела, и ничего больше, – с совершенно серьёзным видом сообщил ей профессор. – Вы ведь хотели, чтобы я занялся вашим чувственным образованием, не так ли?

Дьявол. Этого клятва не запрещала. Но она-то думала, он начнёт с рун и ритуальных кругов и конспектов! В конце концов, он вёл боевую магию, а не искусство обольщения!

– И вы с этого хотите начать? – неверяще произнесла Кира. – С того, чтобы я показалась перед вами голой?

– Должен же я посмотреть, какое сокровище мне досталось.

Киру охватила паника. Сейчас? Пока тело Лорейн ещё лежит наверху, и вот-вот рассветёт?

– Но я не могу пройти по всей школе в таком виде. Без… без нижнего белья, безо всего!

– А я хочу, чтобы вы прошли по школе именно в таком виде, чувствуя, как ветер гуляет между ваших ножек, – легко сказал профессор. – Туфли я вам оставлю.

– Я не хочу!

– Не спорьте.

– Я вполне обойдусь и без вашего… чувственного образования, – сжав зубы, процедила Кира. – Своей собственной магией.

– Будете падать во время ритуала в обморок снова и снова? Поверьте, мне это быстро надоест, и я просто отзову свое согласие.

– Не отзовёте.

– Хотите проверить?

Она сглотнула.

– Ритуал не удался, и мы должны его завершить, – сухо сказал профессор. – Я знаю, как, а вы не знаете. И будете делать то, что я вам прикажу, а нет – заставит клятва.

Он окинул её фигуру холодным взглядом.

– Снимайте одежду, мисс Риаз. Всю.

Кира молча отвернулась, положила мантию на кровать и начала расстёгивать джинсы.

Рано или поздно она всё равно ляжет в круг обнажённой, она это знала. По крайней мере, в этот раз он к ней не прикоснётся. Ни для того, чтобы чертить на ней руны, ни для чего-то ещё.

Она сбросила джинсы на пол, оставшись в чёрном топе и прилипших к телу трусиках.

– Пожалуй, стоило бы заставить вас бродить по школе именно так, – заметил профессор. – Но не будем торопить события.

По спине Киры пробежала дорожка пота. Кажется, она только сейчас начала осознавать, на что подписалась.

Впрочем, вдруг подумала она, а что он с ней вообще может сделать? Они должны хранить тайну друг друга: тело Лорейн, лежащее наверху, намертво связало их вместе. Он не покажет её полуодетой никому и ничего не скажет ни единой душе. Максимум, что ей грозит – что профессор увидит её раздетой или положит ей руку, куда не следует. Но в том-то и было дело, насмешливо подумала Кира, вдруг осознав своё превосходство: он не смел с ней делать ничего подобного, пока она испытывала дискомфорт и отвращение. Ей должно было нравиться, её чувственность должна была проснуться, она должна была потянуться к нему сама, иначе – какой смысл?

Кира вновь обрела уверенность. И, развернувшись к своему мучителю, стянула топ с холодной улыбкой на лице.

– Вижу, вам нравится, – всё с той же лёгкой улыбкой сказал профессор Деннет. – Не останавливайтесь, поверьте, зрелище того стоит.

Она сглотнула. Едва он начал говорить, вся уверенность разом покинула Киру, и всё, чего ей захотелось – прикрыть обнажённую грудь комком чёрной ткани.

Но она, чёрт подери, была боевой адепткой, и она покажет ему, с кем она связалась.

Она выпрямилась и швырнула смятый топ ему в лицо.

Он без труда поймал его левой рукой – и из его пальцев выскочила искра. Кира ахнула: на её глазах любимый коллекционный топик, который она с таким трудом нашла на распродаже и за который отдала последние деньги, горел в воздухе.

Хлопья невесомого пепла опускались на паркет. Кира с немым ужасом уставилась на профессора.

– Плата за своеволие, – кивнул он. – До конца, мисс Риаз. Осталось немного.

Она стояла в одном белье перед незнакомым мужчиной. Почти обнажённая, совсем раздетая, и совершенно потерявшая силу воли. Краска бросилась ей в лицо. Простая мантия, лежащая на кровати, ещё никогда не казалась ей настолько привлекательной.

– Бьюсь об заклад, вы бы сейчас скорее оказались в моих объятьях, только чтобы я не видел вас такой, – промолвил профессор, и Кира покраснела. – Пожалуй, как-нибудь я оставлю вас одну в пустой аудитории в таком виде в качестве наказания. И, возможно, запечатаю за собой дверь, а возможно, и нет. И вас сможет застать там кто угодно. Возможно, он даже сделает компрометирующие фотографии.

От его холодной многообещающей улыбки ладони Киры сами потянулись, чтобы прикрыть грудь.

– И это – лучшая из доноров, которую я когда-либо видел, – покачал головой профессор. – Поистине мир магии обречён.

Глаза Киры округлились. Он унижал её в эту минуту, но… но такого комплимента её искусству не делал никто и никогда.

А донорство было искусством. Самой тонкой эмпатией, магией, близкой к предугадыванию желаний. Поймать нить чужой воли, тонкой гибкой ивой выгнуться перед ней, дать ей вырасти и преобразиться. Стать клинком в чужих руках, расцвести розой под невидимыми губами. Образы, образы, образы…

Кира никому не говорила о том, что представляла себе во время ритуалов. Она честно выстаивала в магических кругах, выполняя чёткие и ясные инструкции: всего лишь послушное оружие, делающее свою работу. Но сейчас, в ответ на эти слова, на это признание, коснувшееся её будто невесомой лаской, ей вдруг самой захотелось лечь в круг. Такой, какая она сейчас была.

– Но пока передо мной всего лишь неопытная девчонка, и воспитывать её придётся долго, – уронил профессор. – Даже не знаю, стоит ли оно того.

Этих слов хватило, чтобы в её душе снова вспыхнула неприязнь.

Порыв бросить трусики ему в лицо она подавила. Просто сняла их и тут же потянулась к мантии, стараясь не глядеть на профессора.

Но холодная улыбка остановила её вернее, чем кулак, врезающийся в обнажённую грудь.

– О, нет. Выйдите в центр комнаты.

Она сделала два шага вперёд и замерла, словно лань, пойманная в прицел фар приближающегося грузовика. И вздрогнула, когда профессор Деннет медленно начал обходить её по кругу. Кира невольно потянулась прикрыться, но он всего лишь коснулся её ладони, и она тотчас опустила руку.

Он не произносил ни слова. Между ними была тишина. И в этой тишине взрослый, сильный, желающий её получить мужчина видел её полностью обнажённой. Впервые в жизни.

Это было волнующе и жутко. Она ощущала подрагивающее возбуждение и что-то опасное, почти сладкое. Она представила, как он заставляет её встать на носки, связывает ей запястья грубой пеньковой верёвкой и крепит их к потолку. Как его пальцы ложатся ей на лоно, а она ничего не может сделать… Как…

Кира втянула в себя воздух, не сдержав еле слышный всхлип.

– Вы так хотите, чтобы я к вам прикоснулся, но стесняетесь попросить, – раздался насмешливый голос. – Ну же, мисс Риаз. Я не приемлю в своих ученицах стеснения.

Внезапная волна осознания окатила Киру. Она стояла перед ним раздетой, он наслаждался этим моментом, а наверху в её спальне лежала мёртвой её подруга. Его любовница. Неужели им обоим было всё равно?

– Лорейн, – хрипло сказала она. – Мы…

– Идём к ней сейчас, – прервал он. – Одевайтесь.

Она торопливо влезла в мантию и тут же, запутавшись в подоле, чуть не рухнула на кровать, обозлённо представив, как профессор пялится на её голые ноги. Почему-то полуодетые женщины всегда привлекали мужчин больше, даже несмотря на то, что только что на Кире не было ни единой нитки.

– Мисс Лорейн Ши была предательницей, – сухо сказал профессор Деннет. – Она отправила вас ко мне, зная, что с вами произойдёт, и вместо того, чтобы разорвать со мной контракт, попыталась сбежать с деньгами, которые в противном случае ей пришлось бы вернуть. С моим жалованием за три года, а я не назвал бы себя богачом. Не стоит её жалеть, мисс Риаз. То положение, в котором вы оказались – полностью её рук дело.

– А мне казалось, ваше, – огрызнулась Кира, оправляя на себе мантию.

Профессор молча распахнул перед ней дверь.

По коридорам они шли молча. Играть в маскировочную магию в Академии было запрещено, но коридоры и без того были пусты, а профессор, по-видимому, обладал магически обострённым слухом: единственный раз, когда он почти втолкнул Киру за угол, она не услышала ни звука. Прошло полминуты, и он, удовлетворённо кивнув, поманил её за собой.

Форменная мантия адептки скрывала её до щиколоток, целомудренно пряча тот факт, что под ней Кира была абсолютно нагой, и профессору достаточно было задрать подол, чтобы снова увидеть её голой, с её согласия или без него.

И это… не было ей неприятно. Это странно возбуждало. Она сама не представляла, что ей почти понравится чувствовать себя беззащитной, уязвимой – и послушной его воле.

Но позволить ему снова обнажить себя даже до бёдер она, разумеется, не собиралась. Кира невольно сжала складки мантии на боку, превращая широкую мантию в узкую юбку, и почувствовала себя спокойнее.

В следующую секунду мужская рука откинула её руку прочь.

– Не стоит облегчать себе жизнь, – тихо произнёс профессор. – Или я вам её усложню.

В том, что он действительно мог это сделать, она не сомневалась.

В башню адепток она поднималась почти бегом. Лестница была пуста, ведь в охране, по счастью, не было нужды: зачем, если все спальни запирались накрепко? Но Лорейн…

… Лорейн это не спасло, горько подумала Кира, кладя руку на дверь.

И дверь открылась перед ними.

– Мой кинжал, – задумчиво протянул профессор. – Кто-то стянул его на моих занятиях; впрочем, это было нетрудно. Куда труднее было оставить тело здесь.

– Хотели подставить меня? – тихо сказала Кира.

Он коротко фыркнул.

– Кому вы нужны? Нет, мисс Риаз, боюсь, дело обстоит куда неприятнее. Кто-то очень хотел, чтобы тело нашли с моим кинжалом в груди. Вас, скорее всего, выставили бы соучастницей, впустившей меня в спальню, но все шансы оказаться настоящим виновником были бы у меня. И ещё есть, если мы не поторопимся.

Профессор на секунду склонился над телом Лорейн. Сделал пасс над её грудью, и кинжал, совершенно чистый, исчез в складках его мантии. Ещё пасс, и по ковру расползлись дорожки пламени, стирая все следы крови и оставляя за собой только обгорелые пятна.

– Откройте окно, – велел он. – И дайте мне мантию. Снимите с себя, если так уж хочется.

Кира молча достала из шкафа мантию Лорейн и протянула ему. Профессор поднял бровь:

– Шёлк? Ваша подруга неплохо одевалась.

Он бросил взгляд на правую половину шкафа, где висели скромные джинсы, блузки и водолазки самой Киры. Совсем немного. Три серые мантии из простого хлопка завершали картину.

– Не очень-то балуют вас родители, – заметил он, одновременно колдуя над мантией, на глазах превращающейся в подобие мешка. – В чём же вы пойдёте на бал солнцестояния?

Кира нервно засмеялась.

– Если я пойду туда с вами? Подозреваю, наряд мне не понадобится вообще.

– Вот уж не думал, что у вас такая бедная фантазия. Помогите мне.

Вдвоём они запихнули Лорейн в мешок, и профессор наложил на него незнакомые Кире чары. После этого он поднял свёрток с трупом девушки – и выбросил его в окно так быстро, что Кира не успела даже вскрикнуть. Следом полетел уже собранный чемодан.

– Что вы…

– А вы думаете, я собирался тащить их через всю Академию? Спасибо за похвалу моему интеллекту, мисс Риаз.

– Убийца будет знать, что мы сообщники, – негромко сказала Кира. – Точнее, знать, что у меня есть сообщник, который помог мне избавиться от тела.

Профессор отрицательно качнул головой.

– Нет, мисс Риаз. Убийца отдал приказ принести тело девушки сюда, но он не знает, выполнен ли этот приказ до конца. Если тело будет перемещено, он не удивится.

– Откуда вы знаете, что тело сюда перенёс не сам убийца?

– Оттуда, что чары на вашей двери пропустят только лорда-ректора и вас, и ни один из вас не убийца. Вы ещё не поняли?

Кира, заворожённо глядя на него, покачала головой. Профессор Деннет вздохнул.

– Угораздило же меня. Впрочем, мне нужны от вас вовсе не ваши мозги.

Она хотела было возмутиться, но у неё уже не было сил. Эта ночь и впрямь выдалась слишком длинной.

Профессор встал.

– До вечера. Куда приходить, вы знаете.

– В ту самую камеру? Вы хотите, чтобы мы провели ритуал уже сегодня?

Кира не смогла сдержать радость в своём голосе. Профессор только хмыкнул.

– Так мечтаете от меня избавиться? Нет, мы начнём с меньших ритуалов, мисс Риаз. И с меньших испытаний, как в пределах ритуального круга, так и вне его.

Он ступил на подоконник, активируя чары левитации.

– Кстати, – прозвучал его спокойный голос, – я был свидетелем тому, что ваша подруга лежала мёртвой в вашей запертой комнате, мисс Риаз, и я, разумеется, сделал запись. – На его руке сверкнул магический браслет. – Так что не советую об этом забывать.

Он шагнул вперёд и провалился вниз.

Кира захлопнула за ним створки окна, опустилась на пол и разрыдалась.

На лекции по истории магии она села в самом последнем ряду. Ей то и дело хотелось приподнять мантию и проверить, что под серой форменной тканью она полностью одета, и никто, никто на неё не пялится.

Кира сделала несколько глубоких вздохов. Нет, она не будет становиться нервной бледной тенью себя. Она успокоится, впишет нужные строки в свой конспект, а потом отправится в библиотеку, чтобы прочитать о ритуальной магии куда больше, чем положено знать скромной адептке первого года. Тем более, что лекция, которую этим утром читал им мэтр Антейн, как раз была посвящена истокам ритуальной магии, у которых стояли именно супружеские пары. Возможно, что-то объединяло их куда прочнее и сильнее, чем страсть? Может быть, если она найдёт, что это было, и внесёт это в ритуал, профессор Деннет наконец-то от неё отступится?

– Мэтр Антейн, – послышался ехидный голос Вика с первого ряда, – а почему именно супружеские пары лучше всего действуют в ритуале? Ведь можно было, я не знаю, сходить к проститутке? Ой, простите-простите, я хотел сказать, к боевому товарищу!

В зале послышались смешки.

– Вы зря недооцениваете значение настоящей любви, юноша, – не смутившись, произнёс милорд ректор. Невысокий, давно уже облысевший, в старомодных очках, он совершенно не производил впечатления великого чародея. Магия, облекавшая его, была скромной и простой, как земля, и Кира ни разу не слышала от него ни одного дурного слова. Но он, знала Кира, был величайшим героем своего времени, и даже Райли Хили относился к ректору Антейну с восхищением.

– Но зачем она нужна? – не отступился Вик. – Настоящая любовь?

– Потому что в парной магии нужнее всего близость и понимание, – с внезапной грустью проговорил лорд-ректор Антейн, и Кира вдруг вспомнила, что он так никогда и не создал семью. – Друг может быть тебе близок, мать или сестра – ещё ближе, ребёнок – роднее всех, кого ты когда-либо знал. Но твоя жена всегда будет твоим главным сердцем.

– Или муж! – возмущённо произнёс звенящий девичий голос. Смешки стали громче.

– Супруг или супруга, – согласился Антейн. – Или давно знающие и любящие друг друга возлюбленные. Были великие случаи, когда брат становился донором для брата, и ритуалы, сотканные ими, поражали тёмных магов, исцеляли страшные раны и чуть ли не вытаскивали людей с той стороны. Но девять раз из десяти самым лучшим донором становится женщина, искренне любящая своего мужчину. Впрочем, порой рождаются маги-доноры настолько талантливые, что способны увеличить силы совершенно постороннего им партнера.

Его взгляд упал на Киру, сидящую в одиночестве на последнем ряду. Неслучайно, она знала.

– Хотел бы я встретить такого донора, – хмыкнул Вик. – С таким и ритуальную магию не завалишь, и место в Протекторате, считай, обеспечено, плохих парней ловить. А если она ещё и хорошенькая…

Ректор хлопнул в ладоши.

– Достаточно, молодые люди. Вернёмся к уроку.

Кира вдруг вспомнила слова профессора.

«Должен же я знать, кто будет донором в моём ритуале, чтобы знать, кого звать с той стороны».

– Милорд Антейн, – неожиданно для себя громко сказала она, – а что значит «та сторона» в ритуале? И что значит – «звать с той стороны»?

Невысокий ректор не подпрыгнул, не вздрогнул, с его носа не свалились очки, и даже брови не поползли вверх. Но его лицо сделалось таким растерянным, что Кира поняла – он был изумлён, и сильно.

– Адепты первого года с таким понятием сталкиваться не должны, – строго, и даже сурово, произнёс он. – И я буду очень огорчён и опечален, если с подобным придётся познакомиться моим старшекурсникам. Донорство бывает рискованным делом, и порой в паре погибает один, а порой и оба, увы. Один такой случай, боюсь, знаком всем вам.

Райли Хили, подумала Кира. Герой, остановивший Тёмного Лорда. Совсем молодой: ему не было и тридцати. И у него была невеста Кэтрин, на которой он так и не женился: она погибла во время ритуала, позволившего Райли Хили найти местонахождение Тёмного Лорда, чтобы сойтись с ним в последнем бою и наконец уничтожить одного из самых страшных магов в истории. У Серого Дома, приюта для сирот с магическим даром, где росла Кира. Приюта, куда Тёмный Лорд явился в поисках донора для своего последнего ритуала, и где Киру выдали ему и его слугам её же воспитатели и её же товарищи по приюту.

С которыми ей пришлось жить ещё долгие пять лет.

Шептались, что в Сером Доме когда-то рос сам Тёмный Лорд, хотя была ли правда в тех слухах, Кира не знала.

– То есть, – вдруг раздался ясный и чистый голос Алана, – Райли Хили мог спасти свою невесту, если бы дозвался её с той стороны? Может, он и не любил её никогда?

Возмущённый шёпот пронёсся по залу.

– Ты говори, да не заговаривайся! – крикнул кто-то.

– Никто не знает, Алан, – негромко произнёс мэтр Антейн. – Нет ответа, почему некоторым магам удаётся вытащить своего донора из-за черты, а другим – нет. Но в моей Академии никто и никогда не будет заниматься настолько рискованными экспериментами, чтобы отнимать у донора магию до последней капли и доводить его до истощения, не говоря уже о гибели.

– То есть, – произнесла Кира тише, – если кто-то скажет, что будет вас звать с той стороны, он шутит?

Ректор заметно расслабился.

– Ну конечно же, Кира. Кто по доброй воле будет уводить другого мага за грань жизни и смерти? Но должен сказать, это шутка в очень плохом тоне.

Кира кивнула.

Профессор Деннет шутил. Конечно же. Разве это не было очевидно?

После лекции полная мрачных мыслей Кира спустилась к выходу из аудитории последней. И недоумённо замерла в широких дверях: впереди собралась толпа, и Кира даже не видела, кто был в её центре, настолько плотно стояли другие адепты. До неё только доносился возбуждённый галдёж, сравнимый только с тем, когда её и других воспитанников Серого Дома один-единственный раз возили на концерт полузабытой рок-звезды.

Кира немного подумала – и вспомнила худощавую фигуру профессора Деннета, с великолепной грацией вылетающую из окна.

Левитировать она сама не умела. Но к счастью, аудитория находилась на первом этаже, и у мощных деревянных рам имелись ручки. Кира не удержалась от улыбки, прыгая на полтора метра вниз. Она угодила в клумбу с пионами, и подол мантии моментально перепачкало землёй, но оно того стоило.

Она плотнее прижала к себе томик по высшей ритуальной магии. Не совсем законно добытый: Кира нашла его выпавшим из собранного чемодана Лорейн, который профессор Деннет вышвырнул в окно. Она успела лишь пролистнуть несколько страниц, но уже первые гравюры вызвали на её лице жаркий румянец. Если уж она не найдёт ответов на свои вопросы из этой книги, подумала Кира, она не найдёт их нигде.

Пожалуй, следующие две лекции можно было и прогулять.

Кира уже была у калитки, ведущей в парк Академии, когда почувствовала на плече твёрдую мужскую руку.

Дьявол, закипая, подумала она, профессор что, будет преследовать её весь день? Он же обещал, что она не увидит его до вечера!

– Убирайтесь к чёрту и оставьте меня в покое! – выпалила она, разворачиваясь.

И охнула, закрыв рукой рот.

Перед Кирой стоял Райли Хили в красной мантии Протектора. Боевой маг, сразивший Тёмного Лорда. Совсем ещё молодой маг. Высокий, с густыми каштановыми волосами и заразительной улыбкой.

До этой минуты она видела его только на фотографиях. Но сейчас живая легенда стояла прямо перед ней.

– Кира Риаз. – Он улыбнулся ей, и Кира послушно улыбнулась в ответ. – Не ждал, что меня встретят так сурово.

– Я помню такие мантии, как у вас, – тихо сказала Кира. – Наверное, слишком хорошо помню.

Райли вздохнул, опуская руку.

– Конечно, помнишь, малышка. Впрочем, ты уже не малышка, ты же выросла. Ты винишь нас в том, что мы не оставили тебя в покое пять лет назад, верно?

Кира молча кивнула, не глядя на него.

Когда её забрали в Протекторат пять лет назад, она так и не встретила Райли Хили: герой войны оправлялся после ран, полученных в битве с Тёмным Лордом, и был убит горем после потери невесты. Нет, с ней говорили другие сосредоточенные фигуры в алых мантиях, вновь и вновь выслушивая её ответы.

С ней никто не разговаривал о том, каково ей пришлось с мешком на голове, как ей было плохо после предательства воспитательниц и друзей, и чего ей хотелось на завтрак. Никто не интересовался, хотелось ли ей возвращаться в Серый Дом.

Её спрашивали только о том вечере и о Тёмном Лорде. Столько снадобий для улучшения памяти, как в те дни, она не выпила за всю свою жизнь.

А расспросив, её снова и снова ставили в круг после того, как целитель заканчивал чертить на животе очередного донора руны по трафарету. Очередной ритуальный круг и очередная тройка: маг в алой мантии, донор, лежащий в круге, и Кира-маячок, участница завершившегося ритуала, который маги Протектората, кажется, очень хотели отменить.

Кира не знала ничего о последнем ритуале Тёмного Лорда: те, кто использовал её как поисковый маяк, не давали ей путеводных нитей. Всего лишь относились к ней как к сугробу, из которого выгребают лопатой снег, чтобы найти там сверкающий бриллиант – и когда наконец весь снег был вычерпан, вместо путеводной звезды перед ними встала глухая стена.

Её отправили обратно в Серый Дом, и никто даже не извинился перед ней.

– Мы не могли поступить иначе, – очень мягко произнёс Райли. – Представь, что от твоих ответов зависело бы, ну, скажем… смогли бы мы обезвредить Тёмного Лорда навсегда или нет.

– Странный пример. Вы ведь уже его убили.

– Мы… да, конечно, мы его убили, – согласился Райли. – Очень надёжно убили, я бы сказал. Но у меня к тебе немного другой разговор. Я, собственно… хотел начать с извинений.

Кира моргнула.

– Извинений?

– Ну конечно. Мы использовали тебя вместо того, чтобы помочь. Я должен был поинтересоваться твоей судьбой сам, но к тому дню, когда я вернулся в Протекторат, прошло уже несколько месяцев, и, конечно же, у меня всё вылетело из головы. – Он вздохнул. – Прости. Моя вина.

– Вы… ты не обязан был обо мне заботиться.

– Вообще-то обязан был, я же герой. Защищаю невинных, уничтожаю страшных тёмных магов, разношу кофе. Кстати, хочешь кофе?

Голубые глаза улыбались ей, и сердце Киры оттаяло.

– Хочу, – тихо сказала она.

– Идём.

Райли не стал возвращаться в Академию вместе с ней. Вместо этого он повёл её на асфальтовый прямоугольник парковки, сбросил мантию, оставшись в пиджаке и джинсах, и посадил в старенький, но безупречно ухоженный тёмно-синий автомобиль. Кира моргнула: она ожидала увидеть дорогое спортивное купе, или…

– Я не бедствую, – лукаво сообщил он, заметив её удивлённый взгляд. – Но мне никогда не казалось, что главное наслаждение лежит в скорости. По-моему, оно в тепле, в спокойствии. И в тех, кто рядом. Ты согласна?

– Наверное, да, – нерешительно сказала Кира.

Хотя из тех, кто был рядом, в последнее время ей встретились только прихотливо извращённый профессор Деннет и подставившая её Лорейн. Очень мёртвая Лорейн.

Кира вспомнила, что ожидало её вечером, и сглотнула.

– Тебя никто не обижает в Академии? – негромко спросил Райли. – Милорд Антейн сказал, что проблем с учёбой у тебя нет… ну, если не считать того факта, что я сейчас делаю из тебя злостную прогульщицу.

Кира улыбнулась.

– Не страшно. Я всё равно собиралась прогулять.

– Ага, учишься плохому! – Райли хлопнул по рулю. – Наш человек. Ну, если у тебя и правда всё в порядке и с учёбой, и со всем остальным…

Он помедлил, давая ей возможность возразить.

Ну конечно, подумала Кира. У неё всё было в порядке. Кроме того, что ночью её отхлестали плетью, пока она стонала и извивалась от возбуждения, потом она пришла домой и обнаружила мёртвую соседку с кинжалом в груди, подписала с профессором Деннетом бескровный договор о том, что он раскроет её чувственность для такого нужного ему ритуала, разделась перед ним догола, а потом помогала запаковать тело подруги в мешок, и это после того, как прошла по всей Академии без трусиков.

Самый обычный день, не о чем и говорить.

– У меня всё в порядке, – коротко сказала она.

– … Я хотел предложить тебе дополнительные занятия.

Кира открыла рот. Он, Райли Хили? Самый знаменитый герой, красавец, на которого бы повесилась любая красотка в Академии? Выбрал её?

И внезапно она поняла, почему он выбрал её.

Ох, чёрт.

– Потому что мне исполнилось восемнадцать, – мёртвым голосом сказала Кира. – И Протекторату нужен хороший донор, который умеет выполнять приказы. Послушная девочка.

– Вообще-то нет, – весело заметил Райли.

Кира моргнула.

– Как – нет?

– Просто нет. Просто ты талантливая, и я решил, что тебе не помешает несколько уроков в ритуальной магии. Чего скрывать, я хотел бы, чтобы ты пришла в Протекторат. И нет, у меня до сих пор нет донора.

Его лицо потемнело, руки на руле сжались, и Кира закусила губу.

– … Но тебя это ни к чему не обязывает, – продолжил Райли прежним тоном. – Просто занятия, и просто кофе. Ненавижу, когда на людей давят, так что конверты, что тебе пришли, можешь сжечь.

Кира рассмеялась.

Он ей нравился. Кажется, он ей по-настоящему нравился.

И в эту минуту ей совершенно не хотелось, чтобы вечер вообще наступал.

А предложение прийти в Протекторат… От него захватывало дух. Маги никогда, никогда не отступали от наследственных традиций. Сын дипломата мог стать юристом, пожалуй, а дочь одного из высших магов Министерства могла отказаться от карьеры, выйти за богатого аристократа и бездельничать всю жизнь, но элита оставалась элитой.

Местом, куда ей ходу не было.

И один только Тёмный Лорд, подумала Кира, выступил против этих традиций. Неудивительно, что на него обрушился весь магический мир.

Они уселись за скромный столик на летней веранде. На Райли оборачивались и маги, и обычные посетители кафе, но, к счастью, их оставили в покое.

– Капучино, латте, эспрессо? – с улыбкой спросил Райли, протягивая ей меню.

Кира моргнула. Названия были ей знакомы, но…

– Ты удивишься, – тихо сказала она, – но я никогда не пила кофе. Только какао в приюте. И я не знаю, что выбрать.

Райли несколько долгих мгновений смотрел на неё. А потом широко улыбнулся официантке.

– Принесите, пожалуйста, все вкусы. И свежий апельсиновый сок, если моей спутнице не понравится ни один.

– Райли! – охнула Кира.

– Со мной спорят только тёмные волшебники, – предупредил Райли. – Я всегда прав.

Кира прыснула.

Они сидели в спокойном молчании, пока не принесли кофе. Кира исподтишка разглядывала своего знаменитого спутника. Красивый прямой нос, высокие скулы, атлетические плечи и крепкие мускулистые руки – он был боевым магом, а это значило, что даже после полного истощения сил Райли Хили остался бы опасным противником.

У него была любимая работа, высокая должность, друзья, которые были с ним с первого года Академии. И поклонницы: пусть даже общаться с ними порой было утомительно, Кира подозревала, что внимание красивых девушек было приятно Райли, как и любому молодому мужчине.

Вряд ли она была бы интересна ему, будь она просто Кирой Риаз, а не талантливым донором, грустно подумала она. И ему, и профессору Деннету было нужно от неё лишь одно. Только профессор распорол её блузку кинжалом, а Райли пригласил на кофе.

Но этот парень только что заказал для неё все возможные сорта кофе в мире – подвиг, который для неё не совершал никто и никогда. А это значило, что она уже чуть-чуть его любит. Как старшего брата, которого у неё никогда не было, например.

В следующую минуту перед ней опустился поднос, на котором стояло двенадцать чашек кофе. Кира растерянно взяла первую, с густым слоем молочной пены, отхлебнула… и поняла, что влюбилась.

Райли наблюдал за ней с улыбкой на лице.

– Латте, – мягко сказал он. – Латте со взбитыми сливками. Добро пожаловать в мир потрясающего кофе, Кира Риаз.

– Спасибо, – прошептала она, снова склонившись над чашкой. – Очень вкусно.

Отпив из чашки не меньше трети, Кира подняла голову, посмотрела на своего спутника – и вдруг ощутила тайное чувство вины. Потому что сейчас она собиралась использовать его, как он её.

Узнать, что за ритуал провёл с её помощью Тёмный Лорд. И понять, соучастницей какой магии она стала.

– Расскажи мне о Тёмном Лорде, – попросила Кира. – Я понимаю, что тебя уже извели подобными вопросами… но мне кажется, я имею право знать хоть что-то, правда?

– Имеешь, – вздохнул Райли. – И я подозревал, что ты спросишь.

– И?

– И начну я с того, что категорически тебя разочарую. Ты не узнаешь назначение ритуала, где ты была донором. Да, мы знаем о том ритуале всё, но мы даже не скажем тебе, удался ли он.

– Ох, – выдохнула Кира. – Но почему?

– Потому что он затрагивает по меньшей мере одного ныне живущего мага, который заслуживает того, чтобы данные об его частной жизни остались лишь его достоянием. И это всё, что я могу тебе сказать. Не распространяйся даже об этом, пожалуйста.

Кира молча кивнула.

– Но что-то о нём ты можешь мне рассказать? О Тёмном Лорде?

Райли помолчал.

– Он действительно рос в Сером Доме какое-то время, – негромко сказал он. – Семьи, детей или друзей у него не было. Только последователи, носящие плащи из тёмного дыма. Ты их видела, я не сомневаюсь.

Кира кивнула. Личная магия Тёмного Лорда, скрывающая лицо и тело, искажающая голос. Даже его слуги не знали подчас, с кем они сражались бок о бок.

Что до самого Тёмного Лорда, он никогда не сражался в бою сам. Только тёмная фигура-проекция, сотканная из дыма, появлялась на месте битвы, чтобы извергнуть угрозу или отдать приказ. И всегда угроза оказывалась истинной, а приказ – исполнялся.

– Если тебе интересно, мы подозреваем, что под одним из дымных плащей всегда находился сам Тёмный Лорд, – с иронией произнёс Райли. – И он же выпускал проекцию. Все думали, что он находился в безопасном месте, а он сражался у всех на виду. Увы, мы поняли это слишкомпоздно, иначе сражались бы с его слугами куда яростнее. – Он вздохнул. – Хотя, если начистоту, куда уж яростнее. Ведь он хотел перевернуть весь наш мир.

– Он ведь выступал за равные возможности для всех, правда? – спросила Кира негромко. – За отмену родственных традиций. За то, чтобы таким, как я, были открыты все дороги.

– Сначала – да, – согласился Райли. – Но боюсь, его очень скоро перестали интересовать любые варианты переговоров. Он просто начал убивать своих оппонентов, порой вместе со старшими сыновьями, быстро и тихо. Два раза, впрочем, эти старшие сыновья перешли на его сторону. Оба, к счастью, были казнены.

Кира вздрогнула. Она знала, что быть боевым магом значило убивать других магов. Сражаться насмерть. Конечно же, она это знала. Но одно дело – убить в бою, защищая себя, своих близких и то, что тебе дорого, и другое – казнить павшего врага, который уже беспомощен и беззащитен. Зачем?

Впрочем, среди её близких никто не погиб от руки Тёмного Лорда: ведь близких у неё просто не было. Возможно, если бы Тёмный Лорд расправился с её родителями, она бы чувствовала себя совсем по-другому.

Тёмного Лорда тоже казнили, знала она. Его казнь была тайной и тихой, и магический мир так и не узнал его имени. Маги Протектората не хотели добавлять ему ни публичности, ни последователей.

– Ты был на казни Тёмного Лорда? – спросила внезапно Кира. – Как он вёл себя? Просил о милосердии? Грозился всех убить?

Лицо Райли вдруг замкнулось.

– Я не буду говорить об этом, – медленно сказал он. – Не хочу тебе врать, а правду сказать не могу. Но он не был трусом, это я могу открыть.

– Ты, должно быть, очень его ненавидел.

– Мы все были ранеными хищниками в той войне, Кира. И я молюсь, чтобы наши дети не увидели ничего подобного.

Кира перегнулась через стол, чуть не расплескав чашки с кофе, ойкнула, но всё-таки накрыла руку Райли своей.

– Всё хорошо, – негромко сказала она. – Тёмный Лорд мёртв, и все его приспешники казнены, верно? Тогда кто начнёт новую войну? Разве что какой-нибудь новый Тёмный Лорд, который ещё не родился.

– Родиться можно разными способами, – вздохнул Райли, и улыбнулся в ответ на её непонимающий взгляд. – Но его слуг мы действительно выследили и казнили. Хотя, боюсь, не всех. Один или двое вполне могут всё ещё ходить среди нас, держать миллионные состояния в золоте и в акциях… может быть, даже служить в Протекторате, как знать? Но уверяю тебя, если они выступят, мы будем наготове.

Он сжал её руку.

– И именно поэтому нам нужна ты.

– Умеешь ты уговаривать, – вздохнула Кира.

– Ещё бы. Я же герой. Пять лет благотворительных вечеров и тщательно вызубренных просьб о пожертвованиях, попробуй не научись. – Он кивнул на её поднос с чашками. – Можно твой ристретто?

Он обнял её за плечи после того, как она выбралась из его машины на парковке Академии.

– Начнём занятия через пару недель, обещаю, – тепло сказал он. – Не скучай без меня, Кира Риаз.

Только когда его машина уже отъехала, Кира спохватилась, что забыла книгу с крайне неприличными картинками по высшей ритуальной магии на сиденье.

После отъезда Райли Хили в её груди поселилось тепло. Словно она поймала в ладони синицу, а та вместо того, чтобы недовольно чирикать и бить крылом, пригрелась и заснула.

Кира бродила по парку, растерянно улыбаясь, пока не стемнело. Тогда она села на удобную широкую скамейку и подтянула колени к груди.

Ей не хотелось возвращаться в спальню, где больше не было Лорейн. Не только потому, что ей было жаль подругу: Кире было страшно, что точно так же поступят с ней самой. И хуже всего, она не могла дать знать ни Райли, ни лорду-ректору Антейну о том, что где-то по школе бродил убийца.

Взошла луна, освещая скамейку, но Кире по-прежнему никуда не хотелось идти. Сад давно опустел, и она пропустила ужин, а теперь пропускала и таинственное свидание в казематах с профессором Деннетом. По одной мысли об этом она ощущала холодок.

Но видеть его ей сегодня тоже не хотелось. Что он сделает ей, если она подождёт пару дней? Не будет же он, с усмешкой подумала она, вламываться в её спальню?

Наконец ей захотелось в туалет. Последний раз она была там в кафе, и с тех пор ничего не пила, но прошло несколько часов, и организм брал своё.

Кира со вздохом поднялась со скамейки. Пора было идти домой – и подумать, как дать ректору знать, что Лорейн была убита в Академии.

– Не спешите, мисс Риаз, – раздался знакомый насмешливый голос из сумрака. – Торопиться уже ни к чему.

Он нашёл её, обречённо подумала она. Ну конечно же. Как она могла подумать, что сможет от него скрыться?

– Я не могу идти туда, где ночевала с Лорейн, – вслух сказала она. – Мы должны дать кому-нибудь знать, что…

– Тело найдут завтра. Успокойтесь.

Профессор выступил из сумерек. Он был одет в чёрные брюки и чёрную же рубашку, обтягивающую гибкое тело. Совсем не такой высокий и мускулистый, как Райли Хили, он вдруг показался ей куда более опасным.

Несмотря на то, что его руки были совершенно пусты. Но Кира не обманывалась.

– Пора идти в подземелья? – обречённо сказала она.

– Зачем? Луна уже взошла. Побудем романтиками.

Кира представила профессора Деннета на одном колене с гитарой и букетом роз в зубах, и чуть не поперхнулась.

В туалет, как назло, хотелось всё сильнее. Изящная китайская беседка, в которой было всё необходимое, даже биде в форме лебедя, была совсем рядом, за поворотом, но Кира совсем не была уверена, что ей легко удастся туда попасть.

Она нарочито медленно встала и шагнула к дорожке.

– Я не разрешал вам встать, – заметил профессор.

– Я хочу в туалет.

– И этого я вам тоже не разрешал.

Вот это она попала, выдохнула Кира. И что она могла сделать? Убежать и попробовать запереться в беседке? Он её догонит. Напрудить прямо в штаны? Нет уж, лучше терпеть до последнего. Вежливо попросить? Он только посмеётся. Впрочем…

– Пожалуйста, – поклонилась она, – дозвольте ничтожной адептке сходить в туалет.

– Уже лучше, – кивнул профессор. – Знаете, что это такое?

Из ниоткуда в его пустых ладонях появился и завертелся…

… широкий кожаный ошейник с шипами. Броский, заметный, и совершенно точно её размера.

– Ваш пропуск, мисс Риаз. Согласитесь его надеть – и я позволю вам пройти.

Кира, уже машинально качнувшаяся вперёд, тут же сделала шаг назад.

– Боитесь?

Всего лишь ошейник, подумала Кира. Полоска кожи. Да, он будет символизировать, что она принадлежит ему, но разве он и сам этого не знает?

Сделав глубокий вдох, она приблизилась.

– Хорошая девочка, – с лёгкой насмешкой сказал профессор. – Правда, ошейники надевают лишь плохим девочкам, не так ли? Расскажите мне, мисс Риаз, как это делают? Признаться, я совершенно отстал от жизни.

– Я… я не знаю.

– Ну разумеется, не знаете. Вам ведь его ни разу и не надевали, правда? – В голосе профессора проскользнула вкрадчивая нотка. – А хочется, чтобы надели?

Ей хотелось оказаться в туалете. Задрать мантию, стянуть джинсы, сдёрнуть с бёдер трусики и почувствовать наконец желанное облегчение. В низ живота давило всё сильнее, и его приказ, его запрещение, его запрет удовлетворить эту самую интимную из её потребностей…

… Был невозможно унизительным. И возбуждал её одновременно. Кира почувствовала, как против воли начинает дышать чаще и глубже.

– Да, – прошептала она. – Хочется.

– Покажите мне.

Показать ему, что она по-настоящему в его власти, поняла она. Показать ему свою покорность.

Она коснулась высокого воротника мантии. Профессор наверняка намекал и на её одеяние: ведь ошейник защёлкивают на голой шее.

– Не отводите взгляд, мисс Риаз. Смотрите на меня. Ведь вы принадлежите мне, правда?

Кира облизнула губы. Медленно, очень медленно, не отрывая от него взгляда, она потянула подол мантии вверх. И так же медленно под его взглядом опустилась на колени.

Профессор едва заметно кивнул, и она вскинула вверх руки, чтобы снять мантию через голову. Но прежде, чем она успела это сделать, и прежде, чем она успела опомниться, его рука бесцеремонно сжали её запястья вместе, а в следующую секунду она почувствовала, как другая рука одним резким движением задирает футболку вслед за мантией вверх до плеч, а потом до локтей. Ещё миг, и эти же пальцы небрежно расстегнули застёжку на её белье.

Потом рука отпустила её запястье.

– Снимайте.

Кира выдохнула. Снять всё? Обнажиться до пояса?

Как будто у неё был выбор.

Она сбросила мантию и футболку, и следующим движением скинула бельё, оставшись стоять перед профессором на коленях в одних джинсах с обнажённой грудью.

И ужасно, невыносимо желая сходить в туалет.

– Пожалуйста, – выдавила она. – Иначе я написаю в джинсы прямо здесь.

– Как вы нежно произносите это слово. Что ж, ваша просьба – закон, мисс Риаз, особенно правильно сформулированная.

Он выжидающе посмотрел на неё. Кира глубоко, со всхлипом, вздохнула и запрокинула голову, подставляя горло.

Ошейник застегнулся на ней с лёгким щелчком, сжав шею хозяйским движением. Теперь она могла скрыть его только высоким воротником мантии, подумала Кира. Впрочем она сорвёт его ножом, едва окажется в комнате.

Но её пытка ещё не закончилась.

Профессор встал на одно колено, наклоняясь к ней. Его пальцы задумчиво пробежались по её соскам, потом ещё раз, и тело Киры откликнулось на ласку. Его пальцы на её обнажённой коже, ошейник, туго обхватывающий горло, и тяжесть внизу живота, вдруг ставшая такой приятной, давящей на самые потаённые места… она невольно потянулась навстречу, едва заметно размыкая ноги, и его рука скользнула ниже, по её голому животу, туда, где разгорался жар её желания.

Она застонала, когда его рука потёрлась об её вход через джинсы один раз, другой, третий. Грубая шершавая ткань джинсов впивалась в её нежные складочки, а потом подушечка его указательного пальца с силой нажала на чувствительную точку, и Кира вскрикнула во весь голос, задыхаясь, пока два её пальца не переставали тереться у неё между ног, двигаясь взад и вперёд.

Она была переполнена, сладкая тяжесть внизу живота делалась всё ощутимее, ей всё больше хотелось облегчиться, и одновременно ошейник властным запретом напоминал о том, что делать этого было нельзя, пока нельзя…

Кира хрипло застонала, чувствуя, как близка к последней, самой желанной точке. Прикосновения сквозь джинсы уже начинали причинять боль, смешанную с удовольствием, она едва держалась… и вдруг его рука последний раз прижалась к её лону, погладила её сквозь джинсы – и электрический разряд ударил в самую жадную до прикосновений точку её тела. Ток пронзил её, Кира выгнулась, чуть не теряя сознание от желанной разрядки, и почувствовала, как её подхватывают твёрдые руки.

– Ах! – выдохнула она.

Его пальцы помедлили на застёжке её молнии.

– Вчера и сегодня, – раздался у её уха ледяной шёпот, – она осталась недорасстёгнутой. Я расстегну её до конца только тогда, когда вы будете умолять меня об этом на коленях. Сегодня вы сделали лишь первый шаг.

Кира его уже не слушала. Она бросилась бежать к китайской беседке. И, едва за ней затворилась дверь, сдёрнула с себя джинсы и трусы до колен и наконец рухнула на сиденье, чувствуя самое сильное облегчение в своей жизни.

Раздевшись догола, она села на биде и долго приводила себя в порядок.

Она никогда ещё не испытывала… того, что испытала. Никогда. И тем более она не могла себе представить, что подобное удовольствие можно получить, сходя с ума от желания сходить в туалет, с тугим ошейником на горле, в парке Академии, где её мог увидеть любой встречный прохожий.

Её щёки горели. Это было… чудовищно. И чудесно.

Осталось только одеться, и…

Кира внезапно вздрогнула от страшного подозрения, спешно натягивая джинсы и пряча трусики в карман. Медлить было нельзя.

Ведь она по-прежнему была голой выше пояса, а одежда её находилась…

Неизвестно где, с отчаянием поняла Кира, выбегая из беседки и заворачивая за угол. И аллея, и скамейка были пусты.

В следующую секунду ошейник на её коже вдруг заискрился. Кира сделала нерешительный шаг вперёд, затем ещё один – и электрический ток на её коже сделался сильнее, неприятно обжигая. Она шагнула вправо – и разряд исчез. Он указывал ей, куда идти, поняла она.

Минуту спустя она, спотыкаясь, вышла к своей одежде, небрежно сброшенной под корни старого дуба, и немедленно натянула мантию. К чёрту всё, ей только нужно было быть одетой.

Ей нужно было, чтобы её уважали. В своей голове Кира ясно видела профессора Деннета, который занимался этим же с Лорейн, и лёгкое презрение в его голосе, когда он говорил о ней.

Она не хотела делаться для него второй Лорейн. Она не хотела делаться Лорейн ни для кого.

Особенно когда такой парень, как Райли Хили, мог просто прийти и пригласить её на кофе.

Кира сглотнула и произнесла одно слово чётко и ясно:

– Хватит.

Отклика не было, но Кира знала, что её услышали.

– Мне было… приятно, – ровным голосом сказала она, – но я больше не желаю ничего подобного. Это не настоящее желание, и это фальшивая чувственность. Райли Хили любил свою невесту по-другому, я уверена. Я не хочу быть постельной игрушкой и получать бесцельное удовольствие.

– Удовольствие не бывает бесцельным, – раздался холодный шёпот совсем рядом. – Это часть власти, мисс Риаз. Часть подчинения, часть контроля.

Кира только пожала плечами.

– Вы надели на меня ошейник и знаете, что я приду в подземелья по первому вашему слову. Какая ещё вам нужна власть?

– Любая.

Она вздрогнула от этого слова.

В следующий миг профессор выступил из теней в двух шагах от неё. Кира вздрогнула: она не ожидала увидеть его так близко.

– Забавно, что вы упомянули мистера Хили, – заметил он. – Как я понимаю, вы встречались на днях?

– Откуда вы знаете?

– Право, мисс Риаз, не стоит считать меня дураком. За такие вещи я не наказываю – уничтожаю.

Его холодный взгляд заставил Киру отступить.

– Но всё-таки, – тихо сказала она, сглотнув. – Как?

Презрительная усмешка.

– Я затребовал ваше личное дело. Вам исполнилось восемнадцать меньше месяца назад, не так ли? А законы знаем мы оба. Даже Тёмный Лорд, будь он жив, не смог бы принудить вас к ритуалу месяц назад, не переписав их.

Смог, мрачно подумала Кира. Но, да, этот закон он преступил наравне с другими. Тёмный Лорд знал только один закон – смерть.

– Вы глупая, глупая молодая женщина, мисс Риаз. Адептке первого года обучения это простительно, но любая другая догадалась бы, зачем самый знаменитый Протектор и герой войны приезжает, чтобы познакомиться с ней и только с ней. Он приглашал вас на свидание? Дарил цветы?

– Нет, – глухо сказала Кира. – Только кофе.

– Очаровательный молодой человек, должно быть.

Она промолчала.

– Какого чёрта он знает, что вы великолепный донор? – вдруг резко спросил профессор. – Об этом не должен был знать никто, кроме меня. Почему он вас обхаживает? Не сомневайтесь и не обольщайтесь, его интересу есть лишь одна причина. Почему?

– Он… – Кира помедлила. – Я не хочу говорить.

Голос профессора вдруг стал мягче.

– Он знает что-то о вас? Когда вы были ребёнком?

Кира кивнула.

– Это могло быть только насилие, – пробормотал профессор Деннет. – Если вы были младше восемнадцати, и он об этом знает…

– Это не было насилием, – вырвалось у Киры. – Просто ритуал, в котором я участвовала. Я была… я была одета, меня никто не трогал, мне даже не было плохо потом. Просто Тёмный Лорд разбудил мою магию и сделал своим донором.

Профессор Деннет покачнулся, и Кира с изумлением увидела, как невозмутимое выражение уходит из его глаз.

– Тёмный… Лорд?

– Пять лет назад, – устало сказала Кира. – Да. А потом Протекторы выпили из меня всю кровь, пытаясь понять, что он сделал, и как им отменить его магию. Это было куда неприятнее. Мне долго потом снились кошмары. Иногда снятся. Всё ещё.

Молчание. Долгое, долгое молчание.

– И Райли Хили с тех пор вы не видели.

Кира покачала головой.

– Я вообще его не видела. Только сегодня.

Ещё одна пауза.

– Удивительно, – наконец произнёс профессор, – как мистер Хили вообще смог победить Тёмного Лорда, с такими-то куриными мозгами. Донор такой силы, как вы? Да он должен был круглосуточно дежурить у вашей постели все эти пять лет! Мух отгонять, водить в зоопарк по первой же просьбе, покупать мороженое, уж не знаю, что ещё! Но какого дьявола, – его голос набирал силу в пустынном парке, – они могли забросить настолько особенное существо на пять лет! Идиоты! У меня слов нет, насколько они идиоты!

Кира негромко засмеялась. Значит, она – особенное существо? Не то, чтобы это было ей лестно, но на миг ей даже показалось, что она услышала в голосе профессора что-то похожее на заботу.

Но он был неправ. Совершенно, абсолютно, категорически неправ.

– Райли не такой, как маги, изводившие меня пять лет назад, – твёрдо сказала она. – У него есть сердце. Он хотел тогда меня защитить, но несколько месяцев был на попечении целителей, и…

– Враньё. Ему было плевать на вас. И ему было бы плевать сейчас, если бы он не был заинтересован в вашем донорстве.

– Райли сказал, – отчеканила Кира, – что не заинтересован в донорстве. Что он всего лишь хочет дать мне пару уроков. А что до тех магов из Протектората, кто осаждают меня своими предложениями в запечатанных конвертах, он предложил эти конверты просто сжечь. И сказал мне, что ненавидит давление. Как и я! И вас я тоже ненавижу, когда вы на меня давите!

Профессор Деннет отрывисто, сухо расхохотался.

– Вы никогда не слышали об игре в доброго и злого полицейского? Разумеется, он не будет на вас давить. Он ещё и разгонит всех ваших обидчиков. А донорство даже не предложит, нет – вы попросите его об этом сами. После того, как он сводит вас на очередное свидание, не докучая ни непристойными приставаниями, ни малейшим знаком, способным вызвать у вас неудовольствие. Ненавидит давление? Ха! Да его консультируют лучшие психологи Протектората, чтобы вы не сорвались у него с крючка!

Лицо Киры пылало.

– Я вам не верю, – выдавила она. – Вы говорите это только затем, что боитесь, что я не достанусь вам!

Профессор пожал плечами, вновь принимая безразличный вид.

– Мне будет мешать ваша привязанность к мистеру Хили, это так. И ещё больше мне будет мешать ваше разбитое сердце, когда вы наконец поймёте, что я был прав. Но поверьте, мисс Риаз, я умею работать и с тем, и с этим.

– А я не дам вам со мной работать, – процедила Кира. – Как только мы завершим ритуал, я пошлю вас к чёрту!

– Осторожнее с резкими словами, мисс Риаз. Я ведь могу придумать вам поистине страшное наказание.

– Какое? Забудете на «той стороне»?

Профессор усмехнулся.

– Уж чего-чего, а этого с вами не случится.

Кира хотела ответить очередной резкой репликой, но осеклась.

Не случится? С ней? Хотя даже Райли Хили не смог вытащить оттуда собственную невесту?

– Почему?

– Потому что я единственный в целом мире человек, способный вас вытащить. – В глазах профессора что-то блеснуло. – Поверьте мне.

– Но… Откуда? Откуда вы это знаете?

– Потому что мисс Лорейн Ши я вытаскивал дважды, хотя не питаю к ней никаких чувств, – бесстрастно сказал профессор. – А значит, и подавно вытащу вас.

Кира вздрогнула.

И подавно? То есть к ней он что-то чувствовал?

И… Лорейн чуть не погибла? Дважды?

– Неудивительно, что она от вас сбежала! – выпалила Кира.

– Она была предупреждена о рисках: как донор она была куда слабее вас, и я не раз говорил ей, что ритуал несёт в себе серьёзную опасность. Да, дважды она захлебнулась в потоках силы, уходя за грань, и оба раза я вытащил её, перераспределив энергию. Вреда ей это не причинило. Я не ставил под угрозу её жизнь, прерывал ритуал в самом начале при малейшей угрозе её здоровью, и поверьте мне, платил я ей соответственно. К счастью, большую часть этих денег удалось вернуть… не то, чтобы вас это интересовало. – Профессор пожал плечами. – Не будем говорить о мёртвых. Лучше подумайте о себе. К примеру, о роскошном кожаном украшении на вашей милой шее.

Кира поднесла руку к воротнику мантии. Она совсем забыла.

– Вы не разрешаете мне его снять?

На лице профессора появилась насмешливая улыбка.

– Почему? Снимайте. Если сможете.

Не сможет, обречённо поняла Кира.

Насмешливая улыбка сделалась явственнее.

– Вам придётся очень попросить, чтобы я позволил вам его снять. Предупреждаю, умолять придётся долго.

Вся решительность Киры развеялась, как дым.

– Его же заметят, – растерянно сказала она. – И заподозрят…

– Кого? Глупая девочка разрешила надеть себе игрушку и не смогла от неё избавиться. Какая трагедия. Уверен, ваши однокурсницы в общей душевой будут в восторге. Да и ваши однокурсники проявят к вашему высокому воротнику немало интереса.

– Но… что же мне делать?

– Можете приходить мыться сюда. – Профессор кивнул на еле белеющие в темноте стены китайской беседки. – Ради удовольствия лицезреть вас верхом на белом лебеде я, пожалуй, даже потру вам спинку.

Кира представила, как спускается в ванную вечером в обычной одежде, как она раздевается, как её окружают другие адептки, как разносятся слухи, как в коридорах то один, то другой старшекурсник «случайно» будет отгибать ей воротник и звать друзей, и чуть не расплакалась.

Профессор несколько секунд глядел на неё, потом вздохнул.

– Идёмте.

– Куда? – еле слышно спросила Кира, подавив всхлип.

– В мои апартаменты. Сегодня ночью вы ночуете там.

– Где?!

– Ну не думаете ли вы, что я дам вам спать в комнате, где прошлой ночью произошло убийство? Вчера ещё куда ни шло: вы оставались там пару часов и едва ли заснули, а убийца должен был обладать поистине железными нервами, чтобы вернуться туда второй раз за ночь. Но даже это было ошибкой с моей стороны. Сегодня вы туда не вернётесь.

– Но я обещала не… – Кира запнулась. Она сказала, что не ляжет с ним в постель, это были её собственные слова!

– Что до вашего обещания … что ж. Считайте себя гнусной обманщицей.

Он шагнул к ней, властно обхватил за плечи и повлёк к выходу.

Когда профессор вышел из душа в лёгких штанах-хаками, Кира уже лежала под единственным одеялом. Она не посмела ослушаться короткой властной команды, и разделась целиком. Только широкая полоса ошейника покрывала её горло.

Когда она начала беспрекословно его слушаться? Когда начала жить двумя жизнями – смелой адептки Киры и бессловесной игрушки профессора, ходящего по краю тьмы?

И самое ужасное, когда это начало ей нравиться?

– Как давно я засыпал, обнимая соблазнительную девственницу в своей постели? – задумчиво вопросил профессор, забираясь под одеяло рядом с ней.

– Девственницу?

– Ну уж это-то про вас совершенно очевидно.

Он обнял её сзади так просто, словно делал это каждую ночь, и Кира невольно прижалась к нему, принимая позу поудобнее.

– Вообще-то никогда, – задумчиво произнёс профессор. – То есть совсем никогда. Возможно, однажды я и засыпал с женщиной, а может быть, и не однажды. Но я этого не помню.

Кира моргнула.

– Не помните?

Она попыталась повернуться к нему, но властная рука вернула её затылок обратно.

– Лежите, мисс Риаз. В полной амнезии нет ничего интересного, уверяю вас.

– У вас амнезия? – тихо переспросила Кира. – Настоящая? Как вы её получили?

– Четыре с лишним года назад. Автокатастрофа. По крайней мере, так мне сказали, когда я пришёл в себя. – Короткий смешок. – Совершенно удивительный случай, не так ли? И целители заодно с психологами, увы, оказались бессильны. Так что я решил прибегнуть к магии.

– Для этого я вам и нужна? – прошептала Кира. – Вы хотите вернуть себе память?

– И вы будете молчать об этом. Мисс Ши не знала о назначении ритуала вообще.

Он даже не рассказал Лорейн, подумала она. Хотя использовал её полностью и целиком. Он не доверял ей? Но доверяет ей, Кире?

А что касалось Лорейн…

– Вы говорите, что не засыпали с женщиной, – с оттенком горечи сказала она. – Но вы спали с Лорейн! А даже если не спали, вы касались её… пальцами, языком, брали её, как хотели, вы…

Её ожгла острая вспышка ревности.

– Да вы ревнуете, мисс Риаз, – констатировал очевидное профессор прежним спокойным тоном. – Уверяю вас, с вами я могу проделать то же самое. Правда, с несколько меньшим удовольствием: всё-таки покойная мисс Ши куда лучше знала, что делала.

Кира чуть не зашипела, но упоминание о смерти Лорейн мгновенно охладило её.

– Лорейн ведь убили из-за вас, – прошептала Кира, лёжа спиной к нему в одном ошейнике. – И меня тоже могут убить – из-за вас.

– О, я найду убийцу, – спокойно сообщил из-за её спины профессор. – Не сомневайтесь. Что до вас, мисс Риаз, думаю, вы сами догадываетесь, что опасность связана со мной, иначе в груди Лорейн Ши не торчал бы мой кинжал. Но с мисс Ши у нас был подписан официальный контракт, а наши с вами отношения трудноопределимы. Так что вы в относительной безопасности – пока о нас двоих не знают.

– А если кто-то узнает?

– Я заставлю его замолчать, – тут же ответил из-за её спины профессор.

– Будете угрожать ему? Только из-за того, что он увидит нас вместе?

– Разумеется. Потому что вы того стоите. А теперь молчите и спите, мисс Риаз, иначе ошейник останется с вами навечно.

Она была в безопасности, сонно подумала Кира. Если подумать, то она вполне могла лечь спать и в своей комнате, раз ей ничто не грозило. В том, чтобы остаться у профессора, напротив, был лишь риск.

Но он сознательно пошёл на этот риск. Только потому, что хотел её увидеть обнажённой в своей постели, недоступной, но принадлежащей ему полностью, в ошейнике, застёгнутом его рукой.

И от одной этой мысли между ног Киры скользнула вспышка такого возбуждения, что она поняла, что заснёт очень нескоро.

Её ладонь беззвучно скользнула между собственных напряжённых ног. Она совсем не умела ласкать себя, ей было далеко до его сладких и безжалостных рук, но попросить мужчину, лежащего рядом с ней, она не могла.

В следующий миг она охнула от настоящей боли, когда её рука оказалась выдернутой из уютного местечка между её бёдер и припечатанной к подушке.

– Спите. Я не буду повторять трижды.

Уже засыпая, она почувствовала, как с неё слетает одеяло. Как сильные руки поворачивают её на спину, разводят ей ноги в стороны, и…

… И ничего.

Он смотрел на неё, поняла она, окончательно проваливаясь в сон. Смотрел на неё, нагую и бессильную перед ним, в его полной власти – и любовался ею в лунном свете.

И в этом, пришло к ней уже во сне осознание, тоже была магия донорства. В желании взять её, ворваться в неё, вонзить себя, напряжённого и твёрдого, в её тело, присвоить себе целиком – и в том, чтобы удержаться. Хотеть – и оставаться на грани, чтобы не выпить донора целиком, оставляя душу, которая тебе открылась, на той стороне.

И, кажется, профессор Деннет это умел безупречно.

Так он не спал с Лорейн, пронеслось в её сонных мыслях. Он не спал с Лорейн…

А с ней?

Позволит ли она?

Она проснулась от того, что горячий рот накрыл её сосок. Следом она почувствовала прикосновение языка, остро и умело ласкающего её кругами, и невольно застонала, открыв глаза.

– Этого мы с вами ещё не делали, – сонно прошептала она. – И я не помню, чтобы я это вам разрешала.

– Всё, что не запрещено, разрешено, – невозмутимо ответил её полуобнажённый собеседник. – И поверьте, мисс Риаз, с запретами я тоже разберусь. Со временем.

Кира резко села.

– А я вам не позволю.

Он мягко нажал на её плечи, и она повалилась обратно.

– Лежите. Сегодня утром у вас нет лекций, и я намерен этим воспользоваться.

Его пальцы скользнули по второму соску, и в следующий момент его рот накрыл вторую грудь. Кира тихо ахнула, подавив стон. Её соски вмиг стали твёрдыми и острыми, и она почувствовала, как между ног становится горячо и влажно.

Почему, в который раз безнадёжно спросила себя Кира, почему она не может ему противостоять?

В следующий момент она почувствовала, как её, расслабленную, тяжело дышащую и возбуждённую, снимают с кровати и укладывают на пол.

В самый центр ритуального круга, искусно начерченного мелом и простой закрепляющей магией, чтобы не смазать линии.

– Что мы будем… – шёпотом начала Кира.

Он закрыл её губы пальцем.

– Я буду. Вы будете лежать и наслаждаться.

Он взялся за её ошейник, чуть отведя его в сторону, и его губы скользнули по её беззащитной шее.

– Останется след, – заметил он. – Придётся носить высокие воротники. Может быть, забинтовать вам шею, чтобы вы не могли говорить? Бессловесная юная леди в роли донора – то, о чём я всегда мечтал.

– Вы… – Кира приподнялась.

– Тише, тише. Я сниму ваш ошейник и уберу все следы. – По лицу профессора скользнула знакомая улыбка. – Но не сейчас.

Он нажал на её лоб, снова заставляя откинуться на спину, и его рот нашёл её грудь. Всё было не так уж и плохо, подумала Кира. Всего лишь несколько нескромных поцелуев, готовящих её к ритуалу. Таких приятных, приятных поцелуев…

Прохладные пальцы сжали соски, и одновременно его язык прочертил влажную дорожку вниз. Снова и снова, чуть не доходя до пупка, но подходя всё ближе, и наконец она почувствовала дразнящий кончик языка в пупке, пока его руки не переставали ласкать её грудь, сдавливая и отпуская.

Ей хотелось почувствовать его язык на своей груди снова. Чтобы он снова взял в рот её сосок, заставляя стонать, приник ко второй груди и не отрывался, пока она не достигнет пика – только от этих прикосновений.

– Пожалуйста, – вырвалось у неё. – Моя грудь…

Тихий смех.

– Жадная девочка.

Ей не нужно было пояснять. Его рот снова накрыл её грудь, и Кира выгнулась, не сдержав стон. Её рука сама нашла впадинку между ног, и, бросив быстрый взгляд на него, она увидела, что он тоже возбуждён.

В следующий миг он резко развёл её ноги в стороны, согнув их в коленях, и Кира охнула, сообразив, что он впервые видит её под таким углом. Ночью, пока она спала, он смотрел на неё, но видел её сверху…

… А сейчас он видел её целиком. Она никогда не лежала так перед мужчиной – беззащитная, в его власти, прикрывшись лишь ладонью. Он застиг её врасплох, когда она собиралась добавить к его ласкам свои, и Кира могла лишь догадаться, что он сделает.

– Не стесняйтесь, мисс Риаз. Продолжайте то, что вы делали.

Кира чуть опустила руку, всё ещё прикрывая своё лоно.

– Нет.

– Нет? Это приказ, мисс Риаз.

Она вскинула голову, дерзко глядя ему в глаза.

– Ну так я не собираюсь его выполнять. Могу одеться и уйти, если хотите.

– Одежду вам придётся искать долго, – чуть помедлив, сообщил её профессор, не отрывая взгляда от его лица. – Может быть, вам пойдут мои рубашки? Вы произведёте фурор на дневных лекциях.

– Вы невыносимы, – устало сказала Кира. – Отпустите меня.

Холодная улыбка, вмиг появившаяся на его лице, и взгляд безжалостных глаз заставили её замереть.

– Отпустить? Хорошо.

Он отпустил её колени, но она не успела их сомкнуть: он опустился между её ног полностью, и его язык… лизнул её.

Кира сглотнула. Во имя всех богов, что он собирается с ней делать?

– Не надо, – слабо попросила она.

Вместо ответа его рот властно накрыл её лоно, и она почувствовала, что тает.

Кира никогда не стонала так громко. Кажется, она даже кричала. Голубая руна на двери горела ярко и ясно, без слов говоря ей, что её крики никто не услышит, и она вскрикивала, перемежая вскрики всхлипами. Ноги ей не подчинялись, спина выгибалась сама, руки, она сама не знала как, вцепились в его плечи, и когда его язык круговым движением зацепил самую чувствительную точку, Кира рухнула, растворяясь в экстазе.

Но это было ещё не всё. Потому что язык заменила рука, властно взявшая её кисть, и Кира почувствовала, как собственные пальцы доставляют ей ласку и муку, которую она ещё не испытывала. Так сладко и бессовестно приятно ей не было ещё никогда.

– Вы хотите отдаться мне? – прозвучал тихий голос. – Хотите, чтобы я не останавливался? Хотите стать моей?

– Да, – выдавила она.

Нет, в панике подумала она. Нет!

Слабея в предвкушении следующего взрыва, она только бессильно ахнула. Неужели он… неужели он сейчас воспользуется ей, а она даже не сможет сопротивляться, разгорячённая и покорная?

Но вместо этого он заговорил, и когда его другая рука коснулась её лба, Кира услышала слова ритуала.

Без защитных рун, поняла Кира, и её глаза расширились в ужасе. Без единой защитной руны, что он делает?

Стон, вырвавшийся у неё, был чем-то средним между ужасом и наслаждением. Она хотела повернуться и побежать, но только раскрыла ноги шире, когда его палец проник в неё, и за ним последовал второй.

Мигом позже в свободной руке профессора оказалась горячая свеча, и глаза Киры расширились, когда он чуть наклонил горящее озерцо воска над её грудью, не прекращая дразнить и ласкать её.

– Запрещаю вам прогуливать, – прошептал он ей в ухо, склонившись над ней, – и получать иные отметки, кроме отличных. В противном случае я сам буду вынужден заняться вашим образованием – и поверьте, в процессе вы будете думать только об отметках. Я очень хорошо учу концентрироваться, и боль – лучший учитель.

Капля горячего воска упала на её грудь, и Кира вскрикнула от ожога, ослабленного магией. За ней последовали вторая, третья и четвёртая, вырисовывая цепочку вниз по её животу.

Она вся горела; стоны вырывались у неё один за другим. Когда его пальцы покинули её, и между ног, так, чтобы она чувствовала жар, твёрдо встала свеча, а другая оказалась между грудей в озерце горящего воска, Кира уже теряла сознание от изнеможения. И всё больше хотела, желала, чтобы он прекратил эту проклятую пытку, перестал гладить пальцами полукружия грудей и покрывать поцелуями живот, и взял её в ритуале, чтобы их тела и их магия слились в одно.

– Хочу вас, – произнесли её губы. – Сейчас.

– И получите. Куда больше, чем хотели.

Его рука знакомым жестом легла ей на лоб. В следующий миг каждая линия круга вспыхнула под ней белым огнём, и всё исчезло.

Кира стояла и смотрела на море. Сегодня за ней тоже никто не приехал. Она давно уже не ждала, но каждый день посещений всё равно что-то шевелилось в душе. Надежда? Она не знала.

Впрочем, день был уже закончен.

Сегодня ей снился странный сон, кажется. Она потёрла лоб. Аннет говорила, что такие сны снятся девочкам, когда те становятся девушками, а Кира не верила. Но сон был… он был… очень ярким. Кира покраснела. Юным девушкам в её возрасте не должны были сниться такие сны. Она не была уверена, что такие сны должны были сниться даже воспитательницам.

Заскрипели ступени. Кто-то поднимался наверх в комнаты девочек. Её соседки, наверное. Кира вздохнула. Маги из Министерства могли сделать для сирот с магическим даром куда больше, подумала она. Дать им отдельные комнаты, учить боевой магии с юного возраста… может быть, даже отдать в чьи-то семьи. Ей бы хотелось иметь братьев и сестёр, пусть даже не совсем настоящих.

Но больше половины сирот в Сером Доме были детьми магов-ренегатов и преступников, и мало кому хотелось бы видеть их в своём доме. А даже если какая-нибудь добрая душа и смилостивилась бы, традиции были крепки: Кире не дали бы ни получить хорошую работу, ни начать карьеру, ни даже сделать хорошую партию. Её могли разве что принять обратно воспитательницей, и то лишь если нашлась бы вакансия.

А путь в мир людей всем магам был запрещён, кроме коротких визитов, и нарушить этот запрет не смел даже Тёмный Лорд.

Единственным способом выбраться отсюда, мрачно подумала Кира, было стать лучшей. Тренироваться по самым простым учебникам, которые были ей доступны. До блеска оттачивать каждую магическую формулу. И тогда, если повезёт, её наконец возьмут в Академию.

Или… Или она уже туда поступила? Да что с ней творилось сегодня?

– Сюда, – раздался угодливый голос мадам Мариз. – Вот в эту комнату.

В её комнату, ошеломлённо поняла Кира. Мадам Мариз вела кого-то в её комнату. С незаправленной кроватью, разбросанными по полу цветными карандашами и валяющимся тут же альбомом, с недопитым стаканом томатного сока, стоящим, о ужас, без подставки на том же полу, и с полным беспорядком на подоконнике. Про стол лучше было и не вспоминать.

Кира метнулась, едва успев спрятать трусы со стула под подушку, и замерла у шкафа напротив кровати.

В комнату вошли двое. Мадам Мариз в сиреневом платье, от которой пахло её обычными духами, и незнакомый ей маг в чёрной строгой мантии.

– Риаз, выйди, – отрывисто произнесла мадам Мариз. – О беспорядке в твоё дежурство мы поговорим позже.

– Пусть остаётся, – холодным голосом произнёс её спутник, не глядя на Киру. – В конце концов, я тоже жил тут не один.

Кира моргнула. Его лицо и голос были странными. Вроде бы она видела и слышала гостя, но, стоило ей отвернуться, она не могла вспомнить, как он выглядел. Вот это да, подумала она. Маскирующая магия была незаконна, но воспитательницы наверняка могли закрыть на это глаза, если им заплатили достаточно. А судя по дорогой мантии незнакомца и драгоценном алом камне в одном из двух перстней-артефактов на пальцах его левой руки, не скрытых маскировочной магией, заплатить ему было чем.

– А вот вы, – негромко сказал незнакомец, обернувшись к мадам Мариз, – выйдите.

Попробовала бы Кира сказать ей что-то подобное, осталась бы без сладкого на месяц. Но мадам Мариз только повернулась и вышла без слов.

– Здорово вы её, – поражённо прошептала Кира.

Незнакомец не обернулся.

– Ей было хорошо заплачено.

Его голос был ей смутно знаком. Или знаком не ей? Кира нахмурилась. Впрочем, неважно. Главное, у неё был гость.

Который просто стоял и пялился в стену над её кроватью. В никуда.

Вряд ли его интересовало старательно выведенное «К. Риаз» над изголовьем. Или куда менее заметная, но куда более забористая строка, характеризующая мадам Мариз самым исчерпывающим образом.

– Это была ваша комната, да? – наконец спросила Кира.

– Десять лет, – отрешённо сказал незнакомец. – Десять лет самых… – Он запнулся. – Право, у меня богатое воображение, но даже я не выдумал бы пытки хуже, чем засунуть сюда ребёнка на всё его детство.

– Тут есть уроки рисования, – бесстрастно сказала Кира. – И пончики по воскресеньям.

– Ничего не изменилось.

Он провёл по стене рукой, и Кира моргнула: по штукатурке побежали новые надписи. Даже цвет стены изменился, из болотно-зелёного становясь серым, блекло-розовым, жёлтым…

… «Люблю Мартину», «в жизни нет смысла», «хочу домой», «Алиса», «оставьте меня в покое», «мама, я тебя люблю», «Я – лучший боевой маг Академии»…

И поперёк стены, кристально ясной магической вязью – выдолбленная в камне надпись, от которой не мог оторваться взгляд Киры.

«Я уничтожу вас всех».

– Восемьдесят лет детских слёз, – задумчиво заключил незнакомец. – Я могу сжечь это в любой момент, но какой смысл? Вас просто заставят жить в другом убожестве.

– Сожгите, – предложила Кира. – Или боитесь?

От его тихого смеха у неё мурашки побежали по позвоночнику.

– Девочка, если бы ты знала, кто я такой, ты бы…

Он вдруг осёкся.

– Глупец, – мрачно произнёс он. – Совершенно не с кем поговорить, и когда-нибудь меня на этом поймают.

Незнакомец перевёл на неё взгляд, и ей показалось, что неуловимая магия, скрывавшая его лицо, вот-вот спадёт.

– Я умею видеть талант, – тем же холодным голосом сказал он. – Будет жаль, если твой пропадёт здесь. Когда ты вырастешь, я смог бы сделать из тебя нечто полезное… но к тому времени меня не будет в живых.

Он сказал это совершенно спокойно.

– Почему?

– Потому что я очень хорошо умею убивать. И мог бы научить тебя… но не будем возвращаться к печальным новостям. Возвращаться вообще плохая идея. – Он покачал головой. – Я и сам не знаю, зачем пришёл сюда. Прощаюсь, должно быть. Ведь больше мне прощаться не с чем.

Он щёлкнул пальцами, и верхний слой штукатурки осыпался, падая на пол и на постель Киры. От надписей не осталось и следа. На безупречную чёрную мантию, разумеется, не попало ни пятнышка.

И сейчас этот маг уйдёт в другую жизнь, с горечью подумала Кира. К настоящей магии, к собственным апартаментам и дорогим автомобилям… возможно, даже к друзьям, которых ему дали выбирать самому.

Впрочем, нет, вдруг подумала она. Без друзей. Иначе бы он не пришёл сюда. У него совсем никого не было, как и у неё. Кем бы этот незнакомец ни был, он даже не мог вернуться домой.

Он на миг задержался в дверях, провёл пальцем по косяку, и она вдруг решилась.

– Возьмите меня с собой, – выпалила она.

– В смерть? Хорошая идея.

Дверь хлопнула за ним.

Он не вернётся, со странным сожалением подумала Кира. А ведь они были знакомы. Потому что она, кажется, могла вспомнить его имя.

Да… Ду…

– Дуайт, – выдохнула она, вновь очнувшись на полу.

– Не думаю, что это моё настоящее имя, мисс Риаз. Впрочем, даже в этом случае, я надеюсь, вы не опуститесь до фамильярности.

Она лежала в его постели, надёжно укрытая одеялом. Кира приподнялась, и его руки почти насильно впихнули в её пальцы чашку горячего настоя.

– Пейте, одевайтесь и убирайтесь к чёрту. Мне нужно уехать.

Профессор уже застёгивал на горле дорожную мантию.

– Почему так срочно? – спросила Кира. Ей плевать было на оскорбление, она была слишком потрясена тем, чем видела. – Хотите снова съездить в приют? Ведь это были вы, верно? Там, в моей комнате?

– Ещё одно слово, и я выброшу вас из этой комнаты даже без одеяла, – бесстрастно сказал профессор. – Я неясно выразился? У меня нет времени.

Воспоминания фиксируются, если сразу же принять особый очень редкий состав, вспомнила Кира. До чистейшей, беспримесной ясности, до мельчайшей детали, чтобы их можно было рассматривать снова и снова под микроскопом…

… Но только в первые часы после события.

А значит, уже через три-четыре часа станет поздно.

Она резко встала, отставила допитую чашку и набросила лежащую рядом с кроватью серую форменную мантию. Вытканную куда тоньше и изящнее её собственных, но она это едва заметила.

Остальные её вещи уже лежали рядом в простом бумажном пакете. Похоже, ей снова предстояла ещё одна прогулка без нижнего белья, но сейчас Киру волновало не это. Она бросила взгляд на часы: следующая лекция должна была начаться через двадцать минут.

– Вы уезжаете надолго? – спросила Кира, оправляя мантию.

– Да, – последовал короткий ответ.

– А ваши занятия?

– Подождут. Эти бездари все равнонедостойны моего общества.

Профессор подошёл к столу, выдвинул ящик и сделал ей знак подойти. Кира послушалась, и ей в пальцы скользнула тонкая пачка купюр.

– Ваш аванс, мисс Риаз. Вы его заслужили.

Ей не нужно было пересчитывать, чтобы определить сумму. Даже её стипендии за год обучения не хватило бы…

– Я не возьму так много.

– Возьмёте. Это тоже часть вашего контракта, и вы не ослушаетесь моего приказа.

Кира только усмехнулась.

– Накажете?

– О нет. Просто перестану раздевать. И сожгу всё ваше бельё. Право, мисс Риаз, для приютской девочки, возможно, оно ещё выносимо, но для моего донора – ни под каким соусом. Вы поедете и купите себе новое, от чулок до корсета, и я ещё посмотрю, стоит ли его одобрять.

Кира моргнула.

– Одобрять?

– Разумеется, вы тут же пришлёте мне фотографии. Купите себе телефон, если у вас его ещё нет. Вне Академии прекрасно работает связь.

Он быстро написал на бумажке несколько цифр и слов и протянул её ей.

Его номер. И адрес бутика.

Она вспыхнула.

– Мало того, что вы видите меня голой, вы ещё хотите, чтобы я одевалась для вас, как шлюха, и ублажала ваши низменные инстинкты?

– Я этого не говорил, – заметил профессор. – Но интерпретации у вас интересные.

– Хорошо, – ядовито сказала Кира. – Не как шлюха. Как модель нижнего белья.

– Модель из вас при всём желании не выйдет, – ледяным тоном сообщил профессор. – Не с вашими данными.

Кира поперхнулась.

– Да вы!..

Он распахнул перед ней дверь, и Кира не успела даже пискнуть, как та захлопнулась за ней. А она оказалась снаружи. В форменной мантии и без трусиков. Снова. И как в таком виде идти на лекцию?

Кира выдохнула. Ладно. Он уезжает – на неделю, может быть, даже на месяц. А значит, она отдохнет и от приставаний, и от чертовски возмутительных и унизительных приказов, и от резких слов… и не будет изнемогать в ритуальном круге под его руками и таким умелым языком…

Дьявол. Он всё-таки почти её приручил.

Но только почти.

Кира вдруг нахмурилась. Она была в одной мантии, без белья, и её грудь не стягивал лифчик, но что-то всё-таки ей мешало. Что-то было не так.

О чёрт, холодея, поняла она.

Ошейник! Она настолько привыкла к нему, что перестала замечать, но этим вечером ей придётся снять мантию и пойти в общий душ, и что тогда?

Кира забарабанила в дверь.

– Подождите!

Секунду спустя её втянули внутрь с такой силой, что она рухнула на пол. Если бы она произнесла слова про ошейник снаружи, где не царили чары молчания, с внезапным ужасом поняла она, он свернул бы ей после ритуала шею.

– Ошейник, – прошептала она. – Пожалуйста.

Профессор только вздохнул.

– И вы уже практически на коленях. Что ж, запереть вас в моей спальне не вариант, не так ли? А жаль. Это научило бы вас послушанию.

Он наклонился и протянул к её шее руку, и она сама не заметила, как подалась навстречу.

– Будете без него скучать? – негромко сказал профессор.

– Да, – вдруг хрипло сказала она, и поняла, что не врёт.

Ошейник негромко кликнул, размыкаясь, и профессор кивнул, убирая его в складки мантии. И с лёгкой улыбкой уставился на Киру.

– Что ж, мне это подходит. Возможно, как-нибудь я надену его на вас в качестве награды. А сейчас идите. Мне предстоят полчаса сумасшедшей езды и нетривиальная задача не свернуть себе шею.

Почему-то ей очень хотелось, чтобы он поцеловал её на прощание. Даже несмотря на то, что он был магом, который, оказывается, очень хорошо умел убивать.

Но профессор стоял и ждал, и Кира молча вышла.

Когда последняя лекция наконец закончилась, больше всего Кире хотелось наконец-то отправиться в свою комнату, принять душ и переодеться. Но двое магов в алых мантиях, взявших её в клещи на выходе из аудитории, не дали ей этого шанса.

– Куда вы меня ведёте? – только и спросила она, когда её взяли под руку.

– В кабинет ректора, – последовал короткий ответ.

Ни объяснений, ни извинений за беспокойство, ни даже причины, по которой она была задержана. Просто пятно на её репутации, посаженное невесть с чего.

Или было с чего? Или – они узнали, чем она занималась с профессором Деннетом? Ни в связи профессора и адептки, ни в одноразовом донорстве вне контрактов, включающем интимную близость, не было ничего запрещённого или позорного, но…

Но это не одобрялось. Очень сильно не одобрялось, и если молодую аристократку, решившую закрутить головокружительный роман с красавцем профессором или побыть донором на одну ночь просто для развлечения, не осудил бы никто, для Киры никто таких исключений бы делать не стал. К столбу позора её бы не приковали, и к следующему году всё бы забылось, но объектом насмешек она бы стала как минимум на несколько недель – и могла потерять дружбу однокурсников, которые и так смотрели на неё свысока. А уж что сказал бы по этому поводу Райли…

Кира почувствовала, что ей хочется плакать.

В следующую минуту перед ней открылась дверь. Райли Хили и мэтр Антейн встали навстречу, и Кира наконец-то догадалась, зачем она была здесь.

Тело Лорейн нашли.

– Мне очень жаль, – поприветствовал её лорд-ректор. – С твоей подругой случилось несчастье.

– С Лорейн? Она не пришла ночевать…

Милорд ректор вздохнул.

– И не в первый раз, как я понимаю. Но на этот раз всё гораздо серьёзнее. Тебе известно, девочка, для чего используют ритуальный кинжал?

– Конечно, – с лёгким удивлением сказала Кира. – В некоторых ритуалах используются руны на крови, часть ритуального круга может рисоваться кровью, и, ну… – Она кашлянула, – кинжал можно просто использовать.

– Для остроты ощущений, – с совершенно серьёзным видом кивнул Райли. – Всё верно. Увы, у него есть и ещё одно применение. Ничто не заменит магу великолепного донора вроде тебя, но у него есть способ по максимуму использовать донора среднего или плохого. Всего лишь убить жертву во время ритуала.

Кира ахнула.

– Лорейн была убита… во время ритуала?

Это даже не пришло ей в голову. Кира была слишком шокирована, слишком испугана, слишком растеряна после ночной порки. И конечно же, донора можно было убить во время ритуала, но это же было просто глупо, никто не поступил бы так с ценным союзником, даже Тёмный Лорд не стал её убивать пять лет назад…

– Мы так подозреваем. Её тело перенесли, но рана была получена ритуальным кинжалом, и мы думаем, что убийца выпил всю магию девушки в ритуале.

Райли положил ей руку на плечо.

– Всё будет хорошо, – негромко сказал он. – Просто расскажи, где и когда ты её видела в последний раз.

Она отвечала на вопросы односложно и просто, и вскоре Райли кивнул, откладывая блокнот.

– Теперь нам предстоит не очень приятная часть, – негромко сказал он. – Встань, пожалуйста.

– Зачем? Что ты будешь делать?

– Поскольку вы жили с Лорейн в одной комнате, есть шанс, что тебя могли задействовать в убийстве. Понимаешь?

Внутри Киры всё сжалось.

– Я… я же ничего не делала!

– Ты могла находиться под влиянием другого сильного мага, а потом даже не вспомнить этого, если бы он тебе приказал, – спокойно сказал Райли. – На это способны очень немногие, но увы, это явление существует, и мы должны тебя проверить. Встань, расслабься и смотри прямо перед собой.

Кира молча встала, и Райли тут же оказался перед ней. Его негромкий голос произнёс слова формулы, и белая руна зависла в воздухе между ними.

– Не отрывай взгляда от руны, – услышала она.

Её голова немного закружилась, и она почувствовала, как руна увеличивает своё сияние, ослепляя… обжигая. Кира покачнулась, и всё исчезло.

– Никаких следов чужого влияния, – кивнул Райли, пододвигая ей кресло. – Всё хорошо, Кира.

– То есть я могла ходить на лекции… говорить с вами… и быть под чьим-то влиянием?

– Нет, конечно, – улыбнулся Райли. – Во-первых, ты бы это почувствовала. А во-вторых, маг, находящийся под чужой волей, выглядит очень… специфически. Уверяю тебя, мы бы догадались.

– У вас ещё есть ко мне вопросы?

– Пока нет. Вещи Лорейн уберут из вашей комнаты к завтрашнему утру. Ты, наверное, хочешь переехать?

Кира подумала. Переехать из прежней спальни было бы здорово: не вспоминать труп Лорейн, силуэт профессора на окне, собственное колотящееся сердце. Но что, если об её связи с профессором узнает убийца и захочет вонзить кинжал уже в неё, Киру? И что, если новая соседка попадётся под руку?

– Да, – медленно сказала она. – В отдельную комнату, если можно. Мне… тяжело без Лорейн.

Которую убили во время ритуала кинжалом профессора Деннета.

Кто-то очень хотел подставить профессора. Кто?

– Мне нужно допросить Деннета, – произнёс Райли, вставая. – Простите, милорд, но я настаиваю.

Милорд Антейн покачал головой.

– Я сам поговорю с Дуайтом. Это не обсуждается.

Кира переводила взгляд с одного мага на другого. Между ними что-то происходило.

– У него был контракт с погибшей девушкой. Он один из подозреваемых, и он только что покинул пределы Академии с неизвестной целью! Он вообще вернётся? Мы должны были установить слежку за ним давным-давно! – Райли вскочил. – Какого чёрта вы вообще позволили ему заключить контракт? Что он с ней делал, я хотел бы знать?

– Требовал от неё сексуальных услуг во время ритуалов, как я понимаю.

Произнесённые спокойным голосом ректора, эти слова звучали чуждо, как что-то потустороннее.

– Каких ритуалов? Чего он хотел?

– Чего ещё может хотеть человек с тяжелейшей амнезией, потерявший всё? – устало и грустно сказал ректор. – То, чего он никогда не сможет вернуть.

Смог, подумала Кира. Профессор смог возвратить крошечный кусочек памяти именно сегодня. Но она никому этого не скажет. Как не расскажет и о страстной, развратной сцене на полу с горячим воском на её животе и его ртом между её ног.

Или о том, что под нежной шёлковой мантией она всё ещё была совершенно голой. Интересно, профессора возбуждала её доступность? Хотел бы он видеть её такой на своих занятиях? Оставлять после лекций?

Её щеки запылали от этих мыслей, и она потупилась, переводя взгляд в окно.

Райли посмотрел на неё.

– Кире не стоит это слушать, – произнёс он. – Я разберусь с Деннетом сам.

– Дуайт – мой друг, и ты к нему не подойдёшь.

На лице Райли отобразилось выражение совершенного шока.

– Ваш друг? Он?! Мы говорим об одном и том же маге?

– Мой друг, – повторил ректор. – И лучший преподаватель боевой магии из всех, кого я знал. Которого Академия могла потерять этой весной, когда он чуть не погиб от воспаления лёгких. И новых рисков для него я не допущу.

– Это не риск. Это всего лишь допрос.

– Райли, тебе запрещено к нему приближаться ради твоей же пользы, и ты это знаешь. Хочешь, чтобы я поговорил с главой Протектората?

Кира моргнула. Что за запрет? Почему Райли нельзя было приближаться к профессору Деннету?

– Со своим отцом я поговорю сам, – уронил Райли. – Кира, ты свободна. Съездим поедим? Твоя комната всё равно будет готова только к вечеру.

– Я хотела переодеться… – нерешительно начала Кира.

Райли покачал головой.

– Возможное место преступления. Извини. Твои вещи перенесут в новое жильё.

А это значило, что ходить в пикантном наряде ей придётся до вечера. Последний подарок профессора Деннета перед отъездом.

Кира вздохнула. И вздрогнула, нашарив деньги в кармане мантии.

– Мне нужно купить телефон, – сказала она вслух. – Давно хотела. И заехать в магазин за… новой одеждой.

– Я тебя отвезу. Идём.

– Когда точно она погибла? – вдруг спросил мэтр Антейн. – Вы уверены, что это было позапрошлой ночью?

– Совершенно, – кивнул Райли. – У вас появились какие-то догадки? Мысли?

Лорд-ректор медленно покачал головой.

– Нет. Я просто… в тот вечер я… нет. Неважно. Хорошего вам дня.

Выходя из кабинета, Райли взял её за руку, и, оборачиваясь к лорду-ректору, Кира увидела очень странное выражение на его лице. Словно он тоже что-то забыл, и изо всех сил пытался это вспомнить.

В машине Райли молчал. Кира украдкой поглядывала на его профиль. В приюте, где она росла, таких мальчишек не было. Красивых, сильных, уверенных в себе, душевно щедрых, готовых её защитить.

Они росли совсем другими. Одинокими, озлобленными, забитыми, грустными. Тёмный Лорд тоже вырос в приюте, вспомнила Кира. Интересно, если бы его мать была прекрасной аристократкой из древнего рода, верного традициям, а отец был главой Протектората, как родители Райли, стал бы он вообще Тёмным Лордом?

Она глянула на новенький телефон, лежащий наверху бумажного пакета. Перед выходом из Академии она всё-таки заскочила в туалет и переоделась, а в пакете теперь лежала её мантия.

Профессор Деннет будет ждать фотографий. Что ж, он их получит.

– Уверена, что не хочешь сначала поесть? – заметил Райли, останавливаясь у неприметного бутика. Почти раздетые манекены чернели в витринах, рекламируя нежно-персиковые и вишнёвые трусики, пояса, корсеты… Кира невольно затаила дыхание, разглядывая тёмно-вишнёвые кружева.

Ей было очень неловко, что сюда её привёз именно Райли. Но он совершенно ясно сказал, что не оставит её одну на улице, и ей пришлось подчиниться.

Кажется, пленницей в этот день её хотели сделать все.

– Не очень-то хочется мерить бельё на полный желудок, – только и сказала она.

– Хорошо. Я тебя подожду.

Кира нахмурилась. Вряд ли профессор выпустит её так просто, позволив ей купить лишь пару хлопковых трусиков. Что-то подсказывало ей, что даже на расстоянии он подчинит её своему выбору.

– Я долго. Правда долго.

– Я подожду, – спокойно сказал Райли, кивая на ноутбук на заднем сиденье. – Мне есть чем заняться. И отвезу тебя обратно, Кира. Девушку, которая жила с тобой в одной комнате, убили. В Академии усилят охрану, но я ни на минуту не хочу оставлять тебя одну вне её стен. И ты ни на минуту не должна забывать, что убийца всё ещё на свободе.

Кира молча кивнула. Дьявол, пронеслось у неё в голове, если за ней начнут наблюдать и в Академии, спасибо заботе Райли, визиты к профессору и их тайные встречи будет скрыть всё труднее.

Впрочем, она верила в изобретательность своего скрытного визави. И «усилят охрану» вовсе не значило «не будут выпускать мисс Риаз из виду ни на миг».

Кира нерешительно толкнула стеклянную дверь. И замерла: обилие поражало. Бирюзовый, белоснежный… чёрные чулки с чёрным шёлковым поясом, скромные кремовые трусики нежнейшего шёлка, алая кружевная ночная рубашка на бретельках, не скрывающая ничего…

– Вы, наверное, ошиблись дверью, – послышался ледяной голос.

Кира повернулась. На неё, скрестив руки, глядела платиновая блондинка с бэйджем продавца на груди. И, кажется, не скрывала, что считает секунды до того, как Кира уйдёт.

Что сказал бы профессор Деннет?

Поджёг бы волосы продавщицы, вероятно, ядовито подумала Кира. А может, и весь магазин.

Что сделает она?

Кира кивнула в сторону примерочных, отделённых от зала даже не занавесями – дубовыми дверями.

– Сколько вещей можно взять с собой на примерку одновременно?

Блондинка заморгала.

– Пять, но…

– Покажите мне отдел эротического белья, и я справлюсь сама.

– Наши цены могут вам не подойти.

Кира криво усмехнулась.

Она не могла даже намекнуть, что была боевым магом. Даже профессор Деннет наверняка ограничился бы лишь язвительными замечаниями.

Но он заставил бы себя уважать. А она – она была его донором. Его, чёрт подери, лицом и спутницей.

Внезапно Кира расплылась в улыбке. Ей было совершенно ясно, какое бельё он предпочитал. Она чувствовала его эмоции, его желания, поднимая их со дна своей души, из послевкусия ритуала, объединившего их сегодня.

И это тоже, знала она, было частью её обучения.

Она остановилась у корсета оттенка красного вина с шёлковым отливом. Коснулась чёрных чулок с широким поясом, выбрала их – и другие, белоснежные, как сама невинность, и такие же трусики.

А потом, скользя взглядом по рядам чересчур ярких или пёстрых моделей, прошла вперёд, отодвинула алую бархатную штору – и оказалась в царстве такого порока, какого не видела никогда.

– Ух, – выдохнула Кира, оглядывая изысканное, невесомое и такое изощрённо-развратное бельё, которое мог придумать только сам профессор Деннет.

Не зря, ох как не зря он дал ей этот адрес.

Штора колыхнулась, и платиновая блондинка вошла вслед за ней.

– Ничего не трогайте руками, – предупредила она. – Здесь ручное шитьё.

– Я не буду, – кивнула Кира. – Я просто возьму вот эти модели. Все, что есть моего размера. А потом примерю.

Блондинка моргнула.

– Потом – примерите? Но зачем, раз вы уже их купите?

– Не поверите.

Кира расплатилась не глядя, лишь скользнув глазами по чеку. И когда она, победно откинув голову, зашла в примерочную с ворохом покупок, продавщица не стала её останавливать.

Закрыв за собой дверь, Кира аккуратно положила телефон на стул и скользнула пальцами по экрану, набирая команду.

Она наденет для него только один наряд, знала она. Но какой?

Кира скинула одежду быстро и легко, представляя, что это делают его руки. Осталась нагой, в одних туфлях, потом сбросила и их.

И зашуршала упаковками белья, отбрасывая в сторону ароматные листики бумаги и соблазнительно шуршащий полиэтилен.

Полминуты спустя все её сокровища были с ней.

Кира поднесла к губам трусики матово-серого оттенка с полупрозрачной юбкой. Перебрала в пальцах тёмно-серый корсаж на бретельках, расходящийся снизу, с серебристой вышивкой. Чёрное изысканное кружево боди, классическое и безумно, головокружительно дорогое. Совсем невесомые белые панти, сорвать которые было бы изысканным удовольствием. Алые кружевные трусики, которые просто кричали о том, чего хотела их обладательница – и с соблазнительным разрезом в нужном месте, который это подчёркивал. Чулки с будоражащим воображение кружевным верхом, шёлковые и божественные на ощупь – их она примерила, выгнулась, поднимая одну ногу, и снова сняла. И один за другим – простые комплекты белья, кремовые, кофейные и чёрные. Прекрасные и удобные для каждого дня, но такие, что мгновенно вызовут желание у любого мужчины, едва с неё сорвут одежду.

А остановилась она на…

Кира вновь скользнула в туфли, и обнажённой ножкой подцепила крошечный предмет одежды, что собиралась надеть. Тонкие белые стринги были бы совсем невидимыми, продолжаясь в самом интимном месте совсем недолго. Но сверху широким поясом шёл ряд кружев, обнимающий её бёдра невидимыми руками. А кружевной белый лиф, ещё одна узкая полоска кружев, подтянутых косточками –спускался совсем низко, так, будто, казалось, оттяни его ещё чуть-чуть – и грудь сама скользнёт тебе в ладони.

Кира застегнула лиф сзади и с лёгкой улыбкой взглянула в объектив.

Идеальный комплект белья для профессора Деннета. И говорил он только об одном.

«Я хочу тебя. И буду твоей».

Она обняла себя за плечи, опустила руки к талии, к бёдрам. Медленно выдохнула, представляя, как он подходит сзади, отбрасывает её волосы с шеи, целует её. Как его руки ложатся на её тело – не небрежно, бережно.

И как он занимается с ней любовью. По-настоящему.

В её глазах вдруг вскипели слёзы. По-настоящему!

У неё не будет никакого настоящего. Будет лишь ритуальный круг раз за разом, касания, рассчитанные ровно на то, чтобы довести её до исступления, как фармацевт отмеряет капли, и резкие приказы без толики заботы.

Приказы, которые она зачем-то выполняет.

Кира отвернулась от экрана телефона. Её плечи вздрогнули, потом ещё раз.

А потом она с ужасом вспомнила, что телефон всё ещё был включен на запись. И эта запись шла на другой номер – тот, что дал ей профессор.

Кира тихо застонала и бросилась к экрану, отключая видеосъёмку. Слёзы она вытереть не успела.

Она оделась, надев под джинсы строгое кофейное бельё с минимумом кружев. И уже заканчивала упаковывать больше не нужные ей кружева, когда телефон звякнул.

На экране был значок нового сообщения. Одного-единственного.

«Белый – ваш цвет».

За ужином она была молчалива. Райли тоже не торопил её с разговорами, думая о чём-то своём.

Ресторан, в который он её привёз, был предназначен для кого угодно, только не для неё. Роскошные скатерти, настоящие серебряные подсвечники и приборы, столик у самой воды, где в центре пруда подсвечивался домик для лебедей, нависшая над их столиком ива…

– Здесь так красиво, – приглушённым голосом сказала Кира. – Ты часто сюда приезжаешь?

Райли негромко засмеялся.

– Хочешь узнать, часто ли я привожу сюда красивых девушек? Ты первая.

– О.

Ей хотелось спросить о Кэтрин, но она тактично смолчала.

– С Кэтрин мы сюда не ходили, – словно догадавшись, промолвил Райли. – Я больше не хожу в те места, где мы бывали с Кэтрин. Вообще.

– Её родители, наверное, тоже до сих пор горюют, – тихо сказала Кира.

Мать Кэтрин занимала пост в Министерстве, далёкий и недоступный для Киры, как вершины гор. Должно быть, Кэтрин и Райли были обещаны друг другу ещё с детства, подумала она. Нет, конечно же, их никто не неволил, и им с радостью бы позволили составить любую другую блестящую партию. Но кого-то вроде Киры для кого-то вроде Райли не подобрали бы никогда.

Если она когда-нибудь и впрямь станет донором Райли Хили, она влюбится, грустно подумала она. В него невозможно не влюбиться. И он будет лучшей кандидатурой среди всех тех, кому она только может отдать свою магию: умный, добрый, заботливый, и к тому же величайший герой. Ну и просто скромный молодой человек с чувством юмора. Уже быть рядом с ним за ужином было величайшим везением, тут Кира не обманывалась.

Но как можно самозабвенно отдавать кому-то магию, любить его каждый день, и знать, что он женится на другой? На молодой женщине из своего круга, на ком-то вроде второй Кэтрин? А потом и присутствовать на их свадьбе, видеть их детей, догадываться о ночах, которые они проводят вместе – ведь ты всё ещё будешь его донором, и будешь знать его до дна. Это будет не просто больно – это будет невыносимо.

– Нет, – прошептала Кира вслух. – Не хочу.

– Чего не хочешь? – с улыбкой опустил меню Райли. – Осьминога? Признаться, он и меня не очень привлекает.

Впрочем, подумала Кира, ведь Райли наверняка предлагали жениться, и не раз. Но прошло пять лет, и он до сих пор одинок. Может быть, ему нужно что-то другое?

– Я выберу то, что ты выберешь, – улыбнулась ему в ответ она. – Не очень-то я искушена в морских деликатесах.

– Тогда устрицы пока заказывать не будем. Два лососевых стейка с овощами на гриле, пожалуйста! – позвал Райли.

Он поднял бокал с белым вином.

– За тебя, Кира. За будущую звезду Академии!

Кира не сдержала смущённой улыбки, поднимая на него сияющие глаза. И, коснувшись своим бокалом его, молча отпила глоток.

– Спасибо тебе за этот вечер, – тихо сказала она. – Мне очень приятно.

– Поверь, всё удовольствие тут моё. Я редко выбираюсь в люди.

– Только на расследования, да? Вроде сегодняшнего.

– Что-то вроде того.

Кира нахмурилась. Одна мысль до сих пор не давала ей покоя.

– Почему тебе нельзя разговаривать с профессором Деннетом? – спросила она. – Ты хотел его допросить, а милорд Антейн тебе не позволил. Почему?

– Потому что…

Райли надолго замолк. Очень надолго.

– Как вчера за обедом, да? – понимающе спросила Кира. – Правду сказать нельзя, а врать не хочешь?

– В точку, – вздохнул он. – Видишь ли, эти данные закрыты.

– Он потерял память, – тихо сказала она. – Милорд Антейн упомянул об этом. Здесь кроется причина?

– Угу. Скажем так: в его прошлом таится информация, о которой не должен знать никто, особенно он сам. Представь, что он был невольным участником закрытой операции Протектората, например. Или ещё что-нибудь… похлеще. Разумеется, мы не можем ему это открыть, верно?

– Но почему к нему нельзя приближаться именно тебе?

– А ты настырная, – качнул головой Райли. – Но для будущего Протектора это отличное качество. Я скажу тебе что-то, что идёт на грани секретной информации и несекретной, хочешь?

Кира, помедлив, кивнула.

– Но обмен будет равноценным, – предупредил Райли. – И учти, я буду жесток и несправедлив.

Кира не сдержала смех.

– Я уже заранее трясусь от ужаса, – сказала она, улыбаясь. – Чего ты хочешь, Райли?

– Хочу, чтобы ты отправилась со мной на бал солнцестояния.

Кира ахнула.

– С тобой? На бал Академии?

– На традиционный бал Академии, – кивнул Райли. – Где отпрыски древних родов внезапно встречают других ревнителей традиций, а скромные парни вроде меня остаются дома с книжкой. Но в этот раз я решил взять реванш. Ты со мной?

Единственной её проблемой было не сказать «да» слишком быстро.

– Да, – выдохнула Кира.

– Отлично. Я подозревал. – Он широко улыбнулся. – Я очень хотел, чтобы ты согласилась.

– Теперь твой секрет.

– Моя очередь? – Райли вздохнул. – Ну ладно, держи. В общем, до того, как он потерял память, я и ваш профессор Деннет попали под одну и ту же магию. Очень нехорошую, если сказать мягко. И Протекторат до сих пор беспокоится, что она будет воздействовать на нас неизвестным им образом.

Неизвестным им образом…

Но Кира не зря была способной адепткой.

– Неизвестным вам образом, – подчеркнула она. – То есть вам уже известно, как она в основном на вас воздействует, и вы всего лишь боитесь ещё каких-то побочных эффектов? А профессору Деннету, кстати, известно об этом вашем основном воздействии?

Несколько секунд Райли с изумлением глядел на неё.

– Быстро соображаешь. Нет, неизвестно. И не будет известно.

– Но почему? Пусть милорд Антейн ему объяснит, если ты не хочешь. Что вы попали под воздействие этой самой магии, и что…

– … Мне нельзя к нему приближаться, а ему ко мне? И что ему это даст? Что сильный и талантливый маг будет сходить с ума, надеясь, что мы подарим ему часть его прошлого, тогда как мы никогда не сможем этого сделать из-за требований секретности? Нет, Кира. Я ему не скажу. И у тебя, надеюсь, не будет причин к нему приближаться.

– Он будет проводить у нас практические занятия на последнем курсе, – спокойно сказала Кира.

– Не с тобой.

Голос Райли был очень жёстким. Что за чёрт?

– Это ещё почему?

Райли несколько секунд смотрел на неё сузившимися глазами. Затем его лицо расслабилось, и он улыбнулся.

– Прости, я, кажется, забегаю вперёд. У меня были далеко идущие планы просить тебя участвовать в нашей практике вместо практики в Академии. И я, признаться, несколько взревновал, представив, что профессора Деннета в качестве наставника ты будешь ценить больше, чем мои скромные навыки.

Если бы он только знал, насколько двусмысленно это прозвучало…

Хотя для Киры – совершенно однозначно.

Эти слова яснее ясного говорили, что Райли Хили был заинтересован в ней, в Кире Риаз, и его планы простирались на всю её жизнь – если она ему это позволит. И эти планы были настолько серьёзны, что он даже готов был часами терпеливо ждать её в машине и выступить против всего света, сделав её своей официальной спутницей на балу. А на традиционный бал солнцестояния в Академии слетались все сливки, включая главу Министерства и верхушку Протектората.

Как бы это не вызвало скандал, озабоченно подумала Кира.

А ведь вызовет. Особенно когда Райли отвернётся, чтобы налить ей шампанского, увидит, что она исчезла, побежит её искать – и найдёт лежащей в ритуальном круге в разорванных кружевных стрингах. И что он сделает, увидев её распростёртой под профессором Деннетом? Вряд ли скромно уйдёт. Скорее всего, наплюёт даже на то, что им двоим запрещено приближаться друг к другу, и будет очень крупный магический мордобой.

– Кстати, – задумчиво произнёс Райли, – а что за книжку ты забыла у меня в машине? Признаться, я был совершенно поражён.

– А. О. – Кира зарделась. – Лорейн дала почитать. Я… ну… мне просто было интересно. – Она сглотнула. – Вернёшь?

Райли медленно кивнул.

– Конечно. Ты… ты раньше не…

Он вдруг рассмеялся.

– Прости. Совершенно неприличные вопросы лезут в голову. Впрочем, от непристойных мыслей мало кто удержался бы, при виде таких-то картинок. Разумеется, я верну тебе книгу, Кира Риаз. Если потом дашь почитать.

– Если обещаешь не настаивать на том, чтобы обсудить со мной особенно пикантные моменты, – строгим голосом произнесла Кира.

Они расхохотались вместе.

– Ты мне очень нравишься, – как-то особенно тепло и мягко произнёс Райли, касаясь её руки. – Ты замечательная. О, а вот и стейк!

После ужина Райли настоял не только на том, чтобы отвезти её домой, но и проводил до самых дверей. Что было очень кстати: Кира понятия не имела, куда именно её поселили.

Её новая комната выходила окном прямо в ночной сад, на кусты роз. Конечно, те давно уже отцвели, но летом…

Она останется здесь на лето, подумала Кира. Ведь больше ей некуда идти. А ещё летом здесь останется профессор Деннет. Будут ли они видеться? Или, когда она вернёт ему память, они разойдутся, так и не сказав ни слова друг другу?

– Здесь очень уютно, – заметил Райли от дверей. – Позовёшь в гости?

Здесь и правда было уютно, с изумлением заметила Кира. Широкая кровать под пологом с четырьмя столбиками, трельяж, мягкий ковёр, настоящее дерево – кажется, ей отдали свободную спальню кого-то из адепток-старшекурсниц. Одной из девушек, чьи родители что-то значили.

Кира распахнула створки окна, позволяя свежему ночному воздуху ворваться внутрь. Мошки и мотыльки тут же закружились вокруг горящей лампы.

– Обязательно позову, – сказала она, с улыбкой оборачиваясь к Райли. – Даже куплю чаю с печеньем.

– Печенье я принесу сам. Моя мама печёт потрясающее шоколадное печенье. Когда приедешь к нам на новогодние каникулы, сама его распробуешь.

Кира моргнула.

– Приеду… к вам?

– Опять забегаю вперёд, да?

– Ещё как!

Это уже выходило за грань «слишком хорошо, чтобы быть правдой» и медленно приближалось к «мне всё это кажется, и я вот-вот проснусь». Кира ошалело смотрела на самого знаменитого парня в мире, только что пообещавшего привезти её к себе в гости и познакомить с родителями, и очень хотела себя ущипнуть.

– Тебе не стоит со мной притворяться, – тихо сказал Райли. – Я понимаю, что ты мне не доверяешь.

– Ты…

– Я знаю, что ты великолепный донор. Я не скрываю, что ты нам нужна. Но ещё ты искренняя, талантливая, и с тобой очень легко и здорово. – Его взгляд был открытым, прямым и спокойным. – Не цени себя так дёшево, Кира Риаз. Не думай, что кто-то может захотеть общаться с тобой только из-за твоей магии.

Чёрт, теперь она смутилась. По-настоящему смутилась, и совершенно не знала, что сказать.

– Я не знаю, – выдавила она. – Как я могу знать, нравится ли кому-то моя компания – или моя роль донора?

– Спроси. И уйди, если тебе не понравится ответ.

– Меня легко обмануть.

Он покачал головой.

– Хорошего донора невозможно обмануть. Ты видишь своего мага насквозь, Кира. И увидишь меня, даже если мы сработаемся в одном-единственном ритуале.

– Я не очень-то готова сейчас к ритуалам, – тихо сказала Кира.

– Ты согласилась на занятия со мной, – напомнил Райли. – А они, знаешь ли, преследуют определённую цель – быть лучшей в ритуальной магии. Что, ты удивишься, включает в себя участие в ритуале в качестве выпускного экзамена.

– В сильном ритуале?

Райли кивнул.

– В снятии проклятия. Интересно тебе такое?

Глаза Киры округлились. Она никогда…

– А как снимаются проклятия? – почти шёпотом спросила она.

Её молодой спутник только улыбнулся.

– Увидишь, – заговорщицки прошептал он в ответ, наклоняясь к ней. Обнял за плечи – и поцеловал в щёку. – Доброй ночи.

– Доброй ночи, – прошептала она, когда за ним закрылась дверь. – Доброй ночи, Райли.

Профессор Деннет вернулся так же неожиданно, как и уезжал. Просто однажды утром в ячейке расписания вновь появились его занятия, и старшекурсники разом стали намного мрачнее, когда на следующее же утро появился список отчисленных с этих самых занятий. Кира не удивилась бы, прочитав рядом записку с персональным приглашением для себя и подробнейшими инструкциями, начиная с формы одежды.

Но профессор так и не вспомнил о ней.

Прошло три дня с его приезда, но она осмелилась спуститься в подземелье лишь один раз. Она сама не знала, что ждала там найти. Снова магическую темноту, цепи, обжигающие прикосновения и холодный шёпот над ухом? Или обычную записку?

Цепи тренькнули, словно приветствуя её. Но за четверть часа, что Кира провела в подземельях, в камеру не зашёл никто.

Кира солгала бы, если бы сказала, что её жизнь не изменилась с его отъезда. Про неё шептались. Её свидания с Райли не пропали даром, и хотя на обещанных занятиях, которые Райли организовал точно и в срок, их оказалось не двое, а девятеро, она прекрасно знала, что говорят за её спиной – и как именно объясняют её неожиданное везение.

Райли, что удивило её, вовсе не стал учить их лучше распределять свою магию, вслушиваться в партнёра или рассказывать тайные ходы и приёмы, которые когда-то помогли ему и Кэтрин. Вместо этого он объяснял им простую и скучную технику концентрации – но не на ритуале, а на том, чтобы его прервать. Прервать, погубив всё, над чем вы работали вдвоём. Прервать, ставя крест на победе.

Для того, чтобы донор мог позвать на помощь, почувствовав, что уходит за грань. Для того, чтобы выжить.

Райли Хили всё-таки так и не оправился от потери Кэтрин, подумала Кира. И делал всё, чтобы вслед за Кэтрин не ушёл кто-то из них. Например, она сама, Кира.

Уже успели зарядить дожди, опустел парк, такой заманчивый и романтичный для адептов в первые дни учёбы. Будни делались всё напряжённее, и количество домашних заданий не уменьшалось. Кира невесело улыбалась каждой своей отличной отметке. Она умела и любила учиться – ведь больше у неё ничего не было. Но теперь, листая свой табель, она думала не об академических успехах – а о том, что профессор Деннет обещал лично ею заняться в случае неуспеваемости. И Кира почти хотела испытать это обещание.

Было пасмурное утро воскресенья, когда она сидела за столом у окна в своей новой комнате, заканчивая сочинение по истории магии для милорда Антейна. Ей нравилось писать, зная, что он прочтёт и оценит её работу. И, что куда важнее, он испытывал к ней симпатию просто потому, что она была Кирой Риаз, адепткой первого года и его студенткой. Ему от неё ничего не было нужно.

Впрочем, в очередной раз со вздохом подумала она, профессору Деннету тоже от неё, кажется, больше ничего не требовалось.

А потом она вдруг поняла и охнула, прикрыв ладонью рот.

Требовалось. Она была ему нужна, очень нужна, и раз ритуал всё ещё не был завершён, а его память – возвращена, профессор не мог без неё обойтись. А значит, её обучение имело для него первостепенную важность.

Профессор ничего не делал зря.

И сейчас он лишал её своего общества именно за этим. Чтобы она поняла, что скучает не по ошейнику и плети, не по умелым холодным пальцам и жарким ласкам. По нему самому.

«Вы должны привязаться, жаждать, страдать… любить».

Проклятье. Даже Тёмный Лорд наверняка был не настолько извращённым типом.

И уж точно не настолько развращённым.

Она надела скромное синее платье, купленное на деньги, остаток которых она решила экономить. Под него – чёрное строгое бельё с лёгкой тенью кружев. Влезла в туфли.

И направилась в профессорское крыло.

Коридоры в воскресенье пустели: большинство адептов разъезжались на выходные. Но один адепт, на полголовы выше её, стоял в коридоре с двумя друзьями, и, завидев её, шагнул вперёд.

Вик. Тот самый, что называл Лорейн шлюхой. Тот самый, кому Лорейн отказала.

– Постой-ка, Риаз, – лениво протянул он. – Озвучь-ка ценничек за свои услуги. А то что получается: героя войны ты, значит, обслуживаешь бесплатно, а простым парням пальчик подать брезгуешь?

Кира застыла на месте.

– Эй-эй! – Алан предупреждающе дёрнул Вика за рукав. – Полегче, Вик.

– А я бы послушал, что она скажет, – встрял третий, адепт-третьекурсник. – С нашего курса никого в группу Хили не взяли. Тогда что там делает первогодка?

– Спит с ним, что ещё она там делает, – хмыкнул Вик. – Берёт у него, даёт ему. Взаимовыгодный взаимообмен.

Пройти они ей не дадут, поняла Кира. Тогда что? Обольют словесными помоями? Попробуют избить? Здесь был Алан, но вряд ли он будет их останавливать. Скорее, просто отвернётся и не будет вмешиваться.

– Скрась нам пару часиков, – предложил Вик. – Развлеки хороших ребят, что тебе стоит? А мы тебя пустим домой и даже юбку не оборвём. Чем не жизнь?

Этот парень никогда не услышит её «нет», поняла Кира. Профессор бы услышал: ни разу, когда он её касался, это не было по-настоящему против её воли. Он умел делать так, что она даже не подумала бы «нет» – или же её «нет» тут же смыло бы горячим «да».

От этих парней ей просто хотелось держаться подальше.

Но они не дадут ей прохода, если она повернётся и побежит. Они встретят её снова и снова и снова, и ей снова и снова придётся бежать – и однажды она просто не успеет. Их будет слишком много, и никто не придёт ей на помощь.

Что ей делать?

Меж тем Вик и третьекурсник одновременно, не сговариваясь, встали в боевые стойки, тут же активировав огненные шары над своими кистями. Алан отступил – но даже не подумал их удержать.

– Дуэль, – ощерился Вик. – Всё как я люблю. Двое на одну. Ты спереди, я сзади.

Они бы не посмели кинуть в неё огненным шаром всерьёз, рискуя тем, что она погибнет. Но повернуться и выстрелить градом мелких метеоров, прожигающих одежду и оставляющих долго заживающие ожоги, они могли вполне. А то и воспользоваться её слабостью, когда она рухнет.

Кира больше не колебалась. Она глубоко вздохнула и активировала на своей ладони совсем маленький шар, собираясь направить его в конец коридора. Будет хлопок, взрыв размером с полметра, и может быть, они остынут, поняв, что с боевой магией шутки не шутят.

Вик изменил позу, готовясь сбросить шар и швырнуть в неё другим заклинанием. Медлить было нельзя.

Она размахнулась, вбрасывая в ладонь максимум силы, и отправила шар между Виком и третьекурсником.

Взрыв оглушил её.

Огненная смерть вспучилась метров на десять в диаметре, оплавляя стены. Портьеры исчезали, не успев заняться. Стена гари и копоти объяла весь коридор, останавливаясь аккурат в локте от того места, где стоял Алан, который был ближе всех к взрыву.

Никто из них четверых не пострадал, но трудно было понять, кто выглядел перепуганнее: трое хулиганов, которых она чуть не угробила, или она, адептка первого года, внезапно на десять секунд ставшая самым сильным боевым магом в истории.

– Рвём когти, – глухо сказал Вик.

Несколько секунд, и они исчезли. Кира, стоящая с открытым ртом, бросила последний взгляд на разрушения, которые произвёло одно-единственное слабенькое заклинание – и кинулась в другую сторону.

До комнаты профессора она добежала только через четыре минуты. В суматохе она всё-таки заблудилась.

Дверь, с изумлением заметила она, была приоткрыта. Кира осторожно вошла внутрь и прикрыла за собой дверь.

Профессор Деннет сидел на полу, прислонившись к кровати. Совершенно спокойный и очень бледный.

Он повернул к ней голову.

– Давно хотел узнать, мисс Риаз, – слабым, но ровным голосом поинтересовался он, – вы круглая дура или всего лишь идиотка? На кой чёрт вам понадобилось разносить Академию? Не хватило в столовой пирожка с повидлом?

– Я… Откуда вы знаете, что я разнесла коридор?

– Я понятия не имел, что и где вы взорвали. Но вы прекрасно могли и спросить перед тем, как воспользоваться чужой магией. Например, моей. Повторю вопрос, мисс Риаз: какого чёрта?

Он с коротким шипением приложил к носу платок, и на белоснежной ткани немедленно показалась кровь.

– На меня напали, и я хотела их припугнуть, – растерянно сказала Кира. – То есть я могла их убить? Вашей магией?

Профессор тяжело вздохнул.

– Вы что, вообще ничего не почувствовали?

Кира покачала головой.

– Просто… мне было очень страшно, и я вложила в заклинание все силы. Их было трое, и я думала, они могут меня искалечить, или…

Она запнулась. Профессор Деннет поднял голову и очень холодно посмотрел на неё.

– Мне нужны их имена, мисс Риаз. Сейчас же.

– Для чего? Чтобы вы их убили? Нет.

Профессор открыл рот, но Кира уже пересекла комнату и присела напротив него.

– Я ни разу не слышала, чтобы кто-то мог воспользоваться чужой магией, – тихо сказала она.

– Потому что такого и не бывает, – резко сказал профессор. – Ни один маг не будет настолько дураком, чтобы одалживать свои силы невесть кому. И тем более – невежественной девчонке, которая…

Он осёкся. Из его носа показалась капля крови.

– Ложитесь. – Кира наклонилась к нему. – Вам нужно отдохнуть. Обещаю, я больше не буду делать ничего подобного, и…

– Уберите руки, мисс Риаз, – устало сказал он. – Я совершенно не в настроении для ваших постельных игр.

Она не отстранилась.

– Что, даже обнять нельзя?

Он вдруг засмеялся.

– Идите сюда. Я крайне вами недоволен, но чёртова правда в том, что вы действительно стали моим донором, раз приняли мою магию. Но не стоит этим злоупотреблять, мисс Риаз. Мои силы не беспредельны.

Не дожидаясь, пока он повторит разрешение, Кира прильнула к его груди, и он обнял её одной рукой.

Кира закрыла глаза. Она была счастлива. Она была, чёрт подери, счастлива.

– Ваша магия просто чудовищна, – прошептала она. – Я должна была бы вас бояться.

– Но не боитесь?

Она покачала головой, уткнувшись ему носом в грудь.

– Зря, – вздохнул профессор. – Впрочем, сейчас я не в том состоянии, чтобы кому-то угрожать.

Сердце Киры пропустило удар. Ему было плохо – из-за неё.

А его здоровье, вспомнила она, было куда хрупче, чем она думала.

– Милорд Антейн сказал, что вы болели воспалением лёгких, – тихо сказала она, вскидывая на него взгляд. – Весной. Что случилось?

– Какого чёрта? – нахмурился профессор. – Я потребовал от него молчания.

– Он защищал вас от Райли, – вступилась за ректора Кира. – Он…

– Я не полуобморочная девица, чтобы меня защищать. Да, я тяжело болел и выздоровел. Всё. Тема закрыта, мисс Риаз, и мы не будем к ней возвращаться.

Кира потёрлась носом об его рубашку.

– Вы ведь мне расскажете, – утвердительным тоном сказала она. – Если я вас очень попрошу.

– Если только пообещаете оставить меня в покое с подобными расспросами навсегда, – мрачно произнёс профессор. – Да, я бросился в озеро и чуть не погиб, спасая приютского парня вроде вас. Талантливогомальчишку, который, впрочем, совершенно этого не стоил, если посмотреть на его текущий табель. Вода была ледяной, медицинская помощь запоздала, и последовал закономерный итог, увы.

– Подумать только, – выдохнула Кира. – Вы способны на самопожертвование.

– Вы удивитесь, узнав, на что ещё я способен. – Его рука провела по её ягодицам, обтянутым платьем, и Кира напряглась. – Помните ту надпись в приюте? Боюсь, она куда лучше отображает мой образ жизни.

«Я уничтожу вас всех», вспомнила Кира.

– Вы сказали, что очень хорошо умеете убивать, – сказала она.

– Боевые маги вообще-то именно для этого и существуют, если вы не знали.

– Я знала, – тихо сказала она. – Но я не верю, что вы убили Лорейн.

– Естественно, я же не идиот. Но если бы мне понадобилось кого-то убить? Я сделал бы это немедленно и без сожалений.

– Вас ведь допрашивали? – негромко спросила она. – По поводу смерти Лорейн?

– Допрашивали, – коротко сказал профессор.

– И проверяли на чужое влияние? Меня проверяли.

– По-настоящему сильного мага трудно на него проверить, – мрачно сказал профессор. – Я единственный знаю, что вашу подругу нашли в вашей комнате, а стало быть, знаю, кто перенёс её туда. Но я не могу определить виновника, иначе я нашёл бы убийцу давным-давно.

– Знаете, кто перенес Лорейн в нашу спальню? – Кира встрепенулась. – Кто?

– Сидите спокойно, мисс Риаз. Я пока не разрешал вам вставать. Да, я это знаю, и вы бы тоже догадались, если бы дали себе труд подумать. Но, как я уже сказал, истинный убийца по-прежнему от меня сокрыт.

– А Протекторы? Они теперь обвиняют вас?

– У них нет улик. Я захлопнул перед ними дверь.

– Что, даже перед Райли Хили?

– Мистер Хили не соизволил явиться. Хотя, как я заметил, не устаёт оказывать вам особое внимание.

– А вы, конечно, ревнуете.

Профессор только вздохнул.

– Я уже сказал вам, что он использует вас. Всё ещё мне не верите? Хотите доказательств?

Кира подняла голову от его груди, и их взгляды встретились. Совсем близко.

– Хочу, – прошептала она.

– Вставайте.

Профессор тоже встал. Она попыталась опереться на его руку, но он не дал ей этого сделать.

– Никаких прикосновений, пока я не разрешу. А я не разрешаю.

Это Кире понравилось значительно меньше. Только что она прижималась к нему, защитив себя его магией, и чувствовала себя маленькой, пригревшейся и почти нужной, а сейчас он снова стал властным и далёким.

И глядел на неё так, что на миг ей стало куда страшнее, чем в ту минуту, когда она была во власти хулиганов.

– На кровать, – коротко приказал он. – Лицом вниз.

Кира нерешительно шагнула к кровати и невольно вскрикнула: на покрывале была расстелена антикварная медная упряжь из колец, пластин и проводов. Что-то треснуло, и по голой ноге Киры будто скользнула электрическая искра, а в следующее мгновение она заметила скользнувшую по подушке крохотную молнию. Упряжь… по ней проходили разряды живого тока, Кира видела это прямо сейчас. И зажимы и застежки на ней только более явно подчёркивали её назначение. Перед Кирой лежало орудие пыток.

И ждало её.

На лице профессора, который явно наслаждался её замешательством, появилась холодная улыбка.

– Ах, да. Совсем забыл. Платье долой.

Платье, которое было её единственной защитой от этой… от этого…

Кира замотала головой.

– Будете упираться, я заставлю вас снять не только платье. Хотите почувствовать ток в самых нежных местечках? Может быть, мне специально засунуть туда пару пластин? Ощущения, я слышал, бывают незабываемые.

– Н-нет.

– Тогда разоблачайтесь, или я вам помогу. Кинжалом. Не забыли, как это бывает?

Кира инстинктивно сжала платье на груди. У неё не было выбора, в очередной раз обречённо подумала она. Не было выбора.

Только лечь грудью на это пыточное сооружение и надеяться, что она не захлебнётся своими криками.

Она выскользнула из платья, оставшись в чёрных чашках лифчика и высоких чёрных трусиках, и сделала шаг вперёд, сбрасывая туфли. Может быть, она сможет снова втянуть его в разговор, чтобы оттянуть пытку ещё на полминуты?

– Не пытайтесь, мисс Риаз, – лениво произнёс он. – Я вижу вас насквозь. И, раз уж вы попытались меня обмануть и отвлечь, вам придётся за это заплатить.

– Как?

– Ваша новая спальня запирается на обычный ключ, я проверил. Вы отдадите его мне, и я сделаю копию.

– И… сможете приходить ко мне в любой момент?

– В этом весь смысл.

– А я, конечно, такого ключа от вашей комнаты не получу, – вызывающим тоном сказала Кира, вскинув подбородок.

Профессор смерил её спокойным взглядом.

– Не получите, пока не заслужите, – подтвердил он. – И пока не заслужили, дерзкая девчонка. Пожалуй, я буду куда менее мягок, чем собирался: ваше наказание станет куда опаснее.

Он подошёл к кровати и коснулся собственного запястья одной из пластин. Его пальцы дёрнулись под разрядом, но он даже не поморщился. Вместо этого он продемонстрировал Кире порез на кисти, задетой острым краем пластины.

– Вы можете встать с этого ложа, не повредив даже пальца, – задумчиво сказал он. – А можете… додумайте сами. Всё в моих руках.

– Зачем… зачем вы мне это говорите?

– Затем, что хочу. Ложитесь. И не смейте шевелиться без моего разрешения.

Дрожь прошла по коже, и Кира не могла бы сказать, чего в ней было больше: испуга или предвкушения. Она наклонилась над антикварной сетью, полыхающей током на кровати. И вскрикнула, когда профессор подхватил её, насильно укладывая на кровать, раскинул её руки в стороны и резко повернул голову набок.

Его пальцы втирали в неё душистое масло, проникая между грудей и за косточки лифчика. Медь тоже была пропитана неизвестным составом, пряным и жарким, и Кира почувствовала первые предвестники возбуждения. Которые только усилились, когда в её бельё впились зажимы, и два ремешка затянулись за её спиной.

А потом дразнящий палец провёл по её обнажённой спине, оставляя за собой след душистого масла с незнакомым ароматом, и по её телу, скованному медью, прошёл первый разряд. Кира не сдержала вскрик.

– Итак, мисс Риаз, – произнёс профессор таким академическим тоном, будто они сидели в аудитории. – Не будем ходить вокруг да около. Милорд Антейн защищал меня от мистера Хили, как вы сказали, а я не очень-то нуждаюсь в защите. Значит, было от чего, и я услышу каждое слово. Что мистер Хили знает обо мне, и что он вам обо мне говорил? Выкладывайте.

Она замедлилась с ответом, и второй разряд хлестнул её уже настоящей болью.

– Что вы…

Она попыталась приподняться, но его рука с силой прижала её голову к подушке.

– Что я говорил о том, чтобы не двигаться без моего позволения?

Третий разряд, ожёгший её, едва исчезла его рука, был другим. Чувственным, сильным, неотвратимым. Кира вдруг резко ощутила и пластины, обхватившие соски, и медные диски, отделённые от её лона лишь полоской белья. И ей захотелось, чтобы эта дрожь сотрясла её тело снова.

– Райли рассказал мне о вас только одну вещь, – сглотнув, начала она. – Вы двое попали под одну и ту же магию. Плохую магию. И он не рискует подходить к вам близко.

Профессор стоял к ней спиной, и она не видела его лица. Но он резко вытянул руку в сторону, и она вскрикнула, когда электрические разряды пошли от спины к ягодицам, массируя и возбуждая её.

– Даже так? И что ещё сказал вам мистер Хили, мисс Риаз?

– Что… – Кира силилась вспомнить.

– Быстрее.

Четыре разряда вошли в её тело одновременно, взрываясь в её груди и бёдрах, и тонкая пластина, впившаяся в трусики, начала вибрировать. Кира застонала. Это было словно во сне: рядом с ней не было любовника, её никто не ублажал, казалось, что ласки и касания возникают из ниоткуда, из воздуха, но это было слишком невесомо, слишком тягуче и болезненно, и она не могла, никак не могла это прекратить, чтобы хотя бы отдышаться, живые токи ласкали её без перерыва, и это было слишком много, слишком долго…

– Пожалуйста, – выдавила она. – Я на всё отвечу, только… хватит!

В этот раз в её просьбе не было притворства, и профессор тут же взмахнул рукой. Пластины на ней зазвенели – но следующего разряда не было. Кира выдохнула.

– Он сказал, что вы, к примеру, могли быть замешаны в какой-то закрытой… закрытой операции Протектората. Или Министерства. Так ли это точно, он не сказал, просто привёл пример. И сказал, что узнать об этом вы не должны.

– И всё?

– И всё! – Кира почувствовала знакомое покалывание в сосках и беспомощно закусила губу. – Я больше ничего не знаю!

– И я уже почти готов вас отпустить. Но я был бы дураком, не проверив вашу честность, не так ли?

– Не надо, – кусая губы, вымолвила она. Медный диск, холодящий низ её живота, вот-вот готов был вцепиться острой кромкой в нежную ткань её бёдер, она не смела шевелиться, но электрические дуги пронзали её тело одна за другой, она сотрясалась в сладких судорогах, вот-вот готовая достичь пика, и…

… И волна накрыла её, когда ток пронзил её в последний раз остро и властно, словно это его пальцы нажали на её самый чувствительный бугорок, доводя Киру до сладкого и желанного изнеможения.

– А-а-ах, – выдохнула Кира, и всё кончилось.

– Ну вот, – раздался спокойный насмешливый голос, – теперь вы смело можете рассказывать всем, что я вырвал у вас признание под пыткой.

Его руки накрыли её тело, и Кира послушно приподнялась, позволяя расстегнуть на ней упряжь и отложить в сторону. Тело Киры было расслабленным и покорным, и её исподволь охватывала тихая сонливость.

– Вы всё ещё нужны мне сегодня, – пробормотал голос у неё за ухом. – Впрочем, это может подождать до вечера.

Его губы коснулись её уха, прошептав магическую формулу, и Кира мгновенно уснула.

Когда Кира проснулась, за окном стемнело, и комнату освещал неяркий уютный свет. Она свернулась на широкой кровати в клубочек, укрытая пледом, а её холодный и недоступный профессор…

… Лежал на другом краю кровати на животе, читая книгу, и Кира беззвучно ахнула, глядя на него.

Потому что вообще-то она представляла читающего профессора совсем другим. На подоконнике, за столом в строгой мантии; наконец, сидящего на кровати в домашней одежде. Но не валяющегося на кровати после душа в одном полотенце, небрежно обмотанным вокруг бёдер.

Ей захотелось к нему прикоснуться. Не для того, чтобы сорвать с него полотенце, а просто обнять за плечи, провести по спине ладонями. Самой. Не по приказу.

Она привязывалась всё глубже. И наверняка именно это он и планировал.

– Смелее же, мисс Риаз, – рассеянно произнёс профессор, не отрываясь от пожелтевших страниц. – Сольёмся же в порыве страсти. Вот только дочитаю главу.

– Вы невыносимы, вы это знаете?

– И нерационален. Я планировал провести с вами ритуал ещё днём, но вы так измотались, что я совершенно нерасчётливо решил дать вам поспать.

Он обернулся, захлопнув книгу. Хищно потянулся, и в следующий миг Кира оказалась лежащей на спине, прижатой за локти к кровати.

– Что ж, этим вечером вы от меня не убежите.

Его рука многообещающим жестом прошлась по ложбинке между её грудей. Кира вдруг осознала, что не была одета, невольно потянулась взглядом к платью, которое должно было лежать рядом на полу – и не нашла его.

– В шкафу. Заберёте его, когда будете уходить. Если, конечно, я соизволю вам это разрешить.

– А если не соизволите?

– О, всегда есть множество вариантов. Я мог бы сбросить вам верёвку с башни, и вы долго крались бы домой по саду, ныряя в кусты при малейшем шорохе. Опыт, уверен, получился бы незабываемый.

Кира вспыхнула.

А потом заметила, что он так и не стёр ритуальный круг.

– Зачем я вам сегодня? – прошептала она, переводя взгляд на профессора, нависшего над ней.

И невольно залюбовалась им. Сильное, стройное и тренированное тело… он не пренебрегал боевыми искусствами не только в магии, она была уверена. Он был опасным и притягательным, и её искренне удивляло, что он выбрал воспользоваться услугами Лорейн, нежели последовать примеру Райли или других боевых магов и найти себе настоящую спутницу, которая стала бы ему и любимой женщиной, и истинным донором. Найти – и не истязать Киру дурацким контрактом.

Почему же он оставался один?

Профессор словно бы не заметил её терзаний.

– Я хочу услышать своё настоящее имя, – просто сказал он. – Услышать, как кто-то из моего прошлого зовёт меня, и я откликаюсь. Такая малость, правда?

Он подхватил её на руки, и опустил только в центре ритуального круга.

– Мы не будем погружаться глубоко, – с лёгкой насмешкой сказал он. – В этот раз вам не понадобится менять трусики.

Кира ахнула, наконец заметив, что после сладкого и болезненного опыта с разрядами тока, после которого её бельё, разумеется, промокло насквозь, оно снова было чистым и сухим. Он раздел её, выстирал и высушил бельё магией, и снова её одел. Кира вспыхнула до корней волос.

– Вам совершенно не обязательно было…

– Тише. Я побрею вас налысо, если решу, что мне это обязательно. Нас связывает ритуал, и вы в полной моей власти. Не забывайте об этом.

– А если забуду? – прошептала она.

– О, вы ещё охрипнете от стонов безо всяких моих напоминаний. Но не сегодня. Сегодня я готовлю вам другую судьбу.

Он обнял её, полуобнажённую и трепещущую, прижал к себе, и она почувствовала себя прижатой к скале, которая никогда не упадёт.

– Вы хотели, – вспомнила она, – доказать мне, что Райли Хили меня обманывает.

– Я уже это вам доказываю каждой нашей встречей, мисс Риаз. Вы особенная, другой такой нет на свете, и тот, кто захочет заполучить вас в доноры, пойдёт на любую ложь – а мистер Хили очень этого хочет.

«Другой такой нет на свете…» Неужели он правда так думал?

– Я осыпаю вас комплиментами, – сухо добавил он, – чтобы вы поняли: мне незачем вам врать. Вы мой донор, и вы и так понимаете, кто я и что я, и чего хочу от вас. Что ваш великолепный выбор нижнего белья, кстати, мне и доказал. Уверен, уже через неделю вы смогли бы выбирать мне завтрак.

– Вы съели бы овсянку, – внезапно сказала Кира. – Овсянку на молоке. С тостом и крепким кофе.

– Ну вот видите.

– Я знаю вас, – прошептала она. – А вы беспокоитесь обо мне.

Она почувствовала, как он качает головой, не выпуская её из рук.

– Не думаю, что я способен о ком-то беспокоиться. Вы это ещё поймёте.

Он провёл пальцем по её виску.

– Впрочем, я могу лишить вас невинности по крайней мере четырьмя способами за ночь, если вы будете настаивать. Пятью, если вы будете умолять.

– Тем более, – язвительно сказала Кира, – что вы всё равно не совсем одеты. Очень удачно, правда?

– Вытяните руки.

Его тон снова стал сухим и холодным. Ритуал начинался.

Кира послушно вытянула руки вперёд.

– Не так. Ладонями вверх. Вы совсем забыли, как чертятся защитные руны для малых ритуалов, мисс Риаз? Будь дело на моих занятиях, я бы выгнал вас навсегда.

Кира мгновенно опустила ладони.

– Тёмный Лорд рисовал на моих ладонях своей кровью, – хрипло сказала она. – Я не хочу об этом вспоминать.

– А придётся. – В голосе профессора не было ни малейшей жалости. – Вытягивайте, иначе я достану розги из кладовой. И применю их вовсе не на ваших аппетитных ягодицах, хотя они того и просят.

Кира медленно вытянула кулаки вперёд. Помедлив, разжала ладони. И вздрогнула, когда секунду спустя ладони профессора упали на них.

– Вам нечего бояться, – непривычно мягко сказал он. – Тёмный Лорд мёртв, а я рядом. И пока я защищаю вас, ничто на вас не нападёт и не обидит. Вы ведь помните взрыв, которому были свидетельницей?

Кира слабо улыбнулась и кивнула.

– Так-то лучше.

Он быстро чертил руны на её ладонях, и в прохладном прикосновении кисти ничто не напоминало ей Тёмного Лорда.

– Два года назад я столкнулся с мистером Хили в коридорах Академии, – задумчиво сказал он. – И почувствовал что-то странное. Словно на нём лежал отзвук моей собственной магии. Вы понимаете меня, мисс Риаз? Вы качаете головой, и неудивительно: я не понимаю и сам. И я, чёрт подери, не могу отпустить вас к нему, не зная, что он сделал со мной, чтобы этот отпечаток остался: ведь он может сделать то же самое с вами.

– Вы так уверены, что это сделал он? Не вы?

– Полезть на героя войны, которого охраняют Министерство и Протекторат? Я порой совершаю сумасшедшие поступки, мисс Риаз, но не настолько же.

Каллиграфическое перо в последний раз укололо её руку.

– Всё. Теперь стойте смирно.

– Что вы хотите сде…

Кира осеклась. Его пальцы расстегнули её чёрный лифчик, и обе ладони легли ей на грудь под бельём сильно и уверенно. Подушечкой большого пальца он ненароком коснулся её соска, и тело Киры тут же отозвалось на ласку.

Ей захотелось, чтобы он её раздел. Чтобы сбросил полотенце и потёрся об неё, дразня перед тем, как наконец в неё войти. Чтобы она наконец почувствовала его, обнажённого и желающего её. Чтобы она из донора стала его женщиной, принадлежащей ему по-настоящему. Чтобы она…

Дьявол, он был её наваждением. Он раздевал её, ласкал её, угрожал ей, делал с ней всё, что хотел, а она не делала ни шагу, чтобы вырваться из-под его власти. И дело было вовсе не в поводке ритуала, или в том, что он держал в руках её жизнь.

Просто ей начинало нравиться быть покорной, зная, что и он в любой момент покорится её воле. Ведь едва в её голосе прорезалось искреннее недовольство, когда она лежала, опутанная электрической сетью, он тут же остановился. И начал сладкую пытку вновь, едва почувствовал, что в ней вновь разгорелось желание.

Его ноготь скользнул по её соску, и она едва сдержала стон, напрягаясь.

– Не сейчас, – шепнул ей в ухо его голос. – Сейчас мне нужен именно ваш голод. Обратите его в неуёмное любопытство, мисс Риаз, и вы будете моей.

В следующую минуту руны вспыхнули ровным белым пламенем, Кира почувствовала толчок в спину – и шагнула в неизвестность.

– Рональд!

Юноша обернулся. Кира, невидимая, стояла от него в полушаге – или же её не было нигде. Ей никогда не приходилось бывать в чужих воспоминаниях, в которых не было её, и она плохо представляла, каково это было: видеть, но не присутствовать.

А вот молодой человек, её ровесник, которого звали Рональдом, здесь определённо был. И лицо его ей было до боли знакомо.

Хотя она не узнала бы его, пронзила Киру мысль. Знай она его только таким, будь она однокурсницей этого юноши, она не признала бы его в профессоре Деннете: он изменился слишком сильно, и его черты исказил не только возраст. Словно с ним и впрямь произошло что-то, навсегда перевернувшее его жизнь и оставившее на нём неизгладимый отпечаток куда вернее, чем десяток пластических операций или безукоризненно сидящая венецианская маска.

– Рональд, – улыбаясь, произнесла изящная брюнетка, остановившись рядом с ним. За вышивку на её вечернем платье Лорейн продала бы душу. – Я вижу, ты не танцуешь?

Юноша покачал головой.

Кира пожирала его глазами.

Она бы не испугалась его, как профессора Деннета. В нём ещё не было ни грации хищного зверя, ни смутного ощущения опасности, окружающего его незримым облаком. Но спокойная уверенность в нём уже была, и лёгкая насмешливая улыбка была той же.

Он совершенно не изменился. И одновременно был совершенно другим человеком. Человеком, который помнил, кто он такой.

Они были на балу, вдруг осознала она. Вокруг пары кружились в танце, яркие лампы отражались в зеркалах, молодые люди в белоснежных перчатках разносили шампанское… а Рональд стоял в стороне. В серой форменной мантии, даже не в костюме.

Потому что он был адептом первого года, едва покинувшим приют, поняла Кира. И у него не было денег даже на приличную одежду.

Брюнетка улыбнулась. Кокетливо, пожалуй – даже призывно.

– Надоел этот бал. Не хочешь сбежать?

– Вместе? – негромко спросил юноша, которого звали Рональдом.

– Погуляем в парке, полюбуемся… ну, чем-нибудь полюбуемся. – Брюнетка засмеялась, изгибая изящную шею. – Я ведь тебе нравлюсь, Рон. Не говори, что я ошибаюсь.

Он медленно качнул головой.

– Не ошибаешься.

– Вероника. Назови меня по имени.

Вместо ответа он протянул к ней руку, но Вероника ловко уклонилась.

– Меня поймать куда труднее, чем кубок Академии по дуэлям, – засмеялась она. – Как тебе это удалось? Никому не известному первокурснику? Гэрил с друзьями скрежещут всем, чем только можно.

– Гэрил – твой парень, да? – спокойно спросил юноша.

Вероника сморщила лобик.

– Может – да, а может быть, уже и нет. Ещё не решила. Мы поссорились. Так что, идём? Или боишься, что тебя увидят с девушкой Гэрила Крейна?

Он снова покачал головой.

– Вот уж это меня совершенно не волнует.

Потому что Вероника ему не просто нравилась, с замиранием сердца поняла Кира своим внутренним взором донора. Он был влюблён в эту девушку, и глубоко. В его памяти запечатался каждый локон на её шее, родинка чуть ниже левого уха, необычный разрез тёмно-зелёных глаз. Она была красива, она обладала характером – и он хотел обладать ею.

Между Кирой и этой девушкой стояли много лет и стёртых воспоминаний, и она не ревновала. Ей просто стало грустно. Если бы профессор начал испытывать к Кире что-то подобное, узнала ли бы она об этом когда-нибудь? Или он так бы навсегда и скрыл это в глубинах души даже от своего донора?

Мечты, вздохнула Кира, незримо следуя за парой, заходящей в парк. Юноша остановился у скамейки, но Вероника только рассмеялась и прошла дальше. Бросила взгляд вглубь парка – и, тряхнув волосами, обернулась к спутнику, выставив обнажённое плечо. Кира почувствовала, как изменилось его дыхание.

– Рональд-недотрога, – позвала она. – Догонишь – сможешь поцеловать!

Должно быть, девушка думала, что ей удастся пробежать достаточно далеко, дразня своего спутника, подумала Кира. А может быть, даже убежать, оставив его разочарованным и голодным.

Но не на того напала.

Юноша нагнал её в два прыжка, едва Вероника успела оторвать ногу от земли. Прижал спиной к стволу липы, подняв её запястья над головой. И склонился ко рту девушки, целуя её так медленно и нежно, как профессор Деннет никогда не поцеловал бы Киру.

– Ты… – поражённо выдохнула Вероника между поцелуями, – ты…

– Я люблю тебя.

Разжалась рука, держащая её запястья, и Вероника сама обхватила его за шею. Его поцелуи делались смелее, рука легла ей на корсаж, чёрные локоны рассыпались по плечам, Рональд зарылся в них лицом, шепча что-то, что Кира не слышала, и на лице Вероники отобразились одновременно экстаз – и испуг.

А в следующее мгновение Кира поняла, чего она боялась.

– Ух ты, Вейер-нищеброд и Вейер-неудачник, – послышался удивлённый голос. – Крошка, мы же договорились, что ты проводишь его к нам в рощу. Придётся потом тебя отшлёпать, чтобы была послушной девочкой.

Рональд Вейер медленно опустил руки, и Вероника пулей вылетела из его объятий и отбежала в сторону. Вокруг него на поляне стояли пятеро. Двое были выше Рональда на голову, и все – на несколько лет старше. И их боевой опыт был куда больше, чем опыт какого-то первокурсника, будь он хоть трижды чемпионом по дуэлям, не говоря уж о численном преимуществе.

– Ну что, недомерок, – ухмыльнулся высокий красавец с каштановыми волосами, – украл мой кубок, и решил заодно пощупать мою девочку? Знаешь, что сейчас я за это с тобой сделаю?

– Переломаем ему ноги, – сплюнул мускулистый парень в мантии, напоминающей алые наряды Протекторов. – Пусть хромает, пока мы не вышибем его из Академии.

– Дельное предложение, – кивнул Гэрил. – Кто больше?

– Не убивайте его, – хрипло сказала Вероника, – Гэрил, ты же сказал, что вы попугаете его и отпустите!

– Нет нужды.

Бесплотная Кира обернулась, попытавшись понять, кому принадлежал этот холодный незнакомый голос. А потом поняла.

Перед вытянутой рукой Рональда Вейера скользила руна живого огня, покорная и гибкая, как змея. Его глаза были полузакрыты.

А потом, повинуясь незаметному движению руки, руна вцепилась в лицо Гэрила Тёрна, и Кира впервые в жизни с ужасом увидела, как горит человек. Горит, падая и страшно крича.

В Рональда полетели шесть заклинаний одновременно. Воздух вокруг него еле заметно завибрировал, и пять из них замерли в оболочке льда, остановленные белым морозным барьером. Шестое развеялось в воздухе.

Трое из соратников Гэрила повернулись и побежали.

– Хватит! – закричала Вероника. – Слышишь, ты, хватит!

Рональд щёлкнул пальцами, отзывая руну, и израненный, изувеченный Гэрил распластался на земле. Он дышал, и даже лицо, потрясённо заметила Кира, пострадало куда меньше, чем ей показалось: теперь, когда огонь отступил, было видно, что целы остались даже веки и ресницы. Хотя это должно было быть невозможно.

Последний приятель Гэрила склонился над упавшим другом. Бой был забыт.

Рональд прошёл мимо Вероники, как мимо пустого места. Кира успела увидеть её зелёные глаза, наполненные слезами.

И всё померкло.

Кира пришла в себя на полу в ритуальном круге, тяжело дыша. Ей на плечи был небрежно наброшен белый банный халат, в который она с облегчением и закуталась.

Профессор стоял одетый у высокого бюро, сворачивая и убирая обратно стойки и ящички с флаконами и ампулами. Кира заметила три пустых шприца разных размеров.

– Вы… фиксировали свои обретённые воспоминания?

– Разумеется. – Он не обернулся. – В прошлый раз я даже не надеялся, что у вас получится так быстро, и не закупил нужных составов. В этот раз я не сделал подобной ошибки.

Кира моргнула. Как он мог не надеяться, если они с Лорейн уже столько раз пытались вернуть ему память? Неужели он не получил обратно ни малейшей крошки?

– Что вы вспомнили с Лорейн? – спросила она вслух. – Что-то ведь вы должны были вспомнить?

Он покачал головой.

– Девочка старалась, и я видел проблески… но почти всегда ничего. Блики на воде, зелень… далёкие голоса… вид из окна поезда. Увы.

– Она послала меня завершить ритуал, который ни разу не завершила сама, – с горечью сказала Кира. – И взяла с меня клятву сделать невозможное – или умереть, если бы вы отказались от меня как от донора.

– Жестокая дура, получившая по заслугам, – согласился профессор. – Впрочем, вы, наверное, так не считаете.

– Никто не заслуживает смерти.

– Даже Тёмный Лорд? Впрочем, не отвечайте, а то, чего доброго, вы пожалеете и его. Как и тех наглецов, что заставили вас использовать вашу магию так отчаянно, словно вы были на грани смерти. Я ведь найду их, мисс Риаз. Мне достаточно попросить своего старого друга милорда Антейна дать мне заняться этим случаем, и клянусь, я это сделаю.

– Не убивайте их. – Голос Киры дрогнул. – Пожалуйста. Ради меня.

Его руки замерли на матовой поверхности бюро.

– Я никогда не делал ничего ради кого-то, – медленно сказал профессор. – По крайней мере, я об этом не помню.

– Никогда не бывает поздно начать.

Профессор обернулся. Кира моргнула: только что она видела его восемнадцатилетнего, а теперь он словно разом постарел на все те годы… на сколько лет он был старше Райли? Она не решалась спросить.

А ещё он выглядел очень усталым. Хотя когда он перевёл на неё взгляд, его губы тронула едва заметная улыбка.

– Останетесь ночевать?

– А можно? – вырвалось у Киры.

Ещё одна усталая улыбка.

– Вам придётся выбрать между Дуайтом Деннетом и Рональдом Вейером, мисс Риаз. Признаться, сейчас я не чувствую в себе ни того, ни другого.

– Вам нравится собственное имя? – тихо сказала Кира. – Теперь, когда вы его узнали?

Профессор Деннет долго молчал.

– Я не чувствую его своим, – наконец сказал профессор. – Оно принадлежало другому магу, другому мужчине. Я не чувствую с ним сродства.

– Может быть, потом… – нерешительно предположила Кира.

– Нет. Такие вещи не меняются со временем. Возможно, если бы я обрёл память сразу… но я жил в новой личности слишком долго. Пять лет; что-то да должно было измениться.

Он задумчиво посмотрел на неё и покачал головой.

– Всё-таки собирайтесь домой, мисс Риаз. Моя первая любовь и триумф над мерзкими аристократишками, конечно, сделают честь любому любовному роману средней руки, но сейчас я не хотел бы быть объектом вашего интереса.

– Когда-то вы умели любить, – негромко сказала Кира. – Это ведь важно, правда?

– И очень некстати. Я не хочу, чтобы вы считали меня романтиком, мисс Риаз. Максимум, на что может меня хватить – связать вас нагой на террасе и оставить там до рассвета. Считайте это обещанием того, что вас ждёт, если вы будете и далее испытывать моё терпение.

В его голосе не было угрозы – лишь спокойное обещание человека, который знал цену своим словам.

Кира торопливо встала и подошла к шкафу за платьем. Оделась она быстро и молча. Профессор даже не следил за ней: усевшись на кровать, он снова взялся за книгу.

Но в дверях она всё-таки не выдержала и обернулась.

– Такие маги, как вы и я – мы всегда будем стоять на балах где-то в углу, верно? – горько спросила она. – В нас никто не будет нуждаться, пока что-то не изменится, потому что мы не богаты и не родовиты и не носители наследственных традиций. А должности и карьеры получают только те, кому доступ к ним открыли родители.

– Наше прекрасное общество, – ядовито произнёс профессор, – нуждается не в переделке. Оно нуждается в полном уничтожении. Эти клятые родственные традиции тянут нас не просто в болото, а к самому дну. Пока самые талантливые из моих студентов после выпуска обивают пороги, а я уже четыре года бессилен даже взять одного из них своим ассистентом, не говоря уже о должности в Протекторате, любой тёмный маг может брать нас голыми руками: вряд ли мистер Хили решится пожертвовать жизнью следующей невесты, чтобы набраться сил перед следующим подвигом.

Кира нахмурилась.

– Что? Райли… пожертвовал своей невестой? Пожертвовал жизнью Кэтрин сознательно?

– Так вы и этого не поняли? Святые небеса, в Академию попала полная бездарность в ритуальной магии. – Профессор покачал головой. – Мисс Риаз, вы искренне меня огорчаете. Я был о вас лучшего мнения.

– Не оскорбляйте меня, не выйдет. – Кира упрямо тряхнула головой. – Райли и милорд Антейн упоминали на занятиях, что маг может пожертвовать донором, тем самым использовав его способности по максимуму. Но какой смысл это делать один-единственный раз, если можно использовать такой бриллиант, каким для Райли была Кэтрин, всю жизнь?

– Чтобы выиграть один-единственный бой.

Слова профессора были спокойны и просты.

И истинны.

По щекам Киры покатились слёзы.

Она поверила сразу.

Хотя часть её всеми силами надеялась, что Райли её переубедит. Что всё окажется не так. Что слова профессора были совершенной чушью и глупостью. Что…

– Спокойной ночи, – глухо сказала она и вышла.

Она не видела, смотрел ли он ей вслед.

Оставшиеся дни до бала солнцестояния пролетели незаметно. Сад за окном медленно облетал, домашние задания только увеличивались, и расследование убийства Лорейн Ши не продвинулось ни на шаг.

А Райли Хили оставался всё тем же. Приветливым и симпатичным парнем, с улыбкой встречающим её на своих уроках. Тактичным и ненавязчивым наставником, подсказывающим неопытной адептке на занятиях, что ей делать в каждый момент.

Хладнокровно убившим свою невесту.

Нет. Нет. Нет!

Кира обхватила голову руками. Слова профессора Деннета впились в неё, как ядовитый плющ, и она не могла выкинуть их из головы. И поговорить с Райли начистоту тоже не могла. Как можно было спросить о подобном, как можно было даже намекнуть?

Всё, что она могла – каждый раз отказываться от его предложений. Погулять по осеннему лесу, раскинувшемуся вокруг Академии, полюбоваться золотой листвой, поймать последние часы осеннего солнца. Пообедать вместе – даже не поужинать, просто пообедать. Может быть, ей нужна помощь с домашней работой?

Он не обижался на её отказы, она знала. Но также видела и то, что он был искренне огорчён.

– Кира, может быть, я сделал что-то не то? – спросил он в их последнюю встречу. Все разошлись, и аудитория была пуста, кроме них двоих. – Или тебя гложет что-то? Я могу помочь?

Кира покачала головой.

– Просто дай мне время.

– Столько, сколько ты захочешь. Но что-то изменилось, я же вижу. В тебе? Или во мне?

– Вряд ли что-то когда-нибудь во мне сильно изменится, – тихо сказала она. – Я – это я.

Райли отошёл к окну.

– Не поверишь, Кэтрин говорила мне то же самое, – отрешённо сказал он, глядя вдаль, на стену леса, вставшую на горизонте. – А я ей говорил, что она переменчива, как радуга. Как огонь.

Он обернулся к ней.

– Как и ты. Сейчас ты скрываешь свой огонь, когда я рядом. Но он есть.

– Что бы ты сделал, если бы узнал про лучшего друга что-то ужасное? – внезапно спросила она, неожиданно даже для себя самой. – Что-то плохое и тёмное и страшное, настолько, что ты не знал бы, как с этим жить?

В глазах Райли внезапно появился самый настоящий ужас.

– О ком ты говоришь? – резко спросил он. – Ответь мне сейчас же, Кира!

Кира моргнула.

– О…

– О ком-то из Академии?

Кира даже не подозревала, что у спокойного, мягкого, доброжелательного Райли может быть столько стали и льда в голосе. Он смотрел на неё так, словно она была преступницей. Словно вот-вот – и он бросит её в казематы. Что такого она сказала?

Нужно было быстро ответить на его вопрос. Можно ли было считать Райли частью Академии? Наверное, нет, решила Кира.

Она покачала головой.

– Нет. Не из Академии.

Райли разом расслабился.

– Ты здорово меня напугала.

– Почему?

Пауза перед ответом Райли была почти незаметной.

– Потому что, – вздохнул он, – в Академии произошло убийство. И если ты знала что-то именно об убийце, велика была вероятность, что он тоже знал, что ты знаешь. Ты стала бы мишенью, Кира.

– Ты обо мне так переживаешь? – тихо спросила Кира.

– Ты же знаешь, – просто сказал он. – Я сказал, что ты мне нравишься, и я не бросаю слов на ветер. Но прости, я отвлёкся, а ты задала мне важный вопрос. Ты узнала что-то страшное о своём лучшем друге?

Кира долго смотрела на него. Очень долго. Она хотела спросить его о Кэтрин, но не могла. Это было… почти кощунственно. «Ты убил своего самого близкого человека, чтобы получить её силу и прикончить Тёмного Лорда, который угрожал всему магическому миру?»

… Если поставить вопрос так, то она, наверное, легла бы под ритуальный нож сама.

– Обо мне, – наконец сказал Райли. – Ты узнала что-то обо мне.

Кира невесело улыбнулась, тоже подходя к окну.

– У меня не так много друзей.

Он протянул руку – и взял её за руку.

– Спасибо. Для меня честь быть твоим лучшим другом. Даже если тебе сообщили, что я съел весь шоколад в столовой и оставил улики, указывающие на тебя.

Кира не сдержала улыбки.

– Подлый предатель!

– Я такой, – согласился Райли. – Так что ты узнала? Не бойся, меня обвиняли и в куда худших вещах. Я привык и нарастил толстую шкуру.

Кира покачала головой.

– Нет. Не хочу об этом говорить.

– Но ты им поверила. Словам, которые обо мне сказали. Иначе ты бы не отказалась ни от прогулки по лесу, ни от грибного соуса к стейку. Поверь, этот грибной соус ты бы не упустила, даже если бы я был тайным Тёмным Лордом.

Он смотрел на неё прямо и открыто, как всегда. Как человек, совесть которого была чиста – а если он и совершал роковые ошибки, он заплатил за них сполна.

И Кира ему верила. Но версия профессора Деннета била в цель настолько точно, что его слова было слишком трудно забыть.

– Когда-нибудь я тебя спрошу, – негромко, но твёрдо сказала она. – Обещаю. Но сейчас мне не хватит духу. Извини.

Райли кивнул, выпуская её руку.

– Всё хорошо. Спасибо за искренность, лучший друг. Я всегда буду рядом.

… Кира сидела за столом и улыбалась, вспоминая его улыбку.

Профессора Деннета ей тоже оставалось только вспоминать. Она редко видела его в эти дни. В последнюю их встречу он передал ей несколько книг по высшей ритуальной магии – совершенно без картинок и в потрёпанных обложках, – и отрывисто потребовал изучить их от корки до корки. И разумеется, за этим требованием последовало несколько недвусмысленных угроз на тему того, что будет, если эти книги кто-нибудь увидит. И угрозы, увы, были не из тех, которые Кира согласилась бы проверить на себе.

Бал был завтра.

В дверь постучали. Красивая старшекурсница в форменной мантии смерила её таким взглядом, словно перед ней по полу бежал таракан, и передала ей запечатанный конверт с гербом. Кира знала этот герб с уроков истории магии, разумеется. Все его знали.

Герб семьи Хили.

Записка была дружеской и короткой.

«Буду откровенен: очень жду завтрашнего дня. Прости за некоторую навязчивость, но мне кажется, будет уместно, если я предложу тебе помощь в подготовке к балу. Завтра к обеду приедет Этель, которая готовит к балу моих сестёр, и поможет тебе со всем, что необходимо. Я также заказал платье, которое, как мне кажется, может тебе понравиться, и мне будет очень приятно, если ты вдруг решишь, что оно тебе подходит. Ещё раз прости лёгкую бесцеремонность твоего лучшего друга

Райли».

Кира не собиралась просить его о помощи. Она понимала, конечно, что её вьющиеся рыжие волосы, вымытые обычным шампунем, и простое синее платье вряд ли удовлетворят взыскательный вкус лучших магов Протектората, а уж старшекурсницы съедят её живьём. Знала, что Райли придумает что-то, чтобы этого избежать. Но предложение Райли заставило её улыбнуться всё равно. Он помнил о ней, и даже если часть его заботы была в том, чтобы его официальная спутница на балу выглядела так, чтобы он не краснел рядом с ней, ей всё равно было очень приятно.

И очень хотелось побыть немного принцессой, если уж совсем честно. Девушкой, которую пригласят домой на мамино печенье. С которой с радостью и гордостью встанут рядом в танце.

Потому что даже в самом роскошном белье рядом с профессором Деннетом она чувствовала себя не так.

Желанной. Ценной. Иногда, в редкие минуты – драгоценной.

Но не любимой.

Кира отложила законченное эссе и долго глядела в окно.

Пора было завершать ритуал и прощаться с профессором. Чего бы это от неё ни потребовало.

Она проснулась от того, что её ступни попали в рай.

Медленные, чувственные движения по подушечкам пальцев и чувствительной коже ступней, растворяющие её в нежности, могли принадлежать кому угодно, кроме профессора Деннета. Если уж речь заходила о том, чтобы её будил профессор, она бы скорее проснулась голой и привязанной к четырём колышкам своей кровати, выставившей все свои прелести для его удовольствия.

Но вместо этого он сидел на кровати и массировал ей ноги. Сильные прохладные ладони проходили снова и снова по краям её ступней, пяткам и пальцам, пока от удовольствия не начинала вибрировать вся кожа. Кира глубоко выдохнула. Ей было хорошо. Очень.

– Как вы здесь очутились? – сонно спросила она.

– У меня есть ключ, мисс Риаз. Вы очень мило притворяетесь идиоткой. Но не практикуйте этот трюк со мной дважды: я люблю красивых дурочек, но не настолько.

Кира привстала, глядя на него. Одеяло спало с её обнажённой груди, но она и добивалась именно такого эффекта.

– То есть я красивая?

– Не мой идеал. – В голосе профессора прорезалась внезапная хрипотца. – Но чей-то – безусловно.

Он был жесток и безупречен в своих комплиментах. Как обычно.

Его изящные кисти переместились к пальцам ног, и Кира резко вздохнула: она даже не подозревала, что простое прикосновение к впадинкам между пальцев может быть настолько приятно. Что её лодыжки так захотят его ласк, что она почувствует, будто у неё плавятся косточки. Что в его ладонях, обволакивающих её, она будет тонуть в истоме и неге – а ведь он даже не коснулся её икр.

– Не вздумайте застонать, – предупредил он. – Я не поставил защиту на дверь. И, кстати, даже не запер её.

Глаза Киры изумлённо распахнулись.

– Вы…

– О да. Бойтесь, мисс Риаз. Вашу репутацию может погубить любой звук.

Кира вздрогнула. Если их могут застигнуть в любой момент, пусть даже в такое раннее утро все спали… если увидят её полуголой под одеялом и профессора, склонившегося над ней…

Их могли застать, увидеть, раскрыть. Эта мысль дарила привкус опасности, придавала риск каждой минуте их встречи – и возбуждала.

Губы Киры полуоткрылись, и профессор это заметил.

В следующий момент он властным жестом откинул с неё одеяло, и его руки, скользнув вверх по её икрам, начали массировать ей бёдра. Он был полностью одет, она была обнажена, и это в очередной раз остро напомнило ей, что она была в его власти.

Большой палец скользнул по её входу, провёл по нежным складочкам. Она невольно шевельнулась, распахивая бёдра шире.

– Такая голодная, – произнёс насмешливый голос. – Такая жадная. Такая ненасытная. В вас бездна страсти, мисс Риаз. В такой невинной девочке. Кто бы мог подумать?

– Не останавливайтесь, – прошептала она. – Пожалуйста.

Дразнящий палец вновь скользнул по её лону. Ещё один скользнул внутрь, потом провёл дорожку по её животу и груди вверх, и она почувствовала на губах собственный сок.

– Слижите. Не будьте грязной девочкой.

Она послушалась. Было странно и сладко ему подчиняться. Он предугадывал её грёзы и придумывал свои, и солоноватый вкус на её губах был одной из них. Ей хотелось, чтобы он попробовал её на вкус и сам – но ведь он уже это делал, не так ли?

А потом Кира вспомнила, что обещала прикасаться к нему только по своей воле. Не по его приказам.

– Вы… нарушаете контракт, – слабо прошептала она.

– Нет, раз вы слушаетесь.

Его взгляд был безжалостен. И его палец, снова дразнящий её между ног и тут же отпускающий – тоже.

Кира едва слышно простонала.

– Пожалуйста, – выдавила она. – Не дразните меня.

Профессор убрал палец. А в следующий миг встал, и она снова почувствовала себя распростёртой и беспомощной перед ним, хотя он к ней даже не прикасался.

– Хотите, чтобы я занялся с вами любовью, мисс Риаз? – негромко спросил он.

– Нет, – покачала головой Кира. – Потому что вы меня не любите.

– Вы никогда не будете в этом уверены. Я хорошо умею скрывать свои чувства. Особенно от маленькой развратной адептки вроде вас.

Он назвал её развратной. Её, не себя. Кира вспыхнула, всё ещё глядя на него с полуоткрытым ртом.

– Вы…

Профессор насмешливо глядел на неё.

– Вы не хотите заниматься любовью, мисс Риаз. Вы хотите совершенно другого. – Его голос хлестнул её, словно плетью. – На колени.

Кажется, с лёгкой дрожью предвкушения подумала Кира, массаж ног откладывался.

Ей не хотелось вставать из постели. Ейхотелось, чтобы он разделся и присоединился к ней. Ей хотелось встать на колени и разрешить ему делать с ней всё. И одновременно ей хотелось выгнать этого мужчину, не перестающего её унижать, из своей комнаты, отобрать у него ключ и никогда не впускать снова.

Она вскочила с кровати и выпрямилась.

– Убирайтесь.

Профессор смерил её горящее лицо спокойным холодным взглядом. Затем его взгляд переместился на её твёрдые соски и на налившийся кровью бугорок между ног. Кира подавила порыв прикрыться руками: профессор никак не мог этого видеть.

– Хотите, чтобы я доставил вам сумасшедшее наслаждение? – негромко спросил он. – Сделал своей наложницей, своей женщиной, поставил бы на колени и заставил доставить мне удовольствие? Заставил вас просить о том, чтобы принадлежать мне?

Губы Киры раскрылись.

– Я…

– Или хотите, чтобы я убрался вон?

– Нет, – прошептала она. – Я хочу… наслаждения. Хочу – и боюсь.

– Правильно боитесь. Я способен доставить вам не только наслаждение, но и боль. И вы примете её с удовольствием и попросите ещё. Я ясно выражаюсь?

– Да, – прошептала она.

– Встаньте на колени, мисс Риаз.

Она без слов повиновалась.

Профессор на миг отошёл к её шкафу, а когда вернулся, бросил ей в грудь чёрные чулки и чёрный кружевной пояс.

– Надевайте. Ваша юная порочность нуждается в подчёркивании.

Кира сделала движение, чтобы приподняться, но он остановил её.

– Нет. Не вставая с колен.

– Но как?

– Старайтесь. Станьте лучшей студенткой, и вы будете награждены. Или вы предпочтёте, чтобы я использовал этот пояс как кляп, к примеру? Связал руки чулками и привязал к ручке шкафа, чтобы вас так и нашли? Могу устроить и это.

Её и так могли застать в таком виде, с холодком вспомнила Кира. Голую на коленях, ждущего приказов от профессора Деннета, стоявшего перед ней с самыми недвусмысленными намерениями.

– Закройте дверь, – жалобно попросила она. – Пожалуйста.

– Она закрыта.

– Заприте её.

Профессор неторопливо подошёл к двери. И приоткрыл её.

Всего лишь на крошечную щёлку, в которую нельзя было просунуть даже ручку. Но он её приоткрыл.

Кира с ужасом смотрела на него.

– Возможно, потом я запру её, – безжалостно произнёс профессор. – А возможно, решу, что половина шестого утра в день бала – самое подходящее время, чтобы ещё немного вас помучить. Теперь одевайтесь.

Кира натянула чулки, изгибаясь и выгибаясь. Со стороны это выглядело очень сексуально, она знала: беспомощная, едва способная дотянуться до своих носков девушка принимает одну соблазнительную позу за другой, словно предлагая себя мужчине. Наконец она застегнула на себе пояс – и почувствовала себя так, будто только что позволила ему снова надеть на себя ошейник и пристегнуть поводок.

Профессор задумчиво смотрел на неё, приложив палец к щеке. А она, вместо того, чтобы дать ему пощёчину, ждала, что он прикажет ей. Райли никогда бы с ней так не обошёлся. Райли…

– Он не убивал свою невесту, – вдруг сказала она. – Не мог убить.

В глазах профессора вдруг мелькнуло что-то опасное. По-настоящему опасное. Не злость – ярость.

И она была направлена на неё. Кира отшатнулась, но он шагнул к ней первым.

– Я могу закрыть глаза на непослушание, – раздался шипящий шёпот, который преследовал её во время первого ритуала. – Могу простить неопытность и даже разделить щепетильность. Но, проклятье, если вы собираетесь перебирать при мне других мужчин в такой позе, я не намерен это терпеть.

Кира обхватила себя руками.

– Не…

– Не наказывать вас? Поздно, мисс Риаз. Вы сами выбрали себе наказание.

Профессор шагнул к двери и распахнул её. Кира тонко вскрикнула.

– Примите ту позу, – негромко и властно сказал он, – в которой хотели бы подарить мне себя.

– Что-о? – вырвалось у Киры.

– Я хочу, чтобы вы заранее дали мне разрешение, чтобы я мог взять вас, когда мне вздумается.

Кира возмущённо задохнулась.

– Я его не дам!

– Дадите.

Нет, не даст, яростно подумала она. Неважно было, что профессор был слишком щепетилен и слишком уважал себя, чтобы воспользоваться её разрешением без её абсолютного и полного согласия, без её красноречивых взглядов и умоляющих криков. Это она знала наверняка. Но дать ему разрешение? Знать, что он в любой момент может взять её, как хочет и где хочет?

Дьявол, беспомощно подумала она, её это возбуждало. Она почти этого хотела сама: хотела, чтобы он опрокинул её, прижал к себе сзади, поставил на корточки и дёрнул за невидимый поводок, отдался бы с ней своим желаниям, потерял бы над собой этот проклятый контроль, и позволил бы потерять его ей. Она хотела увидеть его разгорячённое от страсти лицо, услышать его стоны, хотела, чтобы он зарылся лицом в её волосы, двигаясь в ней и шепча ей нежности. Ей хотелось дать ему это чёртово разрешение, потому что это бы освободило её, давая ему полный контроль, но на деле передавая всю власть ей.

Но у неё ещё оставалась сила воли.

– Нет, – твёрдо произнесла она. – Идите к дьяволу, профессор.

В его глазах вновь мелькнул тот же опасный огонёк. В следующий момент он опустился на пол сбоку от неё, шурша полами чёрной мантии.

– Руки за голову, – последовал тихий и властный приказ, – и не пытайтесь их опустить.

Она повиновалась.

– А теперь разведите ноги в стороны и наклонитесь. Я хочу чтобы вы сделали это сама.

Она помедлила.

– Я жду.

Он не посмеет воспользоваться её разведёнными ногами, сказала себе Кира. Не посмеет. В конце концов, он одет, и если он начнёт раздеваться, чтобы внезапно взять её сзади, она это услышит.

Но когда она послушно раздвинула ноги и наклонилась, она внезапно перестала быть в этом уверена.

– Шире.

Она снова послушалась, чувствуя, что становится влажной. Чёрт подери, она и впрямь начинала хотеть…

– Ниже, мисс Риаз. Грудью на шершавый пол, чтобы его чувствовали ваши соски. А теперь потритесь ими об пол. Ещё раз.

Её возбуждали его проклятые приказы. А открытая дверь, разоблачающая её в позе, словно говорящей о том, что она мечтает, чтобы её, уже готовую, взяли, возбуждала ещё больше.

Профессор передвинулся ей за спину, и она больше его не видела. Но почувствовала его пальцы, коснувшиеся его бугорка жёстко, почти грубо. А потом он нажал на её плоть, и она застонала.

Его прикосновения были властными, грубыми и безжалостными. Он хотел унизить её, причинить ей боль, и это у него удавалось с каждой секундой, в которую она закусывала губу до крови, с каждым сдавленным стоном.

Он дважды убирал руку, и дважды она протяжно стонала, тяжело дыша, не смея попросить о новой ласке, но так желая её. И когда он почти довёл её до точки, он вновь убрал руку – и уже не вернул обратно.

Его дыхание обожгло её щёку.

– Хотите чтобы я схватил вас за волосы, запрокинул голову, и взял как рабыню? Отхлестанную, связанную и в наручниках?

Желание, чтобы он продолжил, было невыносимым. Но его рука лежала на её голых ягодицах под кружевным поясом, и не собиралась спускаться ниже.

– Да, – пробормотала она.

– Громче. И как подобает моей покорной наложнице.

– Да, профессор, – произнесла она, упершись взглядом в пол.

В следующий момент твёрдая рука подняла её за волосы, и она вновь оказалась на коленях. Золотая руна вспыхнула поверх открытой двери, и дверь захлопнулась. Отсекая звуки, непрошенных визитёров, и весь окружающий мир.

Глаза Киры расширились: профессор встал и начал раздеваться. В сторону полетела мантия, обнажённый живот и грудь показались под расстёгнутой рубашкой, и мигом позже он взялся за брюки.

– Глазам не верю, – поражённо прошептала Кира. – Неужели я вот-вот увижу ужасного и грозного профессора боевых искусств в одних подштанниках?

Он негромко засмеялся, взглянув на неё, и по искрам в его глазах она поняла, что её наказание закончилось.

– Быстро же вы приходите в себя.

Ей вдруг стало приятно, что она была в эротичных чулках с кружевным верхом, и поясе, подчёркивающем её соблазнительность. Не обнажённой неопытной девочкой, а почти коварной искусительницей. Желанной.

Профессор разделся полностью: чёрное бельё полетело на лежащую на полу мантию.

Он был возбужден, грозен и красив. И она тоже желала его.

Ей хотелось вобрать его в свой рот, доставить ему удовольствие и заставить его стонать. Дать ему себя и признать его своим.

– Чего вы хотите? – негромко спросил он.

Он стоял прямо перед ней, обнажённый и… уязвимый.

Кира протянула руку к его мужской твёрдости – не робко, не решительно. Спокойно, как к чему-то близкому.

– Вот этого, – прошептала она.

И обхватила его губами.

Это было неожиданно легко. Бездумно двигаться взад и вперёд, охватывая языком такую приятную на ощупь головку, и ласкать его нежными, долгими движениями, двигаясь всё быстрее. Она была возбуждена, её соски снова были твёрдыми и острыми – и Кира вдруг поняла, что он чувствовал, когда доводил до экстаза её. Её ладони обхватили его бёдра, и его дыхание стало тяжелее.

Он не управлял её движениями, не хватал за голову, не подсказывал ей нужный ритм. Просто один раз коснулся её волос, и у него вырвался негромкий стон.

Кира снова убыстрила движения, и он уже не сдерживал стонов. Ему было хорошо, прекрасно, незабываемо: перед его глазами зажигались звёзды, Кира знала. Она была его донором, и она знала о нём даже это.

Ей приятно было это знать.

Он весь напрягся, выдыхая в неё, и Кира медленно сглотнула, подняв взгляд и глядя ему в глаза. Осторожно и нежно облизала головку.

– Вам было хорошо, – утвердительно сказала она. – Не спорьте.

– Спорщица у нас вы, мисс Риаз. – Он подхватил её на руки и понёс к кровати. – Очень способная спорщица.

На кровати профессор откинулся на спину и привлёк её к себе. По её телу разливалось тепло, словно только что экстаз испытала она. Кира довольно выдохнула ему в грудь.

– Так счастливы?

Она молча кивнула.

Он провёл рукой по её волосам.

– Пять лет, – задумчиво сказал он. – Я многое потерял.

Кира изумлённо вскинула голову.

– Вы хотите сказать, что все пять лет вы…

– Шшш. Вы будете хранить все мои секреты, даже этот. Как послушная девочка. И не напоминать мне о них лишний раз.

Его голос был строгим, но глаза…

… Глаза профессора Деннета улыбались. Улыбались ей.

– Я поняла, – шёпотом сказала она.

– Вам нужно платье на бал? – вдруг спросил он. – Если вдруг вы придаёте значение таким вещам. Время ещё есть.

– А также для ошейника под ним, – серьёзно поддакнула Кира. – Или золотых браслетов на лодыжках с цепочкой между ними, сковывающих мои прелестные ножки.

– Вижу, вы серьёзно занялись своим образованием.

– Я даю вам разрешение, – тихо-тихо сказала Кира.

Он сразу понял, о чём она.

– Я не поспешу им воспользоваться, – чуть насмешливо сказал он. – Не бойтесь.

Кира прищурилась, глядя на него.

– А я вас и не боюсь. Вы лежите передо мной голый и совсем не страшный.

– Вижу, мне пора одеваться, – вздохнул профессор и встал. – Нам обоим предстоит долгий день.

Он уже застёгивал рубашку, когда Кира вспомнила, и её глаза изумлённо расширились.

– Ритуал, – произнесла она удивлённо. – Вы вломились ко мне, облапили, вытянули-таки из меня разрешение, а теперь – просто уходите? Без ритуальных кругов и всего остального?

Профессор на миг исчез под мантией. Когда он появился из-под неё вновь, его лицо было совершенно непроницаемо.

– Ночью. После бала.

– А сейчас? Что это было?

– Подготовка, – невозмутимо сказал профессор. – Я хотел бы серьёзно использовать вас этим вечером, и мне нужно было зарядить вас желанием на весь день. Скажете, мне это не удалось?

Кира сглотнула. Профессор кивнул.

– Вот-вот. Вы будете думать обо мне, мисс Риаз. А я буду думать о вас.

В дверях он обернулся.

– Я буду ждать вас через час после окончания бала на нашем обычном месте, и вы будете помнить об этом весь вечер. Не так ли?

Дверь за ним захлопнулась.

Строгая светловолосая леди, явившаяся к Кире ровно в полдень, выглядела куда лучше, чем она сама, хотя на ней был всего лишь строгий юбочный костюм и украшенная одной шпилькой высокая причёска.

Её звали Этель, и, несмотря на безупречные строгие манеры и почти суровое выражение лица, в глазах её, когда она смотрела на Киру, не было ни презрения, ни неудовольствия.

– Макияж будет совсем лёгким, – сказала она, оценивающе глядя на ненакрашенное лицо Киры. – Вы ведь не привыкли краситься?

– Не привыкла, – призналась Кира.

– Но сначала взгляните на платье.

Она достала наряд из непрозрачного тканевого футляра ростом с саму Киру, и Кира ахнула.

Нежная кремовая ткань с золотистой отделкой. Глубокий вырез, подчёркнутый старомодными, даже старинными кружевами. И длинная широкая юбка, которая будет развеваться в танце.

– Туфли к нему прилагаются, – с улыбкой сказала светловолосая Этель, наблюдая за её реакцией. – Вам нравится?

– О да!

Кира коснулась кружев. Такие не продавались в магазинах. Даже на заказ их купить было непросто.

– Как это платье попало ко мне? – медленно спросила она.

– Мистер Хили отдал модельерам платье своей прабабушки и попросил изготовить новое. Кружева отпороли и перешили.

Платье его прабабушки…

Он действительно позаботился о том, чтобы ей досталось что-то значимое. Что-то прекрасное.

Кира кивнула.

– Я его надену.

Два часа подготовки к балу промелькнули, словно сон. Маникюр, хна на ухоженных бровях, тушь, сразу удлинившая ресницы в два раза… Волосы Этель почти не тронула, но даже они легли как-то иначе, более женственно и лукаво.

Кира смотрела на незнакомку, удивлённо глядящую на неё из зеркала, и не узнавала её.

Она встала, невольно закрывая рукой глубокий вырез.

– Всё останется очень пристойно, даже если вы будете танцевать, – успокаивающим тоном сказала Этель. – Не беспокойтесь.

– Сёстрам Райли вряд ли понравилось, что он забрал прабабушкино кружево, не посоветовавшись с ними, – пробормотала Кира, опустив глаза. – И не очень-то порадовало известие, что это всё для меня. Вы ведь их визажист, вы знаете.

– Я не думаю, что мне стоит это обсуждать, – дипломатично сказала Этель. – Вы превосходно выглядите.

Кира подняла на неё взгляд.

– Они меня ненавидят, да?

На лице Этель не дрогнул ни один мускул.

– Мистер Хили очень тепло к вам относится.

Да, подумала Кира. Это она уже поняла.

И всё ещё не знала, как спросить его о Кэтрин.

Сегодня, знала она. Она сделает это сегодня. Перед встречей с профессором он узнает у Райли правду, и профессор больше не будет лить свой яд ей в уши.

Хотя сегодня профессор Деннет был…

Собой прежним, и одновременно другим. Тем, кто впервые раскрылся перед ней.

В дверь постучали, и Кира моргнула, отвлекаясь от мыслей о профессоре.

Этель с улыбкой открыла. В дверях стоял Райли, и в его руках была самая прекрасная орхидея, которую Кира видела в жизни.

А сам Райли…

Был в чёрном смокинге с белоснежным жилетом, сидящим на нём великолепно. Брюки ниспадали к вычищенным ботинкам, а в глазах, как обычно, притаилась лёгкая приветливая улыбка.

Которая тут же вспышкой озарила его лицо, едва взгляд Райли упал на неё.

– Сказки о Золушке были правдивы, – поражённо произнёс он. – Со мной будет танцевать сама красивая девушка королевства.

– С наследным принцем этого королевства, – уточнила Кира, поднимаясь. Широкая шёлковая юбка колыхнулась, на миг обнажив открытые туфли на высоком каблуке, и Райли явно задержал дыхание. – Я рада, что я тебе нравлюсь. То есть, – спешно поправила она, – что тебе нравится, как я выгляжу.

– И то, и другое истинно, – серьёзно подтвердил Райли, предлагая ей руку. – Для меня будет честью проводить вас на бал, миледи. Прошу.

Кира прикрепила протянутую орхидею себе на грудь и улыбнулась ему, беря его под руку. Сегодня, она знала, она будет его принцессой.

Коридоры были заполнены: яркие платья девушек мелькали, как крылья тропических бабочек. На Киру пахнуло спиртным: трое юнцов распивали вино из бумажных стаканчиков. Она сама удостоилась не одного и не двух ревнивых взглядов, хотя на каштановую шевелюру, открытое лицо и могучие плечи её спутника и старшекурсницы, и младшие адептки смотрели лишь с обожанием.

Кира изобразила на лице улыбку. Она будет молчать, улыбаться и делать всё, чтобы Райли наслаждался этим вечером. Даже если все гости будут смотреть на неё так же, как…

Угрюмый взгляд Вика заставил её вздрогнуть. Он стоял у стены и смотрел на неё безо всякого выражения. Боялся? Ненавидел? Мечтал узнать, как она взорвала коридор Академии магией неизъяснимой силы?

Профессор Деннет сдержал своё слово и занялся расследованием, она знала. Так успешно, что после восьми задержаний в коридорах адепты перестали использовать магию вне стен аудиторий вообще. Он умел заставить бояться себя не только Киру.

Хотя обнажённым его видела одна лишь она. Никто больше, даже Лорейн.

Лорейн…

Кира кашлянула.

– Есть какие-нибудь новости об убийце Лорейн?

– Всё указывает на профессора Дуайта Деннета, – бесстрастно произнёс Райли, и в его глазах что-то сверкнуло. Что-то тёмное и далёкое, заставившее Киру поёжиться. – Его контракт с Лорейн, её желание сбежать от него, его не самая незапятнанная репутация.

– Не самая незапятнанная? – переспросила Кира.

– Согласись, если профессор использует неопытную адептку первого года фактически для сексуальных услуг, не очень-то хорошо это говорит о нём как о преподавателе и мужчине.

Голос Райли оставался ровным, но в каждом слове чувствовалась сдержанная неприязнь.

– То есть саму Лорейн ты не осуждаешь? – тихо поинтересовалась Кира.

Райли вздохнул.

– Как я могу осуждать девушку без средств к существованию, которой приходится их добывать? Но факт остаётся фактом: она пошла на это, а ты, например, нет.

Пошла, мрачно подумала Кира. Только не ради денег, а ради спасения своей жизни.

А теперь… теперь, когда её с профессором соединяла ночь в его постели и это утро, ради чего она с ним оставалась? Ради того, чтобы вернуть ему память? Ради надежды, что он её полюбит?

Она не знала. Знала только, что у неё не было сил потребовать от него формально завершить ритуал, зная, что он не получит ничего – и уйти, повернувшись к нему спиной. И ею двигала не жалость и не желание помочь: профессор Деннет был не из тех, кто позволял себя жалеть, да и помощь он вполне мог найти в другом месте. Просто она не могла его бросить. Бросить – и знать, что его руки никогда не лягут ей на грудь, и холодный шёпот никогда не сообщит ей, как она желанна. Хотя бы это.

– Но я не думаю, что Лорейн убил Дуайт Деннет, – закончил Райли. – Этот вариант слишком… очевиден, и я не верю, что человек с его умом мог совершить такую явную глупость. Нет, кто-то очень хотел его подставить. Обречь на пожизненное заключение, если бы мы, к примеру, обнаружили оружие убийства. Именно его. Именно его…

Он покачал головой, и внезапно его лицо обрело жёсткость, а рука сжала локоть Киры.

– Я узнаю, кто это был, и что ещё он знает. И когда я это сделаю, наказание будет неотвратимым.

– Ты так переживаешь за профессора Деннета? – удивлённо сказала Кира. – Мне-то казалось, совсем наоборот.

– Я очень не люблю, когда кто-то решает за Протекторат, как ему вершить правосудие, – спокойно ответил Райли. – Особенно когда в жертву приносится судьба невинной девушки.

Они подошли к высоким прозрачным дверям Большого Зала, и створки распахнулись.

Кира ахнула: внутри всё преобразилось. Цветочные гирлянды обрамляли простые стены, и купол сверкал от бликов света. Паркет был вычищен до блеска, и на трёхъярусной галерее за накрытыми столиками уже сидели гости. У Киры перехватило дыхание, когда она подняла взгляд над сценой, где были приготовлены инструменты для небольшого оркестра: там, в ложе для почётных гостей, сидел…

Агнус Хили. Глава Протектората, один из самых яростных ревнителей традиций и символ аристократии. Райли был похож на него, подумала Кира. Только Райли, кажется, был куда мягче и добрее. Его отец был даже не скалой – айсбергом.

Кира поёжилась, представив, что было бы, если бы этот человек столкнулся с профессором Деннетом. Два скрещённых ледяных взгляда, и два мага, не способных проиграть или отступить.

Лучше об этом было не думать.

Райли с улыбкой помахал отцу рукой, и тот ответил коротким кивком. Кира, не зная, что сделать лучше в такой ситуации, присела.

– Мы подойдём познакомиться, – шепнул ей Райли. – Но сначала – танцевать!

Зал стремительно заполнялся. Только что он был полупустым, и вот уже Кира стояла посреди толпы, где едва оставалось место для танцев. Как же они с Райли здесь уместятся?

Минутой позже зазвенел серебряный колокольчик, и на возвышении появился ректор Академии. Милорд Антейн тоже был в смокинге, и, хотя выглядел в нём не так блестяще, как Райли, в его манерах и жестах было то же спокойное достоинство и аристократизм, отточенные поколениями предков, стоявших у руля Академии ещё с тех пор, когда маги жили в скрытых чарами замках, где не было ни водопровода, ни центрального отопления.

– Мои дорогие друзья, – раздался его мягкий, такой добрый и близкий Кире голос, – мои любимые адепты и адептки, джентльмены и прекрасные дамы. Я очень рад видеть вас всех, тем более, что этот бал готовится стать для меня очень особенным. Надеюсь, вы все будете вспоминать его с удовольствием.

Его взгляд скользнул по Кире, стоящей под руку с Райли, и он улыбнулся.

– Не буду отвлекать вас надолго. Как вы догадываетесь, я здесь не только для того, чтобы открыть бал. Согласно традиции, ректор Академии, которому уже исполнилось семьдесят пять, называет своего преемника на ежегодном балу осеннего солнцестояния. Мне, увы, почти восемьдесят, и имя преемника ещё не названо. И неудивительно: у меня нет детей, нет наследников, и даже дальние ветви, носящие наше имя, увы, прерваны…

Он помолчал. По залу пронёсся удивлённый шепоток. Это действительно было так, но лорду-ректору Антейну удалось откладывать сообщение четыре года, и Министерство относилось к задержке с пониманием: ведь речь шла об управлении Академией, и преемник, первый не из рода Антейнов за сотни лет, должен был быть воистину этого достоин.

Неужели лорд-ректор Антейн кого-то нашёл?

– Уже четыре года, – произнёс ректор, – я думаю о том, что наше общество несовершенно. Мы награждаем лучших, но далеко не всех. Те, чьи предки поднялись к вершинам, могут спать спокойно: их воистину талантливые наследники и наследницы займут место в первых рядах. Но что делать другим, столь же талантливым, чьи родители не смогли обеспечить им место в жизни? Тем, кого обстоятельства в раннем детстве отправили в Серый Дом и лишили всех возможностей, доступных мне самому?

Шепоток в зале сделался громче. Это было уже похоже на крамолу.

– Не буду вас интриговать, – с улыбкой произнёс мэтр Антейн. – Уже четыре года в Академии преподаёт один из лучших боевых магов мира, строжайший в дисциплине, но готовый пожертвовать жизнью ради своих учеников. Я не желал бы себе лучшего преемника, чем профессор Дуайт Деннет, один из лучших моих друзей, и надеюсь, что Министерство одобрит мой выбор.

Райли Хили выпустил руку Киры. Наверху, над сценой, его отец вскочил с такой силой, что чуть не опрокинул столик.

И медленно сел на место, когда по всему залу раздались аплодисменты.

Профессора Деннета любили в Академии, поняла потрясенная Кира. Все старшекурсники, посещавшие его занятия. Даже без жалости отчисленные: он принимал их обратно, если они доказывали свои умения, Кира знала. Младшекурсники, мечтающие о том, как будут ходить к нему на семинары. Влюблённые в него адептки и восхищённые его умениями будущие боевые маги, втискивающиеся в до отказа набитый зал во время редких лекций по самым основам, которые профессор проводил для всех желающих.

– Министерство никогда не одобрит эту… это… – Райли выругался сквозь зубы. – Прости, Кира, мне нужно поговорить с лордом-ректором. Немедленно.

– Погоди, речь же ещё не… – начала Кира. Но Райли уже исчез в толпе.

А в следующую секунду сердце Киры замерло. Потому что на возвышение поднялся профессор Деннет, такой же элегантный в смокинге и жилете, как и другие гости. Хотя Кира уже начала предпочитать его таким, как он стоял этим утром перед ней, и мысль о том, чтобы снять с него и смокинг, и жилет, и рубашку, казалась всё привлекательнее.

Даст ли он ей себя раздеть, когда придёт ночью в подземелье? Почему-то она знала, что ответ будет утвердительным. Как и то, что он не потрудится переодеться.

Возможно, он даже возьмёт с собой шампанское.

– Я не займу кресло лорда-ректора сегодня, – негромко произнёс профессор Деннет, и его голос, усиленный магией, немедленно разнёсся по залу. – И надеюсь, что он не покинет его в ближайшие годы, иначе мне придётся применить дисциплинарные меры.

По залу пронёсся смех.

– Но нет никаких причин не познакомиться ближе с моими будущими подопечными уже сейчас. Поэтому, начиная со следующего семестра, мои курсы будут распространяться на всех вас, начиная с адептов первого года. Как вы все знаете, в Академии – в той Академии, управление которой я собираюсь принять, – произошло убийство одной из её студенток, и я хочу, чтобы все вы могли и умели себя защитить.

Кира вздрогнула. Он… станет её преподавателем?

Профессор Деннет кивнул, будто отвечая её мыслям.

– Это всё. Наслаждайтесь балом.

Он быстрым шагом сошёл с возвышения, и тут же оказался окружён адептами. Выражение его лица вновь стало непроницаемым и строгим, но Кира помнила, как он улыбался ей этим утром. Только ей.

На сцене появились музыканты, и в зале вновь раздались аплодисменты. Кира поднялась на цыпочки, глядя поверх голов. Райли нигде не было.

Заиграла музыка, пары принялись танцевать, и она почувствовала себя досадной помехой. Стараясь никого не толкать, Кира выбралась из толпы и встала у стены, неподалёку от дверей в зал. Если Райли не найдёт её, она…

Она вздохнула. Может быть, она просто вернётся после бала в свою комнату. Совершенно очевидно было, что ему сейчас было не до неё.

– Пойдёшь танцевать?

Кира моргнула: перед ней стоял Алан. Улыбаясь и протягивая ей руку.

– Вы трое хотели меня избить, – напомнила ему Кира. – Ты не хотел, но ты за меня и не вступился. И теперь ты хочешь, чтобы я пошла с тобой танцевать?

Алан опустил руку.

– Зря ты так, – спокойно сказал он. – Дружба со мной была бы тебе полезна.

Кира покачала головой.

– Нет.

– Хорохоришься, потому что расплавила камни своей магией? Я читал об этом, Риаз. – На его лице появилась презрительная гримаса. – Воспользовалась магией своего дружка?

Кира побледнела. Он знал о профессоре?

– С Лорейн ты не был так невежлив, – выдавила она.

И тут же поняла, почему. Он же спал с ней, он сам сказал об этом Вику. Конечно же, её соседка оказывалась в его постели не однажды и не дважды.

А с Кирой, как она только что дала понять, этот номер не прошёл бы ни за что.

– Ну конечно, ты же у нас подружка самого Рааайли Хиииили, – передразнил он. – Разве он не подпитает своего донора магией? Но на каждый семинар тебе его сил не хватит, Риаз. И все увидят, какая ты бездарность и пустышка, которая зарабатывает внимание своими широко раздвинутыми ногами!

– По-моему, – раздался очень холодный голос за спиной Алана, – девушка поступила совершенно правильно, что не отправилась с вами танцевать. И я очень советую вам не вести себя так на моих занятиях, дабы я не выгнал вас вон превентивно. Право, меня подмывает это сделать прямо сейчас.

Профессор Деннет стоял за Аланом, скрестив руки на груди.

Алан обернулся и открыл было рот, но поймал ледяной взгляд – и пару косых взглядов от других гостей. Он развёл руками и исчез в толпе.

– Профессор Деннет? – раздался робкий голос, и пухленькая блондинка похлопала профессора по плечу. Кира на миг в ужасе зажмурилась. – Можно с вами потанцевать?

На выражение лица профессора в этот миг очень даже стоило посмотреть, подумала Кира, начиная трястись от беззвучного хохота. Но он мгновенно овладел собой, и на его лице появилась любезная улыбка.

– Разумеется, мадемуазель.

Он обернулся, предложил девушке руку, и секунду спустя они присоединились к танцующим. Кира тяжело вздохнула. А чего она ждала? Что он пригласит на вальс её?

Танцевать ей больше не хотелось, но уходить из бального зала, не дождавшись Райли, было бы невежливо. Она подошла к ближайшему столику и села на краешек стула.

Она просидела едва ли десять минут, как возле неё остановился её запыхавшийся кавалер.

– Прости, что бросил тебя одну, – выпалил он. – Обыскал в поисках тебя весь зал и уже начал паниковать. Что мне сделать, чтобы вымолить прощение?

Кира подняла на него умоляющий взгляд.

– Честно? Сбежать отсюда.

На лице Райли появилась заговорщицкая усмешка.

– Это можно устроить. К моему отцу сейчас всё равно лучше не подходить.

Он помог ей встать, в очередной раз бросил на неё восхищённый взгляд – и распахнул перед ней створку двери.

Они не стали выходить в парк: было бы слишком холодно. Вместо этого Райли, когда-то закончивший Академию и прекрасно знающий расположение залов, привёл её в маленькую полутёмную аудиторию. Очень уютную: когда Райли зажёг лампу с оранжевым абажуром, осветившую самый простой ритуальный круг и диаграммы с защитными рунами на стенах, Кире самой захотелось посидеть тут с книгой.

– Здесь, – негромко сказал он, – я впервые встретил Кэтрин.

Он сам затронул ту самую тему. Значило ли это, что он дал ей разрешение спрашивать?

Кира больше не могла ждать.

– Как она умерла? – очень тихо спросила она. – Ей было очень больно?

Райли покачал головой.

– Мгновенно. И она уже была без сознания. Хочешь узнать больше?

– Хочу, – поколебавшись, сказала Кира. – Если ты захочешь рассказать.

Он вздохнул.

– Кто-то ведь рассказал тебе что-то неприятное обо мне и Кэтрин, верно? Нет других вещей, которые могли бы так же сильно тебя задеть. За мной всё-таки не водилось особенных подлостей – ну, кроме победы над бедным и несчастным Тёмным Лордом, разумеется.

Кира невесело усмехнулась.

– Разумеется.

– Кто это был? – негромко сказал Райли. – Я хотел бы с ним поговорить. Или с ней. Я не люблю, когда распускают слухи о моей умершей невесте, и тем более – когда это говорят моему близкому другу за моей спиной.

Кира молча помотала головой. Профессора она не выдаст.

Райли пододвинул ей стул. Помог сесть и уселся перед ней на колени, совершенно не обращая внимания на измятые брюки.

– Я хотел бы рассказать тебе, как погибла Кэтрин, – тихо сказал он. – Я боролся за неё. Я никогда не отдал бы её тьме, и чуть не погиб, пытаясь вызвать её дух обратно. Но она ушла за грань сама.

– Как? – вырвалось у Киры. – Это возможно?

– Она хотела, чтобы я забрал её магию. – У Райли вырвался короткий горький смешок. – Кэтрин выхаживала меня после моего первого поединка с Тёмным Лордом, а если уж начистоту, то откачивала. Он был в своём плаще из чёрного дыма, но это был он, я знал.

Кира молчала и слушала. Этого, она знала, Райли не говорил никому.

– Он пощадил меня, – просто сказал Райли. – Кажется, он хотел переманить меня на свою сторону: разумеется, я отказался. Он назвал меня глупым мальчишкой, и был прав: силы были явно неравны. Кэтрин это знала, и я это знал. В обычном поединке у нас не было бы шансов. Поэтому во время ритуала…

Он резко вздохнул, и Кира увидела, что он плачет.

Она порывисто соскользнула со стула и обняла его за плечи.

– Райли… Райли…

Он покачал головой.

– Всё хорошо. Всё уже кончилось… давным-давно. Она ушла во время ритуала, и кинжал… я вогнал его, когда она перестала дышать. Её сердце билось последние секунды, и пока ее разум был жив, пока ее магия была жива, я должен был её забрать, иначе она ушла бы в никуда. Я это чувствовал. Ведь Кэтрин была моим донором, и я знал её, как никого другого.

Вот как он смог победить Тёмного Лорда, поняла Кира. Силой страшной жертвы, любви и скорби – и ясного сознания, что жертва Кэтрин спасла тысячи магов, которые иначе попали бы под иго Тёмного Лорда вне всяких сомнений.

– Чего он хотел? – вдруг спросила она. – Тёмный Лорд. Убить своих соперников и владеть нашим миром, это я знаю. Но ведь под его властью всё могло обернуться не так уж и плохо. Почему же его так боялись?

– Потому что любая женщина могла прийти домой и увидеть на месте своего мужа труп, – устало произнёс Райли. – И мужей женщин-боевых магов ждала та же судьба. Никто не смел предпринимать против него никаких шагов, иначе он уничтожал их без жалости. Все слова его приспешников и сторонников о меритократии и об отмене родственных традиций были пустым дымом: ему нужна была диктатура, и только диктатура. Любой защитник существующего порядка приравнивался к преступнику. Я знаю, что в Сером Доме до вас редко долетали новости, но ты должна помнить, что он убил вашу директрису только за то, что она сказала, что воспитанники вашего дома счастливы.

Кира медленно покачала головой.

– Нам никто ничего не сказал. Просто объявили траур.

Но, честно говоря, если Тёмный Лорд тоже вырос в Сером Доме…

– Это ведь тоже преступление, – тихо сказала Кира. – Хранить родственные традиции, когда кто-то с плохой родословной мыкается без куска хлеба и не может заработать даже продавцом, потому что жить среди людей запрещено. Если детей запирают в тоскливом, безнадёжном, порой по-настоящему страшном месте, не пускают к ним никого и говорят всему миру, что они счастливы.

– Но не настолько преступление, чтобы за это убивать, согласись с этим.

Кира промолчала. Они сидели, обнявшись: она не успела понять, когда Райли обнял её в ответ. Его лицо было сухим, и блестящие глаза смотрели прямо на неё.

А ей… ей, кажется, больше не хотелось ни в чём ему отказывать. Ни в прогулке по осеннему лесу, ни в помощи с домашним заданием, ни даже в настоящем свидании.

Кэтрин погибла, хотя Райли пытался её спасти. Но она сама выбрала эту судьбу, и он не обрёк её на смерть, пусть даже для великой цели. Он по-настоящему любил её.

Может быть, он полюбит ещё раз?

– Всё хорошо? – спросил Райли, и Кира ощутила напряжение в его голосе. – Больше нет сомнений по моему поводу?

Кира твёрдо встретила его взгляд.

– Никаких сомнений.

У неё и впрямь не осталось сомнений в его чести и верности. Никаких.

… Вот только…

Она, глупая и наивная девчонка, совершенно не знающая мужчину, который этим утром массировал ей ноги, могла даже угадать, что бы он съел на завтрак, и какое нижнее бельё ему бы на ней понравилось. Она чувствовала его настроение, была проводницей для его магии, и могла даже ощутить, как он подходил к точке экстаза, впадал в ярость или совершенно по-детски изумлялся, когда робкая адептка приглашала его потанцевать.

Неужели Кира смогла бы пропустить его решимость пожертвовать ради неё жизнью? Неужели профессор не смог бы прочитать её намерений, решись она на такое?

Никогда.

Возможно, он бы смог скрыть свои эмоции от неё: он во многом по-прежнему был для неё непроницаемой скалой. Но не она от него. Профессор бы близко не подпустил её к кругу, вздумай она ему перечить, строить свои собственные планы или, паче того, уйти за грань. Он видел своего донора насквозь.

А Райли Хили – не увидел.

Но это не было его виной, решительно подумала Кира. Ни на секунду. Он был прямым, благородным и честным, и она верила, что он боролся за жизнь Кэтрин до конца.

– Конечно, я тебе верю, – шёпотом повторила она. – Прости, что сомневалась.

Тёплая искренняя улыбка была ей наградой.

Райли поцеловал её в кончик носа.

– Пойдём на бал. Я всё-таки очень хочу с тобой потанцевать.

Они подошли к дверям Большого Зала рука об руку. Прозрачные двери были закрыты, и изнутри доносилась музыка. Где-то там, возможно, кружился в танце и профессор Деннет с очередной адепткой. Кира злорадно ухмыльнулась.

В следующую секунду створки распахнулись, и Райли…

Подхватил её в танце, приподнимая над землёй.

Он умел левитировать, как очень немногие и очень сильные маги. И сейчас Кира впервые летела – в его руках, но летела. Пары расступились перед ними – их стало меньше, многие разбрелись по комнатам или аудиториям, – и внезапно они оказались в центре зала, всё ещё оторванные от земли.

Кира едва умела танцевать – в приюте её учили этому, но давным-давно. Но это было и не нужно: Райли вёл её спокойно и плавно, и в его руках она чувствовала себя так надёжно, как, наверное, не чувствовала себя никогда. Все взгляды в зале были скрещены на ней и её спутнике, но вместо неловкости или смущения она чувствовала приятное тепло. И видела его улыбку.

Танец, танец, танец… Они, смеясь, пропустили зажигательную джигу, совершив короткий вояж к почти опустевшему фуршетному столу – и снова вернулись к танцам.

Наверное, это был лучший вечер в её жизни. Искрящийся ярким светом, полный музыки – и ставший воистину незабываемым из-за спутника, который умел летать.

Её тревожило только одно.

– Почему вам с отцом так не хочется, чтобы профессор Деннет стал ректором Академии? – спросила Кира, кружась в его объятьях.

Райли мягко спланировал на пол, и её каблуки стукнулись о паркет следом.

– Немного устал, – с улыбкой пояснил он. – Прости, Кира, не могу тебе ответить. Просто среди некоторых из нас кандидатура профессора вызывает яростные возражения, и на то есть веская причина.

– Насколько веская?

– Я не могу тебе сказать, – повторил Райли. – Человек, о котором мы говорим, не идеален, но он не убийца и не сумасшедший. То, что знает о нём узкий круг посвящённых, говорит нам, что он – не идеальная кандидатура на должность ректора, если выразиться мягко. Но это не повод порочить его репутацию.

– То есть вы знаете о нём что-то порочащее?

Райли вздохнул.

– Кира, остановись. Я же правда не могу тебе сказать, а ты делаешь из меня запирающегося злодея. Думаешь, мне приятно?

Кира примолкла.

– Прости, – наконец сказала она. – Не будем о профессоре. Просто мне кажется, что если в его прошлом есть что-то, что вы знаете, а он – нет, разумно было бы поделиться, взяв с него клятву молчать. Ему наверняка стало бы легче.

На лицо Райли выплыла очень мрачная улыбка.

– Не стало бы. А уж насколько нам прибавилось бы головной боли, не стоит и говорить.

Он посмотрел на неё и улыбнулся куда мягче.

– Но я правда не хочу думать о делах Протектората сейчас. Тем более что я так рад, что между нами не осталось недомолвок, что могу на радостях выпалить тебе все военные тайны, и моя карьера бесславно окончится. Останется лишь стать моделью нижнего белья.

Кира тихо засмеялась.

– У тебя не было бы конкурентов.

– Кстати, у меня дома потрясающий бассейн, где ты сможешь оценить мою грацию во всей красе, – заметил Райли. – И, да, это официальное приглашение на новогодние каникулы, мисс Риаз. Эй, всё в порядке? Ты чего кашляешь?

Кира помотала головой.

– Ничего, просто… называй меня Кирой, ладно?

– Ладно, – легко согласился Райли. – Честно говоря, в эту минуту я настолько счастлив, что назвал бы тебя даже своим маленьким апельсиновым солнцем – если бы не был уверен, что получу за такие вольности по шее.

Он прижал её ближе, так, что она почувствовала прикосновение его тела. Сильного, твёрдого, надёжного. Его рука на её талии держала её нежно и крепко, и Кира вдруг почувствовала, что танец может быть не просто приятным, но ещё и чувственным. И его твёрдый живот и узкие бёдра, прижимающееся к её нежному животу, скрывающемуся под тонким шёлком платья, её грудь, касающаяся его груди… это тоже возбуждало и таило в себе неизведанные глубины.

Она посмотрела в его глаза и задохнулась: в его полуоткрытых губах было совершенно недвусмысленное обещание.

– Кира, – шепнул он. – Я не тороплю события?

Она могла только зачарованно смотреть в его голубые глаза. С ней ни разу не происходило ничего подобного: ни свиданий, ни балов, ни юношей, которым она бы по-настоящему нравилась. Её захватила магия танца, и даже всеобщее внимание и то, что её партнёр был самим Райли Хили, были неважны: у неё голова шла кругом уже от того, что она не сидела на стуле у стенки, а танцевала. Что её первый бал удался. И что Райли, приветливый, добрый, настоящий Райли, кажется, действительно интересовался ею по-настоящему, а не потому, что она могла стать для него идеальным донором.

– Немного… – начала она, но больше ничего не успела сказать.

Потому что музыка закончилась, а Райли наклонился и поцеловал её.

Его тёплые ждущие губы коснулись её губ, и она чуть приоткрыла рот, невольно подавшись навстречу. Руки Райли прижали её к себе ещё плотнее, так, словно она действительно принадлежала ему, и он наклонил её, нависая над ней и не давая ей упасть. У Киры закружилась голова: она обвила его шею обеими руками, и поцелуй сделался глубоким, страстным; она не целовалась никогда в жизни, и его рот, его язык, его губы делали с ней что-то невозможное. Еле слышный стон сорвался с её губ, и Райли услышал его, продолжая целовать её, но медленнее, нежнее. Он не стеснялся сказать всему миру, что хочет видеть её рядом, и она растворялась в его тепле и близости. И лишь смутное чувство вины шепнуло ей, что она должна была успеть его остановить, она должна была тут же выпалить, что да, он торопится, не нужно, она ещё не готова… Но она не успела, а теперь Райли целовал её слишком горячо и умело, чтобы она могла от него оторваться и запротестовать – да и как она могла, на глазах у всех? И как она могла, когда ей было так хорошо?

Этот первый поцелуй был всем, о чём она мечтала, и ещё больше. Если бы он только не поцеловал её на глазах у…

… Всех.

Кира бросила отчаянный взгляд вслед знакомой уходящей спине. Но увидела лишь, как закрываются прозрачные двери.

Райли проводил её до двери комнаты и поцеловал ей пальцы в ответ на её смущённую улыбку. Когда она заикнулась о том, чтобы отдать ему платье, он только засмеялся. Он весь светился изнутри, он поистине был счастлив, и, наверное, даже влюблён…

А она понятия не имела, что же ей делать.

Профессор, попроси она у него совета, пожал бы плечами и сказал, что одно не исключает другого. Что Райли Хили вполне мог немного влюбиться в хорошенькую наивную дурочку вроде неё, потому что – а почему нет? Если уж он всё равно хотел сделать её своим донором, пусть процесс будет обоюдно приятным, не так ли? И раз уж общение с этим молодым человекомтак её привлекает, к чему ломаться?

«Но, мисс Риаз, – словно наяву услышала она его голос, – не стоит полагать, что искренняя любовь и любовь, в основе которой лежит взаимная выгода – одно и то же. Любит не тот, кто хочет приобрести, а тот, кто боится потерять».

Если, конечно, профессор вообще захотел бы с ней разговаривать.

Кира глянула на часы: у неё оставалось совсем немного времени. Пора было идти.

Она оставила туфли в комнате. Цокот каблуков по ночным коридорам мог выдать её чересчур любопытным наблюдателям, а надевать кроссовки под бальное платье было глупо.

Кира спускалась по знакомым полутёмным лестницам, и в её груди рождалось предвкушение. Чертовски порочной девицей она становится, хмуро подумала она. Сначала провести всё утро в постели с одним мужчиной, потом целовать другого на глазах у всей Академии, а сейчас снова идти предаваться разврату с первым? Право, если бы её строгая воспитательница мадам Мариз узнала бы об этом, она прогнала бы Киру по городу бритой, голой и доступной для рук жадной толпы, как шлюхе и пристало. Профессор, мрачно усмехнулась Кира, это бы только поприветствовал.

Он стоял в центре ритуального круга, и по жесту его пальцев руны во внешней части гасли одна за другой.

– Кажется, вы только что завершили свой собственный ритуал, – осторожно поинтересовалась Кира. – Без моей помощи?

Он не обернулся.

– Я закончил на сегодня. Идите, мисс Риаз, вы мне не нужны. Считайте, что я отпустил вас на всю ночь. Вы же этого хотели, не так ли?

– На балу… – начала Кира.

– Мне это безразлично. Спокойной ночи.

Профессор прошёл мимо неё, даже не взглянув. Ни на неё, ни на закипающие слёзы в её глазах, ни на босые пальцы ног, на одном из которых за время бала разгорелась здоровенная мозоль.

Когда-то, безнадёжно подумала Кира, молодой человек по имени Рональд Вейер с совершенно таким же видом прошёл мимо девушки по имени Вероника.

И вряд ли подошёл к ней снова.

В дверях профессор щёлкнул пальцами, и по сложной структуре ритуального круга, безупречно исполненного его рукой, пронёсся ветер, неся за собой мелкий песок.

Стирая круг целиком.

Ему придётся рисовать линии заново много часов, ошеломлённо поняла Кира. Или… или он больше не собирается этого делать? Больше не будет проводить ритуалов?

– Зачем? – прошептала она.

Ответом ей были удаляющиеся шаги.

Кира рухнула в то, что осталось от ритуального круга, и заплакала.

Она очнулась от того, что замёрзла. Ноги затекли на каменном полу, она начала дрожать, и сидеть здесь дольше было бессмысленно. Надеяться на то, что профессор передумает и придёт её утешить? Постучаться к нему самой? Смешно.

Кира поднялась на ноги и побрела обратно к своей комнате.

Но у выхода из подземелья её ждал сюрприз.

Вик, один из трёх адептов, попытавшихся на неё напасть, стоял в дверях, загораживая вход.

– Вот тебе на, – протянул он. – А я тебя жду, жду… Решил подойти к твоему окошку проверить, как ты Хили ублажаешь, а смотрю – ты снимаешь туфельки и бежишь в казематы. Дай, думаю, проверю, к кому. Ведь не одна же ты там бродишь? Кто-то поставил защиту на нижние ярусы так, что я туда пройти не смог. А ты, выходит, смогла?

Кира молчала, тяжело дыша. Он не даст ей пройти мимо просто так, она знала.

Виг резко шагнул к ней. Кира отшатнулась, но недостаточно быстро: он схватил её за платье на груди обеими руками и резко дёрнул. Ткань треснула, разрываясь до талии, и поползла с плеч. Вик дёрнул ещё раз, и Кира оказалась запутавшейся в рукавах.

Она лягнула его коленом, но он оказался быстрее. Следующий его удар бросил Киру ничком на пол, и пока она дёргалась, Вик упёрся ей коленом в спину и связал руки её же рукавами.

– Смотрю, не спешишь ты использовать свою архимагию, – весело сказал он. – Хили-то далеко, небось его сила-то до тебя не дойдёт. Чтобы дошла, таким донором быть надо, что ого-го. А ты – ну что ты? Девка на пару раз.

Он разорвал платье на её спине.

– А я, – сообщил он ей, – сильнее. И сейчас ты в этом убедишься.

Кира отчаянно дёргалась под ним, но Вик сел на её ноги сверху, придавливая своим телом, а её руки были связаны. Он и впрямь был сильнее.

А она не могла использовать магию даже с развязанными руками, потому что сейчас, в эту минуту, она была готова использовать её всю. Не так, как в прошлый раз в коридоре, желая лишь попугать, а так, словно от этого и впрямь зависела её жизнь, потому что так и было.

И она понятия не имела, что это сделает с профессором. В прошлый раз ему просто стало плохо, а в этот? Он потеряет сознание и ударится об угол кровати? Захлебнётся в ванне? Не проснётся?

– Я закричу, – хрипло сказала она. – И если ты не остановишься, я…

– Кричи-кричи. Сама видишь, свидетелей тут навалом. И ничего ты со связанными руками не сделаешь.

Вик приподнялся и резким движением задрал ей юбку на голову. И присвистнул, поглаживая ягодицы.

– Слушай, а ты ничего… Слышишь, если будешь ласковой, сделаем вид, что ничего не было. Я даже никому не скажу, что ты сюда ходила. Не хочешь ведь, чтобы я рассказал про твои прогулки, а?

Он облапил своей пятернёй её трусики, сминая их в руке, готовясь их сорвать.

– Славные дырочки, – жарко выдохнул он. – Пожалуй, я опробую их все.

– Прекрати! – Голос Киры сорвался на крик. – Хватит!

В следующую секунду Вик без звука повалился на неё.

Кира охнула. Сильные руки сбросили Вика с неё, как ненужный груз, и быстрым движением вернули её юбку на место. Раздался треск вспарываемой ткани, и остатки рукавов полетели в стороны. Руки Киры были развязаны.

Всхлипнув, она попыталась приподняться – и уткнулась лицом прямо в чёрную мантию своего спасителя. В мантию, от которой еле заметно пахло таким знакомым запахом, напоминавшим ей о чернилах и каллиграфии, о полуобнажённой рыжей адептке, свернувшейся клубочком на тёплом покрывале, и о трудноуловимом аромате соснового бора у реки. Почему именно соснового, она затруднялась бы сказать. Возможно, оттого, что там почти никогда не бывает солнца.

Тёплая ладонь коснулась её волос.

– Вставайте. Вы же не будете меня стесняться, я надеюсь?

Она помотала головой, но не двинулась с места. На то место, где лежал Вик, она не смотрела.

Её спаситель быстро и молча снял мантию, и набросил на её голые плечи.

– Надевайте.

Кира надела мантию, всё ещё не глядя на профессора. Плотная ткань, скрывающая её от плеч до лодыжек, принесла облегчение, но она всё равно чувствовала себя грязной. Она сидела на корточках, обхватив себя руками, и дрожала.

– Рано или поздно вам всё равно придётся встать, – раздался голос, который звучал куда мягче, чем обычно. – Попробуйте, это совсем несложно.

Он так и будет стоять и ждать, поняла она. И не было смысла медлить, пока их не нашёл бы кто-то ещё.

Кира неохотно поднялась – и невольно бросила взгляд на Вика. Один-единственный взгляд на его шею, изогнутую под невозможным углом, сказал ей всё.

– Упал с лестницы? – хрипло спросила она.

– Разумеется. И сейчас я ему эту лестницу организую. Подождите здесь.

Кира отвернулась: смотреть на это она не хотела. А на профессора… на профессора она смотреть просто не могла. Вообще ни на кого не могла. Больше всего ей хотелось спрятаться, съёжиться под кроватью и обо всём забыть. От одной мысли, что профессор видел её, пока она связанной лежала под Виком с задранной юбкой на голове, а тот мял её ягодицы, ей хотелось плакать.

Раздался стук падающего тела, и Кира краем глаза увидела профессора, со спокойным видом выходящего из подземелья. Под мантией, с изумлением заметила она, на нём были лишь лёгкие штаны, в которых он когда-то спал с ней в одной постели.

– Как вы узнали? – неслышным шёпотом вырвалось у неё.

Он услышал.

– Никак. Я поставил маячок на дверь в вашу комнату: вы не возвращались. Ничего страшного, сказал я себе, но… как говорят, сердце было не на месте.

Она наконец подняла на него взгляд.

– Хорошая из нас парочка, – без тени иронии заметил профессор. – В чьей комнате вы хотите спать сегодня?

Кира не колебалась. Одной в своей комнате всю ночь… ей было бы слишком плохо и страшно.

– В вашей.

Профессор шагнул к ней, и прежде, чем она успела запротестовать, подхватил на руки. Над её лбом скользнула ладонь, и в воздухе на миг загорелась зелёная руна, от которой разом начали закрываться глаза.

– Всё будет хорошо, – услышала она тихий шёпот. – Спи, девочка.

Она проснулась от солнечного света, бьющего в глаза. На ней была на удивление удобная, хотя и слишком просторная мужская пижама, под ней – хрустящие простыни, которые пахли только ей самой, а рядом на столике стоял стакан воды и лежала запечатанная зубная щётка. Профессор позаботился обо всём.

И ей было гораздо лучше.

Просто плохой сон. Сон, виной которому был Вик, но по его вине такой сон не приснится больше ни одной девушке, будь та магом или нет. По спине Киры пробежала дрожь. Профессор успел вовремя, и это было самое главное.

Хотелось бы ей, чтобы Вик остался жив? А смогла бы она посмотреть в глаза девушке, до которой он после этого бы всё-таки добрался?

Он напал на неё один раз – и изувечил бы, если бы не магия профессора. Напал второй раз – и, не вмешайся профессор, результат был ясен. Вика могли исключить из Академии, могли даже запереть в тюрьме на год или два, но что стало бы с ней потом? Потом, когда в её врагах оказалась бы вся его семья, способная сделать с ней что угодно?

Они жили бок о бок с миром, где люди общались по телефонам, пользовались сетью и летали в космос. Но их мир всё ещё был огромной средневековой феодальной империей, где вместо закона главенствовали право сильного, привилегии аристократии и кровная месть.

Кира вздохнула и поднялась с постели.

После душа, вытерев волосы и почистив зубы, она вышла в комнату босиком, но профессора по-прежнему нигде не было. Где же он?

Кира вдруг догадалась.

На террасу выходила отдельная дверь в неглубокой нише, и она была приотворена. Холодный октябрьский воздух ударил в лицо, но тут же смягчился: должно быть, на террасу были частично наложены согревающие чары.

Профессор Деннет, обнажённый до пояса, совершал серию упражнений, которые без подготовки, должно быть, не смог бы выполнить ни один адепт Академии. Плавный бросок, воображаемый удар, разворот… Он перетекал из одного положения в другое как человек, очень хорошо знакомый со своим телом, и похоже, даже потеря памяти не смогла его этого лишить. Как и великолепной боевой магии.

Словно… словно, если он и впрямь лишился памяти из-за заклинания, оно было крайне избирательным. Стёршим всю его прошлую жизнь, но не тронувшим ни его способностей, ни талантов.

Кому могло это понадобиться?

Кира тряхнула головой. Нет. Скорее всего, это было несчастным случаем. Возможно, он и впрямь случайно оказался на пути закрытой операции Протектората и попал под заклятье. Хотя как можно случайно попасть под заклятье или проклятие настолько мощное, что его нельзя снять даже сильнейшими ритуалами с лучшим донором вроде неё? Тогда уж получается, что его должны были лишать памяти не просто специально, а с участием лучших магов Протектората, причём не менее полудюжины. И поставить дополнительные заклятья на запрет любых попыток обращения этого ритуала вспять.

Кира потёрла лоб. Что за чушь? Она, должно быть, бредит.

Она выбросила из головы эти мысли и просто любовалась движениями его тела. Грациозными, хищными… привлекательными. Мысль о том, что этот мужчина дрался за неё, защищал её и защитил, наполняла её признательностью. И эта тёплая благодарность мало-помалу перекрывала ужас и беспомощность, которые наполняли её прошлой ночью.

Всё это было позади.

Она поймала взгляд профессора, и тот изящно изменил траекторию своего движения, совершив перекат прямо к ней и приземлившись в двух шагах от неё.

– Вижу, вы выспались, – негромко сказал он, поднимаясь на ноги. – Завтрак?

Кира кивнула, вдруг поняв, что жутко голодна.

– Пожалуйста.

Он обнял её за плечи, провожая внутрь. На столе, стоявшем у окна, уже была расстелена простая белая скатерть, и от накрытого крышкой огромного блюда поднимался пар, не давая еде остынуть.

Профессор пододвинул Кире стул, и она не сдержала радостного вздоха, увидев на своей стороне блюда четыре яйца в подставках.

– В мешочек, как вы любите, – с усмешкой подтвердил профессор. – Уж ваше меню в столовой Академии я выучил отлично. И то, как вы съедаете один лишь желток – тоже.

– Вот такая я, – с набитым ртом проговорила Кира.

– Манеры, мисс Риаз. Я ведь могу заняться вашим воспитанием уже сейчас.

Кира сомневалась, что профессор выполнит свою угрозу до окончания завтрака. Поэтому она промолчала, задумчиво глядя, как он запивает апельсиновым соком ржаные тосты.

Ей нравилось, как он ел. Ей хотелось смотреть на него спящего, хотя ей это и не было дано. Засыпать у него на плече, ходить с ним за руку по осеннему лесу, ужинать при свечах в вечернем платье в тихом ресторанчике у воды.

В эту минуту ей не нужен был Райли. Ей не нужен был никто.

Вот только профессору она тоже не была нужна.

– Сложите свою посуду на поднос, его заберут, – сухо посоветовал профессор. – И учтите, если вы захотите тут остаться до обеда, вам придётся делать домашнюю работу под моим присмотром. Вряд ли вам это понравится.

Кира хмыкнула.

– Да ну? Делать домашнюю работу на раздевание я ещё не пробовала.

– Когда я буду вашим преподавателем в следующем семестре, мисс Риаз, вы запоёте совершенно по-другому.

В следующем семестре? Когда он уже давным-давно вернёт себе память, и она уже не будет ему нужна? Кира пожала плечами.

– Конечно. Как хотите.

Он бросил на неё быстрый взгляд через стол.

– Никаких ритуалов, – добавил он тише. – Ничего, пока вы не восстановитесь и не отдохнёте.

– Но я…

– И не вздумайте спорить. – Он встал. – Ложитесь на кровать, мисс Риаз.

Кира моргнула.

– Но ведь вы только что…

– Я знаю, что я «только что». И я знаю, что делаю. Если не успокоить ваше тело сейчас, вы будете дёргаться от моих прикосновений неделями. Я прав?

Кира зябко обхватила себя руками. Он был прав, и он это знал.

Профессор наблюдал за ней со спокойной улыбкой.

– Вас отнести?

– Нет. – Кира, поколебавшись, встала. – Я сама. Мне раздеться?

– Не нужно.

Это, подумала Кира, ложась на кровать на живот и раскидывая руки, было что-то новенькое. Скрипнула кровать под его весом. Что он сейчас с ней сделает?

Тонкие пальцы бережно коснулись её волос. А затем просто погладили по голове самым обычным движением. И ещё раз. Кира закрыла глаза. В приюте её никогда так не гладили, и она не представляла, что это может быть так приятно. А когда сильная ладонь накрывает волосы снова и снова, проходя от макушки к затылку, перебирая пряди… Кира сонно и радостно вздохнула – и ткнулась лицом во вторую ладонь, ложась на неё щекой.

Он не просто гладил её волосы. Он массировал кожу её головы, и мягкие, уверенные прикосновения заставляли её расслабиться, погружая в счастливую сонную дрёму. Вторая рука выскользнула из-под её щеки, теперь её нежную кожу за ушами массировали обе кисти, и она готова была замурлыкать, как кошка, так приятен ей был этот невероятный согревающий массаж. Его руки вытворяли среди её локонов что-то немыслимое, и в чём-то это было так же чувственно, как если бы она лежала перед ним обнажённой, а его язык путешествовал бы по внутренней стороне её бедра.

Его руки переместились ей на шею, и Кира почувствовала, как расслабляются мышцы, которые были зажаты, казалось, всю её жизнь. Мужские пальцы погладили плечи поверх пижамной рубашки, а потом заставили застонать от слишком жёстко и резко массирующих кожу прикосновений: профессор не знал жалости, как и по-настоящему профессиональные массажисты. Но ей было безумно приятно всё равно.

– Я всё-таки разденусь, – пробормотала она.

Тихий смех.

– Я сам вас раздену. Не шевелитесь.

Его рука скользнула под её живот, и под его пальцами пуговицы, казалось, расстегнулись сами. Он поднял её расслабленные руки, и пижамная рубашка соскользнула сама.

Сильные руки разминали ей позвоночник, шею, ключицы, массировали спину и поясницу, легко пробегались по спине и бокам снова и снова, и она закрыла глаза, упиваясь размеренными движениями, отдаваясь знакомому запаху, умелым рукам, доверяя ему всю себя целиком. Сначала ей ещё было больно, но зажимы медленно спадали, и теперь Кира могла только наслаждаться.

Она забыла, что к ней мог прикасаться кто-то ещё. Что прикосновения могли вести за собой что-то ещё, кроме наслаждения. Острого, запретного – или мягкого, обволакивающего, как теперь. Она больше не боялась.

– Спасибо, – прошептала она.

Его рука провела по её волосам.

– Хватит с вас на сегодня. Но, пожалуй, ещё на одну ночь я вас здесь запру. В конце концов, в этой чёртовой дыре больше некому за вами приглядеть.

– Я вполне могу справиться и сама, – пробормотала Кира.

Профессор хмыкнул.

– Вот ещё. Чтобы я рисковал своей драгоценной собственностью, доверяя её вашим неумелым рукам? Даже не надейтесь.

Он беспокоился о ней, поняла Кира. Всё-таки беспокоился, даже если всё это было ради ритуала.

Она взглянула ему в глаза.

– Что ещё вы хотите вспомнить с моей помощью? Кроме имени? Всё сразу не получится, я знаю, но – что будет следующим?

– Очевидное, мисс Риаз. То, что я и хотел вспомнить с самого начала.

Она не поняла, но показывать свою недогадливость Кира не хотела.

– Что-то сложное?

– Боюсь, что очень, – задумчиво произнёс профессор. – Но вы справитесь. Вы лучшая, в конце концов. И вы моя до самых кончиков пальцев, если вы не забыли.

В доказательство своих слов его пальцы пробежали от её пяток к коленям. Кира поёжилась от приятной щекотки.

– Так что это? – спросила она.

– То, чем на моём месте заинтересовался бы каждый. Как я лишился памяти? Что случилось в тот день? Я год за годом схожу с ума, пытаясь понять, как это произошло. Удар чужой магии, под который я попал случайно? Автомобильная авария, не оставившая других следов? Намеренный ритуал? Душевная травма? Как моя жизнь вывернулась наизнанку?

Действительно, подумала Кира. Как?

– А сами вы ничего не знаете? Вам ничего не сказали, когда вы очнулись?

Профессор покачал головой.

– Мне выдали очень плоскую и неправдоподобную легенду. Я даже не буду обременять вас деталями. Моё настоящее имя дало мне больше, но… – Его губы сомкнулись. – Ненамного. Я чувствую, что всё ещё не знаю главного.

Он помолчал.

– Зачем мне сменили имя? Если бы я не услышал своего настоящего имени, я бы всё ещё верил в автокатастрофу, пусть и неохотно. Но скрывать от меня моё же прошлое… зачем?

– Вы думаете, что это было сделано с вами насильно? Что вы узнали что-то настолько важное или сделали что-то настолько чудовищное, что вас лишили памяти?

– Я практически в этом уверен. И я хочу знать, почему. И, честно говоря, ещё больше хочу знать, почему меня не убили. Это было бы куда надёжнее.

Он коснулся её колена.

– Но сейчас ещё рано. Вы не готовы. Не сейчас.

– Мы могли сделать это после бала… – начала Кира.

И тут же поняла, что совершила ошибку. Глаза профессора опасно блеснули.

– Да ну? Может быть, стоило позвать и мистера Хили, чтобы он к нам присоединился? Я слышал, некоторые адептки практикуют и такие фантазии. – Его руки снова легли на её обнажённую спину. – Может быть, опишете мне их? Уверен, у вас бывали захватывающие грёзы.

Кира закусила губу. Он дразнил её, но она не могла представить, чтобы ему было приятно видеть, как они с Райли целовались на виду у всего зала. Может быть, если бы она объяснила ему, попыталась рассказать, что Райли поцеловал её внезапно, сказала бы, что испытывает сильные, порой чертовски невыносимые чувства не к Райли, а…

– Это совершенно не ваше дело, – произнесла она вовсе не то, что хотела произнести. – И если мне нравится Райли, это тоже вас не касается.

Две ладони, до того спокойно лежащие на её ключицах, вдруг вдавили её в постель.

– Интересно, – ледяным тоном поинтересовался её собеседник, – вы когда-нибудь приобретёте инстинкт самосохранения, мисс Риаз? Потому что я всё больше сомневаюсь в этом в последнее время.

– Я не…

– Молчите.

Кира лежала неподвижно. Она оскорбила его, она знала. И боялась даже предположить, что он будет делать теперь.

Руки, вдавливающие её в кровать, чуть расслабились, и она выдохнула.

– А ведь убийца мисс Ши ещё на свободе, – задумчиво проговорил профессор. – Чёрт его знает, что он сделает в следующий раз, чтобы я всё-таки оказался за решёткой. Я убрал все свои ритуальные кинжалы из доступа старшекурсников, но всё не могу предусмотреть даже я. И если убийца узнает, что меня можно достать через вас…

Он не договорил.

– Будем жить опасно? – прошептала Кира, глядя на него.

Профессор с усмешкой поглядел на неё.

– А вы уже готовы жить опасно, мисс Риаз? После всего, что с вами вчера произошло? Не хотите, чтобы я делал вам скидки и обращался, как с хрупкой фарфоровой розой?

– Не хочу, – просто сказала Кира. – Вряд ли после того, что я вам сказала про Райли, вы захотите приносить бульон мне в постель.

Он негромко засмеялся.

– О, вы плохо меня знаете. Я заставил бы вас приносить бульон себе, причём такими изощрённо унизительными способами, что вы мигом выучились бы меня уважать. И к слову об этом, раз уж вы сами так ясно намекнули, что не можете жить без моих наказаний… и готовы быть наказанной за свою дерзость …

Его рука опустилась на её ягодицы, прикрытые пижамными штанами. Скользнула под резинку штанов и медленно, чувственно их погладила. Кира чуть напряглась – и ещё сильнее напряглась в предвкушении, когда он молниеносным, резким движением спустил с неё штаны до икр. Она дёрнула ногами, пытаясь их сбросить, но он предостерегающим движением сжал её ягодицы.

– Тихо. Или я вам добавлю.

Что он ей собирался добавить? Её вдруг охватили дурные предчувствия.

Профессор с насмешливой улыбкой смотрел на неё.

– Время для последнего слова, мисс Риаз. Какие-нибудь пожелания?

– Дать мне одеться и уйти? – рискнула она.

– А когда я велю вам обнажиться и лечь в круг, и начну рисовать руны на ваших очаровательных лепестках, вы тоже оденетесь и уйдёте? Нет, мисс Риаз, вы согласились быть моей наложницей, а когда нерадивую наложницу наказывают, у неё лишь одна обязанность – безропотно принять подарок своего господина.

– Вы не мой госпо…

– Молчать.

Короткая вспышка слетела с его пальцев, и Кира снова беспомощно поняла, что не может издать ни звука.

Он подхватил её, ещё минуту назад лёгкую и расслабленную, под грудь и бёдра, и секунду спустя Кира лежала голым животом на его коленях, уткнувшись лицом в покрывало, запутавшись в пижамных штанах и выставив свои ягодицы на всеобщее обозрение. Как нашкодившая девчонка.

А нашкодивших девчонок… Кира похолодела. Ох, нет.

– Секут розгами, и довольно чувствительно, – подтвердил его голос. – По крайней мере, вы это точно почувствуете. И запомните.

Кира попыталась соскользнуть вниз, но на её пути оказалось твёрдое колено, а в следующий миг её руки оказались завёрнутыми за спину.

– О, нет. Вы попались, мисс Риаз. Лежите и получайте удовольствие.

Она попыталась открыть рот, дёрнула головой, но у неё не вырвалось и невнятного мычания. Он отнял у неё возможность даже протестовать.

И он не торопился. Его ладони задумчиво и неторопливо оглаживали её пониже спины, тёрлись о бёдра, хозяйски забирались внутрь. Не касаясь самых чувствительных мест, но будоража её всё равно. Словно ей предстояла не порка, а нежный интимный массаж.

Но профессор не собирался быть нежным.

– Сейчас я вас отшлёпаю и высеку. И, да, это будет больно, унизительно, стыдно и позорно, как и должно быть.

Не прерывая своей размеренной речи, он слегка сжал её ягодицу – и Кира замерла, когда он убрал руку. Но шлепка не последовало. Она просто лежала перед ним, связанная и готовая к наказанию, и он… не делал с ней ничего.

Ожидание было нестерпимым, невыносимым. Она готова была уже попросить, что бы он сделал с ней что-то, но только шумно сглотнула.

И поняла, что голос снова ей повинуется.

– Никогда не пробовали найти запретные удовольствия в собственном позоре, мисс Риаз? – вкрадчиво спросил профессор. – Сейчас вам это предстоит.

Его рука обрушилась на его ягодицы с оглушительно громким шлепком, и Кира вскрикнула. По разом защипавшей коже разнеслось тепло, но не успела боль улечься, как за первым шлепком последовал второй, третий и четвёртый.

– Кажется, я сбился со счёта, – беззаботно заметил он. – Что ж, продолжим, пока мне не надоест.

На её вывернутых запястьях сомкнулась кожаная петля. Обе его руки оказались свободны, но он шлёпал её лишь одной, так для чего ему нужна была вторая?

Когда его пальцы легли на вершинки её грудей, распростёртых по покрывалу, она поняла, почему. И вскрикнула снова, мешая боль с возбуждением, когда его ладонь ожгла её ягодицы в очередной раз.

– Какой это был удар по счёту, мисс Риаз?

– Вось… восьмой.

– Неверно. Пожалуй, я добавлю вам ещё девять.

Между её ног заныло от этих слов. Ей было больно, но боль мешалась с удовольствием, и в размеренных, будящих её чувственность шлепках, спускающихся всё ниже по ягодицам, было больше сладости, чем позора.

– Вы явно наказаны недостаточно, – мгновением позже подтвердил голос профессора. – Будь дело в переполненной аудитории, я был бы удовлетворён, но здесь, когда вас вижу только я? Фи.

Он помедлил.

– Поэтому…

Раздался звон, и что-то покатилось по полу. Кира повернула голову, мимоходом удивившись, что профессор так легко позволил ей шевельнуться – и отпрянула, будто увидев змею.

Его магический браслет. Дорогая и ценная штука, которую мог позволить себе далеко не каждый адепт. Профессор уже сделал на этот браслет запись в её запертой спальне с трупом Лорейн и кинжалом у неё в груди.

А сейчас он, кажется, собирался сделать новую. И еле заметная белая сетка лучей, вдруг на миг окутавшая Киру, лучше любых слов сказала ей, что на этой записи будет только она сама – униженная, стреноженная собственными штанами и безропотно принимающая порку.

И эту запись сможет потом увидеть кто угодно.

– Нет, – прошептала она.

– Поздно.

– Я вам запрещаю!

Негромкий смех.

Она заёрзала, пытаясь уползти, но его рука без труда вернула её на место. Другая рука шлёпнула её по ягодицам, не сильно, но властно. Напоминая, кто был хозяином в её наказании.

– Будете ещё упоминать кого-нибудь в моей постели, кроме меня? – лениво поинтересовался его голос. – Да или нет?

– Н-нет.

– Глядите на мой браслет, мисс Риаз.

Она перевела обречённый взгляд на браслет.

– Вот так. А теперь считайте, и не вздумайте сбиться.

Громкий, оглушительно громкий шлепок по её ягодицам заставил её сжаться.

– Раз, – прошептала она.

– Громче.

– Раз!

Она беспомощно кусала губы, не отрывая взгляда от браслета – не смея оторвать от него глаз. Она просто не была на это способна, да было уже и поздно: её лицо попало на запись. И если ей не повезёт, когда-нибудь совершенные незнакомцы будут смотреть на неё голую и одобрительно присвистывать, а она…

Одно осознание того, что на неё смотрят, было подобно волне, лишающей её дыхания. Оно было страшным, унизительным, лишающим воли – и одновременно оно одно было способно довести её до вершины экстаза.

– Прекратите, – выдавила она.

– Правильный ответ был «одиннадцать», мисс Риаз. И не подумаю.

Ещё один шлепок, и вторая рука, только что хозяйски трогающая её под животом, приподняла её тело и переместилась ниже, крепко придерживая её между ног, пока хлёсткие, громкие шлепки сотрясали её ягодицы.

– Четырнадцать, – выдохнула она. – Пятнадцать…

Рука, сжимающая её лоно, погладила её там, влажную и уже готовую отдаться, и Кира, не выдержав своего позора, всё-таки зажмурилась. Почему он делает это с ней, а она не визжит и не бросается на него, чтобы расцарапать ему лицо? Почему обмирает в его руках и сдаётся без боя?

Его пальцы небрежно пошевелились, и она невольно раздвинула ноги чуть шире. Но ни шлепка, ни новой ласки не последовало, а в следующий миг он вздёрнул её на ноги.

И она оказалась в его руках. Со спущенными штанами и горящими ягодицами.

– Вы удивительно сильная девушка, – тихо сказал профессор, прижимая её к груди. – Так быстро прийти в себя и наговорить мне дерзостей? Даже я этого не ожидал.

Он ведь собирался её ещё и отхлестать, вспомнила она. Передумал?

Но спрашивать его об этом Кира, разумеется, не собиралась.

– Вы ведь меня ещё не простили, – шепнула она.

– И не прощу, пока не накажу как следует. Что вы делаете с мистером Райли Хили или с кем угодно вне этих стен – ваше дело. Но когда вы здесь, вы моя, и я не потерплю неповиновения. Ваши мысли во время подготовки к ритуалу не должны поворачиваться даже к клубничному мороженому, если я это запрещу.

– А к шоколадному?

Очень холодный смех над её ухом.

– Нет, мисс Риаз, вы так и не выучили свой урок. Совершенно не выучили. Что ж, я накажу вас так и тогда, когда сочту нужным.

Профессор выпустил её из рук и отвернулся, отойдя к книжному шкафу. Секунда, и он достал оттуда нетяжёлый том в тёмной обложке, на которой изображён был ритуальный круг. Кира не видела эту книгу ни разу в жизни, хотя проводила в библиотеке все свободные часы.

– Вплоть до отхода ко сну, – невозмутимо сообщил он, – вы будете изучать третий раздел, не прерываясь ни на что. Если захотите прерваться, вы попросите у меня разрешения. И не сомневайтесь, я организую вам проверочную работу тогда, когда вы будете ожидать этого меньше всего. Это понятно?

Кира, моргая, глядела на учебник.

– Но это магия не для первого года, я… я могу не понять…

– Ваши проблемы, мисс Риаз. Учитесь. Третий раздел писал я, и его сможет освоить даже последний бездарь, если будет прилежным и внимательным, а от вас я ожидаю куда большего. Садитесь и читайте. Только не забудьте одеться.

Он кивнул на шкаф, и когда Кира добрела до него, подтягивая штаны, она обнаружила там свою одежду. Профессор был в её комнате, пока она спала, поняла она.

Когда она, натянув джинсы, повернулась, Профессор Деннет уже сидел в кровати, погрузившись в фолиант настолько древний, что его окружала едва заметная дрожь защитной магической оболочки.

Кира взяла в руки книгу, оставленную для неё профессором, и нерешительно посмотрела на кровать. Там было достаточно места, и часть её хотела устроиться именно там, на соседней с ним подушке – может быть даже, пригреться у его коленей.

Но только что после долгого и нежного массажа он отшлёпал её там самым возмутительным образом, записав это на свой браслет, и кожу на её ягодицах до сих пор покалывало. Он не простил её? Ха. Посмотрим, простит ли она его!

Кира решительно развернулась и направилась к столу, за которым они завтракали. Она вполне может посидеть и там.

– И не думайте.

Кира обернулась. Профессор, приподняв бровь, смотрел на неё.

– Больше всего на свете, мисс Риаз, вы хотите оказаться здесь, рядом со мной. Я неправ?

Она вспомнила его горячие пальцы на своём лоне, твёрдые колени под её голым животом, и почувствовала, что снова возбуждается. Кира залилась краской.

– Я… – прошептала она. – Рядом с вами я не смогу… ничего… выучить.

– Об этом и речь. Вас давно уже было нужно научить концентрации. Ложитесь у меня в ногах и не вздумайте сбежать, иначе я переселю вас на коврик у двери.

Кира помедлила. Профессор поднял бровь.

– Мне раздеть вас, достать наручники и заставить вас переворачивать страницы языком? Поверьте мне, мисс Риаз, я могу и это.

Кира молча глядела на профессора. Где-то у него в комнате были наручники. И розги. И чёрт знает что ещё. Не забывая о том, что он этой ночью убил человека.

Ради неё? Или ради сохранения своей тайны?

С кем она связалась? И почему она привязывается к нему всё крепче?

– Я лягу рядом с вами, – промолвила она.

– Хорошая девочка.

Ей было очень удобно, с изумлением поняла Кира пару минут спустя. Она лежала на животе с учебником, раскрытым перед ней на покрывале, одну из её ступней профессор небрежно закинул себе на плечо, и ничто не мешало ей концентрироваться.

А концентрироваться было на чем.

– Магия крови… – поражённо прошептала она.

– Вы так ахаете, мисс Риаз, словно впервые сталкиваетесь с ней, – послышался холодный голос профессора. – Не вы ли чертили с мисс Лорейн Ши руну Целар на крови перед тем, как столь удачно оказаться в моём ритуальном круге?

– Да, но здесь описывается, что… – Кира задохнулась. – Чёрт подери, через кровь идёт обмен магией, жизненной энергией, всем! Когда Тёмный Лорд нарисовал руны на моих руках своей кровью, он…

– Ни слова больше.

В ровном голосе профессора не слышалось ни малейшего интереса. Хотя он только что узнал то, что Кира знала уже пять лет, не понимая, что означало это знание.

Кровь. Когда Тёмный Лорд взял её донором в свой ритуал, он не просто разбудил её способности. Он щедро поделился с девочкой своей магией, зная, что когда та вырастет, его дар увеличится во много раз.

Как Тёмный Лорд хотел её использовать? Он понял, какой потенциал несла в себе безымянная приютская девочка, и решил вырастить нового донора для себя?

Она обернулась к профессору. Неужели ему совершенно не было интересно?

– Ни слова больше, – спокойно повторил профессор. – Иначе через двадцать минут вы внезапно узнаете, что Тёмный Лорд сидит у нас в шкафу, и мне придётся обсуждать с вами и это. А потом вы будете оправдывать своё незнание предмета нашими интересными беседами. Не выйдет, мисс Риаз. Лежите и читайте – молча. Можете начать делать конспект, если это вас отвлечёт.

Кира прикусила губу, отворачиваясь к книге.

Тёмный Лорд…

В её крови была его магия.

Знал ли это Райли? Наверняка.

И не брезговал ей? Ей, отмеченной Тёмным Лордом?

По щекам Киры текли слёзы. Тёмный Лорд отдал ей часть себя – значило ли это, что она стала такой же, как он? Соучастницей его преступлений? А если его не казнили бы в подвалах Протектората, Тёмный Лорд бы вернулся и сделал бы её своим донором насильно? Подавил бы её волю?

– А можно сделать кого-то своим покорным рабом? – спросила она, вытерев глаза. – Влияя на него, как повлияли на того, кто принёс тело Лорейн в нашу спальню?

Профессор вздохнул, захлопывая книгу.

– Нельзя. Управлять можно чужими мышцами, но не чужим мозгом и не чужой магией. Вы даже говорить-то заставить свою жертву толком не сможете. И в любом случае, мисс Риаз, ближайшие несколько лет вам не стоит и думать о подобных подвигах. Не говоря уже о том, что это незаконно, и я совершенно не собираюсь навещать вас в тюрьме с пончиками.

Кира обернулась к нему, ехидно улыбаясь.

– А с эклерами?

Он покачал головой, глядя на неё.

– Вижу, у меня остался лишь один способ научить вас дисциплине: провести практическое занятие. Не двигайтесь; у меня вряд ли получится наложить это заклинание дважды.

– Какое?

Профессор не ответил. Его глаза полузакрылись, пальцы сплелись в сложном знаке, между руками возникло золотистое свечение, и в этом свечении его кисти невозможно быстро выписывали руну за руной. На Киру пахнуло волной чужой магии, а потом она поняла, что эта магия…

… Окружает её.

Она не могла вскрикнуть, не могла пошевелиться. Но она шевелилась: её нога мягко соскользнула с плеча профессора, а в следующий миг она перекатилась по кровати и ловко спрыгнула на пол, приземлившись на руки.

Двигалось её тело. Не она сама.

Кира попыталась перевести ошалелый взгляд на профессора, но ей не повиновалась собственная голова. Он сделал с ней то же самое, что неизвестный убийца Лорейн, наконец догадалась она. Убийца зачаровал кого-то, у кого был доступ в её спальню, чтобы тот принёс туда труп и смог уйти. Но доступ был только у неё самой и лорда-ректора… значило ли это…

Убийца подавил волю лорда-ректора Антейна, с ужасом поняла она. Профессор знал об этом, но что он мог сделать? Рассказать всё начистоту? Признаться и рискнуть тюрьмой?

Но у неё были куда более насущные проблемы, чем мысли о лорде-ректоре.

Её фигура описала изящный поворот, и она снова оказалась на ногах. Более того, с изумлением поняла Кира, чьё тело внезапно стало лёгким и свободным, она танцевала. И повторить этот танец сама она не смогла бы никак, как и утреннюю тренировку профессора: слишком сложными были движения, слишком большой гибкости они требовали. Кира текла, как вода, гнулась, как ива, и распускалась, как цветок: так, должно быть, танцевали лучшие из гейш на праздниках ханами, или смуглые наложницы с раскосыми очами в гаремах султана.

Она наслаждалась бы этим танцем. Отдалась бы ему полностью, если бы управляла им сама. Но она не была ни наложницей, ни гейшей, она была будущим боевым магом, и эти движения, как и сам танец, принадлежали не ей. Хватит, хотела сказать Кира. Она была свободна, и она больше не хотела подчиняться чужой воле. Она хотела…

Танец кончился так же внезапно, как начался. Кира мягко опустилась на пол, тряхнула головой – и поняла, что она была свободна. Её тело вновь подчинялось ей.

… Начало подчиняться ровно с той секунды, когда она выразила это желание.

– Вот примерно так это и выглядит, – негромко произнёс профессор с кровати. – Правда, далеко не так безобидно – и куда менее утончённо.

– Ещё скажите, что вам понравилось, – выдохнула Кира с пола. Она всё ещё не пришла в себя. Профессору достаточно было заставить её сделать пару шагов, чтобы она поняла суть заклинания. Но он позволил себе развлечься, и играл с ней несколько минут. А мог бы поиграть и куда серьёзнее, подумала она, разом вздрогнув. Что ещё он мог заставить её сделать – а потом заставить об этом забыть?

Кира почувствовала, что дрожит.

– Я обладаю над вами властью, и такой тоже, – спокойно подтвердил профессор. – Надеюсь, её хватит, чтобы вы вернулись к занятиям? Я могу заставить вас удерживать голову над страницей и не вертеть ей по сторонам, если вы попросите.

Она подняла на него взгляд. Спокойное лицо, тонкие сильные пальцы на фолианте, тени под глазами. Могучий маг, только что заставивший её танцевать для себя по щелчку пальцев…

Очень усталый и одинокий человек, жертвующий своими выходными ради помощи адептке, на которую напали прошлой ночью, и у которой больше никого не было.

– Спасибо, – тихо сказала она. – Я поняла.

Он кивнул, и Кира снова забралась на кровать с учебником. В этот раз она прижалась к его плечу, и профессор не стал возражать.

Она читала до позднего вечера, время от времени делая заметки. Читать текст, лёжа рядом с его автором, было странно приятно: знакомые сухие интонации, которыми наполнены были страницы, сближали её и профессора вернее любых поцелуев. И ещё – ей действительно были нужны эти знания, осознала она. Ведь как адептка первого года, едва вошедшая в Академию, она знала совсем немного.

Профессору принесли и обед, и ужин, оставляя его за дверью, и туда же отправлялись пустые подносы. Он ел очень скромно, заметила Кира, а ведь аванса, который он выдал ей, хватило бы на любые деликатесы. Или он заказал для себя так немного, чтобы на кухне не удивились его внезапно возросшему аппетиту?

– Пора спать, – наконец сказал профессор, откладывая книгу. И задумчиво посмотрел на неё. – Я всё ещё не простил вас, как вы помните.

Она больше не будет упоминать при нём Райли никогда, лёжа в постели, мрачно подумала Кира. И даже будучи полностью одетой, дважды взвесит, стоит ли.

– Помню.

– И всё ещё жаждете быть наказанной?

Кира покосилась на него. От бесконечной зубрёжки начинала болеть голова, и хотя чтение было и впрямь интересным, она здорово устала. Вряд ли десяток шлепков сильно поднял бы ей настроение. Впрочем, какой у неё был выбор?

– Не смею протестовать, – мрачно пробормотала она.

Еле заметная усмешка тронула его губы.

– Правильно делаете. Начнём ваше наказание с душа и долгого здорового сна. А там посмотрим.

В душ, впрочем, она отправилась лишь второй, и после долгого ожидания. Заходя в ванную, Кира с лёгкой завистью почувствовала аромат грейпфрута и увидела горку душистой пены на дне ванны. Он нежился здесь добрых полчаса – и не позвал её, хотя прекрасно знал, что она это заметит. Всё ещё злился на неё за то, что она сказала, что ей нравился Райли? Или, как и прежде, хотел, чтобы она побыла голодной по его ласкам?

Кира сбросила халат и пару минут постояла у зеркала. Она хотела, чтобы он вошёл, поняла она. Принять с ним душ, целуясь и лаская друг друга, вместе упасть в душистую воду, дать ему вытереть себя и дать ей вытереть и возбудить его…

Но она была совершенно одна в полутёмной ванной. И, когда она наконец с наслаждением вздохнула, прислоняясь к стенке под горячим душем, никто не присоединился к ней.

А когда Кира вышла в совершенно тёмные покои профессора, она обнаружила, что тот уже спал. Совершенно бессовестно, как обычный смертный, обхватив руками подушку и повернув голову набок.

У него были красивые ресницы, подумала Кира, подходя близко-близко. Она так и не оделась после душа и едва вытерлась, и сейчас, возбуждённая горячей водой и его близостью, она наполовину хотела, чтобы он открыл глаза.

Но она ни за что бы не стала его будить.

Он доверял ей, поняла она. Он не следил за ней из-под опущенных ресниц, не устраивал ей испытаний, не жаждал посмотреть, что она будет делать. Просто спал, подставив ей спину.

Несколько минут Кира смотрела на спящего профессора Деннета, пока не поняла, что вот-вот заснёт сама. А потом забралась под одеяло и легла рядом.

Стоило, наверное, попросить профессора разбудить её пораньше, чтобы уйти до рассвета, сонно подумала она. Ведь завтра снова начнутся занятия.

Впрочем, она была уверена, он об этом позаботится.

Ей снилось, будто её захлёстывает чужая память. Тысячи дней, тысячи ночей, минута за минутой – восторгов, поражений, прочитанных книг, детских снов. Кира пыталась поймать одну из них, прижать ласточкой к груди, принести тому, кто, она знала, ждал этих вестей, как заключённые в одиночной камере ждут лязга отпирающейся решётки. Но они ускользали, выскальзывали между пальцев, просыпались песком, и в её голове не оставалось ничего.

Потому что тот, другой, должен был передать ей свою жажду. Свою власть, своё желание, свою силу. Она была ещё девушкой, нераспустившимся до конца цветком, но он был мужчиной, и видел в ней женщину. И под его взглядом онаменялась: ей уже недостаточно было улыбки и взгляда, объятий и тепла. Ей нужно было другое: острое и жгучее желание, рождённое из адской смеси покорности и бунта, подчинения и наслаждения, страдания и страсти. Ей нужна была боль. Боль, которую давал бы ей он – и которую принимала бы она.

А потом она поняла, что не спит.

… Кира вскрикнула: её обжёг холодный воздух. Ни одеяла, ни тёплой постели: она стояла посреди ночной террасы совершенно обнажённая и прижатая лицом к твёрдому деревянному столбу. Её руки были задраны наверх и связаны запястьями вместе так, что привязанная Кира была вынуждена стоять на носках. Грубые пеньковые верёвки обхватывали её лодыжки, и голова едва заметно кружилась от чужой магии: профессор заставил её проснуться только сейчас.

А потом её взгляд упал на камень под её ногами, от которого исходило тепло, и она увидела призрачное мерцание линий ритуального круга.

Всё было очень по-взрослому, с дрожью подумала она. Настолько, что она совсем не была уверена, чего она хотела: умолять, чтобы он отвязал её, с трепетом ждать, когда он к ней прикоснётся, или изо всех сил звать на помощь. Вот какого чёрта она сказала вчера, что не смеет протестовать против его наказания?

– Кто-то очень хотел, чтобы мы совершили ритуал, прерванный досадной помехой в бальном зале, – раздался насмешливый голос за её спиной. – Всё ещё хотите этого, мисс Риаз? Или предпочтёте, чтобы я принёс вам подушку и одеяло прямо сюда и дал досмотреть невинные сны?

– Сны, – выпалила Кира не колеблясь. – Беру сны. Без сомнений.

Прохладные пальцы коснулись её, рисуя узоры на голой спине.

– Я ведь могу предложить вам занятие куда интереснее, – задумчиво сказал профессор. – Хотите увидеть меня на своём месте? С узлами я вам помогу.

Кира поперхнулась.

– Что?

– Вам прочистить уши, мисс Риаз? Возможно, – он легко дунул вниз её спины, – что-нибудь ещё?

Кира вздрогнула. Его тон снова сделался опасным.

Раздеть его, привязать к столбу, обхватить сзади за ягодицы, спину, бёдра, прочувствовать, что он в полной её власти…

Она невольно облизнула языком губы. Это было соблазнительно. Очень. Он увидит, каково это – быть на её месте, а она…

… Совершенно не будет знать, что делать со взрослым и сильным обнажённым мужчиной, находящимся полностью в её власти. Кроме как отвязать его и передать ему полный контроль – и себя.

Его губы чувственной лаской скользнули от её плеча к горлу.

– Вы ведь боитесь принимать такие решения, – услышала она шёпот. – И боитесь того, что я сейчас сделаю с вами. Но хотите этого всё равно.

– Что? – Её голос дрожал, как ива на ветру. – Что вы хотите со мной сделать?

Что-то коснулось её бедра. Кира опустила взгляд – и с холодком увидела в руке профессора тонкий прут.

Он провёл упругой розгой по её нежной коже.

– Всё. Начиная с того, чтобы показать вам, как я был зол, когда вы упомянули имя того, кого я не буду называть, лёжа полуголой в моей постели. На простынях, с которых я должен слышать только одно имя – моё.

– Дуайт или Рональд?

Она тут же пожалела о своей дерзости. Но было поздно.

Свистнуло в воздухе, и её ягодицы ожгла розга.

– То имя, которое я позволю вам произнести, – сообщил ледяной шёпот. – И пока вы не получили права ни на одно.

Он прислонился к ней сзади всем телом. Тонкие пальцы медленно прошлись по её бокам, как по клавишам фортепиано, и снова поднялись вверх, обрисовывая её изгибы. Кира закусила губу.

– Если хотите что-то прикусить, – насмешливо сообщил её мучитель, – кусайте это.

Между её губ лёг тонкий ивовый прут. Тот же, что ожёг её минуту назад.

– И не бойтесь меня обобрать. У меня есть ещё.

В доказательство его слов ещё один прут скользнул вниз по её шее, отгибая вьющиеся рыжие пряди в сторону. Прохладное щекотное прикосновение к позвоночнику было бы даже приятно, не знай она, что оно вот-вот превратится…

В хлёсткий удар, боли от которого не ожидала даже она. В глазах Киры показались слёзы, она задохнулась, ожидая, что он поймёт и остановится…

Как две розги с такой же силой одновременно впечатались в её кожу, завершая невидимый ей узор. По спине потекла кровь, и одновременно она ощутила что-то странное, будто кровь принадлежала не ей. Боль была внезапной, мгновенной и резкой, и так же мгновенно ушла.

А потом в неё хлынула магия.

Кира застонала; её ноги подогнулись, и она упала бы, не будь она привязана. Это было, словно она вся стала летящей живой тьмой; словно мрак, сгустившись, сам занимался с ней любовью, лаская её грудь и проникая между её ног, дразня острые вершинки грудей и покрывая поцелуями прижатое к столбу лицо. Словно клубящийся плащ из абсолютной темноты, встретившей её когда-то в подземелье, проник сквозь стены, и готов был вонзиться в неё, лишив невинности прямо сейчас.

– Да, – прошептала она, запрокидывая голову. – Да.

Розга выпала из её рта, скатываясь на грудь. И она едва почувствовала, как кончик прута, смоченный в чём-то, рисует у неё на груди ещё одну руну.

А потом верёвки соскользнули, сильные руки обхватили её, опуская в центр круга, и тьма забрала её.

– … Открой глаза, мальчик. Всё закончилось.

Бледный мужчина, лежащий на кровати в незнакомой комнате, был едва ли моложе профессора Деннета, которого она знала его сейчас. Но у профессора никогда не было ни такой мертвенной бледности, ни такого хриплого, еле слышного, почти агонизирующего дыхания.

И голос, пытавшийся вернуть его к жизни, был ей знаком. Мэтр Антейн собственной персоной.

– Рональд, – позвал он. – Ах, ты же теперь Дуайт… Неважно. Ты всё равно будешь терять память ещё несколько недель. Побочные эффекты, мальчик. С тобой не церемонились.

Невидимая Кира шагнула вперёд.

Лорд-ректор сидел у постели в неглубоком кресле. Комната была обставлена скромно и строго, но с таким безупречным вкусом, что перед ней меркла даже уютная спальня Киры в Академии.

Веки лежащего на кровати профессора дрогнули, и лорд-ректор подошёл к нему, захватив стакан воды.

– Пей.

Тот жадно приник к стакану, глотая снова и снова. Наконец он слабо кивнул и снова откинулся на подушки.

– Кто вы? – негромко спросил он. – И что вы делаете рядом со мной?

– Ты был моим лучшим студентом в Академии, Дуайт. И одним из лучших боевых магов мира. Собственно, ты до сих пор им являешься. С тобой случилось несчастье, и я приехал, чтобы попробовать помочь.

– Мы… в госпитале? В больнице?

Мэтр Антейн покачал головой.

– В одном из закрытых зданий Протектората. Сейчас оно пустует. Мы решили, что тебе стоит восстановиться в тишине, вдали от любопытствующих глаз. Тебе показан покой.

Он прищурился.

– Тебе ведь знакомы понятия «Протекторат» и «Академия», верно?

– Да, – поколебавшись, произнёс профессор. – Меня зовут Дуайт?

– Дуайт Деннет. Ты помнишь о себе что-нибудь ещё?

Молчание. Короткое, но паника, отразившаяся на лице того, кто лежал на кровати, не ускользнула ни от Киры, ни от лорда-ректора.

– С тобой всё будет в порядке, – мягко сказал он. – Физически ты восстановишься за пару недель. Память ещё будет некоторое время ухудшаться, увы, но придёт в норму спустя пару месяцев. Ты можешь забывать, кто я такой, но я напомню.

– Что со мной произошло?

– Автокатастрофа, – без малейших колебаний сообщил лорд-ректор. – Ты не помнишь совсем ничего? Сегодняшнее утро, например? Мы говорили.

Его настороженный взгляд выдавал напряжение, почти страх.

Этим утром, с ужасом поняла Кира. Профессора Деннета лишили памяти этим утром. Не было никакого несчастного случая. «С тобой не церемонились».

– Я совершенно ничего не помню, – бесстрастно сказал профессор. – Это несколько… неуютно. Вы не напомните, о чём мы говорили этим утром?

– Ничего особенного, – вздохнул лорд-ректор. В его голосе не слышалось облегчения, но лицо заметно расслабилось. – Мы говорили о смерти и её неизбежности. О новом начале. О том, что ничто никогда не бывает потеряно. Точнее, я говорил, а ты…

Он помолчал.

– Неважно. Важно то, что мы должны следить за твоим состоянием как можно пристальнее, чтобы не случилось нового кризиса. Если ты вспомнишь хоть что-то, это добрый знак. Может быть, какие-то проблески?

Лорд-ректор не отрывал глаз от лежащего. Тот поколебался.

– Я помню… странно звучит, но я помню пустую стену. Я стою перед ней, а потом поворачиваюсь и вижу рыжую девочку, которая…

Он запнулся.

– Она почему-то мне важна. Может быть, у меня была младшая сестра? Дочь?

Мэтр Антейн печально покачал головой.

– Нет.

– Я должен был догадаться, что у меня нет родных, – спокойно сказал профессор. – Раз уж никто не пришёл ко мне, кроме вас. Глупая надежда, не так ли?

– Ты видел пустую стену, – медленно произнёс мэтр Антейн. – Не ритуальный круг?

Брови профессора взметнулись.

– Ритуальный круг? С чего бы?

Лорд-ректор Академии невесело улыбнулся.

– Ничего. Просто глупая мысль пришла в голову… о другой рыжей девочке, о которой мы должны позаботиться. Малышка тоже пострадала… в катастрофе.

– Мои сочувствия, – ровным тоном произнёс профессор. – Я не хотел бы сейчас никого видеть пару часов. Уверен, вы понимаете.

Мэтр Антейн помедлил.

– Конечно. Я зайду вечером. Постарайся поспать.

Профессор окликнул его, когда он стоял в дверях.

– Я ведь забуду эту девочку, верно? Вы упомянули, что моя память ещё будет ухудшаться.

Лорд-ректор, помедлив, кивнул.

– Тогда принесите мне бумагу и карандаш. Я хотел бы это записать.

– Конечно, – сказал мэтр Антейн, и Кира поняла, что он ничего не принесёт. – К тебе будут приходить целители и следить за твоим выздоровлением очень внимательно. Отнесись к этому с пониманием, пожалуйста.

– Я так ценен? Был одним из Протекторов? Занимал высокую должность, должно быть?

– Немного не так, – вздохнул мэтр Антейн. – Очень не так, я бы сказал. Но мы поговорим об этом позже.

Дверь закрылась за ним. Профессор потёр лоб.

– Почему? – медленно произнёс он. – Почему я так хочу отсюда сбежать? И почему я привык разговаривать с самим собой?

Он откинулся на подушку и закрыл глаза. А Кира…

… Открыла их.

Почти рассвело. Она лежала на тёплом камне, накрытая пледом до пояса, и её обнимал мужчина, которого лишили памяти. За что-то – или ни за что.

– Что же я натворил? – задумчиво произнёс он. – Не соблазнил вас пять лет назад, я надеюсь? Я, конечно, мог быть порядочным мерзавцем, но не настолько же.

Кира хмыкнула.

– Я бы запомнила.

– Вы были той рыжей девочкой. – Он провёл рукой по её волосам. – Кажется, вы запали мне в душу уже тогда, мисс Риаз. Возможно, я должен на вас жениться?

– И подождать до брачной ночи, – согласилась она. – Всё равно вы будете любить только меня.

Профессор вдруг коснулся губами её волос, и на миг она поверила, что так и будет.

До его следующих слов.

– Вы вляпались, мисс Риаз, и крепко вляпались. Думаю, вы и сами это знаете. Похоже, вы оказались в обществе как минимум презренного ренегата и преступника, раз уж Протекторат лишил меня памяти без малейших колебаний. Или же я увидел что-то, чего видеть был не должен, и это было настолько чудовищно? Неважно. Главное, я не собираюсь отбирать у вас шанс на истинную любовь или что-то ещё, о чём мечтают юные, наивные и романтичные девы. Верните мне память полностью, завершите ритуал, и я дам вам вознаграждение и свободу.

Кира зажмурилась. Нет, она не заплачет.

– Что произошло в ритуальном круге? – вместо этого спросила она.

– Я дал вам свою кровь.

Кира отстранилась, глядя на него расширенными глазами. Профессор спокойно улыбнулся.

– Мне очень хотелось узнать, что со мной произошло. Настолько, что я решил, что немного моей магии вам не повредит.

Она изумлённо приоткрыла рот, но тут же справилась с удивлением и ехидно улыбнулась.

– То есть ваши огненные шары теперь будут не десять метров в диаметре, а жалкие девять с половиной?

– Девять и девять десятых, – мгновенно отозвался профессор. – Не меньше.

– Вы кому-нибудь скажете о том, что вы узнали? – тихо спросила она.

Профессор коротко и зло рассмеялся.

– Я что, идиот?

Кира поёжилась от этого смеха, но бесстрашно продолжила.

– Мэтр Антейн мог бы вам помочь. Ведь вы друзья.

– Иногда я думаю, что не выжил бы без его дружбы все эти годы, – мрачно сказал профессор Деннет. – А теперь узнаю, что он был заодно с теми, кто лишил меня памяти. Я не могу отвернуться от него, но, право, не знаю, что и думать.

Он встал и поднял её за собой, закутывая её в плед.

– Некоторое время мы не увидимся. Архивы Протектората закрыты, но я попробую что-нибудь разузнать. Ваш мистер Хили не скажет вам ничего; не давите на него, это вызовет подозрения. Идите, мисс Риаз. Вам пора на занятия.

Он дал ей свою магию, подумала она. И он думал о ней, даже когда его лишили памяти. Как странно… но как приятно.

Кира вдруг обернулась, неожиданно для самой себя – и поцеловала его в щёку.

– Спасибо, – прошептала она. – За вашу магию. Хотя это было чертовски больно.

Профессор Деннет хмыкнул.

– Я сделаю вам ещё больнее, обещаю. Если вы замешкаетесь настолько, что вас заметят в преподавательском коридоре, я выдеру вас так, что вы неделю сесть не сможете, мисс Риаз. Вон. Немедленно.

Он открыл перед ней дверь террасы, и она бросилась в комнату одеваться.

– И кстати, – окликнул её профессор. – Спите в чулках. Купите себе ещё несколько пар. И не смейте ничего носить между ног. Никаких трусиков и панталон.

– Зачем?

– Потому что я хочу, чтобы вы выглядели сексуально, дерзко и соблазнительно. И перестали задавать глупые вопросы.

Он шлёпнул её по голым ягодицам.

– И в следующий раз, когда вы будете одеваться, я включу секундомер.

Это занятие у Райли не было похоже на предыдущие, подумала Кира. Начиная с того, что проходило не в обычной аудитории, а в часовой башне Академии, которая всегда была закрыта на ключ. И не после обеда, как обычно, а после ужина, когда в небе появились первые звёзды. Ночь была ясной и холодной, в окна заглядывала луна, и ламп Райли зажигать не стал.

– Проклятие, – произнёс он, шагая по аудитории, пока четверо адептов-старшекурсников в восемь рук дорисовывали простой ритуальный круг, – это бич любого мага. Вы всегда можете поставить барьер против чужой боевой магии, уклониться от летящего огненного шара, наконец, взлететь, если вы достаточно сильны, или запрыгнуть в машину и гнать со всех сил, как поступил бы человек – если бы, конечно, люди знали и помнили о нас.

Он помолчал – и вдруг взглянул на Киру. Его глаза не улыбались.

– Но от проклятия не увернуться, – негромко и чётко сказал Райли. – Проклинающему вас магу достаточно хорошо знать вас, прикасаться к вам когда-то в прошлом – и всё. Ни пряди волос, ни принадлежащего вам родового кольца, ни вас самого, лежащего обнажённым в ритуальном круге. Всё, что нужно для проклятия – сила.

– Профессор Хили… – начала красивая брюнетка-третьекурсница.

– Прошу вас, Мадлен, никакого «профессора». Зовите меня Райли, как и все остальные.

– Почему в Академии нас не учат проклятиям? Я не хочу их накладывать, но хотя бы знать…

– Нет, – спокойно сказал Райли. – Только снимать. Я не буду учить вас ничему другому.

– А распознавать?

Райли с усмешкой покачал головой, глядя вверх, на потолок, заросший паутиной.

– Это невозможно. Пока вы не столкнётесь с его действием, вы даже не заметите, что вас прокляли. Правда, когда заметите… – Он наклонился, провёл пальцем по линиям готового ритуального круга, и те засветились. – … Когда заметите, уже не спутаете ни с чем. Правда, будет уже слишком поздно.

Кира мысленно охнула. Он говорил, словно…

… Сталкивался с проклятиями сам.

– Тебя проклинали? – выпалила она и мгновенно пожалела об этом, едва успев остановить ладонь на полпути к лицу.

Все уставились на неё. Лицо Киры медленно заливалось краской. Как она могла быть такой бесцеремонной, как?

– Два раза, – по-прежнему спокойно сказал Райли. – Первое проклятие удалось снять.

Кире хватило ума, чтобы не спросить про второе. Но, конечно же, было глупо ждать, что все промолчат.

– А второе? – спросил один из старшекурсников.

– Если мне повезёт, с ним мне поможет один из вас, когда станет старше и опытнее, – мягко сказал Райли. – Но даже если ни у кого из вас ничего не выйдет, я рад буду вас научить всему, что знаю сам.

Он посмотрел на Киру, и его глаза улыбнулись.

– Не стоит переживать из-за меня. Лучше сосредоточьтесь. Вам предстоит первое настоящее испытание. К сожалению, я не могу описать вам его, могу только показать. – Он сделал короткую паузу. – Кира, я хочу, чтобы ты встала в круг, как только будешь готова. Остальные – встаньте строго у вершин.

Все взгляды вновь устремились на Киру, и в половине из них читалась неприязнь. Выскочка, читалось в них, хотя Кира подозревала, что некоторые думали и кое-что похуже. Новость об их с Райли поцелуе разнеслась по Академии, как пожар, и хотя Райли никто не осмелился сказать что-либо в лицо, Кира чувствовала на себе и оценивающие взгляды, и шепотки за спиной.

Он мог бы отнестись к ней просто по-дружески, грустно подумала она. Просто брать гулять иногда, может быть, обедать вместе. Через несколько месяцев все привыкли бы, и всё было бы куда легче для неё. Может быть, она бы даже бросилась ему на шею сама.

Но какой молодой здоровый мужчина будет ждать несколько месяцев, встретив понравившуюся ему девушку? Профессор Деннет, язвительно подумала она, вообще обнажил ей грудь в первую минуту знакомства.

Впрочем, цинизм профессора вообще не знал границ. Что бы он сказал про Райли, узнав, что тот проклят? Как скоро обвинил бы её лучшего друга и наставника в том, что тот обхаживает Киру для того, чтобы снять проклятие как можно скорее?

Но разве в этом было что-то плохое? И разве сам профессор не использовал Киру для схожей цели? Только, в отличие от Райли, он не проявлял к ней ни настоящей нежности, ни желания сделаться ближе, ни даже терпения.

Райли протянул ей руку, и Кира глубоко вздохнула, вставая в центр круга.

– Вам стоит бояться неснимаемых проклятий лишь в одном случае, – негромко сказал Райли. – Если вы оказались личным врагом очень сильного мага, если душа этого мага темна и безжалостна, и если у этого мага есть сильный и талантливый донор. Редкость, умноженная на редкость и возведённая в степень – и всё это случилось со мной. Но другие проклятия, сотканные в сердцах или задуманные расчётливо, можно обратить.

– Как обратить? – спросила Кира.

– Бороться. Для этого вы все и здесь.

Он хлопнул в ладоши.

– Перед тем, как учиться исцелять других, вы должны разобраться, как снимать проклятия, брошенные на вас самих. Мы будем делать это только здесь, и только под моим присмотром: если кто-то предложит вас поднатаскать, будь это кто-то из старшекурсников или профессоров, немедленно идите к лорду-ректору или ко мне. С проклятиями не шутят. Это не ожог от заклинания, который сойдёт через неделю – или через полчаса с регенерирующими мазями и помощью целителей. Неснятое проклятие остаётся с вами на всю жизнь.

Райли шагнул к Кире в круг. Они стояли посреди тёмного зала на вершине часовой башни, на лицо Райли падал лунный свет, делая его бледным и таинственным, и Кира вдруг поняла, что он собирается совершить.

– Я сейчас наложу самое простое проклятие на Киру, – произнёс Райли. – А она воспользуется своей магией, чтобы его снять – и вы, стоящие по краям круга, поможете ей вашей. Существует набор стандартных формул, чтобы сконцентрировать свои силы на снятии проклятия: сейчас я преподам первые из них, и со временем мы перейдём к более сложным и изощрённым. Но куда важнее ваша собственная сила воли – и желание действовать даже тогда, когда ваш разум затуманен.

Кира сглотнула. Взгляд Райли вдруг стал внимательным и напряжённым.

– Чего ты больше всего боишься, Кира?

Снова оказаться в приюте, хотела сказать она. Или в закрытых допросных Протектората, в бесконечном ряду алых мантий и ритуальных кругов. Проснуться на улице и узнать, что её выгнали из Академии, и у неё не осталось ни вещей, ни друзей – никого. Попасть под заклинание, сковывающее волю, из которого её не вытащит даже профессор Деннет. И в первую очередь она боялась профессора – его холодного ума, изобретательной фантазии и таких жестоких, таких сладких наказаний.

Но всё это были абстрактные умозрительные опасности. Того, что должно было произойти сейчас, Кира боялась куда больше.

– Отложим этот вопрос, – мягко сказал Райли. Конечно же, он увидел испуг в её глазах. – Начнём с первой формулы.

Они повторяли её совсем немного – всего полчаса. Кира, по своим ощущениям, справилась вдвое быстрее. Но ни правильные, хоть и угловатые жесты, ни удачно повторенное дважды заклинание, на миг активирующее линии круга и вливающее в неё силу, не сделали её ни на йоту увереннее.

Наконец Райли кивнул – и, к изумлению Киры, достал из кармана мантии несколько шоколадных конфет и раздал их всем адептам.

Кира заморгала. Неужели от проклятий помогал самый обычный шоколад?

– Я решил не рисковать экзотикой вроде трюфелей с марципанами, так что внутри самая обычная шоколадная начинка, – сообщил Райли. – Если повезёт, в следующий раз принесу карамель. Впрочем, я принимаю заявки.

– Карамель была бы идеальна, – с набитым ртом отозвалась Кира.

И, глубоко вздохнув, уставилась на него отчаянными глазами.

– Райли… а можно, в первый раз в круг встанет кто-то другой? Не я?

Под его внимательным взглядом она с трудом проглотила остаток конфеты. Он её друг, он целовал её на балу, лихорадочно проносилось у неё в голове, так неужели он откажется?

Но Райли покачал головой.

– Правда в том, что ты самый сильный донор из собравшихся здесь, а искусство донорства и снимания проклятий связаны. Никто не знает, почему это так, но я могу предположить: и там, и там требуется желание отдать, спасти, пожертвовать и рискнуть собой; обе ветви мастерства требуют и дисциплины, и душевного благородства. И я надеюсь, – он тонко улыбнулся, – что твоего душевного благородства хватит на то, чтобы пожалеть товарищей.

Тут он её подловил. Как она теперь могла отказаться?

Кира молча наклонила голову.

– Отлично, – негромко произнёс Райли. – Всё, больше никаких мыслей. Только концентрация.

Его сила ударила в неё без предупреждения. Это было похоже на ритуал, это было точь-в-точь ритуальной магией…

… Но в отличие от видений из прошлого, тут она не теряла связи с реальностью. Она всё ещё видела и нахмурившееся лицо Мадлен, и лунный свет на лице Райли, и линии магического круга, которые, сверкая, несли энергию к её ногам.

… Но сама она была не здесь.

Кира сидела в тёмной каморке, кое-как подтянув к груди связанные ноги, и больше всего желала, чтобы её никогда отсюда не вытаскивали. Она пряталась здесь от наказаний мадам Мариз и от сумасшедшего ора мадам Виктории, которая пару раз отвесила ей здоровенных затрещин, когда Кира вздумала громко рыдать в туалете, выходящем в общий холл во время визита важных гостей из Министерства. Она спряталась и в этот раз, каким-то сверхъестественным чувством уловив, что полуночные гости явились в Серый Дом по её душу.

Но от них она спрятаться не смогла. Аннет привела незваных визитёров прямо к каморке – и толстячок, окутанный маскирующей магией, даже не стал её никуда тащить. Просто небрежно связал руки, чтобы не могла творить магию, и ноги, дабы не убежала. Верёвка нашлась тут же, и принесла её одна из воспитательниц. Кира очень хотела бы узнать, кто, но она лежала лицом вниз, полуослепшая от слёз.

А теперь она скорчилась на боку в ожидании своей участи, смотрела на полоску света из-за двери и с безнадёжным отчаянием слышала приближающиеся шаги.

Тёмный Лорд был в Сером Доме. И из-за какой-то прихоти или каприза он потребовал именно её. Сейчас её принесут в жертву – или ещё что-нибудь похуже. Девчонки шептались, что он делал с девушками, которых приковывал на магическом круге для своих тёмных ритуалов, изобретая для них всё новые и новые ужасные участи, которые в эту минуту казались Кире вполне реалистичными. И предчувствия у неё рождались самые неприятные.

– Милорд…

– Что ещё? – раздался властный и холодный голос. Резкий, бьющий по нервам, как скрип стали о сталь, несмотря на маскировочную магию.

– Ритуал займёт не менее получаса. Мы не можем задерживаться так долго. Маги Протектората…

– Найдут меня в любом случае. Я чувствую на себе их поисковые чары: мне уже не скрыться и среди людей. Поражение неизбежно: я же лягу спать, в конце концов.

– Мы можем защитить вас, милорд!

– Вы вообще больше ничего не можете, – раздражённо бросил невидимый Кире Тёмный Лорд. – Я дарую вам жизнь, и вы должны превозносить мою щедрость до конца дней своих. Наденьте ей мешок на голову, принесите ко мне в ритуальный круг – и убирайтесь, пока не прокляли и вас.

Тёмный Лорд был проклят, подумала взрослая Кира, чувствуя, как всё сильнее тускнеет перед ней реальный мир, пока она всё глубже погружается в собственное воспоминание. Райли и Кэтрин не просто создали поисковые чары – они прокляли его так, что каждое перемещение Тёмного Лорда становилось известно магам Протектората. Возможно, с задержкой. Но даже её не хватило бы, чтобы скрываться долго.

Конечно, поисковые проклятия рассеивались – через недели или месяцы. Но у Тёмного Лорда не было этого времени. Как и возможности снять чары: ведь чтобы наложить их, Кэтрин отдала всю магию и саму жизнь.

Что Райли только что сделал с ней самой? Как он проклял её, Киру Риаз?

Он спросил, чего она боялась больше всего. А сильнее всего…

… Самый сильный в своей жизни страх она испытывала в эти самые минуты, перед первым в своей жизни ритуалом. Кира не знала, что потом, на допросах в Протекторате, ей будет куда более тошно и отвратительно. Не могла представить себе долгие пять лет в приюте в роли изгоя. Тринадцатилетняя Кира просто лежала связанной в кладовке, дрожала, слыша за дверью голос самого Тёмного Лорда, и ждала самой страшной участи, которую только могла себе вообразить.

Думать взрослой Кире с каждой секундой становилось всё тяжелее: она растворялась в прошлом, и магический круг в часовой башне делался всё призрачнее, всё слабее. Ещё немного – и она утонет. Вытащит ли её Райли? Или она так и застрянет в самом худшем своём воспоминании на всю жизнь?

Кира напряглась, одновременно ощущая свои связанные запястья в воспоминании и совершенно свободные руки в настоящем – и начала произносить формулу, которой только что учил их Райли.

Шаги, которые могли принадлежать только Тёмному Лорду, начали удаляться, и сердце Киры замерло.

– Сейчас я пойду и проверю вашу работу, – раздался тихий зловещий голос, – и надеюсь найти её безупречной. Если хотя бы одна линия будет смазана…

– Круг… круг начерчен… идеально, милорд. Не сомневайтесь.

– Надеюсь. Иначе сомневаться придётся вам. В моём милосердии. – Короткий щелчок пальцами. – И ещё одно. Эта девочка драгоценна, и её дар – редчайший в этом клоповнике. Не вздумайте.

– Что… что не вздумать, милорд?

– Просто – не вздумайте.

Драгоценна…

Кира уцепилась за это слово. Она не должна была бояться. Она была драгоценна, и с нею ничего бы не случилось.

Почему она не помнила этой фразы? Маги Протектората слишком долго, больно и жёстко вскрывали её в ритуалах, пока все минуты той страшной ночи не слились в одну?

Кира не знала. Но пора было выкарабкиваться.

Она лежала в темноте в кладовке со связанными руками и ногами, и ей больше не было страшно. Потому что в башне Академии стояла другая Кира, взрослая и свободная и по-прежнему драгоценная, и она готова была драться и побеждать.

За себя. И за всё, что ей было дорого.

Её губы незнакомым голосом произносили магическую формулу без остановки, как хороший пловец ритмично грёб к берегу, на котором высился, указывая путь, белоснежный маяк. И когда дверь в кладовку, скрипнув, наконец открылась, зал в Академии на секунду тоже озарил свет.

И всё исчезло. Призрачный мир рассеялся, и Кира снова твёрдо стояла на ногах – в настоящем.

Райли поражённо смотрел на неё, словно только что увидел её в новом свете.

– Я не предполагал, что ты справишься так быстро, – произнёс он голосом, в котором не осталось ни следа преподавательской строгости или прежнего спокойствия. – Как?

Кира развела руками.

– Мой дар – редчайший в этом… гм… благородном заведении. Кажется.

Райли только покачал головой, обводя взглядом зал.

– Кто из вас передал свою магию Кире?

– Я не успела, – медленно сказала Мадлен.

– Я успел, – произнёс Дерби, адепт последнего года, почёсывая затылок. – Но она ею даже не воспользовалась.

Кира посмотрела вниз. Магический круг больше не мерцал, и последние бледные искры скользили из центра к вершинам, где стояли другие адепты. Возвращая их магию обратно.

У неё были свои секреты. Магия, которой её наделил Тёмный Лорд пять лет назад, и магия, которую отдал ей в ритуале профессор. Но, кажется, ей помогли не они. А одно-единственное слово.

Она была драгоценна. Сама по себе.

– Все свободны, – сказал Райли. Его голос сделался теплее. – Вы молодцы, и я надеюсь, на следующем занятии кто-то из вас выступит так же сильно. Кира, гм, я… – Он вздохнул. – Прости. Я должен был тебя предупредить. Проклятие снято полностью, но могут быть… эффекты. Некоторое время. Может быть, даже пару месяцев.

Кира моргнула.

– Какие эффекты? Страх? Я буду бояться?

– Нет. Ты будешь вспоминать проклятие – и возвращаться в мыслях туда, куда тебя зашвырнуло сегодня. – Он внимательно смотрел на Киру. – Что ты видела?

– Приют, – без колебаний ответила она. – Меня наказывали, и я боялась.

– Боюсь, тебе придётся увидеть его снова, но есть снадобья, смягчающие эффекты. Если хочешь, я…

– Нет, – прервала Кира. – Я хотела бы увидеть прошлое ещё раз.

Райли, помедлив, кивнул, и, глядя на его лицо, на котором застыла отрешённая улыбка, Кира поняла, о ком он думал. О Кэтрин.

– Мне тоже порой этого хочется, – негромко сказал он. – Но рисковать собой ради этого нельзя. Помни это, если вдруг кто-то предложит тебе экскурсию.

Или несколько экскурсий в чьё-то прошлое и в чьи-то воспоминания, мрачно подумала Кира. Например, этой же ночью. Знала она одного… знатока.

Она опустилась на колени, помогая другим адептам стереть оставшиеся линии круга, и минуту спустя всё было кончено.

Они остались вдвоём, и Райли, стоявший на коленях рядом с ней, лукаво улыбнулся:

– Хочешь совершить коварную кражу?

Кира приоткрыла рот:

– Что?

– У меня ещё остались конфеты. Я выпил бы чаю, но кухня уже закрыта. Впрочем, я знаю, как туда пробраться, ещё со времён Академии. Одно из окон закрывается неплотно: нужно знать соответствующую руну, но одна из любезных молодых леди с кухни со мной поделилась. Увы, в те годы я флиртовал безбожно.

– И до сих пор не прекращаешь, я смотрю.

– Рядом с тобой я снова мальчишка. – Он протянул ей руку. – Так что, идём?

Если бы на месте Райли был кое-кто ещё, подумала Кира, она осталась бы с ним здесь. В полутьме, под лунным светом, ласкающим обнажённую кожу. Под поцелуями, становящимися всё нетерпеливее, под самыми страстными ласками, которые только может доставить чувственный рот, и с ледяным шёпотом, перемежающимся безжалостными умелыми прикосновениями, доводящими её до точки. Владелец этого шёпота исполнил бы все её просьбы, если бы она умоляла достаточно. А он научил её умолять.

Но что связывало их, кроме ласк в темноте?

С Райли всё было по-другому, открыто, прямо и под дневным светом, даже если сейчас и была ночь. Дружба с ним обещала ей весёлый плеск в бассейне, прогулки рука об руку, шоколадное печенье и обещание влюблённости, которая в редкие минуты почти настигала её, и Кире не хотелось от этого отказываться.

Глаза Райли искрились смехом. Она заговорщицки улыбнулась ему и взяла его под руку.

На огромную пустынную кухню Академии, как он и обещал, они залезли через окно. Райли тут же усадил её на огромную стойку, и принялся хозяйничать сам.

– Эй, я могу помочь! – запротестовала она.

– В следующий раз – обязательно. Но я знаю тут всё на ощупь, так что сегодня ты моя гостья и моя королева. – Райли обернулся к ней с улыбкой. – Или принцесса. Кем бы ты хотела быть?

– Собой, – тихо сказала Кира.

– Не веришь, что внутри тебя и впрямь сидит настоящая принцесса? – так же тихо спросил Райли. – Или не хочешь верить?

«Эта девочка драгоценна…»

Сказал бы это Тёмный Лорд, не привлеки его её магия? Сказал бы это сам Райли?

Кира тряхнула головой.

– Давай просто выпьем чаю.

Когда Райли вручил ей горячую кружку, от которой пахло кардамоном и мятой, Кира тут же сделала глоток и блаженно зажмурилась.

– Теперь я понимаю, почему все девушки от тебя без ума, – восторженно прошептала она.

– Чай, кофе, лучший танцор в этой вселенной, – подтвердил Райли. – Кира… я не очень смутил тебя своим поцелуем на балу? Я, кажется, поступил дьявольски бестактно, и мне даже оправдания нет. – Он отставил свою чашку с чаем и беспомощно развёл руками. – Просто я очень хотел тебя поцеловать.

– Мне очень понравилось, – негромко сказала Кира чистую правду. – Но…

– Но я тебя смутил.

– Ты даже не представляешь, как, – вздохнула она, вспоминая холодный взгляд профессора в подземелье. – Но не стоит переживать из-за этого, правда. Ты же не на люстру меня посадил без юбки. Люди целуются. Это бывает.

В глазах Райли зажёгся огонёк, который ясно сказал ей, насколько ему понравилась идея.

– Если уж совсем честно, – сказал он, отхлёбывая чай, – увидеть тебя без юбки мне хотелось бы, даже если бы вокруг не было ни одной люстры за много миль. Точнее, гм…

Он словно невзначай бросил взгляд на её джинсы.

Кира ехидно ухмыльнулась.

– Кажется, в Академии девушки должны пить с тобой чай только при свете дня. И с милордом ректором в качестве компаньонки. Слишком уж вы опасны для невинных девиц, мистер Райли Хили.

Она сама удивилась своей смелости. Ещё недавно она бы лепетала что-то скромное, но…

Когда она сняла проклятие, что-то изменилось в ней. Совсем немного: прежняя стеснительная Кира не ушла прочь. Просто начала тихо, исподволь пробовать: что, если поступить чуть-чуть по-другому?

– Милорд ректор тебя очень защищает, – кивнул Райли. – После того нашего памятного танца он отвёл меня в сторону, и очень строго напомнил, что ты росла одна, и тебя было совершенно некому защитить и предупредить об опасности, которую могут представлять парни вроде меня. И я, признаться, минут пять стоял с пылающими ушами.

Последний раз, когда Кира стояла с пылающими ушами, на ней не было одежды, её ноги были разведены так широко, что, казалось, вот-вот порвутся мышцы, сильные руки удерживали её за внутренние стороны бёдер, а от движений языка, проникающего в её лоно, она всхлипывала, стонала и кричала так громко, что было удивительно, как её крики не донеслись из подземелья до самой крыши Академии.

… Но за эти дни они так и не увидели ничего значимого из его прошлого. В её видениях профессор читал книгу, брился перед зеркалом, летел куда-то в самолёте, отрешённо глядя в иллюминатор, варил себе овсянку, сидел на лекции, будучи ещё адептом. Один раз они видели его одинокую прогулку по лесной тропе: Кира почему-то вспоминала её с особенным тёплым чувством. Может быть, потому, что ей хотелось оказаться рядом с молодым человеком, задумчиво отщипывающим ягоды земляники, и взять его за руку?

Почти всегда он был в одиночестве. В одиночестве, которое ему не с кем было разделить; которое продолжалось бы и сегодня, если бы не мэтр Антейн и обожающие профессора Деннета адепты. И если бы не она. Кира.

Райли кашлянул, и Кира моргнула, возвращаясь из воспоминаний.

– Мне, пожалуй, надо идти, – нерешительно сказала она. – Завтра рано вставать.

Угу. Особенно если оставшиеся полночи её будет ждать твёрдый каменный пол, пылающие руны в магическом круге, горячие пальцы на её животе, и… про всё остальное лучше было не думать. Не при Райли.

Потому что Кира, мысленно проклиная себя за развратные мысли, на миг задержалась взглядом на его мускулистых ногах и широкой груди, и её воображение тут же нарисовало ей пару впечатляющих уроков, которые Райли мог бы ей дать в ритуальной магии. Хотя, кажется, уроки скоро будет давать уже она, если профессор продолжит её обучение ещё хотя бы на пару семестров.

Она отвела взгляд, чувствуя, как горят щёки и возбуждённо блестят глаза. А в следующий миг Райли взял её за руку.

– Не уходи, – попросил он негромко. – Кира, я…

Он качнулся к ней, почти касаясь носом её носа, и они замерли в волоске друг от друга.

– Ты такая красивая, – прошептал он, проводя свободной рукой по её волосам. – Такая сияющая. Ты вся сияла там, в башне, когда разогнала проклятие. Я никогда не видел ничего более прекрасного.

– Я смогу когда-нибудь помочь тебе? – тихо-тихо спросила Кира. – Смогу снять твоё проклятие?

Он очень медленно и нежно провёл пальцем по её нижней губе, чуть оттягивая её вниз.

– Не сейчас, – хрипло прошептал он. – Это всё сейчас неважно.

Кира перехватила его руку у щеки.

– Важно, – тихо возразила она. – Если с тобой что-то случится, я должна знать. Ты мне дорог, Райли. Очень. Я не могу тебя потерять, если есть шанс тебе помочь.

Его глаза расширились, а губы изумлённо раскрылись так, словно она призналась ему в любви, и Кира мысленно себя прокляла. Она сказала совершенную правду: он и правда был ей дорог, он был её близким другом и мог стать чем-то большим в будущем, особенно когда она снова будет свободна. Но сейчас Райли смотрел на неё, словно она только что поклялась любить его вечно и согласилась стать его женой и донором навсегда, а она обещала ему вовсе не это.

– Я умру, – запнувшись, тихо сказал он. – Не скоро, я надеюсь. Но проклятие чуть не сработало этой весной, и я боюсь, оно может не пощадить меня в следующий раз.

– Всё настолько серьёзно? – прошептала Кира.

– Настолько.

Они глядели друг на друга, и их дыхание смешивалось.

Он чуть не умер полгода назад, отчаянно подумала Кира. Мог умереть в любую минуту. Но сейчас он был жив, и он был рядом с ней.

Она качнулась вперёд и поцеловала его.

Кира чувствовала, как ему хотелось потянуться к ней, сграбастать в объятья, но Райли сдерживал себя. Даже сейчас, когда никого не было рядом, он боялся её отпугнуть.

– Смелее, – шепнула она. – Я не убегу.

В следующий миг он подался к ней, и его руки запутались в её волосах. Кира задохнулась: лёгкий и нежный поцелуй вдруг стал горячим и глубоким, куда интимнее, чем на балу. Ощущение было таким острым, будто они занимались любовью; Кира подалась к нему, прижимаясь грудью, его рука легла ей на спину, отклоняя назад, и в следующую секунду Кира почувствовала, как ложится спиной на стойку, обвивая руками его шею, а рука Райли соскальзывает с её талии на бедро, и она чувствует жар его кожи даже сквозь джинсы.

– Настолько смелее? – прошептал он, покрывая поцелуями её лицо.

– Скажем, так, – выдохнула Кира, – о второй чашке чая я сейчас не думаю.

Райли тихо засмеялся, и его ладони накрыли её грудь.

А потом он снова поцеловал её.

Это было чертовски приятно. Ей хотелось ещё: насладиться его близостью, попросить, чтобы он не отпускал её, обнять его ногами за бёдра, притягивая к себе. Она не знала, как далеко могла зайти. Позвать его к себе в комнату? От новообретённой силы кружилась голова: она разорвала проклятие, она победила настоящее проклятие, она могла спасти Райли, над которым висели чьи-то неумолимые чары… она ни за что не хотела его терять, и Кира отвечала на его поцелуи так, будто его могли спасти только они.

«Словно ваши прелести ему помогут, мисс Риаз», – будто наяву услышала она. – «Если хотите спасти мистера Хили, практикуйтесь в аудитории, а не на кухонном столе».

Чёрт, подумала она, разжимая руки. Чёрт, чёрт, чёрт…

Профессор совершенно не возражал против того, чтобы она занималась чем угодно с кем угодно. А вот Райли…

Один поцелуй на балу не давал ему права на неё, но она должна была сказать ему ещё тогда. Сказать, что… что она занимается тем же, что и Лорейн Ши. Или, если бы у неё не хватило духу на это – в конце концов, это, чёрт подери, была её и только её жизнь, – отказаться от всех его романтических приглашений без объяснения причин. Она не имела права ни на какую романтику с ним, ни на какие поцелуи, пока Райли не знал, чем она занимается по ночам. Райли должен был иметь право на осознанный выбор.

Райли, что-то почувствовав, тут же оторвался от неё, и Кира снова села.

– У меня кое-кто есть, – просто сказала она. – Не серьёзно и не постоянно, но… в общем, тебе стоит знать.

Райли помолчал.

– Я, в общем, тоже не жил монахом все эти годы, – сказал он. – Но с тех пор, как ты и я… – Он покачал головой. – Сейчас у меня никого нет. Думаю, тебе тоже стоит это знать.

Кира кивнула, спрыгнула со стола и молча пошла к выходу из кухни.

– Кира, – окликнул её Райли. – Приглашение на новогодние каникулы всё ещё в силе. И все остальные мои приглашения.

Она обернулась.

– Но…

– У меня нет на тебя никаких прав. Но даже если я не тот счастливчик, с которым ты сейчас встречаешься, я всё равно хочу тебя видеть вне стен аудитории. – Он спокойно улыбнулся. – И завоевать, чего уж там.

Она, помедлив, снова кивнула.

– Спасибо за чай.

– Спасибо за желание мне помочь. И не бойся: я не планирую умирать в ближайшие лет сорок. – Райли невесело усмехнулся. – Хотя всякое может случиться.

– Что за условие у твоего проклятия? – нерешительно спросила Кира. – Когда оно сбудется? Ты это знаешь?

– Знаю, – спокойно сказал он. – И иногда сплю, как на пороховой бочке. Но я живу с проклятием не первый год, и давно уже привык. И, нет, не скажу, конечно же. Иначе ты будешь сходить от беспокойства за меня, как и мой отец, а ему очень тяжело, поверь мне.

– Надеюсь, я успею тебя спасти, – серьёзно сказала Кира.

– Мы можем даже попробовать это сделать на каникулах, – улыбнулся Райли. – Отличный проект для любой адептки первого года.

– Спаси жизнь герою и получи шоколадку в подарок?

– Я могу расщедриться и на две.

Они обменялись улыбками, и неловкость, залегшая на дне души Киры, окончательно рассеялась.

В подземелья она спускалась с лёгким трепетом. Смерть Вика окончательно признали несчастным случаем, тем более что она наступила без применениямагии. Но по Академии ходили нехорошие слухи, связанные с подземельями. Старшекурсники приходили туда на занятия днём, но что адепт первого года делал там ночью? И что ещё ночью происходило в древних казематах, о чём не знали ни адепты, ни даже лорд-ректор?

Впрочем, профессор Деннет отнёсся и к слухам, и к тревожным словам Киры о возможной опасности с великолепным пренебрежением. Он всего-навсего спокойно повторил Кире, что они продолжат встречаться в том же месте и ни в каком ином, и ей осталось только опустить взгляд в знак согласия.

А потом, в наказание за то, что она оспорила его выбор, профессор не без злорадства в голосе объявил, что она должна будет перечертить ритуальный круг до малейшей чёрточки. Причём рисовать она будет обнажённой и на коленях.

Разумеется, он дал ей справиться только с базовой версией: с теми сложными диаграммами, что работал профессор Деннет, не справились бы даже профессора, не говоря уж об адептах последнего года. Возможно, не сразу справился бы даже лорд-ректор.

Но профессор, покрыв последние руны защитным слоем, лишь сгрёб раздетую Киру, быстро и умело приковывая её к металлическим кольцам знакомой магией, и…

… Его пальцы, перепачканные кремом, у неё во рту. Взбитые сливки на её груди. Тающие кубики льда, касающиеся сосков, скользящие вниз по животу. Лепестки роз, рассыпанные по ритуальному кругу, скрывающее полураскрытое лоно. Пальцы профессора снимали их один за другим, один… за другим… пока она, прикованная, не начала задыхаться, не в силах терпеть это медленное мучительное ожидание, когда его пальцы то и дело погружались в ворох свежих лепестков, чтобы доставить удовольствие её розе. Его розе – ведь в ритуальном круге она целиком и полностью принадлежала ему.

До кончиков пальцев, которые он массировал, пока её бёдра не начинали беспомощно подрагивать. До стонов и криков, которых он вырывал у неё, касаясь одним только пальцем. До умоляющего шёпота, когда она раз за разом умоляла его взять её, напоминая о своём разрешении, данном ему когда-то.

Но в ответ слышала лишь тихий холодный смех.

Он мог сделать её своей женщиной давным-давно. Что же ему мешало?

Кира преодолела последние ступени, решётка скрипнула под её рукой, и Кира вдруг разом поняла, чего ждал профессор.

Подходящего настроения.

Он небрежно возлежал на смятом шёлковом покрывале напротив ритуального круга, босиком, в брюках и полурасстёгнутой рубашке. Лист, лежащий перед профессором, был весь покрыт тонкой штриховкой рун, и карандаш в его руке всё ещё скользил по нему. А рядом у куста из четырёх горящих свечей стояли два бокала и распечатанная бутылка вина. Красного, разумеется; это Кира могла сказать, даже не подходя ближе.

– Как-то я пообещал вас проэкзаменовать по третьему разделу моей книги, –заметил профессор, поворачиваясь с ней. – Кстати, я говорил, что все цепи в этой камере зачарованы мной?

– Нет. Не говорили.

Кира сделала движение, чтобы присесть, но профессор покачал головой.

– Не садитесь. Оставайтесь на ногах, вот так.

Право сесть нужно было ещё заслужить, мысленно договорила Кира. И право лечь – тоже. А уж что делалось с правом раздеться и особенно одеться обратно…

– А не злоупотребляете ли вы своими полномочиями, профессор? – задумчиво протянула она. – По-моему, злоупотребляете, и самым бессовестным образом.

Она ожидала, что брови профессора скользнут вверх, но он всего лишь отложил карандаш.

– Мой добрый друг мэтр Антейн сообщил мне, что мистер Райли Хили учит вас начальным этапам снятия проклятий, – неторопливо сообщил профессор, оглядывая её бесстрастным взглядом. – Как ваши успехи?

Кира торжествующе улыбнулась.

– Мне удалось снять проклятие сегодня. Без чьей-либо помощи.

Вот теперь профессор едва заметно поднял бровь.

– Какая интригующая новость. С кого же вы сняли проклятие?

– С себя.

Профессор не шевельнулся, и выражение его лица не изменилось совершенно. Но у неё, хорошо его знающей, по коже поползли мурашки, когда она ощутила исходящий от него арктический холод – и дикую первобытную ярость. Кира почувствовала, как от её лица отхлынула вся кровь.

– Кто же проклял вас? – тем же светским тоном спросил он. – Мистер Хили?

Кира моргнула. Дикая ярость? Холод? Должно быть, ей показалось: голос профессора был совершенно спокойным.

– Да.

– Нужно будет при случае похвалить его таланты. Прожить при полностью отсутствующем мозге до его возраста? Право, он уникален.

Профессор с тем же расслабленным и задумчивым видом отложил лист бумаги с рунами и диаграммами. Снова повернулся к Кире – и его взгляд вдруг стал острым и хищным.

– Начнём с простого. Как появились проклятия?

Кира чуть расслабилась. Она читала фолиант, написанный профессором, внимательно, и помнила ответы очень хорошо.

– Связи, – выдохнула она. – Маги искали новые и новые способы обмениваться силой с донорами, подпитывать друг друга жизненной энергией. Проклятия родились из попыток создать эти связи. Ведь магия изначально – парное искусство: ни один по-настоящему сильный маг не существовал без донора. – Она ехидно улыбнулась, желая его поддеть. – Кроме вас.

– Уже неверно, – холодно произнёс профессор. – У мистера Хили постоянного донора нет уже пять лет, и он прекрасно справляется. Тёмный Лорд, насколько мне известно, тоже не бедствовал. Вы не знаете самых основ, мисс Риаз.

Кира задохнулась от возмущения.

– Это не было частью ответа! Я всего лишь упомянула вас для красного словца!

– И только что убедились, чем это чревато.

Он едва заметно шевельнул рукой, и Кира с холодком услышала знакомый звон. В следующей мгновение из углов каземата к ней протянулись цепи, обвиваясь вокруг её запястий – и дёрнули, разбрасывая руки в стороны. Она поскользнулась и повисла на цепях лицом вниз, больно ушибив большой палец и зашипев от боли.

– Следующий вопрос, – невозмутимо произнёс профессор. – Проклятия когда-то были задуманы, как связи между магом и его донором. Как же родилось проклятие, брошенное в вас сегодня? Я не знаю его, но почему-то думаю, что вы мне не соврёте.

Кира, упрямо сжав зубы, нашарила пол под ногами, встала и с усилием выпрямилась. К дьяволу профессора. Она больше не промахнётся.

Хотя для чего он её спрашивал? Чтобы помучить? Или действительно желал знать, что с ней произошло?

– Маги пытались… обмениваться образами на расстоянии, – выдохнула Кира. – Забавно, правда? Магия была бессильна, хотя любой телефон сейчас с этим справится. Но зато у магов появилась возможность наслать на кого-то его самый страшный кошмар, отправить в самое ужасное воспоминание – и держать его там, пока он не сойдёт с ума, или кто-то снимет проклятие за него.

Профессор слушал её с очень спокойным лицом. Неестественно спокойным.

– Верно, – наконец подтвердил он ровным голосом. – Но шутка про телефоны была совершенно лишней.

Он с задумчивым видом встал, и в его руках из ниоткуда появился ритуальный кинжал. Кира беззвучно охнула. Если он посмеет…

Он посмел.

Насмешливо улыбаясь ей, профессор шагнул вперёд, к Кире, и клинок быстро и методично вспорол её блузку и джинсы по бокам. Холодные пальцы прошлись по обнажённой коже, но милосердно отступили, оставив Киру висеть в разодранной одежде.

– Нечестная игра, – выдохнула Кира своему мучителю в лицо. – Как бы я ни ответила, вы всё равно жульничаете.

– Хотите сказать, что вы легли в постель с бесчестным шулером? Ай-яй-яй, мисс Риаз. – Профессор покачал головой. – Придётся вам срезать дополнительные… баллы.

В следующий миг она почувствовала, как кинжал проникает ей под блузку – и его лезвие безо всякой жалости срезает лямки и бока её красивого, воздушного, восхитительного любимого лифчика, и тот падает на пол, обнажая её ничем не стеснённую грудь, едва прикрытую остатками ткани.

– Я вас ненавижу, – процедила Кира.

– Теряюсь в догадках, чем ответить вам на этот комплимент. Возможно, выжечь у вас на груди свои инициалы?

Глаза Киры сверкнули.

– Конечно, иначе вы же их забудете, – выпалила она. – Вам же наверняка дали имя и фамилию на одну и ту же букву, чтобы они надёжнее запали в ваши мозги! Не чувствуете, как к вам вместе с потерей памяти подкрадывается слабоумие?

Ледяная улыбка осветила лицо профессора.

– Цепи, мисс Риаз. Не забыли?

Кира дёрнулась, когда цепи, держащие её руки, звякнули, но она была бессильна. В следующий миг она перевернулась, и её бросило спиной на каменный пол. Раздался новый звон, и её лодыжки, растянутые в стороны, как на пыточном столе, тоже оказались перетянуты толстыми кольцами цепей.

Кира, лежащая на полу, лишь презрительно вскинула голову.

– Всё? – бросила она. – Наигрались?

Профессор задумчиво провёл по её голой ноге, выглядывающей из джинсов, босой ступнёй.

– Ммм. Пожалуй, не до конца.

Ещё лёгкий жест – и одна из цепей, держащих её лодыжки, натянулась так, что нога Киры, которой только что коснулся профессор, взмыла в воздух, зависая под чертовски неудобным углом. Мышцы в её паху тут же заныли.

И проклятый профессор, подумала Кира, бросая на него косой взгляд, прекрасно об этом знал.

– Третий и, пожалуй, последний вопрос на сегодня, – насмешливо произнёс он. – Боюсь, четвёртого вы просто не выдержите. Почему Тёмному Лорду и мне понадобилось рисовать руны кровью на вашей коже, когда магию можно прекрасно передавать от мага к донору? Вы сами в этом убедились, чуть не превратив тех трёх хулиганов в жаркое.

Кира побледнела. Ответа на этот вопрос не было в фолианте. Или же он там был, но для того, чтобы его понять, нужно было перечитать, сопоставить факты, сделать логические выводы. Что очень сложно было сделать в цепях, лёжа в ритуальном круге полураздетой.

Кира открыла рот, но профессор поднял палец.

– А чтобы вам легче думалось, вы будете переворачиваться в цепях, пока не придумаете устраивающий меня ответ.

Он снова щёлкнул пальцами, и Киру подбросило в воздух. Профессор держал своё слово – цепи кружили её, бросая то вниз, то вверх, поворачивая вниз и вверх лицом, мотая её, как куклу. Это длилось не более двадцати секунд, но для неё прошла вечность.

– Я не знаю!

Вечность внезапно закончилась.

Кира снова лежала спиной на холодном камне. Одна нога была откинута в сторону, другая – задрана вверх, одежда на ней была разодрана, голова кружилась, и Кира тяжело дышала.

– Пожалуйста, – выдавила она. – Вы можете больше меня не мучить?

– Могу, – согласился профессор. – Могу немедленно разомкнуть вам цепи, отнести наверх в горячую ванну, накормить рисовой кашей и рассказать сказку на ночь. И вы, глупая девчонка, так и не поймёте самых простых истин – и погибнете. Как чуть не погибли сегодня, доверчиво открывшись проклятию мистера Хили. В ваш детский мозг не проникла идея, что вы могли просто отказаться?

Она покачала головой.

– Он сказал, что всё будет… в порядке.

– Он сказал, что у таких проклятий бывают последствия, которые длятся неделями?

– Да, но…

– Молчите.

Он устало опустился рядом с ней, положив согнутую руку ей на живот.

– К вашему сведению, – произнёс его голос, – когда вы применяете мою магию, или, если такое случится, я применю вашу, между нашими жизнями устанавливается связь. Я погибну, если вы погибнете.

Кира тихо ахнула.

– Но я не хочу пользоваться вашей магией!

– Ваше желание мало что значит, мисс Риаз. В критической ситуации ваше тело не думает – оно делает всё, чтобы спастись.

– И это никак нельзя предотвратить? – тихо спросила Кира.

– Нет. Так что попадать в подобные ситуации я бы вам не советовал.

Они помолчали. Киру начала бить дрожь. Их жизни были связаны в любом бою. Конечно же, он не воспользуется её магией – кому нужна сила адептки-первокурсницы, пусть даже её и коснулся Тёмный Лорд, вливая часть себя? Но профессор… он будет в смертельной опасности каждый раз, когда в беду попадёт она.

– Не волнуйтесь так, мисс Риаз, – добавил профессор небрежно. – Ваша магия мне не нужна. И если уж вы опасаетесь за свою жизнь, спешу вас успокоить: когда я вас отпущу, связь между нами загаснет, как эта свеча. – Он коснулся язычка пламени и голой рукой затушил его, даже не вскрикнув. – Понадобится около полугода, но вы освободитесь от моего ига целиком.

– Но эту связь можно как загасить, так и разжечь? – спросила Кира. – Связать жизнь мага и его донора навечно?

Профессор фыркнул.

– Кто будет таким идиотом? Уж точно не я. Сейчас эта связь длится лишь во время боя, но приятного в ней для меня, как вы убедились, уже мало. И если постоянно её поддерживать… вы можете представить себе последствия. Особенно если донору едва ли двадцать, а магу под восемьдесят, и любое сильное вмешательство просто остановит ему сердце.

– Они умрут одновременно, – прошептала Кира.

– Именно поэтому маги отдают свою кровь, чтобы зафиксировать переход магии однажды и навсегда. Постоянный канал между магом и донором слишком опасен – и балансирует на грани проклятия.

– А такое проклятие существует?

– Существует что угодно, мисс Риаз. О проклятии, связывающим магию, впрочем, я не слышал. А вот жизни связать вполне реально.

Он усмехнулся.

– Если бы вы остались моим донором на долгие годы, связь между нами окрепла бы настолько, что мы, будто избранные пары из древних легенд, обменивались бы образами и воспоминаниями с разных краёв света. Хотя остаётся загадкой, зачем подобным парам было разлучаться вообще.

– С вами? Я нашла бы пару тысяч причин.

Профессор тихо засмеялся, и его рука скользнула по её боку на её бедро.

– Хотите ещё немного повисеть в цепях, мисс Риаз? Или перейдём к десерту?

– К десерту?

– Ну, разные скучные мелочи я думаю оставить на потом. Купить вам новый гардероб взамен этого, например. Или уточнить, в какое именно страшное воспоминание вы попали во время проклятия. Кстати, в какое?

Он смотрел на неё очень внимательно. Кира шевельнула повисшей в цепях ногой. Было дьявольски неудобно.

– Вы не могли бы… опустить её?

– Мог бы даже убрать цепи целиком и закончить наш маленький экзамен. – Профессор наклонился к ней. – Но сначала вы мне ответите.

Кира вздохнула.

– Я соврала Райли, когда он меня спросил. Как вы узнаете, что я не совру вам?

– Думаете, я не знаю, чего вы боитесь больше всего?

Они смотрели друг другу в глаза, и этот взгляд был опасным, тёмным и затягивающим в бездну глубже любого поцелуя.

– Ритуал с Тёмным Лордом, – шепнула она. – Мне было очень страшно. А потом я услышала его голос. Он назвал меня драгоценной, и я поняла, что мне нечего было опасаться.

Профессор чуть усмехнулся.

– Умным человеком был этот Тёмный Лорд. Будь он ещё жив, я начал бы ревновать.

Она вскинула бровь.

– К Райли, я смотрю, вы не ревнуете.

Профессор положил палец ей на губы.

– Я ни к кому вас не ревную, мисс Риаз. Вы принадлежите мне.

– Уверены? – дерзко прошептала она, глядя прямо на него. – Я могла принадлежать кому-то другому прямо сегодня.

Вместо ответа он опустился к пальцу на её губах, и коснулся его своим ртом с той стороны. Ему достаточно было бы убрать палец, и их губы сомкнулись бы.

– Нет, – прошептал он, и в этом шёпоте не осталось ни капли холода. – Вы попались в мои сети, и выпустить вас из них могу только я. А я вас не выпущу. Я перенесу вас на эти шёлковые простыни, напою вас вином, вскружу вам голову и сделаю своей. До этой ночи вы не принадлежали ни одному мужчине. Сегодня вы будете моей целиком.

– Почему… сегодня? – только и смогла прошептать она.

Лёгкая улыбка. И снова взгляд глаза в глаза.

– Чтобы подарить девушке, которую я желаю, удовольствие, которого она достойна. Верите ли вы или нет, у меня нет никаких других мотивов. Что до выбранного мною дня… уверен, вы мечтали бы, чтобы это случилось много раньше. Но мне нравилось вас изводить.

– И себя, – шепнула она.

– Это часть владения магией ритуалов. Я много лет учил себя замирать и останавливаться. Но сегодня мы зайдём так далеко, как вы пожелаете.

В глазах Киры зажглись смешливые огоньки.

– Даже до рисовой каши и сказок на ночь?

Профессор вздохнул, приподнялся, убирая палец с её губ, и цепи, держащие её, разомкнулись.

– Иногда я не знаю, нуждаетесь ли вы в ночи любви или в хорошей порке, – задумчиво сказал он. – Впрочем, в моей власти устроить вам и то, и это, не так ли?

Кира медленно улыбнулась ему. А потом подняла руки и начала расстёгивать его рубашку.

Она не помнила, как он перенёс её на простыни. Но он опустил её на них в мерцании свечей, подал ей бокал, на дне которого плескалось багряное вино – и хотя он ещё не сказал ей ни слова, Кира поняла, что эта ночь была для неё. Не для ритуалов, не для возвращения памяти, не для долгой и изощрённой пытки ласками, будящими её чувственность, и фантазиями, от которых пылало воображение. Для неё.

Его рука легла на её плечи необыкновенно мягко, излучая надёжную силу, и она вдруг поняла, что и с этим мужчиной ей могло быть тепло и спокойно.

Кира отпила из своего бокала. У неё всё ещё шла кругом голова от всего, что произошло этой ночью, но это вдруг стало неважно. Был лишь изысканный мягкий вкус вина на её языке, шёлк под её волосами, и мужчина, обнимающий её. И впереди у них была вся ночь.

– В моей постели было бы удобнее, – прошептала она. – Или в вашей.

– Мы можем переместиться и в спальню милорда ректора, – пробормотал на выдохе профессор, отгибая воротник её разорванной блузки и зарываясь в её шею, безошибочно находя кончиком языка самые чувствительные точки. – Уверен, он оценит наше общество.

Кира почувствовала, как её дыхание становится частым и тяжёлым.

– Но удобство…

– К дьяволу удобство, – прошептал он, наклоняясь над ней и отбирая у неё бокал. – И к дьяволу одежду.

Он сбросил рубашку, расстегнул немногие целые пуговицы на её блузке, раздёрнул остатки ткани и опустился на неё. Его рука коснулась её грудей, и Кира подалась к нему, с восторгом ощущая кожей мускулистый живот и напряжённые бёдра, и с лёгким неверием, что она добралась наконец до его тела, приникла к месту, где шея переходила в плечо.

– Я так долго ждала, – шепнула она. – А вы?

Он поцеловал ямочку между её грудей, и в этом простом и неожиданно нежном жесте было больше, чем в любом другом ответе.

– Моя проклятая щепетильность долго мне мешала, – негромко сказал профессор. – Наверное, это старомодно – чувствовать, что ты не можешь лишить девушку невинности, не дав клятвы быть с ней вечно. Но вы так долго умоляли, что я решил, что вам виднее.

Она с облегчением улыбнулась.

– Да вы романтик.

– И если вы об этом проговоритесь, – прошептал он, вновь накрывая её грудь, – наказание будет неотвратимо.

Он не торопился её раздеть, заметила она. И не торопил её. Если она захочет, они могут лежать тут часами, смакуя вино при свечах, обмениваясь словами горячим шёпотом и медленными, острожными ласками. Как настоящие влюблённые.

Но когда она даст знак, все преграды сметёт неудержимой волной.

– К чёрту всё, – хрипло сказала она. – Поцелуйте меня.

Он тихо засмеялся, нависая над её лицом. Его губы скользнули вниз по её щеке, дошли до краешка губ. Он вот-вот поцелует её, с замиранием сердца подумала Кира. По-настоящему, и она узнает, каково это – целоваться с ним. Целовать его. Быть его женщиной.

Кира потянулась, чтобы расстегнуть его брюки. Она не могла больше ждать.

Голоса, раздавшиеся сверху, словно вырвали её из сладкого сна в холодную злую ночь.

– … И вы хотите назначить его главой Академии? Его?! Вы помните, о ком вообще мы говорим?

– Мальчик, ты дал клятву о неразглашении, как и я. Не стоит проверять её границы.

Голос Райли. И голос ректора.

– Отвращающие руны, – заметил спокойный голос Райли. – Сильные. Я бы не заметил, если бы не искал.

– Ты был прав. Я полагал, юный Вик Хаксли полез в подземелья ради обычных развлечений адептов-первокурсников, но тут и впрямь что-то серьёзное.

Они были слишком близко, подумала Кира, чувствуя, как всё внутри леденеет. Или они набросили магический полог тишины, или она и профессор, увлечённые друг другом, их просто не услышали. А скорее всего, отвращающие чары, установленные профессором от слишком любопытных адептов, заглушили звуки с обеих сторон.

Но это было неважно. Важно было то, что голоса уже были совсем рядом. А другого выхода из каземата не было – и любая маскирующая магия, когда дело шло о лорде-ректоре и лучшем боевом маге Протектората, была бесполезна.

Короткая поисковая формула прозвучала в соседнем зале. Кира и сама произносила её, проверяя, не было ли в спальне убийцы Лорейн.

Она перевела паникующий взгляд на своего спутника, натягивающего рубашку. Его лицо было спокойно и сосредоточено.

Взмах руки – и магический круг на полу исчез. Если бы он мог так легко спрятать их самих…

Но это было невозможно.

– Выкручивайтесь, – шепнул профессор ей.

Секунда – и он взлетел, раскинув руки. И замер у потолка в углу комнаты.

Кира моргнула. Это требовало такой магии, что…

Она перевела взгляд на свою распахнутую блузку. На смятые шёлковые простыни, бутылку вина с двумя наполненными бокалами, джинсы, полностью вспоротые по бокам, и воск, капающий на пол с горящей свечи.

Ох, чёрт.

«Выкручивайтесь?» Серьёзно?

Она успела лишь сжать полы блузки на груди. И перевести взгляд на решётку, запирающую дверь.

И двух мужчин в длинных мантиях, уставившихся на полуголую Киру так, будто увидели привидение.

– Мне открыть вам дверь? – язвительно поинтересовался её голос, прежде чем она успела хоть что-то сообразить. – Или сами развернётесь и уйдёте?

Разумеется, Райли толкнул дверь первым. Тихо проклиная всё на свете, Кира набросила на ноги простыню.

Не самое лучшее место для второго романтического свидания за вечер, мрачно подумала она. И совсем не лучшая кандидатура для того, чтобы застигнуть её на горячем.

– Кира, что здесь произошло? – негромко поинтересовался лорд-ректор. – Прости, что мы всё ещё здесь, но ты не выглядишь, будто с тобой всё в порядке.

Угу. Может быть, потому, что перед ней стоят двое облеченных властью мужчин и магов, а она не вполне одета?

Она уже открыла рот, чтобы это им сказать, но её компрометирующее положение и впрямь было довольно двусмысленно, а положение профессора – просто опасно. И огрызаться было по меньшей мере неразумно.

– Да, – произнесла она, не глядя на Райли. – У меня здесь было… свидание, которое закончилось… не очень хорошо. Я передумала, и мы… поссорились.

Она плотнее надвинула простыню на разорванные джинсы.

– Но никто тебя не обидел? – резко спросил Райли. – Всё происходило по обоюдному согласию?

Губы Киры тронула невольная улыбка. То, как её, полуголую и перепуганную, бросало туда-сюда в цепях, вряд ли можно было назвать её свободным выбором.

– Признаться честно, он был не особенно-то уверен в себе, – со злорадством сказала она, не бросив даже мимолетного взгляда на потолок. – Даже не осмелился поцеловать меня ни разу. Так что я… разодрала джинсы сама. И блузку. И… можно, вы выйдете, я приведу всё в порядок и пойду домой? Мне неловко и стыдно и хочется переодеться.

Вообще-то куда больше ей хотелось, чтобы сейчас на её месте лежал полуодетый профессор в компании совершенно нагих адепток и объяснялся, с какой стати он проводит семинары среди ночи, и почему их нет в расписании. Но вряд ли её мечта когда-нибудь сбудется.

Лорд-ректор внимательно смотрел на что-то за её спиной. На лист, который оставил за собой профессор.

Потом он перевёл строгий и грустный взгляд на Киру.

– Подземелья – не лучшее место для свиданий, – мягко произнёс он. – Здесь погиб адепт-первокурсник, и мы только что нашли отвращающую магию, закрывающую этот коридор. Ты её почувствовала?

– Да, но… мы договорились встретиться здесь, – пожала плечами Кира. – Так что я просто пошла дальше.

Мужчины переглянулись.

– Недюжинная сила воли, – негромко произнёс Райли. – Пойдёмте, милорд. Не то, что я ожидал найти… но здесь нет никакого преступления. Впрочем, на всякий случай я посоветовал бы запечатать подземелье и любые вылазки сюда производить только в сопровождении адептов выпускного курса. Не стоит рисковать вторым… несчастным случаем.

Мэтр Антейн вздохнул, бросая последний взгляд на Киру. Покачал головой. И вышел вслед за Райли.

Прошла минута с тех пор, как затихли их шаги, и профессор Деннет медленно спустился с потолка. На полпути он рухнул.

Кира бросилась к нему.

– Спокойнее, мисс Риаз, я не хрустальный, – прошипел он сквозь зубы, переворачиваясь на спину. – Дьявол, ещё пара минут, и я бы…

– Я так понимаю, о продолжении незабываемой ночи не может быть и речи? – поинтересовалась Кира. Её голос дрожал от смеха.

– Я вам покажу незабываемую ночь, – мрачно сообщил профессор, поднимаясь и застёгивая рубашку. – Вы будете лежать ниц без единой нитки на теле, описывая мою уверенность, властность и прочие качества, пока я не соизволю дать вам принять позу, более подходящую для того, чтобы вы прочувствовали эти качества в действии.

Он вдруг зевнул.

– Чёртово истощение, – пробормотал он. – Мисс Риаз, вы доберётесь одна? Потому что я, кажется, вот-вот свалюсь прямо тут. Чары невнимания пополам с левитацией – слишком острый коктейль, и я давно не практиковался. Кажется, я здорово переборщил с первыми и недооценил, сколько сил отнимает последняя.

Кира ехидно улыбнулась ему с пола.

– Так боялись, что нас заметят вместе?

– Я преступник, лишённый памяти, мисс Риаз, если вы ещё не забыли, – резко сказал профессор. – И эти двое очень хорошо помнят, как меня лишили её и за что, и насколько важно, чтобы она ко мне не вернулась. Они смотрели сквозь пальцы на мои шалости с мисс Лорейн Ши, но сейчас? Думаете, они обрадуются, узнав, что я прибегнул к услугам девушки, которую когда-то избрал сам Тёмный Лорд? Которая сама сняла с себя проклятие с первой попытки? Да меня ушлют из Академии первым же поездом, и правильно сделают. Я сам поступил бы с собой точно так же.

– Они могут рассказать мне, кто вы, – дрогнувшим голосом сказала Кира. – И тогда я расскажу вам.

– Не будьте ребёнком. Они никогда не скажут вам, с кем вы связались, но сделают всё, чтобы нас разлучить, как влюблённых из детских сказок. А я как-то уже не в том возрасте, чтобы рыдать над гробом своей нежной возлюбленной. – Профессор прислонился к стене, полузакрыв глаза, и окинул взглядом полураздетую фигуру Киры, задержавшись на бёдрах. – Куда с большим удовольствием я начертил бы защитные руны на ваших ягодицах и проверил бы, не смажут ли их мои ладони, когда я буду погружаться вглубь.

Кира поперхнулась.

– Не очень-то вы истощены.

– Возможно, но изнеможение вот-вот меня настигнет. Идите спать, мисс Риаз. Скоро светает.

Поколебавшись, Кира шагнула к решётке. Её джинсы вполне держались на бёдрах, блузка, хоть и была застёгнута лишь на нижние пуговицы, кое-как прикрывала грудь, и она вполне могла дойти до своей комнаты, тем более глухой ночью.

У решётки она остановилась.

– Мне жаль, что нас… прервали, – сказала она. – Мы ведь продолжим?

Профессор покачал головой, стоя с закрытыми глазами.

– Я передумал. Я не верю в приметы, но глядя на этого юношу… Вы ведь вполне можете выйти за него замуж и прожить счастливую жизнь. Я не был бы рад лишиться ваших услуг, но чёрт подери, вы заслуживаете любви и семьи, как любая другая женщина. И вашу семью куда как укрепит тот факт, что ваш супруг первый устроится между ваших очаровательных ножек. Я не слишком откровенен?

Кира помолчала.

– Нет, – тихо сказала она. – Не слишком.

И вышла.

Ей всё-таки прислали ещё один запечатанный конверт, и Кира побледнела, увидев адресата.

Герб Хили. Но другое имя.

И вместо официального предложения о донорстве – короткая и властная записка, назначающая время и место встречи. Никаких санкций, если они не увидятся, разумеется.

Но вызвать гнев Агнуса Хили, главы Протектората, она не решилась бы даже под страхом исключения.

Кира надела строгий чёрный костюм с белой блузкой. Несколько футляров с одеждой, включая две пары джинсов с громкими лейблами, ей доставили на прошлой неделе, и ей не нужно было спрашивать, кто об этом позаботился.

Тот, кто ритуальным кинжалом изодрал бы их на мелкие кусочки, если бы того требовала его очередная прихоть, а она дрожала бы под его рукой, сжимающей мокрую ткань джинсов, и умоляла бы его не останавливаться.

Но с той незаконченной ночи они не виделись.

Кира подкрасила губы бесцветной помадой и вышла. И замерла в дверях, наткнувшись на мэтра ректора.

– Мэтр Антейн, – растерянно сказала она. – Я немного спешу…

– На встречу с Агнусом, – кивнул он. – Я знаю. Я провожу тебя до ворот.

Кира кивнула. За главными воротами Академии шла прогулочная дорожка, через пару сотен метров выходящая к совершенно обычному зданию, куда при необходимости вызывали такси. Впрочем, практически всех адептов, у которых по какой-то причине не было своих автомобилей, подбрасывали друзья.

– Райли не знает о вашей встрече? – прервал молчание лорд-ректор.

Кира покачала головой.

– Сэр Хили-старший попросил меня ничего ему не говорить.

– Тогда не говори. Агнус оказал тебе доверие. – Мэтр Антейн тяжело вздохнул. – Я знаю его с той поры, когда он был моим лучшим учеником и старостой выпускного класса, и он был упрям уже тогда. Он не отступится от тебя, пока не добьётся своего, Кира.

– Снять проклятие со своего сына, – тихо сказала она.

– Ты уже знаешь, что на Райли висит неснимаемое проклятие? Да, Агнус в курсе твоих достижений, и надеется, что ты будешь способна и на это. Надеется уже пять лет. Он неоднократно поднимал вопрос о твоём удочерении, хотя я тебе этого не говорил.

Кира вздрогнула.

– Что?

Мэтр Антейн вздохнул.

– Я знал, что ты не очень-то счастлива в Сером Доме, но, боюсь, Агнус перешёл бы любые границы, чтобы девочка, которую взял для своего ритуала сам Тёмный Лорд, помогла бы снять чары с его сына. Не считаясь с опасностью для тебя и с тем фактом, что ты была ребёнком, и действия Протектората после первого в твоей жизни ритуала измучили тебя до полного истощения сил. Боюсь, Агнус перегнул палку уже тогда.

– А если бы он меня удочерил…

– Тебе было бы четырнадцать или пятнадцать, ты ещё не контролировала свою магию, и если бы в ритуале тобой распорядился кто-то менее знающий, чем Тёмный Лорд, ты погибла бы. Сейчас, когда тебе уже восемнадцать, риска куда меньше. – Мэтр Антейн вздохнул. – Но с подобными ритуалами риск существует всё равно. Агнус будет давить на тебя, но помни, ты в любую минуту можешь отказаться.

– Я сама предложила помочь Райли с его проклятьем, – просто сказала Кира. – И если его отец хочет того же, я не буду возражать.

Мэтр Антейн печально покачал головой.

– Ты не знаешь всего, Кира. Ты сочувствуешь своему другу, который оказался в беде, но забываешь, что неснимаемое проклятие непредсказуемо. Оно может обратиться и против мага, который пытается его снять, и против донора – и против самой жертвы. Тёмный маг, наносящий подобный удар, вкладывает в него всю силу – и Райли ощутил удар этой силы сполна.

Тёмный маг, наносящий удар…

Ну и дурой же она была, в ужасе подумала Кира. Как она могла об этом не подумать! Как?

– Тёмный Лорд проклял Райли, – выдохнула она. – Кто же ещё!

– Кто же ещё, – грустно подтвердил ректор. – Райли возглавил борьбу против Тёмного Лорда на всех фронтах, затмив даже своего отца, и Тёмный Лорд не мог не обратить на него внимание. А уж когда…

Он вдруг умолк.

Кира немного подумала. Что-то ускользало от неё, что-то важное…

– Но у Райли был прекрасный донор, с которым они совпадали идеально. Его невеста Кэтрин. Она тоже была потрясающим магом, верно? Почему она не смогла его спасти и снять проклятие? Почему я? Почему я подошла бы лучше, чем взрослая и талантливая Кэтрин, которая к тому же по-настоящему любила Райли?

Лорд-ректор вдруг посмотрел на неё очень внимательно, и Кире стоило труда не отвести взгляд.

– А ты не любишь? – негромко спросил он. – И предпочитаешь того самого… неизвестного мага, с которым встречалась в подземельях?

Кира вспыхнула.

– Простите, – твёрдо сказала она, – но это касается только меня. И в любом случае, мне только восемнадцать, и я не готова… выйти замуж, или стать чьей-то любовью на всю жизнь, или превратиться в постоянного донора – для Райли или кого-то ещё.

– От тебя будут этого ждать. Ты это знаешь, девочка.

– Я буду отбиваться изо всех сил, – мрачно сказала Кира. – Кусаться, если потребуется.

– Ты не смогла укусить Тёмного Лорда, увы. А Агнус во многих отношениях его превосходит, пусть даже его жёсткость идёт на благое дело. Тем более, что без этой жёсткости мы не смогли бы расправиться ни с Тёмным Лордом, ни с другими грозными противниками до него или после него.

– Кроме убийцы Лорейн.

– Его найдут, девочка. Обязательно.

Она едет на встречу с магом, который ещё опаснее Тёмного Лорда, обречённо подумала Кира. И «жёсткость» – прекрасный эвфемизм для слова «безжалостность».

Она бросила взгляд на парк, где профессор поставил её на колени перед собой в первый раз. Далеко не в последний. Но сейчас Кира с радостью бы встала перед ним на колени и ткнулась носом в его брюки, лишь бы он защитил её от этой поездки.

– А профессор Деннет сражался в войне против Тёмного Лорда? – внезапно сказала она. – И это тогда он и Райли попали под одну и ту же тёмную магию? Райли сказал мне, но не уточнял деталей.

– И не уточнит, – сухо сказал милорд ректор. – Закрытые операции остаются закрытыми. Навсегда, Кира. Ты не узнаешь того, о чём спрашиваешь, ни через год, ни через десять. И когда-нибудь, если ты наденешь алую мантию, ты будешь поступать так же.

Покрытая брусчаткой дорожка незаметно кончилась, и они подошли к главному входу. Мэтр Антейн коснулся рукой створки, и та бесшумно раскрылась настолько, чтобы пропустить Киру.

– Удачи, девочка, – негромко сказал лорд-ректор. – И помни, ты всегда можешь прийти ко мне. С жалобой на Агнуса – или на кого-то ещё.

На кого он намекал? Кира нахмурилась. Не на Райли же.

– Спасибо, – коротко сказала она. – И спасибо, что проводили.

В такси она сжала руки на коленях и глядела на пролетающие мимо поля и домики. Хотела бы она жить в одном из них? Быть почти человеком, девушкой, которая не думает ни о боевой магии, ни о ритуалах, ни о проклятиях?

Но всех ренегатов находили быстро и жёстко, и судьба их была незавидна. Ведь мало кто обладал силой Тёмного Лорда, чтобы спастись от любых поисковых чар.

Кроме проклятия, ради наложения которого Кэтрин пожертвовала собой.

Ресторан, куда Хили-старший позвал её на встречу, был стильным, помпезным и дорогим, и Кира порадовалась, что была хорошо одета. Впрочем, с мрачным предчувствием подумала она, вряд ли ей это сильно поможет.

Агнус Хили уже ждал её за столиком. При её появлении он не встал.

– Садитесь, – отрывисто сказал он. – У меня нет времени на обед, но вы можете заказать себе что-нибудь.

Ну вот, вздохнула Кира, теперь она из вежливости тоже должна отказаться. И останется голодной.

Впрочем… а что бы на её месте сделал профессор Деннет?

– Доноры должны хорошо питаться, – сообщила Кира, скользя взглядом по меню. – Я возьму сырную тарелку, дюжину устриц, закуски… о, пудинг из фуа-гра! С желе! Никогда его не пробовала.

Она подняла на лорда Хили невинный взгляд.

– Уверены, что ничего не будете заказывать?

Он холодно смотрел на неё, скрестив руки.

– О нет. Я, пожалуй, посмотрю на то, как вы всё это съедите.

– Не съем – заберу домой, – беспечно сказала Кира, внутри обмирая от собственной наглости. Но чёрт подери, если этот безжалостный и жестокий человек был виноват в её мучениях пятилетней давности, она не собирается перед ним дрожать. – И вообще, я хочу десерт. Два тирамису и чай с апельсином и корицей.

– Диктуйте заказ сами.

В случае, если Хили-старший решит наказать её за дерзость и заставить оплатить обед целиком, хотя приглашал он, подумала Кира, стиснув зубы, она сможет это сделать едва-едва. Но и пусть. По крайней мере, она ничего не будет ему должна.

Когда к ним подошёл официант, Кира устало улыбнулась и заказала чай и простую пасту. И грустно вспомнила Райли, с энтузиазмом пробующего с ней все сорта кофе.

Едва официант отошёл, Агнус Хили наклонился к ней через столик, сцепив пальцы.

– Я хочу, чтобы вы стали моим донором, – без предисловий произнёс он.

Этого она не ожидала совершенно.

– Вашим? – растерянно произнесла Кира первое, что пришло в голову. – Не донором Райли?

– Мой сын чересчур увлечён вами. Меня это не устраивает. Кроме того, мой донор – моя жена, магия которой истощена, и лечение ей не помогает.

Истощена, с ужасом подумала Кира. Что он сделал с собственной женой? Куда он смотрел, прежде чем выпить её до конца? Любая магия восстанавливается, любой донор счастлив ею поделиться со своим магом, зачем, зачем он довёл её до этого предела?

Впрочем, вспомнила она, тёмные маги были и после Тёмного Лорда. Его последователей, например, ловили не год и не два – и подозревали, что по крайней мере один из них всё ещё был на свободе. Если Агнус Хили решил, что магия его жены – достойная жертва для того, чтобы дети других магов не теряли родителей, и если его жена согласилась с этим, Кира не имела никакого права их осуждать. Это было горько, но благородно.

– Мне нужно, чтобы вы были послушны и исполнительны, и не скрывали от меня свой потенциал и свои способности, – сухо сказал Хили-старший. – Больше я не потребую от вас ничего. Я люблю свою жену, как бы странно это вам ни казалось.

– Это совсем не странно, – тихо сказала Кира.

– Вам будет хорошо заплачено, и за исключением моих командировок и неотложных дел, где вы будете сопровождать меня, вы сможете продолжить учиться в Академии. Я прослежу за вашей карьерой в Протекторате, и не буду мешать вашим дополнительным занятиям с моим сыном. Но вы не будете его донором, и женится он не на вас. Я надеюсь, когда он встретит подходящую девушку и поймёт, что она подходит ему куда больше, он оставит вас в покое.

Кира уткнулась взглядом в скатерть. Ну конечно же, ревнитель традиций Агнус Хили не мог сказать ничего другого. Естественно, он хотел, чтобы Райли даже думать о ней забыл. И вряд ли, если она станет донором Хили-старшего, её ждёт такое уж тёплое обращение. Он будет прибегать к её способностям – и только. И сделает её жизнь невыносимой, если они не будут его устраивать.

Она не сдержала невесёлой усмешки. О профессоре Деннете можно было сказать то же самое, начиная с ледяного тона и её полного подчинения, и заканчивая его изобретательностью в деле осложнения её жизни. Но Агнус Хили никогда не уложил бы её в свою кровать в своей пижаме, чтобы она не была одна после жестокого нападения, никогда бы не запомнил, что она любит яйца в мешочек, и не дал бы читать своих книг.

– Я не хочу быть вашим донором, – честно сказала она. – Даже если я буду выполнять свою работу, не жалея сил, я никогда не смогу вам помочь даже на четверть так же сильно, как помогла бы кому-то, кто…

Она запнулась. Тому, кто пробуждал в ней чувственность? Нежность? Знание, что она желанна и нужна? Почти любовь, пусть даже совершенно и не взаимную?

– Кто был бы моим близким человеком и другом, а может быть, и кем-то большим, – без колебаний заключила она. – И вы им никогда не будете.

Ледяной взгляд тут же заставил её пожалеть о своих словах.

– Другими словами, это отказ?

– Да.

Агнус Хили встал, небрежно бросая на столик несколько купюр и свою карточку.

– Я дам вам подумать до конца семестра, – произнёс он. – Потом, боюсь, я буду уговаривать вас уже другими способами.

Он был главой Протектората. Вышвырнуть её из Академии было самым малым, что он мог с ней сделать, несмотря на любую защиту мэтра Антейна. А если лорд-ректор всё-таки встанет за неё грудью, Кира была уверена, найдутся и другие методы. Наркотики в её комнате? Обвинения уважаемых людей в её адрес? Сама она, которую будут находить опоенной в разных постелях раз за разом? Нападения в коридорах или в парке? Да раз плюнуть. После которого избиения она потеряет волю сопротивляться?

Это была настолько недвусмысленная и действенная угроза, что Кира почувствовала, что под ней разверзается земля.

Пока она не вспомнила, что была не одна.

– Райли, – уронила она. Одно только слово. – Я могу ему помочь.

Агнус Хили шагнул вперёд и навис над ней с такой скоростью, что Кира даже не успела отшатнуться.

– Вы будете шантажировать меня жизнью моего единственного сына? – холодно поинтересовался он.

Кира сглотнула.

– Конечно, нет, – прошептала она. – Он же мой друг. Просто разве не очевидно, что в подобном ритуале я принесу больше пользы, если буду донором Райли, а не вашим?

– Вы дура, – спокойно сказал Агнус Хили. – Невежественная дура. На мага, пытающегося снять проклятие, ответный удар придётся в первую же очередь, а раз проклятие наложил сам Тёмный Лорд, это будет не просто откат: это будет катастрофа. Двое уже погибли. Неужели я позволю моему сыну так рисковать?

– Но позволите мне?

Он усмехнулся, глядя на неё.

– Ты девочка, наложившая проклятие на моего сына. Единственная в целом мире, для кого это безопасно. Даже Тёмный Лорд не затронул бы собственного донора.

Он развернулся, чуть не сбив с ног официанта.

А Кира застыла с раскрытым ртом.

Внезапно ей стало ясно, почему Райли учил снятию проклятий именно её, и почему Кэтрин не смогла помочь своему жениху.

Не смогла, потому что к этому моменту уже была мертва.

Последний ритуал Тёмного Лорда. Он всё-таки сумел отомстить своему главному врагу. Проклял его смертью, если некое условие сбудется – и этой весной оно чуть не сбылось.

Кира не могла понять лишь одного: если Тёмный Лорд был способен достать Райли на расстоянии с её помощью, почему он просто его не убил? Да, поисковые чары остались бы на Тёмном Лорде, и он погиб бы всё равно, но он бы насладился местью сразу, а не из могилы. И не через неопределённое количество лет.

Паста с трудом лезла ей в горло.

Лорд Хили не оставит её в покое, даже если она спасёт жизнь его сына, Кира знала. Ведь даже сломленная и плачущая, она оказалась идеальным донором для Тёмного Лорда. И Агнус Хили не погнушается поступить с ней так же. Только не один-единственный раз, а всю жизнь, пока не истощит её магию раз и навсегда.

Чай оказался очень вкусным. Он был бы ещёвкуснее, если бы по её щекам не текли слёзы.

– До конца семестра у нас есть время, – спокойно сказал профессор Деннет. – А пока я подумаю, как вас защитить.

– А Райли…

– Не стоит пока говорить ему. Он устроит отцу истерику, и обозлит того ещё больше.

Кира кивнула. Её переполняло облегчение. Она рассказала всё профессору – и у неё появился союзник. В какой-то мере такой же ледяной и безжалостный, как и её враг.

Профессор оторвался от руля и насмешливо взглянул на неё:

– Передоверили мне свои проблемы и наслаждаетесь?

Кира не сдержала счастливой ухмылки.

– Ага.

Она два дня бродила по коридорам Академии, не решаясь беспокоить профессора первой. Лорд-ректор Антейн последовал совету Райли: вход в подземелья был запечатан. Осталось или дождаться ночи, когда профессор появится в её спальне, или прийти к нему самой.

Почему-то это оказалось очень трудно сделать. Она уже не боялась просить его о ласках, и её давно уже покинули остатки смущения, когда он видел её обнажённой: когда его руки ложились ей на грудь или на бёдра, она чувствовала лишь приятное возбуждение. Но она никогда не просила его о помощи. Никогда не относилась к нему, как к другу и союзнику. Только как к человеку, которому она принадлежала, который доставлял ей наслаждение, держа на расстоянии вытянутой руки, и который готов был использовать её как угодно, лишь бы вернуть себе память целиком – и наконец-то освободить её от клятвы на крови.

Кира набралась смелости прийти к нему только на выходных. И лишь изумлённо хлопнула глазами, когда профессор, стоящий перед ней в обычных джинсах, даже не подумал её выслушать, а вместо этого набросил кожаную куртку и велел ей одеваться.

Обычно, подумала Кира, откидываясь на мягкую, хоть и потёртую спинку сиденья арендованного автомобиля, было совсем наоборот.

– Куда мы едем? – спросила она.

– Вы знаете меня уже несколько месяцев, и всё ещё задаёте бесполезные вопросы, – заметил профессор. – Я позволю вам ещё один. На третий вам придётся возвращаться в Академию пешком.

– Врёте, – безошибочно сказала Кира. – Вы заботитесь обо мне. В крайнем случае отберёте у меня одежду и затащите в ближайшие кусты.

Профессор с лёгкой улыбкой посмотрел на её платье, из-под которого виднелись прозрачные чулки.

– Снять с вас это? Никогда.

Лёгкое платье с цветами и широкой юбкой, совершенно не подходящее для конца осени. Кира, сама до конца не признавшись себе, для кого она его покупает, сняла его с манекена, увидев в витрине под знаком распродажи. Когда такси проезжало мимо неприметного магазинчика одежды, Кира взглянула в окно, по её телу прошёл лёгкий невесомый шок, словно она видела в этом платье себя саму – и зрелище её восхитило.

Таксист удивился, когда она остановилась. И долго бросал взгляды в зеркальце, глядя на её счастливую улыбку и на то, как она прижимала пакет к груди.

Наивно было думать даже на минуту, что профессор бросит один взгляд на неё в этом платье и влюбится, грустно подумала Кира.

Но неяркое осеннее солнце и прозрачное голубое небо не располагали к грусти.

– Так значит, вы говорите, что проклятие, грозящее мистеру Райли Хили смертью, наложил сам Тёмный Лорд, используя вас, – раздался спокойный голос профессора. – Последний крик умирающего. Завершающий штрих на полотне.

– Д-да.

– Остаётся только удивляться, как вас не похитили из приюта и не разобрали по косточкам, заставив вернуть всё обратно.

– Мэтр ректор приглядывал за мной.

– Лорд-ректор не всесилен, – жёстко сказал профессор Деннет. – Впрочем, главу Протектората тоже многое останавливает, к счастью. И многое защищает, к сожалению. Его так просто не убить, а жаль.

Кира вздрогнула.

– Вы серьёзно хотите его убить?

– Я испытываю мало уважения к человеческой жизни, мисс Риаз, когда эта жизнь направлена на то, чтобы мучить детей. Сколько вам было, когда вас допрашивали и раз за разом ставили маяком в ритуалах? Тринадцать? Достаточно для того, чтобы этот мерзавец слетел с должности. Но он остался. Что ж, я уничтожу его другим способом.

Профессор бросил короткий взгляд на Киру.

– Держитесь от него подальше, – посоветовал он. – Никаких встреч, писем, разговоров. В крайнем случае прячьтесь от него за спиной его сына.

Он повернул руль, и они съехали с шоссе на заброшенную двухполосную дорогу. Её закрывал ржавый шлагбаум, но профессор вытянул руку в окно – и развернул металлическую трубу в противоположную сторону.

– Это же запрещено, – поражённо прошептала Кира. – Вас могли увидеть.

– Вы слишком молоды, чтобы указывать, что мне разрешено, а что нет, мисс Риаз. Достаточно сказать, что пока я не попадался.

Он остановил машину у обочины и вылез, не оборачиваясь.

– Идёмте. Тут недалеко.

Кира вслед за ним вышла из машины – и услышала море.

Они подъехали к каменному гребню, обрывающемуся над береговой линией. Облака закрыли солнце, и холодный ветер развевал её юбку. Жёсткая трава хрустела под ногами, и она сама не заметила, как её рука оказалась в руке профессора. Впрочем, он смотрел не на неё – на волны.

Серый Дом тоже стоял у моря. Но эти волны будили в ней совершенно другие эмоции. На это море хотелось стоять и смотреть часами, не выпуская твёрдую знакомую руку.

Профессор подвёл её к утёсу, покрытому выгоревшей сухой травой, который выдавался вперёд, в море, вставая на пути волн твердокаменным волнорезом. Здесь можно было построить небольшой замок, подумала Кира. Или дом. Или долго-долго любоваться волнами и горизонтом.

Но сейчас здесь стояло лишь дерево без листьев, обгоревшее, мёртвое и чёрное, раскинувшее ветви над утёсом, как зловещий силуэт.

– Я сам вспомнил это место, – негромко сказал профессор, не выпуская её руки. – Ваши чары творят чудеса, мисс Риаз. Должно быть, сюда я приезжал десятки раз, иначе бы не запомнил дорогу так хорошо.

Кира поёжилась. Сейчас, на берегу моря, когда по её обнажённым коленям гулял холодный ветер, она не отказалась бы от пары тёплых штанов.

В следующую секунду она почувствовала, как его руки расстёгивают и снимают с неё куртку.

– Эй, вы совсем с ума сошли?

– Манеры, мисс Риаз. – Он небрежно бросил её куртку на траву и повернулся к ней. – Идите сюда.

Дрожа, Кира послушалась. Руки профессора окутали её одновременно с согревающими чарами, и она блаженно откинула голову ему на грудь.

А потом он вытянул её руку вслед за своей.

– Смотрите.

Под их пальцами трава загорелась. Кира вскрикнула, но огонь не пошёл по всему берегу: он охватил лишь небольшой круг, в который мог бы лечь человек.

А потом по обгоревшей траве подул магический ветер, и Кира увидела линии сложнейшего ритуального круга, с редким искусством выточенные из сверкающего металла. Чёрное дерево нависало прямо над ним.

– Удивительно, да? – задумчиво заметил профессор. – Кажется, до того, как я потерял память, я прибегал к ритуалам достаточно часто, раз мне понадобился подобный шедевр. И вряд ли тут нужен был донор: видите руны в третьем внешнем круге? Они должны были оживить заклинателя, если бы тот не вовремя потерял сознание. Для ритуалов с донором они не нужны.

– Неужели никто не соглашался с вами работать? – ехидно протянула Кира. – Даже не могу представить, почему.

Рука профессора вслед за ветром вдруг бесцеремонно задрала её юбку – и скользнула внутрь.

– Сейчас узнаете.

Его палец скользнул по краю её кремовых шёлковых трусиков. По самому лишь краю, едва касаясь голой кожи, но Кира уже почувствовала желание.

Они стояли лицом к морю. Шум прибоя наполнял её уши, но лететь с обрыва в волны пришлось бы долгие и долгие секунды.

– Научите меня летать, – прошептала Кира.

– Чтобы ваше обнажённое тело парило над моей кроватью, радуя мой взгляд, когда я просыпаюсь? – Его пальцы скользили под боковыми разрезами её белья, дразня и согревая. – Вам придётся учиться не год и не два, и куда прилежнее и послушнее, чем вы были со мной до сих пор. Впрочем, кое-что я могу вам показать.

Её юбка взметнулась вверх, голова запрокинулась, и глядя в небо, уже целиком затянутое облаками, Кира почувствовала, как выскальзывает из туфель, и как ноги отрываются от земли. И как руки, держащие её за самый верх бёдер, впиваются в неё крепче, до синяков. Она негромко вскрикнула – и почувствовала, как носки ног вновь обретают под собой твёрдую землю.

– Полшага назад – и вы действительно полетите, – услышала она над собой насмешливый голос. – Но, пожалуй, немного не так, как ожидали.

Кира повернула голову, выгибаясь. И закричала. Прямо под ней на невозможной глубине бились волны, вновь и вновь ударяя об обломок скалы, торчащий под утёсом. Кира в ужасе зажмурилась, чтобы не видеть этой чудовищной высоты. В следующий миг она почувствовала, как одна из её ног беспомощно соскальзывает со скалы, и чуть не упала в обморок.

– Кажется, будет дождь, – невозмутимо сообщил профессор. – Хотите промокнуть заранее? Могу устроить.

– Немедленно поставьте…

Его палец тут же оказался у неё на губах – и Кира с ужасом поняла, что он держит её всего лишь одной рукой. Другая его рука тем временем скользнула вверх по её бедру, подхватывая её за талию под платьем. Надёжно и крепко, как в танце: Кира успела едва слышно выдохнуть с облегчением, как с ещё большим ужасом почувствовала, как рука под ней провисает, и Кира завизжала изо всех сил, готовясь рухнуть с обрыва головой вниз.

– Нервы, нервы, – услышала она холодный шёпот. – Вы же так хотели научиться летать, мисс Риаз. Что ж, сейчас… – его палец исчез с её губ, – вас ждёт счастье полёта.

Её юбка была задрана до предела; она перебирала носками изо всех сил, мечтая выкарабкаться на твёрдую землю. Она билась на холодной каменной руке, как пойманная бабочка, не открывая глаз, потому что ей было чудовищно, невыносимо страшно, она всегда боялась высоты, и как он мог только это узнать…

Его палец медленно спустился по низу её трусиков, гладя её сквозь ткань. Кира задохнулась.

– Сейчас? Вы серьёз…

– Ещё одно слово, и вы и впрямь туда полетите. Впрочем, если вы мне не верите…

Она почувствовала, как профессор делает шаг вперёд, к обрыву, вставая там, где только что были её ступни…

… И как она повисает в воздухе на одной его руке.

Кира захлебнулась визгом. Её держал сильнейший боевой маг, который только что пальцами повернул железный шлагбаум, но она висела на этой руке над обрывом и грохочущим морем совершенно без опоры, с задранной юбкой и ногами, повисшими в бездне, и чувствовала себя как угодно, только не в безопасности.

Она вот-вот упадёт вниз, в волны. Или он сбросит её туда. Или…

– Неужели вы думаете, – раздался тихий холодный шёпот, – что я хоть когда-нибудь дам вам упасть?

… Или его пальцы продолжат свою медленную, упоительно медленную игру под её бельём, сжимая тонкую ткань в руке, сминая и отводя в сторону, гладя шёлк и её обнажённую кожу, покрытую мурашками, спускаясь вниз по бёдрам и скользя пальцем под краем кружевных чулок… Два его пальца развели тонкие складки под её трусиками в стороны, коснулись самой чувствительной точки раз, другой, и Кира задохнулась, тонко простонав. Но он лишь дразнил её: лёгкий смешок, и они снова исчезли.

А в следующий момент она взлетела.

Кира ахнула, распахивая глаза. Кажется, её поддерживали чьи-то пальцы, едва касаясь её бёдер под юбкой. Или держались за неё? Кира почти их не замечала. Она стрелой взвилась в воздух, раскинув руки, захотела развернуться…

… И развернулась. Она летела, летела, летела совершенно сама: полёт подчинялся движению её тела, и стоило ей чуть повернуться, траектория мягко менялась. Сердце Киры колотилось: она вот-вот должна была упасть – но не падала.

А потом она вспомнила, сколько сил отнимала левитация – и потянулась вниз, к земле. К центру ритуального круга, в который она и приземлилась, глядя, как широкая юбка расстилается вокруг коленей, превращая выжженный круг травы в чёрную землю вокруг цветущего сада.

Кира счастливо выдохнула. И тут же охнула, когда ощутила, что её нежных, восхитительных шёлковых трусиков цвета крем-брюле на ней больше не было.

Сильные руки небрежно надавили ей на плечи, укладывая спиной на землю.

– Не это ищете, мисс Риаз?

Тонкий кремовый шёлк дразняще покачивался над ней. Кира моментально бросилась вверх, но тут же снова оказалась на земле, прижатая коленом, и ощутила щекой джинсовую ткань.

– За всё нужно платить, – зловеще сообщил голос профессора. – Хотите, расскажу, что я с вами сейчас сделаю?

Кира запрокинула лицо. Он сидел на коленях так, что её голова упиралась ему между ног, а его ладони поглаживали её плечи.

– Не хочу, – прошептала Кира. – Хочу летать над волнами и быть свободной.

– О, но вы совсем не свободны, мисс Риаз. С прискорбием должен вам сообщить, что я взял вас сюда не для вашего удовольствия, а для собственных низменных целей. Я вспомнил об этом ритуальном круге, а раз уж мы с вами ещё его не опробовали…

В следующий момент её безжалостно вздёрнули на ноги так, что подол юбки, взлетевший до горла, прижимали её собственные руки, и Кира оказалась припечатанной к каменному телу. Которое, кажется, было каменным везде, с лёгкой дрожью предвкушения подумала Кира, прижавшись сзади к его джинсам и ощущая, как он возбуждён.

– Что вы хотите увидеть в ритуале на этот раз? – прошептала она.

– Всё, что вы готовы мне показать, – прошептал холодный голос. – И особенно то, что не готовы. А я любопытен.

Его рука раздумчиво прошлась по её лону, и Кира невольно шевельнулась, давая ему удобный вход, но он лишь засмеялся.

– Я всего лишь проверял, надели ли вы тёплые панталоны. Ведь сегодня так ветрено. Ах, да… совсем забыл.

Шёлковые трусики упали между её ног.

– Если вы будете себя особенно хорошо вести, получите их обратно. Если же плохо, я верну их вам – но отберу всё остальное. Уверен, дорожные камеры оценят ваш бюст особенно внимательно.

– Когда-нибудь вы нарвётесь, – тихо прошипела Кира.

– Но не сегодня, не так ли? А вы, кажется, окончательно решили плохо себя вести. Что ж, у меня есть средство вас утихомирить.

Холодное обещание в его голосе заставило её сладко замереть – и одновременно вскрикнуть, когда согревающее заклинание вдруг исчезло.

Ветер свободно гулял между её коленей, поднимаясь выше, к обнаженному низу живота. Остро, холодно, унизительно, как у девчонки, которую раздетой выгнали на мороз.

– Мне холодно! – возмущённо выпалила она.

– Возмутительно. Хотите что-нибудь предпринять по этому поводу?

– Хочу, чтобы вы… меня согрели, – поколебавшись, произнесла она. Прозвучало это жалобно и жалко.

По её босым ступням разлилось тепло.

– Это было грубое требование или смиренная просьба?

Холод проникал под платье, заставляя соски затвердеть. Тепло внезапно разлилось внизу её живота – и тут же самым возмутительным образом исчезло.

– Просьба, – прошептала она.

– И чем же она подкреплена?

Кира сглотнула. Профессор не заморозит её, особенно после того, как заболел сам, но стоять на холодном осеннем воздухе становилось всё неуютнее.

Впрочем, она ведь с самого начала знала, как вернуть себе тепло, правда?

Нужно было всего лишь подчиниться. Полностью отдать себя ему, не оставляя ничего себе.

– Я ваша, – прошептала она. – Целиком ваша для ритуала. Свяжите меня, наденьте мне ошейник, накажите, делайте со мной всё, что хотите – я приму это с радостью.

Летнее тепло согревающих чар накрыло её мгновенно и полно, так, что захотелось застонать от удовольствия. Ледяные губы скользнули по её холодному уху, отогревая тёплым дыханием, и она наконец поняла, что ему тоже было холодно.

– Связать вас? Хм. Я подумаю над эти щедрым предложением.

Глянув вниз, она увидела, как под её ступнями зажигаются огни защитных рун. Сегодня профессору не понадобится ничего на ней рисовать. Почему-то при мысли об этом она ощущала лёгкое разочарование.

Которое тут же исчезло, когда перед её взором появилась алая шёлковая лента, которая тут же легла на её глаза. Мир вокруг неё исчез. Остались лишь прикосновения.

Кира невольно потянулась к повязке, с облегчением ощущая, как падает вниз платье, снова скрывая её обнажённые ноги. Но ей не пришлось долго наслаждаться этим слабым утешением: Кира почувствовала, как сзади на её платье расстёгивается молния. До самого конца.

– Мне нравится ваше платье, – прошептал он ей в ухо. – Но, к несчастью для вас, без платья вы нравитесь мне ещё больше.

Словно услышав его мысли, порыв ветра снова взметнул юбку, и сильные руки мягко потянули её вверх, заодно вскинув вверх руки самой Киры. Профессор снимал её платье очень осторожно, чтобы каждый шов остался целым и невредимым. Кира осталась в одном белоснежном лифчике, и профессор тут же развернул её к себе. Отогнул в сторону кружевную чашечку, накрыл ртом её грудь – и Кира почувствовала, как у неё подкашиваются ноги.

– Ещё, – прошептала она, и он, против его обыкновения, не стал останавливаться. Кира сглотнула, засовывая себе руку между ног, и его пальцы, сильные и властные, быстро помогли ей достичь первого острого пика наслаждения. Её пальцы едва успели потереть её так, как она хотела… ей было так, так мало…

Кира всхлипнула, умоляюще подняла на него лицо с завязанными глазами, и, прижав её спиной к себе, он принялся ласкать её пальцами снова, вдумчиво, умело, медленно.

– И хватит, – шепнул он, когда она, застонав у него на руках, обвисла второй раз.

Его пальцы вновь отогнули кружевные чашки, потеревшись о её твёрдые соски, и, помедлив на застёжках бюстгальтера, неохотно расстегнули и его. Прошлись по плечам, сбрасывая лямки, и последний предмет её гардероба полетел на землю.

Кира стояла перед профессором голая, в одних чулках и с лентой, лишающей её зрения, и в эту минуту не было другого места, где она хотела бы находиться. В следующий миг она ахнула и чуть не застонала, когда горячие руки скользнули по её голому животу вверх к обнажённой груди, и…

… Она с ума сходила, когда его рот накрывал её грудь. Её лоно дрожало, бёдра выгибались, и стонами, вырывающимися у неё, можно было разбудить мёртвого.

Её хотелось закинуть ноги ему на бёдра, вцепиться в плечи, в шею, ласкать его так же, как он её. Кира ничего не видела из-за ленты, но потянулась вперёд, и её пальцы нашли отвороты его куртки.

И немедленно была наказана: его губы тут же оторвались от её груди.

– Ну уж нет.

Её руки снова были перехвачены, и вторая шёлковая лента обернулась вокруг её запястьев плавно, медленно, надёжно, заворачиваясь лёгким скользящим углом. Кира шевельнула ими, пытаясь разомкнуть – и не смогла.

А потом её вздёрнули за связанные лентой запястья, и её руки взлетели вверх.

– Не опускайте, – последовала негромкая команда.

Он привязывал её к чему-то, ощутила она, когда рывок заставил её приподняться. К крепкой ветви чёрного дерева, нависшего над ритуальным кругом.

– Отчего оно засохло?

– Возможно, вы поможете мне вспомнить. Конечно, если я не увлекусь вашим связыванием настолько, что забуду про ритуал. Такая плохая память… возможно, я даже забуду вас развязать. Оставить вас наедине с ночным морем, мисс Риаз?

– Н-нет? – рискнула Кира.

– Хм.

Шёлковые ленты обхватили её голые бёдра крест-накрест, и она сразу почувствовала себя связанной по-настоящему. Ещё две ленты обернулись вокруг подошв её нежных ступней, как импровизированные шёлковые туфли, потом улетели куда-то вверх, и Кира почувствовала, как приподнимается в воздух. Она висела, но из-за широких лент казалось, будто её ступни всё ещё стояли на земле.

И одновременно земли под ней больше не было. Она парила в воздухе, застыв в неподвижном полёте.

– Кстати, – послышался задумчивый голос профессора, – если вам любопытно, мимо нас проходит прекрасная шхуна – и экипаж, кажется, очень нами заинтересовался. Как удачно, что вы стоите лицом к морю.

– Врёте… – начала она, и внезапно своим слухом, который вдруг необыкновенно обострился, услышала хлопанье парусов.

– Это ещё ничего не значит, – выдохнула она. – Если они проходили прямо под обрывом, они ничего не видели!

– Готовы поставить на это свои трусики?

Врал он или нет? Что бы они ни видели, они никогда не узнают, кто это был.

Зато увидят её во всём великолепии. Дьявол.

– Я вас ненавижу!

– А если бы я сказал то же самое, ваше сердце было бы разбито навеки, – заметил профессор. – Не стоит бросаться такими словами, мисс Риаз. Потерпите, осталось немного.

Шёлковые ленты легли ей на соски, снова крест-накрест. Импровизированный алый ошейник стянул её шею. Профессор связывал её медленно, не торопясь, и ленты натягивались при каждом вдохе, заключая в плен, наполняя тело сладостной, мучительной дрожью и жаждой новых прикосновений. Шёлковых лент или его пальцев, безразлично: их было слишком мало, и она отзывалась на каждое, чувствуя, как задыхается от желания. Её соски давно затвердели, между ног было влажно и горячо, и путы, которые он вязал с агонизирующей медленностью, напоминая с каждым узлом, что она давно принадлежит ему, только продлевали пытку.

И одновременно с каждой новой лентой она ощущала свою зависимость от него, беспомощность, уязвимость, которая всё возрастала, лишая её воли. Что, если он уйдёт, что, если оставит её одну? Что, если связав её и утвердив свою власть над ней, он так и не коснётся её, оставляя мучиться голодом, пока вся её кожа пылает огнём под его взглядами?

Она чувствовала, что он глядит на неё и наслаждается. Её вздёрнутыми вверх руками, напрягшимся телом, бёдрами, подавшимися вперёд, и очевидным для каждого желанием. Она была готова для него, к ритуалу или чему угодно, и когда кончики его пальцев проникли между её ног, она долго, протяжно застонала.

– Тише, мисс Риаз. Вы привлечёте к нам хищников.

– Кажется, – с трудом прошептала она, – один хищник уже здесь.

– Польщён сравнением, но вы слишком много говорите.

Пальцы, только что гладящие её лоно, коснулись её губ, заставляя приоткрыть их – и ещё одна лента, шире и жёстче, чем остальные, плотно закрыла ей рот. Кира попыталась протестующе замычать – но лишь застонала, когда горячий дразнящий язык пропутешествовал туда же, где только что были пальцы.

Его рот, его язык, каждый раз доводящий её до экстаза… Кира умерла и попала в рай. Она развела ноги так широко, как только могла – и охнула от разочарования, когда его губы, последний раз сомкнувшись на маленьком бугорке, покинули её лоно.

– Нет. Сегодня вас ждёт нечто более изысканное. В первый и последний раз в жизни – если, конечно, ваши сладкие стоны не заставят меня передумать.

Его руки легли на её беспомощно связанное тело.

– Нет ничего выше красоты, – прошептал он в её губы. – И в этот миг я вижу перед собой совершенство. Остался последний штрих.

… И мягкая, невозможно приятная шелковистая лента легла ей прямо между ног. И ещё раз.

Он заставил её запрокинуть лицо, обнажая шёлковый ошейник на её шее – и его руки пустились в медленное, мучительное путешествие по её телу. Ленты между ног тёрлись о её кожу, ленты на груди раздвинулись, обнажая соски, и пленённая, связанная, почти обездвиженная, с завязанными глазами и широкой лентой, глушащей звук, Кира могла только наслаждаться безжалостными и умелыми ласками и ощущать, как собственная беспомощность и слепота делает каждое прикосновение ещё острее.

В его руках Кира была податливой, как воск. Она доверилась ему, отдаваясь полностью, признавая право распоряжаться ею, как он захочет. Он мог сорвать с её рта ленту и целовать в полуоткрытые губы, мог раздвинуть ленты между ног и взять её, как долгожданный подарок, мог овладеть ею сзади или спереди, закинуть её ноги себе на плечи и долго терзать языком её лоно.

От неё ничего не зависело. И она знала, что не может рассчитывать на его милосердие. Только на его желание.

– Я хочу видеть вас такой на каждом своём уроке, – проговорил он, тяжело дыша. Его голос больше не был спокойным. – Ради одного этого стоит преподавать у вашего курса.

Кира ответила бы, но не могла. И даже если бы она могла, она бы лишь умоляла об одном – чтобы он взял её сейчас, взял грубо и жёстко, до конца потеряв контроль и власть над собой, и брал её, пока желание не растопило бы их обоих, доведя до экстаза. Заставив раствориться друг в друге и в страсти. Заставив её кричать от наслаждения.

А потом она задохнулась, почувствовав, как ленты, врезавшиеся в нежную кожу низа живота между её складок, смещаются и ложатся прямо на едва заметный бугорок, ждущей ласки и умирающий от желания вместе со своей хозяйкой.

Мужские руки легли ей на плечи, и её тело качнулось вперёд и назад. Привязанная за запястья к мёртвому дереву, она раскачивалась, словно маятник, будто девочка на качелях, но это развлечение уже не было невинным. С каждым взмахом маятника ленты натягивались, гладя, скользя и терзая её между ног нежнее и слаще любого другого прикосновения, и Кира, уже охрипшая от стонов, почувствовала, что сходит с ума. Белое пламя рун расцвело перед её глазами, и темнота сменилась ослепительным светом.

Когда она наконец обмякла в лентах, послышался треск рвущейся ткани, и её руки обвисли. Но она не успела упасть. Твёрдые руки подхватили её мягко, почти нежно, и опустили в ритуальный круг, горящий рунами под её обнажённой кожей. Широкая плотная лента слетела с её рта сама собой.

– Я люблю вас, – прошептала она.

И упала в темноту прошлого.

Она снова ничего не видела, но на этот раз не лента была тому виной. Всё её лицо накрывала тёмная ткань, и из-за связанных рук она не могла даже её сдвинуть. В круге, она по-прежнему была в ритуальном круге: горение рун, на которых она лежала, она не могла спутать ни с чем. Тогда где же был профессор?

Ледяная рука легла ей поверх лба, произнося магические формулы, и Кира вдруг содрогнулась.

Она поняла, куда попала. Райли предупреждал её: она будет оказываться в своём худшем воспоминании снова и снова. Память профессора осталась где-то в другом месте: она была в своей собственной.

– Вам же нужно бежать, – произнёс её голос из прошлого. Он дрожал, но это определённо говорила она. – Зачем вы так рискуете?

Она-из-прошлого разговаривала с Тёмным Лордом, с ужасом подумала Кира. Как только он её не убил?

Сама она этого не помнила. Допросы стёрли почти весь ритуал у неё из памяти… но Кира не жалела об этом. Ей не хотелось бы пережить эту сцену заново.

– Чтобы выжить.

Этот короткий холодный ответ, искажённый маскировочной магией, заставил брови настоящей Киры взметнуться вверх. Выжить? Тёмный Лорд был мертвее мёртвого.

– Как?

– Этого тебе знать не нужно.

Кира напряглась. Чёртов мешок скрывал всё, но она больше не была связанной тринадцатилетней девочкой. Она могла путешествовать по воспоминанию, и видеть то, что было ей скрыто. Ведь могла?

Она понятия не имела. Но попробовать стоило. Просто нужно было вспомнить, что она всё ещё была в своём худшем воспоминании, а значит, на неё всё ещё действовали остатки проклятия.

Кира одними губами произнесла нужную формулу. Потом ещё раз.

И встала, оставаясь лежать на полу.

У неё, чёрт, подери, получилось! О, профессор Деннет будет ей гордиться.

И Райли тоже – если бы, конечно, он об этом узнал.

– То есть вы не умрёте? – уточнила юная Кира. – Но вы же Тёмный Лорд. Вас хотят убить вообще все.

Холодный резкий смех.

– А ты хочешь, чтобы я напоследок убил тебя за надоедливость, как я вижу.

– Нет, – тихо сказала Кира. – Просто мне непонятно, и я хочу понять. Вдруг это поможет кому-то ещё? Мне?

Взрослая Кира медленно поворачивалась. В зале, где она оказалась, когда-то был учебный класс; обломки мебели валялись в углу. Было совершенно темно, лишь бледно-голубым светом горели руны, вычерчивая тёмную фигуру лежащей девочки.

Тёмный Лорд стоял на краю круга почти в полной тени: она видела, как что-то блеснуло на его левой кисти, но это было всё.

– Ты должна быть очень сильным магом, – бесстрастно сказал Тёмный Лорд. – Иметь очень сильного донора. И очень горячее желание отравить кому-то жизнь.

– Зачем отравлять кому-то жизнь, если вы хотите выжить?

Тёмный Лорд отвлёкся, активируя руны заново в сложном порядке.

– Подумай, девочка, – отрешённо сказал он. – Какой может быть безусловная причина меня не убить?

Молчание. Юная Кира лихорадочно думала. Взрослая Кира с напряжением слушала. Она попыталась подойти к Тёмному Лорду ближе, чтобы разглядеть, что сверкнуло у него на руке, но в этот раз длинные рукава мантии упали, скрывая кисти, и она едва видела кончики пальцев.

– Если это… – Кира запнулась. – Вызовет землетрясение.

– Умная девочка. Жаль только, магия на это неспособна. Даже моя.

– А на что она способна?

– Заткнуть тебе рот, например.

Короткая пауза.

– Простите. Я буду молчать.

Кира присела в углу. Тёмный Лорд произносил формулы одну за другой, и тело юной Киры начинало вздрагивать. Она отдавала ему свою магию, и руны на её ладонях светились ярким багровым светом.

– Ты не представляешь, как тебе повезло, – ледяным тоном сообщил Тёмный Лорд. – Когда на меня наслали проклятие поисковых чар, я понял, что не смогу его снять: ради его наложения погиб донор огромной силы, а это дало такой выплеск энергии в проклятие, что я не смогу снять его даже с твоей добровольной помощью. Но я мог бы это сделать, если бы убил во время ритуала донора с твоим потенциалом. Почти наверняка.

Взрослая Кира заледенела. Она находилась в собственном прошлом, пусть даже она едва его помнила. Всё уже свершилось, она осталась жива. Но узнать, что смерть была так близко…

Юная Кира молчала.

– Первая часть ритуала завершается, – холодно сказал Тёмный Лорд. – Ты вот-вот потеряешь сознание. Хочешь ещё о чём-то спросить напоследок?

Голова в мешке приподнялась.

– Да. Почему вы меня не убили?

– Я не убиваю детей.

– Даже ради спасения собственной жизни?

– Я спасаю её другим способом. Куда менее приятным, но это тоже сойдёт.

– Вы не убиваете меня, потому что мне только тринадцать, – тихо сказала Кира. – Но вы убили бы меня, будь мне шестьдесят? Даже если бы я ничего никому не сделала?

Молчание.

– Хороший вопрос.

Тёмный Лорд встал на колени, скрестил ладони и положил их на лоб девочки. Руны на её ладонях вспыхнули ослепительными лучами света, и на левой кисти Тёмного Лорда неизвестный перстень-артефакт запылал таким же огнём.

Связанная девочка дёрнулась. Наконец упала в обморок, отдав слишком много сил, поняла Кира.

И последним, что Кира услышала перед тем, как вернуться в настоящее, был шёпот Тёмного Лорда.

– Нет. Тебя – нет.

Не было никаких лент, когда она проснулась. Только её прежняя удобная одежда. Кира потянулась к куртке, лежащей слева.

– Сядьте, – раздался прохладный голос профессора. – Я застегну платье.

Кира повиновалась, и его пальцы подняли до упора молнию, не прикасаясь к ней.

Она набросила куртку, встала – и, встретившись с ним взглядом, разом вспомнила, что произошло.

– Из-за моего проклятия я буду попадать в одно и то же воспоминание, – с горечью сказала она. – В своё, не в ваше.

– Некоторое время, – кивнул профессор. – Возможно, долгое.

Кира почувствовала, как в её глазах закипают слёзы. От неё не будет никакого толку. Скорее всего, профессор просто отправит её восвояси, и они не будут видеться. Возможно, даже до конца семестра.

Она отвернулась, тайком вытирая глаза.

– Я бесполезна.

Тёплые руки легли ей на плечи.

– Тише. Вы не можете быть бесполезны. Слышали, что вы сказали перед ритуалом? Вы меня любите. Единственная в целом мире.

Кира покачала головой.

– Но не вы меня.

– Посмотрите на меня, мисс Риаз. Обернитесь.

Она снова его послушалась. Ей было всё равно.

Профессор смотрел на неё со странной улыбкой.

– Любить можно по-разному, – мягко сказал он. – Мы бы солгали, если бы сказали, что мы друг о друге не заботимся. А забота – это та же любовь.

В его голосе была улыбка, но не было насмешки. Он не воспринял её всерьёз.

Или воспринял?

Кира мотнула головой.

– А если я говорила серьёзно?

Он поднял брови.

– И вы хотели бы моей любви? Хотели бы, чтобы тот, кто имел над вами полную власть и был бы вашим профессором, а потом и лордом-ректором ещё долгие пять лет, любил вас и пользовался своей властью в ущерб вам? Не желал отпускать – или, отпустив бы, мучился? Да вы куда более жестоки, чем я думал, мисс Риаз.

Он коснулся её плеча жестом, в котором не было ни малейшей страсти.

– Но вы всего лишь были разгорячены ритуалом. Я возвращаю вам ваше признание.

Лучше бы он её ударил.

Кире было неловко, почти стыдно, когда они шли до машины. Вот зачем у неё вырвались эти слова? И были ли они правдой целиком? Сейчас она и сама не знала.

Она подошла к бледно-жёлтому автомобилю, ожидая, пока профессор отомкнёт двери, но вместо этого он взял её за руку.

– Полюбуемся морем на прощание, – негромко сказал он. – Мы теперь не скоро его увидим.

Они не стали возвращаться на утёс. Просто подошли к обрыву, и профессор обнял её одной рукой за плечи. Ещё немного, и он скажет, что они лучшие друзья, с горечью подумала Кира. И им стоило бы ими и остаться.

– Куда вы дели ленты? – неожиданно для себя спросила она.

– Какие ленты? – совершенно невинным тоном поинтересовался профессор.

– Те самые… – Кира замялась, покраснев. – Которыми вы меня связали и делали… всякое.

– Всякое? Я заинтересован.

Она покосилась на него. Лицо профессора Деннета было непроницаемо.

– Вы это помните! – возмущённо выпалила Кира. – И как раздевали меня, и как дразнили, и как качали на качелях. Хотя настоящее удовольствие, – она подчеркнула это слово, – я получила только жалкие три раза.

Поймав вздёрнутую бровь профессора, она моментально поправилась:

– Впрочем, они были… совсем не жалкие. Потрясающие. Идеальные. Особенно в последний раз. Я даже не думала, что такого можно достичь… лентами.

– Должно быть, я заплёл ваши премилые рыжие локоны в бантики и вынудил вас ходить в них на лекции, – серьёзно сказал профессор. – Других причин для вашего смущения я придумать не могу.

Кира задохнулась.

– Вы несносны!

– Подумайте, мисс Риаз. Если вы пылаете ко мне нежной романтической любовью, как я могу воспользоваться вашим состоянием? Нет, теперь мы оба будем соблюдать полное целомудрие, дабы не осквернить ваши чувства.

Вот теперь профессор едва воздерживался от смеха.

– Издеваетесь, – мрачно сказала Кира.

Рука на её плече прижала её к себе чуть крепче.

– Ну конечно же. Глубокие чувства выглядят совершенно по-другому, мисс Риаз. Настоящая любовь – это самопожертвование, безусловное принятие, отказ от желанного приза ради блага другого; вы же меня порой терпеть не можете и скорее бы швырнули в меня какой-нибудь интимной деталью своего туалета, чем взошли бы ради меня на эшафот. То, что вырвалось у вас – временное помешательство, вызванное… бантиками.

– Самопожертвование? Как Тёмный Лорд пожертвовал возможностью сбежать и выжить, но не убил меня?

– Очень своевременно с его стороны, вы не находите? Как ещё я получил бы такого прекрасного донора?

Профессор улыбнулся ей, мягко разворачивая к машине.

– Если я замечу, что ваши чувства воспламенились так, что дело приняло опасный оборот и пахнет человеческими жертвами, я первый вас остановлю, – успокаивающе сказал он, открывая перед ней дверь. – Но пока, уверяю вас, нам обоим не о чем волноваться. Вы всего лишь случайно выпалили пару слов в порыве страсти и теперь смущаетесь, как первоклассница. Пожалуй, я куплю вам мороженое.

Кира поперхнулась, представив пару картинок.

– Я уже представляю, как вы будете меня им кормить.

– В этот раз всего лишь за столом, мисс Риаз, так что умерьте свою извращённую фантазию. Залезайте.

Она пристегнула ремень, профессор взялся за руль, и автомобиль тронулся с места.

– Вы умеете водить, мисс Риаз?

– Нет.

– Научить вас?

– Научите, – поражённо сказала Кира. – Как-нибудь. Я не думала, что вы когда-нибудь предложите мне что-то подобное.

– Мне нравится проводить с вами время. Конечно, с заплетанием бантиков мало что может сравниться, но хочется и разнообразия, не так ли? К тому же у автомобиля есть заднее сиденье.

– Можно подумать, вы не занимались любовью с тех пор, как очутились в постели с амнезией, – произнесла Кира и тут же прикусила язык.

– Ну разумеется. Ведь у меня совершенно нет опыта в подобных делах, – невозмутимо сказал профессор. – Память отшибло, должно быть.

Кира беспомощно засмеялась – и поняла, что от неловкости между ними не осталось и следа.

– А вы ощущаете себя прошлым собой в воспоминаниях, как я? – спросила она. – Когда были юным Рональдом Вейером и целовали Веронику, например?

– Хм. Ревнуете, мисс Риаз?

– Вот ещё, – пробормотала Кира. – Ни капельки. Это было давно, и это были не вы.

Профессор бросил на неё насмешливый взгляд, но покачал головой.

– Я использую те же техники, которым учил вас мистер Хили: я всегда смотрю со стороны. Побыть своей юной копией заманчиво, разумеется, но бесстрастным наблюдателем я смогу запечатлеть куда больше.

– То есть между своим и чужим воспоминанием разницы для вас нет?

– Никакой, – спокойно сказал профессор. – Хотя, должен признаться, ваши воспоминания куда интереснее, чем я думал. Но я предпочёл бы не мучить вас тенями прошлого. Будем надеяться, что эта полоса скоро пройдёт, и последние часы Тёмного Лорда окончательно упокоятся на дне вашей памяти.

Хорошо бы, подумала Кира. Вот уж с кем она никогда бы не хотела оказаться снова один на один.

Облака окончательно заслонили солнце, и на ветровое стекло упали первые капли дождя. Интересно, куда профессор её вёз, подумала Кира, покосившись на его безупречно выбритый профиль. Но у неё остался в запасе всего один глупый вопрос, и она не собиралась тратить его зря.

Впрочем, она могла задать и умный вопрос, верно?

– Сколько вам лет?

Профессор поднял брови.

– Собираетесь тайком проникнуть в архив лорда-ректора ночью и прочитать досье преподавателей с фонариком? Я не знаю.

– Как так – не знаете?

– Рональд Вейер был сиротой, которого нашли на улице приблизительно в восьмилетнем возрасте. Он выживал среди людей, насколько я понимаю – и отличался потрясающей дисциплиной, раз ни разу не применил магию. Так что его точный возраст неизвестен. Что до возраста Дуайта Деннета, вы сами понимаете, что это фальшивка.

Он весело посмотрел на Киру.

– Так что это был ваш второй глупый вопрос.

– Но…

– Не спорьте. Иначе я найду и куплю вам галлон тыквенного мороженого и заставлю съесть, а вы терпеть его не можете.

Кира мрачно примолкла, отвернувшись к окну. Спустя минуту профессор вздохнул.

– Дуайту Деннету тридцать шесть, но я думаю, мне около тридцати семи-тридцати восьми. Впрочем, мне с таким же успехом может быть и тридцать пять. Решайте сами.

– Что я делаю с профессором в два раза старше меня? – риторически спросила Кира.

– Развлекаетесь. И спасаете себе жизнь выполнением клятвы на крови. А ещё, если судить по мне, вы зверски голодны и желаете, чтобы я вас покормил.

Кира моргнула.

– Вы читаете мои мысли безупречно. Может, будете моим донором?

Профессор бросил на неё внимательный взгляд.

– Можно попробовать, – медленно сказал он. – Не уверен, что вы готовы к чему-то серьёзному, но в конце концов, должен же я вас обучать, а не просто забирать себе вашу магию? Я подумаю об этом, мисс Риаз. Не сейчас, но… подумаю.

– И мне тоже придётся вас раздеть, привязать, и долго возводить к вершинам наслаждения, пока вы не начнёте меня умолять о пощаде? – поинтересовалась Кира. – Может, подскажете пару идей?

– Не нарывайтесь, мисс Риаз. Иначе я решу, что только что был третий глупый вопрос, и домой вам придётся ехать на такси.

– Но он ведь был не глупый? – тихо спросила Кира. – Верно?

– Неверно, – спокойно ответил профессор. – Что бы вы ни делали со мной своими тонкими пальчиками, мне понравится всё. Как мой донор, вы могли бы и догадаться.

Кира долго сидела молча, красная как рак.

Он тоже мечтал о её ласках, и честно в этом признался. И доверял ей настолько, что согласился быть её донором. Это стоило любого признания в любви.

Когда их автомобиль остановился у известной всему миру забегаловки быстрого питания, Кира моргнула.

– Я думала, вы не едите такую… гм, еду.

– Фастфуд? Почему нет? Нечасто, но всегда с удовольствием. – Он искоса посмотрел на неё, и в его взгляде было внезапное напряжение. – А вы предпочитаете дорогие рестораны с мистером Хили-старшим? Или младшим?

– Определённо не со старшим, – вздохнула Кира. – Ведите.

Когда они с профессором стояли в очереди, азартно обсуждая меню, и он выглядел почти её ровесником в джинсах, кожаной куртке и с лёгкой, совершенно ему не свойственной улыбкой на лице, она вдруг подумала, что ей совершенно не хотелось возвращаться в Академию. К предложению лорда Хили, к адептам вроде Вика и Алана, к встречам только украдкой и перед рассветом.

Сбежать навсегда она не могла: она была зарегистрированным магом, о ней знали, её стали бы искать Протекторы, а поисковые чары были беспощадны. Но уехать куда-нибудь на неделю? Это было вполне разрешено, и Кира бы даже не колебалась.

Профессор расплатился за два бумажных пакета с едой, включая мороженое с карамелью для Киры, и они отправились на улицу.

– О чём думаете? – негромко спросил профессор, когда они утолили первый голод. – Кажется, сейчас моя очередь задавать глупые вопросы.

– Хочу сбежать, – откровенно сказала Кира. – Я здесь всего лишь первый семестр, но порой чувствую, что Академия мне надоела хуже горькой редьки.

Профессор улыбнулся.

– Тут я могу помочь. Может быть, вы поедете со мной на эти новогодние каникулы? Мы рискуем нарушить конспирацию, но я подыщу тихий отель на берегу моря, где нас не найдет никто.

– Потребуется разрешение… – с набитым ртом начала Кира.

– Вы совершеннолетняя. Нет. На две недели – нет.

– Я почти обещала Райли, что поеду к ним, – тихо сказала она.

Лицо профессора не изменилось.

– Что ж, значит, вы в любом случае проведёте время интересно. Уверен, лорд Хили найдёт, о чём с вами поговорить.

– Умеете вы испортить настроение, – проворчала Кира.

– Стараюсь.

Она ойкнула: ей на ногу упала здоровенная капля. Секунду спустя ещё одна, а несколькими секундами позже капли забарабанили по зонтику с такой частотой, чтоКира мгновенно поняла: начался ливень.

Профессор без лишних слов сгреб коробки с остатками еды в урну, стоявшую прямо возле столика, набросил Кире на плечи куртку, подхватил одной рукой её мороженое, а другой – её саму, и вместе они бросились к парковке.

Могли бы и не торопиться, мрачно подумала Кира, дёргая на себя дверь: юбка промокла мгновенно, прилипнув к ногам. Она начала дрожать, и профессор, едва бросив на неё взгляд, тут же наложил согревающие чары.

– Почему вы заболели воспалением лёгких, если на вас наложили то же самое? – с любопытством с просила Кира.

– Потому что одно дело – согреть нахальную девчонку после дождя, а другое – нырять за утопающим два раза в ледяную воду на несколько метров вглубь, потому что в первый раз тебе не хватило воздуха, – сухо сказал профессор. – Доедайте мороженое, и нам пора домой.

Кира ехидно улыбнулась, поставив стакан на углубление в бардачке.

– А ведь мы в кои-то веки сидим вдвоём в машине, – сообщила она. – Неужели вы не хотите…

В его глазах блеснул огонёк.

– Чего, мисс Риаз?

– Ммм… чего-нибудь неприличного?

– Неприличного – или просто чудовищно непристойного?

Профессор откровенно забавлялся.

Кира сглотнула.

– На ваш выбор.

Его руки сняли с неё куртку и скользнули по её мокрой юбке.

– Дай вам волю сейчас, и вы не вылезали бы из постели сутками и неделями, – с лёгкой насмешкой сказал профессор. – Куда же делась та невинная девочка, которая мечтала рассказать о наших забавах лорду-ректору?

Его рука коснулась её напрягшегося соска сквозь платье, и Кира умоляюще посмотрела на него.

– Она…

– Ни слова больше.

Профессор толкнул дверь, и в следующую секунду он уже открывал заднюю дверцу машины. Сел посреди сиденья и откинулся на спинку.

– Перебирайтесь.

Кира не заставила просить себя дважды, и несколько секунд спустя оказалась на его коленях с ногами, раскинутыми в стороны.

– Обычно в машине целуются, – произнесла она.

– Да что вы говорите?

Его рука скользнула ей за спину, расстёгивая молнию его платья. Холодные пальцы пробежались по позвоночнику до самых ягодиц, и Кира выгнулась, давая ему доступ.

Он на миг отвлёкся от неё, и воспользовавшись случаем, Кира положила руки ему на бёдра. Коснулась плотной каменности в паху под брюками, и вновь ощутила желание.

Ей не удалось бы нагнуться так, чтобы снова коснуться его губами, вобрать в себя. Но у неё были руки, и он слишком был занят тем, чтобы гладить её под платьем, проникая всюду, зная, как это всегда её возбуждает. И был прав: она вся дрожала между ног в предвкушении. Если бы он ворвался в неё сейчас, она бы не издала ни звука, кроме едва слышного стона благодарности.

Она медленно и решительно расстегнула ему брюки, и её рука погладила его сквозь бельё, а потом обхватила. Профессор резко вздохнул и задержал дыхание.

– Мне остановиться? – прошептала ему на ухо Кира.

Он поднял на неё затуманенный взгляд.

– Вы только что сделались чемпионкой по глупым вопросам, мисс Риаз, – отрешённо прошептал он. – И вы получаете приз.

Его пальцы отогнули край её трусиков, и что-то гладкое и твёрдое скользнуло ей между ног. Кажется, самый обыкновенный шарик. Кира удивлённо подняла брови, и вдруг он ожил и завибрировал. Рядом с самой чувствительной точкой её тела.

– Ах! – выдохнула Кира.

– Вот-вот.

По её телу прошла дрожь. Шарик вибрировал не переставая, с каждым ускорением или замедлением посылая по её бёдрам сладостные разряды, соски затвердели и буквально умоляли о прикосновении, и больше всего Кире хотелось поделиться с мужчиной, доставившей ей такое наслаждение. Его руки скользнули ему под бельё, и она взялась за него уже по-настоящему, твёрдо и медленно ведя рукой, то едва заметно надавливая в самом чувствительном месте, то вновь отпуская.

Она сжимала ладонь и водила рукой, подчиняясь интуиции и двум едва слышным подсказкам, сделанными шёпотом, и ей это нравилось. Нравилось доставлять ему удовольствие, слушать, как меняется ритм его дыхания, как дрожит и прерывается всегда холодный и насмешливый шёпот, выдавая его с головой. Нравилось ощущать, какой он горячий и возбуждённый под её пальцами – из-за неё. Ей хотелось сжимать его вечно, чувствуя, как он нагревается и пульсирует под ней. Хотелось раздвинуть ноги ещё шире, отодвинуть в сторону трусики и дать ему ворваться в себя. Хотелось поцеловать его, взять губами и никогда не останавливаться.

Она была едва способна продолжать. По телу разливалась нега и слабость, коварный шарик то и дело замирал, пока она плавала в полушаге от взрыва, потом снова начинал вибрировать, подводя её к вершине удовольствия каждой сладкой судорогой, и задыхаясь, Кира едва способна была на всхлипы и стоны.

И единственное, что у неё осталось, что она ощущала, за что она держалась, чтобы не сойти с ума, были твёрдые колени под её бёдрами и твёрдая каменность в её руках.

– Я больше… не могу, – выдавила она.

– Слишком… хорошо?

– Да, – прошептала она, падая ему на плечо и вздрагивая.

Из-за коварно вибрирующего шарика она уже сходила с ума от желания. Трусики промокли, по ключицам стекали капли пота, соски болели от возбуждения, и когда его пальцы присоединились к шарику, у неё вырвался громкий стон.

– Тише, – шепнул голос в её ухо. – У нас компания.

Совсем рядом, в соседнюю машину садились люди. Кира задрожала всем телом, её рука в его паху чуть сжалась – и она не удержалась от торжествующей улыбки, продолжая его ласкать.

– Коварная девочка, – выдохнул его голос. – Не боитесь… что я отомщу?

Шарик завибрировал на пределе, посылая по её телу сладкие волны. Пальцы профессора под юбкой пробежались по нежным лепесткам, погладили по самому чувствительному бугорку, чуть сжали его – и одновременно с тем, как полная женщина открыла дверцу соседней машины, тело Киры взорвалось невиданным по силе наслаждением.

И она не могла даже простонать.

Кира едва не потеряла сознание, чувствуя, как дёргаются в судорогах экстаза её бёдра от каждого нового прикосновения. Шарик выскользнул из её тела, но пальцы профессора не переставали её ласкать, и она, уперевшись полуоткрытым ртом в его плечо, не сдержала тихий стон.

И почувствовала, как он тоже едва слышно стонет, взрываясь под её рукой.

По её телу разлилась нега и слабость. Кира обняла его обеими руками и устроилась на плече, закрывая глаза.

Их соседи не спешили уезжать – до них доносились голоса. Никто ничего не видел, всё было скрыто под широкой юбкой Киры, но невозможность стонать и кричать минуту назад из-за их медлительности доводила её до исступления.

Профессор шевельнулся под ней, и она снова ощутила его пальцы на своём лоне. Она была измождена, но нежные, такие чёткие прикосновения вдруг снова заставили её бёдра сжаться в сладкой судороге.

И она уже не могла этого вынести. Или могла?

– Пожалуйста… – прошептала она. – Остановитесь.

– Недостаточно вежливо.

– Пожалуйста, профессор…

– Уже лучше, но всё ещё далеко от совершенства, – выдохнул он ей в ухо. – Будьте хорошей девочкой и получайте удовольствие.

Это было самое настоящее насилие, подумала Кира, невольно выгибая под ним бёдра. Если бы только ей это так не нравилось. Его пальцы властно брали её, проникая в неё, гладя и лаская самую чувствительную точку, заставляя её получать удовольствие против воли, а ей хотелось лишь одного: чтобы он продолжал и не останавливался. Это было насилием – но она отдавалась ему, не в силах сопротивляться. Она была распластана на его коленях и могла только стонать: сначала еле слышно, а потом, когда проклятая соседская машина наконец отъехала – изо всех сил.

Его прикосновения всё убыстрялись, становились сильнее, грубее. Вот так он будет брать её по-настоящему, промелькнуло в голове у Киры, и одна эта мысль заставила её податься навстречу, вцепиться в его плечи, помогая ему, двигаясь взад и вперёд, нанизывая себя на кончики его пальцев, которые так и не проникли внутрь до конца, но сейчас ей хотелось именно этого.

Ещё одна грубая, властная, жестокая ласка, терзающая её ждущий и измученный маленький бугорок – и обессилевшая Кира утонула, взрываясь в экстазе раз, другой и уже не в силах кричать. У неё лишь вырвался хриплый беспомощный стон, и она закрыла глаза, рухнув ему на грудь.

Несколько минут они полулежали на сиденье молча.

– Ваше мороженое растаяло, – наконец задумчиво заметил профессор. – Испытываете ли вы по этому поводу какие-нибудь сожаления, мисс Риаз?

Кира помотала головой.

Он тихо засмеялся.

– Кажется, несмотря на конфуз с признанием в любви, у вас вышел очень хороший день. Передайте мне влажные салфетки с переднего сиденья, и мы едем домой.

Когда он высадил её неподалёку от Академии, всего лишь в пяти минутах ходьбы от дома, Кира почувствовала, что согревающее заклинание всё ещё было на ней. Её тело принимало его магию, его эмоции, заставляя действовать с ним в резонансе. Если бы она оставалась его донором до выпуска из Академии, страшно было подумать, как близки они бы стали.

Но этого не будет.

Короткая записка под дверями её комнаты заставила её нахмуриться. Её ждали в кабинете лорда-ректора после ужина. Зачем? Кира попыталась пробежаться по основным причинам. Занятия после недвусмысленной угрозы профессора Деннета она не прогуливала, каждый день бывала в библиотеке, разыскивая дополнительные материалы, её оценки были безупречны, а вне лекций она в основном сидела в комнате, изредка выбираясь на занятия Райли или на короткую прогулку. Да, она почти не общалась с однокурсницами, но после бала и особенно танца с поцелуем ей трудно было найти собеседниц: она до сих пор ловила на себе неприязненные взгляды даже в общей ванной.

Не узнал же лорд-ректор Антейн, что она и профессор Деннет…

Нет. Он бы сказал своему другу в первую очередь, и профессор успел бы её предупредить. Или тактично попросил бы мэтра Антейна оставить ни в чём не виноватую адептку в покое и принял бы всю вину на себя.

Кира моргнула. Она что, действительно так хорошо о нём думает?

Кажется, да.

За общим ужином кусок не лез ей в горло. Она поглядывала на преподавательский стол, но и мэтр Антейн, и профессор Деннет, видимо, ужинали у себя.

– Что, с аппетитом проблемы? – раздался притворно-сочувственный голос за её спиной. – Может, тебя с ложечки покормить, подстилка?

Кира резко обернулась.

– Повтори эти слова мне в лицо, ты!..

Алан стоял и скалился на неё.

– А что, и повторю, – пожал плечами он. – Думаешь, ты вечно будешь шляться по Академии носом кверху, показывая всем, какая ты крутая? Ты сама по себе ничего не представляешь, кроме того, что жрёшь чужую магию. А знаешь, что ещё? Ты чёртова убийца.

Глаза Киры расширились.

– Что?!

– Что слышала. До встречи, подстилка.

Кира резко отодвинула стул. Оставаться в столовой она дальше не могла.

А ведь Алан был вежлив и внимателен с ней, растерянно подумала она. До того момента, когда он пригласил её на танец, а она отказала ему. Это настолько его оскорбило? Или здесь было замешано что-то ещё?

Убийца. Он назвал её убийцей. Что за чёртов чёрт?

Дверь в кабинет милорда ректора была приотворена. Кира постучалась, дождалась ответа и вошла.

И замерла на месте, увидев Алана – и третьекурсника, которые оба видели одно и то же. Огромный шар огня, вылетевший из её руки и спаливший всю галерею.

– Добрый вечер, – дрогнувшим голосом произнесла она.

– Кира, я бы хотел обсудить с тобой один инцидент в коридорах Академии, – произнёс лорд-ректор Антейн. – Профессор Деннет, расследующий этот инцидент, к нам вот-вот присоединится.

Мэтр Антейн откинулся в кресле, грустно глядя на неё. Алан и этот парень успели рассказать ему, поняла Кира.

За её спиной хлопнула дверь, и она краем глаза увидела, как профессор Деннет в чёрной мантии, невозмутимый, как всегда, проходит и останавливается у стены.

– Я не знаю, что вы услышали, – бесстрастно сказала Кира, – но я и впрямь виновата в том, что выпустила огромный шар огня в коридоре. Никто не пострадал, и больше такого не повторится. Простите, что я не подошла и не призналась.

– Чью магию ты использовала?

Кира не колебалась.

Магов, подобных профессору Деннету, были единицы. Если она скажет правду, новость об их связи моментально разнесётся по школе, и ей несдобровать. Соврать, что это был кто-то ещё? Только Райли, больше ей некого было назвать. Но Райли, едва узнав о её лжи, будет знать, что это не он – и немедленно заподозрит профессора.

Мэтру Антейну она могла сказать, пожалуй. Тот сохранил бы её секрет. Но имела ли она право выдавать профессора Деннета? Зная, что мэтр Антейн был одним из тех, кто лишил профессора памяти, и вряд ли благосклонно отнёсся бы к удачным попыткам её вернуть?

Ей оставалось только одно.

– Чужую магию. Я не скажу, чью. Я не обязана это говорить.

Лицо профессора осталось совершенно бесстрастным под стать её голосу.

Мэтр Антейн сцепил руки на груди.

– Эти молодые люди обвиняют тебя в покушении на убийство. Ты понимаешь, что это значит?

Кира побледнела. Она понимала, и очень хорошо.

– Не только в покушении, – хрипло сказал Алан. – Она ненавидела Вика – и его нашли в подземельях. Только у неё был мотив. Она запросто могла убить его этой своей… чужой магией.

В глазах профессора Деннета что-то блеснуло.

– А ради чего, – спокойно спросил он, – мисс Риаз вообще понадобилось бы убивать мистера Хаксли? И если уж на то пошло, зачем ей было нападать на вас?

Алан пожал плечами и скрестил руки на груди.

– Да она чокнутая. Когда она напала на нас троих, мы просто подначивали её, что без Хили она ничего не может, а она решила нам доказать. Ясно же, что это была его магия.

– Всё было не так! – вырвалось у Киры. – Вы активировали свои заклинания первыми, я только защищалась!

Третьекурсник присвистнул.

– Хорошенькая защита. Этак и Тёмный Лорд, получается, защищался, потому что его в детстве мало по голове гладили.

– Оставим Тёмного Лорда в покое. – В голосе профессора Деннета мелькнуло раздражение. – Налицо преступление, тут я согласен. И у нас два варианта: или мисс Риаз применила чужую магию сознательно и вполне понимала, что может убить этих молодых людей, или перепугалась настолько, что потянулась к чужой силе случайно.

– Дуайт прав, – тяжело сказал лорд-ректор. – Вам есть что добавить, молодые люди? Ради чего образцовая адептка-первокурсница ввязалась бы с тремя превосходящими её по силе адептами в смертельный бой? И что могло её так напугать?

Алан и третьекурсник переглянулись.

– Если бы она только защищалась, – сказал Алан, – она потом не убила бы Вика.

Кира хмурилась, глядя на него. Какого чёрта они вообще обвинили её только сейчас? Если уж на то пошло, Алан должен был пойти к лорду-ректору сразу после гибели друга.

Но он сделал это лишь сегодня. Значило ли это, что кто-то управлял его действиями? Кто-то, кто очень хотел, чтобы Кире грозили большие неприятности?

– Вик погиб от несчастного случая, – произнёс мэтр Антейн. – Тебе этого не сказали, мальчик, но никто не применял магию при его смерти. Он просто свернул себе шею. Кира не могла это сделать: ей просто не хватило бы сил.

– Она могла применить магию…

– Нет. Эманации бы остались на теле. Мы не поняли бы, чьи, но догадались бы, что Вика убили магией. Сейчас у нас нет причин сомневаться, что юноша действительно упал с лестницы: подземелья закрыты и останутся закрытыми, чтобы подобное не повторялось.

– Тогда что? – с вызовом произнёс Алан. – Вы отпустите её и махнёте рукой на то, что она нас чуть не убила?

Мэтр Антейн бросил быстрый непонятный взгляд на профессора Деннета. Тот ответил ему спокойным взглядом.

– За сознательное применение подобной магии я порекомендовал бы немедленное исключение из Академии и последующую изоляцию, если бы было доказано, что прямой угрозы жизни не было, – произнёс профессор Деннет, и Кира едва удержалась на ногах от шока. – Ведь не было, мисс Риаз?

Она покачала головой.

– Угроза была, и серьёзная. Меня изувечили бы боевыми заклинаниями, и… напали бы. Но я не думаю, что меня хотели убить.

Лицо профессора осталось невозмутимым. А вот лорд-ректор встал.

– Ты первый раз применяла чужую магию такой силы, Кира?

Таким холодным его голос Кира не слышала никогда. Но суровый взгляд мэтра Антейна был направлен на её обвинителей. Не на неё.

– Да.

– Ты знала, что вызовешь настолько мощный взрыв?

– Нет.

– На первый раз ты получаешь выговор, лишение стипендии и отстранение от занятий до конца семестра. Ещё одна подобная выходка, и я сам вызову Протекторов. – Его взгляд упал на Киру и смягчился. – Прости, девочка, но менее сурово мы с тобой поступить не можем. Кто-то мог погибнуть в том коридоре.

– Я понимаю, – тихо сказала она. – А экзамены?

– Сдашь их вместе с провалившимися адептами после каникул.

Кира кивнула, опустив взгляд. Она могла только молча принять наказание.

– Что до вас, молодые люди, – устало произнёс лорд-ректор, – вы исключаетесь из Академии за порочащее её адептов поведение на один год. Оба.

Кира вскинула потрясённый взгляд. Что?

– Да вы с ума сошли! – Алан сжал кулаки. – Мой отец…

– Чуть не был исключён из Академии сам, – сухо произнёс мэтр Антейн. – Дважды. И у меня нет причин не верить словам мисс Риаз сегодня. Собирайте вещи: охрана ждёт вас за дверью. В ваши комнаты вас проводят, чтобы вы вдруг не решили сказать мисс Риаз пару добрых слов на прощание.

– Не надейтесь, что это сойдёт вам с рук, – с ненавистью произнёс Алан. Его взгляд упал на Киру, чуть не прожигая в её блузке дырку. – И ей.

Профессор Деннет негромко кашлянул.

– Я не думаю, что вам стоит распространяться о… способностях мисс Риаз кому-либо, – мягко, почти вкрадчиво сказал он, но Кире послышалось в его голосе шипение змеи. – По какой бы причине вы не пришли сюда именно сегодня, месяц спустя, мне она не нравится. Она понравится мне ещё меньше, если кто-то третий настоял на вашем визите, дабы выбить почву из-под ног мисс Риаз и уничтожить её будущее в Академии. Так что если вы не хотите, чтобы земля горела уже под вашими ногами, вы не будете обсуждать ни инцидент, ни этот наш разговор. Даже с вашим нанимателем.

– Нас никто не нанимал! – яростно сказал третьекурсник.

– Не оскорбляйте мой интеллект. Вы поклянётесь бескровной клятвой не разглашать секрет магии мисс Риаз и больше не беспокоить её никоим образом, или мне просить милорда ректора подготовить приказ о вашем постоянном отчислении прямо сейчас?

Кира моргнула. Профессор Деннет спасал её. Снова.

Профессор никогда не просил никого давать клятву на крови, нарушение которой каралось бы смертью, каким-то уголком сознания заметила она. В отличие от адептов вроде Лорейн, которые использовали эту клятву налево и направо, он не тронул ни Киру, ни даже этих двоих. Каким бы жёстким он ни был, он соблюдал свой кодекс чести.

Клятва совершилась быстро и без лишних реплик, перемежаясь лишь волнами магии и отрывистыми формулировками. Алан и третьекурсник смотрели на Киру, и их взгляды жгли её насквозь, но с момента, когда клятва вступит в силу, они не тронут её.

Кира отвернулась и наконец рухнула в кресло, чувствуя, как подкашиваются ноги. За двумя адептами, обвинившими её в убийстве, закрылась дверь, но она так и не повернула головы.

В её руке оказался стакан воды.

– Выпейте.

Она послушно выпила всё, и рука профессора Деннета снова забрала у неё стакан.

– А теперь идите.

Кира поднялась, как сомнамбула.

– Девочка не дойдёт сама до своей комнаты, Дуайт, – устало сказал мэтр Антейн. – Слишком большой шок. Уж ты, как её маг, должен это чувствовать.

Кира в ужасе прикрыла рот рукой. Рука профессора Деннета успокаивающим жестом легла на её плечо.

– Как ты узнал? – только и спросил он.

– Лист с твоими формулами в подземелье. Думал, я не узнаю твою руку?

Мэтр ректор снова опустился в своё кресло. Помедлив, профессор Деннет отпустил плечо Киры и сел напротив.

– У нас есть проблема посерьёзнее, – негромко сказал он. – Тебя зачаровали и лишили воли в ночь, когда погибла мисс Лорейн Ши. И заставили принести тело с моим кинжалом в груди в её спальню. Собственно, это нас с мисс Риаз и… сблизило.

Мэтр Антейн хмыкнул.

– Сблизило, говоришь. И насколько вас это сблизило?

– Очень ненамного, – спокойно сказал профессор Деннет. – Как ты понимаешь, девочка с её потенциалом может многое, но не на первом году обучения. Я мог бы надеяться, что она поможет мне с моей амнезией к выпускному курсу, но пока, боюсь, мне остаётся лишь наслаждаться её обществом.

Кира вздрогнула. Это было наглой ложью, но очень хорошей ложью.

И очень болезненной. Конечно же, он имел полное право говорить, что они двое сблизились очень ненамного. Но она думала, что…

Неважно.

– И всё же она воспользовалась твоей магией так легко, как дышала.

– И я сделал ей строгое внушение больше этого не делать. – Профессор Деннет покачал головой. – Не стоит развивать эту тему: я не в настроении и не склонен менять планы, когда на меня давят. Лучше подумай, кто мог сделать с тобой подобную гнусность.

– Почему ты не сказал мне сразу? – резко сказал лорд-ректор. – Почему молчал так долго?

– Потому что последними твоими визитёрами в тот день были те, кто растоптал бы в прах любые мои обвинения. А заодно бы очень заинтересовались моим кинжалом в груди мисс Ши.

Мэтр Антейн отвернулся к окну. Для мага, которому только что подтвердили, что он провёл ночь под чужим контролем, он владел собой великолепно.

– Четверо, – глухо сказал он. – Лорд Хили, его сын, глава Министерства лорд Крейн и его супруга Вероника. Я не видел, кто. Не заметил, как. И ничего не помню.

Вероника. Очень редкое в мире магов имя.

В памяти Киры возникли длинные чёрные локоны, зелёные лукавые глаза, идеальная грудь в декольте… красивая девушка в объятьях Рональда Вейера. Если бы их не прервали тогда, был бы он с ней до сих пор? Идеальный маг, саркастичный и изобретательный и в постели, и в разговоре, безупречный чемпион дуэлей уже на первом курсе – неужели он не смог бы её удержать?

«Я люблю тебя».

Она мотнула головой. Можно подумать, в мире существует только одна Вероника.

А потом она вспомнила, что обидчика юного Рональда Вейера звали Гэрил Крейн.

И главу Министерства, лорда Крейна, тоже звали…

– Гэрил Крейн, – произнесли её губы.

– Мы все знаем, как его зовут, мисс Риаз, – холодно произнёс профессор. Он повернулся к мэтру Антейну. – Я не буду торопить тебя делать выводы. Но один из этих четверых взял тебя под контроль, и это мог сделать каждый из них, и только из них. На расстоянии такие заклятья не плетутся.

– Знаю. – Лорд-ректор тяжело вздохнул. – И не хочу никого обвинять. Пока у нас не будет других доказательств, молчи об этом.

Профессор явно не был с этим согласен, но лишь наклонил голову.

– Как скажете.

– А теперь идите, вы оба. Дуайт, мне, полагаю, не следует упоминать, что ты нарушаешь негласный кодекс поведения профессора Академии? И твоё поведение совершенно недостойно будущего лорда-ректора?

– То есть когда Агнус Хили угрожает беззащитной девушке сделать её жизнь невыносимой, если он её не получит, он продолжает быть безупречным главой Протектората, а я перехожу в категорию отбросов? – Голос профессора сочился ядом. – Спасибо, что напомнили, милорд ректор. Пожалуй, хватит с меня напоминаний на сегодня. Идёмте, мисс Риаз. Я вас провожу.

«В чью спальню?», хотела спросить Кира, но почувствовала, что его магия снова лишила её дара речи. В очередной раз.

В дверях Дуайт Деннет обернулся.

– Спасибо, что сохранил это в тайне, – негромко сказал он. – Мисс Ши…

– Могли убить из-за связи с тобой, и Киру может ждать такая же судьба, – довершил мэтр Антейн. – Я прекрасно осознаю это, и буду хранить вашу тайну. Но тебе стоит оставить девочку в покое, Дуайт. Ты сам это понимаешь.

– Девочка никогда меня не простит, – с усмешкой сказал профессор. – Кроме того, я сам этого не хочу.

Он коротко кивнул мэтру Антейну, и в следующий миг профессор и Кира оказались за дверью.

Кира немедленно прижалась к профессору, но тот отстранил её.

– Вы дойдёте до своей комнаты медленно и спокойно, мисс Риаз. Я прекрасно чувствую, что вы уже пришли в себя.

Последняя надежда, что он возьмёт её к себе на эту ночь, растаяла. Кира вздохнула.

– Не стоит переживать из-за вашей безопасности, – добавил профессор. – Замочная скважина, отпирающая путь в вашу комнату, зачарована так, что если её попытается открыть чья-то рука, кроме моей или вашей, заряд шоковой магии и тревога по всему этажу – самое меньшее, что ждёт владельца этих неумелых пальцев. Так что идите и насладитесь будущим бездельем: в конце концов, ваши экзамены только что перенеслись на две недели вперёд.

– А вы? – Кира вскинула на него напряжённый взгляд. – Мэтр Антейн тоже считает, что кто-то хочет подставить вас. Из-за чего? Зачем ему видеть вас на скамье подсудимых?

– Я не знаю, – просто сказал профессор Деннет. – За те пять лет, что я себя помню, я лишь один раз перешёл черту. Вы сами знаете, когда.

Когда он свернул Вику Хаксли шею, подумала она.

– И не раскаиваюсь, – спокойно добавил профессор. – Я не мог поступить иначе: даже выйдя из тюрьмы, мистер Хаксли напал бы на вас уже в третий раз, а меня не было бы рядом. Не было варианта будущего, в котором он бы не сотворил насилие над кем-то ещё, и я не хотел быть этому косвенным виновником.

Профессор вздохнул.

– Но я всё ещё не понимаю, кто меня преследует. Возможно, кто-то хочет мне отомстить за далёкое прошлое, но почему сейчас? Почему не пять лет назад? Что изменилось?

Он покачал головой.

– Я думал об этом, и не раз. Но я всё ещё не понимаю.

– Спасибо, что защитили меня, – тихо сказала Кира.

– Своего донора? Я буду защищать вас, как себя самого, и вы прекрасно это знаете. В конце концов, тот, кто пытается обидеть вас, наносит оскорбление мне.

Кира мечтала бы о других словах. О тех, где он говорит, что переживает за неё, боится за неё, любит её. Что ценит её не как дорогую яхту или неисчерпаемый источник магии, не как единственный путь к возвращению своей памяти – а как юную женщину, каждым вздохом которой он дорожит, как своим.

Профессор прекрасно знал, что она хотела услышать. Но он оставался верен себе, и никому иному.

– Вы когда-то сказали, что я должна вас полюбить, чтобы стать идеальным донором, – тихо сказала она. – Это было жестоко с вашей стороны.

– Нет, мисс Риаз. Это была констатация факта, что идеальным донором для меня вы не станете, только лишь прекрасным. Но уверяю вас, мне достаточно и этого.

Его пальцы мимолетно коснулись её рукава, и он быстрым ровным шагом удалился по коридору.

Кира смотрела ему вслед даже тогда, когда его шаги давно затихли.

Занятия с Райли не приносили прежнего удовольствия. Кира побывала в круге ещё два раза, но любое проклятие, брошенное в неё, по-прежнему возвращало её к ночи с Тёмным Лордом, которую она провела связанной и с мешком на голове.

Будь она тогда лет на пять-шесть постарше, мрачно подумала Кира, у неё был шанс провести ту ночь такой же связанной и с тем же мешком на голове, но те часы были бы наполнены совсем иначе. Или нет? Были ли у Тёмного Лорда женщины? Интересовал ли его хоть кто-то из тех, кого он клал в ритуальный круг? Каким любовником он был? Снимал ли маскировочную магию или чёрный дымный плащ хоть на секунду, давая увидеть своё лицо на вершине страсти, открытое и беззащитное?

Во имя всех богов, подумала Кира, о чём она, Кира Риаз, только думала? О том, что было бы, если бы она, повзрослевшая, оказалась в постели с Тёмным Лордом!

Профессор Деннет, пожалуй, совершенно серьёзно предложил бы ей найти могилу Тёмного Лорда, откопать его скелет и проверить. С него бы сталось и это.

Райли… Райли о таких мыслях лучше было не говорить, подумала Кира, встречаясь с Райли взглядом. На его лице была крайняя степень сосредоточения, но он улыбнулся ей одними глазами.

После занятия, когда Мадлен, к её счастью, наконец-то удалось сбросить с себя образ одного-единственного таракана, бегущего по её обнажённому телу, Кира помогла привести зал в порядок – и совершенно не удивилась, когда обернулась и оказалась наедине с Райли.

– Каникулы совсем скоро, – с улыбкой сказал он. – Решилась ехать со мной?

Кира помедлила.

– Там будет вся твоя семья? Твоя мама, твои сёстры, твой… отец?

Райли покачал головой.

– Родители уезжают на воды: мама себя плохо чувствует. Так что дом будет почти пуст. Но обещаю, тебе понравится.

На миг Кира вспомнила предложение профессора Деннета. Маленький отель на берегу моря…

Но это было бы глупо. Они не были настоящей парой, и никогда ею не станут.

Впрочем, а с Райли? Стоит ли ей ехать к нему?

Стоит, шепнул внутренний голос. Агнуса Хили не будет, Райли приглашал её давным-давно, он прекрасно знает, что она встречается с кем-то – и он не отказался от неё, узнав. Он хотел её видеть, они были близкими друзьями, он нравился ей, так к чему было отказываться?

К тому, что её сёстры его ненавидели, а родители, вернувшись, тоже будут не очень-то рады поступку сына, и это ещё было мягко сказано. К тому, что это имение принадлежало отцу Райли целиком и полностью. К тому, что в конце этого семестра истекал срок на размышление, который дал ей лорд Хили, и даже если его не будет в поместье, она всё равно будет вздрагивать от каждого шороха.

С того, что Райли почти наверняка влюблён в неё. С того, что она вряд ли сможет сразу схватить чемодан и вызывать такси, оскорбив всю семью Хили, если ей что-то не понравится. И с того, что ей всё-таки нужно было готовиться к экзаменам, а сможет ли она сделать это в его поместье?

– Я хочу к тебе поехать, – смущённо призналась она. – Но всё ещё колеблюсь.

– Осталось меньше недели.

– Я знаю.

Райли помедлил.

– Это из-за моей семьи, да? Из-за того, что они не очень-то в восторге от нашего знакомства?

– И это тоже, – согласилась она. – Просто мы не очень-то равны, ты и я. Если бы у меня была маленькая квартирка где-нибудь на окраине, я бы охотно пригласила тебя.

Райли улыбнулся ей.

– Ловлю на слове. Когда она у тебя появится, я сам перетащу тебе из дома постельное бельё и сковородки.

Кира засмеялась. Райли развёл руками.

– Увы, у меня всё немного печальнее. Судьба наследника – жить в родовом поместье, по крайней мере, до торжественной церемонии заключения брака, и это не обсуждается. Но обещаю, там не так уж плохо. Тебя ждёт множество приключений. Настоящий горящий камин, катание на лыжах, глинтвейн и шахматы… ты играешь в шахматы?

– Тёмный Лорд, говорят, был хорошим шахматистом, – не без ехидства сказала Кира. – Но почему-то не задержался, чтобы дать мне пару уроков.

– Наверняка боялся, что ты разобьёшь его в пух и прах, – согласился Райли. – Кстати, имей в виду: моих планов ты не нарушишь. Я всё равно каждый год провожу эти дни с семьёй. Но если там будешь ты, они будут втрое ярче.

– Только втрое?

– Вдесятеро, – тут же поправился Райли. – Я готов дать тебе подумать, но сама понимаешь, мне не терпится услышать ответ.

– Правильный ответ, – уточнила Кира.

– У тебя же одни из лучших отметок на курсе. Ты не ошибёшься.

Кира тихо засмеялась, и Райли легко коснулся губами её губ.

– Я не буду тебя торопить, если ты сама этого не захочешь, – негромко сказал он. – Но даже если ты будешь держать меня на расстоянии трёх вытянутых рук и одного боевого щита все каникулы, обещаю, будет здорово всё равно.

Кира кивнула.

– Спасибо. Я пойду подумаю?

– Я готов был всю ночь тебя уговаривать, – вздохнул Райли, – но спать когда-то тоже надо, я понимаю. Увидимся, Кира.

– Увидимся, Райли.

До новогодних каникул действительно осталось меньше недели, думала Кира, спускаясь в свою комнату. И их с профессором Деннетом встречи не делались чаще. Единственный ритуал, почти целомудренный, который они провели, стоя полуобнажёнными лицом друг к другу, не увенчался ничем. Она снова видела смутный силуэт Тёмного Лорда, голубоватое сияние рун и девочку, лежащую без сознания. И…

И всё.

С этими мыслями Кира сходила в общий душ, пока там ещё было малолюдно.

Вернувшись, она озадаченно посмотрела на опущенные портьеры балдахина вокруг четырёх столбов по краям кровати: она не помнила, чтобы сдвигала их сама, закрывая кровать от всех взоров. Впрочем, Кира всё равно должна была сделать это на ночь: спальня Киры всё-таки находилась на первом этаже, и ей не хотелось, чтобы кто-то вроде Алана наблюдал за ней спящей в окно. Кроме того, ей просто было уютно спать так, за занавесями, будто настоящей аристократке.

Кира подошла к окну в тишине.

И залюбовалась тонким слоем снега в ночи, выпавшим за окном и укрывшим облетевшие кусты роз. Она знала, что эта красота растает, прольётся на землю, исчезнет и останется лишь в её воспоминаниях, но именно эта недолговечность и хрупкость Киру и привлекала.

Это было красиво. Почти как её обнажённое тело в объятьях профессора во время ритуала, когда магия между ними звенела и натягивалась, как струна, и единственное, чего ей хотелось – полного единения.

Каково бы это было – на снегу?

Кира представила профессора в лыжной шапочке и долго хихикала. Нет, наверное, это она пока предлагать не будет. К тому же требования к каждой острой и тонкой линии ритуального круга были слишком велики, чтобы рисовать их на такой ненадёжной материи, как снег. Тем более, что она сама, упав в круг, тут же растоптала бы их напрочь.

Кира помедлила над ящиком с нижним бельём. По просьбе или, точнее, по приказу профессора она надевала чулки, когда ложилась спать. И в этот раз она выбрала чёрные чулки с широким чёрным поясом, без подвязок – и чёрное бюстье без бретелей, обрывающееся под грудью и оставляющее открытым живот. В гости к Райли, подумала Кира, она не осмелилась бы взять ничего подобного. Хотя… разве он не был бы в восторге?

С этой мыслью она выключила свет и снова подошла к окну, любуясь снегом. Новогодние каникулы ждали её. Совсем скоро. А там, может быть, она перестанет в каждом видении вставать рядом с Тёмным Лордом, и сможет помочь профессору обрести память по-настоящему?

Хотя она предпочла бы сделать это по кусочкам, чтобы остаться с ним подольше, грустно подумала Кира. Но она всё равно завершит главный ритуал, выполнит клятву на крови и вернёт ему память целиком, едва будет на это способна. Не было смысла цепляться за каждый день, который они с профессором проводили вместе, если ему нужно было от неё совсем не это.

Хотя он всё-таки научил её водить, с улыбкой подумала она. За три двухчасовых урока, ни разу не проявив нетерпения или раздражения, и с совершенно невозмутимым видом отказывая ей в забавах на заднем сиденье, заявив, что сначала она должна была научиться водить как следует. А после третьего урока, когда она не нарушила ни одного дорожного правила и припарковалась с первой же попытки – так же спокойно сообщил, что передумал.

Иногда Кира готова была его… она сама не знала, что хотела с ним сделать. Привязать к кровати и надругаться над ним, пока он спал, возможно. Хотя, тихо усмехнулась она, спящим он бы оставался недолго. А потом не дал бы ей уйти и привязал бы к кровати уже её, не обращая никакого внимания на протесты.

… Но только если бы им обоим по-настоящему этого хотелось.

Она обернулась к своей кровати. Пора было ложиться спать.

Кира раздвинула портьеры и коротко вскрикнула, увидев, кто лежал под горящей рыжей лампой.

Профессор Деннет вскинул глаза от стопки её табелей, легко кивнул ей и хлопнул ладонью по покрывалу, будто приглашая лечь рядом. Он сидел в её постели полуобнажённый и накрытый покрывалом по пояс, и Кира не была уверена, что под покрывалом на нём было надето больше, чем над ним.

– Что вы здесь делаете?

– Должен же я был проверить вашу успеваемость, мисс Риаз.

– Без штанов?!

– А вы предпочли бы выходной костюм?

Кира поперхнулась, невольно выпуская из рук занавеску. Профессор тут же резко приподнялся, хищно глядя на неё. Стоящую перед ним раздетой, в соблазнительном чёрном белье, уязвимой и, раз уж он был здесь – готовой к его приказам. Её наряд кричал о том, что она мечтает, чтобы он сделал с ней всё, что угодно.

И хотя Кира не ожидала его встретить у себя этой ночью, она не смогла сдержать полуулыбки при виде его расширенных зрачков и участившегося дыхания. Что бы он ни хотел сейчас с ней сделать, он по-настоящему хотел этого.

– Раздвиньте занавески, чтобы я видел вас стоящей передо мной во всей красе. – Его голос снова был спокойным и небрежным. – И поставьте одно колено на постель.

Кира чуть нагнулась, показывая грудь в вырезе бюстье, и нарочито медленно выполнила его просьбу. Его взгляд не отрывался от обнажённой кожи у неё под поясом чулок, не давая ей забыть, что она так и не надела трусиков.

– Кстати, – сообщил профессор, – я решил улучшить форму вашей одежды. До начала каникул вы будете носить чулки под мантией, и на этом ваш туалет будет завершён.

Кира открыла рот.

– Без исключений. От столовой до душевой. Ходите в душ в четыре утра, если иначе стесняетесь. Но если я узнаю, что на вас было надето хоть что-то другое… – Многозначительная пауза. – Слышали о прекрасной леди, вынужденной проскакать через весь город обнажённой на лошади? Надеюсь, будущий лорд Хили научит вас верховой езде.

Кира хмыкнула.

– Не научит. А даже если и да, у меня нет на это ни малейшего желания.

– Скакать голой по городу, или учиться аристократическим манерам?

– Я не аристократка, – коротко сказала Кира. – Как и вы, кстати.

Хотя, подумала она, если бы она не знала, что профессор вырос в приюте, а не в собственном замке, она никогда бы этого не угадала. Его манеры были безупречны, осанка полна аристократизма, и он со спокойной непринуждённостью был приветлив с кем угодно, от благородных леди и лордов из Министерства до некоей дерзкой рыжей адептки первого года.

– А вы хотели бы быть аристократкой, мисс Риаз? Женой будущего лорда Хили, к примеру? Ведь вы едете, чтобы осмотреть ваше будущее имение, как я понимаю.

Его взгляд обжигал её, от голых плеч до верха бёдер.

– Если хотите, – тихо сказала Кира, опустив взгляд, – я никуда не поеду.

– Посмотрите на меня.

Профессор властно приподнялся, и она подняла голову, глядя ему в глаза.

– Вы поедете туда, куда захотите, и будете делать всё, что пожелаете сами, – произнёс он. – Я вам это приказываю, а мои приказы не обсуждаются.

– Но…

– Вы будете это оспаривать, мисс Риаз? Предупреждаю, я сегодня в настроении задать вам небольшую трёпку. Вне зависимости от вашего желания.

– Это ещё почему?

– Потому что вы долго не ложились в постель, и я вас заждался. И потому что ваша высшая отметка по основам ритуальной магии совершенно не заслужена.

Кира наклонилась, упершись руками в постель и упиваясь его внезапно заинтересованным и хищным взглядом. Пусть даже опасным: здесь, сейчас, она его не боялась.

– Это чем же?

– Тем, что вы постоянно о ней думаете, – очень серьёзно сказал профессор, внимательно глядя на неё. Не в вырез её груди – в её глаза. – Нужно жить, мисс Риаз, просто жить и наслаждаться – и тогда высшая ритуальная магия сама скользнёт в вас, ведь она тоже часть этой жизни.

– А я не живу?

Он отрицательно покачал головой.

– За исключением одной ночи, когда нас бесцеремонно прервали, вы отдаётесь в мои руки лишь для ритуалов, и забываете об удовольствии ради удовольствия. О, безусловно, вы получаете удовольствие, ведь вы со мной. Но вы каждую секунду думаете о том, что будет, когда вы, разгорячённая, ляжете в круг, и наши магии соединятся. Должно быть совсем не так.

– А как? – хрипло произнесла она.

– Я вас научу. Идите сюда.

Кира забросила вторую ногу на постель. Потянулась, открывая профессору отличный вид на пояс и бюстье. И ойкнула, когда он молниеносно подался вперёд, и она оказалась распростёртой у него на груди лицом вверх.

– Не стоит дразнить того, кто сильнее, мисс Риаз, – насмешливо произнёс он, дразня пальцами её грудь и проникая под кромку бюстье. – Иначе вы вполне можете оказаться привязанной к этим столбиком лицом вниз и вашими прелестными ягодицами вверх. Знаете, что тогда с вами случится?

– Н-нет, – прошептала она.

– Уверен, мы узнаем это вместе.

Что-то зашуршало, и Кира встрепенулась: запахло корицей.

– Примите удобную позу для позднего ужина, – негромко предложил профессор.

Она села и повернулась к нему.

– Позднего ужина?

И ахнула: в его руках была коробка, в которой лежало шесть кусочков совершенства. Разные, залитые сиропом, патокой, шоколадным соусом, кусочками орехов, с выглядывающий из округлых складок корицей и душистым, нежным тестом.

– Это лучше, чем секс, – прошептала она.

Тихий смех.

– Вам-то откуда знать, мисс Риаз? Впрочем, сейчас, когда вы так одеты, я готов дать вам диплом по любому предмету.

Кира подхватила булочку с соблазнительным ароматом манго, и, не отрываясь взглядам от его глаз, поднесла к его губам. Короткое движение, и крошечный кусочек исчез у него во рту.

– А профессорскую степень? – прошептала она.

– Только после выпускного экзамена.

– Боюсь даже представить форму одежды для него.

Профессор снова негромко засмеялся, пододвинув ей коробку.

– Вы хотите есть, а не говорить, мисс Риаз. Ешьте.

Кира послушно откинулась ему на живот с булочкой, откусила – и поняла, что совершенно счастлива.

Неужели профессор хотел ей сказать именно это? Что можно быть вдвоём, получать удовольствие от общества друг друга, разговоров, близости и ласк – и не думать о ритуалах?

… Но только потому, что это тоже было частью умения быть отличным ритуальным магом. Другими словами, к ритуалам сводилось всё.

Кира беспомощно мотнула головой. Кажется, она запуталась.

– Возьмите ещё булочку, – насмешливо предложил профессор. – И прекратите думать. У вас ещё будет время для этого скучного занятия на экзаменах.

Некоторое время они наслаждались сладким вкусом теста с корицей и патокой в тишине. Интересно, мельком подумала Кира, как бы выглядел ритуальный круг, составленный из булочек? И она сама, лежащая на нём обнажённой, с парой кусочков в стратегических местах?

Но куда сильнее её мучила мысль, зачем он привязывал её к себе. Булочки, уроки вождения, приказ делать, что она пожелает, предложение провести вместе каникулы… Зачем это было? Не потому же,что он хотел видеть её рядом – не как донора, а как Киру?

– Я не могу понять, чего вы от меня хотите, – наконец тихо сказала Кира.

– Уж точно не писать с вами трактат о сложных отношениях, связывающих мага и его донора. – Она потянулась к третьей булочке, но профессор отобрал её и откинул коробку в сторону. – Нет, мисс Риаз, вы её больше не заслуживаете. А я… – его палец скользнул по её сладким губам, сбрасывая с них остатки сахара и патоки, – пожалуй, приступлю к десерту.

Два его пальца медленно прошли по её верхней и нижней губе. Они тоже были сладкими и пахли корицей, и, не думая, Кира потянулась вслед за ними и лизнула кончики. Короткий вдох сказал ей, что она была на верном пути, и, не думая, Кира обхватила ртом оба пальца целиком, и медленно, со вкусом принялась слизывать с них всю сладость.

Мужчина, сидящий под покрывалом, выдохнул, отбирая у неё свои пальцы – и отбросил покрывало в сторону. Под ним он был совершенно наг, но это была нагота тигра или ягуара, опасного и крупного хищника, который только что заметил нежную и тонконогую добычу на водопое – и готов был кинуться к ней.

Кира успела лишь ахнуть, как оказалась прижатой спиной к кровати. Тяжёлые ладони сгребли её рыжие волосы, обхватили, не давая мотать головой, горячие губы накрыли её горло, прочертили цепочку поцелуев до уха, и у Киры вырвался прерывистый вздох, когда она разом ощутила, что тонкие извивы её мочек несли в себе ту же чувствительность, что и самые интимные части.

– Я… – задыхаясь, вытолкнула она, пока он быстро и жадно целовал её закрытые глаза, кончик носа, лоб, ласкал другое ухо невероятно остро, умело и нежно, заставляя выгибаться, – я хочу…

– Молчите.

Его обнажённое тело заслонило для неё весь мир. Она подалась было к нему, но его руки снова откинули её обратно, и его рот принялся исследовать её живот, безжалостно покусывая нежные бока и чувствительные точки. Профессор прервался лишь для того, чтобы разорвать на ней бюстье. Прижал к себе её колени: рывок, ещё один, и чулки полетели в стороны. Кира вскрикнула, выгибаясь, и тут же полетела лицом в подушку с вывернутыми за спиной руками.

Её взгляд упал в окно – и она поймала испуганный взгляд своего отражения.

– Нас может кто-то подсмотреть… в окно, – выдавила она.

– Пусть смотрят.

Она поёжилась от его холодного тона. А в следующую секунду ахнула: ледяные узоры покрыли окно, надёжно скрывая её спальню от посторонних глаз.

Его рука властно прошла по её обнажённой спине. Кира осталась в одном поясе – и в следующий момент почувствовала, как его пальцы и губы задирают пояс вверх, оставляя её незащищённой перед ним с раскрытыми коленями.

Она ощутила его дыхание, горячее и тяжёлое, на своих ягодицах, и в следующую секунду его губы вторглись в ложбинку между ними. Кира нежно и тщательно разминала её вечером в ванной с душистым мылом, намыливалась всюду, даже немного внутри, и с наслаждением чувствовала, как вода окатывает всё ниже спины, делая её расслабленной и чистой. Но она даже не могла представить, что его губы окажутся там – и что это будет так приятно. Его поцелуи, один за другим, заставляющие её восторженно вздрагивать, его руки, разводящие мягкие полушария в стороны; когда его язык накрыл её, она охнула от удовольствия, таким внезапным и сладким оно было. Его щека тёрлась об её ягодицы, его язык ласкал нежную ложбинку, и с каждым прикосновением Кира всё больше расслаблялась, раскрывая своё тело, доверяя ему.

Она почувствовала кончик его языка внутри, едва слышно заныла, когда он отдёрнулся – а потом ворвался снова, и на этот раз это был кончик его пальца. Кира застонала, подавшись к нему, чтобы он вошёл глубже – но короткий болезненный шлепок заставил её рухнуть обратно.

А потом другая его рука нашла её грудь, гладя и лаская, и она почувствовала, как мужчина, чей палец всё ещё дразнил её, опускается лицом вверх между её разведёнными коленями.

У неё не было сил думать: когда его рот оказался между её ног и приник к ней целиком, а она опустилась на него бёдрами, у неё не осталось даже сил дышать. Треск ткани, и пояс перестал её прикрывать, оставив совершенно нагой. Чёрное кружево съёжилось тряпкой на покрывале; Кира едва это заметила, выгибаясь под ласками умелого рта, который на этот раз никуда, совершенно никуда не спешил, и удовольствие было пыточно-медленным.

– Пожалуйста, – взмолилась она, – быстре…

Она не успела договорить. Одно-единственное движение языком, беспощадно точное и чёткое, и перед её глазами расцвело ослепительно белое пламя.

– А-а-а, – простонала Кира, и, дёрнув бёдрами, почувствовала, как его палец входит между её ягодиц целиком.

Его рот не отпускал её, затягивая глубокими, терзающими лоно движениями, его палец заполнял её, массируя и расслабляя; Кира всхлипывала от наслаждения, не в силах пошевельнуться. Вторая его рука лежала на покрывале, накрытая её телом, вытянувшаяся вместе с разогнутыми пальцами до её подбородка. Со всё ещё сладкими, пахнущими корицей пальцами – и не думая ни секунды, Кира снова обхватила два пальца ртом.

Она была наполнена целиком: мужские пальцы в её рту, властный язык на чувствительном бугорке между её ног; Кира не заметила, когда один палец между её ягодиц сменился двумя, но внутри неё всё ныло не от боли: от наслаждения.

Она могла только встречать новые взрывы короткими стонами. Пальцы, которые она ласкала ртом, как знак его власти над ней, не давали ей кричать, но всё её тело содрогалось так, что было понятно и без криков.

Когда она, обнажённая, в полуобморочном состоянии, наконец упала набок, Кира почувствовала, как её бережно переносят на подушку и укрывают до плеч.

– Ложитесь рядом, – прошептала она. – Я хочу спать с вами.

– Ну, раз уж вы так и не откусили мне пальцы… – раздался насмешливый голос профессора. Кровать скрипнула под ним, и Кира оказалась у него на груди.

– Хочу, чтобы так было каждую ночь, – прошептала она.

– Если вы будете оценивать за меня проверочные работы моих адептов, а также их чёртовы устные ответы и практические испытания, я заранее согласен с любыми вашими планами, – сонно пробормотал он. – Проклятая экзаменационная неделя.

– Мы ещё увидимся до каникул? – тихо спросила Кира.

– Смотря для чего, мисс Риаз. Если вы хотите, чтобы я помог вам уложить вещи для путешествия в родовое имение лорда Хили, вы просите невозможного. Я, конечно, не буду в гневе кромсать и рвать на части самое ваше красивое и соблазнительное бельё…

– Сегодня вы сделали именно это.

– Не перебивайте. Так зачем вы хотите увидеться?

Его рука мягко перебирала её волосы. Так тепло и надёжно… Кира ещё ни разу не засыпала в кольце его рук вот так, когда это не было связано ни с одним ритуалом. Не прижималась к нему, обнажённому, расслабленному и сонному, и не чувствовала себя такой же – немного сонной, спокойной и счастливой. Готовой дарить любовь.

– Мне кажется, я по-настоящему счастлива сейчас, – искренне сказала она. – И… и могла бы вам помочь. Если вы захотите, мы можем попытаться с ритуалом ещё один раз перед каникулами. Только раз. Я не буду навязываться, обещаю.

Она услышала вздох.

– Вы никогда не навязываетесь, мисс Риаз. Вы всегда мне нужны, и вы это знаете.

– Как донор, – горько сказала Кира.

– Как единственная женщина в целом мире, способная мне помочь. Возможно, где-то над океаном парит остров, на котором живёт целое племя мускулистых загорелых дикарок, чья магия даст фору и моей и вашей, но увы.

Кира засмеялась.

– Хорошо, – наконец произнёс профессор. – Я знаю формулу, отпирающую двери в подземелья, так что мы сможем встретиться завтра в полночь на нашем обычном месте. Если бы ещё кто-нибудь нарисовал за меня заново этот чёртов ритуальный круг…

– Какое воспоминание вы хотите увидеть? – прошептала она. – Хотите из всех сил? Хотите больше, чем хотите меня?

– Больше, чем вас? – Его сонный голос казался удивлённым. – Настоящий джентльмен сказал бы, что такого воспоминания просто не может быть в природе. Что до меня, я скажу вам, что ответ на этот вопрос вы уже знаете.

Кира подумала. Знает?

Что они уже узнали? Что Дуайта Деннета звали Рональдом Вейером. Что он был лишён памяти насильно за неизвестное преступление – или за то, что он узнал закрытую информацию Протектората. Ещё они узнали, что он рос в Сером Доме, что был влюблён в девушку, которая стала женой главы Министерства – но это было второстепенно.

Главным было лишение памяти.

– Вы хотите знать, за что это с вами сделали, – твёрдо и уверенно произнесла Кира.

– Красота и ум – прекрасное сочетание. Угадали, разумеется. – Профессор обнял её обеими руками. – Спите. Увы, я покину вас до рассвета, как и полагается трепетному влюблённому, предающемуся запретной страсти, но завтра в полночь мы всё-таки попробуем перевернуть мир.

– Возьмите с собой ещё булочек, – прошептала Кира.

И заснула.

Если бы она знала, какое проклятие наложил на Райли Тёмный Лорд, вздохнула Кира, вставая из-за стола в библиотеке, ей было бы куда легче.

Она честно просиживала каждый день по полтора часа, читая всё по теории проклятий, что могла найти: Райли выдал ей необходимые разрешения, и лорд-ректор Антейн их подтвердил. Но ей нужно было знать специфику. Слишком непохожими были проклятия, слишком разнились их эффекты. И фразы «Райли чуть не умер весной, может умереть в любую минуту, но может прожить много лет» ей не было достаточно.

Юная Кира спросила Тёмного Лорда в своём видении, что тот хотел сделать. Выжить, ответил он ей. Выжить – но как? Что он сделал с Райли, чтобы выжить самому? И почему ему это не помогло? Ведь он был пойман и казнён, верно?

Кира нахмурилась. Тёмный Лорд хотел выжить. Это было подсказкой, и хорошей подсказкой… вот только она не могла ничего из неё выжать.

Она глянула на часы. Библиотека вот-вот должна была закрыться. Что ж, она подождёт условленного с профессором времени у себя в комнате.

Или у него?

Кира улыбнулась. Ей понравилась эта мысль.

Пару минут спустя костяшки её пальцев постучали в знакомую дверь, и она вспомнила, как напугана была в первый раз. Сейчас всё было по-другому. Сейчас были…

Розы.

Первым, что увидела Кира, был букет белоснежных роз, стоящих в вазе у изножья кровати. Она сбилась со счёта: их было слишком много. И каждая была так прекрасна.

Кире никогда не дарили цветов.

Но, кажется, со смешинкой подумала она, профессору Деннету такая участь не грозила.

Профессор со знакомой усмешкой наблюдал за ней.

– Увидели что-то интересное, мисс Риаз?

– Что же я могу увидеть? – в тон ему ответила она. – Я бедная приютская девушка, у которой даже нет денег на приличную одежду. Знаете, что у меня под мантией?

– Прелестные чулки и вы сами, разумеется. – Профессор закрыл за ней дверь. – Хотите, чтобы я удостоверился?

Кира скрестила руки на груди.

– Нет.

Короткий смешок.

– Это был риторический вопрос. Снимайте мантию, мисс Риаз. Или вам помочь?

Он откровенно наслаждался.

Кира вскинула подбородок и одним быстрым движением избавилась от мантии, оставшись в туфлях и чулках телесного цвета.

– Ну? – поинтересовалась она. – Удостоверились?

– Ни на йоту.

Он шагнул к ней – и Кира сама не поняла, как у неё в руках оказались все розы до единой. Белоснежные лепестки, в которые так хотелось зарыться лицом – и стебли, на которых не было ни единого шипа.

– Вот это уже больше похоже на вас, – произнёс профессор, вскидывая руку с магическим браслетом.

– Зачем это вам?

– Решил сделать запись. Вам идут цветы, знаете ли.

– Я не о браслете. Зачем сами цветы?

Кира бросила взгляд на дверь, ведущую наружу. На террасе выпал снег.

Профессор заметил её взгляд и шагнул к ней.

– У нас есть немного времени, – сказал он. – Я рад, что вы пришли: в конце концов, дарить девушке цветы в тёмном и мрачном подземелье не вполне галантно, а присылать розы от имени таинственного незнакомца – и вовсе не в моём стиле.

– То есть вы просто, – Кира моргнула, – хотели сделать мне приятное? Перед этим, разумеется, раздев догола?

– Разумеется. Я же не упущу своего.

Он насмешливо улыбнулся, достав из бюро такую знакомую Кире алую шёлковую ленту, и в следующий миг букет роз в её руках был изящно перепоясан.

– Странно будет брать его с собой в подземелье, – нерешительно сказала Кира.

Профессор пожал плечами.

– Я не верю в традицию, что букеты нужно таскать с собой и обязательно засыпать рядом с ними. Вы получили удовольствие, держа эти цветы: теперь вы можете делать с ними всё, что хотите.

Кира решительно кивнула, опуская цветы обратно в вазу.

– Я оставлю их здесь. И… не возражаете, если я приду любоваться ими ночью?

– Кстати об этом. – Профессор достал из бюро ещё что-то, и Кира изумлённо приоткрыла рот: это был ключ. – Держите.

Кира сжала его в руке.

– Это ключ от…

– Моей комнаты, совершенно верно. Теперь он ваш.

Она выразительно покосилась на своё обнажённое тело.

– Но куда мне его деть?

– Просуньте его в чулок, между носком и пяткой. И, да, это приказ.

Кира вздохнула и повиновалась.

– Вы хотите сказать, что вы мне доверяете, – тихо сказала она, выпрямившись. – По-настоящему доверяете.

– Когда вы в таком виде? Совершенно.

– Я серьёзно, профессор.

– Когда я был несерьёзен или неискренен с вами, мисс Риаз? Донор и его маг, маг и его донор: у нас нет секретов друг от друга.

Они посмотрели друг другу в глаза, но его взгляд мгновенно соскользнул, обхватывая её обнажённую грудь, чулки на стройных бёдрах, низ живота и всё, что скрывалось в глубине.

– Наденьте это, – голосом, который внезапно стал хриплым, сказал он.

Кира подошла к шкафу, где висел синий футляр с одеждой. Расстегнула молнию.

Чёрное платье без рукавов было безупречным и скромным. И, несколько секунд спустя убедилась Кира, было совершенно ей впору. Оно закрывало грудь, спускалось по бёдрам, не доходя чуть-чуть до колена, и открывало лишь спину.

Кира одёрнула юбку и с улыбкой обернулась.

– Мне кажется, мы с вами идём на романтическое свидание, а не в мрачное подземелье.

Профессор улыбнулся ей в ответ.

– Всего лишь идея, пришедшая мне в голову, мисс Риаз. Вы сказали, что хотите помочь мне, потому что счастливы – и я подумал: как я могу сделать вас ещё счастливее?

– Спасибо, – прошептала она.

– Я решил не рисковать, ограничившись розами и красивым платьем. Но если что-то ещё может облегчить вам работу в ритуале… просто скажите мне.

– Море, – без колебаний сказала Кира. – Может быть, всё-таки поедем вместе в тот небольшой отель? На каникулы?

Брови профессора взметнулись.

– Совершенно не ожидал от вас. Булочки произвели такой эффект?

Кира не выдержала и засмеялась. Секунду спустя профессор присоединился к ней.

– Давайте сначала вернёмся из подземелий, – наконец произнёс он, предлагая ей руку. – Планы на отдых мы всегда сможем обсудить позже.

– Но ведь до полуночи ещё далеко, – сказала Кира, беря его под руку. – Куда мы?

– Туда, где вам понравится.

Он толкнул дверь на террасу, и они оказались под зимним звёздным небом. Согревающее заклинание окутало Киру до кончиков туфель, под которыми тут же начал таять снег.

Им не было нужды говорить. Они просто стояли и смотрели в небо.

– Почему-то, – нарушил молчание профессор, – я не предупреждаю вас перед каждым ритуалом, что погружение в прошлое бывает опасно. Мистер Хили ведь предупреждал вас, я не ошибаюсь?

– Предупреждал, – кивнула Кира. – Но ведь вы обещали, что вытащите меня отовсюду.

– Разумеется. – На его лице появилась странная мягкая улыбка. – В конце концов, когда я буду срывать с вас это платье после ритуала, вы должны будете ощутить каждое прикосновение. Но вы можете отказаться от любого ритуала, мисс Риаз. И, несмотря на наш контракт, если вам действительно захочется избавиться от меня и моих воспоминаний в любой момент, скажите мне об этом, и мы завершим ритуал ясно и формально. Без каких-либо результатов, да, но вы будете свободны.

– Кстати, а почему мы не сделали этого и не начали заново? – спросила Кира. – Я была бы свободна от клятвы, и с радостью помогла бы вам.

– Потому что великие ритуалы не начинаются дважды. Это возможно в теории, но на практике ни один повторный парный ритуал, будь то великое проклятие или великое исцеление, не осуществился. Шанс будет только после смены пары. – Он холодно взглянул на неё. – И нет, я не дам вам использовать меня как ходячую библиотеку снова. В следующий раз ищите ответы на ваши вопросы сами.

– Накажете меня? – шепнула она ему в ухо.

– Всенепременно. Например, сменю замки.

– Да вы жестоки.

Профессор что-то хотел ответить ей – и замер.

Сверху на них падали снежинки. Кира вытянула руку – и одна из них ткнулась в её ладонь.

– Люблю снег, – прошептал профессор. – Не помню, почему.

– Иногда бывает достаточно просто любить.

Рука под её рукой вздрогнула.

Они стояли и молчали под падающим снегом, пока далёкий звон с часовой башни не возвестил полночь.

Кира стояла очень прямо, пока тонкое перо скользило по её спине, вычерчивая руну за руной. Ритуал, предстоящий им, был малым, способным вызвать к жизни лишь одно из воспоминаний – хотя, если им повезёт, оно потянет за собой цепочку. Вспомнил же профессор ритуальный круг под обрывом у моря.

Но главное, мысленно повторила себе Кира, чтобы у них получилось. Чтобы на этот раз они попали в воспоминания профессора, а не в её собственные. Она не хотела любоваться юной Кирой и Тёмным Лордом вечно.

– Готово, – раздался позади тихий голос профессора. – Мы можем начать.

Кира сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.

Сейчас она была спокойной и лёгкой. В ней не горело желание, не пылала страсть, её не томил мучительный голод. И одновременно она не была равнодушным наблюдателем или дружелюбной незнакомкой.

Она думала о белых розах. О сладости булочек с корицей, о заветном ключе в подошве её чулка, о снежинках, падающих на них двоих.

И о том, что ничто никогда не бывает потеряно. Даже память.

Кира повернулась лицом к профессору и кивнула. Руны под ней уже разгорались, и его рука легко коснулась её лба, произнося первые формулы.

– Если я сейчас признаюсь вам в любви, – неожиданно сказала она, – вы, наверное, сбежите в ужасе?

Профессор даже не подумал убрать руку с её лба.

– Ну куда же я сбегу посреди ритуала, – невозмутимо сказал он. – Вот после него – совершенно другое дело.

Защитные руны на её спине ожили, и Кира покачнулась, чувствуя, как вокруг неё сгущается тьма.

Круг зажёгся, и последним, что она почувствовала, было его дыхание.

– Не бросайте меня, – выдохнула она ему в лицо.

И исчезла.

Абсолютная темнота.

Её магия кончалась. Она сама исчезала, истиралась, уходила из этого мира. Ещё немного – и она погаснет. Кира не знала, дышит ли она или нет. Не знала, бьётся ли её сердце. Не могла ощущать своё тело. Но…

Но она могла думать.

Только что она была жива. Совсем недавно она держала в руках розы… улыбалась… стояла в ритуальном круге для малого ритуала. Она не должна была умирать.

Но она умирала. Так почему?

Потому, пришло осознание, что умирала та, в кого она попала.

Кира чуть не застонала. Так просто. Так обидно. Она попала в собственные воспоминания – снова, снова, снова! В чёртов ритуал с Тёмным Лордом, который, оказывается, чуть не убил её.

И она была в страшной опасности.

Выживет ли она? Юная Кира выживет, она знала – хотя и не знала, как. Неужели Тёмный Лорд вытащил её с той стороны?

Кира закрыла глаза, повторяя знакомую формулу снятия проклятия. Она знала, что ей это уже не поможет – её уже затянуло на место юной Киры, она уже умирала, и велики были шансы, что её ничто и никто не спасёт, даже профессор Деннет.

Но она хотя бы увидит, что происходило там, в прошлом. Даже если ей уже некому будет это рассказать.

Когда она выскользнула из тела юной Киры и встала невидимкой в ритуальной комнате, Кира выдохнула.

Она видела ярко горящие голубые руны – и неподвижно лежащую девочку в центре круга. И высокую тёмную фигуру, стоящую на коленях над ней.

Тёмный Лорд плёл заклятье за заклятьем совершенно беззвучно. На миг в свете рун на его левой кисти сверкнули два перстня-артефакта, показавшись Кире во всех деталях, вплоть до алого камня в одном из них, а потом его левая рука коснулась лба юной Киры через мешок, и перстни снова скрыл рукав.

Кира не помнила этих минут. Естественно: она же была без сознания. Девочка, дрожащая в ритуальном круге в футболке и старых джинсах, и Тёмный Лорд, рисующий на ней руны – вот и всё, что осталось у неё в памяти. Но дурацкое проклятие, похоже, решило открыть ей всё до последней детали.

– Что же мне с тобой делать? – пробормотал Тёмный Лорд, не отрывая руки от лба девочки. – Спеть тебе колыбельную? Глупая девчонка, очнись, ты же умираешь…

Далеко-далеко, на краю сознания, Кире показалось, что она слышит другой голос. Другой, куда более отчаянный, который терял не едва знакомую девочку, а другую женщину, близкую, родную, единственную…

Один-единственный призыв, одно единственное слово. «Вернись!»

Но Кира знала, что звали не её. Ни для кого она не была ни близкой, ни родной, ни единственной.

Она незримой тенью подошла к распростёртой на земле юной Кире. Коснулась её руки. Пусть они обе не могли почувствовать прикосновения, Кира не могла допустить, чтобы её юная версия в такой миг была совсем одна.

Тёмный Лорд поднял голову.

– Всё, – горько сказал он. – Эта девочка спасла тебе жизнь, а теперь её сердце остановилось, и никто не вернёт её тебе с той стороны. Идиот.

Никто, в ужасе поняла Кира. Никто.

Она уходила за грань вместе с юной Кирой, и никто не мог им помочь. Её юная копия должна была выжить, пусть Кира и не понимала пока, как.

Но она сама попала в умирающее тело – и, кажется, она уже не вернётся.

– Профессор, – прошептала она мёртвыми губами. – Заберите меня отсюда, пожалуйста. Кажется, я не помню, как прервать ритуал самой.

Райли учил её, учил их, учил их всех. Но им так ни разу и не удалось попрактиковаться, и Кире было слишком страшно сейчас, чтобы сосредоточиться.

Профессор вытащил Лорейн, напомнила она себе. Дважды. У него получится и сейчас.

Но Лорейн, напомнил ей внутренний голос, вообще не попадала в воспоминания профессора ни разу. И уж точно – не в свои собственные, где была на грани жизни и смерти. Она просто была слишком слабым донором и не смогла справиться с потоками энергии, а это легко было обратить – маг вроде профессора мог просто перераспределить потоки, что он и сделал.

Но Киру он не вытащит.

Тёмный Лорд прерывисто вздохнул, взял руки девочки в свои, и его высокий резкий голос, изменённый маскировочной магией, вдруг неуловимо изменился.

– Кира, – позвал он очень мягко. – Кира, вернись. Кира, маленькая, вернись. У тебя здесь есть будущее, Кира. Вернись, тебя здесь ждут, любят и надеются тебя обнять. Кира, любимая моя девочка, вернись.

Как странно, подумала Кира. Словно два голоса говорят это одновременно.

В вытянутой руке Тёмного Лорда блеснул кинжал, вокруг которого завертелся магический вихрь, и Кира вздрогнула, ощущая страшный, невозможный, чудовищный выброс силы. Будь это убийственное заклинание, полная площадь людей упала бы замертво. Такой энергии не могло существовать в природе – может быть, один-единственный раз, когда Райли Хили воткнул кинжал в грудь своей умирающей невесты, но больше никогда, больше… никогда…

Как она могла чувствовать подобную силу сквозь время? Как?

«Кира», прошептал невидимый голос, обнимая её магией, как рассвет обнимает землю. «Вернись».

И последним, что Кира видела, было то, как пальцы маленькой Киры сжимаются на рукаве Тёмного Лорда.

Она пришла в себя, лёжа у стены, подальше от магического круга. Профессор Деннет сидел рядом, обхватив голову руками.

И совершенно не замечал её.

– Я-то думала, вы будете держать меня за руку, – с лёгкой обидой заметила она. И кашлянула. – Простите. Вы ведь меня спасли и вытащили, да?

Профессор не ответил. Она коснулась его рукава.

– Ничего снова не получилось, да? Только мои воспоминания. То самое воспоминание.

– Ничего страшного, мисс Риаз, – безжизненно прозвучал его голос. – Я думаю, свои я ещё увижу.

Кира закусила губу. Она не могла понять, почему профессор Деннет всё ещё сидел, обхватив руками голову и не обращая на неё внимания, словно он… словно что?

– Тёмный Лорд, кажется, вложил в чары все силы, чтобы я выжила, и не успел восстановиться, – произнесла она. – Может быть, поэтому он и проиграл поединок с Райли?

– Нет, – глухо сказал профессор. – Думаю, он проиграл поединок по другой причине.

– По какой?

– Потому что должен был его проиграть.

Кира не поняла, но не стала уточнять. У неё ещё будет время расспросить профессора о его догадках.

Она помедлила, не отпуская его рукав.

– Вы тоже отдали много сил, правда? – тихо сказала она. – Я могу помочь?

– Можете. – Профессор Деннет встал. Его лицо было спокойным, как всегда. – Если пообещаете не устраивать скандалов и истерик.

Кира заморгала. От него она не ожидала подобных слов. Впрочем, он только что спас её и отдал немало сил – и имел право и на жёсткость, и на раздражительность.

– Конечно, – просто сказала она.

Она совершенно не чувствовала его эмоций. Никаких.

Полное, глубокое опустошение – и за ним глухая стена. За ней были эмоции, она знала. Но мальчик, долгие годы выживавший на улицах и ни разу не применивший магию, был более чем способен скрыть всё, что чувствовал. Даже от неё.

– Я не нуждаюсь в ваших услугах, – просто сказал он. – Поэтому с этого часа я вынужден от них отказаться.

Сердце Киры рухнуло. Что? Что?!

– На какой срок? – произнесли её губы.

– На неопределённый.

Его голос был по-прежнему совершенно ровным и спокойным.

– Но вы же всё ещё не вернули себе память, – прошептала она.

– Не вернул, – холодно подтвердил профессор. – К счастью.

Она моргнула.

– К счастью?

Профессор вздохнул.

– Да, прозвучало глупо. Всегда лучше знать, чем не знать. Боль преходяща. Нет, я не вернул себе память – я видел лишь то, что видели вы.

Его голос стал жёстким.

– Тем не менее, наши с вами отношения закончены. В любом качестве.

Он говорил правду, он не вернул себе память, Кира это знала. Ритуал не был завершён: её все ещё связывала клятва. Но профессор внезапно отказался завершать ритуал. Почему?

Она обещала не устраивать скандалов и истерик, невесело подумала Кира. Что ж, она их не устроит.

– Ритуал ещё не завершён, – тихо сказала она. – Вы уверены, что не хотите его завершить? Меня всё ещё связывает клятва на крови.

– Я не допущу вашей гибели, – сухо произнёс профессор. – Не волнуйтесь на этот счёт. И помогу вам завершить ритуал, но… потом. Сейчас мне несколько не до этого.

Кира встала. В её глазах блеснули слёзы.

– А до чего?

Он взглянул ей в глаза. Его губы дрогнули, будто он собрался что-то ей сказать…

И Кира не выдержала. Она бросилась вперёд и прижалась к нему. Ничего не говоря – ей нечего было сказать. Просто обнять его в последний раз – если получится.

И стены рухнули.

Профессор обхватил её в ответ, и она почувствовала, как его сердце раздирает жестокая боль. Боль, шок, ужас, неверие. Не просто раздирает – кромсает на части, бросает во тьму, и всё, что ждёт его в этой тьме – одиночество.

– Что произошло? – прошептала она. – Что вы увидели?

– Артефакты, – негромко произнёс профессор. – Тёмный Лорд был полным идиотом, надевая их куда ни попадя. Я не сделаю этой ошибки.

– При чём тут…

Он резко выпустил ее из объятий.

– Доброй ночи, мисс Риаз.

Решётка хлопнула за ним.

Он не вернётся, потрясённо поняла Кира. Он…

Он оставил её одну.

Она не знала, что ей было делать? Идти домой, в пустую спальню, и плакать там? Ждать, пока он передумает?

Передумает ли?

Но после всего, всего, всего, что между ними было, здесь, в этом подземелье, начиная с самой первой ночи… Как он может не передумать? Как он может – забыть?

Кира в отчаянии опустилась на пол, прижавшись к стене. Неужели он и правда ушёл навсегда? Ушёл, когда её платье до сих пор пахло его руками, когда её тело до сих пор помнило его прикосновения? Всё, что случилось между ними сегодня, и в прошлые ночи?

Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он вернулся. Чтобы украл её, посадил на цепь в башню в скалах над морем, поставил бы дракона её охранять и не отдал никому другому. Чтобы снова помог ей расстегнуть платье и опустил на постель. Чтобы поставил её на колени, и она вновь ощутила его власть над ней – и своё безграничное доверие.

Ведь она доверяла ему. И с ним ей было спокойно, как никогда.

Каждую минуту, что они пробыли вместе. Неужели только что была последняя?

Кира закрыла глаза. Она вспоминала.

Их общие кусочки памяти были как яркие вспышки, которые она могла почти видеть наяву, не входя в ритуал. Видеть, ощущать, проживать заново… Если бы она могла в них и остаться… Если бы.

… Лепестки роз. Мягкие, воздушные лепестки: их были не сотни – тысячи, покрывавшие её тело нежным цветочным ковром. Рун не было видно под ними; Кира знала, что ритуалу достаточно было начаться, чтобы беспощадная сила разметала их в стороны, оставив от волшебного облака обгорелые остатки, но сейчас она лежала, полузакрыв глаза и раскинув руки, и наслаждалась.

– И как, – раздался насмешливый шёпот, – вам понравилось прогулка по Академии в столь скромном и пристойном виде, мисс Риаз? Незабываемые ощущения, не так ли?

Кира открыла глаза. На ней была персиковая пижама тонкого шёлка, какую могла позволить себе лишь редкая адептка, и сейчас пальцы профессора небрежно расстегивали на ней одну пуговицу за другой.

Белья, разумеется, на ней не было: профессор, сидя у неё в комнате и небрежно вертя на пальце её лифчик, в красках описал, что сделает с ним, если она вздумает его надеть. И что вздумает сделать с ней самой, если уж на то пошло.

Кира решила не рисковать.

– Пожалуй, я отпущу вас из подземелья именно такой, – сообщил профессор, заканчивая с пуговицами. Его руки тут же оказались под слоем шёлка и принялись массировать её грудь. Кира резко выдохнула. – Или мне забрать и ваши брюки? Представьте свои прелестные ягодицы, таинственно бледнеющие в утренних сумерках. Или розовеющие? Вы краснеете даже там, мисс Риаз? Кажется, нам стоит провести пару экспериментов.

Кира уже открыла рот, намереваясь ядовито поинтересоваться о его собственных ягодицах, надёжно скрытых под мантией в этот момент, как её резко перевернули на спину, и в следующую секунду шёлковые штаны оказались стянутыми с неё, полностью.

– Совершенно не краснеете, – заметил он, пока его палец скользил по ложбинке между её ягодиц. – Придётся научить вас стыдливости.

– Что вы будете делать, когда вернёте себе память? – вдруг спросила Кира. – Бросите преподавать в Академии? Уедете из страны? Найдёте любовь и друзей, которых наконец-то вспомните? Или…

– … Прогоню вас?

Она промолчала.

В следующий миг чувствительный шлепок ожёг её ягодицы. Кира чуть не взвизгнула, как девчонка.

– Если я вас спрашиваю, мисс Риаз, вы отвечаете. В противном случае имейте в виду, что я храню розги недалеко. Будете ждать, пока я высеку ваш прелестный животик, или будете послушной?

Кара на миг замедлилась с ответом, и следующий шлепок пришёлся ей прямо между ягодиц. Она дёрнулась, но его рука держала крепко.

– Буду послушной, – шёпотом сказала она.

– Поздно, – прозвучал холодный и насмешливый ответ. – Я вошёл во вкус.

Кира плотно сжала губы, не собираясь умолять о пощаде. Но шлепка не последовало. Вместо этого её шёлковая пижамная куртка поползла вверх, задираясь до плеч, и горячие губы прочертили дорожку поцелуев по позвоночнику и спине, возвращаясь к изгибам ягодиц и обратно.

Раздался шорох, и Кира, с головой, накрытой шёлком, почувствовала, как огромный ворох шелестящих лепестков укрывает её, покрывает спину и каждую клеточку кожи ниже спины роскошным неувядающим плащом.

– Как приятно, – прошептала она. – Это вы меня так наказываете?

– И накажу ещё. Кто обещал быть послушной перед ритуалом? И кто, кстати, до сих пор не ответил на мой вопрос?

Его тон был небрежным. Но… Сердце Киры замерло. Но он хотел услышать ответ. Значило ли это, что он всё-таки передумал? И не собирался её прогонять?

– Я просто не могу представить, – шёпотом сказала она. – Вот мы сейчас вместе, а потом станем чужими? И будем молча проходить мимо друг друга в коридорах, даже не коснувшись кончиками пальцев?

Профессор хмыкнул, лениво поглаживая низ её ягодиц, до которого не долетел листопад шелковистых лепестков.

– Подобных трагических инцидентов, мисс Риаз, нам не избежать никак в любом случае. Вы же не хотите, чтобы я раздевал вас и доводил до экстаза посреди аудитории. Может быть, устроил бы показательную порку?

– Эээ… – Кира сглотнула. – Может, не надо?

– Не знаю, не знаю, мисс Риаз. – Он легонько шлёпнул её. – Идея определённо хороша. Хотя половина моих студенток захотят быть на вашем месте, а в сутках, увы, только двадцать четыре часа.

– То есть я особенная, – прошептала Кира.

– И чем ближе минута ритуала, чем вы особеннее, – подтвердил его голос, и его руки потянулись, чтобы освободить её от пижамной куртки окончательно, оставив совершенно голой. – Что до того, что с нами случится после того желанного дня, когда я обрету память целиком… Это произойдёт не скоро. Будьте уверены, мы успеем наиграться друг с другом сполна.

– Наиграться?

В голосе Киры прозвучала горечь.

– Вы еще не наигрывались ни с кем другим, мисс Риаз. Уверен, вам ещё этого захочется. И, нет, я никуда не денусь, пока мы не завершим ритуал. – Он провёл рукой по её волосам, и Кира блаженно зажмурилась. – Я просто не вижу причины, по которой я и вы должны будем остановиться. Кем я должен оказаться, чтобы прогнать вас и отказаться от своей памяти целиком? Тайным Тёмным Лордом?

Кира негромко засмеялась.

– Тёмный Лорд из вас вышел бы отличный. Все адептки выстроились бы в очередь, чтобы стать вашими последовательницами, и вместе мы завоевали бы мир.

– Упаси меня боги от такой глупости. Вас, уверяю, мне вполне достаточно. А теперь молчите.

Его руки погрузились в копну лепестков перед её глазами, осыпая её рыжие волосы тёмными алыми следами роз. Кира едва слышно выдохнула, задерживая дыхание, наслаждаясь каждой секундой.

А потом неизвестно как на кончиках его пальцев оказалось ароматное масло, и…

Этот массаж, долгий и чувственный, был так же хорош, как и всё, что он делал. Её тело само отзывалось на его прикосновения, заставляя изгибаться под его ласками, стонать от желания, прогибаться под движениями его сильных рук…

– Вы будете мстить? – прошептала она. – Тем, кто лишил вас памяти?

– Моему лучшему другу? Могущественным и всевластным Протекторам? – В его голосе были одновременно и грусть, и насмешка. – Как я могу, мисс Риаз?

– Но хотите.

– Хочу, как же иначе. Но время ещё не настало. Сначала я должен вспомнить. Понять. Преступник ли я или невольный участник тайны? Что хранит моя память, кого она хранит?

Он коснулся губами её волос.

– Но я не сделаю вас соучастницей своих преступлений. Вы будете в безопасности от любых моих безумств. Даже от тех, о которых бы умоляли сами.

В подтверждение его слов руки, разминающие её тело, нажали на чувствительную точку, поймали вторую, и Кира громко застонала, обмякая под его ладонями. А когда он перевернул её обратно на спину, и лепестки разлетелись с её груди…

Они не увидели ничего особенного в том ритуале. Никаких уникальных воспоминаний, никаких дурманящих тайн. Только самого Рональда в серой мантии, лежащего с книгой на дне лодки и быстро пишущего заметки на белом листе бумаги. Догорал закат, и когда стемнело, Рональд Вейер зажёг свечу и долго глядел в пламя. А потом перевернулся на спину и смотрел, как над его головой зажигаются звёзды.

Незримой Кире очень хотелось пригреться на его груди. Лечь рядом. Прошептать ему на ухо, что его лишат памяти, и посоветовать быть осторожнее. Коснуться его губ первым робким несмелым поцелуем.

Но наяву её тоже ждало тепло.

Её голова на коленях у профессора, лепестки, запутавшиеся в её волосах, пижама, вновь скромно скрывшая её фигуру, и тонкая горящая свеча.

– Полезно бывает иной раз погрузиться в воспоминание, стараясь его продлить, – тихо сказал профессор ей, поднимая со своих колен и обхватывая сзади. – Попробуйте.

Они долго сидели рука в руке, глядя на пламя. А потом – Кира сама не поняла, как, – пижама снова слетела с неё, и она, задыхаясь, стонала в его руках на остатках размётанных лепестков, с раскинутыми в стороны ногами, прижимаясь к его напряжённым бёдрам, и между ними больше не было ритуала – только его одежда и её тело, разгорячённое от душистого масла и его рук, вытворяющих потрясающие, невероятные, невозможные вещи с каждой точкой на её коже.

… Вещи, о которых ей теперь оставалось только вспоминать.

Кира вернулась в реальность, обхватив себя руками. Чёрное платье, подкупающее своей безыскусной простотой, больше её не радовало.

Сарказм. Снег. Волшебство.

Вот что у неё было.

Вот что она потеряла.

Она медленно двинулась к выходу из подземелья, останавливаясь на каждой ступеньке. Его голос звучал у неё в ушах, она была полна его прикосновениями, час назад он спас ей жизнь – что, что могло сломаться так окончательно и так безнадёжно? И может ли она это изменить?

Когда Кира добрела наконец до своей комнаты, она прикрыла за собой дверь и подошла к витому столбику кровати, не включая свет.

Здесь, перед балом солнцестояния…

Кира покраснела. Она до сих пор краснела при мысли о том воспоминании. Но теперь…

Теперь ей остались только воспоминания, не так ли?

– Последнее, – прошептала она. – Последнее, что я вспомню сегодня. А потом я засну и не буду видеть снов.

Что профессор делал сейчас? Собирал вещи перед долгожданным отпуском?

Он думал о ней, беспощадно чётко представилась картинка перед мысленным взором Киры. Конечно, он думал о ней. О ней, стоящей посреди комнаты в этом платье или уже без платья, и несмотря на всё своё напускное безразличие, больше всего он хотел оказаться с ней рядом, на этой постели, чтобы наконец слиться с ней, забирая её себе и не оставляя никому другому.

Может быть, предложить ему это? Себя?

На какой-то миг она хотела это сделать. Пробежать через все коридоры, взлететь по лестнице и постучаться в его дверь.

Но если бы он не открыл ей, она бы этого не вынесла.

Её битва была проиграна.

Осталось лишь лечь, закрыть глаза…

Но она знала, что не уснёт.

Кира сбросила платье. Помедлив, сняла и чулки, зажав ключ в пальцах. Профессор не отобрал его у неё… Впрочем, грустно усмехнулась она, должно быть, он просто забыл. У них обоих выдалась та ещё ночь.

И легла на кровать, раскинув ноги и руки. Если напрячь мускулы, выгнуться и закрыть глаза, можно было снова представить, как она…

… Была связана. Настолько крепко и надёжно, что вообще не могла шевельнуться. Обе её руки и обе ноги были прикованы к четырём столбикам кровати, и когда она попыталась дёрнуть одной рукой, она не услышала даже глухого звона.

И, разумеется, на ней не было одежды. Никакой.

Кира лежала поверх покрывала, скованная и беспомощная, с ногами, разведёнными в стороны так широко, что болели мускулы, и с руками, которым приходилось ненамного легче.

– Вижу, вам уже начинает нравиться.

Кира приподняла голову. Профессор Деннет устроился в глубоком кресле, стоящем напротив кровати, и задумчиво наблюдал за ней. И его определённо устраивал вид.

– Когда-нибудь, – с тихой яростью сказала Кира, – я освобожусь от вас, отберу у вас ключ от своей спальни, и никто не будет будить меня вот так!

– Уверен, мы оба будем ждать этого дня с величайшим нетерпением. Ваша поза в этом только поспособствует.

Кира не удержалась от слабой улыбки. Сарказм профессора был непобедим.

– Зачем вы со мной это делаете? – жалобно сказала она. – Это же неудобно! И больно.

– Не лгите. Я специально подобрал размеры, чтобы они не причинили излишних неудобств. Я понимаю склонность невинных девушек преувеличивать, мисс Риаз, особенно когда речь идёт о скованных, беспомощных, молящих о пощаде девушках в полной моей власти… вы, кстати, уже молите о пощаде?

– Нет!

– Зря. Впрочем, всё впереди. Так вот, вам всего лишь неуютно. И за то, что вы попытались предстать передо мной этакой мученицей вместо того, чтобы отпустить все мысли и получать удовольствие, я, пожалуй, вас проучу. Вы пробудете в этих цепях на час дольше, чем я рассчитывал.

– На час?!

– На вашем месте я задал бы другой вопрос. О каком времени идёт речь. – Профессор зловеще улыбнулся из кресла, сцепив пальцы под подбородком. – Впрочем, я бы всё равно не ответил.

Кира с бессильным вздохом откинула голову назад. Профессор же, как она увидела, повернув голову набок, достал книгу – и с невозмутимым видом начал читать, развернув страницы на заранее подготовленной закладке. Он читал, пока она лежала, сонная и закованная, и ждал, пока она очнётся, поняла она. И, разумеется, время от времени с удовольствием любовался открывшимся ему зрелищем.

Ну, сейчас она ему такого удовольствия не доставит.

– Я вас ненавижу, – сообщила она, глядя на него. – Вы самый злобный, коварный, бесчестный, бесчувственный, опасный, жестокий, грубый и отвратительный тип, которого я когда-либо знала!

– Вижу, у вас была целая коллекция знакомых.

Кира поперхнулась.

Профессор медленно, напоказ закрыл книгу, подошёл к кровати – и залез на неё, нависая над обнажённой и распластанной на постели Кирой.

– Пожалуй, я немного побыл бы грубым и отвратительным, – медленно сказал он. – С чего бы начать?

Кира сглотнула.

– Пожалуйста, не надо. Я… пошутила. Преувеличила. Я…

Его ладонь опустилась ей на рот. А в следующий миг Кира с ужасом ощутила, как цепи натягиваются.

Она оказалась распятой и растянутой окончательно. Мускулы напряглись до предела: она бы не выдержала в этой позе долго. И одновременно каждая мышца томительно зазвенела, желая, чтобы к ней прикоснулись, высвободили, поцеловали, освободили…

– Уже лучше, – заметил профессор. – Тишина и покорность. Всё, как я и люблю. А теперь, пожалуй, можно и почитать.

Ладонь исчезла с её губ, и Кира с неверием поняла, чтоон и впрямь решил вновь устроиться в кресле.

Когда он уселся, закинув ногу за ногу, и заново открыл книгу, она не удержалась от тихого стона. Её тело было напряжено, как струна, но разрядку он ей давать не торопился. Или вовсе не собирался.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Отпустите меня.

Профессор не поднял голову от книги.

– Отпустить? Совсем не та просьба, которую я ожидал бы от вас, мисс Риаз. Особенно когда за окном по-прежнему темно, мы здесь вдвоём, а вы сами, как вы наверняка изволили заметить, находитесь в весьма пикантном положении.

– Из-за вас!

– Да ну? Кто же умолял меня согласиться на ритуал? Неужели лорд-ректор?

Кира сжала кулаки.

– Я вам отомщу, – прошипела она.

– Со связанными руками и ногами вам это, конечно, удастся безупречно.

– Чего вы от меня хотите?

Профессор тихо засмеялся.

– О нет, – сообщил он, и на этот раз его тон сделался холоднее. – Мы с вами будем играть в совершенно другую игру. О чём меня будете умолять вы?

– Я?

Холодный взгляд поверх книги мог быть устремлён на надоедливую бабочку или разлитое на ботинки вино, но никак не на обнажённую девушку.

– Иногда я вам удивляюсь. Вы лежите здесь в соблазнительном и порочном виде, в полной моей власти – и вам нужны подсказки, чтобы вести себя должным образом? Умоляйте, мисс Риаз. И нет, об освобождении просить я запрещаю. Будете упорствовать – пролежите здесь столько, сколько нужно, чтобы пропустить лекции и обмочить постель. А потом окажется, что ваша дверь незаперта, и… уверен, ваши однокурсники не пропустят такого зрелища.

– Блефуете, – уверенно сказала Кира.

Не поведя даже бровью, профессор встал, отложил книгу и вышел. Щёлкнул ключ в замочной скважине, и спустя несколько секунд затихли и его шаги.

Кира похолодела.

Он вернётся, сказала она себе. Через пять минут, через десять…

Цепи давили всё сильнее: каждая минута приносила напряжённым мышцам, желающим расслабления и разрядки, новую муку. Она держалась, Кира всё ещё держалась, и проклятый профессор наверняка на это и рассчитывал. Но даже её выдержка и сила имели пределы. Сколько она так пролежит? Час? Два? До утра? Она с ума сойдёт до утра, она же…

Она перевела взгляд на часы. Прошло двадцать минут.

Двадцать чёртовых минут, на которые он оставил её одну.

Он вернётся. Вернётся. Вернётся…

Она начала изнывать. Почему, почему она не поступила, как он хотел? Почему не начала умолять его взять её, раздеться и возлечь с ней, или, чёрт подери, просто лечь, обвести её соски дразнящим языком, запустить ей пальцы между ног, если уж его проклятая щепетильность мешала ему просто отодрать её здесь, в цепях или на ковре.

Кира почувствовала, как щёки, подбородок и шею заливает краска. Неужели она действительно этого хотела? Не ночи любви с вином и пряностями, не длинного платья и чувственного танца, не чёрного изысканного белья и не долгого обмена взглядами, а бешеного ритма тела к телу, когда всё становится неважно, кроме общего пика наслаждения?

Сорок минут. Кира тихо застонала.

Как она ненавидела его. Как она хотела его.

Когда на пятидесятой минуте дверь наконец открылась, она бросилась бы на колени, если бы могла.

– Итак, моя юная рабыня сделалась несколько менее строптивой, – произнёс профессор негромко. – Или мне повторить процедуру?

– Н-нет, – прошептала Кира. – Пожалуйста, не надо. Я… поняла.

– Интересно.

Он прошёл мимо кресла, даже не взглянув на книгу, и сел на кровать, уверенно положив руку на её голое бедро.

– Одну прекрасную молодую царицу медленно утопили в меду, пока она не перестала дышать, – отрешённым холодным голосом произнёс профессор. – Другой отрубили голову, когда она ещё дышала свежестью юности. Меня всегда волновали эти истории, хотя не скажу, что хотел бы становиться их героем. – Он бросил взгляд на лежащую Киру. – И тем более героиней.

– Да вы сказочник, – прошептала Кира, глядя на него снизу вверх. И, бесстрашно встретив его взгляд, едва заметно кивнула. – Если вы… ослабите эти цепи, я тоже расскажу вам… сказку. Вам понравится.

Профессор не шевельнулся, но цепи, сковывающие её, едва слышно звякнули. Напряжение, сковывающее её тело, разом опало, и Кира поняла вдруг, какое это счастье – просто расслабленно лежать.

– Жила-была прекрасная юная принцесса, – прошептала Кира. – Которую похитил безжалостный злодей с ледяным сердцем и запер в кандалах в тёмном-тёмном подвале. Он приходил к ней каждый день, желая её, но красавица только смеялась ему в лицо.

Брови профессора едва заметно приподнялись.

– Какой-то ей нерешительный попался злодей. Даже не могу представить, что его останавливало.

– А он пытался сломить её дух, – мстительно сообщила Кира. – И у него ничего…

Пальцы профессора очень подчёркнуто и очень медленно переместились к стратегической точке между её ног.

– Ничего… не получалось…

– Рассказывайте, рассказывайте, мисс Риаз. У вас, уверен, всё получится.

– Он соблазнял её, но она… осталась… неприступной…

Тихий, дразнящий смех… и Кира беззвучно заныла, когда его пальцы покинули тёплое местечко.

Он не собирался её отпускать. Не собирался доставлять ей наслаждение по своей воле. И запретил её просить о свободе. Она могла умолять его только…

… Только о том, поняла Кира, о чём умоляла бы и сама.

– Но однажды принцесса поддалась соблазну, – хрипло сказала она. – Она лежала под ним обнажённая и покорная, когда он распял её тело, и больше не умоляла о милосердии; он не знал его.

– Не знал, – подтвердил профессор. – И вы не узнаете.

Его руки ритмичными движениями гладили внутренние стороны её бёдер, и Кира чувствовала, как в ней нарастает возбуждение.

– Она умоляла его, – сорвалось с языка Киры, – чтобы он сделал с ней всё, что захотел. Она хотела отдаться ему, принять его в себя, потерять голову от его ласк и вскружить ему голову своими. И…

… И растопить его ледяное сердце, подумала она. Но она никогда не скажет этого вслух.

– … И злодей слушал её с плохо скрываемой скукой, – сообщил профессор. – Я знаю, чего вы хотите. Но только тогда, когда я услышу, как вы это хотите, и о чём именно меня умоляете – вот тогда действительность и впрямь подёрнется флёром сказки.

Он наклонился к ней и шепнул в её губы:

– Рассказывайте.

– Я хочу… – Кира запрокинула голову. – Чтобы вы начали целовать мои ступни, поднимаясь выше и выше, целовали бы мои щиколотки, икры, колени и бёдра, пока я не сошла бы с ума. Я хочу… чувствовать на своей коже эту вашу чёртову мантию, и знать вашу власть и вашу силу, и быть в полной вашей власти. Я…

Она задохнулась. Она никогда никому не говорила ничего подобного, это было чудовищно непристойно, и она не могла представить себя говорящей что-то вроде этого даже жениху. Особенно жениху. Что она хочет…

– Наденьте на меня ошейник, – хрипло прошептала она. – И кандалы… натяните их туже. Я хочу, чтобы они меня обездвижили, хочу, чтобы мои мышцы снова натянулись. Хочу чувствовать каждое прикосновение… хочу обмирать от желания закинуть ноги вам на плечи, чтобы ваш язык погрузился в меня, и изнывать от невозможности это сделать.

Кира застонала, чувствуя, как возбуждается от своих слов. Как и впрямь хочет, чтобы его или её руки взялись за неё между ног и довели её до нужной точки…

… И почувствовала, как на ней застёгивается ошейник. Широкая полоса мягкой кожи, утыканной снаружи серебряными заклёпками, обхватила её горло мягко и властно.

Она и впрямь принадлежала ему.

– Этого, – коснулся её уха холодный шёпот, – вы хотели?

– Да, – вылетело у неё.

– И не передумаете?

– Никогда, – прошептала она. – Я ваша.

В следующий момент она наконец-то почувствовала его пальцы у себя между ног, и, застонав, качнула бёдрами, насаживаясь на тонкие умелые подушечки, столько раз уже разжигавшие звёзды у неё перед глазами.

Он дважды довёл её до вершины наслаждения перед тем, как убрал руку. Кира тихо застонала, выдыхая – и едва почувствовала, как её руки и ноги снова становятся свободны.

Она закрыла глаза, всё ещё обмирая от прошедшего и ощущая слабость во всём теле.

– Вы совершенно не заботитесь о… собственном удовольствии, – прошептала она, попытавшись на ощупь коснуться его непослушной рукой.

Прошуршала мантия, и он обнял её и лёг рядом, скользнув рукой по её ошейнику.

– Глупая девочка. Дарить удовольствие может быть так же приятно. Но сегодня я не позволю вам сравнить.

– А что вы мне позволите? – прошептала Кира, плотнее прижимаясь к нему.

– Быть со мной в самый интимный момент моей жизни, например.

Она открыла глаза, и её вспыхнувший интересом взгляд встретился со спокойным взглядом профессора.

– Когда вы обретёте всю память, – прошептала она. – Целиком. Но ведь вы узнаете что-то важное ещё раньше, правда? Например, при каких обстоятельствах вы её потеряли. Расскажете мне, когда узнаете?

– Мы узнаем это вместе, если вы помните, – мягко сказал он. – Как я могу что-то скрыть от вас, когда вы каждый раз там, со мной, в моих воспоминаниях?

– А если вы поймете что-то, что не пойму я?

– Я доверяю вам, – просто сказал он.

– Бесконечно? – набралась наглости Кира.

Профессор вздохнул.

– Ну, я не настолько идиот, чтобы сообщать вам что-то, что заставило бы вас вызвать Протекторов или лишило бы меня вашего расположения навсегда. Но, право, я не вижу причин скрывать что-то от вас. Да и что я могу понять, что не поймёте вы? Вы умная барышня, мисс Риаз. И схватываете на лету.

Кира улыбнулась ему.

– И вам это нравится больше, чем мои ноги?

– Ммм. Вы ставите передо мной непростую задачу.

Он помолчал.

– Что бы я ни узнал о Рональде Вейере, я не думаю, что это встанет между нами таким же непреодолимым барьером, как ваша девственность. – Кира не удержалась от смеха. – Разве что я чего-то о себе не знаю?

Теперь засмеялись они оба.

Профессор встал, на миг сжав её грудь, и ошейник тут же исчез в складках его мантии.

– Уже уходите? – с сожалением произнесла Кира, глядя, как он подходит к двери.

– Приковать вас снова? – осведомился профессор, берясь за ручку. – Только попросите.

– Нет, – тихо сказала она. – Просто возвращайтесь.

Он кивнул, и в его взгляде, устремлённом на неё, что-то мелькнуло. Нежность?

– Я вернусь.

… Он не вернётся, безнадёжно подумала Кира, возвращаясь в настоящее. Она взглянула на дверь: всё выглядело так, словно профессор только что закрыл её за собой.

Не вернётся. Но ей предстояла новая жизнь. Новый день.

День, что вот-вот должен был начаться.

И, что бы он ни понял этой ночью, это предстоит понять и ей. Когда-нибудь.

Но сейчас… Кира нырнула под одеяло.

– Сладких снов, профессор Деннет, – прошептала она. – Я хочу вам присниться.

И закрыла глаза.

Ольга Силаева Игрушка Тёмного Лорда

Пролог

Кира не спала.

Последние две ночи она вообще не могла спать.

Она перебирала детали последнего ритуала и не понимала, что пошло не так. Почему после долгого романтического стояния под снегом, после букета роз, после всего, что между ними было, не говоря уж о долгих, страстных и незабываемых часах вместе, профессор Деннет объявил, что всё кончено? Что она — единственная, кто мог вернуть ему память, которой он был насильно лишён, была больше ему не нужна?

Может быть, дело было в последнем ритуале, который они проводили в подземелье? Когда попали в воспоминание Киры?

Тёмная комната с сияющими в круге рунами, фигура Тёмного Лорда, закутанная в маскировочную магию, перстни-артефакты на его пальцах, маленькая Кира, лежащая на полу…

Тёмный Лорд спас ей жизнь в ту ночь в благодарность за услугу, что она ему оказала. А профессор Деннет спас жизнь взрослой Кире.

Спас — и немедленно бросил. И совершенно не потому, что боялся за её жизнь, а из-за чего-то, что понял или узнал сам. Кира успела считать его эмоции — в них была боль потери, но куда сильнее были шок и неверие.

Что же он узнал, что видел в воспоминании, какую деталь, что не заметила она…

Может быть, он понял наконец, почему потерял память? Какое преступление совершил, какое запретное знание узнал, чтобы Протекторы отдали приказ?

Кира закрыла глаза. Ей нужно было уснуть и выспаться. Сегодня она уезжала к Райли, прекрасному, героическому, открытому и доброму Райли Хили, сыну главы Протектората и победителю Тёмного Лорда. К молодому человеку, которого она называла своим лучшим другом.

Хотя она прекрасно понимала, что он позвал её на новогодние каникулы в своё родовое поместье вовсе не поэтому.

Что ж, Кира Риаз теперь была свободна и вполне могла ответить на его чувства. И к дьяволу прошлое: сегодня она едет в новую жизнь.

С этой мыслью она сомкнула глаза.

Ей снился прекрасный сон. Что она лежит посреди своей кровати, глядя сквозь ресницы, а профессор сидит рядом и гладит её по волосам. На плечах его тёмной дорожной мантии лежит снег, за окном ещё предрассветное декабрьское утро, и она едва видит его в темноте.

А потом он наклоняется к ней и целует в губы.

Её никто никогда не целовал так, ни во сне, ни наяву. Когда губы едва касаются друг друга, но это прикосновение возбуждает сильнее, чем самая интимная ласка. Когда она лежит совершенно неподвижно, сонная и покорная, а поцелуй медленно будит её, пробуждает к жизни, заставляет потянуться к его губам, обвить шею, разбрасывая с его плеч снег, выдохнуть в приоткрытый рот — и поцеловать снова, уже новым, глубоким поцелуем, когда два тела сливаются в одно, и каждый продолжает другого.

И только проклятая одежда, эта длинная тёплая ночная рубашка… Кира сонно мысленно выругалась. Почему ей не приснилось, что она спит лишь в тонких прозрачных чулках, так, как она спала раньше по приказу профессора — и больше ни в чём?

Сильные руки с тонкими пальцами отогнули одеяло, не переставая её целовать, и открыли её тело в ночной рубашке до бёдер. Кира потянулась навстречу, но проклятая ткань, спускающаяся до середины икр, даже не подумала задраться. Впрочем, зато видение профессора из её сна не увидит её коротких тёплых панталон, что было очень и очень кстати. От такого зрелища, мрачно подумала Кира во сне, тут же пропало бы любое желание.

Но всё это было неважно. Он целовал её, впервые в жизни, пусть даже это было во сне. Отпуская её ждущий рот, покрывая поцелуями глаза, краешки губ, вьющиеся рыжие пряди; прикусывая мочку уха и вновь отпуская. Он умел и любил целовать её, и лишь тонкая боль в её сердце напоминала ей, что наяву профессор не коснулся её губ ни разу.

Ведь это был жест любовников, а они были магом и его донором, интимность между которыми была нужна, чтобы раскрыть её чувственность, не больше. По этой же причине он так и не лишил её невинности, оставив это тому, кого она по-настоящему полюбит. Если бы не клятва на крови, которую Кира опрометчиво дала своей погибшей соседке, пообещав, что завершит за неё ритуал, её с профессором и вовсе бы ничто не связывало. Особенно теперь.

Но это было наяву. Во сне всё было иначе.

Во сне его руки обняли её грудь через плотную ткань ночной рубашки, а потом сжали и потёрли напрягшиеся соски, вырвав у неё стон. И тут же заглушили поцелуем. Мужчина в дорожной мантии, чьё лицо она едва видела в темноте, наклонился к ней, и она тут же подалась вперёд, вжимаясь в его тело, ловя его губы.

Его руки скользнули по её бёдрам, и Кира охнула, почувствовав, как ночная рубашка на ней задирается до груди. Его губы, легко коснувшись её рта, тут же оказались на её обнажённом животе и двинулись ниже… пока не встретили препятствие в виде её совершенно старомодных и неподходящих для ночи любви панталон. Когда его рот коснулся резинки, Кира залилась краской.

Раздался тихий смех, и Кира почувствовала, как одеяло окончательно улетает прочь, а её ноги сгибают в коленях и разводят в стороны. Она протестующе ойкнула, почувствовав, как с неё слезают панталоны, но тут же предвкушающе застонала, когда его губы, осыпающие низ её живота поцелуями, заняли их место.

Она была почти обнажённой… в своей тёплой постели… рядом с ним. Это был очень хороший сон.

Он целовал её живот, бёдра, колени. Кира жалобно застонала, выгибаясь, и он тут же накрыл её грудь своим ртом, обхватил обе груди ладонями. Хозяйским и одновременно бережным жестом. Жестом мужчины, который хотел её.

— Раздевайтесь, — шепнула она.

Мужчина, сидящий на её кровати, покачал головой.

— Ну тогда я сама вас раздену, — пригрозила Кира. — Это ведь мой сон.

Она потянулась к завязкам плаща над его дорожной мантией. Но едва она коснулась их и дёрнула, как её ночная рубашка слетела вверх через руки, а сами руки тут же оказались притянутыми друг к другу за стиснутые запястья. Кира попыталась вырваться, но в следующую секунду её запястья перехватила мягкая лента, и они оказались закреплены над изголовьем, на причудливо изогнутом кованом крюке.

Это куда больше походило на профессора, подумала Кира, закрывая глаза: видение в её сне вело себя так же, как и он.

И ей было так же хорошо.

Он снова поцеловал её, склоняясь над ней, и в следующий миг его плащ накрыл их обоих: её, нагую, и его, полностью одетого. Кира подалась к нему бёдрами, и его руки тут же сжали их, не отрываясь от её губ. Его пальцы проникли внутрь, и она сама распахнула ноги шире, готовясь принять его.

Если это и впрямь был сон, пусть бы он не кончался.

— Пожалуйста, — шепнула она. — Сейчас.

Раздался шорох ткани, и Кира замерла. Неужели сейчас он… неужели ей приснится, что…

Его пальцы не переставали её ласкать, готовя её к тому, чтобы он медленно вошёл в неё — или мощно и неодолимо ворвался. Но это было не нужно: Кира уже была влажной, готовой, и шершавые подушечки пальцев, гладящие маленький бугорок между ног, только продлевали пытку.

— Не дразните меня, — хрипло прошептала она. — Я же… я же не железная, я…

Он сдвинулся, упершись ей прямо между ног, но вместо того, чтобы триумфально завершить движение и сделать её своей, присвоить, порвав последнюю преграду — снова коснулся её губ. И это было слаще любого возможного соития, любой ласки. Потому что его поцелуй значил, что он любит её. И сейчас, в эту самую минуту, он целовал её, как любимую и желанную женщину, от которой не уйдёт ни один мужчина. А сам он пройдёт через снежные горы и глубокие пропасти, уберёт с дороги всех её врагов и исполнит все её заветные желания, только чтобы быть рядом с ней.

Кира хотела обвить руками его шею, но могла лишь податься ему бёдрами навстречу, ожидая самой главной минуты её сна.

— Вы, — шепнули её губы. — Ты…

Сейчас.

Но он отступил. Отступил, зарывшись лицом в её волосы — а в следующую секунду она почувствовала, как вздрагивают его плечи.

— Я не могу, Кира, — сдавленным, еле слышным голосом произнёс он. — Не могу. Не тогда, когда вы ничего не знаете.

— Не знаю чего? — растерянно сказала Кира.

Он приподнялся, и его губы оказались на расстоянии ладони от её рта.

— Кира, — прошептал он. — Кира, Кира, Кира… Прощайте.

Что-то блеснуло перед её глазами.

И сон прервался.

Глава 1

Конечно, это был сон, мрачно подумала Кира, открыв глаза. Наяву профессор ни разу не назвал её по имени. Она была для него «мисс Риаз» и когда лежала в одном ошейнике в его постели, не смея шевельнуться, и на его коленях с задранной юбкой на заднем сиденье автомобиля, услаждая его слух стонами и криками, и даже тогда, когда он спас её во время ритуала, а её жизнь висела на волоске.

Или тогда он тоже назвал её по имени? Кира помнила лишь вспышку магии невообразимой силы, а потом она очнулась, и больше они не обсуждали её спасение.

А обсуждать было что. Вытащить донора, по-настоящему ушедшего за грань, было тяжело, если не невозможно. Даже Райли, к которому она ехала сегодня, пять лет назад не смог спасти свою невесту Кэтрин.

Но профессор даже плечами не пожал по этому поводу. Просто бесстрастно сообщил ей, что больше не нуждается в её услугах.

Неужели он узнал ту самую тайну, из-за которой его лишили памяти? Узнал и понял, что она будет в страшной опасности, если заглянет в его воспоминания и узнает то же самое?

Что ж, теперь она не узнает этого никогда.

Кира вздохнула. На ней по-прежнему была её длинная и удобная ночная рубашка и панталончики, на руках не было ни следа от ленты, её надёжно укрывало одеяло, и это лучше любых других доказательств говорило ей, что никакого ночного визитёра она не видела. Хотя у профессора всё ещё был ключ от её комнаты, вряд ли он горел желанием её видеть и тем более целовать.

Она приподнялась, и что-то царапнуло кожу. Кира с изумлением увидела, что это была тонкая плоская цепочка белого металла, взявшаяся из ниоткуда и обхватившая её шею. И умело огранённая крупная капля прозрачного стекла, висящая на ней.

Кира расстегнула цепочку и поднесла к свету. Грани хрустальной капли красиво переливались в лучах солнца, искрились, сияли: Кира залюбовалась тонкой игрой света. Подвеска была бижутерией, разумеется: бриллианты в сотню карат не покупали в ближайшей лавочке. Кажется, их и всего-то было на весь мир десятка два. Но она была превосходно сделанной.

А ещё в ней была магия.

Она не могла понять, какая: чары артефакта были от неё скрыты, а как им пользоваться, она тем более не знала. Но…

… Вряд ли тот, кто зачаровал ради неё подвеску своей магией, хотел ей зла. Возможно, он просто хотел сделать ей скромный прощальный подарок.

Очень красивый подарок.

Последний.

Кира резко зажмурилась. Нет. Она не расплачется.

Она вылезла из постели и принялась собирать вещи.

Час спустя, уже собравшись, сходив в душ и переодевшись, она спрятала подвеску под одеждой и отправилась на завтрак в столовую, где без удивления обнаружила, что все адепты уже разъехались, а из преподавательского состава за столом сидел лишь лорд-ректор Антейн.

Милорду ректору уже было далеко за семьдесят, но его ум по-прежнему был ясен, и для Киры, никогда не знавшей семьи, он был самым близким человеком в Академии. И не только на лекциях по истории магии.

Доев омлет с сосисками и убрав за собой, она подошла к преподавательскому столу. Милорд ректор допивал кофе.

— Кира, — с улыбкой поприветствовал её он. — Отличные отметки, для первого семестра — просто превосходные. Уверен, после каникул ты продолжишь нас радовать.

— Я надеюсь, — тихо сказала она.

Милорд ректор вдруг нахмурился.

— Дуайт сообщил мне, что… — Он запнулся. — Что вы не планируете возобновлять свои дополнительные занятия. По крайней мере, в ближайшее время. Он просто сообщил это мне, чтобы сберечь твою репутацию в моих глазах.

Кира даже не покраснела. Ей, кажется, уже было всё равно.

Единственным её утешением было то, что кроме лорда-ректора, бывшего лучшим другом профессора и случайно узнавшего об их связи, о них двоих не знал никто. Райли знал, что она с кем-то встречается, пусть и без далеко идущих намерений, но это было всё.

— Это так, — кивнула она. — Мне жаль, если я вас огорчила.

В глазах лорда-ректора стыло непонятное выражение. Точно такое же было в них, когда он узнал о ней и профессоре Деннете. И точно такое же — когда он застал Киру одну полуголой в подземелье, над остатками ритуального круга и нарисованных диаграмм.

— Тебе стоит быть осторожнее, — негромко сказал он. — Дуайт Деннет куда порядочнее, чем тебе кажется, но кто-то ещё сделает что угодно, чтобы привязать тебя к себе. Донор такой силы нужен любому магу, Кира. Любому. А ты всё ещё адептка первого года, и мало чем можешь себя защитить.

— Могу кусаться, кричать и звать на помощь, — невесело сказала Кира.

Лорд-ректор вздохнул.

— Вряд ли ты осмелишься откусить палец лорду Хили, если до этого дойдёт. Или лорду Крейну, главе Министерства, который тоже интересовался тобой. Ты едешь на каникулы в родовое имение лорда Хили…

— Вместе с Райли Хили, — прервала Кира. — Который меня защитит, а его отца не будет в поместье во время каникул.

— Благородный и прямой молодой человек, — кивнул лорд-ректор. — Герой последней войны и победитель Тёмного Лорда. — Он перевёл взгляд на неё, и на его лице снова было то же непонятное выражение. — Как же странно…

— Что странно, мэтр Антейн?

— Причудливая вязь судьбы. Впрочем, это всего лишь мои стариковские измышления. Не бери в голову, Кира. Я очень рад, что вы с Райли настолько близки, что решили провести каникулы вместе. Прости мою бесцеремонность, но если ты будешь держаться его общества в дальнейшем, это немало тебе поможет. И убережёт от многих неприятностей. Даже от обвинения в…

Лорд-ректор запнулся. Закрыл лицо рукой.

Кира понимала его всё меньше.

— В чём меня могут обвинить?

— Когда тебе было тринадцать, ты участвовала в создании проклятия, который Тёмный Лорд наложил на Райли перед своей… окончательной гибелью, — тихо произнёс лорд-ректор, опуская руку. — И с тебя сейчас требуют помощи в его снятии, как я понимаю.

— И я сама буду рада помочь, — подтвердила Кира. — Райли дорог мне.

— Дорог, — с тем же странным выражением лица подтвердил лорд-ректор. — Но возможен такой… поворот событий, что проклятие снимать ты не захочешь. Что… — он снова запнулся, — тебе станет слишком тяжело, например. Ведь неснимаемое высшее проклятье — и впрямь непосильная задача для первокурсницы.

— Тогда я попробую в выпускном году, — спокойно сказала Кира. — Или ещё через несколько лет, когда буду сильнее и опытнее. Я не отступлюсь.

Лорд-ректор покачал головой.

— Ты ещё не узнала об истинных свойствах проклятия. Возможно, и не узнаешь: как донору, тебе и не нужно этого знать, лишь отдавать свою магию и направлять чужую. Удалось же тебе помочь Тёмному Лорду проклясть Райли, не зная, что вы делаете. Но… — Он внезапно вскинул голову, глядя ей в глаза. — Я не могу выразиться яснее. Но знай, что есть вероятность, что, узнав его истинную цель, снимать проклятие — ты — не захочешь. И тогда Протекторат во главе с лордом Хили объявит тебя сообщницей Тёмного Лорда, изгонит из Академии и приговорит к тюремному заключению, пока ты не согласишься. Я знаю об этих его планах; мы обсуждали их в вечер убийства Лорейн Ши с лордом Хили, его сыном, главой Министерства и его супругой.

Обсуждали план выгнать её из Академии и посадить в тюрьму. Сделать её преступницей, лишить будущего, лишить всего.

Киру начала бить дрожь.

— И Райли согласился с подобным планом?

— Райли защищал тебя изо всех сил, как и я. Я думаю, он не даст своему отцу приблизиться к тебе с подобными целями, пока будет жив. — Лорд-ректор вздохнул. — Но проклятие всё ещё висит на нём, Кира. Я не могу отрицать, что оно крайне опасно. Райли совершенно точно был на волосок от гибели этой весной, и будь проклятие снято, он мог бы этого избежать. Его отец не будет ждать, пока ты покинешь Академию и станешь опытным магом, Кира. Он даже год ждать не будет. Он ждал лишь твоего совершеннолетия, когда по закону тебе стало разрешено участвовать в ритуалах в качестве донора, и теперь обрушится на тебя коршуном.

— То есть я должна буду снять проклятие с Райли Хили как можно скорее, или буду обречена? — Кира сама не узнала своего неестественно спокойного голоса. — И сам Райли — моя единственная защита?

— И я. И Дуайт, конечно же. Но Протекторат нас не выслушает, увы. Я и так поставил всё на карту, нарушив все традиции и назначив Дуайта своим преемником — а он ведь отнюдь не аристократ. Боюсь, лимит моего влияния исчерпан.

— А профессора Деннета?

Лорд-ректор горько рассмеялся.

— Из тех, кто знает о его прошлом, его не послушает никто. А о нём знает вся верхушка Министерства и все высшие Протекторы.

— Что он натворил? — прямо спросила Кира. — Ведь он не просто лишился памяти, попав в автокатастрофу?

Осторожно, одёрнула она себя. О том, что профессора лишили памяти насильно, они узнали, лишь глубоко зарывшись в отрывочные воспоминания, которые попали к ним во время ритуалов — и Кира не собирались делиться этим фактом ни с кем.

— Дуайт невиновен, девочка. Но о своём прошлом он знать не должен. Никогда. — Лорд-ректор встал. — Приятной тебе поездки.

Глава 2

Кира ждала, что Райли встретит её и поможет донести вещи до парковки. Или будет ждать у автомобиля, высокий и плечистый, с густыми каштановыми волосами, припорошенными снегом, и ясными голубыми глазами.

Но она совершенно не ждала водителя в безупречной форме, тут же забравшего у неё вещи и открывшего перед ней дверь лимузина. Лимузина, стоявшего сразу за воротами Академии и совершенно не просматривающегося из окон, так что её торжественный отъезд больше не увидел никто.

Точно так, как ей и хотелось. Райли знал её слишком хорошо.

Она откинулась на мягкое кожаное сиденье — и увидела в миниатюрным баре несколько бутылочек со свежевыжатым соком, апельсиновым и яблочным. Кира с улыбкой взяла бутылку, отхлебнула, и принялась смотреть в окно.

Ждать пришлось не так долго: родовое имение лордов и леди Хили, разумеется, не могло далеко отстоять от древней Академии. Уже спустя полчаса дорога повернула так, чтобы холм, возвышающийся впереди, открылся во всей красе, и Кира восторженно ахнула.

Благородный особняк с четырьмя изящными башнями по углам мог поспорить с лучшими дворцами и замками мира. Кира почти не путешествовала, но то, что она видела, о чём читала…

— Несравненно, — прошептала она.

— Подождите, пока окажетесь внутри, — весело сказал водитель. — Летом тут ещё лучше, но и зимой не заскучаете.

Кира едва запомнила, как её вели внутрь. Мраморная лестница, сверкающие перила, поворот, ещё поворот, несколько лёгких шагов мимо закрытой стеклянной террасы, на которой за столиком пили чай две молодые женщины…

— Это сёстры мистера Райли Хили? — вполголоса спросила она.

— Вы с ними скоро познакомитесь. Сюда, пожалуйста.

Водитель поставил в небольшой уютный холл её вещи и исчез за дверью. Кира хотела было двинуться за ним, расспросить, где Райли и как здесь полагалось себя вести, но постеснялась.

А потом она шагнула вперёд, раздвинув портьеры, и оказалась в королевских покоях.

В широкие окна било солнце. Кровать, к которой вели две ступени, была чуть ли не больше её комнаты в Академии. На полу лежали роскошные волчьи шкуры — настоящие, она была уверена, — а антикварная мебель была настолько роскошной, что ей боязно было к чему-то прикоснуться. Разве такому великолепию было место где-то, кроме музея? И что здесь делала она?

— Это моя спальня.

Кира замерла. И тут же расслабилась, узнав этот голос.

— Ага, — произнесла она, оборачиваясь. — Вот так с места в карьер злоупотребляешь положением хозяина? Я же сбегу от тебя на кухню.

Райли стоял в дверях, с улыбкой глядя на неё. Кира стояла посреди комнаты в простом и скромном клетчатом платье, но для него она, кажется, была куда красивее, чем думала сама.

— Привет, — улыбнулась она.

— Чудовищно рад тебя видеть.

Райли порывисто подошёл к ней — и подхватил, закружив в объятьях.

— Ай!

— Злоупотребляю привилегиями хозяина, — сообщил Райли, опуская её на землю. — Злостно.

До Киры наконец дошло, что он предоставил ей свою спальню не с тем, чтобы самому лечь здесь же.

— А где будешь спать ты?

— По соседству, — спокойно сказал Райли. — Это родовое имение, видишь ли. Две хозяйские спальни — двойные. Для супруга и для супруги.

Кира подняла на него непонимающий взгляд — и наконец сообразила.

— То есть я буду лордом Хили, а ты в соседней спальне будешь изображать мою супругу?

— Или наоборот, — бодро согласился Райли. — Ну, и… это и впрямь моя спальня. С детства, как будущего лорда, наследника и так далее. И я решил, что никто не посмеет потревожить тебя здесь.

— А заодно и подчёркиваешь мой статус, — тихо сказала Кира. — Что к тебе приехала не юная коллега из Академии, и не однокашница. И даже не подружка на пару ночей.

Его невеста. Вот что подумают о ней абсолютно все, от прислуги до его сестёр.

И не решатся обидеть её ни взглядом, ни словом.

Райли выпустил её из рук.

— Если хочешь, я проведу тебя по особняку, и ты выберешь любую другую спальню. Отец, уверен, будет долго гордиться, если ты устроишься в его ванной и опробуешь его гель для бритья. Правда, мама уже вторую зиму отказывается менять окна, и дует там немилосердно.

Кира невольно засмеялась.

— Я останусь тут, — сказала она шёпотом. — Спасибо.

— Тебе спасибо. Я до последнего не ждал, что ты приедешь.

Она протянула руку, и их пальцы сплелись.

— Покажешь мне дом?

Они гуляли до вечера, пропустив обед. Впрочем, Райли, не отрывавший от неё глаз, кажется, хотел есть ещё меньше, чем сама Кира. Он глядел на неё с таким же восторгом, с каким она любовалась зимним садом в оранжереях, снежным спуском, на котором были установлены цветные флажки, размечающие трассу, заснеженным парком и электрическим фонтаном, работающим на подогреве в любое время года.

Кире никогда не доводилось бывать в подобных местах.

И она не могла не чувствовать, как это было несправедливо.

Если ты родился магом, у тебя должна была открыться масса возможностей, грустно думала она. Но на самом деле пути были открыты только тем, чьи родители были встроены в иерархию. Мир магов жил на родственных традициях и никак иначе, и безродные приютские девочки вроде Киры были обречены на прозябание. Даже выдающиеся способности не гарантировали место под солнцем: куда охотнее в Протекторат взяли бы сына нужных родителей, чем самого талантливого выпускника Академии без громкого имени и связей. Интерес Райли был невозможным, сказочным выигрышным лотерейным билетом для такой, как она, Кира знала.

А миру людей открываться было невозможно, строго запрещено и смертельно опасно. Можно было лишь выбираться туда на короткие экскурсии. Даже просто жить среди людей без разрешения от Министерства было нельзя: едва об этом узнавали, на беглеца накладывали поисковое заклятье, за ним приходили Протекторы и он горько жалел о своей судьбе. Так настигли даже Тёмного Лорда пять лет назад, хотя чтобы навесить на него поисковые чары подобной силы, понадобилась вся магия Райли Хили — и жертва его невесты Кэтрин.

Но и Тёмный Лорд смог отомстить. Его усилиями на Райли висело неизвестное и смертельно опасное проклятие… которое Тёмный лорд наложил на Райли, желая выжить.

Что же за проклятие это было?

Кира коснулась замерзшим носом крепкого плеча Райли. Они возвращались к особняку по заснеженной аллее, их щёки раскраснелись, глаза сияли, и меньше всего ей хотелось говорить о делах…

… Но всё равно пришлось бы, спокойно подумала она. Лучше было не откладывать это на потом.

— Твой отец, кажется, не очень-то меня любит, — негромко сказала она.

Райли тут же прижал локтем её руку.

— Я не дам ему тебе навредить.

— Так-таки и не дашь? Главе Протектората?

— Так я тоже не юный трепетный поэт с лирой. И отец знает, что я не побоюсь выступить против него, если он перегнёт палку. — Он развернул её и взглянул ей в глаза. — Нет ничего, что я не сделал бы для тебя, чтобы тебя никто не обидел. Ничего, Кира.

Губы Киры приоткрылись.

— Правда?

— Правда.

Она не заметила, как шагнула вперёд. Не заметила, как Райли наклонился к ней. Стемнело, и в сумерках она видела лишь его блестящие глаза. И губы, сухие и потрескавшиеся, но всё ещё желанные и мягкие.

… Никто не целовал её сегодня утром. Это был сон, сон, всего лишь сон…

— Я хочу тебя спасти, — шепнула она. — Но мне правда нужно знать, что за проклятие на тебе висит, Райли. Я не могу не знать. Я желаю разомкнуть его всем сердцем, но пока я лишь гляжу в темноту.

Райли медленно кивнул.

— Это настолько закрытая информация, насколько это только возможно, — негромко сказал он. — Но я поговорю с отцом и с главой Министерства. Возможно, мы что-то придумаем, но… ты понимаешь, что это тайна, которую, возможно, тебе даже не дадут хранить всю жизнь? Что тебе запросто могут стереть память о последних неделях, например?

Кира моргнула.

— Вы поэтому стёрли память профессору Деннету? За то, что он случайно узнал ваши секреты?

Райли вздохнул.

— Не буду подтверждать или опровергать ни единого слова. Сама понимаешь. Просто предупреждаю, насколько серьёзно всё обстоит. Мы говорим о последнем и самом страшном проклятии самого Тёмного Лорда, в конце концов. Не о чашке чая с печеньем.

Он вдруг улыбнулся и коснулся губами её носа.

— И кстати о чае, я голоден. Идём?

Кира последовала за Райли с облегчением. Совсем недавно они пили чай на кухне Академии ночью, когда там никого не было, смеялись и целовались, и это было одним из лучших воспоминаний её жизни. Только… только в ту ночь она сказала ему…

… Что она была не свободна.

Но это больше не было правдой.

— Райли, — окликнула она. — Я совсем забыла тебе сказать.

Он обернулся.

— Что такое?

— Я больше ни с кем не встречаюсь, — просто сказала Кира. — Вообще ни с кем. Я свободна.

На вмиг озарившимся лице Райли проступила такая широкая улыбка, словно он был мальчишкой, которому впервые сказали, что он будет боевым магом.

— Кира, — севшим шёпотом произнёс он. — Может, к чёрту этот чай?

Глава 3

… Они ворвались в комнату Райли, ставшую Кириной спальней, как ураган. Райли лихорадочно расстёгивал на Кире тёплую куртку, пока она справлялась с его молнией. В её голове было благословенно пусто: ни единой мысли, ни проблеска, ни переживания. Только его руки, наконец-то дорвавшиеся до её платья на груди, шее, плечах; его обветренные губы, скользящие по уху и щеке; он наконец сорвал с Киры куртку и прижал к стене за локти, покрывая поцелуями её кисти, ладони, пальцы.

— Посмотри на меня, — прошептала Кира.

Райли замер, глядя на неё. Кира потянулась к нему и поймала его губы.

Он был куда опытнее, конечно же. Он был почти женат, и наверняка у него была не одна подружка после Кэтрин. Но Кира пробыла один семестр рядом с профессором Деннетом, и ни одна её ночь рядом с ним не прошла зря.

Её язычок дразнил Райли, терзал его губы, плескал дразнящий волной. Острый и озорной, он покинул его рот, несмотря на протесты, и Кира зарылась пальцами в его волосы, встав на цыпочки.

— Твои уши просто созданы для меня, — прошептала она. И накрыла своим ртом тонкие извивы на его аристократичных, крепко вылепленных ушах.

Райли застонал — и, сорвав с себя куртку, припечатал Киру к стене всем телом. Его бёдра впились в неё, и Кира почувствовала, как он возбуждён.

— Ты такая красивая, — прошептал он. — Хочу сорвать с тебя это платье.

— Вот так сразу? — прошептала Кира, закидывая ему руки на шею. — Эй, я ведь едва приехала!

— И я хотел снять с тебя платье с первой же минуты. — Райли коснулся её губ. — Но мы не будем торопиться. Или будем?

Он подхватил её на руки и потянулся к её губам снова. Кира улыбнулась, и они так и целовались: улыбаясь и приникая к друг другу, отрываясь на миг, чтобы глотнуть воздуха, и снова встречаясь взглядами и губами.

Райли нравился ей. Он безумно нравился ей в эту минуту, и сейчас, в его спальне, в его руках, Кира ясно осознала, что у них могло бы быть будущее.

Настоящее будущее, где её бы любили, и о ней бы заботились.

— Опусти меня на кровать, — прошептала она. — И раздень меня.

— Бьюсь об заклад, — заговорщицки прошептал Райли, — что ты предлагаешь эту жуткую непристойность лишь для того, чтобы не помять платье.

Кира фыркнула от еле сдерживаемого смеха.

— Ты меня раскусил.

Райли положил её на кровать лицом вниз и медленно расстегнул молнию у неё на платье. Его руки погладили её обнажённую спину, раздвигая в стороны ткань, а в следующий миг его губы провели цепочку поцелуев у неё по позвоночнику.

— Ты самая лучшая, — прошептал он. — Самая красивая.

— Ты, — шепнула Кира, — тоже ничего.

Теперь фыркнули они оба.

— Встань на колени. Я хочу снять с тебя платье.

Кира невольно вздрогнула. Нет уж, хватит с неё колен.

Она вскочила, чувствуя, как взмётывается юбка, и опустилась спиной в руки Райли. Тот резко вздохнул — и потянул её юбку вверх, прижимая ягодицами к себе. Его брюки уже были расстёгнуты, и Кира ощутила, как он трётся об её ягодицы, уже готовый принять её.

— Готова к следующему шагу? — прошептал он. — Я никогда не видел Киру Риаз без платья. Вдруг она застесняется и убежит?

Или останется в потрясающем кружевном белье кофейного цвета, трепещущая и ждущая. Ждущая чего? Она торопилась, не давая себе шанса подумать; ей всё ещё было горько и больно, и в объятьях Райли она больше всего хотела забыть обо всём, что произошло с ней в последние дни.

Не очень-то это было честно по отношению к Райли. Впрочем, разве честно было селить гостью в собственной спальне и соблазнять её в первый же вечер?

Они оба жульничали. И оба собирались получить удовольствие.

Кира почувствовала, как Райли тянет её платье вверх, как обнажается её живот, плечи и руки — и как она стоит полуобнажённая перед ним спиной к нему, в тёплых колготах и белье.

— Это, — прошептал Райли, скользя руками вниз по её колготах, — тоже надо снять.

Кира подняла вверх колено, и левый чулок сполз на пол. Второе колено… но Райли не стал спешить. Вместо этого он потёрся об неё сзади, а его рука сначала осторожно, потом увереннее захватила низ её живота через трусики, и Кира долго, прерывисто вздохнула.

— Нравится?

— Да, — шепнула она. — Да.

Райли погладил её между ног пальцем, потом снова рукой. Потом резким движением дёрнул за колготы, и те окончательно спали вниз.

— Я сейчас взорвусь, — хрипло сказал он. — Так хочу тебя.

— Ты же сказал, что мы не будем торопиться?

— Тогда я ещё не видел тебя без платья.

Кира откинула голову ему на плечо.

— Ты почти совсем меня раздел, — сказала она негромко. — А я не замёрзну?

— Я буду целовать тебя везде, и тебе станет жарко.

— Но ты же не сможешь быть везде одновременно, — прошептала она, поворачиваясь к нему. — И тут… и тут… и тут… и тут.

Она накрыла руками соски под бельём, потом провела по резинке трусиков, закинула руку за шею. И медленно, чувственно провела языком по нижней губе.

— Не знаю, кто был этот парень, который всему этому тебя научил, — хрипло сказал Райли. — Но сегодня я заставлю тебя его забыть.

Он рывком подхватил её, бросая на кровать — и накинулся на неё следом, пожирая её рот жадным, страстным поцелуем. Кирахрипло вздохнула — и почувствовала, как её трусики скользят вниз.

— Эй, — слабо запротестовала она, — ты же ещё одет!

— Это можно исправить.

Футболка Райли полетела в угол комнаты. Он приподнялся, раздеваясь, и брюки соскользнули вниз. Глаза Киры расширились, когда она увидела огромную выпуклость в паху. По её спине пробежал холодок. Она была такой маленькой, такой узкой… кончики пальцев профессора едва в неё помещались. Райли… он же её просто разорвёт.

— Девушки от тебя не убегали? — хрипло прошептала она. — С таким большим мужским достоинством?

Райли поднял брови.

— Показать?

Кира шевельнулась, раздвигая бёдра.

— Покажи, — прошептала она. — И покажи, что ты умеешь.

Райли нарочито медленно взялся за резинку своего белья.

И тут хлопнула дверь.

Он не запер её, в ужасе подумала Кира.

Взвилась портьера, и на пороге показались две женщины: привлекательная юная шатенка, которую Кира один или два раза видела в Академии, хоть и не подходила близко. А вторая…

Вторая, с властным, хоть и измождённым лицом, могла быть только матерью Райли. Которая только что застала её лежащей на кровати сына без трусиков.

Райли тут же набросил на Киру покрывало.

— Выйдите, пожалуйста, — попросил он. — Мы поговорим позже.

— Райли, что тут происхо… — начала его сестра.

— Позже, — отрезал Райли, натягивая брюки. — Мама, я очень рад твоему неожиданному приезду, но стоило бы и постучать.

— Что здесь происходит?

Кира, лежащая под покрывалом, в ужасе закрыла глаза. Лорд Хили. Глава Протектората. Страшный человек, который потребовал, чтобы она оставила в покое его сына и стала его собственным донором, угрожая в противном случае сделать её жизнь невыносимой.

Он дал ей время подумать до конца семестра. Её время вышло.

И сейчас она была в его поместье. В его доме. В его полной власти.

Со спущенными трусами.

О, дьявол.

— Убери эту дрянь из моего дома! — взвилась мать Райли. Её отец положил ей руку на плечо.

— Достаточно. Райли, я думал, мы уже обсуждали, что ты не будешь приводить своих шлю… девушек на одну ночь в наш дом.

— Я не позволю говорить о Кире в таком тоне. — Голос Райли был холоден как лёд.

— Кира Риаз? — Голос лорда Хили изменился. — Так она здесь? Как интересно.

— Мне не требуется разрешение, чтобы пригласить гостью, особенно если она вам не помешала бы, — устало сказал Райли. — Почему вы вернулись так рано? Вы едва уехали.

— Твоя мать внезапно передумала, — сухо сказал его отец. — Ты против?

Передумала, как же, горько подумала Кира. Наверняка Агнусу Хили позвонили, едва Кира переступила порог их дома, и он тут же поспешил домой. Поэтому Райли и не говорил родителям о её приезде — боялся внезапного визита.

— Я хочу, чтобы девочка спустилась вниз для беседы со мной, как только оденется, — холодно произнёс лорд Хили. — Можешь быть с ней, если хочешь, но это не обсуждается.

Короткая пауза.

— Мы обсудим это с Кирой. Выйдите.

Послышались шаги, и хлопнула дверь. Кира приподнялась, натягивая трусики обратно.

— Мне конец, — мрачно проговорила она.

Райли подал ей аккуратно повешенное на спинке стула платье.

— Всё будет хорошо, — мягко сказал он. — Прости, что не запер дверь.

Кира покачала головой.

— Я виновата. Мы оба виноваты, что поспешили, но я… виноватее. Я только что… рассталась, Райли. Очень больно и плохо. И, в общем, не очень думала, что делала.

— А я этим воспользовался, идиот, — медленно сказал Райли. — Мне следовало бы догадаться, что ты не бросилась бы ко мне сразу, и что-то было не так.

Кира неловко улыбнулась ему.

— К тебе бы бросилась любая девушка. Я не устояла.

Она натянула платье и достала из сумки лёгкие чулки и туфли.

— Идём, — обернулась она на него. — Твой отец не оставит меня в покое, ты же знаешь. Он ведь говорил обо мне, верно? Говорил, что выгонит из Академии и отправит в тюрьму, если я вдруг откажусь снимать с тебя проклятие.

Райли вздохнул.

— Прости, что не сказал. Я хотел избавить тебя от всего этого.

— Но «всё это» пришло без приглашения, — грустно сказала Кира. — Проводишь? Я боюсь заблудиться.

Райли обхватил её за плечи.

— Я никогда не дам тебе заблудиться, Кира Риаз. Никогда, пока я с тобой.

Кира посмотрела на него, и он не отвёл взгляд.

Но она лишь покачала головой.

Глава 4

В гостиной, где ждал Агнус Хили, был разожжён камин. Кира любила живое пламя, хотя видела его очень редко.

Но сейчас ей было холодно. И очень хотелось убежать.

— Мы должны начать тренировать девочку к ритуалу, — сухо сказал Агнус Хили. — Как я понимаю, ты не дашь мне сделать её своим донором, хотя я не отказываюсь от надежды тебя переубедить, когда ты с ней наиграешься. Но твоё проклятие куда важнее.

Райли скрестил руки на груди.

— Ты отнесёшься к моей невесте с уважением, или мы уходим отсюда прямо сейчас.

Кира вздрогнула. К невесте? Нет.

Нет, пока она сама этого не выберет.

— Я не позволю, чтобы решали за меня, — сказала она, мысленно выругавшись: голос всё-таки дрогнул. — С браком или с чем угодно ещё. Я помогу Райли снять проклятие, даже если магом на ритуале будете вы. Но я хочу, чтобы на меня не давили, и чтобы рассказали мне всё. Иначе я просто не пойму, что делать.

— С Тёмным Лордом у тебя не возникло проблем, когда вы вдвоём накладывали проклятие на моего сына, — ядовито произнёс лорд Хили.

— Мне было тринадцать, и я ничего не знала! Я чуть не умерла там!

— Тёмный Лорд просто воспользовался Кирой как источником силы, — вступился за неё Райли. — Но снять проклятие куда труднее, чем наложить, и теперь нам нужна её сознательная помощь. Я предлагаю клятву на крови о неразглашении.

Кира ахнула.

Райли действительно предлагал ей клятву на крови? Зная, что это её убьёт, если она хотя бы скажет несколько лишних слов?

— Ты с ума сошёл, — прошептала она.

Райли обернулся к ней. На его лице играло пламя, и сейчас в его лице было что-то зловещее. Лишь игра тьмы и света, огня и ночи, твердила себе Кира — и сама себе не верила.

Клятва на крови. Смертельная.

— Почему это мой сын сошёл с ума? — поинтересовался его отец. — В Академии вы клянётесь на крови при любой сделке. Я и сам в своё время заключал не одну и не две.

— Да, но это временные сделки! Отдать долг чести в картах, вернуть ценную книгу, выполнить услугу, — Кира запнулась, вспоминая своё обещание Лорейн, которое привело её в смертельную ловушку, — но не молчать всю жизнь! Это слишком! Вот вы клянётесь молчать об операциях Протектората?

— Мы даём бескровную клятву, — проронил Райли. — Если кто-то из нас выдаёт информацию сознательно, об этом узнают все причастные к тайне Протекторы, и собирается суд. Но бескровная клятва куда сложнее, и только самые сильные маги могут её запечатать.

Профессор Деннет делал это при ней, вспомнила Кира. Больше никто.

— Но вы можете. Вы сильнейшие, в конце концов!

— Можем, — холодно сказал лорд Хили. — Но не будем. Тайна слишком велика, а бескровная клятва тебя не остановит. Только обещание смерти заставит тебя молчать.

— Ничего себе тайна, — прошептала Кира.

— У тебя есть ночь, чтобы подумать, — сухо сказал Агнус Хили. — Не советую проводить её с моим сыном.

С неё было довольно. Кира развернулась и вышла.

Райли догнал её. Коснулся плеча, но она не обернулась.

— Просто покажи мне дорогу, — сказала она бесцветным голосом. — Я хочу завернуться в одеяло и поплакать.

— Кира…

Она покачала головой, поднимаясь по лестнице впереди него.

— Меня ведь заставят дать клятву на крови, да? Потому что моё сознательное участие необходимо, и я не могу не знать.

— Да, — просто сказал Райли. — Я боюсь, к этому всё идёт.

— И тогда вы мне всё расскажете? Что за проклятие Тёмный Лорд наложил на тебя?

— Нет.

Кира обернулась.

— Как — нет?

— Тайна слишком велика, — эхом повторил Райли слова своего отца. — Тебе скажут часть тайны. Достаточную, чтобы ты помогла провести ритуал. Но самого важного ты не узнаешь никогда. Прости.

Кира помолчала, глядя на него.

— Дай мне время подумать до конца каникул, — попросила она. — Речь идёт о моей жизни и смерти, в конце концов.

Райли видимо поколебался.

— Кира, — медленно начал он. — Дело в том, что…

Кира почувствовала, что с её лица спадает вся краска.

— Вы хотите, чтобы я дала клятву немедленно. Потому что едва я дам её, вы тут же уложите меня в круг. И будете использовать меня как донора снова и снова и снова. Все каникулы. И ты за этим привёз меня сюда. И, зная это, хотел спать со мной сегодня.

Райли побледнел.

— Кира… ты правда обо мне так плохо думаешь?

Сердце Киры стукнуло с надеждой.

— Ты хочешь сказать, что это не так?

— Частично это так. Теперь, когда мой отец вернулся, он захочет именно этого, и я думаю, мы проведём ритуал как минимум два раза. Но не больше, обещаю.

— А в остальном?

— Нет, — твёрдо сказал Райли. — Я не знал, что он вернётся, я ждал, что мы будем развлекаться, гулять и целоваться, и когда ты позволила себя раздеть, я даже не мечтал ни о чём подобном. У меня не было задних мыслей, Кира. И я не позволю своему отцу делать с тобой, что ему заблагорассудится.

— Но позволишь мне дать клятву на крови.

— Она сработает, только если ты меня предашь. Предашь весь магический мир, Кира. — Райли очень серьёзно смотрел на неё. — Разве ты это сделаешь? И разве наше будущее не стоит такой клятвы?

Кира сглотнула.

Кажется, Тёмный Лорд оставил по себе очень, очень серьёзную память. Раз уж его настолько боялись до сих пор.

Но речь шла о жизни Райли.

Она немного подумала.

— Первый раз мы проведём ритуал без клятвы на крови, — помолчав, сказала она. — Просто попробуем что-то сделать, вдруг получится. А если нет, я… я подумаю как следует, дать ли клятву. Обещаю.

Райли взял её руки в свои.

— Думаю, я смогу это устроить. И… прости. Если бы я знал, что отец вернётся…

— Сбил всё настроение, — мрачно пробормотала Кира. — Хотя может, и не зря. Мы правда поторопились.

Они подошли к дверям её комнаты.

— Я буду в соседней спальне, — шёпотом сказал Райли. — Если вдруг ты захочешь прийти…

— Райли… не сегодня. И не завтра. И… я не знаю, когда.

— Я понимаю, — тихо и грустно сказал он. — Спокойной ночи?

— Спокойной ночи, — шёпотом сказала она.

Кира зашла в комнату. Оставшись одна, она привалилась спиной к двери и заплакала.

Там, в сумке, лежал телефон — самая простая модель, которую она купила по просьбе профессора, когда он дал ей свой номер.

Нет, не по просьбе — по приказу. Приказу, который включал в себя приказ поехать и купить самое развратное, откровенное и подчёркивающее её прелести нижнее бельё, раздеться, примерить его и показать ему всё для его извращённого удовольствия.

Иногда она его ненавидела и одновременно изнывала от желания слушаться его. Опускать голову, стоя перед ним на коленях. Умолять, чтобы его ласки, властные и бережные, жестокие и дразнящие, наполняли наслаждением её.

Часто она мечтала устроить ему изощрённую месть, чтобы он просил пощады. Связать и привязать к распорке с раскинутыми в стороны ногами и руками, не давать ему дойти до точки, целовать — но не давать трогать себя.

Он не был с ней по-настоящему груб. Но его приказы, часто жёсткие, были непредсказуемы и порой жгли унижением, и у неё были причины его побаиваться.

Вот только он никогда не заставлял её дать клятву на крови.

Кира подошла к сумке, достала телефон и взяла его в руки.

Был ли профессор Деннет сейчас в Академии, где связь не работала? Или тоже уехал куда-то на каникулы?

Ей хотелось набрать его номер. Очень хотелось. Тем более, что он обещал ей помощь против Агнуса Хили, и сейчас она бы ей очень пригодилась.

Но она помнила, как его голос бесстрастно произносил, что она ему не нужна.

Нет. Как бы ей ни хотелось услышать его голос, она себе этого не позволит.

Но одну вещь она сделает.

Поколебавшись, Кира набрала сообщение. И, зажмурившись и не думая, нажала кнопку отправки.

«Вы поможете мне, если я очень вас попрошу?»

Глава 5

Ответа не было. Ну разумеется.

Кира разделась и достала ночную рубашку, что была на ней утром. И, помедлив, вытащила из потайного кармашка подаренную подвеску. Цепочка застегнулась быстро и легко.

Если бы профессор снова ей приснился… Но на кровати будущего лорда Хили, где её увидела без нижнего белья вся его семья, этого явно не произойдёт.

Она вздохнула и уткнулась лицом в подушку, не выпуская телефон. И вздрогнула, когда он зазвонил.

— Рассказывайте, — приказал ледяной голос. — Немедленно.

— Я же вам не нужна, — пробормотала Кира сонно.

— И я не лезу к вам со слёзными просьбами. Полезли вы, мисс Риаз, если вы ещё способны помнить, что случилось четверть часа назад. Так кто польстился на ваши бесценные донорские способности в этот раз? Хили-младший или Хили-старший?

Кира вздохнула.

— Они хотят, чтобы я поклялась на крови.

— Чтобы рассказать вам про проклятие Тёмного Лорда, постигшее мистера Хили?

— Да. Часть его.

— Иногда и крошечной части бывает достаточно, — со странной горечью произнёс профессор. — Она переворачивает всю твою жизнь, и ты готов перевернуть само время, чтобы ничего не знать. Впрочем, неважно. Чем вы хотите, чтобы я вам помог?

— Придумайте что-нибудь, — просто сказала Кира. — Я хочу помочь Райли, но не такой ценой.

— Вас не имеют права принудить клясться на крови. Помните это. Что до остального… — Профессор помолчал. — Я думаю, вам пора уехать. Убирайтесь оттуда, и побыстрее. Сошлитесь на недомогание или на предстоящие вам экзамены. Вы ведь сдаёте экзамены после каникул, потому что были наказаны за ненамеренное использование чудовищно сильной чужой магии, не так ли? Хм, чьей бы она могла быть…

Кира невольно засмеялась.

— Хороший совет, — тихо сказала она. — Но я не уеду. Не могу. Я в гостях, я боюсь обидеть Райли, и, в конце концов, я и правда хочу снять проклятие. Я предложила им провести ритуал, не давая клятвы.

Профессор хмыкнул.

— Если бы я вдруг сошёл с ума, я мог бы предложить свои услуги и снять давление с вас, но, — короткий смешок, — не думаю, что они будут в восторге от моего предложения. Довериться мне, человеку, которого они же лишили памяти? Мне? Мне?! О, я бы посмотрел на их лица. Если бы это не было настолько опасно… — Он осёкся.

— Опасно?

Короткая пауза.

— Разумеется, опасно. А как вы думали? К этому проклятию нельзя приближаться даже на пушечный выстрел. Тёмный Лорд знал, что делал, а вы — наивная девчонка-первокурсница, на которую во время ритуала обрушится вся его мощь.

— Вы не хотите, чтобы я снимала проклятие, — утвердительным тоном сказала она.

— Нет.

— Почему? Боитесь за меня?

— У меня свои причины, — последовал сухой ответ. — Вас это не касается.

— Ну еще бы, — с горечью произнесла она. — То, почему вы передумали возвращать себе память, тоже меня не касается?

«Вы ничего не знаете», вспомнила она свой сон. Что же узнал профессор, и почему ему было так больно? Она прикусила язык. Нет. Он скажет ей сам — или бросит окончательно, как ненужную игрушку, но навязываться ему она не будет.

Но он позвонил ей. Значило ли это, что между ними не все было кончено?

— Вы сами решили участвовать в ритуале, — устало сказал профессор. — И не мне вас отговаривать. Что до меня, мои желания имеют мало значения по сравнению с волей Протектората.

— Тогда что мы будем делать?

— Мы? Я, мисс Риаз, буду спать. У меня и без того выдались… тяжёлые дни.

— У меня тоже, — тихо сказала Кира.

— Поверьте, бывает ещё хуже. — Профессор глубоко вздохнул. — Послушайте меня, мисс Риаз. Вы в опасности. Тайна, которую вам хотят открыть, убивает. Не давайте никаких обязательств, не клянитесь. Даже не думайте об этом. Кстати, как ваш кавалер, мистер Райли? Не хочет закрыть вас своей широкой грудью?

В голосе профессора слышалась издёвка.

— Он и предложил клятву на крови, — глухо сказала Кира.

— Идиот, — бесстрастно сказал профессор. — Мисс Риаз, вы сами понимаете, что у вас не осталось в этом месте ни одного защитника. Вам нужно закрыться в стенах Академии за спиной милорда ректора и не показывать наружу и носа, иначе вы обречены — на клятву и чёрт знает что ещё. А к началу занятий вернусь я, и вы будете и под моей защитой.

— Правда? — прошептала Кира. — Вы мне поможете?

— Что ещё мне остаётся? — осведомился холодный раздражённый голос. — Дать вам умереть от дурацкой клятвы? Дать им распоряжаться вами, как они хотят? К дьяволу! Агнус Хили достаточно долго действовал мне на нервы. Пора положить этому конец.

— А вы сами? — вдруг спросила Кира. — Знаете, что это за проклятие?

— Догадываюсь, — коротко сказал профессор. — Но не знаю наверняка.

— Расскажите мне, — попросила она. — Я бы тоже хотела знать. Если бы вы мне сказали…

— И подставил вас под удар? Я могу быть безжалостен к вам, мисс Риаз, но не настолько. Не приближайтесь к этой тайне. Даже не думайте об этом.

— Откуда вы вообще можете об этом догадываться? И почему эта тайна так опасна? Хотя бы намекните!

Холодный, очень холодный смех.

— О нет. И кстати, вы должны мне.

Кира моргнула.

— Что?

— Я дал вам хороший совет. Теперь я хочу увидеть знаки вашей благодарности. Увидеть и услышать. Раздевайтесь.

Кира растерянно посмотрела на свою ночную рубашку.

— Нет, — решительно сказала она. — Я хочу спать.

— Что на вас надето?

— Ночная рубашка.

От его негромкого смеха у неё по коже побежали мурашки. Опасливые… и предвкушающие.

— Которая же из тех, что мы с вами выбрали? Мне любопытно.

— Простая белая, — выдавила Кира. — Вы её… не видели.

— Какая жалость. И что ещё?

— И… — Кира поколебалась. — Украшение на шее.

— Украшение? Как интересно. То есть вы пробавляетесь драгоценностями, но не носите трусики?

Кира промолчала.

— Я жду вашего ответа, мисс Риаз.

— Нет, — выдавила наконец Кира. — Не ношу.

— Очень хорошо. Поднимите свою ночную рубашку и раздвиньте ноги. Сейчас.

Кира тяжело вздохнула. В конце концов, он её не видит.

Она раздвинула бёдра. Подняла ночную рубашку до пояса под покрывалом.

— Чувствуете ночной воздух?

— Я под одеялом, — коротко сказала Кира.

— Долой его. Раздвиньте ноги шире, — Кира послушалась и услышала короткий смешок, словно он знал, что она только что сделала, — и сфотографируйте себя. Сейчас.

Дьявол.

— Зачем вам это? — дерзко спросила Кира. — Вы ведь уже видели меня во всех ракурсах.

Тихий смех.

— Считайте, что я соскучился.

— Но мне… неловко! Я и так лежу голая, а так я буду голая для вас!

— Вы уже голая для меня, мисс Риаз. И разденетесь для меня снова и снова, и будете просить, чтобы я вам это разрешил. Но сейчас я хочу вашу фотографию. Вам приказать ещё раз?

Кира закусила губу. В конце концов, он уже снимал её порку на магический браслет. Кому он может отдать фотографию, где даже нет её лица?

Она быстро поднесла телефон к бёдрам, сфотографировала себя и отослала ему.

— Да вы обворожительны, мисс Риаз, — насмешливо произнёс его голос. — Надеюсь, мистер Хили это оценил.

— Да, оценил, — с вызовом сказала Кира. — И просил ещё. Когда я тоже была без трусиков.

— Надо же.

Повисло молчание. Зловещее, подумала Кира. Впрочем, что, что, что он мог сделать с ней на расстоянии? И почему она так обречённо знала, что выполнит его приказ? Приказ единственного мужчины, который не колеблясь предложил вытащить её отсюда?

— Прикажите мне, — сорвалось с её губ. — Я знаю, вы этого хотите.

— После того, как я узнал такие интересные вещи о вас и мистере Хили? Право, мисс Риаз, у меня есть и более интересные занятия. И, кстати, я только что придумал отличный способ заткнуть ваш прелестный ротик, который своей дерзостью начал меня утомлять.

— Бросить трубку? — не без лёгкого разочарования предположила Кира.

— Пока я не получу, чего хочу? Вы так плохо меня знаете? Снимите ночную рубашку, мисс Риаз. Ваше… украшение можете оставить.

Кира почти спросила, не он ли ей его подарил. Но он бы ушёл от ответа, она знала. Пусть эта маленькая тайна останется их тайной, решила она. Тёплым знанием, что она была любима — хотя бы несколько секунд, когда его руки застёгивали цепочку вокруг её шеи.

Поэтому она отложила телефон, сбросила ночную рубашку, и, оставшись совершенно обнажённой, с разведёнными ногами, снова взяла трубку.

— И? — спросила она.

— Ласкайте себя.

— Где? — глупо спросила Кира.

— Не играйте в дурочку. Я хочу услышать, как вы стонете и кричите. В конце концов, вы были моей ученицей целый семестр, не так ли? И мы так и не провели выпускной экзамен.

— Вы не узнаете, притворяюсь ли я.

Его голос вдруг превратился в ледяной шёпот.

— А вы не узнаете, помогу ли я вам или брошу на произвол судьбы, мисс Риаз. Не искушайте меня. Сегодня я — ваша судьба и ваш господин, и вы будете исполнять мои приказы в точности и немедленно. Не так ли?

Рука Киры сама накрыла бугорок между её ног. И она всхлипнула, когда первые движения отозвались сладостной дрожью, словно по всему телу всплыли горячие пузырьки.

— Да, профессор, — прошептала она. — Я сделаю всё, как вы пожелаете.

— Приступайте.

Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы издать первый стон. После третьего она с ужасом сообразила, что так и не заперла дверь, но было уже поздно: профессор понял бы, что она отвлеклась и встала, а удовольствие, становящееся всё грубее, пока её пальцы всё сильнее мяли её лоно, уже не дало бы ей встать.

Кира долго, протяжно вскрикнула.

— Ну же, не торопитесь из-за меня, — насмешливо произнёс холодный голос. — Покажите, что вы умеете.

Именно эти слова она сказала Райли сегодня. Кира закусила губу.

И представила Райли на месте профессора. Его накачанные плечи, плоский живот, его руки, гладящие её тело поверх трусиков, его бёдра, трущиеся о неё сзади, его страстные поцелуи, его глаза, пылающие желанием…

— А-а-а… — простонала она. И ещё раз.

В трубке царило молчание. Она продолжала ласкать себя, но видение Райли сменилось пустотой.

А потом в пустоте начал проступать её сон.

Руки, связанные над головой. Незнакомец в дорожном плаще у её ног, снег на его плечах, руки, снимающие с неё панталоны, и губы, целующие её по-настоящему в первый раз. И во второй, и в третий.

— Вы, — прошептала она. — Вы снились мне сегодня.

Она громко застонала, обмирая от собственных ласк и не прекращая гладить свой нежный бугорок, с каждым движением всё больше жаждущим её прикосновений. И выдохнула, когда перед её глазами зажглись звёзды.

Кира обмякла на постели, совершенно мокрая, искомкав простыню свободной рукой, и оставив под ягодицами влажное пятно. Но она сделала то, чего он потребовал, лаская себя и выполнив его приказ.

— Что теперь? — прошептала она. — Ваша очередь?

В трубке послышались гудки.

Глава 6

Кира ожидала чего угодно от следующего дня. Постоянных уговоров, спешной подготовки к ритуалам, долгих сидений в гостиной напротив лорда Хили…

Чего она не ждала, так это того, что Райли в свитере и непромокаемых брюках заявится к ней с утра с двумя парами лыж в руке, и потащит её кататься.

И что ей это так понравится.

Падать, опираясь на его руку. Нестись наперегонки. Просто скользить — и быть свободной. Ощущать, как звенит в зимнем воздухе настоящее, по-детски искреннее счастье.

Когда она наконец устала, они ели густой суп с травами на маленькой террасе, и в уютной тишине пили чай с самыми вкусными кремовыми пирожными, которые Кира могла бы вообразить. Даже короткая, вежливая и холодная процедура формального знакомства с матерью и сёстрами Райли, в улыбках которых не было ни грамма тепла, заставила её погрустнеть совсем ненадолго.

А потом Райли достал шахматную доску, и Кира с изумлением поняла, что она, последний раз расставлявшая фигуры ещё в Сером Доме, играет лучше прославленного героя. И от неожиданности чуть не выиграла.

Они… подходили друг другу, подумала Кира, устроившись напротив Райли в мягком кресле, поджав под себя ноги. Она могла представить много таких вечеров вместе, много страстных и жарких ночей… работы бок о бок с фолиантами и диаграммами. Она стала бы ему великолепным донором и хорошей женой, и если бы только она сумела бы разбить его проклятие… Может быть, даже его отец смягчился бы.

Но она отдавала себе отчёт, что это были лишь мечты пригревшейся в тепле девчонки, у которой в кои-то веки выдался счастливый день. Не твёрдое и искреннее желание молодой женщины, уверенной, что она нашла свою любовь.

Потому что её любовь, мысленным шёпотом сказала Кира, не дала бы ей клясться на крови никогда.

Впрочем, Райли тоже пока её не заставил. Пока что.

И с этой мыслью она потянулась к нему, чтобы поцеловать его на ночь. В щёку.

— Если ты меня ещё и обнимешь, я буду совершенно счастлив, — серьёзно сообщил ей Райли. — Пойдём завтра гулять в холодный зимний лес? Я тут кое-что придумал, и мне кажется, тебе понравится. Глинтвейн и сэндвичи, естественно, идут в комплекте.

Кира улыбнулась — и вдруг чмокнула его в губы.

— Договорились.

Он прижал её к себе. И долго держал крепко-крепко.

— Я надеюсь, что у нас всё получится, — почти шёпотом сказал он. — И никакие проклятия и планы моего отца нас не разлучат.

— Если все дни будут такими же, как сегодня, я останусь у вас жить, — серьёзно сказала Кира. — Перейду на заочное и буду готовиться к экзаменам, лёжа у камина.

— А я буду отбирать у тебя конспекты и одежду, укладывать на шкуры возле камина и покрывать поцелуями, — согласился Райли. — Звучит как план.

Кира ткнулась ему носом в грудь и рассмеялась. Ужас, сковывавший её вчера, рассеялся без следа.

— Спокойной ночи, Райли, — пробормотала она, неохотно отпуская его руку.

— До завтрашнего утра в холодном зимнем лесу, Кира Риаз. — Лицо Райли озарила улыбка. — Обещаю, тебе не будет холодно.

Кира проснулась, почувствовав запах кофе. Не резкий, как эспрессо в забегаловке, в которую она зашла как-то от нечего делать, пока профессор расплачивался на бензозаправке. Ещё когда он учил её водить машину… Кира вздохнула, не открывая глаз. Нет. Не думать об этом.

Этот запах был мягким и соблазнительным. К нему хотелось потянуться носом и руками, и отхлебнуть хотя бы глоточек, а лучше — выпить сразу всю кружку.

— Знал, что тебе понравится, — раздался голос Райли, в котором искрили смешинки. — Я же помню, что ты любишь латте.

— Со взбитыми сливками, — сонно подтвердила Кира и открыла глаза.

Райли сидел на краю её кровати, держа высокий бокал для латте. Со взбитыми сливками и половинкой клубники.

— Спасибо, — прошептала она.

— Вдвойне спасибо тебе, что ещё не выгнала. Я вот-вот начну беззастенчиво пялиться на твою очаровательную грудь, если что.

Кира в панике бросила взгляд на одеяло, которое прикрывало её грудь, но и впрямь едва-едва. Она спала в тонкой ночной рубашке на бретельках, золотистой, шёлковой и изящной, и судя по взгляду Райли, он готов был оставить её и без бретелек, и без рубашки, и вообще без ничего.

— Я рад, что ты расслабилась у нас дома, — негромко сказал он. — После визита моего отца я был почти уверен, что ты станешь спать, застегнувшись на все молнии.

Кира невесело улыбнулась.

— Да уж.

Она отхлебнула латте и улыбнулась Райли. Который вдруг нахмурился.

— Твой кулон на шее… он ведь заряжен магией, верно? Можно проверить?

Кира помедлила, инстинктивно сжав прозрачный камень. Ей вдруг не захотелось выпускать подвеску из рук.

Впрочем, это было и не обязательно, верно?

Торопливо оправив рубашку, она подалась к Райли, не расстёгивая цепочки. Тот присвистнул, не отрывая взгляда от её сосков, острых и чётких под тонким шёлком.

— Надо уговорить тебя проколоть кольцо в пупке, и мягко подвести к тому, чтобы ты давала мне… ммм, давала мне проверить тебя на артефакты каждый день. — Он вдруг охнул, наклоняясь над её подвеской. — Ничего себе! Как оно ещё держится вместе?

— Что?

— Твой кристалл… это ведь хрусталь, верно?

— Ну не бриллиант же, — невесело хмыкнула Кира.

Райли коснулся кулона на её груди, не забыв мимоходом скользнуть прохладными пальцами по коже. Кира на миг затаила дыхание, но удовольствие тут же рассеялось, когда Райли, всё ещё хмурясь, выпустил прозрачную искрящуюся каплю из рук.

— Твой амулет не должен был выдержать подобную магию. Максимум, на что его хватило бы — не рассыпаться за пару минут. А ты носишь его всю ночь. Впечатляет.

Райли проделал над амулетом несколько пассов, и в воздухе мелькнули туманные силуэты рун.

— Ничего опасного, — спокойно заключил он. — Атакующей магии или ловушек, которые могут кому-то повредить, здесь нет, только защитный контур. Одноразовый, разумеется. Как только ты сожмёшь его в руке, он активируется, и амулет разобьётся.

Кира прикусила губу. Разобьётся?

— Я бы хотела его сохранить, — тихо сказала она.

Райли покачал головой.

— Его заряжал мастер, но даже из его рук он не проживёт дольше недели. Стекло и хрусталь слишком хрупкие, увы. Если ты его не активируешь, он просто рассыплется.

Кира уткнулась взглядом в живот Райли. Он обнял её за плечи.

— Прости. Не хотел тебя расстраивать. Это подарок… кого-то, кто тебе дорог?

— Неважно, — бесцветным голосом сказала Кира. — Его всё равно скоро у меня не будет.

Райли осторожно приподнял её лицо за подбородок. И улыбнулся.

— Эй, не всё потеряно. Через пару семестров ты сама сможешь зачаровывать такие штуки. Мы даже можем заглянуть в ювелирный и присмотреть тебе что-нибудь постоянное.

На лице Киры появилась нерешительная улыбка.

— Спасибо, что смог меня утешить, — шёпотом сказала она. — И спасибо за латте.

— Который ты так и не допила. Собирайся, пока отец не прознал, куда мы делись.

Кира подняла бровь, но Райли, аккуратно поставив её допитый бокал на прикроватный столик, даже не думал никуда деваться.

Кира перевела задумчивый взгляд на него.

— Я собираюсь отбросить одеяло и переодеться, — сообщила она. — Почти голая, в одной лёгкой ночной рубашке до бёдер. Ты собираешься смотреть?

— Ммм. А ты разрешишь?

— Нет!

— Чёрт. — Райли поднялся. — Я был уверен, что ты не заметишь, что я всё ещё здесь. — Он вдруг посмотрел на неё, и во взгляде голубых глаз было лукавство. — А хочешь, сделаю, чтобы ты совершенно точно меня заметила?

— Это как? — осторожно поинтересовалась Кира.

— Я умею делать очень хороший массаж. Ладонями, безо всяких ударов и сминания несчастных мышц. Я был бы рад сделать тебе приятное.

Приятное. Пока она будет почти… неодета. Кхм. С одной стороны, предложение было чертовски соблазнительным, и стесняться после того, что между ними почти случилось, ей было нечего. С другой стороны, если она желала начать всё сначала, и сближаться медленно, постепенно, как ей и хотелось…

Ведь больше ей не с кем было сближаться. Даже после того ночного разговора она прекрасно понимала, что означают слова «наши с вами отношения закончены».

Профессора Деннета в её жизни больше не было. И не будет.

Он защитит её. Не даст ей умереть. Но больше ни разу не коснётся её руки и не подарит ей роз. И отвернётся, едва их взгляды встретятся.

А Райли готов был её полюбить. И Кира не обманывала себя: их влекло друг к другу. Так почему бы и нет?

— А через ночную рубашку у тебя массаж получится? — невинно поинтересовалась Кира.

Райли без слов взялся за её одеяло.

Кира задержала дыхание, когда его ладони медленно и плавно погладили её живот. Двинулись выше, накрыв её грудь, очень легко погладили её и там тоже — и спустились на бёдра. Кира попыталась перевернуться на живот, но его руки мягко её удержали.

— Эй, — внезапно хриплым шёпотом сказала она, — ты же говорил про массаж!

— Но я не уточнял, где именно я буду тебя массировать. — Его рука скользнула по её плечу, и тонкая бретелька упала вниз. — Впрочем, если ты считаешь, что тебе не понравится…

Его ладони скользнули под верх её ночной рубашки, грубоватые шершавые пальцы провели по нежной коже её сосков, и она со всхлипом откинулась на подушки.

— Кира, — прошептал Райли, наклоняясь над ней. — Я так рад, что встретил тебя.

Кира не удержалась.

— Рад настолько, что хочешь заставить меня дать клятву на крови, чтобы я молчала вечно? Даже под пыткой?

И тут же зажмурилась, увидев выражение его лица.

— Прости.

— Прости, — сказали они почти одновременно.

Райли сгрёб её в объятья.

— Я могу открыть тебе ещё один секрет, — шёпотом сказал он. — Если у нас получится снять проклятие, не пострадает никто. Ты встанешь из ритуального круга, и всё будет прежним, только я проживу столько, сколько дано мне, а не столько, сколько отмерил мне Тёмный Лорд.

— Странной же мерой он тебе отмерил, — проговорила Кира, оправляя на себе короткую ночную рубашку. — Твоя жизнь может оборваться в любой момент, но ты не знаешь, как и когда?

— Знаю, как, — печально произнёс Райли. — Не знаю, когда. Это зависит от…

Он резко встал.

— Нам пора. Я буду ждать тебя за завтраком.

Глава 7

Восхитительно тающие во рту булочки с маслом, скворчащая яичница с помидорами и зеленью и новая порция латте заставили Киру забыть обо всём. Случайно повернувшись к зеркалу, она увидела полоску взбитых сливок над своей верхней губой, и немедленно смутилась, поймав взгляд Райли.

Обе его сестры завтракали с ними, и за всю трапезу ни одна не произнесла ни звука. Это было жутковато.

— Прекрасное утро сегодня, — нерешительно сказала Кира. — Мы с Райли собираемся на прогулку. А вы?

Старшая из сестёр вдруг фыркнула, вскочила, почти отбросив стул, и вылетела из столовой.

— Не обращайте внимания, — тихо сказала оставшаяся девушка. Та, которую Кира не раз видела в Академии, и которую Райли представил ей, как Элейн. Та, которая застигла их двоих в его спальне. — Моя сестра… не очень-то любит гостей.

— Наверное, в Сером Доме ей пришлось бы нелегко, — серьёзно сказала Кира. — По четыре-то кровати в комнате.

— Они были большими подругами с Кэтрин, — негромко произнесла Элейн, и Кира вздрогнула.

— Элейн, — предупреждающим голосом произнёс Райли. — Не стоит.

— Мы говорили с отцом. — Элейн резко развернулась к Кире. — Кэтрин пожертвовала всем ради Райли, отдала жизнь, чтобы он победил в бою с Тёмным Лордом! Вы же даже отказываетесь дать клятву молчать, чтобы спасти его жизнь!

— Но это же клятва на крови, — растерянно произнесла Кира. — Я умру, если вдруг её нарушу!

— А зачем вам её нарушать? Чтобы предать Райли? Если вы его любите, вы никогда этого не сделаете! — запальчиво выкрикнула девушка и вскочила. — Никогда!

Секунда, и она выскочила из столовой вслед за сестрой.

Обе сестры Райли знали, чего хотел от Киры их отец, мрачно подумала Кира. И Агнус Хили явно не блюл конспирацию и не учитывал чьих-то чувств или пожеланий, когда шёл напролом к своей цели. Он был готов восстановить против неё всю свою семью.

Райли накрыл её ладонь своей.

— Всё будет хорошо, — твёрдо сказал он. — Мы попробуем провести ритуал без клятвы, и я уверен, вместе мы поймём, как снять это чёртово проклятие. Обещаю проявить чудеса изобретательности. В конце концов, должен же я уговорить тебя на второй сеанс массажа?

Кира не выдержала и улыбнулась.

После завтрака они спустились с холма в зимний парк рука об руку. Здесь было красиво: ледяные скульптуры высились на перекрёстках, с каждой скамейки был заботливо счищен снег, и разлапистые ели, покрытые белоснежными шапками, в лучах утреннего солнца выглядели просто волшебно.

— Я слышал, ты великолепно справляешься на практических занятиях, — заметил Райли, когда парк закончился, и они двинулись глубже в лес по неприметной тропинке, едва широкой для того, чтобы пройти вдвоём. — Не возражаешь против того, чтобы это проверить?

— Это как?

— А вот так!

Крошечная голубая молния, вращаясь, вылетела из его пальцев и ужалила её в нос. Кира ойкнула.

— Эй!

— Защищайся, Кира Риаз! — весело крикнул Райли, растворяясь среди деревьев. — Посмотрим, сможешь ли ты меня поймать!

Кира еле успела присесть, чтобы увернуться от миниатюрного огненного шара. Прицел Райли был безупречным, а заклинания — совсем слабыми, чтобы случайно не навредить ни ей, ни лесу.

Но игра начинала ей нравиться.

Завидев копну каштановых волос, Кира подпрыгнула — и солнечный зайчик ударил прямо ему в глаза. Пронеслась вперёд, спряталась за дерево, ехидно ухмыльнулась — и наклонилась, чтобы слепить самый настоящий снежок.

Она слышала, как он крадётся, приближаясь к ней. Охотник, хищник, чертовски красивый парень — такой приветливый и простой в общении, и такой привлекательный. Перед ним было трудно устоять.

Но перед её снежком, торжествующе подумала Кира, не устоит даже профессор Деннет. Она была Кирой Риаз, и она не пощадит никого!

Она выпрыгнула из-за дерева, и крепкий комочек снега поразил Райли прямо между глаз. Он охнул.

— Ну ты даёшь! Я-то думал, мы занимаемся тут боевой магией!

Кира не удержалась от улыбки.

— А я-то думала, ты привёл меня в холодный зимний лес с совершено другими целями.

Райли приоткрыл губы.

— Очень сложно забыть, — хрипловато сказал он, — про эти низменные цели. Но я попробую. Пари? Два часа боевой магии, и если у меня будет больше попаданий, чем у тебя, сегодня вечером я увижу тебя в бассейне в открытом купальнике. Или в закрытом. Или, чёрт подери, даже в бурнусе и парандже. Сам сниму.

— Сэр Хили, вы становитесь всё более дерзким, — хмыкнула Кира. — И как же беззащитной девушке неблагородного сословия призвать наглеца к ответу?

— А вот так!

Райли подпрыгнул, ухватившись за толстую ветку, перекувырнулся в воздухе — и три шара золотистого света ударились в плечи и грудь Киры, на миг засияв треугольником.

— Три попадания! Так-то! Посмотрим, что можешь придумать ты!

Чёрт. Она безнадёжно проигрывала. При его боевом опыте и его силе… дело вполне могло кончиться тем, что в бассейн ей придётся прийти уже без купальника. Не то, чтобы она была сильно против, особенно если бы ей удалось раздразнить и разгорячить его, а потом уже решать, что делать с очарованным ею красавцем… Кира тихонько засмеялась. Кажется, она начала думать, как настоящая порочная и развратная соблазнительница. Профессор Деннет гордился бы своей ученицей.

Которая, впрочем, получила у него позорную отставку.

Но нужно было что-то решать. Кира посмотрела на снег — и её глаза зажглись.

Она спрыгнула в овраг, выбрав нужный пятачок нетронутого снега. Тонкий прутик набросал линии простейшей диаграммы мгновенно. Ритуальный круг чертился долго, неспешно, внимательно — но только если маг хотел заняться чем-то серьёзным.

Кира же всего лишь хотела победить в шуточной дуэли.

И у неё было преимущество перед любым магом. Она не имела сил лорда Хили, профессора Деннета или самого Тёмного Лорда. Но она могла быть своим собственным донором.

Губы Киры шевельнулись, произнося простую магическую формулу. Лицо Райли стояло у неё перед глазами. Она не проклинала его и не влияла на него, нет. Просто…

— Кира Риаз!! — раздался возмущённый голос по всему лесу.

Кира зажала рот рукой и сдавленно засмеялась.

Теперь Райли на несколько минут окутало сияние бестелесных зелёных светлячков. Каждый из которых то и дело касался тела Райли, и если все эти касания сложить…

Райли никогда не догнать её в счёте. Даже если он будет попадать в неё раз за разом.

— Сдаёшься? — весело позвала она.

— Хили не сдаются. Тебе следовало бы это понять, девочка.

Кира в ужасе развернулась. Она знала этот голос.

Лорд Хили неспешно спускался в овраг. Телохранители ждали чуть поодаль. Оба — в алых мантиях Протекторов. Решил произвести впечатление?

— Решил посмотреть на ваши… забавы, — сообщил он. — Пожалуй, я присоединюсь.

Крошечный шар, появившийся в его ладони, был таким маленьким, что уместился бы на ногте. Кира проводила его глазами, когда он пролетел над её плечом.

— Ну же, девочка? — поднял бровь Агнус Хили. — Когда хозяин дома приглашает тебя присоединиться, невежливо отказываться.

— Я… не могу поднять на вас руку.

— Можешь. Всего лишь пара маленьких заклинаний. Я хочу посмотреть, чему учили вас в Академии. Ведь согласись, когда мэтр ректор с придыханием говорит о безродной сироте из Серого Дома, это пробуждает совершенно определённые мысли, не так ли? Например, чью постель грела эта сирота последний семестр?

Кира подняла дрожащую руку. Сейчас ей хотелось вцепиться в его лицо ногтями. Она плюнула бы на любые оскорбления в свой адрес, но грязный и недостойный выпад в сторону ректора Антейна, который искренне пытался её защитить, и которого даже здесь не было, она спускать не собиралась.

Кира собралась с духом, глубоко вздохнула — и похолодела, поняв, что собирается сделать. Выпустить боевую магию на главу Протектората.

Который, судя по его презрительной улыбке и напряжённому взгляду, этого очень ждал.

Почему? Не потому ли, что ему донесли, что она ненамеренно воспользовалась неизвестно чьей чужой магией в коридорах, пытаясь защититься от хулиганов, и теперь ей грозило наказание, если бы она попробовала сделать это ещё раз? Особенно теперь, когда она была в ярости, а значит, получить неконтролируемый выплеск чужой силы от неё ему стало куда проще. О, лорд Хили отразил бы любую магию. Но ей — ей пришёл бы конец.

Кира опустила руку и выпрямилась.

— Нет, — уронила она.

— Нет? То есть ты настолько боишься, что даже не воспользуешься магией моего сына? Тот огненный шар — это ведь была его магия, верно? Когда вы успели стать так близки?

— Не скажу.

— Нет, скажешь. Или кто был твоим теневым магом-благотворителем, а? Может быть, мой добрый друг лорд Крейн? Кто-то из сильных Протекторов, кому приглянулась смазливая мордашка? Кто-то ещё? Чьим донором ты успела стать, раз уж отказала мне? Уж не…

Он осёкся, когда Райли спрыгнул в овраг. Зелёные светлячки всё ещё окутывали его тело, но гасли один за другим с каждой секундой.

— Что у вас тут происходит? — спокойно спросил он.

— Всего лишь невинное развлечение, — лениво отозвался его отец. — Я предложил твоей спутнице одну игру, но она, как я вижу, предпочитает совсем другие игры.

Он сделал резкий шаг к Кире, и если бы Райли не подхватил её за плечо, она бы упала.

— Сегодня после ужина мы проведём пробный ритуал, — сообщил лорд Хили ей в лицо. — Отказов я не принимаю. Райли тебя отведёт. Ты будешь моим донором, я — твоим магом; как лежать в круге и слушаться, думаю, ты знаешь.

— А… а Райли?

— Райли по моему настоянию не будет в зале вообще. Он будет в своей спальне с целителями, на случай, если откат ударит и по нему. Но основной удар придётся по мне. Тебя… — Лорд Хили презрительно взглянул на неё. — Подстилку Тёмного Лорда он вряд ли заденет.

— Отец!

— Я не доверяю ей, сын. И тебе не советую.

— А вот я доверяю. — В голосе Райли слышалась кипящая ярость. — И, кажется, больше, чем тебе. Следи за языком, или никакого ритуала не будет.

Агнус Хили пожал плечами и развернулся.

Он был смелым человеком, рискующим всем ради сына, мелькнуло у Киры в голове. Ставящим собственную жизнь и голову на кон. Она могла понять, почему за ним шли остальные Протекторы. Будь она на чужом месте, она бы тоже им восхищалась.

Но она была на своём месте, и всё, чего она сейчас отчаянно хотела — оказаться от него подальше. И другой конец стола за ужином её совершенно не устраивал.

— Кажется, бассейн отменяется, — негромко сказал Райли. — Кира… слушайся его, пожалуйста. Каким бы мой отец ни был, он великий маг, и он знает, что делает. Я бы встал в ритуальный круг и сделался бы твоим магом сам, но…

— На мага, отменяющего проклятие, приходится главный удар, а раз ты жертва проклятия, тебе придётся плохо вдвойне. Твой отец тебе этого не позволит. Я знаю.

— Но я всё равно чувствую себя трусом, — вздохнул Райли. — Я бы предложил тебе бежать и снять проклятие вдвоём, но без помощи и сил Протекторов наши шансы падают катастрофически, а они подчиняются моему отцу, не мне. Несмотря на всю мою популярность, героизм, ослепительную улыбку и дорогого парикмахера.

— Они будут на ритуале сегодня? — тихо спросила Кира.

Райли кивнул, помогая ей выбраться из заснеженного оврага.

— Минимум шестеро. Но не бойся, они тебя не тронут.

Ага, подумала Кира. Точно так же, как не тронули её пять лет назад, когда мучили допросами и долгим стоянием в ритуальных кругах, чтобы выяснить всё о последнем проклятии Тёмного Лорда.

Она мечтала быть боевым магом сама. Она мечтала стать Протектором, защищающим людей. Но когда она вспоминала о тех месяцах, её желание очень быстро начинало угасать.

Они долго гуляли по лесу. Почти не разговаривая, лишь обмениваясь парой фраз или улыбкой, и остановившись, чтобы хлебнуть глинтвейна из термоса, запивая бутерброды.

— Когда-нибудь, когда проклятия, тайны и Тёмные Лорды уйдут в прошлое, — задумчиво сказал Райли, — нам надо будет начать с начала, как сейчас. Просто прогулка, просто кофе.

— Просто массаж, — поддакнула Кира.

Они засмеялись.

А потом Кира вскинула голову и прямо посмотрела ему в лицо.

— Ты можешь сделать для меня две вещи? — спросила она. — Защитить меня от клятвы на крови — и от всех, кто хочет насильно сделать меня своим донором? Даже от себя самого, если потребуется?

Райли приоткрыл рот, чтобы ответить, и Кира накрыла его губы ладонью.

— Не сейчас, — прошептала она. — Сейчас не надо отвечать. Просто подумай.

— Пока твоя спальня рядом с моей, трудно думать о каких-то там аргументах, — прошептал Райли, накрывая её ладонь своей. — Но я попробую.

В дом они вернулись, держась за руки.

Глава 8

Ужин прошёл под нарастающий стук сердца, который отзывался даже в ушах. Киру не трясло и не колотило, но она едва ощущала вкус еды.

Когда настала пора идти в ритуальный зал, она ощутила лишь облегчение.

У неё не было с собой ничего. Маленький телефон в кармане джинсов, амулет на шее, простая светлая водолазка, на которой легко можно было нарисовать защитные руны. Больше ничего.

Райли молча сжал ей руку в дверях, и она вошла.

В полутёмный круглый зал, на полу которого был вычерчен тремя цветами магический ритуальный круг, которым бы не погнушался и профессор Деннет.

Несколько Протекторов в алых мантиях обсуждали что-то между собой, но при её появлении разговор стих. Двое подошли к ней.

— Вам лучше раздеться, — сообщил один из Протекторов, взяв её за рукав.

— Оставьте её, — раздался холодный голос лорда Хили. — Руны я нанесу сам. Поверх одежды, если потребуется. Девочка, ты готова?

Кира кивнула, не поднимая глаз.

— Непроходимая дура, — констатировал Агнус Хили. — Я твой маг в этом ритуале, Кира Риаз. Между нами должен быть контакт, связь, а не дрожь забитого ягнёнка.

— С Тёмным Лордом у меня связи не было, — глухо пробормотала Кира.

— А со мной будет. Подойди и подними взгляд.

Чем-то он напомнил ей профессора Деннета в эту минуту. Кира невесело усмехнулась. Неважно. Он заботился о любимом сыне, рисковал ради него жизнью, и он заслуживал её уважения уже за это.

Кира подошла к нему и взглянула прямо в глаза. И протянула руку.

Лорд Хили помедлил и кивнул, пожимая её руку в ответ.

— Хорошо. — Он шагнул вперёд и положил руки ей на плечи. — А теперь ложись в круг и слушай меня. Можешь закрыть глаза, это поможет сосредоточиться.

Кира молча послушалась. Всё было куда лучше, чем она думала. Лорд Хили был мастером своего дела, и сейчас он не хотел навредить ей, ломать её волю или требовать от неё кровавых клятв. Он просто желал спасти своего единственного сына.

— С тех пор, как Тёмный Лорд был упокоен, — глухо произнёс Агнус Хили, — я ждал. Я ждал, когда проклятие даст знать о себе. Это непременно должно было произойти. Я не обманывался, и мой сын, несмотря на его мужество, тоже это знал. Я не раз заставал его в гостиной у камина с книгой в слишком ранний час, потому что тоже не мог уснуть.

Тонкая кисть в его руках быстро и ловко выводила символы на груди и животе Киры. Первый слой защитных рун.

— Сколько раз проклятие давало знать о себе? — спросила Кира.

— Один. Но мне этого хватило с головой. Ты бы поняла, если бы у тебя были дети.

У неё не было детей. Не было семьи. Не считать же ею, невесело усмехнулась Кира, профессора Деннета. Уж он-то нашёл бы для неё ядовитую реплику, выскажи Кира подобную мысль.

— Весной я много работал, — произнёс Агнус Хили, рисуя на её рукавах второй слой рун. — Мой сын тоже. Он часто оставался по ночам в своём кабинете, и я не удивился, когда мне пришлось ехать домой без него в очередной раз. Вот только он так и не появился в доме. — Кисть на рукаве Киры прервалась на середине движения. — А утром я нашёл его едва дышащим и на грани смерти. И это длилось ещё четырнадцать часов. Четырнадцать часов, пока его мать и сёстры сходили с ума, и лучшие целители не могли облегчить его страданий. Впрочем, он почти ничего не чувствовал.

— Почему он не умер? — вырвалось у Киры.

— Потому что проклятие было активировано, но не выполнено до конца, — сухо произнёс лорд Хили. — Если я прокляну тебя на то, чтобы ты испытывала невыносимую боль каждый раз, когда спишь с мужчиной, ты не забьёшься в агонии, если он не дойдёт до главного. Но боль начнётся, поверь мне.

— Звучит как угроза, — прошептала Кира.

— Чтобы заставить тебя спасти моего сына? Я способен и не на такое.

— Что произошло этой весной? — слабым голосом спросила Кира. — Что?

— Смерть моего сына прошла совсем рядом. И я не могу больше ждать.

Лорд Хили отложил кисть и встал.

— Теперь молчи. Мы начинаем.

Темнота обрушилась на неё без предупреждения. Кира вскрикнула — и сама не услышала своего крика. Это была страшная, незнакомая темнота, в отличие от мягкой, обволакивающей магии профессора Деннета, которая хранила и защищала её.

Сейчас руны на её коже горели огнём, и жива она была только благодаря им.

Но где-то в этой темноте был Райли.

Кира шагнула вперёд — и тьма расступилась перед ней.

Она была у Серого Дома. Сухая трава стелилась под ногами, далёкие окна горели в сумраке.

А на земле неподвижно лежал Райли, и в его лице не было ни кровинки.

— Райли, — позвала она. — Райли!

Ответа не было, но она уже бежала к нему.

Кира опустилась на колени перед своим… другом? Почти любовником? Тем, чьё доброе мнение о ней было единственным щитом против хищников, желающих получить её себе в доноры?

Да, да и да. А ещё — близким ей человеком, которого она должна была спасти.

Нахмурившись, Кира оглянулась по сторонам, но поляна, окружённая рощей и туманом, была пуста. Даже очертания Серого Дома, только что бывшего так близко, расплылись и почти исчезли.

— Райли, — беспомощно позвала она.

Его сердце билось. Кира коснулась губами его губ — и почувствовала дыхание.

Она была магом. И она должна была снять проклятие. Здесь. Сейчас.

Кира прошептала давно известную формулу для снятия проклятий. Самую простую, ту, что научил её Райли. Использовать её против неснимаемого проклятия было смешно: где-то там, над лежащей Кирой, Агнус Хили использовал магию куда мощнее и опаснее.

Но путь приходилось прокладывать ей.

Кира закрыла глаза, повторяя формулу. Открыла — и увидела сияющую нить, ведущую от сердца Райли в туман.

Туда, поняла она.

Она вскочила и побежала. Нить плелась извивами и изгибами, сворачивалась в клубок и снова тянула её за собой. Кира бежала быстро, но что-то всё время заставляло её отвлекаться, спотыкаться, терять нить из виду — и опаздывать.

А потом она поняла, что заблудилась.

Сумерки сгустились. Нить уходила в нескольких разных направлениях, выписывала петли вокруг Киры, и с каждой секундой оплетала её всё туже, выстреливая новые и новые отростки в пустоту, будто паутина, выплетенная умелым мастером.

Медленно, исподволь, словно кто-то могущественный и насмешливый, проведя пальцем по её щеке, решил открыть ей глаза, Кира начала понимать.

Она могла попробовать снять проклятие. Возможно, у неё даже были силы его снять, если бы она выложилась полностью. Но…

Она не знала, куда идти. Только зная нужное направление, только зная, к чему или к кому она идёт, она могла надеяться.

Возможно, нить вела к призраку Тёмного Лорда, оставившему для неё ответы. Возможно — к таинственному артефакту или его хранителю, приспешнику Тёмного Лорда, который ведал проклятием. А возможно…

Дальше её фантазия отказывала.

Кира знала лишь одно: нить повиновалась лишь тому, кто знал, кого или что искать.

Она — не знала.

— Я не знаю, — сказала она вслух. — Пожалуйста, помогите мне.

В следующую секунду она ощутила, будто на неё выплёскивают ведро воды.

Чужая магия выпустила её обратно.

Кира вновь лежала в магическом круге, тяжело дыша и хватая ртом воздух. Руны на её водолазке, казалось, прожигали кожу, хотя ткань была цела.

— Очень неплохо для первой попытки, — произнёс лорд Агнус Хили. В его голосе слышалось удивление, почти потрясение. — Ты и впрямь сильна, девочка.

Кира, пошатываясь, встала.

— Нет-нет, — покачал головой лорд Хили. — Ты никуда не идёшь. Сегодня ты ночуешь в Протекторате.

— Что?

— Я слишком поздно понял, насколько великолепным донором ты можешь быть. Ты и впрямь единственная, кто может спасти моего сына, поэтому рисковать я не буду. Даже этот особняк — недостаточно прочное хранилище для бриллианта вроде тебя.

Кира похолодела.

— Райли! — громко позвала она. — Райли!

— Он тебя не услышит. Здесь толстые стены. Не двигайся, девочка. Или тебя усыпить?

Кира глядела на лорда Хили расширенными глазами. Ей было очень, очень страшно.

У неё ничего не было. Вообще ничего, кроме телефона и подвески-артефакта на шее. Она даже не могла применять магию, чтобы не ударить по профессору Деннету: как его донор, она могла это сделать, но тогда их жизни оказались бы связаны. Ему и так было плохо в прошлый раз; кроме того, разве она могла ударить кого-то из Протекторов? Самого лорда Хили?

Она сделала маленький шаг к двери.

— Пожалуйста, — помертвевшими губами сказала она. — Дайте мне хотя бы переночевать здесь. Поговорить с Райли…

— Вот этого я тебе как раз не дам. Ты достаточно умна, чтобы это понять. — Агнус Хили кивнул двум Протекторам. — Возьмите её. Мягко. Эта девочка не нужна мне слишком перепуганной.

Медлить больше было нельзя. Единственным спасением был её амулет, подарок профессора. Или нет, но сейчас это было неважно.

Кира резко рванула ворот водолазки, вытаскивая хрустальную каплю-амулет, и сжала её в ладони. По словам Райли, сейчас он должен был рассыпаться — и активировать неизвестное защитное заклинание.

Но подвеска осталась цела. А в следующую секунду Кира ощутила лёгкое покалывание в ногах. Она ощущала его на семинарах только один раз, когда мэтр Антейн почтил их своим присутствием, чтобы показать, как дерутся высшие маги. И чтобы у Киры было хотя бы небольшое преимущество, дал ей возможность двигаться необыкновенно быстро — всего лишь на пару минут.

Ощущения она помнила до сих пор.

Кира толкнула дверь и бросилась бежать. Алые мантии мелькнули сзади, но плести чары скорости им придётся ещё долго — и смогут это далеко не все. Протекторы были лучшими, но тот, кто зачаровал её амулет, знал, что он будет её спасением.

Кира увидела перед собой раскрытое окно. Первый этаж; она не медлила и прыгнула в зиму.

В лёгкой одежде, в холод: она была без куртки, без тёплой обуви. Проклятье!

К счастью, дорожки были расчищены, и её следы найдут не скоро. Всё это она думала, уже несясь по парку.

И вытаскивая из кармана телефон.

Она знала, как выбежать из парка на шоссе. Вызвать такси к особняку лорда Хили? Пожалуй, но куда она поедет? В Академию, разумеется, и её перехватят перед входом. Мэтр Антейн даже не успеет узнать об этом. И позвонить в Академию она не могла: слишком сильные магические эманации блокировали связь.

Ей оставалось только одно.

— Помогите мне бежать, — выдохнула она в трубку, не дожидаясь приветствий. — Я сейчас почти на шоссе, но…

— Нет, — произнёс спокойный голос. — Просёлочная дорога за парком: вам нужно пробежать полкилометра вправо от шоссе. Встаньте в стороне; я вас увижу.

Глава 9

Обхватив себя руками, Кира стояла на шоссе в одной водолазке и джинсах. Она мёрзла, отчаянно мёрзла, и даже слабенького согревающего заклинания — всего, на что она была способна, — хватало лишь на то, чтобы не отморозить пальцы.

Сколько понадобится профессору, чтобы доехать? Час? Полтора?

Чёрный автомобиль выехал из-за поворота через двадцать минут. Не выехал — вылетел: на такой скорости неопытный водитель улетел бы в кювет уже на пятой минуте.

Она подошла к закрытой двери, и та тут же открылась.

— Ремень, сразу же, — отрывисто бросил профессор. — Залезайте.

Кира послушно уселась на соседнее сиденье. Едва она пристегнулась, автомобиль тут же тронулся с места, развернулся, и они с невозможной скоростью полетели в ночь.

— Какого чёрта вы не одеты? — холодно произнёс профессор. — Что произошло?

— По-моему, я, наоборот, слишком уж одета для ваших вкусов, — огрызнулась Кира.

— Ещё одно слово, и я вышвырну вас из машины на полной скорости. Мне повторить вопрос?

Он бы не только никогда этого не сделал, подумала Кира: профессор без колебаний свернул бы шею любому, кто посмел бы решиться на подобное. Но глядя на его холодный напряжённый профиль за рулём, она поняла, что язвить и впрямь не стоило.

— Я участвовала в ритуале, — мрачно сказала она. — Без клятвы. Мне удалось увидеть сияющую нить, ведущую от Райли… куда-то. Я не знала, куда, и заблудилась. А когда очнулась, меня хотели забрать в Протекторат, пока я не сниму проклятие с Райли. Я не знала, что со мной будут делать, и…

— Сбежали. От лорда Хили и его Протекторов. Это не удалось даже Тёмному Лорду. — Профессор криво улыбнулся. — Как?

Кира полезла под водолазку. Она спрятала туда хрустальную подвеску…

… Которая по-прежнему была цела.

— Вот, — растерянно сказала она. — Но в ней больше нет магии.

Профессор бросил на амулет беглый взгляд. Совершенно безразличный.

— Он одноразовый, и зарядить его я смогу не скоро. Сначала эманации должны улечься. Но выбрасывать я бы его тоже не советовал, если конечно вы не ненавидите бриллианты всей душой.

Кира поперхнулась.

Её подвеска осталось целой. Стекло бы разлетелось вдребезги, но бриллиант…

— Но бриллиантов такого размера не бывает! Только в музеях… или… в короне…

— Я бы очень не рекомендовал идти к ювелиру, чтобы это проверять. Особенно к магу. Вы лишитесь его тут же, и ничего не сможете доказать.

— Но откуда он у…

Профессор усмехнулся, не отводя взгляд от дороги.

— У бедного профессора, едва сводящего концы с концами? Не бойтесь, я его не украл и никого ради него не убил.

У неё на шее висел один из самых дорогих бриллиантов мира. Просто так, ни с чего. Она даже не знала, он ничего не сказал ей; она могла его выбросить, в конце концов!

Но Кира никогда бы так не поступила. И профессор знал, что она никогда этого не сделает.

— Вы не ответите, откуда он у вас, — прошептала она.

— Нет, не отвечу. Вспомнил о некоем тайнике, если вас устроит мой ответ. В развороченной теперь стене приюта, за комнатой, которая когда-то была моей, а потом, спустя годы — вашей. И нет, больше за эти дни я не вспомнил ничего.

Кира оглядела салон машины.

— Но дорогой автомобиль, смотрю, купить успели.

— Будете считать мои расходы?

Кира слабо улыбнулась.

— Не советуете?

— Ну почему же. Прекрасное занятие для девушки, находящейся в полной моей власти и знающей, что она получит своё за каждую дерзость. Сегодня, — задумчиво добавил профессор, — я чувствую себя особенно изобретательным.

— С чего бы это? — хмыкнула Кира. Она всё ещё дрожала от холода, даже в жарко натопленном салоне машины, и это не укрылось от взгляда профессора.

Он резко остановил автомобиль на обочине.

— Снимайте водолазку. Или задерите её, мне всё равно. И давайте сюда пальцы.

— Что вы… — попыталась протестовать Кира, но его пальцы, неожиданно тёплые, уже обхватили её кисти, и на миг их объял почти невидимый голубой свет.

У Киры глаза полезли на лоб.

— Вы ещё и целитель?

— Когда заболеваешь воспалением лёгких настолько тяжело, что перестаёшь дышать самостоятельно и проводишь два дня на волосок от гибели, начинаешь желать, чтобы это повторялось пореже, — пробормотал профессор, берясь за край её водолазки, и Кира без звука позволила ему это сделать. — Я наложу контур, но полностью последствия охлаждения это не уберёт.

Короткий разряд магии обжёг её, и Кира вскрикнула. Профессор поднял бровь — и второй разряд, жаркий, как охлёст веником в бане, пронзил её от груди до бёдер.

Профессор отвернулся от неё с совершенно бесстрастным видом, не взглянув ни на грудь, ни на покрасневший живот, который всё ещё жгло. Кира с шипением заправила водолазку в джинсы, запоздало заметив, что та была безнадёжно испорчена наложением рун, а запасной одежды у неё не было. Денег, впрочем, тоже.

— Куда мы едем?

— А куда бы вы хотели, мисс Риаз? В Академию? Уверен, посланные туда люди лорда Хили будут рады скрасить ваши каникулы.

Кира вздохнула.

— Вы везёте меня к себе, не так ли?

— В моё тёмное логово, — невозмутимо согласился профессор. — И уверяю вас, вы ещё не раз пожалеете, что сбежали в таком непотребном виде.

Она задохнулась.

— В непотребном?

— А как ещё назвать, с позволения сказать, вот это? — Профессор даже не взглянул на неё. — Если бы дело происходило на моём ритуале, я бы выгнал вас в этих тряпках вон моментально, и десять раз подумал, пускать ли обратно.

— Зато если бы я пришла к вам без единой тряпки вообще, — мрачно сказала Кира, — уверена, вы были бы в восторге.

— Ваши шутки становятся стары и неинтересны, в отличие от вашего тела, мисс Риаз. Мы приехали.

До дома по расчищенной узкой дорожке, вдоль которой в снегу горели фонари, идти было не более двадцати шагов, но профессор заставил Киру преодолеть их чуть ли не бегом, и почти насильно втолкнул внутрь. Щёлчок, и она услышала гул кондиционера, работающего на обогрев. Безумно расточительно, подумала она. Впрочем, разве ему теперь было не всё равно?

— Удобно, наверное, — не без ехидства сказала она, оглядывая небольшой скромный холл, мебель в котором, впрочем, вся была из натурального дуба. — Что вы вспомнили как раз то волшебное место, где зарыли сокровища, и ничего больше.

— Достаточно сосредоточиться на одной детали воспоминания, чтобы потянуть за собой всю цепочку, — устало сказал профессор, вешая куртку в гардероб и переобуваясь. — Я вспомнил, как когда-то прятал свой перстень в стенной нише, а магический поиск довершил остальное.

— Волшебная сила сосредоточения.

— На вас, впрочем, мы сосредотачивались достаточно. — Профессор закончил переобуваться и выпрямился. — Кухню и ванную, уверен, вы найдёте. Где вам ночевать, я решу позже.

В его тоне сквозило такое безразличие, что у неё даже не хватило воли на очевидную шутку.

Кира вслед за профессором прошла внутрь — и успела увидеть, как с его пальцев срывается искра, охватывая дрова в камине. В настоящем домашнем камине, который был раза в четыре меньше, чем величественное сооружение в особняке Хили, но во много раз уютнее и прекраснее.

Она огляделась. Коттедж, в котором она оказалась, поняла она, был совсем небольшим. Гостиная, в которой едва умещался широкий диван и мягкое кресло, столик с ноутбуком и густой белоснежный меховой ковёр на полу. Узкий проход на кухню, дубовая лестница на второй этаж, строгая и безупречная, как тёмные брюки и белая рубашка профессора. Наверняка одна или две спальни и ванная наверху. Всё.

Но почему-то она чувствовала себя здесь куда более дома, чем в замке, достойном лордов и королей.

— Спасибо, что вытащили меня оттуда, — тихо сказала она.

— Это очень преждевременная благодарность, — последовал сухой ответ.

— Всё равно. Вы… куда лучше Протекторов.

Профессор подошёл к дивану, закрыв по пути крышку ноутбука. На его губах играла странная улыбка.

— На вашем месте я бы не был так в этом уверен. Впрочем, в одном вы правы: ни к каким ритуалам я вас принуждать не собираюсь.

— Вы ведь хотите вернуть себе память. По-настоящему хотите.

— Мне не нужна ваша жалость. И ваша помощь тоже не нужна. Вам пора это уяснить.

Кира открыла было рот, собираясь спросить, почему, но он лишь покачал головой.

— Отдыхайте, мисс Риаз. Прежде всего вам нужно согреться.

Кира устроилась у камина, вытянув ноги вбок и глядя на пламя. Гул кондиционера угас, нагрев дом, и ей было тепло и хорошо. Никто не украдёт её, чтобы отправить в Протекторат, никто не подвергнет насильственному ритуалу, никто не… Или да?

— Меня ведь будут искать, — сказала она дрогнувшим голосом.

— Не будут. Официальные чары поиска на вполне совершеннолетней адептке, которая уехала на каникулы и ничего не нарушила? Будет сумасшедший скандал. На это лорд Хили не пойдёт.

Профессор лежал на диване, прикрыв глаза. Он устал, вдруг осознала Кира. Гнал через ночь сначала за ней, потом с ней, бросил вызов Протекторам, пусть они пока и не знали, что Киру у них из-под носа увёл именно он…

А ещё он бросил её всего лишь несколько дней назад. Оставив драгоценный камень, который был… неважно, насколько красивым и чудесным он был. Профессор, если это и впрямь был не сон, ласкал её ночью и ушёл утром, не сказав ни слова и застегнув на ней подвеску, как на дешёвой шлюхе.

На дорогой шлюхе, горько подумала Кира. Очень дорогой.

Подумав, она расстегнула цепочку, сгребла её в кулак вместе с камнем, поднялась и тихо подошла к каминной полке, чтобы оставить её там.

— Не вздумайте.

Глава 10

Кира резко обернулась. Профессор приподнялся на диване, упершись ногой в сиденье. И спокойно смотрел прямо на неё.

— Если вы разбрасываетесь бриллиантами, это не значит, что я буду делать то же самое, — резко сказала она. — Я не шлюха.

— Какой интересный факт.

— Так что приберегите свои… подарки для кого-нибудь ещё.

— Уверен, супруга главы Министерства очень ими заинтересуется, — подтвердил профессор без тени иронии. — Но вы, мисс Риаз, наденете эту подвеску обратно и не снимете. Вы будете носить её напоказ, задрав подбородок, перебирать в пальцах на лекции и сверкать ею в общей ванной. Вы меня поняли?

— Чтобы меня возненавидела вся Академия?

Профессор задумчиво окинул её взглядом, остановившись на украшении в её руке.

— Пожалуй. Но это жертва, на которую я готов пойти.

— Я не хочу её носить, — дрогнувшим голосом сказала Кира. — Это… жестоко. Такие вещи дарят любовнице, невесте… жене. Когда любят и хотят доставить радость. Не для того, чтобы подчинить и унизить. И заставлять носить то, что могло быть по-настоящему волшебным подарком для кого-то… я не буду. Я не могу. И я не желаю, чтобы про меня говорили, что меня кто угодно может купить дорогими вещами. Пусть даже безумно, невероятно дорогими. Я не такая и я не буду такой.

Выражение глаз профессора не изменилось.

— Но вы именно такая, мисс Риаз. По крайней мере, так будет считать вся Академия. Я очень на это надеюсь.

Он встал с холодным и властным видом, остановившись в трёх шагах от неё.

— Наденьте, или я сделаю это сам и закреплю магией.

Проглотив слёзы, Кира взяла цепочку в обе руки.

— Какой магией?

— Просто добавлю пару сюрпризов. Вибрацию во всём вашем теле по утрам, например. Девушкам, должно быть, так досадно, что они не испытывают никаких… утренних эффектов. Нужно уравнять шансы, вы не находите?

— Для чего?! — отчаянно закричала Кира.

Профессор шагнул к ней, и цепочка сама выскользнула у неё из рук.

— Поверить не могу, что вы так глупы, мисс Риаз, — негромко произнёс он, застёгивая на ней цепочку с подвеской, и Кира и впрямь почувствовала лёгкий разряд магии. — Вам нужна защита: вам нужна стена. Нужно, чтобы мерзавцы, подобны лорду Хили, не могли покушаться на вас легко. Я не могу и не буду этой стеной открыто по одному мне известным причинам. Лорд-ректор не протянет долго: он умирает от смертельной болезни, и вряд ли дотянет даже до лета.

Кира ахнула, кусая губы.

— Он ничего мне…

— Не сказал? И не скажет. И вы будете молчать и быть к нему предупредительной и внимательной — в три раза внимательнее, потому что скоро вы его больше не увидите. Но возвращаясь к вам… вы всё ещё не поняли, зачем вам броские украшения и презрительная мина на лице? Совершенно не поняли?

Его пальцы скользнули у неё по шее и выпустили её.

— Право, я разочарован.

Кира тоже была разочарована. Она хотела… она не знала, чего она хотела. Чтобы он обнял её за плечи, поцеловал в затылок, сказал, что любит? Это профессор-то? Смешно.

Но куда важнее было то, что он только что объяснил ей.

— Вы хотите всех обмануть, — прошептала она, поворачиваясь к профессору. — Вы хотите, чтобы я открыто носила это украшение как чей-то подарок. Сделав вид, что мне подарил его кто-то ещё, не вы.

Он коротко кивнул.

— Никто не заподозрит меня. А если и да… то по другим причинам, и поздно уже будет плакать о какой-то несчастной драгоценности. Нет, все будут гадать, кто это — и называть самые невероятные имена. И чем невероятнее, тем лучше. А вы, мисс Риаз, не будете подтверждать ни одной версии.

— И вы делаете это, чтобы…

— Чтобы все видели, что кто-то богатый и влиятельный назвал вас своей. Неизвестный благотворитель, таинственный хозяин, могущественный маг, который не потерпит соперников. И этой легенды мы с вами и будем придерживаться. Если я куплю вам что угодно, вы не посмеете отказаться.

— Посмею.

— Правда? Я хочу это видеть. — Он с пресыщенным видом уселся в кресло, закинув ногу за ногу. — Откажите мне.

— В чём?

— А я должен просить вслух? — Носок его ноги в вычищенных ботинках безошибочно указал на молнию её джинсов. — Снимайте. И остальное тоже.

Стриптиз, презрительно подумала Кира. Он хотел, чтобы она побыла для него стриптизёршей. И был абсолютно уверен, что она подчинится.

— Раздевшись, вы бросите всё в камин, — бросил профессор. — Не желаю, чтобы мой дом оскверняли эти тряпки. Руны, начерченные рукой Агнуса Хили? Я скорее буду спать с грязными собаками.

— Вроде меня? — с вызовом спросила Кира. — Вам не надоело меня унижать?

Он покачал головой.

— Нет, мисс Риаз, не надоело. И раз уж мы об этом…

Профессор щёлкнул пальцами, и мимо его враз оживших рук, невозможно быстро плетущих кружево заклятий, вдруг возникла знакомая золотистая пелена, то и дело рассыпающаяся сверкающими золотыми искрами. Кира видела её лишь раз в жизни, но прекрасно знала, что она означает. Заклинание подчинения, превращающее в марионетку.

«Не двигайтесь», сказал он ей тогда. Может быть, он не успеет…

Кира сделала шаг назад, повернулась и бросилась бежать.

И медленно-медленно развернулась.

Уже не сама.

Она вытянула ногу вперёд и плавно скользнула вниз, на ковёр, раскладываясь в шпагате, на который сама не села бы ни за что. Её руки потянули на себя водолазку, небрежно скомкали — и бросили в огонь.

— Потанцуйте для меня обнажённой у огня, — негромко сказал профессор, сидя всё в той же царственной позе. — Я прошу. Я требую.

Она уже не могла ответить. Голос ей не повиновался, уста были запечатаны, а руки…

… Руки, уже не принадлежащие ей, обнимали и гладили её. Дразнили вершинки грудей, чувственно перебирали пряди, гладя её щеки, перебирая ледяными пальцами тёплые изгибы её ушек. Легли на качающиеся бёдра, и, совершая поворот на одном носке, почти взлетая в воздух, Кира почувствовала, как её джинсы расстёгиваются сами собой.

И слетают с неё, оставляя в одном белье под его взглядом.

Её не касался мужчина. К ней вообще никто не прикасался, кроме её собственных рук, то раскинутых в сторону, то вновь прижатых к телу. Танец раскачивал её, как на качелях, вынуждая изгибаться под невероятными углами, взлетать в прыжке, отталкиваться от пола и вращаться, как балерина, опускаться на пол, чувствуя мягкий мех белого ковра полуобнажённым телом — и, заводя руки за спину, ощущать, как её бюстгальтер отлетает в сторону мужчины, молча наблюдающим за ней из своего кресла. Он раздевал её, не касаясь, и эта мысль возбуждала её куда сильнее, чем могли бы возбудить чужие ласки.

Хотел ли он к ней прикоснуться? Желал ли?

Пальцы Киры скользнули ей в трусики, провели по бёдрам — и она изогнулась назад арочным мостиком, поднимая высоко вверх сначала одну ножку, потом другую. Дразняще прошлась по низу живота кистями обеих рук, на миг запнулась — и, вспомнив знакомое движение, вновь качнула бёдрами, разводя ноги в стороны, отдаваясь бесстыдной страсти танца, открываясь навстречу ночи.

Она двигалась в полутьме. Лишь горел огонь в камине — и блестели в темноте глаза сидящего перед ней.

Медленным, зачаровывающим движением рук она обняла себя за плечи, полуотвернувшись от него, и её руки медленно-медленно заскользили вниз. Задержались на ключицах, нежно погладили грудь, взяв в ладони, покрыли вензелями обнажённый живот, показав его лишь на волнительное мгновение, и она снова повернулась к профессору своими округлыми изгибами ниже спины, прикрытыми лишь тонкой тканью кофейных трусиков. Ещё этим утром Райли мог бы снять их с неё…

… Но она бы не дала ему это сделать. Потому что её первый танец, она понимала это теперь, был предназначен для другого. Всегда.

Её руки наконец накрыли узкую полоску белья, скрывающую самые волнительные секреты её тела, и самые многообещающие. И медленно, лишь одной стороной, потянули вниз. Она не прекращала танца, переступая с одной ноги на другую совсем легко, будто застигнутая на месте юная газель, грациозно перескакивающая с камня на камень. Вращаясь, эротично сгибая колено, наклоняясь, осыпая поднятую ногу водопадом рыжих волос, подставляя чужому взгляду уже обнажённые ягодицы и позволяя трусикам скользить и дальше вниз…

Она подцепила их и бросила в огонь. Коснулась каминной полки, тяжело дыша, и обхватив полушарие груди свободной ладонью. Шагнула вперёд.

И вдруг поняла, что двигается сама.

Она танцевала самую интимную часть танца безо всякого влияния, в ужасе поняла Кира. А руки, обвивающие её в страсти, были её собственными. И он… он расставил ей эту ловушку, и прекрасно знал, что…

Кира вспыхнула, молясь, чтобы краска на её щеках не была видна в полутьме.

Что ж, она отомстит.

Она сделала к его креслу первый, едва заметный шаг вперёд по мягкому ковру. Потом второй. Легко, на одних носках, будто на ней были туфли на высоком каблуке.

И ещё будут, подумала она. Волшебное бельё, красивые платья, строгие костюмы, умопомрачительно чётко и изящно показывающие каждую соблазнительную линию её тела. Но он не получит её ни в одном из них.

Хотя будет её хотеть. О, после того, как она его поддразнила, после её танца и вида её обнажённого тела в отсветах пламени она будет ему сниться в самых непристойных снах, что только вообще могут быть. Ведь правда?

Она желала своей власти над ним, желала его желания. Кира приоткрыла губы, и долгим откровенным взглядом посмотрела в его лицо.

Которое было… непроницаемым. Бесстрастным. Словно он совершенно не хотел её. Или — обладал железной волей, которая чётко отмерила ему предел, где остановиться.

Впрочем, зачем ему было останавливаться? Разве у него были причины? Нет. Просто она была ему не нужна. Он всего лишь потешил своё самолюбие и развлёкся забавным зрелищем, только и всего.

Они оба молчали, не отводя взглядов друг от друга.

Её взгляд, ищущий, почти умоляющий, и его взгляд, не дающий ответов.

Мужчина, сидящий в тени в глубоком кресле, одетый и закованный в незримую броню, и она, уязвимая и обнажённая, ступающая по пушистому ковру в незнакомом доме.

Он не шагнёт к ней, не протянет руки, и лишь покачает головой, когда она подставит ему губы для поцелуя. Всё и впрямь было кончено.

Кира сглотнула, отводя лицо и прерывая этот неравный поединок. Ей хотелось отвернуться, обхватить себя ладонями, достать его куртку и закутаться в неё. Но она не выкажет своей слабости. Если она ему не нужна, он ей тоже не нужен. И даже если и нужна…

Кира с великолепным презрением отвернулась. И снова устроилась у камина в расслабленной позе, глядя в пламя. Она сожгла свои вещи, и ей не во что было одеться. Но лишить его желанной добычи ей это не помешает.

Сзади раздался тихий смех.

А потом она услышала быстрые шаги, его руки обхватили её — и Кира чуть не расплакалась от облегчения.

Глава 11

— Дерзкая, безжалостная, красивая и совершенно распущенная девчонка, — прошептал он ей в ухо. — Вы поняли, за что вы были наказаны?

— За… мои нахальные реплики в машине. И отказ выполнять ваши приказы.

Сильная рука взяла её лицо за подбородок и развернула, заставив посмотреть ему в глаза.

— Я услышу от вас хоть один отказ сегодня?

Она опустила взгляд.

— Нет, — прошептала она. — Больше нет.

Его руки накрыли её грудь. Пропутешествовали вниз и снова вверх, на миг охватив её между ног, погладили ягодицы.

— Во всём, мисс Риаз?

Она понимала, о чём он её спрашивает. О праве делать что угодно с её телом этой ночью. Связать её и распять здесь же, на ковре, раз за разом доводить её до пика умелым ртом и беспощадным языком, пока она не начнёт умолять его остановиться, или просто брать её всеми известными ему способами во всех его излюбленных позах всю ночь. А он знал их немало, она не сомневалась.

— Во всём, — прошептала она.

Он не обнаружит рядом с ней настоящей нежности, знала она. Никогда.

Но ей сейчас нужно было от него вовсе не это.

Его пальцы накрыли её шею, погладили подбородок.

— Всё-таки мне кажется, что вы недостаточно ещё наказаны, — произнёс задумчивый голос. — Что бы ещё с вами сделать, чтобы отбить всякую охоту со мной пререкаться?

— Отшлёпать? — робко предположила Кира.

Холодный смех, и Кира почувствовала, как её прижимают сзади к его груди, и его рука ложится ей на горло.

— Как насчёт придушить?

Она замерла, не веря в то, что только что услышала.

— Боитесь, — констатировал его голос. — Я бы вполне мог ответить какой-нибудь банальностью вроде «я сам себя боюсь», но вообще-то часть меня хотела бы и этого. И много чего ещё. И самое страшное не в том, что она может это получить. А в том, что…

Он оборвал себя и минуту молчал, держа её в руках. Кира глядела в пламя. Она знала, абсолютно точно знала, что её жизни ничего не грозило рядом с ним… но сейчас, от его слов…

— Что бы вы сделали, если бы знали, что у вас глубоко внутри спрятана тёмная сторона, мисс Риаз? — поинтересовался негромкий голос. — Не просто желание валяться в постели вместо лекций или пристукнуть Агнуса Хили его же клюшкой для гольфа. Настоящая. Причем вы сами не знаете, что в ней — и судя по зачаткам собственных желаний, можете только ужасаться. Что же у вас внутри? Желание пытать и мучить? Убивать? Наслаждаться чужими страданиями? Идти по крови и оставлять за собой лишь трупы? Ваше прошлое — тьма, в которой может находиться что угодно. И как только вы разгадаете эту тайну, она возьмёт над вами власть навсегда. Вы понимаете? Едва ко мне вернётся память, вся, целиком, меня здесь может просто не остаться: здесь будет незнакомец, который может с вами сделать чёрт знает что. Например, долго будет душить вас шёлковым шарфом, пока не получит, что хочет, и не возьмёт эту подвеску с вашего бездыханного тела.

— Или окажется самым обычным профессором боевой магии, вернувшим наконец себе все воспоминания, — дрожащим голосом сказала Кира. — И перестанет рассказывать мне всякую чушь и пугать меня до дрожи в коленках.

Резкий холодный смех лучше любого ответа сказал ей, что он даже не рассматривает такой вариант ответа.

— Тёмная сторона, — задумчиво сказал он. — Тёмная сторона…

Он снова оборвал себя.

— Не переживайте, мисс Риаз, — совсем другим тоном добавил он. — Ваша жизнь будет ценна для любой моей ипостаси. Я просчитал все варианты возвращения моей… памяти, и даже в самом худшем из них вам не грозит ничего подобного тому, чем я вас напугал. Но без наказания вы не останетесь. Лягте на спину.

Она беззвучно повиновалась.

— Откиньте голову.

Она запрокинула голову, глядя в его глаза. Странно печальные.

— Вы ведь хотите меня, — прошептала она. — И хотите вернуть себе память. Тогда почему вы себя так ведёте? Почему больше не хотите видеть меня своим донором?

— Вы, я вижу, совсем меня не слушали.

Его пальцы отвели рыжую прядь с её щеки. Коснулись приоткрытых губ, и она послушно облизала предложенный палец, скользнувший в её рот.

Он был совсем рядом, склонившись над ней. Его горло в воротнике рубашки, его руки, всё его тело гипнотизировало Киру своей близостью. Она давно уже выучила правило не касаться его без разрешения, но сейчас, особенно после его ледяных и опасных слов, об этом кричало и просило всё её тело. Дотронуться, убедиться, что он живой и тёплый, и его забота о ней никуда не делась. Не исчезла за тьмой и холодом.

Кира протянула руки к верхней пуговице его рубашки и расстегнула её. Её пальцы спустились к следующей, и профессор не отстранился.

— Сейчас я покажу вам часть того, о чём я говорю, — пробормотал он в её лоб. — Я не буду как-то особенно опасно вас касаться или причинять вам боль. Но когда я сожму вам руку вот так, — его пальцы сжали её кисть резко и жёстко, — вы задержите дыхание на несколько секунд. Сами. Ненадолго, пока я не разожму руку. Уверен, на самой обычной дыхательной гимнастике вы проделывали и не это.

Кира моргнула. Это было…

— Хорошо? — рискнула она.

Его взгляд прошёлся по её обнажённой груди и скользнул ниже.

— Хорошо. Готовы познакомиться с моей тёмной стороной, мисс Риаз? Ещё можно передумать и просто отправить вас в постель без ужина.

Кира расстегнула ещё две пуговицы ему на рубашке, и вцепилась пальцами в его плечи.

— Только вместе с вами, — прошептала она. — Иначе вы меня от себя не оторвёте.

Он склонился над ней так, что их губы почти соприкасались.

— Кто вам сказал, что я захочу это сделать? — услышала она его шёпот.

А потом он поцеловал её.

Наяву. Кира почувствовала такой приступ возбуждения, что зазвенело в ушах. Он целовал её наяву, и это его язык и его рот она сейчас чувствовала, и его руки у себя на бёдрах, и его белую рубашку, шуршащую по её обнажённой коже…

Его пальцы коснулись её одновременно, с двух сторон, чуть не разрывая её ждущее лоно, и Кира тоненько застонала. Она была готова, давно готова, ещё с той минуты, как раскрывалась перед ним в медленном танце, снимая с себя последнее.

И сейчас… сейчас, когда его рот целовал её, а его пальцы с каждой секундой заставляли взлетать её всё выше, паря на невидимых волнах, она чувствовала, что вот-вот взорвётся.

Короткое резкое сжатие её кисти заставило её вздрогнуть.

— Замрите, — шепнул его голос. — Замрите и наслаждайтесь.

И его рот, дав ей свободу, накрыл её грудь. Там, где Кира любила чувствовать его губы больше всего.

Она послушно задержала дыхание, чувствуя, что совершает невозможное, ведь она не могла отвлекаться одновременно от сладкой муки между её ног и от его языка, доставляющего ей столь острое наслаждение. Но его рука, сжимающая её кисть, была неумолима, и она сдержала дыхание, отдаваясь его воле.

А в следующую секунду её накрыло.

Её, не дышащую, недвижную, изнемогающую, разорвало, казалось, одновременно несколькими взрывами. Удовольствие стало настолько невыносимым, что она взлетала от одного прикосновения к её груди; перед глазами расцветали целые созвездия, и в эту секунду она видела и небо, и галактики, и бездонную тьму. Она попала не в пик наслаждения, она попала в космос… и лишь тянущая пустота внутри живота всё сильнее напоминала ей, что пора было возвращаться домой.

И одновременно рука, сжимающая её пальцы, её отпустила.

— Аах, — выдохнула Кира, и её голова беспомощно мотнулась в сторону.

— Вот так и выглядит настоящая страшная тьма, — серьёзно подтвердил его голос. — Правда, я бы сказал, что она совсем ещё маленькая. Такая, знаете, в пижамке в цветочек, наивная и жутко нахальная. Чем-то ужасно напоминает вас.

— Вырасту и буду Тёмной Властелиншей, — соннопробормотала Кира. — Или Тёмной Леди…

Негромкий смех.

— После подобного опыта часто хочется спать. Я оставлю вас здесь. Душ и ванная вверх по лестнице, а потом вы наденете это.

Ей на живот упали узкие чёрные трусики. Кира моргнула.

— Что это?

— Ваша новая униформа. Прикройтесь и отправляйтесь на кухню. Не желаю вас видеть, пока вы не опустошите холодильник.

— Но я…

Он встал, и обнажённая Кира теперь глядела на него с ковра снизу вверх.

— Сбежали, замёрзли и не ели несколько часов, пока организм растрачивал энергию в катастрофических масштабах. И в таком виде хотите составить мне компанию? Уйдите с глаз моих. Идите и сделайте себе ужин — хоть горячий бутерброд, хоть салат, хоть кусок мяса.

Кира оглядела себя. Подчёркнуто взвесила чёрные трусики в руке.

— Готовить в таком виде?

— А вы не можете жить без фартука и кружевной наколки? И не ждите, что вашим пропитанием буду заниматься я, мисс Риаз. Я ваш профессор, а не домохозяйка.

— Не только мой профессор, — ехидно заметила она. — По крайней мере, этот предмет в расписании не значится.

— Снова берётесь за своё? — Рука профессора Деннета задумчиво опустилась на пряжку ремня. — Хотя бы поешьте сначала.

— А вы?

— Я не голоден. — Он отошёл к дивану, сел и снова раскрыл ноутбук. — Идите. И не думайте, что я закончил с вами на сегодня.

— Угу. И вряд ли я переживу эту ночь. — Кира встала, прикрывая рукой грудь, и с вызовом посмотрела на него. — И знаете что? Я совершенно не боюсь ни вас, ни вашей тьмы.

Профессор взглянул на неё поверх ноутбука.

— Зря, — только и сказал он. — Вы очень сильно ошибаетесь на мой счёт, мисс Риаз. Надеюсь, что никогда не узнаете, насколько.

Глава 12

После краткого визита в ванную Кира оделась, если это можно было так назвать, и с задумчивым видом прошлёпала в спальню. В единственную, кстати, спальню.

Если профессор думал, что она собирается щеголять в этом, с позволения сказать, наряде все каникулы, он сильно ошибался.

Спальня была по-спартански строгой. Зеркальный шкаф во всю стену — Кира покраснела, представив как она будет там отражаться. Широкая, очень широкая кровать с двумя светильниками, на которые вполне можно было вешать что-то… или привязывать чьи-то руки, например. Элегантный дубовый комод, на котором стопками лежали книги. Профессор взял с собой самое важное из собственной библиотеки в Академии, поняла она. Но она не собиралась проводить здесь обыск. Ей всего лишь нужна была…

Кира бесшумно отодвинула дверцу шкафа. И достала оттуда безупречно выглаженную светлую рубашку. У профессора были куда более узкие плечи, чем у Райли, подумала она, накидывая её на себя. И ей это нравилось. Ей нравился он весь, хотя она видела его обнажённым лишь считанные разы. Но надеялась увидеть ещё и ещё.

Неужели она и правда проведёт здесь все каникулы? С ним?

Бесшумно ступая, она снова спустилась в гостиную, где профессор читал с ноутбука, не отрываясь. Кире очень хотелось тихо подойти к нему и закрыть ладонями глаза: она была почти уверена, что ему понравилось бы.

Но зная его, это отвлекло бы их надолго, а она и впрямь была голодна.

Обстановка на кухне была такой же, как и в остальном доме: элегантной, но почти спартанской. Островок, на котором располагалась превосходная кухонная техника, высокий холодильник, посуда на закрытых стеклянных полках — всё чистое, всё — подобранное с большим вкусом, но в каждой комнате царило ощущение одиночества.

Он и был одинок, подумала она. Очень. Не поэтому ли потянулся к ней, забыв, что они перестали встречаться и обречены были стать чужими?

Впрочем, после того, как он столь явно спас ей жизнь, и всего, что случилось между ними на ковре в гостиной, трудно было притворяться, что они были друг другу безразличны.

Она сделала самые обычные горячие бутерброды с сыром, запихнув внутрь тонкие яблочные ломтики. Порезала сёмгу, украсив дольками лимона. Подумала насчёт чая, но вовремя увидела, что в кофемашине оставались зёрна. Несколько минут — и она наполнила две чашки свежим капучино.

Когда Кира взялась за поблёскивающий серебром поднос, ей и впрямь на миг захотелось надеть кружевной передник. Профессор бы оценил.

Впрочем, она была хороша и так, в его рубашке, полностью открывающей ноги, и узких трусиках, напоминающих, что было под ними, подумала Кира, ехидно улыбаясь.

И вернулась в гостиную.

Профессор всё ещё сидел над ноутбуком, быстро набирая команды в закрытой для всех, кроме магов, сети; вкладки браузера менялись с сумасшедшей скоростью. Кира уже предвкушала момент, как закроет ладонями его глаза, и их обнимут его тёплые руки… но, кажется, ему было не до неё.

Зато до еды было всем.

Она решительно подошла к столику и поставила поднос рядом с ноутбуком. Уселась прямо на ковре, подхватив обеими руками чашку с кофе, сделала глоток и с вызовом уставилась на профессора.

— Это вы пытаетесь так донести до меня мысль, что пора ужинать? — поинтересовался он, оглядывая поднос.

— Я подумала, что раз уж мы не собираемся спать… пока, — невинно уронила Кира, — кофе вам не помешает.

— Вы предугадываете мои желания, мисс Риаз. Высший балл.

Кира торжествующе улыбнулась.

Но её улыбка тут же немного померкла.

Потому что…

… Ей предстояло провести с профессором все каникулы наедине. И он, зная, что она всё ещё ни разу не была с мужчиной, не будет лишать её невинности, той последней преграды, что встала между ними. И она его не переубедит.

Но может обмануть. Хотя ей не очень-то хотелось это делать.

Она обмакнула ломтик сёмги в кофе, не обращая внимания на поднятые брови профессора. Получилось вкусно.

С откровениями можно было немного и подождать.

— Вы хрустите бутербродами совершенно по-детски, — заметила она.

— Зато я не бормочу «о да, профессор!» во сне.

Кира поперхнулась.

— Это возмутительная неправда!

В глазах профессора блеснули смешинки.

— Записать вас на браслет? Там есть и другие компрометирующие вас записи, если вы помните.

Кира посерьёзнела.

— Там ведь есть и запись, где Лорейн лежит мёртвой с вашим кинжалом в груди. И её убийца до сих пор не найден.

— Таинственный маг, который убил моего прежнего донора моим же кинжалом, чтобы отправить меня в крепкую надёжную тюрьму, — кивнул профессор. — Пока между нами ничья: он подставил меня, я отбился. Но что-то мне подсказывает, что он не прекратит попыток.

— Ещё недавно вы понятия не имели, кто он, и зачем это делает, — произнесла Кира с набитым ртом. — А сейчас? У вас есть идеи? Скажете мне?

— Манеры, мисс Риаз. Да, знаю. Да, уверен. Нет, вам это знание только повредит.

Холодное презрительное выражение на его лице заставило её поёжиться. Человек, сидящий перед ней, был способен задушить кого-то, не задумываясь.

Не её. Но если в его воспоминаниях и впрямь таилась тьма, что она скрывала?

Кира проглотила остаток кофе и поставила чашку на столик.

Настала пора это выяснить.

— Райли, — негромко сказала она. — Возможно, лорд Хили так взъярился на меня, потому что застал нас в спальне Райли в самый пикантный момент. — Она пожала плечами. — Можно сказать, что мы стали любовниками практически у него на глазах. И потом, утром, когда Райли принёс мне кофе и пообещал поприставать в бассейне… В общем, если бы я отправилась в их родовое имение с единственной целью заманить его к себе в постель, поездка определённо бы удалась.

Вот так. К чему уточнять, что по-настоящему они с Райли так и не были близки?

Глаза профессора едва заметно сузились, но он не сказал ничего. Просто отключил ноутбук, лежащий на столике, и без спешки допил свой кофе.

— И теперь, — медленно сказал он, отставив чашку, — вы желаете нас сравнить?

Ох, чёрт. Кире совершенно не хотелось, чтобы разговор принимал подобный оборот. Глупо отшутиться? Если только, мрачно подумала она.

— Да что там сравнивать, — отмахнулась Кира. — Когда речь идёт о размере, с Райли не сравнится даже тираннозавр. Признаться, увидев его впервые, я здорово испугалась. Так что… сравнивать его с вами было бы нечестно.

Вот сейчас, обречённо подумала Кира, он её и убьёт. Дьявол, что она наплела?

— Делайте со мной что хотите, — досадливо бросила она, вставая. — И думайте обо мне что хотите. Но раз уж вы оставили меня одну там, в подземелье, глупо было ждать, что я больше не подпущу к себе ни одного мужчину.

Не глядя на него, она отошла от дивана.

— А ведь сделаю, — услышала она сзади.

Она бы не успела убежать. Против сокрушительной силы, обхватившей её, она не успела бы ничего. Ноги Киры подломились, и она рухнула на ковёр лицом вниз.

Профессор властно вскинул ее руки вверх, переворачивая на спину.

— Помните? — тихо спросил он.

Кира помнила.

«Я хочу, чтобы вы заранее дали мне разрешение, чтобы я мог взять вас, когда мне вздумается».

«Я даю вам разрешение».

— И вы сказали мне, что я не услышу сегодня от вас отказа.

— Сказала, — еле слышно произнесла Кира.

Всё её лицо пылало, сердце колотилось. Она ждала и жаждала этого момента столько времени — а теперь лежала на ковре дрожащая и помертвелая.

Она лежала прямо напротив камина. Отблески пламени ложились ей на грудь под распахнутой рубашкой, и на лицо мужчины, нависающего над ней.

— Я боюсь, — вырвалось у неё.

— Наконец-то вы это поняли.

Он наклонился к ней, и его дыхание коснулось её губ.

И она поцеловала его сама.

Забывая о страхе, забывая о грядущей боли. Этого мужчину она выбрала, разливалось по ней тайное знание, и у неё никого, никого не было, кроме него, и если им повезёт, то никого и не будет.

Он ответил на её поцелуй напряжённо, даже замедленно — но её нежный и искренний напор скоро захватил и его, и секунды спустя Кира лежала на спине, послушно следуя ему в поцелуе и ловя каждое прикосновение. Она запустила ему руки под рубашку, провела пальцами по соскам, сжимая их — и услышала едва слышный стон.

— Я до вас добралась, — прошептала она. — И доберусь ещё.

Рубашка уже успела слететь с её плеч, но и Кира добилась своего, расстегнув на его белой рубашке последние пуговицы почти одновременно.

Он оторвался от её рта, целуя плечи, шею, грудь. Кира коснулась было пряжки его ремня, но он мягко раскинул её руки в стороны, не переставая целовать. Потолок над ней завертелся, закружилась голова, и под его ласками ей показалось, что она летит.

Кира была готова улететь с ним куда угодно. Вот только…

— Почему? — прошептала она. — Почему вы оттолкнули меня тогда?

— Молчите, — глухо прозвучал его голос. — Иначе я…

— Нет. — Кира коснулась его подбородка очень мягко, встречая его взгляд. — Я должна знать, Дуайт. Почему?

Впервые она назвала его по имени.

Профессор на миг закрыл глаза. По его лицу пробежала судорога, словно он принимал какое-то важное решение.

— Вы не будете моим донором, как раньше, — прошептал он. — Но вы будете со мной, если захотите, пока сами будете этого хотеть. Помня обо всём, что я рассказал вам.

— О вашей тайной тёмной стороне? — с улыбкой спросила Кира.

Профессор коснулся её пальцев, убирая их с подбородка, и поцеловал их.

— Я буду вам лгать, — спокойно сказал он. — Вы к этому готовы?

Она несколько секунд смотрела ему в глаза.

Он доверял ей. Но…

Было какое-то «но», о котором она не знала. И именно об этом он и пытался ей сказать. Будет ли она с ним, не имея возможности разделить его тайну?

Неважно, пылко подумала Кира. Важным было лишь то, что он хотел быть с ней.

— Я хочу остаться, — просто сказала она. — И хочу тебя.

Глава 13

— Кира, — прошептал он.

И коснулся её губ нежным, бережным поцелуем, прижимая её к себе.

Это было чертовски приятно. Прижиматься к его полуобнажённому телу, чувствовать его сквозь брюки под пряжкой ремня, и… Кира тихо засмеялась и обхватила его бёдрами, сжав ноги за спиной.

— Мы попробуем много разных поз этой ночью, — прошептала она. — Правда?

Короткий смешок.

— Маленькая нахалка.

Профессор снова мягко опустил её на ковёр, и она оказалась лежащей под ним. И взглянула в его глубокие, затягивающие глаза.

Начинается, с замиранием сердца подумала она.

Он снова поцеловал её, чуть прикусив нижнюю губу. Она помогла ему расстегнуть брюки, и, стягивая их, обхватила его пальцами, пока его губы скользили по её груди мимолетной дразнящей лаской.

А потом он оказался обнажённым рядом с ней, и это было прекраснее всего на свете.

— Дуайт, — прошептала она, касаясь его снова. — Мой профессор.

— Ещё скажите, ваш суженый, — пробормотал он, покрывая её поцелуями. — Вы вся дрожите. Так страшно?

Её и впрямь лихорадило; она была как в огне. Его близость, его руки, её сердце, трепещущее в осознании того, что должно, обязано было сейчас наконец произойти…

— Просто надеюсь оказаться на высоте, — прошептала она. — И превзойти учителя.

Тихий смех.

— Боюсь, мне сейчас немного не до того, чтобы заполнять ваш табель.

А потом для разговоров не осталось места.

Он снова поцеловал её, глубоко и горячо, обнимая её лицо, зарываясь руками в волосы, целуя ресницы. Руки Киры двигались по его телу на ощупь, изучая грудь, мускулистый живот, плечи. Скользнули ниже, и поцелуй заглушил его стон.

В ответ его рот снова накрыл её грудь, в этот раз без прежней бережности и нежности. Теперь его целью было довести её до исступления, чтобы она выгибалась и стонала под ним, и Кира чувствовала, как по телу проходят волны сладостной дрожи, с каждой секундой делаясь всё сильнее: она таяла в его руках, таяла, и у неё не было даже сил ласкать его в ответ: она едва чувствовала своё тело, растворяясь в полутьме, в огне, в страсти.

Она сама раздвинула бёдра перед ним, отзываясь на его ласку. Его палец скользнул ей в трусики, проникая в её лоно, к нему присоединился второй, и Кира простонала, чувствуя, как её бельё промокает насквозь.

Кира сжала его в ответ, плавно двигая рукой вперёд и назад, но под его напором у неё кончались силы, она могла лишь только бессильно стонать, с каждым движением его пальцев взлетая всё выше на невидимых волнах, невольно раздвигая бёдра шире, мечтая только об одном: наконец принять его в себя, и к чёрту каждую секунду томительного ожидания…

— Пожалуйста, — вырвалось у неё. — Разденьте меня.

Он приподнялся над ней в отсветах пламени. Провёл пальцем по её груди.

— Посмотрите на меня.

Она подняла на него затуманенный взгляд, полураскрыв губы.

— Такая красивая, — прошептал он. — И сейчас…

Кира вскрикнула, когда в руке у него появился кинжал.

— Мы не будем рисовать руны сегодня, — прошептал он, наклоняясь над её бёдрами. — Но я покажу, как вы мне нужны.

Два коротких вертикальных взмаха, и полоски ткани на её бёдрах разорвались. Его рука смахнула остатки трусиков вниз, обхватив её между ног, и Кира знала, он почувствовал, какой она была там горячей и влажной.

Ей не нужно было думать. Просто быть самой собой.

Тепло, идущее от камина, не шло ни в какое сравнение с жаром от его тела.

— Хочу видеть тебя, — прошептал он, опускаясь на неё. — Твое лицо, твои глаза. Кира…

Она чуть подалась навстречу. Вот-вот, на грани, сейчас они сорвутся в бешеную страсть, сейчас…

Его рот накрыл её губы. И одновременно он вошёл в неё.

Кира вскрикнула. Она ждала боли, но не того, что та будет такой резкой и пронзительной.

И что профессор тут же поймёт, в чём дело.

Без слов он обнял её, не выходя из неё, и прижал ближе, к своему сильному и надёжному телу. Её сжимали руки мужчины, спасшего её от холода и снега, раздевшего её на мягком ковре, любившего её с бесконечной нежностью. Он покачивал её, как маленькую, двигаясь в ней медленно и бережно, и Кира почувствовала, как вместо боли её заполняет желание.

Ей было жарко; ей было горячо. Он заполнял её целиком, её наставник, её бог, её мужчина; он брал её, забирал себе, называл своей, она была его, она наконец-то принадлежала ему, и слаще этого не было ничего. От этого знания кружилась голова. Кира сама не заметила, как он сдвинулся, сидя на корточках перед ней с её ногами у него на бёдрах: его рука обхватила её за спину, поднимая вверх, и она вскрикнула в его объятиях, когда его рот нашёл её грудь.

Но вскрикнула уже совершенно по-другому.

Она уже двигалась на нём сама, найдя привычный ритм; её рыжие волосы рассыпались по плечам, на ключицах сверкали капли пота. Она стонала, задыхаясь, закусывала губу; когда он с силой опустил её обратно на спину перед камином и вновь навис над ней, двигаясь уже быстрее, Кира могла лишь стонать от наслаждения, вцепившись ногтями в его плечи и безуспешно пытаясь сглотнуть. Ей было хорошо, ей было так хорошо, что хотелось остановить этот миг — и одновременно сжать время, чтобы очутиться вместе со своим мужчиной в той заветной точке, где кончается пространство.

С её губ сорвался бессвязный выкрик, который он тут же погасил поцелуем. Его рука скользнула по её животу вниз, на чувствительный бугорок между её ног, и она распахнулась перед ним так поспешно и жадно, что её пятка толкнулась в облицовку камина.

Они вместе засмеялись: Кира даже не думала, что во время занятий любовью можно было смеяться.

А потом его пальцы погладили её бугорок снова, и ей стало не до смеха. Она видела звёзды, он заслонял от неё всё небо, двигаясь всё быстрее, и в секунду, в которую она услышала протяжный стон и ощутила поток горячего семени, орошающего её лоно, она потеряла контроль сама, падая в бездну и взлетая одновременно, бессильно раскинувшись на ковре — и зная абсолютно точно, что в этот миг стала его королевой.

Сильные руки перевернули её на бок, обняли, и она уткнулась в родное плечо.

— Я должна была упасть в обморок, — прошептала она.

— Не получится, — серьёзно сказал профессор Деннет, накручивая её локон себе на палец. — От меня нет спасения.

Они вновь тихо засмеялись.

«Я люблю вас», так хотела сказать Кира. Но он, как обычно, сказал бы ей, что в ней говорит её разгорячённое страстью и любовным пылом тело, а не она сама.

— И как вам наши невинные утехи? — негромко поинтересовался профессор.

— Да, — выдохнула Кира.

— Правильный ответ.

— Проставите мне зачёт автоматом?

— Ну уж. Вы недооцениваете мой интеллект, мисс Риаз. Отправлю на переэкзаменовку, разумеется.

Кира счастливо прижалась к нему щекой.

— Мне было так хорошо, — прошептала она.

Его руки, держащие её, слегка напряглись. Слегка. Но этого ей хватило, чтобы напрячься самой.

Но потом его тело расслабилось.

— Маленькая обманщица, — пробормотал профессор, гладя её по спине. — Вы обманули меня, дрянная девчонка, и заставили взять то, что я не хотел у вас брать.

— Я…

— Вы, — подтвердил он. — Что ж, вы заплатите.

Но в его шёпоте, подумала Кира, не было жёсткости. Только обещание.

— Прямо сейчас?

— Ну я же не настолько всесилен. — В его голосе скользнула насмешка. — Но право на ночную рубашку вы, пожалуй, заработали.

— А право устроиться в вашей постели?

Он провёл рукой по густому ковру.

— А если мы заснём прямо здесь? Перед камином?

Кира сонно сощурилась. Мысль была хороша, но…

— Сейчас я хочу в постель, — беспомощно призналась она. — Чудовищно устала. После… после всего.

Губы профессора коснулись её лба.

— После наших экзерсисов. Понимаю.

Он подхватил её на руки и встал.

— Какой скандал бы прокатился по Академии, если бы о нас узнали, — задумчиво протянул он, поднимаясь по лестнице. — А уж среди Протекторов, наделённых властью и мечтающих сделать самую талантливую адептку своим донором… о, я бы посмотрел на их лица. Если бы они узнали, что вами обладаю я, что самый лучший донор Тёмного Лорда — в моих руках…

Его лицо вдруг сделалось замкнутым.

— Что-то не так? — тихо спросила она.

Профессор чуть пригнулся, внося её на второй этаж.

— Ничего, — отрешённо улыбнулся он. — Просто жалею, что не могу вами похвастаться. Понятное желание, не так ли?

— Я бы похвасталась вами, — почти неслышно призналась она. — Но, наверное, всё-таки не стоит.

— Вы даже не представляете, насколько не стоит, мисс Риаз. Мы пришли.

Он осторожно поставил её у дверей в ванную. Кира обернулась к нему:

— А вы?

— А мне, увы, ещё нужно поработать. Слишком много всего навалилось в последнее время. Спокойной ночи, мисс Риаз.

— Кира, — шёпотом поправила она.

Он покачал головой.

— Не буду злоупотреблять вашим прекрасным именем. Что до меня, я и сам не уверен, какое из этих имён моё. Разве что… впрочем, неважно. — Он коротко, отрывисто рассмеялся и кивнул ей. — Спите. Если я застану вас спящей, у вас ещё будет шанс провести остаток ночи в безопасности, но если я увижу ваши глаза открытыми хоть на секунду…

— Вы меня изнасилуете? — восторженно выдохнула Кира.

Профессор вздохнул.

— Вы невыносимы. Вы хотя бы знаете, что такими вещами не шутят в высшем обществе?

— Не шутят. Но вы и я… когда мы наедине… мы ведь можем?..

Он поймал её нерешительный взгляд, и его лицо смягчилось. Он кивнул.

— Можем. И, боюсь, даже будем. Но не сейчас. Хотя если вы сейчас израсходуете всю горячую воду, ваши шансы астрономически возрастут.

Глава 14

Когда он оставил её одну, Кира минуту переминалась у дверей в душ, борясь с желанием плюнуть на всё и лечь в постель. Но едва она легла в ванну, вытягиваясь под горячими струями, бьющими ей на грудь, она тут же блаженно улыбнулась.

Ей было хорошо. Ей было настолько хорошо, что она была очень даже не против того, чтобы продолжить. И будь профессор здесь, увидь, как она гладит себя между ног, как пощипывает соски, как закусывает губу до крови, призывно и умоляюще глядя на него — он бы не устоял.

Но его здесь не было, поэтому она лишь закрыла глаза и задремала, откинувшись на бортик ванны.

Очнулась она от того, что вода стала ледяной. Кира с воплем вылетела из ванны, приплясывая и торопливо растираясь пушистым полотенцем. И закашлялась.

Её снова лихорадило. Чёрт, обречённо подумала Кира. Простудилась. Бег по зимнему лесу, ожидание у шоссе… даже чары целителя, которые на неё наложил профессор, помогли не до конца.

К чёрту. Она просто ляжет в постель и попробует уснуть. И понадеется, что не будет кашлять во сне.

Профессор ждал её в лёгких светлых штанах, прислонившись к стене в коридоре. С очень задумчивым видом.

— Вода? — только и спросил он.

— Ледяная, — вздохнула Кира.

— А вы сами?

— Ммм?

— Какие у вас симптомы, кроме кашля? — спокойно спросил профессор. — И какого чёрта вы их от меня скрывали?

Его голос был очень ровным. Впрочем, он вообще никогда его не повышал.

А лучше бы повышал, мрачно подумала Кира. Лучше бы он наорал на неё и отправил спать, чем устроил этот допрос.

— Меня немного лихорадило, — неохотно сказала она. — Но я подумала, что…

— Решили, что вас лихорадит от безумной страсти. Охотно верю.

Профессор оторвался от стены и поманил её за собой.

— Идёмте.

Кира без звука последовала за ним.

Профессор не стал включать лампу: полосы света из полуоткрытой двери ему вполне хватило. Он усадил её на кровать, отобрав полотенце, и открыл дверцу шкафа, доставая оттуда мази и травяные сборы один за другим. Последним он достал простой глиняный кувшин, а за ним — магическую жаровню.

— А вы хорошо подготовились, — с лёгким изумлением заметила она.

Он покачал головой.

— Не для вас, увы. Некоторые из этих сборов для меня самого. Некоторые — просто чтобы доказать себе, что я умею исцелять. Должно быть, это звучит странно, но когда ты чувствуешь в себе тьму, хочется найти и что-то светлое.

— Я понимаю, — тихо сказала Кира.

— Нет, мисс Риаз. Не понимаете. И я не обрадуюсь, когда поймёте. Ложитесь на спину.

Он открыл баночку с мазью и приблизился к ней с довольно зловещим видом. Кира осторожно начала отползать.

— На место, — негромко велел он. Кира сама не заметила, как послушалась.

И снова закашлялась.

— Чёрт подери, — бросил профессор, зачерпывая мазь. — Когда я доберусь до него, он пожалеет, что вообще посмел поднять на вас взгляд.

Кира ахнула.

— До главы Протектората?

— Какая мне разница, кто он, — с тихой яростью произнёс профессор, подходя к ней. — Он обидел вас, заставил бежать в холодную ночь, и он получит сполна.

Кира ойкнула, когда он резко приподнял её и начал свою работу. Беспощадные руки натирали её мазью, а она могла лишь беспомощно кашлять и видеть, как темнеет его лицо.

Агнусу Хили не поздоровится, подумала Кира.

Мужские прикосновения были сильными и жёсткими, и это был уже не чувственный массаж: профессор, кажется, действительно беспокоился за её жизнь. Что было неудивительно для человека, который сам едва не погиб от воспаления лёгких этой весной.

Из ниоткуда взялась горячая и сухая махровая простыня, в которую Кира была немедленно закутана так, что наружу торчали лишь плечи и руки. Ещё несколько минут, пока профессор колдовал над жаровней, и в её руках оказалась кружка настоя, исходящего паром и ароматами трав.

— Пейте. До конца.

Настой оказался чудовищно, необоримо горьким. Кира поморщилась, борясь с желанием всё выплюнуть.

— Даже не думайте, — сообщил профессор, глядя на неё. — И утром будет вторая порция.

— После третьей порции этой гадости я скину вас с кровати во сне, — буркнула Кира, делая второй глоток. — Если бы вы это попробовали, вообще придушили бы.

Профессор едва заметно усмехнулся.

— Понравилось?

Кира вспыхнула и сглотнула, отставляя кружку.

Ей понравилось. Когда она задержала вдох… Бездонный космос, звёзды в её глазах, и бесконечное наслаждение. Всего лишь на несколько секунд перестать дышать.

А дальше? Что будет, если задержаться на грани чуть дольше?

— Наверное, не стоит, — негромко сказал профессор. — Я не чувствую в себе уверенности, что вы совершенно не пострадаете. А я за вас отвечаю. Тем более теперь, когда вы больны.

— Угу, отвечаете. — Кира приподнялась на кровати. — Настолько, что насильно привезли к себе домой, заставили сжечь всю одежду и непристойно извиваться в танце, а потом…

Она запнулась.

— Потом в дело вступило ваше коварство, — невозмутимо произнёс профессор. — И не думайте, что оно останется неотомщённым. Но сначала вы получите и отвар, и растирание, и короткий курс фармакологии. Я совершенно не планирую дать вам валяться в постели все каникулы.

Кира с надеждой посмотрела на него.

— А может быть, всё-таки дадите? Без отваров и растираний, только вы и я? Можно под простынёй, если вы стесняетесь.

Профессор расхохотался.

И совершенно по-мальчишески бросил себя на кровать, устраиваясь рядом с ней. Кира тут же обняла его голые плечи и устроилась на груди, совершенно по-хозяйски.

— Мисс Риаз, вы же теперь безнадёжно испорченная девчонка, — покачал головой он. — Валяться в постели до конца каникул, занимаясь любовью? В начале семестра вам даже в голову подобное не могло прийти.

Профессор провёл рукой по её волосам.

— Мне нравятся ваши фантазии, но сбыться им не суждено. Вы подниметесь с постели куда раньше, чем думаете — я не самый плохой целитель. Особенно теперь, пережив неприятный опыт. — Он прижал её к себе. — И я не дам вам ни серьёзно заболеть, ни пострадать.

Его голос стал мрачным.

— В отличие от тех, кто сделал это с вами.

— Райли не знал, — тихо сказала Кира.

— Не стоит использовать это имя в моей постели, мисс Риаз. Он знал прекрасно. В конце концов, он прожил рядом со своим отцом много лет, и тот не раз должен был показывать характер. То, что лорд Хили не захочет выпускать вас из рук, пока вы не исцелите его сына от страшного проклятия? Это понял бы каждый, и уж точно должен был понять Хили-младший даже с его чудовищной недогадливостью.

— Вы знаете, в чём состоит проклятие, — утвердительно сказала Кира. — Вы каким-то образом догадались. И не скажете мне.

— Знаю, — спокойно сказал профессор. — И не скажу. Даже клятву на крови с вас брать не буду. Впрочем, — его рука бесцеремонно залезла под простыню, в которую Кира была закутана, — мы можем обсудить другие виды оплаты.

Кира охнула, когда он бесцеремонно ущипнул её за соски раз и другой.

— Вы!..

— Вы не получите мои секреты, мисс Риаз. Только знание, что я оберегаю вас. А теперь спите. Я чертовски устал, и вы, уверен, утомились не меньше.

Кира согласно зевнула.

И, уже засыпая, почувствовала, как его губы прикасаются к её губам.

Она стала женщиной этой ночью, промелькнуло у неё в голове. И ничего не изменилось. Она осталась всё той же, а в голосе и глазах профессора по-прежнему сквозил холод пополам с нежностью. Или нежность пополам с холодом, за непроницаемой стеной его обычной строгости?

Скажет ли он ей когда-нибудь, что он её любит? И любит ли?

Глава 15

Совсем сонная, она раскашлялась, и почувствовала, как руки, обнимающие её, разжимаются.

— Куда вы? — пробормотала она. — Со мной всё в полном…

— Я покажу вам «в полном», — отрезал её собеседник. — Сядьте в кровати. Сейчас же.

Она услышала его шаги, негромкий треск жаровни, и в комнате стало теплее. Несколько минут спустя, когда Кира снова начала погружаться в сон, раздался звук льющейся жидкости.

А потом её бесцеремонно усадили в полной темноте, жёсткими пальцами потянули вниз за подбородок, заставляя раскрыть рот, и…

— Чёртов отвар! — завопила Кира, захлёбываясь и отворачивая голову.

— Значит, так вы будете себя вести, — задумчиво произнёс её спаситель. — Что ж, прекрасный шанс научить вас покорности.

Его рука подхватила её под затылок, и Кира с ужасом ощутила, как жидкость вливается ей в рот. Он поил её насильно; она едва успевала глотать.

— Я… — только и смогла выдавить она.

— Тихо.

Профессор отставил кружку, когда та опустела. И быстрым резким движением размотал с неё простыню, перевернув в процессе на живот. Кира ойкнула, ткнувшись лицом в его подушку.

В подушку, пахнущую им, его запахом, его волосами, его кожей… Кира блаженно втянула воздух.

— О, вы запомните это удовольствие, — мрачно сообщил голос. — Пожалуй, я даже не буду стараться, чтобы вы ничего не почувствовали.

Не почувствовала — что? Кира открыла рот, но тут же ощутила…

… Как её ягодицу ожёг укус пчелы. Она вскрикнула, и поняла, что в неё вошло не жало, а игла шприца, с агонизирующей медленностью вкалывающая ей жгучее содержимое.

— Этот укол всегда был болезненным, — сухо сообщил профессор. — Крайне неприятный препарат, но крайне действенный.

— Какой?

— Включить свет, чтобы вы прочитали состав? Учтите, выключать лампы я не буду до утра.

— Спасибо, я… обойдусь.

— Умная девочка. Осталось только наказать вас за очередное непослушание, мисс Риаз. — Он легонько шлёпнул её по голым ягодицам. — На колени. На пол.

— Я спать хочу! — взмолилась Кира.

— И если бы вы тихо выпили отвар, как и должны были, именно этим мы бы сейчас и занимались. Спали бы. Без спецэффектов и эвфемизмов. Но вы решили показать характер и разбудить меня. — Его голос был ледяным в полутьме. — Вставайте.

Кира, охнув, попыталась слезть с кровати, запуталась в простыне и чуть не упала. Железные руки помогли ей подняться и тут же поставили на колени.

— У меня для вас кое-что есть, — почти мурлыкнул его голос. — Помните?

Что-то коснулось её шеи. Медленно, плавно… что-то широкое и мягкое…

… Что застегнулось с плавным щелчком, и её горло оказалось сжато знакомой полосой кожи.

— На коленях и в ошейнике, — насмешливо произнёс профессор. — Прелестно.

— Где это там было про босую, беременную и на кухне? — поинтересовалась Кира.

— Это, — очень холодно сказал он, — вам не грозит. На вас нет противозачаточных чар, но они лежат на мне.

— Собираетесь обольщать и других красавиц? — вырвалось у Киры. Ох, чёрт…

Он словно её не услышал.

— Вам незачем нагружать себя лишней магией. А вот что до вашей строптивости…

— Ч-что?

— Есть множество вариантов, — сообщил холодный шёпот в темноте. — Заставить вас побегать голой по морозу под согревающими чарами. Уверен, это даст отличный эффект. Хорошая порка вам бы тоже не помешала.

— Но есть и третий путь? — с надеждой спросила Кира.

Профессор хмыкнул.

— С чего это я должен вам его предоставлять? Меня вполне устраивают и первые два.

Он расслабленно сидел на кровати, спустив ноги, пока она, прямая и напряжённая и совершенно нагая, стояла на коленях в унизительной позе лицом к нему. В тугом ошейнике, не дающем ей забыть о себе.

— Я… могу как-то заслужить прощение? — осторожно сказала она. — Или я обречена?

Молчание.

Кира, помедлив, робко потянулась к нему — но короткий шлепок по руке тут же прервал эту затею.

— Вы будете прикасаться ко мне, мисс Риаз, когда я вам это разрешу. А я не разрешаю вам даже встать, не говоря уже о большем. Что бы вы ни делали, вы будете оставаться на коленях. Вам это понятно?

Ей вдруг действительно стало понятно. Обнажённая и покорная, что ещё она могла сделать?

Только предложить себя.

Она отвела с шеи волосы. Изогнулась, повернулась на коленях, оказавшись спиной к нему.

И опустилась на собственные локти, оставшись на четвереньках спиной к нему и предлагая себя самым недвусмысленным образом. Она повернула голову к сидящему на кровати профессору, и послала ему призывный взгляд.

— Ну же, — прошептала она. — Накажите меня.

Он коротко засмеялся.

— Перебирайтесь на кровать.

Кира приподнялась, не веря своему счастью.

— Правда?

Вместо ответа длинная тонкая ночная рубашка опустилась ей на руки. Кира надела её — и оказалась закутанной до колен.

И очень сонной.

Но, едва она взглянула в глаза профессора, она почувствовала прилив сил.

— Хочу кофе, — прошептала она.

— Чтобы отогнать сон и заняться любовью на островке в кухне? А потом снова на полу, на диване, на столе и на лестнице? Как жаль, что у меня нет рояля, чтобы попробовать и на нём.

Кира прыснула.

— Но неужели мы ляжем спать?

Профессор закрыл глаза. Потом открыл их — и посмотрел на неё.

— Чёрт подери, — произнёс он, встал с кровати, шагнул вперёд и подхватил Киру за бёдра. — Раз уж мы всё равно будем засыпать ещё четверть часа, почему не потратить их на что-то интересное?

Они рухнули на кровать, и Кира была сверху. Они даже не стали раздеваться: он сжал ей грудь через ночную рубашку, задрал подол, опрокинул на свои ноги — и Кира застонала от его быстрых и грубых ласк. Он не собирался долго заниматься с ней любовью в этот раз: он хотел взять её, усмирённую и покорную, в ошейнике, застёгнутом его рукой.

Только вместо этого его взяла она.

Кира опёрлась руками и приподнялась, насаживаясь на его пальцы. Резко и быстро дыша, наклонилась вперёд, сдирая его одежду вниз.

И, глядя ему в глаза, оседлала его, спустившись до конца, прижимаясь к его паху раздвинутыми бёдрами.

Резкий выдох был ей ответом.

— Не двигайтесь, — шепнула она. — Я хочу сама.

Она начала двигаться медленно, не отрывая взгляда от его глаз. Он сдержал её слово и не двигался, но его напряжённое тело выдавало желание, с которым он хотел это сделать. Дикое. Неудержимое.

Кира приподнялась, вбирая в себя одну лишь головку, скользнула по ней раз, другой — и снова насадилась на него целиком, вырвав короткий стон.

А потом он приподнялся, и Кира едва слышно ахнула, почувствовав, как его пальцы проникают в неё спереди — и сзади, в маленькое тугое отверстие, на которое он успел насмотреться, пока она стояла на четвереньках, предлагая ему себя.

— Ещё, — выдохнула она. — Двигайтесь во мне.

Она истекала, она была мокрая насквозь, и это было приятно, чудовищно приятно, быть такой возбуждённой и развратной, и знать, что он это знает.

Его пальцы терзали её так беспощадно, что она на миг забыла двигаться — и тут же была наказана, когда он шевельнулся и мощными толчками начал вколачивать себя в неё, не выпуская пальцев из её самых пикантных мест. Он имел её так, как не имел ещё ни один мужчина — так полно, настолько только возможно.

Дразня его, она провела пальцем по своим губам, облизнула его и заснула в рот. В следующую секунду он с силой провёл подушечкой пальца по самой чувствительной точке её тела — и она застонала, закричала, дёргаясь в его руках.

Его руки, высвободившись, сорвали с неё ночную рубашку, и та улетела в сторону. Потом они властно легли Кире на спину, заставляя рухнуть ему на грудь, и, обхватив её, он быстрыми и сильными движениями продолжал причинять ей сладкое, болезненно приятное удовольствие. Кира застонала, блаженно прижимаясь к его горячему животу, плечам, рукам… она уже не отдавала отчёта, где была, и всё, чего она хотела — чтобы он взял её грубо и сильно. Как последнюю шлюху, а не как скромную адептку.

— Хочу, чтобы вы имели меня снова и снова, — хрипло прошептала она. — В любой позе. Везде.

Он сжал её крепче, двигаясь всё быстрее. Короткий стон — и она почувствовала, как он обмякает внутри неё.

— Это был самый официально длинный вечер в моей жизни, — прошептала Кира. — И самый лучший.

Она почувствовала, как он поправляет одежду. А в следующий миг он бережно переложил её на кровать, и её плечи накрыло одеяло.

— Спите. Завтра, уверен, вы измотаете меня снова.

— Это ещё кто кого измотал, — пробормотала Кира. — Вы лучше всех, вы это знаете?

В ответ она услышала только ровное дыхание. Он заснул тут же, не выпуская её из рук.

Кира некоторое время улыбалась в темноте. А потом уснула и сама.

Глава 16

Кира проснулась с градусником во рту и ледяной рукой на лбу. Профессор, одетый, сидел на кровати, и хотя его лицо было спокойным, Кира ощутила исходящее от него облегчение.

— Температура спала, — произнёс он. — Поздравляю, мисс Риаз: вы готовы для новых мучений. Одевайтесь.

— А это обязательно? — с надеждой произнесла Кира, выпутываясь из ночной рубашки. — Одеваться?

Профессор и бровью не повёл.

— Совершенно. И этим прекрасным вопросом вы только что лишили себя завтрака. Пожалуй, я вас покину, пока вы не набрали столько штрафных баллов, что пришлось бы выгонять вас голой на мороз. — Он окинул её фигуру. — Что весьма способствовало бы нашим занятиям, но на первый раз вы будете пощажены. Кстати, вы наконец заслужили право одеться.

Профессор встал и кивнул на вещи, сложенные в изножье кровати. Кира моргнула, увидев удобный лёгкий лыжный костюм.

— Мы идём на улицу?

— Естественно. Если мы будем заниматься боевой магией здесь, мы разнесём весь дом.

Глаза Киры округлились.

— Боевой магией?

— Если вы хотите проявить себя боевым магом, а не только родником чистой силы, — спокойно сказал профессор, — вы должны учиться. И кто ещё будет вас учить? Уж точно не лорд Хили.

— Райли меня пытался учить, — неуверенно сказала Кира. — Предложил дуэль на безвредных заклятьях. Мы играли меньше двух часов, пока не явился его отец.

— Два часа? Смешно.

Кира шевельнулась — и почувствовала, что между её обнажённых ног что-то лежит. Что-то…

Она откинула одеяло. У неё на животе лежала белая роза. Кира ахнула.

— Вы…

— Ну, букет васильков в это время года как-то плохо гармонирует с вашей чувственностью, — серьёзно сказал профессор. — А роза вам очень идёт.

— Спасибо, — прошептала она.

— Но теперь всё-таки оденьтесь. Вы слишком уж меня соблазняете… — его пальцы коснулись розы, не забыв скользнуть по самым интимным частям её тела, — никуда не отправляться. Но даже не надейтесь, мисс Риаз: своего вы не добьётесь.

Кира вздохнула — и наткнулась на совершенно неумолимый взгляд.

Ей осталось только осторожно поставить розу в заранее приготовленную вазу, не забыв чуть качнуть голыми ягодицами. И разочарованно прикусить губу, услышав, как за её спиной закрывается дверь.

Подхватив одежду, Кира отправилась чистить зубы. Семь минут спустя, умытая и одетая, она спустилась вниз.

— Долго, — только и сказал профессор. — Ритуальных кругов сегодня не будет. Только заклятья.

Кира расслабилась. Она не зря получала отличные отметки весь семестр. Среди адептов первого года мало кто работал в боевой связке лучше её, и она знала, к выпуску она будет хороша не только как донор.

Но профессор Деннет не собирался ждать до выпуска.

Едва они отошли от коттеджа достаточно, выйдя на небольшую поляну, длинные тёмные щупальца ринулись к ней с невозможной скоростью, и Кира с воплем оказалась висящей вниз головой. Шарик огня полетел ей в щёку, чуть не задев по касательной: она едва успела увернуться.

— Ай-ай-ай, — покачал головой профессор. — Кажется, вы совсем не готовы к экзаменам, мисс Риаз.

— Я всё выучила!

— И члены комиссии, уверен, будут счастливы видеть, как у вас от зубов отскакивает история магии, пока вы висите вниз головой, а из-под мантии виднеются ваши подштанники. Снимайте чары. Я их снимать не намерен.

В доказательство своих слов он уселся прямо на снег, растопив под собой небольшой круг.

Кира стиснула зубы. Она не умела. Но…

— Это ведь проклятие, да? — сказала она.

Она умела снимать проклятия. После того, как она едва не погибла, попав в собственное воспоминание, Кира провела долгий, наверное, самый долгий день в своей жизни в библиотеке, изучая другие магические формулы, кроме той, самой простой, которой Райли научил её и других адептов на своих занятиях.

И старалась, чтобы слёзы не капали на учебники. Ведь профессора с ней не было. И, она думала тогда, никогда больше не будет.

— Вы ведь не скажете, почему меня бросили, — позвала она, мучительно вспоминая нужную формулу. — Но хоть какой-нибудь намёк можете дать?

— Время, мисс Риаз, — последовал холодный ответ. — Через пять минут я уйду, и вы будете висеть в этом чернильном киселе весь день.

Кира сжала зубы, шёпотом произнося нужную формулу. Потом вторую. Третью.

Безрезультатно.

Но она должна, должна была победить! Как ещё было добиться ответов от проклятого неприступного профессора Деннета?

Или…

Профессор не зря швырнул в неё огнём, рискуя обжечь по-настоящему. Это что-то значило, а следовательно…

Она зажгла шар огня на своей ладони, и коснулась им чернильных щупалец.

Те в ужасе зашевелились. Ещё одно прикосновение, ещё одно, и Кира рухнула на землю.

— Я больше не хочу, чтобы вы копались в моёмпрошлом, — ровным голосом произнёс профессор, и Кира поняла, что это и было её наградой вместо похвалы. — Считайте это вашим ответом.

— Спасибо, — помедлив, сказала она. — То есть вы отказываетесь от возможности вернуть свою память целиком?

— Пока — да.

— И я не узнаю, почему.

— Пока — нет.

Это было лучше, чем ничего.

— Ладно, — вздохнула Кира. — Спасибо и на этом.

Профессор кивнул и встал.

— Продолжим.

Они продолжали весь день. Кира сходила с ума от голода; через четыре часа она начала сходить с ума от усталости. Профессор был неумолим.

Он больше не ставил ей ловушек. Он быстро и чётко объяснял ей новые чары и способ их применения — один раз. А потом экзаменовал её — на практике. Заклятьями, которые, Кира знала, не видел никто ниже третьего, а то и четвёртого года обучения.

Боевыми заклятьями. Настоящими.

И Кира не была уверена, что он смог бы вовремя выдернуть её с линии огня.

Она заслужила лёгкую улыбку один-единственный раз. Когда ледяной дождь, достойный выпускного экзамена последнего года Академии, обрушился не на неё — на профессора, и она быстро и безошибочно погасила летящие кристаллы, ни на миг не воспользовавшись его магией.

Кира даже не поняла, как у неё это получилось. В критической ситуации она должна была зачерпнуть его магию машинально, серьёзно истощая его силы.

Получается, она не сочла ситуацию критической. Просто нормальной рабочей картиной, которую нужно было исправить. Она думала и действовала, как настоящий боевой маг. И улыбка профессора была заслуженной.

— Занятие закончено, — спокойным голосом произнёс он. — Мы продолжим завтра.

Кира чуть не рухнула.

— Завтра?

— Завтра, и послезавтра, и до конца каникул, — кивнул он. — Вы талантливая ученица, мисс Риаз. Не хотелось бы растрачивать весь ваш потенциал.

— Но восемь! Восемь часов, чёрт подери! Не по целому дню же нам заниматься, я не выдержу!

— А вы предпочли бы два часа с мистером Хили?

Он резко отвернулся и зашагал к дому. Кира последовала за ним.

— Завтра будет десять, — бросил профессор через плечо. — А если вы еще раз откроете ваш ротик не для тех целей, о которых только что подумали, я доведу их до восемнадцати.

Кира заулыбалась.

— То есть в оставшееся после занятий время вы и я будем…

— Нет, — сухо произнёс профессор. — У меня дела поважнее.

Десять минут спустя он прижал её к стене в душе под льющейся водой, обхватив её бёдра, и им не нужны были ни ласки, ни медленные поцелуи — только голый секс, быстрый, почти грубый, чтобы снять напряжение, чувствуя друг друга.

— Мы должны работать в паре, — задыхаясь, бросила Кира.

Его ладонь зажала ей рот.

— Мне долго ещё придётся… вас учить, — выдохнул он в краешек её рта, вгоняя себя в неё всё глубже. — Сейчас… перед сном… утром… чёрт подери, как мне этого не хватало…

Кира моргнула. Неужели он не был с женщиной по-настоящему все пять лет? Всё время после того, как он потерял память? Всю его жизнь?

Но его рука схватила её за волосы, вынуждая откинуть голову назад, другая рука проникла ей между ног, выбивая из головы все мысли, и полминуты спустя она беспомощно обмякла, зажатая между ним и стеной. А ещё несколько секунд спустя из его рта вырвалось короткое шипение, и они замерли вдвоём под горячими струями.

Глава 17

Уроки, тренировки, марш-броски… За эти дни она узнавала больше, чем в Академии за месяцы.

Но профессор больше не занимался с ней любовью. И, проснувшись среди ночи пару дней спустя, Кира провела рукой по соседней подушке — и она оказалась пустой.

Что за чёрт, подумала она. Теперь он ей брезгует? После того, как она выложилась на занятиях до полусмерти, он даже не хочет спать с ней в одной постели?

Она подумала, и, захватив обе подушки, по одной в каждой руке, набросила на плечи одеяло и спустилась вниз.

Профессор, в футболке и домашних штанах, сидел на полу за ноутбуком возле камина и напряжённо вглядывался в экран. Увидев её, он поднял брови.

— Не спится, мисс Риаз? Очевидно, я мало гонял вас сегодня.

— Вы достаточно меня гоняли в поле, — подчеркнула последние слова Кира. — А здесь вы меня избегаете, как чумную.

— Ещё немного, — сухо сказал профессор, — и мы превратимся в семейную пару. Я не намерен терпеть ни споров, ни истерик, ни выяснения отношений. Если я говорю вам, что нечто в данный момент для меня важнее, чем ваше общество, вы будете мне верить и не задавать лишних вопросов. Или вас не устраивает что-то ещё? Еда? Одежда? Качество моих занятий?

На это Кире нечего было сказать. Холодильник был полон еды, которую профессору регулярно доставляли. Он совершенно бесцеремонно снял с неё мерки, вытащив из-за стола, где она наслаждалась завтраком, а на следующий день Кира нашла в спальне две коробки с одеждой и бельём своего размера, а на вешалке в прихожей — тёплую куртку простого покроя.

Он знал её нужды и умел их исполнять. Он умел и занять её время.

Но в нём больше не было теплоты. Словно что-то её исчерпало. Словно что-то подкосило его так, что у него не осталось ни капли для неё — и он держался подальше, чтобы не обдать её пустотой и холодом.

— Что с вами? — тихо спросила она.

— А вы заметили? Что ж… — Он вздохнул. — Мне снятся сны, мисс Риаз. Сны о моём прошлом, хотя я не вижу воспоминаний: это всего лишь фантазии. Но мне хватает. И я не хочу скидывать это на вас.

Кира подошла к нему, мягко ступая по ковру. Осторожно опустила рядом с ноутбуком одеяло и подушки.

— Можно, я переночую здесь? — попросила она. — Я не буду мешать: делайте, что хотите. Только не прогоняйте. Пожалуйста.

Профессор молча отложил ноутбук.

Кира с облегчением прижалась к нему.

— Мне от вас не избавиться, да? — с невесёлой улыбкой сказал он.

Она решительно покачала головой.

— Нет. Нет, и я никуда не уйду и не брошу вас одного.

— Что, если я скажу, что именно это мне и нужно? Остаться одному?

Кира подумала.

— Нет, — со спокойной уверенностью сказала она. — Потому что иначе вы снабдили бы меня деньгами и без колебаний поселили бы в хороший тихий отель, где лорд Хили никогда бы меня не нашёл.

Профессор покачал головой.

— Я не стал бы так рисковать. Этот, с позволения сказать, лорд мог всё же сойти с ума и использовать на вас поиск, пусть об этом и узнал бы весь Протекторат. И я бы просто не успел.

— То есть вы заботитесь обо мне, но не хотите меня видеть?

— Я никого не хочу видеть, мисс Риаз. Мне тяжело общаться даже с лордом-ректором, хотя он мой давний и близкий друг. Честно говоря, я не хотел бы находиться рядом даже с самим собой. С самим собой — в первую очередь.

— А со мной? — поинтересовалась Кира. — Вы ведь хотели бы проводить дни и ночи со мной? В моём теле? Имея возможность в любой момент потрогать меня за грудь, или раздеться и глянуть в зеркало?

В глазах профессора блеснул огонёк.

— Вы ведь специально меня возбуждаете, — заметил он, хищно глядя на её тонкую ночную рубашку на бретельках. Почти такую же, как ту, в которой её видел Райли. — Хотя, признаться, ваше общество меня радует даже тогда, когда вы в полной боевой экипировке.

Кира тронула его за руку.

— Чего вы хотите? — прошептала она. — Я хочу дать вам это.

Он потянулся к ней и коснулся её губ. Коротким, беглым, но далеко не небрежным поцелуем.

— Я подумаю об этом, мисс Риаз. Но сейчас ложитесь спать. Здесь, если хотите. Я ещё немного поработаю.

— Вы что-то ищете? Что-то особенное?

— Ищу биографии некоторых магов, — рассеянно произнёс он, снова вглядываясь в ноутбук. — Пытаюсь понять, что Рональд Вейер мог найти в их обществе до того, как потерял память.

— Биографии ваших друзей? Вроде Вероники Крейн?

В голосе Киры просквозила ревность. Она закусила губу.

— Очень красивой женщины, — ровным голосом сказал профессор. — Я видел фотографии. И, нет, сейчас я не испытываю к ней неприязни. Она предала юного Рональда в прошлом, но это не повод считать её безнадёжно испорченной и недостойной доверия. Но и открываться ей я бы тоже не стал.

— Открываться в том, что вы помните, что вы — когда-то влюблённый в неё Рональд Вейер, чемпион дуэлей в Академии?

— И это тоже. — Он провёл рукой по её обнажённым ногам. — Но сейчас спите. Я хочу увидеть вас спящей. Это меня развлечёт… и успокоит.

Кира устроилась на подушке лицом к нему, и он подоткнул ей одеяло.

— Никто из ваших «друзей» не навестил вас, когда вас лишили памяти, — тихо сказала она. — Нужны ли вам такие друзья?

— У них были свои собственные проблемы, — рассеянно отозвался профессор. — Большинства уже нет в живых. Впрочем, это опять же тема, которой я не стал бы при вас касаться.

Кира вздохнула. Узнает ли она когда-нибудь его тайну? Тайны?

Но она не будет думать об этом сейчас. Она будет спать рядом с ним, и ему приснятся счастливые сны.

Она проснулась от его крика.

Профессор Деннет лежал рядом с ней на спине, тяжело дыша. Она едва видела его в свете пламени камина, но того, что она заметила, было достаточно. Его волосы промокли от пота, лицо было очень бледным, пальцы сжимались и разжимались.

Он перевёл затуманенный взгляд на неё.

— Простите, что разбудил, мисс Риаз. Вам действительно стоило спать наверху.

— Вам нужно к врачу, — тихо сказала Кира, положив руку ему на плечо. — Сколько раз это уже случалось?

— К врачу, который немедленно передаст Протекторам мои слова, что меня лишили памяти насильно, а я пытаюсь её вернуть, и небезуспешно? Я был более высокого мнения о ваших умственных способностях.

Он закинул руки за голову.

— Я не знаю, что мне делать, — вдруг произнёс он, и Кира похолодела: впервые с тех пор, как она его знала, она услышала в его голосе отчаяние. — Я не могу вернуть память и должен вернуть её, и это раздирает меня надвое.

— Я всё ещё не могу вам помочь? — тихо спросила Кира. — Вы можете меня использовать, как вам будет угодно.

В коротком саркастическом смешке проскользнула истерическая нотка.

— Нет, мисс Риаз. Не стоит. Я не хотел бы вас вмешивать в свои романтические страдания. В конце концов, я не герой сентиментального романа.

— Тогда уж порнографического, — мрачно сообщила Кира.

Он насмешливо взглянул на неё.

— У вас есть возражения против данной… направленности?

— Никаких, — тут же сказала она. — Но я не об этом. К кому вы обратитесь, чтобы излечить вашу амнезию, если не ко мне? Ведь остальные доноры будут куда слабее. И как вы будете уверены, что они вас не предадут?

— Предадут, в том и суть.

— Я могла бы дать клятву на крови, — совсем тихо сказала Кира. — Что никому не расскажу то, что увижу. Если вы мне не верите.

— Я не поступлю так с вами, — резко сказал он. — Ни с кем.

Кира помолчала.

— Тогда что вы будете делать?

— Не знаю, — тяжело вздохнул профессор. — Но есть один… способ использовать вас. Дайте мне подумать.

— Долго? — тихо спросила Кира.

— Возможно, что и долго. Но нам некуда торопиться, не так ли?

Он привлёк её к себе.

— Говорят, те, кто засыпает на одной подушке, видят один и тот же сон, — пробормотал он, и голос его был сонным и усталым. — О чём ваши сны, мисс Риаз, когда они не обо мне? О чём вы мечтаете, где бродите в стране грёз?

Кира немного подумала.

— Помните, когда вы подарили мне розы? — шёпотом сказала она. — И закопали в лепестки роз? И…

Негромкий смех.

— Помню. Можете не перечислять.

— Мне помогают эти воспоминания, — шепнула она ему в ухо. — Я часто не помню, что мне снится. Но когда я перебираю их перед сном, я засыпаю счастливой.

Профессор повернулся к ней лицом, коснувшись носом её носа.

— Если бы я не боялся измотать вас перед завтрашними занятиями, я дал бы вам новые воспоминания. Но спасибо вам за совет. Если он не подействует, уверен, я смогу после каникул создать гарем из преданных одалисок, чтобы те услаждали мой взор и тело. Пожалуй, тогда я обойдусь без кошмаров.

— А я сдам вас лорду-ректору, — легко сказала Кира.

— Так-таки и сдадите?

— Без колебаний.

Он поцеловал её. Долго, глубоко, со сдержанной страстью, которая вот-вот должна была выплеснуться наружу.

Но вовремя остановился. У него и впрямь был чудовищный самоконтроль.

— Спите, предательница, — произнёс он. — Я разбужу вас завтра с рассветом, и никакие ваши приятные округлости и бретельки под одеялом вам не помогут. И ваш ошейник тоже.

Кира коснулась шеи двумя пальцами. Она всё ещё чувствовала себя немного странно, с бриллиантом между ключиц и полосой кожи, охватывающей её горло.

Но она так и не попросила профессора снять ошейник. Возможно, потому, что ей слишком нравилось перехватывать его взгляды.

— Лучше проснёмся до рассвета и займёмся чем-нибудь непристойным, — шёпотом предложила она. — Возможно, я даже заставлю вас пропустить уроки.

Его рука накрыла её грудь.

— Спите, иначе я изнасилую вас прямо здесь и сейчас, — в голосе совершенно точно прозвучала скрытая угроза. — И отберу подушку.

Кира пару секунд пыталась вычислить, чего ей хотелось больше: получить первое или не лишаться второго.

Она заснула, так и не успев это выяснить.

Ей тоже что-то снилось. Во сне Кира понимала, что она не вполне ещё выздоровела: лихорадка сжигала её, она бродила обнажённая во тьме, и единственное, что сверкало перед её глазами — сияющая нить, вьющаяся в петлях и изгибах, ведущая её за собой.

Кира помнила эту нить. Она уже видела её во время ритуала с лордом Хили. Нить, ведущая от Райли куда-то, связь, через которую работало проклятие. Ей нужно, очень нужно было узнать, куда она ведёт.

Она закрыла глаза. Казалось, другой конец нити был совсем рядом, только протяни руку. Где же он был, где, где?

Она тихо застонала. Ей нужно было его найти, иначе Райли был обречён. Но как, если она даже не знала, что означает эта нить? Как, если ей так ничего и не объяснили про проклятие, лишь то, что оно угрожает его жизни?

Сильные руки вдруг обняли её, и Кира задышала спокойнее. Сон рассеялся: она была не одна.

— Спасибо, — пробормотала она.

— Всего лишь плохой сон, мисс Риаз. Спите.

Глава 18

Её разбудил шум подъезжающего автомобиля. Кира сонно приподняла голову.

— Наверх, — услышала она резкий голос профессора. — И не выходите, даже если меня будут резать на части.

Кира встала, закутавшись в одеяло.

— Кто?

— Наш общий друг лорд Хили. — Профессор быстро натягивал футболку перед потухшим камином. — Теперь убирайтесь в спальню. Немедленно.

Кира подхватила подушки и бросилась бежать вверх по лестнице.

Какого чёрта лорд Хили тут делает, промелькнуло у неё в голове. Что ему нужно? Неужели он догадался, что она здесь?

— Доброе утро, милорд, — услышала она спокойный голос профессора. — Боюсь, вынужден выслушать вас на пороге. Мне предстоит долгий день сегодня.

Она услышала презрительное фырканье лорда Хили.

— Пытаетесь подготовиться к занятиям для каждого курса? Вам не кажется, что вы слишком много на себя взяли, согласившись заниматься боевой магией со всеми адептами Академии?

— Слишком много взял на себя тот, кто убил Лорейн Ши, моего донора и мою студентку, — негромко ответил профессор. — И я сделаю всё, чтобы его уничтожить. Разумеется, вы со мной согласны.

Повисло молчание. Страшное, напряжённое молчание, Кира почувствовала его даже отсюда.

Лорейн. Лорейн. Неужели… Её глаза округлились. Неужели лорд Хили был тем самым магом, что убил Лорейн, а потом подавил волю лорда-ректора, чтобы тот перенёс тело в их спальню с кинжалом профессора в груди? И профессор сейчас неприкрыто угрожал ему?

— Смерть этой девушки — большая трагедия для всей Академии, — наконец произнёс Агнус Хили. — Но это не отменяет мой вопрос. Я знаю, что адепты последнего года стонут от ваших нагрузок. Что будет с другими адептами, если вы займётесь ими вплотную? Моя дочь сейчас в Академии. Я не хочу, чтобы ей задурили голову, заставили перенапрягаться и, возможно, даже довели до магического истощения.

— Вижу, вы поистине трепетно относитесь к благополучию своей дочери. Особенно после того, как довели до истощения собственную жену.

Кира вздрогнула. Оскорблять лорда Хили подобным образом…

Сама она никогда бы на это не решилась. И не посоветовала бы профессору. Но он, кажется, не боялся ничего.

И с удовольствием бросил бы лорду Хили обвинение в том, что тот выгнал раздетую Киру на мороз без зимней одежды.

Профессор не мог выдать её, конечно же. Но это не значило, что он откажется от других обвинений.

— Мои отношения с моим донором — моё дело, — ледяным голосом произнёс лорд Хили. — Кстати, мне любопытно. Вы нашли следующего донора после смерти юной Лорейн? Мне говорили, вы пытаетесь вернуть себе память, не так ли?

— Вам никто не мог это сказать, — спокойно произнёс профессор. — Мэтр Антейн мог строить при вас очевидные догадки, но он никогда не поделился бы с вами тем, что знает обо мне наверняка. Но вы почему-то бесконечно уверены, что я хочу раскопать своё прошлое. С чего бы это?

Снова короткая пауза.

— Разве этого не хотел бы каждый человек на вашем месте? — с деланным спокойствием произнёс лорд Хили.

— Возможно, я не совсем человек.

Кира поперхнулась.

— Что, интересно, вы хотите этим сказать?

— То, милорд, что я всё ещё не вышвырнул вас из этого дома за шкирку, хотя любой на моём месте давно потерял бы терпение. Мои источники в Министерстве говорят, что вы делаете за моей спиной всё, чтобы я потерял будущее место лорда-ректора и мой пост в Академии вообще. Моя собственная интуиция говорит мне, что вы приехали в эту глушь лишь с намерениями угрожать мне — иначе вы вполне могли подойти ко мне в Академии между занятиями. И наконец, вы лезете в мою личную жизнь и моё прошлое, а я этого не терплю.

Лорд Хили выслушал эту речь в ледяном молчании.

— Пожалуй, как глава Протектората, я должен был бы арестовать вас за неуважение, — бросил он. — Не исключено, что я это и сделаю. Но сначала, опять же как глава Протектората, я хотел бы посмотреть на девушку, которая живёт с вами здесь. Ваш новый донор, не так ли? Думаю, я смогу убедить её сменить занятие.

— Вы не сделаете в мой дом ни шагу, — произнёс ледяной голос профессора. — Я прекрасно знаю не только закон, но и количество раз, когда вы превысили полномочия. Ворвётесь сюда — получите не только достойный отпор, но и большие проблемы в Протекторате.

— Вы имеете право защищаться, — холодно подтвердил лорд Хили. — Но я всё-таки войду, если только девушка не спустится сюда.

Профессор хмыкнул.

— Вы понятия не имеете, что кто-то, кроме меня, находится здесь. Вы всего лишь увидели женскую куртку на вешалке.

— Но она здесь, не так ли? Ваш донор.

— Моя невеста.

Кире пришлось опереться на косяк, чтобы не упасть.

— Вот как? — протянул лорд Хили. — И когда свадьба?

— Не исключено, что я откажусь от помолвки вообще, — резко сказал профессор. — Какого чёрта вы всё ещё здесь? Я сообщил, что не желаю вас видеть рядом с моим домом всеми возможными способами.

Лорд Хили проигнорировал его полностью.

— Ваша невеста… знает ли она, что вы потеряли память?

— Кто обращает внимание на такие пустяки? — махнул рукой профессор. — Уж точно не я.

Кира зажала себе рот рукой, подавляя смех. Ей очень хотелось увидеть лицо лорда Хили в эту минуту.

— Кира Риаз не является одной из ваших студенток, не так ли? — прозвучал голос Агнуса Хили.

Кира замерла.

— Нет, не является, — сухо произнёс профессор. — Девушка была обвинена в том, что воспользовалась чужой магией, и мне, как преподавателю, расследовавшему этот инцидент, пришлось с ней столкнуться. Это, уверен, вы знаете очень хорошо.

— Она пропала, видите ли. По моей просьбе Протекторы занялись её поисками… неофициально. Мы обзвонили её преподавателей в Академии и её сокурсников, но безрезультатно. И я вспомнил о вас.

Профессор коротко рассмеялся.

— Странно, что вы не вспомнили о лорде Крейне. Или о других уважаемых магах, которые наряду с главой Министерства осаждали девочку назойливыми предложениями стать их донором. Удивительно, что она сбежала от такого внимания. Уверен, она говорила лорду-ректору о своих поклонниках лишь с восторгом.

Молчание.

— Я понял ваши аргументы, — сухо произнёс лорд Хили. — Вы на своей земле и в своём доме, и я не могу вам помешать грезить о посте лорда-ректора, хотя если вы и получите его, я гарантирую вам колоссальные неприятности. Но в первую очередь я здесь, потому что ищу Киру Риаз, и я желаю поговорить с вашей гостьей. Мне достаточно взглянуть на её лицо.

— Нет.

— Тогда не обессудьте.

Поток магии, чистой энергии, долетел даже до второго этажа, чуть не сбив Киру с ног. И тут же столкнулся с потоком другой энергии, сильным, чистым и электрическим.

Они были почти равны.

Кира не видела боевых заклятий, но чувствовала даже отсюда, что бой, каким бы он ни был, проходил на равных. Если бы она могла только взглянуть… Но тогда лорд Хили увидел бы её, а так рисковать она не могла.

В другое время, подумала она, профессор закончил бы бой за секунды. Она видела его в действии против хулиганов, ещё когда он был адептом первого года. Она чувствовала огромный, невозможный прилив магии, когда он вытаскивал её из страшного ритуала, когда она чуть не утонула в воспоминании. Он был силён, и, возможно, во всём мире не было мага сильнее.

Но он был истощён и измождён, его изматывали сны, бессонные ночи и бесконечные часы занятий с ней, где он выкладывался по полной, измеряя и контролируя силу заклятий очень точно и строго — чтобы испытать её в полную силу и одновременно не изувечить. Сильных, настоящих боевых заклятий. Он плёл их долгими часами, испытывая себя на прочность, делая то, что удалось бы редкому боевому магу. Ради неё. Ради того, чтобы она встала рядом со старшекурсниками уже сейчас — а, возможно, и превзошла бы их.

Лорд Хили или даже Райли, подумала она, никогда бы не сделал для неё ничего подобного. Просто не подумал бы, что это возможно.

Если профессор проиграет, если всего лишь на минуту потеряет сознание…

Она была обречена. Лорд Хили дотащит её до машины, вколет снотворное, а там…

Кира окажется в его полной власти. И эта мысль ей не нравилась совершенно.

Глава 19

Она закрыла глаза. Донор, она была идеальным донором для профессора Деннета, но сейчас она не была в ритуальном круге, и поздно было его чертить. Её магия была для него закрыта.

Но закрыта ли?

Маг и донор могли брать энергию друг у друга в опасную для жизни минуту, как она случайно зачерпнула один раз силу профессора, спасаясь от хулиганов. Но профессор никогда бы не воспользовался её магией, никогда бы не подверг её такой опасности даже случайно — слишком хороша была его самодисциплина.

Но она могла отдать ему магию просто так, подумала Кира. Подумать об этом, открыть себя ему, и воспроизвести те же чувства и эмоции, что двигали ею в ритуальном круге. Эмоции, что заставляли её отдаваться ему снова и снова, как маг и как женщина. Как его женщина.

Кира раскинула в стороны руки, встав лицом к двери. И почувствовала, как её охватывает магический ветер.

Она осела без звука. Но секундой позже снизу раздался крик, и этот голос принадлежал не профессору.

— Убирайтесь, — коротко сказал профессор. — Полная подвижность восстановится через сутки, но вам будет достаточно, чтобы доковылять до машины и уехать. Я не собираюсь пользоваться вашей беспомощностью, но если вы ещё раз полезете в мою жизнь, я сделаю всё, чтобы вы потеряли собственное место.

— Вам стоит… быть осторожнее, — раздался хриплый, подрагивающий голос лорда Хили. — Если вы будете драться насмерть в следующей дуэли…

— Меня не так просто убить, — коротко сказал профессор. — Уверен, эта мысль вас радует. Как и та мысль, что вы пытались ворваться сюда без ордера, а я действовал в рамках самообороны. И, да, я подам жалобу. Я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока орда Протекторов ворвётся сюда и окончательно испортит мне каникулы.

— Вам и вашей… невесте?

— О, я разорву помолвку. Вы заметили, что эта девица даже не пришла мне на помощь в опасном бою? — Голос профессора был беспечным и лёгким. — Уверен, ваша супруга никогда бы так не поступила.

Короткое шипение.

— Я засажу вас в камеру, Деннет. В уютную, крепкую, надёжную камеру, с кругом, высасывающим силы, и с очень хорошей тюремной медициной. И вы будете жить там, пока вам не исполнится восемьдесят. Девяносто.

— О, — печально сказал профессор, — у меня очень слабое здоровье. Травяные сборы, бег по снегу и свежий воздух — единственное, что помогает мне не свалиться в горячке. Боюсь, в тюрьме я просижу недолго. Не то, чтобы вас это интересовало, конечно же.

Его голос был насмешливым и спокойным. Словно он издевался над лордом Хили, угасающим сознанием подумала Кира, лежащая без сил на полу. Словно знал, что лорду Хили по какой-то причине очень не хочется видеть его мёртвым, а профессор угрожает устроить ему это зрелище.

Наконец за лордом Хили хлопнула дверь, и Кира тут же услышала звук шагов профессора, взбегающего по лестнице.

— Кира Риаз, — прошептал он, опускаясь возле неё на колени. — Глупая девчонка. Что вы натворили?

Кира моргнула, пытаясь заговорить. Но голос ей не повиновался.

Его лицо было совершенно белым.

— Если вы повторите этот фокус, меня может не быть рядом, — хрипло сказал он. — И я могу вас не спасти. Даже сейчас вам придётся нелегко. У меня есть эликсиры, восстанавливающие силы, но они токсичны и плохо действуют на печень. Вам придётся выкарабкиваться самой.

Он подхватил её безвольное тело под плечи и колени и перенёс на кровать. Шёлковая ночная рубашка задралась, но он будто этого не заметил.

Его руки мягко коснулись драгоценного бриллианта на её шее. Нажали на что-то, и Кира почувствовала, как с неё слетает ошейник.

Губы Киры шевельнулись.

— Останьтесь со мной. Пожалуйста…

— Куда я денусь, пойду за сыром? — В его голос вернулась толика прежней резкости. — Лежите тихо. Я не могу перелить вам свои силы обратно: вы захлебнётесь. Просто закройте глаза и отдыхайте. Я рядом.

Он держал её руку в своей. Из последних сил Кира сжала его пальцы.

— Расскажите мне сказку, — попросила она с закрытыми глазами. — Если вы ещё помните сказки.

Профессор вдруг тихо рассмеялся.

— Помню. Будете смеяться, у меня в Академии целый склад детских книг. Я пытался вернуть себе воспоминания и таким странным образом. Увы, мне удалось только вспомнить, что я люблю йогурты. Странный ассоциативный ряд, не так ли?

— Какая у вас была… любимая книга?

— Одна книга о раскаявшихся злодеях. Название вряд ли вам что-то скажет.

Кира приоткрыла глаза и увидела, как он невесело усмехается.

— Наивная женщина написала эту книгу, рассказывая, как это правильно и хорошо — отказаться от могущества. От бессмертия. В детстве я, должно быть, хотел спорить с ней до хрипоты.

— А сейчас?

Он чуть улыбнулся.

— Сейчас… Я мог бы сказать какую-нибудь банальность, но какой смысл? Бессмертия не существует: бесполезно спорить с законами природы. А от могущества невозможно отказаться, разве что прыгнуть под автомобиль.

— А для чего вы сами хотели бы быть бессмертным и всемогущим?

— Чтобы победить своих врагов, — мгновенно ответил профессор. — Сбросить со своих постов всех, кто лишил меня памяти. Разрушить родственные традиции, когда любой адепт вроде вас становится изгоем, несмотря даже на фантастические способности. Когда талантливые девушки идут в горничные к мерзавцам вроде Агнуса Хили, потому что сильные магического мира считают, что их место в жизни — служить, а не творить и не защищать. А жить полной жизнью, по их мнению, могут лишь те, кто был рождён у подходящих родителей. Аристократов, наследников миллионных состояний и прочих сливок общества.

Он вздохнул.

— Я, пожалуй, захотел бы, чтобы маги могли жить и делать карьеру среди людей. Под строгим и жёстким контролем Протектората: иначе нельзя. Но это спасло бы много разбитых жизней. Пусть мир магический и человеческий смешивать крайне опасно, мы не должны отказываться от возможностей, что нам даны. Жить и искать своё счастье, будучи человеком, если уж среди магов ничего не получается.

— Я иногда хочу жить среди людей, — тихо сказала Кира, сжимая его руку. — А вы?

— Сбежать с вами вместе? — она почувствовала по голосу, как он улыбается. — Вы бы не выдержали рядом со мной долго.

— Почему?

— Потому что я… — Он вздохнул. — Да вы и сами знаете.

У него есть тайна, вспомнила Кира. Не просто тёмная сторона — тайна.

Профессор резко встал.

— Я хочу, чтобы вы отдохнули. Никаких занятий сегодня. Никаких — ни в поле, ни в постели. Не протестуйте.

Кира бросила один взгляд на его лицо — и закрыла рот.

— Вы обещали мне сказку, — тихо сказала она.

— И расскажу. — Его голос сделался мягче. — Но позже, когда у вас не будут смыкаться глаза. Сказку… вы сущий ребёнок, мисс Риаз.

— Ещё скажите, что вам это не нравится.

— Нравится. И вы прелестны, когда сами рассказываете сказки. — Он наклонился и поцеловал её в лоб. — Я помню. Но я очень не хочу, чтобы в своей собственной сказке вы заняли место трагической героини. А это произойдёт, если вы не прекратите рисковать собой — из-за меня, из-за юного мистера Хили или кого-то ещё.

Дверь тихо закрылась за ним.

После его ухода Кира снова прикрыла глаза. Она чувствовала себя очень слабой, но всё-таки счастливой. Она защитила его, спасла мужчину, который был ей ближе всех на свете, и он, хотя и был испуган за её жизнь до потери пульса, принял её магию. Принял её право помогать ему и защищать его — так же, как он помогал ей и защищал её.

Они были близки по-настоящему. Но стена, которой профессор отгородился от неё в тот горький день, когда сказал, что больше не хочет её видеть, лишь росла.

И у неё было чувство, что её вопросы ещё долго останутся без ответов.

Глава 20

Когда она снова открыла глаза, за окном был вечер. Кира потянулась, чувствуя себя свежей и отдохнувшей. И очень, очень голодной.

Она надела бежевое кружевное бельё, скорее кокетливое, чем соблазнительное, и лёгкое домашнее платье с лифом, украшенным кружевами, и широкой юбкой. Она походила в нём на примерную школьницу, и, повертевшись перед зеркалом, Кира не удержалась от торжествующей улыбки. Она уступала профессору в боевой магии, но, пожалуй, переняла от него немало, когда речь шла об обычном женском коварстве.

Скользнув в бежевые туфли на невысоком каблуке, она спустилась по лестнице. Медленно, делая каждый стук каблука по ступенькам соблазнительным и призывным. Она знала, что её ждут, и ждала, что её встретят.

Но совершенно не ожидала, что…

Кира оторопело застыла на нижней ступеньке.

В холле у входной двери горел неяркий свет. Следов разрушений после утренней дуэли Кира почти не заметила, или освещение было слишком неярким. Но зато в свете лампы глазам Киры предстало незабываемое зрелище: рядом с её курткой висели три самых прекрасных меховых облака, которые она когда-либо видела.

Белоснежное пушистое манто до низа бёдер, с мехом настолько нежным, что ей немедленно захотелось об него потереться. Она не видела подобный мех никогда и нигде, и ей страшно было представить, сколько он вообще мог стоить.

Длинная роскошная шуба цвета коры тёмного каштана с широкими складками, которые наверняка должны были разлетаться на каждом шаге. И с пуговицами, в которых совершенно явно поблёскивали бриллианты. Кира сглотнула.

И наконец, узкая строгая и скромная чёрная шубка матового меха, больше похожая на вечернее платье-футляр, словно созданная прямо для неё. Кира с облегчением вздохнула — уж она-то не будет стоить целое состояние.

А потом увидела этикетки с голографическими знаками известнейшего дома моделей. Эта шубка существовала в единственном экземпляре. Другой такой не было в целом мире. Нигде.

Кира рухнула на ступеньки.

— Я бы купил вам и виллу у моря, и пару спортивных машин, — послышался небрежный голос профессора, — тем более, что вы и сами умеете водить. Но дом и состояние счёта в банке слишком легко отследить и проверить источник. Наряды и драгоценности куда проще купить через третьи руки, заплатив всего лишь вдвое больше. Впрочем, карманные деньги у вас будут, и неплохие. Мы ведь хотим представить вас любовницей настоящего властелина судеб, не так ли?

Он появился в гостиной в брюках и рубашке, держа в руках два коктейля.

— Вставайте, — с лёгкой насмешкой произнёс он. — Не думал, что вас так легко шокировать.

Кира, чуть пошатываясь, встала, и профессор, подойдя к ней, протянул широкий бокал с коктейлем. Клубничный, определила Кира по лёгкому запаху.

Она отпила немного, и почувствовала, как пузырьки мгновенно ударяют ей в голову.

— Собираетесь споить меня на пустой желудок, профессор? — поинтересовалась она.

— Ну что вы. Споить я вас успею в любом случае.

Он предложил ей руку.

— Но сначала ужин.

В коттедже не было стола, за которым они могли бы усесться. Но когда они зашли на кухню, оказалось, что с островка была сметена вся техника, перед ним стоят два барных табурета, а под горящими свечами накрыт самый изысканный ужин, который Кира когда-либо видела.

— Устрицы, — прошептала она. — Без раковин. Я всегда хотела попробовать их именно так.

— Я знаю.

Устрицы, нежные и сбрызнутые лимонным соком, таяли во рту. Кира отправила в рот два кусочка мягкого экзотического сыра — и почувствовала, что не голодна.

— Готовите меня к роли содержанки и любовницы? — с некоторой грустью спросила она. — Вы же знаете, что я бы скорее натянула джинсы и отправилась бы с вами за фастфудом.

Профессор кивнул, отрываясь от тарелки. Как и она, он ел довольно мало — но подбирал еду с большим вкусом. Хотя вряд ли жареную картошку из бумажных пакетов можно было назвать изысканной, подумала Кира. Но в его обществе… пожалуй, да. Он умудрялся есть и её, словно закуски на дорогом приёме.

— Я прекрасно знаю, что именно вам нравится, мисс Риаз. Но роль, которую вы будете играть, тоже никуда не денется. Так почему же ею не насладиться хоть немного?

— Но моя куртка…

— Её видел лорд Хили, — отрезал профессор. — Всё. Эта тема закрыта.

— Вот почему вы такой грубый? — задумчиво протянула Кира.

Профессор поперхнулся.

— Это с каких пор вы занялись критикой, мисс Риаз? — поинтересовался он. — Отличный способ вызвать моё изумление… но не самый лучший, чтобы сохранить моё расположение.

— Или что? Купите мне ещё три шубы?

Их взгляды скрестились поверх бокалов с шампанским. Кира небрежно подхватила бокал двумя пальцами, отпила и отсалютовала профессору, чуть усмехнувшись.

— Вы закончили с ужином? — опасно поинтересовался профессор.

Кира вскинула бровь.

— Да, но…

— Ваши «но» меня больше не интересуют, — сообщил он, снимая её с табурета. — И ваши «нет» тоже.

— Что… — начала она. И вскрикнула, когда он прижал её к холодильнику с такой силой, что у неё чуть не слетели туфли.

Зажав её между собой и холодной белой стеной холодильника, он бесстыдно задрал юбку её платья, открыв трусики и чулки, и уклониться от его рук было невозможно, только прижаться к его плоскому животу, свитому из каменных мышц. Его рука властным жестом скользнула ей под трусики, и она почувствовала, как горячая твёрдость упирается ей в ягодицы. Он ласкал её спереди, пальцы между её ног двигались в медленном, томительном ритме, и она начала тихо постанывать, судорожно сглатывая, не в силах вдохнуть полной грудью, едва слыша собственное дыхание, но прекрасно ощущая его — хриплое, резкое. Один из пальцев нащупал что-то, тронул чуть резче, погладил по кругу — и тело пронзила острая яркая вспышка удовольствия.

— Снимите их, — прошептала она.

— Снимите — что? — уточнил хрипловатый насмешливый голос.

— Пожалуйста, — простонала она, чувствуя, что вот-вот изольётся ему на пальцы.

— Умоляйте. Обещайте. Сулите мне золотые горы. Впрочем, они мне не нужны. — Тихий смех.

— Я отдамся вам прямо сейчас и здесь, — прошептала она. — Только возьмите меня.

— Не сразу.

Ей хотелось, чтобы он её раздел. Она изнывала, но умолять было бесполезно.

Властная ладонь обхватила горло, задев тонкую цепочку. Она снова была в его власти, и её тело было покорным и податливым. Кире это нравилось, её безумно это возбуждало, и она подтвердила свое желание коротким стоном, когда его пальцы снова погладили её между ног, одновременно чуть сжав шею.

— Да, — прошептала она, раздвигая ноги чуть шире.

Его пальцы подцепили её трусики — и он просто разорвал их на одной ноге, небрежно сбросив вниз. Кира ойкнула, но возражать было поздно: он прижал её к себе, горячую и готовую.

— И где же ваши мольбы, мисс Риаз? — жарко прошептали ей на ухо.

— Молю о… вашей беспощадности, — выдохнула она.

— Принято.

Профессор наклонил её, придерживая за шею, и Кира застонала, почувствовав с восторгом, как он входит в неё, заполняя её целиком, твёрдый, горячий и медленно овладевающий ею.

Она шевельнула бёдрами, но рука на её горле сжалась крепче.

— Не двигайтесь.

Было так порочно упираться ладонями в холодильник с задранной юбкой, чувствовать, что ему нравится вид её тела, впитывать запах его кожи и знать, как ему сейчас хорошо. Что его искушённые губы, умелые руки и то, что заполняло её сейчас, знали сотню способов доставить женщине удовольствие. Доставить удовольствие ей.

— Вы обещали мне сказку, — шепнула она, едва удерживаясь от того, чтобы застонать — или расхохотаться. — Я вам ещё напомню.

Она услышала не то смех, не то кашель. А потом он рванул её на себя, двигаясь быстрее, и она вскрикнула одновременно от неожиданности и от удовольствия. Тем более острого, что его палец снова массировал её вход умело и точно, зная, как продлить сладкую пытку, чувствуя, как под ней подгибаются ноги, как она взлетает на пике и, беспомощная, прижимается к нему распятой бабочкой, чуть не теряя сознание. Он чувствовал каждую деталь, он был её магом — и она знала это. А она чувствовала его наслаждение.

И если он останется её магом, они будут ощущать друг друга ещё острее. Если только он от неё не откажется.

— Я… — вздохнула она между стонами, — я никогда…

Он хрипло выдохнул и излился в неё.

Несколько минут они стояли, тяжело дыша, не в силах сделать и шага. Она почувствовала, как профессор застёгивает брюки, но сама она по-прежнему стояла лишь в чулках, без трусиков и совершенно голая между ног.

А затем профессор безо всякого перехода подхватил её, и, даже не оправив на ней юбку, перекинул через плечо, словно мешок с мукой. Туфли полетели на пол.

— Эй! — возмущённо вскрикнула она.

— Ещё раз так меня назовёте, и окажетесь голой на снегу, — сообщил он. — Впрочем, вы и сейчас там окажетесь.

Глава 21

Кира задохнулась.

— Как?

— Вот сейчас я открою дверь, — в подтверждение его слов входная дверь распахнулась, — донесу вас до поляны, где ваши крики никто не увидит и не услышит, сниму платье, это надоедливое переплетение кружев на вашей очаровательной груди, а потом сброшу чулки, которые тоже мне надоели, и… уложу вас на снег.

Говоря это, он спокойно и методично проделал все эти процедуры, пока Кира действительно не оказалась на снегу совершенно обнажённой.

Она даже не сразу поняла, что ей не было холодно: профессор незаметно нанёс на неё согревающие чары, такие лёгкие, что они даже не растапливали снег. Но испугаться она успела.

— Оставить вас помёрзнуть на снегу… голой, — задумчиво произнёс профессор. — Какая хорошая идея. Может быть, снова принести ошейник?

— За что? — только и произнесла Кира.

Профессор опустился перед ней на колени.

— Иногда мне нравится вас пугать, — сказал он, перебирая в пальцах её рыжие локоны. — Угрожать юной и беззащитной девушке страшными карами, а некоторые даже и претворять в жизнь. Вы натолкнулись на настоящего маньяка, мисс Риаз. Бойтесь.

— Боюсь, — вымолвила она. — Очень боюсь. Особенно если вы сейчас уйдёте и не сделаете со мной ничего достойного этого гордого звания.

— Не отнесу вас подальше в лес и не закопаю под елью? Действительно, какой урон моей репутации.

Он опрокинул её на снег и поцеловал.

— Следовало бы принести сюда вашу новую шубку и устроить вас прямо на ней, — насмешливо сказал профессор. — Но уверен, вы ещё успеете это сделать со своими многочисленными поклонниками. Хотя… Ах, да, ваш таинственный благотворитель ведь будет требовать от вас полной верности. Какая жалость.

— Вы всё предусмотрели, да?

— А как же. Не оставлять же вас сыну человека, который без сожалений убил беззащитную девушку лишь за то, что та была моим донором. Агнус Хили убил Лорейн Ши, мисс Риаз, запомните это очень и очень хорошо.

— Почему? — прошептала Кира. — Почему он её убил?

— Чтобы подставить меня.

— Но для чего?

Профессор вздохнул.

— Преждевременно раскрытая важная информация, мисс Риаз. Вам не нужно знать точную причину, по которой он меня, хм, невзлюбил — ради вашей же безопасности. Вам вполне достаточно знать, что лорд Хили знает о моём прошлом, ненавидит меня за него, был одним из тех, кто выступал за лишение памяти, больше всего мечтает упечь за решётку и считает, что я представляю собой угрозу для его семьи. Вам понятно?

— То есть лорд Хили считает, что вы каким-то образом можете угрожать его семье? Даже лишившись памяти? А в тюрьме у вас не будет этой возможности?

— Совершенно верно.

И ещё, вспомнила Кира, профессор думал, что Агнусу Хили он нужен живым. В тюрьме, да, — но живым. И Агнус Хили, похоже, был того же мнения. Почему?

Зачем лорду Хили был нужен живым профессор Деннет — или Рональд Вейер?

Зачем, если он его ненавидел?

Она покачала головой. Ей в этом было не разобраться.

Кира запрокинула голову, глядя на ночное небо.

— Не хочу об этом думать, — прошептала она. — Смотрите: звёзды.

Профессор поднял взгляд вслед за ней.

— Да, — тихо сказал он, и его пальцы сплелись с её. — Звёзды.

Ни звука не раздавалось в ночи. Белоснежная пелена оставалась нетронутой: в лесу были лишь они двое. Редкие снежинки, лёгкие, как сахарная пудра, кружились в воздухе; одна из них легла Кире на щёку.

— Как-то даже не хочется портить такую безупречную ночь непристойными занятиями, — севшим голосом сказала она.

— Почему же сразу портить, мисс Риаз?

Профессор улёгся рядом с ней, положив ей руку на живот. Согревающие чары, отметившие и его, тоже не растапливали снег, лишь едва заметно заставляя дрожать воздух вокруг них. Но ночь была прозрачной, и звёзды горели ясно и ярко.

— Вы загадываете желания, когда падают звёзды? — шёпотом сказала Кира.

— Рядом со мной прекрасная девушка, меня ждёт венец карьеры — пост лорда-ректора Академии, и моя память вовсе не потеряна навсегда, — просто сказал профессор. — Что ещё мне может быть нужно? Деньги? Они у меня есть. Да, усилиями лорда Хили я вполне могу оказаться в тюрьме — но я сделаю всё, чтобы перехитрить его. В том числе и для того, чтобы он не тронул вас.

— Но если вы окажетесь в тюрьме… — прошептала она.

— У меня будет для вас очень простой совет. Выходите замуж за Райли Хили и становитесь его донором, сразу и безоговорочно. Вы будете в безопасности всю жизнь.

Кира сглотнула.

— И вы так вот просто мне это советуете?

— Мы взрослые люди, мисс Риаз. Конечно, советую. Как и вы посоветовали бы мне стать любовником леди Крейн, если бы меня приговорили к пожизненному заключению, а она единственная могла бы мне поспособствовать, чтобы его отменить. Что, кстати, не так далеко от истины. — Он тихо засмеялся. — Надеюсь, мне не удастся опробовать эту гипотезу. Или, наоборот, надеюсь, что удастся?

— Вы невыносимы.

— А вы очаровательны. Мы никогда не устанем говорить это друг другу, не так ли?

Кира вздохнула, прижимаясь к его плечу.

— Нет, — прошептала она. — Не устанем. Никогда.

Профессор хмыкнул.

— Иногда рядом с вами я чувствую, что мне снова восемнадцать. Я не помню тех лет, но порой меня охватывает непреодолимое желание бросаться в вас снежками и лепить снеговиков.

Глаза Киры зажглись.

— Правда?

— Правда. Только избавьте меня от ваших фантазий по поводу морковки.

Кира фыркнула, представив себе крайне непристойный образ.

— Но вместо снеговиков, — задумчиво сказала она, — вы будете гонять меня по боевой магии.

— Буду, — спокойно подтвердил профессор. — И целовать тоже. Что до снеговиков… увы, нет настроения. Не так-то просто впадать в детство, когда на тебя всё время давит…

Он запнулся.

— Ваша тёмная сторона, — шёпотом проговорила Кира. — Да?

Профессор промолчал. Кира коснулась его подбородка.

— Не думайте о ней, — попросила она. — Просто поцелуйте меня.

Они долго целовались под звёздами, так и не перейдя к чему-то большему.

А Кира думала, что она окончательно и безоговорочно пропала, замирая каждый раз, когда его горячие твёрдые губы целовали её ладонь, опаляя кожу. Он объявлял её своей собственностью снова и снова, а у неё не было сил противиться, и хотя в их отношениях и близко не было равенства, ей не хотелось освобождаться от его власти. И от того, как кружилась голова от его близости.

— Вы напугали меня сегодня, — негромко сказал он. — И спасли меня сегодня. Взрывоопасное сочетание, не так ли?

— Да, — прошептала Кира.

— Но то, что мы вместе — это временно. Вам стоит это понять.

Эти слова ударили её морозом. Глаза Киры расширились.

— Как… почему? — Её губы дрогнули. — Вы меня прогоните?

Его ладони взялись за её голову с двух сторон.

— Я никогда бы от вас не избавился, — прошептал он. — Я не могу. Но врать вам в этом я тоже не могу. Чудесной девушке, у ног которой будет весь мир — но не я. Мы расстанемся, мисс Риаз. Это произойдёт. Произошло бы уже сейчас, но вы сами прекрасно понимаете, что вы и я, запертые здесь на все каникулы, не можем вести себя иначе, чем мы себя ведём. Пока я и вы — маг и его донор, нам не оторваться друг от друга.

— И что же, — дрогнувшим голосом спросила она, — нас разлучит?

Профессор невесело усмехнулся.

— Столько причин, что, право, я не знаю, с какой начать. Но вы знаете, что я не бросаю слов на ветер.

— Нет, — тихо сказала она. — Не бросаете.

— Я могу подарить вам истинное удовольствие. Сделать лучшим боевым магом Академии. Защитить, пусть даже дорогой ценой. Я не о деньгах, конечно же. Но вечной любви я дать вам не могу.

Не может.

Кира зажмурилась, давя слёзы.

Было бы лучше, если бы он ничего не сказал ей? Если бы ей не пришлось жить на пороховой бочке, зная, что у их страсти есть финальная дата, и она приближается с каждым днём?

Впрочем, разве он хоть раз обещал ей обратное?

Она открыла глаза. Профессор внимательно наблюдал за ней.

— А если бы не было вашей тайны, вашей тёмной стороны, — едва слышно прошептала она, глядя на него, — могли бы?

— Если бы вернул себе память целиком, и в ней не оказалось ничего, что отпугнуло бы меня или вас?

Она кивнула.

— Да. Вы бы тогда подарили мне… вечную любовь?

Тихий смех.

— В другой реальности, в другом времени?

Кира беззвучно ахнула. Он не сказал «нет»!

— Но это ещё может случиться, — прошептала она. — Когда ритуал вас излечит…

— Нет. Я знаю, что я там увижу. И знаю, почему меня лишили памяти. Вам не просто это не понравится, мисс Риаз: вы ужаснётесь. Скажу вам правду, я и сам не в восторге.

— Насколько не в восторге?

— Настолько.

Они были обречены, поняла Кира. Если только…

— Но что, если для меня ничего не изменится? — прошептала она. — Если, узнав всё, я по-прежнему буду вас…

Два пальца мягко легли на её губы.

— Решения такого рода принимаю я, а не вы. Просто потому, что вы не владеете всей информацией, и требовать от вас любых клятв или обещаний было бы бесчестно. И пока вы не знаете, о чём говорите — молчите.

Кира обняла его пальцы рукой и поцеловала их.

— Ночь всё равно продолжается, — прошептала она. — Давайте смотреть на звёзды.

Он без слов обнял её. И, чувствуя его тело, ощущая снег под обнажённой спиной, глядя на заснеженные ели на опушке и звёзды над головой, Кира ощущала себя совершенно свободной. И, как ни странно, счастливой.

Глава 22

Она завтракала в одиночестве, когда профессор стремительно вошёл в кухню. Он уже чувствовал себя куда лучше, заметила она: его лицо больше не было столь бледным, тени под глазами исчезли, и этим утром, проснувшись и отодвинув занавеску, она видела его обнажённым по пояс, делающего пассы и перекаты в снегу.

Сейчас, впрочем, на нём был строгий костюм, и дыхание было совершенно ровным.

— Я совершенно упустил из виду одну вещь, — сообщил он. — Абсолютная глупость с моей стороны. Вчера, говоря вам о возможном вашем браке с будущим лордом Хили, я понял, что ни один уважающий себя аристократ не оставит свою любовницу без роскошного кольца, которое обычно дарят на помолвку. Если он не женат, он будет идиотом, если не женится на вас. Если женат, то тем более подарит вам такое кольцо, чтобы вскружить вам голову и обмануть всех, дабы никто не подумал на него раньше времени, тем более законная супруга. Я понятно излагаю, мисс Риаз?

— Пожалуй, — неуверенно сказала Кира, прожевав кусочек салата. — То есть нам нужно кольцо моего размера? Чтобы все видели связь с моим теневым благотворителем?

— О, нам нужно не просто кольцо. Нам нужно… — Профессор Деннет усмехнулся. — К счастью, мессир Ильмер, поставщик артефактов для Министерства и по совместительству грабитель сокровищниц и музейных реликвий по всему миру, блюдёт конфиденциальность безукоризненно. И неуязвим для любого шантажа вот уже двадцать лет.

Кира присвистнула. Она даже ни разу не слышала этого имени.

— Ничего себе! Как?

Профессор развёл руками.

— Понятия не имею, как ему это удаётся. Но, похоже, это всех устраивает — мало кому хочется, чтобы весь волшебный мир стал жертвой массовых разоблачений в одно прекрасное утро. Сегодня мы навестим его. Собирайтесь.

— Мы ещё куда-нибудь заедем? — поинтересовалась Кира, промакивая губы салфеткой.

Лицо профессора приняло коварное выражение.

— О да. Если вы плохо будете себя вести. Кстати, помните ли вы о безусловном подчинении, мисс Риаз?

Кира закончила убирать за собой и повернулась к нему.

— Хм?

Профессор с насмешливым видом покачал головой.

— Вы здесь всего лишь несколько дней, а уже вполне освоились, — с опасной мягкостью сказал он. — Ведёте разговоры о вечной любви, не перестаёте задавать вопросы, которые я в ясной форме запретил вам задавать, и совершенно не думаете отказываться от дерзостей. Да, в этом часть вашего очарования.

Он резко шагнул к ней.

— Но этой части мне недостаточно. Мы говорили о безусловном подчинении. Напомните мне, что это означает?

Кира ошарашенно глядела на него. Только что он говорил, что они едут покупать ей украшения, а сейчас…

Профессор глядел на неё, явно упиваясь её растерянным видом.

— О да, — протянул он. — Этого мне не хватало. Бодрит куда лучше поцелуев в снегу, вы не находите?

Он сделал ещё шаг вперёд, окинув взглядом её лёгкий халатик. Она была в туфлях на каблуке, надев после душа лишь халат и простое бельё.

— Раздевайтесь, — бросил он. — Не оставляйте ничего.

Рука Киры невольно взлетела к шее.

— А… а мой кулон?

— Не задавайте глупых вопросов.

Кира упрямо закусила губу. Что ж, приказ есть приказ. Но её смущения он больше не увидит.

Она с задиристым видом вскинула голову, быстро и ловко освобождаясь от одежды. Сложила всё в аккуратную кучку перед собой.

— На колени.

Его голос обжёг её плетью. Негромкий, но властный.

Она не успела среагировать: его руки надавили на её плечи с такой силой, что она ударилась коленями о холодную плитку пола. Не больно, но чувствительно.

В следующий миг на глаза ей легла чёрная шёлковая лента. Та самая, с удивлением вспомнила Кира, что закрыла ей лицо в первом их ритуале. И тугой узел не давал ей ни малейшего шанса её сдвинуть. Кира больше ничего не видела.

Если он хотел оставить её совершенно беспомощной, ему это удалось.

— Если бы я был неисправимым, закоренелым мерзавцем, — своим обычным задумчивым тоном произнёс профессор, — я бы затолкнул вас в машину в этом виде, и мы бы поехали на чудесную экскурсию. Пожалуй, не только к мессиру Ильмеру за артефактами, нет. Мы бы заглянули ещё в одно место. А может быть, в два: я ведь ещё не завтракал.

По спине Киры прошла дрожь.

Но профессор вовсе не был неисправимым и закоренелым мерзавцем, с облегчением подумала она. А раз он всего лишь играл с ней, она будет послушной девочкой и примет его игру.

— Может быть, в самый дорогой салон нижнего белья? — голосом роковой соблазнительницы спросила она? Я могу войти туда под накидкой и в маске…

— Без накидки.

— Без накидки, — покладисто согласилась Кира. — И примерить для вас любое бельё. На ощупь, или… вы сможете одеть меня сами.

Профессор хмыкнул.

— Да вы читаете мои мысли, мисс Риаз. Я думал было привезти вас в один из домов высокой моды… но, право, это слишком банально. К тому же мне пришлось бы вести вас по подиуму под руку, или, вероятнее, на короткой цепочке: не могу же я дать вам упасть.

— Разумеется.

Кира ничего не видела сквозь ленту. И не могла раскусить его игру. Чего он хотел?

— Разумеется, — согласился он. — Поэтому я просто выбрал несколько коллекций целиком и оформил анонимный заказ, чтобы их доставили в вашу комнату в Академии. А вот нижнее бельё…

Профессор сделал многозначительную паузу.

— Решено. Едем.

Кира попыталась было встать с колен, но тяжёлая рука тут же вернула её обратно.

— Я ещё не разрешил вам вставать. Я описал вам нашу экскурсию, мисс Риаз. Теперь я хочу, чтобы вы о ней попросили.

Кира представила, как она, совершенно голая, выходит из машины. Едет в лифте, заходит в ресторан, выбирает кольцо под пристальным взглядом ювелира — если, конечно, профессор даст ей что-то выбрать.

Картина вырисовывалась… шокирующая.

— Попросила?! — неверяще спросила она.

— Будьте хорошей девочкой. Иначе я без спроса повезу вас в куда менее интересное место в том же виде. Например, на городскую свалку. И сделаю несколько снимков в постапокалиптическом духе. Всегда хотел стать модным фотографом.

Кира сглотнула. Шутил. Конечно же, он шутил. Выставить свою любовницу обнажённой на глазах всего мира? Он блефовал. Он никогда не пошёл бы на это.

Но выбор у неё был невеликий.

— Пожалуйста, профессор, — прошептала она дрогнувшим голосом. — Возьмите меня с собой… туда, куда вы обещали. Я буду счастлива сопровождать вас.

Послышались шаги, и профессор остановился перед ней. Кира знала, что он видел: её, стоящую на коленях с полуоткрытыми зовущими губами, грудь с твёрдыми от холода торчащими сосками, и выражение обречённости и покорности судьбе.

— Отлично, — произнёс он. — Думаю, эта поездка запомнится вам надолго.

И рывком поднял её на ноги.

Кира до последнего была уверена, что он шутит. Но когда перед ней открылась дверца машины, и она почувствовала, что садится голыми ягодицами не на своё обычное переднее сиденье рядом с водителем, а на длинный кожаный диванчик, она тут же полезла обратно.

— Сидите, — прервал её негромкий окрик. — Водитель вас не видит и не увидит. Ему очень хорошо платят, чтобы не разглядывал пассажиров — и очень хорошо объясняют, что будет иначе.

— Но он меня слышит!

— В салоне глухая перегородка. И наглухо тонированные стёкла. Сядьте спокойно.

Лимузин, поняла она.

Кира сжалась на сиденье. Чёрт подери, тоскливо подумала она, может быть, спокойнее было бы оставаться в поместье у Райли?

Она сидела в машине в полном шоке. Одно она могла обещать себе твёрдо: из автомобиля она не выйдет. Ни за что.

— Как ощущения? — поинтересовался её насмешливый спутник. — Может быть, одолжить вам пиджак? Галстук? Уверен, в галстуке вы смотрелись бы великолепно.

Раздалось шуршание развязываемой ткани. Тёмно-бордовой, элегантного благородного оттенка, обречённо вспомнила Кира.

— Вот сейчас и проверим.

Ловкие пальцы перекинули полосу шёлка через её шею, и за несколько секунд завязали небрежным узлом на горле.

— Вот так. Пожалуй, это стоит пары фотографий.

Кира ощупала длинный узкий галстук на своей шее. Она и впрямь выглядела сейчас развратно и соблазнительно, она знала. Но когда они доедут, и профессор вытащит её из машины, это мало ей поможет.

— Пожалуйста, — взмолилась она. — Поедем обратно.

— Ни малейшего желания. Неисправимый мерзавец я или где? Нет, мисс Риаз, я определённо везу вас на заклание. Готовьтесь.

Кира напряглась. Времени, она знала, у неё было совсем немного. Но…

Она ощутила лёгкое возбуждение. Игра начиналась.

Кира была его донором, и прекрасно знала, что ему нравилось. Чего он хотел от неё. Что её прикосновения доставляли ему такое же удовольствие, как ей — его ласки. И за них он мог многое ей отдать.

Кира протянула руки, на ощупь положив их на колени своего спутника. Профессор сидел напротив, чуть расставив ноги — именно так, как от него и требовалось.

— Нам ведь ещё долго ехать, — прошептала она. — Будет обидно, если это время пропадёт зря.

Она почти физически увидела, как он вскидывает бровь.

— Идеи, мисс Риаз?

— О да, — прошептала она, соскальзывая на пол лимузина. — Ведь я — благодарная ученица.

И она собиралась ему это доказать. Каждым прикосновением тонких пальчиков, которые взбежали по его бёдрам и медленными задумчивыми движениями начали расстёгивать его ремень.

— Вам помочь? — наконец осведомился он.

— Ну что вы, — прошептала Кира, добираясь до молнии. — Помогать вам — моя святая обязанность.

И, мягко сдвинув ткань вниз, приникла к нему.

Она не знала, что делает — но она знала, что делать. У неё были недели, чтобы представить себе каждую ласку, каждое бережное касание языком, каждое движение ртом вверх и вниз, на всю длину, каждое проявление нежности — и страсти, когда она начала двигаться всё быстрее, ловя каждый его стон. Он никогда не стонал так громко, сначала вцепившись в её плечи, потом — в сиденье, чтобы не оставить на её нежной коже отпечатков.

И долго тяжело дышал, когда она закончила, слизнув последнюю каплю.

— Сейчас я должна бы раздеть вас, — выдохнула Кира ему в лицо, приподнявшись на его коленях так, что напротив его рта оказались её соски. — И отомстить… ммм…

В следующий момент её грудь оказалась у него во рту, и она скорее упала, чем приземлилась поперёк его коленей. Его руки гладили её по всей длине, от колен до шеи, тело мгновенно расслабилось в сладостной истоме, и Кира тихо, едва слышно простонала.

Прямо сейчас ей хотелось именно этого. Не дикого возбуждения — мягкой, расслабляющей спокойной ласки. И его руки чувствовали это прекрасно.

Когда лимузин затормозил, она чувствовала себя так, словно она была в платье, сотканной из его прикосновений.

Профессор небрежно развязал на ней галстук и бросил его на сиденье. Он хотел видеть её совершенно голой, поняла Кира.

И это возбуждало.

Глава 23

— Полтора шага до чёрного входа, — шепнул он ей на ухо. — Рискнём?

Никто не увидит её. Никто. Никто.

Кира решилась.

— Да, — шепнула она.

Хлопнула дверца машины, и её ступни коснулись шершавого асфальта. А потом, когда она переступила через низкий порог — мягкого ковра.

За её спиной затворилась дверь. Очень тяжелая, судя по сдавленному гулу.

Профессор сжал локтем её руку.

— Здесь недалеко, — негромко сказал он. — В закрытое хранилище ведёт самая обычная дверь — только для того, чтобы её распечатать, нужны шесть разных магических формул и клятва на крови на руне Целар от самого хозяина.

— А у вас есть формулы? — прошептала Кира. — То есть мессир Ильмер вам доверяет?

— Конечно.

— Но почему?

Смешок.

— Хороший вопрос. Хотите спросить его сами?

Кира невольно прикрыла грудь свободной рукой.

— Вот-вот. — Профессор высвободил руку. — Ждите здесь.

Его негромкий властный голос произносил формулы одну за другой. Кира почувствовала близкий жар, потом холод. Потом раздался негромкий треск, и профессор, снова взяв её руку, повлёк её вперёд.

Снова треск за её спиной — и с её глаз слетела повязка.

Они находились в полутёмном зале, где каждая стеклянная витрина была ярко подсвечена электрическим светом. Стекло было чудовищно тонким: даже она, если бы захотела, смогла бы ударить по нему кулаком и забрать…

Глаза Киры расширились. Она не была равнодушна к драгоценностям. Лунные камни, изящное серебро, совсем скромные бриллианты — в дни редких вылазок в город она любила их разглядывать, хотя у неё не было ни денег, ни повода, чтобы их носить. Но здесь…

Рубины размером с голубиное яйцо, выточенные в форме изящнейших головок тюльпанов невозможного винного цвета. Сахарная пудра бриллиантов, наброшенная поверх брызг бриллиантов покрупнее, обрамляющих алмаз величиной с ноготь. Длинные тонкие изумрудные подвески изумительной красоты, отличить которые от бижутерии мог бы даже полный профан. Тончайшая платиновая спираль, готовая обхватить палец, и один-единственный чёрный бриллиант великолепной огранки, который украсил бы любую руку. Потемневшая янтарная слеза невообразимой древности.

И бриллианты… бриллианты… бриллианты. Сапфиры потрясающей чистоты, жемчужная тиара посреди витрины, ещё одна, невозможно лёгкая и тонкая, искрящаяся бриллиантами, как водопады на солнце — и снова бриллианты.

И все, или почти все — светились магией.

Артефакты.

— Одноразовые заклинания, защитные или боевые, — негромко сказал профессор. — У Тёмного Лорда были любопытные артефакты… хотел бы я рассмотреть их поближе. Выбирайте.

— Выбрать — что?

— Всё, пожалуй, не получится, — задумчиво произнёс он, обнимая её за плечи. — Полагаюсь на ваш вкус. А я должен поговорить с хозяином. Ждите меня здесь.

Словно у неё был выбор.

Кира спешно задвинулась в угол, когда профессор исчез за раздвижной перегородкой. Здесь не было камер, запоздало заметила она. Не было охранников. Магические формулы и рунные клятвы защищали хозяина прочнее любых военных баз.

Но голоса за перегородкой она услышала ясно, как день.

— Милорд! Какая честь!

— Доброго дня, мессир.

Голос профессора казался незнакомым. Высокий, холодный и резкий, как удар металлом по заледеневшим пальцам.

— Чем могу помочь вам сегодня, милорд?

Милорд?

— Женские украшения, — безразлично произнёс профессор. — Снова. Вы понимаете. Мне нужна полная приватность в малом зале.

— Разумеется. Вам нужна… приватность только в малом зале? Или вы предпочтёте привести свою спутницу сюда? В основном зале превосходные коллекции, и…

— Со мной нет спутницы, — прервал его ровный голос профессора.

— Простите, милорд. Разумеется, милорд. Не смею беспокоить вас двои… вас.

— Подождите, — остановил его профессор. — Мне нужно обручальное кольцо. Того, что я видел в малом зале, может оказаться недостаточно.

— Мои… поздравления, милорд?

— Оставьте, мессир. Помните, с кем вы разговариваете. Мне нужно кольцо, при виде которого будут думать, что оно — как минимум подарок лорда Крейна. И оно должно быть подобрано… со вкусом.

— У меня есть как раз такое, милорд. Признаться, вы угадали очень точно: я приберегал его для взора самой леди Крейн. Какая ирония, хе-хе… Убеждён, она предпочла бы, чтобы вы подарили его ей…

— Не будем обсуждать миледи, мессир.

— Не будем, милорд, — покорно согласился мессир Ильмер. — Прошу вас.

Короткая пауза.

— Подходит, — произнёс холодный голос. — Благодарю. Оплата будет произведена обычным способом. И всё, что будет выбрано в малом зале — тоже.

— Разумеется, милорд. Если бы я мог спросить, как вы провернули эти изумительные сделки, тогда, до того, как…

— Мессир, я здесь, чтобы выбрать драгоценности. — Голос профессора стал ледяным. — Не стоит компрометировать меня, и тем более не стоит испытывать моё терпение.

— Как угодно, милорд. — Голос ювелира дрогнул. — Простите мою бесцеремонность.

— Сделайте так, чтобы в ближайшие полчаса в малом зале никто не появлялся, и вы будете вознаграждены. — Тихий смех. — Кстати, у вас ещё остались мои любимые голубые нити? Признаться, я… совсем забыл о них.

— Буду рад помочь вам воскресить это воспоминание, милорд. Осмелюсь заметить, если бы Протекторы знали, кто ввёл их в обиход, их жёны благословляли бы вас каждую ночь.

— Увы, мессир, истинные гении остаются неузнанными. — Его тон чуть изменился, и Кира почти признала прежнего профессора. — Благодарю вас. Хорошего дня, мессир.

— Милорд.

Снова щёлкнула перегородка, и милорд профессор Деннет появился в малом зале. Чёрная перегородка закрылась за ним.

— Здесь никто ничего не слышит, — просто сказал профессор. — Мы, с другой стороны, прекрасно слышим всё происходящее в основном зале. Выбрали что-нибудь?

Кира медленно покачала головой.

— Я… нет. Наверное, я ещё не готова выбирать.

К её удивлению, он не огорчился и не рассердился.

— На вашем месте я вёл бы себя так же, — спокойно кивнул он. — Примерьте.

Она не смотрела на кольцо, пока он надевал ей его на безымянный палец. Это была фальшивка, шутка, маскировка, в конце концов. Кира должна была его надеть — но и только.

Кольцо село на её руку, как влитое. Кира успела подумать, что, должно быть, тут тоже была замешана магия, как перевела на него взгляд.

Усыпанный бриллиантами тонкий ободок подчёркивал блеск одного-единственного камня. Крупные, не менее трети карата каждый, бриллианты были хороши сами по себе, но в центре, острый и узкий, длиной почти в полтора её ногтя, искрился один-единственный бриллиант редкого прозрачного зелёного цвета.

Цвета её глаз. И он смотрелся на её тонкой руке…

Так, словно всегда был здесь.

— Чудесно, — прозвучал тихий голос профессора.

Кира покачала головой.

— Будь я Вероникой Крейн, я бы убила за этот камень. Похоже, она и убьёт.

— Ну, ну, мисс Риаз, не всё так печально. Помните, голой передо мной стоит не она, а вы.

Кира окинула его мрачным взглядом. Профессор не повёл и бровью.

— Почему он назвал вас милордом? — полюбопытствовала она.

— Потому что я делал у него заказы, и не раз. Думаете, бриллиант на вашей шее взялся из ниоткуда?

— Да, но он обращается к вам, словно…

— Словно видит человека, который не треплется по пустякам. В отличие от вас.

— То есть вы даже не скажете мне, что это за голубые нити, о которых вы спрашивали?

— Не сейчас. И, пожалуй, нам пора. Хотя…

Он протянул руку, поднимая крышку, и волшебная бриллиантовая тиара оказалась в его руках. А потом — Кира не успела даже моргнуть — в её волосах.

Она стояла перед ним в тиаре, по-прежнему обнажённая и совершенно растерянная, и у неё всё сильнее кружилась голова от происходящего.

Профессор холодно улыбнулся ей.

— Вот теперь нам действительно…

Он осёкся на полуслове. В соседнем зале раздались голоса.

— … Этот аукцион — плохая идея, Никки, ты же знаешь. Выставлять перстни Тёмного Лорда неизвестно для кого? Надеясь, что за ними придёт — кто? Кто-то из его старых подельников? Может, он сам заявится?

— Ты сам позволил Агнусу провести аукцион! Ты глава Министерства или кто?

Стук каблуков, и хлопок двери. Кажется, мессира Ильмера во время этой оживлённой перепалки не было в зале, подумала Кира.

А потом чуть не села на пол, когда до неё дошли слова главы Министерства.

Тёмный Лорд был жив?!

Глава 24

— Тёмный Лорд… — начала она.

— Знаю. Слышал. Не мешайте.

Его лицо было абсолютно спокойным. Каменным. Бледным от напряжения.

Профессор был напряжён, и она могла это понять. В соседнем зале стояли Гэрил и Вероника Крейн. Никки. Его первая любовь — и её муж, который донимал молодого Рональда в школе. Глава Министерства, вне всяких сомнений бывший одним из тех, кто лишил Рональда памяти.

— Милорд, миледи, — раздался голос мессира Ильмера. — Счастлив показать вам мою новую коллекцию.

— А малый зал… — капризно произнесла Вероника.

— Детка, у нас сейчас нет средств на малый зал, ты же знаешь. В другой раз.

— Ты всегда так говоришь.

— Милорду нет смысла расстраиваться, миледи. Взгляните на эти подвески. Великолепная огранка, шестнадцать карат…

Мессир Ильмер разливался соловьём. Профессор еле заметно улыбнулся и подхватил Киру под руку.

— Здесь мы уже ничего не услышим, — шепнул он. — Идёмте.

Кира поёжилась. Она уже примерно понимала и догадывалась, что в коридор, по которому они выйдут, не войдёт никто, и ни одна душа не увидит её обнажённой за те полтора шага до дверцы машины, что ей предстояло преодолеть. Но её тело кричало об опасности всё равно.

— Я… — Она невольно прижалась к нему. — Может быть, укроете меня пиджаком? Или…

Кончик его пальца накрыл её губы.

— Шшш. Я понял. Идите сюда.

Он подхватил её и усадил на хрупкое тонкое стекло витрин. Кира охнула, наполовину ожидая, что оно рассыплется под ней, но, кажется, его охраняла та же закрепляющая магия, что сдерживала от размывания нарисованные острым мелом линии ритуальных кругов.

— Самое дорогое ложе любви на планете, — с насмешкой заметил профессор. — И у нас впереди ещё двадцать минут.

— Да вы чудовище!

Он прислонился к витрине, и Кира с внезапной лёгкой дрожью поняла, что та была расположена на самом подходящем уровне: чтобы её раздвинутые ноги упёрлись в его бёдра.

Из соседнего зала всё ещё доносились голоса, но теперь они были совершенно неважны. Потому что мужчина, стоявший перед ней, опустился на колени, и безо всякого предупреждения приник к ней.

Он вошёл в неё языком сразу же, вызвав у неё не то крик, не то стон. Кира мгновенно расслабилась и подалась бёдрами к нему: она была его, полностью его, в тиаре или без, и всё, о чём она могла думать в эту минуту — облегчить ему задачу.

Очень сладкую задачу.

Кира запрокинула голову, медленно начиная двигаться в его ритме. Острый кончик языка задержался на самой чувствительной точке, дразня и маня, и она громко всхлипнула, вцепляясь в стекло витрины. Руки соскользнули, Кира покачнулась — и тут же оказалась в руках профессора, который опустил её на мягкий ковёр.

— Кажется, вы с великолепной быстротой расстёгиваете ремни, — прошептал он. — Поможете?

— Я выполню любой ваш каприз, — шепнула она в ответ, глядя в его глаза. — И вам не нужно платить за него бриллиантами. Даже мороженым.

В этот раз её руки расстегнули его ремень потрясающе скоро. Короткий вдох, ещё один взгляд глаза в глаза — и он вошёл в неё. Кира потрясённо охнула, осознавая, что они… они с профессором сейчас…

… Занимаются любовью в самом дорогой тайной ювелирной лавке магического мира. А ещё она только что узнала, что Тёмный Лорд жив. И в её волосах была диадема, на которую можно было купить неплохих размеров небоскрёб.

Но профессор был с ней, медленно двигаясь и заставляя протяжно стонать с каждым вздохом, и вскоре у неё не осталось сил думать о чём-то ещё. В этот раз он не касался потайных мест её тела языком или пальцами, но удовольствие всё равно захватывало её до кончиков ногтей.

— Вы… — потрясённо прошептала она, — кажется, действительно… владеете… высшей магией…

Она коротко застонала, выгибаясь и закрывая глаза. И застонала снова, когда его рот вобрал в себя её сосок, дразня его языком и едва заметно прикусывая.

Кира обхватила его ногами, чувствуя, как он входит в неё глубже, полнее. Её стоны делались громче, и она прикусила пальцы, чтобы не закричать.

Где-то там, за перегородкой, зеленоглазая Вероника Крейн выбирала себе украшения, которые по-настоящему были для неё, а не для услады чужих глаз. Где-то там, совсем рядом, глава Министерства вынашивал свои планы, которые наверняка где-то да касались её, Киры. Где-то там бродил совершенно живой Тёмный Лорд, если это только не было чьей-то чудовищной шуткой или кодовой фразой. Неважно.

Неважно. В этом зале были лишь Кира и её профессор, и они любили друг друга здесь и сейчас.

Она всхлипывала под его движениями, кусала губы и пальцы, пока его рот ласкал её грудь; её тело горело и сходило с ума. Она готова была пройти в таком виде по главной улице, лишь бы он не останавливался.

Он подарил ей целый мир. Кира, задыхаясь от ощущений, поднесла кольцо с огромным зелёным бриллиантом к своим глазам, вспомнила, как он надел его ей… и мир рассыпался вокруг неё горящими искрами, когда горячие, мощные и быстрые толчки в её лоно довели её до вершины наслаждения.

Когда он хрипло выдохнул в её волосы, несколько минут они лежали в изнеможении.

— А ведь вы бы хотели, чтобы Вероника Крейн увидела вас сейчас, — проницательно сказала Кира. — И хотели бы, чтобы она знала, что вы подарили кольцо мне, а не ей.

— Я не настолько мелочен, мисс Риаз. — Профессор протянул ей влажные салфетки. — Но нам ещё предстоит столкнуться, тут вы правы. Вынести вас на руках? Или ноги вполне вас держат?

В его тоне слышалась мягкая насмешка.

— Я встану, — с вызовом сказала Кира. И тут же пошатнулась, обмякая в его руках.

Профессор вздохнул, обнимая её.

— Кажется, долгожданный визит в ресторан и примерку потрясающих кружевных неглиже придётся отложить, — сообщил он. — Напряжение мы, пожалуй, сбросили, но…

— Тёмный Лорд жив, — прошептала Кира.

— И если это не плохая шутка, нам пора убираться отсюда, пока меня не лишат памяти заново, а заодно и вас за компанию. И, уверяю вас, в первый раз это будет так же неприятно, как и во второй. Я не помню, как меня лишали памяти, но как я после этого выглядел, мы оба видели.

— В ваших воспоминаниях, — кивнула Кира. — Я помню.

Ужасное подозрение вдруг охватило её.

— А вдруг это и есть тайна, которую вы забыли? — прошептала она. — Что, если вы узнали, что Тёмный Лорд жив, и они лишили вас памяти?

— Они могли действительно просто пошутить, — мягко сказал профессор, не выпуская её из рук. — Всё хорошо, мисс Риаз. Тёмный Лорд не бродит за окном, выискивая своего старого донора. Когда лорд Крейн упомянул, что Тёмный Лорд может заявиться на этот аукцион, я как-то сомневаюсь, что он думал о живом и свободном Тёмном Лорде, присаживающемся рядом с лордом Хили, закидывающем ему руку на плечо и разливающем по рюмкам текилу.

Кира прыснула.

— Умеете вы создать образ.

— Стараюсь, — без ложной скромности кивнул профессор. — А теперь идёмте. Остаток ваших каникул пройдёт без подобных эксцессов, обещаю.

Глава 25

Он был прав.

Профессор перестал гонять её по утрам. После разминки и завтрака они занимались боевой магией четыре часа до обеда и два часа после него. Три, если она чувствовала в себе силы. Кира не заметила, как его библиотека в коттедже пополнилась целой полкой классики, столик возле дивана — вазой со свежими фруктами, а её гардероб — дюжиной очень красивых вечерних платьев, но ей очень помогло проводить вечера и то, и другое, и третье. Тихо, уютно, интересно — и рядом с тем, кто был дорог ей.

Она чуть улыбнулась, вспомнив, как они пили горячий шоколад и смотрели на падающий снег. Короткие прогулки по лесу, потрескавшиеся губы на морозном воздухе — и тихие домашние радости. Почти семейные.

Кира потёрла глаза. Она долго читала этим вечером, и начала немного уставать. Хотя в шелесте бумажных страниц была своя прелесть. Истории любви, такие разные — и такие похожие. И все — с хорошим концом.

А вот её собственная история…

«То, что мы вместе — это временно. Вам стоит это понять».

Кира прикрыла глаза. Нет, она не будет думать об этом. Не сегодня.

— Порой мне жаль, что я не пишу романы, — заметил профессор, усаживаясь на диван рядом с ней. — Получал бы куда больше вашего внимания.

— Увы, когда целуешь роман, он не целует тебя в ответ, — с грустью сказала Кира.

— Да, полагаю, тут мне повезло. Ваши вещи упакованы, я надеюсь?

Кира кивнула.

Сегодня был их последний вечер. Нет, конечно, они увидятся в Академии, и очень скоро…

Но там ему будет куда легче её избегать. А он будет это делать, Кира не обманывалась.

Она вздохнула и решилась.

— Вы сказали, что есть способ использовать меня как вашего донора, чтобы я ничего об этом не знала.

— Есть, — кивнул профессор. — Но неприятный. Хотя вам будет грозить лишь лёгкая головная боль.

— Но я по-прежнему смогу быть вашим донором? И отдавать вам свою силу во время ритуала?

— Да. Но вы не будете ничего помнить.

Кира моргнула.

— Это как?

— Элементарно. Внутривенная инъекция, небольшая доза нейролептика мгновенного действия, и ближайшие несколько часов вы не будете способны ни к каким видениям прошлого. Что бы вы ни показали мне, сами вы этого не увидите. Просто ощутите пережитое как короткий промежуток… темноты. Что-то схожее с обмороком, вероятно.

Он перевёл на неё спокойный взгляд.

— Если вас это не устроит, мы можем завершить ритуал формально в любой момент. Просто вместо того, чтобы вернуть мне всю память, он закончится пшиком, и снова начать мы его, скорее всего, не сможем — мне придётся искать другого донора.

— Я знаю, — тихо сказала Кира.

— Но если давление магии и вашей опрометчивой клятвы мисс Лорейн Ши на крови станут невыносимыми, это ваш выход. Помните, что он есть.

— Помню.

Профессор обнял её за плечи. На ней было длинное бордовое платье в тон двум бокалам вина, стоящим на столике, и впереди их ждал прекрасный романтический вечер. Наверное. Если не думать о том, что…

— Когда я вернусь, мне предстоит сдать экзамены, — вырвалось у Киры. — Которые отложили из-за того, что я воспользовалась вашей магией. Я занималась, конечно, но…

— Вы занимались достаточно, — прервал её профессор. — Вы ни разу не взяли в руки других книг, кроме нужных учебников, пока не запомнили всё, что нужно. Иначе вы выглядели бы куда более виноватой.

Кира невольно улыбнулась.

— Да. Но это всё равно моя первая сессия. И я ужасно волнуюсь.

Вместо ответа он нашёл губами её губы, и на минуту они растворились друг в друге.

Его донор, подумала Кира. Она снова будет его донором. Вот только… что он хочет увидеть в своём прошлом такого, что не желает ей показать?

— Чего вы хотите? — негромко спросил профессор. — Я сам отвезу вас в Академию завтра рано утром; тут вам не стоит беспокоиться. Но этим вечером?

Не отрывая от него взгляда, Кира встала. И повернулась к нему, чуть-чуть расстегнув молнию на платье.

— Нарисуйте на мне руны, — сказала она. — Проведём один ритуал сегодня. Без инъекции.

Его глаза расширились.

— Мисс Риаз… я не думаю, что это хорошая идея.

Кира покачала головой.

— Не наш обычный ритуал, когда мы возвращаем одно лишь воспоминание за раз. Самый главный, тот, что я поклялась завершить. Ведь без инъекции, когда я в сознании и могу направлять вашу магию, мне будет куда легче, верно? И шанс вернуть вашу память сразу всю, целиком, без купюр — куда выше.

Профессор долго молчал. Потом взял со столика бокал вина и отпил немного. Протянул второй бокал ей.

— До дна. И потом я налью вам ещё.

— Вам так нужен пьяный донор?

Он совершенно серьёзно кивнул.

— Да. Я… ваша идея выбила меня из колеи настолько, что я вряд ли способен разбудить вашу чувственность для ритуала… обычным способом. Попробуем этот.

Кира послушно выпила.

— Где? — спросила она. — Здесь, в гостиной? Или выйдем на воздух?

Профессор минуту подумал.

— В спальне, — наконец сказал он. — Там есть место.

Он достал из-под столика небольшую деревянную коробку.

— Мне долго придётся чертить трафареты, — предупредил он. — Для полного ритуала высшего круга требуется много времени даже с моим опытом. У вас будет время передумать.

— Я не передумаю, — просто сказала Кира.

Он подошёл к ней и коснулся губами её губ.

— Запомните только одно, — негромко сказал он. — Что бы вы ни увидели, я с вами, и я на вашей стороне. Вы в безопасности, вы драгоценны для меня, и с вами ничего не случится, даже если я вдруг обрету самые кошмарные из воспоминаний. Со мной будут мои собственные, и я останусь собой.

Кира кивнула.

— Я поняла. И… вы тоже драгоценны для меня. Но вы и сами это знаете.

Он провёл пальцами по её обнажённой руке. И быстро поднялся по ступеням, исчезнув за дверью в спальню.

Кира села на диван и откинулась на спинку, глядя на пламя в камине.

Она сама не заметила, как задремала.

Её разбудило мягкое прикосновение рук, и звук молнии на платье, поехавшей вниз. Руки профессора мягко сняли с неё платье, бельё и чулки, и она не сопротивлялась.

Потом он подхватил её на руки.

— Сейчас я отнесу вас в спальню и одену заново, — прошептал он. — Руны можно начертить и на других стратегически расположенных местах. Помните, как Тёмный Лорд рисовал руны на ваших ладонях?

Кира поёжилась, невольно вцепляясь в него.

— Не надо, — прошептала она. — Ничего, что напоминало бы о нём.

Он не ответил, только руки, несущие её, чуть сжались.

Когда профессор донёс её до спальни и положил на твёрдые доски пола, Кира прикрыла глаза, всё ещё сонная. И сквозь дрёму почувствовала, как её приподнимают, по её груди скользит невозможно приятная ткань, руки продеваются в тонкие бретельки, горячие руки ласкают спину, медленно, словно бы нехотя застёгивая крючки, и…

Она приоткрыла глаза. Тёмно-винный корсаж сидел на неё так же потрясающе мягко и удобно, как и кольцо на её пальце. Пока она смотрела, моргая, между ног ей легла такая же тёмно-винная роза, и короткий стебель без шипов, но с истекающими росой листьями словно невзначай зацепился за её нежные складки. Кира закусила губу, сдерживая стон.

— Ещё вина?

Она кивнула, и профессор поднес бокал к её губам.

— Что мы будем делать? — прошептала она.

— Терпение.

Выпив вино до конца, она откинулась назад на пол, мимоходом заметив безупречную сложность ритуального круга, пока профессор медленно и методично чертил на ней руны. У них должно получиться, подумала она, должно получиться хоть что-то, такая работа не должна пропадать зря. Она не может жалко потерять сознание, как в самый первый раз.

Тонкая кисть завершила свою работу, очертив её запястья, плечи и бёдра алой краской, и её место заняло перо.

— Если вы вернёте память, — прошептала Кира, — вам будет очень хорошо и очень плохо, да?

— Отличная формулировка, мисс Риаз. — Профессор не оторвался от её ступни, где чертил очередную руну. — Согните эту ногу в колене, пожалуйста. И, как я уже сказал, не бойтесь ничего.

Кира выполнила приказ и откинула голову, стараясь дышать глубже. Почему-то ей казалось, что ей не понравится, что она увидит в этом ритуале. Очень не понравится.

Но она не собиралась отступать.

Тем временем её руки вздёрнули над головой. К чему он собирался их подвесить?

Но он всего лишь опустил их на пол. Теперь она была вытянута в струну, с одной ногой, подогнутой в колене, сексуальная, ждущая и зовущая.

— А также растрёпанная и сонная, — пробормотала она и услышала тихий смех.

— А вот это мы ещё посмотрим.

Она подняла голову. Профессор перебирал в пальцах длинную нить, на которую были нанизаны округлые лунные камни, поблескивающие оранжевыми искрами. Прямо под цвет её волос, подумала Кира.

— Это и есть ваши… голубые нити? — внезапно хриплым голосом спросила она. — За которые вам должны быть благодарны жёны всех Протекторов?

— Не повторяйте эти слова вслух. Это одна из моих тайн, в конце концов.

Он опустил конец нити на её живот. Дразнящими змеиными движениями провёл холодными камнями по её коже, петляя по груди, щеке, волосам, и, наконец, быстро и небрежно связал ими запястья. Кира инстинктивно попыталась пошевелить руками, но, как ни удивительно, скользкие камни держали её удивительно крепко.

А потом она поняла, что вообще не может пошевелить ничем. Ни ступнями, ни пальцами, ни бёдрами, ни головой.

— Что… — начала она.

Профессор откровенно наслаждался.

— Ритуал, мисс Риаз. Вдруг вы не выдержите ощущений и уползёте из магического круга?

— Вы же знаете, что нет!

— Знаю. А ещё знаю, как доставить вам удовольствие. Замрите. Ах, совсем забыл: вы ведь уже замерли.

Кира глубоко выдохнула, собираясь сказать ему всё, что она думает о его методах доставить ей удовольствие — как почувствовала, что по всему её телу прошла слабая вибрация. И повторилась, становясь всё сильнее. Заставляя всё её тело дрожать. От удовольствия? Страха? Предвкушения?

Полуобнажённая и парализованная Кира не знала.

А потом профессор склонился над ней и поцеловал её, приподняв за плечи.

Глубоко, страстно, так, будто это было их последним поцелуем. Он не отрывался от её губ, приникнув к ним, как к роднику. Его руки держали её голову, зарывшись в волосы: она почти не чувствовала прикосновений, потому что вибрация, держащая её тело, усиливалась, убыстрялась, и Кира уже не могла сдержать стонов, а потом и криков, выдыхая ему в губы.

Её бёдра были охвачены огнём. Вибрация, казалась, сосредоточилась прямо на них — и стебель розы между её ног вибрировал вместе с ним. Ей ни разу не доставляли наслаждение розой, но кажется, это вот-вот должно было произойти.

— Моё сердце, — прошептал ей в ухо профессор.

Этот шёпот привёл её за грань. Ошеломлённая, беспомощная, она могла только стонать, не в состоянии поверить, что только что услышала. И, чувствуя, как отпускает её паралич, но не отпускает наслаждение — взлететь бёдрами вверх, почувствовать, как его кончики пальцев удерживают розу, — и в последний раз застонав, обмякнуть, бессильно прикрыв глаза.

— Что я слышала? — прошептала она.

— Совершенно ничего. Я, как и вы, был разгорячён подготовкой к нашему ритуалу. Который, кстати, уже начинается.

— Уже?!

Вместо ответа свет погас, и в темноте начали разгораться руны. Тихий голос профессора начал произносить формулу за формулой, его рука легла ей на лоб — и одновременно она почувствовала, как вибрация в её теле снова разгорается, теперь усиленная магией.

— Нет, — прошептала Кира, чувствуя, как снова взлетает, как сладкое наслаждение растворяет её тело, как вся её концентрация перед ритуалом летит к чертям, как ускользают мысли и остаются только ощущения. — Не надо… я же не выдержу, вам нужен готовый к ритуалу донор, а не…

— «Не» мне как раз и нужно, — шепнул его голос. — Расслабьтесь и будьте паинькой, иначе я достану плеть, как в самый первый раз. Слышал, это помогает.

Кира жалобно застонала, когда стебель розы скользнул вниз, и на самой чувствительной точке её тела оказались лепестки, прохладные, влажные и вибрирующие вместе с ней.

— Не… — начала она, и мир погас.

Глава 26

— … Ах, милорд, милорд, — засмеялась красивая зеленоглазая женщина с распущенными по плечам чёрными волосами. — Вы так редко балуете меня своим обществом.

Она покачивала ногой, полностью открытой в разрезе платья до самой вершины бедра, и держала в руке бокал шампанского. Летняя веранда ресторана, такого же дорогого, как тот, куда вызвал её Агнус Хили. И Вероника чувствовала себя здесь как рыба в воде. Была ли она уже Вероникой Крейн?

А потом Кира перевела взгляд на её собеседника и ахнула.

Конечно же, Рональд Вейер не стал бы носить обноски. Но такой подчёркнуто дорогой костюм, часы, стоившие… ох, целое состояние… небрежно расстёгнутый пиджак… Рональд был без галстука, но его элегантность превосходила всех мужчин, которых она когда-либо видела. Даже лорда Хили.

Его пальцы, впрочем, были пусты, заметила Кира. Никаких артефактов: он был одет, как человек.

— Ваше общество куда прелестнее, когда мы наедине. — Он отставил пустой бокал шампанского. — Вы взяли с собой, что я просил?

Вероника опустила глаза.

— Да, милорд, — прошептала она.

Она вдруг стала выглядеть совсем по-другому, заметила Кира. Не как супруга одного из самых влиятельных магов. Как девчонка, которая вдруг сделала что-то не так.

Впрочем, чего удивляться? Наверняка у профессора были те ещё развлечения уже тогда. Особенно с женщиной, которая отвергла и предала его, когда тот был юношей.

— Тогда идёмте.

Сумочка тонкой кожи, висящая на стуле Вероники, оказалась узкой, но неожиданно длинной. Кира подняла брови. Что за вкусы были у профессора? Точнее, у мужчины, который когда-то был им? Похоже, он был таким же затейником, как и профессор Деннет… вот только в его глазах, когда он приказывал женщине — не просил, приказывал, — остаться наедине, было что-то большее, чем страсть и злость. Более страшное, чем любовь или ненависть.

Пустота и холод.

Они прошли через кухню и спустились по неряшливой бетонной лестнице. Кажется, здесь они были не впервые: профессор шёл уверенно, да и его спутница, похоже, прекрасно знала дорогу.

Наконец за ними закрылась дверь подвала, и, повинуясь дрожащим пальцам Вероники на выключателе, на потолке загорелась одна-единственная тусклая лампочка, совершенно не разгоняющая тьму в углах.

— Снимать ли мне уже платье, милорд? — томно поинтересовалась она, поворачиваясь к нему обнажённой спиной. Вырез спереди, вырез сзади, вырез до бедра — её сверкающее парчовое платье открывало всё, что только можно.

— Пожалуй, — отозвался его ленивый голос. — Мы не будем здесь задерживаться.

Он сбросил пиджак на бетонный пол, но не спешил раздеваться дальше. А вот Вероника быстро и ловко выскользнула из платья, оставшись на шпильках — и в тонких золотистых стрингах. Которые она, охнув, почему-то тут же прикрыла рукой.

— Какая забывчивая девочка, — раздался холодный шёпот. — Или упрямая?

Из глаз Вероники брызнули слёзы.

— Я одевалась при муже, милорд, — прошептала она. — И он бы никогда… а потом я … не успела их снять… но я помню ваши инструкции, милорд…

— Меня не интересуют оправдания. Восемнадцать.

Вероника бросилась на колени.

— Милорд!

— Двадцать.

Брови Киры взлетали всё выше. Какого чёрта тут происходило? Профессор, конечно, мог быть тем ещё типом, и его требования порой переходили грань, но боялась ли Кира его по-настоящему? Даже тогда, в самый первый раз — думала ли она, что её жизнь была в опасности? Когда его руки небрежно чертили на ней руны, пару раз скользнув под край джинсов? Когда тонкая узкая плеть, совершенно не предназначенная для того, чтобы причинять увечья, хлестнула её между ног так, что она застонала от удовольствия, мокрая настолько, что это можно было почувствовать, просто прикоснувшись к её джинсам?

Но Вероника боялась по-настоящему. Так, словно ей вот-вот должны были отрубить голову. Так, словно ни одна угроза, даже самая страшная, из уст Рональда Вейера не была и не могла быть пустой.

«Двадцать». Что это означало?

А потом Вероника, не снимая стрингов, бросилась на корточки и расстегнула сумочку. Её движения были быстрыми, лихорадочными, и пальцы дрожали так, что справиться с застёжкой ей удалось только со второго раза.

Она встала, держа что-то в левой руке.

— На колени, — раздался холодный голос. — И не сметь смотреть мне в глаза.

Там, в настоящем, у Киры слабели колени, когда она слышала эту команду. И подчиняться было предвкушением, удовольствием, признанием его прав на неё, а не позорной сдачей.

Но сейчас она бы бросилась бежать со всех ног.

— Д-да, милорд, — прошептала Вероника, вставая на колени.

У неё была стройная, почти идеальная фигура, великолепная для тридцатилетней женщины грудь и очень нежная белая кожа. Она могла быть принцессой, гранд-леди, за ней пошёл бы любой мужчина, она была женой главы Министерства… так почему, подумала Кира, почему она была здесь?

А потом она отпрянула. В руке Вероники появилась плеть с мощной чёрной рукоятью. Выглядела она устрашающе, и дело было не в металлических набалдашниках на каждой полосе кожи. Эта плеть шевелилась, как живая. Словно ею в каждую секунду овладевала чёрная магия.

И Вероника, опустив голову так, что роскошные чёрные пряди скрыли лицо, протянула её мужчине, с презрительным видом стоящему перед ней, на вытянутых ладонях.

Он принял её. И медленно зашагал вокруг полуобнаженной женщины.

Двадцать, поняла Кира и чуть не рухнула в обморок. Двадцать ударов. Этой плетью.

— Беги, — прошептала она.

Но женщина осталась стоять.

— Чего, — произнёс мужчина, — вы хотите?

Вероника слабо, робко улыбнулась.

— Вашего расположения, милорд. И, — она прошептала это совсем тихо, — вашей боли, милорд.

Лампочка над ними замигала, начиная гаснуть. Кира едва видела две фигуры, одну на коленях, другую — стоящую прямо за ней, с ожившей плетью в руке.

— Банковского счёта в мире людей с восемью нулями и топазового гарнитура вам, я смотрю, было недостаточно, — раздался насмешливый шёпот.

— Я хочу вас в своей постели, милорд, — без колебаний ответила женщина. — И готова это заслужить.

— И заслужите. Сегодня.

Вероника торжествующе вскинула голову. И расхохоталась.

В следующую секунду плеть врезалась в спину женщины с такой силой, что Кира не сдержала крик.

Слёзы брызнули у Вероники из глаз.

— Один, — прошептала она.

— Громче. Награду нужно заслужить.

— Один! — выкрикнула она.

Он снова ударил её плетью, как ремнём, и Кира словно на себе почувствовала, как по всей спине женщины, куда ударили кожаные нити, отдаётся жгучая боль.

— Два! — почти с облегчением выкрикнула Вероника.

Её дыхание было хриплым, отрывистым — ровно таким же, как дыхание мужчины за ней. Они оба дышали в унисон, словно занимались любовью. И им обоим это нравилось.

Кира кусала губы. Она сама убежала бы — или подняла бы на Рональда руку. И это стало бы её концом.

У него были другие глаза, поняла она, взглянув в них. Глаза превосходного убийцы.

— Три! — взвизгнула Вероника. На её спине показалась кровь. Слёзы градом катились по её лицу.

Ещё удар. Из горла Вероники вырвалось сдавленное рыдание.

— Молчать. Только считать удары.

— Да, милорд, — прошептала она. И закричала, когда удар плети огрел её по затылку.

— Что я сказал?

Она всхлипнула, но беззвучно.

После шестого удара кровь потекла по ягодицам женщины, заливая стринги. Она должна была испытывать слепящую боль, подумала Кира с ужасом. И эта боль шла из его рук. Кира словно попала в оживший кошмар.

Да, Кира ждала от этого ритуала чего-то злого и жестокого: профессор предупредил её не раз и не два. Но эта сцена превосходила самые худшие её ожидания.

После двенадцатого удара Вероника упала.

— Поднимайтесь.

Она мотнула головой.

— Что ж… — произнёс холодный голос. — Тогда мы повторим эту экзекуцию снова и снова, пока даже исцеление не перестанет работать. Любопытно, что скажет ваш муж, когда наконец увидит следы?

Пошатываясь, Вероника выпрямилась.

— Лучше. Ещё два.

Два, подумала Кира. Два вместо восьми.

Лицо Вероники осветилось. В глазах показались слёзы благодарности, но женщина не посмела произнести ни слова.

Последние два удара были короткими и резкими, и такими же были крики женщины.

Потом она беззвучно повалилась набок.

Он подошёл к ней, чеканя шаг, и одним движением сдёрнул залитые кровью трусики до колен. А потом, едва коснувшись отметин от плети, которые тут же запылали белым огнём анестетика, перевернул её на спину, сдирая стринги окончательно, и быстрыми, умелыми движениями начал массировать её промежность. Женщина застонала, полуоткрыв рот, и раздвнула ноги шире.

— О да, милорд, — прошептала она. — Да. Для меня есть только вы.

— Помнится, раньше вы не лежали у моих ног. — В его тоне слышался холодный сарказм. — Впрочем, всё меняется. Убить ли мне вашего мужа, кстати?

Женщина мотнула головой.

— Он может… оказаться полезен… о, только не останавливайтесь, милорд!

Мужчина, сидящий перед ней, расстегнул брюки.

— Не беспокойтесь, леди Крейн. — На его лице появилась ледяная улыбка. — Сегодня вам это не грозит.

Темнота.

Глава 27

Кира не знала, что случилось раньше — её пробуждение или её всхлипы. Кажется, она начала плакать ещё тогда, когда была в воспоминании: на её щеках уже подсыхали дорожки слёз.

Она лежала в постели под одеялом в том же корсаже, уже без розы, удобно накрытая одеялом. Профессор к ней больше не прикасался. Не стал одевать или раздевать, просто уложил в постель.

И стоял у окна, скрестив руки на груди. Свет был потушен, и она не видела выражения его лица.

А ритуал всё ещё не был завершён полностью, Кира знала. И ей предстояло ложиться в ритуальный круг снова и снова. С этим человеком. И видеть подобные ужасы опять и опять.

Кем он был? Чем он был? Во что он превратился — там, в этом воспоминании? И что он сделал с яркой красавицей Вероникой, что она превратилась в покорную куклу?

Она хотела забыть. Не видеть. Потерять память.

Но не могла.

— Я согласна … на инъекции, — прошептала Кира. — Не хочу больше видеть ничего подобного. И… я знаю, что это были не вы — но я больше не хочу вас видеть сегодня.

— Я вас оставлю, — коротко сказал он. — И вы не увидите меня утром.

Кира молча кивнула.

В дверях профессор обернулся.

— Ваши украшения снова заряжены. Тиара будет храниться у лорда-ректора — если, конечно, она вам понадобится. Ни подвеску, ни кольцо не смогут снять и отобрать. В вашей подвеске теперь исцеляющая, регенерирующая магия — я не смог придумать ничего, что понадобилось бы вам больше.

— И анестетик? — хрипло спросила Кира. — Как там, с Вероникой?

— Совершенно по такому же принципу действия, — холодно сказал профессор. — Мир не меняется, если одни и те же чары использовать по-разному. Вам пора бы уже к этому привыкнуть.

Кира выдохнула. Неважно. Она не будет с ним спорить. Вообще не будет разговаривать. Потому что сейчас она не могла даже поднять на него взгляд. И дрожь, пробиравшая её от звука его голоса, от которого ей хотелось сжаться в комочек и плакать, была совершенно настоящей.

— А кольцо? — глухо прозвучал её голос.

— С ним всё куда интереснее, — произнёс его бесстрастный голос. — Оно способно вас убить.

Кира поперхнулась.

— Вы с ума сошли?

— Когда вы попали в смертельно опасное воспоминание, вы едва не погибли, потому что не смогли вовремя выйти из ритуала. Мистер Райли Хили, насколько я знаю, начал учить вас на своих занятиях, но либо его уроки не пошли впрок, либо, что куда вероятнее, вы просто перепугались.

— Перепугалась, — шёпотом сказала Кира.

— Это кольцо вам поможет. Едва вы входите в ритуал и чувствуете, что что-то не так, вы фокусируетесь на нём — и возвращаетесь в обычный мир. — Его голос сделался мягче. — Никаких видений, где вы блуждаете по лабиринтам. И, да, никаких плетей.

Киру передёрнуло. А потом она вспомнила его обещание отхлестать её, если она не будет слушаться, и её передёрнуло куда сильнее.

— Но оно действительно способно вас убить. — Теперь голос профессора был жёстким. — Чем дольше вы будете медлить, тем сильнее будет откат от выхода. Если вы прервёте ритуал в пиковой точке, вам конец. Впрочем, куда менее вероятный конец, чем гарантированная смерть или полное магическое истощение в ритуале, так что лучше использовать его, чем погибнуть без вариантов.

— Но зачем оно мне? Если я всё равно буду под инъекциями и ничего не почувствую?

— Вы будете донором всю жизнь, — сказал профессор просто. — Должен же кто-то позаботиться о вас.

Кира сглотнула.

— Я благодарна. Но… уходите.

Она подняла на него взгляд. Кира не знала, что он в нём увидел: его собственное лицо было бесстрастно и неподвижно.

Потом профессор вышел, не сказав больше ни слова.

«Моё сердце».

Кира перевернулась, уткнулась лицом в подушку и заплакала.

Проснувшись, Кира подскочила в кровати.

В своей собственной кровати. В своей комнате в Академии.

За окном ещё было темно, но свет фонаря в саду давал достаточно света, чтобы разглядеть комнату. В углу, аккуратно укутанные в плотную ткань, темнели коробки с нарядами. Часы негромко тикали, показывая, что завтрак начнётся через десять минут.

И профессора, разумеется, нигде не было.

Кира сбросила одеяло, мимоходом поразившись, что она спала в футболке и домашних штанах, и принялась одеваться.

В общем душе она произвела фурор.

Бриллиант сверкал между её ключицами в свете ярких ламп, а кольцо на пальце невозможно было спрятать, даже повернув камнем внутрь. На неё смотрели, глядели, пялились; Кира вежливо улыбалась и мотала головой на все вопросы.

Её укололо лишь выражение настоящей боли на лице Мадлен. Красивой третьекурсницы из благородной семьи, безнадёжно влюблённой в Райли. И прекрасно знавшей, к кому Кира Риаз отправлялась на каникулы.

А потом к ней небрежной походкой подошла закутанная в полотенце Элейн Хили. Младшая сестра Райли, которая убеждала её принять клятву на крови.

И закатила ей пощёчину.

Кира пошатнулась, прижав ладонь к груди, но не сказала ничего. Элейн фыркнула и прошла мимо.

От Киры шарахнулись, как от прокажённой — не забывая, впрочем, рассматривать кольцо, прижатое теперь к её щеке.

Кира вздохнула, прижала полотенце плотнее и пошла мыться.

Лорд-ректор подошёл к первокурсникам за завтраком.

— Мне жаль, дети, но для некоторых из вас у меня не самые лучшие новости, — произнёс он негромко. — Кира, Шон, Александра — вам придётся пересдавать боевую магию не послезавтра, а сегодня.

Александра, невысокая, совсем хрупкая девушка с тёмными косичками, громко охнула.

— Но как же… лорд-ректор, мы ещё не готовы! Я не готова!

— Сожалею, — повторил мэтр Антейн. — Но у нас в этот раз непростой гость, и он не пожелал ждать два дня. Кира, надеюсь, ты готова.

Кира вспомнила свои уроки с профессором. Боевая магия за первый семестр? Да раз плюнуть.

— Я готова, — решительно сказала она.

— Удачи, девочка. Чёрный зал, десять утра.

— Чёрный зал! — зашептались вокруг.

Шон дёрнул Киру за рукав.

— Была когда-нибудь в Чёрном зале? Говорят, там все адепты срезаются, все до единого! Это проклятое место!

— Не может такого быть, — недоверчиво сказала Кира.

— А вот есть! И я срежусь, вот увидишь.

По спине Киры прошёл холодок. Шон, как и она, не был из богатой или родовитой семьи: срезаться на экзамене второй раз для него было равносильно приговору.

— Ты справишься, — убеждённо сказала она. — Я пойду первой, и посмотрим, так ли этот зал проклят, как про него говорят.

Шон восхищённо поглядел на неё.

— Правда? Ты нас с Алекс спасаешь.

Кира покачала головой.

— Просто пытаюсь что-то придумать, чтобы мы все сдали. Не знаешь, кстати, что это за непростой гость?

Шон покачал головой и вскочил.

— Побегу зубрить, пока время ещё есть. Увидимся!

Зубрить, мрачно подумала Кира. У неё была другая задача. Одна-единственная.

Не воспользоваться магией профессора Деннета, что бы ни происходило.

Магией человека, который отхлестал беспомощную женщину до крови и слепящей боли, не обращая внимания на её страдания. Который в чём-то был хуже, чем сам Тёмный Лорд.

Кира подошла к дверям Чёрного зала в волнении. Это был её первый экзамен, и она боялась. По-настоящему боялась, будто их снова привезли из Серого Дома в бассейн, пахнущий неприятной хлоркой, и заставили нырять с подставки, а она вовсе не умела плавать и жутко наглоталась воды.

Она подняла руку и постучала.

— Входите, мисс Риаз, — раздался знакомый голос, и Кира чуть не рухнула в обморок.

Дверь скрипнула, и она вошла, оглядывая зал. На первом ряду сидели почти все преподаватели боевой магии, которых она знала. Включая очень знакомого ей преподавателя, который и разрешил ей войти. И, будь их в этой аудитории только двое, он вряд ли разрешил ей выйти просто так.

Она была несправедлива к нему сейчас, она знала. Профессор Деннет всегда был бережен с ней, что бы ни случилось; тот, кого она видела в ритуале, был совершенно другим человеком. Но разве это что-то меняло? Раз он был способен на подобное тогда, он всё ещё был способен на это сейчас.

А потом она увидела, кто сидел рядом с лордом-ректором в середине ряда, и у Киры подкосились ноги.

Лорд Хили в коричневом старомодном костюме и в сапогах для верховой езды пристально смотрел на неё, поигрывая стеком. Во имя всех богов, обречённо подумала Кира, у них что, у всех были такие привычки? И у Райли тоже?

И какого чёрта они собрались здесь ради пары адептов первого курса и нескольких срезавшихся на экзамене старшекурсников?

Нет, пронзила её мысль. Они все были здесь ради неё.

Глава 28

Кира кашлянула, поднося руку с обручальным кольцом ко рту, и лёгким незаметным движением достала бриллиантовую подвеску из-под воротника мантии.

У неё перехватило дыхание от взгляда, которым смерил её руку лорд Хили. Но это кольцо было её единственной защитой.

— Доброе утро, — произнёс её голос. — Я готова к испытаниям.

— Огненный дождь радиусом в две моих ладони, — сухо произнёс лорд Хили. — Начните с вашего роста и уменьшайте высоту до вашего колена. Ни одна капля не должна упасть на пол.

Кира похолодела.

Огненный дождь был в программе первого семестра, конечно же. Простое, яркое, красивое заклинание — его можно было повесить в качестве шторы, чтобы он осыпался в пустоту, или, добавив эффектов, превратить в немудрёный фейерверк. Но с такими требованиями? С таким узким радиусом? С такой точностью?

Она на секунду прикрыла глаза. Она делала ещё и не такое по заданиям профессора Деннета. Она справится.

— Кстати, откуда у вас это кольцо? — произнёс в гулкой тишине лорд Хили. — Лорд-ректор, разве подобные украшения разрешены правилами Академии?

Мэтр Антейн словно бы невзначай бросил взгляд сначала на свои пальцы, унизанные как минимум четырьмя артефактами, а потом посмотрел на руки своего собеседника, тоже отнюдь не чистые. Лорд-ректор плохо выглядел, заметила Кира. Он сильно сдал. За завтраком она не смогла рассмотреть его как следует, но здесь… Желтизна кожи, белков глаз… у него отказывала печень, и это было очень серьёзно.

— Стоит лорду-ректору попросить, и я сниму его немедленно, — тут же ответила Кира. — Если, конечно, тот, кто подарил его, не станет возражать.

— А если станет?

— Боюсь, мне придётся покинуть Академию, — бесстрастно сказала Кира. — Уверена, мне смогут давать уроки на дому.

Кольцо на её пальце сверкнуло в лучах ламп.

Лорд Хили задохнулся.

— И кто бы это, хотел я знать, — ядовито произнёс он, — приютил безродную адептку?

— Я не могу раскрыть его имя, лорд Хили. Вдруг это окажетесь вы?

В голосе Киры не было ни малейшего сарказма. Но она говорила с человеком, который оставил её замерзать насмерть, и она не собиралась проявлять слабость.

Поэтому она резко повернулась и начала творить чары огненного дождя.

Медленно, медленно… высота снижалась, пока огненная завеса не спустилась к её бёдрам, а потом коленям, не долетая полупальца до пола. Кира дунула, завершая магическую формулу, и заклинание развеялось.

— Браво! — первым сказал мэтр Антейн.

— Браво, — согласился кто-то из преподавателей. — Девочка талантлива.

Дальше Кира послушно и молча воспроизводила куда более лёгкие задания. Никто из профессоров не нагружал её непосильно, и её чары были просты и незатейливы. Всё, как и полагается адептке первого года обучения.

— Последний вопрос на сегодня, — резко прервал её лорд Хили, и Кира едва успела развеять чары, сотканные для предыдущего задания. — Вы пользовались чужой магией в прошлом семестре, это так?

Кира побледнела.

— С разрешения лорда-ректора, — тихо, но твёрдо сказала она, — я отказываюсь об этом говорить.

— Разрешаю, — кивнул мэтр Антейн. — Лорд Хили, это не относится к экзамену.

— Тогда я задам адептке вопрос, который к нему относится, — отрывисто сказал Агнус Хили. — Ледяной дождь на меня, быстро. Не справитесь за тридцать секунд — вы отчислены.

По аудитории прошёл гул возмущения.

— Я приостанавливаю ваш отсчёт, — сухо произнёс лорд-ректор. — Он по меньшей мере несправедлив. И разве у нас тут экзамен для выпускного курса, милорд? Ледяной дождь начинают использовать лишь с третьего года, если вы не помните программу.

— Милорд, я всего лишь хочу увидеть хвалёные способности этой девочки. В конце концов, раз её — по слухам, всего лишь по слухам, — обвиняли в запрещённом применении чужой боевой магии, нам следует убедиться, что она контролирует свои силы, не так ли?

— Вынуждена согласиться с милордом, — подала голос женщина, очень похожая на Мадлен. Её мать преподавала в Академии? — Это не выпускной экзамен, но и условия особые. Мисс Риаз, вам нечего бояться: ледяной дождь — серьёзное заклинание, но лорд Хили поставит защиту без особого труда. Вы никому не повредите.

Кира невольно отступила. Вот-вот последует приказ лорда-ректора, и…

Она не сможет выстрелить дождём на лорда Хили и не растереть его в порошок магией профессора, она знала это. После всего, что он сделал, после дуэли с профессором в коттедже, после которой Кира лежала пластом целый день, после его планов заставить её дать ему клятву на крови, после всего, всего, всего остального…

— Разрешите мне применить поток на ком-то ещё, — хрипло сказала она. — На вас, мадам, если вы не возражаете.

— Мадам Кински — прекрасная кандидатура и одна из лучших боевых магов Академии, — раздался ленивый голос профессора Деннета. — Пожалуй, так и впрямь будет лучше.

— Нет, — отрывисто сказал лорд Хили. — Я настаиваю.

Дьявол.

Хватит притворяться невинной овечкой, с яростью подумала она. Сейчас она его разоблачит. Кира шагнула вперёд, потом ещё и ещё раз, пока не оказалась нависающей над лордом Хили.

И обмирающей от страха, но никому не нужно было сейчас этого знать.

— Я не буду швырять в вас магией, лорд Хили, — отчеканила она. — Потому что я могу вас убить. Вы пытались меня похитить, я убежала в зимнюю ночь без куртки и чуть не умерла, и как, кстати, Райли это понравилось? Ведь он пригласил меня на каникулы кататься на лыжах, а что сделали со мной вы? Заставляли дать клятву на крови!

Она почти кричала.

— Выйдите из аудитории — и клянусь, ничто не заставит меня применить чужую магию, кроме страха за мою жизнь. А с вами я боюсь за неё каждую секунду — и применю силу своего мага, если вы меня заставите.

В аудитории повисло гробовое молчание.

Наконец лорд-ректор кашлянул.

— Ммм. Имеет место прецедент, не так ли? Девочке действительно нельзя применять чужую магию, и мы и впрямь рискуем, что она её применит, если в её рассказе есть хотя бы доля правды.

Кира задохнулась.

— Доля правды?!

— Мы верим, что ты сбежала из поместья лорда Хили, — мягко сказал лорд-ректор. — Он нам сообщил об этом сам. И, да, он действительно настаивал на помещении тебя под временную опеку Протектората из-за твоих… необычных способностей. И, право, я не вижу ничего дурного в клятве на крови, если этого требуют общие интересы. Но твоё мнение тоже будет учтено и принято во внимание. Лорд Хили, будьте так добры согласиться на небольшую замену. Адептка Кира Риаз покажет своё умение в вызове ледяного дождя на мне.

Короткая пауза.

— Как пожелаете, лорд-ректор.

Голос лорда Хили был похож на шипение раненой змеи.

Когда лорд-ректор окончательно окажется прикованным к постели, поняла Кира, она будет обречена. Единственным, кто останется стоять между ней и лордом Хили, будет профессор Деннет. Хочет ли она получить его защиту?

— Начинай, Кира, — ласково произнёс мэтр Антейн.

Она собралась. Бросила быстрый беглый взгляд на ряд профессоров. Ни на секунду не задерживаясь на фигуре профессора Деннета, но её сердце застучало увереннее.

А потом она вытянула руки, проделала нужные жесты, и её губы сами произнесли формулу так легко, словно ею управляла та девочка, которой восхищался сам профессор. В холодном зимнем лесу, где ни один из них не чувствовал холода.

Бледный белёсый щит на несколько секунд возник над головой лорда-ректора, отражая ледяные капли. И все зааплодировали.

Кира застыла, ожидая разрешения выйти.

— Уверен, профессор, — в голосе профессора Кински скользнуло уважение, — эта девочка будет звездой на вашем курсе.

Сердце Киры замерло.

— Возможно, — сухо сказал профессор Деннет. — Но, право, меня мало интересуют адептки, теряющие голову от банальных бриллиантов.

Кира вздрогнула. Он правда так о ней думал? Подарив ей всё это сам, хотя она отказывалась изо всех сил?

Он махнул рукой.

— Вы свободны, мисс Риаз. Зовите следующего адепта по списку. Шон Барни.

Кира двинулась к выходу, но застыла с рукой на ручке двери.

— А… моя оценка?

В аудитории раздался смех.

— Идите, мисс Риаз, — раздался усталый голос профессора. — И не надейтесь отделаться так же легко в следующий раз.

Кира закрыла за собой дверь.

Голос профессора Деннета звучал… бесстрастно. Равнодушно.

Значило ли это, что он просто поставил на ней крест? И всё, что их ждёт — вежливые разговоры перед очередной инъекцией?

Кира вымученно улыбнулась к подбежавшему Шону.

— Высший балл… кажется. Иди, твоя очередь.

Глаза Шона изумлённо расширились, и он хлопнул её по плечу.

— Проклятие снято! Отличная работа, Риаз!

Кира вышла на свежий воздух. По пути на улицу она зашла в комнату за единственной тёплой курткой, которая у неё осталась — лучшую она бросила дома у Райли. Все три шубы висели у неё в шкафу, но сейчас ей не хотелось их надевать. Вообще не хотелось их видеть.

Куртка была изношенной и холодной, но Кира и не собиралась выходить надолго. Просто немного погулять по парку.

— Всё повторяется, да? — окликнул её негромкий голос.

Райли.

Глава 29

Кира медленно обернулась.

Райли смотрел на кольцо на её пальце. Только на него.

— Твой покровитель, — медленно сказал он. — Он увёз тебя от меня? Я так долго искал тебя, но…

— Он спас мне жизнь, — сухо сказала Кира. — И без него я бы замёрзла. Если ты об этом.

— И ты сейчас с ним.

Она подошла ближе к нему.

— После того, как меня пытались похитить Протекторы? — очень тихо сказала Кира. — О да, я с ним. Думаешь, мне нравится быть чьей-то дорогой игрушкой? Но вы не дали мне выбора. Ты — не дал — мне — выбора.

Лицо Райли исказилось. Он стоял перед ней в тёплой меховой куртке, а она мёрзла, и всё было так чудовищно по-дурацки…

Кира мотнула головой. К чёрту.

— Отвези меня куда-нибудь выпить кофе, — попросила она. — Я только что сдала экзамен, в конце концов.

Он улыбнулся.

— Высший балл, конечно же?

Кира устало вздохнула и коротко рассказала ему о визите Хили-старшего в экзаменационную аудиторию.

Райли Хили молчал весь путь до машины.

— Я этого так не оставлю, — наконец сказал он. — Впрочем, твой покровитель наверняка тоже дремать не будет, когда ты ему пожалуешься. Кто он?

— Думаешь, он обрадуется, если я тебе скажу?

Что-то мелькнуло в глазах Райли.

— Накажет тебя?

О, он накажет её, мелькнуло в голове у Киры. Ещё как накажет.

Интересно, хранит ли до сих пор леди Крейн его плеть?

— Он подарил мне кольцо, которое стоит, как вся Академия, — устало сказала она. — Наказать меня? Такого хорошего донора, как я? Я нужна ему, Райли. Не перепуганной, не избитой и не замороженной. А вот твоему отцу, похоже, совершенно всё равно.

Райли молча открыл перед ней дверь машины.

— Я виноват перед тобой, — очень тихо сказал он, садясь на водительское сиденье. — Что бы ни происходило, я никогда больше не оставлю тебя наедине с отцом. Все его визиты в Академию будут отслеживаться, и я буду приезжать вслед за ним немедленно. Ты не останешься с ним вдвоём ни на миг: я поговорю об этом с лордом-ректором. Что до снятия проклятия…

— Я всё ещё готова спасти тебя, — ровным голосом сказала Кира. — Но без клятвы на крови. Кстати, Тёмный Лорд жив?

Она сама не знала, почему это сказала. Она просто… просто не могла не сказать. Это было странно. Словно на Райли лежало заклятие, заставляющее каждого, знающего эту тайну, сообщать ему. В последний миг Кира ощутила преграду, словно её магия пыталась противостоять этому заклятию, но её владение собственной магией было куда слабее дисциплины профессора Деннета. Он смог бы потушить чужие чары, она — нет.

И именно этим она, кажется, только что получила ответ на свой вопрос.

Райли медленно, даже плавно остановил машину. Его губы были плотно сжаты, лицо спокойно, и он не потерял контроль над автомобилем ни на миг.

— Он сказал тебе? Твой покровитель?

Кира не задумывалась.

— Нет. Он взял меня в неизвестное место, чтобы купить кольцо, и я слышала, как один из магов за перегородкой шутит об этом. Я не видела, кто.

Она и впрямь этого не видела, спокойно подумала Кира. А мессир Ильмер не выдаст профессора Деннета никогда, она это знала. Что бы ни заставило ювелира почтительно называть профессора милордом и извиняться перед ним за каждое второе слово, это наложит на его уста печать молчания.

— У тебя было устройство записи? Телефон?

— Я была совершенно голой. Как ты себе это представляешь?

Кира покосилась на Райли. Лицо его заливала краска, от лба до ворота рубашки.

— Твой покровитель знает о Тёмном Лорде?

— Я не знаю, знает ли он или нет, — искренне сказала Кира. — Он сказал мне, что это плохая шутка.

— Правильно сделал, — отрывисто сказал Райли. — В любом случае.

Он откинулся на спинку сиденья.

— Клятва на крови состояла именно в этом, — наконец сказал он. — Что Тёмный Лорд жив. Как ты понимаешь, он не разгуливает на свободе опасный и грозный: мы его обезвредили, и очень надёжно. Но он жив. Не казнён.

Кира обхватила себя руками.

— То есть он… может вернуться? За мной?

— Не думаю, что это вообще возможно, — мягко сказал Райли. — И ты ведь не думаешь, что мы провороним подобное?

Кира с облегчением выдохнула.

— Нет. Конечно, нет.

Райли ещё немного помолчал, потом завёл машину. Руки его совершенно не дрожали, с лица сошла краска, но движения его были резкими и угловатыми, словно руки вдруг превратились в камень.

— В какой он тюрьме? — спросила Кира. — Где-нибудь на острове? На скале в океане? В подвалах Протектората? Как вы вообще скрыли подобное?

— Никто не распространяется об этом. Начнём с этого.

— А чем продолжим?

— Что об этом будешь молчать и ты.

Кира вздохнула.

— Разумеется.

— Что до того, где он, как с ним обращаются и так далее — я не могу тебе сказать. И не планировал говорить, даже если бы ты дала клятву на крови. Как я понимаю, сейчас тебя принуждать дать эту клятву бесполезно.

— Да, — уронила Кира. — Я рассказала своему покровителю, и он против.

Они въехали в городок, несколько минут петляли по крытым брусчаткой улицам, и наконец подъехали к небольшому кафе, заснеженному и очень красивому.

Райли помог ей снять куртку в раздевалке.

— Тебе и впрямь должно быть очень холодно, — негромко сказал он. — Прости. Тебе перешлют все вещи завтра; я ждал, пока ты вернёшься в Академию, чтобы они случайно не пропали.

Кира кивнула.

— Спасибо. Мне… подарили… несколько шуб. Красивых. Но я не очень-то хочу их носить.

Ей было бы достаточно тёплой куртки и тёплого взгляда. И простенького серебряного кольца на пальце. Но Райли незачем было об этом знать.

Они обменялись невесёлыми взглядами.

— Ты не согласилась бы стать моей девушкой и моим донором по-настоящему? — вдруг спросил Райли. — Я бы освободил тебя от этих шуб и украшений, и купил бы для нас собственный дом.

Кира помолчала.

— Ты ведь серьёзно, — тихо сказала она.

Он кивнул.

— Это ведь именно то, о чём ты просила. Защитить тебя от всех остальных и не дать клясться на крови. От второго ты избавила себя сама. А от первого… я готов. Правда, от самого себя и от собственных просьб, чтобы ты была моим донором, я тебя избавить не могу. — Он покачал головой. — Невозможно. Прости.

— Я понимаю, — с грустью сказала Кира. — Но какой смысл мне менять одно на другое? Если я совершенно точно знаю, что боюсь, чудовищно боюсь своего покровителя, пусть он и не причинит мне зла…

Райли вздрогнул.

— … И так же точно знаю, что настоящая любовь не должна быть навязанной? Что мы с тобой не будем счастливы, если поселимся в одной спальне, чтобы сбежать от моего покровителя и твоего отца? Что всё должно быть по-другому, иначе?

Кира и впрямь боялась того, что увидела прошлой ночью. Но ещё она хотела, чтобы Райли понял: тот, кто стоит за её плечом, опасен и упрям, и никому не удастся встать у него на пути и сделать что-то с Кирой без её согласия. Никому. Никогда.

Райли обнял её за плечи.

— Пойдём пить кофе.

Столик, за который их отвели, был у окна, и солнечные лучи приятно освещали зал. Кира быстро пригрелась, и мрачные мысли начали отступать. Она только что сдала первый и самый важный экзамен за осенний семестр, в конце концов.

И узнала поразительнейшую из новостей.

— Итак, — сказала она. — Некий Тёмный… л-л-леденец проклял тебя, и теперь мы знаем, что этот леденец жив. Что будет, если его убить?

— Я умру.

Райли сказал об этом просто и спокойно.

— В этом его проклятие, — прошептала Кира. — Ваши жизни связаны. И пока ты жив, жив и он.

Она вспомнила тот ритуал. Юную Киру с мешком на голове, бесстрашно говорящую с Тёмным Лордом.

«— Вам же нужно бежать. Зачем вы так рискуете?

— Чтобы выжить».

И он выжил, поняла она. Выжил.

— И что вы будете делать с ним, когда я сниму проклятие? — поинтересовалась она. — Убьёте?

— Ммм. Это сложный вопрос.

— Поставим его по-другому. Твой отец этого бы хотел?

— Разумеется.

— Значит, всё просто, — легко сказала Кира. — Твой отец вежливо наймёт очень вежливых наёмных убийц или устроит очень вежливый несчастный случай. Или два. Уверена, на четвёртый раз Тёмный Лорд поймёт намёк и вежливо свернёт себе шею.

Райли негромко рассмеялся.

— Ты видишь моего отца насквозь.

Да, но одно неизвестное в этой задачке не сходилось.

— Прошло пять лет. Пять лет, за которые вы могли нанять два десятка лучших в мире доноров, чтобы разорвать это чёртово проклятие. Почему оно всё ещё активно?

— Потому что Тёмный Лорд был лучшим боевым магом, нашедшим лучшего донора. Он повысил твою силу, поделившись с тобой кровью. И ни один донор из нанятых нами не смог это проклятие даже поколебать.

— Понятно, Тёмный Лорд был хитёр, умён и изобретателен, — вздохнула Кира. — Но если вы ждали пять лет, какого чёрта вы не можете подождать ещё пять сейчас, пока я закончу Академию и овладею магией по-настоящему? Вряд ли Тёмному Лорду уже за семьдесят. Он вполне может протянуть ещё десяток лет, верно?

Райли покачал головой.

— Отец рассказывал тебе, как я чуть не погиб этой весной. Мы связаны, и эта связь опасна.

Чуть не погиб этой весной…

Почему эти слова были так знакомы? И почему от них делалось так страшно?

Глава 30

Потому что Райли, её близкий друг Райли мог умереть, огрызнулась на себя саму Кира. Почему ещё?

— Этой весной ты чуть не погиб из-за проклятия?

— Да, — коротко ответил Райли.

— Твой отец говорил, что с тобой всё было очень плохо, я помню, — негромко сказала Кира. — Но почему? Что-то произошло с Тёмным Лордом? Что?

— Неважно.

Кира прикусила губу.

— Важно, — тихо сказала она. — Ведь я пытаюсь помочь.

— А я пытаюсь сделать всё, чтобы ты не оказалась в опасности. Не надо, Кира.

Она вздохнула, глядя в окно. Уютный маленький городок, зимний день, солнце, им вот-вот принесут горячий кофе…

И проклятие. Из-за которого Райли может погибнуть в любую минуту. Скованный неизвестно где Тёмный Лорд может всего лишь решить, что ему всё надоело, и разбить голову об стену.

— И теперь, когда ты чуть не погиб, твой отец рвёт и мечет и не желает ждать дальше?

— Именно так.

Кира обхватила голову руками. Всё стало гораздо понятнее — и гораздо мрачнее.

— Я могу его увидеть как-нибудь издалека? — вдруг спросила она. — Тёмного Лорда? Я не просто так спрашиваю: вы ведь связаны, в конце концов. Вдруг я что-то почувствую?

Райли долго смотрел на неё с непонятным выражением.

— Нет, — наконец сказал он. — Извини.

Красивая девушка с улыбкой принесла им кофе. Райли моргнул.

— Ты ткнула в меню на капучино? Я даже не заметил.

— Вкусы изменились.

Некоторое время они пили кофе и молчали. Штрудель, который заказал для неё Райли, был очень вкусным, и Кира с удивлением заметила, что облизывается, как сытая кошка.

— Кстати, — произнёс Райли, — мои занятия в этом семестре продолжатся. Ритуальная магия, снятие проклятий и прочие интересные вещи. Я уже занял тебе место в первом ряду.

Кира улыбнулась.

— Спасибо.

— Хочешь о чём-нибудь спросить до начала занятий?

— Ритуал снятия проклятия ведь можно прервать, если что-то пойдёт не так? Ты не зря учил нас концентрироваться на этом в прошлом семестре.

— Так погибла Кэтрин, — тихо сказал Райли. — Когда она уходила за грань, она могла выйти из ритуала, но не захотела. Я надеюсь, ты захочешь.

— И ты будешь учить нас концентрации? Блокировке?

— Буду продолжать, да. Но… это опасно, Кира. Неверная блокировка может свести с ума, может превратить в овощ, может убить — если прервать ритуал слишком поздно. В пике ритуала это не просто опасно — это смертельно.

То же самое говорил ей профессор. Кира вздохнула.

— Но научиться всё равно стоит.

— Стоит, — кивнул Райли. — Мой отец прерывал ритуал много раз и научил меня. Уверяю тебя, если сделать это при первых признаках опасности, с тобой ничего не случится, и все всё поймут.

Кира кивнула. Если бы она смогла прервать ритуал пять лет назад, Тёмный Лорд никогда бы не проклял Райли. И, скорее всего, погиб бы: ведь Райли в бою поддерживала сила погибшей невесты.

Но Тёмный Лорд выжил. Выжил, потому что связал свою жизнь с Райли.

Выжил из-за неё, Киры.

Где он теперь был, Тёмный Лорд? Мог ли он освободиться из своей тюрьмы? Ведь какие бы цепи его ни сковывали, они не отнимали у него ни хитрого, изворотливого ума, ни несгибаемой воли, ни умения пользоваться благоприятными обстоятельствами. А одиночество — что одиночество? Тому, кто вырос в Сером Доме, оно было вместо матери, отца и воздуха.

— Зачем же он стремился к власти? — произнесла она вслух. — Зачем?

— Свергнуть нас, зачем же ещё, — устало улыбнулся Райли. — Повергнуть в прах родственные традиции, и сделать так, чтобы последние стали первыми. А заодно и приблизить наш конец, разрешив магам жить в мире людей, а не просто выбираться туда в кино и за покупками.

— Он убивал, и много, — глухо сказала Кира. — Врагов? Или кого-то ещё?

— Ну, убивать врага, когда он готовит ужин семье или гуляет с ребёнком, мало похоже на благородную дуэль, — криво усмехнулся Райли. — Но, да, тех, кого отмечал Тёмный Лорд, он отмечал не зря: они убили бы его и егопоследователей, не задумываясь, или отдали бы приказ это сделать. У них были сила или влияние, или и то, и другое.

— Он убил…

— Он убил родителей Кэтрин, — резко произнёс Райли. — Обоих. Одновременно.

Кира пролила кофе на скатерть.

— Как?!

— Как пуританин и пария. — В голосе Райли слышалась сдержанная ярость. — Их горничная повесилась в их доме. Сама.

— Действительно трагическая ситуация, — осторожно сказала Кира. — Девушке, наверное, был нужен врач? Психолог? Неужели никто не заметил, что ей было плохо?

Райли не ответил. Кира подождала немного и кашлянула.

— То есть Тёмный Лорд действительно убил родителей Кэтрин только потому, что их горничная впала в тяжелую депрессию и повесилась?

— Она… — Райли вздохнул. — Ладно, я расскажу тебе всё. У неё была… интрижка… с отцом Кэтрин. И когда мать Кэтрин узнала…

— Девушку пришлось выгнать.

— Разумеется, всё было по обоюдному согласию, и никто не желал ей зла. Но, сама понимаешь, она не могла остаться в их доме.

«Убери эту дрянь из моего дома!»

— Я понимаю, — бесцветным голосом сказала Кира. — Понимаю, что на месте этой девушки могла оказаться я сама. Выгони меня из Академии твой отец, мне некуда было бы пойти, кроме как стать прислугой. И как защититься, когда тебя принуждают к близости, а вступиться за тебя некому? И как жить дальше, если тебя выталкивают из единственного дома, где ты смог найти приют? Выпихивают, как испорченную игрушку?

Она резко положила локти на стол и наклонилась к Райли.

— Она была беременна? От него?

— Да.

— У родителей твоей невесты, что, совсем не было сердца? — Ей очень хотелось продолжить эту мысль, но лицо Райли потемнело так, что она просто не могла. — Прости.

— Я понимаю, — тяжело вздохнул Райли. — Прости и ты меня.

Они смотрели друг на друга. Не очень-то весело.

Её и Райли разделяло не только происхождение и воспитание, грустно подумала она. Но и ценности, впитавшиеся ему в кровь.

Но они всё ещё могли быть друзьями. Всё, что ей было нужно — чтобы Райли ничего не требовал от неё. Вообще ничего. Просто приходил гулять с ней, пить кофе, разговаривал. Не обязательно было дарить подарки и звать к себе на каникулы — можно просто было быть рядом, не желая ничего взамен. И она счастлива была бы щедро дарить свою дружбу в ответ. Снять проклятие? Пожалуйста. Но не заставлять, не давить, не похищать, не связывать ей руки.

Разве она просила так много?

Но никто никогда не предлагал ей ничего просто так. Забыв, что она лучший донор и молодая привлекательная девушка, не требуя от неё ни магии, не близости. Никто.

Только профессор Деннет. Которому было достаточно одной негромкой просьбы остановиться. Всегда. Всё, что она хотела, она выбирала сама — или разрешала ему дать это ей.

Хотя если её губы беспомощно шептали «нет», а всё её тело говорило «да»… Чего уж там, она сама предпочитала, чтобы он читал это как «да, профессор!» и никак иначе.

Но думать о профессоре сейчас она не могла. Лицо исхлёстанной Вероники Крейн всё ещё стояло у Киры перед глазами.

— Спасибо, что ты здесь, — сказала она, улыбнувшись. — Мне было бы тяжело одной.

— Я не буду предлагать тебе стать моим донором, — помолчав, сказал Райли. — Разве что по вторникам и по большим праздникам. Но пока я вдруг не потеряю голову и не женюсь на Мадлен Кински, предложение в силе.

— Зря ты так. Мадлен очень тебя… уважает.

— Мне она тоже нравится, — серьёзно кивнул Райли. — Но нельзя ухаживать за двумя девушками одновременно.

Он тяжело вздохнул.

— Похоже, мне даже за одной девушкой ухаживать нельзя, — с горечью сказал он. — Я испортил тебе жизнь, невольно заставив тебя бежать, и ты долго теперь меня не простишь.

— Я уже простила.

Он замер.

— Правда?

— Правда.

Глаза Райли зажглись.

— Можно тебя поцеловать в щёку? Только один раз.

За окном остановилась незнакомая машина, яркая и такая же игрушечная, как пряничный городок в солнечный день. Кира улыбнулась, перевела взгляд на Райли — и кивнула.

Райли перегнулся через столик, беззаботно расплёскивая свой кофе, и поцеловал её. Совсем легко и тепло, без сумасшедшей страсти. Жест друга, который изо всех сил старался поступать правильно. Которого она всё-таки простила, в отличие от его отца, потому что Райли никогда не двигал злой умысел.

И если бы она только сидела спиной к двери…

… Она бы не увидела тёплую компанию профессоров, вваливающихся в кафе в обычных человеческих куртках, свитерах и джинсах, чтобы отметить окончание сложной переэкзаменовки у своих адептов.

— Ни один не срезался, — раздался весёлый голос мадам Кински. — Я волновалась за выпускной курс, но даже они проявили себя великолепно. Дуайт, это ваша заслуга.

Райли отстранился от неё.

— Как не вовремя, — тихо сказал он. — Я попрошу счёт. С тобой всё хорошо?

Должно быть, она побледнела.

— Конечно, — уронила она. — Спасибо, Райли. Спасибо за кофе и всё остальное. И я ничего никому не скажу о… о леденцах.

Райли успокаивающе накрыл её ладонь своей, проведя пальцем по камню в кольце.

— Тебе никто и не поверит.

Конечно же, каждый из профессоров, сидящих наискосок от них, прекрасно их видел. И у Киры не было сомнений, какие слухи после сегодняшнего дня разнесутся о ней по школе.

Впрочем, разве не этого они с профессором и хотели?

Глава 31

Кира с трудом дождалась ночи. Совсем глухой ночи, когда все уже разошлись по комнатам, и никто не обратил бы внимания на одинокую адептку, заблудившуюся в профессорском крыле.

Она не собиралась надоедать профессору ни разговорами, ни ритуалами, ни собой. Но благодаря Райли и словам о Тёмном Лорде, которые в присутствии Райли сорвались с её языка, теперь она знала. Знала наверняка, что Тёмный Лорд жив, а всё, что знала она, должен был знать и профессор. Кира рассказывала ему всё: для неё это было так же естественно, как дышать.

А ещё, усмехнувшись, подумала она, у неё был ключ от его комнаты.

Она даже не подумала надеть одно из вечерних платьев, висящих теперь в её комнате после того, как она целый час бережно разбирала вещи. Она действительно не собиралась его соблазнять. Кира всего лишь надела свежее кремовое бельё, заправила блузку в джинсы, застегнула молнию, и, засунув ключ в карман, бесшумно вышла из своей комнаты.

Когда она дошла до его двери, она беззвучно выдохнула. Ей хотелось его видеть. Хотелось уткнуться носом в грудь и потереться лицом об его мантию, почувствовать его запах, провести губами по щеке, по гладкой коже горла, плеч, груди… поцеловать и спуститься ниже, увидеть его обнажённого и доставить ему такое удовольствие, какое он захочет.

О да, мрачно подумала она. А потом он выпорет её до крови, до судорог, и, даже не вызвав к ней целителя, грубо раздвинет ноги и возьмёт тут же, на полу. Ведь опыт у него был. И немалый, судя по тому, что Вероника принесла с собой плеть сама.

Она пожала плечами и постучала в дверь.

— Войдите, — раздался холодный голос.

Вот так, среди ночи?

Кира толкнула незапертую дверь. Профессор в своей излюбленной чёрной рубашке и брюках сидел за столом и писал что-то, перемежая ровные строчки рунами.

Кира осторожно закрыла дверь за собой и заперла её.

— Это я.

— Я так и понял. Что привело вас ко мне?

Спокойный сухой голос. Ни следа симпатии или антипатии. Ничего.

— Тёмный Лорд жив, — выпалила Кира. — Райли это подтвердил.

— Рад за него.

— Их с Райли жизни связаны. Если один умрёт, второй умрёт тоже, и… вы меня слушаете?

Профессор не оторвался от письма. Кира моргнула.

— Вам серьёзно наплевать?

— Я заканчиваю писать инструкции для вас. Подождите.

Какой-то инстинкт удержал Киру от банального вопроса «Инструкции?» Поэтому она вздохнула, разулась и села на пол, прислонившись к кровати и закинув голову на покрывало. Ей хотелось выйти и постоять на террасе, но это слишком уж напомнило ей ту ночь перед мрачным ритуалом, когда профессор её бросил.

А сейчас она даже не знала, что он чувствовал, увидев её в кафе с Райли.

— Райли просто попросил разрешения меня поцеловать! — наконец не выдержала она.

— И это должно интересовать меня? Почему?

Кира вздохнула. Профессор даже не повернул головы. Дьявол.

Наконец профессор отложил письменные принадлежности и встал.

— Я хочу провести ритуал с вами, — негромко сказал он. — Без инъекций.

Кира язвительно улыбнулась, вставая ему навстречу.

— Ну конечно же. Для чего ещё я могу быть нужна? Мне уже раздеваться?

Он покачал головой.

— Не нужно. Я не совсем правильно выразился: я хочу, чтобы вы провели его со мной.

Кира моргнула.

— С вами? Вы станете моим донором?

Такое доверие и незащищённость… Профессор, предлагающий свою силу адептке… это было просто невозможно.

— Я обещал, что когда-нибудь научу вас, — просто сказал он. — Время пришло.

— Я… — хрипло произнесла она. — Я не проводила серьезных ритуалов.

— Этого и не нужно. Моих инструкций будет достаточно.

— Но зачем вам это? Зачем, если вы можете использовать меня?

Профессор покачал головой.

— Вы всё ещё не можете перейти барьер, чтобы завершить великий ритуал полностью и вернуть мне память целиком. Вам не хватает умения, сил, и много чего ещё: нам остаются только малые ритуалы. Поэтому я хочу попробовать и такой вариант, где я — донор, а вы — мой маг. К тому же я, в отличие от вас, контролирую себя, и могу прервать ритуал мгновенно, едва увижу что-то, что мне не понравится — или то, что может не понравиться вам.

— И лишите себя воспоминания?

— Это небольшая плата.

Его тон был уверенным и спокойным.

— Интересно, почему только от донора ждут, что он прервёт ритуал, а от мага — нет, — задумчиво произнесла Кира.

— Это возможно: я же вытаскивал вас. Но тогда нам очень повезло, мисс Риаз. Очень. Обычно это куда рискованнее, чем ваше кольцо. Шанс погибнуть просто невероятный, особенно если маг и донор не настолько близки, как мы с вами.

— То есть, если я прерву ритуал в пиковой точке, пусть даже случайно, я могу вас убить? — выдохнула Кира.

Профессор вскинул внимательный взгляд на неё. Задумчивый и, пожалуй, печальный.

— А вы это сделаете?

Кира молча покачала головой.

— Ну вот видите. Если вы выполните все мои инструкции в точности, мисс Риаз, ни мне, ни вам не грозит ничего. Кроме того, вы получаете необыкновенный опыт — и новые силы. Мы разбудим часть вашей магии, которая дремала ранее, и, уверен, это сделает вас лучше и в роли донора, и как боевого мага.

— Вам бы только рекламу снимать, — буркнула Кира.

— Поверить не могу, что вы вообще её смотрите, — парировал профессор. — Остаётся только обсудить вопрос оплаты.

В его голосе прозвучала знакомая нотка торжества.

— Оплаты? — осторожно произнесла Кира.

— О да. Мне, стать вашим донором просто так? Никогда в жизни.

Он вдруг насмешливо улыбнулся ей, и у Киры вдруг стало легче на сердце.

— Ведь завтра у вас нет ни экзаменов, ни лекций, мисс Риаз? Занятия начнутся только послезавтра.

— Да, — подтвердила Кира.

— Вот и великолепно. Вы останетесь в моих покоях на сутки, как было условлено в одной древней сказке: ночь и ещё один день. И будете делать всё, что я захочу. А в конце суток, в то же время, что и сейчас, только уже завтра — мы проведём ритуал.

Кира могла только немо открывать и закрывать рот. Профессор подошёл к ней и, словно играя, легко взял за подбородок.

— Или вы боитесь?

Глава 32

— А вы бы не боялись? — Кира чувствовала, как полыхают её глаза. — После того, что видели в вашем прошлом?

— А вы думали, у Вероники Крейн не было выбора повернуться и уйти? В любую минуту? Я не заступаюсь за своё альтер эго, мисс Риаз. Но обвинять его во всех смертных грехах я тоже не стал бы.

Кира сжала губы, глядя ему в лицо.

— Неважно, что она тоже этого хотела, — тихо сказала она. — Важно, что этого хотели вы. И совершенно не хочу я.

Профессор вздохнул, выпуская её подбородок. Отошёл от неё и задумчиво подошёл к окну.

— Что же мне сказать вам? — произнёс он, словно размышляя вслух. — «Ещё захотите?» «Ох, мисс Риаз, мне так жаль, и я больше не буду?» Может, мне издать мемуары? Я слышал, литературным творчеством можно неплохо заработать.

Кира невольно фыркнула.

— Я был собой в том воспоминании, — негромко сказал профессор. — С тех пор, как я узнал… неважно, что я узнал — с тех самых пор я перестал быть бесстрастным наблюдателем. Теперь внутри ритуала я сливаюсь со своим альтер эго из прошлого. Его эмоции и его поступки становятся моими.

Глаза Киры расширились.

Профессор был собой из прошлого. Каково ему было оказаться на месте безжалостного Рональда Вейера, слышать каждый крик Вероники, видеть её слёзы — и быть тем, кто управлял её пыткой? Тем, кто хлестал её раз за разом — и не мог ничего изменить?

— Мне так жаль, — прошептала она.

Профессор не ответил.

Некоторое время они молчали.

Потом профессор обернулся.

— Одни сутки, мисс Риаз. Одни сутки — и вы моя во всех ракурсах. Одни сутки — и вы получите свою мечту. В качестве донора у вас будет лучший боевой маг столетия.

— Почему, кстати, вокруг вас не вьются с предложениями, раз вы такой неплохой донор? — поинтересовалась Кира.

— Потому что это было бы глупо. Из меня вышел бы хороший опытный донор, но в качестве боевого мага я в десятки раз сильнее. И то же самое, увы, можно сказать и о вас. Вы хороши в том, что делаете, вы выполняете программу Академии безупречно — но только в роли донора ваше настоящее будущее.

Даже профессор говорил ей то же самое, что все эти напыщенные лорды и богатые чиновники писали в своих запечатанных конвертах. Будь моим донором, девочка, ведь больше в этой жизни ты никем не можешь стать…

Впрочем, она хотела этого. По-настоящему хотела. Как она могла не хотеть того, что было её призванием? Делиться магией, когда от этого пело всё тело, когда этого просила душа, когда она знала, что помогает кому-то?

Но как продолжать этого хотеть, если от тебя этого требуют все, будто невыплаченной дани, а единственный маг, который не требует, бьёт женщин плетьми так, что те чуть не теряют от боли сознание?

— Дайте мне подумать, — выдохнула она.

Профессор покачал головой.

— Мне нужно ваше «да», мисс Риаз. Сейчас.

— Но…

— Ваше «да». Или вы поворачиваетесь и уходите на столь любимый вами неопределённый срок. Я не шучу.

Проклятье, она не могла ему противостоять. Никогда не могла.

— Да, — прошептала она.

Профессор чуть заметно улыбнулся.

— Снимите джинсы и садитесь на кровать. Я буду объяснять вам инструкции.

Он подошёл к кровати и небрежно разлёгся на покрывале.

Послушание въелось ей в кровь. Кира уже начала расстёгивать джинсы, как на лице профессора вдруг появилась совершенно нехарактерная для него улыбка. Почти мальчишеская.

— Совсем забыл, — сообщил он. — В кругах не столь от нас отдалённых принято, чтобы вы подтверждали каждую мою команду тихим «да, профессор», и завершали каждое моё действие в отношении вас счастливым и удовлетворённым «спасибо, профессор».

— Ну и развратные у вас профессора, — мрачно сообщила Кира.

Профессор закашлялся, взглянул на неё — и они оба расхохотались.

— Безусловно, — согласился он, вытирая глаза. — Но я ещё думаю — а может быть, стоит попробовать внедрить эту прекрасную традицию в жизнь? Я ещё не принял решение, мисс Риаз. Как вы думаете, стоит ли?

Кира мгновенно уловила ход его мыслей.

И тут же опустилась на колени, склонив голову.

— Мне нравится всё, что нравится вам, профессор, — прошелестел её голос.

— Превосходно. Я хочу, чтобы все эти сутки вы были так же предупредительны и послушны. Ни одной дерзкой реплики, ни одного возражения. Побудьте послушной девочкой — и получите сладкое.

— Если господин захочет, я могу обратить внимание господина на совершенно непристойные выборы сладкого для его недостойной рабыни, — негромко сообщила Кира.

— А вот на проявление сарказма я дам вам отдельное разрешение. — Профессор сладко потянулся. — И пока, пожалуй, я отзываю даже то, что у вас есть.

Он нетерпеливо кивнул, и Кира, сдёрнув с себя джинсы, тут же пришла к нему на кровать, где профессор тут же усадил её перед собой, и ей в руки легла тетрадь в тонком кожаном переплёте.

— Проглядите первые две страницы очень внимательно, там объясняется терминология. Я хочу, чтобы она улеглась у вас в голове до утра. Если что-то окажется непонятным — спрашивайте. Остальное будете читать завтра.

Она едва успела начать первую страницу, как его пальцы начали массировать ей бёдра. Усталая после долгого дня, Кира могла только блаженно прикрыть глаза.

— Читайте, мисс Риаз. Не отвлекайтесь.

Она наполовину боялась, наполовину ждала, что его ласки примут более опасное направление, но он, похоже, и впрямь решил не отвлекать её от чтения.

Кира прочла все определения трижды. От неё ускользало лишь одно промелькнувшее на второй странице слово.

— Воздержание, — произнесла она. — Что это, чёрт подери, такое? Это когда вы любуетесь мной с раскинутыми ногами в лунном свете и не делаете попыток ко мне прикоснуться?

— Ну… — протянул сзади неё профессор. — Сложно притворяться, что связь между нами не является интимной, не так ли?

— Так, — вздохнула Кира. И тут же поправилась: — Так, профессор.

— Именно. И в этой интимности должен соблюдаться баланс. Донор получает удовольствие любыми способами, чем больше, тем лучше. Его маг — удерживается на грани любыми способами. И именно этим я и собираюсь с вами заняться в эти сутки.

— Никакого удовольствия для меня?

Она сказала это почти жалобно.

— Я тоже сяду на голодную диету, — насмешливо произнёс он, теперь расстёгивая ей блузку. — Потому что если вы начнёте доставлять удовольствие и мне, то получите такой поток силы, что будете не в силах с ним справиться. Нет уж, мисс Риаз. Хорошенького понемножку.

Он снял с неё блузку и принялся массировать грудь через бельё.

— Это вот так вы лишаете меня удовольствия? — поинтересовалась Кира. — Я ведь получаю наслаждение и от этого.

— Но главного наслаждения вы не получите. И в этом, — он провёл губами по её шее, и Кира замерла, — и весь смысл.

Профессор отбросил покрывало со свободной половины кровати, подхватил Киру на руки, неумолимо избавив от остатков одежды, и устроил под одеялом.

— Я, — сообщил он, — собираюсь поработать. Вы, мисс Риаз, будете спать. Я понятно выразился?

— Да, профессор, — прошептала она.

— Н-да. Этот хитрый блеск в ваших глазах портит всю картину послушной девочки, но не запрещать же мне и его?

Профессор покачал головой. И провёл рукой по её волосам. Так легко и мягко, что трудно было поверить, что эта рука когда-то могла держать тяжёлую плеть.

— Спокойной ночи.

— А мне завтра нужно будет раздевать вас полностью или не полностью? — сонно поинтересовалась Кира.

Тихий смех.

— Нет, мисс Риаз. Не полностью. Спите.

Глава 33

Он снова кричал ночью.

Проснувшись, Кира подпрыгнула, но крик уже перешёл в короткий стон.

— Профессор, — тихонько позвала она. — Я здесь. Всё хорошо.

Она нашарила его руку, чуть улыбнулась — и положила её себе на грудь. Пару секунд спустя рука сжалась.

— Да, — пробормотал он ей в плечо, повернувшись, — действительно всё хорошо.

За окном уже почти рассвело, и Кира начала было паниковать, что крик профессора кого-то разбудил, пока не разглядела знакомую руну на двери. Нет, здесь никто их не услышит.

— Что случилось? — прошептала она.

— С вами?

— Со мной? Я-то проснулась не связанной и не прикованной к кровати. Это уже радует. А вы?

— А мне снилось… — Профессор осёкся. — Мисс Риаз, вы ведь не видите моих воспоминаний? Обрывки, проблески — лица, быть может? Это частые побочные эффекты.

Кира покачала головой.

— Не помню. Может быть, и да, но я правда редко помню сны.

Она не говорила ему, что серебристая нить, что вилась вокруг неё, снилась ей ещё дважды. Не говорила, потому что ничего не изменилось: Кира чувствовала, что её цель где-то рядом, но где — Кира не имела ни малейшего понятия.

Хотя теперь, потрясённо поняла она, у неё была зацепка. Потому что её целью был Тёмный Лорд. Ведь серебряная связь символизировала их проклятие.

И Тёмный Лорд был совсем близко от неё.

Где же его прятали? В подземельях под Академией?

Она мотнула головой. Ей было не до этого. А профессору, кажется, тем более.

— Я всё чаще вижу проблески прежнего себя по ночам, и это меня… изматывает, — сухо сказал профессор. — Увы, важные и эмоционально насыщенные события просто так не увидишь: приходится прибегать к ритуалам. Вы великолепный донор, мисс Риаз, и подарили мне немало пусть неприятных, но необходимых для меня воспоминаний. Спасибо вам.

— Вы так официальны, — тихо сказала Кира.

— Я не могу быть сентиментальным и нежным, иначе мне станет ещё хуже. Давайте вставать, уже светает.

Когда она наконец вышла из душа, не посмев даже натянуть на себя полотенце, профессор снова сидел на заправленной кровати, уже одетый, и перебирал в руках что-то блестящее. Киру вдруг охватили нехорошие подозрения.

— А, мисс Риаз, — приветствовал он её. — Мокрая и, надеюсь, дрожащая? Всё, как я люблю. Подойдите.

Она подошла — и попятилась.

Перед ней лежали золотые ножные кандалы. Они выглядели лёгкими, были обиты изнутри мягким вельветом, а цепочка, сковывающая их, так же была прочной, но очень лёгкой. Вот только ещё она была очень короткой.

— Давайте ножку. — Голос профессора не подразумевал возражений. — И другую.

Кира безропотно подошла и протянула ногу. Ей не очень-то хотелось, чтобы её заковывали насильно.

— Итак, мне предстоит провести целый день обнажённой со сковывающей ноги цепочкой, — осторожно сказала она. — Что-нибудь ещё, профессор?

— Ваше домашнее задание, разумеется. — Профессор передал ей тетрадь с инструкциями. И указал ей на стол. — Садитесь.

— Куда?

Вместо ответа он обошёл стол и уселся за него. Другого места за столом не было.

— На столешницу. Рядом со мной. Так, чтобы я мог писать черновики на вашем прелестном бедре, если кончится бумага.

Почему-то эта перспектива не особенно прельщала Киру. Но выхода у неё не было.

Мелкими, длиной в половину ступни шагами она двинулась к столу, перехватив удовлетворённый взгляд профессора. Ему нравилось наблюдать за ней такой, она знала.

— Спасибо, что не сковали мне руки, профессор, — прошептала она, опустив голову.

— Награда за ваше послушание. Не лишайтесь её.

Впрочем, поняла Кира через четверть часа, ей было не очень-то и неуютно. Сидеть на широкой деревянной столешнице, заложив ногу за ногу, было удобно, как на высокой лавочке без спинки, содержание тетради оказалось безумно интересным, а близость профессора…

… Была родной и знакомой. И предложи он ей отправиться сейчас с ним в постель, она сделала бы это без малейших колебаний.

— Когда-нибудь вы будете в таком виде слушать мои лекции, — сообщил профессор, не поднимая взгляда от работы. — И если вы будете хорошо себя вести, я даже не буду запускать других адептов, чтобы на это посмотреть.

— В каждой аудитории? — заинтересованно спросила Кира.

— В каждой? Ваш пыл иссякнет уже на четвёртой, мисс Риаз. Вы увлекающаяся натура, но быстро остывающая. Вспомнить хотя бы ваш поцелуй с мистером Хили.

Кира долго молчала.

— Да, — тихо сказала она. — Но он сейчас неизвестно где, а я, совершенно раздетая, сижу рядом с вами. И вы сами знаете, что мне не очень-то нужен этот ваш ритуал, где донором будете вы. Я здесь ради вас.

Профессор вздохнул.

— Это аргумент. Точнее, это было бы аргументом, если бы я ревновал, и меня беспокоили бы ваши поцелуи. Но меня куда больше интересует снятие проклятия, висящего на вашем юном друге. Я ломаю голову, как вас спасти от этого ритуала, и не вижу ни одного варианта.

— Зачем? Я действительно хочу снять проклятие.

— Хотите, и уже прожужжали мне об этом все уши. Вы не очень-то умны, мисс Риаз, если говорите «хочу перебороть самую сильную магию Тёмного Лорда», забывая, что где-то здесь бродит тот самый Тёмный Лорд. Возможно, даже подслушивает под дверью.

Кира не выдержала и вздрогнула.

Профессор покосился на неё, открыл ящик стола — и достал оттуда самую обычную метёлку для уборки пыли.

— Сложный вопрос, — заметил он. — Взять ли мне новую обнажённую красавицу в качестве настольного украшения, или довольно будет почистить вас? Как вы думаете, мисс Риаз?

Не дожидаясь её ответа, он легонько провёл метёлкой по её груди. Кира едва слышно ахнула.

— Не двигайтесь, — предупредил профессор. — Подадитесь мне навстречу — отшлёпаю. И совершенно необязательно встречать эту новость с таким радостным выражением лица, мисс Риаз. И то, и другое вы не получите. Если только…

Он небрежно приоткрыл соседний ящик и вытряхнул из него знакомый кожаный ошейник. Кира хрипло вздохнула.

— Я хочу, чтобы меня отшлёпали, — выдавила она. — И смели… пыль. Я очень грязная.

— Интересная мысль. И что мне с этого будет?

Она протянула руку к ошейнику, едва обозначая движение.

— Пожалуйста, — хрипло сказала она. — Я хочу его надеть.

Профессор всё ещё расслабленно сидел за столом, отложив метёлку в сторону. Его голос оставался безразличным и спокойным.

— Просто «пожалуйста»?

— Пожалуйста… милорд.

Она тут же залилась краской, не смея поднять на него глаз. Что она сказала, промелькнуло у неё в голове. Что она натворила?

— Посмотрите на меня, мисс Риаз.

Его голос был твёрдым, но не холодным. Но даже если бы он звучал в тридцать раз теплее, Кира не подняла бы глаз.

— Миледи.

Это заставило её вздрогнуть. Наконец встретиться взглядом с ним — и окунуться в знакомое спокойствие.

— Меня уже более пяти лет зовут Дуайт Деннет, — мягко сказал он. — И, надеюсь, так и останется. Я не Рональд Вейер, мисс Риаз, и надеюсь никогда им не быть. Какие бы выборы он не делал, они не мои и не будут моими. Мы разные, мы другие. Я знаю о своём альтер эго несколько больше, чем вы, и поверьте, то, что знаю я, несколько превосходит по масштабу игры с плетью в пустом подвале. Но это не отменяет того факта, что вы всегда можете видеть во мне благородного лорда, если хотите, как и вы всегда будете для меня прекрасной леди. Вот так просто, мисс Риаз. Жизнь вообще проста.

Кира невольно улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ.

— Всё ещё хотите, чтобы я надел на вас ошейник?

Она хотела. Сейчас, возбуждённая и голодная, она хотела этого больше всего на свете.

— Да, — хрипло сказала она. — Умоляю вас, профессор.

Он встал, и она подняла голову, подставив шею. Ошейник застегнулся на ней со знакомым лёгким кликом, и Кира перевела дыхание, чувствуя между ног знакомое возбуждение.

— Чувствую, вам не хватит терпения на весь день, — насмешливо произнёс профессор. — Но я запрещаю вам уединяться с данной целью. Вам понятно, мисс Риаз?

Она сглотнула.

— Да, профессор.

— А теперь… — метёлка в руке профессора драматически зависла, — не двигайтесь.

Его касания были лёгкими и возбуждающими. Они были мягкими и нежными, аккуратными и неназойливыми. Они были идеальны, думала Кира, закрывая глаза и изо всех сил стараясь не выгибаться, как кошка. Но это было почти невозможно. Как, когда по животу проходили невесомой лаской, потом лёгкая метёлка касалась обнажённой кожи снова, рисуя полукружия грудей, проходила дорожкой между ними выше, к шее, и Кира вся горела, ненавидя профессора за то, что не может раздвинуть ноги и притянуть его к себе, чтобы он не длил эту сладкую пытку и не дразнил её, чтобы он…

Она застонала, и её ноги, закинутые одна на другую, сами собой разомкнулись.

— Пожалуйста, — прошептала она, встретив взгляд профессора. — Не томите меня.

Глава 34

— Ай-ай-ай, мисс Риаз, — с притворным огорчением покачал головой он. — А ведь вам ещё целый день заниматься.

Профессор бросил метёлку в стакан с карандашами.

— Что ж, не буду вам мешать.

Кира в возмущении открыла рот, но встретила его взгляд, вспомнила, что обещала не спорить — и вновь подняла со стола отложенную тетрадку.

— Хорошая девочка.

Он снова достал метёлку, и Кира затаила дыхание, когда та коснулась её бёдер. И легонько погладила её — сначала по внутренней стороне бедра, а потом — между ног, скованных цепочкой, но так желающих раздвинуться шире и шире.

— Не прекращайте читать, — раздался холодный голос, и она обмерла. — И не жульничать, а читать как следует, иначе я заставлю вас читать вслух.

Взмах метёлки снова вернулся к низу её живота. Лёгкиё обмахивающие прикосновения по бёдрам, одно дразнящее, между ног — и снова её бёдра и бока, пока она не начала задыхаться от желания вцепиться в него. По спине стекали капли пота; если бы он схватил и повалил бы её сейчас, она готова была на всё.

— Пожалуйста, — снова взмолилась она шёпотом.

— Нет, мисс Риаз. Только тогда, когда мне снова вздумается, и не минутой раньше. — Короткая пауза. — И поблагодарите меня.

Кира задохнулась.

— Да вы…

Поймав его взгляд, она тут же зареклась с ним пререкаться.

— Спасибо, профессор, — кротко произнесла она.

— Уже лучше. Читайте дальше, мисс Риаз.

Лёгкая метёлка проходила по её телу ещё четырежды, каждый раз устраивая ей настоящую сладострастную пытку. И каждый раз она была вынуждена опускать взгляд и благодарить. Хотя скорее набросилась бы на своего мучителя и укусила бы за ухо, а потом сорвала бы с него одежду и потребовала гнусно над собой надругаться. Дважды.

Но вместо этого она читала записи, сделанные его рукой, и в этом тоже было своё удовольствие. По крайней мере, подумала она, вряд ли он учил кого-нибудь из своих любовниц подобным образом.

Она читала до обеда, а потом — до ужина, ради которого Кира долго шла до обеденного стола мелкими шажками под насмешливым взглядом профессора. После ужина Кира, не отрываясь от тетрадки, попробовала почистить апельсин из вазы, стоящей на письменном столе — и успела только ойкнуть, когда её перехватили поперёк талии и отвесили ей с добрый десяток шлепков. Не очень-то долгожданных, подумала она, потирая горящую кожу.

— Никакой. Еды. За чтением моих рукописей, — отрезал голос профессора. — И ваше счастье, что на тетрадь не упало ни капли, иначе я заставил бы вас переписывать.

Он отобрал у неё инструкции, бросил её на кровать и выдал два листа бумаги и карандаш.

— Пишите конспект. Что читали, что поняли, что будете делать.

Кира потянулась к тетрадке, которую он держал в руках, но он лишь поднял палец.

— По памяти, мисс Риаз.

Она тихо застонала.

— И нет, этот номер не пройдёт. — Профессор на миг поднял на неё понимающий взгляд, вернувшись за письменный стол. — После ритуала, возможно.

Кира была счастлива и этому обещанию.

Когда она наконец отложила бумагу и карандаш, она хотела спрыгнуть с кровати, чтобы показать свои измышления профессору, но он покачал головой и подошёл к ней сам, отобрав оба листа.

Ему потребовались считанные секунды, чтобы всё прочесть.

— Хорошо, — отрывисто сказал он. — Теперь вы покажете мне все в действии. Без донора. Как минимум дважды.

Он толкнул перед ней дверь на террасу, и Киру тут же обдало волной согревающих чар.

Ритуальный круг уже был нарисован и закреплён, и линии, нужные им для ночного ритуала, таинственно мерцали. Кира набрала в грудь воздуха, вспомнила то, что от неё требовалось — и начала показывать.

— Второй раз, — услышала она спокойный приказ, едва закончила.

— Я… немного устала, — с усилием призналась она. — Может быть, мы…

— Второй раз, мисс Риаз.

После того, как Кира выполнила нужные формулы и зажгла руны второй раз, она пошатнулась и чуть не свалилась без сил, но сильные руки профессора удержали её на ногах.

— Не стоит так быстро сдаваться, мисс Риаз. Своему донору вы нужны всегда, до последнего.

— Когда Райли вонзил кинжал в грудь Кэтрин, у неё уже погибал мозг, — прошептала Кира. — Он всё ещё был нужен ей?

— Разумеется. Чтобы бросить всю ритуальную магию к чертям, вызывать бригаду медиков с аппаратурой из соседней комнаты, заставить её сердце и лёгкие заработать, и стереть им всем память за последние часы в случае необходимости. Элементарные правила поведения. Кстати, если вы не потребуете от лорда Хили подобного эскорта, я буду очень огорчён. Не говоря уже о паре лучших целителей Протектората, которые наверняка понадобятся его сыну. Но довольно об этом.

Он прижал её спиной к себе.

— Голодны? Устали? Готовы к первому в своей жизни ритуалу со мной в качестве донора?

— Да. Ужасно. Ни капельки.

Тихий смех.

— Вы действительно мне дороги. Мне жаль, что рано или поздно вы узнаете не только о плетях в моём прошлом, и наша с вами маленькая идиллия закончится.

У Киры перехватило дыхание.

— Вы…

— Тише. Давайте постоим и помолчим.

Кира без слов прижалась к нему.

Некоторое время они стояли в тишине. Потом профессор нагнулся, избавился от цепочек на её ногах одним движением руки, и Кира, снова свободная, с облегчением выдохнула.

Профессор проводил её обратно в комнату.

— И, как всегда, вы требуете у меня одежду, — насмешливо сообщил профессор. — Одна из моих рубашек вас устроит?

— О да.

Белая хрустящая ткань опустилась ей на плечи, и Кира с удовольствием просунула руки в рукава. Профессор достал из ящика, обитого фольгой, несколько картонных коробочек, и взмахом руки наложил на них разогревающие чары. Тут же вкусно запахло курицей со специями.

— Хочу есть, — прошептала Кира. — Очень-очень.

— Да у вас просто чудовищный метаболизм, мисс Риаз. Куда что девается? Впрочем, для мага это идеальное качество.

Профессор присел прямо на стол, махнув рукой на свои безупречные манеры, и легко подхватил палочками пару лент лапши из картонной коробки. Здесь и сейчас он выглядел обычным смертным. Не аристократом, не лордом и вовсе не страшным магом, которого боялись ювелиры и слушалась даже зачарованная плеть.

Но где-то там, внутри, была его тёмная сторона.

Боялась ли Кира его — или любила? Или и то, и другое?

Кира не боялась признаний в любви. Но как признаться кому-то, кто тебя любит, в том, что ты его боишься?

Неужели профессор Деннет был прав, и этот страх обречён был их уничтожить?

Она ела, не поднимая глаз от коробочки. Но тело брало своё: грусть и жалость к себе скоро отступили, и она вновь почувствовала себя живой, довольной, сытой и полной энергии.

— Расстегните мне рубашку, — негромко попросил профессор. — Мы начинаем.

Кира выдохнула сквозь сжатые зубы. Уже? Чёрт подери, она была не готова, не готова…

Паникуя, она не забыла прижаться к нему поближе, вдыхая его запах, проводя кончиком носа по его плечам. Её руки скользнули в вырез рубашки, спустились ниже — и она не сдержала счастливый вздох.

— Печально будет, если вы сейчас растратите на меня весь пыл, — задумчиво произнёс он. — Может быть, всё-таки продолжим после ритуала?

Кира вспыхнула, расстёгивая последние пуговицы.

— Да, профессор, — пробормотала она. — Конечно, профессор. Как скажете, профессор.

— После «чтоб вы провалились, профессор» я сброшу вас с башни и даже не подумаю прыгнуть следом, чтобы спасти вас в полёте. Я так, к слову.

Кира заткнулась моментально.

— Хотя фраза «я вся в вашем распоряжении, профессор» начинает мне нравиться.

Кира бросила на него призывный взгляд из-под ресниц, помогая его рукам выскользнуть из рукавов.

— Я запомню.

Они шагнули в центр ритуального круга вместе. Кира хотела было вернуться за пером или кистью, но рука профессора удержала её, и ей в пальцы скользнул кинжал.

— Вот сюда, — спокойно сказал он, показывая точки на коже. — Без руны на моей крови вам не удержаться, но одной будет достаточно. Не бойтесь, кровь будет моя собственная: с вашей магией ничего не произойдёт.

Она начертила на его груди руну, порезав себе руку концом кинжала, и капля её собственной крови легла в линии рун, заставив их на миг замерцать.

— Обмен, — прошептал профессор. — Чёрт подери, мисс Риаз, вы слишком неосторожны. Вы понимаете, что наделали?

— Что?

Он тяжело вздохнул.

— Ничего, мисс Риаз. Сегодня — ничего. Продолжайте.

— Я закончила, — прошептала Кира, делая шаг в сторону.

— Теперь обнимите меня, иначе вы упадёте во время ритуала. Я бы привязал вас к столбу, но, пожалуй, это излишняя предосторожность.

Она повиновалась.

— Будет кружиться голова, — предупредил профессор, обхватывая её. — Но я не дам вам упасть.

Он был обнажён до пояса. Их магия смешивалась, искрила, его сила наполняла её, и Кире казалось, будто она вот-вот взлетит.

— Вы готовы, мисс Риаз, — долетел до неё его голос сквозь шум невидимого ветра. — Начинайте.

Его магия достигла её рук, губ, всего тела. Кира произносила формулы, и ей казалось, что она говорит брачные обеты. Неужели так оно и было для профессора раз за разом, когда он становился её магом в ритуале? Неужели так будет для каждого мага, кто когда-нибудь попробует её силу? И ведь по словам профессора, её сила — куда более сладкое лакомство, чем сила его самого. Неудивительно, что Агнус Хили чуть не сошёл с ума и попытался её похитить, распробовав её магию.

— Сейчас, — задыхаясь, сказала Кира. — Сейчас!

И была тьма. И свет, в который они упали вместе.

Глава 35

Стайка детей в серых приютских мантиях сиротливо ждала в роскошном холле. Кира видела подобный лишь раз — в особняке лорда и леди Хили.

А потом она нашла взглядом его.

Юному Рональду было не больше десяти. Он разглядывал всё с открытым ртом, и яснее ясного было, что он не видел подобной роскоши никогда в жизни.

— … Ведите себя хорошо, Трелони. И ты, Донна. И ты, Рон — в первую очередь, — заканчивала их наставлять крепко сбитая матрона лет шестидесяти. — Рон, да что с тобой?

Рональд закрыл себе рот и вдруг оглушительно чихнул. А потом ещё раз.

— Ох, как не вовремя-то, как же так! Люси… Ангелина… нет, Люси — отведи Рона в автобус и жди нас там.

Рыжеволосая девушка, по виду ровесница Киры и самая высокая в группе, растерянно моргнула.

— Ждать в автобусе? Но, мадам… неужели мы просидим там весь бал?

— Если у Рональда простуда, мы не можем пустить его к лорду Слаю и его семье, это совершенно ясно, — отрезала женщина. — Можете погулять по саду, если хотите.

— Но…

— Хочешь снова оказаться взаперти, Люси Черни? Могу устроить.

— Нет, мадам, — прошептала рыжая девушка, опуская взгляд в сверкающий пол.

— Вот и хорошо.

Матрона сделала знак остальным детям, и они, весело загалдев, начали подниматься вверх по лестнице.

— Как же так получилось-то, Рони, — грустно сказала Люси. — Я так хотела потанцевать.

Рональд фыркнул, закладывая руки в карманы приютской мантии.

— Потанцевать? Мы для них отбросы. К тебе никто бы даже не подошёл.

— Ты говоришь так, потому что у тебя в приюте нет друзей.

— А у тебя есть? Вот серьёзно? Ты живёшь там шесть лет. У тебя за эти шесть лет появились настоящие друзья?

Люси грустно улыбнулась.

— Нет. Разве что тебя опекаю… иногда.

— Вооот, — протянул Рональд. — Ну и зачем нам тогда этот их дурацкий бал? Там небось и стырить-то будет нечего.

Люси тяжело вздохнула.

— Снова за своё?

— За что угодно. — Лицо юного Рональда Вейера стало жёстким. — Цель оправдывает средства. А я хочу выбраться из этой дыры.

— Идём в сад. — Люси не смотрела на него. — Погуляем хоть там.

Сад и впрямь был красив, подумала Кира, глядя на него вместе с Рональдом и Люси. И, кажется, эти двое и впрямь были немного изгоями, раз никто даже не стал просить за них воспитательницу.

— Ух ты, какая красотка у нас тут! — раздался весёлый голос. — Что, стесняешься зайти внутрь?

К Люси и Рональду подошли трое молодых людей в вечерних туалетах. Они прямо держались на ногах, и Кира не могла учуять, разило ли от них спиртным, но что-то в их развязных жестах подсказывало ей, что они уже успели крепко приложиться к бутылке.

— Не соблюдаешь форму одежды, к-крошка, — заметил один из них. — Мантии на бал не носят. Нужно вечернее п-платье.

— У меня… нет вечерних платьев. — Люси опустила глаза. — Нам сказали одеться так.

Второй парень восторженно присвистнул.

— Без платья? То есть ты под мантией голая? Прямо по-настоящему голая?

— А ну заткнись! — заорал на него Рональд.

— Слушайте, ребята, надо это проверить. — Первый парень хлопнул своих подельников по плечам. — Не волнуйся, малышка, с тобой будущий лорд Слай, так что проверку твоей невинности ты пройдёшь с честью. А если и не пройдёшь, — он похабно ухмыльнулся, — мы о тебе позаботимся.

— Это точно, — поддакнул его приятель, опускаясь на колени и пытаясь задрать подол мантии девушки. Та взвизгнула. — Позаботимся.

Рональд не стал на них бросаться. Он быстрым и резким движением выпустил огненный шар — и залепил им прямо по руке, держащей мантию Люси. Пальцы парня разжались, и он завыл, катаясь по земле.

— Убирайтесь отсюда, все трое, — звенящим от страха и ярости голосом произнёс Рональд. — Или об этом узнает лорд Слай!

Молодой маг, представившийся сыном лорда Слая, грубо рассмеялся.

— Мальчик, да мой отец таких девиц пачками имел.

— Он мне руку обжёг! — завопил его подельник. — Он мне…

— И чего ты жалуешься? С такой мелочью сам справиться не можешь?

Обожжённый маг, шипя, бросился к мальчику, но Люси заслонила ему путь.

— Нет! Оставьте его в покое, я… сделаю, что вы скажете, только не трогайте его!

— Умная девочка, — ухмыльнулся сын лорда Слая. — Слышал, что она сказала? Отпусти мальчишку.

— Никогда.

Ледяной голос Рональда просто не мог принадлежать ребёнку. Как не могла принадлежать десятилетнему мальчику огненная спираль, раскрутившаяся над его головой. Кира невольно залюбовалась ей. Это было сильное заклинание в умелых руках, доступное с раннего возраста, и она сама тайком выучила его из приютских книг, но ей уже было пятнадцать…

И даже сейчас, в восемнадцать, она не смогла бы сопротивляться трём крепким пьяным хулиганам без уроков профессора Деннета.

А юный Рональд и подавно не смог.

Трое здоровенных лбов рванулись кмальчику одновременно, отпихивая беззащитную девушку с пути. Два отчаянных заклинания, улетевшие в темноту, не помогли: Рональду вывернули руки и бросили на землю.

— Помо… — успел закричать он, как тяжеленный ботинок опустился ему на голову со всей силы. Кира не сдержала крик.

Зажав вырывающейся девушке рот и придерживая её под локти, трое пьяных магов поволокли Люси в темноту. И последним, что видела Кира, падая в будущее, был юный Рональд, лежащий без сознания, и его рука, бессильно откинутая в сторону.

Глава 36

— Рональд, — прошептала Кира, пошатнувшись.

Они всё ещё стояли обнявшись. Полузакрытые глаза профессора, руки, обвивающиеся вокруг неё неестественно твёрдо — он ещё был в трансе ритуала.

— Дуайт, — позвала она. — Профессор Деннет!

Профессор моргнул.

— Как-то я рано очнулся, — сказал он хрипловатым голосом. — Надо было хотя бы дождаться, пока вы бы дошли до «любовь моя» и прочих нежных прозвищ.

— Зайчиков? — вкрадчивым голосом поинтересовалась Кира.

Профессор посмотрел на неё так, что она тут же дала себе слово перестать интересоваться прикладной зоологией вообще.

— Простите, — пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.

Он привлёк её к себе, гладя по волосам. Кира едва почувствовала, как он расстегнул на ней ошейник.

— Всё хорошо, мисс Риаз. Вы были безупречны. Надо же, оказывается, в детстве я крепко ударился головой. Кто бы мог подумать.

— С благородной целью, — тихо сказала Кира.

— Да уж.

— Вы говорите, что вы и Рональд — разные люди, — ещё тише сказала она. — Но разве вы отказываетесь от его поступка? Рыцарского?

— Да, — ровно сказал он. — Потому что я знаю, к чему это привело.

А потом профессор приподнял Киру за подбородок, и его лицо стало жёстким.

— Я узнаю, что сталось с Люси, и найду этого мерзавца Слая, — твёрдо сказал он. — Сам. И хочу предупредить вас, чтобы вы не вмешивались в это никак и не рассказывали никому. Никому, вы меня понимаете?

— Конечно, профессор.

— Нет, мисс Риаз. — Он вздохнул. — Не понимаете. Когда ваш друг Райли рассказывает вам очередную интересную историю, вы приносите её мне, и это очаровательно. Но мои истории вы не будете пересказывать никогда, никому, ради вашей же безопасности. Вы забудете эти два имени, едва выйдете из комнаты, а ещё лучше — уже сейчас.

— Мы могли бы рассказать лорду-ректору, — почти прошептала Кира. — Он бы выслушал нас и сообщил бы…

— Мисс Риаз. Забудьте об этом.

Лицо профессора было бледным и встревоженным. Куда более встревоженным, чем когда она сообщила ему, что Тёмный Лорд жив.

— Я не предам вас, — твёрдо сообщила она.

— Хорошо. Если вы решите предать ради меня всё магическое сообщество… — Он странно улыбнулся. — Пожалуй, я тоже не буду возражать.

Кира дерзко улыбнулась ему в ответ.

— Я вся в вашем распоряжении, профессор, — прошептала она.

Он притянул её ближе, и в следующую секунду они уже целовались.

Сумасшедшие, пряные, страстные поцелуи, на которые Кира отвечала всем телом, радостно, самозабвенно, до полной потери себя. Беспорядочные жаркие ласки… она не заметила, как он отнёс и опустил её на постель, лишь почувствовала, как отлетает в сторону рубашка, и как он вбирает в себя её запах. Ещё один поцелуй, теперь огненный, яростный, и Кира едва успела податься ему навстречу, как он оказался в ней.

— Как же хорошо, — выдохнула она.

Они двигались быстро, резко, в едином ритме, срывая с уст друг друга новые и новые стоны, прижимаясь губами к разгорячённой коже; их руки сплелись, и Кира ахнула, на миг почувствовав, как снова соприкоснулась сама их магия, словно эта связь поджидала её много лет, словно ждала её давным-давно, и теперь она наконец-то была дома… И снова поцелуи — опаляющие, жадные, такие желанные и вдруг такие новые, неизведанные, и Кира захлебнулась своим стоном, выгибаясь и чувствуя, как вот-вот потеряет сознание уже она, и принимая его в себя, как высшее из наслаждений. Любимое из наказаний. Его. Единственного.

Она расслабленно обхватила его руками, когда он свалился рядом.

— Кажется, профессор, — прошептала она ему на ухо, — воздержание того стоило.

— Это вы хотите сказать, что и дальше мечтаете попользоваться моим прекрасным телом? — Он приподнялся на локте, с лёгкой насмешкой глядя на неё. — Боюсь, мы повторим этот опыт не скоро, мисс Риаз: мне приходится контролировать и мои потоки, и ваши, и это изрядно выматывает. Но я рад, что вам понравилось.

Кира поцеловала его грудь и вскинула на него счастливый взгляд.

— Спасибо, — шепнула она.

Он лишь едва заметно кивнул.

Кира потянулась. Она лишь сейчас заметила, какая она была усталая, потная и совершенно, ужасно липкая. И в таком виде ложиться спать?

— Пойдёмте мыться, — решительно сказала она, совершенно бесцеремонно хватая профессора за руку. — У вас, я видела, есть прекрасная ванная, и как-то вы совершенно бессовестно отмокали в ней без меня.

— Хотите сказать, что в этот раз вы лишите меня этого удовольствия?

— Лишу, — решительно сказала Кира. — Вот прямо сейчас.

Профессор только развёл руками.

— Мои сутки закончились. Признаться, буду только рад отдать управление вам, пока мы не заснём. — Он с иронией поднял бровь. — Вы ведь хотите заснуть здесь, я надеюсь?

Кира смотрела на него. Он лежал на кровати обнажённый, небрежно бросив поперёк бёдер свою рубашку, и она не могла смотреть ни на что ещё.

— Да, — жарко прошептала Кира. — Только здесь.

Уйти от него на всю ночь? Да он издевается.

Минуту спустя они уже нежились в круглой ванне, переплетаясь ногами, откинувшись на удобную белоснежную спинку. Поверх золотистой плёнки масел, расплывшейся по горячей воде, поднимались ввысь облака ароматной пены, и вода была как небо.

— Потереть вам спинку? — ехидно поинтересовалась Кира.

Обнажённый мужчина, лежащий справа от неё, поднял бровь.

— И что вы будете делать, если я скажу «да»? Нырнёте от смущения?

— Я даже знаю, что буду делать, если нырну, — сообщила Кира. — Правда, недолго: воздуха не хватит. Но вам понравится.

Он негромко засмеялся.

— Пожалуй, начнём с мочалки.

Кира скользнула к нему с губкой. Она чувствовала себя немного… странно. Да, ванная была прекрасным местом для наслаждений, но мыться вместе — было ли это привлекательно? Романтично? Для неё, Киры Риаз?

Да, решила она.

Она тихонько начала намыливать сильные плечи, ощущая каждую мышцу. Он выдвинулся из воды, она спустилась ниже, и, повинуясь невольному порыву, поцеловала его сзади в шею, и дальше сопровождала движения губки поцелуями. Она подхватила вторую губку, смывающую за первой мыльную пену, и судя по мягкому выдоху, похожему на стон, она добилась своего: он получал удовольствие.

— Если вы встанете, я вымою вас целиком, — шепнула она.

— И лишите меня аналогичного занятия? Крайне эгоистично с вашей стороны, мисс Риаз. — Профессор повернулся и отобрал у неё обе губки. — Теперь, когда я знаю, насколько оно может быть приятно…

Кира подплыла к нему одним движением рук.

— Мне привстать? — поинтересовалась она. — Встать на колени?

Такой знакомый тихий смех.

— Просто ничего не бойтесь.

Кира охнула: она вдруг сделалась лёгкой и… поплыла? Взлетела?

Нет. Она лежала на спине, погружённая в воду целиком: из ванны торчало лишь её лицо. И удерживала её лишь ладонь под её поясницей, сильная, надёжная — и способная гнуть сталь силой боевого мага.

А потом он приподнял её из воды и свободной рукой начал намыливать. Везде.

Если движения его рук во время массажа были сильными и чувственными, то линии, которые намечала губка в его руке сейчас, были полными сладкой неги. Кира не разу в жизни не была в сауне или в спа, но сейчас ей почему-то очень захотелось когда-нибудь туда сходить. Впрочем, покинуть эту ванную комнату сейчас она не смогла бы даже под страхом смерти.

Нежные, невесомые прикосновения к её коже, вокруг грудей, по бёдрам, по низу живота и ещё ниже, губка, скользящая в воде, и полное расслабление, накрывающее её погружённое в ванну тело. Вода всё ещё была горячей, и ощущение было таким, словно невидимые руки массируют всё тело, не вынимая из-под самого уютного одеяла.

— Нравится?

— Не задавайте глупых вопросов, — прошептала она.

Вместо ответа он накрыл её рот поцелуем, от которого оба ушли под воду. Кира с воплем вынырнула первой, и профессор, тут же обхватив её бёдра сзади, прижал её к себе, целуя ягодицы и низ спины.

И тут раздался стук в дверь.

— О дьявол, — тихо произнёс профессор сквозь зубы. — Этому может быть только одна причина. Мисс Риаз, я принесу вашу одежду сюда. Вытирайтесь, одевайтесь и уходите. Дверь за мной закроется, но ключ у вас есть. Ни слова, ни жеста: вас здесь не было.

Он коротко поцеловал её в макушку, выскочил из ванны, набрасывая халат, и исчез в комнате. Секундой позже в ванной оказалась вся её одежда, включая бельё и кроссовки.

— Добрый вечер, господа, — раздался спокойный голос профессора. — Я так понимаю, ордер на арест у вас есть?

— Мне очень жаль, Дуайт, — произнёс голос лорда-ректора. — Это пока не арест, это лишь допрос. Видишь ли, при повторном вскрытии и исследовании раны внутри нашли частицы твоего кинжала.

— Смертельной раны, нанесённой Лорейн Ши?

— Да.

Кира лихорадочно одевалась.

— Что ж, я подозреваю, что раз люди Агнуса Хили их там нашли, они же их туда и положили, — спокойно сказал профессор. — Что-то ещё?

— Лорд-ректор, — вмешался незнакомый голос, — вы не должны рассказывать ему…

— Дуайт имеет право знать всё, как обвиняемый, — в голосе мэтра Антейна зазвучала сталь. — Один из твоих кинжалов был очищен высшей магией, и образцы частиц совпадают. Сам понимаешь, просто так этого не происходит. У тебя есть минута, чтобы одеться.

Профессор тяжело вздохнул.

— Спасибо, что не потащили на допрос босиком в банном халате, я полагаю. Как вы себя чувствуете, милорд?

— Не так плохо, как мог бы. — В голосе лорда-ректора мелькнула желчная усмешка. — Не волнуйся, Дуайт, это всего лишь косвенные улики. Никто не поверит, что ты и впрямь убил девушку.

— Пожалуй, я жалею, что у меня не было ещё десятка доноров, чтобы я мог представить миру более проработанный образ пресыщенного развратника, — спокойно согласился профессор Деннет. Послышался скрип кожи: он надевал ботинки. — Но и так сойдёт. Идёмте, господа.

Дверь за ними хлопнула.

Кира завязала шнурки кроссовок, тяжело дыша.

Профессор Деннет был арестован.

Глава 37

Утром, оправляя на себе мантию, Кира едва обратила внимание на то, как у неё лежали волосы, и взяла ли она с собой нужные конспекты. Единственное, о чём она могла думать — о том, что первым занятием должен был быть семинар профессора Деннета для адептов первого года.

Где он был сейчас? На допросе в кабинете ректора? В камерах Протектората? Под арестом? В безопасности в своей комнате?

Она хотела это проверить, но возвращаться в его комнату было опасно. Её могли увидеть, она могла его скомпрометировать…

Кира не сдержала улыбки. Простая адептка, компрометирующая великого и ужасного профессора Деннета? Да, это было забавной мыслью.

Но об их связи в любом случае узнать были не должны.

С этими мыслями она заглянула в аудиторию, где собрались почти все её однокурсники.

И Райли Хили, стоящий у кафедры с весёлой улыбкой.

Кира неверяще уставилась на него. Потом спохватилась и тихонько присела на краю третьего ряда.

— Доброе утро, — заговорил Райли секунду спустя. — Вижу, почти все здесь, но если кто-то опоздает, ничего страшного. В этом семестре у вас начнутся занятия, в которых вам покажут, как смешивать ритуальную магию с боевой, пусть и в несколько искусственных условиях. Вы…

— Где профессор Деннет? — выкрикнул кто-то с задних рядов.

— Здесь.

Кира поражённо выдохнула, переведя взгляд на дверь.

Профессор Деннет стоял в дверях очень прямо, в своей обычной чёрной мантии. Только круги под глазами и побледневшее лицо показывали, что он не спал всю ночь.

— Увы, меня задержали дела Протектората, — легко сообщил он аудитории. — Но как легко заметить, я здесь, и раз уж мистер Хили тоже здесь, почему бы нам не провести занятие вместе?

На губах профессора Деннета играла очень холодная улыбка. Райли замер на месте.

— В самом деле, — медленно сказал он, — почему нет?

— Действительно. Мы так редко встречаемся, право. Буду счастлив оказаться в обществе героя войны, пусть и ненадолго.

В голосе профессора звучала лишь безупречная вежливость. А вот кулаки Райли были сжаты.

Наконец Райли сделал над собой усилие и улыбнулся.

— Разумеется.

— Ритуальная магия, — сухим лекционным тоном начал профессор Деннет, поднимаясь на возвышение, — даёт наилучший результат тогда и только тогда, когда маг и его донор находятся вместе в ритуальном круге. Увы, действительность говорит нам о том, что боевое применение такого порядка непрактично и немыслимо. Начнём с того, что это ограничивает область движения боевого мага ритуальным кругом, и продолжим тем, что беспомощного донора в трансе убьют за несколько мгновений.

Профессор внимательно скользил взглядом по аудитории, но его взгляд ни разу не зацепился за Киру. А вот Райли не отрывал от неё глаз.

— Донор и его маг могут зачерпывать магию друг друга в критической ситуации в бою, — хрипловато сказал Райли. — Как может засвидетельствовать присутствующая здесь Кира Риаз, это действительно происходит.

Многие обернулись к ней. Кира усилием воли заставила себя сидеть прямо.

— Уверен, мисс Риаз дала вам разрешение выносить свою частную жизнь на всеобщее обсуждение, — легко произнёс профессор. — Но пока мы не начали обсуждать меню чьего-то завтрака, я бы хотел отвлечься от критических ситуаций. Не каждый бой смертелен, и не каждая схватка сопровождается забором чужой магии. Некоторая самодисциплина даёт и магу, и донору куда больше свободы манёвра — и по-настоящему готовая к бою магическая пара не заберёт друг у друга ни капли магии непроизвольно, без чёткой команды — за исключением единичных случаев, когда неделание означает смерть.

Кира вспомнила, как опасное заклинание ледяного дождя, вызванного ею, обрушилось на профессора, и как она остановила его — спокойно и чётко, не прибегая к его магии. Самодисциплина, поняла она. Она начала овладевать своей магией полнее и чётче, и скоро она будет свободна от того, чтобы пользоваться его магией при каждой хулиганской атаке. Лишь тогда, когда Кира действительно будет близка к смерти, она зачерпнёт его силу.

— Такая самодисциплина — редкость, — с лёгким удивлением заметил Райли.

— Уверен, вам она знакома, — последовал сухой ответ. — А если она знакома и вам, и мне, почему не распространить её на каждого будущего боевого мага? Я собираюсь этим и заняться в ближайший семестр, если вы, конечно, интересуетесь моими планами.

— Очень хорошо, — ровным голосом сказал Райли.

Он вышел вперёд и хлопнул в ладоши.

— Итак, боевой маг и его донор! Всё очень просто: два боевых мага сражаются, пока их доноры работают и отдают им потоки своей магии из безопасного места. Здорово, правда? Вы хотели бы быть магами или их донорами, а?

— Магами! — закричал кто-то, и его поддержали одобрительные крики.

— Магами, — согласился Райли. — Я тоже — и профессор Деннет тоже, я полагаю.

Профессор поддержал его коротким кивком.

— Но без донора вы не справитесь, — серьёзно сказал Райли. — Более того, без очень хорошего донора. И что ещё важнее — без хорошего донора, который неразрывно связан с вами.

— Интереснее всего то, — холодно заметил профессор, — что в битвах пар побеждают не те, чьи резервы сил выше, а те, кто умеет с ними обращаться. Другими словами, те, чьи пары крепче. Особенно хорошо их преимущество заметно при обмене кровью.

Кира прикрыла ладонью рот в изумлении. При обмене кровью! Тем, что случилось между ней и профессором вчера, когда она порезала себе палец, и её кровь оказалась в руне у него на груди! И он…

… Не был особенно счастлив этому событию.

— Не потрудитесь рассказать подробнее, мистер Хили? — поинтересовался профессор. Его голос был совершенно спокойным. — Вы ведь уже проходили через подобный обмен ранее, как я понимаю?

Райли сжал зубы.

— Да.

Он был зол, заметила Кира. Неудивительно: профессор вызвал его на мысли о Кэтрин.

— Вот видите, каково это, когда вашу личную жизнь выкладывают на всеобщее обозрение, — заметил профессор. — Но вы — готовый пример, и трудно было бы им не воспользоваться.

Будь они наедине, подумала Кира, он добавил бы: «Мисс Риаз, вы отомщены».

— Да, — повторил Райли и глубоко вздохнул. — Обмен кровью между магом и его донором сильно облегчает процесс сознательной передачи магии во время боя. Но факт остаётся фактом: в любом случае, с обменом кровью или без него, пока связь активна, вы гибнете, если гибнет ваш донор, и ваш донор погибает, если во время боя погибаете вы.

По аудитории пронёсся шум.

Кира уже знала об этом: профессор рассказывал ей когда-то, экзаменуя её в подземелье. В цепях и в разорванной одежде, разумеется. Кира слабо улыбнулась.

Но при мысли о том, что их с профессором жизни будут связаны в каждом бою, едва он сознательно начнёт отдавать ей свою магию, по её спине снова прошла дрожь. Как скоро она попадёт в крупные неприятности, а он захочет ей помочь? И чем это для него обернётся?

Голос Райли был серьёзен и строг.

— Если вы обменялись кровью, эта связь становится необратима. Вы навсегда остаётесь в боевой паре, даже если используете других доноров или становитесь донором другого мага. И всегда, всю вашу оставшуюся жизнь, ваши магии и ваши жизни будут связаны. Исключений нет.

Кира едва удержалась от всхлипа. В её глазах стояли слёзы.

Что она наделала? Что она наделала!

Если с ней хоть что-нибудь случится…

— А если маг или донор просто умрёт? — услышала она свой собственный голос. — От старости или от болезни, не в бою? Или во время ритуала?

Глава 38

… Когда Райли вонзил кинжал в грудь умирающей Кэтрин…

— Тогда связь разрывается, — просто сказал Райли. — Долго, болезненно, но оставшийся маг из пары продолжает жить — и может взять себе другого донора рано или поздно. Или выбрать другого мага. Но пока оба живы — связь действует до конца, и совершить обмен с кем-либо ещё невозможно.

Кира покачнулась на сиденье.

Она не знала. Стоило бы ей согласиться хотя бы на одно предложение из тех, что лежали в запечатанных конвертах в её комнате, она бы потеряла свободу навечно. Агнус Хили не стал бы колебаться и часу, чтобы обмануть её и совершить с ней обмен кровью под любым предлогом. Тогда, в своём поместье, он не посмел её обманывать под взглядами других Протекторов, но позже, если бы они были наедине? Он ограбил бы её этим ещё хуже, чем если бы лишил её невинности.

Но профессор Деннет, мелькнуло у неё в голове, тоже не рассказал ей. Почему?

— Итак, я предложил бы выйти вперёд четверым добровольцам и разбиться на пары, — бодро произнёс Райли. — Кира, если ты не возражаешь…

— Мисс Риаз показала не самые впечатляющие результаты на экзамене, — сухо произнёс профессор. — Не говоря уже о пренебрежении техникой безопасности, раз уж вы упомянули её бесконтрольное использование чужой магии — упомянули, надо сказать, вопреки прямому приказу лорда-ректора. Я отстраняю её от практических занятий, пока её показатели не улучшатся.

Кира возмущённо открыла рот. Какого чёрта?

— Но я же сдала! — вылетело у неё. — Я же…

— После занятия, — устало произнёс профессор. — Мистер Хили, вы хотели показать нам боевую магию на живом примере? Я предложил бы кандидатуры…

Двери в аудиторию распахнулись.

Двое магов в алых мантиях Протекторов замерли в дверях. Ещё двое промаршировали в аудиторию, и Кира с замиранием сердца увидела лорда Хили в форменной мантии с золотым грифоном, быстро идущего между ними.

— Дуайт Деннет, вы арестованы за хладнокровное и преднамеренное убийство Лорейн Ши собственным ритуальным кинжалом. — Голос лорда Хили сочился холодом и ядом. — Вы немедленно будете препровождены в …

Короткий и страшный разряд магии прервал его слова. Рукав мантии профессора задымился, взлетел вверх, и браслет на его руке обуглился, не причинив вреда коже. Металл обуглился — она не могла в это поверить. В ту же секунду из рукава выпал кусок оплавленного пластика, в котором Кира узнала остатки дорогого телефона.

— Уничтожение улик, — прошипел лорд Хили. — Вам это даром не пройдёт!

Короткое золотое плетение вспыхнуло между его руками, и с его пальцев в сторону профессора слетел едва видимый импульс, в котором Кира узнала знакомые чары подавления воли.

Профессор всего лишь протянул к ним руку, и они исчезли.

Заклинание подавления воли было заблокировано. Заблокировано.

По аудитории пронёсся гул. Кто-то изумлённо вскрикнул. Пару раз вспыхнули магические браслеты, запоздало запечатлевая чудо.

— Сопротивление при аресте. Ещё одна попытка, и вы получите год в камере, — бросил лорд Хили. — Абигайл, обезвредь его.

Профессор не сделал ни малейшего движения, чтобы помешать женщине в алой мантии, накладывающей на него чары, с которыми справился бы и выпускник.

И так и не взглянул на Киру.

Она на миг отвела взгляд. Только на миг.

Раздался звук падающего тела, и она увидела профессора Деннета, лежащего без сознания, и его руку, бессильно откинутую в сторону.

Лорд Хили перешагнул через тело и снял с безжизненной руки браслет.

— Дон, Эдвард, заберите тело. И сообщите техникам, что я везу им интересную игрушку. Пусть готовятся снять с неё всё, что можно.

На остатки телефона он презрительно хмыкнул, но подобрал и их тоже.

Двое Протекторов подхватили тело профессора и потащили его из аудитории, как мешок с мукой. В аудитории уже стоял неумолчный гул.

А Кира сидела бледная как смерть.

У них был его браслет. Браслет, на который он делал записи.

… Запись, где невидимый профессор устраивает её голым ягодицам хорошую трёпку. И запись, где они заходят в запертую спальню и находят там труп Лорейн Ши, её бывшей соседки, с кинжалом профессора в груди. Запись, которую могли использовать против них. Запись, которую будут использовать против них.

… Рональд, лежащий без сознания, и его рука, бессильно откинутая в сторону…

И профессор Деннет, лежащий так же. Маг, с которым она обменялась кровью.

Она подошла к Райли, которого уже обступило кольцо студентов.

— Можно что-нибудь сделать? — негромко спросила она. — Или профессора арестовали надолго, и ты будешь у нас преподавать весь семестр?

Он услышал её.

— Это занятие у вас проведу я. В любом случае. — Он чуть улыбнулся ей. — А там, уверен, милорд ректор кого-нибудь подберёт.

— У милорда ректора тоже сегодня отменены лекции, — произнёс кто-то.

Мэтр Антейн, профессор Деннет…

Кира бросила взгляд на кольцо, служащее её защитой. Никогда раньше оно не казалось ей таким похожим на простую безделушку.

Райли снова хлопнул в ладоши.

— Все на места! Продолжаем!

Кира даже не представляла, что его голос может быть настолько зычным. Или — что она получит от него такую мальчишескую усмешку.

— Итак, — весело сказал Райли. — Шон, ты, как я понимаю, на днях пересдал экзамен по боевой магии на высший бал?

Шон, сидящий на ряд выше, зарделся.

— Эээ… да.

— Выходи. Кира, будешь его донором?

Кира помедлила. Его донором?

Впрочем, какой ей был смысл отсиживаться?

— Буду, — отчаянно тряхнула головой она.

— Выходи и ты. Не волнуйтесь, ребята, всё будет отлично. Вам всего-то придётся драться против меня.

Шон, проходящий в этот момент мимо Киры, поперхнулся.

Райли указал Кире на ритуальный круг справа от кафедры.

— Вставай. Защитные руны не нужны: мы не будем прыгать выше головы. Просто помоги Шону, как можешь. У тебя ведь получится, правда?

В его голосе слышался мягкий намёк. Ну естественно, он говорил о её незримом покровителе, думая, что она ассистировала ему и в боевой магии тоже. Знал бы он, что его только что вынесли из этой аудитории…

— Я справлюсь… наверное, — нерешительно сказала Кира.

— Я в тебя верю, — тихо сказал Райли, на миг положив ей руку на плечо. — Ты лучшая.

Минута, и Райли и Шон встали напротив друг друга свободно и расслабленно, потом шагнули друг к другу и пожали руки. Шон и Кира встретились взглядами, налаживая связь. Наконец Шон кивнул и подошёл к кругу, активируя линии. Лёгкий электрический ток пронзил Киру, и она почувствовала, что их потоки соединяются. Совсем слабо: до её связи с профессором им было далеко. Но этого было достаточно, чтобы Шон выступил куда сильнее, чем обычный адепт первого года.

Шон вернулся к Райли, и тот без предупреждения атаковал.

Кира, стоящая в трансе с полузакрытыми глазами, едва видела, что происходило. Ей оставались ощущения, балансы сил, потоки. Во время дуэли профессора и лорда Хили она тоже мало что видела, вспомнила она.

— Кира сейчас не участвует в битве, только подпитывает Шона, — раздался спокойный голос Райли, хотя он и не думал выходить из дуэли. — Но рано или поздно, если она станет по-настоящему лучшим донором — таким, каким я её вижу через несколько лет, — она достигнет уровня, когда сможет наблюдать за нами практически так же точно и чётко, как видит меня Шон. Даже на расстоянии. Подобного мастерства могут достигнуть поистине единицы. Мой донор, Кэтрин… — он запнулся, — была лучшей. И она этим умением обладала.

— А Тёмный Лорд? — послышался девичий голос. — У него не было донора, но когда он извергал проклятия, он видел свою жертву на расстоянии?

— В момент наложения проклятия — да, — кивнул Райли. — Скорее всего. Ведь мир магии — мир видений, Элис. Мы погружаемся в образы, надиктованные нам жизнью, и начинаем смотреть сквозь время и пространство.

Он шумно перевёл дыхание.

— Но, пожалуй, я слишком отвлёкся: Шон достал меня уже трижды. Причём совершенно серьёзно: я не поддавался. Магия Киры действительно творит чудеса. И заметьте, Кира стала его донором в первый раз в жизни. Представьте, что было бы с ними через год, образуй они боевую пару? Шон и Кира были бы непобедимы.

У Киры начало звенеть в ушах. Шон был неопытен, и, как любой новичок, брал слишком много и слишком быстро, не понимая, к чему это ведёт. Он был счастлив, что сражался с самим Райли Хили на равных, поняла она, и уже не думал о ней.

Она вот-вот должна была свалиться в магическом истощении. Ей нужно было выйти, иначе восстанавливаться придётся не день и не два.

Но магия Шона, вытягивающая её собственную, заставляла мысли путаться, и она не могла, не могла…

Неужели сейчас всё и закончится? И она перестанет быть донором навсегда?

Глава 39

Ей нужно было взять у Райли ещё несколько уроков и лучше узнать, как прерывать ритуальную магию, отчаянно подумала Кира. Профессор научил бы её сразу, но он оставил это Райли, вместо этого подарив ей кольцо, которое позволяло ей делать то же самое…

Кольцо! Как она могла об этом забыть?

Кира сконцентрировалась на узком длинном изумрудном бриллианте, сверкающем на её безымянном пальце. И пожелала выйти. Оказаться в объятиях того, кто целовал её снова и снова, кто сделал её своей женщиной и помог обрести силу и способности.

Того, кто был ей ближе и дороже всех на свете. И кто был сейчас в опасности.

… И, грустно подумала она, кого она всё-таки начала бояться.

Кира открыла глаза.

Она вышла из транса. Она снова видела.

В следующий миг Шон отлетел и врезался в мягкую спинку сложенного кресла в первом ряду.

— Прости, Шон, — покаянно произнёс Райли. — Я должен был измерять силы лучше. Но раз уж ты так здорово дрался…

Он перевёл взгляд на пошатывающуюся Киру и побледнел.

— Вовремя ты прервалась, — чужим голосом сказал он. — И хорошо, что это был не настоящий ритуал, а всего лишь учебный бой. Профессор Деннет был прав, тебе нужна крайне подробная техника безопасности, и тому из адептов, кто будет с тобой работать — тоже. Кира, я… прости, пожалуйста. Я должен был уследить.

Он повернулся к аудитории, призывая ко вниманию. Кажется, Райли объяснял что-то интересное о донорах и боевой магии: его слушали не отрываясь. У Киры же слишком шумело в ушах. Шон, обмякший в кресле на первом ряду, смотрел на неё восхищённым взглядом: она выдавила слабую улыбку.

Кира едва дождалась конца занятия.

Ей нужно было остаться одной и подумать. Без шума аудитории, без неестественно приподнятого тона Райли, без воспоминаний о том, как Протекторы уволакивали бесчувственное тело профессора Деннета всего в паре метрах от места, где она сидела.

Его допрашивали всю ночь, поняла она, выскользнув из аудитории. Допрашивали, подняв с постели, а потом решили арестовать публично, при всех, устроив скандал и поставив на его репутации несмываемое пятно. Разве кого-то, подобного профессору Деннету, сделают теперь лордом-ректором?

Сделают, если его оправдают, подумала она. Возможно. Но оправдают ли?

Кира непослушными ногами дошла до своей комнаты. Закрыла за собой дверь и села на кровать.

У неё оставалось два выхода. Первый, самый простой — вести себя так, словно ничего и не произошло. Естественно: ведь что ещё она могла сделать?

А второй…

Признаться, что она была любовницей и донором профессора. Выступить в его защиту. Пойти к лорду-ректору и потребовать помощи.

Кира глубоко вздохнула, упираясь локтями в колени и опуская лицо в ладони. Что ей было делать?

Впрочем, если Протекторы лорда Хили вскроют браслет и увидят записи, они всё решат за неё. Они узнают и про её отношения с профессором, и про то, с чьей помощью он спрятал тело. И тогда…

Тогда пора будет воспользоваться их козырем. Она покажет, что всю ночь была с профессором. Мэтр Антейн покажет, что на него со спины повлиял кто-то из четверки, с которой он ужинал, чтобы заставить его отнести тело Лорейн в её запертую спальню.

И расследование примет совершенно другой оборот.

Кире пора было на занятия. Но лекции по истории магии были отменены, а остальное могло подождать. У неё и так закрывались глаза.

Но подремать ей не дали.

В дверь раздался властный стук, и Кира, спотыкаясь, в одной туфле бросилась открывать.

На пороге стоял мэтр Антейн, серьёзный и суровый.

— Кира, — без предисловий начал он, закрыв за собой дверь. — Вам двоим нужно разорвать связь.

— Мы обменялись кровью, — сами произнесли губы Киры.

Мэтр Антейн потрясённо смотрел на неё.

— С ним?! Он тебе сказал? Он знает?

На его лице отражался откровенный шок.

— Сказал — что? — осторожно уточнила Кира. — Про обмен кровью? Нет, это произошло случайно. И, да, когда руны засветились, он это заметил, так что знает.

На лице мэтра Антейна мало-помалу проступало облегчение. И одновременно — какая-то другая, сложная эмоция, которую Кира не могла понять.

— Случайно, — медленно произнёс он. — Конечно.

— На браслете профессора Деннета лежат улики, — быстро сказала Кира. — Запись, где он в моей комнате с телом Лорейн и его кинжалом у неё в груди, и запись, где мы с ним… вместе.

— Тут я уже ничего не могу сделать, — тяжело сказал лорд-ректор. — Дуайт, как я понимаю, постарался уничтожить браслет, чтобы всё не вышло наружу. Но у Агнуса хорошие маги. Очень хорошие.

— Что нам делать, чтобы его спасти? — тихо сказала Кира.

— Я умираю, — просто сказал мэтр Антейн. — Дуайт сказал тебе, да?

Кира молча кивнула.

— Это сложно, девочка. Я хочу видеть Дуайта своим преемником, но если я выдвину обвинения против лорда Крейна или лорда Хили в том, что они ужинали со мной и повлияли на мой разум, а потом заставили это забыть, они уничтожат и меня, и Дуайта, и тебя заодно, едва узнают, кто ты для него. У нас есть козырь, но нужно действовать тоньше.

— Как?

Мэтр Антейн печально покачал головой.

— Я поговорю с лордом Хили. Думаю, выход найдётся. — Он окинул Киру острым взглядом. — Отдыхай, девочка. Я предупрежу, что ты переутомилась на занятиях. Что до Дуайта, тебе также не стоит волноваться. Он вернётся скорее, чем ты думаешь.

Угу, подумала Кира. Не через двадцать лет, а через десять.

После ухода лорда-ректора она откинулась на кровать и закрыла глаза.

Ей хотелось, чтобы её проблемы решили за неё. Конечно же, хотелось. Но лорд-ректор и профессор Деннет не смогут защищать её всегда.

Пора было принимать более активную роль. В конце концов, у неё был ещё один защитник. Защитник, которому она могла помочь, и который мог помочь ей.

Кира заставила себя встать и подошла к письменному столу. Достала бумагу, конверт и свою новую личную печать. Профессор Деннет заставил её заказать печать на каникулах, утверждая, что не иметь её такому знаменитому донору, как она, совершенно немыслимо.

Синица. Обычный отпечаток синицы в круге. Не гордая корона и не хвастливый грифон. Всего лишь небольшая птица. Но почему-то Кира улыбалась, глядя на неё. Возможно, потому, что эта синица олицетворяла для неё свободу. Свободу быть собой.

Она склонилась над листом бумаги.

«Райли», — написала она. «Теперь, когда мы оба знаем то, что знаем о проклятии, которое висит над тобой, пора назначить дату. Я готова снять его, если моим магом в ритуале будешь ты».

Она подумала и дописала: «от этого будет зависеть моя жизнь и свобода».

Кира закусила губу. Написать ли ей самое важное? То, что никакого ритуала не будет, и она пошлёт всё семейство Хили к дьяволу, если профессор окажется в тюрьме? Что тот факт, что она одна способна снять проклятие с Райли — её главный и единственный козырь, и она не преминет им воспользоваться, если другого выхода у неё не останется? Что будущее профессора Деннета для неё важнее всего, даже важнее её собственной судьбы и карьеры?

Она покачала головой. Нет. Она не будет прибегать к шантажу сейчас, в письме, которое смогут использовать против неё. Но если ситуация не изменится, она скажет об этом Райли, и никакого ритуала не будет. Глаза Киры сверкнули. Её не принудит никто, даже лорд Хили.

Поэтому вместо этого она добавила: «И я получила хороший совет. Будет хорошо, если в поместье будут ждать не только целители, но и человеческие медики на случай, если с тобой, со мной или с кем-то ещё случится что-то серьёзное, и целители не справятся. Я хочу разорвать проклятие. Но ещё я хочу выжить».

— Да вы стали требовательной молодой леди, мисс Риаз, — пробормотала она, запечатывая конверт. — Боюсь, придётся вам напомнить, что такое — смиренная просьба.

Она бы сейчас с большим удовольствием смиренно попросила профессора о чём-нибудь. Раздеть её, например.

Но вместо этого она вздохнула и пошла отправлять письмо.

Глава 40

Кира проснулась от того, что её руки затекли. Она сонно проворчала, попытавшись перевернуться на другой бок — и не смогла.

Потому что её запястья, разумеется, были связаны вместе, и, конечно же, прикреплены к стратегически расположенному крюку в центре кровати.

По лицу Киры расплылась счастливая улыбка, и она распахнула глаза.

— Вы здесь!

— Я слышал, вы любите кофе по утрам, — легко сказал профессор. Он сидел на краю её кровати в своей обычной мантии. — Со взбитыми сливками, как рассказывают.

В его пальцах покачивался серебристый баллончик со сливками.

Глаза Киры расширились в панике.

— Кто рассказывает?

Профессор негромко засмеялся.

— Вы слишком легко попадаетесь на мою удочку, мисс Риаз. Не то, чтобы, впрочем, я возражал.

Кира поняла, какую удочку он имеет в виду, и покраснела.

— Но нет, никто не знает о ваших пристрастиях, — добавил он мягче, склоняясь над ней. — А вот я — знаю.

Кира задержала дыхание. Его руки… сейчас они отправятся в путешествие по её телу, доставляя ей немыслимое, чудесное удовольствие, сейчас…

— Вы по-прежнему слишком много думаете, мисс Риаз. И совершенно не видите то, что у вас под носом.

Кира скосила взгляд на своё полуобнажённое тело. Конечно же, она была без белья, если не считать чулок с широким кружевным верхом. Алых чулок; профессор, кажется, решил поэкспериментировать.

А вот красные кружевные трусики, такие невесомые и удобные, что она заметила их не сразу, она выбирала сама. И, кажется, совершенно зря, подумала Кира, снова краснея: они не только не скрывали ничего, но и имели разрезы в самых потайных местах. Их не нужно было разрезать или снимать: только развести в стороны её бёдра и насладиться видом. Когда она выбирала их, это казалось хорошей идеей, но…

— Я одел вас сам, пока вы спали, — прошептал профессор ей в ухо. — Вам нравится?

— Да, — прошептала она, чувствуя, как её охватывает горячее, жаркое возбуждение. — Да. Не раздевайте меня.

— Не буду. Мне тоже нравится — так. Кстати, о нелюбопытнейшая из всех юных леди, вы так и не задали мне главного вопроса.

Кира моргнула. Ох, точно!

— Вас выпустили из тюрьмы, — выпалила она. — Как?

— Под залог, разумеется. Слушания состоятся позже. И шансы у меня, увы, невеликие.

— Я могла бы дать вам алиби… — начала Кира.

— Вы более получаса провалялись без сознания. Не можете. И, кстати, совершенно забыл сказать: вы теперь моя официальная сообщница.

Рот Киры округлился.

— Как…

— Мой браслет. Надеюсь, вы ещё о нём не забыли.

Кира побелела.

— Они расшифровали… Они увидели…

— Они не увидели ваших аппетитных ягодиц, мисс Риаз, не стоит тревожиться. Просто застывший кадр с моим кинжалом в груди мисс Лорейн Ши и вас возле её безжизненного тела.

Кира в изнеможении откинулась на кровать. Она только сейчас поняла, что…

… Из-за записи, которую нашли на браслете профессора Деннета, её могли обвинить в убийстве.

Проклятье. Как он мог? Как он мог её так подставить? Он должен был это предвидеть!

И предвидел, ответил ей внутренний голос. Он удалил бы записи, наверняка удалил бы. Но всю ночь он просидел на допросе, а потом у него остались лишь считанные минуты до ареста. Он просто не успел.

… И если бы он жил осторожно, не хранил бы на браслете и в телефоне компрометирующие записи, не привязывал бы её к столбу, чтобы хлестнуть розгами и подарить свою магическую силу, не подавлял бы её волю и не возносил бы её на пик блаженства со скованными и разведёнными в стороны ногами — был ли бы он тем профессором Деннетом, которого она так желала?

Но не время было отвлекаться. Им обоим грозила опасность.

— Лорд-ректор Антейн…

— Мы говорили. И ещё поговорим. Не стоит вмешиваться и разговаривать с лордом Хили обо мне, мисс Риаз. И с его сыном тоже. Вы только навредите — себе и мне.

Кира прикусила губу.

— Правда? Я ничем не могу помочь?

— Вы согласитесь предоставить кому-то свои услуги на месяц или год, чтобы спастись самой и помочь нам? — спокойно спросил профессор. — Магические, не интимные.

— Да, — без колебаний сказала Кира. — Но… я не хотела бы истощиться. Надолго. Вы ведь знаете, что произошло с женой лорда Хили.

— Этого не будет, — холодно произнёс профессор. — Я прослежу.

— Тогда да.

Он едва заметно кивнул ей.

— Я запомню.

На кончике его пальца вдруг оказался чудесный кусочек золотистого консервированного персика. Кира моргнула, скосила глаза и увидела небольшую миску с ломтиками фруктов, лежащую рядом.

— Даже не надейтесь завладеть моими сокровищами целиком, мисс Риаз. Только по одному, и только из моих рук.

Кира послушно подалась вперёд. Верёвки натянулись, её грудь напряглась, и по взгляду профессора прекрасно можно было понять, что он это заметил.

Но совершенно не отреагировал. Лишь лениво улыбнулся, когда её губы сомкнулись на кусочке персика, попутно дразняще облизав его палец.

Её маг. Маг, с которым её свела судьба — и кровь. Неужели теперь они и впрямь были связаны навсегда?

— Почему вы не рассказали мне об обмене кровью? — вдруг спросила Кира. — Вы должны были, это же безумно важно! Почему?

— Потому что вы захотели бы его совершить и совершили бы, — просто сказал профессор Деннет. — Я уже отдал вам свою силу и кровь, и вам осталось бы сделать самую малость.

— Вы настолько мне не доверяете? — упрекнула она.

— Я знаю вас, мисс Риаз. Я знаю себя. И искушение рассказать вам все и подтолкнуть тем самым на обмен было велико, я признаю.

— Но вы не поддались, — прошептала она. — А я — да. И теперь я ваша навсегда.

Он коснулся её губ зелёным кружком киви.

— Не могу сказать, что разочарован.

А потом Кира заметила небольшой, совсем компактный чёрный кожаный несессер едва больше ладони и почувствовала, что бледнеет.

— Ритуал, — прошептала она. — Вы хотите сделать мне укол, чтобы я ничего не помнила, и провести со мной ритуал.

— Страшный и ужасный, — негромко согласился профессор, поднося к её губам ягоду малины, поверх которой белели сливки. — Но никакого ритуала без завтрака.

— Это же уже десерт!

— Хм. Предпочитаете, чтобы я принёс вам овсянку?

Кира медленно, откровенно улыбнулась.

— Нет, — прошептала она. — Предпочитаю, чтобы вы принесли мне себя.

— И принесу. Когда вы доедите. А есть вы будете медленно, мисс Риаз. Очень, очень медленно. Как ваш профессор, я должен следить за вашим питанием, в конце концов.

— Ещё скажите, за моей физической фор…

Кира открыла рот, но слова не вылетали наружу. Он снова лишил её дара речи.

— Так куда лучше, — кивнул профессор. — Давно хотел послушать, как это выглядит, когда вы умираете от желания застонать, но не можете. Точнее, — он тихо засмеялся, — посмотреть.

Кира сглотнула кусочек манго с ребра его ладони — и поняла, что эта невозможность издать хоть звук необыкновенно возбуждала. Она лежала, покорно глотая кусочки вкуснейших фруктов, изнывая от желания, хотя он даже не думал прикасаться к ней, и это был лучший завтрак в её жизни. Если бы он только не ограничился завтраком…

Но когда через три или четыре вечности фрукты в её миске закончились, а флакончик взбитых сливок опустел, профессор как ни в чём не бывало встал и собрался уходить. А она не могла издать ни звука. Только открывать рот, как рыба, и смотреть на него огромными возмущёнными глазами.

Глава 41

В глазах Киры блеснула разочарованная ярость мщения. Ну что же, профессор Деннет, подумала она, получайте!

Изакрыла глаза, выпуская на свободу Киру, о которой порой даже стеснялась думать. Ту Киру, которая продолжала танцевать полуобнажённой у огня, даже когда влияние на её разум спало. Ту Киру, которая шептала дерзкие непристойности и была готова на всё, чтобы получить ещё.

Ту Киру, которая снова была здесь.

Она вскинула ноги одна на другую и сладострастно изогнулась. Открыла глаза, и, не отрывая взгляд от профессора, опустилась обратно, раскрыв ноги. Резким движением змеи перевернулась на живот, встала на четвереньки — и алые кружевные трусики на её ягодицах раскрылись, обнажая её в совершенно другой позе.

Она обернулась к нему, стремительная, быстрая, нагая — и с его руки слетела искра, пережигая верёвки. Оставляя Киру свободной.

Кира никогда не блистала в гимнастике, но те два раза, когда магия профессора завладевала её телом, что-то сделали с ней. Она стала раскованнее, сексуальнее, гибче, готовой дразнить, забирать, манить. Она могла его получить — и она его получит.

Кира обвилась вокруг столбика кровати, откинув голову. Сделала пируэт и поворот, махнула ногой, вытягивая носок. Шаловливо провела по ноге пальцами — и в профессора полетел алый кружевной чулок, приземляясь прямо на плечо строгой мантии. Кира сделала движение, чтобы сдвинуть второй…

— И хватит, — сообщил ей профессор, подхватывая на руки. — Дальше раздеваться я вам запрещаю.

Она беззвучно застонала, когда он опустил её на пол, в заранее начерченный круг, и тут же развёл её ноги в стороны, сгибая их в коленях.

— Как жаль, что на мне больше нет браслета, чтобы запечатлеть ваше великолепие, — пробормотал он, опускаясь между её ног. — Но если бы ваши алые пляски увидели, проблемы были бы не у одного меня. А теперь кричите, мисс Риаз. Вас никто не услышит.

И лизнул её языком между ног.

Её никогда не брали ртом так властно и так жёстко. Она выгибалась под ним так послушно и покорно, словно он играл на рояле, а она была и правой педалью, и левой, и клавишами — и он знал все её потаённые точки, касаясь их кончиком языка, лаская губами. Её, тайную её, скрытую ото всех её, и сейчас он рассказывал ей это так, как можно было только сказать без слов.

Кира была лишена голоса. Она могла только сглатывать и задыхаться: ей нельзя было стонать, кричать — нельзя было даже всхлипывать. Она пыталась протягивать к нему руки, прикосновениями стараясь заполнить немоту, но короткий окрик заставил её в ужасе застыть, боясь самого страшного и ужасного наказания — что он остановится.

И когда её голос наконец взвился в ликующем крике, который не услышал никто, даже она сама…

… Что-то кольнуло её в ногу, и алые горящие руны закружились под ней.

Кира, морщась, открыла глаза. Болела голова, хоть и не сильно. За окном всё ещё не рассвело: прошло совсем немного времени.

Куда больше её удивил тот факт, что она всё ещё лежала в центре ритуального круга, по-прежнему в красных кружевных трусиках и одном чулке. Обычно профессор всегда переносил её под одеяло, или набрасывал халат, или…

… Халат лежал рядом, в двух шагах от неё. Он оставил его, просто не стал к ней прикасаться. Кира нахмурилась. Почему? Боялся? Брезговал? Брезговал собой настолько, что не осмелился её тронуть?

Она набросила халат и перевела на него взгляд. Профессор сидел в кресле, массируя виски. Его лицо было мокрым, и, переведя взгляд на стоящий по соседству письменный стол, Кира увидела, что вода из графина была наполовину разлита, образовав лужу, а стакан кто-то с чудовищной силой расколол надвое.

Что бы он ни увидел, похолодев, поняла она, вряд ли это было так же безобидно, как танец бабочек.

Она всматривалась в его лицо, но не могла определить, были ли там следы слёз. На нём вообще не осталось эмоций.

И ещё ей очень не хотелось с ним заговаривать. Она была его донором, и она чувствовала, что он не желает говорить с ней; не желает сейчас видеть вообще никого. Просто он был слишком потрясён и опустошён, чтобы встать и уйти.

Больше всего ей хотелось встать, одеться и выйти самой на цыпочках, чтобы дать ему время прийти в себя. Но она просто не могла оставить его одного.

— Профессор, — наконец прошептала она, — что там было?

Он поднял на неё взгляд, в котором впервые промелькнуло что-то человеческое. Ужас.

— Убийство, — хрипло сказал он. — Кажется, я убил человека. «Кажется»? Я до сих пор себе лгу, верно? Я убил их. Я убил их всех.

Кира смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Всех?!

— Какая разница, сколько… — Профессор осёкся. — Неважно. Одно убийство, мисс Риаз. Вам достаточно?

Профессор откинулся в кресле, вцепившись в подлокотники. Его лицо было белым и мёртвым.

— Я представлял, конечно, что я это увижу рано или поздно. Что там, я был уверен. Но…

— То есть, — одними губами прошептала Кира, — вас лишили памяти за это?

Он очень холодно и мрачно улыбнулся. Кира никогда не видела у него такой улыбки.

— Нет. Не за это.

— Вы знаете, за что, — уточнила Кира.

— Понял давным-давно. Не в этом дело, мисс Риаз. Я жил долее пяти лет, совершенно не представляя, что я убийца. И даже после инцидента с лестницей, когда на вас напали, даже после того, как я узнал, что я… — Он осёкся. — Я не верил до конца. В такое трудно поверить.

— Может быть, вы дрались насмерть и защищали себя?

— Я? Защищал себя? — Профессор язвительно усмехнулся. — Мисс Риаз, вы много видели боевых магов, равных мне?

Кира прикусила губу.

— Хорошо, допустим, вы не защищались. Но что, если тот, кого вы убили, был полным мерзавцем? Как Вик, помните? Он напал на меня, потом напал снова и был уже готов совершить надо мной насилие. И я была бы не последней — а может быть, и не первой. Когда он… упал с лестницы, у меня это не вызвало никаких возражений.

— Знаю. — Голос профессора смягчился. — Увы, нет. — Он глубоко вздохнул. — Нет.

— Может быть, вы были наёмным убийцей на службе Протектората? — робко предположила Кира. — Тем, кто убивал ослушавшихся магов в мире людей, к примеру?

— Нет, — резко сказал профессор. — Я никогда не пошел бы на такое.

— Тогда что?

— Очевидное. — Он встал. — Я убийца. Конец сказки.

— Профессор, не уходите, — жалобно попросила Кира.

Профессор покачал головой.

— Наша с вами идиллия, мисс Риаз, разбивается грозой, гроза сменяется идиллией, но в этот раз, мне кажется, идиллия не наступит. Слишком темны облака, и внутри них тьма. Тьма трагическая и драгоценная. Тьма, которая забыла свое сердце.

Он шагнул к двери, открывая её. Даже не остановился, чтобы сказать ей что-нибудь на прощание, в панике подумала Кира.

И вскочила, простирая руки ему на плечи.

— Останься, — шепнула она. — Останься со мной. Кем бы ты ни был.

Глава 42

Кира не знала, почему позвала его, зная, что он сделал в навеки забытом прошлом. Просто она ясно понимала, что если не остановит его сейчас — он не вернётся вообще.

Глухой смех.

— Умеете вы выбирать выражения, мисс Риаз.

Он обернулся, сгрёб её в охапку, и, прежде чем Кира успела хотя бы коснуться его, бросился с ней на кровать.

Обрывки белья полетели в сторону, и его сброшенная одежда отправилась вслед за ними. Запрокинув её руки, он целовал их внутренние стороны от кистей до подмышек, накрывал её грудь, сжимая соски, вжимая её в кровать, словно боясь, что она уйдёт. Он вёл себя, словно изголодался по ней, и он и впрямь изголодался, она это чувствовала. Она не была его тьмой или его светом: она была источником, родником, в котором он находил вместе с чистой водой свои силы. И Кира уже не помнила, что они были связаны навсегда — только то, что она любила этого мужчину и находила свою слабость и счастье в подчинении ему. В единении с ним.

— Так, — прошептала она, раскидывая колени перед ним, — как ты хочешь.

Он стиснул её рёбра до синяков.

— Ты так не хочешь, — прошептал он ей в открытый рот, подтаскивая к себе за бёдра. — Но будешь хотеть.

Он причинял ей боль, беря её нарочно грубо и жёстко — и она находила наслаждение в каждом рывке. Он запрокинул её голову за волосы, впился ей в губы — и она отвечала ему с той же страстью.

Её губы вспухли от поцелуев, из прокушенной нижней губы текла кровь, он двигался всё яростнее, всё быстрее, вбивая её в себя, к пику наслаждения, она летела, захлёбываясь стонами и всхлипами — и, когда его рот властно накрыл её губы, размётывая её волосы в стороны, беря лицо в ладони, властный поцелуй вдруг сделался нежным, и Кира, жалобно простонав в его губы и разом достигнув и вершины, и дна, с тихим стоном обхватила его руками, чувствуя, как он в последний раз сотрясается в ней.

Вместе они рухнули на кровать, обнявшись, и она замерла, целуя его в щёку — и чувствуя влагу под своими губами.

— Мне было хорошо, — шепнула она.

— А ведь через полчаса у меня семинар, — бесстрастно заметил профессор. — Хорош же я буду.

Кира прыснула. И тут же замолчала.

— Вы ведь не собираетесь… я не знаю… сдаваться Протекторам, или кончать с собой, или бежать на другой конец света? — нерешительно спросила она. — Это страшно, что вы видели… но ведь в видении может быть ошибка?

— Ошибки нет.

Его голос больше не был холодным. Просто очень спокойным.

— Но это были не вы. Вы, каким я вас знаю, никого бы не убили. Только в самом крайнем случае, если бы… напали на меня. А так — никого.

— Никого, — подтвердил профессор, обхватив обнажённую Киру за плечи. — Но я не всегда был собой, увы. Дуайт Деннет — проходимец и самозванец, захвативший чужое тело и живущий в нём уже больше пяти лет. Тот, кто жил в этом теле раньше, мёртв, мисс Риаз. В лучшем случае я получу все его воспоминания, в худшем же от него останутся лишь разрозненные обрывки. Но его личности конец. Увы, боюсь, это понимают не все.

— То есть маги вроде Агнуса Хили вас боятся… из-за того, кем вы были?

Профессор вздохнул.

— Не будем о них. И уж точно не будем о нём. — Он поцеловал её волосы и поднялся. — Скоро начнутся занятия, и мне нужно идти. Но я хотел бы остаться.

— И я хотела бы, чтобы вы остались, — эхом отозвалась она. — Вот только…

Профессор закончил надевать брюки.

— Вот только, — спокойно сказал он, — ваш первоначальный шок и связанный с ним выброс гормонов начинают угасать, и вы начинаете трезво мыслить. Вы когда-нибудь испытывали по отношению к убийствам что-то, кроме отвращения, мисс Риаз? Я — нет.

— Есть разные убийства, — обрела голос Кира. — Когда на меня напал Вик…

— Другие убийства. Испытывали ли вы к убийцам симпатию, мисс Риаз?

— Нет.

— Именно. А я — убийца, увы, или же часть меня им была. Поэтому…

Он разгладил полы мантии.

— Я не готов мучить вас дальше, мисс Риаз, — негромко сказал он. — Пока вы ещё колеблетесь, но когда вы наконец поймёте, что не хотите быть со мной рядом, я узнаю об этом. Я ваш маг, в конце концов. И тогда, обещаю, я больше вас не потревожу.

Кира открыла рот, чтобы сказать, что он сошёл с ума, это не так, она не колеблется, она…

Она закрыла рот.

Профессор кивнул и вышел.

Он был убийцей. Он, чёрт подери, убил кого-то. Беззащитного. Безоружного.

Впрочем, какая разница, невесело усмехнулась она. Даже если убитый был двухметровым здоровяком со штурмовой винтовкой и боевым магом в придачу, что он мог сделать против профессора Деннета, который мановением руки мог заблокировать любые чары и владел боевой магией лучше, чем дыханием? Исход боя был предопределён в любом случае.

Он убил мага, у которого были близкие. Любимая женщина, такая же, как она, Кира. Простила бы она убийцу? Простила бы Кира чужого незнакомого мага, стоящего с окровавленным кинжалом над телом её профессора?

Нет. Никогда.

Профессор убил кого-то. И даже это, судя по его словам, было не худшим из его прегрешений.

Кира вдруг осознала, что не хочет больше участвовать в ритуалах с ним. Ни в каких. Она больше не хочет ощущать подобное.

А хочет ли она видеть его самого?

Глупый вопрос, подумала Кира. Конечно, хочет. Она подарила ему себя, она отдаст за него жизнь, она с лёгкостью пожертвует всей своей магией, лишь бы эти страшные видения перестали причинять ему такую боль.

Но как обмануть своё сердце, истекающее слезами за всех убитых его рукой? Тех, чьи дети горюют до сих пор?

Всегда есть другой выход. Всегда.

Единственное, что ей оставалась — надежда. Надежда на исцеление, надежда на возрождение, надежда на искупление. На то, что смертоносная жестокость, таящаяся на дне души того, кого она любила, никогда не вернётся. Что она навеки будет погребена с его прошлым, оставив ей её профессора Деннета, наставника и целителя, который готов был пожертвовать собой ради своего ученика.

… Вот только именно своё прошлое профессор и хотел вернуть.

Глава 43

— Вы планируете собственные похороны? — неверяще переспросила Кира.

Они сидели в кабинете лорда-ректора. За окном садилось солнце, и кони на рыцарских гобеленах, казалось, вот-вот оживут, встряхнут гривами и громким ржанием попросят чаю.

Позади были экзамены, и занятия продолжались с размеренной регулярностью. Но сейчас Кире было совсем не до них.

Мэтр Антейн прижал руку ко рту, подавляя кашель.

— Мне становится хуже куда быстрее, чем я планировал, — сухо произнёс он. — Это больше похоже на проклятие, чем на болезнь.

Ложечка Киры упала в чашку, зазвенев.

— На проклятие?!

— Тише, девочка. Кто захочет меня проклясть? Каждый маг, сделавший себе имя, прошёл через Академию. Это немыслимо. Да и кому я нужен, раз вот-вот выйду в отставку сам?

Он покачал головой.

— Нет. Я попросил целителей проверить, разумеется: я не зря правил Академией столько лет, чтобы исключать сколько-нибудь разумные гипотезы, пусть даже странно звучащие. Но даже если бы меня и захотели проклясть, как это докажешь? Только сняв проклятие, а целители заявили, что симптомы неотличимы, и обычными методами тут не обойдёшься. С твоим другом Райли Хили всё куда проще. А со мной… это возраст, девочка. Возраст, болезнь и старость.

— Мне так жаль, мэтр, — тихо сказала Кира.

Лорд-ректор вздохнул.

— Ты ни разу не заключала временные контракты, Кира. Я прав?

— Правы. Почему вы спрашиваете?

— Потому что у нас выбивают почву из-под ног. У нас отбирают Академию. Если ничего не сделать, Дуайт окажется в тюрьме за убийство, которое не совершал, тебя бросят в соседнюю камеру, отобрав у вас обоих всё… а я окажусь на кладбище, и кому достанется Академия? Кто будет защищать в ней таких, как ты? Пока я смог лишь оградить тебя от допросов, и то лишь потому, что…

Послышался стук в дверь.

— Прости, — быстро сказал мэтр Антейн, — но нам нужна твоя помощь. И прости, что я тебя не подготовил: ты нужна мне удивлённой.

Он выпрямился, отставив свою чашку, и перед Кирой вновь был строгий лорд-ректор Академии.

— Войдите!

В дверях показался… Райли. Высокий и широкоплечий маг в мантии Протектора с каштановой шевелюрой и ясными голубыми глазами. Глазами, которые широко распахнулись, увидев её.

— Так значит, ты согласилась? — неверяще сказал он.

«Согласилась на что?» — хотела было спросить Кира, и тут же поняла.

— Временный контракт. Вы хотите, чтобы я заключила его с Райли? — Она вскочила. — Зачем? Почему?

Вместо ответа Райли предостерегающе покачал головой и вскинул левую руку, в которой синим светом вспыхнул амулет. Райли подождал несколько секунд и кивнул.

— Никаких записей вестись не будет, — сказал он. — Кира, сядь, пожалуйста.

— Но почему ты…

— Сядь. Я всё объясню.

Кира помедлила — и села. Райли сел вслед за ней.

— Агнус Хили убил Лорейн Ши, — сухо произнёс лорд-ректор.

— Вы не можете это доказать, — мгновенно отпарировал Райли. — Глава Протектората…

— Может быть, он и не виновен, мальчик. Может быть, он нанял кого-то. Но или он, или глава Министерства уж точно замешаны в убийстве. Потому что дать мне приказ отнести тело девушки в её спальню могли только они.

— В её спальню… — медленно сказал Райли. — Так вот что мы видели на браслете, когда Кира склонилась над телом Лорейн.

Сердце Киры упало в пятки.

— Вы видели то, что произошло, — чётко произнёс лорд-ректор. — Кира, обнаружив тело подруги, сообщила мне, а я соотнёс убийство со своей потерей памяти и понял, что зачаровать меня мог только убийца. Я не мог безнаказанно обвинить лорда Хили или лорда Крейна, которые были со мной в тот вечер. Поэтому я вместе с профессором Деннетом перенёс тело в другое место и вернул профессору его кинжал, чтобы отвести от него беспочвенные подозрения.

Враньё, подумала Кира. Но мало чем отличающееся от правды. В конце концов, лорд-ректор, она и профессор здесь были заодно.

— Вы помешали расследованию, — устало сказал Райли.

— Помешал, — согласился лорд-ректор. — Арестуете меня?

— Мы видели…

— Вы видели образ Лорейн с кинжалом профессора Деннета в сердце, — кивнул мэтр Антейн. — Мне это сообщили. Запись сгорела, но образ остался. А так же отличной чёткости образ биде в виде белого лебедя из паркового туалета. Уверен, вы изучили оба с похвальной тщательностью.

— И несколько образов обнажённых тел, — мрачно произнёс Райли.

Кира уставилась на Райли. Что значит «несколько»?

— Точнее, одну и та же девушку в разных позах, — поправился Райли. — Но без головы. Браслет обуглился, и мы больше не можем рассмотреть записи. Только обрывки образов.

Кира мысленно выдохнула с облегчением.

— Но профессор Деннет по-прежнему обвиняется в убийстве, — сухо произнёс Райли. — А теперь, к сожалению, и Кира, поскольку не быть его сообщницей после того, что мы видели на браслете, она уже не может. И, простите, лорд-ректор, но это наши доказательства против вашего слова.

— Моё слово, показания свидетелей, которые помнят наш ужин, а также Дуайта Деннета, который обследовал меня сам в то же утро и подтвердил, что имело место чужое влияние, и эманации ещё не рассеялись. — Лорд-ректор покачал головой. — Ты сам понимаешь, что будет скандал. Чудовищный. А если ещё и окажется, что девочка была… — он вдруг бросил быстрый взгляд на Киру, — замешана в играх сильных мира сего…

— У Лорейн был контракт с лордом Крейном, — неохотно сказал Райли. — Одноразовый. И незарегистрированный. Он не будет афишировать эту информацию.

— Но ему придётся, если дело дойдёт до суда.

— Не дойдёт, — неожиданно для себя самой сказала Кира. — Потому что вы предлагаете Райли меня, верно? Я становлюсь его временным донором с перспективой стать постоянным, вы сохраняете Академию, профессор Деннет, с которого сняты будут все обвинения, станет вашим преемником, меня не привлекут в качестве сообщницы, а компрометирующие материалы против лорда Хили и лорда Крейна будут забыты. Верно?

Двое магов молча смотрели на неё.

Они забыли, мрачно подумала Кира, что мэтр Антейн был не вечен. И как только он умрёт или впадёт в кому, его авторитет развеется, как дым. Компрометирующие материалы? Да кому они будут нужны?

— Мы даём клятву на крови, — спокойно сказал Райли. — Я становлюсь её гарантом с одной стороны, лорд-ректор — с другой. Даже если с лордом-ректором что-то случится, это не освободит моего отца от клятвы. Вы никогда не будете обвинять в убийстве Лорейн Ши кого-то из нас четверых, мы никогда не будем обвинять в убийстве Лорейн Ши кого-то из вас троих. Что до твоего временного контракта, мы не будем клясться на крови, если ты не хочешь. Просто подпишем все бумаги.

— Которые лорд-ректор, разумеется, уже проглядел, — устало сказала Кира. — Я тоже хочу на них посмотреть. Например, чтобы узнать срок.

— До конца года.

Кира вздрогнула.

— Так долго? И ничего нельзя сделать?

— Рад видеть, что ты так ценишь моё общество, — вздохнул Райли. — Кира, ты ведь понимаешь, что мой отец в крайне невыгодных условиях. Если с мэтром Антейном что-то случится, Академия достанется его преемнику, которого мы не одобряем категорически. Это чудовищная уступка.

— Уверена, вы устроите для нового лорда-ректора ещё несколько интересных сюрпризов, — устало сказала Кира. — Может, сразу сменить мой контракт на пожизненный?

— Кира…

— Райли.

— Неофициально мы договорились, что подобных сюрпризов не будет, — помолчав, сказал Райли. — Ни с одной стороны. И… пусть у Лорейн не было семьи, и никто по ней не горюет, но мне… очень жаль. Кем бы ни был убийца, я хотел бы, чтобы он ответил за это.

— Даже если бы убийца оказался твоим отцом?

Райли долго смотрел на неё, и в его глазах — глазах своего будущего мага, для которого она должна была стать донором, — Кира совершенно точно прочитала, что он верит в виновность своего отца безоговорочно.

— Да.

Кира кивнула.

— Я буду твоим донором. Я так понимаю, в течение этого года мне не будет позволено совершать ритуалы ни с кем другим без твоего согласия? Меня бы это вполне устроило.

Избавить профессора Деннета от этих ужасов хотя бы на год, подумала она. Месяцы, в которые он получит покой от своих призраков — ведь ритуалы с ней ему будут запрещены. Не пойдёт же он, в самом деле, к Райли за разрешением.

Лорд-ректор странно посмотрел на неё.

— Я думал, ты будешь против этого условия.

— Но вы вписали его всё равно, не так ли? Я переживу. Где подписать?

Райли накрыл рукой чёрный бархатный футляр с документами на столе.

— Подожди. У тебя есть постоянный контракт, насколько я понимаю. Есть или нет? Нужно ли его расторгать?

Кира невесело усмехнулась. Она по-прежнему будет связана кровью с профессором Деннетом. Её единственная и главная защита: ни Райли, ни кто-либо другой не сможет обменяться с ней кровью. Даже если она будет проводить с Райли Хили ритуалы до конца года, она всё равно будет свободна.

— Нет, — сухо сказала Кира. — Те отношения неофициальны. Но…

Она вскинула взгляд на Райли. Сейчас, подумала она. Сейчас был её шанс предупредить Райли — и защитить себя.

… И напомнить, что на её стороне стоял тот, кто когда-то был безжалостным убийцей. Который когда-то вполне мог явиться к лорду Хили посреди ночи и убить его в собственной спальне, если бы тот посмел поднять руку на его любовницу.

Да, профессор Деннет изменился, потеряв память. Но он без раздумий убил Вика, который готов был совершить над ней насилие, и Кира мало сомневалась, что любого, кто попробует истощить её магию, ждёт такая же судьба.

— Мой покровитель — не невинная овечка, Райли, — медленно и чётко произнесла Кира. — Ему плевать, кто твой отец, и он не будет колебаться, чтобы уничтожить вас обоих, если я хотя бы приду на занятия бледной и пошатывающейся. Это его ярость и его решение, и меня он слушать не будет. Ты это понимаешь?

Райли долго молчал.

— Я совершал ошибки, — негромко сказал он. — То, что произошло с Шоном, было непростительно. И то, как я чуть не позволил своему отцу тебя похитить — тоже. Ты простила меня, но порой я не уверен, что этого заслуживаю. Но я никогда не стану своим отцом. — Его лицо на миг исказилось. — Лорейн, что случилось с ней… нет. Никогда. Твоя магия… я никогда не возьму больше, чем нужно. И никогда не буду рисковать…

Он осёкся.

— … Рисковать моей жизнью, — закончила Кира. — Кроме одного-единственного ритуала, который вполне способен меня убить. Я была донором Тёмного Лорда, и тень от его проклятия не падёт на меня — но кто знает, что ещё может пойти не так?

— Да, — тихо сказал Райли. — Ты хочешь отказаться?

— А у меня есть право отказаться? Так, чтобы я не оказалась в тюрьме?

Молчание. Тяжёлое, давящее молчание. Снова.

Кира на миг прикрыла глаза.

— Я понимаю, что проклятие в любую минуту может оборвать твою жизнь, — тихо сказала она. — И хочу тебе помочь. Я донор: я просто не могу иначе. Но мне сейчас очень не по себе.

— Я понимаю, — произнёс в тишине Райли. — Всё хорошо, Кира.

— И для тебя тоже? — спросила его Кира в упор. — Ты сам хочешь этого контракта?

Райли отвёл взгляд.

— Нет, — тихо сказал он. — Я никогда не стал бы тебя заставлять. Но мне поставили ультиматум. Или так, или следующие годы ты проведёшь в тюрьме. И в Академию ты уже не вернёшься.

Позвоночник Киры прошило ледяной иглой.

— В любом случае, убийство Лорейн теперь позади, — глухо сказала она. — Навсегда.

А ведь если бы в ту ночь, когда она впервые встретила профессора Деннета, Кира не бросилась к нему, всё могло бы быть по-другому. Она была бы арестована тут же, убийство было бы засекречено, и профессор Деннет никогда бы не догадался о влиянии на лорда-ректора, а потом они предъявили бы его кинжал, и…

… Девочка, в которой нуждался лорд Хили, и враг, которого он по неизвестной причине ненавидел уже много лет, оказались бы в его руках.

— Я надеюсь, когда-нибудь я всё-таки узнаю, кто убил Лорейн, — прошептала она. — Я хотела бы посмотреть ему в глаза.

— Не нужно, Кира, — негромко сказал Райли. — Всё закончилось.

— Для меня всё только начинается. — Она встала. — Принесите мне экземпляр бумаг в комнату, пожалуйста. Я подпишу завтра. — Кира помедлила. — Нет, в понедельник. Я хочу насладиться свободными выходными. Ты ведь не возражаешь, Райли?

Он покачал головой.

— Нисколько.

У выхода она обернулась и протянула Райли руку. Тот встал и пожал её.

— Для меня будет честью работать с тобой, — просто сказала она. — Но… прости, но энтузиазма я тебе не обещаю.

— Я понимаю, — кивнул Райли в ответ. — Сделка есть сделка. Но ведь и немного настоящего чувства в ней тоже есть? Снятие проклятий, будущие акты героизма, строчки для истории и потомков?

Кира лишь печально покачала головой.

— При других обстоятельствах, если бы это было нашим собственным выбором… но ведь тебя заставляет твой отец, правда? А я — если не стану твоим донором, я отправлюсь в тюрьму, так что мне уж точно не до радости. Мне жаль, Райли.

— Мне тоже, — едва слышно шепнул он, пока закатное солнце рисовало круги вокруг их рук. — Мне тоже.

Глава 44

В субботу утром она проснулась от стука в дверь. Самого обычного.

Да, утро было ранним, да, остальные еще спали, сонно подумала Кира, натягивая халат, но если это был тот, о ком она думала, это было необычно… и освежающе. И немного пугало. Впрочем, мысли о профессоре начинали пугать её регулярно.

Например, что будет с профессиональным убийцей, если тот вспомнит своё прошлое?

Профессор стоял на пороге. В застёгнутой на все пуговицы зимней куртке, выглядящей так же строго, как и официальный костюм.

— Ох, — произнесла Кира, пропуская его внутрь. Дверь захлопнулась.

— И вам доброе утро, мисс Риаз. Одевайтесь.

— Зачем?

— А вы предпочитаете провести выходные прямо здесь? — поинтересовался профессор, протягивая руку к верхней пуговице куртки. — Не обещаю, что вам будет очень весело.

Кира поперхнулась.

— Погодите, — медленно сказала она. — Вы что, зовёте меня на свидание? На все выходные?

— Свидание, — задумчиво произнёс профессор, полузакрыв глаза. — Я. Свидание. Хм.

Он резко засмеялся одному ему известной шутке.

— Совершенно несовместимые понятия. Впрочем, это тем более повод испробовать их сочетание, не так ли? Одевайтесь, мисс Риаз. Или раздевайтесь. Уверен, вы доставите мне удовольствие в любом случае.

Кира сбросила халат на разобранную кровать. Секундой позже туда же полетела и ночная рубашка.

А ещё спустя миг её обнажённое тело подхватили сзади сильные горячие руки.

— Вы меня распаляете, — шепнули ей на ухо. — Пожалуй, мы задержимся ещё немного.

— Но кто-нибудь проснётся, и вас увидят у моей комнаты!

— На пять минут.

— Всего на пять ми… — разочарованно начала Кира, но, развернув её, он закрыл ей рот поцелуем.

Прижиматься к толстой шершавой ткани куртки обнажённым телом было неожиданно приятно. Словно он только что пришёл с мороза, и теперь она разденет его, нальёт горячего чаю с мёдом и клубникой, и он ляжет с ней в нагретую постель. Где они, конечно, будут всего лишь обсуждать… боевую… магию…

Его руки отпустили её талию, обхватили ягодицы, мягко толкнув к себе, и Кира почувствовала в себе его пальцы, властные, сильные и горячие. Как всегда, он брал её, как хотел, зная, что не найдёт отказа, и Кира застонала в его губы, плавясь от удовольствия.

— Один раз, — умоляющим голосом прошептала она, чувствуя, как внутри остаётся лишь одна подушечка пальца, грозящая вот-вот исчезнуть. — Только один…

— Шшш. Тише. — Он перевернул её к себе спиной и прижал к себе. — Но если через пять минут вы всё ещё не будете одеты, я вытащу вас на лестницу так, как есть.

Никакие другие слова не подействовали бы на неё так же возбуждающе. А знание того, что он мог исполнить свою угрозу, более того, расстегнуть куртку и брюки и взять её там же, на лестнице… Она застонала, закрывая глаза, представляя себе это и чувствуя, как вибрирует под его пальцами самая нежная часть её тела.

— Давайте… останемся, — выдохнула она. — Я не могу… я…

Вместо ответа его движения стали быстрее и резче, доводя её до пика, вынуждая встать на носки, чтобы податься навстречу. Ей было хорошо; ей было очень хорошо, и из её рта вырывались бессильные, почти детские звуки, подтверждающие это. И судя по тихому смеху в её ухо, профессору это нравилось.

— Представьте, если кто-нибудь увидит нас из окна и сделает фотографии? — прошептал он ей. — Мне будет завидовать каждый адепт этой Академии. И половина профессоров.

— Раньше вы не были обо мне… такого высокого… мнения, — выдохнула Кира, из последних сил пытаясь не упасть. Её ноги дрожали, удовольствие лишало её воли и способности мыслить, она едва могла говорить — а вторая рука, поглаживающая её грудь, вот-вот готова была довести её до пика.

— Раньше вы не просили меня остаться, узнав обо мне чудовищные вещи. Я не могу не оценить вашу смелость.

— Не смелость, — простонала Кира. — Слабость.

— Мне всё равно, — прошептал он. — Главное, что пока ещё вы моя.

Её пальцы вторглись в неё снова, резко, победно, доводя её до точки кипения за секунды, и, обессиленная, она обмякла на руке, держащей её поперёк груди, не в силах двигаться, не в силах дышать.

— Вы, — наконец прошептала она, едва обретя дар речи, — нарочно это делаете. Восхищаете меня, завлекаете, кружите мне голову, чтобы я не могла сказать вам ни слова против.

— Браво, мисс Риаз. Совершенно верно: завлекаю и кружу. Не был уверен, что вы это поймёте.

Кира опустилась на пятки и повернулась к нему, упираясь ладонями в его грудь.

— Почему? Вы боитесь, что я вас брошу, если задумаюсь о вашем прошлом? Если мы всего-навсего будем гулять и разговаривать, а не валяться в экстазе?

Профессор поднял бровь.

— Теперь это так называется?

Кира покраснела.

— Вы знаете, что я имею в виду, — буркнула она.

— Знаю ли? Что ж, мисс Риаз, я дам вам возможность проверить, насколько неловким будет наше общее молчание на аллее в парке или за столиком в кафе. На этих выходных вы будете моей спутницей, и, нет, я не приемлю отказов.

Он подошёл к шкафу, достал её сумку и бросил туда пару чистого белья и ещё одну блузку. Действительно, подумала Кира, они же уезжают на все выходные.

— А может быть, я откажусь, — дерзко сказала Кира, поправляя трусики и берясь за блузку. — И что вы будете делать тогда?

Профессор лениво усмехнулся.

— Сожгу всю вашу одежду и уйду искать более покладистую адептку, разумеется.

— Мы совершили обмен кровью!

— Уверен, есть способы его притушить, — беспечно сказал профессор. — Все те бывшие влюблённые пары, которые мало-помалу начали ссориться из-за того, кто будет мыть посуду… не думаю, что их связи сохранились такими же яркими все до единой. И наша истончится, если вы не перестанете бурчать.

— Я не бурчу!

Он отобрал у неё джинсы.

— Кажется, придётся лишить вас этого. Или, может быть, вообще снять с вас всё? Уверен, вы будете выглядеть прелестно, стоит мне расстегнуть мех.

— Не надо, — быстро сказала Кира. — Я буду… послушной. В известных пределах. У нас ведь свидание, правда?

Профессор вздохнул.

— Умеете вы… пользоваться фактами, мисс Риаз. Что ж, держите.

Кира набросила на себя белое манто поверх джинсов. Да, оно было чудовищно дорогим и подходило скорее юной аристократке, чем плебейке вроде неё, но мех был таким лёгким и мягким, что в него невозможно было не влюбиться.

— Спасибо, — прошептала она, зарываясь в воротник. — Это тоже магия.

— Несколько ночей назад ко мне вернулось воспоминание, как я ребёнком шёл по улице, голодный и одинокий, и парень на велосипеде поделился со мной своим хот-догом, — очень серьёзно сказал профессор. — Никогда не получал ничего более ценного.

Кира улыбнулась.

— Купить вам хот-дог?

— Упаси боги, мисс Риаз. Терпеть их не могу, если честно. Но вы, — он кивнул на кольцо на её пальце, — тоже не очень-то любите броские бриллианты, как я вижу.

— Люблю, — тихо сказала Кира. — Особенно каплю на шее. Просто я не люблю, когда… всё напоказ.

— Увы, выбора мы лишены. — Лицо профессора было бесстрастно. — Я сожалею о вашем вынужденном договоре с мистером Хили, мисс Риаз. Если бы я мог стать его донором сам…

Кира прыснула. Плечи профессора вздрогнули, и он тоже не сдержал улыбки.

— Год с сыном лорда Хили откроет вам многие двери, — сказал он наконец. — Хотя я бы солгал, если бы сказал, что не стану завидовать тому, что он заполучил такое сокровище.

— Он не заполучил меня, — порывисто возразила Кира. — Он…

— Заполучит. Когда вы наконец пристально взглянете на меня и поймёте, с кем связались. — Профессор открыл перед ней дверь, пропуская её вперёд. — Но довольно об этом.

— Не говорите так. — Голос Киры дрогнул. — Пожалуйста.

Профессор притянул её к себе перед приоткрытой дверью.

— Молчание ничего не изменит, — тихо сказал он. — Не бойтесь ничего. Считайте наши выходные лебединой песней.

Глава 45

В машине он удивил её ещё раз, поставив музыку. Даже не классику и не джаз — обычное простецкое кантри с нотками блюза, мелодии для парней в клетчатых рубашках и высоких сапогах. Кира представила себе профессора-ковбоя и расхохоталось.

Он взглянул на неё искоса, прогревая машину.

— Что привлекает вас на свиданиях, мисс Риаз? Помимо прогулок по заснеженным аллеям, мягких кресел в последнем ряду кинозала и нашего традиционного фастфуда? Хотя пожалуй, на этот раз вместо картофеля фри вы получите осточертевших вам устриц, но тем не менее? Предупреждаю, ехать нам долго, так что подумать вы успеете.

Свидание. Та самая незримая проверка на волшебную, мифическую вторую половинку, которая, по легенде, должна быть у каждого. Кира представила, как сидит в кресле с чашкой кофе, поджав под себя ноги, и прислушивается, не ёкнет ли сердце. Не тот ли это рыцарь в доспехах, готовый на всё? А уж если он уже без доспехов…

Но всё это было лишь в её воображении. Кроме того, она, кажется, давно уже нашла своего рыцаря.

— Я… — Кира помедлила. — Я, кажется, ни разу не была на настоящем официальном свидании. Кроме того раза с вами, помните, на обрыве? Но там меня ждало отнюдь не кино.

Профессор усмехнулся.

— О да. Так жаль, что мне пришлось избавиться от всех напоминаний о наших встречах после моего ареста, чтобы не рисковать. Включая те чудесные ленты. Не говоря уж о том, что в моем хранении оставалась пара ваших очаровательных неглиже.

— Разве вашу комнату не обыскали?

— Обыскали, — кивнул профессор. — Но то, что я прячу, не находят.

В его голосе прозвучал далёкий холод, который уже становился Кире знакомым.

— Вы меняетесь, — тихо сказала она. — Узнавая своё прошлое. Ещё немного, и вы перестанете быть прежним. Вам точно это нужно?

— А вам — нет?

Она вскинула на него отчаянный взгляд. Профессор смотрел на неё внимательно и спокойно, без улыбки, и она понятия не имела, важен ли был для него её ответ. Она была его донором, они были связаны кровью, она должна была видеть его насквозь…

И видела, с облегчением поняла Кира. То, что она чувствовала — это была не глухая стена. Это было напряжённое ожидание её ответа.

— Вы же знаете, что я скажу. Я хочу быть с вами, но я боюсь вас из прошлого.

— А я должен знать про себя из прошлого, — глухо сказал профессор. — Боюсь, у меня нет другого выхода.

— Но…

— Подумайте, мисс Риаз. Подумайте и представьте себя на моём месте. Куда бы вы ни пошли, что бы вы ни делали, вы бы чувствовали себя потерянной, не на своём месте, лишённой силы. Потому что рядом были бы люди, владеющие всей информацией о вас, а вы знали бы совсем немного.

— Что вам до этих людей? — возразила Кира.

— Очень многое. Особенно если вспомнить, с каким пылом один из них ко мне относится. Помните визит нашего общего друга лорда Хили ко мне домой во время каникул?

Кира вздрогнула.

— Да.

— Вы дрожите. Не стоит; он не причинит вам зла. Ему слишком важно снять это чёртово проклятие.

— Чёртово проклятие? — повторила Кира. — Вам так неприятно, что его собираются снять?

— Я не скажу вам ни слова против. Но это не мой выбор.

— И больше вы мне ничего не скажете?

— Нет, — отрезал профессор. — И много чего ещё не скажу, будь то моё прошлое или отношение ко мне лорда Хили. Есть вещи, которых вы не должны знать никогда. Даже если ценой будет моя жизнь.

Кира охнула.

— Как-то это слишком. Разве ваша жизнь не ценнее любых тайн?

— Как вы думаете, — светски поинтересовался профессор, заводя машину, — что для меня ценнее — ваша жизнь или мои тайны?

— Моя жизнь, — тут же ответила она, лишь запоздало поняв, как это выглядело. Будто она заранее считает, что она высшая ценность для него, будто…

— Так и есть. Поэтому я буду держать ваш любопытный нос от них подальше. Я бы вообще запер вас и посадил бы на цепь, но… — Профессор помолчал, выруливая с парковки, — последнее время я пытаюсь абстрагироваться от своего прежнего «я». К добру или к худу — кто знает?

— Не боитесь стать скучным и обычным?

Он тихо засмеялся.

— Тихим и обычным мной? Пожалуй, мне бы это подошло. Уйти на покой, вязать носки и писать мемуары. Вы бы очаровательно смотрелись со спицами и в ошейнике, мисс Риаз.

— Это предложение составить вам компанию? — съязвила Кира.

— Только если вы умеете вязать носки без дырок.

Он взял её за руку, оставив другую свою руку на руле, и они поехали дальше в комфортном молчании.

Убийца и один из самых опасных магов в мире сидел рядом с ней, подумала Кира, а она чувствовала лишь тишину и покой. Несмотря на то, что он один раз убил ради неё.

— Вас не преследуют угрызения совести? — вдруг спросила она. — Из-за Вика?

— Нет. Я не способен сожалеть.

— Даже о том, что были убийцей?

— Когда на твою женщину нападают с подобной целью, ты убиваешь, — ледяным тоном произнёс профессор, и на неё пахнуло его прошлой ипостасью. — Других вариантов нет.

— И снова вы меня пугаете, — прошептала Кира.

— Вы сами начали, — заметил профессор. — И, раз уж начали, я продолжу: я бы хотел провести с вами ещё один ритуал, пока Райли Хили не завладел вами целиком. Не просить же мне у него разрешения, в конце концов. Вы мне позволите?

Кира помолчала.

В конце концов, этого следовало ожидать. Почему не дать ему этот последний подарок? Ведь она всё равно ничего не увидит.

А потом она поняла, что мысленно произнесла слово «последний». Сама.

— Я… хорошо. Конечно.

— Мисс Риаз, вам страшно, — мягко сказал профессор. — Почти так же, как и мне. И сейчас мы на распутье: продолжать или остановиться? Мы оба знаем, что продолжить придётся: вас связывает клятва. И в то же время нет ничего болезненнее, правда?

Профессор не глядел на неё: он глядел на дорогу. И одновременно читал её мысли.

— Что же нам делать? — спросила она.

— Продолжать, пока у вас не сдадут нервы. Мне больно и плохо, но я остановиться не могу. Я должен знать: эта информация бесценна. Я должен стать собой целиком.

Больно и плохо. Он никогда не сказал бы ничего подобного даже мэтру Антейну, своему единственному другу, подумала Кира. Только ей.

Ей хотелось признаться ему в любви. И одновременно у этого признания был бы вкус страха, и она не смогла бы это от него скрыть.

— Я жестокая, да? — тихо спросила она вслух. — Вместо того, чтобы поддерживать вас, как могу, я думаю о том, чтобы прекратить. Чтобы отговорить вас.

— Вы человек, мисс Риаз. Донор или боевой маг, вы прежде всего человек. А людям свойственно бояться.

Он помолчал, плавно вписываясь в поворот.

— По крайней мере, у вас есть передо мной преимущество. — В голосе профессора прозвучала ирония. — Ведь я не могу сбежать от себя.

Кира глубоко вздохнула.

— Но всё равно ближе вас, — прошептала она, — у меня нет никого.

— Ближе безжалостного убийцы, охаживающего женщин плетью? Ну и вкусы у вас, мисс Риаз. Кстати, мы приехали.

Кира выбралась из машины. Они припарковались у торгового центра. Огромного, увешанного яркими вывесками, но в целом совершенно обычного.

Но для Киры — нет. Потому что сюда её привёз профессор Деннет, а это значило, что этот торговый центр она запомнит навсегда.

— Когда-нибудь вы придёте сюда, чтобы возложить цветы и пошмыгать носом, — легко сказал профессор, предлагая ей руку. — Кстати, фильм выбираю я.

— Мы идём в кино?!

— Ну не в зоопарк же. Мне вполне хватает вас.

Кира фыркнула, пытаясь вырвать руку, но он не дал ей.

— Два с половиной часа на последнем ряду, — задумчиво сказал профессор. — Так хотите отказаться?

Она мгновенно заткнулась.

Мимо бутиков Кира шла совершенно безразлично. Её гардероб превышал всё, в чём она нуждалась, и не одна и не две женщины проводили её манто завистливыми взглядами.

А ей хватило бы простой куртки и тонкого серебряного кольца на пальце, не обещающего ничего, но обещающего всё. И воспоминания, доказывающего, что профессор не был злодеем, просто… просто всё было не так, просто…

Кира вздохнула, падая духом. Грезить о несбыточном было бесполезно.

Но когда они сбросили его куртку и её манто в гардероб и оказались возле касс, у неё загорелись глаза.

— Хочу на этот фильм, — прошептала она. — «Желание».

— Желаний у вас и так слишком много, — последовал холодный ответ.

— Ну, что-нибудь скучное я смотреть не хочу, — хмыкнула Кира. — Я хочу бой на мечах, и взрыв вертолёта, и чемодан с деньгами, и роковую красотку, и поцелуй на фоне заката, и хэппи-энд. В фильмах всегда должен быть хэппи-энд. Это же фильмы про нас.

Профессор вдругподарил ей лёгкую улыбку.

— Вы меня обнадёживаете, мисс Риаз?

— Ну… — Кира потупилась под его взглядом. — Умасливаю?

— Хорошая, кстати, идея, — хмыкнул он. — Мы прошли мимо бутика с маслами минуту назад. Идите и купите что-нибудь на свой вкус, а я займусь билетами. Деньги у вас есть?

— Даже на наручники хватит, — злорадно сказала Кира.

Профессор приподнял бровь, и что-то многообещающе звякнуло у него в кармане. Кира поперхнулась.

— Что вы вообще собираетесь со мной делать во время фильма?

— О, — мечтательно произнёс он, — что-то совершенно дикое, чудовищное и непристойное.

Кира сглотнула.

— Что? — шёпотом сказала она.

— Смотреть фильм. А теперь идите.

Глава 46

Когда Кира вернулась с пакетиком, в котором болтались яркие прозрачные флаконы, профессор уже ждал её в маленьком кафе при кинотеатре, с совершенно необычным для него аппетитом уплетая кусок пиццы с грибами. Кира, недолго думая, присоединилась, благо начатая пицца лежала рядом же.

— Вы подсадите меня на нездоровую еду, которой не выдержит даже донорский метаболизм, и вот тогда-то я буду полностью в вашей власти, — мрачно сказала она, приступая к третьему куску. Без завтрака она и впрямь была очень голодна.

— Вы и так полностью в моей власти. Прикажи я вам снять с себя трусики во время сеанса, вы были бы счастливы повиноваться.

— А вы прикажете? — прошептала она.

Он негромко рассмеялся.

— Посмотрим. Всё-таки последний ряд даёт некоторые преимущества.

Глаза Киры зажглись.

— Вы достали билеты?

Он перекинул ей два картонных квадратика.

— Я решил, что девять номинаций на что-то золотое и блестящее вполне нам подойдут. Девятизначные сборы тоже играют в его пользу.

Кира присвистнула.

— О да. Кстати, — она выжидающе уставилась на него, — вы можете хотя бы намекнуть, откуда у вас деньги? Такие деньги не просто на дороге не валяются, они… ну…

Профессор покачал головой.

— Если совсем честно, то я не знаю. Я нашёл тайник, но я могу только догадываться, как появилось его содержимое. Играть на бирже в мире людей строго запрещено и отслеживается многими способами, вы же знаете. Но думаю, я разработал несколько интересных схем в обход Протекторов. И, судя по тому, что лорд Крейн так и не смог купить своей супруге ничего из коллекций малого зала, эти схемы остались неизвестными даже узкой публике. Увы, я не помню их также. Но именно так, уверен, я вербовал сторонников. Возможно, даже в Академии.

— Жаль только, что они вас оставили и бросили, — с горечью сказала Кира. — Впрочем, Вероника Крейн, уверена, бросилась бы к вам с радостью.

— Ей не нужен я, — просто сказал профессор Деннет. — Она знает, кто я и где я, в конце концов. Нет, ей нужен тот, кем я был. И она знает, что он не вернётся.

— Вы… всё ещё думаете о ней? И… о том, что с ней сделали?

Голос Киры дрогнул.

Вместо ответа профессор встал.

— Идёмте, фильм начинается.

Места на последнем ряду были выше и шире, чем остальные. И Кира с удовлетворением отметила, что зал был почти пуст. Или фильм демонстрировался уже давно, или на дневной сеанс, да ещё и в субботу, просто было мало желающих.

— А вы ведь ни разу не ходили в кино, — прошептала она. — Ни разу на вашей памяти.

— И ни разу — с такой разговорчивой юной леди, — устало отозвался профессор.

— Ну, у вас есть прекрасный способ заставить меня замолчать.

Вместо ответа он потянулся к её блузке. На экране горела реклама другого фильма, кадры привлекли внимание Киры, и она не сразу поняла, что её блузка наполовину расстёгнута, чашечки лифчика задраны наверх, и её грудь выставлена на всеобщее обозрение. А в следующий момент так же бесцеремонно были расстёгнуты её джинсы. Она была открыта перед ним, как кукла для утех.

— Вот так, — заметил профессор, — вы мне нравитесь куда больше. И, кстати, так вы будете сидеть весь фильм.

Кира возмущённо охнула, тут же потянувшись, чтобы застегнуть молнию обратно, но в следующий миг эластичная лента сомкнула её запястья, и теперь она не могла даже поправить одежду. Кира могла только сидеть и смотреть на заставку.

И чувствовать, как мало-помалу возбуждается. От своего подчинённого положения, от того, что в кинозале они были почти совершенно одни, от темноты и его близости, такой желанной и такой недоступной в последнее время.

Она повернулась к нему, и её связанные руки потянулись к застёжке его брюк. Совсем нетрудно будет их расстегнуть, а потом она встанет на колени, и…

Его рука мягко вернула её на место.

— И не надейтесь.

— Нет? — шёпотом переспросила Кира.

— Нет. Смотрите фильм. Он хорош, и я не лишу вас этого удовольствия.

Она безнадёжно откинулась в кресле. Проклятье, он довёл её до возбуждения, почти раздел, а теперь…

Он вдруг наклонился к ней. Его руки сдвинули вверх чашки лифчика, и Кира тяжёло вздохнула, когда они легли ей на грудь. Его пальцы, смазанные ароматным маслом, начали массировать её горящие от возбуждения соски, и скованные кисти Киры сами скользнули ей между ног в трусики, поглаживая и раздвигая.

— Как я, оказывается, плохо вас связал, — задумчиво сообщил профессор. — А если так?

Пальцы Киры вдруг замерли между ног. А потом начали поглаживать её сами. Сначала нежно, потом чуть быстрее — это было так приятно, так знакомо, вот только это была не она.

Он снова делал это, поняла она. Заклятие подчинения. И она, кажется, не хотела сопротивляться. И совершенно не хотела, чтобы пальцы покинули её лоно. Ей хотелось, чтобы они взяли её быстро и бурно, а потом расстегнули бы его брюки, и…

Его пальцы продолжали поглаживать её соски.

— Вы будете принимать только те ласки, которые дарю вам я. А теперь вы будете смотреть фильм — и молчать. Горящая от желания, правда? Но своего вы не получите.

Кира не могла на него даже посмотреть. Её глаза были прикованы к экрану.

Самое смешное, ей было интересно.

Сколько раз она была в кино? На хорошем фильме, в хорошей компании? Ни разу.

Должно быть, если бы она была на этом фильме в компании Райли, полностью одетая и сидящая на первом ряду, ощущения у неё были бы совсем другими. Но ей хотелось смотреть фильм именно так, как сейчас — и быть именно такой. Раздетой, обездвиженной, с пахучим маслом на твёрдых от желания сосках, и изнывающей.

— Пожалуйста, — прошептала она, когда её тело вновь обрело подвижность.

— И не мечтайте.

Наверное, её взгляд был совершенно жалобным, потому что выражение его лица вдруг изменилось. Движение пальцев, и лента спала с её запястий.

— Снимите блузку, — негромко приказал он. — Снимите всё выше пояса. И наклонитесь вперёд.

— Зачем?

— Затем. И если вы будете ещё отвлекаться от фильма, на который вас привёл я, я вас выпорю. Совершенно серьёзно, прямо в ритуальном круге, оставляя такие следы, что мистер Хили долго будет думать обо мне с завистью, если, конечно, вообще решится вас раздеть.

Кира больше не спорила. Она послушно расстегнула блузку, не отрываясь от фильма. Выскользнула из лифчика и наклонилась вперёд, скрестив руки на спинке кресла впереди.

И замерла, когда героиня на экране…

… Собралась бросить главного героя.

— Не надо, — прошептала она, и ладони, которые легли ей на спину, вдруг остановились. — Не бросай его. Он так тебя любит.

Тихий смех.

— Уверен, они вас услышат.

Его ладони скользнули по её плечам, мягко прошлись по спине — и Кира почувствовала, как её кожа начинает гореть уже другим огнём. Умиротворяющим, спокойным. Пламенем, которое не обжигало.

— … Ведь ты не виноват в убийстве, в котором тебя обвинили, — произнёсла героиня с экрана. — Оно почти разлучило нас, но ты оказался умнее.

— А если бы я был виновен?

Героиня шагнула к молодцеватому блондину, одетому в одно лишь полотенце вокруг бёдер.

— Я бы всё равно была с тобой, — страстно прошептала она, прижимаясь к нему. — Пусть ты был бы мерзавцем, но моим мерзавцем.

Профессор резко откинулся в кресле, убирая ладони с её спины.

— Всё, — спокойно сказал он. — Фильм вот-вот закончится, мисс Риаз. Одевайтесь.

Ну конечно же, он не мог порадоваться этим кадрам. Героиня на экране не отвергла героя из-за его преступлений, а Кира чуть не сбежала от профессора в глухую ночь, увидев, что его альтер эго сделало с Вероникой. И он только что получил жестокое напоминание, что фантазия не всегда совпадала с реальностью.

Но она не даст ему задержаться на этой мысли.

Возможно, она боялась его. Возможно, они ещё расстанутся из-за этого.

Но здесь и сейчас…

Кира резким жестом откинула подлокотник. И сдёрнула с себя джинсы с трусиками, сминая их на полу с носками, и оставшись совершенно, полностью обнажённой.

— Хотите? — прошептала Кира.

Короткий вздох был ей ответом.

— Когда-нибудь вы сведёте меня с ума, — хрипло прошептал он и бросился на неё.

Он целовал её везде: его поцелуи спускались на грудь, живот, нежную розу между её ног; он порывался перевернуть её, но приникал к её губам снова и снова. Кира шевельнула бёдрами, раскрываясь, и едва она потянулась к его брюкам, как уже нашла их расстёгнутыми.

А потом он ворвался в неё. Долгими, медленными движениями, едва сдерживая себя: или он хотел насладиться ею сполна, или не хотел ей навредить. Но ей было хорошо, и сейчас, в эту минуту, она давала ему то, что он хотел: желанную передышку в её объятьях. И короткую передышку для неё самой, позволяющую ей не думать. Ни о его прошлом, ни о своём будущем.

Его движения, быстрые и точные, доводили её до исступления, до забвения, до полной потери себя. Должно быть, так и выглядело безумие, подумала Кира, задыхаясь и хрипло постанывая. Когда донор терял разум в ритуале, и оставались только вспышки, только мгновения, только темнота и жаркое дыхание, только память, разбитая на осколки.

Он коротко простонал, и её удовольствие последовало за ним, в этот раз не бурное, но тихое и тайное. Звезда, мелькнувшая перед глазами и носящая его имя.

Она одевалась в спешке, натягивая блузку уже при включённом свете.

— Что мы будем делать теперь? — прошептала она.

Глава 47

— Ритуал, — просто сказал профессор. — Последний, пока вы ещё моя. Возможно, через год вы заново ко мне привыкнете.

— Если вы не превратитесь в себя прежнего, — прошептала Кира. — И не захотите причинить мне настоящую боль.

Профессор криво усмехнулся, вставая с кресла.

— Самое забавное, что вы хотите, чтобы я причинил вам боль, мисс Риаз. И дело не в том, что вы хотели бы удостовериться, что я настоящий злодей. Вам это по-настоящему нравится, вас это возбуждает. И вы ещё удивитесь, узнав, как жёстко и жестоко с вами можно поступить — и как вам будет от этого хорошо.

Кира вздрогнула.

— Но вы же не собираетесь делать этого со мной?

— Не знаю, не знаю. Ваша выходка навела меня на мысли. — Профессор чуть улыбнулся, когда они вышли из зала. — Например, как и какими способами вы готовы доставить мне удовольствие, и какое удовольствие хочу взять от вас я? Я становлюсь жадным, мисс Риаз. Особенно теперь, когда часть вас будет принадлежать другому мужчине вполне официально.

— Не будет, — тихо сказала Кира. — Я ваша.

— Счастлив это слышать, но никто не был бы рад знать, что на его раздетую женщину будет пялиться сын его смертельного врага.

Профессор завёл её в лифт, вставил в замочную скважину стержень, подозрительно похожий на отмычку, и нажал на кнопку, подсвеченную красным.

— Стеклянная крыша, — пояснил он. — Вчера ночью я решил у них похозяйничать и нарисовал небольшой круг для наших игр. Я хочу получить от этого ритуала ещё одно воспоминание, мисс Риаз. Всего лишь один кусочек памяти, и вы будете свободны от моего прошлого по меньшей мере на год.

— Спасибо, — одними губами сказала Кира. — Мне бы этого хотелось.

Она заметила знакомый несессер на его поясе. Они так и не оделись, и у Киры вдруг возникла идея.

Когда-то, едва они познакомились, он сжёг её любимый топ. А потом пережёг верёвку, которой Кира была связана.

Простое заклинание. Очень простое. Кира знала его со дня прихода в Академию, но до каникул ей не хватало мастерства, чтобы повторить изящные действия профессора.

Сейчас она это могла.

Она шагнула к профессору и поцеловала его. Глубоким, долгим, счастливым поцелуем женщины, которая находилась рядом со своим мужчиной. На ней не было сейчас ошейника, который профессор не раз застёгивал на ней, но тот бы лишь подчёркивал это. Её полную покорность и её доверие.

И её совершенно беспардонное и внезапное желание увидеть, что ещё скрывало его прошлое, кроме насилия и убийств. Увидеть его другим, не холодным и страшным, а близким, тёплым и настоящим. Таким, каким она его знала. Она была его донором, в конце концов. Ритуал зависел от её бессознательных желаний. А ещё — показывал важные, действительно важные моменты его жизни. И, пусть некоторые из них и были страшными, пусть сцена с плетью заставила её бежать, прятаться и плакать, она должна была набраться смелости и увидеть то, что должна была.

С этой мыслью она коснулась талии профессора и совершенно незаметной искрой…

… Подожгла несессер вместе с его содержимым. Секунда, другая, и пепел беззвучно упал на ковёр.

В следующую секунду двери лифта открылись.

— И ведь вы научились целоваться сразу, — заметил профессор, отрываясь от её губ. — Полагаю, мне стоило бы гордиться собой.

Он взял её за руку и повлёк налево, огибая лифт. Они спустились на несколько ступеней, прошли по короткому коридору и очутились в небольшом зале. Под стеклянной крышей, сквозь которую между облаками виднелось бледное небо.

Цвета ритуального круга, начерченного на тёмно-алом полу.

— Необычный цвет, — только и сказала Кира.

— Идеальное место для принесения вас в жертву, не так ли? — Профессор чуть улыбнулся. — А теперь встаньте в середину и стойте смирно. Нет, пожалуй, я сам вас отнесу.

И сдержал своё слово, подхватив её под колени и взлетев — и опустив только в центре круга. Левитация, доступная самым сильным магам… Кира обожала эффект от неё, но никогда не просила его о ней, зная, сколько та это отнимает. И вот сейчас он подарил ей эти бесценные моменты снова.

Профессор снова раздевал её, на этот раз куда бережнее. Пуговица за пуговицей, застёжка — и медленные поглаживающие прикосновения, говорящие ей только об одном. Как она дорога ему. Как ему приятно её тело. Как он хочет её близости.

Он рисовал руну за руной на её теле, превращая её в совершенство, и она сама подставила ему ладони, самые уязвимые места у каждого мага. Боялась ли она его прошлого или нет, во время ритуалов она доверяла ему себя полностью. Кира медленно открывалась ему, и на каждом обнажённом участке её кожи появлялись тонкие линии, тут же на миг вспыхивающие закрепляющей магией. Это было красиво, она знала.

— Хочу увидеть себя со стороны, — прошептала она, когда последний клочок ткани сполз с неё, и она осталась в руках профессора совершенно нагой.

Профессор чуть кивнул в сторону стеклянной стены — и поверх треугольников тройного стекла в стальных рамах появилась тонкая, плывущая зеркальная плёнка.

Кира резко выдохнула. Она стояла прямо, как стрела, едва приподнявшись на носках, устремлённая ввысь, и руны на её коже горели и наполняли её магией. Она вся была магией, и чувствовала, как неотвратимо приближался ритуал, готовый унести её в прошлое, как стрела слетает с тетивы.

— Я готова, — негромко сказала она. — А вы?

— А я, — небрежным тоном сообщил профессор, — не могу найти свой шприц и ампулы. Вы постарались, не так ли? И дождались критической точки, чтобы я узнал об этом?

Кира развела руками.

— Руны вот-вот начнут гаснуть. Вы же не будете прерывать такой драгоценный ритуал?

Он на миг прикрыл лицо рукой, внезапно выглядя очень усталым.

— Невыносимая вы девчонка, вы же не хотите это видеть. Какого чёрта, мисс Риаз? Вы сами сказали, что боитесь. Зачем вам это?

— Я ваша пара в ритуале, — тихо сказала она. — Я направляю вашу магию. И не могу оставить вас одного.

Профессор покачал головой.

— Слишком велик риск, что вы увидите то, что я не хочу вам показать. Нет. Мы прервём ритуал.

— На год? — прошептала Кира. — Вы будете жалеть об этом, вы сами знаете, что будете.

Он тяжело вздохнул.

— Дьявол, вы знаете меня слишком хорошо. Что ж, допустим. Но мне нужно ваше слово: едва вы увидите хоть что-то, что выдаёт мою жестокость, вы немедленно прервёте ритуал с помощью кольца. Я не буду вас вытаскивать: это слишком опасно, я уже говорил вам.

— А если я откажусь дать вам слово?

— Ритуала не будет.

Кира закусила губу. Прервать знакомство с его тайнами, с его прошлым…

Сможет ли она? Хватит ли у неё силы воли?

Но времени не было: руны на её коже начинали бледнеть, и магия, исходящая от круга, уже таяла.

— Даю слово, — решительно произнесла Кира.

— Хорошо.

Профессор шагнул к ней и обнял её сзади. И его рука, пройдя по её груди, заставляя все руны на её коже вспыхнуть, а её саму — задрожать от возбуждения, легла ей на лоб.

— Помните своё слово, — прошептал он.

И наступила темнота.

Глава 48

Кира лежала на песке, расслабленная и счастливая. Ещё минуты назад её тело горело от любви, от ласк мужчины, которого она хотела, а теперь она, снова одевшись, смотрела в небо. И краем глаза поглядывала на профессора, с закрытыми глазами лежащего рядом с ней в полурасстёгнутой рубашке, которую колыхал ветер.

Воспоминание, в которое она попала, было её собственным. И она вспомнила, когда это было. Её второй урок вождения. Она довезла их двоих до моря, и в этот раз они спустились к самой кромке прибоя. И небольшой песчаный пляж, по-осеннему прохладный и пустынный, стал их наградой.

Она не будет мешать прошлой Кире, подумала она. Просто посмотрит воспоминание, как прекрасный фильм. Фильм из тех времён, когда профессор ещё не знал неизвестных ей страшных тайн из своего прошлого — а она этого прошлого ещё не боялась. Счастливые в своём незнании, он и она.

Если бы так могло длиться вечно.

Кира неслышно выдохнула, отдалась потоку времени — и почувствовала, как расслабляется и исчезает, отдаваясь воспоминанию и уступая место той, прежней Кире.

Прошлая Кира задумчиво оглядела песок. Просеяла влажную горсть через ладонь, потянулась в сторону профессора — и, набрав песка, принялась лепить небольшую горку.

— Впадаете в детство, мисс Риаз? — поинтересовался профессор, приоткрыв один глаз.

— Строю замок, — совершенно серьёзно произнесла Кира. — Хотите со мной?

Негромкий смешок.

— А знаете что? — задумчиво произнёс профессор. — Пожалуй, и впрямь хочу.

— Наверное, забытое детство напоминает о себе, — предположила Кира.

— Или желание утереть вам нос.

Профессор провёл рукой по земле, и секундой позже у него в руках оказались две кристаллические формочки из спёкшегося песка. Кира присвистнула.

— Вот так, — произнёс он, передавая одну из формочек ей, — дело пойдёт куда быстрее.

— Будем говорить о чём-нибудь важном? — поинтересовалась Кира, выкапывая ров вокруг замка. — Например, о вашей потерянной памяти?

Профессор пожал плечами.

— У меня сегодня беспечное настроение. Не думаю, что я очень уж приду в восторг или ужас, получив её. Скорее всего, там всего лишь тридцать лет того же самого меня. Плюс тайна потери моей памяти, но сегодня она почему-то не так уж мне и интересна. — Он чуть улыбнулся. — Возможно, потому, что я впадаю в детство?

— Или потому, что вы правы. В конце концов, каковы шансы, что вы до потери памяти были совершенно другим человеком?

Профессор хмыкнул.

— Бьюсь об заклад, я хотел бы приковать вас к ритуальному кругу ещё тогда, когда не лишился памяти. Слишком уж вы лакомы и аппетитны, мисс Риаз.

— И вам слишком сладко мной командовать, — прошептала она.

— Бесподобно. Хотите подчиниться прямо сейчас? Впрочем, что я спрашиваю.

Он коснулся её руки над песчаной зубчатой башней.

— Но почему-то именно сейчас я не хочу вам приказывать, — негромко сказал он. — Только сидеть с вами рядом. Должно быть, в детстве мне и впрямь не хватало любви.

— Вы помните что-нибудь? Из детства?

— Почти ничего, мисс Риаз. Разве что…

Он помолчал.

— Кажется, у меня была мать. Я не помню её, не помню дома, игрушек, её улыбки. Друзей, если у меня были друзья. Но я помню, как она гладила меня по голове на ночь. В приюте я не знал ласки ни от кого. Как и вы сами, я подозреваю.

— Что вы помните о своей матери? — тихо спросила она.

— Я не помню в ней магии, — после некоторой задержки сообщил профессор. — Так бывает крайне редко, но бывает: один родитель из человеческого мира. Вы знаете, как маги расплачиваются за подобное вмешательство в мир людей; неудивительно, что я не помню своего отца.

— Сбежал? Или вовсе не узнал о ребёнке?

Профессор кивнул.

— А моя мать умерла, очевидно. Иначе как бы я оказался на улице?

Кира накрыла рукой его руку.

— Возможно, жив ваш отец. И вы его найдёте.

— Да, — отрешённо сказал профессор. — Но захочу ли?

Они молчали, собирая замок. Башня высилась за башней; на верхней части башни острый ноготь профессора начертил циферблат, показывающий без четверти полночь.

— Где-то в этом замке танцуют принц и принцесса, — сказала Кира. — Или мы с вами.

Профессор окинул её оценивающим взглядом.

— Я бы сорвал с вас платье после второго танца, — сообщил он. — А скорее всего, утащил бы в подземелья, не дожидаясь первого.

Кира с трудом удержалась от улыбки.

— И взрезали бы мне лиф ритуальным кинжалом?

— Вы зря улыбаетесь, мисс Риаз. В темноте, всеми забытая, в разорванном платье, в полной моей власти… вам было бы не до смеха. Это сейчас у меня лирическое настроение. Но когда мы вернёмся…

Его голос многообещающе утих, и у Киры из прошлого забилось сердце.

— Я буду ждать, — прошептала она.

— Иногда мне кажется, что вам слишком уж нравится, что я с вами делаю. А как же свобода воли, мисс Риаз?

Их взгляды встретились, и Кира, влекомая неведомой силой, вдруг потянулась к нему. И он не отстранился.

— У меня есть свобода воли, — прошептала она. — И я выбираю вас.

Его рука скользнула по её волосам над песчаным замком. Она чувствовала его дыхание, его тепло, видела его глаза совсем близко. Их губы вот-вот должны были сомкнуться…

Профессор встал, и она разочарованно вздохнула.

— Пора возвращаться.

Повинуясь его жесту, почти невидимая волна пробежала по песчаному замку. Он простоит здесь до зимы, подумала Кира. Будет помнить отпечатки их ладоней, их смешивающееся дыхание и стук её сердца. И, в отличие от профессора, не забудет ничего.

Она выпрямилась, глядя ему в глаза.

— Вы больше ничего не забудете. Я верну вам память и сохраню её. Обещаю.

— Даёте ваше слово? — негромко спросил профессор. — Что не откажетесь от завершения ритуала? Настоящего, не формального? Никогда, что бы ни произошло?

Кира чуть помедлила. Почему-то это слово значило для неё куда больше, чем клятва на крови Лорейн, которая грозила убить её, если бы она отказалась от ритуала вообще.

— Никогда, что бы ни произошло, — эхом отозвалась Кира. — Даю слово.

Она шагнула к профессору, и тот, мягко повернув её спиной к себе и лицом к морю, обнял за плечи.

— Пора возвращаться, — повторил он. — Но я бы хотел вернуться сюда. Надеюсь, вы приедете сюда со мной…

Глаза Киры вспыхнули.

— … И, разумеется, любую одежду с собой я брать запрещу.

Ну разумеется.

Кира откинула голову ему на плечо, чувствуя его руки на себе. Она была счастлива. Счастлива, несмотря на то, что вдали высились тёмные тучи, и они с профессором почти неизбежно должны были промокнуть.

Но дождь проходит. А они будут вместе. Надолго. Возможно, что и навсегда.

— Мы будем жить вечно, — прошептала она.

И во внезапном головокружении мир растворился.

Глава 49

Она вышла из транса в той же позе: стоя в объятьях профессора спиной к нему, чувствуя его руки на своих плечах. Только одежда исчезла.

— Такие невинные воспоминания, — задумчиво произнёс профессор. — Тогда я ещё не тревожил ваш сон своими криками.

— Мой сон в полном вашем распоряжении, профессор, — тихо сказала Кира. — Только оставайтесь собой.

Его губы коснулись её затылка.

— Я всегда я, мисс Риаз. Вы просто привыкли к светлой стороне и всё чаще забываете, что существует и тёмная. Но я обещал вам свидание, не так ли?

Руки профессора обняли её грудь, сжали соски. Кира почувствовала его твёрдость спиной через ткань и прижалась к нему, наслаждаясь его жаром, его близостью.

— Мы так спешили, когда были в кино, — шепнула она. — Но ведь сейчас мы не торопимся, правда?

Его большие пальцы прочертили очертания её грудей и погладили впадинку на её горле.

— Хотите, чтобы всё было нежно и медленно?

Кира почувствовала, как её охватывает сладкое предвкушение.

— Хочу, — хрипло сказала она. — Испортьте меня. Избалуйте.

Вместо ответа кончик его языка медленно-медленно начал спускаться по её позвоночнику. И одновременно его руки властно наклонили её, пока не поставили на колени, а затем на четвереньки.

Кира замерла, чувствуя, как он опускается сзади неё, слыша, как он раздевается. Его ладони мягко, неспешно погладили её ягодицы, потом опустились ниже, разводя её ноги в стороны.

— Расскажите мне, чего вы хотите, — произнёс негромкий властный голос.

— Отдаться вам, — прошептала она.

— Так? — Его рука провела по её спине.

— Так, как вы хотите.

Он наклонился над ней.

— Хорошая девочка.

Она почувствовала его бёдрами — а мигом позже он, развернув её лицо к себе, впился в неё поцелуем, сминая её губы, заставляя выгибаться, раскрываться перед ним.

— Смотрите в зеркало, — прошептал он. — Я хочу, чтобы вы видели себя.

Она перевела туда взгляд, увидев себя, обнажённую, и его, полураздетого. Он, сильный и гибкий, и она, хрупкая и нежная. Он, великолепно умеющий держать себя в руках, и она, задыхающаяся от его ласк.

Его пальцы вошли в её лоно, раскрывая её, подавая назад. И он вошёл в неё.

Это было великолепно. Это было невозможно. Кира ловила каждое его движение в зеркале, и изнемогала от невозможности двигаться самой: его руки железно держали её за бёдра, как оковы в подземелье.

— Отпустите, — простонала она.

Вместо ответа он бросил её животом на пол, вошёл в неё глубже, и следующий толчок чуть не довёл её до экстаза.

Это было чудесно. Чувствовать, что ничего от неё не зависит, что она вся — его, что сейчас в зеркале отражается разгорячённая и растрёпанная девушка, которая желанна ему, которую он выбрал, которая будет его этой ночью…

— Не останавливайтесь, — шепнула она.

Она застонала, бессильно требуя ещё, когда он развёл её ноги в стороны шире, и заставил выпрямиться, держа руку под её грудью. Другая рука снова погрузилась в неё, и Кира забилась в судорогах, закричала, рассыпаясь на сотни осколков. Бессильно повисла на нём, чувствуя, как он пульсирует в ней болезненно и остро, всё ещё горячий и сильный — и подалась навстречу. Голова кружилась от страсти, словно она напилась медового вина.

Он рывком притянул её к себе, вжимая спиной в себя. Положил руку на маленький бугорок между её ног, растёр пальцами, и Кира захлебнулась криком. Болезненно, остро, сладко. Боги, как же сладко…

Его рука снова властно повернула её лицо к себе, и его язык начал двигаться у неё во рту в том же ритме. Кира ахнула — и обмерла, чуть не теряя сознание.

— Моя, — прошептал он. И с короткой судорогой обмяк на ней, всё ещё бережно придерживая её руками.

Вместе они опустились на пол.

Кира счастливо выдохнула в его грудь, наконец поворачиваясь к нему лицом.

— Когда-нибудь я сама вас раздену, — шёпотом пригрозила она. — Буду раздевать долго, срезая по кусочку ткани кинжалом, пока вы не окажетесь в лохмотьях. А потом вы в таком виде пойдёте читать лекции выпускному курсу.

Искренний тёплый смех был ей ответом.

— Боги, неужели я так выгляжу для вас со стороны? Спасибо за представление, мисс Риаз. Вышло весьма наглядно.

Профессор приподнялся и придвинул к себе их одежду.

— Уже стемнело. Прогуляемся, и я покормлю вас ужином. В качестве наказания я, пожалуй, выберу рис. Если вы ещё и не умеете есть палочками, моя месть будет полной.

— Лучше суши, — робко предложила Кира. — Никогда их не ела, а у нас всё-таки свидание.

Профессор задумчиво посмотрел на неё, словно оценивая, сколько она съест. Или, куда вероятнее, прикидывал, хочется ли ему прямо сейчас съесть её.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Но раз уж вы не ели их раньше, выбирать за вас буду я.

Кира возмущённо фыркнула.

— Да это же самое натуральное насилие!

— Поменьше счастья в голосе, мисс Риаз. Одевайтесь.

В вечернем парке на деревьях играла подсветка, сиреневая и розовая, бросая то синие, то зелёные тени на лица гуляющих.

— Как красив бывает мир, — проговорила Кира.

— И как повезло нам, взрослым, — сдержанно проговорил профессор. — До сих пор не понимаю, какого чёрта нам отказывали в этом в приюте. Такие простые вещи: прогуляться по вечернему парку, съесть немного чудовищно вредной еды, сходить в кино одному или с другом — с воображаемым, если нет настоящего. Проторчать пару часов в книжном магазине, а потом прийти туда ещё раз — и дочитать наконец полюбившуюся книгу. Право, я начинаю понимать Тёмного Лорда, который сделал всё, чтобы разрушить тот кошмар. Увы, система оказалась прочнее.

Кира нахмурилась, глядя на подсвеченное голубым ледяное ложе ручья и перекинутый через него ажурный мост.

Зрелище, недоступное ей, пока она не выбралась из приюта.

— Я бы сама с радостью увидела Серый Дом разнесённым по камешку, — сказала она вслух. — Но убивать ради этого?

— Если бы несколько убийств перекрыли долгие годы страдания для сотен детей, вы думаете, они не были бы оправданы? — светским тоном поинтересовался профессор. — Если убитые были бы виновниками их страданий, а другого способа защитить детей не было бы вообще?

Ей было его не переспорить, Кира знала.

— Может быть, иногда убийство оправдано, — тихо сказала она. — Когда ты должен защитить беспомощную женщину или ребёнка, или сражаешься насмерть и должен победить — или погибнуть. Но не как средство устрашения. И не как оружие.

Профессор покачал головой.

— Вы безупречно наивны, мисс Риаз. Поверить не могу, что вы мне нравитесь.

Он взял её под руку, и они вместе взошли на мост. Кира взглянула на профессора и увидела, что тот чуть улыбается.

— Нравлюсь? — уточнила она. — Только нравлюсь?

Он развернулся, подхватив её под подбородок, и поцеловал её.

Пошёл снег. Снежинки таяли у неё на носу и в волосах, пальцы сомкнулись за его спиной, губы, целующие её, были горячими и живыми, и Кире хотелось продлить эту секунду в вечность.

— Кто там говорил, что мы будем жить вечно? — пробормотал он, на миг отрываясь от её губ. — Иногда, когда я ловлю ваши эмоции, я чувствую себя обмирающим от счастья мальчишкой, который готов умереть прямо сейчас. Хороший же из меня выйдет боевой маг… — он снова коснулся её губ, — если вы будете рядом.

— Буду, — выдохнула Кира ему в рот, растапливая снежинки. И поцеловала его сама.

Они долго стояли на мосту, целуясь. Если бы только адепты видели своего грозного профессора сейчас, мелькнуло в голове у Киры. Такого уязвимого — и такого живого.

Им некуда было торопиться. Этот вечер принадлежал им.

И Кире совершенно не хотелось сейчас думать о том, что с понедельника часть её, рука и магия, будет принадлежать Райли Хили.

А ведь не встреть она профессора, она бы думала, что с Райли исполнилась её мечта. Несмотря на холодность его семьи, на действия его отца, на всё, что их разлучало.

Но кто знал, что оказавшись распятой в центре магического круга почти без одежды и с завязанными глазами, она почувствует себя по-настоящему собой? Свободной — и отдающейся в чужую власть целиком по своей воле?

— Приказывайте мне сегодня, — прошептала она, скользя ладонями по его груди к плечам. — И я с наслаждением исполню всё.

— Слово сказано, мисс Риаз, — прошептал он, касаясь губами её мокрого от растаявших снежинок носа. — И не беспокойтесь: даже если ваш внезапный приступ повиновения пройдёт, я позабочусь, чтобы вы были покорны. Ведь вы сами будете этого хотеть.

— Быть вашей игрушкой, — с лёгкой грустью проговорила Кира, отрываясь от него.

— Скажите спасибо, что не моей судьбой, — с внезапной резкостью произнёс он, отворачиваясь к замёрзшей воде.

Повисло тяжёлое молчание.

Наконец Кира нерешительно тронула его за плечо.

— Что с вами? Плевать на свидание, просто скажите мне.

Профессор покачал головой.

— Сейчас, — негромко сказал он, — вы выбираете. Простой, казалось бы, выбор — уйти или остаться. Но выбираю и я, и мой выбор не о вас — вы мне нужны всегда. Я выбираю, следует ли мне двигаться путём, которым я следовал все годы до лишения памяти. Не так, как раньше, разумеется. По-другому, другими методами. Но следует ли? Или мне стоит остаться скромным преподавателем и забыть о величии?

— По-моему, пост лорда-ректора Академии даст вам куда как много величия.

— Это величие марионетки. Я же хочу изменить мир.

Кира изумлённо посмотрела на него. Раньше она не слышала от профессора Деннета подобных планов.

— Как? — наконец сказала она.

Глава 50

— Так, чтобы этот мир устраивал меня. Возможно, я буду искать союзников среди учеников. Возможно, наберу последователей в кругах, близких к Министерству и Протекторату; скорее всего, сделаю и то, и другое, если пойду путём перемен. Но я всё ещё не решил, стоит ли.

— Вы хотите бороться против приютов вроде Серого Дома, — утвердительно сказала Кира. — И против родственных традиций, когда только свои пролезают наверх.

— И против много чего ещё. Да. Но, видите ли, мисс Риаз, у такой борьбы есть здоровенный подводный камень.

— Цена поражения, — тихо сказала Кира. — Вы снова потеряете память или умрёте.

— Умру, скорее всего, — спокойно подтвердил профессор, снова предлагая ей руку. — Если исчезнет один из сдерживающих факторов. Но наш разговор давно уже не для публичного места. Идёмте.

Кира послушно приняла его руку, и вместе они дошли до конца аллеи.

Она восхищалась им всё больше, подумала Кира. Ведь тот, кого она любила, был не просто талантливым магом, нет. Он обладал блестящим умом, адепты обожали его — и, обладая поддержкой следующего поколения боевых магов, будущий лорд-ректор Академии мог и впрямь добиться своих целей, какими бы амбициозными они ни были.

Возможно, именно этого и боялся лорд Хили и ему подобные? Нового Тёмного Лорда? Того, кто мог пошатнуть и опрокинуть существующий миропорядок, но без трагедий и убийств?

… И тот, кто обладал таинственной и страшной тёмной стороной. Сейчас её возвращение отсрочилось, но что произойдёт, когда она выйдет на сцену?

Кира сглотнула. Нет. Она подумает об этом позже. Ведь у них впереди целый год, правда?

Год, в течение которого они продолжат встречаться, несмотря ни на что. Тайная связь, от которой не откажется ни тот, ни другая. И никакой лорд Хили не сможет им помешать.

Сомнения у неё оставались: Кира не лгала себе. Когда-то тот, кому было отдано её сердце, был безжалостным убийцей, и у неё каждый раз сжималось сердце при одной мысли об этом.

Но надежда, что всё это осталось позади, была куда сильнее. Ведь здесь, сейчас, когда ей было так тепло рядом с ним — разве она могла вообразить, что найдётся причина, которая отвратит её от него безвозвратно и навсегда?

Кира улыбнулась. Нет же. Что бы ни произошло, они будут вместе.

Профессор насмешливо посмотрел на неё.

— Ресторан? Или закажем ужин в номер?

Кира сглотнула. Они окажутся в номере, и…

— Я разложу вас прямо на вашей белоснежной шубке, — подтвердил профессор. — Возможно, даже не закрывая дверь. Я так понимаю, ваш ответ ясен?

— Да, — шепнула она. — Попробуем суши в другой раз.

— Прекрасно. Дойдём пешком: тут недалеко.

Они уже выходили из парка, как Кира сильно сжала руку профессора.

— Леденцы, — прошептала она.

На коротком прилавке, за которым высилась пухлая торговка, росли целые разноцветные деревья прозрачных леденцов на тонких палочках. В детстве Кире доводилось пробовать их лишь дважды. Второй леденец она уронила в грязь, и лишь ехидные взгляды удержали её от того, чтобы заплакать.

— Один, два или все? — только и спросил профессор.

Все… Кира представила, как они покупают все леденцы и раздают их прохожим, и не удержалась от ухмылки.

Но привлекать к себе внимание было нельзя. Даже так невинно.

— Один, — шепнула она. — Вон тот красный.

Секунда, пара бумажек на прилавке, понимающий, пусть и чуть удивлённый взгляд торговки, и палочка леденца оказалась в пальцах Киры.

Медленно, искоса глядя на профессора, она потянула его в рот.

Профессор покачал головой.

— И даже этим вы умудряетесь доставить мне удовольствие. Как это у вас получается? Ни одной женщине за пять лет даже близко…

Он резко замолчал. Провёл по лицу рукой.

— Переборщил и увлёкся, — совсем другим тоном сказал он. — Ваше восхищение увлекает меня и заставляет его отражать, и я всё время забываю, что мои эмоции вдруг не совсем мои. И мне не всегда это нравится: раньше я был чистым ледяным стеклом, а теперь, чего доброго, снова провалюсь в полынью.

Кира снова взяла его под руку.

— Но разве это так плохо? — спросила она. — Испытывать теплоту, восхищение, искренне признаваться в этом?

— Да, если это уже не я.

— Но вы выбрали меня. Значит, выбрали и то, что я несу в себе.

Профессор поднял бровь.

— Вашу наивную веру в добро и полное отсутствие инстинкта самосохранения? Даже не знаю, как реагировать на подобную участь. Проще, пожалуй, было бы сразу повеситься.

Кира оскорблённо хмыкнула, но он просто обнял её. Совершенно как на обычном свидании.

— Глупая девочка, — негромко сказал он. — Вы сами не поняли, что сделали, совершив обмен кровью. И я, идиот, позволил вам, вместо того, чтобы солгать что-нибудь о том, к каким страшным последствиям это может привести. Но теперь мы связаны, и вы получите куда больше от меня, чем мечтали. Холодное стекло? Оно проникнет в ваше сердце, и вы его не растопите.

— Нет, — прошептала Кира. — Вы меня защитите.

— Вы так уверены, что я смогу защитить вас, хотя не смог помочь себе самому? — Он невесело улыбнулся. — Ваша вера в меня трогает. Впрочем, стоит вам уйти и горячо влюбиться, скажем, в сына лорда Хили, вы начнёте избавляться от моей власти. Связь нашей магии останется, но вам не будет грозить ледяное стекло, мисс Риаз. Только слишком скучные балы и приёмы, и слишком дорогие украшения.

— А если нет? — тихо спросила Кира. — Если я просто уйду от вас?

— Тогда я по-прежнему буду чувствовать ваши слёзы в подушку. — Он прижал её крепче. — Ведь вы плакали после моего видения, когда я угостил вас инъекцией. Я это знаю, и вы это знаете.

Кира опустила голову. Профессор коснулся её подбородка, и, глядя ей в глаза, покачал головой.

— Сегодня вы не будете плакать, — сказал он, и в его тоне прорезалась прежняя властность. — Идёмте.

Она ждала яркого помпезного отеля на центральном проспекте, и приподняла брови, когда они свернули в боковую улочку.

— Куда это мы?

— В чуть менее известное место. Будьте уверены, оно тоже не будет обделено сусальным золотом и хрустальными люстрами.

— Вот счастье-то, — пробормотала Кира.

— Маги не ходят на дневные сеансы в кино, мисс Риаз. Но в дорогих отелях они останавливаются с поражающей меня регулярностью, особенно ради запретных связей. А наша с вами связь запретна настолько, что дальше некуда. Не будем её обнаруживать.

— Иногда мне этого хочется, — тихо сказала Кира.

— Пусть расхочется, — холодно бросил профессор. — Это то, на что я не пойду никогда.

— Ради моей же безопасности.

— И ради моей. Вы не представляете, что завертится, когда наша потрясающе разнообразная интимная жизнь выйдет наружу. Заходите.

Кира шагнула было вперёд — и замерла, когда в кармане куртки профессора зазвонил телефон.

Профессор не изменился в лице, взглянув на экран. Лишь взгляд сделался другим. Жёстким. Ледяным.

Кира моргнула — и поняла, что смотрит в совершенно другое лицо.

Лицо Рональда Вейера.

— Кто это? — негромко спросила Кира.

Он не ответил, глядя в экран. Холодно и бесстрастно. Оценивающе. Словно раздумывал, просто ли уколоть наглеца, осмелившегося его беспокоить — или раздавить его, как насекомое.

А потом одним движением пальца принял вызов, активируя громкую связь. И лишь в эту секунду Кира увидела имя звонящего.

Глава 51

Одна-единственная буква на экране.

«Х».

Рядом с заметной лишь магам руной маскировки. Никто иной не подключится к линии, и никто не сможет этот разговор записать.

— Любопытно, что вы запомнили мой номер телефона, милорд, — произнёс задумчивый голос профессора. — Так хотели пригласить меня на свидание?

Кира зажала рот рукой, чтобы не закашляться.

— Вообще-то, — отозвался из динамиков голос лорда Хили, дышащий арктическим холодом, — я желал предупредить вас. Вы скоро умрёте.

Пальцы профессора чуть сжались на корпусе. Едва-едва, но для Киры это было равносильно тому, как если бы он вздрогнул и выронил телефон из рук.

— И чем же, — проговорил он, — я буду обязан такой счастливой случайности?

— Ничем. Просто считайте, что у меня такое предчувствие.

Вместо того, чтобы ответить, профессор поднял голову и посмотрел на Киру. Долгим-долгим взглядом. Словно он знал что-то, чего не знала она сама.

— Как интересно, — произнёс профессор. — Вы бы этого хотели, не так ли?

— Вообще-то ваша судьба меня вовсе не интересует, — небрежно проговорил его собеседник. — Просто мне предстоит пара бессонных ночей, пока я готовлюсь снять проклятие с моего сына, и я решил, что было бы неплохо, если мои недруги — если бы лично вы — тоже лишились сна.

Лорд Хили холодно засмеялся.

— Впрочем, ночных кошмаров для вас было бы маловато. Вы — вы знали, что моему сыну нужна эта девочка, Кира Риаз, чтобы снять с него проклятие. Райли открыто говорил об этом на своих занятиях. Япредлагал вам честную сделку: девчонка переходит под пожизненную опеку Протектората как ценнейший донор, вы и ваш старичок-ректор получаете свободу.

Пожизненную опеку! Кира замерла в ужасе.

Профессор с холодной усмешкой смотрел на экран телефона.

— А вы, — ледяным тоном произнёс лорд Хили, — с достойным лучшего применения упрямством сообщили, что скорее покончите с собой, чем отдадите даже самого бесполезного вашего адепта Протекторату.

— Это была угроза, — последовал холодный ответ профессора. — И вы правильно сделали, что восприняли её серьёзно и отказались от своих предыдущих планов на мисс Риаз. Иначе она была бы осуществлена, а с последствиями, — и с публичным скандалом, — пришлось бы разбираться вам.

Лорд Хили фыркнул.

— Хотите сказать, что и впрямь наложили бы на себя руки от позора?

— Не терплю позора, — серьёзно подтвердил профессор. — Очень страшная вещь этот позор. Вообще, чтобы избежать позора, люди совершают удивительнейшие поступки. Например, один знакомый мне глава Протектората доставил бы мне немало удовольствия, реши он поскользнуться, рухнуть с лестницы и сломать себе шею. Нужно будет поинтересоваться, не лелеет ли он подобных планов. Я бы с удовольствием помог ему их осуществить.

— И с чего бы, — прошипел голос лорда Хили, — ему лелеять подобные планы?

— Ну, например, дабы более не преследовать невинную девушку, которая не может дать ему отпор. Удивительно, правда? Иногда в людях просыпается совесть. Боюсь, впрочем, вам это понятие незнакомо.

Внезапный смех лорда Хили был отрывистым и резким.

— Вы будете учить меня совести? Вы?! Право, ничего смешнее я не слышал за весь вечер.

Он фыркнул.

— Но нет же, вы сделали всё, чтобы эту договорённость сорвать. Пришлось напомнить, что впереди у вашей адептки тюрьма, чтобы ваш лорд-ректор неохотно согласился хотя бы на годовой контракт. — В голосе лорда Хили послышалось холодное удовлетворение. — Что ж, я добился своего. Теперь она не может отказаться помочь Райли, или окажется в камере на долгие годы. Скоро эта девочка будет у меня в поместье, ляжет обнажённой в ритуальный круг, и я получу её полную силу для моего сына. Проклятие будет снято.

Сердце Киры пропустило удар. Что-то такое было в его тоне…

— Должно быть, вас радует эта новость, — спокойно произнёс профессор.

— О да.

Зловещая радость и впрямь прорезалась в голосе его визави. Почему-то по спине Киры побежали мурашки.

— Но я не зря зачитал вам эту хронику нашего незримого поединка, — совершенно другим тоном произнёс лорд Хили. — У меня есть к вам предложение.

Брови профессора взметнулись вверх.

— Всё-таки хотите как-нибудь сходить вдвоём поесть мороженого? Боюсь, при нашей нежной дружбе каждую третью ложку придётся проверять на стрихнин.

— Вы не станете лордом-ректором Академии, — холодно отчеканил лорд Хили. — Вы покинете пост профессора. И вы немедленно уедете туда, куда вам укажет Протекторат. Сегодня. Сейчас. В одиночку и не беря с собой ничего.

— Как мило. А взамен я получаю — что?

— Жизнь, — сухо произнёс лорд Хили. — Ваша магия весьма интересна… определённым лицам в Протекторате. Вы будете ассистировать им в качестве участника экспериментов некоего рода. Допустим, в зарядке артефактов. Года на два вашей магии точно хватит.

— А потом?

На губах профессора играла лёгкая улыбка. Словно его забавлял этот разговор.

— А вы хотите остаться в Академии? — тихим и опасным тоном поинтересовался лорд Хили. — Встав на моём пути, и раз за разом преднамеренно вызывая мой гнев? Да я развею ваш пепел с часовой башни, и никакие негласные договорённости вам не помогут! А уж когда Кира Риаз снимет проклятие с моего сына, я…

Профессор посмотрел на Киру. Странно и печально.

— Что? — спросил он, не отрывая от неё взгляда.

Лорд Хили осёкся.

— Неважно. Это моё дело. Вы принимаете моё предложение или нет?

Повисла тишина. Молчание у дверей гостиницы, которая вдруг перестала казаться Кире безопасным приютом.

А её собственное рваное дыхание вдруг стало безобразно громким, вынуждая отступить на шаг в темноту.

— Что ж, — произнёс профессор медленно. — Благодарю вас, что известили меня о своём предчувствии, милорд. Пожалуй, и у меня найдётся для вас пара слов.

Повисла пауза. Кира смотрела на него широко раскрытыми глазами.

А профессор спокойно стоял в круге света из раскрытой двери, и лицо его не выказывало ни слабости, ни страха.

Его взгляд упал на неё, и он едва заметно улыбнулся. Улыбнулся ей.

И перевёл взгляд на телефонную трубку.

— Идите к дьяволу, — сообщил он.

Одно-единственное нажатие, и экран погас.

Кира влажной от пота ладонью опёрлась о стену. Её колотило.

Лорд Хили только что пообещал превратить жизнь профессора в ад. Потребовал, чтобы тот отрёкся от карьеры, Академии и всего, что только составляло его жизнь.

И на закуску пригрозил ему скорой смертью. Причём это прозвучало…

… Так, словно это был час триумфа, которого лорд Хили ждал много лет.

Угрозы. Если бы только они могли принести запись этого разговора в Протекторат! Но проклятая руна…

Кира закусила губу.

— Мы можем наложить проклятие на лорда Хили? — сдавленным голосом произнесла она. — Прямо сейчас?

Профессор покачал головой.

— Я предполагал, что вы это скажете, но слишком велика вероятность, что маги Протектората распознают любое проклятие моментально, мисс Риаз. Вы будете уничтожены, и ни вам, ни мне не поможет уже ничьё заступничество. Нужно быть сошедшим с ума Тёмным Лордом, чтобы решиться на подобное. Но ему не было нужды никого беречь, тогда как я сделаю всё, чтобы спасти вас.

— Но как же мы тогда…

— Никак, — спокойно сказал он. — Это неустраняемая угроза. Впрочем, сейчас у лорда Хили другие приоритеты. Вы его слышали: он слишком озабочен снятием проклятия с собственного сына.

— А если я его не сниму? — прошептала Кира.

Он покачал головой.

— Окажетесь в ритуальном круге против воли всё равно. Контракт или тюрьма, мисс Риаз. Боюсь, лорд Хили настроен серьёзно. Вы слышали его слова: варианта не подписывать у вас больше нет.

— Вы… серьёзно угрожали покончить с жизнью? — Голос Киры дрогнул. — Устроить публичный скандал такого масштаба — только чтобы я не попадала в тюрьму?

По губам профессора скользнула улыбка.

— Иногда без толики блефа не обойтись, мисс Риаз. Но довольно. Нас впереди ждёт незабываемая ночь, не так ли? Надеюсь, наручники не будут вам слишком сильно жать.

— Вы смеётесь, — упрекнула его Кира.

— А что мне ещё делать? Заказывать гроб? Увольте. Надпись на моём могильном камне всё равно будет выбирать лорд Хили, и я не хотел бы лишать его этого увлекательного занятия.

— Но вы в опасности, — тихо сказала она. — Лорд Хили сказал…

— Мы не будем говорить об этом, — отрезал профессор. — Этого разговора не было.

— Но…

— Не было, мисс Риаз, — произнёс он мягче. — Вы здесь, и я здесь, и впереди остаток вечера и долгий день воскресенья. Вам этого должно быть достаточно.

— Но понедельник наступит, и я подпишу контракт с Райли, — прошептала Кира. — И почему-то мне страшно от одной этой мысли.

Профессор шагнул к ней, небрежно приспуская шубку с её плеч, и тонкие сильные пальцы провели по её шее, отбрасывая длинные пряди в сторону.

— Никто, — тихо произнёс он, — не осмелится притронуться к вам без вашего согласия, пока вы находитесь под патронажем сына лорда Хили. А после того, как вы снимете с него проклятие, он останется вашим должником навечно, даже если вы не пожелаете подарить ему свою благосклонность. Не бойтесь. Вы проживёте долгую счастливую жизнь, наполненную магией, даже когда меня больше не будет рядом.

Кира вздрогнула.

«Когда».

Он не сказал «если». Когда.

Она вновь открыла рот, но профессор властно приложил палец к её губам.

— Если я услышу хоть одно слово на эту тему до конца нашего свидания, — спокойно сообщил он, — я отвезу вас в Академию и оставлю под одеялом голой и связанной, а сам отправлюсь проверять контрольные работы адептов второго года. Угадайте с трёх раз, шучу или нет.

Он не улыбался.

Кира, помедлив, кивнула.

— Хорошо, — шепнула она, ткнувшись носом в его грудь. — Сделаем вид, что мы обычная беспечная пара. Тем более что мне и впрямь этого очень хочется. Забыть этот разговор. Я… хочу перестать бояться. Хотя бы на одну ночь и один день.

Вместо ответа профессор обнял её за плечи, и вместе они шагнули внутрь.

Призрак лорда Хили остался за дверью, подумала Кира, прикрывая глаза. Грозный, обозлённый, беспощадный…

Но сейчас она чувствовала себя защищённой. Неуязвимой.

Хотя бы потому, что её защищало обещание профессора.

Ночь и ещё один день. И ещё одна ночь.

Вместе.

Глава 52

Огромная кровать под кисейным балдахином привлекла её внимание сразу, едва Кира сбросила манто и тёплые туфли и прошла в ванную, чтобы вымыть руки.

Чёрт подери, с предвкушением подумала она.

— Именно, мисс Риаз.

Кира обернулась. Профессор стоял в дверях и улыбался.

— Сейчас нам принесут ужин, — сообщил он. — Потом, в воскресенье утром — завтрак, обед, и, пожалуй, поздний чай. И кроме этого, вы не увидите никого и ничего. Только эту кровать, ванную — и меня.

Кира охнула.

— А… а занятия?

— После чая я отвезу вас назад в Академию. Но это свершится лишь через сутки. А все эти сутки вы пробудете здесь.

Он достал из кармана наручники, задумчиво ими поигрывая. Кира подавила испуганный писк. Она совершенно о них забыла, а сейчас он собирается её… приковать? Здесь? На целые сутки?

— Я разрешу вам принять душ и привести себя в порядок, — насмешливо сказал он. — Уверен, мы и в ванной найдём, чем заняться. Но в остальном…

Он взял её за руку и отвёл обратно в холл. Открыл перед ней шкаф.

— Снимайте всё и складывайте сюда. Вам придётся попрощаться с этими милыми вашему сердцу вещами надолго. Быстро, мисс Риаз: долгий стриптиз мне не нужен.

Действительно, подумала Кира. Сколько раз он уже успел раздеть её за день? Три?

Она быстро и споро разделась, сбросив даже носки. И не успела повернуться к нему, как её подхватили на руки и потащили.

— Эй, я не готова! — попыталась возмутиться она. — Мне нужно в душ! В туалет! Я устала, и…

— Поздно.

Её бросили на постель, даже не потрудившись приковать.

И на грудь ей упала тонкая чёрная кожаная папка с золотыми буквами.

Кира раскрыла её и поперхнулась.

— Серьёзно? Вы раздели меня догола и притащили в спальню, чтобы я выбрала нам что-то из меню?

— На весь завтрашний день, — серьёзно подтвердил профессор. Он достал из шкафа тёмно-зелёный халат, явно собираясь переодеться. — Потому что потом вы будете слишком заняты.

— То есть мы не будем вылезать из постели? — не без ехидства поинтересовалась Кира.

— Нет, мисс Риаз, мы будем играть в карты и шахматы. Ещё одно слово, и так и будет.

Кира принялась изучать меню. Наконец она отчеркнула несколько пунктов и показала их профессору. Тот поднял бровь, но не сказал ничего. Вместо этого он отошёл и сделал короткий звонок, взглядом приказав ей оставаться на кровати.

Наконец он вернулся.

— Дело сделано. И сейчас, какая удача, у нас есть немного времени. Ложитесь на спину, мисс Риаз. Дайте мне вас рассмотреть.

Кира одарила его многообещающей улыбкой — и послушалась.

Профессор опёрся на столбик кровати, наслаждаясь видом. Наконец он кивнул, доставая наручники. И, прежде чем Кира успела вскрикнуть, схватил её руки, вытянул над головой и ловко приковал за запястья к резной спинке кровати. Она лежала по-прежнему ровно — но уже никуда не могла деться.

— И что бы мне с вами сделать? — задумчиво сообщил он. — Что вызывает у вас наибольший ужас? Кошмар, несущийся в ночи?

— Я грязная!

— И мне идеально это подходит.

— Голодная! Скоро захочу в туалет!

— Вы радуете меня всё больше с каждым словом. Представляю, как вы будете стараться, чтобы я позволил вам и то, и другое.

Кира задохнулась.

— Вы маньяк!

— Ну, ещё не совсем. — Профессор уселся на кровать и провёл по её ноге вверх. — Остался ещё один шаг, и скоро этот шаг будет сделан.

— Какой? — прошептала Кира. Кажется, она начинала его по-настоящему бояться. — Что вы собираетесь сделать?

Он чуть улыбнулся, вертя в руке небольшой пульт и одновременно беззвучно произнося магическую формулу.

— Погасить свет.

Кира вскрикнула. И было отчего: наступила полная темнота.

Если бы он просто выключил люстры, Кира увидела бы его и себя в полутьме. Очертания своей обнажённой груди, его пальцы на её бедре, полуоткрытая дверь в ванную — всё это было бы доступно её взору.

Но абсолютная чернота, в которую Кира, прикованная наручниками к кровати, только что погрузилась, была куда страшнее.

— Что… — прошептала она и почувствовала, как рука, лежащая выше её колена, исчезла. — Где вы?

Тихий смех.

— Разведите ноги в стороны.

— А если я не послушаюсь?

— Уверены, что хотите это узнать?

Сердце Киры дрогнуло. Но она не собиралась останавливаться.

— Да, — с вызовом сказала она.

Долгое молчание. Кира не слышала даже его дыхания в темноте. Где он был? Справа от неё, слева? Уже ушёл, оставив её одну на всю ночь?

Наконец совсем рядом с ней раздался холодный шёпот.

— Вслушайтесь в звук моего голоса, мисс Риаз. Это последнее, что вы услышите.

Что-то холодное коснулось мочек её ушей. Скользнуло по ним вниз, заставив её вздрогнуть — и растаяло.

— Поче… — начала Кира. И поняла, что не слышит своего голоса.

Мир свёлся к прикосновению. К покрывалу под лопатками и её ногами, спешно разведёнными в стороны — и к ожиданию, что будет с ней дальше.

А потом она почувствовала на своём языке тонкую, изысканную нотку кремового мороженого.

И слизнула её.

Десерт вместо ужина?

Она ощущала вкус куда острее, чем обычно. Каждая крошечная порция, тающая во рту, каждое прикосновение его пальцев к её губам. Её бёдра напряглись, желая его прикосновений, но она не смела говорить — и послушно глотала мороженое, уже полурастаявшее, но ставшее только вкуснее. И когда только профессору успели его доставить?

Когда последняя ложечка мороженого скользнула между её губ и наступила пауза, Кира выдохнула.

— Я ничего не слышу, — прошептала она. — Ничего не вижу. Но мне нравится, что вы со мной делаете.

Холодные пальцы пробежали по её животу, оставляя в пупке приятно прохладный отзвук прикосновения. Тонкий аромат хвои долетел до её носа, дразняще коснулся тонких крыльев. Горячий язык лизнул её щёку.

Она попыталась потянуться к нему всем телом, выгибаясь, получила предупреждающий шлепок по краю ягодицы и расслабилась. Сильные ладони гладили её по всему телу. Кира доверчиво отдалась его ласкам, глубоко дыша, и запрокинула голову, когда его ладонь обхватила её горло, хотя внутри у неё всё немного сжалось. Но его рука всего лишь очертила очертания нежных мышц, обрисовала подбородок — и вернулась к ней на грудь. Кира задышала тяжелее.

А потом он обнял её.

На нём совершенно не было одежды, как и на ней, и для неё, ослепшей, оглохшей и скованной, эти объятья были откровением. У неё закружилась голова от наплыва ощущений. Его руки, обнимающие её, его губы, ласкающие раковину её уха, его тело, тёплое, сильное и такое приятно тяжёлое… Кира выгнулась и беззвучно застонала в его руках — и почувствовала, как его палец накрывает её губы.

Она блаженно вздохнула. Страх. Скованность. Стеснение. Они рассеивались, словно их не было никогда. Тонкая чувственность заняла их место, и Кира почувствовала, как летит. Как поднимаются её ноги, согнутые в коленях, и…

Кира ахнула, почувствовав, как он держит её колени. А в следующий миг кровать скрипнула, и он безо всяких предисловий очутился между ними. Поцеловал её, немую, нагую и беспомощную. А потом она почувствовала, как перещёлкиваются наручники, скользя вверх по резному стеблю, как её поднимают в воздух, поворачивая на живот — и она оказывается лежащей на нём лицом к лицу.

Не раздумывая, Кира поцеловала его. Она не могла его обнять, провести пальцами по лицу, но это было и не нужно — он обнял её сам, гладя и лаская, и скованная, лишённая всякой опоры, она приникла к нему всем телом, чувствуя его возбуждение и его твёрдость, и ощущая, как хочет его каждой клеткой своего существа.

Она обхватила коленями его бёдра, приподнялась, глубоко вздохнула — и медленно-медленно опустилась, насаживая себя на него.

И услышала короткий резкий вдох.

Звуки вернулись.

— Мой маг, — прошептала она, касаясь его лба скованными руками. — Мой.

Темнота не рассеялась: Кира по-прежнему ничего не видела. Но это было неважно. Она двигалась на нём медленно, не торопясь, наслаждаясь своей временной властью. Его руки двигались по её телу, он целовал её запястья, пальцы, и она едва сдержала стон, когда его рука оказалась у неё между ног.

— Я сейчас… — задыхаясь, прошептала она. — Я…

Жаркое тёмное удовольствие сделалось невыносимым, и она застонала, обрушиваясь на него всем телом. Но даже лёжа на нём, продолжала двигаться, уже быстрее.

— Посмотрите на меня, — услышала она шёпот.

Кира подняла голову, и их губы снова слились. Они целовались с открытыми глазами, не отрываясь друг от друга — и Кира не сразу поняла, что снова может видеть его лицо. Что темнота рассеялась, сменившись естественной ночной тьмой, что она глядит на него и он смотрит на неё, и им хорошо вместе. И его медленные движения в ней, набирающие силу, рождают в ней новую тёмную волну.

— Не останавливайтесь, — прошептала она.

Он протянул руку, и наручники слетели с её руки двумя полукружьями смятого железа. Кира ахнула. В следующий миг он прижал её к себе и перевернул, нависая над ней. Кира вскинула голову, глядя ему в глаза.

— Я уже не могу остановиться, — выдохнул он. — Когда вы рядом — не могу.

Он сильным движением вторгся в неё на всю глубину, и Кира застонала, раздвигая ноги шире.

Сейчас, вдвоём в постели, они были обычной парой. Парой, которая вполне может пробыть вместе всю жизнь.

— Как вам больше нравится, — прошептала Кира, — с наручниками или без?

Он закрыл ей рот поцелуем. Ещё одно касание губ, ещё — и его прикосновения перестали быть бережными. Он брал её быстро, горячо, страстно, и они двигались всё быстрее в едином ритме, не сдерживая общих стонов.

Наконец Кира хрипло вздохнула, и почти в ту же секунду он упал рядом с ней на кровать.

И раздался стук в дверь.

Кира не выдержала и расхохоталась. Поймала ответную улыбку.

— Я открою, — сказала она. — Только наброшу халат.

— Открывайте хоть голой. За всё заплачено заранее, и они предупреждены, что тревожить нас нельзя. — Профессор насмешливо улыбался. — Неплохо было бы завести такой же порядок в Академии, хм?

Когда Кира закатила внутрь тележку и сняла серебряные крышки с блюд, она могла только молча согласиться.

— Лобстер, — прошептала она. — Настоящий.

— И вы сами его выбрали, — подтвердил профессор. — Что ж, мучайтесь теперь. А я посмотрю.

— Это жестоко!

— Вы забыли, с кем имеете дело?

Кира только тяжело вздохнула, наклонившись над блюдом.

Послышались приглушённые шаги, и мужские руки обняли её за плечи. Он тоже был в мягком халате, и вдвоём, подумала Кира, сейчас они походили на семейную пару. С лобстером на тележке вместо колыбельки.

— Я покажу вам, как его разделывать и есть, — проговорил профессор. — И все чудовищные блюда, что вы заказали — тоже. Но учтите, я дорого беру за свои услуги. Вам придётся сделать не одну ставку в казино, чтобы скопить хотя бы на первичный гонорар. Научить вас покеру, мисс Риаз? Или сводить за игорный стол?

Кира повернулась к нему и обвила руками его шею.

— Я иду ва-банк, — прошептала она.

После ужина и долгой расслабляющей ванны Кира с изумлением поняла, что хочет только спать. И, уткнувшись в плечо профессора в постели и мимоходом заметив, что тот так и не позаботился ничего надеть, поняла, что он хочет того же.

Всё было забыто. Ледяные слова в темноте, грозовые тучи на горизонте, мерцающая руна на экране телефона, лорд Хили — их не существовало за этими стенами. Лишь Кира и её профессор. Лишь бесконечное воскресенье.

— Не хочу, чтобы выходные кончались, — прошептала она.

— Завтра будет куда скучнее, мисс Риаз, — последовал сонный ответ. — Всего лишь невинный отдых и невинные разговоры.

— Невинные?

Тихий смех.

— Примерно на три четверти. Не собираетесь же вы предаваться страсти восемь часов подряд?

— Но нам будет хорошо, — уверенно сказала Кира.

Он обнял её за плечи, прижимая её голову к груди.

— Великолепно.

— Мы даже немного стали похожи на семью, — вдруг призналась Кира. — Здесь с вами мне так спокойно и уютно. Я забыла про всё. И ваши тайны, и ваше прошлое.

— В постели с вами я на минуту захотел стать человеком, — тихо ответил он. — Обычным мужчиной, целующим свою женщину. Кажется, это заколдованное место.

Они вместе засмеялись.

— Нужно быть осторожнее, — серьёзно сказала Кира. — Иначе мы заполним все ваши дни безоблачным счастьем, и что тогда с вами станется?

— Вы, — вздохнул профессор. — Вы уже со мной стались, мисс Риаз. Куда серьёзнее, чем я когда-то предполагал. Как жаль, что…

— Что?

Он поцеловал её в макушку.

— Спите. Завтрак в постель будет вас ждать.

Глава 53

Ей снова снилось проклятие.

Сухая колкая трава стелилась под ноги, и живая серебряная нить струилась, звала, манила за собой. Голова кружилась, будто во время ритуала: но ведь Кира, кажется, не была в ритуале… правда?

Что-то творилось с её памятью. Впрочем, она ведь была во сне; совершенно естественно немного теряться, верно?

Кира опустилась на одно колено, перебирая в пальцах серебристую нить. Так странно: словно она и впрямь заблудилась. Словно с тех самых пор, когда лорд Хили заставил её лечь в круг, часть её оказалась внутри проклятия и не могла выйти.

Но сейчас всё было иначе. Ярче, чётче. Не смутный сон, а полноценное видение.

Почему? Потому что ритуал, который ждал её, должен был свершиться совсем скоро? Или потому, что проклятие работало именно так, подстерегая и заманивая его участников в зловещие ловушки? Снились ли Райли и Тёмному Лорду подобные сны? И вспоминали ли они их, когда просыпались? Или, как Кира, не могли припомнить ничего, кроме обрывистой тьмы и серебристой нити?

Она вздохнула, поднимаясь. Что ж, раз просыпаться она не собиралась, нужно было идти вперёд.

А потом Кира изумлённо замерла.

Из сгустившейся тьмы перед ней совершенно внезапно выросли очертания дверей Серого Дома. И серебристая нить словно в насмешку описала вокруг Киры круг — и скользнула в приоткрытую створку.

Что ж, мрачно подумала Кира, выбор был очевиден, правда?

Она протянула руки к дверям, намереваясь толкнуть их. И вскрикнула, когда серебристые нити обвились вокруг её рук.

Секунда, и в лицо хлынула тьма. Голова закружилась, тело вдруг стало невесомым, и в последний миг перед тем, как отключиться, Кира ощутила себя маленькой и слабой, словно вновь была маленькой рыжей девочкой, которая коснулась дверей Серого Дома в самый первый раз.

Проклятие, попыталась напомнить она себе. Она была внутри проклятия, висящего над Райли, да и то не по-настоящему. Это сон, всего лишь сон…

В следующий миг тьма втянула её внутрь.

Кира потёрла лоб, сидя на своей кровати. Где она была? В Сером Доме, да, но, кажется, она больше не была воспитанницей. Или была?

Она оглядела знакомую до последней детали комнату и задержалась взглядом на зеркале. Дурацкие косички, настороженный взгляд, след от ручки поперёк щеки. Обычная приютская девочка, которой вот-вот должно было исполниться одиннадцать.

Кира моргнула. Всё было правильно… и одновременно всё было не так. Например, что она ела на завтрак? И почему у неё такое ощущение, что последний раз она была в своей комнате давным-давно?

— Так и думал, что ты меня даже не заметишь.

Кира тихо вскрикнула. Она действительно не заметила растрёпанного худого мальчишку, стоящего у окна со скрещенными руками. В форменной мантии он совершенно слился с серыми портьерами.

И она видела его первый раз в жизни.

— Как тебя зовут? — спросила она.

Он поднял руку, щёлкнул пальцами, и на его ладони разгорелся магический огонь.

— Неважно. Ты всё равно не запомнишь.

— Это ещё почему? — поинтересовалась Кира. — Я не такая уж глупая, знаешь ли. Сам-то ты кто, профессор?

Мальчишка покачал головой.

— Не в глупости дело. Уж скорее я идиот, что снова и снова пытаюсь тебя предупредить, зная, что это бесполезно, и ты всё равно всё забудешь.

Он был ненамного старше её, заметила Кира. Симпатичное лицо, хоть и мрачноватое. Вот только что он делает в её комнате?

А потом его слова дошли до неё, и Кира моргнула. Снова и снова?

— Я хотела бы запомнить то, что ты мне скажешь, — произнесла Кира, внимательно глядя на него. — Хотя бы твоё имя. Так как тебя зовут?

Он вздохнул, небрежным жестом гася огонь.

— Рональд. И я правда хочу тебя предупредить.

— О чём?

Он подошёл к ней и присел на край кровати. Что-то смутно знакомое было в выражении его лица, в посадке головы… словно она уже видела его раньше.

— Ты, — серьёзно произнёс мальчишка, — сняла проклятие самого Тёмного Лорда.

Глаза Киры расширились.

— Настоящего Тёмного Лорда? Того самого?

— Угу.

— Как?!

— Увидишь. — На его лице появилась мечтательная улыбка. — Здорово, правда, развеять его чары? Хотя чего уж там, Тёмным Лордом тоже быть здорово. Я бы хотел стать Тёмным Лордом, когда вырасту. Какие бы я тогда навёл интересные порядки… ты не представляешь.

— Угу, — фыркнула Кира. — А потом бы воспитательницы отправили тебя в чулан под замок, менять крысам общественный строй. И сам бы скрёбся в дверь, когда тебя бы оставили без обеда и ужина. Проходили уже.

Мальчишка нетерпеливо тряхнул головой.

— Я серьёзно. Погоди со своими шуточками.

Он потёр лоб.

— Мы с тобой сейчас внутри проклятия Тёмного Лорда, веришь ты в это или нет, — произнёс он на тон ниже. — Ты ведь пыталась его снять, правда? И теперь тебя подсознательно тянет сюда, чтобы разрушить его до конца. Потому что, что уж там, проклятие — это очень плохая штука, и быть его не должно.

— А если это хорошая штука? — предположила Кира. — Например, проклясть мадам Мариз, чтобы она скакала на одной ножке весь день? Ну, или чтобы лорды-попечители икали на совещаниях, пока не перестанут воровать наши деньги и не начнут нас нормально кормить?

Мальчик фыркнул.

— Ха. От них дождёшься.

— Ну вдруг.

— Нет, — серьёзно покачал головой мальчик. — Я и сам так думал, но — нет. Надо быть Тёмным Лордом, чтобы проклинать налево и направо, отравляя всем жизнь.

— Ты же сам хотел стать Тёмным Лордом, — ехидно произнесла Кира.

— Да, но не таким же. Когда я вырасту, я бы хотел снимать проклятия, не накладывать их. Жаль, что некоторые просто так не снять. — Он обвёл рукой комнату. — Вот это, например. Сюда вложено столько силы, что без десятка сильных магов не обойтись.

— Но я сняла его, — нерешительно проговорила Кира.

— Да.

Он помолчал.

— Это место выделывает странные штуки с памятью, — тихо сказал мальчишка, вдруг коснувшись её руки. — Я и ты — мы не совсем мы. Мы во сне, в видении, внутри чар, и я не помню, кто я: я лишь часть себя. Мне одиннадцать, но мне точно одиннадцать? Здесь часть тебя из прошлого и часть меня из будущего, потому что я помню то, чего не помнишь ты. И поскольку время внутри проклятия размыто, мы встречаемся снова и снова… вот только ты каждый раз всё забываешь.

— А ты — нет? Почему?

— Может быть, потому, что для меня проклятие снято, и меня самого здесь уже нет, — задумчиво сказал мальчишка. — К примеру, я — таинственное говорящее письмо, которое я тебе оставил на прощание. Здорово быть призраком, правда?

— Но ведь ты расскажешь мне? — попросила Кира. — Вдруг на этот раз получится?

Рональд долго смотрел на неё с непонятным выражением на лице.

— Я помню две вещи, — наконец сказал он. — Одна — мы вместе снимаем проклятие Тёмного Лорда, потому что это хорошо и правильно. Потому что любое проклятие, наложенное на кого-то против воли, должно быть снято, и к чёрту всё остальное. Мы ведь герои, правда? А герои побеждают зло и захватывают мир.

— Бедный мир, — пробормотала Кира.

— Миру не повезло, — согласился Рональд. — А вот вторая вещь…

Он вздохнул.

— Ты вернёшься сюда по-настоящему, целиком, одна, чтобы снять его, и с тобой произойдёт что-то очень плохое. Я не помню что. Но меня рядом не будет.

— А ты не можешь оказаться рядом? — спросила Кира.

Рональд чуть сдвинул брови.

— Думаешь, я всесильный маг из далёкого будущего, лорд и повелитель всех проклятий? Я даже записку тебе в ухо засунуть не могу: ты проснёшься, и она исчезнет. К тому же ни тебя, ни меня здесь нет по-настоящему: мы друг другу снимся. Откуда я знаю, какие мы на самом деле и как нам оказаться в одном ритуальном круге? Может быть, кто-то вроде мадам Мариз меня к тебе вообще на пушечный выстрел не подпустит. Может быть, нам просто неоткуда взять десяток магов. А может быть, снятие этого проклятия будет для меня худшей вещью на свете, страшнее, чем прыщи и скобки на зубах.

Он сжал её руку.

— Я только помню, что одна ты тут пропадёшь.

— У меня есть… друзья, — неуверенно произнесла Кира. Имена ускользали из памяти, но она вдруг вспомнила одно. — Райли. Он обещал меня защитить.

— От проклятия Тёмного Лорда? — хмыкнул Рональд. — Ну-ну.

— И как мы вообще можем снять проклятие самого Тёмного Лорда, если мы ещё даже не поступили в Академию? — взорвалась Кира. — Это же невозможно!

— Я не помню, — просто сказал Рональд. — Но мы были в том видении вместе такими же, как сейчас. Наша магия сделала нас такими? Проклятие? Или наше подсознание? Сама видишь, не очень-то я веду себя на одиннадцать.

— Да уж, — невесело хмыкнула Кира.

Он очень серьёзно смотрел на неё.

— Даже во сне можно заблудиться, — произнёс Рональд. — Даже в видении можно умереть. Но если ты войдёшь через ритуал в настоящее проклятие, если окажешься здесь по-настоящему, обратного хода не будет. Если не отступишься…

— Умру? — тихо спросила Кира.

— Или что-то куда хуже.

У Киры перехватило дыхание. Что может быть ещё хуже? И что с ней произойдёт?

— А какая из вещей всё-таки случится? — спросила она. — Первая или вторая? Мы снимем проклятие вместе — или я сниму его одна?

— Или никто не снимет его вовсе, и мы будем чертить ритуальный круг в доме для престарелых магов, чтобы побыть героями напоследок, — мрачно сказал мальчишка. — Я не знаю, что произойдёт: у меня всё плывёт перед глазами. Просто запомни одну-единственную фразу.

Перед глазами Киры потемнело. Стало труднее дышать. Словно, если она и впрямь была внутри проклятия, оно выталкивало её, не желая делиться своими тайнами.

— Дождись меня, — донёсся до неё голос Рональда. — Не делай этого в одиночку.

Ей нужно было запомнить, записать, не забыть…

… Но как только его голос растворился в темноте, она поняла, что уже забывает.

«Дождись меня. Не делай этого в одиночку».

— Дождаться кого? — прошептала Кира.

И рухнула во тьму.

Глава 54

Кира проснулась с головной болью. Не сильной, но неприятной. Кажется, ей снова снилось это чёртово проклятие, серебристая нить… Серый Дом? И она разговаривала с кем-то?

«Не делай этого в одиночку».

Но как она ни пыталась, больше она ничего не могла припомнить.

Кира приподнялась на кровати и улыбнулась: профессор сдержал слово. На её коленях стоял очаровательный поднос на ножках, и с подноса самым соблазнительнейшим образом пахло свежими булочками с маслом, омлетом, сыром и кофе. Два стакана с апельсиновым соком поблёскивали в неглубоких гнёздах.

— Сегодня, — негромко объявил профессор, — вас ждёт куда более изысканная пытка, чем наши развлечения в кино. Мне даже как-то неловко вам об этом объявлять.

— Мм? — поинтересовалась Кира с набитым ртом.

— Когда-нибудь я вас за это всё-таки отшлёпаю. А пытка проста: мы побудем обычной влюблённой парой. Никаких ритуалов, никаких серьёзных разговоров, пока мы не вернёмся в Академию, и никаких, увы, наручников и плёток. Будем справляться народными средствами.

— Вроде прищепок? — не выдержала Кира, проглотив кусочек омлета.

— Мисс Риаз, вы меня шокируете. Прищепки? Добропорядочная девушка вроде вас даже слышать об этом не должна была. Но, раз уж вы спрашиваете… — Он чуть усмехнулся. — Не сегодня. А теперь доедайте и идите сюда.

Кира представить не могла, что один-единственный день безделья — без книг, без прогулок, без других занятий, — может оказаться настолько волшебным. Просто лежать на его плече, заниматься любовью, разговаривать, наслаждаться купанием, вином, едой, друг другом…

… Но, когда начало темнеть, у неё начала созревать идея. Идея настолько непристойная, что вызвала улыбку у неё на губах.

— У меня есть желание, — шепнула Кира, закидывая ногу на бедро профессора. — И я хочу исполнить его. Сейчас.

Профессор поднял бровь.

— Зная вас, мисс Риаз, я, пожалуй, даже соглашусь. И что же ваша изобретательность мне подарит?

Кира тихо засмеялась, пробегая пальцами по его обнажённой груди. Сильной, мускулистой, чуть поднимающейся и опускающейся в такт ровному дыханию. Такой родной.

— Я хочу усыпить вас прямо сейчас, — прошептала она ему на ухо. — Не сопротивляйтесь.

Профессор научил её сонным чарам среди всего остального, в конце концов. У них были очень, очень содержательные каникулы — и Кира оказалась благодарной ученицей.

А сейчас она покажет ему, насколько благодарной.

Как жаль, что тут нет ни цепей, ни подземелий, подумала она. Но и кровать вполне сойдёт, не так ли?

Едва заметный кивок, и Кира потянулась, чтобы его поцеловать. Встретить ждущие губы, горячий рот, почувствовать, как тонкие сильные пальцы пробегают по позвоночнику…

… Но вместо того, чтобы отдаться поцелую, Кира на миг оторвалась от губ профессора, и едва слышно прошептала короткую формулу.

Руки, обхватившие её, медленно разжались. Профессор закрыл глаза.

Кира торжествующе улыбнулась, глядя на свою беспомощную жертву. Не пропуская ни расстёгнутой рубашки, ни тёмной дорожки волос, ведущей от пупка вниз, ни безжалостно смятых брюк, ни расслабленного выражения на лице. Такого непохожего на его обычную насмешку или холодную отстранённость.

Она любила его — такого. Любого.

Но пришла пора для страшной и ужасной мести, ехидно подумала Кира. Ведь ей нужно удивить его, когда он проснётся.

Лёгкими быстрыми движениями она принялась его раздевать. Кира знала, что он не почувствует её поцелуев, но губы сами касались обнажённого плеча, груди, живота. Она провела пальцем по его щеке, обрисовывая высокую скулу.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Я так тебя люблю, Дуайт. И во имя этой любви я собираюсь над тобой злостно надругаться. Тебе понравится.

Оставив его совершенно без одежды, Кира аккуратно сложила всё у кровати, и принялась разыскивать верёвки.

Она совершенно не умела вязать узлы; помнила лишь, что под верёвку нужно было просовывать два пальца, чтобы не перекрыть сосуды. Но сонные чары, наложенные ею на профессора, были совсем слабенькими, под стать адептке второго года, и нужно было торопиться.

Десять минут спустя всё было готово.

Кира торжествующе улыбнулась, глядя на голого и распятого мужчину на кровати. Это, конечно, был не ритуальный круг на полу в подземельях, но зрелище всё равно получилось фантастическое.

И невероятно возбуждающее.

Кира провела руками по своей обнажённой груди. Спустилась к животу. Ей томительно хотелось разбудить профессора и заняться с ним любовью прямо сейчас, но…

Нет. О нет. Он измывался над ней, влажной и жаждущей, достаточно, и теперь настала её очередь.

Кира вернулась к шкафу, где лежала сумка с вещами. Кажется, профессор положил туда и её любимую сорочку. Прозрачную, не скрывающую ничего… и спускающуюся до пят. Он будет видеть всё — но задрать тонкую ткань не сможет.

Идеальная пытка.

— Вся власть у меня, — прошептала Кира. — Вы попались, профессор Деннет.

И, наконец, завершающий штрих.

Кира подошла к холодильнику и достала оттуда свежую порцию шоколадного мороженого. Время было побыть сладкоежкой.

Вернувшись с изящной прозрачной вазочкой, она с лёгкой улыбкой уселась рядом с обнажённым и привязанным профессором.

И с губ её слетела вторая формула.

— Просыпайтесь, — негромко позвала Кира. — А то я ведь могу достать ваш ремень, знаете ли. У вас очень аппетитные ягодицы.

Ресницы профессора дрогнули.

— И как же, — негромко спросил он, — вы собираетесь до них дотянуться? Вы привязали меня лицом вверх, мисс Риаз. А обнажённые лорды-ректоры Академии не очень-то собираются терпеть, пока их отвязывают и привязывают заново.

— Вы пока ещё не лорд-ректор, — заметила Кира.

— И не так уж надёжно связан, — в тон ей ответил профессор. — Вы ещё не передумали приступать к страшным пыткам?

Вместо ответа Кира оседлала его бёдра, и у него вырвался резкий вздох. Полупрозрачная сорочка натянулась на её груди, коснулась острых и напряжённых сосков, и Кира с удовлетворением заметила, как глаза профессора потемнели от желания, а дыхание сделалось неровным.

— Сейчас, — прошептала Кира, наклоняясь к нему с вазочкой мороженого, — я хочу свой десерт.

Она вложила крошечный кусочек между его губ и поцеловала его.

Его тело напряглось, как натянутая струна. Кира целовала его, с замиранием сердца ожидая, что верёвки вот-вот порвутся, но они выдержали. Или же он позволил им выдержать.

— Знали бы вы, мисс Риаз, кого вы столь опрометчиво связали, — прошептал он в её рот, когда они наконец оторвались друг от друга. — Впрочем, я буду милосерден.

Кира задумчиво оглядела его обнажённую грудь. И медленно, смакуя каждое движение, начала покрывать его соски мороженым, ловя каждое движение сильных мускулов, каждый замирающий вздох.

— Вы ведь мне страшно отомстите? — прошептала она. — Я хочу на это надеяться.

Короткая усмешка.

— Ну, если никто не увидит моего унижения…

Кира вдруг вспомнила, как он заставил её встать на колени перед ним, когда дверь в её комнату была не просто незаперта — приоткрыта.

И на её губы выплыла очень холодная улыбка.

Она слизнула несколько капель мороженого из его пупка. И выпрямилась, с удовлетворением заметив, как его взгляд скользнул по её обнажённому телу, открытому и доступному под сорочкой.

— Я сейчас.

Профессор ничего не сказал, провожая его взглядом. А Кира…

… Подошла к дверям и распахнула их настежь. Все двери, включая дверь номера, откуда прекрасно просматривались и верёвки, и нагое тело профессора на кровати.

— Вот будет скандал, — промурлыкала Кира, возвращаясь в спальню. — Возможно, вам даже придётся стирать кому-то память.

Лицо профессора совершенно не изменилось. Невозмутимое, спокойное, почти равнодушное.

Но жадный взгляд, которым он окинул её бёдра, скрыть ему не удалось.

Кира провела руками по сорочке, от груди до низа живота.

— Хотите её снять? Сорвать? Может быть, задрать до пупка, а потом скинуть через плечи? Или разодрать на лоскуты?

— Да, — хрипло сказал он. — Да, да и да.

Кира тихо засмеялась.

— А не получится.

Профессор покачал головой.

— Пожалуй, этот первый эксперимент, когда я вручаю вам всю власть, рискует оказаться и последним, мисс Риаз. Моё терпение не безгранично.

Кира вскарабкалась на постель. Провела пальцами по растаявшему шоколадному мороженому на груди, и коснулась указательным пальцем губ профессора.

— Я хочу, — прошептала она, — чтобы вы страдали, как страдала я. Один раз, сегодня. Разве это несправедливо?

Вместо ответа он медленно, чувственно провёл кончиком языка по её пальцу, и у Киры перехватило дыхание.

— Ешьте своё мороженое, мисс Риаз. Потом такого случая может и не представиться.

Кира послушно приникла к его груди. Дьявол, она всё ещё выполняла его распоряжения. Всё ещё.

Может быть, и это было его фантазией, которую он заронил в неё когда-то? А она вспомнила только сейчас?

Второго раза насладиться властью у неё не будет, поняла она. Значит, надо воспользоваться шансом полностью. Так, чтобы профессор запомнил этот вечер надолго.

Её язык выделывал вензеля у него на груди в такт его прерывистому дыханию. Шоколадное мороженое во рту, горячая кожа под пальцами, тонкая ткань сорочки и горячая влага между ног…

… И опасность, что их вот-вот застанут, увидят через открытую дверь.

Впрочем, осталось совсем недолго.

Кира вобрала губами в рот последний кусочек мороженого.

— Когда-нибудь, — прошептала она, — я накрою мороженым совершенно другую часть вашего тела и устрою вам праздник. Но пока вы его не заслужили.

По его губам скользнула улыбка.

— Да ну, мисс Риаз? Чего же тогда заслужил этим вечером скромный профессор?

Кира скользнула взглядом по его напряжённым бёдрам, по плоскому животу, по явному и твёрдому возбуждению. И медленно улыбнулась.

— Вот этого.

Она сорвала с себя сорочку одним быстрым движением, отрепетированным многажды в собственной спальне. Кира хотела поразить его — и у неё получилось.

— Не медлите же, — хрипло сказал профессор. — Иначе я отправлю вас на переэкзаменовку столько раз, что вам придётся остаться в Академии на всю жизнь.

Кира наклонилась к нему, накрывая длинными волосами его плечи.

— В таком случае, — прошептала она, — я сделаю всё, чтобы так и случилось.

И медленно, дразняще медленно опустилась на него, раскрывая бёдра, предлагая себя ему, вбирая в себя. Он был в ней, глубоко и горячо, вот только в этот раз хозяйкой и госпожой положения была она.

А потом всё изменилось.

Его бёдра подались ей навстречу, и Кира не успела заметить, как хозяином положения стал уже он, властно нанизывая её на себя. Она ахнула, открываясь новым ощущениям, возбуждаясь всё больше с каждым толчком.

Её мужчина был обнажён, распят и связан, и всё же она была его. Принадлежала ему. И не могло быть никак иначе.

Кира опустилась ему на грудь, обняв, прижавшись. Отдаваясь.

— Я ваша, —прошептала она. — Возьмите меня.

Она услышала лёгкую, почти неслышную вязь сложной магической формулы.

И он обхватил её — лёгкую, воздушную, обнажённую. Конечно же, поняла Кира, он в любую секунду мог освободиться, просто не хотел это делать.

Потому что желал доставить ей удовольствие.

Короткий перекат — и Кира, задыхаясь, оказалась распятой под ним.

— Так вам больше нравится? — прошептал он, нависая над ней.

— Да, — выдохнула она. — Пожалуйста… не наказывайте меня.

Он коснулся её губ в ответ.

— У нас ведь свидание. День, когда исполняются мечты. И сейчас, — он развёл в стороны её согнутые колени, — сбывается ваша и моя.

Толчки в ней сделались резче, быстрее, и Кира застонала, чувствуя, что уплывает, растворяется… что дверь в номер всё ещё распахнута настежь, но ей всё равно, ей нужно лишь получить свою благословленную разрядку, отдать ему себя и взорваться золотыми искрами в ответ. Всё её тело звенело от напряжения, бёдра дрожали, в горле пересохло… но превыше всего было знание, что она отдавалась своему мужчине — и была счастлива.

Она протянула руку, касаясь его щеки.

— Я ваша Кира, — прошептала она. — Назовите меня по имени.

— Не раньше, чем тропические острова замёрзнут… мисс Риаз, — последовал задыхающийся ответ.

Его рука легла ей на горло и чуть сжалась, не перекрывая дыхания. И этот простой жест заставил Киру перелиться через грань.

Она слабо застонала, обмякая на подушках и чувствуя, как по телу проходят волны сладких судорог. А секунду спустя профессор опустился рядом с ней, сжав её руку.

— Вы назвали меня Кирой, — проговорила она. — Тогда, во сне, когда подарили мне бриллиантовую подвеску.

— Да ну? — лениво отозвался его голос. — Я такого не помню.

— А в ритуале, когда вы меня вытаскивали?

Его рука сжала её пальцы.

— Не напоминайте мне о нём. Не сейчас.

— Тогда выплатите мне дань. Назовите по имени.

— Маленькая шантажистка, — пробормотал профессор, закрывая глаза. — Кира Риаз, самая развращённая адептка Академии. Вам достаточно?

Кира хмыкнула.

— Сойдёт.

Профессор покачал головой.

— Не будь у нас сейчас свидания… — Он обнял её, зарываясь в её волосы. — Вы бы отведали ремня, мисс Риаз. Как жаль, что на мои лекции не ходят в коротких юбках. Я заставил бы вас не надевать белья весь семестр, и любовался бы вашими прелестями с кафедры. Уверен, зрелище вышло бы вдохновляющее.

Он поцеловал её в висок.

— Но время вставать и одеваться. Академия ждёт.

Кира вздрогнула.

Академия. Её договор с Райли. Угрозы лорда Хили. Смертельная опасность, грозящая профессору Деннету.

Она открыла рот — и поймала предостерегающий взгляд.

Нет, говорил он. Не сегодня. Не этой ночью.

— Пообещайте мне, — негромко и настойчиво произнесла Кира. — Пообещайте, что после нашего свидания вы расскажете мне всё. И мы придумаем, что делать с лордом Хили и как поступить, чтобы нас не поймали.

Профессор покачал головой.

— Мы узнали друг о друге так много в эти два дня, — негромко произнёс он. — Но не это, мисс Риаз. Не это. И уж тем более я не подставлю вас под смертную казнь за попытку навредить главе Протектората.

— И не раскроете ваших тайн, — прошептала Кира.

— И не буду использовать вас вслепую, — согласился профессор. — Слава подлого соблазнителя мне, безусловно, импонирует, но не настолько.

Он встал.

— Вы не узнаете обо мне главного, мисс Риаз. Я не допущу.

Кира посмотрела на него снизу вверх.

— Я уже узнала о вас самое главное, — прошептала она. — Нам может быть хорошо вместе. Просто так.

Она вдруг вздрогнула.

… Холодное лицо Рональда Вейера, глядящее на экран телефона…

… Лицо человека, который готов был убить без колебаний. Убить не только лорда Хили — любого боевого мага, мужчину или женщину, который встал бы на его пути.

Профессор не был Рональдом Вейером. Пока не был. Это была лишь игра света и теней, лишь эмоция, которая напомнила Кире о прошлом.

Но Рональд Вейер был там, глубоко внутри, а внутри его самого — кто знает, что таилось там, за маской победителя кубка Академии по дуэлям? Был ли он всего лишь искусным убийцей и знатоком унижения, подчинения и боли — или кем-то большим? Кем-то, от кого отшатнулась бы даже Кира?

Она не знала. Не хотела знать.

Но у неё было чувство, словно это знание было совсем близко. И ей осталась последняя ступень, чтобы войти на зиккурат и обрести его.

Глава 55

На пути обратно Кира задремала в машине.

— Пригрелись? — негромко спросил профессор, когда она открыла глаза. — Уже подъезжаем.

— Можно переночевать у вас? — шёпотом спросила Кира.

Он усмехнулся.

— А вам было так мало прошлой ночью, мисс Риаз? Нет, сегодня вы будете спать у себя. Но я могу устроить вам небольшую экскурсию, если хотите.

— Куда?

— Увидите.

Ночная Академия была прекрасна, подумала Кира, поднимаясь вслед за профессором в часовую башню. Сегодня здесь не было ритуальных кругов: лишь паутина по углам и лунный свет сквозь узкое окно.

Профессор достал из кармана медный ключ.

— Давно я не бросал Академию ни к чьим ногам, — проговорил он. — Но как будущий лорд-ректор, полагаю, я просто обязан это сделать.

— Лордов-ректоров нужно принуждать, — серьёзно согласилась Кира. — Обнажённых, на коленях и с ритуальным кинжалом у горла.

Профессор хмыкнул.

— Когда там, говорите, заканчивается наше свидание? Буду счастлив наконец отобрать вашу неприкосновенность.

— Сейчас, — шепнула Кира, обмирая от собственной смелости. — Прямо сейчас. И делайте со мной всё, что хотите. Прямо здесь.

Профессор смотрел на неё ровно три секунды.

— Ну уж нет, — сказал он. — Свежий морозный воздух подойдёт вашей обнажённой груди значительно больше.

Пальцы Киры сжались на рукавах тонкой блузки. Дьявол.

Но профессор не выполнил свою угрозу. Согревающие чары мягко коснулись её лица и тела, и Кира вышла на узкую площадку вокруг циферблата, совершенно не замёрзнув.

— Наверняка я приходил сюда не раз, будучи адептом, — произнёс профессор, опираясь на перила. — Слишком уж хорошо я знаю дорогу, ведущую сюда. Ключ заедает, если не нажать влево: откуда мне это помнить?

— Приходили в одиночестве? Всякий раз?

— А у вас есть другие варианты?

— Трудно поверить, что у вас не было ни единого друга, — негромко произнесла Кира.

— Можно подумать, вы купаетесь в друзьях.

Кира перевела взгляд на кольцо на своей руке.

— Нет, — тихо сказала она. — Нет.

Взгляд профессора смягчился.

— Это изменится. Скоро. Едва вы будете связаны с мистером Хили в глазах всего магического мира, к вам потянутся пилигримы. И вам ещё придётся закрывать от них свои двери.

В глазах Киры стояли слёзы.

— Но у вас, — прошептала она, — всегда будет ключ.

— Никогда не говорите «всегда», мисс Риаз. Лучше идите сюда. — Профессор обернулся к ней. — И, да, это приказ.

Она подошла к нему, и тут же оказалась подсаженной на перила.

— Ох! — выдохнула она.

— Можно подумать, вы не знали, зачем вы здесь, — насмешливо сообщил его голос. — Поднимите голову. Я не кусаюсь.

Кира ждала, что он её поцелует. Но вместо этого профессор взял её лицо в ладони и долго рассматривал с тихой затаённой нежностью. Ранимую, беззащитную… она читала его ощущения и его эмоции с такой же лёгкостью, как если бы испытывала их сама.

— Никто вас не тронет, — негромко, но с внезапной силой сказал он. — Даже если мне придётся перебить полконтинента.

Кира вздрогнула.

— Вы…

— Шшш. Запрещаю вам говорить.

И коснулся её губ.

Это началось, как море. Волны, набегающие на берег. Долгие поцелуи, сначала почти невинные, потом страстные, затапливающие её, как лунный свет.

— Дуайт, — прошептала она. — Хочу иногда называть вас по имени. Можно?

— Хм. Посмотрим на ваше поведение.

Она медленно расстегнула верхние пуговицы блузки.

— То есть мне надо будет вести себя ещё хуже? — прошептала она, поднимая к нему лицо?

Вместо ответа он наклонился к ней, и его губы коснулись её лба, носа, краешка губ.

— Вы такая милая и невинная сейчас, — с лёгкой улыбкой сказал он, — что видят боги, я даже не могу найти в себе сил вас обесчестить, хотя очень хочется. Пойдёмте, мисс Риаз. Вам пора спать.

— Так скоро?

— А вы хотите остаться?

Кира молча кивнула.

— Снег, — негромко сказал профессор, опершись на перила рядом с местом, где сидела она. — Что ждёт нас весной?

— Вы будете менять мир, — тихо сказала Кира. — Может быть, я могу помочь? Теперь, когда я донор Райли, я могу привлечь его на нашу сторону, и даже не зная, что я помогаю вам, он может сделать для нас немало полезного. Может…

Профессор коротко, резко расхохотался.

— Вы совсем меня не слушаете, мисс Риаз. Даже не вздумайте. Мои идеи опасны. Часть из них и вовсе принадлежала Тёмному Лорду, если вы помните историю.

— Но вы ведь не Тёмный Лорд, — уронила Кира.

Профессор не ответил, глядя вдаль.

— Лорд-ректор Академии и лучший донор в целом свете, — наконец негромко сказал он. — Мы могли бы изменить всю вселенную.

Кира тронула его за руку.

— Но не сможем?

— Мне пришлось бы серьёзно вам лгать, чтобы удержать вас рядом, — просто сказал он. — Я и сейчас вам вру, но одно дело — скрывать правду о себе, и совсем другое — делать вас своей сообщницей. Нет. Это было бы слишком… нечистоплотно.

— А у вас есть свой кодекс чести, — утвердительно сказала Кира.

— Ну вы же меня знаете.

Она вздохнула, соскальзывая с перил. Обняла его сзади.

— Мы будем вместе, — прошептала она. — Что бы ни случилось. Я могу бояться вас, но как я могу от вас уйти?

— Не давайте клятв, которые не сможете выполнить, — прозвучал в ночи негромкий голос. — Вы уже дали мне слово, что когда-нибудь завершите ритуал, вернув мне всю память; мне этого достаточно. Что до вас самой… никогда не решайте за себя завтрашнюю. Просто оставьте мне вас сегодняшнюю.

— Я здесь.

Он обернулся к ней. Спокойное лицо, прямой взгляд.

— Вы меня боитесь? Сейчас, этой ночью?

Кира покачала головой.

Профессор легко усмехнулся.

— Тогда разденьте меня.

Согревающие чары окутали их лёгким облаком.

— Вернёмся в башню, — прошептала она.

Он покачал головой.

— Нет, мисс Риаз. Здесь.

Кира быстро глянула на циферблат. Половина третьего ночи. Все спали, и всё же…

Здесь были он и она. Что ещё имело значение?

Кира наклонилась и встала на колени, снимая с него туфли. Негромкий смех заставил её вздрогнуть.

— Право, я не думал, что вы окажетесь на коленях так скоро. Поднимайтесь.

Высвободив вторую его ступню, Кира медленно поднялась, ловя его взгляд на своей груди. Шагнула вперёд, прижавшись к нему всем телом, и начала расстёгивать на его рубашке тугие, слишком тугие пуговицы.

— Вы когда-то обещали рассказать мне сказку, — прошептала она, глядя ему в глаза. — Не забыли?

— А сейчас, конечно же, самое подходящее время.

— Всё равно расскажите.

Он качнул головой.

— Время ещё не настало. Но когда-нибудь… когда-нибудь вы её получите.

Кира коснулась губами впадинки на его горле. Прошлась по ней языком и спустилась на ключицы. Её мужчина. Такой привлекательный, сильный… загадочный. И как же приятно ей было неспешно его касаться, изучать всё, что ей открывалось… и как же хотелось торопиться. Сбросить с него всё, почувствовать его всей кожей и отдаться ему, наконец.

А если сейчас ей хочется именно этого — то какого чёрта?

Она сбросила рубашку на пол балкона и приникла губами к поясу его брюк. Едва-едва отодвинула полоску ткани в сторону — и почувствовала резкий вздох.

— Да, — прошептала она.

И, уже не колеблясь, расстегнула и сняла с него брюки вместе с бельём, стоя на коленях. И поднесла к нему руки, несмело, как к античной статуе.

Тихий смех.

— Так страшно?

Вместо ответа Кира подалась вперёд и лизнула. Её пальцы тоже нашли свою цель ниже, чуть сжали, поиграли, и вместо следующей дразнящей реплики Кира услышала лишь стон.

И это было приятнее, чем заниматься с ним любовью. Сейчас она, только она могла доставить ему удовольствие. Он доверился ей, отдал всю власть в её руки, а это значило, что сейчас ему не хотелось чувствовать себя захватчиком. Просто мужчиной, которого любят.

Любят, мысленно прошептала она, вбирая его в себя, круговыми движениями водя языком по головке, сменяя глубокие ласки бережными поцелуями. Любят.

Она потеряла ощущение времени, долго, нежно и со вкусом облизывая и массируя всё, что видела и ощущала под своими пальцами, чередуя ласки и движения от осторожных и мягких до торжествующих и уверенных, ощущая ладонями его напряженные бёдра и не переставая целовать самые уязвимые его части. Она потеряла счёт его хриплым вздохам и стонам, и не издала ни единого звука сама: её молчание, страстное и пронзительное, всего лишь один раз разбили часы.

Всё быстрее, всё сильнее; наконец она слизнула прозрачную каплю, вобрала его в себя, расслабляясь — и лёгким кивком позволила ему сойти с ума, вгоняя себя в неё до конца. Сладострастное безумие, грохочущее и дикое, как гонка на колесницах.

Когда он, задыхаясь, рухнул рядом с ней, Кира была совершенно без сил. Но вряд ли кто-то в Академии был счастливее неё в эту минуту.

Счастливее их двоих.

— Вы ведь и в этот раз не признаетесь мне в любви, — прошептала она, обнимая его.

Обнажённый мужчина напротив поднял бровь.

— То есть то, чем вы сейчас занимались, было признанием в любви? Безупречная грамматика, мисс Риаз. Пожалуй, нам нужно будет провести ещё несколько занятий. Поговорить о синтаксисе, в конце концов.

Они вместе засмеялись.

Кира помогла ему одеться, и они уселись у циферблата, прижавшись друг к другу.

— Совсем скоро ритуал, — прошептала она. — Снятие проклятия. Но я всё ещё не понимаю, чем он может помешать вашим планам. Не ваш выбор, сказали вы тогда; но ведь вам этот ритуал не повредит.

— Мне? Совершенно.

— Но он как-то связан с вашими тайнами. — Кира повернулась к нему. — Что вы вообще знаете о Тёмном Лорде?

— Немногим более вас; у меня нет доступа к закрытым архивам. — Голос профессора был бесстрастен. — Не скажу, что этот предмет интересует меня в данную минуту.

— Простите, — тихо сказала Кира. — Такая романтическая ночь, и тут я…

— Вы будете рисковать жизнью и магией, мисс Риаз. Неудивительно, что вы об этом думаете.

Он чуть сжал её руку.

— Я думаю, снять подобное проклятие — благородная идея. Вот только очень уж оно похоже на отсрочку перед топором палача для одного из двух магов. И едва магия рухнет…

— Его казнят. Тёмного Лорда.

— Ему подарили пять лет жизни, — негромко сказал профессор. — Уже немало. Но, да, разумеется. Если проклятие будет снято, его казнят, возможно, даже не выводя из комы, если его держат в ней. Или подошлют убийц, или переведут в куда худшие условия содержания — ведь им больше не нужно будет трястись за его жизнь. Так что именинного торта я бы на его месте не ждал.

— Я бы хотела его увидеть, — тихо сказала Кира.

— А я хотел бы подарить вам это удовольствие. — Профессор не улыбнулся. — Но увы. Не все желания исполняются.

Он обхватил её за плечи.

— Прекрасные выдались выходные, — тихо сказал он. — Спасибо вам за них. И за всё.

— Вы так говорите, словно мы прощаемся навсегда, — прошептала она. — Завтра ничего не изменится.

Он покачал головой.

— Нет. Просто сейчас перед моими глазами мир таков, каким я хочу его видеть. Готовый склониться под моей волей, измениться в согласии с моими планами… меня ждёт долгая жизнь… рядом со мной мой донор и моя пара в ритуальной магии, преданная мне самозабвенно… ведь так, мисс Риаз? Этим вечером — это так?

Она могла лишь кивнуть.

— Вот видите. — Его голос был негромким и насмешливым. — Идеальная ночь. Прекрасная. Но утром она закончится.

— Что мне нужно сделать, чтобы она не заканчивалась? — прошептала Кира.

Его лицо не изменилось.

— Я боюсь, что уже ничего, мисс Риаз. Колёса провернулись, и единственным способом хоть что-то поправить было бы открыть вам все мои тайны — и подставить вас под удар, а также потерять навсегда. А на это я не пойду.

Он помолчал.

— Как вы узнали, что Тёмный Лорд и впрямь жив? Мистер Хили так-таки и сказал вам?

— Я… почувствовала, будто должна была ему сказать, — неуверенно сказала Кира. — После того, что мы подслушали в зале с украшениями. И Райли подтвердил мои слова.

— Понятно.

Короткая пауза, и его руки взяли её кисти, переворачивая вверх ладонями. Надавили, и она ощутила резкое движение силы. Кира охнула.

— Вас больше не заставят говорить или молчать магией, — спокойно сказал профессор. — Это действует на людей и неопытных магов, и противостоять подобным чарам помогут тренировки, но у нас нет времени — уже завтра вы будете с мистером Хили постоянно. Так что получайте.

— Спасибо, — прошептала она. — И за этот вечер. И за всё.

Он не ответил, лишь снова обнял её. Кира запрокинула голову, глядя в звёздное небо, наполовину затянутое облаками — и ахнула, когда между облаков упала звезда.

— Метеоры, — проговорил профессор. — Должно быть, я часто сбегал из приюта смотреть на звёзды. Вы любили смотреть на ночное небо, когда были ребёнком, мисс Риаз?

— Я боялась темноты, — помолчав, сказала Кира. — Даже сейчас, до сих пор… но с вами мне спокойно.

— Тогда посидим ещё. Загадайте желание. Быть может, в идеальную ночь оно даже сбудется.

Кире удалось это сделать лишь с третьей попытки. Будто само звёздное небо играло против неё, огорчённо подумала она, провожая взглядом падающий метеор.

Но наконец она загадала.

Пусть всё сбудется. Пусть проклятие, что она помогла создать пять лет назад, рассеется, и пусть Райли будет свободен — и позволит ей вернуться к профессору Деннету, когда этот год истечёт.

А Тёмный Лорд… обретёт покой. Кем бы он ни был.

Глава 56

Когда лимузин снова остановился у особняка лордов Хили, Кира вышла из него без прежнего трепета. Это место было тюрьмой для многих поколений молодых магов, которых выпускали в жизнь без средств к существованию, вынуждая работать прислугой. Возможно, она даже когда-нибудь станет одной из них, если её дар и её магия истощатся.

Кира вскинула голову. Но её это не сломает.

Райли встретил её у порога. На нём не было форменной мантии, лишь обычная рубашка и джинсы.

— Ты без вещей, — с лёгкой тревогой заметил он. — Разве не останешься ночевать? Ритуал выпьет тебя до дна, ты же знаешь.

Кира только посмотрела на него.

— Я хочу вернуться в Академию, — просто сказала она. — Сразу же.

— Ты боишься, — сказал Райли тише. — Моего отца?

Кира невесело усмехнулась.

— А как ты думаешь?

Райли медленно кивнул.

— Я понимаю. Но пока я рядом, бояться нечего, обещаю. Кстати, Элейн хочет тебе кое-что сказать.

Красивая сестра Райли с длинными каштановыми волосами приблизилась к ним. Она стояла в элегантном пальто и берете, и в ней невозможно было не опознать аристократку при одном взгляде на её длинные аристократические пальцы с безупречным маникюром, пушистые ресницы и совершенную кожу.

Будет ли она, Кира, когда-нибудь такой? Принцессой, нашедшей своего принца? Или это лишь мечты, и её судьба — быть неофициальной спутницей Райли и любого, кто станет её шантажировать?

— Добро пожаловать в наш дом, мисс Риаз, — негромко сказала Элейн Хили, и в её голосе даже было немного теплоты. — Я сожалею о… недопониманиях во время нашего предыдущего знакомства. Райли объяснил мне, что вы теперь его донор, и вы готовы жертвовать своей жизнью и магией ради него, и вам досталось… нелёгкое знание… о его проклятии. Я рада приветствовать вас здесь. Пожалуйста, будьте нашей гостьей.

Она не улыбалась, но в её взгляде больше не было неприязни.

— Благодарю вас, миледи, — негромко сказала Кира. — Я только позволю себе уточнить, что я всего лишь временный донор Райли. Мы близкие люди, но не постоянная пара.

На лице молодой леди Элейн отобразилось явное облегчение.

— Прошу вас, — церемонно сказала она, отступая в сторону. Райли улыбнулся сестре, подхватил Киру под руку, и они вошли в его дом.

— Мой отец участвует в ритуале, — негромко напомнил он, помогая ей снять шубку. — Но лишь как одна из вершин силы. Ты помнишь?

— Я помню. Всё в порядке. Ты мой маг.

Это звучало странно. Рядом с ней вдоль сверкающей анфилады комнат чеканил шаг по паркету именно Райли, хотя она была связана кровью с другим магом — и не собиралась об этом никому рассказывать.

Ей не хватало профессора Деннета. Чудовищно не хватало. Сейчас, в самый главный момент в её жизни, который затмевал по важности любой экзамен. Снятие страшного проклятия самого Тёмного Лорда.

Но лорд Хили никогда бы не допустил к такому важному ритуалу своего смертельного врага, подумала Кира. Даже несмотря на то, что тот наверняка мог бы помочь. Впрочем, согласился ли бы профессор на это вообще?

«Я не скажу вам ни слова против. Но это не мой выбор».

Профессора не было с ней. Ей предстояло справиться самой.

Но теперь, когда она знала, что серебристая нить ведёт к Тёмному Лорду, к величайшему боевому магу столетия, бросившему все силы, чтобы убивать своих противников, не щадя никого — она была спокойна. Кира верила, что сможет закончить ритуал и перерезать связь, соединившую две жизни.

Райли будет свободен. А Тёмный Лорд — что ж, он натворил достаточно, чтобы отсроченный приговор наконец привели в исполнение, не так ли? Впрочем, Протекторы могли проявить милосердие и всего лишь продлить его заключение. Хотя что было бы милосерднее — смертная казнь или те страдания, что побеждённый маг наверняка должен был испытывать сейчас в своём вечном заключении, Кира не знала.

У неё был опыт. За последнюю неделю они с Райли встречались после занятий в Академии снова и снова, тренируясь на малозначительных ритуалах и оттачивая взаимную привязку. Он неизменно был корректен и ни разу не пытался даже взять её за руку: они говорили только о том, что им предстояло. Но один раз она поймала на лице Райли странное выражение. Тоскливое и одновременно победное.

Она была его, думал он.

А она…

Будет принадлежать ему до конца года, и это не изменишь, бесстрастно подумала Кира.

И он прекрасно это знал.

Райли остановился перед широкими дверями в часовню.

— Это торжественное событие, — кивнул он ей в ответ на её вопросительный взгляд. — Я настоял.

— И твоя мама совсем не беспокоилась, что мы изгваздаем весь паркет?

Райли засмеялся.

— Она тебя ещё на руках носить будет. Дай ей только тебя узнать.

Его лицо сделалось серьёзнее.

— Я знаю, мои родители проявили себя… не лучшим образом. Худшим. Ужасным. Особенно мой отец. Даже я не знаю, как оправдать некоторые из его действий.

Убийство Лорейн, например, мрачно подумала Кира. Или попытку похитить её.

— Но они не монстры, — тихо сказал Райли. — Они родители, которые пытаются меня защитить. И они рисковали собой против Тёмного Лорда снова и снова, пока магия моей матери не истощилась. Да, это не даёт им индульгенцию тебя оскорблять, и я не позволю им вымолвить ни одного подобного слова в твой адрес. Но я очень надеюсь, что ты дашь мне шанс показать их тебе с лучшей стороны. Небольшой. Потом, когда проклятие будет снято. — Он улыбнулся. — Надеюсь, очень скоро.

Он протянул ей руку, и Кира невольно схватилась за его пальцы.

— Вперёд.

Створка двери перед ней открылась, и Кира заморгала во внезапном полумраке.

Высокие своды готической часовни уходили в темноту. Древние колонны разделяли сумеречный зал на части. Между скамьями бежали бесцветные разряды защитной магии, и даже цветные витражи, казалось, были наэлектризованы до хруста.

И Протекторы. Шесть… семь… восемь.

— Дора Хэмфри — лучший целитель, которого я знаю, — бросил лорд Хили, стоящий у дальнего окна. Его голос разнёсся по залу. — Она ждёт моего сигнала через дверь вместе с человеческими медиками. Этот ритуал — очень дорогая операция, мисс Риаз. Надеюсь, вы к нему готовы.

— Готова, — ровным голосом произнесла Кира.

Он снова говорил с ней вежливо. Это уже радовало.

Лорд Хили насмешливо посмотрел на неё.

— Готовы лишить Тёмного Лорда бессмертия? Шучу, конечно: никто не бессмертен. Но отобрать у него долгую и счастливую жизнь?

Кира невольно вздрогнула, оглядывая молчаливые алые фигуры.

— Они всё знают, — сухо сказал Агнус Хили. — Чуть больше, чем знаете вы, но того, что уже вам известно, вам вполне достаточно. Кстати, мне всё ещё нужно имя вашего покровителя, чтобы проверить, что знает он.

— Вы, наверное, долго будете это узнавать у себя самого, — так же бесстрастно сказала Кира, не меняясь в лице.

Ей было страшно, но он не должен был это понять. Весь мир должен был верить в то, что у Киры был всемогущий защитник. Который лениво поделился своей наложницей с Райли на один год, но его огромная тень всё ещё темнела за её хрупкими плечами.

— Что ж, если вы хотите продолжать играть со мной в эту игру, ваше дело. — Агнус Хили указал ей на круг, светящийся магией уже сейчас. — Раздевайтесь.

В этот раз всё было всёрьёз. В этот раз они снимали проклятие с Райли по-настоящему, и им нужно было каждое преимущество.

Кира безропотно отошла к стене и начала стягивать одежду. Краем глаза она оглядывала безупречный ритуальный круг. Сколько магов выверяли каждую линию? Сколько часов они готовили эти безупречные углы и фигуры рун к тому, чтобы в них пришлось лечь ей и только ей?

Она вдруг почувствовала себя важной и значимой. Тогда, в первые дни каникул, всё было внезапно и наспех, но сейчас ей в полной мере дали на себе прочувствовать, каково это было — стать сердцевиной, самым центром операции Министерства и Протектората. Той, на ком были скрещены все взгляды.

Кира надеялась, что это продлится недолго.

Оставшись в одном белье, она шагнула к кругу, но поймала на себе извиняющийся взгляд Райли, коротко кивнула и разделась целиком.

— Лорд-ректор, профессор Деннет и вы, — почти промурлыкал лорд Хили. — Какая забавная вышла троица.

— Я не буду говорить об этом, — отрезала Кира. — Как и о ещё одной четвёрке, двое из которой присутствуют в этом зале.

— И не нужно. Тем более что потом вы едва встречались. Но мне хотелось бы узнать одну вещь. Какое впечатление вы составили себе о профессоре Деннете?

«Он боится. Себя».

— Он не выглядит счастливым, — произнесла она вслух.

— Острое замечание. — Лорд Хили щёлкнул пальцами, указывая ей на центр круга, и на его руке мимоходом вдруг сверкнул ярко-алый перстень, тут же скрывшийся под рукавом. — Ложитесь. Пора приступать.

— Да, — отрешённо прозвучал голос Райли. Он стоял с полузакрытыми глазами, покачивая тонкой кистью, зажатой в пальцах, вбирая в себя эманации круга. — Занимайте места. Отец, ты — третья вершина.

Повинуясь его жесту, Кира подошла к нему вплотную.

— Ты помнишь ту ночь? — тихо спросил он. — Когда Тёмный Лорд налагал на меня проклятие?

Кира мало что помнила. Но благодаря своим видениям и ритуалам с профессором Деннетом она увидела те минуты во всех подробностях.

— Да, — не колеблясь, сказала она.

— Что сказал тебе Тёмный Лорд? Зачем ему был нужен ритуал?

— Чтобы выжить, — глухо сказала Кира.

Райли кивнул.

— У него получилось.

— Вы сразу его убьёте? — безразлично спросила Кира.

— Кира. — Райли мягко надавил ей на плечи, вынуждая лечь и вытянуться. — Ты никогда не перестаёшь задавать вопросы, и я люблю тебя за это, но как я могу тебе ответить?

— Действительно, — тихо сказала она, раскидывая руки в стороны и не отрывая от него взгляда. И видя, как он не отрывает взгляда от её обнажённой груди. — Не можешь.

— Ты такая… — Райли запнулся. — Уязвимая. Я не знаю, как он не сломал тебя тем страшным ритуалом. Тебе было всего тринадцать.

«Эта девочка драгоценна».

Кира слабо усмехнулась.

— Он сказал, что не убивает детей. Он даже… — Она запнулась. Сказать ему, как Тёмный Лорд вытащил её из-за черты? Вытащил, потратив на неё чёртову уйму сил перед неотвратимой смертельной схваткой? Вытащил, хотя не должен был?

«Думаю, он проиграл поединок по другой причине».

«По какой?»

«Потому что должен был его проиграть».

Профессор Деннет понял всё уже тогда, подумала Кира. Понял ли он, что проклятие связывало жизни Райли и Тёмного Лорда? Да наверняка.

Вот только как он понял это так быстро, зная лишь то, что знала она? И как он мог понять, что Тёмный Лорд был жив?

Она перевела взгляд на лорда Хили, неподвижно стоящего в круге. Руки Райли бережно касались её плеч, чертя руны тонкой беличьей кистью, но взгляд Киры был прикован к перстню на руке его отца.

Очень знакомому перстню с алым камнем. Перстню, который она видела на руке Тёмного Лорда. И… где же ещё она его видела?

Неважно. Агнус Хили получил свой приз на аукционе — кольцо поверженного врага. А сейчас, когда проклятие развеется её, Киры, усилиями — получит и его голову.

Защитная магия скользнула по рунам на её животе и груди, фиксируя их, оберегая от смазывания, и тонкое перо в руке Райли начало выписывать второй слой.

Кира ойкнула: перо царапнуло её, и на коже появилась капелька крови. Она повернула голову: у лорда Хили вдруг опасно сверкнули глаза.

— Я знаю про обмен кровью, милорд, — устало сказала она. — Профессор Деннет и ваш сын прочли нам очень познавательную лекцию.

— Если ты обменяешься кровью с моим сыном сейчас, и ваша связь разорвёт проклятие, — спокойно произнёс Агнус Хили, — я буду готов принять тебя в свою семью.

Кира чуть не поперхнулась.

Агнус Хили, стоящий сейчас с перстнем Тёмного Лорда на руке и обещающей ей золотые горы за то, чтобы она стала рабыней его сына навечно, напоминал ей самого Тёмного Лорда. Безжалостный, умеющий ценить талант, и совершенно беспринципный. Убить Лорейн? Да он убил бы десяток таких, как Лорейн, чтобы Кира легла в ритуальный круг к его ногам, и так же легко, не колеблясь, свернул бы шею Кире, если бы его сыну подвернулась более выгодная партия.

— Обмен кровью можно провести невольно, — произнесли её губы. — Но никогда — если этого не желает одна из сторон.

Райли резко вздохнул, едва снова не оцарапав её пером.

— Откуда ты это знаешь?

— Сейчас, когда мы так близко в ритуале… — прошептала она, запрокидывая голову. — Чувствую.

Она и впрямь чувствовала. Профессора не было рядом с ней, и его мысли и эмоции были для неё недостижимы. Но с той ночи, когда они обменялись кровью, она чувствовала… острее. Словно часть его мастерства, интуиции, силы передалась и ей.

Перстни, перстни на тонких сильных пальцах… почему это было так важно? Вспомнить…

Она не помнила.

— Пора, — шепнул Райли, коснувшись её губ лёгким поцелуем. — Держись, маленькая.

«Я уже большая», совершенно по-детски хотела было возразить она. Но глядя на испуг, мелькнувший на серьёзном сосредоточенном лице, она поняла, что он боялся за неё — и промолчала.

— Мне снился этот ритуал на каникулах, — сказала она. — Что я брожу в темноте, серебристая нить тянется от тебя в никуда, и я вот-вот найду её другой конец, он совсем рядом, вот только я не знаю, что там. И я ничего не находила. Но теперь найду, верно? И ты никогда больше не окажешься на грани между жизнью и смертью, как прошлой весной.

Прошлой весной…

Странная, ещё не оформившаяся мысль вдруг покинула её: в воздухе повис аромат тяжёлых благовоний. Профессор Деннет никогда не пользовался ими.

— Запах поможет тебе не отвлекаться, — тихо пояснил Райли. — Последние руны… сейчас.

Кира отдёрнула ладони, когда его перо коснулось их.

— Нет. — Она подтянула кисти рук под себя. — Не надо.

Райли поднял брови.

— Почему? Что-то не так?

— Просто… не надо, — пересохшим ртом произнесла она. — Через ладони в меня хлынула сила Тёмного Лорда и… я не люблю об этом вспоминать. Не хочу, чтобы это повторилось.

— Не вздумай слушать её капризы, — сухо посоветовал лорд Хили. — Продолжай.

Райли взялся за её запястья.

— Кира. Пожалуйста, разожми.

Она зажмурилась.

— Райли…

— Ты же знаешь, что нам это нужно. Ты нам нужна.

Нужна, горько подумала Кира. Только почему, когда ей об этом говорил профессор Деннет, она чувствовала себя лакомым апельсином, с которого медленно и со вкусом снимали кожуру, а сейчас она ощущает себя несчастными остатками ошалелого фрукта в соковыжималке?

— Просто расслабься, — шепнул Райли. — Я здесь, я рядом. Тебе никто не причинит зла.

Бросив один-единственный взгляд на лорда Хили, Кира подумала, что она бы с этим поспорила. Но выбора у неё не было.

Медленно она разжала пальцы, зашипев от невидимой боли, когда перо начало вгрызаться в ладонь. Ладони мага, самые нежные и уязвимые части, обещающие безграничное доверие… и руны, пятнающие её сейчас, чувствовались оковами.

— Мне страшно, — тихо сказала она. — Ты не покажешь мне, как прервать ритуал?

— Мы уже занимались этим, Кира. — Голос Райли становился всё более твёрдым. — И я показывал тебе на занятиях в Академии. Сейчас не время рисковать так. Особенно тебе, и особенно в этом ритуале. Ты пройдёшь его до конца. Мы сделаем это вместе.

Он склонился над её лицом.

— Всё получится, — негромко сказал он. — Если не получится — значит, мы попробуем ещё раз. Но я уверен, что мы справимся.

Чёртовы благовония, подумала Кира, ощущая, как всё сильнее кружится голова, а между ног с чего-то начинает разгораться сладостный жар. Это все лорд Хили, иначе бы Райли не держал её в объятьях так крепко, иначе бы его ладонь лежала у неё на лбу, а не на груди, иначе бы… что он делает?

Пальцы Райли двигались по её бёдрам, выплетая две руны, самые последние, тяжёлые, пригибающие её к полу, не дающие шевельнуться. Они тоже ощущались, как оковы, как требование послушания — и, кажется, им и были.

А ещё они были нарисованы его кровью.

— Моя сила, — вполголоса сказал он. — Прими её, Кира Риаз. И освободи меня.

Его руки сомкнулись у неё на груди, обжигая, обещая, лаская.

Принимая её силу.

И уже падая в пропасть, она подумала, что никто так и не подтвердил, что Тёмный Лорд был заточён в тюрьме.

Впрочем, где ещё он мог быть?

Глава 57

Обнажённая, она поднялась с пола. Вокруг была темнота.

Небо, беззвёздное, безлунное. Такое же тёмное и пустое, как поле вокруг неё.

Кира обернулась. Серый Дом, её приют, высился на опушке. Грозный и неумолимый страж её детства, место, где она засыпала и просыпалась в слезах. Хранитель её кошмаров и одиночества.

Всё изменилось, когда она поступила в Академию. Встретила мэтра Антейна… профессора… Райли. Встретила новую себя.

И теперь эта новая она, напомнила себе Кира, должна была совершить подвиг.

Её преследовало чувство, что она должна была быть не одна, что-то было ужасно неправильно, она не должна была быть одна…

«Дождись меня. Не делай этого в одиночку».

Кто это сказал? Чьи это были слова?

Чёртово проклятие снова играло с её памятью. Теперь, здесь, она вспоминала смутный сон: она была внутри Серого Дома, их было двое, и они очень, очень хотели снять проклятие, оказаться в одном ритуальном круге, вот только… Только — что?

Кира вздохнула. Что ж, сейчас она была одна, и ей придётся снимать его самой.

Она коснулась бриллиантовой капли на своём горле. Перевела взгляд на кольцо с бриллиантом цвета её глаз. Она была драгоценна, и эти камни никогда не дадут ей об этом забыть. Правда, жадный взгляд Райли не даст ей это забыть ещё крепче. Какова её сила была для него на вкус? Как вино, как пьянящее вино, как и для Шона, и они пили и не могли оторваться…

И лишь единственный мужчина принял её силу и дал ей свою взамен. Силу, которая ощущалась как естественное продолжение её самой, а не свинцовые оковы на бёдрах.

Кира взглянула на себя, желая в этом убедиться, и выдохнула: оков не было. Но руны, нарисованные кровью, были, и горели теперь на её нагом теле как следы от пощёчин. Дар, который она почему-то не принимала.

А ещё… что-то было не так. Кира потёрла лоб, всё ещё морщась от благовоний. Словно был какой-то секрет, безумно важный, и все знали его, но забыли ей сказать.

«Прости меня», — сказал ей мэтр Антейн в утро перед ритуалом. «Прости нас всех».

Больше он не сказал ей ничего.

А профессор Деннет уехал на три дня, отменив все лекции, не предупредив ни её, ни студентов. И что-то говорило ей, что из этой поездки он может не вернуться вообще.

«Есть вещи, которых вы не должны знать никогда. Даже если ценой будет моя жизнь».

Почему она вспоминает сейчас эти слова? Кира неверными шагами двинулась вперёд по полю.

Ей не пришлось идти долго.

— Райли, — прошептала она.

Лицо молодого человека, такого яркого и весёлого в обычном мире, было пепельно-серым. Он дышал, но едва-едва, и горло его стягивала такая знакомая серебристая удавка.

Проклятие, с ненавистью подумала Кира. Чёртово проклятие, какого чёрта, какого дьявола Тёмный Лорд выместил свой гнев на Райли? Ему мало было того, что Райли потерял невесту? Нужно было ещё и подвесить его жизнь под острое лезвие маятника?

— Райли, — повторила она, гладя его по щеке.

И серебряная нить кольнула её.

Босая, она встала. Стебли сухой травы кололи ступни, но серебристая нить, связывающая жизнь и смерть, танцевала перед ней, и Кира должна была идти.

— Райли, — в третий раз повторила она. — Я вернусь. Я спасу тебя.

Она с детства хотела кого-то спасти, подумала Кира, делая первые шаги за нитью. Хотела стать героиней. Профессор… когда прошлой весной он чуть не погиб в холодной воде… она бы с радостью бросилась за ним на лёд сама, если бы могла. Если бы знала его тогда.

Но она надеялась, что в ближайшее время ей не понадобится ни от кого его спасать. Хотя недостатка в смертельных врагах у будущего лорда-ректора, увы, не наблюдалось.

Например, всё ещё живой и здоровый Тёмный Лорд, действия которого угрожали каждому. Совершенный боевой маг с влиятельными сторонниками, убивающий кого угодно и когда угодно? Нужно было бы быть безумцем, чтобы оставить ему жизнь.

Безумцем или Агнусом Хили, защищающим собственного ребёнка. И, признаться, на его месте Кира поступила бы точно так же.

Она сделала ещё шаг вперёд.

Всё глубже и глубже внутрь ритуала. Уже сейчас возвращаться было бы рискованно.

Но она и не собиралась возвращаться. Нить, за которой Кира шла сейчас, сияющая нить, обвивающаяся вокруг её лодыжки, словно бы дразня — эта нить вела её к Тёмному Лорду.

Почему-то в мысли об этом не было привычного ужаса. Скорее… предвкушение.

Может быть, потому, что она его понимала. Как и он, выросшая изгоем в приюте, она всем сердцем была за отмену родственных традиций и мафию аристократии.

Но убийства… нет. Нет.

А ведь он мог стать воистину великим магом. Тот, кто спас ей жизнь и отказался её убивать. Возможно, его можно было бы вернуть на сторону добра…

Поздно. Слишком поздно.

Кира с удивлением поняла, что плачет. Профессор Деннет, наверное, назвал бы её мягкотелой. Сентиментальной.

— Нет, — прошептала она, вытирая лицо. — Он бы понял.

Понял бы, подтвердила серебристая нить, вытягиваясь перед ней в траве. Поиграй со мной. Погладь меня.

Кира изумлённо прислушалась: нет, в едва уловимом звоне нити нельзя было расслышать слов. Но если ей не показалось…

Обнажённая Кира опустилась на корточки и провела рукой по нити. Та выгнулась и почти замурлыкала. Кира тихо засмеялась.

— Да ты живое существо. Магический проводник. Ты часть этого мира и нашего. Привет, маленькое существо.

Оно не умрёт, подумала Кира. Когда проклятие будет снято, серебристый клубок, в который совьётся это маленькое сокровище, будет свободен.

Только сначала Кире нужно было встретиться с его создателем.

Её голова всё ещё кружилась. Мысли путались, мешались, натыкались друг на друга, словно её нарочно впустили в ритуал полусоображающей, чтобы она случайно не увидела и не узнала ничего, чего не должна была. Впрочем, смешно было предполагать, что она увидит что-то, кроме незнакомого лица, когда Тёмный Лорд откинет капюшон. Ей прикажут молчать, возможно, заставят поклясться на крови — только и всего.

Поле закончилось: она шла по мёртвому лесу. Еле слышно шелестела трава под невесомым лесом, и впереди, в соснах, Кира вдруг почувствовала чужое присутствие.

Серебряная нить свилась в петли — и стыдливо исчезла в траве.

Перед Кирой стояла фигура из чёрного дыма. Тьма, закутанная в темноту.

— Здравствуй, — сказала она дрогнувшим голосом. — Здравствуй, Тёмный Лорд.

Тишина. Молчание.

Кого она сейчас перед собой видела? Галлюцинацию? Собственное болезненное видение, усиленное эффектом благовоний? Или… и вправду его?

Тьма, клубившаяся перед ней, словно сделалась гуще.

Но, кого бы ни скрывала эта тьма, он был Тёмным Лордом. И к нему, как и к Райли, тоже должна была вести серебряная нить.

Кольцо на её пальце вдруг кольнуло. Кира отмахнулась: не сейчас. Ритуал подходил к пику, и…

Она поднесла к фигуре руку, и кольцо на её пальце ярко засияло. А одновременно навстречу ей потянулась другая рука, сотканная из тьмы, и на её пальцах сверкнули два перстня. Золотой — и алый.

Перстни…

«Артефакты. Тёмный Лорд был полным идиотом, надевая их куда ни попадя. Я не сделаю этой ошибки».

Кира усмехнулась. Ну да, ну да, подумала она. Кто увешал её драгоценностями, как новогоднюю ёлку? Кто притащился в приют, в её старую комнату, где и сам когда-то жил, не снимая с пальцев артефактов?

… Не снимая с пальцев…

… Двух перстней. Золотого и алого. И алый сейчас был на пальце Агнуса Хили.

Кира беззвучно охнула, падая перед молчаливой тёмной фигурой на колени и сама этого не замечая.

Профессор Деннет…

… Лишился памяти пять лет назад, когда Тёмный Лорд был побеждён…

… Тяжело болел этой весной, когда Райли чуть не умер…

… И ювелир с величайшим почтением и страхом называл его «милорд», как и готовая ради него на всё гордая красавица Вероника Крейн…

… А сам он кричал во сне, и видел наяву убийства…

«Я до сих пор себе лгу, верно? Я убил их. Я убил их всех».

Тёмный Лорд, потерявший память. Наложивший проклятие на Райли, чтобы их жизни были связаны, и чтобы Протекторы не посмели его убить. Тёмный Лорд, проживший пять летдругим человеком.

Но избавиться от своего прошлого невозможно.

Перстни. Такая маленькая неважная деталь.

Так вот как профессор Деннет догадался, что он был Тёмным Лордом до лишения памяти, поняла Кира. Он видел перстни на своей руке в собственном воспоминании, а потом закрепил в памяти каждый образ особыми составами, и запомнил каждую деталь. Едва он увидел перстень снова на руке Тёмного Лорда, он понял мгновенно.

А она — нет. Она сообразила только сейчас.

Но важно было не то, как он понял. А то, что в траве между ней и ним мерцала знакомая серебристая ниточка. Кира наконец нашла второй конец связи. Вот только слишком поздно поняла, куда он ведёт.

Если она сейчас разрубит проклятие, с беспощадной ясностью поняла Кира, она его погубит. Своего профессора Деннета — и своего Тёмного Лорда. Его убьют, тайно или явно. Тут же, едва его единственная защита исчезнет.

— Угораздило же вас, — одними губами прошептала она.

Магия сгущалась вокруг неё — и одновременно тьма начинала рассеиваться. Ещё чуть-чуть — и она увидит лицо стоящего перед ней.

Кира знала, чьё лицо там будет.

Её новое худшее воспоминание. Открытие, страшнее которого она не делала.

Её любимый мужчина был Тёмным Лордом.

Тёмным Лордом, которому грозила смерть.

Она была на пике ритуала. Отступать было поздно.

— Кира, — шепнул невидимый голос Райли. — Не бойся. Всё хорошо. Мы сделаем это вместе.

В следующую секунду кровавые руны на её бёдрах вспыхнули, и Кира почувствовала, как её правая рука оживает и скользит к серебристой нити. Здесь, рядом с безмолвной фигурой Тёмного Лорда, она была совсем тонкой. И такой доверчивой, что сама вот-вот потянется навстречу, прося её освободить.

Доверчивой, как Кира. Ведь она верила профессору Деннету, она так ему верила… а он знал, знал все каникулы, и ничего, совсем ничего ей не сказал.

«Вы действительно мне дороги. Мне жаль, что рано или поздно вы узнаете не только о плетях в моём прошлом, и наша с вами маленькая идиллия закончится».

Почему он не предупредил её? Почему не сказал, почему не попросил… она была готова сделать для него всё, так почему, почему…

«Есть вещи, которых вы не должны знать никогда. Даже если ценой будет моя жизнь».

Это было благородно. Это было красиво, но…

Кира моргнула. Профессор Деннет был Тёмным, чёрт его подери, Лордом, а она собралась его спасать! Она что, совсем спятила?

Да.

Она могла ненавидеть, кем он был. Презирать, отвергать, отказывать. Дрожь сотрясала её тело, едва она вспоминала руки, обнимающие её — и понимала, кому они принадлежали.

Но она не желала ему смерти.

Её сердце колотилось. А её правая рука, ведомая её магом Райли Хили, медленно и уверенно захватила серебристую нить. И потянула. Пока лишь очень легко.

Нет, холодея, в ужасе подумала Кира. Нет!

Но был ли у неё выбор? Здесь, сейчас, когда несколько секунд спустя всё будет кончено?

Был ли?

Ведь всё будет хорошо. Связь разорвётся, Райли будет свободен, а что до профессора Деннета… ну, он отбился от Агнуса Хили в первый раз, значит, сможет и во второй, и в третий, не так ли?

Не сможет. От убийц — не сможет. Невозможно предотвратить убийство, даже если запереться в Академии. Он погибнет. Он, которого она любила, погибнет, и неважно было, кем он был, важно было лишь, кем он стал.

У неё был лишь один выход.

Прервать ритуал.

«Я очень не хочу, чтобы в своей собственной сказке вы заняли место трагической героини».

Кира всхлипнула, глядя на свою правую руку. И сжала пальцы левой руки. Сжала пальцы вокруг кольца, готового выбросить её из ритуала и прервать его в любой момент.

Даже на самом пике, где её ждала только гибель. Смерть, жизнь калеки, безумие или истощение магического дара.

Ветер рванулся ей в лицо, уже не спрашивая согласия. Она сделала выбор, и от неё больше ничего не зависело. Даже её собственная жизнь.

— Да, — всё-таки прошептала она. — Я выбираю. Я люблю.

Чёрный дым сгустился вокруг неё магическим плащом, и больше не было ни мёртвого леса, ни глухой тишины, ни серебристой нити. Лишь темнота.

Эпилог

Её трясли, тормошили, встряхивали. Яркий луч света упал под её приоткрытые веки; над головой бранились.

— Кира!

— … Ничего она не видела. Там даже нечего было разглядывать!

— … Да и какая разница, даже если б и было? Она теперь овощ.

— Молчите, идиоты. Сын, что с ней?

— Она в сознании. Но я не могу…

Голоса. Кажется, это называлось голосами.

Фиолетовые дымные щупальца тянулись к ней, серебристые нити опутывали её, она видела только смутные пятна и бесполезное смутное бормотание.

И того единственного голоса, который мог вытащить её из этого кошмара, больше не было рядом.

— Тёмный Лорд обещал… рассказать мне сказку, — пробормотала она.

— Кира!

Она покачала головой, заваливаясь обратно.

Потому что она всё ещё была там. В ритуале. Где ветер дул в лицо, где голые ноги колола сухая трава, и серебристая змейка скользила по земле, ведя к такой знакомой и родной фигуре. И сейчас вместо того, чтобы говорить с фантомами, Кира просто опустится возле неё и будет терпеливо ждать, пока голоса уйдут, Тёмный Лорд отбросит плащ из тёмного дыма, и окажется, окажется…

Она не помнила.

Как её звали?

Она не помнила.

— Мне жаль, сын. Она перешла грань.

— Она…

— Невменяема. Зови врачей.

— И что с ней теперь будет?

— То, что мы скажем, когда оформим опекунство. Эта девочка ещё тебе послужит. Но такой, как есть, ей нужны только санитары.

— Боги, — услышала она шёпот, который, кажется, был ей знаком. — Что я с ней сделал?

— Она сама с собой это сделала, — последовал холодный ответ. — У тебя нет никаких идей, почему?

— Не сейчас. Сейчас мы это обсуждать не будем. Уйди, пожалуйста. Все уйдите. Я хочу побыть с ней наедине.

Ветер стих. Смутное пятно, нависающее над ней, стало немного чётче.

У него были голубые глаза. И его рука пыталась сделать с ней что-то, из-за чего она…

Она не помнила. Кажется, можно было попросить его не трогать её, но как это сделать, она не помнила тоже. Просто попыталась отползти.

— Всё будет хорошо, — убеждённо произнёс голос из пятна, вновь притягивая её к себе. Кира тоненько заскулила. — Мы справимся. Слышишь? Мы попробуем ещё раз.

— Нет, — прошептала она. — Нет. Нет!

— Я знаю. Но другого выхода нет, Кира. Ты допустила ошибку сегодня, но скоро сама это поймёшь.

Она рухнула на пол и поползла от него вслепую, но он снова удержал её.

— Кира… Кира! Я с тобой, слышишь? Я люблю тебя.

Кира закричала.

Ольга Силаева Невеста Тёмного Лорда

Пролог

Кира пила шампанское, стоя на террасе. Одна.

Стоило ей повернуться и сделать шаг в бальный зал, её бы заметили моментально. Кольцо на её руке и бриллиантовая капля в вырезе её платья приковывали все взоры. К ней бы приблизились любопытствующие, её бы тут же пригласили на танец, она бы мгновенно была окружена вниманием.

Но ей было приказано быть одной. Не отходить от сопровождающего. И пить, мелкими глотками пить из бокала, чтобы все на приёме видели, что она спокойно пьёт алкоголь и не принимает никаких тяжелых препаратов.

Ведь её не похищали. Никто не оглушал её тяжелыми нейролептиками и не запирал в сумасшедшем доме. Вот же она, Кира Риаз: появилась на приёме, произнесла несколько вежливых слов хозяину и хозяйке – и исчезла, чтобы подышать воздухом. Ровно для того, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что у этой девушки, пусть и немного странной, всё в полном порядке: она всего лишь восстанавливает силы после трудного ритуала. Взяла отпуск от учёбы в Академии и хочет побыть одна.

Ей было разрешено говорить «да» или «нет». Улыбаться, благодарить, произносить «очень приятно». Вежливо кивать или качать головой. И тут же переводить взгляд на сопровождающего, чтобы он моментально вступал в разговор.

Конечно, она могла подойти к кому-нибудь и заговорить с ними. Рассказать, что бокал ей профессионально подменили, а из закрытой клиники выпустили лишь на несколько часов, и потом ей придётся возвращаться в палату, где санитары в очередной раз убедятся, что она проглотила свои таблетки. Заплакать и попросить помощи.

Но подобное просто не могло прийти ей в голову. То, что ей вкололи перед приёмом, гарантировало послушание куда лучше электрического ошейника. К тому же в голове у Киры шумело так, что она сомневалась, что сможет снова правильно произнести своё полное имя.

Или имя единственного мага в целом мире, который мог бы ей помочь.

Вот только она скорее осталась бы в клинике навечно, чем обратилась к нему.

– Мисс Риаз? – Её сопровождающий, мужчина средних лет в дорогом костюме, неслышно подошёл к ней. – Нам пора возвращаться.

Она послушно отдала ему бокал и последовала за ним.

… Кира лежала на кровати и вспоминала.

– … Обещайте мне. Обещайте, что если со мной что-то случится, вы найдёте меня.

Негромкий смех.

– Да вы самонадеянны, мисс Риаз. Кто сказал вам, что я вообще захочу вас найти?

Они сидели в полуночной закусочной. До закрытия оставалось меньше получаса, и Кира и профессор Деннет были там единственными посетителями.

– Я лучший донор магии для вас, – просто сказала Кира. – С кем ещё вы будете проводить ритуалы, чтобы вернуть вашу память?

– Хм. Это аргумент, но довольно слабый. Донор – это лишь батарейка, мисс Риаз; вы считаете себя батарейкой?

Кира наклонилась к нему, не заботясь, что её грудь показалась в вырезе блузки.

– Нет, – прошептала она. – Я считаю себя вашей.

После того, как она случайно оказалась распятой в его ритуальном круге, и это изменило обе их жизни. После того, как они обменялись кровью на рунах, после того, как он спас её и сделал своей.

Если бы только, подумала Кира, он раскрыл ей свои тайны. Что скрывала его тёмная сторона, из-за чего его лишили памяти пять лет назад, почему в его взгляде порой мелькала боль и отвращение к себе? Что он знал о своём прошлом, скрывая от всех даже факт, что он это знает? Она не понимала, а она очень хотела понять.

Взгляд профессора смягчился, и он подхватил её лицо за подбородок.

– Моей? – негромко произнёс он. – Тогда я сделаю с вами, что захочу.

Он выпустил её лицо и подозвал к себе девушку в клетчатой рубашке.

– Мэгген, – прочитал он её имя на бейджике. – Сейчас вы выключите свет и уберётесь отсюда к чертям. Возвращайтесь через час, не раньше.

Девушка открыла рот, но он лишь усмехнулся, вкладывая в её руку купюры – и тонкую серебряную серёжку изумительной красоты. Кира на миг пожалела, что у неё не были проколоты уши.

– Тридцать секунд, – сообщил профессор. – Уже двадцать восемь.

Быстрые шаги, несколько торопливых слов… Свет погас, и стеклянные двери хлопнули, запираясь, всего несколько секунд спустя.

– Стекло иногда вытворяет странные штуки, – задумчиво произнёс профессор. – Становится непрозрачным снаружи, к примеру. Чёрт знает, почему это происходит.

– Магия? – предположила Кира.

– С вашей-то подготовкой? Скорее уж чудо.

Профессор обвёл зал ладонью, произнёс пару формул, и Кира почувствовала, как мимо неё прошла волна магии.

– Впрочем, – зловещим тоном сказал он, – что-то мы заговорились.

Он перегнулся через стол и без церемоний разорвал на ней блузку. Кира вскрикнула – и тут же оказалась выдернутой из своего места в проход, а секунду спустя – прижатой лопатками к столешнице.

– Какая жалость, – сообщил насмешливый голос. – Такая способная адептка, такой ценный донор… и не может защититься от простой угрозы. Тяжело, наверное, чувствовать себя такой беспомощной.

Кира едва дышала от страха и возбуждения. Часть её хотела вскочить и влепить ему пощёчину, но другая получала дикое, невозможное наслаждение.

Она иногда ненавидела себя за это чувство, но ей нравилось быть беспомощной. Её возбуждало, когда он обходился с ней резче и грубее. Даже её джинсы становились влажными, когда он описывал, что сделает с ней, и она готова была на всё, чтобы подчиняться. Чтобы он разрешил ей это.

Её спутник нависал над ней в полутьме, как айсберг над ночным морем. Его указательный палец коснулся её шеи и прочертил дорожку ниже, остановившись на едва прикрытом кружевом соске.

– Что бы я хотел сделать с вами? – задумчиво произнёс он. – Буду банальным.

Он задрал её колени и толкнул вперёд, так, что она проехалась спиной по столу, оказавшись распятой на нём. Кромка стола приходилась как раз туда же, где сходились её джинсы.

Которые он тут же расстегнул, а считанные секунды спустя – содрал. Кира осталась в кружевном белье и разорванной блузке.

У неё колотилось сердце. Это было… внезапно, но одновременно… одновременно она сама хотела раздеться перед ним. Он подавлял её с самой первой встречи, а она плевала на это и хотела его всё сильнее.

Но не здесь и не так, чёрт подери! Он швырнул официантке подачку, бросил её саму на стол – она что, не отличается для него от чёрствого бургера?

Кира спрыгнула со стола.

– Знаете что? – заявила она, стоя с ним лицом к лицу. – Подавитесь вы своими серёжками, тайнами и неизвестно откуда взявшимися богатствами! Я еду домой. Без штанов так без штанов, мне плевать.

Она попыталась шагнуть мимо него в проход, но он заблокировал ей путь.

– Нет, мисс Риаз. – Он покачал головой. – У вас только два выбора: протестовать или подчиниться. И, право, первый кажется мне всё пикантнее с каждой минутой. Можете порвать на себе трусики в знак протеста, я совершенно не против.

Кира, которую уже посетила мысль снять трусики, скомкать и бросить ему в лицо, вспыхнула.

– Вы самый бесцеремонный… вы даже меня не спросили!

Он сжал её за локти, и Кира забарахталась в его руках. Бесполезно.

– Потому что я не собираюсь вас спрашивать, – холодно сообщил его голос. – Я намерен потакать своим желаниям, а не вашим. И заставлю вас хоть ползать между стульев на четвереньках, если меня это развлечёт.

Он насильно уложил её на стол, положив ей руку на горло. Кира сглотнула, и он чуть сжал руку. Совершенно не перекрывая дыхание, но самым двусмысленным образом сообщая, что с ней будет, если она дёрнется.

– Собрались бежать, – задумчиво сказал он. – Без штанов, и швырнув мне в лицо счёт за ужин. Какая прелесть. Кстати, я заметил, моё кольцо вы не сняли.

Кира замерла. Кольцо. Которое они купили, чтобы весь мир думал, что у Киры есть богатый и могущественный покровитель, и не смели осаждать её с непрекращающимися предложениями донорства.

– Заберите его, – с ненавистью прошипела она. – Я не продажная девка.

– Конечно же, нет. Вы куда вкуснее. Вы задыхающаяся от ненависти юная благовоспитанная леди, которая вот-вот раздвинет для меня свои ножки. И я даже не подумаю просить об этом вежливо. Не так ли, мисс Риаз?

Она бессильно откинула голову, сжимая бёдра и колени как можно крепче.

Профессор тихо засмеялся, не выпуская её горло из хватки.

– Думаете, я воспользуюсь грубой силой? Может быть, даже наложу на вас чары?

Кира чуть приподняла голову.

В свободной руке у него было… самое обычное перо. Иссиня-серое, длинное и красивое.

Кира напряглась, когда он провёл пером по её бёдрам раз и другой. Лёгкое, почти воздушное ощущение… как он собрался этим раздвинуть ей бёдра? Немного щекотно, но…

– Раздвиньте ноги, мисс Риаз. Иначе я прибегну к пыткам.

Её глаза расширились. По его лицу она прекрасно видела, что он не шутил. Профессор не лгал ей: он просто недоговаривал или предупреждал, что лжёт.

Но Кира осталась непреклонной.

– Нет.

– Что ж…

Он помедлил несколько секунд. А потом, выпустив её шею и приковав Киру к столешнице одним только ледяным взглядом, закинул её ногу себе на плечо.

И начал холодно, безжалостно, без малейшей надежды на спасение щекотать самую уязвимую часть её ступни.

Пытку, которую выдержать она не могла.

Ступня Киры бессильно дёргаясь, пытаясь выбраться, но профессор держал крепко.

– Не надо! – взмолилась она.

– Желаете, чтобы я прекратил? – равнодушно поинтересовался он. – И чем же вы мне за это пылко отплатите?

– Вот этим!

Кира была быстрой и спортивной девушкой, и хотя против профессора, давно занимавшегося единоборствами, у неё не было шансов, она сделала, что могла: резко качнулась и врезала ногой ему в ухо.

Точнее, попыталась врезать.

И, когда он легко ушёл от удара, слишком поздно поняла, что, дёрнувшись, полностью открыла ему доступ к нежному местечку между ног.

– И я даже не буду притворяться, что не хочу вас наказать, – подтвердил профессор, шагнув вперёд и отрезая ей малейший путь к бегству. Его палец сдвинул в сторону узкую полоску трусиков, и Кира, уже влажная и горячая от лежания полуобнажённой под его взором, невольно подалась вперёд.

– Я вижу, вам сложно сопротивляться моему обаянию. Что ж, не будем медлить.

Он рванул молнию брюк вниз, и, небрежно сдвинув её трусики, даже не снимая, одним движением вошёл в неё.

Кира могла только охнуть – и снова почувствовать властную руку на своём горле.

– Отличный способ просить прощения, – раздался чуть хриплый голос, уже начавший задыхаться. – С ним вы… далеко пойдёте.

Она не собиралась просить прощения! Она…

Кира попыталась свести бёдра обратно, отодвинуться, отползти – но её тело просто не хотело слушать подобных глупостей. Оно… она… это было чертовски сладко, секс на столике в совершенно пустом ресторане, его движения в ней, его рука, сжимающая её бедро, его взгляд, полный желания, от которого, казалось, горели пламенем её рыжие волосы. Она хотела его, желала его, принимала его с радостью.

И безропотно приняла бы всё, что он пожелал бы проделать с ней.

… Он никогда не причинил бы ей настоящего вреда. Ни тогда, когда, рискуя всем, вывез её из поместья лорда Хили в зимний мороз, ни тогда, когда лишил её невинности нежнее и бережнее, чем любой другой мужчина.

Хотя волю своей фантазии он давал прекрасно.

А ведь профессор мог бы изобразить натюрморт на её голом животе кетчупом и горчицей, с ужасом подумала Кира. И ещё было не поздно.

Его глаза затуманились: он двигался в ней быстрее, резче, и его палец коснулся её чувствительного бугорка – быстро, властно и очень успешно. Кира застонала.

– Как ведут себя хорошие адептки? – склонившись над ней, поинтересовался он.

– Просят ещё, – прошептали её губы.

Его палец, только что ласкавший её, исчез.

– Просите.

Кира закрыла глаза. Это было чертовски унизительно, но она так, так хотела дойти до точки, так хотела, чтобы он не останавливался…

– Прошу, – шепнула она, – умоляю, сделайте со мной всё, что хотите, профессор.

Дразнящий палец замер в волоске от нужной точки.

– Лучше, – хрипло выдохнул он, продолжая двигаться в ней – Но недостаточно. Заслужите своё… удовольствие.

Кира ахнула, выгибаясь под ним. Ей было хорошо, но с профессором всего лишь «хорошо» было жестоким наказанием. Что ей сказать, чтобы достичь вершины?

– Я помню своё разрешение, – прошептала она. – Данное вам, чтобы вы могли взять меня, когда вам вздумается. Простите, что осмелилась отказать. Я готова просить прощения на коленях, если нужно. И… доставить вам удовольствие, не вставая с них.

У её унижения был сладкий, сладкий вкус. Вкус его рта на её губах и магического, бешеного взрыва, расцветающего в сердцевине её тела, когда его палец безошибочно нашёл нужную точку.

Кира долго, протяжно застонала, беспомощно извиваясь в его руках. Ещё несколько быстрых резких толчков – и он, хрипло выдохнув, сгрёб её в объятья, не выпуская со столешницы.

– Вы были на высоте, – прошептала она.

– Спасибо, мисс Риаз, как бы я мог жить без вашего одобрения? – прозвучал сухой ответ. – Пожалуй, стоило бы дать вам автограф, чтобы вы не забыли об этой прекрасной ночи.

Он наклонился над мягким кожаным диванчиком – и Кира ойкнула, когда в его руке появилась бутылка кетчупа, упавшая со стола.

Она попыталась вскинуть вверх руки, но легче было бы заслониться от бульдозера. Две буквы «Д.Д.» расцвели на её груди, и она почувствовала, как кетчуп стекает вниз в её трусики.

Дьявол.

– Меня вы облили кетчупом, – процедила она. – И заставите выбираться отсюда в таком виде.

– И в шубке до пола, позволю себе заметить. Не надейтесь вызвать мою жалость.

– … А той официантке, – мрачно завершила Кира, – вы заплатили деньгами и настоящей серебряной красотой.

Профессор отрешённо улыбнулся.

– А вы считаете, ночь с вами того не стоит, мисс Риаз? Помнится, одна древняя царица предлагала ночь с нею ценою жизни. Пожалуй, я бы даже рискнул.

– Советуете мне взять с собой в постель топор?

– Дерзайте. Мы сыграем в обезглавливание королевы.

Кира быстро оделась. Кое-как вытершись салфетками, натянув джинсы и набросив поверх разорванной блузки шубу, она снова обернулась к профессору. И беспомощно вздохнула, проглатывая резкие слова, родившиеся у неё в горле.

Он был… разным. Но он был ей дорог.

На пороге кафе профессор повернулся к ней и взял её лицо в ладони.

– Я найду вас, – негромко и спокойно сказал он. – Найду и спасу от чего угодно.

Глава 1

… Но Кира не хотела больше его видеть. Никогда.

Он лгал ей. Он узнал, кем он был до лишения памяти, и не сказал ей ни слова. И даже если бы сказал, она убежала бы в ужасе.

Пять лет назад Тёмный Лорд и его приспешники яростно раздирали в клочья привычные порядки магического мира. Сильные и безжалостные, они владели многими тайнами – от безупречной маскировочной магии до искусства шантажа и тонких угроз. И все, кто вставал им наперерез, умирали.

Они убивали, убивали, убивали – не просто боевых магов, вставших у них на пути, но и тех, кого желали убить. У Тёмного Лорда не было ни сострадания, ни милосердия. Никакого.

Всё меньше магов осмеливались сопротивляться в открытую. И Тёмному Лорду вполне могла улыбнуться судьба…

… Вот только она отвернулась от него, когда невеста Райли Хили, Кэтрин, пожертвовала собой, чтобы наложить на Темного Лорда поисковые чары. Ему было не скрыться от погони. Но в последний миг он смог провернуть блестящую комбинацию: проклятье связало его жизнь с жизнью Райли Хили, и таким образом он остался жив.

… И превратился в профессора Дуайта Деннета, лишившегося памяти в автокатастрофе и преподающего боевую магию адептам Академии.

Он сам не знал, кем он был. Никто не знал, кроме узкого круга магов в Министерстве и Протекторате. И Кира, согласившись вернуть ему память и став его донором в ритуалах, тоже не имела понятия, что вернёт ему это знание.

Но теперь знала и она. Знала, кем он был, знала, что он натворил. Знала, что он тоже это знает – и что он в шаге от того, чтобы вернуть себе память и стать Тёмным Лордом снова.

С её помощью. И у него были способы её заставить.

Нет. Нет. Нет!

Кира зажала ладонями уши. Она сидела на подоконнике в палате с обшарпанными стенами, рассчитанной на нескольких пациентов. Ещё одна удачная придумка её похитителей: на случай, если бы Киру и впрямь принялись искать, ей пришлось бы ждать спасителей в этой муниципальной дыре куда как долго.

Ей становилось лучше, кажется. В отличие от первых дней, когда она ничего не соображала, сейчас нейролептики скорее гасили её разум, чем помогали выздороветь. Она ещё не была здорова, нет, но сильнейший удар по её сознанию и магическому дару остался позади. Она прервала ритуал в пиковой точке, но выжила.

Но была совершенно одна.

Остатками разума она могла шарахаться от своих похитителей, но того, кто обещал защитить её, найти и спасти, она боялась куда больше.

Зачем она только прервала ритуал, рискнув смертью и безумием, истощив свой дар на недели и месяцы? Закончи она его, Райли Хили был бы свободен, и связь между ним и Тёмным Лордом прервалась бы. И проклятие, тёмное страшное проклятие перестало бы существовать. Да, Тёмному Лорду грозила бы опасность, но на его совести лежали десятки и сотни жертв, и он был бесспорно виновен в каждой смерти. Как она могла просто об этом забыть? Отмахнуться, как от неважной мелочи?

Почему, почему она остановилась? Почему опустила руки, узнав в последнюю секунду ритуала, против кого он был направлен? Неужели она любила мужчину, когда-то бывшего Тёмным Лордом, настолько сильно? После всего, что он совершил?

Кира всхлипнула. Она плакала, она снова плакала, и не знала, отчего: от препаратов, собственного одиночества и беспомощности…

… Или от того, как внезапное знание убило её любовь.

Кира спустила ноги с подоконника. Вот-вот должны были принести обед: пусть едва съедобный, он был единственным светлым пятном в целом дне.

Когда щёлкнул ключ в двери, проворачиваясь, она почти улыбалась.

И замерла, увидев, кто стоит на пороге.

Лорд Агнус Хили. В человеческой одежде, без обычной алой мантии с вышитым на ней золотым грифоном, но не узнать главу Протектората, похитившего её, она не смогла бы даже в полутьме.

– Я заехал узнать, как ты себя чувствуешь, девочка, – сухо сказал он. – Мне сообщили, что ты вполне уже осознаёшь, кто ты и где, не говоря уже о членораздельной речи.

– Можно членораздельно послать вас к дьяволу? – поинтересовалась Кира.

Он пропустил её слова мимо ушей, заходя в палату и закрывая за собой дверь.

– Надеюсь, твои магические способности скоро восстановятся. Райли нужна твоя помощь. Ритуал должен быть завершён, и проклятие Тёмного Лорда снято. Ты ведь понимаешь, что другой дороги у тебя нет.

Он выжидающе посмотрел на неё.

Нейролептики гарантировали послушание, и большую часть времени Кира покорно подчинялась врачам, выдерживала все анализы и процедуры, глотала таблетки и не помышляла о бегстве. Впрочем, с ослабленной почти до нуля магией и двумя Протекторами, следящими за её состоянием неотступно, она и не смогла бы.

Но она испытывала такую жгучую ярость к своему похитителю за чудовищную несправедливость всего, что с ней сделали, что подчиняться ему она не собиралась.

– Я не буду вам помогать, пока вы не вернёте меня в Академию.

– В Академию? – Лорд Хили поднял брови. – Ты же написала письмо лорду-ректору Антейну сама, девочка. Ты истощила свою магию, помогая Протекторату, и взяла отпуск на семестр. Просишь прощения, но в Академии оставаться не можешь – слишком уж тебя угнетает присутствие других адептов, чья магия не тронута. Разве не так?

– Вы заставили меня это написать. Когда я вообще ничего не соображала.

– Ты и сейчас мало что соображаешь, – резко сказал лорд Хили. – В моих силах ухудшить твоё состояние за неделю. Я получу над тобой временное опекунство, потом постоянное, и ты будешь донором Райли навечно. Думаешь, я не заставлю тебя обменяться с ним кровью, пока ты будешь под препаратами? Думаешь, не уложу тебя в ритуальный круг? Мне не нужно твоё согласие. Просто с ним дело пойдёт быстрее.

Кира молчала.

– Подумай об этом. – Он развернулся. – Подумай и дай мне знать, что согласна. Когда ты снимешь проклятие, мы улучшим условия твоего содержания. Ты выйдешь из больницы, поселишься в моём особняке и наконец-то увидишь своего Райли. Но для этого тебе надо будет постараться.

– Я хочу видеть Райли сейчас, – безэмоционально сказала Кира.

– Врачи единогласно сказали, что тебе не нужны нервные потрясения, а Райли слишком эмоционален, – сухо сказал лорд Хили. – Даже он согласился со мной в этом вопросе. Так что ни Райли, ни своего неизвестного покровителя, – он кивнул на бриллиант на её пальце, – ты пока не увидишь. Кстати, судя по всему, никто даже не предпринимал попыток тебя найти. Ни одного официального запроса в Протекторат, никаких детективов в клиниках.

Он несколько секунд рассматривал её кольцо.

– Неснимаемое, – уронил он. – Зачарованное. Кто заговорил его для тебя, девочка? Даже моя магия не может развеять чары: проще было бы отрубить тебе палец. Но кому нужен маг с искалеченными руками?

Кира снова промолчала. Лорд Хили вздохнул.

– Возможно, когда тебе станет лучше, ты будешь более сговорчивой. Но сейчас… я разочарован.

– Убирайтесь, – хрипло сказала Кира. – И знайте, что теперь я никогда не захочу вам помогать. Даже если Райли будет просить прощения у меня днями и ночами.

– Он ничего не знает, – устало сказал лорд Хили. – Врачи, которые лечили его с детства, и которым он доверяет бесконечно, хором уверили его, что ты в отличной клинике, и разлука на несколько недель или даже месяцев неизбежна. Он хотел увидеться с тобой на приёме, но именно в тот вечер на него совершенно случайно внезапно навалились дела.

– Какое чудесное совпадение, – язвительно произнесла Кира.

Лорд Хили вставил ключ в замочную скважину: ручки у двери не было.

– Кстати, – негромко сказал он. – Ты была в полубессознательном состоянии после ритуала, и потом, когда тебя спрашивали, видела ли ты лицо Тёмного Лорда, твоё «нет» имело мало значения: у тебя могла быть ретроградная амнезия, неопасная, но заставившая тебя забыть. Я спрашиваю сейчас, – в его голосе вдруг появилась повелительность, явно усиленная магией, – ты видела лицо Тёмного Лорда во время ритуала?

– Нет.

– Ты знаешь, кто он?

Вот на этот вопрос Кира должна была ответить «да». Тут же, без колебаний, без сомнений.

… Но профессор Деннет, взяв её ладони в свои руки когда-то, передал ей вместе со своей магией умение не отвечать на подобные вопросы. Скрывать свои мысли и поступки.

– Нет.

Лорд Хили помолчал. Потом кивнул.

– Прощай, девочка.

Дверь хлопнула, и Кира осталась одна.

Она не знала, сколько времени прошло. Обед ей принесли, но после визита лорда Хили он остался нетронутым: у неё не было ни аппетита, ни желания что-либо делать. Кира по-прежнему сидела на подоконнике, глядя на заснеженный пустырь с редкими рябинами, и любовалась алыми гроздьями – единственной яркой деталью в её жизни.

Но все эмоции в ней угасли. Зайди лорд Хили к ней сейчас, он не получил бы ничего, кроме вялого «конечно» или «как хотите». Днём она принимала самую большую дозу лекарств, и, стоило им начать циркулировать в её крови, она превращалась в полузомби, в покорную куклу.

Рябина, только и могла думать она. Снег. Немного хочется спать.

Скоро начнёт темнеть. Она боялась темноты, боялась с детства. С возрастом этот страх угас, превратился в ничто: она полюбила смотреть на звёзды, и даже темнота подземелья, где они с профессором проводили ритуалы, больше её не пугала.

Но теперь, в клинике под препаратами, страх вернулся вновь, и она возвращалась на кровать и обхватывала себя руками, лишь бы не смотреть в окно.

Сейчас же её охватывало полное безразличие ко всему. К своей больничной рубашке, к едва расчёсанным волосам, к ногтям, остриженным коротко и небрежно. Её силой наклоняли в ванну и мыли голову в горячей воде, не позволяя даже остаться в ванной одной. Кире не надевали смирительную рубашку после первых дней, когда она слишком бурно хотела убежать, отползти и спрятаться, но она до сих пор не чувствовала, что её руки были свободны.

Особенно теперь, когда её магия была почти истощена, и при одной мысли о том, чтобы попробовать хотя бы проговорить простейшую формулу, у Киры начинала раскалываться голова.

Всё её тело казалось ей скованным и беспомощным, и совсем не так, как в те дни, когда она обнажённой, живой и свободной лежала в ритуальном круге, отдаваясь под власть профессора. Сама, с радостью и удовольствием – и он умел вызывать в ней это удовольствие.

Эта мысль вызвала у неё слабую вспышку эмоций.

Но едва осветившись, её глаза угасли вновь.

Глава 2

Дверь открылась совершенно бесшумно.

Взгляд Киры сначала упал на пол, и она увидела чёрную мантию и длинный чёрный плащ, стелящийся по полу.

Кто-то нарушил конспирацию, подумала она. И очень зря: мир людей был под запретом. Магический мир существовал отдельно, и Протекторы стирали память всем людям, кто случайно попадался на пути. Магов же за нарушение запрета ждало крайне жестокое наказание.

Но Тёмному Лорду, кажется, законы были не писаны, подумала Кира, поднимая голову и чувствуя, как перехватывает дыхание.

– Вы, – прошептала она. – Как вы посмели сюда явиться?

Неподвижная фигура в чёрном с льдистыми глазами холодно смотрела на неё, изучая и оценивая.

У мага, стоящего перед ней, было лицо профессора Деннета. Его руки, его взгляд.

Вот только теперь она смотрела на него совсем по-другому.

– Понятно, – наконец произнёс он. – Значит, вы знаете.

– Знаю, – прошептала Кира. – Поняла во время ритуала. Перстни на вашей руке. В вашем воспоминании… и в воспоминании Тёмного Лорда.

– Много же вам понадобилось времени, чтобы это понять.

Кира перевела взгляд обратно в окно. Она не хотела на него смотреть. Просто хотела, чтобы он ушёл и оставил её…

… С вечной апатией, под тяжёлыми нейролептиками, во власти Протекторов. Но даже это было лучше общества Тёмного Лорда.

Он подошёл к ней. Чёрный плащ зашуршал по полу.

– Оставлять вас здесь я не собираюсь, – прозвучал ледяной голос. – Вы мне нужны, и вы пойдёте со мной по своей воле. Громко заявив врачам, что вы дееспособны, не представляете угрозы для окружающих, и требуете, чтобы вас выпустили.

– Я никуда с вами не пойду. Ни за что.

– Не желаю ничего слышать. Вы прервали ритуал, мисс Риаз: мы оба это ощутили. Вы случайно догадались, кто я, хотя шансов на это не было вообще. – По его лицу промелькнула тень. – Вы не должны были догадаться в решающую минуту, этого не мог предвидеть никто; знай я, что это возможно, знай я, что вы так рискнёте собой… Но этого уже не поправишь. Вы не пожелали разрывать связь между мистером Хили и мной, чтобы меня спасти. Вы уже выбрали мою сторону. Осталось лишь подтвердить это.

Кира закрыла лицо руками.

– Нет. Вы Тёмный Лорд, и я останусь здесь.

Он раздражённо выдохнул воздух.

– Я не Тёмный Лорд, мисс Риаз. Не говорите чушь. Его память мне недоступна, его личность – тем более. Что до моего прошлого, оно вас не касается.

Что-то от прежней Киры зажглось в ней. Она опустила ладони и смерила его возмущённым взглядом.

– Это с каких пор?

Холодное выражение на его лице не изменилось.

– Я не собираюсь с вами препираться. Более того, сейчас я не собираюсь использовать вас ни в каком качестве, если это вас заботит. Ваше тело мне не нужно. А для ритуалов вы слишком слабы.

– Врёте, – устало сказала Кира. – Как же вы – и без моего тела?

Ледяной взгляд смерил её от ног до головы, и она знала, что он не пропустил ни потускневших волос, ни тёмных кругов под глазами, ни больничной рубашки с пятнами от супа, больше похожей на рубище.

– Я был с другими женщинами, и каждая умела больше, чем вы. Не говоря о том, что выглядели они куда лучше.

Ей вдруг сделалось больно. Очень больно.

Но она никогда не призналась бы ему в этом.

– Вы знали, – прошептала она, снова отворачиваясь и смаргивая слёзы. – Вы знали, кто вы, и не сказали мне. Я не была бы с вами, не отдала бы вам всю себя, если бы знала правду.

– Я предупреждал, что буду лгать вам, – последовал холодный ответ.

– Думаете, я знала, насколько вы будете мне лгать?

Она услышала резкий вдох.

– Мне это надоело.

В следующий миг его руки схватили её за плечи и развернули. Она ничего не успела сказать, ничего не успела сделать: он рванул её на себя и впился в неё губами.

Все её желания были приглушены препаратами. Она была ослабевшей, безразличной, сонной. Но магия, связывающая их двоих, отозвалась. И, связанная с профессором кровью, Кира почувствовала его эмоции и откликнулась на них.

На тёмную страсть, владевшую им сейчас.

У неё против воли вырвался тонкий стон. Её губы приоткрылись, и он пил её рот остро и жадно, сминая её губы, прикусывая их и заставляя её подаваться к нему, выгибаться и раскрываться перед ним. Он завёл руку ей за спину, дёрнул за завязки её рубашки, резко, с силой – и она почувствовала, как больничный наряд сползает с плеч. Не отрываясь от её губ, он потянул вниз рукава – и она осталась совершенно обнажённой перед ним. Впервые за эти дни – не сухой медицинской наготой, а настоящей, женской и желанной.

Он опустил её не на кровать – на жёсткие доски пола, не прекращая с неистовством голодного зверя целовать её. Её соски, напряжённые и твёрдые, оказались в его пальцах, и она застонала ему в рот, когда он грубо раздвинул её ноги и запустил два пальца в её влажное лоно.

– Я не… – прошептала она.

– Вы скажете «да», и скажете это «да» с радостью, – холодно и неумолимо прошептал он. – Сейчас.

Её голова кружилась, но она была не беспомощной куклой. Мощная и сильная магия поддерживала её, и она была почти прежней Кирой.

Способной резко дёрнуться и жадно впиться в его ухо, прикусив до крови.

– Да, – прошептала она. – И только посмейте уйти.

Ледяной довольный смех. Кто это смеялся – он или тот, другой, из прошлого?

Неважно. Мантия и плащ полетели в сторону, накрывая её голое колено. Брюки оказались расстёгнуты её же пальцами, и между ними не было больше преград.

– Как удачно, – прошептал он, наклоняясь над ней, – что вы не носите белья. Кто-то ещё прикасался к вам? Воспользовался этим? Вами?

Кира помотала головой.

Что-то было в его тоне…

Что он сожжёт всю больницу и найдёт виновных из-под земли, если это окажется так. И их не спасёт никто. Ни Протекторат, ни человеческое правосудие, ни даже небо.

– Моя девочка, – прошептал он, опускаясь на неё. – Я здесь. Всё страшное закончилось.

Всё только начинается, хотела было возразить она, но он вошёл в неё, закрыв ей рот поцелуем, и Кира могла только обнять его за шею, притягивая ближе, потому что в эту минуту она не хотела ничего другого.

Сумасшедшие, мелькнуло в голове. Что они делают? В любой момент их могли застать люди, профессору пришлось бы применить магию, и в глазах Протектората он был бы обречён.

– Быстрее, – только и прошептала она, и он повиновался. Повиновался ей, хотя только что было наоборот.

Она вздрогнула под ним. Она наконец-то почувствовала себя живой, и боль, которую она испытала за все эти дни, апатия и страх, все её несчастья разом встали перед ней. Кира начала громко всхлипывать, сотрясаясь в рыданиях. И одновременно притянула его к себе, обвив за спину руками так, словно от него, от него одного зависела её жизнь и спасение.

– Не останавливайтесь, – прошептала она. – Только не…

Она застонала. Его губы накрыли краешек её уха, и Кира почувствовала, как горячий язык на изгибах уха сводит её с ума. А мощные толчки, становящиеся всё сильнее и быстрее, подводят к пику.

Кира раскинула колени шире, раскрываясь перед ним полнее, мысленно желая, чтобы он взял её глубже, до самого дна. И излилась, почти теряя сознание, когда он чуть изменил угол, потёрся об неё – и нашёл свою цель.

Они встретились взглядами, и ослабевшая, обмирающая, сходящая с ума от наслаждения Кира коснулась взглядом его затуманенных глаз.

Это был он. Несмотря на всё, на его прошлое, на страшные тайны, которые, казалось бы, разделили их навсегда, это был профессор Деннет. Её мужчина, её судьба, её любовь. И сейчас он доводил её до точки безумия и сходил с ума сам, и в их глазах одновременно разгорались звёзды.

У неё больше не было сил смотреть хоть на что-то, но она из последних сил держалась за его взгляд. В последний миг, когда она уже взрывалась внутри, он накрыл её рот поцелуем, сжал в своих руках болезненно, до хруста, оставив лишь жаркие, томительные ощущения между ног – и она ахнула, почувствовав, что умирает в его руках, и единственное, чего ей хочется сейчас – умирать ещё и ещё.

– Дуайт, – прошептала она его имя, закрывая глаза.

– Хм. Не «о да, милорд!»? Я почти разочарован.

Кира засмеялась, прижимаясь к нему. Всё было хорошо. Они были вместе.

Она вдруг снова вспомнила и глубоко выдохнула. Дьявол. Нет. Она не может.

Она не будет любовницей Тёмного Лорда. Никогда.

– Я не могу, – прошептала она вслух. – Мне хорошо с вами, всегда будет хорошо… но я не могу, профессор. Простите. Верните меня в Академию.

Вместо ответа он подхватил мантию и плащ и встал. Подошёл к чёрной сумке, стоящей у двери, которую Кира не заметила.

И достал прозрачный пакет с одеждой. Кира села на пол, и он положил пакет рядом с ней.

– Я не отвезу вас в Академию, – холодно и спокойно произнёс он. – Вам нужен отдых и лечение, хотя и не в таких чудовищных дозах. Высший ритуал, прерванный на пике – вещь, с которой не шутят: пара не вовремя произнесённых заклинаний может уложить вас в кому, а в Академии шансы на это куда больше.

Кира быстро одевалась. Молча.

– К вам домой я не поеду, – наконец сказала она, натянув свитер.

– Лорд Хили знает, кто я, знает, где я живу, и будет искать вас везде, включая даже мой дом. Не стоит. – Профессор помолчал. – Боюсь, я сильно рискую и сейчас.

Глаза Киры изумлённо расширились.

– То есть приехав ко мне, вы раскрыли себя? Нашу связь? То, что вы знаете, что вы – Тёмный Лорд?

– А как вы думаете?

Кира почувствовала, что делается совершенно белой.

Профессор взял её руки в свои, и она не отстранилась.

– Вы спасли жизнь Тёмному Лорду, прервав ритуал, – негромко сказал он. – Мне. У вас появился таинственный покровитель, чудовищно богатый – а все знают, что Тёмный Лорд владел немалым состоянием. Мы с вами недавно оказались замешаны в одно и то же убийство, и это тоже прекрасно известно. Шансы, что лорд Хили не сделает соответствующих выводов рано или поздно, и не поймёт, что возвращение Тёмного Лорда состоялось, неумолимо малы.

– Но… он может подумать, что меня украл мой покровитель…

– Может, – кивнул профессор. – И подумает. Но времени, пока он не додумается, у нас становится всё меньше. Вообще-то оно утекает катастрофически быстро.

– О боги, – прошептала Кира.

– Я не раскрыл себя. – Его голос стал мягче. – Пока. На мне маскировочная магия, пусть на вас она и не действует после нашего обмена кровью. Остальные видят на мне обычную одежду и не запоминают моего лица. И да, покамест лорд Хили будет думать, что вас вернул себе ваш таинственный благотворитель, и не будет особенно неправ.

Кира выдохнула.

– Но если вы похитите меня, в Академии заметят ваше отсутствие, и… – начала она.

– Я продолжу ездить на занятия трижды в неделю, так что, нет, внимания это не привлечёт. И вас я не похищу: вы напишете ещё одно письмо лорду-ректору, подтверждающее ваше намерение взять отпуск, так что формальности будут соблюдены. Везти вас в Академию я не рискну: вы слишком слабы для любых путешествий.

Кира и впрямь с трудом стояла на ногах. Она кивнула.

– Я поняла.

– Не до конца. Лорд Хили – серьёзный противник. Мне нужно подарить вам покой, пока вы не сможете вернуться в безопасные стены Академии, и для этого мне нужно ваше полное согласие с любыми моими действиями. Вам придётся довериться Тёмному Лорду. Отказа я не потерплю.

Он не просил её согласия – он информировал.

Кира безразлично пожала плечами.

– Делайте, что хотите. Хоть развлекайтесь с другими женщинами, мне всё равно.

Он остро посмотрел на неё.

– Надо же было как-то вас расшевелить, – сказал он мягче. – Вы похожи на привидение, мисс Риаз. И, кстати, не очень-то ревнивое.

Кира слабо улыбнулась.

– То есть никакого гарема любовниц для Тёмного Лорда?

– Увы, – сухо сказал он.

Кира вдруг пошатнулась. Непонимающе посмотрела на него, а потом заметила, что сидит на полу. Она сама не поняла, как рухнула на корточки и начала заваливаться набок.

– Дьявол, моя магия, – прошептал он, опускаясь на колени рядом с ней. – Слишком много силы, я разбудил вашу собственную магию, и она мстит. Мисс Риаз, не спите… не спите! Нам нужно доказать, что вы дееспособны, а для этого вам нужно проснуться.

– Вы можете просто стереть им память и похитить меня, – пробормотала она.

– Не будьте настолько наивны. Маскировочная магия в мире людей не запрещена: напротив, она поощряется. Но если я начну стирать память направо и налево или устрою сотрясение мозга одному из санитаров, нам обоим конец. Я и так, признаться, с трудом проскользнул в вашу палату, не дав себя заметить.

– Пролевитировали через забор? – слабо улыбнулась Кира. Она лежала на спине, и её глаза закрывались; она смотрела на него из последних сил.

Профессор ответил кривой усмешкой.

– Нет, конечно. Я Тёмный Лорд, а не идиот. Но навыки скрытности у меня есть. А теперь поднимайтесь.

Кира помотала головой.

– Не могу.

– Глупая девчонка, – холодно произнёс он. – Вы хотите, чтобы нас здесь нашли? Обоих? Я рассчитал время, но у нас его не так много.

Короткая пауза.

– И ещё одно. Вы что-то подписывали?

– Ч-что?

– Вы что-то подписывали, мисс Риаз? – резко повторил он. – Ответьте мне!

– Кажется… разрешение на временную опеку…

– Спасибо хоть, не на постоянную. Хорошо, мы его отменим. Вы напишете заявление в Протекторат, и я передам его через лорда-ректора. Но повозиться придётся.

Он достал из мантии блистер с таблетками.

– Ничего опасного для вас, – перехватив её взгляд, спокойно сказал он. – Но свою магию я вливать в вас больше не могу. Пейте, мы подождём пять минут, и я выведу вас отсюда.

Кира протянула ладонь, и маленькая розовая таблетка упала в неё. Она сглотнула, прислушиваясь к ощущениям.

А потом подумала о том, что беспокоило её больше всего.

– Спасибо за спасение, – тихо сказала она. – Я понимаю, что вы рискуете. Но если я буду жить где-то с вами… я не удержусь от того, чтобы стать вашей снова. Спать с вами, любить вас… целовать, как сейчас. А я не могу. Это против всего, что мне когда-либо было дорого. Тёмный Лорд спас мою жизнь когда-то, но он не перестаёт от этого быть страшным и безжалостным убийцей.

– Даже помня то, что мы с ним разные личности? – негромко спросил профессор.

Кира молча кивнула и опустила взгляд.

Он не прикоснулся к ней.

– Я буду составлять вам компанию, – наконец сказал он. – От этого никуда не деться. И постараюсь не слишком усердствовать, чтобы попасть в вашу постель. Но если вы начнёте сходить с ума и домогаться меня сами, вы сами понимаете, какие будут последствия.

Кира не удержалась от слабого смеха.

– Не буду, – прошептала она. – Буду держаться изо всех сил.

– Безумно рад своему будущему целибату, мисс Риаз. Поднимайтесь.

На этот раз он протянул ей руку и помог встать. Кира на миг приникла к его плечу.

– Спасибо, – прошептала она. – Я только сейчас понимаю, откуда вы меня вытаскиваете.

– Из ада, – спокойно отозвался он. – И, как официальный Тёмный Лорд, я обещаю вам, что этот ад предстоит кое-кому ещё. Не сегодня; возможно, и не через год. Но это время наступит.

Он открыл перед ней дверь, и они оказались в коридоре. Кира механически повернула налево, к процедурной.

Руки профессора мягко развернули её.

– В кабинет главного врача, – сказал он. – А потом к выходу. И с этой секунды, мисс Риаз, я – ваш адвокат.

– Крайне бестолковый и без малейших знаний в юриспруденции? – не выдержала Кира.

– Вижу, вы приходите в себя. Если будете такими же темпами выздоравливать и дальше, пожалуй, придётся придумать вам настоящее наказание. Точнее, не придумывать его вовсе. – Профессор смерил её задумчивым взглядом. – Да, пожалуй, для вас это будет обиднее всего.

С этими словами он толкнул дверь в кабинет.

Глава 3

– … Мисс Риаз ещё не выздоровела!

– Это решать не вам.

Голос профессора был совершенно бесстрастен.

– Вы собираетесь навредить её здоровью!

– Мне в третий раз повторить, что мисс Риаз здесь не по приговору суда и не представляет опасности для окружающих, а следовательно, свободна покинуть ваше прекрасное заведение в любой момент? Мы желаем подписать документы. Немедленно. Если мне придётся повторить эти слова четырежды, уверяю вас, я не поленюсь обратиться в суд.

Полный лысый мужчина, сидящий напротив них, смерил Киру взглядом, от которого ей захотелось спрятаться.

Ей хотелось прятаться после каждого осмотра. Как он пялился на её голые ноги, как расспрашивал о симптомах… Он не знал, кто она, он не подозревал о магии вовсе, и возникни у него подозрения, возникни они хоть у кого-то из клиники, им стёрли бы память немедленно. Он не участвовал в её похищении: всего лишь считал её своей очередной пациенткой в клинике. Но каждый раз, когда она вспоминала, как он клал ей руку на колено или бедро, когда она была в полусонном от таблеток состоянии, ей было противно находиться с ним рядом.

– Подписывайте, – сказала она. – Иначе к иску о недобровольном заключении добавится ещё и иск о сексуальных домогательствах. Думаете, я блефую?

Лицо профессора Деннета совершенно не изменилось. Он просто сделал шаг вперёд.

– Мне кажется, – задумчиво сказал он, – что вам нужна другая ручка.

Он аккуратно вынул из пальцев главного врача ручку и едва заметно сжал её в пальцах, прикрыв их рукавом. Осколки металла просыпались на стол, и главврач не сдержал вскрика. Ахнула даже Кира.

Профессор как ни в чём не бывало достал из стакана другую ручку, снова касаясь её через рукав. Скрыл отпечатки пальцев, поняла Кира.

И протянул её главврачу. Тот ошарашено смотрел на профессора.

– Вам всего лишь понадобилась другая ручка, – сказал профессор негромко. – Хотите, чтобы вам понадобилась другая голова?

– Это насилие…

– Заявите на нас в суд, и мы подадим собственное заявление. Только кто поверит вам, что хрупкая измождённая девушка на вас напала? А вот свидетелей того, сколько она здесь пробыла и как с ней обращались, найдётся преизрядно. Напомните, какие дозы транквилизаторов она принимала?

Главврач с ненавистью блеснул глазами на Киру и склонился над документами, быстро расписываясь раз, другой и третий. Наконец он вручил Кире её экземпляр, и краем глаза она увидела, как профессор подхватывает её историю болезни.

– Убирайтесь из моей клиники, – процедил главный врач. – И чтобы больше я вас не видел.

И не увидит, вздохнула Кира. Конечно же, ему сотрут память.

И как обвинить Протекторов в том, что она была здесь недобровольно? Найдётся сколько угодно свидетелей, преданных лорду Хили, которые заявят, что она была невменяема после ритуала, и другого выхода у них не было. Что до таинственности, ритуал был закрытой операцией Протектората, верно? И они скрывали её безумие всеми силами; они относились к ней самым лучшим образом. Кто может их упрекнуть? Кто докажет обратное? Спятившая адептка? Бывший Тёмный Лорд?

– Хорошая мы парочка, – горько сказала она вслух, когда дверь кабинета за ними закрылась.

– Знаете, мисс Риаз, – задумчиво отозвался её собеседник, – я не жалуюсь.

Они вышли на улицу.

– Протекторы нам так и не встретились, – заметила Кира.

– За вами не наблюдали круглосуточно, мисс Риаз. Они спохватятся лишь через пару часов. А главный врач, скорее всего, и вовсе не помнил, что они здесь, дабы не проболтался кому не следует.

– Повезло, – выдохнула Кира. – А если бы они спохватились?

– Были бы трупы, – спокойно произнёс профессор. – И не скажу, что это совсем не доставило бы мне удовольствия.

Кира вздрогнула.

– А камеры… разве не заметят, кто меня похитил?

– А маскировочная магия внезапно перестала на них действовать? – поинтересовался в ответ профессор. – Вы начали туго соображать, мисс Риаз. Похоже, отдых действительно пойдёт вам на пользу.

Кира с изумлением поняла, что он привёл её на автобусную остановку.

– Но ваш автомобиль…

– И теперь вы стали соображать ещё хуже. Отследить автомобиль по номерам легче лёгкого. Нет, мы поедем на автобусе, потому что этого не будет ждать никто. И на автовокзале, где наши следы затеряются, мы сделаем пересадку в так горячо любимый вами транспорт, только арендованный на чужое имя. И, нет, заднее сиденье для вас отныне закрыто.

Заднее сиденье. Кира невесело усмехнулась.

Смотреть на него, знать, что ни обнять, ни поцеловать его ей отныне невозможно…

Тёмный Лорд, напомнила она себе. Чудовищный убийца.

– Если бы вы дали клятву, что никогда не вернёте себе память, – грустно сказала Кира. – Забудете Тёмного Лорда навсегда…

Профессор резко обернулся.

– Клятву на крови? – медленно произнёс он.

Кира устало улыбнулась.

– Обычную клятву. Словами.

Лицо профессора расслабилось.

– Во имя всех богов, мисс Риаз, не шутите так. Я был бы о вас крайне дурного мнения, попроси вы клятву на крови от кого угодно.

– Я не хочу, чтобы кто-то умирал, нарушив клятву. Я вообще не хочу, чтобы кто-то умирал. Или чтобы Тёмный Лорд возрождался. Но ведь вы меня не послушаете, не так ли?

Профессор Деннет вздохнул.

– Мисс Риаз, моя личность никуда и никогда не денется. Если я обрету воспоминания, это будет аналогично тому, как если бы вы за считанные минуты обрели все знания Академии. Тёмный Лорд не вернётся – я всего лишь получу его память, но останусь собой. Я не неустойчивая флуктуация: я маг, живущий на этом свете уже пять лет, сознательно и уверенно. Никакие воспоминания не сотрут меня. Вы до сих пор мне не верите? Даже зная меня так хорошо?

– Вы изменитесь, – прошептала Кира.

Профессор странно улыбнулся.

– Полагаете, я перестану вас… хорошо к вам относиться?

Кира вздрогнула. Что он хотел сказать? «Любить»?

– Может быть, вы и будете хорошо ко мне относиться, – медленно сказала она. – Даже любить. Вот только, став Тёмным Лордом, вы будете делать это в перерывах между убийствами и другими убийствами. А значит, меня рядом с вами не будет.

Профессор совершенно не изменился в лице. Даже его голос остался спокойным.

– Пусть будет по-вашему. Вот и наш автобус.

Когда Кира наконец оказалась рядом с ним в автомобиле, она почти спала. От шока, от усталости, от таблеток, от наплыва его магии, от всего произошедшего за день.

– Ещё немного, – проговорил профессор негромко. – Боюсь, в этот раз я не смогу предоставить вам уютный дом. Но вам не будет плохо.

Он вдруг коснулся её волос, и Кира почувствовала, как по её голове пробежала магия.

– Что со мной? – тихо спросила она.

– Небольшое заклятие для людей и следящих камер. Вам оно не повредит.

– Какое?

Профессор пожал плечами.

– Теперь у вас короткие русые волосы и карие глаза. Вы стали чуть менее броской, вот и всё.

– «Броской»?

– Вы будете сводить мужчин с ума с любым цветом волос, уверяю вас, – с лёгкой иронией произнёс профессор, сворачивая со скоростного шоссе. – Не стоит об этом волноваться.

Но ей не нужны были другие мужчины. Только он.

Если бы только он был кем угодно, только не Тёмным Лордом… Она бы даже согласилась на то, чтобы оба они были людьми, обычными и незаметными. Профессор и студентка, только и всего.

– Так жаль, – тихо сказала она вслух.

– Когда-то, – помолчав, сказал профессор, – когда ни вы, ни я не знали, кто я, вы дали мне слово. Что завершите ритуал, вернёте мне всю память, и сделаете это добровольно. Я возвращаю вам ваше слово, мисс Риаз. Я долго думал, стоит ли, но мой эгоизм не должен становиться преградой моей совести: вы дали мне слово, не зная всей картины, а я принял его, не представляя масштаба бедствия.

Глаза Киры распахнулись.

– То есть…

– Едва вы придёте в себя, и ваша магия вернётся, у вас будет выбор, – спокойно сказал профессор. – Помогать мне дальше или завершить ритуал формально, не достигнув ничего. Как вы помните, клятва на крови заставляет вас завершить его в любом случае.

– Я помню.

Профессор бросил быстрый взгляд на неё.

– Помните и другое, – коротко сказал он. – Сейчас вы донор мистера Райли Хили по временному договору. До конца года ваши силы принадлежат ему. Приятное рабство, я уверен – служение силам добра, взаимное притяжение юных сердец и всё такое прочее, – но также это означает, что вы можете отложить свой выбор, помогать мне или нет, до конца года, когда ваш контракт с мистером Хили закончится. Если, разумеется, вы не захотите его продлить.

Кира кивнула.

– Я помню и это.

– Хорошо. – Профессор устало провёл рукой по лбу, не отрывая другую от руля. – Вы сейчас в тяжёлом состоянии, и как ваш маг, я должен был напомнить вам все факты.

Теперь она не его любовница, а он больше не её маг, подумала Кира. Кто же они друг другу теперь?

– Иногда, – вдруг сказал профессор, – я не знаю, нужна ли мне такая память. Это чудовищно, мисс Риаз – быть убийцей. Не убийцей одного подонка, который готов был силой взять беспомощную женщину, а десятков, возможно, сотен обычных боевых магов, которые всего лишь выполняли приказы. Которые не особенно-то и были виноваты, что им промыли мозги, заставляя служить Протекторату.

И родственным традициям, мрачно подумала Кира. Традициям, согласно которым все тёплые места занимали лишь выпускники Академии с правильными родителями, а у приютской девочки вроде Киры были лишь невеликие шансы устроиться куда-нибудь горничной. Или, используя свои блестящие донорские способности, стать наложницей кого-то вроде Райли Хили.Х

Хотя Райли не был ей несимпатичен. Не будь в её жизни никого другого, возможно, она полюбила бы его. Возможно.

Если бы ему только не была нужна её магия куда больше, чем она сама…

Должно быть, она была чересчур щепетильна.

Но профессору, она знала, она нужна была любой. Иначе он не вернул бы ей её слово так просто, и не предложил бы перестать быть его донором, если она того не хотела.

Быть нужной бывшему Тёмному Лорду… Кира усмехнулась.

Но она была ему нужна. И даже больше.

– Вы ведь любите меня, – внезапно сказала она. – Несмотря на то, что никогда этого не говорили вслух.

Его руки на руле не шелохнулись.

– Вы тоже не очень-то разбрасываетесь подобными словами, мисс Риаз, если не считать одного признания, вырванного в горячечной страсти. И правильно делаете. Возможно, я старомоден, но безусловная любовь – не то чувство, о котором объявляют просто так.

– Вы так мне и не ответили.

– Мы подъезжаем, – помолчав, произнёс профессор. – Возможно, вы получите свои ответы в другой раз.

Кира сонно моргнула. Наконец-то, подумала она.

А потом автомобиль остановился, и она поняла, что у неё нет сил вылезти.

Профессор без слов вышел из автомобиля, обошёл его, открыл дверцу и подхватил её на руки. Она почувствовала тепло: на нём, в отличие от неё, не было зимней куртки, но поверх мантии были наложены согревающие чары.

Кира попыталась оглядеться. Перед ней были одноэтажные домики с широкими окнами, закрытыми жалюзи, и красными дверями. Придорожный мотель, поняла она. Не такой большой, и в стороне от оживлённой дороги, так что постояльцев, особенно зимой, будет не так много.

Домик перед ней был двухдверным, всего лишь на два номера.

– Я снял оба, – спокойно пояснил профессор. – В каждом есть небольшая кухня и холодильник, так что голодать вы не будете. Когда выспитесь, сможете заказать в сети доставку чего угодно из одежды и прочего – под моим присмотром.

– Так мне не доверяете? – сонно пробормотала она.

Под её коленями щёлкнул замок.

– Боюсь, что под таблетками вы натворите дел. Кстати, я проконсультировался с психиатром: завтра с утра вас осмотрит обычный человеческий врач и назначит вам дозу поменьше. Сразу отменять препараты слишком опасно.

– Я всё-таки сумасшедшая, – прошептала она.

Профессор осторожно усадил её на кровать, встал перед ней на колени и принялся расстёгивать её куртку.

– Глупости, – тихо сказал он. – Но вы были близки к безумию. Последствия ритуала непросты и во многом схожи с течением острого заболевания. Препараты нужны, пусть немного и ненадолго: с их помощью вы быстрее придёте в норму. А я вам помогу.

Он стянул с неё свитер и протянул на ладони две небольшие таблетки. Подал стакан с водой.

Она кивнула и послушно проглотила.

– В туалет вас проводить или доберётесь? – В его голосе скользнула насмешка.

Кира свернулась в клубочек на кровати прямо в одежде и покачала головой.

– Хочу спать.

Щелчок выключателя, и она оказалась в полутьме.

– Тогда спите, – негромко сказал профессор. – Дверь между нашими номерами открыта. Если хоть на миг почувствуете себя хуже – зовите немедленно.

Дверь тихо притворилась за ним, и Кира тут же уснула.

Глава 4

Ей снился Тёмный Лорд в магическом круге, обнажённый, распятый, беспомощный. И двенадцать фигур в мантиях и капюшонах, нависающих над ним.

Они не говорили. Никто из них не произнёс ни единого отчётливого слова. Только магические формулы, одну за другой.

Тёмный Лорд молчал. Он не закрывал глаз, не отворачивался от своей судьбы, не переводил взгляд с одного из своих пленителей на другого, молча умоляя. Хотя под одним из капюшонов, Кира знала, был лорд Хили. Наверняка.

А потом Тёмный Лорд вдруг криво улыбнулся.

И заговорил на другом языке. Короткие, странно звучащие строки на языке изогнутых мечей и цветов распускающейся вишни. На языке красавиц с набеленными лицами и воинов, отдающих жизнь без страха. Не рифмованные, но ритмичные, почти напевные.

Тёмный Лорд… читал стихи?

Кира обомлела.

А потом поняла, что это был не сон. Это было воспоминание.

Профессор Деннет не зря кричал по ночам до её похищения: он тоже видел подобные сны. И теперь, когда они обменялись кровью, и связь между ними стала крепче, видела их и она.

Тёмный Лорд был страшным убийцей, подумала она, глядя на обнажённого мужчину, прикованного к ритуальному кругу. И одновременно она не могла не восхищаться его мужеством. Для кого он сохранял лицо? Для своих врагов? Для себя, несмотря на то, что вот-вот должен был забыть?

Кира вздрогнула. Она сама не заметила, как она, незримая Кира, попавшая в воспоминание, оказалась стоящей рядом с Тёмным Лордом на коленях. Хотела ли она его ударить? Поцеловать? Вытащить из страшного ритуала и увести с собой?

Гул голосов, слившихся в один, становился быстрее, громче, и магия ударила в круг, как в барабан. Тёмный Лорд закричал. Боль, дикая боль пронзала его, Кира знала, и страшнее боли было знание, что в эту минуту он терял себя.

Он запрокинул голову.

– Кира Риаз, – едва слышно прошептал он, и Кира почувствовала, как из её глаз льются слёзы. – Спасибо тебе.

Ей, которая была его донором однажды. Ей, которая вернулась к нему пять лет спустя.

Он не видел Киру в эту минуту, она знала. Она была лишь невидимой наблюдательницей.

Он вспоминал девочку, которая спасла ему жизнь, связав его с Райли Хили.

Кира коснулась его щеки. Тёмный Лорд потерял сознание.

И, поняла Кира, его больше не было.

Возможно, никогда и не будет. Возможно, профессор вберёт в себя воспоминания, как она выучила боевую магию за первый семестр, и останется собой.

А возможно, права будет она. И Тёмный Лорд, получив назад всю свою память и память профессора Деннета, победит.

И кем она тогда будет для него?

С этой мыслью Кира открыла глаза. И ощутила, что по её щекам катились слёзы.

Она увидела лишь маленький кусочек ритуала. Самое его завершение. Наверняка был суд, и были приготовления к казни, и презрительные реплики Тёмного Лорда – почему-то она хотела услышать их все.

Но она увидела достаточно.

Достаточно, чтобы жалеть его и восхищаться им.

Но стоило вспомнить судьбу Вероники Крейн, неудачливой любовницы Тёмного Лорда, исхлёстанной им в кровь, чтобы все подобные эмоции растворились, как дым.

Что бы Тёмный Лорд сделал с Кирой, обретя память? При первой попытке противоречить ему?

Нет. Она не будет думать об этом. И с профессором Деннетом обсуждать это тоже не станет.

Кира встала и зажгла свет. Разделась, разобрала постель, нашла в ванной халат, а в шкафу – свежее бельё и ночную рубашку, и отправилась в душ. В голове шумело, но уже меньше.

Она была свободна. Она, чёрт подери, была свободна. Она могла регулировать напор воды, могла сама растереть свои волосы полотенцем, расчесаться и выбрать себе одежду. Могла…

Могла стиснуть зубы и не отправиться в таком виде в номер к профессору, напомнила себе Кира, до боли закусив губу. Как бы ей этого ни хотелось, делать этого было нельзя. Ведь не отправилась бы она по своей воле в спальню к Тёмному Лорду?

Как она его хотела. Чудовищно. Немыслимо. Просто обнять, почувствовать, как его руки движутся по её телу, массируя и успокаивая. Почувствовать его губы, его шёпот, тихо выдохнуть ему в ухо, лизнуть в щёку, и…

… Дальше фантазия Киры уходила в бурный загул.

Она тяжело вздохнула. Выдохнула, засунув руку между ног. Прислонилась к стене в ванной, закинув одну ногу за бортик, и принялась быстро и грубо ласкать себя.

Короткий стон вырвался из её уст. Второй. Она подходила к вершине, и готова была уже издать победный крик, пусть даже приглушённый…

Как поскользнулась и рухнула в ванну, сильно ударившись плечом и головой.

Кира вскрикнула от боли. Голова гудела, было чертовски больно, и случайно ушибленный при падении большой палец терзала не боль даже – агония.

Она боялась даже приподняться. Тело плохо слушалось, и она была уверена, что упадёт ещё. Без посторонней помощи из ванны ей было не выбраться. Может быть, разве что через полчаса… через час?

Но позвать профессора? Чтобы он увидел её голой и мокрой в унизительной позе?

На пол белой ванны закапала кровь. Всё-таки она здорово ударилась головой. Кира всхлипнула.

И замерла, когда в отдалении стукнула дверь. Послышались быстрые шаги, и дверь ванную распахнулась. Ещё секунда, и занавеска, отделяющая Киру от остальной ванной, отлетела в сторону.

– Что за чёрт? – резко спросил профессор, наклоняясь над ней. На кончике его пальца тут же оказалась капля её крови. – Почему вы меня не позвали?

– Как вы…

– Вам было больно. Очень больно. Оказывается, на таком расстоянии я это чувствую. – Его пальцы быстро пробежались по её шее, на миг блеснув голубым, но Кира не почувствовала себя лучше. – Так, мисс Риаз: это ушиб, но рисковать и пропитывать вас своей магией я не буду.

– И что я буду делать? – прошептала она.

Она только сейчас заметила, что он был полностью одет. Домашние штаны, футболка: он даже ещё не ложился.

– Наденете на себя хоть что-нибудь и отправитесь спать, уже со мной. – Он покачал головой. – Похоже, вас и впрямь нельзя отправлять одну даже в туалет.

– Я просто поскользнулась!

– Раньше вы «просто» не поскальзывались, мисс Риаз.

Он обхватил её под плечи и колени и поднял на руки. Кира инстинктивно обвила руками его шею.

– Спасибо, – прошептала она.

– Громко закричать «Помогите!» вам, конечно же, не позволила гордость?

– Я не знала, кричать ли мне «помогите, профессор!» или «спасите, милорд!», – невинно сообщила Кира.

– На будущее имейте в виду, что устроит даже «эй!», если речь идёт о вашей разбитой голове. – Он усадил её на кровать и принялся раздвигать пряди волос в поисках ранки. – Хм, странно. Уже затянулась?

Кира повертела в пальцах бриллиантовую каплю-амулет.

– Исцеляет. Помните?

– Почти забыл, – с удивлением произнёс профессор. – Дьявол, я так беспокоился о вас, что какие-то там бриллианты совершенно вылетели у меня из…

Он осёкся.

– Другими словами, мисс Риаз, – совершенно другим, куда более сухим тоном произнёс он, протягивая ей ночную рубашку, – с вами всё будет в порядке. Но ночевать, увы, мне всё равно придётся здесь. Тем более что вам наверняка снится чёрт знает что, под такими-то препаратами.

– Мне снились вы, – неожиданно для себя призналась она. – Вы в круге. Вас… лишали памяти, а вы читали стихи.

Она посмотрела на него. На губах профессора играла невесёлая улыбка.

– Стихи? – наконец проговорил он. – Да, похоже на меня.

Он дождался, пока она покажется из-под ночной рубашки, откинул в сторону одеяло, и засунул её в постель, несмотря на слабые протесты. И тут же, выключив везде свет, лёг рядом, обнимая её, отчего Кире тут же расхотелось протестовать вообще.

Кира беззвучно вздохнула, уткнувшись в его плечо.

– Что-нибудь ещё о том моём воспоминании? – негромко спросил профессор.

Кира коротко и быстро перечислила детали. Он кивнул.

– Спасибо, мисс Риаз. Если вы увидите что-то, чем не захотите делиться со мной, я ведь могу рассчитывать на ваш разум? Что вы подойдёте ко мне и всё расскажете, вместо того, чтобы злобно дуться и молчать с достойным лучшего применения упрямством?

Чёрт. Он и впрямь видел её насквозь.

– Расскажу, – обречённо сказала она.

– Отлично.

Ей было спокойно и тепло лежать рядом с ним, и Кира не сразу заметила, что он тихонько массирует ей плечи, спускаясь на локти.

– Я же не усну, – пробормотала она.

– Уснёте. Вы уже засыпаете.

Кира повернулась к нему, коснулась пальцами футболки, уткнулась в грудь. Они лежали лицом друг к другу, близко, но с тех пор, как она узнала, кем он был, ей всё труднее было поднимать на него взгляд.

– Вы… когда-то вы обещали рассказать мне сказку, – прошептала она. – Помните?

Профессор коснулся рукой её волос.

– А вы так хотите её услышать именно сейчас?

– Да. Мне… мне бы это помогло.

Короткий вздох.

– Сказал бы я, что сейчас помогло мне, но боюсь, тогда за домогательства посадят уже не вашего психиатра. Посмотрите на меня, мисс Риаз. Я хочу видеть ваши глаза, когда я буду рассказывать.

Кира послушно приподняла голову, и увидела, как блестят в полутьме его глаза. Больше не холодные и не льдистые – обычные.

– В одном городе, – негромко сказал профессор, – жили брошенные дети. Их никто не замечал. Горожане встречались в трактирах, веселились на ярмарках, издавали законы и отмечали праздники, но едва ли кто-то в яркой и цветной одежде обращал внимание на серого оборванца, который и так почти сливался со стеной.

Брошенные дети, подумала Кира. Такие же, как они двое.

– Но однажды всё изменилось. В город пришёл фокусник, и духи заполнили главную площадь. Каждый из детей получил новую яркую одежду, и духи наполнили счастьем горожан так, что они начали смеяться, подпрыгивать и тянуться к небу, как воздушные шарики, и всех детей разобрали по домам. Уже вечером они ужинали с новыми братьями и сёстрами, а на следующий день в новенькой форме, которые всю ночь шили портные по всему городу, отправились в школу.

– Счастливый конец, – прошептала Кира.

– Не спешите. Но один-единственный мальчик опоздал на праздник: он больно подвернул ногу, и весь праздничный день он просидел в канаве. А наутро мир снова стал прежним, и люди, проходящие мимо, не обращали на него никакого внимания. Кроме…

Он помолчал.

– Кроме одной маленькой девочки. Она была такой серой и блёклой, словно вот-вот должна была рассыпаться. Но она принесла ему еду из повозки фокусника и новую одежду, и мальчик почти был счастлив. Вот только он остался единственным брошенным ребёнком в городе, и ему было очень одиноко.

– И что сделала девочка?

– Шшш. Вы узнаете всё в своё время.

Он помолчал ещё.

– Девочка… тоже была брошенной. Но ей приходилось куда хуже, потому что у неё были родители. Её отец, фокусник, который осчастливил всех беспризорников, сирот и одиночек, и обошёл вниманием собственную дочь.

Кира беззвучно ахнула, не отрывая взгляда от его глаз. Она не подозревала, что просто глядеть друг другу в глаза и слушать сказку будет так… чувственно.

– Её отец когда-то тоже был брошенным ребёнком. И нашёл другую девочку, такую же брошенную. Они пустились в путь по городам, чтобы помочь другим детям, и мальчик стал фокусником, призывателем духов, а девочка превратилась в девушку и стала его женой. Но когда подросла их дочь, у них не нашлось для неё времени: ведь где-то были другие дети, которым нужны были семьи и счастливые жизни, и их было куда больше. И если ради этого одной-единственной девочке приходилось поступиться своими желаниями – что ж? Они хотя бы научили её поступать благородно и жертвовать собой во имя других.

Кира вздрогнула, и руки профессора обняли её крепче.

– И тогда дети, мальчик с вывихнутой ногой и дочь фокусника, составили план, – легко сказал профессор. – Они украли повозку у фокусника: ведь мальчик не мог ходить, только ехать на повозке. И духи, привязанные к повозке, двинулись за ними: ведь девочка унаследовала дар отца. Вот только вместо того, чтобы отправиться в следующий город, мальчик и девочка решили, что найдут свой путь. И используют дары духов на пользу себе, и только себе. Пусть мир позаботится о себе сам.

Он улыбнулся ей.

– И потом, разумеется, они жили долго и счастливо, и занимались любовью каждый день, когда выросли, а обручальные кольца заложили в ломбарде и купили на все деньги билеты в парк аттракционов, – серьёзно сказал профессор. – Вот такая вот сказка.

– Отличная сказка, – выдохнула Кира. – Хочу в парк аттракционов.

– Так я вас туда и пустил, – хмыкнул он. – Завтра мы с вами…

Его прервал резкий звон телефона, и впервые за день Кира увидела в глазах профессора настоящую тревогу.

– Оставайтесь здесь, – резко сказал он и вскочил с места.

Кира видела его сквозь открытую дверь между номерами. Две отрывистые реплики, и считанные секунды спустя он повесил трубку – и аккуратно вытащил батарею из телефона, обрывая канал связи.

– Всё, – просто сказал профессор, возвращаясь. – Боюсь, таинственный флёр, окружающий нашу пару, вот-вот развеется вместе с моим главным секретом.

Кира приподнялась в постели.

– Что-о?

– Ну а как вы думаете, мисс Риаз? Вы видите в ритуале скрытого дымкой Тёмного Лорда, говорите «ах!» и прерываете ритуал, чуть не погибнув. Для чего вам могло это понадобиться? Только для того, чтобы пожалеть Тёмного Лорда. Вы не в разрешённом списке: вы не должны знать, кто такой Тёмный Лорд. Вас проверяли на это, кстати?

– Да. Я смогла соврать.

– Уже хорошо. Итак, что они знают? Что вы контактировали со мной – и вы, возможно, знаете что-то о Тёмном Лорде, что вам знать не положено. Пока вы в их полном распоряжении, а я по-прежнему спокойно преподаю в Академии, их это не особенно волнует. Но вы исчезаете. Какой-то незнакомец вас похищает. А не Тёмный Лорд ли он? Хм, а что поделывает наш Тёмный Лорд, кстати? И именно в эти часы их любимый Тёмный Лорд находится неизвестно где. Вы улавливаете, к чему я клоню?

– Они захотят вас допросить, – выдавила бледная Кира. – И установить за вами круглосуточную слежку, чтобы убедиться, что Тёмный Лорд не имеет отношения к моему похищению – и по-прежнему не знает, кто он. И если вы хотите показать им, что это так, вам придётся уехать и бросить меня здесь. Или остаться и выдать себя окончательно.

Профессор кивнул.

– Совершенно верно. Что ж, я предвидел и этот вариант.

Его лицо было совершенно спокойно.

– Отправьте меня в Академию и возвращайтесь на занятия, – быстро сказала Кира. – Или я доеду сама. Я вполне ориентируюсь…

– Ну разумеется. Особенно в ванной. Настолько хорошо, что разбили там голову.

– Я доеду!

– А потом? Достаточно пару раз прикрикнуть на вас при допросе, и вы подпишете даже свой приговор. Я уже не говорю про медикаменты, на которых вы находитесь: после ваших лошадиных порций можно ожидать чего угодно. Вы не в том состоянии, чтобы даже выходить из дома в одиночку. Нет, мисс Риаз, вы останетесь здесь.

Кира неверяще глядела на него.

– Вы выдаёте свою тайну, – прошептала она, – показываете лорду Хили, что это вы похитили меня, что вы – Тёмный Лорд… и всё это, чтобы защитить меня? Не спасти мою жизнь, просто избавить от лишнего беспокойства?

– Всего лишь для того, чтобы вас не перепугали до вечного заикания, и вы не упали где-нибудь в канаву, – сухо сказал профессор. – Вы маг, мисс Риаз. Я не могу оставить вас в обычной клинике, пусть даже сколь угодно надёжной – ваши симптомы могут оказаться непредсказуемыми, и вам нужен сильный маг рядом. Постоянно. А магов, которым я доверяю, нет. Пока два-три резких окрика способны довести вас до слёз и безропотного подчинения, ни в какую Академию и вообще никуда в магическом мире вы не поедете. Иначе через два дня на столе лорда-ректора будет лежать заверенное всеми возможными подписями подтверждение вашей недееспособности и имя вашего постоянного опекуна. Назвать вам его?

– Если бы мы доверились лорду-ректору… – осторожно сказала Кира.

– Он очень болен, мисс Риаз. Я могу взять вас под опеку в Академии сам, но это выдаст нашу связь мгновенно, и я тут же буду арестован – сами понимаете, почему.

– Чтобы они могли выяснить, что вы знаете о себе.

– Именно.

Профессор тяжело вздохнул.

– Я – угроза всему магическому миру. Мне стёрли память, очень крепко и очень надёжно, но никто не подозревал, что в моей жизни появитесь вы. Такая красивая, такая талантливая, такая одинокая… дальше придумайте сами. И вот я остаюсь здесь с вами, что означает, что лорд Хили мгновенно сделает соответствующие выводы. Вы – мой донор, я – ваш таинственный покровитель, мы любовники, и оба мы знаем, кто я такой. Финита.

– Замечательно, – пробормотала Кира, рухнув обратно на подушку. – Только вы забыли добавить, что я больше не ваш донор и не ваша любовница.

– Уверяю вас, мисс Риаз, такие мелочи их волновать не будут.

Кира зевнула, вдруг ощутив себя очень усталой.

– Так что нас ждёт? – спросила она.

Профессор подошёл к кровати, неторопливо откинул одеяло и вытянулся рядом с ней. Кира сама скользнула к нему в объятия.

– Вас – ничего. Вы будете выздоравливать и ни о чём не беспокоиться.

– А вы?

– Я предусмотрел этот случай. Если в Протекторате меня хватятся, я оставил лорду-ректору великолепно составленное письмо, в котором я умоляю его дать мне отпуск. Видите ли, гласит письмо, девушку, на которой я собираюсь жениться, похитили некие злодеи и заперли в сумасшедшем доме, и я, конечно же, не могу бросить бедняжку. Имя я, разумеется, предусмотрительно не назвал.

Кира не удержалась от смеха.

А потом побледнела.

– Девушку, на которой вы собираетесь жениться… – прошептала она. – Я теперь ваша невеста?

– Из вас выйдет плохая наложница или фаворитка, – небрежно сообщил профессор Деннет. – Тем более что все, кому не лень, норовят вас похитить или воспользоваться вашей силой. Так почему бы и нет? Теперь, когда меня всё равно раскрыли?

– Нет!

Он смотрел на неё насмешливо и спокойно.

– Уверены? Так-таки и думаете, что быть невестой Тёмного Лорда ниже вашего достоинства?

– Я не ваша невеста!

Профессор пожал плечами.

– Мы всегда сможем развестись.

Он был невыносим.

Кира тяжело вздохнула.

– Нет. Вы Тёмный Лорд. И пусть даже вы больше не он, пусть вы пожертвовали всем для меня, пусть я обожаю вас за это… – Её голос упал до шёпота, – «почему бы и нет?» никогда не станет для меня подходящей причиной.

– Вы серьёзная девушка, – кивнул он. – Но и я серьёзен, мисс Риаз. Если вам вдруг понадобится и такая защита, если захотите, чтобы кольцо на вашей руке действительно стало обручальным – вам нужно сказать лишь слово.

Кира уставилась на него расширенными глазами.

– Все эти поддразнивания… вы всего лишь хотите меня защитить?

– Ну не только. В конце концов, первой брачной ночи у меня тоже никогда не было.

В этот раз они засмеялись вместе.

– Нас не найдут здесь, – мягко сказал профессор. – Я принял меры; вы сможете отдохнуть и восстановиться. Что до обручальных колец и других атрибутов романтического бытия – пока, пожалуй, вам хватит и кофе в постель. Хотя я бы и тут поостерёгся: в вашем теперешнем состоянии вы, пожалуй, всё разольёте.

Весь Протекторат будет искать их – и не найдёт? В это Кире верилось слабо.

– Но ведь есть поисковые чары, – сказала она серьёзнее. – Вы – Тёмный Лорд, вы можете быть опасны, и ради такого случая…

– Они снова потерпят поражение. Мисс Риаз, на меня смогли наложить поисковые чары один раз в жизни, и это потребовало гибели очень сильного донора. Чары давно развеялись, так что сейчас я неуязвим. И вы тоже, поскольку мы совершили обмен кровью, и вас защищает моя магия. Но не полностью, и только когда мы рядом, так что… хм. Есть один способ упрочить эту связь…

Профессор вдруг потянулся к вырезу её ночной рубашки. Кира не стала отстраняться.

– Слишком неглубоко, – с явным неудовольствием произнёс он. – Снимите её.

– Что-то у меня плохие предчувствия по поводу того, как вы собираетесь упрочивать нашу связь, – пробормотала Кира, стягивая рубашку через голову.

Профессор отобрал у неё рубашку и заставил выпрямиться.

Кира потянулась, обнажённая и сонная, и еле слышно охнула, когда его ладони легли ей чуть выше груди.

– Вы…

– Шшш. Посидите спокойно.

Кира сидела на корточках в тёмной спальне с закрытыми жалюзи, выпрямив спину, обнажённая и сонная, и понятия не имела, чего он от неё хотел. Что делали его пальцы, что он…

Она была слишком сонной, чтобы возбудиться, но ей было безумно приятно. Его руки, исследующие каждый сантиметр её груди, массирующие, надавливающие… она ахнула. Да, вот здесь… почему её тело так откликается на его прикосновения?

– Сможете начертить руну огнём на коже? – негромко спросил он.

Кира прислушалась к себе. Хватит ли ей сил на детскую забаву?

Она решительно кивнула. Хватит.

Профессор протянул ей тыльную сторону своего запястья.

– Полсантиметра должно хватить. Рисуйте любую руну – и вложите в неё эмоцию. Настоящее чувство, которое вы связываете со мной.

– Что это? – спросила Кира шёпотом. – Ещё один обмен кровью?

– Его закрепление. Я хочу, чтобы вы могли дать мне знать, что с вами что-то не так. И чтобы моя магия могла защищать вас даже на расстоянии. – Лёгкая улыбка. – И, разумеется, я жду от вас аналогичной защиты. Отлично я устроился, правда?

Кира фыркнула.

Хотела ли она этого? Защиты от поисковых чар? Его помощи?

Конечно, она предпочла бы без этого обойтись. Но если иначе её могли найти… если её снова похитили бы, заперли в психиатрической лечебнице, и некому было бы прийти ей на помощь…

В конце концов, они уже совершили обмен кровью. Их связь мага и донора была неразрушима. Почему не добавить в эту связь преимуществ?

– Я нарисую, – прошептала она. – Руну Тайт.

Руна Тайт. Желание.

Он не шевельнулся, лишь поднёс запястье чуть ближе.

Кира взяла его руку. Тёплую, сильную, мускулистую. Опустила её на одеяло, и едва соображая, что делает, прижалась к ней щекой чуть выше локтя, другой рукой водя по запястью. И уже засыпая, с лёгкой улыбкой ребёнка, которому вот-вот должен был присниться хороший сон, взмахнула пальцем над его запястьем наискось, и крошечная руна Тайт зажглась на его коже.

– У меня получилось, – прошептала она.

Его губы коснулись её щеки лёгким невесомым поцелуем, поднимая её обратно.

– Получилось. Вы были великолепным сонным ребёнком, мисс Риаз. Ещё минуту, и вы уснёте в моих руках.

А потом его пальцы, так восхитительно касавшиеся её груди, скользнули вверх, замирая над правой грудью – и коротким резким росчерком нарисовали над ней огненную руну. Руну Ассо. Сердце.

– Сердце слева, – сонно заметила Кира.

Негромкий смех.

Закрыв глаза, она почувствовала, как её снова укладывают в постель.

– Нарисовать вам слева ещё одну? Учтите, пусть даже их будем видеть только мы, они не сотрутся.

Кира распахнула глаза.

– Как не сотрутся?

– А как же ещё вы коснётесь её, если будете в опасности? – прошептал он ей на ухо. – И как ещё она будет охранять вас?

– Действительно, – пробормотала Кира. – И вас это не ослабит? Вам не будет больно? Как тогда, когда я бросила огненный шар и случайно воспользовалась вашей магией?

Снова тихий смех.

– Это не боевая магия и не бросание огненными шарами, мисс Риаз. Всего лишь тёплый плащ, которым я поделился с вами на случай непогоды. Спите.

Она уткнулась носом в его плечо. И окончательно проваливаясь в сон, вспомнила, что так и не надела обратно ночную рубашку.

Глава 5

Утром, наклонившись к зеркалу в ванной, Кира прежде всего убедилась, что вчерашнее ей не привиделось.

Профессор действительно нанёс над её правой грудью миниатюрную огненную руну, даже сейчас излучающую еле заметное тепло. А она начертила такую же под его запястьем.

– Осталось только нацепить обручальные кольца, – мрачно пробормотала Кира, доставая зубную щётку. – И привесить табличку: «девушка Тёмного Лорда». Падшая.

– Интересные у вас определения, мисс Риаз.

Кира подхватила с вешалки халат, быстро закуталась, и только тогда обернулась к профессору.

– Я же так не могу, – растерянно сказала она. – Разговаривать, обниматься, будто ничего не произошло, видеть, как вы отказывайтесь из-за всех тайн из-за меня и чудовищно рискуете собой, и одновременно…

– Знать, что вы общаетесь со страшным и ужасным Тёмным Лордом? – серьёзно спросил профессор. – Да, я такой.

Кира не выдержала и засмеялась. И поморщилась, поднося руку ко лбу: чертовски болела голова.

Профессор, наблюдавший за ней, кивнул.

– Вам нужны правильно подобранные лекарства, хороший завтрак и свежий воздух, – произнёс он. – Начнём со всех трёх. Я бы, конечно, предложил и четвёртое…

– Заняться любовью?

– Разумеется. Не каждая девушка может похвастаться тем, что спала с самим ТёмнымЛордом, знаете ли. Особенно если у него был насморк, и он чудовищно храпел. Тогда факт можно даже подтвердить документально.

Кира тяжело вздохнула.

– Вы собираетесь сделать мой выбор не ложиться с вами в постель как можно более тяжким, да?

– Я был бы не я, мисс Риаз, если бы я этого не сделал. С точки зрения логики ваш выбор не имеет ни малейшего смысла. Ни я, ни вы не изменились: изменились лишь данные о… моём прошлом…

Он резко осёкся.

– Простите. Вру себе, вру вам… Я не должен был. Конечно же, прошлое имеет значение. Я до сих пор не могу жить с собой, и меня не удивляет, что этого не можете и вы.

Профессор кивнул ей.

– Мойтесь и одевайтесь. Врач подъедет через двадцать минут. Постарайтесь вспомнить всё, что ему поможет.

Он даже и не подумал уйти, когда Кира забралась за полупрозрачную занавеску, подумала она. Но голова всё ещё гудела, а в теле ощущалась такая слабость, что залезь Кира вместо ванны в бассейн, утонула бы немедленно. Так что она была тайно благодарна за защиту.

… И что уж там, её тело вопило бы от восторга, если бы вместо того, чтобы стоять в дверях, профессор бы отдёрнул занавеску, плавно бы провёл рукой по её спине и прошептал, как она ему желанна.

Она хотела этого. Хотела больше всего на свете. Хотела его.

К чёрту всё, подумала Кира и схватилась за занавеску.

И, раздёрнув её, увидела его, стоящего совсем рядом.

– К чёрту всё, – хрипло сказал он и подхватил её на руки. – Будете грязной и мокрой. Моей.

Он принёс её к себе в номер и только там уложил на постель. Расстегнул брюки и быстрыми резкими движениями снял с себя всё. Опустился рядом с ней на кровать.

– Вашему сопротивлению конец, – прошептал он в её ухо. – Вы хотите меня, и вы только что это показали.

– Не я, а моё тело, и…

Он закрыл ей рот ладонью.

– Вы. Занавески по своей воле с недвусмысленными целями не раздвигаются. – Профессор покосился на её бёдра. – И ноги тоже. Так что я отбрасываю все приличия прочь: вы моя. Раз уж, несмотря на всё, что вам кололи, и всё ваше отвращение к моему прошлому, вы тянетесь ко мне, я буду дураком, если откажусь от вас. И ещё большим дураком, если прямо сейчас не возьму вас так, как желаю.

– Как? – прошептала она.

Холодная хищная улыбка.

– Так, как мне вздумается. Вы же это мне обещали когда-то?

Он потянул за её колени, разводя их в стороны. Небрежно потянулся к покрывалу над её головой – и укутал им Киру от макушки до пояса, оставляя выставленными наружу лишь её унизительно распяленные ноги.

– Не шевелитесь, – последовал приказ.

Кира задержала дыхание. Она была… она была замотана в тряпки выше талии, как дешёвые уличные шлюхи, которых продавали всем желающим. Как жертвы набегов, которым варвары задирали одежды на лицо, чтобы не видеть их лиц и не слышать криков.

Быть выставленной вот так было позорно. Грязно. И представить, что мужчина, стоящий там, мог быть кем угодно – это пугало. Но и заводило.

Когда она почувствовала первое горячее прикосновение между её ног, безо всякой прелюдии, она не выдержала и вскрикнула. Но за ним последовало второе, пробующее её на вкус в самой удачной точке, и она со всхлипом втянула в себя воздух.

Медленные, неспешные ласки языком, всё выше возносящие её к неведомому пику наслаждения, превращали её из дешёвой шлюхи с замотанной головой в королеву, за которой спустился из дворца прекрасный принц. Или, расслабленно подумала Кира, злобный и опасный великий визирь. Сказочному принцу придётся подождать и потерпеть… ах, да и пошёл он к чёрту!

Она комкала в руках простыни, глотая крики и чувствуя, как покрывается испариной. Он был немилосерден, он не оставлял её в покое, требуя своим ртом от неё полной покорности и полного расслабления – и она наконец-то покорилась, раскидывая бёдра шире и разжимая пальцы. Она была его, его наложницей, его рабыней, вознесённой им на вершину, но стоящей перед ним на коленях; он пил её, утоляя свою порочную жажду, и она могла лишь тихо стонать, ожидая долгожданной разрядки.

Но великий визирь был коварен; желанное избавление не наступало.

– Пожалуйста, – прошелестел её голос.

Мольба обречённой перед казнью. Робкая просьба жертвы, до которой снизошёл молодой светловолосый варвар. Жаркий шёпот женщины, жаждущей торопливых ласк.

Жаждущей его.

Он вошёл в неё сразу на всю длину, и Кира застонала, чувствуя, как его тело вдавливает её глубже в кровать. Тело сильного здорового мужчины, который, сжав её бёдра, двигался в ней уверенно, почти грубо, но каждая её клеточка помнила, каким он мог быть бережным. И от этого грубость заводила её ещё больше.

Кира вскрикнула, задыхаясь. Он подводил её к вершине быстро, чудовищно быстро, а она ещё не успела, не насладилась своей ролью, не отдалась ему полностью, не…

Она застонала, выгибаясь и бессильно раскинув руки. Её губы полуоткрылись, кожа вся горела, и единственное, чего ей хотелось – прижаться к нему не только ногами, но и всем телом.

Он лишил её этого удовольствия – и одновременно лишил себя. А это значило, что в следующий раз, когда она будет чувствовать его всей кожей, наслаждение станет в десять раз острее.

Жаркое море песка ринулось ей навстречу – и Кира утонула в нём, лишившись дыхания, растворяясь, исчезая, и ощущая лишь солнце.

Когда она пришла в себя, покрывало вновь было расправлено, а профессор, уже одетый, с лёгкой насмешкой глядел на неё.

– Одевайтесь. Или одену вас, если вам так будет приятнее. Хотите?

Кира жадно посмотрела на его пальцы. И с сожалением покачала головой.

– Так мы не управимся и за час.

Профессор кивнул.

– Я бы растянул удовольствие и на два, но теперь, когда мы вместе сделали вывод, что я могу затащить вас в мою или в свою постель в любое время, к чему спешить?

Когда это, интересно, они успели сделать этот вывод, мрачно думала Кира, натягивая одежду. В конце концов, она всего лишь поддалась порыву – она не успела…

Она хотела его. И руна, горящая в тот миг ярким ровным огнём, это подтверждала.

И Кира даже не попыталась протестовать. Дьявол.

Впрочем, устало подумала Кира, у неё хотя бы перестала болеть голова.

Врач, оказавшийся стареньким профессором местного университета, долго выслушивал её, терпеливо переспрашивая и делая заметки. Осторожно предложил госпитализацию, но Кира только покачала головой.

– Точные дозы известны? – негромко произнёс он, и профессор передал ему лист с назначениями.

У врача глаза полезли на лоб.

– Мой бог, это чудовищно. Дайте мне взглянуть на адрес клиники, я…

Профессор аккуратно отодрал верхнюю часть бланка и покачал головой.

– Нет. Мне просто нужно, чтобы моя спутница побыстрее выздоровела.

– Она вам дорога, но не настолько, чтобы вы пожелали обратиться в клинику?

Профессор вздохнул.

– Увы.

– Я проведу вам терапию, – наконец сказал врач. – Если всё будет хорошо, дозу можно будет медленно уменьшать. Я буду наблюдать вас дважды в неделю; чаще, боюсь, я выездные визиты не практикую.

– Благодарю вас, – спокойно сказала Кира.

Он быстро выписал ей назначения, и Кира совершенно не удивилась, когда профессор тотчас же протянул ей нужные таблетки.

– Вы куда адекватнее, чем могли бы быть после подобных дозировок, – сказал ей врач на прощание. – Удивительно. Возможно, сыграл какой-то неучтённый фактор. Или же у вас очень крепкое здоровье.

После того, как за ним закрылась дверь, Кира с насмешкой уставилась на профессора.

– Здравствуйте, мой неучтённый фактор.

– Здравствуйте, моя погибель, – вежливо ответствовал профессор.

Он смотрел на экран своего телефона; там отображались два новых сообщения. Профессор покачал головой и снова вытащил батарею, но в этот раз телефон, разом оплавившись, отправился в мусорную корзину. Запахло жжённым пластиком, потом озоном.

– Чтобы не отследили, да? – поинтересовалась Кира.

– За мной совершенно официально пришли в Академию, – сухо произнёс профессор. – Всё, мисс Риаз, наша песенка спета. Когда вы наконец выздоровеете, вас будут ждать интересные времена.

– Мы могли бы… – Кира помедлила. – Сама не верю, что это говорю, но мы могли бы затеряться в мире людей. Если бы вы остались прежним, и не возвращали бы себе память, мы могли бы…

Профессор долго смотрел на неё.

– Могли бы, – тихо сказал он. – Но вы не будете этого делать.

– Почему?

– Потому что я запрещаю. Жизнь беглянки и одиночки не для вас, мисс Риаз, как бы мало вас ни ждало в магическом мире. Вы не потеряете из-за меня своё призвание. Вы донор, один из лучших, которых я когда-либо видел, и ваше будущее должно быть сияющим арочным мостом, а не грязным железнодорожным тупиком, усыпанным окурками.

Кира слабо улыбнулась.

– А как же вы?

– Мне тоже нет нужды сбегать. Я не Тёмный Лорд, а новая личность, вы забыли? А следовательно, меня нельзя заставить ответить за его преступления. Никак и ни под каким соусом. Меня арестуют, допросят, нашу связь откроют – но мы выберемся. Обязательно выберемся. Кроме того, если не мы, кто ещё изменит этот жестокий и несправедливый мир, пошлёт аристократов к дьяволу и подарит будущее адептам вроде вас?

– Только вы, – прошептала Кира.

– Совершенно верно.

Он снял с вешалки обе их куртки.

– А теперь идёмте завтракать.

День выдался не особенно морозным, и Кира с удивлением поняла, что хочет съесть свой хрустящий круассан и выпить кофе снаружи. Профессор не возражал, и они устроились под летним зонтиком уличного кафе, хозяева которого каким-то чудом не унесли столики внутрь даже зимой.

Кира поднесла к губам чашку капучино и блажено вздохнула. Профессор задумчиво выцеплял вилкой кусочки свежих фруктов из своей овсянки.

– Мы два самых разыскиваемых мага в мире, – прошептала Кира. – Как вам это?

– Великолепно.

Кира уронила ложечку в кофе.

– Что? Почему?

– Во-первых, рано или поздно это должно было произойти, – спокойно сказал профессор Деннет. – Во-вторых, теперь все, кому положено знать обо мне, смогут нормально со мной общаться – и кто-то, возможно, даже станет союзником.

– Например, Вероника Крейн? – резко спросила Кира.

– Например, она. Одна из лучших мастеров проклятий в Академии, насколько я читал. Её чуть не выгнали с выпускного курса, но её родители совершенно случайно как раз вносили в фонд выпускников круглую сумму. Разумеется, будущая леди Крейн не пострадала.

– А ещё она красавица, – мрачно произнесла Кира.

– И неофициальная любовница Тёмного Лорда, – кивнул профессор. – Надеюсь, вы не будете рассказывать об этом её мужу.

Кира фыркнула и поставила пустую чашку кофе обратно на столик.

– Бьюсь об заклад, – сказала она, – вы бы сошли с ума от счастья, оказавшись мы с Вероникой в одной постели с вами.

В глазах профессора взблеснула насмешка.

– И как же вы себе это представляете, мисс Риаз? Расскажите мне.

Кира вспыхнула.

– Вы и сами прекрасно… можете себе это вообразить!

– О, я-то могу, – опасным тоном произнёс профессор. – Могу даже соблазнить вас на это, если захочу.

На миг она себе это представила. Две обнажённые красавицы в его постели, сама она в объятьях другой женщины. Длинный локон, намотанный на её палец, дразнящие поцелуи, следы помады на ключицах, умелый женский язык, ласкающий её, нежные руки, обнимающие полушария грудей, она сама, жадно приникшая к бесстыдно открытому треугольнику между ног с узкой дорожкой волос на чисто выбритом лобке, нежные бледные ягодицы и женские стоны, мужские пальцы в каждой из них, и бёдра, распахивающиеся под ними…

Кира поперхнулась.

– А может, не надо? – робким тоном предложила она.

– Но вы же предложили. Как я могу отказаться?

– Я ничего не… – Кира уловила смешинки в его глазах, и расслабилась.

– Иногда я представляю себе… всякое, – нерешительно призналась она. – Оргии, совершенно непристойные развлечения с… двумя мужчинами. Но по-настоящему мне этого никогда не хотелось. Даже посмотреть со стороны. Как вы думаете, Тёмный Лорд, он…

– Устраивал ли оргии, чтобы лучше сплотить своих последователей?

Кира окончательно смешалась.

Профессор, судя по его виду, с трудом сдерживал смех.

– Я думаю, любые сексуальные практики допустимы, если подразумевают согласие всех сторон, и они все в дееспособном состоянии. Даже в вашем, мисс Риаз: препараты туманили ваш разум, но наша окрепшая связь привела вас в себя.

– Вы не ответили на мой вопрос, – заметила Кира всё ещё смущённо, но твёрдо.

– Естественное «я не помню», как я понимаю, вас не устроит?

– Вы подозреваете. Мне кажется.

– Подозреваю, – кивнул профессор. – Видите ли, мисс Риаз, лидер вроде Тёмного Лорда должен быть выше бренной плоти. И даже тёмные обряды, полные чувственности, не должны лишать его этого ореола. Он может проводить время с одной из своих самых жарких последовательниц. Но даже это должно остаться за кадром.

– Другими словами, – не без ехидства заметила Кира, – Тёмный Лорд был очень милым, стеснительным и закрепощённым.

Профессор поднял бровь.

– Хотите, чтобы я закрепостил вас, как только мы вернёмся домой?

Почему-то возвращаться домой Кире тут же расхотелось, несмотря на холод.

Профессор вздохнул.

– Поверить не могу, на какие вопросы я только что отвечал. Будь вы в состоянии работать со своей магией, я бы устроил вам практический семинар часа на четыре, чтобы все мысли об оргиях вылетели из вашей милой и стеснительной головы. Увы, вместо этого вы заставили думать об оргиях меня.

Он задумчиво посмотрел на столик, и Кира заметила, что на нём лежал уже совершенно другой телефон. Дешёвый и одноразовый, судя по его виду.

– И натолкнули на интересную мысль.

– На какую?

– Увидите. И надеюсь, не увидитесь. Теперь, когда меня ищут и обо мне знают, мне нужна помощь, и от этой помощи я отказаться не могу.

Он набрал номер. Кира услышала гудок, второй.

И женский голос.

– Сейчас я продиктую адрес, – спокойно произнёс профессор. – Сегодня в семь.

На другом конце трубки царило молчание. Ошарашенное? Покорное?

Профессор продиктовал адрес и отключился.

– Гостиница в получасе езды отсюда, – произнёс он в ответ на взгляд Киры. – И, нет, со мной вы не поедете.

– Но…

Он невесело усмехнулся.

– Так хотите подсмотреть? Увидеть Тёмного Лорда в действии?

– Да, – прошептала Кира. – Простите.

Профессор секунду подумал, глядя на неё. Потом наклонился к ней, оттягивая воротник куртки, обнажая незагорелую шею.

И кивнул.

– Вам придётся играть роль. Униженную, покорную, подчинённую. И на этот раз по-настоящему, без нежностей, ехидства и счастливых вздохов.

Он внимательно смотрел на неё.

– Справитесь? Я не буду делать вам поблажек, мисс Риаз. Одна неверная реплика – и я вас ударю. Тёмного Лорда в действии вы видели. Я не потерплю ошибок. Ни одной.

– Что… что мне нужно будет делать?

Он язвительно улыбнулся.

– А как вы думаете?

Кира сделала короткую паузу, перебирая очевидные ответы.

– Выполнять ваши приказы. Молчать. Не глядеть никому в лицо. Отвечать «да, милорд» и «конечно, милорд», но только на ваши вопросы. Остальных игнорировать, если вы не прикажете иначе.

В глазах профессора что-то промелькнуло. Грусть?

– Вы были бы идеальной любовницей Тёмного Лорда, – наконец сказал он. – Я рад, что этого никогда не случится.

– Потому что вы меня любите, – с триумфом заключила Кира.

– При мысли, что за эту самоуверенную реплику я поверну вас голым животом вниз и отшлёпаю до синяков, я прихожу в экстаз, скрывать не буду. – Он кивнул. – А теперь нам пора. И помните о том, что сказали.

Кира поднялась вслед за ним.

– Мне легко это помнить, – уронила она. – Именно так со мной обращались в клинике.

Лицо профессора не изменилось, но Кира заметила, как он на миг сжал в кулаке скатерть.

– Тёмный Лорд всё же несколько отличался от ваших тюремщиков, – негромко сказал профессор. – Он причинял боль, но по-своему заботился о тех, кто отдавал ему свои силы. Даже о вас, которую он видел лишь раз в жизни.

– Боюсь, даже это не заставит меня испытывать к нему симпатию.

– Он был жесток, – согласился профессор. – И сегодняшняя встреча это докажет.

Они двинулись вниз по улице. Навстречу вставало солнце, в руке Киры приятно похрустывал бумажный пакет с круассанами, а Тёмный Лорд…

… Держал её за руку.

Глава 6

Они подошли к номеру триста тринадцать в небольшом пригородном отеле ровно к семи вечера. Вероника, сказал профессор Деннет, должна была быть уже там. Она не посмела бы опоздать.

На Кире было тёплое пальто с высоким воротником, туфли и шерстяные чулки. Тонкие чёрные брюки и топ с глубоким вырезом, скрывающий огненную руну над краем её правой груди, хотя никто, кроме профессора, не мог её видеть. И…

«Анестетик, мисс Риаз. Вы ничего не почувствуете. Следы я уберу вечером».

«Уберёте? Точно?»

«Если вы не можете доверять Тёмному Лорду, вы не можете доверять никому. Повернитесь и сделайте глубокий вдох».

Кира глубоко вздохнула перед дверью. Она не произнесла ни слова, но профессор её понял. И посмотрел ей в глаза.

Несколько секунд они удерживали взгляды друг друга. Кира знала, кто стоял перед ней, знала, кем ей придётся быть, и у неё подкашивались ноги. Но сейчас она пила вид его лица, как родниковую воду, и голова кружилась у неё вовсе не от ужаса.

Ей хотелось его поцеловать. Но не здесь и не сейчас.

Он первым оторвал от неё взгляд и толкнул дверь. Действительно, подумала Кира, что ему было, стучать? Тёмному Лорду? Смешно.

Темноволосая женщина, одетая в строгий брючный костюм, спешно поднялась со стула. Зелёные глаза настороженно смотрели на вошедших.

– Кажется, проблемы с памятью здесь вовсе не у меня, – негромко уронил профессор. – Не помню, чтобы разрешал приветствовать себя таким образом.

– Милорд, – уронила женщина.

– А это уже и вовсе похоже на дерзость. Напомнить вам, как я за неё наказываю?

Короткий хлыст появился у него в руке. Едва заметный ремешок кожи с короткой рукояткой, и им, не замахиваясь, он хлестнул Киру по губам. Совсем несильно, без боли, но нужно было быть совсем близко, чтобы это понять.

– Обнажись и покажи, – последовал короткий приказ. – Так, как должно.

Кира опустилась на колени лицом к стене и расстегнула пальто, выставляя на обозрение широкий чёрный ошейник. Никаких драгоценностей на ней не было.

Потом она сняла топ, прижав его к груди, и опустила голову.

Резкий вздох Вероники был той самой реакцией, которую она ждала.

Она знала, что та видит. Только профессор со своим безупречным знанием маскировочной магии мог сотворить такую…

… Иллюзию.

Длинные царапины, оставленные кинжалом на её спине, были настоящими. А вот то, что царапины превратились в раны, которые распухли и кровоточили, и потёки засохшей крови на спине – это было магией. Хотя Кира уже не была в этом уверена: действие анестетика проходило, и царапины начинали болеть по-настоящему.

Царапины, составляющий вензель «Р.В.»

Клеймо.

– Я собираюсь выжечь его огнём чуть позже, если она продолжит меня раздражать, – небрежно сказал Тёмный Лорд. – Впрочем, пожалуй, я выжгу его всё равно, когда это станет безопасно. Ведь вас не обманула слабенькая маскировка, миледи? Это Кира Риаз, лучший донор Академии. Мой донор и моя собственность.

Он кивнул ей.

– Прикройся. Можешь повернуться, но не смей говорить.

– Её ищут, милорд, – хрипло сказала женщина.

– И найдут. И меня найдут, кстати. Разве скромный профессор, потерявший память так надёжно, будет долго прятаться от всемогущих Протекторов? Ведь ему нечего скрывать. – Профессор развёл руками. – Он всего лишь случайно узнал, кем был раньше, и теперь ужасно напуган и готов на всё, лишь бы его не казнили.

Он кашлянул.

– Такой трус, правда? Уверен, с Министерством не будет проблем.

Он бросил беглый взгляд на Киру, молча стоявшую на коленях.

– Удивительно, как мне с ней повезло, – бросил он. – Моя память, моя жизнь, моё эго – и всё это в слабеньких руках сломанной мною девчонки, вернувшей мне себя. За исключением пары белых пятен: ими ещё предстоит заняться. – Он шагнул к Веронике, и Кира краем глаза увидела, как он накручивает её чёрный локон себе на палец. – Но она никогда не станет моей любимой игрушкой.

– Я буду для вас больше, чем просто игрушкой, милорд, – низким хриплым голосом произнесла Вероника. – Я дам вам власть.

Он поднял её лицо за подбородок.

– Власть?

– Все Антейны жили до девяноста, – страстно прошептала Вероника. – И теперешний лорд-ректор мог бы тоже… но когда он объявил вас своим преемником, милорд, я поняла, что время настало. Я прокляла его, прокляла неизбежной смертью, и совсем скоро он умрёт, освобождая вам дорогу.

Кира замерла в ужасе.

Молчать, молчать, твердила себе она. Молчать…

– Как галантно, – лениво произнёс голос Тёмного Лорда. – Я гадал, кто мог это сделать, но знать, что это подарок Тёмной Дамы своему королю… Право, я растроган.

Его рука приподняла подбородок Вероники. И Кира чуть не закричала, когда он поцеловал её.

Руки Вероники несмело обвились сначала вокруг его спины, потом плеч, шеи, лица. Он целовал её яростно и страстно, вызывая у неё сдавленные стоны. Пиджак женщины полетел на другой конец комнаты, безупречные локоны растрепались, и его руки жадно мяли её тело через одежду. Он начал целовать изгибы её шеи; она застонала, прижимаясь к нему, и…

Поцелуй вдруг закончился.

– Задаток, миледи Крейн, – произнёс насмешливый голос. – Думаю, вы догадаетесь, когда будет произведён окончательный расчёт.

Вероника выдохнула, и в её выдохе слышалось облегчение.

– Благодарю, милорд. Я слышала… ходили слухи, что он ваш друг…

– Слухи? – презрительно отозвался он. – Я сам распустил половину из них. Разумеется, я подольстился к нему, как мог – не мог же я просто зарезать его ночью, как кабана. Но трупные пятна пойдут ему только на пользу, тут я согласен. Кстати, какое проклятие, миледи? Увядание Горски, рунный яд, смертельная тоска? Пятисмертие, быть может?

– Замедление сердца, – прошептала она. – Неотличимое.

– Целители даже не распознали, что это проклятие, – кивнул Тёмный Лорд. – Браво. Я осчастливил бы вас прямо сейчас… но не люблю свидетелей. Не оставлять же девочку ждать в коридоре – она слишком мне нужна, хоть и назойлива.

– Тогда позвольте мне запечатать ей уши, милорд, – почтительно проговорила Вероника.

– Нет нужды. Она дала клятву на крови, что не выдаст моих тайн, и я всё равно не собираюсь тащить вас в постель прямо сейчас. – Тёмный Лорд обошёл Веронику по дуге. – И я не люблю, когда мне дают советы не на коленях и не вымолив моего разрешения. Или вы хотите, чтобы я обращался с вами как с равной? Как с ценным союзником? С уважением, подобающим такой даме, как вы? С дружеским теплом, быть может?

Вероника побледнела так, будто для неё это было угрозой хуже смерти, и тут же упала на колени.

– Нет… нет, милорд!

– Отлично. Тогда не смейте вставать.

Он дал бы ей уважение, даже восхищение, поняла Кира, но это значило бы, что она больше не была бы его любовницей. Никогда. И Вероника, влюблённая в Тёмного Лорда как кошка, не могла этого допустить.

– Лучше я отдамся взводу пьяных солдат в грязи, – прошептала Вероника, – чем потеряю вас.

– Какая преданность. – В его голосе звучала насмешка. – Но сегодня я даже не позволю вам раздеться. Пять лет, миледи Крейн. У вас было пять лет, чтобы помочь своему повелителю и господину, и где же вы были?

– Вы не были собой, милорд, – еле слышно прошептала женщина.

– Что же вы, бросите меня, когда у меня разыграется насморк? – с плохо скрытой яростью поинтересовался Тёмный Лорд. – Амнезия – всего лишь помеха. Болезнь, которую преодолела одна глупая девчонка. Пусть не целиком, но вы с вашим мастерством в области проклятий могли хотя бы попытаться. Я не забыл, что вас не было ни в моём ритуальном круге, ни у моих ног, и поверьте, расплата грядёт. Взгляните на неё. – Носок его ноги указал на Киру. – Вот ваше будущее.

– Милорд!

Тёмный Лорд вздохнул.

– Но я буду милосерден. Мне нужны мои союзники, миледи Крейн, и вы – первая из них.

– Вы… доверяете мне, милорд? – прошептала она. – Полностью?

– Любовь – единственное, чему можно доверять в этом мире, – язвительно произнёс Тёмный Лорд. – Эта девочка, к примеру, тоже меня безумно любит. Не так ли? Отвечай!

Хлыст огрел Киру по плечу, в этот раз куда чувствительнее. Она не шевельнулась, даже не прикусила губу: это тоже было запрещено.

– Да, милорд, – прошептала она.

– Вот видите. Удобно иметь такую собственность, не так ли?

Вероника бросила на Киру взгляд, в котором не было ни ревности, ни ненависти. Так можно было смотреть на мебель.

– Заклеймите меня, милорд, – прошептала она. – Так, чтобы об этом знали только мы с вами.

– И ваш муж, очевидно.

– Мой муж… давно уже предпочитает одноразовые контракты. Он хочет меня редко, и даже тогда я почти всегда одета.

Она моляще протянула к нему руки. И тут же отдёрнула их, получив хлыстом по пальцам.

– Заслужите это. Придите мне на помощь, когда я требую этого, и я разрешу вам многое.

Тёмный Лорд остановился на половине фразы. Задумался.

– Да, – наконец сказал он. – Теперь, когда я вернул себе память, я хочу вернуть себе и вас. Ваш облик бездумной и чарующей светской красавицы, сладкое счастье, когда я командую вами, гремучая смесь и того, и другого – мне не хватало всего этого, и я возьму своё. Кстати, – изогнулись его губы в ледяной улыбке, – я слышал, вас можно поздравить с тем, что вы заполучили один из моих перстней. Ведь так вам удалось ускорить действие проклятия на лорде-ректоре? С его помощью?

– Да, – прошептала Вероника. – Он со мной, милорд. Вот он.

Её рука, устремившаяся в карман брюк, сверкнула золотом, и Вероника простёрлась ниц перед Тёмным Лордом, протягивая ему его сокровище.

Он помолчал, наконец наклонился и небрежно взял кольцо.

– Если бы у нас было чуть больше времени, я отблагодарил бы вас, как должно, – медленно произнёс он, – но у нас ещё будет возможность. А пока у меня есть для вас дело.

Вероника подняла голову.

– Милорд?

– Лорд Крейн и лорд Хили. Будьте, как и ранее, моими глазами и ушами, и я доставлю вам и власть, и удовольствие. Взамен же возьму от вас все их планы, что будут касаться меня. – Взгляд Тёмного Лорда был холоден и твёрд. – Не подведите меня, миледи.

Вероника взмахнула ресницами, приоткрыла рот… и закрыла его. На её лице появилось задумчивое выражение.

– Милорд может быть спокоен, – наконец сказала она очень тихо. – Никто и ничто не может заменить милорда в моём сердце.

Она не видела его лица в эту минуту. А Кира видела, и не заметить тень боли, исказившие его черты в эту минуту, было невозможно. Он не хотел пользоваться её любовью. И даже то, что она отравила страшным проклятием его лучшего и единственного друга, этого не меняло.

– Если вы начнёте вести свою игру, вы погибнете, – ровным ледяным тоном произнёс Тёмный Лорд. – Нет ничего, что лорд Хили бы не понял, ни малейшего намёка, который он не разобрал бы на составляющие. Вам не нужно вмешиваться в дела Протектората или рушить его планы. Просто предупредите меня, не подставляя себя под удар. Если вы не уверены в себе, даже не думайте начинать: вы слишком ценны для неизбежного поражения.

– Я сделаю всё, как вы скажете, милорд.

В голосе Вероники была тихая тайная уверенность неотразимой женщины.

Женщины, подумала Кира, которая втайне мечтала подчиняться и ползать на коленях. Было ли это её собственным желанием? Или Тёмный Лорд привязал её к себе через боль и унижение, ломая раз за разом, пока не добился своего?

И кого бы он сделал из Киры?

– У Агнуса Хили мой второй перстень, – задумчиво произнёс Тёмный Лорд. – Но вас это не касается: не рискуйте. А теперь идите, миледи. Вы – моя единственная и главная тайна, и нам не стоит здесь задерживаться.

Вероника поднялась. Прошла в другой конец комнаты, подхватила пиджак. И порывисто обернулась.

– Милорд, – прошептала она. – Я ждала пять лет, чтобы это спросить. Разрешите мне.

Тёмный Лорд долго смотрел на неё.

Сейчас, подумала Кира, холодея, она спросит об его прошлом, он не сможет ответить, и им конец. Что она будет делать, поняв, что её Тёмный Лорд, во-первых, вовсе не Тёмный Лорд, а во-вторых, принадлежит Кире, а не ей самой?

– Спрашивайте, миледи, – с обманчивой мягкостью бархатной перчатки, таящей внутри стальные когти, произнёс он.

– Тогда… в Академии, когда вы признались мне в любви, а я предала вас… если бы я не предала, если бы предупредила о том нападении… вы бы относились ко мне по-другому?

– Я не собираюсь относиться к вам иначе, – ровно произнёс Тёмный Лорд. – Вам пора бы запомнить мои вкусы. Что до того романтичного мальчишки, вы убили его тем поступком, и за это я вам действительно благодарен.

Он усмехнулся.

– Пожалуй, я даже вас за это награжу. Осталась ли в вас капля наивности и нежности, миледи? Или вам нужна моя помощь, чтобы задушить её, как вы задушили мою?

– Милорд, – прошептала Вероника, – мне нужна от вас только одна награда.

Тёмный Лорд окинул её таким холодным многообещающим взглядом, что у Киры от ревности чуть не задымились волосы.

– Разве я говорил, что вы её не получите?

– Нет, – сорвалось с губ Вероники. – Но…

– А теперь вы осмелились произнести слово «но». – Тёмный Лорд скрестил руки на груди. – Благодарите судьбу, что нам пора убираться отсюда. И не смейте рисковать своей жизнью ради меня: я запрещаю вам это.

– Милорд, клянусь, я предана вам… я… я люблю вас, я сделаю всё для вас…

– Я больше не способен любить, миледи, и это вполне меня устраивает, – отрезал он. – Помните: вы не знаете меня, я не знаю вас. Не пробуйте связаться со мной, даже если будете знать, что я лежу где-то связанный и умирающий. Вам ясно? Мне достаточно сложно будет защищать себя: я не буду тратить время eщё и на вас.

Вероника ангельски улыбнулась. Она была хороша, почти с завистью подумала Кира. И позволила бы Тёмному Лорду сотворить с собой совершенно всё.

– Даже в постели, милорд? – тихо спросила она, опустив взгляд.

Он лишь фыркнул.

– Я не терплю постелей; вам придётся ублажать меня в снегу. Или не придётся, если вы перестанете выполнять приказы.

Ещё один холодный взгляд.

– Никаких больше проклятий, миледи. Никаких покушений. Мне нужны планы лорда Хили – и если я узнаю, если я только узнаю, что вы рискнули своей головой ради его перстня…

Его голос превратился в шипение.

– … Пеняйте на себя.

Он бросил взгляд на Киру.

– Вставай.

– Да, милорд, – прошептала она, вставая. И получила от Вероники резкую оплеуху, от которой у неё из глаз брызнули слёзы.

– Милорд не разрешал тебе говорить, – раздался холодный голос Вероники. – И не задал тебе вопроса.

– Я разберусь со своей собственностью сам. – Таких сухих и резких нот Кира не слышала в его голосе никогда. Впрочем, ей было всё равно: голова гудела так, словно её огрели чугунным молотом. – А вы, миледи, останетесь здесь на полчаса, обнажённой и на четвереньках, с незакрытой дверью и без права стирать кому-либо память, и будете знать, что я могу вернуться в любой момент.

– На полчаса… – почти беззвучно охнула женщина.

– На час. Раздевайтесь. Ты – идём.

Он почти вытолкнул Киру из номера.

Она не сразу сообразила, что он её несёт. Бережно, придерживая за плечи – так, чтобы ноги болтались в волоске от земли. Только почувствовала, как в неё вливается его исцеляющая магия, удивилась, зачем это нужно для простой пощёчины…

… А потом упала в обморок.

 Глава 7

Она пришла в себя в постели под одеялом, в мягкой уютной пижаме. Лимонно-жёлтой, заметила Кира, глядя на яркий рукав.

Профессор склонился над ней, делая пассы.

– Сотрясения нет, – сухо сказал он, поймав её взгляд. – Хотя бы одна хорошая новость.

– Я виновата, да? – прошептала она. – Я подала неверную реплику…

– Виноват я, что вообще взял вас с собой, – отрезал профессор. – И не подумал, что она захочет усилить пощёчину магией. С такой силой она могла бы сломать вам нос, если бы целилась лучше. Дьявол…

Он подал ей стакан воды и таблетки.

– Пейте. От ушиба тоже должно помочь.

Он выпрямился.

– Всё, мисс Риаз. Никаких приключений для вас. Лимит не просто исчерпан, он исчерпан астрономически. – Профессор вздохнул. – Даже настоящий Тёмный Лорд настучал бы мне сейчас по голове за такой риск для самого моего драгоценного ресурса.

– Ресурса?! – возмутилась Кира. – Я для вас теперь какой-то там ресурс?

– И аппетитная молодая женщина без нижнего белья, которая ввязалась в смертельно опасную авантюру. Разумеется. Но что сделано, то сделано. Ваши царапины я исцелил; головная боль должна пройти к утру. Хотите есть, пить? Что-нибудь ещё?

Кира взглянула на него. Он стоял над ней всё ещё в тех же брюках и рубашке, очень бледный и усталый. И, кажется, всерьёз испугавшийся за неё.

– Будете смеяться, – тихо сказала она, – но я снова хочу сказку перед сном.

– Похоже, мне следует издать сборник, – серьёзно сказал профессор. – «Сказки Тёмного Лорда»? Хорошее название.

Кира фыркнула, зарываясь лицом в подушку.

– Подойдёт.

Она почувствовала, как профессор садится рядом и проводит рукой по её волосам.

– Простите меня, – негромко сказал он. – Я подверг вас риску сегодня, хотя не должен был.

– Иначе я сошла бы с ума от ревности, – прошептала Кира. – Вы и ваша любовница, наедине в гостиничном номере…

– И не скажу, что меня не тянуло туда вернуться. Обнажённая леди Крейн на четвереньках…

Кира возмущённо запустила в него подушкой. Профессор поймал её.

– Мисс Риаз, – негромко сказал он, – я могу быть старомоден сколько угодно, но я не думаю, что откажусь от её… услуг, если это, скажем, спасёт жизнь нашему общему другу лорду-ректору. Вы сами видели, что я сделал, чтобы получить точное название проклятия.

– Так вы поцеловали её… поэтому?

– Нет, потому что мне понравилась её помада! – раздражённо бросил профессор. – Во имя всех богов, мисс Риаз, даже умывальник порой догадливее вас.

Он вздохнул.

– Но убирать проклятие она не будет, а я не могу попросить её об этом, не раскрыв себя. Мне нужно снять проклятие самому. Но на расстоянии, без вашей помощи? – Профессор потёр руками виски. – Невозможно.

– Сколько мне нужно, чтобы восстановиться? – быстро спросила Кира. – Мэтр Антейн сможет дожить до этого дня?

Профессор, помедлив, кивнул.

– Возможно. Но он слишком ослабеет, мисс Риаз. Работать с проклятием нужно сейчас.

Кира прямо и твёрдо посмотрела на него.

– Тогда это должны сделать вы. Больше некому. Ни один маг не сможет…

– Мне нужен донор, – устало сказал профессор. – Даже не магия; магии, чтобы снять работу леди Крейн, у меня, пожалуй, достаточно – теперь, когда я знаю, что за проклятие она использовала. Но без работы в паре я не уверен, что могу…

Кира взяла его за руки.

– Но у вас же есть пара, – прошептала она. – Я. Просто не берите мою магию.

На миг ей показалось, что в глазах профессора вдруг появилось то же выражение, которое было в лице Вероники, когда она глядела на своего Тёмного Лорда. Но его лицо тут же вновь сделалось невозмутимым.

– К ритуальному кругу вы даже не приблизитесь, – предупредил профессор. – И мы немедленно прервёмся, едва вы почувствуете, что потоки магии вырываются из-под контроля и касаются вас. Немедленно. Даже не думайте отмолчаться.

– Хорошо, – шепнула Кира.

Он поцеловал её. Быстро, бережно и мягко, так, как её никогда не коснулся бы Тёмный Лорд.

– Тогда мы попробуем завтра. Спите. Я сейчас к вам присоединюсь.

Профессор встал.

– Если бы Вероника Крейн только знала, что видит вашу невесту, – проронила Кира. – Думаете, она убила бы меня на месте?

Вместо ответа профессор аккуратно достал её драгоценности. Кира чуть подалась вперёд, и он застегнул цепочку на её шее.

Её руку он задержал в своей.

– В любую минуту, когда захотите, вы можете ею стать, – негромко сказал он. – И невестой, и женой. Правда, вас сделают вдовой довольно скоро, но задеть женщину, которую Тёмный Лорд назвал своей супругой, не посмеет никто. Или вы боитесь, что ваш контракт с мистером Хили превратится после этого в кошмар?

Они долго смотрели друг на друга. Потом Кира покачала головой.

– Я просто… не готова смотреть на брак так же легко, как вы.

– Ну да, просто спать с Тёмным Лордом гораздо веселее, – согласился профессор, снова надевая кольцо ей на палец. – К тому же, раз вы донор Райли Хили, теперь вы под его защитой… хотя не скажу, чтобы она многого стоила, раз он допустил, чтобы вас упекли в ту клоаку, откуда я вас вытащил.

– Не в Райли дело, – тихо сказала Кира. – Я не хочу, чтобы самый важный мой день был ширмой. Даже если это действительно нужно для моей защиты.

Она помедлила, оглядывая кольцо. Оно было прекрасно, идеально, сидело как влитое и делало её королевой. Но…

– Подарите мне другое когда-нибудь, – прошептала она. – Без бриллиантов, без чар, безо всяких тайных целей. Просто… для меня.

– Подарю. – Его голос был едва слышен.

Она коснулась рукой бриллиантовой капли у горла.

– А вот этот подарок, – шёпотом сказала она, – по-настоящему мой. Спасибо вам за него.

– Боюсь, его исцеляющая сила понадобится вам не раз и не два, мисс Риаз, – прежним насмешливым тоном произнёс профессор. – Спокойной ночи.

Оставшись одна, Кира раскинула руки по постели и счастливо выдохнула.

Мэтр Антейн. Они его спасут, ведь правда?

А потом она перевела взгляд на закрывшуюся дверь в ванную и застонала.

Тёмный Лорд. Чёртов Тёмный Лорд, и она с ним до сих пор. Вся, целиком, бесконечно, каждой клеточкой своего тела и ещё своей дурацкой душой в придачу. Вот почему, как, отчего это получилось?

И он ещё и сделал ей предложение! Правда, брак, кажется, для него мало что значил… но она была уверена, что он лишь притворялся. Разве так бывает? Нет, несмотря на его небрежный тон, она знала, что он сделал серьёзный и важный выбор.

Ради неё.

А она подумала – и почти согласилась.

Ведь она его любит, в очередной раз подумала Кира. Неужели ничего не может этого изменить? Даже поцелуй с другой женщиной у неё, Киры, на глазах?

А потом в дверь позвонили, и Кира чуть не взвизгнула, забиваясь под одеяло.

Она давно не чувствовала себя такой ошеломлённой. Кто мог их найти? Доставка? Но профессор предупредил бы её…

Впрочем, какая разница? К чёрту! Пусть он сейчас и отправился в душ, а она была в комнате одна, Кира была взрослой самостоятельной девушкой, и если за дверью окажутся бандиты, она просто позовёт на помощь. А Протекторы бы вломились без стука, тут не нужно было ходить к гадалке.

Она не стала смотреть в щель жалюзи: это бы её тут же выдало. Просто открыла дверь.

И замерла.

На пороге стоял Райли.

– К-как? – только и смогла выдавить Кира.

– Твой психиатр выложил запрос в сети, какая клиника посмела кормить девушку подобными дозами препаратов, – произнёс Райли. – Отец не мониторит такие вещи в мире людей. Мне же внезапно пришло в голову, что это стоящая идея. Как видишь, это окупилось.

Кира отступила внутрь. Райли шагнул за ней, закрыв за собой дверь.

– Я туда не вернусь, – прошептала она. – Я… я лучше…

Лицо Райли исказилось.

– Кира, я не знал. Клянусь тебе, я не знал. Я помнил тебя после ритуала, как ты от меня шарахнулась и как кричала, и я просто побоялся приезжать и делать тебе больно. Особенно когда все врачи в один голос предупредили меня об этом же.

– Ну, допустим, меня бы и впрямь упекли в дорогую клинику и стали бы давать меньше препаратов, – устало сказала Кира. – И чем это было бы лучше? Меня всё равно держали бы там, пока я не согласилась бы продолжить ритуал.

– А ты не согласишься?

– Соглашусь я, – раздался спокойный голос.

Кира обернулась – и поперхнулась, увидев профессора в одном полотенце вокруг бёдер.

– Чтобы завершить ритуал, вам пригодился бы второй участник проклятия, который также может стать вершиной силы в круге, – спокойным лекторским тоном произнёс профессор. – Думаю, я вполне подойду.

Райли открыл рот.

– Вы…

– Вам же нужна ваша жизнь? Я бы, например, от своей не отказался. – Профессор кивнул в сторону улицы, и Кира увидела блестящий хромированный мотоцикл. – Уверен, что мисс Риаз, к примеру, предпочла бы, чтобы вы так не рисковали собой. Да и мне как-то хотелось бы проснуться в своей постели, а не на реанимационной койке.

– В её постели, вы хотите сказать, – со сдержанной яростью произнёс Райли. – Я видел снимки с вашего браслета.

И когда Райли понял, что профессор вытащил её из клиники, подумала Кира, он наконец-то сопоставил факты.

– Мы хотим остаться где-то, где нас не заметят, пока я не приду в себя, – тихо сказала Кира. – И пока я не отойду от препаратов. Я вернусь. Мы оба вернёмся. Просто позволь нам это, пожалуйста.

Райли молча смотрел на неё.

– Он тебя обидел? – хрипло сказал он. – Заставил? Хоть раз?

Кира покачала головой.

– Всегда, когда я просила остановиться, он останавливался.

– Но ты знаешь, кто он.

– Знаю, – совсем тихо сказала Кира. – Но он вытащил меня оттуда. Не ты.

Профессор, уже успевший надеть халат, кашлянул.

– Боюсь, вам пора. После вашего визита нам, как понимаете, придётся срочно переезжать, а мисс Риаз и без того не в лучшей форме.

Не глядя на него, Райли нарисовал в воздухе руну Целар. Провёл по ней пальцем, и на огненных строках зашипела кровь.

– Я клянусь, что не выдам вас здесь, – бесстрастно произнёс он. – Это подходит?

– Это ночь здорового сна для мисс Риаз и меня, – кивнул профессор. – Благодарю. Моё предложение о снятии проклятия остаётся в силе.

Райли несколько секунд смотрел на профессора.

– Зачем это вам? – почти прошептал он.

– Чтобы показать, что я – это я, и я готов исправить ошибки своего предшественника, не совершая его преступлений. Ну, и мне просто вас жаль. Я вас несколько старше, в конце концов, и моя смерть настанет раньше почти наверняка. Это было бы несправедливо по отношению к вам.

– К тому же вы благородно выглядите перед девушкой.

Профессор фыркнул.

– Поверьте мне, я был бы счастлив отдать роль благородного горе-спасителя вам, если бы только был уверен, что вы её действительно спасёте. А не пристроите в очередную клинику, где не последнюю роль в совете директоров играют друзья вашего досточтимого родителя. Из клуба по гольфуили плетению бисера, например.

Кира еле сдержала смешок. Райли посмотрел на неё и коротко кивнул.

– Вот мой закрытый номер, – протянул он ей визитку. – Ты будешь звонить мне каждый день.

После этого он перевёл взгляд на профессора. Несколько секунд мужчины смотрели друг на друга.

– Клянитесь. Сделайте это ради Киры, – хрипло сказал Райли. – Иначе я её заберу.

Профессор молча поднял руку. Секунду спустя руна Целар снова повисла в воздухе – и снова обагрилась кровью.

– Клянусь, что приму участие в снятии последнего проклятия Тёмного Лорда с Райли Хили, стану вершиной силы в магическом круге и искренне приложу свою магию и свои усилия для того, чтобы проклятие было снято, если от этого не последует вреда жизни и здоровью Киры Риаз, – ровным голосом произнёс профессор Деннет. – Клятва закончена. Вы что-то ещё хотели спросить, мистер Хили?

– Вы забыли упомянуть собственное здоровье, – только и вымолвил Райли. Он всё ещё выглядел потрясённым.

– Моё здоровье – ваше здоровье, – холодно улыбнулся профессор. – И пока проклятие не снято, оно может пострадать только от ваших необдуманных действий. Я на вашей стороне, мистер Хили. А вот если мисс Риаз пострадает в ритуале, Тёмного Лорда не будет сдерживать никакая клятва. Надеюсь, я выразился ясно.

Лицо Райли осталось спокойным и сдержанным. Он прекрасно владел собой, подумала Кира.

– Так и будет, – кивнул он. – Киру защитим мы оба. Доброй ночи, профессор Деннет. Кира, пиши мне и береги себя. Я подам в Протекторат официальное подтверждение, что я разрешил своему донору отдых.

– Спасибо, – прошептала Кира. – А теперь уходи.

Райли долго-долго смотрел на неё.

– Прощай, – тихо сказал он. – До нашей следующей встречи.

Он сделал шаг назад. Качнул головой в ответ на взгляд Киры и исчез за дверью.

– Ну, хотя бы не стал обнимать любовницу Тёмного Лорда на прощание, – пробормотала Кира, заперев за ним дверь и возвращаясь к кровати.

– Зато и не отвесил мне оплеуху, – отметил профессор, потирая затылок. – Вы определённо оказываете на него благотворное влияние, мисс Риаз.

– Мне кажется, я сильно обманула его, огорчила и обидела, – негромко сказала Кира, устраиваясь под одеялом. – Хотя он всегда знал, что я была не одна, что у меня кто-то был…

– Мы люди, мисс Риаз. Мы всегда найдём, в чём обвинить друг друга.

Профессор сбросил халат и полотенце, взялся за одеяло со своей стороны, и Кира прильнула к нему, едва он оказался в постели.

– Если бы не вы, – прошептала она, – я не знаю, что со мной бы стало.

– Пошли бы искать другого Тёмного Лорда и нашли бы, – отмахнулся профессор, притягивая её к себе. – И долго-долго просвещали бы его по поводу прав всех живых существ на жизнь. Разумеется, совершенно безрезультатно.

– Смеётесь, – безнадёжно уронила Кира.

– Ну конечно же, мисс Риаз. Уж лучше я буду смеяться над моими кошмарами, чем рыдать каждую ночь, не так ли? Кстати, должен вас предупредить: воспоминания снятся мне всё ярче и чаще.

– Если вы снова начнёте кричать, я обниму вас и поглажу по спине, – твёрдо сказала Кира. – И всё будет хорошо.

– Признателен вам, мисс Риаз. – Профессор зевнул. – Хороший массаж мне бы и впрямь не помешал. А теперь давайте спать. Завтра нам предстоит ещё один переезд.

Кира прижалась к такому тёплому и знакомому ей теперь телу, вдыхая его запах, и почувствовала, как её веки смыкаются.

Хороший сон, подумала она. Пусть ему приснится самый хороший сон.

Глава 8

… Безлунная ночь, темнота, тени на траве…

Две тени. Двое магов, сцепившихся в смертельной схватке.

О, их было больше – семеро, девятеро? Нет! Не менее шестнадцати. Но их враг, окутанный чёрной дымкой непроницаемого магического плаща, блестяще выводил их из строя один за другим, пока против него не остался лишь один.

И теперь вокруг них двоих лежали лишь бесчувственные тела – или трупы.

Кира знала обоих. Совсем молодого мага с каштановыми волосами, из которого билась, струилась и искрила сила – и тёмную фигуру с двумя перстнями-артефактами на пальцах, алым и золотым.

И она ждала схватки. Вот только…

Маг, закутанный в тьму, повёл рукой, и дым вокруг его фигуры исчез.

– Нам незачем убивать друг друга прямо сейчас, – вежливо произнёс Рональд Вейер, шагая вперёд. – Тёмный Лорд я или нет, нам есть о чём поговорить, не так ли?

Молодой человек с каштановыми волосами судорожно сглотнул. Сила гудела вокруг него грозным боевым облаком, но по его лицу бежали дорожки слёз, глаза покраснели, и он едва не шатался. От горя, подумала Кира. От гибели его невесты, которая, должно быть, случилась считанные часы назад.

– У вас ещё может быть другая жена и дети, – произнёс Рональд. – Нет смысла погибать сегодня.

– Я не ищу смерти, – глухо произнёс Райли, выпрямляясь. Облако силы вокруг него запульсировало, готовое вырваться смертельной стрелой. – Но готов вам её подарить.

– Да, об этом… Если я умру, вы умрёте. – Рональд Вейер развёл руками. – Не верите? Проклятие активируется, если один из нас будет близок к смерти. Я бы не советовал вам проверять, но валяйте, если хотите. Я сдаюсь.

Помедлив, он раскинул руки и рухнул на спину в траву, закинув руки за голову. Кира смотрела с изумлением. Битвы… не было? Той самой финальной битвы с шарами огня и молниями и чудовищным сотрясением земли?

Серебристый разряд парализующей магии полетел в Рональда. Потом ещё один. Рональд легко отклонил оба.

– Может, всё-таки поговорим? – поинтересовался он. – Вы не хотите, к примеру, перейти на мою сторону? Выбросить родственные традиции на свалку и дать шанс всем и каждому?

Райли усмехнулся. Он сделал шаг к своему неподвижно лежащему в траве противнику, потом ещё один.

– Ну, больше мне вам предложить особенно и нечего, – задумчиво сказал Рональд. – Кроме того, что я говорю правду. Вам осталось жить совсем недолго, Райли Хили. Вы ещё молоды, но следующий день рождения вы встретите под надгробной плитой. Я собираюсь покончить с собой после первой пары недель в тюрьме, видите ли. Как только мне надоест. Конечно же, есть кома и есть седация, вот только насколько хватит моего бренного тела? И не хватит ли мне тридцати секунд в сознании, чтобы позавтракать битым стеклом?

Он насмешливо смотрел на приближающегося Райли.

– Пожалуй, мне интересно, что вы придумаете. Я бы лишь предостерёг вас от того, чтобы меня искалечить – ослеплённый или парализованный, я покончу с собой куда быстрее, поверьте мне. Способ найти можно всегда.

Райли остановился в шаге от своего лежащего врага.

– Не понимаю, – сказал он. Его голос звучал горько, хрипло, но не узнать его было невозможно. – Только что вы имели возможность снять с себя поисковые чары, если бы убили во время ритуала ту девочку. Почему вы так не поступили? Зачем обрекли себя на поражение?

– Может быть, я хочу, чтобы вы меня перевоспитали. – Тёмный Лорд развёл руками. – Кто знает? Однажды из меня может получиться превосходный глава Протектората вместо вашего нежно любимого родителя. Но я отвлёкся. Я хочу, чтобы мне стёрли память, мистер Хили. Вдруг вы не додумаетесь до такой мелочи?

– Стёрли… память?

– Оставив на свободе и дав возможность прожить нормальную жизнь хорошего боевого мага, – кивнул будущий профессор Академии. – Я могу стать неплохим Протектором. Могу охранять, могу защищать, могу преподавать, наконец. Мэтр Антейн, помнится, говорил, что у меня талант.

Райли коротко и зло рассмеялся.

– Талант убивать у вас есть, это да. К мантии Протектора вас не подпустит никто и никогда. А вот к Академии…

– Академия, – негромко сказал Рональд Вейер, – должна стать иной. Я не убил ту девочку в ритуале, потому что она и такие, как она, должны менять мир, а вы делаете их в лучшем случае помощницами целителей, а в худшем – обслугой, которая должна знать своё место. Вы знаете, что я прав, мистер Хили. Даже если и не одобряете мои методы.

Он скрестил руки на груди, глядя в небо.

– Считайте, что я сдаюсь из-за той девочки, – просто сказал он. – В надежде, что моё новое «я», потерявшее память, сделает что-то лучше, чем я сам. И изменит этот мир для неё.

Ярко-алая вспышка магии прервала его слова. Кира услышала отчаянный крик, ещё один крик, будто отражающий его…

… И реальность разбилась на осколки из чёрного хрусталя.

Кира села в кровати, резко дыша.

Битвы не было, лихорадочно стучало в висках. Тёмный Лорд попросил о лишении памяти сам. Он сам хотел искупления! Он хотел стать новой личностью, чтобы по-другому попробовать изменить мир… изменить мир для неё…

… А может быть, он хотел совсем другого? Сделать карьеру, стать главой Министерства или Протектората, и потом, вернув себе память, закончить начатое? Увенчать пирамиду из черепов своими коллегами и править единолично?

Кира осторожно обернулась к профессору – и увидела, что тот лежит с открытыми глазами.

– Профессор, – прошептала она. – Тоже видели сон?

Он кивнул.

– И преинтереснейший.

– Я видела, как вы сдались. Сдались Райли, и…

– Как и я, – мягко произнёс профессор. – Глядите.

Профессор поднял к её глазам правую руку. Руна на ней пылала. Кира схватилась за пуговицы на пижаме, расстёгивая их одну за другой – и увидела собственную руну, горящую в темноте.

– Вы тоже видели битву между вами и Райли? – потрясённо выдохнула она. – Из-за рун?

– Они улучшают связь довольно сильно, мисс Риаз, – кивнул профессор. – Особенно если спать в одной постели. И особенно если почаще показывать то, что вы мне сейчас показываете.

Кира ахнула, запоздало запахиваясь в пижаму, но профессор тихо засмеялся и покачал головой.

– После того, как вы меня так сладко поддразнили? Ну уж нет.

Он самым возмутительным образом потянул ткань на себя, снова обнажая её грудь.

– Нет! – выдохнула Кира. – Нет, и всё. Я хочу спать.

– Спите, – согласился он, продолжая расстёгивать её пижаму, пока не дошёл до последних двух пуговиц. – Я взрослый мужчина и вполне могу разобраться без ваших указаний.

Кира забарахталась в его руках.

– Эй, это уже не…

– Да-да? – поинтересовался он, садясь и разводя борта пижамной куртки в стороны. – Продолжайте.

И накрыл ртом её правую грудь. Прямо под руной, которая тут же вспыхнула острым, болезненным огнём.

– Не надо, – шепнула Кира, с каждой секундой теряя силы говорить. Чёрт, это её третье «нет» или уже пятое?

Но если бы это и впрямь было «нет», промелькнуло у неё в голове, она бы сказала об этом совсем другим тоном. Тоном, который не употребляла почти никогда. И профессор это бы заметил.

Она набрала в лёгкие воздух, чтобы сказать «нет» правильным тоном. Его языку, который наконец-то добрался до её упругого соска, его пальцам, которые водили у неё по животу, его рту, который, казалось, готов был съесть её целиком…

… И его возбуждённой плоти, которую она чувствовала бедром после того, как он придвинулся к ней и почти насильно посадил на себя, раздвинув ей колени. Напряжённые бёдра под её пижамными штанами, весь мужчина, обнажённый и опасный…

– Нет, – прошептала она, закрывая глаза. – Не останавливайтесь.

– Даже и не планировал, мисс Риаз, – прошептал он, целуя её грудь. – Этой ночью нас запомнит каждая табуретка в этом номере.

Он медленно, бережно опустил её на спину, расстёгивая на пижаме последние пуговицы, обнажая её до пояса.

– Мой шёлковый цветок, – шепнул он, коснувшись её кожи губами.

Его руки гладили её по бёдрам сквозь тонкую ткань пижамных штанов, оглаживая низ живота и края ягодиц, но так и не спускались к заветной цели. Кира почувствовала, как напряжение внутри живота начало нарастать, сжимая её бёдра сладким спазмом.

– Дразнитесь, – прошептала она.

– А вы хотите, чтобы было по-другому? – В его голос вкралась опасная нотка.

– Да!

– Будь по-вашему, – жарко выдохнул он, накрывая её губы.

Кира не думала, что можно стать влажной от одного только поцелуя. Его рот, томящий и терзающий её, распускающий сладкую истому в самом низу её живота, обещающий, снова дразнящий… она собралась уже возмутиться – как он задрал её ноги, одним движением стянул с неё пижамные штаны, оставив ноги торчать раскинутыми в воздухе – и, оторвавшись от её губ, резко вошёл в неё.

Кира охнула.

– Вы…

– Шшш. Раскиньте ножки и получайте удовольствие. Будьте паинькой.

Она вскинула руки, скользя по его груди, плечам, животу. Словно потерявшись, заблудившись, словно он один мог подсказать ей дорогу домой. Он склонился над её плечом и поцеловал его, рисуя цепочку поцелуев ниже, прочерчивая изысканную линию кончиком языка.

Он двигался в ней медленно, томительно медленно, то погружаясь в неё одной лишь головкой, чтобы Кира почувствовала её округлость, то входя целиком, утверждая связь между ними. И не переставал её целовать. Оторвавшись от её губ, он поцеловал её шею, ловя её стоны, когда горячие губы нашли чувствительное местечко, снова прошлись по шее, открытой для ласки. Его рука спустилась ниже и накрыла её влажную от поцелуев грудь, перекатывая горошинки сосков между пальцами, поглаживая, сжимая. Кира закусила нижнюю губу, и у неё снова вырвался сладкий стон.

– Ещё, – шёпотом попросила она, и её просьба была исполнена.

Теперь он двигался быстрее, и Кира, не выдержав, впилась ногтями в его плечи, извиваясь навстречу ему. Её ноги, зависшие в воздухе, одновременно пытались обвить его талию, согнуться в коленях и лечь ему на плечи; Кира не знала, что она хотела сделать, она сходила с ума от волны наслаждения, захватывающей её.

Её давно сбитое дыхание захлебнулось, когда рука, ласкающая её раньше, нашла чувствительную жемчужинку, и Кира застонала в голос, раскидываясь перед ним шире, ловя каждое движение. Он опустился на неё, прижавшись к ней целиком, кожа к коже, и Кира могла только стонать, двигаясь одновременно с ним всё сильнее, мощнее, и выдохнуть на финише, чувствуя, как он изливается в неё.

– Где-то здесь, – пробормотала она, чувствуя, как неудержимо краснеет, – должна быть моя пижама.

– Крайне необходимый сейчас атрибут, – серьёзно подтвердил голос профессора.

Он всё ещё обнимал её, даже не думая отстраняться. Он всё ещё был в ней.

– Так и уснём? – тихо поинтересовалась она.

– Именно. Этой ночью я вас никуда не отпущу.

– И я, – прошептала Кира, закрывая глаза. – Я вас тоже.

Они лежали в удовлетворённой и счастливой темноте.

– Изменить мир, – тихо сказал профессор. – Как вы думаете, у меня получится?

– Ради меня, – прошептала Кира, – у вас всегда получается всё.

Короткий смешок.

– Спите, центр всей вселенной. Надеюсь, мне не придётся больше спасать вас на этой неделе. Мои силы тоже не безграничны.

Она проснулась от скрипа мела по полу.

Профессор рисовал магический круг. И, с холодком заметила Кира, на его пальце поблёскивал золотой перстень, который Вероника отдала своему Тёмному Лорду.

– Уже пора начинать ритуал? – выдохнула Кира. – Чтобы исцелить милорда ректора?

Профессор поднял голову от линий, наливающихся силой и светом на глазах.

– Мэтр Антейн не знает об этом, – негромко предупредил он. – И никогда не узнает, кто его проклял. Леди Крейн когда-то была мне ближе всех на свете, и я не подставлю её под удар, кем бы она ни была.

– Я понимаю, – тихо сказала Кира. – И ревную.

– Правильно делаете. Я не помню её, но на меня действует её обаяние. Примерно так же, как на вас – наш вчерашний гость.

– Ревнуете?

– Немного, – легко согласился профессор. – Станешь тут с вами ревнивцем на старости лет. Вы портите меня, мисс Риаз, чудовищно портите: я становлюсь мягче и добрее, и даже не приказываю вам принести мне утренний кофе на коленях, хотя мог бы. Как вы себя чувствуете?

– Отлично, – с изумлением сказала Кира.

– Очень хорошо. Тогда снижаем вам дозу до минимальной. Кстати, после ритуала мы выезжаем.

– Куда?

Профессор улыбнулся.

– Сюрприз. Вам понравится, мисс Риаз. Это не море, но почти так же хорошо, как море. А теперь не мешайте.

Он вернулся к ритуальному кругу. Кира минуту смотрела, а потом отправилась в душ.

Когда она застегнула платье и влезла в чулки, завтрак уже ждал её на столе. Булочки, чай, быстроразогреваемая каша. Когда она убрала за собой, профессор как раз дочертил круг.

– Садитесь на кровать, – негромко приказал он. – И смотрите мне в глаза, не отводя взгляд. Малейшее неудобство – и я увижу, что вам делается нехорошо, и прерву ритуал.

– Я не хочу выказывать слабость, – тихо сказала Кира.

Он покачал головой.

– Вы выздоравливаете с чудесной скоростью, но то, что я ваш маг, не значит, что моя близость – волшебная палочка. Мы будем осторожны. Теперь сконцентрируйтесь.

Всё было буднично и просто, подумала Кира, глядя профессору в лицо. Всего лишь ещё один ритуал: лёгкий магический ветер, развевающий полы мантии профессора, магические формулы, пусть и необычно звучащие, голубые руны, вспыхивающие на полу то там, то там…

… И умирающий мэтр Антейн, лорд-ректор Академии, которого они должны были спасти.

Кира выдохнула, почувствовав, как профессор захватывает её своим взглядом. Он не пытался отнять её магию, или даже коснуться её силы. Но он раздевал её глазами, он брал её взглядом, ласкавшим её шею, плечи, губы… Кира подавила порыв застонать.

– Что вы делаете? – шевельнулись её губы.

И она поняла. Чувственность.

Кира медленно поднялась. Сделала шаг – всего лишь шагнула с кровати, не касаясь ещё линий магического круга.

И с томительной, дразнящей медлительностью потянула молнию своего синего платья вниз. Не отрывая взгляда, теперь прожигающего её грудь.

С которой медленно сползало платье, открывая белое кружево белья.

Кира переступила через ткань, оставшись в прозрачных чулках, белых кружевных трусиках – и белом кружевном лифчике.

Который она тут же расстегнула. И тёмные соски, полные желания, показались наружу, направленные прямо к тому, кто раздевал её взглядом.

Кира подняла кружевной лифчик за лямку – и опустила его вниз, полностью обнажив грудь. И подняла руки, беря обе груди в нежные ладони.

У мужчины, который стоял в центре круга, перехватило дыхание.

– Продолжайте, – прошептала Кира. – Продолжайте до конца.

А потом она увидела.

Палата в незнакомой клинике. Широкая медицинская кровать. Экран, по которому бежали плавные кривые.

И мэтр Антейн. В больничной рубашке, на простынях, он казался совсем невысоким. Его благородное величие не ушло, но он выглядел таким ослабевшим, таким больным, словно дыхание смерти уже парило над ним.

Кира невольно сделала шаг вперёд, будто собираясь войти в круг, но наткнулась на предостерегающий взгляд профессора, и транс прервался.

Она больше не видела. Но она чувствовала.

Хриплое дыхание. Боль, боль, боль, терзающая печень, почки, нервы, всё тело. И единственное, самое важное желание – чтобы всё закончилось.

– Всё закончится, – шевельнулись её губы. – Всё закончится хорошо.

А потом магия взорвалась в круге.

Дикая, первобытная… исцеляющая. Магия необыкновенной силы. Кира не могла найти слов. В день, когда профессор вытащил её, сила была похожей, но тогда она была отчаянной, потерянной, несчастной. Сейчас же она была другой – счастливой, благодарной. Словно тот, кто выпустил её, почти научился любить.

Кира закашлялась вместе с тем, кто лежал на больничной койке. С тем, кто вдруг приподнялся в изумлении, ощущая, что боль ушла.

– Антейны живут до девяноста лет, – прошептала она сквозь слёзы. – Живите, лорд-ректор.

И с криком бросилась вперёд: профессор, покачнувшись, рухнул. Он вобрал всю энергию круга в себя, потушив её, поняла она, чтобы та не коснулась Киры.

И потерял сознание, не выдержав.

Кира обхватила его лицо ладонями. Она не могла передать ему свою исцеляющую бриллиантовую каплю, не могла дать нужную таблетку. Могла только побыть рядом.

Она склонилась над его бесчувственным телом – и увидела, как едва-едва движутся глазные яблоки под веками.

Он видел сон, поняла Кира. Или воспоминание.

И ей нужно было попасть туда. Вдруг она будет ему нужна?

Кира взяла в руки его правую руку. Откинула рукав мантии, бросила быстрый взгляд на золотой перстень на пальце – и прижала запястье к обнажённой груди. Его руну – к своей.

И мир вспыхнул.

– … Милосердие? Да вы с ума сошли!

Короткие отрывистые команды Тёмного Лорда доносились до неё, будто сквозь вату. Она была в чужом видении, чужом воспоминании…

И оно не нравилось ей с самого начала.

– Но милорд, кто будет приглядывать за детьми?

– Приглядывать? – В голосе Тёмного Лорда дрожала ярость. – Да эти женщины издеваются над детьми, все до единой! К вечеру в Сером Доме не должно быть ни единой живой воспитательни… – Он задохнулся. – К дьяволу! Я сам их выгоню оттуда.

– Милорд, это восстановит против вас…

– Министерство? Протекторат? Ха! Сборище идиотов. Ни один из них не рос в приюте.

– … Восстановит против вас детей, милорд.

Тишина. Давящая, будто пауза перед тем, как опустится лезвие ножа.

– Почему?

– Потому что у них больше никого нет. И потому, что те, кто придёт, будет ещё хуже.

Горький смешок.

– Хуже уже быть не может.

– Вы удивитесь, милорд. Никто не пойдёт к этим детям по собственной воле: они зачумленные, изгои; родовитые маги учатся презирать их с детства. К ним пойдут только те, у кого нет другого выхода. И этим детям повезёт, если эти люди будут лишь ненамного более жестокими, чем те, кого вы так желаете выгнать и унизить.

Пауза.

– Вы правы. Я отменяю приказ.

– Милорд?

– Хватит вопросов. Оставьте меня.

– Д-да, милорд.

Кира вслушалась в тишину. И услышала сдавленные рыдания.

Её сердце замерло. Он рос в Сером Доме, как и она; что там с ним сделали?

Рыдания становились все тише и глуше, пока не затихли.

– Мама, – наконец услышала она шёпот. – Благодари богов, что я оставил их в покое. Потому что после них я бы нашёл тебя. Что до отца… до него я ещё доберусь.

Кира в ужасе закричала.

И очнулась.

Она лежала на полу, и её голова покоилась на коленях у профессора. Который снова был в сознании, пусть и немного бледен.

– Тише, тише, – сказал он. – Дети иногда ненавидят своих родителей и говорят чудовищные вещи. А Тёмные Лорды порой задумывают чудовищные вещи. Но важно то, что ни того, ни того не случилось. И ещё важнее то, что мы – не такие, мисс Риаз. Не такие, как Тёмный Лорд.

– Вы сегодня кладбище банальностей, – пробормотала Кира, поднимаясь. – Или кладезь?

– Банальности – отличный способ снять шок. Вы не задумались, что люди, даже Тёмные Лорды, обычно не стремятся отомстить своей матери? Отцу? Особенно если знают, что те живы?

В его голосе прозвучала явная боль. Кира тут же опустилась рядом и обняла его за плечи, и он не отстранился.

– Мы найдём их и узнаем, что они совершили, – твёрдо сказала Кира. – И… советник Тёмного Лорда был прав. Если бы Тёмный Лорд перебил воспитателей, над нами просто стали бы издеваться другие. Нужно менять что-то ещё.

– И мы это поменяем. – Профессор встал и подал ей руку, и взгляд его был ясен и твёрд. – Собирайтесь. Нам предстоит долгий путь. Но сначала я, пожалуй, позвоню старому другу.

На лице Киры расцвела улыбка. Они оба знали, что у них получилось снять проклятие.

– Передайте мэтру Антейну, что я его люблю, – тепло сказала она.

Профессор улыбнулся ей в ответ.

– Обязательно передам. Его и никого другого, так ведь?

– Вы невыносимы, – пробормотала Кира.

– А вам пора пить таблетки, – профессор смерил взглядом её полуобнаженную фигуру в белых кружевных трусиках и чулках, – и ни в коем случае не одеваться хотя бы полчаса.

Кира не удержалась от смеха.

– Хорошо, – прошептала она. – Поцелуйте меня.

– Не каждый день снимаешь проклятие, всего лишь сняв бюстгальтер, – согласился профессор. – Идите сюда.

Он поцеловал её, и это было великолепно.

Они сняли проклятие.

Вот только мир снов не был к ним добр.

Мир его прошлого. Страшный мир.

Тьма Тёмного Лорда. Его память, его ненависть, смерть, которую он нёс своим врагам. Даже, кажется, своему отцу.

И, даже целуя его, Кира не могла удержаться от мысли: что ещё она увидит в его снах? И какое воспоминание заставит её закрыться в своей комнате в Академии и попрощаться со своим профессором окончательно? Забыв и об обручальном кольце на пальце, и о своих надеждах?

Глава 9

Закат догорал, когда небоскрёбы наконец-то показались на горизонте.

Кира уставилась на город из окна арендованного автомобиля с таким видом, будто видела летающие тарелки. Она никогда не бывала в настоящем мегаполисе. У приюта не было денег на такие поездки.

– Хорошо быть беглецом, – прошептала она.

– Ещё скажите, что хорошо быть Тёмным Лордом, – не без яда отозвался профессор, перестраиваясь в соседний ряд. – Но я решил, что раз доза ваших препаратов снижена до минимальной и вы уже порхаете, как птичка, более длительное путешествие вам не повредит.

– Но не Академия, – заметила Кира.

– Не Академия. Уже по другим причинам: теперь, когда ваша магия начинает восстанавливаться, жадные руки лорда Хили потянутся к ней задолго до естественного срока. Он вас угробит, как свою жену. А убить его я не могу, увы: проклятая этика.

– Этика Тёмного Лорда, – серьёзно сказала Кира. – Вам нужно написать трактат.

– Я пробовал вести дневник снов; малоприятное занятие. Мои воспоминания трансформируются в причудливые образы. – Профессор помолчал. – Я всё чаще вижу трон.

– Трон?

– Пустой. Я стою рядом и думаю, меня ли он ждёт – и стоит ли на него садиться. Он обещает мудрость и тайны – и мне это близко. Предвещает власть и боль – а я рвусь к одному и привык терпеть второе. Но рядом с троном… – Он помедлил. – Рядом с ним стоите вы. И когда я оборачиваюсь к вам, я всегда просыпаюсь.

– Как странно, – прошептала Кира.

– Да. – Он направил автомобиль на подземную парковку. – Мы приехали.

Они поднялись на лифте быстро и в одиночку: других пассажиров не было. Киру подмывало нажать на кнопку остановки и устроить неприличную сцену между этажами, но круглый глазок камеры её остановил.

– Во имя всех богов, мисс Риаз. – Брови профессора приподнялись. – Вы и здесь думаете о том, как бы приспособить эту невинную кабинку для своих извращённых нужд?

– Да она наверняка давно не невинная! А мои нужды не извращённые! – возмущённо заявила Кира. – На себя посмот…

Твёрдая ладонь легла ей на рот.

– Кажется, одна дерзкая адептка решила внезапно выздороветь. Что ж, отлично, я буду обращаться с вами, как со здоровой.

Двери лифта со звоном раскрылись…

… Прямо в настоящий пентхауз. Роскошную квартиру на последнем этаже, полную мрамора, стали и стекла. Кира охнула бы, не будь её рот закрыт.

Она обернулась на лифт. Если в нём сюда мог приехать кто угодно…

Профессор небрежно махнул пластиковой карточкой, разжимая ладонь на её лице.

– У нас ключ, мисс Риаз. Кстати, мы с вами нарушаем кучу уложений, арендуя это прекрасное жильё вместо скромного мотеля, но раз уж официальное письмо мистера Хили даёт нам некоторую свободу действий, я решил ею воспользоваться.

– Держу пари, лорд Хили рвёт и мечет, – ехидно сообщила Кира.

– Могу набрать его номер и проверить, – невозмутимо отозвался профессор. – Но признаться, не горю желанием.

Он смерил её оценивающим взглядом.

– Итак, ваша магия пока куда слабее, чем должна бы быть, но душой, я смотрю, вы здоровы, и я собираюсь заставить вас поплатиться за свою дерзость. Поздравляю, мисс Риаз, вы попались.

Кира невольно сделала шаг в сторону, но его рука пригвоздила её к месту.

– Нет. Право разгуливать здесь свободно нужно заслужить.

– Как? – прошептала она, не глядя на него.

– Для начала раздевайтесь. Полностью или целиком, как получится.

Кира не шевельнулась.

– Даже так? – Профессор лишь улыбнулся. – Что ж, я вам помогу.

Из складок его пальто на свет появился ритуальный кинжал, и Кира не успела даже дёрнуться, как лезвие враз, минуя пальто, свитер и брюки, добралось до её тонких трусиков. И, подцепив, клинок разрезал их вместе с одеждой.

Ещё несколько взмахов, и Кира могла только пискнуть, прикрываясь руками: вся её одежда за секунды полетела вниз. Последними сдались лямки лифчика, перерезанные нарочито медленно.

– Время стесняться давно закончилось. Проходите в гостиную, мисс Риаз. Точнее, в спальню, ведь здесь всё – ваша спальня.

Кира нерешительно сделала несколько шагов вперёд, заходя в широкий светлый проём. И невольно попятилась обратно.

Сооружение, водружённое перед широкой кроватью, было достойно любого настоящего пыточных дел мастера.

Стальная рама с причудливо отходящими от неё в разные стороны отвесами, на которых повисли…

… Кандалы.

– Ч-что это? – дрожащим голосом сказала Кира.

– Ваше наказание, мисс Риаз. Подойдите к нему.

Профессор явно развлекался.

Кира смерила взглядом странные металлические стержни с петлями, выложенные сбоку. Почему-то они ей особенно не понравились.

– Нет, – решительно сказала она. – Я отказываюсь быть наказанной, и вообще отправляюсь одева…

Сильные руки подхватили её, и под визг Киры потащили к страшной стальной раме. Всё ближе, ближе… Кира успела разглядеть блестящие петли и мрачные колодки, инстинктивно прижаться ближе к профессору и отпрянуть от него, как её…

… Пронесли мимо, сгрузив на кровать.

А в следующую секунду Кира почувствовала тёплое прикосновение его губ и выдохнула, растворяясь в облегчении…

… И, кажется, в лёгком разочаровании.

– У вас были очень насыщенные дни, – сообщил ей профессор. – Поэтому сегодня вас не побеспокоит никто и ничто, кроме ужина и сна, да и завтра, пожалуй, тоже. Я хочу избавить вас от препаратов как можно скорее, а для этого мне нужно, чтобы вы хотя бы пару дней не становились свидетельницей высших ритуалов и запретных свиданий.

– А…

– С этим сооружением вы сможете познакомиться позднее, – с насмешкой в голосе сказал он. – Под моим присмотром.

Кира хмыкнула, забираясь под одеяло под его взглядом.

Ей и впрямь хотелось спать; она устала, устала от новых впечатлений, от препаратов из клиники, всё ещё действующих на неё, и от долгой поездки. Но они выбрались. Райли сказал правду: он не предал их, он дал им уехать – и дал ей шанс восстановиться.

После того, как профессор дал клятву на крови, что освободит Райли от собственного проклятия. Всё – ради неё. Чтобы её не тронули, чтобы ему пошли навстречу, чтобы…

… Защитить её.

Она соскальзывала в сон. И, уже засыпая и вдруг почувствовав его рядом, обхватила руками знакомую спину и изо всех сил пожелала увидеть что-то хорошее.

Что-то очень особенное.

Их будущее.

Кира сидела на мокрой скале. У её ног бились волны, а за её спиной начинался зев входа в пещеру. В рукотворную, она знала: за длинным туннелем начиналась царская усыпальница. Человеческие археологи отдали бы обе руки за право побывать здесь.

Но эту жемчужину нашли те, в чьей крови была магия: ведь и лежащий в усыпальнице когда-то был магом. И право исследовать его гробницу первым получил…

– Лорд-ректор Академии, – прошептала она, когда такие знакомые руки накрыли ей глаза. – Представляете, я снова забыла сделать домашнюю работу.

– Я потрясён.

Кира накрыла его ладони своими, и в этот миг внутренняя Кира, Кира из настоящего, наконец поняла, что видит будущее.

Ладони, встретившись, разошлись, и Кира из будущего, уверенно обернувшись, улыбнулась профессору Деннету. Совершенно такому же, пусть и в лёгкой, почти пляжной одежде, совершенно не подходящей лорду-ректору Академии.

Кира смотрела бы на его улыбку вечно, но сейчас ей хотелось увидеть себя.

Она сосредоточилась. Скользнула в сторону, чтобы посмотреть на будущую себя со стороны. И ахнула.

Волосы Киры из будущего были коротко острижены и сияли так, что казались золотыми на солнце. Выражение её лица было совершенно безмятежным, а на руке светлело кольцо белого металла, сияющее слишком ровно и глубоко для серебра.

Тонкий платиновый ободок, с замиранием сердца подумала Кира, глядя на него. Обручальный? Они поженились?

– Я думал, вы останетесь внутри вместе со мной на весь день, – задумчиво произнёс профессор, усаживаясь рядом с Кирой и спуская ноги к пенным брызгам. – Глухая тьма, неизвестные артефакты, таинственные стражи…

– Считайте меня гнусной обманщицей и трусихой, – кивнула Кира. – Но пока не привыкну, буду выбегать сюда при малейшей возможности.

Профессор обнял её сзади за плечи, и невидимое тело Киры заныло от невозможности почувствовать его прикосновения. Но их ощущала Кира из будущего, значит… Кира сделала лишь шаг – и слилась со своим стриженым двойником.

А в следующий момент профессор Деннет из будущего поцеловал её.

С годами, кажется, он научился целоваться ещё лучше, ошеломлённо подумала Кира, подаваясь ему навстречу. Его губы… да это чудо! Он сам, весь – тайна, неизведанная, неразгаданная, и даже будущей Кире понадобятся годы и годы, чтобы понять и принять его всего. До конца.

Но, кажется, у них будет время.

Кира же была у него как на ладони, подумала она, как только он мягким, но уверенным жестом потянулся к её груди. У неё всегда замирало всё тело, когда он это делал, замирало от шеи до пяток, это было слишком приятно, когда подушечки его пальцев поглаживали её соски, когда его рот накрывал её грудь, когда он ласкал её, прижав к себе, и…

Кира ахнула: она вмиг была прижата к нему спиной, и она была уверена, он прекрасно ощущал её ягодицы сквозь тонкую ткань шорт, как и она ощущала его возбуждение.

Его пальцы сжали вершинки её грудей именно так, как ей нравилось больше всего, а потом он стянул с неё майку через голову, и его ладони накрыли её груди уже беспрепятственно. Кира застонала, раздвигая бёдра шире.

– Шшш, вы привлечёте сюда всех пиратов архипелага, – раздался дразнящий шёпот. – Тише, иначе я возьму вас прямо в море, и вы станете русалкой. Совершенно целомудренной и очень злой по этому поводу.

Кира засмеялась, позволяя себя целовать. А потом извернулась в его объятьях, повернулась – и бросилась на него, жадно покрывая его лицо поцелуями – и сбрасывая с него одежду. Рубашка с коротким рукавом, шорты, бельё – всё полетело назад, к зеву пещеры, и они остались друг с другом лицом к лицу. Он, совершенно обнажённый, и она, в тонких шортах и совсем без другой защиты.

– Вам стоит меня бояться, – негромко произнёс он.

– Стоит ли? – парировала Кира. – Тёмного Лорда больше нет.

– Напротив. Он – это я.

– Вы – это он. Он – это не вы.

– Не будем упражняться в словесной гимнастике. Мне снять с вас шорты, или вы сделаете это сами?

Кира сделала резкое движение, отодвигаясь. Он поймал её, и они вместе засмеялись, перекатываясь на плоской скале. Профессор оказался сверху, над ней, и, глядя в его глаза, Кира поняла, что судьба шорт была предрешена.

– Я… – прошептала она растерянно, глядя в его глаза.

– Я знаю, что вы хотите сказать, – тихо ответил он. – Я тоже. Сейчас и всегда.

Глаза Киры округлились. Неужели он только что признался ей…

– Так что если всё же решите постричься налысо, дайте знать, и я всегда вам помогу, – совсем другим тоном добавил профессор. – Хоть сейчас. Пара рун на вашем черепе только добавит вам обаяния. Ведь вы об этом меня хотели попросить? Сейчас и всегда, я готов.

– Вы самый… самый невыносимый и бесчестный тип!.. – Обе Киры задохнулись от возмущения одновременно.

– И самый обаятельный. И, кстати, насчёт этого бесполезного предмета одежды…

Он провёл по её бёдрам рукой. И медленно, глядя ей в глаза, расстегнул на Кире шорты и освободил её от остатков одежды. Она осталась раскинутой перед ним на тёплой скале, и ветер холодил её короткие волосы.

– Вы обещали мне желание, – прошептала Кира. – Сейчас. Я хочу его сейчас.

Несколько секунд профессор Деннет смотрел на неё, лежащую перед ним, и едва заметно улыбался.

А потом встал и протянул ей руку.

– Я обещал, что исполню ваше заветное желание, – произнёс он. – Но не сказал, какое из них. Идёмте со мной, пока я не передумал.

Кира неохотно приподнялась.

– Но…

– Встаньте, – последовал приказ. – Встаньте, раскиньте руки и почувствуйте ветер. Он поднимается.

Кира послушалась.

– Ветер, – прошептала она.

– Поднимайтесь на скалу.

– Зачем?

– Доверьтесь мне. Живее!

Кира бросилась бежать вверх по узкой тропе. Она бежала минуту, возможно, меньше – пока не оказалась на вершине. Где гулял ветер, обвивая своими потоками её обнажённое тело, ероша короткие волосы, бесстыдно заглядывая между ног – и не было никого, кроме неё.

И воздушного змея, парящего в воздухе.

Дыхание Киры замерло. Профессор узнал! Подсмотрел в её снах или в её тоскующем взгляде воздушного змея. Её мечту.

И принёс его ей.

Леер в невидимой умелой руке раскручивался на глазах: змей взлетал всё выше и выше над землёй. Медлить было нельзя: ветер мог перемениться в любой момент. Обнажённая Кира раскинула руки – и с победным криком рванулась навстречу.

Они встретились на самых подступах к вершине. Обнажённый мужчина, девушка с кольцом на пальце – и воздушный змей на тонкой нити, только что переданной от одного сердца к другому.

И взлетели в поцелуе. Левитация, самое сложное и необыкновенное искусство, доступное лишь на несколько мгновений, на драгоценные минуты – для самых сильных магов.

«Я люблю тебя». Сказала ли уже Кира эти главные слова для него? И сказал ли он ей?

Сказал, мысленно прошептала Кира. Этим леером в её руке. Теплом его тела, горячими губами на её шее. И она ответила – обвивая его за шею и целуя в губы, не выпуская леер.

Он уложил её на спину прямо на скале, покрывая поцелуями. Грохот волн долетал до них лишь шёпотом, и здесь, на вершине скалы, царила лишь лазурная напоенная ветром тишина.

Тишина в переплетении рук, в горячих пальцах на её бёдрах, в горячих губах на её груди. В нём, горячем и готовом, у её ног, между них и в них. Тишина, прерываемая лишь её вскриками и стонами, лишь его дыханием, лишь их любовью.

Но даже когда Кира, осчастливленная им до последней точки, до вершины вершин, запрокинула голову в сладком стоне, а между ног у неё горело солнце, она всё равно не могла отпустить ту, самую главную мысль.

Что всё-таки стало с Тёмным Лордом?

Глава 10

Она открыла глаза в совершенной темноте. Ночное небо в стеклах пентахауса было непроницаемо, и Кира едва могла разглядеть очертания спальни – и стальной рамы для пыток в нескольких шагах от неё.

А ещё – что в постели она была одна.

– Дуайт, – прошептала она. – Где вы?

– Так трудно назвать не по имени кого-то, кто только что запускал для вас воздушного змея? – раздался насмешливый голос. – Я здесь, мисс Риаз. Пейте. Я забросил практику давать вам отвары после видений, и очень зря.

У неё в руках оказалась кружка с горячим чаем, пахнущим земляникой. Кира послушно отпила.

– До конца, или я буду вашей нянькой, а вам это не придётся по сердцу, – спокойно добавил профессор. – Как вам это премилое видение, кстати?

Кира поперхнулась чаем.

– Премилое?

– А вам не понравилось?

Кира вскинула на него голову от кружки. Лицо профессора было непроницаемо в полутьме. Но ей и не нужно было видеть выражение его лица: он был её магом, и ей достаточно было лишь знать, что его окружает такое же тепло от увиденного, как и её.

Если бы кто-то приложил руку сначала к руне на его запястье, а потом к руне на её груди, он увидел и понял бы, что они едва заметно светились и пульсировали в унисон. Их связь была жива – и она пела.

– Мне понравилось, – прошептала она. – Как и вам. Я же знаю. Вы были там вместе со мной. Я не могу ошибиться.

– Был, – тихо подтвердил он. – И буду. Всегда.

Она отставила допитый чай. Приподнялась на кровати, сев на корточки, и потянулась к нему.

Но его силуэт ускользнул от неё.

– Если вы не хотите спать, – опасным тоном произнёс голос из полутьмы, – мы можем поиграть в другие игры. Но предупреждаю вас, я буду безжалостен. Мне хочется, чтобы с ваших губ срывались испуганные стоны. Может быть, даже молящие крики. Вы готовы к этому, мисс Риаз?

Кира не дала себе труда задуматься. В её голове всё ещё гулял бездумный ветер под бездонной лазурью, и тело всё ещё отзывалось на его иллюзорные прикосновения. Двойника профессора из будущего, из её снов.

Ей хотелось реального. Так хотелось, что между её ног сделалось влажно.

– Я согласна, – прошептала она хрипловатым голосом. – Я хочу вас.

Он шагнул к ней, властно коснулся её подбородка, приподнял лицо, и Кира увидела, как блестят его глаза в полутьме.

– О, я более чем хочу вас, – протянул он. – Но не на этой постели.

– А где же?

– Встаньте.

Кира без слов повиновалась. И замерла, едва сделав шаг.

Взошла луна, и её лучи безошибочно осветили то самое пыточное приспособление посреди спальни.

– Я не хочу… – взмолилась она.

– Хотите, мечтаете и тайком умоляете об этом, только боитесь. Смелее, мисс Риаз. Погладьте её. Прижмитесь грудью. Оближите. Потритесь об неё… тем, чем хочется. Вот увидите, вы сразу станете куда более близки.

Кира с дрожью и трепетом шагнула ближе.

В самой раме было мало страшного. Но в этих грубых кандалах, в трубах распорок, в смазанных колодках… в них чувствовалась дикая, первобытная жестокость.

– Неужели вы и такой тоже? – прошептала она.

– Я научу и вас. Хотите?

Кира молча покачала головой.

– Готовы отправиться обратно в постель?

Сухой спокойный тон однозначно предполагал, что продолжения не будет. Ни в каком качестве.

Только, с иронией улыбнулась Кира, здоровый сон.

Вот только она совсем не хотела спать.

– Нет, – прошептала она. – Я хочу остаться.

Она услышала лёгкие шаги и почувствовала, как у неё сжимается сердце. Но ничего страшного не произошло. Просто его ладони легли ей на внутренние стороны бёдер, вынуждая расставить ноги шире.

– Расслабьтесь, – шепнул его голос. – Всё, что с вами будет происходить, случится только по моей воле.

– Я доверяю вам, – прошептала она, откидываясь в его руки.

Навстречу медленным, чувственным поглаживаниям. Придерживая её своим телом и позволяя опереться на себя, он касался её запястий, растирая и массируя их, и Кира охнула, вдруг найдя у себя новые чувствительные точки. И тихонько застонала, чувствуя, как кончик его языка скользит по тыльной стороне запястья, открывая для неё новый мир.

– Маленькая невинная девочка,– прошептал он. – Мне столько предстоит вам показать.

Кира молчала. Её молчание было острым, нетерпеливым, невозможным: она не могла произнести ни звука, слишком боясь, что его ласки прекратятся.

Но они не прекратились. Внезапно его рука, только что водившая круги по тыльной стороне её ладони, за мгновения спустилась ниже, и Кира почувствовала горячий палец между её ног, на нежных складочках, только и ждущим, чтобы ими обладали.

Кира жалобно вскрикнула. Не ожидавшая этого, но давно уже горящая и ждущая от возбуждающего и сводящего с ума массажа, она подалась навстречу его руке.

И почти не почувствовала, как он опускает её ниже, ниже, ещё ниже…

Когда квадратные оковы защёлкнулись на её щиколотках, она едва соображала от ласк его пальцев, вторгающихся в её лоно всё сильнее и быстрее. Его палец, теперь два, и она так хотела его, его всего…

Кира бездумно простонала, желая, желая…

– Да, девочка, – шепнул он. – Но не сразу и не сейчас.

Кажется, у него было десять рук. Но едва он убрал палец от её нежного бугорка, и Кира простонала с разочарованием, она тут же поняла, что рук у него было лишь две.

И обе они в эту минуту приковывали её запястья к двум другим подвесам, вытягивая её тело аркой лука. Кира дёрнулась, пытаясь вывернуться, но оковы держали крепко.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она.

– Поздно. Наслаждайтесь, мисс Риаз. И скажите мне, как вы наслаждаетесь, иначе я…

Кира почувствовала, как вся дрожит. С бесстыдно раздвинутыми ногами, скованными и раздвинутыми руками, с волосами, спадавшими до земли, она была в его власти настолько, насколько это было возможно.

– Иначе вы… – прошептала она.

– Включу свет.

Свет. Яркий беспощадный свет, запечатлевающий всю эту картину. Её и его. Вместо мягкого, уютного полумрака – отражение её позора в каждом квадрате стеклянной стены.

А заодно и прекрасный вид для пролетающих вертолётов.

Её губы шевельнулись.

– Я… наслаждаюсь, – простонала она.

– Предвкушаете?

– Да.

– И что же, мисс Риаз, вы предвкушаете, такая томная и опытная? Просветите меня.

Кире было трудно дышать. Возбуждённая, она дышала глубоко и резко, и из-за прилива крови к голове возбуждение делалось ещё сильнее.

– Вы будете… долго любоваться мной, – прошептала она.

– Уже любуюсь. Ваша поза – произведение искусства. Точно не хотите включить свет, чтобы полюбоваться в зеркало самой? Руна Целар мне свидетель, от собственной наготы пришли бы в неистовство даже вы сами.

Он встал перед ней на колени, взяв в руки закованную ступню.

– Совершенство, – прошептал он, касаясь нежной подошвы. – Моё совершенство.

Какая-то часть Киры мягко велела ей не шевелиться и не говорить. Она была его, полностью его теперь, и она должна была дать ему насладиться своим призом.

Дать ему себя.

Его язык путешествовал по изгибам её ступни, исследуя пространство между её тонкими пальчиками. Его рот отрывался от её трепещущей, подрагивающей ножки лишь затем, чтобы прошептать ей пару грубейших непристойностей, которые она никогда не услышала бы от него в обычную ночь. Но здесь, во тьме, где она была полностью в его власти и всё было возможно, она приняла от него и эти слова так, как её распахнутое лоно приняло бы его.

– Вы, – шепнула она. – Вы заманили меня сюда.

– Как хрупкую бабочку – в мои сети, – прошептал он ей в ответ. – И теперь я потрогаю вас так, как хочу. Так, как вам и не снилось. И вылижу всю до конца.

В доказательство он прикусил внутреннюю сторону её бедра, и несколько лёгких, возбуждающих укусов последовали за ним, оставляя за собой горячий влажный след. И наконец его язык накрыл её лобок, приблизился к своей желанной цели, и Кира, неспособная ни двигаться, ни поднять голову, ни даже смотреть, могла лишь только бессильно извиваться, раскрываясь всё шире.

Она коротко вскрикнула, потом застонала долго, протяжно, чувствуя, как с каждым движением нарастает наслаждение. Она была скована, мышцы напряглись и застыли, но это лишь помогало ей чувствовать больше и острее. Она больше не была Кирой – мужчина у её ног доставлял удовольствие не только ей, но и всей комнате, кровати, целому зданию, лунной ночи за окном. Она была миром и мир был ей, и одновременно не было ничего, только горячий язык её любимого мужчины, и…

… Язык, лизнув её в поледний раз, исчез, и с коротким вдохом он вошёл в неё.

– А! – вскрикнула Кира, чувствуя, как по затёкшим мышцам снова разливаются живительные токи. Его магия… он контролировал её, не желая заполнять Киру или давать ей слишком много, но чуть-чуть всё равно просачивалась, как самый дорогой соус к изысканному блюду.

А она, Кира, была его ужином в эту ночь. Её ласкали его руки, обводя вздёрнутую грудь и податливые ягодицы. Её распробовал его язык, и теперь её мужчина наслаждался десертом.

– А я, – прошептала Кира, чувствуя, как удовольствие, затмевая весь мир, становится невыносимым, – получаю вас.

Он подхватил её под талию, немилосердно заставляя выгнуться в оковах – и Кира застонала от боли и нового, последнего витка наслаждения, когда он вошёл в неё именно так, как надо.

– Да! – выдохнул он ей в грудь, обхватывая её и сотрясаясь в последнем взрыве.

Кира едва почувствовала, как профессор разомкнул её оковы и отнёс на кровать.

– Мне было так хорошо, – прошептала она, когда он склонился над ней. – Никогда не предполагала, что там, в таком… в таком месте… может быть так хорошо.

Тихий смех.

– Я покажу вам ещё много таких мест. В некоторые из них, удивитесь, даже можно приходить с детьми. Вы когда-нибудь были в оранжереях, мисс Риаз? Кроме оранжереи Академии, разумеется? В галереях, усыпанных орхидеями, в бесконечной пустыне кактусов? В аквариуме с акулами и скатами?

– Н-нет.

Вздох.

– Вы всё ещё та самая приютская девочка, которая почти ничего не видела в этой жизни. Придётся беспощадно избавляться от шор на ваших чудесных зелёных глазках.

Но он улыбался, она чувствовала, что он улыбался.

– Только с вами, – прошептала она. – А… это не опасно? Ведь мы беглецы.

– Нас уже пытались зацепить поисковыми чарами, – спокойно сказал профессор. – Но вы их не почувствовали и не почувствуете, а я держу оборону надёжно. Спите, мисс Риаз. Всё плохое позади. Завтра будет новый день.

– Как вы думаете, – внезапно подала голос Кира, сама от себя этого не ожидая, – что с ним сталось? В будущем?

Профессор совершенно не удивился.

– С ним? С Тёмным Лордом?

Кира судорожно кивнула.

– Да. Ведь вы обрели воспоминания, верно? Что случилось потом?

– Я думаю, всё случилось, как должно было, – мягко сказал профессор. – Я – это он, но он – это не я, потому что я – он и ещё нечто большее. Я сам. Вам понятно? Вижу, что нет. Спите.

Кира успела лишь обнять его и прошептать что-то невнятное, как он накрыл её одеялом, и мир исчез вместе с ней, растворяясь в объятьях сна.

Кира назвала бы следующие дни лучшими в своей жизни, если бы не боялась спугнуть своё счастье.

Им было необыкновенно хорошо вместе. Прогулки по паркам, долгие поцелуи в полутёмных гротах и промокшие от тающего снега туфли, которые нельзя было высушить магией у всех на виду; зубы, вонзающиеся в горячие булочки под холодным ветром, пустынные анфилады музеев, бесценные статуи и тихие пояснения, которые с лихвой заменили Кире пару дюжин именитых искусствоведов.

И её магия восстанавливалась. День за днём, час за часом. Препараты остались позади, и редкое, едва заметное подрагивание кончиков пальцев, нагонявшее её раз или два в день, тоже исчезло.

– Скоро, – прошептала она. – Скоро мы вернёмся.

– Я бы дал для верности ещё неделю, не меньше, – уронил профессор. – Вы ещё не восстановились до конца. Но, да, скоро.

Они сидели на ночной террасе пентхауза под согревающими чарами, заканчивая ужин. На этот раз профессор решил не изнурять её экзотическими блюдами: им привезли свежие бургеры из отличного мяса, которое украсило бы собой любой безбожно дорогой стейк, и Кира с жадностью вгрызлась в свой, чуть не перепачкавшись потёкшим сыром.

Но сейчас близилась полночь. Бургер, съеденный до крошки, напоминал о себе лишь парой пятен на пустой тарелке, бокал с апельсиновым соком был пуст, и пора было думать о том, чтобы готовиться ко сну и строить планы на завтра.

Но Кире совсем не хотелось идти спать. Ведь завтра…

… Уже почти сегодня…

… Был её день рождения. Наполовину.

Ей исполнялось восемнадцать с половиной, и Кира тихо отмечала эту дату.

Это было очень важно для неё. Стать чуть старше, чуть взрослее. Ближе к нему. Может быть, и он будет ближе и понятнее ей – совсем немного?

Но, конечно же, он понятия не имел об этом её безмолвном празднике. Этот день был только для неё.

Профессор встал первым, а в следующую секунду, едва Кира встала, он оказался за её спиной.

– Мне нравится ваше платье, – негромко сказал он. – Настолько, что я хочу, чтобы вы сняли его сами, осторожно и аккуратно. Впрочем, я помогу вам с молнией.

– Почему-то всё с вами начинается именно с этого, – пробормотала Кира.

– Для занятия, что я подготовил для вас, сорочки и панталоны только помешают, – серьёзно отозвался он. – Но всё куда невиннее, чем вы думаете. И продлится совсем недолго: как восстанавливающей силе адептке, вам давно пора в постель.

Кира выскользнула из платья, и его руки освободили её от белья.

– Но вы разрешили мне задержаться попозже из-за… чего?

– Понятия не имею, – последовал совершенно безразличный ответ. – Врождённая тяга к тому, чтобы не давать вам спать, скорее всего.

Он мягко развернул её от входа на террасу лицом к ночному городу, лежащему под ними. Далёкий шум машин внизу, алые поблескивающие огни вертолётов в ночном небе, и его руки, обнимающие её.

… Полночь.

Кира не знала, как почувствовала её. Должно быть, профессору передалось ожидание Киры, и она ощутила этот миг вместе с ним.

А потом она резко вздохнула, сжав его руки до боли.

Над террасой поднимались алые бумажные фонарики.

В каждом горел огонь, и, невесомые, они парили в воздухе, поднимаясь всё выше. В них, должно быть, совсем не было магии – только тонкое искусство восточных мастеров.

– Вы… – прошептала она.

Профессор сделал шаг назад, и Кира вдруг почувствовала, как на её обнажённые руки ложатся красные бумажные фонарики такой же формы, закрепляясь на локтях, и тут же начинают светиться. Минута, и её обнажённые колени постигла такая же участь.

А потом она почувствовала, как приподнимается в воздух в полутьме.

– Что… – беспомощно прошептала она. – Как?

– Наверняка какой-то весьма деятельный маг проходил мимо, – предположил профессор, остановившись перед ней. – Возможно, он решил показать ваше нагое очарование всему городу и вот-вот отдаст команду на настоящий взлёт, чтобы вы поплыли под небоскрёбами.

– Или просто решил побаловать меня, – прошептала Кира. Она обожала левитацию, она мечтала летать, хотя ей пока не хватало ни умений, ни сил, ни мастерства, и сейчас Кира жадно ловила каждую секунду. – Спасибо.

– Спасибо вы скажете, когда наконец-то выздоровеете, – негромко ответил он. – И если для этого нужно сотворить несколько приятных мелочей в ваш особенный день – да, мисс Риаз, я чувствовал, как бьётся ваше сердце в предвкушении, и сопоставил даты, – уверен, любой был бы рад доставить вам удовольствие. Бьюсь об заклад, дары лорда Хили затмили бы мои без особого труда.

– Теряюсь в догадках, что бы он мне прислал, – язвительно сказала Кира.

Профессор хмыкнул.

– А между тем нам ещё предстоит стоять с ним в одном ритуальном круге. Или лежать, в вашем случае. Но довольно. – Он махнул рукой, и фонарики на её ногах и руках потухли; Кира опустилась на пол. – Давайте просто полюбуемся зрелищем. Да, и кстати…

В руки Киры опустилась скромная бумажная коробочка.

– Это не настоящий день рождения, – серьёзно сообщил ей профессор. – Но подарок совершенно настоящий, уверяю вас.

Рука Киры замерла над подарком. Он мог бы подарить ей что угодно, она знала. И ещё он знал очень хорошо, что особняки и бриллианты, за исключением одной-единственной капли на её горле, не имели для нищей выпускницы приюта никакого значения.

Обручальное кольцо уже красовалось на её пальце. И если бы сейчас он задал главный вопрос, Кира знала, она ответила бы «да» без колебаний.

Но эта ночь была не о кольцах. Она была об обычной девочке и о подарке в её руках.

Подарке, сделанном с любовью к её желаниям.

– Телефон, – прошептала она. – Я угадала?

Лёгкая улыбка.

– Откройте.

Небольшой изящный телефон в алом корпусе светился точно так же, как фонарики на её локтях совсем недавно. Профессор наблюдал за ней со своей обычной усмешкой.

Кира потянулась и поцеловала его в щёку.

– Я благодарна. Очень.

– Я знаю.

Они долго стояли, взявшись за руки, глядя на алые бумажные фонарики, парящие над ночными небоскрёбами. А потом несколько фонариков сами по себе поплыли в сторону спальни, зависли над постелью, и Кира поняла, что пора было отправляться спать.

– Иногда, – прошептала она, устроившись в постели на его плече, – мне тоже хочется обращаться с вами, как с ребёнком.

– Давать грудь, мыть и кормить с ложечки? – последовал заинтересованный ответ. – Прошу вас, мисс Риаз. С радостью окунусь в мир неизведанного.

Дразнить его было бесполезно, вздохнула Кира.

Оставалось только обнять, вдохнуть его запах – и нырнуть в его сны.

Глава 11

На пальце у неё был ярко-алый перстень Тёмного Лорда, и это было всем, что на ней было. В пустой спальне, в полутьме у кровати. Кира ждала его, поняла она. Ждала.

Вот только почему она ждала своего Тёмного Лорда на коленях?

Глупый вопрос, мысленно фыркнула Кира.

Но что-то было не так. Она не волновалась в предвкушении, она… боялась?

В двери повернулся ключ, и Кира немедленно опустила голову.

Она не хотела смотреть на того, кто войдёт внутрь. Она вообще, вдруг поняла она, не желала его видеть. По-настоящему, не притворяясь ни на йоту.

Чёрт подери, потрясённо подумала Кира из настоящего. Что это было за будущее?

А потом дверь распахнулась, и все мысли улетучились.

– Ты. – Голос был холодный, высокий и сухой, как шипение убегающего кислорода. Кира услышала лишь одно слово, но ей вдруг тоже захотелось убежать. – Всё ещё ждёшь?

Кира недоумённо нахмурилась. Чего ждёт?

– Жду, – вдруг сами ответили её губы.

Тот, кто стоял в дверях, хмыкнул.

– Ждёшь, что моё прежнее тепло вернётся? Что я буду душить тебя нежностями и мармеладками вместо того, чтобы связывать и душить разорванной простынёй?

Кира сжалась.

– Я…

– Молчать!

Слово ударило, как хлыст. Кира опустила голову ниже, чувствуя, как падают на грудь распущенные волосы.

– Отказываешься проводить для меня ритуалы, – зловеще и опасно проговорил голос. – Отказываешься помогать мне. Тянешь время и надеешься на что-то. Думаешь, твой рыцарь Райли тебя спасёт? Хочешь рассказать ему, что я с тобой делаю? Может быть, мечтаешь раздеться и показать?

Тонкий конец плети в его руке опустился ей на щёку. Соскользнул вниз, к подбородку, спустился на грудь, прошёлся по изгибу плеча…

Кира дрожала.

Голос Тёмного Лорда вдруг стал обманчиво мягким.

– Или рассказать ему мои секреты?

– Нет, – выдохнула она. – Нет, пожалуйста, не Райли, он…

– Разве я разрешал тебе говорить?

Плеть взвилась, как взбрыкнувшая лошадь, и Кира, задыхаясь, упала на спину от горячего резкого охлёста поперёк груди.

– Не надо… – попыталась просипеть она, и второй удар хлестнул её точно по губам. Кира почувствовала, как рот заливает кровь.

Хватит. Кира не знала, кто это подумал – она сама или прежняя Кира, но она уже не думала, вскакивая и чувствуя, как вспыхивает на её пальце алая звезда перстня.

И глядя, как Тёмный Лорд отлетает в другой конец спальни.

Прямо на жёсткий каркас из распорок и цепей, приготовленных для неё.

Только сейчас она начала осознавать, что наделала. И, приглушённо вскрикнув, бросилась бежать. Скорее, только бы скрыться, найти любую одежду…

Он настиг её у дверей.

Кира попыталась толкнуть его, но с тем же успехом она могла попытаться рассечь каменную скалу. Она боднула его головой, но тут же оказалась голой спиной к нему с завёрнутыми за спину руками. Попыталась извернуться для удара ногой – и он развернул её и бросил на ковёр лицом вверх.

Кира хрипло дышала, глотая воздух.

– Наверняка вы не видели пьесу об укрощении строптивой, – сообщил сверху его голос, сочась ледяной вежливостью. – Это упущение я сейчас надеюсь исправить.

Он навалился на неё. Звук расстёгиваемой молнии, и Кира забилась на его руке, едва поняв, что он собирается делать.

Она не хотела его в эту секунду. Нисколько.

Она вцепилась зубами в его запястье. Сжала колени. И направила все мысли, все свои помыслы к алой точке, горевшей у неё на руке.

Перстню Тёмного Лорда, подаренного ей им. Знаку высшего доверия – или горькой насмешки. Перстню, который защитил бы её даже от него, если она по-настоящему была в опасности.

Короткий резкий смех.

– Хочешь, чтобы моё кольцо тебя защитило? Перстень чувствует эмоции, дурочка. Он знает, чего ты хочешь.

Его рука без труда стряхнула её с себя, и нашла горло Киры. Та перепуганно рванулась, но он держал крепко.

– Ты умолять должна, чтобы я сделал это с тобой. Но мольбы испортят игру, ведь так? – Он с силой, растягивая ей мышцы, развернул её колени в разные стороны. – Что ж, наслаждайся.

И, сжав её горло и грудь, он ворвался в неё.

Руна на её груди вспыхнула чёрным огнём. Кира закричала.

– Мало удовольствия? Хочется ещё? – выдохнул он, вгоняя себя в неё. Из ниоткуда снова появилась плеть. – Тёмный Лорд щедро вознаграждает за верность. Считай это авансом.

Он хлестнул её голые плечи. Приподнявшись, вытянул её поперёк живота, и Кира снова вскрикнула. Ей было больно. Ей было чертовски больно: он не соразмерял силы. Но её тело, чёртово проклятое тело…

… Ей это нравилось. Удары хлыста, высекающие из неё кровь так, что Кире хотелось, чтобы та лилась ещё. Его мощные толчки, подтверждающие, что она для него – никто, рабыня, а он владеет ею и всегда будет в своём праве, имея её, как захочет. Она могла только бессильно ненавидеть его и своё тело, лёжа перед ним опозоренная, но…

Её тело было предательски податливым и влажным. Против воли он доставлял ей удовольствие, каким бы мерзким на вкус ей оно ни казалось.

Впрочем, всё скоро кончится. Он оденется и уйдёт.

– Нет, – прошептал он, склоняясь над ней. – Мне этого мало. И тебе, похоже, мало одной плётки, чтобы вытрясти из тебя твоё чёртово сопротивление. Кто сказал тебе, что я тебя пощажу? Кто сказал, что я умею любить?

– Умели, – горько прошептала она. – Но больше нет.

– Именно, – осклабился он, вгоняя себя ещё глубже. Кира беспомощно застонала: ослабевшая, она была близка к экстазу, и её бёдра сами подавались навстречу ему, подлаживаясь под его ритм. – Хочешь получить наслаждение? Если скажешь «да», я тебе это позволю.

– Нет!

– Тогда я продлю твою пытку, – хрипло и многообещающе выдохнул он ей в ухо. – Ты научишься кричать так, как нравится мне.

И Кира действительно вскрикнула, когда он излился в неё, вколачиваясь в её беззащитную глубь, как стальной пресс.

Ослабев, она свернулась клубочком на полу, почти теряя сознание.

Холодный смех.

– Ну нет. Поспишь в другом месте.

Он больно потянул её за волосы, заставляя приподняться.

– Ползи.

– Куда? – хриплым шёпотом спросила Кира.

– Ты знаешь куда. Как обычно.

Взгляд Киры упал на сооружение в углу. Стальная рама ждала.

– Не надо, – обречённо и очень тихо сказала она. – Я правда этого не хочу. Я хочу только… только, чтобы вы… чтобы вы больше не…

Она заплакала.

Тёмный Лорд поднялся, медленно обходя её по дуге.

– Ползи, – повторил он. – Можешь умолять о пощаде, но сейчас я хочу увидеть, как колышутся твои соблазнительные округлости, когда ты тренируешь их на моём паркете. Потрись об него лобком, мне это тоже нравится. Доставь своему повелителю удовольствие, девочка, и, может быть, я не убью тебя сегодня.

Перстень на пальцы Киры вспыхнул.

Насчёт того, чтобы её убить, потрясённо поняла она, Тёмный Лорд не врал.

Надежды не осталось. Никакой.

Она закусила губу, смаргивая слёзы. И поползла.

– Не на четвереньках! – прикрикнул он. – Ползком. На животе. И медленнее.

Кира вытянула руки вперёд, лёжа на животе. Прислушалась к ощущениям от груди, прижатой к полу, от живота, по которому всё ещё проходили электрические токи от неполученного удовольствия…

… Тот, кто унижал её сейчас, был единоличным владыкой магического мира, которому давно не был нужен никакой донор, но он не отпускал её от себя, каждый раз терзая всё дольше, и не отпуская даже в постели: скрепив её горло и скованные за спиной руки распоркой, чтобы она не могла даже повернуться, он подпирал второй распоркой её разведённые в стороны ноги и небрежно запускал пальцы в неё, пока листал фолианты у неё на животе.

Возможно, ему даже казалось это романтичным.

– Ненавижу, – прошептала Кира. – Как я вас ненавижу!

– Но обожаешь сладострастно извиваться подо мной. Не будем врать друг другу, девочка. – Каблук Тёмного Лорда вдруг упёрся ей в позвоночник между лопатками. – А то я могу очень быстро и безвозвратно испортить тебе остаток ночи.

Рано или поздно он это сделает, поняла Кира знанием обречённой. Когда наиграется с ней. Убьёт или искалечит, или сделает что-то ещё. Пока она для него – слишком вкусная игрушка, но что станет потом?

Она больше не могла читать его эмоции. Ей слишком больно было не видеть в них прежнего тепла. Он был чёрной непроницаемой стеной, и если когда-то, в другой жизни, она была для него драгоценна, он больше не давал ей этого понять.

Её руки почти касались стальной рамы. Она всё-таки доползла.

В следующий момент он резко поднял её, и секунды спустя она оказалась распятой на раме. С ногами, разведёнными так широко, что ныли мышцы, с руками, скованными над головой, и ледяной стальной лопаткой, подталкивающей её сзади так, что она не могла отстраниться.

– Моё дурманящее наказание, – прошептал он. – Я отказываюсь признавать свою ущербность. Тот, кем я был раньше, был в миллион раз ничтожнее меня. Умение любить не делает меня богаче!

Кира подняла голову.

– Оно есть, – прошептала она. – Внутри вас. Всё ещё. Всегда.

– Нет!

– Да. И вы плачете ночью, потому что знаете, что не можете без него. Уже не можете.

– Я не могу без тебя, – хрипло прошептал он. И впился в её губы.

Он пил её жадно и безжалостно, царапая её горло, сжимая её так, что, казалось, она вот-вот упадёт бездыханной. Сминая её губы, заставляя дышать прерывисто и хрипло, и чувствовать, как между ног становится так жарко, будто она… будто она и впрямь хотела…

– Вы же можете быть совсем другим, – беспомощно прошептала она, когда он оторвался от неё. – Почему… почему?

Он сжал её лицо с такой силой, будто хотел раздавить.

– Замолчи. Замолчи, или, клянусь, я заткну тебя навсегда.

Его руки с пугающей медленностью погладили её по щекам, и Кире стало по-настоящему страшно. С кем она была, с чем она была – здесь, сейчас, наедине? Что он будет делать с ней? Душить, пока не потеряет приток воздуха окончательно?

– Ты любишь его, а не меня, – прошептал он наконец. – И никогда не полюбишь меня, что бы я ни делал.

Кира вздрогнула. В этих словах было слишком много правды.

– Вы…

– Я. Молчи.

Он выпустил её, сделав шаг назад. Обнажённая, распятая, прикованная, Кира могла лишь следить за ним взглядом.

И испуганно вскрикнуть, увидев, как он достаёт из ножен ритуальный кинжал. Вскрикнуть, вдруг поняв, что сама она сейчас находится в центре предусмотрительно нарисованного ритуального круга – и на ней нет ни единой защитной руны.

– Прощай, Кира Риаз, – услышала она.

А потом алое сияние перстня Тёмного Лорда заслонило от неё весь мир.

Кира открыла глаза, переводя ошеломлённый взгляд с мужчины, лежащего рядом с ней, на металлическое сооружение из распорок и кандалов посреди комнаты.

И выскочила из кровати, голая как была.

Он убил её.

Он… совершил над ней насилие и убил её.

И это произойдёт в будущем, если она позволит.

– Не прикасайтесь ко мне, – выговорила она дрожащим голосом. – Не смейте меня трогать.

Профессор прикрыл глаза рукой.

Потом молча потянулся за одеждой.

Кира одевалась тоже. Её трясло.

– Я уезжаю в Академию, – бросила она, не глядя на него. – Сейчас.

Она видела его лицо краем глаза. Спокойное, но бледное почти до синевы.

– Чушь и глупость, – произнёс профессор белыми губами. – Вы eщё не выздоровели до конца, ваша магия…

– Мне всё равно. Я… я не могу здесь оставаться.

Кира застыла, соображая. Профессор не может отвезти её в Академию: его схватят. Одной возвращаться было небезопасно. Но у неё был и ещё один выход.

На приоконном столике стоял антикварный телефон. Обычный, стационарный. Кира подняла трубку и набрала номер по памяти.

– Райли, – глухо сказала она. – Забери меня отсюда. Сейчас.

– Заберу. – Его голос мгновенно перестал быть сонным, несмотря на то, что вокруг была глубокая ночь. – Диктуй откуда.

Кира быстро и спокойно продиктовала адрес.

– Я буду ждать, – добавила она напоследок. – Но уйду я только с тобой. Ты меня знаешь, Райли. Я поеду с тобой в Академию, но не обратно в клинику.

На профессора она не глядела. Впрочем, он не сделал ничего, чтобы ей помешать.

– Через полчаса, – наконец сказал Райли. – Что-то произошло?

– Сон плохой приснился, – угрюмо сообщила Кира. – Но со мной всё в порядке.

– Рад это слышать. До встречи.

Гудки отбоя, и Кира вновь обернулась к профессору.

– Вы можете уехать, – сдавленным голосом сказала она. – У вас есть время.

Он молча покачал головой.

– Нет смысла прятаться вечно.

– Вы… позволите себя арестовать?

Невесёлая улыбка.

– Не находите, что я это заслужил?

Кира сглотнула. Её кожа горела, её трясло, как в лихорадке. Во сне она была в теле будущей Киры. Она ощутила на себе каждое прикосновение, каждую вспышку агонизирующей боли, каждую секунду насилия. Она видела ритуальный кинжал, готовый взрезать её сердце.

Это было. Это было на самом деле. Это будет.

– Я не могу остаться с вами, – голосом, полным закипающих слёз, прошептала она. – Я знаю, что вы не виноваты – пока не виноваты. Но вы сами всё видели. Я не могу.

Молчание. Кира сглотнула, давя всхлип.

– Я не хочу дожидаться этого будущего, – шёпотом сказала она. – Даже если оно всё равно наступит, это будет не по моей воле.

– И не по моей, – так же тихо сказал профессор. – Будущее можно менять, мисс Риаз. И я этим займусь. Если это будет зависеть от меня, вы не пострадаете.

Кира покачала головой.

– Я не знаю, можно ли менять будущее, – едва слышно сказала она. – Я просто знаю, что я так не выдержу.

Они смотрели друг на друга. Любовники, влюблённые, магическая пара, маг и его донор, совершившие обмен кровью и рунами.

Разлучённые собственным будущим.

Навсегда, подумала Кира. На этот раз – навсегда.

Она взялась за своё бриллиантовое кольцо, и едва она коснулась его, оно соскользнуло так легко, словно и не было зачаровано. Кира молча положила его на прикроватный столик. Произносить что-то было бессмысленно.

Следом она коснулась цепочки, хранящей бриллиантовую каплю у неё на шее, но та не поддалась. Профессор молча покачал головой в ответ на её взгляд, и Кира опустила руку. Всё равно у неё не хватило бы сил с нею расстаться, подумала она. Кира бы сумела, но плакать пришлось бы долго.

Несколько секунд царила полная тишина.

– Хотите о чём-нибудь поговорить напоследок? – нарушил молчание профессор.

Кира покачала головой.

– Я не могу сейчас говорить. Хочу одеться, собрать вещи и уехать. А ещё больше хочу оказаться в своей комнате, запереться там и выплакаться. Но я знаю, что не получится.

Она подошла к шкафу, резко распахнула его и принялась собираться. Десять минут спустя, бросив сумки у лифта, она прошла на террасу, закутавшись в пальто, и села на одинокий стул, даже не позаботясь о том, чтобы надеть шапку.

Чужие согревающие чары коснулись её лёгким прощальным касанием, и она не стала протестовать.

Впереди над городом занимался рассвет.

Словно издалека Кира услышала звук открывающихся дверей лифта. Короткий обмен репликами.

Она встала и вышла с террасы ровно в ту секунду, когда на профессора Деннета надевали широкие охватывающие запястья браслеты с вычеканенными на них рунами, с которых на Киру пахнуло древней глубокой мощью.

– Можете не трудиться зачитывать мне мои права, – спокойно сказал профессор. – У того, кем я был, быть их не могло, я понимаю. Но тем не менее, я напомню всего один раз: вы говорите с лордом-ректором Академии.

Кира перевела взгляд на ошеломлённые лица, окружавшие его. На Райли, замершего с холодным прищуром.

– С каких пор? – медленно произнёс он.

Профессор едва заметно усмехнулся.

– Скажем, очень с недавних. Публичное объявление будет утром. Милорд Антейн уходит в отставку… по состоянию здоровья, тем более что оно значительно улучшилось, как я слышал. У него множество планов на будущее.

Он позвонил мэтру Антейну, пока она сидела на террасе, поняла Кира.

– Это ничего не меняет, – бросил Райли.

Профессор пожал плечами.

– Допрашивайте. Расспрашивайте. Да, я знаю, кем я был. Но меня прежнего больше нет – по крайней мере, я его не помню. Не будете же вы казнить меня за злодейства, неизвестные даже мне самому?

– Вам придётся очень постараться, чтобы уверить нас, что вы действительно ничего не помните, – ровным голосом сказал Райли. – И очень долго рассказывать о каждой детали, которая вам всё-таки открылась.

– Удивительно, как легко это произошло, правда? – светским тоном сообщил профессор. – Увы, этот прекрасный процесс открытия нового для меня закончен, что мисс Риаз вам и подтвердит. Больше она со мной сотрудничать не желает, что вполне объяснимо: ведь сейчас её маг – вы. Вы ведь отвезёте её в мою Академию?

В его ровном, почти лёгком тоне не слышалось ни малейшего беспокойства.

– Разумеется, в вашу Академию, милорд ректор, – с подчёркнутой издёвкой произнёс Райли.

– Привыкайте называть меня именно так. Я долго собираюсь занимать свой пост.

Профессор сухо кивнул Кире.

– Прощайте, мисс Риаз. Жду вас на занятиях на следующий же день после моего освобождения. Буду крайне недоволен, если окажется, что вы забыли всё до самых основ.

Он первым двинулся к лифтам, чуть не оставив своих конвоиров позади.

За ними закрылись двери, и Райли с Кирой остались в пентхаузе вдвоём.

– Что случилось? – негромко спросил Райли.

Кира покачала головой.

– Ничего. Память. Видение. Я… не захотела оставаться с ним после того, что увидела. К этому долго всё шло, и, наконец… случилось. Я решила. И уже не передумаю.

Если бы это было только видение. Кира вздрогнула. На её теле не осталось следов, но она помнила всё слишком ясно.

– Наверное, ужасно так говорить, но я рад, – тихо сказал Райли. – И восхищён им, пожалуй. Даже ваш разрыв он умудрился обернуть себе на пользу.

– Себе на пользу? Как?

– Заставил тебя искренне возмутиться настолько, что ты сбежала от него в глухую ночь, и теперь о том, что ты больше не связана с Тёмным Лордом, будет говорить весь Протекторат. Точнее, все, кто знает. Он защитил тебя, Кира. Защитил твоё имя.

Лучше бы она осталась его сообщницей, горько подумала Кира. Лучше бы ушла с ним в изгнание, лучше бы арестовали её вместо него.

Только не то, что она увидела.

– И никому не захочется теперь распространять обо мне слухи, – произнесла Кира вслух.

– Слухов не будет распространять никто и никогда, – жёстко сказал Райли. – Вокруг настоящей личности Тёмного Лорда царит жесточайшая степень секретности, и любой, кто узнает тайну до конца, будет хранить её вечно. Даже ты, Кира. Ты поклянёшься сейчас – и будешь молчать в присутствии тех, кто не знает о тайне. Всю жизнь.

Кира не колебалась ни мгновения. Она знала, что это было бесполезно.

Просто вытянула руку, которую тут же укололо лезвие, и положила пальцы на подставленную пластинку.

– Я буду молчать о том, что профессор Деннет – Тёмный Лорд, в присутствии тех, кто этого не знает, – послушно проговорила она.

Райли кивнул, убирая пластинку, и его лицо расслабилось.

– Профессор Деннет был прав, что не торопился везти тебя обратно, – неохотно сказал он. – Ты отлично выглядишь, но…

– Чувствуешь, что сил у меня немного?

Райли покачал головой.

– Пока ещё мы с тобой не настолько глубоко связаны. Просто в тебе есть… неуверенность. Словно тебя выбросили посреди океана, ты едва выплыла, тебя подобрали в последний момент, а теперь тебе предлагают идти искупаться. Криво излагаю, да?

Кира невесело улыбнулась.

Райли протянул ей руки.

– Иди сюда, – шёпотом сказал он. Кира шагнула к нему, и он обнял её.

Она глубоко вздохнула. Ей не хватало этого сейчас. Чтобы кто-то живой и тёплый обнял её, провёл рукой по волосам и сказал, что всё будет в порядке.

Кто угодно, только не профессор Деннет. Потому что он был в видении рядом с ней. Он был в теле Тёмного Лорда, он прочувствовал это воспоминание вместе с Кирой, и это он держал в руке кинжал, которым собирался её убить. И этого она не забудет. Не сможет забыть. Её сердце разбивалось на осколки, но сейчас она не вынесла бы прикосновения его рук.

А его сердце? Его боль, его страх за неё, его собственная агония?

И она никак, никак не могла ему помочь. Ни ему, ни себе.

Кире хотелось заплакать и рассказать о страшном видении. Сжаться в комочек и зарыдать – громко, навзрыд, с подвываниями. Хотелось… хотелось закрыться в пустой комнате, несколько часов писать долгое письмо Тёмному Лорду и оставить его профессору Деннету – на случай, если он им всё-таки станет. Хотелось обнять Райли крепче, не думая, что этим она даёт ему надежду.

Нет, подумала она. Никогда. Ей не нужен был никто другой. Ей просто хотелось остаться одной.

– Поехали, – вместо всех этих слов произнесла она. – Уже утро, правда?

Райли кивнул, глядя на светлеющее небо.

– Конечно. – Он выпустил её из объятий и улыбнулся ей. – Мэтр Антейн будет очень рад тебя видеть. Он выздоровел, ты знаешь?

– Удивительно, – серьёзно сказала Кира.

– И… прости. Мы наверняка тебя напугали этим арестом…

– Не нужно, Райли. Просто поедем.

Райли протянул ей руку и подхватил её сумки.

И дверь за ними закрылась.

Глава 12

Весна, подумала Кира.

Снега в саду за её прежней комнатой почти не осталось. Совсем скоро на розовых кустах появятся новые побеги, набухнут круглые бутоны, распустятся розы, и восхитительные соцветия будут радовать её глаз всё лето.

А может быть, и нет. Скорее всего Райли как её маг захочет, чтобы она сопровождала его по миру этим летом, и они увидят водопады и древние храмы, новые небоскрёбы, деловые ужины и пиротехнические шоу. И она будет думать, что всё это – для неё.

Потому что когда тебе почти девятнадцать, весь мир распахивается для тебя, не так ли?

Для неё были и семинары, и лекции, и шаги в обычную жизнь. Порой тоскливые и одинокие, порой печальные, и всегда – в мыслях о профессоре. Но библиотека приносила ей желанный покой и забвение, домашнюю работу она делала по-прежнему прилежно и аккуратно, и учёба приносила ей только радость. Истощение магии не прошло бесследно, но её отметки на курсе не пострадали.

Для неё были шепотки и смешки и оценивающие взгляды на её руку, на которой больше не было яркого бриллиантового кольца. И одновременно – дружеские улыбки и приглашения на чаепития и вечерние карточные игры. Кира даже приняла одно или два – и судя по обществу, которое встретила там, у неё не осталось сомнений, кто из мужчин семьи Хили достал ей это приглашение. Что ж, она была официальным донором Райли, и у неё появлялись друзья. Пилигримы, как и предсказывал профессор. Это было закономерно.

Для неё была улыбка мэтра Антейна, который уже освободил для преемника свой кабинет, но всё ещё оставался в Академии. Кстати, то, что его преемник был арестован, было тайной – официально он был участником очередной операции Протектората. И раз все знали, какой боевой магией владел профессор Деннет, кто бы стал в этом сомневаться?

… Они с мэтром Антейном едва обменялись парой фраз о профессоре за чашкой чая: Кира боялась наговорить лишнего. Но мэтр знал. Знал, что его ученик и друг Дуайт Деннет исцелил его и снял с него проклятие. Знал, что Кира была с ним рядом в ту минуту.

Но всё это приносило ей куда меньше радости, чем могло. Профессор всё ещё не вернулся в Академию, и она не могла не волноваться. И даже у мэтра Антейна не было никаких новостей.

– Кира, у тебя было открыто…

Кира обернулась. Райли стоял в дверях. В светлой рубашке и брюках, одетый совсем не по погоде, в промокших насквозь ботинках – и с маленьким букетом первоцветов, бережно прижатых двумя пальцами.

– Райли, – прошептала она. – Какая красота!

– Я собрался было привести тебя к ним, но какие-то адепты нашли моё сокровище, и я побоялся, что они всё вытопчут. – Райли развёл руками. – Тебе нравится? Мне правда важно, чтобы тебе понравилось.

Кира улыбнулась.

– Конечно, нравится. А почему так важно?

– Во-первых, по очевидным причинам: потому что мне нравишься ты. – Он улыбнулся ей так знакомо и заразительно, что она не сдержала ответной улыбки.

И не сразу почувствовала острый укол: один из тонких нежных стеблей заледенел, и, едва тонкая игла коснулась её запястья, кончик её пальца окрасился кровью. Но она почувствовала что-то большее.

Что-то странное. Едва заметное касание чужой магии.

Обмен кровью? Она была защищена: Кира уже обменялась кровью с профессором Деннетом. Но если Райли пытался совершить обмен с ней без её ведома… ничего хорошего это не сулило.

– Что это? – спросила Кира в упор.

– Простое заклинание, чтобы цветы стояли подольше, – после короткой паузы произнёс Райли. – Ничего особенного.

Кира подняла бровь.

– Точно?

Райли вздохнул.

– Нет, это коварные следящие чары. Кира, ну правда, там ничего особенного.

Кира покачала головой. Может быть, она и впрямь подозревала Райли напрасно?

Но она будет настороже.

Она заставила себя улыбнуться Райли.

– А во-вторых?

Он не отрывал взгляда от цветов в её руке.

– А во-вторых, – немного глухо сказал он, – я, кажется, рискую сильной простудой, поэтому важно, чтобы было из-за чего.

Кира перевела взгляд на его мокрые ноги и охнула.

– Я спущусь и сделаю тебе горячий чай, – быстро сказала она. – Буду через несколько минут.

Она спустилась по лестнице в небольшой закуток, где можно было перекусить и сварить кофе. Подогрела воду в заварочном чайнике, налила в кружку, добавила туда малины и немного простых трав, подхватила – и двинулась обратно.

Когда она уже подходила к двери, её окликнула девушка, стоящая пролётом ниже.

– Кира, Райли у тебя?

Кира повернулась и беззвучно ахнула: на лестнице стояла Мадлен Кински. Красивая родовитая девушка парой курсов старше, влюблённая в Райли.

– Да. Сказать, чтобы он к тебе зашёл?

– Нет, – холодно сказала Мадлен. – Передай ему, чтобы больше не приходил.

Кира чуть не выронила кружку.

– Что…

Но Мадлен уже скрылась внизу.

Кира поспешила наверх.

Райли сидел разувшись и набросив шерстяное покрывало на колени. Но едва он увидел кружку в её руках, он весело заулыбался.

– То, чего мне не хватало, – радостно сообщил он, принимая у Киры кружку. – Спасибо. Ты гений, Кира Риаз.

– Я встретила внизу Мадлен, – негромко сказала Кира.

Райли замер на месте.

– И она, – безжалостно продолжала Кира, – сказала тебе, чтобы ты больше к ней не приходил.

Лицо Райли упало окончательно.

– Я так виноват, – тихо сказал он. – Мадлен написала мне… дважды… она рассталась со своим парнем и тосковала. Я, конечно же, даже не думал этим воспользоваться, но в ту ночь, когда я увидел тебя с ним, и его в одном полотенце… я с ума сошёл. Я пригласил её на следующий же день, и мы даже не доехали до ресторана. Я… – Он запнулся. – Я позвонил ей и извинился, но она, конечно же, ожидала других слов.

– Она ожидала тебя, – тихо сказала Кира. – На всю жизнь, а не на пару часов.

Райли вздохнул.

– Я знаю. Я полный идиот, правда?

Кира промолчала.

Она вспомнила два ритуала, что они с Райли уже успели провести после её возвращения, заново привыкая друг к другу. Она стояла перед ним обнажённой в оранжерее Академии, касаясь ложбинки между грудей цветком ириса, а он смотрел на неё так, будто писал портрет.

Но она думала не о Райли в ту минуту.

«Вы когда-нибудь бывали в оранжереях, мисс Риаз? Кроме оранжереи Академии?»

Кира тайком унесла цветок в свою комнату и засушила.

Ей было тяжело в ритуалах с Райли. Очень. Ритуальная магия будила чувственность сама по себе. А обнажённое тело, чувство полёта, нанесение рун, почти переходящее в любовную игру…

Она хотела сопротивляться. Она сопротивлялась изо всех сил. Но чувствовала, что ещё немного – и сила магии начнёт подтачивать её волю, как бурная река.

И она не могла даже попытаться уйти. Контракт связывал её надёжнее любых цепей.

Если бы только профессор был рядом с ней…

Но она помнила то страшное видение слишком явно. Помнила, что руки Тёмного Лорда делали с ней. Помнила кинжал, готовый вонзиться ей в грудь. Помнила – и не могла забыть.

Райли встал ей навстречу. Коснулся рукой её щеки.

– Кира, – прошептал он. – Ты так нужна мне.

Кира посмотрела ему в глаза.

– Я не могу, – прошептала она в ответ. – Ты же знаешь.

– У нас есть время, Кира Риаз. И я не отступлюсь.

Кира на миг прикрыла глаза. Она была его донором. Нигде не говорилось, что она обязана была спать с ним, но все знали, что от подобных жестов росли связь и сила, и крепла чувственность.

Ей всё ещё грозила опасность от любого аристократа-мага, который захотел бы воспользоваться ею. Она была одинока и беспомощна. Но она, чёрт подери, не хотела становиться ничьей наложницей против воли, с тихой яростью подумала Кира. Пусть она не могла быть с тем, кого любит, но никто не сможет решать за неё.

– Я так хочу тебя, – прошептал Райли. – С ума схожу, когда вижу тебя обнажённой. Я…

Кира резко вскинула руку.

– Райли, нет. Не надо.

– Ты ведь тоже думаешь обо мне, правда?

– Это магия, – прошептала Кира. – Мы маг иего донор, и во время ритуалов между нами рождается чувственная связь, это неизбежно. Но я не хочу, чтобы ритуальная магия управляла моей жизнью.

Или видения, подумала Кира. Она бы отдала всё, лишь бы узнать, что будущее, которое она увидела, не свершится. Но судя по тому, что её не стал переубеждать даже профессор, оно было куда как реально.

Она его любила. Всё ещё. Всегда. И была бы с ним до конца жизни, если только…

… Если только.

Ей каждую ночь снились кошмары, как её мучают и убивают. Человек с тем же лицом, что и профессор Деннет. Так страшно и плохо ей не было ещё никогда.

И помочь ей было некому.

Кира вздохнула, глядя на Райли.

– Давай начистоту: ты ведь здесь не только затем, чтобы подарить мне цветы, верно? Дело ещё в чём-то?

Райли вздрогнул.

– Откуда ты знаешь?

– Я не знаю, – честно ответила Кира. – Я просто знаю Протекторат. Твой отец ведь не успокоится, пока мы не сделаем то, что должны, верно? Не снимем с тебя проклятие?

– Завтра, – тихо уронил Райли.

Кира охнула.

– Завтра? Они спятили? Я не готова, я не…

– Тише, тише. Я же буду рядом, помнишь? Я буду твоим магом в ритуале. Не прерывай его, и всё будет хорошо.

– Но…

Его руки мягко легли ей на плечи, потянув магическое тепло по лопаткам и спине. Тепло, приносящее успокоение и расслабленность.

– Профессор Деннет будет там? – тихо спросила Кира.

– Разумеется.

Её Тёмный Лорд. Она его всё-таки увидит.

Она не беспокоилась за себя. Профессор Деннет и Райли будут с ней, в конце концов. И за профессора, как ни удивительно, она почти не боялась тоже. Он слишком был нужен лорду Хили в ритуале, чтобы тот решил по-быстрому придушить его в коридоре.

А после ритуала профессора убить будет куда труднее, чем было раньше. Ведь лорд-ректор Академии – фигура заметная, нового лорда-ректора обожают адепты, и даже те немногие Протекторы, знающие о его прошлых злодеяниях, вполне могли дать ему шанс. Он спас своего студента, чуть не погибнув. Он вызвался встать рядом с Райли в ритуале, отбирающем его последнюю защиту. Дуайт Деннет поступал как сильный и благородный человек, и это не могло остаться незамеченным.

Хотя недооценивать лорда Хили тоже не стоило.

Но на этот случай у профессора была шпионка. Вероника. Его любовница.

Вероника… Сердце Киры уколола острая игла ревности. Преданная красавица Вероника, готовая отдать правую руку, чтобы жестокое видение Киры осуществилось с ней самой. Готовая убить, чтобы услышать, что Тёмный Лорд её любит. Неужели профессор оттолкнёт такую преданность?

– Мы справимся, – произнесла Кира вслух. – Самое главное – ваша общая свобода.

И только когда Райли поставил кружку на пол, собираясь выходить, Кира вдруг вспомнила.

– Вы ведь теперь всё знаете, – тихо и устало бросила она. – О бриллиантовой капле у меня на шее, о его деньгах. Что теперь с ними будет?

Райли хмыкнул.

– Ничего, скорее всего. Его участие в ритуале куда важнее. Впрочем, его заставили вывернуть карманы и не нашли ничего: только деньги на текущие расходы – вполне скромные по сравнению с кем-то из лордов Протектората, – и благотворительный фонд помощи сиротам, который мы конфисковали.

– То есть помогать сиротам он больше не будет?

Райли вздохнул.

– Кира, я же не злодей. Забыла?

– Нет, просто… Мне кажется, что он мог бы сделать на эти деньги много добра. Вряд ли в Протекторате они пойдут на содержание Серого Дома.

Глаза Райли блеснули.

– А знаешь что? Пойдут. У меня достаточно влияния на бюджетный комитет. Я это сделаю.

– Влияние? – слабо улыбнулась Кира. – Задурил голову очередной красотке?

– Я такой, – согласился Райли. – Но всё это меркнет перед грядущим ритуалом. Завтра великий день.

– Мы войдём в историю?

– Нет, конечно: всё же будет засекречено. Но… я буду благодарен тебе. Очень.

Кира промолчала. Райли поцеловал её в лоб.

– Выспись. И помнишь то моё неудачное признание в любви? Оно всё ещё в силе.

Кира долго сидела на кровати, закутавшись в одеяло, и смотрела ему вслед. Даже когда дверь за ним давно закрылась.

Да, Райли любил её. Она была нужна ему.

Но её сердце…

Сжималось от горечи и невозможности любить Тёмного Лорда, который должен был её убить, если они останутся вместе.

И выбора у неё не было.

Ей снилось, что она обнажённая лежит в объятьях профессора в горе осенней листвы. Они не занимаются любовью, просто лежат щека к щеке и смотрят в высокое осеннее небо сквозь золотые листья клёнов.

– Какой хороший сон, – пробормотала Кира, потершись носом о его висок. – О чём вы сейчас думаете?

– О завтрашнем ритуале.

Кира вздрогнула, отшатываясь.

– Вы… вы настоящий вы!

Он лениво повернулся к ней.

– Вы видите меня, а я – вас, – негромко сказал профессор. – Вам это так неприятно?

Кира закрыла глаза. По её щеке катилась слеза.

– Вы же знаете, – прошептала она. – Вы знаете, что так не может быть. Вы и я – мы не должны, иначе впереди ждёт кошмар.

– Но вы всё ещё снитесь мне, и я снюсь вам. Так может быть, не так уж всё и кончено?

В его голосе не было мольбы, просьбы или трепета. Он был спокойным, и глаза профессора были ясными. Но в его эмоциях были тучи и молнии, и где-то за ними – трепещущее сердце, ждущее её ответа.

– Я люблю вас, – сказала Кира. – Не отвечайте.

Тишина. Лишь глаза, глядящие в глаза.

– Я всегда хотела это сказать, – прошептала Кира. – Тогда, на обрыве – я была совершенно серьёзна.

– Знаю.

– А вы… вы меня…

– Вам так нужно об этом спрашивать? – По его губам скользнула улыбка. – Разве экзотических свиданий в психиатрической клинике и на пустой зимней дороге вам не хватило?

Кира невольно засмеялась.

– Но мы не можем быть вместе, – шёпотом сказала она. – Лучше будет, если я уйду – не к Райли или кому-то ещё, мне никто не нужен, кроме вас. Просто уйду. А вы…

– Уйду к миледи Крейн? – Он покачал головой. – Вы ведь об этом думаете? Но она любит не меня, и это по меньшей мере неэтично, а по большей – взрывоопасно. И как я могу чувствовать что-то, кроме ужаса, к роковой красавице, сознательно чуть не угробившей моего единственного друга?

– Теперь вы понимаете, что чувствую я, – мрачно сказала Кира.

Профессор вздохнул, закрывая глаза.

– Идите, мисс Риаз. Выходите из моего сна. Я… прошу прощения, я, должно быть, надавил на нашу связь сильнее, чем хотел. Не удержался. Здесь… не очень-то весело.

Кира вздрогнула.

Если он жаловался ей, если дело дошло до этого…

– Вас пытают, – вырвалось у неё.

Невесёлая улыбка.

– Не скажу, что вы совсем неправы. Сканируют. Эффект примерно тот же.

Кира прикусила губу.

– Я могу отказаться от ритуала, если вас…

– Меня выпустят, – уверенно сказал профессор. – Но не сразу, и этим «не сразу» они воспользуются на полную катушку. Мистер Хили уже пытался обменяться с вами кровью?

Глаза Киры расширились.

– Вы и это знаете?

– Догадался. – Он вдруг посмотрел на неё почти нежно. – И мне, признаться, доставляет немалое удовольствие знать, что для подобных посягательств вы отныне неуязвимы.

– Неуязвима, – шёпотом подтвердила Кира.

Он потянулся к её губам, и быстро, мимолетно поцеловал её.

– Завтра я вас увижу, – прошептал он. – Не пугайтесь.

– Не пугаться – чего?

Но мир уже закружился вокруг неё, раздёргивая видение, как цветное покрывало.

Глава 13

Кира выбрала струящееся открытое платье белого шёлка, подчёркивающее живот и грудь, полностью открывающее спину, и таинственно скрывающее в широких складках очертания ног.

Она ожидала, что Райли поведёт её в одну из пустующих аудиторий или в часовую башню. Но вместо этого они отправились в подземелья.

– В одном из этих казематов я тебя и нашёл, – заметил он, помогая ей спускаться по лестнице на высоких шпильках. – Как я понимаю, ты ждала там… нашего общего знакомого?

– Да, – коротко сказала Кира.

– Вы давно любовники? По-настоящему, без игр в подземельях?

В его голосе слышалась сдержанная горечь. Словно это она была в чём-то перед ним виновата, словно она обманывала его за спиной, словно…

Кира вырвала руку.

– С тех пор, – отчеканила она, – как я сбежала из твоего дома в зимнюю ночь без куртки, а он меня спас.

Она не видела его лица в темноте. Но догадаться о его эмоциях она могла прекрасно.

– Не будем ссориться, – устало сказала она. – У нас с ним был бурный роман, я помогла вернуть ему несколько бесценных воспоминаний, он узнал, кто он, и я тоже это поняла – ты догадался, когда. Да, я всё ещё его люблю. Нет, после того, что я увидела, вернуться к нему выше моих сил. Что ещё тебе рассказать, Райли?

Что руна, связывающая её с профессором, никак не проявила себя, подумала она. Что Райли, видевший её без платья и без белья, не заметил маленькой огненной руны, мерцающей над правой грудью. Для него её вовсе не было.

И как убедилась Кира в общем душе, её руну не видел никто другой. Магическая метка для профессора и Киры, и только для них двоих.

Но об этом, как и об обмене кровью, Кира говорить не собиралась.

Райли долго молчал в темноте.

– Я хотел бы затмить его для тебя, – наконец сказал он. – Стать твоим единственным мужчиной. Ты ведь знаешь.

– Знаю, – прошептала она. – И ты знаешь, что я скажу тебе в ответ.

– Что ты любишь моего врага.

– Сейчас он не враг никому. Только самому себе, если решит вернуть себе память. – В голосе Киры снова прозвучала горечь. – Но я не буду ему помогать. Это слишком опасно. В первую очередь для него самого.

Райли шагнул к ней.

– Я рад это слышать, – тихо сказал он. – Возможно, из него выйдет отличный лорд-ректор. Он удивил меня, согласившись помочь снять проклятие.

– Но ты всё равно будешь всю жизнь его ненавидеть. И вовсе не будешь возражать, если его карьера закончится досрочно. Смертью, например.

Райли медленно покачал головой.

– Нет. Ещё недавно, возможно… Но я видел, что сделал с тобой мой собственный отец, Кира. Я увидел тех, кто стоит на моей стороне, совсем не такими, какими я о них думал.

Он решительно тряхнул головой.

– И этому должен прийти конец. Идём.

Спускаясь вслед за Райли по полуосыпавшимся ступеням, Кира чувствовала, как колотится её сердце.

Она сейчас увидит…

… Его.

Осколки скал светились посреди пустой площадки молочным голубым блеском. Совсем рядом шумела подземная река, с грохотом обрушиваясь с невидимой высоты. Красиво и таинственно…

… Вот только двух магов, стоящих у дальнего края площадки и любующихся тёмным потоком, Кира совершено не ожидала увидеть вместе. По крайней мере, в таких спокойных, почти расслабленных позах.

– Отец, – наклонил голову Райли. – Профессор Деннет.

– Не назову это утро добрым, но рад вас приветствовать, – наклонил профессор голову в ответ. – И вас, мисс Риаз.

Кира хотела ответить, но слова застряли у неё в горле.

Он был чудовищно бледен. Глаза ввалились, он, кажется, сильно потерял в весе, и выглядел таким усталым и больным, что ей захотелось броситься к его ногам, обнимая его и плача, что это из-за неё, он выдал себя из-за неё, зачем, зачем он пришёл за ней в клинику…

Но для этого было уже поздно. Как и для сожалений.

Так вот что он хотел ей сказать, предупреждая, чтобы она не пугалась, поняла она. Пытки. Сканирования. Допросы. Все возможные способы выяснить, лгал он или нет.

Но, судя по тому, что он был здесь, в ритуальном круге, рядом с сыном лорда Хили, а не в подвалах Протектората, его палачи были удовлетворены.

Кира бросила взгляд на восьмерых Протекторов в мантиях, стоящих в отдалении у ритуального круга. Вершины силы, подумала она. Ритуал было не завершить вдвоём, втроём или вчетвером, каким бы сильным донором она ни была. Слишком мощным было проклятие.

Что ж, в этот раз они справятся.

– Ритуальный круг завершён, – вместо приветствия отрывисто бросил отец Райли. – Мы готовы.

– Медики? – только и спросила Кира.

– Двое целителей с современной аппаратурой. Ждут неподалёку. Ничего не знают.

Естественно, лорд Хили предусмотрел всё.

Кира посмотрела на профессора. Он не глядел на неё: его отрешённый взгляд следовал за рунами, начерченными в круге, отмечая их одну за другой, словно он уже проходил ритуал в мыслях.

– Мне так жаль, – одними губами сказала она. – То, что с вами сделали…

– Не волнуйтесь, мисс Риаз, меня не убьют, – бросил профессор. – Впрочем, не думаю, что мне так уж скоро дадут насладиться домашним обедом. Боюсь, моему доброму другу мэтру Антейну придётся придержать моё кресло лорда-ректора ещё немного.

– Достаточно, – уронил лорд Хили. – Сегодня вы здесь не для этого.

Не дожидаясь просьб и понуканий, Кира шагнула внутрь ритуального круга, чувствуя, как линии наполняются тонкой энергией.

– Ещё одно, – прозвучал в тишине спокойный голос профессора. – Мой перстень на вашей руке, милорд. Думаю, он нам пригодится.

Взгляды Райли и Киры немедленно приникли к перстню с алым камнем, еле заметно светившемся даже в глухой тьме.

– Вам? – с издёвкой произнёс лорд Хили. – Это как же?

– Очень просто. Вы ведь почувствовали мощь этого артефакта? Я, право, не помню, как я его зачаровывал, но даже отсюда я чувствую в нём часть своего могущества. Крайне опрометчиво с моей стороны было запечатывать его вот так, но, судя по всему, в юности я не отличался ни умом, ни терпением.

– Я бы сказал, не только в юности, – вполголоса произнёс Райли.

Кира бросила на него один-единственный взгляд, и он замолчал.

– Зачем делать такую глупость? – резко спросил лорд Хили.

– Чтобы прибегнуть к этому спасительному роднику в случае истощения дара, разумеется. Или наградить самых верных своих соратников, временно разрешив им пользоваться артефактом. Вы же уже заметили, что для вас он бесполезен, милорд? Несмотря на все ваши усилия?

– Я не собираюсь отдавать его вам, – процедил лорд Хили.

– А я не собираюсь прилюдно нацеплять его на свою руку, милорд. И мисс Риаз, и я сам опознали мою настоящую личность по этому перстню, и уверен, найдутся и другие. Нет, вы наденете этот перстень на пальчик мисс Риаз.

Кира дёрнулась.

Что? Он осознавал, что творил?

Перстень был на ней в видении. А сейчас профессор что, хочет, чтобы эта деталь совпала уже сейчас? О чём он только думает, предлагая этот перстень и его силу ей? Он же сам, своими руками, приближал то самое будущее!

– Не… – начала она, но профессор властно махнул рукой.

– Нам нужен сильный донор. Мисс Риаз практически восстановилась, но этого может быть недостаточно. Я дарую ей мою силу. Перстень признает её.

Из-за обмена кровью, конечно, поняла Кира. Но профессор вряд ли захочет, чтобы она сказала об этом вслух.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она. – Я не хочу брать этот перстень.

– Понимаю ваше нежелание принимать сувениры от Тёмного Лорда, но это необходимо, чтобы спасти вашего друга, – сухо сказал профессор. – Отказы не принимаются.

Лорд Хили несколько секунд смотрел на Киру. Потом перевёл взгляд на профессора.

– Вы можете сделать так, чтобы артефакт достался кому угодно, – утвердительно сказал он.

Профессор покачал головой.

– Не думаю. Даже под пытками. Будь я Тёмным Лордом, я бы предусмотрел такую возможность. А я, кстати, как раз Тёмный Лорд.

– Вы хотите сказать, что для меня он бесполезен?

– Вы сами это сказали, милорд. Но для мисс Риаз он может стать нашим спасением.

Лорд Хили скрипнул зубами, но шагнул в ритуальный круг, снимая перстень.

– Очень надеюсь, что я об этом не пожалею, – процедил он, протягивая кольцо Кире. – Райли, начинай. Я не очень-то хочу пробыть в этой компании до вечера.

– В компании, спасающей мне жизнь, – резко произнёс Райли. – И я не потерплю ни малейшего оскорбления в адрес Дуайта Деннета и Киры Риаз, пока они ничем себя не запятнали.

– Ничем?!

– Он не помнит своего прошлого, – устало сказал Райли. – Уже этим он был наказан достаточно.

Кира уронила взгляд на профессора. Он всё ещё не глядел на неё. Но почему-то она вдруг подумала, что лишиться её, Киры, ему было куда больнее, чем каждую минуту быть лишённым памяти.

Ведь она, совсем недавно принадлежавшая ему, чувствовала то же самое.

Восемь Протекторов молча и быстро заняли свои места в вершинах силы круга. Остриё кинжала упёрлось в её спину, и Кира глубоко вздохнула. Началось.

Перстень на её руке разгорался. Жар скользил по телу, как сильные и властные руки. Руны вспыхнули в круге алым огнём, освещая её в полумраке: со стороны, Кира знала, её фигура выглядела мрачной и зловещей.

Но разве она, лучший донор Тёмного Лорда, могла выглядеть иначе?

– Твоё тело не принимает мою кровь, – сухо сказал Райли, заканчивая чертить на её спине руну своей кровью. – Снова.

– Вполне логично, учитывая то, что на мисс Риаз перстень Тёмного Лорда, – уронил профессор. – Он наверняка был ревнив.

Кира не удержалась от улыбки.

Райли пропустил его реплику мимо ушей.

– Мы все очутимся в ритуале, как его участники, – негромко сказал Райли. – Оба раза я видел себя без сознания: должно быть, это произойдёт и в третий раз, и я буду лишь немой фигурой, наблюдающей со стороны. Задача ложится на вас.

– И мы обязаны с нею справиться, – невозмутимо произнёс профессор. – На кону моя жизнь, в конце концов.

– Совершенно верно, – ядовито произнёс Агнус Хили.

– Нет, – резко сказал Райли. – Ничья жизнь не стоит на кону, и если ничего не получится, мы попытаемся ещё раз. Но я верю, что сейчас мы должны победить.

Магия росла вокруг Киры, свиваясь в тугую алую спираль. Магия Тёмного Лорда, магия ритуала, её собственная магия.

И знание, что она красива и желанна. Что Тёмный Лорд считал её драгоценной.

Ей нечего было бояться.

– Вперёд, – шепнули её губы.

И мир сдвинулся в прошлое.

Знакомое поле из сухой травы возникло перед ней из темноты, как полузабытый друг. Ей было почти хорошо здесь… пока не наступило страшное.

А потом она чуть не подпрыгнула, поняв, что её рука находится в руке профессора Деннета.

– Вы… как вы здесь оказались?

– Мистер Хили сказал вам, что я буду участвовать в ритуале. – Профессор чуть усмехнулся. – Что ж, вот он я.

Он огляделся.

– Где-то здесь должно лежать безжизненное тело вашего друга и наша серебристая нить. По идее, она должна вести ко мне, но почему-то я её не вижу. Кажется, моё появление здесь сильно изменило ландшафт. Впрочем, возможно, я придаю своей фигуре слишком большое значение. Вы готовы?

– Нет! – выпалила Кира. – Какого чёрта вы дали мне перстень?

В его холодном ответе не было ни капли раздражения.

– Мисс Риаз, все умирают, поев огурцы – просто потому, что они смертны, и до двухсот лет не дожить никому. Но это не значит, что причина их смерти в огурцах. Это также не значит, что отдав вам кольцо, я обрёк вас на то жестокое будущее. Вы согласны?

Не выпуская её руки, он двинулся по полю, увлекая её за собой. Кира вздохнула.

– Вас не переспоришь.

– И не нужно. А вот и ваш друг.

На этот раз Райли лежал спокойно и расслабленно. Вместо глубокого обморока и посеревшего лица Кира видела порозовевшие щёки и слышала ровное дыхание.

– Он доверяет вам, – заметил профессор. – В этот раз он шагнул в ритуал настолько добровольно, насколько это возможно. Вы, похоже, действительно сблизились за эти дни.

– Да, – просто сказала Кира. – Это было неизбежно. Но я не желаю его ухаживаний, если это вас интересует.

Профессор встретил её взгляд очень спокойно.

– Интересует, но больше не должно, – ровно сказал он. – Куда сильнее меня интересует, что будут со мной делать после ритуала. Собственная беспомощность изматывает, знаете ли.

– Я сожалею, – тихо сказала Кира.

– Трудно винить Протекторов в том, что они делают свою работу. Впрочем, после того, как мистер Хили освободится от моего проклятия, я надеюсь, всё несколько изменится. Хотя людская благодарность и недолговечна, он всегда казался мне порядочным человеком.

– Так и есть.

– Хорошо. – Профессор выпустил её руку, склонился над Райли, шаря в густой траве, и наконец между его пальцами появилась знакомая серебристая нить.

– Прячется, – заметил он. – Чары знают, что мы сильны, и пытаются не дать нам совершить неизбежное.

Кира взглянула на свой перстень.

– Разве они не знают, что вы – Тёмный Лорд? И что я несу на себе его перстень?

– Это неважно, мисс Риаз. Тёмный Лорд должен был защититься против всех и каждого. У него не было времени для исключений. Кроме того, мысль, что он сам захочет снять это проклятие, была настолько дика для него, что, скорее всего, просто не пришла ему в голову. Думаю, он не предусмотрел моего появления здесь, и чем ближе мы подойдём к источнику проклятия, тем сильнее магия будет выходить из-под контроля. Осталось только этот источник найти.

Он встал, оглядывая поле. Кира последовала его примеру.

На опушке темнел знакомый лес, но Кира вдруг почувствовала, что он пуст. Где бы ни пряталась символическая фигура Тёмного Лорда, закутанная в непроницаемый плащ из тёмного тумана, она была не там.

– Странно, что ритуал не признаёт вас за Тёмного Лорда, – заметила она.

– Ещё одно очко в мою копилку аргументов, что я больше не Тёмный Лорд, – кивнул профессор.

Он вдруг изменился в лице.

– Серый Дом, – прошептал он. – Не думал, что я его здесь увижу.

Кира взглянула в сторону, куда он смотрел, и увидела полускрытое в дымке здание.

– Источник проклятия там, – хрипло сказал профессор. – Я это чувствую. Не будем идти по нити: это только нас задержит. Сразу отправимся туда.

Кира молча взяла его за руку, и он чуть сжал ей пальцы.

– Вы, наверное, не очень-то хотите туда возвращаться, – тихо сказала она.

– А вы, пожалуй, ещё меньше. Но мы все делаем то, что должны.

Кира бросила прощальный взгляд на Райли.

– Дождись, – шепнула она.

С каждым шагом Серый Дом, казалось, всё больше уходил в туман.

– Ваша комната в приюте стала моей, – внезапно сказала Кира. – Потом вы выбрали именно меня для ритуала. И, наконец, я сама забрела к вам в подземелья. Думаете, это судьба?

Негромкий смех.

– А вы как думаете, мисс Риаз?

– Если судьба, то у неё должна быть цель, – нерешительно сказала Кира. – Завершить ритуал и вернуть вам всю память? Но я не хочу этого делать. Я слишком боюсь того, кем вы можете стать.

Рука в её руке вдруг дрогнула, и Кира, повернувшись, увидела, как с лица профессора сбегает вся краска.

– Даже не думайте повторять подобное, особенно всерьёз, – резко сказал он, разворачиваясь с ней. – Вы дали клятву на крови завершить ритуал, мисс Риаз. Ваш или мой отказ означает вашу смерть.

– Я…

– Только что чуть себя не убили. Поздравляю.

Молчание.

Ритуал должен быть завершён, подумала Кира. Иначе ей смерть. Но возвращать профессору память Тёмного Лорда? Помня, к чему это приведёт для неё? Нужно быть сумасшедшей, чтобы на это решиться.

И как им тогда поступить?

Они приближались к Серому Дому: из тумана выплывала входная дверь. Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть: казалось, сам приют приближался к ним, желая снова заполучить самого своего известного воспитанника.

Профессор вдруг остановился, словно почувствовав это.

– Лучше сказать это сейчас, – пробормотал он. – Нет смысла тянуть с неизбежным.

Кира моргнула.

– С чем?

– Мисс Риаз, я вынужден просить у вас и вашего мага Райли Хили разрешение провести с вами ритуал, – холодным официальным голосом произнёс профессор. – Думаю, что последний.

Его тон совершенно не вязался с тёплыми пальцами, сжимающими её руку.

Кира изумлённо посмотрела на него.

– Вернуть вам память? Но я не могу…

– Вы снова за своё? – резко сказал он. – Молчите. Да, мы проведём высший ритуал возвращения памяти. Тот самый, что вы из-за своей клятвы вынуждены повторять снова и снова, пока он не завершится, и ко мне не вернётся каждое воспоминание. Но если вы помните, в ритуал можно не вкладывать ни силу, ни магию, и завершить его формально. Мы проговорим нужные формулы, начертим нужные знаки, и вы будете свободны.

Кира потрясённо открыла рот.

– И вы сделаете это для меня? Откажетесь от возможности вернуть себе память – навсегда? Ведь никто другой не сможет вам помочь, а со мной…

– Ритуал никогда не удастся начать заново, – кивнул профессор. – Да, я так решил.

Жертва. Огромная, сумасшедшая жертва.

И слова были сказаны в присутствии Райли и его отца.

Теперь, подумала Кира, они знали, от чего только что отказался профессор. От любой связи со своим прошлым. О любых напоминаниях о Тёмном Лорде. Всё для того, чтобы Кира не была вынуждена входить в ритуал снова и снова, пока на неё давила магия клятвы.

– Я хочу сделать это наедине, – негромко сказала она. – Только я и вы.

– Так и будет. Мы соединимся в последнем ритуале, и клятва на крови больше не будет на вас давить. – Лёгкая усмешка. – Я бы солгал, скажи я, что хочу этого, но возможно, это стоило совершить давным-давно.

– Завершить ритуал, – прошептала Кира. – Навсегда запереть вашу память.

– Довольно, – прервал профессор довольно резко. – Нас слышат, и обсуждать эту тему далее я не буду.

Но его пальцы на её руке не разжались.

– Ещё одно. – Он помедлил. – Само моё присутствие здесь искажает пространство. Меня, того, кто наложил проклятие, не может здесь быть. Я не знаю, во что это выльется, это противостояние силы Тёмного Лорда и моей. Но проклятие… оно как живое существо. Очень разное. И непредсказуемое. Как оно себя поведёт, понять невозможно.

– Серебристая нить, – тихо сказала Кира. – Звенящая, доверчивая и готовая поиграть. Или заманивающая глубже в лабиринты. Достаточно её перерезать, и всё кончится.

– Боюсь, это вас оно так приветствовало. Со мной всё будет куда хуже. Будьте готовы ко всему.

Дверей Серого Дома они коснулись одновременно. Кира пошатнулась, но тут же была подхвачена.

Она вспомнила что-то. Словно она уже стояла здесь, словно проклятие уже затягивало её сюда. Словно…

Но она не могла ничего вспомнить.

– Что такое? – негромко спросил профессор.

– Не знаю. Вдруг закружилась голова…

– «Вдруг» здесь не бывает. Оставайтесь у дверей. Я зайду внутрь, и…

Теперь пошатнулся уже он.

– Не может быть, – прошептал он. – Нет, я не могу… я не вернусь… я не хочу, не могу туда возвращаться…

У Киры зашумело в ушах. Издалека раздался визгливый голос мадам Мариз: «Риаз, убери свои дырявые носки!» – и Кира вдруг вспомнила, что и впрямь не убралась в комнате перед проверкой, хотя была её очередь.

Она попыталась уцепиться за ускользающие пальцы профессора, но её рука бессильно упала, а потом Кира поняла, что падает сама.

В следующую секунду её накрыла темнота.

Глава 14

Кира помотала головой. Она поднималась по лестнице, чтобы принести мадам Мариз забытую… сумочку? Зонтик? Она совсем забыла. Нужно было вернуться и спросить.

Хотя безопаснее было просто сбежать и спрятаться, подумала она. Мадам Мариз была в полтора раза выше и в два раза тяжелее. Для десятилетней Киры она…

… Стоп, а Кире точно было десять? Ей почему-то казалось, она была старше…

И с каких пор в Сером Доме было так тихо?

Ей вдруг сделалось неуютно. Кира развернулась и побежала вниз.

Никого в холле. Ни звона посуды со стороны кухни, ни разговоров воспитательниц, ни топота – и ни единого звука со второго этажа.

Внутри Серого Дома, пронзило её осознание, она была совершенно одна.

Кира бросилась бежать. Наружу, быстрее, к чёрту отсюда, она найдёт кого-нибудь и приведёт помощь, и тогда…

Что будет тогда, она не задумывалась.

По коридору, ведущему к главному входу, она не бежала – летела. И поплатилась: под ноги попалась забытая кем-то роликовая доска, и Кира с воплем рухнула, по инерции пролетев вперёд.

– Совершенно незачем так кричать.

Кира приподнялась, опираясь на ладони.

Этот сухой академический голос мог бы принадлежать лектору или лощёному дипломату, но не её ровеснику.

А мальчишка, стоящий перед ней в серой приютской мантии, был едва ли старше её. Десять? Одиннадцать? Невысокий и взъерошенный, он смотрел на неё так мрачно, будто прикидывал: отдать её неизвестным таинственным силам, опустошившим Серый Дом и оставившим внутри лишь их двоих? Или так уж и быть, пусть живёт?

– Новенькая? – снисходительно осведомился он.

– Я… – Кира и впрямь осознала, что почти ничего не знает и не помнит о приюте. Значит, она прибыла совсем недавно. – Вроде бы. А ты?

Он пожал плечами.

– Тоже. Раньше я жил на улице. Не люблю об этом вспоминать.

Кира смотрела на него, хмурясь. Он был ей знаком, вдруг поняла она. Она видела его где-то раньше – его, именно этого мальчишку, такого же, как сейчас. И он…

… Предупреждал её о страшной опасности.

«Дождись меня. Не делай этого в одиночку».

Но хоть убей, она не могла вспомнить, как и почему.

И одновременно она чувствовала странное тепло. Словно она всё-таки дождалась его, и теперь вместе они смогут сделать то, чего не смогла она одна.

Осталось понять, что именно.

Сверху раздался неясный шум. Кира, только-только вскарабкавшаяся на ноги, вздрогнула.

Мальчик положил ей руку на плечо.

– Тише. Не дрожи, что ты как маленькая. Как тебя зовут хоть, новенькая?

– Не скажу, – огрызнулась Кира. – Тоже мне нашёлся профессор!

Он скрестил руки на груди.

– Рональд.

– Хм?

– Так меня зовут, – терпеливо сказал мальчик, будто объяснял арифметику полной дуре. – И мы здесь, кажется, вдвоём, и больше тут нет никого. Даже воспитательницы куда-то подевались.

– Знаю, – коротко сказала Кира. – Чувствую.

Её взгляд упал на пол, где уверенная рука нарисовала многоугольник, а в нём – холодную многолучевую звезду. Без инструментов, без рун – но каким-то невозможным образом в круге была магия. Как? Такой юный мальчик не мог…

Что-то было не так.

– Это ещё что? – произнесла она вслух.

– Защита, – неохотно проговорил мальчишка. – Вышло не очень.

– Да уж вижу, – с насмешкой произнесла Кира.

– Тогда попробуй сделать лучше, новенькая. Слабо?

Кира фыркнула.

– Чем препираться, давно бы уже выбрался бы отсюда.

– Я не могу, – спокойно сказал мальчик. – Меня отбрасывает от окон и от дверей. Я заперт здесь. Попробуй ты.

Кира расширенными глазами посмотрела на него. Он говорил об этом так спокойно…

– Заперт? – переспросила она.

– Ты глухая? Сходи к главному входу, если не веришь. Может, даже откроешь дверь для нас двоих.

Он протянул руку, отряхивая колени её мантии. Прикосновение казалось таким знакомым, будто они знали друг друга давным-давно. Вот только что-то было…

… Не так.

Она повторяла это снова и снова, как попугай. Её мысли терялись, ускользали: отсюда нужно было срочно выбираться, пока она не сошла с ума окончательно.

Кира двинулась к полуоткрытым дверям. Медленно, шаг, ещё шаг… Она не сразу заметила, что рука Рональда всё ещё была на её плече.

Когда она обернулась, он с неохотой разжал пальцы.

– На случай, если ты снова вздумаешь грохнуться, – бросил он. – Не навоображай себе чего-нибудь.

Кира лишь фыркнула.

А потом она протянула руку к выходу…

Перед глазами полыхнуло пламя. Огненные письмена развернулись в воздухе так быстро, что она не успела ни прочитать их, ни осознать, и двери захлопнулись. Огромные медные ручки были намертво стянуты серебристой нитью, колышущейся и трепещущей.

И уходящей от дверных ручек вверх по главной лестнице, ведущей на второй этаж.

– Где-то я её видела, – задумчиво сказала Кира. – По-моему, она хочет поиграть.

– Придушить нас она хочет, – мрачно сказал Рональд. – Ты видела руны в воздухе?

– Огненные?

– Да. Видела, что они сказали?

Кира наморщила лоб. Она видела, но не поняла… или поняла?

А потом она перевела взгляд на нить.

– Наверх, – прошептала она. – Наверху нас ждёт…

– … Тёмный Лорд, – произнесли они одновременно.

На бледном лице Рональда на секунду мелькнул самый настоящий испуг. Но тут же сменился высокомерной гримасой.

– Жди меня здесь, – приказал он. – Я сам с ним разберусь.

– Угу, и полетишь тормашками кверху, – фыркнула Кира. – Уж лучше…

Он поднял ладонь, призывая к молчанию, и быстро подошёл к ней. Взял её руку в свои.

– Стой. Что тут у тебя?

Кира моргнула. Она не помнила, чтобы у неё когда-нибудь были украшения, но сейчас на её пальце сверкал перстень с алым камнем. Золотой, дорогой, красивый – и излучающий магию.

– Магия, – прошептала она. – Высшая магия, не чета нашей. И я могу ей воспользоваться.

– Только не считай себя ровней Тёмному Лорду, – хмыкнул Рональд.

– А то что? Поднимешься наверх и сам займёшь его трон?

Он дёрнул плечом.

– Посмотрим.

– А я бы, может, и заняла, – неожиданно призналась Кира. – Заперла бы всех воспитательниц в подвале на месяц, ела бы сколько влезет и чего захочется, и спала бы до обеда. И уроки отменила бы, это как пить дать.

Рональд засмеялся.

– Бедная же у тебя фантазия, новенькая. Остаться в приюте и есть серый хлеб вместо чёрствых корок? Я выбрал бы свободу.

– Одного я не понимаю, – задумчиво протянула Кира. – Почему мы должны с ним сражаться? С Тёмным Лордом? Почему не поцеловать его в щёчку и не пригласить на танец? Или на чай?

Рональд удивленно посмотрел на неё, а потом чуть не хрюкнул от смеха.

– Мала ты ещё чаи с Тёмными Лордами распивать!

– Можно подумать, ты прямо до него дорос!

Лицо Рональда вдруг стало серьёзным.

– Ладно, – коротко сказал он. – Мне здесь не нравится, и тебе тоже. Если мы останемся тут, в пустом доме, без воды и еды, мы только ослабеем. Выйти нельзя. Значит, мы должны подняться наверх прямо сейчас.

– К Тёмному Лорду? – Голос Киры дрогнул. – Я… кажется, я боюсь.

– А кто-то хотел его поцеловать в щёчку, между прочим.

Кира фыркнула.

– Вот сам и целуй!

Вместо ответа он взял её за руку и молча поволок наверх. Кира попыталась было вырваться, но Рональд держал крепко.

А потом она вспомнила и задохнулась.

– У него Райли! Мы должны помочь Райли!

Рональд хмуро посмотрел на неё.

– Кому? Этому геройскому сынку лорда, который в нашем приюте до этого даже не был ни разу? С чего бы это?

Кира споткнулась на ступеньке.

– Но он же мой друг, – робко сказала она. – Он даже подарил мне цветы.

Когда? Как они познакомились? Откуда она вообще знала Райли? И откуда его знал Рональд?

… «Искажает пространство», – будто наяву услышала она знакомый голос.

Неважно. Важно было ему помочь.

Как Тёмный Лорд заполучил Райли? Чего он от него хотел? Кира не знала. Только помнила и понимала, что даже здесь, в мире, где что-то было очень сильно не так, выручить Райли было важнее всего.

Рональд долго смотрел на неё, по-прежнему хмуро.

– Это по-настоящему для тебя важно?

– Конечно! Это же Райли!

Молчание.

Потом он коротко кивнул, и они продолжили подниматься наверх.

– Я пытался бежать, – с горечью произнёс Рональд. – Дважды. На второй раз на меня наложили такие поисковые проклятия, что я не мог шевелить ногами ещё два дня.

– А… как же ты ходил в туалет?

Он смерил её ледяным взглядом.

– А ещё крысы, – мрачно сказал он. – Когда меня поймали во второй раз, меня заперли на ночь в подвале. И одна из них укусила меня в руку. Она распухла так, что я думал, её ампутируют, и я перестану быть магом.

Рональд потёр лоб.

– Странно… Сейчас я рассказываю тебе и отчётливо помню каждую деталь. Но почему-то ощущаю… что-то странное. Словно я не помнил этого раньше. Словно я вообще ничего не помнил.

– Тёмный Лорд делает что-то с нашей памятью, – вполголоса сказала Кира. – Творит чары, чтобы мы забыли, зачем пришли, и ему легче было бы победить нас, как котят.

Рональд фыркнул, остановившись. Смерил её презрительным взглядом.

– Это предполагало бы, что Тёмный Лорд нас боится. А бояться тебя? Ты не выйдешь даже против дворовой кошки.

– Потому что кошек надо гладить, – огрызнулась Кира. – Бьюсь об заклад, ты даже этого не умеешь. Ты ершистый, как… как морской конёк!

Рональд покатился со смеху.

– Ну ты сказала, – отсмеявшись, произнёс он. – С другими ты такая же боевая? Или только со мной?

Кира погрустнела. С другими…

– Когда я только попала сюда, в первый вечер я еле нашла столовую, – тихо сказала она. – Никто не хотел мне помочь. А когда я оказалась внутри, там царил гомон и шум… и мне не хватило подноса с едой. И на завтраке тоже. На обеде я просто стояла в сторонке и плакала, и тогда воспитательница дала мне поднос, но никто не хотел пускать меня за свой столик. Я просила, но… я так и не смогла нигде сесть.

– И что ты сделала?

Кира передёрнула плечами.

– Я стала есть на подоконнике, стоя. Меня наказали, но мне больше некуда было идти. А потом меня наконец посадили за столик, и девчонки, которые там сидели, тут же пересели. Я осталась за столиком одна. Я не знаю… по-моему, к другим новеньким относились по-другому, не так, как ко мне. Может быть, потому, что я рыжая. Не знаю.

– Я бы посадил тебя за свой столик, – негромко сказал Рональд. Его рука скользнула вниз по её плечу, задержавшись на локте. – Ты хорошая. Смешная, но хорошая. У меня давно не было таких… – Он замялся.

– Собеседников? – подсказала Кира. – Друзей? Знакомых? Соратников по приключениям?

– Девочек, с которыми я хотел бы разговаривать, даже когда вырасту.

Этот простой ответ заставил её приоткрыть рот.

– Эй, мы что, уже друзья навеки?

Он пожал плечами.

– А у тебя много друзей?

Кира слабо улыбнулась.

– Меня зовут Кира, – вдруг сказала она.

Рональд ехидно ухмыльнулся.

– Приятно познакомиться, новенькая.

– Эй! Я же сказала тебе своё имя!

– Поздно. Будешь «новенькой» навеки.

Лестница на второй этаж, по которой вилась серебряная нить, казалась бесконечной, пока они поднимались. Но едва они оказались наверху, Кира почувствовала, что готова сбежать вниз за полсекунды.

Потому что наверху их ждали самые чудовищные существа, которых она когда-либо видела. Два адских пса, свитых из чёрного дыма, с горящими алыми глазами. Приспешники Тёмного Лорда, магические твари, в которых он каким-то страшным образом вдохнул жизнь.

И сейчас из их глоток поднималось рычание, заставлявшее кровь Киры леденеть.

– Нет, – прошептала она. – Пожалуйста, не надо.

– Отойди.

Этот незнакомый взрослый голос не мог принадлежать Рональду. Но волна магии, хлёстким ударом прошедшая по залу, была его работой.

Огненный хлыст взвился, разрубая дымные фигуры надвое и натрое. И, возвращаясь к хозяину и изгибаясь в петлю, хлестнул их в последний раз – и те развеялись ошмётками дыма.

– Вот, оказывается, как ты умеешь, – пролепетала Кира.

Он лишь хмыкнул, но заметно было, что мальчику льстило её восхищение.

– Ты тоже научишься. Если так уж хочешь спасти своего Райли.

Райли…

Да, конечно, она этого хотела. Он был её другом, он научил её пить кофе и кататься на лыжах, они играли в шахматы и, кажется, даже в огненные снежки, и она скучала без него. Очень-очень.

Но этот лохматый и мрачный мальчишка… он был странным и необыкновенным. И до боли напоминал ей кого-то.

Но память снова ей отказывала.

– Тёмный Лорд, говорят, тоже рос в нашем приюте, – задумчиво сказал Рональд. – Странно, что он не сжёг его к чертям. Я бы сжёг.

– И где бы мы потом жили?

Он вздохнул.

– Тоже верно. Хотя мы могли бы сбежать. Всех за неделю не переловили бы. Можно было пару месяцев пожить на свободе. Притворяться глотателями огня на станциях метро, или придумать ещё что-нибудь повеселее. – Он вдруг улыбнулся ей. – Держу пари, ты со своими рыжими волосами привлекала бы взгляды.

– Ещё предложи открыть бродячий цирк, – буркнула Кира. – Будешь первым клоуном.

– Только после тебя.

Они посмотрели друг на друга и неудержимо засмеялись. Повинуясь странному порыву, Кира шагнула к Рональду и коснулась губами его щеки.

– На удачу, – прошептала она.

Он на секунду отвернулся, закрывая щёку ладонью. Сердце Киры замерло. Неужели ему было неприятно?

Но потом он повернулся к ней, на лице его играла обычная усмешка, и она с облегчением поняла, что он просто был смущён.

– Я не помню, чтобы меня когда-нибудь обнимали или целовали, – неестественно спокойно сказал он. – Была одна девушка, Люси, очень добрая, но с ней… – Он запнулся. – Случилось несчастье. Кажется. Я снова не помню.

– Когда мы выберемся отсюда, мы всё вспомним, – тихо, но твёрдо произнесла Кира. – Уверена.

Он взял её за руку.

– Идём. Пора. Чертовски не хочется туда идти, но умирать в пустом здании от голода и жажды мне хочется ещё меньше. Особенно если мы забудем собственные имена.

И Райли, подумала Кира. Райли…

Если бы она была здесь с Райли, пошёл бы он спасать Рональда? Совершенно незнакомого и не очень-то приятного мальчишку, которому сам Райли к тому же не особенно и нравился?

Меж тем Рональд спокойно и уверенно вёл её вслед за серебристой нитью по направлению к большому залу. Там, вспомнила Кира, стоял большой и мёртвый чёрный рояль с завешенными покрывалом ножками, которого она так боялась.

А сейчас…

– Тёмный Лорд ждёт нас там, – прошептала она в ужасе. – Он нас там ждёт.

– Тихо. Ты смелая или полная трусиха, новенькая?

Он выпустил её руку и поднял подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза. Кира прямо встретила его взгляд.

– Какая есть, – с вызовом сказала она. – Не говори, что ты не боишься.

– Боюсь, но хочу выбраться отсюда, – просто сказал мальчик. – Может быть, я даже возьму тебя в парк. Помнишь, как мы гуляли между цветных деревьев?

Кира моргнула.

Она, смеющаяся и совсем взрослая, в белой шубке, и кто-то очень похожий на Рональда, и они разговаривали о приюте и о том, как было бы здорово, если бы их хоть иногда отпускали в кино, или просто посидеть в книжном магазине…

… Но этого просто не могло быть. Она не могла быть взрослой. Она…

– Странно, – задумчиво и даже, пожалуй, немного растерянно сказал Рональд. – Почему я это помню? И почему так не хочу идти внутрь?

– Почему?

– Я… кажется…

Он вдруг сделал шаг назад, потом ещё один. Его лицо исказилось.

– Рональд!

– Я… не могу, – с усилием выговорил он. – Там моя смерть. Почему-то я это знаю. Кажется, я всё-таки боюсь Тёмного Лорда.

– Не боишься, конечно, не боишься! Ты же только что сразил его приспешников, эй! Ты сильный и храбрый, Рональд, ты замечательный! И наверняка победишь его!

Кира несла какую-то чушь, и её слова были совершенно неважны. Важно было то, что при взгляде на её лицо плечи Рональда началираспрямляться.

– Да, – наконец тихо уронил он. – К чёрту всё. Пойду с тобой, новенькая. Не отпускать же тебя туда одну.

Он подошёл к стене, на которой висели старые, давно потерявшие силу артефакты, и снял с крюка заржавленный меч.

– Подойдёт.

Кира подошла к чёрным отполированным дверям первой. Глянула на серебристый шнур, поднырнувший под ними. И, затаив дыхание, толкнула створку.

В зале было светло. Ослепительный свет исходил, казалось, отовсюду.

И лишь одно-единственное пятно было закутано во тьму.

Рояль. У которого стояла…

… Фигура, закутанная в чёрный дым. С двумя перстнями-артефактами на пальце – алым и золотым. Алый был точной копией того, что был у Киры, и она недоумённо подняла брови: разве такие совпадения бывают?

– Доброй ночи, – хрипло сказал Рональд. – Мы…

– Райли!

Кира бросилась вперёд. Райли лежал у ног Тёмного Лорда, связанный по рукам и ногам, серебристая нить зажимала ему губы, но его глаза были открыты. Он был жив, и он ждал её, и она обязана была ему помочь, вот только…

Кира беспомощно остановилась в нескольких шагах от сцены. Она не смела подойти.

И Рональд не смел тоже. Он застыл на месте у входа в зал, и по его лицу катились капли пота.

– Рональд, – позвала его Кира. – Рональд!

– Нет, – выдавил он. – Это не Тёмный Лорд, это хуже, это…

… Ожившие чары проклятия, вдруг пронеслось у Киры в голове.

Как она это знала?

Но чары или нет, закутанная фигура была смертоносна. Алый перстень на руке Тёмного Лорда вспыхнул, и из клочков дыма в воздухе соткался чёрный хлыст. После первого же удара хлыста по лицу Райли во все стороны полетели рубиновые брызги крови. Мальчик, извиваясь, попытался отползти, увернуться, но следующий удар оказался ещё точнее и беспощаднее предыдущего.

И тогда Кира не выдержала.

– Нет!

Она бросилась вперёд, выставляя руку с перстнем. Удар хлыста, пришедшийся вскользь, сбил её с ног, но она мигом вскарабкалась на ноги и бросилась к Райли, вцепившись в опутавшую его серебристую пелену. Раздался тонкий перезвон, и нити, стягивающие тело Райли, начали разматываться, словно ждали одного её прикосновения.

Беззвучный вопль Тёмного Лорда, подобный вскрику огромной летучей мыши, Кира ощутила всем телом.

Но обернулась слишком поздно.

Тьма, ранее принявшая облик человеческой фигуры, больше не имела формы – только чистую ярость. И она готова была броситься на неё.

Кира торопливо вскинула руку с перстнем, но из облака тьмы донёсся лишь далёкий презрительный смех. В следующее мгновение из тьмы блеснул знакомый до боли двойник её кольца, плеснуло холодом, сверкнула алая молния – и рука Киры, на которой сверкал перстень, безжизненно повисла.

Она могла только накрыть всё ещё связанного Райли своим телом, защищая его в этой последней попытке. Больше ей ничего не оставалось.

Тьма сгущалась. Кира хотела в последний раз посмотреть на Рональда, но в глазах меркло, и она почти уже не могла его разглядеть.

… Ледяной ручей в парке, подсвечивающиеся деревья горели разными цветами, и листва была то сиреневой, то головокружительно голубой, и они, кажется, держались за руки…

… И Рональд был чужим, совершенно чужим ей, но…

… Но почему-то в эту секунду она испытывала огромное облегчение, что он останется жив.

А потом в чёрный туман ворвался ржавый меч, пронзая его, и воздух наполнил дикий визг обречённого существа, в котором уже не было ничего человеческого.

Тьма. Призрак Тёмного Лорда был проклятием и тьмой, злой и беспощадной. Ожившие чары, которые растоптали бы её и Райли, не вмешайся Рональд. Не герой детской пьесы и не победитель рыцарского турнира – просто мальчишка, вступившийся за связанного парня и почти незнакомую ему девочку.

Чёрный дым закружился бессильным вихрем. Могучим и злым, но Кира чувствовала, что он уже никому не сможет принести вреда.

Рональд отбросил меч и повернулся к ней, победно улыбаясь. Их взгляды встретились, и Кира ахнула, вдруг вспоминая всё до конца.

Сны. Сны, где она видела себя в своей комнате в Сером Доме, а незнакомый мальчишка, который ей снился, предупреждал её об опасности.

«Дождись меня. Не делай этого в одиночку».

– Рональд, – выдохнула Кира. – Я вспомнила твоё предупреждение. Я всё вспомнила!

– Я знаю, – произнёс он негромко. Его глаза сияли. – Я… меня словно только что разобрали и собрали заново. Все твои сны – они приснились мне только что. Мне не удалось тебя предупредить, новенькая; мне так жаль. Но сейчас…

– Я наконец-то сняла проклятие Тёмного Лорда, – прошептала она. – Ты его снял. Мы его сняли. Теперь всё будет хорошо. Ведь правда?

Рональд повернул голову, нахмурившись.

Чёрный вихрь всё ещё крутился по залу, и Кира не сразу поняла, что он набирает силу. Она открыла рот, чтобы предупредить Рональда, но мощный поток тьмы врезался в неё, отшвыривая её лёгкое тело в сторону, и ринулся прямо на мальчика. Кира вскрикнула, попытавшись подняться, но чёрный смерч отбросил её снова.

Происходило что-то страшное, кричала её интуиция. Что-то непоправимое.

В следующий миг чёрный дым обхватил Рональда, впиваясь тысячами иголок-песчинок в его кожу, одежду, глаза – и Кира поняла, что непоправимое всё-таки случилось.

– Рональд! – крикнула она, бросаясь вперёд.

Чёрный дым рассеялся. Остался лишь бледный взъерошенный мальчишка, лежащий на полу.

От лица Киры отхлынула вся краска.

– Рональд, – прошептала она, опускаясь на колени рядом с ним.

Он открыл глаза.

– Проклятие, – прошептал он. – Тёмный Лорд предусмотрел всё. Берегись. Он идёт за тобой.

– Что?! – успела сказать Кира.

И мир закружился вокруг них, распадаясь на части.

Глава 15

– Кира!

Кира открыла глаза. Она полулежала на коленях Райли, и в другой руке он держал флягу, которую тут же поднёс к её губам.

Кира мотнула головой.

– Не сейчас. Ты… как ты?

– В порядке, – выдохнул Райли. – В таком полном порядке… ты не представляешь. Подобное проклятие не чувствуешь, когда его налагают, но когда снимают… это блаженство.

Кира попыталась было подняться на ноги, но он мягко надавил ей на плечи.

– Будет слишком сильно кружиться голова. Лежи.

Лорд Хили наблюдал за ними, присев на обломок скалы. Заметив её взгляд, он чуть наклонил голову, и в его взгляде впервые за всё время, что она его знала, не было ни сухости, ни неприязни.

Особой приязни в нём, впрочем, тоже не было.

Он сулил ей, что она будет членом семьи, если обменяется кровью с Райли. Он так хотел её купить – и совершенно не желал тратить времени и сил, чтобы стать ей другом. Ни в детстве, когда его Протекторы мучили её, ни сейчас. Кира глубоко вздохнула. Как такой умный, хитрый и расчётливый маг мог быть таким недальновидным? Почему благородные лорды обращались с ней так – а потом рассчитывали, что она бросится исполнять любые их просьбы? Неужели она выглядела настолько жалкой?

Впрочем, казаться особенно сильной ей тоже никогда не хотелось. Просто быть собой и жить своей жизнью. Если бы только тот, с которым она совсем недавно мечтала прожить эту жизнь, не был Тёмным Лордом в изгнании…

Протекторы, заметила Кира, уже покидали подземелье. Что ж, они выполнили свою задачу.

– Что произошло в ритуале? – полюбопытствовал Райли. – Мы слышали вас, но потом что-то произошло… вы куда-то провалились. Мы вас больше не видели. Где вы были?

– В Сером Доме, – коротко сказала Кира. – Мы были в приюте. Снова.

– О.

Кира могла бы рассказать ему, как юный Рональд бросился её спасать – и как тёмный дым проклятия всосался в него целиком.

Но она ещё не сошла с ума.

Она снова попыталась оглядеться, но не видела ничего за широкой спиной Райли. А потом за ней раздался короткий стон, и Кира резко села.

– Кира… – начал Райли, но она оттолкнула его руку.

– Помоги ему, – бросила она. – Не мне.

Она встала, пошатываясь на своих шпильках, и неверными шагами двинулась к бледному человеку в чёрной профессорской мантии, лежащему на спине с закрытыми глазами.

– Профессор, – прошептала она. – Вы можете говорить?

– А вы, как вижу, – пробормотал он совсем тихо, – по-прежнему не можете помолчать хотя бы пяти минут?

Кира с облегчением рассмеялась. Он был жив. И он приходил в себя.

– Вы чувствуете, что проклятие снято? – прошептала она, наклоняясь над ним.

Профессор открыл глаза.

– Да, мисс Риаз, благодарю. Широкая улыбка на лице вашего спутника дала бы мне отличную подсказку даже без моих собственных ощущений.

Кира наклонилась к нему.

– Вы помните? – совсем тихо сказала она. – Чёрный дым?

Он едва заметно кивнул.

– Когда мы сняли проклятие, произошло что-то очень плохое, я это почувствовала, – прошептала Кира. – Чёрный дым, который впитался в вас… это может быть опасно.

Профессор покачал головой.

– Энергия проклятия должна была перейти во что-то. Обязана была. Даже адептка первого года обучения должна это помнить.

– Да, но… что это сделало с вами?

Он пожал плечами.

– Прокляло меня заново? Поселило во мне дремлющую силу, которая однажды вмешается в наш следующий ритуал самым неожиданным образом? Я не знаю, мисс Риаз, и способа определить это у меня нет: проклятие такого уровня можно снять, но нельзя обнаружить, не зная, что это. Увы, это не поисковые чары, которые очевидны каждому попавшему под них.

– Тогда что нам делать?

– Ничего, – очень тихо сказал профессор. – Возможно, ничего делать и не придётся. Об этом эффекте знаем только вы и я. Пусть так и останется.

Он, поморщившись, сел.

– Но сейчас нам лучше прервать взаимные восторги и разойтись, – произнёс он обычным тоном. – Мне пора возвращаться к своему первоочередному занятию, в конце концов. Академии и так достаточно долго не хватало своего лорда-ректора.

– Не так быстро, – послышался голос лорда Хили. – Не забывайте, что вы всё ещё арестованы как обнаруживший своё происхождение Тёмный Лорд. И мы пока не выяснили до конца, что вам известно.

Профессор с иронией вскинул бровь.

– Хм, – произнёс он. – Нет, я, конечно, ожидал, что на торжественный приём по поводу снятия проклятия для узкого круга избранных меня позвать даже и не подумают, но арест? Снова? По-моему, вы повторяетесь.

– Отец… – начал Райли.

– Я глава Протектората, и решение принимаю я. Любят ли его адепты или нет, пока результаты сканирования меня не удовлетворят, из-под ареста он не выйдет.

Лицо профессора совершенно ничего не возражало. Если бы Кире сообщили, что ей предстоял ещё один раунд пыток, подумала она, она вела бы себя куда шумнее.

– Сними перстень, девочка, – приказал лорд Хили, протягивая руку. – Он тебе больше не понадобится.

– Перстень признал её, – спокойно сказал профессор. – Зачем его забирать?

– Отдать его ей?

– Донору вашего сына. Разве вы не хотите, чтобы она осталась его парой?

– Это не ваше…

– Моё. Я хочу, чтобы этот перстень, раз уж мне вы его не вернёте, был у неё. И поразмыслив здраво, вы со мной согласитесь.

– С какой стати?

Профессор усмехнулся.

– Темный Лорд спрятал силу в этих перстнях. Я чувствую её. Силу, которая может служить хозяйке кольца только по моей воле. Вы не его хозяйка, милорд.

Кира не выдержала и язвительно засмеялась. Лорд Хили смерил их двоих уничтожающим взглядом.

А потом Райли шагнул вперёд и сжал руку Киры, на которой сверкал перстень.

– Спасибо, – тихо сказал он. – За всё.

Кира покачала головой.

– Не мне. Профессор Деннет спас и тебя, и меня. Там, в видении... он выбрал спасти тебя, хотя мог отступить.

– И погиб бы сам, – резко сказал лорд Хили. – Не выдумывай, девочка. Не играй в благородство. На кону стояла и его жизнь, и он купил её – на время.

– Не сомневаюсь, подосланные вами убийцы уже ждут в коридоре, – сухо сказал профессор. – Проводите мисс Риаз до комнаты. Сомневаюсь, что в таком состоянии она доберётся туда самостоятельно раньше, чем через час.

Райли подхватил её под руку. Кира всё ещё зачарованно оглядывала перстень Тёмного Лорда у себя на ладони.

– Я провожу Киру. – Он вскинул на профессора ясный взгляд голубых глаз. – Спасибо вам.

И протянул руку.

Профессор пожал её со спокойным, даже будничным видом. Но Кира, глядя на эту сцену, забыла, как дышать.

А потом Райли крепко взял её под локоть, и они поднялись по лестнице, оставляя профессора Деннета и его тюремщика наедине у подземной реки.

– Твой отец сделает всё, чтобы испортить профессору жизнь, – сухо сказала Кира. – Несмотря на то, что тот рисковал жизнью, чтобы спасти тебя. По-моему, Протекторам давно нужен новый глава.

Райли хмыкнул.

– Не меня ли вы имеете в виду, миледи?

Кира взглянула на него из-под ресниц.

– А почему нет?

Они вышли из подземелья.

– Потому, – тихо сказал Райли, – что принудительно сместить главу Протектората, да ещё и его собственному сыну – это переворот. Шаг, который сотрясёт основы. Я не могу допустить, чтобы кто-то перевернул мир и обрёк других магов на лишения. Мир будет меняться, обещаю, но постепенно. И лишать моего отца его поста прямо сейчас, чтобы Тёмный Лорд просидел в тюрьме на год меньше…

– На год меньше? – чуть не закричала Кира. – Он спас тебе жизнь!

– Знаю, – почти шёпотом сказал Райли. – Но это мой отец. И я не буду бить ему в спину. Даже если порой не меньше тебя хочу, чтобы родственные традиции, которые он представляет, отошли в прошлое.

Кира приоткрыла рот, глядя на него расширившимися глазами.

– Ты правда этого хочешь? Ты не просто говоришь это для меня?

– Правда. И не просто. Но куда мягче и медленнее, чем хотел бы Тёмный Лорд. – Райли улыбнулся, придерживая её за руку. – А вот и твой коридор.

Профессор попросил Райли проводить её, подумала она. Понимал ли он, в каком Райли состоянии сейчас находится? Потрясённый, счастливый, огорошенный наплывом свободы – и рядом с ней, открытой, одинокой, доступной, в откровенном наряде?

Рисковать не стоило.

– Я дойду до спальни сама, – быстро сказала Кира. – Спокойной ночи.

Райли молча наклонил голову.

Уже дойдя до двери своей комнаты, она обернулась.

– Ты ведь понимаешь, что твоё «мягко и медленно» обречёт всех моих ровесников в Академии, у которых нет подходящих родителей? – тихо сказала она. – Всех, кто старше, и кто до перемен может и не дожить? Если делать что-то, нужно делать это сейчас, Райли. Иначе ты сам не заметишь, как превратишься в своего отца.

Райли помолчал, глядя в никуда.

– Может быть, – сказал он. – Но я верю, что останусь собой.

Он вскинул на неё взгляд и совсем неслышно добавил:

– Если ты будешь рядом.

Был ещё один мужчина, которому она была нужна, подумала Кира. Который был ей нужнее воздуха.

«Тёмный Лорд предусмотрел всё. Берегись. Он идёт за тобой».

Если бы она только знала, как это остановить. Как его спасти. Как спасти себя.

Но ей осталось лишь молча ждать – и надеяться, что формальное завершение ритуала положит конец всем её страхам.

Положит ли?

Прошла неделя.

На улице делалось всё теплее, и Кира могла уже выйти в парк, лишь набросив тёплую безрукавку. Занятия по боевой магии превратились в сборище сонливых адептов: яркие занятия по боевой магии в отсутствие профессора Деннета сменились долгими и занудными часами теории. Кира изнывала во время этих занятий.

Когда она увидит профессора, подумала она, глядя в солнечное окно во время лекции, она скажет ему именно это.

«Возвращайтесь. Потому что без вас задать нам жару совершенно некому».

А увидит ли она его?

Вдруг Протекторат отправит его куда-нибудь в джунгли?

Нет. Нет. Они не могли. Это вызвало бы такой скандал…

Скорее, мрачно подумала Кира, они просто будут держать его взаперти и вылавливать клочки информации из его измождённого разума. И всё это время он будет совершенно один.

Без неё.

Она закусила губу так, что показалась капля крови.

Нет, решительно подумала Кира. Один он не останется.

После занятий она, не оставшись на обед, отправилась к автобусной остановке. Вдела тонкие капли беспроводных наушников в уши и включила через телефон незатейливую мелодию. Популярные песни о любви; за время отсутствия профессора она научилась находить в них удовольствие.

Тёмно-синяя машина остановилась рядом со скамейкой, припарковавшись почти вплотную. Кира моргнула: остановка была пуста. К кому они приехали?

– Эй, Риаз! – окликнула её девушка на пассажирском месте.

Мадлен Кински, с которой Райли провёл ночь. А рядом с ней, за рулём – Элейн, его сестра.

– Буду рада оставить Райли в покое, но у нас контракт, – сообщила Кира. – Простите.

Девушки переглянулись и засмеялись.

– Просто хотели подвезти, – сжалившись, наконец объяснила Элейн. – Садись.

Кира благодарно кивнула и тут же вспрыгнула на заднее сиденье. Машина тронулась с места.

– Тебе куда?

– В Протекторат, – уронила Кира.

Девушки переглянулись, но ничего не спросили. Отец Мадлен, вспомнила Кира, был Протектором, и не из последних. Наверное, это быстро отучало членов семьи задавать ненужные вопросы.

– Слушай, Риаз, что у вас с Райли? – резким тоном спросила Элейн. – Ты не собираешься за него замуж? Хочешь разбить ему сердце?

– Впереди у меня ещё четыре года в Академии, – напомнила Кира. – Он куда взрослее, умнее и опытнее. Какое сердце? Это уж меня надо защищать от него.

– Не притворяйся. Знаешь ведь, что он в тебя влюблён.

– Нет, – тихо сказала Кира. – Я была ему нужна. Это другое.

Мадлен фыркнула.

– А сейчас, хочешь сказать, не нужна, что ли?

Мадлен не знала, вспомнила Кира. Не знала, что Райли совсем недавно обрёл свободу от проклятия Тёмного Лорда – и, кстати, даже не подумал связаться с Кирой после этого.

– Я не могу перестать общаться с Райли, – произнесла Кира. – Я его донор. Вы обе знаете, что это значит.

Наверняка. Почти все адептки пробовали встать в ритуал со своими любовниками, и все убеждались в том, как возрастала сила.

– Но что ты будешь делать, когда год истечёт? – Элейн посмотрела на неё, сузив глаза. – Продлишь контракт с моим братом? Захочешь, чтобы тебя взяли в семью?

Завершит контракт и больше не будет иметь с их семьёй никаких дел, подумала Кира. Но говорить это в лицо Элейн было бы невежливо.

– Я не знаю, – сказала Кира. – Но одно я могу сказать.

– Что? – одновременно произнесли девушки.

– Я не выйду ни за кого, пока дела обстоят так, как сейчас, – просто сказала Кира. – Сейчас я нищая адептка, которая не может найти себе работу. Чтобы ко мне относились не как к грязи, мне нужен защитник и покровитель, так? Так вот, жить так всю оставшуюся жизнь меня не устроит. Я хочу чего-то стоить сама по себе.

 – Так поэтому ты выбросила кольцо? – Мадлен кивнула на её руку, и Кира мысленно поблагодарила судьбу за то, что алый перстень она не надевала никогда и никуда. – Обручальное, с тем гигантским бриллиантом?

– У меня его забрали, – коротко сказала Кира. – И я об этом не жалею.

Элейн Хили коротко засмеялась, глядя на неё в зеркало заднего вида.

– А ты мне нравишься. Отказаться от того, чтобы стать членом семьи Хили, пока не пробьёшься сама – это достойная цель. Вот только кто тебе сказал, что Райли тайком не подыщет тебе и выгодную работу, и карьеру, и коллег посговорчивее?

Кира бестрепетно встретила её взгляд в зеркальце.

– Мне этого не нужно, – негромко сказала она. – Ни от кого. Я приму помощь, но только открыто. Если я узнаю, что он меня обманул в чём-то настолько важном, мы здорово поссоримся. А я узнаю. Я ведь не слепая.

– Слепая, – с горечью сказала Мадлен. – Если не видишь, как Райли тебя…

– Хватит, – прервала её сестра Райли. – Мы прибыли.

Кира коротко поблагодарила, вылезла из машины и аккуратно закрыла за собой дверь. Было грустно. Если бы только она и впрямь верила, что Райли никогда не поступит так, как описала его сестра, даже из самых лучших побуждений…

Профессор, она знала, никогда бы не дал ей даже работу поломойки, не убедись он, что она и впрямь способна выполнять её безупречно. Уж кому-кому, а ему она могла доверять в этом всецело.

Неулыбчивый Протектор проводил её в комнату для свиданий. Тёмные портьеры, кресла с синей обивкой и диван вокруг круглого стола. Лампа, неожиданно уютная, превращающая обстановку в остров спокойствия, ушедший глубоко под воду.

Дверь за ней щёлкнула, закрываясь.

А ещё через две минуты открылась другая дверь, и внутрь зашёл тот, кого она так ждала.

Кира порывисто встала ему навстречу.

– Вы…

Профессор покачал головой. По-прежнему бледный, сейчас он выглядел значительно лучше – но круги под глазами никуда не делись.

– Тише, мисс Риаз. Не выношу громких звуков, особенно сейчас. Сядьте.

Он сел первым – на диван. Кира прищурилась, подошла к нему – и запрыгнула на стол, закинув ногу на ногу, так, что её ступни спускались прямо к нему на бёдра.

– Если вы начнёте очередной раунд непристойных приставаний, я могу и уйти, – спокойно заметил профессор. – А могу и остаться, и об этом пожалеете уже вы.

Глаза Киры блеснули. И тут же погасли.

Она спрыгнула со стола и аккуратно присела в кресло напротив.

– Простите, я… забылась, – огорчённо сказала она. – Я просто хотела увидеть вас и узнать, как вы. Может быть, наорать на Протекторов, если бы это помогло.

Его голос смягчился.

– Меня обещают выпустить со дня на день. Сканирования кончились некоторое время назад; позавчера было последнее, контрольное. Я благодарен вам за визит, но, право, вам совершенно незачем было его совершать.

Его голос не был чужим или равнодушным. Но он держал её на расстоянии изящно и строго, и пробиться через этот барьер, Кира знала, ей не удастся. Если, конечно, она не начнёт раздеваться прямо здесь, но даже тогда… была ли она настолько уверена в своих силах?

Нет, молчаливо призналась она. Дело вполне могло кончиться голой Кирой – и конфузом.

– Что такое сканирование? – вместо этого спросила она.

– Абсолютно надёжных детекторов лжи или сыворотки правды не существует, – спокойно сказал профессор. – Всегда есть вероятность ошибки, особенно если человек волнуется. Сканирование помогает… сосредотачиваться… на нужных вопросах, и очень болезненно отдаётся, когда детекторы, пусть неточные, чувствуют совсем уж явную ложь.

Кира кивнула.

– Я предполагала что-то похожее.

Они помолчали. Кира кусала губы. Быть рядом с ним, так близко – и не опуститься в его объятья? Не сесть на него сверху, позволив ему разодрать блузку и впиться в её грудь, не скользнуть под стол, чтобы умелым движением расстегнуть его брюки, и не заняться любовью тут же, на мягком синем ковре?

– Я едва сдерживаюсь, – прошептала она.

– Сдержитесь. – Профессор встал. – Вам лучше уйти, мисс Риаз. Теперь, когда вы убедились, что со мной всё в порядке, вам пора домой.

Кира отчаянно посмотрела на него. Его лицо было непроницаемо.

Дьявол! Одним делом было знать, что они не могут быть вместе, но всё ещё любить друг друга. Но если он и впрямь забыл её так скоро… если действительно не хотел её видеть…

Она достала из сумки единственное, что привезла с собой.

– Ваша книга, – прошептала она. – Помните, я делала по ней конспекты? Я попыталась понять, что вам привезти почитать, а потом поняла, что самый любимый ваш автор – это вы.

Профессор поднял бровь.

– А ведь действительно. Весьма проницательно с вашей стороны.

Кира раскрыла перед ним книгу. На странице, с которой она начала чтение тогда, в самый первый раз, светлел засушенный цветок ириса.

– Это тоже вам, – шёпотом сказала она. – Просто так. Без… других мыслей.

Профессор посмотрел на неё долгим взглядом. Очень долгим.

– И что же я буду с ним делать, мисс Риаз?

Кира изогнула губы в невесёлой усмешке. Когда-то он подарил ей огромный букет белоснежных роз, и она спросила его о том же самом.

– Вы получили удовольствие от этого цветка, – повторила она его слова. – Что делать с ним дальше – ваше дело.

Он медленно кивнул.

– Я счастлив получить от вас подобный знак внимания, – бесстрастным тоном произнёс он. – Но думаю, мы оба понимаем, что это несколько… несвоевременно. Тем более что оно вряд ли подобает вашему положению официального донора мистера Хили.

Кира беззвучно вздохнула. Он был камнем. Она могла упасть перед ним на колени обнажённой – и это ничего бы не изменило.

– Я пойду, – глухо сказала она, спрыгивая со стола. – Не обнимете меня на прощание?

Он совершенно не изменился в лице.

– Нет. И думаю, подобных предложений с вашей или моей стороны больше следовать не должно.

– Да, – прошептала Кира. – Да. Конечно.

Она развернулась, и, спотыкаясь, не разбирая дороги, бросилась прочь.

Какого чёрта она приехала? На что она надеялась? Чего она хотела? Ведь ему тоже было так же неприятно и мучительно, как и ей. В конце концов, она могла оставить ему записку, цветы, коробку конфет, например. Зачем она вообще потащилась в эту даль?

Дура, мрачно думала она. Дура.

А что делают дуры? Напиваются.

Кира ни разу не пила ничего крепче вина. Коньяк или виски был для неё слишком горьким. Поэтому, почти не думая, она взяла две бутылки каберне и штопор, и тут же, на лавочке, вскрыла первую.

К тому времени, как бутылка опустела, начал накрапывать дождь. Кира моргнула, удивляясь, что автобуса всё не было – и вдруг поняла, что она так и не дошла до остановки и сидела на обычной скамейке неподалёку от здания Протектората, и вокруг было пусто, одиноко и холодно. Что батарейки в её телефоне, в котором всё это время играла музыка, почти сели.

А ещё – что уже давно стемнело.

Кира пожала плечами. Что ж, она заночует где-нибудь здесь, только и всего. Вино её согреет.

Она откупорила вторую бутылку, и тут её вырвало прямо перед собой.

На асфальт. И на кончики ботинок мага, стоящего перед ней. Мага – ведь никого другого к зданию Протектората просто не подпустили бы.

– Во имя всех богов, – произнёс мрачный голос. – Мисс Риаз, какого чёрта вы здесь делаете?

Кира подняла взгляд – и изумлённо выдохнула.

Мужчина, стоявший перед ней, совершенно не был похож на измождённого узника. Дорогой костюм, тёплый плащ элегантного покроя, холодная властность в лице…

… И что-то далёкое, тёмное в его глазах. Но она не могла бы сказать, что.

– Профессор, – прошептала она. – Я хочу домой.

И потеряла сознание.

Глава 16

Она пришла в себя на заднем сиденье машины от того, что на её лицо лилась холодная вода. Кира отшатнулась, отфыркиваясь, но сильные руки вернули её на место.

– Так-то лучше, – заметил профессор, вытирая её губы и щёки влажной тканью. – Было бы неплохо выставить вас помёрзнуть на пару часиков, чтобы хмель выветрился окончательно, но ледяная вода тоже работает неплохо.

Кира оглянулась: в окно смотрел лес. Куда бы они ни заехали, это было глухое место. Которое не давало ей ни одной возможности хлопнуть дверцей автомобиля и гордо уйти в ночь.

– Куда вы… меня притащили?

– После того, как увидел вас в таком виде возле вашей желанной будущей работы? Куда угодно подальше оттуда, разумеется.

Кира горько хмыкнула.

– Разумеется.

– Глупая вы девчонка, – совершенно спокойно сказал профессор, берясь за полотенце и начиная вытирать ей лицо. Он был босиком, запоздало заметила Кира, значит, испорченные ботинки он уже успел снять и вычистить. – Сначала заявляете, что между нами всё кончено, больше никогда и так далее, а потом, стоит проявить к вам холодность, бежите рыдать и напиваться.

– Я не рыдала!

– Зато напились от души.

– Я…

– Вы. Не заставляйте меня спустить с вас джинсы и отшлёпать.

Эта мысль отозвалась тёплым отзвуком между её ног. Она уже хотела его. К тому же у неё чертовски долго никого не было.

– Вы всё-таки хотите сделать это со мной, – прошептала она, глядя в его глаза.

– Медленно и со вкусом снять с вас трусики, развести ноги в стороны и дать вам то, что вы просите? Ну что вы, мисс Риаз? Как вы можете предлагать подобное порядочному человеку?

– Это вы-то – порядочный?!

Профессор веселился от души.

– Ну разумеется. Хотя мысли взять вас прямо в комнате для допросов у меня, разумеется, были.

– Что же вы! – с упрёком сказала Кира.

Он расстегнул её куртку и снял её.

– Я должен был быть холоден с вами, мисс Риаз, ради вашей же репутации. Роль любовницы Тёмного Лорда – незавидная роль. А раз уж связывать свою жизнь со мной вы не хотите, куда лучше будет, если вы получите свою тайну и свою свободу.

– И вас, – прошептала Кира, подаваясь вперёд и целуя его горло. – Сегодня.

Он хрипло выдохнул – и вдруг резко прижал её к себе, развернув спиной. Медленно, со вкусом потёрся о неё сквозь джинсы.

– Я ведь не отпущу вас этой ночью, – прошептал он, расстегивая верхнюю пуговицу её блузки. – Сегодня, сейчас, здесь, вы будете влажной, зовущей, горячей, голой – моей. Никаких ритуалов, никаких мыслей. Считайте, что я гнусно воспользовался вашим состоянием.

У неё и впрямь кружилась голова. Жар его тела сквозь одежду, его холодность в комнате для свиданий, собственное отчаяние, вино, и он – снова…

– Так вас отпустили? – наконец-то дошло до неё.

Его рука погладила её грудь и живот, потом ещё и ещё раз, шершавые подушечки пальцев по гладкой нежной коже. Кира с трудом сдержала стон.

– К такой девушке меня не могли не отпустить, – серьёзно сказал профессор. – Если начистоту, думаю, ваш визит всё-таки сыграл свою роль: лорд Хили убедился, что я совершенно одинок и ничтожен в моём великолепном бессилии, и пленника вполне можно выгнать пинком под зад. К тому же я слишком популярен, слишком известен как новый лорд-ректор. Им не удалось бы спрятать меня от мира так просто, так что они отступились. В конце концов, убить меня они всегда успеют.

– Но только не этой ночью, – прошептала Кира.

Он обнял и сжал её между ног, и на этот раз у неё вырвался стон, хотя она была в джинсах.

– Не то, чтобы это не было очевидно, – произнёс он, и на этот раз его голос звучал холоднее, строже, – но моя любовница не будет напиваться в стельку, как сапожник. При всей моей любви к вашим аппетитным формам, сегодняшнее происшествие не было венцом эротического искусства.

– Винцом, – пробормотала Кира.

– И за этот сомнительный каламбур вы окончательно остаётесь без штанов.

Он уложил её лицом вниз на заднее сиденье, задрал ноги и быстро, деловито выполнил свою угрозу. Кира осталась в трусиках и расстёгнутой блузке; вся её одежда перекочевала куда-то в сторону, и туда же, по всей видимости, исчезла и обувь.

– А где вторая бутылка? – робко полюбопытствовала она.

– Одарил ею следующего прохожего, который подойдёт к вашей лавочке. Вы и так уже перепили сегодня. А теперь молчите.

Он не стал раздеваться: лишь снял пиджак и ослабил галстук. Медленно потянулся к ней, уже подрагивающей от возбуждения, перевернул и заново усадил на заднее сиденье, разведя её ноги в стороны, как и обещал. Кира резко вздохнула.

Она чувствовала себя маленькой развратницей на заднем сиденье автомобиля. Она и была ею, в слишком откровенном белье, почти целиком состоящем из дорогих кружев. В белье, надетом специально для него – и он это знал. Он прекрасно это понял. Как понял и то, что она безумно хотела его. Такая мокрая, словно не занималась любовью целый год, проведя его в кандалах в одиночной камере.

Неужели они наконец-то займутся любовью, промелькнула в голове жадная, голодная мысль. Неужели он сжалится над ней, позволит ей подарить ему себя…

Двумя дразнящими пальцами он провёл поверх узкой полоски кремовых трусиков. Спустился к влажной узкой ложбинке, но тут же поднялся наверх, перебирая в пальцах горошинки сосков.

Профессор и студентка. Такой старый штамп… но это так её заводило.

И сейчас, в эту минуту, ей хотелось только одного: чтобы он был самым шаблонным профессором в мире, дорвавшимся наконец до запретного плода. И не останавливался.

Она вытянула руку: пальцы больше не дрожали. Провела ими по чистой, безупречно гладкой щеке, скользнула к подбородку. Потянулась к нему губами…

– Ну вот ещё, – раздался насмешливый голос. – Нет, мисс Риаз, для вас я подготовил особый подарок.

Короткая пауза.

– Какой? – прошептала Кира, встречаясь с ним глазами.

– Тише. Я думаю, стоит ли вашему бюсту выглядывать на меня из-под блузки, или вытащить вашу красоту под свет дня… то есть ночи. – Он задумчиво постучал пальцем по подбородку. – Как вы думаете?

– Ну… вы ведь можете снять его в любой момент?..

Короткий смешок.

– Когда сделаю с вами то, что хочу, снять его будет невозможно. Разорвать – да, но вам это не понравится. Впрочем… – Он оглядел её, полуобнажённую, и в его глазах вспыхнул такой огонь, что невозмутимая маска на глазах разлетелась вдребезги. – А, к дьяволу!

Он набросился на неё, согревая и будя поцелуями. Его руки раздевали её, гладили, были везде и сразу одновременно; она застонала, почувствовав, как его палец проникает в неё сзади, и тут же насадилась ещё на два, взявшие её спереди. Блузка полетела на пол салона; застёжка лифчика, едва не перекушенная, поддалась следом, горячие поцелуи туманили ей разум, дразнящие пальцы, пахнущие ею, переместились на её лицо и теперь гладили её волосы, влажные кончики смазывали её грудь, она вся ныла от желания, её пальцы оказались у него во рту, и у Киры стон вырывался за стоном, когда она поняла, как это может быть хорошо.

Ей было хорошо, чёрт подери. Ей было великолепно.

– Мои студентки не валяются пьяными по скамейкам и подворотням. – На этот раз в тихом голосе была самая настоящая угроза. – И я хочу, чтобы сегодня вы это запомнили.

Что-то звякнуло, и руки Киры оказались раскинутыми в стороны. Щелчок слева, ещё один справа, Кира безрезультатно дёрнулась, запрокинула голову – и поняла, что была наказана. Её запястья сжимали кольца наручников, приковывая её к автомобилю намертво, полностью лишая свободы движения. Куда прочнее любого ремня безопасности.

– Вы ведь меня выпустите? – прошептала она.

Он покачал головой.

– Это, пожалуй, будет чересчур жестоким наказанием. А вот приковать вас ещё и за ноги… – Он засмеялся, наклоняясь к ней. – Уверен, вам бы это понравилось. Но не сейчас.

И поцеловал её.

Это было упоительно. Ей безумно, невероятно хотелось не только поцеловать, но и обнять его в ответ, обвить руками шею, коснуться лица, нарисовать цепочку поцелуев по виску, куснуть за мочку уха – но он обездвижил её, и она могла лишь тихо стонать, выдыхая ему в рот и беззвучно умолять о милосердии.

Как ей этого не хватало. Как ей не хватало его.

Нельзя, нельзя, нельзя, шептал внутренний голос. Тебе нельзя быть с ним, он был Тёмным Лордом, и если только он станет тем мужчиной из твоего видения…

… Можно ли вообще изменить будущее?

Она замерла, перепуганная. Если нельзя…

… То даже если они закончат с формальным ритуалом, даже если у Тёмного Лорда не будет шансов вернуться, он вернётся всё равно.

Кира вздрогнула, чувствуя, как по лицу текут слёзы. И замерла снова, когда почувствовала тёплые губы на своих щеках.

– Шшш, эта ночь не для слёз, – прошептал кто-то. – Она для вас.

– Для нас, – еле слышно поправила Кира, чувствуя, как слёзы и впрямь останавливаются. – Для вас и меня.

– Пожалуй, автомобилю этой ночью тоже придётся как следует попотеть, – совершенно серьёзно согласился профессор.

И поцеловал её снова.

На этот раз в его касаниях было столько спокойной уверенной силы, что ей не составило труда отдаться своей беспомощности. Она лежала распятой бабочкой на заднем сиденье в лёгких кружевных трусиках цвета роскошного крем-брюле или ложки сливок, готовых, чтобы их слизнули. Спелая, аппетитная и желанная. И он заставил её это почувствовать: между ног Киры снова раскрывался цветок желания.

Ждать было некого, торопиться некуда – они оба были здесь, и давящий испуг отступал: что бы ни готовило им будущее, сейчас они хотели лишь одного.

– Я люблю, когда вы возбуждаетесь, – прошептала она.

– Я люблю, когда вы не молчите, – прошептал он в ответ.

Он легко прикусил её грудь, не прекращая гладить её между ног поверх тонкой ткани. Кира трепетала, подаваясь к нему всё сильнее, но он словно бы не обращал внимания, хотя, конечно, замечал всё великолепно.

– Я люблю… – Кира закрыла глаза. – Люблю, когда вы меня раздеваете.

– Сами напросились, – раздалась насмешливая реплика.

Он резко свёл её ноги вместе, и в следующую секунду её трусики оказались спущенными до колен.

– Так?

– Дальше, – прошептала она.

– О нет. Я люблю вас дразнить.

Кира открыла глаза, ухмыльнулась ему, и оба они покатились со смеху.

Пока они смеялись, Кире удалось-таки потереть одним коленом о другое, и спустить трусики до самых икр. Голая, со спущенными трусиками, с широко разведёнными в стороны руками, прикованная за правое и левое запястье – она, должно быть, представляла собой то ещё зрелище.

– Вот ведь вредная девчонка, – пробормотал профессор, снимая последний её предмет одежды окончательно, и перебирая его в пальцах. Кира ужасно смутилась; обычно он этого не делал.

В следующую секунду он перебросил трусики на переднее сиденье и медленно, многообещающе провёл рукой по её бедру.

– Люблю, когда вы делаете со мной это – и вообще всё, – прошептала Кира.

– А я люблю, когда вы не можете сопротивляться.

– Но я никогда не могу… сопротивляться вам.

Насмешливая улыбка.

– Я знаю.

Он развёл её ноги в стороны и опустился между ними.

– Что вы любите больше всего, мисс Риаз?

Кира беспомощно посмотрела на него. Лгать она не могла.

– Спать с вами, – прошептала она. – Обнимать вас ночью. Видеть ваши сны. Настоящие, тёплые, хорошие.

– Мне снился трон ещё дважды, – пробормотал он, расстёгивая брюки. – И мне тоже очень… не хватает… – его язык путешествовал по её груди, заставляя сердце заходиться в бешеном темпе, ожидая скорой разрядки, – наших снов. Но сегодня я спать вам не дам.

Она хотела спать, чуть не сказала Кира. По-настоящему хотела: в затылке чувствовалась тяжесть, глаза закрывались, и будь она в кровати, она отдалась бы ему и заснула немедленно. Обещание целой ночи удовольствия её немного… пугало.

Но устоять она не могла. Особенно против таких умелых пальцев, нашедших её жемчужину и теперь водящих хороводы вокруг неё, то приближаясь, то, напротив, отходя назад.

Она громко застонала, чувствуя, что наслаждение близится. В окно автомобиля упал яркий лунный луч, лаская её обнажённое тело, и ей хотелось купаться в нём снова и снова, выйти на дорогу без одежды и отдаться прямо на капоте, на крыше… везде.

– Я… – прошептала она, – я люблю…

– Капучино с одним сахаром, радиочарты и самые бесстыдные наказания. И, нет, мисс Риаз, мы с вами ещё не закончили.

Она сладострастно изогнулась, чувствуя, как напряжение между её ног готовится взорваться сладкой судорогой. И он, потянув её бёдрами на себя, властно вошёл в неё.

– Нежный наивный весенний цветок, – прошептал он. – Мой.

Он обнял её крепче, двигаясь с ней, в ней, целуя её волосы, её раскинутые руки. Она была его девушкой, его женщиной, его всем в этот миг, и прикажи он ей сейчас что угодно, она согласилась бы. Всё, что угодно, лишь бы он не приказал ей уйти.

– Как же… хорошо, – прошептала она со стоном, выгибаясь. Между её ног было так горячо, так правильно, его сильные ритмичные движения вызывали у неё новые и новые волны удовольствия, грозящие захлестнуть её через край, а потом невесть как оказавшийся там его палец нажал на её подушечку, и…

Кира захлебнулась стоном. Радуга, волшебная радуга, алмазные кольца и потоки бриллиантовой силы рванулись через неё, и она увидела звёзды.

А потом он с силой сжал её руку, не переставая двигаться, и она тут же вспомнила, что это означало. Задержать дыхание.

Кира послушно перестала дышать – и чуть не взорвалась от новых ощущений. Каждое его движение в ней, каждая золотая искра, которая ещё трепетала после волшебной бриллиантовой радуги – они оживали, будто становясь живыми существами, не прекращающими её ласкать. Слишком много ощущений, слишком… слишком…

– Дышите, – приказал негромкий голос. – Сейчас.

Кира с хрипом выдохнула, обмякая в его руках и повиснув на наручниках.

– Вы… – прошептала она.

Он коснулся её губ – и излился в неё. Кира приникла к нему и едва почувствовала, как щёлкнул металл, и её руки, больше не скованные, бессильно свесились со спинки сиденья.

– Вы снова подали мне сигнал, – сонно прошептала Кира. – Задержать дыхание.

– Слишком опасный, чтобы применять его часто, – негромко сказал он. – Но вы здорово напугали меня сегодня своей пьяной выходкой – и я решил, что будет неплохо, если я немного напугаю вас. Но вы были в безопасности, уверяю.

– «Пьяной выходкой»?

– А как ещё это назвать? Лёгким балетным танцем?

Кира вздохнула, прижимаясь к нему всем телом. Опустошённая, счастливая, с полузакрытыми глазами – и совершенно точно знающая, что в его беззлобной ругани не было ни капли истины.

Он любил дразнить её. Возможно, ещё больше, чем заниматься с ней любовью.

Но и то, и то профессор Деннет умел великолепно.

– Я засыпаю, – пробормотала она. – Вы отвезёте меня домой?

– Ночь едва началась, забыли? – Его голос звучал почти весело. – И, как Тёмный Лорд, вернувшийся из мёртвых, я совершенно обязан похитить подходящую девицу.

Он быстро, за секунды, собрал её одежду и положил рядом с ней.

– Терпеть не могу, когда вы одеваетесь, – заметил он. – Но ночевать здесь, пожалуй, было бы слишком тесно.

Он небрежно толкнул спинку переднего сидения, складывая кресло, и перебрался вперёд.

– На скоростном шоссе мы будем через минуту, – бросил он. – Как вы думаете, вы успеете одеться?

Кира чуть не завопила, мигом натягивая трусики. Он был самым… самым чёртовым Тёмным Лордом изо всех Тёмных Лордов!

Но он, она была уверена, никогда не дал бы водителям проезжающих мимо грузовиков полюбоваться пикантным зрелищем. Просто решил её подстегнуть.

Когда они выехали на скоростное шоссе, Кира застёгивала блузку.

– После этой ночи всё сильно изменится, – сообщил профессор, перестраиваясь в соседний ряд. – Помните нашу встречу в Протекторате?

– Вы будете со мной холодны и жестоки? – Голос Киры дрогнул.

– Хуже. Скорее всего, я просто перестану вас замечать. Инстинкт самосохранения, знаете ли.

Кира обхватила себя руками. Ей вдруг стало очень холодно.

– Никто и никогда не остаётся друзьями с Тёмным Лордом, – прошептала она.

– Что-то вроде того. Если кратко, я думаю, игра в «он ТёмныйЛорд, но я так хочу быть с ним, но он Тёмный Лорд» несколько себя исчерпала.

Кира фыркнула.

– Что не помешает вам насладиться моим юным телом этой ночью.

Холодная усмешка коснулась её из зеркальца.

– Вы отдали себя в мою власть, и скоро узнаете, что это значит. Ждать, поверьте, осталось недолго.

Скоро она получит по заслугам за то, что посмела отказать Тёмному Лорду? Хм, подумала Кира. Эта мысль была…

Страшноватой. Одновременно возбуждающей и привлекательной, и одновременно…

… Часть её боялась, что он превратится в Тёмного Лорда из её видения прямо в постели.

Конечно же, этого не произойдёт. И уж точно не этой ночью, а значит, она в безопасности.

Но бросив взгляд с заднего сиденья на холодный профиль профессора Деннета, Кира вдруг перестала быть так в этом уверена.

Глава 17

Кира сморщила нос, выходя из туалета и заново оглядывая грубые кирпичные стены и убогую обстановку номера. Дверь в ванную не закрывалась, из номера через стенку доносились пьяные голоса, окно в пыльной раме выходило на глухую стену. Даже широкая кровать с чистым бельём не вызывала у неё особого доверия. А уж паутина в углах…

Она не ждала, что они поедут в дорогой люксовый отель: всё же конспирация была необходима. Но номер, в котором они оказались…

– Не ожидала, что ваш кошелёк настолько пострадал, – потрясённо сказала она.

– Вы несправедливы, мисс Риаз. – Профессор неспешно расстёгнул плащ и повесил его на сбившийся крючок. – Кто сказал, что я всего-навсего не люблю экзотику?

– Экзотику?!

– И эротику, разумеется. Хотите снова станцевать для меня?

Его глаза блеснули.

Кира сняла куртку, повесив её на соседний крючок, и с неуверенностью оглядела номер. Если тут и было где станцевать, то только на кровати.

– Я…

– Я не потребую от вас этого сегодня. – В его голосе взблеснула насмешка. – Нет, этой ночью у меня на вас совершенно другие планы.

Кира невольно отодвинулась.

– Какие?

– Ну, для начала – запереть дверь.

Кира вдруг заметила, что дверь в номер, в отличие от рассохшейся двери в ванную, была очень толстой. И очень крепкой. А ещё – вместе с обычной защёлкой, позволяющей всегда открыть дверь изнутри, там была ещё и замочная скважина.

Профессор подошёл к ней, дважды повернул ключ и небрежно бросил его в карман брюк. Кира попятилась.

– Вы что, хотите сказать, что я захочу от вас убежать?

– Я? – Он поднял брови. – Я ничего не хочу сказать. Вы приехали сюда со мной, мисс Риаз. Время выбора кончилось.

Он подошёл к кровати и безо всяких предисловий перевернул её.

Кира вскрикнула.

Магия, конечно же. Его руки, усиленные магией, могли гнуть железо: подвиг, который повторил бы лишь один маг из сотни, если не тысячи.

И этими же руками он мог сделать с ней что угодно. Заломить ей руки, поставить на колени, вынудить принять любую позу для его развращённого удовольствия и позволить ему сделать с собой всё, что угодно в этой же позе…

Но сейчас, кажется, ему пришла в голову идея поинтереснее.

Постельное бельё осталось лежать на полу, на покрывале. Профессор же небрежно поднял раму кровати так, словно она весила не больше ноутбука, и прислонил её к окну под большим наклоном. Ещё несколько секунд, и две металлические заклёпки, вогнанные его рукой прямо в стену, надёжно закрепили её.

Кира глядела на эту конструкцию с торчащими ножками, и ей очень хотелось сглотнуть от ужаса.

Потому что эта деревянная рама с перекладинами вдруг сильно напомнила ей орудие, избранное для её пыток Тёмным Лордом.

– Мне, кажется… – неуверенно сказала она, обводя взглядом окно. Шестнадцатый этаж, чёрт! – … Немного не по себе.

– Всего лишь немного? Я разочарован.

Он бросил на неё ледяной взгляд.

– Ждёте, пока я закутал вас в простыню, чтобы оберечь вас от неосторожных взглядов, пока вы будете разоблачаться? Мне снова срезать с вас одежду кинжалом, быть может? Раздевайтесь, мисс Риаз. Я хочу, чтобы взошли на эшафот сами.

– Сама?

– И попросили меня вас к нему привязать, – кивнул он.

Кира бросила неверящий взгляд на него. Потом – на раму кровати. И ещё один – на входную дверь.

И медленно покачала головой.

– Вы всё ещё не Тёмный Лорд, – сказала она. – Если я серьёзно попрошу вас не делать этого и решу уйти, вы меня выпустите.

Короткий смешок.

– Интересное предположение.

– Это не предположение. Я это знаю.

Профессор сбросил пиджак на соседний крючок и скрестил руки на груди. Сейчас он был особенно похож на Тёмного Лорда.

– Откуда вы знаете? – задумчиво спросил он. – И почему вы думаете, что вы это знаете?

– Потому что вы – это вы! – выпалила она.

– Возможно. Или – уже не я? Или я – Тёмный Лорд, получивший все воспоминания и так искусно притворяющийся мной, что вы так ничего и не заметили?

Он улыбался. У Киры мороз по коже прошёл от его улыбки.

– Нет, – прошептала Кира, вжимаясь в стену. – Не может быть… я бы почувствовала…

– Я куда лучше вас умею скрывать свои эмоции. Даже от вас.

Он был прав, с отчаянием подумала она. Но ведь он блефовал, правда? Правда?

Он шагнул к ней, бесстрастно оглядывая её фигуру, словно очередную рабыню, выставленную на торги.

– Я мог бы, конечно, заставить вас умолять дать вам раздеться… – протянул он. – Хм. Впрочем, знаете, что? Пожалуй, я так и сделаю.

Он подошёл ещё ближе, заставляя её вжаться в стену до последнего. И прошёлся руками по её груди и животу поверх блузки. Холодные касания, в которых не было ни нежности, ни страсти. Такие же бесстрастные, как и его взгляд.

– Что вы делаете? – прошептала она.

Он не ответил. Молчаливая статуя касалась очертаний её груди, холодные пальцы разминали ей плечи. Ещё маленький шаг вперёд, и её бёдра упёрлись в его.

Кира начала дрожать. Его близость, даже холодная, была опьянительна, но незнакомец, чьи руки задумчиво исследовали её тело, вдруг из знакомого и привычного профессора Деннета превратился в опасного и непредсказуемого противника, и она была беспомощна перед ним. Она перевела взгляд на свой алый перстень, который успела надеть. Не шарахать же его магией, в конце концов?

В следующий момент его пальцы перехватили её руку, и перстень исчез в кармане его брюк быстрее, чем она даже успела что-то почувствовать. Профессор прекрасно видел не только её эмоции, но и намерения.

– Отпустите меня, – прошептала она. – Пожалуйста.

Вместо ответа подушечки его пальцев легли ей на соски.

Холодные. Опьяняющие.

Кира задохнулась. От его поглаживаний сладостный огонь вспыхнул внизу её живота, и она невольно чуть отодвинулась от стены, плотнее прижимаясь к его бёдрам.

Он молча сделал шаг назад. Секунда, и его пальцы, только что выделывающие невообразимые вещи с её сосками, и уже заставившие фантазировать, что они бы сделали у неё под джинсами…

… Легли ей на бока под линии рёбер, без малейшего намерения двигаться куда-либо ещё.

Кира едва успела перевести дух от разочарования, как его руки принялись поглаживать её снова. Под грудью, скользя по поясу джинсов, задевая чувствительное местечко на шее. Он даже и не думал касаться её губами: казалось, он поставил себе задачу довести её до исступления лишь холодными и методичными движениями рук.

Которые наконец-то массировали её бёдра и поглаживали между ног, и она поймала себя на том, что начинает дышать чаще, и уже второй раз тихо всхлипывает.

На третий всхлип она умоляюще посмотрела ему в глаза.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Разденьте меня.

Он молча покачал головой.

Она прикусила губу.

– Я должна умолять, да? – В её глазах блеснул вызов. – А если не буду? Так и будете всю ночь ждать…

Она осеклась. Его пальцы медленно, дразняще медленно развязывали тёмно-бордовый шёлковый галстук. Аксессуар, который он почти никогда не носил. Лишь сегодня…

Но он же не собирался связывать ей руки, так? Ведь она не сможет раздеться…

Кира ахнула, когда галстук лёг ей на горло.

– Нет, – прошептала она.

– Конечно, нет, – раздался насмешливый голос, и галстук чуть сжался. – Всё ещё не готовы умолять?

Кира зажмурилась и молча потрясла головой.

– Тогда… – Шёлковый галстук скользнул выше, зажимая ей рот, и она почувствовала, как профессор завязывает небрежный узел. – Я повторю вопрос. Кивните, если вдруг решите, что готовы.

Кира снова потрясла головой.

Тихий смех.

– Впрочем, я не собирался делать с вами ни того, ни другого. Душить вас скучно, зажимать вам рот – лишать себя большей части удовольствия. Ведь вы так услаждаете мне слух своими стонами… – его пальцы снова начали чертить круги вокруг её сосков, и Кира застонала сквозь галстук, – … что отказаться от них невозможно.

Кира сглотнула, открывая глаза. Она хотела спросить, что он собирался с ней делать, но галстук скользнул выше… и она больше ничего не видела. На этот раз он сел плотно, и двойной узел, который она ощутила на затылке, был надёжен и крепок. Профессор хотел лишить её зрения, поняла она.

И, кажется, на всю ночь.

Он снова шагнул к ней, и низ её живота напрягся в предвкушении, когда он провёл рукой между её ног сквозь джинсы. Его пальцы потёрлись об неё ещё раз, и Кира не сдержала слабый стон, почувствовав, как грубая ткань врезается в её нежные складочки… и трётся об них именно там, где нужно. Он мог довести её до пика, даже не раздевая её, и каждое его прикосновение, заставляющее её раздвигать бёдра и бесстыдно подаваться к нему, безмолвно требуя добавки, это подчёркивало.

И подчеркнуло ещё сильнее, когда он снова отстранился и опять шагнул назад. Кира застонала.

Она не видела его, не ощущала тепла его тела, а её собственное, такое ждущее и разгорячённое, требовало его прикосновений. Ей хотелось, чтобы он раздел её, чтобы бросил на постель, привязал к чему угодно, но дал ей то, чего она желала всем существом.

Она всё ещё держалась. Но какой в этом был смысл, если она уже сейчас чувствовала, что будет побеждена и раздавлена всё равно? Что этот незнакомец возьмёт её и разденет, быстро и грубо, и возьмёт хоть на деревянной раме, хоть на голом полу, хоть на сваленном в кучу белье?

И самое худшее, она хотела этого. Хотела продолжения – и не хотела, чтобы эта ночь кончалась.

Она медленно, подчёркнуто медленно расстегнула две первые пуговицы блузки. Сделала полшага от стены, одновременно опускаясь на колени. И вскинула лицо.

– Я капитулирую перед вами, – прошептала она. – Пожалуйста, не делайте мне больно.

– Неверный ответ.

Показалось ей, или в его голосе послышались знакомые насмешливые интонации?

Нет. Он был таким же холодным, как и за минуты до этого, когда он описывал, как сладко она стонет.

Неважно. Разве она может не дать ему то, чего он хочет? В её силах было лишь забиться в угол, но и там ей было не спрятаться от его властных прикосновений. Да и разве она хотела прятаться?

– Сделайте мне больно, – жарко прошептала она. – Так, чтобы мне это понравилось.

Быстрые шаги тут же дали ей знать, что она ответила правильно.

– Вы обнажаетесь слишком медленно для моих вкусов, – прошептал он ей на ухо. – Я не люблю ждать. Я раздену вас сам.

Он поднял её на руки, и спустя миг Кира почувствовала, как опускается на деревянные планки кровати. Лежать под наклоном оказалось удивительно комфортно, подумала она. А знать, что она вот-вот окажется раздетой перед ним…

Его руки быстро, жадно расстёгивали ей блузку. Мгновение, второе – его рот с резким выдохом накрыл её грудь, и она почувствовала, как кончик языка рисует спираль вокруг её соска, безумно остро и волнующе.

Как она хотела его сейчас. Между её ног пульсировало от жажды, она готова была разодрать на себе джинсы голыми руками, и только знание, что он хотел раздеть её сам, её останавливало.

Его же не останавливало ничто. Блузка, уже расстёгнутая до конца, полетела с плеч, туфли и носки давно лежали на полу, джинсы поползли вниз, стянутые до середины бёдер, и его рот теперь накрыл её пупок, целуя её там почти грубо, прикусывая кожу, но только возбуждая её всё сильнее.

Кира застонала, чувствуя томительную пустоту между ног. Пожалуйста, пожалуйста, пусть он скорее войдёт в неё, пусть получит, лишь бы она наконец была заполнена, лишь бы почувствовать, как их тела двигаются в одном ритме, как он доставляет ей наслаждение, и как его пальцы всего лишь несколькими прикосновениями доводят её до разрядки.

Но он не торопился. Чашки лифчика были сведены вниз, и теперь он долго и со вкусом исследовал её грудь, прекрасно видя, как стоят торчком её соски в холодном воздухе, и как она хочет его.

Когда его рука наконец скользнула ей в трусики, Кира чуть не забилась в экстазе. Неважно, что ещё он собирался сделать с ней этой ночью, неважно, что она ничего не видела – он хотел её сейчас, и это было важнее всего.

– Вы хотите быть привязанной к раме на всю ночь? – поинтересовался зловещий шёпот. – Подчиниться мне целиком? Исполнять все мои прихоти?

Её пальцы гладили её вход, не пытаясь пробраться внутрь, и желание мучило её невыносимо.

– Да, – прошептала она. – Пожалуйста, я больше не могу…

Несколько быстрых, властных прикосновений заставили её забиться в экстазе. Кира бессильно застонала, откидываясь обратно на дерево. Слишком быстро, она не успела насладиться…

– Ещё успеете познать удовольствие в полной мере, – раздался насмешливый шёпот. – Ночь впереди длинная.

Её левое запястье обхватила крепкая верёвка, и секунду спустя его губы прижались к её кисти. Ещё одна петля – и долгое, невообразимо приятное прикосновение его пальцев к тыльной стороне руки, от запястья до локтя. Он погладил её снова, и Кира глубоко вздохнула – медленные, почти нежные прикосновения приносили успокоение и разрядку, но совсем другого рода. Они заставляли её считать, что сейчас она в безопасности.

Тёмный Лорд решил быть щедрым.

Кира почувствовала, как верёвка натягивается, и на миг пожалела, что была лишена возможности посмотреть, как его руки вяжут узлы. Это наверняка было красиво.

Но она ощутила, как его губы скользят по её правой руке, и между ног снова сделалось влажно. Её возбуждали его губы на тыльной стороне руки, она замирала от его небрежных ласк – и сейчас он превращал её в растаявшую и покорную наложницу, готовую лежать связанной по прихоти господина хоть всю ночь.

Снова напряжение верёвки, и Кира ощутила, как её правая рука лишается подвижности вслед за левой, и она замирает на раме, обнажённая и связанная.

– Ноги я привяжу мягче, – сообщил он. – Вы даже сможете, о ужас, сгибать их в коленях. Как вы думаете, для чего?

Кира облизнула губы.

– Скажите мне, – прошептала она.

– Зачем? Лучше я вам покажу.

Он наклонился и взял в руки её ступню. Медленно, очень чувственно погладил косточку, поднялся чуть выше и поцеловал лодыжку. А затем его язык скользнул по коже её ступни, и когда он нашёл незнакомую даже ей уязвимую точку, Кира задохнулась, готовая закричать. Это было так невероятно, что она, кажется, отдалась бы полному незнакомцу, лишь бы он не останавливался.

– Кто бы мог подумать, что это вам так нравится, – прошептал её таинственный незнакомец. – Всё, мисс Риаз, теперь вы не узнаете пощады.

Она только счастливо улыбнулась. И тотчас свела ноги, помогая ему, когда джинсы с трусиками, повинуясь его рукам, сползли с неё окончательно.

Обнажённая, привязанная для его удовольствия и принадлежащая ему. Как она могла оттягивать эту секунду? Как могла не соглашаться?

Кира сама развела ноги в стороны. Тихий смешок, и она почувствовала между ног волну горячего воздуха. Он дунул на неё, потрясённо поняла она.

И снова лизнул её ступню.

Когда он закончил привязывать её лодыжки, Кира захлёбывалась от стонов. Верёвки держали надёжно, но мягко – она могла сгибать ноги в коленях, если хотела. Но закинуть ноги ему за бёдра ей бы не удалось.

Он хмыкнул, отодвигаясь.

– Отличное вышло зрелище. Сам Тёмный Лорд не захотел бы лучшего.

– Предлагаете его позвать? – огрызнулась Кира, на миг забывшись.

Холодный смех.

– Зачем, когда у вас есть я?

Шорох ткани. Короткий взвизг расстёгиваемой молнии.

– Теперь, когда вы там, где я хочу вас видеть, – прошептал он, – не будет ничего нового и интересного. Вам будет чудовищно, невообразимо скучно.

– Почему? – прошептала Кира.

– Потому что пытки, которые я планирую для вас, чертовски однообразны. И сейчас, – проговорил он хрипло, касаясь пальцами её входа, – я это покажу.

Он лёг на неё, заставив ощутить ткань его рубашки и брюк обнажённой кожей. И медленно, скользя в ней по всей длине, начал показывать.

Он взял её четырежды, всякий раз доводя до экстаза. Измученная и обессиленная, в четвёртый раз Кира не могла даже стонать искусанными и опухшими губами.

Не осталось даже сил думать. Только где-то мелькало далёкое облегчение, что на следующий день не будет занятий, а значит, исцеляющая магия её кулона хотя бы уберёт следы.

Наконец верёвки ослабли, и Кира со стоном попыталась пошевелить затекшими руками.

– Не выйдет, – произнёс профессор совсем близко, подхватывая её на руки. – И, нет, повязку с ваших глаз я тоже не сниму. Сейчас, мисс Риаз, я буду исполнять самое ваше заветное желание.

Кира чуть не застонала снова.

– Какое?

– Спать с вами. В самом прямом смысле этого слова. И даже если нам приснится один общий кошмар, вы будете помнить, что я рядом. Ведь будете?

Его рука нежно провела по её щеке, и он опустил её на простыни. Голова Киры коснулась подушки, и она тут же задремала.

Глава 18

Ей снилась пустыня.

Тёмный Лорд сидел у костра под звёздным небом и пил из фляжки. За ним темнел полузасыпанный вход в руины. Он был здесь один, кажется.

И точно был Тёмным Лордом: выглядел он примерно так же, как Тёмный Лорд из последней битвы с Райли. Незримая Кира перевела дыхание. Это не было видением из будущего, хвала всем богам.

– Как я полюбил говорить сам с собой, – с внезапной тоской произнёс Тёмный Лорд, помешивая угли в костре. – Одиночество порой невыносимо.

– Вы что-то сказали, милорд?

Кира вздрогнула от звука незнакомого голоса.

Светловолосый парень чуть младше её появился из провала руин. Светлый бурнус великолепно подчёркивал стройную фигуру, и весь он был красавцем и аристократом, пожалуй, способным дать в аристократизме фору даже Райли.

– Милорд Дюпри-младший, – кивнул ему Тёмный Лорд. – Садитесь. Рад видеть, что вы всё-таки пришли в себя и не остались среди артефактов на ночь.

– От того, чтобы пробыть подольше среди бесценных тайн, трудно отказаться, милорд, – с искренностью в голосе произнёс молодой человек. – И, право, я надеялся, что отправившись с вами, я обрету счастье, чтобы вы называли меня по имени.

– Как хотите, Этьен, – безразлично произнёс Тёмный Лорд. – Хотя «милорд» будет скоро даровано вам вполне заслуженно. Ваш отец, я слышал, вот-вот должен скончаться?

Этьен насмешливо улыбнулся.

– После того, что он сделал со мной и моей матерью, жду не дождусь этого дня, чтобы передать в ваше распоряжение имя Дюпри, милорд. Знаю, что состояние нашего обнищалого рода вам не нужно, но…

– Любопытно, – прервал его Тёмный Лорд. – Вы так верите в мои методы? Хотите искоренить родственные традиции, хотя сами происходите из древней фамилии?

Этьен пожал плечами.

– Из обнищалого рода, милорд. Лучше стать первым среди аристократов и плебеев, чем оставаться среди аристократов и плестись в хвосте.

– Умно. Что ж, не скрою: вы не раз оказывались мне полезны. И будете полезны снова. – Глаза Тёмного Лорда сузились. – Я ищу постоянного донора, Этьен. Не вздрагивайте, не вас.

Юноша чуть побледнел, но лишь изящно склонил голову.

– Было бы честью, милорд.

– Вы сами прекрасно понимаете, что девушка мне подойдёт куда больше. Нет, Этьен, мне нужен другой ваш талант. Вы один из лучших будущих адептов Академии, но у вас есть другой редкий талант – вы умеете добиваться результатов.

– Говорите прямо, милорд, не нужно меня щадить, – коротко сказал Этьен. – Да, мой отец – лучший пыточных дел мастер Протектората, и он научил меня всему. После окончания Академии я займу его место, и я не смущаюсь своей будущей карьеры. Вы хотите, чтобы я изморил вашего донора пытками, если его результаты окажутся ниже ваших ожиданий?

Тёмный Лорд коротко рассмеялся.

– А вы можете? И рука не дрогнет?

– Рука – лишь продолжение мысли, – развёл ухоженными руками Этьен. Он выглядел безупречно для молодого человека, весь день проведшего в песке и пыли. – Если такова ваша воля, я готов ей повиноваться, милорд.

– Не потому, что вы видите во мне суррогат отца, я надеюсь? Вы знаете, что я не способен на подобные чувства.

– Я… – Этьен запнулся. – Я не хотел бы об этом говорить, милорд.

– Не хотите врать. – Тёмный Лорд задумчиво кивнул. – Что ж, если ваши тёплые чувства ко мне и моя дружба делают вас счастливее, пусть будет так. Я не собираюсь лишать вас своей компании из-за такого пустяка, как ваша сентиментальность.

Этьен медленно наклонил голову.

– Благодарю, милорд.

– Не за что. Вы ценны, Этьен. Вы будете занимать прекрасный пост в Министерстве совсем скоро. Не главы Министерства, разумеется: наше общество пока слишком консервативно, чтобы возносить уважаемую профессию палача так высоко. Пусть о профессии вашего отца знают не все, усилиями ваших оппонентов это слишком легко изменить.

– Увы, – проронил Этьен.

– Но, уверен, уже через поколение это изменится. Вам тогда будет не более сорока.

Этьен тонко усмехнулся.

– И снова благодарю, милорд.

Тёмный Лорд задумчиво оглядел звёздное небо. Потом снова перевёл взгляд на костёр, горящий между ними.

– Но вернёмся к моей… просьбе. – Короткая пауза подчёркивала, что просьба была требованием. – Я не позволю никому другому пытать, пугать или калечить моего донора – не то, чтобы я вам не доверял, это лишь элементарное желание делать всё самому.

– Понимаю, милорд.

– Вы пытали когда-нибудь?

Молчание.

– Я прекрасно знаю и умею всё, о чём милорд захочет меня расспросить.

– Но у вас в вашем юном возрасте совершенно нет практики, – медленно сказал Тёмный Лорд. – Интересно. Я приказываю вам не приступать к ней. У вас ещё пять лет в Академии, в конце концов. Возможно, вам и не придётся приступать к ней вовсе – так ваша карьера, которую я планирую, пойдёт куда быстрее.

– Милорд?

– Прекращайте. Так вот, у вас нет опыта, но есть прекрасная теоретическая подготовка. Передайте её мне.

Глаза Этьена Дюпри расширились. И в них тут же проступило понимание.

– Разумеется, милорд. Я должен был догадаться, что вы захотите именно этого.

– Именно я и именно этого, безусловно, – согласился Тёмный Лорд. – Но не совсем так, как вы думаете. Донор – это ценнейшее, чем только может обладать сильный боевой маг, а боль сплачивает так же, как и удовольствие. Обоюдоострый меч, и я желаю владеть обеими сторонами.

– И ваше желание будет исполнено.

Холодная улыбка.

– Хорошо. Осталось найти подходящую девушку. Насколько я знаю, вам тоже нужен донор, Этьен. На вашем месте я бы присмотрел кого-то из однокурсниц.

– Моя семья заключила соглашение, когда моя будущая невеста только родилась, – бесстрастно произнёс молодой человек. – Элейн Хили должна стать моей женой – и донором, разумеется.

– Уверен, она в восторге, – кивнул Тёмный Лорд. – Что ж, успехов в ваших матримониальных планах. Я доволен вами сегодня, Этьен. Отправляйтесь спать.

– А… а вы, милорд?

– Позже. Мне есть о чём подумать.

Этьен поклонился, вставая.

– И вот ещё что. – Тёмный Лорд тоже встал. – Я сглупил, позволив Протекторам и этому мальчишке Хили узнать, кто я. За последний месяц меня уже трижды пытались зацепить поисковыми чарами. Проклятиями, будем честны – «чары» тут лишь стыдливый эвфемизм. Не исключено, что однажды это свершится, и я буду обречён.

– Милорд, я в это не верю, – твёрдо произнёс Этьен. – Вы слишком сильны.

– Есть способы, Этьен. И если они осуществятся, помните своё место. Вы меня не знаете. Вы не посмеете связаться со мной, если окажется, что я побеждён, но жив. Вы не посмеете отчаяться, узнав, что я мёртв, пока не увидите тело. Вы не подадите виду – и не будете компрометировать себя, настаивая на моих идеалах публично, или пытаясь собрать других моих приспешников – тех немногих, о ком вы знаете. Живите своей жизнью и ждите моего возвращения. И если у меня к тому мигу появится донор – храните её и оберегайте. Она будет мне нужна.

– Да, милорд, – холодно и уверенно произнёс молодой человек. – Я буду вашей правой рукой даже после вашей смерти.

Бесконечная преданность, подумала незримая Кира. Откуда Тёмный Лорд брал её?

– Тогда спокойной ночи. И если вдруг вздумаете меня убить, не делайте этого раньше полудня: я хочу выспаться.

Кира ещё успела усмехнуться. А затем вокруг неё завертелся песок, сверху упало звёздное небо, и воцарилась темнота.

Кира застонала, просыпаясь, и уткнулась в тёплое плечо. Всё тело приятно ныло, но сейчас она не могла думать ни о ночи любви, ни о перевёрнутой кровати. Только о сне, который она только что увидела.

Впрочем, именно сейчас Кира не видела ничего: шёлковый галстук по-прежнему надёжно лежал на её глазах.

– Доброе утро, – прошептала она. – Так что, получается, Этьен Дюпри наблюдал за мной все эти годы? И оберегал, по завету Тёмного Лорда?

– Не думаю, что он способен был как-то вас оберегать, – негромко произнёс голос профессора Деннета. – Но он знал о вас. В конце концов, весть о последнем доноре Тёмного Лорда разнеслась широко, спасибо обитателям Серого Дома. И, уверен, если бы кто-то попытался вас обидеть, и об этом стало бы известно, обидчику бы не поздоровилось. Но с тех пор, как вы оказались в Академии рядом со мной – не думаю, что он вмешивался. В конце концов, он знал, кто я.

Кира коротко кивнула.

– Я тоже так думаю.

– Ещё один будущий союзник, – задумчиво сказал профессор, обнимая её. – Опасный союзник. Пожалуй, я ещё не готов обратиться к нему за помощью. Хотя… зная, как он был предан мне, и как ему, должно быть, больно сейчас – могу ли я его оставить?

Кира вздрогнула.

– Вы хотите обратиться к нему за помощью? Чтобы приказать ему тренировать меня, сделать более послушной? Или сами хотите поднатореть в пыточном искусстве?

Его руки разжались на её плечах.

– Если вы и впрямь столь мало и низко обо мне думаете, я предпочёл бы, чтобы вы и вовсе не открывали рот. Право, ваши суждения не должны быть настолько глупы и несправедливы.

– Я… погорячилась, – очень тихо сказала Кира. – Но вы должны признать, что обратиться за помощью к палачу…

– Который никого ещё не пытал. Вы невнимательно слушали? Моя первая ипостась приказала ему остановиться, не начиная, и едва он узнал, что я жив, он последовал этому совету неукоснительно, я уверен. Мальчик будет отличным ресурсом, как только я определюсь со своими планами. – Кира почти физически почувствовала, как профессор окидывает её внимательным взглядом. – Таким ресурсом были бы и вы, но я не могу быть подлецом, заставляя вас.

– Используя клятву на крови? – чужим голосом сказала она. – Угрожая мне, что клятва убьёт меня?

– Или просто пригрозив убить вас, – холодно сказал профессор. – Помните Вика Хаксли? Безупречно свёрнутая шея безо всяких следов магии. Если, конечно, вы сойдёте с ума настолько, чтобы поверить подобным угрозам из моих уст. А вы, я чувствую, близки к этому. Обвинение за обвинением, и вы верите в собственные страхи всё больше.

Он тяжело вздохнул.

– Я устал от этого. Ночь закончилась, и вы, уверен, давно протрезвели. Я сниму с вас повязку, вы сможете наконец одеться, и я отвезу вас домой.

Отвезёт. Оставит в четверти часа ходьбы от Академии и уедет, не обернувшись. И всё будет кончено по-настоящему.

Кира почувствовала на глазах слёзы.

– Я не хочу, – прошептала она.

– А придётся. – Его голос стал мягче. – Вы не верите, что я способен причинить вам вред. Но остаться рядом со мной, прекратив сомневаться во мне раз и навсегда, вы тоже не способны. А значит, выход только один.

Кира повернулась к нему. Робко провела пальцами по обнажённому плечу, коснулась щеки.

И быстро потянувшись к нему на ощупь, поцеловала его.

Он ответил на её поцелуй тотчас же, не мог не ответить. На её пальце снова сиял алый перстень, и его сила толчком ринулась в неё, захватывая всё тело, заставляя откликнуться на магию своего мужчины. Ей хотелось выгнуться дугой, столько в ней сейчас было энергии и сил. Ей хотелось…

– Нет, – прошептал он. – Нет, мисс Риаз, не стоит…

Она заткнула ему рот поцелуем. И он сдался, обнимая её в ответ.

Они оба были обнажены. Их едва прикрывала тонкая простыня, но она не была им барьером. Пара быстрых, нежных ласк, проверяющих, что она готова – и с новым поцелуем он мягко вошёл в неё. Кира счастливо всхлипнула, обнимая его ногами.

Он был её. Он принадлежал ей – сейчас. И даже если потом он оставит её, даже если потом она сбежит от него, бывшего и будущего Тёмного Лорда, который вернулся к ней даже в психиатрическую лечебницу – они всё равно будут вместе.

Сейчас она в это верила.

И, застонав и откинувшись на подушку, ловя его губы – продолжала верить.

Всё будет хорошо. Ведь правда?

Магия мягко обняла её, объяла, заполонила. Вплелась в их тела, заставив их обоих стонать, когда наслаждение сжало всю вселенную до точки. И отпустила, заставив руну над грудью Киры вспыхнуть, обжигая кожу – и ярко погаснуть.

Профессор перевернулся набок, и они замерли в объятьях друг друга.

– Вы почти не касаетесь моей руны, – прошептала Кира. – Не замечаете её. Почему?

– Потому что наша связь и без того чересчур сильна. Вы же видели мой сон.

– Видела, – прошептала Кира.

– И увидите ещё больше, если я вам это позволю. Для такого нетренированного мага как вы, с вашей хрупкой силой воли, это просто опасно. Вы можете попасть в моё видение, переходя дорогу, в конце концов.

Кира охнула от возмущения.

– С хрупкой силой воли? Я?!

– А что, вчера на колени перед самим собой встал я? – невинным тоном поинтересовался профессор. – Что-то я не припомню.

Кира мрачно хмыкнула.

– Мисс Риаз, вы прекрасны, – мягко сказал он, целуя её в лоб. – Но адептке первого года не следует ожидать от себя умения обращаться с такой сильной связью, как наша. Поэтому управление на себя беру я, и я говорю вам – оставьте свою руну в покое. Она понадобится вам, если вы будете в опасности. Но сейчас мы должны стремиться притушить нашу связь, не делать так, чтобы она разгорелась.

– Ведь всё кончено, – тихо уронила Кира.

– Возможно, вы успокоитесь после формального ритуала, – произнёс профессор куда суше. – И наша страсть разгорится заново, как лесной пожар. Но не уверен, что тогда шагну вам навстречу уже я.

– Потому что недоверие порождает недоверие, – прошептала Кира. – Но я ведь доверяю вам полностью. Я просто знаю, что несёт будущее.

– И зная это, начинаете проецировать будущую темноту на меня сегодняшнего.

Кира вздохнула.

– Да. Простите. Не будем выяснять отношения. Я, наверное, просто поеду… только…

– Что?

Кира решительно поднесла руки к повязке и быстро сбросила её. И взглянула ему в глаза.

Он смотрел на неё. Спокойно, внимательно, может быть, чуть озадаченно. Совершенно не напоминающий никакого Тёмного Лорда.

– Ничего, наверное, – прошептала она. – Совсем ничего. Просто… мне бы очень хотелось, чтобы было иначе.

– Нет никакого «иначе», мисс Риаз. Реальность одна, и вы сделали свой выбор, отказавшись от неё. – Он кивнул в сторону ванной. – Идите.

Когда Кира вышла из ванной, уже одетая, кровать уже стояла на месте. Кира не сдержала грустной улыбки. Ночь с Тёмным Лордом закончилась.

Кто мог подумать, что Тёмный Лорд вернётся? Совсем другим, забыв почти всё своё прошлое, и, кажется, ненароком влюбившись в обычную рыжую адептку?

Если бы только он остался таким же…

Кира закусила губу. Но что ей оставалось делать? Увидев будущего профессора Деннета настоящим Тёмным Лордом, в котором не осталось ни капли жалости и милосердия? Который совершил над ней насилие, который измывался над ней без капли жалости, который воткнул ритуальный кинжал ей в сердце?

Она должна была быть сумасшедшей, чтобы остаться.

Нет. Бежать. Только бежать.

– Всё, – прошептала она. – Пора.

Профессор обернулся к ней от окна.

– Совершенно с вами согласен. Я вас довезу.

Кира покачала головой.

– У меня есть проездной на автобус. – Она не сдержала улыбки; должно быть, это выглядело глупо. – К тому же вдруг я снова захочу напиться по дороге?

– Какая жалость, что вы уже совершеннолетняя, – мрачно сообщил профессор. – Что ж, хорошего дня вам, мисс Риаз. И, кстати… – Он помедлил. – Если со мной что-то случится, и вам понадобится помощь, молодой лорд Дюпри поможет вам. Думаю, вы сможете ему верить.

– Этьену?

– Он не стал палачом, хотя мог бы. Я проверил данные по сети, когда вы были в ванной. Он занимается боевой магией, профессионально и успешно. И в отличие от Райли Хили, не будет вас домогаться, если вы честно скажете ему, что без ума от Тёмного Лорда, будете вечно верны тёмным безднам, скрывающимся в глубине его глаз, и так далее.

Кира поперхнулась.

– Но ведь тогда Этьен будет всю жизнь следить за тем, чтобы я хранила вам верность! Вам или вашей памяти!

– Я коварен, – согласился профессор. – Но идея, согласитесь, была хорошая. Прощайте, мисс Риаз. Берегите себя.

Кира кивнула, неохотно берясь за ручку.

Дверь была открыта.

Она не обернулась, но знала, что он смотрит ей вслед.

Глава 19

… Дверь в её комнату была открыта нараспашку, и оттуда выносили и выносили огромные коробки. Кира побежала вперёд.

– Что здесь… – начала она и застыла.

Комната утопала в цветах.

Огромные вазоны роз. Тонкие стебли орхидей. Крошечный букетик гиацинтов у изголовья. Корзины, яркими пятнами устилающие пол, кресло, заслоняющие солнце из окна, букеты…

Флористы, кажется, превзошли самих себя.

Кира остолбенело стояла и смотрела на это великолепие, когда в руки ей опустился огромный букет ярко-алых роз. И записка.

«Восемь обследований подряд. Прости, не мог выбраться. Люблю, Райли».

Так вот, значит, что делали с профессором Деннетом всё это время, угрюмо поняла Кира. Пока Райли «обследовали», профессора пытали, проверяя их с Райли связь, доводя профессора до грани жизни и смерти.

Как они могли? Как Райли сможет смотреть ей в глаза после этого? Снова скажет, что он ничего не знал?

Кира закусила губу.

А профессор – каково ему пришлось?

И после всех проверок и подозрений – услышать ещё и от неё, что она боится, как бы он не сделался Тёмным Лордом? Неудивительно, что даже его терпение дало трещину.

Она глубоко вздохнула. Что она могла сделать с цветами, присланными Райли? Отказаться? При всех? Глупо.

Но оставаться здесь она тоже не хотела.

Кира дождалась, пока все уйдут, тихо переоделась и отправилась в парк.

На улице светило солнце. Кира плохо выспалась, и у неё шумело в голове, но от неяркого весеннего солнца на душе посветлело даже у неё.

И у идущего ей навстречу молодого светловолосого мага, который шёл и улыбался каким-то своим мыслям, видимо, тоже.

А самое поразительное, Кира знала этого мага.

Узнала прошлой ночью.

Этьен Дюпри. Юный сподвижник Тёмного Лорда. Сын главного палача Протектората, избравший другую карьеру.

Она споткнулась. Невозможное совпадение… как? Как?

Обычный телефонный звонок, разумеется, устало подумала она. Профессор Деннет, в отличие от Тёмного Лорда, не был лишён эмпатии, и не оставил бы в незнании своего верного союзника, для которого он был почти приёмным отцом. Даже на один день не оставил бы. Профессор позвонил Этьену и договорился о встрече.

– Милорд Дюпри, – негромко позвала она. – Я Кира Риаз. Не составите мне компанию на несколько минут?

Молодой человек был безупречно воспитан: на его лице не отобразилось ни раздражения, ни нетерпения, хотя до того он шёл очень быстро.

– Сожалею, что не могу уделить вам больше, миледи, – с поклоном сообщил он, предлагая ей руку. – Тем более что сегодня прекрасный день для прогулки.

– Вы знаете о нём, – почти прошептала Кира, беря его под руку. – Я тоже знаю. Вам стоит быть осторожнее.

– Я приехал к моей невесте, – очень спокойно произнёс он. – Вы знаете её?

– Элейн Хили, – кивнула Кира. – Ей не очень-то нравится факт, что я – временный донор её брата.

Пауза.

– Вы сделали это не по своей воле, – утвердительно произнёс молодой человек. Он не добавил «я надеюсь», но намёк был более чем прозрачен.

Пошла ли ты против воли Тёмного Лорда, девочка?

– Нас обвиняли в убийстве, – безразлично произнесла Кира, совершенно не подчёркивая это «нас». Она знала, что он понял. – Мной выторговали свободу. Не думаю, что у меня был выбор.

– Сожалею.

– Это всего лишь на год.

– Даже за год многое может произойти.

– Например, – с мягким нажимом сказала Кира, – кто-то проследит, куда вы ездите и с кем говорите. По телефону… или сейчас.

Этьен подчёркнуто оглядел пустой парк.

– Я бы, конечно, восхитился вашей предусмотрительностью, – вежливо улыбнулся он, – но к Элейн я приезжаю каждые несколько дней, не выбирая точных дат, а то, что я использую для связи, не отслеживает даже Протекторат. Просто потому, что я знаю протоколы. Но вы не просто так позвали меня прогуляться, миледи. Чем я могу помочь?

Кира помолчала.

– Вам нравится не быть палачом?

Молодой человек вздрогнул, чуть не выронив её руку. Очень плавно и медленно повернулся к ней.

– Вы адептка первого года, из приюта, из ниоткуда, – так же медленно сказал он. – Откуда вам это известно?

– Я видела вас во сне, – тихо сказала она. – Этой ночью. Мы с ним видели один сон.

– Такого не бывает. Подобная связь не образуется так скоро, даже для… – Этьен осёкся. Потом потёр свободной рукой лоб. – Забыл, с кем и о ком говорю. Хорошо, простите, я верю вам, миледи. И, отвечая на ваш вопрос, могу сказать честно: не знаю. Я не чувствую себя на своём месте. Возможно, я выбрал бы даже профессию палача, если бы она давала мне удовлетворение и желание жить дальше.

– Вам так плохо? – прошептала Кира. – Настолько?

– Пять с половиной пустых лет. – Этьен пожал плечами. – Пять с половиной лет полного молчания и крох информации, которые я раздобывал с величайшей осторожностью, и всё же чуть не попался и не погиб дважды. Я не уверен, что выдержал бы шесть.

– Должно быть, вы были очень счастливы сегодня утром.

– Но вы удерживаете меня от этого счастья, – заметил Этьен.

Кира не выдержала и улыбнулась.

– От встречи с вашей невестой?

Её собеседник только вздохнул.

– Скажите наконец, к чему вы клоните.

– Я хочу, чтобы Тёмный Лорд не возвращался, – просто сказала Кира. – Я боюсь его темноты, боюсь жестокости. Я мечтаю, чтобы мир изменился, и не верю, что кто-то хочет это сделать по-настоящему, кроме него. Но он не должен вновь стать тем, кем был пять с половиной лет назад.

– Всё будет не так, как тогда, – хрипло сказал Этьен. – На этот раз мы победим.

– Но какой ценой? Что от него останется?

Этьен внимательно посмотрел на неё, выпуская её руку.

– Я не просто не согласен с вами, – негромко сказал он. – Я бы назвал вас предательницей за то, что вы замышляете у него за спиной, и у меня чесались бы руки вас придушить, но… ведь вы его любите. По-настоящему любите и беспокоитесь.

– Просто мечтаю найти в вас союзника, – прошептала Кира. – Но вижу, что мне это не удастся.

Молодой лорд Дюпри покачал головой.

– Возможно, вы и хороший донор, миледи, но плохой союзник. Любить кого-то значит оставаться с ним до конца, а не терзаться сомнениями и не умолять встречных незнакомцев помочь вам не воскрешать того, кого вы должны ценить превыше всех на свете. Впрочем, – он кинул взгляд на руку Киры, с которой она совершенно по-идиотски забыла снять перстень, – если вам доверяют настолько…

Кира торопливо сняла перстень и сунула в карман. Взгляд Этьена смягчился.

– Если таков ваш выбор, и его выбор совпадает с ним, я не буду возражать, миледи. Я могу обещать вам это; до нашего разговора я был бы в ярости при одной мысли о том, что он не желает возвращаться к прежнему себе и к прежним планам, но, прислушавшись к себе… – Этьен осёкся. – Да, – глухо сказал он. – Я пойму его. Потому что мне действительно нравится не быть палачом. Вы были правы.

– Хорошо, – прошептала Кира.

– Но если он захочет стать, кем он должен, – спокойно сказал Этьен, – я буду только аплодировать. И если захочет наказать вас за этот разговор, который будет ему передан до последнего слова – я не буду за вас заступаться.

Кира молча наклонила голову. Этьен бросил на неё беглый взгляд.

– Вы останетесь рядом с ним? – тихо спросил он.

На глазах Киры появились слёзы.

Она не могла ответить.

Но нужно было.

– Я не знаю, наберусь ли я смелости, – так же тихо ответила она. – Я хотела бы. По-настоящему хотела бы.

Кира выпрямилась.

– Но я не буду второй Вероникой Крейн.

– Будете, если он захочет, – невесело сказал молодой человек. – Но, кажется, шансов на это куда меньше, чем я думал.

Он коротко кивнул ей.

– Любопытно было познакомиться с вами, миледи. Надеюсь, ваши сомнения рассеются.

И, развернувшись, быстро пошёл в сторону главного здания.

Оставшись одна, Кира задумалась.

Кем она станет? Кем, если профессор останется собой? И кем она будет ему, если он всё-таки вернёт себе прошлое?

Скоро у неё будет шанс это выяснить.

Новый лорд-ректор появился за обедом в компании мэтра Антейна и остальных преподавателей. Кира не отрывала от него взгляда: в своей обычной тёмной мантии, со спокойным выражением лица, он выглядел так, будто сегодня был самый обычный день, но она-то знала, что это не так. Этот час был для него особенным: ведь он исполнил свою мечту, вознёсся на вершину карьеры.

Но так и не посмотрел на неё.

– Будут нам весёлые деньки, – прошептал Шон, наклоняясь к ней. – Ты видел, что он увеличил количество семинаров по боевой магии вдвое? Теперь мы будет учиться, как проклятые!

Кира только улыбнулась. На семинар больше с профессором? Она была бы счастлива, если бы их стало втрое больше.

Мэтр Антейн постучал ложкой о бокал, и шум в зале стих.

– Как вам известно, моё здоровье в последние недели переменилось к лучшему, – тепло сказал он. – Благодарю всех вас за добрые пожелания: уверен, они помогли не меньше, чем чары целителей.

Он взглянул прямо на Киру, и тавспыхнула, вспомнив, в каком виде стояла перед профессором, давая ему… вдохновение, когда они снимали проклятия с мэтра Антейна.

Конечно же, с облегчением подумала она, профессор ему не сказал об этой маленькой детали. Но зная бывшего лорда-ректора, Кира была уверена, тот прекрасно обо всём догадался.

– Тем не менее, как ни жаль мне с вами расставаться, – произнёс мэтр Антейн, наконец отрывая взгляд от Киры, – боюсь, Академия, лежащая на моих плечах – слишком тяжёлый груз. Мне не так уж много осталось: немногим больше двадцати лет до моего законного столетнего юбилея, – в зале засмеялись, – и я хотел бы попробовать что-то новое. Что-то, что дало бы мне время для моих теоретических работ. Я рад объявить, что с этого дня я становлюсь старшим советником милорда Гэрила Крейна в министерстве.

По залу пронёсся шумок. Старший советник – практически правая рука главы Министерства. Конечно же, никто не сделает министром человека в таком возрасте, но это был явно шаг вверх, а не шаг вниз.

– Благодарю вас всех за поддержку, – проговорил мэтр Антейн. – Я официально слагаю с себя полномочия временного лорда-ректора и подтверждаю назначение профессора Деннета на мою должность. Более того, я счастлив сообщить, что объявление будет не только скучной формальностью. Через неделю состоится бал в честь нового лорда-ректора, и я надеюсь видеть на нём вас всех. Нашим юным адепткам этот бал, уверен, придётся особенно по душе, потому что на нём будут выбирать королеву Академии. Разумеется, ею станет достойная, потому что все вы, мои юные и прекрасные леди, достойны этого титула. Жду вас всех на весеннем балу!

Аплодисменты, последовавшие за этими словами, были громовыми.

– Королевой, – мечтательно произнесла сидевшая рядом Александра. – Ты бы хотела стать королевой бала, Кира?

Кира тяжело вздохнула. Не будет же она так очевидно врать?

– Конечно, – тихо сказала она. – Но ею будет аристократка. Ну, или кто-то из гостей.

– Только адептки Академии, – возразил Шон. – Я читал древние правила. Все адепты тайно пишут имена на бумажках, выбирают десять девушек, и победительницу из них выбирает лорд-ректор.

Кира перевела взгляд на стол старшекурсниц, где шептались Элейн и Мадлен. Самые аристократичные из всех будущих выпускниц Академии… и что уж там, самые красивые.

– У тебя тоже есть шанс! – азартно сказал Шон. – Тебя раньше не замечали, но с кольцом, что ты носила, и с тем, что ты настоящий донор Райли Хили – чёрт, Кира, ты можешь стать королевой бала! По-настоящему!

Кира невесело улыбнулась.

А ведь действительно. Если она станет одной из десяти, как может лорд-ректор выбрать не её?

Как-как, мрачно произнёс внутренний голос. Обыкновенно. Ещё и бросит что-нибудь ехидное по поводу обломанного ногтя или слишком непослушных волос, если они вдруг окажутся одни.

… Или нет? Ведь он всё ещё любит её.

Кира прикусила губу. Стать королевой бала…

– А что получает королева? – негромко спросила она. – Кроме общего восхищения, разумеется?

– Право носить тиару Академии до следующей королевы или до выпуска, – начал загибать пальцы Шон. – Престиж: даже не аристократку возьмут на работу секретарём главы Министерства, если девушка стала королевой. Личной помощницей, или там администратором… но сама понимаешь, что это значит.

Кира вспыхнула. Естественно. Юная королева Академии была штучкой, которую захотелось бы распробовать каждому.

– А ещё?

– Двойная стипендия на всё время учёбы. И семестр личных занятий с лордом-ректором, если только он не откажется.

Глаза Киры расширились.

– Это ещё зачем?

Шон коротко рассмеялся.

– Для расширения кругозора и повышения успеваемости, для чего ещё? Двести лет назад, когда принимались правила, у лордов-ректоров губа была не дура. – Он успокаивающе накрыл её пальцы. – Эй, Риаз, всё будет хорошо. Не думаю, что наш лорд-ректор этим занимается, так что тебе нечего опасаться, если ты победишь. За пять лет он не посмотрел ни на одну адептку.

Кроме неё.

– Семинары с лордом-ректором, – мечтательно произнесла Александра. – Наедине!

– Мечтаешь его соблазнить? – ехидно сказал Шон. – Впрочем, Кински и Хили могут. Вон как шепчутся.

Кира мрачно покосилась на Элейн, взгляд которой, устремлённый на лорда-ректора, был куда как недвусмысленен. Вряд ли жених Элейн это оценит, подумала Кира.

Но это не было её делом. Она могла лишь вздохнуть – и подумать о себе.

Думать, впрочем, было особо не о чем.

– Кстати, Алекс, – глаза Шона вдруг загорелись, – пойдёшь со мной на бал?

Александра удивлённо уставилась на него, потом её глаза тоже зажглись, и она, смутившись, кивнула.

– Да, – прошептала она.

Кира не смогла сдержать улыбки. Эти двое…

– Кира, – позвала её Александра, – а с кем ты пойдёшь на бал? С Райли?

Кира нахмурилась.

С Райли?

Нет. Райли дал своё молчаливое согласие на то, чтобы профессора пытали. И если предыдущие его проступки она кое-как могла понять, то это…

Даже идиот догадался бы, как будут проверять, что связь между профессором Деннетом и Райли пропала. Райли причинил боль не ей. Он довёл до грани жизни и смерти того, за кого она бы с радостью умерла сама.

Кира потрясённо ахнула. Неужели она действительно думала так? И готова была отдать жизнь за профессора Деннета? За Тёмного Лорда?

– Нет, – прошептала она. – За Дуайта – да, но не за него.

За ледяной голос из будущего, за голос того, кто был её пыточных дел мастером, она бы умирать не стала. Пусть даже ослепнув от слёз потом.

Или стала бы?

Кира запуталась в своих чувствах. Любить одну ипостась одного и того же человека и бояться другой, и всё это одновременно – разве это возможно?

Если бы только они не знали ничего, с тоской подумала она. Если бы не было видений прошлого и будущего, если бы она оказалась плохим, слабым, никуда не годным донором… ведь он любил бы её всё равно, правда?

… Возможно. Но у него не было бы возможности это выяснить. Тогда, в их первую встречу в подземелье, увидев глубину её способностей, профессор бы просто отпустил глупую девчонку, и ни разу бы о ней больше не подумал.

Её дар объединил их. И от этого было никуда не деться.

Кира поднялась из-за стола.

– Я пойду на бал одна, – негромко сказала она. – В конце концов, это не запрещено.

Шон и Александра посмотрели на неё как на сумасшедшую. Кира кивнула им, отнесла поднос к мойке и вышла из зала.

Дополнительный семинар по боевой магии был назначен сразу после обеда. Кира оставила все вещи в комнате, кроме ручки и конспекта. И даже они, Кира знала, обычно не были нужны для занятий с профессором: записывать пришлось бы совсем немного.

Она с грустью вспомнила их совместные занятия на зимних каникулах. Он знал, кто он, и пытался оберечь её от этого знания. Но у них всё равно вышли отличные дни вместе. Потрясающие. И даже нежданный визит лорда Хили это не изменил.

Кира вошла в аудиторию с чувством трепета. До начала семинара оставалось лишь полторы минуты, и она не хотела сидеть в одиночестве. Лучше было дождаться конца перерыва и войти почти одновременно с профессором.

Который уже стоял за кафедрой.

– Опоздания на моих семинарах не приветствуются, – отрывисто сказал он. – Противник не будет ждать, пока вы изволите привести себя в порядок перед зеркалом и доесть десерт.

Послышались смешки, направленные на Киру. Она открыла было рот, чтобы возразить, но поняла, что он был прав. Силой боевой магии была неожиданность, и только что он эту неожиданность им и устроил.

– Раз уж вы удостоили нас своим присутствием, мисс Риаз, – раздался его холодный голос, – думаю, самое время проверить, стоит ли допускать вас до занятий. Перечислите все руны второго круга.

Второй семестр. Самое начало. Кира помнила их наизусть.

– Фрер, Целар, Ассо, – Кира запнулась.

Ассо. Сердце. Руна, которую над её правой грудью начертил профессор Деннет. Руна, которая тлела под её мантией прямо сейчас.

– И, как я вижу, вы едва их помните, – прервал её профессор. – Право, я разочарован. Что ж, следующий вопрос. Сколько раз вы, адептка первого курса, практиковали ритуальную магию в боевых условиях в качестве донора? Насколько я успел заметить, у вас было шестнадцать семинаров на эту тему.

– Единожды, – произнесли губы Киры.

Он не мог этого не знать. Мадам Кински, проводящая семинары, получила чёткие указания от Райли: Кира не могла становиться ничьим донором, кроме него. Он официально запретил ей становиться чужим донором ради её же блага, чтобы неопытный адепт вроде Шона во время занятия не выпил её до дна.

Сам Райли обещал её обучить, но для подобных занятий всё никак не находилось ни времени, ни партнёра для спарринга, способного выдержать силу их пары хотя бы несколько секунд.

– То есть вы не готовы к простейшим вещам. Любопытно. Что ж, тогда самый простой вопрос: сколько великих – или высших – ритуалов вы знаете?

В программе первого года этого не было, угрюмо подумала Кира. Он, кажется, задался целью посадить её в лужу. Или преследовал другую цель?

– Три, – глухо сказала Кира. – Снятие или нанесение великого проклятия, и возвращение памяти… возвращение себя.

Его голос не стал ни на йоту теплее.

– Возвращение себя – как?

– Как личности. Возвращение памяти, например, – Кира сглотнула, – возвращение сил, прежних умений. После травмы мозга или тяжёлого заболевания, когда целители и другие меры бессильны. При старческой деменции. В случае полной амнезии.

– Что означает завершение подобного ритуала?

– Полное его исполнение, – мгновенно ответила Кира. – Возвращение всей утерянной памяти, всех забытых умений, ясный ум и сознание.

– Ну хоть это вы знаете, – сухо сказал профессор. – Что происходит, если данный ритуал не завершается?

– Он исполняется частично: к магу возвращается лишь частица памяти, и тогда высший ритуал нужно исполнить снова. Чаще всего маги тренируются на обычных, средних ритуалах, клюя по зёрнышку, и возвращая воспоминания по одному. Процесс может занять до нескольких лет, и высший ритуал вовсе не обязательно удаётся завершить за это время.

– И чтобы не тянуть силы из уставшего за эти годы донора, – бесстрастно сказал профессор, – которого вполне могут начать терзать чужие воспоминания, высший ритуал часто завершают формально, не получая никакого другого результата. Каковы действия мага и донора в подобном случае?

Кира сглотнула. Она никогда этого не делала: адептке первого года просто не доверили бы быть донором или магом в подобном ритуале, а с профессором они даже не пробовали завершить ритуал формально, ни разу.

– Я не знаю, – тихо сказала она.

Профессор вздохнул.

– И ведь кто-то поставил вам высший балл на экзамене. Идите, мисс Риаз. Садитесь. Мое разочарование вашими скромными способностями мы обсудим в другой раз.

Он не повысил голос. Он вообще ни разу не повышал на неё голоса – никогда.

Кира молча поднялась по проходу и села с краю.

– Сегодня мы поговорим о формальном завершении ритуалов, высших и обычных, – сухо произнёс профессор. – Если вы не справляетесь с потоками силы, а отказаться от ритуала уже поздно – по любым причинам, – это может оказаться вашим спасением.

Кира вздрогнула. Сейчас он говорил о ней. О них.

– Мистер Барни! – вдруг позвал профессор. – Расскажите мне, что может пойти не так во время формального завершения ритуала – любого ритуала? Мисс Риаз не читала нужных книг, но, уверен, вы не пренебрегали библиотекой.

Кира вспыхнула. На этот вопрос она могла ответить, но он, чёрт подери, спрашивал её о высших ритуалах! Это было несправедливо!

Даже если он хотел показать, что Кира Риаз не находится у него в любимчиках, он здорово переступил черту.

– Кстати, мисс Риаз, я подтверждаю ваше отстранение от занятий по ритуальной магии в любых целях, – бесстрастно сказал профессор. – Пусть ваш маг занимается вашей необразованностью, пока та не перешла в бездарность. Мистер Хили, кажется? Передайте ему мои сочувствия.

Из глаз Киры чуть не брызнули слёзы.

– Мистер Барни, я жду вашего ответа.

– Ну… – Шон замялся. – Профессор, простите, я помню только одно. Если объект формального ритуала проклят, проклятие может сработать.

– Подробнее.

– Ну… если на вас висит проклятие, и вы хотите завершить формальный ритуал, проклятие может активироваться. Вы можете даже умереть.

– А в обычном ритуале оно не сработает – почему?

– Будет притушено потоками силы.

– Что ж, правильно, – кивнул профессор. – Высший балл за сегодня. А теперь разбейтесь на пары, кроме мисс Риаз, и мы будем изучать формальное завершение ритуала… ну, скажем, избавления от насморка. И, нет, увы, исцелять мы никого не будем – формальное завершение ритуала никакого результата не предусматривает.

Кира мрачно открыла конспект, записывая сухие и чёткие указания профессора. Он знал, что делал, и скоро преуспели почти все: они даже успели поменяться ролями до конца занятия.

Но она была этого лишена. И, кажется, занятия по боевой магии грозили быть вовсе не такими уж и желанными в ближайшее время.

Глава 20

Прошло ещё три семинара. Кира попала в фокус внимания профессора ещё единожды – и смешалась при ответе на совсем глупый вопрос. Она знала, знала ответ, но чёрт подери, это был Дуайт Деннет, он обратил на неё внимание, и при всей аудитории она просто не смогла сохранить ледяное спокойствие, нужное при произнесении формул. И опростоволосилась.

– Останетесь после занятий, – коротко сказал профессор. – Не со мной. В библиотеке. И попросите кого-нибудь из однокурсников проэкзаменовать вас по всем формулам за первый семестр поимённо. Я узнаю, если вы этого не сделаете.

Кира лишь молча опустила голову.

Он был прав. Наверное, он был прав.

Но она больше не могла этого выносить.

По вечерам, она знала, новый лорд-ректор разбирал дела в своём кабинете. Дважды, когда Кира гуляла по парку, она видела тёплый оранжевый огонёк, горящий в его башне. Раскрытое окно, древние резные ставни… она вдруг представила его за столом. Может быть, даже думающим о ней.

Потому что она точно думала о нём.

– Кира!

Райли, улыбающийся, в лёгкой куртке, стоял у серебристой осины.

– Райли, – кивнула она. – Привет.

– Почему так грустно? – негромко спросил он. – Что-то ещё случилось?

– Я один раз навестила профессора, когда он был арестован, – просто сказала Кира. – Тебе сказали, наверное.

– Да.

– Ты мог остановить все проверки, – тихо сказала Кира. – Перестать его пытать и поверить, что проклятие действительно снято, и связь между вами разорвана. Но ты не стал этого делать. И… я не очень хочу видеть тебя сейчас, Райли. И на бал с тобой не пойду.

– Кира…

– Нет.

– Даже на бал? – В его голосе прозвучала искренняя боль. Настолько искренняя, что у Киры дрогнуло сердце.

А потом она вспомнила бледное, потерявшее всякое сходство с живым человеком лицо профессора Деннета. И её сердце снова дрогнуло, наполняясь совсем другими слезами.

– Нет, Райли, – повторила она. – Прости.

Райли глубоко вздохнул.

– Если бы кто угодно связал свою жизнь с твоей, Кира, а потом отпустил бы тебя, я бы не выпустил его, пока не провёл все проверки. Все. Абсолютно все.

– Даже если бы это была Элейн? Или твоя мать?

Его лицо исказилось.

– Нет, – ответила за него Кира. – Тогда почему профессор Деннет? Только потому, что он никому не нужен? Что у него нет близких, что все ненавидят Тёмного Лорда? Но профессор – не он, и никогда им больше не будет.

Кира солгала и схитрила, не сказав Райли о видении из будущего, она знала это. Но солгала она без запинки.

Райли развёл руками.

– Я сделал выбор. Ты можешь осуждать меня за него. Но я не могу осуждать тебя. – В его голосе скользнула странная, незнакомая нежность. – Кира, ты столько значишь для меня сейчас. Ты столько для меня сделала. Ты…

Кира покачала головой.

– Нет. Мы пара, Райли, мы донор и его маг, но если ты хочешь… – Она запнулась. – Если ты хочешь романтики – я не могу. Я просто не могу.

Лицо Райли не изменилось.

– Конечно, – тихо сказал он. – Просто погуляем?

Кира кивнула, и он предложил ей руку.

– Странно, как тасуется колода судьбы, – произнёс Райли, когда они в молчании прошли несколько шагов. – Если бы только ты прошла мимо бывшего Тёмного Лорда, мы могли бы быть счастливы уже сейчас, и ничто нас бы не разделяло.

Разделяло бы, хотела сказать Кира. Например, его попытки уговорить или заставить её обменяться кровью. Почему она укололась, когда взяла у него первоцветы? Случайно ли?

– Я бы не хотела обмениваться с тобой кровью сейчас, пока я всего лишь твой временный донор, – сказала она вслух вместо обвинений. – Мы, кажется, уже говорили об этом. Просто напоминаю. И я хочу встать на ноги сама. Без обвинений в том, что я чья-то… – она запнулась, – любовница.

– Тебя всё равно будут в этом обвинять. Идиотам рот не заткнёшь.

Кира резко развернулась к нему.

– Ты можешь всё это изменить. Открыть дороги для всех. Сделать так, чтобы поднимались талантливые маги, а не чьи-то любовницы. Тебе незачем смещать лорда Крейна и лорда Хили открыто, Райли. Ты герой войны. Просто возглавь другую партию. Новую партию.

Райли усмехнулся.

– Может быть, мне сразу назвать её партией Тёмного Лорда? Или просто объявить всем, что Тёмный Лорд вернулся?

– Мне не до смеха, Райли, – тихо сказала Кира. – Это моя жизнь.

Его лицо стало серьёзнее.

– Вижу. И верю. Я делаю шаги в эту сторону, Кира. У меня появляются новые союзники, маги, которые тоже хотят перемен. Когда для меня придёт время занять место моего отца, эти перемены наступят. – Его взгляд был спокоен и твёрд. – Обещаю тебе.

– Когда? – только и спросила Кира.

– Пока не могу сказать. Мы с главой Министерства обсуждаем некоторые детали… по немного другому вопросу, и я надеюсь привлечь его на свою сторону. – Райли запнулся. – Но тебе не кажется, что мы слишком уж много говорим о политике и Тёмных Лордах? Смотри, скоро будут первые листья.

Он подвёл её к красавице липе, и Кира осторожно взяла в руки гибкую ветку.

Почему-то она снова подумала о профессоре. О том, как он взял бы эту ветвь в руки, привязал её к стволу и отстегал бы хорошенько за неверное знание теории.

И ей, безусловно, пошло бы это только на пользу. Как и ему – её крики и обожженные розгой ягодицы. Скорее всего, он не побрезговал бы нерадивой студенткой прямо здесь, не отвязывая её от липы.

– Ты чему-то улыбаешься, – заметил Райли.

Кира вздохнула.

– Пытаюсь не думать о политике и Тёмных Лордах. Кстати, ты любишь булочки с корицей?

Через полчаса, обзаведясь двумя бумажными пакетами из местной пекарни, они сидели в машине, обжигаясь горячим кофе из термоса и обсыпавшись сахарной пудрой.

– Потрясающе, – с набитым ртом сообщил Райли, забыв весь свой аристократизм. Чем-то он походил сейчас на саму Киру, когда профессор решил её угостить. Перед зимними каникулами… так давно. – Это лучше, чем любой бал. Ты официально сделала мой вечер.

Кира грустно улыбнулась.

– Булочки и правда вкусные.

– Кстати, – негромко сказал Райли. – Сейчас я вынужден немного испортить тебе настроение. Прости, но ты должна знать об этом.

– О чём?

– Мадлен Кински… недавно стала очень богатой невестой. Её отец вошёл в права наследования, и теперь, вдобавок к тому, что он не последнее лицо в Протекторате, он ещё и аристократ с несметным состоянием.

Кире стоило труда не выронить булочку.

– И твой отец подталкивает тебя к женитьбе, – сухо сказала она. – Потому что это редкое совпадение, правда? Такая выгодная партия, и Мадлен без ума от тебя. Это перевешивает даже плюсы такого донора, как я. Проклятие я уже сняла, а в остальном тебе хватит сил Мадлен: ведь и она тоже талантлива, а Тёмных Лордов уже пять лет нигде не было видно.

В её голосе прозвучала ирония.

– Как минимум двое или трое его приспешников всё ещё на свободе, – произнёс Райли. – Но, да, ты во всём права. И… прости за откровенность, но теперь, когда проклятие снято…

– Лорд Хили куда меньше пылает желанием заполучить меня в твои доноры. Хотя не отказался бы от меня сам.

– Он предлагал мне это вчера, – кивнул Райли. – Я отказался. Знаешь, почему?

Он вдруг отставил кофе в сторону. Почти силой отобрал стакан у Киры.

И впился в неё губами.

Голова Киры тут же закружилась. Ни на что не похожий поцелуй со вкусом корицы, яростный и страстный, выбил из неё все мысли. Райли целовал её так, будто видел в последний раз, будто она была его единственной нитью, за которую он держался, чтобы жить и дышать. Она слабо попыталась отстраниться, но его руки спустились ей на грудь, расстёгивая куртку, сжали запястья, и у неё не было сил сопротивляться. Не прекращая её целовать, Райли притянул её к себе, ближе, ближе, вжимаясь в неё.

– Райли, мы не… – удалось вымолвить ей, перед тем, как он снова закрыл ей рот поцелуем.

– Я хочу тебя, – прошептал он. – Скажи, что ты не хочешь меня.

Кира упёрлась ему в грудь руками, прерывая поцелуй.

– Нет, – выдохнула она. – И уж точно не так и не сейчас.

– Почему?

Кира задохнулась.

– А ты сам не видишь? Я была с профессором Деннетом, которого вы пытали. Ты спал с Мадлен и даже планируешь на ней жениться. Ты свободен от проклятия, Райли. Я больше не нужна тебе как воздух.

– Нужна, – негромко произнёс Райли. – Очень нужна. Кира, ты…

– Ничего хорошего из этого не получится, – прервала Кира. – Райли, ну как ты можешь встречаться со мной сейчас, пока твой отец планирует помолвку с Мадлен? И как я могу встречаться с тобой, зная, что ты не возражал против, чёрт их подери, пыток? Нет!

Райли вздохнул.

– Прости. Но мы связаны, Кира. Ты и я, донор и его маг. Ты, Кира Риаз, девушка, которую я люблю по-настоящему. Девушка, о которой я думаю каждую ночь, и которой, я знаю, очень нужна моя защита. Я не хочу жениться на Мадлен, Кира. Мне нужна ты. В моей постели, в моём ритуальном круге, в моей жизни.

Кира молча покачала головой. Райли серьёзно кивнул.

– Что ж, я подожду. Впереди почти год. И у меня на этот год большие планы.

Когда он проводил её до комнаты, Райли сжал её руку.

– Ты мне нужна, Кира, – тихо повторил он. – Очень нужна. Но если срок нашего контракта истечёт, и ты решишь уйти…

– Ты женишься на Мадлен.

– Что ещё мне остаётся? – Райли кивнул ей. – Но никакой свадьбы не будет, пока ты – мой донор. Это само собой.

Кира кивнула.

– Я буду твоим донором до конца года, – тихо сказала она. – Но, Райли, про пытки я забыть не могу. И не знаю, забуду ли когда-нибудь.

– Время покажет, – произнёс Райли негромко. – Спокойной ночи.

Встречаться с Мадлен он не перестанет, подумала Кира, закрыв за собой дверь. Как и она – глядеть на окно кабинета лорда-ректора.

Но сам новый лорд-ректор не смотрел на других женщин, кроме неё. Вообще. И единственный раз, когда он пренебрёг этим правилом, был поцелуй с Вероникой, который заставил её выдать название проклятия для мэтра Антейна.

Пожалуй, Кире стоило бы взять с него пример.

По самым строгим понятиям чести ей вообще не полагалось даже разговаривать с Райли, с лёгкой насмешкой подумала она. Ни после того, как профессор бросил её, ни после того, как они с профессором расстались окончательно. Как верная наложница Тёмного Лорда, она должна была сидеть в башне в поясе верности, а с мужчинами общаться только через дверь, да и то из-за ширмы.

Кира невесело улыбнулась.

Завтра снова был семинар по боевой магии, и она ждала его безо всякого нетерпения. Более того, в ней начала уже поселяться неприязнь к этому предмету.

А значит, им с профессором Деннетом пора было поговорить.

Глава 21

После занятия Кира вышла из аудитории с пылающими щеками. В этот раз профессор Деннет позволил ей выйти к ритуальному кругу, так как они работали без доноров: профессор лениво предположил, что те внезапно по какой-то причине умерли, вызвав в аудитории волну нервных смешков. И у неё получилось! Три раза, она проделала этот чёртов формальный ритуал безупречно все три раза, но какого-то чёрта профессор подошёл к ней в четвёртый, смазал подошвой четыре линии в круге, и потребовал повторить, а на её сбивчивые возражения спокойно сказал, что внешние факторы и препятствия порой неизбежны.

И она повторила! Чуть не сбившись в формуле, но у неё получилось, чёрт подери!

А он? Ледяным тоном потребовал повторить формулу дома не менее двадцати раз, и не проронил ни слова похвалы.

Айсберг. Чужой скрытый под водой незнакомый ей айсберг, который требовал от неё неизвестно чего. Даже безупречность его не устраивала.

Кира невольно всхлипнула. Нет. Сегодня она скажет ему всё, что о нём думает.

Она дождалась вечера. Позднего: в общем душе, когда она туда спускалась, уже никого не было. В этот раз ей некого было соблазнять, поэтому после душа Кира надела длинное белое платье, бывшее на ней во время ритуала, и перевязала его на талии алым поясом. Красиво, скромно, осторожно, но с ноткой яркости.

И не без внутреннего трепета поднялась по винтовой лестнице, чтобы постучать в дверь кабинета, принадлежащего мэтру Антейну совсем недавно.

– Войдите! – откликнулся голос нового лорда-ректора.

И Кира вошла.

Она не была здесь со времён мэтра Антейна, и тут же открыла рот, изумлённо озираясь.

Его кабинет изменился. Не было больше гобеленов. Их место заняли морские пейзажи, и весь кабинет, казалось, принадлежал морю. Небольшая комната показалась уютным и тёплым островком. Кораблём, дрейфующим в ночи. Лампы мягко подсвечивали потолок, свет растекался по дереву пола и по пышному ворсу ковра, окрашивая комнату в золотистые и охряные тона.

А хозяин кабинета сидел, откинувшись в кресле и сцепив руки, и внимательно глядел на неё.

– У вас потрясающий вкус, – прошептала она.

– Уверен, вы проделали этот путь, так тщательно одевшись, чтобы рассказать мне о моём вкусе, – последовал прохладный ответ. – Мне кажется, мы оба согласились с тем, что наша последняя ночь истекла.

– Истекла, – глухо сказала Кира. – Но вы не остановились. На занятиях вы…

– Я ваш преподаватель. А вы совершаете ошибки. Мне начать вам преподавать элементарные знания один на один? Найти вам наставника, раз уж вы не справляетесь сами?

Кира шагнула к его столу, забывшись.

– Вы несправедливы ко мне! – Она повысила голос. – Никто из моих однокурсников…

– Не собирается формально завершить высший ритуал, – сухо произнёс профессор. – Пожалуй, вы правы, и мне действительно нужно дать вам несколько дополнительных уроков. Того, что я показал в аудитории, вам явно недостаточно.

– Зачем вы учили нас проводить формальные ритуалы в одиночку?

– Потому что, как бывший Тёмный Лорд, я могу быть проклят, – терпеливо сказал профессор. – Если это так, проклятие может высвободиться во время формального ритуала, я потеряю сознание или умру, и ваша клятва на крови убьёт вас. Чтобы этого не произошло, вы должны уметь проводить ритуал сами. Даже со смазанными линиями и с глазами, полными слёз.

Кира сглотнула.

– Только не говорите мне, что вы собираетесь умереть.

– Никто не хочет умереть. Но то, что предстоит нам, рискованно – для меня, не для вас, – и было бы бессмысленно и жестоко утаивать от вас правду.

Он вдруг улыбнулся.

– Кстати, вы идёте на бал?

– Да, – прошептала Кира. – Иду.

– Если бы я не был тем, кем был, и если бы вернул себе память, – негромко сказал профессор, – я сделал бы вам предложение, когда вы закончили бы Академию. Мы могли бы подождать четыре года: ведь вы не нуждались бы ни в какой защите. Вчера мне снился совершенно дурацкий сон о нашей свадьбе. Маленькая древняя часовня, сонный яблоневый сад, пчёлы и некошеная трава. И вы… хотя белое платье на вас было куда более закрытым, чем сейчас.

Он замолчал, не сдержав невесёлой улыбки.

– Зачем вы мне это рассказываете? – шёпотом спросила Кира.

– Ну вы же здесь. Вряд ли вы пришли, чтобы поговорить о погоде и вселенской несправедливости. – Он сделал жест, указывая на кресло напротив. – Садитесь.

– Вы лирически настроены сегодня, – заметила Кира, усаживаясь.

– А вы предпочли бы, чтобы я метал молнии по поводу вашей неуспеваемости? – Он насмешливо оглядел её платье. – Или по поводу вашего наряда? Право, мне кажется, стоит закрепить в правилах, что адептки должны быть в строгих форменных мантиях вне комнат, причём круглосуточно. Вы ходячее пособие по соблазнению преподавательского состава, мисс Риаз.

Кира хмыкнула.

– Но уж точно не вас.

– Не меня, разумеется, – невозмутимо согласился профессор. – Ведь мы уже выяснили, что я иммунен к вашим чарам.

Кира забросила ногу на ногу, всколыхивая юбку.

– Так-таки и полностью?

Он поднял бровь.

– Я ведь могу сделать с вами что угодно, мисс Риаз. Всё ещё. Вы так хотите играть со мной в шахматы всю ночь?

Кира долго смотрела на него.

А ведь ему было очень одиноко, подумала она. Очень.

– Буду, – тихо сказала она. – Доставайте доску.

Они переместились за столик возле окна. На нём были выгравированы клетки, и у каждой буквы и цифры стояли крылатые изречения.

– Сердце красавицы непостоянно, – прочитала Кира. – Вообще-то не особенно.

– Вижу, – заметил профессор, усевшись и небрежно поправляя мантию, – вы совершенно определённо считаете себя красавицей.

В его тоне наконец-то мелькнула теплота. Кира улыбнулась.

– Я чуть не обыграла Райли, – с гордостью сказала она. – Так что я хорошо играю.

– Вы говорите это с таким видом, будто только что слепили из пластилина свой первый шарик, – сухо произнёс профессор, делая первый ход. – Вы играете против Тёмного Лорда, мисс Риаз. Бойтесь.

Кира склонилась над доской.

– Почему-то вам можно шутить об этом, – мрачно сказала она. – А мне…

– А вам, мисс Риаз, будет разрешено пошутить о чём угодно, когда вы хотя бы перестанете дрожать на моих занятиях. В Протекторате к вам будут относиться куда жёстче; железная выдержка и ледяное самообладание вам будут необходимы.

Он был прав, в очередной раз подумала Кира, зависая над ходом.

– Вообще-то я надеюсь, что очень скоро к вам и к другим моим студентам, чья родовитость невелика, начнут относиться куда лучше, – задумчиво сказал профессор. – Мои лекции старшекурсникам принимают интересный оборот. Я собираюсь принять как минимум дюжину в ассистенты здесь, в Академии, а для остальных некий таинственный благотворитель организовал фонд помощи, и скоро, не поверите, они смогут начать своё дело здесь, в магическом мире, и даже получить первые ссуды.

Кира заморгала.

– Но откуда деньги?

– Я провёл часть через один тайный фонд Академии. Вы удивитесь, мисс Риаз, сколько денег лежит в этом фонде. – Он улыбнулся, и Кира немедленно поняла, откуда взялись эти деньги. – Я решил начать с малого. Дать власть и влияние тем немногим, кому я могу его дать, и когда нас станет больше, мы станем серьёзной силой. Впрочем, если кто-то вроде вашего Райли Хили захочет к нам присоединиться, мы его тоже не прогоним. Личные антипатии не играют роли. Только общее дело.

– Я восхищаюсь вами, – тихо сказала Кира.

– А я… – Профессор прервал себя, глядя на доску. – Я, кажется, отвлёкся.

Вилка, которую поставила Кира, была превосходна.

– Так кому там из нас нужна выдержка и самообладание? – невинно поинтересовалась она, вытягивая ноги. Её скрещенные ступни, высвобожденные из туфель, коснулись ноги профессора, и хотя он и не подал виду, она знала, что он это почувствовал.

– Ещё одно слово, мисс Риаз, – опасно произнёс он, – и эта партия закончится весьма чувствительным для вас образом.

Кира наклонилась вперёд.

– Так закончите её, – прошептала она. – Я устала выигрывать.

Профессор вскинул руку, и золотая волна прошла по двери, вспыхивая запечатывающей руной.

А потом он рывком встал, и, выдернув Киру из кресла, бросил её спиной на столик. Шахматные фигуры разлетелись в разные стороны. Рывок, и подол её платья задрался, обнажив ноги.

Его пальцы прошлись по её раскрытым бёдрам в чулках, и Кира хрипло выдохнула. Оба они тяжело дышали.

– Видите, как завершаются все наши игры, мисс Риаз? – раздался холодный голос. – Держу пари, вашему Райли Хили это не понравится.

– Он не мой, – прошептала Кира. – У него есть невеста.

– И вы пришли сюда, чтобы об этом забыть? Поздравляю. У вас получилось.

Подол её платья подался выше, обнажая трусики, и Кира быстро закрылась руками, тяня его вниз.

– О нет, – раздался ледяной уничтожающий голос. – Здесь у меня нет запасной одежды, мисс Риаз. Если вы будете сопротивляться, я разорву на вас платье и пущу по Академии голой. Прекрасный будет урок о превратностях судьбы, не находите?

Кира выпустила подол.

– Так-то лучше. Разведите ножки, будьте хорошей девочкой.

Он провёл рукой по её груди сквозь тонкую ткань, и Кира знала, что он ощутил торчащие соски.

Подол мешал ей видеть. Она шевельнулась, и профессор перебросил складки подола с её лица через плечо. Их глаза встретились.

– Этого вы хотели? – негромко сказал он.

– Да, – прошептали её губы.

– И вы будете приходить ко мне… и играть со мной в шахматы?

– У вас всё ещё есть ключ от моей комнаты, – прошептала она.

– Если лорда-ректора застанут в комнате адептки первого года, мне придётся заминать скандал, – произнёс он, разминая её бёдра. – А мне, признаться, лень. Но сюда с этой целью вы не вернётесь, мисс Риаз. Сегодня… пусть, но с этим надо заканчивать. Или я получаю вас целиком, включая ваше полное доверие, или не получаю вас вовсе. Насколько я помню, Этьен сказал вам то же самое.

Кира с усмешкой кивнула, лёжа на столике.

– Он сказал, что я должна отдать вам всю себя.

– И отдадите, – шепнул он, наклоняясь над ней. – Сейчас.

Белоснежное бельё оказалось сдёрнутым вниз, и Кира едва не прикрылась снова. Здесь, в этом грозном кабинете, рядом с профессором, который вдруг стал лордом-ректором, она не чувствовала себя великим донором или будущим боевым магом. Просто нашкодившей адепткой с обнажёнными бёдрами, которую сейчас будут… отчитывать.

– Библиотека каждый день, минимум по часу, – очень спокойно сказал он. – Я дам вам книги: вы прочтёте их целиком, и отчитаетесь мне по каждой странице. Дополнительные занятия со мной, дважды в неделю: вы будете в мантии, вы будете как следует одеты под ней, вы будете заниматься магией, и если я поймаю вас на малейшем нарушении дисциплины, высеку беспощадно.

Кира приоткрыла рот.

– Кажется, – прошептала она, – мне стоило зайти сюда раньше.

– Кажется, быть вдали друг от друга нам просто не суждено, – насмешливо сказал профессор, берясь за её бёдра и подтягивая их к краю столика. – Во имя всех богов, мисс Риаз, вы правда не можете держаться от меня подальше?

– А вы можете?

Он, помедлив, покачал головой.

– Могу, но мне не хватает сил вас прогнать. Но довольно разговоров.

Профессор наконец-то наклонился к ней, и Кира захватила руками его плечи, притягивая к себе. И он позволил ей.

Он умел целоваться божественно. Его губы, жар его тела сквозь её тонкое платье, его пальцы, развязывающие пояс, долгий стон, когда его рука скользнула вниз по её обнажённой ноге, сдёргивая чулок – ей было безумно, безвыходно хорошо. Он был её лордом-ректором, её Тёмным Лордом, ей ничего не грозило рядом с ним, и она его обожала.

«Кто сказал, что я умею любить?»

Кира упрямо тряхнула головой, приникая к таким родным губам, вытрясая из себя чёрное воспоминание. И развела в стороны ноги, сгибая их в колени.

– Давайте проверим, каковы вы на рабочем месте? – дерзко прошептала она. – Спорим, мои стоны услышат все вплоть до первого этажа?

– Стоны раскаяния, может быть, – жарко прошептал он в ответ, и она услышала шорох мантии. – В этом кабинете очень пушистый ковёр, и я не выпущу вас с него, пока вы не заслужите своё прощение за каждый неточный слог каждой формулы в этом семестре.

– Тогда мы будем здесь… – Кира почувствовала его у себя между ног и лихорадочно вздохнула.

– Да, мисс Риаз?

– Вечно, – выдохнула она. – Столько, сколько потребуется.

– Умная девочка.

Он привлёк её к себе, и медленно, невозможно, чудовищно медленно начал двигаться в ней, раз за разом задевая чувствительную точку. Чтобы не захлебнуться стонами, Кира начала кусать костяшки пальцев. Это было её наказанием, она знала: долгое, мучительное удовольствие, не дающее ей получить разрядку.

Наконец он сжалился над ней, и они начали двигаться в одном ритме, древнем и вечном, как прибой. Кира замирала, когда он оказывался в ней целиком, чуть задерживаясь и сжимая бёдра, ощущая, как они становятся единым целым.

Вот так, думала она, заниматься любовью каждый вечер было бы прекрасно. Глядеть в его лицо, ловить его взгляд, чувствовать, как разгораются глаза и приливает к щекам кровь, как начинаешь задыхаться от удовольствия, как стоны становятся всё громче, и…

Кира и впрямь застонала громче. Его движения делались всё быстрее, подводя её к пиковой точке с невозможной скоростью, и она словно неслась по аттракциону с чудовищной высоты, быстро, не в силах остановиться.

Они остановились одновременно, разгорячённые, тяжело дышащие, измождённые. И умиротворённые.

Кира тихо поцеловала его в висок.

– Наши дальнейшие занятия будут проходить так же? – прошептала она. – Я могу надеть под мантию сколько угодно одежды, но вы ведь всё равно меня разденете.

Тихий смех.

– Мисс Риаз, вы чудовищно меня искушаете. Что же, велеть вам приходить к лорду-ректору в мантии и не надевать под неё ничего? Заниматься с вами любовью каждую ночь, и подарить вам новый ошейник?

– Ну… мы вроде бы договорились… что я не совсем ваша рабыня… – Кира сглотнула. – Всё-таки ошейник – это немного старомодно, а?

Профессор поднял её со столика, заставив опуститься на ковёр. Она подумала, что он ляжет вместе с ней, но она осталась сидеть на коленях перед ним, а он полусидел, опираясь на стол.

– Вы считаете, что у вас есть власть надо мной, – насмешливо произнёс он. – Что вы можете уйти в любой момент, отвергнуть меня, выбрать, приходить ли ко мне. Но вы приходите ко мне снова и снова. И что мы из этого видим?

– Что вы нужны мне, – прошептала она, не поднимая глаз.

– Что вы не управляете собой. Я управляю вами. А значит, ошейник прекрасно вам пойдёт. – Он перевёл взгляд на письменный стол. – Хм. Если оставить вас здесь, придётся заводить целый инвентарь. Ошейник, наручники в ящике стола…

Он вздохнул.

– Посмотрите на меня, мисс Риаз.

Она нерешительно подняла взгляд.

– Этого не будет. Мы формально завершим с вами ритуал, и наши дороги разойдутся. Я буду учить вас магии ещё четыре года, и, пожалуй, неизбежно то, что мы окажемся друг у друга в постели ещё один раз – или восемь. Но после того, как вы во всеуслышание скажете миру, что никогда не вернёте мне мою память, потому что не доверяете мне, боюсь, последний стимул называть вас моей исчезнет.

Кира вспыхнула.

– Вы сами знаете, почему я хочу это сделать!

– Да. Из-за глупого видения, которое могло быть чем угодно.

Кира ощутила на своих щеках слёзы.

– Не прогоняйте меня, – прошептала она.

– Ну конечно же. Ведь мы можем быть так счастливы вместе, – бесстрастным тоном сказал он. – Если только этот упрямый лорд-ректор, профессор Деннет, откажется от любой возможности вернуть себе себя прошлого. Детские воспоминания, юность, учёбу в Академии, друзей, жизнь. Зачем они ему, когда рядом такая живая и необыкновенная Кира Риаз?

Кира в ужасе зажала ладонью рот. Она не хотела такого сказать, она…

– В любом случае ваше видение будущего сохранится, – произнёс профессор Деннет, опускаясь рядом с ней на ковёр. – И вы будете продолжать бояться.

Его тёплые руки обхватили её запястья.

– А я всё-таки предпочитаю, чтобы со мной вам было хорошо и спокойно.

– Сейчас мне с вами хорошо и спокойно, – прошептала Кира. – Можно… уснуть здесь с вами? Только один раз. Пусть нам приснится ещё один сон. Может быть, он отменит это будущее.

Профессор невесело улыбнулся.

– Надежда не умирает даже в вас? Что ж, хорошо. Но в этом платье вы не ляжете.

Его руки снова задрали ей подол, и прежде, чем Кира успела вымолвить хоть слово, он оставил её без платья – и без белья. На голубовато-сером ковре она осталась совершенно нагой. В кабинете было тепло, и дверь была надёжно заперта, но она быстро, как загнанный зверёк, обвела комнату взглядом всё равно.

– А сейчас вы поможете раздеться мне, – насмешливо сказал её лорд-ректор. – Или вам требуется помощь даже в этом?

Помощь ей не требовалась.

Его мантия пахла только им, и Кира на миг прижалась к ткани, вдыхая её запах. Потом, когда мантия аккуратно легла на стол, пришёл черёд безупречно отглаженной чёрной рубашки, и Кира вновь задержала дыхание, расстёгивая пуговицы одну за другой.

– Обожаю это делать, – прошептала она. – Почему вы так редко мне это разрешаете?

– Потому что вы не умоляете, как должно, разумеется, – последовал ленивый ответ. Он сидел на ковре, опершись на руки и полузакрыв глаза, и явно наслаждался её вниманием.

– Умоляю, – прошептала Кира. – Разрешите мне приходить к вам на ночь и раздевать вас каждый день.

– Хорошая попытка.

– Я не могла не попробовать.

Кира осторожно, очень медленно потянула рубашку вниз по плечам, касаясь каждого сантиметра кожи, чертя по его плечам и груди дорожку поцелуев. И наконец сняла с него рубашку, высвобождая сначала одну руку, потом другую.

Она бы сошла с ума, узнав, что у него появилась другая женщина, подумала Кира. Она любит его, по-настоящему любит. Тогда почему…

«Прощай, Кира Риаз».

Кира с трудом подавила дрожь.

В следующее мгновение её обняли сильные руки.

– Тот кошмар? – негромко спросил её профессор.

Она кивнула, уткнувшись ему в грудь.

– Уверены, что хотите увидеть ещё один?

Кира несколько секунд просидела неподвижно, чувствуя, как пылает руна у неё на груди. Потом взяла его запястье, на котором горела нарисованная ею руна, и прижала к щеке.

– Да, – прошептала она.

– Тогда расскажите мне, что вы хотите увидеть.

– Я… – Кира запнулась. – Хочу понять, почему Тёмный Лорд разучился любить. Ведь вы здесь. И вы любите.

– Несколько опрометчивое суждение, мисс Риаз, – сухо заметил профессор.

– Но верное, правда? Ведь вы умеете любить?

Он отпустил её, и его пальцы коснулись ямочки между её ключицами, где поблёскивал бриллиант.

– Так? – насмешливо спросил он. Его пальцы спустились ниже, поигрывая с соском. – Или так?

– Итак тоже. – Кира порывисто коснулась его губ в ответ. – Но вы не причиняете никому боль.

– Этьен очень удивился этому факту, я помню. Он будет сильным союзником… впрочем, у меня нет никакого желания обсуждать других мужчин с обнажённой девушкой. Мисс Риаз, я дам вам выбор. В какой позе вы хотите быть повергнутой наземь?

Его глаза опасно поблёскивали. Разумеется: он был полуобнажён, она уже раздета; не собирались же они, в самом деле, спать?

Кира встретила его взгляд таким же откровенным взглядом, полуоткрыв губы.

– В такой позе, в какой это будет угодно моему лорду-ректору, – ответила она, не отводя взгляда.

Негромкий смех.

– Встаньте на колени. Не всегда есть смысл в том, чтобы отклоняться от классики.

– Я думала, вы любите эксперименты, – прошептала Кира.

Он приподнял её подбородок.

– С вами я люблю всё.

Он встал, и она сама потянулась, чтобы расстегнуть и снять его брюки. Медленно, чувственно освободила от чёрного белья, и, едва спросив разрешения взглядом, обволокла ртом головку, нежно проводя по ней языком тонкими всплесками, рисуя невидимые лепестки.

Он застонал почти сразу, пошатнувшись, и Кира не смогла не улыбнуться, чувствуя, как её наполняют его эмоции. Он давно не открывался ей, прячась за каменной стеной своего самообладания, но сейчас эта стена лежала в руинах, и её профессор, её лорд-ректор, нагой и уязвимый перед ней, воистину принадлежал её губам.

И ему было хорошо с ней.

Кира улыбалась, доставляя ему удовольствие, и медленно возбуждалась сама. Целуя и облизывая и… она обняла его за бёдра, и вобрала его в рот целиком – но он остановил её.

– Вы, – хрипло сказал он. – Ложитесь грудью на ковёр.

Кира послушно прогнулась, вытягивая вперёд руки, погружаясь в мягкий ковёр грудью, как русалка в океан, – и в следующую секунду он овладел ею сзади, входя в неё легко, будто она была создана только для него.

Они и были созданы друг для друга, мелькнула у неё отчаянная мысль, только почему, почему, почему…

… Как можно разучиться любить?

… Или – какую боль нужно вытерпеть, чтобы загасить в себе это умение навсегда?

Она плакала. Задыхаясь от ощущений, поддаваясь его вторжению, раскрываясь перед ним, снова и снова находя наслаждение в том, чтобы быть его женщиной – она плакала, и ничего не могла с собой поделать.

А потом он лёг на неё, продолжая двигаться, и она услышала его шёпот. О том, что ничего не потеряно, и жизнь всегда, всегда будет продолжаться. И её тепло и счастье – всё, что имеет значение.

Она слушала, и в ней зарождалось тепло. Тепло, родившееся в сердце, затопившее её живот, проникшее в мысли, и горячо, жарко полыхнувшее внизу живота, заставив её рухнуть на ковёр в полуобмороке, ослабевшей и расслабленной, и секунду спустя выдохнул уже он. И с тихим смешком прикусил её ухо, раскидываясь рядом с ней.

– Мне было хорошо, – прошептала она. – Спасибо.

– Благодарность, которой не пренебрегают приличные девочки, – насмешливо отозвался лорд-ректор, перебирая её рыжие пряди. – Вы приличная девочка, мисс Риаз?

Она обернулась к нему. Он улыбался.

– Так да или нет?

Кира решительно тряхнула волосами.

– Нет, – сообщила она. – И я вам это докажу.

– Утром, может быть. Сейчас… я не спал уже более суток, и вот-вот отключусь. Возьмите плед на нижней полке и возвращайтесь.

Кира послушно поднялась и подошла к шкафу, чувствуя его взгляд на своей обнажённой фигуре, обнимающий, ласкающий её. Под этим взглядом ей казалось, что она вот-вот взлетит.

Ей порой так хотелось, чтобы он позвал её по имени. Но это было слишком редкой драгоценностью. А уж попросить у него признание в любви…

… Кира невесело улыбнулась, открывая шкаф. Уж точно не перед тем, как она лишит его всех шансов на восстановление памяти.

Она вернулась с пушистым пледом и тут же укутала их двоих, скользнув на пятачок ковра рядом с профессором, и сворачиваясь калачиком спиной к нему.

– Сон, – прошептала она. – Волшебный сон. Хочу увидеть будущее. Ваше, моё – неважно.

– Моё, поскольку я куда сильнее, – невозмутимо сообщил профессор. – Но раз вы увидите его, оно станет и вашим тоже.

Он поцеловал её в затылок.

– Спокойной ночи, мисс Риаз. Вещих снов.

– Спокойной ночи, – пробормотала она. – Пусть то, что мы увидим, вам поможет.

Он прошептал что-то ей на ухо, перед глазами мелькнула знакомая руна, и, запоздало поняв, что только что услышала магическую формулу, она погрузилась в сон.

Глава 22

Бал был в самом разгаре, подумала Кира, глядя сквозь стрельчатые готические окна. Празднующие переместились на улицу, и коридоры, смежные с покоями профессоров Академии, были пусты.

Она была в будущем, поняла она. День, когда должны были выбрать королеву Академии.

Лорд-ректор Академии стоял у открытого окна в одиночестве, глядя вниз на группки адептов и будто выискивая кого-то взглядом. Её?

– … Подсадил на неё метку своей кровью, – донёсся до незримой Киры чей-то голос, и лорд-ректор Деннет тут же, мгновенно и бесшумно, исчез в высокой стенной нише, пролевитировав к её вершине. – Как только она завершит высший ритуал, мы об этом узнаем. И если он будет завершён формально, мы узнаем это тоже. Он не вернёт себе память без нашего ведома.

Кира пошатнулась. Это был голос Райли.

И она знала, когда он подсадил на неё метку. С букетом первоцветов.

– Полагаешь, к крайним мерам прибегать не стоит? – раздался вальяжный аристократический голос, смутно знакомый Кире.

– Гэрил, ты знаешь, что я думаю. Он спас мне жизнь, хоть и не должен был. Спас, лишившись единственной защиты. Пусть живёт.

– Несмотря на то, что отобрал у тебя твою…

– Она больше не принадлежит ему, – резко сказал Райли. – И не будет принадлежать, пока она его боится.

– А если перестанет бояться?

Кира почти физически почувствовала, как кулаки Райли сжались.

– Тогда я… сделаю что-нибудь. Но я не одобряю твоего плана, Гэрил. Дай мне время.

Двое мужчин вышли из-за поворота и неспешно подошли к окну. Оба были одеты неформально, даже небрежно: коричневый пиджак и брюки на Райли и синий костюм на постаревшем и располневшем хулигане, лицо которого когда-то поджёг юный Рональд Вейер. Ни малейшего следа ожогов, разумеется, не осталось.

– Время, – задумчиво произнёс Гэрил Крейн, глава Министерства. – Что ж, у тебя есть время до конца года. Больше, извини, я дать не могу. Если девочка не проведёт формальный ритуал и не отречётся от него, она останется угрозой. Или он, или она должны будут уйти.

– Не Кира. – Голос Райли был хриплым от ужаса. – Только не Кира!

– Значит, Вейер. И я бы на его месте поторопился. Если горячие головы узнают, что ритуал завершён и девчонка больше ему не поможет, они успокоятся. Но они должны узнать об этом скоро. В идеале – завтра.

Мужчины повернули направо, и вскоре скрылись в конце коридора.

Секундой спустя лорд-ректор Деннет спустился на пол, задумчиво глядя им вслед.

В ушах Киры зашумело.

А потом лорд-ректор Академии обернулся прямо к ней и посмотрел ей в глаза. Будто видел её.

– Сегодня, – ровным голосом сказал он.

После этого он резко развернулся и двинулся по коридору, откуда явились ночные визитёры. И одновременно перед глазами Киры поплыли круги, и мир из видения разломился, как картонный торт.

Она открыла глаза под пледом, уткнувшись в плечо профессора и тяжело дыша.

А он… он, кажется, спал.

– Профессор, – прошептала она. – Это важно.

– Я не сплю, – проговорил он в тишине, не глядя на неё. – То, что мы сейчас видели – очень, очень плохо, Кира. Мне очень жаль.

Он никогда, никогда, никогда не называл её по имени просто так.

– Что? – онемевшими губами прошептала она. – Почему?

Он с глубоким вздохом сел, обхватив голову руками.

– Помните видение с воздушным змеем? Ваша чудовищная стрижка, кольцо у вас на пальце?

Кира не сдержала слабой улыбки. Счастливое солнечное видение…

– Да, – шёпотом сказала она.

– Мы не знали, сбудется ли оно, потому что нам не дали ни единого знака, ни единого намёка, что мы знали об этом будущем. Когда оно наступило, и вы-из-будущего поняли, что оно наступило, вы не улыбнулись, не кивнули, не дали знать невидимым наблюдателям из прошлого, что вы знаете об их присутствии. Понимаете меня?

Кира потёрла виски.

– Не очень.

– Неважно. Вернёмся к тому, что мы видели только что. Я – я из недавнего будущего, – знал, что вы будете здесь. Что мы будем здесь. И я оставил вам послание: формальное завершение ритуала произойдёт в ночь бала.

Он замолчал. Кира всё ещё ждала объяснения.

А потом поняла сама.

– Это самое настоящее будущее, – прошептала она хрипло. – Если из него можно передавать послания, значит, оно и впрямь случится.

– Именно.

– А значит, то будущее со мной и Тёмным Лордом, который угрожал мне, который не был способен любить…

– Должно быть предотвращено, каким бы вероятным, настоящим и неизбежным оно ни было. – Профессор обхватил её за плечи. – Мы проведём формальный ритуал в ночь бала, как и предсказано. И я сам, чёрт подери, оборву все нити, ведущие к этому проклятому будущему.

– А если ничего не делать? – робко спросила Кира.

– Во-первых, как вы только что услышали, меня убьют. Кроме того, убить могут и вас. И не забывайте, что вас могут похитить мои приспешники и заставить пройти через настоящий ритуал – и если вы соберётесь с силами, у вас будут все шансы преуспеть. И что тогда случится?

Профессор резко рассмеялся.

– Глупец. Ведь я был так счастлив, когда мы с вами обменялись кровью. Когда начертили руны – я искренне надеялся, что вся моя память наконец-то будет моей, что наша связь отныне нерушима, что вы поможете мне, что никто не помешает мне стать собой. Наивно, правда?

– Это самое обычное жела…

– Прекратите, мисс Риаз. Не нужно банальностей. – Он выпустил её плечи и добавил тише: – Вообще, наверное, ничего не нужно. Не будем устраивать торжественные похороны моим воспоминаниям – это всего лишь воспоминания. Ваша жизнь, улыбка и красота куда дороже. Спите. До бала, на балу или после бала – но с вами ничего не случится, обещаю, иначе я спалю всё Министерство и сделаю из лорда Крейна отбивную.

– Вы-то точно сделаете, – пробормотала Кира, чувствуя, как её снова охватывает магическая сонливость. – Я в вас верю.

– Верьте. Но на расстоянии. Не будем привлекать к себе внимание до бала, раз уж на вас и впрямь метка.

– Вы можете её снять?

– Мистер Хили это почувствует, сообщит отцу и лорду Крейну, и втроём они придумают что-то похуже, – коротко сказал профессор. – Не стоит.

– Кстати. – Кира приподнялась на локте и вдруг улыбнулась. Кажется, она нашла способ поднять ему настроение, какими бы чудовищными ни были новости. – Важный вопрос.

Он устало вздохнул.

– Да, мисс Риаз?

– Какое обращение вам больше нравится – профессор или лорд-ректор?

Лорд-ректор Академии профессор Дуайт Деннет несколько секунд холодно смотрел на неё.

– Запустил бы я в вас подушкой, – наконец мрачно сообщил он. – Но сейчас у меня нет даже сил донести вас до собственной спальни. Спите, мисс Риаз. И даже не думайте прогулять завтрашние занятия. Путешествия во времени от семинаров не освобождают.

Она ощутила, как его губы касаются её лба.

В следующую секунду она уже спала без снов.

Когда Кира снова открыла глаза в полутьме, он ещё спал, провалившийся в свои сны. Очень усталый, одинокий, ранимый – и теперь…

Она не могла к нему прикоснуться без мысли, что страшное видение, что должно было с ней произойти, обязательно сбудется.

Сбудется ли? Или вдвоём они отвратят беду?

Кира закусила губу, выныривая из-под пледа и осторожно укутывая своего лорда-ректора. Собрала одежду и несколько секунд прыгала на краю ковра, пытаясь влезть в трусики в полутьме. Но наконец кое-как затянула пояс платья, и обернулась от входной двери.

Он спал. Она так редко видела его спящего… Так редко.

Повинуясь внезапному порыву, Кира на цыпочках подошла к нему и коснулась пальцем щеки. Провела короткую линию вниз и поцеловала.

Он не проснулся. И не должен был: она чувствовала, что он спал глубоко и спокойно.

Ей хотелось, чтобы его сны были о ней. Ведь теперь, когда он готовился разомкнуть связь со своим прошлым раз и навсегда – у них было будущее. Будущее, в котором, он, возможно, наденет ей кольцо на палец, перенесёт её через порог своего дома… увидит улыбку своего ребёнка. Будущее, в котором она будет его настоящей невестой, женой – они станут семьёй, и никто не сможет разлучить их.

И она очень надеялось, что в этом будущем он всё ещё умел любить.

Кира сдержала слово: она действительно собиралась на бал одна. Она выбрала открытое голубое платье, подчёркивающее талию и бёдра, поправила бриллиантовую каплю, распустила волосы и глянула на себя в зеркало.

В таком виде ей, пожалуй, далеко было до королевы или принцессы. Она не была аристократкой, а сейчас, бледной, почти без макияжа, – ведь в этот раз, разумеется, Райли никого для неё не прислал, чтобы помочь ей собраться на бал, – она казалась обычной рыжеволосой девушкой, немного смущённой, может быть, даже испуганной.

Пожалуй, будь бал по любому другому поводу, она бы скорее отсиделась в комнате. Но бал был в честь нового лорда-ректора, и ей правда хотелось пойти. И взглянуть на него, пусть даже они будут разделены залом.

Кроме того, будут танцы. Кира так и не выучилась танцевать как следует, но может быть, её хорошо воспитанные кавалеры не будут слишком сильно возражать?

Она шла на бал. И пренебрегать внешним лоском было никак нельзя.

Она заплатила за арендованный автомобиль. Благодаря урокам профессора Деннета она ориентировалась в окрестностях отлично, и без проблем доехала до маленького салона красоты, примеченного когда-то на окраине. Посетителей там было немного.

Через два с половиной часа она себя не узнала.

Мягко сияющие рыжие волосы. Безупречные брови вразлёт. Совершенные черты лица, огромные выразительные глаза, нежные ресницы. Кем была эта красавица, и почему она шла на бал одна?

Кира грустно улыбнулась.

Потому что её жених был Тёмным Лордом, разумеется.

Глава 23

В последний раз взглянув на себя в зеркало и захлопнув за собой дверь комнаты, Кира двинулась вниз по коридору с другими адептками.

И тут же натолкнулась на Райли со своей спутницей.

Со своей невестой.

Райли, стоящего в дорогом коричневом пиджаке и брюках.

Немного небрежный наряд, но шёл он хозяину безупречно, механически подумала Кира, куда больше заботясь о том, чтобы не закричать.

Коричневый пиджак и брюки. Ровно те, что она видела в своём видении. Будущее существовало. Самое страшное видение в её жизни действительно исполнится, если они ничего не сделают.

Возможно, оно исполнится всё равно, отчаянно подумала Кира. Но они с профессором сделают всё, чтобы это предотвратить.

Кира сглотнула, из последних сил улыбаясь Райли и переводя взгляд на Мадлен.

Алое платье Мадлен привлекало куда больше взглядов, чем её собственное. Широкие юбки, дерзкий открытый лиф с вырезом, спускающимся так низко, что привлекал к себе все мужские взгляды, безупречные брови, губы, изогнутые в улыбке, и глаза, светящиеся от счастья.

Она и впрямь была влюблена, поняла Кира.

Но, поймав взгляд Райли, Кира поняла, что корону этим вечером он отдал бы не Мадлен.

Хотя, может быть, ей это только показалось.

И какая, к дьяволу, корона, отчаянно подумала она? Когда они собирались убить профессора, если он не проведёт с Кирой формальный ритуал?

– Хорошего вам вечера, – сказала она вслух. – Надеюсь, вы проведёте его превосходно.

Мадлен ответила ей холодной приветливой улыбкой.

– Разумеется.

– Желаю отлично повеселиться, Кира, – куда теплее сказал Райли. Он явно был смущён, но вёл себя по-прежнему.

И ничем не выдал тот факт, что поставил на неё метку.

Кира улыбнулась ему, стараясь не глядеть на его костюм.

– Спасибо. И вам двоим.

Она едва замечала, что говорит. Слишком страшной была мысль, что будущее, которое она видела, должно было исполниться.

Конечно же, Райли не мог не прибыть на бал, билось в голове. И конечно же, ему нужна была спутница – и он не мог оскорбить отца, взяв кого-то ещё, кроме Мадлен, раз уж Кира отказалась его сопровождать. Всё это было очевидно. Просто… странно. Как он мог ухаживать за Кирой – и менять её на другую девушку? Быть благодарным профессору Деннету за спасение – и не возражать против плана убить его через несколько месяцев?

На миг Кира задумалась, представляя себе другую реальность, другое будущее. Если бы она не встретила профессора Деннета, если бы узнала только молодого героя войны Райли Хили, чтобы с ней стало? Пожалуй, она сделалась бы совсем другой Кирой. Золушкой, которую Райли на руках внёс бы в свой мир, медленно, но верно сломив сопротивление семьи. И пусть бы в этой реальности никто не беспокоился о судьбах других Золушек, какая ей была бы разница? Ей, будущей леди Хили?

Но вместо этого Кира убежала в лес и отдалась человеку, который больше всего на свете наслаждался тем, чтобы видеть её униженной, прикованной и распятой в ритуальном круге, со сладким трепетом ожидающей приговора.

Что-то с ней определённо было не так.

Но, как ни странно, ей это нравилось.

С этими мыслями Кира и вошла в танцевальный зал, замерев возле стенки. И замерла: из противоположных дверей в эту же минуту вошёл лорд-ректор.

Профессор Деннет. Строго одетый, безупречно выглядящий – и всё ещё не заметивший её.

– Добро пожаловать, – произнёс он под аплодисменты. – Благодарю вас всех, что вы здесь в этот вечер. Торжественная речь будет позже, а сейчас – веселитесь! Шампанское и закуски уже несут.

И, повинуясь его почти незаметному жесту, заиграл оркестр.

Томную красивую блюзовую композицию.

Ей не пришлось гадать, с кем лорд-ректор откроет бал. Элегантная мадам Кински стояла совсем рядом, и с улыбкой приняла его приглашение. Ещё секунда, и к ним присоединились другие танцующие пары.

От своего места у стены Кира увидела Райли, танцующего с Мадлен. Светловолосый молодой человек рядом с Элейн Хили обернулся – и она узнала молодого лорда Дюпри. Шон и Александра забились в самую середину танцующих и хохотали как сумасшедшие.

А потом Кира вздрогнула, увидев, кто входит в зал. Ну разумеется, глава Министерства решил явиться – и как же иначе? Ведь Кира видела его в будущем.

И он взял с собой супругу.

Гэрил и Вероника Крейн вошли в зал. Синий костюм Гэрила выглядел совершенно так же, как в её сне, но шока подобного тому, который она испытала при виде Райли, уже не было.

А вот от присутствия Вероники, равнодушно мазнувшей по ней взглядом, Кире стало очень не по себе.

Леди Крейн была фантастически красива в этот вечер. Зелёное воздушное платье под цвет глаз шло ей чрезвычайно. Изящные серьги покачивались при каждом шаге, полускрытые чёрными локонами, и бриллиантовое колье ослепительно сверкало под яркими лампами.

Профессору, мрачно подумала Кира, стоило бы держаться настороже.

Впрочем, Вероника не осмелится к нему подойти. Если уж об их связи не знали до сих пор, конспирацию эти двое соблюдали безупречно.

– Позволишь себя пригласить?

Незнакомый высокий старшекурсник протягивал ей руку. Кира склонилась в реверансе, касаясь его руки кончиками пальцев.

– Буду счастлива, – произнесли её губы.

– Брось, без формальностей. Я Рик, а ты Кира, да? Кира Риаз?

Он закружил её в танце легко и быстро, ненавязчиво скользя на свободное место мимо других танцующих.

– Слышал, ты теперь самая популярная девушка в школе, – сообщил Рик. – Сначала пошла на бал с Райли Хили, потом тебя закадрил какой-то богатый дедок, потом ты выкинула его кольцо и снова сошлась с Хили… Немудрено, что лорд-ректор тебя ненавидит. Ходит слух, ты и ему отказала.

Кира едва сдержала нервный смех.

– Как тебе всё это удалось, Риаз? – с любопытством спросил Рик. – Ты красотка, но красавиц тут много. Ты и впрямь какой-то необыкновенный донор?

Кира опустила взгляд.

– Просто… не задаю лишних вопросов.

Рик закружил её, подхватывая, когда она снова вернулась ему в руки.

– Понял, не дурак. Ну, мои поздравления тогда. Если вдруг захочешь побыть моим донором на пару ритуалов – только свистни, у меня намечается зажигательная дуэль. – Он подмигнул ей. – Но твой Райли будет против, я знаю.

Кира кивнула.

– Увы.

Музыка закончилась. Они поклонились друг другу, Кира снова сделала реверанс, и…

– Окажите мне честь, мисс Риаз.

Этот насмешливый голос она узнала бы где угодно.

– Разумеется, лорд-ректор, – ровно произнесла она, оборачиваясь. – Как я могу отказать? Ведь это бал в вашу честь.

Оркестр начал играть, и лорд-ректор Деннет небрежно положил руку ей на талию.

– Вы же не надеялись, что я оставлю вас без танца? – негромко заметил он, когда они оказались в безопасности от подслушивающих ушей.

– А как же конспирация? – прошептала она.

– Мисс Риаз, у меня на столе лежат три списка возможных королев красоты. Шесть имён красуются во всех трёх. И я собираюсь танцевать со всеми шестью.

Кира приоткрыла рот. Профессор Деннет засмеялся.

– А вы не догадались, что вы одна из них? Забыли дома зеркало?

Она наконец подняла на него взгляд. И тут же утонула. Сильный, элегантный, уверенный, в облаке магии – он магнетизировал весь зал в этот вечер.

И сейчас, на этот танец – он принадлежал ей.

– Вероника нас увидит, – прошептала она.

– Танцевать с ней после этого будет истинным удовольствием, – согласился профессор. – Она сводит с ума, когда она в ярости. Как жаль, что я ничего не помню; ведь наверняка это такие важные, моральные, назидательные, поучительные воспоминания…

Кира прыснула.

– Хотите заставить меня ревновать, да?

– Ещё бы. Но, боюсь, в этом я проиграю безоговорочно: трудно не признать, что среди нас двоих вы приковываете куда больше взглядов.

– Я?

– Все спорят, почему вы и Райли Хили не вместе, – пояснил профессор.

– Ну хотя бы не делают ставки на то, что вы будете делать со мной после бала, – пробормотала Кира.

– Увы, результат слишком однозначен. Мы спустимся в столь близкое и родное нам подземелье, мисс Риаз. Думаю, где-то по пути я подслушаю важный разговор, который вы и я уже слышали. Ну и разумеется, после ритуала я вас никуда не отпущу.

– Хм?

Профессор с иронией посмотрел на неё.

– Я выкидываю все свои воспоминания прочь ради того, чтобы с вами ничего не случилось. Думаю, совершенно справедливо будет, если вы мне за это заплатите.

– Ночью любви? – робко поинтересовалась Кира.

– Жалкая подачка. Ну уж нет. Я заберу вас в свой гарем, прикую к стене и… хм. – Профессор подал ей руку, пока она делала изящный пируэт. – Кажется, во избежание конфузов на балу мне не стоит развивать эту тему.

Кира прыснула.

– Уверена, ваши превосходно пошитые брюки скроют все… конфузы.

– Поверьте, происшествие такого размера незамеченным не останется. – Музыка начала замедляться. – Веселитесь, мисс Риаз. Мне, право, жаль, что вам вынужденно приходится наслаждаться балом в одиночестве.

– Вы скрасили моё одиночество, – прошептала она.

– А вы – моё. – Он склонился над её рукой, не касаясь губами пальцев. – До встречи ночью.

Кира отошла обратно к стене на внезапно ослабевших ногах. Но не успела даже сесть: после танца с лордом-ректором её начали приглашать наперебой.

Она выпила три или четыре бокала шампанского, смеясь и участвуя в лёгких беседах. Элейн Хили произнесла пару вполне искренних комплиментов, и Кира выразила восхищение её светло-синим платьем из органзы в ответ. Пожалуй, чересчур смелым для адептки, но если вспомнить всё, что Кира вытворяла для профессора в стенах этой же Академии…

Райли не подходил к ней, и она была благодарна ему за его такт. Впрочем, он и не мог оставить спутницу одну, а та вряд ли горела желанием общаться с соперницей.

Но им недолго оставалось быть соперницами. Как только Кира завершит формальный ритуал, как только с профессором Деннетом всё будет в порядке, они с новым лордом-ректором вполне могут…

Да всё что угодно. Даже сойти с ума и обвенчаться в ближайшей церкви.

Будущее можно изменить. Можно. В конце концов, она могла побриться налысо, нанести на щёки татуировки и перестать быть Кирой, которую она видела рядом с Тёмным Лордом. Разве нет?

Да, будущее может сбыться, это Кира видела. Но у них же есть свобода воли. Они изменят его.

Они изменят всё. Вместе.

– Кира! Дорогая моя девочка!

Кира обернулась и вспыхнула от радости: мэтр Антейн выглядел великолепно. Он словно помолодел, сбросив семь или даже десять лет, и она была счастлива видеть его таким.

– Я так рада, – искренне сказала она. – Вы здесь, чтобы поздравить профес… лорда-ректора Деннета?

– Мы уже поговорили. Я здесь, чтобы увидеть тебя.

Кира быстро бросила взгляд то в одну сторону, то в другую. Никого не было.

– И… как вы поговорили? – вполголоса сказала она.

Мэтр Антейн покачал головой.

– Клятва на крови, девочка. Я не буду рисковать тобой и собой и обсуждать некоторые вещи даже в своём кабинете. Просто знай, что мы друзья, и всегда ими останемся. Между нами нет непроговоренных вещей.

Кира молча кивнула.

Конечно. Мэтр Антейн не мог раньше сказать Дуайту Деннету ни слова о его происхождении: ведь он, как и она, дал клятву на крови. Поэтому профессору не было нужды его прощать. Они были друзьями, несмотря ни на что.

– Мы собираемся провести формальный ритуал, – тихо сказала Кира. – Он откажется от своих воспоминаний. Я больше никогда не помогу ему.

– К лучшему, – твёрдо сказал мэтр Антейн. – Слишком много боли и страдания было в тех воспоминаниях. Некоторые вещи ему лучше не знать.

– Может быть, вы ему скажете? – робко поинтересовалась Кира. – О его матери, например…

Бывший лорд-ректор дёрнулся так, словно она ударила его.

– Не надо, Кира. – В его голосе слышалась мука. – Не надо, если ты хочешь своему мужчине добра.

Настала пора вздрагивать Кире.

Своему мужчине…

– Мы… я не знаю, вместе ли мы, – хриплым шёпотом сказала она. – Но я люблю его.

– А он любит тебя, – кивнул мэтр Антейн. – Иначе не стал бы отказываться от воспоминаний так легко. Но ты сделаешь его счастливым и без них. Только не торопитесь с детьми, пока ты не закончишь Академию.

Кира закашлялась. Вот какого чёрта все, начиная с её собственного сумасшедшего воображения, так норовят их поженить?

– Я подумаю, – дипломатично сказала она.

– Мне пора идти. Удачи, девочка.

Они улыбнулись друг другу, расставаясь, и Кира вдруг поймала внимательный взгляд Гэрила Крейна из-за чьего-то плеча. Внимательный и холодный.

Он предлагал её убить, вспомнила она. И если они не проведут формальный ритуал, вполне может это сделать.

Но они проведут ритуал. И у них всё получится.

Кира замерла, подходя к окнам: на улице из дорожек между газонами били фонтаны фейерверков. А секунды спустя вспыхнул салют.

– Сигнал к сбору, – заметил Рик, снова оказавшийся рядом. – Ты уже голосовала?

– Голо… что?

– Нужно опустить бумажку с именем в вазу. Впрочем, не будешь же ты голосовать за себя?

Выбор королевы бала, наконец-то догадалась непонятливая Кира.

– А выбор ещё…

– Ещё пять минут. Побежишь туда?

Кира перевела взгляд на салют – и на сад Академии, где уже стояли ряды стульев для торжественной церемонии.

– Нет, – улыбнулась она. – Лучше пойду и посмотрю на будущую королеву.

На улице было прохладно, но адепты-старшекурсники одаривали согревающими чарами всех желающих, особенно девушек. Киру одарили аж четыре раза, и она едва увернулась от пятого.

Важных гостей вроде Райли и Мадлен усаживали в первом ряду. Кира подошла к предпоследнему ряду, выбрав место с краю. Поймала неприязненный взгляд Вероники и резко отвернулась. Может быть, Кире не стоило так стараться с салоном красоты?

Но потом к импровизированной кафедре у розовых кустов вышел лорд-ректор Деннет, и Кира поняла – стоило.

Она торопливо села, сложив руки на коленях, как и полагалось примерной адептке. Взгляд, который он бросил на неё, говорил о том, что этот жест он не пропустил.

– Академия меняется, – негромко и властно произнёс он, и шепотки тут же стихли. – Почти шесть лет назад Тёмный Лорд пытался захватить власть над магическим миром, но Академия единственная оказалась ему не по зубам. Именно здесь появляются лучшие боевые маги, мастера наложения чар и истинные целители, и именно здесь рождаются ростки нового мира. А новый мир никогда не приходит через насилие. Только через возрождение.

Он помолчал. Две адептки рядом с Кирой слушали его, забыв даже дышать.

– Все мы разные, но все находят в Академии близких, будь то маг или донор, друг или любимая. И все мы, взглянув им в глаза, понимаем: главное – то, что они рядом, а их происхождение не имеет никакого значения. Родственные традиции не имеют никакого значения.

Кто-то изумлённо охнул. Почётные гости в первом ряду сидели прямо и недвижно. Адепты переглядывались… но шума возмущения не было. Даже шепотков.

Они были согласны, с изумлением поняла Кира. Ну ещё бы! Сколько в Академии было аристократов? А сколько – просто талантливых ребят с магическим даром? Куда больше.

Только в Академии ещё сохранился относительный дух равенства, благодаря мэтру Антейну. И теперь профессор Деннет собирался его укрепить.

– Я предлагаю вам остаться в Академии, преподавать и зачаровывать артефакты, если к этому лежит ваша душа, – легко произнёс лорд-ректор. – Или, если вы воистину талантливы, поработайте здесь целителем – наше врачебное крыло увеличится, и уже год спустя мы сможем принимать в разы больше пациентов, чем сейчас. И это только начало. Я уверен, вместе мы сможем сломить невидимое сопротивление нашего уважаемого Протектората, – кивок в сторону Райли Хили, – и дать лучшим из вас в боевой магии испытать себя. В конце концов, родословная не может остановить огненный шар, пущенный со смертельной скоростью – а вот маг Академии, получивший на выпускных экзаменах высшие баллы, успеет отреагировать всегда.

Он обвёл трибуны уверенным взглядом.

– Мы добьёмся своего, – негромко сказал он, и его голос разнёсся по всему саду. – Помните это. Ну, а если Протекторат или Министерство будет против – мы создадим новое Министерство. И посмотрим, что скажут господа аристократы, оставшись в залах старого Министерства в одиночестве.

Послышались неуверенные смешки. Гэрил Крейн сделал резкий жест.

– Но достаточно, – кивнул профессор. – Вижу, наши гости торопятся узнать, кто же завладеет тиарой Академии в этот чудесный вечер. Для начала я прочитаю вам список наших прекрасных финалисток и попрошу их всех выйти сюда. Мадлен Кински. Рэйчел Роуз. Александра Рейн. Элейн Хили…

Вместе со своими соседками Кира оглядывала первых красавиц Академии. Они и впрямь были прекрасны, собравшись вместе. Пышные платья, высокие причёски, долгие взгляды из-под ресниц. Каждая была великолепна.

– … И Хелена Ашар.

Кира вздрогнула.

Десять имён. Десять финалисток, и её имени не прозвучало.

Может быть, мелькнула циничная мысль, она надела слишком скромное платье?

А может быть, профессор был просто слишком добр. И, сообщив ей, что она фигурировала в каких-то там закрытых списках, решил пощадить её самолюбие.

Она была превосходным донором. Но, наверное, не такой уж и красавицей.

Кира моргнула. Нет, она не заплачет.

Интересно, как теперь лорд-ректор выберет королеву Академии? Простым подсчётом уже отданных голосов, наверное.

Впрочем, нет. Совсем не интересно.

Вероника Крейн качнула ногой в изящной туфельке на шпильке, наклоняясь к мужу. Низко и чарующе рассмеялась, будто невзначай коснулась взглядом Киры – и показала ей холодную торжествующую улыбку. Знай своё место, говорила она.

По спине Киры скатилась капля холодного пота. Перед ней сидела не просто красивая женщина – мастер проклятий, чуть не сразившая прошлого лорда-ректора насмерть. На миг Кира забыла о том, что Тёмный Лорд уничтожил бы Веронику, если бы та хоть пальцем тронула его ценного донора, и просто, без дураков, испугалась.

Дышать, приказала она себе. Нужно дышать спокойно и ровно. Всё будет хорошо. Что до Вероники Крейн, её ревность была неизбежна.

Она вздрогнула, отвлекаясь. Вот-вот должно было прозвучать имя…

– Мадлен Кински, – улыбаясь, произнёс профессор. – По совпадению, дочь одной из лучших наших преподавательниц боевой магии и достойная продолжательница семейной традиции. Как мы видим, некоторые традиции действительно стоят того, чтобы их продолжать.

Все зааплодировали. И лёгкая серебристая тиара увенчала причёску Мадлен.

Кира поймала взглядом ошеломлённое лицо Райли и чуть не засмеялась. Неужели он думал, что профессор не станет честно называть победительницу, набравшую наибольшее количество голосов, если та окажется девушкой Райли, и пуще того, его невестой?

Но она, Кира…

Мог ли профессор Деннет выкинуть её из списка вообще? Специально, чтобы отвести подозрения?

Кира подумала об этом – и покачала головой.

Он мог бы это сделать, если бы ей грозила смертельная опасность. Например, ядовитая гадюка со смертельным жалом и безупречной чешуёй. Ослепительная красавица, на несчастье себе и Кире любящая того же мужчину.

Но если бы он так опасался этого, он не стал бы танцевать с Кирой.

Нет. Обычный подсчёт голосов, где Мадлен заняла первое место, а Кире не досталось и десятого. Интерес к Кире Риаз, которая вроде бы была, а вроде бы не была девушкой Райли Хили, тут же угас, едва Райли появился на балу с другой красавицей – и этой красавице вполне закономерно досталась тиара.

Вот как мало Кира, оказывается, стоила сама по себе, мрачно подумала она.

Что ж, она усвоит урок. Или просто поймёт, что популярность значит не столь много, как о ней говорят. В конце концов, она всё ещё прежняя Кира, и никакой конкурс красоты этого не изменит.

Гости начали расходиться, и она медленно спустилась, чтобы побродить в парке. Ночь обещала длиться ещё долго, но торжественная часть была закончена – и это значило, что скоро она и лорд-ректор Деннет наконец-то отправятся в подземелья Академии. В подземелья, с которыми их связывало столько воспоминаний.

– Кира Риаз! Стойте!

Она с удивлением обернулась, увидев…

Лорда Гэрила Крейна собственной персоной.

Главу Министерства, который почти приказал свернуть ей шею во имя общего блага.

– Добрый вечер, – тихо сказала она. – Чем я могу помочь?

– Это я могу вам помочь, – резко сказал он. – Мне сказано, что вы связаны ритуалом с одним нашим общим знакомым и должны от этого ритуала отказаться, завершив его формально. Что вас держит?

– Ничего, – просто сказала Кира. – Мы проведём ритуал в ближайшие дни. Если у нас не получится, мы попробуем ещё.

– Это высший ритуал. – Голос лорда Крейна смягчился. – И тяжесть ложится на мага-заклинателя… неудивительно, что он медлит. Если вам понадобится помощь Министерства… впрочем, неважно. Такие вещи принудительно не делают; без доброй воли вы ещё, чего доброго, пострадаете, и мне придётся объясняться с Хили. Так у меня есть ваше слово, что вы завершите ритуал до конца года?

Ритуал можно было завершить по-разному, подумала Кира. Так что её слово можно было интерпретировать двояко. Но что толку было об этом думать, если они с профессором уже решили лишить его шанса на воспоминания?

– Да, – твёрдо сказала она. – У вас есть моё слово.

Лорд Крейн наверняка уже поговорил с Райли в коридорах. А значит, всё, что должно было исполниться в этот вечер, исполнилось, и пора было возвращаться.

– Ещё одно, – отрывисто сказал лорд Крейн. – Вы расстались, как я понимаю?

В его словах зазвучала знакомая магия. Магия, вынуждающая её ответить.

Но сила её мага защищала её. Такая близкая ей сила – и руна, горящая ровным огнём.

– Да, расстались. И это совершенно не ваше дело.

– Его память – моё дело, – холодно уронил он. – И очень советую больше к нему не возвращаться, иначе вам не поздоровится.

Блефом эта угроза не была. Кира знала это очень хорошо.

Она заставила губы раскрыться в насмешливой улыбке.

– Знаете, я боюсь вас куда меньше, чем его. Так что какая разница, что вы мне скажете?

Тёмный Лорд накостылял Гэрилу ещё на первом курсе, подумала она. А ещё спал с его женой, и если вспомнить всё, что он ещё с ней делал…

– Вы его боитесь, потому что никто не знает, какие ещё проклятия он заготовил на случай своей смерти, – резко сказала она. – Сам он не помнит. Но в тюрьме он слишком легко может отчаяться, покончить с собой и ненароком активировать их, ведь верно?

Его глаза сузились.

– Это он вам сказал?

– Да любой первокурсник об этом бы догадался после проклятия, висящего над Райли! Думаете, я совсем ничего не соображаю?

Кира вспомнила, что произошло, когда они с профессором сняли проклятие, и по её спине пробежал холодок. Чёрный дым, мрачный, страшный – и лицо юного Рональда, принявшего тень Тёмного Лорда. Силу, благословение – или проклятие?

 – Я не знаю, проклят лорд-ректор или нет, – севшим голосом сказала она. – Но единственный способ узнать наверняка – убить его. И этого я вам не позволю.

Он усмехнулся.

– Смелая девочка. Понимаю, почему все так хотят сделать тебя своим донором. Не хочешь попробовать пару ритуалов со мной?

– Как Лорейн? – выпалила Кира, не думая, и его лицо окончательно превратилось в каменную маску. – Она была вашим донором! Что уж там – вы спали с ней, думаю, это очевидно! И где она сейчас? Вы же и меня готовы убить!

Что она несёт, в ужасе подумала она, ей нужно остановиться, бежать, немедленно, как она смеет говорить ему подобные слова в лицо, это же чёртов глава Министерства!

– Вот ты где! Я уже десять минут тебя ищу!

Кира никогда не была так рада слышать этот голос.

– Никки, – мрачно произнёс Гэрил. – Как видишь, мы беседуем с… мисс Риаз.

– Ну конечно, с мисс Риаз, – протянула Вероника, подходя к ним. В её глазах блеснули насмешливые огоньки. – Кому-то не повезло получить тиару Академии, я вижу? Что там, даже в финал выйти не удалось. Сочувствую. Впрочем, откуда мне вас понять: ведь меня выбирали королевой на каждом моём балу.

– Как удачно, – бесцветным голосом произнесла Кира. – Простите, мне пора идти.

– Снимать ещё одно проклятие, должно быть, – ангельским голосом произнесла Вероника. – Слышала, ваша работа с сыном лорда Хили была безукоризненна. Как жаль, что мы не можем говорить об этом открыто, не так ли?

В её глазах сверкнула молния. Как ты смела, говорили они, отобрать у Тёмного Лорда его совершенный щит? Почему он сам принял участие в этом безумии?

– Иногда у судьбы бывают странные планы, – коротко сказала Кира. – Кто знает, кто больше выиграл от снятия этого проклятия?

Вот так. Прозрачнее некуда. Тёмный Лорд принял решение, и у него были свои мотивы.

Кира и Вероника секунду смотрели друг другу в глаза. Сердце Киры дрогнуло. Она испытывала… нет, не жалость. Наверное, просто тихое сочувствие, глубокое, до слёз. Тот, кого Вероника любила, исчез навсегда, его было не вернуть – и сегодняшний ритуал должен был убить его призрак окончательно.

Каково бы Кире было на месте Вероники? Если бы Кира оказалась рядом с торжествующей Вероникой и её Тёмным Лордом, которому не было бы дела до Киры Риаз вообще? Смотреть на его лицо, такое близкое, и не видеть в его глазах любви?

– Вам и впрямь пора идти, – с улыбкой сказала Вероника. – Кажется, ваше платье совсем измялось. Должно быть, от переживаний. Я так сочувствую… вашей неудаче.

– Ничего страшного, – коротко сказала Кира. – Хорошей ночи.

В этот раз её никто не остановил, только негромкий смех Вероники раздался за спиной. Обсуждают её, подумала Кира. И вряд ли в лестном ключе.

Ей было всё равно.

Глава 24

Кира добралась до здания Академии тихой тропой, обходя шумные группки празднующих. В коридорах было пусто: все наслаждались праздником. Бал будет продолжаться всю ночь; она может прямо сейчас вернуться в зал и присоединиться к танцующим…

Нет. Этой ночью у неё было дело поважнее. Но сначала нужно было привести себя в порядок.

Она открыла дверь в свою комнату и замерла на пороге.

На кровати, прямо на подушке, на которую она положила голову прошлой ночью, лежала тиара.

Не тиара Академии, которую руки лорда-ректора возложили на Мадлен. Другая.

Лёгкая, невыразимо изящная, баснословно дорогая тиара из малого зала мессира Ильмера. Кира помнила, как совершенно нагая, лишь в этой тиаре, она раскрылась перед своим мужчиной, и они занялись любовью прямо на витрине.

А сейчас эта тиара лежала перед ней. Говоря о том, кого лорд-ректор считал своей королевой, лучше любых слов.

Кира могла бы надеть её и пройти по Академии. Но это было бы… Она улыбнулась. Слишком уж хвастливо. Хотя что уж там, продемонстрировать эту красоту ей хотелось. И эта тиара так хорошо подошла бы к её забранным наверх волосам, сияющим глазам, рукам, готовым обвиться вокруг шеи великолепного дарителя…

Ведь Кира хотела надеть её только для него.

Кира секунду поколебалась. Коридоры и впрямь были пустынны… может быть, никто ей и не встретится? И никто не заметит?

Но она не хотела привлекать внимания. Вообще.

Кира быстро переоделась, сменив вечернее платье на блузку и джинсы – куда более практичный наряд для подземелий. Формальный ритуал не отнимет много сил – ей даже не придётся раскрываться, отдавая всю свою магию, будя свою чувственность, отдаваясь ему снова. Достаточно будет лёгкого поцелуя.

Хотя поди объясни это лорду-ректору, хмыкнула она. Уж он-то своего не упустит.

Помедлив, она достала из потайного места алый перстень. Сегодня, она чувствовала, он им понадобится.

Кира легко растрепала волосы. Искушение надеть тиару, будто фату невесты, было нестерпимым, но она всё-таки удержалась.

И, обернув тиару в плотную бумагу, выскочила из комнаты.

Больше всего ей хотелось провести ритуал у профессора, в комнате, которую он так и не сменил. Там, где ей было уютнее всего. Тем более что она не была там так давно.

Но лорда-ректора, удалившегося с бала раньше обычного, могли начать искать именно там, и рисковать, что кто-то прервёт их концентрацию во время ритуала, они не хотели.

Стало быть, подземелье.

Кира спускалась по ступеням с лёгким замиранием сердца. Предвкушением чуда.

Ведь они должны были совершить то, что было куда важнее и значимее брачного обряда.Открыть новую дорогу туда, где профессор отсекал от себя прошлое Тёмного Лорда навсегда. Им больше не будут сниться видения из будущего, их покинут цепочки воспоминаний, новых и старых.

Они наконец-то будут вместе. И обретут дом.

Будут ли? Обретут ли? Кира на секунду задумалась. Ведь будущее, показанное им двоим в видениях, действительно существовало, она убедилась в этом сама. Что, если существовал какой-то другой способ стать Тёмным Лордом?

Нет. У них была свободная воля, и они могли выбирать, в какое будущее шагнуть. Кира упрямо вскинула голову. Это была их битва, и они победят.

С этими мыслями она спустилась в знакомый коридор, где теплилось еле заметное сияние, доносящееся от ритуального круга. В этот раз круг был особенно ярким, раз свет достал даже сюда, подумала она.

Кира помедлила на пороге. Когда она зайдёт сюда, пути назад уже не будет.

Впрочем, его давно уже не было. С той самой минуты, когда они поняли, что будущее из её тёмного видения готово осуществиться. Но Кира могла только гадать, чего профессору стоило отказаться от шанса вернуть себе память, только чтобы спасти её.

Впрочем, он спасал и себя. От будущего себя в ледяной маске, не умеющего любить.

Она будто невзначай коснулась алого перстня у себя на пальце. Если им повезёт, от Тёмного Лорда вскоре ничего не останется, кроме этого перстня.

– Заходите, мисс Риаз, – раздался знакомый насмешливый голос. – Нечего изводить себя и топтаться на пороге.

Кира шагнула вперёд.

Профессор, всё ещё в вечернем костюме, небрежно подновлял руны искрящимся от магии мелом. На пальце у него поблёскивал знакомый золотой перстень, и кожу Киры под алым перстнем кольнуло, словно намекая, что пришла пора расставаться.

Кира сняла перстень и протянула профессору. Тот покачал головой.

– Он ваш. Я хочу, чтобы он был вашим.

Что-то промелькнуло между ними, и Кира, надевшая перстень обратно, с изумлением увидела, как он на миг вспыхнул. Он правда признал её хозяйкой?

Но у неё будет время спросить об этом потом.

– Как вы узнали, что я себя извожу? – спросила она.

– Я же чувствую вас, – просто сказал он. – Что-то ещё случилось? Вам явно не по себе.

– Я видела Крейнов, – коротко сказала Кира. – Обоих.

– Угрозы?

– С его стороны – да. Потом появилась Вероника. Она была очень… недовольна, что вы разорвали связь с Райли.

– У меня не было другого выхода доказать им, что я больше не Тёмный Лорд, – устало сказал профессор. – Но она с этим так и не смирилась, очевидно. Впрочем, сведения, которые она доставила мне о Протекторате и планах собственного мужа, были бесценны.

Он помолчал.

– Нам никто не даст времени до конца года. Это всего лишь успокаивающие слова для мистера Хили. От меня хотят избавиться куда раньше. Несчастный случай, разумеется. Что ж, это им не удастся. Да, мне придётся наслаждаться обществом миледи Крейн, чтобы продолжать получать эти весёлые новости, но пока я не преступаю границ, а сама она их преступить боится, я считаю это недурной платой за свою жизнь.

– У вас… были с ней свидания? – Голос Киры взлетел.

– А вам расписать детали?

– Да!

– Нет, – холодно прозвучал его голос. – Вы будете доверять мне. Эта тема закрыта.

Кира сглотнула. Пусть. Она доверится ему.

– Но она меня так ненавидит…

– Пусть она вас не беспокоит, мисс Риаз: с любыми проблемами, которые у вас с ней могут возникнуть, я разберусь сам. Вреда она вам не причинит в любом случае.

– Вы заставили её дать вам клятву на крови, чтобы она меня не трогала? – быстро спросила Кира. – Или бескровную клятву?

Ледяной взгляд.

– Это, мисс Риаз, вас не касается.

Он не ответит, обречённо поняла Кира.

– А если её ослепит ревность?

– Не ослепит. Она помнит, как я обращался с вами при ней. Кроме того, она просто не верит, что настоящий Тёмный Лорд выберет вас.

– А на самом деле?

– Вы видели, что было на самом деле, – тихим голосом произнёс он. – Тот, о ком мы говорим, был с вами, не с ней. Говорил о любви с вами, не с ней. И радости это никому не принесло.

Кира вздрогнула. Вот уж точно.

Профессор встал.

– Идите сюда, мисс Риаз, – позвал он. – Пора начинать.

Жертва. Ради самих себя.

Отдала бы она свои воспоминания ради профессора? Все, кроме того полугода, когда они были вместе?

Да, спокойно подумала Кира. С сожалениями, но без колебаний.

Она осторожно приблизилась к нему. Всё было совсем не так, как при остальных ритуалах. Слишком торжественно, слишком грустно, слишком похоже на прощание.

Впрочем, это и было прощание – с воспоминаниями, которые скоро будут закрыты навеки. Но должно ли оно быть таким мрачным?

Кира чуть улыбнулась, разворачивая тонкую бумагу. И, достав тиару, легко и бесстрашно шагнула вперёд, где и водрузила её на голову новоиспечённого лорда-ректора, сильно сдвинув её на левое ухо.

Насмешливый взгляд перетёк в изумлённый, и несколько секунд спустя Кира услышала из его уст самый настоящий хохот. И с облегчением засмеялась сама.

– Так-то лучше, – прошептала она, прижимаясь к нему, пока его руки вплетали тиару в её растрёпанные волосы. – Вам совершенно не идёт мрачное уныние. Только жаркое и чувственное возбуждение. Чарующее. Я вас ещё не очаровала?

– В этих обтягивающих джинсах? Ни на йоту. Я предпочитаю девушек в рубище, а ещё лучше – без рубища. – Профессор бесцеремонно расстегнул её джинсы. – Хм… нет.

Кира ахнула от разочарования, когда он поднял молнию обратно и аккуратно застегнул пуговицу.

– Вы…

– Обидно, правда? – не без злорадства поинтересовался её спутник. – Вот примерно так наши ритуальные взаимоотношения и выглядят, мисс Риаз. Вы показали мне кусочки моего прошлого, а когда я был уже, метафорически выражаясь, готов на всё, опустили подол и задёрнули занавеску. Спасибо хоть, не оскопили на алтаре.

– Брр! – поёжилась Кира.

Профессор шагнул назад, выпуская её из объятий, и потёр лоб.

– Меня мучает искушение, – пробормотал он. – Наша связь, наша руна – мы впервые можем завершить ритуал, как должно. Можем вернуть мне всю память прямо сейчас! – Он вскинул голову, глядя на неё. На его лице блуждала странная, почти дикая улыбка. – Вы не представляете, как эта мысль кружит голову.

– Но вы не будете это делать.

– Не буду, – эхом отозвался он. – Но хочу. Безумно.

Профессор шагнул к ней, и на этот раз его пальцы были уверенными и быстрыми, пока расстёгивали на блузке одну пуговицу за другой. Кира попыталась было протестовать – но с пальцев, на миг оторвавшихся от неё, слетел разряд магии, с его губ сорвалась магическая формула, и Кира вдруг ахнула, оказавшись…

Среди звёзд. Они двое стояли в ритуальном круге, который парил в ночном небе, и звёзды мерцали совсем близко. Ей показалось, что она ощущает холод межзвёздного пространства…

Но лорд-ректор Академии притянул её к себе, и никакого холода больше не было. Было лишь его тепло – и звёзды.

– Не отвлекайтесь, – шепнул он. – Так на чём мы остановились?

Кира повела плечами, сбрасывая блузку.

– На этом, – шепнула она, расстёгивая его рубашку. – И на этом.

Он остановил её.

– Маг, произносящий слова ритуала, должен сдерживать себя, вы же помните мои уроки. Или хотите сделаться магом в ритуале сами?

Кира представила, как она – она, первокурсница! – пытается завершить формально высший ритуал, и вздрогнула.

– Нет, – прошептала она. – Я отдаю себя в ваши руки, профессор.

Он повёл бровью.

– Да ну? Что ж, отдавайте.

Делать было нечего. Выдохнув, Кира разулась и сняла джинсы, отбросив их из круга вслед за блузкой. Потянулась было к застёжкам чёрного невесомого белья, состоявшего лишь из двух кружевных чашек и едва заметных стрингов, как профессор снова остановил её, коснувшись низа её живота.

– Прекрасная королева бала, – проговорил он. – Оставайтесь такой, мисс Риаз. И не смейте снимать тиару, или я разжалую вас в горничные.

– Кажется, мы давно уже решили, что кружевная наколка мне пойдёт.

Он хмыкнул.

– Балансируете на грани дерзости, как обычно. И я, по своему обыкновению, даже не подумаю оставить вас безнаказанной.

Кира слишком поздно заметила у его ног тлеющую жаровню.

На которую он только что бросил горсть благовоний. С запахом, который был ей совершенно незнаком. Жаркий, дурманящий, будоражащий – он заставил её выгнуться, потянувшись к нему.

И охнуть, когда его пальцы с томительной медленностью прошлись по её телу, задержавшись на груди.

– Готовы на всё? – негромко произнёс он.

– Да, – шепнула она. – Так кружится голова…

– Тише. Я держу вас.

Его руки и впрямь держали её под лопатки, крепко и надёжно. Словно они попали в шторм под звёздным небом, и он…

Поцеловал её.

– В этом и была задача – вскружить вам голову, – прошептал он. – Доведи я вас до экстаза, мы бы захлебнулись в потоках силы. Но для ритуала нужно совсем немного. Только вы, я, и чуть-чуть… – его голос сделался хриплым, – соблазнения.

– Вы меня уже соблазнили, – прошептала она в ответ. – Я хочу вас неимоверно.

– В этом и смысл.

– И когда ритуал будет завершён…

Тихий смех.

– Живой вы не уйдёте.

Кира расслабилась, отдаваясь в его руки и чувствуя, как благовония завладевают её существом полностью, накрывая её жаркой волной. Часть её видела себя падающей на пол и отдающейся ему без остатка; другая часть видела себя летящей. Он целовал её, и ей было хорошо и легко, как никогда: звёзды кружились над головой, невидимый ветер холодил обнажённую кожу, и темнота подземелья, скрывающая их надёжнее любых чар, даровала ей спокойствие. Она не боялась, что их застанут или прервут. Они были здесь, он и она, и важнее этого, важнее его поцелуев, его горячих губ на её губах, сейчас не было ничего.

Она сама не заметила, как потоки магии охватили их.

И магия была так велика, что закружила её, и, ахнув, Кира увидела себя, заходящую в бальный зал. Увидела себя его глазами, юную, сияющую – и обмерла от желания, которое охватило мужчину, которого она любила.

– Вы… – прошептала она.

– Шшш. Глядите.

Она почти теряла сознание от нахлынувших воспоминаний. Кира в первый раз стояла обнажённая перед ним, перепуганная, но уже тогда ловящая его желание с тайной жадностью. Танцевала перед ним у огня в его доме, обнажаясь для него по его воле, а потом по своей. Читала на его кровати книгу, написанную им самим, ласкала его обнажённое тело на вершине часовой башни, стояла с ним рука в руке на террасе среди алых фонариков, засыпая, чертила огненную руну на его запястье, целовала в щёку юного Рональда, заблудившись в переходах Серого Дома…

Она едва ощутила, как он сдвинул в сторону её бельё, лаская её. Едва ощущала, как он освободил её от одежды. Собственная нагота перед ним давно уже не смущала её: Кира развела руки, запрокинув голову, и почувствовала, как потоки магии обнимают её, обнимают их двоих. Её охватывал экстаз полёта, в котором была чувственность, но не было соединения тел, и его горячие пальцы, держащие её, не были сейчас прелюдией: они были шагом к новому воспоминанию. К будущему.

Пора было отпустить прошлое.

И, раскрывая губы, собираясь прошептать его имя, она увидела будущее, готовящееся совершиться через несколько секунд.

Увидела его, падающего бездыханным.

Их глаза встретились. Её, смертельно перепуганные, и его, такие близкие и невозможно спокойные.

– Я люблю вас, Кира Риаз, – прошептал он. – Вы будете моей женой?

Кира не успела ответить.

Лорд-ректор потерял сознание.

Он рухнул бесшумно, подхваченный магией круга в полёте. Звёзды вокруг неё погасли.

Кира упала на колени к его ногам. Вокруг неё руны гасли одна за одной: творилась магия ритуала, магия, за которой Кира едва успевала следить. Она лишь знала, что не может ничего поделать, а значит, вмешавшись, могла только сделать ещё хуже. Всё, что она могла – коснуться его…

… И с облегчением почувствовать, что магия в нём была жива. Он был жив, но…

… Он не просто потерял сознание. Это был не глубокий обморок, не неудачный эффект ритуала, кричала интуиция Киры, всё было хуже, гораздо хуже…

Последняя руна ярко вспыхнула, символизируя завершение ритуала. Кира выдохнула: сейчас она погаснет, по залу пролетит вспышка магии, и Кира больше не будет донором профессора. Всё закончится, ритуал будет формально завершён, её любимый мужчина очнётся – и вместе они…

Руна вспыхнула чёрным.

Это было невозможно. Кира видела подобное впервые в жизни.

Как и густой чёрный дым, окутывающий комнату. Дым, исходящий, казалось, из каждой точки лежащего мужчины, из его одежды, обуви, кожи. Такой же точно дым, который Кира уже видела, когда ребёнком стояла рядом с Рональдом в своём видении, защищая Райли от проклятия Тёмного Лорда.

Проклятия.

Профессор был проклят, поняла она. И проклятие высвободилось, едва они завершили высший ритуал.

Который они даже не завершили. Вспышки магии не было, и, что было хуже всего, Киру всё ещё держала клятва на крови. Ритуал, чёртов высший ритуал, им всего-то нужно было продержаться ещё полминуты, но проклятие вступило в силу, и…

Чьё это было проклятие?

Самого Тёмного Лорда?

И что теперь произойдёт?

Глава 25

Чёрный дым рассеивался. Кира, только сейчас ощутив свою наготу, заметалась в поисках одежды: если ей понадобится бежать за целителями, делать это без штанов было по меньшей мере неразумно. Горечь шевельнулась в душе, когда она застёгивала на себе чёрное воздушное бельё: она наряжалась для него, своего мужчины, а теперь он…

Что сделало с ним проклятие, и сможет ли она его снять? Кира разрывалась от вопросов, её сердце колотилось от страха, и всё, что она могла делать – сжимать руку того, кто лежал рядом с ней.

Кто только что признался ей в любви. И попросил её стать его женой.

– Да, – прошептала она, запоздало отвечая на его вопрос. – Да. Я ведь теперь по-настоящему ваша невеста, да?

Пальцы на её руке чуть сжались, и Кира чуть не умерла от облегчения.

– Конечно, – прошептал он, открывая глаза. – Мы поженимся немедленно…

Кира счастливо выдохнула.

– Как только я узнаю чуть больше о том, что только что произошло.

Его взгляд, совершенно непроницаемый, задержался на диадеме в её волосах. Кира улыбнулась.

– Бал, на котором меня так и не объявили королевой. Но сейчас как-то не до него, правда? Вы едва не умерли. Вы…

– Да, – едва слышно произнёс он. – Что – только что – произошло?

– Я не понимаю до конца, – растерянно сказала Кира. – То есть я знаю, что мы пытались завершить ритуал формально, чтобы вы не могли вернуть себе память с моей помощью. Но ритуал не был завершён, в этом я совершенно уверена. Меня всё ещё держит клятва на крови, требующая его завершить.

Он чуть кивнул, не выпуская её руку.

– Но что-то пошло не так.

– Ещё как, – выдохнула Кира. – Из вас повалил чёрный дым – как дымный плащ Тёмного Лорда. Кажется, ритуал высвободил проклятие. Я не знаю какое, возможно, целители скажут. Вам нужно, чтобы вас осмотрели, профессор. Немедленно.

– Не нужно. – Его голос сделался сухим. – Стало быть, я всё ещё могу вернуть себе воспоминания, не так ли?

– Да, но… вы же решили этого не делать, – прошептала Кира.

Он кивнул, приподнимаясь на локте.

– Конечно… но я всё ещё не уверен до конца. Ведь это серьёзное решение.

– Конечно, – одними губами сказала она. – Большая жертва. И вы совершаете её для меня.

Его глаза внезапно сузились, но он не сказал ничего.

Покачнувшись, он сел на корточки.

– Что-нибудь ещё? – задумчиво сказал он. – Какую-нибудь деталь, которая могла повлиять на ритуал? Недавнее событие, быть может? Что важного произошло в последнее время?

Кира задумалась.

– Ну… вы сделались лордом-ректором Академии, – сказала она, загибая палец. – Достаточно большое событие, хотя имеющее к ритуалам мало отношения.

Холодная улыбка.

– Действительно.

– Мы сняли проклятие с Райли Хили, связывающее ваши жизни вместе. Именно тогда в вас вселился тот чёрный дым, который только что клубился здесь. Я приняла его за проклятие, но теперь я даже и не знаю, что это было. Забытая сущность Тёмного Лорда, решившая прикорнуть в вашем теле?

В его глазах что-то мелькнуло. Что-то похожее на… иронию?

Кира коснулась его руки.

– Вы не станете Тёмным Лордом снова, – твёрдо сказала она. – Помните моё видение из будущего? То, где вы обращаетесь со мной совершенно чудовищным образом? Оно не наступит. Вы никогда не поступите так со мной. Я в это верю.

– Мало кто ещё в это верит, – уронил он.

– Те немногие, кто знает о вас, не верят, – согласилась Кира. – Лорд Хили, лорд Крейн, даже Райли. Но все адепты в Академии вас обожают, а Этьен с Вероникой и вовсе готовы ради вас на всё. Хотя Веронику Крейн я бы видеть на нашей свадьбе, гм, не хотела.

Холодный, очень холодный смех.

– Почему? Я бы на это полюбовался.

Что-то было не так.

Они разговаривали уже несколько минут, но он всё ещё не назвал её старым и знакомым «мисс Риаз».

Словно они были незнакомы вообще.

– Как меня зовут? – вдруг спросила она.

Она не знала, что подтолкнуло её на это. Возможно, руна, вдруг вспыхнувшая под кожей.

Глупый, глупый вопрос. Сейчас он, по своему обыкновению, насмешливо улыбнётся и…

Мужчина, сидящий перед ней, насмешливо улыбнулся.

– Что ж, рано или поздно это должно было произойти.

– Что? – побелевшими губами прошептала Кира.

Он развёл руками.

– Я мог бы сыграть невинную овечку, притвориться, что потерял всю память целиком, и получить вашу помощь, но, признаться, никогда не любил эти игры. А раз уж вы связаны клятвой на крови – очень умно с моей стороны, признаю, – и я всё равно получу от вас всё, что захочу, к чему притворяться?

Кира вскочила, отшатываясь.

– Вы не профессор Деннет, – дрожащим голосом сказала она. – Вы Тёмный Лорд.

Тёмный Лорд наклонил голову.

– Верно.

Профессора Деннета, которого она знала, больше не было.

Она потеряла его, потеряла, потеряла…

Кира вжалась локтями в стену.

– Вы…

Бежать, бежать, стучало у неё в голове. Бежать, немедленно!

Тёмный Лорд медленно встал.

– Не так быстро, – насмешливо сказал он. – Клятва призывает вас завершить со мной ритуал, верно? И отказаться вы не можете, иначе вы умрёте. Что ж, сюрприз: если я откажусь от ритуала, вы тоже умрёте. Помните эту деталь?

Он щёлкнул пальцами.

– Я передумал завершать ритуал, – произнёс он. – Так-то.

Кира застыла на месте.

Ничего не произошло.

– Я пошутил, – сообщил он. – Но будь я серьёзен, сейчас тут после короткой агонии лежал бы свежий труп. Советую об этом не забывать.

– Кто вы? – прошептала она.

Он на миг полуприкрыл глаза.

– Последнее, что я помню – как я читал сентиментальные стихи в ритуальном круге, а потом несколько часов подыхал от адской боли, пока не забыл, кто именно подыхает. Хорошее последнее воспоминание, не так ли?

– Тёмный Лорд, – прошептала она.

Все её кошмары и сомнения оказались правдой.

Они хотели предотвратить будущее, но только приблизили его.

Профессора больше не было рядом с ней. Напротив неё стоял Тёмный Лорд, вернувший себе все воспоминания. Потерявший память за последние пять лет – все воспоминания профессора Деннета, – но его, судя по всему, это не особенно огорчало.

– Сколько лет памяти я потерял? – небрежно поинтересовался Тёмный Лорд.

– Пять… с половиной… – прошептала Кира.

– Хм. Не так много.

Тёмный Лорд шагнул к ней. Кира попыталась отшатнуться, но за её спиной была стена.

– Моя магия, – тихо сказал он, проведя рукой по её груди. – Невероятно. Я чувствую её, но за все эти годы я разрешил себе это лишь раз. Только один раз я поделился своей силой. Ты – это она. Та девочка.

– Я выросла, – ядовито сказала Кира.

Он окинул её новым, холодным и незнакомым взглядом.

– Я заметил.

Кира попятилась бы от этого взгляда, если бы было куда.

У неё кружилась голова от запаха благовоний: жаровня-курильница с травами, призванными усилить влечение, всё ещё была разожжена, и они оба это чувствовали.

Без предисловий он рванул блузку у неё на груди.

– Мы ведь хотели пожениться? – ледяным тоном поинтересовался он. – Устроим брачную ночь прямо здесь.

По её щеке скатилась слеза.

– Но я любила вас, – еле слышно прошептала она.

Холодная улыбка тронула его губы.

– Как удачно.

Он протянул руку к её перстню.

– Снимите его. Это моя сила и моё имущество, и я возвращаю его своей волей.

Кира ожидала ещё одной вспышки магии, но ничего не произошло. Как и то, что кольцо не снялось с пальца.

Тёмный Лорд нетерпеливо фыркнул и взялся за её палец сам. И тоже безуспешно.

– Что за чёрт? – прошептал он. – Он закрепил дар? Ладно, я займусь этим позже.

В следующий миг его глаза расширились. Кира проследила за его взглядом и похолодела: руна над её правой грудью всё ещё горела, но теперь – чёрным пламенем, одновременно обжигая кожу огнём и льдом. Поморщившись, Тёмный Лорд поднял правую руку, и расстегнул манжету рубашки. Руна Тайт на его коже горела тем же чёрным огнём.

– Обмен кровью, – задумчиво сказал он. – Лучший донор во вселенной, и она вся моя. Право, сегодня определённо мой день. Но вернёмся к тому, на чём мы остановились.

Тёмный Лорд рассматривал её с жадным вниманием. Его пальцы скользили по её груди, будто пробовали её магию, как редкий деликатес.

– Моя настолько, насколько это только возможно, – прошептал он. – Но почему я совершил обмен кровью с тобой? Почему не с Вероникой? Где она?

– Вы же сами приказали ей держаться от вас подальше, если вы проиграете, – заметила Кира тихо. – Если потеряете память.

Он покачал головой.

– Этьену – да. Ей – нет. Она могла…

В его тоне была горечь.

Наконец он вскинул взгляд на неё, и тот был острым, будто лезвие.

– Забудем миледи Крейн на некоторое время, – негромко сказал он. – Ведь у меня есть новая игрушка, не так ли?

Тёмный Лорд нажал пальцем на её руну, руну Ассо, и Кира вскрикнула. Она не ощутила физической боли, это было что-то иное. Словно чей-то безмолвный, беззвучный крик, полный далёкой агонии.

– Как приятно, должно быть, ощущать мои эмоции, – насмешливо произнёс Тёмный Лорд. – И это только начало. Этой ночью я найду чем вас угостить. А у нас впереди много, много таких ночей.

– А как же «эта девочка драгоценна»? – выдохнула Кира ему в лицо.

Ледяная улыбка.

– Вы даже не представляете, каких иллюзий и шор лишаешься после долгой, долгой, долгой агонии. Если вы думаете, что у меня остались к моему последнему донору хоть какие-то чувства, вы жестоко заблуждаетесь, Кира Риаз. О да, я вспомнил это имя. А теперь, пожалуй, настало время вспомнить и тело. Ведь мне оно уже так хорошо знакомо, не так ли? Думаю, его хозяйка не станет возражать.

– Я закричу, – срывающимся голосом предупредила Кира. – Завизжу. Вы лорд-ректор, вы не можете себе позволить скандала. Стоит сюда кому-нибудь явиться…

Он расхохотался.

– Да ну? Я помню эти подземелья. Сюда не явится никто, даже если десять раз сорвать голос.

Он шагнул к ней, и, ловко поймав её запястья одной рукой, без предисловий запустил руку ей в джинсы. Удовлетворённо усмехнулся, заметив ужас на её лице, и грубо, нарочито грубо провёл двумя пальцами между её ног.

Кира забилась в его руках. По лицу текли слёзы, её била дрожь – и одновременно она не могла не поддаваться на магнетизм его тела. Ведь её держали руки, которые ласкали её только что, не успело пройти и часа, ведь между ног были его пальцы, он был её, а она принадлежала ему…

Она замерла на секунду, и этого хватило ему, чтобы стреножить её её же собственными джинсами. Кира очнулась, но было поздно: она стояла перед ним полуголая, в джинсах, сползших ниже колен, в разорванной блузке, открывающей чёрное кружевное бельё его взгляду, и он не собирался её выпускать.

Он возьмёт её всё равно, пронеслась в голове ужасная мысль. Сопротивляться было бесполезно: он был куда сильнее, не говоря уж о магии. Может быть, стоило просто лечь, раздвинуть ноги и подождать, пока он не насытится и не оставит её в покое?

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она, давя слёзы. – Я только что потеряла близкого человека, я… не хочу…

– Хотите, – парировал Тёмный Лорд, насмешливо глядя на влажное пятно, расплывающееся по её трусикам. – Кира Риаз… знал ли я, что найду вас снова. Дьявол, проклятая память языка и тела… я хочу называть вас грубо, как шлюху, и поиметь, как шлюху, но подсознание упрямо делает шаг в сторону, и требует называть вас вежливо. Хочет, чтобы я был джентльменом и с трепетом брал вас за руку, видимо. Или желает свести меня с ума этой двойственностью. – В его глазах мелькнул мрачный огонёк. – Но если вы думаете, что я сейчас обхвачу голову и буду в бессилии кататься по полу, я вас разочарую.

В её мозгу вдруг родилась сумасшедшая идея.

– Рональд, – прошептала Кира, глядя ему в лицо. – Вы же разумный человек, зачем вам это? Я связана с вами кровью, я могу вам помочь… вернуть воспоминания…

Он раскусил её, она поняла это сразу.

Его губы медленно разошлись в холодной улыбке.

– Ну разумеется. Я получаю назад свои воспоминания, и контроль над моим телом вновь захватывает моё умное и безукоризненно пляшущее под вашу дудочку альтер эго. – Тёмный Лорд фыркнул. – Он хотел жениться на вас? Во имя всех богов…

Он вдруг внимательно посмотрел на неё.

– Впрочем, я был не таким уж и дураком. Такой редкий донорский дар… нет, я оказался удачливым мерзавцем, раз заграбастал такой приз. Ведь на вас наверняка претендовали многие, не так ли?

– И уже получили, – коротко сказала Кира. Было чудовищно неуютно говорить с незнакомым мужчиной со спущенными штанами, но большого выбора у неё не было. – Я донор Райли Хили до конца года.

– Ненадолго, и моим планам это особенно не помешает, – фыркнул её собеседник. – Но признаться, я устал от разговоров.

Он выпустил её запястья и навис над ней, перехватив её ладони своими.

– Ты больше не девочка из моего прошлого, – выдохнул он. – У меня вообще нет прошлого. Только боль, дикая и бесконечная. Я очнулся здесь, но она до сих пор сжигает меня изнутри. Ты поможешь мне о ней забыть.

Он провёл по её щеке её же ладонью. Кира закрыла глаза.

Но не сдалась.

Она стояла, едва заметно дрожа, пока он медленно водил руками по её бёдрам, исследуя её тело. Покорно позволила ему поднять сначала одну её ногу, потом вторую, освобождая от джинсов. Остатки блузки не поддались сразу, и Кира безропотно шагнула прочь от стены, когда он подтолкнул её вперёд.

И бросилась бежать.

Быстрее, вон из подземелий! Она должна успеть, она найдёт мэтра Антейна, расскажет ему… и он должен ей помочь. Усыпить Тёмного Лорда, вернуть ему воспоминания, запереть, в конце концов, но не позволять ему делать с Академией и с ней, Кирой, всё, что он пожелает. Она вернёт профессора Деннета – но сначала ей нужно спастись самой.

Решётка лязгнула, закрываясь за ней. И лязгнула снова.

Одной рукой Тёмный Лорд обхватил её поперёк талии, другой заломил руки за спину. И поволок обратно.

– А как же, – холодно поинтересовался он, – наша брачная ночь? Или вы давно потеряли невинность с моим двойником?

– Не смейте – меня – трогать!

Кира дралась, как дикая кошка. Он попытался зажать ей рот: она прокусила его руку так, что он с криком отпрянул. Тиара слетела с её волос давным-давно, рыжие пряди прилипли к лицу. На его лице показалась кровь; она оставила не одну глубокую царапину длинными острыми ногтями, наманикюренными к балу. Они должны были провести ночь вместе после этого бала, а вместо этого… вместо этого…

Она изо всех сил пнула его в пах. Он скорчился с глухим стоном, и Кира, отпихнув его с себя, вновь вскочила.

И с воплем рухнула, разбивая локоть в кровь, когда он дёрнул её за ногу.

И навалился на неё, прижимая к ритуальному кругу, сдавливая рукой запястья.

– Мы будем приходить сюда снова и снова, – прошептал он ей в лицо. – Чьим бы донором вы сейчас ни были, у меня для вас тоже найдётся работа.

Дорожки от слёз на лице Киры высохли.

– Я хочу, – прошептала она, – чтобы вы знали, что я буду вас ненавидеть, если вы это сделаете. Всю жизнь.

Несколько секунд он задумчиво смотрел на неё, и в своих размышлениях он был куда более похожим на профессора Деннета, чем за всё время их разговора.

– В последнюю нашу встречу я спас тебе жизнь, когда ты была в моём ритуальном круге, – негромко произнёс он. – Сейчас же я был разгорячён после ритуала, но и ты меня хотела, тут не ошибся бы даже идиот. Больше я тебе ещё ничего не сделал. Да, своим появлением я уничтожил личность своего двойника, но разве в том была моя вина?

– Нет, – прошептала Кира. – Не было.

– Тогда я хочу услышать причину. Откуда эта ненависть? Явно не из-за моего прошлого, раз ты спала с моим двойником и принимала его подарки. – Он кивнул на тиару, отлетевшую в угол. – Тогда что?

Кира закрыла глаза. И быстро, фразу за фразой, холодным чётким голосом, сделавшим бы честь самому Тёмному Лорду, тихо пересказала ему суть своего видения из будущего.

Видения, где Тёмный Лорд угрожал ей ритуальным кинжалом, где она боялась его.

Видения, где он гнусно и грубо использовал её тело против её желания.

Видения, где он убил её.

Видения, которое теперь имело все шансы воплотиться в реальность.

Кира чувствовала себя чудовищно, рассказывая о таких вещах, лёжа почти обнажённой перед незнакомым ей мужчиной. Но он должен был знать о том, что сотворит. Возможно, у неё появится шанс, что он найдёт в себе милосердие.

Ледяной шёпот дал ей знать, что шансов у неё не осталось.

– Ты глупа. Только идиот решил бы убить драгоценность вроде тебя в банальном ритуале. Впрочем, если ты была настолько упряма и непослушна, пожалуй, я мог бы решить с тобой расправиться. Но даже тогда, уверен, сначала я решил бы тебя напугать.

Кира открыла глаза. Он по-прежнему нависал над ней, и холодная улыбка играла у него на губах.

– Я правильно сделал, дав волю инстинктам, – прошептал он. – Если уж даже будущее говорит, что я поступаю правильно…

– В другом будущем Тёмный Лорд был побеждён, и мы запускали воздушного змея! – выпалила Кира. И чуть не захлебнулась новой волной слёз, поняв, как глупо это прозвучало.

Тёмный Лорд безразлично пожал плечами.

– Возможно, на какой-то срок это и произойдёт, и они снова убьют мои воспоминания. – На его лицо вернулась торжествующая улыбка. – Но пока я жив, и пока мы связаны кровью, я буду возвращаться.

– Да я скорее умру!

– И умрёте, – согласился он. – А потом вернётся ваш возлюбленный и обнаружит вашу смерть. Как вы думаете, что он почувствует?

Кира тихо всхлипнула.

– Вот-вот. Так что вам лучше начинать привыкать к мысли, что вашим миром завладеет не он, а я.

Он перевёл взгляд на крошечную полоску её трусиков.

– И вы мне в этом поможете, не так ли? Как вас называл мой двойник?

– Кира, – прошептала она.

– Лжёте.

Он провёл свободной рукой по её лобку. Медленно спустился вниз, сдвинул трусики, раздвигая пальцами складки. Кира не шевелилась.

А потом поняла, что и не может шевельнуться. И закричать тоже: её парализовала магия. Она могла тяжело дышать и молча кусать губы, не более.

– И сейчас, стоит мне спросить, нравится ли вам, вы солжёте тоже, – с академической сухостью заметил Тёмный Лорд. – Маленькая лгунья.

Он продолжил её ласкать, забавляясь, глядя на выражение её лица и то, как она кусает губы, чтобы не застонать. Кире хотелось стать камнем, чтобы не чувствовать, как отзывается её тело.

– Как много всего я смогу себе с вами позволить, – задумчиво произнёс Тёмный Лорд. – Послушную ученицу. Строптивую рабыню. Покорную наложницу. Я окуну вас в грязь и унижения – и вытащу оттуда, чтобы ввести вас в высшее общество.

Кира сделала движение, чтобы заговорить, но он только рассмеялся, снимая с её неподвижного тела сначала трусики, затем расстёгивая и снимая кружевные чашки.

– Я так давно не занимался ни с кем любовью, – насмешливо сказал он, поглаживая её складочки, мокрые от желания. – Особенно с такой жаждущей моей ласки партнёршей. Впрочем, я и так могу взять любую женщину; словно это хоть когда-то доставляло мне сложности. Но я могу дать вам луч надежды. Луч света для Киры Риаз. Я не буду брать вас силой сейчас, если вы сделаете кое-что для меня. Хотите выслушать моё предложение?

Кира с усилием повела головой – и почувствовала, что может говорить.

– Я вас… – начала она, и тут же снова лишилась дара речи.

– Будем считать, что это было «да».

Он провёл рукой по её шее, играя пальцами с бриллиантовой подвеской.

– Удивительная красота, – хриплым шёпотом заметил он. – Я дарил Веронике похожие вещи, но никогда не утруждал себя поисками подобного чуда. Куда проще было подписать пару нулей к очередному чеку.

– Он любил меня, – прошептала Кира, к которой снова вернулась возможность говорить.

– Не думаю. Ни одна из моих ипостасей любить не способна. Притворяться, впрочем, он умел хорошо.

Тёмный Лорд выпустил бриллиант из её пальцев.

– Так вот, моё предложение. Вы никому никогда ничего не расскажете обо мне, и дадите мне клятву на крови об этом – сейчас. Более того, вы поклянётесь на крови, что ни словом, ни делом не будете совершать шагов, которые удалили бы меня от вас. Иными словами, сбежать я вам не дам. Кроме этого, вы будете моим донором во всех ритуалах, которых я от вас потребую. Скажите «да» – и я отпущу вас… когда у вас там заканчивается контракт с Хили?

– В конце года, – глухо сказала Кира. – Сейчас весна.

– Великолепно. Я дам вам клятву на крови, что я отпущу вас в конце года. Что до остального… – Он накрыл ладонью её грудь и очень холодно улыбнулся. – Соврите мне. Скажите, что я вам неприятен. Что Тёмный Лорд, желающий надругаться над вашим телом, вызывает у вас только отвращение. Ну же. Вы ведь превосходная лгунья, правда?

Кира отвела взгляд.

Она… не хотела, чтобы он убирал руку с её груди. Даже несмотря на то, что только что расцарапала его лицо в кровь.

Тихий смех подтвердил, что он это прекрасно понял.

– Клятва и обещание, что вы моя до конца года, – ровно сказал он. – В ритуальном круге и везде, где я захочу доставить себе удовольствие. Не пожизненное рабство. Вы нужны мне на время – нужны, чтобы удержаться здесь и завоевать позиции в магическом мире. Мне нужна чувственная связь между нами, так что без того, чтобы прижать вас к стенке и задрать подол, тоже не обойдётся. Не будьте стеснительной девочкой.

Он небрежно улёгся на каменный пол рядом с ней и положил руку ей на ключицы, мягко водя пальцами вверх и вниз, поднимаясь к горлу.

– И сбросим маски, – его голос стал ниже, опаснее. – Если вы откажетесь дать мне эту клятву, я разорву вашу уже данную клятву на крови, отказавшись завершать с вами ритуал, и вы умрёте. Страшно и быстро умрёте, и никто не обличит в этом меня. Думаете, я на это не решусь? Пожалею вас? После того, что Протекторат только что – только что, для меня это случилось только что! – сделал со мной?

Он поднял бровь, глядя на её ошеломлённое лицо.

– Боитесь? Правильно. Без новой клятвы я не оставлю вас в живых. Думаете, мне нужна моя оставшаяся память? Да я готов послать её к чертям. Что до моей роли лорда-ректора Академии, уверен, я смогу сыграть её без вас. Вы единственная, кто мог бы меня разоблачить, и с вашей смертью эта опасность исчезнет. Да, мне нужна ваша помощь в качестве донора, но только если вы будете послушной и покорной. А это мне может дать только клятва на крови.

– А если я поклянусь, что буду вашей до конца этого года, – прошептала она, – вы поклянётесь, что меня отпустите, когда это время пройдёт?

– На крови, – кивнул он. – Слово Тёмного Лорда.

Он не взял её силой, когда она была вне себя от горя, подумала она. В нём сохранилась крупица человечности.

– Я согласна, – очень тихо сказала она. – Но только в тех ритуалах, где я буду согласна с результатом: убивать невинных я не буду. И если вы потребуете от меня в постели чего-то, что я не готова буду дать, я тоже скажу «нет».

Он секунду подумал.

– Принято. Кстати, почему вы соглашаетесь? Мне просто любопытно.

Кира невесело улыбнулась.

– Потому что не хочу умирать.

– Умирать вообще мало кто хочет, – согласился Тёмный Лорд.

Его рука легла ей на грудь, так, что пальцы касались руны Ассо, горящей у неё на коже. А потом его пальцы прочертили руну Целар ногтями чуть выше, выдавливая кровь.

Кира вскрикнула от боли.

– Клянитесь, – произнёс его резкий голос. – Клянитесь сейчас, или будет ещё больнее.

Кира произнесла слова клятвы, повторяя за ним.

… Вечно не разглашать этот факт и не пытаться даже намёком…

… Принадлежать ему в выбранных обоими ритуалах до конца этого года, и в подготовке к ним…

… Клянусь.

– Клянусь, – повторила Кира, и всхлипнула, почувствовав, как магия клятвы на крови свивает гнездо и прорастает корнями в её теле и сердце. Царапины сойдут, но клятва останется с ней навсегда. – Всё?

– Всё, – развёл руками Тёмный Лорд. – Какое коварство, правда? Я предложил вам выход, чтобы не лечь со мной сейчас, но именно к этому всё подошло.

Он откровенно ухмылялся.

– Я поняла, – устало сказала Кира. – Я ваша до конца года, и я не рассказываю о вас никому и никогда. Теперь клянитесь, что после этого вы отпускаете меня.

– И не подумаю.

– Что?! Вы же сказали, что… вы дали слово!

Тёмный Лорд рассмеялся.

– Я солгал.

Кира в изнеможении закрыла глаза. Солгал. А она попалась, как дура.

Впрочем, был ли у неё выбор? Не дай она клятву, он не выпустил бы её отсюда, в этом она верила Тёмному Лорду безоговорочно.

А после того, как год истечёт, истечёт и её клятва остаться с ним. Да, Тёмный Лорд попробует снова её удержать, но она будет готова. И хотя бы заставит его дать ей клятву первым.

– Отпустите меня сегодня, – прошептала она. – Хотя бы сейчас.

Тёмный Лорд покачал головой, небрежно чертя дорожку по её животу. Кира попыталась шевельнуться, но паралич всё ещё действовал.

– Именно сегодня и сейчас начинаются ваши злосчастья. Видите ли, – его голос сделался задумчивым, – сейчас мне чудовищно тяжело. И, честно говоря, я бы с радостью устроил бы себе сеанс вытья на луну. А ваше присутствие и знание, что вам сейчас приходится ещё хуже, оказывает неплохой терапевтический эффект.

Он коснулся губами её груди.

– Кроме того, теперь до конца года вы моя рабыня, и я воспользуюсь вами прямо сейчас. Боги, неужели и правда прошло почти шесть лет?

Он с шумом зарылся носом в ложбинку между её грудями, и тело Киры тут же напряглось. А когда его большие пальцы одновременно накрыли её соски, у неё вырвался тихий, совсем неслышный стон.

На этот раз он не засмеялся. Его большой палец спустился ниже, накрывая её вход. А потом начал гладить, надавливая там, где она хотела ощущать его больше всего.

Кира больше не могла сдерживать стонов. Сглатывая и кусая губы, она дрожала под его пальцами, и не отстранилась, когда он наконец лёг на неё, расстёгивая брюки. А потом её руки шевельнулись, и Кира поняла, что не отстранилась по своей воле.

– Ты будешь моей целиком и полностью, – прошептал он. – Так, как тебе и не снилось. Ты жила невинной девочкой в мире грёз, но я сделаю тебя женщиной, знающей, что такое боль. Что такое унижение. Что такое рабство. И эти три слова станут для тебя самыми сладкими словами в мире.

Его пальцы приподняли её подбородок.

– Скажи это, – негромко приказал он. – Скажи, что ты хочешь меня. Что ты согласна отдаться мне.

Кира смотрела на него не отрываясь.

– Да, – прошептали её губы.

Тёмный Лорд не тратил ни мгновения.

Он резко и быстро ворвался в неё, и, не останавливаясь, вдавил её в пол, рванул на себя, поднимая – и припечтал к стене, снова врываясь в неё яростно и грубо. Отшвырнул пряди, прилипшие к шее, и впился в неё, прикусывая мочку уха, обостряя ощущения, не прекращая двигаться резко и жадно, обняв её под ягодицы. Кира сама не поняла, как вцепилась ногтями в его плечи, как поймала его взгляд, замерев, как добыча перед взглядом хищника – и послушно подставила шею под новый укус.

Тёмный Лорд утверждал себя с ней, делая её своей. Она ощущала его эмоции – теперь, уязвимый, он не закрывался от неё в эту минуту, и она чувствовала и его растерянность, и боль, и ужас от того, сколько времени пролетело мимо. Для него прошли лишь секунды – долгая адская боль, короткая темнота, – и он здесь, в подземелье с незнакомой девушкой, принадлежащей тому, кто занял его жизнь. Кира могла только быть благодарной судьбе, что Тёмный Лорд не взял её там же и сразу же, воспользовавшись единственным способом вернуть себе уверенность. Он дал ей время, дал ей иллюзию выбора.

А ещё он чертовски хорошо умел грубо брать женщин.

Она наслаждалась тем, как он имел её, быстро, грубо и резко, не переставая доставлять ей удовольствие, словно её стоны и крики приносили ему такое же наслаждение, как и её тело. И одновременно она чувствовала себя шлюхой. Голая, в объятьях другого мужчины, хотя прошёл едва ли час с тех пор, как тот, кого она любила, сделал ей предложение. И то, что они были одним и тем же человеком, ничего не меняло.

Лучше бы она… лучше бы она сделала что угодно ещё. Не стонала так громко, не сжимала его так жадно, не отдавалась ему сама, подстраиваясь под его ритм, не склонялась к нему грудью с безмолвной просьбой, чтобы он взял её сосок ртом.

Пик накрыл её, когда он вновь впечатал её в стену и сжал её жемчужину двумя пальцами. Кира чуть не потеряла сознание от мощного взрыва – и разрыдалась.

Секундами позже он хрипло застонал, и, крепко сжав её, опустил на каменный пол.

И молча, совершенно молча держал её, пока она не прекратила плакать.

– Так-то лучше, – прошептал он. – Дьявол, я бы задушил своего двойника за то, что он отобрал мой трофей, едва цветок раскрылся. Я, я нашёл вас шесть лет назад, а он посмел встать у меня на дороге. Он лишил вас невинности?

– Да, – прошептала Кира.

– Я хочу, чтобы вы рассказали мне о нём. О его привычках. О его доме.

Кира чуть не разрыдалась снова, вспомнив свои зимние каникулы. Огонь в камине, негромкий голос профессора…

… Сказку на ночь, которую он рассказал ей в мотеле…

… Он не вернётся. Никогда.

– Хорошо, – прошептала она.

Тёмный Лорд резко встал, застёгиваясь.

– На колени, – услышала она.

Кира с непониманием подняла голову, всё ещё полулежа на полу.

И тут же получила пощёчину. Несильную, но чудовищно унизительную.

– Вы моя рабыня, и то, что я был мягок с вами до сих пор, не значит ничего, – прозвучал холодный голос Тёмного Лорда. –Я буду обращаться с вами так, как захочу. Вежливо, если мне это заблагорассудится. Грубо, когда я этого пожелаю. Я не наказываю вас для вашего собственного удовольствия. Я причиняю вам боль, потому что это нравится мне.

– Потому что вы не умеете любить, – прошептала Кира, держась за щёку.

– Вижу, мы уже начинаем наш диалог из будущего. Уверен, нас ждёт немало прелюбопытных ощущений. Встаньте на колени, или я продолжу хлестать вас по щекам, пока мне это не надоест.

Кира неловко встала на одно колено, потом на второе.

– А теперь расскажите мне всё, что вы знаете о моём двойнике.

Кира рассказывала, пока не заболели колени и из глаз не перестали течь слёзы.

Наконец Тёмный Лорд прервал её.

– И тогда в него вселился – мой дух? Этот чёрный дым?

– Да.

– Но личность ко мне вернулась только сейчас. Любопытно. Должно быть, так встали звёзды, что магия моего проклятия ударила по моему двойнику не сразу. Очень сложно спрятать проклятие в проклятии, знаете ли.

Кира вспомнила слова юного Рональда и вздрогнула.

«Тёмный Лорд предусмотрел всё. Берегись, новенькая. Он идёт за тобой».

– Какое именно проклятие вы наложили? – тихо спросила Кира. – Что если кто-то решит разорвать связь между Райли и вами, вы вернёте себе прежнюю личность?

– Верно, – кивнул Тёмный Лорд. – Хороший план, не так ли? Увы, как я вижу, сработал он несколько позже, чем я рассчитывал, но сработал всё равно. Похоже, мне помогла сама судьба.

Кира вздрогнула.

– Надеюсь, – очень тихо сказала она, – теперь она поможет мне.

– Всё ещё не теряете надежды вернуть его? Отлично. С наслаждением буду наблюдать за тем, как ваша надежда погаснет. А теперь вставайте и одевайтесь. Нас ждут на балу.

Кира поперхнулась, натягивая трусики.

– На балу? В таком виде? Я растрепала причёску, и… – Она ощупала следы на шее. – К тому же вы ничего не знаете, не помните, и…

– Переживу, – сухо сказал Тёмный Лорд. – Мне нужно показаться гостям, иначе я окажусь невежливым. Что до вас, вы, пожалуй, и впрямь должны отправиться спать. – Он оглядел её. – В мою комнату. Разденетесь и будете ждать меня там. Что до ключа…

– У меня есть ключ.

Даже Тёмный Лорд не смог скрыть своего изумления.

– У вас? Я дал вам ключ?

– Вы бы ни в жизнь не дали, – мрачно сказала Кира. – Но, да, у меня есть ключ.

Тёмный Лорд потёр лоб.

– Жизнь полна сюрпризов. Что ж, соберите у себя вещи, которые вам понадобятся, и ждите меня там. – Он снова окинул взглядом её фигуру. – Одежда вам, впрочем, нужна не будет. А вот бельё…

– Профессор заставил меня купить целую коллекцию, – бесцветным голосом сказала Кира, застёгивая блузку. – Уверена, у вас схожие вкусы.

Холодная улыбка.

– Он прощал вам подобные дерзости?

Кира опустила взгляд.

– Нет.

– Но вы продолжаете дерзить ему – и мне. Пожалуй, я накажу вас тут же. – Он махнул рукой, и жаровня с благовониями вдруг вспыхнула. – Подойдите к ней и сделайте несколько глубоких вдохов.

– Но я… она же провоцирует возбуждение…

– Именно. Не заставляйте меня повторять.

Кира послушно сделала то, что он приказал, и жаровня тут же погасла. Знакомое головокружение тут же настигло её, и она почувствовала, как внутри между ног разгорается знакомый огонь. Сильно, до спазмов. Она свела ноги, но это мало помогло.

Тёмный Лорд осматривал цепи, лежащие в углах ритуальной комнаты и ждущие своего часа. А потом сделал несколько сложных пассов, и запястья Киры вмиг оказались прикованными, разводя её руки и вынуждая опуститься ничком на каменный пол.

– Так хочется ублажать себя, правда? – послышался насмешливый голос. – А нельзя. И будет нельзя ещё час, не меньше.

Кира сглотнула, чувствуя, как начинает сходить с ума. Жар возбуждения охватывал её, и она готова была просить, умолять… Нет, умолять она не будет.

Тем временем Тёмный Лорд подошёл к выходу, и она услышала скрип открываемой решётки.

– Сегодня я очень мягок с вами, – произнёс Тёмный Лорд. – Признаться, эта мягкость удивляет меня самого. Но, пожалуй, это и к лучшему. Чем ярче будет контраст, тем полнее подчинение.

Он зевнул.

– А сейчас я, пожалуй, найду одну прекрасную гостью и убью её мужа, чтобы поразвлечься с ней позже в своё удовольствие. Я хотел сделать это слишком долго. Вашу тиару я забрал, кстати. Уверен, тиара интересует вас куда больше, чем какой-то мёртвый глава Министерства.

– Не нужно никого уби… – начала Кира, но он только отмахнулся.

– Он хочет убить меня. И вас, если я понял правильно. Спасибо, мне достаточно.

Тёмный Лорд долго смотрел на неё.

Наконец он щёлкнул пальцами, и цепи на её запястьях разомкнулись.

– Я передумал. Идите. Час, минута – какая разница. Разрешаю вам лечь спать в моей постели. Если уж быть мягким сегодня, то до конца. И…

Он оценивающе посмотрел на неё.

– Я сделаю вам подарок.

– Какой? – шёпотом спросила Кира, поднимаясь.

– На вашем теле не останется следов, кроме тех, что вы сами захотите оставить. Никаких шрамов, если вы боитесь этого. Я спас вашему телу жизнь и отдал свою магию, в конце концов. Не терплю шрамов и незаживающих ран, когда их можно избежать. Что до того, чтобы заклеймить вас… – Он холодно улыбнулся. – Скоро вы будете меня об этом умолять.

Как Вероника.

Киру передёрнуло. Тёмный Лорд с удовлетворением кивнул.

– Именно. А теперь я пожелаю вам спокойной ночи и пойду убивать Гэрила Крейна.

Он несколько секунд смотрел на неё, и Кира готова была поклясться и поставить на кон что угодно, что он хотел сказать ей, что ему жаль. Жаль, что она потеряла самое дорогое, самого близкого человека, что у неё был, пусть это случилось и не по вине Тёмного Лорда – разве что косвенно. Ему было жаль, что ей было так больно.

Но он так и не сказал этого вслух.

Тот, кто носил лицо и облик профессора Деннета, молча вышел.

Академию ждал новый лорд-ректор.

Глава 26

Розы.

Букет белых роз стоял на письменном столе профессора. И рядом, небрежно брошенная – метёлка из перьев.

Кира окинула взглядом комнату. Всё было по-прежнему. Так, как должно было быть, если бы ритуал завершился. Он бы привёл её сюда, она увидела бы розы, и распахнула бы перед ним своё сердце – и себя.

Впрочем, она бы сделала это безо всяких роз. Достаточно было его улыбки.

Тёмный Лорд не умел так улыбаться. Ему оставалась лишь насмешка. И холод, ледяной холод, который он мечтал утолить ей, Кирой.

Глотая слёзы, она подошла к такому знакомому книжному шкафу. Сколько раз профессор доставал оттуда книгу, чтобы дать ей?

«Высшие ритуалы», – прочитала она название, вытисненное чёрными буквами, почти теряющееся на тёмной коже переплёта. «Завершение».

Не думая, не размышляя, она сняла книгу с полки. И алый перстень, такой чужеродный на её пальце, держащийся на нём только магией, еле заметно блеснул, словно одобряя её намерения.

Она была всего лишь адепткой первого года. Но уроки профессора, все книги, которые она прочитала, её собственный талант и дар…

… Чужая сила, которой она могла воспользоваться…

… Перстень на её руке…

… Их обмен кровью…

… И его собственное любопытство…

Давали ей шанс. Небольшой, но шанс.

Вернуть его любовь. Вернуть ему – его.

А Тёмный Лорд…

Самое страшное, она его всё-таки любила. Его, любого. Его взгляд, его руки, его голос, сколько бы льда там ни было. И, как и в своём видении, она верила, что может его изменить. Вернуть ему право и надежду любить, и тогда…

Тогда он сам захочет вернуть свои воспоминания и стать с собой единым целым.

Вот только судя по их разговору в подземелье, случиться этому было не суждено.

И если бы они там только разговаривали, мрачно подумала Кира. Если бы он не запрокидывал её голову за волосы, если бы его рот не касался её солёной кожи, доводя её до экстаза, если бы она не распахивала колени, когда он вломился в неё так жадно…

Что она могла сделать? Обнажённая, полупарализованная, задыхающаяся от его ласк, сходящая с ума от запаха благовоний, давшая ему клятву на крови – и видящая перед собой своего любимого?

Но всё же… разве это было правильно?

Чудовищная, невозможная дихотомия. И жить в ней Кире теперь предлагалось каждый день.

Помедлив, она сняла платье и повесила его в шкаф. Золотистое неглиже на бретельках, в котором она осталась, тоже можно было принять за платье издали, но вблизи у любого мужчины появилось бы лишь одно желание – смять изысканное кружево, задрать подол и впиться в розовые соски, раздвинуть нежные бёдра, сжать сильными ладонями плечи, беря её снова и снова.

У любого мужчины? Смешно. Какие могут быть другие мужчины рядом с Тёмным Лордом? В отличие от профессора, который почти не выказывал ревности, незнакомец, явившийся ей сегодня, был собственником, свирепым и беспощадным. И если он решил избавиться от мужа Вероники, чтобы присвоить жену целиком…

Кира вздрогнула, усаживаясь на кровать с книгой. Ещё считанные часы назад она сочувствовала Веронике, зная, что профессор любит её, а не свою бывшую спутницу. Но Тёмный Лорд вернулся. Мог ли он забыть свою первую любовь? Женщину, которая позволяла ему делать с собой то, что никогда не позволила бы Кира?

Пока не позволила бы, поправилась Кира. Пока он не сломал и не согнул Киру, как сделал это с Вероникой. И ей нужно сделать всё, чтобы этого не случилось.

Даже если ей нужно будет опоить Тёмного Лорда сонным зельем и втащить в ритуальный круг самой.

Она открыла книгу по высшим ритуалам и погрузилась в чтение.

Кира оторвалась от книги, когда начало светать. Она окончательно начала клевать носом, и понимать сложные магические выкладки ей сделалось куда труднее.

Тёмный Лорд всё не возвращался. К лучшему. Значит, он не заметит пропажи, подумала Кира, осторожно пряча книгу в свою сумку. Она отнесла бы её в свою комнату прямо сейчас, но сейчас запоздалые танцоры расходились по спальням, и слишком велик был риск быть замеченной. Кроме того, Тёмный Лорд велел ей раздеться и ждать его здесь. И вряд ли он обрадуется, увидев её одетой и готовой бежать.

Кира взглянула на себя в зеркало. Едва прикрывающее ягодицы кружево, бесстыдно торчащие соски, податливое и зовущее тело. Она должна была ждать в этом виде совершенно другого мужчину, а сейчас…

К чёрту, холодно подумала Кира. Тёмный Лорд её такой не увидит.

В тонкой кремовой сорочке ниже колен она почувствовала себя куда увереннее. Душ она приняла ещё в своей комнате, глаза слипались всё сильнее, и Кира едва заметила, как сбросила покрывало на пол и улеглась на хрустящие простыни. Мягкая подушка, тёплое одеяло, кровать, где она заснула в его объятиях первый раз…

Он вернётся, сонно подумала она, ловя взглядом террасу, где они совершили обмен кровью. Обязательно. Должен вернуться.

Она вернёт его.

Солнечный луч скользил по её лицу. Кира сонно заморгала, чувствуя, как её обнимают за грудь мужские руки.

– Профессор, – пробормотала она. – Мне снился такой чудовищный сон…

– Польщён сравнением, но сны вам теперь будут сниться только обо мне, – сообщил насмешливый голос Тёмного Лорда.

Он развернул её, вынуждая повернуться лицом к нему.

– Мне понравилось, как вы оделись для меня этим утром. Долго думали?

– Нет, – прошептала Кира. – Просто… надеялась, что вы оставите меня в покое.

– Разумеется, – спокойно кивнул Тёмный Лорд. – И принесу завтрак в постель. Чего ещё, в конце концов, можно ждать от Тёмного Лорда? – Его рука неторопливо залезла под подушку. – Вряд ли этого.

Кира с ужасом смотрела на него. На большие ножницы в его руке.

А потом она наконец почувствовала, что она лежит совсем близко от обнажённого мужчины. Горячего – она чувствовала его жар сквозь тонкую ткань своим животом, бёдрами и коленями. Горячего и возбуждённого.

– Опуститесь ниже, – предложил он. – Я хочу, чтобы вы предоставили ваш прелестный ротик в моё распоряжение и употребили свой острый язычок по назначению. Уверен, вам не нужно объяснять, как.

Он сыто улыбался, но под глазами залегли тёмные круги.

Кира вдруг вспомнила.

«А теперь я пожелаю вам спокойной ночи и пойду убивать Гэрила Крейна».

И сейчас, прямо сейчас – Гэрил Крейн был мёртв.

– Вы совершили убийство! – ахнула она. – Вы это сделали!

– Совершенно верно, – протянул он, забавляясь. – Как забавно, что вы никому не сможете об этом сказать, правда? И сейчас вы будете доставлять удовольствие убийце. И делать это хорошо, моя маленькая лгунья, иначе за каждое неосторожное движение ваших зубок я… – он провёл пальцами по её прядям, – буду отстригать у вас локон на память. Уверен, короткая стрижка вам пойдёт.

Кира похолодела. Короткая стрижка в её видении…

Он не блефовал.

– Вы лишите свою собственность, – услышала она свой голос, – части её красоты?

– Просто хочу поразвлечься.

– Почему не с Вероникой? – горько спросила она. – Она теперь вдова – и ждёт только вас.

– Пусть ждёт, – безразлично произнёс Тёмный Лорд. – Но сейчас жду я, а это гораздо опаснее.

В его руке хищно щёлкнули ножницы.

– Хотите убедиться?

Рука Киры скользнула под одеяло.

– Нет, – прошептала она. – Не хочу.

Его тело, нагое, такое близкое… его горячая кожа, запах, дорожка волос, идущая вниз от пупка – они сводили её с ума. Жар его тела, разгорячённого недавним убийством – и ледяной холод его голоса. Он мог уничтожать её и ласкать одновременно – и она сама упала бы на колени, прося о большем.

Или нет? Или у неё достанет сил сопротивляться?

– Слишком медленно, – лениво произнёс Тёмный Лорд, и ножницы снова щёлкнули. Кира охнула: перед ней на простыню опустился крошечный завиток волос.

И спокойное, даже расслабленное выражение лица Тёмного Лорда её не обманывало: он обкорнает каждый локон, если захочет.

Кира сглотнула и прижалась ладонями к его груди, приникла к ней губами, спускаясь ниже. И почувствовала, как его дыхание учащается.

Что ж, в эту игру могли играть двое.

Профессор и она делали это куда реже, чем ей хотелось бы, но каждый раз был взрывом. Фейерверком. И она умела им управлять.

Короткий резкий вдох, перешедший в стон, тут же сказал ей, что умение она не потеряла. И его вкусы, его чувствительные места, его тайные сладкие мечты о её губах и языке, о перебирающих пальцах именно там, где ему было нужно – ни капли не изменились.

Она свела его с ума. Его стоны, его руки, комкающие простыню, его напряжённые бёдра, его хриплое, прерывистое дыхание… Он совершенно потерял контроль над связью их эмоций, и Кира чувствовала каждый спазм, каждый толчок к экстазу, каждую её ласку, будто отражённую в десяти зеркалах.

Он выкрикнул в момент конца – Кира не успела понять, что. Она медленно, нарочито медленно облизала его, и долгим взглядом посмотрела ему в лицо, прижавшись щекой к его бёдрам.

– Вы представляете собой чудовищно развратное зрелище, – хрипло сказал он. – Я хочу, чтобы оно встречало меня каждое утро.

– Банальные же у вас вкусы, – пробормотала Кира.

Он поднял бровь.

– А у вас они, конечно же, куда изысканнее. Не томите же, расскажите мне, как ещё мой предшественник готовил вас к ритуалам?

Его глаза всё ещё были затуманены возбуждением, и Кира, чьё дыхание всё ещё не успокоилось, не могла ему врать в эту минуту. Слишком уж она была возбуждена сама.

– Раздевал меня, – хрипловато проговорила она. – Горячий воск, крем, свечи, розовые лепестки… Сначала он только ласкал меня, но потом, когда он увёз меня на зимние каникулы, мы впервые занялись любовью.

– Любовью? Это так теперь называется? – Тёмный Лорд усмехнулся. – Я бы сказал, что он вас просто прозаично…

– Замолчите!

– … Привязал к себе, – невозмутимо закончил он. – Какая разница, чем, нежностями или клятвой на крови? Впрочем, я предпочитаю второе: это куда надёжнее.

Он наклонился, заставляя её сесть рядом, и с силой взял её лицо в ладони, вынуждая поднять подбородок к её губам.

Но он не поцеловал её.

– Моя маленькая лгунья, – прошептал он. – Я уже воспользовался и вашим телом, и вашим горячим ротиком. Сейчас я хочу попробовать на вкус вашу магию. Снимите это. Снимите всё.

Она была без трусиков, и снимать ей больше было нечего, но говорить ему об этом Кира не собиралась. К тому же сейчас её интересовало совсем другое.

– Мою магию? – прошептала Кира.

– Ну разумеется. Забрав такого донора, я не могу её не использовать. Как, прошло шесть лет, а Крейн всё ещё глава Министерства? И отец этого мальчишки Хили возглавляет Протекторат? А мои планы лежат в забвении? Ну нет.

Оторвавшись от её лица, он небрежно щёлкнул пальцами, и невидимые линии ритуального круга, начерченные на полу, вдруг проявились и засияли.

– Знал, что круг будет здесь, – одобрительно кивнул Тёмный Лорд. – Что, не хочется раздеваться? Ваша стыдливость мне поможет. Ведь вам стыдно, не так ли?

Он одним движением задрал ей подол до груди и бросил на неё насмешливый взгляд, держа её рубашку над грудью двумя пальцами.

– Конечно, стыдно. Стоять с задранной юбкой перед незнакомым мужчиной, который даже ни разу не рассматривал вас при свете дня. Зрелище, кстати, весьма и весьма… поучительное. – Его указательный палец провёл черту до низа её живота, и Кира, глядящая на обнажённого мужчину перед ней и всё ещё ловящая его эмоции, ощутила, как он хочет её снова. – Я возьму тебя, как обычную голую деревенскую девку, и когда все руны в круге зажгутся, я покажу Хили-старшему, что со мной не шутят.

Кира вырвалась и вскочила, оправляя кремовую сорочку.

– Вы убьёте и его тоже?

Ледяной смех.

– Стоило бы. Но нет. Всего лишь дам ему охолонуть. Сонливость, упадок сил, невнимание, усталый разум… ему будет очень не до меня. Протекторат будет ослаблен и не сможет противостоять моим планам. Именно так, как я и рассчитывал. А чтобы моя магия была достаточно сильна, и чтобы меня не поймали, мне нужна ты.

– Профессор Деннет когда-то сказал, что это слишком опасно, – дрогнувшим голосом произнесла Кира. – Что нас обоих поймают наверняка.

– Верно, риск велик, – кивнул Тёмный Лорд. – Но видишь ли, девочка… мне плевать. Если меня попробуют задержать, я убью их всех. Если попробуют арестовать тебя… что ж. Ты нужна мне, но рыдать, потеряв тебя, я не буду.

Он властно кивнул ей.

– Разденься. И встань в круг.

Кира внутренне сжалась.

– Не хочу, – прошептала она. – Когда я не хочу, ничего не получается.

– И отлично, – ровным тоном произнёс Тёмный Лорд. – Я сам добьюсь и желания, и послушания.

Он встал, нагой и грозный, и Кира сама не заметила, как попятилась, пока не оказалась в середине круга.

Под его взглядом она медленно сняла сорочку, оставшись обнажённой. Невольно обняла себя руками, но он покачал головой, и Кира неохотно опустила ладони, которыми прикрывала себя.

Несколько секунд он холодно рассматривал её.

– Вам пора понять, что я не желаю дожидаться, пока вы чего-то там пожелаете. Ваша забота – делать, что скажу я. – Он повёл рукой. – Кстати, вчера я нашёл кое-что.

Насмешливо улыбаясь, он подошёл к письменному столу. Короткий жест, негромкая магическая формула – и из тайного ящика появилось знакомое бриллиантовое кольцо. То самое, которое служило знаком её статуса, того, что у неё был таинственный благотворитель, подаривший ей его.

И ведь оно чуть не стало для неё по-настоящему обручальным…

– Но Тёмный Лорд всё испортил, – кивнул он, внимательно наблюдавший за ней. – Какая жалость.

Кира сморгнула слезу. Неужели она теперь всегда будет плакать рядом с ним?

Не обращая на её вид ни малейшего внимания, Тёмный Лорд надел кольцо ей на палец.

– Моя невеста, – прежним насмешливым тоном сказал он. – Моя рабыня. Никак не могу выбрать, что мне нравится больше. Что посоветуете вы?

– Ни то, – прошептала Кира, – ни другое.

– Тогда вы получите мой выбор.

Он хлопнул ладонью о бедро, и частички мела, образующие линии вокруг неё, начали подниматься в воздух, садясь ей на кожу. Их было много, необыкновенно много, и Кира не сразу поняла, что они покрывают её не краской – тонкой каменной чешуёй, из которой было не выбраться.

– Что вы… – прошептала она, пытаясь пошевелить пальцами.

– Заключаю вас в кокон. Вылупится ли оттуда бабочка – зависит только от вас.

Кира не могла пошевелиться. Тонкий каменный пепел ложился ей на волосы, щёки, ноздри: она едва дышала, и ледяной молнией её пронзило воспоминание о его тёмной стороне. Которая дважды показывала ей, какое удовольствие только можно получить, если немного задержать дыхание…

А если перекрыть его совсем?

– Не надо, – взмолилась она.

Тёмный Лорд расхохотался. А потом шагнул вперёд, и она почувствовала, как его пальцы ломают каменную корку между её ног.

– Ваше тело – моё, – прошептал он. – Помните, вы сказали, что дали ему разрешение иметь вас, когда и где ему захочется?

Она закрыла глаза.

– Да.

– То есть это разрешение переходит и мне, – холодно заметил он. – Как кстати.

– Не… не переходит…

Его пальцы нажали на чувствительную точку, и Кира вскрикнула.

– Клятва на крови, маленькая лгунья. Вы моя.

Кира почувствовала, как осколок мела врезается в неё до крови, и тихо охнула. Капля крови набухла на царапине, другие потянулись ниже, по её скованному бедру, по его пальцам…

Он опустился между её ног и слизнул их все.

– Солёная, – шепнул он. – И такая сладкая.

Кира не сдержала стон, хотя кончик его языка едва дотронулся до неё. Но его пальцы не прекращали сладких, до невозможности сладких движений, и удовольствие, вспыхивающее с каждой секундой всё ярче, почти победило страх. Частицы мела облегали её плотнее, застлав зрение, его пальцы двигались всё быстрее в её мягкой, податливой влажности, она стонала всё громче, и, замерев слепой статуей в жаркой темноте, растворяясь в диком наслаждении, она на миг забыла, кем был мужчина, ласкающий её, и мечтала только о его поцелуях.

Миг, когда каменная корка окончательно лишила её возможности дышать, и волна, взорвавшая её изнутри, наступили одновременно.

Мир завертелся перед глазами, и, в последнюю секунду ощущая, как распадается на осколки маска на её лице, давая ей такой желанный воздух, Кира распалась вслед за ней.

Агнус Хили сидел, откинувшись за столом в своём кабинете. Рубашка на нём была расстёгнута, волосы растрёпаны, и он тяжело дышал, поправляя беспорядок в одежде. Его взгляд блуждал по корешкам на книжных полках, резным ножкам кресел…

И остановился на женщине с длинными тёмными локонами, сидящей на его столе в узких чёрных стрингах. Строгое траурное платье, безжалостно скомканное, валялось на полу.

– Вероника, сейчас не время для подобного, – проговорил лорд Хили, и его голос был низким, севшим от желания. – Вы только что потеряли…

Её смех прозвучал музыкальным звоном колокольчиков.

– Скажите мне, что я потеряла? Его непомерные требования, его постоянные придирки? Его любовниц, меняющихся каждую неделю? Не будь он магом, я боялась бы заразиться. А вы, – она наклонилась над ним, – давно мечтаете меня утешить. Не говорите мне, что я неправа.

– Глава Министерства только что покончил с собой, – холодно сказал лорд Хили. – Я не могу относиться к этому так же легко, как и вы.

Её пальцы замерли на молнии его брюк.

– Только что кто-то не был так в этом уверен. – Её голос упал до шёпота. – Кто-то даже просил меня не останавливаться. Должно быть, ваша жена не так искушена в искусстве тайных покоев, хм? Кто-то же должен о вас позаботиться.

– Вероника…

– Скажите, что я не нужна вам, и я уйду. Но Гэрила больше нет, милорд. Кто же теперь будет вашим… наперсником? Теперь, когда Тёмный Лорд знает, кто он такой?

Глубокий вдох.

– Глупая смерть, – с отвращением произнёс лорд Хили. – Я знаю, что Гэрил всё больше пил в последнее время, и таблетки… но передозировка?

Он покачал головой.

– Тёмный Лорд… Главная моя головная боль. И ваш муж, миледи, оставил меня наедине с ней.

– Но Тёмный Лорд одинок, – проницательно произнесла Вероника. – У вас же есть я, милорд.

– Странно, что никто из верных его последователей так и не подумал вернуться к нему хотя бы как друг… спутник… любовница, в конце концов, – задумчиво сказал лорд Хили. – Не попробовал подобраться к нему ближе. У него ведь была женщина; в конце концов, он не был сделан из железа!

– Возможно, он был… не очень-то наделён мужской силой, если вы понимаете, что я имею в виду, – промурлыкала Вероника, перебирая волосы у него на груди. – Недаром он взял какую-то адептку. Бедная девочка просто не поняла разницы.

Лорд Хили фыркнул.

– Она бросила его. Хоть на это мозгов у неё хватило.

Вероника пожала плечами.

– Он не стоил ничьей верности. Но вы, – она посмотрела на него прямо и томно, – вы, милорд – стоите.

Кира, слушавшая их, была бледной от ужаса. Если Тёмный Лорд слышал то же самое…

Весь его гнев обрушится не на Веронику – та далеко. На неё.

Да, Вероника притворялась перед лордом Хили. Но её слова не становились от этого менее оскорбительны. А пять с половиной лет, пока она держалась подальше от бывшего Тёмного Лорда и даже не приближалась к тому, под чью плеть подставляла спину, говорили сами за себя. Миледи Крейн не пыталась помочь ослабевшему Тёмному Лорду. Никак.

Лорд Хили чуть отодвинулся от стола, и Вероника скользнула к нему на колени, обвивая его шею.

– На сколько вы отпустили этих болванов? – прошептала она.

– На полчаса.

– У нас ещё есть время.

Голова Киры внезапно закружилась, словно мимо неё промчался порыв чужой магии, и лорд Хили вдруг закашлялся, хватаясь за горло. Вероника обеспокоенно посмотрела на него.

– Что такое, милорд?

– Ерунда, судорога. Пройдёт.

Он резко встал, сбрасывая всё со столешницы, и Вероника, рассмеявшись, сама вспрыгнула на стол, кидая ему трусики.

– Я ваша, милорд, – прошептала она. – Поведайте же мне самые ваши тайные планы. Сколько раз вы меня хотите, и где мы увидимся в следующий раз?

– Завтра, – хрипло сказал он. – Сегодня. Сейчас.

Пальчики Вероники цепко схватились за его молнию.

– Я устрою вам внеочередной день рождения, – мурлыкнула она. – И скоро, поверьте, вы увидите, что я могу стать отличной заменой Гэрилу. Но куда, куда более покладистой.

Кире хотелось бежать. Если они сейчас начнут заниматься любовью у Тёмного Лорда на глазах…

Но тёмная сила яростно врезалась в видение, раздирая его на части. Голова у Киры снова закружилась, и, уже падая, почувствовала, как её подхватывают твёрдые сильные руки и несут куда-то.

– Не… не надо, – успела слабо прошептать она.

И наступила темнота.

Глава 27

Кира пришла в себя в постели. Голова кружилась, саднило между ног, и одеяло, откинутое в сторону, выставляло на общее обозрение её бесстыдно раздвинутые бёдра и согнутые колени.

Всё так, будто её только что…

– Вы… – начала она.

– Собирался взять вас спящую, – зло бросил он. – Хотя потом понял, что не стоит. Впрочем, в постели вы и так бревно бревном.

– Лжёте, – прошептала Кира.

– Какая сейчас разница.

Его лицо было белым от ярости. Он отвернулся от её взгляда и отошёл к окну, встав вполоборота к ней и скрестив руки на груди.

– Что вы с ней сделаете? – в ужасе прошептала Кира.

– Неправильный вопрос. Что я сделаю с вами – вот что должно вас волновать.

– И… что вы со мной сделаете?

Короткий смешок.

– Не сейчас. И не здесь. Эта комната не готова для моих забав. Уходите.

Кире не нужно было повторять дважды. Она вскочила, кинувшись к одежде.

– В следующую пятницу после занятий вы поедете ко мне домой, – холодно произнёс он. – Без отговорок, без отнекиваний.

– Хорошо, – прошептала Кира. – До какого дня?

Ледяная улыбка.

– До утра понедельника, разумеется. Вещей с собой не берите. У вас будет всё, что мне нужно.

– Я могу взять с собой книги? – робко поинтересовалась Кира. – Учебники?

– Всему, что нужно знать моему донору, я обучу вас сам. Впрочем… – Он обернулся к ней, и у неё мороз продрал по коже от его улыбки. – Не думаю, что на этих выходных у вас будет время учиться вообще.

Кира сглотнула.

– И ещё одно. Вы будете обращаться ко мне так, как должно – везде и всегда. Без исключений. Это понятно?

Она опустила взгляд.

– Да… милорд.

Его взгляд задержался на ней.

– Искушение, – негромко произнёс он. – Такое искушение пожить немного обычной жизнью профессора Академии рядом с обожающей меня любовницей. Писать книги у камина, заниматься любовью, а не войной, делать массаж ног красивой девушке. Почему нет? Я умею быть сентиментальным.

Его лицо замкнулось. Кира с ужасом глядела на резко очерченный профиль. Что-то он придумает теперь?

Ей было страшно. Она боялась его. Но одновременно она жалела его.

Этой ночью он почти сказал ей, что ему было жаль. Жаль, что она потеряла профессора Деннета. А сейчас любимую женщину потерял уже он – увидев её с другим мужчиной, и зная, что все эти годы она пренебрегала им, ослабевшим и лишённым воспоминаний.

А ведь Вероника была его первой любовью. И единственной, наверное.

Да, она была предана ему бесконечно. Да, она отправилась к лорду Хили только из-за него, пусть из своеволия. Но нужна ли ему была такая помощь? Его женщина в объятьях его врага?

Его эмоции были закрыты для неё: стена, глухая стена. Но Кира могла догадаться, какое отчаяние и боль за ней скрывались.

И она не готова была оставить Тёмного Лорда с ними наедине.

– Я отпускаю вас, – устало повторил он. – Если вы останетесь, никто не даст за вашу жизнь и ломаного гроша. Почему вы не уходите?

– Я просто побуду здесь с вами, милорд, – тихо сказала Кира. – Если вы не возражаете.

– Возражаю, – ровным голосом сказал он.

– А я останусь всё равно.

Глаза Тёмного Лорда на миг расширились. В шоке? В удивлении от её смелости?

– Тогда, – медленно сказал он, – я сделаю с вами то, что хотел сделать с ней.

– Делайте.

Кира не знала, что побудило её сказать эти слова. Дерзкое возбуждение, находящее на неё каждый раз о мысли, какое наказание придумает для неё профессор на этот раз? Желание не оставлять его, испуг, что он может что-то сделать с собой? Дурацкое, дурацкое сочувствие девушки, которая потеряла столько же, сколько и он этой ночью? Что продиктовало ей это короткое слово?

Она понятия не имела. Но пожалела она о нём тут же.

А вот глаза Тёмного Лорда, напротив, зажглись.

Ритуальный кинжал появился в его руке, казалось, сам по себе. А затем Тёмный Лорд поднялся в воздух – у Киры перехватило дыхание, – и подплыл к ней.

– Убегать поздно, – насмешливо произнёс Тёмный Лорд. – За глупость нужно платить сполна. Даже за храбрую глупость.

Кинжал сверкнул, срезая с неё одежду. Кира стояла, не делая попыток прикрыться, но она и не успела бы – несколько секунд, ещё пара взмахов кинжала, превратившая её бельё в лохмотья, – и она осталась перед ним нагой.

– В ванную, – коротко приказал он.

Короткий толчок швырнул её на середину ванной комнаты, вынуждая упасть на колени. Здесь было просторно, блестел чистый мрамор, и ароматные бальзамы в бутылочках заставили её вспомнить, как с какой нежностью профессор помогал ей мыться, и как она помогала ему. Любовница, возлюбленная… он медленно и чувственно играл с её сосками в ванне, намыливал её мокрой губкой, и она сама становилась податливой и влажной, впитывая в себя его прикосновения, раздвигая ноги перед ним, шепча ему, как он нужен и дорог ей.

Но теперь всё изменилось настолько чудовищно, насколько только могло.

Из кармана мантии Тёмного Лорда появился пузырёк с острой, пахучей мазью.

– Вставайте, – коротко приказал он. – И держите волосы наверху, они будут мне мешать.

Кира быстро закрепила их парой прищепок и встала.

– Милорд? – прошептала она.

– Как часто вы двое занимались любовью? – поинтересовался Тёмный Лорд. – Каждый день? Чаще?

– По-разному. – Кира прикрыла глаза, вспоминая. – Но куда чаще, когда я ночевала у него дома… или здесь.

– Он когда-нибудь возбуждал вас, лишая удовольствия насильно? Как я этой ночью, когда приковал вас и заставил надышаться благовониями?

Но сразу отпустил. А вдали от жаровни её голова прояснилась почти сразу.

– Те благовония были слишком слабы, – с сожалением произнёс Тёмный Лорд. – Мой предшественник берёг вас: вы бы мало что почувствовали. Поэтому я решил избавить вас от скучного сидения в темноте. Сейчас я хочу, чтобы вы бегали по стенам.

Кира поёжилась. Эти слова не предвещали ничего хорошего.

– Сожмите пальцы, – властно сказал он. – И не разжимайте кулаки вовсе.

На этот раз в приказе была магия, которой Кире нечего было противопоставить. Её пальцы сжались сами, и даже когда Кира попыталась разжать хотя бы мизинцы, чужая магия накрыла её кулаки с такой силой, будто едва она захотела бы их раскрыть, их переломал бы ураган.

– Хорошо, – прошептал Тёмный Лорд. – Превосходно.

Вероника, на её месте должна была быть Вероника… Что он хотел с ней сделать, как наказать?

И не время ли было молить о пощаде?

– Милорд… – начала Кира, но он приложил палец к её губам.

– Ни звука. Я услышу ваши крики позже.

И будет ими наслаждаться, поняла Кира по его лицу. О, он будет слушать их, как самую сладкую музыку.

На её языке кружилось по крайней мере с полдюжины дерзостей. Но она не осмелилась открыть рот.

А потом он раскрыл пузырёк, и оттуда запахло мускусом и желанием.

На подушечках его пальца появилось тёмное вязкое вещество, и он начал покрывать летучей мазью её грудь и плечи.

– Вы запомните этот опыт, – прошептал он. – И трижды подумаете, стоит ли мне противоречить.

Там, где его пальцы касались её тела, кожа начинала гореть от его прикосновений. Кира почувствовала, что взлетает, таким лёгким и жарким стало её тело. Все ощущения обострились, она часто и тяжело дышала, каждое прикосновение казалось ей подобным самой интимной ласке. Ей хотелось расправить руки-крылья, взлететь…

– Эту мазь используют для самых сильных адептов последнего года, когда обучают их искусству левитации, – сухо пояснил Тёмный Лорд. – Двух-трёх прикосновений бывает достаточно. Больше опасно: у неё слишком сильный возбуждающий эффект.

Он шагнул к ней.

– Как вы вот-вот убедитесь.

– Уже убедилась, – выдохнула Кира в его лицо. Её грудь жгло огнём, жар уже дошёл до впадинки между её ног, и если только он собрался намазать её и там тоже, она не выдержит… – Милорд, пожалуйста…

Он холодно, медленно улыбнулся.

– Вы ведь тоже были мне неверны. Едва вы узнали, как я обращался с миледи Крейн, вы едва не сбежали. А узнав, как я буду обращаться с вами, сбежали окончательно. Ведь всё было именно так, согласно вашему рассказу? Вы заслуживаете наказания не меньше неё, маленькая лгунья.

Не отрывая взгляда от неё, он опустил руку вниз. Его пальцы обрисовали пупок, линии бёдер – и, вольготно зачерпнув мази, принялись, поглаживая, втирать мазь в её промежность. Кира попыталась сжать ноги, но у её горла тут же оказался ритуальный кинжал.

– Видите, я предусмотрел и это, – заметил он. – Поднимите голову выше.

Он шевельнул кинжалом, вынуждая её задрать подбородок, и беспощадными движениями начал намазывать её горло. Такие быстрые, такие опасные прикосновения: Кира беспомощно застонала, изнывая от невозможности прикоснуться к нему.

– Где же всё твоё отвращение? – прошептал он ей в ухо. – Ты ведь готова упасть на колени, забыв свою хвалёную гордость, лишь бы я разложил тебя прямо здесь на полу.

– Нет, – из последних сил выдавила Кира.

Он только засмеялся.

– Нет?

Он опрокинул пузырёк над второй рукой. Небрежно поставил его на край ванны.

И холодными пальцами коснулся её сосков.

Кира не застонала даже – почти взвыла, задыхаясь от желания. Её сопротивление больше не значило ничего. Всё, чего она хотела – оттолкнуть ненавистный кинжал, потянуть на себя полы мантии и заставить его… вынудить… умолить… ползать перед ним на коленях, лишь бы он сжалился над ней и прекратил эту муку. Лишь бы он взял её, или позволил это сделать кому-нибудь другому.

Но, взглянув в его лицо, она поняла, что он никому этой чести не уступит.

– Вы возьмёте меня? – с надеждой прошептала она. – Сейчас?

Тёмный Лорд холодно покачал головой.

– Это ваше наказание. Я предпочёл бы, чтобы на вашем месте была бы другая, но…

Он сделал шаг назад, отняв кинжал от её горла, оценивая свою работу, глядя на её обнажённое тело, покрытое тёмным золотом.

И обвёл рукой ванную комнату, простирая ладонь короткими резкими жестами во все стороны. Стены на миг заблестели – и погасли.

– Катайтесь по полу, кричите, умоляйте, – неумолимо произнёс он. – Пылание вашего тела не усмирит ничто. Ни горячий душ, ни ледяная ванна, ни острый камень – ванная запечатана, и вам не будет позволено ни первого, ни второго, ни третьего. Только если кто-то другой смилуется над вами… но мимо меня не пройдёт никто.

– Но мне станет легче, если меня возьмёте… вы? – прошептала Кира, держась прямо из последних сил.

– О, этого не случится.

Он скрестил руки на груди. Кира попыталась разжать пальцы, протянуть руку ко впадине лона – но её руки, сжатые в кулаки, не могли ничего.

– Я сломаю тебя, – негромко сказал он. – Ты распробуешь вкус подчинения, настоящего и сладкого. Но сначала ты будешь наказана. Никогда больше ты не посмеешь уйти.

Всё её тело горело. Она рухнула на пол, раздвигая бёдра, пытаясь ледяным мрамором пола унять невыносимое пылание, сжигающее её.

Короткий смех.

– Глупая маленькая лгунья. Вы моя, а я не упускаю своего. И не прощаю неверности – или попыток меня забыть.

Он говорил сейчас не с ней, поняла Кира.

Но наказывал – её.

Без слов он оглядел её беспомощную, натёртую мазью фигуру.

– Я вернусь за вами, – насмешливо сказал он. – Если, конечно, вспомню о вас вовремя. Можете цепляться за эту мысль.

А потом он ушёл, закрыв за собой дверь.

Она смыкала колени, пыталась включить душ, даже подползти к холодному металлическому крану – но магия, запечатавшая ванную, не позволяла ей сделать ничего. Только ласкать себя руками – но её кулаки были надёжно сжаты.

Кира каталась по полу в исступлении. Сходя с ума, чувствуя, как горят огнём её соски, как сотрясается от спазмов пустота между её ногами.

– Пожалуйста, – выкрикнула она. – Не надо! Хватит!

Она кричала снова. Стонала. Жар, желание, невозможные дикие фантазии… она сходила с ума от фантомов собственного распалённого воображения.

И наконец в горячечном бреду почувствовала, как другое нагое тело опускается на неё. Кира прикрыла глаза, почти теряя сознание от облегчения.

Он не ласкал её, прижимая к полу. Только сжал её колени, перевернул ягодицами вверх, распахнул её бёдра – и вломился в её жаждущее лоно, не встретив сопротивления.

Кира не знала, что можно было заниматься любовью так долго. Он мучил её каждым толчком, всё её нутро болело, ныло, саднило, она не могла вытерпеть ещё ни минуты, но проклятая мазь делала своё дело, и она снова стонала искусанными губами, беспомощно лепетала, прося ещё – и получая.

Медленное изысканное наслаждение. Тяжёлая изматывающая пытка. Пальцы, прижатые к её входу, терзающие самую нежную часть – и грубые, резкие, быстрые толчки сзади, без малейшей жалости или снисхождения показывающие ей, где было её место.

Изнемогшей от желания шлюхой, призванной ублажать собственные видения.

Ведь никого, кроме неё, в пустой ванной быть не могло.

Когда он наконец выплеснулся в неё, она потеряла сознание.

Кира долго ещё лежала, распростёртая на полу в полубреду, полудрёме, потеряв счёт времени. Ей казалось, что она останется тут навсегда, отбывая два наказания – за Веронику Крейн и за себя.

Когда она уже лишилась надежды, дверь открылась.

Стемнело. Её пытка длилась целый день.

Кое-как поднявшись на ноги, она выбрела из ванной.

Комната была пуста. Но на комоде её ждала записка.

«После занятий в пятницу».

И адрес, небрежно приписанный внизу, был ей очень, очень знаком.

Дом профессора Деннета.

Эпилог

Кира выбралась из арендованного автомобиля и огляделась.

Столько воспоминаний… На опушке той рощи профессор учил её магии; вон там они вдвоём лежали в снегу, глядя на звёзды, а на втором этаже они спали вместе, профессор натирал её целебной мазью, а Кира отдала ему свою силу, чтобы спасти от лорда Хили…

Нерешительно подойдя к двери, она постучала.

В конце концов, что он с ней сделает? Она дала клятву на крови принадлежать Тёмному Лорду до конца года, но это не значило, что она умерла бы, отказавшись целовать его ботинки. Всё, о чём говорила клятва, кроме неразглашения – не пытаться сбежать на другой край мира и разрешать ему использовать её в ритуалах – но даже тогда она вправе выбирать, в каких ритуалах участвовать. Всё.

Если он захочет чего-то ещё, она вправе отказаться. Вправе…

Впрочем, на что она может быть вправе рядом с Тёмным Лордом?

Вещей, как и было приказано, она не взяла. Интересно, он хотя бы позаботился о еде?

Когда он молча открыл ей дверь, у неё возникло неприятное чувство, что он позаботился обо всём. Особенно о звукоизоляции.

Впрочем, кто услышит её в глухом лесу?

– В гостиную? – только и спросила она. – Или сразу в спальню?

Он коротко усмехнулся.

– Считаете меня настолько банальным?

Он был одет строго, даже формально: чёрные брюки и чёрная строгая рубашка. И стек в руке.

Кира вздрогнула.

– Я несколько… переоборудовал свой дом за последние дни, – светски заметил он. – Но не беспокойтесь, ваша любимая гостиная и спальня остались прежними, мисс Риаз. Ведь он называл вас именно так, мой предшественник? «Миледи» звучало бы слишком издевательски для юной плебейки.

– А вы не плебей? – огрызнулась Кира.

– О, я – крайне интересная история, – задумчиво произнёс он. – История, которую вы ещё не слышали, и неудивительно: целиком её знаю лишь я. Но не будем обо мне. Пойдёмте, я покажу вашу комнату.

Вслед за ним удивлённая Кира прошла в гостиную. Её комнату? Но в доме не было других комнат. Откуда?..

Её ноги шагнули на белый пушистый ковёр, покрывающий пол в гостиной. Там, где он заканчивался, темнели тонкие щели, обрисовывающие закрытый люк.

Люк, ведущий в подвал, поняла она, похолодев.

Тёмный Лорд наклонился, и люк откинулся так легко, словно был бумажным.

Но Тёмный Лорд увеличивал свою силу магией. Кире это редкое умение было недоступно.

Изнутри она люк открыть не сможет. А значит, не сможет и сбежать.

– Я не хочу туда, – хрипло прошептала она.

– Какая неприятность. А я какраз начертил ритуальный круг именно там. – Тёмный Лорд поднял бровь. – Напомните, что там говорила об этом ваша клятва? Отказ от участия в любом ритуале со мной, даже в самом безобидном, карается – чем?

Кира побледнела.

– Вы не посмеете.

– … «Сказала она Тёмному Лорду». Вижу, у нас будут насыщенные выходные. – Он подтолкнул её под лопатки. – Идите. В туалет, надеюсь, вам пока не нужно? Впрочем, если нужно, это ещё лучше. Вам придётся очень постараться, чтобы я вас туда пустил.

Он многообещающе улыбнулся.

– Я готова спуститься туда на время ритуала и сразу же подняться обратно, – хрипло сказала она. – Но я не хочу…

Тёмный Лорд искренне рассмеялся.

– Право, я наслаждаюсь этими минутами. Последние часы, пока вы осмеливаетесь мне дерзить. Хотя, если ваше видение говорит правду, слабые ростки дерзости в вас останутся. Что ж, дерзкие ягодицы под моей плетью меня вполне устраивают.

Его взгляд подталкивал её куда сильнее, чем копьё в спину. Отступать было некуда. Бросив на Тёмного Лорда уничтожающий взгляд, Кира вскинула голову и зашагала вниз.

И замерла на последних ступеньках.

Это была пыточная. Зал инквизиции. Распорки и рамы, и приспособления настолько хитрые, что она не могла даже близко угадать их назначение.

Алая кожаная скамья, явно предназначенная для порки. Огромная кровать с чёрными шёлковыми простынями. Два чёрных комода – и совершенный зеркальный потолок, под которым она уже видела себя растянутой на крестообразном сооружении посреди комнаты… или…

Шёлковые подушки, разбросанные по комнате, казались издёвкой. Поблёскивающие крюки, свисающие с потолка, хитроумные распорки, только и ждущие того, чтобы Кира оказалась на них изогнутой и беспомощной…

Её видение сбылось.

Она была обречена.

Кира почувствовала, как вокруг её горла поверх тонкой цепочки с бриллиантом застёгивается тугой чёрный ошейник.

– Наслаждайтесь уикэндом, мисс Риаз. Он будет долгим.

Ольга Силаева Рабыня Тёмного Лорда

Пролог

Когда хозяин уютного коттеджа гостеприимно предлагает тебе спуститься в подвал, самое время насторожиться. А когда ты слышишь звук захлопываемого люка за спиной и чёткие шаги, предчувствие беды и вовсе должно бить в набат.

Особенно тогда, когда ты видишь перед собой зал, за владение которым любой средневековый испанский инквизитор отдал бы чью-нибудь руку.

Кандалы, посверкивающие в узких прицельных лучах встроенных светильников. Распорки, фиксирующие жертву в любой позе. Неглубокая впадина в половину человеческого роста, в которой можно как топить жертву, так и приковывать её в ритуальном круге, вычерченном на дне. Длинная скамья для порки… и кажется, с потёками засохшей крови на ней. Хотя Кира знала, что подвал был обставлен лишь считаные дни назад.

Для неё. И только для неё.

Как и чёрная, убранная шёлковым бельём кровать в глубине зала под зеркальным потолком, в которую её уложат в эти выходные, хочется ли ей того или нет. На этот счёт Кира не обманывалась.

Она медленно повернулась к своему визави.

Маг, приведший её в подвал, прислонился к стене, скрестив руки на груди. Безупречная чёрная рубашка и того же цвета брюки, спокойный холодный взгляд.

Профессор боевой магии Дуайт Деннет. Маска для доверчивых адепток вроде неё.

На самом деле перед ней был тот, кого лишили памяти пять с половиной лет назад за попытку захватить власть в магическом мире, на пути к которой он не брезговал ничем. Кто пять лет прожил спокойной жизнью преподавателя, не зная и не помня о своём прошлом. А потом вдруг обрёл его, забыв последние пять лет. По её, Киры, вине.

И тут же, даже не прервавшись на сон, инсценировал самоубийство главы Министерства. А её силой заставил дать клятву на крови служить ему.

— Закончили вспоминать мои прегрешения? — прохладным тоном поинтересовался Тёмный Лорд.

Кира молчала. Говорить ему: «да, милорд, вы правы, милорд, я ваша, милорд»?

Да ни за что.

Она любила его прежнего. Ещё не знавшего, что он когда-то был Тёмным Лордом, а потом узнавшего — но не желавшего возвращаться к прежней жизни. Но профессора Деннета больше не было с ней, и вернётся ли он когда-нибудь, Кира не знала.

А вот то, что сейчас она была в полной власти Тёмного Лорда и в его полном распоряжении, она понимала очень хорошо. Её джинсы, блузка и лёгкая куртка, которую она держала в руке, всё ещё были на ней только потому, что он не приказал ей их снять — или не срезал кинжалом по своему обыкновению, оставив её в кружевном белье. Или без него, раздев догола. А дальше всё зависело только от его фантазии. Приковать её к ритуальному кругу с широко разведёнными ногами, бросить на кровать, поставить на четвереньки, оттянув её голову назад за волосы, или поставить перед собой на колени, приказав себя ублажать. Что угодно, лишь бы подчинить её, унизить — и заполучить её силу.

Чёртова ритуальная магия, требующая от мага и его донора чувственной связи превыше всего прочего. И чёртово её тело, откликающееся на ласки того, кого она совсем недавно любила. Ласки, которые никогда больше не будут ни бережными, ни нежными.

Кира судорожно выдохнула.

— Вот она я, — резко сказала она. — Делайте что хотите, только быстрее. В конце концов, в понедельник у меня занятия, а преподаватель по боевой магии, знаете ли, очень строгий.

— И сурово накажет вас, если вы не сделаете домашнее задание к сроку, — задумчиво подтвердил Тёмный Лорд. — Какая интересная дилемма. Кстати, как я велел ко мне обращаться?

— Милорд, — произнесла Кира.

— Но из ваших уст я этого слова не услышал.

— Нет.

Он усмехнулся.

— Цепляетесь за остатки дерзости? Очень хорошо, я подам вам руку помощи. Вы будете говорить со мной как с равным, пока я вам это разрешаю.

Он холодным взглядом окинул её фигуру.

— Одевайтесь.

Кира поперхнулась. Она ожидала услышать совершенно противоположное.

Медленно она натянула куртку, вопросительно глядя на него. И изумилась ещё больше, когда, повинуясь крошечному пульту в его руке, наверху распахнулся люк.

— Мы едем в супермаркет, — сухо сообщил Тёмный Лорд.

Кира заморгала. Из тёмного подвала, бывшего влажной и сладкой мечтой любого доминанта — в освещённые залы ночного супермаркета? С Тёмным Лордом за компанию?

— Супермаркет, — повторила Кира. — Серьёзно?

— Мне пришлось избавиться от винного погреба, — бросил Тёмный Лорд. — Той кислятиной я не стал бы даже спаивать своего смертельного врага, не говоря уж о вас. А в местной лавке неплохой выбор. К тому же тамошнее красное стоит куда меньше подержанного автомобиля. Нужно же мне поддерживать реноме бедного преподавателя.

Кира невольно улыбнулась.

— Вы будете пить… дешёвое вино?

— И вас заставлю, — совершенно серьёзно кивнул он, и по коже Киры прошёл холодок. Напротив неё стоял тот, кто был её господином и хозяином, и ей не стоило об этом забывать.

И злить его тоже не стоило.

— Да, милорд, — тихо сказала она.

На его лице мелькнула улыбка.

— Список покупок можете не составлять: я ещё не настолько сошёл с ума, чтобы принимать ваши нужды во внимание. Впрочем, если вы будете красноречиво умолять, вымаливая свои любимые леденцы. — он сделал короткую паузу, — так и быть, я пойду вам навстречу. А когда мы вернёмся.

Он задумчиво поглядел на чёрный ошейник, стягивающий её шею, и Кира сглотнула.

— Вы. снимете его?

Он усмехнулся.

— Человеческие практики вполне допускают и ошейники, и цепи, и кое-что похуже. Хотите купить мне сигарет, зайдя на магазинчик при заправке в ошейнике и на шпильках, и только в них? Могу устроить.

— Вы же не курите, — выдавила Кира.

— Ещё бы я начал курить только для того, чтобы усмирить строптивую наложницу, — презрительно произнёс Тёмный Лорд. — Ещё одно слово, и обратно вы поедете голой. Хотите, чтобы фары проезжающих машин освещали ваши прелести для всех желающих?

«Нет», — чуть не сказала она, но вовремя промолчала.

Он кивнул, глядя на неё.

Идёмте. Так, а это что?

Он вдруг шагнул к ней — и достал из заднего кармана её джинсов небольшой красный телефон. Отключил его, вынимая батарею.

— Если я узнаю, что вас отследили по метке геолокации, я сдеру с вас шкуру и вывешу её в гостиной, — холодно бросил он. — Какого чёрта вы вообще его с собой потащили?

— Чтобы позвонить вам, если…

— К дьяволу! У вас на груди высеченная мной руна, и вам достаточно коснуться её, чтобы я узнал, где вы и что с вами. Вы совсем идиотка?

— Профессор Деннет не советовал мне. — начала она.

— Его больше нет, — отрезал он. — Есть я. И вы будете использовать нашу связь, как бы опасно для нетренированной адептки это ни было. Я буду смотреть вашими глазами и видеть ваши действия. Даже как вы перекатываетесь по коврику, лаская себя в ванной, если мне это вздумается. Вы лучший донор Академии, и я намереваюсь воспользоваться вами сполна. У вас есть возражения?

— Нет. милорд.

Короткий шлепок по ягодицам заставил её вскрикнуть.

— Рад это слышать. Поднимайтесь.

Скрип ступеней под ногами. Ковёр в гостиной. Кира бросила невесёлый взгляд на диван, где они с профессором Деннетом целовались на зимних каникулах. Так недавно.

— Летние каникулы совсем скоро. — Тёмный Лорд будто читал её мысли. — Какая жалость, что на эти дни вы исчезнете для всего мира.

— Я официальный донор Райли Хили, — устало уронила Кира. — Вы же помните. И если он потребует меня к себе.

— Не потребует, если вы будете больны. Поверьте, я могу устроить вам очень реалистичную простуду. Или вы предпочли бы острое расстройство желудка?

Киру передёрнуло.

Он вытащил её из дома за руку, мельком накладывая запирающую руну, и почти бросил на переднее сиденье автомобиля.

— Спустите трусики, пока будете ехать, — бросил он. — Это меня развлечёт.

— Но. я в джинсах!

— Выкручивайтесь.

Он включил радио, и Киру окатила громкая волна классической музыки. Ещё секунда, и Брамса сменила рок-композиция.

Её спутник поморщился и выключил радио.

— Нет настроения.

Кира понимала его, пожалуй. Когда ты очнулся после жесточайших пыток и долгой агонии ритуала, лишившего тебя памяти, и узнал, что прошло почти шесть лет, трудно ожидать хорошего расположения духа.

И она знала, на ком он сорвёт каждую каплю своего раздражения.

— Дайте мне кинжал, — попросила она.

Удивлённо поднятые брови.

— Собираетесь зарезать меня, пока я за рулём? Кажется, вы забываете, что маги не бессмертны, мисс Риаз.

Мисс Риаз. Так звал её профессор — каждый раз, каждый день…

— Не зовите меня так, — хрипло попросила она.

— Но вам нравится, когда я вас так зову.

— Нет!

Ледяная улыбка.

— И вы лжёте мне снова. Маленькая лгунья, вы готовы были бы целовать мои ботинки, если бы мой голос вновь произнёс эти слова. Пожалуй, я даже это запомню.

Он бросил на её расстёгнутые джинсы небрежный взгляд.

— Собрались взрезать своё бельё на себе, чтобы выполнить мой приказ?

— Да, милорд, — выдохнула Кира.

— Умная девочка. Но я передумал.

Левая его рука осталась на руле. А правая безо всяких прелюдий скользнула в трусики Киры.

— Мисс Риаз, — задумчиво произнёс он, медленно начиная двигаться в ней. — Так как обстоят дела с вашим домашним заданием?

Он ласкал её безымянным пальцем, унизанным золотым перстнем Тёмного Лорда, который он никогда не надевал в Академии. И проклятый металл обжигал и леденил её одновременно, клеймя её с каждым движением, усиливая магией каждое прикосновение.

— Я. - прошептала она. — Я не могу вам ответить.

— Академии не нужны адептки, которые так легко сдаются, мисс Риаз. Быть может, вы попробуете ещё раз?

Перстень качнулся, касаясь чувствительной точки, и Кира едва сдержала стон. Тёмный Лорд даже не посмотрел на неё: он глядел только на дорогу, и лицо его было спокойно и сосредоточенно.

А вот рука… Рука его жила своей жизнью.

— Я не подготовилась, — выдавила она. — Я думала, у меня будет время, и.

— Кажется, я ясно сказал вам, — каждое слово сопровождалось сильным глубоким поглаживанием чувствительного бугорка, — что времени заниматься здесь у вас не будет. Ни днём, ни ночью. Что ж, последствия будут на вашей совести.

На его застывшем лице появилась холодная улыбка. Кира едва заметила её: её руки были бессильно раскинуты по сиденью, она тяжело дышала, замерев с полуоткрытым ртом, и больше всего она хотела накрыть его пальцы своими и никогда не выпускать. Чтобы его рука нанизывала её на себя снова и снова, чтобы он доводил её до стонов и всхлипов, чтобы.

Золото перстня вдруг вспыхнуло у неё внутри, и Кира громко закричала. И одновременно жгущая невозможная сила взяла её, властно распирая изнутри, и она совершенно ясно ощутила, как вместо тонких пальцев внутри неё оказывается огромный образец мужского начала, сотканный из чистой магии.

Её никогда не брали так, резкими грубыми толчками, от которых джинсы, обтягивающие промежность, начинали трещать по швам. Ей было тесно в плотной ткани, бёдра были почти сомкнуты, и это делало ощущения незабываемыми. Кира задохнулась, сдвигая бёдра плотнее, не давая невидимому гостю вырваться наружу, и его темп увеличился до сумасшедшей скорости.

И в эту секунду перед ними вынырнул грузовик.

Кира не успела даже закричать: внутри неё взорвалось озеро раскалённой лавы, наполняя её диким болезненным удовольствием, которое она не смогла бы ни остановить, ни заглушить. Она хрипло выдохнула, её спутник крутанул руль одной рукой, даже не побеспокоившись вынуть палец из её трепещущего нутра, — и всё закончилось.

Грузовик пронёсся мимо.

Они были в безопасности.

Кира беззвучно охнула. Она едва не описалась от страха; взрыв наслаждения, который она получила, оставил влажными и трусики, и джинсы; палец, доставивший ей удовольствие, наверняка был мокрым от её соков.

Ноги дрожали. Они могли умереть, они так легко могли умереть.

— Этот грузовик не просто так выскочил на встречную полосу, — задумчиво произнёс Тёмный Лорд. — Неужели кто-то так хотел меня убить, что пренебрёг магией?

Он протянул палец к её губам, и она послушно облизала его. Кира ощущала себя голой и опозоренной, хотя была полностью одета.

И ещё она чувствовала изумление.

Кто-то хотел убить Тёмного Лорда? Грузовиком?

— Но за мной не следят, — возразила она. — И за вами тоже.

— Верно, но лишь наполовину. Никто не знает, что вы здесь. А вот я езжу этим маршрутом регулярно, и, несмотря на то, что мою спутницу эти идиоты могли не рассмотреть, — он положил вторую руку на руль, — да даже и не знали, что я буду не один, мой автомобиль они разглядели наверняка. Ну и выпустили это неповоротливое чудовище с ближайшей просёлочной дороги. Не беспокойтесь, больше они нас не потревожат.

Он сказал это настолько спокойно и уверенно, что Кира и впрямь поверила на миг: не потревожат.

— Но…

— Не желаю ничего больше слышать на эту тему, — прервал он её. — Застегнитесь и постарайтесь запомнить этот ваш сытый и довольный вид наглаженной кошки. Мы приехали.

— У меня вовсе не сытый и довольный вид!

Вместо ответа он снизил скорость. Впереди справа показался долгожданный супермаркет, и они въехали на парковку.

— Вам многое предстоит узнать, — проронил её спутник, когда они остановились. — В подчинении столько же удовольствия, сколько в чувственных поцелуях. И я научу вас этому.

— Может быть, поэтому Вероника Крейн и не подходила к вам все эти годы? — не выдержала Кира. — После того как вы так хорошо её обучили?

Она похолодела, едва эти слова вырвались у неё. Дразнить Тёмного Лорда так открыто. Но она услышала лишь короткий смех.

— О, я буду ждать нашего возвращения. Мне столько всего есть ответить на ваши прелестные колкости. Самыми, уверяю вас, разными способами.

И впереди у них были все выходные. Кира обречённо прикрыла глаза.

— Вылезайте, — последовал короткий приказ.

Ей осталось только подчиниться.

Глава 1

Когда стеклянные двери супермаркета наконец распахнулись перед ними, Кира чувствовала, что сходит с ума от странной двойственности происходящего. Да, магический мир ритуалов и рун остался за спиной: она была здесь, в безопасном человеческом мире, среди продавцов и покупателей. Но рядом с ней, небрежно набросив на локоть пластиковую зелёную корзинку, шёл Тёмный Лорд.

Которого она чертовски боялась.

Да, он был гибким, хищным, притягательным и опасным. Тигром с умелыми пальцами, растворяющими её в неземном удовольствии. Но его жестокость не знала границ, и что — то подсказывало ей, что дальше будет только хуже.

Например, распахнутый люк подвала был неплохим намёком.

— Так мало покупателей, — протянул Тёмный Лорд. — Пожалуй, мы даже можем затеряться среди стеллажей.

Кира бросила на него перепуганный взгляд. Здесь? Привлекая к себе внимание?

— Впрочем, может быть, в другой раз, — услышала она и с облегчением выдохнула.

Её спутник с сосредоточенным вниманием изучал вереницу этикеток. Красные вина не были такими уж недорогими: ей с её стипендией пришлось бы ох как экономить даже после покупки пары бутылок. Но Тёмный Лорд небрежно отобрал три и забросил в корзину, даже не поморщившись. Действуя почти машинально, Кира подняла подарочную упаковку с готовыми кусочками сыра, потом ещё одну, и закинула обе поверх вина, заработав удивлённый взгляд.

И короткую усмешку.

— Что ж, пожалуй. Я взял здесь всё, что хотел; нам пора.

Чтобы вернуться в подвал и взять теперь и её.

— Вы хотите, чтобы я подчинялась вам с радостью, — вполголоса сказала Кира. — В ваших… играх. Я правильно вас поняла?

— Нет, иначе не задавали бы вопросов, — последовал резковатый ответ.

— Простите, милорд, — произнесла она то, что подсказала интуиция.

Тёмный Лорд молчал, пока они расплачивались на кассе. Но когда они вышли на парковку, он повернулся к ней.

— Нет способа научиться быть покорной, кроме покорности, — холодно и насмешливо сказал он. — Сентиментальные глупцы сказали бы: «и без абсолютного доверия», но покорность и есть доверие. Вы отдаёте мне всю себя безраздельно, не получая взамен ничего, — и этим зарабатываете свою наивысшую награду.

— Отдаться вам, — прошептала Кира. — Это и есть моя награда.

— Вот теперь вы начинаете понимать.

Он небрежно распечатал бутылку пальцами и первым уселся на капот автомобиля, отхлебнув прямо из горла. Передал бутылку ей.

— Этьен и мои люди найдут мерзавцев, посмевших устроить инцидент с грузовиком, — бросил он. — В крайнем случае устроят ещё пару поездок в моей машине и дождутся очередного покушения от этих идиотов.

Кира сделала глоток.

— Ваши люди? Вы уже настолько освоились?

— Я не теряю зря времени, — сухо сказал он. — Как вы уже убедились.

Мёртвый глава Министерства, проклятый глава Протектората… Да, он не шутил.

— Не трогайте Райли, пожалуйста, — попросила Кира. — Он почти разделяет ваши цели. Про то, что с родственными традициями пора кончать, что аристократам слишком многое позволено, что безродные сироты вроде меня тоже заслуживают признание их талантов. Он не такой, как его отец.

— Он официально владеет вами, — холодно произнёс Тёмный Лорд. — И будет владеть ещё полгода. Нет его — не будет и проблемы.

— Он мой близкий друг. И я возненавижу вас, если вы его убьёте.

Холодный, очень холодный смех.

— Он будет мёртв, а я жив. Вы перейдёте от траура по нему к вершине наслаждения очень быстро. Куда быстрее, чем вам кажется. Тем более что, — он выразительно провёл рукой по горлу бутылки, которая снова оказалась у него, — здесь есть кому вас на неё возвести.

Он похлопал рукой по капоту.

— Садитесь.

Кира осторожно забралась на самый край, но он притянул её к себе, вытряхивая из туфель, и почти насильно заставил забраться себе на колени.

— Пейте.

Кира не заметила, сколько выпила. У неё начала кружиться голова. Её волосы. он что — то делал с её волосами. Что-то безумно приятное. массируя кожу головы, перебирая рыжие локоны, убирая их под сетку.

— Что вы делаете?

— Готовлю вас к обратной поездке, чтобы вас не узнали. Тихо.

Он заставил её запрокинуть голову, и холодная маска легла ей на глаза. Кира едва успела её рассмотреть, но даже беглый взгляд заставил Киру изумлённо охнуть при виде роскошной росписи: маска, должно быть, стоила целое состояние.

— Благородная дама, спешащая на ночную встречу, — произнёс он. — Моя на эту ночь. Сейчас на вас не останется ничего, кроме этой маски.

Она смутно вспомнила, что он пообещал довезти её до дома голой. Кира вдруг вздрогнула, пытаясь спрыгнуть, но он держал крепко.

— Тише, дурочка. Вы уже попались. Хотите поехать обратно без маски и с распущенными волосами, чтобы все видели, что вы — это вы? Или позволите вас раздеть, и поедете таинственной обнажённой незнакомкой?

— Хочу поехать таинственной обнажённой незнакомкой, — слабо проговорила Кира.

Она не хотела, кажется… или хотела? В голове шумело, и она почти не чувствовала, как он заносит её в салон автомобиля и расстёгивает её блузку, как стягивает с неё джинсы. Как снимает её бельё, мимолётно массируя напрягшиеся соски, наклоняется и вдруг проводит языком по её голому лобку, и она еле слышно охает.

— Сонная, расслабленная и покорная, — прозвучал насмешливый голос. — Ещё не так, как я хочу. но уже близко.

— Зачем. вы меня напоили? — прошептала она.

— Может быть, я хочу забыться и понять, что ощущал мой двойник, которого вы любили? — Он провёл рукой по её лицу. — Считайте это причудой. В конце концов, опоить мою рабыню и отшлёпать её, пока её острый язычок не в состоянии наговорить мне дерзостей, — в этом есть своя прелесть, не так ли?

— Ммм.

— Именно. Спите, если хочется. Ужасаться оттого, что ехали голой всем на обозрение, будете завтра утром.

Лёгкая поступь чужой магии проскользила по её плечам, будто покрывая её невидимой пеленой. Маскировочная магия, скрывающая её наготу? Зная профессора, тот мог бы и подшутить.

Нет. Тёмного Лорда. Профессора больше не было.

Хотя кого она обманывала? Они были одной и той же личностью. Тёмный Лорд был Рональдом Вейером, и профессор Деннет был им же. Просто профессор, рискуя жизнью, спас своего адепта из ледяной воды и чуть не погиб сам, а Рональд Вейер.

Он тоже был способен на это. В конце концов, он отдал ей свою магию и спас её, поделившись своей силой, когда Кире было тринадцать.

Возможно, Тёмный Лорд был бы куда мягче к ней. Но последнее его воспоминание было страшной многочасовой агонией, дикой пыткой, хлестнувшей по его характеру и нервам так, что ему сложно было остаться прежним Рональдом Вейером.

Профессора тоже когда-то допрашивали с пристрастием, но не так. И в их будущем, останься профессор жить, у них были бы воздушные змеи, солнце и поцелуи, и настоящее обручальное кольцо на пальце, простое и скромное.

А с Тёмным Лордом?

— Вы когда-нибудь меня убьёте? — вдруг спросила она. — Когда я надоем вам, сделаюсь недостаточно покорной, или вы просто поймёте, что я никогда вас не полюблю, как в том моём видении?

Короткий вздох.

— Какой смысл мне объясняться с вами, спаивать вас дешёвым вином и возиться с вашим вздорным нравом, если я собираюсь прирезать вас после всего этого?

— Не сразу, — пролепетала Кира. — Не сразу прирезать. Но…

— Без «но», — холодно отозвался Тёмный Лорд. — Вы моя, и вы ценная собственность. Любой, кто захочет причинить вам вред, умрёт. Я не желаю отдавать вас никому другому. Это включает в себя небытие. Вам всё понятно?

По его жёсткому и властному тону совершенно нельзя было понять.

… Что он хочет, чтобы она жила — и желает её защитить.

— Да, милорд, — произнесла она вслух. — Милорд будет спать со мной этой ночью?

Её спутник хмыкнул, заводя мотор.

— Так понравилось моё общество? Кажется, нужно подпаивать вас чаще.

Он приманивает её, будто робкую птичку. Подпускает к себе всё ближе, чтобы наконец посадить — в клетку, на цепь, под клобук — и делать с доверившейся ему девушкой всё что угодно, пока она будет изливать для него свою силу в ритуалах.

Но долго эта мысль не продержалась. Голова бессильно мотнулась по спинке сиденья, и Кира провалилась в сон.

Она очнулась, когда Тёмный Лорд вносил её в подвал на руках, невесомую и пьяную. Её голова всё ещё кружилась, но куда меньше: Кира чувствовала вливаемую в неё силу, такую пьянящую и близкую. Он был её магом, и это не изменилось.

— Хотите, чтобы я сделал с вами всё, что мне хочется? — прошептал он ей в ухо. — Или отправитесь спать, как маленькая наказанная девочка?

Глаза Киры расширились.

Она не хотела отправляться спать. Но как сказать ему, что она его хочет?

— Да, — наконец произнесла она. — Понимайте как хотите.

Негромкий смех.

— О, я понял вас вполне правильно.

Он подвёл её к кронштейну, торчащему из потолка, открытую, нагую и беззащитную. Маска всё ещё холодила её лицо; Тёмный Лорд усмехнулся, проводя рукой по затылку Киры и высвобождая волосы, и Кира не успела даже вскрикнуть, как тонкая фарфоровая маска упала на каменный пол.

И разбилась.

— Что вы наделали! — вырвалось у неё.

— Поучительный урок для моей рабыни. Вас разбить куда проще.

Он провёл рукой по её груди, спускаясь ниже к животу, утверждая её своей собственностью. Сжал её между ног и засмеялся, когда она невольно подалась ближе.

— Поднимите руки, — приказал он.

Она не посмела ослушаться. Чувствуя себя всё более беспомощной и уязвимой, она подняла руки над головой, и на её запястьях клацнул холодный металл. Прохладные браслеты держали её такой же крепкой хваткой, как его руки.

Кира ощутила возбуждение. Приятное покалывание внутри живота, лёгкую пульсацию, грозящую перейти под её рукой в сильные разряды, сотрясающие всё её тело.

И он это заметил.

— Любая ваша дерзость будет вознаграждена, — мягко и вкрадчиво произнёс Тёмный Лорд. Он обходил её по кругу, глядя прямо ей в глаза. — Я хочу, чтобы вы были дерзкой сегодня ночью.

— Почему?

— Мне этого хочется. Это достаточная причина.

Несмотря на унизительность своего положения, а может быть, благодаря ему, Кира почувствовала, как её возбуждение усиливается: внизу живота снова запульсировало.

Она опустила взгляд, кусая губы, и не услышала, как он подошёл ближе.

Жёсткая ладонь в перчатке коснулась её ягодицы. Стальные пальцы сжались сильнее на аппетитной округлости, стиснули, оставляя отпечаток ладони.

— Я буду послушной, — прошептала она. — Только не…

— ТТТтттттт.

Он погладил горячую кожу.

— Расставьте немного ножки.

Кира подчинилась. Будь дерзкой, сказал он ей, но слишком кружилась голова от вина и его власти: в эту ночь у неё не было сил.

Она стояла напротив узкого зеркала.

Зеркало отразило стройную и хрупкую рыжеволосую девушку, обнажённую, надёжно прикованную к потолку. Прохладные браслеты на её запястьях утверждали её доступность для Тёмного Лорда, и только для него. Руки были вздёрнуты над головой, спутанные рыжие волосы беспорядочно раскиданы по плечам.

Она была хороша, она знала. Аккуратная девичья грудь с напряжёнными сосками, изгиб стройной спины, тонкая талия и незагорелые бёдра. На правой ягодице алел отпечаток ладони. Нагая, прикованная… всё, как ему нравилось.

На соседнюю ягодицу опустилась его ладонь.

— Надо будет попробовать тебя по-настоящему, — прошептал он. — Везде.

Она вздрогнула.

— Везде?

Он провёл рукой по её ягодицам.

— Везде. Сейчас.

Его палец, смазанный благоуханным маслом, прошёлся по низу её позвоночника, и Кира похолодела.

— Что вы. делаете?

Вместо ответа его палец в перчатке проник в её попку, тугую и узкую, сзади, и Кира вскрикнула. Это было немного больно, но возбуждало.

Но она не хотела его так, чёрт подери! Её клятва не обязывала её!

… Или хотела?

Неважно. Он был Тёмным Лордом, и этого он от неё не получит.

— Уберите от меня руки, — твёрдо сказала она. — Я сказала, что не хочу!

— Дерзость, — констатировал он. — Которая будет наказана в своё время. Впрочем, она уже наказана, не так ли? Расслабьтесь, иначе будет больнее.

— Отвяжите меня!

— Я не разрешал вам говорить.

Его палец начал двигаться в ней, и Кира ощутила новую волну возбуждения. Если бы он потрогал её не там, а между ног, где она так ждала его.

Но кажется, она начинала наслаждаться его прикосновениями везде.

— Если бы я по-настоящему не хотела, — прошептала Кира еле слышно, — вы бы остановились?

— Да. Тихо.

Едва он размял её внутри, к первому пальцу присоединился второй, и Кира невольно ахнула. Мягкие наполняющие её движения… и её Тёмный Лорд, прижимающая её, прикованную, к своему бедру.

А потом пальцы его второй руки в перчатке, жёсткие и холодные, взяли её там, где она хотела его больше всего, нажимая на её чувствительную горошинку, резко проникая в неё, касаясь грубой кожей. Заставляя резко и тяжело дышать от возбуждения, и одновременно мечтать, чтобы это закончилось: его пальцы сзади были слишком большими, слишком твёрдыми, она не выдерживала его там, она не могла, она больше не могла.

— Не надо, — взмолилась она. — Я же не выдержу, я.

Вверх и вниз, его пальцы двигались по самой чувствительной точке её тела, и Кира с протяжным стоном выдохнула. Голова кружилась от собственной беспомощности, и одновременно его жадные, грубые пальцы возносили её на вершину блаженства. Она глянула на себя в зеркало, разгорячённую, раскрасневшуюся, с полуоткрытым ртом — и поймала его взгляд, в котором больше не было привычной холодной насмешки. Только туман желания.

Болезненное, грубое, чувственное удовольствие. Она сама, прикованная и стонущая, истекающая влагой. Его пальцы, двигающиеся всё быстрее, доставляя ей всё более острое наслаждение. И хмельная пелена, делающая всё немного ненастоящим. Он причинял ей боль пополам с наслаждением, он раздел её, он владел ею, и сейчас она не возражала бы, даже если бы он нарисовал ещё одну руну на её теле.

Сейчас, в эту секунду, даже умирая от тяжести его пальцев между своих расслабленных ягодиц, она была его собственностью. Целиком.

— Покорная, — прошептал он. — Моя.

Ей не хватало только этих слов, чтобы внутри расцвела сверхновая.

— Вы, — прошептала она, обмякая в кандалах со стоном и чувствуя, как его пальцы освобождают её, на миг замирая на тонкой талии.

Шелест кожи о пол; он сбросил перчатки. Провёл рукой по её щеке сзади.

— Хочу тебя, — прошептал он. — Боишься?

Хочет её? Там, в самом узком её месте, где она едва выдержала два пальца?

Последний хмель выветрился из её головы.

— Да, — выдавила она. — Очень.

Он вдохнул аромат её волос. Кира снова перевела взгляд на них в зеркале. Обнажённая рыжая девушка, прикованная к потолку и мокрая от желания, и порочный соблазнитель в чёрном, готовый сделать с ней что угодно.

— Нет, — наконец сказал он. — Ты должна прочувствовать первый раз полностью.

То есть он всё-таки будет. Её первый раз.

— Но я правда… — начала она, и он прижал палец к её губам.

— Я научу тебя не бояться. Ты захочешь этого сама, Кира Риаз. Но не сегодня.

Он обошёл её, оказываясь к ней лицом, и медленно начал раздеваться. Взгляд Киры спускался по его сильному мускулистому телу, не отрываясь от её любимой дорожки на животе, ведущей вниз, к паху.

К его возбуждению.

Оставшись обнажённым, он положил руки ей на бёдра, медленно гладя их.

— Он или я? — прошептал он, глядя ей в глаза.

— Вы одно, — хрипло прошептала она. — Верните себе воспоминания, и вы сами это поймёте.

— Если вы ещё раз мне это предложите, я вас придушу, — холодно произнёс он. — Точно так же, как он. Он делал это с вами в моменты наслаждения, правда?

Кира сглотнула. Тёмный Лорд усмехнулся.

— Но между нами есть разница. Я не желаю становиться сентиментальным слюнтяем, которого в отвращении бросила даже собственная любовница.

Он прижал её к себе плотнее.

— Вы видели, на что я способен, и я говорю не о ласках. — Его большие пальцы переместились с бёдер на её нежные части. — Смог бы он уничтожить главу Министерства так быстро? Да он даже не смог отвертеться от убийства этой жалкой девчонки Лорейн Ши, и был вынужден продать вас этому хлюпику Хили!

— Я согласилась сама, чтобы спасти себя и его!

— А он, чёрт подери, должен был спасти вас! — Тёмный Лорд повысил голос. Так, как никогда не повышал его профессор Деннет. — Не желаю становиться им даже в страшных кошмарах. Что вы вообще нашли в нём, чего нет во мне?

— Мы были счастливы, — тихо сказала Кира. — Он любил меня.

— Любовь невозможна.

От его ледяного тона она содрогнулась.

В следующий момент Тёмный Лорд подхватил её ноги и развёл в стороны. И насмешливо посмотрел на неё.

— Счастливы? Девицы вроде вас принимают за счастье что угодно. Например, это.

Разводя её ноги шире, он бросил своё тело вперёд, вторгаясь в неё без предупреждения, и прежде, чем Кира успела даже подумать, её тело послушалось его приказа, раскрывая бёдра ему навстречу.

Она хотела его. Горячие толчки были музыкой для её тела, и пусть даже он мог доставить ей лишь это счастье, она взяла бы и его. Кира закрыла глаза. Прикованная, как тогда, в самый первый раз… Он брал её, это было его тело, и пока он молчал, она могла притвориться, что ничего не изменилось, что её брал не Тёмный Лорд, нет: это тот, кого она всегда ждала, занимался с ней любовью.

— Маленькая лгунья, — вдруг прошипел он, замедляясь в ней.

Кира застыла в оковах. Он догадался.

— Откройте глаза, — последовал короткий приказ, и она послушалась, глядя в его разъярённое лицо. — И не отрывайте от меня взгляд. Я хочу, чтобы вы прочувствовали всё.

Он притянул её к себе, вторгаясь бешеными рывками, и она невольно подстроилась под его ритм. Кира закусила губу, сдерживая крики. Ей было больно — и одновременно сладко; он терзал её лоно, и она хотела ещё. Ей хотелось дикости, необузданности, страсти — и она запрокинула голову, отдаваясь ей.

Резкий окрик вернул её взгляд вниз, к его лицу. Холодный взгляд впивался в неё, вторгаясь так же бесцеремонно и резко, как его мужская твёрдость в её влажную глубину.

— Я хочу ещё, — умоляюще произнесла она, не в силах молчать. — Хочу. так.

Её ноги вдруг оказались на сгибах его локтей, потом на плечах, и Кира не сдержала крика. Но удовольствие было прежним, грубым, режущим и сладким, таким сладким: в этот раз каждое его движение проезжало по её чувствительному бугорку, набухшему от прилива крови, и она уже не кричала — стонала всё громче, повинуясь его напору, и желая только одного: чтобы ошейник у неё на горле оставался там на следующую ночь. И на следующую.

С коротким выдохом он излился в неё, и её лодыжки сами соскользнули с его плеч. Секунда, и Кира снова нетвёрдо стояла на полу, пусть её ноги и подкашивались.

— Простоите здесь в этом виде столько, сколько я захочу, — бросил он. — За каждую дерзость, которую я услышал сегодня. И если вы только попробуете кричать.

Кира в ужасе глядела на него. Висеть здесь ещё?

— Я буду умолять о милосердии, — прошептала она. — Можно?

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Правильный вопрос. Всегда спрашивайте позволения. Нет, нельзя.

Он повернулся, и Кира увидела в зеркало, как он поднимается вверх по лестнице. В душ, должно быть. Удовольствие, которого она была лишена.

Она была в полуобмороке, когда он вернулся. Долгий день занятий, поездка, вино, его ласки, расписная маска, осколки которой до сих пор лежали на полу…

… Но его не было совсем недолго. Десять минут, не больше. Он что же, не хотел, чтобы его рабыня испытывала неудобства?

Но она слишком устала, чтобы об этом думать.

Кира едва почувствовала, как её оковы разомкнулись и её подняли на руки, чтобы отнести на ложе. Чёрное шёлковое бельё обтекало её спину, холодя разгорячённую кожу, и сильные мужские руки обнимали её. Её любовник, её профессор.

Нет. Её Тёмный Лорд.

— Лучше бы вас здесь не было, — в сердцах проронила она.

Его руки замерли, напрягаясь.

— Завтра я выпорю вас как следует, — лениво проговорил спокойный голос. — Или придумаю что-то поинтереснее. А уж что случится с вами через неделю. право, я точно буду отомщён.

Кира похолодела.

— Что?

— Ритуал в присутствии всех моих людей, — насмешливо сказал он. — Будете обнажённой лежать на алтарном камне под похотливыми взглядами. А может быть, и не только взглядами. Раз уж вы предпочитаете, чтобы меня здесь не было.

Кира чуть не взвыла от ужаса.

— Я не это имела в виду!

— Как будто я им разрешу глазеть на ваше тело, — хмыкнул Тёмный Лорд. — Впрочем, как знать?

— Я тоже не очень-то хочу их видеть, — мрачно пробормотала Кира.

— Правда? А мне казалось, Этьен может прочесть вам неплохую лекцию о повиновении. Как сын высшего палача Протектората, уверен, он показал бы вам много нового. Иногда я даже подумываю пригласить его на завтрак.

— Он мне понравился, — тихо сказала Кира. — Этьен. Мне не верится, что он стал бы хорошим палачом.

— И не станет, — отрезал Тёмный Лорд, вставая. — Он мой ученик, и он довольно прозябал в безвестности.

Он холодно посмотрел на неё.

— Но довольно пустых слов. Я обещал вам наказание, не так ли?

По спине Киры заструился холодный пот.

— Если Райли узнает…

— О, вы хотели бы, чтобы он узнал, не так ли? Какая жалость, что клятва вам это запрещает. Тёмный Лорд скрестил руки на груди.

— Худшее, что рабыня может сделать господину своих ночей — пожелать променять его на другого, — властно сказал он, глядя на неё. — Я накажу вас двумя. Ещё одно слово, и к ним присоединится третий.

Двумя? Третий? По телу Киры прошла дрожь.

Предвкушения? Или ужаса? Сейчас она не могла бы сказать.

Тёмный Лорд открыл верхний ящик комода и бросил оценивающий взгляд на неё.

— Пожалуй, я знаю нужный размер, — задумчиво сказал он. — Вам понравится.

Он замер над ящиком на несколько секунд, а когда обернулся со своим трофеем, Кира чуть не взвизгнула.

Потому что поняла, что третьего ей и впрямь было не выдержать.

Холодный кристальный фаллос был в его руке, и от него исходил ледяной пар.

— Не бойтесь, он не настолько холоден, — насмешливо сказал Тёмный Лорд. — Боли не будет. Только долгая незабываемая ледяная ночь. Почувствуйте себя во льдах, маленькая лгунья. Может быть, тогда вы поймёте, что напоролись на айсберг.

Кира замерла, готовясь отползти, но он быстро и надёжно зафиксировал её, и ледяной стержень оказался между её ног. Лёд, её обожгло льдом, она словно сама сделалась частью айсберга — и одновременно приятное ощущение наполненности коснулось её.

Кира ахнула.

— Что это?

Короткая усмешка.

— Магия. Теперь перевернитесь на спину. На четвереньки. Быстро, иначе я действительно передумаю насчёт трёх.

В его тоне не было даже намёка на шутку.

Кира подчинилась. И секунду спустя почувствовала что — то гибкое, горячее и тонкое, не толще пальца, входящее в её попку.

До конца.

Она застонала.

— Приятно, не так ли? — не без иронии спросил он. — Может быть, мне вложить ещё один в ваш прелестный ротик?

Кира замотала головой.

— Тогда спите. Молча, или я заставлю вас замолчать.

Он лёг рядом с ней, обнимая её, и Кира невольно подалась ближе. Она не отползла, даже когда он закинул на неё ногу, а другая его нога подпёрла её ягодицы, вынуждая расслабиться полнее.

Ей было хорошо. Она не представляла, что быть наполненной таким бесстыдным и развратным образом может так возбуждать и успокаивать одновременно.

И Тёмному Лорду, очевидно, это нравилось тоже.

— Как же это приятно — иметь прелестную наложницу, — задумчиво произнёс он. — Мой двойник был лишён этого пять лет? Удивительно, как он это выдержал.

Он помолчал.

— Миледи Крейн, — наконец проговорил он. — Мужа которой я так своевременно убил. О, я накажу её за то, что она оставила меня… но потом? Посмотрим.

Кира сглотнула, услышав короткий смешок.

— Подумайте об этом. Приятных снов.

«Хоть бы Вероника Крейн прокляла его так, чтобы он потерял все воспоминания окончательно», — подумала Кира, засыпая.

И провалилась в сон.

Глава 2

Светлые залы музея, такие прекрасные. Широкие окна. И почти никаких посетителей: раннее, слишком раннее утро.

И они. Вдвоём, в обычной человеческой одежде.

— Вы слишком любите рассматривать обнажённые статуи, мисс Риаз, — заметил профессор Деннет. — Ищете что-то, мне недоступное?

Кира перевела дыхание. Она была в прошлом. В прошлом — с профессором Деннетом. Великий ритуал, обещавший вернуть ему всю память, ещё не был завершён, и она видела во сне свои воспоминания. Свои — и его. И Тёмный Лорд видел их тоже, связанный с нею кровью и огненной руной.

— Я восхищаюсь красотой, — негромко произнесла Кира из прошлого. — И думаю о… о вас. Она смешалась.

— О наших непристойных развлечениях, быть может? — спросил профессор так же негромко. Она кивнула.

— И хочу повторить, — прошептала она. — Сегодня. Когда мы вернёмся.

Знакомая улыбка скользнула по его губам. Улыбка, которую никогда не смог бы повторить Тёмный Лорд.

— О, мы вернёмся не скоро, мисс Риаз, будьте уверены. Я хочу насладиться древним искусством в полной мере, в той же, что я наслаждаюсь вашим. обществом.

— Вам нравится меня мучить, — с упрёком произнесла она.

— Ещё бы. Идёмте в следующий зал. Мы, пожалуй, слишком уж задержались в этом. Хотя не скрою, обнажённые девы, запечатлённые в миг оргии, не могут не привлекать моё скромное внимание.

— Нескромное.

— Совершенно нескромное, — согласился он. — Пожалуй, сегодня вечером вы будете расхаживать по нашему жилищу именно в этом виде.

— Вы невыносимы.

— Я — всё, о чём вы мечтаете этой ночью, мисс Риаз. И если вы будете отпираться, я отправлю вас спать без сладкого.

Профессор помолчал.

— Я хотел стать скульптором. Архитектором, если точнее.

Кира ахнула.

— Вы?

— Прежде чем я стал преподавателем боевой магии в Академии, — кивнул он. — Я знал, что это невозможно: мир людей для нас закрыт, в конце концов. В лучшем случае мы покупаем готовые здания. Но я видел перед собой стеклянные иглы и особняки, заросшие плющом — и не удержался от того, чтобы помечтать.

— Вы хотите, чтобы мы могли жить в человеческом мире, — утвердительносказала Кира. — Не просто гулять по музеям, отдыхать на побережье и покупать дизайнерские наряды. Жить. Работать, уживаться с соседями, толкаться в метро. и всё остальное.

— Ну уж точно не отдавать детей в их детские садики и лечиться в их госпиталях, — хмыкнул профессор. — Я же всё-таки не сумасшедший. Но Протекторы вполне могли бы обеспечить безопасность. Конечно, один или два идиота могут попробовать стереть память паре менеджеров человеческих корпораций и нажиться на промышленном шпионаже, но молниеносное наказание должно отрезвить остальных.

— Жить в человеческом мире, не раскрывая тайны, — задумчиво произнесла Кира. — И безродные маги вроде меня не будут вынуждены наниматься прислугой к аристократам. Они смогут выбирать свой путь.

— Тёмный Лорд боялся столь радикальных перемен, — кивнул профессор. — Он хотел меритократии для всех магов, не пренебрегая и диктатурой под своим началом. Но вступить в человеческий мир? Пожалуй, он был недостаточно смел для этого.

Кира из настоящего чуть не поперхнулась. Если Тёмный Лорд это слышал — а он это слышал…

Ох.

— Когда-нибудь я велю одному из лучших художников этого мира нарисовать вас, — произнёс профессор. Его голос принял необычную мягкость. — Одетой или обнажённой — неважно. Потому что он запечатлеет ваше лицо. Ваши глаза.

— Только не говорите, что они покорили ваше сердце, — насмешливо сказала Кира.

— Если я скажу вам, какие именно части моего тела они покорили, ваши щёки будут гореть ещё долгий час. Идёмте, мисс Риаз. Я покажу вам живопись галантного века. Вы не поверите, какие миры откроются перед вашим неопытным взором.

Он предложил ей руку, и она засмеялась, глядя на него влюблёнными глазами.

Такими, какими она никогда не посмотрит на Тёмного Лорда.

— Когда-нибудь, — проговорила она, — вы вылепите мою статую. Потому что вы можете всё.

— В крайнем случае оставим вместо головы бетонный куб и выдадим её за современное искусство, — согласился он. — Но моя модель будет позировать мне обнажённой, это непременное условие. Впрочем, электронная резьба позволит мне создать и кружевное бельё, и вообще что угодно.

Он хмыкнул.

— И я даже знаю, куда мы отправимся после музея, и что я сделаю с вами там.

— Магазин нежного нижнего белья. И вы возьмёте меня языком прямо в примерочной кабинке.

— Фи, мисс Риаз. Такая примерная девушка, лучшая адептка… и промышляет подобными практиками? Я шокирован.

— Я шокирую вас ещё, — прошептала она ему на ухо. — Этой ночью.

— Жду с нетерпением.

Он остро посмотрел на неё.

— Тот факт, что я был Тёмным Лордом, больше вас не останавливает? — спросил он негромко.

Кира покачала головой.

— Мне почти девятнадцать. Я взрослая, и могу выбирать. Кроме того, я знаю, что меня всегда защитите вы.

— От себя самого? — странно спросил он. Очень странно, будто его голосом управлял сам Тёмный Лорд.

Но это было невозможно, конечно же. Никто не мог менять прошлое.

А вот чуть изменить тон голоса, так, чтобы услышала только она — вполне.

Кира из прошлого и из настоящего вздрогнули одновременно.

— Да, — услышала свой голос Кира. — Даже от себя самого.

Он чуть улыбнулся.

— Польщён вашей верой в себя и в меня, мисс Риаз. Пожалуй, сандвич с томатами и белым сыром в музейном кафетерии вы заслужили. Ещё пара комплиментов, и я подумаю насчёт капучино.

Капучино. Он знал, какой кофе она любит. Умел предугадывать её желания в постели, как и она — его мысли. Они читали эмоции друг друга легче, чем утреннюю газету. Маг и его донор, две половинки, связанные кровью навечно. Её мир, её любовь.

И он был навеки потерян для неё.

— Идёмте, мисс Риаз, — услышала она чужой шёпот сквозь время. — Пора возвращаться домой.

Кира открыла глаза в солнечной спальне на втором этаже, на такой знакомой кровати. Под мягким одеялом — и, разумеется, совершенно без одежды.

Тёмный Лорд в простых джинсах и свитере сидел на краю кровати. Он был похож на профессора Деннета как никогда. И задумчиво глядел на неё.

— Ваш шёпот из будущего, — хрипло сказала Кира. — Вы затратили неизмеримое количество силы.

Он холодно улыбнулся.

— Должен же я был впечатлить свою наложницу.

— Теперь вы знаете, — прошептала Кира. — Что мы любили друг друга.

Тёмный Лорд покачал головой.

— Я видел умелое притворство и снисходительность. Ничего больше, кроме разве что излишней самоуверенности. Связать наш мир и мир людей? Безумие.

— Но притягательное безумие, — возразила Кира. — Скажете, что вам это никогда не приходило в голову? Что вам отвратительна сама идея?

Он хмыкнул.

— Так хотите сделать меня простым архитектором? Чтобы я сотворил вам подвал с барельефами и колоннами, быть может? С эркером, выходящим на подземное озеро?

— В огромной пещере, — произнесла Кира.

— Ну, пещеру можно заменить и экранами. Но я понял вашу мысль.

Он коснулся её лица кончиками пальцев.

— Такая нежная кожа. И такая хрупкая душа. Скоро нам обоим предстоит нешуточное испытание, Кира Риаз.

— Какое?

— Ритуал, который мы должны будем исполнить через неделю, — произнёс Тёмный Лорд, — потребует от вас силы и подчинения в мельчайших деталях. Так что я требую исполнения клятвы. Полного.

— Что за ритуал?

Он усмехнулся.

— Я собираюсь запечатать чужую магию. И взять её себе до конца.

Кира ахнула.

— Но это… жестокий поступок. Ваша жертва станет человеком?

^{- Да}.

— И будет мучиться всю жизнь?

На лице Тёмного Лорда появилась очень холодная улыбка.

— Надеюсь.

— Я. я не хочу быть частью подобного.

— Не волнуйтесь, хрупкое создание, — сухо сказал Тёмный Лорд. — Он останется жив и даже здоров, и проживёт много-много лет. И, нет, невинным я бы его не назвал. Он бросил ребёнка на верную смерть, если вам интересно.

Кира, на глаза которой уже начали наворачиваться слёзы, вновь ахнула.

Что?

— Я всего лишь отберу у него магию. И, да, я принуждаю вас в этом участвовать. Не притворяйтесь, что ваша этика мешает вам посадить убийцу в тюрьму, а этот ещё и останется на свободе.

— Но… у вас нет другого выхода? Заявить о нём властям?

Тёмный Лорд усмехнулся.

— И сказать всем, что воспоминания ко мне вернулись? Блестящий ход, мисс Риаз.

— Не называйте меня так.

— Почему нет? Этого требует память моего тела, а я не привык доставлять себе неудобств. Или, быть может, вы хотите, чтобы я доставил их вам?

Кира молча покачала головой.

— Вы будете участвовать в ритуале?

Кира вскинула голову.

— Нет.

Его глаза опасно сузились.

— Нет, — задумчиво произнёс он. — Почему? Мне интересно.

Кира приподнялась и села в кровати. Одеяло сползло, обнажив грудь с розовыми ареолами сосков, но ей было всё равно. И ему, кажется, тоже: он не отрывал взгляд от её лица.

— Может быть, этот ваш маг и виновен, но вы не можете быть в этом уверены. Если вы ограбите невинного, лишив его магии. я не могу в этом участвовать.

— Об этом можете не беспокоиться. — Его тон был воистину ледяным. — Он виновен.

— Как вы можете это знать?

— Я это видел.

— И не спасли ребёнка?

Он горько расхохотался.

— Если бы я мог, мисс Риаз. Но даже Тёмным Лордам не всегда удаётся всё. Я спас вас, впрочем. Возможно, это было равноценной заменой.

— Что случилось с тем ребёнком? Он погиб?

— Уверен, он не раз мечтал об этом. Но если вы спрашиваете, где он был, например, месяц назад, я не знаю.

Что-то странное блеснуло в его глазах. Он лгал? Недоговаривал?

— Но он жив, — прошептала Кира. — Хотя бы жив.

— А вы хотели бы, чтобы он умер? — Голос Тёмного Лорда сочился ядом. — Чтобы тот, о ком я говорю, точно стал убийцей, и вы согласились бы со справедливым наказанием?

Лишить магии. Лишить магии. Лишить магии…

Кира умирала бы в агонии каждую секунду. Жить без магии? Жить без ног и то было бы проще.

— Нет! Я не хочу. я не желаю никого наказывать так. Найдите, за что отдать его Протекторам, дайте им улики! Пусть отправляется в тюрьму!

— Нет никаких улик, — холодно сказал Тёмный Лорд. — Соглашайтесь, или клянусь, вы горько пожалеете о своей ошибке.

Глаза Киры расширились.

— Насколько сильно пожалею?

В этот раз в его усмешке совершенно не было веселья.

— Узнаете.

— Будущий ритуал настолько для вас важен, что вы готовы на всё, чтобы я согласилась, — потрясённо произнесла Кира. — Более того, вы собираете своих сторонников в вершинах силы круга, чтобы вам помочь. То есть это.

— Древний забытый ритуал, — отрывисто сказал он. — Непростое действо, опасное в неумелых руках, доступное лишь сильнейшим магам вроде меня, и требующее максимальной отдачи от донора. Но и силы я получу много.

Да, получит. Но остановится ли?

Голос Киры зазвенел.

— А кто будет следующим? У кого ещё вы отберёте магию? Лорд Хили? Райли? Мэтр Антейн, ваш единственный друг? Может быть, я?

Его лицо вдруг перекосилось судорогой.

— Глупая непонятливая девчонка, — прошипел он, и теперь облик обычного мужчины рассеялся вовсе: перед ней был боевой маг в облаке силы. — Когда ты согласишься, я припомню тебе каждую секунду колебаний.

Он встал, и ледяной взгляд пронзил её.

— Я даю тебе последний шанс. Поверь мне, когда я говорю, что этот маг получает самое мягкое наказание, которое только мог бы, и поверь, когда я говорю, что оно будет заслуженным. Если ты сейчас хоть словом, хоть мыслью, хоть намёком попробуешь выразить, что я лгу, ты горько пожалеешь об этом.

В его тоне была сдержанная ярость.

Она медленно покачала головой.

— Я не доверюсь вам.

Возможно, она делала ошибку. Но искалечить кого-то, возможно, невинного, по одному лишь слову Тёмного Лорда? Сделать его глубоко несчастным до конца жизни, так и не привыкнувшим к человеческому бытию?

— Вы готовы умереть ради него, — ядовито произнёс Тёмный Лорд. — Ради мага, бросившего своего маленького сына от человеческой женщины, когда та, испугавшись магии ребёнка, привезла его к отцу и оставила у порога. Он высадил мальчика посреди скоростного шоссе ранним утром, вы это знаете? В тоннеле. Шансов выбраться у него было очень немного.

Киру словно ударило.

Она наконец поняла.

Сын от человеческой женщины…

Маг, как и она.

Мальчик, которому пришлось выживать на улицах.

Которого бросили и отец, и мать.

Которого собственный отец оставил на шоссе, надеясь, что растерявшегося ребёнка насмерть собьёт машина.

Потому что наказание за подобные связи с людьми, за младенца-мага, рождённого и воспитанного в человеческом мире, было однозначным и неотвратимым.

— Вы были тем ребёнком, — потрясённо сказала Кира. — А тот маг был.

— Мой отец.

Короткий ответ хлестнул её, будто плетью.

Кира больше не раздумывала, не рассуждала, не размышляла. Последние возражения замерли на её языке.

— Я согласна.

— Поздно. Я просил вас поверить мне. Довериться, как бы глупо это ни звучало.

Тёмный Лорд скрестил руки на груди.

— Но слово сказано, и отныне вы часть ритуала. Помните свою клятву в подземельях?

— Я обязана помогать вам во всём, чтобы ритуал осуществился, — едва слышно произнесла Кира.

— Громче. Так, как вы это понимаете — и как это понимаю я.

— Я сделаю всё, чтобы ритуал был успешным, — произнесла Кира, глядя ему в глаза. — И позволю вам делать со мной всё, что вы захотите… в рамках разумного.

Он покачал головой.

— Ничего «разумного» я делать не собираюсь, и умолять меня об этом бесполезно. Вы решили мне противостоять, вы чуть не угробили меня и себя — и я очень, очень зол.

Кира моргнула.

— Почему. чуть не угробила?

— Потому что очень скоро, — проронил Тёмный Лорд, — он поймёт, что я вернулся. Не сможет не понять, сопоставив судьбы Агнуса Хили и Гэрила Крейна. Как вы думаете, что он со мной сделает, пока я сплю? С вами?

— Он знает. что вы Тёмный Лорд? Что он отец самого страшного.

— И ужасного, — нетерпеливо перебил её он. — Да конечно же, знает. Что он, идиот, не следить за карьерой собственного сына? Уверен, он присутствовал и при ритуале, лишающим меня памяти. И наверняка много лет провёл в страхе, едва понял, что его сын — сильнейший боевой маг.

— И он знает обо мне, — проговорила Кира с начинающимся ужасом. — И о вас. Кто он?

— Сейчас увидите.

Кира вдруг увидела ритуальный круг, небрежно начерченный на полу. Простой, для несложного ритуала. Призванного вернуть ещё одно воспоминание? Неужели Тёмный Лорд, увидев себя прежнего во сне, заинтересовался, решив узнать больше?

Он усмехнулся, заметив её взгляд.

— Интересно, правда?

— Да, — тихо сказала Кира. — Зачем он вам?

— Древний ритуал, который мне нужен, требует сначала поставить метку на. объект, — сухо произнёс Тёмный Лорд. — Я произнёс бы слово «жертва», но хищников вроде него так не называют.

— Вы его боитесь?

Холодный, очень холодный взгляд.

— Вы ждёте, что я вам отвечу? Может быть, разрыдаюсь и приду к вам на плечо оплакивать своё одинокое детство?

Кира прикусила язык. А потом вновь подняла на него отчаянный взгляд.

— Но вы были одиноки, — вырвалось у неё. — Одиноки, как и я.

— В Сером Доме не было семейных пикников на природе, маленькая лгунья. Только долгие, долгие дни взаперти. Хотя однажды я…

Тёмный Лорд резко прервал себя.

— Довольно. Мы отвлеклись. Так вот, о метке: я желаю поставить её на моего отца перед главным ритуалом, и я желаю поставить её сейчас. Вашего согласия я не спрашиваю.

— Но вы хотели, чтобы я вам доверилась.

— Покорность и есть доверие, и, помнится, я уже прочитал об этом весьма познавательную лекцию. — Он окинул её задумчивым взглядом. — Желаете, чтобы я преподал вам ещё один урок?

— Нет!

— А придётся его вытерпеть. Как же мне донести до нерадивой наложницы, что я ею очень недоволен? — холодная улыбка. — Начнём с самого простого.

Он махнул рукой, указывая на круг.

— Ложитесь. И готовьтесь к худшему.

— Я не сказала, что буду помогать вам, — неожиданно для себя произнесла Кира.

Тёмный Лорд поднял бровь.

— А я вас спрашивал? Впрочем, если вы настаиваете.

Он снова очень холодно улыбнулся.

А потом сила левитации подняла Киру, на миг заставив её охнуть от изумления и невольного восторга, и закрутила в воздухе.

У неё мгновенно закружилась голова. Что-то случилось с её чувством пространства, и Кира не сразу поняла что, пока не оказалась мягко прижатой к центру круга с раскинутыми в стороны ногами.

Её взгляд встретился со взглядом Тёмного Лорда, стоящего внизу. И Кира наконец поняла, что было не так.

Ритуальный круг был не под ней, а над ней. Она была на потолке.

— Моя месть, — забавляясь, произнёс Тёмный Лорд. — Вы знаете, что я не собираюсь вас убивать, и я это знаю. Но дерзкая адептка, пришпиленная к потолку, как бабочка. хм. Пожалуй, мне это нравится.

Невидимая сила сжала ей запястья, разводя руки в стороны. Кира охнула: голова кружилась всё сильнее.

— Вы можете прервать это в любой момент, строптивая маленькая лгунья. Достаточно лишь попросить прощения и… — Тёмный Лорд задумался. — Пожалуй, униженно умолять — это слишком скучно. О нет, я потребую от вас совершенно иного.

— Чего?

Тёмный Лорд поднял бровь.

— Чего именно. милорд? — поправилась Кира. Она начала тяжело дышать.

— Того, чего вы боитесь больше всего. Я желаю поиграть с вами в очень опасную игру. По — настоящему.

Глаза Киры расширились.

— К-как?

— Милорд, — холодно поправил он её. — Это не ваше дело. У меня родилась одна идея, и я желаю её испробовать. Возможно, уже на этих выходных, возможно, нет. Но вы не посмеете отказаться. Особенно когда узнаете о призе.

— О. призе?

— Я собираюсь дать вам силу, о которой вы можете только мечтать. Ту, которая у вас уже есть, пусть вы о ней и не знаете. Но дорогой ценой. Умоляйте меня, и я буду милосерден. Может быть.

— Я сейчас упаду! — взмолилась она.

— Не упадёте.

Кира сглотнула. Лежать на потолке делалось всё неудобнее, и всё, чего она хотела — оказаться на твёрдом и надёжном полу. Она согласилась бы даже на заржавленные цепи в подвале.

Но Тёмный Лорд желал видеть её умоляющей. И он был в своём праве: он хотел наказать своего смертельного врага, который поступил с маленьким Рональдом куда страшнее, чем лорд Хили — с ней самой. А она ему помешала.

Но Кира боялась сдаться. Какая-то часть её боялась умолять. Боялась, что ещё немного, и прежней Киры больше не станет. Что воспоминания о профессоре Деннете развеются в пыль, и у неё в ладонях будет лежать лишь горький пепел.

А она хотела остаться собой. Той Кирой, что вернёт своего профессора. Или хотя бы сделает самый маленький шаг по этому пути.

— Я буду умолять, — тихо сказала она. — Но только если вы попросите у меня прощения в ответ.

Тёмный Лорд закашлялся.

— Что?

— За то, что вы сделаете со мной, — проронила она. — За опасную игру, в которую вы меня вовлекаете. Я желаю, чтобы вы сказали, что сожалеете об этом. Что это вынужденная мера. Плата за… я не знаю, за что. Но я хочу этих слов.

Она с грустным вызовом посмотрела на него.

— Я умоляю вас.

Тёмный Лорд долго смотрел на неё. А потом вскинул руку, и Кира, перевернувшись в воздухе, зависла в одном пальце от пола.

Ещё жест, и она оказалась лежащей в круге.

Тёмный Лорд короткими холодными пассами начал преображать руны круга, наливая их силой.

Силой, тонкими ручейками втекающей в Киру.

— Я не сожалею, — негромко сказал он. — Но, возможно, глядя на вас, я буду сожалеть. Считайте это моим ответом.

Кира вздрогнула. Была ли она рада и такой малости?

Она не знала.

Но это было лучше, чем ничего.

Кира резко выдохнула, чувствуя, как сила, проникающая в неё тонкой струйкой, вот-вот готова была хлынуть в неё потоком, высвобождая её собственную магию. Сейчас ей не хотелось отказываться от ритуала. Хотелось остаться, раскрыться, наполнить ритуальный круг энергией и выполнить своё предназначение. Взлететь вверх на волнах силы. чувственности. возбуждения, сильного и нарастающего с каждой секундой.

Магия ритуального круга всегда волновала её. В аудитории она испытывала восторг и незамутнённую радость, совсем детскую: ведь в приюте им не разрешалась ритуальная магия вообще. Быть донором значило отдавать, и Кира отдавала охотно и много. Вот только всегда она была одета, спокойна, собрана, и полностью закрыта от остального мира.

Профессор Деннет изменил это. Перед ним она обнажалась и раскрывалась полностью, забыв обо всём. Они были совершенной парой из мага и донора, сливаясь, будто в танце. В единении. Сколько раз он мог довести её до высшей точки всего лишь лёгкими касаниями и одним-единственным поцелуем?

Кира облизала губы. Над магическим кругом воздух дрожал от энергии, и дрожало, вибрируя, всё её тело.

А Тёмный Лорд смотрел на неё.

— Ласкайте себя рукой, — еле слышно произнёс он. — Для меня.

Она не могла ему отказать.

Кира медленно развела для него ноги в стороны. Широко, открывая ему отличный вид.

И скользнула кончиками пальцев по входу. Легонько. Даже не пытаясь коснуться алой горошины, просто… пробуя себя.

— Дальше, — произнёс Тёмный Лорд. Его голос стал хриплым.

Её тонкие пальцы медленно, неспешно перебирали нежные складочки. Кира чувствовала, как становится влажной под его взглядом. Кончики её пальцев уже были мокрыми, а ведь она едва начала трогать себя по-настоящему.

Лучше бы на ней были джинсы или хотя бы трусики. Быть совершенно голой и беззащитной.

Это странно возбуждало. Ей хотелось, чтобы он смотрел. Чтобы не отрывал взгляда от того, как она тяжело дышит и закусывает губу, как её вторая рука беспорядочно мнёт волосы, как она тихо начинает постанывать, лаская себя в самом нежном, уязвимом и чувствительном месте, и как чувствует, что разрядка уже близко…

— Уберите руку.

Команда прозвучала, как удар хлыста. Кира замерла с рукой между ног.

Её удовольствие, которого она почти достигла.

Как он мог обделить её в эту минуту?

Но дважды повторять приказ ему не потребовалось. Кира медленно перенесла руку на живот, держа её на весу, словно та внезапно сломалась.

— Так хочется закончить то, что начали, правда? — легко спросил он.

— Да, — хрипло ответила Кира.

— Хотите, чтобы я вам это разрешил?

— Да!

Короткая пауза.

— Вы почти готовы к ритуалу, — задумчиво произнёс Тёмный Лорд. — Я был бы дураком, не дав вам желанной разрядки. Но это всего лишь один небольшой ритуал, всего лишь выцеливание нужного мага: метка, поставленная на него, зов из прошлого. Я вполне могу пренебречь результатом сейчас и повторить ритуал позже.

— Прошу, — прошептала Кира, — не дайте моей силе. пропасть.

Холодный смех.

— Остроумная формулировка, мисс Риаз. Что ж, хорошо.

Он подошёл к ней. Свитер исчез: на нём была чёрная футболка, обтягивающая сильное тренированное тело.

— Я помогу вам сам, — негромко сказал он, и холодные пальцы с хирургической точностью накрыли её лоно. Ледяные; Кира поёжилась. Какая бы магия это ни была, он охладил их нарочно, чтобы наказать её.

А потом они стали стремительно теплеть. Уже не тёплые — горячие пальцы гладили её так мягко, почти нежно, что она взлетала на невидимых волнах с каждой секундой. Сладостная дрожь, желанные разряды прокатывались по ней, как волны прибоя. Сама она не умела доставлять себе такое удовольствие, да у неё и не получилось бы: всё зависело от мужчины рядом с ней.

Сильного, чужого ей мужчины, одного присутствия и взгляда которого было достаточно, чтобы подчиниться ему, если он того хотел.

Кира сама не могла понять, как прошла весь путь до себя теперешней, дрожащей в предвкушении от новой волны удовольствия, трепещущей под его пальцами, жадно ловящей его прикосновения. Как ему удалось покорить её, как… как?

Неужели подчиняться ему было в её крови, и теперь, когда она нашла его, она не сбежала бы, какое бы лицо он ни принял? Даже лик Тёмного Лорда?

Когда он рванул её к себе и впился в губы, не отрывая жадных пальцев от впадинки между её ног, Кира хрипло застонала ему в рот. Впервые, будучи Тёмным Лордом, он целовал её, целовал так, как не целовал никто. Так, будто с каждым движением губ её окутывала тьма, так, словно он мог в любой момент вместо языка проткнуть её стилетом, словно он совершенно не заботился о ней или её теле, лишь о том, чтобы отдать её тьме. Влажной, жаркой тьме, от которой Кира плавилась воском в его руках.

Её наконец сотряс сладостный взрыв, полный тёмной, горькой, незнакомой истомы. Только тогда Тёмный Лорд оторвался от её губ.

И тьма накрыла их обоих.

Ритуал начался.

Глава 3

Кира успела увидеть только затылок. Высокий седовласый человек, сидя на корточках спиной к ней, подновлял тончайшие металлические рейки, составляющие ритуальный круг. Лица его она не видела.

— Какого дьявола? — вдруг властно сказал он. Вскинул руку, и ледяная магическая формула сорвалась с пальцев.

Руны в металлическом круге вспыхнули мгновенно, и Кира, глядящая на ритуал далёкими глазами донора, содрогнулась, почувствовав битву воль.

Сейчас Тёмный Лорд не накладывал проклятие, запечатывающее магию, она знала. Для ритуала такой силы их двоих было недостаточно. Пока он всего лишь накладывал метку.

И маг, с которым они пытались это сделать, узнал об их присутствии.

Что было почти невозможно. Даже Агнус Хили не почувствовал, как его проклинал Тёмный Лорд, даже Райли. Даже мэтр Антейн, когда его проклинала Вероника…

— Кто? — глухо произнёс маг, не прекращая делать пассы. Руны горели всё ярче под его ногами. — Кто…

Магия поднималась в нём. Страшная высшая магия куда сильнее и мощнее всего, что Кира видела раньше. Исключая лишь силу профессора Деннета — и Тёмного Лорда.

А Тёмный Лорд всё не прерывал ритуал.

Хватит. Хватит, или они погибнут. Сила, направленная на них, уже лилась.

Кольцо на её пальце. Обручальное кольцо с зеленоватым бриллиантом, на которое были наложены чары, чтобы прервать любой ритуал в любую минуту, как бы опасно это ни было.

Больше не сомневаясь, Кира сжала кольцо.

И рухнула на пол в спальне профессора Деннета, теряя сознание.

Она очнулась от головной боли. Болело всё тело, но так, как раскалывались сейчас её виски, они не ныли никогда.

Кира сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Не страшно. Она жива, это главное. Правда, что сделает с ней сейчас Тёмный Лорд за то, что она прервала ритуал раньше времени. Ох. Что, если он готовил ловушку своему противнику, а она помешала блестящему плану осуществиться?

Но он молчал.

Кира растерянно подняла взгляд.

— Вы.

И осеклась. Тёмный Лорд не стоял над ней, скрестив руки и холодно глядя на неё. В круге она была одна.

Кира резко встала.

— Где вы? — сорвалось с её губ. — Милорд? — Её голос дрогнул. — Рональд?

Он ушёл куда-то. Что, если он свалился внизу? На улице, пытаясь поехать за помощью для неё?

Она рванулась к шкафу. Быстро натянула алые трусики и длинную футболку, едва прикрывающую бёдра, и бросилась к двери.

И чуть не пропустила ногу, выпростанную из-за кровати.

Его отбросило к стене. Он приложился затылком: на побелке осталось пятно крови. Но хуже всего было то, что он до сих пор был без сознания. Слишком поздно, она остановила ритуал слишком поздно…

Он дышал, хотя дыхание было слабым. Она коснулась горла — и услышала неуверенный пульс.

Который мог исчезнуть в любую минуту.

— Милорд, — прошептала она. — Очнитесь. Умоляю вас. Я… я не целитель, я всего лишь донор, я не смогу.

Ответа не было.

Секунду она беспомощно смотрела на него. Потом вспомнила.

Целительный амулет на её шее. Бриллиант, который подарил он сам. Точнее, профессор Деннет.

Проклятая застёжка не хотела расстёгиваться. Кира надавила, но она знала, что это было бесполезно.

— Пожалуйста, — в отчаянии проговорила она. — Пожалуйста, я хочу ему помочь. Я.

Она запнулась. Как ещё она могла помочь? Исцеляющие заклинания для адептки первого курса? Смешно. Бриллиант мог куда больше.

Его дыхание делалось всё слабее. Кира в панике оглядела себя.

Алый перстень на её руке, надетый по приказу Тёмного Лорда, сиял ярким пламенем, но она не могла его применить. Она просто не знала нужных формул. Целительская магия была сложной: даже профессор Деннет пренебрегал ей, пока не заболел воспалением лёгких и чуть не погиб.

Перстень Тёмного Лорда на ней был бесполезен. Хотя.

Она могла усилить им действие другого артефакта. Наверное.

Кира быстро склонилась над лежащим. Расстегнула рубашку, коснулась перстнем своего бриллианта, усиливая его возможности, как она надеялась.

И легла на грудь тому, кого когда-то любила, прижимаясь так, что между ними нельзя было просунуть даже ножа.

— Очнитесь, — шепнула она. — Пожалуйста.

В следующую секунду она услышала короткий стон.

И выдохнула, разом ослабев от облегчения.

— Какого чёрта вы тут валяетесь? — пробормотал он, всё ещё лёжа без движения. — Что это на вас…

Он понял, она поняла по его взгляду, что он понял.

Его пальцы шевельнулись, и в следующий миг он тут же притянул её к себе за амулет на шее. Его магия вернулась.

А вот магия амулета была безнадёжно утрачена.

— Моё прежнее «я» дало вам этот кулон, чтобы защитить вас, — прошипел Тёмный Лорд. — Какого дьявола вы потратили его чёрт знает на что?

К глазам Киры подступили слёзы.

— На то, чтобы спасти.

— Не желаю ничего слышать. И мой перстень вы, я смотрю, использовали тоже? Благодарите всех богов, что его сила не сгорела, иначе я бы очень разозлился.

— Ещё немного, и вы перестали бы дышать! — отчаянно воскликнула Кира. — И никакая скорая помощь не приехала бы!

Его голос был по-прежнему холоден.

— Вы этого не знаете.

Кира вспыхнула.

— Может, мне ударить по голове вас ещё раз, милорд? — ядовито спросила она. — Раз уж вы мне не верите?

Тёмный Лорд глядел на неё с изумлением.

— И откуда что берётся, — пробормотал он. — Хорошо, признаю, есть шанс, что вы только что спасли мне жизнь. Довольны?

— Нет, — уронила Кира. — Потому что вы не прервали ритуал вовремя.

— Чтобы убить этим уже вас? — Он фыркнул. — Я пропустил нужный миг. Осталось только надеяться, что я отразил бы удар.

— Но вы его не отразили.

Он с безразличным видом пожал плечами, отстраняя её и поднимаясь.

— Не повезло.

Вам нужно к врачу.

— Нет. У меня нет полномочий на то, чтобы стирать память, если что — то пойдёт не так. А об обращении к целителям узнают в Протекторате, и очень задумаются, услышав симптомы.

— Какие симптомы? — тихо спросила Кира, шагая к нему. Она положила руку ему на локоть, и он не отстранился.

— Магическое истощение, — сухо бросил он. — На несколько дней, не меньше. Меня здорово тряхнуло, как вы имели счастье убедиться.

— Вам нужно лечь.

— Мне нужно, чтобы вы убрались куда-нибудь со своей навязчивой заботой. — Он закрыл глаза. — В отличие от своего двойника, я не собираюсь жениться и терпеть супругу вроде вас. Наложницу — ещё куда ни шло, но не такую…

— Красивую? — предположила Кира.

Он засмеялся.

А потом, нахмурившись, достал из кармана носовой платок, смочив его тут же в графине.

— У вас из носа течёт кровь, — констатировал он, вытирая её лицо. — И наверняка раскалывается голова.

— Да, — произнесла Кира.

— Расплачиваетесь за прерывание ритуала. Но мы были в нём недолго: вы не сильно пострадали.

Тёмный Лорд отбросил платок и сел на кровать, потом рухнул на спину.

— Идите сюда, — устало сказал он. — Ложитесь рядом и молчите.

Кира молча подошла. И так же, без слов, начала снимать одежду.

На его губах мелькнула улыбка.

— Думаете, я сейчас в состоянии?

— Просто хочу, чтобы вам стало лучше, — прошептала она, сбросив футболку и взявшись за трусики. — Я очень испугалась.

Он остановил её жестом.

— Не снимайте. Хочу, чтобы они были на вас.

Кира подчинилась. И легла рядом, обнимая его.

— Покрывало будет в крови, — пробормотала она.

— Выстирайте или выкиньте, мне безразлично. Проклятье, моя голова… — Он коротко вдохнул. — Неважно. Ваш амулет меня залатал, если вам это интересно. Осталось лишь истощение и головная боль.

— Надолго?

— Виски перестанет ломить к вечеру. С истощением сложнее.

Он привлёк её к себе.

— Говорю с вами как с равной, — произнёс он. — Вам это нравится?

Кира секунду подумала.

— Я не знаю.

— Но вы спасли меня.

— Да, — проговорила она, и почувствовала в своём голосе нежность.

Он почувствовал её тоже: его глаза чуть расширились.

— Почему? Только не говорите, что это потому, что вы любите моё предыдущее «я»; сейчас не время.

— Я знаю, — негромко сказала Кира. — Но не только из-за него, это точно. Из-за вас.

Тёмный Лорд криво улыбнулся.

— То есть это было сочувствие доброй невинной души.

— Которой вы дороги, — прошептала Кира, не глядя на него. — Я не знаю почему. После всего, что вы сделали.

Короткий смешок.

— О, я даже не приступал.

Кира закрыла глаза. Неважно, всё было неважно, и его угрозы сейчас были неважны тоже. Он был жив.

Кира не заметила, как пригрелась и уснула.

Во сне Кира видела старый, явно подержанный автомобиль, за рулём которого была очень красивая молодая женщина. Её лицо портила только дешёвая и слишком очевидно наложенная косметика.

И мальчик на заднем сиденье в аккуратном джинсовом комбинезончике.

— … Я хочу домой!

— Нет, милый. Домой ты не поедешь.

— Почему?

Этот холодный уверенный голос, пусть и совсем детский, мог принадлежать только одному человеку.

Совсем юному ребёнку, которого звали.

— Рон, веди себя прилично. Я хочу, чтобы ты жил у отца, и для этого тебе надо показать себя хорошим мальчиком.

— Ты меня боишься, — с упрёком и укором сказал мальчик. — Я утром на кухню хотел пойти, а ты. ты отпрыгнула!

— Ты мог порезаться или обжечься, — резко сказала женщина. — Я тебя не. я очень люблю тебя, сынок. Просто так будет лучше.

Затравленный взгляд, заметила Кира. Следы слёз, замазанные пудрой, но тушь у неё всё — таки потекла, и пудра скрыла не всё.

Любила ли она ребёнка? Кажется, боялась она его куда больше.

Но отдать его мерзавцу, который. который сделал с ребёнком подобное? Как она могла? Неужели она не видела, что он за человек?

Возможно, что и нет. Она могла не знать. Но разве она не догадывалась? Не понимала, что детей-магов в обычном мире просто нет, а значит, ей нужно было скрывать сына всеми силами?

Но страх победил в ней любовь. А может быть, любви к нежеланному ребёнку она и не испытывала; только долг, только надоевшая лямка, только злые мысли о том, что сын сломал ей жизнь.

— Мама, — тихо, почти робко сказал мальчик на заднем сиденье. — Я не хочу к отцу. Я вообще никуда не хочу. Я хочу домой. Можно мы поедем домой?

Он начал плакать. Кира расплакалась бы тоже, если бы могла.

Его мать молчала.

Автомобиль подъехал к белоснежному особняку с колоннами. Полукруглая подъездная дорожка начиналась за резными чугунными воротами.

Которые были закрыты.

Женщина закусила губу и посигналила. Ещё раз.

Мальчик меж тем плакал всё громче и дёргал ручку двери. Безуспешно: было заперто.

— Ты уедешь, — прорыдал мальчик. — Ты… ты оставишь меня с ним… и не вернёшься!

Маг. Маг, полный интуиции, даже в этом возрасте.

И великой силы. Силы, которая прорывалась даже сейчас.

— Тихо, сынок, — твёрдо сказала женщина. — Просто помни, что я тебе сказала. Никаких чудес. Ничего, что ты умеешь. Не показывай никому, иначе тебя накажут.

— Я не боюсь!

— Тогда накажут и меня. Ты этого хочешь?

Мальчик всё ещё всхлипывал.

— Нет.

— Умница, Рон. Отец о тебе позаботится. А я. может быть, я ещё приеду.

Не приедет.

Мужчину, бегущего к автомобилю, Кира увидела минуту спустя.

— Какого чёрта, Джерри? — прошипел он, наклоняясь над открытым окном. — И кто этот.

С его лица разом исчезла вся краска.

Лицо женщины было твёрдо.

— Я привезла тебе твоего сына. Вылезай, Рональд.

Кира внимательно глядела в лицо мужчине. Одетый в домашние штаны и простую полосатую рубашку, такой обычный.

— Ты не сказала мне, — очень тихо произнёс он. — Я ничего не знал. Какого чёрта, Джерри, я помог бы тебе!

Она пожала плечами.

— Помоги сейчас.

Его лицо было знакомо Кире. Слабо, но знакомо.

И он был.

Главой совета попечителей Серого Дома, приюта, где она выросла. Где рос и его сын, Рон. Рональд Вейер.

Фамилия, которую дали будущему Тёмному Лорду воспитатели. А настоящая?

— Арчибальд фон Вюрнер, — сухо сказала женщина. — Я, Джеральдина Томас, мать твоего ребёнка, возвращаю его тебе. Рон, сделай то, что я тебе показывала.

Мальчик, всхлипывая, начертил в воздухе руну. Руну Целар.

Мужчина отшатнулся.

— Клянись, что не вернёшь его мне. Клянись, что я буду свободна от него и от тебя. Клянись, что не причинишь мне вред. Клянись, или я найду других таких, как ты, и расскажу им. Я оставила матери кассету с проделками Рональда. — Джеральдина с яростью глядела на своего любовника. — И я не побоюсь её использовать.

— Дура. Тебе никто не поверит. Решат, что это дешёвые спецэффекты.

— Может, и не поверят. Только ваши отслеживают такие новости, да? И они найдут тебя по имени. Найдут, и тебе не поздоровится.

Арчибальд фон Вюрнер стоял перед ней бледный как смерть.

— Клянусь, — наконец хрипло сказал он.

— На крови. Как ты рассказывал мне.

— Будь ты проклята!

— Я уже проклята твоим сыном, — прошипела Джеральдина, уже не заботясь о том, что Рональд, замерший на заднем сиденье, её прекрасно слышал. — Клянись, или я отвезу его в другое место. Или, может, мне рассказать твоей жене? Как она, скоро решит посмотреть на нас в окошко? Может, мне покричать?

Арчибальд резко опустил руку на стекло, разрезая её до крови. Он был силён: обычному магу это не удалось бы. Магия, увеличивающая физическую силу, как и левитация, была сложна и редка.

Брызги крови хлестнули по руне Целар, наполняя её силой.

— Ты многое запомнила, женщина, — задыхаясь, процедил Арчибальд. — Клянусь, что выполню твои условия. Но если ты вернёшься сюда, я убью и тебя, и твою мать, и всех, кто тебе дорог.

Вместо ответа женщина разблокировала двери.

— Рональд, отец тебя ждёт, — хрипло сказала она. — Прости меня. И прощай.

Непослушными ногами мальчик выбрался на тротуар. Он больше не пытался протестовать или всхлипывать. Понял, что у него не было другого выбора?

Он протянул руку отцу. Знал ли он? Мог ли догадаться, что тот выбросит его на верную смерть?

Я Рональд.

Мужчина осторожно пожал её.

А Кира почувствовала поток силы. Чужой, не Арчибальда.

Поток силы, направленный из другого места. Из будущего.

— Я Арчибальд фон Вюрнер, — со вздохом произнёс отец Тёмного Лорда. — Идём. Я отвезу тебя поесть. Нам нужно арендовать машину; это неподалёку.

Кира поёжилась. Неужели они увидят всё остальное? И то, как Арчибальд вышвырнул сына из машины посреди шоссе?

В следующую секунду тёмная сила обняла её за плечи и поволокла. Прочь, прочь от несостоявшегося убийцы, прочь от будущего Тёмного Лорда.

Но, уже отдаваясь своему родному времени, Кира увидела невидимую для постороннего человеческого глаза яркую золотую метку, сияющую на плече Арчибальда фон Вюрнера.

Глава 4

— Вы сделали это, — потрясённо проговорила Кира, открывая глаза. — Без ритуалов. Вы поставили на своего отца метку, пока мы были в видении.

— Поставил, — сухо произнёс Тёмный Лорд, лёжа рядом с ней. Его руки были закинуты за голову, и лицо, пусть побледневшее, было спокойно и расслабленно. — Поймать уникальный отпечаток магии и поставить метку можно и из другого времени. Я бы сделал это, встретив моего отца где-нибудь в коридорах Министерства, но он запомнил бы встречу, а это не входит в мои планы.

— Вы пометили его магическую силу, его… его самого, — дрожащим голосом сказала Кира,

— и теперь вы сможете запечатать его магию, верно?

— Верно.

— Почему же вы. не наказали его раньше?

— Я надеялся, что он одумается и примет своего единственного сына, — с показной небрежностью ответил он. — Даже Тёмные Лорды на что-то надеются.

Кира подавила всхлип.

Ей было жаль его. А ещё её наполняло странное незнакомое тепло. Словно она видела сквозь время маленького Рональда, и он протягивал ей руку.

— Будете меня жалеть, я вас накажу, — предупредил Тёмный Лорд. — Запру в подвале без малейшей жалости. Надолго, если у меня будет на то настроение.

Она слабо улыбнулась.

— Часа на два?

Он лишь фыркнул. Кира вздохнула.

— Да… милорд. Я. не буду вас жалеть.

— Так-то лучше. — Он повернулся к ней, перебирая пальцами по её голому животу. — Пожалуй, стоит закрепить ваше хорошее поведение.

Он потянул её трусики в сторону, приспуская их с бёдер. Почему-то это было куда сексуальнее, чем остаться обнажённой совсем.

Его руки легли ей на бёдра.

— Чего вы хотите? — прошептал он.

Она не раздумывала ни секунды.

— Вас.

— И готовы об этом умолять?

Кира ощутила знакомое возбуждение. Между её ног становилось жарко.

^{- Да}.

Холодная усмешка. Глядя ей в глаза, он расстегнул джинсы. Раздеваться дальше он и не думал.

— Тогда я хочу послушать. Чего именно вы хотите, маленькая лгунья?

Кира протянула руку, касаясь его щеки, и он позволил ей.

— Я так испугалась за вас, когда вы были без сознания, — тихо проговорила она. — Ещё совсем недавно вы были.

Её голос прервался.

— Вы были для меня всем. А сейчас. я всё ещё хочу, чтобы вы были рядом. И хочу, чтобы сегодня со мной вы не думали о боли. Я хочу дать вам наслаждение — и насладиться вашим телом сама.

Она не заметила, как её трусики оказались спущенными до колен. Сама Кира оказалась на коленях возле кровати. Он спустился следом и нажал на её спину, вынуждая Киру опуститься на четвереньки.

— Кира, — проговорил он. — Я не вижу ничего сакрального в этом имени. Почему мой двойник так берёг его?

Его руки гладили её спину, расслабляя, лаская. А потом он разом сбросил с неё трусики, освобождая её от них окончательно, и секундой позже вошёл в неё, медленно, нарочито медленно, исследуя её тело, — и потянул на себя, обхватив за грудь. Кира ахнула — и прижалась к нему спиной, запрокинув голову ему на плечо, водопадом рыжих волос обрушиваясь на шею.

Теперь она оказалась у него на коленях, насаженная на него, как бабочка. Шершавые джинсы под её разведёнными ногами, тяжёлое дыхание, его руки у неё на груди — и медленные, неторопливые движения в едином ритме, мало-помалу доводящие её до исступления.

У Киры вырвался стон. Она попыталась завести руки назад, коснуться его, но он перехватил её ладони, сжал, переплетя пальцы, и ещё одно мучительное измерение добавилось в их единение: руки, сжимающиеся и разжимающиеся всё быстрее в едином танце, становящимся всё ритмичнее, сильнее, быстрее, сметая всё на своём пути.

— Кира, — прошептал он, выпуская её руки, обнимая её, и жар внутри неё окончательно обрёл форму: она увидела звёзды, и когда его руки одновременно ущипнули её напрягшиеся соски, долгожданная разрядка пронеслась по её телу. Она обмякла в его руках, и горячее дыхание вырвалось из её рта, когда он хрипло выдохнул в её волосы вслед за ней.

Несколько минут они молча сидели без движения: она на его коленях, и его руки вокруг её талии.

— Я хочу, чтобы в следующий раз было по-другому, — тихо сказала Кира. — Я хочу содрать эту футболку, и долго, долго целовать и гладить эти мышцы на груди. Вы так возбуждаете меня… я хочу оседлать вас дико и самозабвенно, глядя вам в лицо. И доставить вам столько удовольствия, сколько вы никогда не испытывали.

Короткая пауза.

— Не скажу, что мне совершенно чужды эти мысли, — прозвучал холодный голос, — но не много ли вы на себя берёте, мисс Риаз? Решая за меня?

Кира вздрогнула. Она. на миг она и впрямь забыла, кто был перед ней. И говорила.

… С профессором Деннетом. Не с Тёмным Лордом.

— Простите, милорд.

— Так куда лучше. — Он встал. — Но ваша самостоятельность начинает меня.

Кира вскинула голову, даруя ему острый взгляд.

— Беспокоить, милорд?

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Вы видите, о чём я говорю. Я уже вижу насмешку в ваших прелестных глазках. На которых бы отлично смотреласьчёрная повязка. в следующий раз, быть может. Вечером у меня для вас будет куда более интересное испытание. Я решил, и этого решения уже не изменю.

В его тоне промелькнули опасные нотки. Настолько опасные, что Кира сочла нужным тут же опустить взгляд, сев на колени. Примерная наложница в ошейнике. Рабыня для Тёмного Лорда — с бриллиантами на пальце и шее, стоившими несколько состояний.

Тёмный Лорд меж тем подошёл к шкафу. Толкнул в сторону полуоткрытую после лихорадочных поисков Киры зеркальную дверцу, замер на несколько мгновений — и достал нераспечатанную коробку с бельём бордового цвета. И винное платье с открытой спиной.

— Наденьте это, — приказал он. — Когда приведёте себя в порядок, разумеется. Мы едем обедать, и у нас будет особенный гость.

Кира хотела спросить, куда и с кем, но не осмелилась.

Тёмный Лорд вдруг шагнул вперёд и наклонился над ней. Секунда, и Кира почувствовала, как он расстёгивает и снимает с неё ошейник.

— Я собираюсь исследовать нашу связь, — прошептал он ей. — Вы будете в отдельном кабинете ресторана, но увидите всё. Вам достаточно будет лишь прижать руку к руне над вашей грудью. — Он коснулся её. — Вот так.

— Да, милорд, — прошелестел голос Киры.

— Отлично. Не убирайте руку и смотрите, или я узнаю. Если я позову вас, входите.

— Как скажете, милорд.

Он коротко рассмеялся.

— Именно. Эти слова отныне будут первым, что придёт вам на ум, и первым, что скажут ваши губы. Вы меня поняли?

«Милорд». Скажет ли она когда-нибудь это слово тому, кого вновь будут звать Дуайтом Деннетом? Дразня его, играя с ним, глядя на него через обнажённое плечо?

… О, ему понравится, она это знала.

И судя по потемневшему от желания взгляду Тёмного Лорда, он желал её покорности не меньше.

Кира опустила голову. Почему, чёрт подери, это так её возбуждало? Почему ей и впрямь хотелось шептать эти слова снова и снова? Особенно после того, как они сминали эти простыни вместе?

— Да, милорд.

— И отныне вы, чёрт подери, будете называть меня только так. Хватит игр. Я хочу полного подчинения, и мне оно нравится куда сильнее, чем ваши попытки играть в. не желаю даже думать, во что. В семейную пару, быть может. — Он фыркнул. — Идёмте. Не помню, тёрли вы спину в ванной моему предшественнику, но я не собираюсь отказываться от этого скромного удовольствия.

— Буду счастлива доставить вам это. нескромное удовольствие, милорд.

— Тогда можете отправляться и набирать ванну.

Кира поднялась с колен, направляясь к двери, чувствуя, как её ослабевшие ноги подрагивают, а низ живота напрягается в сладостном предвкушении.

И она не обманулась.

… Звук льющейся воды, горячие струи на коже, только увеличивающие влечение, возбуждённые тела, быстрые, торопливые прикосновения, губка в её руке, движения по обнажённой коже.

… Пока Тёмный Лорд не выдержал, уже одеваясь. Он перегнул её, не сопротивляющуюся, через край наполненной ванны, на ходу разматывая с неё полотенце, и вошёл в её горячее распалённое нутро. Движения мокрых тел, скользкая плитка под ногами и никаких нежных ласк: только грубая и простая разрядка, которая у неё с ним была не раз и не два в этой же самой ванной.

… Но профессор Деннет никогда не делал с ней именно этого.

… Когда она уже готова была взорваться, её голова оказалась под водой.

Кира немедленно захлебнулась, беззвучно крича, и одновременно почувствовала мужские пальцы на своём нежном бугорке. Её колени подогнулись, она захлёбывалась и задыхалась

— и одновременно истекала соками, пьянея, как не пьянела никогда.

Это было страшно. Это было божественно. Это было.

Всего лишь несколько секунд. Но таких, каких она не ощущала ни разу в жизни.

Когда Тёмный Лорд извлёк её из ванны, быстро и профессионально надавливая на нужные точки, Кира пьяно и бессмысленно улыбалась.

Но придя в себя, немедленно закатила ему пощёчину.

— Я могла захлебнуться! — выдохнула она. — Вы даже не спросили. вы.

Он привлёк её к себе, заломив руки за спину, и сжал другой рукой подбородок.

— Ты не смеешь со мной так обращаться, — прошипел он.

— А вы не знаете, как обращаться с женщиной вообще, — последовал уничтожающий ответ. Тёмный Лорд усмехнулся.

— Я очень буду ждать этого вечера, маленькая лгунья, — холодно произнёс он ей в лицо. — Он обещает быть весьма интересным. Ждите его, потому что он случится. И наказание будет именно таким, какого вы и боитесь.

Он пообещал ей опасную игру. Кира вздрогнула.

А она только что его ударила.

В дверях, едва намотав полотенце на бёдра, он обернулся.

— И никакого нижнего белья над чулками. Начнём с мелочей.

Кира молчала.

— Я жду вашего ответа.

— Да… милорд.

— Вы мой донор, — холодно сказал он. — Я соизмеряю риск. А вот ваше глупое сопротивление может стоить нам обоим жизни. Вы это понимаете?

Он был прав. Их обнажённые игры. они были не только играми. Они были прелюдиями к ритуалам, способом укрепить их связь. Которую она чуть не разорвала.

Нет, конечно, обмен на крови одной пощёчиной было не ослабить. Но.

Это было опасно.

— Понимаю, милорд, — одними губами произнесла Кира. — Но вы должны были меня предупредить.

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Чтобы вы получили вчетверо меньше удовольствия? Не лгите мне. Вы были на небесах. Кира опустила взгляд.

— Да, — прошептала она.

— Тогда повторите то, что я только что сказал вам.

— Моя непокорность. может стоить жизни. нам обоим. — Она перевела дыхание. — Простите, милорд.

— Не прощаю. А теперь одевайтесь.

Глава 5

С убранными наверх волосами, в роскошном платье и в туфлях под цвет, которые Тёмный Лорд быстро и небрежно купил в ближайшем бутике, зашвырнув её прежние туфли в багажник автомобиля, Кира чувствовала себя красавицей. Даже несмотря на то, что кольцо и алый перстень пришлось снять и спрятать.

Но её спутник в дорогом и элегантном костюме был самым опасным магом в мире. И Кира была полностью в его власти. Она боялась даже подумать, что ждало её за этим обедом.

Тёмный Лорд, бросив лишь один взгляд на неё, проводил её к бару.

— Бьянко с апельсиновым соком, — сообщил он бармену, положив на стол несколько купюр. Кира залезла на табурет в углу, совершенно невидимый, если глядеть от входа. — Не повторять.

Естественно, он мгновенно узнал, что она будет пить. И, конечно же, она была нужна ему трезвой.

— Кого вы ждёте, милорд? — еле слышно спросила она.

— Я не отвечаю на глупые вопросы, — последовал холодный ответ. — Сидите, не вступайте в разговоры и ждите. Если почувствуете, что падаете в обморок… — Он помолчал. — Не прекращайте смотреть.

Она моргнула.

— Что? Но, милорд.

— Я поделюсь с вами силой и приведу в себя, — отмахнулся он. — Элементарно.

— Ваша магия истощена! — почти беззвучно взорвалась Кира. — Хотите сами упасть в обморок?

Холодный голос стал ледяным.

— Ещё одно слово, и я зашвырну вас в автомобиль и повезу навстречу интересному вечеру прямо сейчас. Обед я вполне могу и перенести.

Он был в ярости, Кира чувствовала это. И домой она ехать совершенно не хотела, особенно в такой компании.

Если она останется. возможно, он смягчится.

Кира поперхнулась. И опустила взгляд.

— Хорошо, — чуть тише сказал он. — Разрешаю вам говорить.

— Я буду сидеть здесь, касаясь руны, и ждать ваших указаний, милорд, — произнесла она. Тёмный Лорд коротко кивнул и быстрыми шагами удалился.

Кира выждала полминуты, медленными глотками осушая бокал. Бармен держался от неё подальше, заметила она; кажется, даже не зная, кем был её спутник, он кожей ощутил угрозу.

Наконец она почувствовала магией и интуицией, что пришла пора. Кира скрестила руки на груди — и левой ладонью коснулась руны. Руны Ассо. Руны, символизирующей сердце.

В отличие от профессора, Тёмный Лорд ни разу не лишил её речи магией. Словно специально провоцировал её на то, чтобы она ляпнула лишнего. Словно ждал от неё колких и острых слов.

Для чего? Чтобы убедиться, что его невозможно любить?

Кира не знала.

Поэтому она просто коснулась руны на груди. И вздрогнула, увидев гостя.

Мэтр Антейн, бывший лорд-ректор Академии, с лёгкой улыбкой продиктовал заказ, и Тёмный Лорд кивнул официанту.

— То же самое. И не торопитесь.

— Ты выглядишь нездоровым, Дуайт, — заметил мэтр Антейн. — Усталым. Что-то случилось?

— Несколько интересных вещей, — кивнул новый лорд-ректор. — Я собираюсь назначить нового главу Министерства. Тебя.

Мэтр Антейн закашлялся.

— Мой возраст, я вижу, тебя не смущает?

— Министерство возглавляли маги старше восьмидесяти, и не раз. Наследственные традиции, ты же помнишь. Место лорда Крейна вакантно, и лорды вот-вот передерутся; кто знает, кто всплывёт наверх? Ты же не хочешь, чтобы пост занял кто-нибудь вроде Арчибальда фон Вюрнера?

Мэтр Антейн покачал головой.

— Твой аргумент не то чтобы плох… но слишком напоминает мне воздушный замок. Допустим, я выйду вперёд. Что дальше? Мои сторонники слишком немногочисленны.

— Я подкупил некоторых и сыграл в удачный шантаж с остальными, — небрежно произнёс Тёмный Лорд. — Кроме того, я организую выступление адептов Академии в твою защиту. Мои студенты, уверен, будут счастливы выполнить мою… скромную просьбу.

Мэтр Антейн несколько секунд сидел неподвижно.

— Шантаж, — наконец произнёс он. — Подкуп. Угрозы. И ты говоришь это мне?

— Кому ещё мне это говорить? У меня нет никакого интереса в том, что ты будешь делать в Министерстве. Оно твоё. Владей, как тебе вздумается. Я знаю, что ты относишься ко всем как к равным вне зависимости от их происхождения; это всё, что мне нужно.

— Ты шантажировал высших лиц Министерства!

— Цель оправдывает средства.

— Это слова Тёмного Лорда, Дуайт. Не твои.

Тёмный Лорд пожал плечами.

— Я никого не убил, в конце концов. А эти мерзавцы виновны не в одной загубленной жизни. Взять хотя бы Киру Риаз, которую они осаждали бы своими предложениями, пока девочка не сломалась бы.

Мэтр Антейн остро посмотрел на своего собеседника.

— Ты любишь эту девочку.

— Люблю, — подтвердил Тёмный Лорд, не моргнув и глазом. — И мне нужна твоя помощь, чтобы защитить её и таких, как она.

— Если бы она только видела, на что ты идёшь, чтобы её защитить…

— Хорошо, что не видит, — серьёзно согласился Тёмный Лорд. — Она и так боится, что я снова стану Тёмным Лордом, а тут такое прекрасное подтверждение её слов. Кстати, я собираюсь на ней жениться.

Кира чуть не поперхнулась мартини.

— Не сейчас, конечно, — небрежно добавил Тёмный Лорд. — Девочка должна вырасти, обрести силы, закончить Академию. Я говорю это потому, что наши отношения должны остаться тайной: я не могу опекать её открыто. Но надеюсь, что это будешь делать ты. Агнус Хили, как ты помнишь, уделяет ей особое внимание, и его новая любовница миледи Крейн вряд ли остудит его пыл.

— Вероника Крейн — его любовница? — протянул мэтр Антейн. — Если сторонники Крейнов и Хили объединятся против меня.

— Я это предусмотрел, — коротко сказал Тёмный Лорд. — Миледи Крейн не будет подбивать никого выступить против вашего назначения. Что до милорда Хили, он чересчур. переутомлён. Он, конечно, не промолчит, но серьёзным соперником я бы его не считал. А вот его сын.

Его сын. Райли Хили, её друг и её официальный маг по контракту.

— Он звонил мне, — сухо сказал мэтр Антейн. — И очень интересовался, куда девочка пропала на выходные, отключив телефон. Очень глупо с твоей стороны.

Тёмный Лорд провёл рукой по лбу.

— Дьявол. Она нужна ему прямо сейчас?

— Нет, но наверняка понадобится на неделе. Ты чересчур увлёкся, Дуайт. У Киры контракт, и Райли вправе запретить ей общение с тобой вообще. Ты до сих пор используешь её в ритуалах? Тратя силу, которую она могла бы отдать Райли?

Лорд-ректор Академии промолчал.

— Используешь, — уверенно кивнул мэтр Антейн. — И очень зря.

— Я верну её в Академию к понедельнику и оставлю её телефон включённым на следующие выходные, — неохотно произнёс Тёмный Лорд. — Мне придётся принять меры, чтобы её не отследили. но, думаю, это возможно.

— Я не скажу никому, что вы вместе. Но Райли Хили узнает рано или поздно.

Тёмный Лорд безразлично пожал плечами.

— У него есть невеста, если я правильно помню. Прекрасная королева Академии Мадлен Кински. — Его лицо стало жёстким. — Вот пусть и сидит в её спальне и не лезет в мою.

Мэтр Антейн покачал головой.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Знаю. — Тёмный Лорд встал. — Так у меня есть твоё согласие? Ты будешь новым главой Министерства? Не как моя марионетка — как полноправный король на доске?

Несколько секунд маги глядели друг другу в глаза.

Наконец мэтр Антейн кивнул.

— Буду. Ты получишь мою поддержку, Дуайт. Но… следи за собой. И береги Киру.

Они обменялись коротким рукопожатием.

— С мисс Риаз всё будет в порядке, — негромко произнёс Тёмный Лорд. — В конце концов, разве истинная любовь не преодолевает все препятствия?

Кира поперхнулась во второй раз.

Тёмный Лорд выпрямился, и Кира вдруг почувствовала, что его взгляд направлен прямо на неё, сидящую у стойки.

— Но довольно. Идём, я провожу тебя к выходу.

Руна на её груди вдруг вспыхнула, обожгла кожу, и Кира поняла, что слова предназначались ей.

Она медленно опустила руку, и видение перед ней погасло.

Мэтр Антейн — будущий глава Министерства. Тёмный Лорд играл по-крупному.

Но у него был противник. Маг почти равной силы, маг великий и могущественный. Арчибальд фон Вюрнер.

Его отец.

Глава попечительского совета Серого Дома и наверняка Протектор высокого ранга. Для мага такой силы не быть Протектором было практически неслыханно.

Один раз Тёмный Лорд уже проиграл в схватке воль, и теперь фон Вюрнер будет настороже. А скорее всего, он догадался, что за атакой стоял его сын. Сын, которого он никогда не любил.

А Тёмный Лорд, кажется, всё ещё испытывал к нему какие-то чувства. Иначе не медлил бы перед тем, как убить его, когда вошёл в силу.

Но почему же Тёмный Лорд всё-таки решил запечатать магию отца сейчас?

Должно быть, потому, что иссякла последняя надежда. Больше пяти лет он был без памяти, и даже тогда его отец не сделал ни шага ему навстречу.

А ещё Тёмный Лорд торопился. Ведь Кире продолжали сниться видения о прошлом. Кто знал, когда это прошлое могло накинуться на него лавиной, снова вернув Дуайта Деннета?

Поэтому Тёмный Лорд рвался к власти сейчас.

Не сам, разумеется: через друзей и марионеток. Но — сейчас.

Руна на её груди снова затеплилась, и Кира вдруг ощутила, что ей нужно было куда-то идти. Она медленно сползла с высокого табурета — и оказалась в знакомых объятьях.

— Приятно видеть, что вы так торопились мне навстречу, — сухо произнёс Тёмный Лорд. — Вы всё слышали?

Кира приподняла бровь.

— Вы и впрямь собираетесь на мне жениться, милорд?

Он фыркнул.

— А вас интересует только это? Идёмте, я накормлю вас обедом. Надеюсь, хотя бы после него вы будете способны думать не только о делах матримониальных.

Улыбчивая девушка провела их в отдельный кабинет и испарилась, оставив меню в роскошных кожаных папках. Тёмный Лорд тут же откинул их в угол.

— Я закажу сам.

Кира не возражала: если бы он захотел, прекрасно подобрал бы обед на её вкус. А если не хотел, спорить тем более было бессмысленно.

Здесь не было привычных стульев и диванчиков, даже скамей. Кира удобно устроилась на низких подушках в двух шагах от журчащего фонтана. Вместо столика перед ней был аквариум, в котором плавала стайка серебристых рыбок.

Профессор обещал взять её сюда. Суши, которые она никогда не ела. Что ж, возможно, сегодня ей всё-таки доведётся их попробовать.

Тёмный Лорд уселся напротив неё и нажал на кнопку звонка. Полминуты спустя он уже диктовал заказ красивой брюнетке в кимоно.

— … И дюжину сякэ с лососем, — закончил он. — Моя спутница будет пробовать их впервые в жизни, так что я хотел бы, чтобы ей понравилось.

От сладкой улыбки, подаренной официанткой ему, Кире захотелось заскрежетать зубами. Она и не подозревала, что может так ревновать.

— Всё будет так, как вы просите, — пропела брюнетка, посылая дежурную улыбку Кире. — Наслаждайтесь обедом.

Когда она исчезла, расставив приборы, Кира перевела на своего спутника вопросительный взгляд.

— Зачем я понадобилась вам здесь, милорд?

— Чтобы проверить нашу связь, — коротко сказал Тёмный Лорд, с отрешённым видом вертя в руках палочки. — В следующий раз мы сделаем это на расстоянии. Когда ваша руна вспыхнет, это знак, что я хочу, чтобы вы меня услышали.

— Я. поняла, милорд.

Он окинул её фигуру задумчивым взглядом.

— Красивое платье, — произнёс он. — Я хочу, чтобы вы его сняли. Сейчас.

Кира открыла рот, чтобы протестовать, но поняла, что это было бесполезно.

— На мне нет белья, милорд, — произнесла она.

— Я это знаю.

— Но, милорд. девушка вернётся с заказом, и.

Он коротко усмехнулся.

— Так боитесь, что она сделает фото, выложит его в сеть, и наша связь будет раскрыта?

Он оглядел её фигуру.

— Возможно, что вы и правы. Что ж, я отложу это на десерт. Сейчас же.

Тёмный Лорд поднялся.

-. Я хочу получить закуску.

Он дёрнул её на себя, вынуждая встать, и секунду позже впечатал её в аквариум спиной. Кира мимолётно поразилась, как по стеклу не пошли трещины.

Она лежала перед ним, распростёртая на столике. Золотая руна вдруг замерцала в воздухе, перекидываясь на стены. Кира хотела было спросить, что это, но он перевернул её лицом к себе и резко задрал подол платья вверх, закрывая ей лицо и бесстыдно обнажая ноги до самого низа живота.

А потом она почувствовала, как он разводит её ноги в стороны.

— Милорд, — беспомощно пролепетала она.

— Я хочу слышать ваши стоны, — прошептал он.

— Но. нас услышат, милорд.

Холодный смех.

— Не всё ли вам равно? Я это приказал.

Кира почувствовала, как он нагибается над её разведёнными бёдрами. Почувствовала его горячее дыхание.

Она лежала на столе аппетитным блюдом, раскрытым для него, как устрица, и её жемчужина сверкала перед ним, готовая и доступная.

И он приступил к лакомству.

Кира застонала с первых же секунд. Его рот наполнял её влагой, желанием, доступностью, он лакомился ею остро, тонко, жадно, и она обмирала, мокрая настолько, что под ней промокало платье. Она бы развела ноги ещё шире, если бы могла… она вплела бы пальцы в его волосы, но знала, что ему это не понравится. А прекратить сладкую пытку было выше её сил.

Она стонала всё громче, едва заметив, как он обрушил её с аквариума на пол, в толстый ворс ковра. Подол отлетел в сторону, и он поцеловал её, впился ей в губы, вынуждая её попробовать на его губах её саму.

— Пожалуйста, — выдохнула она, едва поцелуй прервался, — милорд, я умираю без вас. Короткий смех.

— Тогда умрите.

Его поцелуи спустились вниз, на живот, огибая её пупок и спускаясь к самому низу — туда, где она, широко раскрытая, ждала его.

И низкий, глубокий стон сорвался с её губ, когда его рот снова накрыл её.

В этот миг она дала бы ему силу для любого высшего ритуала. Даже магию, способную поднять к звёздам.

Кончик его языка дерзко и упруго коснулся её нежной жемчужины раз, другой, и Кира чуть не оглохла от своих стонов. Ему же, кажется, это только нравилось. Заводить её, дразнить, делать своей — и держать в полушаге от такой желанной разрядки.

Её стоны способны были бы поднять из постели и умирающего. Её ступни подрагивали, тело горело, как в лихорадке, ноги, широко разведённые и согнутые в коленях, лежали у него на плечах, платье сбилось выше полукружий груди, и одно сознание, что она распластана на полу в таком непристойном виде, почти довело её до точки.

А когда его язык ещё раз лизнул её, она перелилась через край.

— Бла. годарю вас, милорд, — едва слышно простонала она.

Кажется, на несколько секунд она всё-таки потеряла сознание. Потому что, придя в себя, она увидела его сидящим на подушках как ни в чём не бывало.

А потом Тёмный Лорд коснулся звонка, и Кира, резко вскочив и чуть не рухнув от головокружения, едва успела оправить платье.

— Мартини и апельсиновый сок, бутылку, графин сока и два бокала, — отрывисто распорядился он. — Я желаю видеть наш обед через пять минут, и хочу, чтобы ещё час нас не тревожили.

Купюры, которые он протянул брюнетке, мгновенно исчезли в складках кимоно, и ему досталась ещё одна обольстительная улыбка.

— Через пять минут у вас всё будет, — вкрадчиво сказала она. — Я распоряжусь.

Кира в изнеможении опустилась на подушки. Ей было хорошо. У неё кружилась голова, но ей было хорошо как никогда.

Ужин обнажённой с ним. Пожалуй, к этой мысли она могла привыкнуть.

— Райли Хили потребует вас к себе на этой неделе, — задумчиво проговорил Тёмный Лорд.

— Мой предшественник не ревновал вас к нему, как я понимаю?

— Я встречалась с Райли некоторое время, — коротко сказала она. — Когда профессор бросил меня, я гостила у него дома.

Тёмный Лорд кивнул.

— Что ж, я вам этого удовольствия не доставлю. Никаких других мужчин.

Кира подняла бровь.

— Моя клятва, — медленно протянула она, — даёт вам многое, милорд. Но не это.

Кира сама была не уверена, почему это сказала. Разве она хотела бы и впрямь завести роман с Райли?

Разумеется, нет. К тому же теперь у Райли была невеста: Мадлен Кински, богатая и влюблённая в Райли аристократка, талантливая студентка Академии. Пусть они ещё и не объявили о помолвке, это было лишь делом времени. Но Райли не хотел терять и Киру, она это знала.

— Если вы попробуете преступить черту, будут жертвы, и будут трупы, — очень спокойно произнёс Тёмный Лорд. — Я предупредил.

Кира твёрдо посмотрела ему в глаза.

— Вы не посмеете убить и его.

Тёмный Лорд вскинул бровь.

— Вот как вы запели, когда получили желаемое, — задумчиво сказал он. — Лёжа с задранным подолом на ковре, я помню, вы были более сговорчивы.

Их прервала брюнетка с подносом. Глаза Киры опасливо разгорелись: сякэ с нежным лососем и роллы со сливочным сыром, которых она никогда не пробовала, выглядели и пахли одуряюще. Но позволит ли ей Тёмный Лорд просто наслаждаться вкусной едой?

Девушка попыталась налить им мартини, но Тёмный Лорд жестом отпустил её.

— Я поухаживаю за своей спутницей сам. И помните: в следующий час я никого не желаю здесь видеть, даже пожарную команду.

Брюнетка молча склонилась перед ним и вышла.

Дверь за ней закрылась, и Тёмный Лорд перевёл задумчивый взгляд на Киру.

— Цену входного билета на этот ужин вы знаете.

Кира обвела взглядом небольшую комнату. Закрытая дверь, журчащий фонтан, подушки, аквариум… Кто будет подсматривать за ней, кто увидит её голой? Рыбки?

Она медленно встала и так же неспешно потянула подол платья вверх. Извиваясь, сбросила его, оставшись в прозрачных чулках. И медленно опустилась на колени, взглядом прося разрешение сесть.

Тёмный Лорд усмехнулся, указывая ей на её место, и принялся разливать напитки.

— Вот так намного лучше.

Осторожно и изящно орудуя палочками, Кира пробовала необычную еду. Нежную, немного пряную и острую от зелёного васаби и имбиря, но очень вкусную.

— Я просмотрел бухгалтерские книги Серого Дома, — заметил Тёмный Лорд. — Моему отцу ничего не стоило бы привозить детям вкусную еду из ресторанов по меньшей мере раз в месяц, чтобы учить их разнообразию кухонь и тренировать их вкус. Но он даже не закупал новых книг.

— Куда же шли все деньги? — вырвалось у Киры.

— Известно, что они выходили из карманов других попечителей. И известно, что распоряжался ими Арчибальд фон Вюрнер. Об остальном история умалчивает.

Кира долго молчала.

— А когда вы запечатаете его магию, — спросила она, — он больше не сможет навредить детям в Сером Доме?

— Я сменю главу попечительского совета тут же, — кивнул лорд-ректор Академии. — Пожалуй, я возглавлю совет сам: в конце концов, в Академии рано или поздно оказывается почти треть выпускников приюта, а это уже очень много. Я уже думаю, что сделать с остальными: кого-то можно будет принять в Академию, кому-то — помочь подыскать занятие по душе. Вам не стоит беспокоиться, мисс Риаз: ваш Тёмный Лорд — куда меньший изверг, чем его родитель.

— Это и страшно, — вырвалось у неё. — На что ещё фон Вюрнер может быть способен?

— Он манипулятор, как и я. Но к переменам и к открытой власти он не стремится, иначе получил бы и то, и это. — Тёмный Лорд помолчал. — У него нет детей.

Детей?

— Ни одного. Только я.

Кира закусила губу.

— И он не общался с вами, будучи попечителем? Не приезжал к вам в приют?

— Ни разу.

Эти короткие простые слова ударили её сильнее, чем если бы он закричал от боли.

— Богат, одинок, всесилен, — уронила Кира. — Чего же он хочет?

— Гэрил Крейн никогда не отличался умом, — холодно бросил Тёмный Лорд. — Боюсь, мой отец дёргал за верёвочки за его спиной. И Арчибальд фон Вюрнер будет крайне удручён, когда поймёт, что с новым главой Министерства, моим старым другом, этот номер не пройдёт.

Кира охнула.

— Ваш отец убьёт его! Вы подставили милорда Антейна под удар!

— Подставил, — согласился Тёмный Лорд. — И он сам прекрасно понимает это. Других вариантов тут нет и быть не может. Этьен будет обеспечивать его безопасность, но мы все понимаем, что если кто-то захочет совершить убийство, — он легко ткнул пальцем в себя, — он его совершит.

Он перевёл насмешливый взгляд на её обнажённую грудь.

— И то же самое я бы сказал про некоторые другие вещи. Вы доели?

— Да, милорд. — Кира посмотрела на него. — Моё наказание начинается?

Тёмный Лорд расхохотался.

— Наказание? О, это невинное развлечение для вас. Отдых, передышка, за которую вы должны быть мне благодарны.

— Я… благодарна, милорд. Но…

— Вы забудете слово «но» в моём присутствии, мисс Риаз. Немедленно.

Она подняла бровь.

— А если я забуду, что должна о нём забыть?

Тёмный Лорд хмыкнул.

— Я вам напомню. Очень и очень изобретательным образом.

Он откинулся назад на отставленные руки, лениво скользя взглядом по её обнажённому телу.

— Перстень, — наконец сказал он. — В вашем видении будущего он был вашей защитой. Даже от меня. Стало быть, вы можете пользоваться им, становясь сильнее.

— Да, — проговорила Кира.

— Но владеете его магией плохо. Всё ещё.

— Да, милорд.

— Хотя исцелили меня с помощью вашего бриллианта на шее, — хмыкнул он. — Я не уверен, смогу ли я зарядить ваш артефакт снова. Всё-таки мой двойник изучал магию целителей, а я — нет; это затрудняет дело. Впрочем, я отвлёкся.

Он перевёл на неё острый взгляд.

— Мой перстень защищает вас, когда вы в опасности: это вы узнали из видения. Следовательно, чем темнее и опаснее то, что я буду делать с вами, тем проще вам будет обращаться с силой перстня.

Кира почувствовала, как сжимается в комочек. Чем темнее и опаснее…

— Пожалуйста, не надо, — взмолилась она.

Тёмный Лорд только отмахнулся.

— Я ещё даже не начал, так что придержите свой писк. Но оставим это до ночи. У меня родилась ещё одна идея, раз уж сейчас на вас нет перстня. Вам снятся сны до сих пор? Видения из прошлого и будущего? Каждый раз, когда вы засыпаете?

— Иногда я не помню снов. милорд.

— Но обычно — да, — утвердительно произнёс он. — Великолепно. Я хочу проверить свою теорию. Раздевайтесь полностью: снимите с себя эти чулки, они мне надоели. И ложитесь на ковёр.

Кира привстала, вытягивая обнажённую ножку, и медленно скатала чулок вниз. Вытянула другую, и, поймав его взгляд, сняла чулок ещё медленнее, скользя по нему пальцами взад и вперёд, словно доставляя удовольствие мужской плоти, а не собственной ножке.

— Хорошо, — хрипло сказал он. — Ложитесь.

Кира прошла прямо перед ним, чуть покачивая бёдрами, чувствуя его взгляд на ягодицах. И легла на живот, отбросив волосы с шеи. Повернула голову на бок, чтобы видеть его, и прочла на его лице удовлетворение.

— Хм. Сойдёт.

В следующую секунду Тёмный Лорд склонился к ней, доставая что — то из кармана, и плотная чёрная повязка легла ей на глаза.

Все ощущения обострились, и первым из них было предвкушение.

Если он завязывал ей глаза, это значило, что…

Он хочет её чувственности. Её удовольствия.

Её подчинения.

Она почувствовала, как холодные камни, связанные в ожерелье или в нить, ложатся ей на позвоночник.

— Что это?

— Не помните о голубых нитях? Моё лучшее изобретение. — Короткий смешок. — Я собираюсь заснуть вместе с вами, так что я обеспечил вашу стимуляцию другим образом. Пейте.

Что-то едкое коснулось её губ, и она послушно проглотила.

Голубая нить из искристых камней, которую она не видела, скользнула вокруг её бедра, как змея. Секунда, и она повторила манёвр вокруг другой ноги.

А в следующую секунду Кира поняла, что больше не может пошевелиться.

— Я хочу, чтобы вы увидели будущее, — прошептал Тёмный Лорд. — Недалёкое будущее. Сейчас, вместе со мной. Сосредоточьтесь.

Она глубоко вздохнула. Сможет ли она?

Но ответ мог быть только один.

— Да, милорд.

— Умная девочка. За «я постараюсь» я разложил бы вас здесь же, на месте, и отхлестал этими же бамбуковыми палочками. Не поверите, какое море новых ощущений это может дать; возможно, мы оба многого лишились. Но вы оказались сообразительнее.

Её бёдра охватила лёгкая вибрация. Камни из голубых нитей сползали, касаясь тайного местечка между ног, усиливая ощущения, и Кира ощутила, как нарастает наслаждение. И как давит на неё чужая воля, клоня в сон.

— Хочу вас, — прошептала она. — Хочу вас. и хочу спать.

Негромкий смех.

— Интересный выбор, не так ли? Что ж, придётся сделать его за вас.

Его большой палец уверенно вошёл в неё. Беспомощная, парализованная, ослепшая, она могла только сосредоточиться на нём. На шершавой подушечке мужского пальца, которая коснулась самой чувствительной точки её тела раз и другой, лаская, поглаживая, заставляя всё её тело вибрировать в едином ритме.

Кира ахнула, простонала, выгнулась дугой, ощущая, как всё её тело горит огнём. И на самом пике, уже сползая в сон, раскинула руки, вытягиваясь, потираясь сосками о ковёр, — и почувствовала, как и вправду летит в будущее.

Кира лежала на алтаре, прикованная за руки и за ноги. Над ней раскинулось звёздное небо. Было холодно: ночи всё ещё были прохладными.

Неделю спустя. Это должно было случиться неделю спустя.

Она была обнажена, но поверх нагого тела на неё был наброшен плащ. А Этьен Дюпри, сидя у алтаря спиной к ней, чертил на камне сложные знаки.

— Какую руну мне взять следующей, милорд?

Кира попыталась посмотреть наверх, но увидела лишь знакомые руки.

И принадлежали они Тёмному Лорду.

— Этьен, — прозвучал насмешливый голос Тёмного Лорда, — будьте так добры, прочтите мне стишок-мнемонику о рунах. Тот, с третьего курса. Уверен, вы его распевали во всё горло, будучи адептом.

Ошарашенная пауза была ему ответом.

— Поверьте, я прошу вас не просто так. Я провожу важный, даже важнейший эксперимент. Сделайте это. Хотя бы последнюю строчку; я не прошу многого.

Пауза была совсем короткой: Этьен Дюпри доверял Тёмному Лорду безоговорочно.

— Крепт, Тайт, Сивер и Целар — Ассо, Ревемир и Тар, — хрипловато пропел он.

— Очень хорошо. Вижу, основы вы помните. А теперь начинайте чертить руны. Я напомню: Ревемир должна идти первой против часовой стрелки.

Кира попыталась потрясти головой. В голове шумело, и что — то…

… Что-то менялось, она это чувствовала. Словно, приняв снадобье и образовав чувственную связь с Тёмным Лордом, извиваясь под его прикосновениями на ковре, она попала именно в то будущее, что ему нужно было.

Для чего? Он хотел узнать, пройдёт ли ритуал так, как нужно?

В следующий миг руны вокруг алтаря вспыхнули.

— А вот теперь, — произнёс голос Тёмного Лорда, — я знаю результат своего эксперимента. Осталось лишь его подтвердить.

И всё потемнело.

Кира очнулась со всхлипом. Повязка исчезла с глаз, и нити сползли: она снова могла двигаться и видеть.

Тёмный Лорд с задумчивым видом сидел на ковре.

— Эксперимент, — произнёс он. — Я провёл его, и он удался. Моя идея подтвердилась. Чёрт подери, это превосходно!

Его глаза зажглись, и он притянул Киру к себе.

И поцеловал её. Властно, с силой, мягко раздвигая её губы.

— Кира, — проговорил он. — Моя великолепная маленькая лгунья.

Она глядела прямо ему в глаза и видела в них необыкновенное тепло. Неужели он передумал устраивать ей страшное испытание этим вечером?

Она разлепила губы.

— Милорд, вы… что за эксперимент вы проводили?

Его палец лёг поперёк её губ, призывая к тишине.

— Тише. Не сейчас. Мы едем домой.

Кира глядела на него, в усталое бледное лицо своего мага. И вдруг поняла, что восхищается им. Яркий, жёсткий и одновременно гибкий ум, вынашивающий сложнейшие планы и схемы с десятками участников. И всё для того, чтобы добиться одной-единственной цели, острой, как булавочная головка. Шантаж, угрозы, блестящие комбинации — и все вражеские фигуры повержены или убраны с доски.

Почти все.

Смог ли бы профессор Деннет добиться таких же результатов?

Он бы поехал к отцу. Первым, что он сделал бы, узнав, кем является для него Арчибальд фон Вюрнер, — поехал бы к отцу и попробовал бы примириться, и нашёл бы свою мать, и простил бы её.

… Если бы у него не получилось, возможно, профессор поступил бы куда жёстче, чтобы оградить от опасности себя и Киру. Но сначала он попробовал бы протянуть руку.

Профессор Деннет был другим. Он умел любить — и прощать.

Даже когда все мосты были сожжены.

— Почему вы никогда не пробовали просто поговорить с отцом? — спросила Кира. — Когда выросли и стали сильнее?

— После того как он выкинул меня умирать? Я слишком боялся.

Тёмный Лорд ответил так спокойно и просто, словно он признавался не в слабости, а в силе. Впрочем, разве это не было умно и даже мудро: избегать могучего боевого мага, у которого есть все причины тебя убить?

— Странно, что он не попробовал убить вас снова.

— Он не смог меня найти: я растворился на улицах. А потом, когда попал в Серый Дом, было поздно: моё исчезновение тут же привело бы к поисковым чарам, а это слишком легко могло указать на него, будь он причастен. К тому же, — на губах Тёмного Лорда появилась кривая улыбка, — не так-то легко убивать своего собственного сына больше одного раза.

— Нелегко, — эхом отозвалась Кира. — Может быть, я могу помочь его обезвредить? Вызваться быть его донором, например?

Тёмный Лорд несколько секунд задумчиво смотрел на неё. На обнажённую девушку в его руках, которая только что предложила рискнуть ради него жизнью.

— Поздно, — наконец сказал он. — Он знает, кто вы для меня, и никогда не поверит, что я смог выпустить вас из рук. Он не будет доверять вам, разве что вы уж слишком хорошо сыграете свою роль. — Его взгляд стал задумчивым. — К тому же я никогда не отпущу к мерзавцу вроде него свою женщину, да и вообще никого не отпущу. Но ваша трогательная попытка защитить меня мне не неприятна.

Он провёл рукой по её волосам.

— Одевайтесь. Пора ехать.

Натягивая платье, Кира вздрогнула, снова вспоминая о том, что ждало её у него дома.

Кем она была для него сейчас? Примерной наложницей, втайне мечтающей, чтобы её наказали? Адепткой, которой хотелось, чтобы ею всерьёз занялся лорд-ректор, назначая ей самые страшные и сладостные взыскания и отработки?

Что ж, тёмное подземелье, во всяком случае, у них уже было.

Но этой ночью он собирался преступить черту.

— Отмените это, — умоляюще проговорила она. — То, что вы планируете, что хотите сделать со мной. Есть и другой способ пробудить силу, о которой вы говорите, наверняка должен быть!

Тёмный Лорд чуть качнул головой.

— Посмотрите мне в глаза.

Она повиновалась. Несколько секунд он пил её взгляд поверх аквариума, шёлковых подушек и ковра с мягким ворсом, где она была его закуской и его десертом. Кира молча смотрела на него.

Наконец его губы разжались.

— Нет, — произнёс он. — Нет, или настанет минута, когда моя мягкость обернётся моей смертью и вашей заодно. Мне нужна эта сила, и я получу её, раз уж мой предшественник сделал эту ошибку.

— Какую ошибку, милорд?

Он покачал головой.

— Не здесь. Впрочем, я могу подумать о том, чтобы назначить вам наказание.

— Вместо испытания, или вместе с ним?

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Не узнаете, пока не попросите, не так ли?

Кира глубоко вздохнула, глядя на него.

— Я прошу вас, милорд, — произнесли её губы.

— И вы готовы умолять меня, если я откажусь вас наказывать?

Это было сложнее. Что она могла ответить?

Кира чуть наклонила голову. «Соблазни его, — шептал ей внутренний голос. — Скажи ему то, что он хочет услышать, и ты легко отделаешься».

— Я… не смею оспаривать действия милорда, — прошелестел её голос. Во имя всех богов, что она несёт? — Я принадлежу милорду, и я подчинюсь ему во всём.

Тёмный Лорд всё ещё пристально глядел на неё.

— Вам нужно ещё потренироваться, — сказал он мягче, чем она рассчитывала. — Но это почти то, чего я хочу от вас. — Холодная улыбка. — И, конечно же, я даже не подумаю отказываться от обещанного вам испытания. Ведь вы его так ждёте, не так ли?

Проклятье.

Глава 6

В этот раз в подвале горели факелы.

Тёмный Лорд подвёл Киру к впадине пустого бассейна, и она впервые заметила выложенную в нём мозаику: крошечные руны в каждом керамическом квадрате. И кандалы, поблёскивающие затворами с четырёх сторон ритуального круга.

А потом Кира подняла голову и увидела, что над бассейном к потолку подвешены наполненные бадьи, и достаточно дёрнуть за привязанный к ним канат, чтобы высвободить их содержимое.

Что он собирался сделать?

— Я собираюсь вас убить, — задумчиво подтвердил Тёмный Лорд. — Именно так, как вы и видели в своём давнем видении. Совершенно всерьёз.

— Я вам не верю, — дрожащим голосом сказала Кира. — Вы ведь не сошли с ума!

— Верно. Поэтому я дам вам всего лишь несколько минут ужаса. Вы выживете, и с вами всё будет в порядке. Собственно, эту часть я делать уже не буду; считайте, что она уже случилась. Я ведь рассказал о ней, не так ли?

Кира перевела дыхание. Зачем тогда было её пугать?

Тёмный Лорд достал из кармана брюк алый перстень. Надел его на палец Киры, дождался, пока тот вспыхнет алым, и отступил с удовлетворённой улыбкой.

— А вот теперь, — спокойно сказал он, — я действительно вас убью. Вы будете умирать несколько минут, а я даже не подумаю прийти вам на помощь. Вы погибнете, если не воспользуетесь силой перстня. Я клянусь в этом, и даю клятву на крови.

Он небрежно взял с крюка небольшой стилет, и порезал себе палец. В следующий миг в воздухе вспыхнула руна, тут же окрасившаяся кровью.

— Клянусь, — прошептал он.

Кира не успела увидеть, какая руна это была: лишь то, что очертания совпадали с внешней границей руны Целар. Но была ли она действительно руной Целар, на которой клянутся на крови, или не была? Действительна ли была клятва Тёмного Лорда?

Её тело начала бить дрожь. Что бы ни придумал лорд-ректор Академии в качестве испытания для нерадивой адептки, он явно превзошёл себя.

— Но я не умею пользоваться силой перстня! — наконец обрела дар речи Кира.

— Лжёте. Сегодня вы использовали его для исцеления.

— Но я не могу… не умею!

— Меня это не интересует.

Вот что он задумал. Перстень, в котором была заключена огромная сила, но Тёмный Лорд больше не мог его использовать: ведь профессор отдал перстень Кире.

И теперь Тёмный Лорд желал даровать ей эту силу по-настоящему.

Почему-то она совсем не была ему благодарна.

А потом она ощутила странное раздвоение.

В подвал спускалась ещё одна Кира. Лицо её закрывала шёлковая маска. Кира ахнула — и вокруг второй Киры мгновенно свился совсем лёгкий дымный плащ, оставляя взгляду настоящей Киры только бледный силуэт своей копии. Она словно смотрелась в размытое зеркало: совершенно тот же вырез платья, рыжий локон за ухом.

— Я здесь, милорд, — произнёс искажённый маскировочной магией голос, и Кира вдруг ощутила, что тоже скрыта дымным плащом — полностью. Её, Киры Риаз, здесь не было: для второй Киры она была лишь безликим приспешником Тёмного Лорда.

Кого она видела? Себя будущую? Видение ли это было — или всё происходило на самом деле, и она могла это изменить?

«Как вы это делаете?» — хотела было спросить Кира, но её голос вдруг оказался запечатан. Она попыталась шагнуть вперёд, но не могла двинуться с места. Даже упасть.

Тёмный Лорд несколько секунд холодно смотрел на вторую Киру. А потом взмахнул рукой.

Короткий взблеск силы. Даже Кира почувствовала зов. К кому он был обращён?

— Я собираюсь вас убить, — холодно проговорил Тёмный Лорд, делая первый шаг ко второй Кире. — И не один. Разрешаю вам сопротивляться.

Девушка попятилась.

— Что?!

Лорд-ректор коротко засмеялся и хлопнул в ладоши. Люк в подвал над ними снова стукнул, и двое молодых людей спустились внутрь. Чёрные мантии с капюшонами: Кира не видела лиц и глаз. Но судя по тому, что они знали точный адрес, а значит, знали, кем был Тёмный Лорд, они пользовались его доверием.

— Вы знаете, что нужно делать, — сухо произнёс он. — Приступайте.

— Он хочет меня убить! — вскрикнула вторая Кира.

— Использовать в ритуале, — раздался ледяной голос. — Лгите сколько хотите: вы беззащитны и беспомощны. Уложите её.

Вторую Киру схватили мгновенно. Извиваясь, она боролась, но безуспешно: сильные руки сжимали её плечи, талию, икры, и под её собственный визг потащили к углублению. Пол с мозаикой переливался светом от факелов. Вторая Кира попыталась обернуться к Тёмному Лорду, но ей не дали, а в следующий миг она бешено рванулась, и на ней затрещало платье.

— Сейчас вы умрёте, — произнёс Тёмный Лорд, и взгляд его был направлен на настоящую Киру. — Я даю вам единственный шанс. Воспользуйтесь силой перстня, иначе никто не спасёт вас, и никто не станет оплакивать вашу гибель.

— Милорд, не нужно! — взмолилась вторая Кира, но он даже не взглянул на неё.

Вторую Киру рывком положили на пол.

Кира похолодела. Убивают, убивают её, сейчас, как это можно, зачем, почему она даже не может это остановить? Кира смотрела, как девушка в бассейне пытаетсяне касаться холодного пола голой спиной, но тщетно.

Она сама. Это её саму сейчас будут убивать.

Алый перстень на руке второй Киры знакомо поблёскивал. Девушка смотрела на свою безвольную кисть с ужасом, но ничего не происходило.

Настоящая Кира задержала дыхание, пытаясь обратиться к перстню на собственной руке, вспоминая магические формулы и перебирая их одну за другой, но не могла. Перстень не откликался. Не чувствовал опасности? Не верил, что её хотят убить?

— Вот-вот, — задумчиво произнёс Тёмный Лорд. — Забавно, должно быть, наблюдать за собственной смертью, не так ли?

Тем временем мужские колени жёстко прижали руки девушки, и на её запястьях хищно клацнули затворами кандалы. Через несколько секунд двое мужчин так же быстро обездвижили её ноги.

Тёмный Лорд подошёл к краю бассейна, холодно глядя на свою жертву. Кире хотелось провалиться вниз, проснуться, исчезнуть, убежать — только бы сбежать от ужаса, что ждал её копию. Перстень, перстень…

Но это было бесполезно. Она не чувствовала его.

— Хорошая работа. — Тёмный Лорд внимательно обошёл углубление по кругу. — Вы свободны, господа.

Когда шаги затихли и люк закрылся, громче стало слышно хриплое дыхание второй Киры и треск факельного пламени. Её грудь трепетала, дыхание было резким, прерывистым и хриплым. По лицу стекали слёзы.

— Не надо, — еле выговорила она. — Пожалуйста, не надо, не надо!

Он долго молчал. Минуту, но эта минута показалась Кире вечностью.

— Нет.

Рука Тёмного Лорда указала куда-то вверх.

— У вас остались считаные минуты, — ровно произнёс он. — Рекомендую провести их с пользой.

Кира задохнулась от чудовищной жестокости его слов.

Но было уже поздно.

Его пальцы плавно обхватили канат — и с силой рванули.

Вверху чудовищно заскрипело и заскрежетало, и что-то вязкое и тёмное неспешно потекло с потолка. Пролетев через мглу в факельный свет, смолянистая масса засияла золотом, и Кира ощутила запах.

Мёд! Что собирался сделать с ней Тёмный Лорд? С её копией, с беспомощной и прикованной второй Кирой? Хотел накормить её десертом? Сделать её своим лакомством? Своим сладким, золотистым экзотическим наслаждением?

Кира дёрнула головой: Тёмный Лорд смотрел прямо на неё. Почему… зачем?

Нет, беззвучно взмолилась она.

— Перстень, — холодно произнёс он. — Ваше единственное спасение.

Мёд наползал на девушку. Сладкий, в несколько потоков падающий на грудь и колени второй Киры, он стремительно обволакивал тело, заполняя бассейн. Обнажённая, беспомощная, прикованная, заливаемая мёдом, она явно не понимала, что с ней происходило, и Кира не понимала тоже. Чего Тёмный Лорд собирался добиться?

Поток не собирался останавливаться: Кире становилось страшно. Щиколотки и лопатки девушки уже утопали в золоте. Недоумение второй Киры сменилось первобытным ужасом, и Кира наконец поняла. Её копия задохнётся. Её черты заледенеют в застывшем меду, и с нею всё будет кончено.

Сейчас? В будущем? Что, если она умрёт, как только испустит дух вторая Кира?

— Стойте, прекратите это, прекратите сейчас же!

Жуткий вопль второй Киры эхом раздавался по залу. Бассейн уже походил на золотое озеро, сияющее отблесками пламени.

Перстень, перстень. Кира мысленно воззвала к нему, но снова тщетно. О чём ей нужно было думать? Какие мысли, какие слова, какие формулы произносить? Что она могла? Прервать обручальным кольцом ритуал. коснуться перстнем руны. но её руки были скованы, она не могла шевельнуться, не могла ничего, ничего!

— Я не знаю! — закричала вторая Кира. — Я не знаю, помогите мне, вытащите меня отсюда!

— Никто вас отсюда не вытащит, — прозвучал эхом чужой, незнакомый голос, который никогда не мог бы принадлежать профессору Деннету. — И помощи вам тоже не даст никто.

Он дал клятву на крови не помогать ей. Или не давал?

Мёд неумолимо поднимался выше, залепляя уши девушки: она вся была в нём. Через несколько мгновений сладкая масса уже тянулась к её рту, а медовые потоки неспешно обволакивали ноздри. Вторая Кира истерически забилась. А перстень всё не откликался. Ещё минута, и.

И тогда настоящая Кира последним усилием подумала о том, кто должен был спасти её.

О том, кто дал ей перстень.

О том, кто любил её превыше всего. Превыше собственной жизни, в этом она не сомневалась.

Он дал ей надежду. И она не должна была умереть.

Кира закрыла глаза, и её рука взорвалась алым.

Жаркие лучи прорезались сквозь медовое озеро, пройдя по нему огнём, и девушка в бассейне, страшно закашлявшись, вздрогнула всем телом, когда вязкая, липкая масса, в которую она была закована, отступила.

Перед сомкнутыми веками Киры взорвалось облако света, и, едва успев моргнуть, она увидела, как над бассейном раскрывается белый конус, в который втягивается оставшийся мёд из углубления. Но это была уже не её магия.

— Поздравляю, мисс Риаз, — раздался холодный голос. — Вы справились со своей небольшой проблемой. Впрочем, от домашнего задания это вас не освобождает.

Кира была близка к тому, чтобы истерически расхохотаться.

Тёмный Лорд дёрнул второй канат, небольшой и чёрный, и вторую Киру окатило бесцветной терпкой жидкостью. Несколько брызг попало и на настоящую Киру, и кожу защипало.

Секунда, и Тёмный Лорд спрыгнул вниз. Лёгким небрежным движением повёл рукой, и кандалы на руках девушки в бассейне разомкнулись. Ещё секунда, и дымный плащ исчез, а вторая Кира сняла маску.

— Я сделала всё, что вы хотели, милорд?

Это была не копия Киры. Лишь девушка, похожая на её саму.

Актриса.

— Поднимайтесь наверх к моим людям, — лениво приказал Тёмный Лорд девушке, изображавшей Киру. — Отдайте им безделушку на вашем пальце. Вам заплатят и отвезут вас домой. А также сотрут память… впрочем, вы этого уже не вспомните, не так ли?

Он кивнул в ответ на расширенные глаза девушки.

— Плохая шутка. Собирайтесь.

Девушке, очевидно, не нужно было приказывать дважды: она тут же побежала к лестнице.

Едва она постучала в крышку люка и ей открыли, маскировочная магия над Кирой рассеялась, и она ощутила, как невидимые оковы спадают, возвращая движение и голос.

— Вы ведь не клялись на крови, — хрипло сказала Кира.

— Разумеется, нет. Я же не идиот.

— Тогда. зачем? Чтобы напугать меня?

— Чтобы вы победили, — холодно поправил он. — Чтобы я получил донора, способного постоять за себя.

— Вы чуть не убили эту девушку!

Тёмный Лорд расхохотался.

— Да ну? Как только вы узнали, кто она, вы хоть на минуту поверили, что ей что — то грозило?

— Это было жестоко, — тихо сказала Кира. — Я думала, что умру. Что вижу своё будущее. Тёмный Лорд кивнул с удовлетворением.

— Значит, я неплохо постарался. Но поскольку вы даже не подумали поблагодарить меня за урок, а вместо этого сыплете упрёками, я даже не знаю, что с вами делать.

Кира молча скрестила руки на груди, глядя на него.

— Немного страха, и вы получаете доступ к потрясающей силе, готовой перед вами открыться, — бесстрастно заметил он. — Конечно, вам предстоит ещё долгий путь. Но, положа руку на сердце, вы желаете, чтобы было иначе?

— А если бы мёд поднялся выше? — выпалила Кира.

— Не успел бы, — утомлённо произнёс Тёмный Лорд. — Ведь я был рядом.

— Вы очень, очень сильно меня напугали, — тихо сказала она.

Он лишь фыркнул.

— А как ещё я бы пробудил силу перстня? Пока вы слабая адептка, вы будете ощущать его едва-едва. Нужно потрясение чудовищной силы, чтобы его магия признала вас полностью и вырвалась наружу.

— А эту силу, — спросила Кира, — возможно было пробудить другим способом?

Он пожал плечами.

— Я предпочёл бы мороженое и любовный романчик: это куда дешевле, проще, и мне не нужно ломать голову. Но растолстевшая наложница нужна мне ещё меньше. — Он зевнул. — Ни один крюк на потолке не выдержит вашего веса.

— Хотите сказать, вы со мной из-за моей идеальной фигуры?

— Из-за вашей магии, и вы прекрасно это знаете, — отрезал он. — И разговора о высоких чувствах не будет: мне они неинтересны. А если вы продолжите задавать глупые вопросы, этой ночью я не закончу с вами вовсе, а у нас впереди ещё воскресенье. Нравятся ли вам ваши перспективы, мисс Риаз?

Кира сжала губы, решившись молчать.

Тёмный Лорд задумчиво посмотрел на алый перстень на её пальце.

— Какая жалость, что подобные артефакты не маскируются, — с сожалением сказал он. — Впрочем, раз вам был дарован этот перстень лордом Хили, пожалуй, вы можете его носить и при обрядах с его сыном. Но не в Академии, разумеется.

— А моё… второе кольцо? Обручальное?

— Нет, если вы не сошли с ума. Его подарил вам я: теперь это знает и ваш Райли Хили. Для него мы расстались. Вся Академия знает, что у вас был покровитель, который исчез. Хотите, чтобы они снова заинтересовались нами? Чтобы Райли Хили узнал правду как можно скорее?

— Н-нет.

— Тогда мы и впрямь закончили с глупыми вопросами. Пожалуй, я заберу его у вас, чтобы не возникло недолжного исключения прервать мой ритуал, например.

— Я вас спасла! — хрипло возразила Кира.

— А могли бы и убить.

Он поманил её к себе, и она нерешительно шагнула вперёд.

— Спускайтесь, — приказал он, и Кира медленно, неохотно спустилась в бассейн, с дрожью глядя на остатки мёда в углу.

Тёмный Лорд шагнул к ней.

— А теперь, — задумчиво сообщил он, — раз уж вы стоите здесь, готовая исполнить любую мою ритуальную прихоть, закройте глаза. И покажите мне мысль, которая помогла вам победить. Что активировало перстень, мисс Риаз? Думайте об этом, думайте непрестанно, а я увижу это через нашу связь.

Он встал рядом и положил запястье ей на грудь так, что их руны соприкасались. По телу Киры разлилось тепло.

— Начинайте, — негромко сказал он.

Кира послушно закрыла глаза и почувствовала, как линии ритуального круга вспыхивают под ней одна за другой. Неярко, для совсем слабого ритуала.

Тёмный Лорд потребовал от неё подчиниться, показав свои тайные мысли.

Что ж, он их получит. Сполна.

Кира вспоминала утреннее зимнее небо. Снежное поле, где они с профессором встречали рассвет. Долгую прогулку по парку, где он переносил её на руках через весенние лужи. Его бережность с ней в их первую ночь, и его страсть во все последующие. Вечер в освещённых разноцветных садах у ледяного ручья… прогулку по берегу моря у обрыва… песчаный замок…

— Вы думали о нём, не так ли? — услышала она голос Тёмного Лорда. — В ту минуту?

— Да, — проронила она.

— Мой двойник, должно быть, был дьявольски изобретателен, раз заслужил полную вашу преданность.

— Нет, — прошептала она. — Вы просто умели любить.

Он встряхнул её, вынуждая открыть глаза.

— Я не умею любить, — резко сказал он. — Я умею притворяться, и очень хорошо. Продемонстрировать?

— Не надо!

— Поздно, мисс Риаз. Смотрите.

Он взял её лицо в ладони.

— Кира, — прошептал он. — Самая красивая, самая сладкая, самая доверчивая…

Он целовал её веки, брови, щёки, кончик носа, смеясь, как влюблённый юнец, как дурашливый мальчишка. Шептал ей нежности, что шепчут лишь в порыве страсти, смущаясь и стыдясь их в обычный вечер.

Сердце Киры дрогнуло. Неужели он лгал ей — сейчас?

Её руки напряглись. Пальцы сжались. Если он лгал ей. если сейчас он лжёт ей, если это всё для того, чтобы сделать ей больно, напомнить, что профессора больше нет рядом с ней, показать, что он не вернётся.

Она не успела додумать эту мысль. Яркая вспышка алого пронзила подвал, и крик Тёмного Лорда пронёсся по нему эхом. Его отшвырнуло от неё, бросив на каменный пол, и он хрипло дышал, глядя на неё в ужасе и изумлении.

— Притворялись? — в ярости спросила она. — Да?

— Не знаю, — хрипло сказал он. — Я не понимаю, почему. я не мог. каким зельем вы меня опоили, что я вёл себя так?

Тёмный Лорд мотнул головой, будто отгоняя наваждение.

— Я вспомнил что-то, быть может? Вспомнил, как мой двойник и впрямь. любил вас? Кира моргнула.

— Вы. это не было притворством? Сейчас, когда вы меня целовали?

Он покачал головой.

— Я не знаю, — повторил он. — Но это и неважно.

Её глаза широко раскрылись.

— Как — неважно?

— Важно то, что вы сознательно использовали силу перстня, — холодно произнёс Тёмный Лорд. — Только потому, что хотели её использовать. Мы достигли успеха, мисс Риаз. Полного успеха.

— Вы жалеете? — спросила она. — Помните, вы сказали, что будете сожалеть об этом поступке. Может быть.

Холодная усмешка.

— А вы не догадываетесь, что в изначальном сценарии на месте этой человеческой девушки были вы? Вы, совершенно не подозревающая, что вам предстоит?

Киру передёрнуло. Тёмный Лорд наградил её понимающим взглядом.

— Вот именно. Я пожалел вас. И думаю, не напрасно.

Он кивнул на выход.

— Люк открыт. Идите. После душа вы будете спать здесь. — Он указал на шёлковое ложе в глубине подвала. — Не думаю, что мне стоит вас баловать своим обществом каждую ночь.

— Вы будете об этом жалеть, милорд, — возразила она. — Раз уж я имею на вас такое гипнотическое действие.

Тёмный Лорд засмеялся.

— Право, вы меня переоцениваете. Я всего лишь…

Он вдруг охнул и поморщился, обхватив руками виски.

Магия. Он и так был истощён, а тут и атака перстнем, и маскировочная магия, и чары, убирающие остатки мёда. И всё — за один вечер.

— Простите, милорд, — нерешительно сказала она. — С перстнем. я не хотела.

Тёмный Лорд отмахнулся.

— Оставьте меня одного. Если кто-то и увидит мою слабость, то это будут эти стены. С вас хватит на сегодня.

Он не стал провожать её фигуру взглядом. Просто лёг на камень и закрыл глаза.

Глава 7

Кире снилось, что она, невесомая и бесплотная, стояла в маленькой полутёмной спальне. На краю кровати в свете ночника сидела молодая женщина. Смутно знакомая, хотя Кира видела лишь её профиль.

А в кровати с закрытыми глазами лежал взъерошенный мальчик, совсем маленький и усталый. Мальчик, которого Кира не перепутала бы ни с кем другим.

Маленький Рональд.

Не сон. Видение из прошлого.

— Спи, малыш, — мягко произнесла его мать. — Был долгий день.

Мальчик упрямо дёрнул головой, не открывая глаз.

— И не подумаю. Хочу снова в бассейн. Завтра.

— Ронни… — Его мать вздохнула. — Ты чуть не утонул сегодня. Ты же боишься глубокой воды. Подождём лета, будешь плавать вдоль берега.

— Нет.

— Маленький упрямец.

— Да. — Мальчик скрестил руки на груди. — И я ничего не боюсь.

Его мать засмеялась.

— Ничего-ничего? Даже тёмных волшебников?

— Пфф, — фыркнул мальчик. — Волшебников не бывает.

— Бывают, — серьёзно произнесла его мать. — Твой отец — тёмный волшебник, очень злой и коварный.

— Ну да, конечно, — хмыкнул мальчик. — Тогда почему мы живём в такой дыре? Настоящий тёмный волшебник купил бы нам дворец и учил бы меня тёмной магии, нет?

Его мать вздохнула.

— Забудь, Ронни. Я… пошутила. Волшебство — страшная, опасная и гадкая штука. И надеюсь, что ни ты, ни я никогда с ним не столкнёмся.

Мальчик открыл глаза, внимательно глядя на свою мать и хмурясь.

— Почему? — наконец спросил он. — Почему тебе так не нравится магия? Нет, серьёзно?

— Потому что тёмные маги убивают людей, — твёрдо произнесла его мать. — Стирают память. Могут в любой момент сжечь чей-то дом, например.

Мальчик пожал плечами.

— Ты так говоришь, будто это что-то плохое.

— Рон!

— Что? Ты сама говорила, что было бы неплохо, если бы кто-нибудь прирезал в подворотне твоего…

— Хватит, — торопливо перебила его мать. — Хватит. Пора спать, Рон.

— А мы завтра пойдём в бассейн?

— Там слишком глубоко, я же сказала. Нет.

— Тогда расскажи мне сказку.

Его мать вздохнула.

— Про тёмных волшебников?

— Только без свадеб, принцесс и прочих розовых нюней, — недовольно произнёс мальчик. — Ненавижу.

Женщина негромко засмеялась.

— Ты и не дорос ещё.

— И не дорасту!

— Посмотрим.

Она протянула руку, поправляя одеяло, и мальчик заворочался, устраиваясь поудобнее. Вздохнул и снова закрыл глаза.

— Если в конце все умрут, то я согласен и на принцесс, — мрачно пробормотал он. — Но только на одну.

— А принцессы вообще не любят, когда их больше одной, — серьёзно согласилась его мать.

— Что ж, в некотором далёком королевстве жила принцесса. Юная, одинокая и очень впечатлительная.

Вышла бы из Киры такая принцесса? Кира задумалась, с лёгкой улыбкой глядя на сонного Рональда.

— И встретила она загадочного тёмного волшебника, — произнесла женщина. — Который был страшен, холоден и беспощаден, и никто не избежал бы его смертоносной ярости, встав у него на пути. Его боялись и ненавидели, а он пользовался этим страхом, чтобы править магическим миром из-за ширмы, превращая всех в своих марионеток.

— В марионеток? — сонно поинтересовался Рональд.

— В кукол на ниточках.

— Мог бы просто запереть их в коробке и делать, что ему хочется.

Его мать засмеялась.

— Он не мог, Ронни. Хотя я уверена, что очень хотел бы. Но у великого тёмного волшебника никого не было. Ни друзей, ни любимой, ни детей, ни наследников. И до того как он встретил принцессу, ему было очень одиноко.

— Мне тоже бывает… одиноко, — прошелестел голос Рональда.

— С тобой всегда я, — мягко заметила его мать.

— Не всегда. Никогда. Ты меня не слушаешь. — Лоб Рональда пересекла упрямая морщинка.

— И не понимаешь.

Женщина помедлила.

— Ну… тёмный волшебник тоже очень хотел, чтобы его понимали. Но никто даже не позаботился его выслушать: все слишком боялись и ненавидели его. И лишь принцесса вдруг увидела в нём человека.

— Ещё бы, — мрачно пробормотал Рональд. — Он же богатый. Конечно, увидела.

— А может быть, она его просто поняла? Увидела, какой он одинокий и как ему бывает больно, и решила остаться рядом, пока он её не прогонит?

Мальчик хмыкнул.

— Не веришь, Рон?

— Всем всегда что-то нужно.

— Ну, принцессе ничего не было нужно. Иногда так бывает, Рон. Иногда ты просто любишь и хочешь помочь ему. Когда-нибудь кто-то полюбит тебя и захочет остаться с тобой просто потому, что ты — это ты.

Рональд скептически поднял бровь, но ничего не сказал.

— Тёмный волшебник тоже не верил, что принцесса его любит, — печально произнесла мать Рональда. — И, испытывая её, заставлял помогать ему в самых чёрных, самых страшных и самых коварных планах.

Рональд приоткрыл один глаз.

— Убивать людей и жечь дома?

— Гораздо, гораздо коварнее.

— Хм.

— И принцессе, конечно же, это не нравилось, — с печалью произнесла женщина. — Она изобретала разные отговорки, чтобы отложить самые мрачные из его планов или использовать его силу, чтобы кому-то помочь. И порой ей даже удавались её маленькие хитрости. Но.

— Но он раскусил её, правда? — торжествующим тоном спросил Рональд. — Он ведь не совсем идиот, раз стал могущественным тёмным волшебником?

Его мать помедлила, и Кира вдруг поняла по улыбке, вдруг озарившей лицо женщины, что та придумала другой финал. Не тот, что случился на самом деле между матерью и отцом Рональда. Тот, какой хотелось видеть ей самой.

— Он раскусил её, Ронни, — мягко сказала она. — Конечно же. И прогнал прочь, и пришёл в ярость, и долго сидел один у огня, изрыгая самые страшные проклятия. Он не собирался отказываться ни от холода, ни от ненависти в своей душе, ни от тьмы, что завладела им давным-давно.

Она помедлила.

— Вот только много ночей спустя, когда тёмный волшебник лежал без сна в своей одинокой постели, он вдруг понял, что у него болит сердце. Что у него есть сердце. Что ему не хватало принцессы, что он научился любить её и тосковать по ней, а её не было рядом.

— И он вот прямо сразу вскочил и побежал за ней без штанов, теряя тапки? — поинтересовался мальчик.

— Он дождался утра, но было слишком поздно, — тихо сказала женщина. — В ту ночь, когда он прогнал её, принцесса так и не вернулась домой. Его враги похитили её, чтобы использовать принцессу против него и сорвать все его планы. Тёмный волшебник был силён и хитёр, но даже он не мог противостоять угрозе убить самое драгоценное для него существо на земле.

— Слаба… — начал мальчик и осёкся. Открыл глаза, глядя на мать.

— Наверное, я его понимаю, — тихо сказал он. — Я бы всех убил, но если бы они захватили в плен тебя, ничего бы не получилось.

— У него тоже, — серьёзно кивнула женщина. — У него тоже, Ронни. Но он не зря был самым сильным тёмным волшебником в мире. Любовь не была ему знакома, и он не знал, как правильно ощущать её, как чувствовать: она выжигала дыру у него в груди, ему было больно, и часть его желала, чтобы всё прекратилось, чтобы он никогда не встречал принцессу. Но одновременно любовь делала его сильнее. Ведь ему было что защищать.

— И что он придумал? — прошептал Рон, не отрывая взгляда от матери.

— Он отправился к своим врагам, безоружный, — просто сказала его мать. — И разрешил им использовать его жертвой в своём тёмном ритуале, лишь бы они отпустили его любимую.

— Конечно же, его обманули, — прошипел мальчик.

— Разумеется. Его силой уложили в круг, смеясь над его слабостью и его чувствами. И начали ритуал, собираясь выпить из него всю силу.

Кира закусила губу, глядя на побледневшее лицо мальчика, который должен был стать Тёмным Лордом. Ей так хотелось взять его за руку, сказать, что всё будет хорошо, что в будущем он станет величайшим из магов и будет счастлив, если только найдёт в себе тепло и умение любить, если захочет стать её профессором Деннетом снова.

… Но он будет и Тёмным Лордом, и врать ему в этом она тоже не могла.

— Величайший из тёмных волшебников, — произнесла мать Рональда. — Который слишком поздно понял, что умеет любить.

Она улыбнулась, наклонившись к сыну.

— Но никогда не бывает слишком поздно.

У Рональда вырвался прерывистый вздох. Маска невозмутимого слушателя была забыта.

— И что он сделал?

— Он собрал все свои силы. Сконцентрировался, вспоминая самые сложные чары и заклинания. Обнажил самую сокровенную свою магическую суть, поставив на кон всего себя. И сплёл самое главное заклинание в своей жизни.

— Какое?

Женщина наморщила лоб, словно вспоминала всё, что Арчибальд фон Вюрнер когда — то рассказывал ей о ритуалах. А потом вздохнула, покачала головой — и улыбнулась.

Мать Рональда понятия не имела, что сделал бы настоящий маг.

Но они были в сказке, правда?

— Тёмный волшебник… собрал силу своих похитителей, стоящих в вершинах ритуального круга, — задумчивым тоном произнесла женщина. — Ведь он был сильнейшим из сильнейших, и мог поворачивать любые чары так, как ему хотелось. Его враги желали опустошить его, а вместо этого он забрал себе чужую магию, раскидав своих противников по углам, лишённых сил.

— Он убил их всех, — уверенно сказал мальчик. — Свернул шею каждому из них, а потом сжёг тела, чтобы убедиться.

— Ох, Ронни, — вздохнула его мать. — Разве это важно?

— Убить всех врагов? Да никогда не бывает ничего важнее! — нетерпеливо фыркнул Рональд.

— Он же не идиот, чтобы оставлять их за спиной!

— Хорошо, — сдалась женщина. — Тёмный волшебник убил всех своих противников, что посмели причинить вред ему и его принцессе. А их бесполезных подручных он.

— Тоже убил, — беспощадно произнёс Рональд. — Всех до единого.

— Тоже убил, — со вздохом согласилась его мать. — Он был свободен, и он победил. Осталось только одно.

Мальчик наморщил лоб. А потом взглянул на мать, и его лицо вдруг просияло.

— Освободить её, — проговорил он. — Освободить тебя.

— Ту, что была ему дорога, — негромко сказала женщина. — Тёмный волшебник спустился в подвал к прикованной там принцессе. И первый луч солнца, упавший сквозь окно, осветил их обоих.

Несколько секунд мать и сын смотрели друг на друга. Рональд нерешительно улыбнулся.

— Вот и вся сказка, — мягко, почти нежно сказала его мать. — Спи, солнышко.

Глаза Рона закрылись.

— Расскажешь ещё? Завтра?

— Обязательно. — Женщина встала. — Завтра.

— А ты любила бы меня, если бы я тоже оказался тёмным волшебником? — сонно пробормотал мальчик, не открывая глаз.

Его мать наклонилась и поцеловала его в лоб.

— Конечно, Ронни. Я всегда буду тебя любить. Всегда.

Лицо мальчика расслабилось. Он улыбнулся во сне, откидывая руку в сторону…

… И с его пальцев сорвалась огненная искра, поджигая простыню.

Женщина с криком вскочила.

— Нет, нет, Ронни, нет!

Мальчик с недоумённым видом открыл глаза. И охнул, увидев обгорелое пятно на простыне.

— Это. я сделал? Правда?

Его мать немо смотрела на него. По её щекам бежали слёзы.

А в глазах был страх. Настоящий страх, мгновенно вытеснивший всю нежность. Ужас, вот-вот готовый перейти в отвращение. Готовый прогнать, избавиться, забыть.

«Не надо, — хотела было сказать Кира. — Пожалуйста, не надо, его нужно просто полюбить, помочь ему, подарить немного тепла, не прогонять, ты же его любишь…»

Но было поздно. Всё уже свершилось.

Темнота накрыла её. А вместе с ней — горечь осознания, что тот, с кем она совсем недавно разделяла постель, видел то же самое. И никто не мог скрасить его одиночества.

Только она сама.

Глава 8

Кира не знала, сколько было времени, когда она проснулась. Раннее утро? Ещё ночь? Полдень?

Ей хотелось есть. Одежды в подвале, естественно, не было, но она принесла из ванной банный халат.

Она вылезла из-под шёлковых простыней и, закутавшись в халат, полезла наверх.

На кухне было пусто. Кира сделала себе несколько горячих бутербродов, стараясь не думать о том, как готовила завтрак для профессора. А потом её осенило.

Почему нет? Почему, чёрт подери, и нет?

Она закрыла дверь на кухню и достала ручную соковыжималку. В ящике для фруктов нашлись мандарины. Она поставила в мультиварку омлет, покрошив туда помидоры и ветчину, и мимоходом, поглядев на часы, заметила, что было уже девять. Должно быть, её властелин и повелитель уже встал. Читал в постели о новых способах ужасных казней беззащитных адепток, быть может.

Кира сложила бутерброды и омлет на поднос, поставила туда же стаканы с соком, и медленно, осторожно поднялась по лестнице.

Дверь в спальню была приоткрыта. Оттуда не доносилось ни звука.

Он спал, полуоткрыв рот. Тихо, почти неслышно дыша. Сильный, привлекательный… неожиданно уязвимый. Лицо было спокойно и расслабленно, обнажённая грудь едва заметно вздымалась. На руке, выпростанной из-под одеяла, поблёскивал золотистый перстень.

А на прикроватном столике лежала книга.

Кира потянулась убрать её, чтобы поставить поднос. Та открылась — и с заложенной страницы вниз упал засушенный цветок.

Ирис. Тот самый, что она принесла профессору Деннету в книге, когда его арестовали.

Профессор сохранил цветок. И Тёмный Лорд, несмотря на весь свой холод, не стал его вытаскивать тоже, хотя наверняка знал, откуда тот взялся.

Он думал о ней.

Но еда остывала, и пора было его будить.

Кира бесшумно наклонилась и поцеловала его в висок.

— Доброе утро, — прошептала она, как шептали сотни и тысячи женщин своим мужчинам до неё. — Завтрак готов.

Спящий мужчина, лежащий на кровати, открыл глаза.

— Кира, — сонно произнёс он. — Какой, к дьяволу, завтрак, сейчас же только.

Половина десятого.

Он приподнялся.

— Правда? Кажется, последствия вчерашнего ритуала меня всё-таки доконали. — Он бросил на неё быстрый цепкий взгляд. — Как ваша головная боль?

— Прошла вчера почти сразу же, — удивлённо сказала Кира. — А что? Вы обо мне беспокоитесь?

Он хмыкнул.

— Безмерно. Так что вы там говорили про завтрак?

Кира пододвинула ему поднос. Его глаза чуть расширились, когда он увидел две тарелки.

— Так вы сидели голодной? Ждали меня?

Кира открыла рот. И поняла, что и впрямь была голодна, перехватив лишь один маленький горячий бутерброд между делом.

Она молча кивнула.

Он коснулся её локтя.

— Ешьте немедленно. Ослабевший донор — все труды насмарку. И не повторяйте подобных глупостей.

Он был мягок с ней этим утром. Заботлив. Это было… странно.

Завтракали они в молчании. Под отброшенным одеялом на её визави были лёгкие домашние штаны, которые рядом с халатом Киры смотрелись неожиданно уместно. Они всё больше походили на настоящую пару. Впрочем, не ходить же ему с утра в строгой мантии, а ей — в чёрной коже и наручниках?

Особенно после сна о маленьком Рональде. Кира невольно улыбнулась, поймав косой взгляд.

— Я чувствую ваше умиление, и мне совершенно это не нравится, — сообщил Тёмный Лорд сухо.

— Ещё скажите, что детские воспоминания вгоняют вас в краску, — не без ехидства проронила Кира.

— Хотите смутить меня, чтобы я и впрямь решился на что-то чудовищное, лишь бы забыть свой детский сон? — холодно спросил Тёмный Лорд. — Вам мало было прошлого вечера?

Кира замерла в ужасе, но его взгляд тут же смягчился.

— Не стоит, маленькая лгунья, — негромко сказал он. — Того мальчика давно нет, а я преодолел и страх глубины, и желание слушать сказки на ночь. Ешьте.

Кира открыла рот, собираясь спросить его о матери, но наткнулась на холодный предостерегающий взгляд — и послушно уткнулась в тарелку.

— Мне понравилась сказка, — тихо сказала она. — Я верю, что любовь побеждает всё. Всегда.

— Глупо и наивно, — проронил Тёмный Лорд. — Впрочем, чего ещё от вас ожидать?

— У нас есть планы на день? — осторожно поинтересовалась Кира. — Милорд?

Он зевнул.

— Вообще-то я планировал прогуляться.

Кира открыла рот.

— Прогуляться? Вот так просто?

— А почему нет? Моя магия истощена. Чем ещё вы предлагаете заняться? После вашего наказания, разумеется.

Кира чуть не поперхнулась, выразительно оглядывая поднос с завтраком.

— Наказания? У меня омлет пригорел?

— Омлет восхитителен, — серьёзно произнёс он, глядя на пустую тарелку. — Точнее, прекрасна мультиварка моего предшественника. Но я не об этом. Вы вошли в мою спальню без разрешения, хотя знали, что оказываться в моей постели и тем более будить меня не разрешено.

Кира смешалась.

— Я…

— Нарушили правила. Мои правила. Снимайте халат, мисс Риаз. Мы отправляемся назад в ваш любимый подвал.

Кира вздрогнула, вспоминая вторую себя, утопающую в меду.

— Я боюсь, — произнесла она, развязывая поясок халата. — После того раза.

— Мисс Риаз, в перстне, что вы активировали вчера, больше силы, чем в вас самой. Когда он спасёт вам или мне жизнь, вы ещё поблагодарите меня. Думаете, я неправ? Или мне и впрямь провести вас через древний ритуал голой в наказание за вашу недоверчивость? Уверен, мои люди это оценят.

Кира сбросила халат, оставшись обнажённой перед ним.

— Блефуете. Вы никогда этого не сделаете.

Тёмный Лорд фыркнул.

— Разумеется. Я не делюсь своей собственностью. Но мысль вы уловили.

Кира осторожно подняла засушенный ирис с пола.

— Я уронила его. Простите.

Он пожал плечами.

— Всего лишь удобная закладка.

Но Кира знала правду.

— Нет, — проронила она. — Он был важен. И он важен и для вас.

Тёмный Лорд устало прикрыл глаза.

— Мне начинает казаться, что вы лепите из меня такого же сентиментального дурака, как и мой предшественник. К дьяволу. Я собираюсь вытрясти эти глупости из вашей головы.

— В подвале? — Кира подняла бровь. — Без своей магии вы сильны только там?

В его глазах зажёгся опасный огонь от её невольной дерзости.

— Хотите проверить?

— Да, — вырвалось у Киры, прежде чем она успела подумать. — Хочу.

Тёмный Лорд протянул руку, и она вложила в неё свою.

— Идите сюда.

Он уложил её на спину, нависая над ней.

— Наша связь, — проговорил он, — становится всё крепче. Вы это чувствуете?

— Да, — призналась Кира. — Иначе я не принесла бы вам завтрак в постель.

Негромкий зловещий смех.

— О, я наказал бы вас и за это, поверьте мне. Главное преимущество вашего лорда и властелина: мне всегда есть за что вас наказать, и вам не вымолить себе прощения. Впрочем, на сам процесс я всегда готов посмотреть с удовольствием.

Он провёл рукой по её щеке.

— А вы… вы готовы умолять, Кира Риаз? — Он коснулся её подбородка. — Умолять, чтобы быть моей?

— Да, милорд, — прошептала она, потому что больше ничего не могла ответить.

— Хорошая девочка. Раздвиньте ножки. Шире.

Кира послушалась, глядя ему в глаза.

— Я хочу вас, — произнесла она. — Именно вас. Сейчас.

— Маленькая лгунья, — прошептал он ей в ответ. — Г отовы на всё, чтобы я не наказывал вас, верно? Или вы и впрямь меня хотите? Что ж, я готов это проверить.

Его пальцы погладили её между ног. Ещё раз.

— У меня для вас сладкие, сладкие новости. Ваш профессор к вам не вернётся.

Сердце Киры глухо стукнуло и замерло.

— Как? Откуда вы…

— Откуда я это узнал? — Он забавлялся, глядя на неё. — Ведь вы поняли, что я это знаю наверняка и не просто издеваюсь над вами, верно?

— Но я видела. в будущем.

Тёмный Лорд коротко рассмеялся, не прекращая её поглаживать.

— Глупая девчонка. Через неделю, когда вы будете лежать передо мной, распятая на алтаре, вы это поймёте. Ваше видение — чепуха, фальшивка. Будущего не существует.

— Неправда! Я видела, что оно существует!

— Не всегда, — холодно сказал Тёмный Лорд. — И теперь, когда я предупреждён, — никогда. Кира вспыхнула. И одновременно она всё ещё хотела его.

Его пальцы, слишком хорошо знающие все её тайные точки. Её тело, начинающее таять под его рукой; горячая плоть бёдер и живота, напрягшиеся соски, жаркое тепло между ног, жажда, желающая утоления.

Но он только что сказал ей, что профессор Деннет не вернётся.

— Я не верю вашим словам, — вырвалось у неё. — И не хочу вас.

— Лжёте.

— Нет, я.

Он положил палец ей на губы.

— Скажите мне об этом ещё раз. Скажите, что вы хотите остаться одной и не видеть меня в эту минуту. Скажите это так, чтобы я вам поверил.

Кира, задыхаясь, глядела на него.

— Нет, — наконец прошептала она. — Я не хочу, чтобы вы уходили.

— Верно. И если я хочу, чтобы вы изгибались от удовольствия, так тому и быть, и ваше счастье в том, чтобы насладиться этим. Не так ли, мисс Риаз?

Его пальцы двигались в ней всё быстрее, и она едва соображала, пока её тело сходило с ума от дикого желания и близкой, такой близкой разрядки.

— Так, — простонала она, забывая себя. — Вы… правы.

— Милорд.

— Милорд! — выкрикнула она, содрогаясь всем телом.

Ещё несколько секунд он гладил и массировал её нежные места, пока перед её глазами потухали звёзды. Потом отпустил руку, и из-под подушки появился узкий алый ошейник.

Цвета свежей крови. С серебряными шипами, едва выдающимися наружу. Тончайшая мягкая ткань, ручная работа, незаметный рунный рисунок на изнанке. должно быть, он стоил маленькое состояние.

Кира приподняла голову, подставляя горло. В голове шумело, и она всё ещё едва соображала. Ей слишком хотелось ещё, ещё, ещё.

Тёмный Лорд провёл руками по её груди.

— Моя маленькая расслабленная лгунья, — прошептал он. — Счастливая. Вам так мало нужно для счастья?

— Да. милорд, — едва слышно ответила она.

— И если я лишу вас этого, это будет для вас самым страшным наказанием?

Кира опустила взгляд.

— Я не знаю.

— Смотрите на меня.

Она с усилием перевела взгляд на него. Признаться, что его ласки возбуждали её куда больше, чем она ожидала? Что её тело реагировало на него так же бурно, словно он всё ещё был профессором Деннетом?

— Я хочу проверить, насколько вы покорны, — негромко и властно сказал он. — Спускайтесь вниз и ждите меня на коленях.

Кира вздрогнула. Проверить её? Как?

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Вам понравится, поверьте мне.

Кира медленно поднялась, и вышла из спальни, обернувшись на него в дверях.

— Я буду вас ждать, — произнесла она.

Она соблазняла его, она это знала. Покорность, послушание, комплименты, сладкий шёпот…

И каждую секунду, каждую минуту она помнила, что в её комнате лежала книга, жгущая ей ладони даже отсюда. Книга, взятая в библиотеке профессора Деннета.

Том, посвящённый завершению высших ритуалов.

Единственный способ вернуть того, кто должен был к ней вернуться.

Единственный способ вернуть Тёмному Лорду себя. Потому что сейчас он был неполон — и сам не понимал этого.

Кира закусила губу. Она найдёт этот способ.

Но Тёмный Лорд сказал, что профессор не вернётся, и её видение из будущего было ложно. Почему?

Она узнает через неделю. Узнает.

Люк в подвал был распахнут; она оставила его открытым. Кира спустилась вниз, шлёпая по ступеням босыми ногами, и вздрогнула при виде бассейна-углубления. Пока она спала, его отчистили: на мозаике не осталось и следа от медовых потёков. Факелы погасли. Девушка, которая изображала её саму, сейчас была дома, удивляясь неожиданному крупному заработку. Перстень Киры теперь слушался её, пусть и не до конца. Страх почти прошёл: теперь Кира знала, что всё это время они обе были в безопасности.

Но в ближайшие дни она вряд ли сможет смотреть на бассейн, не вспоминая прошлую ночь. Тёмный Лорд знал, как её напугать.

Она подошла к заправленной шёлком кровати, готовая опуститься на колени. И почувствовала, как горячие мужские руки легли ей на плечи.

— Наказывать вас — одна из моих слабостей, — прозвучал над её плечом знакомый голос. — Но, пожалуй, я оставлю вашу сладкую пытку на десерт. Сначала мы отправимся на прогулку. А для этого вы должны одеться.

Кира обернулась, подняв брови.

— Здесь есть. подходящая одежда, милорд?

— А вам нужна именно подходящая?

Он стоял за ней, одетый в чёрное, как обычно. И строгая рубашка с едва заметными полосами-вставками шла ему идеально.

— Если мы идём гулять, — возразила Кира, — то да. Как иначе вы будете оберегать свою ценную собственность, милорд?

Короткий смешок.

— Да вы коварная искусительница, маленькая лгунья. Так сильно хотите одеться? Не опускайте взгляд.

Он вздёрнул её за подбородок, насмешливо оглядывая её нагое тело.

— Да, — прошептала она, глядя на него и только на него. — Очень хочу.

— А по вашему жаркому лепету очевидно, что вы хотите прямо противоположного, — насмешливо сказал он. — Что ж, давайте подберём вам что-нибудь… консервативное.

Тёмный Лорд подошёл к комоду, откуда он вытащил ледяной фаллос всего два вечера назад. Обернулся к ней, и глаза его блеснули.

— О да. Я думаю, я нашёл то, что вам подойдёт.

Несколько лёгких невесомых кусков ткани оказались на постели в мгновение ока.

— Подойдите, — приказал он. — Я одену вас сам.

— Вам не стоит беспокоиться, милорд.

— Это не беспокойство, глупая маленькая лгунья. Это наслаждение.

Она закрыла глаза и раскинула руки под прикосновениями его сильных тонких пальцев. На грудь ей легло алое кружево бюстье с чёрной атласной вставкой, а ниже, на талию — широкий чёрный пояс к таким же чулкам: широкие кружева, пикантно прикрывающие самый верх обнажённых ягодиц и низ стройных бёдер.

Кира замерла в предвкушении, когда он наденет на неё трусики и платье, но этого не последовало. Она открыла глаза.

Тёмный Лорд насмешливо любовался ей.

— Чего-то не хватает?

Кира нерешительно переступила с ноги на ногу.

— Ну. — решилась наконец она. — Одежды?

— По мне, так вы вполне одеты. Остались лишь туфли. и ещё одна деталь.

Чёрная пара на шпильках упала к её ногам. А в следующую секунду её фигуру окутал длинный чёрный кожаный плащ, узкий и обтягивающий. Кира послушно протянула руки, которые идеально легли в рукава. Наклонилась и коснулась молнии, чтобы застегнуть его, но Тёмный Лорд лишь насмешливо покачал головой. Не сейчас.

Кира выпрямилась. Короткий кивок показал ей, что её лорд и повелитель был доволен.

Кира бы укусила его, если бы могла, чтобы стереть это удовлетворённое выражение с его лица. Но потом она поняла, во что он её одел, и побледнела.

— Мы идём. гулять? В этом?

— Не волнуйтесь, на улице тепло. Даже если учесть то, что я сейчас едва способен на согревающие чары, вы не замёрзнете.

Он и впрямь всё ещё был бледен, но на губах играла холодная улыбка.

— Идёмте, мисс Риаз. Нехорошо заставлять ждать вашего повелителя, не так ли?

Кира отчаянно смотрела на него. Нет, он не собирался менять своего мнения. Она пойдёт на улицу без трусиков и едва прикрытая тонким кожаным плащом.

— Да вы с ума сошли!

— О, совсем нет. — Он протянул ей руку. — Жду не дождусь нашей первой гардеробной. С большим удовольствием помогу вам раздеться.

— Вы правда потащите меня на улицу в таком виде?

Его глаза снова опасно сверкнули.

— Вы подвергаете сомнению мои распоряжения? Как опрометчиво.

— Я не…

Он поднял ладонь, призывая её молчать. Кира застыла перед ним в расстёгнутом плаще, поясе и чулках, без трусиков, голая в самых интимных местах и совершенно беззащитная на высоких узких шпильках.

— Отхлестать вас по вашему очаровательному заду едва ли получится, правда? — задумчиво спросил Тёмный Лорд, обходя её по кругу. В его руке сам собой появился тонкий хлыст. — Сначала нужно задрать плащ и заставить вас наклониться, а как же это сделать скромному Тёмному Лорду с великой и ужасной Кирой Риаз? Совершенно никак. Разве что она сама попросит.

Кира упрямо сжала губы. Не попросит. В какие бы игры он ни играл, не попросит. Ни за что.

Тёмный Лорд сделал круг и остановился перед ней. Плащ на Кире был совершенно распахнут: она сделала было движение запахнуться, но под его насмешливым взглядом остановилась на полпути.

— Боитесь? — спросил он.

— Немного. — Её глаза не отрывались от хлыста. — Что. скромный Тёмный Лорд хочет сделать со мной?

Он хмыкнул.

— Наказать вас так, чтобы вы умоляли о добавке, разумеется. Помните нашу первую встречу, о которой вы рассказывали?

Кира вспомнила тот, самый первый ритуал в подземельях. Страх в темноте и первое в её жизни возбуждение от близости сильного мужчины. Его пальцы, чертящие пером руны на её коже, плеть в его руке, и её бельё, промокшее от желания. Жар между ног под джинсами, хлыст, скользящий по обнажённому соску… помнила ли она каждую деталь, или уже додумывала их, возникающие из темноты заново?

Она представила, и на её губах сама собой появилась слабая мечтательная улыбка.

Тёмный Лорд усмехнулся в ответ.

— Вижу, у вас живое воображение.

— Да, — прошептала Кира. — Новы сделаете мне больно.

— Возможно. А возможно, и нет. Вы хотите раздвинуть передо мной ноги, маленькая лгунья. Очень, очень хотите. Хотите так, что готовы на всё, лишь бы я сейчас не отвернулся и не ушёл. Правда, мисс Риаз?

Кира сглотнула, облизывая языком губы. Во имя всех богов, какой же развратной она была.

И каким развращённым искусителем был он.

— Вы не ответили на мой вопрос.

Хлыст в его руке качнулся. Совсем тонкий хлыст. Гибкий, тонкий, соблазнительный, обжигающий хлёсткой лаской, а не калечащий её.

Почти тот, которым профессор коснулся её когда-то. В самую их первую встречу.

Может быть, тот самый?

Тёмный Лорд, пристально глядящий на неё, едва заметно наклонил голову, и Кира вздрогнула. Он читал её мысли?

Он взмахнул рукой, и Кира ахнула, ощутив, как хлыст захватывает её горло ниже ошейника, мягко скользя по коже.

— Послушная и покорная только мне, — проговорил Тёмный Лорд. — Никакого Райли Хили. Помогайте ему в малом, если хотите, но я не желаю, чтобы вы делились с ним силой до конца. Если он посмеет истощить ваш дар хоть на йоту, как его отец — дар его матери, я его убью.

Кира вздрогнула. И почувствовала, как хватка на её горле разжимается.

— Я не хочу, чтобы вы его убивали, — тихо сказала она. — Он натворил немало ошибок, но он не его отец.

— Довольно о нём, — прервал её Тёмный Лорд. — Здесь только вы и я.

Он оглядел распахнутые полы её плаща, и Кира ощутила, как участилось его дыхание.

Но внешне он никак не показал этого.

Тонкая змея хлыста коснулась колена Киры, поползла выше по бедру. Кончик древка шевельнулся, и хлыст послушно скользнул между её ног вверх по животу. Кира замерла, боясь дышать.

Хлыст легонько захватил её грудь, шурша по кружеву бюстье.

— Не шевелитесь.

— Не буду… милорд.

— Но кричать и стонать вы будете. Запрещаю вам сдерживаться.

— Да, милорд, — пробормотала она, замерев.

Хлыст рисовал на ней линии, спускаясь и поднимаясь по её плечам, мазнув её между ног и обрисовав бёдра хлёсткой восьмёркой. Тёмный Лорд владел своим оружием виртуозно.

Но так и не ударил её.

— К чёрту плащ, — хрипло произнёс он. — Сбросьте его.

Кира повиновалась, и в тот же миг на хлыст хищно скользнул по её обнажённому животу. Снова двинулся вверх по груди. дразняще медленно, обещая ей новые грани удовольствия, но так и не открывая их.

— Хотите попробовать, как это бывает? — задумчиво спросил он.

Кира поколебалась одно мгновение.

^{- Да}.

Мгновением позже Тёмный Лорд шагнул к ней, и его пальцы легли ей на грудь, сжимая сосок. Кира почувствовала, как сильная рука поддерживает её за талию. Он повернул её обнажённым животом вниз, и Кира охнула, когда вторая его рука с хлыстом провела по её аппетитным округлостям, едва прикрытым поясом от чулок.

Она знала, что он будет делать. Но ошиблась.

Хлыст и ладонь медленно, почти бережно гладили её ягодицы. А потом пальцы, держащие её под животом, скользнули ниже, и.

Кира вскрикнула.

Удар хлыста ожёг кожу верха бёдер. И одновременно с болью она почувствовала вспышку дикого, сладкого возбуждения, пока мужская рука безжалостно терзала её нежный бугорок.

Тёмный Лорд перевернул её, придерживая за поясницу, и их взгляды встретились.

— Нравится? — хрипло спросил он.

И одновременно, ещё раньше, чем он открыл рот, она произнесла:

^Да.

— Тогда…

Он отогнул кружево бюстье, и его губы сомкнулись на её груди. Так, как она любила больше всего.

Кира громко застонала. Она могла достигнуть пика от одного этого. Пожалуйста, пожалуйста, пусть он не останавливается.

Тонкий хлыст прочертил дорожку от шеи до ямочки между грудей. Не прекращая её ласкать, Тёмный Лорд сжал древко крепче, словно соизмеряя боль — и второй удар хлыста пришёлся ровно по шее и ключицам Киры, оставляя красный след. Кира вновь вскрикнула: она не ожидала, что боль так сильно и резко увеличит её удовольствие. Его рот и умелый язык, выделывающий чудеса с её грудью, его пальцы, дразнящие её там, где нужно.

Хлыст свистнул в волоске от её раздвинутых бёдер. Коснулся низа живота, горящего от сладостной истомы. Пальцев её повелителя больше не было там, но это было и не нужно. Тонкий хлыст, натянувшись между ног, ласкал её, натирая уязвимую точку, двигаясь вперёд и назад, и Кира вскрикнула, взрываясь наслаждением. Не до конца, будто качели не дотянули чуть-чуть до ската крыши, до звёзд, — Кира инстинктивно взмахнула руками, будто и впрямь готовилась взлететь.

И тогда Тёмный Лорд притянул её к себе и поцеловал её.

Она вся горела; её тело пылало, на коже остался тонкий алый рубец, поднимаясь к горлу. Целитель убрал бы его за секунды, но сейчас Кира этого не хотела. Она хотела, чтобы на ней остался знак её мага, пусть и ненадолго.

Его губы остужали её, вливали в неё холод и тепло, и Кира почувствовала, как откликается магия перстня. Словно всё, что делал с ней Тёмный Лорд, было понятно и правильно.

Кира едва заметила, как сильные руки опустили её на пол лицом вверх. Она услышала лишь щелчок расстёгиваемого ремня, и её повелитель, отбросив тонкую плеть, уже разводил её ноги в стороны.

— Я. не выдержу. порку, — слабо проговорила она. — Правда.

Холодный смех.

— О, я думаю, это оружие вы выдержите.

Её глаза расширились в понимании, и кончики губ приподнялись в невольной улыбке.

— Тогда дерзайте, милорд, — проговорила она.

Он толкнулся в неё, и Кира вскрикнула, принимая его внутрь. Он был в ней, он наконец — то был в ней, неся их обоих к звёздам, и она его хотела. Так хотела.

— Мой, — прошептала она, обхватывая его за шею.

— Моя, — хрипло прошептал он.

Они были едины. Она приняла его, и он награждал её, бросив себя к её ногам.

Кого она любила сейчас? Кого?

Кира застонала снова. Медленные, ритмичные движения, словно гребки опытного пловца, несущие её к заветному оазису, достигали цели, и, ослабевшая, она могла только раскрывать бёдра шире и глотать воздух, шепча бессвязные нежности в ответ на его губы, жадно пьющие пот с её висков, губ, запрокинутого горла. Она любила его в эту минуту, его, Тёмного Лорда, своего повелителя и господина, тёмную половину её профессора, и она знала, верила, что эти две половины сольются, что глубоко, глубоко внутри он сам хотел стать целым, но боялся, слишком боялся потерять себя…

— Не бойтесь, — едва слышно прошептала она.

Его глаза расширились.

— Что.

— Я чувствую. ваши эмоции, — выдохнула она. — Вы хотите знать, кто вы на самом деле. Поэтому. так тянетесь ко мне. ставите на колени. но вы сами встали бы на колени, я знаю, лишь бы. вернуться.

Изумлённый взгляд, полураскрытые губы — и Кира, забыв обо всём, снова поцеловала его.

Сверкающий серебряный поток подхватил её, лишая дыхания, и снова бросил на землю, дрожащей и мокрой от пота. Ещё несколько движений, и Кира почувствовала желанные горячие толчки в себе.

А потом вспомнила.

— Противозачаточные чары, — хрипло сказала она. — Они были на вас. А сейчас.

Тёмный Лорд коротко застонал, поднеся руку ко лбу.

— Их нужно обновлять, я знаю. Но я не помню, когда в последний раз я.

— Возможно, они уже не работают, — в ужасе произнесла Кира. — А сейчас у вас просто нет сил их обновить, а у меня нет нужных знаний.

Тёмный Лорд привстал, поправляя одежду, и на его лице появилась знакомая холодная усмешка.

— Не страшно. В конце концов, я вырос бастардом.

— Не шутите так, — хрипло сказала Кира. — Не надо. Я не вынесу, если вы это серьёзно.

Он опустился на колени рядом с ней, укутывая её плащом.

— Кира, никто ни к чему вас не неволит, — прошептал он, сжимая её руку. — Я рядом. Что бы ни произошло, вы выберете то, что захотите, вы ни в чём не будете нуждаться, и никто не посмеет показывать на вас пальцем.

Глаза Киры наполнились слезами. Что бы ни произошло…

Она всхлипнула — и почувствовала, как он приподнимает её подбородок. Но она не успела взглянуть ему в глаза: он снова поцеловал её.

— Кира, — насмешливо произнёс он. — Глупая маленькая лгунья. Вы правда думаете, что я вас брошу? Своё главное сокровище?

Она шмыгнула носом.

— Свою верную рабыню?

— Вообще-то я имел в виду перстень.

Кира слабо, сквозь слёзы, рассмеялась, и он снова закрыл ей рот поцелуем.

Солёным от её слёз. Но это был лучший поцелуй на свете.

Он помог ей встать и молча смотрел, как она вытирает лицо. Но едва Кира попыталась застегнуть плащ, на лице Тёмного Лорда появилась знакомая насмешливая улыбка.

— Нет, мисс Риаз. Вы выйдете из этого дома под руку со мной в этом изысканном и пикантном виде, и, что ж, если вдруг окажется, что вы ожидаете Тёмного Лорда-младшего, уверен, хороший обзор ему не повредит.

Кира поперхнулась.

— Настолько плохие шутки вам не идут, — сдавленным голосом сказала она. — Милорд.

Он вздохнул, шагнув к ней. Прочертил в воздухе ледяную руну напротив её живота, одними губами произнёс формулу, и Кира охнула, ощутив внезапный холод.

Тёмный Лорд покачнулся, побледнев, и на одну жуткую секунду она подумала, что он сейчас рухнет без сознания.

— С вами всё в порядке, — почти беззвучно сказал он. — В своём прекрасном теле вы находитесь в полном одиночестве, и будете защищены ближайшую неделю, что не сказать обо мне. Кажется, мы с моим магическим истощением неплохо спелись.

Глаза Киры в ужасе расширились. Он сплёл чары, проверив, не ждёт ли она ребёнка, и потратил на это последние силы.

— Мы никуда не пойдём, милорд, если вы мне это позволите, — произнесла она, и сама изумилась, услышав, как твёрдо звучал её голос. — Вам нужен отдых и хороший обед.

— А также сладкое вино и рыжая куртизанка, — слабо, но по-прежнему насмешливо произнёс её визави. — Второе, как я понимаю, мне только что подали на блюде. Нет, пожалуй, я всё-таки прогуляюсь. Должен же я, в конце концов, выяснить, что вы будете делать с моим бездыханным телом, когда я рухну на полпути?

Его язвительный взгляд заставил прежнюю Киру на миг явиться из тени.

— Я никому не позволю гнусно над вами надругаться, милорд! — страстно произнесла она. Тёмный Лорд закашлялся.

— Тронут… вашим рвением. А теперь идёмте, если не хотите оставить плащ здесь.

Он бросил взгляд на её шпильки и покачал головой.

— И это снимите тоже. Далеко вы в них не уйдёте. Возьмите вашу собственную обувь наверху.

— Да, милорд.

Только самый тонкий наблюдатель заметил бы лёгкую, совсем лёгкую насмешку в её голосе.

Тёмный Лорд бросил на неё острый взгляд. Но не сказал ничего.

Рука об руку они вышли из подвала — и замерли, едва Кира отперла входную дверь.

На улице шёл дождь. Моросил, накрапывая — но без зонта снаружи делать было нечего.

Тёмный Лорд, набросив серый плащ на плечи, протянул руку — и длинный чёрный зонттрость, казалось, скользнул ему в пальцы сам. Тёмный Лорд шагнул вперёд, увлекая Киру за собой, и огромный купол зонта раскрылся над их головами. Губы её спутника коснулись виска Киры, и она ощутила слабое дыхание согревающих чар.

— Застегнитесь, — мрачно сказал он. — Кажется, тепла вам может не хватить.

Кире было очень тепло в эту минуту, но говорить об этом она не спешила. Вместо этого она быстро застегнула плащ — и перевела наконец дыхание.

Широкая мокрая дорожка вела их в лес. Кира никогда не ходила этим путём, когда жила здесь в зимние каникулы.

— Полчаса ходьбы до чудесного маленького городка, — светским тоном сказал её спутник. — Уверен, ваш наряд там оценят.

— Вы для чего-то хотите там оказаться, — осторожно сказала Кира. — Правда?

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Допустим, я люблю тамошний жареный картофель и знаю, что с доставкой он испортится. Должен же я позволять себе маленькие слабости?

Кира не выдержала и улыбнулась, отвернувшись.

— Я понимаю, — негромко сказала она. — В приюте я обожала такую еду, но нам её не разрешали. Только пару раз: старшие девчонки сбегали в город, и поделились со мной остывшими остатками. Но даже это было безумно вкусно.

— Одинокие дети, — кивнул он. — Это мы.

Минуту они шли в молчании.

— А ещё при магическом истощении показано много ходить, — бросил Тёмный Лорд. — Вам, надеюсь, эта рекомендация не пригодится: я испепелю любого, кто хотя бы попытается устроить вам это состояние.

Лёд в его голосе говорил о том, что он даже не считает эту тему достойной обсуждения.

— Конечно, милорд, — спокойно сказала Кира. — Я и сама им не позволю. Ведь теперь у меня есть ваш перстень.

Он погладил её пальцы.

— Не теряю надежды его вернуть. Моё альтер эго было чересчур уж расточительно с бесценными артефактами. Впрочем, ваш палец — не самое плохое для него место.

Кира прикрыла глаза, стараясь не думать о пальцах. О его тонких, сильных, горячих пальцах, разминающих её, доставляющих ей удовольствие…

Она сглотнула. И поймала на себе его внимательный взгляд.

— Думаете о своём домашнем задании, я надеюсь?

Кира обречённо вздохнула.

— Я не успею его сделать. Вы же знаете.

— Ваши трудности совершенно меня не трогают, — холодно бросил он. — Вы будете подчиняться, и будете совершать невозможное.

Кира грустно усмехнулась.

— Хотите видеть свою наложницу блестящим боевым магом?

Он пожал плечами.

— А почему бы и нет? Но вообще-то я больше беспокоился, что вы не сдадите экзамены. Придётся оставить вас ещё на год в Академии, потом ещё на один, а там и вовсе приковать в подземельях к ритуальному кругу в качестве наглядного пособия по обращению с нерадивыми адептками.

Он был лордом-ректором Академии. И в её стенах мог сделать с ней что угодно.

Впрочем, вне стен Академии — тоже.

— Расскажите мне о своей учёбе в Академии, — внезапно попросила Кира. — Вы же теперь всё помните. Каким адептом был Рональд Вейер?

— Рональд фон Вюрнер, если бы отец меня признал, — неохотно поправил он. — Лучшим, разумеется. Лучшим во всём.

— Чемпионом дуэлей на первом курсе, — заметила Кира.

И это тоже.

— Как вы влюбились в Веронику?

Молчание. Кира не решилась настаивать, и минуту они шли молча, прислушиваясь к стуку дождевых капель по куполу зонта.

— Как женщины и мужчины влюбляются? — задумчиво произнёс Тёмный Лорд. — Как вы влюбились в меня, например?

— Не в вас, — очень тихо сказала Кира.

— В меня. В другого, но в самого настоящего меня. Вы и сами это знаете.

Кире нечего было ответить.

— Вы делали ей очень больно, — наконец сказала она. — Куда больнее, чем мне.

— Предайте меня своим друзьям, вступите в брак с Райли Хили, и увидите, как больно я умею делать. — Рука, на которую она опиралась, даже не вздрогнула. — Впрочем, это шаг, к которому маленькая лгунья вроде вас пока не готова, как бы она ни храбрилась.

— Я не…

Он повернулся к ней, останавливаясь.

— Я хочу, чтобы вы желали доставить удовольствие лишь мне. — Он приподнял её подбородок свободной рукой. — И вы будете обо мне думать. Я буду вам сниться, и вы будете наслаждаться этими снами.

— Этой ночью мне снился совсем другой сон, — произнесла Кира. — Как и вам.

Он отвернулся.

— Моя мать, — коротко сказал Тёмный Лорд. — Когда-то я хотел её убить.

Кира вздрогнула.

— Вы.

— Сначала я хотел домой, — произнёс он, не поворачиваясь к ней. — Но я был ребёнком в незнакомом месте; как бы я смог? Как сумел бы? Позже уже взрослым я вернулся туда, но её след уже оборвался, а поисковые чары на людях не работают, как вы знаете. Да и что бы я сказал ей? Что бы она сказала мне? Но это было уже много лет спустя. А тогда, умирая от голода за мусорными баками, я. я всё ещё любил её, но я желал ей смерти. Я желал смерти всем.

Кира положила руки ему на плечи, обхватив его сзади.

— Всё хорошо, — негромко сказала она. — Уверена, она любит вас и жалеет о своём поступке. Хотя я предпочла бы, чтобы вы больше с ней не встречались — просто на всякий случай.

— Вы не представляете, как правы.

— Я не знала своих родителей, — произнесла Кира. — Кто-то оставил меня в приюте, когда я была совсем маленькой. Ещё младенцем.

— Я знаю.

— Вы не знаете кто?

Он покачал головой.

— Какая разница? Вы должны быть им благодарны. Они дали вам жизнь и не оставили глотать огрызки на свалках и ждать смерти.

Кира зажмурилась, чувствуя, как на глазах снова выступают слёзы. Нет. Ему не придётся утешать её снова.

Вместо этого Кира грустно улыбнулась, прижимаясь щекой к его спине.

— Жаль, что ваши родители не сделали для вас хотя бы этого, — проговорила она. — Если бы Арчибальд фон Вюрнер привёз вас к Серому Дому анонимно…

Тёмный Лорд обернулся.

— Ему было бы куда спокойнее, если бы я умер. — Глаза Тёмного Лорда были совершенно сухими. — Идёмте. Это не самая приятная тема для разговора, и я, признаться, давно уже голоден.

Кира молча взяла его под руку.

Глава 9

В дождливое воскресенье в фастфуд, стоящий на отшибе, не стремился никто. Две трети столиков были пусты, и у единственной кассы мялся парнишка в кепке с мятыми купюрами в руке.

— Заказать за вас? — предложила Кира. — Тройной десерт, я знаю.

Тёмный Лорд предупреждающе сжал её руку, и Кира прекрасно поняла послание. Не дерзить.

— Предпочитаете доедать в подвале? — поинтересовался он. — Могу устроить.

Кира мгновенно опустила взгляд.

— Заказывайте, милорд, — проговорила она. — Не смею навязывать вам свои плебейские вкусы в таком аристократическом заведении.

Удивлённый смех.

— Вы не перестаёте меня изумлять.

Если бы он назвал её «мисс Риаз», это было бы почти как с профессором Деннетом. Если очень сильно захотеть, можно было бы закрыть глаза на разницу.

Но она была.

Например, в том, что…

Кира осеклась.

А в чём? В чём было главное их отличие?

В том, что профессор был абсолютно уверен в её любви, когда дело шло о ней. Тёмный Лорд же. она чувствовала его жадность, его голод, его страсть, его желание. Его нежность

— иногда. Но никогда — ту спокойную тёплую уверенность, когда знаешь, что твоя женщина рядом, и она твоя навсегда.

И Кира никогда не испытывала этого чувства рядом с ним сама.

Да, были и другие различия. Профессор Деннет убил лишь один-единственный раз: защищая Киру от насильника и убийцы, уже пытавшегося её искалечить. Убил, потому что иначе тот напал бы и отомстил бы всё равно.

Но Тёмный Лорд, пусть и ставший осторожнее после поражения, готов был убить любого. Кроме разве что неё, Киры, и немногих других, включая Этьена Дюпри и Веронику Крейн.

Веронику. Что будет, когда эти двое по-настоящему встретятся?

Кира очнулась от своих раздумий, когда её спутник усадил её за столик возле окна и вскоре вернулся, нагруженный пластиковыми стаканами, коробочками и бумажными пакетами с картошкой. Вид Тёмного Лорда, грозного и ужасного, с ярким пластиковым подносом чуть не заставил её захихикать.

Но она, конечно же, сдержалась.

— У вас совсем не было друзей в Академии? — спросила Кира, обмакивая тонкий и длинный ломтик картофеля в кисло-сладкий соус.

— Единомышленники, быть может, — последовал сухой ответ. — Не более того.

— А вообще. — её голос дрогнул, — были друзья? Кроме Люси? И что с ней стало?

— Вы знаете о Люси? — спросил он очень тихо.

Кира покачала головой.

— Лишь видела в воспоминании, как вас ударили и вы потеряли сознание.

Он откинулся на мягкий диванчик. И кивнул.

— Люси Черни не вернулась в Серый Дом, — сказал он. — Я не смог выяснить, что с ней сталось, пока не вырос, а там поздно было уже накладывать поисковые чары и просить о встрече. Но она жива, жива до сих пор. Я не стал тревожить её и будоражить старые воспоминания: просто проследил, чтобы она ни в чём не нуждалась. А мерзавцы, сделавшие это с ней…

— Мертвы, — прошептала Кира.

— Все до единого. — Его лицо стало жёстким. — Я не понимал раньше, как сладка месть. Куда слаще, чем женщина. Любая женщина. — Он перевёл взгляд на скрещённые руки Киры на столе. — Даже вы.

Кира покачала головой

— Нет. Месть опустошает. Любовь приносит новое.

— А затем опустошает снова. Завтра вы исчезнете из моего дома, и кто знает, что вы будете шептать в ухо Райли Хили? — Тёмный Лорд покачал головой. — Почему он ещё жив? Я сам себе удивляюсь.

Кира сглотнула. Он не рисовался: Тёмный Лорд и впрямь мог убить своего молодого соперника, едва оправившись от магического истощения. И у него были все шансы наложить смертельное проклятие правильно.

Коробочки уже почти опустели, когда Кира почувствовала, как его ноги небрежно охватили её лодыжку.

— Разденьтесь, — предложил он. — Вы сидите спиной к залу, и на вас никто не смотрит. Расстегните плащ.

Кира шокировано посмотрела на него.

— Что-о?

— Сейчас. И благодарите судьбу, что я прошу только этого.

— Если нас заметят и выложат в сеть. — прошипела Кира.

— Никто не смотрит. Ну же. Боитесь?

— Да!

Тёмный Лорд усмехнулся, перегибаясь через стол.

— Тогда я вам помогу.

Его пальцы быстро и резко потянули молнию вниз, обнажая её грудь и горло. Молния лишь чуть-чуть не доехала до пупка.

— Не вздумайте застёгиваться, — опасным тоном сказал он. — Поверьте, у меня есть несколько отличных задумок на случай вашего непослушания.

Кира застыла. Что будет хуже: остаться полуголой, или застегнуться, но потом ждать мести?

Она решилась.

— Хорошо.

— Отлично. — Тёмный Лорд встал. — Расстегните плащ и расслабьтесь.

Кира повернула голову, но ни подросток за ноутбуком, ни парочка возле выхода не обращали на них никакого внимания, а от кассы их и вовсе было не видно.

Её опасный спутник меж тем пересел к ней, прижавшись, закрывая её своим телом от посторонних взглядов.

— Боитесь? — прошептал он ей снова. — Или боитесь меня больше?

Кира отчаянно взглянула на него. А, к чёрту!

— Боюсь, — произнесла она, обвивая его шею. — Вас. И себя.

— Правильно делаете, — выдохнул он в её губы, склоняясь над ней.

И Кира сама поцеловала его.

— Убил бы своего двойника за то, что он учил вас целоваться, — пробормотал он, оторвавшись от его губ. — Только за это. Как жаль, что это невозможно.

— Вы учили меня целоваться, — тихо сказала она в ответ. — Только вы.

— А вы были дерзкой и непослушной ученицей.

Она запрокинула голову, улыбаясь ему в глаза.

— Вот видите, вы видите меня насквозь.

— Вижу, — согласился он, запуская руку ей под бюстье. — И скоро почувствую. Идёмте. Кира вздрогнула.

— В таком виде?

— О, мы не собираемся на улицу. — Он подчеркнул последнее слово. — Я собираюсь уединиться с вами и взять вас прямо сейчас. И никто мне не помешает.

Здесь? Кира инстинктивно попыталась запахнуть плащ, но его руки снова остановили её.

— Нет, — насмешливо проговорил он. — Вы не откажете мне. Вы не откажетесь от приключения, верно?

— Почему?

— Потому что вы стали моей.

— Странный у вас способ говорить, что я ваша навсегда, — возразила Кира.

— А у вас дар дерзить мне в неподходящее время.

Он помог ей подняться. На этот раз Кира едва успела застегнуть плащ — и перевела дух с облегчением, когда Тёмный Лорд не стал останавливать её руку.

Кира знала, куда он её поведёт. И совершенно не удивилась, когда оказалась в серой туалетной комнате, и за их спинами хлопнула дверь кабинки.

Куда в любой момент мог зайти кто угодно. Дёрнуть дверь, закрывающуюся лишь на хлипкую щеколду. Заглянуть вниз, задержаться — и услышать её стоны.

По телу Киры прошла дрожь. Она невольно шагнула назад, но Тёмный Лорд только засмеялся.

— Нет, маленькая лгунья. Вы моя.

Он повернул её в кабинке, вынуждая ткнуться лбом в стенку. Она инстинктивно выгнулась, упираясь ему между ног, и почувствовала его возбуждение.

— Зачем вы привели меня сюда? — вырвалось у неё. — Кто угодно может зайти, и…

— В этом-то вся и прелесть, — сообщил он, сбрасывая с неё плащ. Теперь в него упирались её голые ягодицы, и она почувствовала, как он расстёгивает ремень.

— Я возьму вас прямо сейчас, — раздался холодный шёпот. — Выбирайте куда.

— А у меня есть выбор?

Тихий смех.

— Больше нет.

Кира чувствовала, как он прижимается к ней. Здесь, в кабинке туалета, куда мог войти каждый, её сердце бешено колотилось. И одновременно она ощущала дикое возбуждение. Полуобнажённая, в алом бюстье и чёрном кружевном поясе, в чулках, беспомощная и готовая, она была на своём месте. Принадлежащая ему полностью.

— Я хочу тебя сейчас, — прошептал он ей в ухо. — Да или нет?

Кира не стала отвечать. Просто кивнула, вжимаясь в него бёдрами.

На этот раз он не утруждал себя ласками — просто вошёл в неё одним толчком. Кира застонала ему в ладонь: это чувство наполненности, его тело. ей было хорошо, и она не могла этого не показать. И одновременно она сходила с ума от неловкости и страха. Что, если они не успеют? Если кто-то зайдёт, помешает им, и её разъярённый спутник пойдёт на убийство?

Но она не могла долго об этом думать. У неё раз за разом вырывались короткие стоны; они двигались всё быстрее. Она теряла равновесие, ей пришлось упереться ладонями и локтями в стенку. Он обхватил её сзади, и их неровное, тяжёлое дыхание смешалось.

— Перстень, — приказал он негромко. — Я хочу, чтобы вы активировали его сейчас. На мне.

— Зачем?

— Чтобы вернуть мне силы.

Кира с усилием взглянула на перстень. Сейчас…

Ей было трудно, невозможно сосредоточиться. Но на миг ей показалось, что у неё получилось — и она коснулась руки Тёмного Лорда алым камнем перстня.

Ничего не произошло.

— Вам недостаточно страшно, — хрипло констатировал он, вжимаясь в её ягодицы плотнее, входя в неё по всей длине. — Я вам помогу.

И он с грохотом распахнул дверь кабинки. Кира не удержалась от испуганного вскрика. И одновременно его пальцы легли на неё спереди, лаская, доводя до бешеного взрыва.

Ей было страшно — и хорошо, как никогда в жизни.

— Сейчас, — прошептала она. — Скорее.

Не отвечая ей, он повиновался — и уже взлетая, взрываясь, обмякая на дрожащих ногах, удерживаемая только его железной хваткой, — Кира коснулась своим перстнем его золотого кольца. Второго перстня Тёмного Лорда.

Вспышка силы ослепила её. Будь рядом кто — то из людей, он свалился бы без сознания на долгие часы.

Тёмный Лорд коротко простонал. От боли, ощущения силы или удовольствия — Кира не знала. Просто ощутила, как он излился в неё.

— Сила, — выдохнул он, и она ощутила, эту силу, уверенность и облегчение, исходящие из него, своего мага. — Я знал, что у меня получится.

— Вообще-то, — поправила Кира, подхватывая плащ, — получилось у меня.

Он фыркнул.

— Наложница не должна присваивать себе достижения своего властелина, какой бы дерзкой она ни была. Вам стоит это запомнить, маленькая лгунья.

Но быстрый, почти нежный поцелуй в обнажённое плечо говорил об обратном. О том, что он был благодарен ей.

Кира набросила плащ на плечи и наконец-то застегнула.

— Какая жалость, — прокомментировал Тёмный Лорд. — А я так хотел увидеть вас без плаща под дождём. Пожалуй, когда мы будем возвращаться через лес, я так и сделаю.

По его тону она поняла — сделает.

Но почему-то сейчас это совсем её не пугало.

Глава 10

Когда они вернулись, Тёмный Лорд отпустил её, и Кира с наслаждением залезла в горячую ванну, полную пены. После дождливой улицы светлая тёплая ванная комната казалась благословением.

Но выйдя в одном полотенце, она замерла.

Тёмный Лорд, закатав рукава, подновлял ритуальный круг. И в этот раз на нём были настолько сложные схемы, что некоторые из них она даже не видела.

— Что это?

Тёмный Лорд выпрямился.

— Не помню, чтобы разрешал вам спрашивать. Но на этот раз отвечу. Это ваш следующий ритуал.

— Какой?

— Мы снова проникнем в сознание моего отца. Я хочу знать, откуда у него взялись силы противостоять мне. — Он с мрачным видом покачал головой. — Я был готов, а он нет. Он не мог победить, но победил. Что-то здесь не так, и я узнаю что.

Кира почувствовала, что бледнеет.

— Да вы с ума сошли! В прошлый раз вы могли погибнуть!

— Обойдусь без ваших советов, — отрезал он. — Вставайте в круг и снимайте это чёртово полотенце. И, раз уж вы настолько не верите в мои силы, — его голос сочился холодным сарказмом, — я возьму силу вашего перстня, не вашу. Раз уж у нас появился контакт, грех им не воспользоваться.

Губы Киры дрогнули.

— То есть… я вам больше не нужна?

Он вздохнул.

— Глупая девчонка. Вставайте в круг.

Кира нерешительно, переступая босыми ногами, шагнула в центр круга. Помедлила, и скомкав полотенце, бросила его на кровать.

Тёмный Лорд даже не взглянул на её обнажённую фигуру.

— Зачем вам это нужно? — произнесла она.

— Мне нужно понять, как он защитился. Иначе я не смогу провести ритуал на алтаре и запечатать его магию.

— Тот самый древний ритуал?

— Да. Давно забытый, так что его даже не вспоминают в Академии; считается, что никто на него просто не способен. — Он усмехнулся. — Но я изменю их мнение.

Тёмный Лорд взял в руки тонкую кисть, готовясь нанести защитные руны.

— Вытяните руку с перстнем, — приказал он.

— Вы давно не чертили руны, — тихо сказала Кира.

— Не было нужды: руна на вашей груди защищает вас куда лучше. Но раз уж даже моя сила не смогла охранить вас в прошлый раз…

Он не закончил.

Это было унижением для него. Постыдной слабостью. Потерять сознание, чуть не потерять жизнь, и хуже всего — допустить, чтобы кто-то причинил боль ей. Его наложнице. Его собственности.

И он не мог не отомстить. Хотя бы попытаться.

Кира послушно вытянула руку.

След от хлыста всё был виден на её груди и шее: бриллиантовая капля хрустальной чистоты больше не исцеляла её. Тёмный Лорд удовлетворённо улыбнулся, глядя на неё.

— И как вам? — негромко спросил он.

— Вам это нравится, правда? — спросила Кира. — Оставить на мне ваш след, пусть даже временно?

— Не буду спорить.

Он начал с её запястья, мало-помалу покрывая руку тёмной вязью. Прикосновения кисти, прохладные и приятные, были для неё знакомой, пусть и забытой лаской, и Кира прикрыла глаза, отдаваясь им и чувствуя, как разгорается под ней круг.

— Моя непокорная наложница, — произнёс он, переходя с плеча на грудь. — Интересно, мой отец знает, что на самом деле вы меня не бросили? Боюсь, вы не обрадуетесь, если узнает.

— Потому что я — ваша уязвимость?

— Ценное имущество, которое можно повредить или отобрать, — бесстрастно сказал он. — Как и миледи Крейн.

Кира вздрогнула.

— Не смейте двигаться. Речь о вашей жизни — и моей. Мой отец может достать меня и через вас, так что не вздумайте испортить хоть одну руну.

— Нет… милорд, — прошептала она.

— Хорошо. — Он помолчал. — Что до миледи Крейн, я предупредил её вчера.

Кира чуть не дёрнулась снова, но вовремя вспомнила предупреждение.

— Она была здесь?!

Тёмный Лорд фыркнул.

— Чтобы мы занялись любовью втроём? Уверен, вы были бы в восторге. Нет, мы говорили по защищённой линии. И я очень недвусмысленно выразился по поводу того, что лорд фон Вюрнер — мой опаснейший враг, и её хранит только тайна наших глубоко порочных взаимоотношений.

— А. её взаимоотношения с лордом Хили?

— Её дело, — коротко сказал он. — Я не буду вмешиваться.

Его движения сделались более резкими; он мазнул кистью по её соску, не заботясь о том, что линия вышла неровной.

— Но вы ревнуете, — негромко сказала Кира. — И страдаете.

Короткое шипение.

— Думаете, это ваше дело?

Кира замерла. Кажется, она и впрямь перешла черту.

— Я не хотела оскорбить вас, милорд, — прошелестел её голос.

— Но оскорбили. А теперь молчите.

Теперь он чертил руны на животе, спускаясь к самому низу. Тёмный Лорд коснулся древком кисти между её ног и усмехнулся, когда оно оказалось влажным.

— Вижу, вы вполне готовы.

Он отбросил кисть в сторону, и его губы начали произносить магические формулы. Руны разгорались всё сильнее.

— Что вы делаете? — успела спросить Кира.

Последняя формула сорвалась с его губ, торжествующая, ликующая. Его глаза блеснули.

— Наказываю.

И мир взорвался светом.

Кира почувствовала, будто её окунают головой в ведро с невозможным сиянием: она едва могла видеть. И в этом сиянии, среди маскировочной магии столь сильной, что ей были доступны лишь очертания предметов, она увидела лицо Арчибальда фон Вюрнера, сидящего за столом.

Такое знакомое ей лицо.

Нет, они с сыном не были похожи. Но она могла угадать черты. Линию бровей, впадинку под носом, холодный блеск глаз…

Никто не догадался бы. Но теперь, когда она знала, для неё, изучившую на лице его сына каждую чёрточку, это было почти очевидно.

Он ещё не ощущал их присутствия: сверкающее сияние скрывало их куда надёжнее маскировочного плаща Тёмного Лорда. Кажется, Рональд Вейер умел даже выворачивать чёрный дым наизнанку. Вряд ли об этом знал кто-то, кроме неё.

Он умел многое. Почти всё, наверное.

Но в лице своего отца Тёмный Лорд встретил достойного противника.

Глаза Арчибальда фон Вюрнера вдруг вспыхнули, и рука сама потянулась к амулету. К алому камню на груди, выточенному, как узкая подвеска с острыми гранями. Такому же, как в перстне Киры.

— Тебе не достать меня и не коснуться, — ледяным тоном произнёс Арчибальд фон Вюрнер.

— Убирайся и не смей возвращаться, кем бы ты ни был.

Амулет вспыхнул. Мощнейший источник запредельной магии; Кира ощутила, как её вновь поглощает сияние.

И не успела осознать, что ритуал уже закончился.

Кира очнулась на полу. Тёмный Лорд стоял у постели, расстёгивая рубашку.

— Что. вы делаете? — слабым голосом спросила она.

— Начинаю уставать от этого вопроса, — бросил он, отбрасывая рубашку на спинку стула. — Сегодня был чертовски долгий день; я устал и измотан и отправляюсь спать. Оставайтесь, если хотите.

На лицо Киры прокралась улыбка. Он не приказал ей; он осведомился о её желаниях. Он правда настолько устал и ему было всё равно? Или.

Он сел на край кровати полуголый, обхватив голову ладонями.

— Я бы назвал наш ритуал полным триумфом, — мрачно сообщил он, — но миг торжества был кратким. Этот проклятый амулет не обойти даже мне. Никак. Ни под каким соусом. Магию мой отец почувствует, и любая попытка похищения провалится. Подослать к нему человеческого вора? Да он его испепелит.

— К вам уже пробовали подсылать человеческих убийц, — тихо сказала Кира. — Тот грузовик.

— Да. И попытка была неплоха.

— Они не учли вашу реакцию.

— Они много чего не учли. Это была проверка. С неплохими шансами на успех, но всё же всего лишь проверка.

Тёмный Лорд с глубоким вздохом откинулся на кровать.

— Мне нужно подумать. Придумать невозможный план за несколько дней… хороша задачка.

— Вы всегда можете подослать к вашему отцу меня.

Тёмный Лорд фыркнул.

— Типично ваша точка зрения: вообразить, что ваши прелести являются ответом на все мои проблемы.

Он вдруг остро взглянул на неё.

— Хотя, — негромко сказал он, — я солгал бы, если бы сказал, что мысль не приходила мне в голову. но нет. Возможно, мой двойник и был бы достаточным идиотом, чтобы послать свою женщину в объятия врага, но я скорее угоню истребитель и сброшу пару человеческих бомб на родовой особняк фон Вюрнеров, чем пошлю туда вас.

Кира подняла брови.

— Должно быть, мне следует чувствовать себя польщённой, милорд?

— Следует, — сухо подтвердил он. — Но это уже не имеет значения. Вы могли бы быть призом, подарком, который я предложил бы ему в знак примирения. Ценным подарком: вы лучший донор Академии, и это известно. Но так поступил бы только кто — то вроде Дуайта Деннета, отдавший вас Райли Хили на целый год. А я — не он, и надеюсь никогда им не быть.

— Профессор бы так никогда не. — Кира осеклась. Какой смысл был объяснять, что идея позволить ей на год стать донором влюблённого в неё Райли сильно отличалась от того, чтобы навсегда отдать мучителю и убийце?

— Он? Да запросто. У него были дурацкие представления о том, что к вам надо относиться, как к равному ему боевому магу, пусть и менее опытному, и ждать от вас помощи, а значит

— подвергать опасности. Вместо того чтобы запереть вас в спальне и разбираться со своими проблемами самому.

— Оба вы хороши, — неожиданно сказала она.

Тёмный Лорд перевёл усталый взгляд на неё и вдруг засмеялся.

— Действительно. Пожалуй, спустимся-ка мы вниз. Стоит поесть перед сном; говорят, это сокращает жизнь. С моей текущей головной болью я склонен считать это избавлением.

Кира шагнула к нему. Положила прохладную ладонь на лоб.

Руку, на которой сверкал алый перстень.

И ощутила лёгкий толчок магии. Совсем неслышный, но она ощутила его. Словно кто — то потянул силу из перстня.

Кира напряглась — и с изумлением поняла, что остановила поток.

— Растёте, — с удивлением заметил Тёмный Лорд. — У вас получилось почти сразу.

— И… вы не возражаете против этого? Против того, что я не дала вам забрать магию перстня?

— Перстень больше мне не принадлежит, — раздумчиво сказал он. — К добру или к худу, он часть вас, и только что я получил неплохое напоминание, что не стоит пользоваться его силой без нужды. Но когда я буду нуждаться в нём — и в вас — по-настоящему, не советую мне отказывать.

— Иначе что?

Короткая усмешка.

— По крайней мере, я никогда не буду пытать вас так, как пытали меня самого. Знаете, в чём заключается худшая на свете пытка? Одиночество.

— А я думала, боль, — проговорила Кира.

Тёмный Лорд покачал головой.

— Боль не длится десятками лет, иначе давно наступила бы смерть от шока — или блаженное безумие. А вот невозможность сблизиться ни с одной живой душой.

— Есть книги.

— Нет никаких книг. Если вы думаете, что я собираюсь дать вам насладиться тем пособием по завершению высших ритуалов, что вы взяли из моей библиотеки, вы просчитались ещё вернее, чем когда не взяли с собой на выходные ни единого учебника.

Кира беззвучно охнула. Он заметил. Он.

— Я просто представил, что я бы сделал на вашем месте, — спокойно сказал Тёмный Лорд. — Печально, что мысль провести ночь в изучении боевой магии не пришла вам в голову.

— В подвале, — выдавила Кира.

Тёмный Лорд только усмехнулся.

— Трудности закаляют.

— Да вы издеваетесь!

— Может быть, немного. Но пока мне это нравится, я намерен продолжать.

Он вдруг обнял её, прижимая к себе за плечи.

— Маленькая усталая лгунья, — прошептал он. — Два ритуала со страшным противником. Но вы справились.

— Недостаточно хорошо для того, чтобы вы поставили мне зачёт по боевой магии автоматом.

Тёмный Лорд хмыкнул.

— Могу принять у вас зачёт по другим… искусствам, если вам так уж хочется. Как ваш лорд-ректор, уверен, я имею на это право.

— Со мной вы имеете право на всё, милорд, — шепнула Кира, прижимаясь к нему.

Он тихо засмеялся.

— Идёмте есть. Вами, увы, сыт не будешь.

На кухне нашлась жареная курица, и прежде чем Кира успела опомниться, она сама оказалась задвинутой в угол к соковыжималке с апельсином в руке, а на плите появилась кастрюлька, куда полетело растопленное масло, пряности, и, к её ужасу, две ложки мёда. Завершающим зерном стал кувшинчик со сливками.

— Держу пари, вы были первым по составлению ядов, милорд, — заметила Кира, протягивая ему готовый сок.

— Куда проще взять готовые, — рассеянно произнёс Тёмный Лорд, медленно добавляя апельсиновую цедру и крахмал. — Яд — очень простая штука. А вот еда, от вкуса которой не хочется повеситься.

— С вами, — внезапно призналась она, — я бы ела даже чёрствый хлеб. Если бы он был из ваших рук.

Он хмыкнул.

— Ржаные сухарики в масле с чесноком? У вас губа не дура.

Они вместе негромко засмеялись.

— Как вы умудрились научиться готовить? — спросила Кира. — В приюте никто не подпускал нас к кухне, в Академии тоже, а потом.

— Я не проводил всё своё время в Академии, — просто сказал он. — У меня появился друг на первом же курсе, и я отправлялся к нему на каникулы.

Кира удивлённо посмотрела на него.

— Друг? Я не знала…

— Вы много чего не знаете. Хотя памяти, кажется, лишился я, а не вы.

— Вы сами попросили, чтобы вас лишили памяти, — напомнила Кира.

— Чтобы они потеряли бдительность, а я тем временем вернул себе память и отомстил, — кивнул Тёмный Лорд, помешивая содержимое кастрюльки. — Что сейчас и происходит.

Да уж. Ещё как происходит.

— Как звали вашего друга?

— Габриэль, — отрешённо отозвался он. — Габриэль Хили. Младший кузен дальней ветви. с вашим Райли они едва ли родственники. Были.

— Он. умер?

— Его казнили. Из-за меня.

Почти все бывшие приспешники Тёмного Лорда были казнены. Конечно же.

Кира закусила губу.

— Мне очень жаль.

— Его мать прекрасно готовит до сих пор.

Он не смотрел на неё, и его голос не дрогнул. Но Кира прекрасно чувствовала его эмоции.

— Она. знает, кто вы?

— По чьей вине погиб её сын? Разумеется. Но она дала клятву, что никто и никогда не узнает от неё обо мне. Как и все, кто причастен к тайне.

— Вас убьют, — произнесла Кира. — Рано или поздно.

Тёмный Лорд хмыкнул.

— Не ранее, чем вы поведаете мне все ваши эротические фантазии. То, что вам нравится готовить голой на кухне, я уже понял. Хотите заняться любовью на барной стойке? Отодрать вас в ваш прелестный зад прямо над плитой?

— Тогда уж прямо за кафедрой, — вырвалось у Киры, и она тут же в ужасе закрыла рукой рот.

Но, судя по его сверкнувшим глазам, было поздно.

— Очень хорошо, мисс Риаз. Вижу, вы стараетесь стать примерной ученицей, раз согласны на дополнительные занятия.

— Всё ради лорда-ректора Академии, конечно же, — произнесла Кира не без толики ехидства.

— Но если вас разжалуют…

— Будем держаться за руки на лавочке и есть мороженое, я понял. — Тёмный Лорд закончил с соусом и склонился над духовкой. — Так что с вашими фантазиями, маленькая лгунья? Будете врать мне, что любите лишь моего двойника, или для разнообразия скажете правду?

Кира вздрогнула. Она сама не знала ответа на этот вопрос.

Нет, она мечтала вернуть профессора, мечтала больше всего на свете.

Но любила ли она того, кто стоял перед ней?

Она боялась за него. Она его желала. И она желала подчиняться ему — и доставлять ему удовольствие. Это она знала так же точно, как то, что завтра её ждала самая низкая в классе оценка по боевой магии.

— Яхотела бы станцевать для вас, — проговорила она. — Только не вокруг шеста. просто так. И лечь распятой в ваш ритуальный круг лицом вниз.

Он выпрямился, внимательно глядя на неё, и его голос был завораживающим и мягким.

— Чтобы я повалил вас грудью в круг и приковал?

— Да, — прошептала она.

— И это всё?

Она опустила голову.

— Профессор Деннет когда-то обещал мне, что не прикоснётся ко мне, пока я сама этого не захочу. Наказывая меня. А я хотела — и молчала, умирая от собственного упрямства. И это…

— Сводило вас с ума.

Кира вскинула взгляд на него.

— Да. И сведёт меня с ума, если вы сделаете то же самое.

Тёмный Лорд долго смотрел на неё. Наконец он кивнул.

— Вы получите свои фантазии, Кира Риаз. Если будете хорошей девочкой.

— А если я буду лгать вам?

— О, тогда сбудутся совершенно другие ваши фантазии. — Он усмехнулся. — Обещаю, вам понравится.

Когда аппетитно скворчащая курица, облитая ароматным соусом, была готова, они переместились за стол в гостиной. Горел огонь в камине, и обнажённой Кире совершенно не было холодно.

— Вы не приказываете мне одеться, — заметила она. — Надеть соблазнительное бельё или что-то в этом духе.

— Вы нравитесь мне такой.

Она подняла взгляд по его обнажённому животу и груди — ему в лицо.

— Вы мне тоже, — произнесла она.

Он усмехнулся.

— Ешьте. Сейчас не время для созерцания… красоты.

Когда они давно доели и Кира вернулась с кухни, вымыв посуду, огонь уже не горел. Шум воды в ванной тоже прекратился.

Её тёмный возлюбленный лёг спать. Слишком устав, истощившись после ритуалов; даже сила перстня помогла ненамного.

И она была нужна ему.

Лёгкими шагами Кира поднялась наверх.

Тёмный Лорд не спал: он ждал её. Чуть приподнявшись, он указал ей на место рядом, и Кира скользнула под одеяло, устраиваясь на его плече.

— В эти выходные было куда меньше цепей и плетей, чем я думала, — произнесла она в темноте.

Тёмный Лорд хмыкнул.

— Вы довольно настрадались, когда смотрели на свою копию, барахтающуюся в меду. Уверяю вас, это вполне считается за полторы ночи в Железной Деве. Что до более интересных практик, для них ещё придёт время. Нужно же мне разжечь ваше нетерпение, в конце концов.

Она прижалась к его обнажённому бедру, чувствуя, как отступает сон.

— Я очень нетерпелива, милорд, — прошептала она. — И совершенно обнажена.

Его рука властно легла ей на ягодицы.

— Я заметил.

Он откинул одеяло, и что-то тонкое, металлическое, сверкающее легло рядом с ней.

— Что это?

— Спросите ещё раз, что я делаю, и я наконец-то выброшу вас в окошко, — прошептал он ей в ухо. — Возможно, в моей рубашке. Нужно же как-то проявить к вам милосердие.

Вместо ответа она потянулась к нему, нашла его твёрдость меж бёдер, сжала, медленно двигая рукой вверх и вниз, и с удовольствием услышала, как изменилось его дыхание, делаясь хриплым и резким.

— Думаете обо мне, одетой лишь в вашу рубашку, милорд? — дразняще произнесла она.

Он опрокинул её на спину.

— Зачем мне думать об этом? — хрипло спросил он, гладя её груди. — Вы уже вся моя.

Его пальцы легли на вершинки грудей, погладили, сжимая. Она облизнула губы.

— Пожалуйста, — выдохнула Кира. Он знал, как она любила, когда он брал их ртом, она взрывалась от этой ласки.

Тихий смех, и его рот накрыл её правый сосок. И одновременно что-то стальное и холодное обхватило левый.

Тонкая красивая клипса сжимала её сосок, заставляя его твердеть, заставляя всё её нутро сжиматься приятным спазмом, ожидая большего.

Его пальцы чуть сжали второй сосок, ущипнули, и её всю охватил жар.

— Ещё, — прошептала Кира.

Второй холодный зажим занял своё место, и она ахнула, когда он сжал её сосок. Тонкая цепочка между ними упала на полукружия грудей, и несколько секунд Тёмный Лорд смотрел, как её грудь опускалась и вздымалась.

— То, чего я и хотел, — прошептал он. — Увидеть вас такой.

— Вам нравится? — прошептала она в ответ.

— Когда вы задаёте глупые вопросы? Иногда.

Кира не сдержала улыбки.

И сама развела перед ним ноги, когда он опустился на колени перед ней.

В полутёмной спальне, с цепью и холодными клипсами в сосках, она была нагой, уязвимой

— и желанной.

И когда кончик языка коснулся её там, в самом тайном и желанном месте — самой счастливой.

Кира лежала, откинув голову, расслабленная, погружённая в его ласки, с чувствительными от зажимов сосками, с мягким ошейником на шее. И со своим мужчиной, обнажённым, сильным и опасным.

Она застонала, протягивая к нему руки — и ахнула, когда он взял её ладони и сам положил на низ её живота.

— В четыре руки, — шепнул он. — Попробуйте сначала в две.

Это было божественно. Её пальцы, неуверенно и сначала робко трогающие себя, и его язык, уверенный, направляющий её и доставляющий невозможную сладость, в которой Кира растворялась, чувствуя, как слабеют ноги и откликается всё тело.

А затем его пальцы властно взялись за её тонкие пальчики, и удовольствие достигло пика. Кира слабо вскрикнула, из последних сил сдерживаясь, будто ожидая чего — то, — и тут пальцы разошлись в стороны, и он быстро и жадно, словно дикий хищник — свою пару, начал вылизывать её между ног, не оставляя ей ни капли влаги.

Кира протяжно простонала. Он имел её сейчас, брал её, и неважно было, что он делал это лишь ртом: сейчас, в эту минуту, самая нежная её часть принадлежала ему полностью, а значит, принадлежала ему и она. Вся, до конца, без остатка.

Ему. Тому, кто был профессором Деннетом, тому, кто был Тёмным Лордом сейчас, но уже сделал несколько шагов к возвращению. Он узнавал её заново, и она уже чувствовала знакомое тепло. Такую родную нежность.

И страсть, перекрывающую дыхание.

— Я ваша, — прошептала она. — Возьмите меня, милорд.

Он в последний раз впился в неё, чуть прикусывая, — Кира снова охнула от удовольствия — и его рот двинулся выше, прочертив цепочку поцелуев по животу. Прямо к груди, где скованные соски ждали его.

Кира никогда так не кричала от наслаждения. Движения его рта, язык, сильный и уверенный, на вершине её груди, лёгкие движения зажимов, вырывающие у неё стоны снова и снова — стоны удовольствия, которое мешалось с болью. А потом он вошёл в неё, и она почувствовала себя на тающем плоту в безбрежном море — или падающей в ночном небе, совершенно без защиты и без опоры.

Он заставлял её чувствовать себя так. И в его власти было уронить её, дать ей утонуть — или властно поднять её голову из воды, подхватить в полёте — и распятой взять на своём ложе.

— Рональд, — прошептала она, двигаясь под ним, раскидывая бёдра, впиваясь ногтями в его плечи. — Я хочу… назвать вас по имени. Хотя бы… один раз. Можно?

— Запрещать вам, смотрю, уже поздно, — выдохнул он ей в лицо. — Но вы ещё поплатитесь. Я хочу, чтобы вы поплатились.

Она обняла его ногами.

— Я отдам вам всё, что у меня есть, милорд, — прошептала она. — И себя.

Его губы накрыли её, и больше не было слов. Только медленное, доводящее её до исступления, до экстаза движение, её стоны, делающиеся всё громче, и ритм далёкого прибоя: невидимые волны удовольствия, вздымающие их тела.

Этой ночью она не видела снов.

Глава 11

Кира рассматривала в зеркале туалетной комнаты след от ошейника. Совсем слабый и почти затёртый воротником мантии, который она специально отгладила и прижала ремешком к шее. Но он был.

И это было ещё половиной беды. След от хлыста, пусть и побледневший, тоже выделялся на бледной коже.

Кира закусила губу в панике. Райли узнает. Конечно, узнает. Он был её магом, и она нужна была ему для ритуала сегодня. А значит, он увидит её голой уже через пару часов. Увидит — и сойдёт с ума от ревности.

И именно этого, Кира была уверена, Тёмный Лорд и хотел.

Дать своему сопернику понять, что Кира на самом деле принадлежала лорду-ректору, и никому иному. Тёмному Лорду, и только ему.

Она коснулась бриллиантовой капли у себя на шее. Увы, та больше не могла ей помочь.

Проще всего было бы сходить к целителю. Но это было бы безумно, расточительно дорого. У неё ещё оставались деньги, но… нет. Если поход к целителю будет противоречить планам Тёмного Лорда, вряд ли он будет этим доволен.

Она вспомнила последний их разговор.

— … Отправляетесь к своему магу, не так ли, маленькая лгунья? Что ж, вы в своём праве. Пожалуй, мне стоило бы навестить миледи Крейн.

Он не называл Веронику по имени, заметила Кира. С того самого вечера, когда он был адептом первого года, а она предала его.

— После того как она была с вашим смертельным врагом?

— У меня много смертельных врагов, — небрежно ответил Тёмный Лорд. Он полулежал в постели, прикрытый простынёй по пояс, и отщипывал маленькие кусочки из сырной тарелки. Бокал вина в другой его руке завершал картину.

Кира закончила одеваться и обернулась.

— Вы это серьёзно насчёт Вероники? — тихо, почти отчаянно сказала она. — Вы и она.

— Что вы хотите, чтобы я вам ответил? Что я желал её много лет? Что когда я ещё умел любить, я думал, что любил её? — Кривая усмешка пробежала по его губам. — Идите, маленькая лгунья, и лгите своему Райли. Уверен, у вас неплохо получится.

— Я не хочу, чтобы вы были с ней, — неожиданно для себя произнесла Кира, останавливаясь в дверях. И посмотрела на него твёрдо и прямо. — Никогда.

Холодная улыбка.

— Вы не можете разорвать временный контракт с Райли Хили, как не можете разорвать высший ритуал на пике без страшного вреда для себя. Если вы это сделаете, вас и меня снова обвинят в убийстве Лорейн Ши, и это по меньшей мере. Вы не позволяете мне убить его, чтобы освободить от контракта, а освободить вас сам он не пожелает. Вы принадлежите ему, даже если решите не открывать перед ним свои прелестные ножки. И вы сами согласились на это. Так какое право вы имеете ставить мне условия?

Кира прикусила губу.

— Я сделала это, чтобы спасти вас.

— А миледи Крейн отправилась к лорду Агнусу Хили, чтобы спасти меня. — Тёмный Лорд залпом выпил вино. — На что только ради меня ни идут женщины, когда я об этом их не прошу. Я надеялся, что хотя бы с вами дело обойдётся без чужих постелей. Но, видимо, эта надежда была напрасна.

Он резким жестом отпустил её.

— Идите. Я не собираюсь обещать или клясться, что не прикоснусь больше к миледи Крейн, потому что любые клятвы, что вы дали бы мне в ответ, бесполезны. Я бы сказал, что бесполезны и вы сами, но в качестве батарейки вы бесценны. Это подтвердит вам любой маг с толикой мозгов. Другое дело, что это, очевидно, всё, что Райли Хили в вас видит.

— Если вы хотели оскорбить меня как можно больнее, — тихо сказала Кира, — у вас получилась.

Она не стала захлопывать за собой дверь. Просто вышла.

Кира вздрогнула от воспоминания. Поправила блузку, застегнула воротник куртки и двинулась к выходу. Нехорошо было заставлять Райли ждать.

А он ждал её. Прислонившись к своему старенькому, но удобному и надёжному автомобилю и заразительно улыбаясь.

— Привет, — сказала она, касаясь его руки. — Как ты?

— Хорошо. Готовлюсь принять дела у отца.

Кира вздрогнула.

— Что?

— Он… — Райли замялся. — Он болеет. Я не знаю, что с ним; целители диагностировали упадок сил. Его магия ослабла, и он справляется с обязанностями главы Протектората с большим трудом. Мы решили, что ему нужен отпуск на полгода.

— Понятно, — проронила Кира. — А твоя мать, сёстры?

Райли отвёл глаза.

— Мама покинула особняк. Уехала на воды.

Конечно же. Умная и расчётливая Вероника Крейн тут же дала своим сторонникам знать, что объединилась с Агнусом Хили, и даже слепой тут же понял, что они любовники. А уж жена Агнуса Хили наверняка догадалась мгновенно.

… Но мало кто догадался бы, что Вероника была полностью предана Тёмному Лорду, и никто не мог бы поколебать эту преданность. Агнусу Хили была уготована роль марионетки, и теперь, когда он был ослаблен, Веронике предстояло лишь нагнуться и забрать его сторонников себе.

Тёмный Лорд предусмотрел всё.

Кроме того, что у Райли Хили могут быть свои планы на наследство отца.

— Мэтр Антейн вот-вот займёт пост главы Министерства, — улыбнулся Райли. — Думаю, тебя порадует эта новость.

— Радует, — искренне сказала Кира. — А ты? Ты правда будешь главой Протектората?

Магом, чьей прямой задачей было уничтожить Тёмного Лорда как можно скорее, едва тот обретёт прежнюю память и сторонников.

— Да, — просто сказал Райли. — На полгода или на год. Надеюсь, отец вернётся к делам: мне рано было бы принимать на себя такую ношу. Просто не хватает опыта в закулисных интригах.

В мире людей Райли никто бы не допустил к такому важному посту: ему не сравнялось и тридцати. Но мир магов был силён родственными традициями: глава Протектората вполне мог поставить на своё место брата, сына или племянника. Ну, и то, что Райли Хили был героем войны и официальным победителем Тёмного Лорда, только упрощало дело.

Усложняло его то, что он был влюблён в Киру. А она принадлежала Тёмному Лорду.

— Как твоя невеста? — тихо спросила Кира. — Мадлен?

Г убы Райли плотно сжались.

— Мы ещё не объявили о помолвке. Хотя отец настаивает.

— Тебе не удастся сдерживать его долго, — проницательно заметила Кира. — Особенно теперь, когда он прекрасно совмещает и жену, и любовницу, и вряд ли поймёт тебя, когда ты откажешься делать то же самое.

Райли чуть нахмурился.

— А ты стала циничной.

— Трудно было не научиться, — просто сказала Кира.

Он открыл перед ней дверцу.

Поехали.

Кира заранее напряглась, представляя, что они поедут в его родовое имение. Такой красивый особняк, куда она когда-то приехала, счастливая. И была счастлива — пока не сбежала без куртки в зимнюю ночь.

Но Райли привёз её в вечерний городок, к тёплым оранжевым окнам небольшого отеля, выходящего фасадом на красиво подстриженные газоны небольшого парка — и на тёмное зеркало пруда, у которого и остановилась машина.

— Мы будем пачкать ковры ритуальным кругом? — вполголоса спросила Кира, когда они поднимались в номер.

Райли покачал головой.

— Этот отель наш, и на третьем этаже останавливаемся только мы. Всё давно подготовлено.

Он поддержал её под руку, когда она чуть не споткнулась. Такое приятное тепло его тела, его близость… её тело откликалось на него когда-то, она это помнила. Помнила, как он раздевал её, как близки они были к тому, чтобы стать любовниками.

Но этого не произошло, и к лучшему. Ведь Кира нашла свою любовь.

… Кого она любила сейчас? Из двух мужчин, что носили одно и то же лицо? О ком думала, кого обнимала?

Его. Любого. И она сделает всё, чтобы две жизни и две личности слились в одну.

Кажется, у неё уже начало немного получаться, несмотря на всю боль и горечь того, кто был и оставался Тёмным Лордом. И если она станет по-настоящему дорога ему, если он ей доверится, она наконец уговорит его вернуть себе — себя.

Но не время было думать об этом.

Райли открыл перед ней дверь, и она замерла.

Стол был накрыт просто фантастически. Дразнящий аромат филе белой рыбы и риса со специями, две бутылки белого вина, роскошные приборы, поблёскивающие серебром, и тарелки тончайшего фарфора. Кажется, тут знали, что у Райли особая гостья.

— Мы не спешим? — осторожно уточнила Кира.

Райли мягко покачал головой.

— Нет. Мы даже можем остаться ночевать, если ты захочешь.

Сердце Киры дрогнуло.

Нет. Никогда. Сейчас она принадлежала Тёмному Лорду и думала лишь о том, как вернуть ему воспоминания профессора Деннета. Ей нужен был он, и только он. Ему нужно было лечь в постель с другой женщиной на глазах Киры, чтобы она хотя бы подумала о подобной мести.

— Надеюсь, ты всё-таки отвезёшь меня обратно, — осторожно сказала она. — Завтра у меня очередная боевая магия, и мне нужно повторить формулы перед занятием.

— Я могу обучить тебя и сам, — тут же предложил Райли. — Как твой маг, я могу дать тебе официальное освобождение и прочитать тебе все семинары. Тебе придётся идти к лорду-ректору только на экзамене. В остальном ты будешь от него… свободна.

Но ей не хотелось быть свободной от Тёмного Лорда, в том-то и было дело.

— Я подумаю, — коротко сказала она.

А ведь она обманула Райли. По условиям контракта она не должна была заниматься ритуальной магией ни с кем без его разрешения, пока срок их договора бы не истёк.

Но разве Райли Хили дал бы Тёмному Лорду такое разрешение?

Да никогда в жизни.

Кира сбросила куртку на кровать и уселась напротив Райли. Выдавила улыбку, когда он налил ей вина.

— Не собираюсь тебя спаивать, — предупредил он. — Но ритуал не такой уж и сложный, так что немного вина не помешает.

К тому же вино расслабляло. А Кира нужна была ему расслабленной и послушной. Чего Райли вообще захочет от неё этим вечером?

— Я не желаю обмена кровью, — коротко сказала Кира. — Но в остальном я готова тебе помочь. Если буду знать, что это за ритуал, конечно.

— Обмен кровью совершается навсегда и меняет связь навечно, так что, конечно, торопиться не будем, — кивнул Райли. — А ритуал совсем простой. Я бы провёл его на тех выходных, но ты исчезла, и.

Его лицо вдруг изменилось.

— И, кажется, я знаю куда.

Он встал. Подошёл к ней и отогнул воротник блузки.

— Кира, — поражённо проговорил он, глядя на след от ошейника. — Ты.

— У нас с лордом-ректором нет постоянных отношений, — мрачно сказала Кира. Это даже не было ложью. — Никаких обручальных колец, обещаний в верности и прочего. Да, я его бросила, но нам трудно друг от друга. оторваться.

Райли покачал головой, выпуская воротник её блузки.

— Нет, — промолвил он. — Девушка, которую никто ни к чему не принуждает и не заставляет, не будет сама надевать на себя ошейник. Ты не из тех, кто любит покрасоваться. Что он с тобой сделал, Кира?

Кира открыла рот. Он покачал головой.

— Разденься.

Она закашлялась.

— Я ещё ужинаю!

— Тогда доешь, — безжалостно произнёс Райли. — Но я хочу видеть, нуждаешься ли ты в целителе. И я хочу видеть это прямо сейчас.

— Я в нём не нуждаюсь, — с набитым ртом пробормотала Кира.

— Это я проверю сам.

Он едва дождался, когда она встанет из-за стола. Положил ей руки на плечи — и начал расстёгивать блузку. Стоя очень, очень близко.

Его пальцы на пуговицах, на её груди, тёплые и сильные… Кира замерла.

А потом полы блузки разошлись в стороны, и замер уже он.

Замер, глядя на след от хлыста на её груди. Напоминание о том, как она стонала и кричала, как отдавалась Тёмному Лорду в полутёмном подвале. и как мечтала только о том, чтобы отдаваться ему ещё и ещё.

Райли молча потянул блузку с её плеч, и его ладони скользнули по плечам и гладкой спине. Тонкая ткань полетела на кровать.

— Я хочу, — тихо сказала Кира, — чтобы ты никому ничего не рассказывал.

— Не расскажу, — негромко сказал Райли, обходя её сзади. — Но больше на все выходные ты не исчезнешь. Ты будешь отвечать на мои звонки и не станешь отключать телефон.

Кира представила, как она лежит на алтарном камне, обнажённая и распятая, а лорд-ректор подносит трубку к её уху, и чуть не расхохоталась.

— Я не могу запретить вам видеться, — устало сказал Райли. — Но я прослежу, чтобы никакой ритуальной магии с ним.

Кира резко обернулась к нему.

— Проследишь? Поставишь ещё одну метку на крови?

Райли моргнул. И резко побледнел.

— Как ты догадалась? Её невозможно найти!

Врать было нельзя.

— Видела в твоём будущем.

— Ты можешь видеть будущее… — медленно произнёс Райли.

— Иногда, — неохотно произнесла Кира. — Немного.

Райли перевёл дыхание.

— Такого не бывает. Точнее, было, но записи об этом в архивах можно перечесть по пальцам одной руки. В нашей сети есть только два отсканированных протокола допросов и пара древних пергаментов. — Бледный, он покачал головой. — Кира, ты представляешь, что с тобой сделают, когда это увидят?

— Ничего, — проронила Кира. — Я видела это из-за того, что связана ритуалом с лордом-ректором. Других воспоминаний я просто не увижу. Только его будущее.

— И что ты видела в его будущем?

Кира коснулась горла, где всё ещё алел след от ошейника.

— Вот это.

Райли с шипением выдохнул воздух.

— И поэтому ты ещё с ним. Потому что думаешь, что должна быть с ним.

— Отчасти, — тихо сказала Кира.

— Вам нужно формально закрыть высший ритуал немедленно, — сухо сказал Райли. — И освободиться друг от друга.

— На нём проклятие, — совершенно искренне сказала Кира. — И оно высвободится, если закрыть ритуал. Я тоже видела это. в будущем.

Она очень удобно забыла добавить, что будущее это уже свершилось.

Райли застонал.

— Я с ума сойду от вас двоих, — наконец сказал он. — Садись за стол. Допьём вино и решим, что же делать.

— Ничего? — спросила Кира, снова усаживаясь напротив него.

— Ничего, — согласился он. — Скорее всего. Раз уж он всё ещё не помнит своего прошлого, и формальный ритуал завершить невозможно. вряд ли стоит что-то менять. Пока. Но я подумаю над этим.

Кира промолчала, опустив взгляд.

— А что за ритуал мы будем проводить сегодня? — спросила она, меняя тему.

— По просьбе друга моего отца, — напряжённо сказал Райли. — Он прослышал, что у меня необыкновенный донор, и попросил разыскать одну женщину. Она человек, но у неё побывал амулет потрясающей силы. Естественно, зачарованный камень ей украсть не удалось, иначе бы воцарился тот ещё переполох, но у неё осталась древняя драгоценная оправа. Её надо найти и забрать. Женщине, естественно, стереть память.

— Как магическая оправа вообще попала к ней, если она человек?

Райли замялся.

— Друг моего отца… она была его любовницей, и оправа… была подарком. Потом он захотел её забрать, но женщина банально сбежала.

Кира охнула.

— Да, нехорошо, — согласился Райли. — Другу моего отца грозило суровое наказание за связь с человеком, но мой отец его защитил.

Кира фыркнула.

— Конечно же. Один благородный род вступился за другого. И плевать, что друг твоего отца совершил непростительную небрежность.

— Я изменю это, — серьёзно произнёс Райли. — Правда. Все будет равны перед законом, когда я стану главой Протектората, а мэтр Антейн возглавит Министерство. Но пока мы должны держать всё в тайне, как бы неприятно это ни было.

Кира зябко поёжилась. Она сидела без блузки, в кружевном кремовом лифчике, и хотя ей не было холодно, ей начинало становиться неуютно.

Особенно когда её просили загладить чью-то оплошность. И, возможно, убить невинную женщину. Насчёт «стереть память» она не обманывалась: Протектор, которого так провели, наверняка хотел крови.

— У меня будет твоё слово, что её не убьют? — спокойно спросила она. — Иначе я отказываюсь.

— У тебя есть моё слово, — тотчас же ответил Райли. — Нам нужно вернуть оправу. Мы не знаем, осталась ли в ней сила или нет; прошло порядочно времени, но речь всё же о сильном артефакте. Всё могло случиться.

— Почему вы не нашли оправу сразу?

— Потому что такие артефакты умеют прятаться. Нужна сила, и нужна хорошая связка мага и донора. Сейчас у нас она есть.

Кира слабо улыбнулась.

— Не знала, что я настолько уникальна.

— Куда уникальнее, чем ты думаешь, — мягко произнёс Райли, касаясь её волос. — И куда красивее.

Кира вспыхнула.

— Это намёк, что мне пора раздеваться?

Райли засмеялся.

— Если спросишь меня, то тебе всегда пора раздеваться, когда я тебя вижу. Ты же знаешь, что испытывают молодые мужчины при виде девушек, которые им очень нравятся.

Он прямо смотрел на неё, и в голубых глазах было желание.

— Ты очень мне нравишься, Кира Риаз, — прошептал он. — И я хочу увидеть тебя обнажённой. Не только для ритуала.

Кира медленно поднялась, и он поднялся вслед за ней.

— Помочь тебе раздеться?

Кира несколько секунд смотрела на него. Они оба знали, что чувственная связь была необходима и романтического ужина с кружащим голову вином было недостаточно. Чем ближе они будут друг к другу во время ритуала, чем интимнее будет их связь, тем успешнее он пройдёт. Два обнажённых тела, взгляд глаза в глаза, сдержанная страсть, необузданное влечение и закипающая кровь: сложный ритуал нельзя было удовлетворить ничем меньше.

Особенно ритуал, который не смог успешно проделать никто другой.

Но Кира покачала головой.

— Я справлюсь сама.

Райли вложил ей в руку бокал — и взял свой.

— За нас, — сказал Райли негромко. — Пусть этот ритуал будет успешным.

— Пусть, — прошептала Кира и отпила из бокала.

Райли отставил бокал и шагнул к ней.

Кира расстегнула застёжку на лифчике. Кремовое кружево опустилось ей на талию, открывая грудь с розовыми сосками, выглядящую такой мягкой… расслабленной… невинной.

— Как мне хочется тебя напоить, — хрипло сказал Райли. — Напоить и соблазнить.

— Нет, — тихо сказала Кира. — Мы и так переступаем грань. Тем более что твоя невеста никуда не исчезла.

— Как и твой лорд-ректор.

Кира чуть улыбнулась.

— Будущее показывает, что он не из тех, кто исчезает легко.

Но Тёмный Лорд сказал ей, что будущего не существует. И обещал это доказать.

— Значит, я изменю это будущее, — спокойно, не рисуясь, сказал Райли. — И спасу тебя.

— От меня самой? — Кира отставила бокал. — Я сама не могу от него оторваться.

Глаза Райли блеснули. И, кажется, вовсе не оттого, что она сидела перед ним нагая по пояс.

— Я увезу тебя от него на лето.

Кира ахнула.

— Ты…

— Я твой маг, Кира. По контракту я имею на это право. Мне пора проехаться с инспекцией, и это одно из таких дел, где ритуальная магия может понадобиться в любую минуту. И лорд-ректор, уверяю тебя, не сможет нам помешать.

Кира поёжилась. Она не была уверена, что услышав это, Тёмный Лорд не выйдет из себя настолько, чтобы сделать Райли следующей жертвой.

Но это было бы неразумно с его стороны. Опасно. Рискованно, особенно после смерти лорда Крейна и болезни лорда Хили-старшего. А Тёмный Лорд был умён.

— Целое лето вместе, — с иронией произнесла она, вновь отпивая из бокала. Он незаметно оказался почти пуст, и Райли налил ей ещё. — Необыкновенно.

— Тебе будет очень хорошо, — проговорил Райли, проводя рукой по её щеке. — Обещаю. Кира промолчала.

Райли обнял её за обнажённые плечи горячими ладонями.

— Кира, — произнёс он. — Помоги мне. Сделайся моей, и я брошу этот мир к твоим ногам. Когда я стану главой Протектората и моим донором будешь ты, нам не сможет противостоять никто.

И кем в этом тандеме будет Мадлен? А Тёмный Лорд? Вряд ли добрым дядюшкой, заходящим по выходным с бутылкой портвейна.

— Это невозможно, — тихо сказала Кира. — Я же говорила. К тому же сейчас в твоих чувствах полная неразбериха, а в намерениях.

— То же самое. — Райли упрямо закусил губу. — Я знаю. И помню о Мадлен.

— И объявишь о вашей помолвке после того, как вернёшься со мной осенью, если за лето я вдруг не соглашусь стать твоей, — бесстрастно произнесла Кира. — Я всё понимаю.

Он устало провёл рукой по лбу.

— Проклятье, Кира! Хочешь, женюсь на тебе прямо сейчас? Для тебя я сделаю даже больше, клянусь тебе.

Кира моргнула. Таким образом предложение руки и сердца ей ещё не делали.

Впрочем, предложение ей уже сделал профессор Деннет. Задолго до формальных фраз, просто мимоходом предложив ей сделаться женой Тёмного Лорда, если это заставит её почувствовать себя более защищённой. Кажется, он придавал браку куда меньше значения, чем Райли.

Хотя формальным предложением Дуайт Деннет тоже не пренебрёг. Вот только секунды спустя он потерял сознание, а очнулся уже…

Тёмный Лорд. Который смотрел на брак и любовь примерно так же, как взрослые люди смотрят на корь.

Он заботился о ней по-своему. Но очень по-своему.

— Ты хочешь сделать мне предложение? — произнесла она вслух. — Чтобы мы прямо сейчас поехали в Министерство за разрешением?

Райли покачал головой.

— Подобный брак слишком легко расторгнуть. Я говорю об обмене кровью. Об обряде, который навеки связал нас с Кэтрин, пока она не погибла.

Как всегда при упоминании своей невесты, он чуть побледнел. Его лицо было очень красиво в эту минуту: серьёзное, с прямым взглядом и правильными чертами, прекрасными голубыми глазами и твёрдой линией губ. Он был выше и моложе Тёмного Лорда, и его плечистая фигура, твёрдые мышцы груди и мускулистые руки вызывали желание не только у наивных адепток, но и у опытных соблазнительниц.

Но Кира уже совершила обмен кровью, пусть и невольно. С профессором Деннетом. И Райли не должен был об этом узнать.

— Я не могу, Райли, — мягко сказала она. — Слишком большой шаг — и слишком внезапный. В его взгляде была горечь.

— Конечно. Ты никогда не будешь готова.

— А я должна прямо сейчас связать свою жизнь с тем, у кого есть невеста? Сделать это, стоя перед тобой со следами прикосновений другого мужчины на моей груди? Как ты себе это представляешь?

Райли резко вобрал в себя воздух. Кира опустила взгляд.

— Но ты мой маг, и я готова к ритуалу, — добавила она тише. — Сейчас.

Его ладони легли на её грудь. Замерли на животе. А потом Райли вытянул руку, глядя ей в глаза, и молния её джинсов поползла вниз.

— Красивая, — прошептал он. — Такая красивая.

Кира мягко отступила назад, поставив бокал. Выскользнула из джинсов, помедлила, медленно сняла трусики и мягкой походкой отступила в ритуальный круг.

Райли расстегнул рубашку и шагнул следом, пока Кира медленно ложилась на спину.

— Я собираюсь нарисовать на тебе руны твоей кровью, — сказал он. — Будет немного больно, но потом я сниму их магией, и все следы исчезнут.

Он коснулся следа от удара хлыстом.

— Даже этот. Дай мне согласие, иначе нам не хватит силы для ритуала.

Кира кивнула.

— Хорошо.

Ритуальный кинжал появился в его руке.

— Властью, данной мне как твоему магу, — серьёзно произнёс Райли, — я делаю тебя своим донором в этом ритуале, Кира Риаз.

Он провёл пальцами по следу на её груди. Кира покачала головой.

— Райли… не надо.

— Ты лежишь передо мной и думаешь о нём, верно?

— Мы можем это изменить, — тихо сказала Кира. — Тебе не нужно будет мучиться со мной. Просто расторгни контракт и будь с Мадлен.

Райли на миг прикрыл глаза. Потёр лоб и улыбнулся ей.

— Если бы это было так легко. Ты видела себя в зеркало? От тебя невозможно отступиться. Кира промолчала.

Райли рисовал на ней руны самым кончиком кинжала, и она не отстранялась. Он нависал над ней, полуголый, его губы были совсем близко, и Кира прикрыла глаза. Это было невыносимо: он был влюблён в неё, он хотел её, а она.

… Изо всех сил сопротивлялась чувственной магии ритуала. Потому что там, в Академии, оставался тот, кого она, кажется, начинала любить.

А потом Райли коротко вздохнул, случайно порезав себе руку кинжалом, и она вздрогнула: капля его крови попала прямо на её царапину.

Их взгляды встретились.

— Прости, — выдохнул Райли. — Случайность.

— Правда? — тихо спросила она.

Он не отвёл взгляд.

— Ты не желаешь обмена кровью, я помню. Это действительно случайность. Но он завершится, если ты захочешь его завершить. Если отдашься страсти, например.

Его руки разминали её плечи, то и дело касаясь груди, голова кружилась, и у Киры не было сил протестовать. Магия вот-вот должна была завладеть ей полностью, и у неё не оставалось сил ни на что.

Кроме того, чтобы проронить одно-единственное слово.

— Нет, — твёрдо сказала она. — Нет, Райли.

И выдохнула, когда его разочарованный вздох растворился в темноте.

Глава 12

Кира моргнула.

Она стояла на холме. Точнее, чем-то, что ещё недавно было зелёным холмом, но теперь пожухлый дёрн был рассыпан везде, и глубокие траншеи были вырыты по всему полю, открывая давно рассыпавшийся фундамент из известняка.

А над фундаментом сидел на корточках совсем молодой Арчибальд фон Вюрнер в обычном костюме. И поодаль от него стояла юная девушка. Кира видела только профиль.

А потом она обернулась, и у Киры чуть не остановилось сердце.

Джеральдина. Будущая мать Рональда Вейера.

На ладони Арчибальда лежал знакомый амулет. Алый, тусклый под пасмурным небом. Но серебряная оправа в виде двухголовой змеи сохранилась великолепно.

— Ты нашла его на раскопках, — произнёс он. — По крайней мере, мне об этом донесли друзья. Девушка усмехнулась.

— У таких, как вы, и вовсе не бывает друзей.

Он повернулся к ней.

— Успела меня изучить, да? Веришь в магию?

— Разве что в кино, — протянула девушка. — А вы что, тайный волшебник?

— Допустим, — серьёзно произнёс Арчибальд фон Вюрнер, — я верю, что этот амулет магический, и обладает необыкновенной силой. Его магию можно исчерпать, разумеется: ничто не беспредельно. Но если найти подходящего мага-полукровку, необыкновенно могущественного и одарённого, и забрать его силу целиком, я смогу зарядить артефакт заново.

Он улыбнулся.

— Впрочем, не обращай внимания. Просто странная сказка.

— Я никому этого не говорила, но амулет мне снился, — вдруг произнесла девушка. — Я увидела его во сне, а потом нашла. Верите?

— Он звал тебя, — задумчиво проговорил отец Тёмного Лорда. — Латентные способности у тебя есть. Редкость. Большая редкость. Пожалуй, амулет мог бы даже пробудить их. Но кто в здравом уме…

Он вдруг вновь улыбнулся и легко встал.

— А почему нет? Великого мага под рукой у меня не нет, а у тебя есть потенциал, девочка. Подойди ближе. Не бойся, не укушу. Я хочу сделать тебе подарок.

Девушка нерешительно приблизилась — и отпрянула, когда амулет лёг ей на шею.

— Его стоило бы почистить, — небрежно произнёс Арчибальд, — но это может подождать. Я хочу посмотреть, как ты на него отреагируешь.

Кира ждала, что девушка будет возражать, протестовать, заметит, что это опасно, но Джеральдина даже не думала этого делать. В её глазах мерцали алые отблески, и вся она выглядела так, словно для неё только что наступил главный вечер в её жизни. Свадьба с прекрасным принцем, день рождения и все праздники на свете, вспыхнувшие в один миг.

— Спасибо, — прошептала она. — Он теперь мой?

Арчибальд прищурился.

— Пока — да. Но не совсем. Камень, пожалуй, я тебе всё-таки не оставлю.

Он властно взялся за цепочку, что — то щёлкнуло, и Кира увидела, как алый камень сверкнул у него в руке. У девушки вырвался звук разочарования.

— Слишком много, — сухо сказал Арчибальд фон Вюрнер. — Тебя разорвёт силой за считаные дни, и кто знает, каких дел ты натворишь. Но оправа даст тебе достаточно.

— Силой? — проговорила девушка. — Какой силой?

— Я же рассказал тебе сказку о магическом амулете. Считай меня колдуном и ведьмарём. Экстрасенсом. Прорицателем.

Её глаза расширились.

— Правда?

— Нет. Но я приглашу тебя на кофе. Сейчас. В твоих интересах согласиться.

— Иначе вы лишите меня оправы, — поняла Джеральдина.

Он засмеялся.

— Ты и впрямь хорошо меня знаешь.

Арчибальд фон Вюрнер уверенно обнял девушку и повлёк прочь от холма.

И золотистый импульс магии, в которой она почувствовала всплеск силы Райли, полетел вслед за ними.

А Кира почувствовала, что просыпается.

Кира лежала обнажённой в круге, а Райли лежал рядом и гладил её волосы.

Вот кем был неизвестный друг Агнуса Хили. Вот кто потерял оправу.

И вот кого он искал. Мать Тёмного Лорда.

— Твой отец знал, что Арчибальд фон Вюрнер сблизился с человеческой девушкой, — хрипло сказала она. — Это запрещено. И они оба думают, что мы ничего не скажем.

— Мы ничего не скажем, Кира. — Г олос Райли был спокоен. — Это произошло столько лет назад, что он давно бы отсидел свой срок.

— Срок? Как насчёт смертной казни?

— Для аристократа, главы рода, друга династии глав Протектората, за первое нарушение? — Райли покачал головой. — Не будь наивной.

Кира тяжело вздохнула.

Чего хотел Арчибальд фон Вюрнер? Найти Джеральдину раньше Тёмного Лорда? Для чего? Что он собирался с ней сделать?

— Я поставил метку на девушку, — спокойно сказал Райли. — Точнее, на оправу. Я найду её.

— Это… сложно, — с изумлением сказала Кира. Даже Тёмному Лорду подобное действие сквозь время удалось с трудом. — Как тебе удалось?

— Не удалось бы. Но ты расслабилась рядом со мной, и твоя сила. она была необыкновенна, Кира. Мне пришлось прилагать усилия, чтобы не взять всё.

Кира прислушалась к себе. Она не была опустошена, но ритуал забрал у неё что — то. И кажется, много. А она даже не могла возражать: она была связана контрактом.

— Будь осторожнее в следующий раз, — только и сказала она.

— Буду. — Райли поцеловал её в лоб. — И. я люблю тебя. Ты же знаешь.

— Райли, я не.

— Нет. Не отвечай. Просто помни.

— Можно мне одеться? — попросила Кира.

Конечно.

Райли встал и вернулся с её одеждой. Прошептал пару формул, и её обволокло голубоватое сияние. Кира глянула себе на живот. Руны исчезли. Как и след от хлыста на груди.

— Я довезу тебя до Академии.

Кира покачала головой.

— Я хочу побыть одна. Я доеду на автобусе.

Она и правда хотела побыть одна. Райли, ритуал, его намерения забрать её на всё лето… Ей нужно было отдохнуть от всего этого. Побыть наедине с собой.

— Кира, ты мой донор — и ты поедешь на автобусе? Это неслыханно.

Она пожала плечами, застёгивая блузку.

— Но я этого хочу.

Райли вздохнул.

— Надеюсь, я пойму тебя за лето.

Кира мрачно улыбнулась. О да. Особенно когда об этих неожиданных каникулах узнает Тёмный Лорд. Он наверняка будет в восторге. Даже соберёт им пирожков в дорогу.

Она коснулась телефона в кармане. Кем бы Тёмный Лорд ни был, сейчас она больше всего на свете хотела услышать его голос.

Но она знала, что ничего хорошего он не скажет.

Кира почти достигла ворот Академии в вечерней полутьме, когда услышала за спиной шаги.

Кто-то из припоздалых адептов возвращался домой. Кира плотнее запахнула куртку. Ничего особенного.

— Ты, рыжая, — лениво окликнули её. — Стой.

Кира резко обернулась.

— Что?

Трое магов стояли перед ней. Незнакомые лица. Чьи? Кто их послал? Вероника? Агнус Хили? Вряд ли они были добровольцами-волонтёрами, решившими проводить её до комнаты.

Её пальцы сами коснулись телефона, на ощупь кликая на экстренный вызов. Не в человеческую полицию, разумеется.

— Кто вас послал? — чужим голосом спросила Кира.

— Какая разница? — пожала плечами женщина, стоящая в центре. — Ты пойдёшь с нами.

Кира вытянула ладонь, на которой заплясал огненный шар. И одновременно будто нечаянно коснулась руны на своей груди, и та вспыхнула. Способ связаться куда более надёжный, чем телефон. Но и куда более заметный.

— Всплеск, — коротко сказал один из магов. — Что ты сделала, девчонка?

Кира пожала плечами.

— Всего лишь хотела передать привет своему магу Райли Хили. А заодно дать лорду-ректору знать, что его студентка опять не сдаст вовремя домашнее задание. Уверена, они будут в восторге от моего похищения.

Про Райли Хили Кира упомянула наобум. Он не знал, где она — и в любом случае он был слишком далеко.

А лорд-ректор…

Кажется, он даже не откликнулся на её зов. Она была одна.

Кира сжала кулак свободной руки. Плевать. Она им покажет.

Словно услышав её, алый перстень на её руке вспыхнул, и маги попятились. Кем бы они ни были, о магии её перстня, принадлежащего когда-то Тёмному Лорду, они знали очень хорошо.

— Она не умеет им пользоваться, — резко сказала женщина. — В бой!

Шар в руке Киры погас за доли секунды. Тёмная сеть окутала её, в руках женщины заплясала золотая вязь, лишающая жертву воли, и Кира поняла, барахтаясь в сети со стянутыми запястьями, что бой окончился, не успев начаться.

— Что, некому за тебя заступиться? — насмешливо произнёс тот же маг, что заметил всплеск.

— Ничего, скоро у тебя появится новый покровитель.

Покровитель. Кто? Арчибальд фон Вюрнер?

— Кончай с ней, — бросил третий маг. — Тащите её в машину.

Оба мага шагнули к ней, готовясь закинуть её на плечо, как мешок с картошкой, и опустить в багажник. Её песенка была спета.

И тут её пальцы шевельнулись сами по себе.

Магия наполнила её. Чужая, страшная, необыкновенная. Магия, равной которой не владел никто.

Чёрная сеть слетела с неё, как спущенные чулки. И одновременно три страшных разряда сорвались с её пальцев, и голубые пушистые молнии сверкнули и поползли по земле, ища своих жертв.

— Что… — хрипло прошептала женщина. — Что…

Она вскинула руки, поражая молнию огнём, другой молнией, неизвестным Кире боевым заклятьем. Женщина начала четвёртое, как молния настигла её.

Она не успела даже вскрикнуть. Вскрикнула Кира, увидев кучку чёрного пепла. А потом сверкнуло и треснуло ещё дважды, и Кира осталась одна.

За её спиной скрипнули ворота.

Кира обернулась, уже зная, кого увидит.

— Где, — с холодной яростью произнёс Тёмный Лорд, — ваш сопровождающий? Вы спятили?

— Я просто хотела прогуляться одна.

— Молчать.

Кира открыла рот — и закрыла его.

— Я предупреждал вас. — Ярость в его голосе только усилилась. — Как и миледи Крейн. Вы

— моя уязвимость, и вы разгуливаете здесь одна, как проститутка, вышедшая на ночную охоту. Чего они хотели?

— Похитить меня, — не раздумывая, произнесла Кира. — Они сказали, что у меня появится покровитель.

Тёмный Лорд покачал головой.

— Хозяин. Мой отец посадил бы вас на цепь и выжал бы досуха.

— Ваш. ваш отец?

— Кто ещё? — вопросом на вопрос ответил Тёмный Лорд. — Но сначала он попытался бы использовать вас против меня.

— А вы бы поддались на его шантаж? — прошептала Кира.

— Нет, потому что вы этого не заслуживаете, — резко произнёс он. — Только что я совершил три убийства практически в прямой видимости от Академии. Думаете, это доставило мне удовольствие?

— Доставило, — мгновенно сказала Кира. — Вы солжёте, если скажете, что это не так.

— Лгунья у нас вы. — Его голос смягчился, но едва заметно. — Чего хотел от вас Райли Хили? Мне нужно это знать немедленно.

Кира кратко пересказала ритуал, пару раз запнувшись. О том, сколько сил отняла у неё магия Райли, она упоминать не стала: она прекрасно понимала, чем это закончится для новоиспечённого главы Протектората.

— Найти мою мать, — мрачно произнёс Тёмный Лорд. — Вот чего хочет мой прекрасный родитель. Он знает о вас, знает о том, что я всё знаю. Онвступил в игру.

— Он…

— Этьен проверил тот грузовик. Убийц наняли. Они не знали нанимателя, разумеется. И больше не узнают ничего, на этом свете или на том. Но сомнений у меня больше нет.

Он помолчал.

— Боюсь, мой отец наконец понял, кто на самом деле убил Гэрила Крейна. И убедился в этом, едва почувствовал дыхание моей магии на себе в ритуале.

Кира охнула. Арчибальд фон Вюрнер, знающий, что Тёмный Лорд вернулся.

Он уже покушался на жизнь сына. Пытался похитить её. Он хочет найти мать Тёмного Лорда, и вряд ли с добрыми целями. Что он сделает дальше?

И будет ли она рядом, чтобы помочь новому лорду-ректору Академии? Или он останется без донора и без поддержки?

— Райли хочет забрать меня на всё лето, — вырвалось у неё. — Я не хочу.

Тёмный Лорд фыркнул.

— Ещё бы вы хотели. Я ожидал от него чего — то подобного. Уверены, что труп будущего главы Протектората так уж помешает вам спать?

— Да, — твёрдо сказала Кира. — Не смейте его трогать.

Тёмный Лорд едва заметно кивнул ей.

— Возвращайтесь в свою комнату и ложитесь спать. Хватит с вас на сегодня. О вашем наказании я позабочусь. позже.

— Спасибо, — тихо сказала она в его спину.

Он не обернулся.

Глава 13

Долгие часы над томом, взятым у профессора, ничего больше ей не дали. Тёмный Лорд даже не пробовал его отобрать. Словно знал, что у адептки первого года ничего не получится.

И был не так уж и неправ. У неё была сила перстня, и это было очень много. Она была опытным донором, и профессор даже позволил ей быть своим магом в ритуале. Благодаря его урокам ей была доступна магия, к которой прикасались даже не все пятикурсники.

Но правда была горька: без полного, уверенного и добровольного согласия мага, решившегося на ритуал, ей было не вернуть профессора Деннета. Иными словами, пока

Тёмный Лорд язвительно смеялся над ней при одной мысли о том, чтобы получить назад свои воспоминания, ей было не видать результата.

И она не могла даже надеяться его переубедить. Или… могла?

Но как?

Кира задумалась. Знание. Больше всего на свете Тёмный Лорд ценил власть и контроль, а к ним можно было прийти только через превосходящие силы. А сила лежала.

… В древнем знании.

Если сказать ему, что за эти пять лет профессор Деннет раскопал не одну тайну и проник в тайны закрытых и запретных ритуалов, что он скажет?

Она вздохнула. Если она расскажет ему об этом, как бы красиво она ни обрисовала сказочные воздушные замки, Тёмный Лорд назовёт её лгуньей, и только. Возможно, и почти наверняка, разденет и выпорет, а то и придумает что-нибудь поизобретательнее.

Но это не было поводом сдаваться.

В пятницу после обеда лорд-ректор, по своему обыкновению, проводил дополнительные занятия для адептов последнего года. Кира мечтала было напроситься, но он обычным своим резким голосом напомнил ей, что не видит её в своих любимицах, когда речь идёт об учёбе, и хотя обвинение в том, что она занимается недостаточно, было совершенно несправедливым, Кира смирилась. Ей и так завидовали из-за Райли; если пойдут слухи, что и лорд-ректор выделяет её.

К тому же он и так уделял чересчур много времени её индивидуальным занятиям в других сферах. Взять хотя бы прошедшие выходные.

Но сейчас его не было в комнате, и пора было этим воспользоваться. Тем более что даже библиотеки Академии не несли в себе ответов на её вопросы.

Профессор Деннет должен был знать ритуал досконально, и эти знания должны были откуда-то прийти.

С этими мыслями Кира поднялась по знакомой лестнице и остановилась у чёрной двери. Когда-то на ней висела табличка с именем профессора; теперь она была пуста. Лорд-ректор принимал посетителей только в своём кабинете: личные покои были закрыты. Для всех, кроме неё.

Впрочем, возможно, он просто не удосужился отобрать у неё ключ.

Захлопнув за собой дверь, Кира замерла у книжных полок. Здесь всё было по-прежнему. Не изменилось ни одной мелочи: естественно, то, что профессор Деннет находил уютным, вполне подходило и Тёмному Лорду.

Здесь она могла притвориться, что профессор вот-вот войдёт, и всё будет как раньше. Здесь она смотрела на книги и чувствовала, словно находится среди старых друзей. Здесь она видела ритуальный круг на полу, вспоминала Дуайта Деннета, протягивающего ей ритуальный кинжал, доверяющего ей, и всё тело охватывало тепло.

Кира шагнула вперёд. Погладила старые, но прямые и твёрдые переплёты. Профессор обращался с книгами самым аккуратным образом и требовал того же от неё.

И она не собиралась его разочаровывать.

Тонкая книжица с его заметками нашлась в самом незаметном месте, на второй полке снизу. Спокойный разборчивый почерк был ей так остро знаком, что глаза наполнились слезами.

«Логика, — словно наяву услышала она знакомый голос, — должна преобладать над страстным желанием достичь цели. Логика, разум и безупречная оценка рисков на каждом шагу».

Она пролистала несколько страниц.

«Контроль — вот ваше главное оружие. Контролировать, какие воспоминания к вам вернутся, невозможно, но общее направление задать вы можете и должны. Парадоксально, контроль выше и точнее у донора, не у мага, — при достаточной дисциплине. При глубокой связи синхронизируются не только эмоции, но даже желания».

У Киры перехватило дыхание.

Если она покажет… если сможет показать Тёмному Лорду самые его близкие, самые важные, самые желанные воспоминания. если их связь углубится, если она поймёт, чего он хочет, и даст ему это…

Она победит.

Она вернёт профессора Деннета.

Осталось главное. Коснуться души Тёмного Лорда. Убедить его.

Если бы только это было так легко.

Она снова погрузилась в заметки. Эту книгу нужно было взять с собой, просто необходимо, но если Тёмный Лорд заметит её пропажу. нет. Нет. Кира оставит её здесь и вернётся. Но пока у неё есть время, она его использует.

Очнулась она слишком поздно.

В двери повернулся ключ.

Кира едва успела поставить книгу на полку и выпрямиться, как знакомая фигура в строгой чёрной мантии показалась на пороге.

Профессор Деннет. Но не он. Просто маг, носящий его лицо.

Кира не почувствовала, как её лицо исказилось от боли. Она догадалась только по выражению лица Тёмного Лорда, вдруг сделавшемуся куда холоднее.

— Мало того, что вы проникли сюда в моё отсутствие, — насмешливо произнёс он, — вы ещё не готовы принять хозяина как должно. Ни сосудов для омовения ног, ни горячего ужина на столе. Или вы решили, что моим жилищем можно пользоваться в любое время, как бесплатной библиотекой?

Кира опустила взгляд. Именно это она и делала здесь, и небезуспешно.

— Я пришла предложить вам провести ритуал, — негромко сказала она. — Просто посмотреть на некоторые воспоминания, которые вы потеряли.

— Отклоняется. — Его голос сделался ещё холоднее. — Вы слишком жаждете этого. Возможно, я не был бы против, но нам нужны силы для предстоящего ритуала на алтаре, чтобы запечатать магию моего отца. Сегодня.

Кира охнула.

— Сегодня? Я думала, на выходных…

— Сегодня ночью. Уверен, некоторый недосып не должен вас потревожить.

— Вы хотите застать его спящим, — поняла она. — Вашего отца.

Он наклонил голову.

— Совершенно верно. Очевидные вещи, я вижу, вы всё ещё понимаете. Но не все, иначе бы не совершили такой очевидной глупости, как явиться сюда незваной гостьей.

— Простите, милорд, — шёпотом сказала она.

— Даже и не подумаю вас простить, разумеется. — Он небрежно оглядел её серую мантию адептки. — Что у вас под ней?

— Блузка, — глухо сказала Кира. — И юбка.

— Никаких изысков, я вижу. Так торопились сюда, что даже не стали переодеваться после лекций?

Кира промолчала. Она приняла душ, но едва задумалась перед тем, как надеть чистую одежду — и обычное хлопковое бельё. Она хотела сбежать, не её виной было, что он вернулся раньше, проклятье, он не должен был.

— Жалкое зрелище, — сухо констатировал Тёмный Лорд. — Что ж, садитесь за стол. Будем изучать высшие ритуалы, раз уж вы здесь.

Кира моргнула. Он даже не велел ей раздеться.

Тёмный Лорд кивнул на письменный стол, и Кира, повиновавшись, подошла и села.

— Что изучать?

Он сам прошёл к письменному столу, остановившись в шаге от неё.

— Вам прочистить уши, быть может? Вы здесь, чтобы изучить высший ритуал возвращения памяти. Чтобы вернуть мне самые драгоценные из потерянных мной воспоминаний. Вот и покажите мне их. — Тёмный Лорд хмыкнул. — Надеюсь, ими будут не наши с вами постельные сцены. На них я не потрачу ни капли магии.

— И зря, — тихо сказала Кира. — Там была любовь.

— Несуществующее понятие, — холодно отрезал он. — Но я заинтересован всё равно. Если вы сможете научиться у меня сосредоточению, на следующей неделе мы начнём.

— После вашего ритуала. Сегодня вы бережёте силы для него.

— Разумеется. Поэтому вас ждут только теоретические занятия. Берите бумагу и ручку. Посмотрим, как быстро вы сможете освоить простейшие формулы для концентрации.

— Формулы для пятого курса, конечно же? — не без язвительности поинтересовалась Кира, доставая искомое.

— Стоило бы, но мы начнём с третьего. Должен же я сделать скидку на ваши скромные способности.

Кира вся вспыхнула.

— А как насчёт ваших способностей? Вашего отца защищает амулет, который поднимет его с постели и защитит против чего угодно! На что вы рассчитываете, когда собираетесь провести свой ритуал?

Тёмный Лорд скрестил руки на груди.

— Неверие в мои силы? — тихо произнёс он. — В мои?

Кира судорожно сглотнула. Ох, нет…

Лучше бы она промолчала.

Кира шмыгнула носом. Кажется, у неё ещё и начинался насморк.

— Простите, милорд, — сдавленно сказала она, — но на этот раз я настаиваю на том, что вы переоцениваете свои. великие силы. Этот амулет намного превосходит даже мой перстень, и мы не знаем его возможностей.

— Узнаем, когда я получу его, — отмахнулся Тёмный Лорд. — Но сначала вы.

Он вдруг нахмурился.

— Да что с вами такое?

Кира проследила за его взглядом, опустила голову — и увидела на белоснежном листе капли крови.

— У вас из носа течёт кровь, — сухо констатировал очевидное Тёмный Лорд. — Сядьте прямо и запрокиньте голову.

Секунду спустя она почувствовала точные уверенные движения у крыльев носа. Голубое сияние окутало её, в этот раз совсем слабое, и влажная салфетка стёрла кровь.

— Не останавливается. — Его голос вдруг сделался тише, напоминая шипение. — А должна была замереть сразу после чар. Проклятье, это…

Он подхватил её, перенося на кровать. У Киры начала кружиться голова.

— Что со мной происходит? — прошептала она.

— Кровотечение, которое невозможно остановить, — сухо бросил он. — Проклятие, если вы ещё не поняли. Чары, которые кто-то наложил на вас на расстоянии.

Проклятие было невозможно почувствовать. Амулет, висящий на груди Арчибальда фон Вюрнера и предупреждающий хозяина об опасности, был редчайшим исключением.

— Кто. меня проклял? Ваш отец?

Тёмный Лорд не ответил. С запрокинутой головой Кира не видела его лица.

— Он должен был видеть меня для этого раньше, — вспомнила Кира. — Прикасаться ко мне.

— Глупая девчонка. Он был попечителем вашего приюта. Вам мало?

Кира вспомнила и закусила губу.

— Что со мной будет? — выдавила она.

— Умрёте, если я не продолжу останавливать отток крови магией, пока мои силы не закончатся, — сухо сказал он. — А потом всё равно умрёте.

Её передёрнуло.

— Скоро?

— Сейчас, если не замолчите.

Проклята, она была проклята, — неужели это было правдой? Кира не ощущала опасности, только лёгкую слабость.

Но в мрачном голосе Тёмного Лорда было что — то, тут же заставившее её поверить.

Кира совершенно не чувствовала себя больной. Только текла кровь из носа, но вот она остановилась. Неужели потому, что Тёмный Лорд тратил на неё свои силы?

Кира повернула голову и увидела, что он смотрит на ритуальный круг, намертво начерченный возле кровати.

— Вы не знаете, что это за проклятие, — глухо сказала Кира. — Вы не можете надеяться его снять ритуалом, верно? Только грубой магией.

— Снова сомневаетесь в моих силах? — Тёмный Лорд не повернулся. — Пожалуй, я исключу вас из Академии посмертно.

Кира не выдержала и слабо засмеялась.

— Так-то лучше, — сухо заметил он. — Соберитесь. Мы начнём через пару минут; мне нужно сосредоточиться.

В его голосе не было ни волнения за неё, ни тревоги, ни следа любви и даже заботы. Он был таким же академическим и ровным, словно лорд-ректор вещал с кафедры.

Но он собирался потратить на неё свою магию. Лишая себя таких нужных ему сил для высшего ритуала на алтаре. Ритуала, который нужен был ему, чтобы запечатать магию Арчибальда фон Вюрнера. Его отца — и теперь смертельного врага.

Он рисковал. Рисковал ради неё.

Кира потянулась, коснулась пальцев, лежащих на покрывале, — и её рука скользнула в его. Тёмный Лорд не сказал ничего. Но чуть сжал её пальцы, не отпуская.

— Вы перенесёте тот ритуал на другую ночь, — хрипло сказала Кира.

Он не обернулся.

— Нет. У меня будут последователи в вершинах силы. Я соберу достаточно магии.

Кира судорожно вздохнула. Голова кружилась всё сильнее, и ей вдруг сделалось по — настоящему страшно.

Умереть? Она может умереть?

— Вы спасёте меня? — прошептала Кира.

— Нет, конечно. Запихну вас в мешок, как вашу бывшую соседку, и выброшу где-нибудь в парке.

Кира поморщилась, не оценив шутку.

— Вы могли испепелить её тело. Тогда, когда ещё были профессором Деннетом…

— Слишком большой выплеск силы могли почувствовать, а при расследовании — припомнить. Мало магов способны на подобное, как вы догадываетесь.

Тёмный Лорд встал, выпуская её руку.

— Пора. Будьте смелой девочкой и не мешайте мне слёзными выкриками и дурацкими признаниями. Просто лежите смирно.

Кира перекатилась по кровати, медленно и осторожно сползая в круг. Легла на спину.

— Я буду вашим донором? — спросила она.

— Да. Я постараюсь не взять слишком много. Не шевелитесь.

Она теряла силы с каждым движением, Кира наконец это почувствовала. Как и глубокую, всепоглощающую слабость, охватывающую её тело.

— Вы больше не держите меня своей магией, — прошептала она. — И я умираю.

— Вам предложить каталог надгробий? — ледяным голосом поинтересовался он. — Молчите, иначе в мир иной вам придётся отправиться и вовсе в непотребном виде. Савана я для вас, во всяком случае, точно пожалею.

Кира хрипло засмеялась и закашлялась; Тёмный Лорд наклонился над ней, и она почувствовала, как его магия снова растворяется в ней, принося облегчение.

— Спасибо, — прошептала она.

— Молчите.

Его губы начали произносить магические формулы. Руны разжигались, ледяная сеть линий силы сплеталась под ней, грозя вот-вот унести в темноту.

И в этой темноте оставалось лишь одно пятно света.

Его лицо. Его глаза.

Глаза профессора Деннета, которого она потеряла.

Кира держалась за этот взгляд до последнего. И уже соскальзывая в темноту, потянулась к самым драгоценным своим воспоминаниям, желая сжать их в пальцах, как драгоценные камни. Чтобы умирать было не так страшно.

— Дыши, девочка, — услышала она его шёпот. — Только дыши.

И была тьма.

— В первую очередь, — сообщил профессор Деннет, — вы должны закончить Академию.

Они стояли под зимними звёздами. Вокруг расстилался безлюдный парк. Каток был закрыт, и в ледяном зеркале отражались редкие фонари.

— Что, если я не хочу заканчивать Академию? — спросила Кира. — Всё равно у меня нет там друзей. А доучиться я могла бы куда быстрее, года за два. С вами, например.

Профессор поднял брови, обнимая её за талию.

— Кажется, вы совершенно беззастенчиво пользуетесь вашим особым положением.

— Пользуюсь, — подтвердила Кира. — Потому что учиться у вас куда интереснее, чем ходить на занятия. И вы учите… большему.

— Да уж, учу я вас… на совесть. — В голосе профессора проскользнули иронические нотки.

— Мисс Риаз, это большой мир. Не стоит ограничивать его мной.

Она подняла на него взгляд.

— Совсем? — прошептала она. — И вы бы не захотели удрать от этого мира со мной на год или два? Искать древние артефакты, возвращать к свету давно забытые ритуалы. быть вместе?

— Интересно вы подменяете понятия. А сейчас, если верить вам, мы существуем по отдельности?

— Вы знаете, о чём я.

Профессор беспощадно покачал головой.

— Нет, мисс Риаз. Вы прекрасно можете доучиться, попробовать завести наконец в Академии друзей и полезные знакомства, или послать их всех к чёрту, если вам это покажется желательным. А после начать карьеру. Самой. Я изменю этот мир для вас, но не собираюсь менять вас для этого мира. Утаскивать вас куда-то в джунгли, потому что для снобов из Протектората вы недостаточно хороши? К дьяволу.

— Но когда я закончу Академию, — голос Киры дрогнул от предвкушения, — мы уедем куда-нибудь? К морю, в подземные гробницы и тайные пещеры? Возиться с артефактами и запускать воздушных змеев?

Профессор негромко засмеялся.

— Это всё, чего вы хотите? Быть моей и запускать воздушных змеев?

Кира положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

— Сейчас — да, — прошептала она. — Потому что мне хорошо с вами, и я хочу, чтобы это не заканчивалось никогда.

Он обнял её, прижимая к себе.

— Не закончится, мисс Риаз. Не сегодня.

— И никогда, — тихо повторила Кира. — Потому что мы. вы и я.

— Давно должны были отправиться в постель, — задумчиво сообщил профессор. — Причём для того, чтобы спать.

Она возмущённо оторвалась от него.

— Спать?

— Именно. Пока ваши трепетные признания в вечной любви не обрели полную бессвязность, и как честному Тёмному Лорду мне не пришлось бы принести вас в жертву, дабы избегнуть конфуза. Право, мисс Риаз, порой вы слишком уж сентиментальны в сонном виде. Я понимаю, что вы совсем недавно сбежали из закрытой клиники не без моей помощи и всё ещё отходите от шока, но всё же.

Кира моргнула. Она и впрямь хотела спать. И испытывала странную слабость, словно… словно…

Или это испытывала не она?

— Хорошо, я буду чёрствой и бесчувственной, — сонно пробормотала она, утыкаясь в его плечо носом. — И закончу Академию, ни разу не появившись в кабинете её лорда-ректора. Довольны?

Тихий смех.

— Посмотрите на меня.

Кира, не задумавшись ни на секунду, послушалась — и ахнула, когда он закружил её в поцелуе.

Их губы слились, и из тела Киры ушла всякая слабость. Она целовала его, как в первый раз, как в последний, и у его губ был вкус спелой черешни и ночного ветра, невозможного лета, которое они ещё не провели вместе.

… Но которое у них обязательно будет. Потому что она.

Была исцелена.

Глава 14

Кира открыла глаза. Она лежала на коленях Тёмного Лорда, раскинув руки, её рот был полуоткрыт, и на кончик языка капало что-то тёмное и пронзительно горькое.

Первым её движением было закрыть рот или выплюнуть, но она вовремя сдержалась и подождала.

Наконец последняя капля упала на её язык, и рука с флаконом отодвинулась. Кира с облегчением выдохнула.

— Поверить не могу, что всё в порядке, — тихо сказала она, глядя наверх. В лицо мага, что спас её.

Тёмный Лорд остро взглянул на неё в ответ.

— А вы это почувствовали? Что я исцелил вас?

— Да. — Кира запнулась. — Потому что.

Потому что они вдвоём были в ритуале. Она и он. И когда он целовал её в прошлом.

Он испытывал те же эмоции, что и она тогда. Они любили друг друга. Несколько мгновений, но любили.

— Как вам ваше прошлое? — спросила она.

— Совершенно бесхребетное и излишне тактичное, — сухо сказал Тёмный Лорд. — Я бы на его месте вышиб вас из Академии сам, превентивно, а не слушал ваше нытьё о раскопках и воздушных змеях. Вы должны стать лучшей. Точка. Вы мой донор, и я не желаю получить от вас меньшего, чем вы можете дать.

Но его глаза, заметила Кира, были отрешёнными и далёкими. Воспоминание повлияло на него сильнее, чем он это показывал.

— Мой двойник за эти пять лет вполне мог убить Крейна и проклясть Хили, — мрачно сказал он. — Но он ничего не помнил, проклятье. А когда понял, кто он, из пустого благородства решил не портить свою репутацию и не совершать ничего подобного. Мне, пожалуй, стоило последовать его примеру и отсрочить месть хотя бы на несколько месяцев. Но Гэрил Крейн мечтал убить меня и вас, Агнус Хили потворствовал ему, и медлить не стоило.

— К чему вы это говорите?

— К тому, что я раскрыл себя. Мой отец узнал, кто я, и сейчас ведёт свою игру. Он хотел похитить вас. Потом проклял, и вполне мог бы перехватить по пути, помчи я, обессиленный, к целителям с вами на руках. Наконец, он напал на меня с этим проклятым грузовиком. Он не может выступить против меня открыто, иначе все узнают, что он мой отец от человеческой женщины, и это его уничтожит. Не могу этого сделать и я, иначе все поймут, что я помню всё. Но он не сдастся. Не сдастся…

На лице Тёмного Лорда было выражение глубокой задумчивости.

Не гнева. Задумчивости. Словно он был игроком, обдумывающим очередной ход в шахматной партии.

— И кто знает, что он решит сделать с моей матерью, — с неожиданной горечью сказал он. — А я никак не могу этого предотвратить.

— Вы всё ещё её любите, — тихо сказала Кира.

— Не смейте. Кстати, я всё ещё не наказал вас.

Он с неожиданной мягкостью провёл рукой по её волосам.

— Впрочем, ваше сегодняшнее бдение на ритуале будет наказанием самим по себе. Слабость должна пройти через четверть часа, не больше.

— Уже прошла, — удивлённо сообщила Кира. Она чувствовала себя совершенно бодрой и здоровой.

Тёмный Лорд засмеялся и встал, поднимая её за собой.

— А вот это вы сказали совершенно зря.

Его руки прошлись по её телу, и серая мантия оказалась задранной почти до подмышек. Ещё пара движений, и она слетела совершенно.

— Снимайте всё остальное, — лениво приказал Тёмный Лорд. — Медленно.

Руки Киры сами потянулись к пуговкам блузки. Глядя ему в лицо, она расстегнула одну, другую, третью — и остановилась на пятой, когда в ворот прекрасно было видно её декольте.

— Я только что поняла, — потрясённо сказала она. — Ваш отец проклял меня. Проклял, хотя на мне ваша руна и ваша защита. А значит, может проклясть и вас в любую минуту.

— Меня проклясть сложнее, — резко сказал Тёмный Лорд. — Но его амулет позволил ему достать вас, это действительно так.

— Чего он от вас хочет?

— Не убить. Иначе он бы просто сжёг мой дом, пока я лежал спящим. Отравил бы мою еду рано или поздно. Я проверяю и то, и это, но хороший убийца начал бы с еды и удушья.

Он сделал короткую паузу, не глядя на Киру.

— Но мой отец прибегает к эффектным жестам. На меня мчится грузовик: это было рассчитано на то, что я слевитирую из машины, избегая удара, и растеряю силы. Вас пытаются похитить, чтобы заманить меня в ловушку — и обезвредить. А потом проклинают вас таким оригинальным способом, чтобы я опять же лишился сил. Мне повезло, что мой отец не понял, как обессилен я был после нашей с ним магической стычки, иначе похитил бы меня прямо тогда.

Тёмный Лорд снова глубоко задумался.

— Обезвредить, лишить сил, поймать… Я думаю, что он желает действительно этого. Я и впрямь нужен ему в качестве пленника. Неужели.

Он оборвал себя. Его взгляд вернулся к Кире, и он насмешливо улыбнулся.

— Не стоит раздеваться дальше. Я вполне удовлетворён открывшимся мне видом.

Он медленно подошёл к ней и поднял её руки, разводя их в стороны. Перевернул её спиной к нему.

— Вы почти дали себя похитить, — прошептал он ей на ухо. — Это заслуживает непростого наказания. Я должен преподать вам серьёзный урок, чтобы вы даже не задумывались о неразрешённых прогулках в одиночестве. И тем более о бегстве.

Тёмный Лорд резко дёрнул за её юбку, и Кира тихо охнула, когда ткань порвалась по шву и слетела вниз. В прозрачных чулках и трусиках, в блузке, кое-как прикрывающей её спину, она смотрелась беззащитно и жалко, она знала.

И одновременно его руки, даже наказывающие, дарили ей надёжность и спокойствие. Чувство, что она его, и будет принадлежать ему, что бы он ни сделал.

— Позвольте мне, милорд, — проговорила она, наклоняясь. И спустила трусики, оставшись перед ним совершенно открытой и доступной.

Его рука на несколько секунд легла ей на лобок, поглаживая.

— Хорошая девочка, — проговорил он, и она чуть не застонала, напрягаясь. — Но не сейчас.

Он подвёл её к письменному столу и заставил наклониться, обхватив его руками. Кира положила голову набок, чувствуя щекой гладкое полированное дерево.

— Такая банальность, правда? — услышала она. — Никаких ласк и страстных объятий. Просто… наказание.

Он отошёл на несколько секунд; она не посмела повернуться.

А потом Кира взвизгнула.

Розга, обычная тонкая розга, смоченная с солью, хлестнула её по голым ягодицам. Было больно — и унизительно. Она ожидала ласк, пусть грубых, его возбуждённого тела, такого желанного, а получила.

Вторая и третья розги прошлась по низу её ягодиц. Кира вскрикнула дважды.

— Будете ещё проявлять непокорство? — поинтересовался Тёмный Лорд.

— Нет, — в ужасе прошептала Кира.

— Громче.

— Нет, милорд. обещаю, что нет, милорд!

— Грош цена вашим обещаниям.

Четвёртая розга хлестнула её лениво, с оттяжкой, и Кира поёжилась от мысли, что теперь ей придётся записывать лекции стоя и лежать только на животе. А потом прохладные ладони вдруг охладили горящую кожу, и Кира почувствовала, как ей становится легче.

И ощутила тепло его рук на своих плечах.

Рук, которые быстро и безжалостно вздёрнули её на ноги и повернули к нему.

К ледяному взгляду его глаз, который мигом напомнил Кире, кто перед ней.

— Достаточно, — сухо сказал он. — Думаю, основную мысль вы уловили.

Его палец упёрся ей в грудь.

— Снимите всё это. Вообще всё.

Кира сглотнула.

— Мы поедем. на автомобиле?

Тёмный Лорд усмехнулся. Подошёл к шкафу — и бросил к её ногам безупречный чёрный плащ.

— Наденьте это. Жертва должна соответствовать своему статусу, в конце концов.

Кира вздрогнула. Жертва?

— Не собираетесь же вы жертвовать мной на алтаре? — произнесла она.

— Мало ли что взбредёт мне в голову, — рассеянно отозвался Тёмный Лорд. — Это ужасно логично, правда? Пожертвовать огромной частью силы, дабы спасти вас от проклятья, чтобы тут же прикончить?

Он кивнул ей.

— Раздевайтесь. Хватит разговоров.

Под его взглядом Кира разделась, медленно и неохотно. На ней мало что оставалось, но думать, что она поедет куда-то даже без этой слабой защиты, в одном лишь плаще на голое тело…

Когда она осталась перед ним совершенно обнажённой, он кивнул, позволяя ей взять плащ и закутаться в него.

— Пора ехать. — Лицо его сделалось холодно и непроницаемо. — Не думаю, что стоит вас об этом предупреждать, но всё-таки скажу: не вздумайте обратиться ко мне так, как обратились бы к моему двойнику. Наказание будет неотвратимым.

— Я знаю, милорд, — тихо сказала Кира. — Как я уже говорила, мы играли перед вашей любовницей. раньше.

— Это не игра, — отрезал Тёмный Лорд. — Хотя, я вижу, вы вполне её освоили.

Он наклонился к ней, беря её подбородок в руку.

— Но это ложь, — прошептал он. — Вы дарите мне всё, отдавая всю себя, надеясь, что я когда-нибудь стану вашим бесхребетным рабом из прошлого. Но вы забываете, что я уже здесь. Я не изменюсь и не уйду: моя личность неизменна. Даже если я обрету память, всё, что я получу — пять лет воспоминаний. Словно бы вы в один миг.

-. Получила бы все знания Академии, — закончила Кира. — Профессор Деннет говорил то же самое.

Тёмный Лорд негромко засмеялся.

— Да, ирония хороша. Что не отменяет главного. Вы нужны мне, но я не люблю вас. И по какой-то странной причине не хочу вам лгать.

— Но вы спасли меня, — возразила Кира, берясь за его руку своей, распахивая плащ. — Спасли, рискуя собой. Своей магией. Своей силой. Вы. я дорога вам. Не могу не быть дорога. Профессор Деннет. он и в вас тоже.

— Молчите.

Тёмный Лорд отбросил её руку в сторону и впился ей в губы.

Горячий, жаркий поцелуй мигом взбудоражил ей кровь. Он был в мантии, она без неё; он хотел её, и она хотела его не меньше, и сейчас они пили друг друга жадно и яростно, она — наслаждаясь близостью его тела, и он — впечатывая её в себя, крепко держа и не переставая целовать.

Она едва почувствовала, как чёрный широкий ошейник властным охватом лёг на её горло.

— Моя, — хрипло прошептал Тёмный Лорд, защёлкивая на ней ошейник. — Как я хочу тебя сейчас… как мне это нужно.

Кира сделала движение, чтобы сбросить плащ, но он остановил её.

— Глупая девчонка. Маг должен сдерживаться перед великим ритуалом; уж это — то ты должна помнить.

Она опустила голову. Она помнила. Так же, как и то, что вторая сторона, донор, она, Кира, должна была получить бездну наслаждения. Всё для того, чтобы ритуал завершился. И она получит это наслаждение сегодня, она знала. Но почему-то с каждой минутой эта мысль пугала её всё больше.

Тёмный Лорд вывел её на террасу. Стемнело, и в лунном свете всё выглядело фантасмагорическим, ненастоящим.

— Хочу остаться с вами здесь, — почти умоляюще проговорила Кира. — Расстелить плащ и провести какой угодно ритуал. Мы справимся — вдвоём.

— До тех пор, пока на вас не наложат следующее проклятие? Даже не вздумайте городить подобную чушь в моём обществе, маленькая лгунья. Иначе я сделаю это общество поистине незабываемым.

— Мисс Риаз, — прошептала Кира. — Он никогда не называл меня лгуньей.

— Потому что даже не пробовал дойти с вами до конца, — пренебрежительно произнёс Тёмный Лорд. — Приобщить вас к тому, чего хотел бы от вас я. О, я мог бы придумать многое, на что он никогда не решился бы.

Он коснулся пальцем её подбородка.

— Кира, — неожиданно нежно прошептал он. — Моя Кира.

И тут же отвернулся.

— Знаете, — задумчиво сказал он, — а ведь у вас есть и совсем другие фантазии, маленькая лгунья. Отдаться Райли Хили, например. Побыть настоящей леди и хозяйкой в его особняке. Или, может быть, и впрямь поучаствовать в оргии? А в самом непристойном видении — отдаться кому-то на одну ночь. Может быть, Этьену, чтобы он подготовил вас к ритуалу? Как сын лучшего палача Протектората, он на «ты» и с болью, и с наслаждением, несмотря на молодость.

Кира смотрела на него, открыв рот. Тёмный Лорд насмешливо улыбнулся.

— Ну разумеется, вы сейчас скажете мне, что ни разу об этом не думали, и не представляли ничего подобного, даже отправившись в поместье Райли Хили… с визитом.

Она вдруг вспомнила, как почти провела ночь с Райли. Как впервые представила профессора Деннета на месте Тёмного Лорда.

… Что, если бы она была с ними обоими одновременно?

Кира вспыхнула от нахлынувших образов.

— Если и представляла, — проговорила она сквозь зубы, — это не ваше дело. Милорд.

Он расхохотался.

— А сейчас вы дерзите, пытаясь скрыть собственную уязвимость, слабость и неуверенность. Вы у меня как на ладони, маленькая лгунья.

Его голос сделался мягче.

— Не стоит бояться, — негромко сказал он. — Это часть вас, мисс Риаз. Вы открываете для себя свои фантазии и становитесь честнее перед собой. И вам придётся это принять, или реальность станет куда более неуютным местом, где останется лишь ложь.

Он взял её под руку, отбросил полу плаща и коснулся голого бедра, обдавая её согревающими чарами.

— Мы полетим.

Левитация. Сердце Киры подпрыгнуло. Почему она не умела этого? Почему только самые сильные высшие маги, полные сил и терпения, могли продержаться в воздухе хотя бы минуту?

Тёмный Лорд подвёл её к краю террасы. Босые ступни Киры выглядывали за камень.

— Научите меня, — проговорила она. — Я отдам вам всё, если вы меня научите.

— Вы уже отдали мне всё. Шагайте вниз.

Кира плотно сжала губы, чтобы не закричать.

И закричала всё равно.

Тёмный Лорд подхватил её почти сразу. Обнял, заворачивая в плащ, будто ценную ношу, стрелой помчался вперёд — и уже через полминуты выгрузил её у незнакомого чёрного автомобиля.

— Заднее сиденье, — сообщил он. — И не вздумайте привлекать к нам внимание, иначе окажетесь в багажнике.

При звуке этого голоса, холодного и резкого, у Киры окончательно сдали нервы. Она забилась на заднее сиденье, обхватив себя руками поверх плаща, и замерла.

Ехали они долго. Играло радио, и у Киры мурашки шли по коже: Тёмный Лорд выбрал мрачное органное адажио, и у Киры всё явственнее делалось ощущение, что она присутствует на похоронах.

— Я боюсь, — вырвалось у неё.

— Правильно делаете, — бросил он через плечо. — В конце концов, мы запечатываем магию моего отца, а не чиним прохудившееся ведро.

— Вы тоже боитесь, — неожиданно для себя сказала Кира. — И профессор Деннет боялся бы. Вы — как и он. Оба живые, уязвимые и настоящие. Если бы вы только захотели встретить друг друга… обрести себя…

— Это будет очень недолгая встреча, — сухо отозвался Тёмный Лорд. — И окончится она весьма печально. Не отвлекайте меня, мисс Риаз. Я не в настроении потакать вашим экзерсисам в софистике сегодня.

Кира замолчала.

Темнота объяла их, когда они съехали на просёлочную дорогу. Ни одного огонька.

Пока они не подъехали к кладбищенской ограде, и Кира не увидела слабый огонь, горящий в отдалённом склепе. Весьма просторном склепе, кажется.

— Ритуал будет там? — спросила она.

— Я даже донесу вас на руках после ещё одной реплики, — обманчиво мягко произнёс Тёмный Лорд. — Но не советую. Будет так обидно, если моя наложница вдруг подвернёт ногу, потому что не умеет себя вести в высшем обществе.

Всё. Настала пора быть покорной по-настоящему.

— Впрочем, — резко сказал Тёмный Лорд, — никто не посмеет задеть вас при мне. Только я. Миледи Крейн уже ощутила тяжесть моего гнева на себе, когда я узнал про пощёчину. Так что не сомневайтесь, вы отомщены.

— Благодарю вас, милорд, — еле слышно произнесла Кира.

— Вылезайте.

Она молча вылезла из машины и дождалась его. Тёмный Лорд властно махнул рукой, и они двинулись к ограде.

Но навстречу им шагнул стройный силуэт.

— Милорд, — задыхающимся голосом проговорила Вероника. — Я должна быть с вами.

Глаза Тёмного Лорда сузились, Кира увидела это даже в темноте.

— Вы с ума сошли, — почти беззвучно выдохнул он. — Вы единственная, кого я не могу защитить везде и всегда. Если о вас узнает мой враг, вы будете мертвы. Мы должны прекратить всякие встречи, пока я не обезврежу его, иначе вы будете под угрозой каждую секунду. Какого дьявола вы здесь?

— Вы защитили свой ритуал, милорд, и отобрали для него только надёжных, — тихо, но твёрдо произнесла Вероника. — Я должна быть с вами. Как и она. — Она кивнула на Киру.

Тёмный Лорд холодно улыбнулся.

— Уверяю вас, она совершенно не жаждет быть здесь. И вам тоже не стоило бы.

— Лорд Хили ищет антидот к своей болезни, — холодно сказала Вероника. — Он уже понял, что это проклятие. Скоро ему понадобится ваша девочка.

— К которой он не притронется даже пальцем.

— У неё контракт с его сыном. Агнус Хили использует этот контракт, чтобы воспользоваться девчонкой для своих целей и исцелить себя.

Тёмный Лорд прошипел что-то сквозь зубы.

— Ценная информация, — коротко сказал он. — Я ждал этого, но не так быстро. Что ж, я просто его убью.

— Вы играете с огнём, милорд. — Теперь в голосе Вероники был страх. — Если вы убьёте его, как убили моего мужа… они поймут, что это вы. Тем более что ваш новый враг уже знает о вас, как вы сказали мне. милорд.

Тёмный Лорд фыркнул.

— Что ж, тогда я разделаюсь с ним по-другому. Право, мне неважно, станет ли он трупом или нет, если это уберёт его с моего пути.

— Позвольте мне остаться, — умоляюще произнесла Вероника.

— Нет, — прозвучал ледяной ответ. — Пока вы находитесь рядом с Агнусом Хили, вы подвергаете себя глупому и ненужному риску, и я не дам вам рисковать собой и здесь. Убирайтесь.

Кира вздрогнула. Будь она на месте Вероники и услышь это.

Вероника бросилась к его ногам, откидывая капюшон. Чёрные локоны рассыпались по плечам.

— Милорд, возьмите меня донором в этом ритуале, — вымолвила она. — Я. я не могу. Что-то было не так.

Что-то в её голосе, её взгляде.

Тёмный Лорд понял это тоже.

— Дьявол, — очень тихо сказал он. — Миледи, кто это с вами сделал?

Кира попыталась наклониться, чтобы разглядеть Веронику лучше, но Тёмный Лорд отстранил её. Впрочем, даже на таком расстоянии Кира рассмотрела расширенные зрачки и капли пота на её коже.

— Что с ней? — произнесла она.

— Это не совсем проклятие, но почти все подобные чары работают по схожему признаку, — пробормотал Тёмный Лорд. — Болтливость, стремление услужить, попасть под влияние… После смерти её мужа кто-то попытался сделать из миледи Крейн марионетку, особенно после того, как она стала фавориткой лорда Хили. Она не смогла защитить себя, а я не заподозрил неладного по телефону и не соглашался на встречи, чтобы отвести от неё подозрение. Чтобы защитить её. глупец.

Он вскинул руку, и Кира вдруг заметила, что по его золотому перстню пробегают две широкие трещины. Что могло заставить треснуть металл?

Кира вскоре увидела что.

Тёмный Лорд прошептал магическую формулу такой силы, что у Киры на миг заболели зубы. Золотой перстень на его руке покрылся сетью новых трещин.

Ещё одна формула. Вторая. Третья.

Вероника качнулась, безвольно оседая у его ног.

Тёмный Лорд коснулся её лба рукой с перстнем, произнося финальную формулу — и перстень разлетелся вдребезги. Кира охнула.

— Что вы.

— Тише. Это должно было случиться сегодня, когда я исцелял вас и восстанавливал ваши силы. Удивительно, что он продержался так долго.

— Он.

— Усилитель личной магии. Я сделаю себе другой, но это займёт время.

Кира сглотнула.

— То есть когда вы спасали меня и теперь её, вы выложились полностью? Настолько, что ваш усилитель разбился? И вы лгали мне, когда отмахнулись и сказали, что это вам ничего не стоило?

Ледяной взгляд пригвоздил её к месту.

— Простите, милорд, — выдохнула Кира. — Я. забылась.

Она перевела взгляд на бесчувственную Веронику.

— Её прокляли? То есть про неё знают? Знают, что она ваша любовница?

— Нет, иначе она давно была бы похищена. Ею просто попытались поиграть.

— Ваш отец, — прошептала Кира. — Это был он.

— Кто ещё? Кто ещё преследует меня, как злой рок? — Голос Тёмного Лорда был холоден и сдержан, но клокочущий гнев ощущался в каждом слоге. — А теперь, когда миледи Крейн исцелена, он догадается о моём участии. И что мне делать? Я не могу похитить её и скрыть в своём доме, это поднимет слишком много вопросов. Ей придётся играть роль — и что, если она оступится?

Кира перевела дыхание.

У её Тёмного Лорда был воистину страшный противник. Страшный, предусматривающий всё — и безупречно защищённый.

Вероника, лежащая на земле, застонала.

Тёмный Лорд сжал её плечи, вынуждая приподняться.

— Сейчас вы едете домой и сутки не назначаете никаких встреч, — произнёс он. — Я свяжусь с вами и помогу вам. Вы слышите и понимаете меня, миледи?

— Да, милорд, — выдохнула Вероника. — Он… я понимаю теперь…

— Он — это кто?

— Арчибальд фон Вюрнер, — прошептала она. — Он пригласил меня на ужин, делал комплименты, я думала, он уже мой. но я вдруг плохо себя почувствовала, он оставил меня в кабинете. а через полчаса вернулся и отвёз домой. Он проклял меня, милорд?

— Подмешав вам средство, сильно вас ослабившее, — кивнул Тёмный Лорд. — Не бойтесь, всё позади. Теперь, чего бы он у вас ни попросил, не отказывайте, но предупреждайте меня.

— Он тяжело вздохнул. — Дьявол, дьявол, дьявол.

— Поцелуйте меня, — попросила Вероника. — Теперь, когда. я не смогу остаться с вами здесь.

Тёмный Лорд покачал головой.

— Это ещё не всё, — спокойно и холодно сказал он. — Вы поняли, кто он?

Вероника молчала.

— Миледи, вы поняли это?

— Да, — прошептала она. — Я поняла, кто он. Он не понял, что я это поняла, милорд, мы ни разу не заговаривали о вас. Но его лицо так близко. и я столько раз целовала вас. было невозможно не понять.

— И, разумеется, вы умолчали о близости, которая у вас с ним была.

— Милорд!

— Я не обвиняю вас, — ровно сказал он. — Я жду от вас правды. Не стоит утаивать её от меня, миледи Крейн. Будет только хуже.

— Всё было так, как вы сказали, — тихо сказала Вероника, глядя ему в глаза. — Мы… были вместе. И я поняла, что он ваш отец, милорд. Простите меня.

Он помог ей подняться.

Кира молча смотрела.

— Сбежать от него вы не сможете, — наконец сказал Тёмный Лорд. — Но я уничтожу его, и вы будете спать спокойно. Скоро.

Вероника упала на колени, целуя его руку.

— Встаньте. И уезжайте — сейчас.

Она вздёрнула брови, глядя на Киру. Но ничего не сказала, разворачиваясь и исчезая в ночи.

Тёмный Лорд не смотрел вслед Веронике, заметила Кира. Лицо его было спокойно и сосредоточенно. Кем бы ни была для него бывшая любовница, в его мыслях сейчас была не она.

— Вам стоило бы отменить ритуал и помочь ей, — произнесла Кира. — Ей нужен целитель.

— Может быть, мне ещё и рассказать ей сказку на ночь, такую же, какую мой двойник рассказывал вам? Нет, благодарю. — Она ощутила короткий толчок в спину. — Идите. Куда, надеюсь, объяснять не нужно?

Кира не шелохнулась.

— Что? — холодно спросил Тёмный Лорд.

— Вы. будете с ней? Теперь? Будете регулярно встречаться, и.

Холодный, очень холодный смех.

— Почему вы спрашиваете? Хотите к нам присоединиться?

Кира молчала.

— Любопытно, как вы поступите, если я вам это прикажу. Но сейчас в моих планах ритуал по запечатыванию магии, а поэтому, увы, игры втроём откладываются.

— Я серьёзно! — не выдержала Кира. — Вы шутите, но она любит вас! А вы. не сказали ей, что не любите её.

В следующее мгновение Тёмный Лорд развернул её к себе, глядя на неё в упор.

— С каких это пор вы сделались таким экспертом по моим чувствам, мисс Риаз? — очень холодно поинтересовался он. — Быть может, я разговариваю во сне?

Кира отшатнулась, но он крепко держал её за локти.

— Эта женщина, — негромко произнёс он, — не должна вас волновать. Я это приказываю. Я позабочусь о том, чтобы она сохранила жизнь и прожила её подальше от вас и меня; остальное вас волновать не должно.

— А если… волнует?

Едва заметная усмешка.

— Что ж, пусть волнует. Вы прелестны, когда ревнуете. Под вашей ревностью таится страх, маленькая лгунья, точно так же, как этот кусок ткани скрывает ваше нагое тело. Страх, что я выберу миледи Крейн. Не так ли?

Его рука скользнула ей под плащ. На миг коснулась груди — и отступила.

— Но мне не нужен ваш страх. Мне нужна обнажённая Кира Риаз на алтаре, и я получу её. Ступайте за мной.

— Если я узнаю, что вы и она. были вместе, — негромко, но очень твёрдо сказала Кира, — я уйду к другому. К Райли. К кому угодно. Или останусь одна. Я хочу, чтобы вы это помнили.

— А я хочу, чтобы вы хоть раз подумали головой, — утомлённо произнёс Тёмный Лорд. — Хоть на минуту было похоже, чтобы я собирался пригласить её на танго?

— Кто же вас знает, — мрачно пробормотала Кира.

— Я знаю. И довольно об этом.

На этот раз он двинулся к кладбищенским воротам первым. Спотыкаясь на неровных камнях, Кира пошла вслед за ним.

Глава 15

В склепе их ждали.

Кира мгновенно узнала Этьена Дюпри. Ещё четверых она не знала, но и не смогла бы их узнать: капюшоны были плотно надвинуты на их лица. По лёгкому налёту маскировочной магии она поняла, что они обезопасили себя всеми возможными способами.

— Мы готовы начать, милорд, — ясным голосом произнёс Этьен.

— Великолепно. Что ж, ваша роль очень проста. — Тёмный Лорд кивнул мужчинам. — Я обещал вам, что расскажу всё, когда мы встретимся здесь, и выполняю своё обещание. Мы запечатываем артефакт необыкновенной силы: амулет Арчибальда фон Вюрнера. Запечатываем так, чтобы фон Вюрнер не смог его больше использовать. После ритуала его смогу распечатать только я. У меня прекрасный донор и вы, господа. Четверо отличных магов в четырёх вершинах силы: вы тоже будете моими донорами сегодня, как и мисс Риаз.

Кира ахнула.

Конечно же! Тёмный Лорд не мог запечатать магию своего отца: амулет не дал бы ему это сделать. Но он мог запечатать магию самого амулета. Изящный и блестящий ход.

Она должна была догадаться. Вот почему Тёмный Лорд был так уверен в успехе.

— Круг у алтаря, разумеется, подновлён и начерчен заново? — холодно поинтересовался Тёмный Лорд.

— Разумеется, милорд, — почти ровным хором ответили они.

— Великолепно. Тогда не будем терять зря времени.

У губ Киры оказался кубок.

— Пейте, — повелительно произнёс Тёмный Лорд. — Немедленно.

По позвоночнику Киры прошла дрожь. Она послушно пригубила.

— До дна.

На вкус питьё было хмельным, но куда крепче и грубее вина. Мешающее мысли, обостряющее ощущения… должно быть, подобное пили жрицы на древних обрядах, переходящих в оргии.

В оргии? Ну уж нет.

Но её уже выводили из склепа.

Ночь была прохладной, и Кира порадовалась, что на ней были согревающие чары. Тёмный Лорд не планировал дать ей замёрзнуть.

А потом она увидела алтарь.

Высокий, с раскинутыми вокруг него цепями, он словно идеально подходил для того, чтобы держать на нём обнажённую распятую девушку. Лучи магического круга, расходящиеся вокруг него, зловеще поблёскивали алым в полутьме.

Тёмный Лорд шагнул к алтарю первым. Обернулся к ней, и отсвет алого коснулся и его глаз.

Он положил руку на алтарь, и Кира открыла рот: вокруг загорались свечи. Огоньки, дарующие тепло и свет, делающие эту ночь таинственной и незнакомой.

И голос Тёмного Лорда.

— Вершины силы в шестнадцати полных шагах к северу, югу, востоку и западу, каждое место очерчено кругом свечей. Встаньте в свою вершину спиной к алтарю и не поворачивайтесь. Этьен, вам не нужно быть в ритуале, донор из вас никакой. — Тёмный Лорд не церемонился. — Но защитные руны вокруг алтаря будете чертить вы. Потом вы оставите нас наедине и не будете вмешиваться без необходимости. Обеспечьте нам безопасность.

— Разумеется, милорд.

— Начинайте.

Послышался шорох плащей, и люди Тёмного Лорда разошлись. Этьен склонился над каменным пятачком вокруг алтаря, и Кира вдруг вспомнила о видении из прошлого, где он сидел в той же позе.

Тёмный Лорд подхватил её на руки. Она ожидала, что алтарь окажется холодным, но Тёмный Лорд успел наложить согревающие чары. Он неожиданно осторожно уложил Киру на спину, и она оказалась распростёртой на камне, глядящей в звёздное небо.

Все её ощущения сделались вдвойне острыми и чёткими. Она чувствовала запах его кожи, его взгляд: голова кружилась от его желания, которое она тоже ощущала, от собственной бесстыдной наготы под готовым распахнуться плащом, хмеля, ослабевающей воли; Тёмный Лорд собирался что-то с ней сделать, и она до конца не понимала что…

Но она хотела быть тут, вдруг осознала Кира. Хотела быть распятой на алтаре в центре ритуального круга и хотела, чтобы мерзавец, опоивший Веронику и чуть не убивший её саму, ответил за свои прегрешения.

Её руки оказались разведёнными в стороны, и задрав голову, Кира увидела, как на её запястьях сомкнулись тяжёлые железные браслеты. Провернулся ключ.

Тёмный Лорд провёл рукой по внутренней стороне её ноги до колена, чувственно и мягко, и Кира вздрогнула, чуть не застонав: каждое прикосновение отзывалось в ней маленьким взрывом. Когда она почувствовала, как сильные руки разводят её ноги в стороны, Кира невольно дёрнулась, пытаясь сомкнуть их снова. Если бы он почувствовал её запах, если бы узнал, насколько она хочет его…

Но он не дал ей закрыться. Холодные пальцы обхватили лодыжки. Звякнула цепь. Снова стальные кольца, снова щелчок замка. всё. Теперь она была готова.

Ритуал с прикованной наложницей на алтаре начинался.

Тёмный Лорд вдруг резко выдохнул, словно понял что — то очень важное.

Кира прислушалась к себе. Она и впрямь ощутила какую-то странность, но не могла понять, в чём она.

Она покосилась на Этьена Дюпри, который чертил на каменном пятачке сложные знаки, сидя у алтаря спиной к ней.

— Какую руну мне взять следующей, милорд?

Кира попыталась посмотреть наверх, но увидела лишь знакомые руки.

— Этьен, — прозвучал насмешливый голос Тёмного Лорда, — будьте так добры, прочтите мне стишок-мнемонику о рунах. Тот, с третьего курса. Уверен, вы его распевали во всё горло, будучи адептом.

Ошарашенная пауза была ему ответом.

— Поверьте, я прошу вас не просто так. Я провожу важный, даже важнейший эксперимент. Не делайте этого. Произнесите любую другую фразу.

Пауза была совсем короткой: Этьен Дюпри доверял Тёмному Лорду безоговорочно.

— Ваше желание — закон для меня, — хрипло произнёс он.

Короткий смех.

— Очень, очень хорошо. Мисс Риаз, вы всё слышали?

Кира недоумённо подняла брови. А потом вспомнила видение из будущего. Видение, где Этьен пропел нужную строку, стоя именно там и именно тогда, где они и находились сейчас.

Вот только Тёмный Лорд изменил это будущее.

— Будущее меняется, — подтвердил Тёмный Лорд. — Что означает, что ваше видение ложно. Вы были уверены, что наш общий друг вернётся? Но у меня нет никакого желания его видеть. Какая жалость. Этьен, вы можете идти.

— Да, милорд.

Кира едва слышала удаляющиеся шаги Этьена Дюпри.

Видение с воздушным змеем могло не сбыться. Будущее, которое она видела, было хрупко, непостоянно. И если она ничего не сделает, оно так и не сбудется.

Кира подавила всхлип и сжала губы. Нет. Она не сдастся.

— Плачьте, если хочется, — бесстрастно сказал Тёмный Лорд. — В ритуал пойдут любые сильные эмоции. Страх и печаль — то же наслаждение, только с другим знаком.

Это значило и ещё одно. Что услышавший о своём будущем Тёмный Лорд никогда не будет обращаться с ней так же страшно и жестоко, как обращался с ней в далёком видении.

Он спас её от смертельного проклятия. Он не заставлял её лежать в распорках долгие часы, не угрожал ей кинжалом. Значило ли это, что Тёмный Лорд смягчился?

Да. Она была дорога ему. А возможно, и не просто дорога. Возможно, он даже начал испытывать к ней настоящее чувство, как бы он ни отрицал этого. Влечение, переходящее в страсть, переходящую… во что?

Но сейчас у Киры не было сил об этом думать.

Её собственное дыхание было хриплым и неровным. Она чувствовала себя пьяняще лёгкой

— и одновременно пылающей, неспособной оторваться от земли. Она желала, чтобы на ней лежал мужчина, утверждающий её несвободу. Показывающий, что она принадлежит ему одному.

И одновременно её пьянила вся эта ночь. На миг её коснулось сожаление, что незнакомцы в капюшонах не увидят страстного ритуала, когда она и Тёмный Лорд.

Кира почувствовала, как к лицу приливает краска. О чём она думает? Это не она, это эффект снадобья, это…

Она вдруг ощутила пальцы Тёмного Лорда на голени, его руку на железном браслете: на её виске появились капли пота, и Кира почти застонала, готовая выпрашивать новые и новые прикосновения.

— Что вы собираетесь со мной делать? — вырвалось у неё.

Вместо ответа Кире на глаза легла чёрная ткань. Мягко обхватив лицо, повязка полностью погасила зрение, и Кира почувствовала, что дрожит. В предвкушении? От желания, охватывающего её всё сильнее?

Шелест ткани. И спокойный голос Тёмного Лорда, произносящий магическую формулу тишины.

Кира узнала её, потому что больше не слышала ничего. И ничего не видела.

Мир свёлся к ощущению. К запахам, теплу собственного горячего дыхания, прикосновению обнажённой кожи к камню.

И знанию, что эту ночь она запомнит навечно.

Лёжа на алтаре, она представляла, что её будут ласкать его руки и губы в полной темноте. Знакомые. Цепи будут держать её руки и ноги, она не будет знать, не будет видеть; повязка на глазах не даст ей рассмотреть его лица.

Она сможет представлять на его месте незнакомца. Даже профессора.

Кира неслышно ахнула. Она вдруг поняла.

Что уже начала видеть в Тёмном Лорде отголоски профессора Деннета. Его характер, его привычки, даже сдержанная нежность — временами. Словно существовал незримый путь от Рональда Вейера к Дуайту Деннету, и Тёмный Лорд незаметно прошёл часть этого пути.

Очень важную часть.

Может быть, он всё-таки научится любить?

Но потом с неё слетел плащ, и все мысли вылетели у Киры из головы.

Она попыталась издать пересохшим горлом стон, но он получился едва слышным, а в следующую секунду её голос исчез, и его место заняло магическое безмолвие. Кира глубоко вздохнула, расслабляясь, отдаваясь магии. В эту минуту она принадлежала Тёмному Лорду, лишённая всего, скованная на его алтаре. На её горле был его ошейник, её обнажённое тело тоже было его собственностью — и сейчас, пока зелье кружило ей голову, Кира готова была отдать ему свою свободу на всю ночь. Покориться. Довериться.

Мигом позже она ощутила его. Первое прикосновение к её животу, за которым должна была последовать лавина. Прикосновение тонкой кисти, безупречно чётко вычерчивающей первую защитную руну.

Кира всё-таки застонала, пусть даже беззвучно: не могла не застонать. Чувственное действо; тонкие линии по уязвимой обнажённой коже, собственная беспомощность и открытость, удивительная нежность тонких волосков кисточки — она ожидала всего этого. Но не ожидала, что оно будет таким удивительным и таким пугающим. Что её тело, жаждущее страсти, получит её, распахнётся перед наслаждением, исходящим из его кисти,

— и это наслаждение раскроется на обнажённых боках, в тонкой штриховке под раскрытыми коленями, распустится диким цветком удовольствия на обнажённом плече.

Что наложение рун может быть таким…

… Волнующим.

Тонкие линии затейливой мозаикой коротких штрихов ласкали её тело, подчёркивая круглые очертания груди, тонкие жилки на кистях рук, плавный и острый изгиб низа живота между открытыми бёдрами.

Он учил её, осенило Киру. Учил ласкать не лаская. Учил рисовать любовь и вычерчивать тёмную чувственную страсть.

Нет, Тёмный Лорд не знал любви, она помнила это. Но то, что он делал с ней сейчас, умел только профессор Деннет. Никто не рисовал на ней любовь — до него.

Пытка изысканным наслаждением. Долгая, сумасшедшая, изматывающая, полная безумного удовольствия и доводящая до исступления пытка. Заставляющая её изнемогать под снадобьем, которое Тёмный Лорд заставил её выпить.

Кира дрожала, она уже дрожала всем телом, не сдерживаясь. Будь у неё голос, она просила бы, умоляла, чтобы он не останавливался. Она прошептала бы Тёмному Лорду в лицо, что она хочет именно его и именно сейчас, и он.

В следующий миг прикосновения исчезли.

А потом она услышала звуки. Ветер в ивах, треск свечей совсем близко.

Несколько томительно медленных секунд в тишине. А потом повязка слетела с её глаз.

И она увидела его, стоящего над ней с кистью.

Тёмный Лорд начертил на ней одну-единственную незнакомую руну. Глядя не на безупречные линии — на её лицо.

В её глаза.

А Кира, не отрываясь, смотрела на него.

— Мы можем слиться в страсти? — прошептала она. — Прямо сейчас, пока никто не подсматривает?

Она никогда не видела, чтобы Тёмный Лорд улыбался одними глазами. Пока это умел делать только профессор Деннет.

— Вы должны его увидеть, — почти беззвучно произнёс он. — Моего отца и амулет на его груди. Остальное я сделаю сам.

— Где я его увижу? В будущем? В прошлом?

По его лицу пробежала тень.

— Проклятый незавершённый ритуал… Вы слишком привязаны к моим воспоминаниям, и вас то и дело швыряет по моей временной линии куда попало. Но об этом я подумаю позже. Просто сконцентрируйтесь на нём, мисс Риаз. Я не требую большего. — Его глаза язвительно сверкнули. — Не после ваших экзерсисов.

— Я.

— Тише.

Его рука легла ей на лоб, и Кира почувствовала, что его сила захватывает её. И тянет.

… В прошлое.

Кира оказалась в полутёмной камере. Перед ней стояли двое Протекторов в алых мантиях, и Кира вздрогнула, на миг поверив, что они пришли за ней.

— Приведите его в себя немедленно с помощью целителей, напоите и накормите, и проследите, чтобы он получил достаточно сна, — раздался за спиной жёсткий голос Агнуса Хили. — Мой сын не должен пострадать из-за их проклятой связи.

Кира проследила за его взглядом. Он смотрел на нагого человека, лежащего в бесчувственном состоянии на полу камеры. В узком ритуальном круге, к центру которого он был прикован.

Тёмный Лорд. Побеждённый.

Протекторы поклонились и одновременно вышли. Пошли за целителями.

— Хорошо, что он отдал свои артефакты сам, иначе пришлось бы выкручивать ему пальцы,

— ядовито бросил лорд Хили, кивая фигуре, стоящей в тени. — Тоже пришёл полюбоваться, Арчи?

— Такое зрелище трудно пропустить, — раздался прохладный голос из темноты, и Кира с замиранием сердца узнала Арчибальда фон Вюрнера. Зачем отец пришёл поглядеть на сына? Попытаться убить, пока тот беспомощен? Или, напротив, спасти его?

— Мы сотрём ему память, — мрачно произнёс лорд Хили. — В чём-то это куда хуже смерти. вот только он попросил об этом сам.

— Боялся, что иначе вы не догадаетесь?

— Он ничего не боится. Нет, дело в другом.

Лорд Хили остро глянул на пленника. Тот не шевелился, с виду потеряв сознание. Но Кира не была бы так в этом уверена. Воспоминание сохранилось, а значит, он просто пребывал в забытьи.

— Дело в другом, — задумчиво повторил лорд Хили. — И хотел бы я знать, в чём именно. Но если он мечтает вернуть себе память, он очень просчитался. Мои люди проверили всё до мелочей. Все маги, стоящие в круге в вершинах силы, отдадут столько, что ни один донор не сможет помочь ему завершить обратный ритуал.

— Это мне не совсем подходит, — невозмутимо произнёс Арчибальд фон Вюрнер. — Отдай мне его.

Агнус Хили круто оборотился к другу.

— Что-о?

На груди Арчибальда сверкнул алый амулет.

— У него необычный перстень. С необычным камнем. Мой амулет работает по такому же принципу. Я хочу… исследовать эту связь.

— Хочешь сказать, получить беспамятного подопытного для своих экспериментов? Арчи, ты сам понимаешь, что это невозможно.

— Мы говорим о Вейере. Он потерял все права на разумное существование. И нет, мне нужна и его память тоже.

Киру затрясло. Говорить такие вещи о собственном сыне?

— Он мне нужен, — с нажимом произнёс Арчибальд фон Вюрнер. — Эксперименты, которые я хочу поставить, могут дать нам новое будущее. Будущее, в котором избранным магам вроде тебя и меня доноры просто станут не нужны.

Лорд Хили коротко и горько расхохотался.

— Алисии бы это понравилось. Она иссякла, поддерживая меня; потеряла магию практически до последней капли. И сколько было таких, как она. Кэтрин.

Его голос прервался.

— Но я не могу, Арчи. Если ты убьёшь его, случайно или намеренно, погибнет мой сын.

— Я не собираюсь его убивать.

— Я тебе не верю, — устало сказал Агнус Хили. — Может быть, убивать его ты и не собираешься, но угробишь его здоровье совершенно точно. А мне нужно, чтобы он прожил ещё хотя бы сорок лет. Даже если мне лично придётся поить его эликсирами и присылать лучших целителей. Зачем тебе его память, в конце концов?

Отец Тёмного Лорда сжал губы и покачал головой.

— Что ж, значит, этот разговор закончен, — ровным тоном сказал лорд Хили. — Мне жаль, что не смог тебе помочь. Не будь проклятия…

— Я знаю.

Некоторое время мужчины стояли в молчании.

— Та девочка, — наконец произнёс отец Тёмного Лорда. — Он отдал ей часть своей магии. Возможно ли поэкспериментировать с ней?

Лорд Хили посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Ты представляешь, сколько пар глаз сейчас наблюдает за этой девчонкой? Мои люди при ней неотлучно, и будут разбирать её на косточки ещё минимум полгода. Возможно, после она сможет освободить моего сына. И ты предлагаешь отдать её тебе?

Вместо ответа Арчибальд взялся за амулет, глядя на неподвижно лежащего сына неотрывно.

— Никаких доноров для тебя и меня, — хрипло произнёс он. — Никогда. Вместо этого будет работать магия амулета. Всю твою жизнь. Подумай об этом.

— Жизнь собственного сына я ценю выше, — отрезал лорд Хили. — Верни ему свободу, и можешь просить у меня голову Вейера. Но сейчас — нет, и даже не думай просить у меня его перстень.

— Ты не угадал, — спокойно отозвался его собеседник. — Я прошу у тебя его жизнь.

— Что?

— Когда ты разорвёшь проклятие, и твой сын будет свободен — не убивай его.

Лорд Хили хмыкнул.

— Хочешь вернуть ему память?

— Нет. Но его тело и магия всё ещё будут пригодны для моих экспериментов.

Агнус Хили вздохнул.

— Если мы дадим ему новую жизнь и должность в Академии, я не смогу просто швырнуть его в твой подвал. Сам понимаешь, он не сможет просто исчезнуть. Тебе придётся его уговаривать.

— На мучительную вивисекцию не соглашаются, Агнус. Мне не нужно его согласие. Мне нужен он сам. В моём безоговорочном распоряжении, и ты понимаешь, что это в себя включает. Если он окажется у меня, его никто не найдёт.

Кира вздрогнула. Они разговаривали при неподвижном Тёмном Лорде как при мертвеце.

А потом она вспомнила. Эксперименты! Лорд Хили когда-то предлагал профессору Деннету жизнь, чтобы тот участвовал в неких экспериментах. заряжал артефакты.

… И его участие не было бы добровольным. Его бы пытали, мучили, сломали… заставили. Собственный отец. Это знание было так ужасно, что Кире захотелось зажать уши.

— Хотя бы поделись, что ты хочешь с ним сделать.

Арчибальд фон Вюрнер засмеялся.

— Нет, друг мой. Придётся тебе подождать, пока я до него доберусь. Ждать, боюсь, придётся долго. Но ничего, я терпелив.

Амулет на его шее вдруг вспыхнул. И одновременно лежащий Тёмный Лорд шевельнулся.

Прошлое свершилось в совершенной гармонии с будущим: Тёмный Лорд из видения начал приходить в себя, а Тёмный Лорд из настоящего призвал свою силу в ритуал. Кира почувствовала знакомую магию, перетекающую из ниоткуда в никуда: из пленника в амулет, из амулета в пленника.

Тёмный Лорд запечатывал амулет.

Эти две силы гармонировали друг с другом, словно энергия Тёмного Лорда и впрямь могла стать энергией амулета. Неужели именно этого и хотел Арчибальд фон Вюрнер? Получить магию своего сына, чтобы зарядить амулет заново и никогда больше не нуждаться в доноре?

Но Кира не успела додумать эту мысль. Магия, исходящая из амулета, поймала её, заставив замереть, — и мир вокруг неё стал расплываться.

И уже исчезая, она успела поймать взгляд распахнутых глаз того, кто скоро должен был перестать быть Рональдом Вейером и стать Дуайтом Деннетом.

Она спасёт его. Обязательно.

Кира пришла в себя в машине. Завёрнутая в плащ, будто в одеяло, и свернувшаяся калачиком на заднем сиденье.

— Рональд, — произнесла она, открывая глаза. — Вы видели этот разговор раньше, в вашем прошлом, правда?

Тёмный Лорд молчал так долго, что она уже отчаялась получить ответ.

— Я почти его не помню, — наконец сказал он. — Только их взгляды, когда я пришёл в себя. Я был не в том состоянии, чтобы понимать, о чём они говорили, и, похоже, пропустил очень увлекательную сцену.

— Он хотел использовать вас. Для чего?

— Вас это не касается. — Голос Тёмного Лорда стал резче. — И я не помню, чтобы разрешал вам называть меня по имени.

Кира вздохнула. Всё. Редкие секунды уязвимости прошли, и на нём вновь была бесстрастная ледяная маска.

— Нет, милорд, — произнесла она.

— Я везу вас к себе, — бросил он. — Если ваш Райли Хили позвонит и позовёт вас, вы скажетесь больной и перенесёте вашу встречу. Вам ясно?

Он забирает её на все выходные. Не самая плохая новость.

— Пожалуй, мне стоит быть вам благодарной, — заметила она.

— Я могу и передумать. Например, отвезти вас в Академию, чтобы вы провели там очень скучные выходные. Помните об этом.

— Но вы ведь этого не сделаете?

— Допустим.

Кира втайне улыбнулась.

А потом вспомнила. Ритуал!

— Вам удалось запечатать амулет?

Тёмный Лорд усмехнулся, заводя машину.

— А вы этого не почувствовали?

— Нет.

— Что ж, тогда верьте мне на слово. Хотел бы я и впрямь сделать это в прошлом… — Он ностальгически вздохнул. — Увы, прошлое, в отличие от будущего, неизменно. Но в настоящем мой отец остался без амулета: это всё, что мне нужно.

Он обернулся к ней.

— И не вздумайте засыпать. Я победил, и я собираюсь это отпраздновать.

Кира прислушалась к себе, и поняла, что её тело всё ещё откликается на зов снадобья, которым её напоили. Слабо, но она ощущала мир своим: и жёсткую кожу сиденья, и собственную нежную наготу, и ветер из приоткрытого окна, и сильные мужские пальцы на руле.

Она хотела его. Хотела провести эту ночь с ним.

— Я буду ждать, когда вы привезёте меня к себе, — проговорила она. — И буду ждать вас.

Глава 16

Смыв последние следы рунной вязи, Кира вышла из душа. Лёгкое алое неглиже само скользнуло ей на грудь, пышные рыжие волосы рассыпались по плечам, и, капнув единственную каплю духов с тонким, чувственным запахом в декольте, она почувствовала себя…

Немного возбуждённой. Желанной. И готовой к приключению. но не слишком опасному. Медленными шагами она спустилась в подвал.

Тёмный Лорд стоял спиной к ней у скамьи для порки, задумчиво поглаживая мягкую ткань.

— А, мисс Риаз. — Тёмный Лорд не обернулся. — Вы спустились ко мне сами и не помышляете о побеге. Вы сделались смелее.

— Да, милорд.

— Подойдите.

Кира приблизилась. Уязвимая, босая. его.

— Я к вашим услугам, милорд, — произнесла она не без иронии, касаясь его плеча.

Не оборачиваясь, он провёл по её боку рукой.

— Мой драгоценный амулет, — пробормотал он. — Что же я сделаю с вами сегодня.

Кира замерла.

Тёмный Лорд тихо засмеялся.

— Ждёте от меня подарка? Я умею дарить своим наложницам, когда я благодарен. И сегодня вы помогли мне, а, значит, я поблагодарю вас. Ложитесь.

Кира нерешительно посмотрела на скамью.

— Вы запомните эту ночь. — В его голосе было обещание. — И ещё потребуете продолжения.

Он отошёл на шаг, и Кира встала на одно колено на алую мягкую скамью. Поставила на скамью второе, собираясь лечь.

Тёмный Лорд остановил её.

— Не торопитесь. Так куда лучше.

Он заставил её нагнуться и упереться ладонями в края скамьи. Подол шелкового неглиже задрался, обнажив её ягодицы и бёдра, но короткий окрик помешал Кире его поправить.

Несколько секунд Тёмный Лорд любовался ею. Потом его ладони скользнули по её ягодицам, гладя её, успокаивая. Всего лишь его руки, скользящие по внутренней стороне бедра, заставляя дыхание учащаться, а пересохшие губы — раскрываться в безвольной мольбе. Он гладил её, не лаская руками. словно вновь рисовал на ней невидимые руны.

— Вы ревновали меня? — хрипло спросила она. — Этой ночью? Когда ваши люди видели меня в плаще, и знали, что под ним ничего нет?

— О, вы были желанны. Этого не понял бы только слепой. Но они не получили вас. Никто не получит. А вот я — получу.

Она услышала, как Тёмный Лорд отбросил в сторону мантию. Сделал два шага — и обхватил её бёдра руками.

— Мой отец хотел похитить и вас, и меня для своих экспериментов, — прошептал он. — Он умрёт, мисс Риаз. Ради нас обоих. Но сначала…

Его руки сжали её ягодицы, плавно разводя их в стороны, и мгновением позже Кира почувствовала его язык в тонкой ложбинке, чистой и благоуханной для него в эту ночь. Она вся ждала его, и если он хотел взять её на скамье для порки прямо здесь.

Кира замерла, почувствовав смутно знакомый запах. Мягкое ароматическое масло, делающее движения лёгкими и скользящими, — и теперь этим маслом был смазан его палец, ласкающий её там, где она была самой тугой и узкой.

И она наконец поняла, что он собирался с ней сделать.

— Тише, — проговорил он ей в ухо, когда она напряглась. — Всё зависит от вашего желания. Не бойтесь, мисс Риаз. Я доставлю вам удовольствие так, как вы пожелаете.

В его голосе прозвучала лёгкая насмешка. Кира попыталась повернуть голову, но рука, пахнущая маслом, коснулась её губ.

— Молчите и наслаждайтесь.

Она выдохнула, пытаясь расслабиться. Между её ног сладко ныло; она была распахнутой для него там, ждущей, но он выбрал другое. Он выбрал узкое и запретное удовольствие между её ягодиц, там, где она всё ещё была девственницей.

И именно там он собирался лишить её невинности.

— Вы давно этого ждали, — прошептала она в его ладонь, ощущая, как его палец двигается в ней, разминая её, растягивая. — Правда?

Его палец прошёлся ей по губам.

— О да, мисс Риаз. Но теперь вы моя, и я вас не выпущу.

Эти слова заставили её замереть в предвкушении.

— Не выпускайте, — выдохнула она. — Никогда.

Палец исчез из неё, и раздался щёлчок металла. В следующий миг сильные руки стянули её запястья вместе, и на тонких руках Киры сомкнулись железные браслеты. Ещё миг, и её руки были перекинуты через крюк, вмурованный в скамью.

Теперь она никуда не смогла бы убежать.

Но разве она этого хотела?

Обессиленная, чувствующая его нагое тело, она чувствовала, как он подхватывает её под грудь, обнимает и гладит низ живота. Так приятно, так сладко…

— Моя маленькая лгунья, — прошептал он. — Никто другой не возьмёт вас так и не доставит вам столько удовольствия.

Сладкое возбуждение пробежало по её коже.

— Я вам верю, — проговорила она. — Ведь вы не посмеете меня обмануть.

Тихий смех.

— Всё может случиться. Но не в эту ночь.

Обняв её сверху, он медленно и осторожно повернул её набок, заставляя лечь на широкую скамью. Наручники по-прежнему охватывали её вытянутые руки, но ей стало значительно удобнее.

— Спасибо, — проговорила она.

— Не спешите меня благодарить. Всё только ещё начинается.

Он лёг рядом, обнимая её сзади. Его свободная ладонь легла между её ног спереди, и он медленно начал поглаживать её по нежному чувствительному бугорку, оставив в покое её горячие ягодицы. Разгорячённые, внезапно опустошённые. и, ощутив желание, Кира вдруг захотела, чтобы он вернулся туда. Чтобы не уходил.

— Не убирайте руку, — прошептала она.

Тихий смех.

— Так понравилось?

Кира не знала. Незнакомые, странные ощущения. и приятная наполненность, которую хотелось длить и длить ещё. Хотелось большего. С ним.

— Я повинуюсь вам, — произнесла она. — Сегодня.

Его пальцы погладили ей горло.

— Правильный ответ.

В этот раз сзади в неё вошли два пальца. Кира тихо охнула, но он держал её мягко и надёжно, даря ей лёгкие прикосновения, и она снова расслабилась, позволяя ему управлять её телом. Позволяя ему. Кира ахнула и застонала, когда его пальцы оказались у неё между ног, там, где она вся промокла, ожидая его, и это было так сладко, что ей захотелось забиться в экстазе прямо сейчас. И он почувствовал это. Поглаживающие движения сменились быстрыми, резкими, и Кира, вскрикнула, ощущая, как его пальцы продолжают брать её сзади — и доводят до острого пика удовольствия спереди.

Кира попыталась развести ноги шире, но он удержал её, оставив её лежать на боку. Ароматическое масло издавало кружащий голову запах, и её возбуждение сделалось ещё острее.

Кем она была ему? Молоденькой девушкой, потерявшей голову в объятьях опытного соблазнителя? Ценным донором и источником силы? Послушной рабыней, неверной наложницей, побывавшей в объятьях Райли Хили, пусть и не замкнувшей их целиком? Возлюбленной — немного, хотя бы капельку? Девушкой, принадлежащей его двойнику, любви которой он хотел добиться?

«Дыши, девочка. Только дыши».

Кира глубоко вздохнула, отдаваясь его ласкам, откидывая голову ему на плечо, обвивая водопадом рыжих волос.

— Вы нужны мне, — прошептала она.

— А вы, — отозвался холодный шёпот, — нужны мне. Сейчас.

Она не заметила, когда он успел расстегнуть брюки. Просто почувствовала его упругую твёрдость между ягодиц, в самой горячей точке.

А потом он вошёл в неё.

Кира глухо застонала. Медленные, очень медленные скользящие движения наполняли её, и она сама не знала, что чувствовала. Было ей больно? Было ли страшно?

Нет. Она чувствовала… что принадлежит ему.

И когда его свободная ладонь вновь коснулась её лона, влажного и ждущего, у неё только вырвался новый стон. Он награждал её, и она сама была его наградой.

Негромкий холодный смех только подтвердил её мысли.

— Я же говорил, что вам понравится.

Он не торопился. Кира тяжело дышала, раздвигая бёдра навстречу его ласкам, и он не торопился. Она стонала, тихо и прерывисто, и он всё ещё щадил её, двигаясь медленно и плавно. Она обмякла под его пальцами, достигнув пика, волосы на висках слиплись от пота, голос охрип от стонов. а он всё ещё мучил её, и она мечтала лишь об одном: чтобы он не прекращал эту сладкую, сладкую пытку.

И только когда его пальцы почти уже довели её до следующего пика, он взял её по-настоящему. Выйдя из неё на миг и взяв снова, уже утверждая себя, быстрыми и сильными рывками, от которых Кира жалобно застонала. Она не знала, выдержит ли она его напор, такая маленькая, такая хрупкая.

Но он обнял её грудь ладонями, поддерживая, принимая, и Кира закрыла глаза, отдаваясь ему. Отдаваясь до конца, не утаивая себя; она отдала бы ему в этот миг всю свою магию, если бы он попросил.

…И в миг, когда он излился в неё, их руны одновременно взорвались всепожирающим чёрным пламенем, властно сообщая о себе. Говоря им друг о друге.

Они были магом и его донором, обменявшимися кровью. И даже несмотря на то, что Кира отдавалась тогда профессору Деннету, а Тёмный Лорд был Тёмным Лордом, связь властно кричала, что ближе друг друга у них не было никого.

И в этот краткий миг Кира чувствовала, что принадлежит им двоим.

Они лежали в постели на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Её визави, обнажённый по пояс, дремал, полузакрыв глаза. Ритуал, должно быть, выпил из него все силы.

— Как вы думаете, — негромко спросила Кира, — что ощущает сейчас ваш противник? Теперь, когда вы запечатали его амулет?

— Что ему его не распечатать, разумеется. Он в ярости — и не может ни с кем поделиться, иначе это выдаст наше родство. — Тёмный Лорд усмехнулся, не открывая глаз. — Я же, напротив, поделился с бывшим лордом-ректором Антейном, что некто неизвестный проклял вас, попросил сохранить всё в тайне, и мой старый друг помог мне с некоторыми… дополнительными мерами безопасности для этого дома.

Тёмный Лорд приоткрыл глаза и повернулся к ней.

— Вас никто здесь не тронет, — негромко сказал он. — Мой отец смог проклясть вас с помощью амулета, пробив даже мою защиту, но теперь моя магия вас укроет.

— Спасибо. милорд.

Он холодно кивнул.

— И не забывайте об этом. Мне нравится ваше общество, но ещё одна попытка назвать меня по имени, и я накажу вас тотчас же и без малейших сожалений.

— Больно накажете? — поинтересовалась Кира.

— Дерзкая девчонка. — Он бросил острый взгляд на неё. — Не стоит испытывать моё терпение, мисс Риаз. Если я вдруг возжелаю, чтобы вы произнесли моё имя, я вам это разрешу. Но не трепите его почём зря.

— Я хотела ещё расспросить вас о вашем детстве, — призналась Кира, — но, кажется, уже узнала достаточно.

Тёмный Лорд фыркнул.

— Более чем. О моих родителях вы знаете. Что до Серого Дома, то вы вполне всё испытали сами.

— Да, — не без горечи произнесла Кира. — Испытала.

Его лицо смягчилось.

— Маленькая дурочка, — проговорил он. — Вы тоже полукровка. Почти наверняка. Очередная юная адептка встретила смазливого парня и испугалась быть раскрытой — или не захотела воспитывать ребёнка от человека. И появились вы.

— Почему… почему вы думаете, что я полукровка?

— Потому что. — Тёмный Лорд резко прервался. — Неважно. И, надеюсь, останется для вас неважным навсегда. Я могу рассказать вам, но это невесёлое знание.

Он протянул руку и сжал её кисть с алым перстнем.

— Драгоценный дар, — проговорил он. — Хозяин, великий маг, подчинивший подобный артефакт себе, может подарить его. Закрепить этот дар, и сделать так, чтобы перстень стал вашим на время — но и помнящим прежнего хозяина. Это светлая сторона.

— Светлая? То есть существует и тёмная?

Короткий смешок.

— Разумеется. Артефакт можно и навязать. Заставить носить.

— Но это драгоценный дар.

— Да. Но что, если бывает и наоборот? Амулету надо где-то подзаряжаться, верно? Что, если он не только дарит свою силу, но и выпивает чужую?

Кира вздрогнула, делая машинальное движение снять перстень, но он остановил её.

— Вы в безопасности; вы его хозяйка. А вот если бы его надели насильно, приковали вас к стене и день за днём создавали бы между вами и вашим хозяином новую связь из страха, близости и смертельной ненависти, вы отдали бы ему всю свою силу до конца, маленькая лгунья. И лишились бы своей.

Киру колотило.

— Так вот для чего вашему отцу были нужны вы!

Тёмный Лорд спокойно кивнул.

— Да. Связь между нами уже существует, и сильнейшая. А я лучший маг, которого мой отец мог бы найти. Я должен был догадаться раньше, но только их разговор заставил меня задуматься.

Кира вспомнила своё видение и разговор между молодым Арчибальдом фон Вюрнером и Джеральдиной. Арчибальд фон Вюрнер говорил именно об этом, правда? Найти великого мага и забрать его силу.

— Я бы хотела помочь вам, — дрожащим голосом сказала Кира. — Чтобы вы. остановили это. Ваш отец может использовать кого-то ещё и выпить их магию, верно? Где-нибудь в тёмном подвале? А потом убить?

— Уверен, он делал это неоднократно.

Кира всхлипнула. Кто-то невинный, возможно, даже ребёнок…

— Но у него не получилось бы взять много, мисс Риаз, — холодно сказал Тёмный Лорд. — Не стоит рыдать из-за неслучившихся трагедий. Я думаю, он попробовал только раз или два и понял, что ничего не получится. Видите ли, эти артефакты уникальны. Я в своё время понял это после долгих опытов, и мой отец, уверен, провёл те же эксперименты.

— Что вы поняли, милорд?

— Что для людей и чистокровных магов алый камень в вашем перстне или в амулете моего отца бесполезен. Именно поэтому лорд Хили не смог его использовать. А вот полукровки или люди с латентным даром, случайные потомки от связей магов и людей — идеальные носители.

— То есть ваш отец тоже полукровка.

— Наверняка. Короткий роман с человеком и стёртая ему после этого память: куда как просто.

— И поэтому вы надеетесь, что это меня никогда не коснётся. Потому что я тоже полукровка. Иначе не смогла бы воспользоваться вашим перстнем так легко.

Тёмный Лорд не ответил. Но ответ был очевиден.

Кира придвинулась к нему. Легла на плечо, обвив руками.

— Я никому не позволю сделать это с вами, — проговорила она. — Никто не посмеет лишить вас магии и посадить на цепь в подвале.

Он хмыкнул, но не отстранился.

— Я с радостью посажу на цепь и вас, — предупредил он. — Не боитесь?

Кира покачала головой, уткнувшись носом в горячее тело, пахнувшее только им.

— Я доверяю вам.

Он едва заметно вздрогнул. Напрягся под её руками.

— И что, — медленно произнёс Тёмный Лорд, — сподвигло вас на подобное признание, мисс Риаз? Неужели желание усыпить мою бдительность для очередной попытки уговорить меня вернуть всю память? Как банально.

Он ей не поверил. Не поверил, что после этой ночи она и впрямь начала ему доверять.

Кира приподнялась, глядя ему в глаза. Подхватила подол тонкой алой ткани и подняла руки, отбрасывая полупрозрачное неглиже прочь.

И положила ладонь на руну Ассо у себя на груди, открываясь полностью. Все свои эмоции, желания, надежды.

Ему.

Его лицо осталось спокойным, но две бисеринки пота на виске и внезапно дёрнувшаяся рука, где Кира когда-то начертила огнём невидимую для остального мира руну Тайт, сказали ей о его реакции лучше всяких слов.

— Я хочу, чтобы вы вернули себе себя, — прошептала она. — Но только тогда, когда захотите этого сами. Потому что только тогда ваше возвращение будет истинным.

Она не сдержала дрожь, охватывающую её каждый раз, когда в её голове проносилась эта мысль. Кто откроет глаза после завершающего ритуала? Профессор Деннет или Тёмный Лорд? Кто будет с ней до конца её дней? И будет ли?

— Иногда мне почти хочется это сделать, — задумчиво сказал Тёмный Лорд. — Почти.

Он обнял её за плечи.

— Спите. Впереди нелёгкие дни.

Кира откинулась на простыни, закрывая глаза. Ритуал измотал и её, она устала, и больше всего хотела уснуть и…

… Увидеть будущее.

Тёплое, светлое, настоящее будущее.

Глава 17

Её волосы вновь были короткими, но уже отросли, прикрывая уши. И, кажется, даже чуть потемнели.

А мужчина, лежащий в постели рядом с ней, мирно спал.

И, конечно же, лицо его было до боли ей знакомо: ведь они были на втором этаже его дома, в спальне, в которой она впервые осталась на зимние каникулы.

Вот только она не знала, кем он будет, когда проснётся.

В руках у Киры был планшет незнакомой ей марки, и сейчас она рассеянно выводила на нём руны кончиком стилуса. Страница медленно покрывалась тонкой штриховкой, складывающейся в лицо.

— Какая. модернистская живопись, — протянул сзади знакомый голос. — Дадите посмотреть, мисс Риаз?

— Вам давно следовало бы называть меня по имени, — насмешливо отозвалась Кира, шлёпнув по ладони, обхватившей её талию. — Или, раз уж на то пошло, не «мисс» Риаз, а.

— Ну, «миссис» для вас явно рановато.

Кира обернулась — и встретилась взглядом со знакомыми смеющимися глазами.

— Вы, — проговорила она. — Я сейчас выроню планшет, упаду с вами в белые простыни и потом буду искать стилус ещё полчаса, да?

Он хмыкнул.

— Интересный поворот событий. Предлагаете мне усыпить вас, заглянуть в будущее и посмотреть?

— Ритуал завершён, мы же больше не можем видеть будущее… — начала она и остановилась, услышав его смех. — Вы меня дразните!

— А вы, конечно же, смертельно обижаетесь?

— Представьте себе, да!

Она отложила планшет и с возмущённым видом повернулась к нему, скрестив руки под обнажённой грудью.

Он поднял брови.

— Как я понимаю, варить кофе после наших приключений в простынях придётся мне.

— Вы же мой профессор, — предложила она серьёзно. — Научите меня.

— Хм.

Он наклонился над ней — и отбросил простыню, прикрывающую её бёдра.

— Обязательно, — проговорил он, разводя в стороны её руки. — Но позже. Ваш лорд-ректор прописывает вам дополнительные занятия, мисс Риаз. Советую вам согласиться.

Его рука скользнула по позвоночнику, укладывая её на спину.

— Да, — прошептала она. — Да.

Он легко коснулся губами её губ.

— Вам нравится мир, который я строю для вас? — произнёс он. — Маги среди людей? Студенты-архитекторы, программисты, даже писатели? Хотели бы увидеть на прилавке свою книгу, мисс Риаз?

Она не сдержала улыбки.

— Бьюсь об заклад, вы бы хотели увидеть на прилавке меня. На шпильках и в бикини.

— Никаких бикини, — совершенно серьёзно возразил он, склоняясь над её грудью. — И витрина будет совершенно непрозрачной. и звуконепроницаемой.

Кира чуть застонала в предвкушении того, как его рот накроет вершинки её грудей, но вместо этого он с задумчивым видом устроился на её животе, скрестив руки, и ответил спокойным взглядом на её возмущённый взгляд, полный разочарования.

— Профессор Рональд Деннет, — задумчиво сказал он. — Или лорд-ректор Вейер? Никак не могу решить. Как вам больше нравится?

— Оба, — прошептала Кира.

Он усмехнулся. Задумчиво, почти мечтательно.

— Помните один из наших первых ритуалов? Вы впервые назвали меня тогда по имени.

— Дуайт, — тихо произнесла она.

— Именно так. Мне это начинает нравиться.

Кира вдруг ехидно ухмыльнулась.

— То есть я смогу получить всё, что захочу, если пригрожу никогда не называть вас по имени?

— Хорошую порку — непременно, — заверил он её, приподнимаясь. — Подвал, как вы помните, содержится в совершеннейшем порядке.

— И мы отправимся туда? Сейчас?

Он подхватил её на руки.

— Мы отправимся туда, куда будет угодно мне, — негромко сказал он. — Потому что здесь, — он коснулся её руны своим запястьем, — я всегда буду знать, что это угодно и вам.

Пламя окутало их руны на миг.

Обычное. Не чёрное.

В этом будущем ритуал был завершён. В этом будущем все воспоминания Тёмного Лорда были у профессора Деннета, и наоборот.

Кира закрыла глаза, потянувшись навстречу ему, и он поцеловал её — долго, страстно и глубоко.

— Вниз, — хрипло сказал он. — И в этот раз я не принесу вам кофе, мисс Риаз. На этот раз вам придётся умолять, чтобы я вообще разрешил издать вам лишний звук.

— Я буду просить очень жалобно.

— Моёсердце станет камнем.

Кира прижалась к нему.

— Дуайт, — проговорила она. — Я скажу это слово, и вы сделаете для меня всё что угодно.

— Маленькая лгунья. — Он покачал головой, прижимая драгоценную ношу крепче. — Никогда не пойму, за что я люблю вас.

— За то же самое, за что я люблю вас. За то, что вы мой, а я — ваша.

— Навсегда, — прошептал он. — Скажите это.

— Навсегда.

И всё погасло.

Кира очнулась со слезами, стоявшими в глазах.

Она не сразу почувствовала, как сильные мужские руки легли ей на плечи. Она очнулась лишь тогда, когда оказалась прижатой к тёплой груди, а бережные пальцы зарылись ей в волосы.

— Что вы делаете? — прошептала она.

Тёмный Лорд вздохнул.

— Когда-нибудь я возьму себе в привычку устраивать вам порку каждый раз, когда вы повторяете этот глупый вопрос. Сколько попыток вам понадобится, чтобы запомнить мою волю, как вы думаете? Семь? Восемь? Я бы остановился на двенадцати.

Она была в своём настоящем, и Тёмный Лорд вернулся.

Он утешал её. Он знал, как был ей дорог тот, кого она потеряла, и привлёк её к себе, чтобы ей было не так больно. А она…

— Вы были там, — проговорила она, обнимая его в ответ. — Вы тоже были в видении, верно? Вы были на его месте. Держали меня на руках, говорили, что любите.

— Я? Никогда.

Если бы она не слышала шёпота из уст профессора, а лишь этот ледяной голос, она поверила бы.

— Лжёте, — шепнула она. — Потому что это и ваше будущее тоже. Вы назвали меня маленькой лгуньей, помните? Так меня называете лишь вы.

Мускулы на его руках напряглись.

— Вы искушаете меня, — мрачно произнёс Тёмный Лорд.

— Помогаю вам. Вы же видели, что вы никуда не исчезнете. Вы останетесь собой — навсегда. Просто примете прошлое и годы, когда вы научились любить. Когда у вас была я.

Короткий горький смешок был ей ответом.

— Я не научусь любить, мисс Риаз. Какие бы воспоминания вы мне ни предлагали, это не изменится.

— Но вы не лгали в этом воспоминании. В нём вы правда любили меня.

— Это был не я.

Тёмный Лорд выпустил её и резко встал.

— Одевайтесь. Я отвезу вас в Академию. И не вздумайте высовывать из здания даже носа без моей защиты. Если Райли Хили захочет вас видеть, пусть забирает из вашей комнаты, а ещё лучше — проводит ритуалы прямо в Академии.

Кира опустила взгляд.

— Да, милорд.

— Вы не принадлежите ему, — резко сказал он. — Вы принадлежите мне.

«Да, милорд», — готово было уже вырваться у Киры, но её вдруг острой вспышкой кольнули его эмоции, настоящие, всамделишные эмоции Тёмного Лорда — и она замерла.

Ему было больно сейчас. По-настоящему больно оттого, что его двойник из будущего любил Киру бесконечно, а она любила его — и их связь была куда крепче той хрупкой близости, что зародилась между настоящей Кирой и Тёмным Лордом в эту ночь.

Он испытывал ревность к самому себе, и зависть, и боль. И ничто, он верил, ничто не могло ему помочь. Только одиночество.

Её покорное молчание и послушание его только разозлит. Он отвезёт её в Академию и останется один, только и всего.

Нет. Если она хочет ему помочь, действовать надо по-другому.

— Я не принадлежу вам, милорд, — спокойно сказала она, садясь в постели. Обнажённая, прямая и гордая, и вся её фигура обозначала вызов. — Я принадлежу сильному и властному герою, а не хлюпику, который ноет о том, что его донор любит его недостаточно. Может быть, вы мечтаете, что я сварю вам кофе в постель, чтобы доказать свою преданность? Да я скорее выплесну его вам на брюки, раз там всё равно нет ничего интересного!

Перебрала. Ох, перебрала…

Кира боялась поднять взгляд на его лицо.

— И с каких это пор, — опасным тоном поинтересовался он, — у вас появилось своё мнение, и вы научились излагать его так дерзко? Брали уроки у мистера Хили, быть может?

Кира вызывающе вскинула голову.

— А если так? — поинтересовалась она. — И если я сравнивала вас двоих не только в ритуальном круге, но и в постели, это что-то меняет? Он сильный мужчина. Крупный. Очень. наделённый талантами. Природой.

— Я сейчас вас придушу, — очень спокойно сообщил он. — И мне это понравится.

Всё. Игры кончились.

Теперь осталось только выкарабкаться из этой ямы с наименьшими потерями. Но что-то подсказывало Кире, что просто так Тёмный Лорд ей этого не позволит.

Даже если он отчасти и разгадал её игру.

Тёмный Лорд не церемонился с ней. Он подхватил её — и перекинул через плечо. Кира не удержалась от вскрика.

— Хотите, чтобы я наказал вас? — прошипел ледяной голос. — О, я это сделаю. Но далеко не так, как ожидаете вы.

Он сбросил её на пол посреди зала в трёх шагах от бассейна. Кира не смела шевельнуться, пока он отходил к комоду.

Вернулся он с мотком грубой пеньковой верёвки.

Кира поёжилась.

И не зря. Тёмный Лорд наклонился к ней, вздёргивая её руки над головой, и вокруг тонких запястий легли первые петли. Он вязал один крупный узел за другим, не стягивая её руки слишком туго, но утверждая её беспомощность — и зависимость от него.

Кира запрокинула голову и увидела крюк, свисающий с кронштейна. Тёмный Лорд усмехнулся.

— Мечтаете, чтобы я подвесил вас туда?

— Да, — прошептала Кира. — Но вы этого не сделаете.

— Правильно.

Тёмный Лорд уложил её на пол, вытянув в струну. И медленно, неспешно начал обхватывать верёвкой её предплечья до локтей, плетя узлы, скрепляющие её руки. Кира повернула голову, взглянула в зеркало — и замерла от красоты узора.

— Когда вы этому научились? Когда были с Вероникой?

— Я не желаю, — холодно ответил он, — ни думать, ни вспоминать о ней. И нет, я даже не вздумаю вас научить этому искусству, пока ваш табель по истории магии будет показывать такие чудовищно низкие результаты.

— У меня всего лишь две оценки ниже высшего балла!

— И это должно служить оправданием? — Он не прерывал плетения. — Как и ваша дерзость только что?

— Простите, милорд, — произнесла она, совершенно не сожалея. — Но она достигла цели. Тёмный Лорд усмехнулся.

— Моей цели наказать строптивую рабыню? Возможно.

Он закончил с её руками, и Кира охнула, когда он заставил её чуть раздвинуть ноги, а потом…

Он пропустил верёвку между ними, один раз и второй. Прикосновение грубой пеньки к её нежным складочкам заставило её закусить губу. По телу пробежала дрожь, сладостная, почти болезненная. Мучительная. Верёвка натянулась, пока Тёмный Лорд вязал крепкие и прочные узлы, и Кира ощутила, что глубоко и судорожно дышит, пока пенька стягивает её тело, трётся о самую чувствительную точку, как новые и новые путы ложатся на её бёдра, и как узлы мягко давят на тело.

— Рабыня должна быть покорной, — прошептал он. — Само её тело должно выражать послушание. И раз у вас с этим так плохо, я вас заставлю.

— Да, — проронила Кира, закрывая глаза и ощущая всем телом, как путы между ног врезаются в кожу, наказывая её, заставляя желать большего, хотя бы потереться о них…

Он остановил её движение. И приподнял ей голову, заставив открыть глаза: на её бёдрах лежала теперь крупноячеистая сеть, обхватывая её своеобразным поясом верности. Очень притягательная сеть.

Тёмный Лорд тихо засмеялся, глядя, как она облизывает губы. А потом, сплетя верёвку в подобие косы, пропустил через одно бедро, затем через второе, подчеркнув две острые линии, ведущие к низу её живота.

— Так красиво, — прошептала Кира. — И так. соблазнительно.

— О, мучиться вы будете долго. — усмехнулся он. — Всё ещё хотите, чтобы я вернул себе воспоминания? Возможно, забыв и это?

— Вы ничего не забудете. Я напомню вам о каждой секунде.

— Мне? Или тому, кто придёт на моё место? — Тёмный Лорд фыркнул. — Я хотел бы увидеть его воспоминания, это верно. Но вернуть его целиком? Я не буду так рисковать.

Он провёл пальцем между её ног, и на его лице появилась лёгкая улыбка, когда на кончике пальца осталась влага.

— Страдайте, — тихо сказал он. — Пытка будет долгой.

Оставив концы верёвки свободными, он вернулся к её груди. Кира напряглась, и не зря: его рот жадно лёг ей на грудь, и в следующую секунду она уже стонала, подаваясь к нему, а он пил её остро и жадно, и верёвка впивалась в её бёдра, пока её гладили его руки.

Но он оторвался от неё, и Кира застонала от разочарования.

В следующую секунду грубая пенька обхватила её соски крест-накрест, туго и властно, и Кира охнула. С каждым вдохом верёвка натягивалась, тёрлась о чувствительные вершинки грудей, и руна Ассо на её коже вспыхивала тёмным пламенем всё сильнее. Тёмный Лорд мог бы бросить её в подвале, и она достигла бы пика удовольствия сама по себе.

На её грудь снова легли путы, и сильные мужские пальцы вновь вязали узлы по краям её груди, давя на нежную кожу. Снова останутся следы. Ненадолго, но останутся.

Но она не возражала.

Она ощущала свою принадлежность ему с каждым вдохом и выдохом, с каждым узлом, говорившим о его господстве над ней. А ещё то, что она видела в зеркале, возбуждало её саму — и возбуждало его. Отзвуки его эмоций заставляли её дрожать в предвкушении, а холодный взгляд, ласкающий её, вынуждал соски напрячься, а ноги — раскрыться шире.

Грубо или нежно, ей было всё равно. Она мечтала, чтобы он взял её — сейчас.

— Нет, — сказал он, насмешливо глядя на неё. — Я сказал, что буду пытать вас, и вы не смеете надеяться на большее. Если я так решу, своего вы не получите.

— Милорд…

— Нет. После всего, что вы сказали, молитесь, чтобы я был к вам милосерден. Иначе экзамены вы будете сдавать мне — с раздвинутыми ногами, и одетой вот так.

Кира слабо улыбнулась.

— Тогда я сдам на высший балл.

— Я очень в этом сомневаюсь.

Едва путы обхватили её грудь полностью, будто импровизированный лиф, открывающий живот. Тёмный Лорд оторвался от неё, снова оставив концы верёвки свободными. И с усмешкой провёл рукой по обнажённой ножке, ощущая, как та откликается на ласку.

Он подхватил её ступню и положил себе на колени. И Кира ахнула, почувствовав, как он начал массировать нежную, едва погрубевшую на пятке кожу и тонкие пальчики.

Это было восхитительно. Его пальцы, его горячие ладони, каждое прикосновение, руки, медленно поднимающиеся вверх. Кира не успела опомниться, как его ладони оказались у неё на коленях, и верёвки на бёдрах напряглись до предела, когда его пальцы легли на внутренние стороны, дразня, заставляя её надеяться.

Мало, слишком мало. Кира застонала, надеясь вымолить ещё. Верёвка, враз ставшая мокрой, натягивалась на каждом вдохе и тёрлась об неё, а теперь его пальцы присоединились к ней, гладя кожу, то едва касаясь, то властно нажимая ладонью. Дразнясь, ловя короткие вскрики, когда кончик пальца словно бы случайно потирался о чувствительный бугорок и жаркие волны бежали по телу. Хотелось ещё, так хотелось, чтобы он погладил там, сжал, развёл ноги в стороны и вошёл, не испрашивая согласия, она и так была согласна на всё, совершенно на всё. Лицо Киры горело, горела вся кожа, и она была полностью, целиком в его власти.

Тёмный Лорд навис над ней.

— А теперь, — сказал он, явно забавляясь, — повторите ваши слова. Что там было про Райли Хили и про моё. нытьё?

На лице Киры промелькнул ужас.

— Я хотела сказать, что другие мужчины — ничто рядом с вами, — поправилась она. — И признаю вашу власть и вашу силу.

— Ещё бы. Но скажете ли вы то, что сейчас сказали, не будучи связанной и беспомощной? Хм… — Его пальцы снова опустились во впадинку её лона, и Кира прекратила дышать. Так сладко, так глубоко. лёгкие нажатия на верёвку доводили её до экстаза. вот сейчас, сейчас.

— Маленькая лгунья, — прошептал он. — Не сдерживайся.

Кира вскрикнула под его пальцами, извиваясь в сладкой судороге. Вскрикнула снова, чувствуя, как её подбрасывает поток силы, разбуженный её собственной чувственностью,

— и, ослабев, рухнула обратно на пол, почти теряя сознание.

— Милорд, — хрипло проговорила она. — Вы. незабываемы.

Короткий смешок.

— Мы с вами ещё не закончили.

Теперь верёвка обхватила её колено, направляясь ниже, обхватывая икры коротким чулком в крупную клетку. Тёмный Лорд вязал узлы всё быстрее, стягивая их всё туже, но всё ещё не причиняя ей дискомфорта, и Кира почти чувствовала себя одетой, пусть и очень странно. Развяжи он ей руки, она смогла бы ходить по дому в таком виде, ублажать его, соблазнять. Возбуждение полыхнуло в ней от одной этой мысли.

— Вы меня так и оставите? В таком виде?

— А вы бы этого хотели?

— Да, — шепнула она. — Очень.

Тёмный Лорд закончил с её второй ногой, задержавшись на нежной ступне, и Кира охнула от сложной, умелой чувственности его движений.

Она хотела быть связанной им. Верёвки возбуждали её, и она знала, они привлекали и его. Древнее умение покорять женщину, желать её, делать с ней что угодно. Тёмный Лорд владел им в совершенстве.

А потом Тёмный Лорд снова оставил свободными концы верёвки, свисающие с её коленей, и Кира наконец поняла, что он собирался делать.

Подвесить её.

— Я хочу увидеть, на что вы способны, — произнёс он. — Не в ритуальном круге — это было бы банально. Над ним.

Кира охнула.

— Вы. но никто и никогда не проводил ритуал с донором, висящим в воздухе!

Вот именно.

Тёмный Лорд подхватил её на руки. Кира задрала голову: над впадиной бассейна, в которой посверкивала закрепляющая магия для каждой линии ритуального круга, были намертво закреплены новенькие кронштейны, с которых свисали крюки.

— Я подвешу вас совсем низко. Не бойтесь.

Кира повернула к нему голову.

— Я не боюсь, — тихо сказала она. — Ничего, пока я с вами.

Его лицо не изменилось.

— Вы наивны. Впрочем, мне это только на руку.

Длинные концы верёвок взметнулись к потолку, и Тёмный Лорд пролевитировал вслед за ними. Минута, другая, и Кира оказалась подвешенной в полуметре от пола за грудь, бёдра и колени, а её ноги были раздвинуты широко в стороны.

Верёвки натянулись, и она почувствовала себя связанной по-настоящему. Покорной. Принадлежащей ему.

— А вот теперь, — насмешливо сказал Тёмный Лорд, — я узнаю, что будет, если я поддамся вашим уговорам. Теперь, когда вы и я желаем одного, я хочу попасть в момент, где я очнулся после того, как ритуал был завершён, и я вернул себе память. Кого я увижу? Уверен, вы хотели бы это узнать не меньше меня.

Кира вздрогнула.

— Да, — сказала она. — Хотела бы. Но что, если… — Она замолкла.

— Боитесь, что мне не понравится то, что я увижу, и я откажусь от ритуала вообще?

Он стоял над ней, скрестив руки. Кира кивнула.

— Да. Что тогда?

Тёмный Лорд хмыкнул.

— Посмотрим. Но сначала — моё желание.

Он долго смотрел на неё, и Кира наконец увидела тщательно скрываемое в его взгляде восхищение. Её телом, её волосами, свисающими почти до пола, пенькой на её нежной коже, её влажностью и её возбуждением. Он получил то, что хотел: она была по-настоящему наказана.

— Вы отпустите меня? — спросила она.

Он покачал головой.

Пока не получу то, что мне от вас нужно — нет.

Тёмный Лорд шагнул к ней и опустился на колени между её бёдрами, разводя ноги шире. Нагнулся и погладил низ живота, натягивая и отпуская верёвку, вновь заставляя Киру мучительно и сладостно задрожать. Следом его руки нашли её грудь, сжали соски, пощипывая, и Кира со стоном запрокинула голову.

— Нет, — прошептал он. — На этот раз я оставлю вас голодной. Желайте меня. Думайте обо мне. Покажите мне, что меня ждёт.

Его ладонь легла ей на лоб, и под разгорающимися рунами Кира почувствовала, как к плетению пеньковой верёвки на её теле добавляется вязь магических формул, проговариваемая тихим и властным голосом.

… Что произойдёт, когда главный ритуал, объединивший их, наконец завершится, и Рональд Вейер обретёт всю память?

Сейчас она это узнает.

Глава 18

… Кабинет лорда-ректора был обставлен так, как она помнила. Морские пейзажи на стенах и настежь открытое окно.

Лето или ранняя осень. Кира остро вспомнила, что в её времени ей совсем скоро предстояла вторая сессия. Она надеялась сдать её превосходно, но сейчас её это совершенно не волновало.

А потом её взгляд перешёл к человеку, который сидел за столом и что-то писал.

Лорд-ректор выглядел совершенно так же, как обычно. Чуть усталым, пожалуй: она заметила лёгкие тени под глазами.

— Мисс Риаз, — произнёс он, не отрываясь от своего дела. — Проходите.

Он не спросил: «Чем обязан?» Но Кира почти услышала эту церемонную фразу.

Сухую и безразличную, хотя перед ней был её профессор.

Но Дуайт Деннет никогда не поприветствовал бы её так.

— Я хотела узнать, как вы себя чувствуете, — осторожно сказала она. — Мы не виделись с тех пор как.

— С тех пор как завершился ритуал, — коротко сказал он, поднимая голову. В его глазах не было даже проблеска тепла. — Мы больше ничем не обязаны друг другу, мисс Риаз. Вам пора это понять и принять.

Он выглядел. старше. Ненамного, но ощутимо.

— Вы даже не поговорили со мной!

— Потому что не счёл это необходимым.

— И я вам больше не нужна, — произнесла Кира из будущего. — Ни в каком качестве. Горький смешок.

— Вы издеваетесь?

Кира отпрянула, словно её обожгли кипятком.

— Простите, — шепнули её губы. — Я надеялась, вам захочется поговорить со мной.

— Зачем? — спокойно спросил он. — У меня есть всё, что мне нужно.

— Но вы любите меня… — Кира осеклась.

— После того, что вы совершили — нет.

Слова ударили её, будто битое стекло в глаза.

Что она совершила? Что? Что?!

Неужели она предала его? Оставила в опасности?

Никогда. Она бы никогда. никогда.

— Я.

— Вы можете идти, мисс Риаз. — Лорд-ректор снова вернулся к бумагам. — Я вас не задерживаю.

Она попятилась, не отрывая от него взгляда. По её щекам потекли слёзы.

— Это навсегда, — тихо сказала она. — Правда?

— Я, во всяком случае, не собираюсь с вами видеться в дальнейшем, если не буду к тому вынужден. — Его голос был холоден и сух. — Надеюсь, вынужден не вами. У вас всё?

Кира подавила всхлип.

^{- Да}.

— Тогда уходите, мисс Риаз. И я советую вам не возвращаться, для вашей же пользы. Не стоит разбивать себе сердце снова и снова, каким бы. — Он запнулся. — Неважно. Это всё теперь неважно.

Взгляд его сделался отрешённым. Кира из настоящего отдала бы всё, чтобы узнать, что сделала та, другая Кира, чтобы потерять его навсегда.

Но та молчала.

Лорд-ректор перевёл на неё спокойный взгляд.

— Я чувствую себя превосходно, — ровным голосом сказал он. — Вам не о чем беспокоиться.

— Как мне называть вас сейчас? — прошептала Кира. — Вы так и не сказали мне, кто вы теперь.

— Я всегда был собой, мисс Риаз. Глубинная личность не меняется. Впрочем, к вам это уже не имеет никакого отношения.

Он закрыл папку, лежащую перед ним.

— Я могу устроить вам обучение экстерном, если хотите. Вы сможете сдать нужные экзамены за два-три года — другим преподавателям, разумеется, — и с вашими способностями, уверен, получите отличные баллы. Впрочем, вряд ли это должно вас тревожить, раз ваши умения донора настолько популярны.

Впервые за всю их встречу в его голосе зазвучал сарказм.

— Я не хотела этого, — почти беззвучно сказала Кира из будущего. — Клянусь, я этого не хотела.

— Но это произошло. Если вам нужно моё прощение, оно у вас есть. Но это всё, что я могу вам дать.

Кира дёрнулась, будто от удара. Ушла от его взгляда и вдруг упёрлась взглядом в оконную створку. Она не видела себя со стороны: ей было слишком больно, чтобы даже подумать об этом. Но в стекле, отражающем свет ламп и её саму, она увидела своё лицо и вздрогнула: её лицо… она тоже стала старше. И не просто на несколько месяцев — года на два, не меньше.

И в течение этих лет она не виделась с профессором? После того как завершился ритуал — ни разу не навестила его? А он не хотел встречаться с ней, несмотря на то, что он был лордом-ректором Академии, а она — его студенткой? Что произошло? И как ему удалось избегать её так долго?

Но ей не суждено было получить ответы на свои вопросы.

Словно услышав её мысли, лорд-ректор кивнул Кире.

— Всё верно, — мягко сказал он. — Это не плохой сон. Вы уже видели меня и вас в этом кабинете, помните? Теперь всё происходит на самом деле.

— Прощайте, — одними губами сказала она.

— Всего доброго, мисс Риаз. Будьте так добры, закройте за собой дверь.

Кира слепо попятилась. Ткнулась в дверь, повернула ручку.

И шагнула в темноту.

Кира очнулась, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Больше не подвешенная к потолку, с развязанными руками, она всё ещё была скована плетением на её груди, ногах и бёдрах, но те не мешали ей двигаться.

И плакать.

Тёмный Лорд не утешал её в этот раз. Он с задумчивым видом стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди. Уже одетый, в строгом чёрном костюме и чёрной рубашке, и совершенно невозмутимый.

— Вам нечего сказать? — горько проговорила Кира.

— Почему? Вполне есть.

Он загнул палец.

— Я остался жив. Сохранил должность и ясный разум. Что до вас, насколько я вижу, я мог получить и Киру Риаз, если бы только поманил её пальцем. Но, очевидно, вы предадите моё доверие, и видение предупреждает, как бы я не пожалел об этом.

Кира сглотнула.

— Я бы никогда…

— Но будущее показывает, что вы это совершили. Совершили нечто настолько мне отвратительное, что я не виделся с вами достаточное количество времени. И даже не поблагодарил вас за ритуал. — Он покачал головой. — Я не знаю, сколько лет вам было в том видении и сколько лет было мне. Но явно прошло не меньше года, и раз уж я не желал видеть вас целый год, и это как-то мне удалось. что ж, я впечатлён вашими стараниями. Похоже, вы сделали всё, чтобы я пожелал от вас избавиться.

Тёмный Лорд бросил короткий острый нож к её ногам.

— Приведите себя в порядок, и я отвезу вас в Академию. На сегодня я получил от вас достаточно.

Он помолчал.

— А возможно, — негромко добавил он, — и не только на сегодня. Но ритуал, думаю, мы всё-таки завершим. Рано или поздно, когда я буду готов. Возможно. Я ещё колеблюсь, но. я вижу в этом всё больше пользы. Стать целым. Получить знания, что мне так необходимы. Это стоит риска.

Уже на лестнице наверх Тёмный Лорд обернулся.

— Я не хотел бы терять вас, — так же негромко добавил он. — И я готов это признать. Но если вы совершите. то, что вы совершили, я откажусь от вас, вы это видели. Так что очень советую соизмерять свои поступки.

— Да, милорд, — прошептала Кира, вытирая слёзы.

Он кивнул и вышел.

Экзамены приближались. Кира чувствовала их по оживлению в коридорах, ощущала по напряжению, охватившему других адептов первого года, когда в холле появилось расписание.

И Кира совершенно не удивилась, увидев, что в этом семестре лорд-ректор будет принимать боевую и ритуальную магию лично. У каждого студента.

Это должно чудовищно его измотать. Но если он отправит четверть студентов на пересдачу сразу, а на талантливых одиночек потратит не более пяти минут, всего лишь подтверждая их знания, то он вполне сможет справиться.

Её экзаменационное время стояло последним среди адептов её года. Вечером в следующую пятницу.

Кира слабо улыбнулась.

Интересно, он оставит её ночевать?

Но других поводов для радости у неё было мало.

Видение о том, как лорд-ректор Академии прогоняет её, преследовало её. А Тёмный Лорд вовсе не стремился её утешить.

Ей по-прежнему было запрещено покидать стены Академии, и Райли, приезжавший к ней дважды, принял это без звука. Но к удивлению Киры, он вовсе не жаждал от неё ритуалов. Они просто гуляли по парку и пили чай в общей столовой, не обращая внимания на шепотки и любопытные взгляды.

— Я сообщил фон Вюрнеру о метке, и мы нашли оправу, — сообщил Райли, когда они вместе вошли в её комнату. — В дешёвой банковской ячейке. Разумеется, арендованной на фальшивое имя. Мы поставили пару меток на случай, если хозяйка вернётся, но что-то подсказывает мне, что ждать придётся долго.

Сердце Киры радостно дрогнуло. Кем бы ни была мать Тёмного Лорда, что бы она ни совершила, как бы виновата ни была перед сыном — она была в безопасности.

— То есть вы не найдёте её, — утвердительно сказала она. — Не можете её найти.

Райли развёл руками.

— Увы, нет. Но одна-единственная женщина, перепуганная до чёртиков, не принесёт беды. Меня куда больше тревожит Арчибальд. В последнее время он частый гость в доме отца, и…

Он помрачнел.

— Он пытается давать мне советы. Не просто советы — манипуляции.

— Ты исполняешь обязанности главы Протектората. Естественно, что люди будут искать твоего внимания.

— Он не внимания моего ищет, — хмыкнул Райли. — Он хочет полного подчинения. И отец, кажется, не возражает.

Не возражает. Или не может возражать? Что, если Арчибальд коснулся ослабшего лорда Хили теми же чарами, которыми воздействовал на Веронику? У бывшего главы Протектората наверняка были связи и люди, способные пригодиться отцу Тёмного Лорда. Особенно теперь, когда тот потерял магию амулета.

— Расскажи мне об Арчибальде фон Вюрнере, — попросила она. — Чем он известен, кроме того, что воровал деньги у сирот?

Райли поморщился.

— Не повторяй это на людях. Он не был пойман за руку, а это значит…

— Что он продолжит, — резко сказала Кира. — Не будем лукавить.

Райли вздохнул.

— Хорошо, не будем. Он силён, Кира. Силён — и не знает границ в своих желаниях. Нет большего приверженца родственных традиций, чем он. Порой я радуюсь, что у него нет детей и наследников.

— Нет? — переспросила Кира.

— Мадлен — его троюродная племянница. Сама понимаешь, наши родственные линии переплетены. Но это не такое уж и ближнее родство.

— Но твой отец настаивает на браке всё равно.

— Мы объявим о помолвке после того, как закончатся летние каникулы, — глухо сказал Райли. — Если к тому времени мы с тобой не. — Он осёкся. — Но к Арчибальду фон Вюрнеру это никакого отношения не имеет.

Он взял её руки в свои и сел на её кровать, вынуждая опуститься рядом.

— Я не хочу терять тебя, — негромко сказал он. — Не хочу. Поэтому прошу, пока ещё есть время: согласись стать моей. Согласись на обмен кровью, и я не женюсь ни на ком, кроме тебя.

— Я не могу согласиться на брак из-за того, что иначе ты тут же женишься на другой, — терпеливо сказала Кира. — Это неправильно и по отношению ко мне, и к Мадлен. И к тебе. Не говоря уже о том, что супруги должны любить друг друга — больше жизни, больше всего на свете. Райли, ты же это понимаешь. Какого чёрта ты не можешь отложить помолвку ещё на год, если сам не уверен, на ком хочешь жениться?

— На тебе, — спокойно и уверенно сказал Райли. — И время я даю тебе, не себе. Но обижать Мадлен вечным ожиданием я тоже не буду.

Кира встала, высвобождая руки.

— Я буду готова уехать с тобой на летние каникулы по твоему приказу, — ровно сказала она.

— Но никакого обмена кровью не будет.

Райли вздохнул.

— Лето длинное, Кира. И бывшего Тёмного Лорда не будет рядом. Ты передумаешь.

Кира подняла бровь.

— Заставишь меня?

Он неожиданно улыбнулся в ответ.

— Вызов? Я его принимаю.

Райли вдруг обнял её.

— Кира, Кира, — прошептал он. — Почему мы говорим о неважных вещах вроде ритуалов и родственных традиций, когда можно просто сидеть сердцем к сердцу? Или забраться на последний ряд в кинозале и крошить по всему ряду булочки с корицей?

Кира только вздохнула.

Райли помолчал.

— Как глава Протектората, я способен на многое, — сказал он. — Например, перевести тебя из Академии принудительно и сделать своей помощницей. Ты не представляешь, сколько интересного тебя ждёт, сколько пользы ты можешь принести нам всем. Тёмные маги существуют до сих пор, порой куда более дикие и безумные, чем Тёмный Лорд. И пусть мы жёстко регламентируем все новости, и до вас в Академии не доходят даже слухи, опасность есть — и она не делается меньше. Ты нужна нам, Кира. Ты нужна мне.

Кира сглотнула.

«Вы мне не нужны».

Лорд-ректор не произнёс этих слов, но они были очевидны, как день.

Что её ждало, если она не примет предложение Райли, если будет сопротивляться изо всех сил? Несколько лет одной, без лорда-ректора за плечом, а потом короткая сухая встреча, которой лучше бы не было?

Нет. Она будет бороться.

— Я не хочу уходить из Академии, Райли, — произнесла она вслух. — Я твой донор на этот год, ты же знаешь. Но потом я сама буду строить свою жизнь.

Они долго смотрели друг на друга. Наконец Райли кивнул.

— И ещё одно. Мой отец убеждён, что его прокляли, и как только мы найдём, как именно, проклятие станет возможно снять. Разумеется, я собираюсь привлечь тебя.

Тёмному Лорду это не понравится. Но был ли у неё выбор?

— Я понимаю, — коротко сказала она.

Когда Райли ушёл, она долго сидела на кровати.

Если она вернёт память Тёмному Лорду…

… Он бросит её. Наверняка.

Может быть, не стоит завершать ритуал? Просто остаться с Тёмным Лордом? С тем, кто на каждом шагу повторял, что не любит её — и каждый раз опровергал это своими действиями? Кто был почти бережен с ней?

Но неужели у неё хватит жестокости лишить его самых важных воспоминаний? Неужели она оставит профессора Деннета одного в темноте?

— Нет, — прошептала она. — Нет. Никогда. Пустые колебания. Я верну его.

С этими мыслями Кира вернулась из душа. Медленно разделась, набросила золотистый кружевной топ на бретельках, влезла в шёлковые пижамные штаны — и залезла под одеяло.

Ей было одиноко и неуютно. Она набросила бы мантию и отправилась бы в спальню к Тёмному Лорду, если бы могла. Но он сухо объявил ей, что теперь, когда начинается время экзаменов, он сам будет выбирать время для своих визитов, и у неё не было другого выхода, кроме как покориться.

Интересно, какие сны снятся Тёмному Лорду? И может ли их увидеть она?

Она закрыла глаза. И прежде чем осознала, что делает, коснулась руны у себя на груди.

Глава 19

Длинные чёрные локоны были первым, что Кира увидела. Вторым был снег.

Смеющаяся Вероника в открытом алом платье лежала на снегу, и сердце Киры заколотилось: она была совсем юной, старше Киры всего лишь на несколько лет. И на её руке не было обручального кольца.

— Рональд, — дразняще прошептала она. — Я выхожу за-а-амуж. И как это тебе?

Вместо ответа молодой человек, который был Рональдом Вейером, сбросил пиджак и опустился на колени рядом с ней. Он был в брюках и чёрной рубашке, и Кира залюбовалась его профилем: он был красив. Его ещё не коснулась тяжёлая и полная опасностей жизнь, он ещё не совершил своих убийств, не терял памяти.

Но в его глазах уже появился хищный блеск. И теперь, когда Рональд Вейер глядел на Веронику, этот блеск только усиливался.

— И что же, — с обманчивой мягкостью произнёс он, — вы хотите, чтобы я подарил вам на свадьбу, будущая миледи Крейн? Флакон яда для вашего супруга, быть может?

На красивом лице Вероники промелькнула паника. Она прекрасно знала, что он не шутил.

— Не надо, — шепнула она. — Я должна выйти за него… мои родители в долгах… ты же знаешь.

— Дело не только в ваших родителях, миледи, — холодно произнёс он, потянув её платье с безупречных плеч. — Вы сами хотите этого. Хотите стать первой леди, супругой нового главы Министерства. Такого молодого, такого глупого. им будет так легко вертеть, правда?

Вероника приподнялась на снегу.

— Хочешь, чтобы я сбежала с тобой? — спросила она.

Он покачал головой.

— Больше нет. Но от этого, — он провёл пальцем по её декольте, — я не откажусь. Вашему мужу придётся привыкать к большим ветвистым рогам.

Вероника музыкально засмеялась.

— Уверена, он их даже не заметит.

Рука будущего Тёмного Лорда властно легла ей на горло.

— Вам не стоит недооценивать меня, миледи. Если вы желаете остаться. вам придётся подчиниться мне целиком. — Он наклонился над ней, глядя ей в глаза. — Полностью.

Вероника едва слышно ахнула.

— Мне это нравится, — прошептала она. — Люблю сильных мужчин.

В его улыбке был явный оттенок презрения.

— Таких, как ваш будущий муж?

Вероника покачала головой.

— Таких, как вы, — тихо сказала она. — Милорд.

Она приняла правила игры. И теперь принадлежала Рональду.

— Передумать не удастся. — Его рука чуть сжалась на её горле. — Точнее, удастся, если вы вдруг расплачетесь и приметесь хныкать о своей жалкой доле после пары ударов плетью, но больше вы меня не увидите.

— Да, — прошептала Вероника. — Я понимаю. И отдаюсь вам.

Самому грозному боевому магу современности. Самому состоятельному, хотя об этом никто и не знал. И самому опасному.

Знала ли об этом Вероника? Наверняка знала, иначе она не стала бы отдаваться ему сейчас. Иначе она, возможно, вообще бы его больше не замечала.

Он не нужен был ей любым, только богатым, властным и совершенным хищником. И он знал это тоже.

Платье Вероники сползло с груди, обнажая аппетитные полукружия. Белья на ней не было.

Рональд взялся свободной рукой за её затылок, вплетая пальцы в роскошные чёрные волосы. Властно коснулся губами её губ, и она послушно раскрылась перед ним, обвивая руками его шею.

Киру кольнула ревность. То, что происходило перед ней, случилось много лет назад, но Тёмный Лорд всё ещё думал о Веронике. Помнил её. Она ему снилась.

И где-то там, в реальном мире, настоящая Вероника ждала его.

У невидимой Киры сжались кулаки. На её глазах Рональд целовал другую женщину, его рука ласкала её обнажённый сосок, Вероника постанывала ему в рот, раскинув колени, подол её платья задрался, и Рональд, судя по его хриплому дыханию, был так же возбуждён, как и она.

А Кира не могла оторвать от них глаз.

Поцелуй прервался, и оба перевели дыхание.

— Вы ведь не ждали меня все эти годы, — проговорила Вероника. — Сколько у вас было женщин?

— Не больше, чем у вас мужчин.

Глаза Вероники расширились.

— Вы…

Вместо ответа он снова накрыл губами её рот, и её восклицание потонуло в глубоком поцелуе. Его рука небрежно откинула подол платья Вероники, обнажая узкие алые стринги, едва прикрывающие пышным кружевом низ живота, и одним резким движением, приподняв её бёдра, он рванул их вниз. И она позволила ему, только прижимаясь к нему плотнее.

— Вероника, — прошептал он, нависая над ней. — Как жаль, что желания сбываются слишком поздно.

Его пальцы ласкали её между ног, и Вероника протяжно застонала.

— Ничего… не бывает слишком поздно… милорд, — хрипло выдавила она.

Он покачал головой.

— Бывает. С того самого вечера на балу. было слишком поздно. — Он коротко засмеялся. — Но какая разница? Вы красивы, доступны, и вы здесь.

Вероника хлестнула его по щеке.

— Доступна? — прошипела она. — Я не позволю с собой так обращаться.

Он поймал её ладонь. Перевернул и поцеловал её.

— А придётся, — прошептал он. — Если вы хотите быть моей, вы позволите мне что угодно.

Руки Рональда снова гладили бёдра Вероники, проникая внутрь, и низкий хриплый стон вырвался у неё. Веронике было хорошо, она была с мужчиной, которого желала, о котором мечтала, и вот-вот они должны были…

Зрение Киры накрыла темнота.

Она закашлялась, вырываясь из сна — и поняла, что попалась.

Тёмный Лорд заметил её. Он почувствовал незримое и непрошеное присутствие Киры в своём сладостном видении — и понял, что Кира попала туда сознательно.

Зачем, зачем она коснулась этой чёртовой руны?

Кира застонала, прячась глубже под одеяло. Утром Тёмный Лорд. она не знала, что он с ней сделает, и даже боялась гадать.

Впрочем, скорее всего, он захочет подождать до выходных.

А она, чёрт подери, не поедет! Раз уж Тёмному Лорду снятся горячие брюнетки из прошлого, пусть обходится без неё!

Кира всхлипнула. Она могла бодриться сколько угодно, но он.

Думал о другой женщине. Случайно ли? Нарочно? Мог он управлять этим сном — или это всего лишь совпадение?

Неважно. Что бы это ни было, видение причинило ей боль.

Она уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. И рыдала так громко, что едва услышала поворот ключа.

Но как открылась дверь в её комнату, она расслышала прекрасно.

Кира рывком села в постели. Ключ был только.

У её лорда-ректора.

— Уходите, — прошептала она в темноте. — Я не хочу вас видеть.

Она едва видела очертания его фигуры в темноте. Загадочной, тёмной. властной.

— А я хочу вас видеть, — негромко произнёс он. — И думаю, вы прекрасно знаете почему.

Вы.

— Вы проникли в мои сны, — произнёс зловещий голос. — В самые интимные из моих видений, и вы сделали это нарочно. Я это знаю, потому что в эту ночь я специально сосредоточился на своих барьерах, отпуская вас от себя, чтобы побыть одному.

Тёмный Лорд помолчал.

— Кажется, мне придётся скорректировать свои планы.

— Да как вы смеете! Вы только что были с другой женщиной! Видение или нет, вы чувствовали всё, что ощущали вы из прошлого!

— И? Думаете, я желаю повторять этот познавательный опыт снова и снова?

— А вы не желаете?

Тихий смех.

— Не очень-то. Разве что для того, чтобы вызвать у вас эту очаровательную ярость.

Кира тихо и бессильно зарычала.

— О, да у кого-то прорезались зубки, — раздался холодный шёпот. — Кажется, мне пора исследовать их остроту на себе.

В четыре шага он пересёк разделяющее их пространство.

— Вы ласкали её! — выпалила Кира.

— Сон, — холодно проронил он. — Всего лишь сон.

— Очень реалистичный сон!

— И вы собираетесь упрекать меня — в чём? Что мне против воли и желания снится моё прошлое? В подобные видения вмешиваться опасно, и вы это чувствовали, но всё же вмешались, преступив мои запреты. И я не оставлю это без наказания.

Тёмный Лорд наклонился, заглядывая под кровать, и что-то звякнуло. Кира похолодела.

— Что это?

— Сюрприз, который я оставил как раз для такой ночи. — Он бросил на кровать две металлические распорки. — Вам понравится.

— Что… вы будете делать?

Он тихо засмеялся.

— Больше не хотите, чтобы я ушёл, правда?

Кира закусила губу.

— Вы всё ещё думаете о ней?

— Когда рядом вы? Ну уж нет.

Она упрямо вскинула голову.

— Докажите!

Тёмный Лорд расхохотался.

— Иногда мне и впрямь нравится ваша дерзость. Что ж, сейчас она будет вознаграждена.

Он сбросил мантию одним рывком, и Кира увидела, что он был совершенно обнажён под ней.

Рывком он стянул с неё пижамные штаны, оставив совершенно голой ниже пояса. Сильные руки перевернули её на живот. Следом он развёл её ноги в стороны так широко, что у неё заболели мышцы. Хищно щёлкнули запоры на лодыжках, и распорка заняла своё место, закрепляя позу, оставляя её открытой и доступной для него. Для того чтобы он взял её, для того чтобы…

Тёмный Лорд не успел взять Веронику в своём сне. И всё ещё был голоден.

В этот раз его движения были быстрыми и хищными. Он вытянул её руки вдоль тела. Провёл пальцем по левой кисти почти нежно, и тут же без паузы закрепил запястья за спиной второй распоркой. Холодный металл лёг ей на поясницу. Теперь без его соизволения Кира не могла дёрнуться вообще.

А потом она ощутила лёгкие движения пальцем возле её узкого и тугого входа, смазывающие её.

— Вы! — выдохнула она.

— Я в настроении для чего-нибудь экзотического, — почти промурлыкал он, гладя её по волосам. — Впрочем, я могу уйти досматривать свои сны. Вы этого хотите, маленькая лгунья?

— Нет, — выдохнула она. — Не хочу. Но я хочу, чтобы вы думали обо мне. Не о ней.

Горячее дыхание обожгло её кожу.

— О ком же, — прошептал он, — вы думаете, были все мои мысли, когда я проснулся?

Тёмный Лорд резким движением откинул волосы с её шеи — и впился в горло, в линию подбородка, в мочку уха. Жаркие, уверенные движения, заставившие её задрожать.

— Вы хотите меня, — прошептала Кира. — Вы не хотите её.

— Верно. Сейчас я ваш господин и повелитель, который желает свою рабыню. Кричите, маленькая лгунья. Кричите громче, и, может быть, мне начнёте сниться вы.

Кира простонала, когда его язык скользнул по её позвоночнику, задерживаясь на чувствительной точке между лопаток.

— Да, — проговорил он ей в ухо. — Вы скажете «да», и я обойдусь с вами, как с моей женщиной и моей наложницей. Вы желаете этого, мисс Риаз?

— Да, — вырвалось у Киры. — Пожалуйста… милорд.

Он не подготовил её. Просто вошёл — медленно, томительно медленно, но сразу на всю длину. Кира охнула.

— Кира, — выдохнул он. — Во имя всех богов, вы сводите меня с ума.

Её дыхание стало хриплым и неровным. Медленно, но верно Кира начала двигаться в такт его движениям, насколько позволяли ей распорки. А потом его пальцы уверенно прошли по её бёдрам, скользнули между широко раздвинутых ног — и она захлебнулась стонами удовольствия.

— Хорошая девочка, — прошептал он, сжимая её ягодицы. — Моя до конца.

Ещё секунда, и она с резким вскриком достигла пика. С хриплым вздохом он излился в неё горячими толчками, и лёг рядом на кровать. Набросил на них одеяло.

— Вы будете спать здесь?

— Я уже спал у себя, глупая девчонка. Ваши бесцеремонные подглядывания меня разбудили, так что я не дам спать уже вам. — Он усмехнулся в темноте. — Впрочем, вы прекрасно уснёте. Так и быть, я освобожу вас.

Он потянулся к ней, и Кира с облегчением выдохнула, когда распорки слетела с её запястий, а затем с лодыжек.

— Но это не навсегда, — невозмутимо заметил он. — В конце концов, должен же я порадовать чем-то себя утром.

— И вы хотите. порадовать себя мной?

— Нет уж, это вы меня порадуете. — В его голосе скользнула насмешка. — И если уж вам так хочется смотреть мои сны, смотрите их остаток этой ночи. Теперь, когда я лежу рядом, это неизбежно, не так ли?

Его сон. Кира вдруг вспомнила вопрос Вероники — и его ответ.

«Сколько у вас было женщин?»

«Не больше, чем у вас мужчин».

— Сколько у вас было женщин? — прошептала она. — Тогда, до Вероники?

Короткая пауза.

— Ах да, конечно. Вы же видели.

И?

— И ничего. Спите, маленькая лгунья. Я не имею ни малейшего желания говорить вам правду.

— А если я догадаюсь? — обмирая от собственной дерзости, спросила Кира.

— Мне это безразлично.

— Лжёте, — прошептала она.

— А вы слишком уж тревожитесь о моём прошлом. — В его голосе неожиданно не было резкости, только спокойное тепло. — Спите.

Он закрыл глаза. И прежде чем Кира поняла, что она делает, она осторожно положила ему руку на плечо.

И заснула сама.

Полутёмный зал. И Тёмный Лорд.

Ему позволилиодеться и сохранить остатки достоинства, и очень зря это сделали: он стоял холодный, прямой и сильный, словно лорд-аристократ перед лицом своих сервов, а не безродный маг, которому двенадцать судий в алых плащах с капюшонами сейчас выносили приговор.

— … Вам есть что-либо сказать в свою защиту? — послышался глухой голос Райли Хили из-под капюшона.

— Я уже мёртв, — спокойно ответил Тёмный Лорд. — Какая защита?

— Вы можете смягчить себе приговор, — раздался мягкий, почти вкрадчивый голос из-под другого капюшона, и Кира вздрогнула. Арчибальд фон Вюрнер. — Расскажите нам о ваших приспешниках, оставшихся на свободе, и вы получите часть своей жизни обратно. Настоящее имя, детские воспоминания.

Тёмный Лорд горько расхохотался.

— Я не сказал ничего под пытками. Вы думаете, я сдам тех, кто мне доверился, потому что вы вежливо попросили? Да стоит мне хотя бы намекнуть на кого-то, кто был бы мне дорог, вы тут же притащите его сюда за волосы и начнёте пытать, надеясь выманить у меня и мои сокровища, и мои тайные счета, и все мои тайные знания.

Он холодно улыбнулся.

— Поверьте, там есть что выманивать. Но вы их не получите.

Капюшон мага в алой мантии, стоящего в центре, качнулся.

— Приговор будет исполнен завтра в полдень, — холодно произнёс Агнус Хили. — Что такое лишение памяти, вам, надеюсь, объяснять не нужно?

— Я немало изучал этот вопрос, — бесстрастно произнёс Тёмный Лорд. — Объяснения мне не нужны. Только одна просьба.

— Какая?

— Я составил письмо и запечатал его. Оно в моей камере. Если кто-то, в ком нет моей магии, попытается его открыть, оно сгорит и разлетится хлопьями пепла. Я желаю, чтобы его доставили девочке, которая стала моим донором.

Тишина. Удивлённая, изумлённая, потрясённая тишина.

— Зачем? — спросил голос Райли.

— Считайте это моей благодарностью, — сухо сказал Тёмный Лорд. — Она спасла мне жизнь, в конце концов.

Короткое молчание.

— Нет, — наконец сказал лорд Хили, явно верховодящий здесь. — Нет, если содержание письма не будем знать мы.

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Что ж, значит, вы куда большие трусы, чем я думал.

Он развёл руками.

— Я мог бы уничтожить одного из вас прямо сейчас. Мне достаточно было бы пары слов, чтобы вы сами потащили его на костёр. Но я не буду этого делать. Я просто скажу, что я… разочарован. И даю вам последнюю — слышите? — последнюю попытку искупить то, что вы сделали со мной. Верните мне память, станьте тем, кем были призваны быть для меня — и, возможно, я разделю с вами этот мир.

Кира прекрасно знала, к кому он обращался сейчас.

К своему отцу.

— Это всё очень хорошо, — небрежно произнёс голос Арчибальда фон Вюрнера, — но я настаиваю на повторном болевом допросе прямо сейчас. После приговора он не скажет нам ничего, но сегодня ещё есть шанс достать его людей.

— Стойте, — повелительно сказал лорд Хили. — Это рискованно и опасно для моего сына. Ещё одного допроса Вейер может не пережить. Я не позволю.

— Я позволяю, — прервал его Арчибальд. — Кто ещё «за»?

— «За», — немедленно произнёс маг слева от него.

— «За», — почти хором произнесли три или четыре голоса.

Но Арчибальд фон Вюрнер подсчитал точнее.

— Всего лишь шесть голосов. Нам нужен седьмой. Райли?

Короткая пауза.

— «За», — спокойно сказал Райли. — Прости, отец, но я тоже считаю это необходимым.

Сердце Киры ухнуло вниз. Да, они говорили о Тёмном Лорде, но пытки беспомощного мага…

Как Райли мог?

— Семеро, — коротко произнёс лорд Хили. — Что ж, я уступаю вам, господа. Начинайте. Тёмный Лорд скрестил руки на груди.

— Вы боитесь даже моих писем, — презрительно сказал он. — Не наделаете в штаны от звука моего голоса?

В следующий миг Кира почувствовала, как из полукруга магов вырвались несколько ужасных разрядов силы, и Тёмный Лорд страшно закричал, падая на колени.

«Просыпайся, — в ужасе подумала Кира. — Просыпайся сейчас, немедленно!»

Это не было ритуалом, это был сон, обычный сон. его сон!

Но Тёмный Лорд не просыпался. Он уходил за черту.

Он упал на бок в полубессознательном состоянии, пытаясь закрыться ладонями, но браслеты на руках блокировали его собственную магию. Кира попыталась прикоснуться к нему, но она была незрима и бесплотна.

У неё не было ничего. На ней не было ничего. Прошлое совершалось, а она.

Звуки размылись. Тёмный Лорд потерял сознание, на них наступала темнота, — а он всё ещё не просыпался. Они застряли в лимбо — и могли остаться здесь навсегда.

Перстень. Алый перстень, который должен был приходить ей на помощь в случае опасности. Перстень, который она всегда надевала на ночь.

Кира вспомнила, как исцеляла Тёмного Лорда, лежащего без сознания, своим амулетом. Как спасла актрису, изображающую Киру, вспышкой магии, погружаясь в мёд. Как он яростно и жадно вошёл в неё в кабинке туалета, а она коснулась его своим перстнем, даруя ему силу.

Она могла его разбудить. Могла. Надо только знать, что она это может.

И перстень взорвался в её руке алой вспышкой.

Кира открыла глаза, тяжело дыша в темноте. Распорки отлетели к двери: взрыв силы был таким, что она не удивилась бы, если бы обрушилась и кровать.

Обнажённый мужчина рядом с ней лежал с полузакрытыми глазами, оскалив зубы. По его лицу стекал пот.

— Рональд, — громко позвала она. — Дуайт. Очнись.

Он не слышал её. Он, кажется, вообще ничего не слышал.

А у неё больше не было амулета, который мог бы ему помочь. Точнее, он был, но сила, заключённая в нём, безнадёжно иссякла.

Вызвать целителей? Связаться с Этьеном? Кира закусила губу. Нет. Слишком долго.

Она сняла с себя перстень. Глубоко вздохнула и надела ему на палец.

— Я дарую тебе жизнь и силу, — прошептала она. — Возьми её.

Несколько секунд ничего не происходило.

А затем перстень медленно соскользнул с его пальца и скатился ей в ладонь, признавая лишь одну хозяйку.

Кира горестно охнула, и тут лежащий мужчина на кровати открыл глаза.

Из-за перстня? Или из-за того, что она сама вытащила его из-за черты?

Кира не знала. Она просто молча заплакала от облегчения.

— Милорд, — тихо сказала она. — Я так рада, что вы живы.

— А уж я-то как рад, — последовал мрачный ответ. — Надо же, я почти забыл про то письмо, написанное для вас. Вы его, конечно же, не получили.

Кира покачала головой.

— Нет.

— Я так и понял. Когда меня вернули в камеру, там повсюду был пепел. — Тёмный Лорд тяжело вздохнул. — Не беда. Я напишу вам другое.

Кира вздрогнула.

— Когда? Когда вас арестуют или убьют?

— Примерно так, — согласился Тёмный Лорд. — Если, конечно, я не брошу вас раньше, что куда вероятнее, судя по вашему видению.

Он приподнялся со стоном.

— Чёрт подери, мы влипли. Если даже банальный сон может нести мне смерть… мы должны закончить ритуал и вернуть мне эти дьявольские воспоминания немедленно, чтобы они больше не настигали меня в самую неожиданную минуту.

Этой же ночью?

Тёмный Лорд покачал головой.

— Уж точно нет. Два видения подряд: я слишком устал, а завтра меня ждёт экзамен у адептов выпускного курса. Но когда экзамены будут завершены — да. Я только надеюсь, других сюрпризов не будет.

— Я могу спать с вами, — предложила Кира. — Перстень станет вам защитой.

Тёмный Лорд хмыкнул.

— Нет, мисс Риаз. При всём вашем очаровании, я не немощный калека, который ничего не может без спешной помощи своей рабыни. Я буду относиться к вам, как к моей одалиске, а не к ходункам.

— То есть врываться посреди ночи?

— Совершенно верно. Вы чем-то недовольны?

Кира вздохнула.

— Вы… вы самый самодовольный…

— Хватит комплиментов. — Он встал. — Лучше будет, если вы проснётесь в одиночестве. Отдохните. И не вздумайте выбрасывать эти прекрасные распорки. Я ещё думаю ими себя позабавить.

Кира хмыкнула.

— Если я вам это разрешу.

Тихий смех.

— Что ж, я найду для вас. подходящие аргументы.

Послышались шаги, а потом он мягко закрыл за собой дверь.

Кира закрыла глаза. И почти сразу заснула.

Глава 20

Первый экзамен по истории магии она сдала легко. Высший балл — и мадам Кински, проходя мимо неё в коридоре, вежливо поздравила Киру, даже не одарив её неприязненным взглядом. Хотя могла бы. О треугольнике, возникшем между Кирой, Райли и Мадлен, не сплетничали: после бала, где Мадлен объявили королевой Академии и где Райли Хили был её спутником, никто больше не сомневался, на ком он женится. Но мадам Кински, это было видно, прекрасно знала, как обстояли дела по-настоящему.

Но сейчас Кире было не до Райли.

С Тёмным Лордом они не виделись после того последнего страшного сна, где он едва не погиб. Но ей нужно было вернуть ему память немедленно, иначе однажды он уснёт и не проснётся.

И одновременно Кира знала, что он её бросит. Она не увидит его год или два, а потом окажется в знакомом кабинете, услышит его сухой голос — и поймёт, что всё кончено.

Она не знала, как это предотвратить или изменить. Не знала, не знала, не знала…

Кира прикусила губу. Страшный, невозможный тупик.

— Кира!

Она обернулась.

Райли стоял у расписания, улыбаясь.

— Сдала историю? Высший балл?

Кира кивнула.

— А я взял нам билеты. У тебя кончатся экзамены, я завершу некоторые свои дела, и мы.

— Он запнулся. — Кира? Всё хорошо?

Она глубоко вдохнула. Нет. Она не скажет ему, что видела во сне, как Райли наравне с другими членами Протектората требовал новых пыток для Тёмного Лорда.

Но и не забудет.

— Да. Просто я не ожидала, что всё случится так быстро.

— Но ты будешь готова? Я понимаю, что ты не в восторге от нашей поездки, но контракт обязывает тебя, и. я хотел бы, чтобы у нас не было недопонимания по этому поводу.

Кира промолчала. В конце концов, какой выбор у неё был? Райли был её магом, она подписала контракт, занятия в Академии были закончены.

— Дай мне время на возможную пересдачу, — попросила она. — Последним экзаменом у меня идёт боевая магия, в конце концов.

Райли не сдержал кривой усмешки.

— Не думаю, что лорд-ректор будет тебя нарочно валить.

— Просто дай мне шанс попытаться снова.

— Я-то дам, но даст ли он?

Кира открыла рот, но Райли покачал головой.

— Удачи. Я просто проходил мимо; пятеро ребят из выпускного года станут Протекторами наверняка, но ещё двадцать хотят испытать себя, и я решил устроить испытания прямо здесь. Хочешь посмотреть?

Кира немного подумала.

— Хочу, — внезапно сказала она.

— Тогда идём.

Кира не пожалела, что пошла. Зрелищные схватки один на один захватили даже её. Фейерверки, тщательно отмеренные боевые заклинания, дважды — краткое, на полторы-две секунды, подавление воли. Ритуальную магию на этот раз никто не отрабатывал: только собственные навыки, отточенные годами учёбы.

И получалось у них превосходно.

Ей нужно было стремиться к такой же смертоносной боевой красоте. Пусть она и создана была быть донором, уметь защищать себя ей было необходимо.

А потом Кира увидела знакомую фигуру в дверях и замерла.

Лорд-ректор в чёрной мантии стоял, прислонившись к стене и сложив руки на груди, по своему обыкновению. И совершенно не заботился о том, что на нём скрестились взгляды всего зала.

— Милорд ректор. — Райли чуть наклонил голову. — Желаете присутствовать?

— Я увидел достаточно. — Тёмный Лорд кивнул паре пятикурсников, застывших друг против друга. — Отличная работа. Но я не вижу здесь вашей сестры Элейн. Она не планирует идти по стопам отца и брата?

— Элейн дома с отцом, — коротко сказал Райли. — Он заболел. Возможно, даже попал под чьё-то проклятие.

— Неужели? — ровным голосом произнёс лорд-ректор. — Должно быть, сильное, если его не смогли снять сразу. Могу ли я предложить свои услуги?

Кира чуть не поперхнулась.

Намёк был ясен и прозрачен. Тёмный Лорд был спокоен, безмятежен и счастлив помочь — но только в обмен на собственную неприкосновенность. Иначе, безмолвно говорили его глаза, всё может повториться.

Понял ли это Райли? Подозревал ли его?

— Достаточно будет помощи вашей адептки первого года, Киры Риаз, — спокойно сказал Райли. — Моего донора, если вы помните.

Тёмный Лорд даже не посмотрел на Киру.

— Очень хорошо. Сообщите мне, если ваше мнение изменится.

Он хлопнул в ладоши.

— Для всех здесь присутствующих: если я останусь и увижу хотя бы одну ошибку в показательном бою, экзамен вы проваливаете автоматически. Протектор не может позволить себе ни единого промаха. Надеюсь, это ясно.

Среди студентов пронёсся шепоток, и двое адептов боком встали со скамей, пробираясь к выходу.

Кира не сдержала усмешки. Тёмный Лорд оставался Тёмным Лордом.

— Мисс Риаз, вам нужно отдельное приглашение? — поинтересовался Тёмный Лорд, и Кира вскочила как ошпаренная. — Если в вас полетит огненный шар и попортит причёску, потому что вы по глупости оказались там, где не должны были, я рассмотрю ваши документы на исключение без колебаний. У адепта первого года должна быть голова на плечах, и сражения между боевыми магами, где не выставлены даже простые физические барьеры, не место для первокурсницы. Я понимаю, что мистеру Хили не терпится угробить своего донора и взять другого, но не в моей Академии.

На лице Райли появилась сдержанная ярость.

— Думаю, милорд ректор, что глава Протектората вполне способен обеспечить безопасность всем своим подопечным.

— Исполняющий обязанности, — скучающим голосом поправил его лорд-ректор. — И исполняющий их недостаточно хорошо. Адепты пятого года знают, на что идут. Но нетренированный ребёнок? Право, я воздерживаюсь от более крепких выражений исключительно из уважения к закону.

Он кивнул Кире.

— Если мне придётся повторить свои инструкции, я сниму с вас баллы на экзамене. На выход, мисс Риаз. Живо.

Кира бросила извиняющийся взгляд на Райли и бросилась прочь.

Лорд-ректор вообще не обращал на неё внимания. Нет, всё было понятно: шла сессия, каждый день ему приходилось принимать экзамены по боевой магии у нескольких дюжин студентов, а заодно и подписывать документы об отчислении, рассматривать запросы, жалобы, выслушивать слёзные признания…

Но неужели он не мог хотя бы зайти к ней ночью?

Кира покраснела, вспоминая о его наказаниях. Сейчас она была бы очень не прочь, чтобы он наказал её ещё раз. И наказывал очень, очень долго.

Кажется, время до экзамена по боевой магии будет тянуться очень, очень медленно.

Её дверь распахнулась ранним утром воскресенья, когда небо ещё посветлело, но солнце и не думало всходить.

— Завтракать вы будете у меня, — сообщил Тёмный Лорд, проходя в комнату и захлопывая дверь за собой. — А ужинать — в зависимости от обстоятельств.

Кира сонно моргала.

— Почему вы пришли только в воскресенье? Я не ждала вас сегодня.

— Потому что я лорд-ректор Академии и очень занят во время сессии, маленькая лгунья, а вы должны ждать меня всегда, так что признались вы очень зря. — Его тон стал резким. — Одевайтесь и приезжайте. Автомобиль куда безопаснее, чем ваши прогулки пешком, так что разрешаю вам его арендовать.

Он усмехнулся.

— А поедете вы голой ниже пояса. И никакого пледа на коленях.

Кира в ужасе открыла рот, но Тёмный Лорд лишь пренебрежительно фыркнул.

— Всего лишь небольшой урок для вас. Наденете длинный пиджак, если станет совсем уж страшно. Ваши голые прелести не видны из проезжающих машин, а вот ваша дерзость в последние дни заслуживает того, чтобы я её остудил. Приехав, вы разденетесь совсем и наденете это. Туфли можете оставить.

Он достал ошейник, и Кира послушно подставила шею, чувствуя, как он властным обхватом ложится на её горло.

— Вы… не возьмёте меня с собой, милорд?

— Может быть, мне сразу вывесить неоновую табличку со стрелкой? «Здесь живёт любовница Тёмного Лорда, автографы бесплатно»? — Он фыркнул. — Я мог бы взять вас с собой. Но мне нужно кое-что. подготовить.

Глаза Киры зажглись.

— А я уже заслужила наказание? — прошептала она.

— А мне нужен повод, чтобы наказывать вас? Не обольщайтесь, мисс Риаз. Вы будете принадлежать мне сегодня, и я буду немилосерден. Не думаю, что вы станете возражать, когда я покажу вам. некоторые пикантные детали.

Кира судорожно вздохнула. Он знал её слишком хорошо, и предательский спазм в самом низу живота, едва она это представила, только подтверждал её слова.

Тёмный Лорд с любопытством изучал её.

— Забавно, — сказал он. — Думаете, мне стоит взять вас прямо сейчас? Впрочем, почему нет?

— Я ещё даже зубы не чистила! — выпалила Кира первое, что пришло в голову.

Он расхохотался.

— Откиньте одеяло, мисс Риаз. Держу пари, вы спали голышом.

Кира вспыхнула. Он опять…

Был прав.

Медленно, нехотя она открылась, откинув одеяло в сторону.

— Ночи жаркие, — сказала она.

— И доставлять себе удовольствие куда удобнее, когда ничто не мешает, — кивнул Тёмный Лорд. — Достаньте свою прелестную игрушку. Надеюсь, она розового цвета?

Кира покраснела до самого декольте.

— Да, — сдавленно сказала она, но не шевельнулась.

— Это приказ вашего господина, мисс Риаз. Доставайте.

Из прикроватного столика на свет появился изящный округлый ярко-розовый вибратор.

— А теперь, — сообщил Тёмный Лорд, расстёгивая брюки, — пусть ваш грязный ротик займётся делом, для которого он предназначен, раз уж вы были плохой девочкой и не почистили зубы перед моим визитом. А ваши тонкие пальчики включат это прекрасное достижение человеческой мысли для вашего собственного удовольствия. Впрочем, нет. Я включу его вам сам.

Он медленно разделся полностью, сел на край кровати и поманил её пальцем. Кира слезла, обошла кровать, покачивая бёдрами, и опустилась на коленях у его ног, протягивая ему вибратор.

— Как сладко будет попробовать, — почти промурлыкал он. — Хотите?

— Это почти магия, — прошептала Кира. — Разрешите доставить вам удовольствие, милорд? Мой властелин и повелитель?

Он насмешливо улыбнулся, и тонкая игрушка в его руке завибрировала. Кира послушно раздвинула ноги и на миг прикрыла глаза, когда он провёл по самой чувствительной части её тела. Это возбуждало куда сильнее, чем когда она делала это сама.

— Вы думаете обо мне, когда делаете это? — хрипло спросил он.

— Да, милорд, — прошептала она.

— Представляете меня в своей постели?

— Только вас.

И кричите моё имя?

— Только дважды, — прошептала она. — Я… не… вдруг кто-нибудь услышит?

Тёмный Лорд засмеялся.

— Отличная отговорка. Но я удовлетворён.

Он сомкнул пальцы Киры на вибраторе.

— Теперь вы сами. И если справитесь и доставите удовольствие нам обоим, так и быть, я позволю вам сегодня спуститься в подвал.

Придерживая вибратор там, где она хотела его больше всего, Кира глубоко вздохнула, наклонилась к обнажённому мужчине, провела языком от пупка вниз, и её губы обхватили его, сначала совсем немного. Потом кончик языка осмелел и плеснул вперёд, и дыхание её повелителя вмиг сделалось неровным.

Кира уже начала постанывать, и вибратор вот-вот грозился выпасть из ослабевшей руки. Одновременно доставлять удовольствие и получать его было слишком сложно, она будто раздваивалась, она не успевала.

— Медленнее, — шепнул он ей. — Насладитесь.

Кира сходила с ума. Между её ног вырастали фантасмагорические цветы, его собственное удовольствие прорывалось сквозь плотину самоконтроля всё чаще, и она вся была наслаждением. Жар охватывал её всю от низа живота до кончиков пальцев, до кончиков волос.

Она взорвалась на пике, распадаясь на сотни цветов, и слабые пальцы разжались, выпуская вибратор на пол.

Но теперь она могла приникнуть к его бёдрам, гладить его, трогать, запускать свои тонкие пальчики в самые интимные и прекрасные места, и теперь в сладких судорогах содрогалось его тело, теперь он стонал от наслаждения, и Кира улыбалась, как сытая кошка, доставляя ему удовольствие. Она не знала, что было приятнее, удовлетворять его или стонать от наслаждения самой.

Но сегодня, она знала, у неё будут все шансы почувствовать разницу.

Глава 21

Когда Кира наконец остановила машину, она долго переводила дыхание. Ей повезло, что на скоростном шоссе не было светофоров, иначе она была бы обречена: даже несмотря на длинный свитер, было вполне заметно, что брюк на ней не было. Один чужой взгляд на свои голые бёдра она запомнила бы надолго.

Но Тёмный Лорд был прав: никто её не заметил.

Не спеша она разделась совсем, оставив лишь туфли на шпильках и ошейник, который всё равно не могла бы снять. Бриллиантовая капля на цепочке посверкивала в лучах утреннего солнца.

Кира ещё раз глубоко вздохнула и вышла из машины, едва заметив второй автомобиль, припаркованный чуть в отдалении.

Она помедлила. Нарушать приказы Тёмного Лорда не стоило, но вряд ли он обрадуется, узнав, что кто-то ещё видел её обнажённой.

Наконец она решительно взяла тонкий плащ с соседнего сиденья и быстро застегнулась. Вышла из автомобиля, хлопнув дверцей.

И чуть не попятилась, когда навстречу ей из дома появился Этьен Дюпри. Правая рука Тёмного Лорда.

Он поклонился ей, и когда они поравнялись на дорожке, Кира машинально протянула ему руку, и он склонился над её пальцами.

— Позволено ли мне будет сказать, что вы потрясающе выглядите?

Он улыбнулся, и Кира не удержалась от ответной улыбки.

— Без плаща я ещё красивее, — серьёзно сказала она.

— Не сомневаюсь, вы прекрасны в любом виде. — Этьен кивнул. — И я рад, что вы отбросили глупые предрассудки и доверились ему целиком.

— Я люблю его, — просто сказала Кира. И в этот миг, в это утро эти слова были правдой. Этьен поклонился.

— Хорошего дня, мисс Риаз.

Шум отъезжающей машины настиг её, когда Кира дошла до двери. Что ж, Этьен стал правой рукой Тёмного Лорда, и она не сомневалась, что он был стоящим союзником.

И у него была невеста. Красавица Элейн Хили, сестра нового главы Протектората. Удачный брак, наверняка задуманный не без влияния Тёмного Лорда.

Кира надеялась, что он окажется счастливым.

Она сбросила плащ и откинула его в сторону. И постучала в дверь.

Секунду спустя та отворилась.

Тёмный Лорд окинул её небрежным взглядом. Он был в чёрном, по своему обыкновению, и в руке у него дымилась чашка ароматного кофе.

— Завтрак? — предложила Кира.

Он засмеялся.

Сразу хватаете быка за рога? Идёмте.

Если бы она рассказала кому-нибудь, что вернувший себе память Тёмный Лорд будет делать ей гренки по утрам и с совершенно невозмутимым видом делить с ней воздушную рисовую кашу, все решили бы, что она сошла с ума. И дело будет вовсе не в вишнёвом варенье.

— Вы совсем другой, чем были в прошлом, — негромко сказала она. — Вы меняетесь. Тёмный Лорд приподнял бровь.

— Хотите сказать, что это ваших рук дело?

— Да, — просто сказала Кира.

Негромкий смех.

— Пожалуй, мне и впрямь стоит реже брать вас на выходные. Но, как ни странно, я не жалею. Кстати, я видел вас снаружи. — В его голосе зазвучали опасные нотки. — В плаще.

— Я… поступила правильно, милорд? — рискнула Кира.

— Пожалуй. Но не злоупотребляйте.

Кира отбросила длинные волосы с обнажённой груди. Он глядел на неё, откровенно любуясь.

— Сейчас вы пойдёте вниз, — хрипло сказал он. — И если вы только попробуете облизнуть эти яркие вишнёвые следы, я вас свяжу. И, возможно, буду долго щекотать вас тонкими кистями, обнажённую и беспомощную. Подмышки, ступни. я перепробую всё.

Кира соскользнула с табурета.

— Но я боюсь щекотки, милорд, — прошептала она, кладя руки ему на грудь. — Неужели вы будете настолько жестоки?

Он жадно коснулся её рта, притягивая к себе в поцелуе, вжимая в себя, заставляя с замиранием сердца чувствовать его возбуждение. Кира открылась ему, отвечая на поцелуй, и закрыла глаза.

Его губы спустились к ней на шею, откидывая волосы. Чувственно коснулись ошейника.

И он поднял её на руки.

— Скажите что-нибудь дерзкое, — прошептал он, гладя её голый живот ладонью. — Должен же я проявить к вам несправедливую жестокость хоть за что-нибудь.

— Я плохо вымыла за собой посуду, — сказала Кира шёпотом. — И убрала мокрые тарелки в шкаф вместо того, чтобы их вытереть.

Гладящая её рука сжала бедро.

Сойдёт.

Кира едва заметила, как он внёс её в подвал по узкой лестнице: у их поцелуев был вишнёвый вкус, и она не смогла бы оторваться от его губ даже под страхом самого ужасного наказания в этом же подвале. Впрочем, мысль была… соблазнительна.

Лишь когда за ней хлопнула дверь небольшой комнаты и Тёмный Лорд вздёрнул её руки над головой, чтобы приковать к рельсу, идущему под потолком, Кира начала осознавать, куда попала.

Зеркала. Все стены, пол и потолок покрывали зеркала, и у Киры закружилась голова: она дробилась в них под разными углами, отражалась, перемещалась, переливалась.

Кира не знала, где она. Она отражалась в разных нарядах: алое откровенное бельё с разрезами, строгое кофейное, серебристый корсаж без низа, чёрный пояс от чулок на талии…

Кира наконец поняла. Экраны. В стены были встроены не только зеркала, но и экраны, неотличимые от зеркал. Записи из прошлого.

И они показывали её. Только её.

— Вы записали свои игры со мной для моего удовольствия. — Кира вскинула лицо, глядя ему в глаза. — Не сказав мне.

Тёмный Лорд скрестил руки на груди.

— Возможно, я даже поделился ими с Этьеном. Откуда вам знать?

— Не поделились бы, — шевельнулись её губы. — Никогда.

Тёмный Лорд тихо засмеялся.

— Да, вы хорошо меня знаете. Тем более что Этьен станет главой Министерства, когда мой друг милорд Антейн решит наконец уйти в отставку. Вряд ли фигуре такого ранга пристало разглядывать обнажённых искусительниц вне супружеской спальни.

— А вы их разглядываете? Обнажённых искусительниц?

— Ну что вы, мисс Риаз. Разве я похож на человека, приковывающего в своём подвале беззащитных молодых девушек, предварительно заставив их раздеться передо мной? Разве я способен сделать с вами. вот это?

Он протянул руку, коснувшись её груди, и Кира задышала чаще.

— Хотите попробовать настоящее наслаждение? — тихо спросил он. — Зная, что запись останется моей навеки?

Его рука раздвинула её бёдра, скользнув внутрь, и Кира сглотнула.

— Да, — хрипло сказала она. — Хочу.

Тёмный Лорд повёл рукой, в которой на миг появился невесомый пульт. Зеркала вдруг сверкнули, и обнажённые девушки на экранах, её копии, её отражения — вернулись к жизни.

Кира остро ощущала мужские пальцы на своём лобке, внутри, на самых нежных частях своего тела. А потом Тёмный Лорд наклонился, встал на одно колено, коснулся её языком

— и Кира, ахнув, бессильно обвисла под его прикосновениями, поднимаясь на цыпочки из последних сил, чтобы не упустить ни одного.

Она услышала первый громкий стон в ту же секунду, что издала свой. Одна за другой её копии в отражениях сходили с ума от острых и ярких искр наслаждения, от жаркой и чувственной страсти, от горячего дразнящего мужского языка в своей влажной глубине. Кира уже не знала, существует ли она на самом деле, прикованная к рельсу, беспомощная, обнажённая, изогнувшаяся в диком, сводящем с ума наслаждении — или она тоже лишь зеркальная копия. Из прошлого? Из будущего?

Её было невозможно, немыслимо хорошо, её тело сотрясалось в сладких спазмах, она вся пылала от жара. И одновременно на её языке ощущалась тонкая горечь. Предчувствие конца. Такого близкого: ведь ритуал будет завершён совсем скоро.

И всё будет кончено.

Кира хотела об этом забыть. Ничего не помнить — хотя бы сегодня. Скрыться в удовольствии, в нежности. Подчиниться — и перестать думать.

Но помочь ей мог только тот, кто повелевал ею.

— Накажите меня, — произнесла она. — Как следует. Чтобы я это запомнила.

Он поцеловал её внизу долгим затяжным поцелуем.

— Такое тело, — проговорил он, — будет сладким подарком.

Взмах руки, и чернота окутала нижнюю часть комнаты. И из этой черноты, натягиваясь, взлетели цепи, обхватывая лодыжки Киры, вздёргивая её ноги вверх и безжалостно разводя бёдра в стороны.

Кира охнула.

— Самое начало, — зловеще пообещал Тёмный Лорд. — Люблю зрелищность. Почти так же, как мешать боль с удовольствием.

Его губы едва заметно побледнели: здесь, в отличие от подземелий Академии, чары на цепях отнимали куда больше сил.

Но его лицо светилось триумфом.

— Нет ни одной медленной и мучительной пытки, — опасным тоном произнёс он, нависая над ней, — которой я не хотел бы подвергнуть вас. Но сегодня ваша боль будет быстрой, как потеря невинности. А ваша кровь…

Тёмный Лорд медленно, со вкусом коснулся её губ, резко укусив за нижнюю до крови. Кира вскрикнула от боли — и внезапного жгучего возбуждения.

— Ещё, — прошептала она.

Его рука скользнула ей по бедру. Властно, жёстко потёрлась между ног, вынуждая раскрыть бёдра шире. И ущипнула её, вызывая боль и возбуждение одновременно.

Кира выкрикнула — и он поймал её крик, целуя её, заглушая боль, и Кира сама подалась на рельсе ему навстречу, прижимаясь, мечтая сама расстегнуть его одежду, прижаться всей кожей…

Секунды спустя смятая рубашка полетела в сторону, и Кира облизнула губы, глядя на полуобнажённого мужчину перед ней. Сильного, грациозного, смертоносного. Дарующего боль и наслаждение.

А затем он прижал её бёдра к себе одной рукой и ворвался в неё, и три десятка его зеркальных двойников сделали то же самое. Кира застонала и хрипло охнула.

— Не останавливайтесь, — проговорила она, глядя в зеркало. — Только не.

Его рука вернула её подбородок на место.

— Смотрите на меня.

Он не прекращал двигаться в ней, выгнув её назад, заставляя открыть беззащитную голую грудь, живот и плечи. И острые движения его ногтей, обводящих полукружья под грудями, лёгкими мазками пробегающих по руке, увеличивая наслаждение многократно.

— Даже лёгкая боль — это сигнал запомнить, что с вами происходит, — прошептал он, снова накрыв её губы и с трудом оторвавшись от них. — Вам больно, значит, вы живы. А если вам больно, и одновременно вы связаны, беспомощны и раздеты?

— Я запомню эту ночь навечно, милорд, — прошептала Кира.

— Вижу, вы быстро учитесь.

Он отстранился от её лица, покусывая мочку её уха, горло, накрывая языком плечо. Пальцы прошлись по входу в её лоно, нажали на чувствительную точку, и Кира охнула, чувствуя, как всё ближе подходит к грани.

— Я. - начала она.

— Тише, — выдохнул он, — пока вы в запале страсти. не сказали очередную. глупость.

Он коротко простонал одновременно с ней, прижимая Киру к себе грудью, зарываясь в её волосы. А потом он взмахнул рукой, отведённой назад для удара — и жгучий шлепок обжёг ягодицы Киры одновременно с ярким и мощным взрывом желания, сотрясшим её тело. Она никогда не испытывала ничего подобного. Кира обмякла в цепях, запрокинув голову и слабо постанывая. И едва чувствовала, как Тёмный Лорд обхватил её обеими руками, как желанную и наконец-то сдавшуюся добычу.

— Люблю, — прошептала она.

И упала в обморок.

Кира пришла в себя на диване, закутанная в плед.

Она приоткрыла один глаз. Тёмный Лорд сидел напротив неё в кресле с книгой, задумчиво глядя в потухший камин.

— Что-то должно произойти, — негромко сказал он. — Что-то, что заставит меня выгнать из моего дома голую и босую, и вы больше не будете греться в ошейнике у моего огня. Право, мне всё сложнее в это верить.

Кира открыла было рот, но он остановил её.

— Не стоит уверять меня в обратном, мисс Риаз. Пока вы не знаете этого сами, и я тоже. А я хочу узнать. Если в вас есть нечто, что придётся мне очень не по душе, лучше, чтобы я узнал об этом сейчас, а не, к примеру, через десять лет, когда я уже привыкну к тому, чтобы вы омывали мне ноги и развлекали моих гостей.

— Вы мне не доверяете. — Голос Киры дрогнул.

— Видения не лгут. Но будущее может меняться, вы видели это сами. Если вдруг окажется, что вы раскаялись, приняли постриг, посыпали пеплом голову и не совершили того, за что я предал бы вас анафеме, я лично украду вас из монастыря и раздвину ваши ножки прямо в седле.

— Соблазнительная перспектива.

Тёмный Лорд только усмехнулся.

— Приготовьте мне обед, мисс Риаз, — сказал он. — Кстати, вы умеете петь?

Кира поперхнулась.

— Петь?

— Впрочем, неважно. Пойте. Как ваш господин и повелитель, я вам это приказываю.

Кира совершенно не умела петь. Но, тайком потирая всё ещё ноющую ягодицу, поняла, что не в силах ослушаться. И её негромкий голос напевал колыбельные и баллады всё время, пока запечённая под сыром и баклажанами камбала не оказалась на столе.

Где они долго занимались любовью, едва разделавшись с едой. И обнажённые, читали вместе на ковре, его рука поверх её ошейника.

— Вы чудовищно поёте, — произнёс Тёмный Лорд задумчиво, переворачивая страницу. — Но почему-то мне этого особенно не хватало.

— Записать вам диск? — не без ехидства поинтересовалась Кира.

Короткий, но болезненный шлепок по бедру заставил её охнуть.

— Не стоит обливать сарказмом чужую уязвимость, мисс Риаз. А вот наказать вас…

Его рука обхватила её ягодицы.

… Стоит вполне.

Не слушая её слабых протестов, он распял её на ковре лицом вниз, и долго, со вкусом разминал её маленькую узкую дырочку языком и пальцами, прежде чем взять её там снова.

А перед отъездом Кира снова стояла на коленях, ублажая его языком и нежным ртом прямо на подъездной дорожке, и страх, что её обнаружат совершенно голую в развратной позе, был куда меньше удовольствия от того, как хорошо ему было в те минуты.

Вечером, уже подъезжая к Академии, Кира остро ощутила, что куда охотнее осталась бы у него дома. В ошейнике и раздетая, но с ним. У его ног, на его плече, в его руках. Каждую ночь из тех, что им ещё остались.

А оставалось их совсем немного.

Глава 22

Следующая неделя тянулась ещё медленнее, чем предыдущая. И снова в одиночестве.

В четверг вечером, за день до экзамена, Кире надоело ждать. Белоснежное кружевное бельё с невесомой юбочкой легло на её бёдра идеально, короткое красное платье удачно подчеркнуло фигуру, а прозрачные кремовые чулки с кружевным верхом, который едва скрывала юбка, отлично довершали соблазнительную картину.

В конце концов, разве она не может зайти в его кабинет, чтобы задать лорду-ректору пару вопросов по предстоящему экзамену? И что с того, если она вдруг окажется не в его официальном кабинете, а в его спальне?

Кира набросила мантию поверх платья. Пригладила волосы, натянула длинный рукав поверх перстня. И отправилась в профессорское крыло.

Дверь в нужную ей комнату была приоткрыта, хотя на её памяти этого не было никогда. Тёмный Лорд ждал её.

Кира замерла на пороге.

— Что… — прошептала она. — Как он узнал, что я приду?

Дверь открылась. Тёмный Лорд, стоящий перед ней в строгих брюках и тёмной рубашке, явно наслаждался её замешательством.

— Проходите, — наконец сказал он. — Вам стоило знать, что наша связь работает в обе стороны, и я отлично вижу вас в вашей спальне. или ванной, если уж на то пошло. — Он продемонстрировал ей запястье, на котором чёрным огнём полыхала руна. — Вынужден признать, бельё вы подобрали безупречно и полностью на мой вкус.

Он отступил, пропуская её внутрь.

Кира влетела, и он закрыл за ней дверь, запечатывая знакомой магической формулой.

— Вы. наблюдали за мной, — выдохнула Кира. — В ванной, в спальне, и. и.

Он негромко засмеялся.

— Нечасто. И недолго. Но должен же я знать, ласкали ли вы себя перед сном после моего прошлого визита? И один раз мне открылось прелюбопытное зрелище. Ваши раскрасневшиеся щёчки были прелестны.

Кира вспыхнула по-настоящему.

— Как вы могли?

— Я мог бы наказать вас за этот писк «Рон!» в конце, — задумчиво сказал Тёмный Лорд. — С другой стороны, выкрикивать: «о да, я ваша, милорд!» будет долго, сложно, и в тот самый момент вам как-то немного не до этого, не так ли?

Кира не выдержала и засмеялась.

Он подошёл к ней сзади и обнял за плечи.

— Зачем вы здесь, мисс Риаз?

Кира откинулась ему на плечо, расслабляясь. Это знакомое обращение, знакомая комната, приятное ощущение от красивого платья и белья…

Она была дома.

Если бы только знать наверняка, что совсем скоро он станет целым. Рональдом Вейером и Дуайтом Деннетом одновременно. Что она сможет обнять его по-настоящему.

— Хочу остаться с вами, — просто сказала она, поворачиваясь к нему. — Хочу помочь вам вернуть память, а потом, когда Райли привезёт меня обратно после летних каникул, вернуться к вам. — Последние слова она добавила почти шёпотом. — Только драные носки я штопать не буду.

— Носки. — с непонятным выражением лица произнёс Тёмный Лорд. — Если бы дело было в этом.

Сердце Киры остановилось.

— А вы знаете, в чём дело? Почему вы меня бросите?

— Даже если догадаюсь, — негромко сказал он, — вам я этого не скажу. Это ваш выбор. И ваша душа.

— Вы всегда догадываетесь обо всём раньше меня, — с горечью сказала Кира. — И не говорите мне.

— Думаете, я должен? — Его тон сделался опасным. — Быть может, мне стоит подавать вам доклады в письменном виде?

Кира невольно отступила на полшага, но он не дал ей двинуться дальше.

— Нет, — прошептала она. — Не должны. Но если бы вы рассказали мне, я бы не сделала ошибки, которую могу сделать.

— Мой предшественник наделал немало ошибок за вас, — холодно сказал он. — Его выбор позволил Райли Хили забрать вас на летние каникулы… а я ничего не могу сделать.

Кира широко раскрыла глаза. Так он ревновал!

— Вы прекрасно знаете, что я ему не отдамся.

Он поморщился.

— Это мало что меняет. Он будет с вами — этого достаточно.

Но Райли не был причиной, по которой они должны были расстаться. Нет. Тёмный Лорд явно был крайне недоволен её контрактом с Райли, но он не бросил её из-за этого — и не собирался, это было очевидно.

Тогда — что? Что разлучит их с Тёмным Лордом? С профессором Деннетом?

— Не хочу сейчас об этом думать, — проговорила она. — Пойдёмте на террасу. Уже темно, и никто нас там не увидит.

— Нас и так никто там не увидит: там теперь стоит новый маскировочный контур. — Тёмный Лорд оглядел её. — Но в таком виде вы туда не пойдёте.

Он завёл руки ей за спину, и молния поползла вниз. Кира беззвучно ахнула, глядя ему в глаза.

— Мы будем заниматься любовью прямо на террасе?

— А вы хотите, чтобы я занимался с вами именно любовью, мисс Риаз? — спокойно спросил он. — Без изысков?

Кира не думала над ответом ни секунды.

— Да. Я хочу букет роз, и долго смотреть на звёзды, обнявшись. И.

— Хотите, чтобы к вам вернулся мой двойник, — прежним спокойным тоном произнёс Тёмный Лорд. — И хотите, чтобы ушёл я.

Он потянул платье вниз с её груди, и Кира переступила через алую ткань, оставшись в чулках с кружевным верхом и белоснежном белье.

— Разве это плохо, быть чуть-чуть иным? — тихо спросила она. — Любить? Ведь вы различаетесь только этим.

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Не только этим. Мой двойник никогда не голодал годами. Не выживал на улице, не провёл всё своё детство в тесноте, холоде и одиночестве, когда его обижали и били. Его не пытался убить собственный отец, не бросала собственная мать. Он не убивал так, как убивал я. Он — не я.

— Он и вы — одно. Вам просто нужно это понять.

— И я пойму, очевидно, когда ритуал завершится. Берегитесь, мисс Риаз, как бы это не оказалось для вас опасным знанием.

Несколько секунд они глядели друг на друга в молчании.

Потом Тёмный Лорд подхватил её на руки.

— Что ж, пусть будет терраса.

Кира обхватила руками его шею. Потёрлась щекой о щёку.

— Вы сделались дороги мне, — проговорила она. — В любом обличье. Я хочу дать вам то, что вы потеряли. И я не откажусь от вас. Никогда.

Он толкнул дверь на террасу, и на его лице появилась знакомая кривая усмешка.

— Рабыня не отказывается от своего господина. Она просто становится… никем.

— Я свободно выбрала быть вашей, — спокойно сказала Кира. — И плевать на клятву.

Она выскользнула из его рук на согретый пол террасы. Сделала несколько шагов вперёд. Обернулась к нему через плечо, и сама потянула вниз левую бретельку.

Тёмный Лорд не остановил её. Просто стоял и смотрел, как она медленно, очень медленно снимает бретельки с плеч, как высвобождает грудь из белых кружевных чашек, но от его взгляда Кире казалось, что её окунают в кипяток, так жарко вдруг ей стало.

Она бросила кружево вниз под ноги, оставшись лишь в трусиках и чулках.

— Чего вы хотите? — произнесла она.

— Тебя.

Кира шагнула к нему, и он обхватил её лицо ладонями.

— Я хочу тебя. Твоё тело, твою душу, твоё сердце, твоего ребёнка. Я хочу, чтобы ты, — он коснулся её губ своими, — была моей, чтобы я мог взять тебя в ритуале и вне его. Тогда, когда хочу и так, как хочу. Я хочу, чтобы ты была покорной и преданной. Дерзкой и жаждущей наказания. Чтобы ты подчинялась мне на коленях и вынуждала меня подчиняться тебе своей нежностью. Чтобы ты оставалась рядом.

— Кажется, — прошептала Кира, — это было признанием в любви.

Тёмный Лорд покачал головой, не отрывая взгляда от её обнажённой груди.

— Всего лишь умелое притворство — и жажда мужчины, желающего вас. Вам стоило бы лучше разбираться в людях, мисс Риаз.

— Профессор Деннет сказал бы, что мне стоило бы лучше разбираться в Тёмных Лордах.

— И был бы прав.

Его ладони переместились ей на плечи, мягко давя на них, заставляя опуститься вниз. Кира оказалась на корточках, а потом — властно откинутой на спину.

— Завтра на экзамене я буду немилосерден, — предупредил он, расстёгивая брюки.

— Да, милорд.

— И если вы перепутаете хотя бы один слог в формуле, вы будете сосланы в подвал на веки вечные. Извлечь вас оттуда сможет разве что мистер Хили, но когда-нибудь вы туда вернётесь.

Кира вздрогнула от его взгляда, тёмного и затягивающего.

— Я понимаю, милорд, — прошептала она. — Разрешите мне идти… и готовиться?

Она чуть не расхохоталась ему в лицо. О, это было бы неплохой местью: уйти, сесть за книги и оставить его без десерта.

Но он не позволил бы ей, она знала. И не обманулась.

Руки Тёмного Лорда легли ей на бёдра, гладя её сквозь тонкую ткань пока ещё сухих белоснежных трусиков, и кружевная юбочка на них взметнулась, делая Киру похожей на невинную девочку.

Ей былодевятнадцать, ему — не меньше тридцати пяти. Он был великим тёмным магом, аристократом по рождению, единственным наследником древнего рода, пусть и полукровкой. Она же была безродной адепткой первого года, случайно избранной Тёмным Лордом в тринадцать и так же нечаянно попавшейся ему на глаза в восемнадцать.

Как же так получилось, что их судьбы оказались так тесно сплетены? Что в любой из его ипостасей они любили друг друга?

— Не бросайте меня, — прошептала она.

— Даже если я вас брошу, — услышала она негромкий ответ, — я всегда вас поймаю.

Кира приподнялась, помогая ему снять с неё бельё. О, она любила эти минуты. Обнажённая, в его власти и в его воле, и ей не нужен был ошейник, чтобы помнить, кто повелевал ею в эти часы.

— Примете у меня экзамен прямо сейчас? — вырвалось у неё. — Уверена, я смогу заработать высший балл совершенно честно.

Его руки на её груди, пальцы, сжимающие её соски, его прикосновения, будоражащие, волнующие. Кира была обнажена, а на террасе было прохладно, но ей вдруг сделалось жарко.

— Экзамен какого рода, мисс Риаз? Боюсь, по этому предмету мне сложно было бы не оказать вам предпочтение.

Ярко горящая над грудью Киры чёрная руна подтверждала его слова.

— Ритуальная магия, — произнесла она. — Я сделаю для вас всё, что делают маленькие развратные адептки, чтобы получить высшую отметку.

— А вот этот ответ мне нравится.

Он потёрся о её вход, и Кира, тихо застонав, раскинула ноги шире, чтобы принять его.

— Умная девочка. Пожалуй, я даже не отправлю вас на переэкзаменовку. Просто назначу отработки. — Он прикусил её ухо. — Будете ублажать своего лорда-ректора из-под кафедры. Или на ней?

— Я могу оставаться после лекций в вашем кабинете, милорд, — проговорила она между поцелуями. — Там прекрасный ковёр.

— Уже успели испробовать? Что ж, вы будете наказаны и за это. У Академии только один лорд-ректор, и это я.

Он приподнял её подбородок, накрывая её рот властным поцелуем. И вошёл в неё.

Кира счастливо всхлипнула, прижимаясь к нему. К жёсткой до хруста рубашке, к мускулистым бёдрам в узких брюках, к губам, что пили её дыхание. Ей было так хорошо после его признания, что она больше не боялась. Ничего. Их ничто не разлучит, никто никого не бросит, они будут вместе — навсегда. И профессор Деннет, которого ей не хватало каждую секунду каждого дня, вернётся. Вернётся, обретя себя навечно.

— Я люблю вас, — прошептала она. — Я всегда буду вас любить.

— Нас обоих?

Кира посмотрела ему в глаза.

— Вас. Только вас. Вы одно. Когда вы обретёте память, вы поймёте.

На миг в его глазах, в глазах Тёмного Лорда, который ничего не боялся, она прочитала нечто очень похожее на страх. Страх, что он исчезнет, не вернётся, что его больше не будет там, в будущем, с ней…

… Но он помнил ту их сцену в спальне, утреннюю и прекрасную. Когда он назвал её маленькой лгуньей, и она поцеловала его. И они были счастливы.

Страх, которым на неё плеснуло, исчез, спрятался на дне его глаз. И он снова поцеловал её, двигаясь с ней и в ней. Они занимались любовью, и Кира принадлежала ему каждой клеточкой своего тела, каждым изгибом и каждым движением, которое было только для него, от мягкого шёлка чулок на её бёдрах до долгого жаркого взгляда из-под ресниц.

— Ваша, — прошептала она, чувствуя, как они оба начинают двигаться быстрее. — Ваша навсегда.

Его губы снова закрыли ей рот, пальцы зарылись в её волосы: скользящие рывки ускорялись, и Кира вцепилась в его плечи, захлёбываясь, задыхаясь от стонов. Её хрупкое обнажённое тело и он, одетый в чёрное: должно быть, они были удивительно гармоничны, но Кира была неспособна сейчас думать. Её кожа горела огнём, длинные рыжие волосы разметались по плечам, глаза ловили блеск его глаз, и ей было так хорошо и сладко, словно их занятие любовью и было ритуалом. Единением.

… Кажется, она на миг потеряла сознание, ослеплённая звёздами. Кира пришла в себя в его объятьях на тёплом и твёрдом полу террасы, лёжа головой на его груди.

— Вполне себе влюблённая пара, — прошептала она.

— Вас выпороть?

— Не выпорете, — сонно пробормотала она. — Это нечестно. Завтра у меня экзамен.

— Что ж, выпорю после экзамена, — спокойно согласился он. — Вы необычная адептка, мисс Риаз: другая бы уже убежала, сверкая голыми ягодицами. Учить магические формулы и чертить руны.

Кира засмеялась.

— Вы слишком сильное искушение, чтобы вам не поддаться, — произнесла она. — Может, я сдам вам экзамен прямо сейчас? Какая разница? Это всего лишь условность, правда?

— Правда, — кивнул он. — Но принцип остаётся: всем адептам предоставляются равные возможности. Ваши же. — его взгляд скользнул по её обнажённой фигурке, — несколько несправедливы по отношению к остальным, вам не кажется?

— Тогда почему не отправить меня к мадам Кински?

— Потому что я лорд-ректор Академии, и я лично решу, кому из моих адептов стоит заниматься боевой магией, а кого не подпускать к ней ещё минимум пару месяцев, пока тот не усвоит простейшие правила безопасности. Вы, кстати, относитесь ко второй категории.

Кира поперхнулась.

— Ч-что?

— Вы дали столько клятв на крови, подписали столько контрактов и так грубо нарушали свою безопасность, не говоря уже о вашей прогулке в одиночестве, когда вас чуть не похитили, что вам нужен отдельный курс и индивидуальный преподаватель. Боевая магия

— это не только руны и огненные шары, мисс Риаз. Я удивлён, что ваш предыдущий профессор не проповедовал вам этого.

Голос Тёмного Лорда был сух и бесстрастен.

— Он всего лишь преподавал мне самые азы, — тихо сказала Кира. — Развивал мою магию. Не пытался научить меня всему сразу.

— Что ж, теперь у вас другой преподаватель.

— Хотите сказать, что будете относиться ко мне как к равной? Ко взрослой? Не запирать в подвале, как несмышлёного ребёнка, а учить защищаться?

— Со временем. Но всё же, — неохотно сказал Тёмный Лорд, — мой двойник был прав: чем быстрее и скорее вы обучились бы боевым искусствам, тем выше возросли бы ваши донорские способности, а для завершения великого ритуала нужно только это и именно это. К тому же, обучая вас, он укреплял вашу связь. Он был умным человеком.

— Вы, — тихо поправила Кира.

Тёмный Лорд вздохнул.

— Полагаю, если бы он сейчас был на моём месте, а весь прошедший год опекал бы вас я, то он отнёсся бы к моим действиям так же пренебрежительно, как и я к его. Мы не очень-то любим друг друга заочно, мисс Риаз.

— Я терпеть не могу свой голос в записи, — сказала Кира серьёзно. — А иногда смотреть не могу на своё отражение в зеркале. Думаю, тут то же самое.

Он негромко засмеялся.

— Вероятно. А теперь вставайте, мисс Риаз. Вас ждёт будущее.

Кира не осталась ночевать: он не позволил ей. И, наверное, правильно: ей стоило отдохнуть перед экзаменом.

Но при одной мысли, что Тёмный Лорд может заснуть и угодить в очередной кошмар из его прошлого, а её не будет рядом, сердце Киры сжималось.

Она сама не заметила, как заснула. И открыв глаза, подумала, что всё ещё спит.

Тёмный Лорд стоял у окна. В руке у него был белоснежный конверт.

— Я оставляю вам это письмо, — произнёс он, не оборачиваясь, — на случай, если мы расстанемся не по моей воле. Если я погибну, окажусь в коме, буду казнён, потеряю память

— или обрету её и растворюсь в новой личности.

— Этого не произойдёт… — начала Кира.

— Всё возможно. Но это ещё не всё.

Кира молча смотрела на него.

— Вы когда-нибудь были в горах, мисс Риаз? — тихо спросил он. — Видели горные водопады? Сверкающую на них радугу?

— Нет, — хрипло сказала Кира. — Никогда.

— Я хочу, чтобы вы отправились в путешествие. Ненадолго; на несколько часов, если не захотите тратить на меня неделю.

Кира вздрогнула от этих слов.

Но снова промолчала. Он не хотел сейчас слышать пустых уверений.

— Когда меня не станет, вы уедете в горы, найдёте там небольшую гостиницу. Разместитесь на ночь. А утром возьмёте и отправитесь в предгорья. Не знаю, найдёте вы там то, что видел я в юности. Луга, покрытые жёлтыми цветами, далёкие виды на озеро… сурки на траве. Красоту. Я хочу поделиться с вами этой красотой.

— Да, — прошептала она, потому что не было такой Киры, которая ответила бы «нет».

— И там вы откроете и прочитаете моё письмо. Если я умру, то вы сделаете это после похорон как можно быстрее. Если потеряю себя, то не позже, чем через три дня: как правило, после этого срока изменения необратимы. У меня есть ваше слово, ваше обещание и ваша клятва, что вы это сделаете?

— Есть, — удар сердца спустя произнесла Кира.

— Вы сдержите своё слово, — кивнул Тёмный Лорд. — Хорошо. А теперь спите.

Чёрная мантия скользнула по полу. Он вышел, так и не поглядев на неё.

Впрочем, сколько времени он стоял и смотрел на неё, пока она спала?

Кира приподнялась. Он оставил конверт на столе, и тот белел в предутренней мгле. А на нём темнела строка из двух слов, написанных уверенным чётким почерком.

«Кире Риаз».

Глава 23

Завтрак на следующее утро был торопливым и быстрым: адепты-первокурсники, ещё не сдавшие экзамен по боевой магии, резко лишились аппетита. Все, включая Киру, которая уже пережила стадию острого беспокойства и теперь стремительно спускалась к безразличию.

— Слышал, сегодня с утра приехал мэтр Антейн с другими большими шишками из Министерства, — с набитым ртом сообщал соседкам по столу Шон. — Собираются объединять Академию с Серым Домом. Чтобы у всех, у кого есть хотя бы зачатки, могли поступить.

— То есть все или почти все, — уточнила Кира.

Шон пожал плечами.

— Да. Странно, что столько лет этого не делали.

Ничего странного. Дешёвая рабочая сила куда дешевле и источает куда меньше разочарования, если ни разу не переступала порог Академии — и просто не видит разницы.

Но какая теперь была разница? Скоро всё изменится.

Александра, хрупкая девочка с косичками, вернулась в столовую, хмурясь.

— Моё время и время Мариэтты перенесли на вечер, — растерянно сказала она. — На кабинете лорда-ректора висит записка. А я готовилась… так волновалась… вот прямо сейчас должна была идти, после завтрака.

— Эй, тебе лишний день подготовки дали, ты чего! — Шон, уже получивший свой высший балл в табель, вскочил и обхватил девушку за плечи. — Шшш, не переживай. Налить тебе сока?

Александра расслабилась и вскоре заулыбалась, а вот Кира нахмурилась.

Лорд-ректор не опаздывал на экзамены своих подопечных и не переносил их. Если у него были визитёры вроде мэтра Антейна, он принимал их заранее. Чтобы он просто так взял и отменил два экзамена, высвободив себе полчаса.

Для чего?

Впрочем, если он написал записку и повесил её на дверь, значит, с ним всё было в порядке.

А если записку написал не он? Если он был в опасности?

У неё был только один способ выяснить, где он и что с ним, не выдавая себя.

Кира торопливо доела и бросилась в ближайшую туалетную комнату. Лучше было бы вернуться в свою спальню, но до неё было слишком далеко. А оставаться в столовой, где её видели все, она не рискнула.

Запершись в кабинке, она задрала мантию, расстегнула блузку и, сосредоточившись, коснулась руны, пожелав видеть того, кого она хотела видеть, пользуясь их связью.

И остолбенела.

Вероника, загорелая красавица Вероника сидела на его столе, одетая в лёгкое платье с разрезом до середины бедра и с вырезом, смело обрисовывающим грудь. А Тёмный Лорд сидел в кресле, откинувшись на спинку, и по его лицу нельзя было понять ничего.

— Разумеется, меня не разгадают, — улыбалась Вероника, дразняще наклоняясь вперёд. — Я приехала, как скорбящая вдова бывшего главы Министерства. Всё в соответствии с приличиями.

— Кроме вашего платья.

Вероника засмеялась.

— Вам не нравится, милорд?

Он холодно посмотрел на неё, и Кира вдруг поняла, что он не одобряет внезапного визита нежданной гостьи.

— Миледи, — произнёс он, перекатывая это слово на языке. — Вы знаете, что я правда любил вас? Тогда, когда ещё умел любить?

Вероника склонилась к нему. Её щёки вспыхнули. Глаза заблестели.

— Да, — прошептала она. — Я знаю, милорд. И я люблю вас.

— Когда-то, вы помните, я осознанно пошёл на пытки, не выдавая вас.

Сердце Киры болезненно заныло.

Чем это было? Он признавался в любви Веронике? Или вспоминал прошлое?

— Да, милорд.

Тёмный Лорд резко встал.

— Но вы, — очень тихо и холодно сказал он, — позволяете себе являться ко мне в кабинет, выдавая нашу связь всему миру, ставя себя под удар — какого дьявола? Вы хотите заставить меня присутствовать на ваших похоронах уже завтра? На следующей неделе? Может быть, изволите сообщить мне заранее, чтобы я заказал венок?

Он перехватил её руку, уже готовую лечь ему на плечо.

— Этим визитом ко мне вы выдали себя, — бросил он. — Пусть вероятность этого невелика, неважно: ваша игра окончена. Бросьте Агнуса Хили, оставьте в покое Арчибальда фон Вюрнера и немедленно уезжайте на дорогой и роскошный курорт с лучшей охраной. С курорта улизните на второй, затем на третий: выправите себе разрешение на несколько месяцев; не мне учить вас, как это делается. И исчезните. Общайтесь только со мной по закрытой линии, и лишь тогда, когда это будет совершенно необходимо. Вам это понятно?

Вероника смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Я больше не нужна вам, милорд, — медленно сказала она. — Правда?

— Я разбил ради вас перстень, которой полжизни был мне опорой, и держу вас подальше от своего дома и своей Академии, чтобы ни один мерзавец не проклял вас. Вам нужно что — то ещё?

— Вы отказываетесь встречаться со мной!

— Да. Не в последнюю очередь потому, что вы отказывались встречаться со мной пять с половиной лет. Может быть, припоминаете этот факт?

На лице Вероники показались слёзы.

— Если бы я что-нибудь помнил, — едва слышно произнёс Тёмный Лорд, — возможно, я бы ждал вас. Но вас не было, и понадобилась Кира Риаз, чтобы разбудить меня.

— И вы её любите, — зло бросила Вероника.

Он покачал головой.

Кира тихо заплакала.

— Я больше не умею любить. Что до того, насколько она мне дорога — это касается только меня. Другая версия меня её любила. Другая, возможно, когда-нибудь её и получит. Но сейчас мы говорим о вас. О вас и только о вас, миледи Крейн — и об опасности, которая вам угрожает.

— Но Кира Риаз…

— Да, Кира Риаз. — Он вздохнул, массируя переносицу. — Но не будем о ней. Миледи, будем откровенны: сейчас я думаю только о том, что позволит мне свернуть шею моему врагу. Вы знаете, о ком я.

— Знаю, — глухо сказала Вероника. — Так вы не любите её, милорд?

— Самый ценный живой артефакт на свете и девушку, которая меня обожает? Я не причиню ей ни малейшего вреда, и ради вашего же благополучия ожидаю от вас того же.

Кира всхлипнула. Самый ценный живой артефакт на свете.

Так вот кем он её считает? Вещью? Драгоценной вещью?

«Эта девочка драгоценна».

А она. она думала, что он говорил о ней. О её душе.

Глупо. Как же глупо.

Вероника сглотнула.

— Я люблю вас, милорд, — прошептала она. — Я больше не могу без вас. Разрешите мне быть с вами сегодня. Сейчас. Этой ночью, следующей, ещё одной. обещайте, что приедете ко мне. Иначе я не выдержу.

Тёмный Лорд молча покачал головой, не говоря ничего.

А потом вдруг резко полоснул ногтями по запястью, где была скрыта руна, и Кира вскрикнула от внезапной боли: её собственная руна больно ожгла кожу, и связь, секунды назад бывшая чёткой и ясной, враз исчезла.

Остаток дня Кира провела в своей спальне, валяясь на кровати и безучастно повторяя магические формулы и начертание рун. Пустая зубрёжка была немногим лучше слёз, но она была хоть каким-то делом.

Живой артефакт. Тёмный Лорд считал её живым артефактом.

Он не любил её. Всё было ложью.

Часть её хотела взять надёжно спрятанный конверт и отнести обратно. Но у неё не хватило бы сил.

Наконец Кира глянула на часы. Время пришло.

Джинсы и блузка, простые туфли без каблуков, серая мантия поверх одежды. Она была готова.

И кабинет лорда-ректора ждал её.

Постучав, она вошла, не дождавшись ответа. В конце концов, ей было назначено на это время, а ничем неприличным лорд-ректор в это время заниматься не мог, не так ли?

— Адептка первого года Кира Риаз явилась на экзамен по боевой и ритуальной магии, — бесстрастно произнесла она, прикрыв за собой дверь.

Лорд-ректор сидел на подоконнике, глядя вниз. На Киру он не обратил никакого внимания, но она заметила, что рука у него была перевязана.

— Чёртовы целительские умения, — заметил он, всё ещё не глядя на неё. — Мой добрый друг профессор Деннет должен был передать мне свои навыки, но почему-то не передал. Быть может, умение быть целителем как-то связано с умением любить? Было бы странно подходяще, вы не находите?

Он кивнул ей.

— Начертите мне полный ритуальный круг, мисс Риаз. Без дополнений для высших ритуалов. У вас час. Должно хватить, не так ли?

Кира стояла с открытым ртом, пока он откидывал ковёр, освобождая ей место.

— Но… — наконец выдавила она. — Для чего?

— Для того чтобы вы провели ритуал, а я на это посмотрел, разумеется, — сухо сказал он. — Приступайте. Раздеваться необязательно.

— Но желательно, — буркнула Кира.

— Я передумал. У вас сорок пять минут.

Кира плотно сжала губы и подошла к коробке с инструментами. Она умела чертить, и профессор Деннет как-то давал ей похожее задание, но для первокурсницы начертить полный круг? Неслыханно.

Но возражать, она знала, было бесполезно. Тем более что дорога была каждая минута.

Кира молча опустилась на четвереньки и принялась за дело. Мантия сильно мешала, и Кира вскоре сбросила её, повесив на спинку стула. Лорд-ректор не сказал ни слова.

Неужели они проведут сорок минут в тишине? Она молчала, чтобы успеть выполнить работу правильно. А он? Чтобы не отвлекать её? Но тогда какой смысл было задавать такое громоздкое задание, совершенно не подходящее для второго семестра?

Кира знала, что они думали об одном и том же.

О Веронике. Он знал, что она знала.

— В качестве кого вы встречались с вашей любовницей, позвольте поинтересоваться? — светским тоном спросила Кира, заканчивая с основными линиями.

— В качестве её любовника, разумеется, — так же небрежно отозвался Тёмный Лорд. — А вы не видели, как я на неё смотрел, сгорая от желания?

Он издевался? Шутил? Дразнил её?

— То есть вы будете прохлаждаться с Вероникой, пока Райли будет соблазнять меня?

— Вселенная справедлива, не так ли?

Кира захлебнулась.

— Вы назвали меня живым артефактом!

— А мне стоило признаться в неугасимой страсти к вам? — Он хмыкнул. — Или, может быть, вы сразу принесли бы миледи Крейн верёвку и мыло? Я не собираюсь причинять ей лишнюю боль — и нет, я не об ударах плетью.

Кира вновь склонилась над ритуальным кругом. Медлить было нельзя.

— По-моему, — сообщила она, — вы слишком уж бережны с ней. Разве нет?

— Не в последнюю очередь я защищаю вас. Миледи Крейн не причинит вам ни малейшего вреда: об этом я позаботился очень надёжно. Но я не желаю, чтобы она вас ненавидела.

— И это всё?

Тёмный Лорд помолчал.

— Вы сходили с ума, мисс Риаз. Помните, как это происходило?

Этот вопрос застал её врасплох.

— Ч-что?

— Я сошёл с ума после неудачно снятого проклятия, — спокойно произнёс Тёмный Лорд. — Вылечился только потому, что у меня под рукой были препараты и серия записок, заставляющая меня их пить. Это чудовищная яма: вы не подозреваете, что с вами происходит, и если рядом никого нет, вы проваливаетесь всё глубже, и дна нет. Вообще нет дна. А у миледи Крейн нестабильная психика, как и у всех талантливых мастеров проклятий: сильнейший стресс может её погубить, и кто знает, что она натворит тогда. Я хочу, чтобы она уехала и была в безопасности, и не собираюсь фланировать перед нею с

вами под ручку и расписывать ей в деталях, как замечательно мы с вами проводим время. Вам это понятно?

— Может быть, вы ещё и хотите встречаться с ней этим летом? — поинтересовалась Кира. — Тогда нас будет ждать множество интересных развлечений. Меня и Райли, вас и Веронику. Осталось познакомить поближе Веронику Крейн и Райли Хили, и любовный четырёхугольник будет полным.

Тёмный Лорд вдруг рассмеялся.

— Право, ваши идеи порой и впрямь бывают забавны. Но мне надоела эта тема. Миледи Крейн будет жить своей жизнью, и довольно об этом.

Кира криво усмехнулась, поднимаясь от готового круга и отряхивая руки.

— Готовы, — констатировал Тёмный Лорд. — Отлично. А теперь возьмите книгу в фиолетовой обложке со стола и прочтите восьмую главу. Можете сесть в моё кресло, если это поможет вам сосредоточиться.

Кира послушно сделала, как ей было сказано.

Восьмая глава книги, посвящённой самым основам целительской магии, говорила о том… как исцелять порезы. Особенно нежные — или задевшие участок кожи, находящийся под чарами.

Кира моргнула.

Тёмный Лорд просил её исцелить его.

Она перевела вопросительный взгляд на лорда-ректора, всё ещё сидящего на подоконнике, но лицо Тёмного Лорда было непроницаемо.

— Приступайте, когда усвоите формулы, — сухо сказал он. — Думаю, вы должны справиться.

Кира и впрямь усвоила необходимое очень быстро и просто. Может быть, потому, что Тёмный Лорд подобрал для неё книгу с отличными инструкциями.

Для чего она была ему нужна, книга для начинающих целителей? Он учился искусству исцеления?

Учился любить?

— Всё ещё считаете, что любви не существует? — спросила она вслух.

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Какая разница, что я считаю? Вас не переубедить.

— Но если вы мне прикажете согласиться с вами.

— Сейчас в этом кабинете я не отдаю таких приказов, — сухо произнёс он. — Я ваш лорд-ректор, и ваш экзамен ещё не завершён.

Он помолчал.

— Но я верю, что вы в это верите.

Это было так близко к положительному ответу, как только возможно. У Киры потеплело на душе.

— Встаньте в круг, — хрипло сказала она. — Попробую вас исцелить.

— Минус балл. Высшей оценки в моих глазах вы уже не получите.

Кира вздрогнула. Это было так несправедливо, что…

Тёмный Лорд вздохнул, спрыгивая с подоконника.

— Я не позволил вам применять боевую магию в этом кабинете, вы заметили? Это уже значит, что вы не готовы. Даже если в вашем табеле будет стоять тот самый заветный высший балл, в моей личной ранжировке вы будете стоять очень низко, мисс Риаз. По крайней мере, пока не включите голову и не начнёте трезво оценивать опасность и свои силы. Примитивные исцеляющие чары дадутся вам легко, и ваше «попробую» означает, что вы собираетесь потратить куда больше сил, чем нужно. Вы донор для высших ритуалов, вы это помните? Вы должны соизмерять, сколько отдаёте, иначе рано или поздно отдадите всё, даже внутренние резервы, и ваша небрежность или неуверенность будет стоить вам жизни.

— Как вы и говорили мне вчера, — мрачно сказала Кира. — Когда на мне было куда меньше одежды.

— О, не волнуйтесь, — не без язвительности заметил лорд-ректор, вставая в начерченный ею круг. — Здесь, со мной, каждая адептка в безопасности.

Кира поперхнулась.

— Верю, — сдавленно сказала она. — Вы кажетесь мне очень благовоспитанным Тёмным Лордом.

Он покачал головой.

— Кажется, нам будет о чём поговорить на этих выходных в хорошо вам известном подвале. Но не будем отвлекаться. Работайте.

Тёмный Лорд небрежно размотал повязку, размотал рукав и протянул ей руку тыльной стороной вверх.

Кира чётким и ясным голосом произнесла нужные формулы, нагрела пальцы короткой руной — и прикоснулась к его запястью.

Зашипело. От кожи пошёл белый пар, ранки запузырились, будто от перекиси, — лорд-ректор поморщился, но не опустил руку — и секундой позже царапины исчезли, будто их и не было.

— Хорошая работа, — бесстрастно произнёс он. — Желанный высший балл будет в вашем табеле, как должно. Книгу вы заберёте с собой: после этих выходных я желаю видеть от вас как минимум три вида работающих чар.

Кира охнула. Когда же она будет спать?

На губах Тёмного Лорда заиграла знакомая насмешливая улыбка.

— Собирайтесь, мисс Риаз. Возьмите машину и приезжайте ко мне. Экзамены закончены, в конце концов. Пора праздновать.

Глава 24

Кира вылезла из арендованной машины, припаркованной в отдалении от дома. На втором этаже светилось окно: Тёмный Лорд ждал её. Чтобы отправиться вместе прямиком в подвал?

Если бы она сказала, что ей совершенно этого не хотелось, она бы солгала.

Железная рама, удерживающая её нагое тело, распорки, не дающие шевельнуться… Его руки, губы, короткие удары, когда он был в ней.

Она хотела его жара, его желания, его поцелуев. Безумно.

Хотела — и оделась для него. Чёрное бельё, роскошное и чудовищно дорогое, блузка и джинсы. Невинные, но таящие под собой бездну страсти.

Тёмный Лорд должен был оценить.

И одновременно ей было чудовищно страшно. Потому что именно на этих выходных, Кира знала, они завершат ритуал. Сейчас, когда их связь окрепла, когда они могли даже видеть друг друга через руны, когда они становились одним целым, — у них не могло не получиться.

Они завершат ритуал и вернут Тёмному Лорду воспоминания. Днём раньше, днём позже — это не имело значения.

И тогда.

Она не сможет броситься в объятья к нему, ставшему профессором Деннетом. Её самое заветное желание не исполнится. Тёмный Лорд отвернётся от неё. Она не знала, не понимала, как и почему, но будущее не лгало.

Его нужно было сознательно изменить, чтобы оно пошло по другому пути. Но для этого ей нужно было узнать, как она и лорд-ректор оказались в его кабинете спустя годы. И понять, что удерживало их от встречи столь долгое время.

Кира вздохнула. Сейчас она всё равно не могла ничего придумать, а Тёмный Лорд не давал ей ответов и не делился с ней своими идеями.

Но, возможно, она сможет его уговорить?

Кира вскинула голову и решительно направилась к дому. Она приехала на полчаса раньше, не дожидаясь условленного часа, но если она будет наказана, пусть.

И замерла на полпути.

Жаркий женский шёпот, доносящийся из спальни, не показался ей.

Кира прижалась к стене. Активировать связь было опасно: Тёмный Лорд заметил бы её очень скоро. Но просто подслушать?

Этого он бы заметить не смог. Тем более что, кажется, был очень занят.

Окно, к большому несчастью для него, было приоткрыто, и она слышала всё превосходно. На какой-то миг Кира понадеялась, что слышит запись, что Тёмный Лорд решил открыть ноутбук и насладиться зрелищем для взрослых в закрытой сети, но первое же слово, которое она услышала, разбило её ожидания.

— Как я мечтаю вас поцеловать, — проговорил голос Вероники. — Милорд, я так ждала…

— Глупость, — хрипло проговорил он. — Прекратите это. Вы уедете немедленно.

— Нет, милорд. Вы можете пытать меня, убить, но не удержите вдали от себя.

Раздался треск ткани.

Кира закрыла глаза, представив, что она там делает. И что он сейчас видит.

Надела ли бы Вероника нижнее бельё ради такого события? Никогда. И сейчас, когда платье с неё спало, она стояла перед ним обнажённой.

— Возьмите меня, — прошептала Вероника. — Сейчас, милорд. Возьмите меня, и я уйду. Но сначала сделайте со мной, что хотите. Вы хотите этого, я вижу. Даже до того, как я разделась.

— Не играйте со мной, миледи. — Его голос был хриплым и опасным. — И не смейте ставить мне условий.

— Я не ставлю их. Их ставит ваше тело — сейчас, когда я почти в ваших объятьях, и вы не можете меня оттолкнуть. — Её голос стал низким и вкрадчивым. — Даже столько лет спустя, даже насытившись этой девчонкой — вы никогда не насытитесь мной.

— Миледи. — Его голос сделался тише. — Нет.

— Только не говорите, что вы храните ей верность. — Голос Вероники взвился; она почти шипела. — Она — ваша собственность, как и я. — Её голос смягчился. — А значит, вы можете получить нас обеих.

Раздался звук, словно она рухнула перед ним на колени. Скрип досок пола. Треск молнии, шорох ткани.

И звук, который Кира не смогла бы спутать ни с чем. Короткий стон. Её стон.

Она больше не могла выдержать. Зажав уши, Кира быстро и беззвучно отступила.

Её арендованный автомобиль был припаркован вдали от дома. Достаточно далеко, чтобы её отъезд не услышали.

Сбежать. Сбежать, чтобы больше его не видеть. Не представлять рот Вероники, доставляющий ему наслаждение, не видеть её саму на коленях перед ним. Тёмный Лорд не оттолкнул её, не накричал, не вышвырнул голой за дверь — и не вышвырнет, Кира была уверена. Что же ей, Кире, обманывать себя и представлять, что несколько секунд спустя он пришёл бы в себя, заставил Веронику одеться и твёрдо, пусть и не жестоко, выставил бы из своего дома?

Нет. Кира была уверена, что если бы она сейчас воспользовалась их связью, она бы увидела Тёмного Лорда вместе с Вероникой в его постели. В их постели.

Ей было чудовищно, невозможно больно. По щекам лились слёзы, но она не замечала их.

Куда ей бежать? В Академии лорд-ректор нашёл бы её моментально. В мире людей ей от него не скрыться: у него есть руна. К тому же Райли найдёт её, они должны уехать вместе…

Райли. Ей не избежать поездки, а значит, она всё равно рано или поздно должна будет оказаться у него.

Кира больше не колебалась. Она села за руль, подключила гарнитуру и продиктовала номер.

— Кира! — раздался голос Райли мгновением позже. — Рад тебя слышать? Всё сдала? Как твоя боевая магия?

— Высший балл, — вздохнула Кира. Сейчас это казалось таким неважным. — Райли, можно приехать к тебе сейчас и остаться до отъезда? Ты в своём особняке? Я никому там не помешаю?

— Спрашиваешь! — Его голос мигом изменился. — Я буду счастлив. Любая спальня для гостей

— твоя; не предлагаю свою, потому что опасаюсь твоего высочайшего гнева, но если ты захочешь.

У Киры вырвался нервный смешок.

— Послушай, это будет звучать странно, но мы. поссорились с лордом-ректором. Настолько сильно, что я не хочу его видеть. Вообще. Он может. ммм. немного сойти с ума и приехать за мной к тебе. Это будет проблемой?

Короткая пауза.

— Нет, — спокойно ответил Райли. — Это совершенно не будет проблемой.

Кира с облегчением перевела дыхание, выезжая на дорогу.

— Тогда я скоро буду. Спасибо.

— Разумеется, — без колебаний произнёс Райли. — Ты всегда желанная гостья. Жду тебя.

Она невесело усмехнулась, протянула руку и отключила связь.

А потом раскрыла корпус телефона и выбросила аккумулятор в окно.

Руна на её груди слабо кольнула кожу, когда Кира приближалась к первому повороту перед имением Райли. Она не заметила бы этого вовсе, если бы не прислушивалась к себе каждую минуту.

— Убирайтесь из моей головы и моей жизни, — коротко сказала она. — Иначе я вас заставлю.

Руна вспыхнула; Кира поморщилась от её жара. Неважно, это всё больше не имело значения. Она найдёт способ разорвать их связь на крови. Когда-нибудь.

А сейчас…

Она остановила машину. Откинулась на сиденье. И коснулась руны перстнем сквозь одежду, приказывая связи разорваться.

Алый огонь мгновенно окутал её руку. И сразу, почти без паузы, чёрное пламя поднялось ему навстречу. Кира ощутила столкновение воль так же ясно, как если бы они стояли друг против друга в спальне без одежды.

Она была куда слабее, и обречена была бы проиграть эту схватку. Но против Тёмного Лорда у неё был козырь, который не мог покрыть никто.

Его собственная магия. Сила, которую мог взять у него донор. В критической ситуации, когда речь шла о её собственной жизни.

А она скорее умерла бы, чем вернулась к нему насильно. Не после того, как услышала его и Веронику.

Ей не нужны были объяснения, не нужны были его слова. Ей было слишком больно.

Больше не сомневаясь, Кира выплеснула силу, заёмную и свою, в простой магической формуле блокировки, выкладываясь полностью, дрожа всем телом.

В ушах зашумело, из носа потекла кровь.

Но сила, которую Кира ощутила, не была её собственной.

Пламя руны утихло. Само по себе или под блокирующими чарами? Кира не знала.

Но она получила передышку. Возможно, даже долгую.

Кира снова завела мотор, и через минуту особняк Райли показался перед ней.

Глава 25

Дворецкий проводил её в небольшую гостиную. Окна были широко распахнуты, и Кира на миг ощутила, что стесняется своего скромного наряда.

Но время для стеснения давно прошло.

Райли, сидящий за столиком в джинсах и футболке, поднялся ей навстречу.

— Ты не могла явиться более кстати, — тепло сообщил он ей. — Я нашёл его.

— Нашёл кого?

— Способ помочь моему отцу.

Райли указал на соседнее кресло, и Кира уселась, поджав ноги. Чашка чая с лимоном стояла рядом, и Кира, не думая, отхлебнула — и взяла кремовое пирожное с клубникой, белое и воздушное, как платье невесты.

Невесты…

— Мадлен узнает, что я здесь, — произнесла она.

— Мадлен знает, что мне предстоит инспекция, и знает, что ты мой донор. У половины высших Протекторов доноры не являются их супругами, так что, думаю, Мадлен прекрасно понимает, как обстоят дела, — сухо сказал Райли.

— Она наверняка была бы не прочь стать твоим донором сама. И она талантлива.

— Но сейчас мне нужна ты и только ты. — Райли сделал короткое движение, словно обрубая эту линию разговора. — Мои люди прошерстили архивы и нашли древнее ослабляющее проклятие, которое идеально подходит под симптомы. Не думаю, что без твоей помощи мы можем даже надеяться его снять.

— И что же, мне придётся раздеваться при Агнусе Хили?

— Жертве вовсе не обязательно присутствовать при снятии проклятия, — негромко сказал Райли. — Тем более что мой отец слаб: проклятие подействовало на него куда хуже, чем могло бы. Кажется, его накладывал по-настоящему великий маг. Думаю, мы оба знаем кто.

Он холодно посмотрел на Киру.

— Ты ему помогала.

Кира выдержала его взгляд.

— Если это и было так, — тихо сказала она, — я не признаюсь. И уж тем более не извинюсь. Агнус Хили на посту главы Протектората ломал жизни всем магам, которым не повезло родиться аристократами или наследниками состоятельных родителей. Ваши родственные традиции — полное. — Она запнулась. — Думаю, ты отлично меня понял.

— Я отлично тебя понял, — кивнул Райли. — И, думаю, ты отлично меня понимаешь, когда я настаиваю, что твоё участие в обратном ритуале необходимо.

— С этим я смирилась.

— Тогда допивай чай, и я всё устрою. — Его лицо смягчилось. — Я сделаю всё, чтобы мой отец не вернулся в Протекторат после всего, что он сделал: у меня есть и связи, и союзники, и на моём теперешнем посту их сделалось куда больше. Но он мой отец, и я хочу видеть его здоровым.

— Я поняла, — бесцветным голосом сказала Кира, протягивая пустую чашку. Райли без слов налил ей ещё.

— Что случилось между вами? — спросил он. — С лордом-ректором?

Райли не должен был догадаться, что Тёмный Лорд вернул себе воспоминания. Ни за что. Нужно было направить его по другому пути. Пусть даже близкому к правде.

— Другая женщина, — коротко сказала Кира. — Не хочу об этом говорить.

— Тогда не говори. — Райли вдруг прикусил губу. — Кстати, наверное, тебе стоит знать. Я и Мадлен… после бала мы с ней поехали ко мне, и…

— Не продолжай.

Они спали вместе после бала. Естественно. Что ещё могло случиться после того, как его спутницу избрали королевой Академии?

Кира откусила маленький кусочек от второго пирожного, такого же невесомого и обольстительного. Ей было плохо, и если нежный бисквит с кремом мог ей помочь, она съест хоть дюжину, пусть её и начнёт тошнить уже на четвёртом.

— Ты такая красивая, — тихо сказал Райли. — Не понимаю, как он мог.

— Ты же смог.

— Потому что у меня не было тебя.

— У него тоже больше нет меня, — глухо сказала Кира. — И не будет.

Они в тишине допили чай.

Кира встала первой, аккуратно вытерев рот салфетками.

— Я готова.

— Мы спустимся в подземелье, — кивнул Райли. — Только предупрежу отца.

Он коснулся её плеча и вышел. Кира подошла к окну.

Тёмный Лорд. Она должна вернуть ему память, обязана — иначе он погибнет рано или поздно, попав в очередное опасное видение. Но не сегодня. Сегодня Кира едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться, едва представляла его с Вероникой.

Прогнал ли он свою бывшую любовницу? Или Вероника и сейчас лежит в его спальне обнажённая, а он обнимает её за грудь и смеётся?

Кира прикрыла глаза рукой. Нет. Она не будет об этом думать. Она позвонит ему через день или два, когда будет уверена, что не разразится рыданиями на первой же фразе, и они проведут ритуал. Вернут ему память. А потом… потом она уедет.

Райли вернулся, спокойный и уверенный.

— Я сообщил отцу, что мы начинаем очередную попытку с твоим участием, — сообщил он.

— Восьмую в общей сложности. Он уже не очень-то и надеется.

Но у них получится. Она это знала.

— Твой отец опасен, — с нажимом сказала она. — Не передумаешь? В конце концов, он всего лишь не может использовать боевую магию и спит дольше обычного. Он остаётся аристократом и живёт в комфорте, его здоровье в остальном не пошатнулось. Он слабеет, используя свою силу, но не тогда, когда просто гуляет по парку или веселится на приёмах. Я не вижу, зачем его исцелять, разве что для того, чтобы кардинально испортить тебе жизнь.

Райли задумчиво и серьёзно глядел на неё.

— Ты выросла, — наконец сказал он.

— И знаю, что ты думаешь почти так же.

— В целом да, — просто признался он. — Но он мой отец. Семья превыше всего.

— Родственные традиции.

Райли покачал головой.

— Семья. Ты поймёшь, когда подрастут твои дети. Обязательно.

— Так далеко, — произнесла Кира дрогнувшим голосом, — я не заглядывала.

— И не стоит. Время ещё наступит.

Кира с отрешённым видом покачала головой. Никогда. Потому что единственный мужчина, которому она хотела подарить дочь и сына, всё равно что отшвырнул этот драгоценный дар прочь. Она готова была дать ему всё, а он.

… Позволил Веронике Крейн пройти в его спальню и раздеться перед ним. А потом — что он делал потом, когда Кира убежала в слезах? Отнёс Веронику на руках в подвал? Или уложил в кровать, и Вероника сейчас лежала перед ним нагая на бывшем ложе потерянной любви? Там, где Кира мечтала провести свою брачную ночь?

Он обманул её. Он никогда её не любил.

И теперь Кире было всё равно, что будет с ней дальше.

Подземные этажи особняка лордов Хили чем-то напомнили ей заветные подземелья Академии, где Кира так давно не была. Но здесь, казалось, на неё давили сами стены, напоминая, что она тут чужая. Как здесь может жить Райли, в золотой клетке, такой вычурной и неуютной?

Впрочем, он тут вырос. Наверное, он всего этого просто не замечает.

Кира расстегнула три пуговки на блузке, превращая целомудренный наряд в куда более соблазнительный.

— Я не буду раздеваться, — сказала она. — Ему хватит.

Она не стала уточнять кому, и Райли это понял.

— Я понимаю, — мягко сказал он. — Но моего отца здесь нет. Здесь только ты и я, и мы собираемся снять высшее проклятие. Ты нужна мне. Или мне высказаться ещё откровеннее?

Кира почувствовала, как у неё горят щёки.

— Хочешь разложить меня прямо в ритуальном круге?

Райли шагнул к ней. Обнял.

— Или просто поцеловать, — прошептал он. — Вот так.

Его губы коснулись её губ. Кира поколебалась, но ярость и обида вспыхнули в ней с новой силой, и она почувствовала, как раскрывается перед ним, сама не замечая этого, как приглашает его в себя, а он пьёт её нежно и горячо, как любимый кофе, как любимую девушку. Он чуть прикусил её нижнюю губу, и Кира со стоном выдохнула ему в рот. Райли умел целоваться, умел потрясающе, и её тело откликалось на него так легко, словно он вёл её в танце.

Кира вспомнила, как он в первый раз поцеловал её на балу солнцестояния — и отдалась поцелую целиком. Закрыв глаза и всё яростнее отвечая на его движения, позволяя ему с хриплым стоном кусать её, не замечая боли от распухших губ. И когда руна на её груди снова кольнула, Кира даже не ощутила этого, отпуская себя на волю.

Плевать. Плевать на всё. Она не будет думать о своей боли в эту минуту.

Они оторвались друг от друга, тяжело дыша. Кира ощутила каплю крови, сбегающую по подбородку и странно покалывающую. Её рот горел не от поцелуя — от магии.

Райли стоял и смотрел на неё. Очень странно.

Кира вытерла кровь. Недоумённо посмотрела на него.

— Что?

— Ничего не произошло, — медленно сказал он. — Ты приняла мою кровь тогда, я принял твою кровь сейчас, но связь не возникла.

Кира попятилась.

— Ты попытался совершить со мной обмен кровью? Без моего ведома?

— Это неважно. — Райли сжал кулаки. — Ты уже совершила его! С кем? С ним?

Она кивнула.

— Когда я был твоим магом? Ты знаешь, что это нарушение контракта?

— Раньше, — устало сказала Кира. — Перед лекцией, где вы с профессором Деннетом выступали вместе. И нет, я ничего не знала. Я совершила обмен случайно.

— И не сказала мне.

— А это препятствие временному контракту? По-моему, нет.

Райли тяжело вздохнул.

— Ты принадлежишь ему на веки вечные, — мрачно сказал он. — И утаивала это от меня, хотя знала, что я хочу это знать.

— Если бы узнал ты, — тихо сказала Кира, — узнал бы весь Протекторат. И даже если бы я ушла от него, я оставалась бы опасным донором Тёмного Лорда до конца жизни. Гэрил Крейн хотел меня убить. Думаешь, других охотников не нашлось бы?

Райли не ответил. Это и было ответом.

— А ты, — по-прежнему тихо сказала Кира, — обманул меня. Обманул, когда поставил на мне метку, и обманул дважды, когда пытался обменяться со мной кровью. И что нам теперь делать?

Райли глубоко вздохнул.

— Не знаю. Я…

Он вдруг резко прервался. Телефон в его кармане завибрировал.

Райли быстро вытащил его, небрежно провёл пальцем по экрану. И нахмурился.

— Несколько машин во дворе, — озадаченно сказал он. — И Арчибальд фон Вюрнер у нас в гостях. Он приезжал раньше, но не с таким эскортом.

— Он пытался меня похитить, — быстро сказала Кира. — Убить. Клянусь тебе, Райли, это так. Мне нужно убираться отсюда.

Райли моргнул. Перевёл взгляд на неё.

— Кира, — медленно сказал он. — Какого чёрта? Такие обвинения, и я ничего о них не знаю? Сказать ему всю правду или нет? Кира закусила губу. Нет. Это было не её тайной.

— Он хочет, чтобы я. — Кира замялась. —Он ненавидит Тёмного Лорда. И.

Она не знала, что сказать. Кажется, слова о том, что Арчибальд фон Вюрнер пытался её убить или похитить, вырвались у неё напрасно.

— Постой. — Лицо Райли наконец сделалось спокойнее. — Тебя пытались похитить? Убить? Ты уверена, что это был он?

— На меня наложили проклятие, и лорд-ректор его остановил. Незадолго до этого трое магов пытались меня похитить, и я… сбежала. Мне помогла его магия.

Кира лгала, но сказать, что Тёмный Лорд убил её похитителей, она не могла. Он оказался бы в тюрьме из-за неё, а этого она не допустила бы никогда, даже если бы он менял любовниц ежедневно.

На лбу Райли появилась морщинка.

— Я верю, что ты так считаешь. Но у тебя нет никаких доказательств, не так ли? Что до лорда-ректора, прости, но я считаю, он вполне способен на то, чтобы проклясть тебя сам и наплести тебе чего угодно.

— Он.

Кира осеклась, вспоминая его руку в своей.

«Дыши, девочка».

— Нет, — наконец сказала она. — Никогда.

Райли положил руки ей на плечи.

— Ты в безопасности здесь, со мной, — мягко сказал он. — В полной безопасности. Я глава Протектората, и я защищу тебя. Что до фон Вюрнера, я потребую, чтобы он убрал своих людей, и.

Он резко замолчал. За дверью послышались голоса.

— … Не могу поверить, что ты приехал так быстро. — Голос Агнуса Хили звучал куда бодрее обычного.

— Я был наготове. — В голосе Арчибальда фон Вюрнера слышались те же насмешливые нотки, что так часто играли в речи его сына. — Как раз получил интересную новость, и когда ты связался со мной, я просто сопоставил факты. Кстати, где же очаровательная Вероника? Будет присутствовать на торжественном фуршете?

— О, не сомневайся, она приедет. Вероника обожает праздники.

— И фейерверки. Уверен, мы закажем лучший из них в честь радостного события. Но вот мы и пришли.

В следующий миг приоткрытая дверь распахнулась. Лорд Хили и его спутник стояли на пороге. Четверо Протекторов закрывали дверной проём за ними.

— Я решил самолично присутствовать на ритуале, раз уж у нас есть отличный донор, — сухо произнёс лорд Хили. — И я вызвал своего близкого друга, чтобы он побыл одной из вершин силы. Надеюсь, возражений ни у кого не возникнет.

Кира бросила паникующий взгляд на Райли, но тот покачал головой в ответ на её немую просьбу.

— Согласен, — сказал он вслух. — Думаю, будет лучше, если мы используем все козыри, чтобы выполнить ритуал с первой попытки. Оставайтесь, милорд: мы будем рады вашей помощи. Г оспода, будьте наготове перенести моего отца к целителю, если ему вдруг станет хуже.

— Мне не станет хуже, — властно произнёс лорд Хили. — Благодаря усилиям мисс Риаз мне станет только лучше, не так ли? Причём немедленно.

Он кивнул на Киру.

— Вы ещё не готовы к ритуалу, как я вижу. Встаньте в круг и раздевайтесь.

Кира вздрогнула. Покачала головой.

— Это не является необходимым.

— Вы донор; это ваша работа. Мне раздеть вас самому или перепоручить это моему сыну? — Голос лорда Хили был холоден. — Не время играть в стеснительность, девочка.

Кира перевела умоляющий взгляд на Райли, но он снова покачал головой.

— Лучше сделаем всё как должно. Не стоит стесняться, Кира. Никто здесь не желает тебе зла. — Он обвёл комнату холодным взглядом. — А если кто-то попробует напасть на моего личного донора или проклясть её, это будет рассматриваться, как покушение на главу Протектората, заслуживающее смертной казни немедленно.

Его взгляд на миг встретился со взглядом Арчибальда фон Вюрнера. Несколько секунд мужчины смотрели друг на друга. Райли первым отвёл взгляд.

Кира медленно раздевалась под взглядами семи мужчин, чувствуя, что мучительно краснеет. Она осталась в кружевных чёрных трусиках, тонких и безумно дорогих. Сложила одежду и обувь на краю ритуального круга и выпрямилась, шагнув в середину.

— Я готова, — тихо сказала она. — Начинай, Райли.

Райли встал напротив неё. Кончики пальцев пробежались по её обнажённым плечам, груди, животу. Его голос, произносящий магические формулы, звучал напряжённо, хрипло, и натянутая до предела молния джинсов только подчёркивала его возбуждение.

Кира прикрыла глаза. Тёмный Лорд и Вероника. Агнус Хили зря ждал свою любовницу. Вероника не будет отмечать с ним снятие проклятия, нет: она будет торжествовать другую победу на серых шёлковых простынях рядом с обнажённым мужчиной, за место рядом с которым Кира отдала бы всё на свете ещё этим утром.

Но больше нет. Никогда. Почему он не мог поднять Веронику с колен, объяснить ей, что любит другую, и закончить их отношения навсегда?

Кира на миг представила, что так и случилось. Что Тёмный Лорд выставил Веронику, убедился, что та уехала, попытался связаться с Кирой, увидел, что телефон отключён — и понял, что произошло непоправимое. Коснулся её через связь, прорвавшись, даже когда Кира попыталась заблокировать его перстнем. А потом Кира, не разбирая, зачерпнула его магии, и он, скорее всего, рухнул в дикой боли, потеряв силы, возможно, даже потеряв сознание.

Если бы всё было так…

… Она бы чувствовала себя чудовищно виноватой. Но это было бы чудом, а чудес не бывает.

Возможно, Тёмные Лорды и впрямь не умеют любить.

Кира закрыла глаза, распахивая руки, отдаваясь навстречу ритуалу. Почувствовала, как руки Райли легли на её бёдра — и погрузилась во тьму будущего.

Как она узнала, что оказалась в будущем?

Она просто знала. Ещё не успев открыть глаза, очнуться от тьмы ритуала, окатившей её пустотой и холодом, Кира безошибочно знала, что тому, что она увидит сейчас, только предстоит произойти.

Агнус Хили, скрестив руки, стоял в каземате подземелья рядом с отцом Тёмного Лорда. А перед ними… перед ними…

Сидел у стены сам Тёмный Лорд. Прикованный к стене за лодыжку железной цепью, которую он мог бы легко порвать. Вот только на его запястьях висели браслеты, блокирующие магию.

Его глаза были закрыты, лицо искажено в жесточайшей боли.

— Так просто, — произнёс Арчибальд фон Вюрнер. — Сбежавшая рыжая девчонка и несколько продуманных ловушек. Я не знал, что из этого сработает, Агнус, но едва я узнал. одну интересную вещь, а сразу после рыжая девчонка вдруг покинула Рональда и бросилась к твоему сынку, мне сразу всё стало ясно. Осталось только наложить нужные чары и ждать, когда он окажется в твоём поместье и сработают ловушки, настроенные на него. Рональд, мальчик, что же ты так легко увяз? Неужели девчонка, убегая, воспользовалась твоей магией и ослабила тебя? — Он тихо засмеялся. — Похоже, что так. Что ж, это мне только на руку. Ловушки заняли мои последние силы и потребовали расставить в вершинах круга всех сильных магов, что были чем-то мне обязаны, но теперь ты мой — и скоро получишь своё.

Сердце Киры остановилось. О нет. Нет, нет, нет, нет!

Веки Тёмного Лорда затрепетали. Губы приоткрылись.

— Что. с ней?

— С кем? С Кирой Риаз? Или с твоей другой любовницей? Может, сразу доставить тебе обеих, перевязанных ленточкой?

Он знал, что у Тёмного Лорда был кто-то ещё. И знал… о Веронике? Или всего лишь догадывался, что другая женщина существовала?

Ей нужно было прервать ритуал. Но она не умела, высший ритуал был слишком сложен, а у неё больше не было кольца, и даже если бы было…

Слишком важно было узнать, что они скажут — и что будут делать дальше.

— Амулеты вроде моего ещё существуют, Агнус, — задумчиво проговорил отец Тёмного Лорда. — В древних руинах или в подводных трещинах. Я умею их искать, и Рональд, уверен, умеет это тоже, иначе он не нашёл бы перстень, что красуется теперь на его девчонке. Один амулет позволит тебе обходиться без донора десятилетиями. Но вот беда, мой амулет слабеет, и мне нужен тот, кто его зарядит. Один из немногих, с кем я смогу наладить настоящую связь.

По лицу Тёмного Лорда прошла судорога.

— О да, — кивнул Арчибальд фон Вюрнер. — Ты знаешь, как брать его магию — ты, полукровка. А значит, сможешь скормить ему свою. Но сначала ты его разблокируешь, когда наберёшься сил.

— С какой. стати?

— С такой, что зубки и ноготочки твоих прекрасных принцесс остаются в целости, пока мне этого хочется. Мне выразиться откровеннее?

Молчание.

— Думаю, мы друг друга поняли.

Глаза Тёмного Лорда вдруг взблеснули.

— Вы особенно ненавидите меня, — прошептал он. — Хотел бы я знать. за что.

На лице Арчибальда фон Вюрнера отобразилось изумление.

— Ты не помнишь меня? Невозможно. Ты заблокировал мой амулет, ты играл против меня в ритуалах.

— Хотел получить ваш артефакт, — хрипло выдохнул Тёмный Лорд. — Мне неважно, чьим он был.

— Ты помнишь своё прошлое! Ты вернул себе воспоминания!

— Далеко не все. — Тёмный Лорд прикрыл глаза. — Своего детства, к примеру, я не помню вовсе.

Блестящая игра. Кажется, Кира понимала, что собирался сделать Тёмный Лорд. Дать Арчибальду фон Вюрнеру понять, что он всё ещё не помнит своего детства, а значит, связи между отцом и сыном не существует.

И Тёмный Лорд, раз уж он ничего не помнит, не сможет отдать амулету свою силу.

Но этим он лишь тянул время. Его отец доберётся до него всё равно.

Арчибальд фон Вюрнер усмехнулся.

— Понятно. Что ж, ты сам просил меня вернуть тебе память. Этим я и займусь.

Райли, ей нужна была помощь Райли. Райли и все участники ритуала это видели и слышали!

Но Райли не сможет ничего сделать против четвёрки Протекторов и боевого мага вроде Арчибальда фон Вюрнера. А против отца он и вовсе не выйдет.

Они были беспомощны. Едва ритуал закончится, её с Райли скрутят, и им придёт конец. С Райли, конечно, ничего не сделают: просто устроят ему почётную отставку, а потом, возможно, и убедят, что всё было сделано на благо Министерства, Протектората и существующего общественного порядка. А вот с ней…

Она должна была защитить себя и Райли и предотвратить это будущее.

Спасти того, кого она любила, несмотря ни на что.

Любой ценой.

Кира на миг прикрыла глаза. Что же им было делать?

Впрочем, один козырь у неё был. Да, все участники ритуала видели всё, что происходило. Но между донором и его магом была особая связь.

Райли не позволит, чтобы Кире угрожали и пытали. И уж точно не захочет, чтобы Арчибальд фон Вюрнер отодвинул его в сторону и стал главой Протектората сам.

Кира представила себе лицо Райли. Его глаза. Его любовь к ней, которая всё-таки была.

А потом она поняла, что Райли чувствует её. И поняла, что ему посоветовать.

Один раз Кира смогла уйти от Протекторов. Достаточно было лишь чар ускорения. И эти чары у Райли были.

— Беги, — прошептала она. — Сейчас.

И яркий свет ударил ей в глаза.

Глава 26

Кира охнула, приходя в себя. Её локти были заведены за спину, и двое Протекторов приковывали её к стене. Браслет с медным блеском, защёлкнувшийся на правой лодыжке, тут же впился в кожу. В следующую секунду наручники сковали её кисти.

Она обвела взглядом подземелье. Других двух Протекторов нигде не было. Агнус Хили лежал на спине, тяжело дыша. Арчибальд фон Вюрнер утирал кровь из-под носа.

А вместо аккуратного входа в каземат темнела дыра. Выбитая дверь валялась поперёк стены, и камни, рассыпанные вокруг, говорили о магии невиданной силы.

Райли удалось уйти.

— Я отдал команду его перехватить, — спокойно произнёс Арчибальд фон Вюрнер. — Он не уйдёт далеко. Кроме того, даже если он расскажет всё, объясните, что мы делаем не так? Используем магию Тёмного Лорда для ценнейших экспериментов? Кто скажет хоть слово против? Особенно после того, как я докажу, что он вернул себе память.

— Он лорд-ректор Академии!

— С которым произошёл несчастный случай, — пожал плечами отец Тёмного Лорда. — А если ты попытаешься меня шантажировать, останешься без пары пальцев прямо сейчас. Я серьёзно, девочка. Что бы ты ни знала, ты будешь держать это при себе.

Кира глядела ему в глаза, и ей было очень страшно. Он был способен пытать и убить своего сына. Арчибальд фон Вюрнер собирался лишить его магии. Он даже не споткнётся, решив раздавить её.

Кроме того, даже если она и скажет вслух, что Арчибальд фон Вюрнер — отец Тёмного Лорда, что произойдёт? Лорд Хили покроет грешки своего друга, а Протекторы сделают вид, что ничего не слышали.

— Он не вернул себе всю память, — тихо сказала она.

Арчибальд фон Вюрнер усмехнулся.

— Вот это как раз очень поправимо.

Агнус Хили поднялся с земли.

— Проклятие снято, — выдохнул он. — Благодарю тебя, девочка. Хотя сдаётся мне, ты об этом ещё пожалеешь.

Он кивнул двум Протекторам.

— Охраняйте её. Если она попытается воспользоваться перстнем, сломайте ей руку.

— Лучше бы заставить её снять кольцо… — начал один из Протекторов.

Отец Тёмного Лорда прервал его, подняв ладонь.

— Девчонка нужна в высшем ритуале. Чем плотнее будет её связь с перстнем, тем лучше; не стоит её разрывать. Браслеты тоже только помешают. Просто. чёрт подери, да просто разложите её здесь на полу, если она будет доставлять вам неудобства.

Арчибальд фон Вюрнер усмехнулся ей.

— Но не начнёт. Даже если тебя начнут насиловать, ты будешь молчать, терпеть и улыбаться, правда, девочка? Потому что в противном случае пытка ждёт не тебя, а твоего любовника. Как ты думаешь, сколько часов он будет кричать, если с его пальца содрать кожу и обмакнуть в соль?

Кире сделалось дурно.

Маньяк. Он совершенно свихнулся ради власти. Зачем она ему? Зачем всё это?

— Я не понимаю вас, — тихо сказала она. — Это слишком жестоко.

— Ты не знаешь, что такое война, — резко сказал фон Вюрнер. — Твой любовник убивал моих людей десятками. А сейчас, став лордом-ректором Академии, он собирает армию. Думаешь, я не знаю, зачем он хочет присоединить к Академии Серый Дом? Зачем открывает новое крыло для целителей, зачем помогает выпускникам с этими льготными ссудами, которые в половине случаев не надо возвращать? Да он спит и видит, как бы занять моё место!

— Какое именно место? — поинтересовалась Кира. — Министерство возглавляет мэтр Антейн. Протекторат — Райли Хили.

— Ненадолго. Я объединю их. И под моей рукой больше не пискнет никто. Особенно ты.

Он оглядел её полуобнажённую фигурку, и Кира вновь остро почувствовала, что ничего, кроме чёрных кружевных трусиков, на ней не было.

— Вкус в женщинах, — задумчиво сказал он. — Если бы ты не была так готова перерезать мне глотку… Впрочем, уверен, я найду что-нибудь, чтобы сделать тебя более ласковой. Ведь судьба Райли Хили и Дуайта Деннета заботит тебя по-настоящему?

Дуайта Деннета больше не было. И будет ли?

«Девчонка нужна в высшем ритуале».

— Зачем я вам? — прошептала она.

Он хищно, по-волчьи ухмыльнулся.

— А я не сказал? Ты нужна, чтобы вернуть Тёмному Лорду память.

Кира не знала, сколько прошло времени. Едва ли больше часа, наверное. А может быть, всего десять минут? Она не знала, но для неё каждую секунду проходили сутки.

Она бесцельно смотрела на ритуальный круг. Высшее проклятие было снято: обычный донор был бы выжат досуха, а она всего лишь чувствовала себя, словно только что пару часов плавала в бассейне. Лёгкое головокружение и ноющие мышцы, ничего страшного.

И ей предстоял ещё один высший ритуал. Кира невесело усмехнулась.

Вернуть память Тёмному Лорду. Именно то, что они и собирались сделать.

Какая странная ирония.

У одного из Протекторов зазвенел телефон, и он вышел, оставив Киру наедине со вторым. — Вы понимаете, что пытаете невинных людей? — спросила Кира.

Тот усмехнулся.

— А кто проклял лорда Хили? Разве не Тёмный Лорд и ты?

Кира прикусила язык.

— Я только что его исцелила, — тихо сказала она. — А вот он…

— Я исполняю его приказы, — прервал её Протектор. — Лучше помолчи.

Первый Протектор вернулся.

— Расковывай её, — кивнул он на Киру. — Наручники, цепь, снимай всё.

Его напарник гоготнул.

— Что, совсем всё? Я бы проверил, какая она там. Ставлю сотню, что тоже рыжая.

— Жену свою проверяй, — буркнул первый. — Думаешь, Тёмный Лорд рад будет, если вдруг освободится? Да он тебя на вертел нанижет.

Его напарник угрюмо промолчал. Кира перевела дух.

Тяжёлый браслет на лодыжке разомкнулся. Тычок в спину, и её вывели в полутёмный коридор.

— Тёмного Лорда уже поймали, — глухо произнесла Кира. — Да?

— Лорд-ректор открыто приехал в поместье для того, чтобы вызвать на разговор главу Протектората, — усмехнулся за спиной один из мучителей. — Правда, наивно с его стороны? А всё из-за бабы.

Он сплюнул.

Раскидать их в стороны и бежать. Но как? Даже если она одолеет их, куда она побежит? Она заблудится в подземелье, а на выходе её будут ждать. Не говоря уж о том, что из поместья в одних трусиках она никуда не денется.

Она глубоко вздохнула. Впереди ждал ритуал, от которого ей было не отвертеться, и Кире было нужно, чтобы он завершился правильно. А для этого ей нужно было любое преимущество, особенно связь со своим перстнем.

Кира сосредоточилась. Её алое сокровище, дар профессора Деннета, который оставил ей Тёмный Лорд, признав её право.

Она почувствовала знакомое тепло, и камень еле заметно блеснул алым. Кира перевела дыхание.

А ещё — её руки наконец-то были свободны.

Наконец-то.

Кира быстро коснулась кончиком пальца незримой руны на груди. Ненадолго, всего лишь на полсекунды. Если бы она держала руку у руны чуть дольше, она бы споткнулась и упала, да и конвоиры почувствовали бы всплеск магии.

Но она должна была дать знать, что она жива — и помнит об их связи.

— Я что-то почувствовал, — озабоченно произнёс один из конвоиров.

— Это у тебя там где-то что-то зашевелилось, — беззлобно произнёс другой. — Что она сейчас может сделать? Даже если попробует, на её любовничке тут же отыграются.

Кира сжала губы.

И молча шагнула через порог в каземат, построенный так же, как и предыдущий. Только ритуальный круг на полу, уже напоенный магией, был куда ярче.

А тот, кто сидел на полу, выглядел совершенно так же, как и в её видении. Сидящий у стены, прикованный, но совершенно не беспомощный.

Просто очень, очень бледный. И явно с трудом скрывающий боль.

Несколько секунд они глядели друг на друга. Ни один из них не произнёс ни слова.

— Если вы хотите вернуть ему память, — ровным голосом произнесла Кира, — сделайте что-нибудь. Он не сможет провести ритуал. Он даже перенести его вряд ли сможет.

— Умная девочка, — кивнул Арчибальд фон Вюрнер от противоположной стены. — Я-то думал, ты будешь возмущаться, как это мы похитили лорда-ректора Академии средь бела дня, да ещё и с его прелестной любовницей… кстати, как мои ребята, оценили твои прелести?

Киру передёрнуло.

— Вижу, что как минимум подумали об этом. Будет хуже, если ты посмеешь хотя бы пошевелиться лишний раз. Впрочем, как я уже сказал, ты умная девочка, и понимаешь это без меня.

Арчибальд шагнул вперёд.

— Рональд получит своё исцеление. Естественно, всю силу никто ему возвращать не собирается, но ритуал он провести сможет. Но сначала я хотел бы показать, что будет, если он попробует изменить ритуал хоть в малейшей букве — или направить свою магию на меня.

Он повысил голос.

— Агнус, введи нашу гостью, пожалуйста. Я думаю, ей понравится эта картина.

— С радостью, — отозвался Агнус Хили.

И вошёл, держа под руку.

Веронику Крейн в ярком вечернем платье.

Лицо Вероники на миг изменилось. Но вместо ужаса и изумления, которые скользнули по её лицу так быстро, что Кира едва успела их уловить, в её глазах сверкнули искры восторга. И любопытства, которое облекло её лицо, как умело подобранная маска.

— Какая прелесть, — промурлыкала она. — Вижу, у нас сегодня особенный гость.

— Тёмный Лорд собственной персоной, — кивнул Арчибальд фон Вюрнер. — Проклявший вашего дорогого друга Агнуса Хили. Агнус уже просветил вас по поводу того, что проклятие снято?

Вероника улыбнулась, глядя на лорда Хили.

— О, самым доскональным образом. Он… доказал мне это весьма живо, милорд.

На бесстрастном бледном лице Тёмного Лорда не отразилось совершенно ничего.

— Закройте дверь, — приказал четверым Протекторам Арчибальд фон Вюрнер. — Ждите нас снаружи. Я желаю, чтобы с этого момента никто из вас не услышал ничего, после чего вас пришлось бы. переводить на другую работу.

Протекторы переглянулись, и быстро вышли.

— Сейчас ты разблокируешь мой амулет, Рональд, — произнёс Арчибальд фон Вюрнер спокойно, и браслеты упали с рук Тёмного Лорда. — Для этого тебе не нужна сила. А я, напротив, почувствую себя намного увереннее. Сделай это, или мне придётся повторить свои прошлые аргументы. На сколько секунд у тебя остановилось сердце? В этот раз будет больнее.

Тёмный Лорд бросил один-единственный взгляд на отца. И покачал головой.

— Я так и думал. Тогда, если ты не будешь сотрудничать. Девочка, подойди.

Он смотрел на Киру.

Кира невольно отступила к стене.

— Нет, так дело не пойдёт, — покачал головой Арчибальд фон Вюрнер. — Ведь правда, миледи Крейн? Как вы думаете, что делают с заложницей, не желающей ею быть?

— Я бы побыла вашей заложницей, милорд, — обольстительно улыбнулась Вероника. — Увы, я давно в плену у лорда Хили.

— Лорд Хили, — произнёс Арчибальд фон Вюрнер, — знает о вас. И я знаю тоже.

Глаза Киры расширились.

Они знали.

Они знали о Веронике и Тёмном Лорде.

В глазах Вероники промелькнула паника. В этот раз её заметили все.

— Что бы вы обо мне ни узнали, — чуть дрогнувшим голосом произнесла она, — я бы хотела верить, что мне дадут шанс оправдаться.

Слишком поздно. После того как она приехала сначала в Академию и заперлась с Тёмным Лордом в его кабинете, а потом оказалась у него дома, фон Вюрнер не мог не догадаться.

— Вы — любовница Тёмного Лорда, моя дорогая, — любезно пояснил фон Вюрнер. — Та самая, которую он успешно скрывал столько лет. А вы, какой стыд, столько лет его не навещали, пока он тихо преподавал боевую магию в Академии. Смотрю, он всё-таки заинтересовал вас снова, став лордом-ректором, раз вы явились и в его кабинет, и в его спальню? А может быть, он всё-таки обрёл воспоминания?

— Нет, — вырвалось у Вероники, и это было признанием. — Нет, я…

— Вы не можете оправдаться. Ваши счета проверены, и хотя источник отследить не удалось, почерк нам прекрасно известен, миледи Крейн.

Голос Арчибальда фон Вюрнера был беспощаден.

Вероника в панике повернулась к своему кавалеру, но тот отдёрнул руку.

— Агнус. мы только что.

— В последний раз, милая, — сухо произнёс Агнус Хили. — И поверь, я сдерживался, чтобы не свернуть тебе шею.

— Разблокируй амулет, Рональд, — произнёс его отец. — Твоя рыжая девчонка нам нужна, а вот миледи Крейн, увы, нет. Ты когда-то защитил её от пыток. Думаю, ты остался джентльменом и спасёшь её от долгой, долгой агонии и в этот раз, правда?

Тёмный Лорд не пытался спорить или протестовать. Просто вытянул вперёд руку, и короткая, совсем простая формула сорвалась с подрагивающих пальцев.

— Я не доверял ей своих тайн. — Голос Тёмного Лорда был тихим и усталым. — И она не представляет для вас угрозы. Отпустите её.

— Последняя фраза достойна круглого идиота, — усмехнулся фон Вюрнер, ощупывая амулет на шее. — Теперь, когда ты готов выложить все козыри за неё, кто же зарежет овцу, с которой можно состричь золотую шерсть?

Он сжал пальцы на амулете, и алое сияние охватило их.

— Да, — прошептал он. — Я это чувствую. Спасибо, мальчик.

— Так что, — холодно произнёс Агнус Хили, — ты хочешь сказать, эта предательница уйдёт отсюда живой?

Арчибальд фон Вюрнер знакомым жестом положил палец на щёку. Так же, как это делал профессор Деннет когда-то.

Словно он совершал какой-то важный выбор.

— Тебе вернут силы для ритуала, и искушение направить их на меня будет велико, — задумчиво сказал он. — Очень велико. Но ты никогда не сделаешь этого, если будешь знать, что в противном случае этой прелестной полуголой девочке, — он кивнул на Киру, — перережут горло. Я прав?

Тёмный Лорд чуть наклонил голову.

— Я так и думал. Но видишь ли, Рональд, мне кажется, что ты веришь моим угрозам не до конца. Перед тем как мы продолжим, стоит дать тебе урок.

В глазах Тёмного Лорда промелькнула молния. Он попытался подняться, хлестнуть отца магической формулой, но алый блеск амулета вдруг окутал его фигуру — и он бессильно рухнул на землю.

— Не смей, — выпалил он. — Не…

Арчибальд фон Вюрнер отвернулся от него и кивнул лорду Хили.

— Убей её.

— С удовольствием, — отозвался Агнус Хили, и всадил ритуальный кинжал Веронике в живот.

Кира закричала. По платью Вероники хлынула кровь, и женщина рухнула на колени.

— Кстати, — сообщил Агнус Хили, глядя в глаза Кире, — твою подружку Лорейн убил я. Таким же точно способом. Тебе стоит об этом помнить, если захочешь побыть непослушной девочкой.

Кира смотрела на Агнуса Хили расширенными глазами.

А потом, не думая, не решая, просто зная, что должна это сделать, — вскинула руку с перстнем.

Секунду спустя алый камень в нём рассыпался бесцветной пылью. Но не раньше, чем багряный луч угодил лорду Хили прямо в сердце.

Он был мёртв ещё до того, как упал.

Кира бросилась к Веронике, упавшей на бок. Кровь текла и текла.

— Если вы не спасёте её, — раздался очень тихий и очень холодный голос Тёмного Лорда за спиной Киры, — и не оставите в покое мисс Риаз, никаких ритуалов не будет.

Кира рывком обернулась от стонущей женщины.

— Не будет, — хрипло подтвердила она. — Миледи Крейн нужен целитель. Если она умрёт на моих глазах, думаете, лорд-ректор и я поверим, что вы не тронете меня?

Потом усмехнулся.

— Что ж, Агнус Хили получил своё. Будем считать это намёком. Хорошо, что ты не попыталась испробовать этот трюк на мне: я размазал бы тебя в лепёшку, с амулетом или без.

— Она умирает! — закричала Кира. — Помогите ей!

— Пусть поклянётся на крови… — начал он и прервал себя. — Нет. Свободу я ей не дам всё равно.

Он бросил Кире небольшой белоснежный кристалл.

— Знаешь, как с ними обращаться? Вытаскивай кинжал, клади кристалл на рану и посылай импульс силы. Крошечный, нужно лишь подтвердить, что ты маг.

Кира быстро, как заправский целитель, сделала то, что от неё требовалось. Кровь хлынула ручьём — и тут же остановилась. Лицо Вероники порозовело, дыхание сделалось ровнее, и она закашлялась и заплакала.

— Миледи, — позвал её Тёмный Лорд, и лицо Вероники вдруг преобразилось. — Я требую от вас одного обещания.

— Какого, милорд? — прошептала она.

— Что вы больше не будете врываться в мою спальню. Или я выгоню вас, как сегодня.

Кира не заметила, что перестала дышать.

Он выгнал её.

— Милорд. вы прогоняете меня?

— В качестве моей любовницы? Навсегда, — безжалостно подтвердил Тёмный Лорд. — Вам придётся искать себе другого Тёмного Лорда, бывшего или будущего.

Его тон был спокоен, словно он распекал Веронику после неудачного экзамена.

А Кира, хотя ей очень хотелось с облегчением выдохнуть, похолодела.

Тёмный Лорд не спал с миледи Крейн. Он выгнал Веронику, а она, Кира.

Она бросилась к Райли, где угодила в ловушку. Где Тёмный Лорд угодил в западню — из-за неё, Киры.

Неужели Тёмный Лорд теперь не простит её? Неужели он прогонит и её?

— Достаточно, — сухо проговорил Арчибальд фон Вюрнер. Короткая вспышка силы слетела с его пальцев, и голова Вероники Крейн безвольно дёрнулась. Она спала.

— А теперь, — кивнул отец Тёмного Лорда, — мы начинаем. Вставайте в круг, мисс Риаз. Вставай, сын.

На лице Тёмного Лорда отразился совершеннейший шок. Играл он куда лучше Вероники.

— Сын? — медленно произнёс он.

— Хм. Ты действительно не помнишь. Как странно. Что ж, я твой отец, Рональд. Надеюсь, мисс Риаз никому не передаст этот радостный факт. Впрочем, теперь, когда вы трое — мои пленники, думаю, тайна будет соблюдена.

Тёмный Лорд, пошатнувшись, встал.

— Возможно, это наивный вопрос, — задумчиво сказал он, — но зачем пытать вашего сына? В обычных семьях как-то выходит наоборот.

— Мне нужна сила, — коротко сказал Арчибальд фон Вюрнер. — Сын от человеческой женщины мне не был нужен никогда.

Он кивнул на Киру.

— От такой, как она, может быть. Но это ещё впереди. У меня много, много времени. И начну я с того, что верну тебе память, а ты отдашь свою магию моему амулету. Не бойся, у тебя останется достаточно, и ты даже сможешь преподавать, если я решу оставить тебя в живых. Вот только защититься от пятикурсника тебе будет немногим проще, чем твоей юной подружке. Но все мы чем-то жертвуем для семьи, не так ли?

Тёмный Лорд развёл руками.

— Рад был бы помочь, но с моими теперешними силами думать о высшем ритуале бессмысленно.

Арчибальд фон Вюрнер бросил ему ещё один исцеляющий кристалл.

— Этого тебе должно хватить, чтобы прийти в форму. Я буду подпитывать тебя магией, как и наш прелестный донор, правда, мисс Риаз? Лишнего ты не получишь, но ритуал завершится как должно.

Он повернулся к Кире.

— Одно условие, — быстро сказала Кира. — Вы не будете наблюдать за ритуалом.

Арчибальд фон Вюрнер усмехнулся.

— Так хочется интимности, девочка? Мне бы хотелось заглянуть в твои видения.

— Но не получится, — коротко ответила она. — Иначе ничего не выйдет.

— Что ж, хорошо. Я буду подпитывать своего сына силой, не вставая в круг. Ты смелая девочка. Жаль твоего перстня, и жаль, что придётся наказать тебя за смерть доброго лорда Хили, — Арчибальд кивнул на тело, — но это подождёт. Начинайте.

Кира бросила взгляд на мёртвого отца Райли.

Она убила его. Она совершила убийство.

Но он убил Лорейн Ши и остался безнаказанным. Он убил бы Веронику. Ещё секунда, и он вонзил бы нож ей в горло, и даже кристалл не успел бы её спасти.

Вряд ли Кира смогла бы убить лорда Хили в другое время. Но в ту секунду в ней властно заговорил древний инстинкт донора, стремление защитить и помочь — и перстень откликнулся на него.

Райли. Райли, что он скажет, что почувствует, узнав об этом?

Пусть. Главное, чтобы он вернулся — и привёл помощь.

Арчибальд фон Вюрнер смотрел на неё. Время завершать ритуал пришло.

Кира прошла в центр круга и встала напротив Тёмного Лорда.

Они глядели друг другу в глаза, и ничего больше в этом мире не существовало.

Кроме них двоих и ритуала, который наконец-то должен был завершиться.

— Простите меня, — быстро сказала Кира. — Простите, что не поверила, простите за то, что вы попали из-за меня в ловушку…

Он покачал головой.

— Сейчас это такая мелочь.

Кира слабо улыбнулась.

— Вы правда меня прощаете?

Вместо ответа он шагнул вперёд.

— Кира, — проговорил он так, словно её имя было для него величайшей драгоценностью.

По груди Киры разлилось тепло. Он уже был её профессором. Почти.

Остался один-единственный шаг сквозь время.

Последний.

Но его пытали. Его магия ослабла, и по её вине тоже. Ему могло не хватить сил. Она могла открыть глаза — и увидеть его мёртвое тело.

— Вы можете погибнуть, — выдавила она. — Я не хочу. нет. я лучше умру сама.

Слёзы катились по её лицу. Он приподнял её подбородок.

— Вы будете жить, чего бы мне это ни стоило, — прошептал он. — Вы драгоценны, мисс Риаз. И вы справитесь. Ритуал должен быть завершён.

Тёмный Лорд вытянул вперёд руки, и Кира взялась за них. Короткие магические формулы слетали с его губ, и вокруг поднимался невидимый ветер. Электрическое сверкание линий под ногами захватывало и заставляло сердце трепетать, словно близкая гроза, и даже воздух вокруг них сулил преображение.

Великий ритуал. Ритуал, к которому они шли так долго.

Ритуал, который должен был сделать профессора Деннета и Тёмного Лорда единым целым.

Их пальцы переплелись и расплелись. Рука Тёмного Лорда легла ей на лоб, прохладная, любимая, родная, и Кира почувствовала, как перед глазами потемнело.

— Увидимся на той стороне, — успела сказать Кира.

И всё исчезло.

Глава 27

Кира стояла на летнем лугу. Пахло сочными травами, богатыми, цветными, и пчёлы мирно жужжали, обнимая клевер. В небе кувыркалась пара воробьёв, и тропинка спускалась к мерно текущей реке.

Кира узнала это место. Сюда детей вывозили из Серого Дома летом. Ненадолго, без ночёвки и под присмотром, но она любила это место.

И Тёмный Лорд, кажется, любил его тоже.

— Вот так, — прозвучал знакомый голос за её спиной, — будет выглядеть мир, когда вас и меня в нём не станет.

— Да вы оптимист, — мрачно произнесла Кира. — Сейчас самое время думать о смерти.

— А когда ещё будет время, мисс Риаз? Только в унылом склепе за чашечкой кофе, но там даже не подают хорошего ристретто. Ваш друг мистер Хили скоро сможет это подтвердить, с его-то любовью к мотогонкам.

Глаза Киры расширились.

Тёмный Лорд, как бы он ни увлекался жизнью Райли Хили, понятия не имел, что тот любит быструю езду на мотоцикле.

Это знал лишь…

— Профессор Деннет, — прошептала она, оборачиваясь.

Тот, кто стоял напротив неё, покачал головой.

— Попробуйте ещё раз.

— Рональд Вейер? — рискнула Кира.

Улыбка стоящего перед ней мужчины стала шире.

— Полагаю, я стану на состояние богаче, угадав ваш следующий выбор. Тёмный Лорд, верно?

— Ну не Светлый же, — огрызнулась Кира. — Как мне ещё вас назвать, Дуайт Риаз?

Они расхохотались вместе.

— Я тот, кого вы никогда не встретите, — мягко произнёс её собеседник. — Или встретите слишком скоро, если ритуал пойдёт не так. Но надеюсь, что это наша первая и последняя встреча.

Кира чуть побледнела, глядя в знакомое лицо.

— Кто вы?

— Точка отсчёта. Тот, кто лишился памяти и Дуайта Деннета, и Рональда Вейера, и не знает вас совершенно.

Кира открыла рот.

— А… а… а как вы узнали про мотоцикл и Райли?

— Из вашей головы, раз уж я — ваш сон. Сам я вижу вас первый раз в жизни.

Он смотрел на неё с усмешкой. Это было чудовищно странно: видеть всего лишь дружелюбного незнакомца из глаз, которые только что смотрели на неё так, будто дороже и важнее её не было никого на свете.

— Что мне сделать, чтобы больше никогда вас не встретить? — вырвалось у Киры. — Простите.

— Ничего. — Лёгкая улыбка. — Я и сам бы предпочёл оказаться галлюцинацией. Сейчас этот сон снится и главному участнику ритуала: если всё пройдёт хорошо, он проснётся с новым воспоминанием, если же нет, он забудет и меня.

Незнакомец с лицом профессора Деннета сел на траву, и, помедлив, Кира села рядом. А потом её ударило внезапным осознанием, что они оба были обнажены. И судя по тому, как он вдруг моргнул, приоткрыв рот, его ударило тоже.

— Кажется, я знаю, каким будет испытание, — не без ехидства проговорила Кира.

Он протянул руку и коснулся её волос.

— Сейчас, — проговорил он, — лишённый всех воспоминаний о вас и о себе, я хочу знать только одно: люблю ли я вас? И вы — любите ли вы меня? Возможно ли это, любить друг друга, не зная и не помня друг о друге совершенно ничего? И возможно ли вспомнить — от одного взгляда, одной улыбки?

— Это вы про любовь с первого взгляда? — с подозрением поинтересовалась Кира.

Он засмеялся и поцеловал её.

Кира закрыла глаза и сама не заметила, как оказалась лежащей в мягкой летней траве, осыпаемая поцелуями. Её ресницы, щёки, на которых ещё не до конца высохли слёзы, мягкие нежные мочки её ушей, её губы, полные и зовущие… Осторожный кончик языка накрыл их, и Кира послушно приоткрыла рот, позволяя вести себя, будто в танце.

— Кира, — услышала она. — Где бы вы ни оказались, кем бы ни был я, я хочу быть рядом с вами. Неважно, что я помню и чего я не помню: я помню каждую линию вашего тела, словно засыпал и просыпался рядом с вами каждый день. Я не помню ничего, но помню, как вы улыбаетесь. Как закрываете глаза от наслаждения, вдыхая свежий кофе. Как задумываетесь над книгой, как сбрасываете туфли, как задорно улыбаетесь через плечо. Я помню вас, мисс Риаз. Помню совершенно, потому что вы — моя точка отсчёта.

Кира улыбнулась ему.

— Неважно, помните ли вы меня, — негромко сказала она. — Я люблю вас любого. Каждое ваше отражение, сколько бы раз вы ни теряли память. Я сделаю для вас всё. И доверяю вам навсегда.

Лёгкая усмешка.

— После такого я просто обязан проснуться со всеми моими воспоминаниями, не так ли?

— Поцелуйте меня ещё, — прошептала она. — Вспомните меня.

Его руки сжали её грудь, и Кира ощутила знакомый прилив возбуждения. Тепло, жар, сладостная истома между ног, и её рука сама скользнула туда.

Он отстранил её.

— Тише, мисс Риаз, — шепнул он. — Не торопитесь. Позвольте мне.

Её соски враз напряглись, когда он провёл по ним языком. Нежно, будто видел женскую грудь впервые в жизни. Но его рот накрыл её вершинки с прежним искусством, и Кира громко застонала, вцепляясь в его плечи, и чувствуя, что начинает сочиться влагой. Она каждый раз сходила с ума от этих его ласк, и всякий раз, когда он касался ртом её груди, мечтала лишь об одном.

Быть его. Принадлежать ему. Отдаваться ему долго и сладко.

— Хочу вас, — произнесла она. — А вы — меня хотите?

Негромкий смех.

— Хотите проверить?

Кира потянулась на ощупь, не открывая глаз — и проверила, пробежавшись тонкими пальчиками. Вернулась, повторяя манёвр, и обхватила, медленно двигаясь вверх и вниз.

Короткий стон, и у Киры отобрали её новую игрушку и перевернули на живот, вминая грудью в траву. Кира почувствовала, как мужские руки ложатся ей на бёдра, приподнимая, и разводят их в стороны.

— Вижу, — прошептала она, — вы забыли не так уж много, профессор.

Его ладонь скользнула ей между ног.

— Когда речь о ваших самых тайных точках, я не забыл ничего.

Кира выгнулась, чудом удерживаясь, чтобы не застонать в голос. Его пальцы играли на ней чудесные мелодии, и она падала в небо от каждой ноты, каждого мазка его пальцев, приближавшего её к цели. И когда она почувствовала, что взлетает, она задержала дыхание сама.

Он сжал её грудь, вынуждая выдохнуть и вздохнуть.

— Не пугайте меня, — предупредил он. — Иначе последует страшное наказание.

Кира улыбнулась, не открывая глаз. Сладкие волны всё ещё распространялись по телу.

— Вы бросите меня одну на этом страшном лугу?

— Хуже. — Он наклонился к её уху. — Я воспользуюсь вашим беспомощным положением и учиню над вами насилие. И ни Дуайт Деннет, ни Рональд Вейер, ни Тёмный Лорд, ни даже ваш будущий муж не сможет вам помочь.

— Учиняйте, — прошептала она.

Сильные мужские пальцы коснулись её влажной глубины, и он вошёл в неё. Кира тихо застонала: он взял правильный темп, его пальцы сжимали её бёдра, запрещая ей двигаться, и это одновременно сводило с ума и доводило её до безумия.

— Быстрее, — выдохнула она. — Сильнее.

Он наклонился, целуя её шею и плечи. Кира выгнулась, громко простонала — и чуть не упала на траву, обмякая в следующем мощном фейерверке.

Он вовремя подхватил её, прижал бёдрами к себе. И быстро, так, что она чуть не потеряла сознание от наслаждения, закончил их танец.

— Вы моя, Кира Риаз, — прошептал он. — И я…

— … Люблю вас, — произнесла Кира вслух.

И поняла, что вернулась.

Белая вспышка ослепила её. Невидимый взрыв прошёлся по залу, всплеск магии горячей волной коснулся тела, и сила, выпущенная из магического круга, на миг сотрясла сами камни.

Арчибальда фон Вюрнера отбросило к стене. Лишь они двое остались на ногах, защищённые линией круга, будто последней чертой. А потом начала гаснуть и она.

Ритуал был завершён.

Лорд-ректор Академии смотрел на неё ровно одну секунду, и в этой секунде был весь мир. Потом он рухнул наземь.

Кира бросилась к нему. Уловила слабый пульс и ровное дыхание, и перевела яростный взгляд на фон Вюрнера, поднимающегося с пола.

— Ему нужны кристаллы, — выдохнула она. — Или целитель.

— Всего лишь потерял сознание, — бросил её мучитель. — Вовсе не стоит драматизировать… Сердце Киры замерло: в коридоре послышались голоса.

— Быстрее, они завершили ритуал!

— Какой?

— Не знаю, Хили говорит — один из великих!

— Эй, парни, стойте!

— С дороги! Именем Протектората!

В следующую секунду двери распахнулись.

Райли Хили в алой мантии главы Протектората с вышитым на ней золотым грифоном ворвался в зал, и дюжина магов ворвались вслед за ним. Кто-то тут же набросил на плечи Кире плащ, и она с облегчением в него закуталась.

— Арчибальд фон Вюрнер, вы арестованы, — произнёс Райли. — Снимите все артефакты немедленно.

Отец Тёмного Лорда, так и не раскрывший никому своей главной тайны, усмехнулся.

— Нет.

Он выбросил руку вверх, алый огонь вспыхнул на его груди, и маги с криком попятились: в потолке появилась круглая дыра, в которую и влетел фон Вюрнер.

Левитация. Искусство, недоступное обычным магам.

И с силой амулета догнать Арчибальда фон Вюрнера было невозможно.

— Ушёл, — хрипло произнёс Райли. Быстро указал на спящую Веронику в платье, залитом кровью. — Целителя, немедленно. Не передвигайте никого. Опечатайте камеры наблюдения. И не толпитесь. Брик, Хоррен, остаётесь только вы и целители, остальные — за Ингрид. Ин, ответственность на тебе.

— Будь спокоен, — коротко ответила коротко стриженная женщина лет сорока в мантии Протектора.

Кира только сейчас поняла, что лишь половина магов с Райли были Протекторами. Остальные были пятикурсниками Академии. Адептами выпускного года, всецело преданными лорду-ректору. Теми, кому Арчибальд фон Вюрнер никогда не смог бы заморочить голову.

Маги один за другим покидали зал.

А Райли рухнул на колени возле тела своего отца.

— Он ударил кинжалом в живот Веронике, — тихо сказала Кира. — Его убила я.

Райли не шевельнулся.

— Камеры всё зафиксировали, — глухо сказал он. — Три минуты назад мои люди подключились к системе в доме моего отца и сообщили мне… кратко… что произошло. Тебя никто не будет обвинять.

— Мне очень жаль, — прошептала Кира.

Он не ответил.

Пожилая женщина в мантии целителя глянула на Веронику, проверила зрачки и коротко кивнула двум молодым магам с носилками.

— Не будите её. Отнесите в спальню наверху и оставьте кого-нибудь с ней.

Кира перевела взгляд на следящий глазок камеры, наполовину закрытый камнем. Если бы не маг с опечатывающей лентой, она бы и вовсе её не заметила.

Женщина-целитель склонилась над бесчувственным телом лорда-ректора Академии. Долго сидела, проводя пассы над его лицом.

— Что? — наконец не выдержала Кира.

— Плохо, — короткосказала женщина. — Пытки. истощение магии. очень плохо. Он в коме. Я его не выведу. Скорее всего, никто не выведет.

Кома.

Вот и объяснение. Вот почему они не виделись с профессором Деннетом после ритуала так долго. Все эти годы он провёл в коме. Два? Четыре? Пять? Сколько?

Всю жизнь, возможно. Будущее вполне могло измениться снова, и стать настоящим, где профессор Деннет не выйдет из комы никогда.

И теперь, закрыв глаза, Кира больше не увидит его ни в будущем, ни в прошлом. Ритуал был завершён, и все возможности искать ответы исчезли.

А когда профессор Деннет очнётся…

… Если очнётся.

… Он бросит её.

И Кира всё ещё не знала почему.

Кто-то принёс ей блузку и джинсы, и она механически оделась. Целитель подала ей флягу с водой, прохладной и кисловатой, и Кира машинально выпила всё до дна.

Наконец Райли поднялся.

— Идём. Тебе стоит отдохнуть.

— Я бы хотела остаться с лордом-ректором, — сказала Кира, не отрывая взгляд от осунувшегося лица. — Просто на случай, если.

— Кира, он не очнётся.

-. Если он меня слышит.

Райли тяжело вздохнул.

— Хорошо. Но нам нужно будет поговорить.

Им удалось поговорить только на следующий день. Расследование, естественно, сделалось новостью дня: о попытке похищения лорда-ректора Академии говорили даже помощницы целителей в больнице, где оказался он сам. Киру, бессменно сидящую в простом синем кресле напротив кровати, то и дело донимали вопросами.

Она лишь безразлично поводила плечами.

Главным было то, что Арчибальда фон Вюрнера так и не нашли. И то, что Вероника пришла в себя.

Она появилась в палате утром, когда Кира задремала. Длинные чёрные локоны, короткое зелёное платье — она выглядела едва ли старше самой Киры. Никакой больничной рубашки, хотя Вероника Крейн всё ещё была пациенткой клиники.

Она кивнула проснувшейся Кире, и Кира медленно кивнула в ответ.

Вдвоём они долго смотрели на силуэт в кровати и слушали попискивание приборов.

— Я не знаю, как я его забуду, — внезапно сказала Вероника, и Кира чуть не подскочила.

— Возможно, он скоро очнётся, — тихо сказала Кира.

— Он не очнётся, — сухо сказала Вероника. — Целители говорят, прогноз один к сорока. Завтра он будет меньше. Через месяц — никакой.

— Я в это не верю.

— Верь. Лучше переболеть сразу. Я тоже… долго болела.

Кира перевела на неё взгляд.

— Мне так легче, — вдруг сказала Вероника. — Быть брошенной или знать, что он не достанется никому? Что ты тоже его потеряла? Лучше второе. Но я никогда и никому этого не повторю.

— Само собой.

Ещё несколько минут они стояли в молчании.

— Сегодня снова допрос с этим твоим Райли Хили, — зевнула Вероника. — Мальчику, кажется, не хватает красивой женщины рядом. Та милая девочка, с которой он был на балу, мне понравилась. Тебе до неё далеко.

— Благодарю вас, миледи Крейн.

Вероника коснулась её плеча.

— Отдаю его тебе. Если дождёшься.

И вышла.

Райли появился под вечер. В измятой мантии и такой усталый, что рухнул не в кресло, а прямо на ковёр.

Несколько минут они сидели в молчании.

— Принести тебе чай? — наконец спросила Кира. — Ристретто?

Он покачал головой.

— Раз уж ты весь день здесь, лучше пойдём на воздух. Ты была на крыше?

Глаза Киры невольно зажглись.

— На крыше?

Он встал и протянул ей руку.

— Небольшое приключение, — мягко сказал Райли. — Тебе понравится.

Кира ожидала чего угодно. Но того, что он легко откроет окно, подхватит её под руку и взлетит, Кира не ждала совершенно.

Они перелетели через перила и рухнули на пологий скат, мягко перекатившись.

— Потрясающе, — выдохнула Кира. — Спасибо.

Райли встал, отряхивая мантию.

— Пожалуйста. У меня целый мешок новостей разной степени чудовищности, так что я решил немного поднять тебе настроение для начала.

Кира кивнула.

— Рассказывай.

— Ну, во-первых, про расследование, как обычно, будут знать только те, кто этим расследованием занимается. Тебе ничего не скажут ни об Арчибальде фон Вюрнере, ни о его сообщниках — тех, кто всё ещё на свободе, разумеется. Мне жаль, но это обычная процедура.

— Я понимаю.

— Прекрасно. Во-вторых, — лицо Райли стало жёстче, — я разрываю наш временный контракт. Прости. Да, донор такой силы безумно ценен для Протектората, но моей карьере конец, если я буду сотрудничать с убийцей моего отца. А уж если захочу жениться, прощай, Протекторат, здравствуй, сумасшедший дом для отставных героев войны — и я, увы, совершенно не шучу. Прецеденты были.

Они помолчали.

— Я бы остановил время, если бы мог, — сказал он. — Но скрыть то, что было на записях, невозможно. Агнус Хили был убийцей, да, но он был главой Протектората. И пятно на твоей репутации будет всегда.

Кира молча кивнула. Это она могла понять.

И одновременно внутри разливалось облегчение. Её контракт был закончен.

— Мадлен меня бросила, — внезапно сказал Райли. — Она поняла, что ей не нужен муж, который слишком недавно и слишком сильно любил другую, и, как она мне написала, разговор с матерью убедил её в том, что, бросая меня, она совершает правильное решение. Другими словами, сам виноват.

Тут у Киры возражений не нашлось.

— Ну, и напоследок… Целители правы, Кира. Он не выйдет из комы. Есть надежда на то, что это произойдёт под конец жизни, но. сама понимаешь. Какой смысл?

— В любви, — тихо сказала Кира. — Смысл всегда в любви.

— Пожалуй, я слишком рано тебя уговариваю, — негромко сказал Райли. — Мне стоит прийти к тебе с этим разговором месяца через два-три. Я просто не хочу видеть, как ты будешь отчаиваться. Тем более что у тебя никого больше нет, и поговорить с тобой могу только я. Не мадам же Кински об этом просить.

— Мадам Кински? Почему её?

— Она будет исполнять обязанности лорда-ректора следующие полгода. По традиции пост не будет считаться вакантным это время.

— Традиции, — мрачно сказала Кира. — Которые он начал менять.

— И мы это продолжим. Очень неспешно, но продолжим. И начнём с того, что Серый Дом теперь официально объединён с Академией. Все приютские дети получат образование, и лорд-ректор будет следить за их пребыванием в приюте очень пристально. Со временем у них появятся и хорошие воспитатели, обещаю.

— Хорошо бы.

— Так и будет.

Они стояли и смотрели с крыши больницы на ночной город. Райли, должно быть, думал о делах Протектората.

А Кира — о простом белом конверте в ящике её стола.

Эпилог

Кира уехала через два дня. Целители шептались ей вслед, но она спокойно сказала, что вернётся, и по их лицам почувствовала, что ей поверили.

К гостинице, затерянной в предгорьях, Кира подъехала уже в сумерках. Долго ждала оформления бумаг за стойкой, покачала головой на предложение поднести багаж: его у неё почти не было.

Спала она спокойно и без сновидений. Впрочем, сны с момента завершения ритуала ей не снились. Вообще. Никакие.

Она коснулась руны на груди один раз. Не произошло ничего.

Поэтому, проснувшись, Кира несколько минут лежала с закрытыми глазами лицом в подушку, чтобы не заплакать, а потом оделась, позавтракала и пошла по неприметной тропинке к горному водопаду, взяв с собой бутерброды и старомодную бумажную карту.

Она стояла у водопада, пока не стемнело. Её пальцы несколько раз сжимали краешек конверта, но Кира так и не решилась его открыть.

На следующий день картина повторилась. Она любовалась горами, видом с невозможных вершин на озеро и игрушечные домики в долине, каталась на подъёмниках и изо всех сил старалась не плакать.

Его письмо было предназначено для неё, стоящей здесь, она знала. Но…

Его голос. Его рука на её волосах. Его призрак, стоящий за её плечом.

Едва она выпустит его на волю, он исчезнет окончательно.

Кира снова пришла к горному водопаду на закате. Долго смотрела на радугу, тающую в бриллиантовом потоке.

И дала себе слово, что на следующий день они встретятся.

Она остановилась на горном лугу, покрытом незнакомыми жёлтыми цветами, и поняла, что пришла пора.

Рабыня Тёмного Лорда обрела свободу. Но свобода эта нужна была ей только для одного — стать его судьбой.

Вернётся ли он к ней? Узнает ли?

Откроет ли глаза?

Если нет, ей придётся смириться. Принять, что вот оно, её будущее: жить без него все оставшиеся ей годы. Что её Тёмный Лорд стал собой в последнюю минуту, но им не дано быть вместе.

Но пока… пока у неё было его письмо.

Дрожащими пальцами Кира вскрыла конверт.

Ровных рукописных строчек было совсем немного. Но ей было бы достаточно и одной-единственной.

Кира,

Я надеюсь, что там, где вы сейчас, светит солнце. Впрочем, я всегда любил дождь. В любой погоде кроется целительная сила, и надеюсь, она поможет вам перенести такую лёгкую неприятность, как одна-единственная потеря.

Я понял, что в этом мире для меня нет никого нужнее вас. Это опасное знание, и я хотел бы, чтобы вас оно не коснулось своей обратной стороной. Потому что его обратная сторона — одиночество, а оно недостойно вас. Вам куда ближе высшие баллы в Академии, совершенно глупая беспричинная детская радость от запуска воздушных змеев и несметные богатства у ваших ног. Богатства, кстати, лежат на обороте этой страницы: номерной счёт не должен привлечь к себе излишнее внимание.

Каким бы чужеродным чувством для меня ни была любовь, я знаю, что в вас любви достойно всё, включая несносные привычки воровать мои книги и расставлять по полкам мокрую посуду.

Я люблю вас.

Подписи не было.

Кира аккуратно сложила конверт. Посмотрела в небо.

— Вы умели любить, — прошептала она. — Всегда.

Она была счастлива в эту минуту. И в её глазах, сиявших в ярких лучах летнего солнца, странно смешивались радость неожиданного откровения и грусть потери.

Ольга Силаева Избранница Тёмного Лорда

Пролог

Кира сидела на краю больничной кровати, глядя на того, кто лежал в ней.

— Профессор Деннет, — позвала она. — Я знаю, вы меня слышите. Что бы мне ни говорили, я уверена: часть вас осознаёт, что я здесь, и думает обо мне. Потому что я думаю о вас.

Она помолчала.

— Мы обязательно будем вместе, — шепнула она. — Мы были вместе, когда ни я, ни вы не знали правды о вашем прошлом. Вместе, когда вы поняли, что когда-то были Тёмным Лордом и потеряли память, — поняли, но не сказали мне. Вместе, когда вы и я узнали правду, но всё равно не могли оторваться друг от друга. И наконец, когда Тёмный Лорд вернулся… но любил меня всё равно. Я люблю вас любого, и ваше прошлое, и ваше настоящее. Не прогоняйте меня в своём будущем.

Она провела рукой по его щеке.

— Потому что у меня нет никого, кроме вас.

На Кире не было ничего, кроме тонкой сорочки, но она не боялась незваных визитёров: помощница целителя должна была прийти только утром, чтобы наложить очередную порцию целительных чар. Самых простых, сложные всё равно не помогали.

Два месяца в коме. И никакого улучшения.

Только надежда.

Кира закуталась в своё одеяло и легла на край широкой кровати. Осторожно положила голову на плечо тому, кто давно не мог улыбнуться ей в ответ.

— Просыпайтесь, — прошептала она. — Я очень, очень вас люблю.

Она давно не видела снов. Но очень хотела встретить в них его.

Её профессора. Её Тёмного Лорда.

Её судьбу.

.. Верёвки спеленали её, будто мумию. Кира попыталась дёрнуться — бесполезно. Она была связана надёжно и крепко, и грубые джутовые волокна, впивающиеся в обнажённую кожу, это прекрасно подтверждали.

Одежды на ней не было. Никакой.

Лоскуты, бывшие остатками её мантии, остались лежать там, где её настиг похититель, а скорее всего, были уже сожжены или выброшены вместе с обрывками кружевного белья. Туфли же слетели с неё по дороге. Но прекрасного принца, желающего найти их прелестную обладательницу, Кира не дождётся. А если и да, тот, кто принёс её бесчувственное тело сюда, вряд ли захочет делиться добычей.

Верёвки, подвешенные к потолку, удерживали Киру висящей лёжа в полуметре от каменного пола, нагую и беспомощную. Рыжие волосы почти касались теней от пламени жаровни — единственного источника света в полутьме каземата.

Конечно, Кира могла позвать на помощь. Но даже если кто-то услышал бы её с глубоких уровней подземелья, она не была уверена, что они будут дружелюбнее к беззащитной адептке, чем её похититель. Слишком редко нижние подвалы Академии использовались для других целей, кроме запрещённых и самых низменных.

Её взгляд коснулся прозрачных чулок, лежащих на полу. Тот, кто принёс её сюда, сорвал с неё даже это.

Кто похитил её? И что с ней станет?

В Академии ничто не могло произойти без соизволения лорда-ректора. И если похитили его адептку, пусть даже Киру, которую он сейчас, должно быть, хотел видеть меньше всех на свете, он их уничтожит. Медленно, со вкусом, смакуя каждую секунду.

Тот, кто был раньше Тёмным Лордом, не терпел покушений на свою собственность. Даже бывшую.

Бывшую?

Что-то было не так. Но Кира никак не могла понять, что именно.

Когда послышались шаги, Кира разом напряглась. Проклятье, со связанными руками она не могла ничего! Только кусать губы, проклинать судьбу и ждать.

Шаги были уверенными и спокойными. И они принадлежали одному человеку.

Человеку, которого Кира знала.

Она выдохнула с облегчением, когда он вступил в каземат и она окончательно разглядела его черты в отблесках огня,

— Лорд-ректор, — хрипло произнесла она. — Спасибо, что добрались так быстро. Я.

Молчите.

Спокойный бесстрастный голос уколол её будто ритуальным кинжалом. Кира ошеломлённо глядела на него. Что за чёрт? Почему он не торопится её развязывать?

Лорд-ректор стоял перед ней в задумчивости, подперев рукой подбородок.

Точно так же он глядел на неё раньше, когда они ещё были вместе. До того, как он очутился в коме, а потом, выйдя из неё, немедленно отвернулся от Киры. Навсегда.

.. Частью сознания Кира отметила, что с её воспоминаниями происходило что-то странное. Разве лорд-ректор вышел из комы? Разве он всё ещё не.

Он всё ещё был в коме, верно?

Кира моргнула. Или нет?

Вот он, лорд-ректор, её профессор Деннет. Стоит перед ней — и даже не думает освободить её от пут, впивающихся в кожу. И что — то в его лице говорило ей, что он был здесь не для того, чтобы дождаться похитителей.

— Вы уже разобрались с ними? — не выдержала она. — С теми, кто меня похитил?

— С тем, — поправил её профессор Деннет. — Один-единственный человек, мисс Риаз. Думаю, вам не составит труда назвать его имя.

Холодная улыбка озарила его лицо, и она вдруг поняла.

Глаза Киры расширились.

— Вы, — прошептала она.

— К вашим услугам.

Он задумчиво коснулся натянутой верёвки как раз в нужном месте, и Кира охнула, чувствуя, как грубые волокна сжимают её грудь сильнее, заставляя её напрячься.

А потом она вспомнила.

Профессор Деннет всё ещё был в коме. Она знала это абсолютно точно.

Кира видела будущее. Будущее, где между ними всё было кончено.

Что она сделала с ним? Что?

Или ещё сделает?

Лорд-ректор долго смотрел на неё.

— Вы просили меня о встрече, — наконец сказал он. — Умоляли о ней. Клялись, что готовы на что угодно, лишь бы стать моей снова.

— И это правда, — тихо произнесла Кира из будущего.

— Когда-то это было моим самым горячим желанием, — сказал он негромко. — Я бы отдал всё, чтобы видеть вас. Спать с вами в одной постели, целовать в затылок, приносить завтрак и делиться секретами боевой магии.

— Мне так жаль, — прошептала Кира.

— Я знаю.

— Неужели нельзя ничего изменить?

Он покачал головой.

— Это похищение, — по его лицу скользнула улыбка, — стало бы восхитительным приключением несколько месяцев назад. Я был бы счастлив устроить его вам. Сейчас… я попробовал, как вы и просили. Но вы видите результат. Безразличие.

— Пожалуйста, — прошептала Кира из будущего. — Станьте прежним.

— Если бы это от меня зависело, мисс Риаз. Вы прекрасно помните, что произошло.

— Я.

— Не будем об этом. Вы свободны.

Короткий взмах кинжала, и путы, скрывающие её живот, разошлись. Она осталась открытой перед ним от груди до колен и всё ещё подвешенной в воздухе.

Профессор Деннет повёл кистью, и от его пальцев медленно отпочковались три электрических импульса. Золотые полупрозрачные сгустки, такие маленькие.

Совсем слабая магия. Очень скромный выплеск силы. Любой адепт второго или третьего года мог повторить подобное. Обычно профессор не жалел для неё магии, зная, что это усиливает ощущения. Почему же сейчас?..

Кира потянулась к нему через их связь — и вдруг поняла.

Он потерял силу. Его магия ослабла чуть ли не до уровня первокурсницы.

Это было невозможно, невероятно, но это случилось.

Как? Что произошло?

Но спросить профессора об этом вслух Кира не могла. Она могла лишь наблюдать.

А потом сгустки магии пережгли верёвки, рассыпались искрами, и Кира мягко опустилась на пол, поддерживаемая совсем слабыми чарами. Выпрямилась — и увидела капли пота на очень бледном лице профессора Деннета.

Вам не нужно было это делать, — хрипло сказала она.

— Не имеет значения, — устало сказал он. — Раз мои эмоции теперь притушены, не осталось ни разочарования, ни бессилия, ни беспомощности. Просто осознание факта. Моя магия истощена навсегда, и я никак не могу этого изменить.

Кира молча глядела на профессора. На мужчину, который потерял всё.

Магию. Любовь. Себя.

— Я могу что-нибудь сделать? — тихо спросила она.

Он развёл руками.

— Вернуться в прошлое. Не делать того, что вы сделали. Ждать, пока я выйду из комы сам.

— У меня не было выбора! Вы бы не проснулись!

— Вы этого не знаете.

— Целители говорили…

Профессор вздохнул.

— Мисс Риаз, мы обсуждали это не раз и не десять. Довольно. У меня был шанс очнуться, сохранив свою магию и свою. нашу любовь. Теперь у меня нет ни того, ни другого — вашими молитвами. И желать, что наша безумная страсть вернётся, — зря терять время.

Бросив на неё короткий взгляд, профессор двинулся к выходу.

— Если вы захотите побыть моей пленницей, — сообщил он в дверях, — я готов помочь вам один раз. Последний. Но не стоит, мисс Риаз. Я сделаю для вас всё: помогу построить любую карьеру, заведу счёт на любую сумму по вашему выбору, открою перед вами любой путь. Но, как я и сказал в нашу первую встречу после моего выхода из комы, нам не стоит видеться. Вы встретите любовь. Не сразу, но встретите.

— Я всегда, — прошептала Кира, — буду помнить вас.

— И я вас. Но в этих воспоминаниях нет ничего, кроме потёртых страниц. — Он невесело улыбнулся. — Вы совершили ошибку, мисс Риаз. Мне придётся жить с тем, что вы натворили, до конца моих дней.

— Зато у вас будут эти дни! Вы очнулись!

— Зря, — просто сказал профессор Деннет.

Кира вспыхнула.

— Вы хотели провести в коме всю жизнь? С призрачным шансом очнуться лишь перед смертью?

— Я предпочёл бы этот шанс своему текущему состоянию, и вы знаете и это.

— Мы могли бы попробовать провести ритуал…

— Довольно ритуалов. Довольно, мисс Риаз. Просто довольно.

Кира опустила голову.

— Мы были вместе, — прозвучал его голос. — И вы сломали эту гармонию, совершив непоправимое. Так что вам придётся пожинать плоды своих трудов.

Он вышел, хлопнув решёткой. Кира осталась одна.

И проснулась.

Кира открыла глаза на плече своего мужчины, сонная и растерянная. В странном настроении полусна-полуяви, когда сон ещё не забылся, а явь ещё не наступила.

Ей приснился сон о будущем. Первый за пару месяцев.

Не просто сон. Видение.

Предупреждение.

Она только что видела ужасное будущее с опустошённым профессором Деннетом, лишённым магии. И кажется, вместе с магией ушла его душа.

Это будущее не должно свершиться. Она сделает всё, чтобы его предотвратить.

.. Но что, если это единственный способ его вернуть? Что, если другого выхода просто нет?

Кира глубоко вздохнула. Во сне она прижималась к тому, о ком были все её мысли, и казалось, что они проснутся вместе, но утром иллюзия развеялась. Бледное осунувшееся лицо не могло принадлежать мирно спящему магу.

Только тому, кто был уже близок к тому, чтобы оказаться наедине со смертью.

А ей, наверное, пора было перестать делать эту палату своим домом. Тем более что до начала занятий осталось немногим более недели.

Но Кире больше некуда было идти.

Она обвела взглядом палату. Везде: на столике, на подоконнике, даже на полу — лежали книги. Тонкие конспекты и тяжеленные фолианты, раздобытые трудом, мольбами, шантажом, а пару раз — самой настоящей кражей. Из бывшей спальни профессора Деннета, например. Но профессор разрешил бы ей, она знала.

Магия. В её видении из будущего у профессора Деннета не было магии. Её осталось совсем немного, не больше, чем у адептки-второкурсницы вроде неё.

И кажется, виновата в этом была она, Кира Риаз. Она — и никто другой.

Кира села на кровать, опустила лицо в ладони и задумалась.

Она могла ждать. Надеяться. Тихо сидеть в кресле день за днём с книгой, читать неподвижному телу профессора Деннета вслух и мечтать, что когда-нибудь он откроет глаза и хрипло потребует, чтобы она прекратила, потому что у него разыгралась мигрень.

Вот только надежды с каждым днём оставалось всё меньше. Что там — ни один целитель, с которым разговаривала Кира, даже не стал притворяться, что надеется вообще.

Конечно, лорду-ректору Академии оказывалось всё надлежащее внимание. Но исцелить его они были бессильны.

А значит, пора было прислушаться к себе.

К голосу из будущего, который холодно и властно говорил ей, что пришла пора взять судьбу профессора Деннета в свои руки.

Иначе он просто умрёт.

Ей нужно было его спасти. А для этого она должна была прислушаться к видению, которое отчётливо сказало ей о трёх вещах.

Первая. Она лишит его магии — почти всей. Хуже: его эмоции больше никогда не будут прежними.

Вторая. Он очнётся, если она сделает то, что должна.

Третья. Он бросит её, едва очнётся, и больше не вернётся к ней.

Он бросит её, потому что вместе с магией уйдут и душевная теплота, и нежность, и страсть. Потому что ему будет слишком больно на неё смотреть.

И потому что он просто её не простит.

Высокая цена. Но не выше, чем его жизнь.

Кира подхватила одежду и отправилась в душ. Ей нужно было подумать.

Но даже четверть часа в ванной комнате не заставила её принять решение. Потому что такие решения просто не принимаются. Нельзя отрезать любимому мужчине обе ноги, чтобы он жил. А магию и силу Тёмный Лорд ценил куда выше ног.

Кира прикусила губу, застёгивая любимые джинсы. Его рука не прикоснётся к ней, не проведёт с нажимом по бедру, не скользнёт по груди… никогда. Даже если он очнётся.

Но с этим она могла жить. А вот жить, стоя на его похоронах и зная, что могла бы их предотвратить, Кира бы не смогла.

Она на миг сжала кулаки. Посмотрела в зеркало.

Запотевшее стекло отражало спокойный взгляд рыжеволосой девушки. Задумчивые зелёные глаза, взгляд, чуть отведённый в сторону. Неужели она задумала подлость?

Нет. Спасение.

Если ей нужно пожертвовать его магией и его любовью, чтобы он выжил, она это сделает.

Осталось понять как.

По утрам над лежащим на кровати мужчиной хлопотали сиделки-целительницы, и Кира выходила на балкон, чтобы никого не тревожить. Она была уверена: будь она на его месте, он тоже не стал бы наблюдать, как ей меняют катетер.

Она найдёт нужные ритуалы, Кира была в этом уверена.

Вот только…

В её видении профессор был старше на несколько лет. И он, и она сама.

Кира не могла ждать так долго. Но на что могла рассчитывать адептка, едва закончившая первый курс Академии?

Она толкнула балконную дверь, возвращаясь в палату. И замерла на пороге, чувствуя, как леденеет в жилах кровь.

У кровати стоял Арчибальд фон Вюрнер.

Отец профессора Деннета, чуть не убивший его, когда тот был ребёнком, чтобы сохранить тайну рождения сына от человеческой женщины.

Маг, обладающий ошеломляющей силой. Злодей, похитивший профессора и пытавший, чтобы забрать его магию. Насильно вынудивший его пройти ритуал, который привёл того к коме.

И Кира ещё не поняла до конца, вернул ли профессор себе всю память. Вспомнит ли он письмо, которое написал ей? Вспомнит ли, как когда-то небрежно предлагал ей выйти за него замуж, чтобы никто не посмел тронуть избранницу Тёмного Лорда?

Но Арчибальд фон Вюрнер посмел.

— А, мисс Риаз, — произнёс он, не оборачиваясь. — Подойдите.

— Вы в розыске, — дрожащим голосом произнесла Кира. — Как вы сюда попали? Как прошли мимо Протекторов?

Фон Вюрнер коснулся алого амулета на шее, и Кира разом поняла.

Артефакт, дающий хозяину преимущество перед другими магами. Перед всеми.

— Мне всё ещё нужен мой сын, — холодно произнёс он. — Я хочу получить его силу, чтобы зарядить амулет заново, — и получу её. К счастью для вас, это должно вывести его из комы.

— Я. догадалась.

— Умная девочка. Мне понадобится ваша помощь.

— В этот раз вы со мной вежливы, — язвительно заметила Кира. — Я вам не просто нужна, правда? Я вам жизненно необходима. Без меня вам не зарядить амулет, потому что между вами нет такой прочной связи. А между нами — есть.

— Вы обменялись кровью, — кивнул Арчибальд фон Вюрнер. — И ты долго была его любовницей. Но я могу убить тебя в любой момент и провести ритуал сам. Не стоит меня недооценивать, девочка.

Вот теперь он был откровенен.

— Нет, — просто сказала она.

— Нет?

Она покачала головой.

— Нет. Но вы можете меня научить.

Его глаза блеснули.

— Вижу, мой сын нашёл себе достойную пару. Но теперь моя очередь сказать «нет», девочка. Если ты проведёшь ритуал сама, я не получу его силу.

— Вы не успеете его провести, — спокойно сказала Кира. — Протекторы вот-вот будут здесь. Он хмыкнул.

— Тоже верно. Но я не сдамся так просто. Ты всё равно лишишь его магии. Я это знаю, и ты это знаешь.

— Научите меня, — повторила Кира. — Иначе никакой сделки не будет.

Арчибальд фон Вюрнер несколько секунд смотрел на неё.

— Нет, — просто сказал он. — Никогда.

И шагнул к сыну.

Кира не знала, что он собрался сделать. Но бросилась ему наперерез мгновенно.

— Через мой труп, — прошипела она. — Вы его не коснётесь.

— Я просто хотел убедиться, что он протянет ещё полгода-год. Думаю, этого хватит тебе, чтобы сдаться.

Сердце Киры глухо стукнуло.

Сдаться? Отдать всю магию профессора Арчибальду фон Вюрнеру? Который сделает всё, чтобы любые достижения лорда-ректора и его союзников в магическом мире обратились в ничто и аристократы с родственными традициями взяли верх, швырнув Киру и подобных ей молодых безродных магов в пыль?

— Нет, — прошептала она. — Я никогда не сдамся.

Арчибальд шагнул к ней, холодно улыбаясь.

— Тогда…

Его рука сжала её горло.

— Я поговорю с тобой по-другому. Скоро.

Он отпустил её шею, и Кира захрипела и закашлялась.

За ним хлопнула балконная дверь. Арчибальд фон Вюрнер воспользовался искусством левитации, доступным лишь избранным.

Когда-то профессор Деннет летал с ней. Поднимал её в воздух, лаская, дразня.

Обещая ей, что всегда её поймает.

Кира рухнула на колени у его кровати. И заплакала.

Глава 1

Этой ночью она долго не засыпала. Вместо этого Кира сидела в кресле, бесцельно глядя перед собой.

Почему-то ей казалось, что, закрой она глаза, Кира увидит профессора Деннета, но другого. Грустного и опустошённого. а его ей было слишком больно видеть.

Но должен же быть способ избежать этого будущего! Обязан быть!

— Полуночничаешь?

В дверях с улыбкой стоял Райли Хили. С бумажным пакетом в руке, из которого доносился самый аппетитный в мире запах жареной курицы и свежей выпечки.

Кира вдруг почувствовала себя ужасно, чудовищно голодной.

— Это мне?

— Кому же ещё, — мягко, почти с нежностью сказал он. — Должен же я сделать что-то, чтобы мой бывший официальный донор был чуть меньше похож на привидение.

Он всё ещё испытывал чувства к ней, она знала. Но, защищая раненую Веронику Крейн, Кира убила его отца. Тот хотел зарезать ритуальным кинжалом беззащитную женщину, и Кира не жалела о своём поступке, но она стала парией в глазах всех Протекторов — и новый глава Протектората Райли Хили разорвал с ней контракт. Кира перестала быть его донором.

К большому счастью для них обоих.

Райли наклонился, поставив пакет на столик, и сел.

Они молча смотрели друг на друга.

— Вероника Крейн стала моим личным советником, — проронил Райли. — Её близость к моему отцу, её брак с главой Министерства, который закончился с его безвременной кончиной… её связи бесценны.

— А сама она, — серьёзно сказала Кира, — очень красива. И любит сильных мужчин.

Райли покачал головой.

— Она не интересует меня в этом качестве, если ты об этом. Кажется, я вообще не женюсь. Кира подняла бровь.

— Сильное заявление.

— Протекторы никогда не простили бы мне, если бы я выбрал тебя, — спокойно сказал Райли.

— Эта дорога закрыта навсегда. Но идти со своим сердцем на компромиссы я тоже не хочу

— по крайней мере, в ближайшие лет пять. — Он чуть улыбнулся. — Никогда не говори «никогда», верно? Вдруг на свете есть ещё одна Кира Риаз?

— Наверняка. Даже две.

— Нет уж, — тихо засмеялся Райли, усаживаясь напротив неё. — Одной мне хватит с головой.

Он достал пластиковые приборы и салфетки, и в следующую минуту они уже уплетали курицу с рисом. Было безумно, божественно вкусно.

Но забывать о главном она тоже не могла.

— Райли, — негромко сказала Кира. — Арчибальд фон Вюрнер был здесь.

Райли вздрогнул.

— Его видели возле клиники. но здесь? Как он смог?

— Смог. У него есть амулет.

Райли выругался сквозь зубы.

— Я удвою охрану.

Кира пожала плечами.

— Он пройдёт и сквозь них. Не стоит. Своего сына он всё равно не убьёт — пока.

— Г оворишь как опытная интриганка, — хмыкнул Райли. — Взять тебя в советницы?

— Вероника будет ревновать.

— Она? Да никогда в жизни: у неё слишком много аппетитного на тарелке. Она бы соблазнила жениха моей сестры, если бы могла. К счастью, Этьен на неё не смотрит.

Ещё бы. Этьен Дюпри был доверенным лицом Тёмного Лорда — и никогда бы даже не подумал коснуться бывшей женщины своего повелителя.

Но несмотря ни на что Кира была рада, что Вероника Крейн продолжала жить полной жизнью, а не погружалась в чёрную депрессию, брошенная Тёмным Лордом. Её чуть не убили, она страдала достаточно. Если Вероника найдёт своё счастье, удачи ей.

— Арчибальд фон Вюрнер не просто так пришёл сюда, — сказала Кира вслух. — Он хотел лишить профессора Деннета силы. Отобрать её, чтобы зарядить свой амулет. Он надеялся как-то это провернуть с моей помощью. Я могу узнать больше о том, как он хотел это сделать?

Райли долго молчал.

— Вне моей компетенции, — наконец неохотно сказал он. — Но я могу принести тебе нужные книги из архивов Протектората. Под твою бескровную клятву, что ты не отдашь их никому.

— Не отдам.

Он кивнул, разламывая печенье с предсказаниями.

— «Взлетевшему высоко нужны сильные друзья». Теперь ты.

Райли протянул ей печенье, и Кира помедлила, глядя на лежащего мужчину на кровати.

Она знала, чего она хотела. Разбудить его, пусть даже ритуал лишит его почти всей магии. Пусть даже они расстанутся навсегда. Но, может быть, существовал другой путь?

С лёгким внутренним трепетом она разломила предсказание.

— «Ты победишь».

— Что там?

Кира покачала головой.

— Только для меня, — произнесла она.

— Тогда ладно.

Райли встал.

— Не спал почти сутки, — произнёс он, потирая лоб. — Я постараюсь ещё зайти на днях, но ничего не обещаю. Мэтр Антейн передаёт тебе самые лучшие пожелания, но он ещё более занят, чем я. Возможно, на следующей неделе…

— Мы недавно виделись.

Мэтр Антейн, бывший лорд-ректор Академии, поддерживал её, навещая своего друга несколько раз в месяц. Но вся его магия и опыт не могли ничего.

Никто ничего не мог.

Только Кира, кажется.

Райли ушёл, и Кира, раздевшись, нырнула в кровать. Считаные минуты спустя она уже засыпала, уютно устроившись на мужском плече. На таком родном плече.

Она бы отдала всё, чтобы профессор Деннет обнял её сейчас. Чтобы они занялись любовью. Но…

Он бросит её. Нельзя было об этом забывать.

Но этого ещё не случилось. Она ещё не отобрала его магию, у них ещё был шанс, будущее можно было изменить!

Кира перевела взгляд на безмолвную фигуру в постели. На бледное лицо и опущенные веки.

Кто проснётся, когда он откроет глаза? Профессор Деннет, вернувший себе воспоминания Рональда Вейера и наконец обретший в себе Тёмного Лорда целиком? Тот, кто обещал подарить ей новое обручальное кольцо, кто будет запускать с ней воздушных змеев? Или тот, кто откажется от неё без малейших колебаний?

Увы, она прекрасно знала ответ.

Но она не даст ему умереть.

С этой мыслью Кира наконец заснула.

И очнулась в знакомом подземелье.

Далеко внизу капала вода. Точно так же, как в первую их встречу с профессором Деннетом, когда она оказалась прикованной к его ритуальному кругу.

Обнажённая Кира подняла голову, когда послышались шаги.

— Вижу, вы меня ждали, — заметил профессор Деннет, оглядывая камеру. — И подготовились?

Матрац, на котором сидела Кира, был неожиданно широким и мягким: на нём было уютно, и простая чёрная простыня смотрелась неброско и уместно. К тому же здесь было тепло: должно быть, Кира из будущего применила согревающие чары.

Кира хотела задать ему так много вопросов, но она была внутри видения и не могла ни на что влиять.

Но Профессор Деннет стоял перед ней. Они разговаривали. Внутри у Киры расплылось блаженное тепло — и она поняла, что Кира из будущего тоже была счастлива его видеть.

И она видела тоску в его глазах. Тоску — но ещё сильнее этой тоски была горечь.

Чуть помедлив, профессор подошёл к ней и неожиданно сел рядом, тоже привалившись к стене. Вытянул руку — и его пальцы объяло голубое пламя. Кира почувствовала жар даже отсюда, но на его руке не осталось ни малейшего ожога.

— Если бы вы поразили меня чем-то подобным в последние месяцы, — задумчиво произнёс профессор Деннет, — я был бы счастлив. Увы, пока меня не было, в стенах Академии господствовало не только уныние, но и унылость. И вы, мисс Риаз, не стали исключением.

— Предлагаете мне тренироваться, сидя голой в подземелье? — съязвила Кира.

Он приподнял её подбородок, вынуждая посмотреть на себя.

— У вас много врагов, мисс Риаз. Протекторы, чьего бывшего главу вы так благородно угробили. Сильные мира сего, желающие заполучить себе донора вроде вас, желаете вы того или нет. Никто не знает, кем я был, и наши отношения остаются тайной — но те, кто знает, будут преследовать вас вечно.

— Вы говорите о…

— О моём отце, разумеется. — В его голосе скользнула горечь. — И я больше не могу вас защитить.

Магия. Кира всё-таки отняла у профессора Деннета магию. Всю его силу.

— Плевать, — вдруг хрипло сказала Кира. — Если бы мы были вместе, вы и я, мы бы справились, даже если были бы одни против целого мира.

Короткий горький смешок.

— Целый мир, мисс Риаз, имеет обыкновение больно бить в ответ. Или вы забыли, как вас похитили и таскали по подземельям родового особняка Хили? Помнится мне, тогда вы тоже были не очень-то одеты.

Он выпустил её лицо.

— Глупая девчонка, — прошептал он. — Развеявшая по ветру единственную силу, которая могла её защитить.

Кира молчала. И не шевельнулась, когда он поцеловал её.

Властно, нежно. Так знакомо.

Его губы, ни сказав не слова, шептали ей, что её одиночество закончилось. Что он вернулся, он жив и не бросит её, несмотря на слабость и апатию. Что им двоим суждено быть вместе вечно.

А потом морок развеялся, и профессор резко встал, словно бы не заметив, что она всё ещё тянулась к нему.

— Глупо так рисковать, прикасаясь к вам, — мрачно произнёс он. — Магия ритуала может самопроизвольно вспыхнуть снова, и вы отберёте у меня последние крохи, сделав меня человеком. Неслыханно для лорда-ректора Академии, и, боюсь, пост и влияние я не сохраню. А они мне нужны.

Кира охнула в ужасе.

— То есть… вы бросили меня ещё и поэтому? Потому что я и вы…

— Не можем даже лишний раз взяться за руки, если вы об этом.

Он наблюдал за ней сузившимися глазами.

— Впрочем. — прошептал он. — В последний раз.

В последний раз — что? Кира чуть не спросила вслух. Но тут же поняла, когда он подхватил её на руки и уложил на матрас.

Он сбросил мантию и рубашку, оставшись в одних брюках, и встал на колени, склонившись над ней.

— Я так хочу хотеть тебя, — прошептал он. — Несмотря ни на что. Видеть тебя рядом каждый день, каждую секунду. Но я не могу. Это выше меня. Слишком тяжело, слишком больно.

— Я выдержу, — тихо возразила она.

— Нет, Кира. Просыпаться каждое утро и не видеть в моих глазах любви? Я не желаю вам такой судьбы.

Кира молча глядела на него. В его взгляде больше не чувствовалось страсти — только горькая пустота. Словно он ни на что уже не надеялся и пришёл к ней от безысходности.

— Милорд, — прошептала она.

Горький смешок.

— И это тоже я, не так ли? Но я не имею ни малейшего желания погружаться в воспоминания. Это время закончилось, мисс Риаз, как закончились и мы с вами.

Несколько секунд он смотрел на неё, полуобнажённый и усталый. Тускло. блёкло. гаснущие эмоции. Кира из настоящего нашла бы нужные слова, но будущая Кира молчала. Знала, что ничего не выйдет?

— Хватит, — наконец сказал он. — Вы свободны, мисс Риаз. Я был неправ. Зачитался архивными записями и решил, что это поможет. Глупая надежда на то, что наше общее прошлое и ваши чувства помогут мне хоть что-то воскресить, вернуть малую часть моей магии, моих прежних эмоций. неважно. Уходите.

И тут полутьму камеры разрезал алый луч.

Очертания ритуального круга появились на полу. Возникнув из ниоткуда, зазвенели цепи, обхватившие профессора Деннета по коленям, талии, горлу, впиваясь в него — и всё ближе подтаскивая к центру круга.

Кира закричала — и оцепенела, увидев, кто входит в камеру.

Арчибальд фон Вюрнер.

Он и его амулет достали их даже в Академии. А у профессора Деннета совсем не осталось магии.

— Я выпью у тебя последнее, мальчик, — сообщил фон Вюрнер, подтверждая самые худшие подозрения Киры. — Вот только, боюсь, на этот раз ты не выживешь. Что ж, зато ты умрёшь спокойным: я позабочусь о твоей девочке, и её судьба не будет волновать тебя на смертном одре. Твоя Кира станет моей. Она привыкла подчиняться, правда? Мне это подходит.

Киру передёрнуло.

А в следующий миг она встретилась взглядом с профессором, и его губы едва заметно шевельнулись, формируя одно-единственное слово.

«Беги».

Вспышка магии, яркая и белая, озарила подземелья, и Арчибальд фон Вюрнер взвыл, закрывая лицо руками.

Кира бросилась прочь. Оставляя того, кто был за спиной, на верную гибель: ведь она сама сделала его беспомощным. А он только что отдал последние силы, чтобы помочь ей.

Она станет причиной его смерти. Уже стала ею.

И ей оставалось только бежать.

Она неслась, пока не споткнулась на ступенях. Высокая крутая лестница вдруг обернулась опасным склоном, и Кира, больно ушибившись сначала коленом, потом локтем, полетела вниз.

И, уже выпадая из видения в реальный мир, с ужасом ощутила, как хрустнула шея.

Той Киры, которая осталась в будущем.

Навсегда.

Кира пришла в себя на полу. Её всю колотило.

Только что Кира из будущего погибла. Свернула себе шею и сгинула в подземелье. А профессор Деннет…

Он погиб тоже, став жертвой своего отца.

Кира обхватила руками голову.

Она была одна, совершенно одна, и она понятия не имела, что ей делать.

Кроме одной-единственной цели. Не допустить, чтобы это будущее свершилось.

А потом она услышала тревожный писк приборов и, уже вскакивая и глядя в ужасе на рваный сердечный ритм на мониторе, поняла, что времени на раздумья осталось совсем мало.

Глава 2

— Не сердечный приступ, — спокойно сказал целитель, глядя Кире в глаза. — Аритмия, но серьёзная. Не знай я, что в последние несколько дней всё было спокойно, я бы списал это явление на последствия сильнейшего магического удара.

— У него было… видение, — прошептала Кира.

— Эти приступы будут повторяться. Если бы он был в сознании, серия ментальных упражнений привела бы его в себя, но.

— Я понимаю, — прервала его Кира. — Сколько у меня времени?

Он не удивился.

— От тридцати до пятидесяти дней. Боюсь, скорее первое, чем второе.

Они помолчали.

— Я хочу провести ритуал, чтобы разбудить его, — бесцветным голосом произнесла Кира. — Его сердце выдержит?

— Ритуал? Это невозмо. — начал целитель, но осёкся, глядя в её глаза.

Несколько секунд они молчали.

— Вы донор, — утвердительно сказал он. — Очень сильный. И думаете, что перенесёте любой ритуал, чтобы помочь ему.

— Маги из Протектората обещали мне помочь с нужными книгами, — коротко сказала Кира. — Так у меня есть шанс?

— В ближайшие дни — да. Потом он будет делаться всё слабее, пока не. уснёт окончательно. Мне очень жаль.

Выбор исчез.

Она могла сидеть и ждать, пока профессор угаснет.

Или шагнуть навстречу страшному и короткому будущему, которое она видела, и сделать всё, чтобы его предотвратить.

У неё получится. Должно.

Два дня спустя Райли прислал ей нужные книги, и Кира чуть не расхохоталась, увидев, какими простыми были инструкции.

Нужно было отдать всю или почти всю магию, чтобы тот, кто лежал в коме, открыл глаза. Теоретически это мог быть даже маг, проводящий ритуал, хотя вряд ли кто-то решился бы на такое бескорыстие. А значит, оставалась лишь магия самого профессора Деннета. Отобрать её — и он очнётся.

Кира просила Арчибальда фон Вюрнера научить её, но это оказалось ненужным. Ритуалу мог научиться каждый маг, будь он достаточно талантлив. Да, ритуал требовал умения и силы, но не запредельной. Магу просто понадобился бы донор, по силе равный величайшим магам. Тот, кто, возможно, не был способен на высшие чары сам, но зато мог становиться бесценным родником, способным бесконечно отдавать силу, подпитывая мага, проводящего ритуал.

Она. Кира Риаз. Больше, пожалуй,донором в этом ритуале не мог выступить никто.

Что до мага… С её помощью с ритуалом мог справиться любой умелый маг. Ей, пожалуй, стоило побеспокоиться, чтобы он не выжал её дар досуха во время ритуала, но после того, как Кира услышала прогноз для профессора Деннета, ей стало всё равно.

Кого выбрать?

А кто согласился бы, кроме Райли? И согласился ли бы он?

Вдруг она поняла кто. Конспирацию, строго говоря, нарушать не стоило, но.

Почему нет?

Кира села за стол и набросала короткое письмо мэтру Антейну, заверив его своей личной печатью. Скромно попросила его о помощи в ритуале, упомянув, что собирается разбудить профессора Деннета, и предложила прислать ей в помощь кого-то из своих заместителей из тех, кто вызовется добровольно.

Она знала, кто приедет.

Ближайший тайный сподвижник Тёмного Лорда. Тот, кто отдал бы за него обе руки без колебаний. Будущий глава Министерства, если всё пойдёт нужным образом.

Когда Этьен Дюпри вошёл в палату, сосредоточенный и серьёзный, круг уже был начерчен.

Кира обернулась к нему от окна.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Спасибо, что пришли.

— Разумеется, мисс Риаз.

Они обменялись молчаливыми кивками.

— Вы могли прибегнуть к стационарному кругу в большом зале, — заметил он. — Почему не стали этого делать?

— Не хотела привлекать к нам внимание.

— Тоже верно.

Он постоял, будто собираясь и не решаясь что — то сказать.

— Кира, — наконец произнёс он. — Вы понимаете, что этот ритуал редок до безумия? Его применяли считаные разы, о нём не вспоминают целители, потому что без донора огромной силы — вашей силы — он бесполезен.

— Я знаю.

— Он чертовски опасен. Именно донор потащит мага из глубины, именно вы спасёте милорда — и, возможно, утонете сами.

— А он проснётся, почти лишённый магии.

— Да, — резко сказал Этьен, — и в любом другом случае я бы не пошёл на это. Но он умирает, и выбора мало.

Кира кивнула.

— Вы говорите, ритуал редок до безумия? Но я прочитала, что как минимум три случая закончились хорошо. В двух мага из комы вызволял его собственный донор.

— Эти доноры были взрослыми и опытными магами, и связь длилась много лет, — сухо сказал Этьен. — Вам девятнадцать, и вы едва окончили первый курс Академии. Есть разница.

— Но я готова всё равно.

Он развёл руками.

— Для этого я и здесь.

— Скажите… — Кира запнулась. — Всё будет ещё хуже, да? Он не только потеряет магию. Он ещё и изменится. Его эмоции станут другими: слабее, глуше. Он потеряет свою любовь ко мне. Я видела это в будущем.

Она умоляюще смотрела на него, кусая губы. Пусть это будет не так. Пожалуйста, пусть. Этьен помедлил.

— Такое тоже возможно. Магия — наша глубинная суть, так что последствия будут почти наверняка.

Все надежды Киры разбились в пыль.

— И. сохранить его магию никак нельзя? Во мне, может быть? Или в артефакте?

— Малую часть, возможно. Но его магия нужна для ритуала: милорд отдаёт её, чтобы проснуться. Если попытаться её сохранить, он не очнётся, только и всего.

Конечно же, он был прав. Кира вздохнула.

— Но в самом главном он останется собой, — проронила она. — И, что куда важнее, он будет жить.

Этьен помолчал.

— Я бы отдал свою магию за милорда, — негромко сказал он. — Но моих сил будет недостаточно. Нужен дар, подобный вашему, или великая сила кого-то вроде Арчибальда фон Вюрнера, чтобы милорд сохранил себя полностью. Но Арчибальд фон Вюрнер далеко, и, предложи я ему пожертвовать хоть унцией силы, он просто разотрёт нас обоих в порошок.

— А я? — спросила Кира. — Я могу помочь? Отдать ему свою магию?

Он покачал головой.

— Вы умрёте. Сильный маг знает, когда начинает истощаться, и разрывает связь, но вы почти ребёнок, дар которого может выпить каждый. Вы беззащитная неопытная девушка, и, когда магия польётся из вас, вы не сможете остановиться.

— Наверняка? — только и спросила Кира.

— Да, — просто сказал Этьен. — Двое моих однокурсников умерли похожим образом. Одну вынужденно выпил я сам, спасая жизни себе и милорду.

Кира охнула.

— Мне так жаль.

— Я умер бы за неё, — тихо сказал Этьен. — Но так сложилось, и ставки были высоки.

Его взгляд сделался холоден.

— Даже не думайте об этом, мисс Риаз. Мы должны исцелить милорда, а ваш глупый героизм тут лишь помешает. В конце концов, если я потеряю вас, а ритуал пойдёт не так, второй раз мы повторить его уже не сможем.

— Конечно, — машинально повторила Кира. — Вы правы.

Она не сможет помочь профессору, даже отдав свою магию целиком. Всё и впрямь было кончено.

Этьен коротко кивнул.

— Рад, что вы поняли. Но довольно об этом.

Они встали в позицию. Кира начала было раздеваться, но Этьен покачал головой.

— Я возьму вашу силу, и возьму много, но чувственная связь между нами мне не нужна. Вы же знаете, ради кого я это делаю. Он мне вместо отца, и эта связь питает меня куда сильнее.

Несколько минут они оба молчали, стоя в ритуальном круге, обернувшись к кровати. Долго. Словно готовились пересечь черту, из-за которой не было возврата.

Но был ли у них выбор?

Кира расслабилась и закрыла глаза. И позволила Этьену коснуться её лба.

Темнота.

Кира открыла глаза в полутьме. Она снова была в палате, вот только все предметы окружала лёгкая дымка призрачности, ненастоящести.

Но тот, кого она ждала, по-прежнему лежал в постели.

Кира подошла к нему. Мягко, неслышно. Села на край кровати, взяла за руку.

— Послезавтра начало занятий, — тихо сказала она. — Вы останетесь лордом-ректором даже без магии. Вы ничего не потеряете. Я просто хочу, чтобы вы очнулись.

Она почувствовала жар, окутывающий свободную руку, и, вытянув её, увидела серебристое сияние, скользящее между пальцами.

«Положи руку ему на грудь, — прошептал голос незримого Этьена. — И всё исполнится». Всё исполнится.

У неё были считаные секунды, Кира знала: ритуал нельзя было поддерживать вечно, и её силы были не беспредельны. Уже сейчас она ощущала головокружение.

Но…

.. Вечера у горящего камина, её обнажённая фигурка в его постели, его поцелуи, тёмный и мрачный подвал, где он раз за разом доводил её до исступления, до экстаза, заставляя умолять, чтобы он взял её, — неужели всего этого больше не будет? Неужели.

Нет. Она скорее умрёт.

Впрочем, она умрёт и так. Когда Арчибальд фон Вюрнер ворвётся в Академию за оставшейся магией сына и убьёт их обоих.

— Профессор Деннет, — прошептала Кира. — Дуайт. Помогите мне.

Она моргнула. На миг Кире показалось, что лёгкая улыбка тронула его губы.

«Право, мисс Риаз, вы будете беспокоить меня ради такой мелочи? Не догадаетесь сами?»

Кира покачала головой.

— Я, должно быть, очень глупая, — прошептала она. — Но сейчас я вижу только одну дорогу, и это забрать вашу магию. Кто-то должен отдать её, чтобы вы проснулись, и это…

Она вдруг осеклась.

«Нужен дар, подобный вашему…»

«Вы умрёте».

Кира погибнет, если отдаст ему свой дар, но он сохранит свою магию.

Её сердце застучало быстрее.

Это был выход, правда? Это был выход. Иначе в будущем от руки Арчибальда фон Вюрнера могут погибнуть они оба. Погибнет профессор Деннет, что куда важнее.

Но она.

Она чудовищно не хотела умирать. Закрыть глаза, закричать от боли — и всё? Её история закончится, пойдёт дождь, словно само небо заплачет о ней, профессор Деннет бросит горсть земли на её могилу и уйдёт в никуда под чёрным зонтом? А она останется под землёй и сегодняшний день станет датой её смерти?

И даже если она выживет, она отдаст свою магию без остатка. Станет человеком.

Её начало трясти.

— Нет, — прошептала она. — Нет.

Кира словно наяву видела два временных потока. Первый, основной, где магию теряет профессор — и, мрачный, разочарованный и опустевший, становится незнакомцем из её снов.

И второй, совсем тонкий ручеёк надежды, где он остаётся собой. Улыбается солнцу на летнем лугу, как мальчишка. Читает книгу у камина, пока нежные руки массируют ему ступни. Готовит завтрак.

Не для неё. Не с ней.

У него появятся женщины, правда? Конечно, появятся: не проживёт же он один всю жизнь. Он будет тосковать по Кире, но рано или поздно он будет счастлив. И его сын родится.

Не от неё.

Почему-то это было больнее, чем любой безразличный взгляд.

Но дело было не в её боли. Дело было в его жизни.

И она.

Она решилась.

«Кира!»

Поздно.

Кира коснулась рукой своего лба, чувствуя, как лицо тонет в серебристо-белом сиянии.

А потом наклонилась и поцеловала профессора Деннета в губы.

И на миг, на самый краткий миг ощутила, как его тело теплеет, оживает, наливается силой — и прикосновение губ к губам становится настоящим.

Она не успела почувствовать, как тёплое касание губ сменилось темнотой.

Кира спала. Без сил и без чувств лежала в кресле, и её окутывал полусон-полузабытье.

И одновременно её настигло видение.

Она по-прежнему лежала там же. Не в постели, не в отдельной палате. Этьен не стал звать к ней целителей и громко сообщать миру о том, что они только что сделали. Просто тихо ушёл, повинуясь приказу…

Своего лорда.

Кира спала, и ей снилось, что профессор Деннет подходит к ней. Осунувшийся и бледный, но полностью одетый и вполне живой.

Он взял её за подбородок и долго смотрел на её лицо. Очень долго.

Потом наклонился и поцеловал в лоб.

У Киры замерло сердце. У неё не было ни сил, ни дыхания, чтобы хоть что-нибудь ему прошептать, но она хотела броситься ему в объятья всеми силами. Почему он её не разбудит?

Но он осторожно выпустил её лицо — и вышел не оглядываясь.

Глава 3

Кира пропустила первый день занятий. Впрочем, её вообще вот-вот должны были исключить из Академии. Если не сейчас, то в конце семестра.

И причиной, конечно же, должна будет стать её неуспеваемость. Кира вздохнула, выходя из кабинета целителя. Ни по одному предмету она не сможет показать на экзаменах ничего, кроме теоретических познаний.

Её магия закончилась. Остались лишь жалкие крохи.

Райли придержал ей дверь и аккуратно закрыл за ней. И посмотрел ей в глаза.

В отличие от целителя, который вообще ни разу не встретился с Кирой взглядом, Райли был очень спокоен.

— Он никому не скажет о том, что ты сделала для лорда-ректора, — негромко сказал Райли.

— Иначе на него падёт ярость Протектората и моя собственная ярость, а я в гневе страшен, ты же знаешь.

— Особенно когда заканчиваются печенья с предсказаниями, — кивнула Кира. — Моё участие в ритуале останется тайной?

— Разумеется. Это твоя жизнь и твоя магия.

Кира вытянула вперёд руку. Крошечный огонёк мелькнул на ней и исчез.

— Я теперь бесполезна, — прошептала она.

Она оставалась магом. Едва-едва.

Райли шагнул к ней и обнял её.

— Всё будет хорошо, — прошептал он. — Это не конец света.

Для Киры это был как раз конец света. Но она не стала его разубеждать.

— Целитель сказал, что есть надежда, — прошептала она. — Что на дне моей души всё ещё бурлит родник и, возможно, есть шанс, что…

— Есть, — очень тихо сказал Райли. — Как у умирающих людей есть шанс заморозить своё тело после смерти в жидком азоте, проснуться через тысячу лет и жить вечно. Но очнутся ли они?

Кира сглотнула.

— Я поняла.

Зато она не потеряла свою душу. Опустошения не было, и не было горечи, как у профессора в видениях: всё тепло, нежность и сострадание Киры остались при ней. Должно быть, её защитило собственное донорское искусство: ведь у донора невозможно забрать желание дарить и отдавать. А значит, её любовь не умрёт.

— Возвращайся в Академию, — мягко сказал Райли. — Лорд-ректор предупредит преподавателей: ты окончишь обучение даже без практических дисциплин. Диплом даст тебе куда больше возможностей, и, если ты захочешь, я сам приму тебя в Протекторат на должность эксперта по ритуальной магии. У нас, как ты успела заметить, прекрасная библиотека.

— Буду чертить круги?

— Исследовать новые формы, — кивнул он. — Почему нет? Магия рун, оживляющих круг, тебе более недоступна, но играть с мелом тебе никто не запретит.

Кира рассеянно кивнула, думая о другом.

Она потеряла почти всю магию. Потеряла, кажется, навсегда.

.. Но профессор Деннет не захотел с ней поговорить. Даже не позвонил ей.

— Профессор Деннет, — еле слышно сказала она. — Я так и не узнала: он вернул себе воспоминания? Все?

Райли покачал головой.

— Он верно ответил на все наши вопросы касательно Тёмного Лорда, но это всё, что я могу сказать. Я дал ему полное разрешение вернуться к занятиям. В остальном мы не очень — то откровенничали.

— Не собираетесь посадить его в тюрьму за то, что он снова помнит, что он был Тёмным Лордом?

— Нет, — без раздумий произнёс Райли. — Он сделал очень много хорошего для своих студентов и приютских детей, а ход, чтобы назначить мэтра Антейна главой Министерства, и вовсе обернулся большой удачей для всех. Хотя, разумеется, официально я против таких интриг. Кроме того, если уж совсем откровенно, его студенты просто меня убьют. А их, между прочим, много.

Кира невесело улыбнулась.

Райли внимательно посмотрел на Киру.

— Не расстраивайся так, — тихо сказал он. — Лорд-ректор мог и не вернуть себе все воспоминания. Возможно, в том, что касается тебя, он многое забыл, или.

Или она обманывает себя, и профессор Деннет просто потерял к ней всякие чувства. Даже простую благодарность.

— Я вернусь в Академию, — коротко сказала она. — Спасибо, Райли.

— Удачи.

Академия встретила её радостным гулом. Лорд-ректор вернулся, и, судя по её стонущим однокурсникам, семинары по боевой магии были в самом разгаре.

Но никто не знал, как профессор Деннет очнулся от комы. Никто. Счастливый случай, вот и всё.

Что до Киры, её объяснение было вполне прозаичным. Истощение магии. Она была донором, который не раз помогал главе Протектората, в конце концов. Это могло случиться с ней в любую минуту.

И случилось. Только совсем не так, как она ждала.

На завтраке и обеде Кира высматривала профессора Деннета за общим преподавательским столом, но его там не было. И записки от него не было тоже.

Впрочем, чего она ждала?

Теперь он был её лордом-ректором. Всё. Что до остального…

Кажется, он действительно всё забыл, раз даже не подумал с ней поговорить.

Что ей теперь было делать? Идти на его семинар по боевой магии и смотреть, как он глядит сквозь неё? Смотрит как на пустое место?

Почему? Отчего?

Был лишь один способ это выяснить.

Кира смотрела на себя в зеркало.

Красивое чёрное бельё, пояс с подвязками. Туфли на высоком каблуке. Чёрное платье с открытой спиной.

И мантия адептки, висящая на спинке шкафа.

Внешне она была готова к разговору. Вопрос был, готова ли она сама? Настоящая, внутренняя Кира?

Нет. Если ей предстояло узнать, что он больше её не любит, она никогда не будет к этому готова.

Но она пойдёт к нему всё равно.

С этими мыслями она поднялась по лестнице, ведущей к кабинету лорда-ректора, ступая осторожно и аккуратно. Видение, где она рухнула с лестницы и разбилась насмерть, всё ещё не желало её отпускать.

И постучала в дверь.

— Войдите, — раздался спокойный голос, и у Киры замерло сердце.

Знал ли он, что это она?

Кира на миг закрыла глаза, глубоко вздохнула — и вошла.

Профессор Деннет писал что-то, наклонившись над столом.

— Проходите, прошу вас, — произнёс он, не поднимая головы. — Чем обязан вашему визиту. Он поднял голову, и его глаза расширились.

Мисс Риаз?

Они молча смотрели друг на друга.

— Почему? — тихо и горько спросила Кира. — Почему вы меня бросили?

Его лицо мгновенно смягчилось, и секунду спустя он выглядел так, словно вот-вот бросится к ней, чтобы оказаться у её ног.

Но он не сделал ни малейшего движения к этому.

— Потому что вы совершенно не умеете читать, — произнёс он куда суше, чем она ожидала.

— У ритуала, что вы совершили, существует шанс спонтанного повторения, это было написано на ваших страницах чёрным по белому. Не бойтесь, этого не случится без физического контакта, но, если он будет, вы потеряете вообще всю магию — и даже призрачный шанс её восстановления.

Кира замерла на месте.

Если она прикоснётся к профессору, есть шанс, что она потеряет вообще всю магию…

А если они будут заниматься любовью снова и снова, Кира потеряет всё почти наверняка. И станет человеком уже окончательно.

— Но вы могли бы меня предупредить…

— А это бы помогло?

Его серьёзный взгляд обезоруживал её полностью.

— Да, — произнесла она.

— Нет. И всё снова пришло бы к этому разговору.

— Вы могли хотя бы написать мне и всё объяснить!

— Я искал способы помочь нам, вам и мне, и не желал обнадёживать вас заранее. — Он устало потёр лоб. — К сожалению, пока мне нечего сказать.

Профессор Деннет встал, и между его пальцами, на которых больше не было перстней, сверкнула вспышка.

— Отменяю все данные вами клятвы мне, кровные и бескровные, — ровным голосом произнёс он, и она ощутила моментальное головокружение. — Теперь вы свободны, мисс Риаз.

— Свободна уйти?

Профессор покачал головой, снова садясь за стол.

— Вы знаете, что этого я хочу меньше всего.

Кира перевела дух. Он не потерял своих чувств к ней, будущее и впрямь изменилось, она сумела, она вывела его судьбу на правильную дорогу.

Остальное… было плохо.

— Я читала ваше письмо, — проронила она. — Только все деньги, которые вы мне оставили, ушли детям в Серый Дом. Простите.

На губах Тёмного Лорда появилась знакомая насмешливая улыбка.

— Ещё одна ваша дурная привычка — не делать того, что вам говорят, — произнёс он, качая головой. — Возьмите. Я хочу, чтобы оно было у вас.

Он достал небольшую коробочку из ящика стола. Кира неуверенно приблизилась.

— Пока вы ко мне не прикасаетесь, всё в порядке, — с прежней насмешкой произнёс профессор Деннет. — Мы даже можем есть из одной тарелки.

— Всегда мечтала, — пробормотала Кира, беря коробочку в руки.

Внутри сверкало её обручальное кольцо. Длинный бледно — зелёный бриллиант под цвет её глаз и сверкающий ободок из бриллиантов в треть карата, замыкающий круг вокруг её тонкого пальца.

— Но зачем оно мне? — тихо спросила Кира. — Ведь вы и я.

— Пусть будет у вас. В конце концов, это кольцо было задумано как знак невидимого покровителя, богатого и могущественного, защищающего вас в глазах всего света. А вы нуждаетесь в защите, мисс Риаз.

Кира протянула руку и взяла кольцо. Оно сверкнуло знакомым успокаивающим блеском, и у неё на душе сделалось теплее.

Она будет его носить. Не сейчас и не сразу, но будет.

— А вы.

— Буду защищать вас от моего отца всеми возможными способами, — спокойно произнёс он, и Кира почувствовала, как вдруг вспыхивает руна над грудью. — Кроме моего физического присутствия, увы. Но от этой потери, уверен, вы рано или поздно оправитесь.

Они долго смотрели друг на друга.

— Вы вернули себе все воспоминания, — прошептала Кира. — Все.

Профессор Деннет наклонил голову.

— Ритуал завершён, пусть и не по нашей воле. А я. я, кажется, обрёл куда больше, чем рассчитывал.

Он покачал головой.

— Убийство милорда Крейна. моё поведение с вами. не думал, что это могу быть я.

— Ваше поведение со мной, — почти неслышно сказала Кира, — было незабываемо.

Не сомневаюсь.

Она села в кресло напротив. Сомкнула руки под подбородком.

— Спонтанное повторение ритуала, — проговорила она. — И сколько нам ждать, чтобы этого точно не повторилось? — Голос Киры дрогнул. — Год? Два?

Она знала, каким будет ответ.

— Всю жизнь, мисс Риаз. Я не стал бы надеяться на меньшее.

Глаза Киры наполнились слезами.

— Тогда мне не нужна магия! — вырвалось у неё. — Не такой ценой!

— Может быть, вам и жизнь не нужна?

Она промолчала, но ответ был ясен.

По губам профессора Деннета скользнула невесёлая улыбка.

— Как ваш господин и повелитель, я запрещаю вам прикасаться ко мне отныне и впредь, — негромко и властно сказал он. — А как ваш профессор, я предлагаю вам индивидуальные занятия. Мы разбудим вашу магию, мисс Риаз. Меньшее недостойно вас.

Кира вскочила.

— Индивидуальные занятия? На которых я вообще не могу к вам прикоснуться? Это жестоко!

— Жестоко оставлять вас без магии вообще, — жёстко сказал профессор. — Я же предлагаю вам выход. И нет, мои приказы не обсуждаются. Сядьте.

Он был её Тёмным Лордом. Всё ещё.

— Да, милорд, — прошептала Кира, падая в кресло. — Как скажете.

— Тогда раздевайтесь.

Кира моргнула. Ей показалось, что она ослышалась.

— Что?

— Кажется, я только что сказал вам, что мои приказы не обсуждаются?

Кира невесело усмехнулась. Встала, сбросила мантию через голову, даже не посмотрев, куда та упала, и подошла к нему, откидывая волосы с шеи.

— Расстегните мне молнию, — попросила она. — Ведь для этого вам не нужно ко мне прикасаться.

Он встретил её взгляд, вставая.

— Играете с огнём?

— С вами, — просто сказала Кира. — Я люблю вас, но буду наслаждаться каждой секундой, когда вы будете готовы нарушить запрет.

— Вредная девчонка, — пробормотал он ей в шею, расстёгивая молнию. — Вот. Довольны?

— Вполне.

Кира высвободилась из платья, оставшись в чулках, чёрном кружевном белье и широком поясе, подчёркивающем узкие трусики.

— Вы хотите меня, — прошептала она. — Не отпирайтесь.

— Ни капельки, — последовал невозмутимый ответ.

Он медленно обошёл её по кругу, заставляя поворачиваться вслед за ним. У Киры перехватило дыхание. Она была так уязвима, так беззащитна, так мечтала принадлежать ему… так неужели он этим не воспользуется?

Она вдруг вздрогнула: за дверью послышались шаги. Профессор вскинул руку, но не успел: дверь распахнулась без стука, и Мадлен Кински влетела в комнату.

— Неудовлетворительно? — выдохнула она. — Неудовлетворительно? Я не заслуживаю такого обраще.

Она осеклась, увидев полуобнажённую Киру.

— Вполне заслуженная вами оценка, — спокойно произнёс профессор, будто ничего и не произошло. — Предпочитаете получить ещё одну такую же за ваш неуместный визит вместе со взысканием и отработкой? Уверен, дорожки парка нуждаются в том, чтобы их подмели прямо сейчас.

Мадлен возмущённо открыла рот, но он остановил её вскинутой ладонью.

— Или вы предпочитаете подвергнуться особому отношению? Сами видите, какие наказания приходится претерпевать моей любовнице. А ведь мисс Риаз была лучшей ученицей совсем недавно, не так ли? Какая жалость.

Он явно забавлялся.

Кира с тоской смотрела на своё платье, забытое на спинке стула. Впрочем, её сейчас устроила бы и брошенная на ковёр мантия.

Мадлен поперхнулась.

— Вы. выставляете это так открыто?

— А почему нет? Я собираюсь жениться на этой девушке, в конце концов.

Теперь чуть не поперхнулась уже Кира.

— Но не в том случае, если вы будете отлынивать от индивидуальных занятий, мисс Риаз, — произнёс профессор жёстче. — Поэтому сейчас я продолжу ваше обучение, а мисс Кински пойдёт и раструбит о наших отношениях по всей Академии, чем заслужит моё особое внимание вплоть до выпуска. Никаких санкций, разумеется. Всего лишь пристальный интерес. Вы увлекаетесь юриспруденцией, не так ли? Мечтаете работать в Министерстве и беречь чужие тайны?

Мадлен побледнела.

— Но я…

— Или вы можете уйти, сохранив три репутации, включая свою. Выбирайте.

Это не было угрозой. Это было холодной констатацией факта. В каждом дипломе была краткая характеристика от лорда-ректора, и, пусть даже все факты строго проверялись, впиши он то, что Мадлен разболтала о его личной жизни, дорога в Министерство ей станет закрыта навеки, несмотря на состояние и происхождение.

— Вы не должны этого делать с адепткой, — тихо, но твёрдо произнесла Мадлен. — Вы лорд-ректор и пользуетесь своим положением. Это неправильно.

— Совершенно верно. У вас есть ещё что-то сказать по этому поводу?

— Я хочу, чтобы вы исправили мою оценку.

— И не подумаю. Более того, вы исправите её сами до конца недели, иначе дорожки парка всё-таки вас дождутся. Второй неудовлетворительной отметки я не потерплю.

Мадлен вспыхнула, опуская глаза.

— Да, милорд ректор.

— Вы свободны.

Она подняла голову и вышла из кабинета изящной походкой настоящей аристократки. Дверь мягко закрылась, и теперь профессор наложил на неё запечатывающую руну.

— Кошмар, — выдохнула Кира, обнимая себя руками.

Профессор стоял в трёх шагах от неё, опираясь на стол.

— Вот уж не сказал бы. Вы красивы, как сон, мисс Риаз. Не принижайте себя.

Она резко обернулась к нему.

— Я не об этом!

— А я как раз об этом. Не раздевайтесь дальше. Сядьте на ковёр.

Кира открыла было рот, но он смотрел на неё так спокойно и внимательно, что ей оставалось только послушаться.

— А теперь закройте глаза и медитируйте вместе со мной.

Кира распахнула глаза.

— Медитировать? Но зачем мне было нужно раздеваться?

Короткий смешок.

— Потому что я очень давно вас не видел. И нет, от своих привилегий я не откажусь.

Кира возмущённо фыркнула, снова закрывая глаза, но часть её не удержалась от внутренней улыбки.

Он хотел её. Он всё ещё…

Кира коснулась бриллиантовой капли на своём горле. И вдруг обнаружила, что та снова была заряжена. Кира не обращала внимания ранее, но теперь.

— Когда вы успели? — удивлённо произнесла она, не открывая глаз.

— Успели вы, — негромко ответил он. — Этьен понял, что происходит, когда вы начали отдавать силы, и смог сохранить небольшую часть так, что ваша магия зарядила ваш же амулет. Он переполнен целительными чарами, к моему большому удовольствию. Именно поэтому вы не валялись в постели месяц после ритуала в полном упадке сил.

— Спасибо.

— Спасибо вы скажете Этьену, когда он вернёт нам с вами. — Профессор оборвал себя. — Неважно, мисс Риаз. Важно то, чем мы сейчас займёмся.

— Жаль, не любовью, — вырвалось у неё.

Короткий смешок.

— Откуда вы знаете?

Она вдруг почувствовала, что вот-вот ощутит его руки на своих плечах. И тут же ощутила их там.

— Что вы.

— Иллюзии. Не шевелитесь.

Призрачные ладони обрисовали её подбородок, скулы, линию носа. Кира тихо ахнула, когда невидимые пальцы сжали её грудь.

— Разденьтесь.

Её руки сами потянулись к застёжкам бюстье и сбросили его. Кира почувствовала невесомое нажатие на её плечи, качнулась — и откинулась назад, на спину.

— Скучали без меня? — произнёс чуть насмешливый голос.

— Да, профессор, — прошептала она. — Да, милорд.

Каково ему было быть и тем, и другим?

Невидимые руки, холодя, коснулись линии её трусиков, и Кира, ахнув, сама приспустила их вниз, давая ему полную свободу действий.

— Медитация, — шепнул его голос. — Возьмите мою магию и пропустите через себя. Ощутите меня своей руной.

Кира мысленно потянулась к руне — и вспыхнула от радости, поняв, что и впрямь ощущает поток магии. Тонкая водная нить, струящаяся к ней. Струя, из которой можно было напиться.

— Вы отдаёте мне свою магию, — прошептала она.

— Немного. Совсем чуть-чуть. Пейте.

Кира коснулась струи. Не губами — здесь вообще не было таких понятий, как губы или руки. Всей душой, всем телом, всем своим существом.

Магия обволокла её, и одновременно невидимые пальцы вошли в её лоно.

Кира не сдержала короткий стон. Она не была с мужчиной несколько месяцев, и чувствовать его внутри, знать, что он смотрит на неё, — это было божественно.

Неповторимо.

— Я люблю вас, — прошептала она, отдаваясь его прикосновениям.

— Профессора Деннета? Или Тёмного Лорда?

Она не открыла глаз, но чувствовала, как он улыбается.

— Вас, — шепнула она.

— Такая жадная девочка. Вам нужны все мои личности?

— Без исключения.

— Тогда…

Движения в ней сделались быстрее, и Кира долго, протяжно застонала, ощущая его на самой тайной и сокровенной точке. Он знал, как доставить ей удовольствие, и она напряглась, сжимая ноги, чтобы оно продлилось подольше.

— Расслабьтесь, — шепнул ей его голос. — И не забывайте про магию.

Это было слишком сложно. Принимать его прикосновения, его ласку — и одновременно следить за потоком магии, не забывать вбирать его в себя. Словно её имели сейчас двое мужчин одновременно: её целитель и её любовник — и ей нужно было отдаваться обоим.

Кира тяжело дышала, вытянувшись в струну. Её тело дрожало от сладкой дрожи под прикосновениями его магии, но ей хотелось большего. Чтобы он лёг на неё сам, подмял бы под себя, взял бы себе…

— Пожалуйста, — прошептала она.

— Нет, мисс Риаз. Мы возвращаем вам вашу магию, не отрываем её от вас.

Его голос был ровен и спокоен. Кира задыхалась от страсти, прикосновения незримых пальцев, терзающих её лоно, были невыносимо горячи и медлительны — а он оставался сосредоточенным и собранным, будто во время семинара. Её раздирало на части от этой двойственности.

И одновременно невидимые волны поднимали её к солнцу, всё тело начинало сотрясаться, рот открылся в беззвучном крике — и в ней расцвёл огненный цветок экстаза.

Кира выдохнула, чувствуя, как близка к тому, чтобы потерять сознание. И одновременно последние капли магии пролились на неё, и она почувствовала себя. полнее.

Совсем чуть-чуть, будто сходила на пробежку и выпила укрепляющий чай. Но она уже чувствовала себя так, словно её магия должна была вернуться.

Скоро. Очень скоро.

Кира открыла глаза, попытавшись снова натянуть трусики, но он жестом остановил её.

— Снимите их совсем. Хочу увидеть вас такой.

Кира привстала, глядя на него через плечо над занавесом рыжих волос. Медленно, чувственно проводя руками по бёдрам, сбросила трусики. И встала.

Короткий вздох был доказательством, что раздевалась она не зря.

— Высший балл? — с лёгкой иронией спросила она.

— О, я ставил бы вам высшие оценки, пока не дошло бы до выпускного бала. Увы, на занятиях по теории я буду немилосерден.

— А на практических занятиях? — тихо спросила Кира.

— Я поставлю вам недопуск, и в табеле будет пробел. Ничего страшного. Такое бывало с менее талантливыми родовитыми отпрысками знатных семей, но они получили свои дипломы всё равно.

Кира подошла к нему совсем близко. В чёрном поясе и чулках с кружевным верхом она была соблазнительна, и она знала это.

— Во мне есть магия, — проговорила она. — Но я отдала бы последние капли, лишь бы обнять вас сейчас.

Он покачал головой.

— Шанс, что ритуал спонтанно произойдёт, совсем невелик. Мы могли бы заниматься любовью месяцами, может быть, даже годами. Но однажды это случится, когда вы меньше всего будете этого ожидать. Я не потерплю для вас подобной участи.

Страшная догадка вдруг коснулась её.

— А вы? Вы снова окажетесь в коме?

Профессор улыбнулся.

— Нет, — мягко сказала он. — Ваша потрясающая жертва, за которую я вас, кстати, так и не поблагодарил, уберегла меня. Спасибо вам, мисс Риаз, вы были прекрасны.

— Но делать меня вашей любовницей вы всё ещё не хотите.

Он развёл руками.

— Такова наша доля. Впрочем, есть шанс, что…

Профессор второй раз за вечер осёкся и покачал головой.

— Не хочу давать вам ложную надежду. Идите, мисс Риаз. Если я раздену вас совсем, я не остановлюсь. Набросьте мантию и туфли и возвращайтесь к себе.

Кира перевела растерянный взгляд на своё бельё и платье.

— А.

— Останутся мне как трофеи. Должен же я с вас что-нибудь получить?

Они вместе тихо засмеялись.

— Вы Тёмный Лорд, — прошептала Кира. — Вы.

— Да, мисс Риаз. — Его голос вдруг сделался жёстче. — Тёмный Лорд, Рональд Вейер, Дуайт Деннет, лорд-ректор Академии и фон Вюрнер-младший — это всё я. Но я не хочу, чтобы вы сводили себя с ума пустыми сравнениями и теряли рассудок, думая, посмотрел ли я на ваши прелестные пяточки как Тёмный Лорд или ощупал ваши лодыжки цепким взглядом как профессор Деннет. Достаточно сомнений. Я — это я, мисс Риаз. Тот, с кем вы встретились год назад в подземелье, — и тот, кто притворился, что утопит девушку, похожую на вас, в меду у себя в подвале. За что я даже не пытаюсь просить прощения. Просто знайте, что теперь, став собой окончательно, я так не поступлю.

Кира кивнула.

— Вы — профессор Деннет, вобравший в себя Тёмного Лорда, — прошептала она. — Он — это вы.

— Совершенно верно, — кивнул Тёмный Лорд.

А вы.

— А я — это он. И все мои личности, сколько бы их во мне ни было, любили вас, прежде чем стать одной. И любят вас до сих пор.

Кире очень хотелось шагнуть вперёд и поцеловать его. Но она удержалась.

А ещё…

Профессор дважды оборвал себя, когда упоминал возможную надежду. Выход.

Неужели у них был шанс?

Глава 4

Ещё один день без него. Ещё один день. Ещё.

Кира изнывала. Она ждала записки, ещё одной встречи у него в кабинете, если уж путь в его спальню отныне ей был заказан. Ждала любого знака.

Но на семинарах лорд-ректор уделял внимание другим адептам и только им, небрежно сообщив при всех, что не допускает её до практических занятий.

Кира следила за его руками, его жестами, его походкой. Не отрывала взгляда от его лица. Подумать только, были дни, когда она могла пробыть с ним целые выходные, пить его взгляд как богатство, могла, могла.

Могла что угодно.

Но больше нет.

Кира кусала губы, возвращаясь с занятий в свою комнату в пятницу вечером. Неужели ей предстояли ещё одни одинокие выходные?

Ну уж нет.

Она надела открытое платье с широкой пышной юбкой, блестящее серебром и сиренью, — и почувствовала себя дешёвой развратницей. Без чулок и без белья.

Уложила волосы. И долго-долго смотрела на себя в зеркало.

— Да, — наконец прошептала она.

Звук заведённого мотора арендованного автомобиля показался ей сладкой музыкой.

Всего одна ночь. Пожалуйста, пусть он разрешит ей.

Хотя бы один раз.

Кира выскочила из автомобиля и бросилась бежать к дому. Быстрее, пока он её не заметил и не развернул в дверях. Быстрее, пока.

Входная дверь открылась.

Профессор Деннет стоял на пороге в едва запахнутом банном халате. Её Тёмный Лорд у себя дома.

— Мисс Риаз, — со вздохом произнёс он. — Я же не сделан из железа.

— Знаю. Но не верю, что если я… — Кира моляще коснулась его халата кончиками пальцев,

— всего лишь сделаю вот это, то моей магии придёт конец.

— Не придёт. Скорее всего, всё будет в порядке, даже если мы будем спать голыми в обнимку.

Кира моргнула. Правда?

— Тогда почему?

— Архивы гласят, что физический контакт — это чаще всего акт близости, мисс Риаз. Простое прикосновение ничего вам не сделает. Но быть рядом с вами, прикасаться к вам, любить вас — и не спать с вами? Не брать вас каждую ночь? Невозможно.

Он скрестил руки на груди.

— Так что я предпочитаю отказаться от прикосновений вовсе.

— Но не забываете раздевать меня и брать мои трусики в залог.

— Что я могу сказать? Никто не совершенен.

Кира не смогла сдержать улыбки.

А потом взглянула в его серьёзное лицо, отступила на шаг и дёрнула за спиной завязки платья.

— Если вы не хотите пускать меня в дом, — негромко сказала она, — останьтесь со мной под звёздами.

И отпустила руки, чувствуя, как платье падает с её бёдер. С груди, живота, колен.

Оставляя её совершенно обнажённой перед ним.

— Кира, — хрипло произнёс он. — Это не.

Она накрыла его губы пальцем. И он не отстранился.

— Только одна ночь, — прошептала она. — Разрешите мне.

Профессор Деннет долго, мучительно долго смотрел на неё.

А потом шагнул к ней и подхватил на руки.

Кира едва запомнила, как он нёс её наверх. Халат распахнулся и слетел с него, едва они оказались в спальне. Её лицо сразу же начало гореть от поцелуев, и она, дрожа от счастья, отвечала ему тем же.

Вместе. В его спальне, на его постели. Наконец-то.

Вместе с тем, кто снова стал собой целиком.

— Я всё равно всегда буду сравнивать вас с вами, — жарко прошептала она, когда он опустил её на простыни. — Ещё недавно вы говорили мне, что не умеете любить. А ещё раньше совсем не помнили своего прошлого.

Он тихо засмеялся.

— Предпочитаете вернуться в те благословенные времена?

— Нет, — прошептала она. — Предпочитаю остаться с вами.

— Маленькая лгунья. Вы хотите попасть во время, где я мог безбоязненно прикасаться к вам. Я тоже этого хочу. — Он опустился рядом с ней, такой же обнажённый, как и она. — Но когда эта ночь закончится, я выставлю вас вон голой, если вы не захотите уезжать.

— А может быть, прикуёте в подвале? — жалобно спросила Кира.

Короткий смешок.

— Так хотите бросить Академию?

Его пальцы гладили её по животу. Как ей этого не хватало…

— Я брошу что угодно ради вас, — прошептала она.

— Но я хочу обратного, мисс Риаз. Я хочу, чтобы вы стали собой, как стал собой я. И для меня это важнее порывистых объятий и непродуманных поступков.

Она не переубедит его. Никогда.

— Тогда просто поцелуйте меня, — прошептала она. — И забудем до утра этот разговор.

И он подчинился.

Но лишь в первую секунду. Его губы властно забрали её себе, и теперь пришлось подчиниться уже ей, изнемогая под его ласками, под его руками, завладевшими её нежной грудью, пощипывающими её соски, доводя до жаркого желания, до щемящей пустоты между ног.

— Не дразните меня, — простонала она.

Тихий смех. Смех Тёмного Лорда.

— Ну вот ещё.

Его пальцы скользнули ниже, и она с готовностью открылась ему.

Но он покачал головой, взявшись за её бёдра, и вместо этого…

Снова коснулся её магией. Чистой, как ключевая вода, высшей магией, слишком сложной, чтобы Кира поняла назначение чар. Три руны, разбившиеся в воздухе хрустальным звоном одна за одной, — и странный холодок прошёл по её телу.

Кира вытянула руку и обмерла: по незагорелой коже, как по зимним окнам, полетели стрелы ледяных узоров. Они холодили, но не леденили кожу — и были потрясающе, необыкновенно красивы.

— Принцесса, — прошептал голос Тёмного Лорда. — Принцесса льдов.

Только он мог быть способен на такую холодную выдумку. И только профессор Деннет мог воплотить её так мягко, не замораживая нежную кожу на груди и не доставляя своей хрупкой пленнице ни малейшей боли.

Кира заворожённо глядела на него. А он — на неё.

— Вы разобьёте мой лёд? — шепнула она. — Мою броню? Я скована вами — вы меня освободите?

Он покачал головой.

— Никогда.

Тихий хрустальный звон, и несколько ледяных стрел с её бёдер упали, осыпаясь снежинками. А её колени оказались раздвинуты в стороны, и Кира почувствовала предательский холодок ледяных узоров там, где бёдра сходились вместе и где она вся была

— живой огонь.

— Что вы со мной делаете? — мучительно произнесла она.

Их взгляды снова пересеклись.

— Наслаждаюсь красотой, — шепнул он, наклоняясь над ней. — Моей женщиной на эту ночь. Девушкой, которая была моей всегда.

— Но теперь…

— ТТТтттттт. Сегодня вы моя. Подумаем об остальном завтра.

Он закрыл ей рот поцелуем, глубоким, проникающим и нежным. И вошёл в неё, в свою ледяную принцессу, утверждая свои права на её обнажённое тело. На неё.

Ледяные узоры звенели по всей её коже. Стрелы возле уголков её глаз, тонкий слой льда на мочках её ушей. Магическая волшебная песня, которую пела каждая частичка её кожи, с каждым мгновением, с каждым движением мужчины, повелевающего ей, становилась всё громче.

— Люблю, — проговорила она, когда он оторвался от её губ. — Люблю вас так, что.

— Тише, мисс Риаз. — Его губы коснулись её уха, и тонкий лёд сменился огнём. Кира застонала, и он выдохнул в её ухо: — Тише, маленькая. Иначе придётся оставить кого-то без мороженого.

Она вся была — мороженое, горячее тело под невесомым льдом, готовое взорваться.

И когда он сжал её плечи, двигаясь в ней всё быстрее, когда огонь в его глазах перекинулся на её кожу и узоры потекли на её грудь ледяной водой, Кира вскрикнула, замирая, чувствуя, как он изливается в неё, — и броня на её коже с тонким звоном разлетелась на мельчайшие льдинки, словно зеркало из волшебной сказки.

— Я ваша зеркальная фея, — произнесла она.

Тихий тёплый смех.

— Вы девочка, которая очень скучала без моих сказок, как я посмотрю.

— Да, — шепнула она. — А вы разве нет?

Он коснулся носом её носа.

— Кира, — прошептал он. — Теперь, став собой, я куда вольнее обращаюсь с вашим именем.

— Но строгая формальность вам нравится гораздо больше.

— К слову об этом, строгие формальные верёвки вам очень подойдут, — кивнул он, обнимая её и переворачиваясь на спину. — И весьма официальные кандалы тоже.

Кира счастливо выдохнула. У неё смыкались веки, чудовищно хотелось спать, но сейчас спать было нельзя. Он любил её, она нужна была ему, и у них была вся ночь. Если только она не…

Сонливость охватывала её всё полнее. Словно кто-то тайно и тихо приказал ей уснуть, чтобы больше не рисковать, касаясь её. Чтобы.

Глаза Киры возмущённо раскрылись.

— Это вы! — успела прошептать она. — Это ваши чары!

Её пальцы на его руке бессильно разжались, и, уже погружаясь в сон, она почувствовала, как он встаёт, укрывая её одеялом.

— Спите, — услышала она тихий голос. — И пусть будущее вас не тревожит.

Глава 5

Кира проснулась оттого, что в спальне вспыхнул свет.

— Поднимайтесь и одевайтесь, — услышала она, и в этот раз в голосе профессора Деннета отчётливо слышались интонации Тёмного Лорда. — Быстро.

Кира сонно моргнула.

Что.

— Ещё одно слово, и я закину вас на плечо и отнесу в автомобиль. — Он бросил ей на кровать нераспечатанные футляры с бельём, вешалку с блузкой, оставшейся вместе с другими её вещами, и сложенные джинсы. — Завтракать и чистить зубы будете в отеле.

Кира хотела задать следующий вопрос, но один взгляд, который метнул на неё Тёмный Лорд, быстро отбил у неё охоту к дальнейшим расспросам.

Куда они ехали, в какой отель, почему?

Кто за ними гнался?

Она молча спустилась вниз и вышла на улицу. Повинуясь короткому кивку, села в автомобиль.

И застыла ледяным изваянием, когда её спутник, обойдя автомобиль, сел рядом.

На его груди поверх рубашки сверкал алый амулет. Тот же самый рубиновый артефакт, что совсем недавно красовался на Арчибальде фон Вюрнере.

— Вы… украли его? — дрожащим голосом спросила Кира. — Профессор? Как?

Он не повернул головы.

— Мыспешим, мисс Риаз. Расспросы подождут.

Профессор плавно вывел незнакомый чёрный автомобиль на шоссе. Дважды амулет на его груди вспыхивал, и Кире показалось, что профессор еле заметно кривится от боли. Но он не выдал себя ни единым звуком.

— Если вы будете молчать, мы вряд ли поедем быстрее, — наконец не выдержала она. — Что происходит?

— Моя непредусмотрительность, — последовал холодный ответ.

— А конкретнее?

Короткая усмешка.

— Иногда я забываю, какой дерзкой вы можете быть. Мы с Этьеном создали очень интересное плетение магических формул. Экспериментальное, я бы даже сказал. И с его помощью, а также не без помощи старых контактов устроили для моего отца великолепную ловушку.

— Для чего?

— Чтобы украсть у Арчибальда фон Вюрнера амулет, что сейчас поблёскивает на мне. — В этот раз от вспышки амулета профессор очень явно поморщился. — Естественно, я не мог подойти к своему отцу даже близко. А вот Этьену, мастеру наблюдения и слежки, это удалось. Вот только.

— С ним случился несчастный случай, — хрипло сказала Кира, вдруг осознавая, что Этьена Дюпри в этот миг больше не было на свете.

Не было… Он погиб.

Прикосновение мужской руки вернуло её из состояния горя и ужаса, в которое она начала уже было погружаться.

— Так-то лучше, — кивнул профессор, когда она подняла на него глаза, полные слёз. — С Этьеном всё в порядке, мисс Риаз. Для военного времени — вполне. Он временно потерял два пальца, но они не отрублены, лишь искалечены. Он восстановится, и довольно скоро. — Его лицо стало жёстким. — Но он пострадал из-за меня, и я не позволю его жертве пропасть зря.

Кира перевела дух.

— Я. я подумала. что он мёртв.

— И правильно подумали бы, — устало бросил профессор. — Мой отец — грозный противник. Но не стоит погружаться в смертное уныние до того, как я вам это прикажу.

— Кажется, дух Тёмного Лорда силён в вас, — заметила Кира. — Эта ваша тяга к приказам и наказаниям.

— А мне стоит начать кормить вас пряниками? Я подумаю над этим. Возможно, ночь на простыне, полной крошек, отучит вас от опрометчивых мечтаний.

Кира не сдержала улыбки.

— Что с Этьеном? — наконец спросила она. — Как ему удалось уйти?

— Чары ускорения, которые вы когда-то испробовали на себе. Он заготовил их заранее — и, как видите, заполучил для нас главное сокровище моего отца.

— То есть ваш отец теперь беспомощен? — потрясённо произнесла Кира. — И вы выиграли войну против него?

— Битву, мисс Риаз. Не войну. Он всё ещё хозяин амулета, и даже то, что тот висит теперь на моей груди, не меняет ничего. Амулет подчиняется только моему отцу и заблокирован для любого самозванца. Собственно говоря, будь я чужой крови, меня бы и вовсе могло стереть в порошок при попытке коснуться его силы. К счастью, Этьен даже не стал пробовать.

— То есть амулет для вас бесполезен? Просто игрушка, которую вы отобрали у отца?

— О, — насмешливо сказал профессор Деннет, — вы должны быть очень, очень благодарны этой игрушке.

— За что?

— Я коснулся вас минуту назад — заметили?

Коснулся, вспомнила Кира. Когда хотел её утешить.

— То есть. вы больше не боитесь ко мне прикасаться?

— Именно. Амулет блокирует любые мои попытки забрать чью-то магию целиком. Пока я в нём, для вас я безопасен, а вы для меня — неуязвимы. Я могу делиться с вами магией, но ваша сущность в безопасности. Осталось только вернуть вам силы.

Кира бросила взгляд на амулет.

— А он может? Вернуть мне силы?

Профессор покачал головой, перестраиваясь в соседний ряд.

— К большому моему сожалению, я не могу даже разблокировать его без донора.

— Без меня, — прошептала Кира.

— Может быть, у нас получится и то, и другое: вернуть вам силы и обернуть силу амулета против моего отца. Не будем заглядывать вперёд. Мы живы, и мы на свободе: прекрасное начало, не так ли?

— Но зачем мы уезжаем? Ведь поисковые чары…

— Чары, наложенные на мой дом, надёжны, но мой противник слишком разъярён. Защитные чары Академии сильны, но я не хотел бы подвергать опасности студентов. — Голос профессора был очень спокоен. — Мадам Кински займёт моё место на некоторое время. Кстати, я успел поговорить с ней об отметках её дочери: она в восторге. Три высших балла подряд — отличное достижение.

То есть Мадлен не придётся подметать дорожки. Страшного и ужасного лорда-ректора Деннета боялись настолько, что готовы были зубрить круглосуточно.

— Но не это главная причина, — прервал её размышления профессор, на миг коснувшись артефакта на шее. — Мы должны уехать как можно дальше, чтобы ослабить связь амулета с хозяином. На расстоянии она слабеет, это совершенно точно так. И чем дальше мы от моего отца, тем слабее эта связь ощущается.

Он снова поморщился, отдёрнув руку от амулета.

Кира моргнула.

— Почему же мы ещё не в аэропорту? Почему не летим в другое полушарие?

— Потому что до этого догадался бы и идиот. В ближайшие два-три дня мой отец будет следить за камерами, проверять все рейсы и задействует ради этого все свои ресурсы. Вы хотите поставить на кон наши жизни? Я, например, совершенно не готов рискнуть вашей.

— Нет, — прошептала она. — Конечно, нет.

Профессор внимательно смотрел на дорогу, но у Киры вдруг родилось чувство, что он прекрасно её видит и чувствует, даже не глядя в её сторону.

Он был куда опытнее. И владел их связью куда глубже. Возможно, он даже знал о ней то, чего не знала она.

И готов был её защитить.

По крови Киры разливалось тепло. Впервые с того дня, когда ритуал был завершён и лорд-ректор Академии упал, потеряв сознание и очутившись в коме. Она снова знала, что была не одна.

Что она принадлежала тому, кого любила. Полностью.

— Если я могу прикасаться к вам, а вы можете прикасаться ко мне, — промурлыкала она, — нас ждут очень насыщенные два-три дня.

Его губы тронула лёгкая усмешка.

— Предлагаю превратить их в четыре.

Кира расслабилась и задремала, откинув голову. Машина шла мягко, и Кира сама не заметила, как они доехали.

Уютное двухэтажное пряничное здание с эркерами и кружевными балконами. Ожившая сказка для юной девушки, которую привезли в мечту.

Кира с подозрением покосилась на своего спутника.

— Тёмный Лорд будет жить в этом сладком очаровании? Да вы же не выдержите.

— Оскорблён вашими подозрениями, — сухо сообщил ей Тёмный Лорд, выходя из машины.

— Поднимите взгляд выше.

Кира подняла — и почувствовала, как у неё от восторга отнимается дар голоса.

Одно-единственное небольшое окно, в котором горел свет, будто встречая её. Под самой крышей, на чердаке. Неказистая с виду мансарда, вокруг которой вилась одинокая ветвь плюща. Которую никто в здравом уме даже не потребовал бы, будь у него деньги на нормальный приличный номер.

Но для одинокого ребёнка вроде неё или бывшего Тёмного Лорда это место было идеальным домом.

Профессор перенёс её через порог на руках, не слушая её слабые протесты. И, даже не взглянув на кровать, сгрузил в ванной, оставив ей сумку с самым необходимым.

— Видеть вас не хочу в ближайшие десять минут, — сообщил он. — И горе вам, если вы выйдете через одиннадцать и опоздаете на завтрак.

— Вы же большой и страшный Тёмный Лорд, — напомнила Кира. — Вполне можете съесть всё и без моей помощи. Уверена, вы справитесь.

Он задумчиво прищурился.

— Мисс Риаз, а не слишком много ли вы себе позволяете в последнее время?

— А я больше не ваша рабыня! — парировала Кира. — И кто там совсем недавно разглагольствовал, что хочет на мне жениться? У меня есть свидетельница, так что не отвертитесь!

Насмешливый взгляд профессора остановился на её мятых джинсах и неумытом лице.

— Мне сходить за священником?

Кира пискнула и стрелой унеслась в ванную.

В маленьком закутке на вешалке нашёлся и белоснежный халат, и чистое полотенце. Кира блаженно вытирала волосы, когда в дверь раздался лёгкий стук.

— Иду! — откликнулась она, переступая по полу босыми ногами.

Вышла из ванной и замерла.

Изящный столик, закреплённый прямо посреди кровати, был сервирован просто и скромно: скворчащая яичница на огромной сковородке, зажаренная с ржаными гренками, помидорами и колбасками, и печёные яблоки на десерт. Кира облизнулась.

— Садитесь, — кивнул ей профессор Деннет. Он сидел на кровати, скрестив ноги, и Кира только сейчас заметила, что в отличие от неё, встрёпанной и сонной, он был безукоризненно одет и выбрит, словно и вовсе не ложился.

Кира осторожно уселась напротив, целомудренно придерживая расходящиеся полы халата.

— Вы же знаете, что рано или поздно я прикажу вам раздеться и вы повинуетесь, — заметил профессор, наливая ей из пузатого чайника. — Так к чему тянуть время?

Кира задумчиво облизнула ломтик лимона перед тем, как опустить его в белоснежную чашку.

— А вы заставьте меня, — предложила она.

Тот, кто был раньше Тёмным Лордом, поднял бровь.

— Заставить вас?

— Я свободна, — напомнила Кира. — Впервые со времени нашего знакомства нас не связывают никакие клятвы. И как вы собираетесь мне приказывать?

Профессор задумчиво оглядел её.

— Хм. Никак.

— Именно! — торжествующе сообщила Кира.

— Кроме, разумеется, того простого факта, что похищенной хотите быть вы, — невозмутимо закончил он. — А не я.

Ну знаете ли!..

— Знаю. Мне связать вас, чтобы аргумент дошёл быстрее?

Кира хмыкнула. Проглотила последний кусочек яичницы и вытянула руки вперёд.

— Связывайте, — с вызовом сказала она. — И посмотрим, кто из нас сильнее.

Он несколько секунд внимательно смотрел на неё. А потом покачал головой.

— Сдаётесь? — разочарованно протянула Кира.

— Просто вижу, насколько вам хочется выпустить на волю свой бунтарский дух. — Профессор усмехнулся, подчёркнуто разглядывая вырез её халата, и Кире вдруг мигом захотелось запахнуться. — Но я не собираюсь вам в этом потакать, мисс Риаз. Вместо этого я, пожалуй, возьму вас на прогулку.

Кира моргнула.

— На прогулку?

— Именно. Обожаю вашу очаровательную привычку переспрашивать. А теперь одевайтесь

— или раздевайтесь. Мне, право, равно нравятся оба варианта.

Кира смерила его взглядом, за что получила в ответ очередную насмешливую улыбку. Смело повернувшись к нему спиной, спрыгнула на пол — и сбросила халат.

— Так вам подойдёт? — с сарказмом спросила она, поворачиваясь.

И осеклась, наткнувшись на его взгляд.

Рубиновые отсветы падали на его рубашку, шею и подбородок, придавая ему немного демонический вид.

Который странно контрастировал со спокойным, расслабленным лицом. Счастливым лицом. Он был счастлив. И смотрел на неё…

Будто попал домой.

— Всё плохое закончилось, да? — произнесла Кира. — Теперь, когда у вас есть амулет, вы можете снова ко мне прикасаться, и мы сможем быть вместе.

— Не навсегда, — последовал негромкий ответ. — Мой отец сделает всё возможное, чтобы найти и отобрать амулет. И пока он на свободе, вам грозит чудовищная опасность.

— А вам?

— И мне. Но я, как вы благородно мне напомнили, страшный и ужасный Тёмный Лорд, знающий толк в юных девушках. А значит, в опасности как раз моя избранница.

— Я, пожалуй, откажусь от прогулки, — севшим голосом проговорила Кира. — Г олова что-то болит.

Негромкий смех.

— В этом городке вы в полной безопасности, мисс Риаз. Я наложил на вас и себя самую безобидную маскировочную магию, пока вы спали, и камеры нас не распознают. А вот если вы начнёте швыряться подушками и проситься от меня сбежать, придётся напомнить, насколько я страшен в гневе.

Но его глаза, серьёзные и задумчивые, улыбались.

Кира нагнулась над опустевшим столиком, обнажённая и обольстительная. Переставила его на широкий подоконник.

— Я согласна с вами прогуляться, — проговорила она, оборачиваясь от окна. — Но только если мы начнём прогулку прямо здесь.

В глазах её визави медленно разгорался знакомый огонь.

— Что ж, — уронил он. — Думаю, это будет справедливо. Покажите мне, где вы хотите прогуляться, мисс Риаз, и я намечу ваш маршрут.

Она медленно подошла к нему и начала расстегивать его рубашку.

— Здесь, — прошептала она, коснувшись его кожи губами, — и здесь. Везде, где вы и я.

Его руки обхватили её талию. Это было таким блаженством — ощущать на себе его пальцы, его руки, его прикосновения и знать, что это больше не запрещено. Что её профессор снова принадлежит ей, что амулет, страшное оружие её врага, работает на них. Что отныне они — одно.

— Мы будем любить друг друга вечно, — прошептала она.

— Два скелета в полной тьме? Очень романтично.

— Да вы!..

— Я, — с насмешкой подтвердил Тёмный Лорд. — Тот, кого вы так любите.

— Тот, кто всегда был в моём сердце, — тихо подтвердила она. — И мне страшно. Что ещё может явиться из тьмы, чтобы разлучить нас?

Его лицо на миг исказилось. Всего лишь на краткий миг, но Кира не пропустила бы даже самой мгновенной вспышки. Она научилась читать его лицо слишком хорошо.

— Что? — быстро спросила она. — Что ещё вы скрываете?

Он покачал головой.

— Нет, мисс Риаз.

— Будете мне врать? Скажете, что нет ничего, что всё в порядке?

Негромкий смех.

— А если и буду?

Кира возмущённо выдохнула.

— Нет уж! Вы ничего от меня не скроете и дадите честное профессорское слово, что никогда… эй!

Она не успела договорить. Профессор обхватил её за ноги, потянул на себя, и Кира с воплем рухнула на кровать. Прямо в его объятья.

Вглядываясь в его глаза, она больше не видела там глубинной боли, даже совсем надёжно скрытой. Или же он настолько владел собой, что научился скрывать от неё даже самые страшные новости?

А она, смеющаяся, счастливая, что её обнимает тот, кого она так желала.

Она уже не знала, померещилось ли ей это.

Но она должна была знать.

Кира резким жестом сбросила рубашку с его плеч. Откинула голову, глядя ему в глаза.

— Вы меня любите, — прошелестел её голос. — А значит, никогда не скроете от меня что-то действительно важное. Ведь правда?

— Скрою, — спокойно сказал профессор Деннет, окончательно освобождаясь от рубашки. — Ради своего и вашего же блага. Вас могут похитить и пытать, и будет лучше, если ваши похитители ещё до пыток убедятся, что вы не знаете обо мне ничего.

Эта фраза больно обожгла.

— Ничего?

— Ничего о моём противостоянии с моим отцом, — ровным голосом подтвердил он. — И так будет и дальше, мисс Риаз. Вы не знали о нашей с Этьеном операции о похищении амулета. И вы останетесь в неведении по поводу некоторых его. эффектов.

— Нет, если это вас убивает!

Он замер. Мгновенно.

— Что? — тихо спросил профессор Деннет. — Откуда вы это знаете?

— Я не знаю, я просто испугалась, что. — Кира оборвала себя. Она сидела на его коленях совершенно обнажённая, он был полунаг, и они только что позавтракали, собирались заняться любовью и пойти на прогулку.

А оказалось, что её любимый умирает.

И кажется, больше решил не скрывать этого от неё.

Он глубоко вздохнул, прижимая её к себе.

— Эта милая игрушка, увы, была проклята, — просто сказал он. — Я принял амулет, заявил себя его владельцем и скрыл его на себе от поисковых чар, но взамен меня ударило проклятием. Я не знал, что оно окажется настолько… прилипчивым.

— Но вы знали, что вас ударит!

— Конечно, знал, наивный вы ребёнок. Арчибальд фон Вюрнер не мог не защитить главное своё сокровище.

— Зачем же вы тогда его надели?

— Затем, что без нового владельца, защищающего артефакт, мой отец нашёл бы амулет и вернул его. Он продолжил бы охотиться на моих союзников, а меня в какой-то миг не оказалось бы рядом. Я мог попробовать уничтожить амулет с чьей-нибудь помощью, но проклятие бы высвободилось всё равно — и убило бы Этьена или кого-то ещё, кто мне дорог. Уж лучше владеть чем-то, что позволяет мне беседовать с вами так интимно, вы не находите?

Кире было не до смеха.

— И что же нам делать? — проговорила она.

— Путешествовать. Искать древние знания. Прощаться друг с другом, возможно. Даже если я умираю, перед смертью я подарю вам этот мир.

— Мне не нужен этот мир без вас. Мне нужны вы.

— Какое совпадение.

На миг его лицо сделалось жёстким.

— Проклятие рассеется, если магия создателя будет мертва. Меня опасались лишить магии шесть лет назад, чтобы не повредить бесценного новоиспечённого лорда Хили — вашего друга Райли. Но по отношению к своему отцу я такого трепета не питаю. И запечатал бы его магию тотчас, но.

— Вам очень нужен сильный донор для этого ритуала, — поняла Кира.

— Совершенно верно, мисс Риаз. А вы так непредусмотрительно отдали свой дар мне. Что ж, придётся его вернуть.

Он опрокинул её на спину, и его пальцы легко прошлись по ней наискосок от плеча до бедра.

— Какая красивая, — прошептал он.

— И голая, — поддакнула Кира.

— Непременно.

Профессор склонился над ней знакомым движением, почти касаясь ртом её груди, и Кира замерла в сладком предвкушении.

Но он остановился.

— Так что там было насчёт того, что я не могу вас заставить что-то делать? — задумчиво спросил он. — Пожалуй, заставить меня вам будет тем более сложновато.

Кира издала разочарованный стон.

— Впрочем, — его рука накрыла её вторую грудь, чуть сжимая вершинку, — всё ещё можно поправить. Если вы как следует попросите.

— Я прошу… — начала она.

— И это, по-вашему, как следует?

— Умоляю?

Он покачал головой, сжимая и вторую вершинку. Теперь её кожа искрилась под его прикосновениями, её тело умоляло о продолжении, сладкий спазм между ног всё нарастал, а он, он так и не.

— Да, — прошептала Кира. — Я подчинюсь вам полностью.

— И не передумаете?

— Нет.

— Этим самым вы соглашаетесь на страшные вещи, — опасным тоном предупредил он. — К примеру.

Кира ахнула, когда его рот наконец накрыл её грудь. Долгое ожидание стоило того — его ласки ослепляли, как яркий солнечный свет, а когда его рука оказалась у неё между ног, Кира почувствовала, как возбуждение вот-вот должно было захватить её с головой.

Но он не позволил ей. Умелыми и быстрыми движениями, прежде чем она успела ощутить разочарование, кончики его горячих пальцев пробежали по её плечам, рукам, пальцам, и её кожа запылала от его прикосновений.

— Пока амулет на мне, я буду касаться вас магией каждый день, — хрипло сказал он. — Потому что вам это нужно. и потому что это красиво.

Он поцеловал её, и Кира застонала ему в рот. Экстаз, каждая частица её кожи горела в экстазе. Что бы он с ней только что ни сделал, это превратило её в разгорячённую тропическим солнцем развратницу.

Кира взялась за ремень его брюк, не прекращая отвечать на его поцелуи. Это было так прекрасно — быть с ним, знать, что он помнит всё, принадлежать ему по-настоящему.

Если бы он только не умирал.

— Сколько? — прошептала она, когда он оторвался от её губ в очередной раз. — Сколько вам осталось?

Около года.

Он успел бы взять на руки их ребёнка, если бы они поторопились. Но профессор никогда не позволит ей этого и будет в своём праве.

— Я спасу вас.

— Ну уж нет, мисс Риаз. Сначала я спасу вас. А ещё раньше…

Он быстро и ловко связал ремнём её запястья, вздёрнув их над головой.

— Я хочу узнать, как вы подчиняетесь полностью. Помнится, и Дуайту Деннету, и Тёмному Лорду вы подчинялись по-разному.

Кира возмущенно вздохнула.

— Как вы вообще можете об этом думать! Сейчас, когда.

— Когда я умираю? Бросьте, мисс Риаз. — Его голос вдруг сделался мягким, и рука скользнула по её щеке почти нежно. — Наша жизнь состоит из радостей. И вы — моя радость. Моё сокровище. Хм. Может быть, и впрямь запереть вас в подвале?

— Я вам зап.

Он снова накрыл ей рот поцелуем, и в этот раз целовал её совсем по-другому: жадно, почти грубо, так, словно он уже был в ней, уже читал самые тайные её желания. Кира вжалась в постель, раскрытая перед ним, но он насмешливо покачал головой.

— Я накажу вас не послушанием, мисс Риаз. Я накажу вас свободой.

Он приподнялся, раздеваясь до конца. И, взлетев, пролевитировал на постель рядом с ней, зависая в полуметре от покрывала.

Кира ахнула.

— Мы. будем заниматься любовью в воздухе?

— Нет, если вы не поторопитесь, — последовал небрежный ответ.

Он протянул к ней руки, и в следующую секунду Кира, ойкнув, уже сидела у него на бёдрах, растрёпанная, обнажённая и ошеломлённая.

Вися в воздухе. Они левитировали. Летели.

— Как прекрасно, — прошептала она, наклоняясь над его животом, целуя, двигаясь ниже. Профессор тихо засмеялся, поднимая руку к её подбородку.

— Не сейчас. Просто опуститесь на меня. Я вас не уроню.

Кира чуть помедлила — и осторожно подалась бёдрами вперёд, пока не ощутила его совсем близко.

И медленно, томительно медленно опустилась на него.

Его короткий выдох сквозь зубы показался ей приятной музыкой. Его тело под её пальцами, его горячая кожа, рельефные мышцы, сильные узкие бёдра… он сводил её с ума, целиком и полностью.

Профессор обхватил её за спину, притягивая к себе, и Кира легла на него всей грудью. И застонала, почувствовав его первые движения.

И лёгкую, почти незаметную струю магии, которая словно раскрывала невидимые крылья за её спиной, возбуждая, лаская и вознося её в небо одновременно.

— Мы летим, — шепнула она ему в ухо. — Куда мы летим?

Но она не нуждалась в ответе. Она знала, куда унесут их крылья незримого лайнера. Туда, за древними знаниями и ответами, которые смогут вернуть ей магию. Кира Риаз снова ляжет в ритуальный круг Тёмного Лорда, и Арчибальд фон Вюрнер будет повержен.

Кира застонала, чувствуя, как нарастает в ней сладкое напряжение. Её волосы падали ему на грудь и плечи, грудь, мягкая и упругая, колыхалась от дыхания, и вся она чувствовала себя такой живой, какой не была никогда. Её наполняла магия, его магия. и наслаждение было так велико, словно она чувствовала и его, двигающегося в ней, и её, принимающую его дар.

— Что вы со мной делаете? — прошептала она.

Его губы коснулись её виска.

— Хочу измучить вас, — прошептал он. — Взлететь с вами в небо, чтобы никто не слышал ваших стонов. Чувствовать ваши сладкие пытки. — Он коснулся её руны совсем легко, но её тело тотчас же взорвалось новой волной сладкого удовольствия. — Хочу всего, чего хотите вы.

Кира накрыла губами его губы.

Она хотела сказать ему, что любит его. Хотела повторять это каждый час, каждый день. Как она счастлива, что они снова вместе. Наконец-то.

Но к чему были слова, когда самое заветное наконец-то исполнилось?

Кира не забывала о призраке близкой смерти, но верила, что отдалит её, насколько сможет. Своей жизнью, раз уж не получилось откупиться магией.

Но ему она об этом не скажет. Как и он не говорил ей о проклятии.

— Профессор Дуайт Деннет, — прошептала она. — Самый лучший мужчина в мире.

Вместо ответа он снова поцеловал её.

Пот струился по его груди всё сильнее, движения становились быстрыми и резкими, дыхание хриплым, и Кира откинулась назад, почувствовав, как его пальцы нежно и умело ласкают её. Жар пронёсся по верху её бёдер, выстреливая в низ живота тугой сладостной истомой, и она хрипло застонала, двигаясь в едином ритме с мужчиной, который брал её сейчас. Делал её своей самым древним и исконным способом, известным магу и человеку.

— Кира, — выдохнул он, закрывая глаза. — Кира…

И, едва горячие толчки внутри неё затихли, он, обхватив её, с коротким стоном рухнул вниз. Кира приземлилась рядом на покрывало очень мягко: полёт был недолгим.

Но запоминающимся.

— Вы сводите меня с ума, — хрипло сказала она. — Увозите, похищаете из Академии, заставляете подчиняться, а теперь ещё и оказывается, что вам срочно нужна помощь, чтобы не погибнуть.

— Справедливости ради, помощь, чтобы погибнуть, я вполне могу найти где угодно.

— Да уж, — мрачно сказала Кира.

Минуту они просто лежали в объятьях, глядя друг на друга.

— Чувствую себя ребёнком, который наконец-то обрёл дом, — прошептала Кира.

— Я — ваша семья? — с улыбкой спросил профессор.

— Да. Но у вас есть и другая семья, кроме меня. Ваши родители. ваша мать. Вы бы хотели увидеть её снова?

Профессор долго молчал.

— Я боюсь, — наконец сказал он. — Не себя самого: внутри себя я нашёл и единение, и покой. Но что я могу сделать для неё? И могу ли?

— Вы хотите ей помочь? Хотя она выставила вас из дома?

— Она даже в страшном сне представить не могла, что мой отец выкинет меня посреди оживлённого скоростного шоссе. Я не хочу ей зла. Но я хотел бы понять её.

— Она вас боялась, — тихо сказала Кира. — Поэтому и отказалась от вас.

— Вы меня боитесь.

— Это другое.

— Правда?

Его тон был мягким, но глаза сверкнули. Кира сглотнула.

— Я не могу совсем вас не бояться, — прошептала она. — Даже несмотря на то, что люблю. Вы были Тёмным Лордом — вы и есть Тёмный Лорд!

— Есть, — подтвердил он. — И, к вашему ужасу, продолжу им быть.

Кира взглянула в глаза профессора Деннета и улыбнулась ему.

— А я, — проговорила она, — продолжу вас бояться. И любить. И это меня вполне устраивает. Потому что если я не буду вас бояться, то где же приключение?

— Развратный злодей и беззащитная адептка? Действительно.

Кира покатилась со смеху.

— Что до моей матери, — задумчиво сказал профессор, — я любил её в детстве. Какой ребёнок не любит? Но и сейчас мне хотелось бы её любить. Просто потому, что это естественно. Нормально. В конце концов, каким отцом я буду, угробив свою мать и отца из чувства нелепой мести?

Кира вздрогнула.

— Вы не хотите убить своего отца?

Профессор Деннет покачал головой.

— Хотел, когда был лишён воспоминаний. В мятежной душе Тёмного Лорда, как вы догадываетесь, не было места прощению. Но даже он не хотел убивать: запечатать магию моего отца было достаточно для нас обоих. Я хотел бы сделать с Арчибальдом фон Вюрнером именно это.

— А если он потом из-за вас покончит с собой?

— Не из-за меня. — Голос профессора стал далёким и холодным. Голос Тёмного Лорда. — Из-за ненависти, которую он несёт моим близким.

Он встал, подхватывая с пола одежду.

— Идёмте. Пройдёмся по древней брусчатке, заглянем в рыбный ресторанчик, побудем туристами. Вы хотели пожить нормальной жизнью, мисс Риаз? Вот она.

Глава 6

Но до ресторана они не дошли.

У профессора завибрировал телефон, когда они проходили мимо прелестного городского фонтана. Кира залюбовалась серебристыми рыбками, плещущимися внутри, и зашла в зоомагазинчик по соседству.

Где ей, впрочем, объяснили, что рыбок вполне себе кормят и перекармливать их не стоит. Кира кивнула, полюбовалась на белоснежных котят и бросила взгляд через витрину на профессора Деннета, всё ещё разговаривающего по телефону — и отнюдь не выглядящего счастливым.

Кира улыбнулась. Котёнок бы ему подошёл. В конце концов, какой же это Тёмный Лорд без чёрного мрачного кота на руках? Да и маленькое ласковое существо вполне себе оказалось бы рядом с ним на своём месте.

Кажется, она истосковалась по мирной жизни. Свой дом, семья, никаких побегов и похищений, никаких смертельных проклятий и лишения магии…

Но они с профессором были друг у друга. Это уже было немало.

Кира подошла к нему в ту же секунду, что он опустил телефон обратно в карман.

— Что. — начала она.

— Моя мать. — одновременно начал он.

Профессор оборвал себя.

— Некая женщина, которая может оказаться моей матерью, пришла, чтобы забрать из ячейки оправу к моему амулету. К амулету, который принадлежал Арчибальду фон Вюрнеру.

— И её поймали и арестовали?

— Да. Мы едем туда.

— Прямо сейчас?

Профессор цепким взглядом оглядел её.

— Вы голодны? Купим что-нибудь по дороге. Путь предстоит долгий.

— То есть в отель мы уже не вернёмся?

— Не вижу смысла. Номер уже оплачен, а вещи всё равно в машине. Зубную щётку, так и быть, я вам куплю.

— Тёмный Лорд никогда не был жадиной, — согласилась Кира. — А вот врединой.

— Вы, я вижу, мечтаете, чтобы я устроил вам незабываемый сеанс вредности, — сухо заметил профессор. — Но не сейчас, мисс Риаз, как бы вы ни старались. Увы.

Она без слов кивнула, и дальше до машины они шли молча.

— Что вы ей скажете? — наконец спросила Кира, когда они уже подошли к автомобилю. — Своей матери.

— Не знаю.

— Вы хотите её видеть?

— Нет, — уронил профессор Деннет, и Кира вздрогнула. — Я предпочёл бы увидеть её, когда надо мной не тяготело бы проклятие, а моя избранница не страдала бы от утерянной магии. Когда Арчибальд фон Вюрнер был бы обезврежен. Но выбора у меня мало: если её не спрячу я, её перехватит мой отец и использует против меня.

— Он думает, вы на это купитесь?

— Он уверен в этом. И, боюсь, не так уж неправ.

Профессор Деннет потёр лоб. И кивнул Кире на водительское место.

— Садитесь за руль. Думаю, будет справедливо, если теперь вы повезёте меня немного. Кира не сдержала улыбки.

— Доверяете мне?

— Бесконечно, — просто сказал он. — Но доверяю вам, а не вашей некомпетентности. Впрочем, надеюсь, очевидных глупостей на дороге вы всё-таки совершать не будете.

— Не буду, — согласилась Кира. — Спасибо.

Она сама не признавалась себе, как приятно ей было, что он снова видит её равной себе, пусть и уступающей ему в мастерстве. Тёмный Лорд никогда бы не пустил её за руль.

— Кстати, — вдруг сказала она, усевшись за руль, — вы избежали столкновения с тем грузовиком мастерски.

Короткая улыбка Тёмного Лорда.

— Ещё бы.

— Профессор Деннет, — тихо произнесла она, глядя ему в глаза. — Тёмный Лорд. Никогда не привыкну.

— Вы уже привыкли, мисс Риаз, — спокойно сказал профессор Деннет. — Или вам привычнее, чтобы я называл вас…

— Маленькой лгуньей? — закончили они вместе.

— Называйте меня, как хотите, — произнесла Кира. — Только не уходите. И не умирайте.

— Не могу вам обещать последнего, но первое — разумеется. Вы слишком нравитесь мне в обнажённом виде, мисс Риаз.

— А в одетом?

Профессор принял задумчивый вид. Кира расхохоталась.

— А если я разденусь? — дразняще предложила она. — Сниму джинсы и трусики и накроюсь, к примеру, газетой? Тёмному Лорду это нравилось.

— Думаете, я откажусь?

В его голосе проскользнули опасные нотки, и Кира на всякий случай положила руку на молнию джинсов.

— Нет уж, — пробормотала она. — В другой раз.

— Он наступит скорее, чем вы думаете.

Кира бросила последний взгляд на окно мансарды.

— Спасибо, что привезли меня сюда, — тихо сказала она. — Вы и правда открываете для меня новые места. Новый мир.

— Вы совсем не видели мира, мисс Риаз, если соседний городок кажется вам целой вселенной. — Профессор с иронией улыбнулся. — Но мы всё исправим. В конце концов, впереди у нас вся моя жизнь.

Кира закусила губу. И молча завела двигатель.

Они уже подъезжали, судя по навигатору, когда профессор Деннет, вдруг холодно улыбнувшись, не терпящим возвращений голосом потребовал от неё выехать с шоссе на следующем спуске.

— Куда мы едем? — спросила Кира, повинуясь его указаниям.

— Ещё один поворот… вот так. А теперь езжайте до самого конца.

Его пальцы скользили по сенсорному экрану планшета, и Кира заметила, что дорога, которую облюбовали его пальцы, заканчивалась тупиком. Была недостроена?

— Сейчас выходные, и строительные работы прекращены, — с ледяной улыбкой произнёс её спутник. — Я хочу провести инспекцию.

Кира почему-то не сомневалась в содержании этой инспекции.

— Вообще-то, — осторожно сказала она, — мне не очень хочется исследовать всякие полузаброшенные стройки, где легко можно подвернуть ногу, а то и наткнуться на банду подростков.

— Для этого существуют отвращающие чары, мисс Риаз.

— А если кто-нибудь из рабочих решит вернуться? И отвращающие чары не подействуют, раз уж ему очень надо?

Короткая усмешка.

— Тогда может выйти неловко.

Кира нервно перевела дыхание.

Впрочем, что ей грозит? Что он расстегнёт ей джинсы на заднем сиденье? Снимет их, разведя ей колени, спустит с неё трусики и они займутся любовью?

Если уж совсем честно, это пугало и будоражило. Но одновременно Кира не очень-то хотела протестовать. Наоборот.

— Я на всё согласна, — прошептала она.

— Хорошая девочка.

Когда машина притормозила между бетонными блоками, уже стемнело. Кира выглянула в окно — и увидела первые звёзды.

Она сбросила куртку, оставляя её на сиденье. Всё равно было тепло.

— Выйдите из машины, — негромко предложил профессор. — Грех не почувствовать такую ночь.

Ночь и впрямь была хороша. Они послушают осенних цикад, заберутся на заднее сиденье… и ночь продолжится.

Кира не сдержала лёгкой улыбки начинающегося возбуждения, открывая дверцу. Та хлопнула за ней, а в следующий миг пульт в руке у профессора пискнул, блокируя двери.

Кира недоумённо моргнула.

— Зачем?

— Затем, что я так хочу. Как обычно, мисс Риаз, вы мастерица задавать глупые вопросы. Но не стоит. Поверьте, вы не хотите усугублять своё положение.

Профессор присел на капот и запрокинул голову. Звёзд становилось всё больше, и Кира подошла к нему, вложив свою руку в его.

— Если вы броситесь бежать, — задумчиво сказал он, — я вас поймаю. Пожалуй, мне это даже понравится. Безлунная ночь, дева в беде, пытающаяся спастись от чудовища, — и никто не придёт ей на помощь.

— Кроме случайно проходящего мимо Тёмного Лорда? — робко поинтересовалась Кира.

— О, мисс Риаз, но он и есть чудовище. Разве вы не поняли?

По спине Киры прошла дрожь. Дрожь страха? Или предвкушения?

— Зачем мне убегать от вас?

— Много причин. Я Тёмный Лорд, в конце концов, и не то чтобы очень бывший. Но в данный момент — потому что я хочу раздеть вас и уложить сюда же, на капот. И угадайте, что будет следом.

Он сжал её руку в своей и мягко высвободил её.

— А начну я прямо сейчас.

Кира замерла в звёздном свете, как пойманный зверёк. Было темно, но её светлая кожа выделялась в полутьме, будто подсвеченная факелом. А если она будет совершенно голой? Если кто-то будет проходить или проезжать мимо, пусть даже такая же парочка в поисках развлечений, её увидят наверняка!

Руки профессора уверенно расстёгивали её блузку. Кира не пыталась вырваться, но она начала дрожать.

— Ничего страшного не происходит, — мягко сообщил он ей. — Если, конечно, вы сами не захотите так считать.

— Это гнусное насилие, — пробормотала Кира.

Профессор не повёл и бровью, заканчивая с последними пуговицами.

— Возмутительно.

Блузка поползла с её плеч, оставляя в простом кремовом бельё. Но лифчик в эту секунду совершенно не казался ей надёжной защитой.

Профессор повернул её спиной к себе, и застёжка разошлась в его руках.

— Как это мило, что вы не сопротивляетесь, — прошептал он ей на ухо. — Впрочем, ещё никогда не поздно убежать голой в лес. Обещаю, вы даже не успеете залезть на дерево.

— Я. я боюсь.

— Боитесь того, что встретите в лесу? Напрасно, мисс Риаз. Меня стоит бояться куда больше. Всё ещё прижимая её спиной к себе, он неторопливо начал расстёгивать ей джинсы.

— Пожалуй, в церковь я повезу вас именно так, — задумчиво сказал он. — К чему эти церемонии с выбором платья, когда в брачную ночь я не оставлю на вас даже чулок?

А ведь он вполне мог так поступить, и ему даже не требовалось прибегать к магии. Всего лишь напоить или подкупить священника.

— То есть у меня нет никакой надежды?

— Ни малейшей.

Джинсы соскользнули с её бёдер, и их место заняли горячие руки.

— Такая нежная, — прошептал он. — Такая красивая.

— И целиком ваша, — шепнула Кира. — Но. не здесь. Давайте вернёмся в машину. Там можно уединиться. включить в салоне свет.

Холодный смех.

— Ну, раз уж вы так настаиваете.

Он выпустил её, и Кира вздохнула с облегчением. Но профессор всего лишь подошёл к электрогенератору, склонился над ним.

Три секунды спустя яркий свет прожектора осветил их автомобиль и недостроенную дорогу. И Киру, стоящую в спущенных до коленей джинсах.

Она сжалась, закрывая себя руками.

— О нет, мисс Риаз, — раздался знакомый насмешливый голос сквозь пелену света. — Ваша чудесная грудь и ваши ножки должны быть видны мне во всех деталях.

— Но я…

— Право, вы всё ещё надеетесь на мою добрую волю? Это умиляет.

Он вернулся к ней, подхватил за бёдра — и Кира очутилась на капоте, а пару секунд спустя оказалась без носков и туфель. Джинсы скользнули вниз по икрам, и Кира ойкнула, лёжа на чёрном металле почти голая под беспощадным светом прожектора.

И ахнула, увидев у профессора в руке ритуальный кинжал.

— Что вы.

— Не бойтесь, мисс Риаз, капот недорогой машины — не самое лучшее место, чтобы приносить вас в жертву. Вы достойны по меньшей мере «Бентли».

Он склонился над ней.

— Но за неимением такового…

Два взмаха кинжалом, и кружевные трусики Киры оказались вспороты по бокам. Секунда, и они отлетели в сторону, как вспорхнувшая бабочка.

Кира осталась перед профессором совершенно нагой.

А потом погас свет.

Исчез яркий луч, бьющий на неё. Осталось только тёмно-синее небо, её белеющее тело на капоте и звёзды.

Кира протянула руки — и мужчина, которого она ждала, шагнул к ней.

— Вместе, — прошептала она. — И пусть сюда съезжается хоть весь город.

— Кстати, об этом, — задумчиво произнёс профессор. — Я солгал вам об отвращающих чарах. Их нет. Так что сюда в любую минуту может нагрянуть кто угодно.

Кира чуть не взвизгнула, с трудом подавляя порыв закрыться и нырнуть под автомобиль. Но тёплые руки оказались на её плечах, и она поняла, что неизбежное свершится.

Очень приятное неизбежное.

Она обхватила его за шею, приникая к нему в поцелуе. И миг спустя оказалась совершенно распятой на капоте автомобиля так, что не могла пошевельнуться. Магия. Его магия.

Её руки безвольно раскинулись по сторонам, и Кира тихонько застонала от разочарования. Она так хотела обхватить его плечи, прижаться, пройтись пальцами по сильной напряжённой спине…

Но конечно же, профессор ей этого не даст.

Вместо этого он, прервав поцелуй, смотрел на неё с лёгкой насмешкой.

— Нравится то, что вы видите? — произнесла Кира. — Или вам пригнать сюда ещё десяток спортивных машин?

Профессор покачал головой.

— Ни одной. Я бы выбрал вашу, даже если бы вы лежали на ржавом ведре.

Кира хмыкнула, открывая рот для очередной язвительной реплики, но его палец лёг ей на губы.

— Этим вечером я готов слышать только стоны удовольствия.

И, встав на колено и наклонившись к низу её живота, он поцеловал место, где сходились нежные складочки её розы. Кира беззвучно ахнула от предвкушения.

Когда его язык присоединился к губам, она поняла, что не обманулась.

Сладко. Безумные и неповторимо сладкие движения, заставляющие её искать опору, желать, чтобы под руками были простыни, которые можно скомкать, плечи, в которые можно вцепиться. Но она не могла шевельнуться, беспомощная и нагая, и лишь властные прикосновения его языка напоминали ей, что она была настоящей и живой.

Она растворялась в звёздном небе, в тёмно-синей ночи. В жарких ласках, в знакомых прикосновениях, в чужой любви. Лишённая всего, кроме ощущений, Кира могла лишь задыхаться в стонах удовольствия всё громче, всё резче, почти сходя с ума от будоражащих прикосновений. Её тело сотрясала сладкая дрожь, она чувствовала себя разгорячённой до безумия, и в эту секунду она вся, вся принадлежала ему, словно выложенная перед ним на серебряном подносе. Изысканная устрица, жемчужина которой была раскрыта для его удовольствия.

И когда его язык в очередной раз накрыл жемчужину, будто пенные волны шторма, звёзды, манившие Киру, вдруг оказались близко-близко, и она будто бы взлетела им навстречу, купаясь в волнах бесконечного блеска. Свободная. Счастливая. Белый взрыв экстаза объял её тело, и она почувствовала, словно выходит из морской пены, юная, рыжая и обновлённая. Последняя волна сотрясла её, и Кира тихо застонала, обмякая в полуобмороке.

Мужская рука провела по её волосам.

— Никаких визитёров, — пробормотал знакомый голос, и профессор поцеловал её в висок. — Мы всё ещё одни. Разочарованы?

— Безумно, — прошептала Кира.

Он протянул ей одежду.

— Увы, удовольствие недолговечно, а нас всё ещё ждут.

И Протекторы, пожалуй, будут недовольны задержкой. Как-никак они пошли лорду-ректору Академии навстречу, задерживая женщину, что считалась его матерью, до его приезда, вместо того чтобы тут же стереть ей память.

Кира не знала, что происходило с человеческими женщинами, которые случайно или намеренно рождали детей-магов, но стирание памяти, она была уверена, было самой мягкой мерой. Скорее всего, куда чаще исчезала вся семья.

Ей и профессору стоило поспешить.

Глава 7

В этот раз за руль сел профессор Деннет, тут же включив навигатор, и Кира притихла рядом, глядя на ночную дорогу и вслушиваясь в старый уютный рок из динамиков. Ей было хорошо. Бёдра всё ещё чуть подрагивали при мысли о пережитом удовольствии, и она не отказалась бы от душа, ужина и тёплой постели, но Кира вполне могла подождать.

А вот грядущая встреча с Джеральдиной Томас…

— Может быть, мне стоит подождать в отеле? — негромко спросила Кира. — Пока вы встречаетесь с матерью?

Его профиль оставался спокойным, даже расслабленным.

— Это семейное дело, — ответил он так же негромко. — А вы, мисс Риаз, моя семья, как бы молоды вы ни были для того, чтобы стать леди фон Вюрнер. Поэтому мне хотелось бы, чтобы вы были рядом.

Кира поёжилась. Встретиться с его матерью, женщиной, которая его бросила.

Ей становилось неуютно от одной мысли. Но Кира не могла оставить его одного.

С этими мыслями она вышла из машины у скромного двухэтажного коттеджа. Протекторы назначили совсем простое место для встречи.

Точнее, один Протектор. Рыжий гигант невероятных пропорций, показавшийся на пороге.

— Мистер Деннет, — кивнул он, не называя лорда-ректора иначе на людях.

— Мистер Флагерти, — кивнул в ответ профессор Деннет, подходя ближе, и мужчины обменялись рукопожатиями. — Мистер Флагерти — мисс Риаз. Мисс Риаз, на случай, если вам когда-нибудь понадобится помощь, я вполне рекомендую мистера Флагерти вашему вниманию.

Кира кивнула и улыбнулась, пожимая протянутую руку.

— Повторите для мисс Риаз нашу печальную историю, —попросил профессор.

— Вы — сын фон Вюрнера от нашей задержанной, — вполголоса сказал Флагерти. — И с меня снимут голову, если она сбежит во второй раз, так что даже не думайте об этом.

— Я не собираюсь освобождать свою мать, — ровным голосом ответил профессор Деннет. — Для её же блага, если вас это интересует. Мой отец охотится за ней, и, если она станет разменной монетой в его играх, ей не поздоровится.

Флагерти, помедлив, кивнул.

— Тогда следуйте за мной.

— Сначала — оправа амулета, — негромко приказал профессор. — Мне она нужна.

— Она принадлежит Протекторату…

— Она мне нужна, Флагерти. Я отобрал амулет у фон Вюрнера и не могу отдать его Протекторату: следующий владелец просто погибнет на месте. Помогите мне.

Нечто невидимое перекочевало изо взгляда во взгляд. Понимание.

Был ли Флагерти сторонником Тёмного Лорда? Тем, кто выполнял его приказы?

Но Кира достаточно соображала, чтобы не задавать подобных вопросов.

Серебряная оправа, которую она уже видела, оказалась в руке Флагерти в прозрачном пакете. И упала в подставленную ладонь профессора.

— Спасибо, — коротко сказал он. — Я позабочусь о том, чтобы мой отец не вернул себе своё сокровище.

Кира вслед за профессором Деннетом поднялась по ступенькам и вошла в скромно обставленную гостиную.

Невысокая полная женщина встала им навстречу. Одежда на ней не выглядела ни дорогой, ни новой: кажется, Джеральдина и впрямь переживала нелёгкие времена, раз решила вернуться за своим последним достоянием.

— Я арестована? — настороженно произнесла Джеральдина Томас.

— Нет, мисс Томас, — бесстрастно произнёс профессор Деннет. — Вы мертвы.

Глаза женщины расширились.

— Что?

— К прежней жизни вы не вернётесь. Даже если вам посчастливится сохранить память, в чём я очень сомневаюсь, ваша роль настолько важна, что мы не можем рисковать. Кроме того, вам грозит тюремное заключение — вероятно, пожизненное.

Женщина побледнела.

Вы не можете.

— Как вы когда-то убедились, мы можем всё. — Голос профессора Деннета был усталым и безразличным. — Но мы можем отсрочить наказание, а потом и вовсе его отменить. Если вы поведаете нам что-то важное об Арчибальде фон Вюрнере.

В глазах женщины что-то промелькнуло.

— Вы похожи на него, — вдруг сказала она. — Его лицо… его глаза…

Кира вздрогнула. Джеральдина догадалась. Джеральдина Томас узнала сына.

— Рон? — требовательно сказала Джеральдина. — Рон, это ты?

Профессор устало прикрыл глаза рукой.

— Присядем.

— Рон, — прошептала женщина. — Столько лет.

Не обращая на неё внимания, профессор Деннет прошёл к светлому креслу, накрытому вышитыми салфетками, и сел, заложив ногу за ногу. Его мать села на диван напротив.

— Мисс Риаз, — позвал он. — Если вы не возражаете.

Кира молча подошла и села на простой деревянный стул, не пододвигая его ближе. Профессор не стал просить её пересесть.

— Мог бы приехать раньше, — желчно произнесла женщина. — Ты знал, как я жила?

— Нет, — последовал тихий ответ.

Она перевела взгляд на Киру, и на её лице возникла недобрая усмешка.

— Ты такой же, как твой отец, я вижу. Девчонке-то есть восемнадцать? Или она с тобой из-за денег, раз ты стал важной шишкой? Не надо совращать, раз сами на шею вешаются?

— Жаль, вы поступили наоборот и сбросили его с вашей шеи, — подала голос Кира. — Тридцать лет назад.

Женщина вспыхнула.

— Да как ты смеешь.

— Говорить правду? А вы знаете, что ваш любовник выбросил Рональда посреди шоссе? Под машины?

— Врёшь!

— Достаточно. — Голос профессора по-прежнему был негромким и бесстрастным. — Мисс Томас, насколько я знаю, ни мужа, ни детей у вас нет, а мать умерла полтора года назад. У вас есть кто-то, о ком вы хотели бы позаботиться?

Джеральдина Томас долго смотрела на него. Потом покачала головой.

Никого.

— Вы кому-нибудь рассказывали о нашем мире? — В голосе профессора взблеснула магия. Она снова покачала головой.

— Ответьте словами.

— Никому.

Его спина чуть расслабилась.

— Тогда расскажите об Арчибальде фон Вюрнере. Что вы знаете о моём отце, чего не знаем мы?

Она помолчала.

— Ты обращаешься со мной не как со своей матерью.

— Вы тоже обращаетесь с моей невестой не самым подобающим образом, — резко бросил профессор. — Мне повторить вопрос?

— С невестой, — повторила его мать. — Вот как. Прости, девочка.

Кира бросила на неё мрачный взгляд. Можно подумать, что если бы она была пьяной проституткой, подобранной профессором в сточной канаве, и приходилась бы ему никем, то она бы этих слов заслуживала. Никто не должен оскорблять никого, разве это было не очевидно?

Женщина заёрзала под холодным взглядом профессора.

— Арчибальд отвозил меня в родовое имение, — неохотно сказала она. — Не просто в городской дом. Замок. Но он заброшен: фон Вюрнеры обеднели несколько поколений назад, а Арчибальд решил его не восстанавливать.

— Родовой замок фон Вюрнеров, о котором Протекторат не знает? — вставил Флагерти. Он стоял у входной двери, и вздрогнувшая Кира успела было забыть о нём.

— Арчибальд отвёл глаза… раздал взятки… подделал архивы… я не знаю. — Женщина пожала плечами. — Но я не могу показать, где замок. Арчибальд отвозил меня туда с завязанными глазами.

— Флагерти, молчите об этом, — властно сказал профессор. — Никому, только главе Протектората собственнолично.

— Он слышит этот разговор, — спокойно сказал Флагерти. — И одобрил ваше. приобретение оправы.

— Милорд Хили, благодарю вас, — сухо сказал профессор Деннет, кивнув. — Но сейчас я хотел бы поговорить наедине с моей матерью. Мисс Риаз останется.

Короткая пауза. Затем Флагерти кивнул, глядя на экран своего телефона.

— У вас десять минут.

Дверь бесшумно закрылась за ним, и они остались втроём.

— Я могу сообщить главе Протектората, что вы безопасны и дали нам критически важную информацию, — произнёс профессор Деннет. — Вас допросят ещё раз, разумеется. И — этого никак не избежать — вас запрут в подвалах Протектората до того дня, когда с Арчибальдом фон Вюрнером будет покончено. Вряд ли мне понадобится более… года. — Его голос едва уловимо изменился. — Иначе он найдёт вас везде и похитит вас отовсюду, и кто знает, чего ему удастся потребовать за вашу жизнь.

Женщина моргнула.

— За мою жизнь? Да кому она нужна?

— Мне, например, — просто произнёс профессор. — Как это ни удивительно.

Он помолчал. Все они молчали.

— Потом вас отпустят, и вы будете молчать, — уронил профессор. — Клятву на крови вы дать не можете, но простого слова будет достаточно. На что мы способны, вы знаете. Второго шанса избежать смертной казни я вам дать не смогу.

Она побледнела.

— Смертной казни?

— К вам проявили снисхождение в этот раз. Но если вы попробуете что-то разгласить. Профессор не договорил. Этого и не нужно было.

— Ты поможешь мне, когда я выйду на свободу? — сухо осведомилась женщина.

По лицу профессора Деннета скользнула ирония.

— Вы могли бы жить как королева, — отрешённо сказал он. — Если бы только не бросили меня.

Кира на миг порадовалась, что драгоценного обручального кольца не было на ней сейчас. Если бы Джеральдина Томас увидела его на ней, она бы навсегда заклеймила её охотницей за богатством.

— Вам будут выплачивать пенсию, — уронил профессор Деннет. — Достаточную, чтобы покрыть все ваши нужды. Но сначала я хотел бы задать вам один вопрос. Вы всё ещё меня любите?

Кира вздрогнула.

Вопрос, на который было невозможно ответить «нет».

Но профессор Деннет со всей беспощадностью сопроводил его вспышкой магии. Магии, которой человек не мог сопротивляться — и обязан был сказать правду.

— Я не знаю, — прошептала женщина.

Наверное, это было совершенно естественным ответом. Ты не видишь своего сына тридцать лет, а когда вы наконец встречаетесь, он арестовывает тебя и допрашивает. Как ты будешь к нему относиться?

Но сердце Киры отчаянно не хотело принимать этот ответ.

Он твой ребёнок. Любимый и единственный сын. Ты зарыдаешь и бросишься к нему в объятия или упадёшь перед ним на колени, умоляя тебя простить, и другого варианта просто нет. Неужели мать Тёмного Лорда совсем ничего не чувствовала?

Неужели?

Минуту они сидели в безмолвии. Наконец Тёмный Лорд встал.

— Я бы поинтересовался у вас точной датой своего рождения, если вы её, конечно, не забыли. Но уверен, вы всё расскажете людям лорда Хили на допросе.

Он разглядывал её безо всякого выражения на лице.

— Я не хочу в тюрьму, — еле слышно произнесла женщина. — Я твоя мать. Сделай что-нибудь. Его лицо осталось бесстрастным.

— Это не наказание, мисс Томас. Это защита. Сейчас, когда у него нет амулета, Арчибальд фон Вюрнер не пойдет за вами в подвалы Протектората, но в любое другое место — запросто.

— А если… — начала Кира, сама не зная, что хотела сказать.

Он обернулся к ней.

— Что вы предлагаете, мисс Риаз? Подарить моей матери особняк с охраной, где фон Вюрнер разыщет её за два дня? Взять её с нами в бега, быть может?

Кира прикусила язык.

— Даже твоя девочка знает, что арестовывать меня бессмысленно, — бросила женщина, вставая.

Профессор ничего не сказал в ответ на это ценное замечание. Вместо этого он предложил Кире руку, и они двинулись к выходу.

И услышали шум падающего тела снаружи.

В следующую секунду окно гостиной взорвалось осколками. И одновременно алый рубин на шее у профессора вспыхнул невыносимо ярко, заливая всё мертвенными багровыми сполохами, и он вскрикнул, падая на колени.

Дьявол, неужели Арчибальд фон Вюрнер их нашёл?

Входная дверь рухнула с петель, и трое магов, окутанных маскировочными чарами, ворвались в гостиную через дверь и окно. Профессор поднял ладонь, коротким жестом отшвыривая их к стенам, но следующую формулу проговорить просто не успел: амулет взорвался светом так, что даже Кира почувствовала жар.

Словно Арчибальд фон Вюрнер точно знал, где они находились. А он знал, раз тут были его люди. Он выследил место, куда отвезли мать его сына, и подготовил идеальную ловушку.

Профессор Деннет лежал на полу, хрипло дыша. Кира бросилась было к нему, но почувствовала у горла сталь.

— Тише, крошка, — с усмешкой сообщил ей мужской голос, пока чужая рука прижимала её к себе. — Не дёргайся, или можешь порезаться.

Двое других магов оттащили Джеральдину Томас и усадили на стул.

Сердце Киры сжалось. Не из-за себя. Профессор Деннет лежал на спине, раскинув руки, и, кажется, ему было совсем плохо. Обморок? Что — то худшее?

Амулет на его груди мерцал всё слабее. Кира сглотнула.

— Что вам нужно? — прошептала она. — Вы не сможете снять с него амулет, там чары, да и проклятие…

Кто-то из троицы коротко рассмеялся.

— Вы поедете с нами. Все вы.

— Рон! — закричала Джеральдина Томас. — Боже мой, он умер, сделайте что-нибудь!

Кира увидела холодный блеск глаз Тёмного Лорда слишком поздно.

Два взблеска — и серебристые молнии ударили в колени магов, стоящих по обе стороны от перепуганной женщины. Две кучки пепла осыпались на землю.

Маг, держащий Киру, попятился к стене, прижав острие плотнее к горлу Киры. Она почувствовала, как по шее бежит капля крови.

— Нет, — выдохнул он. — Ты меня не запугаешь.

Ледяная улыбка озарила лицо Тёмного Лорда.

— Мисс Риаз? — негромко позвал он.

— Да, профессор? — дрожащим голосом произнесла она.

— Не шевелитесь.

Кира замерла на месте.

Ничего не произошло.

Поймавший её маг резко, трескуче рассмеялся.

— Да ты ничего не…

Он осёкся, и послышался треск. Кира закричала: рука, держащая её, на глазах превращалась в камень, осыпалась песком. Кинжал с глухим звоном упал на пол. Ещё несколько секунд, и от третьего мага осталась лишь куча песка и обломков камня на полу.

— Как. вы это сделали? — потрясённо прошептала Кира.

— Тот, кем я был, изучал древние ритуалы, как вы помните, — спокойным менторским тоном профессора Деннета произнёс Тёмный Лорд, поднимаясь. На его губах играла холодная знакомая улыбка. — Не мог же я оставить свою любимую рабыню в беде.

— Я не ваша рабыня.

— Но вы всегда ею будете.

Он обернулся к своей матери, словно впервые вспомнив о её существовании.

— Всё ещё хотите избежать подвалов Протектората? — поинтересовался он.

Его мать молча покачала головой.

— Тогда идёмте. Надеюсь, у этих идиотов хватило ума не убивать Флагерти. Мисс Риаз, нам понадобится ваш амулет с целительной магией.

Флагерти оказался жив и цел, лишь оглушён. Кира коснулась амулетом его виска, и он пришёл в себя уже через пару секунд, вполне осмысленно пялясь на её грудь в вырезе блузки.

— Вы отвезёте мою мать в Протекторат немедленно, не останавливаясь даже поесть, — коротко сообщил профессор. — Затребуйте подкрепление по пути. Не будьте грубы с ней, но помните, что безопасность важнее её комфорта.

Флагерти кивнул.

— Разумеется, милорд. мистер Деннет. Удачи вам и вашей спутнице.

Профессор Деннет обнял Киру.

— Всё, — прошептал он ей на ухо. — Всё, моя хорошая. Было очень страшно?

Кира молча кивнула, и он обнял её крепче.

Полминуты они стояли обнявшись. Потом профессор неохотно выпустил её.

И тут же неуловимо изменился, становясь Тёмным Лордом в мгновение ока.

— Мисс Томас, — позвал он. — Подойдите на пару минут.

Его мать настороженно приблизилась.

— Я надеюсь дать вам свободу как можно скорее, — произнёс Тёмный Лорд. — Вы меня боитесь?

На этот раз в его голосе не было магии.

Но женщина покачала головой.

— Нет. Ты спас меня, Рон. Меня и свою девочку.

Врала она или нет, Кире было неизвестно. Но у Киры сделалось легче на душе.

Тёмный Лорд, помедлив, кивнул.

— Я бы хотел увидеть вас снова, если этого захотите вы.

— Захочу, — прошептала женщина. — Рон…

Женщина шагнула ближе, протянула руку. Провела по его щеке, и Тёмный Лорд не отстранился.

— Когда мы увидимся? — спросила она.

Он покачал головой.

— Не скоро. Но если я останусь жив, я навещу вас. А теперь — мисс Риаз, вы окажете мне честь вас сопровождать?

Кира слабо улыбнулась.

— Нет, милорд, я прогоню вас в ночной лес как можно скорее, — с иронией произнесла она.

— Вдруг мне повезёт и там до сих пор бродят убийцы?

По лицу Тёмного Лорда скользнула усмешка. Его мать с шокированным видом смотрела на них.

А потом Тёмный Лорд вскрикнул, хватаясь за грудь, и между его пальцами снова поплыло алое сияние.

— Когда же это кончится, — прошептала Кира.

— Садитесь за руль, — выдавил он. — Уезжаем отсюда сейчас же. Прощайте, мисс Томас.

— Не забывай меня, Рон, — совсем другим, чем в начале их встречи, тоном негромко сказала его мать. — Я напишу тебе.

Короткий кивок, и, не оглядываясь, они быстро подошли к машине.

Кира села за руль и тут же завела двигатель.

— Я накажу вас, если вы не пристегнётесь, — бросил профессор Деннет, закрывая за собой дверь. — Помнится, я ещё не пробовал вас познать разными экзотическими способами в качестве себя самого.

Кира почувствовала, как напрягаются её ягодицы. Хотела ли она…

Хотела. Очень хотела.

Но Арчибальд фон Вюрнер знал, где они, и дело могло обернуться очень печально, если они не уедут прямо сейчас.

Поэтому Кира небрежно защёлкнула ремень и выехала с подъездной дорожки.

Они долго молчали, глядя на дорогу.

— Ваша мать. — наконец начала Кира.

— Неважно. У меня есть вы.

Пауза.

— Но она тоже есть у вас, — сказала Кира. — Вы же видели.

Она бросила взгляд на профессора. Тот вздохнул, откидываясь на сиденье и закрывая глаза.

— Моя мать была нужна мне раньше, — проговорил он. — Чтобы держать за руку, когда я болел, гладить по волосам, рассказывать сказки. Просто быть рядом. Я обошёлся бы и без именинного торта.

Кира вспомнила именинные торты в Сером Доме, казённые и одинаковые, без единой свечи, и вздрогнула.

— Я понимаю, — тихо сказала она.

— Возможно, когда-нибудь мы с ней станем сыном и матерью по-настоящему. Но я не стал бы загадывать.

Некоторое время они снова ехали молча.

— Вы хотите, чтобы я ехала всю ночь? — спросила Кира чуть погодя.

— Ещё три километра, и мы свернём на юг, — отозвался профессор, глядя на навигатор. — А там будет хороший выбор придорожных отелей. Впрочем, вы будете недовольны мной этой ночью. После такой энергетической встряски я мечтаю лишь отоспаться.

— Вполне могу вас понять.

Он хмыкнул.

— Но не одобряете?

Кира бросила на него лукавый взгляд.

— Ну… может быть, сказку на ночь?

Тихий смех.

— Да я избаловал вас, мисс Риаз. Что ж, хорошо. Вы получите свою сказку. если сделаете мне что-нибудь приятное.

Кира чуть подумала.

И придумала.

— Хорошо, — произнесла она. — Вам понравится.

Глава 8

Мотель оказался безликим и недорогим, номер в одном из крайних домиков — чистым и готовым к заселению, а в фудомате у стойки регистрации нашлись лимонад и сандвичи. Суп в картонных цилиндрах Кира разогрела в микроволновке тут же и, дойдя до номера, в бумажном пакете поставила на стол.

— Ужинать, в душ и спать, — выдохнула она. — Я бы даже пропустила душ.

Профессор кивнул ей.

— Присоединюсь к вам в этом благородном начинании.

Кира посыпала суп сухариками, и они поужинали в комфортной и уютной тишине. Когда они доели, Кира накрыла его руку своей рукой.

— Сядьте на край кровати, — негромко предложила она. — Я сейчас.

Профессор поднял бровь, но не стал протестовать.

Кира приоткрыла дверь и нашла на пороге то, что она тайком попросила у девушки, сидящей за стойкой регистрации.

Простой чайник и небольшой аккуратный таз.

Кира набрала горячей воды. Не кипящей, обжигающей, но и не той, что вот-вот готова была остыть. И вернулась, сначала принеся чайник и полотенце, а потом бережно держа в руках таз.

Присела на колени и улыбнулась своему спутнику, подняв голову.

— Устали? — шёпотом спросила она.

— Заинтригован, — негромко ответил он. — Кажется, вы вспомнили средневековые обычаи?

— Право моей первой брачной ночи будет принадлежать только моему сеньору, — серьёзно сказала Кира. — Только бы догадаться, кем же он будет?

Его глаза блеснули.

— Опасно шутить такими вещами, мисс Риаз.

Кира лишь засмеялась — и, осторожно закатав ему брюки, мягко начала расшнуровывать чёрные ботинки, чуть запылённые с дороги. Сняла сначала один, взяв в обе руки, потом второй, и профессор позволил ей. Бережно поставила оба в отдалении возле кровати и туда же положила и носки.

— А теперь самое главное, — произнесла она. — Я признаю ваше главенство над собой, милорд.

Он коснулся её плеч. Провёл рукой по волосам.

— А я дарую вам мою защиту, миледи.

Его ладонь на щеке… Кира прижалась к ней, закрывая глаза, но лишь на миг. Она вспоминала, как он массировал ей ноги. Как одно лишь прикосновение его руки к обнажённой коже пронзало её лёгким электрическим разрядом. Как он гладил её ступни, как его ладони скользили по икрам, по круглой косточке, медленно поднимаясь выше, захватывая её бёдра, задирая юбку до самого низа живота, а потом.

Кира мечтательно улыбнулась. Да. Но она была слишком сонной для этого сегодня.

Поэтому она взяла в руки хорошо очерченную, красивую ступню и начала обмывать горячей водой, массируя и согревая. Ей хотелось прикасаться к нему до тех пор, пока она не рухнет к его ногам. Слишком приятно это было: сидеть так перед ним в уюте и тепле, доставляя ему радость, предвкушая, как заберётся к нему на плечо в постели.

Кира омыла одну ступню и бережно растёрла её полотенцем, заслужив глубокий удовлетворённый вздох. И медленно взялась за другую, снова поднимая голову и улыбаясь.

— Нравится? Хотите так засыпать каждую ночь?

— Каждый вечер было бы чересчур, — серьёзно ответил он. — Но иногда — пожалуй. Если вы позволите совершать с вами такое же приятное действо в ответ.

— Позволю, — улыбнулась Кира. — Если только вы не будете останавливаться.

— О, в этом не может быть никаких сомнений.

Кира чуть подалась вперёд, гладя красивые, даже аккуратные пальцы, растягивая удовольствие.

И вдруг уловила лёгкую дрожь. Едва-едва, и та тут же прекратилась, но внутри у Киры мигом всё сжалось.

— Это амулет, да? — тихо спросила она. — Вам очень больно после того, как вас.

— Шарахнуло? — Он не улыбался. — Да.

Кира снова достала полотенце. Вытерла вторую ступню и отставила тазик в сторону.

— Если утром не станет лучше…

— Завтра мы едем в аэропорт, — оборвал он. — На другом конце света мой отец до нас не доберётся, обещаю. Идёмте спать, мисс Риаз. Завтра будет долгий день.

Кира чувствовала себя чудовищно усталой в этот вечер, и, она была уверена, её спутник устал не меньше. Но когда она переодевалась в лёгкую розовую сорочку до середины бедра, она успела поймать не один внимательный взгляд. И улыбнулась, залезая в постель.

— Я знаю, что пора спать, — проговорила она, поворачиваясь к нему лицом. — Но, может быть, Тёмный Лорд захочет рассказать мне сказку на ночь?

Он чуть улыбнулся.

— Я ведь обещал. Впрочем, я не обещал, что сказка будет такой уж великолепной. Скорее всего, вы тут же её забудете.

Кира потёрлась носом о его плечо.

— Нет, — шепнула она. — Ведь это частичка вас.

Он притянул её ближе.

— Лесть вам идёт, мисс Риаз. Хорошо, слушайте.

Профессор прикрыл глаза, и Кира на миг залюбовалась им: строгое красивое лицо с правильными чертами, которое не портили даже тени под глазами, тонкие сильные пальцы над одеялом, губы, которые она так любила.

Кира осторожно взяла его за руку.

— Рассказывайте, — проговорила она. — Но учтите, я хочу счастливый конец.

Короткая усмешка.

— Так я вам и сказал, чем всё кончится, мисс Риаз. Если всё рассказывать читателям сразу, к чему же тогда сказка?

Он помолчал.

— Когда-то, — негромко начал он, — у королевы родился принц. Она не желала, чтобы жестокий и деспотичный муж истязал ребёнка так же, как мучил её, и однажды ночью тихо спустилась из дворца к реке, держа ребёнка на руках. Река была тиха, не доносилось ни звука, кроме журчания. Королева уже была готова сесть в лодку, которая ждала её на скромном причале, как вдруг послышались голоса.

— Погоня, — прошептала Кира.

— Королева не успела бы сбежать. Её заметили бы и догнали даже с середины реки. Поэтому она взяла большую лёгкую корзину, что стояла рядом, из тех, которым не страшен был даже дождь, положила туда младенца в пелёнке и пустила корзину по водам. Постояла несколько секунд и бросилась бежать в другую сторону, давая ребёнку время. Увы, безрезультатно: прошло меньше минуты, и её схватили.

— Что с ней произошло?

— Её казнили, разумеется. Ослушание и невыполнение приказов короля — серьёзное преступление. А уж когда король узнал, что та лишила его сына, ей не было прощения.

Профессор помолчал ещё немного.

— Ребёнок вырос в маленькой деревне, где его подобрала скромная бездетная пара. Он жил в бедности, но его приёмные родители заменили ему учителей, а отец, бывший наёмник, обучил обращаться с мечом. Деревня изнемогала от непомерных налогов, и юный принц всем сердцем желал помочь односельчанам. Но что он мог сделать против жестокосердного короля? И вот однажды он всё-таки собрался в дорогу, объявив всем, что будет добиваться приёма во дворце.

Он улыбнулся.

— Естественно, юношу не приняли ни в первый день, ни во второй, ни в двадцатый. Но просители на галерее начали шептаться, увидев, насколько он похож на короля. Те же повадки, те же жесты, то же лицо, лишь приправленное разницей в тридцать лет.

Кира судорожно вздохнула, вдруг поняв аллюзию. Принц и жестокий король…

— Принц был слишком юн и наивен, чтобы стать настоящим соперником отцу, — задумчиво произнёс профессор Деннет. — Но история гласит, что он начал набирать сторонников. Совсем немного, лишь младших сыновей незнатных родов и пару их родителей, недовольных политикой короля настолько, что готовы были рискнуть всем.

— И что произошло тогда?

— Тогда. — Профессор помолчал. — К королю, который успел уже свести в могилу ещё одну жену и последние годы был вдовцом, явилось посольство из соседней страны, чтобы заключить династический брак. И с ними была принцесса, прекрасная, как день, с сердцем чёрным, как ночь. Она была готова к своей судьбе, но вдруг её взор пал на принца, и она лишилась сна, желая заполучить его.

— Хм.

— Принцесса уговорила юношу собрать своих сторонников и захватить дворец ночью, когда дремлющая охрана не смогла бы им помешать. Влюблённый, он всё же мыслил трезво и понимал, каким риском это будет. Но из его деревни каждую неделю ему приходили письма о жестоких сборщиках налогов, о насилии и новых бедствиях, насылаемых королём на простых людей, и он больше не колебался.

Короткая пауза.

— Король узнал о грядущем нападении, разумеется. Среди людей молодого принца нашёлся предатель.

— И была им прекрасная принцесса, — прошептала Кира.

— Вы умны. Принца схватили и повели на казнь. «Почему? — только и спросил он у своей бывшей возлюбленной. — Почему вы так поступили?»

— Что же она ответила?

— «Потому что настоящей любви не существует. Потому что я полюбила вас, но власть мне оказалась дороже». И юношу уложили на плаху, и судьба отвернулась от него.

Кира вздрогнула.

— Но нашлась девушка из его села, небогатая и незнатная, которая в одиночку пробралась в столицу, рискуя своим добрым именем, честью и самой жизнью, ибо в трущобах, где она жила, каждый день был отмечен опасностью. В то утро она наблюдала за казнью из первых рядов толпы, придя заранее, и, когда смолкли барабаны, оповещающие о начале церемонии, её голос зазвенел в тишине. Древняя традиция, по которой преступник, которого в жёны желает взять невинная девушка, должен быть пощажён.

Кира перевела дух.

— Принцесса бросилась на девушку, желая расцарапать ей лицо. Но король, в раздумьях сидящий на троне, кивнул, и молодого принца свели с плахи и обвенчали с девушкой тут же, на глазах у всех присутствующих, накрыв помост белой тканью и положив на голову невесты венок из роз. Король всего лишь пожелал, чтобы принц дал клятву не поднимать руку и слово против отца, и принц, пусть и желал низвергнуть жестокого родителя, молча наклонил голову и произнёс нужные слова. Ведь надежды победить больше не было.

— Странная сказка, — задумчиво произнесла Кира. — Невесёлая.

— А вы ждали другой от Тёмного Лорда? Не мешайте, мисс Риаз, я приближаюсь к самой важной части. Итак…

Он кашлянул.

— Вам точно нужен счастливый конец?

— Ещё как!

— Тогда не стоит думать, что он будет лёгким. Молодой принц вернулся в село, и трое его самых верных сторонников последовали за ним. Король небрежным жестом отдал ему эту землю в качестве места ссылки, и вместе с друзьями принц установил на ней свои законы и строго следил за их соблюдением. Земля плодоносила, налоги, пусть и были высокими, стали чуть ниже: юная жена принца на коленях взмолилась, чтобы король даровал своим сервам послабление. Но земли принца процветали особенно, и вскоре среди народа зародилось волнение: короля начали проклинать всё громче. Но принц дал клятву и не стал возглавлять заговор против отца.

— И короля низвергли?

Профессор покачал головой.

— Просто так получилось, что близлежащие деревни, одна за другой, перекочёвывали на земли принца или присоединялись к нему. Люди ехали на подводах через все земли короля, лишь бы оказаться в благословенных кущах, где не было самоуправства, жестокости и страшного насилия и где даже юная жена принца излучала добро и милосердие, помогая простым людям. Король скрежетал зубами, но что он мог сделать? Принц соблюдал клятву, а отобрать землю обратно король уже не мог. Ему грозило восстание, грозило по — настоящему, и король не мог этого не видеть. Вот-вот — и революция сметёт его.

— И поделом, — мрачно сказала Кира.

— Тогда он сделал лучшее, что мог: объявил принца своим наследником и передал ему в управление половину земель. Но перед тем, как это сделать, он вызвал принца к себе и сообщил, что у него есть условие. Чтобы остаться принцем, его сын должен был прогнать прочь свою жену и жениться на настоящей принцессе. Такой простой выбор, правда, мисс Риаз? Или семейное счастье с любимой женщиной, или счастье для всех подданных под твоим кровом.

— И… что он выбрал?

Задумчивый взгляд.

— А что бы выбрали вы? Именно вы, мисс Риаз?

— Вас, — прошептала она, не думая, не сомневаясь. — Всегда — вас.

Она знала эту непреложную истину так же твёрдо, как то, что он любит её.

— А вы сомневаетесь?

Профессор улыбнулся, глядя на Киру. Немного устало, но она любила эту его улыбку больше всего на свете.

— Нет, — мягко сказал он. — Никогда.

— Тогда я хочу знать, — шёпотом сказала Кира, — что выбрал принц.

Профессор помолчал.

— Принц провёл всю ночь один: жена напрасно дожидалась его в спальне. Он ходил по балкону, молча сжимая кулаки и проклиная страшную ловушку своего отца. Но король не предусмотрел всего. В договоре была лазейка: земли в управление доставались принцу целиком, и он этим воспользовался. Он отдал земли своему другу, одному из трёх, что последовали за принцем в трудную минуту, и двое других сделались его самыми доверенными советниками. А сам принц тихо спустился из своего замка с молодой женой под руку, сел в лодку вместе с ней, и больше никто никогда его не видел.

— Надеюсь, лодка не перевернулась и они не утонули по дороге, — мрачно сказала она.

— Король долго скрежетал зубами, но ему пришлось принять положение вещей. Десять лет спустя с ним случился припадок и он умер, а принцесса с чёрным сердцем, ставшая вдовой, вернулась в свою страну. Поисками принца-наследника занимались все, от уличных мальчишек до вельмож. Но нашли лишь небольшой дом, скромно одетую женщину и совсем юного мальчика — для своего возраста, пожалуй, слишком сильного и умелого в обращении с мечом. Хозяин дома так и не показался, но хозяйка щедро накормила гостей и проводила в путь. А ещё десять лет спустя сын принца отправился в столицу и, доказав своё право, принял престол. Но принц и его жена, ставшая для него самой прекрасной женщиной на свете, так и не вернулись во дворец.

Кира долго молчала.

— Спасибо, — проговорила она. — Это не такой счастливый конец, на который я рассчитывала, но он тоже неплох.

— «Неплох»? Фи, мисс Риаз. Ваше неверие в мои таланты как сказочника определённо заслуживает самого жёсткого неодобрения. — Профессор негромко зевнул. — Впрочем, наказание откладывается до завтра.

— Вы меня отшлёпаете?

— Вы меня недооцениваете. — Он поцеловал её в лоб. — Спите, мисс Риаз. И если вам вдруг приснится сон о будущем или прошлом… пусть он будет хорошим сном.

— Мне не должны больше сниться такие сны, — прошептала она. — Ведь мы завершили ритуал.

— Не должны, — кивнул он. — Но такие вещи бесследно не проходят. Ещё несколько раз подобные видения случатся, пока не исчезнут вовсе. Впрочем, по силе воздействия они будут куда слабее. Так что вам не стоит беспокоиться, что я снова окажусь на грани гибели, как в ночь, когда мне приснились мои пытки в стенах Протектората. Нет, это будут самые обычные видения. Всего лишь прекрасный образ Киры Риаз во сне.

— А ваш образ? — сонно спросила Кира. — Совсем не прекрасный?

— Образ Тёмного Лорда куда чаще ассоциируется с другими словами, мисс Риаз. И я бы попросил вас придерживаться их.

— Ладно. — Она улыбнулась с закрытыми глазами. — Спокойной ночи, мой чудовищный, совершенно невыносимый, ужасный, смертоносный и рассказывающий сказки Тёмный Лорд.

— Примерно так и есть, — хмыкнул её собеседник. — Спокойной ночи.

Глава 9

Во сне Кира стояла на вершине скального обрыва. Обрыва, тянущегося вниз на сотню метров, выходящего прямо к морю.

К морю, над которым заходило солнце.

Алый светлячок холодил её грудь. Кира взглянула вниз и вдруг заметила, что она совершенно обнажена.

— Когда учишься левитации, не должно отвлекать ничто, — негромко сообщил голос сзади.

— Даже возбуждающая мазь, обостряющая ощущения, на мой взгляд, тут излишняя. Достаточно ветра в волосах, собственного желания и предельной концентрации.

— И высокого обрыва, — с дрожью в голосе сказала Кира. — Почему мы здесь?

— Потому что у вас достаточно сил.

Кира наконец поняла, чем был светлячок у неё на шее. Алый амулет Арчибальда фон Вюрнера перекочевал к ней, увеличивая её силы многократно. Навсегда? Или профессор всего лишь одолжил ей его на пару часов?

Она не знала: контроль за телом был у той, будущей Киры. Но если она смогла управлять силой амулета, это означало, что…

Они победили. Они справились. Профессор вернул Кире магию, снял с себя проклятие и теперь не погибнет через год или два. Он будет жить.

Кира судорожно выдохнула внутри, хоть и не могла показать этого внешне. Облегчение, охватившее её, было неимоверным. Ведь в эту минуту она видела их будущее.

— Оторваться от земли очень сложно, — мягко сказал профессор за её спиной. — Поэтому все адепты начинают с прыжка вниз. Сомневаетесь, что я вас подхвачу?

— Н-нет.

Негромкий смех.

— Ваше тело сомневается, мисс Риаз. Может быть, ему нужны дополнительные заверения?

Тёплые кончики пальцев легли ей на плечи. Медленно, гладящими движениями спустились вниз до локтей, словно распушая невидимые крылья.

— Летите.

Кира нерешительно сделала полшага вперёд. Такой высокий обрыв. а она совершенно не умела летать.

Но её Тёмный Лорд поймает её, она знала. Всегда. Что бы ни случилось.

Она порывисто обернулась к нему. Стоящему на летней траве в светлой рубашке с расстёгнутыми пуговицами, в лёгких брюках и босиком. Легко улыбающемуся. Ветер трепал ткань рубашки, глаза профессора были чуть прищурены, и сейчас он скорее напоминал удачливого пирата, чем аристократа и лорда-ректора Академии.

— Может быть, в другой раз? — Её голос едва уловимо дрогнул. — Право, вы ещё не оправились от схватки с вашим отцом. Мне кажется, вам лучше бы.

— Ценю ваше стремление уложить меня в постель, мисс Риаз, но отложим ваши непристойные поползновения до вечера. Будьте послушной девочкой.

Его тёплые ладони обхватили её тонкую талию, разворачивая обратно, и Кира прикрыла глаза, с наслаждением принимая его прикосновения. Его руки, спустившись ниже на ягодицы, погладили её аппетитные округлости и прошлись вниз до бёдер. Вернулись к ягодицам, гладя их снова. Кире очень хотелось повернуться и начать расстёгивать его рубашку, но она не смела, зная, что, пока её ждал полёт, это было не позволено.

Первый полёт. Сердце будущей Киры зашлось в ужасе.

— Всё ещё страшно? — негромко спросил его голос сзади.

Она, помедлив, кивнула.

— Тогда…

Кира почувствовала сложное плетение магических формул. Потоки силы, руны. Он управлял воздухом. Тратил чёртову уйму сил. для чего?

Она поняла в следующую секунду. И обмерла.

Алые бумажные фонарики поднимались в воздух за её спиной, летели вперёд и вверх, окружая её. Десятки, сотни. Горящие неярким пламенем, взлетающие в небо, мерцающие, как звёзды.

— Я решил, — по-прежнему негромко сказал профессор, — что вам понадобится напоминание.

— Да, — прошептала Кира. У неё не было слов.

— Хотите взлететь вслед за ними?

Она молча кивнула.

— Тогда идите ко мне.

Кира подчинилась. Под его точными направляющими движениями она вытянулась в струну, привстала, раскидывая руки, ощутила едва заметный толчок.

— Небо — лишь продолжение вашего тела, мисс Риаз, — проговорил он ей в ухо. — Ну же. Дерзайте.

И они взлетели. Вдвоём.

Голова у Киры закружилась. Она летела, её руки стали крыльями, и то, что сейчас их поддерживали руки её спутника, ничего не меняло. Далеко внутри было закатное море, по скалам хлестала пена, а она — она была птицей в небесах, и ничто не имело значения.

— Здорово! — закричала она.

Его руки обхватили её запястья крепче, потом ослабили хватку, позволяя ей управлять самой. Кира не чувствовала своего тела: оно было лёгким, невесомым, неощутимым, неосязаемым.

Лететь вдруг стало куда труднее. Она качнула руками, выравнивая курс. Ветер бил в лицо, закладывал уши, мешая говорить. Поэтому Кира набрала воздуха в лёгкие, чтобы снова закричать, обернулась — и кувырком полетела вниз, осознав, что никто её больше не поддерживает. Она парила в воздухе одна.

Переворачиваясь, Кира беспомощно бултыхалась в воздухе, едва способная не падать. Амулет давал ей неизмеримые силы, она не чувствовала, что её магия иссякает: кажется, она могла бы летать так ещё несколько минут по меньшей мере. Но она была одна, совершенно одна в небе, а профессор Деннет…

Кира задрала голову, выглядывая его.

— Меня ищете?

Она не успела повернуться, как оказалась в его объятьях.

— И как вам понравился первый полёт?

— Потрясающе, — прошептала она ему в грудь. — И страшно.

— С первой попытки получается почти у всех, особенно с чужой помощью. — Он улыбался.

— Совершенно забыл вам сказать.

Кира возмущённо охнула.

— И вы меня бросили одну в небе! Как вы могли меня бросить?

— Бросил? Бросил такой ценный амулет, чтобы в случае чего потом полчаса вылавливать его из волн? Полно, мисс Риаз. Я следил за вами каждую секунду.

В его голосе слышался сдержанный смех, и Кира не сдержала улыбки.

— Я когда-то мечтал, что за мной в Серый Дом приедет мать, — тихо сказал он. — Вернётся и заберёт меня к себе. Потом я понял, конечно, что не должен никому рассказывать о своём человеческом происхождении. Но даже тогда я знал, что мой отец никогда не научит меня летать.

Кира вздрогнула.

Его отец.

— Как глупо он поступил, что не взял вас и не вырастил из вас наследника, — тихо сказала Кира. — Он мог бы вас усыновить, мог бы попросить прощения, мог бы.

— Но не стал. Им управлял страх, возможно. А может быть, он просто не понимал, зачем это нужно.

Они висели в небе обнявшись, и над ними уплывали вдаль огненные алые фонарики. Солнце зашло, и звёзды одна за одной появлялись в потемневшем небе.

— Я люблю вас, — прошептала Кира.

— И у вас есть всё, что вам нужно?

— Море, звёзды и ваше сердце, — просто сказала она. — Чего ещё я могу хотеть?

Профессор провёл рукой по её щеке.

— Маленький дом на берегу моря, куда мы могли бы приезжать, например?

— Бунгало, — мечтательно сказала Кира. — С прозрачными стенами, раздвижными дверями, выходящими прямо к морю, и никого вокруг. Только вы, я, свежее манго и белоснежные простыни.

— Перепачканные свежим манго, очевидно.

Кира фыркнула.

— Иногда вы относитесь ко мне как к ребёнку.

— Никогда. — Он взял её лицо в ладони, и Кира вдруг ощутила, что снова парит в воздухе самостоятельно — и в этот раз ей даже это удаётся. — Вы красивая, соблазнительная, сексуальная женщина. Моя женщина. Которая достойна…

— Носить ваш ошейник и, может быть, даже наручники?

Профессор тихо засмеялся.

— Бинго. Один-один, мисс Риаз: вы становитесь всё язвительнее. Уверен, я достойно отомщу вам этой ночью.

А потом он поцеловал её. В воздухе, вися над морем. Его губы накрыли её, и горячий, жадный поцелуй заставил её обнять его, а его — притянуть её обнажённое тело ближе. Она ощутила бедром его возбуждение, прижалась к нему и, открываясь страсти, ощутила, как её тело наливается тяжестью.

— Отдайтесь мне, — прошептал он. — Отпустите себя. Доверьтесь моим рукам.

И она доверилась ему, отпуская себя на волю.

Они пролетели над самой кромкой волн, брызги пены обожгли её обнажённую кожу. Профессор с Кирой опустились на песок. Тот был влажным и холодным, но согревающие чары тут же обняли Киру, и она почувствовала, как разгорается на груди амулет.

— Мне так хорошо, — проговорила она.

Тёплая ладонь легла на низ живота.

— Неудивительно.

Кира невольно раскрыла колени перед ним, сидя на песке. Коснулась ладонями его плеч.

— Я так боялась, что вы умрёте, — произнесла она. — Сколько вам давал ваш отец? Едва ли больше.

Он накрыл пальцем её губы.

— Тише. Не стоит возвращаться в прошлое, мисс Риаз, оно мертво. Впереди сияющее будущее и почти наверняка — ужин. Впрочем, зачем мне дожидаться десерта? — Его ладонь властно легла ей на ключицы и нажала, заставляя Киру лечь на спину. — После сеанса левитации вы просто обязаны излучать магию.

На губах Тёмного Лорда появилась хищная улыбка.

— А значит, будете особенно вкусной.

Сердце Киры затрепетало. Он собирался…

Он не дал ей закончить эту мысль. Просто накрыл её глаза рукой и поцеловал в губы.

В темноте все ощущения мгновенно стали в три раза острее. Его губы, спускающиеся всё ниже, горячие, желающие её. Её острые розовые соски, твёрдые от желания, её грудь, вздымающаяся и опускающаяся, её хриплое дыхание, напрягшийся низ его живота.

И, наконец, его рот — уже там, на ней, в ней, в самой её сокровенной глубине. Там, где она ждала его больше всего.

Сладкая судорога пронзила её тело, и Кира со стоном прикрыла глаза — теперь уже сама, без его ладони, погружающей её во тьму. Перед её мысленным взором проносились горячие сцены, наполненные жарким шёпотом, страстью и властной нежностью. Сцены, которые Кира из настоящего не видела никогда. Её сердце замерло, когда она увидела себя в открытом купальнике рядом с ним на белоснежной яхте, сдающейся под его ласками; в тесной примерочной кабинке, стоя на цыпочках на горе кружевного белья и изо всех сил стараясь не кричать; прижатая ночью лицом к кирпичной стене, усеянной граффити, с задранной юбкой, и его хриплое дыхание на дрожащей мочке уха. Она была его, она принадлежала своему Тёмному Лорду в десятках ролей и лиц, и он наслаждался каждым их разом вместе, словно тот мог стать последним.

Как сейчас.

Его губы скользили по внутренней стороне её бедра, оставляя за собой цепочку поцелуев, и Кира вдруг вспомнила себя хохочущей, закопанной в сухой рассыпчатый песок под жарким солнцем. А потом вспомнила тенистое бунгало, до которого они так и не добежали, свалившись в шезлонг и любя друг друга прямо там.

Но все воспоминания из будущего растворились в голове, когда его рот снова вернулся на заветное место между ног, и она, беспомощная, могла только комкать песок в пальцах и стонать всёгромче, пока властный грохот невидимого прибоя делался всё сильнее, заглушая древний ритм моря, и наконец луч луны накрыл её властной невидимой лаской, и Кира открылась морю окончательно, с громким стоном отдаваясь на волю силы, что возносила её к самому пику экстаза.

— Мисс Риаз, — прошептал он, возвращаясь к её губам. — Как вы думаете, куда улетели наши фонарики?

— Далеко-далеко, — прошептала Кира в ответ. — В сказочную страну, где очень добрый и очень терпеливый маг учит своего маленького сына летать.

В улыбке, которая открылась ей, не было ни капли горечи.

— Разумеется.

Он снова поцеловал её, и Кира почувствовала, как картина перед её глазами растворяется.

Она провалилась в настоящий сон.

Глава 10

Киру часто будили прикосновения, но она ни разу ещё не просыпалась от чувственного и даже дерзкого массажа, направленного на её ягодицы.

Она ахнула. Её сорочка была задрана до талии, сама она лежала на животе с бесстыдно разведёнными в стороны ногами, а мягкое масло с запахом миндаля прямо в эту секунду втиралось в…

— Что вы делаете? — скандализованным шёпотом поинтересовалась она.

— А это незаметно? — с иронией отозвался профессор. — Собираюсь взять вас перед завтраком, очевидно.

— Не спросив меня?

— А вы желаете выразить свой протест?

Кира не знала.

— Я.

— ТТТтттттт. — Его руки погладили её шею. — Нам обоим приснился прекрасный сон о том, как я победил злодея, а вы научились летать. Вам не кажется, мисс Риаз, что это стоит отпраздновать? В этом мире и в этом времени?

Кира чуть поколебалась. Но он был прав, верно? Конечно же, он был прав. Вот только он был так восхитительно, так непоколебимо уверен в том, что ей тоже этого захочется, вместо того чтобы подождать и спросить…

Впрочем, его способ нравился ей значительно больше.

А ещё она вдруг прислушалась к себе и.

Ощутила странное, незнакомое, почти ликующее ощущение.

Силу.

Магию рубинового амулета, которая наполняла её во сне. Совсем рядом.

А самое главное — на дне её души снова бурлил родник. Далеко не бездонный колодец, которым Кира была раньше, но она снова могла быть магом. Сейчас она легко бы сдала все практические занятия для второго курса.

— Вы чувствуете? — в восторге произнесла Кира. — Вы.

Его руки сжали её плечи.

— Да, — сказал он. — Это чудо. Но я не знаю, временно ли это, поэтому не стал говорить об этом и зря обнадёживать вас. Но вы и впрямь вернули себе часть магии после этого видения.

Кира повернула голову, и её взгляд упал на амулет, алеющий на обнажённой груди мужчины перед ней.

И она почувствовала, как её неодолимо тянет к нему. К его магии. Магии амулёта, не мужчины, хотя Кира знала, профессор поделился бы с ней каждой каплей, если бы мог.

— Амулет, — жадно произнесла она. — Дайте мне его ненадолго. Только подержать.

— Нет, — резко прозвучал ответ. Куда резче, чем она ожидала. — Он проклят, и, пока он на мне, я защищаю его от поисковых чар моего отца. Рисковать и тем более подставлять под проклятие вас я не буду. Даже не думайте об этом.

Кира глубоко вздохнула. Он был прав. Но как же ей хотелось…

— Но.

— Нет. Нет, мисс Риаз. Оставьте эту тему.

Магия, её магия, сокрытая в этом амулете. Наверняка со стороны она казалась профессору жадным ребёнком, тянущим ручки к опасному огню. Кира вздохнула.

— Хорошо, — неохотно пробормотала она. — Я. повинуюсь.

— Вы вернули себе часть магии, — проговорил он. — И видели наше счастье. Разрешите себе маленький праздник. Разрешите мне — себя.

— Да, — проговорила она. — Отпразднуйте это со мной.

Профессор опустился с ней рядом, помогая избавиться от сорочки окончательно, и Кира осталась совершенно нагой. Его пальцы, проникнув ей под бедро, скоро нашли самую сокровенную пещеру её тела, и Кира, перекатившись на бок под его рукой и прижавшись спиной к нему, выгнулась и тихо застонала от его умелых движений. Ласкающих, дразнящих, но не дающих ей желанной разрядки, заставляющих её мечтать о наполненности, о том, чтобы он вошёл в неё, вонзил себя в неё и поступил с ней так, как врывающийся во вражеское селение князь поступает со своей законной добычей.

А она была его законной добычей, тут никаких сомнений быть не могло.

И когда он начал проникать в неё, узкую и тугую, Кира, невольно вскрикнув, поняла, что долго хотела именно этого. Стать добычей своего Тёмного Лорда — и прекрасным призом профессора Деннета. Чтобы он запомнил её и насладился её телом во всех своих ипостасях.

— Подумать только, сколько мужчин захотят сделать это с вами, — прошептал он, водя пальцами по её груди. — Но никогда, никогда вас не получат. Вы моя пленница, мисс Риаз. Представьте самые тёмные и низменные ваши страсти, распалите их, усильте в сотни раз — и вы поймёте, каково это.

— Жду возможности. попасть к вам на цепь, — хрипло прошептала Кира.

Под его ласками она начала терять власть над собой, её собственные руки бесконтрольно гладили грудь, горло, проводили по сухим губам, он имел её сейчас, экзотически и страстно, и она возбуждалась как девчонка, выросшая в монастыре и знающая о любви лишь по рассказам монахинь.

И сходила с ума от его сильных бесстыдных пальцев, проделывающих с ней то, что дарило ей невозможное удовольствие.

— Сколько раз я уже говорила вам, что люблю вас? — прошептала она. — Мне кажется, бесконечно.

Вместо ответа он обхватил её бёдра, входя в неё целиком, и Киру так накрыло ощущением крайней наполненности, что одно лишь лёгкое прикосновение к её жемчужине, сокрытой между ног, тут же перелило её удовольствие через край. Кира хрипло выдохнула, расслабляясь перед ним, чтобы он смог получить своё удовольствие полнее, и закрыла глаза, отдаваясь его движениям, наслаждаясь прикосновениями сильных горячих пальцев, массирующих её живот. И выдохнула вместе с ним, почувствовав финальные горячие толчки.

— Каждый раз, когда я занимаюсь с вами любовью, вы рассказываете мне новую историю,

— прошептал профессор ей на ухо. — О том, как вам хорошо со мной. Как вам приятно подчиняться мне. Как вы доверяете мне, протягиваете свою руку, ищете моей защиты. Знали бы вы, как это сводит с ума.

— Подчинение? — прошептала Кира. — Доверие?

— Вы.

Его рука откинула её волосы в сторону, и он поцеловал её шею.

— Ошейник вам особенно идёт. Если бы это было в моих силах, вы сидели бы радом со мной в машине в изящнейших алых туфельках, алом ошейнике и с алым веером, которым вы могли бы прикрывать одну из самых пикантных частей вашего прекрасного тела. Увы, дорожная полиция может не оценить мой изысканный вкус и вашу готовность ему следовать.

— Какая жалость.

Профессор хмыкнул.

— Я всё ещё ваш Тёмный Лорд, мисс Риаз, так что имейте в виду: монополия на сарказм здесь только у меня. Вы же в любой момент можете оказаться…

— Скованной и в багажнике?

— В строгом деловом костюме на заднем сиденье, — невозмутимо произнёс профессор, оглаживая её обнажённые ягодицы. — И без малейшего права ко мне прикасаться.

Это было. жестоко.

— Вам нравится меня мучить, — обвиняющим тоном заявила Кира. — Наказывать. И от кого только вы могли это унаследовать?

Его пальцы замерли на её талии.

— Ох, — срывающимся голосом произнесла Кира. — Простите. Я не имела в виду вашего отца.

— Нет, — тихо отозвался он. — Вы правы. Но видите ли, мисс Риаз, я чувствую свою грань очень хорошо. Мой отец же прочертил свою в месте, далеко выходящем за здравый смысл и благоразумие любого мага.

Они помолчали.

— Простите, — ещё раз повторила Кира. Совсем тихо. — Я знаю, вы — это вы. И вы всегда остановитесь… и всегда защитите меня. Любой ценой.

Профессор вдруг вздрогнул. Очень ощутимо.

Кира моргнула, поворачиваясь к нему.

— Что такое?

Но профессор уже справился с собой, чем бы это ни было.

— Любой ценой, — повторил он тише. — Вы правы, мисс Риаз. Идёмте в душ. Нам пора ехать. В душ они отправились рука в руке.

Сборы после завтрака были краткими: у них было не так много вещей, в конце концов. А вот когда Кира вышла на крыльцо, она замерла.

Золотые кленовые листья усыпали крыльцо. Ярко-голубое небо простиралось над ней, безбрежное и бесконечное, и усыпанные рыжей ржавью и осенней желтизной деревья манили в дорогу, обещая впереди целый день красоты.

— Потрясающе, — сказала она вслух.

Профессор вышел на крыльцо вслед за ней и кивнул.

— Я люблю это время года. Мир стоит на последней грани, пытаясь не соскользнуть в зиму, и эти дни так быстротечны.

Он прижал её к себе.

— Моя королева осени, — прошептал он ей на ухо. — Я отвезу вас в лето.

Они не стали останавливаться на обед в очередном городке. Вместо этого профессор пару раз задумчиво посмотрел на прозрачную ленту реки, сверкающую на экране навигатора, а потом решительно перестроился в крайний правый ряд и выбрал ближайший съезд с шоссе.

Кира поняла, куда он направлялся, лишь тогда, когда они миновали полупустую туристическую стоянку, проехали ещё — и в просветах между деревьями впереди показалась река.

— Мы. устроим пикник? — неверяще произнесла Кира.

— Ну, если вы можете так назвать несколько сандвичей, — с насмешкой произнёс профессор.

— Но да, почему нет?

Он бросил взгляд на туристическую стоянку, темнеющую вдали.

— И в этот раз, — задумчиво произнёс он, — я наложу отвращающие чары. Пожалуй, даже переборщу с ними.

Он протянул Кире руку, и та послушно последовала с ним по тропинке, усыпанной золотыми листьями и рыжими иголками.

Берег реки был… потрясающим.

Прозрачная полноводная река с каменистым дном медленно несла свои воды вдоль них: сухие листья, опустившиеся на её поверхность, течение уносило вниз по реке почти незаметно.

Профессор сбросил пиджак, небрежно кинув его на траву, и начал расстёгивать манжеты рубашки. Кира опустила на землю пакеты с едой.

— Что вы делаете?

Короткая усмешка.

— Давно я не слышал от вас этого вопроса, мисс Риаз. Признаться, мне его не хватало.

— Так что?

— Я собираюсь искупаться.

Он сбросил рубашку и принялся разуваться. Кира заморгала.

— Но… там же холодно!

— И что? Я маг.

В доказательство этого, осторожно сложив брюки, он коротко проговорил формулу, и согревающие чары окутали и его, и её.

Оставшись нагишом, он насмешливо ей улыбнулся.

— Так боитесь присоединиться?

Кира моргнула.

— А вы. хотите, чтобы я искупалась с вами? Я не очень-то хорошо плаваю.

— Думаете, стоит дать вам утонуть? Хм.

Профессор покачал головой.

— Нет, пожалуй, в другой раз. Ваши прелести, убеждён, будут незабываемы в холодном, мокром и мёртвом виде, но сегодня вы будете живой и горячей, и вся вы будете для меня.

Он сделал короткий жест.

— Раздевайтесь. Совсем.

Кира бросила на него жалобный взгляд, но лицо профессора оставалось неумолимым. Тогда она прищурилась.

— А если я разденусь не совсем и буду ждать вас на выходе из реки, обольстительная и желанная? — вкрадчиво поинтересовалась она. — Буду вашим полотенцем и позволю вам об себя вытереться?

Он негромко засмеялся.

— Моя соблазнительная крутобёдрая нимфа. Нет, мисс Риаз, вы достигли высот в умении вести со мной переговоры, но я никогда не купался с вами и не собираюсь упускать свой шанс. У вас минута. После этого я сам затащу вас в воду, в каком бы виде вы ни были.

И, разбежавшись, он нырнул с головой. Кира залюбовалась его тренированным, сильным телом мага, которого не вывела из строя даже кома.

А потом спохватилась и быстро принялась раздеваться.

Кожаный жакет, джинсы, скромный телефон в кармане, белоснежные кружева — всё полетело на землю. А ещё…

Покраснев, Кира осторожно достала из потайного кармана обручальное кольцо из переливающихся бриллиантов и положила джинсы обратно. Если уж ей выпало быть зеленоглазой нимфой профессора, она будет сиять так, как ему захочется.

Она надела кольцо на палец и коснулась бриллиантовой капли у своего горла. Целительный амулет был заряжен полностью. Возможно, она сможет исцелить кого-то, спасти чью-то жизнь.

Но не его. Её профессор был обречён, и проклятие, медленно убивающее его, оставляло им совсем мало времени. Г од, может быть, немногим больше.

И она сделает всё, чтобы он наслаждался каждым днём.

Больше не раздумывая, Кира со всплеском погрузилась в воду. И тут же ощутила, как её подхватывают сильные руки.

— Вы, — выдохнула она. Мокрые волосы тут же прилипли к спине, но, к счастью, ей совсем не было холодно.

— Я, — подтвердил профессор, выпуская её. — Что ж, поплыли? Должен же я принять у вас зачёт и по этому предмету.

— Боюсь, если вы попытаетесь предъявить кому-нибудь мой полный табель, вы слетите с должности, — беззлобно огрызнулась Кира.

— Нет, если я на вас женюсь, — парировал он. — Сами видите, для чего мне эта свадьба. Раз уж вы — такая страшная угроза моей карьере, вас нужно нейтрализовать немедленно.

— Кстати, — вдруг сказала Кира, — в аэропорту наверняка есть часовня.

— Есть. И там наверняка останется бумажный след, в котором мой родитель будет крайне заинтересован. Кроме того… — его голос сделался ниже, глуше, — я не хочу, чтобы вы становились вдовой слишком быстро. Я желаю сначала снять проклятие.

Кира молча кивнула. Она могла его понять.

На лице её собеседника появилась улыбка, делающая его счастливым и почти мальчишеским.

— Я рад, что мы это уладили. А теперь, мисс Риаз, уплывайте.

Она пыталась, как могла. Кроль, которому её учили в Сером Доме в редкие визиты в бассейн. Брасс, которому она кое-как выучилась сама. Но профессор настиг её четыре раза из четырёх. После четвёртого раза — с поцелуем, от которого они оба ушли под воду. И здесь, в прозрачной воде, где длинные волосы не скрывали ни мокрых сосков, ни обнажённых ягодиц, ни впадины лона, она вся была у него на ладони.

— Кажется глупостью упускать такую возможность, правда? — заметил профессор, поддерживая её под спину, пока Кира лежала на воде грудью вверх. — Никаких опасных игр. Только вы и я, здесь, в воде.

Кира повернула голову к нему.

— А вы когда-нибудь пробовали заниматься любовью в воде? С кем-нибудь ещё?

По его лицу промелькнула лёгкая улыбка.

— Так хотите что-то узнать про моё любовное прошлое?

— А вы расскажете?

Он покачал головой.

— Я же не спрашиваю, кого вы мечтали поцеловать в Академии, пока не встретили меня. Это не имеет значения, мисс Риаз. Есть только я и вы.

— И вы хотите заняться со мной любовью, — прошептала она. — В воде.

— Хочу и желаю, — опасным тоном подтвердил Тёмный Лорд, одним движением притягивая её к себе. — У вас есть возражения?

Она покачала головой.

— Я. потрясена, — её взгляд скользнул под толщу воды, — вашим аргументом. Но без боя я не сдамся.

Хм?

— Желание, — заявила Кира. — Я хочу, чтобы когда-нибудь я могла напомнить, что вы должны мне желание, а вы бы осуществили его.

.. Воздушный змей, взлетающий в облака…

На его лице промелькнуло совершенно детское изумление, а потом он засмеялся.

— Вы меня удивили. Что ж, хорошо, мисс Риаз. Вы получите ваше желание — но так и тогда, когда этого захочу я. А теперь.

Его пальцы коснулись её между ног, и Кира тут же ощутила знакомую тянущую пустоту внизу живота, так желающую, чтобы её заполнили. И ещё — как вода вокруг её самой чувствительной точки вскипает и замерзает одновременно. Кира не успела почувствовать боль, лишь давление потоков воды, горячего и холодного, так приятно овевающих пальцы, её ласкающие.

В следующий миг её подхватили под бёдра и понесли к берегу. Но, не доходя до песка, её спутник остановился, когда вода была ему едва по бедро.

— Сейчас я затащу вас на глубину и превращу в русалку, — хрипло произнёс он. — Впрочем, если вы попробуете расплести хвост и снова стать человеком, я не буду возражать.

Он прижал её к себе, заставляя шире развести колени. И одним коротким рывком ворвался в неё, нанизывая на себя. Кира ахнула — и в следующий миг оказалась на глубине, в воде по грудь, с мужчиной, властно берущим её в эту минуту.

Они двигались плавно, в едином ритме, медленно — и со стороны, наверное, красиво. Кира тоже чувствовала эту красоту: среди прозрачного потока и золотых листьев, редких сосен и высокого берега, под ясным и бесконечным осенним небом.

Здесь была грусть. Здесь была красота. Здесь была любовь.

И если её спутнику и впрямь не дано было увидеть следующую осень — что ж, она даст ему то, что нужно ему сейчас.

Потому что она любила его больше всех на свете.

И когда перед её глазами взорвалась крошечная рубиновая звезда, а её руки на его плечах сжались из последних сил, Кира выдохнула его имя.

Потом они лежали на траве обнажёнными, переплетясь руками и ногами.

— Не хочу одеваться, — проговорила Кира ему в плечо. — Здесь так хорошо, что кажется, что куда-то уезжать — кощунство.

— Разобьём здесь палатку и будем ждать наёмных убийц от моего отца, — кивнул профессор Деннет. — Отличный план.

Кира вздохнула и потянулась за одеждой.

Она уже подхватила с земли кожаный жакет, служивший ей курткой, когда у профессора завибрировал телефон. Судя по тому, что отобразились цифры, а не имя, — незнакомый номер.

— Дуайт Деннет, — коротко проговорил он, переключая телефон на громкую связь.

— Сын.

Кира вздрогнула. Лицо профессора осталось невозмутимым.

— Лорд фон Вюрнер. — Его голос сделался холоднее. — Амулет вы не получите.

— Глупый мальчишка. Ты умираешь.

— Медленнее, чем вам хотелось бы.

Его отец засмеялся, и Киру снова пробрал мороз по коже: они были похожи во всём, даже в звуке их смеха. Будь она рассеянной и сонной, легко могла бы их перепутать.

— Я всё знаю. Чувствую. Ты держишь амулет своей силой, правда? Не позволяешь парному проклятию распространиться на свою женщину?

Губы профессора вдруг побелели.

— Что, — очень тихо сказал он, — вам нужно?

— Сделка. Ты заметил, как точно я подобрал проклятие? Ты связан с твоей девочкой кровью

— оно должно было поразить вас двоих. Но ты забрал его себе и не позволил моему проклятию коснуться её. Дурак. Теперь оно убивает тебя в разы быстрее. Она хоть знает, сколько тебе осталось?

— Г од, — хриплым чужим голосом произнесла Кира.

— Месяц. Или два. И даже если вы двое улетите от меня на другой край света, это не поможет.

Киру начала бить дрожь.

Месяц, профессору остался месяц или два, а он медлит, останавливаясь для того, чтобы искупаться с ней в речке. Он совсем сошёл с ума?

Нет. Он хотел, чтобы фон Вюрнер не отследил их путешествия. Он заботился о ней и её безопасности.

Но это всё равно не помогло.

— Какую сделку вы хотите предложить? — произнёс профессор спокойно.

— Амулет, и я помогу тебе снять проклятие. Твоя девчонка лишилась магии, но у меня найдётся другой способ.

Нет.

Разве ты не хочешь жить?

Профессор холодно усмехнулся.

— А разве вы меня не убьёте, получив амулет? Меня и её?

— Я дам клятву на крови, что не наврежу ни тебе, ни ей. Ни тем, кого ты укажешь. Антейн? Дюпри? Твоя Вероника Крейн? Ах да, больше не твоя. Все они будут в безопасности.

Кроме магического мира. Все усилия Тёмного Лорда и его сторонников пойдут насмарку. Родственные традиции под рукой Арчибальда фон Вюрнера вновь поднимут голову, и обычные студенты Академии будут перед ними беззащитны.

— Хорошая попытка, — бесстрастно сказал профессор. — Вот только вы зря тянете этот разговор. Триангуляцию по моему телефону вы всё равно не сделаете, и шифрование не даст вам знать, где я нахожусь.

Холодный смех фон Вюрнера заставил Киру снова поёжиться.

— Я стою в ритуальном круге, — произнёс фон Вюрнер. — Триангуляция мне не нужна. Твоей девочке было видение с моим амулетом, и я этим воспользовался. От поисковых чар вы защищены, но каждое видение, пока оно близко, приближает меня к вам. Отключай связь, если хочешь. Уже поздно.

Лицо профессора стремительно побледнело. Резкий взмах — и он отключил телефон, и тот полетел в одну сторону, со всплеском уйдя в реку, а батарея — в другую.

Но, кажется, и впрямь было слишком поздно.

Яркий луч вырвался из амулета. Точно такой же, каким Кира выстрелила в Агнуса Хили.

И ударил прямо ей в грудь.

Кира упала как подкошенная. Ноги вдруг перестали слушаться, сердце резко заболело. Она попыталась что-то сказать, но лишь открывала рот, изо всех сил пытаясь вдохнуть достаточно.

Мягкая целебная волна охватила её. Прозрачная бриллиантовая капля амулета на груди замерцала, и внезапно стало легче дышать. Но мерцание почти тут же начало угасать.

Профессор мгновенно оказался возле неё на коленях.

— Кира, — хрипло прошептал он. — Девочка, держись. Ты не умрёшь.

— Вы держите… проклятие, — с трудом выдавила она. — Чтобы оно не перешло на меня.

— Держу. Но сейчас это неважно.

Он подхватил её на руки. Кира попыталась прижаться к нему, но голова вдруг закружилась, и наступила темнота.

Глава 11

Кира не запомнила, как они ехали и куда. Лишь визг шин и своё собственное неровное дыхание между провалами в темноту. Амулет на её груди холодил кожу, но всё слабее. Кажется, его магия, спасая её жизнь, всё-таки иссякла.

Когда профессор наконец вынес её из машины на руках, она едва могла открыть глаза. Мысли бессвязными обрывками прыгали в голове, она дрожала в лихорадке, и всё тело жгло, как огнём.

— Повезло, что у вас сейчас совсем мало магии, — пробормотал профессор, укладывая её в кровать. Кира почувствовала, как он расстёгивает её блузку, и собралась было протестовать, что она разденется сама, но её не слушался язык. — Иначе вас бы убило на месте. Он это знал, но… я никогда ему не прощу.

Он закончил стягивать с неё бельё, накрыл одеялом и провёл рукой по волосам.

— Но это неважно. Спите. Пока вы без чувств, целительные чары пройдут легче. Я не бог весть какой целитель, но вы поправитесь, мисс Риаз. Обещаю.

Темнота. Влажная ткань на лбу, голубой свет, окутывающий её грудь и руки.

Кира ощущала всё обрывками. Шёпот, руки, гладящие её по волосам, руны, дарящие тепло.

И холодный голос Тёмного Лорда, произносящего одну формулу за другой. Кажется, он стоял в ритуальном круге: Кира слышала скрип мела. Но она уже ни в чём не была уверена.

Ещё один всплеск целительных чар, и Кира почувствовала, что снова теряет сознание. Её охватила такая слабость, что она не была уверена, что проснётся.

— Прощайте, — прошептала она. — Я люблю вас.

— Прекращайте эту сентиментальность, — отрезал ледяной голос. — Вы будете жить, не знаю уж, насколько вас радует эта новость. А если не будете, я самолично найду вас на том свете и отшлёпаю так, что вы даже не сможете сесть на сковороду.

— Наконец-то. хорошая новость, — с трудом произнесла Кира.

— Вам нельзя говорить, к моему большому удовольствию. Так что не вздумайте лезть с глупыми вопросами по поводу проклятий и всего остального. Впрочем, я вам этого и не дам.

Его пальцы коснулись её лба, и Кира ощутила прилив сил. И одновременно — дикую сонливость.

— Моя любимая девочка, — прошептал он с теплом, которое окутало её до кончиков пальцев.

— Спите.

Кира очнулась в полутьме. У её постели горела лампа и совсем близко стояло кресло, в котором, откинув голову, спал её Тёмный Лорд. Кажется, он держал её за руку, но пальцы разжались во сне.

Сколько она пролежала без сознания? Весь день? Или всего пару часов, а его так измотали целительные чары?

Кира прислушалась к своей руне, попытавшись уловить его эмоции во сне, но ощутила лишь усталость, вплетённую в глубокое ровное дыхание.

— Дуайт, — негромко позвала она. — Я пришла в себя. Ложитесь в кровать: тут гораздо удобнее.

Он проснулся не сразу. Ресницы дрогнули, и пальцы вдруг вцепились в ручки кресла, слово он только что вспомнил, что произошло.

А потом профессор открыл глаза и едва заметно улыбнулся ей.

— Рад, что вы начали свой путь к выздоровлению, — сказал он. — Увы, он должен быть как можно короче. Теперь вы знаете почему.

Кира кивнула, пытаясь справиться с комком в горле.

— Вы умираете.

— Не так быстро, как моему отцу хотелось бы. — Профессор сухо улыбнулся. — Впрочем, он не хочет меня убивать. Ему нужна моя магия, чтобы зарядить амулет и получить его обратно. Без этого амулет растеряет силу в ближайшие месяцы.

— Но вы этого не допустите. Вы скорее умрёте.

— Да, — просто сказал профессор. — Но я не могу потерять вас. И он это знает.

Кира закрыла глаза. Их положение было безнадёжно.

— Вы уверены, что сможете вернуть мне магию? — тихо спросила она. — Что наша грядущая поездка на край мира хоть что-то нам принесёт? Что я верну свою магию, стану вашим донором и мы снимем проклятие?

— А у нас есть выбор?

Кира покачала головой.

— Вам станет хуже, — проговорила она.

— До самых последних дней — не станет. Я один из сильнейших боевых магов этого безумного мира, в конце концов. Ваш персональный Тёмный Лорд, если вы забыли.

Он взял её за руку.

— Я с вами. И пока я с вами, никакие проклятия вам не грозят. Поэтому вы сами понимаете: чтобы остаться в этом прекрасном мире рядом с одной нерадивой студенткой, я сделаю невозможное.

— Я не нерадивая, — сонно пробормотала Кира. — Я замечательная.

Тихий смех.

— Посмотрим, что покажет эта сессия. Я лично намереваюсь вас завалить.

Кира не сдержала короткого хихиканья.

— Думаю, это вам удастся. И не раз.

— А мы ведь так и не опробовали кафедру в пустой аудитории, — задумчиво сказал профессор.

— Главное, чтобы не в полной, — хмыкнула Кира.

— Так-таки и не хотите устроить незабываемое зрелище всему вашему курсу?

— Ни малейшего желания.

Настала его очередь хмыкнуть.

— Вы поразительно не любите раздеваться на людях, как бы это ни возбуждало вас саму. Так стесняетесь?

Кира чуть сжала его руку.

— Да, — прошептала она. — Но я люблю раздеваться для вас.

В его глазах заплясали огоньки.

— К счастью, вы уже раздеты.

Кира невольно подтянула к себе одеяло.

— Я не думаю, что я готова…

— Конечно, нет, мисс Риаз, — мягко сказал он. — Но я не откажу себе в удовольствии вас дразнить.

Они помолчали. Вокруг длилась уютная ночная тишина.

— Где мы? — наконец спросила Кира.

— В тихом коттедже возле озера. Где нас никто не найдёт.

— Найдёт, — возразила Кира. — Если у меня будет видение с амулетом снова.

— Поэтому мы и должны убраться отсюда поскорее. — В голосе профессора появились жёсткие нотки. — Завтра утром, если вы будете в состоянии стоять на ногах. Перелёт повредит вам в любом случае, но рисковать, чтобы остаться здесь дольше, мы не можем.

Кира кивнула. А потом вдруг поняла, что дико голодна.

— Хочу есть, — жалобно сказала она.

Его глаза сверкнули.

— Хороший признак. Приготовить вам что-нибудь?

— Нет, я… хочу печенья, — неуверенно сказала Кира. — Можно?

Это прозвучало совершенно по-детски. Но в его лице и голосе не появилось ни малейшей насмешки.

— Кажется, где-то здесь я видел коробки, оставшиеся от предыдущих гостей. — Профессор встал. — И если я прав.

Две минуты спустя рядом с ней упала вскрытая круглая жестянка. В которой было.

Печенье со слоем твёрдого сливочного шоколада. Сладкое и настоящее.

Кира немедленно запустила пригоршню в коробку, доставая сразу несколько штук и чувствуя, как сияют глаза. И запихнула первое в рот целиком.

— Разрешить вам грызть печенье в постели. — Профессор покачал головой. — Должно быть, я сошёл с ума.

— Я постараюсь не перепачкать всё крошками, — с набитым ртом сказала Кира. — И не измазать шоколадом.

— Бесполезно. Постель придётся перестилать всё равно. Но это неважно. — Он вдруг улыбнулся. — Лишь бы вы были счастливы.

Кира откинулась на подушку. Её ослабевшие руки подрагивали, лихорадка ещё не спала до конца, но Кире уже было гораздо лучше. И сейчас, наедине с её любимым профессором и вкуснейшим печеньем, она была совершенно счастлива.

— Расскажите мне что-нибудь, — попросила она. — Помните, вы говорили, что хотели стать архитектором, когда потеряли память? Когда вы вернули себе воспоминания Тёмного Лорда, это вас не шокировало?

Он тихо засмеялся.

— Не поверите: когда я стал Тёмным Лордом, первым моим желанием было построить себе дворец-башню с верхними этажами из тёмного стекла. Естественно, укрепив её как следует. В идеале даже спонсировать человеческих инженеров, чтобы те быстрее изобрели и внедрили силовые поля. Впрочем, это лишь мечты.

— Представляю спальню с колыбелькой в этой башне, — задумчиво произнесла Кира. — Если повесить над ней мобиль, какие бы игрушки на ней были? Бластеры, боевые руны из серебра, миниатюрные ритуальные кинжалы?

— Как минимум. — Лёгкая улыбка. — Впрочем, я бы не возражал и против обычных деревянных птиц. Если бы вырезал их сам.

Глаза Киры расширились.

— Вы умеете вырезать по дереву?

— Научился в Академии. Нужно было занять чем-то руки, пока я учил формулы наизусть. Очень подходящее занятие для Тёмного Лорда, вы не находите?

Он с нежностью провёл рукой по её волосам.

— Колыбелька? — тихо спросил он.

— А вам бы этого хотелось?

Профессор помедлил.

— Вам девятнадцать, мисс Риаз. — В его голосе послышалась знакомая ирония. — И вы всё ещё понятия не имеете, чем хотите заняться после Академии. Так что сначала, и я настаиваю на этом, вы её окончите.

Кира вздохнула.

— А я так хотела отвертеться от экзаменов.

— Это заметно.

Они вдвоём негромко рассмеялись.

— Я могу сдать экзамены экстерном куда раньше… — начала Кира, но он поднял ладонь.

— Мы уже говорили об этом. Не надейтесь. Вы окончите каждый семестр, и я не выпущу вас из аудитории, пока вы не получите высший балл по моему предмету. Ритуальная магия будет вашим хлебом всю жизнь. Даже не вздумайте дать ему подгореть.

— Я люблю сухарики, — невинно бросила Кира.

— А придётся есть пирожные.

Профессор сжал её руку, выпустил и выпрямился.

— Буду банальным: вам стоит отдохнуть. Здесь, в глуши, вас никто не тронет и никто не дотянется. Спите спокойно, мисс Риаз.

Кира прислушалась к себе. Она устала, но её глаза больше не смыкались.

А вот оставаться одной ей не хотелось совершенно.

— Вынесите меня на воздух, — попросила она. — Я хочу посидеть с вами немного. Профессор хмыкнул, глядя на неё.

— Наелись и рвётесь буянить?

— Эй!

— Думаете, я несправедлив? — Он нагнулся к ней, положив руку на колено Киры поверх одеяла. — Признайтесь, вы только и мечтаете о том, чтобы нарушить все предписания вашего целителя и пуститься во все тяжкие?

Кира посмотрела на него из-под ресниц.

— Да, — прошептала она. — Очень мечтаю.

Тихий смех.

— Я вынесу вас к озеру, мисс Риаз. Но вы будете вести себя тихо, не вылезать из кресла и даже не будете надеяться нырнуть с разбега — или, в вашем случае, ползком.

Кира быстро кивнула, и он подхватил её на руки, завернув в одеяло.

— Маленький перепуганный зверёк, — прошептал он. — Мой.

— Ваш, — шёпотом подтвердила Кира. — Особенно если вы принесёте ещё печенья.

— Продажное существо, — вздохнул профессор. — Идёмте.

Он распахнул дверь, продолжая держать Киру на руках, и под негромкий стрёкот ночных насекомых Кира увидела озеро.

Их домик стоял на самом берегу. Редкие сосны окружали коттедж, а впереди расстилалась ровная гладь воды, по которой убегала вдаль лунная дорожка.

— Удивительно тихая ночь, — заметил профессор, опуская её в плетёное кресло и садясь напротив. — Не холодно? Боюсь, на мало-мальски полезные согревающие чары у меня почти не осталось сил.

— Бережёте их на случай, если мне станет хуже? — тихо спросила Кира. — Если я получу ещё один магический удар?

— Очень надеюсь, что этого не произойдёт. Второго вы можете не пережить.

Он сказал это спокойно и просто, и Кира сразу ему поверила.

— Вы боитесь, — прошептала она.

Он не повернул головы, глядя на озеро.

Конечно.

— А умереть? Ведь вы… вы умираете сейчас.

Он перевёл на неё взгляд. Взгляд Тёмного Лорда.

— Я уже умирал на шесть лет, мисс Риаз. А потом умирал и воскресал снова. Поверьте мне, быть целым такое счастье, что короткий срок отмеренных мне дней теперь кажется всего лишь досадной мелочью.

Профессор помолчал.

— Я был лишён части себя, — негромко сказал он. — Очень важной части. А потом потерял другую, и только сейчас понял, как важны были для меня обе. Моё прошлое и моё настоящее, мои воспоминания и мои надежды. Блестящие интриги Тёмного Лорда и сострадание профессора Дуайта Деннета. Моё детство, мои последние годы. Вы.

— Я?

— В первую очередь.

Он взял её запястье и поднёс к губам.

— И вы это прекрасно знаете, мисс Риаз. Знаете и выпрашиваете комплименты.

Кира прислушалась к себе. Её силы были далеки до полных, но в душе всё ещё бил родник после урока левитации, и ей казалось, будто она вот-вот раскинет полы одеяла в стороны и взлетит.

— Хочу полетать над озером с вами, — произнесла она. — Над водой, как в том сне. Вы возьмёте меня к морю?

Лёгкая улыбка.

— Я обещал вам домик у моря, не так ли? Может быть, я даже подарю вам остров и сбегу туда с вами от дел. Должен же даже лорд-ректор Академии немного отдыхать в каникулы, правда?

— Правда.

— Ну вот видите.

Профессор задумчиво достал из кармана колоду карт, перебирая их в пальцах.

— Я бы предложил вам сыграть в покер на раздевание, — заметил он, — но у меня явное и несправедливое преимущество. Впрочем, именно поэтому я бы это и предложил.

Кира задумчиво посмотрела на него. Покер.

— А сыграем, — азартно предложила она. — На печенье.

Полчаса спустя она проигралась вчистую. До последней крошки.

Кира смотрела на профессора обиженным и несчастным взглядом. Тот, не обращая никакого внимания на её трепещущие ресницы, задумчиво откусил половинку печенья.

— Изумительно вкусно, — наконец сказал он, глядя на озеро. — Интересно, это потому, что я выиграл его у вас и лишил ребёнка сладкого?

— Вы жульничали!

— Обвинение в шулерстве — серьёзная вещь, мисс Риаз. Уверены, что готовы отвечать за свои слова?

Кира молча нахохлилась.

— Не готовы, — констатировал профессор, откладывая коробку с печеньем в сторону. — Зато вы уже чувствуете себя гораздо лучше.

Кира моргнула — и вдруг с изумлением поняла, что он был прав. Она и в самом деле чувствовала себя куда лучше. И всё оттого, что он разбил её в пух и прах — и заставил думать только об этом.

— Эмоции, — негромко сказал профессор. — Живые эмоции. Вы донор от природы, мисс Риаз, и вы восстанавливаетесь именно таким образом. Или другим… но о нём мне мешает упомянуть врождённая деликатность.

Но его глаза насмешливо блестели.

— Уверена, — серьёзно сказала Кира, — что в нём нет ничего развратного. Или порочного.

— Разумеется.

Кира, глядя на него, медленно, нарочито медленно откинула одеяло с груди, не отрывая взгляда от его лица — и на том больше не было насмешки. Только откровенное желание.

— Я могу встать, — прошептала она. — Или вы можете прийти ко мне.

Он покачал головой.

— О нет, мисс Риаз. Так легко вы не отделаетесь. Я заставлю вас страдать.

Кира инстинктивно запахнула на себе одеяло.

— Страдать?

— Помните ложе из крошек печенья, что вы неосмотрительно за собой оставили? Оно ждёт вас.

Кира ойкнула, когда профессор подхватил её. Но вместо того, чтобы нежно взять её на руки, он перехватил её под живот и водрузил на плечо, будто добычу, взятую в бою.

Из последних сил Кира уцепилась за его рубашку, зная, что это было бесполезно и бессмысленно. Он не собирался ни ронять её, ни отпускать, и то, что должно было произойти между ними, было неотвратимо, как лунный свет, ласкающий озёрную гладь.

А ещё — ему оставался не год, а всего лишь месяц, полтора, два, и каждая ночь между ними была бесценна. Отныне. Сегодня. Всегда.

Постель, в которую профессор опустил Киру, была совершенно чистой. Она успела лишь увидеть недоеденное печенье на тумбочке слева от себя.

А потом их губы соединились в поцелуе. Остром, горячем, пульсирующем, будящем что — то тайное и запретное.

Горячую жажду внутри неё, внизу живота, в груди, в бёдрах, во всём её существе.

Кира вновь почувствовала тонкую струю такой родной магии, льющейся в неё, как ключевая вода. Как жаркий пар, как тонкий шёлк, липнущий к коже.

— Спасибо, — прошептала она, когда они оторвались друг от друга. — Но не отрывайте от себя… пожалуйста…

— ТТТтттттт. Я повелеваю вам подчиниться моей воле. Иначе я дождусь зимы, прежде чем отправиться на тот свет, отдам распоряжения забальзамировать мой труп, и моё бездыханное тело начнёт приходить к вам по ночам. И потребует, чтобы вы ложились перед ним в снег в одной шубке и подвергались надругательствам.

— Кошмар какой, — с ужасом произнесла Кира. — Ваше воображение.

— Извергает холодные угрозы, лишь бы вы слушались своего целителя. Ведь у меня под рукой нет наручников.

— Трудно в это поверить.

— Поверьте. — Его пальцы легли на её обнажённую грудь. — Впрочем, меня не затруднит предъявить вам доказательства.

— Помните, я загадала желание? — проговорила Кира. — Я хочу, чтобы вы доказали мне сейчас, как вы меня любите, и не тратили больше на меня свою магию. Совсем. Ни капли. Даже согревающих чар. Я справлюсь сама.

Профессор долго молчал. Потом коснулся её амулета, почти опустошённого, и Кира физически ощутила, как тот наливается магией.

И прикусила язык. Она попросила его не тратить на неё ни капли магии, но не упоминала свой амулет. И профессор, конечно же, этим воспользовался, отдавая силы амулету, чтобы тот исцелял её.

— Вы жульничаете, — прошептала она. — Опять.

— А, так вы всё-таки решили обвинить меня в нечестной карточной игре? — почти промурлыкал профессор, склоняясь над ней. — Прошу, продолжайте.

Кира глубоко вздохнула, набираясь смелости.

— Вы только и мечтаете затащить меня в свой подвал, и никогда не разрешаете мне спать в вашей спальне в Академии, и забрали всё печенье, и представляете меня своей невестой, будто это дело решённое! Может быть, я передумаю?

— Передумаете, — задумчиво произнёс профессор. — Да, это вариант. Вынужденный брак, упрямая невеста, насилие… А какая у нас будет первая брачная ночь…

Кира, которая ощутила жар внизу живота от одной этой мысли, покраснела.

— Вы всё готовы свести к. к насилию, — проговорила она.

— Ещё скажите, что вам это не нравится.

Её щёки вспыхнули сильнее.

— Но печенье вы заслужили, — с лёгкой насмешкой произнёс профессор. — Уже тем, как вкусно вы его едите. Впрочем, в Сером Доме хорошие сладости были редкостью, я помню.

— Зато воспитательницы отправлялись домой с полными сумками, — мрачно сказала Кира.

— Это я тоже помню.

— Но не будем о грустном.

Профессор взял её лицо в ладони, зарывшись пальцами в волосы, и коснулся её кончиком носа.

— Самая красивая, — прошептал он. — Самая дерзкая. И самая загадочная.

— И самая живая, — напомнила Кира.

Тихий смех.

— Надеюсь, что надолго.

И он снова поцеловал её. Долгим медленным поцелуем, который бывает, когда двое влюблённых никуда не спешат и никуда не торопятся. Когда каждое касание губ становится волнующим, как первые лепестки распускающегося цветка, а внутри поднимается томительный жар.

Обнажённый живот Киры скользил о рубашку профессора, её разведённые бёдра прижимались к нему, и она была совершенно, полностью, целиком готова ему отдаться. Этой ночью. Любой ночью.

Прямо сейчас.

Его поцелуи сделались требовательнее, жарче, и Кира на миг закрыла глаза, чувствуя его всем телом. Чувствуя себя. Его язык, его рука в её волосах, тяжесть его тела, желание в её существе, становящееся всё сильнее.

Она не могла больше ждать.

Задыхаясь, Кира расстёгивала ему рубашку, шепча между поцелуями что — то бессвязное. Чувствуя его губы на своей коже. Кира нетерпеливо дёрнула ткань рубашки, совсем по — детски желая распечатать драгоценный подарок, и услышала знакомый тихий смех.

— Так торопитесь, мисс Риаз?

— Да, — выдохнула она. — Хочу быть с вами всю эту ночь.

— Вам нужно выспаться. — Его голос сделался тише, серьёзнее. — Я приказываю.

Кира вскинула подбородок, глядя ему в глаза.

— А я смею ослушаться.

Профессор Деннет коротко хмыкнул.

— Ну что ж. Придётся показать вам, что со мной не шутят.

Освободившись от остатков одежды, он очутился рядом с ней, прикрытой лишь волной золотисто-рыжих волос через плечо. И жадно, так, что у неё горячо начало тянуть в животе, приник ртом к её груди, накрыв губами сосок. Кира ахнула, вцепившись в его плечи, и её ноги сами сжались в сладкой судороге.

В голове зашумело. Она была со своим любимым мужчиной, и всё, чего ей хотелось…

— Возьмите меня, — прошептала она. — Я хочу быть вашей.

— Страшно подумать, — пробормотал он, целуя её живот, — что бы вы сделали, если бы я сказал «нет».

Он устроился между её обнажённых ног. Приподнял бедра, покрывая поцелуями сначала левое, потом правое, прошептал что-то, и Кира.

Вдруг ощутила себя полностью, абсолютно неподвижной.

Её тело было парализовано. Голова откинулась, и длинные волосы рассыпались по подушке. Кира едва могла шевелить губами, а уж о том, чтобы позвать на помощь.

Никто не спасёт её от Тёмного Лорда.

Но она и не хотела, чтобы её спасали.

— Немного магии, — шепнул он. — И немного романтики.

Ещё один жест, волна огня — и по всей комнате загорелись свечи. На столике, на подоконнике, на полу. Огоньки во тьме, трепещущие язычки пламени, освещающие её бледную кожу и неподвижное тело.

Профессор перевернул её кисти, и две высокие витые свечи заняли место в её ладонях. Безвольные пальцы под умелыми манипуляциями вдруг сжались вокруг восковых стержней прочнее камня, и Кира почувствовала пьянящий аромат. Словно цветочные лепестки, покрывающие постель.

— Вы дарите мне столько особенного, — проговорила она непослушными губами. — Боюсь представить, что вы подарите мне в первую брачную ночь.

Тёмный Лорд хмыкнул, возвращаясь к удобному месту между её бёдер. Он был совершенно обнажён, и алый огонь амулета ярко сиял на его груди.

— Если до этой ночи доживут оба участника брачного ритуала, я, пожалуй, просто нагну вас над автомобилем напарковке, чтобы как можно быстрее насладиться своей женой, пока её или меня никто не проклял, не украл и не похитил. Впрочем, уверен, я придумаю что-нибудь поинтереснее.

Он наклонился так, что она чувствовала на нежной коже живота его дыхание.

— Моя роза, — прошептал он. — Моя жизнь.

Тепло. Расслабление. Покой. И одновременно — тлеющие угли страсти, что вот-вот должна была вспыхнуть в пламени свечей.

Он осторожно, бережно коснулся её языком и прочертил тонкую острую дорожку вниз.

— А теперь, — прошептал он, — вы попались.

— Попалась, — подтвердила шёпотом Кира. Её волосы были золотыми в пламени свечей, и в эту секунду, лишённая движения, она казалась себе мраморной статуей, ожившей картиной, замершей под рукой умелого мага, остановившего мгновение.

Чтобы быть с ней.

Что, если это одна из их последних ночей? Что, если их ждёт вечное расставание, смертное ложе, прощание навсегда, горсть земли, падающая вниз, в холодную темноту?

Что, если судьба Тёмного Лорда, так тесно теперь связанная с её судьбой, оборвётся?

А потом он наклонился ниже, входя в неё горячим языком, и острая судорога наслаждения изгнала у неё из головы все мысли.

Кира хотела этого. Хотела его.

Хотела, чтобы он доказал ей, что был жив. Что они оба были живы, и он брал её как женщину, принадлежащую ему по праву. Ту, у кого на пальце было обручальное кольцо, ставшее для неё бесценным талисманом, способное прервать любой ритуал.

Ту, что отдала бы для него всё. Даже собственное тело, став игрушкой для его удовольствия.

Кира еле слышно застонала, пытаясь изогнуться, но беспощадные чары не давали ей даже пошевельнуться. А удовольствие нарастало, словно летящее ей навстречу торнадо. Как волна, грозящая захлестнуть её с головой, и Кира ахнула — и ахнула ещё, чувствуя, как наслаждение заполняет её до предела. Любовь, страсть, нежность, обещающие ей, что она не умрёт, они оба будут жить вечно и не расстанутся никогда, никогда, никогда…

Ей никогда не было так хорошо. И так быстротечно.

Короткий всплеск, горячая волна сотрясла её бёдра, пламя свечей расплылось в счастливых слезах, и Кира ощутила, как чары, сплетённые вокруг её беспомощного тела, раскрываются, освобождая её.

— Дуайт, — прошептала она. — Это было… волшебно.

Профессор лёг рядом с ней и подхватил одеяло, накрывая её и себя. Взял её за руку.

— Сказку, — попросила она. — Пожалуйста? Совсем короткую?

— Никаких сказок, — отозвался сонный, но строгий голос профессора. — Вам нужно спать, чтобы нормально перенести завтрашний перелёт и одни боги знают что ещё. Мы отправляемся не на увеселительную прогулку в супермаркет за бутылкой вина, мисс Риаз, и нас будет подстерегать не банальный грузовик. Ставки сделались куда выше.

— Ваш отец.

— Хочет вернуть свой амулет. Получить мою магию. Взять вас, если у него получится.

— Что?

Короткий вздох.

— Тёмный Лорд заинтересовался вами, разглядев в вас талантливого донора. Боюсь, мой отец пожелает от вас схожей роли. И вашего согласия не потребуется, как не требовалось оно и Тёмному Лорду. Помните ту ночь, когда вам было тринадцать? Вы были беспомощны и перепуганы, хотя вас никто и пальцем не тронул, разве что для того, чтобы связать.

— «Разве что»?

— Вы прекрасно знаете, что бывает участь куда хуже. Мой отец может вам её обеспечить.

Кира на миг представила всю свою дальнейшую жизнь в подвале. Не у Тёмного Лорда, которому она была дорога и драгоценна с самого начала. Который был близок ей, даже вновь сделавшись чужим.

Нет, ей предстояло сделаться собственностью Арчибальда фон Вюрнера. Того, кто едва будет терпеть её общество и использовать лишь как вещь — как донора в ритуалах, безжалостно выкачивая из неё магию против воли: до носовых кровотечений, до обмороков. Всё — чтобы раздавить своих врагов.

А того, кто защитит её, больше не будет рядом.

— Я не хочу, — прошептала она.

— Поверьте, я хочу этого ещё меньше. Но это произойдёт вот-вот, если мы не справимся и не вернём вашу магию за ближайшие недели. Дни.

Его пальцы сжались на пальцах Киры, и она вдруг почувствовала что-то. Беспокойство. Тревогу. Нечто, чего она не знала.

— Что? — глухо спросила она. — Вы скрываете от меня что-то, правда?

— Ничего, чего вам стоило бы знать.

— Стоило бы. Я настаиваю.

Вздох.

— Храм, мисс Риаз. Храм, в который мы направляемся, чтобы вернуть вам силы. Древний алтарь, в который вмурована печать алого, как в амулете на моей груди. Именно оттуда пошли все артефакты вроде моего бывшего перстня: это его осколки. Откуда этот алтарь появился, никто не знает, но он единственный такой на всей планете. Возможно, именно от него произошла магия. И просто так к нему не пройти.

— О боги, — произнесла Кира. Она начинала понимать.

То, что им предстоит, будет очень непросто.

— Мой отец не знает о храме, мисс Риаз. Никак. Я уверен в этом. Но когда мы окажемся там, рано или поздно он поймёт, где мы. Это лишь вопрос времени.

— А мы… успеем? Сделать то, что должны?

Профессор помолчал.

— Я дал знать, что полечу туда. Старейшины будут ждать меня и только меня. Когда-то я учился у них древнему искусству, и они помогут мне — и не пустят туда моего отца так просто. Но опасность остаётся, мисс Риаз. Для вас и для меня.

— Мы выдержим, — проговорила Кира. — Ведь мы вместе.

— В героических банальностях, я смотрю, вы преуспели.

Но он улыбался.

— А теперь спите, или я вас усыплю. — Он поцеловал её руку. — И нет, сказок о прелестной рыжей дочери свинопаса и совершенно случайно прогуливающемся мимо Тёмном Лорде вы тоже не получите.

— Я не дочь свинопаса!

— Нет, вы дерзкая девчонка, которая пытается выманить у меня моё честно выигранное печенье. Закройте глаза, мисс Риаз. Вот так. А теперь вы откроете их только завтра утром.

Лёгкое дыхание у её уха, короткий шёпот магической формулы — и Кира не успела понять, как заснула.

Глава 12

Ей снились зеркала. Зеркала и ледяные переходы, пещеры и озёрные каверны подо льдом, и в каждом отражалась она. В бриллиантовой диадеме, совершенно обнажённая, босыми ногами переступающая по льду — и не чувствующая холода.

— Зачем ты пришла? — шептали из ниоткуда невидимые голоса.

Зачем тебе сила?

— Ты потеряла её.

— Что ты хочешь найти?

Кира хотела заткнуть уши. Но что-то в ней, что-то властное, говорило, что она должна идти дальше. Потому что её ждали… её ждал…

— Мисс Риаз. Вставайте.

— Ещё минутку, — пробормотала Кира. — Такой сон… такой важный…

Мужские руки сжали её плечи.

— Тем более вы прервёте его немедленно. Забыли, что случилось в прошлый раз?

Кира открыла глаза. Профессор Деннет, полностью одетый, стоял над ней. Вещи, заметила она, уже были собраны.

— Не хочу никуда ехать, — проговорила она. — Никуда лететь. Хочу остаться здесь с вами на всё утро, и весь день, и.

— А потом похоронить меня прямо в озере. Экономично, признаю.

Тёмный Лорд отбросил с неё одеяло, и Кира инстинктивно сжалась в комочек.

— Сеанс обольщения я собираюсь отложить, — зловеще сообщил он. — А вот отнести вас на руках к машине и уложить голой в багажник — за милую душу. Уверен, пилоты немало позабавятся, когда я запихну вас в таком виде в салон.

— Пилоты?

— Мы летим частным рейсом, разумеется. Потребовалось некоторого труда всё организовать так, чтобы нас не отследили. Но эта отсрочка ненадолго.

Их взгляды встретились.

— Самолёт вылетит, когда вы скажете, — произнесла Кира. — И если мы задержимся на десять минут.

Холодная ироническая улыбка тронула губы Тёмного Лорда.

— Какие-то жалкие десять минут?

Кира демонстративно пожала плечами, потянувшись за кружевными трусиками, аккуратно лежащими тут же на стуле.

— Я повинуюсь вашим приказам, — невинно сообщила она. — Вот. одеваюсь. Как вы мне и приказали.

Его пальцы вырвали трусики у неё из рук.

— Ещё не хватало, чтобы вы настолько вольно начали интерпретировать мои приказы, — холодно сообщил он. — Нет, мисс Риаз, раз уж вы взялись самовольничать, я отдам вам… другой приказ. Встаньте на пол.

Она повиновалась.

— На четвереньки.

Это было. унизительно. Кира вскинула голову.

— Нет.

— Встаньте, иначе я отложу нашу поездку вовсе не на десять минут, и даже не на двадцать. Я способен и на это.

Кира зябко поёжилась. В его голосе была такая уверенность.

— Иногда я вас боюсь, — прошептала она, повинуясь.

— Всё, что вы видели в будущем, возможно, — ледяным тоном подтвердил Тёмный Лорд. — В том числе и самая тёмная моя сторона. Ложитесь на живот. Я хочу, чтобы вы ползли ко мне.

Кира задохнулась.

— Что?

— Первые полметра. Потом вы можете подняться на четвереньки. Мне нравится видеть вашу грудь такой. Нравится, когда ваши волосы подметают пол. Доставьте себе удовольствие подчиниться мне и не лгите, что вам не нравится, когда всё ваше тело упрашивает меня отдавать вам приказы, один унизительнее другого.

— Нет, — возмущённо сообщила Кира.

— Да. Ползите.

Кира опустилась на живот на гладкие доски пола. И поползла.

Это было чудовищно унизительно. Это было позорно возбуждающе. Ей почти хотелось, чтобы он налетел на неё, вжал, втоптал в пол, перевернул на спину и растоптал окончательно.

Она повернула, огибая кровать, и приподнялась на четвереньки, ловя его взгляд, обращённый на её грудь. Она вся была у него на ладони, укрытая лишь волосами, подчиняющаяся его воле, его забаве.

В полной и абсолютной уверенности, что с ней ничего не случится.

— Дуайт, — проговорила она, останавливаясь у его ног. — Это всё ещё ваше имя?

Холодная усмешка.

— А как вы думаете, маленькая лгунья?

— Я думаю, что вам нравится любое имя, каким бы я ни награждала вас, — сказала она хрипло. — Потому что за эти годы вы устали быть просто Тёмным Лордом. Вам нужна женщина, которая любила бы вас… ждала бы вас. Просто была бы рядом. И называла бы по имени.

На миг его лицо исказилось судорогой, будто он вот-вот готов был рухнуть рядом с ней на колени. Руна на её груди болезненно вспыхнула.

И тут же погасла, когда пламя спряталось за прочной стеной самоконтроля.

— В машину, — спокойно приказал он. — Оденетесь, когда я скажу.

Глаза Киры расширились.

— В. в машину?

В её голосе было столько разочарования, что на миг она изумилась, как он не расхохотался. Но её Тёмный Лорд владел собой безупречно.

— А вы так мечтали об ином?

— Да, — выдохнула она, стоя перед ним на четвереньках. — О вас.

Он медленно обошёл её, остановившись сзади.

— Интересно, — медленно произнёс Тёмный Лорд. — Каково это будет, когда кто-то из наших детей узнает, что самая драгоценная и обожаемая женщина на свете самым беспардонным образом унижается у моих ног?

— Это только для нас, — возразила Кира. — Только между нами. И никак иначе.

Он медленно кивнул.

— Рад, что вы это понимаете, маленькая лгунья. Потому что никто этого знать не будет. За исключением, конечно же, оргий на алтаре, на случай, если вы захотите принять в них самое живое участие.

— Я ещё не сошла с ума, — пробормотала Кира.

— А я тем более. — Послышался шорох ткани, и его руки властно легли ей на талию. — Не сопротивляйтесь.

Она и не думала. Разгорячённая недавним унижением, поражённая его признанием, насколько драгоценна и обожаема она для него была, Кира ощущала возбуждение. Жаркий голод, властным голосом инстинкта говорящий ей, что рядом был тот, кому она могла вручить себя.

И когда он прижался к ней сзади, горячий и твёрдый, она раздвинула бёдра сама, открываясь перед ним. И тихо застонала, когда его ладонь легла ей на спину, другая подхватила под живот — и она почувствовала его в себе.

Кира вся принадлежала ему в эту минуту. Она была готова, чтобы он делал с ней что угодно, и готова на всё, чтобы он остался с ней.

— Вы ведь не умрёте, — прошептала она.

— ТТТтттттт. Тише, моя маленькая.

— Я боюсь.

— Запрещаю вам думать об этом.

— Но…

— И говорить об этом — тоже.

Она вздрогнула, расслабляясь под его руками. Медленные, такие медленные движения в ней, пальцы, подбирающиеся всё ближе к самому низу её живота, жар его руки, его тепло…

Кира глубоко, прерывисто вздохнула. Подстраиваясь под его ритм, ловя его ласки. Она была его женщиной, и она сделает так, как хочется ему, и никак иначе. Потому что только так, полностью доверившись ему, она будет счастлива сама.

Словно услышав её готовность отдаться ему, он начал двигаться в ней быстрее, его пальцы вытворяли с её нежными складочками безумные вещи, и Кира вжалась ягодицами в того, кто дарил ей это удовольствие, пытаясь стать его частью. Стать его.

Они достигли вершины одновременно, он — почти неслышно, Кира — захлёбываясь хриплыми стонами. И, обмякнув, почувствовала, как его руки мягко опускают её на пол.

— Душ, — последовал короткий приказ. — Одежда. И полное подчинение с этой минуты, мисс Риаз. Без экивоков и очаровательных игр со своей наготой. Когда я говорю вам молчать, маленькая лгунья, вы молчите. Вам понятно?

Кира опустила взгляд в пол.

^{- Да}.

— Очень хорошо. — На её плечи опустилось пушистое полотенце. — Наслаждайтесь душем. Ваше печенье будет ждать вас в машине.

…Кира доедала последние крошки, когда их самолёт подлетал к скалистому плато, затерянному на другом краю мира.

— Когда мне было двадцать шесть, — задумчиво произнёс Тёмный Лорд, — я провёл здесь самые опасные и самые захватывающие месяцы своей жизни.

Что вы здесь делали?

— Ну, во-первых, едва не погиб, пытаясь сюда добраться. Это было нелегко, мисс Риаз. Архивы Академии, видите ли, не указывают на хранилища и артефакты древней магии, а всеми археологическими экспедициями ведает Министерство. Не поверите, чего мне стоило добиться одной-единственной стоящей зацепки.

— Дайте угадаю как. Соблазнили кого-нибудь?

Он насмешливо улыбнулся.

— Зачем, когда есть методы куда тоньше?

— Угрозы? Шантаж?

— Порой угроза лишить моего дружеского расположения работает примерно так же. Думаю, вы это на себе уже прочувствовали.

Кира хмыкнула.

— Вы никогда не лишите меня своего дружеского расположения. Откуда ему вообще взяться? Вы просто спросите, что это за чушь, и потащите меня в постель.

— Сразу потащу вас в постель, — уточнил он. — А может быть, даже и не дотащу и возьму тут же, самым гнусным и извращённым способом. Но в общем верно.

Кира тихо засмеялась.

— Ещё бы.

— Вы хорошо меня знаете, — кивнул он. — А вот обитатели предгорий не знали, и Тёмному Лорду пришлось доказывать перед ними свою силу не раз и не два. Это было… утомительно.

— Трупы? — быстро спросила Кира.

Он медленно покачал головой.

— Я бы не решился. Некоторые из них успели стать мне друзьями. Что до остальных. не поверите, мисс Риаз, но я не нахожу удовольствия в убийстве. Даже в совершённом из мести.

— Серьёзно? Вы, Тёмный Лорд?

— Абсолют. — начал он и тут же негромко рассмеялся. — Да. Вы поймали меня на лжи. В день, когда те трое магов пытались похитить вас у ворот Академии, я был пьян от одной мысли, что они стали пеплом и ветром, а моя наложница в безопасности.

— Рядом с вами я всегда в безопасности, — тихо сказала Кира.

— Да, пока я жив, — просто сказал он. — Но сейчас этот момент, увы, немного под вопросом.

Кира тяжело вздохнула.

— Может быть, мы… вы и я… сможем поделить проклятие? Если вы отдадите часть мне, вы проживёте намного доль.

— Молчите.

Холодный приказ настолько выбил её из колеи, что она моргнула.

— Я могу и шлёпнуть, и позволить себе даже большее, — невозмутимо подтвердил он. — Никаких подобных мыслей их ваших уст, мисс Риаз, никаких. Я уже об этом говорил, а я не люблю повторяться.

Кира притихла.

— Но я обещал рассказать вам о том, куда мы идём и зачем. — Его голос вновь обрёл глубину и силу. — Один-единственный ритуал у затерянного алтаря. Ритуал, который нужно завершить с первой попытки, потому что для участия в нём один из нас должен отдать что-то, что не сможет вернуть никогда.

— Магию? — прошептала Кира. — Кровь? Годы жизни?

Тёмный Лорд с усмешкой покачал головой.

— Нет, мисс Риаз. Всё куда проще. Он отдаёт любовь.

Глаза Киры изумлённо расширились.

— Вы.

— Нет. Я же не настолько бесчувственен, чтобы отдать свою. Или, что куда хуже, вашу. Это значит, что влюблённые соединяются на алтаре и, по древней легенде, тот проверяет их чувства.

— Как? — дрогнувшим способом спросила Кира.

— Я не знаю, каким способом. Я был в том месте лишь раз, рядом с бывшим главой поселения, Арайяном. Он. наказывал свою жену.

— Наказывал? — в ужасе произнесла Кира.

— Она была ему неверна, — невозмутимо подтвердил её визави. — Её ребёнок родился от другого мужчины, и он отвёл её на алтарь, чтобы получить виру за обман. Её магию, часть её сил. возможно, он даже собирался лишить её памяти или проклясть. Убить. Я не знаю.

— И вы за неё не вступились?

— Думаете, Тёмный Лорд стал бы играть в благородного рыцаря? Я мечтал попасть туда и исследовать артефакт, мисс Риаз. Больше мне не было дела ни до кого и ни до чего. Пять с половиной лет в роли Дуайта Деннета к тому времени ещё меня не изменили.

— Я поняла, — тихо сказала Кира.

— Рад этому.

Профессор помолчал, глядя в иллюминатор.

— Они вышли оттуда, держась за руки, и всё было прощено, — тихо сказал он. — Никакой виры, никакого наказания. Я не знаю, что между ними произошло, мисс Риаз. Но там, на ритуале, — это была не простая магия. Не обычная передача силы.

— И мы идём туда.

— Другого выбора нет. Я сделаю всё, чтобы защитить вас… но будьте осторожнее.

Он отдаст даже свою магию, чтобы она оставалась живой и здоровой. Он скорее умрёт, чем даст ей пострадать. Он отдаст ради неё всё.

— Я буду очень осторожна, — прошептала она, сжимая его руку. — Спасибо.

Побитая машина со ржавым бампером остановилась в метре от длинной серой каменной колоннады, выходящей на ущелье с горной рекой, бурлящей внизу. И водопадом невозможной высоты, с грохотом обрушивающимся в прозрачные потоки.

Кира вылезла из машины. Она была в длинном просторном платье и сандалиях, но даже тонкий лён не спасал от духоты и жары. Оказаться рядом с вместилищем водной стихии было облегчением. Вот только грохот.

Профессор коснулся уха Киры, и звуки воды вдруг стихли, сделались глуше.

А на галерее стояла женщина. Ещё молодая; ей было едва ли больше сорока пяти. Черноволосая, полная, высокая — красивая. Длинное вязаное платье украшали крупные деревянные бусы, и на поясе у неё висел телефон, который появился в человеческом мире всего несколько недель назад.

— Милорд удостаивает нас большой чести, — поклонилась она. В её речи слышался акцент, но совсем слабый. — Позволено ли мне будет узнать, приобщите ли вашу спутницу к нашим тайнам?

— Мы собираемся явиться к алтарю вместе, — нейтрально произнёс профессор. — Точнее, я собираюсь её туда провести, чтобы проверить её чувства.

Кира чуть не вздрогнула. Так они не договаривались.

— Так что мой ответ — да, — кивнул он. — Она приобщится к главной вашей тайне.

Женщина помолчала.

— Хорошо. Мы обязаны вам, милорд. Арайян сделал бы для вас то же самое, будь он ещё жив. Вы переночуете здесь?

Профессор покачал головой.

— Мы отправляемся немедленно.

— Два дня пути по джунглям вас не устроят, — раздумчиво произнесла женщина. — Вертолёт там не сядет, а джип не пройдёт.

— У вас наверняка есть быстрый способ попасть туда, — спокойно сказал профессор. — И я его знаю.

— Вы… его знаете. — Женщина запнулась. — Но обратно вы так не вернётесь.

— Обратно мы не будем спешить.

Она подняла брови.

— Милорд так спешит подтвердить свои чувства, но не спешит возвращаться обратно?

— Там очень чувственная аура, у этого места, — с усмешкой сказал профессор. — Вы бы на моём месте разве торопились бы возвращаться?

Женщина еле заметно покраснела.

— Нет.

— Тогда я жду вашей помощи. — Он достал из кармана сложенный вдвое лист. — Проверьте этот счёт, пока нас не будет. Думаю, вашему поселению хватит надолго.

— Вы очень щедры, милорд.

— Да, миледи. И надеюсь отправиться отсюда как можно быстрее, так что не медлите. Женщина коротко кивнула и оставила их на галерее вдвоём.

Кира залюбовалась сиянием чистой воды. Солнце в эту минуту скрылось за облаком, и солнечные лучи не пронизывали потоки водопада, наполняя их радугой, но красота завораживала всё равно.

— Жертва, — негромко сказал профессор рядом с ней. — И я не знаю, чем я должен буду пожертвовать.

— Вы? Не я?

Он бросил на неё один-единственный взгляд, и Кира прикусила язык.

— Это и была та женщина? — наконец спросила она. — Та самая? Жена, которую муж взял с собой, чтобы наказать?

Профессор, помедлив, кивнул.

— Они помирились. — тихо сказала Кира. — А могли и расстаться навсегда, верно? Он мог даже убить её на этом алтаре. Что влияет на исход ритуала?

Он покачал головой.

Я не знаю. Но это наша единственная надежда.

Он обнял её за плечи, и несколько минут они стояли, глядя на водопад.

Остаться бы здесь. Снять проклятие и просто побыть вдвоём в тишине. Вдали от фон Вюрнера, вдали от всего.

Но это было невозможно. И неправильно. В конце концов, её профессор был лордом-ректором Академии и отвечал за каждого адепта или адептку, не только за неё саму. Он отвечал за будущее магического мира.

А значит, не имел права сдаваться.

— Когда я был ребёнком, — вдруг сказал профессор, — я мечтал о путешествиях. Я присоединился к археологам на первые же каникулы, когда мне исполнилось восемнадцать, и, кажется, именно тогда я познал дух странствий. Дух ветра в лицо. Тёмный Лорд всегда был путешественником, мисс Риаз. Но только теперь, став Дуайтом Деннетом, я чувствую, будто вернулся домой.

— Ко мне, — прошептала она, положив голову ему на плечо.

— И к моей Академии. Вы ещё будете к ней ревновать.

Кира хмыкнула.

— Кто сказал, что я не останусь, чтобы преподавать будущим донорам? К примеру, советовать им не выбирать себе в маги кого попало, чтобы не наткнуться на Тёмного Лорда?

Профессор бросил на неё острый взгляд.

— Осторожнее, мисс Риаз. Я ведь могу проверить ваши чувства, не дожидаясь ритуала.

Он прижал её к себе, и Кира пискнула, когда он резко задрал ей сзади юбку почти до талии.

— Я буду кри… — начала она, но твёрдая ладонь зажала ей рот.

— Не будете, маленькая лгунья. Не со мной.

Кира в панике повернула голову. На галерее сейчас никого не было, но если кто — то увидит их, если кто-то заметит.

— Нет, — прошептал он ей в ухо, опустив ладонь ей на грудь. — И даже если нас увидят, уверяю вас, местные жители привычны к таким сценам. Как знать, может быть, кто — то даже захочет присоединиться, а я им позволю?

— Блефуете.

— Всегда.

Его рука скользнула по бедру, спуская с неё трусики, и Кира с предвкушением выдохнула.

— Хорошая девочка, — промурлыкал знакомый голос ей в ухо. — Нагнитесь.

С дрожью возбуждения Кира подчинилась. Она желала его в эту минуту. Маленьким уголком своей души она хотела побыть бесстыдной развратницей, чтобы он взял её здесь, на безлюдной галерее, куда в любой миг могли зайти. И может быть, если бы их даже увидели…

.. Она бы не стала возражать. Это лишь возбуждало бы сильнее.

— Такая влажная, — прошептал он, погрузив пальцы в её лоно сзади. — Такая готовая. Такая зовущая. Горячая, узкая. моя.

— Ваша, — подтвердила она шёпотом. — И теперь вы никуда от меня не денетесь.

— Так уверены?

Резко высвободив пальцы, он нагнул её сильнее, обхватив поперёк живота. И вошёл в неё. Кира охнула. Она хотела его, так хотела, и сейчас.

Он доставлял ей неземное удовольствие.

Короткая вспышка слева, и Кира вдруг вновь стала слышать грохот воды. Чудовищный, словно барабаны, бьющие вразнобой. но пронзаемая мощным орудием раз за разом, Кира начала прозревать в них странную ритмику. Дыхание водопада, глубокое и древнее, как секс, как приливы. И одновременно с первобытным ритмом воды Кира погружалась в другой ритм, ещё более древний — ритм женщины, подчиняющейся своему мужчине.

Он обхватил её подбородок свободной рукой, и Кира жадно облизала его пальцы, взяла их в рот, не прекращая впускать его в себя. И тихо застонала, когда он выпустил её и задрал её юбку спереди, чтобы погладить её нежные складочки указательным пальцем, а потом повторить это так, чтобы у неё зашлось сердце.

— Что вы, — прошептала она, будто в лихорадке, — со мной делаете?

— Обожаю ваши. глупые вопросы, — задыхаясь, вымолвил он. — А теперь молчите, иначе я заткну вам рот самым беспардонным образом. Запрещаю вам. даже стонать.

Кира тоненько заскулила, раскрыв рот, когда он задвигался быстрее, не переставая ласкать чувствительный бугорок между её ног. Брызги от водопада покрывали пол перед ними, холодный воздух ласкал её обнажённые части, и её переполняло ликующее напряжение. Увидят ли их? Не увидят?

Когда напряжение в ней достигло пика, она не выдержала. Её ноги подогнулись, и они оба одновременно рухнули на колени. Кира прогнулась вперёд, почти падая в обморок от звёзд, сверкающих перед глазами, и ощутила, как жаркие, частые горячие рывки в ней сменяются расслаблением.

Она быстро потянула трусики вверх, одеваясь. Секунда, и Тёмный Лорд оправил её юбку. А несколько секунд спустя он уже стоял над ней, протягивая руку, помогая ей подняться.

— Как вы. — поражённо начала Кира.

ТТТтттттт. Шаги.

Шум водопада вновь притих, и Кира и впрямь услышала шаги по мокрым камням. Женщина, обещавшая им путь до алтаря, вернулась.

— Зовите меня Майян, — улыбнулась она Кире. — Ваш транспорт готов.

Кира хотела было спросить, какой транспорт, но тут же его увидела.

В отдалении. Наверху, куда вела дорожка между скал, над которой наклонялись редкие сосны.

И изумлённо выдохнула.

Яркий воздушный шар поднимался над скалами, готовый взлететь в небо, удерживаемый канатами, будто пленная птица — цепями. Не новый, но фантастически красивый.

— Как им управлять, вы знаете, — сухо произнесла Майян. — Не так ли, милорд?

— Безупречно, — кивнул профессор Деннет. — Не волнуйтесь, моё искусство не даст нам заблудиться, а вашему ценному имуществу — пропасть. Это в моих интересах, в конце концов.

Он подал руку Кире.

— Идёмте, миледи.

Кира, последовав примеру профессора, поклонилась женщине, и Майян поклонилась им в ответ.

— Обряд, заключённый на алтаре, имеет высшую силу, — произнесла она. — Ваша спутница знает, на что идёт?

На всё. Чтобы спасти его. Чтобы продлить ему жизнь.

— Да, — произнесла Кира. — Я выбираю свой путь добровольно.

Женщина бросила на неё ничего не выражающий взгляд.

— Я не буду вмешиваться в ваши дела, милорд, — проговорила она, — но если чувства этой девушки окажутся недостаточно сильны и ритуал не сработает…

— Другой пары у меня не будет. Я знаю. Закончим этот разговор. Просто знайте, что я вам благодарен.

Он потянул Киру за собой. Та оглянулась на женщину в последний раз — и получила еле заметный кивок.

— Что произойдёт? — спросила Кира, когда они преодолели половинку тропинки.

Профессор не глядел на неё: его взгляд был устремлён на воздушный шар, словно мыслями он уже был в небе.

— Если мы соединимся на алтаре, а потом проведём ритуал? Вы вернёте свою магию, мисс Риаз. Как я вам и говорил.

— Это я знаю. Но она говорила о том, чтобы…

— Чтобы вы стали моей парой до самой моей смерти. Вы этого не хотите? — По губам профессора скользнула сардоническая улыбка. — Вас привлекают другие мужчины, быть может?

— Что это значит?

Профессор вздохнул и остановился. Положил руки ей на плечи.

— Что это такое — быть истинной парой? — негромко сказал он. — Я не знаю. Никто не знает. Но в этом нет наказания. На вас не обрушатся страшные кары за то, что во время ссоры со мной вы переколотите все тарелки. Никто не вмешается в ваш разум и не заставит вас невыносимо страдать от разлуки, если вы вдруг заночуете в соседней спальне — или, зная меня, скорее уж на коврике в прихожей.

Кира фыркнула.

— Не дождётесь.

— Дождусь. Но речь не об этом.

Он помолчал. Кира вслушивалась в тишину, затаив дыхание.

— Любовь истинной пары лишь растёт, — просто сказал он. — Желанные дети рождаются быстро и в любви, страсть становится острее и дольше, близость питает и даёт новые силы. Это связь между мужчиной и женщиной, которую благословила сама магия.

— Как обмен на крови, — проговорила Кира.

— Который даёт магу и его донору многое. Чувствовать друг друга, слышать друг друга, звать на помощь и давать защиту. Но обмен кровью может совершить каждый маг, если он уверен, что не делает непоправимой ошибки. Истинной парой же могут стать лишь те, кто готов пожертвовать собой ради другого — и даже среди них испытания проходят не все.

— Но Майян и Арайян прошли все испытания, — наконец догадавшись, произнесла Кира. — Даже несмотря на то, что она выносила ребёнка от другого.

— Да. Странная штука, правда?

Профессор привлёк её к себе за плечи.

— Я не привёз бы вас сюда, будь у меня выбор, — тихо сказал он. — Мне не нужны древние легенды, чтобы быть с вами, не нужна даже ваша магия. Мне всего лишь нужно, чтобы вы были счастливы. Но если мы не войдём в храм и не ляжем на алтарь, вам не видать исцеления. А значит, не получить его и мне.

Я понимаю.

Он легким невесомым поцелуем коснулся её губ.

— Тогда полетели.

Секунду спустя Кира оказалась у него на руках, и, держа её, он перелетел через край корзины. Раздалось шипение, треск огня, мимолетный запах жжёной ткани — и Кира почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Они поднимались в воздух.

Кира с трудом встала на колени. Приникла к краю корзины.

— Не бойтесь, — заметил профессор Деннет. — Она устойчива.

Кира приподнялась и убедилась, что он был прав. Под ними скалы и водопад убегали вниз, и яркая оболочка аэростата летела над ними, надёжная и наполненная нагретым воздухом. Кира бросила взгляд на голубую горелку: та казалась надёжной.

— Как мы долетим? — спросила Кира. — Ведь воздушным шаром невозможно управлять.

— Невозможно, — кивнул профессор. — Но алтарь стоит здесь много веков, мисс Риаз. За это время крошечные сколы алого попадались местным жителям не раз и не два. Естественно, они опробовали их в деле, и, хотя ничего даже близко похожего на мой перстень им создать не удалось, Арайян определил, что воздушный шар с таким осколком будет ловить потоки, которые несут его к храму, а не наоборот.

— То есть потом Майян и её людям придётся забирать шар из храма?

— Да, и это будет нелёгкой задачей. Но поверьте мне, мисс Риаз, им было заплачено достаточно, чтобы они не роптали.

Кира лишь кивнула, заворожёнными глазами разглядывая пейзаж внизу. Она только что прилетела сюда на самолёте, но сейчас, в корзине, всё было совсем по-другому. Необыкновенно — и опасно.

— Хочу уметь летать, — произнесла она. — Как в моём видении. Думаете, мы и впрямь отберём амулет у вашего отца?

Профессор помолчал.

— Будущее меняется, — наконец сказал он. — Я был бы рад, если бы амулет украшал вашу шею. Был бы счастлив спастись. Учить вас летать. Но…

— Но будущее меняется, — прошептала Кира. — И вовсе не обязательно сбывается.

— Совершенно верно, — кивнул профессор. — В будущем, которое вы видели, я лишился магии и бросил вас, но в настоящем этого не произошло. И, будучи Тёмным Лордом, я был куда менее жесток с вами, чем мой двойник из видения. По крайней мере, я не устраивал вам диких истерик по поводу того, что вы не цените мою хрупкую, ранимую и отверженную душу, а вспоминаете лишь о моём альтер эго.

Кира слабо улыбнулась.

— Так, может быть, именно так оно и работает? Плохое будущее всегда отменяется, а светлое всегда сбывается?

Профессор одарил её ответной улыбкой.

— Уверен, вы бы этого хотели. Но стану ли я учить вас летать наперегонки с красными фонариками? Запускать с вами воздушного змея через несколько лет? Увы, мисс Риаз. Пока родник вашей магии едва сочится под корнями сосны, а надо мной висит смертельное проклятие, я не вижу способа вас обнадёжить.

Кира снова прикусила губу.

— Знаю.

— Отдохните. Вы ещё не до конца оправились от последствия удара и не спали в самолёте, а мы будем лететь долго: ветер встречный, и нас долго будет кружить, пока мы не поймаем нужный поток. Здесь есть одеяла.

Кира перевела взгляд на проплывающие под ними джунгли. Зелень, бесконечная зелень, куда ни смотри, — лишь тёмная полоса реки мелькнула вдалеке.

Стоять и ждать ещё два часа? Три? Пожалуй, не стоило.

Она подавила зевок и наконец кивнула.

— Пожалуй, я и впрямь… посплю.

— Отличное решение.

Повинуясь его жесту, Кира раскрыла тонкое одеяло из нежной шерсти, а ещё два постелила на полу корзины. Свернулась клубочком, закрыла глаза и, уже ощущая, как её накрывает дремота, почувствовала, как её Тёмный Лорд садится рядом и кладёт её голову себе на колени.

— Вы провороните, когда нужно будет спускаться, — пробормотала она.

— Я почувствую нужный ветер, поверьте мне. — Его ладонь накрыла её волосы. — Спите. Я хочу узнать, что нас ждёт, а сам я не могу сомкнуть глаз.

— Вы думаете, что я что-нибудь увижу? Видение?

Его пальцы убрали прядь её волос за ухо.

— Вы можете попробовать. Здесь мой отец вам не навредит, а я рядом.

Кира глубоко вздохнула.

— Хорошо. Я попробую. О чём мне думать?

Тихий смех.

— О порочной страсти, о чём ещё? Думайте о победе, мисс Риаз. Не о поражении.

«Ты победишь», — вспомнила она печенье с предсказанием.

И улыбнулась, проваливаясь в темноту.

Глава 13

Она стояла перед экзаменационной комиссией, уверенная и спокойная. Стриженый затылок приятно холодило.

Кира не жалела, что сделала стрижку: последние полгода её преследовали видения, будто чьи-то руки перебирают её волосы, гладят, ласкают рыжий шёлк, и она решила избавиться от этого ощущения раз и навсегда. Оно не было неприятным, просто… странным.

Ведь у неё никогда никого не было. Она ни с кем не встречалась. Да и кто бы заинтересовался безродной адепткой, пусть и талантливой, ради её самой, а не ради её донорских способностей?

Никто. А корыстный интерес её не привлекал.

Возможно, если бы кто-то случайно встретился бы с ней и понял, что любит её, а не её силу.

Почему-то от одной этой мысли на глаза наворачивались слёзы.

О чём она только думает?

Кира перевела взгляд на заместительницу главы экзаменационной комиссии, мадам Кински.

— Я готова, — кротко произнесла Кира.

— Хорошо, мисс Риаз, но вам придётся подождать. Лорд-ректор опаздывает.

Кира лишь безразлично пожала плечами. Лорд-ректор Деннет её не интересовал. Он был блестящим преподавателем, но с недавнего времени вместо его занятий она ходила на индивидуальные семинары по ритуальной магии к очень пожилой, очень строгой и необыкновенно искусной преподавательнице из Министерства. Лишь двум другим адепткам это было позволено: должно быть, у них троих и впрямь был немалый талант.

Её будущее было обеспечено, Кира знала. Преподавательница не раз и не два обмолвилась, что Киру ждёт увлекательная работа в Министерстве, где никто не навяжет ей постоянного мага, если она не захочет, и никто не преступит черты в ритуале, пока этого не пожелает она сама. И если ей так захочется, намекнула та, Кира может отказаться быть чьим-то донором вообще и просто преподавать.

О Кире и впрямь заботились. Словно у Киры вдруг появилась любящая бабушка, которую она неожиданно нашла. Или которую кто-то тихо и незаметно нашёл для неё.

Но кто?

«Никто», — грустно и просто сказала она себе. Кире просто повезло.

Вот только новостями об этом везении делиться было не с кем. Нет, у неё были хорошие отношения с другими адептами, которые вполне можно было назвать дружбой: и с Шоном, и с Александрой…

Вот только того, самого главного, кто выслушал бы её.

Его не было. Вообще не было в её жизни. Никогда.

У неё даже никогда не было мужчины. Не было воспоминаний, что её тело отзывалось на чьи-то ласки. чьи-то поцелуи. Она никогда не просыпалась на чьём-то плече.

Ей просто было очень одиноко.

За её спиной хлопнула дверь, и раздались быстрые шаги.

— Мадам Кински, господа, — послышался холодный спокойный голос лорда-ректора. — Мисс Риаз. Прошу прощения за опоздание: я был уверен, что вы начнёте без меня.

— Поскольку мисс Риаз — лучший донор Академии, я решила подождать вас, — растерянно сказала мадам Кински. — В конце концов, мы должны следить за её успехами особенно пристально, и раз уж вы сами назначили ей индивидуальные занятия.

— Достаточно, мадам Кински, — коротко прервал её лорд-ректор Деннет, усаживаясь. — Я понял вас. Начинайте.

Он не смотрел на Киру. Впрочем, с чего ему вообще было на неё смотреть?

Кира без особенных проблем выполнила первое задание. Короткие всплески рун, чёткие слоги магических формул. Преподавательница по ритуальной магии требовала от неё многого, уж точно не меньше, чем лорд-ректор Деннет от своих адептов. И научила её многому. Тому, чему лорд-ректор отказался её учить, раз уж это он спихнул её другой преподавательнице.

Почему он выкинул её со своих занятий? Что такого она ему сделала?

Неважно. Кира была готова показать, чего она стоит.

— Лорд-ректор? — негромко позвала мадам Кински. — Ваше задание.

Лорд-ректор поднял голову, словно очнувшись от глубокого сна. Выглядел он неважно: глубокие тени под глазами, бледные губы, нервные пальцы.

Но впервые с момента, как он вошёл в аудиторию, он смотрел в глаза Киры.

А она глядела на него.

Странное ощущение. Словно они уже обменивались взглядами много раз, но она не помнила об этом, забыла совершенно. А он.

Помнил ли он? Если отстранил её от своих занятий, нанял ей отдельного преподавателя, позаботился о её карьере и по какой-то странной причине до последнего не хотел идти на её экзамен?

— Высшие ритуалы — странная штука, — медленно произнёс он. — Например, возвращение памяти. В каких случаях оно возможно, мисс Риаз?

— Нужна… сила мага, — нерешительно сказала Кира. — Талант. Умение.

— А ещё?

— Донор, — твёрдо сказала она. — Такой, как.

— Такой, как вы. Не скромничайте. Да, вы могли бы участвовать в подобном ритуале. — По его лицу скользнула усмешка. — И победить, видимо. Вы бы хотели этого, мисс Риаз? Вернуть чью-то память, спасти чью-то жизнь? В этом была бы странная симметрия.

Симметрия? Что он имел в виду?

По спине Киры вдруг прошла дрожь.

Она никогда не участвовала в высших ритуалах. Ни при снятии, ни при наложении. Иначе. иначе она бы это помнила, верно?

— Не хотела бы, — чужим голосом сказала она. — Потому что. такое наказание не применяется просто так. Если кому-то стёрли память, значит, он был страшным убийцей или не должен был разглашать то, что не следовало.

— То есть, если бы вы потеряли память, — спокойным голосом спросил лорд-ректор, — вы бы смирились со своей судьбой?

Кира чуть пошатнулась. Она не ожидала такого вопроса.

— Я не тороплю вас, мисс Риаз. Но я хотел бы, чтобы вы ответили.

От ответа зависело её счастье.

Почему она так думала? Почему?

И что было такого в бесстрастном лице лорда-ректора, что она внезапно поняла, что ему очень больно?

Должно быть, на её лице явственно отобразилась мука сомнения, потому что он поднял ладонь.

— Оставим эту тему. Покажите мне формулу охлаждающих чар на максимально возможном для вас объёме, будьте любезны. Я хочу оценить ваши силы.

Это было куда проще. Кира выдохнула с облегчением, становясь в позицию.

Но, даже когда она произносила нужные формулы, она чувствовала нечто странное. Будто некая сила воздвигла между нею и лордом-ректором невидимые стены и, даже если бы он по какой-то нелепой и непонятной причине хотел бы приблизиться к ней, он не мог этого сделать. А она.

Глупо, нелепо. Кира встряхнула головой. Она и лорд-ректор? Да ей ближе до луны.

К тому же резкое, острое и горькое чувство внутри, то же самое, что нашёптывало ей про невидимые стены, говорило ей, что им не быть вместе.

Никогда.

Когда перед ней наконец возник ледяной куб, Кире показалось, что в нём было заточено её сердце.

— Очень хорошо, мисс Риаз, — тёплым голосом произнесла мадам Кински. — Лорд-ректор, ваше задание по ритуальной магии…

— Отменяется, — сухо произнёс лорд-ректор. — Нет смысла нагружать мисс Риаз ненужными ей и бессмысленными для неё заданиями, особенно когда речь идёт о подготовке к высшим ритуалам. Ей это понадобится, но у неё уже есть превосходный преподаватель. Я не думаю, что мне есть смысл её учить.

Почему-то Кире сделалось грустно.

Она бы хотела, чтобы лорд-ректор дал ей задание. Чтобы учил её.

Чтобы.

Чтобы она потеряла память, а он вернул её. Чтобы стал её рыцарем, спасшим её от одиночества. Чтобы хотя бы пригласил на чашку кофе, забыв о пропасти между ними.

Чтобы её глупая мечта, вдруг вспыхнувшая в голове, перестала быть глупой мечтой.

Но по какой-то причине он не хотел этого делать, а она не могла попросить его сама. Невидимые стены давили на неё всё сильнее, ещё минута — и она кинулась бы прочь.

Бросив взгляд на его лицо, она вдруг поняла, что он ощущал то же самое.

— Зачёт по моему предмету сдан, — ровным голосом проговорил лорд-ректор. — Вы свободны, мисс Риаз. Сдайте оставшиеся задания по ритуальной магии вашей наставнице, и уверен, она проставит вам высший балл сама.

— А вы. — Кире доставило немало труда выдавить эти слова. — Правда думаете, что я могла бы вернуть кому-то память? Завершить высший ритуал?

Лорд-ректор стремительно встал.

В его глазах вдруг что-то вспыхнуло. И одновременно кожа над её грудью полыхнула огнём так, словно вот-вот загорится мантия. Кира охнула, прижимая к груди ладонь.

…И проснулась.

В объятьях того, кого она помнила. Кого никогда не смогла бы забыть.

Кира почувствовала, как по щекам у неё текут слёзы. От увиденного, пережитого, от призрака собственного одиночества.

От облегчения, что они всё-таки были вместе.

— Тише, мисс Риаз, — раздался негромкий знакомый голос. — Лететь ещё не менее получаса, и я вовсе не собираюсь тонуть в ваших слезах.

Кира всхлипнула, не сдержав улыбки. Подняла голову.

Профессор смотрел на неё серьёзно и нежно. Не выпуская её волос из рук, пропуская пряди между пальцами. Длинные, шелковистые… живые.

— Это ждёт нас, если мы не справимся, — просто сказал он в ответ на её вопросительный взгляд. — Вы обретёте магию, я получу жизнь, но никто не сохранит за нас нашу любовь. Алтарь разделит нас, и вполне возможно, что и навсегда.

— А я, — прошептала Кира, — потеряю память. И забуду вас.

— Вполне возможно, что и навсегда.

Кира закрыла лицо руками. Слёзы текли и текли сами, и в этот раз она уже не могла их остановить, всхлипывая всё громче.

Пока тёплые и твёрдые, как сталь, руки не подхватили её и не подняли, вынуждая встать.

— Посмотрите на меня, мисс Риаз.

Кира отняла руки от лица, вытирая слёзы.

— Посмотрите, — мягко произнёс профессор. — Вы хотите чего угодно, кроме того, что только что произошло в видении?

— Да, — прошептала Кира.

— Тогда будьте моей. Будьте моей всеми возможными способами, здесь, сейчас. Формально мы не заключили даже помолвки: я исправлю это немедленно.

Он коснулся её бриллиантового кольца.

— Совершенная красота, — тихо сказал он. — Но сейчас вам нужно другое.

Лорд-ректор Академии не позаботился встать перед ней на одно колено. Вместо этого он подхватил Киру на руки, и у неё замерло дыхание от бесконечной высоты, открывшейся перед ними.

Яркий воздушный шар, летящий над джунглями высоко в безупречном голубом небе. И далеко впереди — серая громада, отсюда кажущаяся лишь крошечным пятнышком.

Кира перевела взгляд на того, кого она так любила. Своего Тёмного Лорда.

Хрупкий ободок кольца был в его руке. Тонкий белый металл, в тон её цепочке. Никакой гравировки.

Она уже видела это кольцо на своей руке. В видении, где они запускали воздушного змея. То есть — это уже сбылось? И станет её будущим?

Но сейчас это было совершенно неважно. Важна была лишь эта минута.

— Наша сказка обязана быть доброй, — произнёс тот, кого она не звала по имени. — Иначе остановится солнце. Мисс Риаз, вы станете леди Деннет?

Кира ахнула.

— Вы…

— Стал лордом, да. Это происходит, когда становишься лордом-ректором Академии. Как-то не дошли руки вам сказать.

Её глаза сияли в эту секунду, она знала. И вовсе не от неожиданной новости.

— Да, — прошептала Кира в ответ. — Я уже ваша. И я буду вашей всегда.

Кира лежала у него на руках, лёгкая и невесомая, и профессор придерживал её всего лишь одной кистью, используя свою магию. А пальцами второй руки он надел тоненькое кольцо, о котором она всегда мечтала, туда, где ему всегда будет место. Кольцо, которое он давным — давно обещал подарить ей — и не забыл своего обещания.

— Мы поженимся немедленно после возвращения, — выдохнул он в её губы. — К дьяволу препятствия, к чёрту проклятия. Я собираюсь украсть вас с церемонии, разложить на кафедре и разорвать к чертям ваше свадебное платье, даже если вам придётся возвращаться к гостям голой, в моём фраке и в чулках.

— Без чулок дело не обойдётся, — шепнула Кира.

И закрыла глаза, когда губы её жениха нашли её.

Поцелуй, обещающий, что они преодолеют всё. Проклятие фон Вюрнера, алтарь, даже новое лишение памяти, если оно вдруг произойдёт.

Но его губы обещали, что этого не случится. Он любит её и защитит от чего угодно.

— Вы когда-нибудь занимались любовью на воздушном шаре? — задумчиво произнёс профессор Деннет. — Я, как ни странно, пропустил в своей жизни это прекрасное занятие. Предлагаю это исправить.

Он провёл пальцем по её груди.

— Прямо сейчас.

Он вновь поставил Киру на пол корзины, и она сама дёрнула за шнуровку, распуская платье до талии.

— Помните, когда вы первый раз велели мне раздеться? — спросила она. — Теперь, когда я стала вашей невестой по-настоящему, вы всё ещё будете отдавать мне приказы?

— Ну что вы, мисс Риаз. Я буду смиренным просителем у ваших ног.

Его лицо было совершенно серьёзно.

— И выполнять мои приказы? — уточнила Кира. — Выпрыгнуть из корзины и облететь дважды вокруг неё, например?

Глаза профессора блеснули.

— О, я даже могу отжаться на полу этой корзины несколько сотен раз. Особенно если вы, лежащая прямо подо мной, будете моим вдохновением.

Профессор с опасным видом шагнул вперёд, и Кира невольно отступила. Он покачал головой.

— Поздно, мисс Риаз. Теперь, когда вы стали моей невестой, желание делать с вами всё, что я хочу, только возросло. Снимите одежду. В храме пусто, и она вам больше не понадобится.

Кира попятилась и упёрлась в кабину, придерживая платье на талии.

— А если там кто-то есть?

— Пусть завидуют, — легко сказал профессор. — Так вы будете раздеваться или мне заломить вам руки за спину, накрыть ваше прелестное личико подолом и поступить с вами как с боевой добычей? Судя по блеску ваших глаз, вам очень этого хочется.

— Мне не хочется ходить голой в храме!

— А это, мисс Риаз, уже не ваша печаль. Как ваш будущий муж и господин, я держу вашу судьбу в своих руках, и вы будете меня слушаться.

Кира прикусила губу. Кажется, и впрямь будет, и с наслаждением. Будет даже умолять о суровых приказах, если он вздумает обращаться с ней уважительно и тоскливо.

Но сейчас она собиралась бунтовать. Пусть оставит ей платье, в конце концов!

Кира помотала головой.

— Я не буду раздеваться. Захочу — так вообще не буду вашей до первой брачной ночи. Уверена, алтарь поддержит моё стремление не жить во грехе. Может, я раскаялась!

Он расхохотался.

— Стоило бы, пожалуй, проверить вашу выдержку. Но вместо этого я, пожалуй, воспользуюсь правом вашего лорда и феодала… и потребую первую ночь сеньора заранее.

Два быстрых шага, и Кира оказалась развёрнутой к нему спиной с руками, заведёнными за спину. Она инстинктивно прижалась к нему, откидывая голову Тёмному Лорду на плечо. И охнула, когда он опустил её на дно кабины, вынуждая прогнуть спину и прижаться грудью к полу. Подол юбки задрался, и Тёмный Лорд небрежно набросил его Кире на голову.

— Настоящее гнездо разврата эта корзина воздушного шара, — насмешливо произнёс холодный голос. — Кто бы мог подумать? Ну же, маленькая лгунья, скажите, что вы возмущены таким жестоким оборотом событий. Я жду.

— Я… — Кира сглотнула. Рука, поглаживающая её спину и ягодицы, не очень — то оставляла места для раздумий. — Если вы хотя бы подумаете о том, чтобы повторить это с другой адепткой, я опою вас, прикую в подвале и заставлю исполнять все мои прихоти.

Короткая пауза. А затем удивлённый смех.

— Не знал, что вы способны на такую жестокую месть, мисс Риаз. Что ж, когда мы вернёмся, нам придётся совершить несколько экскурсий в подвал, чтобы укротить вашу ревность. А пока.

Раздался щелчок ремня, звук расстёгиваемой молнии, и в следующую секунду он сдвинул тонкую полоску её трусиков в сторону и вошёл в неё. У Киры перехватило дыхание.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — не останавливайтесь.

— Должен же я показать вам, — прошептал он ей жарко, — на что будет похожа наша супружеская жизнь. Но уверяю вас, такой однообразной она не будет. В брачную ночь вы будете моей королевой.

Кира застонала от дикого болезненного удовольствия, начавшего охватывать её. Коленями на полу жёсткой корзины, она лежала, вытянутая вперёд, и её полуобнажённая грудь тёрлась о жёсткое дерево снова и снова, возбуждая соски, уже твёрдые от желания. Она была мокрой, ошалевшей от высоты и головокружения, только подстёгивающего удовольствие, и единственное, чего Кира хотела, — чтобы это продолжалось подольше.

— Не смейте. умирать, — выдохнула она. — Я. только попробуйте.

Руки, лежащие на её бёдрах, сжались крепче.

— И упустить такой приз? — прошептал он. — Вы меня недооцениваете.

Он ускорил скользящие рывки в ней, и Кире показалось, что пол кабины уходит в сторону и под ней раскрывается небо.

Когда он ворвался в неё в последний раз — резко, сильно, утверждая своё право, — Кира охрипла от стонов. И когда он наконец повалился на пол кабины рядом с ней, обняв её обнажённые бёдра, Кира могла только блаженно выдохнуть.

А потом она почувствовала, как профессор встаёт, как жар от горелки становится меньше и корзина наклоняется под ней.

Кира приподнялась, оправляя юбку.

— Мы снижаемся?

Почти прилетели. И, кстати, я велел вам раздеться.

— Вам не стоит со мной спорить на этот раз, — серьёзно сказала Кира. — Нас ждёт алтарь, и мы должны быть едины.

Профессор хмыкнул.

— С каких это пор вы так поднаторели в искусстве дебатов, мисс Риаз? Что ж, ваша взяла — на этот раз. Имейте в виду, если бы не ваше прекрасное тело, я бы не сдался так просто.

— Хотите сказать, что вам только одно от меня и нужно?

Его голос сделался мягким, почти вкрадчивым.

— Ну почему же только одно, мисс Риаз? Я бы насчитал в этом списке по меньшей мере дюжину пунктов, и это лишь то, что я мог бы сделать с вами без магии.

Кира вздохнула.

— Вы безнадёжны.

— А вы очаровательны. Уверен, вы сохраните своё обаяние на долгие годы. — Между его бровями легла складка. — Надеюсь только, я смогу этим воспользоваться.

— Гнусно?

— Гнуснее не бывает. Мы приземляемся.

Глава 14

Кира вцепилась в стенки корзины, предвкушая, как они рухнут о скалистую поверхность. Но её рулевой знал своё дело: они приземлились очень мягко, и профессор, выпрыгнув из корзины, без труда удержал её одной рукой, нанизывая на неё крепящие верёвки. Кира глядела на него не без зависти. Ей, донору по призванию, было не достигнуть подобной силы. Даже левитация была ей недоступна.

Сможет ли она взлететь без рубинового амулета на шее?

А потом Кира перевела взгляд на каменные двери, покрытые рунами, и у неё замерло дыхание.

Сила. Древняя сила, исходящая из ворот. Перстни-артефакты Тёмного Лорда и его амулёт, поблёскивающий алым на груди, тоже излучали магию, но эта сила, казалось, была способна сжечь Киру на месте.

— Я боюсь, — прошептала она.

— Правильно делаете. Бойтесь сильнее, мисс Риаз, и мы сможем выжить.

Профессор обнял её за плечи и повлёк к дверям.

— Как мы их откроем?

— Кровь, — спокойно сказал он, доставая небольшой нож. — Ваш амулет справится с исцелением за секунды, не бойтесь. Но это, увы, не самое страшное здесь.

— А что?

— Мы идём к алтарю, мисс Риаз, и нам нужно принести жертву. Вы это помните?

— Да, — тихо сказала Кира. — И кажется, я даже догадываюсь, какую жертву. Мы оба это видели. Мою память.

— Я не дам вам это сделать, — ровным голосом произнёс Тёмный Лорд. — И вы мне подчинитесь.

Кира моргнула.

— Как вы собираетесь…

— Увидите.

Они подошли к двери вплотную, и профессор без замаха полоснул себя по пальцу. Совсем неглубоко.

— Не собираюсь калечить себе руку, — спокойно пояснил он. — Заживёт за несколько минут.

Он начертил руну кровью на безликом камне, и Кира с содроганием узнала руну Целар. Руну, используемую для клятв. В том числе — клятв на крови.

— Я буду тем, кто отдаст, что мне дорого, — холодно произнёс он голосом Тёмного Лорда. — Я плачу эту цену. Клянусь, что отдаю это добровольно на всё время, данное нам в храме.

После ритуала на алтаре цена вернётся, если они победят. Если алтарь признает их достойными, если они проверят свои чувства.

Но если нет.

Уплаченная цена сделается отданной навечно. Возможно, её никогда нельзя будет вернуть.

— Что вы отдаёте? — быстро проговорила она. — Какую цену платите?

Профессор не обернулся.

— Тише. Поднесите к стене ладонь.

Кинжал едва задел её палец, но на нём тут же показалась алая капля крови. Рука профессора припечатала её кисть к стене, и Кира тихо охнула: двери начали открываться.

Прямо в чёрный каменный тупик. Зал, откуда не было ни входа, ни выхода.

Кира едва почувствовала, как её берут за руку. Как она шагает вперёд. Как ворота, каменные ворота, которые невозможно открыть без крови ни изнутри, ни снаружи, закрываются за ней.

И как они остаются в полутьме, которую разгонял лишь луч света, падающий из излучины — щели под потолком.

Профессор повернулся к ней.

— Давным-давно, — тихо сказал он, — древняя магия решила, что мужчина не может существовать без женщины. Что самый великий маг — ничто, если не найдёт ту, что сама с радостью отдаст ему свою магию и многократно увеличит его силы, оставаясь магом сама. И только через чувственность, только став парой, объединившей двоих, они раскроют свои силы и станут едины.

Его лицо осветила знакомая насмешливая улыбка.

— И от каждой женщины, ложащейся на алтарь, будь то Майян много лет назад или вы сейчас, храм требует своего. Ведь он видит вас как древние его строители. Мужчины.

По спине Киры прошла лёгкая дрожь.

— И чего хочет от меня храм? — прошептала она.

Улыбка стала куда более насмешливой.

— Догадайтесь.

Ничего хорошего ей это не сулило.

— Я не зря велел вам раздеться в корзине. Храм примет вас только обнажённой: древние маги ценили женскую наготу превыше всего. И, признаться, мы недалеко от них ушли.

Он поцеловал её, и Кира почувствовала, как с неё падает одежда. Сама, хотя Кира не расстёгивала и не снимала ничего, а профессор не прикасался к ней.

Она осталась обнажённой, и профессор долго глядел на неё.

— Мы сейчас зайдём в храм, — наконец тихо произнёс он. — Испытания продлятся совсем недолго, а потом вы подойдёте к алтарю.

— Я? Почему не вы?

Он лишь покачал головой.

— Увидите. На случай, если вы не справитесь и я… не вернусь, — он запнулся, — или что-то ещё пойдёт не так, я хочу, чтобы вы обратились к Этьену Дюпри. Он поможет и с вашей карьерой, и с вашим образованием. — Короткая усмешка. — Наймёт ту самую преподавательницу по ритуальной магии, которую нанял бы вам я. И предложит вам массу интересного.

— Я не хочу массу интересного, — прошептала Кира. — Я хочу вас.

— Не все наши желания исполняются, мисс Риаз. Прощайте.

Кира не успела его остановить. Профессор подошёл к противоположной стене и приложил к ней ладонь.

И рухнул беззвучно.

Кира бросилась к нему, забыв про одежду.

Он лежал неподвижно, едва дыша. А рядом с ним на её глазах в стене открывалась дверь.

— Вставайте. — Кира схватила его за плечи. — Я не могу вас оставить здесь, вы мне нужны! И похолодела: дверь, отомкнутая профессором, начала закрываться.

Кира не успела бы привести профессора в чувство. Вместо этого она схватила его за ноги — и потащила.

Вперёд, в небольшой чистый зал, исполненный в виде многоугольника. Ни следа дверей в нём не было.

Дверь замерла, пока Кира тащила профессора через проём. Но, едва Кира убрала его голову с прохода, та захлопнулась, и каменная стена вновь стала единым целым.

— Вставайте, — снова позвала Кира. — Ну же.

Бесполезно. Оставалось только одно.

Кира приникла к его рубашке, сжимая в пальцах свою бриллиантовую каплю. Прижала её к сердцу — и потянулась к его руке, на запястье которой она сама когда-то вычертила огненную руну Тайт.

И быстро поднесла руну к своей руне над грудью. Ассо.

Желание и сердце.

— Дуайт, — лёгким шёпотом вырвалось у неё. — Очнись. Я люблю тебя.

Он моргнул. Кира медленно слезла с его груди.

И вдруг заметила, что в нём что-то изменилось. Он казался моложе. Словно за секунды он сделался ближе к юности на десять или двенадцать лет. Как?

— Арайян? — хриплым голосом произнёс Тёмный Лорд, моргая. — Что со мной произошло? Почему я снова здесь? Ты же распахнул ворота…

Он повернул голову и резко отшатнулся от Киры.

— Что за чёрт?

Кира обняла себя руками, подтягивая к груди колени, пытаясь скрыть свою наготу.

Она уже поняла, что произошло.

— Храм должен был лишить меня памяти, — сухо сказала она. — А вы пожертвовали собой и подарили храму свою. Теперь вы вернёте её, только если дойдёте со мной до алтаря — и выберетесь отсюда успешно. Если алтарь разделит нас, вы останетесь тем же.

— Не возражаю против такого исхода, — холодно бросил Тёмный Лорд. — Связывать себя с незнакомками — моя последняя забота. Как вас зовут?

— Кира. Кира Риаз.

Он бросил взгляд на её руки.

— И аж искритесь от бриллиантов. И я взял вас с собой, чтобы вы стали моей парой? Для чего?

Вряд ли он поймёт, что он её любил. Если подумать, каким Тёмный Лорд был в двадцать шесть…

— Я лучший донор Академии, — просто сказала она. — Возможно, лучший в мире.

Он хмыкнул.

— То есть я заставил вас прийти сюда?

— Не совсем. То есть. — Кира поколебалась. — У меня не было выбора. На вас висит смертельное проклятие, а мои силы иссякли. Чтобы я помогла снять с вас проклятие, их надо вернуть.

Тёмный Лорд нахмурился. И наконец заметил амулет у себя на груди.

— Дьявол, — пробормотал он. — Когда я успел так навернуться?

— Когда пошли против своего отца и украли у него амулет.

Он усмехнулся.

— Ну хоть в этом мне повезло. Хотя везение, конечно, сомнительное. Ладно, поднимайтесь. Кира осторожно встала, стараясь держаться от него подальше.

— Вы уже были здесь с Арайяном и Майян, — нерешительно заметила она. — Что нам предстоит?

— Что будет на алтаре, я не знаю, — сухо произнёс Тёмный Лорд. — Мне открылись залы храма, и я долго бродил здесь, но к самому алтарю меня так и не допустили. Будущая истинная пара уходит туда одна.

Он кивнул на противоположную стену, и Кира наконец заметила там бледные отблески рун. Всё-таки ход внутрь храма существовал.

— Значит, нам надо идти туда, — с дрожью в голосе произнесла Кира. — И там будут испытания? Сколько?

— Вам кто-нибудь говорил, что вы задаёте слишком много глупых вопросов? — отрезал Тёмный Лорд. — Не мешайте мне думать.

— Вы не хотите узнать о своём будущем?

— Я похож на идиота? Вы переврёте половину. Узнаю сам, когда придёт время.

Он тоже встал и начал мерить шагами комнату. Очень спокойно: его пальцы висели расслабленно, и он мало походил на человека, которому только что сообщили, что он скоро умрёт.

— Стало быть, вас притащил сюда я, и цену тоже заплатил я, — наконец произнёс он совершенно спокойным голосом. — Хотя её без разговоров заплатили бы и вы, заставь я вас. Интересно, почему я пошёл на такую жертву. Я так высоко вас ценю?

— Более того, — с горечью сказала Кира. — Мы совершили обмен кровью, и проклятие должно было коснуться нас обоих. Но вы взяли проклятие на себя целиком, приблизив свою смерть.

Тёмный Лорд смотрел на неё с таким видом, будто увидел говорящего ежа.

— Что? — очень тихо спросил он.

— Вы изменились. Вас лишили памяти почти на шесть лет, и в вас родилась новая личность, добрее и мягче предыдущих. — Кира слабо улыбнулась. — Хотя такая же саркастичная.

— Хоть в этом я не изменился, — пробормотал он, опускаясь посреди комнаты. — Идите сюда и сядьте напротив.

Кира, помедлив, повиновалась. Сидеть обнажённой перед молодым Тёмным Лордом, совершенно незнакомым ей, было странно и неловко, но сейчас ей было не до стеснения.

Решалась её судьба. Его судьба.

— Очевидно, я хочу жить, — после недолгого молчания заявил Тёмный Лорд. — И, раз уж вам суждено стать моей парой, сопротивляться я не могу и не буду. Но в таком состоянии ритуал у нас вряд ли выйдет: я едва вас знаю, а вы меня не любите.

Кира наклонила голову. Это было разумно.

— И что вы предлагаете? — Она не сумела убрать из голоса иронию. — Может быть, нам стоит познакомиться поближе? Выпить кофе?

— Хотя бы никуда не двигаться, пока мы не выработаем стратегию, — сухо сказал он. — Сколько лет прошло?

— Десять.

— У меня отобрали десять лет. И я, разумеется, хочу их вернуть. Я сделаю для этого всё — и вы мне поможете. — Он холодно посмотрел на неё. — Вам ведь не хочется, чтобы тот, кто вас любит, погиб.

Нет, — тихо сказала Кира. — Но мне кажется, что…

Она запнулась. Идея, родившаяся у неё, была…

Нет, не немыслима. Но думать об этом ей было чертовски неуютно.

— Любовь, — шёпотом сказала она. — Арайян и Майян доказали свою любовь друг к другу, несмотря на то, что она родила ребёнка от другого и между ними стояли другие препоны. Между нами тоже стоят препятствия, верно? Ваша память, наша общая нелюбовь. точнее, отсутствие любви.

Его взгляд был холоден.

— К чему вы клоните?

— Мы должны полюбить друг друга. По-настоящему. Иначе ничего не выйдет.

Несколько секунд Тёмный Лорд молчал, безмолвно глядя на неё.

Затем хмыкнул.

— Великолепно.

— Когда-то, — проговорила Кира, — когда я возвращала вам память в ритуале, мне было видение. Я увидела вас, потерявшего память окончательно. Но даже та ваша копия смогла меня полюбить.

— Очевидно, у моего двойника было хорошее воображение, — бросил Тёмный Лорд. — С чего вы вообще взяли, что я умею любить? Мне-то не подсаживали новую личность. И я едва знаю вас.

— Я тоже росла в Сером Доме, — помолчав, сказала Кира. — Я немного ощущаю ваши эмоции через нашу связь мага и донора, хотя далеко не всегда. Я была всем для вас. или очень многим, раз вы отдали свою память вместо моей. Но это лишь слова, правда?

— Правда, — мрачно произнёс Тёмный Лорд. — Или же вы врёте.

Кира вздрогнула.

«Маленькая лгунья…»

— Что?

— Вы говорите со мной как с незнакомцем, которому описываете чужую счастливую жизнь. Мне плевать на ваши улыбки и сладкие слова. Мне нужна правда. Я должен знать, что между нами было и чем вы были для меня.

Его ледяной взгляд вперился в неё.

— Я не могу пытать вас, очевидно. Но я получу то, что хочу знать.

Кира закусила губу. Этот незнакомец был прав.

Почему, чёрт подери, ей так стыдно это признать? Так неудобно, неловко и так кричаще не хочется раскрываться перед ним?

— Вы топили мою копию в бассейне с мёдом, чтобы напугать меня, — проронила она. — Поставили в подвал скамью для порки и взяли меня на ней очень… экзотическим способом. Заставили меня раздеться перед вами, когда я впервые прибежала к вам за помощью. Я ходила по Академии в одной мантии без нижнего белья, без звука позволяла вам брать меня в кабинке туалета или на капоте машины. Носила ошейник и след от хлыста, была вашей рабыней, когда вы снова потеряли воспоминания и обрели свою былую жестокость. Но даже тогда вы полюбили меня снова, хотя это не помешало вам меня. наказывать. Вам достаточно?

Тёмный Лорд глядел на неё, приподняв брови.

— И вы собирались умолчать об этом? — наконец спросил он. — О такой вкусной и захватывающей истории? Зная, как она может быть важна? Да вы, я гляжу, и вовсе не желаете меня спасти.

— Посмотрела бы я на вас, будь вы на моём месте!

— Вы на себя и смотрите. Думаете, я не могу перенести основную тяжесть проклятия с себя на вас прямо сейчас? Вы умерли бы за считаные часы.

Кира похолодела.

— Не.

— Не нужно? Разумеется, нет. — Он усмехнулся. — По крайней мере, я не собираюсь быть жестоким с девушкой, которая так явно обожает будущего меня. Встаньте. Дайте посмотреть на себя. Что-то я не вижу на вас ни ошейника, ни следов от плети.

Кира медленно встала.

— Когда вы вернули себе память, — тихо сказала она, — вы стали намного мягче.

— И вы наверняка жалеете об этом, не так ли?

Он небрежно коснулся её бедра, заставляя повернуться. Приподнялся — и Кира охнула от короткого шлепка по ягодице.

— Не то, к чему я бы стремился всю жизнь, но сойдёт, — констатировал Тёмный Лорд, вставая. — У нас не так много времени. Идёмте.

Кира моргнула.

— Куда?

— За мной. Раз уж вы так привыкли подчиняться, вы переходите под мою власть.

Но испытания. мы же ещё не готовы.

— Глупая девчонка, — безэмоционально произнёс Тёмный Лорд. — Ваше дело отныне и впредь — подчиняться мне. Здесь нет плетей и кандалов, но я, поверьте, куда страшнее.

В это она верила полностью.

— Тогда подойдите и толкните дверь. Здесь ключом должен быть… — Он вдруг потёр лоб. — Дьявол, я не видел, как он входили сюда. Арайян открыл для меня ту, другую дверь, и я не успел даже увидеть, как он открывает свою. Должно быть, он хотел сплавить меня подальше, чтобы остаться здесь вдвоём со своей женщиной. Но зачем, если они должны были соединиться на ритуале всё равно? Зачем уединяться ещё и здесь?

Он пожал плечами.

— Должно быть, мы должны толкнуть двери вместе, чтобы алтарь увидел, что мы оба хотим того же. Идите сюда, Кира Риаз.

Тёмный Лорд подвёл её к мерцающим рунам и взял за руку, на которой не было пореза. Второй он взялся за едва различимые линии двери. Остался слабый отпечаток крови, заметила Кира.

— Теперь вы. Быстро.

Кира нерешительно подняла руку. И коснулась ею двери рядом с рукой Тёмного Лорда.

Её отбросило с такой силой, что она чуть не пролетела через весь зал. Кира не успела сгруппироваться, не успела ничего…

Но железная рука Тёмного Лорда удержала её. Рука, в которой было больше магии, чем во всех адептах Академии, вместе взятых.

Кира почувствовала облегчение. А потом послышался короткий вскрик, и магия дверей ударила уже её спутника.

Доля секунды, и Тёмный Лорд отлетел к стене, таща её за собой.

В последний момент он успел притянуть её к себе, уберегая от удара. Но Кира едва это почувствовала: чужеродная магия, магия храма, казалось, заполнила всё её существо. В глазах темнело, виски ломило болью, и горше всего было сознание, что они не выполнили какое-то условие, не прошли испытание, и теперь, если двери не пропустят их, её спутника ждёт гибель.

— Кира! — услышала она далёкий крик сквозь полудрёму, переходящую в сон, похожий на смерть. — Кира!

«Я здесь», — попыталась сказать она, но не смогла.

Темнота.

Глава 15

Кира пригубила вино. Сгущались сумерки, и небо над лесом было почти такого же цвета, что и алая жидкость в её бокале.

.. Она вновь была в прошлом. В таком недавнем прошлом.

— Смакуете?

Кира перевела взгляд на Тёмного Лорда. Они сидели на крыльце в лёгких креслах, наслаждаясь закатом и вином. Один из уикэндов, когда он привозил её к себе домой.

В прошлом.

— Хорошее вино, — откровенно сказала она. — И прекрасный собеседник, милорд.

Он чуть наклонил голову, глядя на неё с иронией.

— Рад, что вам нравится.

— Когда-нибудь вам и мне понравится ещё больше, — с грустью сказала Кира. — Когда вы вернёте себе себя. Вашу память, опыт, знания.

— Иногда мне кажется, что лучше не знать будущее, чем знать его, — рассеянно произнёс Тёмный Лорд. — Ведь мы меняемся, мисс Риаз. Знание меняет нас. А кому хочется меняться?

Он поставил бокал на столик и повернулся к ней.

— Куда легче и приятнее быть тем, кем хочется, и брать то, что хочется. Мне не нравится ваше платье. Снимите его.

Кира перевела взгляд на своё открытое платье цвета нежной рябины, с двумя полосами ткани, перехлёстом проходящими по её груди.

— Что-то не так? — Тёмный Лорд откровенно посмеивался. — На вас нет белья, не так ли?

— Вы запретили, милорд.

— Верно. Прекрасная предусмотрительность с моей стороны. Снимайте. В эту глушь никто не заедет. А если и заедут, от любого моего гостя вас ждёт только восхищение — и искреннее желание вам угодить. Он не посмеет повернуться к вам, если вы того не пожелаете.

— А если заедет не ваш гость?

— Тогда я его испепелю за один взгляд на вас, — лениво произнёс Тёмный Лорд. — Вы будете раздеваться или мне стоит разложить вас на столе и сделать с вами что-нибудь интересное?

Кира сглотнула и завела руки за спину, освобождая платье от застёжки на шее.

— Слишком медленно, — бросил Тёмный Лорд. — Вы разленились, мисс Риаз. Пожалуй, я должен оставить вас после лекций.

— В аудитории, куда кто угодно может зайти? — Кира сбросила лямки платья вниз, обнажая грудь, и встала. — Даже вы не посмеете.

— Ваш лорд-ректор посмеет всё. Даже вылизать вас как следует на этом же столе — или на кафедре. Или выгнать вас из аудитории голой с разорванным табелем. — Он усмехнулся. — И моя безнаказанность меня совершенно не пьянит.

— Врёте.

— Хотите проверить? Вы меня искушаете.

Кира медленно потянула платье с талии вниз, не отрывая взгляда от Тёмного Лорда. И с тайным торжеством увидела, как его дыхание делается неровным.

— Что вы со мной сделаете, когда я разденусь, милорд? — дразняще спросила она. — Хватит ли вашей фантазии на что-нибудь, кроме того, чтобы заставить меня снова одеться?

— А вот хватит, — невозмутимо отозвался её визави. — И на то, чтобы не запирать вас в подвале, а отправить домой в Академию, меня хватит вполне. И как вам такое чудовищное и ужасное наказание?

Кира переступила через платье, оставшись совершенно обнажённой.

И шагнула к нему.

— Нет, — проговорила она, опускаясь перед ним на колени. — Вы не решитесь так себя наказать.

— Я и не решусь? Да вы высказываете крамольные мысли, маленькая лгунья. Или провоцируете меня, зная, что я могу сделать с вами всё?

Её тонкие пальцы пробежались по его коленям, легли ему на бёдра. И медленно, дразняще медленно скользнули к паху.

— Я могу доставить вам такое удовольствие, — прошептала она, — что вы забудете обо всём. И никогда меня не прогоните.

Негромкий смешок, низкий, волнующий.

— Тогда покажите мне, мисс Риаз. В чём заключается рецепт вечной верности и вечной любви?

Её пальцы потянули молнию его брюк вниз.

— В вас, — произнесла она, глядя ему в глаза снизу вверх. — И во мне.

А потом она закрыла глаза и всем своим телом, от ушей до кончика языка, ловила его стоны. Короткие, сладкие, вынужденные, вырванные у него против воли — ведь власть в эти минуты была у неё. Власть, которую она уступала без боя, едва поднявшись с колен. Власть, которую он дарил ей, не прекращая её защищать и о ней заботиться.

Власть. Любовь.

Его руки, она чувствовала, вцепились в подлокотники кресла. Последний хриплый стон — и Кира наконец оторвалась от него, сглатывая.

— Вы умеете развлечь, мисс Риаз, — хрипло прошептал он.

— Я стараюсь быть послушной наложницей, милорд.

Короткий вздох.

— О нет. Вы делаете всё, чтобы мужчина сделался от вас без ума. Чтобы вы стали ему нужны. Я надеюсь, что вы не ждёте подобных заверений от меня?

Её сердце упало.

— Нет, — глухо сказала она, вставая и прижимая к себе упавшее платье. — Не жду.

— А зря. Потому что в моменты, как этот, невозможно не испытывать подобных чувств. Кира вздрогнула.

— Вы…

— Вы нужны мне, — спокойно сказал Тёмный Лорд. — Что до моего разума, я не теряю его ни при каких обстоятельствах, иначе давно был бы мёртв. Но, будь я обычным влюблённым мальчишкой, я бы без раздумий сказал, что без ума от вас, — почему нет? Раз уж нежности радуют вас куда сильнее, чем бриллианты, я готов вас порадовать.

Он встал.

— Идёмте в дом. Этой ночью я хочу наконец-то бросить вас на шёлковые простыни в подвале и как следует приковать, и сейчас мы выберем подходящие цепи.

И Кира, чувствуя, как жарко запульсировало у неё между ног, с дрожью поняла, что хотела спуститься с ним в подвал больше всего на свете. И быть прикованной хоть десятью цепями, если это доставит ему удовольствие.

А потом она почувствовала, как её тянет обратно из прошлого…

В настоящее.

Она очнулась оттого, что низ её живота массировали чужие мужские пальцы. Кира слабо застонала, и в этот момент вспомнила, где она и что с ней.

— Прекратите, — пробормотала она, не открывая глаз.

Холодный смешок.

— Нет уж. Я узнал себя в вашем видении, Кира Риаз. Раз уж мы должны любить друг друга, вот хороший способ начать.

Его пальцы небрежно отбросили длинную прядь с её уха.

— К тому же вы здорово меня распалили.

— Это ещё не любовь, — прошептала Кира. — Это…

— То, чего вы хотите, — раздался ледяной шёпот. — И вы не будете мне противоречить.

Она открыла глаза, моргая, и их взгляды встретились.

— Вам нравится, когда я вам противоречу, — проговорила она.

— Неужели?

Тёмный Лорд медленно раздвинул ей ноги широко в стороны. Хищно пробежался руками по её груди и положил палец на её нижнюю губу.

— Возьмите его в рот, — негромко предложил он. — И покажите мне всё, что делали в видении.

Кира покорилась, не отрывая от него взгляда. Между ног начал пылать огонь, когда её язычок нежно скользил по шершавой подушечке, касаясь мягкой кожи вокруг ногтя. Дыхание мужчины перед ней сделалось хриплым.

— Развратная девчонка, — прошептал Тёмный Лорд. — Многому же я успел тебя научить.

Он склонился над ней и скользнул зубами по ключице, словно ставя метку. Кира вскрикнула — и обомлела от чувственной, умелой ласки языком, который прошёлся по её шее к уху, находя там тайные чувствительные точки.

Она не принадлежала этому незнакомцу. Но его, кажется, это совершенно не касалось.

Язык жадно и неумолимо спускался все ниже, отметая её бесплодные попытки прикрыть сначала грудь, потом низ живота.

И наконец он приник к ней ртом, вызвав у неё беспомощный крик.

Тёмный Лорд не остановился.

Ей нравилось, что он с ней делал. Кира кусала губы, лёжа перед ним совершенно беззащитная. И она хотела, чтобы он вырывал у неё стоны и крики снова и снова, пока она не охрипнет, пока не упадёт в обморок, пока не.

Ей было почти стыдно за свои чувства. За пульсирующий жар внутри живота, за то, как подрагивали её бёдра, за то, что он был незнакомцем, а она отдавалась ему, обнажённая, пока он был полностью одет. Ведь он не был её профессором, он был.

Но он был им. Почти им. И она должна была помочь ему вернуться.

Ни один мужчина больше не прикоснётся к ней так. Никогда в жизни. Она вручила своё тело Тёмному Лорду, принадлежала ему и была его навеки, и никто другой её даже не поцелует.

И, с воспоминаниями или нет, он всегда будет её мужчиной.

Ей вдруг показалось, что это её осознание ключом повернулось в двери, открывая дорогу дальше. И теперь, если она теперь коснётся противоположной стены, взяв Тёмного Лорда за руку, ход откроется перед ней.

Но откроется ли дверь перед ним?

Кире было не до этого. Под грубыми ласками его пальцев она изнывала, от чувственных движений умелого языка её удовольствие только усиливалось. Она готова была умолять его на коленях продолжать, разрешить ему делать с её телом всё, что ему хотелось, но присвоить её и сделать своей сейчас же.

И он сделает это. Он снова станет цельным и вернётся к ней, они соединятся на алтаре, и каждую ночь она будет принадлежать ему так полно, как только женщина может принадлежать мужчине.

Наконец Кира всхлипнула в последний раз, и он, плотоядно и сыто облизнувшись напоследок, приподнялся, наклонился над ней — и грубо, властно поцеловал.

Его рот пил её, пока его руки делали с ней что хотели, и Кира застонала, когда её тело вновь взорвалось сладкой судорогой. Дрожь дошла даже до пальцев ног.

Тёмный Лорд лёг рядом с ней, прижимая её к себе.

— Ты готова, — прошептал он. — Готова отдать мне всю свою магию, чтобы снять проклятие. Только вот беда: у тебя ещё нет магии, а мы ещё не у алтаря. И как туда добраться? Я хочу тебя, всё моё нутро пылает от безумия, но это не то, всё ещё не то: на твоём месте могла бы быть любая.

— Я отдала себя вам, — еле слышно произнесла Кира. — Я почувствовала это в себе. Дверь откроется передо мной.

— Но не передо мной. Ты знаешь, кто я, и готова отдать себя мне. Но я — не ты. Я не знаю тебя. Хочу знать, хочу взойти на алтарь — и не могу.

Кира закусила губу. Её тело всё ещё было разгорячённым от любви, и мужчина, лежащий рядом с ней, тяжело дышал от возбуждения.

Но она не могла влюбить его в себя за несколько минут. Не могла рассказать ему всё их прошлое за полчаса. Не могла показать, как любит его, как всегда любила…

Невозможно. А значит.

Кира повернулась — и скользнула к нему в объятья. Уютно и просто, как делала уже много раз.

— Что. — начал он.

— Расскажите мне сказку, — попросила она. — О вас и обо мне.

Тёмный Лорд поперхнулся.

— Сказку, — наконец сдавленным голосом произнёс он.

— Сказку. Это поможет, вы увидите.

Он помолчал.

— Вы это серьёзно, да?

Кира кивнула, удобнее устраиваясь в его объятиях на жёстком полу. Ей было совершенно не холодно, напротив, расслабленно и приятно.

— Просто попробуйте.

— Если это не поможет, — предупредил он, — я отомщу.

— Я понимаю.

Короткий усталый вздох.

— Один великий маг, — не без раздражения начал Тёмный Лорд, — любил опасные эксперименты, и риски, на которые он шёл, не раз приводили его к тому, что он терял память. Всю, целиком. Он не терял своих знаний и умений, но не мог вспомнить собственный дом и имя.

— Поразительно.

— Молчите, иначе я тоже заставлю вас вспомнить, каким я могу быть без мягких и добрых воспоминаний. Итак, наш маг забывал себя раз за разом. А чтобы вспомнить, кто он, он всегда носил с собой дневник, где записывал свою жизнь день за днём, и таким образом его память всегда была при нём.

Тёмный Лорд помолчал.

— Но однажды случилось так, что во время эксперимента дневник упал в магическую жаровню и почти все страницы пропали. Маг потерял память в ритуальном круге посреди леса и, очнувшись, понятия не имел, куда идти. Он успел прочесть своё имя в дневнике и понял, что с ним произошло, но в остальном он был беспомощен, как ребёнок.

Кира замерла от предвкушения.

— И тут, — злорадно продолжил Тёмный Лорд, — из леса появились три обнажённые нимфы и предложили помочь ему найти дорогу домой.

— Хм, — только и сказала Кира.

— Первая, разумеется, потребовала все богатства, что ждали его дома. Он лишь фыркнул на такое непотребство и прогнал её прочь, вдоволь насладившись видом её аппетитной… спины. Я уже говорил, что все три нимфы были совершенно голые?

— О да, — вздохнула Кира. — Говорили.

— Рад, что вы запомнили. Вторая нимфа. потребовала, чтобы тот взял её в жёны.

И он тоже отказался?

— Наотрез.

— А третья?

Тёмный Лорд долго молчал.

Очень долго.

— Вы вернули мне память? — совершенно другим тоном спросил он.

- ^Да.

— Без других последствий? Такие ритуалы убивают.

— Он… вы оказались в коме. На несколько месяцев. И умерли бы, только… — Кира запнулась.

— Кома, — медленно сказал он. — Из которой, впрочем, вполне можно выйти самому. Так и произошло?

— Нет. Вы начали умирать. Вы. был ритуал, вы должны были отдать свою магию, чтобы проснуться.

— Но она при мне. — Тёмный Лорд приподнял пальцами её подбородок. — Вы отдали вашу? Вы лишились магии почти целиком?

— Да, — прошептала она.

— Зная, что это может меня не спасти? Что вы неопытный маг и этот шаг может вас убить?

^{- Да}.

— И у вас получилось, — медленно сказал Тёмный Лорд, на миг накрывая пальцами её губы.

— Я очнулся. Зачем вы это сделали, Кира Риаз? Боялись остаться без моей защиты перед моим отцом?

— Нет, — прошептала она, вспоминая его слова в воздушном шаре. — Я боялась, что вы умрёте

— и остановится солнце.

Тёмный Лорд замер.

— Я всегда этого боялся в детстве, — тихо-тихо сказал он. — Что остановится солнце. Кажется, я этого не забыл.

Кира невесело улыбнулась.

— Вы обещали сказку, помните? Чего от мага потребовала третья нимфа?

Тёмный Лорд откинулся на спину. Раскинул руки.

— Вы правда хотите знать, как кончится какая-то сказка? Что вам в ней?

— Мне это нужно, — тихо сказала Кира. — Правда.

Он глубоко вздохнул.

— Хорошо. Итак, три прекрасные обнажённые нимфы пообещали магу, что вернут ему воспоминания, но требования двоих из них были непомерными, и он прогнал их прочь. Осталась лишь одна.

— И чего она попросила?

— Если вы прервёте меня ещё раз, я завяжу вам рот. Она не попросила… ничего.

Кира ахнула, но молча.

— Нимфа наклонила голову и сказала, что будет счастлива вернуть такому великому магу всё его прошлое. Но она попросила его о милости. Отдать ей следующую его ночь и следующий день — те, которые должны наступить сейчас. Она проведёт их с ним, заберёт воспоминания о них из его памяти и никогда больше не попадётся ему на глаза.

Звучит как удачная сделка.

— Нимфа обещала вернуть ему память, но взамен забрать одну ночь и один день, — задумчиво произнёс Тёмный Лорд. — И маг согласился. Как он мог отказаться? Ведь её просьба была совсем небольшой, а четвёртой, запасной нимфы у него не было.

Кира легла ему на плечо, и он обнял её одной рукой.

— Они провели вечер вместе, гуляя по лесу, — негромко сказал Тёмный Лорд. — Маг поделился с ней своей растерянностью, своим одиночеством, и тем, что воспоминаний у него, по сути, вовсе не было — лишь записи в обгорелом дневнике. И он был не очень-то уверен, что хочет получить эти записи обратно. Что ему было в них? В пустом замке, где его, скорее всего, никто не ждал?

Кира молча кивнула.

— Вечер перерастал в ночь, и на небе высыпали звёзды. Нимфа отвела мага на ложе из мха и ельника и начала готовить для себя второе ложе в стороне. Маг удивился такой стыдливости в нимфе и предложил ей разделить ложе с ним, но она покачала головой. Она была невинна и отдала бы свою первую ночь только по любви. И как он ни настаивал, как ни упрашивал — всё было напрасно.

Кира еле слышно вздохнула. Тёмного Лорда бы не остановили уговоры.

Но это была сказка.

— Ранним утром они проснулись, — продолжал Тёмный Лорд, — и поняли, что были голодны. Нимфа, облачившись в волшебный плащ из диких трав, отвела мага к дальней деревне, где гремела ярмарка. В его карманах бренчало серебро, и он купил им обоим сладкого сыра и свежего хлеба, и сидра в запотевших кружках, и ярких лент в косы обомлевшей нимфе. И до самого вечера они гуляли на ярмарке, хохоча, как дети. Маг не помнил своего прошлого, но, кажется, он никогда не был так счастлив раньше.

— А вечером… — неуверенно начала Кира, прижавшись к нему.

Тёмный Лорд бросил один взгляд на неё, словно раздумывая, наказать ли за то, что она перебила его, или нет, — и махнул рукой.

— Вечером, — сказал он, — они сидели на упавшем дереве на окраине деревни, и нимфа рассказывала магу о звёздах. О легендах, что ходят у лесного народа, и об историях любви, что передавались среди них из уст в уста. А маг рассказал ей то, что помнил сам о мореплавателях и телескопах, и о давно утерянном умении вплетать звёздный свет в руны и ритуальные круги.

Это было невозможно, Кира знала. Но в сказке это звучало потрясающе красиво.

— И когда из-за облаков вышла луна, — завершил Тёмный Лорд, — маг поцеловал свою нимфу, узнав вкус дикого мёда на её губах. А когда они вернулись в лес, донёс её на руках до ложа, где пахло сухим мхом и свежей хвоёй, и сделал её своей у журчащего родника. Унего осталось совсем мало времени. Вечер заканчивался, и приходил срок уплаты одной ночи и одного дня. А после уплаты он не увидел бы свою нимфу вновь: ведь она обещала исчезнуть навсегда. Обещала, хотя он хотел бы всю ночь не выпускать её из объятий.

Кира молчала.

Тёмный Лорд шевельнулся, обнимая её уже двумя руками, прижимая к себе.

— Сколько раз я спасал вам жизнь? — произнёс он. — Два, три?

— Я сбилась со счёта, — прошептала Кира.

— А вы спасли меня. Так странно. Я с трудом верю, что мог так привязаться к кому-то. К женщине. Сделать её своей парой. опираться на неё. Желать от неё любви, семейного очага, даже детей, быть может. Я знаю, что привёл вас в храм сам, но даже сейчас, внутри, это кажется невозможным.

— Я могу уйти, если вы пожелаете, — с трудом сказала Кира. — Потом, если вдруг что-то пойдёт не так и ваши воспоминания не вернутся. Если вы не захотите меня видеть. я уйду. Я только хочу снять с вас проклятие.

Его плечи вздрогнули.

— Странно, — негромко сказал он. — Именно это магу сказала нимфа.

Теперь вздрогнула уже Кира.

— Ей не нужно было от него совсем ничего. Только один день и одна ночь — ведь она полюбила его с первого взгляда. И теперь, когда он готов был уйти, она отдавала ему его память и отпускала его.

Молчание. Тишина.

А потом в этой тишине раздался скрип камня.

Скрип открываемой двери.

Сердце Киры бешено забилось. Но Тёмный Лорд и не думал вставать.

— Маг обнял нимфу за плечи, — сказал он, обнимая за плечи Киру, — и сделал самый важный выбор в своей жизни. Он выбрал помнить эту ночь и этот день вместо своего прошлого и сказал об этом вслух. Сказал, глядя ей в глаза — чтобы увидеть в них любовь в ответ. И, хотя он не помнил этого, никогда в жизни он не был более счастлив, чем в ту минуту.

— И он отказался от остальных воспоминаний? Он никогда не вернулся домой?

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Может быть, они нашли способ. А может быть, и нет. История об этом умалчивает. Но у него остался разум, остались знания, остались искусные руки. И у него была любовь. Думаю, Кира Риаз, он не бедствовал.

— Он не вернулся домой, — прошептала Кира. — Но в его доме была любовь.

— Именно.

— Хорошенькие у вас сказки, — произнесла Кира, задыхаясь от облегчения.

Двери открылись. Что бы ни чувствовал Тёмный Лорд в эту минуту, он ощущал достаточно привязанности к ней, чтобы древняя магия пропустила их обоих к алтарю.

А вот что должно было произойти с ними внутри, Кира не знала.

Тёмный Лорд поднялся — и поднял её на ноги вслед за собой.

Перед ними каменная дверь открывалась в глухую черноту.

— Я пойду первым, — повелительно сказал он. — Вы пойдёте за мной молча, ступая след в след.

— Это не поможет, — прошептала Кира.

— Я не разрешал вам обсуждать мои приказы.

Тёмный Лорд медленно, соизмеряя шаги, подошёл к двери. Магическая темнота даже и не думала расступаться.

— Я не собираюсь предавать вас, — негромко сказал он. — И знаю, что вы не собираетесь предавать меня. Но думаю, чтобы нас разъединить, от нас будут ждать и требовать этого.

— Предательства?

— Да, Кира Риаз. Предательства. Непрощения. Малейшей ссоры. Чего угодно.

Он вдруг наклонился к ней. Прижал к себе.

И поцеловал её.

Так, как, кажется, не целовал никогда. Требовательно, опасно, резко, почти грубо. Наполняя её огнём, бегущим по венам, безумием, страхом, растерянностью. Темнота, вокруг была темнота, и Кира не могла открыть глаз. Лишь его губы на её и огонь, горящий всё жарче: ещё немного, и она вспыхнула бы как свечка, как бенгальский огонь, сгорая за секунды. Казалось, из губ, накрывших её губы, исходит ветер, морская пена, шторм, охватывающий её всю, заставляющий голову кружиться, терять направление: она была совершенно одна в темноте, и он был её компасом, чувственным и горьким. И в этой горечи была сладость, которую хотелось длить ещё и ещё. Его ладонь на её щеке, его рука в волосах, камень и стальной жар, исходящий от мужчины, которого она любила. В любом обличье.

Кира пошатнулась, когда он оторвался от неё. Чуть не упала.

В голове шумело.

— Что со мной? — прошептала она.

— Вы сущий ребёнок, — пробормотал он, не выпуская её подбородок. — Словно вас никогда не целовали полные незнакомцы.

— Нет.

— Ну, теперь — да. — Он выпустил её лицо. — Идите за мной, Кира Риаз. И помните, что вы моя и будете моей навечно.

— Даже если мне страшно от этих слов?

Холодная улыбка.

— Страх лучше безразличия. Да.

Он отвернулся от неё.

И шагнул в темноту первым. Исчез.

Кира не колебалась. Оставаться тут одной, когда его нет рядом? Кто знает, как отреагирует на это магия алтаря?

Она закрыла глаза и шагнула вперёд.

Глава 16

Её босые ступни стояли на каменном полу, но это было всё, что она видела и чувствовала. Темнота не рассеивалась. И она была…

Живой.

Невидимые прикосновения осязаемого ветра. Вот призрачное щупальце коснулось щеки, вот обернулось вокруг плеч. Лёгкий ветерок холодил бёдра и, казалось, вот-вот угнездится между нежных складочек. Жаркое дыхание невидимой тьмы пахнуло на грудь. Тьма, обволакивающая, гладящая, ласкающая. Ещё немного — и уложит на спину, заставит раздвинуть ноги, прикуёт руки к кандалам из ветра и долго, с наслаждением будет ласкать Киру, пока она не забудет, зачем сюда пришла.

— Ты можешь остаться здесь, — услышала она шёпот. — Если хочешь.

Кира не сразу узнала голос. А когда узнала, вздрогнула.

Её собственный.

Где-то здесь находилась невидимая другая Кира.

Готовая занять её место?

— Я не поддамся на такое простое искушение, — с дрожью в голосе сказала она. — Я пришла сюда, чтобы лечь на алтарь и вернуть свои силы, но потом я хочу уйти.

— Ты не уйдёшь. Вместо тебя уйду я.

Не бояться. Главное — не бояться. Это всего лишь испытание.

— Почему? — тихо спросила Кира.

— Потому что я люблю его. Любого, таким, какой он есть. Даже если твоего профессора Деннета никогда не удастся вернуть, мне это будет безразлично. Я стану его истинной парой. А ты — никогда не станешь. Вы чужие друг другу.

Это было настолько близко к правде, что Кира ощутила, как подрагивают пальцы. Она обняла себя руками, пытаясь унять дрожь.

— Он рассказал мне сказку и поцеловал меня, — по-прежнему тихо сказала она. — Для меня это уже очень много. Я буду принадлежать ему, кем бы он ни был.

— Но будешь желать большего.

— Я буду стремиться помочь ему вернуть себя. Вот и всё.

— А если это не удастся, будешь разочарована всю жизнь.

«Не врать», — приказала себе Кира. Не врать и не юлить.

— Если я потеряю его, — негромко сказала она, — я буду разочарована ещё больше. Во всём мире другого мужчины для меня нет.

Другая Кира расхохоталась.

— А Райли Хили?

— Был бы моим, возможно, если бы профессора Деннета никогда не существовало, — без раздумий произнесла Кира. — Но у меня есть Тёмный Лорд, и я этого уже не забуду.

— А хочешь забыть?

Это не было угрозой или обещанием. Просто спокойный вопрос.

Который был хуже любой угрозы.

— Я видела, что будет тогда, — прошептала Кира. — Ему будет очень больно. Не хочу.

— Вы можете забыть друг друга. Я дам тебе силу, сниму с него проклятие. Ни один из вас не будет страдать. Ты не будешь одинока, Кира. Райли Хили преступит неписаные законы Протекторов и женится на тебе, ты станешь его донором, станешь леди. Будешь счастлива. А лорд-ректор Академии не вспомнит о тебе, как ты не вспомнишь о нём.

— Нет.

Невидимая другая Кира засмеялась.

— Да. Иначе я выпущу вас двоих в неизвестность и вы не проживёте и месяца. Он не любит тебя. Он перекинет на тебя своё проклятие, чтобы выгадать себе время, и ты умрёшь, но он не исцелится и умрёт следом. Или унизится перед отцом, отдав ему всю магию и став человеком, но умрёт от проклятия всё равно. Арчибальд фон Вюрнер никогда его не простит и никогда не излечит.

Другая Кира говорила по-прежнему спокойно. Веско.

Говорила правду.

— Тёмному Лорду сейчас тоже делают такое предложение? — незнакомым чужим голосом спросила Кира.

— Он уже согласился. Осталась ты.

Кира не заметила, как опустилась на каменный пол. Живая тьма жгла, обволакивала, уговаривала, но Кира не видела ничего.

Он согласился. Отказался от неё, чтобы спасти себе жизнь.

И это было правильно, чёрт подери. Его жизнь была куда важнее её любви, важнее истинной пары, важнее всего. Пусть он никогда её не вспомнит, зато проживёт долгие годы. И может быть, он и она потом…

Нет. Сила алтаря растащит их в стороны.

В стороны!

Кира вскочила.

— Мы не выдержим испытания, если разойдёмся, — яростно сказала она. — Это неправильный выход!

Другая Кира снова засмеялась.

— Ты предпочитаешь, чтобы он умер рядом с тобой? Так-то ты его любишь?

— У меня, — сквозь зубы сказала Кира, — есть сила его исцелить. И ты отдашь мне мою магию, кем бы ты ни была.

— И ты готова сражаться за неё? — насмешливо спросила другая Кира. — Насмерть?

— Да! Потому что если я соглашусь на твоё предложение, то оно окажется ловушкой, разделит нас и вышвырнет отсюда, а тот, кого я люблю, умрёт! Думаешь, я настолько глупа, чтобы этого не видеть?

— Он согласился, — напомнила другая Кира.

— Враньё.

— Ты так в этом уверена?

Кира не колебалась с ответом.

— Да. Он старше меня и умнее меня. И распознает любую ловушку.

— Ты забыла, что он куда моложе, чем твой профессор Деннет, — прошипела другая Кира. — И очень хочет жить. Он согласился. Я не вру.

Сердце Киры пропустило удар.

— Что вы ему пообещали? — с горечью прошептала она. — Что? Что я умру, если он откажется?

Молчание.

Она угадала.

Тёмный Лорд начал беспокоиться о её жизни настолько…

.. Что забыл обо всём остальном.

И теперь, когда он согласился на то, чтобы её забыть, они не будут вместе.

Думать об этом было чудовищно больно.

Но одна-единственная искра надежды у неё оставалось.

Глупое печенье с предсказанием.

«Ты победишь».

— Я всё ещё тебе не верю, — сказала Кира. — И буду драться с тобой, чтобы победить, вернуть себе силы и вернуть ему жизнь. Чтобы остаться с ним навсегда и стать его парой. Я готова. И я уберу тебя с дороги без сомнений и без колебаний. Даже если мне для этого придётся убить часть себя.

Неужели это говорила нежная, тихая, готовая подчиняться Тёмному Лорду во всём Кира? Та, что безропотно надевала ошейник?

Да.

Если тому, кого ты любишь, сладка твоя слабость, он её получит. Но это не отменяет твоей силы.

Кира вытянула руку, и на её ладони замерцал огонёк. Совсем слабый, и долго продержаться он не мог: она тратила свои последние силы.

Но темнота отступала. Потоки ветра, вьющиеся вокруг её колен и норовящие забраться выше, расступились.

А потом на другой стороне зала взметнулось пламя такое яркое, что у Киры заслезились глаза. Но она не отвернулась.

Потому что она знала, что они победили.

Знала ещё до того, как посмотрела вниз и увидела посреди зала ритуальный круг, а в центре его — плоскую рубиновую звезду.

— Так просто и так быстро, — произнёс тот, кто был Тёмным Лордом. — Я ожидал большего. Он был здесь. Он не отказался от неё, он был здесь.

Облегчение охватило её тёплой волной, и, прежде чем она осознала, что делает, ноги понесли её через весь зал. Последние шаги, быстрые, отчаянные — и она бросилась ему на шею.

— Думаете, это поможет? — сухо поинтересовался Тёмный Лорд, всё же обнимая её в ответ.

— Не знаю, — прошептала она. — Я просто… с ума сходила без вас.

— Ещё скажите, что по мне. — Он хмыкнул, выпуская её из объятий. — Что вам говорили? Соблазняли долгой жизнью и непомерными богатствами?

— Просто долгой жизнью, — тихо сказала Кира. — Вашей.

— Забавно.

— Ещё говорили. что я никогда не полюблю вас так, как профессора Деннета. Если вам так и не удастся вернуть память.

— Неприятная правда, — кивнул Тёмный Лорд. — Её говорили и мне.

— И что вы сделали?

— Швырнул им её обратно в лицо, разумеется. Я не отступаю.

Кира вгляделась в его лицо, спокойное и бесстрастное. Ни следа боли, и руна молчала тоже.

— Мне ни разу не сказали, что вы меня не полюбите, — сказала она. — Ни разу не пригрозили этим. Потому что вы уже полюбили?

Кривая улыбка.

— Вы можете так считать, разумеется, если вам хочется. Но правда состоит в том, что вы — единственный ключ к моей жизни, а я очень хочу жить.

Разочарование охватило её, как проливной дождь.

— Мы уже у алтаря, и нам дали шанс, — спокойно продолжил Тёмный Лорд. — Но я не чувствую, что мы… готовы. А вы?

Кира покачала головой.

— Нет.

Они стояли друг против друга, и Кира понятия не имела, что им было делать дальше.

А вот её спутник, кажется, начал догадываться. И, разумеется, совершенно не собирался делиться с ней.

— Что теперь? — окликнула его Кира.

Тёмный Лорд не удостоил её ответом. Он обходил по часовой стрелке круг, проверяя руны. Коснулся одной, другой, удовлетворённо кивнул, когда они откликнулись.

— Почему после ритуала ко мне должна вернуться магия? — спросила Кира. — Именно здесь? Тёмный Лорд покачал головой.

— Я не знаю. Возможно, тот, другой я, расспросил Арайяна и узнал, что это так. Но, скорее всего, истинная пара — это всегда маг и его донор, и на алтаре они пробуждают магию друг друга.

— Красиво, — прошептала Кира.

— Бесполезная красота, если мы не справимся.

Кира глянула на руны. Такие знакомые и такие чужие.

— Вы знаете, как проводить ритуал?

— Это сложно даже назвать ритуалом. Плеснуть магией на алтарь, своей и вашей. И.

— Всё?

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Не всё.

Она поняла, что он имел в виду, и покраснела. Она всё ещё стояла обнажённой перед ним, и это тоже не добавляло ей уверенности.

Что же… как же…

Как им понять, что они любят друг друга именно такими?

Тёмный Лорд окинул её задумчивым взглядом. А потом, отойдя за грань круга, быстро и небрежно начал раздеваться.

Что вы делаете?

— И как я ещё не придушил вас за этот вопрос, — пробормотал он, сбрасывая лёгкую рубашку. — Не представляете, насколько мне этого хочется.

— Я знаю, — тихо сказала Кира. — Я пробовала… с вами.

— Чудно.

Оставшись нагим, как и она, он подошёл к ней и взял за руку. Пальцы Киры сжались в его, и она сразу почувствовала себя спокойнее.

— Сядем, — негромко сказал он. — Я хочу… — По его губам скользнула усмешка. — Поговорить с вами. И да, если вы спросите: «О чём?» — мой брючный ремень вполне подойдёт для исчерпывающего ответа.

Кира послушно уселась рядом с ним в ритуальном круге, в паре ладоней от рубиновой звезды. Тёмный Лорд улёгся на спину, закинув свободную руку за голову, но не выпуская её пальцев.

— Что вы любите? — вдруг спросил он. — И не пробуйте лгать; сейчас не время.

— Когда вы теряете память, — вырвалось у неё.

Он не поперхнулся, как она ожидала. Не изумился. Просто спокойно посмотрел на неё.

— Вам нравится знакомиться со мной заново?

— Да. И это… это происходит помимо моей воли. Я никогда не пожелала бы вам такой судьбы, просто.

— Вам нравится моя вновь обретенная безжалостность. Сила. Холод.

Кира не ответила. Это было очевидно.

— Интересно, — медленно произнёс Тёмный Лорд. — Ваш возлюбленный, вернувшись, может быть шокирован этой искренностью.

— Он знает, — тихо сказала она. — Ведь он уже терял память и помнит, что случилось между нами потом.

— И я буду помнить всё, — задумчиво протянул Тёмный Лорд. — Наше знакомство, вашу разбуженную чувственность. Вашу любовь. Кажется, мне этого даже хочется.

— Лишить меня удовольствия от вашей ледяной безжалостности?

Они засмеялись вдвоём. И одновременно вздрогнули, сжимая руки друг друга: звезда у алтаря мигнула, на миг осыпав их алыми отблесками.

— Если вы скажете какую-нибудь глупость про то, как мы двигаемся в правильном направлении. — предостерегающе прошипел Тёмный Лорд, сжимая её руку до боли.

— В неправильном, — с готовностью сказала Кира. — Нам срочно нужно сделать что-нибудь наоборот. Может быть, мне гнусно надругаться над вами?

Тёмный Лорд расхохотался.

— Ваши мысли всегда работают только в одну сторону? Признаться, такая склонность к утончённому разврату не может не вызывать во мне отклика. Но я не стал бы торопиться.

— А чего на самом деле хотите вы?

Вопрос, кажется, застал его врасплох. Он моргнул.

— Вы думаете, я это знаю? Я, который находился в небытии десять лет, а теперь очнулся и оказался всего лишь осколком себя?

— Вы хотите обрести себя, — утвердительно сказала Кира. — И жить. Но это не то, о чём вы думаете сейчас, правда?

Он помедлил, не выпуская её руки.

— Правда. Я… думаю о вас, как это ни странно. О том, как… я хотел бы узнать совершенно незначащие вещи.

— Какие?

Он выпустил её руку. Приподнялся и сел — и взял её лицо в ладони.

— Странные, девочка, — негромко сказал он. — Какой твой самый любимый сон? Что тебе нравилось делать по вечерам? Каково было бы пить с тобой всю ночь при свечах и просыпаться в одной постели? Прыгнула ли бы ты с небоскрёба, если бы я был рядом, чтобы тебя подхватить?

— Да, — немедленно проронила Кира.

— И что с тобой нужно сделать, чтобы ты перестала меня перебивать, задавать глупые вопросы, дерзить и ослушиваться приказов?

Кира протянула руку и коснулась его виска.

— Поцеловать меня, — прошептала она.

И он поцеловал её.

Глубоко, как свою собственность, как свою подругу. Ветер подхватил её рыжие волосы, золотой осенний ветер, и сейчас он нёс их двоих навстречу ясному бездонному небу, в котором они наконец соединятся, он и она, чтобы каждый день был наполнен любовью и жаркой чувственной темнотой, в которой раз за разом будут зажигаться ослепительные звёзды. Ведь для этого порой достаточно одного-единственного слова.

— Люблю, — прошептала она, оторвавшись от его губ.

— Люблю, — спокойно и уверенно произнёс он в ответ.

Им не нужно было избавляться от одежды. Они уже были обнажены друг перед другом, и Кира едва поняла, как склонилась над ним, лежащим на спине, покрывая его лицо поцелуями. Она целовала его губы, виски, ресницы. Его, потерянного, обретённого и наконец найденного.

Она застонала, когда его руки нашли её грудь и сжали новой незнакомой лаской. Ахнула, когда он коснулся сосков, и те затвердели, наэлектризованные сводящей с ума магией. А потом вторая его рука коснулась её между ног, и Кира перестала соображать.

Её руки скользнули по плоскому животу ниже, по дорожке волос. Её мужчина был возбуждён не меньше, чем она. Он хотел её, жаждал её, а она — жаждала его.

Им не требовалось долгих часов, чтобы глядеть друг другу в глаза и узнавать друг о друге всё до последней мелочи. Они были готовы умереть друг за друга. А остальное их тела договаривали за них.

— Кира, — прошептал он.

— Рональд, — тихо отозвалась она. — Дуайт.

Он помог ей опуститься на него. Плавно, будто она погружалась в море. В прохладную воду и жаркое солнце, в алый свет, делающийся всё сильнее.

В магию. В любовь.

Её руки у него на груди. Медленные, немного неуверенные движения — такие неторопливые, такие сладкие. И время, которое, казалось, остановилось, давая им передышку, словно волны, готовые вот-вот обрушиться на них, замерли, оберегая Тёмного Лорда и Киру в кольце магии, проницаемом лишь для звёзд и ветра.

И для них самих.

Любовь. Кира закрыла глаза, прижимаясь к своему мужчине и начиная двигаться быстрее. Она наконец поняла, что это такое.

Когда на твоей стороне весь мир. Всегда.

Родник, едва слышно бурлящий на дне её души, вдруг сделался громче. Магия возвращалась. Кира сама сделалась родником, бездонным колодцем, фонтаны воды наполняли её с каждой секундой, она сделалась источником, рекой, стихией, и счастье, охватившее её, заставило Киру изумлённо выдохнуть. Она… она сделалась…

— Лучше, — еле слышно прошептал Тёмный Лорд. — Теперь никто не выпьет вас до конца.

Кира всё ещё была адепткой второго года Академии, и до настоящего боевого мага ей всё ещё было далеко. Ей не хватало ни умений, ни практики. Но в качестве донора.

Её силы сделались несоизмеримы.

Она застонала, не прекращая двигаться. Магия наполняла её, обостряя все ощущения, делая каждое прикосновение долгой сладостной пыткой, каждый скользящий рывок у неё внутри

— искрящимся наслаждением. Они стали единым целом, магом и его донором, и теперь… теперь…

В следующую секунду глаза Тёмного Лорда ошеломлённо распахнулись.

— Я.

Руна на груди Киры вспыхнула чёрным пламенем, которое вмиг стало огненным. Тысячи дней, миллионы секунд, бесконечные образы, среди которых была и она. Юный Рональд в машине у матери, Кира среди зеркальных стен, часовая башня Академии, воздушный шар и кольцо на её руке.

— Кира, — прошептал он. — Я знаю тебя теперь.

И улыбка на его губах, дикая от бешеного счастья, дала Кире понять, что он навсегда сделался собой, Тёмным Лордом из настоящего.

Её профессором Деннетом.

— Дуайт, — выдохнула она и поцеловала его, взрываясь. Чувствуя, как он изливается в неё, наполняет её — и прибой поднимает её на вершину волны.

Когда-нибудь, Кира знала, они вернутся сюда. Знала, потому что отныне ей дано было это знание: дети истинных пар обретают свою полную силу, зачатые на этом алтаре. Впрочем, ей необязательно было возвращаться. Алтарь древних магов, она знала это так же точно, пребудет с ними всегда.

Просто так будет правильнее.

Потом они лежали на алтаре, не желая отпускать друг друга.

— Моя, — шепнул он. — Моя будущая леди Деннет.

— Кем вы сейчас себя чувствуете? — спросила Кира.

— Собой, кем я был пять минут назад. Голова всё ещё кружится. — Он резко закашлялся. — Но измениться так резко за считаные секунды. не удалось бы никому. Мне нужно несколько часов, чтобы снова собрать себя заново.

— Но вы — это вы?

— Тот, кто рассказывал вам сказку о маге и его нимфе, а вы перебивали меня на каждой фразе? О да, мисс Риаз. Целиком и полностью.

Едва он назвал её прежним знакомым именем, Кира выдохнула ему в плечо с облегчением.

— Странно, — задумчиво произнёс Тёмный Лорд голосом профессора Деннета, всё быстрее возвращаясь в себя. — Всё казалось таким безнадёжным совсем недавно — и всё же мы победили.

— Ещё не до конца. — Кира начала вставать. — На вас всё ещё лежит проклятие, и мы должны немедленно провести ритуал, чтобы снять.

Он остановил её.

— Вы едва держитесь на ногах. Ритуал, который нам предстоит, слишком серьёзен, и мы столкнёмся с волей моего отца. Кто знает, возможно, он узнает, где находится алтарь, а я не желаю давать ему такого преимущества.

Кира рухнула на колени.

— Тогда что же нам делать?

На губах профессора заиграла знакомая улыбка.

— А вы хотите остаться здесь со мной и предаться разврату? Алтарь признал нас истинной парой, мисс Риаз. Мы можем остаться, если хотите.

Кира провела по рубиновой звезде, и та отозвалась теплом в ответ.

— Я хочу одеться, выйти отсюда, поесть и отдохнуть, — сказала она вслух. — Наверное, я слишком устала.

— Я тоже совершенно измотан, и в этом нет ничего постыдного. Мы поступим, как вы скажете. Я буду готов через минуту.

Профессор встал, подошёл к своим вещам и начал одеваться. Кира невольно залюбовалась им. Сильное тренированное тело, отличные пропорции, красиво очерченные губы, хорошо вылепленные икры…

— Я бы написала с вас статую, если бы умела, — негромко сказала она.

— Хвала богам, вы этого не умеете, иначе адепты не давали бы мне проходу, — рассеянно отозвался профессор, застёгивая рубашку. — Но танцевать я вас ещё научу.

— Эй, я танцевала с вами на последнем балу!

— И весьма успешно. Но вы станете женой лорда-ректора Академии, мисс Риаз. «Весьма успешно» мне недостаточно. Вы будете идеальной аристократкой. Не потому, что это вам нужно, или потому, что это необходимо для моей и вашей карьеры. Просто потому, что это вдруг взбрело мне в голову. И мне будет за что вас наказать потом, если вы хоть на пару секунд ссутулитесь.

— Вы жестоки, — с улыбкой заметила Кира.

— Не говорите, что вам это не нравится. — Он бросил на неё острый взгляд, и Кира потупилась. — И нет, мисс Риаз, терять память в ближайшие полсотни лет, чтобы угодить вам, я опять-таки не собираюсь.

— Вы всё помните, — растерянно сказала она.

Тёмный Лорд не без злорадства усмехнулся.

— А вы ждёте, что я буду переключаться между личностями, как телевизор? Я — это я, мисс Риаз. Пора бы вам к этому привыкнуть.

Он решительно подошёл к дверям, и те распахнулись. Кира последовала за ним.

За своим женихом. Настоящим.

Как странно это звучало. Кружа голову, ослепляя, ошеломляя.

Оставляя тёплое чувство на дне сердца.

— Кстати, — заметил профессор Деннет, пока они шли к выходу. — Алтарь помнит вашу жертву, мисс Риаз. День, когда вы отдали всю вашу магию, чтобы спасти меня и пробудить от комы. Вся ваша жизнь, все ваши поступки были прочитаны, вы это поняли?

— Да, — проронила Кира. — Я… почувствовала.

— Алтарь признал и вознаградил нас, — мягко сказал он. — Теперь мы можем касаться друг друга без опаски, с амулетом или без. Вам больше нечего бояться.

Кира ахнула.

— Вы. правда?

— Правда. И, уверяю вас, вы очень и очень об этом пожалеете. — Он остановился и повернулся к ней, и теперь в голосе профессора было и ехидство, и нежность, и обещание.

— Потому что, когда дело доходит до меня и вас в постели, я не собираюсь ограничивать себя ни в чём.

Кира шагнула к нему и оказалась в его объятьях.

— И я, — прошептала она. — Так что вы тоже. пожалеете.

— Жду этого с нетерпением.

Они дошли до последнего полутёмного зала, где по-прежнему лежало на полу платье и бельё Киры. Она уже застёгивала сандалии, как снаружи послышался гул.

— Дьявол! — пробормотал профессор сквозь зубы. — И отступать некуда.

— Что там?

Вместо ответа двери распахнулись.

Майян стояла в окружении ещё четырёх человек. А рядом с ними была девочка лет шести. Профессор сдавленно застонал.

— Вы всё правильно поняли, милорд, — кивнула Майян. — Мы взяли второй шар, чтобы достичь вас вовремя. Этого пожелал ваш отец, лорд Арчибальд фон Вюрнер.

— Чем он вас достал? — спокойно спросил профессор. — Взял заложников?

Майян покачала головой.

— Он обещал уничтожить всех нас. Всё поселение. Вместо нас он пообещал оставить здесь своих людей.

— Как он узнал, что мы здесь? Выследил наш рейс?

Она снова покачала головой.

— Он уже знал, где алтарь. И знал, что вы сюда полетите.

У профессора вырвался горький смешок.

— Он мой отец. Естественно, он умён. И он понимает, что вам не остановить меня. Чего он хочет?

Кира попятилась за спину профессора, словно это могло её защитить. Но он даже не взглянул на неё.

— Девушку и его амулет, — резко сказала Майян. — Или он убьёт нас всех.

— Я могу помочь вам скрыться.

— Всем? И куда мы пойдём? — Она невесело улыбнулась. — Нет, милорд. Мы ничто против вас. Но вы ведь не будете убивать нас, правда?

Она кивнула одному из мужчин.

— Сольер, будь наготове.

Мужчина притянул маленькую девочку к себе. Придерживая рукой, в которой был острый нож с расчехлённым лезвием.

Кира беззвучно вскрикнула.

— Её жизнь оборвётся, если ты не отдашь нам девушку и не снимешь амулет, Рональд, — твёрдо сказала Майян. Все «милорды» разом исчезли из её речи. — Решай.

— Я мог бы сказать, что это всего лишь одна жизнь, и скажу это, — ледяным тоном произнёс Тёмный Лорд. — С какой стати мне проявлять к вам милосердие? Я уничтожу всех вас сам, если захочу.

Он этого не сделает. Никогда. Но знают ли они это?

— Ты блефуешь, — холодно сказала Майян. — Твой отец рассказал нам, кем ты стал за эти годы. Ты спасаешь детей, не убиваешь их.

Дьявол. Что же им делать?

Профессор вскинул руки.

— Возьмите меня вместе с кулоном, — очень медленно сказал он. — И отпустите девушку. Я не причиню вам зла.

Майян рассмеялась.

— Ты держишь нас за дураков? Мы тебя не удержим.

— Я даю слово, — ещё замедленнее сказал он, — что не буду сопротивляться, если Киру Риаз посадят в самолёт на моих глазах и самолёт с ней не сядет в любом крупном городе на её выбор. Я…

Его речь становилась всё медленнее. А ещё в паузах между словами его губы едва заметно шевелились. И Кира, стоящая чуть позади и сбоку, это видела.

Магические формулы. Он произносил магические формулы!

— Дай клятву на крови, — резко сказала Майян. — Дай, и мы поверим тебе.

Профессор кивнул.

— Хо… ро…

Майян и её сопровождающие рухнули на землю, как один. Маленькая девочка упала на мужчину, держащего её, и осталась невредима.

— У вас получилось, — изумлённо прошептала Кира. — Они спят.

— Ещё бы. Я Тёмный Лорд, в конце концов. К тому же вы придавали мне сил.

— Я?

Он взял её под руку. Убрал прядь волос с её лба.

— Кто же ещё, мисс Риаз? Вы — моё вдохновение. Но теперь нам нужно убираться отсюда. Сейчас.

Профессор кивнул на воздушный шар, готовый к взлёту, и Кира первой направилась к корзине.

Глава 17

Номер в отеле оказался вовсе даже не таким уж плохим для маленького городка, до которого они добрались под вечер следующего дня на украденной в поселении машине.

Кира, валясь с ног от усталости, пошла в душ второй — сначала она хотела заказать в ресторанчике ужин. И, судя по запаху, который раздавался, когда она запахнула поверх свежекупленного кружевного белья лёгкий шёлковый халатик, она не прогадала.

— Отбивные, — промурлыкала она, глядя на скворчащую сковороду, рядом с которой стояла ещё одна, с тушёнными по местному рецепту баклажанами. — Я умерла и попала в рай.

— Где вы и останетесь, пока не научитесь готовить, — подтвердил профессор, на этот раз одетый в чёрную футболку и джинсы. — Я сам вас и научу.

Глаза Киры вспыхнули.

— Научите? Правда?

— Правда. И за малейший неуспех вы будете наказаны в моём подвале собственноручно. Вот теперь, мисс Риаз, вы действительно умерли и попали в рай.

— В нашем общем подвале, — уточнила Кира.

— Вот ещё. Я лично исключу его из брачного контракта — как моё имущество, и только моё. Кира упёрлась руками в бока.

— Так у нас, оказывается, будет брачный контракт?

— А вы как думаете? Бедный профессор Академии должен переживать за своё жалование, знаете ли. Садитесь, мисс Риаз. Время ужинать.

Помедлив, Кира села за стол не напротив, а рядом с профессором, передвинув табурет так, чтобы касаться его плеча.

— Семейный ужин, — пробормотала она, уткнувшись в его спину носом. — Положите мне кусочек повкуснее.

— Не надейтесь: они все вкусные. Но…

Пару секунд спустя желанная еда оказалась перед ней. Кира так устала и изголодалась, что потащила мясо в рот, едва разрезав отбивную на белые полоски.

Еда была божественной. Пусть Кира и жевала баклажаны, не глотая, пусть и испачкала подбородок и его пришлось вытирать бумажной салфеткой, пусть профессор и покосился на неё, чуть подняв брови, — это всё не имело значения. Они наконец-то приехали в безопасное место, пусть даже временно, и могли отдохнуть.

А потом, уже доев, Кира отодвинула тарелку в сторону — и успела увидеть, как на соседнюю тарелку падает алая капля.

Тут же стёртая небрежным движением салфетки. Но было уже поздно.

— У вас идёт из носа кровь, — тихо сказала Кира. — Уже давно. И вы не говорите мне.

— Высший балл за внимательность, — утомлённо сказал профессор. — Нет, мисс Риаз, это первый раз. Хорошо, второй: первый был в душевой комнате только что. И это лишь первые признаки проклятия, так что не волнуйтесь. У меня ещё есть время.

— Чёрта с два. — Кира вскочила. — Мы проведём ритуал, и мы проведём его сейчас! Короткий смешок.

— Вы приказываете мне? Мисс Риаз, вы моя избранница и моя невеста, а не моя госпожа. По крайней мере, в мои вкусы это не входит.

— К дьяволу ваши вкусы!

Кира опёрлась на столик, нависая над ним. Профессор с совершенно непроницаемым видом смотрел на неё.

— Мы. Проведём. Ритуал. Сейчас, — отчеканила Кира. — Я не буду прикасаться к вам, целовать вас, спать с вами, даже засыпать на соседней подушке, зная, что вы умираете.

Он долго глядел на неё.

— Вы устали, — наконец сказал он неожиданно мягко. — Завтра. Мы сделаем это завтра днём, и у нас получится с первой попытки. А сейчас, мисс Риаз, я собираюсь уложить вас спать в той позе, в которой мне вздумается, и после ваших попыток играть в грозную валькирию, думаю, вы это заслужили.

— В вашем состоянии, — мрачно сказала Кира, скрестив руки на груди, — вы и яблоко не поднимете. А уж привязать меня…

— Хотите сказать, что будете кричать и сопротивляться? — заинтересованно спросил профессор. — Пожалуйста, пожалуйста.

Кира приоткрыла рот, чтобы ответить, но не успела даже шевельнуться, как оказалась прижатой грудью к стене. Её спутник двигался молниеносно.

Она попыталась шевельнуться — и к стене оказались припечатаны и её ладони, и руки вниз до локтей. В этот раз профессору не понадобились даже верёвки: на коже ладоней Киры горели невидимые магические печати. Должно быть, он потратил чёртову уйму сил — но даже не вспотел.

— Я думаю, мисс Риаз, — задумчиво сказал он, — что наступила пора телесных наказаний.

— Вы не посмее. ай!

Он очень чувствительно шлёпнул её поверх халатика.

— Ремнём будет больнее, — предупредил профессор. — И надёжнее.

Когда она услышала щелчок расстёгиваемого ремня, Кира тихо заскулила. Но прощения за свои слова она просить не собиралась.

— Что-нибудь скажете в своё оправдание? — нейтрально поинтересовался профессор.

— Это несправедливо! Я права!

— Жизнь вообще несправедлива, мисс Риаз. А что до вашей правоты.

Он помолчал.

— Умирать подчас бывает очень больно, — произнёс он. — Как и лежать в судорогах после неудачного ритуала и понимать, что повторить его удастся только дня через три, и всё это время ты будешь продолжать умирать. Вы понимаете, что из-за вашей и моей усталости нас ждало именно это, попробуй мы снять с меня проклятие прямо сейчас? Что это было бы величайшей ошибкой?

Кира сникла.

— Я.

— Неопытны, и я это прекрасно знаю. Но настаивать на своей глупости было верхом неблагоразумия.

Кира попыталась развернуться.

— Неправда! — возмущённо выкрикнула она. — Каждый день вы рискуете! Каждую ночь увеличивается шанс, что вы не проснётесь! Лучше провести ритуал сейчас, чем.

— Понятно. — Его голос был очень холоден. — Я внезапно обрёл лучшего специалиста по проклятиям в мире. Как же я не замечал ваших удивительных способностей раньше?

Она почувствовала, как ремень скользит по её ягодицам — и падает на пол.

— Нет, — задумчиво сказал профессор. — Совершенно не то, что нужно.

Он обхватил её за талию, и Кира замерла от его близости. Его сильное тело, твёрдая грудь, свежий чистый запах мужчины — её мужчины, от близости которого она умирала, которому отдалась бы в эту самую секунду.

Когда его руки дёрнули завязки её халатика, она не успела это осознать или воспротивиться. Только ойкнула, когда он распахнул полы и прижал её голым животом к стене.

— Я мог бы завершить ваше наказание здесь и сейчас, — сообщил ей он, — но я люблю растягивать удовольствие. Надеюсь, вам понравится так же, как и мне.

Его рука обхватила её подбородок и спустилась вниз, до горла, чуть сжимая, словно невидимым обхватом ошейника.

— Нет, — прошептал он ей на ухо. — Больше, чем мне.

Негромкая формула, и рука Киры тут же отлипла от стены на несколько секунд — достаточных, чтобы выдрать её из рукава. Ещё одна формула, и второй рукав постигла та же участь.

Тонкий шёлк халата спал на пол, и Кира осталась в белоснежном лифчике и кружевных панталончиках. Белый был её цветом, но сейчас, она знала, это её не спасёт.

— Я бы попросил вас снять этот пикантный предмет одежды, — его палец прошёлся по тонкой резинке панталон, — но вижу, руки у вас заняты. Что ж, я вам помогу.

Не отступая от неё, он резко сдёрнул панталончики вниз до колен. Кира неловко переступила с ноги на ногу, пытаясь снять их, но безрезультатно: она оказалась стреноженной собственным бельём.

Тихий смех.

— Не убежите. Но вы хотите убежать от меня, мисс Риаз, не так ли? Хотите — и одновременно хотите остаться. Чего вы хотите больше?

.. Раздеться и лечь в постель. Никакого холодного молчания, ни единой обиженной фразы: будет тишина, сонная и уютная, и она устроится у него на плече, слушая размеренное дыхание, прежде чем уснуть.

И она этого хотела. Но ещё больше Кира хотела, чтобы он её наказал.

— Вас, — прошептала она.

— Правильный ответ.

Его рука скользнула по обнажённой коже её плеч, прошла над застёжкой лифчика. Замерла над голой спиной.

В комнате было полутемно. Горела лишь одна лампа, и соседние номера были пусты. Никто не придёт, заслышав их любовные игры. Впрочем, даже если и придёт, что они могли сделать против одного из сильнейших боевых магов в мире?

— Завтра вам придётся ехать, лёжа животом на заднем сиденье, — насмешливо сказал профессор. — Просто потому, что сесть правильно вы не сможете. Но есть шанс, что до этого не дойдёт, — если вы меня переубедите.

— Не буду, — дерзко произнесла Кира.

— Не будете — что?

— Унижаться.

— Тогда у нас с вами некоторые противоречия. Я убеждён, что мою строптивую невесту стоит наказать. Вы же своим упрямством только подкрепляете мою уверенность.

Он встал боком к ней, задумчиво поигрывая пальцами на её талии. Кира закусила губу.

— Это… неправильно, — почти прошептала она.

— Должен же я побыть средневековым феодалом хоть раз до своей безвременной кончины. Уверен, вам самой хотелось бы доставить мне это удовольствие.

— Вы не тронете меня даже пальцем, — покачала головой Кира. — Я-то знаю.

— Напрасно вы так думаете.

Он вновь шагнул ей за спину, поднимая с пола ремень.

— Но довольно пустых разговоров.

Ремень коснулся её ягодиц, скользя по ложбинке между ними. Прошёлся между её ног, найдя её постыдно влажной. Кира ощутила, как жёсткая кожа скользит на ребре взад и вперёд, задевая чувствительный бугорок, и почти застонала. Ремень оказался между её ног снова: она поспешно сжала бёдра и была вознаграждена лёгким смешком.

— Не бойтесь, мисс Риаз. Без десерта вы не останетесь.

Ремень с редким искусством описал круг поверх её бёдер, обняв Киру, будто мужские руки. Скользнул по груди, захватил шею. Дразнящей змеёй спустился вниз и огладил одно колено, потом другое. Кира невольно вздрогнула, когда ремень коснулся ягодиц, но магия держала её руки крепко.

— То, что нужно. — В голосе профессора появилась хрипотца. — Сделайте полшага от стены и раздвиньте ножки, мисс Риаз. Я верю в ваше послушание.

Кира не верила, но послушно встала на цыпочки и раздвинула ноги.

— Умная девочка, — прошептал он. — Мне почти жаль вас наказывать, но урок должен быть усвоен. Впрочем, выпороть вас я больше не хочу.

Он разжал пальцы, и ремень снова упал на пол

Что же Тёмный Лорд собирался сделать?

Кира приглушённо ахнула, когда он погладил её ягодицы. Прохладные прикосновения к нежной коже ласкали, дразнили, и ей захотелось придвинуться к нему, потереться об него…

Она невольно подалась назад и почувствовала бедром его возбуждение. Почти обнажённая, в одном кружевном лифчике — она хотела его. Ужасно. Настолько, что была полностью мокрой внизу: будь на ней панталончики, они промокли бы насквозь.

— Вы остались наедине с чудовищем, — прошептал он ей на ухо. — И сейчас я вам это докажу.

Узкая кисть скользнула вниз по ложбинке между ягодицами. Погладила её нежные складочки, раздвигая их.

Она услышала, как он опускается на колени, и почувствовала, как её панталончики сползают до лодыжек, а потом он приподнимает сначала одну ступню, потом другую, чтобы избавить её от белья окончательно. У Киры перехватило дыхание, когда профессор поднёс ступню к губам и его язык плавно, с нажимом обвёл косточку, а затем прошёлся по нежной коже возле пятки, продолжая покрывать её ступню поцелуями.

— Вам нравится? — прошептал он.

Она могла только кивнуть.

— Нежность невозможна без жестокости, моя драгоценная невеста. А я буду очень жесток с вами этой ночью.

Он бережно поставил её ступню на пол.

— Расставьте ножки ещё шире, — предложил он хрипло. — Я хочу видеть вашу розу. Вашу влажную глубину, открытую только для меня. Есть что-то глубоко порочное в том, чтобы обладать своей невестой до свадьбы. и именно это я и собираюсь сделать.

Его ладони легли на её ягодицы.

— Совершенно противоестественным образом.

Кира вздрогнула, рефлекторно сжимая ягодицы, но он лишь засмеялся, накрывая её тугую и узкую дырочку пальцем.

— Нет, мисс Риаз. Куда страшнее.

— Мне будет больно? — спросила она негромко.

— Нет. Я вас подготовлю. Но ничего подобного вы раньше не ощущали. Готовы на приключение?

Теперь её предвкушение начало сливаться со страхом, а страх — с предвкушением, мешаясь так густо, словно её обнажённую обмазывали мёдом пополам с дёгтем. Ещё одна грязная фантазия — стать холстом для его палитры…

Она хотела этого. Хотела всего.

— Да, — прошептала она.

Когда его язык тронул её сзади, она расслабилась. Её нежные складочки, лепестки её розы, казалось, сами потянулись навстречу ему, и её тайная жемчужина раскрылась перед ним сама.

Но он не касался её там. Просто обвёл кончиком языка раз, другой — и долгим поцелуем поцеловал её у самого входа.

Кира судорожно выдохнула.

И вновь задержала дыхание, когда его пальцы медленно и умело начали растягивать её внутри. Так, как он никогда не делал раньше.

— Что вы. — начала Кира.

— Шшш. Если будет больно хоть на секунду, скажите.

— Не скажу, — шепнула Кира. — Я хочу попробовать. И боль тоже.

— Смелая девочка.

Он раздвинул её ноги шире, пройдясь между ними ладонью. А потом вдруг укусил в плечо, отвлекая её внимание, — и долгим медленным движением ввёл в неё сразу три холодных пальца узким тугим клином.

Кира застонала. Словно он сам вошёл в неё: она была наполнена так, что, казалось, вот-вот взорвётся.

— Тихо, девочка, — прошептал он. — Доверься мне.

Его твёрдые пальцы начали расходиться в стороны, растягивая её. Кира резко выдохнула. Новые ощущения туманили голову, наслаждение затмевалоболь, и одновременно мужские пальцы так искусно и легко потирали нежную точку у её входа, что колени Киры подогнулись и она снова застонала.

Его рука поддержала её. Он мог гнуть этой рукой сталь, он мог абсолютно всё своей магией, но сейчас ему не нужно было ни капли магии, чтобы растянуть её до предела.

А потом Кира почувствовала, что в неё входит вся его узкая кисть — и замерла от необычности и новизны. Она стояла, тяжело дыша, её руки были припечатаны к стене, его тонкие пальцы брали её утончённо и умело, и Кира отпустила себя на волю, мысленно раздеваясь перед ним снова и снова, раздвигая ноги шире, оказываясь ещё более раскрытой и беззащитной перед ним, разрешая ему всё. Его пальцы распирали её до предела, ей было больно и горячо… но менее всего она желала, чтобы он остановился.

Ещё одно умелое движение, и Кира еле слышно ахнула, задерживая воздух в лёгких. Это было. сладко. Это возбуждало, возбуждало так дико, что каждое движение его пальцев наполняло её новой влагой, новым желанием. Она хотела его, и он брал её так, как хотелось ему.

А потом его рука выскользнула из неё, и её место заняли лишь два пальца, тонкие и сильные. Кира на миг ощутила потерю, опустошение — но шершавая подушечка большого пальца погладила нежный бугорок, и Кира вновь беспомощно застонала, менее всего желая, чтобы он остановился.

Сладкий золотой свет наполнял её. Она была золотым яблоком, тугим и невесомым. Сияние зрело в ней, созревало, раскручивалось спиралью, и наконец Кира застонала и забилась в судороге. В сладких толчках, сотрясающих её тело под пальцами, которые больше не двигались, позволяя ей получить удовольствие, насаживаясь на них.

Профессор медленно, чувственно провёл по её бедру в последний раз, и его пальцы покинули её лоно. Секунда, и Кира снова стояла на двух ногах.

— Я избавлю вас от этого, — прошептал он, берясь за застёжку её лифчика. — Вы исстрадались достаточно, мисс Риаз.

Кира прижалась к нему.

— Нет, — прошептала она в ответ. — Это вы исстрадались недостаточно. Сейчас я сделаю своего жениха счастливым. Для этого и предназначены невесты, не так ли?

Он прижался к ней сзади, и Кира ощутила, как он возбуждён.

— Тогда, — хрипло сказал он, гладя её бёдра, — ваше наказание всё ещё продолжается. Сейчас.

Его ладони легли на её соски под расстёгнутым лифчиком, и это возбуждало ещё сильнее, чем если бы она была голой вообще. Они мяли, гладили, щипали, и Кира на миг почувствовала себя будто застигнутой футбольной командой мальчишек в раздевалке. Ещё одна постыдная фантазия. и как же она возбуждала. Каждый раз, когда Тёмный Лорд раздевал её, она чувствовала в нём то же желание, ту же жажду, то же мальчишеское любопытство — и ту же жадность. Он хотел её. Он хотел её всегда.

А потом её ладони отлепились от стены, и Кира рухнула в его объятья.

— На четвереньки, — последовал негромкий приказ. — Я хочу, чтобы в этот раз вы были громкой для своего мужа. Вы поняли меня, будущая леди Деннет?

— Да, — прошептала она, повинуясь.

— Вы будете послушной?

Кира почувствовала его обнажённую плоть, упирающуюся в её разведённые ягодицы, и глубоко вздохнула.

— Я буду послушной.

— Хорошо, — проговорил он, склоняясь над ней, вдыхая её запах.

А потом одним толчком он вошёл в неё.

Кира была готовой для него. Всё, что он делал с ней, готовило её, маленькую и узкую, к тому, чтобы он скользнул в неё, как меч в ножны. Она была его донором, его магией, его родником, его любовью. Ножнами, в которых он отдыхал ночами. Наложницей, согревающей его постель вечером и будящей нежными поцелуями утром.

Его второй половинкой. Его парой.

Его.

Теперь Кира не сдерживала стонов. Его рука терзала её сосок, пальцы второй руки ласкали её между ног, и она уже не стонала — кричала.

— Кричите, — шепнул он ей. — Плевать, если кто-то сюда ворвётся.

— Вы их убьёте, — простонала она.

— Вот ещё. Я придумаю что-нибудь поизощрённее. — Он откинулся на корточках и притянул её к себе спиной. — А теперь порадуйте меня снова.

Его рука чуть сжала её горло, и Кира застонала тише, но не менее протяжно. А когда его губы обхватили мочку её уха, когда язык путешествовал по нежным изгибам, когда он ласкал её грудь, всё это время не прекращая двигаться в ней, Кира вновь почувствовала, что превращается в сияние, в жидкое серебро, и между её ног разгорается пламя, готовое расплавить её, а потом искрить магией до звёзд.

— Пощадите меня, — шепнула она. — Ещё пара минут, и я упаду в обморок.

Он обхватил её поперёк талии.

— Совсем чуть-чуть, маленькая.

— Тогда… не отпускайте меня.

— ТТТтттттт. Я всегда здесь.

Теперь они двигались медленнее, будто танцуя в едином ритме, и Кира могла оценить каждое прикосновение, погрузиться в каждое движение, словно в прозрачную воду. Танец, медленный танец любви и смерти. Ей на плечо упала красная капля, но она даже не вздрогнула. Наверное, даже если бы её сердце остановилось в эту секунду, она всё равно продолжала бы двигаться.

— Я спасу вас, — проговорила она, вжимаясь спиной в его грудь. Такую твёрдую, такую надёжную. — Вы будете жить. Ведь не может быть иначе. Не может.

— Не может, мисс Риаз, — шепнул он в её волосы. — И не будет.

Словно уловив его эмоции, Кира откинулась ему на плечо и начала двигаться быстрее, поддаваясь его ритму. Он и она, занимающиеся любовью на полу отеля в свете единственной лампы, она — обнажённая, он — в расстёгнутых джинсах, которые тёрлись о её ягодицы и бёдра. На секунду Кира будто увидела свою хрупкую фигурку со стороны рядом с сильным мужчиной, обнимающим её, и ахнула от красоты этого зрелища. И застонала от удовольствия, когда его пальцы снова отыскали её нежную жемчужину и чуть сжали её, надавив.

— Милорд, — выдохнула она, обмякнув.

Теперь он двигался в ней быстро, резко, сильно, заполняя её всем своим существом, и она уже едва ощущала это. Когда он наконец с хриплым вздохом выпустил её, Кира была почти без чувств. Её наполняли расслабленность и тепло, словно её только что вынули из горячей ванны. И безумно, просто сумасшедше сильно хотелось спать.

— Сейчас я отнесу вас в постель, — произнёс он. — Ваше наказание закончилось. Теперь вы будете спать, и не смейте дерзить или противоречить, иначе окажетесь связанной на всю ночь. Вы так этого хотите?

— Немного хочу, — сонно призналась она, когда он подхватил её на руки. — Но не настолько.

Профессор Деннет тихо засмеялся, укладывая Киру в постель. Накрыл её одеялом и совершенно бесцеремонным жестом провёл рукой по обнажённой груди, прежде чем укрыть и её тоже.

— Спите, моя маленькая наказанная принцесса, — тихо сказал он. — Набирайтесь сил. И не думайте о смерти этой ночью.

Лампа погасла. И, уже погружаясь в сон, Кира почувствовала, как профессор ложится рядом и берёт её за руку.

Глава 18

Ей снился… кот.

Большой толстый кот, сидящий у неё на коленях. Чёрный, с умными зелёными глазами, белыми подушечками лап и белой грудкой.

— Кот, — пробормотала Кира. — Кот-кот-кот.

Кот поглядел на неё, расправил коготки на лапе и легонько тронул её за руку. «Гладь», — говорили его глаза.

Кира погладила его за ушами. Она сидела в кресле у знакомого камина в доме профессора, и её волосы снова были короткими, едва закрывая уши. А ещё…

.. А ещё, если присмотреться, в холле, в который выходила гостиная, стояли три пары лыж. Две взрослые и одна совсем детская, красная, и, кажется, их юный обладатель встал на лыжи едва-едва.

Кира задумчиво коснулась живота, прислушиваясь к себе. Улыбнулась и встала, спуская кота на пол. Тот недовольно мяукнул, но Кира строго покачала головой.

И подняла голову, услышав шаги на лестнице.

— Спят? — тихо спросила она.

Лорд-ректор Академии, почти не изменившийся, кивнул ей.

— Только что выключил ноутбук. Джеральдина уложила их спать.

— Ты всё ещё называешь свою мать Джеральдиной.

— Что делать, «мама» из уст Тёмного Лорда звучала бы странно. К тому же я не думаю, что я готов к этому.

— Но ты уже готов отправить детей на выходные к бабушке время от времени, — заметила Кира. — Уже прогресс.

Он хмыкнул, спускаясь по лестнице и подходя к ней.

— Когда мы успели перейти на «ты»?

— А вы хотите вернуться к прежнему обращению, милорд? — тихо улыбнулась Кира. — Я подчинюсь вам, как подчиняюсь во всём.

Профессор притянул её к себе, обнимая за талию.

— Если бы вы подчинялись мне во всём, леди Деннет, вы бы даже не подумали кормить моих наследников сливовым пирогом. Право, я до сих пор вспоминаю это творение кулинарии с ужасом.

— Его прислала леди Дюпри, — развела руками Кира. — Я же не могла отказать.

— Не могли, — сухо сказал профессор. — Но зачем, во имя всех богов, было его есть?

Кира негромко засмеялась.

— Может быть, потому, что чьи-то желания исполняются слишком часто? И было бы неплохо получить по носу время от времени?

— Если бы у меня было менее романтичное настроение, вы бы отправились со мной в подвал прямо сейчас за одни эти слова. — Он обвёл взглядом гостиную. — Но мне слишком нравится здесь сегодня.

— Я не хочу перестраивать дом, — тихо сказала Кира. — Или переезжать в большой. Мы добавили две спальни, этого должно быть достаточно.

— Пока — да, пожалуй. Но у лорда-ректора Академии есть статус, миледи.

— На который самому милорду ректору совершенно наплевать.

— Не без этого.

Он коротко поцеловал её.

— Мне удивительно уютно с моей женой, — негромко сказал он. — Домашний очаг, пригревшийся кот… не хватает только горячего молока с мёдом и шерстяных носков. Думаешь, мне стоит шокировать тебя и просто устроиться перед огнём с книгой вместо того, чтобы превратить наш ковёр в гнездо развращённого порока?

Кира потянула его за руку, садясь на диван первой.

— Начнём с книги и молока, — предложила она. — А там посмотрим. Я могу устроить тебе массаж ног. Или. заснём прямо здесь и продолжим утром?

Он тихо засмеялся, зарываясь рукой в её волосы.

— Я забыл, какая у меня изобретательная супруга.

— С кем поведёшься, милорд, — выдохнула Кира в его губы. — Это всё ваше влияние.

Он прижался губами к её виску.

— Любимая.

— Я бы назвала тебя солнышком, но ты сам же меня за это и придушишь, — произнесла Кира, не без насмешки улыбаясь ему. — Надеюсь, на мне в этот момент будет очень откровенное бельё.

— Самое лучшее. Я лично разорву всё остальное.

Несколько секунд они глядели друг на друга, сплетясь в объятьях.

— Кажется, — тихо сказал лорд-ректор Академии, — без гнезда порока сегодняшняя ночь всё-таки не обойдется.

— Мы можем взять взбитые сливки вместо горячего молока, — прошептала Кира. — И я съем очень особенный торт.

— Решено.

Он наклонился над ней, вынуждая её лечь на спину.

— Но сначала, — прошептал он, — я собираюсь создать парочку собственных кулинарных миниатюр.

Кира закрыла глаза, приоткрывая губы для поцелуя и улыбаясь. И почувствовала, как шумит голова, унося её обратно в прошлое. В настоящее.

Кира открыла глаза в полутёмной спальне. Шторы всё ещё были опущены, и невозможно было сказать, как долго она спала.

Возможное будущее. Возможное. Счастье, которое, вполне вероятно, им не достанется.

А потом Кира поглядела направо и не удержалась от улыбки.

Профессор Деннет работал за ноутбуком. Его лицо выглядело усталым в отсветах от экрана, но светилось изнутри, словно он занимался любимым делом, которого долгое время был лишён.

— Что вы делаете? — негромко позвала Кира.

— Свою работу преподавателя, как видите. Расставляю оценки.

— Но в Академии нет сети, нет связи…

— Это отсканированные работы, мисс Риаз. Мадам Кински была столь добра, что отрядила для этого свою помощницу.

— Я могла бы стать вашей помощницей, — вырвалось у Киры. — Ведь лорду-ректору нужна правая рука.

— Только если это не пойдёт в ущерб вашим занятиям, — рассеянно сказал профессор, не прекращая печатать. — Одна оценка ниже высшей, и вы получаете предупреждение. Две подряд, и я вытаскиваю вас из своего кабинета за ухо.

— Вы — меня? Свою жену?!

Он с иронией поднял бровь:

— Вот это маленькое сонное недоразумение — моя будущая жена? Думаете, мои адепты вам поверят, если вы им об этом скажете?

Кира возмущённо вздохнула.

— Да вы. вы тоже не подарок в качестве мужа, если хотите знать!

— Безусловно. Но достаточно споров на эту ночь, не так ли?

Профессор со вздохом оторвался от ноутбука.

— Поражаюсь недальновидности ваших однокурсников, — заметил он. — Судя по отсутствию старания в их последних работах, кажется, они верят, что я вообще не вернусь.

— Но вы вернётесь?

Голос Киры дрогнул.

— Разумеется, — просто сказал лорд-ректор Академии. — Я принадлежу Академии, как Академия принадлежит мне. Это моё дело и моя судьба. — Он посмотрел на неё, и его взгляд смягчился. — Моя персональная сверхновая. Как и вы.

— Я — ваша сверхновая? — тихо спросила Кира.

— Навсегда.

Кира улыбнулась ему.

— Лыжи в холле это подтвердили.

Она прикрыла глаза, вспоминая, как это выглядело в будущем: её лыжи и его, и рядом — лыжи их дочери или сына. Старшего? Младшего?

А ещё… Кира вспомнила, как коснулась своего плоского живота. Не просто так.

— Сколько всего пар лыж нам понадобится? — спросила она вслух.

— Вот это, — негромко сказал профессор, — мы не будем обсуждать, пока действие ритуала не рассеется и будущее не перестанет подбрасывать нам подсказки. Благодарю, но свою семью я бы хотел построить сам.

Кира помедлила — и кивнула. Действительно: завести кота, потому что тебе сказали, что ты должен его завести, вместо того чтобы просто взять и завести кота?

Вот ещё.

— Буду знать, что вы терпеть не можете сливовый пирог, — сказала она. — И что вы помирились со своей матерью, а я стала доверять ей.

— Я обещал ей, что прочту её письма, — мрачно произнёс профессор Деннет. — Она написала уже два. Они. добрее, чем я думал.

— Но вы не выглядите довольным.

— Я вообще не знаю, как мне стоит выглядеть в подобном случае, мисс Риаз. — Он с усталым видом потёр виски. — Я прожил больше тридцати лет, не общаясь с матерью, и понятия не имею, каково это — быть чьим-то сыном. Наверное, мне стоит хотя бы попробовать.

— Только не с вашим отцом, — вырвалось у Киры.

По лицу профессора скользнула невесёлая усмешка.

— Боюсь, он сделает всё, чтобы избавить нас от совместных воскресных обедов. Спите, мисс Риаз. Ещё очень рано.

А сами вы не пойдёте спать?

— У меня есть работа. Или вы предпочли бы, чтобы я рассказал вам сказку?

Рот Киры сам собой расплылся в улыбке.

— Да!

Профессор с усмешкой покачал головой.

— Это даже не очень-то и хорошие сказки.

— Всё равно, — возразила Кира. — Они ваши. Они — о вас. О нас.

Его усмешка сделалась горькой.

— В основном о моих исканиях в темноте. И порой — о том, как мне хочется лечь, закрыть глаза и попросить вас разбудить меня, когда всё уже будет кончено.

— Неправда. Вы никогда не сдаётесь.

— Нет, — шёпотом повторил он. — Но устаю куда сильнее, чем показываю. Как и герои моих сказок, пожалуй.

— Вы рассказываете их только мне.

— Только вам. Рассказывающий сказки очень уязвим и должен доверять слушателям полностью. Он как маленький ребёнок, рассказывающий о самом заветном, самом сокровенном, о тайном огне, который нужно сохранить. Вы — хранительница моего огня.

— Правда? — прошептала она.

— Правда. Вы — моё сердце, мисс Риаз. Вы бьётесь за меня, даже когда я закрываю глаза, и даёте мне сил. — Профессор улыбнулся. — Звучит чудовищно банально, правда? Без вас я бы не сдался, но куда быстрее упал бы замертво.

— А вы — моё, — дрогнувшим голосом сказала Кира. — Моё сердце.

— Но новый дом мы всё-таки купим, — тем же тоном заметил профессор. — Когда дети подрастут.

Кира рассмеялась, представляя толкотню в слишком тесном коттедже.

— Как скажете, милорд.

— Заставлю вас лично класть раствор на кирпичи, стоя у стены с мастерком и в каске, — кивнул он, и в его голос вкрались опасные нотки. — И больше я вам, пожалуй, не позволю надеть ничего. Даже фартука.

Кира зашлась от беззвучного хохота.

— Но что скажут дети, милорд?

— А детям, — невозмутимо произнёс профессор, — на стройке совершенно не место. Пусть играют в кубики под присмотром няни, пока я обсуждаю ведение хозяйства с леди Деннет в подвале с соленьями. А вот потом, когда мы вернёмся, можно будет и запустить железную дорогу.

— Вы, я смотрю, не собираетесь их баловать.

— Собираюсь быть самым строгим родителем в мире, — подтвердил он, хотя в его глазах плескались искорки. — Вы имеете что-то против, мисс Риаз?

— Что вы, милорд. — Она не смогла полностью убрать ехидство из своего тона. — Жду не дождусь.

— И ждать придётся лет шесть, не меньше, — рассеянно произнёс профессор, возвращаясь к ноутбуку. — Ваш муж будет образцом вредности в этом вопросе. Поверьте, мисс Риаз, я сделаю всё, чтобы уберечь вас от искушения.

— Но чем раньше, тем здоровее родятся дети…

— Вы прошли через алтарь. Матери детей истинной пары дарованы лёгкость в родах и здоровье, а дети родятся сильными магами всегда. Впрочем, я в любом случае лично заморочу голову дюжине медицинских светил, чтобы они дежурили у вашей постели.

— А ещё мы вернёмся к алтарю, чтобы зачать там нашего первенца, — проговорила Кира. — И может быть, вернёмся туда ещё раз, я не знаю. Я только знаю, что мы будем любить и будем любимы. И будем жить долго и счастливо.

Профессор долго смотрел на неё сквозь ночь.

Потом наконец кивнул.

— Конечно. Закрывайте глаза, мисс Риаз. Я хочу, чтобы вы выспались перед завтрашним ритуалом.

— А сказку. — нерешительно начала она.

Он покачал головой.

— У меня, признаться, не самое весёлое настроение для сказок. Но я обещаю вам, — лёгкая, почти незаметная усмешка, — в ночь, когда вам по-настоящему будет нужна добрая сказка, вы её получите.

— Какой бы чудовищно неуместной в эту минуту она ни была? — с готовностью отозвалась Кира, представляя самые непристойные варианты.

Вздох.

— Во имя всех богов, на ком я собираюсь жениться? Спите, иначе я выволоку вас из постели как есть и принесу в жертву местным божествам у ближайшей пихты в назидание потомкам, которых у вас больше не будет. — Он круто оборотился к ноутбуку. — И, кстати, за эту контрольную вы получаете неудовлетворительную оценку, поскольку вы её даже не сдали. Мои поздравления.

Кире осталось только рухнуть на подушку, возмущённо выдохнув.

И совершенно неожиданно почувствовать на себе его руки секунды спустя.

— Что вы…

— Тише.

Он поцеловал её в губы, совершенно не заботясь о том, что она едва проснулась. Поцеловал закрытые глаза, кончик носа. Снова коснулся губ.

— Моя любимая девочка, — прошептал он. — Завтра у нас всё получится.

— Возьмите ноутбук сюда и поработайте рядом со мной, — попросила она сонно. — Я хочу, чтобы вы были рядом.

Тихий смех.

— Хорошо. Надеюсь, я буду хорошей заменой вашей темноте и одиночеству.

Он сбросил одежду легко, словно не замечая взглядов Киры из-под опущенных ресниц или того, как откровенно она любовалась им. Набросил на бёдра одеяло, поставил сверху ноутбук — и одарил Киру терпеливым взглядом.

— А теперь спать. Я не начну работать, пока вы не заснёте.

— Как скажете, милорд, — пробормотала Кира, не отрывая от него глаз. — Я буду любить вас во сне.

Она засыпала, помня его улыбку.

Глава 19

Когда Кира окончательно проснулась, шторы были раздвинуты и яркий солнечный свет заполнял комнату.

А ещё — она лежала на спине и ничем не была прикрыта. Даже простынёй.

Кира потянулась, чтобы прикрыться, и не смогла: её запястья были умело стянуты мягкой пушистой петлёй полотенца и привязаны к спинке кровати. Другой одежды, кроме этой петли, на Кире не было.

А комната была пуста. За ночь здесь ничего не изменилось — только вместо остатков ужина на столе стояло серебряное блюдо, накрытое крышкой. Завтрак? Но Кира пока не хотела есть.

Она вытянулась в струну и попыталась зацепиться пальцами за полотенце, но безуспешно. Тот, кто связывал её, знал своё дело. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кем он был.

Хищный и грациозный, он вышел из ванной в одном лишь полотенце, обёрнутом вокруг бёдер.

И двинулся прямо к ней.

— Профессор, — осторожно начала Кира, отодвигаясь, — по-моему, вы вчера недопроверили важные курсовые работы…

— Поверьте, мисс Риаз, я тоже буду рад пожелать вам доброго утра. — Он остановился напротив кровати. — Но не так.

И, прежде чем она сумела перевести дыхание, он сбросил полотенце прямо ей на лицо.

Почти сухая пушистая ткань, его тепло, его запах. Кира вдохнула его, попыталась вывернуться, но тяжелые ладони легли по обе стороны от её лица.

— Не советую, мисс Риаз. Вы уже получили одну неудовлетворительную оценку этой ночью. Не вынуждайте меня ставить вам вторую.

— Я не. — начала Кира, но нетерпеливые пальцы подняли полотенце с её губ, и в следующую секунду жадный рот уже целовал её.

Беспомощная, связанная, она могла только поддаться. Принять прикосновение его губ, чувствуя, как между ног становится жарко и влажно. Как его руки нежно гладят плечи и грудь, не останавливаясь на сосках, лишь едва касаясь их подушечками пальцев. Как спускаются ниже, к животу, и ей остаётся только отдаваться поцелую, вытягивая носки ног, напрягая всё тело, требовательно ожидая каждого прикосновения, каждой ласки — и пылая для него всё жарче.

— Маленькая лгунья, — проговорил он. — Скажите мне, на что вы готовы ради того, чтобы исправить свои отметки? Какое взыскание мне вам назначить? Быть ли мне жестокосердным и отпустить вас домой или проявить к вам непристойный интерес и развратить доверившуюся мне девушку? Всё может даже закончиться свадьбой — если вы захотите.

— Вы меня отпустите, если я откажусь выходить за вас замуж? — прошептала Кира. — Вот так просто?

— Ну разумеется, нет. Вы проникли в самые мрачные мои тайны, мисс Риаз. Нет, теперь, если вы вдруг вздумаете сбежать, я прикую вас к стене каземата в самом мрачном склепе Академии, поверьте мне. Я долго выбирал его ради этой цели.

Его рука спустилась ниже пупка, и Кира шевельнулась, раскрывая для него бёдра.

— И сколько неудовлетворительных отметок, — шепнула она, — мне следует получить, чтобы вы меня туда заперли навсегда?

Тихий смех, и полотенце слетело с неё, открывая взгляду залитую солнцем комнату — и раздетого мужчину, склонившегося над ней.

— Вы их уже получили, мисс Риаз. Все до единой.

Он протянул руку, и с серебряного блюда упала крышка. Кира приоткрыла рот.

В прозрачной, как слеза, вазе лежала земляника. Такой крупной Кира не видела давно. Никогда, быть может.

Солнечный свет накрывал её живот жаркой щекотной ладонью, и яркие ягоды притягивали взгляд.

Первая упала во впадинку пупка. Вторая — прямо между её приоткрытых губ.

А третья… Кира покраснела.

— Хочу видеть вас такой, — негромко пояснил он. — Развратной и красивой.

Кира слизнула ягоду с нижней губы. Безумно, чудесно, потрясающе вкусную ягоду.

— Ещё, — хриплым шёпотом попросила она.

Две ягоды сразу упали ей в рот, тут же оказавшись ещё вкуснее, чем первая.

— Вы так и будете меня кормить? — дразняще произнесла Кира. — И не попробуете ни одной сами?

— А я должен?

Он смотрел на неё насмешливо и немного печально: ведь проклятие всё ещё не было снято. Но они не должны были торопиться. Её профессору нужно восстановиться после храма, а ей — отдохнуть. Только слившись в идеальную гармонию, они могли противостоять тёмному проклятию Арчибальда фон Вюрнера.

Но сейчас, лёжа обнажённой перед мужчиной, который связал её и которого она хотела, Кира не могла думать о проклятии. Только о том, кого она любила. И о тихом медленном счастье в солнечной комнате, которое их ждало.

— Попробуйте меня на вкус, — шепнула она. — Ведь я такая сладкая.

Он медленно склонился над ней. И вобрал губами ягоду с её губ.

— Я ничего не могу с собой поделать, — произнёс он. — Маг бережёт себя и сдерживается перед ритуалом, но прямо сейчас я слишком хочу свою невесту. Свою возлюбленную.

— Меня.

— Только вас.

Несколько ярких ягод легли ей на грудь. Две — между её губ, снова, и Кира с радостью слизнула их, лукаво глядя на своего мужчину.

— Чего вы ждёте?

— Пока вы начнёте умолять, разумеется.

Кира поперхнулась.

Я?

Но он склонился над её грудью, дразняще провёл кончиком языка по соску, и Кира поняла: умолять она будет. Долго, громко и беспрерывно.

Проклятие вдруг и впрямь отошло на задний план, исчезло, растворилось в солнце и земляничном вкусе на губах. Остались только они двое — и в его взгляде читалось всё, что только мог сделать мужчина с обнажённой девушкой, связанной перед ним.

И в солнечное утро на широкой светлой постели это будет так же прекрасно, как и на чёрных шёлковых простынях в темноте подвала, Кира знала.

К тому же сейчас ей хотелось света. Хотелось солнца. Знания, что они победят.

— Поцелуйте мою грудь, — прошептала она.

— Слишком нежно для вас, мисс Риаз. Нет, я пожру вас, как чудовище из бездны. Потому что сейчас меня можете насытить только вы.

Его пальцы впихнули ей в рот ещё ягоду жадно, грубо, и, облизывая его указательный палец и чувствуя себя невыносимо развратной и грязной, Кира услышала глухой стон. Она прикрыла глаза, коснулась языком чувствительной подушечки пальца, с нажимом провела по ней, вновь обхватила ртом палец — и начала медленно, чувственно его облизывать.

Резкий вздох. Кира инстинктивно подалась вперёд, шевельнула бёдрами — и тут же оказалась припечатанной к кровати.

— Может быть, мне развязать вас и дать вам полную свободу действий? — с тихой угрозой спросил он. — Раз уж вы так хорошо знаете, что мне нравится?

— Развязывайте, — предложила она, глядя ему в глаза. — Вы ведь знаете, чего на самом деле я хочу. Сбежать от вас, чтобы в одиночестве съесть всю землянику.

Негромкий смех.

— Поздно, мисс Риаз. Весь урожай не смог бы вас спасти от меня теперь. Вы моя и ничья иная. Помните, что я говорил о чудовище из бездны? — Его палец скользнул по её виску, очертил подбородок. — Вам от него не спастись.

Ей и не хотелось спасаться. Ей хотелось, чтобы он пожрал её. Быть его наложницей, быть его возлюбленной в постели было высшим счастьем. Потому что это значило принадлежать ему, не думая.

И когда его рот накрыл вершинку её груди и первое предвестие сладких спазмов охватило низ её живота, Кира могла только беспомощно сглотнуть, глядя на раздавленные ягоды земляники. Ещё минута, и она вся была испачкана соком. Тёмный Лорд целовал её везде, осыпая ягодами её бёдра, грудь, живот, её нежные складки и вновь её лицо. Это было сладко: его тело, его запах, одуряющий аромат ягод, собственное тело, вдруг ставшее его блюдом, его игрушкой, его сладким завтраком.

Она застонала под его ласками. Его голова опускалась всё ниже, он покрывал поцелуями её дрожащую горячую кожу, и её бёдра содрогались в сладком предвкушении его языка, врывающегося в неё.

Не было времени. Не было остального мира. Только сладость на губах, руки, связанные у запястий, бёдра, широко разведённые в стороны, и скомканные простыни, на которых была беспомощно распластана Кира.

И жаркое, сладкое, невозможное удовольствие.

Она не помнила, сколько раз она выкрикнула его имя. Его умелые движения… она не думала о них, перестала думать о нём, о себе — у неё больше не было рук, не было мыслей, не было тела. Только его язык в самой её сердцевине и звёзды, накрывающие их обоих с головой невесомым шатром.

Потом её голова была на его груди, руки оказались развязаны и, прижавшись друг к другу, они ели землянику медленно, ягода за ягодой, а вокруг в эту минуту были не белоснежные простыни и золотой осенний день, а жаркий летний луг, прохладная лесная тропинка, по которой идёшь к роднику, и шёлковая трава под ногами.

И полуденная нега плавно переходила в жар пульсирующей страсти снова.

Кира привстала, садясь на колени.

— А теперь, — проговорила она, наклоняясь над ним, — моя очередь.

И обхватила руками его бёдра, наклоняясь ниже.

Ей было приятно. Ей было сладко. Удерживаться от того, чтобы совершенно по-детски хихикать, слизывая земляничный сок, оказалось слаще и тяжелее всего. И слушать его срывающиеся стоны — тоже.

Ему было очень хорошо: Кира чувствовала, как пульсирует руна, как её профессор закрывает глаза, как сильные пальцы в изнеможении выпускают края простыни. Ему было неимоверно прекрасно.

И в эти минуты он полностью принадлежал ей.

Когда наконец он излился ей в рот, Кира собрала языком каждую каплю. После ритуала на алтаре она пробовала его вкус впервые, и он сделался. острее. Ближе.

Только для неё. Весь он был — только для неё.

— Алтарь не накладывает никакой притягивающей или отвращающей магии, — произнесла она. — Никого не привязывает и не отвязывает. Мы всё делаем сами.

— Я не вполне уверен в этом, мисс Риаз. — Его голос всё ещё звучал хрипло. — Мне хотелось бы верить, что вы правы и никакой магии истинных пар не существует. Наши страсти — это наш осознанный выбор, а не непонятный каприз судьбы. Алтарь дарит достойным здоровье и силу, только и всего. Всё так. Но.

Но.

Вы были там вместе со мной, мисс Риаз. Вы помните.

Кира помнила. Помнила, как зажгла во тьме крошечный огонёк — и как взвилось ей навстречу ослепительное пламя в ответ. Они сделали это сами и шагнули друг к другу по своей воле. Но магия алтаря осветила и увеличила их любовь. А значит, чудо истинной пары и впрямь существовало.

— Словно над нами открылось волшебное увеличительное стекло и солнце теперь светит нам ярче, чем всем остальным, — тихо сказала Кира. — Не могу придумать, как лучше сказать.

Профессор привлёк её к себе.

— Вы уже придумали, мисс Риаз. И у вас потрясающе получилось. Истинная пара — это когда двое становятся продолжением друг друга, в конце концов. Вы будете моими глазами, если захотите. Моей волей, если пожелаете. Моим сердцем — всегда.

— Вы готовы к ритуалу? — спросила она негромко.

Профессор покачал головой.

— Мы слишком долго здесь пробыли. А мой отец скоро будет здесь, если ещё не прилетел. Он найдёт нас, а я буду ослаблен после ритуала: не уверен, что смогу вас защитить. Поэтому мы сядем на самолёт, и я устрою вам экскурсию по самому красивому городу мира. И там, среди романтики, мы проведём ритуал.

Профессор помолчал.

— Кроме того, я назначил там встречу. Впрочем, об этом позже: объясню, когда будем на месте.

— Вы откладываете ритуал снова! — возмущённо выдохнула Кира

— Ради того, чтобы провести его правильно.

— Но вы обещали мне, что мы снимем с вас проклятие сегодня!

— Верно. Но этой ночью у вас было видение, а мы оба помним, чем это кончилось в прошлый раз: мой отец узнал, где мы, и атаковал вас. Я не могу дать вам гарантию, что это не повторится, поэтому нам нужно улетать. Понимаете, мисс Риаз? Люди моего отца могут найти нас и напасть, а сил испепелить их у меня не останется. Мы и сейчас рискуем, но я хотел дать вам отдохнуть. Алтарь измотал вас, в конце концов.

Профессор встал.

— А теперь вы пойдёте в душ, оденетесь и съедите весь завтрак до последней крошки, а потом будете читать конспекты с моего ноутбука в самолёте, пока я буду спать. И нет, мисс Риаз, даже не надейтесь, что удастся отвертеться от проверочной работы.

— Ради которой мне нужно будет раздеться?

— А вот это будет зависеть от полноты ваших ответов.

Кира спрыгнула с кровати, подхватывая его полотенце.

— Тогда я не дам вам подглядывать за мной в душе, — сообщила она. — И кормить меня с рук тоже не дам. Буду неприступной вовеки.

Тёмный Лорд усмехнулся.

— Я знаю, как сделать, чтобы ваша крепость вывесила белый флаг. Идите, мисс Риаз, пока я не передумал и не решил взять вас прямо в ванной.

В дверях Кира обернулась.

— Самый красивый город мира, — сказала она шёпотом. — Я буду ждать.

Глава 20

Город встретил их музыкой. Звуки аккордеона на тихой улице, покрытой брусчаткой, джаз из кафе напротив гостиницы. Кира наскоро приняла душ и торопливо разложила вещи.

Ей хотелось гулять со своим мужчиной под руку. Наслаждаться осенью, светлой и золотой, той, что через пару недель должна была перейти в дождливое серое небо и грустные голые ветви. Но это время ещё не наступило. Город ждал их, и алые листья клёнов ждали тоже. Золото деревьев, высокое ясное небо над узкими улочками, звуки аккордеона и уличные кафе.

И ночь, принадлежащая только им.

— Ритуал, — негромко напомнила Кира, когда они вышли из отеля, держась за руки. Профессор кивнул, запрокидывая голову и глядя в небо.

— Я не собираюсь безвременно покидать этот мир, мисс Риаз. Я помню.

Он купил ей берет в первой же лавочке, где они остановились. Кира начала подмерзать в тонком свитере и вздохнула с удовольствием, когда на ней застегнулся узкий клетчатый жакет. В берете, кокетливо сдвинутом набок, и в элегантных чёрных брюках, ниспадающих на удобные туфли на низком каблуке, Кира чувствовала себя незнакомкой. Очень красивой незнакомкой.

— Вы очаровательны, — подтвердил её мысли профессор, обнимая её перед зеркалом. — Устрицы?

— А как же ваш любимый фастфуд?

— Здесь, рядом с лучшей кухней мира? Фи, мисс Риаз. Горбушка свежего багета и лучшие сыры — всё, что я вам позволю.

— Вредина.

— Дерзкая девчонка, — последовал невозмутимый ответ. — Подвала здесь нет, но я в любой момент могу его арендовать. Не стоит недооценивать мои возможности, мисс Риаз. Я могу захотеть оценить вас в одном берете и на цепи.

Что-то подсказывало ей: оценит. Ещё и устроит ей фотосессию.

— С кем вы были здесь раньше? — вместо ответа спросила она. — В одиночку?

Профессор чуть усмехнулся.

— Нет.

Кира прикусила язык. Ну разумеется. Он был здесь с Вероникой Крейн или…

— Мы с Этьеном были гостями местных археологов, — спокойно пояснил профессор. — А потом отправились в очень полезную экспедицию, в которой, кроме нас, не было ни одного потомственного аристократа. Оттуда, кстати, я и привёз свой перстень.

— А вы как-нибудь возьмёте меня в экспедицию?

— Если заслужите.

— Заслужу, — пообещала Кира. — И не в постели.

Профессор хмыкнул.

— Посмотрим. С письменной работой в самолёте вы справились едва-едва.

— А если я спасу вашу жизнь?

Насмешливая улыбка.

— Пожалуй, на первый раз я позволю вам чистить наши находки. Но не более. Так хотите искать древние артефакты вместе со мной?

— Я помню то видение, — сказала Кира. — Когда мы вдвоём вышли из пещеры и запускали змея. Я бы хотела, чтобы оно сбылось.

Профессор вдруг совсем тепло улыбнулся и обнял её, коснувшись губами берета.

— Сбудется. Мы создадим новую реальность, вы и я. И там будут даже парапланы, если вы захотите.

— Захочу, — прошептала Кира. — Если рядом будете вы.

— Но сначала мы должны выжить, — добавил он суше. — Я не просто так привёз вас именно сюда. Речь о моей жизни — и о вашей, так как мой отец не оставит вас в покое после моей смерти. Поэтому я сделал всё, чтобы заполучить союзников.

Кира подняла брови.

— Союзников?

— Да, ваш великий и ужасный Тёмный Лорд попросил помощи. Не вижу, почему это вас удивляет.

— Нет, просто…

Кира прикусила губу. Действительно. Почему она не подумала об этом?

— Я отдам координаты алтаря Протекторам. Пришла пора поделиться с миром. — Профессор чуть улыбнулся. — В конце концов, другие истинные пары тоже имеют право попытать счастья. А потом. я хочу обсудить с Протекторатом наши дальнейшие планы, а общения по сети для этого явно недостаточно. Нужна личная встреча. Кроме того, я собираюсь задействовать Протекторов в ритуале сегодня и уже получил принципиальное согласие, осталось только обсудить детали. Вы безупречный донор, но несколько дополнительных вершин силы нам не помешают. И конечно же, я желаю получить защиту.

— Защиту?

— Для вас, мисс Риаз. Если или когда со мной что-то случится.

Кира вздрогнула.

— Но вы.

— Я не бессмертен, если вы об этом. И в обмен на местонахождение алтаря я получу для вас самую лучшую охрану, начиная с сегодняшнего дня. Вас и меня будут сопровождать ежечасно, пока с моим отцом не будет покончено.

— То есть мы больше не останемся одни? — произнесла Кира, не пытаясь скрыть разочарование. — Совсем?

Негромкий смех.

— Так цените моё скромное общество?

— А вы сомневаетесь?

Профессор вздохнул, обнимая её за плечи.

— Я надеюсь, что это ненадолго. Я Тёмный Лорд, в конце концов, и мои блестящие идеи обычно работают. Но ничто в этом мире не даст гарантий от моего отца. Он слишком опасен, он нашёл алтарь, он идёт за нами по пятам: с каждым вашим видением его шаги делаются ближе, и я не желаю, чтобы вы рисковали своей жизнью.

Кира сжала его руку.

— И вы. Обещайте мне, что вы не будете рисковать.

— Нет, — просто сказал он. — Не обещаю. Я, в отличие от вас, оцениваю риски здраво и знаю, когда они необходимы.

— Но вы запрещаете рисковать мне.

— Ещё бы. Вы должны мне первую брачную ночь, в конце концов. Обидно было бы провести её без невесты.

Они вышли на набережную.

— Когда мы встречаемся с Протекторами? — спросила Кира, опираясь на перила.

— Через час. Время ещё есть.

Кира вздохнула. Кажется, их сегодняшняя экскурсия будет совсем короткой.

— Мы ещё вернёмся сюда, — мягко сказал профессор. — На медовый месяц, если вы захотите. Хотя я предпочитаю увезти вас к морю. Ведь вы так его любите, мисс Риаз, не так ли?

Кира вспомнила завораживающий шум моря, песчаный замок, что они строили вместе, и его руки, держащие её над обрывом. Шёлковые ленты, шелест парусов проходящей мимо яхты…

— Покатайте меня на кораблике, — попросила она, кладя голову ему на плечо. — Побудем немного туристами?

— Хм. Угнать для вас теплоход? Или сразу круизный лайнер?

Кира засмеялась.

— Достаточно будет двух билетов.

Пять минут спустя она стояла рядом с профессором у поручней на самом носу прогулочного теплохода, а мимо с двух сторон проплывали живописные набережные. Дворец, парк, часовая башня, собор на другой стороне реки, огромное колесо обозрения за поворотом.

— Когда-нибудь вы поцелуете меня наверху, — прошептала она.

— Я могу поцеловать вас и здесь, мисс Риаз, — опасным тоном сообщил её спутник, и Кира с дрожью почувствовала, как его пальцы скользят по верху её брюк. — Тем более что, кажется, никто не обращает на нас внимания. Как удачно, не так ли?

Он развернул её, обнимая сзади. Расстегнул ей жакет, и его пальцы скользнули внутрь. Кира не сопротивлялась, замерев в его руках.

Она едва почувствовала, как молния на её брюках поползла вниз. Но когда его большой палец коснулся её сквозь трусики, она почувствовала это очень хорошо. Знакомое возбуждение. Невероятное, смешанное с дрожью страха и предвкушения: так хорошо, так сладко, так желанно, но что, если его руку в её брюках увидят? Заметят, чем он с ней занимается, как раскраснелось её лицо, как блестят глаза?

— Я не собираюсь останавливаться, — тихо сказал он ей на ухо. — А потом, в ресторане, вы отойдёте в туалетную комнату, снимете ваши мокрые трусики и отдадите их мне под столом. Вы меня поняли?

Его рука снова погладила её сквозь трусики.

— Да, — прошептала Кира.

— Вы сделаете, как я скажу?

— Да, милорд.

Он тихо засмеялся.

— Послушная девочка.

И отодвинул её бельё в сторону, входя в её узкую щель двумя пальцами.

Кира с трудом сдержала стон. Он знал, что делал, и его умелые пальцы растирали её, разминали, терзали самую чувствительную точку, доводя её до пика так быстро, что она едва успевала дышать, мокрая от своих соков, стыда и искушения.

— Ещё, — хрипло прошептала она.

Он прикрыл её полой жакета, не переставая ласкать.

— Я хотел сделать это за обедом, — прошептал он ей на ухо. — Но, пожалуй, дразнить лорда Хили таким бесстыдным образом всё-таки не стоит, не так ли?

Глаза Киры округлились.

— Райли здесь?

— Ещё бы. Поймать Арчибальда фон Вюрнера для нашего Протектората — задача номер один. Думаете, наш новоиспечённый лорд Хили смог бы остаться в стороне? Но мы… — он тихо засмеялся, нежно гладя её чувствительный бугорок между ног, — отвлеклись.

Ей было жарко. Ей было страшно, и это невероятно возбуждало: ей становилось всё жарче с каждой секундой. Казалось, каждый прохожий на набережной видел, чем они занимаются, а уж двое или трое попутчиков, стоящих у противоположного борта.

Кира спрятала руки за спину, выгнулась, давая ему больше простора — и сжала бёдра, чтобы чувствовать его в себе острее, полнее, лучше.

— Моя, — прошептал он. — Моя единственная.

Секунда, другая — и она протяжно застонала, оседая в его руках. Сильные руки подхватили её, обняли за талию, и Кира ощутила, как он снова приводит её одежду в порядок, поправляя трусики, застёгивая брюки и, наконец, жакет. Словно они двое только что занимались запретной игрой и он в ней верховодил.

— Нам стоит сыграть в это ещё раз, — прошептала она. — Или десять.

— И сыграем. Но мы прибыли.

Ресторан на правом берегу был виден издалека. Красивое двухэтажное шале с острой крышей, двухцветное и скромное, но выполненное с безупречной элегантностью.

Столик на втором этаже у узкого окна ждал их.

Как и Райли Хили в строгом костюме, вставший навстречу профессору Деннету и Кире.

— Лорд-ректор, — сдержанно сказал он, не пожимая руку Тёмному Лорду. Кире пришлось только гадать, чего ему стоило согласиться на эту неформальную встречу.

Ей Райли улыбнулся куда теплее.

— Кира.

— Райли, — сказала она. — Ты один здесь?

— Устрицы вот-вот составят нам компанию, — беззаботно сказал Райли. — И сыр. Камамбер или стилтон?

— Оба, — легко сказал профессор, помогая Кире усаживаться. — И ещё с полдесятка сортов. Но сначала о ритуале.

— Я связался с местным отделением Протектората, и нам уже готовят всё необходимое, — кивнул Райли. — Мы поедем туда сразу после обеда.

— А маги для вершин силы? Отобраны?

— Шесть. Все — надёжные люди, преданные мне лично. — Лицо Райли было очень серьёзно.

— Как бы я ни относился к вам, вы спасли мне жизнь.

Профессор кивнул, передавая Райли свёрнутый лист бумаги.

— Местонахождение алтаря и некоторые инструкции. Надеюсь, наши договорённости по поводу охраны для мисс Риаз всё ещё в силе.

— Я дал слово, — просто сказал Райли. — Вы уверены, что не хотите оставить Киру на попечение Протектората? Кира, ты не предпочла бы побыть с нами?

— Нет, — твёрдо сказала Кира. — Я предпочитаю быть вместе с лордом-ректором.

Профессор сжал её руку.

— Я сдерживаю проклятие, брошенное на нас обоих. Я понятия не имею, что станется, когда меня не будет рядом с мисс Риаз, и проверять это я бы не хотел.

Райли медленно кивнул.

— Конечно же. Что ж, я предложил бы обсудить наши будущие планы касательно поимки фон Вюрнера, но, пожалуй, это будет удобнее сделать после ритуала, не так ли? Внизу вас будет ждать машина — и охрана.

Телефон, лежащий перед ним на столике, вдруг завибрировал, и Кира ясно увидела первые буквы имени звонящего: «Веро…»

Палец Райли тут же скользнул по экрану.

— Миледи Крейн, — вежливо произнёс Райли. — Не ждал вашего звонка.

Вероника безмятежно улыбалась ему с экрана. Она шла куда-то, и её чёрные волосы развевал ветер.

— Зовите меня Вероникой, пожалуйста, Райли, — беспечно произнесла она. — Почему другие лорды запоминают так быстро, а вы — так медленно? Мы же друзья. Более того, я ваша преданная заместительница и звоню вам с таким же преданным отчётом — разве вы меня не выслушаете?

Кира задумчиво смотрела на экран.

— Я не один, Вероника. — Райли не сдержал улыбки. — Со мной милорд ректор и его невеста.

Он практически не сделал паузы перед «невестой», объявляя роль Киры. Кажется, Райли уже смирился с их грядущим браком. Особенно теперь, узнав об алтаре и о том, что они с профессором Деннетом тихо и незаметно сделались истинной парой.

Вероника ослепительно улыбнулась.

— Мисс Риаз, милорд ректор. Мои искренние поздравления. На вчерашнем рауте все говорили только о вас. Надеюсь, вы вернётесь в Академию уже очень скоро.

Она выглядела цветущей. Яркой. Её сердце было задето, но не разбито вдребезги. Ведь она спокойно оставила Тёмного Лорда на пять с половиной лет. И это значило, что теперь, когда она рассталась с ним окончательно, у Вероники Крейн всё будет хорошо.

И кажется, не только у неё.

— Что ж, — небрежно тряхнула локонами Вероника, — позвоните мне позже, Райли. — Её тон вдруг сделался другим, серьёзным и требовательным. — Берегите себя, все вы. И дайте мне знать, едва проклятие будет снято.

— Вы узнаете первой, миле… Вероника, — произнёс Райли. — До связи.

— Буду держать оборону до вашего приезда, — многообещающе улыбнулась ему Вероника.

— Кстати, Райли, этот галстук вам очень идёт.

Кира чуть не захихикала.

Лицо Райли осталось невозмутимым, но кончики его ушей чуть покраснели.

— Кажется, я вынужден вас оставить, — произнёс он. — Перекушу чем-нибудь по дороге: доклад Вероники важнее. Она не беспокоит меня по пустякам.

— Миледи Крейн — выдающаяся женщина, — нейтральным тоном произнёс профессор. — Надеюсь, в вашем ведомстве её бесконечно ценят. Мне не хотелось бы, чтобы было иначе.

— Должен сказать то же самое о мисс Риаз, — негромко произнёс Райли, вставая. — Она эталон женственности, ума и такта. Безусловно, вы видите, какой редкий бриллиант ваша невеста, и цените это. Я надеюсь.

Кажется, скрытый подтекст этого обмена репликами уловила даже скатерть.

Профессор подозвал проходящего мимо официанта.

— Через одну минуту в руках моего коллеги должен быть хороший обед, пусть и без горячего, — чётко произнёс он. — За мой счёт, втройне, но немедленно.

Один холодный взгляд в глаза официанту, и тот полетел в сторону кухни как ошпаренный.

— Тёмный Лорд, — потрясённо произнесла Кира. — Умеете вы воздействовать на людей.

Профессор только улыбнулся, глядя на официанта, спешащего к Райли с бумажным пакетом в руках.

— Вы спасли мне жизнь, — искренне произнёс Райли, заглянув в пакет. — Заканчивайте обед и приезжайте. Кира, если ты не хочешь, чтобы я присутствовал…

— Хочу, — отозвалась Кира. — Всё в порядке. Никакой неловкости.

Профессор поднял бровь.

— Немного неловкости, — поправилась она. — Но её и правда немного. Ты нам нужен, Райли. Вы все нам нужны, чтобы снять проклятие. — Она улыбнулась ему. — Спасибо тебе за помощь.

Райли улыбнулся ей в ответ.

— Тогда увидимся.

Профессор проводил его задумчивым взглядом.

— Думаете, он и Вероника. — начала Кира.

— Миледи Крейн флиртует со своим начальством, вгоняя его в краску. По-моему, это далеко от предложения руки и сердца, мисс Риаз.

Кира вздохнула. Да. Он был прав. Просто, если бы Райли был не один. она была бы куда счастливее.

— Он и так не один, — негромко сказал профессор, словно услышав её мысли. — Любая женщина среди магов будет счастлива скрасить одиночество героя, а выбирать он умеет, раз уж когда-то остановил свой взор на вас. И если он выберет миледи Крейн — или, точнее, миледи Крейн выберет его, — я смогу за них только порадоваться.

Им принесли долгожданные устрицы, и Кира, взявшись за вилку и лимонный сок, забыла обо всём на свете. Она была в самом красивом городе мира, с ней был её будущий муж и самый любимый лорд-ректор Академии на свете, и проклятие, висящее над ним, вот-вот будет снято.

Она была счастлива.

Заиграла музыка, и Кира мечтательно улыбнулась, глядя в окно. Вальс. Такой медленный, такой красивый вальс.

Она не сразу поняла, что профессор встал и теперь протягивал ей руку.

Кира моргнула.

— Вы… хотите танцевать со мной?

— Нет, всего лишь закинуть вас на плечо и разложить на кухонном столе, миледи, — безупречно вежливым тоном произнёс он. — Вставайте, иначе именно это сейчас и произойдёт.

Кира поднялась, кладя свою руку на его, и они соединились в танце.

Она не танцевала — летела в его объятиях. Он вёл, и ей оставалось только подчиняться, разрешая ему вести её за собой, таять в его руках — и не отрываться взглядом от его глаз.

— Этой ночью вы будете моим десертом, — прошептал он. — И едва ли выберетесь из моих объятий живой. Поэтому я решил дать вам понаслаждаться жизнью напоследок.

Кира опустила взгляд, не сдержав улыбки.

— Премного вам благодарна, милорд.

Они протанцевали трижды, пока Кира не отлучилась в уборную. А когда вернулась, им принесли чай: удивительный, ароматный, с терпким фруктовым вкусом.

Рука Киры скользнула в руку профессора, и тот почти мгновенно выпустил её пальцы, спрятав то, что она ему передала. Кира вздохнула с облегчением.

Она чувствовала себя немного странно без нижнего белья. Но она обещала свои трусики в качестве трофея — и сдержала слово. Хотя передавать кружевной комочек нежной ткани под столом было. неловко. Но сладко всё равно.

Закончив с десертом — удивительными маленькими пирожными, тающими во рту, — Кира промокнула губы салфеткой и кивнула.

— Я готова.

— Раздеться перед толпой незнакомых мужчин?

Кира хмыкнула.

— А вы будете ревновать?

— О нет. Но одену вас сам, едва ритуал завершится. И, пожалуй, настою на том, чтобы Протекторы встали к вам спиной.

Кира прыснула.

Профессор расплатился, и молчаливый маг, в котором Кира угадала одного из Протекторов, проводил их до закрытого чёрного автомобиля с тонированными стёклами.

В машине они ехали молча, держась за руки.

Переполненный лифт закрылся у них перед носом, но профессор, усмехнувшись, достал карточку-ключ, которую передал ему водитель, и в соседний лифт они зашли вдвоём.

— Верхний этаж, — негромко сказал профессор. — Маги всегда выбирают лучшее.

— Вы скучаете по власти? По лучшему?

— У меня есть Академия, мисс Риаз. Более чем достаточно власти, вы не находите?

Он отрешённо улыбнулся.

— Впрочем, вы правы. Это только власть над магами. Есть ещё и люди. Пожалуй, мне стоит об этом подумать, если я всё-таки решу захватить мир.

— Когда-нибудь мы будем работать вместе с людьми, — отозвалась Кира. — Наравне.

— Уже года через два, когда мой друг лорд Дюпри возглавит Министерство после милорда Антейна и проведёт реформы, — кивнул её спутник. — Этьен уже готовит почву.

— Будет интересно.

— Не так, как было бы, сойди мы с ума и реши обнаружить себя перед человеческим миром,

— хмыкнул профессор. — Но никто не пошёл бы на подобное безумие. Даже мой отец, надеюсь.

— Я понимаю, — негромко сказала Кира. — Началась бы зависть… ненависть. Даже война, может быть. Будет лучше, если сохранится тайна.

Профессор кивнул.

— Но то, что мы предлагаем: разрешить магам жить и строить карьеры среди людей и даже, может быть, создавать с ними семьи в будущем — это будет реальностью. Совсем скоро. И никаких больше разбитых жизней для магов, которым приходилось работать прислугой или голодать. Перед ними будет весь мир.

Он бросил взгляд на неё.

— И перед вами, если вы вдруг захотите меня бросить и податься в изучение морской фауны. Кира фыркнула.

— Никогда.

Его глаза блеснули.

— Никогда?

Пальцы профессора коснулись приборной панели, и глаза Киры расширились.

Лифт остановился между этажами.

— И почему же, — негромко спросил профессор, — вы так не хотите со мной расставаться? Кира пожала плечами.

— Терпеть не могу морскую фауну, особенно акул. Они кусаются.

Профессор шагнул вперёд, и она внезапно оказалась прижатой к стенке лифта.

Он поднял руку и провёл ребром ладони по её щеке.

— Кусаются, — повторил он. — Но не только акулы — хищники.

Их губы слились резко и внезапно, без прелюдии и без нежности — была только кабина лифта и страсть, настигнувшая их тут же, под беспощадным светом ламп. Профессор коротко хлопнул ладонью по стене — и камера, висящая над ними, осыпалась осколками.

— Что мы делаем? — прошептала Кира ему в губы.

— Что я делаю, — прошептал он, — вам должно быть понятно из опыта, мисс Риаз. Я хочу вас, и я вас получу.

Он сноровисто расстёгивал её брюки. Миг, и они оказались спущенными до колен.

— Нет, — хрипло сказал он. — Мне этого недостаточно.

Киру никогда не раздевали так жадно и быстро. Жакет и тонкий свитер полетели в сторону, чашки лифчика были смяты и отброшены, открывая грудь на всеобщее обозрение. Белья на ней больше не было, так что едва с неё были стянуты брюки, она осталась совершенно нагой. В туфельках, но это, кажется, заводило их обоих ещё больше.

— Ритуал… — хрипло напомнила она.

— Состоится. Чувственная связь, помните? — Он обхватил её ягодицы. — Я напомню.

Он прижал её спиной к стенке лифта. Руки Киры сами потянулись к его молнии, но он перехватил их и вздёрнул у Киры над головой. Не закрепляя их магией: Кире хватило одного-единственного взгляда.

— Вздумаете их опустить — выпущу из лифта голой, — преспокойно сказал он. — Вам всё равно нужно будет раздеться, в конце концов.

— Я вас.

— Обожаете. — Он склонился над её губами. — Я знаю.

Кира целовала его, пока он расстёгивал брюки. Целовала его, ощущая, как он подхватывает её ладонями под бёдра. Как разводит её ноги в стороны, как прижимает плотнее к стенке — и наконец берёт её.

— Маг же должен сдерживаться перед ритуалом, — прошептала она.

— Теперь, когда мы истинная пара, — больше нет.

Он зарылся лицом в её волосы, не переставая двигаться. Быстрее, быстрее, вколачивая себя в неё тугими мощными рывками. Кира начала задыхаться. Он держал её именно так, чтобы она расслабилась и получила наивысшее удовольствие, и она беззастенчиво этим пользовалась.

— Ночью мы всё повторим у открытого окна, — прошептала она. — И на полу. И на кровати. Он прикусил ей мочку уха.

— Когда мы снимем проклятие, — прошептал он в ответ, — я никогда больше не дам вам спать. Кира счастливо рассмеялась, откидывая голову.

И одновременно всю её пронзило щемящее предчувствие близкой боли. Пронзило чудовищной, сильной, невыносимой печалью, которая приходит только тогда, когда видишь будущее наверняка.

Оно было сокрыто от Киры. И от профессора тоже: руна над её грудью молчала. Но…

.. Но тоска, нахлынувшая на неё, была реальной.

Кира упрямо тряхнула головой и вернулась к нему, к его поцелуям, его жаркому телу, к бесконечной нежности, с которой профессор держал её. И тоска угасла.

Только щемящий уголёк боли, задвинутый куда-то далеко-далеко, остался.

Шанс, что проклятие снять всё-таки не удастся. Совсем небольшой шанс.

Но страшнее его не было ничего.

Глава 21

Короткие приветствия. Холодные инструкции. Холодок на обнажённой коже.

Ритуальный круг.

Райли остался вне круга, в соседнем зале с двумя Протекторами: как глава Протектората, он не имел права рисковать собой и мог вмешаться лишь в самом крайнем случае. Они должны были справиться без него.

Обязаны были.

Протекторы, стоящие в вершинах силы, начали отдавать магию: Кира почувствовала напряжение, искрящееся в линиях круга. И одновременно Киру вновь настигло предчувствие наступающей беды.

— Мисс Риаз, мы делаем всё как нужно, — негромко позвал её профессор. Он тоже ощущал что-то через её руну, она знала. — Не бойтесь. Ваши силы как донора теперь почти бесконечны, особенно тогда, когда мы с вами рядом. Вы справитесь, а наши друзья из Протектората нам помогут. Высший ритуал будет исполнен, и проклятие будет снято. Просто будьте собой.

Собой?

— Единственной и неповторимой. А теперь закройте глаза, мисс Риаз. Время.

Его ладонь легла ей на лоб, и в её глазах потемнело.

Уже падая во тьму, она успела увидеть, как амулет на его груди сверкнул огненно-красным блеском. Но не успела испугаться.

Низкое серое небо. Волны, набегающие на пляж. Полустёртый волнами песчаный замок. Кира бывала здесь раньше.

И он, стоящий спиной к ней в строгом белом костюме — был тоже.

Кира попыталась сделать шаг к нему, но увязла: что — то невидимое её держало.

— Дуайт, — позвала она.

Он не обернулся.

— Это прошлое? Или будущее?

— Это я.

Она вздрогнула.

Этот голос не принадлежал Дуайту Деннету.

С ней говорил Арчибальд фон Вюрнер.

Он обернулся и, глядя ей в глаза, поставил ногу на песчаный замок. Чуть толкнул, и красивая башня осыпалась бесформенной грудой песка.

— Замок, — хмыкнул он. — Ты выстроила в своих мечтах целый дворец, девочка. Но он рассыплется на кладбище, и очень скоро.

— Зачем вы здесь? — спросила Кира. — И почему я вас вижу?

— Потому что я всё ещё хозяин амулета, а мой сын пытается его себе подчинить. Это не просто ритуал, девочка. Это поединок воль. И он будет повторяться, пока я не одержу победу.

Он насмешливо улыбнулся.

— Хочешь узнать почему? И как это изменить?

Кира хотела. Очень.

Но этого хотел и Арчибальд фон Вюрнер — она не могла ошибиться. А значит, это было западнёй. И то, что профессора не было здесь, тоже было ловушкой.

Кира не думала, не гадала, не сомневалась. Она просто сжала кольцо на своей руке, прерывая ритуал.

И открыла глаза в таких близких, таких родных объятиях профессора Деннета.

Её Тёмного Лорда.

— Вы видели, — прошептала она.

Он медленно опустил её на пол. Сделал знак, и остальные маги вышли.

Кира неловко принялась одеваться.

— Вы поступили совершенно правильно, мисс Риаз, — негромко сказал профессор. — Абсолютно. Вы вышли из ловушки сразу и не колеблясь, как и полагается истинному боевому магу. Высший балл, и, пожалуй, это даже пойдёт в зачёт вашей итоговой оценки за семестр. То бишь повлияет на неё самым благоприятным образом.

— Вы мне льстите, — пробормотала Кира, натягивая свитер.

— Вовсе нет. Вы живы, мисс Риаз, живы и не в коме: это стоит многих миллионов. Послышались быстрые шаги.

— Кира!

Райли почти вбежал в зал. Кира поднялась ему навстречу. К счастью, она уже была одета.

— Со мной всё хорошо, — успокаивающе произнесла она. — Мы прервали ритуал.

— Это я услышал. — Райли перевёл взгляд на профессора Деннета. — Чего от неё хотел ваш отец?

— Проклятие, висящее на мне, завязано на владение амулетом, — устало сказал профессор Деннет. — Проклятие может быть снято, только когда я перехвачу контроль у отца и завладею артефактом полностью.

— Только что вы попытались это сделать. Верно?

— Верно. Но для этого мы с отцом должны были оказаться в видении лицом к лицу. А он… кажется, нашёл способ призывать в видение мисс Риаз вместо меня. Я не знаю, что он наплёл бы ей, если бы она не прервала ритуал, но наверняка это дало бы ему достаточно времени, чтобы успеть наложить на неё ещё одно проклятие.

— Чтобы вы, сломленный, начали умолять его исцелить Киру и вернули бы ему амулет.

— Конечно, — кивнул профессор. — Именно на это, уверен, мой отец и рассчитывал.

Райли и профессор мрачно смотрели друг на друга.

— Вы что-то недоговариваете, — подала голос Кира. — Что?

Они обернулись к ней одновременно.

— Если хотите, я объясню… — начал Райли.

Профессор коротко покачал головой.

— Я сам. Мисс Риаз, чтобы снять с себя проклятие, я должен вступить в поединок воль со своим отцом. Только так я смогу вырвать амулет из-под его контроля. Я хотел сделать это в ритуале, с вашей помощью, но оказалось, что это невозможно.

— Да, — прошептала она. — Вместо вас в видении оказалась только я.

— Поэтому остаётся только один способ. Чтобы вызвать Арчибальда фон Вюрнера на поединок воль, я должен встретиться с ним лицом к лицу.

Кира вздрогнула.

— Но тогда. он будет рядом с амулетом. своим амулетом! И сделается в разы сильнее!

— Именно об этом, — сухо произнёс Райли, — я и хотел сказать.

Кира спрятала лицо в ладони.

Её предчувствие оправдалось.

Профессор Деннет был проклят, и снять это проклятие не было никакой возможности. Отправиться на бой с владельцем амулета чудовищной силы и принести ему этот амулет на блюдечке? Легче было бы сразу разбить себе голову о скалу.

— А если снять амулет? — сдавленно спросила она. — Оставить где-нибудь в безопасном месте?..

— Безопасного места для артефакта такой силы не существует. Кроме того, чем дальше амулет окажется от меня, тем больше я ослабею под действием проклятия. Боюсь, мой отец предусмотрел всё, — произнёс профессор серьёзно и печально. — Мне очень жаль.

Он умрёт. Умрёт через месяц или два.

И никакого спасения не будет.

Четверо Протекторов вышли вместе с ними. Любой позавидовал бы такой охране, но Кира, видевшая, как Тёмный Лорд легко справился с троицей боевых магов, не спешила радоваться.

Впрочем, она была несправедлива. Тогда на неё напали обычные наёмники, а сейчас их с профессором сопровождали бойцы такого же калибра, как и сам Райли Хили. Опытные, сильные, преданные. Она была в безопасности.

— Погодите, — один из них остановился у фонтана в центре площади. — Вот здесь.

— Что — здесь? — недоумённо спросила Кира.

Профессор понял первым.

— Уводите её! — резко сказал он, толкая Киру в объятия охранников. — Немедленно!

— Поздно, сын.

Кира резко обернулась.

Арчибальд фон Вюрнер в длинном чёрном плаще стоял у фонтана. Высокий, статный, даже, пожалуй, привлекательный — в их с сыном внешности было много общего.

И смертельно опасный.

Протектор, предавший их, с кошачьей грацией скользнул фон Вюрнеру за спину. Получил короткий кивок — и растворился в толпе.

— Вокруг люди, — сообщил фон Вюрнер. — Не будем их беспокоить. Поговорим?

— Не о чём, — отрезал профессор Деннет. — Пока мисс Риаз здесь, любые переговоры бесполезны. Дайте ей уйти, и я подумаю.

— Ты сам понимаешь, что это невозможно.

Профессор Деннет скрестил руки на груди.

— Тогда подумайте ещё раз, — сухо предложил он. — Киру Риаз я вам не отдам.

— А придётся.

Всё произошло так быстро, что Кира не успела опомниться.

Вспышка магии — такая яркая, будто взорвалась светошумовая граната. Падающие тела, алый огонь в руке мага в чёрном плаще. И грубая рука, хватающая её за горло.

— Идём, девочка.

Чары сна упали на неё бетонной плитой.

Глава 22

Когда Кира очнулась, чудовищно болела голова. И ужасно хотелось пить.

Чужая рука поднесла к её рту стакан. Помогла запрокинуть голову.

Пей.

Она с трудом разлепила глаза.

Всю одежду с неё сорвали или срезали. Она лежала голой на гладком деревянном полу, и вокруг было холодно, словно её бросили в поле.

— Замок, — с усмешкой пояснил Арчибальд фон Вюрнер. — Мой замок. И ты в нём моя пленница.

Замок, Джеральдина говорила, что у фон Вюрнера был замок, только она не знала где.

Но профессор узнает. Обязательно узнает. Если только…

Если только он ещё был жив. Кира в ужасе глядела на амулет на груди фон Вюрнера. Знакомый рубиновый амулет, переливающийся всеми оттенками алого.

— Вы убили его, — хрипло прошептала она. — Убили своего сына.

— Если бы. Просто лишил его сознания; я не смог бы и того, но он не посмел применить магию при людях. Я забрал бы его, но через площадь к вам спешили другие Протекторы — я бы не успел. Поэтому пришлось удовольствоваться амулетом и тобой.

Арчибальд фон Вюрнер отставил от неё стакан и холодно кивнул на её пальцы.

— Цепочку с целительным артефактом ты сама не снимешь, я вижу. Но кольца ты снять можешь. Снимай.

Кира посмотрела ему в глаза.

— А если не захочу?

— Отрублю тебе пальцы, — без малейших колебаний произнёс он. — Ты мне нужна, но не обязательно целой.

Кира, помедлив, сняла бриллиантовое обручальное кольцо, спасшее ей жизнь. Коснулась второго: тонкого немагического ободка, которое ей подарил профессор на воздушном шаре.

— Можно я не буду его снимать? — совсем тихо попросила она.

Арчибальд фон Вюрнер беспощадно покачал головой.

— Снимай. Даже если на нём нет магии, я не буду разбираться и рисковать. Снимай и клади на пол.

Кира сняла кольцо. Задержала его в ладони на несколько секунд.

Услышь, приди, найди.

И медленно, чувствуя, как бьётся сердце, выложила на пол.

— Мой сын успел наложить на амулет свои чары, — тяжело сказал фон Вюрнер. — Амулет всё ещё мой, разумеется, и подчиняется мне, но магия Рональда мне мешает. Он скрыл амулет от поисковых чар, наложил защиту, и это постоянно сбивает мне концентрацию. Поэтому сейчас ты отоспишься, — он кивнул на матрас и одеяло в углу комнаты, — и мы проведём с тобой ритуал, освобождающий мой амулет от чужого влияния.

— Я не буду вам помогать.

— И не нужно. Я возьму твою силу сам, девочка. Как Тёмный Лорд, когда тебе было тринадцать. Но тогда тебя никто не тронул и пальцем, а вот сейчас… — Холодная усмешка искривила его губы. — Посмотрим, чего я от тебя захочу. Привыкай к тому, что ты здесь надолго.

— Хотя бы дайте мне одежду, — попросила Кира. — Или вымыться.

— Позже. Если будешь хорошо себя вести. А пока тебе хватит и минимальных удобств. Ведро в углу и миска каши, надеюсь, тебя устроят.

Он встал.

— Твоё счастье, что ты всего лишь полуграмотная адептка. Умей ты чуть больше, я заковал бы тебя куда надёжнее. Дверь ты, впрочем, не выломаешь всё равно. Но я предупреждаю только один раз: не вздумай использовать магию, чтобы бежать. Магу нужны его пальцы, но донором ты сможешь быть даже без обеих рук.

Он сказал это даже без особой жестокости. Просто констатировал факт.

В дверях фон Вюрнер обернулся.

— Знаешь, почему я легко победил его? Почему смогу одержать над ним победу в любом поединке воль снова и снова?

Кира покачала головой.

— Потому что он недостаточно беспощаден, — произнёс Арчибальд фон Вюрнер. — Он защищает тебя от своего проклятия, и ты не представляешь десятую долю силы, которую он на это тратит. Ты ценна, да. — Он усмехнулся. — Но ни одна женщина не может быть ценна настолько.

— Вы просто никогда не любили.

— Джеральдину? Или, может быть, свою жену? — Он презрительно рассмеялся. — Может быть, мне стоит полюбить тебя? Прямо здесь, на этом матраце?

Кира сжалась в комок, подтягивая к груди сомкнутые колени.

Но презрительный смех утих так же быстро, как начался.

— Лежи и спи, девчонка, — сухо произнёс он. — Не желаю слышать о тебе до начала ритуала. И поверь мне, если ты привлечёшь к себе моё внимание, ты пожалеешь.

— Что вы будете делать потом? — окликнула его Кира.

— Когда сниму чары с амулета? — Арчибальд фон Вюрнер улыбнулся, и его улыбка была холодна, как улыбка Тёмного Лорда. — О, у меня есть пара безумных планов. Например, моему сыну удалось убить главу Министерства и фактически захватить власть. Почему бы мне не повторить то же самое?

— Вы и правда безумны, — севшим голосом сказала Кира. — Вы преступник! Вы применили магию при людях, в человеческом мире, это, чёрт подери, запрещено всеми возможными правилами!

— Победителям многое прощается.

Фон Вюрнер наклонился к ней, подхватывая за подбородок.

— Хорошенькая, — заметил он. — Уверен, когда я наконец лишу магии моего сына и заряжу амулет, ты быстро приручишься. Трёх месяцев должно хватить.

— Никогда, — тихо сказала Кира.

— Ты будешь сидеть одна целыми днями, и я не дам тебе даже книги. Мне не нужно будет заставлять тебя голодать и мёрзнуть: ты изголодаешься по ласке и разговору сама. И дашь мне всё, что мне будет от тебя нужно.

— Никогда, — повторила Кира глухо.

— Посмотрим. А теперь молчи и спи.

Оставшись одна, Кира забралась под одеяло. Её била дрожь, и вовсе не оттого, что согревающие чары, которые она смогла сотворить, были совсем слабыми.

От надежды. От совсем слабой надежды, которой нельзя было дать погаснуть.

Кира положила ладонь поверх руны над грудью. Закрыла глаза.

— Профессор, — прошептала она. — Вы мне нужны.

Она ожидала темноты. Вспышки боли. Долгого полёта по туннелю, который приведёт её к родному голосу.

Но вместо этого она увидела обычный диван в отеле и профессора, сидящего на нём с запрокинутой головой. Из его носа лилась кровь, и рядом в корзине валялся ворох окровавленных салфеток.

— Всё будет хорошо, — тихо сказал он, и Кира увидела, что он держит пальцы над руной на своём запястье. — Я с вами, мисс Риаз. С вами, хотя не знаю пока, где вы и что с вами.

Кира хотела закричать, дотянуться до него, но почувствовала, что не может. Он знал о её присутствии и том, что она его видела, но он не мог видеть и слышать её. Связь была односторонней.

И она не упустит ни одной драгоценной секунды.

— Помните, — негромко произнёс профессор, — что я обещал вам рассказать добрую сказку, когда она будет вам особенно нужна? Я сделаю это прямо сейчас.

Кира вздрогнула. Сейчас? Но… зачем?

Впрочем, неважно. Сейчас она отдала бы всё за несколько минут покоя — и голоса её профессора, говорящего с ней.

— Но прежде, если нас прервут. — Теперь профессор говорил еле слышно. — Помните ваше видение, мисс Риаз? Когда я учил вас летать, летать по-настоящему, а на вашей прелестной шее был тот самый амулет? Убеждён, к нему чудесно подойдёт алая лента.

Кира не сдержала улыбки, вспоминая, как он связал её алыми шёлковыми лентами когда-то. Как бы она хотела оказаться в его руках снова.

— Вы были его хозяйкой, — произнёс профессор. — Его владелицей. Магия амулета подчинялась вам, пусть даже это было в будущем. А значит, вы можете подчинить его и теперь.

— Я? — прошептала Кира.

— Шанс совсем невелик. Но не рискуйте, мисс Риаз. Только если у вас не будет другого выхода — любого другого выхода.

Профессор помолчал.

— Впрочем, я не думаю, что мой отец даст вам этот шанс.

Кира глубоко вздохнула, накрываясь одеялом с головой.

— Сказка, — тихо сказал профессор Деннет. — Сказка для моей Киры. Я иду, маленькая. Подожди. Дождись. Клянусь, я освобожу тебя.

Он закрыл глаза, вновь промакивая кровь. Он был очень бледен и, кажется, едва держался. Но на губах его появилась слабая улыбка.

— Я хотел рассказать вам про шпионку короля, которую король посылал по своему королевству, чтобы та была его глазами и ушами. Он был не очень-то стар, этот король. Но болезнь и одиночество подточили его здоровье, и подданные незамысловато ждали, что король их просто-напросто покинет, а на престол взойдёт наследник, которого принесла королю давно умершая супруга. Ждали, когда вскорости королю придёт пора отправляться в последний путь. Король, впрочем, думал иначе.

— О чём он думал? — прошептала Кира, будто профессор мог услышать её.

— Он был королём и собирался сохранять контроль над своими землями и своими подданными до последнего. Особенно над одним подданным: злобным герцогом, который наверняка сделал бы всё, чтобы устранить его сына и самому сделаться регентом, как только король умрёт. До короля начали доходить смутные слухи, и он отправил свою шпионку за новостями.

Шпионку. Кира слабо улыбнулась. Пожалуй, это было похоже на их историю, пусть даже совсем чуть-чуть.

— Ей удалось проникнуть в самое чёрное логово герцога. Он держал совет, и шпионка узнала его планы во всех деталях. Узнала о его союзниках, узнала, как и когда он собирался ударить. Все нити заговора были в её руках, и пора было доставить их королю.

Короткая пауза.

— Увы, дальше ей не повезло. Ей удалось прошмыгнуть мимо патрулей, но герцог владел чёрной магией и увидел её лицо в хрустальном шаре. Девушку подкараулили у самых покоев короля, обезоружили и бросили в темницу по фальшивому обвинению в заговоре. Герцог допрашивал и даже пытал её, пытаясь выяснить, что она знала, но она не сказала ничего. Отказалась перейти на его сторону и отвечала простым «нет» на все его предложения. И некому было её спасти — её арест был тайной для всех. Что до короля, ему каждый день не без влияния магии герцога делалось всё хуже, и герцог был уверен, что тот не дознается, какую узницу держат в самых сырых и тёмных казематах в подвалах его собственного дворца.

Кира затаила дыхание.

— И вот ослабевшая узница висела в цепях, — продолжал профессор, — и в коридоре послышались шаги. Твёрдые, уверенные, королевские.

Он снова приложил салфетку к носу, сделавшись ещё бледнее.

— Это был король. Он чуть не упал, схватившись за решётку, и было видно, чего ему стоило добраться сюда из своей постели, но у него были ключи от кандалов. В конюшне была подготовлена лошадь, а в седельных сумках была еда, одежда и зашит был мешочек с золотом. Король помог своей шпионке освободиться, набросил ей плащ на плечи, чтобы скрыть наготу и следы пыток, и встал перед ней на колено, благодаря за всё, что ей пришлось претерпеть на его службе.

— Он любил её, — прошептала Кира. — Свою шпионку.

— Но король умирал, — тихо сказал профессор. — И ничто не могло его спасти. Поэтому он вывел свою шпионку из подземелий и заставил сесть на лошадь, чтобы та уехала в безопасное место и начала новую жизнь. А девушка…

Профессор помолчал.

— Его шпионка отказалась уезжать. Она сказала, что нет жизни без надежды, нет болезни без исцеления и нет проклятия без способа его снять. Она слышала о далёком чародейском снадобье, что охранял в дремучем лесу злобный змей, дышащий огнём и ядовитым паром. Единственное лекарство от всех болезней в целом мире. И она поклялась королю, что привезёт его в ладонях и протянет его величеству на коленях. Ведь она любила его больше всех в мире.

Кира почувствовала, как под ладонью закололо. Голова кружилась: они разговаривали слишком долго, и это выпило немало сил. И у неё, и, судя по его слабости, у него тоже.

— Я вот-вот потеряю сознание, — прошептал он. — Но я расскажу вам эту сказку, мисс Риаз. Просто окончание вы услышите, когда мы снова будем вместе.

Он закрыл глаза, и его рука безвольно упала. И одновременно Кира перестала его видеть.

«Пусть с ним всё будет в порядке», — беззвучно взмолилась она. Пусть он вернётся к ней, пусть снова будет целовать её руки, волосы, обнажённые плечи; пусть они долго будут заниматься любовью у огня и всё плохое будет кончено и забыто.

Она помнила его. Каждую черту, каждую деталь. Его откровенное любование изгибом её спины. Хищное выражение на его лице, когда он глядел на неё, связанную и беспомощную. Мягкий взгляд, когда она как-то проснулась и увидела, что он любуется ею спящей.

Она любила его всего, целиком, профессора Деннета и Тёмного Лорда. С памятью или без, лордом и обычным мужчиной, её любовью и таинственным незнакомцем. Она была его истинной парой, и это было лучшим, что случилось с ней в жизни.

И она спасёт его. Чего бы это ей ни стоило.

Спасёт — и вместе они победят.

Ведь печенье с предсказанием не может лгать, правда?

Глава 23

Дверь открылась, когда она давно спала и в крошечном окошке, вмурованном под потолком, виднелась лишь темнота. Кира сонно заморгала, когда магический свет рассеял полумрак.

— Вставай, — коротко сказал Арчибальд фон Вюрнер. — Я бы сказал: «одевайся», но ты мне нужна такой, какая есть.

Кира замотала головой. Если она задержит ритуал хотя бы на минуту, это уже будет победой.

— Когда мы освободим амулет от влияния моего сына, — хищно усмехнувшись, произнёс фон Вюрнер, — следующим ритуалом я попробую лишить его магии. Помнишь, как вы пытались запечатать мою? Надеюсь, тебя будет греть мысль, что в этот раз мне поможешь ты. Встань и подойди.

В этот раз в его голосе прозвучала магия, хлестнув её. Кире хотелось встать настолько, что её ступни будто жгло.

Но она продолжала упрямо лежать под одеялом.

— Что ж, хорошо, — холодно произнёс фон Вюрнер. — Тогда не жалуйся.

Взмах руки, и одеяло отлетело в сторону. Ещё один, и согревающие чары слетели с Киры, как шкурка с апельсина. Властная жёсткая рука вцепилась в неё, вздёргивая на ноги. Другой рукой Арчибальд фон Вюрнер набросил петлю ей на шею, стянул, и Кира захрипела, вцепившись в неё пальцами свободной руки и пытаясь ослабить, но безрезультатно.

— Он душил тебя? — с насмешкой осведомился Арчибальд фон Вюрнер. — Думаю, да, раз уж у нас схожие наклонности. Но он щадит тебя, как хрупкую статуэтку. Я же не шевельнусь, даже если ты будешь корчиться в агонии. Идём. Время пришло.

Он выпустил её руку и дёрнул за петлю. Кира инстинктивно сжала на ней пальцы, забыв о любых попытках прикрыться. И невольно сделала за ним шаг и другой, когда он начал удаляться к двери.

— Не надо, — выдавила она. — Я пойду… сама.

— Не пойдёшь. Ты думаешь, что эти жалкие минуты что-то тебе дадут. Что ж, ты получишь, чего хотела.

Он долго вёл её наверх по закрытой винтовой лестнице. Кира больше не пыталась с ним заговорить. Только ступала так, чтобы верёвка на её шее не натягивалась.

Наконец над её головой открылся люк, и простые деревянные ступеньки вывели её наверх.

Прямо на крышу замка.

Миг, и яркое пламя пожрало за ней выход, запечатывая тяжёлый металлический люк тремя рунами. Бежать было некуда. Оставался лишь каменный прямоугольник крыши, уходящий вниз без малейшего ограждения, и ритуальный круг, вычерченный углём посередине. Линии сверкали энергией, и чёрная пыль поблёскивала, словно осколки звёзд.

— Ложись в середину, — велел Арчибальд фон Вюрнер. — Или снова будешь сопротивляться? Кира стояла и молчала.

— Он не придёт за тобой, девчонка, — бросил фон Вюрнер. — Он ослабел, потерял своего донора, а если придёт ко мне, тут же проиграет в поединке воль, и я выпью его магию и убью. И он это знает.

— Почему вы так жестоки к собственному сыну? — прошептала Кира.

— Потому что у меня вырос не сын. У меня вырос трофей. Носитель магии такой лакомой и сильной, что я был бы идиотом, не забрав её. А что до него самого — а зачем он мне? Тебя я мог бы использовать. Но его? Забудь.

В его голосе даже не было жестокости. Просто безразличие.

Он подошёл к ней, небрежно сбросив петлю с шеи. Насильно уложил на камень и быстро и сноровисто начал привязывать её к металлическим петлям, торчащим из крыши.

— Он ваш сын, — промолвила Кира. — Единственный сын. Хотя бы снимите с него проклятие.

— Нет! — резко отозвался Арчибальд фон Вюрнер, протягивая верёвку вдоль её бёдер, и начал связывать её колени пенькой, будто тугим бинтом. — Я ненавидел его с первой секунды. У этого сопляка были все шансы стать моей погибелью. Ребёнок от человеческой женщины, выросший в человеческом мире, — невозможно. Меня ждала бы смерть или что ещё похуже. Он должен был умереть, и теперь, когда он вырос и стал идеальным сырьём для моего амулета, я заберу всё, что он может мне дать.

Кира закрыла глаза. Арчибальд фон Вюрнер был безумен. Его невозможно было переубедить. Может быть, десять лет в тюрьме его бы изменили. Но сейчас любые переговоры были бесполезны.

Всё было бесполезно. Или не всё?

Отец Тёмного Лорда заканчивал связывать её лодыжки, а Кира вспоминала. Вспоминала, закрыв глаза, потому что это было всё, что ей оставалась. Она не могла даже коснуться руны и сообщить профессору о расположении звёзд над головой и о шуме моря внизу, чтобы он знал, где её искать. А море было совсем рядом: волны бились о скалы прямо под замком.

Море…

Неужели профессор Деннет так и не научит её летать?

Кира вдруг вспомнила его слова. Амулет: она управляла силой амулета в будущем, а значит, сможет и в настоящем. Нужно только знать, что это возможно. Знать, что ты это знаешь.

Кира открыла глаза.

Она боялась зачерпнуть силу профессора Деннета — она могла ему повредить, пока он и Райли с его Протекторами искали её. Но у неё была собственная сила.

«Ваши силы как донора теперь почти бесконечны».

— Я готова, — сказала она. — Возьмите мою магию, если хотите. Я отдам её сама. Просто. дайте ему милосердие. Снимите проклятие, заберите его магию и отпустите.

Сухой смешок.

— Поддалась благоразумию, девочка? Может быть, развязать тебя, чтобы ты показала, насколько ты благодарна?

Он провёл кинжалом по её бедру, оставляя узкую длинную царапину. Когда место кинжала заняла рука, Кира внутренне содрогнулась.

— Не надо, — прошептала она. — Или я не помогу вам.

— Никто тебя не спрашивает. Магию ты отдашь, добровольно или нет. А теперь молчи. Или кричи, мне всё равно.

Он впился взглядом в её лицо, поднимая кинжал. На кончике лезвия бушевала энергия, Кира чувствовала её, как ощущала её и в магических формулах, слетающих с его губ. Алый амулет сверкал у её похитителя на груди так ярко, что его лицо казалось демоническим в сполохах невидимого огня. Она боялась его в эту минуту.

Но, даже боясь, Кира не забывала о том, что ничто не было потеряно. Профессор Деннет не забыл её — и никогда её не бросит. Он шёл за ней, на его стороне был Райли, Министерство и весь Протекторат — и Арчибальд фон Вюрнер будет настигнут, а его планы будут разрушены.

.. Но её Тёмный Лорд пострадал от разрушительного проклятия и медленно умирал. А его союзники? Смерть мэтра Антейна легко можно было подстроить. И что сделают Этьен Дюпри и Райли Хили против такого могучего противника, как Арчибальд фон Вюрнер? Он сотрёт их в порошок.

Магический мир стоял на краю пропасти. Стоит им потерять Тёмного Лорда, и они проиграют всё. А она, Кира, была ключом ко всему. Она, беспомощная пленница. Она, обнажённая и связанная на крыше заброшенного замка, она, истинная пара Тёмного Лорда. Его глаза, его сердце и его голос во вселенной.

И этот голос напоминал ей о себе.

— Готовься, — прошипел фон Вюрнер. — Я возьму твою силу, девочка. А потом, раз уж ритуал всё равно пройдёт успешно и я буду готов отпраздновать, — я возьму тебя.

Сила. Донор не могла не отдавать, пусть даже насильно Кира отдала бы лишь часть того, что он мог бы взять добровольно.

Добровольно.

Но силу можно было не сдерживать. Силу можно было выплеснуть, отдавая магу её всю, без остатка. Кира так и делала, когда была с профессором, и он умело управлял потоками силы, не истощая Киру и не вредя себе.

Но теперь.

Теперь, когда благодаря алтарю Кира стала бездонным колодцем, в который можно как погрузиться, так и утонуть.

Она могла заставить Арчибальда фон Вюрнера захлебнуться её силой.

Кира знала это. Чувствовала так же точно, как знала, что нужно сделать, чтобы мужчина в полной мере ощутил сладость поцелуя. Эти искусства были родственны друг другу, в конце концов. Подчинение в танце донора и мага — и страсть между мужчиной и женщиной. Можно было нежно дарить свою магию, отдаваться на шёлковых простынях в ночи — или обратить свою слабость в самое грозное оружие.

Магия донора. Источник, к которому припадал любимый мужчина, которого Кира сама звала в свою постель и в ритуальный круг. Или бездонный колодец, готовый обернуться пропастью для незваного гостя.

В поединке воль между Дуайтом Деннетом и Арчибальдом фон Вюрнером она была истинной парой Тёмного Лорда — и имела полное право занять его место в дуэли.

И победить вместо него. Вместе с ним.

Кира улыбнулась.

— Я дарю вам свою магию, — просто сказала она. — Всю. Берите.

И раскрылась перед ним, затягивая в глубину своих глаз.

Арчибальд фон Вюрнер держался шесть секунд. Потом кинжал выпал из его руки.

Прямо на пальцы Киры, обагрив их кровью. Но это было неважно.

Она сделала это. Кира потрясённо проследила за падающим телом. Она обратила свою слабость в силу. Она…

Была свободна. Фон Вюрнер был в глубоком обмороке, и она могла бежать.

Могла даже убить его. Могла.

К чёрту. Главным было выбраться отсюда.

Кинжал сиял магией, и верёвки поддавались под зачарованной сталью, как тонкие хлопковые нити. Прошло меньше минуты, и Кира, шатаясь, поднялась на ноги.

Голова кружилась. Никогда раньше она не проделывала ничего подобного. Никогда.

Не колеблясь ни секунды, Кира шагнула к лежащему Арчибальду фон Вюрнеру и стащила с его шеи амулет. Она не успела вспомнить, что на том лежит проклятие: просто набросила его на шею поверх целительной бриллиантовой капли и тут же ощутила прилив сил.

Осталось только бежать.

Кира бросилась к люку — но тот был заперт. Её собственная магия не могла снять чары, наложенные фон Вюрнером. Кира была потрясающим донором, но как маг она была слишком слаба и неопытна.

Фон Вюрнер шевельнулся. Ещё секунда и.

Кира попятилась к краю крыши.

— Стой, — повелительно произнёс он, приподнимаясь. — Впрочем, если очень хочешь разбить себе голову о скалы, валяй. Но ты же умная девочка, правда? Отдай мне амулет.

Кира покачала головой, отступая.

Арчибальд фон Вюрнер не встал. Он взлетел.

— Я отберу его у тебя силой, глупая девчонка, — прошипел он. — Отберу у тебя всё. И когда ты больше не сможешь мне противостоять, ты очень пожалеешь о сегодняшнем своёмпоступке. Больше ты не сможешь меня удивить.

«Небо — лишь продолжение вашего тела, мисс Риаз. Ну же. Дерзайте».

Кира шагнула назад, ныряя спиной в небо. И, уже падая в ветер, торжествующе улыбнулась.

— Смогу.

Потому что её донорской магии хватило на то, чтобы выполнить желание Арчибальда фон Вюрнера. Ритуал, которого он хотел, был выполнен. Кира освободила амулет от любых чар, включая собственные чары фон Вюрнера. Свободный и не принадлежащий никому, алый кристалл висел на шее новой хозяйки, и вместе они парили в воздухе.

Вот только их преследовал один из величайших магов своего времени. И он вот-вот их догонит.

Кира камнем полетела вниз в волны. Её единственный шанс выжить и скрыться в ночи. Полёт дался ей быстро и легко, но в небе обнажённое тело Киры будет прекрасно видно даже во тьме. Вплавь у неё было больше шансов спастись.

Арчибальд фон Вюрнер настиг её прямо над водой. Протянул руку — и на его ладони заклубилась тьма, пронзаемая молниями. Пыточное заклятье.

— А теперь, — ледяным тоном произнёс он, — ты заплатишь.

— Нет, — раздался спокойный голос.

Ноги Киры подкосились от облегчения, и она чуть не рухнула в море. Но сильные мужские руки подхватили её, и она уткнулась в знакомое плечо.

— Профессор, — прошептала она. — Вы прилетели.

— Не один.

Райли парил наверху, и ещё четверо Протекторов парили рядом с ним, выказывая чудеса силы и выдержки.

Они пришли за ней. Нашли её.

— Протекторы допросили Джеральдину и не узнали почти ничего о вашем родовом замке, — небрежно произнёс профессор. — А потом она получила моё электронное письмо, и, должно быть, там было что-то для неё важное, потому что моя мать бросилась к Протекторам, немедленно вспомнив, что ваш замок был у моря, и добавив пару ценнейших указаний. Вы пытались стереть ей память, верно? Играли с её воспоминаниями? Но что-то их разбудило. Что-то, чего вы не могли предугадать.

Любовь. Любовь к сыну Рональду и к девушке, которую Рональд просил защитить. И Джеральдина Томас откликнулась на его призыв.

— Кажется, — прошептала Кира, — я знаю, почему я согласилась отдать ей детей на выходные.

— Какая жалость, — бесстрастно произнёс Арчибальд фон Вюрнер. — Кажется, жизнь кончена.

Он вскинул руку.

— Твоя.

Никто не успел шевельнуться. Чёрный шар, набирающий силу, полетел прямо в грудь профессору. Уклониться не успел бы никто.

Время остановилось. Кира не могла пошевельнуться: железная рука Тёмного Лорда стискивала её так, что она не могла броситься грудью и закрыть его. Конечно же. Он предугадал, что она может кинуться под удар сама, и защитил её.

А потом чёрная сфера достигла цели, и тело Тёмного Лорда, выпустившего её из рук, окутала мгла.

На скалы он упал беззвучно.

Кира закричала.

Заклятия Протекторов сомкнулись на Арчибальде фон Вюрнере немедленно. Ещё миг, и Райли спланировал вниз, подхватывая Киру. Сбросил с себя плащ, укутывая её.

— Что с ним? — едва выдавила она, вырываясь из рук. — Что с ним?!

— Он уже был проклят, Кира. — Голос Райли был полон сожаления, но держал он её очень крепко. — Мне очень жаль. Фон Вюрнер просто активировал проклятие вблизи… и сейчас, к сожалению, снять его уже невозможно.

Кира не отрывала взгляд от безжизненного тела на скале.

— Он умирает?!

— Да. Если уже не умер.

Нет. Нет, нет, нет!

— Кира, тебе нельзя к нему приближаться. Никому нельзя, пока мы не узнаем, что ещё было в тех чарах. Возможно, фон Вюрнер на то и рассчитывал: это может быть его ловушкой, и проклятие перейдёт на тебя, если ты.

Кира уже не слушала. И не смотрела на фон Вюрнера, спелёнутого тремя заклятиями сразу. Он знал, что проиграл, потратил последние силы на месть — и уже не мог сопротивляться. С ним всё было кончено.

Но сейчас это было неважно.

Профессор Деннет. Ей нужно было быть с ним.

И Райли, отшатнувшийся от яркой вспышки алого на её груди, тоже это понял.

— Пусти меня, — тихо сказала она. — Я могу вырваться, ты же видишь. Просто отпусти.

— Кира.

— Ты должен. Пусти меня к нему.

Она приземлилась рядом с лежащим мужчиной, которого окутывали обрывки тьмы. Взяла его за руку.

— Что мне сделать? — негромко спросила она.

Его губы разлепились.

— Уже… ничего, мисс Риаз. Мне очень жаль.

Профессор не открыл глаз, словно он уже погружался в сон, что был страшнее смерти. Снова кома? Дождливый день, в который она подойдёт к открытой могиле?

Кира не знала, сможет ли это вынести.

Его ресницы дрогнули.

— Помните. я обещал дорассказать вам сказку?

По её щекам текли слёзы.

— Помню, — прошептала она.

— Шпионка короля. отправилась за таинственным лекарственным снадобьем, чтобы исцелить короля. Она скакала. долго, и, когда она, преодолев все схватки и все. препятствия, нашла нужную дорогу, под ней пала лошадь. Дальше она шла пешком.

— Она вынесла все опасности, и я тоже их вынесу, — еле слышно сказала Кира. — Только скажите, что делать.

— Просто. не выпускайте моих пальцев.

— Никогда, — прошептала она. — Я всегда буду рядом.

— А вот рядом с бывшей шпионкой короля. не осталось никого. И когда она наконец добрела до пещеры, где дремал древний змей, дышащий огнём, ядом и серебром, сердце её было наполнено страхом.

— Но она храбро вызвала змея на бой?

— Конечно же, нет. Шпионки дерутся исподтишка, сливаясь с тенями. Её удар был остр, точен и зол, и змея спасла лишь его. толстая шкура. Но у нашей прекрасной шпионки такой шкуры не было, и она едва успела перекатиться по земле, спасаясь от серебряного дыхания. За её спиной трава покрывалась расплавленным серебром, и по земле струился ядовитый пар. Девушка была. в смертельной опасности. Она подвернула ногу, меч выпал из её руки, и, когда змей прицелился, чтобы обдать её огненным дыханием, ничто не могло уже. её спасти.

Его голос сделался чуть сильнее, но это не было похоже на возвращение сил. Скорее, на последнюю вспышку перед угасанием.

— Но из-за деревьев выехал неизвестный рыцарь с королевским штандартом на древке копья. И его замах был настолько быстр и верен, а удар — настолько точен и силён, что змею не на что было надеяться. Короткая схватка, и он ускользнул, уполз глубоко в лес, в своё другое тайное логово, зализывать раны. А пещера была свободна.

— Рыцарь пошатывался после поединка, — совсем тихо произнёс профессор. — Змей доконал его, и из сочленений в доспехах лилась кровь. Шлем упал с него, волосы рассыпались по плечам, и потрясённая шпионка узнала короля. «Как же так? — прошептала она. — Ведь вы должны быть во дворце?»

— И что король ответил ей?

— Что он… умирал всё равно. И лучше спасти жизнь, чем не спасти её.

— Но он солгал, — тихо сказала Кира. — Он прибыл вовремя именно из-за неё. Из-за своей любимой.

— Не буду с вами спорить, мисс Риаз. — В голосе профессора на миг прорезались прежние академические нотки. — Но мне осталось несколько часов от силы, и я хотел бы закончить свой рассказ, если, конечно, вы не возражаете.

— Возражаю, — прошептала она. — Я хочу, чтобы вы жили.

— Так хотела и королевская шпионка. Она вынесла из пещеры флакон с целительным снадобьем, и король отпил из него. И свершилось чудо: его раны закрылись, его болезнь отступила. — Слабая улыбка. — Кажется, у меня начался предсмертный бред.

— Чушь, — возразила Кира. — Так оно всё и было.

Короткий хриплый смешок.

— Возможно. Король с триумфом вернулся во дворец. Герцог, злоумышлявший против короля, был сослан, а королевская шпионка осталась с его величеством. Но ненадолго.

Кира вздрогнула.

— Как? Она уехала?

Профессор покачал головой.

— Говорили, что она умерла вскоре после возвращения короля. У снадобья, возвращающего жизнь и силы, был один побочный эффект. Тот, кто подносил его, должен был взять тёмное проклятие болезни на себя. Поэтому, когда король выздоровел.

— Его преданная шпионка заболела.

— Так говорят.

— И она. не стала его женой? Королевой?

Его веки дрогнули, но он так и не открыл глаз.

— Что, если я скажу, что перед этим они поженились тайно? Это вас устроит?

— Нет, — прошептала Кира. — Я хочу, чтобы они жили долго и.

Она осеклась.

Дурацкая сказка с грустным концом. Которую профессор начал рассказывать ей, ещё не зная, что за судьба его постигнет.

Но теперь Кира знала. И если шпионке короля удалось вылечить своего любимого, взяв его проклятие на себя…

.. Это удастся и ей, Кире.

Профессор лежал перед ней на скале, в простой чёрной одежде, без сознания и без кровинки в лице. Умирая.

И она могла его спасти.

Она сжала в свободной руке амулет, и тот дохнул на неё дыханием чистой магии. Артефакт необыкновенной силы, позволяющий ей летать и творить чудеса.

— Райли, — негромко позвала она, не сомневаясь, что тот стоит в пяти шагах от неё. — Мне нужен ритуальный круг на крыше.

Она не спрашивала разрешения главы Протектората, и он это понял.

— Я нужен тебе в этом ритуале? — только и спросил он.

— Нет. Никто другой не должен пострадать.

— Хорошо. Мои люди помогут тебе отнести лорда-ректора наверх. Мы проверили чары: это безопасно.

Кира моргнула, вдруг вспоминая.

— Арчибальд фон Вюрнер. Что с ним будет?

— Лишится магии и проведёт в тюрьме остаток своей жизни, — не без злорадства сообщил Райли. — Я пообещал лорду-ректору, что так и будет, и выполню обещание.

Профессор Деннет всё же не хотел убивать своего отца, и уговорил Райли смягчить приговор. Хотя Кира не знала, предпочтёт ли фон Вюрнер смерть подобному существованию.

— У него есть шанс на милосердие?

— Если он будет проявлять деятельное раскаяние, станет санитаром в тюремной больнице, если его характер переменится к лучшему? — Райли хмыкнул. — Другими словами, если он станет вторым Дуайтом Деннетом? Распечатаем ли мы его магию, заменим ли тюремное заключение строгим надзором лет через десять? Я бы не стал на это рассчитывать, Кира. Но шанс есть всегда.

Кира, помолчав, кивнула.

— Я готова к ритуалу. Помогите мне, пожалуйста.

Глава 24

Горели огни на крыше. Кира стояла одна в ритуальном круге, готовясь принять проклятие на себя, маг и донор одновременно.

Профессор Деннет так и не пришёл в себя, но это и не было нужно. Он очнётся позже. Он не поблагодарит её, найдя её безжизненное тело. Но он будет жить.

У неё были силы. Что до знаний, те два месяца, пока профессор лежал в коме, многому её научили. Кира знала, что справится.

И дело было даже не в силе амулета. Дело было…

В белых розах, которые он подарил ей, ещё не зная, кто он такой. В рисунке тел, сплетённых у камина. В горящих свечах у алтаря, в алых фонариках и лентах, в.

В одном-единственном поцелуе.

— Где мы?

Короткий, еле слышный шёпот. Веки профессора Деннета затрепетали.

Кира кинулась к нему, упав на колени.

— Всё будет хорошо, — тихо сказала она, беря его ледяные руки в свои. — Я вас спасу. Самым дерзким и нахальным способом. Вам понравится.

Его глаза открылись.

— Мисс Риаз, если вы вздумаете. вновь пожертвовать ради меня чем-то. я приду к вам из могилы. Вам ясно?

— Ваш скелет будет неподражаем, — серьёзно сказала Кира. Она наклонилась и коснулась его губ. — Я люблю вас.

— Я люб.

Короткий стон, и его голова бессильно мотнулась. Он лишился чувств.

Время. Его осталось совсем мало.

Часы тикали с самого начала. С того сумасшедшего дня, как профессор и Этьен украли амулет фон Вюрнера, чтобы тот не бросился убивать и проклинать направо и налево, пользуясь своей силой. Профессор знал, что жертвует собой, но не сделал ни шагу назад, даже прекрасно понимая последствия. Он надеялся выжить и победить — или же видел, что оставить фон Вюрнеру амулет будет куда хуже.

Амулет замерцал на её груди, и Кира вдруг поняла, ощутила силой новой хозяйки амулета, что Арчибальд фон Вюрнер торопился не зря. Заряд магии в амулете действительно заканчивался. А значит, им можно было воспользоваться всего раз или два, если они не придумают другого способа.

Неважно. Снова неважно. Главное, у неё была сила сейчас.

Кира сжала ладони профессора в своих руках перед тем, как осторожно опустить их. И сделала пасс, выпуская на волю первую руну.

Формулы одна за другой слетали с её губ совершенно чисто. Она могла бы стать боевым магом, но…

Это было не её судьбой. Она была донором и оставалась им.

Но если маг, ради которого она готова была отдать всё, погибнет, то не будет смысла даже быть тем, кем она была. Не будет вообще никакого смысла.

Поэтому Кира читала формулы и изо всех сил пыталась не думать о том, что будет потом. Что ждало её в конце пути.

Кира глубоко вздохнула. Наступал последний, критический момент ритуала. В прошлый раз, когда она пожертвовала своей магией ради профессора, её поддерживал Этьен; сейчас рядом с ней не было никого. Но она была сильна, она держала свою жизнь в своих руках — и чувствовала, что могла взять на себя проклятие так же легко, будто брала из рук профессора зонтик.

Могла. Но.

Ей было чудовищно страшно. В прошлый раз она всего лишь жертвовала магией. В этот раз она умирала.

Она не хотела умирать. Она хотела свой дом, и огонь в камине, и чёрного кота с белой грудкой, и детей с лицами, напоминающими ей его профессора и её саму. Хотела долгое зимнее утро в кровати, и прогулку на лыжах, и самые обычные бутерброды на кухне перед лекциями, и поцелуи, делающиеся всё жарче, и собственное тело, послушно плавящееся под его ласками.

Хотела услышать «мисс Риаз» из его уст снова. Она была согласна даже на «маленькую лгунью». Сейчас она видела его одним целым, да он и был одним целым теперь, когда обрёл память окончательно. Его насмешливый тон, едва заметные улыбки, его руки, его шёпот, его изощрённые наказания.

Его любовь.

Кира коснулась его лба, зачерпывая магию. Символически, едва-едва, чтобы забрать их обоих в видение и спасти его жизнь.

И пошатнулась, почувствовав наступление темноты в ритуале, который должен был стать для неё последним.

— Дуайт, — успела прошептать она.

И всё исчезло.

Кира сидела у моря в одиночестве, и ветер трепал банты на её рыжих косичках. Её праздничное платье было вымазано мокрым песком, и вечером Кире должно было попасть, но сейчас она не боялась. Совершенно.

День рождения. Который ей совершенно не с кем было праздновать. И всё утро, как маленькая, она торчала у ворот Серого Дома, надеясь… надеясь…

Как надеялась каждое утро. Каждый год.

Как втайне надеялись все они, наверное. Что их настоящие родители, живущие там, далеко — далеко, пошлют за ними, и Кира станет их маленькой принцессой в уютном доме, где горит оранжевый свет. Может быть, у неё даже будут братья и сёстры.

Может быть, когда-нибудь маги даже будут брать детей из Серого Дома к себе, пока те не подрастут и не поступят в Академию. Может быть. Если кто-то умный и жёсткий заставит воспитателей выпустить детей из своей хватки. Если изменит весь магический мир.

Кира невесело улыбнулась. Странно: на миг ей показалось, что такой человек уже нашёлся. Но кто? И откуда она могла его знать?

— Ты что тут делаешь?

Кира обернулась. Растрёпанный мальчишка в потёртых джинсах стоял над ней, совсем по-взрослому скрестив руки на груди.

— Сижу, — просто сказала Кира. — Я тебе мешаю?

— Не задавай глупых вопросов. — Он кивнул на банты на её косичках. — В Сером Доме сегодня не ждут важных гостей. У тебя что, день рождения?

Кира сглотнула и кивнула.

Мальчишка пожал плечами.

— Бывает. На прошлый свой день рождения я сбежал. Когда меня нашли, было. неприятно.

— Неприятно?

— Больно, отвратительно, стыдно и ужасно. — Его лицо на миг потеряло насмешливопрезрительное выражение. — Но теперь-то какая разница?

— Я бы хотела сбежать, — задумчиво сказала Кира. — Если бы не было поисковых чар. Но я.

— Ты до сих пор надеешься, что за тобой приедут родители, — проницательно произнёс мальчишка.

Кира наклонила голову.

— Да.

Он долго смотрел на неё.

— Где-то я уже тебя видел. Ты… — Он потёр лоб. — Не помню.

Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга.

А потом.

Кира вспомнила.

Пустой Серый Дом, запертые двери, и мальчишку, владевшего магией. Мальчишку, который помог ей снять проклятие с Райли.

Рональда.

Больше она не помнила ничего. Но это. Их робкую дружбу, симпатию, готовую вот-вот превратиться во что-то большее, — она помнила её. И помнила его.

Помнила, как коснулась его щеки губами. И. кажется.

Она помнила, как они целовались, когда Кира была совсем высокой и взрослой. Но как это могло быть?

Неважно. Он был здесь, и она была здесь, они снова встретились, и это было всем, что имело значение.

— Привет, — шёпотом сказала она. — Рональд.

Рональд кивнул.

— Привет, новенькая.

Он подошёл и сел рядом с ней на песок.

— Без тебя было одиноко.

Кира неуверенно коснулась его руки.

— Без тебя — тоже. Кажется.

— Кажется? — Рональд фыркнул. — Да ты сидела тут одна, без единого друга, в собственный день рождения!

— А ты, между прочим, без торта и без подарка.

Рональд отвернулся.

— Когда-нибудь я куплю тебе подарок, — неохотно сказал он. — Когда стану взрослым. Может быть, даже встану во главе Министерства. Или Протектората.

— Угу. Или Академии.

— Или Академии, — легко согласился Рональд. — Что бы ты хотела на день рождения, новенькая?

Кира задумалась.

Воздушного змея? Коньки? Может быть, прогулку на настоящей яхте?

— Прогулку, — наконец сказала она. — С настоящим другом. Каждый день, чтобы было что сказать и о чём поговорить. Или просто помолчать и послушать море.

Рука Рональда обхватила её пальцы.

— Хороший подарок.

— Самый лучший.

Рональд вдруг наклонился к ней, и она подумала, что он хочет дёрнуть её за косичку. Но он просто провёл рукой по её волосам.

— Красивые, — тихо сказал он. — Наверное, тебе было бы легко найти своих родителей. Рыжих магов очень мало.

Кира с грустью покачала головой.

— Они знают, где я, правда?

— Правда.

— И могут приехать за мной, если захотят. Я знаю, достаточно сделать анализ, чтобы доказать, что я их дочь.

— И это тоже верно.

— Но они этого не делают, — просто заключила Кира. — Значит, я им не нужна. Я буду уважать их выбор. Ведь они дали мне жизнь.

— Некоторые родители, — странным тоном сказал Рональд, — не очень-то этому рады.

И вдруг поморщился. Тонкая детская рука метнулась к сердцу, и в следующий миг Рональд опустился на песок.

Кира не помнила, как оказалась рядом.

— Что… что?

— Я болен, — неохотно выдавил мальчишка. — Давно уже.

— Рональд.

— Да ничего особенного. — Он силился улыбнуться. — Сейчас. скоро пройдёт.

Или не пройдёт. Кира с отчаянием глядела на него. Или пройдёт, но потом, глухой ночью, когда некому будет ему помочь, вернётся снова.

Её рука почему-то инстинктивно потянулась к шее, словно там было средство, могущее его исцелить. Но там было пусто.

Губы Рональда кривились. Кажется, ему было совсем плохо.

— Я. знаю нужные формулы, — прошептал он. — Но у меня совсем нет магии. Кажется, тебе лучше сходить за воспитательницей, новенькая. Впрочем, она всё равно не сможет помочь. Тут нужен целитель.

Кира в отчаянии смотрела на него.

А потом наклонилась и почувствовала, как в её душе бьёт родник. Бурлящий источник магии, готовый поспорить в чистоте и первозданной свежести с морской пеной.

— У меня есть магия, — просто сказала она. — Бери её.

— Нужен ритуальный круг. — Его глаза вдруг расширились. — Мы уже в круге. Ты это чувствуешь?

А в следующую секунду почувствовала и она.

И проклятие, висящее над его сердцем тёмным облаком, она ощутила тоже.

Снять его было уже поздно. Невозможно.

Кому угодно, кроме неё. Ведь магия бурлила в ней, как вода.

Будь она взрослой, она бы перепугалась. Она бы даже подумать не могла о том, чтобы забрать эту тьму себе.

Но она была Кирой Риаз из Серого Дома, с бантами на косичках и без единого искреннего слова в свой день рождения, и её мало беспокоила какая-то тьма.

Куда больше её волновал единственный друг.

Кира протянула ему руки, и он взял её ладони, глядя на неё серьёзно и пристально.

— Я собираюсь тебя спасти, — шепнула она. — Веришь?

Рональд моргнул. А потом с изумлением посмотрел на её руки.

— Ты. забираешь мою боль. Ты.

— ТТТтттттт. Бери мою магию и говори свои формулы.

Рональд вдруг улыбнулся. Потянулся к ней с земли, всё ещё перепуганный и бледный, — и вдруг поцеловал в кончик носа.

— Я возьму совсем немного, — предупредил он. — Ты не пострадаешь, обещаю.

Угу. Он не понял, что она не собирается просто дать ему немного магии. Она заберёт всю его боль. Всю, до последней капли.

— Мы друзья, — тихо сказала она. — И мы не бросим друг друга.

Рональд улыбнулся ей одними глазами.

— Готова?

^Да.

.. И одновременно ещё одна Кира, стоящая в ритуальном круге, тоже поняла, что готова.

К самому важному шагу в своей жизни. К последнему, хотя юная Кира об этом не знала. Ей просто хотелось спасти друга.

Рональд начал говорить — и в этот миг Кира порывисто обняла его.

Ей ужасно хотелось его поцеловать. В висок, в щёку, в ухо. В губы, словно они были совсем взрослыми. Но. нет. Его боль была куда важнее.

Она обняла его, окутывая силой. Только в этот раз она была не бездонным колодцем, а родником, журчащим и искрящимся в лучах утреннего солнца. Сосны и море — и они двое, сидящие рука в руке, слушая крики чаек и любуясь пеной на гребнях волн.

А затем невидимый ритуальный круг, раскинувшийся под двумя детьми, раскрылся рубиновой звездой, вспыхнул, и Кира вдруг вспомнила.

Свои кольца. Бриллиантовое обручальное кольцо, сверкающее даже под луной, — и скромное колечко белого металла.

«Ты победишь».

Истинная пара. Проклятие, висящее над профессором. Её жертва.

Воспоминания пронеслись в ней огненной рекой, бешеным потоком, ломающим мысли и барьеры. И одновременно бездонная, невозможная магия алтаря, сделавшего их с Тёмным Лордом истинной парой, наполнила её, нашёптывая, кем она была для своей истинной пары теперь.

Хранительницей. Целительницей. Оберегом.

И сейчас, отдавая всю свою магию, она выполняла свою роль. Своё предназначение.

Ладони Рональда сжались за её спиной, обнимая её крепче. Сила лилась из юной Киры, не зная пределов, — и последние остатки чёрного проклятия смыло бурным потоком горной ключевой воды. Лавиной, кипящей и прозрачной.

— Алтарь, — прошептала она. — Он запомнил нас.

Далёкая магия алтаря.

Удержала её на самом краю. Даровала ей жизнь.

И это тоже было испытание. Алтарь не помог бы им, не признал бы её и Тёмного Лорда истинной парой и не спас бы Киру сейчас, если бы Кира не решилась пожертвовать ради своего возлюбленного жизнью. Если бы профессор не перетянул на себя проклятие, спасая её.

Поток пролился на землю последними каплями.

А потом Кира поняла, что эти капли были первыми.

Над ними начал идти дождь.

Рональд коснулся её щеки.

— Это чудо, — тихо сказал он.

— Ерунда, — залихватски отозвалась юная Кира. — Так каждый может.

Рональд сверкнул зубами.

— Нужно придумать тебе по-настоящему запоминающийся подарок. Прогуляемся, новенькая? Должен же я лучше узнать, что тебе нравится.

Он попробовал встать, но тут же рухнул обратно.

— Просто посидим здесь, — предложила Кира. — Под дождём. А потом пойдём купаться.

Он хмыкнул.

— Ты когда-нибудь купалась под дождём?

— Нет. А ты?

Рональд взъерошил ей волосы.

— Могла бы и догадаться, что нет, новенькая. У меня же не такое богатое воображение, как у тебя. Ты вообще догадываешься, что это неприлично: купаться с незнакомыми мальчишками, которым только что спасла жизнь?

— С одним мальчишкой, — уточнила Кира. — Очень особенным.

Рональд очень долго смотрел на неё.

— И с одной девчонкой, — тихо сказал он. — Самой особенной в мире.

В глазах у Киры начало темнеть. Она проваливалась обратно в своё время, ослабев, отдав слишком много магии, но, кажется…

.. У сказки, которую рассказывал ей профессор.

Был счастливый конец.

— А ты научишь меня плавать? — послышался будто издалека голос юной Киры.

— Можно подумать, ты не умеешь.

— Ну тебя же рядом не было.

— Ладно. Но не отстану, пока не научишься, так что не отвертишься, новенькая.

Последним, что она услышала, был счастливый смех. И ойканье, которое случается, когда двое сталкиваются лбами при неловкой попытке поцеловать друг друга.

Первым, что ощутила Кира, открывая глаза, была её магия.

Родник, вновь бивший на дне её души. Не бурлящим потоком, но и не жалкой струйкой. Он восстановится. За недели и месяцы, но она вернёт свою силу — и будет готова ко всему.

Даже к тому, чтобы спасти одного упрямого мага ещё раз.

Кира огляделась. Она лежала одна в ритуальном круге. Что произошло? Неужели…

— Тише, мисс Риаз. Совершенно не стоит паниковать.

Её сердце сделало кульбит и чуть не остановилось.

— Вы! Вы чертовски меня напугали!

Профессор, заложив руки в карманы, стоял сбоку и смотрел на неё обычным насмешливым взглядом, в котором обычный наблюдатель не нашёл бы ни одной нотки нежности.

Кроме Киры. Для неё этот взгляд светился.

А ещё оба кольца вновь были на её руках. Кира с облегчением перевела дыхание.

— Никто не вытащил бы меня с того края, — негромко произнёс Тёмный Лорд. — Никто. Кира развела руками:

— Вот видите, как хорошо иметь истинную пару.

Он фыркнул.

— Ну да. Теперь вы будете считать себя неуязвимой и бросаться во все возможные авантюры. Вот уж нет, мисс Риаз. Я намерен запереть вас с цепью на шее, пока вы хотя бы не закончите этот семестр.

Она улыбнулась ему. С диким, огромным, невозможным облегчением.

— Сажайте, — выдохнула она. — На самую короткую цепь, что только сможете найти. И не забудьте про кандалы, солёные розги и мороженое.

— Мороженое.

Обязательно.

Профессор вздохнул.

— Когда-нибудь я сойду с вами с ума. Идёмте. Я хочу сказать пару слов своему отцу. Не уверен, впрочем, что он захочет их услышать.

Два автомобиля уже ждали их. Арчибальд фон Вюрнер, бесстрастный и спокойный, стоял возле дверцы.

Но спокойствие слетело с него, словно осенняя листва, едва он увидел своего сына, приближающегося к отцу чёткой походкой. И Киру, следующую за ним.

— Я просто хотел сообщить, — бросил профессор, — что злобный герцог провёл в ссылке не менее десяти лет, прежде чем начал понимать, как он был неправ, арестовав и похитив любимую шпионку короля. Вы вполне можете сэкономить эти годы.

— Какую шпионку?!

— Любимую. Вам стоило бы слушать внимательнее.

Он кивнул своему отцу.

— Десять лет. У вас есть шанс сократить их до пяти — или истекать ядом в камере до самой смерти. Выбор за вами.

— Что произошло? — резко спросил фон Вюрнер. — Как ты выжил? Истинная пара… на ней проклятие не срабатывает?

— Срабатывает, — просто сказал профессор. — Как вы видели, очень даже. Просто. если кто-то, как я, отдаёт всё, чтобы проклятие не коснулось родной души, а потом кто-то, как мисс Риаз, отдаёт всё, чтобы её близкий и любимый Тёмный Лорд жил, алтарь не может оставить это без внимания. Что это, как не истинная любовь?

— Любовь! — презрительно сказал фон Вюрнер. — Жалкая сентиментальность.

— Безусловно. Кстати, мы победили.

Профессор увлёк Киру за собой, совершенно по-мальчишески подмигнув ей.

— Так они всё-таки поженились и жили долго и счастливо? — робко спросила Кира, когда они подошли к своей машине. — Король и его шпионка? Пока смерть не разлучила их?

— Глупости, мисс Риаз. Как настоящей любви может хоть что-то помешать? Истинные пары, по легенде, не разлучаются даже после смерти. Думаю, король и его шпионка последовали их примеру. Тем более что оба, как гласит сказка, владели чарами в достаточной мере, чтобы найти алтарь и провести на нём древнейший из ритуалов. И, кстати, о ритуалах: завтра мы с вами вступаем в законный брак.

Кира поперхнулась.

— Завтра?

— Не беспокойтесь, я дам вам выспаться. — Он открыл перед ней дверцу. — Залезайте.

— Но… но… а платье?

— Что до платья, я бы предпочёл, чтобы его не было вовсе, — бросил профессор опасным тоном Тёмного Лорда, усаживаясь за руль. — Но уж раз вы настаиваете.

Его лицо смягчилось.

— Я сделал заказ, пока вы приходили в себя. И нет, этой ночью мы оба будем спать раздельно. Я настаиваю.

Кира разочарованно охнула.

— Спать? Всего лишь спать?

— В своей комнате в Академии. Раз уж вы моя невеста, вы проведёте ночь перед свадьбой так, как полагается.

— Кому полагается? — возмущённо выдохнула Кира. — Уж точно не мне!

Профессор хмыкнул, вглядываясь в просёлочную дорогу, освещённую лишь светом фар.

— Кстати, я собираюсь сохранить эту комнату за вами на всё время вашего обучения. Скорее всего, она вам не понадобится, я знаю, но мне хотелось бы, чтобы у вас было что-то своё. Кабинет с окнами на цветущий сад, если вам вдруг захочется побыть одной, например.

— Спасибо, — тихо сказала Кира.

Профессор кивнул.

— И если вы захотите чего-то ещё, чего угодно. вы знаете, кому об этом сказать. Не думаю, впрочем, что вы будете настолько стеснительны, чтобы передо мной таиться.

— Ну.

— Не будете, — с нажимом сказал профессор. — Или я позабочусь о вашем послушании.

— Но если я буду учиться в Академии, — нерешительно сказала Кира, — то как же мы. Ведь мы будем жить вместе?

— Мы будем женаты, — просто ответил он. — Как же ещё?

— Но где?

В его улыбке была изрядная доля ехидства.

— Не волнуйтесь, мисс Риаз. Скучать вы не будете.

Она ахнула.

— Вы собираетесь брать меня к себе домой каждый вечер!

— И брать вас у себя дома. Совершенно верно. И может быть, даже в подвале. — Он повернул голову с насмешливой улыбкой. — И пора бы вам привыкать, что это и ваш дом тоже. По крайней мере, вещи вы перевезёте ко мне, и это не обсуждается.

— Может быть, сразу в подвал? — ехидно поинтересовалась она.

— Вы дождётесь, мисс Риаз. Дождётесь того, что я приведу священника прямо к скамье для порки и устрою вам вместо брачного ложа оргию.

— Нет, — уверенно сказала Кира. — Вы никогда меня никому не отдадите.

— Зря вы в этом так уверены.

Но Кира только торжествующе улыбнулась.

Она знала, что он никогда не расстанется с ней. Шпионка и её король, нимфа и великий маг, бывший принц и его невеста, спасшая будущего мужа на эшафоте…

.. И двое потерянных детей из самой первой сказки, нашедших друг друга.

Кира прижалась щекой к спинке сиденья. И, бросив счастливый взгляд на того, с кем соединила её судьба, закрыла глаза.

Глава 25

Кира долго не могла уснуть, лёжа в своей кровати в Академии.

Всё было прежним. И одновременно — новым и совсем другим.

Истинная пара Тёмного Лорда. Его невеста. Его избранница. Его душа.

Её ждало счастье. Это было волнующе и. и немного пугало.

И одновременно эти страхи казались глупыми. Что изменится? Нет, правда, что изменится между ними, и так любящими друг друга? Уже сочетавшимися браком на алтаре, уже доказавшими друг другу свои чувства так, что никаких дополнительных подтверждений им просто не требовалось?

Но Кире хотелось этого подтверждения. Совсем простого. Всего лишь пара слов священника, негромких и таких нужных.

«Объявляю вас мужем и женой».

Один шаг к новой жизни. Завтра. Завтра.

Кира выдохнула. Нет. Она не сможет уснуть этой ночью. Она.

Она отбросила одеяло и помедлила. Профессор Деннет явно приказал ей остаться у себя этой ночью. Она уж точно будет наказана, и он не посмотрит, что завтра у них свадьба.

Но ей хотелось его видеть. Вновь зайти в его спальню, хранившую столько воспоминаний. Спальню, в которую они вернутся не раз и не два, она знала. После свадьбы.

Но ей хотелось попасть туда именно этой ночью. До того, как она станет леди Деннет. Побыть просто Кирой Риаз. В последний раз.

Кира достала из шкафа чёрные чулки. Надела широкий пояс. Помедлила — и надела лёгкую шифоновую блузку, завязав её на груди. Влезла в чёрные туфли на шпильке с алыми подошвами, попавшими к ней с очередной коллекцией роскошных платьев. Тёмный Лорд баловал её, даже когда она была всего лишь его непокорной игрушкой.

Она улыбнулась, бросая на себя последний взгляд в зеркало. Откинув длинные волосы с плеч, набросила сверху длинную мантию адептки, полностью скрывающую тот факт, что она была без нижнего белья.

И вышла из комнаты, щёлкнув замком за собой.

Путь по знакомым коридорам показался ей вечностью. Словно в ту самую первую ночь, когда она шла за помощью, а вместо этого получила целого Тёмного Лорда в своё распоряжение.

Впрочем, она не могла сказать, что была совершенно против, не так ли?

Кира помедлила перед тем, как постучать в дверь. Что она ожидала увидеть? Холостяцкую вечеринку? Громкую музыку и стриптизёрш? За дверью было тихо, но это ничего не значило.

Хватит гадать. Кира решительно подняла руку и постучала.

Он открыл несколько секунд спустя. Её профессор Деннет стоял перед ней в одних домашних брюках, обнажённый по пояс, с бокалом красного вина в руке.

— Я собирался лечь спать, — спокойно сказал он. — И, кажется, советовал то же сделать и вам.

Кира молча сбросила мантию.

Профессор поднял бровь, оглядывая её фигурку. Чёрные шпильки с алыми язычками подошв, чёрный кружевной пояс на обнажённых ягодицах, полупрозрачная блузка и чулки, подчёркивающие стройные ножки.

И дерзко горящие в полутьме рыжие волосы.

— Вот как, — негромко проговорил профессор. — Вы пришли сами. Что ж, заходите.

Этого она не ожидала. Она думала, что он будет гнать её или…

Кира нерешительно переступила через порог.

В полутьму.

Три свечи горели на столе в старинном бронзовом подсвечнике. Там же стояла бутылка вина.

Профессор подошёл к столу с пустым бокалом и небрежно налил ей вина.

— Кажется, — заметил он, — кто-то чувствует себя не в своей тарелке. Быть может, оттого, что роль роковой соблазнительницы плохо стыкуется с лицом сияющей невесты? Или вы собираетесь поощрять разврат до свадьбы, мисс Риаз? Я потрясён.

Кира осторожно отпила из бокала и поставила его на стол.

— Вы… меня не накажете?

Он тихо засмеялся.

— Отослав обратно? Увидев то, что я только что увидел?

Профессор долго смотрел на неё, и в его взгляде не было ни малейшего холода. Но когда он заговорил, это был голос Тёмного Лорда.

— Снимите блузку. Сейчас.

— Да, милорд, — пробормотала Кира, развязывая узел.

— Я не разрешал вам говорить.

Полупрозрачная ткань упала к её ногам, и Кира сделала шаг вперёд. К нему.

— Шевелиться я вам тоже не разрешал. Вы так хотите наказания, маленькая лгунья? Впрочем, конечно же, хотите.

Он подошёл к бюро, оставив там полупустой бокал. Повернулся к ней.

— Острота ощущений, — проговорил он задумчиво. — Вы любите ходить по лезвию, мисс Риаз? Не отвечайте. Я знаю, что любите.

Тонкие сильные пальцы обхватили ручку верхнего ящика бюро медленно, почти чувственно.

— Знаете, что я собираюсь достать?

Кира покачала головой.

— А должны были догадаться. Помните, с чего всё началось?

Кира помедлила перед тем, как ответить.

— Кинжал, — наконец прошептала она. — Ваш ритуальный кинжал в груди моей соседки.

— Умная девочка. Помните, как вы мечтали сбежать от меня в подземелье? Что ж, в этот раз вы от меня не сбежите.

Он посмотрел вверх. Туда же посмотрела и Кира.

И ахнула.

От люстры вниз, словно живые, тянулись зачарованные цепи. Такие же, как в подземельях.

— Вы… — поражённо ахнула Кира.

— Как я мог не ждать вас, мисс Риаз? Я знаю вас слишком хорошо.

Минута, и цепи спустились совсем низко, обвивая её. Кира не пошевелилась: она знала, что это было бесполезно. Лодыжки. бёдра. запястья.

— Вот так, — негромко произнёс профессор. — Именно так я хочу поступить с моей невестой, имевшей неосторожность заглянуть в мою спальню до свадьбы. А что ещё я с вами сделаю, вы сейчас увидите.

Цепи натянулись, поднимаясь, заставляя её выгнуться, и Кира оказалась в воздухе, поднятая за локти, колени, талию.

— На кровать, — последовал короткий приказ, и цепи медленно, бережно потянули её вперёд. Кира тихо вскрикнула.

— Крики от наказания вас не спасут, — заметил бесстрастный голос. — Только я. А я пока этого делать не собираюсь.

Её спина коснулась прохладных простыней, и Кира выдохнула с облегчением.

Рано. Цепи, держащие её запястья и лодыжки, со звоном разошлись в стороны, и Кира осталась лежать с широко разведёнными ногами и руками, прикованная к кровати.

Профессор махнул рукой, запечатывая дверь. И повернулся к Кире, указывая на цепи.

— Куда лучше парализующих формул, не так ли? — прозвучал холодный насмешливый голос. — Очень. наглядно.

— Да, — хрипло сказала Кира. — И немного пугающе.

— Так и должно быть. Я собираюсь учинить над беззащитной незамужней девушкой насилие, сладкое и страшное. И никто, никто меня не остановит.

Кира почувствовала, как её дыхание учащается.

Профессор подошёл к ней. Провёл пальцем по щеке, спустился на грудь.

— Такое сладкое чувство, — тихо сказал он. — А вы не можете ни отползти, ни убежать. Впрочем, кто сказал, что я вообще вас выпущу?

Он задумчиво улыбнулся, разглядывая её лицо.

— Возможно, я женюсь на вас тайно и тут же запру в подвале. Или в подземельях Академии? Вы не думали об этом, мисс Риаз? Что я так и не избавился от желания иметь вас в качестве своей рабыни?

— Нет, — прошептала Кира.

— А стоило бы.

Он коснулся её обнажённой груди, прочертив пальцем два полукруга. Кончики пальцев сжали сосок, и Кира ахнула, разом ощутив, как между ног становится влажно.

— Жениху не подобает стремиться к близости с невестой перед свадьбой, — задумчиво протянул профессор. — Я, впрочем, никогда не заботился о традициях.

Он сел на кровать, положив руку ей на бедро чуть выше кромки чулка. Бёдра Киры вздрогнули.

— И теперь, — проговорила она, глядя на него, — вы меня ни за что не отпустите?

— Куда? Спать и видеть счастливые сны? — не без ехидства поинтересовался её собеседник.

— Ну уж нет. Вы должны понимать, за кого выходите замуж, мисс Риаз. Хотя, конечно, передумывать на этом этапе вам никто уже не даст.

— Заточите в подземелья?

— Первым делом.

Он накрыл рукой низ её живота. Провёл по нежным складочкам. Кире очень хотелось выгнуться, податься ему навстречу, но цепи надёжно удерживали её от этого.

— Вам этого хочется? — медленно спросил он, глядя ей в глаза.

Не отрывая от него взгляда, Кира кивнула.

— Да, — прошептала она.

И охнула, когда, повинуясь коротким резким жестам, в воздухе звёздами засияли золотые сгустки магии, на глазах превращаясь в золотые перья.

Огненный фейерверк охватил Киру. Едва касаясь её, тонкие кончики перьев рисовали руны на её коже, и те вспыхивали, заставив её гореть неведомым ей раньше огнём.

Огнём, от которого вспыхнуло всё её тело. Огнём, от которого жар разлетелся по животу и груди как стая бабочек, заставляя пламя пролиться на кожу, разгореться костром в её нежной полускрытой бёдрами розе, разом заставив губы пересохнуть и одновременно наполниться сладкой влагой.

— Что вы со мной делаете? — прошептала Кира.

ТТТтттттт. Вам это знать не обязательно.

Кира не сдержала короткий всхлип: теперь, когда огонь пронзил её, каждое прикосновение приносило чуть ли не экстаз.

Два пера принялись разукрашивать её грудь, обводя ареолы сосков, и Кира застонала так громко, что профессор, сидящий на кровати рядом с ней, удовлетворённо улыбнулся.

— Именно так, как мне хочется. Раздвиньте ножки шире. Я позволяю.

В доказательство его слов цепи зазвенели, разводя её ноги шире.

— Умница. А теперь лежите смирно и наслаждайтесь. Но сначала попросите меня об этом.

— О… о чём?

— О наслаждении, мисс Риаз. Об опасном и тайном наслаждении, которое ждёт женщину, ставшую моей. Вы уверены, что вы хотите его?

Золотые перья танцевали перед её глазами, ласкали плечи, грудь, живот тонкими магическими ворсинками, спускались к низу живота, где ныло всё сильнее, слаще.

— Нет, — сорвалось с её губ. — Я. не уверена.

Тихий смех.

— Поздно.

В доказательство его перья заскользили по блестящей от бисеринок пота коже быстрее. Кира дышала глубоко и тяжело. Она была возбуждена — от рун огня, от собственной беспомощности, от острых вспышек удовольствия, от перьев, гладящих её, — и ей хотелось ещё. Магия в свете свечей. Кожа, горящая от каждого касания. Узкое остриё пера на напряжённых сосках, ещё одно перо, чертящее рунную вязь между бёдер. Лёгкие и такие желанные прикосновения.

Кира сглотнула. Она едва могла пошевелиться — и была полностью в его власти.

Во власти сильных пальцев, которые легли на её лоно, утверждая себя, заявляя права на её тело.

— Ошейник, — прошептал он. — Вы наденете его для меня.

Профессор встал, и минуту спустя вернулся. Кира замерла.

В руке у него была бриллиантовая лента, сверкающая в свете свечей. Ошейник, сотканный из тысячи камней, сплетённых в узкие цепочки, — и двенадцать крупных, с ноготь, бриллиантов, которые эти цепочки соединяли.

Ничего красивее Кира не видела в жизни.

Золотые перья остановили свои холодные ласки, выстроившись в полукруг вокруг её бёдер, и живой бриллиантовый блеск обернулся вокруг её шеи.

— Никто даже не поймёт, в чём вы будете выходить замуж, — прошептал профессор ей на ухо. — Какое роскошное колье, моя дорогая…

Негромкий смех.

— Я хочу, чтобы вы стонали в нём для меня. В нём — и в вашей диадеме.

Огонь, всё ещё горящий на её коже. Ледяные бриллианты, обхватывающие её шею, и сверкающие цепи, на которых играли отсветы пламени свечей.

Его пальцы, лёгшие ей на живот, тоже были ледяными, словно профессор сковал собственные кисти чарами, запрещающими себе владеть ею этой ночью.

Но он мог к ней прикасаться. И доказал это, когда кончик его пальца точно и так безошибочно скользнул ей между ног к заветной цели.

Кира захлебнулась стонами мгновенно. Каждое прикосновение обнажало её тайную суть, ту, что разбудила огненными рунами магия. А ещё одна руна, горящая алым и чёрным, — та, что была видима лишь ему, — пылала сейчас, шепча ей, как он наслаждался этим моментом.

— Нежелаю рассказывать вам сказки, — хрипло прошептал он. — Не желаю быть нежным. Я хочу, чтобы вы изнемогли, охрипли от стонов и навсегда запомнили, что это такое — блаженство.

Кира едва его слышала. Её тело звенело, плыло, таяло, как воск, поддаваясь холодным ласкам, и её крики могли разбудить и мёртвого. Она забыла о перьях, щекотавших её лёгким касанием; забыла о бриллиантах, обхватывающих шею. Оставались только пальцы её мужчины, только его ласки, только огонь, пылающий в ней, пожирающий её, заставляющий её выгибаться в цепях, распятую и доступную для него. Она желала его в эту минуту, как никогда не желала никого другого, и боялась лишь одного: что он остановится.

Он не остановился. Его пальцы тронули её сильным аккордом, ещё, и Кира почувствовала, как её захватывают властные переливы незнакомой мелодии. Тугая серебристая спираль обвила её тело, бриллианты сияли в свете свечей, она сама была бриллиантом, вот-вот готовым рассыпаться, — и Кира застонала в последний раз, комкая пальцами простыни и чувствуя, как содрогаются в сладких спазмах её бёдра под его пальцами, не выпускающими её до самого конца.

— Кода, — прошептал он. — Конец одной мелодии. Но завтра утром начнётся другая.

Цепи, опутывающие её лодыжки, разжались. Помедлив, последняя пара цепей освободила и руки. Несколько жестов и рун, и магические перья рассыпались золотистыми искрами. По её телу прошла волна целительных чар — и огненная рунная вязь на коже исчезла бесследно.

Кира осталась лежать перед ним в поясе и чулках. Обольстительная, она знала. Почти обнажённая, беззащитная, трепещущая — и жаждущая его прикосновений.

— Останьтесь со своей невестой этой ночью, — прошептала она.

Профессор с насмешкой покачал головой.

— Я старомоден, мисс Риаз, и я чту традиции. Вы будете моей после церемонии, и никак иначе. Но обратно в комнату я вас не отправлю.

— Не отправите?

Он покачал головой.

— Вы переночуете здесь, как моя невеста и моя пленница. А утром…

Его лица вдруг коснулась незнакомая грусть.

— Моя мать написала мне. Городок, где мы жили с ней. я видел фотографии. Я узнал его. Если вы не возражаете, завтра мы обвенчаемся там. Я хочу показать его вам, пусть сейчас эти детские воспоминания ничего и не значат.

— Значат, — возразила Кира. — Всё, что связано с вами, безумно важно.

— Ошейники, кинжалы и плети? Что ж, поверю вам на слово, мисс Риаз.

Он наклонился к ней и поцеловал. В лоб, словно не имел ещё права целовать её в губы. Словно невидимая преграда, разделявшая их жизнь до супружества и после, всё же существовала.

Она и существовала. Просто они отмеривали её сами.

В конце концов, нужно чтить традиции.

— Может быть, мне нужно надеть длинную ночную рубашку, халат и пояс верности? — задумчиво спросила она. — Чтобы не смущать жениха перед свадьбой?

Профессор хмыкнул.

— Вашего жениха не смутят даже ваши танцы голой на столе. Разденьтесь совсем и спите. И да, это приказ.

Кира слезла с постели. Медленно расстегнула кружевной чёрный пояс.

— Вас так возбуждает, что в вашей постели будет спать ваша обнажённая невеста? — прошептала она.

— Ну что вы, мисс Риаз, как вы могли подумать так обо мне? Я Тёмный Лорд весьма строгих правил.

Они негромко засмеялись.

Затем профессор встал с кровати и откинул одеяло.

— Завтра у Академии вас будет ждать машина, которая отвезёт вас на самую важную встречу в вашей жизни, — заметил он, ложась в постель в лёгких домашних штанах.

Кира нерешительно шагнула к постели в чулках.

С вами?

— Со мной? Фи. С вашим свадебным платьем, разумеется.

Сердце Киры забилось быстрее.

— И… всё остальное?

— Чулки с подвязками, лучший стилист с противоположного конца света и пирожные, — кивнул профессор. — Снимайте и чулки тоже, мисс Риаз. Хочу видеть вас голенькой, как и подобает изголодавшемуся мужчине, годами не видевшему женских ножек.

Кира опустила голову, невольно смущаясь, и, поставив ногу на край кровати, медленно скатала чулок до лодыжки. Сняла его — и, вскинув голову, посмотрела профессору в глаза.

— Очень хорошо, — внезапно хриплым голосом сказал он. — Настолько, что если вы приметесь за вторую ножку таким же образом, то я раздену вас до конца сам и осуществлю свои супружеские права сразу же, не дожидаясь первой брачной ночи. Ложитесь под одеяло, иначе я за себя не отвечаю.

Кира стремглав скользнула под одеяло и выбросила второй чулок уже оттуда.

И глубоко вздохнула, когда её обняли мужские руки и такие знакомые губы запечатлели поцелуй на её голом плече.

— Моя утренняя звезда, — прошептал он. — Утро скоро наступит.

Глава 26

И утро наступило.

Кира вышла из машины, улыбнувшись водителю. И подняла голову, любуясь невысоким шпилем деревенской церкви.

Древнее серое здание. Красивое, несмотря на века, прошедшие над ним. Каменная кладка казалась вечной. И пусть ограду кладбища подновляли, пусть другие приметы времени были совсем рядом, на миг Кире показалось, что она попала в средние века — чтобы выйти за истинного аристократа и настоящего Тёмного Лорда.

Впрочем, так и было, не так ли?

Он ждал её у церкви.

И, едва подняв взгляд, замер, будто увидел днём небо, полное звёзд.

Она знала, что он видел.

Её.

Облако белой пены, в которое превратили её пышные юбки, спускающиеся до земли, до крошечных белых туфелек. Узкий корсаж, открывающий грудь, и кружевные ледяные узоры, тянущиеся вверх от запястий до самых плеч. И распахнутые глаза, глядящие прямо на него под великолепной тиарой, которую Тёмный Лорд выбрал для своей обнажённой спутницы когда-то.

В зимние каникулы, когда она ещё не знала, кто он. Но хотела его больше всех на свете. Хотела остаться с ним на всю жизнь и никогда, никогда не разлучаться.

И сейчас, когда они наконец шагнули друг к другу…

.. Время пришло.

— Вы должны были ждать в церкви, — заметила она. — Разве не так гласит традиция?

— Традиция также гласит, что у жениха не должно возникать кощунственных мыслей вроде тех, чтобы нагнуть свою невесту над ближайшим могильным камнем или задрать её юбки и разложить на нём же, — бесстрастно произнёс он. — Я не слишком вас шокирую, мисс Риаз?

— Вы Тёмный Лорд. Это ваше призвание.

— Бывший. Но, пожалуй, вы правы.

Он предложил ей руку.

— Всегда мечтала именно о такой свадьбе, — сказала Кира, беря его под руку. — Только вы и я.

— И никого кроме?

Кира подняла голову, глядя на него.

— Я не возражала бы, — просто сказала она. — Но эти минуты — только для нас.

— Для вас и для меня. И, вы удивитесь, такой же будет эта ночь.

Кира не сдержала счастливой улыбки.

— Мы едем сразу домой, как я понимаю?

— Без свадебного торта? Фи, мисс Риаз. Нет, мы отправимся в другое место.

Ей вдруг сделалось немного не по себе.

— В какое?

— В Академию, — просто сказал он. — Я хотел устроить вам небольшой сюрприз, но скажу сейчас: как лорд-ректор Академии, я почувствовал себя обязанным устроить небольшой приём.

Приём. Небольшой. Ну конечно же.

У Киры застучало сердце.

— И все… поймут, что мы поженились?

— О, вы и половины всего не знаете, мисс Риаз. Тайна, что именно вы спасли меня от комы, пожертвовав почти всей своей магией, уже не является тайной. С моей подачи и с согласия молодого лорда Хили об этом растрезвонили по всей Академии, и этажи дрожат от девичьих восторгов. Адептки, знаете ли, любят романтику. Я бы и сам повосторгался, но должность, увы, заставляет меня соблюдать сдержанность.

Но его глаза улыбались.

— Вам не жаль, что моих родителей не будет? И ваших?

— Мне жаль, что у вас не было достойных родителей, — мягко сказал профессор. — Но у вас будет семья, новая и прекрасная, и вы знаете это. Что до моей матери… я готов поверить ей снова. Но теперь, когда мой отец арестован, Протекторат не выпустит её, пока не закончит с допросами, а это займёт недели. И я не готов ждать так долго.

Он чуть сжал её локоть.

— И сейчас я тоже не готов ждать. Идёмте, мисс Риаз. Пришла пора становиться леди Деннет.

— Но вы будете называть меня и как раньше? — прошептала Кира. — Вы не забудете.

— Ваши любимые слова? «Мисс Риаз, раздевайтесь немедленно»?

— Они вовсе не мои любимые.

— Маленькая лгунья. Они ваши и ничьи иные. Что до вас, вы будете моей мисс Риаз навечно.

На его губах играла лёгкая усмешка. Кира улыбнулась ему в ответ, и рука об руку они вошли в церковь, где их ждало будущее.

Кира едва слушала слова службы. Ей хотелось запомнить совсем другое. Луч света на его щеке, долгий и совершенно не целомудренный взгляд в вырез её платья, сияние утреннего солнца в витражах, лёгкий сквозняк, холодящий плечи.

И самые главные слова.

— Берёте ли вы этого мужчину в мужья в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — прозвучал её голос.

Слова были сказаны. И её глаза, она знала, сияли сейчас ярче бриллиантов на её шее.

Которые, впрочем, она снимет завтра. И ему придётся очень постараться, чтобы уговорить её снова их надеть.

Впрочем, разве Тёмный Лорд будет уговаривать?

— Дуайт Рональд Деннет, берёте ли вы эту женщину в жёны в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — спокойно сказал её Тёмный Лорд.

И поцеловал её, не дожидаясь следующих слов.

Лёгкое касание губ, воздушное и неповторимое. Первый поцелуй. Самый первый в их новой жизни.

Но будут и другие.

Кольцо, что он подарил ей на воздушном шаре, снова оказалось у неё на пальце. Кира взяла с подушки тонкий золотой ободок, что выбрала сама, и тот скользнул на безымянный палец её мужа, сев идеально без единой примерки. Впрочем, глядя на лёгкую улыбку на губах профессора, Кира скорее бы заподозрила его собственные коварные чары. Или подкупленного ювелира.

— Мой муж, — прошептала она.

— Моя жена, — услышала Кира в ответ.

Они посмотрели друг на друга. И рассмеялись: в витраже над их головами ярким золотым блеском вспыхнуло солнце, словно над ними раскрылось небо.

Кира выбралась из машины и застыла в изумлении.

Вся Академия была здесь.

У крыльца. У входа в парк. Окружая подъездную дорожку.

На импровизированном возвышении стоял мэтр Антейн, глава Министерства, и его заместитель Этьен Дюпри наклонил голову, встречаясь со взглядом Киры.

— Кира! — Райли махал ей рукой, обнимая за плечи свою сестру Элейн. — Да здравствует Кира Деннет!

Его клич подхватили, и он разошёлся по рядам. Райли повернулся налево, и рядом с ним, одетая в сверкающее платье цвета шампанского с вырезом до талии…

Стояла Вероника Крейн. Сияющая, смеющаяся, красивая. И, кажется, вовсе не мечтающая её убить.

Кира перевела дух. Это было хорошей новостью.

А потом рядом оказались Шон и Александра, её однокурсники, и в руках Киры появился чудесный белоснежно-кремовый букет.

— Лорд-ректор распорядился, — шепнула Александра. — И Шон уже сделал мне предложение на следующий год, так что бросай смело кому-нибудь ещё, я обижаться не буду!

Кира не удержалась от смеха, переводя взгляд на своего мужа, который в этот миг спокойно принимал поздравления от мадам Кински. А поодаль в толпе студентов стояла её дочь Мадлен, которую прижимал к себе высокий широкоплечий старшекурсник.

Кира улыбнулась гостям, повернулась к ним спиной, вытянувшись на носках — и изо всех сил подбросила букет над головой, кидая его назад.

Раздалось восхищённое аханье — и пухленькая блондинка, смутно знакомая Кире, оказалась стоящей с букетом в кольце восторгающихся подружек. А Кира наконец вспомнила, где её видела: эта юная адептка, обмирая от смущения, пригласила профессора на танец на первом в жизни Киры балу.

Им с профессором не довелось потанцевать тогда. Но сегодня, Кира знала, они будут встречаться в танце снова и снова.

Кира принимала поздравления. Улыбалась. Всё было немного как во сне — и одновременно потрясающе реально.

Танец с Этьеном Дюпри, негромко выразившим своё восхищение ею и напомнившим, что она, как и её супруг, может положиться на него всегда. Ещё танец с мэтром Антейном, неожиданный, долгий и приятный. Она не стала углубляться в детали об алтаре и снятии проклятия. Профессор, Кира знала, расскажет своему другу всё и сам.

Они победили. Отныне все выпускники Серого Дома поедут в Академию, если захотят, чтобы развить самые начальные навыки — или пройти полный курс обучения. А адептов ждёт интересное будущее, в котором перед ними будет открыто куда больше путей, чем раньше, от мантии целителя до карьеры Протектора. Даже помощь в том, чтобы открыть своё дело, если они захотят. Новое поколение станет жить свободно и без боязни — и магический мир изменится навсегда.

Снова поздравления. Осторожные расспросы о магии, которой она пожертвовала, и неполные, но честные ответы. Да, она восстановится. Не скоро, но обязательно.

А потом…

Потом они наконец-то снова танцевали вместе, и, судя по взгляду профессора, Кира знала, что они думают об одном и том же.

— Помните аудиторию, где меня арестовали? — негромко спросил он.

— Через пять минут?

— Через три. Хотите ещё что-нибудь мне сказать?

Кира подалась вперёд к нему.

— На мне нет трусиков, — прошептала она ему на ухо. — Перед тем, как ехать сюда, я от них избавилась.

В его глазах мелькнули опасные искры.

— Надеюсь, не выбросили? Я не люблю, когда меня лишают трофеев.

— Я же теперь леди. Я не могу допустить, чтобы моё бельё находил невесть кто. — Кира не без ехидства улыбнулась ему. — Они в автомобиле. В щели между сиденьями.

— Найду, — негромко сказал он. — И накажу. Не смейте снимать с себя что-нибудь ещё без моего позволения.

— Даже подвязки?

— Особенно их.

Танец кончился, и под аплодисменты они поклонились друг другу и разделились.

Кире повезло: ей удалось улизнуть практически незаметно, дойдя до туалетной комнаты и резко свернув за угол.

Коридоры Академии были пустынны. Все веселились на свадьбе, от Протекторов до адептов первого года. Лорд-ректор женился на девушке, спасшей ему жизнь, любовь восторжествовала, и жизнь была прекрасна.

Ещё несколько часов бала впереди. Кира начинала уставать, но шанс разрезать свой свадебный торт она не отдала бы никому. Она изумилась бы скорости профессора, который подготовил и приём, и платье для неё за считаные часы, но Тёмный Лорд мог всё. Даже заплатить втрое поварам, мастерицам и недовольным клиентам, чтобы перехватить готовые заказы, наверное. И никого не испепелить по дороге.

Дверь в аудиторию скрипнула, закрываясь за ней. Кира шагнула вперёд и замерла. Профессор Деннет задумчиво стоял за кафедрой, оглядывая пустую аудиторию.

Он останется её профессором. Её лордом-ректором. И она будет ходить к нему на занятия

— на самые обычные лекции. Это будет…

.. Потрясающе.

На лице Киры появилась улыбка, и она шагнула вперёд.

— Кажется, мне очень нужно исправить свои последние отметки в табеле, — произнесла она, взмахивая ресницами. — Вы не подскажете мне, что нужно для этого сделать?

Он хмыкнул.

— Подойдите.

Кира нерешительно приблизилась, пряча улыбку.

— Я мог бы поступить с вами, как с любой другой нерадивой студенткой, — задумчиво сказал он. — Отправил бы вас в библиотеку с таким набором требований к вашей следующей работе, что вы бы взвыли.

— Рада слышать, что другим нерадивым студенткам не грозит слишком близкое знакомство с моим мужем, — осторожно сказала Кира.

— О, вам оно грозит, леди Деннет. Вы даже не представляете, насколько.

Он шагнул к ней, и Кира невольно попятилась.

— Будь вы моей невестой, — зловеще сказал он, — я бы задрал это платье и отшлёпал бы вас как следует, а потом отодрал бы прямо на стульях в аудитории.

Кира опустила взгляд, чувствуя, как он зажигается от предвкушения.

— Фи, как грубо, — пробормотала она.

— Мне выразиться ещё грубее? Поверьте, леди Деннет, жаргон портовых грузчиков бледнеет по сравнению с языком, принятым в академических кругах за закрытыми дверями.

Он сделал ещё шаг.

— Но вы моя жена, а значит, я поступлю с вами ещё интереснее. Подойдите и обопритесь на кафедру.

Кира промедлила, и тогда он безо всяких разговоров шагнул к ней.

— Стойте спокойно, — велел он. — А теперь…

Между его пальцами разгорелось знакомое золотистое сияние — и полетело прямо в Киру. Та успела лишь ахнуть.

А потом ноги сами понесли её к цели.

— Контроль тела — удивительно приятная штука, — констатировал профессор, оглядывая её. Кира почти легла на низкую кафедру грудью, стоя на носках. — Но сейчас вы там, где нужно, и я этим воспользуюсь.

Он задрал пышные юбки её свадебного платья ей на голову, и с удовлетворённым вздохом положил руки на обнажённые ягодицы. Кира пошевелилась — и поняла, что снова может двигаться сама.

— Не стоит испытывать терпение своего мужа, леди Деннет, — прозвучал негромкий, но грозный приказ. — Вы будете стоять спокойно, пока я буду делать с вами всё, что мне заблагорассудится.

Кира обернулась к нему через плечо.

— Что ж, — проронила она. — Надеюсь, у вас богатая фантазия.

— О, вы ещё и половины не видели.

Дверь в аудиторию вдруг скрипнула.

— Ах да, совсем забыл сказать, — насмешливо сказал он. — Дверь не закрыта, и никаких чар на ней нет. Сюда в любую минуту сможет зайти кто угодно, стоит вам лишь застонать погромче.

У Киры не нашлось слов.

— Да вы!..

Её муж тихо засмеялся.

— Ну же, — прошептал он. — Неужели может быть что-то прекраснее того, чтобы быть похищенной со свадебного приёма совершенным незнакомцем с самыми гнусными целями? А если этот незнакомец — ваш муж?

Кира глубоко, прерывисто вздохнула.

— Да, — прошептала она. — Нет ничего прекраснее.

Он вновь засмеялся, перебрасывая подол её волшебного сказочного платья через руку. Откинул кружево и поцеловал её в шею, нежно и по-новому, так, словно она была…

Его. В неизведанном новом мире, который им ещё предстояло исследовать.

— Не медлите, — произнесла она. — Иначе лорда-ректора застанут с адепткой, и вашей репутации конец.

— Вы так заботитесь о моей репутации?

— Я ваша жена, милорд.

— Жена, — проговорил он. — Моя избранница, моё сокровище. И моя покорная наложница. Не забывайте об этом, леди Деннет.

Кира послушно наклонила голову, ощущая дрожь предвкушения. То, что должно сейчас с ней произойти. о, это будет остро, приятно и волнующе.

Ведь она принадлежала ему. Теперь — навеки.

— Нет, милорд, — прошептала она. — Никогда не забуду.

— И будете покорной мне?

— Да, милорд.

Он провёл пальцами по её шее, коснувшись уха и вызвав новую волну сладкой дрожи. Вернулся к её бёдрам и погладил её между ног, умело разжигая начинающийся жар, коснувшись нежных складок и вызвав у неё беззвучный вздох.

— Моя сладкая роза, — выдохнул он. — Такая недоступная до брачной ночи. Но ночь ещё придёт. Сейчас. это всего лишь прелюдия.

Его палец вошёл в неё, пока его свободная ладонь гладила её по ягодицам, скользя, дразня, обещая. Ещё один палец присоединился к нему, и Кира не могла больше ждать.

— Хочу вас, — шепнула она. — Как и где угодно. Больше всего на свете.

Тихий смех.

— Тогда наклонитесь, расслабьте свои прелестные прелести и покоритесь мне.

Кира послушно нагнулась, прижимаясь к кафедре, и услышала шорох ткани.

И закрыла глаза, возбуждённая, разгорячённая. Ещё не наступила брачная ночь, но она сейчас будет его.

— Наконец-то мы исполним эту мечту, — шепнула Кира. — Развратный профессор, беззастенчиво пользующийся своим служебным положением и гнусно соблазняющий невинных адепток прямо за кафедрой. Вам совсем-совсем не стыдно?

— Хм. Нужно попробовать этот метод ещё на десятке адепток, чтобы я ответил вам точно. Кира возмущённо задохнулась.

— Только попробуйте!

— И попробую. С вами. А вы, леди Деннет, уже никуда не убежите.

Он погрузился в неё медленно и плавно, заставив её застонать. Властная рука легла на неё спереди, сразу найдя нужную точку, и она ахнула, чувствуя, как слабеют ноги, а по телу, сладко наполненному до конца, проходят волны удовольствия. Кира расслабилась сильнее, чувствуя, как он входит глубже, и лишь тихо постанывала.

Пока одна рука крепко обхватила её спереди, палец второй вдруг оказался у неё во рту, и ощущения обострились ещё больше. Кира жадно облизала палец, сходя с ума от его ласк, от его плоти в ней, растягивающей её, заставляющей подчиниться.

Сладкой муки, которая грозила закончиться вот-вот — и продлиться вечно.

В коридоре вдруг послышались шаги. Кира напряглась, замерев.

— Никто не войдёт, — прошептал он. — Впрочем, разве вы бы не хотели, чтобы они увидели вас такой? Моей наложницей с задранными юбками?

— Нет.

— Маленькая лгунья. Вас это возбудило бы сверх меры.

Шаги затихли, и он толкнулся в неё сильнее, двигаясь плавными скользящими рывками, заставляя её постанывать всё громче. Палец исчез из её рта, рука обхватила шею, сжимая бриллианты, заставляя её ощущать его власть куда сильнее. Тиара в её причёске качнулась, пальцы, не прекращавшие её ласкать, погладили её снова, разгорячённую и встрёпанную, и на золотых волнах, поднимавших её всё выше, Кира наконец шагнула за грань, на вершину, чувствуя, как по всему её телу растекается сладкая слабость, такая же солнечная и тихая, как лучи, падающие сквозь стрельчатые окна на кафедру. А несколькими секундами позже он излился в неё, и Кира счастливо всхлипнула, откидываясь назад и прижимаясь к нему всем телом.

— Вам понравилось, — утвердительно сказал он с насмешкой.

— Можно подумать, что вам — нет!

— Посмотрим, что вы скажете этой ночью. — Профессор оправил ей юбку. — Вернёмся по отдельности. Вы идёте первой. Только сначала придите в себя в дамской комнате, иначе каждый, глядя на ваши разгорячённые щёки, поймёт, чем вы только что занимались со своим мужем.

Кира обернулась к нему с насмешливой улыбкой.

— А это стыдно?

— Чудовищно непристойно.

Она хмыкнула, и он хмыкнул в ответ.

— Идите, — мягко сказал профессор. — Впереди танцы, тосты и долгожданный торт, а потом я увезу вас отсюда.

— Навстречу медовому месяцу?

— Не надейтесь. Пока вы не сдадите экзамены, и блестяще, никакого медового месяца вы не дождётесь.

— Злой, — пробормотала Кира, идя к дверям. — Злой и беспощадный Тёмный Лорд.

— Я всё слышу.

Дверь закрылась за ней бесшумно и аккуратно.

Когда Кира увидела две фигурки на торте, рыжеволосую в белоснежном платье и рядом с ней другую, чуть выше, одетую в чёрное, она почувствовала, что все её мечты исполнились.

Лучший день в её жизни. Один из многих лучших дней.

А что ждёт её ночью…

Наконец лорд-ректор Академии постучал по бокалу серебряной ложечкой, требуя внимания, и в зале мигом стало тихо.

— Я желаю всем вам прекрасного вечера и чудесной ночи, — произнёс он с улыбкой. — Спасибо вам, что собрались здесь так быстро, и благодарю вас за прекрасные поздравления. Что до подарков, я взял на себя смелость перевести от вашего имени некоторую сумму для нового госпиталя, который вот-вот откроется в особняке Арчибальда фон Вюрнера. Как некоторые из вас знают, я в некотором роде его наследник.

Он улыбнулся.

— Но предпочитаю остаться лордом-ректором Деннетом для всех вас. Поскольку сегодня был длинный вечер, я разрешаю всем адептам освобождение от первой пары занятий завтра…

Послышались довольные приветственные крики.

— Но на второй паре должны присутствовать все, и я не сделаю исключения даже для своей жены.

Кира поперхнулась. Вот тебе и первое брачное утро.

— А теперь, с вашего разрешения, я думаю, нам с леди Деннет пора отправляться. Бал продолжается, а для тех, кто захочет нас проводить, вот-вот начнётся небольшой фейерверк.

Он подал Кире руку.

— Идёмте, леди Деннет. Вас ждёт ваш новый дом.

До машины они дошли, окруженные магическими огнями, что парили над ними в темноте. Адепты расстарались для своего лорда-ректора.

А лорд-ректор — для них. Кира восторженно ахнула, когда небо озарилось золотым дождём, вспыхивающим снова и снова. Сиреневые искры с золотом, изумрудные залпы, закрывающие ночное небо, лёгкая дымка — и снова вспышки серебра и алого пламени.

— Вы сняли амулет, — прошептала Кира. — Я только заметила.

— Он понадобится нам, но не скоро, — негромко сказал профессор. — Нужно же будет научить вас летать, когда ваши силы восстановятся.

— Но он почти разряжен.

— А я не сказал? Когда вы спасали меня, ваши силы перешли в него. Он снова полон магии, мисс Риаз. Вашей магии. И вы получите его, но не раньше, чем научитесь всему, чему я должен буду вас обучить при обращении с такой силой.

Он бросил на неё насмешливый взгляд.

— Или вы не хотите быть моей ученицей?

— Но не на следующий же день после свадьбы!

— Вы знали, за кого вышли, мисс Риаз. И да, я буду называть вас так, когда мы одни. Профессор распахнул перед ней дверцу машины.

— Прощайтесь с Академией на эту ночь. Завтра она встретит вас снова. И не бойтесь, мисс Риаз. Вам не будет тяжело в качестве моей супруги, и ваши друзья, старые и новые, будут ценить вас за ваши собственные достоинства. Возможно, ваш муж будет чересчур уж придираться к вам на занятиях, но вы справитесь даже с этим.

Кира подняла на него взгляд, повернула голову к радостным адептам, прихватившим с собой открытые бутылки шампанского — и улыбнулась.

Она внезапно поняла, что и впрямь справится. Со всем.

Ведь они будут вместе.

Глава 27

Когда он подхватил её на руки на подъездной дорожке, у Киры перехватило дыхание. Сейчас профессор перенесёт её через порог и…

Она наконец станет его женой по-настоящему.

Дверь открылась, повинуясь взмаху руки. Кира, раскрасневшаяся и с замершим от предвкушения сердцем, повернула голову к нему, и их взгляды встретились.

— Наконец-то, — прошептала она.

И он поцеловал её.

Этот поцелуй не был похож на лёгкое касание губ в церкви. Его рот пил её медленно и жадно, его язык проникал в неё, заставляя открыться, прильнуть к нему, прижаться и пить его в ответ, и Кира с лёгким смущением поняла, что между её ног становится влажно и горячо.

А ведь она всё ещё была без белья.

Когда он выпустил её и осторожно поставил на пол, Кира была готова выскользнуть из туфель и отправиться в спальню прямо сейчас.

Но эта ночь была особенной. И её хотелось длить, не торопить.

— Всё такое новое, — сказала она. — Я и вы, и вся Академия теперь знает о нас, и это кольцо на вашей руке.

— Совершенно немагическое, — серьёзно подтвердил профессор. — Никаких больше проклятых артефактов.

— Вы чувствуете себя по-другому? — спросила Кира шёпотом. — Теперь, когда я — ваша жена? Он шагнул вперёд и обнял её, прижимая к себе.

— А вы хотели бы, чтобы всё осталось по-прежнему?

— Я бы хотела разделить с вами всю жизнь, — просто сказала Кира. — И чтобы весь мир знал об этом.

Вот наши желания и сбылись. Такие похожие, правда?

Он смотрел на неё взглядом, где с нежностью мешалась страсть, бурная, настоящая, и на миг Кире показалось, что он сейчас не выдержит.

Но самоконтроль её Тёмного Лорда был превосходен.

— Не хочу вас мучить, — прошептала она. — Я готова… если готовы вы.

Он не ответил, и Кира принялась медленно расстёгивать его рубашку. Ведь молчание — знак согласия, не так ли?

Но её руку мягко перехватили.

— Не сразу. Вы хозяйка в этом доме, и я хочу, чтобы вы это почувствовали.

— Как? — прошептала Кира.

— Увидите.

Он увлёк её за собой в гостиную. Усадил в кресло, помогая расправить юбки. И долго глядел на неё.

— Хочу снять это платье. И одновременно не хочу снимать его никогда. — Он покачал головой. — Но время пришло.

Он опустился на колено перед ней и мягко поднял юбку, обнажая белоснежные чулки и роскошную бархатную подвязку на правом бедре.

— Как ваш муж, — негромко сказал он, — я имею полное право раздеть вас сегодня. Но я не буду торопиться.

Его руки коснулись её бедра куда выше, чем было необходимо, чтобы снять подвязку, и Кира покраснела, понимая, что он прекрасно заметил, что её бёдра и низ живота были полностью обнажены.

— Незачем стесняться, мисс Риаз. Вы готовитесь выполнить супружеский долг, в конце концов.

Он медленно снял подвязку до колена вместе с чулком, и поцеловал её обнажённую кожу.

— И совершенно нечего стыдиться, — тихо сказал он. — Второй такой красавицы нет во всей Академии.

— Я не стала её королевой.

— Но стали моей.

Её чулок окончательно спустился до лодыжки вместе с подвязкой, и ещё с одним поцелуем был снят. Кира вытянула ногу, и второй чулок постигла та же участь. Она осталась сидеть в кресле с юбками, поднятыми до бёдер, и совершенно голыми ногами внизу.

— И что вы собираетесь со мной делать? — тихо спросила она.

— Дарить вам удовольствие, конечно же. Знаете о традиции, когда жена омывает ноги мужа в первую брачную ночь?

— Конечно. Вы хотите?..

Он покачал головой. Взял в руки её лодыжку и медленно, чувственно поцеловал её.

— Хочу сделать это для вас. Вы хозяйка этого дома и моя королева, и вам стоит это запомнить.

— То есть я больше не ваша рабыня?

Его глаза опасно сверкнули.

— Нет ни одной роли, в которой вы не были бы моей, мисс Риаз. — В его голосе проявились предупреждающие нотки. — Но не сегодня. Сегодня ночь, когда в танце ведут оба.

Профессор поднялся и расстегнул бриллиантовый ошейник на её горле. Осторожно положил его на столик рядом, и Кира впервые заметила стоящий под столиком серебряный таз и кувшин с водой. Одно касание, и из кувшина полился пар.

Кира глубоко вздохнула — и приподняла ноги, позволяя ему поставить таз прямо к её ступням.

Профессор вновь опустился перед ней на одно колено, доливая воды из кувшина.

— Так необычно видеть вас на коленях передо мной, — задумчиво сказала Кира. — Пожалуй, мне нравится.

— Не испытывайте судьбу, мисс Риаз. В первое брачное утро вас никто не тронет, но вы вернётесь из Академии, и наступит вечер.

— Время для факультативных занятий в вашем подвале?

— Мы друг друга поняли.

Он очень мягко взял в руки левую ступню. И опустил её в горячую воду, держа в своих руках, проводя пальцами по нежной коже подошвы. Кира прикрыла глаза. Ей было хорошо, чудовищно хорошо. И впереди…

— Я отнесу вас наверх в супружескую спальню, — подтвердил профессор. — И вы станете моей женой по-настоящему.

— Правда? — прошептала Кира. — Вы не передумаете и не выгоните меня на мороз?

— Ещё один вопрос в том же духе, и я серьёзно подумаю об этом. — Он сжал её ступню сильнее, массируя, растирая. — Например, о том, чтобы задрать ваши юбки окончательно, высвободить ваши очаровательные груди из корсажа и взять вас прямо так на брачном ложе.

Глаза Киры зажглись.

И вы это сделаете?

— Непременно. Со следующим же вашим бальным платьем, на заднем сиденье автомобиля, едва мы отъедем от имения лорда и новой леди Дюпри. Бал после их долгожданной свадьбы состоится совсем скоро. Я слышал, леди Элейн, узнав, что её супруг вот-вот станет главой Министерства, проявила некое… нетерпение.

— Решила, что вашего протеже у неё уведут?

— Умная женщина. — Он провёл рукой по её ноге до колена, вызвав у Киры лёгкую дрожь. — Как и я. Я не зря заключил брак немедленно, чтобы повелевать вами полностью, мисс Риаз. Я такой же собственник, как и любой мужчина.

— Как и любой Тёмный Лорд.

— Любой? Пфф. Единственный.

— Но бывший.

Он выпустил её ступню и поднял взгляд холодных глаз.

— Хотите проверить?

Кира сглотнула.

— Нет.

— А придётся. Этой же ночью.

— Вы же обещали быть нежным со мной!

— А Тёмный Лорд не может быть нежным?

— Не так!

Тихий смех, и он потянулся за второй её ступнёй.

— Такая наивная девочка. Мисс Риаз, я всегда был Тёмным Лордом, вашим или своим собственным. И каждый раз, когда вы ложитесь со мной в постель — или наклоняетесь, опираясь о другую поверхность, — вы оказываетесь полностью в моей воле и совершенно не вправе рассчитывать на моё милосердие. И вам, спешу заметить, это нравится.

— А если нет?

— А если нет, я назову вас маленькой лгуньей и накажу всё равно. — Он наклонился и поцеловал её ступню. — К примеру, поставлю в подвал Железную Деву и отдам вас ей на всю ночь.

— Вы что! Там же железные штыри!

— О нет. В моей версии всё гораздо интереснее. У вас когда-нибудь вибрировало всё тело, пока каждую частицу кожи гладили бы нежные ворсинки?

У Киры перехватило дыхание.

— И вы до сих пор не принесли мне такое чудо?

— На всю ночь? — Зловещая улыбка. — Уверены, что выдержите?

Кира прикусила губу.

— В любом случае, — произнёс профессор мягче, — в эту ночь в подвал вы не спуститесь. Единственное не запретное для вас место — наша спальня. И сейчас… — он вытащил её ступню из воды и отодвинул таз, — вы туда отправитесь. Но не сразу.

Кира ойкнула, когда его руки скользнули вверх по её бёдрам. Юбки взметнулись выше, и он притянул её к самому краешку сиденья.

А потом властно развёл её ноги в стороны, и Кира поняла, что он собирается сделать.

— Сегодня я ваша всеми возможными путями, — прошептала она.

— О да, леди Деннет. Вы моя, и я собираюсь попробовать, какова моя жена на вкус.

Он ворвался языком в её нежную глубину, и у Киры перехватило дыхание. Он знал все её потайные места наизусть, читал её стоны, словно карту, и горячая волна поднялась вверх по её животу, доходя до груди. Кира задрожала, чувствуя, как сладкая слабость охватывает её тело. В первый раз, он доставлял ей удовольствие ртом в первый раз после свадьбы, когда она была его женой, и оно сделалось только острее. Теперь весь мир знал о них, и от одного этого знания, оттого, что все в Академии знали, где она теперь и чем занимается с лордом-ректором этой ночью, по губам Киры скользнула улыбка.

Она была его женой. Наконец-то. Удовольствие, раньше бывшее тайным и запретным, сейчас стало.

Таким же тайным и счастливым, но обрело новую глубину. Доверие, сделавшееся ещё глубже, ближе, правильнее. Она отдала себя ему навечно перед всем миром, и он сделался её на все времена. И каждый миг счастья между ними это доказывал.

Его движения сделались изысканнее, нежнее, слаще, и Кира застонала в голос. Сжала рукоятки кресла, раздвинула ноги шире, представая перед ним обнажённой до талии.

И счастливо всхлипнула, когда волна накрыла её.

Потом они сидели у разожжённого камина, взявшись за руки, перед тем как отправиться в спальню, и Кира приникла к его плечу. Ей хотелось просто окунуться в тепло, почувствовать его близость, запомнить эту ночь. Этот день.

— Мы вернёмся в ваш родной город? — спросила она. — Вы покажете мне всё, о чём помните?

— Я думаю, да, — просто сказал профессор. — Но вряд ли вы найдёте много для себя интересного. Только ещё одна пекарня на углу, ещё одна лавочка, на которой вырезано «Рональд был здесь»…

Вы?

— Я только научился читать. Конечно, я хватался за любую возможность рассказать об этом всему миру.

— Наверное, в вашей пекарне делают вкусные булочки, — раздумчиво произнесла Кира. — Я бы попробовала парочку.

— И попробуете. В эти же выходные, если я буду доволен вашими успехами в Академии. Вы мой донор, мисс Риаз. Ваша магия восстановится куда быстрее, если вы будете активно работать каждый день.

— И вы ждёте не дождётесь, когда сможете безжалостно использовать меня в ритуалах?

— Безжалостно и коварно, — согласился он. — А ещё я буду злоупотреблять своим положением и проводить с вами индивидуальные занятия в моём кабинете. И от них вы тоже не увернётесь.

— Вы самый жестокий Тёмный Лорд, которого я знаю, — прошептала Кира. — И самый любимый.

Он провёл ладонью по её щеке.

— Не сомневаюсь в этом, — тихо сказал он. — И когда я буду рассказывать нашим детям сказку о Тёмном Лорде и рыжей красавице, опустив большую часть деталей, у этой сказки будет самый счастливый конец во вселенной.

Счастливый конец. Они поженились и…

…Их ждало счастье. Оно уже их настигло, в тот самый миг, когда источник Киры выплеснул свою магию и проклятие над профессором Деннетом рассеялось.

Их ждали новые опасности, Кира не сомневалась. Но её Тёмный Лорд превратит любую опасность в приключение.

И научит её летать.

Тёмный Лорд встал, царственный и грозный.

— Пришла пора, мисс Риаз. Идите сюда.

Она встала, и он подхватил её на руки. И закружил, накрыв её губы поцелуем.

Кира не помнила, как они поднялись по лестнице. Только темнота, её руки вокруг его шеи и поцелуи, делающиеся всё жарче, всё настойчивее, наполняясь страстью.

Колени, оказавшиеся на постели. Шнуровка, которую развязали умелые мужские руки. Грудь, медленно показавшаяся из корсажа, его ладони на нежной коже.

— Слишком быстро, — прошептала Кира. — Я не готова, я.

Негромкий смех.

— Ну, значит, вы вступаете в брак по принуждению, леди Деннет. И я возьму вас первой брачной ночью насильно. Или вы всё же предпочитаете следование традициям?

Он коснулся губами её волос. Медленно вынул из них тиару и отложил в сторону. Коснулся причёски, и волосы упали рыжим плащом ей на плечи.

— Если хотите, — тихо сказал он, — я раздену вас и мы отложим первую брачную ночь на утро. Я понимаю вашу нерешительность. Столько ощущений, правда?

— Да, — прошептала Кира. — И нет. Я хочу вас сейчас.

— Тогда настало время выбраться из этого платья.

Он заставил её поднять руки, и платье с расстёгнутым корсажем поплыло вниз, соскальзывая с неё и оставляя совершенно голой.

— Как и подобает невесте в первую брачную ночь, — заметил он. — Сейчас вы станете моей женой, и этот ритуал не прервать даже вашему кольцу. Последний шанс отказаться и сбежать, мисс Риаз.

Его горячие руки легли ей на плечи.

— Но этого шанса я вам не дам.

Кира порывисто обернулась.

— И я.

В этот раз он не отстранил её руки, позволив себя раздеть, и Кира воспользовалась своим правом полностью.

Когда она наконец отстранилась, он остался полностью нагим, как и она. И, прикоснувшись к нему, она ощутила, насколько он возбуждён.

— Прямо сейчас, — прошептала Кира. — Прямо здесь.

Он поднял её на руки и медленно, мягко опустил на кровать. Кира сама согнула ноги в коленях, открываясь ему.

И растерянно, совсем по-детски улыбнулась, обхватывая его плечи и чувствуя, что становится его женой.

— Кира, — прошептал он. — Кира Деннет. Моя.

Она выгнулась под ним, шепча его имя. Он целовал её веки, виски, волосы. Она тоже целовала его — сначала робко, почти неумело, а потом уверенно, радостно, ощущая наконец, что вернулась домой.

А потом наступил миг, когда они наконец подстроились друг под друга, двигаясь в древнем ритме, повинуясь мерному рокоту невидимого прибоя. И наконец слились в поцелуе, одновременно возносясь на гребень самой высокой волны, которая мягко спустила их на землю, нагих и обновлённых.

— Я люблю вас, — нарушил он молчание первым.

— А я, — откликнулась Кира, — люблю вас. И всегда буду любить.

— Попробовали бы вы иначе, — не без ехидства откликнулся её муж.

Он обнял её, перекатывая на бок, прижимая к себе как долгожданную добычу, как давно потерянное сокровище.

— Никуда и никогда не отпущу, — прошептал он. — Вы драгоценны для меня. Всегда были драгоценны.

— А для меня нет никого важнее вас.

— Голодны?

Кира прислушалась к себе. И поняла, что ужасно голодна.

— Чудовищно.

— Тогда… — Профессор на миг задумался. — Как насчёт полуночного чаепития?

Кира почувствовала, как её глаза зажглись.

— Да, — просто сказала она.

Он вернулся из ванной в белом халате, держа в руках шёлковый халатик для неё. Кира небрежно завязала его на талии, поймав взгляд, в значении которого нельзя было ошибиться.

— Мы же только что занимались любовью, — напомнила она.

— Четверть часа назад.

— И для вас прошла вечность?

Профессор хмыкнул.

— Ещё одно слово, и я прижму вас к холодильнику после первой же чашки чая. К вашему же холодильнику, между прочим.

Кира засмеялась и подала ему руку.

Они сидели на кухне при мягком свете лампы, и Кира давно не чувствовала себя так уютно. Душистый чай в её руке, рассыпчатое печенье с твёрдыми прямоугольниками шоколада и задумчивая улыбка на лице её спутника.

— Ваши видения заканчиваются, — негромко сказал он. — Теперь, когда проклятие снято и моя память снова моя целиком, вы не будете путешествовать по моему прошлому или будущему. Только если мы проведём ритуал и вы сами этого захотите.

— Но вы бы не стали.

Он покачал головой.

— Пока ваша магия не восстановится — ни за что. Я не собираюсь вас истощать. Но вы увидите моё детство, если пожелаете. И юного Рональда в Сером Доме, и первые дни Дуайта Деннета за преподавательской кафедрой.

— Я бы хотела, — тихо сказала Кира. — Обязательно.

— И я покажу вам мир, конечно же. Как только мои обязанности лорда-ректора мне позволят, мы отправимся путешествовать. Кажется, вас привлекала археология и возможность найти древние артефакты?

Он улыбался.

— Вы исполняете все мечты, — поражённо сказала Кира.

— Включая самые тёмные и дерзкие, — кивнул он, отпивая чай. — Чего бы вы ещё хотели, мисс Риаз?

— Обмануть будущее немного, — подумав, сказала Кира. — Я не хочу подстраиваться под видения: пусть всё будет чуть-чуть по-другому. Хотя чёрно-белого кота мы заведём обязательно.

— У меня как раз есть котёнок на примете, — невозмутимо произнёс профессор. — С таким же чёрным пятном на правой передней лапе, если вам интересно. Я был внимателен.

Кира не выдержала и расплылась в улыбке.

— Вы, кот и Академия, — проговорила она. — Мне больше ничего не нужно.

— И это прекрасно, как и вы сами.

Он вдруг зевнул.

— Простите, мисс Риаз. Долгий день… и необыкновенная ночь. Вам завтра вставать на два часа позже обычного, но я предпочёл бы отправить вас спать сейчас. Как вы на это смотрите?

— Только с вами, — немедленно сказала Кира, допивая чай.

— Именно это я и собирался вам предложить.

Профессор встал, подошёл к кухонной раковине, ополаскивая посуду. Снова зевнул и повернулся к Кире.

— Кажется, вам достался очень сонный муж, леди Деннет.

— Самый лучший, — прошептала Кира, спрыгивая с табурета и прижимаясь к нему. Он обнял её, скользяпальцами по распущенным волосам. И подхватил на руки.

Кира спала и видела странный сон.

Во сне она шла по коридорам Академии в первый раз в жизни, замирая от страха, предвкушения, восхищения. Красота барельефов и лепнины в огромных холлах, сверкающий паркет, стрельчатые окна…

А когда она вошла в библиотеку, Кира и вовсе не могла сделать ни шага.

Чудесное место. Необыкновенное. Потрясающее.

Здесь пахло магией. Тайнами. Здесь.

Здесь был её новый дом.

— Я не знаю, Дуайт. Мне кажется, ты слишком замкнулся в себе.

— Милорд ректор полагает, что мне стоит гонять с адептами мяч на свежем воздухе?

Кира замерла, забыв дышать, услышав голоса в соседнем ряду. Лорд-ректор!

И эти два мага даже не подозревали, что она слышит их личный разговор.

Но уйти было выше её сил.

— Я не говорю, что тебе стоит побыть мальчишкой, — раздался терпеливый голос мэтра Антейна. — Но ты слишком много времени проводишь в своих исследованиях. Я знаю, что ты мечтаешь вернуть себе память, но поверь целителям, когда они говорят, что это невозможно.

— Возможно всё. Хотя насчёт того, возможно ли приготовить вкусный сливовый пирог или поверить в вечную любовь. тут я бы поспорил.

— А ты не веришь в вечную любовь?

— Ещё менее, чем в сливовые пироги.

Кира зажала рот рукой, сдерживая смех.

— Когда-нибудь, Дуайт Деннет, — проговорил мэтр Антейн, — ты встретишь замечательную девушку, которая полюбит тебя, несмотря на твою замкнутость и твою одержимость своими потерянными воспоминаниями. И ты не сможешь не полюбить её.

Дуайт Деннет. Кира ахнула. Дуайт Деннет! Таинственный преподаватель боевой магии, о котором шептались другие адептки! И он был совсем рядом, рядом с ней!

— Нет, — просто сказал профессор Деннет. — Возможно, для кого-то такая драгоценная душа и существует. Но не думаю, что она найдётся для меня.

— Но тебе этого хотелось бы.

— А кому нет?

Мэтр Антейн вздохнул.

— Я уже стар, но в моей жизни была любовь, Дуайт. Ты… я бы никогда не подумал раньше, насколько ты умеешь любить. Но ты спас своего студента этой весной. Спас, рискуя жизнью. Ты умеешь жертвовать и дарить. А любовь — это прежде всего подарок и самозабвенное служение.

Негромкий и почему-то очень знакомый ей смех.

— Мне кажется или мой друг читает мне мораль?

— Ты смеёшься, но посмотрим, кто будет смеяться на твоей свадьбе. — В голосе мэтра Антейна прозвучала теплота. — Надеюсь, что мы оба. Хотя, боюсь, с твоим талантом к скрытности это случится ещё не скоро.

— Или эта девушка ещё не родилась.

— Как знать? Возможно, она уже в Академии, совсем рядом с тобой.

— Возможно, я даже сделаю ей предложение, подняв её в воздух и подарив кольцо, усыпанное бриллиантами. — Профессор Деннет вздохнул. — Боюсь, меня слишком мало интересуют подобные вещи. Я бы с большей радостью выпил чаю с хорошей книгой.

— Дуайт.

— И довольно об этом.

Кира прижала к груди том о магических рунах и ритуалах и на цыпочках отступила.

Она верила в любовь. Всегда.

И почему-то ей показалось, что незнакомый ей профессор Деннет тоже поверит. Когда-нибудь. Когда найдёт кого-то по-настоящему для него драгоценного.

Например.

Она поймала два отражения в застеклённом шкафу с древними манускриптами. Одно принадлежало мэтру Антейну.

А второе.

Почему-то у неё забилось сердце.

Но Кира лишь бросила на него быстрый взгляд и шагнула к дверям.

В темноту, вдруг прорвавшуюся ослепительным солнечным светом.

— Пора вставать.

Кира моргнула и открыла глаза.

Профессор, уже полностью одетый, насмешливо глядел на неё. Лежащую в постели в длинной ночной рубашке, которую она надела перед сном. Простой лён с нежной тесьмой и кружевом, лёгкий и удобный.

— Вы тоже видели?

Он кивнул.

— Я даже помню эту беседу. Но рыжую адептку, что вертелась неподалёку, я, увы, не запомнил. А следовало бы.

Кира выскользнула из кровати.

— Первое брачное утро, — заметила она, набросив одеяло на смятые подушки. — Встретимся после занятий?

— Я вас отвезу. Заодно и выберем вам автомобиль.

Кира моргнула.

— Новый?

— Старый, если хотите. Любой. Ваш.

Она подошла к невысокому комоду, где хранилось бельё. Провела по гладкому дереву.

— А ведь я натаскаю сюда десятки безделушек, — задумчиво сказала она. — Не боитесь, что я заполню ваши книжные полки любовными романами, заменю сёмгу в холодильнике на свежий салат и заставлю вас бегать по утрам?

— О, бегать будете как раз вы. Начиная с завтрашнего утра.

Кира моргнула.

— Что?

Он шагнул к ней, и через секунду его руки уже лежали на её плечах.

— Раз уж я некоторое время пробыл Тёмным Лордом, — невозмутимо сказал он, — вы теперь моя Тёмная Леди. И будете не только бегать по утрам со мной, но и учиться летать.

У Киры перехватило дыхание.

Летать?

— Каждое утро. Но начнём мы с бега. Ваши мышцы нуждаются в укреплении, в конце концов.

— Я умерла и попала в рай, — прошептала она.

Профессор провёл рукой по её волосам.

— Нет, мисс Риаз. Вы просто вышли замуж.

А потом безо всякого предупреждения он подсадил её на комод.

— Безделушки, — задумчиво сказал профессор. — Вы, пожалуй, и впрямь их натащите сюда. Но пока их нет…

Его руки совершенно бесцеремонно скользнули ей под подол.

— Эй! — только и вымолвила Кира.

— Супружеский долг, не забыли?

— Но.

— Каждый день. Или последует страшное наказание.

— А. если у меня будет болеть голова?

— Ваш муж — начинающий целитель, мисс Риаз. Уж от этого я вас избавлю.

Она не успела опомниться, как её сорочка задралась до талии.

— Но я же и впрямь могу не захотеть. исполнять. этот ваш.

— Тогда вы будете сидеть внизу и делать домашнюю работу, как пай-девочка, — невозмутимо сказал профессор. — И поверьте, ваш супруг будет уделять внимание каждой запятой.

— Я. — Кира сглотнула. — Кажется, я предпочту цепи и унижение в подвале.

— Где вам тоже придётся делать домашнюю работу. Как видите, я предусмотрел всё.

А потом он склонился над ней, и их губы слились.

Её ноги, закинутые на его бёдра. Молния, расстёгнутая её пальцами. Первый толчок внутрь, на всю длину, и долгий стон. Его? Её?

Он накрыл ртом её рот, и следующий стон потерялся в поцелуе.

— Комод, — хрипло прошептал он. — Кухонный стол, подоконник, чёртова крыша. Когда наступят выходные, я не выпущу свою жену из этого дома, пока мы не перепробуем всё.

— Даже каминную трубу, — шепнула Кира. — Не останавливайтесь, я.

Она вскрикнула, опираясь одной рукой на комод, чтобы не упасть. Голова кружилась, всё плыло, она была будто в шторме, и его руки были единственным, что могло её удержать от падения с невозможной высоты. Тугая спираль между её ног сжималась всё сильнее, готовая вот-вот раскрутиться и взорвать её изнутри.

И Кира взорвалась, из последних сил сжимая его бёдрами, опершись ладонями о гладкое дерево, запрокинув голову, шепча его имя.

— Кира, — прошептал он, обнимая её. — Моя дорогая, моя хорошая… моя возлюбленная.

— Раньше, — шепнула она, — вы не были так щедры на комплименты.

— Я сдерживался, — просто сказал он. — Но теперь, когда вы рядом и никуда не уйдёте.

— Вы больше не боитесь. — Она сжала его руку. — Как и я.

— Ничего, — подтвердил профессор, обнимая её крепче. — Ведь вы со мной.

Кира обхватила его в ответ, закрыв глаза.

И в целом мире ей больше ничего не было нужно.

Эпилог

Кира шла по берегу моря, держа в руке стакан апельсинового сока. Ветер развевал короткие волосы, и на губах играла лёгкая улыбка.

Ведь она шла к тому, кого обожала всем сердцем.

Профессор сидел на песке с ноутбуком, совсем рядом с кромкой прибоя.

— Должно быть, что-то интересное, — заметила она, усаживаясь рядом.

Он с кивком принял стакан.

— Благодарю вас. Хотите взглянуть?

— Ещё бы!

Профессор повернул экран, и Кира изумлённо моргнула, глядя на.

Новую Академию.

Огромный футуристический небоскрёб в центре города из роскошного чёрного стекла, по самой узкой грани которого шло название Академии. Древними рунами, которые не знал никто из людей. Для них это было лишь экзотическим узором.

Но Кира знала.

Академия. У всех на виду.

— Официально это закрытый бизнес-центр, — сообщил профессор. — Конечно же, никто из людей не знает и никогда не узнает. Но я считаю, что пришло время магическому и человеческому миру сделаться чуть ближе. Здесь будут работать те выпускники Академии, которым будет что предложить миру. — Он кивнул на проект. — Не поверите, но ваш супруг

— один из архитекторов.

— И вы мне не сказали!

— Я ждал, пока будет что вам показать.

Кира обхватила его за плечи.

— А я… — Она помедлила. — Я, кажется, хочу написать книгу.

Он поднял бровь.

— И тоже не дадите мне почитать, пока не допишете?

Кира улыбнулась.

— Ни за что.

— Я вас заставлю.

— Попробуйте!

Он помолчал, серьёзно глядя на неё.

— Какую книгу? — наконец тихо спросил он.

— Сказки. Сказки для детей из Серого Дома, которым никто никогда их не рассказывает. Сказки с хорошим концом.

Она никогда не видела в его глазах слёзы.

Никогда.

До этой минуты.

— Конечно, — негромко сказал он. — И если вам понадобятся мои сказки.

— Каждая из них.

Профессор коснулся губами кончика её носа. И закрыл ноутбук, отложив его в сторону.

— Они все ваши.

— Пойдёмте купаться? — предложила Кира. — Теперь, когда я и вы наконец-то одни, вдали от Академии.

— Определённо, пора это отметить, — согласился профессор Деннет.

— Чем-то очень-очень особенным, — с намёком нажала Кира.

Профессор кивнул.

— Разумеется. Тем более что ваша магия наконец-то восстановилась и…

Он вдруг оборвал себя.

— Мисс Риаз, — задумчиво сказал он. — Вы что, намекаете, что после купания нам стоит отправиться в дом и всерьёз заняться появлением на свет будущего лорда Деннета?

— А вы думаете, время ещё не настало?

Он отрешённо улыбнулся.

— Предлагаю вам сделку. Мы летим на другой край мира и возвращаемся к алтарю, где стали истинной парой. И там делаем всё, чтобы через девять месяцев столь ожидаемое событие свершилось.

— А взамен?

— Вы читаете мне свою книгу. Всю, до последней главы.

— Я же буду писать эту книгу ещё полгода!

Она не могла определить, было ли в его улыбке больше ехидства или злорадства.

— Значит, напишете быстрее.

— Да вы. да вы. Тёмный Лорд!

— К вашим услугам.

Несколько секунд они смотрели друг на друга. А потом расхохотались и, взявшись за руки, встали и побежали к морю.

Ольга Силаева Пленница проклятого демона  Пролог

Я проснулась, когда услышала шаги у своей постели. Тихие, почти бесшумные.

В следующий миг моего горла коснулась острая сталь.

— Не шуми, — негромко предложил мужской голос. — Иначе у нас выдастся очень короткий разговор.

Я замерла, чувствуя, как пылает лицо. Мало того что мне угрожали смертью в моей же спальне, так под лёгкой простынёй я ещё и была практически голой.

Ну… не совсем голой. Хейко не спали обнажёнными: их могли в любую минуту разбудить и позвать к клиенту, а мужчинам куда как сильнее нравилось раздевать свою добычу самому. Но, честное слово, шёлковые чулки с изысканными кружевами, бюстье, подчёркивающее грудь, и пикантная юбочка или полоска панталон на стройных бёдрах мало что оставляли воображению. Хейко постигли науку соблазнения в полной мере.

Вот только я не была одной из них.

Меч чуть сдвинулся с горла, замерев у ключиц, и я разглядела лезвие чуть лучше. Катана. И, судя по всему, очень хорошая сталь.

— Вижу, я привлёк твоё внимание, — спокойно сказал незнакомец. — Теперь можешь говорить. Говорить, но не кричать, Дара Незарис. Ведь так тебя зовут?

Я судорожно кивнула, пытаясь рассмотреть в темноте черты его лица. Безуспешно.

— Это твоё настоящее имя? Впрочем, какая разница. Будешь отвечать на вопросы?

Я прикинула свои шансы перекувырнуться и вылететь в окно. Увы, с отрубленной головой это было затруднительно. И дотянуться до миниатюрного, но весьма острого кинжала за подвязкой — тоже.

— Я хочу жить, — дрогнувшим голосом сказала я. Голос тут же предательски сбился на хрип: не каждую ночь тебе угрожают в твоей собственной постели. — И я отвечу… на вопросы.

Короткая пауза, словно вопрошающий раздумывал.

— Недостаточно, — наконец сказал он. — Я хочу быть уверен, что ты не солжёшь.

В следующий миг лезвие катаны стремительно взлетело, сверкнув в лунном свете. Я не успела ни пошевельнуться, ни закричать: оно опускалось прямо на меня.

Он же сейчас меня убьёт!

Катана свистнула в полупальце от моей щеки, срезав прядь на виске. И врезалась в подушку.

Удар. Ещё один удар вперехлёст, короткий взмах — и вокруг моей головы закружилось облако пуха. Кое-как отодвинувшись, я с ужасом глядела на месиво, в которое превратилась подушка.

А ведь на её месте могла быть моя голова.

По телу разливались ужас и облегчение. Ещё немного, и по моей ноге потекла бы горячая струйка. Я перепугалась так, что у меня даже не осталось сил на визг. Настоящая хейко потеряла бы сознание от страха — но и мне сделалось очень не по себе.

А ещё — я никогда не видела ничего подобного. Такая скорость… никто бы так не смог. Даже Конте, а уж он-то, легендарный охотник на демонов, казалось, мог всё.

Лицо незнакомца всё ещё было скрыто в полутьме: как я ни силилась, не могла разобрать его черт. Да что же такое, почему мне так не везёт сегодня?

— Что тебе нужно? — прошептала я. — И кто ты?

Негромкий смех.

— Ты когда-нибудь слышала фразу: «Вопросы здесь задаю я?»

«Вообще-то нет», — подумала я. К своим девятнадцати я имела на счету не одну дюжину арестов, но до допросов как-то… не доходило. Иногда потому, что стражники по глупости носили оружие, которое очень легко было позаимствовать. Но чаще — потому что Конте очень хорошо умел вытаскивать меня из неприятностей.

Повисла тишина. Мой гость молчал, словно обдумывая свои вопросы. Словно не желал сказать лишнего.

— Конте Мореро, — наконец произнёс он. — Тебе известно это имя?

Я едва удержалась, чтобы не вздрогнуть.

— Я его слышала.

— Его много кто слышал. — В голосе незнакомца послышались жёсткие нотки. — Этот хвастун не скрывает своего имени: охотники на демонов любят бахвалиться.

«Осторожно, Дара», — напомнила я себе. Дара Незарис, скромная хейко из Янтарного квартала, понятия не имела, что один из её клиентов был настоящим охотником на демонов.

— Я не знала, — дрогнувшим голосом сказала я. — Он… он правда охотник?

— Да. Мечтает стать героем, идиот. — В голосе мелькнула непонятная горечь. — Вы все ненавидите демонов, правда? Ненавидите и боитесь, но стелетесь перед деньгами, властью, силой…

— Никому не хочется оказаться у них в рабстве, — прошептала я. — И тебе тоже.

Сухой смешок:

— Знала бы ты, кому это говоришь.

Я прикусила язык. Я не знала — и, честно говоря, совершенно не хотела знать.

— Итак, — холодно произнёс незнакомец. — Конте приходил сюда, и его дважды видели с тобой. Ты это подтверждаешь?

— Он… был здесь, — неохотно сказала я, чтобы не молчать. — Не раз. Он щедрый… клиент.

Короткая тишина. Напряжённая тишина.

Что-то было не так.

— Вы спали вместе? — очень тихо и очень зловеще произнёс незнакомец.

Соврать. Мне нужно было соврать ему, ну же! Одно слово, такое простое. «Да». Мы всего лишь несколько раз разделили постель, и я ничего не знаю, так ведь?

Но я чувствовала подвох.

Я знала о Конте кое-что. Он никогда не расслаблялся в Янтарном квартале или со случайными подружками. Никогда. Потому что…

…И незнакомец знал об этом «потому что».

Я прикусила язык. Решайся, Дара. Соврать и попасться — или сказать правду и выкрутиться?

— Нет, — неохотно сказала я. — Мы не спали вместе. Он…

«Вырастил меня», — чуть не сказала я, но вовремя спохватилась. Рассказать этому типу, что мы с Конте — семья, и тем самым отдать ему Конте? Конте, который вытащил меня с улиц, спас от рабства у демонов и от борделя, научил всему, что я знала? Разгильдяя-Конте с его безумными планами избавиться от демонов навсегда, Конте, который подарил мне первый пояс с боевыми зельями, который был мне ближе всех в этом чёртовом мире?

«Брось, Закладка. Тебе нужно спасать свою жизнь», — словно наяву услышала я его голос.

«За твой счёт? Даже не думай».

Я не была уверена, кем мне приходился Конте Мореро — опекуном, наставником, старшим братом? Но твёрдо знала: я его не выдам и не предам.

— Он старше меня, — коротко сказала я. — А ещё он…

— Полукровка, — спокойно закончил за меня незнакомец. — Сын человека и демонессы. Проклятый, отверженный, презираемый, которому плюют вслед демоны и на котором рады отыграться люди. До демонов им не добраться, но их отродье они уничтожат с радостью. Я это прекрасно знаю.

— Откуда?

Он словно меня не слышал.

— Полукровки… Плоды смешанных союзов становятся изгоями, ты знаешь? Ваших женщин, которых берут себе демоны, травят особыми отварами, пока они не становятся бесплодными. А если какой-то из них и удаётся зачать, ребёнку чаще всего сворачивают шею при рождении, если не вытравят плод раньше. Впрочем, если они всё же вырастают, порой до них добираюсь я.

— Убиваешь полукровок?

Короткий смешок.

— Предлагаешь выдать твоему Конте награду за каждого убитого демона?

Я сжала губы. Да, Конте был полукровкой. Именно поэтому он избегал хейко и Янтарного квартала: он не сумеет контролировать свою демоническую сущность в такой момент, она проявится, и его тайну раскроют.

Это знала я, потому что мы с Конте были семьёй. Но откуда это знал незнакомец?

— Значит, вы не спали вместе, хотя он приходил к тебе не раз, — задумчиво произнёс он. — Интересно. И ты была одета вот так?

Его катана лениво, словно нехотя, пропутешествовала по простыне над моим бедром, не задевая кожу. Я перестала дышать. Если я хотя бы пошевельнусь, лезвие распорет мне ногу до кости.

Дьявол, а ведь обычно тут безопасно. Правила гильдии были железными: если девушка находилась под защитой одного из домиков Янтарного квартала, её не мог тронуть никто. Впрочем, были и домики, где хейко носили чёрные кимоно и маски и получали за ночь впятеро больше, — вот только в живых после таких ночей оставались далеко не все. Даже я не рискнула бы там ночевать.

— Ты, должно быть, привыкла к необычным клиентам, — негромко произнёс незнакомец. — С экзотическими вкусами и необычными желаниями. К демонам, например.

Дьявол. Чуть раньше он сказал о «ваших женщинах», которых берут себе демоны. Он что, сам демон? И у него за спиной вот-вот вспыхнут призрачные крылья?

Мне вдруг стало по-настоящему страшно.

— Нет, — хрипло сказала я. — Я никогда… не была с демоном.

— О, тогда тебе предстоит масса интересных ощущений. — Изогнутое лезвие спустилось от колена вниз. — Когда-нибудь. Впрочем, я тоже очень необычный клиент. И сегодня нам предстоит незабываемая ночь, правда?

Ну, один из нас её точно не забудет. Его катана замерла на моей лодыжке, и я не могла шевельнуться. Ну почему, почему это происходит со мной! Сейчас я отдала бы всё, чтобы оказаться отсюда как можно дальше. Хоть у демонов.

…Нет. Нет. Что угодно, только не демоны. Только не рабство у них. Лучше смерть.

А потом незнакомец взмахнул катаной, разрезая тонкий полупрозрачный шёлк простыни. Секунда, и обе половинки упали на пол, оставив меня без последней защиты.

Я осталась перед незнакомым мужчиной в нижнем белье — дорогом, откровенном и словно кричащем, чтобы он взял меня немедленно. Дьявол!

Как назло, в такие моменты я начинаю дерзить, чтобы казаться храброй.

— И как тебе зрелище? — холодно произнесла я. — Нравится?

— Не до конца.

Я не успела даже дёрнуться: мужская рука небрежно прошлась по моему бедру, и сильные пальцы сжали тонкую рукоять кинжала, засунутого под бархатную подвязку.

— Забавно, — произнёс негромкий голос. — Не знал, что хейко спят с оружием.

— Порой… попадаются опасные клиенты, — выдавила я. — Или жадные.

Я вгляделась в темноту. На миг мне показалось, что я почти вижу твёрдый подбородок и линию скул, но луна скрылась за тучей, и я так и не разглядела лица.

— Хм. И к какой же категории отношусь я?

«К явным мерзавцам, отбирающим последний кинжал у беззащитной девушки», — хотела было сказать я. Но расставаться с жизнью мне пока не хотелось.

Я дёрнула головой, и пышные волосы рассыпались по плечам. Дьявол! Обычно я заплетала косу и закалывала её на затылке, но этой ночью решила расслабиться. Если этот тип попробует намотать мои волосы на кулак, мне конец. А если после этого он решит, что беспомощная хейко никуда не денется и можно сорвать с неё одежду и поступить с ней, как ему заблагорассудится…

В следующий миг незнакомец резким, молниеносным жестом разорвал на мне подвязку и вытащил мой кинжал. Бросок — и тот вонзился в стену по самую рукоять. Я хрипло ахнула: кинжал вошёл в камень как в масло. Незнакомец был так же силён, как Конте, если не сильнее.

Незнакомец выпрямился.

— Как интересно, — прозвучал холодный голос. — Девушка, которая не визжит, когда рядом с её головой в подушку вонзается катана, которая носит кинжал на бедре и дерзит вооружённому противнику, — но сжимается и дрожит, когда с неё падает простыня. Настоящая хейко попыталась бы завлечь меня в постель. Возможно, тебе это даже удалось бы.

Я молчала.

— Ты не хейко. Так кто ты, Дара Незарис?

— А если ты ошибаешься? — из последних сил произнесла я. — И я всё-таки хейко?

Ледяной смех.

— Очень вряд ли. Не слышал, чтобы девы Янтарного квартала по ночам тренировались в боевых искусствах.

— Мы много чем тут занимаемся, — огрызнулась я. — Тебе стоило бы отнестись к этой профессии с уважением.

Тихий смешок.

— Поверь, за много лет я успел… оценить её достоинства. Так ты наёмница? Или охотница на демонов, как и Конте? Думаю, второе.

Его взгляд был почти ощутимым, и моё лицо запылало. Ужасно хотелось прикрыться ладонями: кружево внизу живота не скрывало совершенно ничего.

Вместо этого я упрямо вскинула голову:

— Ты пришёл спрашивать? Задавай свои вопросы и убирайся.

— Вот это уже больше похоже на честный разговор.

Изогнутый меч одним движением отправился в ножны, и незнакомец сделал шаг вперёд, скрестив руки на груди.

А я наконец его узнала. И задрожала всем телом.

Тень.

Карающий меч Триумвирата. Их мститель, их чемпион. Ночной демон, убийца, от которого не было спасения.

Я говорила, что влипла? Ха. Это было милым преуменьшением.

Тень. Никто не знал его настоящего имени и мало кто видел его в лицо. Но слухи передавались из уст в уста, пока каждый в Рин Дредене не пришёл к одному и тому же выводу, короткому и страшному.

Всякий, кого Тень намеревался убить, оказывался мёртв.

И сейчас я глядела ему прямо в лицо.

Короткие волосы, твёрдый подбородок и прищуренные глаза. Длинный плащ и изогнутый меч на бедре. Я видела его раньше, дважды — в Янтарном квартале, у домика Золотых Слив, где цена за одну ночь уходит в такие заоблачные дали, что приближается к выкупу невесты. Но оба раза, прождав всю ночь, я так и не увидела, как он уходил оттуда.

Говорили, что он всю жизнь провёл в Подземье и лишь недавно прибыл в Рин Дреден. Говорили, что он был рабом у демонов там, внизу, — и претерпел среди них такие унижения и пытки, что людям и не снилось. Говорили, что он был безжалостно проклят и из-за этого проклятия теперь ни в чём не мог отказать своему хозяину. Говорили… много чего говорили. Я знала наверняка лишь то, что Тень и впрямь появился в Рин Дредене не так давно.

Тень. Прислужник демонов и убийца людей. Я мечтала его выследить.

Вот только вышло совсем наоборот.

Глава 1

— Ты меня узнала, — спокойно кивнул он. — Хорошо.

— Может быть, сначала позволишь одеться? — хрипло спросила я. — Не хотелось бы, чтобы моё тело потом нашли в таком виде.

Короткая усмешка.

— Меня твой вид вполне устраивает.

— А меня — нет!

— Потерпишь.

Тень смотрел на меня бесстрастно и без малейшей насмешки. Никаких признаков желания, хотя перед ним лежала почти обнажённая девушка. Хотя ещё пять минут назад он практически предлагал мне скоротать с ним ночь. Он что, железный?

И он…

…Тень тоже был полукровкой. Об этом шептались, но никогда не произносили этих слов вслух. И уж тем более — ему в лицо.

Тень был лишь наполовину демоном. Подземье отвергло его, и Рин Дреден, где правил Триумвират, был его единственным домом, а маски — его хозяевами. Больше ему некуда было пойти.

Но это не мешало ему наводить страх на весь город.

Вот почему он сказал «ваших женщин». Себя Тень человеком не считал.

— Кто из твоих родителей был демоном? — вдруг спросила я. — Мать или отец?

Тень очень холодно улыбнулся:

— Могу ответить тебе, а потом убить. Подойдёт такой вариант?

Я промолчала.

Он прищурился, и его взгляд вдруг сделался странно пристальным:

— Конте рассказывал тебе о своих родителях?

— Немного, — тихо сказала я. — И тебе я ничего не расскажу.

— Да ну? Ты сейчас на волоске от смерти, если не заметила. Впрочем, я напомню.

Медленно, нарочито медленно он потянул катану из ножен. Примерился, задержавшись взглядом на моей груди. Увы, смотрел он не с вожделением, а скорее с видом хирурга, который прикидывает, как точнее направить скальпель.

О нет. Он что, будет настолько банальным, чтобы…

Я дёрнулась было в сторону, но катана оказалась быстрее. Острое лезвие с редким искусством взрезало кружево бюстье, обнажив грудь, и я едва удержалась от того, чтобы закрыться руками. Или завизжать.

Или выругаться, как портовый грузчик. Конте не очень-то учил меня хорошим манерам. Главным образом потому, что сам никогда не следовал правилам.

За что и поплатился. Если за ним по пятам идёт Тень…

Я приподнялась на кровати, глядя в лицо самому опасному убийце города.

— Что теперь? — негромко спросила я. — Ты вооружён, я беззащитна. Ты правда получаешь удовольствие от того, что делаешь?

Его лицо осталось бесстрастным.

— Мне нужен охотник на демонов Конте Мореро. Триумвират давно ищет его убежище. Место, где вы изучаете экзорцизмы, чтобы низвергнуть нас обратно в тёмное измерение. В Подземье, как вы его называете. Ты ведь понимаешь, что придётся всё мне рассказать, да? Не сейчас, так в цепях у меня в подвале, но ты будешь говорить.

Я до боли закусила губу. Когда он со мной закончит, Тень меня убьёт. Или сделает меня приманкой для Конте, поймает его — и убьёт нас обоих. А перед этим, если я достаточно его разозлю, — изнасилует на этой самой кровати.

«Ни за что», — яростно подумала я.

Но у меня был шанс. Шанс, о котором Тень не имел ни малейшего понятия. Мне было не сравниться с ним в бою: теперь я это понимала. Но я не собиралась с ним драться.

Я хотела убежать.

Я перевела взгляд на кинжал, торчащий в стене.

— Ты кое-чего не знаешь о хейко, — произнесла я.

— И чего же?

Я резко села. Упёрлась руками о края кровати, открывая грудь.

— Мы чертовски не любим назойливых клиентов.

Я не вскочила — взлетела, молниеносно выхватив из-под матраса свои клинки и крошечную бутылочку. Будь лезвие Тени всё ещё у моего горла, я была бы обречена. Но он понадеялся на свою репутацию, на славу безупречного убийцы, — и сделал ошибку.

Потому что мне нечего было терять.

Я опрокинула содержимое крошечной бутылочки в рот. Демоны были куда сильнее нас, и полукровки тоже. Но драгоценные зелья, рецепт которых демоны принесли из Подземья, уравнивали наши возможности. И в скорости, и в ловкости, и в силе.

Я шагнула вперёд.

— Пропусти меня.

В глазах Тени что-то промелькнуло. Изумление? Невольное уважение? Я сделала ещё шаг, но он с недвусмысленным видом коснулся рукояти своей катаны.

— Не советую.

— Не люблю, когда мне советуют, — дерзко уронила я. — В сторону, Тень.

— Сумасшедшая девчонка. — Он медленно начал двигаться, описывая вокруг меня полукруг, вынуждая шагнуть в сторону от окна. — Я же размажу тебя по стенке. Хочешь лишиться руки?

— Попробуй!

Он не лгал: он действительно мог парой ударов отрубить мне руку. Раз уж он безо всяких зелий вогнал кинжал в стену до рукояти… дьявол, он был способен на всё.

Но я не собиралась сдаваться.

Тень глядел на меня, выжидая, позволяя мне напасть первой. Лениво интересуясь, что я буду делать.

— Конте предупреждал тебя обо мне? — поинтересовался он. — Должно быть, советовал держаться от меня подальше?

— Нет, — отозвалась я легко. — Он вообще ничего про тебя не говорил.

Тень на миг замер.

— Ничего, — произнёс он очень странным тоном. — Совсем… ничего?

— С чего бы ему вообще о тебе говорить? Он совсем тебя не знает. Понятное дело, Конте советовал мне не лезть на рожон и не выделываться перед опасными парнями, когда его нет рядом.

— Хороший совет.

— Ага. Вот только я никогда не была послушной девочкой.

Тень усмехнулся, скользнув взглядом по моим кружевным панталончикам.

— Жду не дождусь, когда доведётся проверить это на практике.

Я сжала зубы. Не дождётся.

Вместо ответа я оттолкнулась от пола и взлетела в прыжке. Тень среагировал мгновенно: я едва успела отклонить молниеносный выпад своим левым клинком. Мой правый клинок устремился к его бедру. Если мне удастся перерезать артерию…

Тень едва шевельнулся, уходя от атаки, — но секунду спустя могучий удар едва не вышиб из моей руки меч. Дьявол!

— Кажется, я вижу, что Конте в тебе нашёл, — хмыкнул Тень. — Хорошая рука, верный глаз и ослиное упрямство. Не знай я, что он блюдёт целибат уже много лет, я бы подумал, что он нашёл замену своей погибшей жене.

— Которую убили демоны!

— Настоящие демоны не делают подобных глупостей, — отрезал Тень. — Сильный враг — вот достойный противник. Побеждать, когда он едва держится на ногах? Подстеречь его безоружного и слабого? Перерезать его беспомощных домочадцев? В такой победе нет никакого смысла.

— Хочешь сказать, ты никогда так не поступал?

Мы медленно обходили комнату, не отрывая взглядов друг от друга. Одно-единственное движение глаз покажет мне, как Тень собирается атаковать. И я его не пропущу.

— Я никогда не… — Тень осёкся. — Право, мне что, оправдываться перед девчонкой? Вот уж нет.

Легко уйдя от моего бестолкового выпада, он перевернулся в воздухе, раскинув руки, как акробат, — и, не глядя, описал катаной широкую дугу с такой силой, что чуть не вышиб клинки из моих рук. Я ахнула. Да он всё это время играл со мной!

— Сдавайся, — предложил он, скользнув взглядом по моей голой груди. Мне на миг почудилось, что на неё ложится твёрдая мужская ладонь, и я вздрогнула. — Всего несколько вопросов, и я сделаю их… приятными. А потом — что ж, потом я даже могу тебя отпустить.

— И не будешь за мной шпионить, чтобы выйти на Конте?

— Этого я не говорил.

Его катана описала изящную фигуру — и быстрее птицы, острее стали ударила меня в бедро. Я не успевала отвернуться, не успевала отпрыгнуть, время замедлилось…

…Вот сейчас, в эту секунду, у меня всё ещё крепкая стройная нога с гладкой кожей. А через секунду хлынет кровь, меч разрежет сухожилия, и я буду хромать всю жизнь…

…Время остановилось.

А в следующую секунду клинок Тени небрежно взрезал кружевные панталончики у меня на бёдрах, не задев кожу.

«Сволочь», — бессильно подумала я, когда тонкое кружево лёгким облачком опало к моим ногам. Я осталась совершенно обнажённой: выше кромки чулок меня не прикрывало ничего. Да, я сжимала в руках рукояти острых клинков, — но никогда ещё не чувствовала себя столь нагой, беспомощной и беззащитной.

— Конте щадил тебя, — промолвил Тень. — Думаю, пришла пора дать тебе несколько новых уроков.

Я фыркнула:

— Из тебя получится плохой учитель.

— Почему же?

Я пожала плечами, сохраняя боевую стойку:

— Потому что ты убийца. Потому что ты служишь маскам Триумвирата.

— А что не так с Триумвиратом? — В его голосе взблеснула насмешка. — Ты мечтала, чтобы они заметили тебя, приблизили и обласкали, а вместо этого приходится питаться объедками и ночевать полуголой в борделях? Ах, нет, прости. — Быстрый, язвительный взгляд скользнул по моей фигуре. — Совершенно голой.

— Может быть, вежливо отвернёшься, пока я приведу себя в приличный вид? — поинтересовалась я. — Или ты настолько меня боишься?

Взгляд Тени пропутешествовал по моим голым плечам и распущенным волосам. Задумчиво спустился ниже.

— Хм. Пожалуй, нет.

— Я ведь могу взрезать и твои подштанники, — тихо и зловеще сообщила я. — Подумай об этом.

Лицо Тени совершенно не изменилось, но он сделал один-единственный шаг вперёд. Шаг перед молниеносным броском. Ещё секунда, и, если я ничего не сделаю, он приставит меч к моему горлу.

Не думая, не рассуждая, я метнулась к нему, выбрасывая вперёд клинки. В последний миг я упала на спину — и резко, одним движением, так, как учил меня Конте, — взрезала сухожилие сразу под коленом.

Раздался вскрик, и кровь брызнула мне на лицо. Дорогая чёрная ткань повисла некрасивым лоскутом, а я, как загипнотизированная, смотрела на рассечённую ногу.

Я задела самого страшного убийцу в городе. Тень был ранен — и эту рану нанесла моя рука.

— Демоны, — выдохнула я.

Моя щека была в его крови. Кровь брызнула даже на губы.

В следующий миг я вскрикнула от ужаса.

За спиной Тени распростёрлись огромные призрачные крылья. Крылья, сотканные из демонической темноты.

Тень не мог принимать демоническую форму, но таких огромных крыльев я не видела даже у демонов. И одновременно на меня хлынуло ощущение силы — и запредельного ужаса. Истинной мощи.

— Вытри! — резко приказал Тень, указывая на мои губы. — Сейчас же!

Его лицо было высечено из камня. Я знала, что он сейчас испытывает адскую боль, но владел собой Тень безупречно. Сейчас его лицо было царственным: лицо высшего демона, а не человека.

Вот только в глазах его читалось что-то странное. Словно я каким-то образом имела власть над ним. Неужели дело было в его крови на моём лице?

Что ж, если так, я воспользуюсь этим козырем.

Медленно, глядя Тени в глаза, я облизнула губы, разом ощутив солоноватый вкус его крови с лёгким пьянящим привкусом.

Про кровь демонов говорили разное. Например, то, что ни один демон не расставался даже с каплей своей крови по доброй воле. Ходил тёмный, странный слух, что некоторые демоны поили ею своих наложниц, но я отбросила его, как полную чушь. На кой чёрт им это?

— Ну? — хрипло сказала я. — И что такого я сейчас сделала, Тень?

В его взгляде вдруг мелькнула беззащитность. Неуверенность.

А потом Тень с обречённым видом перевёл взгляд со своей раненой ноги на меня.

— Увидишь, — ровным голосом сказал он. — И очень пожалеешь.

По его лицу скользнула очень холодная усмешка, в которой не было ни грамма веселья:

— Но сейчас, я думаю, пора заканчивать с этой затянувшейся сценой, не так ли?

Я прижалась лопатками к стене. Проклятье, окно было так близко…

«Чего боятся демоны? — пронеслась лихорадочная мысль в моей голове. — Чего боится именно этот?»

Интимности. Холодный, отстранённый, уверенный в себе Тень дал слабину, когда я слизнула его кровь. И я могла этим воспользоваться. Конте учил меня очень, очень нечестной игре. Этот тип блефовал, мухлевал и жульничал в картах все девять лет, что я его знала, — а я была благодарной ученицей.

Я сделала шаг вперёд, к Тени, и опустила клинки.

От него чуть заметно пахло потом. Расширены были зрачки и чуть приоткрыты губы. Я была обнажена — и чувствовала его желание.

Была ли я в его вкусе или нет, неважно. Он был разгорячён после битвы — а я была рядом.

— Твоя кровь, — прошептала я, встав к нему вплотную. — Хочешь попробовать её на вкус?

Сильные руки обхватили мои запястья, и я почувствовала горячее дыхание. Кем бы ещё ни был Тень, сейчас он прежде всего был мужчиной.

— В какую игру ты играешь сейчас, Дара? — прошептал он мне на ухо.

Я подняла лицо к нему.

— Никаких игр, — тихо-тихо ответила я, почти касаясь его губ своими. — Я сдаюсь на милость победителя.

И поцеловала его.

Горячий рот, уверенная рука, обхватившая мою спину, и тонкая нотка насмешки и превосходства. Тень был уверен, что я принадлежала ему в эту минуту, что я по-настоящему сдалась, — и наслаждался своей победой, упиваясь чувством собственного превосходства. И ему это нравилось.

Самое странное, это нравилось и мне. Голова шла кругом от того, что сейчас я стою голая и целуюсь с Тенью, палачом Триумвирата, слугой демонов с демоническими крыльями за спиной. Я прижималась к нему, закинув голую ногу ему на бедро, словно я и впрямь была хейко, мечтавшей сделаться его женщиной на эту ночь. И на одну-единственную секунду, потёршись грудью о шершавую ткань, я вдохнула его запах и захотела очутиться распростёртой перед ним на постели безо всяких условий и игр.

«Нет, — сказала я себе. — Это лишь возбуждение после битвы. Играющая в крови сила. Всего лишь жаркая лихорадка, объятья сильного мужчины, такого же разгорячённого, как и я».

Не имело значения. Я всё ещё его ненавидела.

Но эта близость кружила голову.

Невозможно. Но так волнующе. Желанно. Возбуждающе, чёрт подери.

Когда Тень оторвался от меня, мы оба тяжело дышали.

— Ты никогда не целовалась раньше, да? — хрипло сказал он.

Вот чёрт. И что мне теперь, проваливаться под землю от смущения?

— Нет, — прошептала я. — Но всем приходится делать что-то в первый раз, правда? Например, проигрывать.

Прости, Конте. Этому ты меня не учил. Но настало время для нечестной игры.

Я согнула ногу — и быстрым, резким движением ударила в больное колено своего противника, отталкивая Тень назад со всей силой, что дало мне зелье.

Призрачные крылья над Тенью взвились и исчезли. Остался лишь долгий, полный агонии человеческий крик. Тень отлетел к противоположной стене, обхватив раненую ногу.

Я вспрыгнула на подоконник. У меня были секунды. Впрочем, теперь-то Тень точно не бросится за мной в погоню, правда?

Но одну вещь я должна была ему сказать.

Я обернулась.

— Когда-нибудь мы уничтожим Триумвират. Твои демоны больше не будут править нами. Конте об этом позаботится.

— Я найду тебя, Дара Незарис, — очень спокойным голосом произнёс Тень, держась за окровавленную ногу. — Теперь — я найду тебя везде.

— Попробуй.

Я отсалютовала ему и спрыгнула вниз.

Прямо в живую изгородь. Густые ветви смягчили падение, но врезались в тело, и я сдавленно выругалась, выбираясь на пустынную дорожку.

Было глубоко за полночь. Луна снова спряталась за тучи, и в такой темноте меня не увидит никто. Что только к лучшему: вряд ли голая девушка с двумя мечами останется незамеченной.

Я бросила последний взгляд на окно комнаты, где остался мой грозный противник.

— Мы ещё встретимся, Тень, — прошептала я. — Но не сегодня.

И бросилась бежать.

Глава 2

Когда я добралась до знакомого домика на окраине квартала, из-за туч вновь вышла луна. Я чертыхнулась: до деревянной лестницы, ведущей на чердак, осталось добрых полсотни шагов по освещённой улице, а я по-прежнему была одета лишь в шёлковые чулки с кружевным верхом, и ночной ветер свободно гулял у меня между ног.

Я глубоко вздохнула. Ладно, Дара, вперёд!

Я бросилась к лестнице — и чуть не заорала, когда навстречу мне из-за угла неспешно вышла тень, а за ней ещё одна. Я пока ещё не видела, кто это — лишь два огромных изогнутых силуэта на противоположной стене. Зашуршала трава: мои противники приближались. Я сжала рукояти клинков, готовясь к бою и мысленно проклиная всё на свете…

И тут раздалось мяуканье.

Два бродячих кота вышли в переулок, где я стояла, прижавшись к стене — и один из них, глядя мне в глаза, жалобно мяукнул. Я невольно рассмеялась.

— Ну уж, — пробормотала я, наклоняясь и почёсывая его за ушами. — В другой раз принесу тебе что-нибудь. Но сейчас, прости, мне пора идти.

Я легко взбежала по приставной лестнице к чердачному окну. Владелец дома, пожилой вдовец-садовник, сейчас спал и видел десятые сны. И совершенно не подозревал, что его жилец, ученик лекаря, давным-давно втихую передал ключи нам в обмен на превосходный потёртый кожаный плащ, придавший парнишке впечатляющий вид. Впрочем, охотники на демонов всегда отличались хорошим вкусом.

Я с интересом покосилась на своё отражение в окне. Нет, ну а что? По-моему, чулки на мне сидели просто отлично.

Первым делом я скользнула к шкафу и с облегчением вздохнула: свёрток с чистым бельём был на месте. Скромный хлопок и дорогой, но практичный лён: нечего было подавать хозяину мысль, что у его жильца квартирует соблазнительница-хейко, если тому вдруг придёт в голову проявить любопытство. Так, обычная подружка будущего лекаря в скромной юбке до середины икр, с косой через плечо, и, конечно же, безо всяких клинков, боевых зелий и аккуратных веточек засохшей вербены. Нет-нет-нет.

…Всё это я, разумеется, хранила в другом месте.

Я поправила на бёдрах тесноватые, но чистые штаны, набросила на плечи просторную рубаху и потянулась. Демоны, как же приятно было снова почувствовать себя одетой!

Меня вновь пробил холодный пот при мысли, что бы со мной случилось, если бы меня заметил ночной патруль, от которого я пряталась под пустой бочкой. Или сборище подгулявших выпивох у закрытой таверны. Нет, мне бы удалось отстоять свою честь… наверное. Но хорошо, что мне не пришлось это проверять.

Всё-таки у Тени было своё благородство. Он хотел меня, я это видела, но он не опустился бы до прямого насилия. Хотя теперь, после того, как я ранила его, унизила и оставила в дураках, я не стала бы рассчитывать на его милосердие.

До меня наконец начало доходить. Самый опасный и безжалостный убийца в городе охотился за мной и за Конте. Мы оба были под прицелом. Если Тень захочет, по его слову перевернут весь город. Я не сомневалась, что в эту минуту он был весьма не против, чтобы меня приволокли к нему в цепях и бросили к его ногам. А потом… думаю, он предпочтёт сорвать с меня одежду сам. Или срезать очень, очень острым клинком.

Я невесело усмехнулась. Всё-таки зря я, пожалуй, не срезала с него подштанники. Было бы что вспомнить. Увы, такого шанса мне больше не представится: теперь Тень будет воспринимать меня всерьёз.

Я нахмурилась, обводя взглядом пустую комнату. Я была рада, что никто не стал свидетелем того, как янеслась через улицу и карабкалась по приставной лестнице, сверкая голыми ягодицами, но всё-таки я наполовину надеялась застать тут Конте. Он ночевал на чердаке довольно часто, когда ночь заставала его в городе, а последние две недели это случалось почти каждый вечер. Где же он был? Мне нужно было его предупредить, я обязана была это сделать, чёрт подери, потому что если Конте как можно скорее не узнает, что ему стоит быть осторожнее — ему конец!

А Конте не знал. Он понятия не имел, кто его ищет, — и оставался прежним Конте. Легкомысленным и безалаберным охотником на демонов, готовым протанцевать по карнизу над пропастью, а потом опрокинуть в себя бокал вина и весело сказать, что оно того стоило — и неплохо было бы как-нибудь повторить.

Я закусила губу. Что же мне делать?

И тут я увидела конверт, лежащий на столе. У меня не было сомнений, кому он адресован. Две буквы на белой бумаге: «Д.Н.» Дара Незарис. Я.

Я быстро вскрыла конверт и взяла в руки один-единственный лист бумаги, лежащий внутри.

Почерк Конте. Письмо было от него. Моё сердце забилось быстрее.

«Закладка,

У нас неприятности. Я бы сказал «проблемы», но это такое скучное слово, правда?»

— О да, — пробормотала я.

«До меня дошёл слушок, что меня ищет один очень неприятный тип, и, похоже, это серьёзно. Я не хотел впутывать тебя, но, сама понимаешь, такое не замести под ковёр. По крайней мере, для этого парня потребуется чертовски большой веник.

Теперь все, кто находится рядом со мной, в опасности, и как только он узнает о тебе, неприятности начнутся у нас обоих. Хочешь знать его имя? Вдохни поглубже, Закладка. Вдохни поглубже и не паникуй.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Его зовут Тень. Да, тот самый цепной пёс Триумвирата».

Я медленно выдохнула. Значит, Конте сообщили, что Тень идёт за ним по пятам. Интересно, что именно они с Тенью не поделили?

«Понятия не имею, чем я успел его задеть. Может, случайно разрубил его любимую жёлтую уточку в ванной? Да и плевать: подозреваю, охотников он в любом случае не любит. Я собираюсь подойти к нему, похлопать по плечу и вежливо убить, как только выдастся минутка. Пожалуй, с типом, который считает себя первым клинком города, придётся попотеть, но со мной ему не сравниться».

Я невольно ухмыльнулась. Конте всегда оставался собой.

«Закладка, я не знаю, где ты сейчас, но ты нужна мне. Рано или поздно ты окажешься здесь, так что оставляю это письмо на столе. Как только ты его прочтёшь, отправляйся в убежище. Сразу, сейчас, не жди ни минуты. Я помню, что разрешил тебе охотиться в одиночку, и верю, что ты к этому готова, но сейчас не время. Тень найдёт тебя, и против него ты не выстоишь. Увидишь его — беги. Я серьёзно.

К.

P.S. За Янтарным Кварталом наблюдают пристальнее обычного. Я не рискую посылать к тебе кого-то с запиской, чтобы не добавить тебе проблем».

Дочитав, я устало потёрла лоб. Конте предлагал мне отправиться в убежище? Пешком через весь ночной Рин Дреден — прямо сейчас?

Ну, спасибо. Удружил.

Я посмотрела на кровать. Потом снова на письмо. Потом опять на кровать.

И решительно плюхнулась на грубые, но чистые простыни. К чёрту. Утром, всё утром. Утром я отправлюсь в убежище. А сейчас…

Даже раздеваться не буду. Просто засну. Потому что, если я сейчас не закрою глаза, я просто…

…Додумывала я эту мысль, уже засыпая. И почему-то — вспоминая пьянящий вкус крови демона на своих губах. Вкус моего первого поцелуя.

Я проснулась резко, одним толчком, словно в лицо мне кто-то швырнул пригоршню снега. Я вздрогнула и открыла глаза. И вскрикнула.

Вокруг, куда хватало глаз, простиралось звёздное небо. Я лежала голой спиной на камне, но в двух шагах от меня начиналась пустота. Крошечный островок размером в десять шагов, который парил в нигде. Я могла встать — и упасть в звёздную зыбь, которая была совсем рядом, только руку протяни.

Но это же было… невозможно, правда?

— Я сплю? — недоумённо произнесла я вслух.

— Очевидно.

Я вздрогнула. Я знала этот голос. Голос Тени.

Глава 3

Я медленно обернулась.

Тень стоял на краю скалистого островка, скрестив руки и глядя в пустоту. Снова одетый в чёрное, как при первой нашей встрече. Плащ за его спиной еле заметно колыхался на невидимом ветру.

Было прохладно. Я опустила взгляд, оглядывая себя, и вздрогнула.

Я снова была обнажена.

Я чуть не застонала от этого внезапного осознания — и мысленно выругалась так, что Конте бы мной гордился. Какого чёрта я вновь была без единой нитки на теле? Я же одевалась перед сном, чёрт подери!

— Почему на мне нет одежды? — резко сказала я. — Если бы здоровенный охотник на демонов вдруг глотнул пару капель твоей крови, он бы, что, тоже оказался тут в чём мать родила?

— Ему было бы затруднительно здесь оказаться, — ровным голосом произнёс Тень, всё ещё не глядя на меня. — Когда твоя голова отделена от тела, возникает масса новых неудобств.

— Хочешь сказать, меня ты пощадил?

Он промолчал. Я хмыкнула:

— Как нога?

Тень обернулся и бросил на меня ничего не выражающий взгляд.

— Царапина, — нейтральным тоном сказал он. — На нас, в отличие от людей, всё заживает быстро.

— «На нас»? — резко спросила я. — Ты не демон! Ты, чёрт подери, почти один из нас, как Конте! У тебя куда больше общего с людьми.

Глаза Тени сверкнули:

— Не равняй меня с ним.

— Это ещё почему?

— Потому что, в отличие от него, я не собираюсь размениваться на глупости и отказываться от своего происхождения, — холодно произнёс он. — Мне нужна власть. Нужна сила. И кровь, разбавленная человеческим наследием, не станет мне помехой.

— Знаешь, — заметила я, — Конте куда человечнее.

— И это станет его погибелью. Очень скоро.

Я помолчала. Вокруг холодным уверенным светом сияли звёзды, и мне нечего было сказать этому человеку, такому же холодному и уверенному. Только одно.

— Ты всё равно наполовину человек, Тень. От этого никуда не скрыться.

— У меня нет ничего общего с людьми, — холодно произнёс он. — Ничего.

Я фыркнула:

— Ну да, конечно. А с демонами? Они никогда тебя не примут. Тебя просто растерзают.

— Как насчёт того, что тебя могу растерзать я, если будешь продолжать в том же духе? — спокойно поинтересовался Тень. — Моё терпение небезгранично.

Я села на плите, скрестив ноги и не обращая внимания на наготу. Чёрт с ней. В первом нашем бою я стеснялась достаточно.

— Ты ведь не можешь меня здесь убить так, чтобы я умерла в реальном мире, — утвердительно сказала я.

Короткая усмешка.

— Увы.

— Но очень хочешь.

Тень поморщился, бросив мимолётный взгляд на свою ногу:

— Не представляешь как.

Я перебросила косу через плечо. Оглядела свои голые плечи, украдкой наблюдая за Тенью. Я унизила его. Оставила в дураках, победила в схватке и сбежала. И в довершение всего — украла его кровь. Что он испытывал ко мне сейчас?

— Я здесь, потому что попробовала твою кровь на вкус? — спросила я. — И ты тоже сейчас спишь? Набираешься сил перед трудным днём?

Губы Тени изогнулись в улыбке. Его профиль был чётко виден на фоне звёздного неба, и я на миг невольно им залюбовалась.

— Допустим.

— И долго мне будут сниться такие… сны?

— Пока наша следующая встреча наяву не положит им конец, разумеется. Им — и тебе.

Ну да, другого ответа сложно было ожидать.

— Или тебе, — парировала я. — Кстати, а почему ты одет, а я нет? Может быть, потому, что ты втайне мечтаешь о моём прекрасном теле, а мне ты совершенно безразличен? А, Тень?

В его глазах мелькнул опасный огонёк, но меня уже было не остановить.

— Ты ведь знал, что встретишь полуобнажённую спящую девушку. Может, на это был и расчёт? Что перепуганная девчонка бросится тебе на шею, и ты сэкономишь на феечках-хейко из домика Золотых Слив? Тебе плохо платят маски, Тень? Или тебя возбуждает страх?

Тень смотрел на меня задумчиво и очень спокойно.

— Бьюсь об заклад, ты бывал в домике чёрных кимоно и девушки делали на тебя ставки, — язвительно завершила я. — Удастся ли той, что провела с тобой ночь, дожить до утра?

— Не боишься, что ты до утра не доживёшь? — поинтересовался Тень таким ровным голосом, что я невольно восхитилась его самообладанием. Если бы так провоцировали меня, я бы могла и не выдержать. Вцепиться ногтями в лицо, например.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я фыркнула, глядя ему в глаза:

— Плевать. Я всё равно проснусь.

— Проверим.

У меня в груди захолодело, когда он медленно подошёл ко мне. Тёмный силуэт на звёздном небе, красивый и грозный. И завораживающий.

Он скрестил руки на груди, глядя на меня.

— Есть одна любопытная вещь, которую я знаю о подобных снах, — промолвил он. — Человеческие женщины не вспоминают о них, когда просыпаются. Знаешь, что это значит?

Я почувствовала, что бледнею.

— Это значит, что я ничего не вспомню.

— О да. И знаешь, что ещё это значит?

— Что?

Тень, не торопясь, сбросил плащ. Под ним оказался жилет, напоминавший чешую демона. На миг у меня мелькнуло сочувствие к нему: к полукровке, который пытался быть демоном, отбросив свою человеческую половину.

Но человечность всегда найдёт путь обратно.

Тень холодно усмехнулся, и все остатки моего сочувствия тут же испарились, сменившись… Предвкушением? Тревогой? Я не знала и сама.

— Это значит, — произнёс он задумчиво, — что я могу делать сейчас всё, что захочу, не волнуясь ни о чём. Признаться тебе в чём угодно, сотворить с твоим телом то, о чём ты даже и не мечтала. Побыть жестоким, побыть нежным. Побыть любым.

— А ты этого хочешь? Побыть любым?

На его лице появилось странное выражение.

— Иногда. Когда не с кем поговорить.

Я приоткрыла рот. Так необычно было смотреть на холодного и уверенного убийцу — и одновременно видеть за этой маской кого-то живого и… почти уязвимого.

— Ты хочешь побыть другим Тенью, — произнесла я, глядя на него снизу вверх. — Не тем, из реального мира, который всерьёз хочет меня найти и убить. Ты, стоящий здесь… мне кажется, ты хочешь совсем иного.

— Возможно.

— Так какой из вас настоящий?

Короткая усмешка.

— А вот это нам и предстоит узнать.

Тень расстегнул жилет, словно доспехи, и опустил его на камень, оставшись в лёгкой белой рубашке. В вырезе рубашки виднелась его грудь, загорелая и твёрдая, и совсем человеческая ямочка между ключицами.

Другой Тень. Уязвимый Тень. Настоящий Тень.

— Интересно, я вспомню хоть что-то из этого, когда проснусь? — прошептала я.

Он покачал головой, опускаясь рядом со мной на колени:

— Нет, Дара Незарис. Иначе… всё было бы иначе.

Он провёл рукой по моей щеке, коснувшись остатков срезанной им пряди у виска.

— Так лучше, — заметил он. — Пожалуй, тебе даже пойдут короткие волосы.

— Как тебя зовут на самом деле? — произнесли мои губы. — Раз уж я всё равно ничего не вспомню?

Тень молча покачал головой.

— Боишься своего имени? Даже сейчас?

Его руки обхватили мои запястья, развели в стороны и настойчиво потянули вниз, опуская меня на спину, пока я не оказалась распятой на камне. Тень наклонился надо мной, и наши взгляды вновь встретились.

— Я не девочка-хейко в чёрном кимоно, — прошептала я. — Они позволяют делать с собой что угодно, я — нет.

— Сейчас я не вижу на тебе никакого кимоно.

— Но ты хочешь меня напугать, — произнесла я, разглядывая его руки. Сильные, безупречной формы пальцы с красивыми короткими ногтями. Наполовину демон, наполовину человек… почему, чёрт подери, меня так к нему тянет?

Его пальцы коснулись моего подбородка, заставляя меня вновь повернуть к нему лицо.

— Не представляешь, как пьянит собственная безнаказанность, — задумчиво произнёс Тень. — Репутация, которую я чуть ли не впервые в жизни могу отбросить в сторону. Я никогда в жизни не испытывал ничего подобного.

Я подняла бровь:

— Никогда не поил девушек своей кровью?

— И много потерял, очевидно.

Его пальцы замерли в волоске от моей груди. Я перестала дышать.

Но слабость выказывать было нельзя.

— Ты вообще знаешь, во сколько обошлось то бельё, которое ты так щедро разодрал своей катаной? — поинтересовалась я.

Негромкий смех.

— Оно того стоило.

— Ты всё ещё хочешь меня убить, — прошептала я.

— О да.

— И хочешь меня. — Я взглянула ему в глаза дерзко и насмешливо. — Но ты никогда меня не получишь.

Тень наклонился надо мной ниже, почти касаясь моих губ. Я замерла.

Но он не стал меня целовать. Вместо этого он повернул голову — и коснулся губами шеи. Кончик языка скользнул по плечу — и дальше, к локтю. Его губы, неожиданно горячие, задержались там, посылая сладостную дрожь по всему телу — и я едва сдержала стон, когда они коснулись предплечья.

— Что ты делаешь? — прошептала я.

— То, что ты никогда не вспомнишь.

— Наслаждаешься моей беспомощностью?

— Хочешь сказать, ты ею не наслаждаешься?

Я сверкнула на него глазами:

— Нет. Никогда.

Тень усмехнулся, вновь коснувшись моей щеки ладонью.

— Зря. Отпусти себя на волю со мной, Дара. Тебе понравится.

— Это всё равно ничего не изменит, — хрипло возразила я. — Ты меня убьёшь, когда мы встретимся. Или я тебя.

— Тогда что тебе терять?

Он медленно, смакуя каждую секунду, передвинулся так, что оказался лежащим между моих ног. А потом опустился на меня, придавливая своим весом.

— Девочка-хейко, — прошептал Тень. — Пожалуй, мне понравится этот сон.

Я долго смотрела на него — обнажённая, распятая, беспомощная. А потом улыбнулась.

— Да, — прошептала я ему в лицо, обвивая руками его шею. — Ты никогда его не забудешь.

Я подалась к нему раскрытыми бёдрами, обнимая его ногами. Прижимаясь так, что если бы на нём не было тёмных штанов, ощетинившихся чешуйками — он легко взял бы меня. Тень резко вздохнул, и я ощутила его возбуждение. Со следующим вздохом за спиной у него распростёрлись призрачные крылья. Он толкнулся вперёд…

…И я, резко пнув его на бок, покатилась вместе с ним к краю скалистого островка, не выпуская горячее мужское тело из рук.

Тень не успел вырваться. Я поймала его заворожённый взгляд, уставилась в полуоткрытые губы, — а потом камень закончился, и мы вдвоём полетели с обрыва в звёздное небо.

«Как жаль, что я ничего не вспомню», — мелькнула последняя мысль.

И наступила темнота.

Глава 4

Когда я проснулась, я долго лежала на спине, наслаждаясь солнечным светом, проникающим сквозь щели в досках чердака. Лежала, наслаждаясь свободой, и не думала ни о чём.

Кажется, мне снилось что-то хорошее. Словно я побывала в схватке и победила.

Но больше, увы, я не помнила ничего.

Мелькнула рыжая тень. Вчерашний бродячий кот, пристроившийся рядом, выгнул спину, перепрыгнул через меня и ткнулся носом в руку, чтобы я его погладила.

Я рассеянно провела рукой по его спине и нахмурилась. Прошлой ночью я перешла дорогу самому опасному из наёмных убийц города. Тень служил маскам, но говорили, что он не брезговал и заказами на стороне — если они не противоречили воле его нанимателей, разумеется. И, конечно же, охотился на своих личных врагов с тем же методичным хладнокровнием. Никто не мешал ему заплатить людям, которые выследят меня, схватят и бросят перед ним на колени в цепях и ошейнике.

Мне нельзя теперь было появляться на улицах. А ещё — Конте должен узнать о нашей с Тенью ночной встрече как можно скорее.

Я вздохнула и встала с кровати. Быстро заплела косу, подхватила свёрток, в котором были мои клинки, туго обмотанные старым платьем, и беззвучно двинулась к лестнице, стараясь, чтобы доски подо мной не скрипели. В конце концов, пожилому вдовцу-садовнику, живущему внизу, вряд ли понравится обнаружить у себя на пустующем чердаке нежеланную гостью. Особенно злую, впопыхах одетую и хорошо вооружённую.

Впрочем, кто их поймёт, этих мужчин?

Вдоль подземной реки пришлось пробираться в полтора раза дольше: после вчерашнего дождя уровень воды поднялся и путь в полутьме по мокрым скользким камням враз сделался куда неприятнее. Ребята на посту тоже не оценили внезапную возможность искупаться: выглядели они куда как мрачными и пропустили меня дальше без обычных шуточек.

Впрочем, когда я добралась до огромного древнего склепа, который служил нашим убежищем, там всё выглядело по-прежнему.

Огромный зал с колоннами, выкрашенными золотой краской. Мраморный пол, высокие потолки…

…И по-свойски разведённый очаг. На разбитой крышке саркофага двое парней Конте жарили колбаски. Пахло имбирным пивом.

Горели светильники, и откуда-то сверху дул свежий воздух: Конте в первую очередь позаботился, чтобы у нас был приток воздуха и чистая вода. И добился своего: русло подземной речки Луадры, впадающей в Рин дальше по течению, проходило мимо старого кладбища, не задевая его, и её воды оставались чисты.

С едой, правда, в случае чего будут проблемы. Впрочем, кто вообще даст нам тут отсиживаться? Если до ушей масок дойдёт слушок, что знаменитый Конте Мореро окопался здесь, никакой осады не будет: это место просто сожгут дотла.

Я обвела взглядом роскошные ворота, много лет заваленные камнями и мусором. Теперь они были надёжнее иной стены: понадобилось бы два десятка демонов в первозданной форме, чтобы хотя бы попытаться их открыть.

— Эй, Закладка! — послышался знакомый голос. — Не поверишь, какие у меня новости!

Я обернулась с широкой улыбкой:

— Конте!

Встрёпанные со сна волосы, старая кожаная куртка, рубаха с прорехами и кожаные штаны в тон. Кинжал у пояса и ботинки с тяжёлыми подошвами. Конте стрелял из самовзводных арбалетов с двух рук, дрался как демон и мог прорубить себе путь из любой ловушки. Но чаще всего он выпутывался, пустив в ход всё своё обаяние и ловко подвешенный язык.

И даже после того, как убили его жену, он не сломался.

Я восхищалась им. И теперь, после встречи с Тенью, я здорово за него боялась.

— Снова ночевала в Янтарном квартале? — спросил он, подойдя ближе.

Я вздохнула:

— Ох, да. Ещё как.

— Ты ходишь по краю, Закладка, — негромко, но серьёзно произнёс Конте. — Да, ты приносишь ценные наводки. Но ты всё чаще мелькаешь среди хейко, на тебя засматриваются, и ты рискуешь всё сильнее. А если какой-нибудь подвыпивший клиент положит на тебя глаз и заупрямится, что будешь делать? Пойдёшь с ним?

— Ну… нет?

— Вот-вот. Пара реплик, драка, отрезанные головы — тебе правда это нужно?

— Я осторожна. Была осторожна, — поправилась я. — Ты прав: теперь я вряд ли туда сунусь. — Я вздохнула. — Вообще-то мне выпала та ещё ночка.

Конте мигом сощурился:

— Та-а-ак. Что случилось?

Я поколебалась.

— Чуть позже расскажу. Это подождёт, правда. Ты сказал, у тебя есть новости?

Конте обвёл взглядом полупустой зал. И кивнул на боковой проход:

— Идём.

Я шла за Конте и думала о том, что, как ни странно, здесь я чувствовала себя дома. Меня не пугала даже заброшенная древняя крипта, в которой под золотым изображением демона трое парней Конте чистили мечи, перебрасываясь шуточками.

Конте кивнул на тёмный провал, ведущий в совсем уж древний мавзолей:

— До сих пор порой не верю, что мы живём рядом с криптой, где похоронен первый Триумвират. Ты в это веришь?

Я коснулась клинка, висящего на бедре. Клинка, который Конте самым бесцеремонным образом взял из того самого саркофага. Великолепная сталь, удобная рукоять — чудо. Второй клинок был ему под стать. И ни малейшего чувства вины за то, что они были украдены у демонов-мертвецов, когда-то поработивших Рин Дреден, я не испытывала.

— Я скорее не верю в легенду об их гибели, — откликнулась я. — Как толпа разорвала всех троих в клочья на торжественном жертвоприношении, а девушку сняли с алтаря.

— Боюсь, это и впрямь лишь сказка, Закладка. Можешь себе представить, чтобы пьяные и распалённые насилием мужчины вот так вот освободили голую прикованную девушку, дали ей одежду и проводили домой?

Я прикусила язык. Да, звучало это… не очень правдоподобно.

Впрочем, остальная часть истории была правдивой: первый Триумвират и впрямь был убит в полном составе. С тех пор на церемонии было не протолкнуться от охраны из демонов и людей, а высшие демоны Триумвирата начали носить золотые маски. Никто, кроме ближайших сподвижников и охраны, теперь не знал их имён. Если бы какой-нибудь наёмный убийца вдруг сошёл с ума и взял бы на них заказ, вряд ли ему удалось вообще его выполнить.

Впрочем, жизни убийц обрывались быстро: встречи с Тенью не переживал никто. Его боялись даже чистокровные демоны.

Цепной пёс. Карающий меч. Неподкупный страж. Тень.

И Триумвират. Три таинственных демона, чьих имён и лиц никто не знал. Они жили и правили, сменяя друг друга и пьянея от безнаказанности с каждым годом. Всё больше рабов и пожизненных контрактов, всё меньше гильдий, принадлежащих людям. Если ты не был демоном, у тебя не было шансов разбогатеть. Слабые демоны отбирали у людей, сильные — у тех и у других. Любое изобретение, любое удачливое дело, любая бесценная реликвия, любая красивая женщина — демоны получали всё, что хотели. Девушка могла просто идти по улице и пропасть без вести. А через трое суток, подготовленная, изнасилованная и одурманенная, — подписать рабский контракт.

И у демонов были законники — о, какие законники! Честное слово, иногда мне казалось, что охотиться нужно было вовсе не на демонов, а на тех, кто составлял им контракты. Впрочем, тогда демоны бы просто начали брать своё, обходясь без бумажной волокиты.

Никто не мог им противостоять. Пока не появились мы.

— Как жаль, что мы не знаем масок в лицо, — произнесла я вслух.

— Скоро это изменится, Закладка, — негромко произнёс Конте. — Очень скоро, обещаю тебе. Мы пришли.

Часть склепа, где жил Конте, была обставлена куда изящнее, чем иные гостиные Рин Дредена. Бархатное покрывало на широкой кровати, ровно горящие дорогие светильники и бильярдный стол, на котором Конте разложил подробнейшую карту города. И, конечно же, целая стена с самовзводными арбалетами, драгоценными рукоятями, острыми клинками, поблёскивающими кастетами и вообще лучшим оружием, которое только можно было купить, отобрать или вытащить из мёртвых рук. Хотя, справедливости ради, Конте предпочитал первые два варианта.

— Имя главы Триумвирата, — без предисловий произнёс он. — Я знаю того, кто его знает.

Я беззвучно ахнула.

— Как?!

— Есть один демон, Эреб. Мерзейший тип. Чудовищно влиятельный, несмотря на то, что он, по большому счёту, лишь богатый рыхлый бурдюк с салом. У Эреба есть секретарь, у которого была дочь. С которой случился… несчастный случай, и Эреб был в нём замешан. — Конте мрачно усмехнулся. — Секретарь понял, что ему теперь не жить, и успел написать записку нашему парню Агнусу, которого знал по чистой случайности.

Агнуса знала и я. Когда-то он охотился вместе с Конте, но после того, как у него родились близнецы, он не смог вернуться к прежней жизни. Я его понимала. Слишком много риска, слишком страшно оставить слабую после родов жену без денег и без помощи. Но, даже перестав сражаться, Агнус остался охотником.

— Он ещё жив? Этот секретарь?

— Пропал без вести, разумеется. Думаешь, демон оставит в живых человека, чью единственную дочь он, по всей вероятности, замучил до смерти? Когда он может делать всё, что захочет?

…Почему-то эта мысль была мне знакома.

«Я могу делать сейчас всё, что захочу, не волнуясь ни о чём. Признаться тебе в чём угодно».

Я потёрла лоб. Кто сказал эти слова?

Нет. Не помню.

— Я убью его, — спокойно произнёс Конте. — Я — Конте Мореро, и я его убью.

Его лицо затвердело, руки, сжатые в кулаки, напряглись, хотя глаза оставались спокойными. В эту секунду Конте, даже небритый, небрежно одетый и с всклокоченными волосами, напомнил мне Тень, холодного и безупречно элегантного.

И столь же неотвратимо идущего к цели.

Я коснулась его плеча:

— Конте… мерзавца, замучившего девушку, нужно достать, я согласна. Наверняка у него на счету не один десяток подобных дел. Но как это связано с главой Триумвирата?

— Этот демон, Эреб, оказался хвастуном, как я и говорил, — жёстко сказал Конте. — Как-то, напившись, он развалился на ковре, и секретарю пришлось тащить его в постель. И Эреб проболтался, что он не просто служит главе Триумвирата. Он знает его.

Я резко вздохнула.

— И секретарь… запомнил имя?

Конте покачал головой.

— Эреб не произнёс имени. Но он его знает, а значит, мы нанесём ему визит. Он живёт в роскошном особняке, окружённым садом, на правом берегу реки. Живёт один, само собой.

У демонов почти никогда не бывало семей: дети у них рождались по взаимному договору и воспитывались с тем из родителей, кто был указан в контракте. Или же, что бывало куда чаще, их забирал тот, кто просто был сильнее.

— И нам это очень на руку, — произнесла я. — Что ж, хорошо. Но что потом? Допустим, мы получим имя главы Триумвирата. Ты правда хочешь сказать, что у нас есть шанс добраться до самой верхушки? До высших демонов?

Конте спокойно вскинул подбородок.

— Да. А почему нет?

Я вздохнула.

— Конте… у тебя бывают блестящие планы. Но нельзя просто так взять и убить главу Триумвирата.

По лицу Конте скользнула знакомая азартная усмешка.

— А мы попробуем, Закладка. И знаешь что? У нас получится.

— Ну да. Сначала Эреб, а потом глава Триумвирата. Сущая мелочь, правда?

Мы с Конте ухмыльнулись друг другу.

А потом его лицо посерьёзнело, и я почувствовала, как улыбка исчезает и с моих губ. Конте шагнул вперёд, и мы заговорили одновременно:

— Закладка, я должен тебе сказать…

— Я прочитала твоё письмо, и тебе стоит знать…

— …Что за мной охотится кое-кто очень опасный.

— …Что вчера я встретила Тень.

Глаза Конте расширились.

— Ничего себе, — выдохнул он. — Закладка, чёрт подери… как ты смогла от него уйти?

— Сбежала, — выдохнула я. — Но он опасен, Конте. И очень хочет найти именно тебя.

— Хотел бы я знать, почему, — пробормотал Конте. — Нет, я, конечно, порой забываю платить карточные долги, но…

— Вы встречались раньше?

— Ни разу.

Конте поднял на меня твёрдый взгляд.

— Рассказывай, Закладка, — в его голосе была сталь. — Прямо сейчас.

Глава 5

О нашей встрече с Тенью я рассказывала долго. Пару деталей, вроде разрезанного бюстье, я аккуратно опустила. Промолчала я и о жарком, кружащем голову, невозможном поцелуе: он остался в прошлой ночи, во тьме моих воспоминаний.

А вот о том, что я попробовала на вкус кровь Тени, я не посмела не упомянуть. И отпрянула, увидев выражение на лице Конте.

— Его кровь, — тихо повторил он. — Ты попробовала её добровольно?

Я кивнула.

Конте встал. Я не видела его лица, но у него был такой вид, словно он вот-вот был готов ударом меча расколоть стол, за которым мы сидели, пополам.

— Эй, — позвала я. — Всё так плохо?

— Он наполовину демон, — сухо сказал Конте. — И его кровь… опасна. Как и моя. Этой ночью ты примешь снотворное с вербеной, Закладка. И будешь принимать его, пока я не скажу, что тебе хватит.

Я открыла рот, но он вскинул руку:

— Я знаю лучше. И не спорь.

— А больше ты мне ничего не скажешь?

— Не хочу тебя пугать. Но пока ты пьёшь снотворное или хотя бы обычную настойку с вербеной, тебе нечего бояться.

Конте отошёл к шкафчику и вернулся оттуда с бутылью вина. Я невольно подняла брови: по утрам Конте пил редко и лишь тогда, когда нам было что отметить, — или когда кто-то из наших братьев не возвращался.

Он тяжело уселся. Забросил ноги на стол, улыбнулся мне призраком своей обычной ухмылки — и я перевела дыхание. Не всё было так плохо.

Конте небрежно разлил вино, с трудом найдя пару чистых и целых кружек. Я пригубила, он отпил половину, и минуту мы сидели в молчании.

Наконец Конте резко поднял кружку и допил вино целиком. Положил руки на стол и наклонился вперёд, глядя на меня.

— Не смей приближаться к нему, Закладка. Держись от него подальше. Запомнила? Мы найдём его и разберёмся с этим типом, но в одиночку ты на него не полезешь. Чего бы он ни хотел от меня, я не думаю, что это приглашение на дружеское чаепитие.

Я нахмурилась:

— Ты точно не знаешь, кто он?

Конте покачал головой:

— Нет, Закладка. И мне это очень не нравится. Не люблю, когда кто-то ненавидит меня без моего ведома, особенно если этот кто-то — первый меч Триумвирата.

Его взгляд на миг сделался отстранённым, словно он перебирал в памяти куски моего рассказа.

— Его меч, — наконец сказал Конте. — Опиши мне его катану ещё раз.

Я нахмурилась, вновь вызывая к жизни образ Тени. Того, кто разбудил меня в ночи. Чёрную оплётку на рукояти катаны, роскошную вставку-цубу с золотой резьбой. Осанку, уверенный и властный взгляд, ироническое хмыканье, высокомерный голос.

Его взгляд, когда он смотрел на меня. Его руки. Его глаза.

«Ты никогда не целовалась раньше, да?»

Конте выслушал моё описание — и не сказал ничего.

— Что? — поторопила его я.

— Трудно сказать. Может, это та самая катана, а может, и нет. Нужно провести разведку боем. — Конте зевнул. — Узнать, где этот демонов сын спит, к примеру.

— Тень тоже хочет найти наше убежище, — тихо сказала я. — Нам стоит быть очень осторожными, Конте. Чёрт, у него ведь куда больше возможностей, чем у нас.

Конте медленно усмехнулся:

— «Чёрт». «Дьявол». Мы привыкли так ругаться, да? Когда-то слова «чёрт» и «дьявол» были лишь детской сказкой. Мы думали, что Подземье — это выдумки. Что никакого тёмного измерения не существует, что это лишь легенды многовековой давности. Но они открыли порталы между своим и нашим миром, и теперь они здесь. Такие же, как мы, только они умеют принимать демоническую форму.

— А ещё они куда сильнее и быстрее нас, — тихо сказала я. — И живут дольше. И… и хотят убить тебя.

— Пусть хотят, — спокойно сказал Конте, подвешивая к поясу миниатюрный арбалет. — Сегодня всё изменится.

Я вздрогнула:

— Сегодня?

— После того, как ты ранила Тень? О да, Закладка. Самое подходящее время напасть. Ребята уже провели разведку, побеседовали кое с кем из прислуги, и особняк Эреба нас ждёт. Мы выдвигаемся на закате.

Сегодня. Моё сердце застучало от внезапного волнения и азарта. Сегодня, чёрт подери, мы утрём Триумвирату нос.

— Мы будем великолепны, — решительно сказала я.

— Ещё бы. Мне пора идти просвещать Вепря по поводу сегодняшней заварушки. — Конте кивнул на мою любимую кушетку в углу. — Располагайся, Закладка. Держу пари, вместо того чтобы как следует поспать, ты умираешь от желания вцепиться в какой-нибудь том потолще.

Я улыбнулась. Конте слишком хорошо меня знал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я любила читать. Сидеть на раскрытом окне с хорошей книгой, слушая дождь, или лежать у реки, любуясь бликами на воде. Конте постоянно приносил мне книги, пока я росла, и подарил бордовую шёлковую закладку, ставшую моим талисманом. Когда-то в доме, где рос Конте, была самая прекрасная библиотека во Подземье. Увы, это было единственным, что я знала о его детстве в тёмном измерении. Всё остальное, что Конте мне рассказывал, касалось его юности здесь, в мире людей.

— Не волнуешься насчёт сегодняшнего рейда? — серьёзно спросила я.

Конте с беспечным видом пожал плечами:

— А оно того стоит, волноваться? Я обычно делаю вид, что ничего особенного не происходит. Просто ещё один демон, который зажился на этом свете.

— Ну да. Парень, который знает главу Триумвирата. Самый обычный демон.

— А так всё и происходит, — очень серьёзно сказал Конте. — Обычный дом, обычный демон, обычный нож в сердце. Быстро — и навсегда.

Конте вдруг быстро подошёл ко мне и порывисто обнял.

— И вчера этот нож мог случиться с тобой, — прошептал он. — Дьявол, Закладка. И всё из-за меня.

Я хмыкнула.

— Не бери в голову. Видел бы ты, как я ловко рассекла ему ногу…

— Угу. И ты думаешь, Тень будет весело смеяться над этим воспоминанием вместе с нами?

— Ну…

— Вот именно. Беги, если его увидишь, и даже не думай о том, чтобы снова с ним драться. Насколько я слышал, этот парень по-настоящему хорош: если он разозлится на тебя как следует, тебе не помогут никакие зелья.

— Но ведь ты будешь рядом, да?

— Самый разыскиваемый в Рин Дредене полукровка-охотник на демонов? О да. Самая подходящая для тебя компания.

Мы оба тихо засмеялись, и Конте выпустил меня из объятий.

— Будь осторожна, Закладка, — произнёс он очень серьёзно. — Пожалуйста.

И вышел.

Оставшись одна в покоях Конте, я долго бесцельно листала книгу, то и дело зевая. Прошлой ночью я спала часов пять, не больше: встреча с Тенью здорово меня подкосила, и я долго не могла уснуть. Я вспоминала, как его катана вонзилась в мою подушку, как лезвие едва не взрезало бедро…

Его глаза. Холодный, бесстрастный взгляд, словно перебирающий разные способы меня убить. И почти растерянное выражение на его лице, когда я слизнула языком каплю его крови.

И поцелуй. Мой первый, чёрт подери, поцелуй, который я подарила демону-полукровке, чтобы выжить. Я прикрыла глаза, вспоминая, как отзывалось на его касания моё тело, как Тень прижимал меня к себе, как мне чертовски хотелось просто выронить мечи и отдаться моменту. Вспомнила — и жар пробежал по всему телу. Голова сделалась невозможно лёгкой, кожа зазвенела, словно ожидая чего-то… Проклятье, я не желала этого ощущать!

Я протяжно выдохнула, успокаивая дыхание. Нет. Это был чёртов выплеск эмоций после битвы. Ничего больше.

А этой ночью… что же мне снилось? Я проснулась с ощущением, будто лежала без одежды на холодном камне, и, кажется, не одна. Я напрягла память, но так и не смогла ничего вспомнить. Дьявол. А Конте ещё и хочет напоить меня вербеной — антидемонским снадобьем, которое напрочь отбивало обоняние и здорово горчило. На кой чёрт? Если бы кровь Тени на меня повлияла, мне бы приснилось что-то уже этой ночью, верно?

Я зевнула, откладывая потрёпанный том, посвящённый экзорцизмам. Один-единственный обряд, навсегда изгоняющий демона в Подземье, откуда он никогда не сможет вернуться сюда, в мир людей. Конте не слышал, чтобы эту штуку применяли на полукровках, но я была бы не прочь испытать её на Тени. Вот только для этого его нужно было обездвижить и поместить в центр круга. Плёвая задачка, правда?

Интересно, где Тень сейчас? Неторопливо и в одиночестве завтракает, глядя с балкона на город? Листает протоколы допросов в пыточной? Наслаждается утром в постели с обнажёнными красотками? Или быстро подкрепляется после изнурительной тренировки перед тем, как взять со стола катану и отправиться на очередную охоту?

Почему-то мне казалось, что последнее.

Я закрыла глаза, устраиваясь поудобнее. Дьявол, Конте, ну почему ты не рассказал мне, что будет, если я выпью кровь демона? И Тень не сказал мне ни слова…

Хотя нет. Уж Тень-то как раз не промолчал.

«Увидишь. И очень пожалеешь».

Глаза смыкались. Наверное, надо было и впрямь сходить к Конте и попросить снотворное, но для этого нужно было вставать и идти, а спать хотелось всё сильнее…

…Ничего ведь не произойдёт, если я усну без него всего один раз. Правда?

Глава 6

…Я очнулась от шума воды. И разом села, распахнув глаза.

Я вдруг вспомнила. Вспомнила прошлый сон и звёздное небо, и то, как я обхватила Тень и упала вместе с ним за край. Вспомнила собственную наготу и его губы на моём голом плече. Вспомнила…

…Вспомнила всё.

Я подняла голову и ахнула: вместо звёздного неба меня огибал водопад. Струящиеся стены прозрачной воды искрились на солнце, образуя купол над каменистым островком. До меня долетали отдельные брызги, но камень под ногами был лишь слегка влажным.

А ещё на мне снова не было одежды. Ну замечательно.

— Думаю, сегодня нам стоит попробовать другую тактику, — раздался за спиной негромкий голос.

Я резко обернулась, моргая.

Тень. В этот раз он был обнажён по пояс. И держал в руке катану, а в другой — ножны.

— Ты тоже спишь? — неверяще произнесла я. — Ты… сейчас же утро!

Он поморщился:

— В том-то и дело. Ты выдернула меня посреди тренировки.

Я разглядывала его полуобнажённую фигуру, не шевелясь. Тень не успел даже набросить рубашку, и я видела его во всём великолепии: поджарые бока, подтянутый живот, на котором блестели капли пота. Великолепные мышцы рук, грудь, до которой мне вдруг захотелось дотронуться, и дорожка волос вниз от пупка, которая…

Так, Дара, довольно. Это Тень, помнишь?

— То есть, когда я засыпаю, — уточнила я, — ты тоже засыпаешь?

Тень не удостоил меня ответом.

Я вскинула голову, глядя на сияющий водопад над нашими головами. Бриллиантовый блеск солнечного утра. Утра, которое было в моей власти.

Ведь именно я затащила сюда Тень.

— Как интересно, — медленно произнесла я. — Ты хочешь сказать, что, если я вовремя засну, тебя просто убьют в бою? И великий и грозный Тень бесславно сгинет где-нибудь в канаве?

Тень холодно усмехнулся:

— Не так просто. Этому желанию можно сопротивляться.

— Желанию заснуть и оказаться рядом со мной?

— Да.

Я подняла бровь:

— Тогда почему же ты не сопротивлялся?

Тень одним резким движением вогнал катану в ножны и прикрепил её к поясу.

— Мне стало интересно. Ты помнишь свой прошлый сон?

— Да, — резко сказала я. — А когда я проснулась, я не помнила ничего. Ты тоже?

Он медленно покачал головой:

— Я помню всё. Не скажу, что меня это радует.

— Почему?

— Потому что куда проще убить кого-то, совершенно его не зная.

Я торжествующе улыбнулась:

— Ага. То есть ты больше не хочешь меня убивать!

— Тебе бы этого хотелось, не так ли? — Едва заметная усмешка. — Но нет. Я найду тебя и Конте Мореро и уничтожу вас обоих. Кровь, которую ты выпила, — короткая заминка, — могла бы в этом помочь, если бы её было больше.

По моей спине прошла дрожь.

Вербена. Чёртово снотворное с вербеной! Почему я его не приняла?

— Но пока, — медленно сказала я, — ты меня не нашёл.

— Увы. Но это ненадолго.

Я молча смотрела на него — спокойного, уверенного в себе, с чуть влажным лбом после тренировки. Тень был куда холоднее и сдержаннее Конте — и куда собраннее в бою. Мне страшно было представить, что произойдёт, когда эти двое встретятся.

— Почему ты так хочешь найти Конте? — неожиданно спросила я. — Именно его?

Тень скрестил руки на груди:

— Может быть, потому, что он охотник на демонов? Я имею обыкновение их убивать, знаешь ли.

— Но дело ведь не только в этом, правда?

Тень ответил не сразу. Он молча смотрел на меня, словно прикидывал что-то.

— Ты дорога ему, — наконец проговорил он. — У него никого не осталось. Теперь ты — его семья, и он бережёт тебя. Вряд ли Конте будет счастлив, узнай он, что я пользуюсь твоими снами вот так, исподтишка.

— Это ещё мягко сказано. Конте потребовал, чтобы я не спала без снотворного.

— Умно. Но ты, конечно, оказалась слишком любопытна для этого.

Я отвела взгляд. Тень кивнул:

— Как я и думал. Пожалуй, и впрямь не стоит это продолжать.

— Продолжать что?

Тень не ответил. Вместо этого он бесшумным шагом подошёл к пятачку, где я сидела, и остановился надо мной.

— Встань, — негромко приказал он.

Я фыркнула:

— Обойдёшься.

— Я ведь могу тебя и заставить.

В его голосе не было ни малейшей угрозы. Но блефа в нём не было тоже.

Я перекатилась и вскочила, оказавшись на краю островка, в шаге от прохладной водяной стены, тут же покрывшей мои плечи брызгами.

— Знаешь, Тень, по-моему, ты трус, — насмешливо сказала я. — Пользуешься тем, что я ничего не вспомню, да? Тем, что ты можешь сделать со мной что угодно, лишь бы потешить своё самолюбие? Даже убить, раз уж наяву тебе до меня не дотянуться?

— Могу, — в голос Тени прокралась досада. — Но смысла в этом нет: ты всё равно проснёшься.

— Тогда что тебе от меня нужно?

Тень шагнул ко мне. Сделал ещё шаг, вдруг оказавшись совсем рядом.

— Дай мне руку.

Я немедленно спрятала обе руки за спину. Когда твой смертельный враг предлагает тебе что-то, лучший способ выжить — поступить наоборот.

— Нет.

— Эти сны будут повторяться, — теперь в голосе Тени скользнуло раздражение. — И я уже не уверен, что хочу этого. Я уничтожу вас двоих так, как подобает: лицом к лицу и с оружием в руке, но мы обречены на эти сны, пока действие моей крови не пройдёт. Дай мне руку. Мне нужна твоя рука и твоё слово, что ты поступишь так, как я тебе скажу.

Я хмуро глядела на него. Сохранять спокойствие довольно сложно, когда мужчина, с которым ты целовалась, стоит так близко, что ты чувствуешь его дыхание, а сама ты стоишь перед ним совершенно голая.

— Чего ты хочешь? — только и спросила я.

Тень помедлил, и его сосредоточенный взгляд на миг ушёл куда-то внутрь. А потом он вытянул руку — и на неё неожиданно упал его плащ.

Я невольно ахнула.

— На тебе нет одежды, потому что ты не можешь ничего создавать здесь, — проронил он. — А я — могу.

Он неожиданно подхватил плащ, встряхнул — и быстрым резким движением, словно не хотел прикасаться ко мне дольше необходимого, укрыл мои плечи. Я машинально закуталась, не отрывая взгляда от своего противника.

— Зачем тебе это?

— Во всех следующих снах ты будешь сидеть спиной ко мне и молчать, — прозвучал холодный ровный голос. — Так, словно тебя здесь нет.

— А взамен?

— Я не буду замечать тебя.

— Словно меня здесь нет.

— Именно.

Я плотнее закуталась в плащ, не отрывая взгляда от него. Тень. Мастер меча и смертельный враг Конте. Мой враг. И он предлагает мне молчаливый нейтралитет каждый раз, когда я буду попадать в его сны? Предлагает игнорировать друг друга?

…Почему у меня вдруг ноет в груди от одной этой мысли? Неужели я хочу, чтобы было по-другому? Говорить с ним каждую ночь? Прикасаться к нему?

Какой смысл? Мы всё равно смертельные враги. Он служит Триумвирату, я охочусь на демонов вместе с Конте. Чёрт подери, этим вечером мы с Конте идём за Эребом, чтобы узнать имя главы Триумвирата! И, знай я, где ночует Тень, я бы наведалась и туда — без малейших угрызений совести.

Я криво улыбнулась. Держу пари, Тень бы придушил меня прямо здесь, узнай он о наших планах. Впрочем, думаю, это взаимно. Загляни я к нему в голову, наверняка узнаю то, за что придушила бы его самого, правда?

— А что, если я откажусь? — неожиданно поинтересовалась я. — Продолжу дразнитьтебя, выпытывать твои тайны, узнавать твои слабые места?

— И соблазнять, — тем же тоном продолжил Тень. — Не боишься, что я буду делать то же самое куда успешнее?

Не отрывая взгляда от него, я провела кончиком языка по своим губам.

— Было бы интересно попробовать, не так ли?

Тень прищурился.

— Возможно. Но я решил иначе, и ты подчинишься.

— А если не подчинюсь?

— Я уже говорил, что могу сделать с тобой что угодно? Как ты заметила, зелий здесь нет. Без них ты куда слабее меня.

— Будешь убивать меня снова и снова в каждом сне, если я буду доставлять тебе затруднения?

— А почему нет? — пожал плечами Тень. — Минута на хлопоты — и целая ночь покоя.

Мы смотрели друг другу в глаза холодно и твёрдо.

— А знаешь, ты совершенно прав, — вдруг сказала я, глядя ему в глаза. — Эти сны — всего лишь досадная случайность. Они просто… не считаются. И я так же мало хочу с тобой разговаривать, как и ты со мной.

— Отлично.

— Превосходно.

Глава 7

Мы коснулись рук друг друга. Ладонь Тени была ледяной, но его пожатие — неожиданно спокойным и крепким. Словно на секунду мы стали союзниками и друзьями.

Я едва заметно наклонила голову. Тень сделал то же самое, и мы одновременно отвернулись. Я отошла как можно дальше и села, глядя на сверкающие прозрачные струи и сжимая края плаща.

Интересно, если я снова окажусь здесь без одежды, будет ли Тень каждый раз оставлять мне плащ? Может быть, даже закутывать меня в него?

Мне вдруг стало интересно. Если Тень создал плащ таким же, как наяву, значило ли это, что внутри лежит то же самое, что лежало бы и в реальном мире?

Быстро, не давая себе времени передумать, я запустила руку внутрь и быстро, едва касаясь ткани кончиками пальцев, обследовала подкладку плаща. Нет, конечно, я не надеялась ничего найти, но…

…Я нащупала карман, и мои пальцы сомкнулись на чём-то маленьком и твёрдом.

Я отвернула край плаща, осторожно всматриваясь в добычу. И обомлела: это был портрет. Миниатюра слоновой кости, с которой смотрела женщина редкой красоты. Сходство её с Тенью было несомненным: тот же взгляд, те же линии губ, носа и подбородка. И что-то ещё в этой женщине казалось мне смутно знакомым. Вот только призрачные крылья за спиной портили её облик.

Демоны не умеют летать, но крылья есть у всех. Может быть, они умели летать когда-то? Тогда, когда ещё были способны любить, страдать, жертвовать? Когда их домом было не тёмное измерение, а другое место, где вместо тьмы был свет?

Не знаю. Скорее всего, никогда не узнаю. Должно быть, даже сами демоны этого не помнят.

Демон. Мать Тени была демоном. Приносила ли она человеческие жертвы? Были ли у неё рабы? Или, возможно, она была одной из немногих демонов, в которых пробудилась человечность?

Вряд ли: таких исключений почти не было. Подземье не знало ни жалости, ни пощады: те демоны, кто по какому-то капризу судьбы вырос способным испытывать любовь и милосердие, слишком быстро умирали. Но — вдруг?

Я осторожно положила миниатюру на камень. С еле слышным звуком.

Миг спустя я услышала быстрое движение. Плащ слетел с меня, словно подхваченный ураганом, и меня вздёрнули на ноги. Резко развернули.

— Не знал, — произнёс негромкий язвительный голос Тени, — что охотники за демонами ещё и воры.

Он стоял передо мной, держа миниатюру в руке. Я с трудом отвела от неё взгляд и взглянула в его лицо.

— Я ничего не крала. Просто… хотела посмотреть.

— Правда? — его голос был тихим и зловещим. — Нагляделась?

Я сглотнула.

— Да. Но… почему ты носишь его с собой? Это же опасно. Полукровки не имеют права на имя родителей и на их вещи. Они могут взять имя рода от родителя-человека, но это всё. Ты… носишь этот портрет незаконно. Если кто угодно из демонов увидит, ты будешь наказан.

Холодная усмешка.

— Наказан? Я?

Я прикусила язык.

Тень перевёл взгляд на портрет, и на миг его лицо сделалось совсем другим. Беззащитным — и очень одиноким. И тут же захлопнулось, как глухая стена.

— Какой она была? — спросила я. — Твоя мать? Она любила тебя?

Тень не поднял взгляд от портрета.

— Она умерла.

— Мне… очень жаль.

Наверное, я даже не врала. Кем бы Тень ни был, потерять мать было грустно, страшно и невыносимо. И ужасно одиноко.

— Моя мать тоже мертва, — тихо добавила я.

— Дай угадаю, — прозвучал ровный голос. — Её, конечно же, убили демоны.

Всё сочувствие, которое я начала было испытывать к Тени, мгновенно испарилось.

— Я жила в рыбацкой деревушке, — холодно сказала я. — Когда мне было десять, я как-то ушла за малиной, не спросясь. Я вернулась, когда увидела дым. Бежала по берегу реки… но не успела. Дома уже догорали. Все… почти все. Наш дом стоял на отшибе и был одним из немногих, что уцелел.

— И?

— Я встретила перепачканного парня с огромным мечом. И Конте… не пустил меня дальше. Он сказал, что в деревне все мертвы, и демон тоже мёртв. Я… я пыталась оттолкнуть его, пинала, била в грудь, чтобы он дал мне пройти… и он сдался. Он спросил, в каком доме я жила и как выглядела моя мама. А когда рассказала, заставил сесть в лодку и не вылезать, пока он меня не позовёт. Я… я не знаю, почему я его послушалась.

— И он тебя позвал, — странным тоном сказал Тень. — Посмотреть на твою мёртвую мать.

— Я шла домой, а его ладонь закрывала мне глаза, — тихо сказала я. — А потом передо мной открылась дверь, и Конте убрал руку.

…Первым, что я увидела, был чисто-чисто вымытый пол. Он никогда не был таким чистым, никогда. И в эту секунду я поняла, что мамы больше не было. Потому что она никому, кроме меня, не позволила бы вымыть пол за неё.

— Мама лежала на столе, укрытая покрывалом по плечи, — проговорила я. — Очень спокойная и очень красивая. Конте не разрешил поднять покрывало, но заставил меня проверить, что моё сердце бьётся, а потом поднёс мою руку к её груди, и я… я убедилась, что её сердце не бьётся. И… и нет дыхания. Зеркало не запотело.

— А потом он забрал тебя с собой.

— А потом он забрал меня с собой, — машинально повторила я. — Мы прошли через деревню, и он снова закрыл мне глаза ладонью, чтобы я… не видела, что там было. Почему-то он настоял, чтобы я забрала с собой лукошко с ягодами. Мы продали его, и Конте купил мне мой первый нож. Хороший нож. Теперь я понимаю, что тот нож, наверное, стоил вдесятеро больше того лукошка, но Конте хотел, чтобы я чувствовала, что он был моим, а не чьей-то подачкой.

Я помолчала.

— С тех пор я не ем малину. Глупо, да?

Какой была мать Конте? Он никогда не рассказывал. Вряд ли его мать была такой же высокомерной красавицей, как женщина на портрете. Ведь Конте был совсем другим: с его вечной щетиной и когда-то сломанным носом, с давно не стриженными встрёпанными волосами…

И правильно. Только дурацкой аристократичности ему и не хватало. К тому же Конте вырос здесь, в человеческом мире, и очень не любил говорить о своей семье. И после всех встреченных мной демонов я его понимала.

Тень долго молчал. Я почти успела забыть о его присутствии, погрузившись в свои мысли. И когда он заговорил, я вздрогнула.

— Когда умерла моя мать, никто не посмел запретить мне смотреть, — произнёс он. — Но иногда… я жалею, что это видел.

Его голос вдруг сделался хриплым, словно у мальчишки. Сколько ему было лет, Тени? С виду около тридцати, но ведь демоны и полукровки живут куда дольше.

— Что ты видел? — тихо-тихо спросила я.

— Кровь. Спальню, залитую кровью. Лестницу, по которой невозможно было ходить, чтобы не поскользнуться. Отрезанную ступню на последней ступеньке. А внутри, за проломленной дверью…

Его губы искривились.

— Она сжимала в руке меч. До последней секунды.

Его глаза были совершенно сухими. Но где-то там внутри был мальчик, потерявший мать. Полукровка, едва сохранивший жизнь.

— И тогда, — произнесли его губы незнакомым голосом, — моё детство закончилось. С той ночи я ни разу не видел никого из моей семьи.

— А твоего отца? Человека?

Тень бросил на меня один-единственный взгляд.

— Ты ведь всё равно не запомнишь, — сказал он негромко. — В ту ночь, когда погибла моя мать, он бежал в человеческий мир. Бежал, придерживая левой рукой ящичек с драгоценностями, а правой… — Короткий горький смешок. — Я звал его. Просил его вернуться. Самая большая глупость в моей жизни, которую я когда-либо делал.

Я вздрогнула.

— Нужно было его застрелить, — заключил Тень. — Но тогда я ещё спал без арбалета.

— И ты остался в Подземье в одиночку, — севшим голосом сказала я. — Один. Полукровка. Как ты смог выжить?

Тень прищурился, будто к чему-то прислушиваясь.

— А вот это, — проговорил он медленно, — тема для другого разговора. Тебе пора.

— Почему… — начала я.

И поняла, что он меня не слышал. Тень напряжённо прислушивался к чему-то, и я вдруг увидела, как бледнеет его лицо, словно он вдруг увидел призрак.

«Закладка! — донёсся до меня далёкий голос. — Какого чёрта ты заснула вот так! Закладка!»

— Конте, — прошептала я. — Прости. Я сейчас.

Тень стремительно обернулся ко мне, его губы приоткрылись…

…И я проснулась.

Глава 8

Я с детства любила бегать по крышам, особенно в компании Конте. Но в этот вечер у него явно не было настроения.

Я потёрла виски. Ужасно болела голова: дневной сон был отвратительной идеей. Тем более что мне, кажется, снилась какая-то дрянь.

Я покосилась на Конте, стоящего на крыше в трёх шагах от меня.

— Может, хватит молчать? — поинтересовалась я. — Ты ведёшь себя так, словно я оказалась демоном-убийцей и разорвала голыми руками пару десятков человек. А потом спалила весь квартал и отобрала у старушки предпоследний кусок хлеба.

Конте закатил глаза.

— Почему предпоследний?

— Потому что я всё-таки предположительно демон-убийца, а не последний подонок без чести и совести.

— Хм. Логично.

— Ну вот, — вздохнула я. — А на самом деле я очень хорошая, просто не выпила вовремя снотворное с вербеной.

— И очень зря, — с нажимом сказал Конте. — Закладка, тебе нельзя оставаться во сне без защиты. Вообще. Категорически. В следующий раз перед сном я насильно волью тебе в горло эту дрянь, если ты откажешься её пить.

— Но почему?

— Потому, — буркнул Конте, подтягиваясь, чтобы перелезть на следующую часть крыши. — Я хочу, чтобы с тобой всё было в порядке.

— А что может быть не в порядке?

Он вздохнул.

— Неважно. Ты проглотила только одну каплю его крови, в конце концов. Эффект должен скоро развеяться.

— Ты что-то недоговариваешь, Конте, — заметила я.

— А ты как думаешь? Это кровь демона, Закладка, а не чай с вишней!

Я поёжилась. Если кровь даёт Тени некую власть надо мной во сне, и он этим воспользуется… если уже воспользовался…

Пожалуй, сегодня я и впрямь выпью снотворное.

Я подтянулась вслед за Конте, перекатилась и снова выпрямилась. Впереди между крышами в последних лучах заката поблёскивала река. Уже начало темнеть: вечер наступил незаметно. Когда сумерки подкрадываются вот так, это самое моё любимое время.

Вепрь и его помощник пошли другим маршрутом. За ними ещё не охотился Тень, а это значило, что они были в относительной безопасности. А вот мы…

— Когда справимся с делом, уедем из города на время, — бросил Конте. Он пробирался вперёд по узкому коньку, балансируя так легко, словно всю жизнь ходил по канату. — После смерти своего главы маски здорово взбеленятся.

Я тоже перешла на конёк крыши, ступая куда осторожнее, чем Конте.

— Конте, — позвала я. — Тень ведь не остановится, пока не убьёт нас, да?

— Подозреваю, он не остановится, пока я не убью его. Хотя в этом городе полно куда больших мерзавцев, чем он, Закладка.

— Симпатизируешь Тени, потому что он тоже полукровка?

— Потому что он идиот, — раздражённо отозвался Конте. Он уже почти дошёл до конца крыши, и я тоскливо вздохнула, оценивая расстояние, которое мне предстояло пройти. — Как и все, кто служит Триумвирату. У них что, других дел нет, как защищать работорговцев и убийц? Дьявол, я думал, у такого талантливого парня должно быть достаточно мозгов, чтобы отличить добро от зла!

— Ему наверняка хорошо платят.

— Не в деньгах дело. — Конте сделал сальто и вспрыгнул на соседнюю крышу. — Думаю, он хочет власти. Хочет почувствовать, что он что-то значит. Плевать, что твоя душа сгнила, главное — обрести силу, правда ведь? Все они одинаковы.

Конте протянул мне руку, помогая встать с ним рядом. Вид с этой крыши открывался изумительный: можно было разглядеть и реку, и дворцы на берегу, и оба моста.

— Мне кажется, Тень можно переубедить, — тихо сказала я. — Если найти правильные слова.

И тут Конте замер.

— Конте, не стой столбом, нам надо торопиться… — начала я.

И осеклась, увидев, куда он смотрит.

Далеко впереди, на крыше дворца, выходящего прямо к мосту, стояла одинокая фигура в чёрном плаще.

— Это он, — прошептала я. — Тень.

И он смотрел прямо на меня. Я не видела лица, не видела выражения глаз — но кожей чувствовала его взгляд.

— Он слишком далеко, чтобы нагнать нас, — негромко сказал Конте, встав за моим плечом. — Но сидеть сложа руки он тоже не будет. Стоит поторопиться.

Прежде чем я успела вставить хоть слово, Конте съехал вниз к водосточной трубе. Я поморщилась, прикидывая, выдержит ли она, но Конте уже перебросил тело на крепкую ветку вяза, перепрыгнул на следующую и начал спускаться по стволу.

Я бросила последний взгляд на неподвижную фигуру Тени. Это правда был он? Знал ли он, что мы здесь? Или только догадывался?

Я поколебалась, но всё-таки расстегнула пояс с зельями и взяла крошечную бутылочку. Совсем недорогую — одно из самых дешёвых моряцких снадобий, зелье орлиного зрения. Глотнула — и мир враз сделался другим.

Расстояния сократились. Теперь я была везде и видела всё.

Тень стоял далеко. Но я видела и короткие волосы, которые трепал ветер, и чёткую линию губ, и надменное выражение на таком знакомом мне теперь лице.

Я видела его. А он — видел меня.

Я невольно вспомнила, как мы фехтовали с Тенью в темноте. А потом — его губы на моих губах. Вспомнила — и едва остановила руку, которая потянулась к лицу, чтобы повторить его прикосновения.

Ну уж нет. Я коснулась клинка на бедре, чтобы почувствовать себя увереннеее. И вздрогнула: человек, стоявший на далёкой крыше, одним движением вынул из ножен катану, и та сверкнула в последнем луче заходящего солнца.

Салют? Или угроза?

— Тень, — прошептала я. — Что же тебе от меня нужно?

Я помедлила перед тем, как последовать за Конте. Я знала, что там, на крыше далёкого дворца, Тень стоит неподвижно и смотрит мне вслед.

Мне очень хотелось обернуться.

Но я не повернула головы.

Глухой переулок. Кирпичная стена. Узкая арка с запертыми воротами, которые мы с Конте миновали без труда, надвинув капюшоны поглубже. Лестница вверх, ещё одна, потом полуразрушенные ступени вниз. И тупик.

Конте посмотрел на канализационный люк. Потом на меня.

— Даже не вздумай, — предупредила я.

— Будет безопаснее, если мы спустимся под землю, Закладка. Или ты хочешь пройтись по мосту и помахать Тени снизу ручкой, чтобы нас выследили наверняка?

Я вздохнула:

— Нет.

— Вот видишь.

— Давай всё-таки поищем другой выход, а? — безнадёжно попросила я. — Мы же охотники за демонами. Конте Мореро и Дара Незарис, а не Грязь и Слизь.

— Ладно, Закладка Слизь, — хмыкнул Конте. — И поправь капюшон.

— Конте, прекращай меня опекать. Я не ребёнок.

— Угу.

Иногда мне казалось, что Конте с детства привык кого-то опекать. Он мог быть сколь угодно легкомысленным и безалаберным, но никогда не забывал о своих людях. И заботился о них, пожалуй, куда больше, чем о самом себе. Он был прирождённым наставником, родителем, старшим братом.

— Иногда я думаю, что у тебя была младшая сестрёнка, и теперь ты видишь во мне её, — неожиданно сказала я.

Конте хмыкнул:

— Знаешь, ты бы подошла. Тебе только призрачных крыльев не хватает, а так из тебя получился бы отъявленный демонёнок.

— Я серьёзно!

— Я тоже.

Я вздохнула.

— Ты так никогда и не расскажешь мне о своей семье, да? Как бы я ни спрашивала?

— Нечего рассказывать, Закладка. Только будить старые и грустные воспоминания. Им не место здесь.

— И никаких младших сестрёнок? — с надеждой поинтересовалась я. — Ну вдруг?

— Мы выбрались из Подземья с отцом, и нас было лишь двое, он и я, — терпеливо повторил Конте. — Ты же меня знаешь, Закладка. Если бы у меня был брат или даже старая зловредная тётка, я бы возил тебя к ним на все семейные праздники, пока бы ты не взвыла.

Он улыбнулся мне из-под капюшона, но в его глазах жила странная тоска. О ком он думал сейчас?

Об отце, наверное. Конте редко виделся с отцом с тех пор, как тот сменил имя и уехал куда-то на юг, в Чед Нату. Конте с отцом были очень похожи, хотя, в отличие от Конте, его отец следил за собой тщательно, как юная кокетка. Грива роскошных волос, падающая на плечи при каждом шаге, дорогая трость, лёгкий аромат цитруса и кардамона — он мог бы сойти за аристократа, пожалуй. Вот только что-то в нём мне не нравилось, пусть я никогда и не говорила Конте об этом. Порой мне казалось, что отец Конте не просто не любил своего сына — он едва терпел его визиты. Но Конте любил своего отца, и мне этого было довольно.

Мы свернули с малолюдной улочки в совсем уже глухой переулок. Впереди виднелся заколоченный дом с глухим фасадом. И пребывал он в таком состоянии явно не первую неделю. Я подняла бровь. Земля здесь стоит бешеных денег; кто же занимается таким расточительством? Почему?

В следующий миг я поняла почему.

Дверь дома приоткрылась, и нетерпеливая рука сделала жест. Мы с Конте едва успели отступить в сторону, как Конте грубо толкнул здоровенный парень, одетый в щегольскую чёрную кожу с серебром. Миг — и за его спиной вспыхнули чёрные крылья. Совсем небольшие, тут же потускневшие, — но Конте с подобающим вскриком ужаса отпрыгнул на обочину, увлекая меня за собой.

Демон.

А за ним двое головорезов тащили за собой девушку. Мою ровесницу, наверное. Вот только у меня не было ни таких нежных светлых волос, ни такого точёного лица…

…Ни таких перепуганных глаз.

Редкая, изумительная красота. И легко было догадаться, зачем эта девушка была им нужна. Как и то, почему один из головорезов держал у её бока нож, чтобы та не вздумала кричать или вырываться.

Глава 9

— Жертвоприношение, — еле слышно шепнула я. — Её сейчас убьют. Конте, я же не выдержу.

— И не нужно, — очень тихо сказал он. — Готова?

Мы с Конте переглянулись, и я кивнула. Нащупала в рукаве крошечную склянку, ловко вытянула пробку — и одним глотком проглотила содержимое.

Мы могли бы убить демона прямо сейчас. Могли бы прикончить головорезов, отбить девушку и бежать вместе с ней. Вот только те, кто нетерпеливо ждал внутри, останутся на свободе и найдут другое логово. И не прекратят убивать.

А значит, нужно остановить их всех.

Будь мы стражей, мы могли бы арестовать этих мерзавцев по законам города. Увы, законов не было. Были только мёртвые тела в мешках, которые тихо выносили через заднюю дверь. И родители, ищущие своих дочерей — чтобы похоронить. Были и добровольные жертвоприношения: отчаявшиеся люди продавали себя, и некоторые демоны этим не пренебрегали. Но настоящий выплеск силы давала лишь душа, из последних сил цепляющаяся за жизнь.

А демонам нужна была сила. Сила и страх жертвы, жизненная энергия взрослого, но ещё молодого тела. Человек не получит от такого жертвоприношения ничего, но демон станет сильнее, крепче… моложе. Дьявол, часть меня даже их понимала. Будь я дряхлой и больной, неужели я бы не захотела вернуть себе молодость ценой жизни кого-то, до кого мне не было бы никакого дела?

«Нет, — тихо, но решительно произнёс внутренний голос. — Никогда. Потому что если так жить, то и жить незачем».

Я не знала, чем жертвоприношение было для демонов, — даже не могла ощущать, что они чувствовали. Конте мрачнел, когда я начинала расспросы, и я только пару лет назад поняла, что сила жертвы в пентаграмме была великим искушением даже для него.

Больше, чем ночь с женщиной, чем самое благородное вино, чем победа в поединке. Сила, наполняющая вернее, чем сотни боевых зелий. И сладкое, сладкое наслаждение, дарующее не только бурлящую в венах мощь тёмной заманчивой бездны, но и годы юности, украденной у несчастной обречённой девушки.

Я ни разу не оказывалась внутри жертвенной пентаграммы, но я слышала, что и жертвы испытывают нечто вроде болезненного блаженства. Экстаза сродни соединению тел, только куда сильнее. Демоны не зря часто брали жертв перед ритуалом. И недаром эмоциональная связь с жертвой, её ненависть, страх, а порой и боль от предательства, разбитое сердце той, что успела влюбиться в своего палача, делали приз куда слаще, а удовольствие от жертвы — куда острее. Этот жгучий всплеск соблазняющего пламени ощущали даже демоны, стоящие рядом, пусть они и вбирали лишь малую часть силы.

Я знала, что ждёт эту юную красавицу. И светловолосая девушка знала это тоже.

Она тихо заскулила. Демон в чёрной коже развернулся и ударил её по щеке.

— Будешь послушной, всё будет быстро, — пообещал он. — Или хочешь, чтобы по всему залу валялись твои зубы?

Он наклонился к ней и взял за подбородок. По щекам девушки текли слёзы.

— Знаешь, — доверительно сообщил он ей, — зимой так и было. Не поверишь, как громко можно кричать с клещами во рту.

Ну, хватит.

— Эй, смотрите, а тут… — начал один из головорезов.

Нож, метко брошенный Конте, вошёл ему прямо в горло.

В следующий миг я подставила подножку второму головорезу. Тот взвыл и захрипел, наткнувшись на меч, — и освобождённая девушка рухнула в объятья Конте. Секунду спустя в руке Конте появился крошечный самовзводный арбалет.

— Как же зовут твоего нанимателя, добрый человек? — поинтересовался он у демона. — И с каких это пор уличные демоны не боятся Триумвирата? Говорят, маски страшны в гневе — а самовольные жертвоприношения запрещены.

Демон расхохотался, выхватывая меч.

— Ты не знаешь, кому ты перешёл дорогу. Это не простое жертвоприношение. Это…

— Что? — невинно уточнил Конте. — Дружеская вечеринка? Принимаете гостей? Я, между прочим, неплохо танцую на столе. Так кто заказывает музыку?

Демон усмехнулся:

— Нет, охотник. От меня ты этого не узнаешь.

Конте пожал плечами, прижимая к себе испуганную девушку.

— Жаль.

Короткая, в палец длиной, стрелка вошла демону прямо между глаз. Щелчок, и вторая вошла прямо за ней, расщепив первую стрелу пополам.

— Впрочем, вру, — заметил Конте. — Мне ни капельки не жаль.

Я успела лишь уважительно свистнуть, как двери дома распахнулись. Двое в полумасках ринулись нам навстречу. В золотых полумасках. Дворцовая стража Триумвирата. Меня пробрала дрожь. Если здесь развлекается кто-то из них, я обречена.

Но отступать было поздно.

Я обернулась. И увидела, как Конте, схватив девушку за руку, исчезает за углом. Всё, Конте о ней позаботится: девушка была в безопасности. А вот я, увы — совсем нет.

Я вгляделась в полумаски бегущих ко мне охранников и выдохнула с облегчением. На полумасках не было изысканной гравировки из лучших мастерских Рин Дредена. Передо мной были дешёвые подделки из папье-маше. Кто-то решил, что будет в большей безопасности, если его людей примут за силы Триумвирата. Что ж, умно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Клинки моих двух противников со свистом вылетели из ножен, и я приняла боевую стойку.

— Потанцуем? — выдохнула я.

Они налетели одновременно: двое ловких и сильных бойцов, явно привыкших работать в паре. Но не один из них не был Тенью. Я могла бы справиться с ними обоими, если бы выложилась по полной.

Как жаль, что делать этого было нельзя.

Я легко ушла от первого удара, подставила клинок под второй, упала, перекатилась и изо всей силы выбросила ногу вперёд, прямо в пах первому из атакующих. Ударила я щедро, не жалея сил: тот тут же захрипел и сложился пополам.

Второй налетел на меня с такой скоростью, словно он и сам принял пару зелий — и, похоже, так и было. Я мысленно выругалась, когда его лезвие прошло в волоске от моего плеча, разодрав куртку.

Ладно, в эту игру могли поиграть и двое.

Я с деланной неуклюжестью отклонилась назад, уворачиваясь от хлёсткого удара, позволила выбить из левой руки клинок и парировала атаку правым.

— Фальшивые полумаски, — выдохнула я, защищаясь. — Это кто такой смелый, интересно? Ваш хозяин не боится встречи с Тенью в тёмном переулке?

— Кто боится грязного полукровки? — осклабился мой противник. — Пока над нём висит проклятие, он нам не угроза.

Я замерла.

— Какое ещё проклятие? — произнесли мои губы.

— Проклятие, которое сделало его кое-чьей покорной игрушкой, — жарко прошептал мой противник мне в лицо. — И нам это только на руку. Но сначала мы разберёмся с тобой.

Зря я отвлеклась: следующий удар чуть не сбил меня с ног. Я едва успела подставить меч и отпрыгнуть. Я уворачивалась, финтила, но боец в золотой полумаске теснил меня к стене, и я невольно оценила его мастерство. Он, пожалуй, заслуживал и настоящую золотую полумаску. Кто бы ни таился в доме, он умел подбирать людей.

Наши клинки с силой скрестились. Казалось, ещё чуть-чуть — и по ним побегут искры. Я подалась назад, делая вид, что слабею, что не принимала никаких зелий, что я — всего лишь обычная наёмница, которая вот-вот сломается…

Ещё один выпад, и я словно бы случайно тряхнула головой, откидывая капюшон. Коса скользнула по груди, ненароком показавшейся в вырезе рубашки: кое-каким штучкам хейко меня всё-таки научили. «Ну же, парни, — мысленно взмолилась я, — разве вам не нравится то, что вы видите?»

— Эй! — прохрипел наёмник в золотой полумаске, поднимаясь с земли. Его маска съехала на бок, и под ней горели злые глаза, в которых вдруг промелькнула похоть. — Берём эту девку вместо той. Какого чёрта её убивать? Эта ещё и лучше будет трепыхаться. А как застонет, знаешь?

На губах моего противника заиграла зловещая усмешка. Я резко подняла клинок, изо всех сил стараясь выглядеть так, что я была готова дорого продать свою жизнь.

— О да, — протянул он. — Разложить её в пентаграмме будет самый смак.

Под ложечкой вдруг засосало. Если дело и впрямь дойдёт до этого, встреча с Тенью покажется цветочками.

— Только не это, — выдавила я. — Пожалуйста, не надо.

— Ну нет, — ухмыльнулся тот, кому я врезала в пах. — Ради такого случая мы развлечёмся как следует, если Церон даст отмашку. А он её даст, малышка. Он очень хотел получить ту светловолосую девку, и тут появилась ты со своим приятелем и всё испортила. Думаю, что ночка у тебя выйдет весёлая.

«Я убью этого Церона, — холодно подумала я. — Найду и убью».

— Идиот, — зашипел мой противник, бросив мимолётный взгляд на мёртвого демона со стрелой между глаз. — Кто тебе позволил трепать языком и называть имя? Хочешь так же валяться в аллее?

— Она всё равно до утра не доживёт, — равнодушно бросил второй. Он встал, морщась. — Давай, заканчивай и волоки девку в дом.

Я отступила вдоль стены, не отрывая взгляда от этой парочки. Краем глаза я заметила, как от дверей в мою сторону метнулась тень — и мысленно застонала. Было дьявольски тяжело: оказывается, правильно проигрывать куда труднее, чем одерживать победу. Чёрт, как же я не хотела проигрывать…

Но Церон ждал внутри. Если я убью этих двоих и убегу, он тихо исчезнет. Значит, бежать было нельзя. Им нужна я, и они меня получат — что бы это ни значило. Главное, чтобы Конте успел прийти мне на помощь.

Я увидела, как позы моих противников мгновенно расслабились. Всё.

В следующий миг мне на голову обрушился страшный удар. Точнее, обрушился бы, если бы прямо перед этим я — совершенно случайно, разумеется, — не сдвинулась чуть в сторону. В результате удар пришёлся вскользь.

Но зашаталась и упала я по-настоящему.

«Всё так, как мы с Конте и планировали», — отрешённо подумала я, когда меня поволокли внутрь, по пути разрывая на мне куртку.

Ничего. Я справлюсь.

Вот только у демонов, которые ждали меня внутри, были совершенно иные планы.

Глава 10

Я пришла в себя по-настоящему, когда меня протащили по двум деревянным лестницам вниз, в подвал, бросили на пол и тут же вздёрнули, заставляя встать на колени.

Ну да, противника сначала надо унизить. Кто бы сомневался.

Мои руки были связаны за спиной, крепко и на совесть. Не прими я хорошую дозу зелья, я могла бы сразу забыть об освобождении. Впрочем, увы, это и сейчас было почти невозможно: двое давешних бойцов в полумасках стояли по бокам, не спуская с меня глаз. Третий — чуть сзади и справа.

— Отдаст её нам, интересно? — пробормотал он. — Может, просто решит прирезать?

Послышался смешок, и второй из конвоиров больно дёрнул меня за косу.

— Церон-то? Да-да, жди.

Я медленно подняла голову.

Вокруг горели свечи, но больше никакой церемониальной атрибутики я не увидела. Ни прислужников в балахонах, ни утвари, ни даже алтаря. Низкий закопчённый потолок нависал над пентаграммой, заключённой в круг, — и всё. Тот, кто устроил это, не заботился об эффектности представления. Только о результате.

Пентаграмма и впрямь была вычерчена на совесть. Всё по канонам — и крови, похоже, ушло немало. Где-то здесь должен быть очень бледный демон…

Послышались шаги, и трое моих конвоиров в золотых полумасках выпрямились, замерев неподвижно. Двое, с которыми я дралась — и третий, огревший меня по голове.

В круге света появился очень бледный демон. Я чуть не поперхнулась.

— Это твоя кровь? — вырвалось у меня.

Демон поднял бровь. Худощавый и одетый в чёрное, он держался так, будто ему принадлежал не подвал — весь мир. «Ох, несдобровать маскам, когда он отсюда выйдет», — невольно подумала я. Этот демон явно не боялся гнева Триумвирата. Я не могла определить его возраст: что-то вроде человеческих сорока, но демоны выглядели так и в тридцать пять, и в пятьдесят, и даже в семьдесят.

— А это что-то изменит, если кровь моя? — негромко поинтересовался он.

— О да. Видишь ли, если ты болен или ранен, мне придётся уложить тебя в постель и поить куриным бульоном, пока ты не выздоровеешь, — серьёзно сказала я. — И только потом отрезать голову.

Лицо демона на миг перекосилось. Конте бы мной гордился.

— Ты и есть Церон? — прямо спросила я.

Глаза демона полыхнули самым настоящим огнём. Я чуть не попятилась.

— Кто? — произнёс он одно-единственное слово.

Двое конвоиров одновременно отступили, оставив болтуна посреди пустого зала. Демон прищурился, глядя на меня:

— Это он выдал тебе моё имя?

Умоляющие глаза конвоира, казалось, были готовы вывалиться из орбит.

— Нет, все трое отличились, — бесстрастно сказала я. — Ты ведь теперь убьёшь их всех? Я бы на это посмотрела.

Церон с задумчивым видом оглядывал мою разорванную куртку и порядком потрёпанную рубаху — от вещей меня освобождали весьма бесцеремонно. Взгляд его задержался на моих бёдрах, на которых всё ещё болтался пояс с зельями, и в глазах его неожиданно мелькнул интерес. Только что он оглядывал меня, как неизвестное насекомое, но сейчас он будто увидел перед собой экзотическое блюдо. И перемена эта мне очень не понравилась.

— Так тебе нужен целитель? — хрипло поинтересовалась я. — Или на тебе всё заживёт как на кошке? Тьфу, на демоне?

Кажется, меня понесло по кочкам. Впрочем, оно и к лучшему: чем дольше я разговариваю, тем дольше тяну время. Хотя, когда меня начнут избивать, будет неприятно. Я цепко обежала взглядом подвал, остановив взгляд на неприметной двери, ведущей налево. Интересно, что скрывается за ней?

Церон медленно подошёл к моим клинкам, лежащим на полу.

— Как интересно, — произнёс он. — Этим мечам не двадцать и не тридцать лет. — Он остро взглянул на меня. — Это почти древность. И сталь великолепная. Откуда они у тебя?

Клинки времён первого Триумвирата. Клинки, собственноручно вынутые Конте из саркофага в гробнице, где похоронен этот самый первый Триумвират.

Ох. Ну я и попала.

«Взяла у скупщика краденого», — хотела было сказать я. И прикусила язык: этот демон, как и Тень, выглядел так, словно отлично умел распознавать ложь.

— Нашла их в древней крипте, — неохотно сказала я. — Они там никому не были нужны.

Расхитительство могил, конечно, вещь не особенно благородная. Но там были похоронены демоны, а мы вроде как на них охотимся, верно? Кроме того, Конте был очень, очень убедителен. Это же Конте: он может уговорить даже демона на экзорцизм. Особенно по пьяной лавочке.

— А ведь я видел эти клинки на какой-то из древних гравюр, — произнёс Церон задумчиво. — Хм. Интересно. Нужно будет взглянуть ещё раз.

Он повернулся к моим конвоирам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Она пила что-нибудь из зелий? — поинтересовался Церон.

— Нет, — мгновенно ответил конвоир, стоящий сзади. — Дралась хорошо, но как умелая наёмница, не больше.

— Ножки у неё тяжёлые, — с насмешкой добавил другой, глядя на напарника, который всё ещё не мог выпрямиться до конца. — Бьюсь об заклад, она неплохо их раздвигает.

Церон кивнул:

— Хорошо. Значит, об этом беспокоиться не стоит. А её дружок?

— Сбежал, — неохотно сказал один из конвоиров.

— И она знает куда?

— Нет, — с торжеством сказала я. — И вы не узнаете.

Церон нахмурился:

— Ты лишила меня добычи, — негромко сказал он. — Знаешь, что сейчас с тобой будет?

Я пожала плечами:

— То же, что и со всеми остальными, я полагаю.

— Верно. Что ж, начнём.

Он сделал жест, которого я не поняла, но мои конвоиры, вероятно, поняли очень хорошо: все трое мгновенно достали ножи.

Я напряглась, ожидая удара. Если они намереваются освежевать меня прямо сейчас, им очень не повезло. Я буду драться насмерть.

Церон с усмешкой смотрел на меня:

— Маски поступили бы с тобой по-другому, — задумчиво сказал он. — Публичная казнь. Глупость. Такая растрата живой плоти, право. Куда надёжнее здесь, в темноте. Ты и я — и мои люди, которым я, возможно, отдам тебя перед тем, как предать в руки смерти. Твоя сила не уйдёт в никуда. Надеюсь, ты найдёшь в этом утешение.

Он наклонил голову, глядя на моих конвоиров.

— Приступай ты, — наконец указал он. — Ведь это ты её уложил?

Конвоир в блестящей полумаске поклонился.

— Как удачно. Не торопись.

Я замерла на коленях, не шевелясь. Впрочем, со связанными за спиной руками я мало что могла сделать.

В следующую секунду наёмник быстро и умело спорол с меня остатки куртки ножом и швырнул их в сторону, предварительно обыскав. Короткий нож и крошечный набор с отравленными дротиками упали на пояс с зельями.

— Хорошо платят наёмникам, — с ухмылкой заметил он. — Жаль, что ты сходила на своё последнее дело.

Я посмотрела в его лицо. Под бесстрастной золотой маской расцветала похотливая ухмылка.

— Я видела, как дерётся настоящий воин, — негромко сказала я. — Тебе до него далеко.

Церон скрестил руки на груди:

— А вот это интересно. Мои люди — лучшие в Рин Дредене. До кого же им далеко?

Я молчала. Я осталась в одной рубашке, которая еле держалась на плечах, передо мной истекала демонской кровью пентаграмма, вокруг царила полутьма, и меня всё сильнее охватывало чувство, что ничего из того, что я им скажу, не будет иметь значения.

— Может быть, я даже я не отдам тебя своим людям, когда тебя уложат в пентаграмму, — промолвил Церон. Его дыхание сделалось заметно тяжелее: он глядел на мой обнажённый живот, едва прикрытый остатками рубашки. — Мне редко попадаются девы, неспособные рыдать и умолять. Впрочем, я ещё не решил.

Он подошёл ко мне, и сухие пальцы взялись за мой подбородок.

— Если я ему прикажу, он очень грубо тебя разденет, — Церон кивнул на наёмника. — И очень жестоко продолжит. Но я могу позволить тебе побыть одетой… какое-то время. Если ты меня развлечёшь, ответив на мои вопросы.

Я перевела дух. Именно это мне и нужно, правда? Тянуть время. И по возможности — не дрожать. Потому что этот демон очень, очень хочет, чтобы я задрожала, — и тогда, потеряв ко мне всякий интерес, он приступит к делу.

— Хорошо, — произнесли мои губы. Я не смотрела на Церона: я глядела только перед собой. От этого демона исходила сила, и что-то подсказывало мне, что пальцы, придерживающие меня за подбородок, были куда опаснее похотливых рук, сорвавших с меня куртку и пояс.

— Ты говорила о настоящем воине, — обманчиво мягко напомнил Церон.

— Тень, — проронила я. — Я видела, как он дрался.

— Тень… — промолвил Церон. — Тень.

Он не добавил ничего. Я кивнула на его людей:

— Они сказали, что Тень проклят. Вы знаете как?

— Я многое знаю. — В глазах Церона появился мрачный блеск. — Ты восхищаешься им, девочка? Видела, как он сражается? Представь же, как должна быть сильна рука, которая направляет такого воина.

— Рука Триумвирата, — прошептала я.

— О да, Рука Триумвирата. Бесполезные маски. — Церон фыркнул. — Это должна быть моя рука, и скоро он будет карать моим и только моим именем.

Он сжал мой подбородок сильнее.

— Откуда ты вообще его знаешь? Тень не являет себя кому попало.

Его палец вдруг нажал на незнакомую точку на моём горле, и меня пронзила слепящая боль. Дьявол!

— Я жду, — напомнил Церон.

— А я молчу.

Я не собиралась рассказывать им про Тень ничего. Абсолютно ничего. История нашей с Тенью встречи принадлежала мне и ему, и никому больше.

— Вот ты как, — медленно произнёс Церон. — Что ж, продолжим иначе.

Церон снова сделал незаметный жест, и другой наёмник шагнул ко мне, грубо оттолкнув своего товарища в сторону.

— Хватит загребать всё веселье, — пробурчал он. Наклонился, с усмешкой проверил мои связанные руки, поглядел в глаза — и дёрнул рубашку, распарывая её пополам.

Глава 11

У меня вырвался вскрик. В моём взгляде, я знала, клокотала беспомощная ярость. И он ею упивался.

— Ну что, — прошептал он, вспарывая рукава моей рубашки коротким кинжалом, — нравится? Заёрзала в предвкушении, маленькая дрянь? Тогда поиграем ещё.

Я плюнула ему в лицо, но он только засмеялся, стирая плевок.

— Ну нет. Веселье только начинается.

Дьявол, что же им всем так нравится распарывать на мне одежду?

Я закусила губу. Чёрт, я должна была надеть под рубашку хоть что-нибудь. Ещё одну рубашку. Две рубашки. Три рубашки, меховой жилет и кольчугу, наконец! Увы, за каким-то чёртом я не надела ничего — и теперь была обнажена по пояс. С руками, связанными за спиной. На меня сейчас глазели по меньшей мере четверо мужчин — и что-то подсказывало мне, что разорванной рубашкой они не ограничатся. Ну замечательно.

Церон отступил к пентаграмме, и разом будто сделался выше. Миг — и над его плечами распустились призрачные крылья.

— Зовите остальных, — звучно произнёс он. — Ни Триумвират, ни Тень не побеспокоят нас сегодня.

— А охотники на демонов? — с ненавистью выдавила я. — Они затолкнут твой же хвост тебе в зубы и сделают из когтей сахарницу.

Лицо Церона осветила улыбка. Кажется, моя фраза его позабавила.

— Мои когти уж точно будут им не по зубам, — холодно произнёс он. — Ты хоть раз видела демона в боевой форме? В настоящей, а не с миленькими прозрачными крылышками?

И не раз. Но я мудро решила промолчать.

За моей спиной заскрипели ступени. В следующую секунду я услышала звук, от которого в жилах застыла кровь.

Стук когтей, скребущих доски. Демоны в своей первозданной форме.

Демоны наслаждались своим изначальным видом, но не могли принимать его слишком часто и уж тем более надолго: слишком сильно они рисковали навсегда утратить человеческий разум. Но я слышала, что во время жертвоприношения демоны куда активнее впитывали силу в этом обличье…

…И очень любили брать таким образом человеческих женщин.

«Я никогда… не была с демоном».

«О, тогда тебе предстоит масса интересных ощущений».

Я мысленно взмолилась об отсрочке. Мне нужно было время, время, время! Конте, где ты, чёрт подери! Я же не могу начать их убивать без тебя! Троих демонов и троих людей, да ещё и в одиночку! Даже Тень бы здорово подумал перед тем, как начинать подобную вечеринку, между прочим!

— Триумвират, может, и не побеспокоит вас сегодня, — хрипло сказала я. — Но рано или поздно маски отдадут приказ, и с вами всё будет кончено.

Церон расхохотался.

— Маски! Может, ты думаешь, что они непревзойдённые мастера интриг? Пауки, оплетающие своими сетями весь город? Рачительные хозяева? Может, однажды они ими и были. Но сейчас? Видела бы ты их! Жирные, безвольные, жалкие, готовые подчиниться любой железной руке, лишь бы их покой не прерывали.

Он уверенным шагом прошёл к пентаграмме, остановившись прямо на символе стихии огня.

— Но когда я буду владеть городом, всё изменится. Эта железная рука будет моей, и Тень будет исполнять только мои приказы.

До меня медленно начало доходить, что он сказал. И это потрясло меня так, что я забыла и о пентаграмме, и о собственной обнажённой груди, и даже о том, что меня прямо сейчас будут убивать.

— Ты знаешь Триумвират, — потрясённо сказала я. — Назови хотя бы одно имя!

Худощавый демон, одетый в чёрное и собирающийся владеть миром, лишь засмеялся:

— Кладите её в пентаграмму и привязывайте. Нетронутой. Игры закончились.

Люди Церона в золотых полумасках, ярко мерцающих в пламени свечей, уложили меня в центр пентаграммы, и я невольно вскрикнула. Спину будто обожгло чужой силой, и по телу прошла такая сладостная волна, тянущая вершинки грудей и низ живота, что я едва удержалась от стона. Мне внезапно захотелось быть покорной и делать всё, что скажут мои новые хозяева, лишь бы остаться здесь ещё ненадолго, лишь бы меня…

— Уже готова, — хмыкнул один из воинов Церона. — Гляди на неё.

— Аппетитная штучка, — хрипловато сказал другой.

— Пока не твоя, — прозвучал холодный голос Церона. — Привязывайте её. Я не верю, что она сдалась.

«Правильно не веришь», — мстительно подумала я. Наваждение никуда не ушло, но Конте учил меня справляться с со слабостью и страхом ещё с детства. Справлюсь и с этим. Но, чёрт, это будет тяжело.

Я почувствовала, как острое лезвие кинжала взрезало верёвку на запястьях. Мои руки на миг оказались развязаны — и их тут же развели в стороны, привязав заново к торчащим из пола металлическим штырям. Секунда, и таким же образом обездвижили и ноги, раскрывая меня так резко и полно,словно я уже лежала без штанов. Раздались похабные смешки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я на миг прикрыла глаза, вздрогнув, будто от отчаяния, и тихонько проверила крепления. Справлюсь. Вот только… Вырвать-то я их, конечно, вырву, но потом…

…Три демона, три человека. Дьявол.

Трое людей Церона встали сбоку почётным караулом, выстроившись в линию. А потом кожистое крыло накрыло собой свет, и надо мной склонился демон.

Умом я понимала, что он едва доставал до потолка, но мне он казался огромным. Из раскрытой пасти несло дымом и зловонием. С когтистой клешни что-то капало.

…Ох, не таким я представляла своего первого мужчину.

Чёрт, у меня отвратительное чувство юмора. Причём, как всегда, в самый неподходящий момент.

— Говорят, дождь собирается, — светски сообщила ему я. — Побеседуем о погоде?

Демон ухмыльнулся, занося над моей грудью коготь.

— Да, — пророкотал он низким грудным голосом, скользя ледяным когтем мне по животу. Острый конец когтя подцепил ремень и потянул на себя. Этот инструмент, похоже, был способен разорвать на мне штаны одним-единственным ударом.

— Очень не советую, — одними губами произнесла я. — У тебя последний шанс повернуться — и бежать.

В этот миг мне было плевать на жгучую силу пентаграммы, пронзающую всё тело болезненным призраком страсти. Отвращение перевесило.

Демон перевёл взгляд на меня. Зрачки красных налитых кровью глаз, в которых не было ни малейшего проблеска человеческого чувства, схлопнулись и снова расширились, и у меня вдруг разом кончились все шутки.

А заодно и время.

— Дьявол, — прошептала я. — Ну ладно, ты умрёшь первым.

Послышался смешок одного из конвоиров.

— Всё ещё строит из себя. Эй, ты что, ждёшь, что тебя сейчас Тень найдёт?

Церон шагнул ко мне.

— Как сладко, — хрипло сказал он. Его голос утратил всякую бесстрастность. — Я чувствую тебя через свою кровь в пентаграмме. Войти в тебя или увидеть, как твоё тело терзают мои люди? Или сразу вонзить в тебя нож? Не знаю, чего я хочу больше.

Сверху послышался смутный звук. Словно что-то… упало. Что-то, что весьма не хотело падать.

Церон нахмурился:

— Там наверху Эммет, — произнёс он. — И два арбалетчика.

Словно подтверждая его слова, звук падения повторился ещё дважды. Я начала истерически хихикать.

— Проверить, — распорядился Церон. — Сейчас же. Если это Триумвират…

Моё сердце забилось.

— Ну, Триумвират или не Триумвират, — послышался весёлый голос, — но кое-кто вас точно нашёл. Вот, держите!

На моём лице расцвела улыбка. Конте!

Послышался стук чего-то тяжёлого. Конвоир, разодравший на мне рубашку, развернулся к лестнице первым.

И закричал.

Подскакивая на ступенях, вниз катилась отрезанная голова демона. Тёмная чешуя, застывшие черты и болтающийся из окровавленной пасти раздвоенный язык.

В следующий миг я резко дёрнулась, разрывая верёвки. То, что мы собирались делать дальше, было спланировано до мелочей.

Зазвенело бьющееся стекло — и запахло вербеной. Один из демонов взревел, и я злорадно ухмыльнулась, быстро перекатываясь в сторону и запоминая, где лежали мои мечи. Демоны не выносили вербену. Увы, она их не убивала, но, едва они её вдыхали, им начинало раздирать лёгкие будто огнём. И самое приятное, если выпустить на демонов дым с ароматом вербены, получался совершенно убийственный эффект. По счастью, Конте с его человеческим наследием на вербену было совершенно наплевать.

Подвал наполнился дымом за считаные мгновения. Я в два прыжка преодолела расстояние до мечей, быстро подхватила их и ухмыльнулась. Первый закон битвы с демонами: убивай всё, что громко кашляет.

— Эй, Закладка? — послышался голос Конте в дыму.

— Да? — откликнулась я.

— Пора веселиться!

А ещё — мы с Конте дрались бок о бок девять лет. Сначала на тренировках, потом по-настоящему, среди диких демонов, спина к спине, прикрывая друг друга. Я знала, как пахнет его плащ, знала, как двигаются его руки, знала все его излюбленные приёмы. И он знал мои. Мы никогда бы не задели друг друга в темноте.

А вот всех остальных — очень даже.

Послышался крик, затем ещё один. Когда мужчины с острыми мечами начинают ловить сбежавшую полуголую охотницу среди дыма и разъярённых демонов, хорошо это не кончается.

Из дымной темноты ко мне протянулась лапа демона — и я отсекла её одним взмахом меча.

Я не помнила, как мы с Конте оказались спиной к спине, а дальше была только горячка боя, вскинутые клинки, звон мечей и льющаяся кровь. Чужая, по большей части, но мне досталась царапина в плечо, и я чудом избежала удара в бок, который бы здорово испортил мне день. Конте, разумеется, остался невредим.

Когда дым начал рассеиваться, оба демона были мертвы. Из моих конвоиров жив был лишь один — и, судя по его затухающим хрипам, было ясно, что это ненадолго.

Не оборачиваясь, Конте швырнул мне плащ, в который я торопливо закуталась. Он прижал Церона к стене, и призрачные крылья за спиной демона медленно съёживались, исчезая. Он успел увидеть Конте в бою. И теперь, глядя на трупы своих сородичей, понял, что шансов у него не было.

Хрипы последнего конвоира стихли: он был мёртв. Мы остались втроём.

— Я обещала сделать из его когтей сахарницу, — сообщила я, глядя на Церона.

— Хорошая идея, — оскалился Конте. — Кстати, а как насчёт принести его в жертву в этой пентаграмме, а? Себе самому? Это было бы справедливо. Или, может быть, устроить небольшой экзорцизм, а?

Он достал из кармана кусок мела, подкинул его в воздух, и лицо Церона застыло.

Конте перехватил его взгляд и усмехнулся:

— О нет. Экзорцизм — слишком мягко для такого, как ты. Просто отправить тебя в Подземье без шанса на возвращение? Не дождёшься. Есть что сказать в свою защиту, господин демон?

— А смысл? — Церон пожал плечами. — Ну, убьёшь ты меня, и чего добьёшься? Ещё десяток демонов, и тебя поймают, охотник. Не лучше ли было бы поступить по-умному? Я многое могу тебе дать.

— Он не врёт, — выдохнула я. — Этот демон знает имена масок Триумвирата, Конте.

— Как интересно, — процедил Конте. — И что же ты мне предложишь? Какое имя?

— Не сразу. Сначала ты меня отпустишь.

Конте расхохотался:

— Правда?

Я вдруг ощутила странный жар в груди. Да что со мной такое?

— Как ни жаль тебя разочаровывать, но он прав, — раздался ровный холодный голос с лестницы. — Ты его отпустишь. Со мной.

Мы с Конте резко развернулись.

Тень стоял на ступенях. Одетый так же, как и на крыше, и совершенно не запыхавшийся. Спокойный и собранный, он оглядывал сцену в подвале лишь с лёгким интересом.

Глава 12

— Тень, — произнесла я. — Ты один, а нас двое. Не советую с нами связываться.

Тень несколько секунд смотрел на нас троих. На Церона, который ответил ему бесстрастным взглядом. На меня.

Его лицо на миг исказилось при виде пентаграммы, и в нём промелькнуло странное, почти жадное выражение. Но он тут же взял себя в руки — и их с Конте взгляды наконец встретились. На один-единственный миг.

— Наша первая встреча, — произнёс Конте. — Должно быть, ты долго её ждал, Тень.

Тень проигнорировал его.

— Забавный наряд, — проговорил он, взглядом изучая мой плащ. — Похоже, кутаться в чужие плащи вошло у тебя в привычку.

Я непонимающе посмотрела на него, и что-то мелькнуло в его взгляде. Лицо Тени тут же сделалось непроницаемым.

— Мне кажется, — небрежно добавил он, — или он тебе здорово велик?

— Я перевоплощалась в демоническую форму, — кисло сказала я. — Пришлось переодеться. Сам знаешь, как это бывает.

— Ну-ну.

— Проваливай, Тень, — бросил Конте. — Тебя тут не ждали.

Тень полностью его проигнорировал.

— Я забираю этого демона именем Триумвирата. И быстро. У меня есть дела поважнее, и я не собираюсь терять времени из-за вас двоих.

Тень шагнул вперёд, но Конте встал у него на пути.

— Похоже, ты здорово торопишься. Надо же, так искал меня, так мечтал снова встретиться с Закладкой — а сейчас даже не хочешь посидеть и выпить с нами чаю?

Тень повернулся ко мне.

— Ты теперь у нас Закладка?

Я не моргнула глазом.

— Так какие это у тебя важные дела? — поинтересовалась я.

На лице Тени появилась холодная улыбка.

— Не поверишь: искать ваше логово. У меня появилась пара неплохих наводок. Я уже говорил, что собираюсь перевернуть весь город, если мне это вздумается?

— Так вот они мы, — язвительно сказала я, раскидывая руки. — Арестовывай!

Тень бросил взгляд на Церона.

— Не в этот раз. Сейчас у меня другая цель, рядом с которой вы двое — досадная мелочь. Как ни печально, этой ночью вы будете жить.

— Надо же. Какое милосердие, — издевательски проронил Конте. Он кивнул на Церона: — Ты знаешь этого типа? Нам он представился как Церон.

— Вам лучше забыть это имя и это лицо, — холодно проронил Тень. — Я обещал вам жизнь сегодня, но я могу и передумать.

— Как ты вообще оказался тут так быстро?

По лицу Тени вдруг прошла судорога. Он не отводил взгляда от Церона, а тот смотрел прямо на него.

— Был неподалёку, — бросил он. — Довольно вопросов.

Тень сделал ещё шаг, и его пальцы обхватили рукоять катаны. Глаза Конте внезапно расширились.

— Откуда у тебя этот меч? — хрипло сказал он.

— Не твоё дело.

Конте сжал кулаки. Его лицо сделалось совершенно белым.

— Моё. Говори.

Тень с безразличным видом пожал плечами:

— Допустим, убил кое-кого. Его имя тебе ни о чём не скажет. Но сейчас — мне нужен этот демон.

Конте в ярости открыл рот, но Тень ответил ему таким взглядом, что было ясно: ещё слово, и эти двое сойдутся в бою насмерть. Я торопливо шагнула вперёд, чувствуя, что должна сказать хоть что-то, чтобы их остановить.

— Как ты вообще оказался здесь? — быстро сказала я. — Выследил нас с крыши, а потом нашёл трупы?

— В том числе, — спокойно сказал Тень. — Отойдите с дороги, вы оба. Я не убью вас сегодня, если вы меня не вынудите.

Я обернулась к поверженному демону. На губах Церона застыла странная улыбка. По его лицу ничего нельзя было прочесть, хотя в эту минуту решалась его судьба. Кто знает, что было хуже: позорно погибнуть от руки охотников за демонами — или медленно и мучительно хрипеть в пыточной, истекая кровью под немыми взглядами масок?

Тень сделал ещё шаг, и Конте снова заступил ему дорогу.

— Нет, — коротко сказал он. — Он мой.

— Ты понимаешь, что будет дальше, правда, Конте? — негромко спросил Тень. — Этот демон нужен Триумвирату живым, и я выведу его отсюда. Если будет нужно, я перешагну через твой труп. От меня это не зависит.

— Вполне себе зависит, — процедил Конте. — Если у тебя не будет головы.

Тень едва заметно усмехнулся:

— Будь реалистом. Если ты нападёшь на меня, твоя добыча ускользнёт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дьявол. Если мы не уступим, и впрямь будет драка, в которой Церон может просто-напросто сбежать. А потом продолжит начатое, вот только станет куда осторожнее, и мы его больше не поймаем.

— А если мы убьём Церона первыми? — быстро сказала я.

— Я убью вас. И шансы у меня неплохие. А ваш пленник опять же исчезнет, воспользовавшись завязавшейся дракой.

Повисло молчание.

Пат. Ни одна сторона не хотела уступать.

— Закладка, что скажешь? — наконец произнёс Конте.

Я моргнула:

— Ты что, мне предлагаешь решать?

— Хм, — произнёс Тень, переводя взгляд с пентаграммы на обрывки моей куртки и рубашки, лежащие поодаль. — Судя по этим живописным обрывкам, ты успела познакомиться с обитателями этого подвала куда ближе, чем тебе бы хотелось… Закладка. И что же ты предлагаешь? Я хотел бы это услышать.

Я бросила взгляд на Церона.

— Я думаю, Триумвират уж точно не выдаст этому демону медаль за хорошее поведение, — хрипло сказала я. — Отдадим его Тени, Конте. Так будет лучше.

Конте и Тень молча смотрели друг на друга. Встрёпанный, небритый, в старой одежде, Конте совершенно не походил на Тень, аристократичного, холодного и безупречно одетого. Но в это мгновение они вдруг показались мне похожими. Оба были полукровками, и каждый из них защищал свой мир. Мир людей — и мир демонов.

И Церон преступил законы обоих миров.

Ещё несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

— Я не желаю, чтобы этот мерзавец топтал землю хоть на час дольше положенного, — тихо сказал Конте.

Тень наклонил голову.

— Поверь, я тебя понимаю.

— Что до твоей катаны… — ещё тише сказал Конте. — Мы ещё встретимся.

— Обязательно встретимся, — согласился Тень. — Надеюсь, очень скоро.

Он кивнул Церону:

— Обойдёмся без пустых угроз, правда?

Мы с Конте молча расступились, давая Церону пройти. Демон смерил меня одним-единственным взглядом.

— Моя, — проронил он.

— Хорошие прощальные слова, — пробормотала я. — Желаю не застудить шею на эшафоте.

Тень смерил меня очень странным взглядом.

— Дам тебе и твоей спутнице совет, — проронил он, глядя на Конте. — Что бы ты ни собирался делать в ближайшие ночи — отмени это.

Конте усмехнулся:

— Это почему? Потому что ты каждую ночь будешь ждать меня на крыше, размахивая украденным мечом?

— Нет, — спокойно сказал Тень. — Потому что я собираюсь разобраться с тобой и твоей Закладкой так и тогда, когда будет удобно мне. И буду огорчён, если какой-нибудь удачливый мерзавец заступит мне дорогу.

Церон поравнялся с Тенью, и тот быстрым жестом перехватил его запястье. Я знала эту хватку: вырваться из неё было невозможно, не сломав руки настолько болезненным способом, что почти наверняка лишишься сознания.

— Возвращайся домой, Конте, — бросил через плечо Тень. — Я не предупреждаю дважды.

Дверь за ними захлопнулась, и я перевела дух.

— Хотел пожелать ему приятных снов напоследок, — сообщил Конте. — Но решил, что это было бы издевательством по отношению к тебе. Ты как, Закладка?

— Жить буду. Ты… послушаешь его совета? Отменим рейд на особняк Эреба?

Конте на миг прикрыл глаза.

— Этой ночью рейда не будет, конечно: мы оба измотаны. Я пошлю ребятам весточку.

Он серьёзно посмотрел на меня:

— Но завтра мы пойдём туда, Закладка. И в этот раз нас не остановит никто.

— Точно? — Я нахмурилась. — Конте, мне показалось, что Тень всерьёз хотел тебя предупредить. Оказать услугу. Как бы странно это ни звучало.

— И именно поэтому я не собираюсь пользоваться советами, подсказками или другой помощью от этого типа. — Глаза Конте сузились. — Особенно если эта катана попала к нему не просто так.

— Что в этой катане особенного? — тихо спросила я. — Скажи мне.

Конте покачал головой:

— Она принадлежит миру, который я оставил позади. Но я хотел бы знать, как она попала к этому парню. Очень хотел бы.

Я вздохнула.

— Зараза ты, Конте. Ты вообще не собираешься давать мне никаких ответов?

— Угу. Пора, Закладка. Найдём тебе какую-нибудь одежду по дороге.

— Да уж, — пробормотала я. — Кажется, мне пора уже начинать носить с собой запасной комплект.

— Не самая плохая идея.

Я принялась собирать вещи, но мысль о катане Тени не выходила у меня из головы. Конте весь побелел, когда увидел её. Кому же она принадлежала раньше?

Узнаю. Обязательно узнаю.

Только не оказалось бы слишком поздно.

Глава 13

Я открыла глаза и в ужасе закричала.

Я висела в воздухе, и прямо подо мной перекатывалась лава. Огненная, исходящая жаром и смертельно опасная. Я не знала, от чего мне было страшнее: от пышущего в лицо далёкого огня — или от невозможной высоты.

А от падения меня удерживала лишь твёрдая рука, обхватившая меня поперёк талии.

Я была во сне. И я…

…Забыла выпить снотворное с вербеной. Просто-напросто забыла, слишком измотанная схваткой и переживаниями. И не в последнюю очередь — воспоминаниями о том, как на мне с ухмылками рвали одежду — и как я после этого дралась насмерть. Я слишком хорошо помнила, как мой клинок наискось резал чешую, как бешено пульсировала в пальцах злость — и как долго меня трясло от запоздалого понимания, что всё могло повернуться совсем, совсем иначе.

— Чёртов сон, — прошипела я. — Поставь меня на место, Тень!

Тень тихо засмеялся:

— Быстро же ты догадалась, что это я.

— А кто ещё может мне сниться? — огрызнулась я. — Церон?

Тень рывком притянул меня к себе, поставив на ноги. Он вновь был обнажён по пояс: на нём были лишь штаны из лёгкой ткани.

— Я посоветовал тебе забыть это имя, — произнёс он негромко. — Своих советов я не повторяю.

Я вырвалась из его рук, тяжело дыша. И огляделась.

Вершина скалы, на которой мы стояли, была совсем невелика: полтора человеческих роста в ширину, если не меньше. Я бы не рискнула на ней засыпать.

— Хорошенькие же сны тебе снятся, — выдохнула я. — И так каждую ночь?

— Нет.

— Тогда как часто?

Тень не ответил. Я молча сжала его руку.

— В детстве было хуже, — спокойно сказал Тень. — Демоны инстинктивно контролируют свои сны, полукровки — нет. Многие умирают во сне — от страха.

Я невольно взяла его за руку, едва осознавая, что делаю.

— Как же выжил ты?

— Научился не бояться.

Он потянул меня за руку, уводя от края. Уселся на тёплой скале, скрестив ноги, — и притянул меня к себе, прижимая спиной к нему. Его руки обхватили меня под грудью, и я только сейчас поняла, что вновь была не одета.

Я дёрнулась, попытавшись освободиться, но железные руки меня удержали.

— Тихо. Ты и так чуть не перекатилась через край: я едва тебя удержал. Снова хочешь прыгнуть вниз? Знаешь, как это мучительно — сгорать заживо?

— Можно подумать, ты пробовал, — фыркнула я.

Тень не ответил, но его руки напряглись.

Я вдруг представила мальчишку, которому ночь от ночи снились подобные сны, где бежать было некуда. Не может быть, чтобы он ни разу не погибал во сне. Что, если бы он заснул и оказался внутри ледника? На дне океана?

— Какой кошмар, — прошептала я.

— Всего лишь одно из испытаний. И я никогда не променял бы свою судьбу на твою.

Я вдруг вспомнила: Конте иногда кричал во сне. Даже теперь, став взрослым. Неужели ему тоже снились подобные ужасы?

— Что ж, — произнесла я. — По крайней мере, этой ночью тебе не одиноко.

— Одиночество — не слабость. Когда-нибудь ты это поймёшь.

Тень легонько потянул за косу, притягивая мою голову себе на плечо.

— Закладка, — негромко сказал он. — Почему Конте тебя так зовёт?

— Я люблю читать. — Я повернула к нему голову. — Или ты скажешь, что чтение тоже для слабых?

Тень едва заметно улыбнулся:

— Я мог бы назвать немало пожелтевших страниц, которые сделали меня куда сильнее. В закрытых архивах порой таится немалая власть.

— Власть? Ты же служишь Триумвирату. У тебя ровно столько власти, сколько они захотят тебе дать. — Я прищурилась. — Или у тебя другие планы? Готовишь переворот?

Глаза Тени вдруг сверкнули. Неужели я угодила в точку?

— Мои планы… тебя не касаются.

— Ты так осторожен, что не доверишь их мне даже здесь?

— Увы.

Он прикрыл глаза.

— В детстве я не вылезал из библиотеки, — почти неслышно добавил он. — Приключения, сказки, древние истории. Должно быть, никто не придумывал больше дурацких игр, чем я.

— С кем ты играл?

Тень пожал плечами:

— Так. Неважно. Дурацкие воспоминания… лучше бы их не было.

— А потом? — прошептала я.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А потом моя мать умерла, а я лишился дома, — отрешённо произнёс Тень, перебирая мою косу в пальцах. — И играть мне сделалось не с кем.

— Когда твой отец сбежал с драгоценностями и бросил тебя? — негромко уточнила я. — Как же ты выжил в Подземье в одиночку? Ребёнок-полукровка?

Холодный смешок.

— Меня решили взять на воспитание. Один из высших демонов увидел во мне… потенциал.

Я моргнула:

— Он позволил полукровке жить? Должно быть, это был чертовски мягкосердечный демон.

Тень негромко засмеялся. Его рука, скользнув по моей груди, указала вниз, на озеро лавы.

— Он привёл меня на испытания в Гильдию Клинков. Мне пришлось фехтовать с другими учениками на каменных плитах, которые погружались в лаву за минуту-полторы. Если повезёт, можно успеть перепрыгнуть на соседнюю.

— И ты перепрыгнул?

— Я победил троих перед тем, как испытание остановили.

Я вздрогнула: я поняла, что Тень имел в виду под этим «победил». Мир демонов точно нельзя было назвать милосердным.

— А потом в гильдии из тебя вырастили Тень, — тихо сказала я. — Одного из самых жестоких фехтовальщиков Подземья. Изгоя среди демонов и людей.

— Я сам стал тем, кем стал, — последовал холодный ответ.

— И как тебе мир людей? Ты скучаешь по Подземью?

Тень ответил не сразу:

— Ты скучаешь по матери?

— Да, — тихо сказала я.

— Тогда ты вполне можешь представить себе мой ответ. Подземье — мой мир. Он куда ближе мне, чем мир людей. И однажды я туда вернусь.

Странно: ещё пару дней назад я бы обрадовалась новости, что Тень собирается покинуть Рин Дреден, а сейчас в груди вдруг сделалось пусто.

— Навсегда? — тихо спросила я.

— А бывает иначе?

Мы замолчали. Я невольно вновь откинула голову Тени на плечо. Так было намного удобнее. И там, вверху…

— Там звёзды, — прошептала я.

— Светлячки. В Подземье нет звёзд.

— Так мы сейчас в Подземье?

— В каком-то смысле.

Каменное небо, освещённое редкими светлячками. Горящее море лавы внизу — и неожиданный островок спокойствия рядом с Тенью. Я вдруг осознала, что мне нравится здесь, в этом чудовищном месте. Здесь, где реальный мир остался далеко позади. Здесь, в своём собственном тёмном измерении.

…А утром я снова всё забуду.

— Тень, — негромко позвала я.

— Да?

Его руки накрыли мои ладони, лежащие на голом животе. Я сидела, неловко сжав колени, и очень хотела получить хотя бы пару штанов. Но Тень не спешил делиться своим плащом.

— Ты ведь сейчас можешь рассказать мне всё на свете, верно? Раз я всё равно ничего не запомню.

— Далеко не всё: я всё-таки не дурак. Но спрашивай.

Я помолчала. Я ведь могу сейчас задать ему все вопросы. Абсолютно все.

И ничего не вспомню утром.

— Ты правда нас ищешь?

— Да. И найду.

— Ты говорил, что твоя кровь, которую я попробовала, может помочь. Это так?

Тень помолчал.

— Боюсь, что да. И боюсь, что нет.

— Хм?

— Капли крови недостаточно, чтобы почуять тебя в другой части города. А если бы ты попробовала моей крови снова, это не понравилось бы уже мне. Я так не поступаю.

Что-то в его тоне заставило меня вздрогнуть.

— Почему не понравилось бы?

— Потому что у крови демона много применений. Это не только совместные сны, Дара Незарис. Это контроль, который в умелых руках, владеющих древним искусством, может стать проклятием.

Я замерла. Проклятием?

Но Тень не добавил ничего. Вместо этого он зевнул расслабленно и беспечно, словно только что и не упоминал никакого проклятия.

— Неприятная правда, — помолчав, произнёс он, — состоит в том, что этот способ действует в обе стороны. Если я найду тебя, то и ты сможешь найти меня. И есть шанс, что ты воспользуешься им быстрее.

Я высвободила ладонь и пробежалась пальцами по его предплечью. Дыхание Тени осталось ровным, но я вдруг почувствовала, что ему это нравится, — и коснулась его запястья, рисуя лёгкие линии, ведущие к локтю.

— Расскажи мне больше, — тихо попросила я. — Пожалуйста.

Негромкий смех.

— Ну, если я тебе расскажу, мне и впрямь придётся тебя убить, не так ли? — Тень коснулся лбом моих волос и вздохнул. — Есть кое-кто, кто знает о крови демонов куда больше меня. Возможно, мне придётся задать ему несколько вопросов.

Я вздрогнула:

— И рассказать ему обо мне? О нашей связи?

— Боюсь, другого выхода у меня не будет, — бесстрастно произнёс Тень. — О тебе хотят знать, Дара. Думаешь, Триумвират не знает, кто победил самого Церона?

Дьявол! Я тихо застонала. Теперь нас будут искать вдвое усерднее.

— Кстати, что сталось с Цероном? — спросила я. — Вы уже убили его? И откуда он знал так много о Триумвирате?

— Надеюсь, ты никогда этого не узнаешь.

— Даже здесь? Во сне?

Рука Тени накрыла мою, и наши пальцы переплелись.

— Когда ты узнаешь всю правду, — тихо сказал он, — ты закричишь. Потому что поймёшь, что ты мертва.

Я обернулась к нему.

— Правда? — прошептала я.

— Стал бы я лгать тебе здесь?

— Стал бы, — безошибочно сказала я.

Короткий смешок.

— Возможно. Но не сейчас.

Мы помолчали.

— Конте, — проговорила я. — Что вас связывает?

Глава 14

— Я убил кое-кого, кто был очень ему дорог, — ровным голосом сказал Тень. — Кого-то, кого мы оба очень хорошо знали. И ему это очень не понравится.

— Вот почему Конте так побледнел, когда увидел твою катану! — прошептала я. — Она принадлежала… кому-то очень важному для него.

— Да.

— Кому?

Тень помолчал.

— Представь наивного мальчишку-полукровку, от которого все отвернулись. Потерявшего брата и родителей, без друзей. У него был отличный меч и неплохие способности, но в Гильдию Клинков он попал лишь чудом.

— Как и ты.

— Да. Как и я. И мы… подружились с этим одиноким мальчишкой, пожалуй. Что-то вроде того. Я стал единственным в гильдии, кто смог его поддержать, а друзей у меня, разумеется, не было.

— Не удивлена, — пробормотала я.

Тень легонько щёлкнул меня по затылку.

— Тише. Посмотрел бы я на тебя, как бы ты справилась на его месте. Или на моём.

Я опустила взгляд, прислушиваясь к далёкому треску лавы.

— Не выжила бы.

— Именно. Всё измеряется силой. Как ты защитишь себя без неё?

— То есть у тебя в гильдии был… друг, — медленно сказала я. — Если ты не врёшь.

— Если я не вру, — согласился Тень. — Впрочем, друг? Всего лишь сентиментальный мальчишка, который ужасно скучал по старшему брату и рад был вспоминать о нём целыми днями. Даже научил меня их детскому шифру, который они использовали в переписке. Всё детство они были неразлучны, а потом…

— Что потом?

— Брат предал его и бросил в Подземье, сбежав с отцом и оставив младшего брата на произвол судьбы. А Ниро был настолько глуп, что каждый день ждал его возвращения.

— Его звали Ниро?

— Ниро Мореро, — кивнул Тень. — Угадай, кто был его старшим братом?

— Конте, — прошептала я. — Конте оставил его в Подземье.

Жар от лавы вдруг обернулся льдом. Мне сделалось нечем дышать.

Я сбросила руки Тени, но он удержал меня за плечи.

— Мы слишком близко от края, и там всё ещё булькает лава, — негромко произнёс он. — Не наделай глупостей.

— Ниро Мореро, — прошептала я. — Ему принадлежала твоя катана. Вы знали друг друга, были друзьями. А потом… как его катана попала к тебе?

— Неважно.

— Важно, — тихо возразила я. — Так ты именно поэтому хотел увидеть Конте? Чтобы сравнить его с братом?

Тень помолчал.

— Скажем так: я очень хотел посмотреть Конте Мореро в глаза. Впрочем, это всего лишь пустое любопытство.

— Взглянул. И?

— Я не впечатлён. — В голосе Тени промелькнуло презрение. — Не вижу смысла тратить время на небритого оборванца. Я убью его, как и любого охотника, разумеется, но никогда не буду считать его ровней себе. Годы, когда Ниро тосковал по нему, были потрачены совершенно зря. И этот тип ещё и пустил тебя в подвал одну, вдоволь позволив людям Церона над тобой поизмываться? Да он просто жалок.

В голосе Тени звучало такое бесконечное высокомерие, что я смутилась. Представила себя со стороны в том подвале, в едва запахнутом чужом плаще, Конте, взъерошенного и грязного после битвы, — и Тень, холодного и безупречного. Аристократа с древним мечом, с презрением забирающего у нас ценный приз.

А сейчас я сижу у него на коленях голая. Достойное завершение прекрасного дня.

Я почувствовала, как щеки покрываются краской. А когда мне стыдно, я начинаю дерзить.

— А может, стоит посмотреть с другой стороны? — предложила я, глядя ему в лицо. — Да, хвастаться ты умеешь, и выглядишь ты куда элегантнее нас с Конте. Держу пари, девушки падают к твоим ногам, стоит тебе только захотеть. Но это лишь миражи, Тень. Наяву же мы с Конте свободны и доверяем друг другу, а ты служишь Триумвирату, и они не собираются расстёгивать твой ошейник. Люди Церона сообщили мне одну любопытную вещь. Молва о твоём проклятии не просто молва, верно? Ты и впрямь проклят.

Холодное предостережение в его взгляде сменилось мгновенной яростью, но меня уже было не остановить:

— Что же это за проклятие, а, Тень? Выполнять все приказы масок, чистить им ботинки? А может быть, и нечто большее? — Я ухмыльнулась ему в лицо. — Безропотный любовник-полукровка! Как унизительно… или тебя это возбуждает? Должно быть, у тебя странные вкусы в постели.

Часть меня кричала в ужасе от каждой фразы. Но я испытывала странное удовольствие, глядя на его черты, искажённые яростью, — и уже не могла остановиться. В этот миг Тень выглядел по-настоящему живым, и каждой своей клеточкой я хотела продлить этот момент. Увидеть его таким, каким не видела никогда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Но он снова изумил меня.

— Ты заплатишь, — прошептал он, и впился в мои губы.

Я глухо вскрикнула: он больно прикусил мою верхнюю губу, и его жёсткий рот жалил с каждым движением, стремясь причинить мне боль. И одновременно его язык творил чудеса: мой вскрик сменился стоном, едва поцелуй сделался глубже.

Я сама не знала, чего хотел Тень: унизить и причинить мне боль — или забыть обо всём в моих объятьях. Но мне было плевать. Потому что сейчас я целовала его в ответ.

Это не было поцелуем: это была дуэль, молчаливая и яростная, с искусанными и распухшими в кровь губами, с руками, жадно расплетающими мою косу, и ногтями, беспорядочно царапающими его спину. Полуобнажённый мужчина и обнажённая девушка вдвоём во тьме, и только один из них будет помнить, что произошло. Я начала понимать, почему подобные сны сводили демонов с ума — и почему они не делались своей кровью с кем попало.

Губы Тени скользнули вниз по моему подбородку, и теперь он жадно целовал мою шею. Я была на его коленях, в его объятьях, я прокусила ему губу до крови — и задыхалась от его близости. От дрожи предвкушения, бегущей по коже, от хриплого стона, вырвавшегося у него, когда мои пальцы…

Проклятье, нет! Что я делаю?

Словно услышав мои мысли, Тень резко оторвался от меня.

— А ведь я обещал себе тебя игнорировать, Закладка, — хрипло сказал он.

Я дёрнулась. Он без слов разжал руки, и я вскочила.

— Не называй меня Закладкой, — прошипела я. — Только Конте зовёт меня так, понял, Тень? И да, что случилось с твоим пламенным желанием меня игнорировать?

Он не отвёл взгляда.

— Сам не знаю, — неожиданно сказал он. — Может быть, когда я увидел, что с тобой чуть не сделали в том подвале, я просто не смог оставить тебя одну. Особенно после того, как ты чуть не упала в лаву. Похоже, дурацкая человечность Ниро порой оказывается заразна.

Я поднесла руку к лицу, ощупывая губу.

— Знаешь, не очень-то это заметно.

Тень криво улыбнулся:

— Да уж.

— Ты так смотрел на пентаграмму в том подвале, — уронила я, внимательно глядя на него. — Ты ведь прекрасно знаешь, что такое жертвоприношение, правда?

— Знаю, — последовал короткий ответ.

— И… часто ты приносил кого-то в жертву? Ты сам?

Тень долго молчал.

— Никогда, кроме как в мечтах, которые порой меня преследуют, — наконец сказал он. — Но не обольщайся, Дара Незарис. Будь у меня возможность, будь рядом жертва, которую я по-настоящему хотел бы взять, присвоить, получить, — я не колебался бы.

— Такая, как я? — тихо спросила я.

Тень покачал головой:

— Я не желаю говорить о жертвоприношениях этой ночью. Сядь рядом.

Я опустилась на камень в двух шагах от него. Тень помедлил — и вытянул руку знакомым жестом. Но в этот раз плащ не появился, а Тень поморщился, сжимая висок.

— Что такое?

— Не могу сотворить что-то из воздуха, — неохотно сказал он. — Или я устал, или это что-то… подсознательное.

Я хмыкнула:

— Угу. Не можешь наглядеться на голую меня.

Тень с усталым видом закрыл глаза и откинулся на спину.

— Во сне тоже можно спать, так что давай попробуем, — предложил он. — У меня выпала та ещё ночь.

— Верю. У меня тоже.

Я задержалась взглядом на его лице. Убила ли я его, если бы он вот так лежал передо мной в реальном мире?

Я не знала. Я, чёрт подери, не знала.

— Закладка… Дара? — позвал Тень.

— Что?

— Подойди и ляг рядом. Я не засну, если буду лежать и ждать, когда ты рухнешь в лаву. А ты упадёшь прямо в неё, если ты снова заснёшь на краю.

Я фыркнула:

— Вот ещё.

— Или так, или я сниму штаны.

Я расхохоталась от неожиданности:

— Ты серьёзно?

— Нет. Но с меня станется вырубить тебя и лечь спать.

— А если я всё-таки упаду?

— Во сне я сплю чутко, и я тебя удержу. Не бойся.

Я вздохнула и подошла к нему. Тень приоткрыл глаза, глядя, как я осторожно устраиваюсь рядом.

— Знаешь, — тихо сказала я, — мне и впрямь будет очень сложно тебя убить. Честно. Особенно теперь, когда оказалось, что вы были друзьями с братом Конте.

— Знаю.

— Но… это всё нереально. — Я обвела рукой островок. — Мы проснёмся, и ты продолжишь служить демонам. Твои наниматели куда хуже того же Церона…

Тень странно хмыкнул:

— Интересное наблюдение.

— …И я ненавижу всё, что ты собой олицетворяешь, — закончила я. — Звучит напыщенно, но это так.

— И это я тоже знаю.

— Мы сойдёмся в битве. Рано или поздно.

— Да. А теперь, ради всех демонов, дай мне поспать.

Я фыркнула. И вздохнула, закинув руки за голову. Да, в реальной жизни всё будет по-другому, но сейчас, во сне, можно притвориться, что всё хорошо. Правда? Я и Тень…

…И губы, распухшие от поцелуев. Хорошо, что их не увидит Конте.

…И не услышит моих вопросов о том, как получилось, что младший брат Конте остался в Подземье. Потому что я не вспомню ни одного слова. Проклятье. Проклятье!

Но тут я ничего не могла сделать. Осталось лишь только вздохнуть, глядя на гаснущих светляков в темнеющем каменном небе. И медленно провалиться в дремоту внутри сна.

Глава 15

В особняке Эреба не горели огни.

Три часа ночи. Час Ночного Волка, как любил его называть Конте. Когда-то его самого звали Ночным Волком, молодого и бесстрашного, влюблённого в прекрасную девушку, на которой он женился. У них не могло быть детей: Глория была бесплодна. Но ни для него, ни для неё это не имело значения. Она любила его, а он был совершенно счастлив рядом с ней.

А потом Глорию убили. Жестоко, подло и страшно.

Они спали, обнявшись в счастливом изнеможении, улыбаясь друг другу даже во сне. А в предутреннем сумраке раздался выстрел. Один-единственный арбалетный болт, который ударил Глорию прямо в грудь.

Конте не рассказал мне ничего больше. Но если бы он выследил убийц или хотя бы узнал их имена, я бы знала.

Я коснулась локтя Конте. Мы застыли молчаливыми изваяниями в ночном саду, пока Вепрь бесшумно разбирался с окном на втором этаже. А я думала о Тени и о его катане. Кажется, я сваляла здоровенного дурака, не выпив прошлой ночью снотворное, но сейчас меня преследовала резкая и почти осязаемая мысль, что я знала об этом мече что-то очень, очень важное. Знала — и забыла.

— Расскажешь мне про катану, которую носит Тень? — прошептала я еле слышно. — Кому она принадлежала раньше?

— Время не самое подходящее, Закладка.

— Но…

Конте вздохнул.

— Эта катана принадлежала кому-то, кто был мне очень дорог. И довольно об этом.

— Но ведь его не обязательно убил Тень? — неуверенно сказала я. — Эта катана наверняка сменила десяток владельцев…

Конте бросил на меня острый взгляд:

— Ты не забыла, что Тень — слуга Триумвирата? — негромко поинтересовался он. — Не стоит видеть в нём хорошего парня. Помнишь девушку, которую мы спасли вчера? У Триумвирата руки по локоть в крови совершенно так же, как у Церона.

— Тень арестовал Церона, — возразила я. — Ну, если это можно так назвать.

Конте невесело улыбнулся:

— Ты надеешься, что Тень способен на искупление. Я понимаю, Закладка. Демонический красавчик, безупречный фехтовальщик, обращает на тебя особое внимание, ты попробовала его кровь… но не думай, что ты сможешь его переделать. Сейчас он красуется, потому что хочет с тобой поиграть. Но настанет момент, когда ты горько пожалеешь, что вообще его встретила.

Зашелестели ветви над головой, и раздалось уханье совы. Сигнал. Я напряглась, готовясь бежать, но Конте вдруг схватил меня за рукав, указывая вверх.

Сова. Над нами летела настоящая сова, а прямо за ней — встрёпанный со сна совёнок, совсем ещё комок перьев. Чудесное зрелище: на секунду я почувствовала себя ребёнком в волшебном лесу. В лесу, где никогда не было демонов…

Мир без демонов. Было ли это вообще возможно?

Вепрь, замерший на карнизе, тоже проводил сову взглядом. А в следующую секунду створка окна беззвучно распахнулась — и раздался ещё один совиный крик.

Конте бросился на стену, подтянулся, легко перекувырнулся в прыжке — и вскочил на подоконник. Поманил меня рукой. «Всё спокойно», — говорил его взгляд.

Я бросила взгляд направо, потом налево. Всё и впрямь было спокойно — но меня не покидало странное чувство. Чувство, что отсюда нужно было бежать.

Здесь было слишком пусто и мертво. Слишком.

Но Конте махал мне из окна, и медлить было нельзя. Оставалось лишь надеяться, что нам повезёт.

До спальни Эреба мы добрались без приключений. Дело было в обычном лёгком войлоке, опутавшем туфли и башмаки: наши шаги были совершенно неслышными.

Где-то здесь спит Эреб. Сколько жертв на его совести? И скольких он ещё замучает, если мы не вмешаемся?

Демоны. Чёртовы демоны. Часть меня продолжала надеяться, что Конте был не один. Что были ещё демоны и полукровки, которым текущее положение дел было не по душе. Что у этого мира была надежда.

Но Конте был прав: даже если найдётся демон, который будет порядочнее и милосерднее, чем маски Триумвирата, это ничего не изменит. Едва он встанет у власти, он превратится в такого же ледяного мерзавца, как Церон, и зальёт город кровью.

Власть развращает. Власть меняет. И никогда — в лучшую сторону.

Тяжёлые шаги стражи мы услышали загодя и заблаговременно скользнули в одну из боковых комнат, которую Вепрь предусмотрительно запер за нами. Больше мы не встретили никого по пути. Один-единственный запоздалый слуга — и помощник Вепря, Лиин, быстро успокоил его тычком в шею.

— Проспит час, не меньше, — беззвучно сказал Лиин. — Успеем сделать дело и уйти.

— Ещё патруль под окнами, — прошептала я. — И там по меньшей мере два демона.

— Угу. Которые обходят сад дважды за ночь. Будь я Эребом, я бы выгнал всех своих демонов обратно в Подземье. Толку от них там будет столько же, сколько и здесь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Тихо!

Конте подвёл нас к скромной двери. Мы прибыли.

На цыпочках, ступая бесшумно и аккуратно, я последовала за Вепрем и Лином на узкий балкон. И оказалась в огромной двухъярусной спальне.

Люстра, достойная императоров, нависала над горящими треножниками. Четыре обнажённые мраморные женщины колоннами возвышались по углам, а пятая дева, сотканная из чистейшего шёлка, служила подушкой.

И на ней возлежал демон.

В роскошном халате, расшитым золотом, демон по имени Эреб расслабленно спал, прикрытый бархатным покрывалом. У изножья кровати лежали, небрежно сброшенные грудой, роскошные ожерелья, меч в усыпанных драгоценными камнями ножнах и…

…Золотая маска с инкрустацией. Маска, которую невозможно было не узнать: я видела её на гравюрах не раз и не два.

Что?

Я моргнула. Маска кого-то из Триумвирата — здесь? Эреб, что, украл её?

У меня в груди вдруг разлился жар. Я ощущала подобное ровно один раз — перед тем, как Тень предстал перед нами в подвале, где мы схватили Церона.

— Конте, — тревожно прошептала я.

И тут вспыхнул свет.

Люстра засияла, зажжённая огнями подземного мира. Двери на верхнем и на нижнем ярусе открылись, и внутрь хлынули алые мундиры стражников.

Дверь за нашей спиной распахнулась, и в проёме застыли четверо демонов с призрачными крыльями в полном боевом облачении: в чёрных кожаных одеждах и с золотыми копьями. У меня засосало под ложечкой. Не пробьёмся. Все мы приняли зелья, но…

…Не пробьёмся.

В следующую секунду Лиин вскрикнул, падая на колени. Тяжёлая арбалетная стрела вошла ему в грудь, и он забился в судорогах.

В глазах Вепря мелькнула безнадёжность. Лиин издал последний хрип — и затих.

— Мне так жаль, мальчик, — прошептал Конте. — Я привёл тебя сюда. Прости меня.

Я перевела взгляд на стрелка. На жирного, рыхлого демона в роскошном халате, который в эту секунду небрежно отбросил арбалет под ноги подбежавшим слугам.

Эреб. Хозяин дома подстроил нам ловушку.

— Как удачно, — медовым голосом произнёс Эреб. — Знал, что этот штрих с маской обязательно сработает. Привлечёт ваше внимание, пока ловушка будет захлопываться.

— Где ты держал всех этих ребят? — произнёс Конте. — На крыше?

— Почти. На чердаке. — Эреб любезно улыбался. — Не представляешь, как там тесно, скученно, грязно и темно, не говоря уже о запрете ходить в сортир. Поверь, ребята очень хорошо запомнили последние часы. И знают, кого им стоит за них благодарить.

— Например, меня, — раздался холодный знакомый голос. — Потому что ты, напомню, хотел сжечь особняк дотла, изобразив собственную смерть.

Я узнала голос ещё до того, как увидела знакомую фигуру. Плащ с высоким воротником, прищуренные глаза, бесстрастное лицо.

Тень. Бледный и элегантный, как обычно.

— А ведь я предупреждал тебя сидеть дома, Конте. — Тень подхватил со столика тонкий нефритовый нож для резки писем и метнул его в Конте. Тот легко уклонился от удара, и лезвие, пролетев мимо, раскололось о стену. — Что ж, ты пал жертвой собственного упрямства.

— Как ты нас нашёл?

— Это ты нас нашёл, позволь тебе напомнить. — Тень едва заметно улыбнулся. — Ведь ты узнал такую интригующую новость, правда? Какой-то там хвастливый демон знает имя… — Тень понизил голос, —главы Триумвирата.

Эреб выпрямился, глядя в глаза Конте.

— Я не идиот, — прошипел он. — Когда девчонка умерла, я знал, что её отец будет мстить, так что его последний день в качестве моего секретаря выдался очень… насыщенным.

— Ты пытал его, — вырвалось у меня. — Ты пытал своего секретаря и узнал, что он написал охотникам. И устроил нам засаду!

— Ну, сначала я посоветовался с Тенью, — ухмыльнулся Эреб.

— И что же он тебе сказал?

Эреб пожал плечами, пнув груду ожерелий. Драгоценные камни рассыпались во все стороны.

— Он сказал, что, когда вы окажетесь в моём распоряжении, я смогу говорить что угодно. Это всё равно не будет иметь никакого значения.

Он шагнул вперёд — и подобрал золотую маску. У Вепря вырвался резкий вздох.

— Вы искали Триумвират? — презрительно произнёс Эреб, надевая маску. — Это я.

Глава 16

У Тени был такой вид, словно он хотел прибить Эреба его же собственной маской.

— Что-то мне подсказывает, что глава Триумвирата так бы не поступил, — пробормотал Конте. — Он бы просто приказал Тени перерезать мне горло.

— О, я ещё прикажу! — расхохотался Эреб. — Но, пожалуй, чуть позже. Я слишком наслаждаюсь моментом.

Мы с Вепрем переглянулись. Конте бросил быстрый взгляд на Вепря, потом на меня. Нам не уйти. Их слишком много, и они слишком сильны. У Конте, конечно же, найдётся порция вербены для четверых демонов, стоящих в дверях, — но этого недостаточно. Когда дело дойдёт до драки, мы погибнем. Все трое.

А потом на лице Конте появилась улыбка. Медленная, спокойная, уверенная. И моё сердце подпрыгнуло.

— Я рос в Подземье, — светски заметил он. — Ни разу не видел солнце. Представляешь, как я был ошеломлён, когда оказался здесь? Первые дни я ходил хмельной от счастья.

Эреб непонимающе уставился на него, словно с ним заговорил призрак. Глаза Тени сощурились.

— Но в залах Подземья царит свет, — Конте кивнул на люстру. — Мириады огней… они светят так ярко и прекрасно, но под этими огнями лишь интригуют и убивают. Как печально, что здесь, в мире людей, всё повторяется.

Он развёл руками:

— Пришла пора внести некоторые перемены, не находите?

— Не смей! — успел крикнуть Тень, но поздно. Конте перекувырнулся, оттолкнулся от перил, выхватывая меч, — и перепрыгнул на люстру в невозможном, невероятном прыжке.

И ударом неимоверной силы рассёк цепь, крепящую люстру к потолку. Чёрные крылья взлетели за плечами Конте, бросая огромную тень по всему залу, — и гигантская люстра закачалась, готовая упасть.

Тень метнулся к Эребу, но не успел. Люстра рухнула прямо на демона, погребая его под собой. Эреб забарахтался, опрокинутый на кровать, — и Конте воспользовался моментом. Миг — и лезвие его меча оказалось прижатым к горлу Эреба.

— Мои люди уйдут прямо сейчас, или в Триумвирате станет на одну маску меньше, — холодно произнёс Конте. Крылья за его спиной исчезли. — Ты можешь отдать своего хозяина на корм воронью, но оставшиеся маски уничтожат тебя за предательство, не так ли? Даже если будут втайне тебе аплодировать. Избавиться от надоевшего конкурента чужими руками всегда приятно, но ты призван защищать Триумвират, приятель. И выбора у тебя нет. Отпусти Вепря и Закладку — сейчас. У тебя две минуты.

— Ты наивный идиот, если считаешь, что… — начал Тень.

Лезвие в руке Конте нажало сильнее. На шее Эреба появилась кровь, и он тихо, тоненько застонал. Халат распахнулся, и все увидели, как по роскошным шароварам растекается мокрое пятно.

— Одна минута, — спокойно констатировал Конте. — Потом мы с тобой и с этим демоном остаёмся втроём, ты провожаешь меня за ворота, а я оставляю тебе твоего нанимателя в целости и сохранности, как бы противно мне ни было. Итак, ты признаёшь своё поражение или поиграем в гляделки у свежего трупа?

— Послушай его, — просипел Эреб. — Тень, сделай… как хочет он.

Тень сделал один-единственный жест.

— Убирайтесь. Все вы. Оставьте арбалетчиков в конце коридора на случай, если те двое соберутся атаковать.

Демоны молча исчезли, все до единого. Никто даже не попробовал возражать. Никто не издал ни звука.

Мы остались впятером.

Наступило молчание. Тень странно смотрел на Конте.

— Твои предки-демоны тобой бы гордились, — наконец произнёс он.

— Зато я ими не горжусь, — с горечью произнёс Конте.

Из горла Тени вырвалось шипение.

— Ты из древнейшего рода, который был опозорен людьми, — холодно произнёс он. — Мерзавца, подобного тому, каким был твой отец, ещё надо поискать. Жаль, я не смог отрезать ему голову собственноручно.

Взгляд Конте упал на катану.

— Эта катана, — хрипло сказал Конте, — была моей семейной реликвией. Откуда она у тебя?

Глаза Тени сузились.

— Я вырвался из грязи и заставил даже демонов считаться с собой, — с тихой угрозой произнёс он. — А вот ты лишился всего. Должно быть, ты хочешь получить эту катану назад? Такое драгоценное воспоминание… о младшем брате? О да, я знаю о твоей семье, Конте Мореро, потому что твой отец причинил немало горя моей. И я не успокоюсь, пока не отомщу.

— У тебя был младший брат, — выдохнула я. — Конте, ты никогда не говорил мне!

— В другой жизни, — глухо сказал Конте. — И я так и не узнал, что с ним сталось.

Тень медленно потянул из ножен катану. Глаза Конте расширились.

— Понимаю, почему ты никому не рассказывал о нём, — с насмешкой произнёс Тень. — Я помню минуту, когда он перестал дышать. Жалкий хнычущий мальчишка, цепляющийся за остатки своей человечности. Убить его было жестом милосердия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Конте резко вскинулся. За его спиной вновь распустились крылья — широкие, полупрозрачные, скользящие за ним угрожающим облаком. Конте жил без них и дрался без них, сколько я его помнила. Как же сильно, должно быть, его сейчас ударило!

— Ты, — хрипло произнёс Конте. — Его убил ты.

Тень усмехнулся, и за его спиной мгновенно выросли такие же крылья. Воздух в зале словно сгустился, останавливая время, замирая в одном бесконечном моменте перед схваткой.

— О да. Одним ударом. И знаешь что? Думаю, он хотел умереть.

Я бросилась вперёд к перилам, хотя знала, что уже ничего не могу изменить.

Потому что из ножен Тени вылетела катана. И одновременно Конте закричал.

На катане алмазной пылью было начертано имя. Роскошной вязью, граничащей с крикливым хвастовством.

«Тень».

Но там, под ним…

…Я видела остатки другого имени. Я не могла разобрать букв, но они там были.

— Ниро, — прошептал Конте.

Крылья за его спиной горестно затрепетали и потянулись к мечу.

— Теперь ты получил ответ на свой вопрос, правда? — поинтересовался Тень, отводя катану в сторону. — Думаю, это отучит тебя упиваться незаслуженной победой.

Он махнул рукой:

— Впрочем, довольно. Уходите.

— Да, — прохрипел Эреб. — Пусть… уходят.

Пора было бежать. Но я не могла взять и бросить Конте наедине с Тенью. Особенно после того, что только что услышала.

— Конте, — отчаянно произнесла я.

— Закладка, если вы не убежите прямо сейчас, я год не буду с тобой разговаривать, — очень спокойно произнёс Конте.

— Конте…

— Два года.

Я бросила на него отчаянный взгляд. Конте, Конте, Конте…

— Со мной всё будет в порядке, малышка, — почти с нежностью сказал Конте. Крылья за его спиной исчезли, и он снова был прежним. Почти. — Беги.

— Конте… мне так жаль.

Конте покачал головой, и я замерла: в глазах его стояли слёзы.

— Неважно, — тихо сказал он. — Неважно, Закладка. Всё теперь неважно.

Он кивнул на Тень:

— Знай только одно. Я убью его сам.

Тень не пошевелился. Только крылья над его головой угрожающе расправились, хищным маревом дрожа в воздухе.

— Второго шанса не будет, — холодно произнёс он. — Бегите. И помните, — он взглянул мне в глаза, — следующую нашу встречу вы можете не пережить.

— Закладка, — тихо сказал Конте. — Пора.

Время вышло.

Не сговариваясь, Вепрь и я бросились прочь. В висках стучало, в груди горело, но в эту минуту Конте спасал наши жизни, и я не могла ослушаться. Я могла только желать, что мы увидимся вновь — и что они с Тенью не убьют друг друга. Потому что ближе Конте у меня не было никого на свете. А Тень…

Нет. Я не буду думать о нём сейчас. Просто не могу.

Глава 17

Пробираться в наше убежище под старым кладбищем было слишком рискованно: мы могли привести за собой погоню. Мы с Вепрем разделились, перед этим трижды убедившись, что за нами не следят.

Единственным укрытием, о котором не знал никто, кроме меня и Конте, оставался старый чердак, куда я бежала после первой встречи с Тенью. Но там не было вербены. Не было чёртового снотворного.

Я тихо выругалась, привалившись к стене.

Конте и Тень с этой минуты были смертельными врагами. И я не могла, не имела права заснуть без защиты.

Хотя я не была уверена, что мне хотелось пить вербену. Я не помнила своих снов, но что-то пробивалось через невидимый барьер. Руки, звёзды, тихий смех… откровенный разговор. И часть меня хотела его продолжить.

Я сжала виски. Нельзя. Конте прав. В убежище через весь город я сейчас пойти не рискну, но к тайнику отправлюсь немедленно — и зальюсь вербеновой настойкой по уши. Потому что заснуть просто так после того, что я видела и слышала, будет чудовищной глупостью. А не спать всю ночь — настолько я себе не доверяла.

Я поправила клинок на бедре, надвинула капюшон ниже — и тронулась в путь по грязной аллее. Ночь была лунной и ясной: не самое лучшее время для прогулок, когда не хочешь, чтобы тебя видели. Но я не боялась стражи. Что до демонов, зелья были при мне, и я была очень не прочь кого-нибудь вздуть. Чёрт подери, я была в ярости этой ночью, и обрадовалась бы любой возможности спустить пар. Потому что Конте, возможно, в это мгновение был уже мёртв.

Конте, Конте, Конте…

У него был младший брат, который остался в Подземье, и Конте не сказал мне. Должно быть, вспоминать о нём было слишком тяжело, поэтому Конте выражал свою тоску тем, что особенно опекал меня. Он потерял семью, брата, жену, но продолжал жить с гордо поднятой головой, встречая каждый бой с насмешливой улыбкой. Мне стоило взять с него пример.

Мои пальцы сжались на рукоятях клинков. Что ж, я окажусь достойной ученицей. Конте будет мной гордиться. Обязательно.

Тем более что мне было для чего жить. Проклятый Церон был прав: маски Триумвирата оказались трусливыми и самодовольными садистами и бездельниками. Эреб был жалок, мерзок и отвратителен. И мы не могли позволить ему безнаказанно пытать и убивать и дальше.

Триумвират всё же держал демонов в узде. Торжественные жертвоприношения были редки, да и одобренных масками жертвоприношений было куда меньше, чем могло бы быть: бунтов среди людей маски не хотели. Но, раз уж Эреб так легко обходил закон, нетрудно было представить, что десятки демонов делали то же самое за закрытыми дверями. Даже окровавленные маски Триумвирата блёкли рядом с демонессами Рин Дредена, которые мечтали о вечной юности.

Приверженцы, чтоб их, традиций. Какого дьявола мы живём в таком мире, а?

Я всё сильнее убеждалась, что Конте был прав. Мы не можем просто гоняться за демонами — это капля в море по сравнению с тем, что мы могли бы сделать. Мы должны нацелиться на Триумвират. И попытаться победить.

Интересно, смогла бы я перетащить Тень на свою сторону? Я невесело усмехнулась. Вряд ли, особенно если эти слухи о проклятии — правда. Но ведь Тень наверняка презирал Эреба не меньше меня. Может быть, у меня всё-таки была надежда обрести союзника?

Я вздохнула. Конте бы высмеял меня за детскую наивность. И был бы прав.

Я добралась до тайника без приключений. Всего лишь тщательно замаскированная ниша, которую можно было открыть, лишь нажав на незаметный рычаг. Внутри была полость размером в пару-тройку кирпичей, не больше, но здесь всегда хранился запас боевых зелий, пара хороших ножей, серебро…

…И вербена.

Я сняла с пояса фляжку с водой и быстро засыпала туда толчёных листьев. Взболтала. Вербену обычно не имело смысл принимать внутрь — но Конте знал, что советовать. К тому же у меня не осталось другого выхода.

Я закрыла глаза и отхлебнула. Поморщилась, сжала зубы, глубоко вдохнула — и выпила не меньше трети фляжки.

Всё. Теперь у меня есть защита от навязанных снов.

Я тщательно закрыла тайник, отряхнула руки и зевнула. Ночка выпала та ещё, а я в придачу ещё и здорово хотела есть. Жаль, что Янтарный квартал навестить не удастся: кормили там хорошо, а у девчонок-хейко всегда было припасено для меня что-нибудь вкусное. Кажется, они втайне жалели меня не меньше, чем я жалела их.

«Женщине нужен мужчина, Дара. А ты остаёшься девочкой».

«Знаешь, Лиса, демонам как-то всё равно, девочка я или мальчик».

«И в этом твоя жизнь? Убивать демонов?»

«Пока — да».

Я вздохнула, вспоминая давний разговор.

Хотела бы я жить по-другому? Быть хозяйкой красивого дома, воспитывать сына, пропадать вечерами в библиотеке и валяться в саду с книгой? Смотреть по ночам на звёзды?

…На звёзды…

…Я лежала на скале, обнажённая, и смотрела в каменное небо.

Как? Когда?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я закусила губу до крови. Я не помнила, и это было хуже всего.

Раздались тяжёлые шаги, и я быстро спряталась за угол. Стража.

— …Восемь человек, — донеслось до меня. — Зачернённая сталь, представь себе. Ну уж нет, я не стал спрашивать: «Кто идёт?», — благодарю покорно. Я не для того принимал присягу, чтобы ночные разбойники утыкали меня стрелами, как ежа.

— Так, может, это и вовсе не разбойники были?

— Угу, и крались по крышам в капюшонах и с зачернённой сталью? Какого чёрта таиться, если их послали маски?

— И куда они отправились?

— Почём я знаю. Но помяни моё слово, кому-то сегодня не повезёт.

Я хмыкнула. Восемь вооружённых людей отправлялись куда-то. Для грабежа — слишком много, для убийства — тем более. Интересно, кто их послал и куда?

Крались по крышам, значит…

Впрочем, это не моё дело. У меня и без того было полно забот. Теперь, после рейда на дом Эреба, за мной будет охотиться каждый мало-мальски готовый рискнуть наёмник. Похоже, нам с Конте придётся затаиться надолго.

Сердце сжалось, как сжималось каждый раз при мысли о Конте. Я надеялась, что Тень дал ему выбраться. Потому что, если бы Тень не сдержал своего слова, всё потеряло бы смысл.

«Всё и так потеряло смысл, Дара», — напомнила я себе. Конте и Тень сойдутся в поединке, и Конте убьёт его или умрёт сам. Я видела его глаза. Это были глаза человека, у которого была лишь одна цель — отомстить. И его не отговорить и не переубедить.

Впрочем, хотела ли я его переубеждать? Я определённо не испытывала к Тени нежных чувств. Каждый раз при встрече с ним моя жизнь висела на волоске. Более того, Тень всё ещё искал наше убежище, чтобы уничтожить нас раз и навсегда.

Так почему же тихий маленький голос внутри меня мечтает, чтобы было иначе?

Я вздохнула. Без бутылки хорошего вина тут не разобраться.

Луна осветила улочку, сияя холодно и ярко. Я задумчиво посмотрела вверх Что ж, раз этой ночью модно бегать по крышам, присоединюсь-ка я к этой традиции.

Я подтянулась, гибкая и лёгкая, без труда залезла на крышу первого этажа, снова подтянулась, забралась ещё выше — и вскоре ночной город уже расстилался у меня под ногами. Я бежала, пригибаясь, застывая за трубами, осторожно просматривая путь вперёд, — и наслаждалась.

Свобода. Пусть это было иллюзией, обманом, — но я чувствовала себя свободной, и город в эту минуту принадлежал мне.

Неужели Тень чувствует себя так всё время? Ведь за ним, в отличие от меня, не охотятся, и он может ходить где пожелает. Его боятся, ему завидуют, им восхищаются. Должно быть, он поистине ощущает себя владыкой Рин Дредена.

Пока поводок, на котором держит его Триумвират, не натягивается вновь.

Далеко слева я вдруг увидела тёмные фигуры. Луна скрылась за тучами, и я ничего не могла разглядеть, но меня внезапно будто толкнуло какое-то странное чувство. Словно то, что происходило там, было связано со мной.

А потом я ощутила в груди знакомый жар.

Я чувствовала этот жар только дважды, и оба раза Тень вдруг оказывался рядом. Ошибиться я не могла. Или это всё-таки лишь дурацкое совпадение?

Был лишь один способ это проверить.

Опрометчиво, безрассудно, глупо — но иначе поступить я не могла. Я глубоко вздохнула — и бросилась бежать навстречу тёмным фигурам.

И увидела его почти сразу же.

Высокая фигура в развевающемся на ветру плаще с призрачными крыльями, раскинутыми за спиной, быстрая и опасная. И такая знакомая.

Тень.

Тень в окружении вооружённых убийц. И расклад сил явно был не в его пользу. Он… чёрт, он мог пропустить удар в спину в любой момент!

Моё сердце забилось быстрее, и, уже не отдавая отчёта в том, что делаю, я кинулась вперёд, доставая из ножен клинки.

Тень явно дрался насмерть, двигаясь неимоверно быстро. Он владел катаной так, как я владела своими короткими клинками: она была его рукой, его продолжением. Острое лезвие, на котором поблёскивал лунный свет, рассекало воздух, словно шёлк, и я с дрожью заметила, что оно уже было в крови. Короткий бросок, и один из наёмников отпрянул, схватившись за сгиб локтя.

Но тёмных фигур вокруг Тени было семеро: мёртвым лежал лишь один. А семеро могли победить любого одиночку. Даже Тень.

Но не двоих.

Меня ещё не заметили, и в этом была моя удача. И, возможно, наше общее спасение.

Я сжала губы и перекатилась по крыше, приземляясь в полуприседе. Пусть кто-нибудь ещё дерётся честно. Я буду драться, чтобы победить.

Мой удар локтем в живот заставил наёмника в чёрном согнуться пополам. Я умелым выпадом подрезала его сухожилия — и поймала знакомую холодную усмешку.

Тень меня увидел — и узнал этот удар.

В следующую секунду на меня ринулись сразу трое. Ох, чёрт, чёрт, чёрт…

— Спиной к спине, — услышала я негромкую команду.

Время остановилось. Один-единственный миг я и Тень глядели друг на друга. В моих глазах, я знала, были изумление и неверие: он доверяет мне свою спину? Он — будет биться со мной бок о бок?

А в его глазах…

Я не увидела там благодарности или признательности — лишь ту же вечную холодную уверенность. Но там, за ней, я вдруг увидела нечто другое. Напряжённое ожидание. Словно он ждал от меня каких-то эмоций… узнавания. Хотел, чтобы я вспомнила что-то?

Неважно. Потом.

Я взлетела в прыжке, раскидывая руки, отбивая сразу полдесятка выпадов, — и мы встали спиной к спине, Тень и я.

— Любишь ты проводить время весело, — успела бросить я.

— Тебя сюда не звали, — спокойно заметил он. — И ты всё ещё можешь уйти. Это не твой бой.

— Ха. Думаешь, эти меня выпустят?

Я обвела взглядом безликие капюшоны. Надо же, стражники не врали: острая сталь коротких мечей и впрямь была зачернена. Мерзавцы хорошо подготовились.

— Пожалуй, нет, — проронил Тень. — Что ж, начнём.

Глава 18

Убийцы медленно кружили вокруг нас, готовясь напасть. Словно хищники, чующие кровь…

А потом я случайно коснулась бока Тени локтем — и замерла: он был мокрым от крови.

— Ты ранен, — едва слышно прошептала я. — И серьёзно.

— Молчи.

Семеро на одного раненого. Без меня у Тени не было бы шансов. Он погиб бы на этой крыше.

…И всё ещё может погибнуть. Мы оба можем остаться здесь навсегда.

— Довольно миндальничать, — произнёс властный голос под одним из капюшонов. — Принесите мне его голову.

— Кстати, — произнесла я. — По какому поводу вечеринка? И где закуски и девочки?

— Ещё спроси, кто их нанял, — холодно бросил Тень.

— А ты забыл спросить?

— Какая разница?

Я усмехнулась. И впрямь. Главное, что сейчас здесь будут трупы.

Я легко отбила первый выпад, и сталь зазвенела, когда я парировала вторую атаку. А потом я перестала думать. Семеро, их всё ещё было семеро — и мы должны были выстоять, не рассуждая. Не было времени думать о доверии или ненависти — мы вышли против семерых и должны были защищать свои жизни.

Трое метнулись ко мне одновременно, и я ощутила вспышку страха. Но слева хлестнула катана, полоснув первого из атакующих по горлу, и испуг, отчаяние, боль мгновенно сменились эйфорией. Я крутанулась, пнула ногой второго противника в живот — а третий напоролся на мой меч.

Они против нас — и выстоим только мы. Убей или умри. Защити то, что тебе дорого — ибо нет пути назад.

Значило ли это, что Тень был мне дорог?

— Конте, — выдохнула я, отбивая сразу две атаки. — Если ты убил его…

— Он жив, — последовал короткий ответ.

— И на свободе?

— К моему большому сожалению. — За спиной послышался свист катаны и дикий вопль. — Это всё, что ты хотела узнать?

— Пожалуй, да, — хрипло сказала я. — Посиделки за бокалом вина устроим позже.

— Рад это слышать.

Мы отражали удары без устали, опираясь друг на друга. Это было не так, как с Конте, насмешливым, лёгким и расслабленным. От него шло тепло, дружба, доверие. Тень… Тень был холодным камнем. Я не могла сказать, что я доверяла ему. Но каждую секунду боя я чувствовала абсолютную уверенность, что ко мне он не подпустит никого.

И я собиралась ответить ему тем же. Я прикрою ему спину — и раненый бок тоже.

— Тридцать тысяч золотом, — крикнул вожак, перестраиваясь и оказываясь напротив меня. — Хочешь прожить всю жизнь, как королева?

Я чуть не сбилась с ритма. Тридцать тысяч…

…На пятьсот монет в год я могла бы купаться в роскоши. Чёрт, да мне хватило бы и ста.

Я не могла обернуться, чтобы взглянуть Тени в лицо. Но я всем телом чувствовала его напряжение. Стоит мне сделать один-единственный выпад…

Достаточно короткого удара в спину, чтобы он упал и не видел больше никого и ничего. В эту секунду жизнь Тени была в моих руках.

Другое дело, что тридцать тысяч мне после этого никто не даст. Впрочем, как знать?

— Надо же, — отозвалась я вожаку в тон. — И кто же это у нас такой щедрый?

— Правда хочешь это знать?

— Должна же я поблагодарить такого великодушного нанимателя.

Вожак засмеялся:

— Что ж, так и быть, расскажу. Правда, ей будет интересно, Тень? Это твой…

Сталь над моей головой свистнула: я едва успела пригнуться. Катана взлетела в мощном замахе, высекая искры о короткий меч вожака, который тот едва успел подставить. Я слышала тяжёлое дыхание обоих: два клинка скрестились, сталь пыталась рассечь сталь…

…И вожак не удержал защиту. Тень легко отвёл его меч в сторону — и нанёс удар.

Вожак рухнул на колени, схватившись за горло. Между его пальцами текла кровь.

Какое бы имя он ни хотел произнести, он больше ничего не скажет.

Трое убийц, оставшихся в живых, торопливо отступили. Чёрт. Если они сбегут, то вернутся с подкреплением. А Тень был ранен, и я уже устала.

Тень тяжело дышал за моей спиной. Я выставила клинок в сторону убийцы в капюшоне, медленно отступающего к краю крыши.

— Покончим с этим, — бросила я в сторону Тени.

— Полностью согласен.

Его катана с шуршанием влетела в ножны. Я изумлённо обернулась — и успела увидеть, как в руках Тени появляются миниатюрные арбалеты.

Две стрелы нашли цель одновременно. Оба убийцы повалились наземь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Последний наёмник зашатался на краю крыши. Капюшон с него слетел, и я видела обветренное лицо, изборождённое шрамами. Скольких он успел убить, интересно?

— Отойди, — холодно сказал мне Тень.

Я отступила с линии огня.

Призрачные крылья за спиной Тени схлопнулись, и он медленно, даже замедленно подошёл к наёмнику. Тот выставил перед собой меч. Сдаваться он явно не собирался.

А Тень был безоружен.

— Не сходи с ума, — проговорила я, шагая вперёд с клинками наготове. — У него меч!

— Это неважно.

Тень остановился прямо перед лезвием меча. Наёмнику хватило бы одного-единственного движения, чтобы проткнуть ему грудь.

И он выглядел готовым это сделать.

— Мразь, — выплюнул он в мою сторону. — Подзаборная шлюха, за тобой придут, ты десять раз пожалеешь, что ввязалась в это, тебя…

Дальше последовала такая отборная брань, что я поморщилась.

— Он хочет высказаться напоследок, потому что знает, что я никого не оставляю в живых, — спокойно сказал Тень. — Никого и никогда. Правда?

В глазах наёмника мелькнуло отчаяние. А потом он сжал рукоять, и выражение на его лице сменилось свирепой решимостью. Я не успела ничего сделать: меч в его руке змеёй скользнул вперёд. Прямо в грудь Тени.

Которого уже не было на месте.

Лёгкий шаг влево, разворот — и наёмник заорал, падая на колени с вывернутой рукой. Меч оказался в руке у Тени.

— Я убиваю, — негромко напомнил Тень. — Всегда. Но сначала я хочу узнать время и место. Где и когда вы должны были получить деньги?

— Это только Кепеш… только он знал… чтоб тебя!..

— Ложь. Ваш Кепеш мог двадцать раз погибнуть от моей руки: у вас должен быть запасной план. Где и когда? Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если будешь молчать.

— И своей девки не постесняешься? — зло бросил он.

— А, так ты хочешь, чтобы я отдал тебя ей? — невозмутимо поинтересовался Тень. — Она из Янтарного квартала, знаешь ли. Представляешь, какие точки на твоём теле она знает? Мастерство палачей Триумвирата меркнет перед её искусством.

Судя по лицу наёмника, он очень живо представил мои воображаемые умения. Он с ненавистью сплюнул.

— В куртке Кепеша… письмо.

Тень не кивнул, не поблагодарил — не произнёс ни слова. Вместо этого он коротким движением человека, который делал это десятки раз, вонзил меч наёмнику в грудь. Короткий хрип дал мне знать, что в живых, кроме нас, на крыше не осталось никого.

— Все восемь мертвы? — спокойно поинтересовался Тень.

Я быстро, привычно наклонилась над каждым из наёмников по очереди, предварительно отбросив их мечи в сторону. Тень стоял совершенно неподвижно. Впрочем, не мне было жаловаться: в бою он принял на себя львиную долю опасности.

— Все мертвы, — наконец сказала я. — У вожака и впрямь есть с собой письмо. Я его не тронула. Хочешь его забрать?

— Да. Сейчас…

Тень сделал один-единственный шаг вперёд.

И потерял сознание.

Глава 19

Я стояла в окружении девяти лежащих окровавленных тел, и только в одном из них теплилась жизнь. Мой смертельный враг, с которым мы только что сражались бок о бок, был тяжело ранен и беспомощен. Что мне было делать?

Мне потребовалось меньше минуты, чтобы разодрать две относительно целые — и поразительно чистые — рубашки мёртвых наёмников на полосы. Не церемонясь, я сделала то же самое с одеждой Тени, всё ещё лежащего без сознания, и обнажила его бок. Рана, чёрт её подери, оказалась глубокой. Пригодилось бы что-нибудь из крепкого алкоголя, чтобы обработать её, но под рукой не было ничего, так что мне пришлось промыть рану остатками настойки с вербеной. И быстро, крепко забинтовать.

— Да, убить тебя и бежать мне тоже приходило в голову, — пробормотала я, завязывая последний узел. — Я здорово посмеялась над этой идеей.

— Почему? — раздался негромкий голос.

Тень открыл глаза и смотрел на меня.

Я вздохнула.

— А ты смог бы меня прикончить и уйти?

Едва заметная усмешка в его глазах.

— Я бы поступил с тобой точно так же, — произнёс он всё так же негромко. — Перебинтовал твои раны и сделал бы всё, чтобы ты осталась жива. А вот потом…

Мы молча смотрели друг на друга. В отличие от меня, Тень был достаточно силён, чтобы, будь он здоров, а я ранена, подхватить меня на руки и унести туда, куда ему заблагорассудится.

— Любая тюрьма по твоему выбору, да? — произнесли мои губы. — Ты бы бросил меня за решётку. Потрясающе. Знаешь, насколько там отвратительные завтраки?

— Поверю тебе на слово. Никогда не был в тюрьме. — Тень приподнялся на локте и коротко выдохнул. — Ответ на твой вопрос — я не знаю. Мне нужно оказаться на твоём месте, чтобы я понял, как поступлю.

— Что ж, я поняла, как поступлю, — в тон ему сказала я. — И тюрьма в эти планы не входит.

Тень с усилием сел, оглядывая крыши.

— Драка привлекла внимание, — очень тихо сказал он. — Нужно убираться отсюда, потому что сил на вторую стычку у меня нет, а вот желающих получить мою голову найдётся полным-полно. Да и тебе, — он прошёлся взглядом по моему окровавленному рукаву, — вряд ли стоит оставаться на виду. Эреб уже отдал распоряжения. Десять тысяч за голову Конте, и тысячу — за твою.

— Я могла бы разбогатеть.

— Уверен, гроб тебе на эти деньги закажут роскошный.

Тень поморщился, попытавшись встать, — и я поняла, что он вот-вот упадёт. Лицо его было таким бледным, словно крови в нём не осталось вообще.

Выхода не оставалась. Я присела рядом и подставила ему плечо.

— Это ненадолго, — предупредила я.

Тень прикрыл глаза:

— Ты ведь понимаешь, что сегодняшний вечер…

— …Не считается, — закончила я. — Я просто не дала тебе умереть. Так получилось. Восемь на одного: я этого не люблю. И закончим на этом.

Его пальцы на миг задержались на повязке, и он кивнул.

— Спасибо.

— Ага, — вздохнула я. — Перемирие до утра?

— Очевидно.

Тень молча опёрся о моё плечо, сжал губы, явно подавляя стон, и встал. Я обхватила его за плечи, и вместе мы шагнули вперёд.

— Неподалёку есть… погребок торговца очень неплохими винами, — произнёс Тень отрешённо. — Комнату наверху он сдаёт любителям… хорошо пообедать, но по ночам она пустует, и, по счастью, я знаю, где он держит ключ.

— Тоже любишь хорошо пообедать? — хмыкнула я.

— Просто многое замечаю. Кстати, у него и впрямь неплохое вино.

Мы медленно прошли по крыше, и Тень осторожно опустился у тела вожака. Зашуршала ткань, и в следующий миг у Тени в руке появился свёрнутый вдвое лист бумаги. Я не видела слов: только три строки, написанные мелким бисерным почерком. Несколько секунд Тень задумчиво смотрел на письмо — и, смяв, засунул в карман.

— Ты не будешь его читать?

— Уже прочитал. — Он с усилием поднялся, и я вновь обхватила его за плечи. — Как интересно.

— Ты знаешь, кто их нанял, — утвердительно сказала я.

Лицо Тени сделалось жёстким.

— О да. Но он узнает об этом далеко не сразу.

Я взглянула в его лицо и вздрогнула. Похоже, если Тень выкарабкается, неизвестному нанимателю этих восьмерых не позавидуешь.

В следующую минуту Тень вновь пошатнулся и едва не упал. Я обхватила его крепче.

— Далеко идти? — прошептала я.

— Полквартала. Если на нас нападут, я не смогу тебе помочь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Знаю. — Я помолчала. — Думаешь, я совершила глупость?

— Потому что спасла меня, а не прирезала? — спокойно спросил Тень. — Я ведь и впрямь убил младшего брата твоего Конте. Я не вру. И не испытываю никаких угрызений совести.

Я закусила губу.

— Я не верю.

— Зря.

Из-за облаков вышла луна. Пальцы Тени взяли меня за подбородок, развернули, и наши взгляды встретились.

— Перемирие до утра, — негромко сказал Тень. — Потом я не обещаю тебе ничего. Не могу обещать.

Его глаза странно поблёскивали, и я вдруг вспомнила фразу, которую он сказал Конте. «Если будет нужно, я перешагну через твой труп. От меня это не зависит».

Не зависит… Не может обещать…

— Твоё проклятие, — прошептала я. — Если Триумвират велит тебе убить меня или схватить и доставить во дворец… Ты не сможешь отказаться. У тебя просто выбора не будет. Да?

Несколько секунд Тень смотрел на меня почти с жалостью.

— Дара Незарис, сколько лет ты была охотницей на демонов?

— Девять, — немедленно ответила я. — С самого детства.

— И за все эти девять лет тебе не пришло в голову, что демоны не любят, когда их пытаются убить? И что всё, что произойдёт с неудачливой охотницей, будет встречено другими демонами с полным пониманием?

Я вспыхнула.

— Ты…

— Именно. Забудь о воображаемых проклятиях. Ты с радостью убьёшь и закопаешь весь Триумвират и отойдёшь в сторону, если твой Конте вздумает придушить меня в моей постели. Я же сожгу ваше логово дотла, как только найду, и не пролью ни слезинки, переступая через твой обгорелый труп. Будем реалистами, Дара Незарис.

— Просто Дара, — тихо сказала я.

— Тогда довольно философских бесед. Нас ждёт неплохое вино.

Уходя, я обернулась на мёртвых убийц. Если бы я прошла мимо, сейчас здесь лежал бы Тень. Ночной демон, первый меч Рин Дредена, палач Триумвирата, сеющий ужас и смерть, был бы мёртв.

Конте получил бы отмщение за своего брата. Мерзавцы вроде Эреба лишились бы главной своей опоры. А мне бы никогда больше не пришлось пить снотворное с вербеной и бояться ночных кошмаров.

…Почему же я рада, что он жив? И почему так больно от мысли, что придёт день, мы сойдёмся в бою — и это будет уже не остановить? Я встану, вытирая меч от его крови, — или же он перешагнёт через моё тело и не обернётся. И всё будет кончено.

— По крайней мере, на мне тогда будет куда больше одежды, чем в первую нашу встречу, — пробормотала я.

Тень тихо засмеялся.

— Тоже вспоминаешь? Знаешь, я мог бы предложить тебе ночь в моём особняке напоследок. А утром мы выяснили бы, кто из нас сильнее.

— Вот ещё, — буркнула я. — Сбегу с фамильными бриллиантами и столовым серебром и оставлю тебя висеть на люстре в одних подштанниках.

— Руки коротки.

— Проверим? Так где твой особняк?

Тень указал на деревянную башенку, возвышающуюся в конце соседней улочки.

— Этой ночью — здесь. Нам туда.

— Кстати, — внезапно сказала я, прищурившись, — куда ты шёл, когда на тебя напали? Неужели напиваться вдрызг?

Тень презрительно фыркнул:

— Из-за чего? Из-за того, что полукровка, чьего брата я хладнокровно прирезал, вынудил меня отпустить его? Я разберусь с Конте Мореро в другой раз.

— Ты говорил, что пострадал из-за его семьи, — тихо сказала я. — Неудивительно, если ваш разговор воскресил воспоминания. Что произошло, Тень? Расскажи мне.

Вместо ответа Тень резко закрыл мне рот ладонью.

Я попыталась возмущённо её отпихнуть — и замерла на месте, когда услышала звон мечей внизу.

Я осторожно перегнулась вниз. Стражники в алых мундирах. Четверо.

Мы с Тенью молча смотрели друг на друга. Стоит ему позвать на помощь — и со мной всё будет кончено. Вот только как насчёт него самого? Может быть, наоборот, они будут счастливы добить Тень и меня заодно?

Я была невредима: пара царапин не в счёт. Но я чудовищно устала, я едва держалась на ногах, а Тень и вовсе вот-вот готов был потерять сознание. Да, я могла бы доставить этим четверым кучу неудобств — но они выглядели здоровыми и крепкими ребятами, и у них был неплохой шанс меня скрутить.

— Эй вы, там, наверху! — раздался крик одного из стражников, и я похолодела. — Что тут был за шум, слышали?

Дьявол, нас заметили! Я замерла.

В следующий миг раздался грубый смех, который мог принадлежать кому угодно, только не Тени.

— Тут всё тихо, кроме нас, — хрипло крикнул он, притягивая меня к себе и одним движением расшнуровывая мою куртку до середины. — Шёл к хейко, но по дороге перехватил кое-кого получше. Вот повезло, а?

Он бесцеремонно запустил руку мне за пазуху под сальными взглядами охранников, умело и со знанием дела сжав мою грудь.

— Может быть, это мне стоит закричать, что я подцепила тебя в борделе? — прошептала я.

— Тихо.

Тень повернулся к стражникам и приветственно махнул им.

— Не выдавайте жене, парни! И имейте в виду, наёмницы погорячее хейко кое в чём будут, а?

Он кинул несколько монет вниз, и те упали на мостовую со звоном. Самый низкорослый из стражников бросился их подбирать.

Послышался смех, и стражник, который кричал нам раньше, махнул рукой:

— Проваливайте. И найдите себе уже койку, а?

Я с облегчением двинулась прочь вслед за Тенью. Едва стражники остались позади, Тень пошатнулся и чуть не упал.

— Хейко, — прошипела я. — Вот серьёзно?

— Сама сказала, что это уважаемая профессия, — невозмутимо отпарировал Тень. На бледном лбу блестели капельки пота, но выглядел он, словно его не волновал никто и ничто. — Кстати, красивая грудь.

— Я тебе ещё это припомню, — мрачно пообещала я.

— Обещаю предоставить тебе шанс как можно скорее.

Мы обменялись взглядами, и я молча шагнула вперёд.

И чуть не упала: нога соскользнула, и если бы не Тень, разом обхвативший меня вокруг талии, я упала бы. Хотя он сам едва стоял на ногах. Хотя он мог упасть вместе со мной.

Я моргнула, стоя в его объятьях. Я уже падала вот так раньше, и он ловил меня вот так раньше, и это было на самом деле… верно?

Нет. Не было.

Я выскользнула из его рук. Тень смотрел на меня очень странно.

— Что? — огрызнулась я.

Он медленно покачал головой.

— Ничего. Рад, что ты не упала.

А уж я-то как рада. Чёрт подери, это был настолько долгий день и настолько утомительная ночь… может, и правда взять и напиться, а?

Я покосилась на Тень. Уж этот-то точно не позволит себе лишнего. Что ж, значит, ограничусь одним бокалом, а потом мы устроимся спать на противоположных концах комнаты и будем игнорировать друг друга всю ночь. Ведь так и будет, да?

…Почему-то эта мысль тоже мне о чём-то напомнила. Вот только о чём?

— Идём, — бодро сказала я. — Надеюсь, там и впрямь есть хорошее вино.

Тень кивнул, не отрывая от меня странного взгляда.

— Да, — наконец произнёс он. — Уверен, это будет незабываемая ночь.

Глава 20

Я изумлённо замерла посреди комнаты. Мне показалось, что я попала в роскошный будуар восточной красавицы, а не в скромные апартаменты над винным погребком.

— Ничего себе башенка, — промолвила я, подходя к окну. Решетчатые деревянные ставни были полуоткрыты, и лунный свет привольно падал внутрь на сиреневые и голубые подушки с золотыми кистями, разбросанные по мягким коврам.

Тень отстегнул катану и отложил арбалеты. Помедлив, я последовала его примеру. Клинки звякнули, и мы оба остались безоружными.

Что ж, перемирие так перемирие.

Я разулась и оглядела комнату. В стороне стояли два кальяна, выполненные из цветного хрусталя, а на подставке для вин поблёскивали две дюжины бутылок с названиями, от которых бы пришёл в восторг любой ценитель. На инкрустированном костью столике ждали своего часа массажные масла, а на полу красовалась чаша с сушёными финиками, персиками, орешками и манго.

— С голоду мы точно не умрём, — заключила я.

— Как ни странно, мне немного не до еды, — произнёс Тень, опускаясь на подушки. Я заметила, что его бледность пошла на спад: он выглядел куда лучше, чем четверть часа назад.

— Ты… исцеляешься?

— Слишком медленно. — Он закрыл глаза. — Мне нужен отдых.

— Тогда не буду тебе мешать. — Я подошла к стойке с бутылками и выбрала лёгкое южное вино из виноградников Чед Наты. — Налить тебе?

— Нет, что ты, я пришёл сюда, чтобы вести совершенно трезвый образ жизни, — рассеянно отозвался Тень. — Кстати, ты была права, Дара Незарис.

— В чём?

— Я и впрямь хотел напиться. По счастью, убийцы этого не знали: я не афиширую свои привычки.

— И часто ты напиваешься в одиночестве?

Тень помолчал, перебирая левой рукой кисти на подушке.

— Никогда.

Это было… неожиданно. Я знала, что весь мир Конте пошатнулся, перевернулся и разбился вдребезги после того, как он узнал о смерти младшего брата. Но я не подозревала, что убийца его брата чувствует то же самое.

— Расскажи мне, — тихо попросила я.

Тень покачал головой.

— Может быть, позже. Не люблю об этом вспоминать.

— О том, как ты убил Ниро Мореро? Или о том, что семья Конте сделала с твоей?

— И о том, и о другом.

Я подошла к резному узкому буфету, который был настоящим произведением искусства, и достала два бокала. Мягко поставила их перед Тенью и устроилась рядом, разливая вино.

— Напьёмся? — хмыкнул он.

Я пожала плечами:

— Может быть. Перемирие до утра, помнишь?

Тень кивнул, отхлёбывая вино. Помолчал, покатав капли на языке.

— Да, — наконец сказал он. — Я проиграл сегодня, и это меня гложет. Проклятая люстра. Вы оба были в моих руках, но я недооценил Конте Мореро. Больше я такой ошибки не сделаю.

Я покосилась на него.

— А ведь ты рад, что нам удалось уйти, — задумчиво сказала я. — Да, ты в ярости от проигрыша, но ты не хотел отправлять Конте на казнь вот так, верно? Ты хотел сойтись с ним в поединке, причинить ему боль, напомнить, кто убил его брата. Отомстить. Потому что ты почему-то считаешь, что в горестях, которые его отец доставил твоей семье в прошлом, есть и его вина.

— Есть. Потому что это его отец хотел убить меня сегодня.

Я чуть не выронила бокал.

— Ч-что?

— Его отец всегда был выскочкой, — произнёс Тень. Без толики презрения, скорее задумчиво. Словно он начал уважать отца Конте за его поступок. — Джейме Мореро… я удивляюсь, как он вообще смог попасть в Подземье. Но, должно быть, смазливое личико открывает многие двери.

Я хмыкнула:

— Тебя тоже нельзя назвать некрасивым, знаешь ли.

— Мне поблагодарить тебя за комплимент?

— Спасибо, не надо. — Я допила бокал и отставила его. — Лучше расскажи мне об отце Конте. Мы виделись, но я мало о нём знаю.

— Вас объединяет общая профессия, — невозмутимо произнёс Тень. — Раз уж ты почётная хейко, тебе стоит знать, что Мореро-старший начинал похожим образом. Спутник… для удовольствия. Более грубых терминов леди не используют.

— Массаж, лепестки роз в постели, чуткие пальцы, внимательный слушатель?

— И другие плотские радости, разумеется. Но он ни разу не задерживался у одной демонессы долее двух месяцев, хотя они были от него в восторге. Понимаешь почему?

Я задумалась. Если отец Конте в итоге женился на неизвестной мне демонессе…

— Это и было его целью, — внезапно сказала я. — Жениться. Обрести статус в Подземье.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— О да. И он, как видишь, своего добился.

— Рискованно. Пойти на смешанный союз…

— Не просто смешанный союз. В жилах Конте Мореро течёт самая благородная кровь в Подземье. Я не зря сказал о древнейшем роде.

Я смутно припомнила что-то такое.

— Древнейший род?

— Императорский, — просто сказал Тень. — Не чета безродному сироте вроде меня. Впрочем, твоему другу, судя по всему,наплевать — если он вообще знает об этом.

Мои руки машинально разлили вино по бокалам. Я мимоходом отметила, что они совершенно не дрожали. На дне бутылки остался мутноватый осадок, и я отставила её в сторону.

— Я тебе не верю, — очень спокойным голосом сказала я. — Не может быть такого, чтобы мальчик-полукровка императорского рода остался в живых. Это просто слишком невероятно. Если бы все демоны знали об этом, он давно был бы мёртв.

— Разумеется. Поэтому об их с братом происхождении не знает практически никто. Когда дочь императора сошла с ума и объявила отцу и брату, что выходит замуж, её заставили сменить имя.

— И лицо?

— Члены императорской семьи носят полумаски. Подземье велико: никто не догадывался, на ком именно женился Мореро. Знали лишь, что она издалека.

Императорский род. Императорская фамилия. Я обхватила голову.

— И Конте… знает?

На лице Тени появилась холодная улыбка.

— Почти уверен, что нет.

Я моргнула:

— Нет?

— О, теперь-то ты с ним поделишься. Но до сегодняшнего дня Конте Мореро не знал ничего — если, конечно, ему не рассказал отец. Впрочем, очень вряд ли. Такие тайны уносят в могилу.

У меня не находилось слов. Конте, мой добрый старый Конте — императорского рода? Внук императора? А Тень… прирезал другого внука императора?

Я растерянно смотрела на Тень. Тот кивнул на бутылку:

— Принеси ещё одну. А лучше две. В буфете должны быть крекеры и мягкий сыр: хозяин держит тут свежий.

— И меняет его каждый вечер?

— Ради таких гостей, как я? — В голосе Тени скользнуло знакомое высокомерие. — Безусловно.

Ноги сами донесли меня до деревянной подставки, и я взяла первые попавшиеся бутылки, даже не взглянув на этикетки. Впрочем, Тень, легко выбив пробку, одобрительно хмыкнул.

— Откуда ты всё это знаешь? — наконец сказала я. — О Конте, о его отце, о том, как дочь императора сменила имя? Держу пари, даже Триумвират этого не знает.

— Верно. Хотя новый глава Триумвирата, который и привёл меня за собой из Подземья, знает, и вам с Конте очень следовало бы его опасаться. Скоро мы узнаем, где вы прячетесь.

— Предлагаешь нам убираться из города?

— Это вам уже не поможет.

Я поёжилась от спокойной уверенности в его голосе. Впрочем, Тень наверняка хотел напугать меня, верно? На его месте я пыталась бы сделать то же самое.

— Но зачем ты хочешь, чтобы Конте узнал о своём происхождении? — наконец спросила я.

— О, я планировал это сделать при личной встрече — наедине, без свидетелей. Мне хотелось заглянуть в его глаза: порой я любопытен. — Тень ухмыльнулся. — Увы, нас всё время прерывали. Но так тоже сойдёт: твоим честным глазам он скорее поверит. Потом перескажешь мне всю сцену, только не забудь про выражение его лица.

— Я серьёзно. Почему?

— Потому что время пришло. Потому что это неплохой способ выманить его на свет, и я его ещё не испробовал. И потому что мне очень любопытно, что он будет делать. Сейчас, когда брат мёртв, он единственный наследник короны. Старый император только что умер, и правит его единственный выживший сын, Адриан. Мать Конте была его сестрой.

— То есть Конте — его племянник.

— Верно. Детей у Адриана нет. Понимаешь, что это означает?

— Единственный наследник короны, — глухо сказала я. — Полукровка.

— Именно. — Тень положил руку на рукоять катаны и поморщился, случайно задев раненый бок. — Если бы я не убил его брата, их было бы двое. К счастью, полдела уже сделано.

Я закусила губу:

— Ты не просто так прибыл из Подземья после смерти старого императора. Тебе дали задание найти и убить Конте?

— В том числе. И я близок к цели.

— В подвале и в особняке Эреба тебе это не удалось, — заметила я. — Может, ты не так уж к этому и стремился?

— Допустим, в то время у меня была задача поважнее.

— Ну да. Забрать ценного пленника, спасти маску Триумвирата. Но признай: ты испытываешь облегчение, когда думаешь, что Конте всё ещё жив. — Мои глаза сузились. — Потому что он важен для тебя. И ты хочешь сойтись с ним в поединке по-настоящему, а не просто увидеть, как его проткнут мечом по твоему приказу.

— Может быть. А может быть, и нет.

Тень отхлебнул из бокала и отправил в рот ломтик предусмотрительно нарезанного мной сыра.

— Неплохо, — заметил он. — Что до твоих вопросов… ты забыла ещё одну причину, по которой я так хорошо знаком с семьёй Конте Мореро. — Его голос сделался холодным. — Потому что Джейме Мореро сломал мою жизнь.

— Как? — тихо спросила я.

— Моя мать мертва по его милости, и не одна она. А я потерял дом и имя. Впрочем, — Тень усмехнулся, — по большому счёту у меня их никогда и не было.

В тишине были слышны лишь далёкие пьяные вопли с соседней улицы. Лицо Тени было неестественно спокойным, но мне почему-то пришла в голову мысль, что, будь пьяница достаточно близко, Тень бы перерезал ему горло, не моргнув глазом.

Тень повертел в пальцах опустевший бокал и налил себе ещё.

— Джейме Мореро воспользовался связями, которые получил из-за своего… очень удачного брака. Он не любил Подземье: как я понял, он сильно жалел о том, что вообще решил туда попасть. Но бежать голым и босым он, разумеется, не хотел — и сделал то, что любой достаточно беспринципный жиголо сделал бы на его месте.

— Что?

— А ты не догадываешься? У него были влиятельные любовницы среди высших демонесс: на других он и не смотрел. Он знал их привычки, знал, когда они ложатся спать, знал о потайных ходах и тайных дверцах. Он видел их нагими во всех возможных смыслах. И он продал эти знания за ту цену, за которую их были готовы купить. Я видел записки, написанные его рукой: именно так я узнал почерк.

— Твоя мать была одной из его любовниц, — тихо сказала я. — И он продал её тоже.

— Моя мать… — Тень сжал внутренний карман плаща, словно там было что-то, напоминающее ему о ней. — Тебе достаточно знать, что за следующие два года некто методично уничтожил ещё три дома, и знания, полученные от Мореро, ему очень помогли.

— И твоя семья была среди них.

Короткая заминка.

— Да.

— А семья Конте? Получается… — Я запнулась. — Джейме Мореро… сдал и свою жену? И Конте… — мой голос задрожал, — Конте понятия не имеет, что его собственный отец виновен в гибели его матери! Ты мог бы рассказать ему!

Лицо Тени было камнем. Стеной. Непроницаемой завесой.

— А он бы мне поверил?

Я прикрыла глаза ладонью. Невозможно. Немыслимо. Как можно предать мать своего ребёнка? Своих сыновей?

— Но зачем брать Конте с собой из Подземья? — прошептала я. — Почему не бежать одному?

Короткая усмешка.

— Ты забыла, что Конте всё ещё императорской крови, а, значит, имеет куда большую ценность, чем ларец с драгоценностями. Никогда не знаешь, когда понадобится наследник престола, верно?

— А Ниро Мореро, его младший брат…

— Оказался лишним и остался в Подземье. Он пытался выжить… но куда менее успешно, чем я. Я всего лишь довершил неизбежное.

— Ты знал его? Ниро?

Тень смерил меня странным взглядом. Так, словно я задала совсем уж глупый вопрос.

— Что тебя удивило? — нетерпеливо спросила я.

— Так… пустяки. Я ведь не рассказывал тебе о Ниро раньше, не так ли? По крайней мере, на твоей памяти?

— Нет.

— Разумеется, нет. Гильдия Клинков обучала его, как и меня. — Тень помолчал. — Но это долгая история. И этой ночью я ею делиться не собираюсь.

Наступила тишина.

— Ты знаешь, кому Джейме Мореро продал свои секреты? — тихо спросила я. — Кто устроил все эти нападения и убил тех женщин? Его мать и твою?

— У меня есть лишь подозрения. Без доказательств они бесполезны. — Лицо Тени было очень спокойным. — Но я умею ждать.

Глава 21

Он залпом выпил бокал и отставил пустую бутылку. Без слов я поднялась за следующей.

Её мы распили молча. По моему телу пошло сладкое тепло, и я прикрыла глаза, расслабляясь. Не буду думать о чудовищных новостях. Забуду о них до утра. Завтра мы с Конте придумаем что-нибудь вместе: теперь, когда мы знаем, кто такой Эреб, мы можем потянуть за эту ниточку и добраться до других масок Триумвирата…

…Ведь у нас есть время, правда? Тень отчаянно желает нас найти, но как ему это удастся? Склеп надёжно скрыт. Не существует такого способа, чтобы…

Я вдруг замерла. Жар в груди. Жар, указывающий мне на присутствие Тени. Сначала на лестнице, потом чуть дальше, а потом — через пару улиц. Ещё немного, и…

— Когда ты дрался с теми восемью, я почувствовала, что ты близко, — хрипло сказала я. — Почему? Потому что я пробовала твою кровь?

— Да, — ровно ответил Тень. — И, отвечая на твой следующий вопрос, я тоже чувствую твоё приближение, когда ты неподалёку.

— То есть когда я бежала к тебе по крышам…

— Я был крайне… раздосадован, — сухо сказал он. — Потому что вполне мог справиться без тебя.

— Угу. В одиночку. Раненый. Против восьмерых. Рассказывай мне сказки.

Тень коснулся повязки на боку и поморщился:

— Я смогу драться уже завтра. А вот ты легко могла там и остаться.

— Я дерусь не хуже тебя.

— Ошибаешься.

Наши взгляды скрестились, как клинки.

— И что, теперь я буду чувствовать тебя через весь город? — резко спросила я. — Может быть, ты надеешься таким способом найти наше с Конте убежище?

— На таком расстоянии это получится весьма приблизительно, — пробормотал Тень, потянувшись за бутылкой. Его рука чуть дрогнула, разливая вино по бокалам. — Если бы я мог этим воспользоваться, уже воспользовался бы, но, увы, капли крови тут недостаточно. Это лишь приятное… дополнение, как я тебе уже говорил.

— Дополнение к чему? — резко спросила я. — Говорил когда? Что происходит, Тень?

— Много же тебе понадобилось времени, чтобы об этом спросить.

Я взглянула в его глаза. Они были абсолютно ясными, а речь его — кристально чистой: он выговаривал слова предельно чётко. Но что-то подсказывало мне, что он был пьян вдрызг. Как и я, кажется.

— Снотворное с вербеной, — произнесла я. — Зачем Конте велел мне его пить? Что со мной может произойти во сне?

— Сны, — просто сказал Тень.

— И всё?

Холодная усмешка.

— А тебе мало? Хочешь заняться любовью наяву?

— Мы… занимались любовью? Во сне?

— Пока нет. Но сейчас мы оба не спим, правда? И так гораздо интереснее.

Не отрывая взгляда от меня, Тень приподнялся и легко освободился от плаща. Отшвырнул в сторону полуразрезанный жилет и принялся расстёгивать рубашку.

— Что ты делаешь? — дрогнувшим голосом спросила я.

— Ну, ты же хочешь узнать, что может произойти во сне, — задумчиво сказал Тень, не отрывая от меня взгляда. — Раздевайся.

Так. Кажется, кто-то из нас выпил слишком много.

— Ни за… что. — Я попыталась приподняться, но комната качнулась. — Рассказывай про сны… так. Без… иллюстраций.

Полуобнажённый Тень тихо засмеялся.

— Хотя бы сними куртку.

Я поколебалась — и дёрнула шнуровку. Верхние пуговицы рубашки были расстёгнуты, и взгляд Тени тут же прикипел к моей груди.

— Иди сюда.

У меня было определённое чувство, что где-то я это уже слышала.

И мне очень хотелось подчиниться.

Впрочем, какого чёрта? Это ведь ничего не значит.

Я осторожно поставила полупустой бокал — что-то подсказывало мне, что выпила я уже достаточно, — и медленно опустилась на колени рядом с Тенью. Сбросила куртку, не отводя взгляда от него, и положила ладонь на его обнажённую грудь.

— Я уже видела тебя таким, — прошептала я. — Во сне.

— Да.

— Почему я ничего не помню?

Тень разглядывал меня со странной улыбкой:

— А ты часто помнишь свои сны?

Его пальцы скользнули по моим волосам, запутавшись в них, а дыхание обожгло мне лоб. Мы оба были совершенно пьяны, но ни его, ни меня, кажется, это не заботило.

Я провела ладонью по его груди, спустившись ниже. Коснулась тёплой и гладкой щеки второй рукой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И чем же мы занимались во сне, Тень? Как далеко мы зашли?

Его руки с неожиданной силой привлекли меня к себе, сжимая мою спину сквозь тонкую ткань рубашки.

— Не так далеко, как тебе бы хотелось.

Я задержала дыхание, изо всех сил стараясь не вдыхать его запах.

— Может быть, напротив, не так далеко, как хотелось бы тебе?

— Мне? — В голосе Тени появилось прежнее высокомерие. — Как ты думаешь, в этом городе есть хотя бы одна женщина, которая мне откажет?

Я скользнула взглядом по его профилю. Был ли он неправ?

— Хочешь сказать, я тоже соглашусь?

— А ты откажешься?

Мы замерли друг напротив друга.

— Будь это в твоей власти, — прошептала я, — ты прекратил бы эти сны немедленно?

Его губы дрогнули, но он не сказал ничего. Я торжествующе улыбнулась:

— Ты всё-таки хочешь меня. Куда больше, чем я тебя.

— Сложно не хотеть привлекательную обнажённую девушку, — пробормотал Тень мне в волосы. Его пальцы заскользили вдоль воротника моей рубашки, горячие, умелые, страстные. — Я хочу, чтобы ты разделась. Я привык к тебе раздетой. Какая разница, где откровенничать — наяву или во сне? Утром ты всё равно… не вспомнишь…

Его губы спустились по моей шее, целуя меня настойчиво, жадно и почти нежно. Кончик языка плеснул по ключице, и я еле удержалась, чтобы не застонать.

— Прекрати, — прошептала я, но не сделала ни движения, чтобы освободиться.

— Рассказать тебе о наших снах? О тебе и обо мне?

— Да, — вырвалось у меня.

— Ты говоришь мне, что я в них другой. «Настоящий» Тень. Но правда в том… — Тень на миг задумался, — что ты тоже… другая. Ты позволяешь себе себя. Не следишь за каждым своим словом и движением. Ты нравишься мне такой, Дара Незарис.

Я провела пальцем по его подбородку.

— А сейчас, наяву? — прошептала я. — Я тебе нравлюсь?

— Ммм…

Тень моргнул, и его лицо приняло более осмысленное выражение, словно он вспоминал что-то.

— Чёрт, — пробормотал он. — Зачем я об этом вспомнил?

— О чём?

Тень вздохнул:

— Ты ведь ни разу не была с мужчиной. Напиться до бесчувствия со смертельным врагом — ты так представляла себе свою первую ночь? Это будет… не очень-то благородно. С моей стороны.

Я фыркнула:

— А убить меня, пока я невинна, будет достаточно благородно?

— Ты не понимаешь… — Тень прикрыл глаза. — Ты ведь не сама по себе. Ты ученица Конте, его воспитанница, его… не знаю, как точнее это назвать. Я хочу тебя ради тебя. Не для того, чтобы насолить Конте Мореро, отняв твою девичью честь. Но он будет думать иначе, и я не хочу, чтобы эти понятия переплетались. Понимаешь?

Я молча смотрела на него, и Тень покачал головой:

— Нет. Не понимаешь. Я и сам не очень-то понимаю. Но это важно. Это имеет для меня значение.

Он вдруг усмехнулся:

— Но это не повод отказать себе и тебе в некоторых низменных удовольствиях этим вечером, правда?

— Ты всё-таки хочешь…

Его палец коснулся моих губ.

— Шшш. Перемирие, помнишь? Доверься мне.

Из уст Тени это звучало как минимум нелепо. Но я вдруг почувствовала, что и впрямь готова ему поверить. Довериться — сейчас, этой ночью.

И плевать, что будет потом.

Я бросила взгляд на свои клинки, его катану и арбалеты, мирно лежащие на стороне. И едва заметно кивнула.

Тень медленно, почти бережно приподнял меня, укладывая меня спиной на мягкие подушки, и я почувствовала, что тону в них. Потолок качался над головой, луна светила в глаза, яркая и беспощадная, и я скорее почувствовала, чем увидела, как Тень встаёт, подходит к окну и закрывает решетчатые ставни.

— Нам правда снились одни и те же сны? — неожиданно трезвым голосом спросила я. — И ты их помнишь, а я нет?

— Тебе так трудно в это поверить?

Мягким шагом он подошёл от окна ко мне. Тень был босиком, и я залюбовалась его пальцами на ковре, красивыми и прямыми. Видела ли я его без обуви раньше? Видела ли я его обнажённым во сне?

— Я видела тебя без одежды? — спросила я хрипло.

— Хочешь посмотреть?

На его лице не было улыбки. По моей спине прошёл холодок.

— Интересно, чего же ты хочешь на самом деле? — негромко произнёс он, опускаясь рядом со мной. — Опасности? Риска? Ты же любишь опасность, Дара Незарис. Там, в подвале, когда ты стояла перед демонами почти обнажённая. В первую нашу встречу, когда я сорвал с тебя простыню. И сейчас тоже, я ведь не ошибаюсь? Тебе нравится ходить по грани. Тебе хочется на ней танцевать.

— Я…

— Будешь отрицать? А ведь мне достаточно сделать вот это.

Он наклонился надо мной — и у меня перехватило дыхание. За спиной у Тени вновь распустились огромные призрачные крылья, накрывая собой комнату, наполняя меня ужасом, предвкушением — и восторгом. Дьявол, почему меня это так возбуждает? Я же терпеть не могу демонов, я же не выношу Тень, я же…

Я хочу его. Чёрт подери, я хочу раздвинуть перед ним ноги, как девчонка.

И с ума схожу при мысли, что он об этом узнает.

В его руке блеснул небольшой серебристый предмет.

— Что это? — прошептала я.

Тень отставил предмет в сторону.

— Возможно, для другой ночи, — проговорил он, берясь за пуговицы моей рубашки. — А может быть, и для этой.

Я могла бы остановить его, но не стала. Вместо этого я молча глядела, как он расстёгивает на мне рубашку, а потом осторожно дотронулась до повязки на его боку.

— Ты ранен, — прошептала я.

Тень хмыкнул:

— Тогда я буду нежнее обычного.

— А ты нежен с женщинами?

— Иногда.

Я негромко засмеялась:

— Великий и грозный Тень? Это на тебя не похоже.

В его глазах блеснул огонёк.

— Тогда, — низким и опасным тоном произнёс он, — пришла пора показать, каким ещё я могу быть.

Глава 22

В груди гулко бухнуло, но я скрыла враз застучавшее сердце за дерзкой усмешкой:

— Каким именно, Тень? Пьяным вдрызг?

Его руки неожиданно грубо и быстро взялись за ремень моих штанов. Я дёрнулась, совершенно этого не ожидая. И вдруг вспомнила.

«Доверься мне».

Один-единственный быстрый взгляд глаза в глаза — и я медленно убрала ладонь, накрывшую его руку.

Очень медленно.

В следующее мгновение Тень резким рывком расстегнул на мне ремень — и одним движением сорвал с меня всё, что было на мне ниже пояса. Ещё рывок, и он откинул бесполезный комок одежды в сторону. Я осталась в расстёгнутой рубашке — и больше на мне ничего не было.

Тень замер, вглядываясь в моё лицо. Я не знала, сколько у него было женщин, но его умелые, ловкие движения, пока он раздевал меня, враз властно напомнили мне: он был старше и наверняка куда опытнее. Возможно, в Подземье демонессы брезговали сиротой-полукровкой — да Тень бы и не захотел, чтобы до него снизошли. Но здесь, в Рин Дредене, у него не было препятствий: выбирай любую. А Тень умел выбирать.

И этой ночью, кажется, мы выбрали друг друга.

…Или всё-таки нет? Ведь Тень сказал, что не хочет преступать со мной последнюю черту сейчас, когда моя голова кружится от вина. А ещё потому, что они с Конте — смертельные враги, и это будет… неблагородно…

Я тряхнула головой. Неважно. Всё было неважно.

— Поступи со мной неблагородно, — прошептала я. — Какого чёрта мы будем останавливаться на полпути? Сделай со мной этой ночью всё, чего мы оба хотим. Представляешь, как мне будет обидно проткнуть тебя насквозь и так и не узнать, каков ты в постели?

— Каков я в постели, когда я пьян вдрызг?

Мы засмеялись одновременно.

В следующий момент в руке Тени возник знакомый серебряный предмет, и я вдруг увидела, что это было. Маленькая баночка с тёмно-янтарным массажным маслом. Символ Янтарного квартала. Возбуждающим — и дарующим наслаждение.

Палец Тени нырнул в жидкий янтарь — и кончик его пальца провёл черту у меня между ключицами.

— Тебе никогда не делали массаж лицом к лицу? — поинтересовался он негромко. — Думаю, как у хейко… у тебя есть некоторый опыт.

— Я не хейко, — хрипло прошептала я.

— Да ну? Во время нашей первой встречи кто-то убеждал меня в обратном.

Я прикрыла глаза, вспоминая. Хейко делали друг другу массаж, обучаясь, чтобы ублажить клиента лучше. Мягкие руки, спускающиеся на живот, массирующие грудь… разве я не хотела бы попробовать, особенно если массаж будет делать Тень? Обнажаясь передо мной: ведь не только я буду принимать его ласки. Он тоже раскроется, даря мне… нежность?

В следующий миг его рука легла мне на горло.

— Будешь сопротивляться? — серьёзно спросил Тень. — Мне интересно.

Я криво улыбнулась:

— Можно подумать, это тебя остановит.

— Как знать.

А потом слов не было. Только лёгкие мазки, скользящие по коже, ласкающие нежные изгибы, повторяющие очертания мышц. Только горячие пальцы и долгие, мучительно чувственные касания.

Раньше я не догадывалась, что мужская рука, скользящая по колену, может доставить столько наслаждения. Что полуоткрытые губы и ровное, не сбивающееся ни на секунду дыхание может заводить так, словно мы и впрямь занимаемся любовью по-настоящему.

Тень так и не коснулся низа моего живота. Просто массаж. Долгий, расслабляющий массаж: он не возбудил бы меня ни капельки, если бы на месте Тени была умелая женщина-целитель…

…Но передо мной был Тень.

— Чёрт, всё словно происходит во сне, — прошептала я, глядя ему в глаза. — В реальности такого не может быть. Охотницы на демонов не…

— …Не влюбляются в своих палачей? — с иронией спросил Тень.

— Я не влюблена в тебя, — произнесла я, пытаясь не замечать его рук прямо у себя под грудью. — Ни капельки.

— Но это не мешает тебе лежать передо мной почти голой и отчаянно меня хотеть.

Он был неправ. Он ведь был неправ, верно? И я вовсе отчаянно не…

Я тряхнула головой, пытаясь выбить эти мысли из головы.

— Зачем ты это со мной делаешь? — прошептала я.

— Допустим, в эту минуту мне вообще плевать, наяву или во сне это происходит. — Вместе с иронией в голосе Тени вдруг прорезалась хрипотца. — И мне это нравится. Переворачивайся.

— Что?

— Я хочу видеть твою спину. И всё остальное.

Вот насчёт всего остального я совершенно не была уверена. Как далеко я вообще готова была зайти?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В следующий миг Тень бесцеремонно вздёрнул мои руки над головой и перевернул меня лицом вниз. Ещё рывок — и с меня слетела рубашка. Я осталась нагой.

Это зашло уже слишком далеко: я попыталась вырваться.

И замерла, почувствовав между лопаток его губы.

— Дара, — едва слышно прошептал он. — Моя Дара.

— Совершенно не твоя, — возразила я хрипло.

— К дьяволу детали.

Его пальцы, пахнущие маслом, прошлись по моей спине, разминая мышцы. Ребро ладони скользнуло по позвоночнику.

— Знаешь, что я сейчас делаю?

— Догадываюсь, — пробормотала я. — Изучаешь мои мышцы, отмечаешь, какие из них лучше развиты, и прикидываешь, как это использовать в бою.

Короткий смешок.

— Нужный навык, правда?

— Ещё какой нужный навык, — хмыкнула я. — С твоими-то умениями в массаже, уверена, даже самые бородатые фехтовальщики будут в восторге.

— О, с ними я бы не церемонился, — с лёгкой угрозой сказал Тень. — Просто прирезал бы с одного удара. Я выжил в Подземье, Дара Незарис. Благородный бой не для меня.

Я закрыла глаза, пока его ладони разминали мою спину. Лёгкий аромат масла, ветерок, гуляющий между решетчатых ставень, стук колёс прогрохотавшей в отдалении повозки. Мне было хорошо. А ещё я, кажется, всё ещё была изрядно пьяна. Иначе как бы я вообще позволила Тени проделать со мной всё это? И что я позволяла ему во сне?

…И почему сейчас я совершенно не вспоминаю о том, что мы должны убить друг друга?

— Сон, — пробормотала я. — Пусть он не кончается, а?

— Вино рано или поздно закончится, — заметил Тень, массируя мне шею.

Я прикрыла глаза.

— И чёрт с ним. Принесём из погреба ящик виски и продолжим веселье.

— А потом спалим эту башню к чертям? План хорош.

— И пойдём охотиться на диких демонов, — пробормотала я. — Знаешь, я бы хотела поохотиться вместе с тобой. Ты умеешь прикрывать спину и не заботишься о честном бое.

Он хмыкнул:

— Спасибо за комплимент. Если это комплимент, конечно.

— Тень, — тихо позвала я. — Расскажи мне про Подземье.

Его руки замерли у меня на спине.

— Что именно тебе рассказать? Как я охотился на диких демонов в пещерах? Как учился выживать? Как меня едва не вышвырнули из Гильдии Клинков, когда узнали, что я полукровка?

— А это можно было не узнать?

— Бои в демонической форме начинаются не сразу и проходят нечасто. И довольно долго мне удавалось от них увиливать.

Его ладони продолжили свои плавные движения, мало-помалу спускаясь на бёдра. Странно: я думала, его массаж будет беспощадным, жестоким, чтобы каждая моя мышца кричала от боли. Но вместо этого…

…Я наслаждалась.

И одновременно у меня ныло сердце. Я представляла юношу с упрямо вскинутым подбородком и короткими волосами, зачёсанными назад. Холодного, сдержанного, глядящего на мир с оттенком высокомерия — и очень одинокого.

Всё-таки про смертельных врагов лучше не знать совершенно ничего. Даже когда они наполовину демоны.

— Я слышала про Гильдию Клинков, — произнесла я задумчиво. — Туда не берут с улицы. Полукровке там точно были бы не рады. Как ты туда попал? У тебя был покровитель?

— Я же тебе расска… — Тень осёкся. Вздохнул.

Рассказывал. Моё сердце застучало. Тень рассказывал мне это во сне — и промолчал наяву, зная, что я ничего не помню. Но я молчала и не возмущалась. Молчала, потому что чувствовала: если я сейчас заговорю, он не добавит ничего больше. А я хотела знать.

— Да, у меня был покровитель, который определил меня в гильдию, — помолчав, добавил он. — И… есть.

Он сказал это очень странным тоном. Так можно было сказать: «Да, я умираю, и очень скоро».

…Тени совершенно не нравилось, что у него был этот покровитель.

…А ещё — Тень был проклят. После слов людей Церона я больше не сомневалась: я знала о проклятии, и Тень знал, что я знаю. Отрицать было бесполезно.

— Твой покровитель знает, что ты проклят? — ровным голосом спросила я. — Ведь знает, да? Не может не знать. И он этим… пользуется?

Мне в голову вдруг пришла ужасная догадка.

— Может быть… он тебя и проклял?

Самообладанию Тени можно было только позавидовать: его ладони даже не замедлили своих движений, продолжая так же умело растирать мне бёдра.

— Наверное, я всё-таки тебя убью с первым лучом рассвета, — задумчиво произнёс он. — Как ты думаешь, это будет честно?

— Мы оба знаем, что на тебе висит проклятие. Будешь об этом молчать?

— А ты ждёшь, что я поддержу эту тему? Может быть, даже расскажу тебе жалостливую историю?

Он резко и больно ущипнул меня, и я вскрикнула.

— Перемирие не значит, что я буду купать тебя в нежности, Дара-Закладка. Хочешь язвить и докапываться до того, что тебя не касается, — получишь то, что заслужила.

Глава 23

— Не называй меня Закладкой, — проворчала я, приподнимаясь в полутьме. Я почти ничего не видела, и пришлось поморгать, чтобы предметы вновь обрели чёткие очертания.

Крылья за спиной Тени исчезли. Он наблюдал за мной спокойно, но в его взгляде вновь нельзя было ничего прочесть.

— Проклятия — древнее и почти забытое искусство, — наконец проронил он. — И очень, очень редкое. Налагающий проклятие демон умирает, если он недостаточно владеет собой или обладает слабой волей. И практически никогда игра не стоит свеч. Обычного демона всегда можно купить или запугать. А могущественный, сильный, неизмеримо влиятельный… — По губам Тени скользнула очень странная улыбка. — Его не похитишь просто так и не заставишь принять проклятие добровольно. Да и зачем, если потом он пожалуется своим союзникам и те разорвут тебя в клочья?

— То есть проклинать в общем-то незачем? — уточнила я.

— Есть исключения. — Тень вновь усмехнулся. — Особые случаи, когда риск того стоит. Но оставим эту тему.

Он смерил ленивым взглядом мою грудь, и я, разом почувствовав себя неловко, тут же потянулась за рубашкой, лежащей на расстоянии вытянутой руки.

И нахмурилась, увидев, что повязка на боку Тени пропиталась кровью. А он не сказал ни слова!

Я вскочила. Меня повело, и я чуть не опрокинула стоящий рядом бокал, но я не обратила внимания, неверным шагом подходя к винной стойке. Моё внимание привлекла пузатая бутылка тёмного стекла, на которой ещё остались следы пыли и паутины.

Самое старое и, похоже, самое дорогое. Что ж, отлично.

Помахивая бутылкой и зажав рубашку в другой руке, я вернулась к Тени и с силой поставила бутылку на ковёр.

— Меняем тебе повязку, — сообщила я. — Надеюсь, твоё проклятие этого не запрещает.

Тень смерил меня взглядом.

— Представь, что проклятие существует, — негромко сообщил он. — А теперь представь, каково слышать, что ты шутишь об этом. Будь это не во время перемирия, ты бы решилась?

— Нет, — сами произнесли мои губы.

— Повод задуматься, не так ли?

Я прикусила губу, разматывая повязку. Он был прав.

…И практически признался, что проклятие существовало.

— Если ты хочешь убить своего покровителя, мы можем помочь, — решительно сказала я. — Мы с Конте мечтаем уничтожить Триумвират, и это важнее, чем ваша с ним застарелая вражда. Чёрт подери, если все три маски — такие же безвольные, жадные и садистские трусы и мерзавцы, как Эреб, я не понимаю, почему ты до сих пор их терпишь. Тебе не хочется их бросить и сбежать? Или и вовсе свернуть кому-то из них шею? Может быть, всем троим?

К моему удивлению, по губам Тени скользнула лёгкая усмешка. Но он не произнёс ни слова.

Я промыла рану вином, походя заметив, что та выглядела уже куда лучше. Демон, пожалуй, уже наполовину исцелился бы к этому времени, но и Тень явно был на пути к выздоровлению.

Тень бросил оценивающий взгляд на мою рубашку, которую я быстро рвала на полосы:

— Предлагаешь мне всю оставшуюся ночь вдыхать твой запах?

— А запахи убийц тебе нравятся больше? — отпарировала я, откидывая в сторону пропитанную засохшей кровью ткань. — Убери руку, ты мне мешаешь.

Тень молча наблюдал за мной, пока я закрывала его бок новой повязкой.

— Ты правда хотела бы мне помочь? — негромко спросил он. — Если это повлекло бы за собой… избавление от твоих врагов? Даже если бы ты серьёзно рисковала жизнью, телом, свободой?

Мои глаза расширились, и я быстро взглянула на него:

— Если бы я могла уничтожить Триумвират — да, — хрипло сказала я. — Ты предлагаешь мне это? Сейчас?

Лицо Тени ничего не выражало. Он подхватил бутылку, где ещё оставалось больше половины, и поднёс её к губам. По подбородку потекла тонкая струйка.

«Вот сейчас он и вырубится», — подумала я.

— Ты убивала диких демонов? — очень ясным и чётким голосом спросил он.

Я поёжилась. Кажется, он был и вправду пьян.

— Да.

Тень откинулся на подушки.

— Хороший меч неоценим в бою, — отрешённо произнёс он. — Но в настоящем поединке ты не используешь ничего, кроме голоса и глаз. Когда наступает время клинка, ты уже победил — или уже проиграл.

Конте говорил мне то же самое. Боевой дух, несгибаемая воля…

Дикие полуразумные демоны, с которыми Конте учил меня сражаться, были страшнее всего, что я когда-либо видела. Они могли поджечь дом, заперев беспомощных людей внутри. Могли без особых причин устроить кровавую бойню, перебив целую деревню: меня замутило, когда я вспомнила, как это выглядело. Они окончательно преступали черту, сливаясь со своей демонической формой, превращаясь в полуживотное, — и изгонялись, становясь дикими. В Подземье их было более чем достаточно. Здесь, в окрестностях Рин Дредена, их было куда меньше, но охотникам всё равно хватало работы. Триумвират тоже преследовал отступников, но лениво и неохотно. Ведь те не представляли для демонов особой угрозы. Только для людей.

Лицо Тени стало жёстким.

— Я заходил в пещеру к дикому демону без оружия и выходил живым. Знаешь, почему я тебе это говорю?

— Почему?

— Никто не встанет на моём пути, Дара Незарис. Ни Эреб, ни мой так называемый «хозяин», которого ты себе выдумала, ни кто-либо ещё. Ни даже Триумвират, если я вдруг решу получить Рин Дреден в своё безраздельное пользование.

Я поперхнулась.

— Тень, бросай пить, — сдавленным голосом произнесла я. — Тебе это не идёт. Ты хочешь свергнуть Триумвират?

— Если захочу, я стану даже властелином тёмного измерения, — спокойно сказал Тень. — Подземье будет моим, стоит мне протянуть руку.

— Угу. Через пятьдесят лет. Скорее лава замёрзнет.

Наступило молчание. Небо за решетчатыми ставнями начало светлеть.

— Ты правда заходил в пещеру к дикому демону безоружным? — тихо спросила я.

— Да.

— Почему?

— У меня отобрали меч, пока я спал, — спокойно сказал Тень. — Дружеская шутка. В Гильдии Клинков было много любителей пошутить. Мало кто дожил до выпуска, увы.

— Они погибли?

— Некоторые — крайне забавным образом.

— Воображаю, какое у тебя чувство юмора, — сдавленным голосом произнесла я.

— Хочешь услышать пару шуток?

— Ммм. Пожалуй, в другой раз.

Тень раскинул руки и закрыл глаза.

— Здорово мы перепились, да? — проговорил он. — И оба — с непривычки. Бьюсь об заклад, твой Конте нас бы обставил.

Я прошлась взглядом по его полуобнажённому телу. Красивая линия плеч, сильные руки, напряжённый рельефный живот и… чёрт. Мне вдруг захотелось раздеть его целиком. Или выпить ещё и окончательно потерять над собой контроль.

Я глубоко вдохнула и выдохнула. Потянулась к своей одежде — и решительно натянула бельё и штаны. В куртку закутываться не стала, просто положила её поближе.

— Пора спать, — прошептала я.

— Из твоей фляжки пахло вербеной, — пробормотал Тень, не открывая глаз. — Ты пила её, чтобы не видеть снов?

— Да.

— Что ж, должно помочь.

Его голос звучал странно раздосадованным. Он что, серьёзно хотел видеть меня ещё и во сне? После всего, чем мы тут занимались? Я нахмурилась. Нет, дело было не совсем в этом: тут было что-то другое. Словно Тень и впрямь не хотел засыпать без меня.

Но тут я ничем не могла ему помочь. Мои глаза слипались, голова кружилась, кожу приятно покалывало от долгого сладкого массажа, и я уже проваливалась в дремоту.

— Знаешь, от чего зависят наши жизни? — послышался сонный голос Тени в тишине.

— От чего?

— От того, для кого первым наступит утро. Потому что ни один из нас не играет честно.

Я невесело улыбнулась. Увы, не засыпать вообще мы не могли. Пьяные, измотанные, усталые… полуголые и разгорячённые.

…А ведь другой такой ночи с Тенью у меня не будет. Уж точно не во сне: теперь я не усну без вербены. И наяву — нет. Просто нет.

Мы оба это знали. А значит, эта минута была прощанием. Чем бы эта ночь для нас обоих ни была, она заканчивалась.

Остался один-единственный вопрос.

— Тень, — прошептала я. — Почему ты убил Ниро Мореро? Что он тебе сделал? Неужели ты поступил так жестоко только для того, чтобы отомстить его отцу?

Молчание. Долгое молчание.

Всё. Я беззвучно вздохнула. Он не ответит.

Но губы Тени шевельнулись, а ресницы дрогнули. Я приподняла голову: он смотрел прямо на меня.

— Я поступил так потому, — совсем тихо сказал он, — что его некому было защитить.

Глава 24

Я проснулась от крика.

У меня волосы встали дыбом на затылке от этого захлёбывающегося, панического вопля. И это был спокойный и уравновешенный Тень? Даже Конте никогда…

В следующее мгновение крик оборвался, разом перейдя в хриплое, неровное дыхание. Я неверяще перевела дух. И после такого — он продолжает спать? Невозможно.

Но если ему до сих пор снится кошмар, я должна помочь.

Я помедлила и решилась. Беззвучно подошла к Тени, присела рядом и взяла его руку, повернув её ладонью вверх. И начала медленно чертить по ней круги указательным пальцем свободной руки. Раз за разом, как когда-то Конте.

На губах Тени появилась слабая улыбка.

— Мама, — пробормотал он. — Тебя ведь больше нет…

— Не во сне, — прошептала я. — Здесь я всегда с тобой.

Сама не знаю, что подтолкнуло меня так сказать. Может быть, то, что мне бы очень хотелось, чтобы моя мама прошептала мне то же самое?

Тень распахнул глаза так внезапно, словно я вонзила в него меч.

— Что ты делаешь? — очень медленно сказал он, глядя на собственную ладонь в моих руках.

Мои пальцы замерли.

— Конте так успокаивал меня, когда я только прибилась к нему, — негромко сказала я. — Я не могла спать, много плакала, и он просил меня считать круги, которые рисует у меня на ладони. Словно это дождь. Следы от капель дождя. Иногда такой дождь шёл полчаса перед тем, как мне удавалось заснуть. Но Конте говорил, что если это помогает, он готов сидеть так хоть до рассвета.

— Думаю, он преувеличивал.

— Думаю, врал самым наглым образом, — согласилась я. — Но главное в том, что это и правда помогало заснуть.

Тень глядел на свою руку как заворожённый.

— Моя мать тоже знала этот трюк, — произнёс он наконец сухо и равнодушно. — Должно быть, демонессы в Подземье воспитывают своих детей одинаково.

— Да, — согласилась я. — Конечно.

Не удержавшись, я провела острым краем ногтя по его ладони и не без удовольствия услышала, как ритм его дыхания изменился. Но Тень покачал головой, отбирая у меня руку.

— Не задавай вопросов, — попросил он, вновь закрывая глаза.

— Про твой кошмар? Ты помнишь, что тебе снилось? Кто тебе снился? — Я помедлила. — Это как-то связано с твоим проклятием?

Незнакомая мне усмешка на его лице. Почти печальная.

— Просто — не задавай вопросов.

Я дождалась, пока его дыхание вновь не сделалось ровным. И, прижав его ладонь к своей щеке, устроилась рядом, глядя на чёткий холодный профиль, даже во тьме светящийся высокомерием.

Тень.

Почему у меня такое чувство, что в следующий раз мы встретимся в смертельной схватке?

Я открыла глаза в полутьме. Из-под ставен пробивался солнечный свет.

Рядом лежала моя куртка. Я перевела недоумённый взгляд на свою голую грудь, пытаясь сообразить, куда же делась рубашка.

Всюду, куда ни посмотри, валялись пустые бутылки; одна, полупустая, каким-то образом оказалась стоящей на узком горлышке кальяна, хотя это было физически невозможно. Рядом с перевёрнутым бокалом на ковре растеклась небольшая лужица. Я моргнула, соображая. Вчера я… вчера мы…

А потом я перевела взгляд направо и перестала дышать.

Тень спал, закинув руку за голову. Опущенные ресницы делали его лицо намного моложе: сейчас он выглядел чуть ли не моим ровесником. Холодное лицо, с которого днём не сходила печать высокомерия, сейчас выглядело расслабленным и чуть ли не беззащитным.

И очень красивым.

Мне ужасно хотелось его поцеловать. Прикоснуться. Прошептать что-нибудь, от чего он улыбнётся во сне. Но в эту секунду я, кажется, всерьёз и по-настоящему поняла значение слова «бесполезно».

Ничего не изменится. Ничего не меняется. Потому что некоторые вещи изменить невозможно.

Я прикрыла глаза. К удивлению, голова почти не болела: Конте бы сейчас сидел, сжав виски, и ругался бы во весь голос, и к чёрту демоническую половину. Но я была младше, совершенно непривычна к спиртному, и, должно быть, это повлияло.

Но напиваться я всё-таки больше не буду. Потому что вино переворачивает мир, как лёгкую прогулочную яхту, и выплёскивает тебя за борт. А я, кажется, совершенно не умею плавать.

Я встала, двигаясь бесшумно: это я умела очень хорошо. Осторожно прикинула необходимые движения и быстро, по-лекарски точно, словно отмеряя порошок на аптечных весах, подняла с ковра сначала один клинок, потом другой, не издав ни звука.

«Дара. Моя Дара».

Не твоя. И никогда не буду твоей, даже во сне. Сны закончились, Тень. Всё закончилось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я наклонилась, опустив палец в баночку с массажным маслом. Быстро и привычно смазала петли.

Уже открыв дверь, я обернулась. Не хотела оборачиваться, но обернулась всё равно.

Потому что я была должна себе этот взгляд. Той маленькой внутренней Даре, которая хотела остаться.

Её желание никогда не исполнится. Но эта секунда останется у неё.

Тень. Я улыбнулась. Спящий Тень.

Что же такое с моим сердцем? Что с его сердцем, его душой? Как это может быть, как мы можем убивать друг друга?

Почему?

Потому. Потому что протянуть друг другу руки, ничего не меняя, значит предать себя и свой мир. Это будет значить, что я одобряю рабов и жертвоприношения, демонов у власти в аристократических кварталах и людей, становящихся всё более бесправными. Нет, Конте прав. Мы должны сражаться за то, во что верим.

А ещё Тень убил его младшего брата, и у Конте есть право на месть. И, как бы я ни пыталась его отговорить, я знаю, что это бессмысленно. Тень должен сказать или сделать что-то поистине невероятное, чтобы Конте вложил меч в ножны.

Но этого не произойдёт. Тень и Конте сойдутся в поединке, и кто-то из них нанесёт смертельный удар. Так суждено.

Тень. Моё сердце разрывается от нежности и боли, и смотреть на тебя невыносимо.

Я не атакую тебя. Но удержал ли бы ты руку, глядя вот так на меня?

Я…

Я не люблю тебя. Я решительно вскинула голову. Прощай.

Глава 25

В крипте было темно и тихо. Лишь где-то поблизости капала вода.

Конте не обернулся при моём появлении.

— Помнишь, как я говорил тебе, что оставил жизнь в Подземье позади? — спросил он.

— Помню.

— Кажется, я здорово тебе наврал.

Я подошла к нему и положила руку ему на плечо. Перед нами лежал саркофаг. Каменные барельефы на стене изображали три фигуры в капюшонах.

— Ниро, — произнёс Конте, глядя на саркофаг. — Где его могила? Есть ли она вообще?

— Я думала, у тебя не было ни братьев, ни сестёр.

Конте повернулся ко мне.

— Не было. Когда мы с отцом выбрались из Подземья, не было.

Во тьме крипты я видела лицо Конте едва-едва, но мне хватило. Это застывшее, мёртвое выражение я запомню надолго.

Моя рука соскользнула с его плеча.

— Что тогда случилось? — спросила я.

— Я едва помню, — глухо сказал Конте. — Отец приказал мне идти за ним — сразу, немедленно. Я начал спрашивать о маме, о Ниро, но отец лишь коротко сказал, что они уже успели скрыться, и теперь наша очередь. Велел мне довериться ему и не задавать вопросов, потому что не было времени. Мама… она жёстко муштровала нас с Ниро на случай атаки. Я очень хорошо затвердил фразу: «Нет времени!»

— И ты доверился отцу.

— Разумеется. — Конте перевёл дыхание. — А потом кто-то огрел меня поголове, и я… я не потерял сознания, но почти не соображал. Отец тащил меня вперёд, и я помню чей-то жалобный голос… но я был словно во сне, Закладка. Я почти ничего не помню из той ночи.

— Сколько лет тебе было тогда?

— Лучше спроси, сколько лет было Ниро, — невесело улыбнулся Конте. — Он был совсем ребёнком, Закладка. Будь он жив, если бы я увидел его сейчас, я бы его не узнал.

— Тень сказал, что именно твой отец навёл наёмных убийц на твой дом, — тихо сказала я. — Он продал жизнь твоей матери, чтобы озолотиться и покинуть Подземье.

Конте несколько секунд смотрел на меня. На его лице не было изумления, не было растерянности — оно не выражало абсолютно ничего.

— Оставим в стороне тот факт, что я совершенно тебе не верю, Закладка, — произнёс он. — Поступим просто и ясно. Кто рассказал тебе эту ложь и почему?

Врать ему я не могла.

— Тень.

— Тень, — безэмоционально произнёс Конте. — Вы виделись?

— Недолго, — без раздумий солгала я. — Это неважно.

— А мне почему-то кажется, что правильным ответом будет «долго» и «важно». — Голос Конте сделался резче. — Что ещё он тебе сказал?

— Что ты внук умершего императора.

В крипте воцарилась абсолютная тишина.

— Поверить не могу, — наконец сказал Конте, и я выдохнула с облегчением: это был его прежний голос. — Не представляешь, как мне сейчас хочется как следует тебя встряхнуть и выпороть. Закладка, это полная чушь. Я бы не поверил в неё даже ребёнком.

— Но Тень верит, что его мать погибла из-за предательства твоего отца. И другие демонессы тоже. И твоя мать.

Конте вздохнул.

— Ну замечательно. Закладка, ты возвращаешься, говоришь, что встречалась с Тенью, рассказываешь совершенно дикие истории… И что ты предлагаешь мне делать?

— Поверить, что в этом есть доля правды, очевидно. Попробовать найти ответы. И… — Я запнулась, но всё-таки договорила: — Встретиться с Тенью и поговорить с ним. Он не похож на того, кто лжёт ради забавы.

Конте помолчал.

— Я встречусь с ним, — очень холодно сказал он. — И задам убийце моего брата очень много вопросов перед тем, как покончить с ним раз и навсегда. Но сейчас меня куда больше занимает ваша встреча. Он тебе снился?

Я бестрепетно встретила его взгляд.

— Нет. Я выпила настойку вербены.

— То есть вы общались наяву. Час от часу не легче.

Так. Кажется, про массаж и всё остальное ему лучше не рассказывать.

— На него напали восемь убийц, и ноги сами понесли меня, чтобы ему помочь, — честно сказала я. — Прости, Конте, но иначе я поступить не смогла. Знаю, что это глупость, но…

— А если бы напали на Эреба или на Церона, ты бы тоже встала на их защиту, Закладка? — огрызнулся Конте, но его лицо смягчилось.

— Ты меня осуждаешь?

Конте вздохнул:

— Честно? Не будь этот мерзавец тем, кто убил моего брата, я, может, тоже не удержался бы и стал с ним против восьмерых. Я не сторонник излишнего благородства, но некоторые вещи терпеть нельзя. На этом они нас и ловят.

— К тому же одной бесчинствующей бандой наёмников стало меньше.

— Тоже хорошая новость.

Я глубоко вздохнула. И быстро, перескакивая с одного на другое, пересказала Конте то, что успела узнать от Тени.

— Всё, — заключила я. — Я не знаю, верить ли ему. Но тебе нужно было это узнать.

Бледное лицо Конте было неподвижно. Он молчал.

Наконец он с размаху сел на саркофаг и похлопал рядом. Я неловко уселась на сухой камень.

— Я бывал в императорском дворце однажды, — негромко сказал Конте. — Ниро тут же содрал со стены пару мечей и устроил со мной показательную дуэль.

Я фыркнула, представляя эту сцену:

— А твои родители?

— Отец был в ужасе, а мама смеялась. — Конте отрешённо улыбнулся. — Ниро постоянно что-то придумывал. Эта его азартная улыбка… Каждый раз, когда я её видел, я знал, что он откопал в библиотеке что-нибудь интересное и нас ждёт приключение. Он так умел смеяться, Закладка. Я знал, что он никогда мне не соврёт: не сумеет. Все эмоции были написаны у него на лице. И он мне верил. Он так мне верил…

Он поднёс руку к глазам, и я торопливо отвернулась, делая вид, что не замечаю слёз.

— Следовало ожидать, что он не выживет в Подземье, — глухо сказал Конте. — Его наверняка убили в первые же дни.

Он прикрыл глаза.

— Ниро, — прошептал он. — Знаешь, мне кажется, останься я в Подземье, я бы защитил его. Мы выжили бы. Я был куда сильнее, безжалостнее, я умел играть нечестно. Ниро… ему не было доступно ничего из этого. В нём была сила, но другая. Он отчаянно хотел жить, увидеть всё, испробовать всё. Все наши игры… Ниро погружался в них с головой. Заблудиться в пещере для него было высшим счастьем. Как-то я полез искать его, когда он потерялся в коридорах, и мы заплутали вдвоём. По-моему, это были лучшие часы в моей жизни.

— Вы были близки.

— Ещё как. Ближе него у меня не было никого.

Мы помолчали. Конте вздохнул:

— Честно, лучше бы я продолжал притворяться, Закладка. Держать такое в себе больно, но рассказывать ещё больнее.

— Ты похоронил своего брата, — тихо сказала я. — А теперь приходится воскрешать его заново и снова осознавать, что он мёртв.

— Да.

Я взяла Конте за руку и сжала её.

— Всё будет хорошо, — прошептала я. — Я рядом.

Конте сжал мою руку в ответ.

— Пора двигаться дальше, — тихо произнёс он. — Этот поганец Эреб выдал себя. Куда бы он теперь не отправился, мы найдём его жирную задницу и вытрясем из него все имена, одно за другим.

— Демоны пришлют следующий Триумвират.

— И мы дадим им отпор. Ты не представляешь, как мы были сильны, когда скинули первый Триумвират. Демонам потребовался не год и не два, чтобы снова стиснуть на Рин Дредене ошейник. В этот раз мы не ограничимся передышкой, Закладка. Мы будем отстаивать свою свободу.

Вот только это будет не так просто, как предлагает Конте. Я вздохнула. Впрочем, разве хоть что-нибудь когда-нибудь бывает просто? Даже с завтраком порой выходит то ещё приключение. Одна овсянка на воде чего стоит.

— И что же мы будем… — начала я.

Голову вдруг пронзило болью. Резкой, неожиданной, странной. Уши словно залепили ватой, и я почувствовала, как тело останавливается, отключается, как я падаю навзничь на саркофаг…

— Конте, — успела прошептать я. — Что происходит?

Ледяные руки Конте схватили мои. Его глаза расширились.

— Нет, Закладка, — хрипло сказал он. — Борись с этой дрянью! Слышишь меня? Не засыпай!

— Не… засыпать?

— Чёртова демонская кровь, — прошипел он. — Закладка, я не успею сбегать за вербеной: ты заснёшь. Не поддавайся, говори со мной!

— Кровь?

— Да. Ты засыпаешь, потому что где-то там засыпает он.

Я вздрогнула всем телом. Засыпает после нашей ночи вместе? Снова? Но мы ведь оба проснулись не так давно!

Значит, Тень не просто так закрыл глаза. Что ему от меня нужно? И зачем, если я всё равно ничего не запомню?

Незачем. Незачем ему со мной говорить, если я этого не хочу!

Я упрямо сжала губы, прикусывая нижнюю губу до крови, и боль на секунду притупила сонливость. Нет. Я смогу победить. Я не хочу его видеть.

Сердце предательски кольнуло. Я врала себе. Я хотела его увидеть. Хотела узнать, что он скажет мне во сне, хотела погрузиться в мир, где он был настоящим Тенью, а я — настоящей Дарой. Хотела притвориться, что существует мир, где мы не враги. Хотела…

…Едва я это подумала, глаза начали закрываться. Мир закружился вокруг меня.

Темнота.

Глава 26

Я открыла глаза под треск факела. Моргнула, всё ещё не понимая, куда попала.

— Рад, что ты присоединилась ко мне так быстро.

Я подняла голову. Тень стоял, прислонившись к стене. Отблеск огня на его лице придавал ему угрожающий вид. Почти… демонический.

Вокруг был небольшой тёмный грот, освещённый двумя факелами. На стене плясали тени. А рядом со мной стояла бутылка вина и два бокала из тончайшего стекла.

Я нервно засмеялась:

— Я здесь, потому что ты решил срочно со мной выпить?

— Просто захотел узнать, как ты добралась домой. — Его голос был ровным и бесстрастным. — Ты ведь добралась домой?

— Да.

— И рассказала Конте Мореро о его происхождении?

— Да.

— Как интересно. И что же он сказал?

Я пожала плечами:

— Ничего. Он не поверил мне. Думаю, он захочет расспросить тебя сам.

В глазах Тени мелькнул мрачный огонёк:

— Думаю, я смогу ему это устроить. И очень скоро.

Он обвёл взглядом грот. Откуда-то я знала, что мы находимся глубоко-глубоко под землёй.

— Звёздное небо, водопад, лава и толща камня, — тихо сказала я. — Воздух, вода, огонь и земля. Мы перепробовали на вкус все стихии. Что теперь, Тень? Ведь пятая стихия — это…

— Смерть, — закончил Тень. — Как точно подходит нам двоим, правда?

Я вздрогнула.

— Откуда я тебя выдернул? — спросил он негромко. — Что ты делала? Читала?

Я покачала головой:

— Разговаривала с Конте в кри… в одном месте.

— В вашем убежище?

— Да.

— То есть вы оба находитесь у себя дома, — непонятным тоном произнёс Тень.

— Хочешь нанести нам визит?

— Не представляешь как.

Тень мягким шагом подошёл ко мне, опустился на камень и небрежно налил вино в оба бокала. Взял один бокал себе и протянул мне второй. Я машинально взяла его и подняла, разглядывая багряное вино в свете факелов.

— Как бы ты хотела умереть? — светски поинтересовался Тень.

Я чуть не выронила бокал.

— Что?

— Не притворяйся, что тебе не приходила в голову эта мысль. Как?

Я пожала плечами.

— Какая разница? Я умру не сегодня.

— Представь, что ты всё-таки умрёшь сегодня, — жёстко сказал Тень, глядя на бокал в своей руке. — Пусть даже пока ты живёшь, дышишь и даже не представляешь, что твоё сердце через полчаса перестанет биться. Станет историей, как этот бокал.

Тень резко сжал руку, и я вскрикнула: бокал смялся в его руке хрупкими осколками, и сквозь пальцы потекли вино и кровь.

Тень посмотрел на меня:

— Так что? Выберешь свою смерть?

Я смотрела на него, хмурясь всё сильнее. Разбитый бокал, дурацкие вопросы…

…Странное желание узнать, «дома» ли я была и был ли Конте рядом со мной…

— Нет, — резко сказала я. — Не выберу. Не желаю погибать в бою, а в плену или в рабстве я… что-нибудь придумаю. Сбегу или найду кого-нибудь, кто мне поможет.

— Вижу, ты никогда не теряешь надежды.

— А ты?

Тень медленно покачал головой, опуская окровавленную руку на камень. В этот раз он, кажется, вообще не обращал внимания на моё обнажённое тело.

И я тоже.

— Конте Мореро всё ещё стоит у меня на пути, — внезапно произнёс Тень. — Совсем скоро мы скрестим клинки.

— Зачем тебе Конте? Ты всё ещё хочешь отомстить его отцу?

— Дело не только в его отце. — Голос Тени был мрачен. — Конте представляет собой всё, что я ненавижу. Всё, что я выжег из себя, и всё, чему я противостою. Он охотник, желающий сжечь Подземье дотла и мнящий себя человеком, и нам двоим нет места в одном мире.

— Конте сказал бы то же самое, — прошептала я.

— Я убью его. Но ты…

Наши взгляды встретились.

— Ты умрёшь, — произнёс Тень негромко. — Сегодня. И всё, что я могу, — дать тебе выбрать свою смерть.

— Спасибо, но такое щедрое предложение совершенно меня не… — Я осеклась.

Я наконец поняла.

Невозможно было выразиться яснее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я умру. Сегодня.

А сейчас Тень проверял, где я нахожусь.

— Конте тоже умрёт? — быстро уточнила я. — Вместе со мной?

Тень встал, опираясь о здоровую руку. Посмотрел на раненую кисть — и осколки, вонзившиеся в кожу, исчезли, словно их и не было. Запёкшаяся кровь испарилась, и Тень обхватил исцелённой рукой катану.

— Просыпайся, Дара Незарис, — негромко произнёс он. — И прощай.

— Конте! — закричала я изо всех сил. — Уходи! Убирайся оттуда! Они идут за нами!

Поток ледяной воды обрушился на меня из ниоткуда, лишая дыхания. Я уловила слабый аромат вербены и почувствовала на языке знакомый горький вкус.

Последним, что я видела, была обнажённая катана, нацелившаяся мне в сердце.

Я очнулась, тяжело дыша. Волосы слиплись, по груди текло, заливая рубашку: я вся пропахла вербеновой настойкой.

— Намазал тебе язык вербеной, — проговорил Конте, тряся рукой. — А ты, между прочим, укусила меня за палец!

— Мог бы просто налить немного в рот.

— Чтобы ты случайно захлебнулась? Нет, спасибо.

Конте смотрел на меня так напряжённо, словно я вот-вот должна была взорваться.

— Что случилось? — спросила я. — Я всё-таки успела заснуть?

— Ты даже закричать успела, — мрачно сказал Конте. — «Убирайся оттуда, они идут за нами», — ничего тебе не говорит?

Две секунды мы смотрели друг на друга.

— Ничего не говорит, — прошептала я. — Но это неважно, Конте. Я не соврала бы.

Мы бросились к выходу из крипты одновременно. И услышали тревожный звук рожка.

Подступы к склепу. Подземная река.

— Далеко же они успели пройти, — сквозь зубы процедил Конте. — Закладка, пробирайся наружу через отдушину. Бери деньги в тайнике и убирайся в Чед Нату. Пересидишь там. Я… тебя найду.

Угу. Найдёт он меня. Наглое враньё.

— Размечтался. Я с тобой.

Подбородок Конте закаменел.

— Закладка, если за нами идут, это конец. Я не могу сбежать в одиночку и оставить людей на смерть. Но охотники должны жить. Мы не имеем права погибнуть здесь все до единого.

— Ради будущих поколений? — язвительно осведомилась я.

— Хотя бы ради них.

Я резко схватила его за плечо и развернула на себя.

— А мне плевать на будущие поколения, — сообщила я. — И на судьбу мира. И на всё остальное, что ты скажешь. Я здесь, чтобы победить рядом с тобой, понял, Конте Мореро? А погибает пусть кто-нибудь ещё.

Конте секунду глядел на меня.

А потом вдруг улыбнулся совершенно по-мальчишечьи:

— За мной, Закладка. Быстро!

Я выдохнула с облегчением. Мы всё-таки будем драться вместе.

Быть может, мы и умрём вместе. Но сейчас я об этом не думала.

Я бежала за Конте, и в голове билась одна-единственная мысль. Как же они нас нашли? Как? Ведь Тень говорил мне прошлой ночью, что не может определить, где я, если только я не нахожусь где-нибудь на соседней улице. Но когда мы снились друг другу, он знал, где я. Это было очевидно по его лицу, и это было ясно как день по тому факту, что атака уже началась.

Так как же они нас нашли? Где мы прокололись?

В главном зале царила сумятица: охотники срочно заваливали вход мешками с песком, заряжали арбалеты, разливали настойку вербены по самодельным ловушкам и занимали позиции. Я поймала взгляд Вепря. Лицо его было твёрдым, уверенным — и очень бледным.

— Мы обречены, да? — еле слышно прошептала я, поравнявшись с ним.

— Если останемся здесь, у нас неплохие шансы на бесплатный гроб к ужину, — кивнул Вепрь. — Но запасной ход никуда не делся.

«Два хода», — мысленно поправила я. Ещё была отдушина: узкий лаз в покоях Конте, через который даже я продралась бы с трудом. Конте удалось это один-единственный раз, когда он был пьян вдрызг, и он клялся, что не представлял, как у него это получилось. Увы, уйти по нему всем вместе было невозможно.

И был второй ход, о котором говорил Вепрь. Длинная лестница под каменным люком, ведущая вниз, к остаткам древнего города. Под Рин Дреденом таился ещё один Рин Дреден: город тысячелетней давности, где, по слухам, водились дикие демоны, и я знала, что эти слухи были правдивы. Конте регулярно спускался туда с отрядом охотников, но искоренить диких демонов до конца так и не смог: слишком лакомым для них было тёплое подбрюшье Рин Дредена, поднимающееся к канализации под городом.

Я бывала там не однажды. И каждый раз мне там нравилось всё меньше. Туда нельзя было соваться в одиночку, и даже вдвоём с Конте я бы туда лезть не рискнула. Стая диких демонов могла разорвать человека в клочья за секунды.

Конте хмуро оглядел людей. Поймал взгляд Алассы, дикий, перепуганный — и едва заметно кивнул ей. «Всё будет хорошо», — совершенно честно обещали его глаза.

Я знала этот взгляд. С таким взглядом Конте блефовал, когда у него совершенно не было хороших карт. Ни одной.

— Зелья, — негромко скомандовал Конте, и я быстро расстегнула пояс. Глубоко вздохнула — и опрокинула три бутылочки в рот, одну за другой.

И похолодела: впереди показались огни.

Глава 27

Конте скрестил руки на груди. Его блеф был великолепен: на миг даже я поверила, что у него всё было схвачено.

— Дадим им жару, ребята, — произнёс он. — Вы все знаете, что делать: кто будет прикрывать отход, мы решили давным-давно. Все согласны?

Быстрые взгляды, резкие кивки.

— Отлично. Закладка?

— Да?

— Как только начнём отступать, веди людей прямо к люку. Мы вас прикроем.

Чёрт. Конте всё-таки отсылал меня, и я не могла ему возразить. Наедине — да. Но не при всех. Это был приказ в боевой обстановке, и я обязана была его выполнить. Иначе отступление имело все шансы превратиться в грызню и беспорядочное бегство.

— Конечно, Конте, — просто сказала я.

В следующий миг раздался чудовищный грохот. Камень под нами сотрясся, и с потолка полетела пыль и дождь мелких камней.

— Что это? — прошептала я.

Лицо Вепря сделалось донельзя мрачным.

— Я знаю что, — произнёс он зло. — Ворота.

Я перевела потрясённый взгляд на изукрашенную стену. Когда-то она была воротами в склеп, но здесь не проводили церемоний давным-давно. Склеп был запечатан и покинут, и, пока подземная река не пробила проход и его случайно не обнаружили контрабандисты, сюда не было иного входа. Только этот, мёртвый и забытый.

И теперь какая-то невероятная сила вздумала его открыть.

— Демоны, — закричал Конте. — Бежим!

Ещё один страшный удар, от которого задрожала земля, — и между гигантскими створками показалась щель. И одновременно рассыпалась наша торопливо возведённая баррикада — и вперёд бросились трое демонов в истинной форме.

Бежать было поздно: если мы попробуем отступить, нас сомнут. Пришло время драться.

Запели арбалеты, и Вепрь с диким криком бросился демонам навстречу. Я перекатилась, по привычке целясь в ноги, — и ткнула мечом зазевавшемуся демону в пах. От его воя чуть не задрожали стены. Кровь хлынула рекой, и я торопливо откатилась. Что произойдёт, если ты вдруг выпьёшь кровь демона, я знала очень хорошо.

Со страшным треском ворота распахнулись. Узкая щель перестала сдерживать демонов и людей, и те хлынули внутрь. Я метнула ловушку с вербеной, повторяя движения Алассы, — и ухмыльнулась, услышав звук зазвеневшего стекла. По склепу потёк дым, стелясь по стенам, и раздались сдавленные крики и ругательства.

Двое в золотых полумасках ринулись на меня. Один вскинул арбалет, и я едва не получила стрелу в грудь — в последний миг я резко дёрнулась, спрятавшись за громадную тушу демона, налетевшего на Вепря. Стрела вошла ему в бок, и тот взревел. Я невольно усмехнулась.

Я мазнула пяткой по бедру противника и на лету взрезала его плечо, заставляя выронить меч. Ещё удар, и он рухнул, а я уже разворачивалась ко второму противнику в полумаске. Чиркнули клинки, сталкиваясь со звоном, под полумаской мелькнула высокомерная усмешка, и я успела подумать, что Тень думал обо мне именно так же в нашем первом бою. Наглая неопытная девчонка.

Что ж, я его переубедила, не так ли?

Я шагнула вбок, уходя от встречной атаки, и без затей ударила клинком в живот, пока мой противник готовился парировать удар в грудь. Едва он упал, я перевела дух и бросилась прикрывать Алассу.

Конте дрался, расчерчивая воздух мечом, как фейерверками, но на него наседали так, как не снилось и Тени на давешней крыше. Сетер и Крис встали сбоку, прикрывая его, но было ясно, что здесь, в зале, на открытом месте, нас рано или поздно перережут.

— Отступаем, — произнесли губы Конте.

Сетер вмиг протрубил условленный сигнал, и, тяжело дыша, я ринулась вслед за Крисом и Алассой. Три ловушки взлетели в воздух, и следом за ними Конте без раздумий швырнул в сторону наступающих хрупкую на вид бутылку. Я невольно пригнулась и прикрыла ладонью глаза. О нет, Конте, только не горючая смесь!

В следующий миг Вепрь выстрелил, и короткая стрела угодила прямо в летящую бутылку.

Взрыв был оглушительным. Будь здесь Тень, от его плаща остались бы лишь клочки, и только катана зазвенела бы на камнях.

Тень… чёрт, где же он был? Я прислушалась к ощущениям в груди, но знакомого жара не было. Впрочем, с него станется выйти, когда всё уже будет кончено, а нас с Конте выведут в цепях ему навстречу.

Нет. Этому не бывать, пока я жива.

Мы с Конте оказались плечом к плечу. Я поймала знакомую усмешку и ухмыльнулась ему в ответ.

— Мы с Вепрем и ребятами сейчас устроим им жаркую жизнь, — предупредил Конте. — Так что бегите, и бегите быстро.

— Я с тобой, — быстро проговорила я, но поймала бешеный взгляд Конте.

— К люку, Закладка, — проговорил он сквозь зубы. — Не подведи меня.

Я беззвучно выругалась, но спорить было совершенно некогда. Я обвела взглядом ребят — и неожиданно почувствовала, что они и правда на меня надеются. На меня. Чёрт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Идём, — отрывисто сказала я. — Сетер, ты открываешь люк.

Я едва запомнила, как мы бежали. На полпути грохнуло, потолок под нами сотрясся, и я знала, что Вепрь использовал ещё одну бутыль с горючей смесью.

Возможно, я его больше никогда не увижу. Не увижу Конте.

Но не время было думать об этом. Потом. После.

Каморка, где возле открытого люка нас ждал Сетер, была совсем небольшой, но нам и не нужно было здесь прятаться.

Нам всего лишь нужно было отсюда уйти.

— В древности, когда это место было храмом, сюда спускали провинившихся жриц, — пробормотала Аласса, глядя в темноту. — И их… пожирали.

— Или же они умирали от жажды и скуки, — мрачно произнесла я. — Но нам это не грозит. Мы выкарабкаемся.

Я полезла первой. Если нас там ждут голодные дикие демоны, их ждёт очень интересная закуска.

— Затворите за собой люк, — бросила я. — Это даст нам немного времени.

— Я пойду последней, — спокойно сказала Аласса, передавая мне ручной фонарь. — Как думаешь, Конте удастся выбраться?

«Нет», — чуть не вырвалось у меня, но вместо этого я выдавила улыбку.

— Это же Конте. Он всегда выбирается.

Спустившись, я обнажила клинки и осмотрелась. Мокрый камень вперемешку с суглинком и абсолютная темнота, которую едва разгонял свет фонаря. Демоны и полукровки отлично видели в темноте. Увы, у меня этого дара не было.

Я быстро открыла пояс с зельями и нашарила нужную бутылочку. Выпила её залпом и отбросила в сторону. Заморгала. Всё. Фонарь больше не был мне нужен. По-хорошему стоило потушить его вообще, но зелья ночного видения могли быть не у всех.

Послышался шум, и Сетер оказался рядом, тут же обнажив меч.

— Пошлём кого-нибудь в разведку? — предложил он.

Я покачала головой:

— Идём все вместе. И лучше — бежим.

Я едва дождалась, пока спустятся все, и тут же потушила фонарь: зелий ночного видения не было у двоих, но у Сетера в сумке оказались запасные. И когда Аласса наконец спустилась и огонёк вверху погас, мы уже были готовы.

Земля была скользкой, но так даже было лучше: это задержит погоню. Демоны, в отличие от нас, были непривычны и к слизи канализаций, и к древней кладке мокрых туннелей.

Я бросила взгляд назад: Тина начала отставать. Но Ресс взял её за руку, и её лицо вдруг просияло так ярко, что ноги, казалось, сами понесли её вперёд. Я торопливо отвернулась. Было совершенно не до этого, но на миг я позавидовала им. Какое же это счастье, чёрт подери, — любить друг друга без оглядки и быть на одной стороне!

Может быть, когда-нибудь найдётся кто-то, кто будет улыбаться вот так, взглянув в мои глаза. Кого я смогу сделать счастливым. Кто найдёт общий язык с Конте и примет меня такой, какая я есть.

…Ведь я прошу не так уж много, правда? Всего лишь…

Я упрямо дёрнула головой, не переставая бежать изо всех сил. Я знала, чего я хотела. Выбросить Тень из головы. Навсегда. Потому что, пока я вспоминаю его каждый раз, когда раздеваюсь, других мужчин в моей постели просто не будет.

Нечестная игра, Тень. Мы так не договаривались. И ведь это я ещё не помню твоих снов — а что будет, если вспомню? Что, если я узнаю тебя настолько хорошо, что начну испытывать к тебе чувства, а не просто желание сбросить для тебя всю одежду, обвить ногами твои бёдра и провести с тобой ночь?

По груди пробежал жар. Я закусила губу. Какого чёрта, Дара? Почему ты сейчас думаешь об этом чёртовом влечении, когда тебе надо спасать людей?

А потом я поняла. И попятилась.

— Стойте, — прошипела я. — Назад, к развилке! Налево — бегите и не оборачивайтесь. Ну же, живо!

— А ты… — начала Аласса.

— Со мной вас найдут и убьют!

Аласса коснулась моего плеча и развернулась без слов.

— Приказ, — только и сказала она.

Никому не нужно было объяснять, что это значило. Секунду спустя рядом со мной не осталось никого. Только темнота.

Жар в груди становился сильнее. Мне было не убежать. Впрочем, я могла вернуться наверх, но это ничего бы не дало, правда? Меня схватили бы всё равно.

А вот сейчас у меня был шанс. Если Тень был здесь один…

Послышались шаги. Почти бесшумные, но я их слышала. Ведь я их ждала.

Я сделала один-единственный шаг вперёд и обнажила клинки. Я знала, что выстрела из темноты не будет.

Мы оба жаждали этого поединка.

— Я получу свободу, если выиграю? — спокойно поинтересовалась я. Я знала, что меня слышали.

— Нет.

Одно-единственное слово из темноты. Приговор, произнесённый его голосом.

— Что ж, — произнесла я. — Этого следовало ожидать. Ты готов умереть, Тень?

Глава 28

Раздался негромкий смех. А потом Тень шагнул вперёд.

Плащ с высоким воротником, жилет и безрукавка под ним, застёгнутая под горло. Высокие сапоги. И катана. Всё ещё в ножнах.

— Ты настолько уверен в себе? — уточнила я. — Даже не обнажаешь меч?

— Но ведь ты не атакуешь.

— Это долго не продлится. — Я шагнула ему навстречу. — Как вы нас нашли? Наше убежище?

— Твои клинки. — Тень холодно улыбнулся. — Они меня заинтересовали, и я наведался в архивы. Не поверишь, но они принадлежали Архее из первого Триумвирата. Древняя история, позорная страница, полузабытый склеп — и вы здесь. Я почти восхищён наглостью Конте.

Проклятье! Я закусила губу. Но на отчаяние не было времени. Ни на что не было времени. Передо мной стоял Тень — и я должна была убрать его с дороги.

Он кивнул на мою мокрую рубашку:

— Вижу, ты успела искупаться.

— Конте облил настойкой вербены, — пожала плечами я. — Никак не мог меня разбудить от сладкого сна.

— Должно быть, сейчас ты жалеешь об этом. Смерть во сне — самая быстрая.

— Но тогда не случилось бы этой судьбоносной встречи, верно?

Мы понимающе усмехнулись друг другу.

— Ты одна? — поинтересовался Тень.

— Была не одна, — откровенно произнесла я. — Но теперь ты их уже не найдёшь.

— Найдут другие. — Голос Тени был холоден и ровен. — Сейчас меня интересуешь ты.

— Держу пари, сейчас ты радуешься такому необыкновенному везению.

— О да. Твоё появление — тот ещё подарок: я рассчитывал застать тебя наверху. Иногда судьба преподносит сюрпризы… напоследок.

— Напоследок — это ты о себе?

Он усмехнулся:

— Всё ещё дерзишь, Дара Незарис?

— Тебе никогда не победить меня, Тень.

Вместо ответа Тень медленным жестом вынул катану из ножен. Повернул в руке, задумчиво глядя на неё.

— Ниро никогда не умел владеть ей по-настоящему, — произнёс Тень. — Я же знаю её, как воздух, как женщину, как продолжение собственной руки. Тебе понадобились бы годы, чтобы узнать свои клинки так же хорошо.

— «Понадобились бы»?

— У тебя нет этих лет, Дара Незарис. Нет даже одного дня.

«Возможно, нет даже часа», — промелькнуло в голове. Но ведь один раз я уже смогла победить и уйти, верно?

На миг мне показалось, что за его плечами вот-вот распахнутся тёмные призрачные крылья, но в этот раз он не спешил. Понял, что меня это не напугает? Или что-то во мне всё же пробудило его человечность?

Но надолго ли?

Не торопясь, я встала в позицию и кивнула Тени.

— Начнём? Или ты смакуешь предвкушение?

Тень шагнул мне навстречу.

— А ты — нет? — спокойно сказал он. — В конце концов, мы оба ждали этого момента давным-давно. С нашей первой встречи.

— Кажется, что прошли месяцы, — отозвалась я. — Не могу поверить, что это было всего лишь несколько ночей назад.

Наши взгляды встретились. Я вскинула голову и усмехнулась:

— Но у меня перед тобой есть преимущество, Тень. Если ты победишь, память об этих ночах будет преследовать тебя всю жизнь. Если же я выйду из этого поединка живой — я просто о тебе забуду.

— Слишком очевидная ложь, чтобы я в неё поверил, Дара-Закладка.

— Или же ты слишком много о себе думаешь.

Тень и я медленно обходили друг друга по кругу в темноте. Я видела очертания лица, знакомый подбородок, скулы, чуть сжатые губы — но не видела его глаз. И не имела ни малейшего понятия, о чём он думает.

«В настоящем поединке ты не используешь ничего, кроме голоса и глаз. Когда наступает время клинка, ты уже победил — или уже проиграл».

Если бы я дралась обнажённой, я могла бы его отвлечь…

Я покачала головой. Нет. Это был Тень. Когда наставала пора отрешиться от всего, никто не мог с ним сравниться. Даже я, пожалуй.

Но у меня было другое преимущество. Тень говорил, что не дерётся честно, но в поединке на крыше он танцевал, а не грязно лез напролом. Значит, этой ночью он тоже захочет выглядеть безупречно. Ведь перед ним стоял не головорез, которого нужно было убить быстро и молча, — перед ним была я, воспитанница его смертельного врага. И поединок этот был… непростым. Важным. Судьбоносным.

Тень хотел драться красиво. И его гордость могла сыграть с ним злую шутку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я шагнула назад, притворно отступая. И, разбежавшись с двух шагов, взлетела над его головой.

Встречный удар катаны разрубил бы меня пополам. Но я ударила обоими клинками, отклоняя её влево, и, если бы Тень не отшатнулся в последний момент, острый как бритва клинок раскроил бы ему череп. А так — я ударила его в левое плечо.

Я ранила Тень, и ранила его первым.

Холодное выражение лица Тени не изменилось ни на йоту. А вот катана в его руке жила своей жизнью, нанося быстрые и яростные удары, которые я едва успевала парировать. Скорость, с которой Тень атаковал, возрастала на глазах — и я с ужасом поняла, что он тоже принял зелье, и не одно. На демонов они не действовали, а вот на полукровок…

Но он был ранен. И скоро я его измотаю.

Я снова атаковала, заходя справа и целясь в левое плечо. Тень отреагировал мгновенно: его катана чуть не хлестнула меня по горлу. Я едва успела отпрыгнуть.

— Сдавайся, — предложил он. — Ты знаешь, что этим кончится. С зельями я сильнее.

— Вот уж нет, — сквозь зубы процедила я. — Ты ранен, а я нет.

— Это ничего не меняет. Как и всё остальное.

— Что — всё остальное? — выкрикнула я, разворачиваясь и встречая его мощным пинком в бедро. Тень не смог его отразить и пошатнулся, и я бросилась в контратаку. — Сны? Пьяные откровения? Разрезанное бельё? Непрошеный поцелуй? Может быть, то, как я смотрела на тебя спящего? Утро уже наступило, и ты был в моей полной власти, помнишь?

Катана в его руке не шевельнулась.

— Сейчас ты в моей полной власти, — донёсся холодный голос из темноты. — Хочешь наглядное доказательство?

Мы ринулись навстречу друг другу. Я встретила катану левым клинком, извернулась вправо, зная, что раненая левая рука Тени не будет мне помехой, — и от всей души врезала Тени локтем в живот. И охнула, впечатавшись в твёрдые мускулы: с таким же успехом я могла бы ударить камень.

В следующий миг свистнуло лезвие катаны — и моей голове вдруг сделалось удивительно легко. Что-то мягкое упало на каменный пол, я скосила взгляд…

…И увидела собственную косу, лежащую внизу свёрнутой змеёй.

— Ну всё, — прошипела я, глядя Тени в глаза. — Теперь я разозлилась по-настоящему.

— Куда лучше, чем быть сломленной и покорной, — насмешливо отозвался Тень. — Я говорил, что тебе пойдут короткие волосы?

— Не помню, — выплюнула я. — Разве что во сне.

Губы Тени изогнулись.

— Что ж, увидишь меня во сне перед казнью: ведь в темнице у тебя вербены не будет. Обещаю тебе незабываемую ночь.

Мои волосы растрепались, закрывая уши и виски. Обнажённой шее сделалось зябко, и я совершенно некстати вспомнила, как Тень целовал выступающую косточку. Как его пальцы разминали мои плечи, а его дыхание щекотало ухо.

Глава 29

Я с усилием выбросила горячечные образы из своей головы. Нет уж. Разве что засуну ему это массажное масло туда, куда солнце не светит. Вместе с рукоятью его чёртовой катаны. Пусть попробует драться с дикими демонами спиной вперёд.

Я рванулась — и наши клинки снова скрестились с такой силой, что полетели искры. Лицо Тени оказалось совсем близко, и я пожалела, что не могу ударить пальцами ему в глаза. Увы, для этого надо было выпустить клинок, а я и так едва сдерживала натиск его катаны.

— Именно так я побеждал, когда учился в Гильдии Клинков, — отчётливо произнёс Тень мне в лицо. — Мои лучшие союзники — твоя самоуверенность и твой страх.

Я криво ухмыльнулась ему в лицо:

— Страх? Не дождёшься.

— Не тот страх, что ты проиграешь и будешь лежать здесь в луже крови. — По лицу Тени скользнула едва заметная усмешка. — Страх, что ты по-настоящему мне безразлична. Всего лишь ещё одна охотница, которой давно бы следовало свернуть шею.

— Мне плевать.

— Твои глаза говорят об обратном.

Я выдернула клинки — и едва успела подставить их под следующий удар. Проклятье, Тень был слишком силён, я с трудом удерживала его даже на зельях. А ведь я приняла их давно, ещё в самом начале боя. По моей спине прокатилась капля ледяного пота. Если эффект зелий исчезнет раньше, чем мы закончим поединок…

— Я не люблю тебя, — очень холодно проговорила я, глядя в глубину прищуренных глаз. — Никогда не любила.

Уголки его губ едва заметно изогнулись, но мне было плевать.

— И я испытываю лишь одно желание, — выдохнула я. — Вырвать эту катану из твоих рук и отдать её Конте, чтобы он вернул лезвию истинное имя. Потому что катана принадлежит Ниро Мореро, а не тебе!

Наши клинки со звоном скрестились. Выпад, поворот, ещё один выпад — я почувствовала, как руки начинают уставать, и сжала зубы.

— Ниро Мореро, — произнёс ледяной голос Тени, — больше не существует.

Его дыхание стало тяжелее. Он тоже устал и тоже запыхался.

— Пока Конте любит брата, тот жив в его памяти, — отпарировала я, уходя от очередной атаки. — А тебя не любит никто, Тень! Тебя ждёт лишь одиночество — и рабство у Триумвирата! Какое проклятие на тебе висит, а? Будешь до старости бегать за Эребом комнатной собачкой?

Впервые за всё время, которое я его знала, холод на лице Тени сменился ослепительной яростью.

— Я планировал просто тебя убить. — Его голос обжёг меня льдом. — Другие планы, которые я лелеял на твой счёт… Некоторые вещи слишком грязны даже для смертельного врага. Но, пожалуй, я передумал. Если твоя жизнь пойдёт на пользу моим замыслам, мне нет дела до того, через что тебе придётся пройти. Это твой выбор.

— Мой выбор — отомстить за брата Конте своей собственной рукой, — процедила я. — Если Конте мёртв, я единственная, кто способен это сделать. Если он жив… он меня поймёт.

— Он тебя возненавидит, — вдруг глухо сказал Тень. — За то, что ты отобрала у нас поединок, месть и последний разговор. За всё, что я мог бы ему рассказать. Если это уйдёт во тьму вместе со мной, он проживёт остаток своей жизни в отчаянии.

Резкий удар — и я вскрикнула, зажимая рукой бедро. Царапина, всего лишь поверхностная рана — но, дьявол, как же было больно!

— В отчаянии оттого, что тебе перерезал горло не он? — Я из последних сил выдавила язвительную ухмылку. — Не беспокойся, Конте не очень-то щепетилен в этих вопросах. Если я сообщу, что твоё тело валяется в яме с отбросами, он даже не будет узнавать адрес.

Что-то мелькнуло в глазах Тени. Что-то далёкое и горькое.

…Мальчик, чья мать умерла. Юноша, до которого никому никогда не было дела. Который хотел бы, чтобы его любили и защищали, — но вынужден был выживать.

Дьявол, я не хочу об этом думать! Не желаю!

Я бросилась в атаку, изо всех сил пытаясь забыть, как мучительно ноет сердце. Не имеет значения. Того юноши, которого ещё можно было спасти, не существовало. Был лишь Тень, который будет стоять на следующем торжественном жертвоприношении с непроницаемым лицом, а потом поднесёт Эребу полотенце, чтобы вытереть руки.

И я убью его. Сейчас.

Тень шагнул мне навстречу, и в его глазах я прочитала такой же приговор. С какими бы мыслями ни боролся он сам — он смог их изгнать.

Мы закружились в смертельном танце. Не было места язвительным репликам, закончилась ярость и иссякли обвинения. Только поединок — и смерть, висящая над нами обоими.

А потом я в одну секунду едва не пропустила два удара. Клинки вдруг сделались тяжёлее, и весь мир словно замедлился. Я всё ещё отлично видела в темноте, но…

…Эффект зелий иссяк. Я осталась беспомощной.

Оставался лишь один выход.

Я отпрыгнула и схватилась за пояс свободными пальцами. Быстро, нужно всего лишь открыть его и выпить нужную бутылочку! Два зелья подряд — чертовски вредная штука, можно упасть в обморок на месте, но у меня не было, не было другого выхода…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В следующий миг острое лезвие срезало с меня пояс целиком. Ещё один удар, холодный и точный, выбил из правой руки клинок.

Я отступала, выставив второй меч перед собой. Тень медленно шёл за мной, опустив катану. Он совершенно не торопился, но по пути сделал один лёгкий манёвр — и я оказалась притиснутой к стене.

Зелье, мне нужно было хотя бы одно зелье… А, к чёрту. Я проиграла, да?

Я посмотрела на окровавленный клинок. Я всегда восхищалась безупречными воинами, которые предпочитали смерть пленению. Но сейчас мне почему-то это казалось ужасно грустным. Наверное, я всё-таки не безупречный воин.

Мигом позже Тень взмахнул катаной, легко отводя мой клинок в сторону.

— Нет смысла убивать безоружного противника, к тому же слишком слабого, — бесстрастно произнёс он. — Ты проиграла, Дара Незарис.

— Без тебя знаю, — огрызнулась я.

Нажим катаны стал сильнее, и я вынуждена была опустить руку с клинком вниз. Помедлила — и мои пальцы разжались.

— Я сдаюсь, — ровным голосом произнесла я. — Ты это хотел услышать?

— Уже неважно. — Тень пристально смотрел на меня. — Всего лишь ради любопытства: ты хотела бы убраться из Рин Дредена навсегда? Перестать быть охотницей?

Я моргнула:

— Ты гонялся за мной три дня, пробрался мимо диких демонов в одиночку и получил рану в плечо лишь для того, чтобы предложить мне почётную пенсию?

В глазах Тени что-то мелькнуло. Сожаление? Я с неверием смотрела на него. Неужели он и впрямь меня отпустит?

Потом он покачал головой.

— Ты очень плохо меня знаешь, если думаешь, что я пришёл за тобой в одиночку.

Мои глаза расширились. Демоны. Тень привёл с собой демонов.

— Я приказал части отряда остаться на месте и перекрыть выходы. Но это ничего не меняет: я вполне способен справиться с тобой без посторонней помощи.

Перекрыть выходы… Я усмехнулась. Быть такого не может, чтобы демоны смогли перекрыть всё. Я уже сейчас могла назвать два узких скрытых прохода, где не раз пробирались мы с Конте и до которых демонам было нипочём не добраться.

Тень прищурился, и я вдруг поняла, что он колеблется. Здесь, сейчас — он не был уверен до конца, что со мной делать.

— Впрочем, — медленно произнёс Тень, — ещё есть…

— Я согласна уехать из города, — мгновенно произнесла я. — Отпусти меня, и больше ты меня не увидишь.

Короткая усмешка.

— Если бы всё было так просто…

Тень опустил катану и вложил её в ножны. Шагнул ко мне и протянул руку. Но я так и не узнала, что он собирался мне сказать.

Из темноты послышались приближающиеся шаги. Тяжёлые, уверенные. И вместе с ними показались огни.

Тень метнул на меня быстрый взгляд. И отвернулся, поворачиваясь навстречу незваным гостям.

Я не колебалась. Подхватив клинок, я бросилась бежать. Впереди виднелось спасительное ответвление, уходящее налево, а дальнейший путь я знала как свои пять пальцев.

Я выберусь. Выберусь — и отомщу.

В следующий миг крылатая тень мелькнула на стене, и передо мной из ниоткуда появилась огромная когтистая лапа. Я влетела в неё со всего размаха и, падая, перевернулась, больно ударившись затылком. Перед глазами поплыли тёмные круги.

Уже теряя сознание, я услышала гнусное, выворачивающее нутро хлюпанье, с которым демоны возвращали себе человеческую форму. И не поверила своим глазам: лицо худого голого мужчины, склонившегося надо мной, принадлежало…

Принадлежало…

…Это лицо принадлежало Церону.

«Не может быть», — успела подумать я.

И мир померк.

Глава 30

Когда меня ввели в главный зал дворца, звонил колокол.

На сердце было черно. Я знала, по кому он звонит.

Настало время публичной казни. Всех охотников, которых взяли живыми в убежище, в эту минуту вели на эшафот.

Всех, кроме меня.

Я вскинула голову к потолку, пробежавшись взглядом по огромным цветным витражам. День был пасмурный, и в главном зале царил сумрак. А ещё здесь никого не было, кроме охраны в традиционных золотых полумасках у каждого входа. Зал был пуст. Лишь поблёскивала на пустом полу тёмная мозаика.

В душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Какого чёрта меня сюда притащили из тихой одиночной камеры?

— Шестеро сгорели напрочь, — произнёс конвоир за моей спиной. — И как разобрать, был ли среди них этот Конте Мореро или нет?

— Но не сбежал же он вниз, — возразил второй. — Все видели, как этот чёртов полукровка сражался до последнего даже после того, как его люди улизнули через люк.

— И куда, по-твоему, он делся? Улетел?

Я молчала, не вмешиваясь в их разговор, но сердце застучало быстрее. То есть наших людей, которых увела Аласса, так и не нашли? И тело Конте тоже? Он был жив?

Конвоир в золотой полумаске резкодёрнул меня за руку и потащил к деревянному сооружению. Я не сразу поняла, что оно означало, а когда поняла — резко дёрнулась в сторону.

Колодки. Деревянные рабские колодки, в которые заковывали преступников или невольников перед продажей. И напротив шагах в десяти возвышались точно такие же.

— Ну, — прошипел мне на ухо конвоир, — будешь покорной девочкой? Или помочь?

Ну уж нет!

Я лягнула его в колено, вырываясь, — и натолкнулась на второго конвоира, который тут же отвесил мне здоровенную оплеуху. Я пошатнулась и едва не упала, а в следующий миг чуть не заорала от боли, когда мои руки жестоко вывернули за спину.

— Мне что, нужно было отрядить за ней четверых, а не двоих? — раздался смутно знакомый презрительный голос. — Если она ещё раз вырвется, разжалую обоих.

Я повернулась, оказавшись лицом к лицу с новым противником. Золотая полумаска, выполненная куда изысканнее, чем полумаски моих конвоиров, надменная улыбка на широкоскулом лице…

Я вдруг вспомнила, где я его видела.

— Заколоченный дом, — произнесла я. — Жертвоприношение. Ты ударил меня по голове — а потом, когда я потеряла сознание, притащил вниз в подвал и разодрал на мне куртку. Какого чёрта ты здесь? Ты же мёртв!

Холодная усмешка, появившаяся на лице, сделала бы честь даже Тени:

— Думаешь, главу дворцовой стражи так легко убить, девчонка?

— Ооо, глава дворцовой стражи? — в тон ему ответила я, хотя всё внутри похолодело. — Тогда что же это ты пробавлялся незаконными жертвоприношениями, а?

— Потому что это забавно. И потому что никто, — глава стражи указал на свою полумаску, — не разгадает двойной обман. Легко понять, что полумаски фальшивые и мы — не настоящая стража Триумвирата, но кто догадается, что как раз настоящая?

— По-моему, всё равно глупо.

— Тебя не спрашивали, — отрезал он. — Заковывайте её.

Я яростно сопротивлялась, но конвоиры силой поставили меня на колени, прижали горло к углублению, и шея с запястьями оказались в тисках. Я беззвучно выругалась: это было так унизительно, что мне захотелось плакать.

А потом распахнулись главные двери, и в зал вошли четверо.

Трое были в роскошных пурпурных одеяниях и золотых плащах, сияющих так, что больно было глазам. Инкрустированные маски, похожие на произведения искусства, довершали картину, и я невольно залюбовалась аметистами и филигранной чеканкой.

Маски Триумвирата.

Я так давно мечтала их увидеть, а теперь, когда этот миг настал, я не знала, что чувствовать. Разочарование? Страх? Беспомощность?

Наверное, бессильную злость. И глупое желание, чтобы Тень был здесь.

Но его не было. Кроме того, даже если бы он оказался здесь, стал бы он меня защищать? Нет, и от его бесстрастного взгляда моё унижение сделалось бы стократ хуже.

Я попыталась гордо вскинуть голову, насколько это было возможно, но ни одна золотая маска ко мне не повернулась.

А вот единственная женщина без маски посмотрела на меня очень пристально. Стройная и красивая, она выглядела едва ли старше Конте, но демоны медленно старели, так что ей могло быть и за шестьдесят. Правильные черты, умное лицо, холодные задумчивые глаза. Длинные чёрные волосы спускались ей почти до талии, и я невольно вспомнила о своих перепутанных коротких прядях. Впрочем, в тюрьме они наверняка свалялись бы так, что потом их пришлось бы отстричь всё равно.

Если, конечно, у меня было бы это «потом».

Один из демонов в масках щёлкнул пальцами, подавая страже сигнал. Двери со стуком закрылись, и стража, повинуясь жесту той же маски, отошла в сторону.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Позволь спросить, — заговорила женщина без маски, кивая на меня, — зачем она здесь?

— Да, — присоединился к ней самый высокий из троицы масок. У него был низкий звучный голос, и кожа рук была темнее, чем у остальных. — Я бы тоже хотел это знать. Как мы вообще будем разговаривать в её присутствии?

— Так же, как обычно, мой друг, — раздался насмешливый голос, который совершенно точно был мне знаком. — Это моя новая игрушка, и я желаю, чтобы она была при мне, пока я не придумаю, как с ней поступить. Можете говорить, не обращая на неё внимания.

Мне стоило усилий сохранить лицо спокойным, когда я поняла значение его слов. Его новая игрушка? Я? Какого дьявола? Кто он, и зачем я ему?

Я знала его. Знала этот голос. Так откуда же я его знала?

Голова всё ещё гудела от удара по затылку в катакомбах. Там, где я видела… видела Церона перед тем, как отключиться. Но мне показалось, ведь верно? Мне должно было показаться, потому что это было невозможно.

Но глава дворцовой стражи оказался одним из головорезов Церона. А сейчас я слышу… слышу голос…

Я резко вздохнула. Я узнала его.

И у меня был лишь один шанс.

— Недавно один демон говорил мне, что маски — жалкие, безвольные и бесполезные создания, — произнесла я. — И звали его Церон. Знакомое имя, а? Кстати, поймали мы его во время нелегального жертвоприношения.

Маски несколько секунд смотрели на меня.

Наконец брюнетка холодно улыбнулась:

— Умная девочка. Хорошая ложь — верный способ посеять среди нас раздор, правда?

Я дёрнула плечом.

— Не веришь? Ваш начальник дворцовой стражи тоже там был. Он покажет под пыткой, что я права. А может, довольно будет и золота. — Я перевела взгляд на третью маску, хозяин которой был ниже всех в зале, а фигура его под свободными одеяниями казалась бесформенной и оплывшей. — Ты ведь веришь мне, а, Эреб? Ты знаешь, что я не вру. Ведь это очень похоже на то, что сказал бы…

— Глава Триумвирата? — насмешливо спросил Церон.

Он снял маску и откинул голову.

— Узнала? — поинтересовался он, глядя мне в глаза.

Я застыла.

— Ты и твои игры в трущобах, Церон! — визгливо закричал голос Эреба из-под маски. — Как ты смеешь подставлять нас таким подлым образом! Тебя чуть не схватили охотники! Что, если бы ты выдал и нас?

Церон вскинул руку:

— В ту ночь Тень нашёл меня вовремя. Признаю, что я был неосторожен, но большого вреда это не причинило. — Он бросил презрительный взгляд на Эреба. — Я, в отличие от некоторых, умею за себя постоять и не позволяю, чтобы к моему горлу приставили меч, словно я не высший демон, а домашняя скотина.

Потом Церон кивнул мне:

— Я говорил тебе совершенную правду. Не удивляйся, Венде: ты тоже знаешь, что я прав. Мы должны быть сильны. Каждый из нас троих — скала, на которой стоит Рин Дреден. И если один из нас и впрямь становится жалким размокшим куском папье-маше, он оказывает очень плохую услугу нам всем. Сними маску, Эреб.

Эреб сделал шаг назад.

— Ты не посмеешь, — взвизгнул он. — Ты не убьёшь меня здесь!

— Убить тебя здесь? — Церон засмеялся. — Зачем мне пачкать руки? Но маской Триумвирата ты не останешься. Ты был слишком ленив, неаккуратен и неосторожен.

— Как и ты!

— О, но я прибрал за собой, я уничтожил гнездо охотников, и, что немаловажно, я не занижаю свою прибыль, уходя от императорских налогов. — Церон хищно оскалился. — Будем откровенны, я сильнее. И ты очень мне не нравишься.

— Интересная у высших демонов иерархия, — не удержалась я.

— Молчи, или пожалеешь, — коротко бросил мне Церон.

— Церон прав, — раздался гулкий голос из-под второй маски. — Нам приходилось выручать тебя уже четырежды, Эреб. Чрезмерное количество, на мой взгляд. Если бы не Тень, ты был бы мёртв. Один раз тебе помог я — и теперь очень жалею об этом.

— Венде займёт твоё место, — произнёс Церон. — Отдай маску, Эреб. Теперь она принадлежит ей.

Эреб медленно отступал.

— Вы не имеете права меня судить! Только императорский суд может…

— О, но мы именно туда тебя и отправляем, — губы Церона разошлись в улыбке. — На императорский суд в Подземье. Но раз уж так вышло, что никто из нас не желает, чтобы ты сюда возвращался…

Лицо Эреба вдруг побелело.

— Нет. Только не экзорцизм. Ты не посмеешь! Мой род в Подземье древнее твоего!

— Вот и возвращайся туда, — усмехнулся Церон. — В Рин Дредене тебе больше нет места.

— Но все мои вещи здесь! Мои драгоценности, мои рабы!

— Значит, пора научиться скромности, — жёстко бросила Венде. — Всё, чем ты владел, больше тебе не принадлежит.

Церон сделал небрежный жест, и конвоиры подбежали к деревянным колодкам, стоящим напротив меня. Церон кивнул на них:

— Подойди, Эреб. Я хочу, чтобы ты залез в них сам.

Эреб истерически рассмеялся:

— Что? Да никогда!

— Сейчас. Ты знаешь, что я делаю с теми, кто не выполняет моих распоряжений.

— Я член Триумвирата!

— Больше нет. Мы провели голосование.

— Когда?

Церон поднял руку.

— Только что.

Венде и темнокожая маска переглянулись, но никто из них не произнёс ни слова. Едва кивнув друг другу, оба подняли руки.

— Я против, — подала голос я. — Ну, если мой голос считается.

В зале повисла полная тишина. В этой тишине обманчиво мягкие шаги Церона отдавались в моих ушах, как звук натачиваемого топора.

Чёрт. Я сжала губы. Не буду молить о пощаде. Ни за что.

Глава 31

Мгновением позже Церон задрал пальцами мой подбородок так, что я стукнулась затылком о колодки. И быстро, страшно надавил.

Я успела забыть ослепляющую боль, которая пронзила меня в подвале при нашей первой встрече. Но та не шла ни в какое сравнение с этой.

Я зашлась криком, давясь слезами. Спазмы, пронзившие тело, были невыносимыми, и я с ужасом почувствовала, что ещё чуть-чуть — и я обмочусь. Собственный голос, ставший мне чужим, перетёк в визг и выплеснулся хриплыми сдавленными стонами. Я едва осознавала, что вообще издаю какие-то звуки: тело дёргалось в агонии, и я не соображала, что со мной происходит и где я нахожусь.

— Понравилось? — поинтересовался Церон, обхватывая моё горло холодными пальцами. — А ведь я приказывал тебе молчать.

Я с усилием вдохнула, кое-как совладав с хрипами.

— Пожалуйста, — выдавила я, — не надо больше, я…

Церон жёстко усмехнулся — и ткнул пальцами мне в шею ещё раз. В горле забулькало, словно его перерезали пополам. В этот раз я лишилась голоса, но, должно быть, молчаливые судороги выглядели куда страшнее, потому что Венде поморщилась, а Эреб быстро стащил с себя маску дрожащими руками и уронил на пол. Но я едва это видела: глаза застлало слезами.

— В колодки, — коротко велел Церон, и я поняла, для кого он пытал меня только что.

Эреб, дрожа, на заплетающихся ногах проследовал к колодкам. Рухнул на колени, позволяя стражникам приковать себя.

— Я расскажу императору, — пробормотал он. — Он узнает всё о твоих делишках, всё, всё, всё…

Церон наклонился над ним.

— И о каких же это делишках идёт речь?

Взгляд Церона был спокоен и безмятежен, но у Эреба на лбу выступил пот.

— Ниро Мореро, — прошептал он. — Я… догадался. Той ночью.

— Да он шантажирует тебя, Церон, — заметила Венде, оглядывая свои безупречные перламутровые ногти. — Как скучно. Голосую за то, чтобы заменить экзорцизм несчастным случаем.

Глаза Церона блеснули.

— Прекрасная идея, — произнёс он, распрямляясь. — Но, увы, император слишком хорошо осведомлён о природе… несчастных случаев. О нет, мы проведём экзорцизм по всем правилам — и все присутствующие здесь смогут засвидетельствовать, что Эреб покинул этот мир живым.

Прозвучало это двусмысленно, но я промолчала. Кажется, я вообще теперь не раскрою рта ближайшие лет десять. Боль отступила, но меня всё ещё трясло так, словно я стояла голой на площади, а в меня снова и снова швыряли раскалённые ножи.

— Значит, император узнает твой секрет, Церон. — Эреб ухмыльнулся. — Не завидую я тебе. Особенно теперь, когда Конте Мореро всё ещё на свободе.

Церон вздохнул.

— Что ж, я открою тайну вам всем, и покончим с этим. — Он повернулся к маскам, насмешливо улыбаясь. — Секрет Эреба и впрямь касается Конте Мореро и его погибшего брата Ниро. Они оба — дети сестры императора Адриана, Анжелы.

— Не может быть, — вырвалось у Венде. — Внук старого императора — охотник на демонов?

— Именно, — сухо сказал Церон. — А его брат, Ниро Мореро, был убит. — Взгляды Церона и Эреба встретились. — И это подтвердили мои крайне влиятельные сторонники в Подземье. Кстати, Эреб, они будут рады познакомиться с тобой поближе, если наши интересы вдруг… пересекутся. Я говорил тебе, что двое из них заседают в императорском суде?

Эреб побледнел и сглотнул.

Я вдруг подумала, что никто здесь не знал о том, что Ниро Мореро был убит Тенью. Вообще никто. Только я — и Эреб, который слышал признание Тени в своём особняке…

…И догадался о чём-то. Вот только о чём?

— Тебе есть что добавить, Эреб?

— Конте Мореро — внук императора, а его брат мёртв, — хрипло сказал Эреб. — Как ты и сказал.

— Это всё?

Эреб опустил голову ниже:

— Д-да.

— Ты будешь ещё доставлять мне неудобства?

Эреб молчал.

— Скажи это вслух, Эреб.

— Нет.

— Отлично.

Церон кивнул высокой темнокожей маске:

— Твой выход, Гирен. Надеюсь, ты не возражаешь, что я буду называть тебя этим именем здесь?

Маска Гирена повернулась к нему.

— Не возражаю, но в обмен предпочёл бы знать, когда твоя пленница умрёт.

— Не скоро, — спокойно сказал Церон, и я вздрогнула. — Эта девчонка — охотница, которая лишила меня желанной жертвы, ограбила гробницу первого Триумвирата и подняла на меня руку. Думаю, я буду развлекаться с ней долго.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В его голосе было обещание адской боли, от которого хотелось съёжиться, спрятаться и убежать. Словно я уже растянута в пентаграмме, нагая и перепуганная, вот только на этот раз Конте не придёт.

— Понимаю, — промурлыкала Венде. — У меня был когда-то… похожий опыт. Это были очень увлекательные три месяца.

Три месяца. Меня передёрнуло.

— А потом? — поинтересовался Церон.

— Он сделался неразговорчив.

Маски засмеялись. Даже Эреб хихикнул.

А ведь Церон не шутил. Совершенно не шутил. Я была в полной его власти, и некому было спасти меня отсюда. Конте, по всей вероятности, был или мёртв, или тяжело ранен, или в бегах. А Тень… Ему тем более было наплевать.

Тем временем Гирен неторопливо достал из кармана острый кусок белого мела и начал быстро, со знанием дела очерчивать вокруг стоящего на коленях Эреба пентаграмму, заключённую в круг. Эреб следил за его действиями глазами, полными отчаяния. Ведь демон, которого изгнали из мира людей, больше никогда не сможет сюда вернуться.

Венде подошла ко мне и взглянула в глаза. У неё был пытливый и проницательный взгляд, и я невольно поёжилась, представив, сколько холодного, утончённого зла может причинить по-настоящему умный противник.

— Отдай её мне, когда наиграешься, Церон, — проговорила она. — Думаю, я смогу найти ей применение.

Я с трудом разлепила губы.

— Какое применение? — прошептала я. — На жертвенном алтаре?

— Ты будешь очень сильной жертвой на моей церемонии вступления в должность, — серьёзно сказала она. — Поверь, за восемьдесят пять лет я научилась в этом разбираться.

Меня пронзила острая вспышка зависти. Хотела бы я так выглядеть в восемьдесят пять. Увы, пока всё было за то, что я не доберусь и до двадцати.

— Не уверен, что наиграюсь с ней до твоей торжественной церемонии, Венде, — покачал головой Церон. — Боюсь, она может меня…. увлечь.

— О, такое бывает, — понимающе усмехнулась Венде. — Но до церемонии ещё есть время. Я подожду.

— Вы оба поступаете неразумно, — проронил Гирен, не отвлекаясь от начертания пентаграммы. — Если Конте Мореро жив, эта девушка станет превосходной приманкой.

— Пока её никто не собирается убивать, — отозвался Церон. — Просто перебираем… возможности. Как твоя пентаграмма?

— Всё готово, — сухо произнёс Гирен, вставая.

— Очень хорошо, — кивнул Церон. — Добавляй кровь.

Гирен уколол палец и склонился над вершиной пентаграммы. Секунда, и туда упала капля крови, а Гирен перешёл к следующей вершине. В отличие от жертвенных пентаграмм, ловушки для экзорцизма не нужно было рисовать кровью: мела и нескольких капель свежей демонической крови в вершинах было достаточно.

Я подумала, что у нас с Конте всё происходило куда менее выверенно — и куда более торопливо и коряво. Увы, в бою демона не закуёшь в колодки: приходилось рисовать готовые пентаграммы и заранее капать кровью Конте в каждую вершину. Разумный демон никогда бы не шагнул внутрь подобной штуки: её слишком легко было почувствовать, обойти или стереть пару линий. Но для дикого демона такая ловушка была слаще мёда. Должно быть, они и впрямь хотели попасть домой.

Церон перевёл взгляд на меня.

— Надеюсь, тебе всё ещё больно. Кивни, если да.

Мне очень хотелось плюнуть ему в лицо. Увы, я слишком хорошо представляла последствия: кончики пальцев, будто окунутые в кипяток, всё ещё дрожали. Поэтому я кивнула.

Церон повернулся к Эребу, и на его лице в равных долях сверкали презрение и торжество.

— История её боли только начинается, — вкрадчиво произнёс Церон. — А вот твоя история заканчивается. И я хочу, чтобы эта мысль билась в твоей голове. О том, что это последняя секунда, когда ты имеешь для нас хоть какое-то значение.

Он наклонился к Эребу и понизил голос:

— Последняя секунда, когда ты для нас вообще существуешь.

Лицо Эреба вдруг страшно исказилось.

— Нет! — закричал он. — Я не хочу!

Поздно. Капля крови упала в последнюю вершину пентаграммы, и вокруг Эреба вспыхнул багряный огонь, окутывая его фигуру кровавой тьмой. А потом тьма рассеялась, и огонь потух просто и буднично. Словно отгремел праздничный фейерверк, осыпавшись невесомым пеплом. Ни деревянных колодок, ни Эреба в центре опустевшей пентаграммы больше не было.

— Ну вот, — мурлыкнула Венде. — Теперь все видели, что он благополучно исчез в нашем мире, живой и здоровый, — и появился в Круге Тишины.

— Тоже живой и здоровый, к сожалению, — почти с отвращением произнёс Гирен.

— Довольно. — Церон подобрал маску Эреба и бросил её Венде так небрежно, словно бесценная инкрустация по золоту была для него дешевле суповой миски. — Детали будущей церемонии мы обсудим позже. Сейчас нам нужно найти Конте Мореро. Самый опасный охотник Рин Дредена и внук императора всё ещё на свободе. Поднимите своих людей, платите золотом, но достаньте его.

— Разве Тень не может… — начала Венде.

— Мой чемпион сделает всё, чтобы найти и убить его. Но боюсь, что это будет сопряжено с некоторыми… сложностями.

— Не вижу никаких сложностей, — пожала плечами Венде. — Тень прекрасно расправляется с охотниками. Надеюсь, этот не станет исключением.

— Не станет, — холодно подтвердил Церон. — Иначе нам с Тенью придётся это… обсудить.

Сердце пропустило удар. Я всё ещё дрожала от боли, и теперь прекрасно представляла, что Церон может сделать с Тенью. Но зачем? Разве Тень поколеблется, когда придёт пора убить Конте? С чего бы?

— Что ж, удачи нам всем в наших планах, — заключил Церон. — Прощайте.

Венде надела маску и поклонилась Церону. Гирен сделал то же самое, и оба направились к выходу.

Церон перевёл взгляд на меня.

— Как же будет интереснее тебя сломать? — задумчиво произнёс он. — Боль на тебя действует лучше некуда, но тело — такая хрупкая штука.

Церон окинул мои затёкшие ноги в колодках, безжизненно повисшие кисти, разметавшиеся волосы — и на его лице медленно возникла холодная улыбка.

— Может быть, мне стоит продолжить наше знакомство прямо сейчас? — прошептал он, наклонившись над моим ухом. — У тела много уязвимых точек, и сейчас, пока ты не можешь шевельнуться, исследовать их куда интереснее.

Я зажмурилась, изо всех сил стараясь не разрыдаться.

— Думаю, я навещу тебя очень скоро, — заметил Церон, выпрямляясь. — А пока подумай и реши, хочешь ли ты, — он провёл холодным пальцем под моим подбородком, — чтобы я снова показал тебе, кто здесь хозяин. Или, может быть, прислать к тебе Тень, чтобы он сделал это за меня?

Должно быть, в моих глазах мелькнула паника, потому что он удовлетворённо улыбнулся:

— О да. Идея, стоящая моего внимания.

Я чуть не застонала. Чтобы Тень увидел меня в таком виде, униженной, растоптанной, плачущей, едва держащейся за остатки собственного достоинства…

— Эреб всё-таки не рассказал твой секрет до конца, — прошептала я. — Когда речь зашла о Ниро Мореро, ты заткнул Эребу рот, угрожая влиятельными знакомыми. Почему? Что такого Эреб мог сказать?

Церон засмеялся:

— Тебе интересно, да? Думаю, Тень отучит тебя задавать такие вопросы. — Его глаза сузились. — Или я подскажу ему, как тебя научить.

«Нет, — с усилием подумала я, цепляясь разом за все свои надежды. — Тень… не поступит со мной так. У него есть свои понятия о чести, и пытки и насилие в него не входят».

Улыбка на лице Церона сделалась явственнее.

— О, я вижу, что ты надеешься на милосердие с его стороны. Может быть, потому, что он наслаждался вашими общими снами какое-то время?

Я уставилась на него в немом ужасе.

— Тень рассказал мне, — кивнул Церон. — Он был немногословен: насколько я знаю, он не любитель такого рода дел. Но, сам того не желая, он подал мне идею. И я собираюсь как следует её обдумать.

— Какую идею? — хрипло спросила я. — Что ты собираешься со мной сделать?

— Увидишь. Если, конечно, я найду тебя достойной моей крови.

Я застыла ледяным изваянием.

Церон собирался напоить меня своей кровью.

— Никогда, — прошептала я.

— Тени тоже не очень-то понравилась эта идея. Кажется, он получал куда большее удовольствие от снов с тобой, чем показывал. Что ж, я найду как его утешить.

Церон небрежно, почти с отвращением, потрепал меня по щеке и двинулся к выходу.

А я вдруг поняла: я хотела укусить его, когда он поднёс руку к моей щеке. Хотела — и не сделала этого. Страх, что дикая, невыносимая боль повторится, был слишком силён.

Дьявол, я его боялась. Я его по-настоящему боялась. В кого же я превращусь совсем скоро?

И есть ли здесь хоть кто-нибудь, кто мне поможет?

Глава 32

Я лежала на деревянной койке, прикованной к стене двумя натянутыми цепями, когда дверь камеры отворилась. Какой-то древний инстинкт посоветовал мне встать. Не было смысла нарываться, развалившись на койке, когда меня могли избить по любому поводу. Впрочем, если Церон приказал бы моим тюремщикам меня изувечить, не помогло бы любое послушание.

Я могла бы попробовать бежать. Даже без зелий у меня было достаточно ловкости, чтобы вырубить пару стражников, завладеть ключами и мечом и выбраться через ближайшее окно. Но, пока меня вели в камеру, я успела увидеть два поста и караулку, где отдыхали аж шестеро вооружённых мужчин, и идея побега тут же перестала казаться соблазнительной.

А потом нога в чёрном сапоге шагнула внутрь, и я медленно подняла взгляд…

…На элегантный чёрный плащ. На жилет с высоким воротом, стилизованный под демонскую чешую. На холодное бесстрастное лицо.

Жар, горящий в груди. Я почувствовала его, когда чужие шаги остановились за дверью, но я его даже не заметила.

— Тень, — промолвила я. — Пришёл, чтобы выпустить меня отсюда?

— Думаю, все твои беспочвенные надежды окончились, когда за тобой закрылась эта дверь, — последовал негромкий ответ.

Я окинула взглядом его фигуру — и вдруг заметила, что он был без катаны. Первый раз я видела Тень невооружённым.

— Мало доблести в том, чтобы зарубить безоружную женщину, — тихо сказала я. — Ты поэтому без своего меча?

Тень покачал головой:

— Я сам — оружие.

Он прошёл внутрь, и дверь закрылась за ним. Мы остались наедине, лицом к лицу, и мне вдруг показалось, что из камеры вышел весь воздух.

— Мне ведь не снились сны в камере, — произнесла я. — Или я ошибаюсь?

— Нет. Я принял вербену.

Я невольно поморщилась. На Конте вербена не действовала так, как на демонов, и он не обращал внимания на дым, но принимать вербену внутрь для него было… болезненно. Один раз он случайно хлебнул не ту настойку — и его возмущённые вопли я запомнила надолго.

— Зачем? — только и сказала я.

— Наша связь больше мне не нужна.

— И теперь ты будешь принимать вербену каждую ночь?

Тень с усмешкой покачал головой:

— Нет.

Я моргнула:

— Тогда я не понимаю.

— Тебе повезло. Когда поймёшь, ты пожалеешь, что выжила.

Его тон был абсолютно ровным, словно мы обсуждали дождь или вчерашний ужин.

Он пугает меня. Что ж, я не буду бояться. Я отступила к стене и скрестила руки на груди. Мне оставили в камере фонарь, и в его свете я отчётливо видела лицо Тени — и тёмные круги под спокойными глазами.

— Церон, — тихо сказала я. — Что вас связывает? Он — твой покровитель?

Тень кивнул:

— Именно он и приказал отдать меня в Гильдию Клинков.

Он помолчал, задумчиво глядя в никуда.

— И именно он меня проклял. В день, когда я оказался в Рин Дредене.

Тень был проклят. Молва была права. Я была права. Какого дьявола я была права, почему это не оказалось гнусной ложью?

— И ты… позволил ему? — тихо сказала я.

— Думаешь, у меня был выбор?

Я покачала головой:

— Вряд ли.

— В этом есть свои преимущества, — произнёс Тень отрешённо. — Я сделался его мечом и его правой рукой. Более или менее. Он доверяет мне, и у меня есть власть. Чем выше он забирается, тем выше поднимаюсь я.

— И теперь, став главой Триумвирата, он нацелился на императорскую корону? — язвительно поинтересовалась я.

Лёгкая знакомая улыбка.

— Может быть.

Я опустила голову. В общем-то, именно об этом я и догадывалась. Осталось уточнить лишь одно.

— Как именно действует твоё проклятие? — негромко спросила я. — И почему ты выбрал жизнь, а не смерть?

Тень снова едва заметно улыбнулся. Очень спокойно и расслабленно для того, чья жизнь зависела от прихоти кукловода с невидимыми нитями.

— Потому что умирать мне не хочется, очевидно. И потому, что Церон это понимает — и не отдаёт мне прямых приказов. За редкими… исключениями.

— То есть… — Я запнулась. — То есть в этом твоё проклятие? Выполнять приказы того, кто тебя проклял?

— Да.

— А что будет, если ты откажешься? Ты ведь не безмозглая марионетка. Что с тобой произойдёт?

— Тебя это не касается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Касается, — тихо возразила я. — Почему ты не убил Церона? Там, в подвале, когда мы были рядом? Тебе достаточно было сказать слово, и я перерезала бы ему горло за тебя.

Короткая усмешка.

— Когда Церон проклинал меня, он вплёл со своей кровью одно-единственное заклятие, которое действует круглые сутки, и обойти его я не могу: тело просто мне не повинуется. Догадываешься, какое именно заклятие?

Голос Тени был ровным и негромким. Но мне почему-то было куда неуютнее от звука этого спокойного голоса, чем от любых угроз и проклятий Церона.

— Заклятие… — проговорила я задумчиво. — Если бы я закляла кого-то на подчинение, я бы знала, что он хочет свободы. Что он ненавидит меня глубоко внутри. Я бы боялась его, и первым делом я воздвигла бы между ним и собой невидимый, но прочный барьер. Запретила бы ему атаковать меня — то есть причинять мне физический вред.

— Мало, — холодно проговорил Тень. — Оставь Церон этот приказ в такой формулировке, он был бы уже мёртв.

Я нахмурилась:

— Тебе запрещено атаковать его — и ты должен защищать его от нападений?

— Вот это уже куда точнее.

— А злоумышлять против него?

— Тогда я был бы мёртв, — очень спокойно сказал Тень. — Собственные мысли не обманешь.

— Но где пролегает грань? Что ты можешь, а что не можешь? Открыть перед наёмными убийцами дверь его спальни? Рассказать о потайном ходе, ведущем туда? Дать им мешок золота и сказать, когда экипаж Церона покажется на рыночной площади? Просто излить душу мне, надеясь, что я его убью?

— Этого ты не узнаешь, — коротко произнёс Тень. — Но последнее, как видишь, мне не запрещено. Что до остального… — Он криво улыбнулся. — Подумай.

— Хм, — проговорила я. — То есть ты вообще ничего не можешь с ним сделать?

— Разве что провести экзорцизм и отправить его в Подземье, — пожал плечами Тень. — Это не причинит ему вреда, и это, кажется, единственное, чего он не предусмотрел. Но вряд ли Церон будет стоять спокойно, пока я буду чертить пентаграмму.

Мы помолчали.

— Ты его ненавидишь? — тихо сказала я.

— Это мир власти, Дара Незарис. Будь я сильнее и умнее, я сделал бы то же самое.

Я вздрогнула:

— И со мной тоже?

— А как ты думаешь?

Полутьма. Огонь фонаря, освещающий наши фигуры, застывшие друг против друга. И чувство полной, абсолютной безнадёжности.

Тень — оружие Церона. Не просто его чемпион — его меч, его рука. Рука, которая не предаст. Рука, которая не может предать.

Рука, которая ничем не может мне помочь.

— Но у тебя должен быть план, — прошептала я. — Избавиться от него навсегда. Потому что ты не можешь жить вот так вечно. И… может быть… ты сможешь спасти меня, уничтожив его?

Глаза Тени блеснули.

— Вот об этой… наивной мечте, — очень тихо сказал он, — ты больше не упомянешь. Ни разу.

Я сглотнула:

— Тогда почему ты мне вообще всё это рассказываешь? О своём проклятии?

— Потому что прямо сейчас, — взгляд Тени не отрывался от моего лица, — для тебя и для меня это самая важная вещь в мире, и важнее её нет ничего.

По позвоночнику прошёл холодок.

— Почему?

Он помолчал.

— Поверь мне, когда я говорю, что ты не хочешь узнать ответ на этот вопрос.

— А если хочу?

Тень шагнул вперёд, и я замерла на месте. Хочу ли я податься ему навстречу — или ударить, закричать, вцепиться ногтями в лицо?

Тень знал, что будет делать со мной Церон. Знал, что демон, которого я победила и унизила в подвале, был главой Триумвирата. Знал — и позволил Церону мной завладеть.

— Я тебя ненавижу, — прошептала я. — Ты даже не дал мне покончить с собой.

— Ты бы этого не сделала.

— Почему? Потому что ты бы этого не сделал?

Тень сделал ещё шаг. Вытянул руку — и упёрся ладонью в стену рядом с моей щекой.

— Ты и я, — тихо сказал он. — В смертельной опасности. Всё, как ты и хотела, правда?

— Ты сейчас не в смертельной опасности, — прошептала я, положив ему руку на грудь.

Тень едва заметно поднял бровь:

— Правда? Интересная новость.

Наши лица были совсем близко, и думать становилось всё труднее. Его лицо, его дыхание… Я запомнила его запах там, на крыше, когда перевязывала его, раненого, и потом, когда я лежала обнажённой перед ним, а Тень целовал мою спину, плечи и затылок. И сейчас я чувствовала этот аромат вновь — и готова была забыть о тюрьме, о Цероне, о моей несчастной отрезанной косе, оставшейся на каменном полу. Обо всём.

— Но я не хочу тебя, — прошептала я. — Не здесь, не сейчас.

Выражение его лица не изменилось.

— Как жаль.

В следующее мгновение он наклонился, и его губы коснулись моих. Едва-едва. Прощанием. Странным, горьким, едва уловимым. Словно это не я сидела в камере в ожидании казни, а…

Я вдохнула запах его волос, тепло кожи, мягкое прикосновение губ — и меня пронзило осознание, что Тень и впрямь больше ко мне не прикоснётся. Что здесь и сейчас это лёгкое невесомое касание — его собственный выбор, а не проклятие и не приказ.

И я сейчас его лишусь. Навсегда.

К чёрту. Если я сейчас и впрямь целую его на прощание, поцелую как следует.

— Тень, — прошептала я, когда наши губы разомкнулись. — Не уходи.

И жадно прильнула к его губам, обхватив за шею.

Глава 33

Я не запомнила, когда вторая его рука оказалась у меня в волосах. Когда он прижал меня к стене, а я прильнула к нему. Неважно, сколько раз я целовалась раньше: в этот раз я пила его губы так, словно делала это всю жизнь. Словно я не могла без них дышать.

— Мне плевать на это чёртово проклятие, — прошептала я между поцелуями, жадно прижимаясь к нему. — Мне не плевать на тебя. Что с тобой будет, если ты нарушишь приказ?

Его губы скользнули вниз по моей шее, задержавшись за ухом и вырвав у меня лёгкий стон. Рубашка поддалась, и теперь он исследовал языком мои ключицы.

— Не сейчас, Дара, — прошептал Тень. — Не говори мне об этом.

Он вжал меня в стену так, что я едва могла дышать. Теперь его руки были свободны, и я едва соображала, что они делали, где они были. Ни один мужчина раньше не касался моей талии так, что всё тело охватывал пожар. Я была одета, но я не чувствовала своей рубашки, словно её и не было: меня одновременно одевали и раздевали его ладони, и сильные пальцы, сжимающие мои узкие лопатки, больше не были холодными — они горели, и я горела вместе с ними. Я готова была отдаться Тени прямо сейчас: мы оба тяжело дышали, разгорячённые, каждое касание обжигало, и не было таких поцелуев и прикосновений, которыми я могла показать ему, что я чувствую, — потому что я не знала и сама. Я лишь знала, что не хочу его отпускать.

Я подняла на него взгляд, и мы прижались лбами друг к другу.

— Чего ты хочешь от меня сейчас? — прошептала я. — Больше всего на свете?

Его тон был странно серьёзен:

— Чтобы ты сказала, что хочешь меня. Чтобы это было правдой.

Я отстранилась, вглядываясь в лицо Тени. Прищуренные глаза и взгляд, в котором сверкало сознание собственного превосходства. И совершенно ровное дыхание: как он успел успокоиться так быстро, когда я едва удерживалась от того, чтобы не сбросить перед ним всю одежду здесь и сейчас?

Но сквозь всю эту броню я уловила одну-единственную ноту. Ноту терпеливого, тревожного, жадного ожидания. «Скажи «да», — читалось в его глазах. — Не рассуждай, просто скажи».

— Я хочу тебя, — прошептала я. — Здесь, на полу, на койке, где угодно. Я не могу без тебя. Во всём мире я сейчас не могу думать ни о ком, кроме тебя — и того, как ты возьмёшь меня прямо здесь. Это сумасшествие, это твоя кровь, это моё отчаяние — я не знаю, что это. Но я хочу тебя.

Вместо ответа Тень молча и очень осторожно выпустил меня из объятий. Придержал, не давая упасть. А потом я не поверила своим глазам: он взял мою руку и поцеловал ладонь, прижавшись к ней губами на несколько секунд.

— Тень, — прошептала я. — Что ты делаешь?

Он отпустил мою руку и покачал головой, с лёгкой насмешкой глядя на меня:

— Ничего, Дара Незарис. В этом-то и дело.

Не обращая внимания на мой изумлённый взгляд, Тень шагнул к выходу, и я почувствовала, как его снова окружает невидимая броня. Лицо сделалось холодным и отрешённым. Высокомерным. Лицо Тени Триумвирата, который владел всем городом. Не полукровки, который служил Церону на положении раба.

Служил Церону…

Церону, который отдавал приказы. Церону, который пообещал послать ко мне Тень, чтобы тот показал мне, кто здесь хозяин.

Я замерла. Застыла.

— Ты пришёл сюда просто так, чтобы меня увидеть? — хрипло спросила я. — Или же тебя послал сюда Церон?

Тень обернулся:

— Уверена, что хочешь это знать?

— Да. Очень уверена.

— Второе.

Я вздрогнула. Церон послал его. Тогда…

— Целовать меня тоже он тебя заставил, да? — дрожащим от ярости голосом спросила я. — Или лапать за…

Тень тихо засмеялся. Как он, чёрт подери, может смеяться в такой момент?

— О нет. О нежных поцелуях речи определённо не было.

По моей спине скатилась капля холодного пота. Тень сказал это так, словно Церон приказал ему что-то совершенно противоположное. Очень определённо противоположное.

— Какой именно приказ Церон тебе отдал? — хрипло сказала я. — И что с тобой будет, если ты его не выполнишь?

Тень пожал плечами:

— Я не смог его выполнить, но моей вины тут нет. Увы, но раз ты так сильно хотела видеть меня в своей… постели, — он обвёл камеру взглядом, полным иронии, — взять тебя силой оказалось совершенно невозможно.

Я слепо оперлась на стену, чтобы не упасть. Что?

— Церон… приказал тебе меня изнасиловать?

— А тебя это удивляет? Он знает о моих снах, в конце концов. Но это не наказание, что ты: это награда. — Взгляд Тени задержался на моей фигуре. — Логично предположить, что, раз я до сих пор не спал с тобой, мне этого захочется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Награда или нет, Церон отдал тебе приказ, — прошептала я.

— О да. Он очень хочет тебя унизить.

Я сглотнула.

— Посмотри на меня, — попросила я.

Тень медленно поднял голову, встречаясь со мной взглядом. В его глазах не было ни боли, ни страха — ничего. Лишь великолепное ледяное спокойствие.

— Что бы ты сделал, если бы я продолжала говорить, что не хочу тебя? — хрипло спросила я. — Ты бы нарушил волю Церона и оставил бы меня в покое? Или раздвинул бы мне колени и сделал бы своё дело?

— Ну, теперь мы этого никогда не узнаем, не так ли? — спокойно отозвался Тень. — Думаю, не стоит тебе напоминать, что я более чем способен и на то, и на другое.

— Да, — прошептала я, глядя ему в лицо. — Способен.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

Мы молча стояли, разделённые тремя шагами — и целым миром. Миром, где Церон был победителем, а я — пленницей проклятого демона-полукровки, который…

…Который, кажется, только что рискнул ради меня жизнью. Или просто не хотел пачкать… ммм… руки?

Я вздохнула. Всё-таки у меня совершенно неуместное чувство юмора.

— Ты сказал Церону, что я попробовала твою кровь, — произнесла я. — Зачем?

— Потому что я знал, что его это заинтересует.

— К дьяволу такой интерес! — закричала я. — Ты спятил? Ты хочешь, чтобы я видела его во сне каждую ночь?

— Только так ты сможешь выжить, — спокойно сказал Тень. — И я хочу, чтобы ты выжила именно таким образом. Ты здесь за этим, Дара Незарис: чтобы стать его тенью, слугой, наложницей. Получить его кровь.

Я глядела на него широко раскрытыми глазами.

— Мне не нужна такая жизнь, — вырвалось у меня. — Его слугой? Я не хочу становиться такой, как ты! Я… да я лучше… дьявол, да мне противно с тобой находиться в одной камере!

— Осторожно, — очень тихо сказал Тень. — Или приказ вновь начнёт действовать.

Я почувствовала, как в глазах закипают слёзы.

— А когда перестанет?

— Когда я уйду.

— Тогда уходи, — сказала я шёпотом. — Сейчас. Лучше бы ты убил меня тогда в катакомбах или казнил вместе со всеми. Или… или что угодно, но не говорил бы Церону о наших снах и своей крови! Как ты мог! Зачем?

Во взгляде Тени ничего нельзя было прочесть.

— Я на своей стороне, — негромко сказал он. — Не на твоей. И если я для каких-то своих целей желаю сделать своего… повелителя… счастливым, тебя это не касается. Помнишь, как я спрашивал, готова ли ты уничтожить Триумвират, рискуя жизнью, телом и свободой? Что ж, сейчас тебе придётся делать это не ради собственной мечты, а потому, что у тебя нет другого выхода.

— Другой выход есть всегда! Например, — я схватилась за соломинку, — не пить его кровь. Конте говорил, что важно выпить кровь добровольно, я помню! Ведь Церон не может зажать мне нос и влить туда стакан крови, верно? Это просто не подействует.

— Кровь должна быть принята добровольно, это верно, — кивнул Тень. — Даже проклятие должно быть взято на себя добровольно и осознанно. Вот только знаешь, как это бывает? Когда тебя подвешивают за руки над горящей жаровней и без воды на двое суток, и в единственном стакане, который всё это время стоит на столе, вместе с водой ждёт кровь? Когда ею обмазаны твои губы, и ты знаешь, что можешь облизнуть их в любой момент — и всё закончится? Когда тебе всё это время не дают спать, и ты едва соображаешь?

Моё сердце остановилось.

— Он сделал это с тобой, — прошептала я. — Подвесил в цепях и пытал, пока ты чуть не умер от жажды. Всё, чтобы ты принял проклятие добровольно.

— А откуда ещё, думаешь, я всё это знаю?

Мои кулаки сжались. Я убью Церона. Я убью его, даже если это будет последним, что я сделаю.

— Но он не собирается тебя проклинать, — негромко произнёс Тень.

— Ну конечно же. — Я горько усмехнулась. — Зачем ему меня проклинать? Он просто собирается владеть мной по ночам, правда? Интересно, какие сны мне будут сниться?

— Не могу тебя обрадовать. Демоны, в отличие от полукровок, владеют искусством управлять своими снами в совершенстве.

Я едва удержалась на ногах, поняв, что это значило. Церон был способен на что угодно. Он мог создать в моём сне любой ад — и насладиться им.

— И ты будешь это помнить, — негромко сказал Тень. — Всё до последней минуты.

Он помолчал.

— Если, конечно, в первом же сне вдруг не случится чего-то, что освободит тебя навсегда.

— Какого чёрта ты меня не убил? — прошептала я. — Почему? И что мне теперь делать?

— Не сопротивляться. Он войдёт в транс, заберёт твои сны и оставит тебя в покое наяву, если они ему понравятся.

— Он снился и тебе, да? — с горечью произнесла я. — Церон?

— Временами. Проклятие даёт знать о себе: мы всё-таки связаны. К счастью, отдавать приказы во сне он не может.

Именно поэтому Тень тогда так кричал ночью. Понятно теперь, почему Тень предпочитал оказываться во сне вместе со мной.

— Когда? — только и спросила я. — Когда Церон призовёт меня к себе, чтобы дать свою кровь?

— Не знаю. Мне пора.

— Посиди со мной немного, — прошептала я, забыв, что только что умоляла его уйти. — Пожалуйста.

Тень покачал головой:

— Приказ всё ещё в силе. Чем дольше я задержусь, тем печальнее всё может обернуться. Я могу солгать Церону: проклятие не может заставить меня говорить правду. Но это не значит, что я свободен от него.

— А если Церон всё-таки узнает? — глухо сказала я. — И пошлёт ко мне… кого-нибудь ещё с той же целью?

— Не пошлёт, — холодно проронил Тень.

Мои глаза расширились:

— Хочешь сказать, что защитишь меня? И что это будет тебе стоить?

— Неважно.

— Важно! Зачем ты вообще это делаешь?

Вместо ответа Тень подошёл к двери и бросил на меня взгляд. Один-единственный.

— Затем, — произнёс он, — что Конте Мореро когда-нибудь узнает об этом и изойдёт на бессильную ярость, узнав, что он не смог ничего для тебя сделать и его жалкая человечность ему не помогла. А я, убивший его брата, — смог.

Я невесело усмехнулась:

— Ты хочешь переплюнуть Конте, и в этом всё дело? Серьёзно?

— Причина не хуже любой другой, — холодно произнёс Тень. — Я всё ещё хочу его убить, и ты продолжишь ненавидеть меня за это. Что бы я ни сделал для тебя сегодня, мы враги и останемся ими. Не стоит об этом забывать, ДараНезарис.

Дверь захлопнулась за ним. Я легла на койку и закрыла глаза.

Глава 34

Двумя часами позже я стояла перед зеркалом и не верила своим глазам.

Длинное платье цвета закатного неба стекало на пол, рукава струились, юбка раскрывалась лепестками. Лёгкая муаровая ткань подчёркивала все изгибы тела, даже те, про которые я не подозревала, что они у меня вообще были. Я шагнула вперёд, и широкая юбка поплыла вокруг меня волнами.

Я скептически уставилась в зеркало. Вот какого чёрта, а? Где моя вонючая одежда и тесная камера? И что, демоны их раздери, вообще происходит? Меня, что, принимают за хейко? Или за гаремную танцовщицу в звенящих браслетах?

…О, я бы для них потанцевала. Особенно если бы мне вернули мои мечи.

Но меня вытащили из камеры, дали вдоволь отмокнуть в роскошном мраморном бассейне под облаком белоснежной пены, и две служанки сделали мне причёску. По-моему, они сделали бы куда больше, судя по их настойчивому желанию меня вымыть и натереть каким-то пахучим маслом, но я недвусмысленно намекнула на то, что не хотела бы доводить дело до драки, и меня оставили в покое. Но самое неприятное — пока я мылась, они забрали всю одежду, включая бельё, так что под платьем, сидящим на мне как вторая кожа, ничего не было.

Что ж, если Церон желает дать мне покрасоваться в роскошном платье напоследок, нет смысла отказываться, не так ли? Я усмехнулась. Может быть, даже соблазню кого-нибудь, кто его знает? В конце концов, охотница должна использовать все средства в своём распоряжении. Девичья честь — дело хорошее, но если её можно применить как оружие и мимоходом отрезать кому-нибудь голову, почему нет?

За спиной хлопнула дверь.

— Я слышала, ты отказалась от масел и запугала служанок, — ледяным тоном произнесла темнокожая женщина средних лет. — Что ж, это заканчивается прямо сейчас. Раздевайся.

Я посмотрела на неё в зеркало. Южанка. Южанки-управительницы всегда отличались жестокостью в гаремах и подобных… заведениях. В Янтарном квартале их едва терпели: хейко сбегали от такого надзора, а управители очень не любили терять девушек. Но здесь, у демонов, этой особе, похоже, дали разгуляться вовсю.

— Нет, — бросила я через плечо. — Убирайся.

— Если ты посмеешь говорить со мной в таком тоне дальше, я позову стражу, и ты не обрадуешься. — Голос южанки был очень холоден. — Ты здесь никто.

— Я здесь очень даже «кто», судя по этому платью, — возразила я. — И мне очень не хотелось бы его помять. А придётся, если мы продолжим этот разговор.

Я круто обернулась. Судя по её лицу, распорядительница очень хотела выпороть меня за непослушание. Но что-то подсказывало мне, что это войдёт в противоречие с планами Церона, который хотел, чтобы я выглядела хорошо. Значит, в её распоряжении оставались лишь угрозы.

— Да, демоны могут наказать меня, и очень жестоко, — сообщила я. — Но нос к тому времени будет сломан у тебя.

— Да ты…

— Ты готовила девушек к жертвоприношению? — спросила я в упор. — Брила их насильно, натирала маслами, пока они плакали?

Распорядительница открыла рот — и закрыла его.

— То, что вы делаете с несчастными девушками, «подготавливая» их к смерти на алтаре, само по себе пытка, — очень тихо сказала я. — Не сомневайся, если я выберусь отсюда, я вас уничтожу. Тюрьма — самое меньшее, что тебя ждёт.

— Да ты была бы счастлива оказаться на моём месте, — процедила женщина. — Думаешь, хоть кто-то предоставил моим девочкам выбор?

— Выбор, — ещё тише сказала я, — есть всегда. Даже у тех, у кого его нет.

Например, у Тени, который спас меня от насилия. Тень, Тень, Тень… Где он сейчас?

— Я зову охрану, — произнесла южанка решительно.

Я с безразличным видом пожала плечами:

— Зови.

Дверь за женщиной захлопнулась.

Больше меня не донимал никто.

Полчаса спустя двери распахнулись, и стражник в знакомой мне золотой полумаске предложил мне следовать за ним. Ещё двое прикрывали его сзади. Всего двое. Трое стражников — это уже почти свобода.

В открытом окне впереди догорал закат, и мои глаза зажглись. Церон хочет, чтобы я для них станцевала? О-о-о, я ещё и спою!

Я резко поднырнула под рукой стражника, идущего впереди, и мимоходом порадовалась, что широкая юбка скрыла отсутствие туфель. Бежать босиком было легко, словно я летела; я оттолкнулась от ковра и вспрыгнула на подоконник.

— Прощайте, ребята, — ехидно сообщила я.

И замерла: в волоске от моего плеча свистнула арбалетная стрела. А следом я почувствовала знакомый жар.

Я медленно повернула голову налево.

Тень небрежно привалился к стене. Перед ним на ковре валялся разряженный арбалет, а второй, готовый выстрелить, смотрел прямо на меня.

Дьявол. Я не успею прыгнуть вниз: Тень меня ранит или убьёт. И я знала, насколько метким стрелком он был.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но выстрелит ли он? Что, если он промахнётся — и даст мне уйти?

Надежда вспыхнула и погасла. Чтобы Тень — и отпустил меня? Здесь, под взорами стражи? Нет. Слишком глупо, слишком рискованно. Тень бросится за мной и догонит без труда — и смысла в моей попытке не будет никакого. Только наказание.

Плевать. Рискну.

Я качнулась, бросив мгновенный взгляд во двор перед прыжком, — и похолодела.

Стражники внизу. Десяток, не меньше.

И Тень, похоже, знал об этом. И знал, что если меня поймают при попытке к бегству, то на милосердие Церона рассчитывать точно не придётся.

Наши взгляды встретились, и Тень едва заметно кивнул.

Я чуть не застонала от разочарования. Но выбора больше не было.

Я спрыгнула с подоконника внутрь, не глядя на подбежавшую стражу. Вырвала руку, когда стражник грубо подхватил меня под локоть.

— Я её провожу, — лениво произнёс Тень. — Вы трое — взыскание и карцер на неделю. Если бы она сбежала, так легко вы бы не отделались.

Стражи торопливо поклонились ему и отступили: спорить не посмел никто. Я заметила, что на бедре у Тени вновь висела катана.

Тень лёгким жестом поманил меня за собой, и я со вздохом последовала за ним.

— Скажи мне, что у тебя есть план, — вполголоса произнесла я.

Тень холодно улыбнулся. Будь я Цероном, я бы бежала от этой улыбки далеко-далеко.

— Нет.

— Я тебе не верю.

— Я собираюсь проводить тебя в зал, очевидно, — проронил Тень. — И побыть там молчаливым изваянием. После этого я поеду к себе и попробую заснуть.

— Снова с вербеной?

Он не ответил.

Некоторое время мы шли молча.

— А ведь ты ведёшь меня на заклание, — тихо произнесла я.

— В некотором смысле.

— У тебя это не вызывает никаких эмоций? Бессилие? Ненависть к самому себе?

На лице Тени нельзя было прочитать ничего. Разве что обычные его чувства к миру: холодное презрение и надменность с налётом высокомерия.

— Церон, — наконец произнёс он, — прекрасно знает, что одна мысль о том, что он напоит ещё кого-то своей кровью, вызывает у меня отвращение. Что я никогда не посоветовал бы ему подобный план. Что сама идея мне противна.

— Но ты же сказал, что хочешь, чтобы я выжила, — прошептала я. — Именно таким образом.

— Вот именно.

Больше он не сказал ничего.

До входа в зал мы дошли молча. Двое стражей в золотых полумасках прижали руку к груди в салюте, и двери распахнулись.

Я увидела Конте.

Глава 35

Мир померк.

Конте был жив — но он был всё равно что мёртв. Единственный законный потомок императорского рода, кроме самого императора Адриана, да ещё и полукровка… Церон никогда его не выпустит. Наоборот, отрубит Конте голову с особенным удовольствием.

Конте стоял между четверых стражей, пошатываясь и явно едва держась на ногах. Его руки были связаны сзади, а у горла один из стражников твёрдой рукой держал изогнутый острый меч. Здоровенная ссадина на виске и синяк на подбородке — самое малое, что с ним сделали. Исчезла знакомая куртка, рубаха была разодрана, и под бурыми пятнами крови на животе светлели повязки. Конечно же, Церон хотел оставить ценного пленника живым — пока не настанет время его казнить, торжественно и с помпой.

Конте увидел меня, и на бледном лице проступила улыбка:

— Привет, Закладка. Чертовски плохо здесь кормят, а?

— Ужасно, — в тон ему отозвалась я. — А по портному и вовсе плачет виселица.

Конте ухмыльнулся:

— Ну, по тебе не сказал бы.

— Довольно, — прервал его Гирен. — Тень, должен признать, твой план оказался блестящим.

Тень поднял бровь:

— Мой план? Конте Мореро поймали вы.

— Накануне рейда на убежище, помнишь? Ты предложил устроить облаву на целителей и дать им знать, что если они попытаются укрыть хоть одного охотника, пощады не будет.

— Припоминаю что-то в этом роде, — холодно произнёс Тень. — Правда, тогда я думал, что мы с Конте Мореро встретимся в бою, и целитель ему уже не понадобится. Так вы поймали его только потому, что он был ранен?

— А ты как думаешь? — Конте сплюнул, не обращая внимание на меч у горла. — Если бы я хоть сколько-нибудь держался на ногах, ты бы уже валялся в своей спальне с перерезанным горлом, благо теперь я знаю, где она.

— Поверить не могу, что этот грязный наёмник — внук императора, — брезгливо произнесла Венде.

Конте изобразил намёк на иронический поклон.

— Знаю, вы все ужасно мне завидуете, — легко произнёс он. — Но, может быть, признаем, что это — досадное недоразумение, и я просто зашёл не в ту дверь? Знаете, если бы я был внуком императора, уверен, в детстве мне бы хотя бы намекнули.

— Ваша мать изо всех сил оберегала вас двоих, очевидно, чтобы вы не набрались ненужных идей, — бросил Тень. — Впрочем, судя по твоей туповатой физиономии, она могла бы и не трудиться.

— Судя по твоей туповатой физиономии, готов поверить, твоя даже не старалась, — отпарировал Конте.

По губам Церона скользнула усмешка. Венде смерила Конте ледяным взглядом:

— Я предлагаю казнить его на ближайшей церемонии. Пусть все охотники увидят, что каждый, кто выступит против нас, обречён.

— Многовато для тебя, Венде, — хмыкнул Гирен. — Хочешь, чтобы на твоём вступлении в должность казнили последнего из внуков императора и принесли в жертву его девчонку?

— А почему нет? Разве я это не заслужила?

Я невольно перевела взгляд на Церона. Из всего Триумвирата он единственный был скромно одет в чёрное. Но это лишь придавало ему более угрожающий вид.

— Я думаю, мы все сойдёмся в одном, — негромко проговорил он. — Конте Мореро должен умереть. Но вот как, когда и через что я заставлю его пройти перед казнью… Это куда интереснее, правда?

Он бросил взгляд на Тень. Тот стоял абсолютно неподвижно.

Церон усмехнулся и перевёл взгляд на меня:

— Подойди.

Конте дёрнулся.

— Отрубите ему палец, если она ослушается, — не меняя тона, произнёс Церон.

Я похолодела: в руке одного из стражников появился острый нож. Словно кто-то толкнул меня в спину, я быстро подошла к Церону.

— Пытайте сколько влезет: ни я, ни Закладка не выдадим вам наших людей, — презрительно бросил Конте. — Может, вы и перекупили Альберта, которого я знал двенадцать лет, — не знаю уж, чем вы ему угрожали и что посулили. Но вы можете резать нас друг у друга на глазах: своих мы не выдадим.

— Конте, — прошептала я. — Сейчас не время.

— Совершенно верно, — кивнул Церон. — Думаю, безымянный палец на левой руке ему больше не понадобится.

— Пока не отрубайте, — холодно вмешался Тень. — Я всё ещё хочу увидеть его в бою.

Церон с усмешкой кивнул:

— Хорошо. Просто полосните по ногтю как следует.

Забыв о Цероне, я кинулась к охранникам:

— Не смейте!

Поздно. Сверкнул нож, и Конте зашёлся криком, падая на одно колено. Мигом позже двое охранников заступили мне дорогу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Возвращайся, — предложил один. — Не то мы отрежем твоему приятелю ещё что-нибудь.

Я бросила умоляющий взгляд на Тень, но его лицо по-прежнему не выражало абсолютно ничего. Лишь взгляд его, устремлённый на Конте, сделался совершенно непроницаемым.

Охранник подтолкнул меня в спину, и я медленно, нехотя вернулась в середину зала. Церон махнул рукой, и один из стражей подошёл к нему, с поклоном подавая стилет — и хрустальный бокал.

Вот оно. Пришёл мой звёздный час. Сейчас Церон порежет себе руку, кровь попадёт в бокал, и мне предложат его осушить.

Если бы Тень не предупредил меня, сейчас я бы отказалась пить кровь Церона — и меня пытали бы сутками, пока я не сломалась бы или не умерла. Должно быть, я должна была быть благодарна Тени за совет и за то, что он хотел, чтобы я жила, пусть и таким мерзким образом. Но я не желала такой помощи.

— Ты знаешь, что тебе предстоит? — поинтересовался Церон.

— Да, — ровно сказала я. — Давай покончим с этим побыстрее.

Его глаза сузились.

— Недостаточно вежливо. Твоему другу отрезать пару пальцев?

— Да, — выплюнул Конте. С его руки капала кровь. — И вообще что угодно. Я всё равно уже мёртв. Не унижайся перед ними, Закладка. Забудь обо мне.

Я медленно протянула руку и взяла бокал у Церона. И опустила, подставив прямо под его запястье.

— Я готова, — произнесли мои губы.

Церон поднял бровь:

— Ждёшь не дождёшься, когда я позову тебя в свои сны, верно? Очень хорошо. Вижу, Тень хорошо тебя подготовил.

— Он… объяснил, что будет, если я откажусь.

Церон внимательно взглянул на Тень.

— Но это не всё, что он с тобой сделал, — насмешливо сказал Церон. — Правда?

— Нет.

— Ну, разумеется. Благодаря ему ты стала женщиной. И как тебе это понравилось?

Чёрт. Я почувствовала, как все взгляды в зале устремились на меня.

— Я убью тебя, — процедил Конте, с ненавистью глядя на Тень. — Не представляешь, как я жалею, что не прикончил тебя в том подвале. Что…

Я вспомнила губы Тени на своих губах. Горькие, нежные, дерзкие. Прощание.

И потом — его руки. Его глаза. Его лицо.

Он мог не останавливаться. Но он остановился.

…Но я не могла сказать этого вслух.

— Не надо, Конте, — тихо сказала я. — Это уже не поможет.

— О, ещё как поможет. — Глаза Конте сверкнули такой чистой беспредельной яростью, какой я никогда не видела в его взоре. — Говоришь, мой отец послал за тобой убийц? Не знаю зачем, но, надеюсь, в следующий раз они довершат дело.

Губы Тени побелели.

— Думаю, — очень сдержанно произнёс он, — я найду его первым. И задам ему пару вопросов.

Церон с усмешкой перевёл взгляд с Конте на Тень, явно наслаждаясь этой сценой. И резко рубанул кинжалом по своему запястью. Тонкая алая струйка потекла в бокал. Моё сердце перестало стучать.

Лучше бы я выпила яд. Лучше бы я провела двое суток без воды. Лучше бы…

— Пей, — раздался ледяной голос.

Я подняла бокал, прикоснувшись губами к кромке. Перевела взгляд на Тень. И получила едва заметный кивок.

Что бы он ни задумал, очень надеюсь, что это сработает.

Я закрыла глаза и осушила бокал одним залпом.

Кровь Церона. Солёная, оставляющая мерзкий вкус на языке и проникающая, казалось, в каждую клетку. Но я выдержу. Я должна выдержать. Если я смогу выжить и отомстить — я это сделаю. И спасу Конте — даже если ради этого мне придётся умереть.

Голова кружилась. Я пошатнулась и почувствовала, как кто-то из стражников забирает из моих пальцев бокал. Машинально облизнула губы — и вздрогнула, запоздало вспоминая, что именно я слизываю.

…Та ночь, когда мне на губы попала одна-единственная капля крови. Тень и моё обнажённое тело в Янтарном квартале. Как давно это было! И Конте тогда ждал меня в убежище, а теперь…

— Вы серьёзно собираетесь казнить единственного внука императора? — спросила я, сделав упор на «единственного». — А если император Адриан умрёт бездетным?

— Полукровка не должен наследовать, — с отвращением произнесла Венде. — Они хороши в некоторых вещах — прости, Тень, — но занять место императора? Никогда.

— Ну почему же, — усмехнулся Церон. — С женой должного рода его внуки станут полными демонами. Прецеденты были. Капля человеческой крови никому не мешала быть безупречным воином и правителем, верно, Тень? Ты хотел бы стать императором?

— А кто бы не хотел? — холодно произнёс Тень. — Но у Подземья уже есть император. И смерть Конте Мореро ему будет только на руку.

— Как и гибель его брата Ниро, — согласился Церон. — Очень удачное стечение обстоятельств, не правда ли?

Он перевёл взгляд на меня, и его глаза блеснули:

— Что ж, моя новая игрушка попробовала мою кровь на вкус. Время проверить, что она умеет, верно?

Венде и Гирен переглянулись, и я вдруг ощутила их неуверенность. Церон усмехнулся.

— Я много практиковался в тёмном искусстве, — произнёс он. — Не погрешу против истины, если скажу, что лучше меня древние тайны крови знает лишь император. Думаю, я даже дам тебе пару уроков, о которых ты просила, Венде. Но сначала я попробую свой десерт. Думаю, пары ложек мне хватит.

— Нет!

Я отпрянула. В следующий миг двое стражников схватили меня за локти.

Церон глядел на меня снисходительно, будто на ребёнка.

— Думаешь, тебе есть куда бежать? Ты всего лишь захочешь спать. Сама. Разве Тень не заставлял тебя засыпать?

— Нет, — глухо сказала я.

Тень звал меня, но я пришла на его зов лишь потому, что часть меня хотела там очутиться. В этот раз я буду сопротивляться всем телом и каждой мыслью.

— Ты никогда меня не заставишь… — начала я.

И поняла, что Церон меня не слышит. Он застыл неподвижно, глядя перед собой. Взгляды всех в зале были прикованы к нему.

— Ни разу не видела, как он это делает, — прошептала Венде почти благоговейно. — Я всю жизнь мечтала научиться, но мне никогда не хватало терпения, а он…

Глаза Церона были открыты, но очевидно было, что он ничего не видел: взгляд его с каждой секундой всё сильнее устремлялся внутрь. Неужели это будет происходить каждый раз, когда он будет управлять моими снами?

Проклятье. Как жаль, что Тень не сможет зарубить его, даже если будет стоять рядом.

— Не отвлекайте меня, — отрешённо произнёс он. — Следите за девчонкой.

Я кусала губы. Меня не защищала вербена. Меня не защищало ничто. И ни Тень, ни Конте не могли мне помочь, потому что дело уже было сделано. Кровь Церона была во мне, и я…

…Была обречена.

Взгляд Церона становился всё отрешённее, и я с горькой усмешкой подумала, что могла танцевать вокруг него голой, рисуя пентаграмму для экзорцизма, и он бы ничего не заметил. Впрочем, если бы я решилась попробовать, меня бы размазали в порошок.

Я вдруг почувствовала, как меня тянет в сон. Глаза закрывались сами по себе, и я вот-вот должна была рухнуть на пол. Грациозно упасть, шлёпнуться, отбив себе бок, или…

…Или просто лечь и послушно закрыть глаза. Ведь именно это советовал мне Тень, верно?

Я сжала кулаки. Нет. Плевать на его советы. Плевать на всё.

— Не засыпает, — констатировала Венде. — Что ж, Церон оставил указания на этот счёт, не так ли?

Она кивнула стражнику, стоящему за моей спиной.

— Давай.

— Что ты… — начала я.

Мигом позже влажная, сладко пахнущая ткань зажала мне нос и рот.

Последним, что я увидела, было лицо Тени — холодное, отрешённое и очень сосредоточенное.

Потом была темнота.

Глава 36

Раскалённое солнце било сквозь веки с такой силой, словно мне в глаза сыпался песок. Я открыла глаза — и закричала.

Зловонная пасть чудовищного размера распахнулась прямо перед моим лицом. Неведомый зверь взревел так, что у меня заложило уши. Время остановилось. Я могла разглядеть каждую трещину на кривом клыке, видела налёт на языке и озерцо слюны, и…

Видела, как челюсти раскрываются, чтобы… чтобы…

…Чтобы меня сожрать.

Я закричала — и сама не услышала своего крика из-за утробного рычания. Смрад делался всё отвратительнее. Я изо всех сил пыталась вскочить, сдвинуться, убежать, но какая-то чудовищная сила не давала мне пошевелиться, прижимая меня к раскалённой сухой земле.

У меня не было помощи, не было защиты — на мне не было даже одежды. Я могла только кричать — и я кричала, срывая голос, пока ноги вонзались всё глубже в землю.

Больше я не могла ничего. Я была одна, одна во всём чёртовом мире — и через секунду эта пасть сожрёт меня, чтобы растворить тело в едкой желудочной кислоте. Или разорвёт меня пополам, поглотив остатки навечно.

— Не надо, — прошептала я. — Пожалуйста.

Кончик огромного чудовищного языка высунулся — и лизнул меня с головы до ног, оставляя слизь на волосах и коже. Меня чуть не вырвало.

Передо мной вдруг метнулась тень. И в тот миг, когда челюсти неведомого зверя готовы были надо мной сомкнуться, я почувствовала твёрдую руку в своей руке — и открыла глаза.

Я вскочила с каменного мозаичного пола. Меня трясло. Я глотала воздух, бесполезно открывая и закрывая рот, и не замечала ничего вокруг, дрожа от облегчения. Оказывается, когда неведомая тварь не перекусывает тебя пополам, это может здорово украсить тебе день.

А ещё я всё, всё помнила. Каждую секунду своего кошмара.

— Как? — выдохнула я, глядя на Церона. — Как… как это возможно?

Его лицо плавно теряло выражение чудовищной сосредоточенности. Секунда, другая — и оно приняло своё обычное выражение, спокойное и внимательное. Чем-то Церон сейчас напомнил мне Тень.

Похоже, у Тени был тот ещё учитель. И мне страшно было представить, что будет, когда Тень начнёт пользоваться его уроками.

— Ты слишком рано проснулась, — с явным недовольством заметил Церон. — Впрочем, достаточно для первого раза, я полагаю. Что тебя разбудило?

Я пожала плечами. Что я ему скажу? «Какая-то тень»?

Тень…

Я расширившимися глазами посмотрела на Тень, который с отрешённым видом разглядывал мозаику на полу.

…Ведь это был он, да? Он спас меня в последний момент, а Церон ничего не заметил.

А потом я подняла взгляд и увидела лицо Конте.

На нём была такая свирепая решимость, что в эту секунду я знала: его не остановят ни демоны, ни решётки, ни раненая рука.

Он спасёт меня. А я спасу его.

Я слабо улыбнулась ему. «Со мной всё в порядке», — произнесла я одними губами.

Конте рывком дёрнул головой, будто отрицая моё право быть в порядке после того, что я только что пережила. Я проследила за направлением его взгляда. Если бы этот взгляд мог убивать, он бы размазал Тень о скалы. Чёрт, если я его не остановлю, Конте наверняка скажет что-нибудь…

Поздно.

— Ты, — с ненавистью выдохнул Конте, глядя на Тень. — Ты вот так же измывался над ней ночами? С единственной только разницей, что она ничего не помнила?

Тень не удостоил его ответом.

— Я желаю с ним драться, — отрывисто сказал Конте. — Сейчас.

Тень поднял бровь:

— У тебя нет оружия. Ты будешь драться без меча? С раненой рукой? Может быть, тебе и руки не развязывать?

— Не время для твоих дурацких шуточек, — процедил Конте.

Тень подошёл к нему вплотную. Я едва слышала его голос, лишь читала движения губ. Демоны же не слышали его вовсе.

— Забавно, — тихо-тихо промолвил Тень. — Когда-то в Гильдии Клинков один глупый мальчишка любил произносить те же самые слова, вспоминая тебя. «Не время для твоих дурацких шуточек, Конте». Увы, никакого Конте рядом не было, и защитить того мальчика было некому. Не мне же, в самом деле, было этим заниматься?

Он взглянул на свою катану и провёл ладонью по рукояти.

— У него была одна-единственная стоящая вещь, — задумчиво произнёс Тень. — Его меч. Но Ниро почему-то считал, что самым ценным, что у него было, была братская любовь. Знаешь, мне кажется, он до последнего верил, что ты за ним вернёшься.

Лицо Конте исказилось.

— Я придушу тебя голыми руками, — прошипел он. — Клянусь тебе. Я даже не остановлюсь перед тем, чтобы зарезать тебя во сне. Плевать на честь, плевать на что угодно. За то, что ты сделал с Закладкой и моим братом, ты достоин самого чёрного проклятия. Жаль, что моя кровь для этого не подходит.

Лицо Тени оставалось таким же невозмутимым. Лишь побледнели губы.

Я с ужасом переводила взгляд с одного на другого. Да, сейчас Конте был жалким пленником, а Тень стоял на вершине Рин Дредена. Но ничто ещё не было предрешено: их судьбы могли поменяться в любой момент. И если Конте вновь возьмёт в руки меч…

…Один из них умрёт.

Тень повернулся спиной к Конте, словно враз забыв о нём. Я выдохнула. Что ж, смертельный поединок пока откладывался.

— Что ж, — промолвил Церон, оглядывая зал. — Наступил миг, которого все ждали.

Он указал на меня:

— Ты — выйди на середину.

Я не пошевелилась:

— Зачем?

Церон холодно усмехнулся:

— Твои сны отныне принадлежат мне, и, поверь, я буду ими упиваться. Но наяву ты мне не нужна. Настала пора выгодно тебя продать.

Я попятилась:

— Продать?!

— А ты просишь снисхождения? За то, что сорвала моё жертвоприношение, украла клинки из могилы первого Триумвирата и перебила моих людей на пару со своим другом? О нет. Поверь, твой покупатель тоже не будет к тебе милосерден. Единственное, чего я потребую от него, — чтобы ты жила, пока мне это нужно. Потом он может оставить тебя в живых или убить — по своему выбору.

— Покупатель, — произнесла я мёртвым голосом.

— Разумеется. Ты — дорогой товар. — Церон подошёл ко мне и холодным пальцем провёл по моей голой спине. Я содрогнулась. — Из тебя выйдет великолепная жертва для любой церемонии. Имея тебя в своём распоряжении, можно вить верёвки из Конте Мореро — а он как-никак внук императора. Наконец, Гирен заинтересовался твоим телом, кто знает почему.

Меня невольно передёрнуло. Церон усмехнулся.

— Что ж, настала пора узнать, кто заплатит больше. Иди!

Его указательный палец беспощадно ткнул меня в позвоночник, и меня скрутила знакомая судорога. Не такая сильная, как в ту минуту, когда я была в колодках. Но на глазах всё равно выступили слёзы, и я едва смогла дышать. Чёрт подери, пусть меня и впрямь купит кто угодно ещё. Только бы не оставаться рядом с ним.

Шатаясь, я вышла в середину зала и из последних сил выпрямилась и подняла подбородок, глядя в никуда. В эту минуту я так устала, что мне было всё равно, кто меня купит: лишь бы всё побыстрее закончилось. Сегодня ночью мне приснится ещё один кошмар, и по сравнению с этим всё было неважно.

Мне хотелось забиться в угол и заплакать, но этого делать было нельзя.

Конте, Конте, Конте…

— Я могу купить Конте жизнь? — дрогнувшим голосом сказала я. — В тюрьме, в изгнании, в Подземье, где угодно? Ведь совершенно не обязательно казнить его публично: охотники уже знают, что он у вас. А внук императора может ещё вам пригодиться. К тому же… уверена, что тот, кто меня купит, захочет, чтобы я была… послушна его воле и не попыталась покончить с собой или сбежать. — Я посмотрела в упор на Венде и Гирена. — Ведь тогда повелитель моих снов будет очень недоволен.

Церон усмехнулся:

— Неплохая попытка. Ты даже заинтриговала меня на пару секунд. Но торговаться рабам запрещёно. А ты сейчас немногим более рабыни.

Я невольно поднесла руку к горлу. Ошейника на нём не было… пока.

Впрочем, что это изменит?

— А ей пойдёт ошейник, — промурлыкал Гирен. — У меня как раз есть один… золотой с рубинами. Я рад, что Эреба здесь нет: он точно попытался бы её перекупить.

Венде покачала головой:

— Эреб бы тут же ослепил её и испортил бы товар. Я предпочитаю, чтобы они видели, что с ними собираются делать.

Я сжала губы, чтобы не произнести ни слова.

— Мне пора возвращаться к делам, — холодно произнёс Церон. — Но сначала я услышу ваши ставки.

— Двадцать тысяч.

Я вздрогнула. Это был знакомый мне голос начальника дворцовой стражи.

Венде засмеялась:

— Надо же. Впечатляет. Ты даже на стражников произвела впечатление.

— Я едва не убила его, — спокойно сказала я. — Уверена, он хочет повторения этого интересного опыта.

— Я могу устроить тебе интересный опыт в любой момент, — бесстрастно сказал Церон. — Опусти взгляд, молчи и жди, или твоему Конте и впрямь отрубят палец. Указательный. На правой руке. Уверен, ты этого не захочешь.

Я молча отпустила голову.

— Сто тысяч, — произнёс Гирен. — Честная цена, я думаю.

— Ммм… — произнесла Венде. — Жертвоприношение… Я бы взяла её. Я отдам за неё особняк под Сал Галогом. Теперь, когда я в Триумвирате, я буду редко там бывать. Кстати, тамошние кузнецы делают великолепную сталь. Я заинтересовала тебя, Церон?

— Великолепную сталь, — согласился Церон. — Увы, с мечами из императорской сокровищницы она не сравнится.

— Нет предела совершенству.

— Верно. — Церон поднёс палец к щеке, задумавшись. — Что ж…

— Будет ещё ежегодная церемония жертвоприношения, — произнёс Гирен внезапно. — В этот раз силу жертвы получу я, и я хочу эту девушку. Тебе она как раз успеет наскучить. Я хочу посмотреть, какой любовницей она будет, особенно если надавить на её привязанность к Конте Мореро. Я выбираю жизнь, которую она может мне дать.

— А я выбираю твою.

Конте рванулся из рук охранников, и я с изумлением увидела, что он успел избавиться от верёвок. В следующее мгновение Гирен захрипел.

— Он не сможет обернуться демоном, — сообщил Конте, вдавливая в грудь Гирена крошечный железный штырь правой рукой. — Это сложно сделать, когда твоё сердце не бьётся. Вот моя ставка: его жизнь.

Церон прищурился. И засмеялся, хлопая в ладоши:

— Хорошая попытка. Венде?

— Ммм. Даже не знаю, что и придумать, — произнесла Венде. — Может быть, подарим ему маску и примем в Триумвират?

— Вы отпустите Закладку, — мрачно произнёс Конте. — Сейчас же.

— Это уже было, — уронил Тень. — И на этот раз уйти тебе не дадут.

— Это как?

— Просто.

Тень неслышным призраком скользнул ко мне. И легко, не целясь, глядя Конте прямо в глаза, ткнул мне пальцем в горло — точно так же, как это делал Церон.

Я пошатнулась. Не от ожидания неизбежной агонии — от чудовищного, непростительного предательства.

А потом меня пронзило изумление. Мне совершенно не было больно. Лёгкий тычок вскользь, не больше.

Дыхание Тени коснулось моего уха:

— Не стоит меня злить, — шепнул он. — Тебе очень больно. Покажи это.

Иначе следующий удар будет настоящим. Я дёрнулась, словно меня пронзил спазм, и Тень придержал меня за плечо.

— Мне отойти? — поинтересовался он у Конте. — Или продолжить? Церон указал, чтобы она жила, но забыл добавить, как именно. Думаю, фантазия у тебя богатая.

Штырь выпал из руки Конте.

— Я убью тебя, — прошептал он. — Убью.

— Думаешь, ты бы выбрался, убив Гирена? Да тебя бы зарубили на месте.

Стражники скрутили его и бросили ничком на пол. Конте хрипло застонал.

— Не нужно, — быстро сказала я. — Вы ведь здесь, чтобы купить меня, верно? Так покупайте.

Гирен выдохнул.

— Я покупаю её, — произнёс он, и в его голосе слышалось торжество. — Церон, я нашёл твою белокурую рабыню, которую ты так хотел принести в жертву. Точнее, теперь та девица — моя рабыня, и никто не посмеет возражать, менее всего она сама. Твой начальник стражи опознал её. Мне стоило предложить её тебе сразу.

В глазах Церона вспыхнул интерес.

— Эта рабыня не стоит особняка или горы золота, — произнёс он.

— Но она стоит твоего удовольствия.

Голоса доносились до меня словно из-за ватной завесы. Гирен меня купит: я знала это холодным знанием обречённой. Церон хотел ту светловолосую девушку, и его желание значило куда больше, чем какое-то там золото или земли. Он получит её.

А Гирен получит меня. Демоны знают, как я проведу эту ночь и что от меня и от моёго платья останется утром.

Церон усмехнулся:

— Это верно: она стоит моего удовольствия. Хм… Должен сказать, что ты нашёл путь к моему сердцу, если бы оно у меня было.

Моё сердце остановилось.

Всё. Моя судьба была решена.

— Что ж, очень хорошо, — медленно произнёс Церон. — Гирен, ты можешь…

Внезапный шелест ножен вывел меня из оцепенения. Катана Тени, прозвенев, упала на пол перед ногами Церона.

— Думаю, — произнёс голос Тени, — эта ставка устроит всех.

Я не верила своим глазам. Тень отдаёт за меня свою катану? Свою катану?!

Венде в изумлении подошла ближе.

— Меч из императорской сокровищницы, — прошептала она. — Кто угодно выкупит его у тебя за любые деньги… Ты отдаёшь его? Его?

Тень не произнёс ни слова.

— Как ты вообще смог сохранить его? — с любопытством сказал Гирен. — Мальчишка, полукровка…

— Никто не знал ценности этого меча, — ровным голосом сказал Тень. — Конте, я слышал, очень хотел завладеть своей семейной реликвией, но оказался слишком слаб. Впрочем, у Конте слабость вошла в привычку, не так ли?

Конте поднял голову и сплюнул кровавой слюной.

— Трус. Купил безоружную девушку. Тебе мало её снов? Ты так мечтаешь превратить её жизнь в пытку, что готов отдать за неё что угодно?

— Я могу себе это позволить, — насмешливо произнёс Тень. — Я могу позволить себе всё. Любой меч и любую женщину. А ты жалок — и не сможешь помочь своей протеже ни в чём.

— Ты…

Тень с успокаивающим видом вскинул руку:

— Впрочем, не волнуйся: я сделаю из неё отличную юную хейко. Думаю, ей понравятся наши тренировки. Церон, что скажешь?

Церон медленно, словно не веря своим глазам, поднял катану.

— Забирай её, — произнёс он, не глядя на меня. — Сейчас, пока я не передумал. И не отходи от неё ни на шаг этой ночью. Она нужна мне живой.

Конте вдруг рванулся — из последних сил, не жалея себя. И врезался в Тень плечом, заставляя того пошатнуться и потерять равновесие.

Почти. Тень удержался на ногах — но что-то маленькое и круглое выпало из кармана его плаща. Кажется, портрет. Женский? Мужской? Я не видела.

А потом Конте повернул голову, и Тень быстро, не раздумывая, припечатал портрет каблуком, превращая его в каменную крошку и пыль. Резкий толчок — и Конте отлетел в противоположной конец комнаты.

— Кажется, я лишил тебя чего-то ценного? — насмешливо выплюнул Конте, стирая с губ кровь. — Не успел рассмотреть.

— Неважная безделушка, — бросил Тень. — Я переживу. Идём, Дара Незарис.

Он отвернулся, и я вдруг заметила, что у него подрагивали губы. У него? У Тени? Невозможно. Что же было на том портрете?

Я обернулась к Конте.

— Прощай, — тихо сказала я. — Я сделаю всё, чтобы тебя вытащить. И… не беспокойся обо мне. Я выживу.

— Ты лучшее, что у меня было в жизни, — глухо сказал Конте. — Ты, Ниро и Глория. Если бы только моя мать была жива…

Ворота открылись перед Тенью и мной. Нужно было идти.

— Мы победим, — еле слышно прошептала я. — Верь мне.

Церон засмеялся, но меня уже не волновал его смех. Сейчас я принадлежала Тени. Тени, демону-полукровке из моих снов, врагу и союзнику, который отдал за меня катану — и забыл ради меня о приказе Церона. А это значило, что у меня была надежда.

Я бросила последний взгляд на Конте. Прощальный.

И, вскинув голову, последовала за Тенью.

Глава 37

Пока мы шли по коридору, я отрешённо гадала, приведёт ли меня Тень в роскошный будуар или снова в тюремную камеру. В конце концов, сложно было не догадаться, для каких целей он меня купил. Дело было лишь в декорациях. Я усмехнулась. Может быть, уговорить его на ночь любви на крыше? Там я хотя бы смогу попытаться бежать, пока он будет дремать после постельных игр.

Той ночью в камере Тень остановился и не стал раздевать меня, потому что продолжить — значило выполнить приказ Церона. Но теперь ему никто не отдаёт приказов, а я в полном его распоряжении.

За исключением моих снов.

«Пей».

Проклятье. Тень хотел, чтобы я выпила эту дрянь. Вот какого чёрта, а?

Впрочем, какая теперь разница? Это уже случилось, и даже если у него был план, то мне он об этом говорить явно не собирался.

Мы подошли к роскошным дубовым дверям. Стражи здесь не было, а у Тени не было меча, но я прекрасно понимала, что пытаться бежать в эту минуту бесполезно.

А потом Тень толкнул дверь — и я замерла.

Небольшой тренировочный зал. Обставленный совсем просто, но так удобно, что Конте удавился бы от зависти. Да и я тоже невольно облизнулась.

Тень прошагал по деревянному полу — не слишком гладкому и не слишком шершавому, заметила я машинально, — и подхватил две крепкие палки с деревянной подставки. Кинул одну мне.

Я повертела её в руках:

— И зачем всё это?

— Мне нужно спустить пар, — бросил Тень, небрежно крутанув палку в руке. — Думаю, тебе тоже.

— Откуда ты знаешь, что мне нужно? — огрызнулась я.

— Мне притащить тебя в спальню и привязать к кровати? Могу устроить, если ты очень настойчиво попросишь.

Я отступила, заслоняясь палкой:

— Ты мне угрожаешь?

— Обрисовываю твои перспективы. — Тень прищурился. — Ты правда думаешь, что затащить тебя в постель — самая сладкая мечта в моей жизни? Если я этого захочу, это дело пяти минут.

— Но ты этого не хочешь.

— Очевидно.

Тень остановился у широкой подстилки из мягкой ткани и молча сделал жест, чтобы я подошла. Помедлив, я приблизилась лёгким шагом — и красноречивым взглядом окинула своё платье.

— Ты серьёзно хочешь, чтобы я дралась с тобой в этом?

— Помнится, в первый раз тебе это не мешало, — пожал он плечами. — Но можешь снять, я не против.

Судя по его взгляду, он прекрасно знал, что белья на мне не было. Лицо его оставалось невозмутимым, и меня вдруг охватил гнев.

Тени не грозила смерть. Его не будут преследовать дикие кошмары. Да, он был проклят. Но не похоже было, чтобы это так уж сильно его волновало.

Я тяжело дышала, глядя на него. Ноздри раздувались, волосы выбились из причёски, и, должно быть, я была в эту минуту похожа на валькирию.

Ему нужен поединок? Да и пожалуйста!

Я бросилась вперёд, оттолкнулась пяткой и взлетела, чувствуя, как разлетаются вокруг бёдер лепестки юбки, бесстыдно обнажая ноги. Но мне было плевать: я готова была ударить Тень в голову, и, как только он потеряет сознание, я…

Тень парировал мгновенно. Я рухнула на пол, перекатилась и выставила палку. Настала очередь Тени бить: я вскочила, отражая удар, и по его глазам увидела, что он будет драться всерьёз. Что ж, меня это устраивало.

Я осыпала его градом ударов, но Тень, даже не двигаясь с места, отбивал каждый из них, держа палку всего лишь одной рукой. В эту минуту он, полукровка, был куда сильнее меня, но я не собиралась унижаться и просить его о бутылочке с зельем. Кроме того, Тень наверняка понимал, что тогда я буду драться насмерть, чтобы получить шанс на свободу.

— Прекрасное платье, — заметил Тень. Его дыхание даже не сбилось. — Такое соблазнительное. Ты знаешь, что я теперь знаю, что под ним ничего нет?

— Можно подумать, для тебя это новость, — огрызнулась я, целясь ему ниже живота.

Тень легко отбил удар.

— Сложно представить, чтобы ты отдала своё нижнее бельё без боя. Или тебе хотелось покрасоваться?

Дьявол. Меня заставили одеться именно так, отобрали бельё, чуть не натёрли маслами насильно, а он ещё осмеливается шутить? Я почувствовала, что готова взорваться.

— Если ты попробуешь ко мне прикоснуться, — процедила я, — я отрежу тебе всё, что смогу. И ты пожалеешь, что променял свою катану на моё тело.

— И душу, — негромко заметил Тень, парируя очередной удар.

— У меня нет души. Больше нет. И ты меня не получишь.

Тень пожал плечами, отступая:

— Не очень-то и хотелось.

Я опустила палку. Неужели он сдаётся?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И тут Тень коротким круговым движением поддел мою палку и, почти не используя силу, выбил её из моих рук. Палка пролетела мимо меня, ударилась в стену и покатилась по полу.

Я осталась безоружной. В чёртовом платье и без белья.

Я отступила к стене, пытаясь с ней слиться. Увы, Тень прекрасно меня видел.

— Зачем ты меня купил? — прошептала я.

— Чтобы тебя не купил кто-нибудь ещё. Мне это не понравилось бы.

— Почему это?

Я вдруг вспомнила ночь, которую мы провели с Тенью вместе пьяными вдрызг. Вспомнила его слова.

«Я хочу тебя ради тебя. Не для того, чтобы насолить Конте Мореро, отняв твою девичью честь. Но он будет думать иначе, и я не хочу, чтобы эти понятия переплетались».

«Это важно. Это имеет для меня значение».

— Ты хотел покрасоваться перед Конте? — язвительно спросила я. — Не допустить, что воспитанницу твоего смертельного врага кто-нибудь обидел? Спешу тебя огорчить: теперь Конте, напротив, ненавидит тебя ещё больше.

Лицо Тени не изменилось.

— Как жаль.

— Жаль? Ты сделал для этого всё возможное!

Тень на миг отвернулся. А потом ровным шагом подошёл к упавшей палке и кинул её мне:

— Думаю, нам стоит продолжить.

Я покачала головой, опуская палку:

— Сначала я хочу понять, зачем ты меня купил. Ты отдал за меня свою катану, чёрт подери!

— Я верну её.

— Да? Собираешься отобрать её у Церона? Вынуть из его мёртвых рук?

Он не ответил.

— Пожалуйста, — прошептала я. — Объясни мне. Скажи мне хоть что-нибудь.

Тень помедлил, глядя куда-то мимо меня.

— Не стоит, Дара Незарис.

— Почему?

— Потому что ты ждёшь утешения, нежности и заверений, что теперь-то наверняка всё будет хорошо. Но ты пленница, и я не собираюсь кормить тебя иллюзиями.

Я криво улыбнулась:

— Что ж, хорошо. Тогда дай мне честный и безжалостный ответ.

— Дело во власти, — спокойно сказал Тень. — Мне нравится побеждать. Думаю, ты уже успела это заметить. Растерянные и завистливые взгляды — и мой триумф. Сегодня я сделал ещё один шаг к вершине. Маски Триумвирата увидели, что, если мне по-настоящему чего-то хочется, я готов на всё.

— То есть тебе по-настоящему захотелось получить меня?

Тень пожал плечами:

— Это неважно. Важен принцип. И нет, моим уязвимым местом ты тоже не будешь.

— Не верю, — выпалила я. — Ты отдал за меня катану!

— Катана — мелочь, — спокойно отозвался Тень. — А вот то, что я увёл желанную добычу из-под носа у Триумвирата, изрядно меня развлекло.

Добыча. Желанная, но добыча. Вот кого он во мне видит.

— Это всё, чем я для тебя являюсь? — негромко спросила я. — Больше не охотница, не девушка, с которой ты делил свои сны, даже не враг, которого ты уважаешь? Всего лишь добыча?

Тень несколько секунд смотрел на меня.

Затем он кивнул:

— Да.

Я глядела ему в глаза. Холодные, спокойные, непроницаемые. Никакие. Ни малейшего проблеска тепла. Словно вместе с портретом, который он растоптал каблуком, Тень растоптал свою душу.

— Я всё же не верю, — тихо сказала я. — Ты вытащил меня из кошмара. Когда та пасть чуть не сожрала меня.

Теньпокачал головой:

— Всего лишь случайно стал частью твоего сна. Скоро влияние моей крови сойдёт на нет. Жар при моём приближении тоже пропадёт, так что можешь начать скучать по нему прямо сейчас.

Я сглотнула, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. Но моей слабости Тень не увидит.

— Что ж, буду только рада от него избавиться, — процедила я.

— А я, конечно же, тебе верю, — усмехнулся Тень. — Вижу, Конте совершенно не научил тебя врать.

— О чём? Что ты привлекал меня когда-то, пока я не стала твоей собственностью? Об этом тебе лучше вообще забыть.

— И тебе стоило бы, — холодно произнёс Тень. — Если ты будешь относиться ко мне как к своему спасителю, а Церон это заметит, вряд ли это хорошо кончится.

Я опустила голову, кусая губы. Дьявол. Я была пленницей Тени, и, похоже, мне придётся ею и остаться.

Что ж, тогда мне нечего терять, правда?

Глава 38

Я перехватила своё импровизированное оружие поудобнее, холодно глядя на Тень. А потом бросилась на него с палкой наперевес.

Мы дрались, словно в наших руках и впрямь сверкали настоящие мечи. Тень не давал мне поблажек: на плече под струящейся тканью платья уже наверняка наливался синяк, и бедро ныло, словно я рухнула с водосточной трубы. Но и я задела Тень не раз и не два, а один раз определённо слышала, как хрустнули его рёбра.

Часть меня ненавидела его в эту минуту. Его, моего покупателя, хозяина, который этой ночью — я не сомневалась — запрёт меня голой в своей спальне. И я даже думать не хотела о том, что произойдёт со мной во сне.

Но, что было куда хуже, я не могла его понять, а ведь совсем недавно мне казалось, что я знаю его лучше, чем кто-либо. Тогда, на крыше…

К дьяволу крышу. Тень был сильнее, но я в эту минуту была гораздо, гораздо злее. Его же лицо оставалось бесстрастным, и если он злился на кого-то — на Церона, на Конте, на меня или на себя самого — я понятия об этом не имела. И не хотела знать.

Я обогнула его слева, заходя с тыла. Драка может быть танцем, но тот, кто дерётся, любуясь собой, долго не проживёт. Я дралась грязно: локоть, подножка, почти удавшийся удар в пах коленом. Один раз, извернувшись как кошка, я больно укусила Тень за палец, и будь я настоящей кошкой, укус заживал бы долго. Увы, клыками я не обзавелась, а жаль.

Тень повернулся на мгновение позже, чем следовало, — и я изо всех сил огрела его по спине. В последний миг он успел уберечь от удара затылок, но будь у меня не палка, а меч, он бы не встал после моей атаки.

— Вижу, ты наслаждаешься, — хмыкнул Тень, парируя с такой силой, что я чуть не отлетела к стене. — Тем интереснее.

— Чем? — выплюнула я. — Что ты меня купил — и теперь можешь бить в своё удовольствие?

— Ну, раз уж ты об этом вспомнила…

Палка в руке Тени прыгнула змеёй — и хлестнула меня по коленям. Я взвыла.

— Держи удар, — заметил он. — Если будешь настолько невнимательной, я не возьму тебя даже в ученицы.

— Скорее, я не возьму тебя в ученики, — процедила я, целясь ему чуть ниже колена. Тень выставил блок, но я, усмехнувшись, успела изменить угол удара, и тяжёлая палка со всей мощи врезалась ему в лодыжку.

— Надеюсь, ты долго будешь хромать, — выдохнула я. — Взять меня в ученицы? Да я почти одолела тебя в катакомбах! Если бы эффект зелий не закончился…

— Но он закончился, и ты проиграла. — Тень сделал выпад, и палка чуть не вылетела у меня из рук. — Бой — не только рубящие удары. Это подготовка, уязвимые точки, слабости, борьба с собственными страхами и игра на чужих…

Ещё один удар, и в этот раз я не удержала оружие: моя палка с грохотом покатилась по полу.

— …И полное самообладание, — завершил Тень насмешливо. — У тебя явный недостаток последнего.

— Я покажу тебе самообладание, — прошипела я. — Так покажу, что ты забудешь дорогу в Янтарный квартал. Потому что радовать хейко тебе будет нечем.

Тень даже ухом не повёл:

— Как это нечем? Деньгами.

Я невольно засмеялась, и он едва заметно улыбнулся вслед за мной. На какой-то миг мы забыли, где мы были и кем мы были: мы снова стали Тенью и Закладкой.

А потом Тень вновь бросил мне палку, и мы продолжили бой — жёсткий, быстрый, где мы оба били всерьёз. Но я не променяла бы его сейчас ни на что.

Когда Тень обезоружил меня в четвёртый раз, руки устали так, что я едва ли смогла бы держать ложку. Один раз я тоже лишила его оружия, но сейчас сквозь пелену усталости это казалось далёким сном.

— Устала, — выдохнула я.

Тень тут же опустил палку.

— Наконец-то, — произнёс он. На его висках поблёскивал пот. — Я тоже успел… утомиться. Впрочем, после поражений, должно быть, устаёшь сильнее.

— В следующий раз я не проиграю, — огрызнулась я.

— Хм. Посмотрим.

Я не сразу поняла, что это значило. А когда поняла, сердце стукнуло с надеждой. Тень приведёт меня сюда снова. Не в сумрак спальни на шёлковые простыни и не в казематы. Сюда. Чтобы я смогла хоть ненадолго забыть, кем я являюсь.

Может быть, у меня есть надежда?

Тень перехватил мой взгляд и покачал головой:

— Не стоит считать меня своим другом, Дара Незарис. Если я не набрасываюсь на тебя, чтобы задрать тебе сзади платье, то это лишь потому, что мне сейчас этого не хочется.

— Надеюсь, это будет очень долгое «сейчас», — пробормотала я.

— Не могу тебе этого обещать. Это красивое платье, в конце концов.

Я криво усмехнулась. Очень смешно.

Но если я ему нравилась… Если он всё-таки меня хотел…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍То у меня оставалось одно оружие. Последнее.

Я смело шагнула к Тени. И обвила его шею руками, прижимаясь к нему, до боли в лёгких вдыхая знакомый запах. Ледяной воздух между нами — его дыхание. И мои глаза, моё огненное платье, жар моего тела в его руках.

Его руки легли мне на талию сами. И пальцы, горячие пальцы… Дьявол, они свели бы меня с ума, если бы я им позволила.

…А я хотела позволить Тени свести меня с ума. Позволить ему всё.

— Помоги мне бежать, — прошептала я. — Помоги, и я отплачу тебе так, как ты никогда не мечтал. Я знаю, ты не можешь приказать мне убить Церона, но я сделаю всё сама. Я не просто хейко в лёгком халатике, искушённая в постельных играх. Я очень хорошо умею драться и убивать.

По лицу Тени промелькнула лёгкая улыбка.

— Да уж, — произнёс он насмешливо, — искушённой в постельных играх тебя не назовёшь.

Я вспыхнула:

— Как ты сме…

Тень легко перехватил мои запястья, когда я нацелилась для удара.

— В тебе живёт огонь, — прошептал он мне в лицо, — но ты проиграла, Дара Незарис. А с проигравшими не торгуются. С ними поступают так, как хочется победителю.

— И как же, — выдохнула я ему в губы, — тебе хочется со мной поступить?

— Вот так.

Его ладонь скользнула по моей спине вниз под лепестки платья. Сжала ягодицы.

А вторая рука резко, безжалостно дёрнула платье, раздирая тонкий огненный шёлк по шву. Ещё рывок — и остатки платья слетели с плеч, и широкая юбка в последний раз взметнулась волной, чтобы опасть на пол, оставив меня совершенно обнажённой.

Я глядела на него, задыхаясь.

— Кажется, это входит у меня в привычку, — произнёс Тень, окидывая меня удовлетворённым взглядом. — Может быть, мне сразу заказать тебе новый гардероб?

Я. Голая. Перед ним. В дуэльном зале. И в спальню, похоже, мне тоже предлагается идти голой — через весь дворец.

Наверное, мне стоило бы сейчас вцепиться Тени ногтями в лицо. Попытаться дать пощёчину. Заплакать или прикрыться ладонями.

Вместо этого я высвободилась, сделала шаг назад и скрестила руки на груди.

— Принеси мне палку, Тень, — спокойно сказала я. — Думаю, пора продолжить бой.

Тень моргнул, и маска невозмутимости слетела с его лица. На миг на нём появилось неприкрытое мальчишеское восхищение. И желание.

— В другой раз, Дара Незарис, — сказал он хрипло, сбрасывая с себя плащ. — Когда я разорву на тебе следующее платье.

Он быстро укутал меня в плащ, и я вдруг поймала себя на мысли, что без плаща и без катаны Тень выглядел совсем по-другому. Почти по-домашнему. Я с изумлением поняла, что хотела бы понаблюдать за выражением его лица, когда он тренируется. Снова увидеть, как он спит. Увидеть его обнажённым на простынях. Увидеть его…

Я поймала его взгляд, и у меня перехватило дыхание. Губы Тени были полуоткрыты, и он смотрел на меня так, словно прекрасно знал, о чём я думаю.

Нет, Дара. Не думай о нём так. Он отдал за тебя катану, но это ничего не значит.

— Почему Церон просто не отобрал у тебя катану? — спросила я. — Раз ты ему подчиняешься?

— Он знал, что я её не отдам.

— Даже если бы он приказал?

— Да.

— То есть ты скорее умер бы?

Тень лишь взглянул на меня, и я прикусила язык.

Катана была драгоценна для него. Но и портрет, который он носил с собой в плаще, явно был для него сокровищем, а Тень избавился от него так просто, словно миниатюра была не драгоценностью, а дешёвкой из сувенирной лавки.

Иногда мне казалось, что я понимаю его. А иногда — что я совсем его не понимала.

Тень открыл дверь. Насмешливо окинул меня взглядом, который ни на секунду не дал мне забыть, что под плащом я совершенно голая и он об этом знает.

— Идём, Дара Незарис, — произнёс он. — Думаю, этим вечером я буду не прочь надеть на тебя ещё что-нибудь.

— А я думала, снять, — огрызнулась я, проходя мимо него.

— По обстоятельствам.

Мне очень хотелось захватить с собой палку из дуэльного зала. Но Тень уже закрыл за нами дверь.

Глава 39

Я наполовину ждала, что Тень отведёт меня в покои, где меня будут ждать очередные служанки с ароматным бассейном. Но вместо этого меня ждала очень простая умывальная комната, где я не нашла ни единой баночки с ароматными маслами или хотя бы с пудрой. Я наскоро ополоснулась прохладной водой — и, уже выходя из умывальной босиком, завернувшись в простыню, поняла, что Тень привёл меня не в покои, предназначенные для наложниц и куртизанок.

Он привёл меня к себе.

— Мы во дворце Триумвирата, — позвала я, закрывая за собой дверь умывальной комнаты. — Ты уверен, что хочешь ночевать здесь? Здесь, где каждая собака может тебя найти?

Тень не обернулся.

— Я люблю собак.

От огня небольшой жаровни на стенах колыхались тени, и фигура Тени на их фоне выглядела демонической по контрасту с моей. Тень сидел на простых циновках рядом с жаровней и раскладывал по мискам еду.

Окно было открыто. Я подставила лицо свежести ночного ветра — и вдруг ощутила, как вкусно пахнет тушёными овощами и ржаным хлебом. Я тут же вспомнила, что не ела уже несколько часов и была ужасно голодна после долгой тренировки. И Тень наверняка тоже.

— Только не говори, что ты готовил всё это сам, — сказала я.

Вместо ответа Тень кивнул на лёгкий шёлковый халат, лежащий на кровати. Я узнала его: именно такой носили хейко из домика Золотых Слив.

Я подошла к кровати, мимоходом оценив удобство широкого крепкого матраса и простоту некрашеного дуба. Подняла халат, покрутив его в воздухе.

— Думаю, слишком роскошно для меня, — заметила я. — Всё-таки я не достигла такого мастерства в роли куртизанки, чтобы претендовать на подобную… ммм… высокую ступень.

— Думаешь, мне стоит заняться твоим образованием?

— Тогда я откушу тебе не только палец.

Тень хмыкнул:

— Прямо сейчас меня посетило желание перепродать тебя Конте, но, увы, в плане выкупа он сейчас слегка… несостоятелен.

— С радостью разделила бы с ним камеру, — тихо произнесла я.

Тень обернулся:

— Камеру смертников? — негромко спросил он. — Его казнят.

— Он внук императора, — возразила я. — Не посмеют. В конце концов, разве Церону не нужен козырь в рукаве, если их отношения с императором Адрианом ухудшатся?

— А с Конте у Церона, разумеется, отношения просто превосходные.

Я невольно фыркнула.

— Император и Церон знают друг друга очень и очень давно, — с нажимом произнёс Тень. — Даже я не знаю, насколько большое влияние Церон имеет на него: в Подземье не принято выставлять подобную дружбу напоказ. Любимцы, временные фавориты, не больше: настоящая, искренняя привязанность считается слабостью. Но то, что Церон — один из очень немногих, кто пользуется неограниченной благосклонностью императора, должно сказать тебе кое о чём. Не думаю, что Церону есть о чём беспокоиться. — Тень странно усмехнулся. — Пока.

— А это значит, что Конте… — прошептала я.

— Его убьют, — повторил Тень. — Конте Мореро — самый проклинаемый охотник на демонов в Рин Дредене, и Церон уж точно не простит ему своего унижения в подвале. Что до родословной Конте, у Церона есть… другие мысли, когда речь идёт о наследовании императорской власти.

Я прищурилась:

— У Церона есть другой вариант, ты хочешь сказать. Более податливый, чем Конте. И дружба с императором, похоже, Церона совершенно не останавливает.

Тень молчал.

— И кто же это? У императора была ещё одна сестра?

Тень покачал головой:

— Ни сестёр, ни братьев, ни детей. Но Церон не оставит Конте Мореро в живых никогда, если только кто-то не поможет ему бежать, и это всё, что тебе нужно знать. — Он кивнул на шёлковый халат в моих руках. — Оденься.

— Скорее уж «разденься», — пробормотала я, сбрасывая простыню и ловя взгляд Тени из-под ресниц.

Чёрт подери, он хотел меня. Ошибиться в этом было невозможно. Но хотеть можно любую женщину. Разве это что-то значило? Что-то большее?

Неважно. Даже если Тень решит побыть нежным со мной сегодня, я всё равно закрою глаза и усну, и тогда Церон получит меня целиком.

Я завернулась в халат и обхватила себя руками, глядя в окно на далёкие огни городских кварталов. Мне нужно было, чтобы кто-нибудь обнял меня и сказал, что всё будет хорошо. Но врать себе бесполезно, правда?

— Вина? — поинтересовался Тень. — Думаю, ты хочешь напиться не меньше меня.

— Не этой ночью, — покачала головой я. — Мне нужна будет вся сила воли, чтобы выжить.

Тень странно посмотрел на меня.

— Может быть, — произнёс он отрешённо. — А может быть, она тебе и не пригодится. Церон достаточно напугал тебя сегодня, а сосредоточение отнимает немало сил. Он запросто может оставить тебя в покое.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я горько усмехнулась:

— И что мы тогда будем делать, ты и я? Играть в счастливую парочку?

Тень прищурился, глядя на меня холодным незнакомым взглядом. В этом взгляде не было желания или насмешки. В нём был приказ и превосходство, жёсткость императора и твёрдость воина, и, глядя на Тень в эту минуту, невозможно было представить, что Церон мог вообще посадить его на поводок.

— Я победил и получил тебя в своё распоряжение, — произнёс он медленно, почти нараспев. — Мне не нужны никакие: «Ты будешь выполнять каждое моё желание», — потому что свои желания я исполню сам, и твоё согласие для этого не требуется. Раньше, когда ты была свободна, я мог давать тебе клятвы или заключать с тобой перемирие. Сейчас, когда ты принадлежишь мне, ты потеряла всякое право на отношение к себе как к равной. Мне стоит повторять это напоминание каждые полчаса?

Я не отвела взгляда.

— Нет.

— Каждый вечер?

— Нет.

— Ты всё запомнила?

— Да.

— Хорошо. Садись и ешь.

Мне очень хотелось взять тарелку и вывалить её содержимое ему на голову. Но пользы в этом не было никакой. Кроме того, я очень хотела есть. Всегда можно сначала подкрепиться, а потом отомстить, придумав интересное применение скользким и липким остаткам, верно?

Я села наискось от Тени. Он протянул мне тарелку, и наши пальцы на миг соприкоснулись. Его рука замерла. Моя тоже. Такое знакомое тепло, такое близкое… Так хочется прижаться щекой к этой ладони, закрыть глаза, положить голову ему на колени…

Дьявол, это какое-то наваждение. Дара, прекращай об этом думать. Уж что-что, а роль рабыни в его постели тебе точно не нужна. А раз так, не нужен и он сам.

— Впрочем, чего это я вообще себя уговариваю не думать о тебе? — произнесла я вслух. — Достаточно одного-единственного сна с Цероном, чтобы я проснулась, вспомнила, кто уговорил меня выпить его крови, и возненавидела тебя навсегда. Мне всего лишь нужно немного подождать, чтобы…

— Чтобы — что?

— Чтобы никогда больше не желать оказаться в твоей постели, — резко сказала я. — Ни в чьей постели. У меня никогда не будет хозяина.

Взгляд Тени, неожиданно откровенный и дерзкий, упал в вырез моего халата, и я едва подавила порыв закрыться рукой.

— Прекрати меня распалять, Дара-Закладка, — хрипло сказал он. — Ты не представляешь, как соблазнительно звучат эти банальности в твоём исполнении.

Я недоверчиво хмыкнула:

— Правда?

— Думаешь, я буду тебе врать?

— О, будешь. Ещё как будешь.

Тень опустил руку, и я увидела едва заметную ироническую усмешку.

— Что ж, может быть.

Но усмешка тут же пропала. Тени от отблесков огня жаровни сдвинулись, и мы вновь перестали быть Тенью и Закладкой.

Дьявол, лучше бы Тень бросил меня в камеру, закрыл дверь и выкинул ключ. Лучше бы отхлестал плетью. Так я хотя бы могла ненавидеть его со спокойной совестью. Но так, как есть, находиться рядом с ним было невозможно.

Тень подхватил тарелку и вернулся к еде, ловко разделывая нежные ломтики жареной свинины в кисло-сладком соусе и совершенно не глядя на меня. А я с горечью вспомнила его слова. Я принадлежу ему. И, по его мнению, я потеряла все права на то, чтобы он обращался со мной как с равной.

Я взяла тарелку. Тень молча разлил вино, но я к нему не прикоснулась. Я говорила правду: я действительно надеялась выстоять против Церона во сне, и туман в голове мне изрядно бь помешал.

— Есть ещё кое-что, что должно быть сказано, — негромко заметил Тень, отставив тарелку и промокнув салфеткой губы. — Между мной и тобой.

Я моргнула:

— Хочешь сказать, есть какие-то «ты и я»?

— Ты охотница на демонов, Дара Незарис. Была ею и умрёшь ею. А я демон.

— Наполовину демон. Да, я это знаю.

Тень покачал головой:

— Часть тебя притворяется, что всё иначе. Что меня можно перетянуть на «добрую» сторону. Что будь я у власти, я отменил бы жертвоприношения и освободил рабов, запретил бы демонам грабить так откровенно, уничтожил бы всех мерзавцев вроде Церона и заменил Триумвират кем-то более милосердным… верно? Или я ошибаюсь?

Я опустила голову, рассматривая винное пятно на циновке.

— Нет, — глухо сказала я. — Не ошибаешься.

— Нет никакой «доброй стороны», Дара-Закладка. — Его тон не изменился. — Есть только слабость. Есть сила и есть власть — а есть те, кому никогда их не добиться. Насилие действенно, жертвоприношения дают силу, рабство было в Подземье всегда, а люди вечно будут стоять ниже демонов. Это то, во что я верю. И это не изменится.

Я продолжала разглядывать капли вина на циновке так, словно это была кровь, вытекшая из свежей раны. Словно эта кровь текла из меня самой.

Я могла сомневаться в намерениях Тени относительно меня. Я надеялась на его желание, его симпатию, и в чём-то я не ошибалась. Ведь он отдал за меня катану, в конце концов. Но вот эти слова о демонах…

Они были правдой. Даже если я буду свободна, мы останемся врагами.

— Тень, — тихо сказала я. — А ты можешь притвориться? Один-единственный раз? Что ты веришь в человечность и милосердие? Что ты видишь во мне равную и отказываешься считать, что человека можно продать или купить? Что ты правда хочешь мне помочь, а я хочу помочь тебе? Что ты не только демон, но и человек?

В его глазах не было улыбки:

— Другими словами, чтобы я стал таким, как Ниро Мореро?

Я подняла взгляд:

— Да. А ты хотел бы?

Странная, очень странная усмешка.

— Иногда.

— Правда? — прошептала я, потянувшись к нему. — Почему?

— Потому что иногда я хотел бы, чтобы меня любили, как его.

Я провела рукой по его волосам:

— Я могла бы тебя полюбить.

Его рука обхватила меня за узкие плечи, и я невольно придвинулась ближе.

— Нет, Дара-Закладка, — прошептал Тень мне на ухо. — Не могла бы. Потому что я никогда не позволил бы тебе этого.

— И себе? — прошептала я, глядя ему в глаза.

— И себе. У меня нет брата, нет семьи и нет человеческой половины. — Тень провёл прохладным пальцем от моего лба до кончика носа и прижал к губам. — Нет даже катаны.

— Но есть я.

Тихий холодный смех.

— Хочешь, чтобы я это проверил?

Глава 40

Я не заметила, как оказалась у него на коленях. Куда-то делись тарелки, Тень притянул меня к себе, ночной воздух из открытого окна обдувал наши лица, края моего шёлкового халата разошлись в стороны до бёдер, и всё было неважно. Даже недопитое вино. Даже постель в двух шагах от нас.

Только его глаза. Такие похожие на глаза Конте, как я вдруг заметила. Такое же упрямство, непробиваемая насмешливая уверенность — и глубоко внутри такая же отчаянная глухая тоска.

Вот только Конте разрешал мне её увидеть. В глазах Тени её не существовало — до этого момента. Что же я разбудила в нём, что он захотел передо мной открыться?

— Так странно, — прошептала я. — Если бы ты обнял меня и сказал, что тебе ужасно жаль, что меня заставили выпить кровь Церона… если бы ты начал винить себя или своё проклятие, оправдываться, обещать, что всё будет хорошо… я стала бы тебя презирать. Потому что это значило бы, что ты не хотел отдавать меня врагу — но отдал. А вместо этого…

Я помедлила.

— Вместо этого? — серьёзно произнёс Тень.

— А вместо этого ты ведёшь себя как победитель. Так, словно тебе плевать и на проклятие, и на Церона, и на его кровь внутри меня. — Я не отрывала взгляда от его глаз. От его губ. От его лица. — Словно всё происходит по твоему плану. Я знаю, что у тебя нет плана. Но это всё равно… успокаивает.

Тень тихо засмеялся:

— Да, я порой оказываю такой эффект.

Его рука лежала у меня на лопатках, и я ощущала его жар сквозь тонкий шёлк халата. Хотела ли я, чтобы его пальцы коснулись голой кожи? Чтобы он…

Нет. Нет, Дара. Просто — нет. Прекрати.

Но я не хотела прекращать. Я хотела…

Тень вдруг рывком встал.

А в следующую минуту за дверью послышались шаги.

И очень тихо — робкий стук в дверь. Я бросила взгляд на занавесь, отделяющую спальню, где мы сидели, и небольшую переднюю.

— Явно это не Церон так скребётся, — пробормотала я.

Тень бросил на меня предостерегающий взгляд и подошёл к двери.

— Я велел не беспокоить меня сегодня, — раздался его спокойный голос из-за полупрозрачной занавеси. Ни капли раздражения, но я бы попятилась от такого тона. — Тем более ночью и в моей спальне.

— …Распорядительница велела прислать… — донёсся до меня дрожащий девичий голос. — Для новой рабыни.

«Новая, — кисло подумала я. — А что, интересно, сделалось со старыми?»

— Словно я меняю их каждый день, — пробормотал Тень, будто услышав мои мысли. — Что ж, показывайте, раз уж вы здесь.

Мне вдруг стало ужасно любопытно. Что именно темнокожая распорядительница решила прислать Тени для меня? Вряд ли букет цветов и свадебную вуаль.

Лёгким шагом я пересекла зал, ступая по циновкам. Выскользнула за занавесь и с интересом выглянула из-за плеча Тени, приподнявшись на носочки.

И чуть не поперхнулась.

На огромном серебряном подносе, который едва удерживали две прелестные девушки в нарядах хейко, главное место занимали плётки. От самой большой из них, кожаной, с металлическими бляшками на хвостах, у меня глаза на лоб полезли, но вторая, с серебряными хлыстами, тоже весьма… впечатляла. Захоти Тень их использовать, смог бы здорово испортить мне ночь.

Здесь были баночки, по резкому отчётливому запаху которых я узнала сильнейшие возбуждающие средства из Янтарного квартала — для женщин и для мужчин. Кожаные браслеты с защёлками и гибкие вытянутые кляпы и пробки необычной формы, о назначении которых я, честно сказать, понятия не имела, пока не побывала среди хейко.

Я кашлянула:

— А могу ли я узнать, гм… Распорядительница прислала вас обеих сюда, чтобы вы… ммм… присоединились?

Лица девушек мгновенно просияли, и обе уставились на Тень с надеждой.

— Вон, — коротко сказал он. — Когда я решу, как наказать вашу хозяйку, я вызову её. Если она попадётся мне на глаза, тем лучше: я приму решение очень быстро.

Так. Кажется, южанке-распорядительнице, которая устроила этот цирк, не позавидуешь.

Девушки смиренно поклонились и, едва удерживая поднос и путаясь в одеяниях, стремглав бросились прочь. Тень запер за ними дверь и покачал головой.

— Я не люблю оставаться во дворце на ночь, — произнёс он. — Когда я у себя, никто не смеет устраивать мне такие… сюрпризы.

— Так почему мы не у тебя? — негромко поинтересовалась я.

— Потому что пока Конте Мореро не будет казнён, я остаюсь во дворце, — с досадой отозвался Тень. — Думаю, маски просто боятся вернуться сюда утром и узнать, что он сбежал.

— То есть, если ты будешь спать здесь, Триумвират будет чувствовать себя спокойнее?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что-то вроде того.

Я сглотнула. Конте… Конте будет казнён. Совсем скоро.

Неужели я ничего не смогу сделать?

— Тень, — нерешительно сказала я, коснувшись его плеча. — Ведь это унизительно и гнусно — видеть, как твоего врага пытают, а потом казнят. Ты всегда хотел сойтись с Конте в честном бою, так почему хотя бы не дать ему шанс?

Тень устало провёл рукой по лицу.

— Какой именно шанс, Дара Незарис? Развязать его и дать ему в руки меч?

— Да!

— Церон на это не пойдёт.

— А ты?

— А я — тем более, — жёстко отрезал Тень. — Побеждает сильнейший. Конте Мореро не смог даже сбежать, чтобы зализать раны и попробовать вытащить тебя.

В голосе Тени слышалось такое разочарование, словно Конте здорово его подвёл.

— Ты как будто надеялся, что Конте выберется, залечит свои раны и вернётся за мной.

— Ну, тогда бы у меня появилась возможность его убить в честном поединке, — промолвил Тень. — Так, как должно.

— Ты правда настолько хочешь убить его сам?

— Да.

Я покосилась на его упрямый подбородок и вздохнула.

— Иногда мне кажется, что вы оба — двое двенадцатилетних мальчишек.

Тень прищурился:

— А ты хочешь, чтобы я стал… шестнадцатилетним мальчишкой, к примеру? Сколько лет было твоей первой любви, Дара-Закладка?

— А твоей?

— Я рос полукровкой среди демонов и ненавидел людей. Как ты думаешь?

— Думаю, что первой любви у тебя не было вообще, — вырвалось у меня.

— И нет до сих пор.

— Грустное же у тебя было детство.

Мы смотрели друг на друга в молчании, и я вдруг поняла, что ни он, ни я не знаем, что делать дальше. Сидеть на подоконнике, молчать, держаться за руки и ждать, пока я усну? Или мне стоит устроить истерику, побить всю посуду и вцепиться Тени в волосы?

— Я не знаю, — прошептала я. — Что мне сказать, что сделать? Выпить снотворное, чтобы всё быстрее закончилось? Держаться и не спать всю ночь? Или…

В глазах Тени что-то мелькнуло. А потом, прежде чем я успела что-то сказать или сделать — он подхватил меня на руки.

— Пожалуй, ещё не поздно вернуть тот поднос с цепями, — произнёс он, задумчиво разглядывая мою грудь в вырезе халатика. — Или мне придумать что-нибудь самому?

Я попыталась запахнуть халатик, но он остановил мою руку:

— Нет. Ты принадлежишь мне, помнишь? Я хочу полюбоваться.

Я невольно засмеялась. Могла ли я, охотница на демонов, представить когда-нибудь, что Тень, чемпион Триумвиата, будет носить меня на руках? Отдаст свою катану, чтобы обладать мной?

— Тень, — проговорила я, поднося руку к его лицу. — Как мы с тобой странно встречаемся, правда? Вот только, боюсь, это наша последняя настоящая встреча.

— И почему, — медленно сказал Тень, сжимая меня в руках, — ты так думаешь?

— Потому что завтра утром, когда ты меня разбудишь, это буду уже не я, — просто сказала я. — Церон меня сломает. Прошлый сон длился минуту, но я не забуду ту тварь всю жизнь. А если Церон будет пытать меня часами? Всю ночь? Я не смогу держаться, Тень. Я не готова. Я не… не…

Я закрыла глаза.

— Я правда не могу, — прошептала я. — Не этой ночью. Пожалуйста, только не этой ночью. Я сойду с ума.

Тень молчал. Секунды длились как капли дождя.

— Тень?..

Тень опустил меня на пол всё так же безмолвно. И долго стоял, положив руки мне на плечи. Я не осмелилась его прерывать. О чём бы он ни думал, вряд ли это был способ ударить меня побольнее. Не после того, что я ему только что сказала.

А потом он сделал шаг в сторону, и его голос прозвучал ударом хлыста:

— Выйди на середину комнаты и разденься.

Я непонимающе обернулась на него:

— Что?

— Я не повторяю приказов дважды.

Я расширенными глазами смотрела на него. Но Тень не шутил.

— Время пришло, да? — язвительно произнесла я. — Будешь готовить меня к волшебному сну?

— Ты не представляешь, как права. — Его голос стал жёстче. — Мне раздеть тебя самому? У меня нет плетей, но я найду способ, чтобы заставить тебя стоять спокойно.

Под его взглядом я молча прошла встала посереди комнаты и развязала поясок халата, позволяя ему упасть — и оставаясь полностью обнажённой.

Тень бросил на мою фигуру один-единственный взгляд — и скрылся за дверью умывальной комнаты. Послышался звон фарфора и сдавленное шипение, а следом раздался удар в стену, от которого я чуть не вскрикнула.

А потом — страшная тишина.

Я кусала губы, стоя посреди комнаты. Плевать. Даже если Тень решил разнести все свои покои по камешку, меня это не касается. Не сойду с места.

Наконец дверь умывальной комнаты стукнула снова, и я перевела дух.

Тень, бледный, с сухими глазами, вышел, держа в руке фарфоровую пиалу, наполненную алой жидкостью. В пиале покачивалась тонкая кисть.

Тень подошёл ко мне, взял кисть, и с её кончика медленно упала тягучая капля.

— Это кровь, — хрипло сказала я. — Твоя кровь. И ты будешь ею рисовать. На мне.

— Очевидно.

— Что ты будешь рисовать?

Тень поднял бровь:

— Знаки. Символы стихий. В тебе нет демонического наследия, так что ты не поймёшь.

— Я чертила пентаграммы, так что я прекрасно всё знаю, — произнесла я, не отрывая взгляда от кончика кисти. — Что эти символы делают?

— Усиливают голос моей крови в тебе и глушат всё остальное. Ненадолго.

— Всё остальное… то есть кровь Церона?

— Да.

Я оторопела. Что? Он серьёзно только что сказал то, что сказал?

Смертельный враг Конте рисковал жизнью, защищая меня. Это не укладывалось в голове.

— Зачем тебе это?

— Или ты молчишь, или я передумываю.

Я захлопнула рот.

Глава 41

Кисть в руке Тени взлетела. Сосредоточенно глядя на изгиб моих ключиц, Тень нанёс первый мазок. Второй.

Он покрывал меня свой кровью. В этом было что-то первобытное, дикое, демоническое — и ужасно грязное.

И части меня это нравилось. Страх мешался с возбуждением, тревога — с эйфорией. Каждая линия, которую чертила узкая кисть, пока моё обнажённое тело ласкал ледяной воздух, словно манила меня принадлежать художнику полнее. Всей кожей я чувствовала, как каждый символ сковывает и разрушает что-то во мне — и одновременно высвобождает. Покоряет и делает свободной.

Словно я была девственницей для ритуала… чёрт, кажется, я именно ею и была. И Тень обладал мной — так, как считал нужным.

…Я могла прекратить это в любую минуту. Но, кажется, я этого уже не хотела.

Я стояла неподвижно, прикрыв глаза, и чувствовала, как острые символы, знакомые по пентаграммам, ложатся мне на плечи. Едва касаясь кожи, но так точно находя чувствительные точки, словно пальцы Тени принадлежали мне самой.

Часть меня безмолвно умоляла его продолжать. И я очень надеялась, что Тень эту часть не слышит.

А потом кисть исчезла, и я открыла глаза. И замерла, поймав странное, почти дикое выражение на лице Тени.

— Если уж я решился на это помешательство, — хрипло произнёс он, — я буду им наслаждаться.

Наши взгляды встретились.

— Чем именно наслаждаться? — хрипло сказала я.

Уголки губ Тени приподнялись в улыбке:

— Мелодией.

Кисть мелькнула в его руке, взлетев по дуге, как катана в бою.

А потом было безумие.

Вихрь резких мазков, полных дерзкой насмешки. Кровь, несущаяся в грохочущем танце мимо моих губ. Испарились медленные, неторопливые движения и лёгкие вкрадчивые ласки исподтишка, вдумчивое любование обнажённой грудью и стройными бёдрами. Их больше не было.

Потому что исступленная, обезумевшая кисть в руке Тени потеряла контроль.

Я задыхалась, ощущая, как пальцы Тени скользят по развилке рёбер, а необузданная фантазия кисти с неимоверной скоростью повторяет его движения, не запнувшись ни на секунду. Как символ стихии смерти ложится прямо мне на грудь, и Тень выписывает его точно и ясно, явно не испытывая ни малейшего смущения. Как кисть бесстыдно спускается ниже, подчёркивая самоуверенное господство над моим телом, и я судорожно вздыхаю. И замираю, когда кисть останавливается, дочерчивая кривую, такую похожую на вопросительный знак.

— В детстве у меня была мечта, — отрешённо произнёс Тень, оглядывая свою работу. — Защитить кого-то, рискуя жизнью. Пройти по грани, но выжить и спасти того, кто мне дорог. Дурацкая мечта. Удивлён, что от неё хоть что-то ещё осталось.

— Кого? — прошептала я. — Кого ты хотел спасти?

— Молчи.

В следующую секунду Тень шагнул мне за спину, и росчерк кисти прошёл по низу лопаток — быстро и откровенно. Кисть отпрянула, а секунду спустя я вспыхнула, ощутив, как резкие мазки ложатся на ягодицы. Внутри всё замерло, и я застыла, прислушиваясь к своим ощущениям и к сладкой дрожи, спускающейся от груди вниз к бёдрам.

Дьявол, неудивительно, что дикие демоны устраивают оргии. В крови, бушующей сейчас сплетением символов на моей коже, таилась сила, власть и невозможная острота. Если бы кто-нибудь из высших демонов захотел бы сейчас уложить меня на алтарь и принести в жертву, он бы получил не жалкие лишние годы молодости. Он бы получил бессмертие.

Но у него ничего не вышло бы. Потому что мимо Тени он бы не прошёл.

Кисть в руке Тени в эту минуту разила точнее меча, и неважно, что у Тени не было катаны: я всё равно чувствовала себя защищённой. В эту минуту я принадлежала ему и никому другому, и я ясно ощущала, что это значило. Одна-единственная капля его крови всё ещё жила во мне, и символы, начертанные на коже, вызывали её к жизни, делая единой со стуком моего сердца.

Вот что сейчас делал Тень. Защищал меня.

— Ты рискуешь, — прошептала я.

Беглая усмешка.

— О, ещё как.

— Но почему просто не дать мне свою кровь?

— Церон распознает обман, если не получит твоих снов несколько ночей подряд, — рассеянно отозвался Тень, оглядывая символ над коленом. — Первую ночь ещё можно объяснить остатками влияния моей крови. Но потом моя помощь закончится. Ты будешь сама по себе, и менять это я не собираюсь.

— Всё равно спасибо, — еле слышно прошептала я. — Хотя бы за эту ночь.

Тень шагнул назад.

— Одевайся. Завтра утром вымоешься так, чтобы кожа сверкала. Ты поняла меня?

Я торопливо кивнула, завязывая поясок халата. Голова чертовски кружилась при одной мысли о том, каково это будет — лежать с обнажённым Тенью в постели, и я чуть не застонала, представив, как кончик его языка чертит ещё один символ там, где…

Глаза Тени вдруг расширились, и он схватился за грудь.

— Нет, — еле слышно вырвалось у него.

Дверь распахнулась.

Но за секунду до этого Тень швырнул меня на колени и заставил прогнуться вперёд, босой пяткой придерживая мой затылок, пока я не рухнула лицом в пол. Я не могла ни шевельнуться, ни поднять голову, словно я и впрямь была его рабыней.

Занавесь взлетела, поднимаясь крыльями бабочки, и на пороге появился Церон.

— Я ненадолго, — бросил он, окинув нас взглядом. — Вижу, ты не скучаешь.

— И хотел бы продолжить, — подчёркнуто произнёс Тень. — Что тебя привело?

Я с трудом повернула голову, глядя на Церона сквозь короткие пряди. И перевела дух: тонкий шёлк скрывал символы на моём теле полностью. Церон ничего не заметил.

— Только одно. — Церон кивнул на меня. — Девчонка. Я хочу, чтобы ты следил за ней неотступно.

— Разумеется, — небрежно бросил Тень. — Я думал, мы это уже обговорили.

— Не до конца. Когда она будет спать, я желаю, чтобы ты был рядом с ней. Будешь наблюдать за ней, не отлучаясь, — каждую секунду, пока я рисую для неё очередное занятное сновидение. Я хочу, чтобы ты понимал это очень хорошо. Я желаю убедиться в том, чтобы она не причинила себе вреда… и не причинит.

— Мне тоже нужно будет спать.

— Уверен, ты решишь эту небольшую задачу.

Повисло молчание.

— Ты уверен? — очень спокойно сказал Тень. — Пока ты в трансе, ты уязвим, и я не смогу обеспечить тебе защиту, если буду с девчонкой. Стража… ты их знаешь.

— И не доверяю им до конца, конечно же. Кто на моём месте доверился бы? — Церон презрительно усмехнулся. — Но ты нужен мне рядом с ней. Я не желаю терять свою игрушку раньше времени: она ещё должна посмотреть на казнь своего дружка.

Он помолчал.

— Кстати, ты собираешься присутствовать на казни? Ты не обязан быть там, знаешь ли.

— Знаю. — Тон Тени был безразличным. — Но, думаю, я хотел бы… убедиться своими глазами.

— Понимаю, — странным тоном произнёс Церон. — Я тоже хотел бы убедиться, будь я на твоём месте. Враги имеют неприятное обыкновение не умирать до конца, пока ты как следует их не закопаешь. Но вернёмся к твоей новой рабыне. Мы поняли друг друга?

— Ты хочешь, чтобы я был с ней каждую ночь, пока она спит, — безэмоционально повторил Тень. — Без исключений.

— Да. Без исключений.

— А если приставить к ней стражу? Приказать женщинам, чтобы следили за ней?

— Эта девчонка стоит императорского меча, раз уж ты за неё заплатил, — холодно сказал Церон. — Она слишком хорошо знает, что её ждёт, и слишком сильно станет искать смерти после первой же ночи. Здесь никто не справится, кроме тебя.

Тень помолчал.

— Мы можем заковать её и дать ей снотворное, — наконец проговорил он. — Или посадить в колодки.

Я невольно вздрогнула, прижимаясь к полу, чтобы это скрыть. Он это серьёзно? Готов упечь меня в темницу в цепях, лишь бы не стеречь меня днём и ночью?

Церон негромко засмеялся:

— Возможно, позже: это будет даже забавно. Но сейчас сделай так, как я сказал. Снотворное ты и так ей дашь, если она не заснёт.

Он прищурился, глядя на меня:

— А ведь она и впрямь хорошенькая. Во сне она выглядела куда менее соблазнительной, но сейчас… Покажи мне её.

Тень поднял бровь:

— Она перед тобой.

— Не так, как мне бы хотелось. Раздень её для меня.

Глава 42

Я похолодела.

О нет. Если Тень сорвёт с меня халат, Церон увидит символы стихий на моём теле, и тогда…

Он сотрёт их, и этой ночью меня будет ждать кошмар. А что будет с Тенью, не хочется и думать.

Но Тень лишь негромко засмеялся в наступившей тишине.

— Сделка есть сделка, Церон. Только я могу видеть эту девушку раздетой — и прикасаться к ней. Или ты уже готов вернуть мне катану?

— Не думал, что ты будешь так… скрупулёзен, — с досадой произнёс Церон.

— Всем нам приходится платить за то, что мы хотим получить, — произнёс Тень, будто повторяя чьи-то слова. — Не так ли?

Глаза Церона блеснули. Он усмехнулся:

— Рад, что ты это помнишь. Что ж, продолжай играть со своей добычей. И не спускай с неё глаз — ни днём, ни ночью. Ты меня понял?

Их взгляды встретились. Повисло молчание.

— Что ж, — наконец произнёс Тень. — Твой выбор. Я всё выполню.

— Рад это слышать. Развлекайся.

Церон круто развернулся и вышел.

Мы с Тенью остались наедине. Тень мгновенно убрал ногу с моего затылка, но не стал помогать мне подняться. Вместо этого он подошёл к кровати и рухнул на неё лицом вверх, раскинув руки.

Я с усилием встала и забралась на открытое окно, делая над собой усилие, чтобы не сжаться в комочек. Слова Тени о колодках и снотворном слишком громко звенели в ушах.

— Иди в постель, — холодно позвал Тень. — Ты скоро ему понадобишься.

— Церон сегодня мне не приснится, — глухо сказала я. — Ведь верно?

— Но заснуть ты обязана. Он почувствует, если ты не уснёшь. Или мне впихнуть в тебя снотворное?

Я посмотрела ему в глаза:

— Почему ты предложил колодки? Зачем, Тень? Чёрт подери, это же жестоко, унизительно и грязно!

— Но вполне в стиле Церона.

— Но не в твоём! Зачем тебе это?

Тень молчал. В глазах его было непроницаемое выражение, но я почти научилась читать его эмоции — и видела за стеной нечто другое, горькое и страшное. Отчаяние? Поражение? Нет. Обречённость, вот что это было.

— Тень, — тихо сказала я. — Что произошло? Что именно сказал Церон? Что так на тебя повлияло? Ты можешь мне довериться.

— Нет, — последовал короткий ответ.

— Но я права в том, что что-то произошло? Он… нарушил твой план? Ты замышлял что-то против него, и этот замысел сорвался, потому что он приказал тебе быть рядом со мной неотлучно?

Тень резким движением откинул покрывало рядом с собой:

— Ложись. Я не шучу.

Слезть с подоконника было сложнее, чем вступить в схватку с восемью бандитами. Тень рисковал, чудовищно рисковал ради меня, даруя мне защиту, — но любая защита могла дать осечку.

— Мне страшно, — прошептала я.

— Мне тоже, — без улыбки произнёс Тень. — Я не желаю, чтобы мою голову снесли моей же катаной. Но этой ночью ты будешь спать спокойно, Дара-Закладка. — Он помолчал. — Увы, никакой пользы от этого не будет.

— Пользы?

Но Тень уже закрыл глаза.

Я медленно подошла к кровати, сбросила халат и нырнула под мягкое коричневое покрывало.

— Как бы я хотела, чтобы кто-нибудь сейчас рассказал мне сказку, — прошептала я, устраиваясь рядом с Тенью. — Налил бы стакан тёплого молока с мёдом, обнял и сказал, что всё будет хорошо. Тебе этого никогда не хотелось?

Тень хмыкнул:

— Конте рассказывал тебе сказки?

— Истории о своём детстве. Иногда.

— Как интересно. Поделись.

Это даже не прозвучало приказом. Скорее, просьбой.

Я замолчала. И молчала долго.

Но о ком ещё я могла рассказать?

— Чаще всего Конте рассказывал о брате, — наконец тихо сказала я. — Тогда я ещё этого не знала и думала, что он упоминает какого-то мальчишку, с которым они дружили в детстве и ночевали друг у друга. Конте рассказывал об их общих проделках. О том, как они не спали ночью и прокрадывались в библиотеку, украв фонарь. Иногда — читать, но чаще — фехтовать. Однажды их застала его мать и собралась устроитьКонте неплохую взбучку за то, что тот не давал им обоим спать, — вот только зачинщиком всегда был Ниро. Это он тащил Конте смотреть на светлячков с крыши или шататься по улицам под утро. Или просто лежать в кроватях и болтать, пока светлячки не начинали гаснуть. Ниро всегда говорил, что ночь была его временем.

— Была, пока я не вызвал его на поединок, — отрешённо произнёс Тень.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я вздрогнула.

— Расскажи мне. Что между вами произошло?

— Одна очень глупая ошибка, которая чуть не стоила мне жизни. И была его виной.

— И… ты убил его за это?

Молчание. И странная горькая складка у губ.

Я вздохнула.

— Тебя действительно так огорчил приказ Церона всё время быть рядом со мной? — тихо спросила я. — Почему?

Тень устало вздохнул:

— Неважно. Я просто… поменяю свои планы. Расскажи ещё что-нибудь.

Я невольно улыбнулась:

— Хочешь узнать, как Конте с братом убегали в пещеры охотиться на диких демонов? Знаешь, Конте говорил, что обожал то время, но, когда я вдохновилась его историями и убежала устраивать засаду на настоящего демона, он был дико зол.

— Но демона ты, конечно, поймала и убила?

— Разумеется. — Я фыркнула. — Это же я.

Мы вместе негромко засмеялись.

— Конте так любил Ниро, — тихо сказала я. — Теперь, когда я знаю, что речь шла о нём, а не о безымянном друге Конте, я это понимаю. Конте вспоминал, как его младший брат смеялся, как любил жить… Но почти сразу умолкал. Должно быть, у него полно нерассказанных историй о брате.

— Например, та, где он забыл его в Подземье?

Голос Тени прозвучал неожиданно резко.

— Конте вытащил отец, — напомнила я. — И сказал Конте, что Ниро с матерью уже выбрались из Подземья. Конте был совсем мальчишкой: конечно, он поверил отцу.

— Как же он тогда узнал о смерти матери? — спокойно спросил Тень.

— Ему сообщил отец. Со слезами на глазах. И сказал, что его брат тоже мёртв.

— Ну да, Джейме Мореро, известный своей честностью. — Тень фыркнул. — Заслуживающий доверия источник.

— Конте не знал, — негромко возразила я. — И я до сих пор не верю, что его отец был способен на такое. Предать жену, бросить сына…

— Когда поверишь, будет поздно.

— Джейме Мореро послал за тобой наёмных убийц, — вспомнила я. — Для того чтобы защитить от тебя Конте?

— Нет. Для того чтобы убить меня. Это разные вещи.

— Зачем ему убивать тебя?

— Потому что он знает, кто я, и знает, что я буду мстить за свою мать и своё искалеченное прошлое. — Тень невесело усмехнулся. — Впрочем, я предпочёл бы, чтобы ему отомстил его собственный сын. Но увы.

— Неужели у Конте нет надежды? — прошептала я. — Неужели он умрёт, Тень?

Тень молчал. В комнате вдруг стало настолько тихо, что мне показалось, что он перестал дышать.

А потом Тень неожиданно притянул меня к себе, и я почувствовала, как символы на моём теле наливаются силой. И как меня всё более неудержимо клонит в сон.

— Конте… — пробормотала я.

— Я ещё не решил, Дара-Закладка. Но скоро мне придётся решать.

Я успела стиснуть руку Тени, проваливаясь в темноту. И почувствовала, как его пальцы сжимают мои в ответ.

Глава 43

Над головой были звёзды. Ночное небо, уходящее на миллионы лет вверх.

Я провела ладонью по тёплой скале. Я лежала обнажённая на самом краю, а рядом с моей щекой начиналась влажная полоса прибоя.

Я села, моргая. Такая мирная картина…

…Но Церон мог появиться в любой момент, верно?

— Его нет здесь.

Я рывком повернулась. Полуобнажённый Тень сидел, скрестив ноги, рядом с пирамидой из плоских камешков, напоминавших блинчики. Пока я смотрела, Тень взял один — и с редким искусством закинул его в воду так, что тот запрыгал на волнах, оставляя за собой круги. Первый, второй, десятый…

— Шестнадцать, — заметил он. — Мне никогда не удавалось продвинуться дальше двадцати. А вот…

Он резко осёкся. Дёрнул головой.

— Забыл, что я не вспомню твои тайны утром? — напомнила я. — Ты можешь рассказывать мне что угодно.

— Да? Мне так не кажется.

Тень хмуро смотрел на меня, изучая взглядом символы, начертанные запёкшейся кровью на моей коже, и я вдруг вспомнила. Все свои сны. Всё, что я о нём знала.

Портрет, который Тень разбил каблуком…

…Принадлежал его матери. Матери, которая погибла, когда он был ребёнком, которая значила для него всё, и которую он любил до сих пор.

— Портрет твоей матери, — выдохнула я. — Ты… ты разбил его! Почему?

Едва заметное поднятие брови.

— А у тебя нет никаких догадок?

Я покачала головой.

Тень криво улыбнулся:

— Неважно. Я не хотел, чтобы Конте Мореро узнал о моём происхождении.

— Но ты потерял самую ценную для себя вещь, — тихо сказала я. — Куда ценнее катаны, очевидно. Память о своей матери. Стоило ли оно того?

Тень не ответил.

Я молча встала, подошла и села рядом с ним. И взяла его за руку — точно так же, как сжала его пальцы перед тем, как провалиться в сон.

— Я ничего, ничего не вспомню, — тихо сказала я. — Даже если я закричу во сне, никто не услышит. Просто поговори со мной. Ведь тебе не с кем поделиться, Тень, — а тебе есть что рассказать, я вижу. Тебе тоже бывает больно.

Тень едва заметно усмехнулся:

— Помнишь, ты просила меня рассказать сказку?

— Не забывай про стакан молока с мёдом, — пробормотала я, кладя голову ему на плечо. — Но сказка меня устроит.

— Моя мать когда-то рассказала легенду, которую я помню до сих пор, — проговорил Тень. — Ты знаешь, зачем нужна императорская кровь?

— Нет, — пожала плечами я. — Просто кто-то должен быть императором в вашем Подземье, верно? Так зачем она нужна?

— Чтобы держать отомкнутыми порталы из Подземья в ваш мир.

Я поперхнулась.

— Что-о?

— Знал, что ты это скажешь, потому что я сказал то же самое, когда узнал об этом впервые. — Рука Тени каким-то непостижимым образом оказалась на моём плече. — Но это правда. Императорская кровь открывает и закрывает порталы. Странно, правда? Ты можешь представить, чтобы болван вроде Конте был способен управлять путями в тёмное измерение? Я лично — нет.

Я невольно усмехнулась:

— Да уж.

— Легенда говорит, что в императорской крови всегда была тяга к людям, — отрешённо произнёс Тень. — Давным-давно сын императора влюбился в человеческую девушку, когда путешествовал по вашему миру. И когда вернулся домой, презрел запреты и открыл портал, чтобы только увидеть её снова. А она ждала его. Ведь, как и свойственно глупым человеческим девушкам, она оказалась ослеплена его силой, богатством… властью, которая ему принадлежала.

— Значит, она была очень умной человеческой девушкой, раз воспользовалась моментом, — возразила я. — Ты же сам говоришь, что за силу и власть нужно держаться обеими руками.

Мы обменялись ухмылками.

— Что верно, то верно, — согласился Тень. — И, естественно, они занялись любовью, когда он был в демонической форме, а она была девственницей. Представляю, каково ей было.

Я поёжилась. А уж я-то как представляла…

— Какая-то… гм… жестокая легенда, — пробормотала я.

— Это легенда демонов: что ещё ты ожидаешь услышать? — Тень фыркнул. — Сказочку о поляне с маргаритками?

— Да, действительно, — пробормотала я. — И что было потом?

— Сын императора вернулся в Подземье, разумеется. Что до девушки, позже она узнала, что ждёт ребёнка. — Тень помолчал. — У неё родился сын.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Полукровка. Как и ты.

— Да.

— Но её возлюбленный вернулся? Они увиделись снова?

Тень поднял бровь:

— Зачем ему было возвращаться? Влюблённость взяла своё, а королевой она стать не могла. Не думаю, что ему нужно было что-то ещё от неё.

— А просто взять её с собой в Подземье?

— Человека? Мать полукровки? Её не приняли бы. Да и легенда гласит, что она сама отказалась идти за ним. Она хотела остаться под солнцем, в мире людей, и уговаривала сына императора — будущего повелителя Подземья! — остаться с ней. Глупость.

— И он…

— Даже не подумал остаться, конечно же. Зачем? Пустая сентиментальность.

— Но она всё-таки была нужна ему, — тихо возразила я. — Он любил её. Иначе он не отомкнул бы ради неё портал в мир людей.

— Всё кончается.

Я вздрогнула от этого сухого голоса. Воздух вдруг стал ледяным.

— Но много лет спустя, уже став императором, он вдруг решил вернуться, — проговорил Тень. — Кто знает почему? За ней? Узнать, что с ней сталось?

— И? — нетерпеливо сказала я. — Что с ней сталось?

— Могла бы догадаться.

— А я не догадываюсь! Ну же!

Тень выразительно посмотрел на меня:

— К тому времени его человеческая возлюбленная уже умерла. Ведь её жизнь была куда короче.

— А он остался молодым, — прошептала я. — Ведь он был демоном.

— Не то чтобы совсем уж молодым. Но сил держать меч у него было хоть отбавляй. — Голос Тени сделался мрачным. — Увы, это его не спасло.

— Как?

— Наёмные убийцы, посланные его врагами, прошли из тёмного измерения вслед за ним. Их оказалось слишком много, и император погиб в бою на могиле своей бывшей возлюбленной, так и не встретив сына.

Я закусила губу.

— Печальная легенда.

— Но перед смертью он успел оставить послание. И, как гласит легенда, его сын прочитал это послание, вернулся в тёмное измерение и стал императором. — Тень усмехнулся. — И убил брата, чтобы взойти на трон.

— Брата? — тихо спросила я. — Свою семью?

— Уверен, эти двое так не считали.

В голосе Тени появилась знакомая жёсткость. Жёсткость, напоминающая мне о том, что он убил брата Конте без колебаний.

— Мне трудно в это поверить, — сказала я. — Если бы у тебя был брат, ты смог бы его убить ради власти?

Взгляд Тени затвердел:

— Я бы даже не колебался.

Я покачала головой:

— Не верю.

— А пора начинать верить, Дара-Закладка. — Он резко встал. — Иначе, когда твоя вера в меня разобьётся на осколки, у тебя не останется ничего.

— А если… моя вера в тебя будет оправдана? — глухо сказала я.

— Оправдана? — Тень коротко рассмеялся. — Знаешь, в скольких жертвоприношениях я выстаивал рядом с Цероном? Каково это — впитывать силу жертвы, пусть даже она достаётся не тебе? Как больно, как сладко, какое дикое удовольствие течёт по венам каждую секунду, вспарывая прежнего тебя, выпуская на волю твою истинную демоническую суть?

Его голос был тих, но в нём кипела ярость. И страсть, подобной которой я ещё не слышала из его уст.

— Это власть, — произнёс он, и его голос был холоден и твёрд. — Чувство, что никто никогда не будет тобой управлять, обещание, что все твои мечты исполнятся. День, когда я откажусь от этой силы, никогда не настанет: это желание будет со мной вечно. Открой глаза и прими это, и лучше раньше, чем позже.

— Но у тебя не было выбора во время этих жертвоприношений! — резко сказала я. — Ты обязан был быть там рядом с Цероном! И не говори, что часть тебя не кричала в ужасе. Что ты не был сам себе противен в эти минуты.

Тень молчал. Моё сердце сжалось.

Он не сказал мне ничего. Но и не опроверг мои слова.

Тень отвернулся и отошёл к краю воды, скрестив руки на обнажённой груди. Ветер трепал его волосы, такие настоящие, что мне захотелось встать на цыпочки и зарыться в них носом.

— Капля твоей крови защищает меня, — сказала я. — Символы, которые ты нарисовал у меня на коже. Твоя кровь будет действовать? Потом, после этой ночи?

Тень не обернулся.

— Нет.

Слово прозвучало приговором. Я закусила губу. Нет. Я не заплачу.

В следующий миг Тень вдруг повернулся, и по его губам скользнула улыбка.

— Но я всё-таки обрадую тебя, Дара Незарис. Знаешь, чем именно?

— Чем?

— Тем, что у меня есть план.

Я с изумлением посмотрела на него, раскрыв рот, — и увидела на его лице торжествующую улыбку.

Я больше не колебалась. Я вскочила, бросилась к нему и прыгнула ему на шею.

Тень тихо засмеялся и притянул меня к себе с неожиданной силой. Так мог бы обнять меня Конте, но не Тень.

— Потом, конечно, мы сойдёмся в поединке, ты и я, — прошептал он мне в волосы. — Но сейчас речь не об этом.

— А о чём? — прошептала я в ответ.

— О свободе.

Его дыхание по-прежнему было ровным. А вот моё сердце колотилось как бешеное.

— Я хочу запомнить, — умоляюще прошептала я. — Тень, мне нужна эта надежда, нужно, чтобы я помнила твои слова, знала, что ты надеешься победить. Пожалуйста…

Тень покачал головой:

— Нет.

— Хотя бы расскажи мне утром. Хоть что-нибудь.

Вместо ответа Тень отстранился и взял моё лицо в ладони. У меня закружилась голова. Его дыхание, его кожа, его запах…

— Тень, — прошептала я. — Одним поцелуем ты от меня не отделаешься.

— Кто сказал, что речь пойдёт лишь об одном поцелуе?

Тень склонился надо мной, разбрасывая короткие пряди в стороны, чертя пальцами символы на моих щеках. И накрыл мои губы своими, целуя меня глубоко, до звона в ушах, так, словно его кровь перетекала в меня с каждой секундой. Так, словно его кровь была моей.

Я задохнулась в его руках, зарываясь пальцами в волосы, раскрываясь перед ним. И почувствовала, что я тону, тону в его губах, в его пальцах, тону в нём — и не хочу выбираться на берег.

— Море, — выдохнула я, отрываясь от него. — Ты умеешь плавать?

Тень лишь засмеялся:

— Я — и не умею плавать?

Я тихо ахнула в его губы, глядя в его зрачки, расширенные во всю радужку. В глаза, где горели азарт и желание.

И вскочила, потянув его за собой.

Глава 44

Мы рухнули в воду одновременно. Тёплые течения подняли меня наверх, и я словно окунулась в темноту, пронизанную звёздами.

И поплыла.

Тень вынырнул рядом со мной, отфыркиваясь, и я залюбовалась влажными волосами, откинутыми назад.

— Наперегонки? — предложила я.

Тень сощурился:

— Я наполовину демон, — напомнил он. — Я исчезну за горизонтом ещё до того, как ты успеешь сосчитать до ста.

— Докажи.

Тень поднял бровь, переворачиваясь на спину, так, что капли воды засверкали на напряжённых мышцах. Я невольно залюбовалась им.

— Нравится? — поинтересовался он.

Я покачала головой:

— Не настолько, чтобы отдаться тебе здесь, зная, что я ничего не вспомню.

— А если я обгоню тебя?

Я ухмыльнулась:

— Тогда… да. Пожалуй. Если победишь.

Тень окинул хищным взглядом мою фигуру, задержавшись на бёдрах, и холодно, расчётливо усмехнулся мне в ответ.

— Что ж, если ты согласна…

Он вытянул руки вперёд и легко перевернулся на живот, глядя на горизонт. Раскинул руки. И перед тем, как он мощным гребком рассёк воду, я прыгнула ему на спину и вцепилась в плечи.

— Не догонишь, — дразнящим шёпотом произнесла я ему в ухо. — Никогда. Как ни старайся. Даже если ты всё-таки доплывёшь до горизонта.

— До горизонта доплыть невозможно.

Я покачала головой, откидывая с щёк мокрые пряди:

— Только не здесь.

Тень шумно вздохнул и поплыл вперёд. Я прижалась щекой к его затылку, слушая мерные движения сильных и мускулистых рук. Он был великолепным воином, мой Тень. Мой хозяин и повелитель.

Я сжала руки на его плечах. Дьявол, нет. В ту секунду, когда я начну думать о нём так, я снесу ему голову. Или Церону, или вообще любому демону, который попадётся под руку, — потому что такие мысли терпеть нельзя. Им надо давать сдачи.

Нет. Я буду думать о свободе, которую Тень мне обещал. И о сне, где есть только он и я под звёздами в бескрайнем море.

— О чём ты задумалась? — негромко спросил Тень, замедляясь и плавно поворачивая обратно к острову.

— С каждым сном ты дарил мне целый мир, — тихо сказала я. — И этот, наверное, самый прекрасный. Который он по счёту?

— Боюсь, что последний.

— Нашёл время говорить мне беспощадную правду, — проворчала я.

— Таков уж я. Привет из дурацкого детства, должно быть. — Тень помолчал, сделав пару гребков в тишине. — Иногда я думаю, что презираю себя в детстве. А потом жалею, что оно безвозвратно ушло. Если бы всё было иначе, была бы у меня другая жизнь?

Я коснулась кончиком носа его мокрых волос на затылке:

— А какую ты бы хотел?

— Уж точно не в твоём мире.

— В Подземье? И кем бы ты стал? Императором?

Тень вдруг обхватил меня левой рукой — и перевернулся на спину, продолжая грести. Я закашлялась, выплёвывая морскую воду, — и оказалась у Тени на груди.

На широкой, мокрой и очень обнажённой груди. Я немедленно обхватила её обеими руками и удовлетворённо вздохнула, довольно уставившись на Тень. В эту минуту мы, наверное, были похожи на детей, сбежавших от присмотра. И мне это нравилось.

— В детстве у меня не было ни малейшего желания «стать» кем-то, потому что я уже был собой, — задумчиво произнёс Тень, глядя в звёздное небо. — Такая ирония, правда? Ведь сейчас того «меня» больше нет. Он был слаб, и он ошибался: можно стать кем-то ещё, можно забыть прежнюю жизнь, можно стремиться к безграничной власти. Возможно всё. Прошлое… просто не имеет значения.

— Но нам никуда не деться от тех, кем мы были раньше, — тихо сказала я. — Где-то внутри тебя всегда будет маленький Тень.

— Тогда меня ещё звали настоящим именем.

— Хотела бы я его знать, это имя, — проговорила я. — Хотя бы во сне.

Короткий смешок.

— Хотел бы я его забыть.

Тень подплыл к острову и ловким движением подтянулся на скале. Я едва успела выпустить его плечи. В следующий момент он сел на камень и протянул руки.

— Иди сюда, — только и сказал он.

Я поймала его взгляд, откровенный и жаждущий, — и медленно, подчёркнуто медленно вылезла из воды. Откинула мокрые пряди с лица.

Плевать на Церона, плевать на всё. Эта ночь будет нашей.

Тень перехватил меня за голые бёдра и усадил себе на колени. Я потянулась, чтобы его поцеловать, но он прикусил мою нижнюю губу, и я шлёпнула его по плечу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Никаких демонических штучек, — предупредила я.

— Утром всё равно не останется следов.

Его рука дразняще прошлась по моему животу, и я втянула в себя воздух. Но Тень лишь засмеялся, и его рука, скользнувшая по моей пояснице, остановилась на талии.

— Мне нравится тебя дразнить. Ты так легко передаёшь мне всю власть над собой.

— Тебе так кажется, — отпарировала я.

— Да? Тогда у меня чертовски приятные галлюцинации.

Наши губы слились, и я выдохнула в его рот, забывая себя. Я ни с кем не целовалась до него. Но теперь я знала, что никто не сможет целовать меня — так. Жадно, глубоко и самозабвенно, словно ничто другое не имело значения. Пальцы, жалящие обнажённую кожу каждым прикосновением. Кончик языка, скользнувший по моим пересохшим губам. Его руки на голой груди, горячие, откровенные. Каждая секунда, пока он целовал меня, казалась бесконечной — и такой невозможно короткой.

Тень наконец оторвался от меня. Его пальцы, державшие меч, отрубивший мне косу, откинули короткую прядь с моего виска, и он долго смотрел мне в лицо.

Таким взглядом не смотрят на смертельного врага. Так не смотрят даже на любовницу.

— Неужели ты всё-таки влюбился? — тихо спросила я.

— Настолько, что потеряю голову и возьму тебя этой ночью? — Тень прищурился. — Я знаю, как ты меня хочешь. Знаю, что ты будешь принадлежать мне так, как я захочу, стоит мне только протянуть руку.

— Так что же тебя останавливает? — прошептала я.

Он медленно провёл пальцем по моим губам.

— Действительно.

И резко толкнул меня на колени. Я вскрикнула.

После следующего рывка я рухнула на четвереньки, и Тень перехватил мои волосы, сжав их в кулаке. Я повернула голову — и увидела в морской воде отражение призрачных крыльев, переливающихся в свете звёзд незнакомым блеском.

— Вот чего я хочу сейчас, — произнёс Тень холодно. — Будь у меня демоническая форма, я бы взял тебя в ней. Хочешь?

— Нет, — выдавила я.

— Вот именно. — Он выпустил мои волосы. — Я хочу повелевать тобой так, как мне нравится. А ты хочешь быть свободной. Неразрешимое противоречие, а?

Я рывком села и повернулась к нему.

— А по-моему, всё совершенно иначе, — выпалила я ему в лицо. — Ты защищаешь меня, жертвуешь ради меня мечом из сокровищницы императора, целуешь так, как целуют любимую женщину, прощаешь любые дерзости, открываешься мне! А потом вспоминаешь, что должен играть сурового демона, и притворяешься чем угодно, только не собой. А заодно и тянешься к власти, потому что Церон у тебя эту власть отобрал, и ты отыгрываешься на мне!

Тень медленно покачал головой:

— Если бы всё было именно так…

— А как? Как оно есть, Тень?

— Я наполовину демон, — спокойно сказал он. — Я хочу быть демоном. И хочу, чтобы часть тебя боялась меня. Подчинялась мне. Дралась со мной, но проигрывала бы раз за разом, пока не отдалась бы мне целиком и полностью и приняла мою безжалостность без единого упрёка. Встала на мою сторону за демонов и против людей. Я не верю, что буду счастлив, если будет иначе.

Я молча смотрела на него.

— Неразрешимое противоречие, — прошептала я.

— И ты меня не получишь.

— Но я не поддамся, — произнесла я сквозь зубы. — Не соглашусь с твоей игрой в злодея. Это не ты. Не настоящий ты.

— Мне говорили это и раньше. — Голос Тени был очень ровным. — Пытались считать меня слабым, человечным, размазнёй. Как правило, надеясь унизить меня и как следует вывалять в грязи. Те, кто это говорил, жили после этого очень недолго.

— Я не хочу вывалять тебя в грязи, — прошептала я. — Я просто хочу, чтобы ты прекратил притворяться.

— Достаточно, Дара.

Я сжала зубы. У меня остался последний шанс. Последний вопрос.

— А если… я соглашусь на то, что ты предлагаешь? Будет так, как ты хочешь, но только в постели и нигде ещё?

По лицу Тени скользнуло сожаление.

— Как жаль, что ты не запомнишь это предложение. Я бы им воспользовался, но…

— Но?.. — прошептала я.

— Не так. Не здесь. И, по всей вероятности, никогда.

Он протянул руку и рывком поднял меня на ноги.

— Рассвет, — негромко произнёс Тень. — Видишь?

Я повернула голову вслед за ним — и с замиранием сердца увидела, что небо на горизонте посветлело.

— Мир меняется, — прошептала я. — Твой мир.

— Он всегда был моим. И всегда был одиноким. Демоны и полукровки не видят никого во сне, в отличие от людей.

— Конте говорил, что они с братом никогда не снились друг другу, — прошептала я.

— Из Подземья вообще сложно кому-то сниться. Если бы Церон отправился туда, ты бы получила передышку.

— Он бы наверняка взял меня с собой, — мрачно произнесла я.

Тень странно усмехнулся:

— Да неужто?

Я приникла к его плечу, глядя на быстро светлеющее небо. Звёзды бледнели и таяли на глазах.

— Вы всегда одни в своих снах. Вот почему ты был рад мне, — прошептала я. — Правда? Ведь я всё изменила. Я разделила твою ночь — и твоё одиночество.

Тень открыл рот, но я запечатала пальцем его губы:

— Нет. Не смей этого отрицать.

Тень долго вглядывался в моё лицо.

— Что ж, не буду, — наконец сказал он. — Но каждая ночь заканчивается.

Прозрачное море покачивалось у моих ног, и мне вдруг до боли захотелось остаться в этом сне, вновь окунуться и вынырнуть рядом с Тенью, жарить с ним рыбу, набрасывать на плечи его рубашку, улыбаться ему…

…Научить его смеяться. И дьявол с ней, с демонической страстью.

Но каждая ночь заканчивается.

За секунду до того, как первый луч солнца должен был ударить из-за горизонта, Тень прикрыл мне ладонью глаза.

— Просыпайся, Дара Незарис из моих снов, — произнёс он негромко. — И прощай.

Глава 45

Когда я открыла глаза, по всему городу били колокола.

Мерные удары колокола на Часовой башне. Переливы колоколов, висящих над мостами, и сигнальные колокола на перекрёстках.

Звон колокола мог означать только одно.

— Церемония, — произнесла я, садясь на кровати. — Новая маска Триумвирата вступает в должность сегодня на закате.

— Да. Венде.

Тень, уже одетый, стоял у открытого окна спиной ко мне. Он не обернулся.

— Но… почему церемонию устроили так рано? — нерешительно спросила я. — Подготовка же занимает несколько недель. Зачем так торопиться?

— У меня есть одна идея на этот счёт, — бесстрастно произнёс Тень. — Но сначала я хочу увериться, что я прав. Я послал Венде сообщение: мы встретимся после завтрака. Приводи себя в порядок и одевайся, раз уж мы теперь неразделимы.

Я прислушалась к затихающему звону колоколов. Этим вечером будет церемония. Жертвоприношение. На закате, когда последний луч солнца ударит в алтарь, чьё-то сердце остановится.

Я перевела взгляд на стул, на котором лежали практичные рубашка и штаны, короткая куртка и кожаный жилет на завязках. Неизвестный благодетель даже расщедрился на смену белья. Не хватало только кинжала.

Что ж, нужно пользоваться, пока мне не подсунули очередное одеяние гаремной танцовщицы.

Я откинула покрывало и обвела взглядом грудь и живот. Символы, начертанные на мне засохшей кровью, за ночь словно съёжились и поблёкли, растеряв всю свою силу. Теперь мне просто хотелось вымыться.

Тень окликнул меня, когда я уже стояла в дверях умывальной комнаты с охапкой одежды в руках.

— Дара?

Я обернулась. Лицо Тени полностью было скрыто в тени: я не видела его глаз. Но чувствовала, что смотрит он прямо на меня.

Я не произнесла ни слова, и Тень тоже молчал.

«Дара». До этого он лишь пару раз называл меня просто по имени. Моё сердце вдруг застучало. Словно… словно сейчас случится что-то дурное.

— Что? — наконец спросила я. — Что ты хочешь мне сказать?

— Не пей вербену.

Я нервно рассмеялась.

— Ты издеваешься? Я пила бы её бочками, если бы могла. Что угодно, лишь бы Церон не входил в свой чёртов транс и не вламывался в мою голову!

— Если ты закроешься от него вербеной, он почувствует это за пару секунд, — сухо сказал Тень. — Ни о каком трансе речь вообще идти не будет.

— И я буду просто счастлива! Тем более что с вербеной Церон не узнает, где я, и… Он ведь пока ещё не чувствует меня, да? Я не ощущаю никакого жара в груди.

— Ещё нет. Но это не за горами.

— И всё же ты предлагаешь мне не пить вербену.

Тень кивнул:

— Просто запомни. Если у тебя появится эта возможность — не пользуйся ей.

— «И обреки себя на страшные кошмары»?

— Что-то вроде того.

Я неверяще покачала головой:

— Поверить не могу, что ты меня об этом просишь. Даже если бы я тебе доверяла, я бы никогда не согласилась шагнуть обратно в тот сон, если бы у меня был выбор.

— Я не прошу тебя мне поверить. Просто вспомни мою просьбу.

Мне очень хотелось сломать что-нибудь на его бесстрастном лице. Вместо этого я пожала плечами:

— Не будь идиотом: никто не даст мне вербены. Даже ты, верно? Ну так и оставь меня, чёрт подери, в покое!

Его ответ я не расслышала. Я хлопнула дверью умывальной, швырнула одежду на пол и принялась мыться.

Я склонилась над зеркалом. Короткие встрёпанные волосы красиво обрамляли лицо, глаза смотрели дерзко и прямо, и выглядела я…

…Как девушка, которую продали в рабство, но ещё не сломали. Чёрт. Может, всё-таки нужно было выбрать гаремный наряд, чтобы не выглядеть чересчур уж независимо?

Я тряхнула головой. К дьяволу. Тень меня купил, верно? Вот пусть у него и болит голова. Точнее, голова будет болеть у того, кто попробует меня тронуть.

Кроме Церона. Ему поможет только хороший крепкий эшафот.

С этой мыслью я вернулась в спальню, по привычке открыв дверь совершено бесшумно. И замерла.

Тень в расстёгнутой рубашке стоял у зеркала, хмурясь, и направлял себе в солнечное сплетение узкий кинжал. Под углом, который он выбрал, лезвие должно было убить его мгновенно.

Я вдруг узнала этот кинжал. Тот самый, что Тень вытащил из-под подвязки на моём бедре в нашу первую встречу. Лезвие из Янтарного квартала.

— Неплохой сувенир, — произнесла я. — Не стесняйся, продолжай. Обещаю устроить тебе великолепные похороны.

— Как только определюсь с ударом, дам тебе знать, — рассеянно сказал Тень. — Как ты предпочитаешь? Сзади в почку или снизу в печень с проворачиванием ножа?

— Хм?

— Сделать так, чтобы кто-то оказался на волосок от смерти, — куда труднее, чем просто его убить. Ты смогла бы?

— Нет, — подумав, сказала я. — Нет опыта.

— Вот и у меня не очень-то.

Небрежно засунув кинжал в незаметный карман, Тень начал одеваться, а я нахмурилась. Эти слова про вербену, про то, чтобы оказаться на волосок от смерти, — что он, чёрт подери, планирует?

Но раздался стук в дверь, и Тень, не застегнув рубашку до конца, отправился открывать. Секундой спустя я услышала знакомый девичий голосок.

— …Надеюсь, вам понравится. Всё как вы любите.

Моя фантазия тут же подкинула пару весьма фривольных образов на тему того, что именно любит демон-полукровка в постели с женщиной, и я мысленно поблагодарила небо, что эти разнузданные фантазии не сбылись со мной. Потому что, честное слово, всему есть предел. Особенно когда ты фактически рабыня.

Впрочем, в кожаных штанах я чувствовала себя куда увереннее. Чья-то собственность, которой не залезешь под юбку и которая может походя вывихнуть неудачливому обидчику пару пальцев, — уже совсем другое дело, а?

Но воркование из-за приоткрытой двери сделалось смелее, и я всё-таки решилась посмотреть. Главным образом потому, что оттуда пахло жареным хлебом и травяным маслом, и мой желудок страстно жаждал и того, и другого. Если совсем честно, то куда сильнее жарких поцелуев.

На цыпочках я прокралась к двери. И не без наслаждения уставилась в вытянувшееся лицо девушки в очередном роскошном костюме хейко.

— Ну и что у нас на завтрак? — бодро поинтересовалась я. — Я права в том, что ваша распорядительница очень желает знать, как я себя чувствую этим чудесным утром?

Девушка заморгала.

— Советую ответить, — заметил Тень.

— Д-да, — выдавила девушка, опуская взгляд в пол.

Тень перевёл взгляд на меня:

— Хочешь что-нибудь сделать с той женщиной? Принести в жертву, например?

Я попятилась:

— Нет!

Тень сощурился:

— Уверена? Она прислала мне плети. Тяжёлые плети. Для тебя.

Я вздохнула.

— Вчера вас было двое, — произнесла я. — Где вторая?

— Она… плакала всю ночь, — неохотно сказала девушка. — Не хотела нести плети вчера, и… ей стыдно было приходить и глядеть тебе в глаза.

Я кивнула:

— Вот она теперь и будет у вас главной, пока вас не распустят окончательно. А ваша распорядительница покинет Рин Дреден сегодня.

— И не вернётся, — спокойно добавил Тень. — Я не люблю, когда за меня решают, что я должен делать по ночам.

Он легко взял поднос у девушки одной рукой, рисуясь, и исчез за дверью. Я повернулась было за ним, но девушка удержала меня за рукав.

— Конте Мореро — твой друг? — прошептала она.

— Да, — быстро сказала я. — Что с ним?

— Его казнят сегодня.

Глава 46

Моё сердце остановилось.

— К-когда? — произнесла я хрипло, вцепившись в дверной косяк.

— На закате. Прощай.

Девушка повернулась и кинулась прочь, подобрав полы нежного персикового одеяния. Я смотрела ей вслед, позабыв о том, что где-то там находится Тень и завтрак. О том, что где-то вообще существовал остальной мир. Был только Конте.

В следующий миг меня подняли в воздух, и я охнула, когда Тень перекинул меня через плечо и втащил внутрь.

Он всё слышал. Каждое слово. И теперь о казни Конте знали мы оба.

Опустил он меня только возле окна.

— Садись и разливай чай, — отрывисто приказал он. — У тебя десять минут, чтобы поесть.

— Я не хочу есть.

— Меня это не волнует.

Я взглянула ему в лицо. Он был так же хладнокровен, как обычно.

— Заткнись, — тихо сказала я. — И не смей разговаривать со мной ни о чём, пока не увижу Конте.

Глаза Тени расширились.

— Бунт, — тихо сказал он. — Что ж, отлично.

Он легко подкинул неизвестно откуда взявшийся кинжальчик в воздухе, и ножны упали посереди подноса. Тень легко отрезал кусок солёного масла с травами и двумя быстрыми движениями размазал по аккуратному треугольнику жареного хлеба.

— Я собираюсь поесть, — очень холодно сказал он. — Потом я собираюсь отправиться к Венде и узнать, какого чёрта вообще происходит. А затем я дам тебе выбор.

— Какой?

— Ты можешь просто остаться здесь. Или мы отправимся к Конте, вот только за этот визит тебе придётся заплатить. Я выпорю тебя голой на заднем дворе, а потом мы посмотрим, будешь ли ты с такой же дерзостью вести себя за обедом.

Я смотрела на него так, словно впервые видела.

— Ты…

— Ты моя собственность, которая отнеслась к своему хозяину без уважения. Когда я говорил, что способен на что угодно, какая часть «что угодно» была тебе непонятна? Садись и ешь, иначе это «что угодно» станет ещё неприятнее.

— Словно ты пытаешься разжечь во мне ненависть каждый раз, когда я начинаю видеть в тебе что-то светлое, — с горечью сказала я. — Если бы ты был мерзавцем всё время, было бы намного легче.

Тень вскинул бровь:

— То есть это мне должно быть жаль, что я усложняю твою жизнь, а не наоборот? Как интересно.

Я прикрыла глаза. Конте. Я увижу Конте. Всё остальное неважно.

— Ты выбрала, — утвердительно сказал Тень, когда я села на циновки напротив него.

Я посмотрела ему в глаза.

— Да.

— Что ты выбрала?

— Второе, — ровным голосом произнесла я.

Тень прикрыл глаза.

— Хорошо.

— Это всё, что ты можешь мне сказать? «Хорошо»?

— Я хотел узнать, как далеко ты можешь зайти ради Конте. — Тень с отрешённым видом положил два тонких ломтика ветчины на поджаренный хлеб, словно это было всё, что его волновало. — Потому что если ты готова стоять голой под ударами плети всего лишь ради возможности увидеть его на пару мгновений, то это значит, что он схватится за любой сколь угодно мизерный шанс, чтобы выбраться на свободу и обнять тебя. Забудь о порке и о заднем дворе. У тебя ещё восемь минут.

Я застыла, наполовину откусив от своей порции поджаренного хлеба с маслом.

— Ты… больше не хочешь меня выпороть?

Тень хмыкнул:

— О, поверь, желание никуда не делось. Но в отличие от тебя, я не потакаю своим низменным инстинктам каждый раз, когда мне это вздумается.

Он отпил из чашки с вишнёвым чаем, над которой поднимался пар.

— И именно поэтому, — закончил Тень, — я лучший воин, чем ты: у меня куда больше дисциплины. Точнее, она у меня вообще есть.

— Дай мне меч, — холодно сказала я, — и ты увидишь, сколько во мне дисциплины.

— Это не входит в мои планы, — так же холодно сказал Тень, отставляя чашку. — Вставай.

— Ты сказал, восемь минут!

Он не повёл и бровью, прикрепляя к поясу новую катану в простых строгих ножнах:

— Я передумал.

Я встала, пинком опрокинув чайник и тяжело дыша. Что ж, если Тень хотел, чтобы я разозлилась, он достиг цели — с фанфарами, гирляндами и фейерверками. Сейчас я бы с радостью потренировала на нём и удар в печень, и в солнечное сплетение. Не мечом, конечно же. Но, будь у меня палка, ему бы влетело так, что не спасла бы никакая дисциплина.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда дверь за нами закрылась, я обернулась на лицо Тени — и вдруг заметила, что оно выглядело… расслабленным. В нём больше не было холодного напряжённого ожидания, словно он каждую секунду мрачно думал о чём-то, неспокойно размышлял, совершал выбор. А сейчас его лицо было спокойно. Словно последние кусочки мозаики встали на место, и выбор, каким бы тяжёлым для Тени он ни был, был совершён.

— Что ты решил? — негромко спросила я.

Глаза Тени сузились:

— Тебе не понравится ответ, Дара Незарис.

— Но всё-таки?

— Я решил судьбу Конте Мореро, — негромко произнёс Тень.

Я вспыхнула:

— Ты решил? Словно у тебя есть право…

— Мы смертельные враги, так что я имею полное право решать, стоит ли мне, к примеру, сразиться с ним напоследок. Думаешь, Церон не позволит мне этого?

Я закусила губу. Позволит. Конечно, позволит. Если Конте поднимут на эшафот полумёртвым после ран, которые Тень нанесёт ему в последнем поединке, Церон лишь пожмёт плечами.

Но что Тень сделает, если Конте победит?

— Ты решил сразиться с ним в честном бою? — дрогнувшим голосом сказала я. — Перед лицом Триумвирата?

— Думаю, Венде была бы счастлива увидеть это на церемонии. — По губам Тени скользнула холодная улыбка. — Но сначала я хочу услышать её объяснения. Идём.

Глава 47

Когда мы подходили к залу, где принимала у себя Венде, вновь зазвенели колокола, властно напоминая о церемонии на закате.

Я сжала кулаки, останавливаясь перед дверью. Тень неспешно шёл сзади. Да сколько можно его ждать!

Я поднесла руку к дверям, чтобы постучать, не обращая внимания на то, как напряглись двое стражников в золотых полумасках. Но в этот миг Тень поравнялся со мной и, даже не подумав затормозить, великолепным пинком снёс обе створки дверей с петель, впечатывая обе в пол.

Я открыла рот.

Венде, стоящая у письменного стола, даже не повела бровью.

— Я закончу диктовку позже, — ровным голосом сказала она привлекательному юноше-секретарю. — Пошёл прочь. Доброе утро, Тень.

— Не особенно доброе, — бросил Тень. — Мне ограничиться дверьми, или тебе нужны и новые стены? Книжные шкафы всё равно стоят немного косо.

— Как любезно с твоей стороны, что ты заметил, — холодно заметила Венде.

Она подошла к книжному шкафу и поманила Тень за собой. Тень, перехватив моё запястье, приблизился. Венде нажала незаметный рычаг, и мы очутились на узкой лестнице подземного хода.

— Обычно я не пользуюсь своими покоями во дворце, но там мы сможем поговорить без помех, — уронила она через плечо. — Так и будешь таскать свою собственность повсюду?

— Церон настоял.

— А ты послушался, как хороший мальчик. Фи. Мне всегда больше нравились дерзкие и непокорные. — Венде обернулась. — Может быть, поэтому я провела ночь в постели Церона, а не в твоей?

— И именно потому, что ты провела в его спальне ночь, Церон вдруг решил казнить Конте Мореро? — спокойно поинтересовался Тень.

Венде вздохнула:

— Во всём дворце уже знают, да?

— Ты никогда не передвинула бы церемонию на сегодняшний вечер, лишившись всей подобающей твоему положению роскоши и размаха, если бы не получила что-то по настоящему ценное. Я предположил, что это подходящая жертва.

Я вздрогнула. Жертва? Конте принесут в жертву?!

— Проливать в жертвоприношении императорскую кровь недопустимо, — произнесла Венде холодно. — Даже если она принадлежит полукровке. Его ждёт эшафот. Казнь, которая устрашит всех охотников на долгие годы. Казнь, которая навечно будет связана с моим триумфом.

Венде нажала на ещё одну скрытую пружину, и часть стены подалась в сторону. Мы вышли в зал, залитый солнечным светом, и у меня перехватило дыхание: Венде привела нас в покои прямо под колокольной башней. Мы стояли в самой высокой точке дворца. На вершине Рин Дредена, залитого утренним солнцем.

Венде подошла к окну.

— Ты же сам понимаешь, что он должен умереть, — произнесла она. — Он внук императора, Тень. Его боятся. Даже призрак новой династии…

— У императора Адриана ещё будут дети.

— Двое сыновей и два несчастных случая, Тень. И прямого наследника сейчас нет. Конте Мореро умрёт сегодня, и Церон полностью со мной согласен.

— Церона нет во дворце этим утром, — промолвил Тень.

Венде поморщилась:

— Нет. Этой ночью он пытался войти в транс, и что-то пошло не так: у него до утра из носа шла кровь, и целитель посоветовал ему воздержаться от подобных упражнений по меньшей мере неделю. — Она бросила быстрый взгляд на меня. — Твоя девчонка, я смотрю, ничего подобного не испытала.

— На её сны мне плевать, — безразлично произнёс Тень.

— Ммм. Церон сказал, что остатки твоей крови ещё не… выветрились, или как там это называется. Должно быть, девчонка здорово к тебе привязалась.

Пальцы Тени сжались сильнее на моём запястье.

— Впрочем, если эффект не пропадёт и через неделю, невелика беда, — пожала плечами Венде. — Церон просто намажет её своей кровью везде как следует. Уверена, ты уступишь её ему на полчаса ради такого случая.

Я представила пальцы Церона, обмазанные в крови, на своей груди, и меня чуть не вырвало прямо на дорогой ковёр. О нет. Если Тень только посмеет меня ему отдать…

Тень сощурился:

— Церон чувствует себя хорошо после этого фиаско?

— В себя он пришёл быстро. Но он, разумеется, был… разочарован, и послал за мной, чтобы отвлечься.

— И ты поехала к нему.

— А я могла не ехать? Он разобрался бы со мной по-своему, будь уверен. — Венде кинула на Тень презрительный взгляд. — Как и с тобой. Мы оба это знаем.

Она невольно дёрнула плечом. Рукав тонкого платья чуть приподнялся, и я вдруг заметила чудовищных размеров кровоподтёк на запястье. Что бы ни делал с ней ночью Церон, вряд ли высший демон был нежным.

— Знаю, ты предпочёл бы убить Конте Мореро в бою. — Голос Венде сделался мягче. — Но подумай: его даже не будут пытать, и всё произойдёт быстро. Он проиграл в бою, но он взойдёт на эшафот с гордо поднятой головой, сохранив остатки чести.

— На эшафоте нет чести, — не выдержала я. — Там есть только смерть, чёрт подери!

— Уверен, настанет день, когда ты составишь собственное впечатление, — холодно бросил Тень. — Я понял, Венде, благодарю тебя за подробности. Так Церон отдыхает у себя в особняке?

Едва заметная заминка.

— До заката, да. Он прибудет сразу на церемонию. — Венде помедлила. — Кстати, Церон хочет, чтобы твоя девчонка смотрела на казнь. С бокового балкона, чтобы Конте не смог её увидеть напоследок.

Солнце, горящее над крышами, превратилось в шар раскалённого огня, обжигающего веки, давящего на виски. Перед моим взглядом стало черно.

Конте умрёт на закате, и я это увижу. С последним лучом солнца он будет мёртв.

— Я понял, — ровным голосом сказал Тень. — Я всё равно собирался там быть.

— Там мы и увидимся, — кивнула Венде. — А сейчас, извини, у меня много дел: церемония должна пройти безупречно. Конечно, у меня есть помощники, и я с огромным удовольствием казню всех, кто посмеет передо мной провиниться, но никогда не мешает приложить усилия и самой.

— Удачи.

Венде повернулась, глядя, как Тень ведёт меня к выходу. И окликнула его в дверях:

— Конте — тоже полукровка, и он очень опасен. И умён. Стража нескажет ему ни слова о казни, но он слышал колокола и прекрасно понимает, что церемония состоится сегодня. Он сложит два и два, попытается бежать, и его наверняка убьют. А я хочу, чтобы он дожил до церемонии и взошёл на эшафот своими ногами, чтобы это видел весь Рин Дреден.

Её лицо сделалось жёстким:

— Навести его, Тень. Убедись, что он беспомощен, растопчи его и лиши последней надежды. И сделай так, чтобы каждое твоё слово звенело в его ушах до самой его смерти.

Тень замер рядом со мной, и мне показалось, что мы оба превратились в одну ледяную статую. А потом Тень развернулся, мазнув взглядом по мне, и меня словно обожгло кипятком.

— Это ты даёшь мне этот совет, Венде? — негромко поинтересовался он. — Или это слова Церона?

Снова едва уловимая заминка.

— Думаю, он хотел бы услышать, как ты говоришь Конте именно это.

Уголки губ Тени приподнялись.

— Не беспокойся, Венде, — произнёс он насмешливо. — Конте навсегда запомнит этот визит.

Глава 48

Когда дверь камеры заскрипела, открываясь перед нами, мне показалось, что передо мной разверзаются врата в ад.

Потому что внутри пахло кровью.

— Я оставил в камере фонарь, — угодливо, почти заискивающе произнёс главный смотритель дворцовой тюрьмы. — Если понадобится что-то ещё…

— Не беспокоить нас, — холодно ответил Тень. — Тот, кто нарушит мой приказ, окажется в этой камере на тех же ролях.

Смотритель, поклонившись, попятился. Тень усмехнулся и шагнул внутрь, и я последовала за ним.

Дверь за нами закрылась. Свет фонаря, стоящего на полу, мигнул, освещая неровности в кирпиче и пару слуховых отверстий у потолка, и я перевела взгляд на очертания тёмной фигуры в противоположном углу.

А потом пленник поднял голову, и меня встретила знакомая усмешка.

— Этот наряд нравится мне куда больше, Закладка. Меч тебе ещё не выдали?

Цепи, свисающие с потолка, удержали бы и демона. Конте был прикован за лодыжки и запястья, и все четыре цепи покоились на огромных кольцах, вмурованных на добрый локоть. Так на моей памяти не стерегли никого ни в одной тюрьме.

Я окинула оценивающим взглядом браслеты у Конте на запястьях. Запоры не выглядели слишком сложными даже для меня, а моим скромным навыкам было далеко до мастерства Конте: тот смог бы открыть их даже чёртовой заострённой спичкой. Увы, у меня не было при себе даже булавки. Если бы я только могла передать Конте хоть что-то, небольшой стальной стержень, боевое зелье…

Ха. Зелье. Я невесело улыбнулась. У меня не было прав даже на глоток вербены.

— Не приближайся к нему, — негромко произнёс Тень, словно прочитав мои мысли.

— Мне нельзя даже взять его за руку? Попрощаться?

— Нет. Встань у стены.

Наши с Тенью взгляды скрестились.

— Иди к дьяволу, — процедила я.

И кинулась к Конте, обнимая его.

Я успела прижаться к нему, уткнувшись носом в окровавленную рубашку. Как в детстве, когда Конте ещё не брал меня с собой на охоту, и я бежала к нему босиком, раскинув руки, каждый раз, когда он возвращался. И плакала от облегчения, что он вернулся.

— Там, за поворотом, мы обязательно встретимся, Закладка, — прошептал Конте. — Ты и я. И зададим жару всем демонам Подземья.

— Я так тебя люблю, — прошептала я. — Ты моя семья.

— И ты, — шепнул он в ответ. — Только ты и отец. Никто больше.

— Достаточно семейных нежностей, я думаю.

Голос Тени прозвучал холодно и ровно. В следующий миг мне под подбородок легло острое лезвие катаны.

— Медленно встань, сложив руки за спиной, и отойди к стене, — произнёс Тень. — Я знаю, что тебе нечего ему передать, потому что следил за тобой, но даже я могу ошибаться.

Это было верно. Единственным местом, где Тень за мной не следил, была умывальная комната, но я не смогла найти там ничего подходящего. Ни зубочисток, ни маленьких ножниц, ни даже бритвы: единственным, что я могла там стащить, был тазик для умывания. Лицо Тени тем не менее было безукоризненно гладким, что означало, что он озаботился тайником.

Я застыла с мечом у горла.

— Нет. Я никуда не отойду.

Тень негромко засмеялся:

— Серьёзно?

— Ты обещал мне эту встречу с Конте, и она последняя, — тихо-тихо произнесла я. — Так что оставь меня в покое.

— Ну, если ты настаиваешь…

В следующий миг Конте вскрикнул. Катана Тени свистнула, отсекая пряди, падающие Конте на лоб, под корень, и те полетели на пол. Ещё чуть-чуть — и хлынула бы кровь.

— Так нагляднее? — поинтересовался Тень.

Я медленно встала и отошла к стене, не сказав ни слова.

— Настала твоя очередь подойти поближе, Тень? — поинтересовался Конте. — Давай. Я знаю как минимум семь способов придушить тебя моими же цепями. Искалеченная рука мне не помешает.

— Не получится, — ровно сказал Тень.

— Да ну? Мы оба полукровки. Рискнём?

Тень хмыкнул:

— Я почти готов взять назад слова о том, что ты жалок. Ты и впрямь неплохо держишься для живого мертвеца.

— А моё презрение к тебе лишь растёт, — выплюнул Конте. — Думаешь, я забыл о том, что ты купил её? Или о том, что ты с ней сделал до этого?

— Конте, всё не так, — быстро сказала я. — Этой ночью он…

Ослепляющий удар в подбородок отбросил меня в угол камеры. Я медленно сползла вниз по стене. Всё поплыло перед глазами, и лишь яростный крик Конте звенел в ушах.

Послышались шаги.

— Прямо сейчас, — сообщил Тень, стоя надо мной, — я отнёсся к тебе как к равной. Как тебе ощущения?

Я прижала ладонь к горящей щеке. Тень ударил меня не сильнее, чем смог бы врезать человек, но, чёрт, больно было так, словно плавились сами кости. Даже несмотря на то, что я наносила и получала подобные удары на тренировках с Конте и, казалось бы, давным-давно должна была привыкнуть.

— Ты…

— Я не помню, чтобы я разрешил тебе делиться событиями прошлой ночи, какое бы удовольствие они тебе ни доставляли в тот момент.

Я вспыхнула. Даже то, что он спас меня, не давало ему права…

— Не тронь её, — раздался ледяной голос Конте. — Если хочешь кому-то врезать, врежь мне.

Глаза Тени блеснули:

— С огромным удовольствием.

Он вынул руку со сжатым кулаком из кармана плаща. И медленно, с явным наслаждением начал отводить её для замаха.

— Прекрати, он же скован! — закричала я, взлетая на ноги. Забыв обо всём, я бросилась к Конте.

Тень одним толчком отшвырнул меня обратно в угол камеры.

— Пожалуй, она всё-таки права, Конте, — заметил он. — После моего удара ты долго будешь сплёвывать выбитые зубы, и собеседник из тебя выйдет неважный. Так что сначала поговорим. Есть что сказать мне напоследок?

— Меня казнят сегодня на закате? — хрипло сказал Конте.

— За тобой придут сюда за час до заката, — согласился Тень. — И если тебя найдут здесь, то определённо казнят. Впрочем, если ты каким-то чудом избавишься от цепей, выберешься из камеры и заковыляешь в сторону выхода, твои тюремщики только поаплодируют: им не придётся терять время, чтобы идти за тобой самим.

Конте криво усмехнулся:

— Ничего, я воспользуюсь тайным подземным ходом, чтобы выбраться. Слышал, во дворце есть не один. Осталось лишь узнать где.

— Вряд ли безвременно почивший архитектор ими с тобой поделится, — протянул Тень. — Впрочем, пару лет назад смотритель тюрьмы выпустил молоденькую демонессу за хорошую взятку, и я достоверно знаю, что нынешний смотритель до сих пор пользуется этим ходом время от времени. Даже Церон порой им не пренебрегает. Попробуй разговорить его за выпивкой.

Конте ухмыльнулся:

— Думаю, я легко его перепью.

Тень отступил, привалившись к стене, и его лицо сделалось замкнутым.

— Я мечтал, чтобы было иначе, — после долгого молчания произнёс он. — В катакомбах, когда я встретил твою ученицу… Я хотел, чтобы это был ты. Я должен был убить там тебя.

— А вместо этого отрезал мне косу, — пробормотала я.

Тень не пошевелился.

— Этот разговор не о тебе.

— За чем же дело стало? — поинтересовался Конте. — Попроси у стражников ключи от моих кандалов, дай мне меч, и мы решим наши разногласия раз и навсегда. Уверен, никто не станет возражать.

Тень хмыкнул:

— Забавно. Твоя Закладка постоянно просит меня о том же самом.

— Узнаю её.

Конте прищурился.

— Ты хотел сразиться со мной больше, чем с ней, — протянул он. — Я польщён. Интересно, почему? Так спешишь собрать все наши головы? Семья Мореро настолько тебе досадила? Ниро, потом я? А потом, должно быть, наш отец?

— Не забывай о своей Закладке.

— Не называй её так!

— О, я буду называть её как мне вздумается, — засмеялся Тень. — Я купил её, помнишь? На эту ночь и на все последующие.

Конте сжал челюсти.

— Тварь, — прошептал он. — Надеюсь, она перережет тебе горло, пока ты будешь спать.

— Не волнуйся, я надёжно её свяжу. Думаю, ей понравится.

— Прекрати, — процедила я. — Представь, что у тебя самого есть семья, чёрт подери! Дочь или сестра… А потом кто-то, кто её купил, приходит к тебе перед казнью и произносит эти слова.

— А заодно и врёт о твоём отце, — спокойно добавил Конте. — Я не верю ни одному твоему слову из тех, что ты сказал Закладке, Тень. Мой отец никогда не предал бы мою мать и не оставил их с Ниро в опасности. Он любил нас всех, какими бы недостатками он ни обладал. А я — люблю его.

Тень несколько секунд смотрел на Конте.

— Стоило бы отправить тебя в могилу с этой ложью, — произнёс он наконец. — И знаешь что? Пожалуй, именно это я и сделаю.

Конте медленно покачал головой:

— О нет. Это я отправлю тебя в могилу, Тень. Ты будешь жить, зная, что ты проиграл. Для тебя ведь так важна наша вражда, правда? Тебе так хочется, чтобы я признал твоё превосходство, клял себя за то, что ты меня поймал… Но знаешь что? Я не буду этого делать. Ты убил Ниро, но Ниро никогда не проигрывал тебе по-настоящему. И я тоже не проиграю. Ты для меня никто. Пустое место.

Тень прищурился.

— Что ж, — спокойно сказал он. — Если я для тебя — пустое место, вряд ли удар из ниоткуда станет для тебя сюрпризом.

Конте открыл рот для ответа — и в его открытый рот впечатался сжатый кулак Тени. Раздался короткий стон.

— Нет! — закричала я.

Кровь потекла у Конте между сомкнутых окровавленных губ. Голова дёрнулась, и он обвис почти без чувств.

Я бросилась на Тень, но путь мне преградила обнажённая катана.

— Отойди к двери, или он получит ещё, — чётко произнёс Тень. — Молчи и надейся изо всех сил, что я разрешу тебе сказать ему пару слов напоследок.

Я медленно отступила к двери. Тень вложил в ножны катану, сжал Конте за подбородок и вздёрнул его в цепях.

— Я на зельях, — очень тихо сказал Тень. — Меня ты не тронешь, а, если попробуешь, пострадает она. Ты меня понял?

Конте едва шевельнулся, глядя на Тень мутными глазами. Глазами, в которых плескалось странное, дикое, почти безумное изумление.

— Вся ваша семья — те ещё идеалистичные идиоты, — пробормотал Тень. — Знаешь, Ниро хранил под своей кроватью в гильдии целые листы, заполненные детскими шифровками. Каракули, которые легко было разгадать, просто поменяв порядок букв. И целые листы были исписаны одной дурацкой фразой. Хочешь знать, какой именно?

Конте осоловело моргнул.

— «Вернись. За. Мной», — чётко произнёс Тень. — Вот что писал тебе твой брат Ниро. Как можно было быть таким наивным идиотом, я не представляю до сих пор.

Он пинком оттолкнул Конте. Тот врезался в стену и безмолвной кучей сполз на пол. Тень усмехнулся:

— За тобой никто не вернётся, Конте Мореро. Ты мёртв.

— Ты её не тронеш-шь.

Конте едва размыкал дрожащие губы. Голос его звучал так, словно его рот был полон выбитых зубов.

— Ты так в этом уверен? — хмыкнул Тень. — Думаешь, я окажусь добрым хозяином и дам твоей Закладке тихо погоревать несколько дней? Надеешься на чудо?

Он наклонился к Конте:

— Поделюсь с тобой одним жизненным наблюдением: тебе будет всё равно. Мёртвые не возвращаются с кладбища, щёлкая челюстями и жаждая справедливости. Сегодня на закате я и девочка, которую я купил, увидим, как ты умрёшь, и это так же точно, как и то, что ночью я найду и придумаю сотню новых изощрённых способов сделать её очень счастливой. — Тень хлопнул его по плечу и встал. — Я бы поделился с тобой парочкой. Но, думаю, тебе эти навыки уже не понадобятся.

— Я… вс-сё равно тебя убью, — промычал Конте через полусомкнутые губы.

— О да, — согласился Тень. — Кто я такой, чтобы лишить тебя этой мечты?

— Тень, — тихо сказала я. — Пожалуйста, перестань.

— Хочешь, чтобы я напоследок обрадовал твоего Конте другой мечтой? — холодно спросил Тень. — Что после его казни мы с тобой поженимся, будем жить долго и счастливо и назовём своего первенца его именем? Может, мне ещё и пролить пару слёз, утверждая, что мы могли бы стать лучшими друзьями? Или соврать, что его брата убил не я?

Я молчала. Голос Тени сделался чуть мягче:

— Ты не понимаешь одну простую вещь, Дара Незарис: даже если бы на моём месте стоял самый добрый парень в мире, это не спасло бы твоему Конте жизнь. Его уже никто не может спасти, и ты тоже. Всё, что ты можешь — вытереть ему слёзы платочком.

— И поэтому ты разбил ему лицо напоследок.

Короткий смешок.

— Что я могу сказать? Я мечтал это сделать с первого же моего дня в Рин Дредене. Прощайтесь.

На дрожащих ногах я пересекла камеру и рухнула рядом с Конте. Колени были словно ватные.

— Наверное, Тень прав, — прошептала я. — Я ничего не могу сделать. Дьявол, я надеялась, что он вызовет тебя на поединок, ты победишь и приставишь ему меч к горлу, и он, униженный и растоптанный, выпустит тебя на свободу…

Уголки губ Конте приподнялись.

— Было бы… неплохо.

Он едва мог говорить, но его глаза вдруг странно блеснули.

— Закладка, не с-смей падать духом. Думай, что я жив. Думай, что я вс-сегда рядом, поняла?

— Я бы хотела, — сквозь слёзы улыбнулась я. — Но… боюсь, у меня не получится.

Его кадык судорожно дёрнулся, но он не сказал ничего.

Я нерешительно притронулась к его руке.

— Тебе не стоит волноваться обо мне, Конте. Я выдержу. Я выдержу что угодно. Церон не сможет меня тронуть в ближай…

Твёрдая рука заткнула мне рот, и Тень вздёрнул меня на ноги.

— Думаю, достаточно, или придётся строить второй эшафот, а я с тобой ещё не закончил, — сообщил он. — Идём, Дара Незарис. Посмотрим, буду ли я в настроении выпороть тебя голой на заднем дворе, как обещал.

Я вцепилась зубами в его ладонь и с наслаждением услышала сдавленное ругательство. Но мой триумф был недолгим: Тень распахнул дверь и вытолкнул меня наружу.

Прихватив фонарь, Тень обернулся на пороге:

— Сиди тихо до заката, Конте Мореро, — бросил он. — Я прикажу смотрителю проверять твою камеру каждые полчаса: не стоит слишком уж доверять замкам и запорам.

Он помолчал.

— Ты всё понял?

Их с Конте взгляды встретились, зацепившись друг за друга. Моё сердце замерло: Конте смотрел на Тень. В эти последние секунды, когда мы были рядом, он смотрел не на меня. На Тень.

Потом Тень кивнул:

— Прощай.

И дверь закрылась.

Глава 49

По лестнице, ведущей из темниц, мы с Тенью поднимались молча. Один раз я попыталась заговорить с ним, но он лишь молча покачал головой.

А потом в тишине раздались редкие хлопки.

Тень замер. В следующий миг из полутьмы нам навстречу выступил Церон.

— Я слышал ваш с Конте разговор, — с улыбкой произнёс он. — Прости, Тень, но, зная то, что мы оба знаем, я думаю, моё любопытство более чем понятно.

— Я поиздевался над его беспомощностью и разбил ему лицо на прощание, — пожал плечами Тень. — Я разочарован. Ничего судьбоносного в этой встрече не было.

— О, но ты ошибаешься. Мне было очень интересно. Твоё отношение к Конте формирует моё отношение к тебе, ты ведь понимаешь это? Ещё одна ступень, на которую ты должен подняться.

— Да, — ровно произнёс Тень. — Он больше не будет стоять у меня на пути.

— Я не зря приказал Венде заронить тебе в голову идею повидаться с ним напоследок, чтобы раз и навсегда прояснить, кто ты, — проронил Церон. — Думаю, ты пожалел бы, что не сделал этого.

Тень бросил на Церона спокойный холодный взгляд.

— Думаю, пожалел бы, — согласился он. — Но я всё равно не получил ни мести, ни удовлетворения, ни схватки. Пустой разговор. Слишком просто, слишком… никак. — Тень усмехнулся, скрестив руки на груди. — Может быть, мне вернуться и продолжить? Устроить с ним дуэль напоследок, как и мечтает девчонка?

Церон вздохнул:

— Я думал, что эта идея придёт тебе в голову. Нет, Тень. Я увидел одну вашу встречу: мне достаточно. До заката я запрещаю тебе приближаться к нему вообще, кроме как смотреть на его казнь с балкона. Вниз по этой лестнице тебе путь закрыт. Конте Мореро — внук императора: мне не нужны никакие неожиданности, включая неожиданный изуродованный труп. Я приказываю тебе послушаться.

Мои глаза расширились. Церон только что отдал Тени приказ. Приказ, который Тень не сможет не выполнить.

Тень прищурился:

— Ты лишаешь меня последней схватки с Конте Мореро. Это много. Я хочу чего-то равноценного взамен.

— Ты уже получаешь невозможное взамен, — устало сказал Церон. — Публичная казнь, которую подтвердит весь Рин Дреден, выгодна в первую очередь тебе. Всё Подземье будет знать, что Конте Мореро мёртв. Чего ещё ты хочешь, Тень? Катану я тебе не отдам: ты выбрал девчонку, так что пожинай, что посеял. — Церон поморщился, глядя на меня. — Впрочем, о ней у нас позже будет отдельный разговор.

— Я собираюсь уехать из дворца вместе с ней. К себе. Сейчас. Раз уж я всё слежу за ней день и ночь по твоему приказу, я собираюсь делать это дома, а не на этом убогом постоялом дворе, где моя спальня похожа на проходной двор. — В голосе Тени мелькнуло раздражение. — И я забрал себе всю коллекцию оружия Конте, книги и всё ещё, что мне приглянётся. Думаю, там найдётся масса интересного, включая имена, которые Конте никогда бы нам не назвал.

Церон хмыкнул:

— Всю коллекцию, говоришь?

— Императорских мечей там нет, — холодно произнёс Тень.

— Твоё счастье. Что ж, так и впрямь будет лучше. Я ожидал этой просьбы. Езжай. — Церон глянул на меня. — Собираешься обращаться с ней с уважением и нежностью в память о Конте, а?

— Может быть, некоторое время, — безразлично произнёс Тень. — А может быть, и нет. Сейчас я думаю не о ней.

— А о своём смертельном враге и о его казни, — кивнул Церон. — Держу пари, он думает о том же самом. Мои соболезнования, Тень. Увидимся на закате.

Он исчез в полутьме, и часть стены с глухим скрежетом сомкнулась за ним.

— Теперь, — проговорила я с горечью, — если бы вдруг оказалось, что у тебя есть сердце, ты и впрямь ничего не смог бы сделать, чтобы помочь Конте, да?

— Совершенно ничего.

— Но когда ты был в камере, у тебя ещё был шанс ему помочь, верно?

— Больше нет.

Я молча смотрела на Тень. Спокойно, расслабленно, признавая своё поражение. Не давая ему осознать, что у меня только что появился козырь. Козырь, который дал мне Церон, сообщив Тени, что путь вниз по этой лестнице для него закрыт.

Я не знала, что буду делать, когда вернусь к камерам. Хватит ли мне наглости и решимости приказать именем Тени, чтобы меня привели к смотрителю, а тот отпер бы камеру? Вырубить смотрителя хорошим ударом и отобрать ключи от кандалов?

Я не знала. Но я должна была попробовать. Потому что другого шанса у меня не будет.

Не оглядываясь, я бросилась вниз.

Ступеньки летели под ногами перепуганными птицами. Я бежала, забыв, как передвигать ноги, доверившись инстинктам, выбросив из головы все мысли и каждую секунду ожидая, что твёрдая рука перехватит меня поперёк талии или схватит за плечо.

Вместо этого до меня сверху донёсся один-единственный шаг. И шум падающего тела.

Тень? Это был Тень? Что с ним?

Ноги сами начали заплетаться. Мне мучительно захотелось кинуться вверх, прикоснуться, проверить, что Тень был жив…

Нет. Мне нужно спасти Конте. Тень должен справиться сам.

Я продолжала бежать, и никто меня не остановил.

Кубарем слетев с лестницы, я безошибочно метнулась налево. Теперь прямо, до конца коридора, а там…

Я медленно отступила.

Навстречу мне шли двое охранников в полумасках. И оба держали в руках мечи с таким видом, словно им доводилось ими пользоваться куда чаще, чем бесполезной городской страже.

Вот чёрт.

Впрочем, плевать. Справлюсь.

Я улыбнулась, готовясь блефовать — или сжаться живой пружиной и перекатиться по полу, поднявшись уже с чужим мечом в руке. И моё сердце упало: из бокового отростка вышли ещё двое.

Тупик. Двоих, возможно, я бы и сделала — и успела бы сорвать с чьего-нибудь пояса зелье и выпить его, чтобы без помех разделаться с двумя другими. Но всех четверых одновременно — нет. Кажется, остался только блеф.

— Вижу, моя подопечная всё-таки не заблудилась, — раздался холодный голос.

Моё сердце перестало стучать. Я медленно обернулась.

Тень стоял у подножия лестницы, держась за перила. В его лице не было ни кровинки, но выглядел он безупречно.

— Думаю, отсюда мы пойдём тайным ходом, — произнёс он. — Боюсь, второй раз подняться по этой лестнице будет для моей спутницы непосильным подвигом. К тому времени, как мы выйдем у боковых ворот, экипаж должен нас ждать.

Охранники переглянулись.

— Но… к-как мы успеем…

— Как-нибудь. — Тень лениво кивнул. — Выполняйте.

Охранники переглянулись, и один из них бросился вверх по лестнице с такой скоростью, будто кто-то подпалил ему штаны. Тень протянул мне руку:

— Хватайся.

— А если я убегу? — хрипло сказала я.

— Я тебя догоню.

Я обречённо взяла его под руку.

— Конте…

— Мы больше его не увидим. Всё, Дара Незарис. Всё кончено. Смирись с этим.

Тень потянул меня за собой по коридору. Охранники остались позади: мы вышагивали по коридору одни. Я могла бы закричать, остановиться, рухнуть на пол, упереться пятками… но это было бесполезно: Тень просто закинул бы меня себе на плечо.

Но молчать я тоже не могла.

— Как ты здесь оказался? Ты же не должен был…

Тень усмехнулся:

— Спуститься по лестнице?

— Да. Ведь Церон отдал тебе приказ!

Тень прижал крепче мою безвольную руку.

— Это всего лишь лестница. Но в хорошее настроение это меня не привело.

— Догадываюсь, — пробормотала я.

Не доходя до коридора, в конце которого начинались камеры смертников, Тень безжалостно свернул прочь, и после пары неуловимых движений перед нами открылась незаметная ниша, в которой шла винтовая лестница.

— Это тот самый подземный ход, который ты упомянул, когда издевался над Конте?

— Ага, — легко сказал Тень. — Как ты думаешь, сколько бы он прожил, если бы я вывел его за ручку из камеры и открыл перед ним эту дверь?

— Долго, — глухо сказала я. — Всю жизнь.

— Дня три. После этого он бы вернулся за тобой и остался бы без головы. Ему бесполезно помогать, Дара Незарис. А тебе тем более. Без Конте ты останешься одинокой неопытной девчонкой и попадёшься уже через пару недель.

— Поспорим? — быстро спросила я. — Выпусти нас с Конте и дай нам час форы.

Тень покачал головой:

— Слишком дешёвая подначка, Дара-Закладка. Да и зачем это мне? Моя миссия выполнена: с охотниками фактически покончено.

Его рука, прижимающая мою руку, была уверенной и тёплой, и пальцы не дрожали. Но кожа была настолько бледной, словно Тень не просто увидел призрака, а добрых полчаса пил с ним чай.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросила я.

— Неважно.

— Церон отдал тебе приказ, — прошептала я. — И, нарушив запрет, ты получил наказание. Я права?

Тень не ответил.

— Наверное, мне стоит тебя пожалеть, — глухо произнесла я. — Но я сейчас слишком ненавижу себя, чтобы думать о тебе. У меня было полно возможностей убить тебя или украсть что-нибудь, чтобы передать Конте. Чтобы помочь ему бежать. Вместо этого ты просто таскал меня туда-сюда, будто сломанную куклу, а я не сопротивлялась. Я даже не смогла защитить Конте, когда ты разбил ему лицо напоследок.

— У тебя просто очень хороший тюремщик, — спокойно произнёс Тень. — Любого другого ты бы обошла, обещаю. Что до сопротивления, если бы ты вгрызлась ногтями в пол, ты бы выиграла себе от силы двадцать секунд, а Конте запомнил бы тебя бьющейся в истерике. Бессмысленная глупость.

— Но я ничего не смогла сделать.

— И будешь жить с этим дальше. Добро пожаловать во взрослый мир.

Экипаж ждал снаружи.

Когда Тень распахнул передо мной дверцу, я залезла внутрь и скорчилась в углу. И больше не произнесла ни звука.

Потому что по всему городу вновь били колокола.

Глава 50

Колокольный звон не стихал в моих ушах.

Я едва замечала, как меня вели по саду, как кто-то, кто, должно быть, окончательно сошёл с ума, спрашивал, что я хотела бы съесть на обед, и как передо мной распахнулась старинная дубовая дверь. Лестницы на второй этаж, по которой я поднималась, словно не существовало вовсе.

А потом рядом остался лишь Тень и его холодная рука, сжимающая мою. И комната, заставленная вскрытыми деревянными ящиками. Пахло грязью и гарью.

— Оружия здесь нет, — произнёс Тень. — Но всё ценное, что мы нашли в покоях Конте — в этой комнате. Если… тебе это нужно.

Я пошатнулась. И неверными ногами прошла к грубо сколоченному ящику, стоящему у окна.

Потому что из него свисала обгорелая шёлковая закладка. Бордовая. Моя.

Та самая, которую когда-то забрал из Подземья Конте. Которой я закладывала каждую свою книгу. Мой талисман. Его подарок. Моё дурацкое детское прозвище, которое я полюбила — и которое останется со мной на всю жизнь.

Жизнь, которую я проживу без него.

Я опустилась на колени, взяла её дрожащими пальцами и прижала к лицу, не обращая внимания на закипающие слёзы.

И молча сидела с ней, пока солнце не начало клониться к горизонту.

Я очнулась, когда сзади послышались встревоженные голоса. Ноги чудовищно затекли: даже если бы я и хотела, не смогла бы сдвинуться с места.

— …Не уверен, что ваш запасной план сработает на глазах у всего города, — раздался спокойный голос Тени. — Но забирайте его одежду, если хотите.

Послышался стук дерева. Я покосилась налево и увидела, как двое стражников торопливо выносят ящик с одеждой. Сверху лежал знакомый кожаный плащ, и я еле удержалась, чтобы не броситься к нему, вдыхая знакомый запах, закутаться в него и разрыдаться.

— Церон велел передать, чтобы вы оба остались здесь, — послышался голос, в котором я узнала знакомые интонации начальника стражи. Вот только сейчас они были перепуганными, почти заискивающими. — Именем Триумвирата. И добавил: «Если Тень будет возражать…»

— Заткнись, — лениво произнёс Тень. — Я понял… волю Триумвирата. И отодвиньте оцепление ещё на десять шагов. Не годится, чтобы кто-то оказался… непозволительно близко к эшафоту.

— Я передам.

Что? Церон хочет, чтобы я осталась дома у Тени? Я даже не увижу Конте в последний раз?

Я вскочила.

— Мне отказано в праве присутствовать на казни? — громко спросила я.

Начальник стражи открыл рот, но Тень положил руку на рукоять меча.

— Забирай своих людей и убирайся из моего дома, — тихо предложил он. — Сейчас. И если я услышу ещё хотя бы одно слово…

Начальник стражи попятился. В глазах его сквозь прорези полумаски сверкал ужас.

Тень шагнул вперёд, небрежно толкнул дверь, и она закрылась, оставляя нас двоих внутри.

— Ты отвезёшь меня на церемонию, — очень тихо сказала я. — Немедленно.

— Нет.

Я сжала кулаки.

— Какого дьявола? Не смей лишать меня его последних минут, чёрт подери! Твой Церон приказал мне присутствовать!

— Церон больше этого не хочет. Считай, что я его уговорил.

Тень спокойно смотрел на меня, и я с беспощадной ясностью поняла, что он принял решение. И не передумает.

Я не увижу Конте. Он не сможет почерпнуть сил в моём взгляде — хотя бы немного. Не будет знать, что он не один.

— Пожалуйста, не надо, — прошептала я. — У тебя ведь умерла мать. Ты был с ней в ту минуту?

— Нет, — произнёс Тень очень спокойно.

В моих глазах закипали слёзы.

— А хотел бы?

Тень помолчал.

— Поверь, когда я говорю, что так будет лучше.

— Хотя бы объясни почему, — хрипло прошептала я. — Зачем забирать одежду Конте? Почему Церон не желает пускать меня на казнь?

Тень долго смотрел на меня.

— Потому что весь город должен видеть полную и окончательную победу Триумвирата, — наконец сказал он. — И ничто не должно омрачать этот триумф. Особенно твоё присутствие.

— Ещё сегодняшним утром Церон не возражал.

Холодный взгляд.

— Значит, у него были причины. Возможно, позже он тебе расскажет. Впрочем, я бы на твоём месте не ждал этого с нетерпением.

— Ты…

— Достаточно.

Он быстро шагнул ко мне. Одно движение — и он подхватил меня на руки. Я едва успела сжать в руке шёлковую закладку. Извернулась, пытаясь его укусить, но жёсткая рука прижала мой подбородок.

— Оставь меня в покое! Если так, то я хотя бы хочу остаться здесь!

— Нет, — холодно сказал Тень. — Ты отправишься в свою спальню вместе со мной. Выбора я тебе не дам.

В подтверждение своих слов он распахнул дверь, пронёс меня по коридору, и я оказалась в полутёмной спальне. Тень сгрузил меня на кровать, насильно снял с меня ботинки и, не обращая ни малейшего внимания на мои попытки его отпихнуть, устроился рядом, прижимая меня к себе. Одной рукой, но со всей силой, доступной его крови: я не могла вырваться.

— Проклятье, я так ненавижу тебя сейчас, — прошептала я. — Ты даже не представляешь, насколько мне больно, да?

— Ты правда мне это говоришь? — негромко поинтересовался Тень.

— Да! Потому что если бы ты осознал, что Конте так же много для меня значит, как для тебя значила твоя мать, ты бы меня понял!

— Церон может прийти в себя и забрать твои сны в любую минуту, — произнёс Тень, помолчав. — И у тебя не будет защиты. Никакой. Все твои тайны будут обнажены.

— Почему ты мне это говоришь?

Молчание. Долгое.

— Потому что, возможно, мне есть чем тебя утешить. Но я не желаю подставлять себя под удар.

— Хотя бы расскажи мне во сне, — прошептала я, вытирая слёзы. — Я не запомню, но мне станет легче на пару минут.

— Нет.

Я зажмурилась. Больше всего мне хотелось зарыдать, но я не могла делать это при нём. При прислужнике Церона, отправившего Конте на смерть. Как бы Тень ни рисковал собой ради меня.

— Я так и не сказал Конте самой главной правды, — тихо сказал Тень. — Хотел, но… А теперь он этого никогда не узнает.

— Какой правды? — глухо сказала я.

— Как погиб его брат.

Я приподнялась, глядя на него:

— А это важно? До сих пор?

— Для меня — да. Больше, кажется, уже ни для кого.

Теперь, когда Конте вот-вот будет мёртв, это уже и впрямь не имело значения. Но я хотела узнать эту тайну так давно…

И Эреб пытался шантажировать ею Церона. Значит, она была важна.

— Расскажи мне, — попросила я. — Хотя бы часть.

— Какую именно часть? — серьёзно отозвался Тень.

— Почему это произошло? Или — как это произошло?

В полутёмной спальне наступило молчание.

О чём сейчас думал Тень? Воскрешал тот день в памяти? Собирался с мыслями?

— Меня ранили на дуэли, — произнёс он. — Я был на грани смерти, потому что сделал чудовищную глупость.

— Какую?

— Я пощадил своего противника. В Подземье этого не прощают.

— И он…

— Ударил, когда я повернулся к нему спиной.

— О.

— К счастью, он тоже сделал не менее чудовищную глупость: он решил, что я умираю. Ему и его друзьям показалось, что к нам шли, так что они развернулись и сбежали. Рядом со мной не осталось никого.

— И? — прошептала я.

— Я был зол. В первую очередь на себя. Это было давно, но я помню эту злость до сих пор. Настолько, что ненавидел собственную слабость куда больше того, кто меня ранил. Забавно, да?

— Что с ним сталось, с твоим противником? Он жив?

Тень смерил меня взглядом:

— Он попытался меня убить. Как ты думаешь?

Я прикусила язык.

— Да уж. Глупый вопрос.

— Вот именно. Я лежал там, глядя, как на запах крови слетаются светлячки, и проклинал каждую минуту, которую я провёл в обществе Ниро. Каждый час, когда я прислушивался к нему, улыбался его историям, сочувствовал ему в его тоске про идиота-брата. Я не просто размяк: я был сам себе противен. Я сделался ходячей слабостью. Человеком.

— И в этом не было ничего плохого! — зло выдохнула я. — Просто не надо доверять мерзавцам!

Тень тихо засмеялся:

— О, но разве ты не видишь? Я начал им доверять именно из-за своей новообретённой человечности. Из-за проклятого мягкосердечия, которое никак не хотело уходить. Единственным способом уничтожить эту дрянь было выжечь её. Безвозвратно.

— Поэтому ты решил убить Ниро, — прошептала я.

Наши глаза встретились.

— Да. Если бы я не уничтожил собственную слабость, она уничтожила бы меня. Едва я вновь поднялся на ноги, я вызвал его на поединок в тренировочном зале в полночь. И когда я вышел из этого зала в одиночку, у меня на бедре висела его катана.

Я прикрыла глаза.

— А Конте? — тихо спросила я. — Он тоже олицетворял твою слабость?

— Скорее, противоположность, — невозмутимо ответил Тень. — Тот, кто порвал с демоническим наследием, позволил себе человеческие слабости и решил, что обратил их в силу. Мне нужно было показать, что мой путь лучше.

— И для этого ты привёл его на эшафот.

— Для этого я зашёл в его камеру победителем. Эшафот — лишь формальность.

Сочувствие, пробудившееся было у меня внутри, тут же было испепелено яростным пламенем.

Но я не сказала Тени ничего. Нечего было говорить.

Я приподняла голову и взглянула в окно. Последние отблески солнца ложились на колышущуюся листву за окном. Красивый сад, просторный и уютный дом… в котором мне, должно быть, суждено было провести всю оставшуюся жизнь. Я не испытывала никаких эмоций по этому поводу. Всего лишь ещё одна тюрьма.

Свет на листьях потускнел. Вот-вот он исчезнет… вот-вот…

Моё сердце заколотилось. Из груди вырвался стон, и я подавила дурацкое желание зажать рот рукой, чтобы больше не выказывать слабости.

В следующий миг Тень решительно развернул меня носом в подушку.

— Не стоит высчитывать минуты, — негромко сказал он. — Всё уже случилось.

— Что?!

— Казнь всегда свершается раньше жертвоприношения. По привычке говорят, что казнённый тоже умирает с последним лучом солнца, но это не так. Казнь уже состоялась, Дара Незарис. Всё кончено.

Несколько секунд я пыталась постичь смысл его слов, но у меня ничего не получалось, словно Тень говорил на другом языке. Может быть, я просто перестала понимать человеческую речь?

— Хотел бы я просто дать тебе проспать без сновидений следующие три дня, — пробормотал Тень. — Но в любой момент…

Я едва его слышала. Конте был мёртв. Конте был мёртв. Конте был мёртв…

— Я сейчас умру здесь, — прошептала я.

Тень вздохнул и встал.

— Пойдём.

— Куда?

— К реке.

Глава 51

В реке мерцали звёзды.

Я сидела на ветке ивы, погрузив ступни в холодную воду. В голове вихрем летели воспоминания о том, как мы с Конте плавали наперегонки, как он учил меня обращаться с вёслами, как я оказалась совершенно безнадёжна на рыбалке…

Глаза распухли и почти заплыли, но слёзы всё ещё текли без остановки. Наверное, это было лучше, чем каменное горе. Но я чувствовала себя такой беспомощной, таким ребёнком… А я хотела сохранить хоть каплю достоинства при Тени.

Увы, он видел всё. И, конечно же, даже не попытался меня утешить. Вместо этого Тень сидел у воды, обхватив согнутые колени руками и задумчиво глядя на противоположный берег.

Но я не обманывалась при виде его кажущейся расслабленности. Как только мы пришли на реку и Тень выпустил мою руку, я кинулась бежать. Всю дорогу до реки я еле брела, чтобы совершенно его уверить, что я убита горем и беспомощна, но в ту минуту я бежала так, словно меня преследовала стая диких демонов.

Я не пробежала и десяти шагов. Тень просто перехватил меня поперёк талии и принёс к воде, и мне осталось лишь молча сесть на ветку ивы и ждать следующего удобного случая. Тень был прав: мне очень не повезло с тюремщиком.

— Пора спать, — произнесла я.

Тень не повернул головы.

— Позже. Не хочу сейчас идти в дом.

— У тебя красивый дом, — произнесла я. — Не успела его разглядеть, но…

— Я предпочитаю ночевать в городе: дом слишком велик для меня одного. К тому же мне не очень-то нужен уют, как ты догадываешься.

— Догадываюсь.

— Но с тобой, конечно же, возвращаться в город совершенно невозможно. — В голосе Тени звучала холодная досада. — Пока Церон настаивает, чтобы я был рядом с тобой днём и ночью, я такой же пленник, как и ты.

— Мне утопиться, чтобы ты смог прошвырнуться по магазинам? — поинтересовалась я.

— Интересная идея, но нет. — Тень взглянул на меня. — Я хочу задать тебе вопрос.

Я пожала плечами:

— Какой?

— Ты убита горем, но будешь пытаться сбежать снова и снова, — ровным голосом произнёс Тень. — Разумно: на твоём месте я поступил бы так же. Но мне интересно: я могу тебе предложить что-нибудь, чтобы ты осталась?

Я вздрогнула:

— Что?

— Допустим, сны с Цероном не навсегда — прими это как данность. — Тень помолчал. — Я хотел бы, чтобы ты была рядом. Я многое могу тебе предложить… как ты догадываешься.

Я невесело рассмеялась:

— Любовь, например?

— Куда больше.

Его голос был ровным, но в нём не было никакого хвастовства.

— Церон не позволит тебе этого.

— Я нужен ему куда больше, чем он мне, — безразлично произнёс Тень. — Иначе с чего бы, как ты думаешь, он не злоупотребляет проклятием и мы общаемся как равные? Ему нужен союзник, а не марионетка.

— Но он всё равно меня сломает.

— Тебя не так просто сломать. Кроме того… — По губам Тени скользнула улыбка. — Я же сказал, что многое могу тебе предложить.

Я резко встала.

— Многое? Мне нужна одна-единственная вещь, Тень. Ты можешь предложить мне Конте?

Глаза Тени едва заметно расширились. Он тоже встал.

— Это всё, что тебе нужно? Конте?

— Да. — Я спокойно встретила его взгляд. — Конте — и свобода быть охотницей.

— Но не будущее рядом со мной.

— Нет.

Лицо Тени не дрогнуло.

— Уверена? Я не повторяю своих предложений дважды.

— Знаю. И услышала всё, что ты хотел сказать. — Я передёрнула плечами. — Зачем вообще тебе я? Конте мёртв, ты меня купил, Церон вот-вот сведёт меня с ума. Ты получил всё, что хотел. Или мне ещё и раздвинуть для тебя ноги этой ночью?

— Не мешало бы, но я переживу, — спокойно сказал Тень. — Пожалуй, вот теперь и впрямь пора идти в дом.

Он вновь подхватил меня на руки, прижимая к себе. Я попыталась вырваться, но Тень легко перехватил меня вновь.

— Ты так и не научилась проигрывать, — заметил он, шагая к дому.

— Никогда не научусь, — процедила я.

— Зря. Потому что, только проиграв окончательно, можно надеяться победить.

Я промолчала. Да, Тень знал об этом лучше всех — он, полукровка, живущий под нависшим над ним мечом проклятия. Но я верила словам Конте.

«Там, за поворотом, мы обязательно встретимся, Закладка. Ты и я. И зададим жару всем демонам Подземья».

— Конте, — беззвучно прошептала я, чувствуя, что меня снова душат рыдания. — Я не справлюсь против всех демонов Подземья одна. Но это ведь не повод сдаваться, верно?

Я проснулась среди ночи. Без одежды, хотя я не помнила, как её сбрасывала.

Мне приснилось, что Конте был жив. Я смеялась с облегчением, целовала его рубашку, держала за руки, раз за разом выслушивая всё более невероятные истории о том, как ему удалось бежать…

…И проснулась.

В реальном мире. В мире, где Конте больше не было. И никакие сны не могли его заменить.

Хотелось закричать. Хотелось завыть.

Я беззвучно заплакала. Губы вздрагивали, из носа тут же предательски потекло, и я то и дело сглатывала слёзы, не решаясь пошевелиться, чтобы не разбудить Тень.

Я хотела перестать реветь. Но мне было слишком больно.

А потом меня всё-таки прорвало. Рыдания продрались наружу, и меня заполнила боль. Острая, пронзительная, какая бывает лишь раз в жизни, — когда всё слишком плохо, чтобы в это поверить, и ты защищаешься этим неверием, но наступает миг, и даже оно даёт сбой. Я плакала совершенно по-детски, захлёбываясь, сжав кулаки и едва сдерживая тихие, отчаянные подвывания.

— Ну же, — раздался шёпот. — Всё будет хорошо, Дара. Тише. Всё будет хорошо.

Это был не голос Конте, но сейчас я хотела его слышать. Хотя бы его. Хотя бы кого-нибудь.

— Я не перестаю думать, что это всё ложь, — вытолкнула я. — Что казни не было, мне просто сказали, что он казнён, а на самом деле… на самом деле…

— Казнь была, боюсь, — проронил Тень. — И её видел весь город. Я не хотел, чтобы её видела ты.

Я закашлялась, поперхнувшись слезами:

— Почему?

— Потому что Конте этого бы не хотел. И потому что… — Он с усилием дёрнул головой. — Нет. Я не могу тебе сказать. Не сейчас. Просто подожди пару дней.

— Подождать чего? — Я с горечью усмехнулась сквозь слёзы. — Конте не вернёшь.

— Но твои сны с Цероном непозволительно близко. А я не рядом с ним во дворце, и это значит, что… — Тень вздохнул. — Неважно. Просто прими, что тебе не стоило быть на казни Конте — ради него самого.

— Я тебе не верю, — прошептала я. — Думай что хочешь, но ты ошибаешься. Он хотел бы видеть меня там.

— Я не думаю. Я знаю.

Я представила Конте — одного среди толпы в свои последние минуты, ищущего меня взглядом, пока я лежала на кровати с Тенью, — и безудержно разрыдалась снова.

Тень обнял меня, прижимая к себе, не переставая шептать что-то успокаивающее и бессмысленное, — и меня прорвало окончательно. Дикими, совершенно беспомощными рыданиями, которые никак не желали заканчиваться. Так стыдно, кажется, мне не было никогда в жизни.

Наконец рыдания перешли в судорожные всхлипы, и Тень чуть отодвинулся, давая мне дышать.

— Тебе снилось что-то особенное? — тихо спросил он.

— Обычный сон. — Я торопливо вытерла глаза. — Человеческий. Конте был жив.

— Я понимаю.

— Нет. Не понимаешь.

Вместо ответа Тень взял мою ладонь и медленно, совершенно так же, как это девять лет назад делал Конте, прочертил по ней круг, словно на неё упала дождевая капля, расплёскивая воду. Я замерла, задержав дыхание, и палец Тени вновь прочертил круг по моей ладони.

— Продержись совсем немного, — произнёс он негромко. — Ты сама не знаешь пределов своей силы. Просто доверься себе.

— Тогда, боюсь, тебе придётся плохо. Ведь мне придётся тебя убить, чтобы сбежать.

Тень хмыкнул:

— Не скажу, что я удивлён этим выводом.

Его палец раз за разом выводил круги по моей ладони, и невидимый дождь продолжался. А минутуспустя я услышала, как по крыше забарабанил самый обычный дождь. Струи, смывающие кровь и боль. Не до конца, но дарующие передышку.

— Тень, — прошептала я. — Почему ты хочешь, чтобы я осталась рядом с тобой?

— Потому что предложение, которое ты мне сделала насчёт того, чтобы подчиняться мне в постели целиком, было очень соблазнительным, — задумчиво сообщил Тень. — И потому что ты рядом, а домик Золотых Слив изрядно мне надоел.

— Как-то уж слишком неромантично, — сонно пробормотала я.

И чуть не подскочила, когда до меня дошло:

— Какое предложение?

— Ты сделала его во сне. Не бойся, я не буду пользоваться им наяву. — Тень наклонился над моим ухом. — Пока сама не предложишь.

— Вот уж чего тебе точно ждать не стоит.

Тихий смешок.

— Не думаю. Спи.

Я закрыла глаза, прислушиваясь к звуку дождя. К невидимым каплям, которые одна за одной падали в мою руку, подчиняясь прохладным пальцам Тени. К тёплому огоньку надежды, который всё-таки поселился в груди. Надежды, что мне хватит сил жить дальше.

И провалилась в глубокий сон без сновидений.

Глава 52

Казнь Конте состоялась.

Я всё-таки не верила до конца. Но на следующий день к Тени несколько раз приезжали посланцы от Церона и Венде, и мне удалось уловить пару обронённых фраз в разговоре прислуги, когда мы с Тенью спускались вниз. Я услышала достаточно подтверждений. Даже если бы я жадно не прислушивалась к каждой случайной фразе, я легко могла бы составить себе полную картину.

Перед тем как отвезти его на казнь, Конте избили до неузнаваемости: он из последних сил пытался бежать, но, конечно же, неудачно. Всё его лицо было в кровоподтёках, но на эшафот он поднялся сам. Небрежно скинул палачу на руки свой кожаный плащ и попытался что-то сказать, но ему, конечно же, не дали. А потом…

…Потом всё было кончено.

Когда я наконец это поняла, что-то во мне словно оборвалось. Мир продолжался, но словно выцвел и потемнел, будто на меня опустили колпак из бутылочного стекла. В этом мире не было Дары Незарис, не было солнца, нежности и тепла. Я вообще не чувствовала, что имела право на тепло.

Только на месть.

Но Тень продолжал за мной следить внимательно и спокойно, и я прекрасно помнила, на что он способен. А значит, мне оставалось лишь выжидать — и надеяться, что удобный случай скоро мне представится.

На следующее утро после казни Конте Тень полдня провёл в кабинете, сидя над одним и тем же листом бумаги. Раз или два он начинал писать — и тут же сжигал весь лист целиком, даже не пытаясь зачеркнуть что-то или начать заново.

Я сидела в противоположном конце кабинета с книгой, время от времени переворачивая страницы, но я едва понимала, о чём там вообще было написано. Кажется, и мои мысли, и мысли Тени в этот миг витали где угодно, только не в этом кабинете.

И писал он, кажется, что-то очень важное.

Когда пришло время обеда, Тень сидел, хмурясь, и перечитывал три строчки, которые успел написать. Я осторожно встала. У меня было отличное зрение: если я сделаю хотя бы ещё пару шагов вперёд…

Острый нож для резки бумаг оцарапал мне плечо и влетел в стену, с треском там застряв.

— Вернись в кресло, пожалуйста, — проронил Тень, не поднимая головы.

— А обедать? — поинтересовалась я.

— Подождёт, пока я не допишу.

— Кому ты пишешь?

— Не тебе.

Ну разумеется. Если в тебя швыряют ножами, вряд ли это означает приглашение к задушевному разговору.

— А что ты пишешь? — негромко спросила я.

— Просьбу.

Мои брови поднялись.

— Ты — и кого-то о чём-то просишь? — с неверием спросила я. — И не с мечом у горла?

— Представь себе.

— Ты просишь друга или врага?

— Хотел бы я знать, — пробормотал Тень. — Но если друг — тот, кто не хочет меня убить, боюсь, в Рин Дредене их меньшинство.

— Но они есть? — уточнила я.

— Я не теряю надежды.

Он снова склонился над листом. Покачал головой — и поднёс его к горящей свече, задумчиво глядя, как тот превращается в пепел.

— О чём бы ты написала, если бы просила о чём-то важном? — негромко поинтересовался Тень. — Если бы тебе нужно было доверие?

Я пожала плечами:

— У Конте была репутация среди охотников. Я была частью этой репутации. Люди верили ему — и верили мне.

Тень с иронией улыбнулся.

— У меня, конечно, есть репутация, — произнёс он. — Но не думаю, что она поможет в этом случае.

— Тогда я бы воскресила прежнее доверие, — просто сказала я. — Напомни ему о дне, когда вы верили друг другу, смеялись вместе, хлопали друг друга по плечу. Были на одной стороне.

Губы Тени на миг дрогнули. Его лицо вдруг сделалось таким незащищённым, словно в то утро, когда я видела его во сне. Что он вспоминал сейчас? Кого?

В следующий миг Тень провёл рукой по лицу, и наваждение исчезло.

— Боюсь, это невозможно, — произнёс Тень спокойно. — Если мы встретимся, то это будет там и тогда, когда скажу я. По моим правилам, и никак иначе. Но спасибо: ты подала мне мысль.

— Правда?

Он долго смотрел на меня. И наконец кивнул, доставая чистый лист:

— Правда.

— Что-то мне подсказывает, что это письмо не из тех, что вручают у парадного входа, — заметила я.

— О, отправить его довольно просто, — рассеянно произнёс Тень, склоняясь над листом и выводя на нём одну-единственную строчку. — Конечно, оно пройдёт через третьи руки, но содержание… Его всё равно никто не поймёт.

Я вдруг заметила, что строчка была сплошной. Тень не делал промежутков между словами, и все они слились в одно. Какой-то шифр?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я подалась вперёд, но Тень уже сложил лист и убрал его в конверт. Достал второй конверт и, одним росчерком выведя имя на первом конверте, тут же убрал его во второй.

— Надеюсь, оно дойдёт вовремя, — пробормотал он. — Не люблю, когда почта… запаздывает.

— Боишься, что вы вместе не попадёте на одну вечеринку?

— Что-то вроде того.

Он встал, подхватив конверт, и без труда поймал мою руку другой рукой.

— Если бы ты знала, что мы больше не увидимся, — задумчиво произнёс Тень, сжимая мои пальцы, — чего бы ты хотела напоследок? Подозреваю, горячий шоколад после обеда вряд ли тебя порадует. Как и качели в саду.

Я молча покачала головой.

— Мне ничего не нужно. Зачем ты вообще спрашиваешь? «Больше не увидимся»? Собираешься меня перепродать?

Тень хмыкнул:

— Продать? Да с таким сокровищем, как ты, придётся немало попотеть перед тем, как тебя заберут хотя бы даром. Но тебе ничего не нужно, я понял. Кстати, запомни одно имя. Род Дезирр.

— Лучшие законники Рин Дредена? — уточнила я. — Зачем они мне?

— Законники Рин Дредена, блюдущие тайну, — уточнил Тень. — Ты теперь собственность Триумвирата, проданная мне, и все бумаги оформлены целиком и полностью. Я не собираюсь отпускать тебя на свободу: это нонсенс по меньшей мере. Но в моём завещании ты переходишь в собственность…

Внутри меня вспыхнуло яростное пламя.

— Ещё слово, — процедила я, — и я перейду в эту собственность прямо сейчас. Какого дьявола ты так мной распоряжаешься? Я похожа на диванную подушку?

— …В собственность Дары Незарис, которая таким образом получает себя обратно, — невозмутимо закончил Тень. — Увы, я забыл вписать в завещание диванные подушки. Как и десертные ложки, кстати. Предлагаешь мне составить опись?

Я открыла рот. И закрыла его. Что скажет Церон, если вдруг узнает, что Тень вздумал встать у него на пути и отобрать его игрушку? И что сделает?

И какого дьявола Тень вдруг вздумал писать завещание? Неужели он тоже умрёт, как и Конте, и тогда я…

…Что? Буду свободна?

…Или буду несчастна?

Я не могла додумать эту мысль. Просто не могла.

Я сжала пальцы Тени.

— Пойдём обедать, — тихо сказала я.

Глава 53

Следующие два дня были похожи на длинный мрачный коридор, пол в котором был устлан раскалёнными угольями.

Горе, отчаянное и острое, рвало меня изнутри, но я старалась не подавать виду. Тень, прекрасно всё замечающий, ничего не говорил. Мы проводили часы в кабинете за книгами, почти не разговаривая, но едва ли он или я прочитали за эти два дня хотя бы одну главу.

Я исподтишка рассматривала рисунки в его кабинете. Они не были похожи на работы умелого художника, но в этих карандашных эскизах была жизнь.

Подземье. Пещеры и подземные озёра, ажурные ступени, выточенные в скале. И деревья. В Подземье были свои деревья, больше напоминавшие грибы или кораллы. Один из рисунков сразу привлёк моё внимание: изгиб каменного ствола, ощетинившегося застывшими янтарными иголками, словно сосна, полускрывающая собой окно. И смутная фигура за этим окном. Словно отражение. Тень.

— Кто это? — спросила я, впервые увидев рисунок.

Тень отложил книгу. Он сидел, едва ли перелистывая страницы, но я успела заметить, что поля были исчёрканы карандашными заметками, и скромный томик в бордовой обложке с золотым тиснением явно берегли. Моя закладка, кстати, к нему бы подошла, не будь она такой обгорелой.

«Путь императора». Я слышала о ней, но среди книг Конте её не было, хотя у него наверняка была возможность достать любой, даже самый дорогой и редкий том. Странно, почему же он так этого и не сделал?

Думать о Конте даже секунду было чудовищно больно. Но думать о чём-то ещё я просто не могла.

Тень долго молчал, и мне пришлось повторить вопрос. Наконец он перевёл взгляд на рисунок.

— Давнее воспоминание, — произнёс он спокойно. — Ещё с тех времён, когда я мог позволить себе просто стоять и любоваться красотой. Понятия не имею, с чего вдруг оно пришло мне в голову.

— Это ты за окном?

— Нет.

Я невольно моргнула. Этого ответа я не ожидала.

— Тогда кто?

— Ещё одно давнее воспоминание. — Тень встал. — Идём ужинать.

С виду жизнь продолжалась, мерная и спокойная. Завтрак, долгие часы за книгой, короткие прогулки и сон без сновидений. Большой тихий дом неподалёку от Рин Дредена, отменная еда, красивый сад у самой реки. Я могла бы притвориться, что забыла о своём горе и сделалась любовницей богатого аристократа. Пусть Тень и дал мне понять, что больше не будет предлагать мне эту роль, но я знала, что он этого хотел. Хотел меня.

И, самое страшное, я уже начала видеть, как это будет. Улыбки, сплетённые пальцы, горячий шёпот… А потом я по своей воле окажусь в постели рядом с мужчиной, который жёстко и страшно выбил Конте зубы перед смертью, и мы будем играть в идиллию.

Пока не начнутся мои сны.

Церон. Я получила передышку всего на несколько дней, и они истекали с пугающей скоростью. Если я сбегу, у меня будет шанс по уши залиться вербеной и избежать этих кошмаров, но если я останусь…

«Не пей вербену».

Почему Тень попросил меня об этом? Какие вообще у них были отношения с Цероном? Зачем Церону понадобилось проклинать именно его? Зачем Тень, который безжалостно преподнёс меня Церону, рисковал собой, защищал меня своей кровью, пожертвовал своей катаной и упомянул меня в завещании?

…И как дошло до того, что я предложила ему делать со мной в постели всё, что угодно? Да, это было во сне и я этого не помнила, но непохоже было, чтобы Тень лгал.

Нам давно было пора поговорить. И этим вечером, кажется, будет самое подходящее время.

Но этого времени нам не дали.

На реке вечером было тихо и пустынно. Наша с Тенью лодка качалась на воде, нарушая покой и уединение водных стрекоз. Я задумалась, погрузившись в воспоминания, и на некоторое время боль улеглась. Я была бы почти благодарна Тени за это, если бы не напряжённый взгляд, которым он смотрел на меня, пока думал, что я не видела. Так, словно я вот-вот должна была исчезнуть.

Он задумчиво крутил что-то в руке. Я вгляделась — и похолодела, увидев свой кинжал. Тот самый, что Тень сорвал с моего бедра в нашу первую встречу.

— Зачем он тебе? — спросила я. — Сувенир?

Тень поднял бровь:

— Думаешь, я скучаю по срыванию с тебя подвязок?

— Думаю, ты скучаешь не только по этому.

— Истинная правда. — Тень посмотрел вдаль, рассеянно хмурясь. — Хочешь, чтобы я разложил тебя в лодке просто от скуки?

У меня холодок прошёл по коже от его безразличного тона. Если он и впрямь решит, что церемонился со мной достаточно и пришла пора стать моим хозяином по-настоящему…

— Нет.

— Или я могу устроить тебе двойную экскурсию в Янтарный квартал, раз уж мы теперь неразлучны. Я слышал, ты там завсегдатай.

Я фыркнула:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я-то слышала, что завсегдатай как раз ты.

Глаза Тени опасно сверкнули.

— Пожалуй, чёрное кимоно тебе всё-таки пойдёт. Ты знаешь, что они покрывают янтарной пудрой всё тело? Некоторые не пренебрегают взбитыми сливками. Увы, ближе к концу ночи развлечения становятся более… смертоносными.

— Я знаю, — глухо сказала я. — Чёрное кимоно означает, что с девушкой можно предаваться любым забавам. Что она позволит тебе всё.

— Я подарил бы его тебе.

У меня перехватило горло, когда я поймала взгляд Тени.

— Правда? — тихо сказала я. — А потом достал бы хлыст?

— А ты хочешь, чтобы я достал взбитые сливки?

Я отвела взгляд, и Тень усмехнулся, пряча кинжал в складках плаща. На миг он сжал ткань возле груди, словно ища портрет своей матери, и по его лицу пробежала тень. Но он не сказал ничего.

Лодка уже повернула к берегу, когда я увидела дым, поднимающийся со стороны Рин Дредена.

— Кажется, в городе что-то горит, — заметила я.

Тень расслабленно откинулся на скамье, опустив вёсла.

— Правда? Надеюсь, весь город. Давно пора отстроить новый.

— Без этих жалких мерзких людишек? — едко спросила я.

— И демонов. Мне порядком надоели и те, и другие.

Я нахмурилась:

— Ты сейчас серьёзно это говоришь?

— У меня сегодня отвратительное настроение, — пожал плечами Тень. — Что-то мне подсказывает, что у тебя оно тоже не очень.

— Но я не мечтаю сравнять с землёй весь город.

Тень зевнул.

— Нет, ты читаешь мне мораль. Тебе не идёт.

Прибрежные кусты вдруг затрещали, и к реке со всего маху выбежал стражник в золотой полумаске. Кто-то из охраны Церона? Какого чёрта он здесь делает?

— Тень, на берег! — послышался дикий крик. — Быстро! Горит дворец!

Мы переглянулись.

— Вечер вдруг сделался менее скучным, — заметил Тень, с неожиданной энергией берясь за вёсла. — Кстати, помнишь моё предложение?

— Остаться с тобой? Помню.

— Оно отменяется. Навсегда.

Я невольно вздрогнула и тут же прокляла себя за это.

— Поче… — Я осеклась.

— Не виню тебя за любопытство, — хмыкнул Тень. — Но и потакать ему не буду.

Лодка стукнулась о берег.

— Вылезай.

К моему изумлению, стражник, посланный за нами, оказался старым знакомцем: начальником дворцовой стражи.

— Я думала, сейчас самое время мародёрствовать во дворце, — колко заметила я. — Странно, неужели я ошиблась?

Он открыл было рот, но Тень вскинул ладонь:

— Нет времени. Едем немедленно. Есть что-то, что я должен знать по пути?

Начальник стражи покачал головой:

— Церон сразу отправил меня сюда, так что мне нечего рассказывать. Экипаж ждёт.

Бежать за вещами нам не понадобилось: Тень уже был в плаще и с новой катаной, а мне, разумеется, не полагалось даже ножа. Впрочем, это не значило, что я не попробую чем-нибудь разжиться в кутерьме пожара. А то и вовсе сбежать.

Я покосилась на Тень, который садился напротив меня в экипаж. Тот ответил мне невозмутимым взглядом, но что-то подсказывало мне, что он был прекрасно осведомлён о каждой моей мысли. Впрочем, если бы роли поменялись, разве было бы иначе?

Экипаж тронулся с места, и лошади почти сразу побежали рысью.

Лицо Тени было спокойным, но я знала это деланное спокойствие. У Конте перед опасной операцией было совершенно такое же лицо.

— Пожар, — произнесла я. — Случайный ли?

Тень хмыкнул:

— Нет, конечно. Тебе три года, Дара Незарис?

— Тогда что? Покушение на Церона?

Тень не ответил, прикрыв глаза. Я метнула взгляд за занавески: ещё чуть-чуть, и тихая зелень окраин закончится. Мы въедем в лабиринт улиц, и, если Тень расслабится хоть на минуту, а я не сверну шею, выпрыгивая из экипажа на полном ходу…

…У меня будет свобода. Будет вербена. И не будет кошмарных снов.

— Ты не выживешь одна, — произнёс Тень, не открывая глаз. — Я найду тебя снова — хотя бы для того, чтобы ты не оказалась в выгребной яме раздетой и с перерезанным горлом.

— Раздеваешь меня пока только ты, — огрызнулась я.

— И не скажу, что мне это не нравится. Хм… — Тень открыл глаза и окинул взглядом экипаж. — И это место, на мой взгляд, вполне подходит. А на твой?

Мои глаза расширились. Я вдруг остро ощутила, что на мне была рубашка тончайшего полотна и дорогое кружевное бельё, достойное лучших домиков Янтарного квартала. Кремовый шёлк, приятно скользящий под ладонью и не скрывающий ничего.

— Ты…

Тень насмешливо улыбнулся, наклоняясь вперёд. Его ладони оказались по обе стороны от моих коленей, и у меня вдруг перехватило дыхание.

— Хочу тебя раздеть прямо здесь. И продолжить, если захочется.

— Ну нет, — прошептала я. — Я выкину тебя из экипажа.

— Своего хозяина?

— Я заколю тебя твоим же кинжалом и буду свободной женщиной, — отпарировала я. — Хочешь рискнуть?

Тень прищурился — и вдруг тихо засмеялся:

— Хочу.

Глава 54

Его пальцы пробежались по моим бокам, посылая лёгкую дрожь по всему телу. А следом он развёл мои руки в стороны, и его губы вдруг оказались у самого уха.

— Четверть часа, Дара Незарис, — прошептал он. — Закрытый экипаж, занавески на окнах, ты и я. Позволь себе всё.

— Тень…

Вместо ответа он выпустил мои запястья — и медленно, глядя мне в глаза, начал распускать завязки моей куртки. «Останови меня», — говорил его взгляд.

Я не пошевелилась.

— Это ничего не значит, — хрипло прошептала я.

— Нет. Только короткое удовольствие, о котором мы не будем говорить потом. — Тень расстегнул первые пуговицы на моей рубашке, лизнул ключицу, посылая горячую дрожь к животу. — Расстегни свои штаны и сними их. Сама.

Я больно укусила его за шею.

— Снимай сам, — тихо сказала я. — И доставь мне удовольствие. Здесь приказываю я.

Короткий смешок.

— Дерзкая у меня собственность.

И жёсткие, умелые, дразнящие пальцы скользнули мне под пряжку пояса.

Я должна была его оттолкнуть. Вместо этого я вспомнила его пальцы, разминающие мне спину, запах вина и массажного масла — и пьяные откровения. То, как он кричал во сне.

…И шёпот в ночи в моих загадочных снах. Я не помнила их — но знала, что хотела принадлежать ему. Потому что наяву, дьявол его подери, я хотела того же. Даже будучи его пленницей.

Пальцы Тени прошлись по низу живота и скользнули вверх, вызвав у меня невольный стон разочарования. Я рванулась вперёд, притягивая его голову к себе — и жадно, требовательно поцеловала. Хочу его. Хочу его всего.

Я не заметила, как моя куртка полетела между сиденьями, рубашка осела рядом, а штаны соскользнули вниз. Я едва сознавала, как отвечаю на его ласки быстро, жадно, лихорадочно: кружилась голова, и желание брало верх над всем остальным. Я хотела его сейчас — и, как Тень и сказал, это ничего не значило. В конце концов, теперь, когда я стояла в колодках и в меня насильно вливали кровь демона, покупали и продавали, угрожали выпороть голой на заднем дворе и покрывали чужой кровью, лишиться невинности казалось такой мелочью.

Я положила ладонь ему на бедро и потянулась к завязкам.

— Хочешь раздеть меня целиком? — серьёзно спросил Тень.

Я замерла. И неожиданно для себя самой покачала головой.

— Нет. Ты всегда был для меня… закрытым. Оставайся им. Может быть, так будет лучше.

По лицу Тени скользнуло странное выражение.

— Да, — тихо сказал он, приспуская лямки моего бюстье. — Ты и я — мы настоящие только во сне. И даже там — не до конца.

— Что ты мне не открываешь, Тень? — прошептала я. — Не открываешь, но так хочешь открыть?

Он покачал головой:

— Шшш. Забудь о старых секретах. Им сейчас не место здесь.

Он развёл мои бёдра в стороны, проводя цепочку поцелуев по животу. Шёлковый треугольник белья поддался его пальцам и медленно пополз вниз. Я вся пылала: я чувствовала, что ещё немного — и я начну стонать и умолять.

Перед глазами вдруг с болезненной резкостью возник образ Конте, закованного в кандалы в своей камере, — и его окровавленное лицо после удара Тени, презрительное и насмешливое. Словно ушат холодной воды, окативший меня с головы до ног.

Я вдруг съёжилась на сиденье. Что я делаю? Что я, чёрт подери, делаю? Предаюсь старым воспоминаниям и надеждам? С ними всё кончено, Конте мёртв, я собираюсь бежать и мстить, и я не хочу — становиться — ничьей — подстилкой!

Я резко выбила дверь экипажа ногой.

И нырнула наружу, намертво сжав рубашку одной рукой.

Почти нырнула.

Тень рывком втянул меня обратно, захлопывая дверь.

— Всё в порядке! — крикнул он. — Езжай!

Притормозивший было экипаж двинулся дальше. Снаружи, на городской улице, никто, должно быть, не удивился: закрытый экипаж, несчастная полуголая девица пытается сбежать, но куда ей деться от демонов? Сама небось виновата, раз разгуливала где ни попадя и попалась им на глаза.

Тень быстро и молча закутал меня в мою рубашку. Резко вздёрнул вверх штаны.

— Стоило догадаться, что ты используешь меня именно за этим, — бросил он.

— Я не использовала тебя, — тихо сказала я. — Я правда хотела… быть с тобой. Прямо сейчас. Раскрыться перед тобой и отдаться тебе, и плевать на всё. А потом я вспомнила Конте, и как ты бил его, беспомощного, — и поняла, что мы враги, ты и я. Всё-таки враги. Навсегда.

Я замолчала. Тень молчал тоже.

— И ещё… не стоит отдавать тебе то, что для тебя не имеет никакой ценности, — прошептала я. — И совсем ничего для тебя не значит.

Тень устало вздохнул:

— Да. Сознаю, что нужно было сделать тебе предложение руки и сердца.

— Не издевайся!

— Правда? — Его голос был полон яда. — Может быть, мне ещё и попросить прощения, что потревожил твою невинность?

— Может, и стоит, — огрызнулась я. — Ты прекрасно мог понять, что я не в себе! Самого близкого мне человека казнили несколько дней назад!

— Полукровку.

— Неважно!

Повисло звенящее молчание. За окнами экипажа всё сильнее пахло дымом, и я вдруг услышала отчётливый треск огня: мы приближались к горящему дворцу.

— Ты будешь жалеть об этой ночи и желать, чтобы было по-другому, — негромко сказал Тень, глядя, как я завязываю куртку. — Как и я. Но поздно что-то менять. Если я умру сегодня, забери бумаги, это важно. Там есть письмо для…

Тень не договорил.

Экипаж вдруг резко остановился. Лошадиное ржание перекрыло свистом стрелы — и коротким криком. Ещё одна стрела — и звук падающего тела.

— Всё, — тихо сказал Тень. — Я выйду первым.

Его лицо было очень бледным и очень спокойным.

— Выходи, живо, — послышался жёсткий голос. — Мы ждём, Тень.

Я вздрогнула. Я знала этот голос.

Голос Вепря. Моё сердце застучало так быстро, что я прижала ладонь к груди. Он был жив? Ему удалось сбежать из убежища после боя, собрать людей, и теперь они нас нашли?

Тень открыл дверь и легко выскочил наружу. Плащ взметнулся вслед за ним, и он протянул мне руку, словно мы приехали на бал.

Я пожала плечами, принимая его руку. Почему нет?

Я выскочила наружу и осмотрелась.

Экипаж стоял под аркой в тёмном переулке, но отсветы огня долетали даже до нас. Мы были под одним из ближайших к дворцу зданий. К счастью, пожар сюда не добрался: переулок был совершенно пустынным. Прекрасное место для засады.

Двое людей в масках сдерживали лошадей. А на земле в сдвинутой набок полумаске лежал начальник стражи.

Он был мёртв.

Четверо охотников выстроились у стены. Аласса коротко кивнула мне. Сетер хмурился, глядя на Тень.

Вепрь быстрым шагом подошёл к нам и оглядел экипаж.

— Чисто, — произнёс он. — Их всего двое.

— Как неожиданно, — раздался голос. — Я был совершенно уверен, что ты меня обманешь.

Из темноты шагнул Конте.

Эпилог

Мир перед моими глазами вдруг сделался нереальным. Конте жив? Нет, этого не может быть, это… это…

— Конте, — хрипло сказала я. — Тебя же казнили!

— На церемонии? — Конте ухмыльнулся. — Я не явился. Потерял приглашение.

— Но… тебя видел весь город!

Конте с мрачным видом покачал головой:

— Казнили какого-то другого бедолагу. Предварительно надев на него мой плащ и избив до неузнаваемости. Не знаю, как его заставили с непринуждённым видом взойти на эшафот, но подозреваю, что у него были дети.

Конте был жив.

Я на подгибающихся ногах подошла к нему. Коснулась рукава.

— Не может быть, — прошептала я. — Просто не может быть.

— Обниматься будем позже, Закладка. — Конте сжал моё плечо и повернулся к Тени. — Спасибо, что не выбил мне в камере зубы, я полагаю. Какого чёрта ты это сделал?

— Что именно? — спокойно спросил Тень. — Засунул тебе в рот зелье и отмычку и дал тебе бежать?

Я оторопело открыла рот. Что? Что?!

— И мимоходом рассказал про смотрителя и потайной ход, — добавил Конте. — Кстати, я захватил старичка с собой: беднягу всё равно казнили бы.

— Я знаю.

— А я нет, — резко сказал Конте. — Ты возвращаешь мне Закладку?

Тень коротко усмехнулся:

— Не думаю, что её можно кому-то вернуть. Скорее, сбросить на руки и бежать без оглядки. — Его тон сделался холоднее. — У вас мало времени, и его явно не хватит на долгий разговор. Я советую вам уходить.

— Не так сразу, — вмешался Вепрь. — Я предлагаю оставить за собой его труп. Это Тень, чёрт подери! Кто знает, что придёт ему в голову в следующий момент?

— Он узнал, где мы, Конте, — произнесла Аласса. — Письмо для тебя доставили прямо к моему порогу. Мы никогда не будем в безопасности, пока он жив.

— Но он дал бежать мне и Закладке, — медленно сказал Конте. — Я ему должен.

— Но, Конте…

— Я ему должен, — опасным тоном повторил Конте. — И это не обсуждается. Первый, кто попробует выстрелить, будет иметь дело со мной. Думаю, вы все знаете, что это значит.

Сетер первым опустил арбалет. За ним последовали остальные.

Конте кивнул Тени:

— Я всё ещё жду объяснений.

— Их не будет.

— Серьёзно? — Конте скрестил руки на груди. — Ты просто помог нам двоим по доброте душевной?

Лицо Тени осталось невозмутимым.

— Взамен я был бы не прочь получить адрес твоего отца, например.

— Я его не знаю, — резко сказал Конте. — А знал бы, не сказал бы.

— Твой отец убил твою жену, — промолвил Тень. — Я решил, что ты должен узнать это напоследок.

Повисла оглушительная тишина.

— Глорию? — неверящим тоном произнесла Аласса. — Зачем? Что за чушь? Джейме знал её, она ему нравилась, он…

— Она не несла для него ценности, — бесстрастно произнёс Тень. — Глория была бесплодна. А Джейме Мореро знал, что Конте никогда её не бросит и никогда не променяет на другую женщину.

— А это плохо? — выплюнул Конте. — Какая к чёрту разница, я любил её!

— Вот только как только тебя убили бы в очередной заварушке с дикими демонами, Джейме Мореро навсегда потерял бы ценный приз. Ведь он именно за этим забрал тебя из Подземья: продать твоих отпрысков подороже, когда придёт время. Даже твои дети от обычной женщины имели бы ценность. Забыл о своей крови?

— Не верю. Откуда ты всё это знаешь?

Тень пожал плечами в полутьме:

— Напоминание о Глории было в письме, адресованном главе наёмников. Джейме просил его о новой услуге.

— Я тебе не верю, — повторил Конте. — Где письмо?

— Не со мной.

— А наёмники мертвы и не могут подтвердить твоих слов, — хрипло сказал Конте. — Как удачно. Ты убил их?

— На пару с твоей Закладкой. Но тебе совершенно не обязательно мне верить. — Тень пожал плечами. — Мне всё равно, что будет с тобой дальше. Я просто не хочу иметь к тебе никакого отношения.

— Но ты спас меня. И дал свободу Закладке.

— Свободу? — Тень покачал головой. — Это не свобода от её снов. Да и спасал я не её: я спасал тебя от глупости отдать за неё жизнь.

Конте усмехнулся:

— Я тебе так ценен, да? После того как ты убил одного брата Мореро, ты решил спасти другого?

— В этом весь Тень, — хмыкнул Вепрь. — Другие спасают друзей, а этот выпускает на волю смертельных врагов. Что, небось до сих пор хочешь скрестить с Конте клинки?

Тень едва удостоил его взглядом.

— Мне это больше не нужно.

— Тогда что тебе нужно, чёрт подери! — выплюнул Конте. — Я не желаю быть марионеткой в твоих планах, что бы ты ни задумал!

— Не волнуйся, — ледяным тоном произнёс Тень. — Тебя в них нет и не будет.

Их взгляды скрестились, как клинки.

— Я не откажусь от мести за Ниро, — произнёс Конте. — Никогда.

— Зачем? Его всё равно не воскресить. Впрочем, если ты хочешь, чтобы твоя Закладка долго умирала от горя у твоей могилы, захлёбываясь слезами, — пожалуйста. Твой выбор.

Конте взглянул на меня, и по его лицу прошла судорога.

— Прости, Закладка, — прошептал он. — Прости меня за эти три дня.

Я лишь улыбнулась ему. Я вообще не могла сейчас думать. Только улыбаться.

— Ты жив. Думаешь, меня волнует что-то ещё?

— Я всё-таки выступаю за то, чтобы его убить, — процедил Вепрь, кивая на Тень.

Конте покачал головой:

— Нет. Но мы узнаем, что ему от меня нужно. Так или иначе.

— Очень вряд ли, — холодно произнёс Тень. — Для этого нужно, чтобы у тебя хоть изредка работали мозги. Пока я не заметил ни малейшего признака, что они у тебя вообще есть.

— Кажется, я понял, зачем этот парень меня освободил, — пробормотал Конте. — Чтобы вылить на меня ушат оскорблений и уйти с сознанием собственного превосходства, задрав нос.

— Пойдём с нами, Тень, — вдруг вырвалось у меня. — Ты помог нам бежать. Пусть вы с Конте ненавидите друг друга, у вас будет общее дело. Если ты останешься здесь, я боюсь даже думать, что с тобой сделает Церон. Стань одним из нас, и у тебя будет шанс начать заново.

Тень тихо засмеялся, качая головой:

— Я хочу владеть миром, Дара Незарис. Вы же можете дать мне только трущобы.

— Но Церон узнает, что ты помог мне бежать!

Тень странно улыбнулся:

— Уверена?

— Останься, — еле слышно прошептала я. Только для него. — Пожалуйста.

— Ты охотница на демонов, Дара Незарис. — Его голос был холоден. — Была ею и умрёшь ею. И этим всё сказано.

— Но Конте… ты спас его…

— Не благодари.

Тень развернулся к Конте:

— Мне пора, — сухо сказал он. — У тебя и у твоих людей две минуты, чтобы убраться отсюда.

— Нам хватит. И… — Конте поколебался. — Спасибо. По какой бы причине ты это ни сделал.

— Поверь, она давно уже не имеет значения.

Тень обошёл экипаж сзади и подошёл к стене. Обернулся, и наши взгляды встретились. Я закусила губу. Если бы мы снова оказались в экипаже сейчас, вдвоём, наедине… всё было бы иначе. И в ту минуту он знал об этом.

…Но не знала я. А теперь…

— Я увижу тебя снова? — вырвалось у меня.

Тень покачал головой:

— Нам больше не по пути, Дара Незарис. Прощай.

Он завёл руку за спину — и за ним открылся тайный ход.

— Когда-то у тебя был шанс на семью, счастье и величие, — спокойно произнёс Тень, глядя на Конте. — Но ты упустил его, Конте. Я поступлю иначе.

Губы Конте вдруг дрогнули. Он шагнул вперёд, открыл рот, собираясь что-то сказать…

Но Тень уже шагнул назад и исчез в стене.

Ольга Силаева Искушение проклятого демона

Пролог

Я застыла перед зеркалом, рассматривая золотую пудру, поблёскивающую на обнажённой груди. Ещё немного чёрной — вот сюда, в ложбинку. Две линии вразлёт, изображающие вырез невидимого платья, — и мазки серебряной пудры, подчёркивающей два полукружья. Никакого жемчуга, атласа, драгоценностей — только сложный узор цветных пудр.

Домик Чёрных Роз. Ночь, проведённая с хейко, здесь стоила дорого — прежде всего для самой юной хейко. Девушка, надевшая чёрное кимоно и полумаску, обязана была позволить мужчине всё. Вообще всё.

Ночью здесь не было законов. Не было запретов.

И не всем удавалось дожить до утра.

Мне очень хотелось стать исключением. Но шансы, скажем честно, были невелики.

Глядя на своё отражение, я провела пальцем по животу, оставляя сверкающий золотистый след. Вот эта ямочка, пожалуй, останется без пудры: если я оставлю бок обнажённым, включая косточку бедра, это будет сводить мужчин с ума.

Я согнула ногу, изукрашенную узорами синего и серебряного, и закинула её на столик, придирчиво изучая пальчики.

Сегодня я не надену кимоно, входя в зал. Мне хватит и полумаски.

И меня самой. Я вновь окинула себя взглядом в зеркале. Посмотреть было на что. Высокая прическа с изящно распущенными вокруг неё тонкими прядями — и орхидеей, вплетённой в волосы. Невесомый рисунок золотых, охряных и дымчато-синих пудр, ласкающих кожу. Лепестки чёрных туфель на лакированных каблуках ждали своего часа у двери.

Отражение скептически уставилось на меня. Я показала ему язык.

— Я собираюсь убить этой ночью высшего демона, — сообщила я. — Тут кто-то против?

О да. Ещё как против, судя по взгляду второй Дары в зеркале.

— У меня нет выбора, — напомнила я. — Я подписала контракт на три ночи, и я уже здесь. Меня не выпустят, даже если я начну визжать и сопротивляться.

Отражение лишь подняло бровь.

— Ладно, допустим, сбежать я могу, — поправилась я. — Раз уж я собираюсь прирезать высшего демона, странно притворяться, что я с перепуганным видом рухну на колени, завидев пару охранников. Но глупо же будет, если я просто сбегу, а? Глупо и обидно.

Хотя следовало бы. Я на цыпочках подошла к окну. Шторы, разумеется, были плотно задёрнуты, но через узкую щель сияли яркие огни подъездной дорожки, а у ворот выстроились высокие мужчины в золотых полумасках — личная стража Триумвирата. Если что-то пойдёт не так, выстоять против них будет куда сложнее. Столько охраны я не видела даже в Янтарном квартале Рин Дредена, не говоря уже о Чед Нате. Тень, к примеру, никогда не брал с собой охрану, отправляясь в домик Золотых Слив.

Тень… Я грустно улыбнулась, глядя в зеркало. Если бы он увидел меня сейчас, он бы оценил мой наряд. По крайней мере, ту его часть, которую я наносила отдельно прохладным кончиком пальца. Алая кайма по серебру, нежный цветок, готовый раскрыться перед жадным ртом.

Цветок, который как-то просуществовал нетронутым эти девятнадцать лет. И было бы неплохо, если бы пока так оставалось и дальше.

Я опустила взгляд, оглядывая себя до кончиков пальцев. Кажется, я в жизни никогда не выглядела столь соблазнительно. И все эти усилия — ради демона, которого я собираюсь убить.

Который к тому же чуть не купил меня на аукционе. Мороз прошёл по коже, когда я вспомнила, как стояла перед Триумвиратом в платье с открытой спиной, безоружная и беззащитная, а они делали ставки, чтобы потом взять меня в наложницы или принести в жертву. Гирен, я помнила, хотел и того, и другого.

Тогда я бежала от него без оглядки. А сегодня ночью приду к нему сама.

И он возьмёт меня. Не сможет не взять.

Я пробежалась кончиками пальцев по голым плечам, оставляя золотые искры мазков на ничем не прикрытой коже. Алые капли, разбрызганные, как земляничный сок. За ухом, под самым подбородком. их так и хочется слизнуть, правда? Я с иронией улыбнулась зеркалу. Когда твой мужчина на эту ночь — один из демонов Триумвирата, дырявой рубашкой и засаленными кожаными штанами лучше не ограничиваться, правда?

Хотя Тень бы не пренебрёг мной в любом наряде. Особенно в этом.

Дьявол, да сколько же можно о нём думать!

Я изогнулась в лучах хрустальной лампы, глядя на себя через плечо. Спальня, где я одевалась, дышала изысканным уютом полумрака, мягких ковров и широкого ложа, покрытого чёрным шёлком. Дышала ночью, предвещающей нежность и тишину.

Но меня ждала тёмная, дерзкая и дикая ночь. И так было куда интереснее.

Последние линии золотисто-охряной и бежевой пудры уверенными штрихами легли на место. Я прошлась пуховкой по обнажённому бедру, едва прикасаясь к ослепительно-алой полосе, обвивающей ногу хищной змеёй. И улыбнулась зеркалу в последний раз, стараясь за улыбкой скрыть волнение, испуг и невыносимое желание сбежать отсюда к чёрту прямо сейчас.

В дверь постучали. Я решительно схватила со столика крошечную бутылочку с боевым зельем и одним глотком выпила содержимое. Теперь, сравнявшись с любым демоном в скорости и силе, я была готова.

Пора.

Глава 1

Прошлой ночью мне снился обычный человеческий сон. Сейчас, когда в моих жилах дремала кровь Церона, ожидая, пока он получит власть надо мной, мне было безумно страшно засыпать.

Но вместо кошмара мне приснилось сверкающее море. Далёкое, до горизонта. Лёгкий бриз играл прядями, перебирал волосы, и я стояла на берегу в лёгком платье, подставив лицо ветру и блаженно щурясь. Никаких демонов. Никаких охотников. Только солнце, море и покой.

На моё плечо легла прохладная твёрдая рука. А передо мной на песок упала корона.

Я моргнула:

— Это мне?

— Если захочешь.

Голос Тени был холодным и далёким. Но корона перед моими глазами была пугающе реальной.

— Откуда у тебя такие побрякушки? — осторожно спросила я. — И что Триумвират скажет по поводу моей, гм… коронации?

Короткий смешок.

— Триумвират? Какой Триумвират?

Я повернула голову — и увидела три разбитые золотые маски. Прибой швырял их в песок снова и снова. Застывшие, безмолвные. потерявшие силу.

— Правь со мной, — произнёс Тень. — Здесь — и в Подземье.

Песок и море вдруг исчезли из-под ног, растворились в мираже, и я едва удержалась на ногах.

Передо мной был огромный зал. Сталактиты спускались с потолка огромными колоннами, сияя в отблесках тысячи огней, а далеко впереди на пьедестале из чёрных ступеней грозной громадой возвышался трон.

А перед ним свежей багровой кровью зияла пентаграмма. И меня, полунагую и связанную, вели к ней четверо крылатых конвоиров. Призрачные крылья расстилались за их плечами, серебряная броня сверкала, и я, лишённая воли и сил двигаться, словно со стороны смотрела, как меня укладывают в пентаграмму, приковывая за руки и за ноги.

И как фигура, сидящая на троне, медленно встаёт и спускается ко мне, сжимая кинжал в такой знакомой руке.

Тень собирался принести меня в жертву.

Я успела увидеть на его голове корону, горящую ярко, как тридцать тысяч звёзд. И вспомнить звёздных светлячков на каменных сводах Подземья, на которых мы смотрели вместе с Тенью, взявшись за руки.

А потом лезвие кинжала обрушилось вниз, и я закричала.

И проснулась.

Я замерла перед створками дверей в главный зал, готовыми распахнуться. Зеркала отражали яркий танец пудры на моих плечах во всей красе — по контрасту с мрачными чёрными одеяниями наёмников-телохранителей. И, судя по их взглядам, эти двое были бы очень не прочь заняться охраной моего тела где-нибудь на двоих в кладовке, а заодно и вдоволь насладиться искусством хейко.

Вот только они не знали, что я могу научить их и ещё кое-чему.

Я была охотницей на демонов, пока не стала их пленницей. Меня купил Тень, таинственный и безжалостный убийца на службе у Триумвирата — а потом по неизвестной причине отпустил на свободу. А сейчас…

«Я понятия не имею, где он сейчас, Закладка».

«Конте, он помог нам бежать, чёрт подери! Ты представляешь, что Триумвират с ним сделает?»

«Закладка, Тень исчез. Просто исчез. Дом, где он держал тебя, заперт, и никаких других следов мы не нашли. И, знаешь ли, я не очень-то расположен искать парня, который убил моего брата и вроде как является моим смертельным врагом, но неожиданно спас мне жизнь. Правда, по пути едва не выбив все зубы».

Конте был прав. После того как три ночи назад Тень расстался с нами у горящего дворца, я больше его не видела, но сердце совершенно по-дурацки ныло, и я не могла себе врать: я скучала по нему и хотела вновь к нему прикоснуться.

Проклятье, как же это прекратить? Как забыть, как он с иронией поднимает бровь, как его пальцы разминают мне спину, а губы шепчут вызывающие непристойности на ухо? Забыть, как он держит меня в объятьях, когда кажется, что всё потеряно, а я цепляюсь за него и понимаю, что больше никогда не упаду?

…И сны, которые снились нам обоим. Видения звёзд, нежности и огня, которых я не помнила. Но Тень, судя по его полуоткрытым губам и затуманенному взгляду, помнил прекрасно.

Тень.

Нет. Я не буду думать о своей слабости. Впереди поединок с высшим демоном, и мне будет нужна вся моя сила.

«Гирен едет в Чед Нату. Он будет развлекаться там вовсю — и почти наверняка потеряет бдительность. Это наш шанс убрать его, Закладка».

«Предоставь это мне. У меня есть потрясающая идея».

М-да. Я покосилась в зеркало. Так кто у нас там мастер потрясающих идей?

В следующий миг створки распахнулись.

Жасмин была первой, кого я увидела. Закутанная в чёрное с головы до ног, она была так умопомрачительно хороша, что никто не предпочёл бы меня ей. Тонкая, нежная, безукоризненно покорная — и умеющая распалять страсть и приковывать жадные взгляды. Рты мужчин наполнялись слюной, когда она проходила мимо.

Мне с ней было не сравниться. Но этой ночью Гирена должна была получить я.

А заодно я собиралась спасти Жасмин жизнь.

Увы, оценить мои намерения по достоинству она явно не желала. Потому что, едва Жасмин увидела меня, её глаза за полумаской вспыхнули в таком гневе, что будь у неё взвод арбалетчиков, меня бы уже утыкало стрелами, как ежа.

На меня смотрела не одна Жасмин. Все взгляды были устремлены на моё обнажённое тело, покрытое цветной пудрой, и по залу пронёсся шепоток. Правила были строги: ты могла надеть лишь чёрное или не надеть ничего, но на пудру и украшения запрета не было. Хейко могла и вовсе прийти голой — и выйти с роскошным сапфировым сердцем на шее.

Или оказаться в подвале с перерезанным горлом. Возможно было всё.

Высокий юнец с призрачными крыльями за спиной облизнул губы. Глаза второго клиента, величавого лысеющего красавца, сузились. Кажется, я действительно угадала с макияжем. Похоже, я вот-вот введу в Чед Нате новую моду.

А потом я посмотрела левее, и все мысли о нарядах вылетели у меня из головы.

Потому что моя соперница-хейко стояла перед нишей из подсвеченного хрусталя, предназначенной для важных гостей. А в роскошной козетке, похожей на трон, вальяжно расположился…

У меня пересохло в горле. Демоны! Я не знала, чтоГирен будет в демоническом обличье! Дьявол, дьявол, дьявол.

Он небрежно сложил на груди подрагивающие кожистые конечности с когтями, каждый из которых был размером с мою кисть. А из его пасти с шуршанием раз за разом выползал раздвоенный язык, словно готовясь попробовать Жасмин на вкус. Золотая маска с инкрустацией лежала рядом, небрежно отброшенная на пышные подушки: в демонической форме она Гирену была не нужна.

Всё-таки это была не такая уж потрясающая идея. Уж лучше бы я согласилась на предложение Конте: приземлиться на крыше экипажа и устроить показательную дуэль. Одна надежда, что в этом виде Гирен не сможет оставаться долго, дабы не утратить разум.

Я невольно сделала шаг назад. Если я не успею вовремя его прикончить, после такого клиента мне будет нужен не душ, а хороший гробовщик.

Кто-то из наёмников засмеялся, подталкивая меня в спину:

— Поздно, девочка. Тобой уже готовы насладиться.

Сначала я почувствовала на себе взгляд. Огненный, жёсткий, пожирающий. А потом Гирен небрежным жестом оттолкнул Жасмин и встал.

Ох, чёрт. Надеюсь, он не узнает меня в полумаске.

На миг я представила на месте Гирена Тень. Прищуренные глаза, желание, на миг мелькнувшее в холодном взгляде, — и вновь невозмутимое лицо. Я мысленно вздохнула. Вот почему я никак не могу вообразить сцену, где я — высшая демонесса, а Тень, облачённый в одну лишь цветную пудру, появляется в моей гостиной?

Послышался стук каблуков распорядительницы. Метресса Ирис направилась к нам, бледная как смерть и с готовыми извинениями на губах, но замерла, остановленная резким жестом демона.

— Подойди, — глубоким рычанием приказал мне Гирен.

Я редко слышала, как демоны говорят в демоническом обличье. Обычно они слишком быстро замолкали, особенно когда рядом оказывался Конте.

Демон ждал, и я медленно подошла, потупив взгляд и двигаясь плавно и размеренно, но не забывая покачивать бёдрами. Судя по присвисту сзади, это мне удалось.

В следующий миг демон резко дёрнул когтём платье Жасмин, и она вскрикнула от боли и изумления. Ещё небрежный рывок, и в кожистых конечностях оказалась половина её чёрного наряда, обнажая её от ключиц до бедра. Под платьем у неё ничего не было.

Демон с усмешкой оглядел Жасмин, беззастенчиво проводя когтем по её груди и животу.

— И кого же из вас мне взять первой?

— Меня, — произнёс мой голос.

Не отрывая взгляда от демона, я бездумно провела тонким пальцем вверх по бедру, повторяя контур изгибающейся алой змеи. Забрала на кончик пальца немного серебристой пудры — и облизнула, небрежно пройдясь по нему кончиком языка.

Я ставила всё на кон. Колышущуюся грудь и вызывающие узоры, невинность и смятение — и бесстыдно обнажённое тело под кремовым кружевом пудры. А вскинутый подбородок показал демону то, что он не успел увидеть прежде: ало — золотую кайму тщательно вырисованного ошейника.

Пожалуйста, чёрт подери, пусть это сработает, из меня же выйдет совершенно никакая хейко, перепуганная и неопытная, я умею только драться с демонами…

— Нет. Меня.

Голос Жасмин прозвучал в абсолютной тишине.

Она шагнула вперёд, с царственным видом выскальзывая из платья, словно бабочка, выпархивающая из сброшенной кожи.

На этот раз вздох, прошедший по залу, был куда громче.

— Но сначала, — с очаровательной улыбкой произнесла Жасмин, — я хотела бы сказать моей подруге несколько слов. Может быть, мы вместе найдём, как лучше порадовать нашего повелителя?

Ох, нет. Только не это. Если в спальне с высшим демоном мы с Жасмин будем вдвоём, ей конец. Едва я атакую, она попадётся ему под руку — и Гирен оторвёт ей голову, не думая. А если Жасмин пойдёт первой, действие зелья боевого истечёт, и Гирен сделает со мной всё, что захочет: я никак не смогу ему противостоять.

Жасмин нежно улыбнулась мне, подходя ближе. Я едва увернулась от «дружеской» попытки обнять меня за плечи и смазать пудру на спине. Ну уж нет. Я полтора часа накладывала это счастье.

— Уйди с моей дороги, — прошептала она мне на ухо. — Он мой.

— Он тебя убьёт, — спокойно и очень тихо сказала я. — Он обернётся человеком, и ты увидишь его лицо. Маски Триумвирата никому не показывают лиц, кроме своей охраны. Знаешь, что это значит?

Жасмин фыркнула:

— Если я ему понравлюсь, он возьмёт меня с собой.

— Нет. В конце ночи он свернёт тебе шею — потому что может и потому что за всё уже заплачено. И позовёт меня всё равно: демоны нетерпеливы. Он ещё и убьёт тебя быстрее, чтобы взять и меня. — Я говорила тихо, едва разжимая губы. — Доверься мне, Жасмин. Ты не хочешь умирать.

Идеальные брови Жасмин поползли вверх.

— А ты хочешь?

— Я хочу отомстить. Для этого я и здесь.

Я рисковала. Но Жасмин отойдёт в сторону, только если узнает правду.

Она смерила меня изумлённо-недоверчивым взглядом:

— И как ты хочешь ему отомстить? Проткнуть его шпилькой? Или ты засунула себе кинжал в…

— Неважно, — торопливо перебила я. — Дай мне полчаса.

— Ну ты и дура, — пробормотала Жасмин.

— Опасность никому из вас не грозит. Только мне. — Мой тон стал почти умоляющим. — Ты же видела, что они делают с другими хейко. Разве ты не хочешь дать мне шанс?

— А если я скажу всем, что ты охотница?

По спине прошёл холодок. Вот это и впрямь будет номер. Особенно когда Гирен снимет с меня маску.

Я заставила себя качнуть головой:

— Тебе никто не поверит. Тем более что оружия на мне нет. Серьёзно, ты видела Гирена в демонической форме? Оценила его размеры?

Она дёрнула плечом:

— Неважно. Со мной он сделается человеком.

— Не сразу. И ты можешь не пережить этого «не сразу».

Жасмин вздохнула, бросив быстрый взгляд на демона. Она явно размышляла.

— Помоги мне, — тихо сказала я. — И останься в живых.

Вместо ответа Жасмин отступила и, глядя прямо на демона, нежно обхватила себя руками, пробежавшись кончиками тонких пальцев от ключиц до бёдер.

— Мы хотим доставить тебе удовольствие, повелитель, — низким, чарующим голосом произнесла она. — И сегодня ночью, если ты пожелаешь, я буду твоим десертом.

Демон едва взглянул на неё. Его взгляд прикипел ко мне. Дьявол, если он так и останется в демонической форме и всё-таки разложит меня на постели, меня ждут очень большие проблемы. Точнее, одна проблема такого неприятно большого размера, что игнорировать её совсем не получится.

Я вскинула голову и улыбнулась. Что ж, я привыкла к риску. Мне девятнадцать, я сама принимаю решения, и даже Конте не вправе меня останавливать.

— Орхидея проводит вас двоих наверх, — сладко улыбнулась метресса Ирис, глядя на орхидею в моих волосах. — Это её первая ночь.

Взгляд демона вспыхнул с такой силой, что мне срочно захотелось облить его настойкой вербены, а ещё лучше — проткнуть мечом.

— Хорошо, — рыкнул он. — Я доволен.

Метресса вновь улыбнулась:

— Домик Чёрных Роз рад услужить. Отведи нашего гостя в Алую спальню, Орхидея. Надеюсь, ты будешь… послушной девочкой сегодня.

Мне много чего хотелось ей сказать. Вместо этого я опустила взгляд и, низко поклонившись, повела Г ирена вверх по лестнице, не переставая ощущать жадный, дикий, животный взгляд, устремлённый чуть ниже моей спины.

Кажется, кое-кого ждёт интересная ночь. И я очень надеялась, что это буду не я. В конце концов, узоры разноцветной пудры на стройных бёдрах были лишь изящной маскировкой: за плечами у меня было девять лет тренировок и драк. Первого своего дикого демона я убила из самовзводного арбалета в двенадцать. Конечно, Конте тогда прикрывал мне спину, но теперь я выросла. И сегодня, чёрт подери, я была намерена справиться самостоятельно. Да, без боевых зелий Тень скрутил меня, как девчонку, но с зельем я его ранила — дважды. Мы были почти на равных даже с ним, так что мне теперь, пугаться Гирена?

Но когда дверь спальни захлопнулась за нами, моё тело тут же пронзила дрожь. Потому что Алая спальня носила своё название не просто так.

Глава 2

Роскошное высокое ложе, заправленное багряным шёлком, было обрамлено цепями и больше походило на пыточный стол. В чёрном лакированном шкафчике ждал своего часа набор орудий ему под стать: от плетёной кожи, смазанной благовонными маслами, до острейших перьев из чистого золота, призванных обострять все чувства.

Увы, пару клинков туда положить забыли. И очень зря.

Я сделала пару нерешительных шагов по бордовому ворсу ковра. И изогнулась, поправляя причёску и глядя на демона из-под опущенных ресниц.

— Ты хотела, чтобы я выбрал тебя, — низким голосом проревел он. — Почему?

Я медленно вынула из причёски длинную шпильку и встряхнула волосами. Провела острой шпилькой по ключицам, будто когтем. Первая капля крови заскользила по груди, очерчивая контур, а вторая упала в ложбинку. Гирен следил за их спуском так пристально и жадно, словно я лежала в жертвенной пентаграмме, а он ждал момента воткнуть мне кинжал в грудь.

Я старалась не смотреть на длинный стилет на его поясе. Вместо этого я небрежно повела плечами, и демон зарычал, когда ещё две капли крови сорвались и упали на ковёр.

— Может быть, остальные мужчины для меня недостаточно… страстные? — проговорила я, скользнув взглядом по его телу и задержавшись на мускулистой плоти живота. — Или слишком. люди?

Демон подался вперёд. Раздвоенный язык затрепетал в предвкушении, и мне стоило немалых усилий не поёжиться.

Потом Гирен отбросил золотую маску, которую он держал в когтях. Я проводила её взглядом, пока она падала на пол.

.. Словно золотые маски в моём сне…

Я подняла голову, вновь встречаясь с ним глазами. Сейчас должен последовать приказ раздеться, но я уже стою перед ним нагой.

— Сними маску, — приказал демон.

Дьявол. Я почувствовала, что бледнею. По моей левой щеке спускался изысканный золотой узор, но я не наносила на лицо пудру, оставив скулы, шею и ключицы обнажёнными. Едва я сниму полумаску, Гирен меня узнает и мне конец.

— Традиции домика Чёрных Роз. — начала я.

— Мне плевать, — перебил он. — Снимай.

Всё. Игры кончились. Мужчина сейчас вытащил бы заранее припасённый меч и вызвал бы тварюгу на смертный бой. Мне же, увы, никто не выдал меча для битвы с демоном. Я просто собиралась его убить.

При первом «осмотре» в домике у меня отобрали всё, кроме пудры и украшений, но с помощью небольшой ловкости рук мне удалось спасти и зелье, и шпильки. Расчёт был прост: никто не останется на ногах, если короткая стальная спица войдёт ему в голову.

Шпилька в моей руке сверкнула молнией. Острый металл, смазанный ядом, полетел демону прямо в глаз. Отравленная смерть, готовая вонзиться в мозг на целый палец вглубь.

Гирен взревел.

Время остановилось.

Моё дыхание замерло.

И стальная игла на полной скорости врезалась Гирену в переносицу.

Я промахнулась на волосок, едва не попав в глаз. Проклятье! Будь Гирен в человеческой форме, он был бы мёртв, но проклятая чешуя смягчила удар: шпилька вонзилась едва ли на ноготь.

Воспользовавшись секундным замешательством, я метнулась к поясу Гирена, чтобы перехватить у него стилет, но горячая чешуйчатая конечность сжала запястье. Не думая, я жёстко ударила пяткой ему в пах. Гирен успел заслониться, но я перевернулась в воздухе, вырвав у него руку, и, описав ногой дугу, врезала ему прямо в пасть. Демон пошатнулся, и я наконец сорвала с его пояса стилет.

Мгновением спустя он рванул меня к себе. Когти резанули по коже, оставляя кровавые царапины, но я успела выскользнуть, оставив в когтистой лапе лишь пустоту.

И замерла: на когте Гирена повисла моя маска.

— Дара Незарис, — издевательски пролаял он. — Теперь я знаю, кто ты.

— Да неужели? — выдохнула я, отпрыгивая от него. — Я тоже.

Гирен поднёс когтистую лапу к своему лицу, выдернул шпильку, и она, зазвенев, упала на пол. Я медленно отступала, зажав в руке стилет. Инстинкты вопили, что нужно метнуть его демону в горло, но я не имела права вновь недооценить крепость его чешуи.

Нужно было его заткнуть. Едва он заревёт как следует, сюда сбежится охрана, и мне их будет не одолеть.

— Я не буду звать своих людей, — сообщил демон, оскалившись. — Ты будешь кричать подо мной сама. Боевые зелья, да? Их эффект скоро кончится.

— Как и твоя демоническая форма, — огрызнулась я, медленно обходя его по кругу. — Ты в ней долго не выдержишь — или сойдёшь с ума.

— Я выдержу дольше, чем ты думаешь, — прошипел Гирен. — И успею попробовать тебя и так, и этак. Тень, удачливый мерзавец, получил тебя первым, но…

Он вдруг замер. А потом глухо, лающе расхохотался:

— Метресса внизу сказала, что это твоя первая ночь. Тень не успел! Что ж, теперь уже и не успеет.

— Потому что я умру здесь и сейчас? — фыркнула я. — Слышали уже. Знаешь, что случилось с последним демоном, который угрожал Конте такими же словами?

О том, что Конте тогда был вдребезги пьян после чудесного избавления и принял за демона обыкновенные грабли, а угрозы ему просто примерещились, я говорить не стала. Но судьба их действительно постигла. впечатляющая. Мы с Вепрем долго вспоминали, как щепки веером разлетелись по комнате.

— Потому что Тень умирает, — прорычал демон. — Он уже три ночи валяется между жизнью и смертью после твоего прощального удара. А ты не знала?

Сердце перестало стучать. Я застыла. Что? После моего удара? Я пальцем его не.

Другая мысль тут же выбила из головы все остальные.

Тень. Тень умирает. Кто-то чудовищно его ранил — и всё свалили на меня.

— Надо же, — ровным голосом сказала я, застыв возле ложа. — Жаль, что я не осталась посмотреть, что с ним сталось.

— Близко же ты к нему подобралась, раз смогла ударить в сердце, — оскалился Гирен. — Твой кинжал был у него в груди по самую рукоятку. Что ж, ты промахнулась на волосок, но это мало что изменило.

Мой. кинжал? Что?..

Но думать было некогда. Гирен хищно облизнул губы раздвоенным языком — и без предупреждения бросился на меня.

Я не стала выставлять стилет. На моей стороне были быстрота и ловкость, и я легко вспрыгнула на алое ложе, уходя от удара. Под моей пяткой звякнула цепь, и я поморщилась.

— Уже готовишься к нашей роскошной ночи? — осклабился Гирен. — Раньше ты была скромницей. Даже уговорила Тень, чтобы он не раздвигал тебе ноги, я погляжу. Как же ты запудрила ему мозги, а? Неужели наш безупречный воин влюбился?

Осторожно. Если Гирен узнает правду о Тени, даже если хотя бы заподозрит неладное, а потом уйдёт из этой спальни живым, Тени несдобровать.

Впрочем, Тени и сейчас приходится несладко. Если он и впрямь умирает…

.. Неужели там, у горящего дворца, был последний раз, когда я видела его живым?

Я упрямо закусила губу. Тень тяжело ранен, да? Что ж, ещё один чёртов повод убить этого мерзавца Гирена поскорее, броситься в Рин Дреден и наконец всё узнать.

Я перекатилась вбок, подхватив цепь с тяжёлым браслетом, который был предназначен для моей лодыжки. Цепь в моей руке свистнула и со звоном хлестнула Гирена по груди. Он заревел, перехватывая цепь, и вторая хлыстнула меня по лодыжке. Я взвыла. Проклятье, у меня, в отличие от Гирена, не было ни дубовой кожи, ни чешуи, и каждый удар бил по мне куда больнее.

— Как Тень вообще выжил? — тяжело дыша, спросила я. — Я ударила наверняка.

— Нашли его без сознания, лежащего у экипажа с твоим кинжалом в груди, — бросил Гирен, тоже переводя дух. — Не знаю, сколько времени прошло. Повезло, что крови успело вытечь совсем немного.

Он окинул меня взглядом, в котором ярость и насмешка мешались с вожделением.

— Церон на тебе помешался, — выплюнул он. — Та светловолосая рабыня, которую я достал ему. он даже смотреть на неё не пожелал. Пришлось продать её в Янтарный квартал — она была бледная от счастья.

Должно быть, на моём лице отобразился ужас, потому что Гирен лающе засмеялся:

— Ты ведь не уйдёшь от его снов. От него.

— Пошёл ты!.. — выдохнула я.

Он лишь расхохотался:

— Церон заклеймил тебя. Но сейчас ты моя.

Я сжала в руке стилет. «В настоящем поединке ты не используешь ничего, кроме голоса и глаз», — когда-то сказал мне Тень. И я усвоила урок.

Не отрывая взгляда от Гирена, я кинулась к нему, целясь в грудь. И в последний момент, когда его лапы готовы были сомкнуться на моём горле, — нырнула вниз по его животу, словно бесстыдная любовница, и вонзила стилет во внутреннюю сторону бедра, взрезая жилы.

Дьявол, я целилась в место, которое было куда уязвимее, но Гирен отреагировал мгновенно: короткий удар тут же лишил меня дыхания. Я резко выбросила вперёд руку со стилетом, целясь в незащищённый бок, но демон увернулся, а в следующий миг — я даже не поняла как — мощный удар лапы отбросил меня на ложе.

— Кажется, я всё-таки позову своих людей, — глухо проревел Гирен. — Надо же кому-то подержать твои ноги, пока я наслаждаюсь видом.

Из его бедра текла кровь, но куда медленнее, чем мне хотелось. Стилет вдруг показался мне тонкой тростинкой рядом с мощными когтями Гирена. Надо мной нависал распалённый демон, а на мне не было даже рубашки, и чувство, что я обнажёна и беззащитна, пульсировало в груди всё острее.

Дверь за моей спиной вдруг скрипнула, и меня пронзила паника. Нет! Если охранники Гирена сейчас меня скрутят, мне останется лишь только биться под ним, пока он не насытится и не отвезёт меня Церону.

Демон навис надо мной, не отрывая взгляда от стилета в моей руке.

— Сейчас я отберу у тебя эту игрушку, — с хриплым рычанием сообщил он. — А потом ты начнёшь кричать для меня. Тебе понравится.

Я глядела в его оскаленную пасть, и меня вдруг охватило ледяное спокойствие. Страх отступил. Охранники? Плевать. Я холодно прищурилась, мысленно намечая удар. Гирен даже не представляет, какие преимущества открываются из этой позиции. Удар локтем собьёт с него спесь, а потом…

В следующий миг дверь распахнулась. Гирен резко выпрямился, оборачиваясь, — и я, широко раскрыв глаза, увидела, как длинное, невозможно длинное лезвие описывает сверкающую дугу. Фонтан крови взвился в потолок, и одну-единственную долю секунды я заворожённо смотрела на то, как голова Гирена слетает с плеч.

Мгновение спустя я перекатилась на ложе и вскочила на ноги. И попятилась к стене, глядя на залитую кровью комнату. Алая спальня оправдала своё название этой ночью: потоки крови хлестали, забрызгав стены, пол и даже потолок. Безголовое тело Гирена рухнуло, и вокруг него расплывалась огромная багряная лужа, окончательно испортив ковёр.

Но тот, кто держал в руках меч, словно вовсе бы и не обращал на это внимания. Вместо этого его взгляд был прикован ко мне.

Я усмехнулась.

— Что ж, — произнесла я. — Давно не виделись, Тень.

Глава 3

Призрачные крылья медленно складывались за спиной Тени, а лицо принимало знакомое спокойное выражение.

Его костюм оставался прежним. Длинный чёрный плащ с серебристой каймой, высокие чёрные сапоги и знакомая безрукавка, повторяющая чешую демона. Небрежно лежащие короткие волосы, знакомый холодный прищур… вот только лицо было куда бледнее обычного. И ещё были расширены зрачки. У Тени были глаза того, кто совсем недавно глядел в лицо смерти.

Минуту мы смотрели друг на друга. Потом Тень вытер катану и резким жестом вернул её в ножны.

— У меня всё было схвачено, — сообщила я, словно это что-то меняло.

Тень едва заметно поднял бровь:

— Я так и понял.

Я перевела дух. Нам повезло, что мы были в домике Чёрных Роз: в этой спальне Гирена не осмелился бы беспокоить никто. Но времени было немного.

— Гирен говорил, что ты почти мёртв, — глядя в бледное лицо Тени, выпалила я. — Что тебя ранили в сердце, что ты умираешь. Какого чёрта! Как это произошло?

— Я наполовину демон, — холодно произнёс Тень. — Мы исцеляемся быстро.

— Я не об этом!

Он прищурился:

— То есть ты не печёшься о моём здоровье — тебе лишь хочется знать, как меня ранили. Почему-то меня это не удивляет.

— Ты.

Я осеклась. Я вдруг вспомнила свой кинжал, который Тень небрежно пропускал между пальцами, играя с ним рассеянно, как с карандашом. И вспомнила его слова.

«Сделать так, чтобы кто-то оказался на волосок от смерти, — куда труднее, чем просто его убить. Ты смогла бы?»

Я почувствовала, что бледнею. Неужели Тень сам.

Нанёс себе глубокую и опасную рану, чтобы никто не подумал, что он участвовал в моём бегстве? Рану, которая легко могла оказаться смертельной?

— Нет, — прошептала я. — Ты не мог совершить такую глупость.

— То есть ввязываться в смертельную схватку с демоном, прикрывшись шпилькой, — Тень бросил быстрый взгляд на ковёр, — это верх благоразумия, как я понимаю?

Теперь он смотрел на мою обнажённую грудь, и в глазах его была знакомая усмешка. Я невольно подавила порыв набросить на себя хоть что-нибудь. Даже окровавленное покрывало бы вполне подошло. Чёрт, почему я каждый раз оказываюсь перед ним голой?

Я повела плечом.

— Ты что-то имеешь против последней моды Чед Наты?

— Предлагаешь мне рассмотреть тебя поближе? — Тень хищным шагом двинулся ко мне. — Или, может быть… попробовать на вкус?

Он вдруг оказался совсем рядом, так, что я могла бы податься вперёд и потереться голым животом о его плащ. Он мог бы прижать меня к стене, если бы хотел. Но вместо этого Тень лишь обежал мои царапины быстрым, почти ощутимым взглядом и едва заметно кивнул, убедившись, что я невредима. Точно так же на меня глядел Конте после боя, хотя, конечно, в те минуты на мне было куда больше одежды.

Я подняла голову, и Тень коснулся моего подбородка.

— Ты совершенно сошла с ума, — уронил он. — Шпилька и цветная пудра? Серьёзно?

— С тобой это сработало.

Тень хмыкнул:

— В твоих фантазиях.

— Я тебя ранила!

— А я обезоружил тебя, купил и получил в полное своё распоряжение. И, если уж вдаваться в детали, ты моя до сих пор.

Его палец медленно обвёл контур моего ошейника, мимоходом коснувшись ямочки на горле, и у меня предательски дрогнули колени.

— Прекрати, — прошептала я.

— Я вернул тебе свободу и Конте, как ты просила, — ровным голосом произнёс Тень. — Какого чёрта ты швыряешь её мне в лицо? Ещё минута, и здесь был бы твой труп. или, немногим лучше, изувеченная демоном девчонка. Думаешь, оно бы того стоило?

— Нет, — прошептала я. — Но ты видел, что я его ранила. Я бы его убила.

— Пятьдесят на пятьдесят. Не в твою пользу.

В его ровном голосе не было ни единой нотки облегчения. Ни одной.

Но если быть совсем честной, Тень защитил меня этой ночью. Иначе. я не знала, что было бы иначе, но дрожь прокатывала по телу до сих пор. Дрожь ярости, азарта, облегчения. и желания. Если бы мы с Тенью были не в залитой кровью комнате наедине с мёртвым демоном.

— Тебе нравится мой наряд? — вырвалось у меня.

Тень бросил на меня предостерегающий взгляд:

— То, что я спас твоего Конте и отрубил голову Гирену, не значит, что я готов на тебя наброситься.

— Просто ответь мне.

Тень прищурился. Его взгляд соскользнул ниже по моему животу к обнажённому боку и пупку, на которых не было ни единого узора. Словно я сдвинула в сторону откровенное платье, чтобы показать ему всю себя. Только ему.

— Демоны, — произнёс он, и его голос был хриплым. — У меня нет на это времени.

Наши взгляды встретились. Чёрт, я не знаю, что было в моём взгляде, но в его… в его взгляде было чёртово желание завалить меня на эту постель, связать и не выпускать до утра. Холодная маска пылала, трескаясь на глазах. Тень хотел меня здесь, сейчас, в любой позе, потому что мы оба были охотниками. И оба чувствовали возбуждение от победы.

— Наплюй на время, — хрипло сказала я и поцеловала его.

Руки Тени сомкнулись на моей спине, прижимая к себе, сминая, сжимая. Его рука скользнула по моей груди, и я прикрыла глаза, отдаваясь горячему рту мужчины, которого я хотела. Желание сделалось совершенно невыносимым, и я тихо застонала ему в рот. Чёрт, кажется, я совершенно не умела владеть собой.

Но я не могла иначе. Тень почти погиб, упав без сознания с кинжалом в груди. А сейчас он был жив, здесь, рядом со мной, и я хотела прижать его к себе и никуда не отпускать. Прикасаться к его плечам без конца, сжимать спину и сминать воротник, лишь бы убедиться, что он не растает в моих руках.

Лишь бы убедиться, что он и впрямь со мной. Взять его тепло — и дать ему себя.

Я оторвалась от его губ, тяжело дыша. Из его глаз ушёл весь холод — теперь в них был хищный, жадный азарт. Мы оба были забрызганы кровью Гирена, но сейчас мне было плевать.

— Ну? — прошептала я.

Тень бросил взгляд на залитое кровью ложе и с усмешкой покачал головой.

А потом подхватил меня под бёдра и впечатал спиной в стену. Кончик горячего языка обрисовал контуры золотого узора на моей щеке, горячие пальцы сжали бёдра, и я запрокинула голову, раскрываясь перед ним. Плевать на кровь, плевать на отрубленную голову демона в углу комнаты. Только что я могла умереть. Мне нужно было почувствовать себя живой.

— Да, — прошептала я.

Тень отстранился:

— Нет. У меня на тебя другие планы.

Мои глаза изумлённо раскрылись, когда он вновь поставил меня на ноги.

— Другие планы? — не без яда спросила я. — А меня ты не забыл спросить?

— Ни к чему, — ровным голосом ответил он. — Потому что без меня ты всё равно не выберешься. У тебя был план отступления?

— Через крышу, — растерянно прошептала я.

— Там патруль. Гирен подстраховался в последний момент. Они поднимут тревогу, и тебе будет не уйти. — Тень усмехнулся. — К счастью, под городом есть катакомбы и тайные ходы.

— Здесь их нет.

— Есть. Только девочкам на одну ночь о них не говорят. И зашедшим на огонёк охотницам

— тоже. — Тень смерил меня быстрым взглядом. — Кстати, до утра я тебя не отпущу. Мне совершенно не улыбается тебя вызволять, когда ты попадёшься на полпути к своему Конте.

— То есть мы отправляемся к тебе на всю ночь? — не без сарказма спросила я. — И меня никто не спрашивает?

— Совершенно верно.

Тень быстрым движением сбросил плащ и кинул его мне.

— Нам предстоит не самая приятная дорога, причём тебе — босиком и без белья. Так что готовься, Дара Незарис.

Я молча закуталась в плащ.

— Спасибо, что спас меня, — тихо сказала я. — Я понимаю, чего тебе это стоило — пойти против Гирена. Я никогда никому не скажу.

Тень покачал головой:

— Я не спасал тебя: просто совпали планы. Пока ты не вскочила с постели, я не видел, с кем он был. Так что ты тут вообще ни при чём.

Я заморгала, забыв разом и о цветных рисунках на обнажённом теле, и о трупе демона, залившем кровью ковёр.

— То есть ты оказался здесь ради Гирена? Чтобы убить его?

Ответ был холодным и коротким:

^{- Да}.

— Ты сошёл с ума, — хрипло сказала я. — Какого чёрта ты сотворил? Ты только что отрубил голову высшему демону Триумвирата! Они твои хозяева, твои наниматели — ты вообще представляешь, что ты сделал?

Вполне.

Я моргнула:

— То есть тебе приказал Церон?

— Не твоё дело.

Этот холодный, презрительный голос… Словно я вновь оказалась во сне, где Тень, сошедший с трона, был готов принести в жертву любого.

Даже меня.

— Я не. не понимаю.

— И не нужно, — сухо сказал Тень. — Мы достаточно здесь задержались. Если бы не твоё чертовски отвлекающее голое бедро, я бы уволок тебя сразу же. Идём.

Я на секунду приоткрыла плащ — и поймала его взгляд. Жадный, раздевающий, хищный. Лишь на миг.

Но мне этого хватило.

— Тень, — прошептала я.

Но он только покачал головой.

— Ты не обрадуешься этой ночи, Дара Незарис.

— Почему?

Тень не ответил. Просто молча открыл передо мной дверь.

Когда мы выбрались из катакомб, я шаталась от усталости.

Нам повезло: ни одного дикого демона мы так и не встретили. Здесь, в Чед Нате, было куда безопаснее, чем в нашем родном Рин Дредене, но на нижних уровнях катакомб не было видно ни зги, а у меня с собой не было нужных зелий. Поэтому я шла на ощупь, вцепившись в локоть Тени, и не скажу, что мне это очень понравилось.

Хотя чувствовать его рядом было, приятно. Если бы Тень был охотником на демонов, я не нашла бы себе пары лучше. Может быть, если бы позволила судьба, я бы даже стала его женой.

Но так, как есть, это было невозможно. И для меня, и для него. Я не могла ночь за ночью отдаваться демону-полукровке, который бесстрастной статуей выстаивал на жертвоприношениях и не делал ничего, чтобы спасти привязанных девушек. Или следил за тем, чтобы рабские караваны вовремя достигли южных земель, нимало не заботясь о том, что мало кто попадал в эти караваны добровольно.

Да, это были решения Триумвирата, а не его самого. Да, Тень был проклят Цероном и не мог пойти против своего хозяина. Но это мало что меняло, верно? Мы были на разных сторонах, он и я. И даже пьяные откровения и жаркие поцелуи во тьме мало что меняли.

Тень тщательно завалил за нами проход, ворочая глыбами в половину своего роста. Я не могла ему помочь: эффект моего боевого зелья давно закончился. Поэтому я просто привалилась к стене, глядя на него.

— Всё-таки объясни мне, — негромко сказала я. — Почему ты убил Гирена? Ты же знаешь, что я расскажу Конте. Не смогу не рассказать.

— Конечно же, — холодно отозвался Тень, забрасывая наверх тяжёлый булыжник. — Кто я такой, чтобы ты хранила мои тайны?

— Это Конте!

— И?

— Я не вру ему. Никогда.

Тень пожал плечами:

— Тогда всех ответов ты просто не получишь.

— А какие получу? — тихо спросила я.

Тень долго смотрел на меня. В полумраке древнего каменного зала я едва видела его лицо, но чувствовала скользящее в нём напряжение.

— Скажем так: у нас с Гиреном были серьёзные разногласия.

— С Эребом тоже, — возразила я. — Но его ты не стал резать в борделе.

— Потому что знал, что его дни в Триумвирате сочтены. А вот Гирен доставлял мне ощутимые неудобства.

— Тебе? Или Церону?

— На этот вопрос я не отвечу.

— Потому что Конте непременно тебя выдаст, когда узнает? — язвительно спросила я. — Конте обязан тебе жизнью и ненавидит Триумвират. Когда он поймёт, что вы собираетесь сожрать друг друга, он только обрадуется.

— Нет, — спокойно сказал Тень, оценивающе глядя на завал. Отряхнул руки. — Я не отвечу тебе, Дара Незарис, потому что меня выдашь ты.

Он сделал жест, пропуская меня к выходу. Его лицо было совершенно непроницаемо. Я машинально сделала несколько шагов вперёд по сухому холодному камню, всё ещё не осознавая, что я только что услышала.

А потом развернулась.

— Ты, — печатая слова, отчеканила я, — думаешь, что я тебя выдам? Церону? Который пытал меня и напоил своей кровью, чтобы я всю жизнь существовала в мире его кошмаров, едва закрою глаза? Ты в своём уме?

Лицо Тени не дрогнуло.

— Именно об этом и речь. Ты беззащитна перед ним во сне, а перед пытками не устоит никто.

— То есть ты хочешь сказать, что я выдам, что Гирена убил ты. И у тебя будут крупные неприятности.

По губам Тени скользнула улыбка:

— Скорее, мне придётся придумывать хорошее оправдание.

— Потому что настоящая причина Церону очень не понравится? — тихо спросила я.

— О, он тоже был бы очень не прочь видеть Гирена мёртвым. Но моя самостоятельность его и впрямь не порадует. Впрочем, мы пришли.

Тень подхватил меня под руку и повёл наверх по полустёртым ступеням.

Глава 4

Я ждала, что мы окажемся в скромных апартаментах в каком-нибудь неприметном доме. Вместо этого, едва мы выбрались из просторного подвала, уставленного дубовыми подставками для вин, я оказалась на белом мраморном полу, достойном королей. Не останавливаясь, Тень провёл меня по открытой галерее, и я услышала шум ночного моря за тёмными силуэтами кипарисов.

Мы были на приморской вилле. И вокруг, как я осознавала с каждой секундой, царила роскошь, подобной которой я не видела даже во дворце Триумвирата.

— Откуда это у тебя? — севшим голосом произнесла я.

— А ты думала, я для Церона кто-то вроде наёмного клинка, который живёт за казённый счёт, ночуя где придётся?

— Ну…

— Вот именно.

Мы остановились под колоннадой, откуда открывался великолепный вид на лунную дорожку, протянувшуюся по морю, и сад, даже отсюда благоухающий цветами магнолий и миндаля. Тень привалился к колонне, глядя в звёздное небо. А внизу, в десятке мраморных ступеней под нами, бурлила горячая вода открытой купальни. Над подсвеченным огнями бассейном поднимался пар.

— Потереть тебе спинку? — лениво поинтересовался Тень.

Я смерила его уничтожающим взглядом:

— Справлюсь сама.

Не глядя на него, я сбросила плащ и походкой королевы спустилась по ступеням. Вокруг никого не было. Впрочем, после домика Чёрных Роз вряд ли во мне ещё осталось стеснение.

Я помедлила перед бассейном, оглядывая остатки узоров на ногах, груди и животе. Всё — таки это было красиво. Но собственная нагота без украшений и пудр мне нравилась куда больше.

Я встряхнула короткими волосами и прыгнула в воду.

Горячие струи тут же обволокли тело, согревая и массируя, и я блаженно вздохнула, расслабляясь. Вот чего мне не хватало весь вечер. Горячей ванны и ощущения, что со мной всё будет в порядке.

Особенно если я выпью стакан настойки вербены на ночь. С того вечера, когда Тень спас меня от кошмаров, нарисовав на моей коже узоры своей кровью, прошла почти неделя, и Церон вот-вот должен был восстановить силы. Но я, чёрт подери, была свободна, и, пока я буду пить настойку, в свои сны глава Триумвирата меня не затащит.

«Не пей вербену».

Тень попросил меня об этом, ничего не объясняя, и я всё ещё не понимала почему. Естественно, делать этого я не собиралась: в конце концов, я не идиотка, чтобы отказаться от единственной своей защиты, и мы с Тенью оба это понимали. Но всё-таки зачем Тени нужно, чтобы мне снились кошмары?

В следующий миг я поняла, что у меня вот-вот появится возможность спросить его самой. Потому что из темноты послышались шаги. Рядом со мной упал тёмный плащ, а секунду спустя туда последовал и жилет.

Я обернулась. Тень как ни в чём не бывало расстёгивал манжеты рубашки тончайшего полотна.

— Ты что делаешь? — холодно поинтересовалась я. — У тебя нет второй купальни?

— Есть, разумеется. Закрытая. — Тень сбросил рубашку и принялся за ремень. — И я совершенно не собираюсь туда отправляться.

— Я вот-вот увижу тебя голым!

— Давно пришла пора, не так ли?

Я закатила глаза:

— Ты только что от меня отказался. В борделе. Прижал к стене, жадно поцеловал, а потом сообщил: «Спасибо, не надо». Ты думаешь, я после этого сегодня хотя бы поцелую тебя в щёчку?

— Как ни странно, я просто хочу вымыться. — Тень потянул вниз бельё, и я машинально отвела взгляд. — Посторонись.

Я едва успела сдвинуться в сторону. Оглушительный всплеск накрыл меня облаком брызг, и пару мощных гребков спустя Тень устроился на противоположном конце купальни, откинув голову на бортик. К счастью, над водой шёл слишком густой пар, чтобы мы могли друг друга разглядеть.

— Вода не остынет? — поинтересовалась я.

— Тут горячий источник, который принадлежит мне. Как и ты, кстати.

Я фыркнула:

— Не дождёшься.

— Правда? — Тень поднял бровь. — Здесь ты полностью в моей власти, Дара Незарис. Я могу просто запереть тебя в спальне и сообщить Церону, что ты снова моя.

По моей коже прошёл холодок.

— Ты этого не сделаешь.

— Да ну? — Тень выразительно окинул взглядом мою фигуру. — На твоём месте я бы не был так в этом уверен.

Я вздохнула:

— Твоё имя боятся даже произносить вслух. Красотки Рин Дредена выдрали бы друг другу все волосы за право провести ночь в твоей постели. Тебе серьёзно так нужна я в роли наложницы?

Короткий смешок:

— Мне давно ни с кем не было так интересно.

Я промолчала, не зная, как ответить. За нашими спинами шумело море, и сердце вдруг кольнуло: я вспомнила своё видение этой ночью.

— Мне снился сон, — негромко сказала я. — О тебе. Мы стояли у моря, и три разбитые золотые маски качались в прибое, пустые. Ты бросил к моим ногам корону и забрал с собой в Подземье. А там — принёс меня в жертву.

Глаза Тени едва заметно расширились.

— Как забавно, — прошептал он. — Часть тебя, которая видит сны, куда умнее, чем я предполагал.

— Что?

— Ничего.

— Так мой сон что, правдив? — резко спросила я. — Может, мне первой стоит взять кинжал и воткнуть его в твоё сердце?

Тень прикрыл глаза.

— Я не принесу тебя в жертву. Но и не заберу тебя в Подземье и не предложу тебе корону. Демоны не женятся на человеческих женщинах. Помнишь историю про императора и его сына-полукровку?

— Ты не император, Тень. И не чистокровный демон.

— Это не имеет значения.

— Что я вообще для тебя значу? — вдруг спросила я. — Я, Дара Незарис?

Тень помолчал.

— Я не знаю. Может быть, связь с тем, о чём я хочу забыть.

— Напоминание о твоей человеческой половине, — прошептала я. — И о Конте.

— Вот уж о ком я точно не желаю говорить этой ночью.

Тень оттолкнулся руками от бортика и отплыл, закинув руки за голову и глядя в небо. Держался на воде он прекрасно. Пар всё ещё скрывал от меня самое интересное, но теперь я могла рассмотреть его обнажённые бёдра во всей красе. Мужчина и воин, хищный и загадочный, безжалостный и неожиданно уязвимый.

И странным образом обративший свой взгляд на меня и Конте. Почему?

Ниро Мореро был лишь очередным полукровкой, которого убил Тень. Конте — братом убитого, жаждущим мщения. В глазах Тени, когда он смотрел на Конте, не было ничего, кроме разочарования и холодного презрения. Их ничто не связывало, ведь правда?

Нет. Где-то глубоко внутри Тени было что-то ещё. Словно напряжённое, почти детское ожидание, что Конте что-то скажет, и тогда…

Я не знала, что будет тогда. Но с таким же выражением лица Тень смотрел на меня на крыше, надеясь, что я вспомню наши сны.

— Ниро Мореро был тебе очень важен, — тихо сказала я. — Его смерть стала символом того, что ты стал демоном по-настоящему.

^{- Да}.

— Но что дальше, Тень? Ты проведёшь всю жизнь один? Завёдёшь наследника с какой-нибудь злобной демонессой, с которой вы будете с трудом друг друга терпеть? Ты ведь тянешься ко мне, хотя нас едва ли что-то связывает. Тебе не просто интересно. Тебе одиноко.

Тень повернул ко мне голову с усмешкой:

— Это тебе одиноко, Дара Незарис. Ты до сих пор не веришь, что значишь хоть что-нибудь как охотница, если Конте Мореро не стоит за твоей спиной. Именно поэтому ты отправилась убивать Гирена обнажённая и в одиночку, и тебе нужно моё внимание именно потому, что оно тебе льстит. Ты чувствуешь себя значимой. Но не думаю, что за этим есть что-то ещё. Чувства? Ты просто хочешь, чтобы тебя оценили.

Каждое его слово било прямо в точку. И на его лице не было ни намёка на то, что мои собственные слова его задели.

— А может быть, я просто хочу полюбить? — неожиданно для себя самой спросила я. — Кого-то, кто не так уж и хочет служить Триумвирату и отдавать свою душу демонам. Кого — то, кто спас меня и Конте и едва не погиб от собственной глупости, потому что мог бы уйти с нами, а не вонзать себе кинжал в волоске от сердца. Кстати, это, пожалуй, и впрямь запредельное мастерство.

Тихий смех.

— Я знаю.

— Разве я ошибаюсь? — негромко спросила я. — Разве ты хочешь всю жизнь быть карающим мечом Триумвирата? Служить Церону вечно? Чувствовать себя рабом даже на этой вилле?

Тень окинул взглядом кусты розового олеандра, окружающие купальню. Взгляд его скользнул по мраморному портику — и вернулся ко мне.

— Нет. Не ошибаешься. Но моё освобождение придёт не так, как хочется тебе.

Тень медленно выпрямился, оказавшись по грудь в воде. Мокрые пряди падали ему на лоб, капли воды стекали по обнажённой коже, и у меня вдруг перехватило дыхание. От него пахло им самим, и у меня голова кружилась от этого запаха. От мужчины, которого я в эту ночь безо всех раздумий предпочла бы любому другому.

— Я не смогу защитить тебя от кошмаров, — медленно произнёс он. — Ты это помнишь?

Я вздрогнула:

— Помню.

— И даже если я получу свободу от Триумвирата, я никогда не встану на вашу сторону.

— Это я тоже помню.

— Но всё же не убегаешь. Хотя я иду прямо к тебе.

В доказательство Тень сделал ещё шаг.

И мои руки соскользнули с бортика, когда я подалась ему навстречу. Мокрые волосы облепили шею, грудь сделалась твёрдой и покрылась мурашками. И Тень это видел.

— Ты уже отказался от меня этой ночью, — прошептала я.

— Потому что хочу получить тебя так, как нравится мне.

Тень протянул руку, заправляя мокрую прядь мне за ухо. Его рука будто случайно скользнула по моему плечу, погладила ключицу — и легла на грудь, вбирая стук моего сердца.

Его взгляд… Таким взглядом он смотрел на меня в первую нашу встречу, и у меня вдруг мурашки поползли по коже от воспоминания.

— Я хочу, чтобы ты мне подчинилась, — произнёс он. — Полностью.

— А если я не захочу?

— Мне плевать.

Мои глаза расширились. Вот почему он сказал, что мне не понравится эта ночь. Тень прежде всего был Тенью, желания которого принадлежали демону, а не человеку. И его глаза ясно говорили, что в эту ночь он хотел получить своё.

— Тебе не плевать, — покачала головой я. — И этой ночью ты выполнишь моё желание. Очень холодная усмешка:

— И какое же?

— Я не прошу о том, чтобы подчиниться тебе этой ночью, — прошептала я, глядя ему в лицо.

— Я этого требую.

Тень сделал ещё шаг и взял моё лицо в ладони. Горячее дыхание обожгло губы.

— У тебя больше нет права ничего требовать,

Его ладони резко развели мои руки в стороны, заставляя выгнуться ему навстречу. Властным жестом прошлись к плечам, вытирая остатки пудры. Не глядя, Тень протянул руку к мраморной подставке у бортика — и в его руке оказалась губка, напоминающая по форме красный коралл. Он сжал её — и с силой провёл по моей груди, уничтожая всякое воспоминание о домике Чёрных Роз.

— Я сотру этот бордель с лица земли, — негромким хриплым голосом произнёс Тень. — Просто потому, что могу.

— А такой же домик в Рин Дредене? — вырвалось у меня. — Сотрёшь? Или побоишься?

Его глаза блеснули.

— Я не разрешал тебе дерзить.

В доказательство губка в его руке жёстко и бесстыдно прошлась по моему телу, и я охнула, невольно подаваясь ближе. А потом его губы накрыли мои.

Меня ещё никогда не мыли так, жадно целуя в губы, в шею, скользя губами по уху, стирая с лица золотой узор. Ещё миг — и быстрый укус последовал за поцелуем, а Тень закинул меня себе на бедро, и я со всплеском оказаласьрастянутой на бортике, пока губка продолжала обрушивать на меня потоки горячей воды пополам с душистым ароматом персика, очищая мои пальцы ног, колени и бока. Жидкое мыло на пальцах Тени напоминало мёд, и мне хотелось слизнуть его, попробовать на вкус. Наконец, рассмотреть как следует обнажённое тело мужчины, который собирался мной овладеть. Но вместо этого Тень, не давая мне шевельнуться, наклонился надо мной, повторяя очертания узоров то губкой, то кончиками умелых пальцев, и я прикрыла глаза, отдаваясь его прикосновениям.

Его руки обхватили мои бока, спускаясь ниже, смывая остатки пудры с бедра. А потом Тень отбросил губку и подхватил меня на руки.

— Время нежностей закончилось, — с насмешкой произнёс он. — На этот раз тебе не удастся скинуть меня со скалы. Сначала я свяжу тебя сам.

Я вздрогнула. Вот так просто? Оказаться скрученной на постели ради его прихоти?

— Ну нет, — прошептала я. — Будет так, как хочу я.

— Подчиняться мне на своих условиях? — Тень негромко засмеялся. — Не получится, Дара Незарис.

Мои глаза сверкнули:

— Получится.

Короткий удар локтем — и я вылетела из его рук, перекатившись. Сдавленный вздох за спиной уже не имел значения: я вспрыгнула на ноги и нырнула рыбкой через перила прямо в сад. Догнать меня на мокром мыльном мраморе? Найти беззвучную тень в ночном саду? Различить плеск моих рук в грохоте прибоя вдали от лунной дорожки? Ха.

Я хотела его. Но Тень был прав: я хотела его на своих условиях. Подчиниться — но не вставать на колени.

…Или всё-таки хотела — но боялась довериться ему целиком? Боялась, что великий и грозный Тень будет смеяться и торжествовать над связанной девчонкой вместо того, чтобы раскрыться перед ней и подарить ей себя полностью? Боялась быть отвергнутой после его слов о том, что демоны не женятся на человеческих женщинах?

Дьявол, сейчас мне было не до философских размышлений. Я вылетела из горячего бассейна без единой нитки на теле, и мне нужно было бежать.

И я побежала, спиной чувствуя его шаги. Я не знала ни одного уголка в этом саду, но я умела двигаться бесшумно. Если только мне повезёт и ни одна ветка не хрустнет под ногой, я вылечу к морю и брошусь в волны, и Тени останется лишь цепочка следов на мокром песке.

Когда трава под ногами закончилась, я выдохнула с облегчением, глядя на сверкающую полосу лунного света, летящую к тёмному горизонту.

И вскрикнула, когда меня подхватили твёрдые мужские руки.

— Думала, что я не знаю короткую дорогу к морю? — проговорил насмешливый холодный голос Тени. — Что ж, если ты хочешь, чтобы я поставил тебя на колени прямо в прибое.

Вместо ответа я зацепила его лодыжку ногой и рванулась прочь. Тень должен был споткнуться и упасть, рухнуть носом в песок — но он удержался на ногах.

А секунду спустя в песок упали мы оба.

Я яростно впилась Тени губами в грудь и изо всех сил укусила его. Мои пальцы сжали его горло, нащупывая сонную артерию — и в этот же миг его рука легла на мою шею.

— Два-один в мою пользу, — прошептал он. — Сдавайся.

— Где ты научился считать? — огрызнулась я. — Я почти победила!

Тень засмеялся, перехватывая мои запястья. Я отчаянно лягнулась, когда он вытянул их над головой, но Тень легко избежал удара.

— Сегодня я буду учить тебя считать, — прошептал он мне в лицо. — Скажем, до четырёх.

Его вторая рука скользнула мне под поясницу, вынуждая изогнуть спину. Я опустила взгляд и наконец-то увидела его обнажённого во всей красе. Дьявол, это было здорово. И… правда красиво.

— Чёрт подери, после Гирена я смотрю на тебя с облегчением, — вырвалось у меня.

Ох, чёрт. Я правда только что сравнила его достоинство с демонскими причиндалами?

Во взгляде Тени вдруг полыхнуло бешенство.

— Правда? — тихо произнёс Тень. — Что ж, этой ночью облегчения ты больше чувствовать не будешь.

Ярость, больше не сдерживаемая, хлынула наружу. И его, и моя.

Мои острые зубы полоснули ему шею. Рука Тени всё ещё сжимала мои запястья, и я не могла расцарапать ему лицо, так что я стиснула его бедро коленями и перекатилась на бок, выбирая новую цель.

И оказалась распростёртой на песке, не в силах вздохнуть.

Надо мной раскрылись призрачные крылья, и Тень впился в мои губы поцелуем, в котором не было ни бережности, ни ласки. Он и впрямь был в ярости — и явно не собирался выслушивать мои возражения.

Впрочем, я и не собиралась ему возражать. Всё, чего я хотела, — укусить его как можно больнее. И он, кажется, хотел того же.

Тень рванул мои запястья на себя, заставляя согнуть руки в локтях, и я хлестнула его языком по губам, прикусывая нижнюю губу до крови, жадно втягивая его дыхание.

Ярость и гнев смешались с желанием, и нам уже ни до чего не было дела. Прибой грохотал за нашими спинами, пока Тень покрывал мою шею укусами и поцелуями, зло и дерзко, намеренно причиняя мне боль, — а я сжимала губы, чтобы не закричать от удовольствия и не выдать себя, потому что именно этого мне сейчас хотелось. И всё-таки не выдержала, скользнув животом к его животу, примеряясь к нему и чувствуя, как он жаждет меня в ответ. Приглашая его и заново встречая его поцелуи так жадно и горячо, будто на этом песке во мне впервые пробудилось желание.

Я едва ощутила, как окончательно перестала вырываться и прильнула к Тени, раскрываясь перед ним. Как в следующем поцелуе Тень выпустил мои руки и коснулся моих губ с настоящей нежностью, почти с благоговением — и я не сразу поняла, что обнимаю его в ответ. И шепчу его имя так, будто нет ничего драгоценнее. Призрачные крылья закрывали от меня звёзды, но в этот миг мне не было до них никакого дела. Только до него.

Губы Тени коснулись живота и скользнули ниже, и у меня вырвался нетерпеливый стон. Ну же, чёрт подери, ты этого так хочешь, а я с ума по тебе схожу…

«Возьми меня, выпей меня, сделай меня своей и забудь о том, что будет утром, — хотела прошептать я. — Потому что нет и не было никакого домика Чёрных Роз, Гирена и Триумвирата. Даже Рин Дредена сейчас не существует. Церона нет здесь, и он никогда не встанет между нами. Потому что по ночам я принадлежу тебе».

Но я не успела. Просто не успела.

Потому что в следующий миг я умерла.

Глава 5

Боль хлынула в меня тысячей огненных игл. А в следующий миг я закричала.

Потому что стояла на каменном карнизе шириной в ступню, а внизу бурлила лава. В запястья впивались разлохмаченные верёвки, а кожа горела так, словно её исполосовали розгами.

— Очнулась? Хорошо.

Я повернула голову.

Церон, одетый в чёрное, стоял на каменной площадке, растущей прямо из лавы. Он был заперт на ней, как и я, но для него это не имело никакого значения. Ведь это был его сон, и он был здесь полным хозяином.

— Мне пришлось собраться с силами, чтобы сразу притянуть тебя к себе, — произнёс он. — Нелёгкий подвиг, и каждую ночь его не повторить, но оно того стоит. Иначе ты бы успела выпить вербены, а я не люблю, когда мне мешают. Как назло, ты никак не хотела приходить в себя, и я был немного. разочарован.

— Настолько, что решил меня отхлестать?

— У тебя есть идеи получше? Я полон внимания.

Я подавила перепуганный вздох. Спокойно, Дара. Спокойно. Чёрт подери, ну почему я не выпила вербену! Мне нужно было потребовать стакан сразу же, едва я очутилась на вилле! Но кто же мог знать, что.

— Ты почти лишила меня моего лучшего воина, который играет важную роль в моих планах,

— заметил Церон. В его руке незаметно появилась чёрная плеть. — Насколько важную, ты даже представить себе не можешь. Думаю, стоит объяснить тебе, почему так поступать не стоит.

Я похолодела, рассмотрев плеть как следует. Кожаные хлысты, покрытые шипами и иглами, были ещё и смазаны какой-то дрянью, явно призванной усиливать боль. А вот рукоять походила на демонический… в общем, форма у неё была весьма недвусмысленная. Чёрт. Да сколько же демонов готовы предложить мне этой ночью свою компанию?

— Ты — особенное лакомство, — насмешливо произнёс Церон, угадав мои мысли. — Хорошенькие юные охотницы на демонов, готовые полезть в самое пекло, — дело очень редкое, и живут они недолго. А те, кто выживает, слишком быстро стареют, чтобы оставаться мне интересными. Слышал, у Конте Мореро была жена-охотница. Как жаль, что её подстрелили до того, как я смог ей заняться.

— Ты никогда бы её не получил, — хрипло сказала я. — Я не знала её, но Конте рассказывал, какой она была. Яркой, ослепительной, сильной, безжалостной. Глория ничего не боялась, пока Конте сражался рядом с ней. Ни одному демону не удалось бы подчинить её себе.

Я вскинула голову:

— И меня тоже не удастся.

Церон негромко засмеялся. У меня мурашки побежали по коже.

— Тени нравилось притворяться с тобой человеком, — произнёс он. — Ему этого не хватало. Впрочем, мне это нравится: пока это не идёт во вред делу, я могу использовать его слабости себе на пользу. Но пришла пора тебе узнать, какими бывают настоящие демоны. Жаль, что утром следов не останется, правда?

Он разжал пальцы, и плеть в его руке взвилась в воздух, поворачиваясь ко мне округлой гротескной рукоятью. Чёрные концы плети зашевелились змеями, и я ощутила, как волосы на моей голове встают дыбом.

Тень когда-то угрожал меня выпороть, но тут же раскрыл свой блеф. Он хотел, чтобы его враги выглядели достойно, чтобы их унижения не умаляли его собственной победы. Но Церон, напротив, упивался унижением. И я собрала в кулак все силы, чтобы он не насладился моим.

Но больнее всего была мысль, что где-то там, на берегу под звёздами, был Тень. И он понятия не имел, что со мной сейчас происходило.

В груди вдруг шевельнулась надежда. Хотя. я ведь заснула, верно? Тень должен был понять, что меня забрал Церон. И если он меня разбудит.

Но нет. Когда голос Конте пробудил меня ото сна, Тень слышал то же, что и я. Если Тень позовёт меня, отбирая у Церона его игрушку, Церон это услышит, и Тень раскроет себя. А громкий хлопок или шум прибоя меня не разбудит, я знала это совершенно точно. Только живой голос и рука.

— Конте Мореро сбежал, — задумчиво произнёс Церон. — Если бы Тень едва не погиб, я бы заподозрил, что без него не обошлось. Но когда его нашли с твоим кинжалом в груди, его сердце едва билось. Так хорошо притворяться не умеет никто.

Никто, кроме Тени, такого же отчаянного и сумасшедшего, как и я.

Но я не сказала этого вслух.

Губы Церона изогнулись в улыбке:

— Считай. Я хочу, чтобы ты считала.

Я попыталась вскинуть руку, защищаясь, когда плеть взлетела надо мной, но проклятые путы лишь сильнее впились в мои запястья. Резкий удар разбил скалу над моей головой, и я ощутила, как каменная крошка падает мне в волосы.

Колени подогнулись. Если эта плеть способна расколотить камень, что же она сделает со мной?

Я вжалась в скалу.

Мгновение замерло.

И капля дождя упала мне на ладонь.

Не настоящая. Всего лишь прикосновение пальца, чертящего круг на моей руке. Снова и снова, будто следы от кругов на воде. Старая игра-колыбельная, которой мать Конте научила сына давным-давно. Которую знал и Тень в своём далёком детстве.

…А сейчас…

.. Тень помогал мне проснуться.

Плеть взвилась над моим лицом. Но за мгновение до удара я распахнула глаза.

Я рывком села на кровати, сбрасывая с себя последние остатки сна. И огляделась.

Я сидела на чистых простынях в полумраке спальни. За окном в предутреннем сумраке шумело море.

Тень сидел на краю кровати и молча смотрел на меня.

— Вербена, — выдохнула я. — Чёрт подери, почему ты не дал мне вербену, ты, идиот?

Тень поднял бровь:

— По-моему, правильный обмен репликами будет немного иным. «Спасибо, что спас меня».

— «Не стоит благодарности». Хочешь попробовать ещё раз?

— Вербена, — процедила я. — Немедленно.

Тень молча подал мне стакан. Я осушила его, почти не морщась, хотя горечь была невыносимая. Пустой стакан упал на простыни, но я не обратила внимания.

— Церон наконец-то до меня добрался, — хрипло сказала я. — Со мной всё кончено.

— Если ты будешь пить вербену, ты вообще ничего не заметишь, — уронил Тень. — Вот только мне не нужно, чтобы ты её пила.

— Ты опять заводишь эту песню?!

Тень словно меня не слышал. Он встал, отошёл к открытому окну, небрежно отбросив прочь лёгкую занавесь, и остановился лицом к морю, скрестив руки на груди.

— Я мог бы вернуть тебя в Рин Дреден и запереть у себя, — произнёс он. — Тогда, как ты сама понимаешь, проблема с вербеной решится сама собой.

— Ты не посмеешь, — прошептала я.

— Мне это нужно. Ты не представляешь насколько.

— И ты ради этого готов на то, чтобы Церон свёл меня с ума? — я почти кричала. — Ты представляешь, что он собирался со мной сделать? Думаешь, я бы после этого хоть раз смогла бы лечь с тобой в постель, с такими-то воспоминаниями?

— Ну, сегодня до воспоминаний не дошло, как я понимаю, — проронил Тень. — И в прошлые ночи тоже. Интересно, кто тебе помог?

Я криво усмехнулась:

— Хочешь сказать, что будешь спасать меня каждый раз по щелчку пальцев?

— Нет, — негромко сказал Тень. — К сожалению, нет, Дара.

— Тогда никакого отказа от вербены не будет, — спокойно сказала я. — Никогда. И я ухожу прямо сейчас.

Тень не пошевелился, но мне было плевать. Я вскочила с кровати и наугад распахнула шкаф. Повезло: он был забит женской одеждой. Я сбросила на пол пару платьев, за которые Жасмин и её товарки отдали бы левую руку, и с облегчением схватила скроенный на мужской лад костюм для верховой езды. Швырнула на кровать, кинулась к комоду, нетерпеливо выдвигая ящики с чужим бельём, — и наконец нашла обтянутую розовым шёлком и перевязанную лентой коробку, в которой на бархатной подушечке возлежало совершенно новое кремовое кружево. Сойдёт.

— У тебя здесь ещё и любовницы бывали? — поинтересовалась я.

— Десятками, — отозвался Тень, не оборачиваясь. — Есть ещё вопросы по этому поводу?

— Вообще-то да.

— Вообще-то нет, — холодно уронил Тень. — Я убил бывшего владельца этой виллы не так давно. Руки ещё не дошли прибраться.

Я поперхнулась, застёгивая крючки бюстье.

— И часто ты вот так вступаешь во владение недвижимым имуществом?

— Время от времени.

Я влезла в штаны и застегнула ремень. Торопливо заправила рубашку и, подумав, подхватила изящную охотничью шляпку с пером, натянув её на лоб. Меня не знали в Чед Нате, но пусть лучше запомнят шляпу, чем лицо.

Здорово помучившись с ботинками, которые оказались мне малы, я отбросила их в сторону и влезла в лёгкие домашние туфли из тонкой кожи. Бросила последний взгляд на Тень — и подошла к двери.

— Спасибо, что спас меня, — произнесла я. — Дважды. И… мне бы хотелось, чтобы между мной и тобой всё было иначе.

— Всё и будет иначе, — холодно ответил Тень. — Если ты поступишь так, как я тебе говорю.

— Нет.

— Тогда тебе придётся потерпеть некоторые неудобства.

Я пожала плечами и взялась за ручку двери:

— Не придётся. Прощай.

Ручка не поддалась. Я дёрнула её снова.

Тень не шевельнулся.

Он меня запер. Он, чёрт подери, меня запер!

Что ж, умолять о свободе я не собиралась.

Я сделала два шага назад. И быстро, не давая себе времени подумать, изо всех сил рванулась вперёд, выбивая дверь ногой в прыжке.

Точнее, попытавшись выбить. Будь дверь обычной хлипкой перегородкой, я бы вышибла её с пары-тройки ударов даже без зелий. Но эта даже не поддалась. Чёрт, какой же толщины это дерево? С палец, не меньше.

Я стиснула зубы и бросилась на дверь снова. Ещё удар ногой с разворота. Ступня тут же дико заболела, но двери всё было нипочём.

— Могу одолжить зелье, — заметил Тень. Он с интересом следил за моими попытками. — Кстати, есть ещё и окно.

— Но мимо тебя я не пройду?

Само собой.

Я опустила руки и повернулась к нему.

— Я пленница? — тихо спросила я.

— Нет. Но будешь ею, если я не передумаю.

— И что заставит тебя передумать?

Тень замолчал, опустив взгляд. Я медленно двинулась по стенке к окну, обходя его, но он с предупреждающим видом покачал головой, и я замерла.

— Я хочу видеть отца Конте, — произнёс он. — Хочу посмотреть в глаза тому, по чьей вине убили мою мать.

Его голос был ровным и бесстрастным, словно Тень читал лекцию. Ни следа острой боли, застарелого горя или яростного, сметающего перед собой всё желания отомстить. Но в этом скучающем тоне скрывалась ледяная острота, словно сверкающий клинок в неприметных ножнах.

Я покачала головой:

— Ты хочешь, чтобы Конте назначил тебе встречу со своим отцом? Ты же понимаешь, что он никогда этого не сделает.

Короткий смешок.

— Просто передай ему, что я хочу видеть Джейме Мореро — и имею на это право.

— А взамен? — тихо сказала я.

— Твоя свобода.

— Сейчас?

— Вообще.

— А иначе ты не выпустишь меня из комнаты, — произнесла я.

— Ты не представляешь, как я близок к тому, чтобы так и поступить.

Его лицо было совершенно серьёзно.

— Ты не блефуешь, — утвердительно сказала я.

— Нет.

Я помолчала.

— А… твоя просьба, чтобы я не пила вербену?

В силе.

Я её не исполню.

— Вот сейчас я действительно могу тебя не выпустить, — негромко сказал Тень, делая шаг ко мне. — Дара-Закладка, у тебя один-единственный шанс. Если ты сейчас не скажешь мне то, что я хочу услышать, из этой комнаты ты не выйдешь.

Чёртов демон.

Один шанс, да?

Я набрала воздуха в лёгкие.

— Я… подумаю о твоих просьбах, — сказала я, глядя ему в глаза. — О Джейме Мореро и о вербене. Но где бы я ни была, кем бы я ни была — я остаюсь охотницей, и решение всегда будет за мной. Если вместо того, чтобы мне довериться, ты предпочитаешь меня запереть — тебе нужна не я.

Тень не произнёс ни слова.

На одну-единственную секунду моё сердце перестало биться.

Потом Тень молча отошёл в сторону, пропуская меня к окну. Я в два прыжка пересекла комнату и вспрыгнула на подоконник.

— Таверна «Сытая акула» в Рин Дредене, — полетело мне в спину. — Спросишь письмо для Закладки. Ответ напишешь Призраку. И не вздумай умирать в ближайшую неделю.

— Не дождёшься, — пробормотала я.

И спрыгнула вниз.

Глава 6

Вопреки моим ожиданиям, Конте не стал упрекать меня, что я возвратилась только к полудню. Хотя наверняка сходил с ума все эти часы.

Вместо этого он окинул взглядом мой костюм, поднял бровь и кивнул мне:

— Рассказывай.

На чердаке, где мы расположились, было просторно и светло, но, конечно, никакого сравнения с виллой Тени он не выдерживал. Я плюхнулась прямо на пол, подтягивая к себе дорожный мешок. Чужая одежда жгла кожу, какой бы красивой и дорогой она ни была, и я мечтала переодеться.

— Я встретила Тень, и он отрубил Гирену голову, — сообщила я, расстёгивая охотничий жакет. — Начнём с этого.

— Ты встретила Тень, — непонятным тоном произнёс Конте.

— Да. Тогда, у горящего дворца, он воткнул себе в грудь мой кинжал и поставил себя на волосок от смерти, лишь бы никто не догадался, что он нам помог. Когда его нашли, его сердце уже не билось. Его еле спасли… Конте, с тобой всё хорошо?

С каждым моим словом по лицу Конте всё сильнее разливалась бледность.

— Так, — хрипло произнёс он. — А сейчас этот парень снова отрубает демонам головы как ни в чём не бывало, да?

— Ага.

Конте еле слышно выдохнул.

— Похоже на него.

— Думаешь?

На лице Конте появилось странное выражение. После того как Тень отпустил меня на свободу, мы о нём почти не разговаривали. Я только сейчас поняла, что Конте каждый раз ненавязчиво переводил разговор на другую тему.

Но вовсе не потому, что он не желал даже думать о Тени. Похоже, он, напротив, боялся сказать о нём слишком много.

Некоторое время Конте молчал, глядя на меня. А потом вдруг застыл, глядя на тонкую ткань моей рубашки.

Чёрт. Я не застегнула пару пуговиц, и теперь Конте видел следы минувшей ночи с Тенью, которые отпечатались на шее, ключицах и груди очень. отчётливо.

— Ничего не бы. — начала я, но Конте вскинул ладонь.

— Ты провела с ним ночь, — произнёс он.

— Не. до конца.

— Ты не представляешь, насколько это плохая иде. — Конте осёкся. — Нет. Глупо с моей стороны что-то тебе советовать.

— Глупо, — подтвердила я. — Посоветуй.

Конте вздохнул:

— Закладка, ты сама понимаешь, что сколько бы демонов Тень ни отправил на тот свет и сколько бы старушек ни спас из-под колёс экипажа, я никогда не прощу ему того, что Церон напоил тебя своей кровью. Если бы не вербена, ты попала бы в ад. Даже если бы Тень был моим родным братом, я бы ему этого не простил.

— Повезло, что он не твой родной брат.

Конте невесело усмехнулся, отводя взгляд:

— Не представляешь как.

— Тень хочет встретиться с твоим отцом, — продолжила я. — А ещё Тень спас меня от сна с Цероном… — я запнулась, — и очень вовремя. Потому что у Церона была плеть с такой рукоятью, что…

Я подавила всхлип. В следующую минуту Конте спрыгнул с кровати и оказался рядом со мной. Я обняла его и разревелась.

Несколько минут мы просто сидели, прижавшись друг к другу, и Конте тихо укачивал меня, как ребёнка, пока я не перестала всхлипывать. Наконец я кивнула, и он осторожно выпустил меня из рук.

— Тебе нужно постоянно принимать вербену, Закладка, — тихо и очень твёрдо произнёс Конте. — Я налью тебе стакан прямо сейчас. Потому что если ты не будешь её пить, то это повторится.

Я кивнула, вытирая слёзы.

— Я знаю.

Он сжал мои плечи и встал, отходя к кувшину. Я услышала звук льющейся воды и сухой хруст, с которым Конте крошил вербену в простую глиняную чашку. Зазвенело лезвие кинжала, размешивающего вербену в воде, и я невольно улыбнулась: конечно же, Конте Мореро не собирался размениваться на какие-то там чайные ложечки.

— Интересно, что Тень хочет встретиться с Джейме, — произнёс Конте, не поднимая головы.

— Потому что Джейме очень хочет встретиться со мной. Сегодня.

Раньше Конте не называл своего отца по имени. Кажется, слова Тени о том, что Джейме замешан в гибели его жены, всё-таки достигли цели.

— Зачем?

Конте странно хмыкнул:

— Он написал, что хочет поговорить о Ниро.

— О твоём младшем брате? Через столько лет после его смерти?

— Вот-вот. Я тоже удивился.

Конте отложил кинжал. Его лицо было холодным и замкнутым.

— Ты веришь Тени? — тихо спросила я. — Что твоя мать была убита, а твой брат остался один в Подземье из-за Джейме?

Конте молчал. Я подняла голову — и замерла, увидев в его глазах слёзы.

— Я только знаю, что в тот день потерял Ниро навсегда, — глухо сказал он. — Когда Джейме тащил меня к выходу, я чувствовал, что должен вернуться и проверить, не остался ли Ниро в доме. Если бы не тот удар по голове, я бы нашёл его. Мы бы ушли вместе, и Подземье его бы не сломало.

— Думаешь, тот удар по голове, который ты получил, не был случайным?

Конте поднял на меня очень спокойный взгляд:

— Знаю, Закладка. Теперь — знаю.

Я приняла у него чашку и молча выпила. Прошлая порция вербены, которую я взяла из рук Тени, ещё действовала, так что смысла в этом не было никакого, но сейчас я бы ни за что не стала спорить с Конте. Пусть ему будет спокойнее.

— Я очень хочу поговорить с отцом, — в тишине сказал Конте. — Но если он и впрямь имеет отношение к смерти Глории… Закладка, я не хочу, чтобы ты это видела. Я не буду убивать его у тебя на глазах.

Я решительно встала, оказавшись с Конте лицом к лицу.

— Тебе не нужно будет его убивать, — твёрдо сказала я. — Потому что если всё, что рассказал мне Тень — правда, то Джейме Мореро убью я. Впрочем, может быть, предоставим Тени эту честь? Он уж точно не будет колебаться.

— Будет, — отрешённо сказал Конте. — Я знаю, что будет. Но это неважно. Это моё дело, Закладка.

— И моё, — возразила я. — Потому что твоя семья — моя семья. Мне только жаль, что ты не рассказал мне о Ниро раньше.

Конте невесело улыбнулся.

— Обгорелая закладка, с которой ты не расстаёшься, когда-то принадлежала ему, — негромко сказал он. — «Путь императора» был нашей любимой книгой: все мечты Ниро о славе и приключениях были на тех страницах. В ночь, когда я бежал из дома, книга была у меня в комнате. Я взял её, чтобы отдать Ниро, сохранить для него хотя бы маленький кусочек дома. но, когда мы выбрались из Подземья и я пришёл в себя, у меня в кулаке была зажата лишь закладка.

Я молча уткнулась лбом ему в плечо, и Конте обнял меня.

— С тех пор, как я вышел из Подземья, я ни разу не брал в руки другие копии этой книги, — тихо закончил Конте. — Не могу их видеть.

«Путь императора». Название было мне смутно знакомо, но я понятия не имела, где я могла держать в руках эту книгу.

И вдруг я вспомнила. Бордовый томик с золотым тиснением, испещрённый пометками. Карандаш в руке Тени, бегущий по странице.

— Конечно же, — произнесла я вслух. — Тень и Ниро дружили в Гильдии Клинков. Неудивительно, что Тени тоже нравилась эта книга.

Руки Конте замерли на моих плечах.

— Она у него тоже была? — тихо спросил он. — Потрёпанная и зачитанная?

— Ещё как.

Руки Конте упали по бокам, выпуская меня из объятий. Минуту он глядел в никуда.

— Когда у светлячков начинался брачный сезон, ночью в саду было сказочно, — отрешённо сказал он. — Мы с Ниро выскальзывали из окна спальни и бродили всю ночь напролёт. Каменные сосны, полные прозрачных игл-кристаллов, и в огнях светлячков они так сверкали… это нужно было видеть, Закладка.

Я невольно улыбнулась:

— Каменные сосны?

— Подземные кораллы. Когда-то на месте нашего дома было озеро. Потом на коралле пустили корни рыжие мхи, цветные лишайники, и. в общем, это были настоящие каменные сосны. Тебе бы понравилось.

— Я хотела бы посмотреть.

— А я хочу туда вернуться. — Конте глубоко вздохнул. — Особенно теперь, когда я знаю всё про… Дьявол, почему я не понял этого раньше?

— Не понял чего?

Конте с невесёлой улыбкой покачал головой:

— Хватит воспоминаний на сегодня, Закладка. Пора. Джейме нас ждёт.

Джейме Мореро ждал нас, сидя в патио на плетёном стуле и подставив лицо солнцу. Особняк, куда он нас позвал, немного походил на роскошную виллу Тени, но было здесь что-то неуютное, опасное, нежилое. Словно здесь было совершено убийство, а стул Джейме скрывал пятна крови и поблёскивающий на камнях кинжал.

Они с Конте были очень похожи, отец и сын. Я вдруг заметила, что Джейме был похож и на Тень: та же осанка, тот же холодный прищур, скулы и аристократические пальцы. Интересно, они встречались раньше? Ведь если мать Тени тоже была любовницей Джейме.

Я не успела додумать эту мысль. Конте шагнул вперёд.

Джейме не стал вставать при нашем появлении.

Конте, — произнёс он.

— Джейме, — в тон ему произнёс Конте. Кожаный плащ висел у него на руке, и на нём была лишь грубая рубаха навыпуск — полная противоположность безукоризненной шёлковой рубашке его отца. — Неплохое местечко.

Лощёное лицо Джейме не дрогнуло. Я вдруг подумала, что при мне этот человек ещё ни разу не проявил ни единой эмоции.

Джейме чуть поморщился, глядя на искалеченную левую руку Конте и его раненый палец. Я вздрогнула, вспомнив, как этот палец чуть не отрезали по приказу Церона.

— Вижу, теперь ты не так проворен, как прежде, сын, — произнёс Джейме.

— Справляюсь, — ровно ответил Конте. — Ты хотел встретиться и поговорить о Ниро?

Джейме указал нам на кресла, но мы остались стоять. Он пожал плечами, покачивая в пальцах бокал с золотистым вином. Нам он выпить не предложил. Впрочем, мои нервы были натянуты так, что я бы не взяла из его рук даже пустой чашки.

— Хозяева не знают, что я здесь, — проронил он. — Их не будет в городе пару дней, а замки здесь — детская задача.

— Ты учил меня обращаться с ними, — кивнул Конте.

— Я многому тебя научил. Вот только, увы, — Джейме бросил взгляд на меня, — не тому, чтобы защищаться от предательства и предателей.

— Вот это уж точно, — ядовито произнесла я.

Конте вскинул руку.

— Закладка, сейчас мой выход, спасибо. — Голосом Конте можно было резать сталь. — Джейме, что ты хотел мне сказать?

— Твой брат жив.

Повисла оглушительная тишина. Кувыркающийся в небе жаворонок вдруг сделался бесконечно далёким. А лучи солнца, бьющие в макушку, кажется, резко напекли мне не только волосы, но и голову. Потому что я, должно быть, ослышалась.

— Ты понимаешь, что такими вещами не шутят? — очень тихо произнёс Конте.

— Поверь, у меня есть доказательства. — Джейме развёл руками. — Садитесь.

На этот раз Конте медленно опустился на плетёный стул, и я последовала его примеру.

— Много лет назад Церон пришёл ко мне с предложением заплатить мне, чтобы я отдал ему сыновей, — мрачно произнёс Джейме. — Уже тогда он пригрозил мне, что, если я вздумаю пойти наперекор, он убьёт мою жену и во всём обвинит меня. Я уверен, что именно он стоял за гибелью твоей матери, Конте. Уверен.

Я вдруг похолодела. Я вспомнила наш давний разговор с Тенью.

«Ты знаешь, кому Джейме Мореро продал свои секреты? Кто устроил все эти нападения и убил тех женщин? Его мать и твою?»

«У меня есть лишь подозрения. Без доказательств они бесполезны. Но я умею ждать». Церон. Конечно же, Тень подозревал Церона.

Разумеется.

И теперь, когда я знала, что Конте и его брат были внуками императора, сомнений после слов Джейме у меня больше не было.

Как Тень вообще мог находиться возле Церона? Это же должно быть пыткой — быть рядом с убийцей своей матери день за днём и не иметь возможности воткнуть ему нож в спину.

— Думаю, Церон знал о вас с Ниро с самого начала, — произнёс Джейме. — И задумал он свой план ещё тогда, когда мы с Анжелой поженились и родились вы. Сестра императора, тихо живущая под чужим именем… никто не моргнёт и глазом, если дом какой-то безымянной демонессы подвергнется налёту, а её сыновья исчезнут.

Конте слушал в абсолютной тишине.

— Церон хотел получить вас обоих, — произнёс Джейме. — Мне удалось сбежать и забрать тебя, но Ниро, увы, остался. И, разумеется, тут же стал для Церона самым важным заложником и самой большой драгоценностью.

Глаза Конте сузились:

— Ты сказал, что у тебя есть доказательства того, что мой брат жив.

— Сначала дослушай меня, сын. — Джейме кивнул на меня. — К тому же мне не очень-то хочется показывать их при ней.

— И чем же тебе мешает Закладка? — обманчиво мягко поинтересовался Конте.

— Тем, что она знала, что твой брат жив, и не сказала тебе.

Эта фраза хлёсткой волной вышибла из меня дыхание.

Я задохнулась.

— Это настолько наглое враньё, что. — начала я.

Лицо Конте окаменело.

— У меня есть очень влиятельная. подруга, которая дружит с Венде. — Джейме усмехнулся.

— И она рассказала, как Церон напоил своей кровью новую рабыню. Редкость среди демонов, знаешь ли. И мы оба знаем, что это означает, правда?

Джейме наклонился вперёд.

— Сны, в которых ты принадлежишь Церону, — свистящим шёпотом произнёс он. — Эта девушка — больше не твоя Закладка, Конте, поверь мне. Церон уже сломал её.

Конте метнул на меня быстрый взгляд. Я знала, о чём он думал. О моих рыданиях на полу чердака.

— Церон рассказал тебе, девочка? — насмешливо спросил Джейме. — О том, что Ниро жив? Ты знала? Знала — и не рассказала моему сыну?

Должно быть, моё лицо превратилось в застывшую маску ужаса, потому что по лицу Конте скользнуло странное выражение.

— Да, — очень тихо произнёс он. — Я тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос.

Я из последних сил сдерживалась, чтобы не заплакать. Если уж Конте спрашивает меня об этом…

— Нет, — прошептала я. — И мне очень больно, что ты думаешь обо мне так. Конте, у меня бы сердце разорвалось, если бы мне пришлось врать тебе о твоём брате. Ниро любил тебя больше жизни, как и я. Если бы он был жив, неужели он скрывал бы это от тебя?

Из груди Конте вырвался не то вздох, не то рыдание.

— Да, — медленно произнёс он. — Конечно же. Ниро бы не поступил так со мной.

Лицо Джейме едва заметно побледнело, но мимолётное выражение тревоги тут же сменилось торжествующей улыбкой.

— Ниро жив, и ты скоро его увидишь, сын, — настойчиво произнёс он. — Церон инсценировал его смерть. Думаешь, он позволил бы Тени убить юношу императорской крови? Ха. Как только в воздухе запахло разоблачением, Церон и Тень просто инсценировали смерть твоего брата. А потом Церон оставил Ниро в Подземье и отправился в Рин Дреден, чтобы отвести от себя подозрения, пока детей императора Адриана убивали по его команде.

Конте, всё это время слушавший Джейме напряжённо и внимательно, вдруг моргнул, глядя на Джейме так, словно тот всё это время рассказывал ему глупую детскую сказку.

— Ниро. Ты хочешь сказать, что Ниро всё ещё в Подземье?

— Именно. Впрочем, для несведущих вроде тебя Тень всегда расскажет историю о том, как убил лучшего друга. — Джейме криво улыбнулся. — Поверил же в неё ты.

— Да, — странным тоном произнёс Конте. — Поверил. А ещё у Тени была любимая книга моего брата. И его катана.

— Держу пари, они с Цероном ещё и придумали план, чтобы в случае чего выдать Тень за твоего брата, — хмыкнул Джейме. — Чтобы охотились на Тень, а не искали Ниро. Прекрасный двойник.

— И откуда же ты знаешь, что Ниро у Церона? — поинтересовался Конте очень спокойным тоном. — И почему я, твой сын, узнаю об этом только сегодня?

— Потому что я получил от него письмо.

Я перестала дышать.

Конте, вцепившийся побелевшими руками в подлокотники кресла, — тоже.

Джейме потянулся к столику, стоящему рядом. Налил себе ещё вина — и взял со столика обычный конверт. Бросил его Конте:

— Читай.

Лицо Конте сделалось совершенно белым. Я молча смотрела, как он разворачивает лист бумаги.

— Конте, это письмо поддельное, что бы там ни было написано, — хрипло произнесла я. — Потому что если Церон запер где-то твоего брата, то письмо тот передать бы просто не сумел. Ни через кого. Никак. Никогда.

— Но ты же сбежала от Церона, и Конте тоже, — холодно улыбнулся Джейме. — Его возможности не безграничны.

— Ты лжёшь, — прошептала я.

— Это наш с Ниро шифр, — произнёс Конте, не поднимая взгляд от письма. — Настоящий почерк. И вещи, о которых знают только в нашей семье.

— То есть твой отец тоже их знает, — с нажимом сказала я. — Детский шифр за столько лет легко было разгадать. А почерк — очень изящно подделать, если иметь перед глазами пару оригинальных писем, которые у твоего отца непременно были. Думаешь, твой отец сбежал из Подземья с пустыми руками, когда предал твою мать? Вспомни, ты и он голодали хотя бы день? Искали ночлег? Терпели нужду?

Конте всё ещё не поднимал голову от исписанной страницы.

— Брат просит меня вернуться в Подземье, — произнёс он. — И помочь ему бежать.

На миг во мне шевельнулось сомнение. Если Ниро и впрямь был жив там, в Подземье, то мы обязаны отправиться туда немедленно.

Но если Ниро был жив, то Тень мне лгал, что убил его. Всё это время.

Или лгал Тень, или лгало письмо Джейме.

Щёки горели. Всё тело пылало. Могла ли я в это поверить? Тень, хладнокровно лгущий мне в лицо, что Ниро мёртв…

Нет. Он не мог. Ни за что и никогда. Тень спас Конте жизнь; он вернул мне самого близкого человека. Тень знает, каково это — потерять мать, и он не стал бы прятать младшего брата от Конте.

Тень не лжёт.

Я сжала кулаки. Я выбрала свою сторону. Лжёт Джейме.

Дьявол, если Конте и впрямь поверит этой писульке…

Ну нет. Нет. Я не позволю.

— Твой отец убил Глорию, Конте! — закричала я, пнув его стул. — Забыл? Если бы не он, твоя мать была бы жива!

— И кто же тебе об этом сказал? — поинтересовался Джейме.

— Тень!

— Надёжный источник, не так ли?

Я задохнулась.

— Ты.

— Довольно, — произнёс Конте.

Он встал.

— Если мой брат просит о встрече с тобой, — медленно и спокойно произнёс он, глядя в упор на отца, — он её получит.

Мне показалось, что на миг в напряжённом лице Джейме мелькнул страх. Но оно тут же расслабилось, и на губах Джейме заиграла улыбка.

— Конечно, сын. Я с нетерпением жду нашей с ним встречи. Я вытащил тебя из Подземья. Надеюсь, теперь ты поможешь Ниро выбраться вслед за собой.

Конте покачал головой:

— Я очень хочу помочь ему выбраться, — спокойно сказал он, засовывая письмо в карман. — Но в Подземье я не отправлюсь. Потому что сначала мне надо поговорить кое с кем.

— Сын. — Джейме порывисто встал. — Я всё подготовил. Ты должен отправиться в Подземье прямо сейчас, это важнее всего на свете! Письмо чуть не перехватили: если Тень или Церон узнают, они убьют твоего брата, на этот раз — по-настоящему!

— Тень вполне на это способен, — очень спокойно произнёс Конте. — Дай ему кинжал, и этот мерзавец может покончить с моим братом в любой момент. Но очень вряд ли, что Церон ему это позволит: Ниро ему нужен. И раз Ниро в Подземье — ведь он заперт в Подземье, правда, отец? — пока мы можем за него не беспокоиться.

Лицо Джейме упало.

— Сын.

— Нет, — голос Конте был жёстким. — Сегодня я остаюсь здесь, и в Подземье ты не уволочёшь меня даже силой. У меня другие планы.

— Очень жаль, — раздался холодный голос сзади.

Мы с Конте мгновенно оказались на ногах. Кресла одновременно полетели в стороны, когда мы развернулись.

Поздно.

К патио приближались по меньшей мере десять вооружённых людей. И, судя по паре призрачных крыльев, колышущихся в тенях, среди них были демоны.

— И почему же это жаль? — поинтересовалась я.

— Потому, — произнёс холодный голос, — что по некоторым причинам Конте Мореро нельзя отправить в Подземье против воли. Я думаю, вы догадываетесь, что это за причины.

Высокий демон, произносящий эти слова, остановился в десяти шагах от нас, положив руку на эфес меча, — и подчёркнуто перевёл взгляд с Конте на меня.

Этот демон знал о происхождении Конте. Знал, хотя его спутники, вероятнее всего, даже не догадывались. Иначе он выразился бы прямо.

— Поэтому мы очень надеялись, что Конте Мореро захочет вернуться сам, — невозмутимо продолжил демон. — Экзорцировать его без нужды мы бы очень не хотели. Что ж, жаль, но у нас есть ещё один прекрасный аргумент за то, чтобы твой сын вернулся домой, Джейме. Ведь ему дорога эта девушка.

Джейме встал.

— О да, — произнёс он. — Очень дорога, Мелвер.

Он повернулся к Конте:

— Прости, сын, но с посланниками императора Адриана не шутят.

— Как они тебя нашли? — только и спросил Конте.

— Моя… подруга, как оказалось, имела куда более обширные связи, чем я думал.

— Потрясающе, — пробормотала я.

— Значит, письмо от моего мёртвого брата — подделка? — очень спокойно произнёс Конте. Джейме нервно сплетал и расплетал пальцы, не отвечая сыну.

— Конечно, подделка, — произнесла я. — Разве могло быть иначе?

Мелвер хмыкнул:

— Письмо от мёртвого брата, да? Вот что он использовал? Джейме, да ты изобретательный мерзавец. Впрочем, мне плевать на твою больную фантазию. — Он повернулся к Конте. — Ты нужен нам, охотник. Сам император Адриан желает, чтобы тебя доставили к нему. И я крайне не советую тебе отказываться.

Кажется, нам предстояла схватка.

Если бы Конте доверился своему отцу, мы проиграли бы. Но Конте впервые заставил меня выпить боевые зелья перед встречей с отцом, и эта предосторожность сейчас могла нас спасти. А ещё то, что на моём поясе были острые клинки, а на поясе Конте — длинный меч. И на потомка императорского рода никто не наставил ни одного арбалета. Вряд ли люди Мелвера знали, с кем имеют дело, но Мелвер, похоже, отдал очень чёткие указания.

— Тебя не собираются убивать, мальчик, — устало произнёс Мелвер. — Думаю, ты сам осознаёшь, что будешь жить в роскоши и покое. И рядом с очень красивыми демонессами, если ты меня понимаешь.

Ради новых демонят с императорской кровью. Конечно же. Я закусила губу. Теперь, взойдя на престол и не имея наследников, император Адриан внезапно решил перестраховаться. И когда до него дошли вести, что Конте Мореро жив и разгуливает под своим именем, он решил обратить это знание себе на пользу.

— Нет, спасибо, — фыркнул Конте. — И я тебе не мальчик.

— Мне за семьдесят. Ты ещё ребёнок, Конте. Хочешь сбежать, пока по всему Подземью будут искать… кого-то вроде тебя, и вполне может статься, что не найдут вообще? — Голос Мелвера стал мягче. — Но, к счастью, этого не случится. Ведь у нас есть ты.

— Отпустите Закладку, и я пойду с вами, — легко сказал Конте.

Мелвер покачал головой:

— Не будь наивен. Нет.

Конте обвёл взглядом воинов, стоящих у выходов. Вроде бы самым обычным взглядом, но я, дравшаяся с ним бок о бок девять лет, читала в этом взгляде чёткие указания. Кого бить первым, когда и как.

— Отец, — негромко сказал Конте. — Мы ведь больше не увидимся.

— К сожалению, — с запинкой произнёс Джейме.

— Тогда ответь мне напоследок. Чем тебе помешала Глория?

Конте смотрел на Джейме очень спокойно, но в его взгляде не было ни тени сомнения. Ни следа.

Он знал. Он поверил Тени.

Вместо ответа Джейме, побледневший, но спокойный, кивнул Мелверу:

— Меня ждёт экипаж?

— Разумеется. Как мы и договаривались.

Джейме без слов направился к выходу. Наёмники расступились, пропуская его.

Голос Конте полетел вслед ему с такой силой, что у меня зазвенело в ушах:

— Зачем ты убил мою жену?!

Джейме не обернулся.

Всё. Я закусила губу. Если Джейме ждал экипаж, мы его уже не догоним. Проклятье! Оставалось только драться. И я не знала, сможем ли мы победить.

— Если они все на зельях, то дело может обернуться плохо, — спокойно сказал Конте одними губами. — Тогда отступаем вслед за Джейме, потом ты бежишь.

— Конте! — прошипела я.

— Меня они не тронут.

— Довольно, — вмешался Мелвер. — Положите оружие, вы оба. Убивать вас никто не будет: Конте нам нужен. Но, поверьте, мои люди очень хорошо умеют причинять невыносимую боль.

Мы с Конте переглянулись.

Десять человек. Двое или трое демонов.

В Подземье из уст в уста передавалась история демонессы Бессиз, влюблённой в императора и любимой им в ответ. Конте когда-то мне её рассказывал. Императрица, испугавшись набирающей власть фаворитки, переслала ей письмо якобы с приглашением от императора, но вместо любовного свидания её ждали двенадцать вооружённых молодчиков. Бессиз удалось перебить половину и бежать… но сама императрица встретила её в дверях. С арбалетом.

Бессиз не удалось ускользнуть. Но нас было двое.

— Вместе, — не разжимая губ, прошептала я.

Конте кивнул:

— Вместе.

Мы взлетелиодновременно, выхватывая клинки. Эти ребята самым гнусным образом устроили нам засаду и хотели силой уволочь Конте в Подземье. Не выйдет!

У меня вдруг закружилась голова от безумной идеи, внезапно пришедшей в голову. Если Мелвер говорил правду, Конте владел магией порталов. Он мог решать, идти через портал или нет, и ни одна сила не могла уволочь его против воли. Значило ли это, что императорская кровь управляла порталами? Конечно, это было лишь сумасшедшим предположением, но.

Что случится с порталами, если потомки императора исчезнут вовсе?

Но вокруг кипела битва, и сейчас мне было не до фантазий.

Половина людей Мелвера потянулись за боевыми зельями, едва увидели, что мы бросаемся в схватку, — и полностью открыли себя для удара. А мы с Конте этим воспользовались, сократив число противников вдвое. Конте был прав, говоря, что первый враг охотника — безалаберность.

Клинки сверкали в воздухе, скрещиваясь, как струи дождя. Мы с Конте стояли спиной к спине, пьяные боем и свирепые от ярости. Я дралась яростно и отчаянно, защищая себя и Конте, сжав губы и презирая правила.

И не успела понять, почему всё вдруг стихло. А потом обвела взглядом поле битвы — и поняла, что мы победили.

— Ты… пожалеешь, — прохрипел Мелвер, закрывая рукой рассечённый бок.

Конте вложил меч в ножны:

— Не думаю. Почти все твои люди живы. Подумай об этом.

Голос Мелвера упал до шёпота:

— Ты мог бы. получить силу. Власть. Если бы позволил мне. помочь.

Конте не обернулся:

— Нет. Идём, Закладка.

Лошадей, оставленных наёмниками в низине, мы нашли быстро. Я вспрыгнула в седло первой.

— Мне очень жаль, — промолвила я, глядя сверху вниз на Конте. — Из-за подложного письма Ниро — и из-за твоего отца. Зато теперь мы хотя бы знаем правду.

— Слишком много правды, — пробормотал Конте, залезая в седло.

— Да. — Я невесело усмехнулась. — Жаль, Тень пропустил эту встречу. Уверена, ему нашлось бы что сказать Джейме.

Конте пристально посмотрел на меня:

— Что ты о нём думаешь? — негромко спросил он. — О Тени?

— Он спас тебя, — просто сказала я. — Когда я вышла из экипажа и увидела тебя, это была самая счастливая минута в моей жизни. Я поверить не могла, что ты всё это время был жив. Что тебе помог Тень. Что он. ну.

Конте понимающе ухмыльнулся:

— Оказался не таким уж полным мерзавцем?

— Самое страшное, что я не знаю, мерзавец он или нет, — беспомощно произнесла я. — Всё, что Тень сделал для меня и для тебя, — это как ослепительная звезда, Конте. А потом я вспоминаю, что Тень служит Церону и все мерзости, что происходят в Рин Дредене, происходят с его ведома, и эта звезда словно падает в болото.

Конте долго молчал.

— Да, — наконец произнёс он. — Знакомое чувство.

— Тебе ведь сейчас очень тяжело? — тихо спросила я. — Ты узнал, что Ниро жив, держал в руках письмо от него, а потом…

Конте покачал головой. Протянул мне руку, и я сжала её.

— Потом, — мягко произнёс Конте. — Нам обоим стоит отдохнуть после такого дня.

И только когда я пустила свою лошадь в галоп вслед за ним, до меня дошло, что, когда речь зашла о Ниро, Конте вновь ушёл от ответа.

Глава 7

Ночь застала нас в одном из многочисленных придорожных трактиров. Завтра к обеду мы должны были быть в Рин Дредене. В Чед Нату мы с Конте по молчаливому уговору решили не возвращаться: Гирен был мёртв, Джейме сбежал, и других дел у нас в городе не осталось.

Впрочем, я полагала, что скоро услышу шепоток, что девушкам из домика Чёрных Роз выплатили немалую компенсацию, а домик закрыли. В конце концов, Тень не бросал слов на ветер.

Я сидела на постели, глядя на стакан с вербеной. С такой простой настойкой. Достаточно выпить её — и всю ночь спать без сновидений.

«Не пей вербену».

Я взяла стакан и долго-долго смотрела на него. Избавление от моих кошмаров. От огромной чёрной плети с рукояткой, которую Церон готов был использовать. по назначению. От пыток, от раскалённой лавы, от.

Доверия.

«Если вместо того, чтобы мне довериться, ты предпочитаешь меня запереть — тебе нужна не я».

Тень мне доверился.

А я.

Я не могу довериться ему. Тень далеко, и со мной никого нет. Конте взял нам два номера в полной уверенности, что я выпью вербену. Ему даже в голову прийти не может, что я откажусь.

Я не хочу попадать в мир кошмаров. Не хочу умирать или сходить с ума. Ведь мне будет достаточно одной-единственной ночи, чтобы проснуться с изломанной душой, исковерканной страшными воспоминаниями, которые будет невозможно забыть.

Доверие. Как можно кому-то довериться — настолько?

Невозможно. Я не могу.

Я сжала стакан в руках. Медленно поднесла к губам, стараясь не пролить ни капли. Перевела взгляд на своё испуганное отражение в зеркале. Сейчас я не выглядела такой же уверенной и смелой, как прошлой ночью, когда меня обволакивало цветное дуновение пудры. Просто растрёпанная девчонка в ночной рубашке.

Я бросила последний взгляд на полный стакан.

И швырнула им в стену.

Почему-то я совершенно не удивилась, очнувшись висящей в цепях лицом вниз.

— Вот почему у демонов такая бедная фантазия, а? — пробормотала я, открывая глаза.

И охнула. Потому что фантазия у Церона была бедная, но очень… неприятная.

Для меня.

Натянутые цепи висели прямо над фигурным чаном с кипящей алой кровью. Огромные ленивые пузыри то и дело лопались на поверхности.

Я перевела взгляд на стены, расписанные чёрно-красными фигурками. Не то склеп, не то древний храм. На фресках фигурки умирали тысячей разных способов, и пусть выглядели они не особенно похожими на живых людей, я поёжилась, уловив намёк.

Цепи вдруг натянулись так, что у меня вырвался хриплый крик. А потом раздался скрип металла, я качнулась в цепях, как кукла-марионетка, и чан с кровью вдруг сделался ближе.

Я похолодела.

— Как долго я ждал этой встречи, — раздался голос Церона. — А ты?

Я с трудом повернула голову. Церон задумчиво сидел на стуле, покачивая ногой.

— Не особенно. радуйся, — хрипло сказала я. — Я на свободе.

— И я не могу вкусить твоего общества наяву, — кивнул Церон. — Но скоро всё изменится. Совсем скоро.

Я моргнула: мне вдруг показалось, что возле стула, на котором сидел Церон, появилась белая линия. Я моргнула ещё раз, и линия исчезла.

Церон покачал головой, глядя на меня:

— Слишком скучно.

В следующий момент он щёлкнул пальцами, и цепи, держащие меня, резко начали разматываться. Я заорала, глядя, как чан с кровью приближается, а я лечу к нему, лечу, лечу…

Пар, идущий от кипящей крови, опалил кожу. Ещё немного, и моя грудь коснётся поверхности. Я зажмурилась и отвернулась.

И в этот же миг цепи вновь натянулись, поднимая меня на пару локтей вверх.

— Ты убила Гирена? — лениво спросил Церон. — Да или нет?

Я неохотно раскрыла глаза:

^{- Да}.

Лучше я признаюсь в этом убийстве, чем Церон заподозрит Тень.

Церон хмыкнул:

— Надо же. И после этого ты легла спать без вербены? Смело.

— Я. забыла.

— Как интересно.

Цепи снова дёрнулись, и кровь в чане вдруг закипела особенно яростно. Я изо всех сил задёргалась, но бесполезно: дождь алых брызг взлетел в воздух, и десяток раскалённых капель обжёг тело. Я взвыла.

Церон засмеялся:

— Нравится?

— У тебя что, совсем нет знакомых женщин? — огрызнулась я.

Церон вздохнул:

— А ведь наяву одного тычка в шею хватало, чтобы тебя заткнуть. Что ж, ты недолго останешься дерзкой.

Вокруг его стула мелькнул и пропал белоснежный круг. Нет, у меня определённо начались галлюцинации.

— Знаешь, что я сейчас делаю? — поинтересовался Церон.

— Нет, — процедила я сквозь зубы.

— Я бужу свою кровь в тебе. Мне надоела твоя свобода. Я чувствую, что ты совсем недалеко от Рин Дредена, охотница. Ещё немного, и я узнаю, где ты спишь. Думаю, тебе не понравится твоё пробуждение. И, пожалуй, твой Конте Мореро тоже будет не в восторге от того, как его разбудят.

Я похолодела. В голосе Церона звучала абсолютная уверенность. Проклятье! Тень ведь говорил мне, что Церон начнёт чувствовать, где я, и будет способен меня выследить. А теперь я ещё и подставила под удар Конте. Дьявол, зачем я не выпила вербену!

— Нет, — прошептала я. — Только не это.

Сейчас я бы сделала всё, чтобы очнуться от этого кошмара, разбудить Конте и бежать, но я была беспомощна. А когда меня разбудят, будет уже слишком поздно.

Церон хмыкнул:

— Ты принадлежишь Тени, но после твоей выходки с кинжалом он будет только рад отдать тебя мне и получить свою катану обратно. Я займусь тобой сам: охотницы давно так меня не злили.

Я сглотнула.

— Тень так просто от меня не откажется. Я принадлежу ему.

Церон расхохотался:

— Правда? Ты так в этом уверена? Может быть, ты думаешь, что ты предстанешь перед ним такой и он тут же тобой соблазнится?

Он откинулся на стуле, закинув руки за голову. Поднял бровь — и окинул ленивым взглядом моё тело.

— Моя, — насмешливо произнёс он. — Как и Тень, ты принадлежишь мне полностью. Наяву Тень стоит со мной рядом, ты это знаешь? Охраняет меня. И порой, я знаю, мечтает от меня избавиться, но не может. Знаешь почему?

— Почему? — прошептала я.

— Потому что он заклят на то, чтобы не причинить мне физического вреда. Он не смеет лишить меня сознания, даже не может заплатить прислуге, чтобы та задела меня веником. В эту минуту Тень не может навредить мне, как бы он этого ни хотел. Никак. Потому что такого способа нет.

— Вообще-то, — произнёс в тишине голос Тени, — есть.

Я охнула.

Его голос звучал издалека, искажённый расстоянием. Но узнала я его мгновенно.

Церон вскочил со стула, но поздно. Линии под ним замерцали, образуя пентаграмму.

.. Которую, как я вдруг поняла, только закончил рисовать Тень в реальном мире.

— Моя кровь уже в вершинах пентаграммы, — произнёс Тень спокойно. — Осталась последняя капля. Твой транс вот-вот прервётся, но ты откроешь глаза уже в Подземье, в Круге Тишины. И никогда не вернёшься обратно.

Церон задохнулся. Он бросился прочь от стула, но пентаграмма следовала за ним, как приклеенная.

— Ты не смеешь! А что будет с городом? Триумвират — это я!

Я услышала негромкий смех.

— О нет, Церон. Теперь Триумвират — это я.

— Я приказываю тебе остановиться!

— Не во сне, — спокойно отозвался Тень. — Тут ты мне ничего приказать не можешь.

Церон зашипел.

— Так ты именно для этого отдал мне девчонку! — прошипел он. — Тебе было плевать на неё с самого начала. Ты просто увидел, что я загорелся желанием сломать её, и тогда ты упомянул про свою кровь. Остальное было делом времени. Всего лишь выждать, пока она забудет принять вербену.

— Совершенно верно, — ледяным тоном произнёс Тень. — И я победил.

От его слов мороз прошёл у меня по коже. Ему было плевать на меня с самого начала. Все эти «не пей вербену»… теперь я поняла, почему я была ему нужна. Едва Тень увидел, как мы с Конте прижали Церона к стене и с какой ненавистью и вожделением его хозяин на меня смотрел, у Тени созрел план.

И этот план удался.

Я молчала. Я не имела права говорить ни единого слова. Церон не должен был догадаться, что я доверилась Тени — и что мы были на одной стороне.

Церон холодно засмеялся, сложив руки на груди:

— Что ж, надо признаться, здесь и сейчас ты взял надо мной верх. Если бы я только подумал про экзорцизм. Как ты догадался?

— Не поверишь, сколько времени это заняло.

— Прощай, — ледяным тоном произнёс Церон. — Жду тебя в Подземье. Рано или поздно ты туда вернёшься.

— Увы, твои планы там не сбудутся.

Церон лишь хмыкнул.

— Возвращайся домой, Тень, — бросил он. — Я буду тебя ждать.

В следующий миг вокруг него вспыхнул багряный огонь.

А меня накрыла тьма.

Я проснулась, жадно хватая ртом воздух. Быстро отыскала в полутьме рубашку и штаны, натянула бельё, оделась и наскоро пригладила короткие волосы. Умылась, брызнув в лицо ледяной водой раз, другой и третий.

А потом, захватив клинки, бросилась в коридор. Забарабанила в соседнюю дверь.

Раздался скрип кровати, потом шаги, и на пороге появился Конте. В тёмно-синих подштанниках и с мечом в руке он смотрелся так грозно и вместе с тем комично, что я захихикала.

Завидев моё лицо, Конте тоже ухмыльнулся:

— Ага, паники на твоём лице нет, значит, нас не атакуют. Уже хорошая новость.

— У меня есть ещё одна, — выдохнула я.

Конте предупреждающе поднял ладонь:

— Не в коридоре.

Он отступил, давая мне пройти. Зажёг огонь, бросил меч на кровать и быстро начал одеваться.

— Рассказывай, — бросил он, продевая голову в горловину рубахи.

Я закрыла за собой дверь.

— Тень провёл экзорцизм и изгнал Церона, — скороговоркой произнесла я. — Церон теперь в Подземье. Навсегда. И теперь, когда Гирен мёртв…

— Триумвирата больше нет, — поражённо произнёс Конте. — Фактически нет. Как Тени это удалось? И откуда ты знаешь?

— Видела во сне. Пока Церон был в трансе, он был уязвим. И, судя по всему, Тень нашёл-таки лазейку, чтобы от него избавиться.

Конте моргнул:

— Невероятно. То есть Рин Дреден. теперь. свободен?

«О нет, Церон. Теперь Триумвират — это я».

— Ммм, — медленно сказала я. — Что-то мне подсказывает, что Тень так просто от власти не откажется.

Наши взгляды встретились. Конте нахмурился.

— Я ему этого не позволю, — произнёс он негромко. — Или его почти сразу убьют, или, что куда хуже, он сделается вторым Цероном. Мы должны его остановить, Закладка. Любой ценой.

Я подняла брови:

— То есть убить Тень? После того как Тень помог нам и сокрушил Церона на закуску? Конте, ты о чём-то не о том думаешь.

— Поверь мне, я очень хорошо знаю, о чём думаю. — Голос Конте остался спокойным и даже мягким, но за этой мягкостью я вдруг ощутила давнее горе и холод. — Но я защищаю свой мир и свои принципы. Все мы сражаемся за свою правду. Если нужно — даже против тех, кому хотели бы протянуть руку.

— Если нужно? — прошептала я. — Кому нужно?

— Мне. Тебе. Всем, чьи жизни были изломаны демонами.

Конте отошёл к окну.

— Так не может продолжаться дальше, — произнёс он. — Рин Дреден должен стать свободным. Наш мир должен стать свободным.

— И что ты предлагаешь? — вырвалось у меня. — Отправиться в Подземье и убить императора Адриана, а потом зарезаться, чтобы потомков императорской крови не осталось вовсе?

— Вот кое-кто обрадуется, — хмыкнул Конте. — Нет, Закладка. Начнём с малого. Удержим Рин Дреден.

— Бунт против демонов? Конте, погибнут тысячи.

Конте скрестил руки на груди, глядя в окно. В эту минуту, холодный и размышляющий, он напомнил мне Тень.

— В городе есть те, кому господство демонов очень не по душе, — наконец произнёс Конте.

— Влиятельные гильдии, остатки старой аристократии. Охотники, часть стражи, почти все метрессы Янтарного квартала, которые прекрасно видят, что делают демоны с их девушками, когда принимают демоническую форму… Впрочем, что я тебе рассказываю?

— Угу, — мрачно буркнула я.

— Сейчас, когда Триумвирата больше нет, все они нас выслушают, потому что власть повисла в воздухе и брать её нужно быстро. Действовать нужно немедленно.

Я вспомнила холодное, уверенное лицо Тени. Власть повисла в воздухе? Ну-ну.

— Ты забыл о Тени, — резко сказала я. — О новом хозяине Рин Дредена.

— О нет, Закладка, — тихо сказал Конте. — О нём я не забыл.

— И что ты собираешься делать? Вызовешь его на дуэль?

Конте молчал, глядя в окно.

— Я не знаю, — наконец сказал он. — Не знаю, какие слова подобрать, чтобы его переубедить. А второго шанса у меня не будет. Мне придётся его убить там и тогда.

Его голос прозвучал ровно и безэмоционально. Никак.

Но я знала его слишком хорошо.

— Он спас тебе жизнь, — тихо сказала я.

— Это ничего не меняет.

Я закусила губу. Я знала, с самого начала знала, что Конте и Тень будут смертельными врагами, что они сойдутся в поединке, что один из них не сможет не убить другого…

.. Но тогда это было далёким знанием, а не ужасающей реальностью.

— У меня есть. способ с ним связаться, — наконец сказала я. — С Тенью. Будет лучше, если сначала я с ним поговорю.

Конте покачал головой:

— Это не поможет. Поверь мне. Ты. не знаешь всех фактов.

Я скептически хмыкнула:

— Это каких? Любимый цвет его подштанников? Я их никогда даже не видела, знаешь ли.

— Вот уж облегчение, — хмыкнул Конте.

— Ага.

Вообще-то я даже не врала: единственный раз, когда я видела Тень без них, он разделся за моей спиной. Но, кажется, его обнажённая спина и всё остальное — последнее, что будет меня волновать в ближайшие дни.

Конте наконец обернулся ко мне. Глядя спокойно и твёрдо, словно он принял решение и готов был всеми силами его отстаивать.

— С Тенью поговорю я, — произнёс Конте. — Наедине. Закладка, я хочу, чтобы ты устроила нам встречу.

— Хорошо. — начала я, но он покачал головой, прерывая меня.

— Никаких недомолвок быть не должно. Если Тень придёт туда, то он придёт на поединок. Или он откажется от власти, или оттуда уйдёт только один из нас.

Я вцепилась в дверную ручку так, что чуть не вырвала её с корнем.

— Конте.

— Ты видишь другой выход? — очень спокойно спросил Конте.

Выход, где Тень остаётся у власти, а мы не делаем ничего, совершенно ничего, и все мерзости, начатые при Триумвирате, продолжаются своим чередом? Нет. Так быть не должно.

— Я всё-таки поговорю с ним, — упавшим голосом сказала я. — Конте, если Тень будет у власти, я не верю, что он продолжит… всё это. Будет иначе.

— Насколько иначе? Без рабства, жертвоприношений, кабальных контрактов? Демоны и люди внезапно получат равные права, законы начнут соблюдаться, простой стражник сможет арестовать пару загулявших демонов в изначальной форме?

Я молчала.

— Поверь мне, я не хочу его убивать, — очень тихо сказал Конте. — Я бы скорее руку себе отрубил. Но если мне не удастся его переубедить, другого выхода не останется.

— Но тогда почему ты.

— Потому. — Конте набросил знакомый кожаный плащ. — Собирайся, Закладка. Мы уезжаем немедленно.

Письмо ждало меня в «Сытой акуле» со вчерашнего вечера. Хотя в тот час, когда Тень писал его, Церон ещё был у власти, и никто не знал, как всё изменится уже следующей ночью.

Похоже, Тень действительно был уверен в успехе — как и в том, что я не выпью вербену. Я почти видела знакомую высокомерную усмешку на его лице. Ну как же, разве Дара Незарис сможет ему отказать?

Или же он просто доверился мне?

«Тебе было плевать на неё с самого начала».

«Совершенно верно. И я победил».

Ему было плевать на меня. Плевать.

Или нет?

Впрочем, разве я имею право злиться на Тень? Я почти не пострадала, зато Церон навсегда покинул Рин Дреден. Разве я протестовала бы, знай я заранее, как Тень собирается меня использовать? Да я вызвалась бы сама!

Я прикусила губу, вскрывая конверт. Я стояла в боковой аллее под козырьком крыши. Сверху накрапывал дождь, у подвального окна громко орал бродячий кот, но мне было наплевать.

Я думала о том, что мужчина, который по-настоящему любил бы меня, никогда не стал бы использовать меня втёмную. Не заставил бы меня думать, что Конте мёртв, не утаил бы правды о своём плане избавиться от Церона — и честно сказал бы, что мне нужно лишь раз отставить в сторону настойку вербены, чтобы он смог победить.

Конте рассказал бы мне всё. Я бы рассказала Тени всё. Иначе быть не может.

А Тень не счёл меня равной себе. Он мне не доверился. А без доверия нет близости, нет любви, нет ничего. Лишь обжигающая страсть на мокром песке, которая слишком быстро заканчивается. Дурацкое влечение, от которого мне не хватает сил раз и навсегда отказаться.

Почему я не могу захлопнуть эту дверь, передать Тени приглашение на дуэль от Конте и отойти в сторону? Конте прав: демоны править Рин Дреденом не должны. Если Конте уговорит Тень встать рядом с нами — прекрасно, если нет — это дело Конте. Я не имею права вмешиваться ни в их разговор, ни в поединок, иначе всё моё якобы уважение и доверие гроша ломаного не стоит. Я доверяю Конте. Значит, должна уважать его выбор.

Я смяла конверт и раскрыла простой серый лист бумаги.

«Та самая арка у горящего дворца. В полнолуние после заката».

Время и место. Ни одного слова сверх.

Я невесело усмехнулась. Что ж, я буду.

Глава 8

Едва я, надвинув капюшон поплотнее, вошла в арку и прислонилась к стене, послышался скрежет, и знакомый тайный ход открылся передо мной. Два неслышных шага, и из него вышел Тень.

Я молча смотрела на него. Все эти ночи мне ничего не снилось, хотя вербену я не пила. Значит, Тень по какой-то причине пил её сам. И не ответил ни на одно моё письмо, хотя я передала ему просьбу Конте о встрече.

— Сними капюшон, — негромко приказал он. — Не думаю, что с Конте станется прислать наёмного убийцу, но всё возможно.

Я отбросила капюшон и тряхнула короткими волосами.

— Я внимательно тебя слушаю.

Тень покачал головой:

— Не здесь. Идём.

Я молча последовала за ним.

Узкие тёмные ступени одна за другой оставались позади: я шла вслед за Тенью почти на ощупь, цепляясь за стену. В молчании мы шли минуты три.

— Конте знает? — негромко спросил Тень. — О Цероне?

^{- Да}.

— И хочет меня убить?

— Он вызывает тебя на разговор, как я и писала. — Я помедлила. — И на поединок. Назвать тебе место и время?

— Не нужно. Я не желаю его видеть.

Конте хотел прийти на встречу вместе со мной. Но я резонно указала, что если он не хочет, чтобы я вмешивалась в его разговор с Тенью, то и ему не следует вмешиваться в нашу встречу. Он отступил без слов, но я знала, что он был недоволен.

Теперь, когда коронация уже вот-вот произойдёт… Я не знала, что Конте предпримет. Но в том, что он не будет сидеть сложа руки, я была абсолютно уверена.

— Тебе всё равно, что он скажет? — тихо сказала я.

Тень не обернулся.

— Не всё равно. И именно поэтому я не хочу слышать ни единого слова.

— А во дворец.

— Сюда Конте не проберётся. Сейчас охрану во дворце ставит не Церон — её ставлю я. Думаю, ты помнишь, каким хорошим тюремщиком я могу быть.

Мой голос не дрогнул:

— Но я больше не твоя пленница.

— Нет, — спокойно сказал Тень. — А хотела бы ею быть?

Я лишь фыркнула. В следующий момент дверь перед нами открылась.

Прямо в изящную комнату с необыкновенно широким окном, за которым открывалось ночное небо. А возле окна был сервирован столик на двоих, на котором поблёскивали бокалы. Поодаль на изысканно сервированном буфете высилось с полдюжины бутылок, и я едва подавила смешок.

— Снова хочешь меня напоить? — поинтересовалась я.

— В том числе. — Тень сбросил плащ на стул и кивнул на соседнюю комнату. — В таких случаях обычно надевают красивые платья. Хочешь попробовать?

Я подняла брови:

— Хочешь сказать, что ты заказал мне новый гардероб?

— Увы, кожаных штанов в нём нет.

— Какая жалость, — огрызнулась я. — И как ты прикажешь приторачивать клинки к шелковому платью? Засовывать в декольте?

По губам Тени скользнула лёгкая улыбка.

— Кстати, о клинках. Думаю, тебе и впрямь понравится… выбор.

Чёрт, он меня заинтриговал.

Я решительно толкнула дверь в соседнюю комнату. И замерла.

Мои клинки! Мои любимые, драгоценные, потрясающие клинки лежали на кровати, вычищенные и сверкающие. А рядом с ними — простые кожаные ножны, скромные с виду, но превосходной работы. Я почувствовала, что широко улыбаюсь.

В шкафу и впрямь висело три наряда. Когда Тень успел их заказать? Неужели тогда, когда Конте должны были казнить, а я лежала на кровати Тени, совершенно безутешная? Или сейчас, когда Тень ждал моего визита?

Я выложила платья на кровать, оценивающим взглядом пробежавшись по мягкому янтарному шёлку, по алому бальному платью с открытыми плечами, — и замерла.

Потому что третий наряд был. необычным. Чёрная шёлковая рубашка с широким воротом и плотные удобные штаны ей под стать. Одежда, подходящая и для бега по крышам, и для романтического вечера. Ни одного украшения, но лёгкий белоснежный шарф, небрежно наброшенный на рукав, был достойной заменой. Материал, который можно было найти лишь в Подземье. За короткую ленту, вплетённую в волосы, высшие демонессы готовы были убить.

— Никаких украшений, да, — пробормотала я. — Ведь ты знал, что я их не приму. Всё честно. Что ж, можно было хотя бы попробовать, верно?

Я покосилась на обтянутые розовым шёлком коробки, перевязанные лентой. Чёрт подери, кого Тень решил из меня сделать? Охотницу-аристократку? Думает, что в случае чего демоны настолько будут впечатлены соблазнительным кружевом на груди, что тут же передумают приносить меня в жертву?

К чёрту. Тень вернул мои клинки. Ради такого можно поужинать хоть голой.

Я быстро разделась целиком — и задержалась у зеркала, задумчиво перебирая в руках шарф. Наконец решилась, перекинула его вокруг шеи так, что он едва прикрывал правую грудь, — и невольно залюбовалась.

— По-моему, превосходный наряд, — послышался голос Тени.

Он стоял в дверях, совершенно беззастенчиво меня разглядывая.

— Вообще-то я гадал, что ты выберешь, — заметил он. — Но такого, надо признать, я не ожидал совершенно. Ты сразила меня наповал.

— Выйди.

— Ну вот ещё. Это мой дворец, если ты забыла.

Я смерила его взглядом. Тень едва заметно поднял бровь, прищурился — и холодная, убийственная сила его взгляда окатила меня в ответ.

— У тебя лучше получается, — пробормотала я.

— Я говорил, что у тебя против меня нет шансов.

Я легко скользнула к кровати и подхватила клинки.

— Проверим?

— Только после того, как ты оденешься, — с лёгкой насмешкой произнёс Тень. — Нельзя начинать вечер со сладкого.

— Если ты думаешь, что тебе вообще достанется сладкое после того, как ты меня использовал…

— Это было бы приятным дополнением, — невозмутимо согласился Тень. — Но ты здесь не за этим.

Я моргнула, невольно опуская клинки.

— А зачем же?

— Расскажу за ужином. — Тень обернулся на меня в дверях. — В конце концов, не одна ты умеешь предлагать изысканные десерты. Кстати, оставь шарф. Мне он нравится.

Я едва удержалась, чтобы не запустить чем-нибудь ему вслед.

А ведь с Тенью и впрямь было очень легко разговаривать, как и с Конте. Мы понимали друг друга слишком хорошо, и его холодная насмешка была вполне под стать моей неловкой язвительности.

К примеру, вот это платье было неплохой шуткой. Я мрачно уставилась на янтарный шёлк. Если это не намёк на нашу встречу в Янтарном квартале, то я тайная демонесса. А пышная юбка красного платья начиналась лишь от середины бёдер: выше ткань будет облегать тело так плотно, что надеть бельё будет просто невозможно.

Когда дело доходило до белья, вкус Тени тоже присутствовал в его выборе в полной мере. Я задумчиво вертела в руках содержимое первой коробки, разглядывая вырезы-капельки в самых неожиданных и кружевных местах. Чёрт, я не видела такого даже в домике Чёрных Роз. Нужно было всё-таки расспросить Жасмин.

Самое странное, у меня не было ни малейшего желания бежать к Тени и устраивать скандал по этому поводу. Может быть, потому, что я прекрасно знала, что в ответ на моё «Ты что, надеешься, что я напялю это развратное безумие и тут же раздвину перед тобой ноги?!» я услышу в ответ прохладное и спокойное: «Разумеется. В этом и смысл»?

Ещё бы в этом не было смысла. Чёрт, часть меня хотела надеть это бельё и вытащить Тень из-за стола прямо сейчас. Или и вовсе ничего не надевать. В конце концов, это уже начало становиться традицией.

Но раз уж Тень предлагает начать с ужина, так и сделаем. В конце концов, обсуждать неразрешимые противоречия куда честнее за столом, чем в постели.

К тому же лёгкие туфли на почти незаметном каблуке были великолепны. Я кивнула своему отражению и начала одеваться.

Тень поднял бровь, когда я вышла из спальни.

— Как интересно. Похоже, я снова не угадал.

Я коснулась короткого рукава, оставляющего плечо открытым. Янтарное платье, ниспадающее на пол, делало меня похожей на горевшую в полумраке свечу.

И мне это нравилось. Впрочем, судя по полуоткрытым губам Тени, он тоже был весьма не против меня в нём увидеть. И, похоже, уже в деталях представлял, как будет меня раздевать.

— Шарф ты, конечно же, сняла, — хрипло сказал он.

Я подняла бровь.

— Конечно же.

Тень медленно подошёл ко мне и предложил руку. Наши пальцы соприкоснулись, и вверх по моей руке побежала предательская искра. Я, разумеется, не повела и бровью, но Тень, кажется, что-то заметил, потому что по его губам скользнула едва заметная улыбка.

Не покровительственная. Предвкушающая.

Рука об руку мы прошествовали к столу, где Тень коснулся спинки моего стула, выдвигая его, чтобы я могла сесть.

— Выглядит как совершенное лицемерие, — проронила я. — Ты отодвигаешь для меня стул, хотя у нас неплохие шансы прикончить друг друга уже следующим утром.

Голос Тени похолодел:

— Предлагаешь использовать стул по назначению прямо сейчас?

— Я не об эт…

— Я пригласил тебя на ужин. Если бы выливание супа на голову и драка на стульях с отломанными ножками входила в программу, уверяю, я дал бы тебе знать.

— Похоже, мне надо сказать спасибо, что в твои планы не входило раздеть меня, привязать к стулу и кормить с ложечки, — пробормотала я.

— А вот сейчас ты точно играешь с огнём.

Тень выдвинул многострадальный стул и помог мне устроиться. Серебряная крышка с блюда испарилась, и я жадно уставилась на закуски. Если учесть, что порой кусок хорошего сыра был для меня редкостью…

Кое-как соблюдая видимость манер, я расправила салфетку на коленях и аккуратно начала есть. Тень задумчиво следил за мной. Сам он едва прикоснулся к закускам, но предусмотрительно разлил по бокалам золотистое вино.

Такое же, как в бокале Джейме.

— Боюсь, мы не сможем устроить тебе встречу с Джейме Мореро, даже если бы хотели, — со вздохом сказала я. — Этот мерзавец устроил на Конте засаду. Ему помогли посланники императора Адриана. Возглавлял их Мелвер, если это имя тебе что — то об этом говорит.

— Говорит, — ровно сказал Тень. — Интересно. И как же они его нашли?

— Через высокопоставленную любовницу Джейме. Похоже, она рассказала об отце Конте кому-то, кому рассказывать не стоило.

Тень прищурился, глядя на меня.

— Вы попали в засаду. И в результате?..

— Мы победили, но Джейме успел сбежать. — Я вздохнула. — Надо было раньше сообразить, что на Конте начнут охотиться. Если уж старый император умер, а у нового нет наследников…

— Само собой, — уронил Тень.

— Но самое горькое, — тихо сказала я, — Джейме сказал нам, что Ниро был жив, и дал Конте поддельное письмо якобы от Ниро, в котором тот умолял брата вернуться за ним в Подземье. Потому что иначе Конте было туда не заманить.

Лицо Тени застыло. Напрочь. Абсолютно.

— Что было в том письме? — негромко спросил он.

Я покачала головой:

— Я не знаю. Конте мне его не показал. Джейме пытался оправдаться. говорил, что с людьми императора не шутят, что Конте будет жить в роскоши и плодить бастардов.

— Не будет, — очень спокойно сказал Тень. — Его убили бы почти моментально, едва император собственнолично уверился бы, что кровь Конте истинна. Адриан не бесплоден, и соперники ему не нужны.

— Джейме сказал, что у Церона был план вернуть Ниро на престол.

— Это как? Посадить туда его скелет? Сложить кости аккуратной кучкой? — хмыкнул Тень.

— Боюсь, без мотка проволоки этот план тут же рассыпался бы вместе с претендентом. Череп, слетающий с трона. Символичное зрелище.

Меня мигом охватила ярость.

— Не смей так говорить о брате Конте, — прошипела я.

— Смею. И буду. Но это неважно. — Тень прищурился. — Неважно, как именно Джейме пытался соврать. Важно то, что он наконец предал не только жену, невестку и младшего сына, но и старшего. Джейме Мореро прекрасно знал, что посылает сына в Подземье на смерть, не говоря уже о довольно гнусном обмане. Какого дьявола Джейме Мореро ещё жив?

— Джейме сбежал в экипаже…

— У вас были лошади, которые галопом догнали бы любой экипаж, но Конте этого не сделал.

— Тень неверяще покачал головой. — Он проявил глупейшую слабость, подарил жизнь законченному мерзавцу — и после этого ещё хочет убить меня? Я почти хочу выйти на эту схватку, чтобы расхохотаться ему в лицо.

— Но не выйдешь.

— Нет. Я не меняю своих решений. Я спас его, и на этом наши отношения закончились. Марать руки об него я не буду.

В его голосе было лишь холодное усталое презрение.

— Тебе наплевать на него, — тихо сказала я. — Но если тебе настолько безразлично всё, что Конте может тебе сказать, если ты так его презираешь — зачем было его спасать, рискуя жизнью? Если бы Церон тебя поймал, тебя ждали бы пытки!

— Если я решу совершить приятную прогулку в Подземье, они и так меня будут там ждать,

— зевнул Тень. — Ничего нового ты мне не сказала.

— Не уходи от ответа. Зачем тебе было спасать Конте?

Тень долго молчал, глядя в окно. Опустевшая тарелка с закусками поблёскивала при свете луны.

— Вся моя логика говорит мне, что незачем, — произнёс он, не глядя на меня. — И уж точно не стоит оставлять на свободе потомка императоров, который может расстроить все мои планы. Я не знаю, Дара Незарис. Ты хочешь, чтобы принял его вызов, взял катану и вышел в ночь, чтобы отрезать ему голову? Опыт, как ты помнишь, у меня есть.

Я вдруг заметила на его бедре прежнюю катану. Конечно же, она осталась здесь вместе со всеми сокровищами Церона. И все они теперь принадлежали Тени.

— Я хочу, чтобы вы с Конте нашли общий язык, — устало произнесла я, полностью осознавая, что это бесполезно. — Теперь, когда Триумвирата больше нет, у людей может появиться право голоса.

— Вы его не получите.

Тень встал, подхватив тарелку с закусками. Легко коснулся изящной кастрюльки, стоящей на миниатюрной жаровне, и принялся серебряным половником разливать суп.

Должно быть, мне стоило быть польщённой, что за мной ухаживает будущий владыка Рин Дредена. Но вместо этого я оцепенела. Потому что голос Тени был холодным. Финальным.

Точно таким же тоном Тень не пустил меня на казнь Конте. Даже если я повторю самые убедительные аргументы двадцать раз, ничего не изменится.

— Ты слишком дорого заплатил за свободу и власть, чтобы делиться ею с кем — то, — тихо сказала я.

Тень поставил передо мной тарелку.

— Угадала.

— Ты…

— Я был рабом и слугой Церона слишком долго, — резко произнёс он. — Хватит. Никогда больше. Мне нужна власть, полная и абсолютная. И я не остановлюсь, пока не пойму, что никто больше не встанет у меня на пути — и никто не посмеет мне приказывать. Раньше я стремился быть лишь безупречным воином. Сейчас я буду побеждать и владеть.

Я вскинула на него взгляд:

— И мною тоже?

Короткая усмешка.

— И тобой тоже. По крайней мере, этой ночью.

Суп и впрямь был великолепен. Сухарики из фарфоровой чаши, раскиданные сверху, таяли во рту, но мне приходилось делать усилие, чтобы проглотить каждую ложку. Потому что я лихорадочно думала.

Выбора у меня было немного. Чёрт, да никакого выбора не было.

Мирно мы свергнуть Тень не могли. За эти немногие дни, оставшиеся до коронации, Конте безуспешно вёл переговоры с гильдиями, встречался с аристократами, из кожи вон лез, чтобы завербовать хоть кого-то, — но каждый раз натыкался на каменную стену. Тень успел первым. Везде. И неудивительно: к перевороту он наверняка готовился долго и тщательно, продумав всё до последней мелочи.

Тогда что мне было делать? Остаться с Тенью, перейти на его сторону, надеяться хоть немного смягчить его сердце, отсрочить пару жертвоприношений?

Нет.

Убить его прямо сейчас? Или тогда, когда он заснёт? Никогда. Я просто не способна это сделать. И Тень об этом знает, чёрт бы его подрал.

Тогда что? Уйти навсегда и сражаться против Тени бок о бок с Конте, как мы раньше сражались против Триумвирата?

Наверное. Но.

Я вскинула взгляд.

— Ты знал, что мы придём к этому, — утвердительно сказала я. — Что это свидание станет последним.

Тень уселся напротив меня.

— Это не свидание.

— Но после него свиданий не будет.

Тень едва заметно улыбнулся.

— Может быть. А может быть, будут ещё и ещё. Просто ты их не запомнишь.

Я моргнула:

— Что?

Тень встал, и, повинуясь его жесту, я встала вслед за ним.

— Дара Незарис, — спокойно сказал Тень, — я предлагаю тебе свою кровь.

Я отшатнулась.

— Нет, — хрипло выдавила я. — Я отказываюсь. Нет. Ни за что!

— Дослушай меня.

Его голос ударил в барабанные перепонки с такой силой, что у меня зашумело в голове, словно я падала в чан с кровью, на сей раз принадлежащей Тени. Я представила это и пошатнулась.

— Ты меня не заставишь, — прошептала я. — Насильно это сделать нельзя.

— Нет. Но сны из Подземья могут настигнуть тебя в любой момент. Пусть один сон, а не сто. — Тень чему-то поморщился. — Но одного тебе хватит.

Я пристально взглянула на него.

— Потому что такой сон приснился тебе.

Короткая усмешка.

— О да. В ту же ночь, что я услал Церона в Подземье. Я шатался от усталости, а Церон, очевидно, был очень силён и очень обозлён — и затащил меня в свой сон, пока я не мог сопротивляться. Тебе рассказать, что там со мной было?

Я почувствовала, как по виску скатывается капля пота.

— Да, — чужим голосом произнесла я.

— Нет. Хватит с тебя того, что ты уже увидела. Впрочем, Церону куда сложнее настигнуть тебя или меня из Подземья, так что наслаждайся передышкой.

Церон может настигнуть меня в любой момент — если я не выпью кровь Тени. Я почувствовала, как дрожат пальцы.

— Ты поэтому пил вербену все эти дни? — хрипло сказала я.

— Да. — Тень потёр лоб. — Именно поэтому ты не видела меня по ночам. Да, я знал, что достаточно закрыть глаза, и я увижу во сне тебя, а не его, но… Ты можешь себе представить, что я ощущал.

Я молча кивнула. Я не была удивлена. Я бы тоже не хотела рисковать, зная, что где-то в Подземье мой разъярённый хозяин делает всё, чтобы до меня дотянуться.

— Рано или поздно вербена даёт сбой, — спокойно сказал Тень. — Ты забываешь её принять

— или просто откладываешь до ночи, а потом падаешь в сон посреди комнаты. Это произойдёт и с тобой, Дара Незарис. Раз Церон добрался до меня, доберётся и до тебя.

— И что ты предлагаешь?

— Защиту.

Я подняла бровь:

— А не проклятие? Ты ведь будешь знать, где я. Будешь владеть моими снами. Откуда я знаю, что ты удержишься от того, чтобы проклясть меня? Не начнёшь отдавать мне приказы? К примеру, велишь мне убить Конте во сне, когда он станет тебе настоящей помехой?

Тень прищурился.

— А откуда я знаю, что ты не воткнёшь кинжал мне в спину?

У меня пересохло в горле.

— Ты правда так обо мне думаешь?

— А ты правда так думаешь обо мне?

В его холодном спокойном голосе не было ни следа боли — лишь ледяная ирония. Но я вдруг осознала, какое одиночество за ней стояло. И что это для него значило, когда я, чуть ли не единственная, кому Тень предлагал что-то похожее на дружбу, обвинила его в возможной гнусности и предательстве.

— Прости, — тихо сказала я. — Но это огромное искушение. И я не знаю, справилась бы я с ним на твоём месте, если бы на кону была моя собственная жизнь или жизнь Конте. Или. или твоя.

Тень странно посмотрел на меня. А потом подошёл к стулу и достал что-то из складок плаща.

Небольшой круглый портрет. Новый, выполненный совсем недавно. Точно такой же я видела выпадающим из плаща Тени. а секундой позже Тень раздробил его каблуком.

— Я клянусь на портрете моей матери, — спокойно произнёс Тень, — что не воспользуюсь своей кровью, которую ты выпьешь, для того, чтобы навредить Конте Мореро или тебей. Ты принимаешь мою клятву, Дара Незарис?

— Да, — произнесли мои губы. Потому что ответить что — то ещё было невозможно.

— Тогда пей.

Он взял чистый бокал и протянул мне. Закатал рукав и надрезал руку чуть выше запястья. Алая кровь тонкой струйкой потекла вниз.

— А как же твоё проклятие? — нерешительно сказала я. — Ведь если Церон проклял тебя, то твоя кровь в таком количестве может быть опасна, верно?

— Раньше это тебя не волновало.

— Раньше я не знала о проклятии наверняка, — резко возразила я.

Тень устало прикрыл глаза.

— Тебя это не коснётся.

— А кровь Церона во мне? Что станет с ней?

— Она просто перестанет иметь значение. Моя кровь защитит тебя полностью.

Последние капли крови упали в бокал, и я вдруг поняла…

.. Что ни матовый янтарный блеск моего платья, ни клинки на кровати, ни лёгкий ужин и вино даже близко не имели для Тени такого значения, как этот бокал и эта минута.

— Я за этим здесь? — произнесла я. — Чтобы выпить твою кровь? Только за этим?

— По большому счёту — да.

Я усмехнулась, переводя взгляд с бокала на стену.

— А если я разобью его и уйду?

Тень не изменился в лице.

— Сначала тебе придётся выслушать остальные мои аргументы.

— Это ещё какие?

Он пожал плечами, убирая портрет в карман.

— Понятия не имею. Я ещё не придумал.

Я невольно засмеялась — и получила в ответ редкую неохотную улыбку.

— Пей, — негромко сказал Тень. — Я не… жажду твоих снов, если ты так думаешь. Но ты попала в руки к Церону из-за меня, и на мне лежит долг это остановить. Долг чести, если ты хочешь это так назвать.

Я остановилась, едва коснувшись каймы бокала губами.

— Долг чести? И всё? Не желание меня защитить?

Вместо ответа Тень, не глядя на меня, вернулся за стол. Сел, закинув ногу на ногу, и налил ещё вина в бокалы.

— Когда ты говорил с Цероном, напоследок ты сказал ему правду, — прошептала я. — Тебе на меня наплевать.

Тень наклонил голову:

— Ну, в общем, так и есть.

Я застыла. Он не мог сказать то, что только что сказал.

Или мог?

— Я использовал тебя, привёл Церону на поводке, купил, как рабыню, фактически поднёс стакан с его кровью к твоим губам и прекрасно осознавал, что с тобой могут сделать, если меня вдруг не окажется рядом, — спокойно перечислил Тень. — Дара Незарис, тебе никогда не приходило в голову, что это не очень-то похоже на проявление истинных чувств?

— Ты.

Его взгляд был совершенно серьёзен.

— Ты враг, которого я победил. Девушка, которой я хочу обладать. Возможно, противница, которую я считаю достойной. временами. Но если вспомнить, чтонесколько часов назад вы с Конте Мореро, по всей видимости, обсуждали, как бы ловчее свернуть мне шею, думаю, разговоры о вечной любви можно закончить, не начиная.

Тень небрежно отпил из бокала, глядя на меня. Его лицо было таким спокойным, словно мы обсуждали последнюю моду в Чед Нате.

— Я никогда не смогу тебя убить, — тихо сказала я. — Уже не смогу.

— Думаешь, ты на это не способна? — уточнил Тень. — Поверь, мне достаточно сказать пару слов, чтобы это изменилось.

— И каких же?

— Я солгал.

Кровь в моём бокале чуть не расплескалась.

— В чём солгал? — произнёс мой голос. — В клятве, которую ты дал только что?

— Нет. Я не клялся много лет, если тебе интересно.

— Тогда в чём? В чувствах ко мне?

— И снова нет. Я солгал тебе в чём-то гораздо более важном. Правда в том, что ты не знаешь настоящего меня. И только если узнаешь, сможешь решить, чего ты хочешь. Убежать от меня, убить, — Тень едва заметно усмехнулся, — или остаться рядом.

Я молча смотрела на него.

— Вот только тогда, — добавил он гораздо тише, — уже будет поздно.

Он поднял бокал.

— За твои сны.

— За твои сны, — глухо ответила я.

И выпила содержимое бокала до дна.

В следующий миг тонкое стекло выпало у меня из рук, разбиваясь. Осколки брызнули во все стороны.

Потому что в голове закружились образы, которых там не было раньше.

Образы из моих снов.

«Ты хочешь побыть другим Тенью. Не тем, из реального мира, который всерьёз хочет меня найти и убить. Ты, стоящий здесь… мне кажется, ты хочешь совсем иного».

«Возможно».

«Так какой из вас настоящий?»

Короткая усмешка.

«А вот это нам и предстоит узнать».

«Отпусти себя на волю со мной, Дара. Тебе понравится».

«Это всё равно ничего не изменит. Ты меня убьёшь, когда мы встретимся. Или я тебя». «Тогда что тебе терять?»

«Но я всё-таки обрадую тебя, Дара Незарис. Знаешь, чем именно?»

«Тем, что у меня есть план».

«С каждым сном ты дарил мне целый мир. И этот, наверное, самый прекрасный. Который он по счёту?»

«Где-то внутри тебя всегда будет маленький Тень».

«Тогда меня ещё звали настоящим именем».

«Хотела бы я его знать, это имя. Хотя бы во сне».

«Хотел бы я его забыть».

«Я наполовину демон. Я хочу быть демоном. И хочу, чтобы часть тебя меня боялась. Подчинялась мне. Дралась со мной, но проигрывала бы раз за разом, пока не отдалась бы мне целиком и полностью и приняла мою безжалостность без единого упрёка. Встала на мою сторону за демонов и против людей. Я не верю, что буду счастлив, если будет иначе».

«А если… я соглашусь на то, что ты предлагаешь? Будет так, как ты хочешь, но только в постели и нигде ещё?» «Вы всегда одни в своих снах. Вот почему ты был рад мне. Правда? Ведь я всё изменила. Я разделила твою ночь — и твоё одиночество».

«Просыпайся, Дара Незарис из моих снов. И прощай».

— Я помню тебя, — прошептала я. — Теперь я помню всё.

И провалилась в темноту. Уже падая, я почувствовала, как меня подхватывают сильные руки, не давая коснуться острых осколков, — и наконец потеряла сознание.

Глава 9

Я очнулась лежащей на кровати. Платья и роскошные коробки были беспорядочно сметены на пол, клинки, случайно скрещённые, отлетели к зеркалу. По спальне будто прошёл ураган.

Окно было распахнуто, впуская свежий ночной воздух. Луна светила прямо на мои обнажённые плечи.

А рядом со мной на постели сидел Тень, держа меня за запястье, и в обычно холодном и невозмутимом лице на этот раз было столько яростной тревоги, что я невольно потянулась к нему.

— Эй, — прошептала я. — Всё хорошо. Видишь, я даже не повредила причёску.

Тень хмыкнул, неожиданно бережно касаясь моих волос.

— Было бы что повреждать. В крайнем случае я всегда могу снова тебя подстричь. Дара — Закладка, что с тобой случилось?

— Ты давно меня так не называл.

— И не назову, если ты тотчас же не ответишь.

Я приподнялась на руках. С усилием оттолкнулась, села — и обвила его шею, прижимаясь к Тени изо всех сил, глядя ему в лицо.

— Я вспомнила наши сны, — прошептала я. — В голове полный сумбур: наверняка я пропустила какую-нибудь ужасно важную тайну. Но самое главное я помню.

Лицо Тени сделалось странно напряжённым.

— Что?

— Настоящего тебя.

Я уткнулась носом в его плечо и почувствовала, как он зарылся лицом в мои волосы. Слова не были нужны. Только мы двое.

— Я совсем не ожидал, что ты вспомнишь, — проговорил Тень. — Дьявол, я надеюсь, я не нарассказал тебе лишнего.

Я вдруг вспомнила.

— Порталы, — выдохнула я. — Императорская кровь управляет порталами. Открывает их и закрывает. Ты рассказал мне!

— Допустим, — устало сказал Тень.

Мои глаза расширились. До меня вдруг дошло то, что я не успела понять во сне.

Если потомков императорского рода больше не будет, связь между нашими мирами прервётся. Некому будет открывать и закрывать порталы, и мир людей будет свободен. Свободен.

Нет, конечно, демоны в нашем мире останутся, но их будет куда меньше и защищаться от них будет куда легче. И многотысячная армия Подземья больше не будет стоять у них за плечами.

Мне ужасно хотелось произнести это вслух — радостно, ликующе. Рассмеяться с торжеством. Я нашла способ спасти наш мир!

Но говорить, что я это поняла, было нельзя. Уж точно не при Тени.

— Я помню, ты говорил, как твоя мать до последнего держала в руках меч, — прошептала я, с усилием выталкивая из головы все мысли о порталах. — Как твой отец убегал, придерживая ящик с драгоценностями и ещё что — то — и не оборачиваясь на твои крики. Помню легенду про сына императора и человеческую девушку. И… как я спрашивала тебя, зачем ты разбил портрет своей матери. Ты так мне и не ответил.

— Сделай мне одолжение.

Я подняла голову:

— Хм?

— Не думай об этом пару дней. Завтра коронация, и. Не нужно, Дара. И не говори об этом ни с кем.

— То есть с Конте.

Тень не ответил. Я обхватила его крепче.

— Это твои тайны, — тихо сказала я. — Я никому ничего не скажу. И. Тень, я, кажется.

В следующий миг его пальцы вздёрнули моё лицо за подбородок.

— Вот уж нет, — пробормотал Тень мне в губы. — Только признаний нам сейчас и не хватало.

Его губы накрыли мои, и я потерялась. В снах и наяву, на каменном острове и на мокром песке Тень целовал меня по-разному, но так, как сейчас, — никогда. Долго, расслабленно, так, будто возвратился домой. Словно я и была его домом.

Я потянула его рубашку на себя. Я была готова. Сейчас, свободная от Церона, обретшая частичку себя, вернувшая сны, которые нас сблизили, почти счастливая.

Нет. По-настоящему счастливая.

Ни одна ночь не будет такой же подходящей, как эта. Только следующая.

— Мне нравятся твои ключицы, — пробормотал Тень, скользнув подушечкой большого пальца по тонкому изгибу. — И грудь. Интересно, если согнуть твои ножки и налить между бёдер игристого вина, я успею его выпить?

— Извращённые у тебя желания.

— Ещё и не такие.

— Я всё-таки тебя. — пробормотала я между поцелуями, и Тень с коротким смешком поцеловал меня снова. Мы опустились на постель, не переставая целоваться, и я зарылась пальцами в его волосы, никогда раньше не чувствуя такого облегчения, спокойствия, свободы. Я стала целой. Я не представляла, как безумно важно это было. Как мне не хватало тех воспоминаний — и как Тени не хватало той меня.

Он и я. Вместе.

Тень перехватил мою руку, готовую скользнуть вниз к его поясу.

— Ничего не изменилось, Дара, — прошептал он. — Я с тобой, и я не хочу тебя потерять, но ничего не изменилось. Ты уверена, что хочешь остаться?

— Я…

Я замерла, глядя ему в глаза.

Я хотела остаться. Хотела, если потом будет утро и ещё одна ночь, а потом ещё одно утро

— и жизнь, проведённая вместе. Может быть, не вся жизнь, а лишь половина. Может быть, всего полгода. Неважно.

Но вместо этого мне придётся надвинуть капюшон и выскользнуть из дворца. А следующим утром придёт время коронации.

— На твоей коронации будет жертвоприношение? — очень спокойно спросила я.

Тень покачал головой:

— Нет.

— Но ты их не запрещаешь.

— Разумеется, нет. Впрочем, я добавил одну маленькую деталь. — На его лице появилась холодная улыбка. — Те, кто ляжет в пентаграмму, сделают это только по своей воле. Конечно, преступников, приговорённых к казни, спрашивать никто не будет: им прямая дорога на алтарь. Но у остальных будет выбор. У меня есть очень хорошие дознаватели, которые будут оценивать их искренность — и запрещать им эту глупость, если тебе это важно. Или приносить в жертву того, кто их заставил. У меня богатая фантазия.

От его ледяного цинизма кровь бросилась мне в лицо.

— Это отвратительно!

— Я похож на положительного героя? Или ты предпочитаешь, чтобы всё вернулось к тому, как было при Триумвирате?

— Но… зачем кому-то приносить себя в жертву добровольно?

— Обеспечить семью. Умереть без боли. Отсрочить свою судьбу; древний обычай, когда жертва наслаждается жизнью полгода, швыряясь деньгами, а потом безропотно ложится на алтарь. Или пытается бежать, но безуспешно. Кто-то желает испытать в пентаграмме неземное блаженство, кто-то верит, что это поможет им переродиться демоном. Кто-то. — Тень пожал плечами, — просто идиот. Тебя это волнует?

— Никто не должен уходить из жизни раньше срока, — сдавленно сказала я. — Если кому-то очень больно. нужно искать лекарства, целителей, давать ему обезболивающее зелье за счёт казны города. но не приносить его, чёрт подери, в жертву!

Тень вновь пожал плечами:

— Это Рин Дреден. Уменьшенная копия Подземья — или, по крайней мере, через пару лет станет ею. Тебе не нравится, что для гильдий вдвое снизились налоги, а высшие демоны, утаивающие прибыль от императора, тихо и мирно отправились не на императорский суд, а на тот свет?

Я поперхнулась:

— А другие высшие демоны не против?

— Против того, что они только что избавились от конкурентов? Ты совсем наивный ребёнок или притворяешься?

Я сжала виски. Тень, похоже, вознамерился стать правителем, который удовлетворит всех и заставит город работать. И самое страшное, у него вполне могло получиться.

— А обычные люди? Чернь, как вы их называете?

— Получат хлеб и жареное мясо в день коронации. Давно было пора возобновить эту традицию. Теперь, когда налоги упали, к нам начнут стекаться лучшие мастера, расцветёт торговля… твоим «обычным людям» будет где работать. Не то чтобы меня волновала их судьба. — Тень холодно улыбнулся. — Расположение императора — другое дело.

— Процветающий город, — глухо сказала я. — Где нуждами людей, может быть, и не пренебрегают, но правят демоны. И сила — на их стороне.

— Навсегда.

Слово прозвучало.

— Конте никогда с этим не смирится, — прошептала я. — И другие охотники — тоже.

— А ты?

В лице Тени было лишь спокойное ожидание. Он знал, что я отвечу.

— И я.

Тень одним движением встал с кровати.

— Тогда уходи. Мне не следовало поднимать эту тему. Но лучше сейчас, чем после.

— После, — прошептала я. — Дьявол, а я ведь хотела остаться.

— А я хотел, чтобы ты осталась.

Мы обменялись невесёлыми усмешками.

Как же мне хотелось позволить ему сорвать с себя платье и забыть обо всём. Очутиться в его руках, не думая, что Конте желает его убить. Прижаться губами к ямочке между ключицами, пробежаться пальцами по груди, зарыться в волосы, вырвать у него стон или два…

Желание пронзило меня ноющей нотой. И стихло, утихомиренное железной рукой.

Моей.

Я медленно встала с кровати и обвела взглядом разброшенные по спальне вещи. Интересно, Тень хотел, чтобы я взяла всё это с собой?

Я невольно начала хихикать. А минуту спустя уже хохотала, вытирая слёзы.

— Из-звини, — еле сумела выговорить я, глядя на Тень. — Просто я представила, как выхожу из тайного хода в капюшоне, нагруженная шёлковыми мешочками, сумками и коробками, и воровато проскальзываю в подворотню. А потом сгружаю всё это у стены в тёмном переулке, когда на меня неизбежно нападут грабители.

— Не нападут, — хмыкнул Тень. — Я устроил кое-какие. перемены в городской страже. А заодно и в дворцовой, чересчур уж верной Церону. Уже сейчас они становятся немного похожими на хранителей порядка. Хотя проще, конечно, было бы выслать их всех из города. Или закопать где-нибудь в назидание остальным.

— Ты ведь всёрьёз не думаешь и половины из того, что говоришь, — слабо сказала я. Холодный смешок.

— Нет, конечно. Я просто убиваю. Сегодня утром, к примеру, мы оставили за собой семь трупов. Я и мои люди.

— Ты.

— Да, я настолько не люблю подпольные жертвоприношения. Казне нужны налоги, знаешь ли.

Я тяжело вздохнула.

— Ты чудовище.

— Я знаю.

— И я до сих пор не могу понять, в плохом смысле или.

— В совсем плохом, — закончил Тень. — И я всё ещё хочу, чтобы ты осталась. Помнишь наш договор во сне?

Мои щёки вспыхнули.

— После всего, что ты сказал?

Гибким, опасным шагом Тень подошёл ко мне. Заглянул в глаза.

Да.

Его глаза, короткие волосы, откинутые назад, его губы — так близко и так невозможно далеко. Я всё ещё ясно помнила всё, что было сказано между нами, — но одновременно я чувствовала жар его тела под тонкой рубашкой, и все ощущения враз обострились. Я вдруг ощутила, как шёлковое платье плотно обтягивает тело. Как прохладный ночной ветерок обдувает обнажённые плечи, успокаивая разгорячённую кожу. Как его взгляд скользит по моим пальцам, таким же смертоносным, как и его руки.

— Сколько раз мы дрались, ты и я? — задумчиво спросил Тень.

— Не помню, — отозвалась я, положив ему руки на плечи. — Кажется, это всё, чем мы занимались с первой нашей встречи. Хочешь пофехтовать прямо сейчас?

Он тихо засмеялся:

— Нет, Дара Незарис. Я хочу с тобой танцевать.

Внезапный порыв ветра из окна швырнул короткие пряди мне в лицо. Взметнул юбку. Я вдруг почувствовала себя лёгкой и невесомой, словно была готова взлететь.

— Мы уже танцевали, — прошептала я. — Каждый раз, когда мы дрались.

— Не так. По-настоящему.

Тень протянул руку и легко подхватил мои пальцы, мимоходом коснувшись их губами. Медленно, глядя мне в глаза, положил вторую руку мне на талию.

И сделал шаг, поворачиваясь и ведя меня за собой.

— Ты никогда не была на балах в Подземье, — проговорил он. — Тысячи огней, и за каждым скрывается тайна. Кинжалы в тёмных коридорах, убийцы под не вовремя открытыми окнами. Самое захватывающее время в моей жизни.

Я коснулась свободной рукой горла:

— Это не тогда Церон научил тебя своему знаменитому тычку пальцами в шею?

— Хочешь, чтобы я тебя ему научил?

Я вскинула бровь. Пробежалась пальцами по плечу Тени.

^{- Да}.

Его взгляд откровенно скользил по моему телу.

— Сначала я собираюсь тебя раздеть. И узнать, как потрясающе этот шарф, — Тень указал на него взглядом, — будет смотреться на твоих бёдрах.

— То есть ты будешь меня учить, только если я буду в таком виде?

— Можем оставить серьги.

Я фыркнула, и Тень улыбнулся в ответ. Сейчас совершенно не было похоже, что этим утром он уничтожил семерых, которые хотели убить кого — то беспомощного. Сейчас Тень был похож на…

.. На кого-то счастливого.

Он двигался гибко и легко, вплетая наши тела в неслышный ритм, незаметно завладевший нами обоими. В отличие от той ночи на песке, в этот раз Тень касался лишь кончиков моих пальцев, почти неощутимо придерживая за талию.

Он наклонился, его щека скользнула по моей, и меня обожгло его дыхание.

— Ты мне доверяешь?

— Да, — прошептала я. — Сейчас — да.

— Тогда закрой глаза.

— Тень, не.

Тихий смешок.

— В постели ты обещала подчиняться мне во всём, Дара Незарис. А сейчас куда более интимная минута, чем два обнажённых тела на смятых простынях, не находишь?

Я подняла на него лицо. И медленно, до последней секунды глядя на него из-под ресниц, закрыла глаза, оставаясь наедине с Тенью и тишиной. Отдаваясь танцу — и теплу его рук.

Остались лишь ощущения. Шаг вправо, плавный поворот, потом скольжение влево — и снова вправо. Ночной воздух на обнажённой шее — и жар сильного мужского тела под моими пальцами. Его лёгкое дыхание у виска, вдруг замершее от крика ночной птицы.

— Ты когда-нибудь пробовала фехтовать в полной темноте? — негромко спросил Тень. — Слух обостряется так, словно слышит вся твоя кожа. Запахи становятся мелодией. А потом отдаёшься воздуху, ощущая каждое колебание, — и больше не ощущаешь страха.

— Не позавидую я твоему противнику, — прошептала я.

— Ну, на танец я их точно не приглашал.

Я моргнула, готовясь открыть глаза, но почти почувствовала, как Тень качает головой.

— Там, в Гильдии Клинков. каждый твой день мог стать последним, да?

— Очевидно.

— И ты. до сих пор боишься расслабиться, — тихо сказала я. — Отпустить себя. Довериться ощущению, что теперь будет иначе. Что рядом с тобой может быть кто — то. кому ты дорог.

Его голос прозвучал странно:

А ты бы этого хотела?

Он знал, что я отвечу «да». И я это знала.

Но ещё я знала, что солгу.

— Не знаю. А ты?

Короткое молчание.

— Не знаю.

Мы тихо засмеялись. Кажется, мы понимали друг друга даже слишком хорошо.

Тень плавным скользящим движением повернул меня, и я вновь отдалась танцу, переходящему в полёт, чувствуя, что с каждым движением готова превратиться в ночной ветер. Голова закружилась, и я чуть не споткнулась, но успела продлить движение, скользнув ногой по бедру Тени, — и услышала резкий вздох.

В следующий миг Тень наклонился надо мной, заставляя прогнуться так, что я едва не коснулась пола, — и резким движением вновь поставил на ноги. Мир перелетел с головы на ноги и встал обратно — и я открыла глаза в объятьях Тени, прижавшись к нему всем телом.

— Всё, — выдохнул он. — Я снимаю с тебя это платье.

Я отступила. И завела руку за спину, коснувшись пальцами верхней застёжки.

— Нет.

Губы Тени были приоткрыты, пальцы непроизвольно раскрылись и сжались, и выглядел он как хищник, готовый наброситься.

Вот только я тоже была хищницей.

— Нет? — с хрипотцой спросил он.

— Нет, — мягко повторила я, пока мои пальцы спускались по застёжкам. — Потому что я сниму его сама.

Я шагнула вперёд, и янтарная ткань зашуршала, падая до талии. Короткие ленты рукавов скользнули от голых плеч к запястьям, и я выпустила их тоже, позволяя платью окончательно упасть вниз.

— Сегодня, — с такой же хрипотцой произнесла я, — ты ничего не сможешь с меня снять. Глаза Тени расширились.

— Да, — медленно сказал он. — Это я вижу очень хорошо. Тебе настолько не понравилось бельё?

Я ухмыльнулась:

— Если бы я его надела, было бы слишком очевидно. Кроме того, ты всё равно срежешь его с меня одним взмахом катаны, правда?

Тень тихо засмеялся, шагая ко мне. И отбросил пояс с катаной в сторону.

— Никаких мечей сегодня, — негромко сказал он. — Этой ночью я совершенно безоружен.

Вот сейчас я могла бы лишить Рин Дреден своего единственного правителя ещё до его коронации. Так просто, так легко…

И Тень знал, что я никогда этого не сделаю. Или думал, что если сделаю, то ему и жить незачем?

— Ты так мне доверяешь? — прошептала я, делая шаг ему навстречу. — Или просто любишь жить опасно?

Тень вдруг резко подхватил пояс с катаной — и я успела лишь охнуть, как он вдруг надел его на меня. Поправил его парой движений, и тот сел как влитой.

— Второе, — невозмутимо произнёс Тень. — Хочешь срезать с меня что-нибудь?

— Хочу сорвать с тебя всё, — прошептала я.

Теперь мы стояли друг к другу вплотную. Я медленно потянула катану из ножен. Один взмах, один удар — и Тени не поможет никакое мастерство.

Я потянулась к его губам. Нежно, призывно, страстно.

И выхватила катану до конца.

Тень тихо засмеялся мне в губы, но ответил на поцелуй, обнимая мои плечи, раскрываясь целиком.

Его грудь была полностью открыта. Я сжала пальцы на рукояти катаны.

И отшвырнула катану в сторону.

Мы рухнули на кровать одновременно, по пути избавляясь от одежды. Точнее, избавляя от одежды его, моего мужчину: пояс с ножнами был единственным, что на мне осталось, и я едва заметила, как он упал с кровати. Я расстёгивала Тени рубашку, лёжа среди смятых простыней, покрывая его грудь жалящими поцелуями, пока его пальцы жадно исследовали меня всю.

— Я хочу заснуть с тобой вместе, — пробормотал он мне в губы. — Заснуть — и взять тебя ещё десять раз.

— Десять?

— Во сне я всемогущ. как ты догадываешься.

— Мне не нужно всемогущество, — прошептала я в ответ. — Только ты.

В коридоре вдруг раздался грохот. Словно кто-то страшно спешил, громыхая оружием. и я могла догадаться, куда именно они спешили.

Я не удержала разочарованный стон. Из уст Тени вырвалось сдавленное ругательство.

— Бери свои клинки, — коротко приказал он. — И надень что-нибудь.

— Зачем?

Короткий смешок.

— Второе, пожалуй, действительно незачем.

— Но… клинки?

— А ты думаешь, без мечей тут хоть что-нибудь когда-нибудь обходится? — Тень вскочил, натягивая штаны. Я уже застёгивала свои, подаренные им. — Быстро.

В дверь заколотили.

Я быстро подобрала клинки и пояс с ножнами, по пути поправив туфлю. Наспех накинула рубашку. Тень, уже набросивший плащ, кинул мне боевое зелье. Я залпом выпила его и пошатнулась: оно было куда сильнее того, что я пила раньше. У Конте были лучшие поставщики, но демоны Подземья обошли их всех.

— Спасибо, — выдохнула я.

Тень резко открыл дверь.

— Что? — холодно поинтересовался он. — У меня были планы на эту ночь.

— Дикие демоны во дворце, — выдохнул совсем молодой светловолосый парень, поправляя золотую полумаску. За ним высились ещё двое. — Проникли через катакомбы и прут напролом.

— Показывайте, — резко сказал Тень.

Я появилась в дверях спальни, и трое тут же перевели взгляды на меня.

— Это Дара Незарис, и она будет выполнять мои поручения, — сухо произнёс Т ень. — Никаких других прав ей это, впрочем, не даёт. Арис, я отдал тебе приказ.

Молодой человек неловко поклонился и тут же побежал вниз по коридору. Мы с Тенью, едва переглянувшись, последовали за ним. Двое громил замыкали шествие.

— Не знала, что во дворце есть спуск в катакомбы, — выдохнула я, пока мы бежали по лестнице.

— Они повсюду, — бросил Тень в ответ. — Но дикие демоны обычно не настолько глупы, чтобы лезть на поверхность.

— Может быть, кто-то прислал им билеты на твою коронацию? — съязвила я.

— Ты не представляешь, как права. — Тень рванул приоткрытую дверь. — Кто-то вмешался. Кто-то потревожил мой город, и он за это ответит.

За что я восхищалась Тенью, так это за то, что он мгновенно обрёл свою прежнюю невозмутимость. Сдержанный и собранный, он был безупречен. Глядя на него, никто не мог бы сказать, что он жадно целовал меня, раздвигая мои бёдра, ещё пару минут назад.

…Но так и не успел овладеть мной. Дьявол, нас что, преследует злой рок? Или, напротив, судьба говорит мне, что это не моё время? Не мой мужчина?

Наконец мы вылетели на широкую галерею, освещённую бледными огнями.

И я тут же выхватила клинки.

Глава 10

Диких демонов было не менее десятка. Стражи, уже без золотых полумасок, дрались отчаянно, но демоны явно одерживали верх. Пробыв много месяцев или даже лет в демонической форме, утратив разум, они всё же были куда сильнее.

«Ненадолго», — яростно подумала я, прыгая в гущу схватки.

Кровь мгновенно полилась с клинков тягучими каплями. Может быть, Тень и научился у Церона целиться в уязвимые точки, но я умела кое-что получше: бить в спину быстрее, чем твой противник обернётся.

Краем глаза я увидела, как за спиной Тени распустились огромные призрачные крылья и демоны, окружившие было его, попятились. Но сейчас мне было не до этого.

Не жалея сил, я ударила ещё. Демон взревел и затих, и я повернулась к следующему.

К следующим.

На меня прыгнули сразу три демона. Но не это меня испугало: из дальнего конца галереи неслись ещё семеро. А за ними — ещё и ещё.

Дьявол. Если ничего не изменится, мы тут погибнем.

— Арис, за подмогой, — резко произнёс Тень. — Дара, спиной к спине. Пропустишь удар — положу на алтарь.

Я не стала уточнять, с какими целями. Просто шагнула, прижавшись спиной к нему, — и тут же почувствовала себя увереннее. Чёрт, если бы с нами был Конте, нам никакие дикие демоны не были бы страшны.

Ну, если бы Конте и Тень не убили бы друг друга в первую же минуту.

Резкий выпад, блок, удар, скольжение влево, разворот и снова удар. Тень, мазнувший костяшками пальцев демона по скуле и отрубающий ему кисть. Я, протыкающая второго дикого демона двумя клинками одновременно.

Я и Тень снова танцевали вместе, быстро, синхронно, дыша в унисон, — вот только в прошлый раз призом для нас обоих была долгожданная ночь вместе, а на этот раз ставкой в танце были наши жизни.

Я задыхалась, поддерживая его темп. Тень явно тоже принял что — то сильнодействующее из боевых зелий, потому что он не останавливался ни на миг, разя, словно демон возмездия. Я тоже ни на секунду не могла отвлечься, но на одно-единственное мгновение всё же представила, что мы побеждаем в схватке — и что Тень после этого делает со мной. Как я позволяю ему абсолютно всё.

Но демоны всё прибывали. Мои руки начинали уставать, и на миг я ощутила отчаяние. Нет, мы будем драться, но… чёрт подери, я не хотела умирать. Ни сегодня, ни вообще.

— Мы убьём их всех, Тень — холодно произнесла я. — Или на алтаре тебя разложу я. Связанного.

Тень сделал невозможный финт, хлестнув по глазам самого крупного из демонов. Второй удар разрубил ему грудную клетку.

— Слева внизу. Не пропусти.

Я не стала кивать. Просто молча атаковала крадущуюся тварь хорошим пинком — и приложила лезвием плашмя. Ещё пинок — и я отшвырнула её в сторону. На меня неслись двое противников посерьёзнее.

И тут раздался грохот, которому я никогда не была так рада.

Вся дворцовая стража летела к нам во всеоружии.

— Если это отвлекающая атака и кто-то нападёт на дворец в другом месте. — выдохнула я.

— То вы, охотники, будете только рады, — небрежно бросил через плечо Тень. — Не беспокойся. У меня всё под контролем.

— Вот это вот ты называешь «под контролем»?

Отрубленная лапа демона покатилась мне под ноги.

— Именно.

Я облегчённо расхохоталась, прижавшись к нему. Возле нас не осталось ни одного демона, способного атаковать, и я хрипло дышала, воспользовавшись передышкой.

— Я всё-таки люблю тебя, — прошептала я. — Кажется.

Тень едва заметно вздрогнул. Чёрт. Кажется, зелье всё-таки ударило мне в голову.

— Горячка боя, — фыркнул Тень. — Я ничего не слышал.

— Я ничего и не говорила.

— Само собой.

Вокруг нас стражники деловито добивали демонов. Я опёрлась рукой о стену.

— Кажется, мне нужен хороший душ, — пробормотала я.

— Сначала нам нужно повидать кое-кого, — холодно произнёс Тень. — Атака накануне коронации меня совсем не радует.

К Тени подбежал Арис, что-то отрывисто сказал, и Тень кивнул:

— Простой каменной кладкой тут не обойдёшься: проход должен быть завален на совесть. Зовите рабочих и несите сюда вербену: это их отпугнёт на какое-то время. Отвечаешь передо мной.

Арис коротко поклонился и исчез.

— Вербена? — поинтересовалась я.

— Пока не запечатаем проход. После коронации придётся подумать о том, чтобы снарядить туда экспедицию.

— Ты пойдёшь сам? — переспросила я. — В катакомбы?

Тень усмехнулся. Крылья за его спиной медленно сворачивались, исчезая.

— Хочешь со мной?

Я открыла рот. Я хотела, но впереди была коронация Тени, а я даже не знала планов Конте. Он рассчитывал на меня. Чёрт, я должна уже была быть на чердаке, где он ждал меня с Вепрем и остальными, а вместо этого я…

— Кажется, я. — слабо начала я.

— Собираешься меня убить через неделю-другую, — кивнул Тень. — Понимаю, достойная цель. Нет, Дара Незарис, пока я ещё окончательно не решил, что буду делать: в конце концов, это лишь единичная атака. А вот если нападения продолжатся.

— Тогда что?

Он покачал головой:

— Не сейчас. Идём.

Мы снова шли по лестнице. Тень дышал с едва заметным присвистом, и я внимательно оглядела его фигуру. Нет, ранен он не был. Но откуда эта бледность? И струйка крови, сбегающая с закушенной губы? Таким я видела Тень лишь раз: после того, как он преступил приказ Церона не спускаться по лестнице, ведущей в тюрьму к Конте.

— Что с тобой? — тихо спросила я.

— Старый приказ, — бросил Тень. — Не бери в голову.

— Я хотела бы знать.

— А я не хотел бы.

Я замолчала.

Ещё один пролёт, ещё лестница — кажется, мы поднимались на самый верх. Там я была лишь однажды: в башне, когда нас туда привела Венде.

— Кстати, а где она? — произнесла я вслух.

Тень, шедший впереди, не обернулся:

— Мы идём к ней.

Последняя дубовая дверь скрипнула перед нами. Теперь мы шли не по тайной лестнице, а по роскошному ковру знакомых дворцовых переходов.

Тень всё ещё был чудовищно бледен. Это меня тревожило.

— Ты всё ещё нарушаешь приказ, — утвердительно сказала я. — Что с тобой происходит?

— Очевидно, боль, как ты видишь, — последовал раздражённый ответ. — Тебе описать ощущения?

— Вряд ли они особенно приятные, — тихо сказала я. — Твоё лицо в прошлый раз… не только боль, да? Ужас. Какое-то видение, отпечатавшееся в памяти? Воспоминание?

— Я никогда тебе не расскажу, так что хватит спрашивать, — устало сказал Тень.

— Но… как избавиться от приказа? Как я могу тебе помочь?

— Сейчас никак. Хватит.

Тень резким жестом вытер кровь с подбородка. Его тон был финальным и безапелляционным. Я открыла рот, чтобы поспорить, — но поняла, что это было бесполезно. Тень не скажет мне ничего.

Двое стражников, стоящих у дверей, встали навытяжку. Третий бросился открывать дверь.

Венде обернулась от окна. Она прижимала к лицу золотую маску Триумвирата, но опустила её при виде нас.

— Долго же тебя не было, Тень, — произнесла она бесстрастно. — С тех пор, как меня заперли здесь, ты игнорировал меня полностью. Так что ты решил? Экзорцируешь меня — или всё-таки убьёшь?

— Дикие демоны из катакомб проникли во дворец, — отрывисто произнёс Тень. — Какое отношение к этому имеешь ты?

— Никакого.

— И почему я должен тебе верить?

Венде пожала плечами:

— Потому что я не сумасшедшая? Те, кто связывается с дикими демонами, идиоты. Ты прекрасно знаешь, что я не одна из них.

Глаза Тени сузились:

— Завтра коронация.

— Правда? Интересно. — Венде кивнула на меня. — Как я вижу, ты её вернул — и не собираешься приносить в жертву. Я удивлена. Что между вами вообще происходит?

— Не твоё де… — начала я…

.. И почувствовала, как Тень жёсткой хваткой сжимает мой локоть.

— Дара Незарис убивала диких демонов, стоя со мной спиной к спине, — спокойно произнёс он. — Тебе бы я свою спину не доверил.

— Но ты веришь, что я не имела к диким демонам никакого отношения? — почти жалобно произнесла Венде.

— Допустим, верю. Но, как ты понимаешь, ты больше мне не нужна.

В глазах Венде мелькнуло отчаяние.

— Отпусти меня, Тень, — дрогнувшим голосом произнесла она. — Пожалуйста, отпусти. Ты же не захочешь держать меня тут вечно. Я исчезну и больше не буду тебе мешать.

— В Подземье?

— Нет. Здесь мой дом. И. я пригожусь. Если я узнаю хоть что-то нужное, я дам тебе знать. Я не буду стоять у тебя на дороге, клянусь жизнью моего ребёнка. Только отпусти нас.

Я почувствовала, как мои глаза расширились. Её ребёнка? Венде ждала ребёнка?

— Твой ребёнок от Церона? — спросила я.

Венде покачала головой:

— Нет. Это случилось позже. Да и какая разница?

Я с облегчением выдохнула.

Но эту мысль тут же смыло из моей головы другой мыслью. Венде удивилась, увидев меня вооружённой рядом с Тенью. И она упомянула о жертвоприношении.

Тень получил бы неизмеримое количество силы, если бы принёс меня в жертву на алтаре. Я приняла его кровь — и отдала ему своё сердце. Я была для него важна, моя сила стала бы для Тени сокровищем — и ясным знаком для всех, что ни следа жалости в нём не осталось. Высшие демоны раз и навсегда признали бы его за своего.

Хотел ли он поддаться этому искушению? Хоть на секунду? Принести в жертву кого — то, кому он был дорог и кто был дорог ему? Меня?

Я перевела взгляд на спокойное лицо Тени. В его глазах таился призрак боли, и я почти чувствовала усилие, которым Тень загонял его на глубину. Чёртово проклятие!

— Почему ты хочешь мне помочь, Венде? — негромко спросил Тень.

Венде горько усмехнулась:

— Потому что ты меня не убил.

— Думаешь, и не убью?

Она вскинула на него взгляд:

— Я не знаю, Тень. Не знаю, есть ли у тебя милосердие. Я могу только просить за своего ребёнка.

Наступило молчание. Моё сердце бешено колотилось.

— Я не хочу тебя отпускать, — ровно проговорил Тень, и мне на миг показалось, что он говорит это мне. — Но ты свободна.

Я неверяще глядела на Тень. Он только что отпустил демона Триумвирата на свободу?

Впрочем, а как иначе? Поднять меч на беременную женщину? Я бы не смогла. И то, что Тень тоже не смог, зажгло тёплый огонёк в груди. Его хвалёная безжалостность явно дала слабину. Или же её просто не было?

Венде выглядела так, будто не верила своим ушам:

— И ты… не выстрелишь мне в спину?

— Нет.

— Тогда. — Венде сглотнула и двинулась к столу, явно собираясь забрать что-то.

Тень вскинул руку:

— Нет. Уходи в том, в чём ты сейчас. Всё остальное останется здесь. Тебе есть куда пойти и чем защититься, я уверен.

— Да, — глухо сказала Венде.

— Тогда уходи.

Венде медленно прошла по кабинету. Остановилась рядом со мной.

— Пожалуй, мне даже не жаль, что ты жива, — произнесла она, кивнув мне. — Надеюсь, он в тебе не ошибся.

Я молчала. Венде двинулась к дверям. Мы с Тенью в тишине следили за ней.

Она не обернулась. Просто разжала пальцы, и маска упала на пол.

Триумвирата больше не было.

Первая половина моего сна сбылась.

— Венде свободна, — холодно произнёс Тень стражам. — Проследите, что она покинет дворец невозбранно.

И мы остались вдвоём.

— Что теперь? — тихо сказала я. — Ты меня отпустишь?

Холодная усмешка на бледном, слишком бледном лице:

— Нет.

Я вздрогнула. Этого ответа я не ждала.

— Конте меня ждёт, — резко напомнила я. — И до утра я оставаться не намеревалась.

— Но ты всё равно никуда не уйдёшь. Кроме того, — глаза Тени сверкнули, — ты слишком много вспомнила, и это очень не вовремя.

— Конте что-то знает о тебе, — вырвалось у меня. — Я не знаю что, но насчёт Джейме он поверил тебе безоговорочно.

По лицу Тени скользнуло странное выражение.

— И всё же Конте не убил своего отца, — глухо сказал он. — Кажется, я начинаю его понимать.

— После того как сам ты не убил Венде? — тихо спросила я.

— И это тоже сыграло роль. — Тень выпрямился. — Ты получишь свободу только после коронации. Причины, уверен, тебе объяснять не надо.

— Боишься, что я сорву церемонию на пару с Конте?

— И бежать я тебе тоже не советую. Будут последствия.

— Выпорешь? — съязвила я.

Ответом мне был очень холодный и очень спокойный взгляд. Вот только я от него захлебнулась: боли там было столько, что хватило бы на весь дворец.

— Тень… — прошептала я.

— Иногда я закрываю глаза и представляю, каково бы это было — взять тебя в свой сон и вонзить кинжал в твоё сердце в высший момент страсти, — произнёс Тень спокойно. — Или бросить в спальню, связать и сделать с тобой всё, несмотря на твои протестующие крики. Тебя это пугает?

— Нет.

Тень отвёл взгляд.

— Тогда подумай вот о чём, — ровно сказал он. — Я вернул твоему Конте свободу, но, судя по твоему предложению о встрече, он не угомонится. Рано или поздно он меня найдёт — и я его убью, не сомневайся в этом. А после этого каждую ночь я буду…

Я сглотнула.

— Тень, не нужно.

— Проделывать с тобой то же, о чём я упомянул раньше. Несмотря на твои протестующие крики. И вот тогда они зазвучат уже по-другому, верно?

Я с ужасом смотрела на него. Тень прищурился:

— Всё ещё признаёшься мне в любви, Дара Незарис? Искренне и честно?

Я молча покачала головой.

— Скажи это вслух, — последовал холодный приказ. — Я хочу слышать.

— Нет, — глухо сказала я. — Не признаюсь.

Тень пошатнулся. И упал на пол, увлекая меня за собой. Сжимая с такой силой, что я не смогла бы вырваться. но я чувствовала, как он был обессилен. Если я попытаюсь сейчас, я могу.

Не додумав эту мысль, я рванулась изо всех сил.

Мне почти удалось. Но в последний миг его руки обхватили меня поперёк живота так жёстко, что из меня выбило дыхание.

— Спасибо, — прозвучал едва слышный шёпот.

Я окончательно перестала что-либо понимать.

— Что с тобой вообще происходит?

Тень сел, прижимая меня к себе.

— Всё хорошо, — уже ровным голосом сказал он. — Для меня, по крайней мере. Впрочем, для тебя тоже.

Я вдруг поняла.

— Приказ Церона, — сказала я. — Да? Он перестал на тебя давить. Его больше нет.

— Он есть, и стоило тебя о нём предупредить, — произнёс Тень бесстрастно. — Но сначала я не думал, что это понадобится, а потом решил, что как-нибудь прерву твои признания сам. К тому же после твоей прошлой эскапады с лестницей.

— Прости, — быстро сказала я.

Неважно.

Я невольно уткнулась ему в плечо. Раз уж он всё равно меня не выпустит…

— Что за приказ? — прошептала я. — Расскажи мне. Пожалуйста.

— Я запомнил его наизусть, — устало сказал Тень. — Ты не представляешь, сколько раз я прокрутил в голове за последние минуты. И если ты хоть ещё раз признаешься мне в любви.

Он не договорил.

— Не буду, — глухо сказала я. — В этом всё дело? В моём случайном признании?

— Которое, я надеюсь, — с холодным нажимом произнёс Тень, — больше не повторится.

То есть Церон приказал ему сделать что — то страшное со мной, если я вдруг признаюсь ему в любви. Унизить, изувечить, растоптать моё доверие и мои чувства. И Тень предпочёл терпеть невыносимую боль и что-то ещё, страшное и тёмное, лишь бы этого не совершить.

— Я могла бы сразу сказать, что не люблю тебя, — растерянно сказала я. — Тебе стоило только попросить.

— Нужно было искреннее признание. Чем ты вообще слушаешь?

Я невольно рассмеялась. Тень ничего не сказал, но его ладони обхватили меня крепче.

— Всё-таки отпусти меня, — попросила я. — Пожалуйста. Как Венде. Ведь она будет свободна во время твоей коронации.

— А заодно она отговорит всех моих противников предпринимать хоть что — то во время моей коронации, — спокойно сказал Тень. — О её освобождении узнают и поймут, что убийства закончились — и остальным даровано прощение. Высшие демоны очень хорошо осознают миг, когда на острые когти вновь ложится бархатная перчатка.

— Ещё скажи, что знаешь, что делаешь.

— Знаю.

Тень встал и перехватил мою руку.

— Есть и хорошая новость, Дара Незарис, — негромко произнёс он. — Этой ночью тебе будут сниться не самые плохие сны.

Да. Вот только желала ли я их видеть?

Я не знала. Но выбора, похоже, этой ночью у меня не было. Как и вербены.

Дверь в спальню, которая должна была стать моей тюрьмой на эту ночь, была закрыта наглухо. Окно я, пожалуй, могла бы попробовать разбить, но потом нужно было распахнуть ставни, запертые так крепко, что нечего было об этом и думать. Вдобавок стражи внизу наверняка было столько, что не просочилась бы и мышь.

Впрочем…

Я оценивающе посмотрела на замки на ставнях. Впереди вся ночь, говорите?

Тень пересёк комнату и налил в стакан воды из графина.

Я слишком поздно поняла, что он собирается сделать. Жёсткая рука перехватила моё горло, вынуждая раскрыть рот. А в следующий миг туда полилась вода, и я закашлялась, инстинктивно сделав пару глотков. Дьявол!

Я резким ударом выбила стакан из его руки. Извернулась, укусив его до крови, и крутанулась на месте, ударив ногой с разворота. Не совсем туда, куда целилась, но удар в бок тоже вышел знатный.

Тень опёрся о стену. Глаза его угрожающе сверкали, но он не сделал ни движения, чтобы атаковать меня в ответ.

— Что? — процедила я. — Что там было, ты, лживый мерзавец? Снотворное?

— Манеры, — ледяным голосом произнёс Тень. — Тебе напомнить, что все бумаги о том, что ты принадлежишь мне, по-прежнему в силе?

— То есть сегодня ночью ты танцевал со своей рабыней? — огрызнулась я.

— И продолжу в том же духе. Пока ты принадлежишь мне, ни один чересчур ретивый стражник не решит тебя повесить без моего высочайшего соизволения.

— А откуда они узнают, интересно?

— Ты им и скажешь. В это они поверят тотчас же: мало кто из охотниц признаётся в подобном добровольно.

Я фыркнула, чувствуя, как резкой волной наступает сонливость.

— Не дождёшься, — пробормотала я. — Я. я тебя.

Тень следил за мной, прищурившись.

— До кровати ты успеешь добраться, — заключил он. — И умыться тоже. А вот побег, прости, отменяется окончательно.

— Когда будешь укладывать меня на алтарь, тоже не забудешь извиниться?

— Даже подам тебе руку, чтобы ты туда залезла.

— И придержишь за ягодицы, — заплетающимся языком пробормотала я. — Держу пари, узлы на лодыжках тоже будешь вязать ты.

— Конечно же. Нужно же убедиться, чтобы ты не сбежала. — Тихий смех. — К тому же мне нравятся твои лодыжки.

Я пошатнулась, оседая на кровать. Кажется, раздеться я уже не успею.

— Не… коронуйся завтра, — прошептала я, закрывая глаза. — Останься Тенью.

— Я никогда по-настоящему и не был Тенью, — прозвучал негромкий ответ. — И скоро ты это поймёшь.

Глава 11

Знакомый каменный островок показался мне сном. Впрочем, он и был сном — но раньше каждое пробуждение было потрясающе реально.

В этот же раз. словно я и впрямь забрела в сон.

Вокруг клубился туман. Я не видела ничего дальше вытянутой руки. Если бы я встала и пошла, я бы в любой момент могла рухнуть вниз окончательно — и, наверное, тут же проснулась бы.

Впрочем, разве именно это и не было мне нужно? Получить настолько сильную встряску, чтобы мгновенно вылететь из сна?

Я решительно села, готовясь вскочить и бежать к обрыву. И услышала тихий стон.

Я мысленно выругалась. Кажется, план сброситься со скалы временно отменялся.

Туман сковывал движения, лишая обзора. Я опустилась начетвереньки, прощупывая камень перед собой ладонями. И медленно поползла на звук.

Стон раздался ещё раз, громче. Совсем близко.

Я вытянула руку — и она легла на обнажённую мужскую грудь, залитую кровью.

— Чёрт подери, — прошептала я. — Тень, что с тобой?

— Ещё одна атака, — пробормотал знакомый голос. Такой слабый, что я едва его слышала. — Дикие демоны выбрались из самого банального. канализационного люка. и пошли прямиком на дворец. Стеной. Кто — то их направляет, Дара-Закладка.

— И ты, конечно, бросился геройствовать? — хмыкнула я.

— Ну, кто-то должен этим заниматься.

Я сжала его кисть в тумане.

— Жаль, меня не было рядом, — прошептала я. — Вот какого чёрта ты напоил меня снотворным? Теперь коронация отменяется?

— Вот ещё. — Голос Тени, пусть и тихий, вновь обрёл свою прежнюю холодность. — Я не на смертном одре, Дара Незарис. Вокруг меня лучшие целители, а я не человек, чтобы валяться в кровати неделями. Утром я встану на ноги.

— Жаль слышать, что ты не пропустишь коронацию.

Тень фыркнул:

— Всегда верил в твоё сострадание.

— А я в твоё, — тихо сказала я. — Ты куда человечнее, чем хочешь казаться.

Я подобралась к нему ближе. Поднесла его кисть к своей обнажённой груди — и взглянула в бледное лицо.

На висках блестели капельки пота. Но меня встретила всё та же холодная усмешка.

— Ты хотя бы иногда снимаешь свою броню? — прошептала я.

— Зачем?

— Ради меня, например.

Тень медленно покачал головой:

— Теперь уж точно нет. Ведь ты запомнишь этот сон.

— А ты попробуй, — тихо сказала я. — Отпусти себя на волю со мной, Тень. Тебе понравится. Негромкий смешок.

— Бросаешь мне в лицо мои же слова?

— Потому что знаю, что тебе этого хочется.

Тень приподнялся на локте. Мы оба были обнажены, но туман скрывал эту наготу. Как и его мысли.

— Дара-Закладка, — проговорил он. — Чего же хочется тебе? Запрещённых признаний в любви?

— Да, — вырвалось у меня.

— А что потом? Семья и детишки?

Мне ужасно захотелось стереть эту высокомерную насмешку с его лица.

Но вместо этого я покачала головой.

— Я хочу встречать рассвет вместе с тобой. Смотреть вдвоём на закат, взявшись за руки. Молча слушать всё, что ты раньше не рассказывал никому, прижавшись к твоей коленке. И наконец…

— Что?

Я растерянно улыбнулась, глядя ему в глаза. Коснулась его встрёпанных волос — и ощутила, как меня к нему тянет. Сейчас и всегда.

— Быть с тобой, — прошептала я, наклоняясь к нему. — Твоей. Во сне, если не наяву. Уж тут-то нам точно не помешают дикие демоны.

Тень открыл рот — и тут ему в лицо ударило солнце.

Я изумлённо повернула голову.

Туман рассеялся. Впереди расстилался закат — такой красоты, какой я не видела ни во сне, ни наяву. У меня перехватило дыхание. Скала вдруг стала островом в небе, и в мире вокруг нас не осталось теней. Только солнце, расцвечивающее небо мечтой — и тающее в облаках.

Я обернулась к Тени как раз тогда, чтобы увидеть, как он проводит рукой по своему животу

— и следы крови исчезают. Его побледневшее лицо утратило мрачность, и теперь Тень смотрел на меня задумчиво и насмешливо.

— Не думаю, что мне скоро удастся уложить тебя в свою постель наяву, — произнёс он. — Если удастся вообще.

— Почему?

— Узнаешь. Иди сюда.

Я помедлила и скользнула к нему в объятья. Закатное солнце освещало нас обоих, распростёртых на тёплом камне, и я вдруг подумала, что с Тенью мы никогда ещё не были так близки. Теперь, когда мы раскрылись друг перед другом наяву, когда я вспомнила все свои сны — и доверилась ему, выпив его кровь.

По-настоящему доверилась. Забыв, что Тень вскоре может найти меня где угодно. Что завтра он начнёт править Рин Дреденом железной рукой. Что он ни на секунду не забывал о том, как много моё обнажённое тело на алтаре может ему дать.

Очень много. Куда больше, чем любая другая жертва.

Но я выбрала остаться с ним. А он вогнал себе в грудь кинжал, чтобы спасти меня.

— Что это, Тень? — прошептала я. — Глупость или любовь?

— Я не знаю.

Тень коснулся моей щеки ладонью, целуя меня в висок.

— Я боюсь, — прошептал он, и на его лице была необычная растерянность. — Вот уж чего я никогда никому не говорил.

Я молча смотрела ему в лицо.

— Помнишь мои крылья? Теперь я почти их не выпускаю. Ни в бою, ни в постели с тобой… почти никогда. Словно я забываю о них, становясь человеком.

— Они дают тебе сил?

Тень покачал головой:

— Я силён и без них. Они показывают, кто я есть. Ими я доказываю свою демоническую природу — себе и остальным.

— Может быть, тебе больше ничего не надо доказывать? — тихо спросила я.

— Или же я сам перестал в это верить. — Тень прикрыл глаза. — Я не знаю. Но я не желаю быть человеком — и не буду. Впрочем, скоро мне представится случай отрезать от себя эту ненужную половину.

Я вздрогнула, поняв, что это означало.

— Не надо, — прошептала я. — Не надо никакого случая.

— Я его не желаю. Но бегать от него тоже не буду.

— Но ты можешь…

— У меня не будет выбора, — холодно сказал Тень. — Или я сделаю это, или умру. Третьего не дано.

— А. остаться человеком? Сохранить то, кто ты есть сейчас?

Я не добавила «остаться со мной». Но он понял, я знала.

— Тогда я просто получу удар в спину, — бесстрастно произнёс Тень. — Совершенно так же, как и в ту ночь, когда погиб Ниро, только сейчас это будет куда больнее, потому что придёт от.

Он осёкся, и глубокую боль на его лице сменила обычная холодная усмешка.

— Впрочем, я не буду себя жалеть. Я усвоил урок — и собираюсь победить.

— Тень.

— Тише. Это произойдёт всё равно, но не сегодня. Не сейчас.

Ну нет. Нет, если я смогу это остановить. Я нахмурилась, собираясь с мыслями. Что я помнила о прошлом Тени? Что пришло ко мне, когда я вновь обрела свои сны?

— Твой отец, — тихо сказала я. — Ты звал его, просил вернуться, а он не обернулся. Он бросил тебя в Подземье на смерть.

— Худшее из моих воспоминаний, — отрешённо произнёс Тень. — И такое неважное теперь.

— Он сжимал левой рукой ларец с драгоценностями, — припомнила я. — А правой — что? Или. кого?

Странное выражение пробежало по лицу Тени:

— Ты всё-таки запомнила.

— Да. Так кто был вместе с твоим отцом?

— Неважно. Важно то, что он не обернулся.

— А потом ты вызвал на поединок Ниро. — Мой голос дрогнул. — Младшего брата Конте. Своего единственного друга. Ты ни разу об этом не пожалел?

— Мне не о чем жалеть.

— Лжёшь.

— И это теперь неважно, — тихо сказал Тень. — Какая теперь разница, убийца я или нет? Это лишь тени прошлого.

Важно. Важнее этого для Тени не было ничего, я это чувствовала. Его человеческое прошлое, друг, который был ему дорог, отец, которому он когда-то доверял. А теперь Тень яростно пытался стереть в себе все эти следы любви и доверия.

Я прижалась к нему лбом, обнимая его. Пусть эта ночь будет последней, когда Тень — всё ещё мой Тень. Но в эту ночь я буду рядом с ним.

— Ты всё-таки меня не бросишь, — странным тоном сказал Тень. — После всего, что я рассказал.

— Нет, — прошептала я. — Не этой ночью. Тебя это удивляет?

— Просто… странное чувство. Последний раз я ощущал такое… — Тень помедлил. — В детстве. Когда мне было кого любить.

Мои глаза загорелись.

— То есть ты всё-таки меня.

— Даже не смей заканчивать эту фразу.

Я расслабилась в его объятьях, улыбаясь. И едва заметила, как лёгкие успокаивающие касания, текущие вверх по моему локтю, сделались ласками. Как его губы скользнули по шее, защекотали ухо, и я услышала тихий смех. А потом его рука властно и знакомо легла мне на грудь, и я замерла, глядя ему в глаза.

— Да, — прошептала я. — Я тоже хочу тебя.

— Передумать не дам, — только и сказал Тень.

— Я знаю.

Тень мягко уложил меня на спину, и я залюбовалась его фигурой в закатных лучах.

— Хочу упасть вместе с тобой в небо, — прошептала я.

— Это ты мне уже устраивала, и я этого не забуду. — В его голосе прозвучала лёгкая угроза.

— Больше ты не столкнёшь меня в пропасть, Дара Незарис. Это мой сон. И эта скала — твой алтарь.

Я поперхнулась:

Ты…

Поздно. Руки Тени вдруг прижали мои запястья к скале, и призрачные крылья распахнулись за его спиной.

И точно такие же распахнулись за моими плечами, расстилаясь по скале.

— Что… — хрипло начала я.

— Этой ночью, — негромко произнёс Тень, проводя пальцем по моему подбородку, — я покажу тебе, что это такое — быть демоном. Ты почувствуешь, каково это, когда твоя суть рвётся навстречу моей. Ярость и жажда власти, подобную которой ты не знала никогда. И, узнав себя заново, ты никогда больше не будешь прежней.

— Какой же я буду? — тихо-тихо спросила я.

— Моей.

Его тело вдруг словно вспыхнуло изнутри. Горящий, раскалённый от незримого огня палец коснулся моего лба. Прочертил безжалостную черту до самого низа, и я задохнулась, ощущая, как чужое враждебное пламя пожирает тело.

Нет. Моё пламя.

Моё тело словно зазвенело, изгибаясь струной, застывая в единственном яростном стремлении. Лететь вверх, задыхаясь, и гореть, забывая про грядущую боль от падения. Жить и завоёвывать силу и власть. Владеть. Рвать на части ради цели — и идти босиком по крови, лишь бы получить его. Своего мужчину.

Я запрокинула голову, и у меня вырвался непроизвольный стон. Дьявол, неужели Конте чувствует себя так всё время? Каждую минуту?

— Не подавляй инстинкты, как Конте, — негромко произнёс голос Тени. — Отдайся им. Будь той, кем не сможешь быть нигде ещё.

Я не знала, чего это стоило Тени — создать такую иллюзию. Передать мне свои крылья, свои чувства, кусочек себя. Но теперь. теперь, кажется, я его понимала.

И хотела его ещё больше.

Я оттолкнулась от камня, жадно и яростно потянувшись к Тени. И упала обратно, изогнувшись в натянутых цепях. Четыре чёрных как ночь браслета сжались на моих запястьях и лодыжках. Оковы, которые могли бы удержать и высшего демона.

Тень тихо засмеялся.

— Распять непокорную демонессу на алтаре, — доверительно прошептал он, наклонившись к моему плечу. — Или демона, если к алтарю его приковывает она. Одна из самых будоражащих брачных церемоний Подземья.

— Бр-рачных церемоний?!

— А ты думала, мы кладём на алтарь кого попало?

Я с рычанием изогнулась, попытавшись укусить его за губу, но Тень перехватил мою голову, задержав её в ладонях.

— Вот теперь, — прошептал он, — ты беспомощна целиком и полностью. И вся твоя неистовая ярость принадлежит мне.

— Отпусти меня.

— Нет.

— Тогда в следующий раз, — я прожгла его взглядом, — в цепях окажешься ты.

Тень холодно засмеялся:

— Напоишь меня снотворным? Меня?

— Уж будь уверен.

Подушечка его большого пальца медленно прошлась по моим губам. Я горела под его взглядом. Упивалась им. Чего я хотела? Разбить эти цепи — или остаться в них, пока закат не сменится рассветом?

Неважно. Этой ночью выбор будет не за мной.

Кровь билась в висках. Я выгнулась в цепях так, что, казалось, они вот-вот лопнут, — и всё-таки поймала его губы.

Уже целуя его, я поняла, что это Тень позволил мне их поймать. А потом всё стало неважно. Потому что яростное, необузданное, дерзкое желание его присвоить и не отпускать наконец сбылось.

Бешеные, неистовые, беспорядочные поцелуи. Резкий вздох — и снова огонь, сжирающий дотла. Желание, заставляющее выгибаться в цепях навстречу ему. Сумасшедшее, свирепое

— и я отдавалась ему без остатка.

Его руки были такими искренними. Его ладони, словно одевающие меня в нежный шёлк и ослепительную парчу — и снова раздевающие. Пальцы, скользящие по горячей коже и без слов рассказывающие, какой он меня видит. Кто я для него — и кем всегда буду.

Я не знала. До этой ночи.

А сейчас, когда я узнала, мне хотелось плакать. Потому что ничто уже никогда не будет прежним. И он знал это тоже.

— Тень…

На миг в его взгляде вспыхнула такая тоска, что я отчаянно захотела узнать его имя в эту минуту. Настоящее имя, то, которое я могла бы шептать в его объятьях снова и снова. Будить его этим именем. Провести это имя по грани между демоном и человеком и доказать ему, что он может быть ими обоими. Всем, кем захочет. Потому что я люблю его.

— Скажи мне своё имя, — прошептала я.

— Не нужно, Дара.

— Пожалуйста. Ты же знаешь моё.

Его губы раскрылись. Едва слышные два слога слетели с них, но я не услышала ничего. Я открыла рот, чтобы просить, умолять его повторить его снова, но Тень покачал головой.

— Нет.

И я подчинилась, замирая в цепях под его взглядом, подставляя ему горло, сдаваясь перед ним. Я была его. Какое бы имя он ни носил и кем бы он ни был — человеком или демоном. Потому что этой ночью миру демонов принадлежали мы оба.

Сила бурлила во мне, трепетала призрачными крыльями, вскипала желанием. Я была переполнена этой силой, и мир, освещённый заходящим солнцем, становился всё более моим с каждым прикосновением. Даже прикованная к камню, я владела этой скалой — и своим мужчиной тоже. Его поцелуи, его пальцы, словно открывающие меня заново, будили древний огонь, который, я знала теперь, вскипал в каждой демонессе на ложе и в бою. И всё, что было во мне от воина и охотницы, вставало ему навстречу.

Я выгнулась в цепях в третий раз, зная, что вобрала достаточно пламени, чтобы выйти на любой бой. И засмеялась, чувствуя, как рвутся цепи.

Я была свободна.

Тень с изумлённым, яростным, восхищённым взглядом перехватил мои запястья, целуя мою руку от плеча до локтя, зарывшись лицом в нежную ямку на сгибе. Я развернула его лицо к себе, и недоверие в его глазах исчезло, сменяясь жаждой обладания. И наши крылья слились, обнимая нас обоих.

— Это только сон, — прошептал Тень мне на ухо. — Тебе не будет больно. Будет только небо. Я улыбнулась ему. Ехидно, насмешливо — и нежно.

— Тогда покажи мне.

И небо было.

Я вскрикнула, раскрываясь перед ним, и последний луч закатного солнца полоснул по моему телу перед тем, как погрузить нас в жаркую темноту без низа и верха, направления и расстояния.

И в этой тьме были мы двое. Тень, берущий меня и отдающийся мне так же, как я брала его и отдавалась ему. Демоны Подземья и мужчина и женщина под ночным небом.

Но этой ночью мира демонов и людей не существовало. Были только мы.

Демонесса во мне вдруг сделалась осторожной, нежной, почти нерешительной. И тот, кто потянулся ко мне через темноту, я вдруг почувствовала, испытал такую же растерянность.

А потом наши ладони и губы соединились, и расстояния больше не было. Только тьма, в которую мы летели вдвоём всё быстрее, обнимая друг друга крыльями.

Я вцепилась ногтями в его плечи, как миллионы женщин до меня, ощущая его губы и дыхание на своём виске. Здесь, в этом сне, я была первой. И единственной.

И когда Тень выкрикнул моё имя, темнота взорвалась огнём.

Тень держал меня в своих объятьях, дрожащую, а я расслабленно улыбалась в темноте и думала, что меня совершенно не держат ноги — и уж тем более крылья.

— Давай попробуем полетать, — пробормотала я сонно. — Ведь крылья… откуда они взялись, кстати?

— Это тайное знание Подземья, — серьёзно отозвался Тень. — Людям оно недоступно.

— Но я же демон. демоническая искусительница. — Я зевнула. — С крыльями.

Тень хмыкнул, обхватывая меня крепче:

— Всё равно нет.

— А. если я пообещаю тебе что-нибудь соблазнительное?

— Я сам сделаю с тобой всё, что сочту соблазнительным. — На этот раз в его голосе была совершенно явная угроза. — И в этот раз возьму цепи попрочнее.

— Напугал.

— Надеюсь, что да.

— Тебе понравилось? — негромко спросила я в темноте.

Тень тихо засмеялся, откидывая мои короткие пряди с щеки. Коснулся шеи губами.

— Вообще-то этот вопрос должен задавать я. Тебе понравилось?

— У тебя ужасно дерзкие руки. Страстные — и неожиданно. застенчивые. — Я притянула его руку себе на грудь. — Ошеломлённые мечтой. Так правильнее?

— Ты не мечта. — Тень поцеловал меня в лоб. — Ты моя Дара. Настоящая.

— Купленная и запертая, — промолвила я.

— Это изменится. — Его рука скользнула по моему плечу, и я ощутила нетерпение. Крылья за моей спиной затрепетали, и у меня вырвался полувздох-полустон.

— Кажется, это будет долгая ночь, — прошептала я. — И это меня нисколько не пугает.

— Нас таких двое, — пробормотал Тень, медленно начиная целовать мою грудь и спускаясь к животу. — Таких живых и таких сумасшедших. А теперь замри и наслаждайся.

— В полной темноте? — прошептала я.

— Рассвет ещё не скоро.

А потом его губы спустились ниже, и все разговоры закончились.

Глава 12

Я открыла глаза в темноте, тяжело дыша. Протянула руку, скользнув пальцами по мягкому покрывалу, — и нашарила пустоту.

Из-за ставен лился ровный утренний свет. Утро коронации.

А я была заперта здесь. И сон…

.. Был лишь сном. Потому что проснулась я одетой и в полном одиночестве.

Ничего не было. Ничего, что имело бы значение.

Быстрый взгляд на бедро сказал мне, что клинков, разумеется, при мне уже не было. Но раздевать или обыскивать меня дальше Тень не стал. Что ж, и на том спасибо.

Я села, обхватив голову руками. Яркий контраст между огромными призрачными крыльями, поцелуями Тени на моих губах и пыльной одинокой реальностью был настолько пронзительным, что мне захотелось разрыдаться.

И я заплакала бы, не будь я охотницей.

Вместо этого я невесело усмехнулась и полезла в потайной карман. Утро коронации уже наступило, и стоило поторопиться. До того как Тень решит меня навестить и снова угостить водичкой.

Я бросилась к окну — и занялась замком.

Пальцы механически работали, а я изо всех сил старалась не плакать. Внутри было горько и пусто. Совсем недавно мы были вдвоём, я была полна нашей близостью, любовью, доверием, а сейчас — да полно, были ли они вообще? Или была лишь я, наивная и околдованная?

Было что-то ещё. Было. был миг, когда я верила, что грозный правитель Рин Дредена, которого я видела обнажённым и открытым, меня любит.

Но.

Но.

Демон и охотница. Пропасть, которую не перейти. Конте предупреждал, что нам не переманить Тень на нашу сторону, а я не верила. Или всё ещё не переставала надеяться?

Створка наконец поддалась, и я медленно-медленно потянула её наружу. Миг — и я открыла вторую.

И замерла от ослепительного солнечного света. Дьявол!

Коронация была назначена на полдень, это я знала. Но сейчас… солнце было уже так высоко, что…

Коронация. Охотники. Им не добраться до Тени, когда церемония начнётся: там будет слишком много охраны. Но до начала церемонии, пока Тень всё ещё будет во дворце.

Я побледнела. Конте! Чёрт подери, они друг друга поубивают!

Одним прыжком я вскочила на подоконник. Бросила беглый взгляд на стражников под окном. Мальчишки: они даже не смотрели в мою сторону. Что ж, мне это подходило. Ведь они будут ждать беглянку, которая спрыгнет вниз. Не авантюристку, которая полезет наверх.

Цепляясь за незаметные выступы и сжав губы, я выскользнула на карниз. И быстро, ловко добралась до следующего этажа по выступающему ярусу фасада. Ставни следующего окна были приоткрыты. Я открыла их чересчур резко: снизу раздался крик. Но я уже нырнула внутрь.

Чей-то пустой кабинет. Неважно.

Пока я была пленницей Тени, я не успела изучить дворец так хорошо, как мне бы хотелось. Но я знала, по каким галереям и лестницам он пройдёт, чтобы выйти через парадные двери. И я знала Конте девять лет. Это был его единственный шанс покончить с Тенью и воспользоваться безвластием — и он его не упустит.

Я бросилась бежать. Но я знала, что не успею.

Уже не успела.

Потому что увидела знакомую фигуру в капюшоне, нырнувшую в тайный ход.

Конте всё-таки выведал достаточно у смотрителя тюрьмы. Я не вернулась с нашей с Тенью встречи — и Конте понял, что пришла пора сделать свой ход. Впрочем, если бы я принесла Конте долгожданное приглашение на поединок с Тенью, разве было бы иначе? Конте с Тенью сошлись бы в любом случае. Тень мог махнуть на Конте рукой, но чтобы Конте просто так забыл о новом правителе Рин Дредена? Никогда.

Я влетела за Конте на потайную лестницу в последнюю секунду: ход передо мной уже закрывался.

— Конте, — изо всех сил заорала я, запрокинув голову. — Подожди!

Ответа не было. Я изо всех сил припустила наверх. В моей крови не было боевых зелий, но был страх, скорость, колотящееся сердце и отчаянное желание успеть.

И я победила.

Я перехватила Конте у самого верха лестницы. На самой последней ступеньке.

— Конте, нет, — выдохнула я, вцепившись ему в плечи. — Я знаю, что Тень убил твоего брата, но…

Конте мягко высвободился, повернувшись ко мне.

— Он не убивал моего брата, Закладка. В этом-то всё и дело.

Эти слова обрушились мне на голову ледяным водопадом.

— Что… тогда как.

— Это ничего не меняет. — Голос Конте был спокойным и строгим. — Если дело дойдёт до схватки, мы будем драться. Насмерть.

— Я иду с тобой, — выдохнула я.

— Нет. Это дело касается только нас двоих.

Впервые за девять лет Конте говорил, что я помешаю ему. Впрочем, разве не это же самое я имела в виду вчера вечером, когда говорила, что пойду во дворец одна?

— Я не останусь здесь, — прошептала я.

— Я вернусь за тобой. — По губам Конте скользнула усмешка. — Или не вернусь, и тогда из дворца тебя выпустит он. Но вдвоём ты нас уже не увидишь.

Останется лишь один из них. Второй умрёт.

— Мне пора, — произнёс Конте.

Я рванулась вслед за ним. Но Конте легко вывернулся, и костяшки его пальцев мазнули меня по локтю, поддев коротким ударом, который я так и не научилось блокировать. Я охнула, сжав враз онемевшую руку, — и Конте исчез в закрывающемся проходе. Не оборачиваясь.

Дьявол! Я ударила голой ладонью по камню — и чуть не взвыла.

Самым неприятным было то, что я понятия не имела, как открывается этот чёртов ход изнутри. А времени было не просто в обрез — его просто не было.

Ладно. Я не сдамся.

Я сосредоточилась, представляя, что мы с Конте вновь исследуем очередную древнюю крипту. Каждая неровность могла оказаться смертельной ловушкой, каждая шероховатость

— единственным тайным путём к цели.

Конте многому меня научил. Мои пальцы скользнули вверх к незаметному выступу, который совсем недавно накрыла его рука. Кто бы мог подумать, что однажды мне придётся повернуть это знание против него? И для чего — чтобы спасти от Конте убийцу его брата!

Тогда кого?

Но времени думать не было. Дверь открылась, и я метнулась наружу.

Пустые коридоры. Все были на коронации: дворец охранялся снаружи, но внутри гулял чёртов ветер. Если Тень будет спускаться без охраны…

А потом я почувствовала знакомый жар в груди, взлетая по лестнице. И поняла, что я почти на месте. Лишь бы Тень не заметил, что я рядом, пожалуйста, пожалуйста.

Задохнувшись, я вылетела в зал, обшитый тёмными деревянными панелями, с роскошным наборным паркетом, узоры на котором стоили, как целый особняк.

И увидела спокойный чёткий профиль Тени, стоящего у противоположного выхода.

А посреди зала, положив руку на рукоять меча, стоял Конте.

— Твоя власть в Рин Дредене закончилась, — произнёс он. — Навсегда.

— Интересно, — медленно произнёс Тень, — чего тебе стоило прийти сюда?

— А тебе? Выйти мне навстречу?

Я прижалась к стене, скрывшись в обшитой панелями нише. Ни тот, ни другой не повернул головы в мою сторону, и я перевела дух. Они меня не заметили.

— Ты всё-таки разузнал про тайный ход, которым я ушёл в ту ночь, — произнёс Тень. — Как ты прошёл? Я поставил там охрану.

Конте усмехнулся:

— И где она теперь, твоя охрана?

Глаза Тени сверкнули.

— Ты заплатишь.

— Валяются в беспамятстве, только и всего, — пожал плечами Конте. — Какого дьявола ты запер Закладку? Она должна была вернуться ещё вечером.

— Я запер бы и тебя, — холодно сказал Тень. — Раз уж тебе не нужна ни свобода, ни жизнь. Убирайся с моей дороги. Дважды я не повторяю.

— Я знаю, почему ты отменил жертвоприношение на своей коронации, — проронил Конте.

— И почему же?

— Ты слишком боялся, что положишь Дару на алтарь.

Не Закладку. Дару.

— Когда в жертве твоя кровь, пентаграмма просто взрывается силой, — продолжал Конте. — А когда чувства жертвы — открытая рана, ты и вовсе ощущаешь, как становишься бессмертным. Я знаю, что у тебя голова звенит от искушения положить её на алтарь, потому что я знаю этот взгляд. И голос, который требует крови, я знаю тоже. Демон внутри тебя, который жаждет получить своё.

Конте шагнул вперёд.

— Закладке я никогда не говорил, что демоны испытывают подобное, — негромко сказал он.

— Не хотел, чтобы она боялась парня, который заменил ей родителей. Но мы знаем, каково это, когда инстинкты берут верх, правда? Ты и я? Помнишь, на годовщине коронации, когда вся сила досталась Адриану? Долетело даже до нас с тобой.

Конте помолчал.

— Думаю, именно тогда Джейме встретился с тем, кто убил нашу мать. Потому на наш дом напали на следующий день.

Тень замер неподвижно. Конте горько улыбнулся.

— Не ожидал? Я всё знаю.

— Долго же до тебя доходило, — холодно произнёс Тень.

В зале повисло молчание. Абсолютная тишина.

И в этой тишине Конте произнёс одно-единственное слово:

— Ниро.

Я перестала дышать. Я вдруг поняла, почему Тень разбил медальон с портретом своей матери, не желая, чтобы его увидел Конте.

Потому что Конте узнал бы свою мать на этом портрете.

Мать Тени была матерью Конте, а Джейме Мореро был его отцом.

Тень не убивал Ниро Мореро по одной простой причине. Он сам им и был.

Мальчиком, брошенным в Подземье. Юношей, которому пришлось выживать в Гильдии Клинков в одиночку, пока его старший брат не подозревал, что Ниро был жив. А потом, устав от боли, предательств, ошибок и недоверия, этот юноша решил покончить со всем, что связывало его с прошлым, — и выгравировал на своей катане другое имя.

Но, едва он оказался на поверхности, Церон набросил на него удавку проклятия.

— Ниро, — беззвучно произнесли мои губы.

Теперь я знала, какое имя Тень произнёс ночью. Имя, которое я, должно быть, в глубине души знала всегда. Слова Тени об убийстве Ниро теперь представали передо мной в совершенно ином свете.

Конте убрал руку с рукояти меча и шагнул вперёд.

— Ниро, откажись от власти. Не оставайся среди них. Пойдём со мной.

Тень молчал, глядя вниз. А потом он медленно поднял взгляд, и я отшатнулась, увидев, какая ярость в нём сверкала.

— Ты думаешь, что я с тобой хоть куда-то пойду? Ты?!

— А разве нет? — Голос Конте стал хриплым. — Ты не этого ждал? Что я приму тебя и узнаю? Что мы снова станем семьёй?

На лицо Тени было страшно смотреть. Такого жгучего ледяного гнева я не видела в нём никогда.

— А ты помнишь, — тихо, почти вкрадчиво произнёс Тень, — как мы перестали быть семьёй? Может быть, освежить тебе память?

Конте потёр лоб.

— Я понимаю. Ты считаешь, что я бросил тебя в Подземье.

— А это не так?

— Да нет же! — заорал Конте. — Джейме бросил тебя! Он ударил меня по голове, я ничего не соображал! Я был почти без сознания!

— Незаметно, — ядовито бросил его младший брат. — Ты шёл своими ногами.

— Я едва волочился! Я слышал твои жалобные крики, но я не мог…

Конте осёкся, глядя на лицо Тени. Ошеломлённое, растерянное, неверящее.

— Так ты их слышал, — прошептал тот, кого когда-то звали Ниро Мореро. — Все эти годы я думал, что просто кричал недостаточно громко.

Повисла тишина.

— Ты мог догнать нас, — хрипло сказал Конте. — Побежать за нами. Разве нет?

— Да? — Тень расхохотался. — От тела моей матери? Побежать, Конте? Зная, что она лежит мёртвая там, наверху, а мои босые ступни в её крови, потому что я поскользнулся в ней на лестнице? Ты смог бы побежать и бросить её? Зная, что никогда не вернёшься? Побежать? Да я шагу от неё не мог сделать.

Лицо Конте стало совершенно белым.

— Я не знал, — прошептал он. — Не знал, что она мертва. Джейме тащил меня, а я едва мог идти. Я почти не понимал, что происходит. За что ты меня ненавидишь?

— За то, что ты не обернулся!

Голос Тени прозвучал криком, отдаваясь от стен зала.

Лицо Конте было застывшей маской.

— Я не сумел, — хрипло сказал он. — Не мог, мне было слишком плохо, Ниро, я же сказал тебе, отец ударил меня…

— Мог. Как бы плохо тебе ни было. Потому что я бы обернулся.

Настала очередь Конте молчать.

Тень устало провёл рукой по лицу.

— Рассказать тебе, как я родился заново, Конте? — спокойным тоном спросил он. — Как стал тенью прежнего себя, потерявшего всё? Вряд ли ты захочешь это услышать. И вряд ли нам найдётся что ещё сказать друг другу.

Я замерла в нише, немая и безмолвная. Передо мной был Тень. И всё же не совсем Тень. Тень — и кто-то другой, кого я никогда не знала.

«Правда в том, что ты не знаешь настоящего меня. И только если узнаешь, сможешь решить, чего ты хочешь. Убежать от меня, убить — или остаться рядом. Вот только тогда уже будет поздно».

— Ты всё-таки не тронул Закладку, — очень тихо произнёс Конте. — Не посмел тронуть. Ты даже не стал устраивать жертвоприношение сегодня. Хотя искушение было очень велико, правда?

Тень холодно смотрел на него.

— Перед искушением можно устоять. В этом разница между нами: я выбираю, каким искушениям поддаться. Ты же отвергаешь все скопом.

— Ни один демон на твоём месте не устоял бы. Ты человек, так что не будь идиотом, — Конте повысил голос. — Втемяшь в свою тупую башку, что я твой брат! До тебя хоть что-нибудь доходит? Хочешь, чтобы мы проткнули здесь друг друга? Может быть, мечтаешь взобраться на трон через мой труп? Думаешь, наша мать этого хотела?

— Именно этого она от нас и хотела, — презрительно сказал Тень. — Но ты был слишком слаб

— и отказался от своего наследия. Мне ткнуть тебя в это носом в очередной раз?

Рука Конте вновь легла на рукоять меча.

— Откажись от власти. Сейчас.

Нет.

Несколько секунд Конте смотрел на брата в упор.

— Ты почти погиб, спасая нас, — его голос упал почти до шёпота. — Ниро, ты вонзил себе чёртов кинжал в сердце. Тебе судить, подвиг это или нет, но… не позволяй ему пропасть зря.

— Ну что ты. Он меркнет по сравнению с твоим подвигом. — Губы Тени изогнулись. — Помнишь свой побег из Подземья? Ты оставил на смерть меня, но спас закладку из моей любимой книги. Очень трогательно.

Он шагнул вперёд.

— Довольно, Конте. Время, которое я отвёл на эту встречу, истекло. С дороги.

Конте долго-долго смотрел на брата.

И резко вложил меч в ножны.

— Нет. Я не собираюсь тебя убивать.

— А я тебя убью, — произнёс Тень спокойно. — Потому что мне не нужен соперник, претендующий на трон императора. Не нужен легендарный охотник, вставляющий мне палки в колёса. Не нужен осуждающий взгляд, жгущий мне затылок.

Он одним резким движением высвободил катану из ножен.

— Но больше всего мне не нужен брат.

Конте не шевельнулся.

— Ты потеряешь Дару навсегда.

— Знаю. И не могу вечно жить в ожидании этого момента.

— Все эти годы, — Конте горько улыбнулся, — я думал, что тебя убили сразу. Я был уверен, я поверил Джейме безоговорочно. да и с чего ему было лгать? Когда я узнал, что ты был убит годы спустя. я не сразу поверил. Когда поверил, чуть не расколотил ладони о стену. Ниро, мне нечем оправдаться, кроме того, что я вернулся бы за тобой. Я обернулся бы. Я.

я не ушёл бы. Никогда.

— Я тебе не верю.

— Я верю, — прозвучал мой голос.

Я отделилась от стены, не обращая внимания на две пары глаз, полные яростного изумления. Как я не замечала раньше, как похожи выражения их лиц? Как они непохожи — но едины в проявлениях чувств, словно незримо дышат в унисон?

— Я верю Конте, — произнесла я, глядя на Тень. — Он бы вернулся. И сейчас он рядом с тобой, твой старший брат, тот, кто тебе ближе всех в мире. Ближе меня, ближе воздуха, ближе жизни — ведь ты рискнул ради него, не ради меня. «Вернись. За. Мной», — каждое из твоих писем было адресовано ему. Ни одно из них не дошло, и это разрывает ему сердце, и будет разрывать каждый час каждого дня, если он переживёт вашу встречу, но потеряет тебя. А если победишь ты — разорвётся твоё. Неужели ты хочешь этой мести? Такой жизни?

Ниро-Тень молча смотрел на меня.

— Я знаю твоё имя теперь, — сказала я тихо. — Неужели я так скоро должна его забыть?

Тень молчал долго. Так долго, что надежда успела разгореться во мне безумным факелом. Братья вернутся друг к другу, и мы будем вместе. Возьмёмся за руки, и я отдам Тени всю себя. Всю любовь, которую я умею дарить, — и ту, которой я научусь. Которой мы научимся вместе.

Я зажгу в нём другое пламя. Негасимое.

— Ниро, — прошептала я.

Это имя словно зажгло в нём что-то.

И потушило.

Тень холодно усмехнулся.

— Не называй меня этим именем. Меня зовут Тень. И всю мою жизнь меня звали именно так. Прошлого не существует.

Он рванулся к Конте с такой скоростью, какую могло дать только боевое зелье. Целясь прямо в солнечное сплетение катаной остро и неотвратимо.

Я закричала. Ни я, ни Конте не успевали предотвратить этот удар. Я не смогла бы его парировать. Никто бы не смог.

В следующий миг Конте подставил на путь катаны свой меч в ножнах, останавливая её путь легко, словно та была тростинкой. Ножны не выдержали, и мечи заскользили друг о друга, высекая искры, а лица дуэлянтов исказились в чудовищном напряжении.

— Остановись, — выдавил Конте. — Ты всё ещё можешь…

— Уйти в жалкую неизвестность? — выплюнул Тень. — Оставайся там, если хочешь. Я выбрал свой путь давным-давно — и дал тебе все возможности уйти. Они закончились, Конте. Вместе с твоей жизнью.

Конте высвободил меч и мощным круговым движением оттолкнул Тень. Тот, согнувшись, заскользил по паркету в другой конец зала. И с разбегу атаковал. Конте встретил его атаку в воздухе, и они закружились друг вокруг друга так быстро и яростно, что мне осталось лишь замереть у стены: места мне в этой неистовой схватке не было.

— Ты не получишь Рин Дреден! — крикнул Конте, отбивая дерзкий удар, нацеленный в голову. — Или ты отступишься сейчас, или демонам наступит конец!

Они отступили, медленно идя по кругу в трёх шагах друг от друга, и Тень мрачно улыбнулся.

— Бахвалиться будешь, когда победишь… если победишь.

Я стояла, лихорадочно перебирая слова, мучительно пытаясь подобрать хоть что — то.

Я знала одно-единственное. «Люблю».

Но говорить его было запрещено.

— Конте! — заорала я. — Он спас тебе жизнь! Сейчас твоя очередь!

— Да? — откликнулся Конте, с неотразимым блеском отражая очередной удар. — Как насчёт других жизней? Тех, кто погибнет в Рин Дредене? Слышала про жертв, которые будут ложиться на алтарь сами? А про то, что рабство никто отменять не собирается?

— А ты что предлагаешь? Ещё больше жертв, когда город захлебнётся в крови? Ты готов поставить мою голову на то, что мы победим?

— На чьей ты, чёрт подери, стороне?

— На своей!

Я указала на Тень, который припал на одно колено, парируя выпад, нацеленный ему в плечо. По его виску катился пот.

— Он ранен, чёрт подери! Нас дважды атаковали дикие демоны ночью! И один раз он отражал нападение в одиночку, без меня, спасая этот чёртов дворец и чёртов город! А потом.

Я поймала быстрый взгляд Тени, и мы поняли друг друга без слов. Он знал, о чём я думала. О призрачных крыльях, которые один-единственный раз в жизни распустились за моей спиной.

Но я не жалела об их утере. Я лишь хотела увидеть их обоих живыми. Мне достанет времени потом, чтобы оплакать своё одиночество. Если Тень погибнет, мне никто не будет нужен, а если победит, я к нему не прикоснусь. Но моё будущее сейчас не имело значения. Только будущее тех, кого я любила.

— Ниро! — изо всех сил закричала я. — Есть другие пути! Вложите эти чёртовы клинки в ножны! Правьте вместе, придумайте что-нибудь, бросьте монетку, устройте поединок на палках, но не убивайте друг друга!

Удар Тени отшвырнул Конте к стене так, что дерево потрескалось.

— Не смей. так. меня называть!

Глаза Тени горели сумасшедшим блеском. И глаза Конте сверкали таким же.

Их было не остановить. Никак.

Только одним-единственным способом.

Чёрт, я ведь столько всего не успела сделать. Взобраться на настоящую гору, прогуляться по Подземью, заняться любовью и увидеть фейерверки. Дождаться дня, когда в Рин Дредене перестанут приносить людей в жертву. Загнать чёртовых демонов-рабовладельцев в Подземье, всех до единого. И главное и единственное — пройти через все круги ада, чтобы снять с Ниро Мореро проклятье. Убить Церона и умереть, если понадобится. А ещё лучше

— вернуться домой вместе. Обнять своего мужчину и разрыдаться счастливыми слезами, а потом запустить чем-нибудь тяжёлым в стену от облегчения. И фехтовать, пока мы наконец не окажемся в постели по-настоящему.

Тень едва успел парировать удар Конте, который теснил его в угол. Медлить дальше было нельзя.

Прости, Тень. Прости, Конте. Но я люблю вас обоих и не дам вам убить друг друга. Любой ценой.

Я разогналась и взлетела в прыжке, приземляясь между Конте и Тенью. Прямо на обнажённые мечи.

Время остановилось.

Вот сейчас, с беспощадной ясностью поняла я. Вот сейчас для меня всё закончится.

В следующее мгновение клинки с невозможной скоростью ушли с моего пути и проискрили по стенам, разбивая дубовые панели в щепки. А потом жёсткий удар отбросил меня к противоположной стене, выбивая из меня воздух.

— Хочешь быть воином — получай, — холодно бросил Тень.

Я не успела понять, кто из них отшвырнул меня: Тень, Конте или всё-таки они оба? Впрочем, на тренировках я получала и похуже. Тень был прав: я была охотницей и, вмешавшись в дуэль, не имела ни малейшего права на поблажки.

Я с трудом приподнялась, следя за схваткой. И не сразу поняла сквозь головокружение и ноющие мышцы, что схватка уже закончилась.

Конте рухнул на пол, стукнувшись затылком о наборный паркет, уже успевший окраситься кровью. Попытался приподняться — но его голова лишь бессильно дёрнулась. Он ударился с такой силой, что едва соображал.

Снова. Будто в ту страшную ночь, когда предатель-отец уволок старшего брата от младшего. От растерянного мальчика, кричащего ему вслед и умоляющего вернуться.

В следующий миг меч Конте отлетел в сторону.

— Вот так ты себя чувствовал в ту ночь в Подземье? — произнёс Тень холодно. — Скажи мне, Конте, сейчас ты бы обернулся? Или плюнул бы мне вслед?

Конте коротко застонал. Его пальцы бессильно скребли пол, но рукоять меча была слишком далеко.

— Всё кончено, — негромко сказал Тень. — Если я отпущу тебя сейчас, ты придёшь за мной снова и зарубишь даже спящего — и мы оба это знаем. Всё во имя Рин Дредена, правда?

— Правда, — едва слышно прошептал Конте. — Потому что я должен… защищать… людей… от тебя.

— А себя, — холодно произнёс Тень, — ты не защитил. Ни себя, ни меня, ни нашу мать. Как и я. Ты когда-нибудь простил себя за это, Конте? За то, что тебе не хватило сил спасти её, когда её убивали? Потому что я себя — нет.

Голова Конте вновь беспомощно дёрнулась. Тень коротко усмехнулся:

— Впрочем, довольно. Игры в благородство закончились. Время умирать.

— Тень, нет! — хрипло выпалила я.

Если я не успею, я никогда себя не прощу.

Я оттолкнулась от стены и скользнула вперёд по натёртому паркету, словно пловец, гребущий без рук жёстким кролем. Я не успевала закрыть Конте или предотвратить неизбежный удар. Но я всё ещё умела играть грязно.

Я вцепилась в лодыжки Тени. И потянула их на себя.

Его ноги дёрнулись, и я ощутила, что вот-вот получу пинок в лицо. Тень тоже не собирался церемониться. Но я уже изогнулась в воздухе, оттолкнувшись от его спины, перелетела через него отработанным акробатическим трюком — и приземлилась прямо на Конте. И рухнула на спину, закрывая Конте своим телом и не обращая никакого внимания на его сдавленный вопль. Потерпит. Главное, рёбра целы.

В следующий миг в мою грудь упёрлась катана. Прямо под сердцем.

Кажется, разрезанной одеждой в этот раз дело не ограничится.

— Бей, — спокойно сказала я, глядя Тени в лицо. — Только оставь его в покое.

Мне стоило чудовищных усилий не зажмуриться в ужасе и не разрыдаться. Слёзы были совсем близко: я понимала, что, если Тень захочет проткнуть меня насквозь, его руку не удержит ничто. Чуть ли не впервые в жизни я была перепугана насмерть.

Но я просто смотрела, и Тень смотрел на меня в ответ. Меч он не убрал.

— Закладка, слезь, — слабо прошептал Конте.

— Ещё слово, — негромко отчеканила я, — и я напорюсь прямо на катану. Ты уже натворил дел, Конте Мореро. Моя очередь.

— Твоя очередь натворить дел? — холодно поинтересовался Тень. — И каких же?

— Спасти Конте от тебя, — хрипло произнесла я. — Любой ценой.

— Если бы я захотел, отшвырнул бы тебя и прирезал его прямо сейчас.

Я криво усмехнулась:

— Это не так просто сделать.

— Закладка, беги, — прошептал Конте. — Мне просто… не повезло.

— Даже сейчас ты слишком горд, чтобы признать, что я лучше, — холодно бросил Тень. — Глупо и безрассудно. Ты даже не пытаешься себя спасти.

— Потому что знаю. что это бесполезно.

Я вцепилась в клинок Тени тонкими пальцами, не касаясь кромки, и нажала, пока не почувствовала, что по груди течёт кровь.

— Ну же, — тихо сказала я, глядя на Тень. — Продолжай. Воткни его глубже. Ты ведь так хочешь это сделать, правда, Ниро? Вгони лезвие до конца, и мы с Конте останемся тут навечно. Тебе даже не нужно будет приходить на похороны.

Тень потянул катану на себя. Я сжала пальцы, но он усилил нажим, и мои пальцы бессильно соскользнули.

Я медленно поднялась, стоя между ним и Конте.

— Ты можешь убить своего брата в любую минуту, — произнесла я. — Но сначала ты убьёшь меня. Иного не дано. — Я вскинула подбородок. — Как это будет, Тень? Помнишь, как ты приставил меч к моему горлу, когда впервые меня увидел? Я готова.

Тень молчал.

— Нет, — тихо сказала я. — Ты грезишь о другом ударе. В сердце. Ты хочешь увидеть меня на алтаре, правда?

Взгляд Тени прошёлся по моей фигуре. Холодно, оценивающе. и я вдруг разом вспомнила свой сон: пещера в Подземье и я, связанная и полуодетая, лежащая в круге.

За спиной Тени вдруг распустились крылья, окутывающие зал зловещей тенью, и я отшатнулась.

— Ты пойдёшь на жертвоприношение, чтобы спасти его? — ровным голосом сказал Тень. — Подойдёшь к пентаграмме своими ногами?Позволишь, чтобы тебя раздели, уложили на алтарь и привязали? Зная, что Конте всё равно вернётся за мной снова и тогда погибнет уже наверняка? Что ты выгадаешь ему лишь пару недель?

В его тоне было лишь ледяное бесстрастное любопытство. Но под ним лежало что-то страшное и тёмное. Тщательно похороненное — но вновь поднимающее голову. Что-то родом из тёмного измерения, ставшее частью Тени и Конте с рождения вместе с призрачными крыльями. Искушение демонического голода. Жажда, которую не мог утолить ни бой, ни ночь с обнажённой женщиной — только кровь жертвы и её последний крик. И сила, бьющая в небо.

Крылья колыхнулись за его спиной, ожидая ответа.

— Иди к дьяволу, — прошептала я.

— Ты мне не ответила.

Я кусала губы, глядя в его лицо. Лицо, которое совсем недавно было нежным. Открытым, незащищённым и таким близким.

Чёртовы рыдания подступили к самому горлу. Я судорожно задержала дыхание. Нет, Тень не увидит моих слёз сегодня.

— Да! — выпалила ему в лицо. — Да, чёрт подери, клади меня на алтарь и отпусти его! Выгони из города и запрети возвращаться, но не смей его трогать!

Тень усмехнулся:

— О, так легко он не отделается. И ты тоже.

Лезвие его катаны, словно играя, скользнуло по моей обнажённой шее, не касаясь кожи. Спустилось вниз по ключицам, срезая одну пуговицу за другой. И уткнулось в грудь, заставляя меня замереть.

— Я мог бы оставить тебя заложницей, — раздумчиво произнёс Тень. — Положиться на то, что Конте оставит меня в покое, если будет знать, что, атаковав, увидит твой труп. Слышишь меня, Конте? Я не блефую.

— Я знаю, — послышался глухой ответ за моей спиной.

— Но это бесполезно, — констатировал Тень. — Ты всё же нападёшь на меня, чтобы защитить свой город и свергнуть меня даже ценой её жизни. Верно, Конте? Давай. Я хочу услышать, как ты это скажешь. И хочу, чтобы она слышала тоже.

Молчание. Катана у моей груди, готовая ударить в сердце.

И долгая, долгая тишина. Моя жизнь — или судьба Рин Дредена?

— Нет, — наконец хрипло прошептал Конте. — Потому что ты никогда с ней так не поступишь. Я… не дам тебе с ней так поступить. Любой ценой. Наверное, я такой же… одержимый, как и ты. Только ты одержим властью, а я — свободой от вас.

— Ещё скажи, что хочешь стать императором и разделить тёмное измерение и мир людей навсегда, — презрительно бросил Тень. — Дара Незарис, ты всё слышала?

— Да, — тихо проронила я.

— Если ты останешься, ты разделишь его судьбу.

— Какую?

— Смерть, если я решу, — холодно произнёс Тень. — Вы оба сейчас в моей власти, и я даю тебе последний шанс уйти.

— Ниро.

— Последний шанс уйти и быть свободной, Дара Незарис. Прожить долгую счастливую жизнь. И если ты ещё раз назовёшь меня этим именем или выдашь душещипательную речь о братской любви, о милосердии можешь забыть. Я не собираюсь пропускать ради вас коронацию. Один удар в сердце — и стража уберёт ваши трупы.

Его голос был жёстким. Чужим.

Я когда-то гадала, на что Тень готов был пойти ради власти. Кажется, я только что узнала ответ.

— Я не уйду, — коротко сказала я.

Тень одним движением вложил катану в ножны. И отступил. Крылья за его спиной сложились, и я перевела дыхание.

Тень кивнул на бессильно откинутую руку Конте:

— Помоги ему встать.

Мои глаза расширились. Он что… отпускает нас?

Но Тень лишь покачал головой:

— Делай, как я говорю.

Я молча присела и закинула руку Конте себе на плечо. Он с трудом поднялся.

— Я приговариваю всех охотников Рин Дредена к отсроченной казни, — холодно произнёс Тень. — У вас сутки, чтобы попрощаться с этим миром и устроить себе роскошные поминки напоследок. Если вы решите покончить с жизнью, я тоже не стану возражать.

— А если не решим? — произнёс чей-то чужой голос. Кажется, мой.

— Тогда, если вы по истечении суток появитесь на улицах Рин Дредена, вы будете уничтожены, — спокойно сказал Тень. — Если покинете город, вас найдут и перебьют с особой жестокостью. Но казнь, как я сказал, будет отсрочена. Вместо того чтобы отправить вас на эшафот, я посылаю вас в катакомбы. Припасы вам будут посылать по мере необходимости, но выйти обратно вы не сможете. Никогда.

Рука Конте сжалась в моей.

— За моей спиной мощь всего города, если вы забыли, — уронил Тень. — Если через сутки вы не прибудете в условленное место с оружием, чтобы отправиться вниз, дикие демоны покажутся вам ласковыми зверьками по сравнению с казнью, которую я вам дарую.

Дикие демоны, которые внезапно полезли из катакомб и пошли на город накануне коронации. И Тень, похоже, не сомневался, что это произойдёт снова. Именно поэтому он посылал нас вниз вместо того, чтобы казнить.

— А если мы найдём их логово и уничтожим его? — поинтересовалась я. — Ты даруешь нам амнистию?

По губам Тени пробежала усмешка:

— Может быть. Но я бы не стал на это рассчитывать.

Неважно. Я перевела дух. Это был наш шанс.

— Ты никогда не сможешь убить меня, Конте, — холодно завершил Тень. — Заруби себе это на носу и благодари небо, что мне вообще сейчас нужны охотники. А теперь убирайтесь, вы оба. Завтра в полдень я жду вас у замка Дреден. Ни одного охотника в Рин Дредене остаться не должно.

Я заморгала:

— Ты пустишь нас в замок Дреден? В цитадель, к которой людей не подпускают даже близко? Серьёзно?

— Там удобный вход в катакомбы, — пожал плечами Тень. — И у меня есть причины там с вами встретиться.

Он обвёл нас холодным взглядом.

— Всё? Вопросы закончились? Ещё пара минут — и я окончательно выйду из себя.

Я потянула Конте к выходу, но он остановился.

— О твоём происхождении знает ещё кто-нибудь? — негромко спросил он.

Тень холодно усмехнулся:

— Нет, конечно. Иначе император давно бы обратил на меня внимание. Церон знает, но будет молчать, разумеется.

— Потому что Церон все эти годы мечтал сделать тебя императором-марионеткой, — вырвалось у меня. — Вот почему он обращался с тобой как с равным и не злоупотреблял приказами! Вот почему ты был ему так нужен!

Тень поднял бровь:

— Почему же «был»?

— Ты всегда будешь ему нужен, — прошептала я. — И вечно будешь ему принадлежать.

Лицо Тени исказила мгновенная судорога. Но он не сказал ничего.

— А Гильдия Клинков, где ты учился? — подал голос Конте. — Твои… я не знаю… друзья? Тень смерил его одним-единственным взглядом.

^{- Д}ру^зья?

Конте отвёл глаза.

— Обо мне не знает никто. — Тень больше не глядел на него. — Эреб узнал почти случайно, но это не повторится. Всё. Идите.

В его голосе была абсолютная финальность.

Я поймала его взгляд на прощание. И не увидела в нём ничего.

— Идём, Конте, — проговорила я. — У нас здесь ничего не осталось.

— Значит, Ниро Мореро и впрямь больше нет, — тихо произнёс Конте.

Тень обернулся в дверях. Долго-долго смотрел на брата.

И кивнул.

Глава 13

Я бездумно глядела на закат, лёжа на крыше.

Мой последний закат. Неужели в следующий раз солнце будет скрываться за крышами без меня?

В это невозможно было поверить, но это было правдой. Завтра я навсегда спущусь в катакомбы. Может быть, я проживу там три дня, может, полгода. Но солнечного света я больше не увижу никогда.

Судьба немногим лучше смерти. Но почему же я думаю не о солнце и не об ужасах катакомб, а о том, кто посылал меня туда?

Когда мы выбрались из дворца тайным ходом, Конте обнял меня за плечи, всё ещё пошатываясь, и почти силой отослал меня.

«У нас будет время поговорить, Закладка. Но сейчас мне нужно побыть одному. Слишком больно сейчас, а вдвоём будет ещё больнее. Дыши без меня. Завтра мы будем прикрывать друг другу спину, сегодня же я собираю людей».

«Конте…»

«Я обрёл и потерял Ниро. Брата, за которого когда-то отдал бы жизнь, а сейчас убил бы без раздумий. Мне нужно с этим свыкнуться, Закладка».

Я закусила губу, вспоминая последний взгляд Тени, когда он смотрел на Конте. В ту секунду что-то до боли знакомое плеснуло из его глаз, и я без устали пыталась понять, что это выражение мне напоминало.

А потом вдруг вспомнила. Точно такое же выражение было на его лице, когда его ударило проклятием после моего злосчастного признания в любви, а Тень не желал об этом говорить.

Боль, вот что это было. Вот только для Тени она не стихала больше десяти лет. И для Конте тоже.

Я так хотела бы, чтобы они двое…

.. Чтобы всё было иначе.

Я успела вцепиться в рукав Конте — и быстро, лихорадочно пересказать ему самое главное. Что я вспомнила наши с Тенью сны. Что императорская кровь управляет порталами. Что.

Но глаза Конте были мёртвыми. Пустыми. И, выслушав меня, он лишь кивнул.

И отослал меня прочь.

Мне очень хотелось застонать. Заплакать. Но я лишь плотнее сжала губы.

— Вот ты где, — раздался женский голос.

Я распахнула глаза. Вот уж кого я не ожидала увидеть, так это.

Венде.

Закутанная в чёрный плащ, она легко шла по крыше изящной походкой истинной демонессы-аристократки. Прямо ко мне.

— Меня так легко выследить? — поинтересовалась я.

— С тех пор, как ты покинула дворец, ты не очень-то пряталась, — спокойно сказала Венде.

— Позволишь поговорить с тобой?

Я указала на черепицу рядом с собой. Пододвинула ополовиненную бутылку яблочного сидра.

— Он совсем слабый, — заметила я. — Если хочешь.

Венде откинула капюшон и скептически посмотрела на бутылку.

— Нет, спасибо.

— Ты явно не хочешь меня убить, — сказала я, когда она приземлилась рядом со мной. — Но зачем говорить со мной? У Рин Дредена теперь есть коронованный правитель.

Венде кивнула:

— Знаю. Я наблюдала за коронацией. Как и ты.

Я прикрыла глаза. О да, я наблюдала. Я видела всё, выпив зелье орлиного зрения, но, честное слово, это оказалось совершенно бессмысленно: всё сливалось в одно смутное пятно. Потому что большую часть коронации я ничего не видела из-за слепящих слёз.

Тень надел на себя корону сам, не позволив прикоснуться к ней никому. Я слышала, именно так коронуют императора в Подземье: он идёт один сквозь море лиц, победитель и триумфатор, поднимается по ступеням — и, когда его пальцы касаются холодного металла, наступает новая эра.

Что ж, она наступила. Главы гильдий, машущие с балконов, невозможное море цветов, приветственные крики, взлетающие вверх вымпелы, запахи поджаренного хлеба и истекающего соком мяса…

…Но на устланной алым дороге, по которой Тень шёл в одиночку, была лишь тьма. И крылья, взлетевшие над его плечами, когда корона увенчала его чело. Демоническое наследие, разбавленное болью и горечью потери.

Ему было так же больно, как и мне. Я не могла ошибаться.

Но его ледяное спокойствие, пока он принимал клятвы высших демонов, было нерушимо. Демон, не знающий жалости.

Мальчишка, не умеющий прощать.

Интересно, он захочет иметь наследника императорской крови? Может быть, даже заключить брак? Демонесса древней крови укрепит его позиции десятикратно, а Тень никогда не отказывался от силы.

А что до охотницы, для которой Тень накрыл стол и выбрал янтарное платье.

«Слабость», — скажет он. И будет прав, наверное.

Вот только. я не верю, что была всего лишь слабостью.

Буду ли я пить вербену все короткие ночи, что мне остались? Или вербеной будет изводить себя Тень, лишь бы не видеть моего лица?

Тень. Ниро.

«Не называй меня этим именем».

Я тряхнула головой, возвращаясь в настоящее. Кивнула Венде, давая ей понять, что готова слушать.

— Нас с Тенью не должны видеть вместе, но я знаю, что ты ему всё передашь, — спокойно сказала Венде. — Я знаю, что вы отправляетесь в катакомбы, чтобы разобраться с дикими демонами. Но у Тени сейчас есть куда более насущная проблема, о которой, возможно, он даже не подозревает.

— Какая?

— Церон.

Я тут же напряглась.

— Что насчёт него?

— О том, что он появился в Круге Тишины, знает всё Подземье. Его экзорцировали, победили, обвели вокруг пальца — а демоны не прощают слабости. Он стремительно теряет влияние среди нас — а это, как тебе известно, смертельно. Ходят слухи, что он может лишиться даже расположения императора.

— Его унизили и растоптали, — медленно произнесла я. — И теперь Церон наверняка захочет использовать все козыри, чтобы отомстить.

— Моя подруга передала мне, что в таком бешенстве его не видели никогда. Ты не представляешь, на что он способен.

— Очень представляю, — пробормотала я, вспоминая свои сны.

Венде с очень серьёзным видом покачала головой:

— Не представляешь. Я как-то видела его… за допросом. Поверь, это не то зрелище, которое хочется вспоминать.

В её глазах было что-то тёмное и далёкое.

— Надеюсь, Тень отнесётся к моему предупреждению с должным вниманием, раз уж тебе всё равно, — заключила она.

— Мне. не всё равно.

Я вспомнила ровный голос Тени. Его спокойные прищуренные глаза: он владел собой великолепно.

И его слова.

«Вот только знаешь, как это бывает? Когда тебя подвешивают за руки над горящей жаровней и без воды на двое суток и в единственном стакане, который всё это время стоит на столе, вместе с водой ждёт кровь? Когда ею обмазаны твои губы и ты знаешь, что можешь облизнуть их в любой момент — и всё закончится? Когда тебе всё это время не дают спать и ты едва соображаешь?»

Нет. Я не позволю Церону к нему прикоснуться.

Я горько улыбнулась. Да, вольно же мне говорить об этом, когда я вот-вот отправлюсь на верную смерть в катакомбы. Глупая наивная девчонка. Когда же я наконец пойму, что единственное, что мне осталось, — предоставить Тень его собственной судьбе?

Или всё-таки узнать, что противостоит нам в катакомбах, и спасти Рин Дреден? Получить амнистию для Конте и охотников, которые нам доверятся?

Мне нужно быть сильной. Быть охотницей. Быть достойной. И встретить свою судьбу с честью, без ненужных сожалений о закатах, рассветах и несбывшейся любви.

— Я поняла тебя, Венде, — негромко сказала я. — И передам всё Тени. Вряд ли он недооценивает Церона. но ему нужно знать.

Венде кивнула и поднялась. Бросила на меня прощальный взгляд:

— Ты его любишь?

Нет, — произнесла я, не оборачиваясь.

Она тихо засмеялась: — Так я и думала.

Я не смотрела ей вслед. Я глядела, как последняя полоска света исчезает за горизонтом.

На верхней площадке Часовой башни было пусто, как и всегда. Я редко здесь появлялась: слишком труден был путь по стене наверх. Но в эту ночь я не боялась риска. С тех пор, как я услышала наш с Конте приговор, во мне что — то сломалось — и одновременно родилось заново. Я знала, что крыльев Тени больше не будет за моими плечами. Но я останусь собой, и всё, что я сделаю, будет моей заслугой.

Конте был прав: я стала охотницей и вышла из его тени. Но буду счастлива встать с ним спиной к спине всё равно.

Лишь бы не лицом к лицу с Тенью.

Я закусила губу. Впрочем, завтра утром мы увидимся с Тенью в последний раз, правда? Больше ни ему, ни мне этой возможности не выпадет.

Я опёрлась о перила, глядя на редкие огни ночного города, раскинувшегося внизу. На улицах было шумно этой ночью: все ждали редкого зрелища. Ждали, когда над дворцом вспыхнут фейерверки. Тень был по-настоящему умён, раз превратил день своей коронации в редкое торжество.

В груди потеплело. Я всё-таки аплодировала ему. Какими бы разными ни были наши пути, я не могла не признать его заслуг. Тень выследил и уничтожил Гирена, обвёл Церона вокруг пальца и подарил Венде милосердие. Это было достойно восхищения.

А потом краем глаза я вдруг увидела на соседней крыше тёмную фигуру в плаще, перетекающую из одного островка тьмы в другой незаметно для нетренированного глаза. Тепло в груди внезапно стало сильнее, и я вздрогнула, поняв, что это означало.

Я прислонилась к внутренней стене, но не стала доставать короткий меч из ножен. Лишь положила руку на рукоять.

— Я знал, что ты сюда придёшь.

Я не повернула головы.

— Откуда ты мог знать, Тень?

В его голосе прозвучала улыбка:

— Потому что единственный раз, когда я видел над Рин Дреденом фейерверки, я был здесь.

— И почему же ты думал, что я приду именно сюда?

— Потому что порой мы думаем одинаково.

Тень подошёл к перилам и встал рядом со мной. Некоторое время мы не говорили ни слова.

— Каково это — знать, кто я на самом деле? — негромко спросил Тень.

— Облегчение, — просто сказала я. — И боль. Потому что ты страдал куда сильнее, чем я думала, и это слишком несправедливо.

— Справедливости не существует.

— Но это не мешает нам надеяться.

Наши взгляды встретились.

— Прошло время, когда мы могли решить наши разногласия клинками, да? — тихо спросила я. — Уж точно не после всего, что было.

— Не поэтому, — покачал головой Тень. — А потому, что я превзошёл в бою и тебя, и Конте. Ты ничего не сможешь мне доказать.

— Зря ты так думаешь.

Вместо ответа Тень отцепил что-то от пояса, и раздался глухой звон, когда два клинка в ножнах упали на пол. Я бросилась к ним.

Мои мечи. Оба. Те, которыми я сражалась с дикими демонами совсем недавно.

— Думаю, не имеет смысла отправлять тебя вниз с плохой сталью, — проронил Тень.

Лунный свет упал на его лицо, и я вдруг заметила тёмные круги у него под глазами. И свинцовую усталость, мало подобающую счастливому правителю в день своего триумфа.

— Что случилось? — негромко спросила я.

— Ещё две атаки. Одна в трущобах, другая — в двух кварталах от дворца. Мы на осадном положении.

Я вздрогнула.

— И ты помогал отражать обе атаки?

— Это было бы затыканием дыр на тонущем корабле, — устало сказал Тень. — Мы ещё не тонем, но мы уже в осаде, и я не могу быть везде одновременно. Мне приходится заниматься безопасностью всего города, а не носиться туда-сюда с выпученными глазами, размахивая мечом.

Дьявол. Если даже Тень считал, что положение чудовищно серьёзно…

— Когда ты сказал, что посылаешь нас в катакомбы, это не было приговором, — севшим голосом сказала я. — Наоборот, мы — твоя последняя надежда. Ты будешь счастлив дать нам амнистию, лишь бы мы раскопали хоть что-то.

Тень будто не расслышал моих слов.

— Я знаю Рин Дреден как свои пять пальцев, — отрешённо произнёс он. — У меня есть подробнейшая карта древнего города: все входы и выходы из катакомб. Сейчас все они по моему приказу завалены наглухо. Но катакомбы простираются и за городом, и вот там диких демонов ничто не сдержит, если они захотят выбраться на поверхность. Вся надежда на городские стены, но нам не хватает людей, чтобы сдержать настоящий натиск, если демоны полезут отовсюду.

Я нахмурилась:

— Но откуда под Рин Дреденом вообще может быть столько диких демонов? Они бы сожрали нас давным-давно, будь это так.

— Ниоткуда, — холодно произнёс Тень. — Я видел подобное только в Подземье. Но там им противостоят тысячи закалённых в бою клинков. У нас такого преимущества не будет.

— Тогда тебе нужно будет отправить в катакомбы армию, — промолвила я.

— У меня её нет. А если я и получу помощь, она будет нужна мне здесь.

Повисла тишина.

Тень бросил на меня быстрый взгляд.

— Раз дикие демоны полезли наверх, — негромко сказал он, — внизу будет пусто. У вас будет куда меньше трудностей, чем ты думаешь.

— А если охотники не придут? Если мы отправимся туда вдвоём с Конте?

Тень холодно засмеялся:

— Городские ворота закрыты, и я прекрасно знаю, где найти твоих беглецов. Думаешь, от меня ускользнёт хоть один? И, думаешь, Конте им это не объяснит?

Возразить мне было нечего.

Мы молча стояли бок о бок, глядя на город, и у меня сжалось сердце. Неужели уже через несколько дней эти улицы запылают? Дикие демоны не очень-то умны, но с огнём они обращаться умели. Если они прорвутся в город, нам конец. От Рин Дредена останутся лишь руины.

— Мы поможем, — негромко сказала я.

— Я знаю.

Луна светила над крышами. Я залюбовалась смутными силуэтами облаков и не сразу заметила, как мы с Тенью как-то сами собой оказались плечом к плечу. Моя рука скользнула вниз по перилам, и наши пальцы сплелись.

— Ещё минута, — тихо произнёс Тень. — Любишь фейерверки?

— Да, — шёпотом произнесла я.

По его губам скользнула странная улыбка.

— Я хотел, чтобы ты их увидела.

Я невольно хмыкнула:

— Напоследок?

— Поверь, шансы на это «напоследок» куда выше у меня, чем у тебя.

Я сжала его руку, вдруг вспомнив предупреждение Венде.

— Церон, — хрипло сказала я. — Венде предупредила, что он рвёт и мечет. В Подземье его встретили холодным презрением, и он в таком бешенстве…

— Я до него доберусь, — спокойно и уверенно произнёс Тень. — Дай мне время. Но только если Рин Дреден выстоит.

— Ты недооцениваешь. — начала я.

И застыла.

Над нами распахнулось небо. Тысячи золотых искр падали прямо на меня, пока в небо взлетали новые и новые золотые цветы. Крыши вокруг дворца вдруг вспыхнули отражением взрыва, расцветившего ночной город, как пряничный домик. Алые всполохи пришли на замену золотым, и новые облака огненных брызг полились с неба безупречным дождём.

Снизу донеслись приветственные крики. Вокруг дворца вспыхнули золотые искристые фонтаны, где огни взлетали вверх, а не вниз. Город был окутан праздником, словно ослепительным шлейфом, и у меня сдавило в груди, перехватывая дыхание.

Что-то лёгкое и белоснежное коснулось шеи, и я узнала шарф, подаренный мне Тенью.

— По древнему преданию, — негромко произнёс он, — первая императрица вплела в ткань собственные волосы, чтобы защитить от демонов своего любовника. Он отправился в бой против диких демонов, и платок у него на шее отклонил в сторону страшный удар, всего лишь окрасившись кровью. Увы, от клинка, ударившего ему в спину, это его не спасло, но это совсем другая история.

— Императрица защитила своего любовника? — хмыкнула я. — Как-то грубовато звучит. Может быть, возлюбленного?

— Они были демонами, Дара Незарис. Мы не дарим друг другу цветочки, воспевая куртуазную любовь под балконами. Мы берём своё.

Я повернулась к нему, подняв бровь:

— То есть я твоя любовница, но не возлюбленная?

Тень выразительно окинул взглядом мои бёдра и поднял бровь.

Пока ещё нет. Хочешь исправить это прямо сейчас?

Я лишь фыркнула, обхватив пальцами шарф на шее. Грохот над дворцом почти стих, и последние всполохи алого пламени расцвечивали небо.

От красоты щемило сердце, и не в последнюю очередь потому, что всё могло быть по — другому. Если бы Тень и я были на одной стороне, если бы они с Конте простили друг друга, если бы…

Я сжала шарф на шее плотнее.

— Ты в это веришь? — негромко спросила я. — Что он защитит меня от демонов?

— Нет. Но мне нравится, как он на тебе смотрится.

В холодном насмешливом голосе Тени не было ни следа нежности. Но его действия говорили сами за себя. Я коснулась его плеча, и Тень обхватил меня за талию, прижимая спиной к своей груди.

— Я едва ли усну сегодня, — произнёс он. — Но всё же усну и увижу тебя во сне. Тебя это пугает?

— Нас тянет друг к другу, — тихо сказала я. — Неважно, что происходит наяву. Сны — это сны. Тихий смех.

— Может быть.

Последний фейерверк над дворцом озарил наши лица — и медленно опал на город гаснущими золотыми каплями. Дымный грохот над дворцом стих, и наступила тишина.

— Мне пора, — нарушил молчание Тень. — Этой ночью меня ждут архивы замка Дреден. Я не просто так назначил вам там встречу, как ты догадываешься.

Я откинула голову ему на плечо.

— Кому вообще принадлежит этот замок?

— Церону.

Я вздрогнула и отстранилась.

— Что?

— Теперь, когда его там больше нет, я изучаю его архивы, чтобы найти средство от своего проклятия, — спокойно произнёс Тень. — Ты же понимаешь, что, пока оно висит на мне, я не могу спать спокойно.

— Во всех возможных смыслах, — тихо сказала я.

Да.

— Ты нашёл что-нибудь?

Тень покачал головой:

— Единственный способ освободиться — убить моего хозяина.

— То есть средства от твоих кошмаров нет? — Мой голос сделался хриплым. — И они будут мучить тебя до конца жизни?

— Я вполне способен справиться со своими кошмарами, спасибо, — ледяным голосом ответил Тень.

Я не была в этом так уверена. Извращённая фантазия Церона коснулась меня самым краем: Тени удалось спасти меня от самого худшего. Но что Церон успел сделать с самим Тенью, мне не хотелось даже представлять.

Я закусила губу. Кажется, у меня всё-таки не поднимется рука пить вербену. Лучше я сама приду в сны Тени, чем отдам его Церону.

— И это всё, что ты нашёл в архивах? — тихо сказала я. — Больше никакого исцеления?

— Есть ещё один способ, но… — Тень медленно покачал головой. — Он невозможен, Дара-Закладка.

Я сжала его запястье.

— Всё равно. Скажи мне.

— Нет, — холодно произнёс Тень.

— Пожалуйста.

— Нет, Дара.

Я закусила губу. Дьявол, я хотела знать. Больше всего на свете. Но если Тень не желал говорить об этом способе. должно быть, это и впрямь было что — то чудовищное.

Но даже проклятый и отчаявшийся найти спасение, Тень продолжал жить и бороться. И править.

— Порой мне кажется, что ты заботишься о городе куда больше, чем о себе, — тихо сказала я. — Я не знаю, хватило бы мне сил, если бы я оказалась на твоём месте.

— Уверен, правительница из тебя вышла бы интересная. — Тень усмехнулся. — Порой мне жаль, что ты не родилась высшей демонессой.

Он взглянул на луну, вновь появившуюся из-за дымных облаков, и я поняла, что он готовится уйти.

— Ты ведь женишься, — проронила я. — Тебе нужны будут наследники. Правительница, подобающая твоему статусу, которая встанет с тобой вровень. Ещё и фаворитки, которые будут драться за твоё внимание.

— О да, — хмыкнул Тень. — Мои советники уже обсуждают будущую женитьбу повелителя Рин Дредена. Не представляешь, какие соблазнительные портреты ждут моего внимания.

— Я не ревную, — ровным голосом произнесла я.

— По тебе очень заметно.

Я смерила его ледяным взглядом, и Тень вдруг совершенно по-мальчишески улыбнулся, сразу сделавшись на десять лет младше.

И тут же стёр с лица эту улыбку. Холодная маска легла на его черты, и они закаменели, выжигая из его глаз всякое тепло.

— Конте сказал правду, — прошептала я. — Вас с ним вечно будет преследовать искушение напиться силы. Встать к пентаграмме и взять чью-то жизнь.

— А тебя преследует искушение выхватить кинжал и лишить Рин Дреден правителя прямо здесь, — ровно ответил Тень. — И чем одно искушение отличается от другого?

— Нет, — покачала головой я. — Больше не преследует.

— Тогда откуда ты знаешь, что моё искушение преследует меня?

Лёгкая насмешливая улыбка. И взгляд, охвативший мою фигуру невесомым касанием.

— У тебя есть шанс спасти мой город, Дара Незарис, — негромко проговорил Тень. — Или бежать, понадеясь на удачу. Но ты ведь не сбежишь, правда?

У меня перехватило дыхание от его взгляда. Взгляда, который отпускал меня — и одновременно удерживал.

— Я…

— Прощай.

Тень взлетел на перила, с невозможной скоростью съехал вниз, коснулся пяткой крыши — и растворился в тенях.

Я дотронулась до шарфа на шее, глядя ему вслед. Тень здорово рискнул собой, появившись вот так, без охраны. Чтобы увидеть меня, вернуть клинки и без помех подарить мне талисман на удачу?

Нет. Чтобы стоять рядом со мной, взявшись за руки, и глядеть на фейерверки. Чтобы подарить мне кусочек сказки.

Как бы Тень это ни отрицал, слово «возлюбленная» для него всё-таки существовало. Интересно, когда императоры Подземья посылали своих фавориток на верную смерть, они целовали их на прощание?

Я фыркнула и принялась спускаться.

Глава 14

Мне снился огромный портал, заслоняющий небо.

Путь в Подземье.

Я никогда не была у порталов, ведущих в тёмное измерение. Для обычных людей они были легендой, для рабов — ночным ужасом и вратами туда, откуда не возвращаются. Демоны, живущие на поверхности, видели в нём дорогу домой.

Для Тени, должно быть, он был путём в ад.

Он сидел на скале, обнажённый до пояса, и смотрел на серое зеркало портала, словно затянутое туманом. Катана лежала рядом с ним.

Я бесшумно подошла к нему. От портала веяло холодом, и по голой коже тут же побежали мурашки. Мне захотелось закутаться в плащ, но, увы, скалистый островок был совершенно пуст.

А потом я вдруг осознала, что не совсем обнажена. Пояс с клинками был при мне, а бёдра поверх кружевного треугольника белья обхватывал белоснежный шарф.

— Это что-то новенькое, — произнесла я вслух. — Где мы?

— Не знаю, как меня сюда занесло, — отозвался Тень, не оборачиваясь. — Мне не снились порталы давным-давно.

— Сколько их всего? Демоны так ревностно их охраняют… мы ничего о них не знаем.

— Их много. И мы тоже знаем о них далеко не всё. Только то, что порталы парные: каждому порталу в Подземье дан в пару строго определённый портал у вас.

— И вы знаете обо всех порталах?

Тень покачал головой:

— Почти обо всех. Подземье велико. Хотя забытый портал — всё же редкость.

Тень повёл плечами, и я невольно залюбовалась его великолепными мышцами. Проклятье, почему каждый раз при звуке его голоса мне хочется провести кончиком носа между его голых лопаток и поцеловать его в затылок?

Пойти за ним куда угодно. Даже через портал.

— Императорская кровь повелевает порталами, — тихо сказала я. — И твоя тоже.

— При необходимости, — спокойно кивнул Тень. — Порой даже присутствие не обязательно: флакона с кровью императора достаточно, чтобы портал открылся или закрылся. Но в этом редко возникает нужда. Обычно все известные нам порталы открыты, пока император питает Зеркало своей кровью.

— Зеркало?

— Главный портал тёмного измерения. Сердце Подземья.

— Хотела бы я его увидеть, — прошептала я.

Тень коротко рассмеялся:

— А уж как я хотел бы…

— И часто император его. питает?

— По-разному. Раз в несколько дней или недель, как говорят. — Тень пожал плечами. — Судя по тому, что порталы работают бесперебойно, свои обязанности он выполняет исправно.

— Все порталы работают? — уточнила я. — Даже если случится камнепад? Или то, из чего порталы сделаны, испортится?

Тень фыркнул:

— «Испортится»? Это не шоколадный торт, Дара-Закладка. Но ты отчасти права. Если порталом не пользовались много лет, он закрывается, и парный ему портал тоже засыпает. Нужна кровь императора, чтобы вновь его открыть.

— Представляю, сколько будет стоить склянка твоей крови, чтобы открыть какой-нибудь портал, — задумчиво произнесла я. — Это же можно озолотиться, чёрт подери!

Тень тихо засмеялся. Повернулся ко мне — и его глаза вдруг расширились.

О да. Он увидел меня не вполне обнажённой — но почти совсем раздетой. И мне это нравилось.

Тень моргнул, приоткрыв рот и на миг забывая обычную ледяную невозмутимость. Его взгляд скользнул по моей талии и спустился ниже.

— Если бы в Гильдии Клинков мои соперницы дрались в таком виде, я бы проиграл все поединки, — медленно произнёс Тень.

— Ты? Не верю.

— Похоже, я не зря тогда подарил тебе крылья. Ты научилась жить моим сном.

Я провела кончиками пальцев по груди, наслаждаясь выражением лица Тени. Коснулась шарфа на бёдрах, словно невзначай поправляя его, — и насмешливо посмотрела на приоткрытые губы.

— Нравится?

— А какой ответ ты хотела бы услышать?

Я дразняще улыбнулась.

— Твоё лицо говорит само за себя.

— Ты очень красива, — хрипло проговорил Тень. — Но знаешь что?

— Что, Тень?

— Я принял бы тебя любой. Лишь бы ты была здесь и защищала мой сон.

Я замерла от этой простой искренности.

Церон был далеко. Из Подземья трудно наслать сны, и Тень едва ли скоро увидит очередной кошмар. Но забыть о том, что могло поджидать его во сне, Тень не мог.

«Сны из Подземья могут настигнуть тебя в любой момент. Пусть один сон, а не сто. Но одного тебе хватит».

Проклятье. Никто не заслуживал такой судьбы.

— И зная, что я могу погибнуть в катакомбах, а Церон вновь начнёт проникать в твои сны,

— мой голос взвился, — ты посылаешь меня на верную смерть?

Тень смотрел на меня спокойно и прямо.

— А ты хотела бы, чтобы я отправил тебя на безопасную виллу в Чед Нате, окружил бы охраной и подарил роскошь и покой? В то время, когда тут будут гибнуть люди, которых ты призвана защищать?

Я отвела взгляд:

— Нет.

— Вот видишь. Раз за разом наши цели встречаются. — Губы Тени изогнулись в улыбке. — Должно быть, нам повезло.

— Ещё скажи, что мы были предназначены друг для друга, — пробормотала я.

Тень негромко засмеялся.

— Когда я уложу тебя на камень, — произнёс он насмешливо, — ты сама будешь шептать мне об этом.

— Вот уж чего тебе точно не позволяли юные демонессы из Гильдии, — проронила я.

— Полукровке? Нет. — Лицо Тени оставалось спокойным. — Они не обращали на меня внимания. Но потом всё изменилось.

Я представила безжалостный огонь, вспыхнувший в его глазах и навсегда стёрший мягкую улыбку, такую похожую на улыбку Конте. И холодное одиночество, окутавшее Тень вместо тёплой надежды.

— Если бы только Конте оказался тогда рядом с тобой в Гильдии, — тихо сказала я, — тебе не было бы нужды становиться Тенью.

— И я никогда не стал бы правителем Рин Дредена, — холодно сказал Тень.

— И это достойная замена?

Он встал.

— А ты сомневаешься?

Моё сердце глухо стукнуло. Дьявол, мне надоело. Надоело уговаривать его переступить через пропасть, разделяющую людей и демонов. Надоело настаивать, что я права, и слышать, что прав как раз он. Надоело биться в эту ледяную стену!

Я почувствовала, как мои глаза яростно вспыхнули. Я шагнула вперёд, и клинки сами вылетели из ножен.

— Я устала переубеждать тебя словами, — холодно произнёс мой голос. — Думаю, настало время для иного разговора.

Улыбка тронула губы Тени.

— Всё ещё надеешься победить?

— Думаю преподать тебе урок, — бросила я. — Зелье!

Тень помедлил. Секундой позже у него в руке появилась крохотная прозрачная склянка, и он бросил её мне. Я без колебаний откинула крышку и одним глотком выпила содержимое. Ощутила, как сила мгновенно растекается по венам, и улыбнулась.

— Что я получу в случае победы? — поинтересовался Тень, протягивая руку за катаной.

Я дёрнула плечами.

— Плевать. Что хочешь. Победить собираюсь я.

Тень легко вскочил на ноги.

— Тогда я хочу тебя.

— А я хочу Рин Дреден.

Тень замер. Даже портал за его спиной, казалось, ошеломлённо застыл.

— Рин Дреден, — повторил Тень.

— Ты не отдашь его нам, — произнесла я. — Допустим. Но ты будешь отдавать указы, которые нам нужны. Отменишь чёртово рабство. Ни одного жертвоприношения, даже добровольного. Амнистия для всех охотников и никаких больше поблажек для демонов, которые похищают молодых девушек и угрозами отнимают у людей последнее. А потом… потом мы что-нибудь придумаем.

Тень холодно усмехнулся:

— Один указ. Это всё, что ты получишь.

— Одна ночь, — парировала я. — Это всё, что получишь ты.

— Получу. И ты разрешишь мне делать с собой всё.

Я почувствовала, как раздуваются ноздри.

— Как девушки-хейко в чёрном кимоно?

Тень усмехнулся. Его взгляд прикипел к ложбинке между моими грудями — и я подавила внезапный порыв закрыться. Когда он смотрел на меня так, я чувствовала себя голой по — настоящему.

— Вот уж чёрное кимоно мне определённо не нужно. Как и любая другая одежда. Я получу тебя совершенно нагой.

— Тогда приди и получи, — усмехнулась я в ответ. — Если сумеешь.

Мы глядели друг на друга, и наши глаза горели одним и тем же огнём.

— Даже не думай о том, чтобы лишить Рин Дреден рабов и жертвоприношений, — ледяным голосом произнёс Тень. — Этого я тебе не позволю, даже если ты победишь.

— Даже не думай, что сможешь позволить себе со мной всё, — таким же тоном отозвалась я.

— Потому что сегодня тебе не взять надо мной верх.

Тень перетёк в боевую позицию, подняв катану над головой и обратив её лезвием ко мне. Я наклонилась вперёд, готовая отражать атаку.

— Дерёмся честно, — уточнил Тень. — Никто из нас не пытается управлять сном. Только клинки.

— Только клинки, — повторила я. — Но честной игры я тебе не обещаю.

Тень сощурился:

— Конечно. Иначе было бы неинтересно, не так ли?

Мы замерли в позициях, словно песочные часы, готовые перевернуться.

И я вдруг поняла…

…Что моё сердце рвал на части вовсе не Рин Дреден, не пропасть между людьми и демонами и даже не указ, который я издам уже из могилы. Это всё не имело значения.

Моё сердце рвал взгляд Конте. Потерянный, отчаянный, мечущийся сказать всё то, что выразить словами было невозможно. Безмолвный крик: за что ты так со мной!

И взгляд Тени. Полный горького, жгущего и яростного неверия: за что ты так со мной?

Сейчас, полуобнажённая, в горячке боя, я не смогу сказать ничего, чтобы достучаться до Тени. Он не воспримет моих слов, какими бы проникновенными они ни были.

Но у меня будет шанс дать ему нечто другое. То, в чём нуждаются они оба.

— Забудь про указ, — спокойно сказала я. — Я потребую другого в случае победы.

— Чего же?

Я вытянула клинок, указывая на него, и взмахнула им, очерчивая обнажённый торс Тени.

— Тебя. Я хочу, чтобы ты отправился с нами в катакомбы.

На бесстрастном лице Тени мелькнуло изумление.

— Так боишься отправиться туда одна?

— А может быть, боишься ты? — отпарировала я. — Настоящий враг не здесь, не наверху, и мы оба это знаем. Оборону города ты организовал. Теперь тебе остаётся или бесцельно бродить по тронному залу и любоваться своим отражением, или оторвать задницу от трона и сделать что-нибудь полезное.

— О, я могу придумать несколько полезных вещей прямо сейчас, — обманчиво мягко произнёс Тень. — Только подойди поближе.

Я резко развела клинки.

— Ты согласен или нет, Тень?

Тень наклонил голову:

— Да. Но тогда и я меняю ставку. Я не желаю, чтобы ты называла меня именем, с которым я родился и которым называет меня мой брат. Никогда.

— Ниро?

Он не шелохнулся.

— Именно.

Проклятый упрямец! Я набрала воздуха в лёгкие. Впрочем, какой смысл мне называть его этим именем, если он этого не желает?

Просто… это будет тяжело. Отказаться от сокровища, которое я получила.

— Ниро, — прошептала я, глядя Тени в глаза. — Я больше никогда тебя так не назову, если проиграю.

Холодная усмешка.

— Так выиграй.

Мы обменялись быстрыми взглядами. И, едва удостоив противника кивком, бросились друг на друга.

Клинки зазвенели, сталкиваясь и высекая искры. Я быстро вывернулась и зацепила Тень носком ноги, сбивая его с ритма самой обычной подножкой.

И едва увернулась от мощного удара кулаком в грудь, который вполне мог бы сломать мне пару рёбер. Тень держал тяжёлую императорскую катану одной рукой так же легко, словно она была простым кинжалом.

— Уверена, что хочешь продолжить в том же духе? — поинтересовался он.

— О да, — выдохнула я.

В следующий момент за спиной Тени беззвучно раскрылись знакомые крылья. В этот раз от них веяло безжалостным холодом, и мне стоило усилий не вздрогнуть.

Тень всерьёз не собирался проигрывать.

Но я собиралась здорово изменить его планы.

Удар, блок, выпад, едва не достигнувший цели… Мы перетекали из одного положения в другое всё быстрее, и катана Тени не уставала выискивать бреши в моей обороне, не давая мне ни одного шанса пробиться сквозь его защиту.

И я отвечала тем же, сжав зубы и выжидая. Я победила его в нашу первую встречу. Я ранила его в катакомбах и спаслась бы, если бы эффект зелий не закончился.

И я возьму над ним верх сейчас.

Короткие расчётливые движения. Дважды я попыталась воспользоваться преимуществом в скорости, чтобы скользнуть Тени за спину, но оба раза катана предупреждала мой порыв.

Что ж, пора было рискнуть.

Я шагнула назад. И быстро, без подготовки, взлетела в воздух, приземлившись прямо на его катану, описывающую в этот миг дугу плашмя. Мои клинки с силой опустились вниз, нацелившись ему в плечи.

Но за мгновение до этого Тень взмахнул катаной, и я отлетела в сторону, едва успев перекатиться, чтобы смягчить падение.

— Больше тебе этот трюк провернуть не удастся, — холодно произнёс он.

— Увы, — проронила я.

И опустила голову, чтобы скрыть в глазах торжествующий блеск.

Но времени сделать следующий шаг мне не дали. Катана Тени хлестнула меня, целясь в лицо. Я успела подставить клинок прямо перед носом, делая выпад второй рукой. Тень отскочил в сторону, но следующая атака едва не прорвала мою защиту.

— Сдавайся, — спокойно произнёс он. — Ты устаёшь.

Тут он был прав. Ловкость была на моей стороне, но за моими плечами не было долгих лет изнурительных тренировок, как у Ниро Мореро.

Зато Тень вновь держал катану так, как нужно было мне. Плашмя.

Теперь дело было за мной.

Я качнула бёдрами, вспоминая все трюки, которым когда-то научили меня хейко. Повела плечами, подчёркивая обнажённую грудь и выставляя вперёд бедро, — и белоснежная ткань повисла на волоске, готовая упасть.

Тень не обратил на это ни малейшего внимания: его взгляд был сосредоточен только на моих руках. Сейчас он был воином, собиравшимся победить.

Но я собиралась это изменить.

Я вновь оттолкнулась пяткой, взлетая в воздух — и снова приземляясь на его катану. Вот только теперь я извернулась в полёте так, что мой шарф, прикрывающий бёдра, соскользнул вниз. Я оказалась перед глазами Тени почти ничем не прикрытой. Лишь в тонком кружеве, которое так и манило его содрать.

Он промедлил на один-единственный миг. Миг, которого мне хватило, чтобы рубануть с силой по рукояти его катаны, выбивая её из его рук.

Катана со звоном покатилась прочь. А у горла Тени оказался мой меч.

— Ты проиграл, Ниро, — холодно произнесла я. — Одевайся потеплее: в катакомбах будет холодно.

Я ожидала вспышки ярости. Вместо этого Тень скрестил руки на груди.

— Интересно.

— Очень, — бросила я, вкладывая клинки в ножны.

Тень сощурился. Поражение, казалось, вовсе его не волновало.

— Что ж, жду вас в замке, — спокойно произнёс он. — Пора просыпаться. Раз уж вы отправляетесь со мной, поможете мне с архивами. Конте бывал со мной в императорской библиотеке ещё ребёнком — и уже тогда знал, что где искать. Думаю, его помощь будет мне полезна.

Я поперхнулась:

— «Мы» отправляемся с тобой? Это ты отправляешься с нами!

— Да ну? Ядумаю иначе.

Тень подошёл к катане, поднял её и вложил в ножны. Кажется, он не собирается ни аплодировать моей победе, ни выражать изумлённое восхищение. Впрочем, чего я ожидала?

Проклятое возбуждение после схватки не желало меня покидать. Мне нужна была ледяная вода, чтобы остудить разгорячённую кожу, и Тени, судя по его неровному дыханию, тоже не помешало бы окунуться.

Я наклонилась, чтобы подобрать шарф.

И не успела это сделать. Знакомая рука обхватила меня поперёк живота, а вторая небрежно обернула белоснежную прозрачную ткань вокруг моей шеи.

— Кажется, — пробормотал Тень мне в ухо, — я всё-таки хочу свою награду. Ту, которую предвкушал с самого начала.

— Я не твоя награда, — отрезала я.

— И с каких пор меня должно это волновать?

Я попыталась сбросить его руку, но к ней присоединилась вторая, ласкающая моё бедро, и я замерла.

— Ты сказал, что пора просыпаться, — прошептала я.

— Думаешь, я всегда следую своим советам?

В следующий миг его руки дёрнули кружевной треугольник вниз — и одним движением разодрали его в клочья, оставив меня совершенно обнажённой.

Тень резко развернул меня лицом к себе и накрыл ртом мои губы.

Я тут же потерялась в поцелуе. Его запах, его руки, полуобнажённое тело, к которому я прижималась…

В ушах всё ещё слышался звон клинков, а в груди жило жадное, невозможное желание его обставить. Но сейчас я просто отдалась его губам, послушно следуя за Тенью в поцелуе. Потому что бой был закончен и сейчас меня интересовал вовсе не поединок.

— Ниро, — прошептала я между поцелуями. — Хочу тебя.

Его глаза сверкнули:

— Меня — или его?

Я торжествующе улыбнулась ему в лицо:

— Парня, которого я разгромила.

— О, — прошептал мне на ухо Тень. — В следующий раз я не проиграю.

И толкнул меня вниз на камни, готовясь упасть следом.

Я легко приземлилась, спружинив на руках, и напряглась, готовая приподняться. Но вскочить мне не дали: Тень приземлился на меня, рывком разводя мои колени в стороны.

— Если ты ещё раз запрыгнешь на мой меч, — прошептал он мне в лицо, — я возьму тебя там и тогда. Неважно, сколько диких демонов будет вокруг.

— А если я тебе не дамся? Возьмёшь силой?

А тебе бы этого хотелось?

Вместо ответа я вгляделась в его лицо.

— Скажи мне, что ты не поддался, — прошептала я. — Что это моя победа.

— После твоего жульничества? Ну нет. — Тень обхватил мои запястья и прижал их к камню.

— Теперь ты будешь сомневаться вечно, Дара Незарис. В конце концов, ты получила то, что хотела, не так ли?

Он зарылся лицом в мои волосы.

— Ты не просто моя награда, — пробормотал он, коснувшись моего виска губами. — Ты Дара-Закладка с волосами, которые пахнут домом, которого у меня никогда не было.

— Ты можешь засыпать каждую ночь, вдыхая их запах, — тихо ответила я. — Если останешься со мной.

— И заплетать тебе косу каждое утро.

— Если ты снова её не отрежешь.

Тень тихо засмеялся:

— Невинная и опасная Дара Незарис. Моё искушение.

— А ты — моё, — прошептала я, глядя ему в глаза. — Поддашься?

По губам Тени вдруг скользнула холодная улыбка.

— Нет.

Мои глаза возмущённо распахнулись.

— Нет?

— Достойная месть за твою нечестную игру, правда? — Тень встал, подхватывая меня на руки, и понёс к порталу. — Считай себя наказанной. Встретимся в замке Дреден, когда проснёшься.

Я успела лишь ошеломлённо моргнуть и вскрикнуть, когда серое марево поглотило меня. И окунулась в ничто.

Глава 15

За окном было раннее утро.

Я зевнула, отрываясь от пачки пожелтевших бумаг и глядя на внутренний двор замка Дреден, где люди Тени, в этот раз без золотых полумасок, проверяли снаряжение. Лица у всех были мрачные.

— Ты уверен, что охотники из других городов придут на помощь? — раздался голос Тени.

Конте, стоящий у книжного шкафа, обернулся.

— Раз уж ты настолько сошёл с ума, что раздал моим ребятам письма с большой и грозной печатью повелителя Рин Дредена, обещающей перемирие и амнистию, — Конте зевнул, — они придут. Дикие демоны — не шутка, знаешь ли. А рисковать жизнью мои ребята привыкли. Мне надо повторять, что, если не сдержишь слова, рискуешь в один прекрасный день проснуться без головы?

Тень не удостоил его ответом.

Мы уже третий час разбирали архивы, но даже с навыками Конте, который, к моему удивлению, разобрался в переплетённом в чёрную кожу томике-указателе мгновенно, не нашли ничего интересного. О, в библиотеке Церона было полным-полно нужных материалов о диких демонах, вот только ничего из того, что мы уже не знали.

— Что-то произошло, — мрачно произнёс Тень. Он положил томик со своими заметками на стол и двинулся вдоль стеллажа. — И я не могу понять что. И, что куда вероятнее, кто.

— «Кто?» — уточнила я.

— А ты думаешь, дикие демоны взялись из воздуха?

Я сжала зубы, продолжая листать пожелтевшие страницы. Увы, ничего, кроме особенно выразительных гравюр с клыками и когтями, мне не попадалось.

Тем временем Конте, ступая почти бесшумно, подошёл к столу — и взял в руки томик с заметками Тени. Я почти издала удивлённый возглас, но вовремя спохватилась.

Конте сделал мне знак, указывая на Тень. «Отвлеки его», — говорил он.

Я прокашлялась, глядя, как Конте с мрачным и сосредоточенным лицом перелистывает страницы.

— Ты именно здесь узнал, что единственный способ освободить тебя от проклятия — смерть Церона? — уточнила я.

— Это я знал и раньше, — коротко ответил Тень, не оборачиваясь.

Конте вдруг изменился в лице и прикипел взглядом к одной-единственной странице.

— Ты застал Церона врасплох, — задумчиво произнесла я, глядя Тени в спину. — Он не успел забрать с собой ничего, даже самые ценные записи. Значит, всё, что он знал о проклятии, лежит здесь. Ты ведь не зря сказал, что нашёл ещё один способ.

— И не хочу о нём говорить, — холодно бросил Тень.

— А вот я хочу, — медленно произнёс Конте, захлопывая томик с заметками. — Потому что ты, братец, описал его здесь во всех деталях. Поговорим об этом?

Повисла тишина.

В этой тишине шаги Тени послышались особенно зловещими.

Он встал напротив Конте. Безоружный, как и его брат, но почему-то это сейчас не принесло мне облегчения.

— Кто, — очень тихо произнёс Тень, — дал тебе право копаться в моих записях?

— Бескорыстная помощь, — усмехнулся Конте ему в лицо. — Или, например, тревога за Закладку, которую ты напоил своей кровью.

— С ней всё будет в порядке, — ровным голосом произнёс Тень.

— С ней и так всё было бы в порядке, потому что Церон оказался в Подземье! — рявкнул Конте. — И ему сейчас плевать на Закладку, потому что он ухватится за любую возможность отомстить тебе. А вот от твоих снов её ничто не убережёт, как и тебя — от последствий.

— От каких последствий? — медленно спросила я.

Лицо Конте замкнулось, когда он бросил быстрый взгляд на брата.

— Лучше тебе не знать, Закладка.

Мои глаза расширились, когда я взглянула на Тень, но тот лишь покачал головой.

Конте скрестил руки на груди, и его черты затвердели.

— Неважно. Сейчас я хочу поговорить со своим братом о его проклятии.

Он уставился на Тень со знакомым прищуром, который я видела у Тени сотни раз. Братья, братья… как же я не догадалась раньше?

— Всё, что произошло со мной, я выбрал сам, и твоя помощь здесь совершенно не требуется,

— ровным голосом произнёс Тень. — Ни с проклятием, ни с чем иным.

— Не валяй дурака, Ниро, — резко сказал Конте. — Способ снять твоё проклятие существует.

Тень холодно усмехнулся, скрестив руки на груди и сделавшись копией брата. У них были чудовищно разные судьбы, прошлое и настоящее оставило разные следы на таких непохожих лицах. и всё-таки они были похожи.

Им осталось лишь признать, что они были семьёй. Вот только Тень не сделает этого никогда.

— Допустим, способ существует, — спокойно произнёс Тень. — Проклятие можно передать, если я добровольно выпью кровь другого демона, а он выпьет мою, беря на себя проклятие осознанно и добровольно. Рискуя жизнью, потому что шансы погибнуть в процессе у него будут очень высоки. Без шантажа и угроз, исключительно по велению души, иначе ничего не получится. Можешь себе представить такой исключительный подвиг?

— Нет, — прошептала я. — Никто не возьмёт на себя твоё проклятие по доброй воле.

— Среди демонов нет альтруистов, — отрывисто сказал Тень. — Ты приняла бы моё проклятие на себя, если бы не была человеком?

Я молчала. Я не знала, поверит ли Тень, если я скажу: «Да». Я не знала, поверю ли я самой себе.

Глаза Конте блеснули, и Тень лениво поднял руку:

— Успокойся, Конте. Твою Закладку это не касается, так что не спеши хватать меня за шиворот. Она человек, моё проклятие не имеет к ней никакого отношения, и с ней, как я уже сказал, всё будет в порядке. Ты сомневаешься, что я смогу её защитить?

— О да, ты ведь грозный повелитель Рин Дредена, — фыркнул Конте. — Небось без слуг даже штаны днём с огнём не найдёшь.

— А твоими даже слуги побрезгуют, — тем же тоном ответил Тень. — Всё? Ты узнал всё, что хотел? Тогда спускаемся.

— До полудня ещё далеко.

— А я хочу позавтракать, — откликнулся Тень, двинувшись к двери. — И заодно пообедать. Впрочем, можешь обойтись краюхой хлеба на заднем дворе, я не возражаю.

— В детстве ты не был таким язвительным паршивцем, — пробормотал Конте.

Тень не обернулся.

— В детстве ты не бросал меня умирать.

Дверь за ним захлопнулась. Мы с Конте остались смотреть друг на друга.

Наконец Конте подхватил дневник с заметками Тени и спрятал внутрь своего плаща.

— Он тебе не простит, — предупреждающе произнесла я.

— Он много чего мне не собирается прощать, — хмыкнул Конте. — Как ты умудрилась заставить его отправиться с нами?

— Выбила у него из рук катану во сне.

— Рад слышать, что вы интересно проводите там время.

Я невольно улыбнулась.

— Не говори.

Мы помолчали.

— Ниро не упомянул, что он сам не понял до конца этот способ передать проклятие другому,

— пробормотал Конте. — В его заметках половина страницы исчёркана вопросительными знаками и бессвязными фразами.

Он покосился на меня.

Может, спросишь его, когда увидишь Ниро во сне?

Я покачала головой:

— Он не ответит.

— Не узнаешь, пока не попробуешь. Серьёзно, Закладка! Или он настолько терпеть не может, когда ты являешься ему во снах и забрасываешь глупыми вопросами?

— Напротив, он, кажется, по-настоящему любит эти сны, что бы я ни делала, — тихо сказала я. — Если бы не они, я бы никогда не узнала его так, как знаю сейчас. А он чувствует себя защищённым. Потому что, когда он засыпает и попадает, — я запнулась, — к Церону, это для него настоящий кошмар. Особенно теперь, когда Церон знает, что Тень его предал.

Губы Конте побледнели.

— Ему снился кошмар? Уже после того, как Церон оказался в Подземье?

Я кивнула.

— Дьявол, — прошептал Конте. — Закладка…

— Я не буду пить вербену, — твёрдо сказала я. — Я не отдам твоего брата Церону. Только не снова. Если ему нужны мои сны, чтобы не рухнуть в кошмар, Тень их получит.

Конте подошёл к окну.

— Дело не только в Цероне, — произнёс он, не оборачиваясь. — Дело в том, что будет, когда один из вас умрёт. Чем дольше вы снитесь друг другу. тем страшнее будет потом.

Я нахмурилась:

— Откуда ты знаешь?

Конте невесело усмехнулся.

— Мы с Глорией. я дал ей свою кровь. Две капли: она лишь хотела попробовать, как это бывает.

Я молчала. Конте редко вспоминал о Глории, но я знала, не было часа, когда он не думал о ней.

— Месяц, — тихо сказал Конте. — Месяц счастливых снов. Я никогда не думал, что можно узнать друг друга так полно. Я пересказывал ей наши сны по утрам, а она смеялась.

Тишина. Голоса со двора доносились сюда, но они могли с тем же успехом звучать из тёмного измерения.

— А однажды утром, — закончил Конте, — я не смог рассказать ей свой сон. Потому что Глория умерла во сне в моих объятьях, задыхаясь, кашляя кровью. Мгновение, когда она умирала, растянулось в моей памяти навсегда. И я открыл глаза, уже зная, что найду. Что увижу её мёртвой рядом.

— Конте. — прошептала я.

— Меня разрывало пополам ещё два года, Закладка. Не только потому, что она умерла, — эта боль со мной до сих пор. Но сны, наши сны… — Конте покачал головой. — Если ты пьёшь вербену, чтобы не видеть их — это одно дело. Но когда той, для кого существуют все твои сны, больше нет, мир опрокидывается в бездну. Ночи становятся невозможной пыткой. Ты открываешь глаза на том же берегу у того же ручья, где вы смеялись вдвоём, и тебе некуда идти и некуда повернуться. Я разучился даже плакать.

Я подошла к нему. Обняла сзади за плечи.

— С Тенью будет то же самое? — негромко спросила я. — Если я умру?

— И он об этом прекрасно знает, — бесстрастно произнёс Конте. — По крайней мере, его заметки это подтверждают. Хочешь почитать?

Я почти вырвала дневник у него из рук. Палец Конте безошибочно нашёл нужную строку, отлистав до той самой страницы.

Я пробежалась глазами по строкам.

«Когда она умрёт, я перестану существовать во сне. Просто буду лежать с закрытыми глазами и молча ждать, пока всё не закончится. Потому что я не пожелаю видеть ни туман, ни море, над которым никогда не прольётся дождь, ни опустевшее небо».

То, что сказал мне Конте. Почти слово в слово.

— Но. он дал мне свою кровь, чтобы делить со мной сны. — прошептала я.

Тень ни словом не упомянул, в какой одинокий ад превратятся его ночи, если я погибну в этой дурацкой заварушке. Дьявол! Если бы я знала.

— Иначе Церон бы всё-таки к тебе пробился, — мягко сказал Конте. — Ниро хотел тебя защитить, и я его понимаю. К тому же. те мои сны с Глорией стоили всего. Каждый из них. Я могу понять парня, готового отдать вечность за сны с тобой. Особенно если вспомнить, как ты на него не смотришь.

— Я никак на него не смотрю, — вздохнула я.

— Я так и сказал.

Я покачала головой и двинулась к двери.

— Закладка, — окликнул меня Конте.

— Да?

— Ты уверена, что это ты заставила его отправиться с нами в катакомбы? Со мной? И. он не вызвался сам?

В его голосе была такая сумасшедшая надежда, что моё сердце дрогнуло.

Я обернулась.

— Я не знаю, Конте, — тихо сказала я. — Но мне кажется, твой брат не простит тебя, пока ты сам себя не простишь.

И потянула на себя дверь.

Едва я вышла во двор, я тут же проверила запас боевых зелий. Поймала взгляд Конте, кивнула ему — и мы одновременно взглянули на солнце. Полдень был не за горами. Неужели я сейчас подставляю лицо солнечным лучам в последний раз?

Я перевела взгляд на немногочисленных охотников, коротко кивнула — и получила пару кивков в ответ. Мне не хватало Вепря, Алассы, Сетера и других знакомых лиц. Но Конте был прав, отправив посланниками в другие города именно их: охотники их знали. Им поверят.

И я собственноручно поколочу Тень, если он попробует изменить своему слову. Точнее, поколотила бы, если бы хоть на секунду поверила, что он на это способен.

— Думаю, мы готовы, — раздался отрывистый голос Тени.

Он вышел во двор замка. Ветер ерошил его волосы, лицо выглядело почти расслабленным, и я вдруг с изумлением поняла, что для него эта вылазка в катакомбы была куда большим облегчением, чем я думала. Возможность оставить за спиной бумаги, доклады и заговоры. Спасти город, как и надлежит истинному правителю и мужчине.

Вдалеке послышался стук копыт. Я подняла брови. Тень в последнюю минуту вызвал подкрепление? На одинокого гонца это не было похоже: лошадей было не менее дюжины.

Я перевела взгляд на Тень, но его лицо было непроницаемым. А вот Конте нахмурился и словно невзначай шагнул ко мне.

— Отойдём в сторону, Закладка, — вполголоса произнёс он. — Я не думаю, что это желанные гости.

Но скрыться мы не успели.

Копыта простучали по брусчатке, и всадники влетели во двор, осаживая коней. И тут же по сигналу Тени на незаметном прежде балконе появились арбалетчики. Первая предупреждающая стрела свистнула, вонзившись прямо под ногами предводителя. Вторая последовала за ней.

— Спешиться всем, — последовал резкий приказ Тени.

Новоприбывшие торопливо спускались из сёдел, передавая поводья. Но тот, кто верховодил ими, спешиваться не спешил.

— Ну и ну, — мягко произнёс он вместо этого. — Конте Мореро. Мы встретились вновь, не так ли?

Я подняла взгляд и застыла.

Мелвер. Посланник императора Адриана, прибывший, чтобы забрать Конте в Подземье. Я прекрасно помнила засаду, из которой мы едва выбрались. Но Мелвер остался жив — и всё-таки нас нашёл.

Мелвер поймал взгляд Тени и нарочито медленно спешился.

Я мысленно выругалась. Весть, что охотники собираются вместе, чтобы отправиться в катакомбы, всё-таки разнеслась по городу. Может, это и не обсуждали в тавернах, но нужные люди, которые держали нос по ветру, были вполне себе в курсе дела. А Мелвер наверняка знал нужных людей.

Или… одного нужного человека.

Я похолодела. Потому что рядом с Мелвером, закутанный в длинный плащ с капюшоном, стоял тот, кого я совсем не ждала здесь увидеть.

Джейме Мореро.

— Нет, — неверяще прошептала я. — Что он здесь делает?

— Молчи.

Этот яростный шёпот мог принадлежать кому угодно, только не спокойному и выдержанному Тени. Я вдруг поняла и застыла. Если мы попробуем навредить Джейме, тот тут же расскажет, что Тень — это Ниро Мореро.

Но если я выстрелю в него прямо сейчас, Джейме не успеет ничего сказать, не так ли?

Я дёрнулась, но рука Конте перехватила мою руку.

— Нет, Закладка, — еле слышно сказал он. — Нет, пока я не получу ответы.

Мелвер небрежно сбросил плащ на руки своих людей и неторопливо подошёл к нам.

— Я жду объяснений, — холодно произнёс Тень. — И если они меня не удовлетворят, я вполне могу оказаться в настроении отправить всю вашу компанию в катакомбы, дабы расчищать нам путь. Тем более что вооружены вы, вижу, неплохо.

Джейме застыл позади, у своей лошади. Ни Конте, ни Тень на него не смотрели.

— Я посланник императора Адриана, — уронил Мелвер.

— И, конечно же, у посланника всегда с собой верительные грамоты. — Тень протянул за ними руку. — Ведь правда?

Едва уловимая заминка.

— Думаю, — чётко произнёс Мелвер, глядя ему в глаза, — нам обоим прекрасно известно, что я не лгу. И мы оба знаем, зачем я здесь. Эти двое, — он махнул рукой в нашу сторону, — могут подтвердить, что у меня есть приказ императора забрать Конте Мореро и привезти его в Подземье. Мы уже встречались.

Вместо ответа Тень взмахнул рукой.

— Разойдитесь и оставьте нас. Нам нужно поговорить наедине.

Люди Мелвера начали расходиться. Джейме первым сделал шаг назад, но Тень с холодной улыбкой покачал головой.

— О нет. Этот пусть останется. Это ведь отец Конте, не так ли?

Лицо Мелвера помрачнело.

— Джейме получил мою защиту, — произнёс он неохотно. — Дважды он помог нам найти Конте, так что, зачем бы он ни был тебе нужен, я тебе его не отдам.

Я боялась смотреть в лицо Тени, но всё же подняла голову.

Тень смотрел на Джейме с полнейшим самообладанием. И, кажется, с лёгким удивлением.

— Ты меньше ростом, чем я думал, — наконец произнёс Тень. — Ты вообще… меньше.

Джейме выдержал его взгляд. Его лицо было. никаким. Тусклым, безразличным, пустым. Словно годы, которые он провёл с сыновьями, вообще не имели значения.

Мне вдруг сделалось очень больно. Анжела, которую Джейме предал, Конте, которого он швырнул под ноги посланникам императора, Тень, за которым Джейме послал наёмных убийц. Как можно вот так раскидывать в стороны всё, что когда-то было тебе дорого? Всех, кому ты был дорог? Как?

Я до боли закусила губу, чтобы не закричать. Нельзя. Нельзя было выдавать себя, нельзя было даже намёком дать понять, что Тень — это Ниро Мореро, внук старого императора. Можно было только стоять и смотреть. И надеяться, что после этой встречи сердце Тени не заледенеет окончательно.

— Хорошо, я на него посмотрел, ты мне его не отдашь, — сухо произнёс Тень. — Забудем о Джейме Мореро; думаю, это будет куда как просто. Поговорим о его сыне.

Мелвер скрестил руки на груди.

— Говорить не о чем. Я забираю Конте Мореро. Сейчас.

— Дьявол, — пробормотал Конте.

— И, кстати, — добавил Мелвер, — девчонку мы тоже заберём. Она нужна, чтобы этот строптивец согласился отправиться в Подземье.

— Он один из лучших охотников, и он мне нужен, — сухо произнёс Тень. — Заберёте, когда мы вернёмся из катакомб, если у меня будет желание его отдать.

— Вы все отправляетесь к диким демонам. К тому времени, как вы вернётесь, он почти наверняка будет мёртв.

— Меня не так просто убить, — бросил Конте.

Тень не пошевелился.

— Помолчи.

Он молча смотрел на Мелвера в полной тишине.

— Приказ императора? — наконец произнёс Тень.

Мелвер широко улыбнулся:

— О да.

Дьявол, похоже, сейчас он по-настоящему наслаждался моментом. Проклятье!

— Джейме, — глухо произнёс Конте. — Ты правда хочешь, чтобы меня отправили в Подземье? Твоего сына? Единственного сына?

Джейме метнул быстрый взгляд на Тень. Я похолодела. Если он сейчас откроет Мелверу правду о Ниро Мореро…

— Арбалетчики ждут моего приказа, — спокойно сказал Тень.

Лицо Джейме заметно побледнело.

— Я задал бы тебе много вопросов, отец, — тихо произнёс Конте. — Но не так и не здесь.

Во взгляде Джейме мелькнула жалость.

— Тебе сейчас не до этого, сын.

Он был прав. За Конте приехал посланник императора Адриана, и мы ничего не могли сделать. Даже Тень. Против императорского приказа не может пойти даже единоличный повелитель Рин Дредена.

Я вдруг просияла. У нас же была отличная причина послать Мелвера восвояси!

Я выступила вперёд.

— При нашей прошлой встрече кое-кто упомянул, что был бы не прочь помочь Конте править. Дать ему власть и силу. Это, случайно, не считается за измену императору?

Повисла мёртвая тишина.

Мелвер презрительно улыбнулся, не глядя на меня:

— Она лжёт, конечно же. Она же заодно с ним.

— Я уже устал разбираться, с кем она заодно, — пробормотал Тень, потирая лоб. — Куда проще было бы просто запереть её в камеру и выбросить ключ.

Я бросила на него возмущённый взгляд — и получила в ответ едва заметную усмешку.

А потом глаза Тени сузились.

— Я жду объяснений. Обвинения в измене слишком серьёзны, чтобы бросаться ими просто так.

— Она не смеет обвинять посланника импера… — начал Джейме, но Конте презрительно улыбнулся:

— Я внук императора, Джейме. Как внук императора, я подтверждаю её слова. Так что заткнись.

Тень поднял бровь, вопросительно глядя на Мелвера:

— И что скажет императорский посланник?

— Любой потомок императора драгоценен, — пожал плечами Мелвер. — Думаю, никто не сомневается, что, если император вдруг умрёт бездетным, мы посадим на трон даже овцу, лишь бы она питала Зеркало и поддерживала порталы. Да, я обещал Конте Мореро и власть, и богатства, лишь бы он согласился отправиться в Подземье. Пока у императора Адриана нет наследников, этот парень будет сидеть под замком в самых роскошных покоях, которые мы сможем ему найти. Он и сам предпочтёт это верной смерти в катакомбах.

Конте зевнул:

— Не предпочту.

— Тебя никто не спрашивает.

Я смотрела на Тень, кусая губы. Да, Тень не может выступить против императора, но отдать в руки императора собственного брата? Неужели он на это пойдёт?

Но иначе император Адриан заинтересуется причиной отказа — и рано или поздно поймёт, с кем имеет дело. Едва станет известно, что Ниро Мореро жив, Тени отрубят голову, не моргнув глазом. Всё, что Тень может сейчас сделать — отречься от Конте, выдать его императору и понадеяться, что тот оставит Рин Дреден в покое.

— Конте, нам нужно бежать, — еле слышно прошептала я.

Конте сжал мою руку.

— Нет.

Тень молчал. Все взгляды во дворе были устремлены на него, хотя наш разговор никто не мог слышать. Имя Конте — мятежника, бунтаря, легендарного охотника на демонов, который неизвестно каким образом спасся от эшафота, хотя его казнь видел весь город, — было у всех на устах, и каждого интересовала его судьба.

— Желание императора — закон, — проронил Тень, и моё сердце упало. — Но я не отдам потомка императора неизвестно кому, пока не увижу верительных грамот и приказа за императорской подписью. В конце концов, я не желаю в итоге оказаться ответственным за очередной заговор против императора Адриана — и лишиться за это головы.

Мелвер скрестил руки на груди.

— Я предпочёл бы продолжить разговор в присутствии моих людей. Предпочитаю, чтобы у меня были свидетели.

— Стоит мне отдать команду, и никаких свидетелей не останется, — холодно произнёс Тень. Мелвер наградил его ледяным взглядом:

— А стоит императору узнать о смерти своего посланника, и Рин Дреден лишится правителя. Взгляды, которым наградили друг друга Мелвер и Тень, стоили друг друга.

Наконец Тень хлопнул в ладоши, делая всем знак приблизиться.

— Я прошу у императора военную помощь для Рин Дредена, — отчётливо произнёс он. — Императорский посланник Мелвер отправится в Подземье немедленно, чтобы передать мою просьбу.

«Просьба» звучала не требованием даже — приказом, и это прекрасно услышали все.

— А также, — невозмутимо произнёс Тень, — он привезёт сюда верительные грамоты и приказ за подписью императора, чтобы доставить Конте Мореро туда, куда пожелает император. Если, конечно, мятежник будет еще жив к данному времени.

— Я требую, чтобы его оставили здесь, в надёжной камере, — процедил Мелвер.

— Отклоняется. Здесь повелеваю я. — Тень кивнул на лошадей, стреноженных в углу двора.

— Вы все свободны. Рин Дредену нужны императорские войска, и, если они опоздают, я знаю, кто за это поплатится.

Мелвер смерил его презрительным взглядом.

— В Подземье не любят выскочек, — тихо промолвил он. — И полукровок. Советую поберечь спину.

— И всё же кое-кто втайне собирается возвысить полукровку до императора, — так же негромко ответил Тень. — Думаю, спину придётся поберечь не только мне.

Мелвер смерил его уничтожающим взглядом.

— За мной, Джейме, — скомандовал он. — Если, конечно, не хочешь отправиться в катакомбы вслед за сыном.

На миг во взгляде Джейме, устремлённом на сыновей, мелькнуло что — то вроде сожаления. А потом он надвинул капюшон — и шагнул за Мелвером. Так, словно встреча с сыном, которого он не видел много лет, совершенно ничего для него не значила. Моё сердце сжалось.

— Так забавно, — произнёс Тень в спину отцу. — Я много лет обвинял одного глупого и растерянного мальчишку в том, что тот не пришёл мне на помощь — и даже не обернулся. Но мне никогда бы не пришло в голову обвинять кого-то вроде тебя. Знаешь почему?

Джейме застыл как вкопанный.

— Потому, — безжалостно закончил Тень, — что если бы ты обернулся, то повис бы на мне мёртвым грузом. А от балласта я избавляюсь.

Он посмотрел на Конте и вдруг едва заметно улыбнулся.

— Это я не о тебе, — сообщил он. — Ты ещё послужишь мне в катакомбах.

— Да уж надеюсь, — пробормотала я.

— Мы снова увидимся, Джейме, — с силой сказал Конте. — Обещаю тебе. И вот тогда… мы поговорим.

Быстрым шагом, почти бегом Джейме бросился к своей лошади и залез на неё, путаясь в стременах. Среди людей Мелвера послышались смешки.

Но, оказавшись в седле, Джейме распрямился и отбросил капюшон. Смерил взглядом Конте, меня, темнеющий позади нас вход в катакомбы — и вдруг холодно усмехнулся. Сейчас он был на коне. Перед ним был весь мир, и завтра утром над Джейме Мореро вновь встанет солнце. А мы. мы уже были пленниками катакомб, и ни один из нас не знал, выберется ли он оттуда вообще.

Мы молча смотрели, как Мелвер и его люди запрыгивают на лошадей и выезжают со двора. Конте подошёл к Тени.

— Вот интересно, — произнёс он очень тихо, — как ты будешь оправдывать перед самим собой риск, которому ты себя подвергаешь ради меня? Скажешь, что тебе очень хочется увидеть мою мучительную смерть в катакомбах? Или попробуешь убедить меня, что боишься допускать меня до власти в Подземье? Или — что я под пытками выдам, что ты мой брат?

— Сделай одолжение, выбери причину себе по душе и оставь меня в покое, — холодно бросил Тень. — Мне безразлично, что ты думаешь.

— Нет. — Конте покачал головой. — Тебе не безразлично настолько, что ты чуть не отдал приказ перестрелять посланников императора. Из-за меня. Может, хватит притворяться и просто поговорим как братья?

— Если хочешь обсудить братские чувства, уверен, демоны в катакомбах всегда тебя выслушают. — Тень резко отвернулся. — Хватит тратить время. Нам пора.

— Прости, — совсем тихо сказал Конте.

— За что в этот раз?

— За то, что меня не было рядом, когда я был тебе нужен. За то, что я не обернулся. За всё.

Несколько секунд Тень молча глядел на солнце, запрокинув голову и повернувшись к нам затылком. Словно мальчишка из Подземья, над которым впервые открылось небо.

Я не видела его лица в эту минуту. Но хотела бы видеть.

— Зато ты не пропускал ни одной возможности меня убить, — устало сказал Тень, не поворачиваясь к брату. — Если тебе сейчас совершенно нечего делать, научи свою ученицу не вспрыгивать на чужие мечи во время боя. В катакомбах низкие потолки.

— Зато я победила, — пробормотала я. — И ты не поддался.

Он обернулся, и наши взгляды встретились.

— У тебя больше нет возможности остаться, — негромко сказал Тень.

— А я её и не ищу.

— Мы можем не вернуться.

— Я знаю.

Мы смотрели друг на друга, оба сознавая, что можем никогда больше не увидеть друг друга под солнцем.

А потом Тень едва заметно улыбнулся.

И я улыбнулась ему в ответ.

Глава 16

— Сзади!

Я перезарядила арбалет и с ожесточением прицелилась.

Чёрт подери, этого мы не ожидали.

Сначала были часы бодрым шагом по практически пустым катакомбам. Лишь одна лёгкая стычка с парой диких демонов, и никто не получил даже царапины. Шли мы уверенно: нас вели следопыты, но даже без них отпечатки десятков когтей, царапающих каменный пол, сложно было пропустить.

Дикие демоны вышли на охоту. Все выходы из катакомб в черте города были завалены наглухо, но оставались другие ходы, и демоны собирались их найти, потому что жрать друг друга вечно они не могли. Мы же пытались проследить их изначальный путь. Где, чёрт подери, всё началось, почему и откуда?

Вот только мы упёрлись в пропасть.

Широкая подземная дорога, когда-то бывшая одной из центральных улиц древнего города, резко обрывалась. Вниз во тьму уходил проём шириной не меньше, чем в двадцать шагов.

На другой стороне импровизированного подземного ущелья бесновались дикие демоны. К счастью, они могли лишь швыряться редкими булыжниками и рычать. А вот тварей, внезапно выскочивших из бокового прохода, не ожидал увидеть никто.

Конте рванулся к ним с мечом наперевес, но Тень обогнал его, приземлившись на одно колено и разом достав троих демонов одним мгновенным выпадом. Катана сверкала у него в руке яркой дугой, рядом без устали разил меч Конте, и я прижалась к стене в узком коридоре, поняв, что на пути у этих двоих сейчас лучше не вставать.

К счастью, демонов оказалось лишь пятеро. Меч и катана одновременно пронзили последнего, который с хриплым воем опал к ногам братьев, и Конте с Тенью обменялись странными взглядами, словно только что сообразили, что сражались бок о бок. Впрочем, выражение лица Тени тут же сменилось с ошеломлённого на бесстрастное, как обычно.

Мы замерли на обрыве. Возвращаться назад было бессмысленно, но путь вперёд, очевидно, был закрыт. Кривая тропа уходила вправо, но она была такой узкой, что больше напоминала трещину или щель в скале. Первый следопыт, отправленный туда, вернулся через четверть часа и доложил, что она всё ещё не заканчивается.

К этому времени мы здорово вымотались, исследуя соседние туннели, каждый из которых заканчивался глухой стеной. Я держалась на ногах, но едва-едва.

Мы вновь вернулись к пропасти. Дикие демоны на том конце исчезли, и вместо них нас ждала тьма. Угрожающая — и манящая.

И недоступная.

— Словно кто-то очень не хочет, чтобы мы пересекли эту черту, — негромко сказала я Конте.

— Так и есть, — отозвался он. — Боюсь, мы застряли, Закладка.

И деваться было некуда. Впрочем, ближайший из тупиковых туннелей заканчивался гротом-пещерой, переходящей ещё в два грота. Подземный ручей протекал через все три, и я с иронией подумала, что охотники могли бы построить здесь неплохое убежище.

Мы одновременно обернулись на Тень, который отрывисто отдавал приказания.

— Остаёмся ночевать в гроте, — бросил он, проходя мимо нас. — Следопыты уйдут исследовать трещину.

Лагерь мы разбили за считаные минуты. Впрочем, трудно было этому удивляться: и охотники, и люди Тени были вышколены на совесть.

— Я собираюсь поспать, — выдохнул Конте, усаживаясь на импровизированное ложе. — Если кто-то вздумает меня разбудить, вызови его на поединок от моего имени.

— Обязательно, — кивнула я. — Я немного посижу у воды, успокою мысли. А потом спать. Конте хмыкнул.

— Помню, как-то во сне я сотворил для Глории мраморный дворец. Сам не знаю, как мне это удалось. Интересно, какие миры дарит тебе Ниро?

— Я вижу в его сне лишь скалистый остров, — проронила я. — И звёздное небо.

— Значит, он просто показывает себя тебе таким, какой он есть, — задумчиво сказал Конте.

— Одинокая скала… Похоже на него.

А как выглядит твой сон? Где ты оказываешься чаще всего?

Конте помолчал.

— Дома. В Подземье. Помнишь сосну с кристальными иголками и рыжими мхами, о которой я рассказывал? Я лежу под ней, прикрыв глаза. Сверху танцуют светлячки, и мне кажется, что Ниро вот-вот присоединится ко мне, с размаху приземлится рядом и достанет книгу. А я… я скажу ему…

Конте прикрыл глаза.

— Да ничего не скажу, наверное, — негромко сказал он. — Просто хлопну по плечу и улыбнусь. Или возьму за руку.

— Его, пожалуй, возьмёшь сейчас за руку, — проворчала я, ища Тень взглядом. — Откусит.

Я дважды оглядела пещеру, хмурясь. Но Тени нигде не было.

Я нашла Тень в третьем, последнем по счёту гроте. Никто не осмелился его тревожить, и здесь он был один. Ложе, которое устроили для него, было не в пример роскошнее того, что выдали нам с Конте, но Тень просто сидел на берегу ручья, спустив ноги к ледяной воде.

— Думаешь о том, куда идти дальше? — негромко спросила я.

— Путь один. — Тень не обернулся. — Вперёд. Потому что все дороги ведут туда.

— А если вернуться? Зайти в катакомбы через другой вход?

— Думаю, застрянем всё равно, — отрешённо произнёс Тень. — Тот, кто устроил нам эту пропасть, вряд ли забыл о других вариантах.

Я присела рядом.

— Что мы найдём в конце пути, как ты считаешь?

Тень покачал головой:

— Ты не о том думаешь, Дара Незарис. Как мы их уничтожим — вот вопрос.

— Нас не так мало, — напомнила я. — Охотники, твои лучшие воины, да и мы с тобой и Конте стоим доброй дюжины. Кроме того, мы куда умнее диких демонов.

Тень наконец повернулся ко мне и окинул меня насмешливым взглядом:

— Если ты настолько умнее дикого демона, как же так получилось, что предводитель всех демонов Рин Дредена сидит рядом с тобой — и всё ещё жив?

Я с невозмутимым видом пожала плечами:

— Может быть, потому, что я не хочу тратить время на жалкого полукровку?

Тень хмыкнул:

— Ты вообще понимаешь, что теперь связана с этим полукровкой навечно?

Я бросила на него быстрый взгляд. Весь в тёмном, в безрукавке с высоким воротом, в закрытом плаще — Тень выглядел так, словно защитился от мира глухой бронёй. Но я чувствовала, что ему важен был мой ответ.

— Вообще-то нет, — произнесла я тише. — Я ещё не успела об этом задуматься.

— А стоило бы.

Мы сидели вдвоём в тишине и полутьме. В соседнем гроте тоже было тихо: все, кроме стражи, легли спать, зная, что нам предстоит тяжёлый день. Отсветы огня падали в ручей, разгоняя тьму, и мне не нужно было зелье, чтобы видеть краешек лица Тени, знакомые прищуренные глаза и нахмуренные брови.

— Интересно, как ты будешь объяснять это жене, когда всё-таки вступишь в брак, — проронила я. — «Прости, дорогая, это совершенно невинные сны?»

— Думаешь, не сработает?

Мы оба негромко засмеялись.

— Ты ведь всё сильнее склоняешься на мою сторону, — задумчиво произнёс Тень. — Великая вещь — гордыня, правда? Ты надеешься вывести меня на путь истинный, помирить с братом и уже заранее видишь во мне прежнего Ниро Мореро.

Дьявол. Он что, читал мои мысли?

— А если и так? Если я вижу настоящего тебя и этот ты — тот, кому мы дороги? Тот, кто спасает людей и не может оставаться бездушным слугой Триумвирата? Ты ведь перевернёшь даже Подземье, если захочешь!

Тень медленно покачал головой:

— Нет, Дара Незарис. Просто так получилось, что наши дороги на некоторое время пролегли рядом. И вы, и я мечтали свергнуть Триумвират, и это свершилось. Теперь вы хотите уничтожить диких демонов — и я хочу того же. Но потом…

— Что потом, Тень? — прошептала я.

Он просто посмотрел на меня.

— Ты будешь меня ненавидеть. И возненавидишь свои сны.

— Нет, — прошептала я. — Не смогу.

— Даже когда я разведу руками и отдам Конте Мореро следующему императорскому посланнику? — холодно поинтересовался Тень. — Заключу прибыльный контракт с Чед Натой на продажу крепких рабов-матросов на торговый флот? Кстати, знаешь, что с рабами обращаются куда лучше, чем со свободными, чтобы не портить ценную собственность? Им даже зубы лечат на совесть.

— Прекрати.

— И жертвоприношения, — словно не слыша меня, промолвил Тень. — Не представляешь, сколько набралось желающих продать душу демонам в первый же день, если они отложат возмездие на год и озолотят свою покорную жертву.

— Так мало ценить собственную жизнь, — прошептала я.

— Меньше них свою жизнь ценишь только ты.

Я обхватила себя руками. Пошёл он к дьяволу со своими намёками и уговорами! Не хочу думать, что будет завтра. Не хочу думать ни о чём. Пусть оно утрясётся как-нибудь само. Пусть… чёрт подери, пусть Конте наконец перетянет своего брата на сторону добра! Сколько можно мне везти этот воз?

— Ничего не изменится, — словно угадав мои мысли, произнёс Тень. — Но это твоя жизнь, Дара-Закладка. И это моя жизнь.

— Дьявол, — пробормотала я. — Если мы будем постоянно вспоминать о наших неразрешимых противоречиях, это каждый раз будет разъедать нас изнутри. А если не будем, это всё равно станет между нами стеной — и игнорировать её не получится.

— Нужно искать третий путь.

— Какой?

Тень едва заметно усмехнулся. А потом протянул руку и взял меня за подбородок.

— Делать то, что хочется.

Его пальцы мягко скользнули по моему бедру, но не вверх, а вниз. Погладили колено, прошлись пальцем по нежной ямке под ним — и я задержала дыхание, почувствовав его прикосновение даже сквозь плотную одежду.

— Я тебя поймал, — прошептал он, на миг сжав в тисках голенище ботинка. — Не шевелись.

— Эй!

— И за каждое следующее слово, — Тень медленно начал расшнуровывать мои ботинки, — я буду снимать с тебя один предмет. Пока не сниму совершенно всё.

— А потом? — прошептала я.

Тень поднял бровь, выразительно оглядывая мою куртку и штаны, словно я уже сидела без них. Потянул на себя мой ботинок, отложив его на скалу рядом. И нагнулся ко второму.

— Сразу видно, что тебя воспитывал Конте, — пробормотал Тень, исследуя пальцами мой ботинок изнутри. — Он и меня учил, что обувь и впрямь не менее важна, чем клинок.

Мне очень хотелось открыть рот и заговорить с ним. Но Тень смотрел на мои губы с такой иронией, что я вспомнила его угрозу меня раздеть и немедленно сжала их плотнее.

— Я раздену тебя догола в любом случае, так что можешь не церемониться, — заметил Тень, быстро и умело разувая меня. — Просто если ты начнёшь говорить, то это случится быстрее.

Я фыркнула. Ну нет. В этой дуэли я выиграю.

Его глаза едва заметно расширились, когда мои губы беззвучно произнесли его имя. Я насмешливо улыбнулась. Тебе нравится, Тень? Или ты всё ещё боишься своего имени? Боишься довериться мне?

Тень долго смотрел на меня, и его лицо было совершенно непроницаемым. А потом он чувственным движением погладил мою ступню, взял её в обе ладони, и я поняла: не боится.

Мне никогда раньше не делали массаж ног. И уж точно не делали его так: на берегу подземного ручья, в темноте, под моё собственное неровное дыхание. Мягкими, умелыми, кружащими голову движениями. Я расслаблялась в темноте, ощущая, как приятная истома растекается по телу.

— Ляг, — негромко скомандовал Тень, и я послушно опустилась на спину. Теперь моя нога больше не была согнута в колене, и обе ступни вдруг разом оказались на его бедре. Словно две замёрзшие птицы, которых он отогревал своими руками.

Я невольно улыбнулась. Зловещий полудемон, победитель, изгнавший из Рин Дредена Триумвират, массирует мне ноги. Расскажешь — не поверят.

Впрочем, мне ведь запрещено было говорить, не так ли?

Палец Тени дразняще прошёлся по нежной коже ступни, и я выдохнула сквозь зубы, закрывая глаза. Его руки совершенно не касались моей кожи выше середины икр, но я чувствовала себя так, словно его язык танцевал по моим горячим губам, а руки разминали грудь. Словно никакой одежды на мне давным-давно не было.

Я невольно изогнулась от чувственной ласки, когда пальцы Тени задели особенно нежное местечко. И охнула, когда к загрубевшей коже ступни вдруг прикоснулись его губы.

— Эй, ноги грязные! — не выдержала я.

— Вот этими самыми словами ты уже осталась без рубашки и пояса, — насмешливо заметил Тень. — Хочешь ещё что-нибудь сказать? Например, есть ли кружева на твоём белье?

Я приподнялась на локте.

— А если на мне вообще нет белья?

Тень хмыкнул:

— Значит, тебе там изрядно натирает.

— Ты совершенно невыносимый демон, — прошептала я.

— И тебе это нравится.

Дьявол, он был прав: мне это нравилось. Его руки, массирующие мне ступни, дарили тепло, расслабляли — и удерживали меня на невидимой грани, не давая рухнуть вниз. За этой гранью ко мне протягивали когти дикие демоны, холодно улыбался посланник императора, а на подоконнике замка Конте с горькой улыбкой листал заметки Тени, указывая мне на одну и ту же строчку. Но сейчас, когдапальцы Тени согревали мою кожу, это было совершенно неважно.

Я так хотела быть с ним. Снова научить его смеяться. Целовать его во сне и просыпаться рядом с ним снова и снова, пока…

Строки в его дневнике вдруг вновь предстали перед глазами.

— Тень, — прошептала я. — Есть способ, чтобы тебе не было больно? Когда я умру? Есть ли способ. спасти твои сны?

Руки Тени замерли на моей лодыжке. А потом он прижал мои ступни к животу, накрыв их полами плаща. Я невольно вздохнула, когда они оказались в уютном тепле.

И вдруг поняла, что Тень в эту минуту тоже стоял на грани. И я была единственным якорем, который не позволял ему соскользнуть вниз.

— Ты ошибаешься, Дара Незарис, — негромко проговорил Тень, скользя пальцем по выступающей косточке. — Я не Конте, чтобы тосковать по нашим снам. Я с детства был одинок, и это не изменится — с тобой или без тебя. К тому же.

Я напряглась, и он сжал мои ступни крепче.

— Что? — спросила я спокойно.

— Я хочу стать императором.

Я вздрогнула. Я знала, что у него были далеко идущие планы, но.

Ниро Мореро был внуком императора. Я сразу же должна была понять, что он об этом не забудет. В конце концов, Церон был его учителем.

А ученик, который превзошёл учителя, делает следующий шаг. Вверх по лестнице, ведущей к престолу.

— Тебе мало Рин Дредена? — наконец произнесла я.

— Мало, — просто сказал Тень. — И дело не только во власти.

— Тогда в чём?

Тень помолчал.

— Император владеет древним искусством, — негромко произнёс он. — Он один из немногих, кому доступно это знание. Не только проклятия и искусство открывать и закрывать порталы, но настоящая власть над разумами и сердцами. В его присутствии чувствуешь себя… иначе. Император способен на нечто большее, чем обычный демон или человек, и я желаю этой силы и этого величия. Это знание — моё наследие, и я хочу овладеть им по-настоящему. Крылья за спиной императора — не просто символ. Я хочу.

— Чего ты хочешь? — прошептала я.

Тень взглянул мне прямо в глаза:

— Я хочу взлететь на этих крыльях, Дара Незарис. С тобой или без тебя.

Я почувствовала, что бледнею.

— Ты сошёл с ума. Император тебя раздавит. Церон тебя уничтожит.

По лицу Тени вдруг прошла судорога, и он невольно коснулся горла, словно его что — то душило. Но тут же упрямо встряхнул головой.

— Посмотрим.

— Я бы точно на это посмотрел, — раздался голос Конте.

Он стоял в расстёгнутой рубашке, кожаных штанах и босиком, скрестив руки на груди. И внимательно смотрел на брата.

— Не мог уснуть? — проронил Тень.

— Хотел поговорить с тобой. Следопыты вернулись.

Тень мгновенно подобрался, и его пальцы сжались на моих ступнях.

— И?

— На другой стороне трещины всё кишмя кишит дикими демонами. И там. парень не был уверен, но по его описанию. — Конте помедлил. — Он видел филастра, Ниро.

Тень едва заметно вздрогнул. Я не пошевелилась. Конте рассказывал о филастрах однажды, но из его объяснений я поняла, что это всего лишь крупные демоны. Ну и что, что они жирнее обычного? Чем они огромнее, тем больнее им падать, правда?

А потом я поймала выражение лица Тени — неподвижное, мёртвое. И похолодела.

Он имел дело с филастрами раньше. И, судя по всему, ничем хорошим это не кончилось.

Но я не собиралась забиваться в угол и дрожать от страха.

— Мы справимся, — спокойно сказала я. — Ведь правда, Конте?

По лицу Конте скользнула кривая улыбка.

— Ты не видела филастра вживую, Закладка. Оттуда уйдут не все.

— Те, кто рискнёт и попробует бежать, точно не проживут и часа, — ледяным тоном произнёс Тень. — Мы пройдём. Я пройду, если уж ты побоишься.

— Кто тебе сказал, что я побоюсь?

Секунду братья смотрели друг на друга.

Конте помедлил и достал из холщового мешка, что лежал перед ним, тоненький томик, который я сразу узнала. Дневник Тени со всеми его заметками.

— Ты забыл его в замке.

Тень резко поднялся — и Конте бросил ему дневник. Тень подхватил его в полёте и тут же спрятал в складках плаща. Лицо его было бледным и мрачным.

— Я так и не открыл его, — промолвил Конте. — Эта штука жгла мне руки так, что я не мог уснуть, так что… вот. Я очень хотел прочитать хотя бы ещё одну строчку — но это только твоё. Это ты. Прости.

Тень смерил его холодным взглядом:

— Ты серьёзно надеешься, что я просто приму твои извинения и забуду об этом?

— Тогда не прощай, — согласился Конте. — Просто помни, что после того, как мы вышли из архивов, я так его и не открыл.

Он помолчал.

— Прогонишь меня? Следующей ночью нам вряд ли удастся вот так поговорить.

Тень на миг прикрыл лицо ладонью, и я вдруг заметила, какими усталыми были его глаза. Даже в полутьме грота это было заметно.

— Ты ведь всё равно не оставишь меня в покое так или иначе, — мрачно произнёс он. — Этой ночью или следующей.

— Не надейся, — кивнул Конте. — Так что?

— Побудем немного вместе, — тихо сказала я, глядя на Тень. — Пожалуйста.

Тень безразлично пожал плечами:

— Оставайся.

По лицу Конте вдруг скользнула такая искренняя и полная надежды улыбка, что я невольно отвела взгляд. Если Тень разрушит эту надежду. я не знаю, что с ними будет. С ними обоими.

«Пусть этого не случится, — мысленно взмолилась я. — Что угодно, только не это».

Конте пододвинул вперёд холщовый мешок, что лежал у его ног.

— Притащил вам поздний ужин, пока новости окончательно не отбили вам аппетит. Мало что поднимает боевой дух так, как хорошая еда.

Тень пожал плечами, выпустил мои ноги и встал. Я тут же поёжилась: холодный камень и стылый воздух пещеры немедленно начали покалывать босые ступни. Но недолго: уже несколько секунд спустя мои ноги укрыл тонкий тёплый плед. Ещё один плед Тень расстелил так, чтобы на нём могли устроиться мы трое.

— Какая забота, — не без ехидства заметил Конте.

— Заткнись.

Тень расположился рядом со мной, пока Конте раскладывал вокруг снедь. Я невольно облизнулась. Похоже, повара Тени постарались на славу для своего повелителя. Салат с паштетом из угрей, ломтики свинины в грибном соусе, ананасы, финики и тростниковый сахар, слоёные пироги с разными начинками, домашний лимонад и под занавес — красное вино.

— Пришлось выкрутить руки пареньку-интенданту, но, когда он увидел, что я и впрямь собираюсь нести всё это тебе, он тут же заткнулся, — заметил Конте, вцепившись в слоёный пирог с зелёным луком и яйцом. — Дьявол, неплохо же вас кормят во дворце.

Вместо ответа Тень укрепил на небольшой подставке пару свечей — и их ровное пламя осветило наш импровизированный ужин в пещере. Я отрешённо глядела на дрожащий огонёк, на миг задумавшись, вспоминая, как мы сидели за столом с Тенью и ужинали вдвоём, — и не сразу заметила, что Конте протягивает мне тарелку.

— Предлагаю выпить за то, чтобы дурацкая банальность «до завтра доживут не все» осталась дурацкой банальностью, — негромко произнёс он, открыв бутылку и разливая по глиняным кружкам вино с лёгким терпким запахом.

— Согласна, — тихо сказала я.

Тень едва заметно кивнул.

Конте отломил плоскую часть пробки, прищурился, целясь, — и с размаху бросил её в тёмные воды подземного ручья. Я беззвучно ахнула, когда по воде пошли знакомые круги, один за другим. Губы Тени шевельнулись: он тоже следил за ними, как мальчишка.

— Двенадцать, — уверенно произнёс Конте, когда круги стихли.

— Одиннадцать, — холодно уронил Тень.

Конте ухмыльнулся:

— Хочешь сказать, у тебя выйдет лучше?

Тень пожал плечами и небрежно оторвал пуговицу от плаща:

Разумеется.

Он прищурился, оценивающе глядя на бегущий мимо нас ручей. Мы сидели у самого края, и я могла бы прыгнуть в волны прямо отсюда. Не будь вода такой ледяной, меня бы и впрямь подмывало это сделать.

Тень отвёл назад руку для замаха — и легко бросил пуговицу в воду.

Она подпрыгнула лишь раз. И утонула.

— Что ж, — произнёс Конте, еле сдерживая смех. — Должно быть, это была чертовски дорогая пуговица. Всё это золото здорово тянет ко дну, знаешь ли.

Я бросила лишь один взгляд на Тень. И, быстро набрав полную ложку паштета, запихнула её в рот Конте, пока он не удосужился ляпнуть что-нибудь ещё.

— Лучше подумайте, что у вас не одна общая цель, а три, — решительно произнесла я. — Спасти город от диких демонов. Найти Джейме и вытрясти из него всю правду. И уничтожить Церона за то, что он сделал с вашей матерью.

В глазах Тени мелькнула молния.

— И почему же, — медленно сказал он, — ты думаешь, что в её гибели виноват Церон?

Конте хмуро глянул на брата.

— Джейме нам признался. Он сказал, что Церон знал о нашем происхождении давным-давно и предлагал ему деньги за то, чтобы продать нас ему. Конечно, половину Джейме переврал. Но это Церон, Ниро. И ты сам знаешь, что это он.

— Доказательств у нас нет, — холодно уронил Тень.

— А тебе так нужны доказательства?

Взгляды братьев снова скрестились.

— Да, — вдруг раздался голос в тишине, и я не сразу поняла, что этот голос был моим собственным. — Нужны. Потому что иначе вы всю жизнь будете гадать, казнили ли вы того человека.

— Демона, — бросил Тень.

— Неважно. Вам нужно знать наверняка.

— А для этого, — стиснув зубы, произнёс Конте, — нам нужно будет оказаться в Подземье рано или поздно.

— Даже не думай об этом. Тебя сметут с доски одним пальцем. — Тень отставил почти пустую кружку с вином. — Живи своей жизнью охотника, пока можешь. Я займусь местью.

Глаза Конте вспыхнули:

— В одиночку? Не думаю.

— Ты слишком мягок для Подземья. И ты это знаешь. — Холодный взгляд. — Кроме того, соперники мне не нужны.

Конте фыркнул:

— Только не говори, что тебе в голову пришла блажь свергнуть Адриана.

— А если и пришла?

— Тогда ты идиот, — спокойно сказал Конте. — Едва о твоём происхождении узнают, ты не доживёшь даже до следующего утра. И не жди, что мы с Закладкой положим жизнь на то, чтобы отомстить за твою нелепую гибель.

Тень устало прикрыл глаза. Стол с закусками, я заметила, начал понемногу пустеть: голод после тяжелого дня взял своё.

— Толку от вас никакого, — проронил Тень. — Я отправляюсь спать. Вы можете делать всё, что вам заблагорассудится.

— Никаких «заблагорассудится», — быстро сказала я. — Я не позволю, чтобы тебе приснился Церон. Если ты собираешься заснуть, то я тоже.

Тень молча достал из кармана фляжку. Протянул мне, и я уловила знакомый запах вербены.

— Всё? — поинтересовался он, парой глотков осушив её до дна. — Теперь твоя душа спокойна?

— Да, — нехотя произнесла я.

— Отлично.

Он встал, сбрасывая плащ. Сапоги и жилет последовали за ним, и Тень рухнул на ложе, расстёгивая верхние пуговицы на рубашке.

Я завистливо покосилась на покрывало с кистями и роскошную подушку — и вздохнула. Очень хотелось устроиться сбоку, положить голову на плечо Тени и почувствовать, как меня обнимают горячие сильные руки. Но не при Конте же!

— Пусть себе дрыхнет, — не без ехидства заметил Конте, разрезая пополам слоёный пирог с чёрной икрой и предлагая мне половину. — Нам больше достанется. Дома в Подземье этот парень постоянно опаздывал к столу и вдоволь наедался из моей тарелки. Пришёл мой черёд.

— За все эти годы ты ничуть не изменился, — проронил Тень со своего ложа. — Лишь бы набить брюхо.

— Кто бы говорил, любитель сахарных крошек в постели, — отпарировал Конте. — Закладка, ты знаешь, что он хотел построить в саду сахарного снеговика?

Тень не отреагировал. Конте вздохнул:

— Чёрт, я думал, он хотя бы засмеётся. Ладно, не было такого, но, когда ему было три, мы с Ниро играли, что в саду притаился портал в верхний мир и оттуда к нам в Подземье

постоянно попадают сладости. Ясное дело, портал открывался только ночью, и Ниро понятия не имел, что на самом деле это его старший брат оставляет вкусности между деревьями, когда сам он дрыхнет без задних ног.

Я фыркнула:

— И чем всё кончилось?

— В итоге Ниро решил подкараулить открывающийся портал и вытащил меня в сад. Мы сидели в засаде до полуночи, пока этот юный шпик, крадущийся в ночи, наконец не заснул. Я оставил между деревьями коробку клубники, укрыл его пледом и отнёс спать.

— Как здорово, — тихо сказала я.

— Ага. — Лицо Конте вдруг сделалось грустным. — Незадолго до… в общем, до того, как мы расстались, я как-то видел Ниро в саду, одного. Он стоял и смотрел на тот проём между деревьями. Словно вновь ждал, что там появится клубника.

Он покосился на брата. Тень лежал с закрытыми глазами, прижавшись щекой к подушке, но знакомого сонного дыхания я не слышала. Хотя я видела его спящим лишь раз, я уже легко могла определить разницу.

— Спит, — шёпотом сказала я. — Расскажи ещё что-нибудь о доме. О Подземье.

— Ниро очень любил наш сад, — помолчав, сказал Конте. — Бродил там в одиночку, когда меня рядом не было. Я не удивился, когда ты сказала, что он рисует карандашом свои воспоминания. Я бы на его месте тоже попробовал вернуть образ дома, увидеть его заново

— хотя бы таким образом. Но я, в отличие от Ниро, не умею рисовать вообще.

Я моргнула.

— То есть. когда я рассказывала тебе о рисунках, которые я видела у Тени в кабинете, ты уже знал, что Тень — это Ниро? — спросила я в упор. — И не сказал мне?

— Да, — просто сказал Конте.

— И после этого, — произнесла я сквозь зубы, — ты ещё и обвинял меня, что я знала о том, что твой брат жив.

— Я просто был слишком потрясён словами Джейме, — произнёс Конте негромко. — Прости. Вот уж кто знал, что его младший сын жив, и даже отрядил за ним убийц.

Мы замолчали.

— Когда ты вообще понял, что Тень — это Ниро? — наконец спросила я.

— Когда он спас меня от казни и привёз мне тебя.

Мы посмотрели на Тень одновременно.

— Ниро, — прошептала я.

— Казню обоих, — раздался сонный голос Тени. — Дайте мне поспать.

Мы с Конте переглянулись и захихикали совершенно по-детски.

И тут раздался звук рожка. Сигнал тревоги.

Тень вылетел из постели, подхватывая катану. Я бросилась следом, сжимая рукояти клинков и не обращая внимания на то, что обувь осталась в гроте. Конте оставил меч у входа в грот, но, едва он наклонился на бегу, рукоять сама легла ему в ладонь.

Демоны уже были в пещере. Сначала мне показалось, что их было не менее трёх десятков, но, приглядевшись, я вздохнула с облегчением: их было вдвое меньше.

А потом я в ужасе замерла.

Это были не те дикие демоны, к которым я привыкла. Эти были раза в полтора больше, и, судя по потрёпанному виду людей Тени, в драке эти твари тоже поднаторели.

…И лезли они со стороны щели. Той самой щели, через которую мы должны были отправиться утром. Дьявол!

— Это филастры? — выдохнула я, когда со мной поравнялся Конте.

Он дёрнул головой.

— Их отродье, вероятно. Но нам от этого не легче.

Боевое зелье само легло в руку. Кисти налились силой, клинки вмиг сделались невероятно лёгкими — и я бросилась в ноги первому из демонов, крест-накрест хлестнув его клинками выше кожистых колен. Сила, бурлящая у меня в крови, бушевала, и, стиснув зубы, я ударила изо всех сил. Демон взвыл, когда лезвие рассекло кость, — и рухнул, беспомощный и бессильный. Второй удар пронзил ему сердце.

Краем глаза я увидела катану, сверкающую в руках Тени, — и огромный меч Конте, разрубающий демону плечо. Я помнила, как Конте строго-настрого запрещал мне отвлекаться на что угодно во время боя, но я не могла ими не залюбоваться. Конте и Тень, двигающиеся синхронно и легко, предугадывающие движения друг друга так, словно дрались бок о бок давным-давно.

Словно они и впрямь были братьями и по крови, и по духу. Семьёй. Моей семьёй.

Демоны расступались перед их яростным натиском. Двое тварей рванулись навстречу Конте — и твёрдая рука Тени ударила первого прямо в солнечное сплетение. Конте усмехнулся ему, поймав его взгляд, — и сильным рубящим выпадом раздробил череп второму.

В следующий миг я пропустила удар.

Огромная лапа отшвырнула меня прочь с неимоверной силой, и я приложилась затылком о камень. Я успела ещё ощутить, как сползаю вниз по стене.

Больше я не видела ничего.

Глава 17

Я очнулась в темноте. Чьи-то пальцы сжимали мою руку.

— Конте, — пробормотала я. — Что случилось?

— С ним — ничего.

Я вздрогнула, услышав этот голос. Голос Тени.

И в эту секунду его тон не предвещал ничего хорошего.

— Я… отвлеклась, — прошептала я. — Всего на секунду.

— Удивительно, что она не оказалась последней.

— Воды, — прошептала я.

В следующую секунду стакан оказался у моих губ.

Я благодарно кивнула, глотая и ощущая знакомую кислинку целительного зелья на языке. Тень поддержал мою голову второй рукой. Я ожидала, что при малейшем движении голову пронзит боль, но вместо этого ощутила лишь далёкий гул в ушах.

— Целитель успел тебя осмотреть, — произнёс Тень так же холодно, отнимая от моих губ пустой стакан. — Ты легко отделалась.

— Хм?

— Всего лишь крепкий удар по голове. Половинной дозы зелья достаточно, чтобы к утру поставить тебя на ноги. Если почувствуешь тошноту или что-то ещё.

— Скажу, — с усилием произнесла я. — Всё в порядке, Тень. Где Конте?

Я попыталась приподняться, но Тень с силой надавил мне на плечи, я вновь оказалась лежащей на ложе. На его собственном ложе, как вдруг поняла я, нащупав лежащую рядом подушку.

— Один из его людей ранен, — сухо сказал Тень. — Серьёзнее, чем ты. Конте сейчас с ним.

— Кто? Это серьёзно?

— Я не запомнил имени. Утром спросишь.

Я глубоко вздохнула.

— Других симптомов у тебя нет? — поинтересовался Тень. Вроде бы спокойным тоном, но у меня холодок прошёл по коже. — Надеюсь, лгать мне ты не станешь.

— Нет. Тень, дай мне встать. Я хочу видеть Конте и наших людей.

— А я запрещаю.

Мои глаза возмущённо расширились.

— Ты…

Мигом позже я почувствовала его пальцы на своей рубашке. Я дёрнулась, попытавшись сбросить его руку.

— Тихо. — Тень медленно и методично продолжал меня раздевать. — Если единственный способ продержать тебя в постели эту ночь — отобрать у тебя всю одежду, я собираюсь им воспользоваться.

— Не посмеешь.

— Проверим?

Я могла только бессильно смотреть, как он расстёгивает и снимает с меня штаны вместе с бельём, оставляя совершенно нагой ниже пояса.

— Если бы ты не была ранена. — задумчиво произнёс Тень. — Сколько интересного могло бы произойти этой ночью, правда?

Он наклонился ко мне:

— Или всё ещё может произойти?

— Нет, — прошептала я, глядя ему в лицо. — Определённо не может.

Тень с насмешливым видом кивнул:

— Я так и думал.

Быстро расстегнув мою рубашку, он аккуратно приподнял меня сначала за одно плечо, потом за другое, избавляя от рукавов, и почти незаметно расстегнул и снял бюстье. Обнажённая грудь тут же покрылась мурашками, и на неё легли тёплые ладони.

— Здесь и сейчас вышло бы незабываемо, — задумчиво произнёс Тень. — Острые ощущения, страх, что сюда вот-вот могут зайти. хмм?

Я открыла рот, но Тень покачал головой:

— Но не для первого раза. И не после хорошего удара по голове. Иди сюда.

Он сгрёб меня в охапку, укрывая удивительно тёплым бархатистым покрывалом. И осторожно подсунул плоскую подушку мне под голову.

— Ты понимаешь, что тот демон мог свернуть тебе шею? — спокойно спросил он.

Я поёжилась.

Теперь понимаю.

— Недостаточно понимаешь. В следующем бою ты не участвуешь.

— Ну уж нет, — с угрозой произнесла я, приподнимаясь.

— Если ты так хочешь полюбоваться, как Конте Мореро пытается доказать мне, что достоин драться рядом со мной, завтра утром у тебя будет такая возможность, — ледяным тоном произнёс Тень. — Надеюсь, ты налюбуешься вдоволь.

Он откинул покрывало, собираясь лечь рядом со мной. Судя по спокойной, уверенной линии его подбородка и сжатым губам, разговор был закончен.

— Это ты так думаешь, — прошептала я, резко садясь в постели.

Тень вскинул руку, чтобы меня остановить, но зелье всё ещё было в моей крови, и я с лёгкостью отвела его руку в сторону. А потом быстро, не давая ему ни малейшего шанса среагировать, припечатала его запястья по обе стороны от бёдер.

И нависла над ним, проигнорировав всплеск тупой головной боли.

— Я не твоя собственность, — отчеканила я. — И не девочка, которую можно отчитать и запереть. Я — клинок, который прикроет тебе спину и не даст кому-то ещё пострадать. Да, сегодня я допустила промашку. Завтра это не повторится.

Тень лежал не шевелясь и задумчиво смотрел на меня.

— Надеюсь, мы друг друга поняли, — холодно закончила я.

Короткий смешок.

— О да. Вполне.

Не отрывая взгляда от моего лица, Тень приподнялся. И коснулся моих губ поцелуем так, что я тут же почувствовала, что тону.

Я беззвучно ахнула. Тень тихо засмеялся мне в губы, и я почувствовала, как грудь наполняется теплом. Так приятно и так необыкновенно от одного-единственного прикосновения чувствовать, словно ты попала домой. Голова всё ещё болела, но я не боялась боли. Я была охотницей, в конце концов. И сейчас я поймала своего демона, а он поймал меня — растрёпанную, жадную и совершенно голую.

Мы целовались бесконтрольно, сплетаясь в поцелуях то медленно, то быстро, ища губы друг друга, сжимая ладони. Я подставила под очередной поцелуй шею и тихо застонала, почувствовав, как ногти Тени пробежались по нежной коже, слегка царапая её.

И замерла, глядя на его лицо. В глаза, в которых больше не было холода. Только отражение моего лица, в котором ясно читалось желание отдаваться ему снова и снова. Покоряясь ему. Подчиняясь ему. Доверяясь ему полностью и раскрываясь перед ним. Проникая в его мысли одним-единственным взглядом.

— Хочу… — хрипло начала я и охнула: меня повело, и я рухнула на бок, едва не промахнувшись мимо подушки.

И тут же вновь оказалась в его руках, сжимавших меня одновременно крепко и бережно.

— Спать, — произнёс голос властелина Рин Дредена. — Целитель разрешил тебе выпить зелье и отдыхать до утра, Дара Незарис, и ты этим сейчас и займёшься.

— Займусь, — пробормотала я, уткнувшись в его плечо. — Но только вместе с тобой. Вот почему ты выпил вербену, а? Теперь я тебе не приснюсь.

Тёплые губы коснулись моего виска.

— Приснишься, — прошептал Тень. — Завтра. Потому что ты не будешь зевать, глядя по сторонам, и мы оба будем живы, ты и я. И я прослежу за тем, чтобы твой охотник-растяпа выжил тоже.

Я тихо засмеялась:

— Уверена, он сказал бы то же самое о тебе.

— Не сомневаюсь в этом. — Ещё одно касание губ, едва ощутимое. — Засыпай.

Мои глаза закрылись сами. Уже засыпая, я скользнула рукой по его плечу — и почувствовала, как Тень перехватывает мою ладонь и целует мне пальцы.

Демон или нет, он по-настоящему меня любит. Я это знаю.

Ведь правда?

Дара Мореро.

Это имя было у меня на устах, когда я проснулась. Я понятия не имела, откуда оно взялось, но я не хотела с ним расставаться. Я хотела произносить его вслух снова и снова, каким бы невозможным оно ни было.

Но я сдержала свой язык, конечно же. Всего лишь прошептала его один-единственный раз, когда никого не было рядом. Просто для того чтобы услышать, как оно звучит.

Пока мы пробирались по узкой тропе, в груди у меня порхали бабочки. Словно я оказалась в детской сказке, а Тень, целовавший вчера мои пальцы, был моим персональным сказочником. Демоническим сказочником, не без этого. Но моим. По-настоящему моим.

Я поймала взгляд Конте и кивнула ему, еле сдерживая улыбку. Всё будет в порядке. Всё, чёрт подери, будет в порядке. Мы найдём, откуда лезут эти демоны, а потом…

Я не знала. Но мы ведь не расстанемся с Тенью, правда? Я не верю, что он захочет полезть в Подземье, пока Церон держит его на поводке проклятия. Особенно после того, как Тень положил такие усилия, чтобы освободиться. Нет, он останется в Рин Дредене рядом со мной — и мы будем вместе. Иначе никак, потому что я просто знала, что не встречу больше никого, похожего на него. Такого же закрытого, холодного — но уязвимого и особенного. Моего.

— Как твоя голова? — вполголоса спросил Конте. — Уже лучше?

— Как новенькая. Я готова ко всему, Конте.

— У тебя такой вид, словно ты отправляешься развлекаться в таверну, а не драться, — предупреждающе произнёс Конте. — Закладка, соберись.

Я глубоко вздохнула. Да, чёрт подери. Вчера я обещала Тени, что больше никого не подведу. Витать в облаках буду потом.

— Просто наслаждаюсь передышкой, чтобы немного помечтать.

— По словам Рагса, мы вот-вот выйдем в каверну, так что передышка заканчивается. Филастры, Закладка, — в голосе Конте прозвучала нешуточная тревога, и я вздрогнула. — Если нам попадётся хотя бы один из них, невредимыми мы не уйдём.

Что-то в его голосе заставило меня посмотреть на него внимательнее. Горечь, которая редко мелькала в его тоне и в его глазах.

Но сейчас, казалось, Конте был полон ею.

— Ты так говоришь, словно уже встречался с филастрами без меня и исход битвы был не в твою пользу, — заметила я негромко.

— В Подземье. Когда мы с Ниро сбежали на поиски императорских сокровищ. Ниро где-то откопал карту каравана, исчезнувшего в туннелях, и потащил меня на его поиски, сославшись на якобы тайный «короткий маршрут». — Конте хмыкнул. — Он бредил путешествиями между мирами, и был уверен, что где-то там таился потерянный и закрытый портал. Естественно, если бы мы нашли его, мы бы озолотились.

— И? Вы нашли его?

— Филастры нас нашли, — резко сказал Конте. — Двое. Мы бы не справились с двумя ни тогда, ни теперь. Если бы не Ниро, я бы сейчас не разговаривал с тобой.

Я заморгала:

— Ниро спас вас двоих от двоих огромных демонов? Как? Вы же были детьми!

— Он увидел их раньше меня и бросился бежать, — сухо сказал Конте. — Просто бежать, крича, как обычный ребёнок. Я кинулся за ним, ничего не понимая, чтобы успокоить и вернуть обратно, — и, уже убегая, понял, кого я только что видел. Я никогда в жизни не бегал так быстро.

Он помолчал.

— А Ниро ненавидел потом себя за это. За эту трусость, как он её называл. Он избегал меня неделями, думая, что я буду его корить или смотреть на него свысока. Я пытался ему объяснить, пытался сказать спасибо, называл его идиотом за эту тупость… Какие шансы у мальчишки были против даже одного филастра? Он угробил бы и меня, и себя.

И он этого не понимал?

— Понимал, я думаю. — В голосе Конте были горечь и досада. — Но был слишком упрям, чтобы признать, что он был неправ. Первые дни Ниро закрывался в библиотеке и не выходил даже обедать. Я потом узнал, что он голодал два дня, лишь бы не встречаться ни с кем из нас. Глупый твердолобый мальчишка… и за эти годы он не очень-то изменился.

— Ну да. Всего лишь стал повелителем целого города, одолевшим трио высших демонов. Совершенная мелочь.

— Я не об этом, Закладка. А о том, что он до сих пор боится. Боится загубить свою безупречную репутацию, прослыть трусом, показаться слабым. Проиграть.

— Когда-то он учил меня проигрывать, — прошептала я. — Когда я думала, что ты мёртв. Конте сжал мою руку.

— Я бы хотел, чтобы его научила ты, — негромко сказал он. — Признаваться в своей слабости и в том, что тебе нужна поддержка, говорить, что любишь, протягивать руку, а не отдёргивать её. Потому что меня он больше не слышит, а ты. ты побывала в аду и не сломалась. Как бы Ниро ни защищал тебя, ты бы не выжила, не черпая сил в себе.

Я фыркнула:

— Хватит мне льстить.

— Это я умею, — согласился Конте. — А ещё я прав.

Впереди трещина расширялась, переходя в тёмную каверну. Сейчас я прекрасно видела в темноте, но даже с зельем могла рассмотреть смутные силуэты.

А потом раздался рёв такой силы, что у меня волосы на шее встали дыбом. Я почувствовала, что дрожу, инстинктивно прижимаясь к стене. Дьявол, что со мной?

Конте выхватил меч резким движением. Его пальцы совершенно не дрожали.

— Бей так, как никогда не била, — жёстким незнакомым голосом произнёс он. — Мы должны пройти дальше, Закладка. Должны.

И бросился вперёд.

Мои пальцы сами расстегнули пояс и достали две крошечные бутылочки. Я выпила обе, глубоко вздохнула, будто собралась прыгать в ледяную воду, — и сломя голову кинулась следом.

Там впереди был Тень. Туда бежал Конте. И я не имела права их подвести.

Но едва я выскочила из трещины, как тут же пожалела об этом.

Каверна, где мы оказались, была огромна. Судя по остаткам сгнившего дерева, мы попали в полуразрушенный храм, давным-давно забытый. И именно его и облюбовали дикие твари. Те самые, вчерашние, в полтора раза больше обычных диких демонов.

И двое из них. спаривались. прямо сейчас.

Заметив нас, вбегающих в каверну, демон мощным ударом конечности отшвырнул свою пару и по-звериному осклабился, глядя на нас.

Нет, не на нас. На меня.

Почему-то в моей голове вдруг всплыла картинка с обнаженным Г иреном в демонической форме. И его взгляд, устремлённый на меня. Такой же, как у этой твари сейчас.

Клинки вылетели из ножен сами. Я не была уверена, что одолею этого полузверя в одиночку. Но мне очень хотелось попробовать.

А потом я краем глаза уловила короткий кивок Тени, который уже дрался, нанося удары своей катаной безупречно и точно, — и рядом со мной вдруг оказался Конте.

— Решили поменяться? — задыхаясь, спросила я. — Защитить маленькую Закладку?

Конте резко взмахнул мечом, и рванувшийся к нему демон взвыл, зажимая рассечённую пасть.

— Скорее, это было похоже на вежливый обмен репликами, — бросил Конте. — «Ну как, Ниро, снова дерёмся вместе? В прошлый раз у нас здорово получилось». — «Пошёл вон, сам справлюсь».

— Похоже на него.

Чёртов демон начал меня теснить. Я всё ещё рассчитывала с ним совладать, но он оказался куда сильнее. Сильнее даже того демона, чья лапа отшвырнула меня к стене. И сильнее всего меня отвлекал его взгляд и его явное желание позабавиться с наглой человеческой зверушкой перед тем, как её убить.

— Кажется, пришла пора тебе кое-что отрезать, — протянула я. — Ты как выбираешь, по частям или целиком?

Я подарила ему ухмылку. И едва успела увернуться: демон бросился на меня, выставив когти.

— Вечно у меня бывают неподходящие кавалеры, — пробормотала я, подныривая под его лапу. — Ладно, пора кончать.

Я оттолкнулась от пола и легко, словно на тренировке, взбежала по стене.

И обрушилась на демона с потолка.

Удар в голову, как показала практика, здорово может испортить целый день.

«А кое-кому, — мстительно заключила я, когда мой клинок с силой вошёл в глаз демона до рукоятки, — и всю жизнь».

Я рухнула на корточки рядом с трупом демона. Уфф, нужно отдышаться хотя бы пару мгновений, иначе я просто не встану.

И тут же вскочила, увидев то, от чего у меня кровь застыла в жилах.

Рёв, который я слышала в самом начале битвы, повторился — и теперь я видела, кто его издавал. В дальнем конце каверны, кроша камень и пытаясь пробиться к нам через полуразрушенные боковые ворота…

.. Ворочался неповоротливый демон размером с небольшой холм, круша всё на своём пути. Две огромные борозды шрамов бугрились на его спине, но не похоже было, что страшные раны, нанесённые когда-то, причинили ему хоть сколько-нибудь заметный вред.

Я бы его не одолела. Тень бы его не одолел. Все вместе, навалившись на него, мы.

Проиграли бы. Этот демон уничтожил бы нас всех, разорвал бы Конте пополам, а на меня бы просто наступил.

Словно во сне я увидела, как застывает Тень, глядя на демона, который мог быть только филастром. Увидела, как лицо Тени превращается в камень, а пальцы сжимаются на рукояти катаны. Как в глазах вспыхивает обречённость.

Перед моим взглядом вдруг предстал маленький Ниро. Глупый упрямый мальчишка, который так и не понял, что в тот далёкий день спас брата от страшной гибели, совершив подвиг, в котором не было ни капли трусости.

Ниро. Я знала, как он поступил бы сейчас.

И плевать на то, что скажет Тень.

— Бежим! — заорала я, указывая на противоположный ход. — Приказ повелителя Рин Дредена! Охотники, немедленно! Труби отступление!

Мгновение спустя мои колени задрожали от облегчения, когда я увидела, что ко мне бегут все без исключения.

Даже Конте. Даже Тень, хотя ярость на его лице было не спутать ни с чем.

Охотники обучены выполнять приказы мгновенно, не споря и не рассуждая. Их доверие Конте было абсолютным, а значит, они доверяли и мне. А люди Тени доверились девушке, с которой провёл ночь их повелитель. Которая дралась бок о бок с ним.

Мы неслись слаженно и чётко. Следопыты выбрались вперёд, Конте со своими людьми охранял тыл. Я выбрала верную дорогу: следы от когтей демонов делались всё гуще. Лёгкие горели от долгого бега, щёки раскраснелись, в ушах стучало, но останавливаться, я знала, было нельзя.

Наконец туннель сузился и мы выбежали к развилке. Следопыты почти тотчас нашли нужный поворот, и дальше мы, к большому моему облегчению, двинулись быстрым шагом, забыв про бег.

— Ты отдала приказ от моего имени.

Мне не нужно было поворачивать голову, чтобы узнать этот голос. Тень шёл рядом со мной. Мы чуть отстали от остальных, и его реплику не услышал никто. И это явно было к лучшему, потому что, судя по его лицу, сдерживаться он не собирался.

— Я спасла вас всех, — коротко ответила я. — Как ты спас Конте когда-то.

— Он и это успел тебе разболтать, — устало сказал Тень.

— Раньше он вообще ничего про тебя не рассказывал. — Я взглянула ему в глаза. — Я девять лет не знала, что Ниро Мореро существовал. Знаешь… если бы я потеряла тебя навсегда, я бы тоже никому ничего не рассказывала. Никогда. Слишком больно.

— Уже не получится. — Тень потёр лоб. — После этого путешествия, боюсь, наша с тобой любовная история станет легендарной. Кстати, тебя скоро убьют.

Я поперхнулась:

— Ну, спасибо. Можно поинтересоваться, кто именно?

— Да все, — с досадой произнёс он. — Можно было предугадать, что этим всё кончится, если я отправлюсь с вами. Ты понимаешь, сколько желающих на, скажем так, твоё место?

— У меня теперь есть место? — фыркнула я.

— Рядом со мной и в моих снах, — спокойно произнёс Тень. — Забыла?

Его пальцы скользнули по моим. Едва-едва, но сердце застучало быстрее.

— Рано или поздно поймут, что я не просто твоя постельная игрушка, — медленно сказала я.

— Твои люди, которые уцелеют в этой заварушке, не промолчат. Среди охотников пойдёт слушок. И избавиться от чересчур влиятельной человеческой фаворитки захотят все. И твои враги, и твои друзья.

— О врагах, кстати, я не задумывался, — проронил Тень. — Потому что мне это ни к чему: я не буду спасать тебя, если ты окажешься похищенной. Я убью их всех, но условия мне ставить никто не будет.

— Я тебе не верю, — тихо сказала я. — Я брошу всё, чтобы тебя спасти.

— Наше родство с Конте лишь номинально, — ледяным тоном проронил Тень. — Не советую искать во мне человеческую сентиментальность.

— А я буду.

— Твоё дело.

Короткая пауза. Мы шли по туннелю под звук собственных шагов, и я неожиданно для себя невесело улыбнулась. Потому что совершенно не ожидала, что мне вдруг выпадет роль трагической возлюбленной одинокого правителя. Юной охотницы, погибнувшей слишком рано. Чёрт, а ведь уличные кукольники могут и пьесу поставить. Жаль, я её уже не увижу.

— Так ты понимаешь, какая тебе грозит опасность, Дара Незарис? — негромко, но с нажимом произнёс Тень. — Или мне объяснить ещё раз?

Я пожала плечами:

— Я всегда могу раствориться среди охотников, как раньше. Являться тебе во снах. И продолжить наши… неопределённые встречи наяву так, как будто ничего не случилось.

— Или получить власть и влияние по-настоящему.

Голос Тени был спокойным, почти небрежным. Но за ним чувствовалось знакомое напряжённое ожидание. Почти надежда.

— Предлагаешь мне стать твоей правой рукой? Мне, охотнице на демонов? — Я фыркнула. — Серьёзно? Ты знаешь, как на меня будут смотреть другие охотники? А твои люди?

— Если ты с этим не разберёшься сама, я очень удивлюсь, — утомлённо произнёс Тень. — А там, где ты не справишься, моё имя послужит тебе защитой. Или очень, очень острым мечом.

Он был прав. Самое забавное, он был прав. Я могла бы сойти с ума и сделаться парой повелителю Рин Дредена прямо сейчас. О, мне вскоре придётся поделиться властью с его супругой, в этом у меня не было сомнений. Но вряд ли Тень возьмёт себе других фавориток

— и вряд ли моё влияние сильно уменьшится.

Потому что я могла играть на его чувствах так же небрежно и точно, как Тень играл на моих. Читать его мысли, незаметно управлять его поступками. Нет, я не собью его с пути и не заставлю отвергнуть демоническое наследие. Но, стоя у подножия трона, я смогу добиться многого.

Пока я ему не надоем. Но даже тогда у нас будут наши общие сны.

— В который раз ты уже мне это предлагаешь? — задумчиво спросила я. — Стать твоей любовницей и носить корону на одном ухе?

Короткий смешок.

— Ты так себе это представляешь?

— Должен же хоть кто-то относиться к верховной власти с юмором.

Огни впереди загорелись ярче: туннель уходил вниз, пол делался скользким, и процессия замедлилась. Никто не хотел переломать ноги, застряв в случайной трещине.

Я внимательно посмотрела на Тень. На серьёзное лицо, в котором угадывалось нетерпение ребёнка, который в очередной раз желал получить любимую игрушку.

— Тебе ведь надоест меня уговаривать, — утвердительно сказала я. — Когда я в десятый раз вывернусь из твоих рук и уйду с Конте драться против твоих демонов и осложнять тебе жизнь. Или просто покину Рин Дреден и буду добиваться своих целей в другом месте. Мир велик.

Тень поморщился:

— Ты не уедешь.

— Это ты так думаешь.

Он чуть не оступился на каменном полу. Я невольно протянула руку, всё ещё сильную на остатках действия зелий, — и Тень с усмешкой принял её.

— Итак, это было очередное «нет», — констатировал он.

— Ага.

— Ты сама, однако, не предлагаешь мне бросить город и уйти с тобой жить на ферме и нюхать цветочки.

— Потому что ты должен решить сам, — просто сказала я. — Только ты знаешь, чего хочешь. Один раз я предложила тебе уйти с нами, не зная твоих планов. Больше я так не поступлю.

— Теперь ты знаешь мои планы.

— Императорский трон. Так хочешь свернуть себе шею?

— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, — прежним холодным тоном произнёс Тень. — Если ты продолжишь беспечно бегать по крышам, шею тебе свернут обязательно и очень быстро. Если, конечно, я вообще дарую вам амнистию и выпущу из катакомб.

— Я-то думала, это дело решённое.

— Напрасно.

Что-то в его тоне заставило меня вновь повернуть к нему голову. Тень смотрел на меня очень внимательно. И немного печально.

— Я не из тех якобы благородных рыцарей, которые отсылают понравившуюся им девушку прочь, дабы не подвергать её опасности, — проронил он. — Если ты останешься, я хочу, чтобы ты была рядом, но, если ты останешься, ты умрёшь. Поговори с моим братом, если не веришь мне.

Он бросил взгляд вперёд, где виднелась очередная развилка. Протянул руку ко мне, словно собираясь взять меня за руку, погладить мимолётной лаской костяшки пальцев…

.. И отстранился.

— Хорошая работа, — помолчав, сказал он. — Ты отдала верный приказ.

И, не оглядываясь, быстро пошёл вперёд.

Когда туннель сменился развилкой, я не сдержала короткого крика.

Следы демонов были такими явственными, что я всерьёз ощутила бегущий по венам холод и невольно глубже запахнулась в куртку, отгоняя непрошеные мурашки. И вновь поёжилась, разглядывая обглоданные кости на полу. Дикие демоны — не мягкотелые овечки: они выясняют отношения сразу же, перегрызая сопернику горло. Из — за еды, из-за самки, из-за места в стае. Впрочем, в стаи они сбиваются ненадолго: каждый предпочитает убивать поодиночке.

А ещё, глядя на кости, я в очередной раз ясно вспомнила, что дикие демоны нередко едят друг друга, и мне сделалось совсем нехорошо. Я ни разу не становилась свидетельницей подобного пиршества и от всей души хотела, чтобы так продолжалось и дальше.

Развилка оказалась с неприятным подвохом. Четыре туннеля уходили на глубину — и два из них были теми, что были нам нужны.

Конте вновь оказался рядом.

— Два туннеля, — тихо сказал он. — И мы должны исследовать оба, Закладка. Времени очень мало.

— Мы разделимся? — спросила я.

— Скорее всего, — раздался резкий голос Тени. Он остановился у Конте за спиной, и мы оба обернулись. — Две группы следопытов, и каждый отправится в свой туннель.

Он кивнул на путь, уходящий влево:

— С этой группой пойду я.

— И оставишь своих людей без предводителя? — поднял брови Конте. — Это ещё почему? Лицо Тени было непроницаемо, но на миг на нём промелькнуло странное выражение.

— Я… чувствую что-то, — наконец произнёс он. — И не говори мне, что не чувствуешь это тоже. Я должен это увидеть.

Конте прищурился, глядя в туннель.

— Не знаю, — неохотно произнёс он. — Нет. Ничего не чувствую.

Тень вновь смерил его странным взглядом.

— Впрочем, ты и не должен, — медленно сказал он. — Ты ведь путешествовал из Подземья лишь один-единственный раз — сюда, наверх, в мир людей. Я — другое дело.

— Я пойду с тобой, — быстро сказала я.

Тень даже не посмотрел в мою сторону.

— Ты меня замедлишь, и мы оба это знаем. Оставайтесь здесь, оба. Я не хочу распылять силы; я просто должен увидеть, что нас ждёт в той стороне. Надеюсь, не ещё один филастр.

Он коротко кивнул Конте, не обращая внимания на мой взгляд, и отошёл к своим людям.

Минуту спустя, после отданных отрывистым тоном распоряжений, две небольшие группы следопытов отправились в путь. Я со вздохом проводила Тень взглядом — и не сразу заметила, что Конте предлагает мне здоровенный сандвич с сырным соусом и бужениной.

— Вряд ли нам выпадет ещё один шанс пообедать, — хмуро сказал он. — Я печёнкой чувствую, что мы близко.

— Близко к чему?

— Не знаю. Ниро обещал вернуться через полчаса, что бы ни случилось. Тогда и узнаем.

Но через полчаса Тень не вернулся. И через час — тоже.

Вторая группа следопытов вернулась на исходе часа. Каверна, в которую выходил туннель, заканчивалась свежим завалом, и, похоже, он был того же рукотворного происхождения, что и давешняя пропасть. Кто-то очень, очень не хотел, чтобы мы прошли тем путём.

Оставался лишь туннель, по которому ушёл Тень.

— Нужно идти за ним, — наконец произнёс Конте. — Его нет больше часа. Слишком долго. Никто не стал спорить.

Туннель, покоторому мы шли, расширялся, уходя вниз. Всё ниже и ниже… что же там было, под древним Рин Дреденом, откуда выходили все эти демоны? И кто выманил их оттуда?

А потом Конте горестно вскрикнул и бросился вперёд.

Я побежала за ним — и замерла в устье туннеля.

Обрушившийся портик когда-то прекрасной виллы обнажал страшную картину.

Стрелы. Море стрел, не менее нескольких десятков. И двое наших следопытов, лежащих неподвижно.

Оба были мертвы. Впрочем, когда две тяжёлые стрелы протаранили тебе грудь и ещё одна

— голову, шансов спастись немного.

И ни одного демона. Ни следа.

И ни следа Тени.

— Люди, — хрипло сказала я. — Эту засаду устроили люди — или разумные демоны. Диким не хватило бы смекалки.

— Обыщите тут всё, — послышался приказ Ариса. Мы с ним почти не разговаривали с тех пор, как спустились вниз, но сейчас этот паренёк, похоже, принял командование на себя.

И ему придётся нелегко. Потому что вперёд вели шесть или семь путей, и, на мой неискушённый взгляд, они не отличались совершенно ничем. Даже Конте замер, хмурясь.

А у меня вдруг подогнулись ноги, когда я поняла, что могло произойти, если бы мы отправились сюда сразу. Засада. Отлично продуманная засада. Град стрел со всех сторон. И если бы не Тень, этими стрелами оказались бы утыканы мы все.

Я могла бы лежать здесь со стрелой в груди, безнадёжно мёртвая. А умирающий Конте лежал бы рядом.

А Тень…

Я подавила всхлип. Нет. Сейчас не время рыдать.

Тела спешно заваливали камнями в яме, устроив им импровизированное погребение. Дикие демоны до них просто так не доберутся.

Арис прошёл к портику. Поднялся на возвышение.

— Нам нужно срочно решить, что делать, — произнёс он. — Кем бы ни были эти демоны, засада им удалась. Тень наверняка ещё жив, но это ненадолго. Мы должны.

Должны. Должны найти, куда его уволокли эти мерзавцы. Но как выбрать один туннель из семи, если они одинаково изрыты когтями демонов? Как?

А ведь Тень был неподалёку, я это чувствовала. Я знала это всем своим существом, я физически тянулась к нему, я почти ощущала. но знакомого жара в груди так и не возникло. Этот жар должен был делаться всё сильнее с каждым днём. но, кажется, мне просто не хватило времени.

Я не смогу найти Тень. Я опоздаю, и он погибнет.

Слёзы едва не брызнули из глаз. Ещё утром я смеялась, примеривая на себя имя «Дара Мореро», выслушивала из его уст очередное предложение жить и править рядом с ним, а сейчас.

А сейчас я потеряла его. Навсегда, если мы ничего не предпримем.

Думай, Дара, думай! Если кто-то устроил продуманную ловушку и похитил именно Тень, значит, о наших планах было известно. И нашим врагом был кто-то, кто напустил диких демонов на Рин Дреден, кто-то, кто похитил Тень, кто-то, кто ненавидел его от всей души и готов был пожертвовать тысячами жизней, только бы скинуть его с пьедестала.

Я знала лишь одну такую кандидатуру. Вот только Церон был навечно заперт в Подземье. А Тень.

Мог погибнуть. Сейчас. Через полчаса. Уже через десять минут.

Я прижала ладонь к груди, пытаясь ощутить хоть небольшой отклик. Хотя бы искру тепла. Ничего.

Оставалось лишь одно. Я не знала, сработает ли это, но другого выхода у меня не было. Вряд ли там, куда уволокли Тень, у него была хотя бы призрачная возможность поспать. Но у меня — была.

Я быстрым шагом подошла к Конте.

— Снотворное, — выпалила я. — У тебя должно быть что-то. Потому что я должна заснуть прямо сейчас.

Конте понял меня мгновенно.

— Скажи спасибо, что я взял с собой полный арсенал, — пробормотал он, копаясь в поясе. — Вот оно.

Тонкий полотняный носовой платок. И бутылочка размером с ноготь, из горла которой шёл резкий запах.

Я откинула волосы с лица и кивнула. Конте со вздохом вылил половину содержимого бутылочки на носовой платок, поворачивая его, чтобы ткань успела пропитаться. Сложил платок вдвое — и плотно приложил к моему рту и носу.

— Вдохни, — услышала я.

И ощутила, как падаю.

Глава 18

Когда я открыла глаза, меня ослепил свет.

Светлячки. Сотни и тысячи светлячков мерцали вокруг, превращая подземную ночь в сверкающий праздник. Под босыми ступнями ковром расстилался густой мох, который так и манил прилечь. А вокруг кристальными иголками сияли изогнутые стволы кораллов, образующих причудливую сосновую рощу.

Я никогда не бывала здесь, но мне хватило рисунков Ниро и рассказов Конте, чтобы тут же понять, где я оказалась.

Там, где они выросли. Передо мной был якорь, держащий их детство. Якорь, за который раненый и похищенный Ниро Мореро держался из последних сил.

— Тень, — негромко позвала я. — Ты здесь?

Ни звука, ни шороха. Но светлячки, порхающие передо мной, вдруг расступились, образуя тропу.

Я сделала по ней шаг. А потом побежала.

Тень полулежал на боку, прислонившись к каменному стволу, поросшему сияющим лишайником. С виду невредимый, только очень бледный.

Вокруг были рассыпаны десятки переломанных стрел. И, глядя на руку Тени, из последних сил сжимающую катану, я вдруг поняла, почему в него не попало ни одной.

Он умел рубить стрелы на лету. Предугадывать удары, уворачиваться,

Но нападавших всё же было слишком много.

Потому что одна стрела в Тень всё-таки попала. В спину.

Я опустилась рядом. И быстро, резко, зная, что это всё равно ничего не изменит, выдернула стрелу из-под его лопатки. Кровь полилась толчками — и тут же остановилась. Конечно, ведь это лишь сон. Тут всё — не по-настоящему.

— Тень, — прошептала я. — Ты жив. Открой глаза.

— Пустая трата времени, — прошептал Тень. — Вы не успеете.

Сердце бешено заколотилось. Он был жив! Он меня слышал!

— По какому туннелю тебя утащили? — быстро спросила я.

— Не знаю. Я потерял сознание… а выскочили они… из всех туннелей. Хорошо подготовились.

Я издала невесёлый смешок.

— Да уж. Где ты сейчас? Что с тобой делают?

— Пытаются разбудить, очевидно. — Тень перевернулся на спину и взглянул мне в глаза. — Прощай, Дара-Закладка. Думаю, на этот раз уже точно всё.

— Нет, — выдохнула я.

— Ты не понимаешь, — его голос стал мягче. — А я не хочу объяснять, потому что вы рванётесь за мной, как идиоты, и проиграете, как проиграл я.

— Объяснять что?

Тень на миг прикрыл глаза.

— Портал, — наконец произнёс он. — Здесь в катакомбах есть потухший портал, ведущий в Подземье. Вот только он больше не потухший.

Я ахнула, мгновенно всё понимая.

Портал из Подземья. Портал, через который кто-то пустил диких демонов. Ведь сделать это проще простого: достаточно устроить пожар, поджечь насиженное место, и они сами побегут туда, куда ты их направишь.

— Но это невозможно, — быстро сказала я. — Портал закрыт, и отомкнуть его может лишь император Адриан. Но если бы император открыл его, это знали бы все. К тому же зачем ему уничтожать Рин Дреден? Это безумие! Он ведь никогда так не поступил бы, правда?

Лёгкая улыбка на бледных губах.

— Разумеется.

— Тогда остаётесь лишь вы с Конте. Но про портал не знал ни он, ни ты.

— И снова верно. Но ты упускаешь одно: для того, чтобы открыть портал, не нужен ни я, ни император. Достаточно флакончика с кровью.

Тень смотрел на меня спокойно и прямо. И я вдруг поняла.

— Церон, — хрипло прошептала я. — Конечно же, у него была твоя кровь — просто на всякий случай. И в Подземье, и здесь. Он воспользовался ею, открыл портал, натравил на Рин Дреден демонов из Подземья, а потом его люди поднялись в катакомбы и устроили нам ловушку. Как же они, должно быть, радовались, когда в неё попался ты!

— Я почувствовал зов портала и сам этого не понял, — отрешённо проговорил Тень. — Когда путешествуешь раз за разом из Подземья и обратно, эта сила начинает петь в крови. Она же родная мне, в конце концов. У Конте не было такого опыта, и он не полез в пекло. А вот я…

Он вновь прикрыл глаза.

— Тебе нужно будет уйти, — глухо проговорил он. — Уйти и увести остальных. Иначе Церон погонит новую волну диких демонов на город, а вы едва ли справитесь с этой.

— С каких это пор тебя тянет на самопожертвование? — съязвила я.

— С таких, что вы погибнете, и это будет пустой и напрасной потерей, — в голосе Тени прорезалась прежняя резкость. — Мои похитители пытаются заставить меня пройти через портал. Без моего согласия это невозможно. Я потяну время, а вы — убирайтесь и защищайте город. Церон не посмеет тронуть меня, когда я попаду в Подземье. Насчёт вас и Рин Дредена я совсем не уверен.

— Ты сдаёшься, — утвердительно сказала я. — Сдаёшься Церону.

— Я проиграл. — Тень дёрнул плечом. — А его план был хорош.

Я сжала губы.

— А если я хочу спасти тебя, уничтожить их и закрыть этот чёртов портал? Ведь Церон не сможет вновь его открыть, если он будет запечатан тобой, верно? — с надеждой спросила я.

— Кровь и слово императора важнее какого-то там мошенника с украденной кровью.

— Да. Достаточно начертить нужный символ.

— И ты знаешь какой, верно?

Короткая усмешка.

— Я мало знаю о древнем искусстве, но уж это — то мне известно. Впрочем, пользы от этого моего знания никакой.

— Почему?

— Потому что я не могу закрыть портал, — очень спокойно сказал Тень. — Хотел бы, но не могу. Никто не даст мне бросить туда хоть каплю крови: я связан, и мои похитители рисковать не будут. А я не буду рисковать вами и городом. Мне ещё раз повторить, чтобы вы убирались отсюда?

Повисло молчание. Где-то на краю слышимости я слышала крики и грубую ругань, но сейчас она казалась совершенно неважной.

— Где ты? — тихо спросила я. — Тень, я не верю, что мы не можем тебя спасти. Или же есть что-то, чего ты недоговариваешь?

Тень взглянул мне прямо в глаза.

— Ты не веришь, что я просто не хочу видеть Рин Дреден разрушенным? — тихо спросил он. Я медленно покачала головой:

— Нет.

— Вот и я не верил… до этого момента. Это мой город, Дара Незарис. Он стал моим, он пророс в меня — и теперь, когда я владею им, я не отдам его Церону.

— Ты скорее отдашь себя, — прошептала я.

— Да.

Голоса вдали сделались громче. Мы долго-долго смотрели друг другу в глаза.

Я молча скользнула к Тени и прижалась к его холодному боку, согревая своим теплом. Вокруг в мареве мерцающего света подрагивал коралловый сад, и два наших обнажённых тела в сиянии светлячков казались сказочными, нереальными.

— А если я приду к ним безоружной, только бы мне разрешили отправиться с тобой? — прошептала я.

— К счастью, Конте не настолько идиот, чтобы тебе это позволить.

Я хмыкнула:

^{- Да} у^ж.

Мы помолчали. А до меня вдруг начала доходить одна-единственная мысль.

Церон хотел получить Тень больше всего на свете. Настолько, что рискнул гневом императора, натравив диких демонов на Рин Дреден.

Его люди не будут мягко уговаривать Тень вернуться в Подземье. Они даже не будут его мучить, проверяя его стойкость.

Они просто его экзорцируют. Ведь будущему императору совершенно не нужно возвращаться в наш мир, правда?

И это могло произойти в любую секунду. Времени не оставалось совершенно.

Нужно было спешить.

Я сосредоточилась, отпуская от себя все мысли, желания, отчаяние и горечь, нежность и желание защитить. Осталась лишь я и Тень, лежащие сердцем к сердцу. Я чувствовала его сейчас острее, чем когда-либо. Жар пульсировал в груди, и я всё полнее сосредотачивалась на искре, разгорающейся в сердце. Так, чтобы она осталась во мне, когда я проснусь.

— Тебе не нужно возвращаться в Подземье, — прошептала я. — Твой дом всегда будет с тобой в твоих воспоминаниях. А твоя семья — я и Конте. Мы уже здесь, Ниро. Мы не бросим тебя. Мы придём тебе на помощь и закроем этот чёртов портал.

Он вздохнул.

— Кажется, ты не слышала ни слова из того, что я только что тебе сказал.

— Ты сделал свой выбор, — негромко сказала я. — Мы делаем свой. Защитить тебя.

— Рискуя судьбой города. Рискуя тем, что вас перебьют, как котят.

Я обхватила его крепче:

^{- Да}.

Руки Тени сомкнулись вокруг моей талии.

— Это всё, что у меня осталось от воспоминаний о доме, — тихо сказал он, глядя в каменное небо. — Я не хочу возвращаться туда таким, проигравшим и сломленным. Если бы я мог замереть на последней ступени перед бездной, я бы сделал это. Но у меня считаные минуты, и даже они заканчиваются.

— Ты можешь описать, где ты и сколько там твоих противников? — быстро спросила я. — Ты же понимаешь, что мы придём тебе на помощь, несмотря на все угрозы Церона.

— Не успеете и не найдёте.

— Успеем и найдём. Говори.

Тень медленно повернул голову ко мне:

— Филастр, — спокойно и отчётливо произнёс он. — Тот самый, от которого мы сбежали: тот же шрам в две борозды на спине. Не знаю, как им удалось пригнать его к каверне, но теперь он преграждает ваш путь.

— И как он ещё не уничтожил их самих?

Пальцы Тени быстро чертили короткий рисунок на песке. Каменный язык, узкий и прочный, бежал наверх, прямо к порталу: должно быть, остатки древнего пути. Там расположились похитители Тени. А внизу, в каверне…

.. Бушевало чудовище.

Я прижалась лбом ко лбу Тени.

— Ты веришь, что я тебя спасу? — прошептала я. — Потому что я никуда не уйду, Тень. Никогда.

Губы Тени исказились в кривой усмешке:

— Я предложил бы тебе поединок прямо здесь, чтобы после моей победы вы с Конте убрались, поджав хвост. Но ты ведь сжульничаешь, Дара-Закладка.

Я коснулась его щеки:

— Конечно же, сжульничаю, — шепнула я. — Ведь это ты.

Но в его лице не было ответной нежности. Лишь холод.

— Я не желаю, чтобы последним, что я увижу в этом мире, были ваши с Конте трупы, — произнёс Тень очень ровным голосом. — Не будь дурой, Дара Незарис. Я умею выжидать, и Подземье меня не сломает. Разворачивайтесь и возвращайтесь.

Я смело встретила его взгляд:

— Нет. У нас все шансы разорвать твоего филастра на куски.

— И потерять половину людей.

— И спасти город, — резко сказала я. — Тень, ты же не о людях беспокоишься, верно? Ты думаешь о нас с Конте. О том, что ты валяешься беспомощный и не можешь нас защитить

— и поэтому не позволяешь нам защитить тебя. Пойми, чёрт подери: это наш выбор, и если мы погибнем — это не твоя вина.

Тень покачал головой:

— Моя. Потому что в ловушку попался я — и стрелами теперь утыкают вас. А я валяюсь в стороне и не могу даже описать тебе, сколько у вас противников и какие позиции они заняли.

Я сжала его руку:

— Плевать. Мы вызволим тебя. Держись.

Жар в груди сделался сильнее. Ещё немного — и моё сердце запылает так, что я смогу освещать им путь.

— Я гнусно тобой воспользовалась, — прошептала я. — Потому что теперь я знаю, где ты. И как бы ты ни сопротивлялся, я не отдам тебя ни Церону, ни Подземью.

Я вскинула голову.

— Конте! — заорала я. — Идём бить филастров!

— Идиотка, — пробормотал Тень.

И резко, не давая мне вдохнуть, притянул меня к себе.

Я не успела осознать, как его губы оказались на моих. Я ощутила лишь, как целую его, и давным-давно покинутый сад-воспоминание вдруг вспыхивает, озаряется новой надеждой. Надеждой расцвести вновь в другом мире, в другом времени, когда двое братьев по — настоящему обнимут друг друга и Тень обретёт здесь дом. Здесь, а не в опустевшем каменном саду и даже не на императорском троне.

Но сначала я его спасу.

Я оторвалась от его губ, тяжело дыша, — и вдруг захлебнулась от острой горечи прощания, плеснувшей из его глаз.

Мы произнесли два слова одновременно:

— Я приду.

— Не смей.

А потом лицо Тени исказилось такой болью, что у меня остановилось сердце. Он сдавленно застонал, с хрипом открыл рот, глотая воздух, — и его рука бессильно выскользнула из моей.

.. Во тьму.

Глава 19

Я вскочила с каменного пола так легко, словно за моей спиной распахнулись невидимые крылья.

Тепло в груди. Я чувствовала его — и знала, откуда оно исходит. Нужный туннель звал меня. Но сначала нужно было всё объяснить.

— Конте, Арис, слушайте меня, — каким-то новым, резким и командным голосом произнесла я. — Вот что я знаю.

Выслушав меня, Конте и Арис несколько секунд глядели друг на друга. Наконец Арис медленно наклонил голову — и я поняла, что он только что передал Конте право отдавать приказы.

Конте обвёл взглядом остатки древней виллы, встречаясь взглядом с каждым из охотников, с каждым из людей Тени, с каждым из следопытов и воинов.

Наконец он посмотрел на меня. И ухмыльнулся:

— У меня есть план.

Я оправила на себе серую мешковатую рубаху с капюшоном. Такие же штаны, натянутые поверх моих собственных, превращали меня в незаметную оборванку. Если бы я скорчилась, спрятав лицо в капюшоне и руки в рукавах, меня было бы не отличить от камня.

И именно это и было мне нужно.

— Шанс будет только один, — тихо предупредил Конте. Он был одет по-прежнему, только на поясе у него висели три знакомые бутылки, при виде которых мне очень хотелось попятиться.

Горючая смесь.

— Знаю, Конте. Я готова.

Конте повернулся и показал три пальца. «На счёт три!» — говорили его глаза.

Шестеро охотников, одетых так же, как и я, заняли свои места. Остальные взялись за обломки скалы и камня, которые мы подобрали по пути и взяли с собой из развалин виллы. Да, люди Церона расстреляют атакующих безо всякой жалости. Но лавину камней они уничтожать не будут. И мы этим воспользуемся.

Камни загрохотали по туннелю. Я сжалась в комочек — и кувыркнулась вслед за ними, неотличимая от огромного угловатого булыжника.

Мне было страшно. Нестись вот так, наугад и ничего не видя, ожидая стрелы в голову в любой момент, — такого со мной раньше не было никогда. Но я должна была спасти Тень, и другие люди рисковали собой рядом со мной. А значит, я поступала правильно. Вот только то, что собирался сделать сейчас Конте…

В следующую секунду мы выкатились из туннеля, и я услышала пение арбалета. Секундой позже высоко над нашими головами расцвёл огненный цветок взрыва, грохот сотряс стены, и даже я, ожидающая этой секунды, сжалась в ужасе.

Конте израсходовал первое горючее зелье.

Медлить было нельзя. Конте дал нам мгновенную передышку, преимущество, секунды, пока наши враги не будут понимать, что происходит. Не было времени даже глядеть вперёд, на диких демонов и на филастра, что бесновались в каверне. У нас семерых была другая цель.

Я выпрямилась. И, уже взлетая наверх по узкому языку дорожки вслед за остальными, увидела портал.

Он был точно таким же, как тот, что я видела во сне, стоя рядом с полуобнажённым Тенью. Серое марево, зыбкое, затягивающее. Ключ к Подземью. Страшная сила, выплеснувшая орду демонов на наш город.

Тех, кто стоял на узкой площадке, было совсем немного, не больше десяти. Но призрачные крылья горели за спинами у всех.

А один из них, сидящий на корточках за спинами остальных.

Моё сердце заледенело.

Он чертил пентаграмму для экзорцизма. Быстро, умело, твёрдой рукой. И она уже почти была готова.

Эти демоны откладывали до последнего, чтобы оставить будущей марионетке Церона возможность путешествовать по мирам. Но, похоже, наше появление стало для этих ребят последней каплей.

Мы глядели друг на друга. Десять демонов. Шесть охотников. Мои глаза сузились. Мы победим, если они не достанут козырь из рукава.

Мои губы сжались. Не достанут. Не успеют. Или?

…Дьявол. Мои кулаки бессильно сжались, когда один из крылатых демонов с силой вздёрнул с земли избитого пленника и поставил его на колени.

В самый центр пентаграммы.

— Тень, — одними губами прошептала я.

По его лбу текла кровь, Связанный, избитый, он пошатывался, стоя на коленях, а его одежда превратилась в рубище. Сейчас никто не узнал бы в нём повелителя Рин Дредена.

Словно в насмешку, его катана валялась совсем рядом с ним. Но Тень, крепко связанный по рукам и ногам, был лишён всякой надежды её достать.

Моё сердце сжалось от боли, едва я его увидела. Разбитые в кровь губы, окровавленная одежда, мутный взгляд. Но где-то за этим беспомощным фасадом был мой Тень. Воин, который никогда не сдавался, как бы, чёрт подери, высокопарно это ни звучало. И сейчас я ставила на это свою жизнь.

— Ну! — закричал демон, вздёргивая Тень на ноги и потрясая кинжалом у его груди. — Кто смелый?

Люди Конте замерли. Двое будто бы незаметно попятились, прикрывая меня.

Ни один взгляд не был прикован ко мне, к незаметной фигурке в капюшоне. Только взгляд Тени, тусклый, полуотрешённый. Он безошибочно понял, кто я.

Но выражение его лица не изменилось ни на миг.

Я выдохнула с облегчением — и тут же легко соскользнула вниз, на оборотную сторону каменного языка, цепляясь за незаметные выступы руками и ногами.

Я не смотрела, что происходит внизу. Я не могла себе позволить ни одной лишней секунды, чтобы взглянуть на Конте и остальных наших людей. Ни рёв демонов, ни ещё один взрыв, жар от которого донёсся даже до меня, не имел значения. Конте не пришлось напоминать мне про сосредоточение и про то, что отвлекаться нельзя ни на миг: в эту секунду я была заточена на одну-единственную цель. Спасти своего мужчину.

Наконец я вылезла к противоположному краю каменной площадки. Арис, ловкий и быстрый, уже ждал меня, легко удерживаясь в небольшой впадине.

— Тень там? — только и спросил он. — Ты его видела? Он жив? Сможет сражаться?

Я кивнула.

Здесь, совсем рядом с порталом, воздух словно пульсировал, искрил, насыщенный и густой, как во время грозы. Один-единственный прыжок — и я могла оказаться в Подземье. Я невольно прижалась к скале плотнее.

Арис молча смотрел на меня. В его глазах был один-единственный вопрос: «Ты любишь его достаточно, чтобы пожертвовать жизнью ради него прямо сейчас?»

Я ответила ему спокойным уверенным взглядом. «Ещё бы. А ты?»

По губам светловолосого парня скользнула улыбка. Мы друг друга поняли.

— На счёт три, — утвердительно сказал Арис.

Я покачала головой:

— Сейчас.

Я вскарабкалась по уступу, запрыгивая на каменную площадку легко, будто я балансировала на перилах в таверне. Я проползла вдоль площадки по самому низу и вынырнула нашим врагам со спины. И теперь им некуда было деться.

У меня были секунды, чтобы победить или погибнуть. Клинки висели на поясе, готовые к бою, но сейчас я сжимала в руке короткий кинжал. И, не давая себе опомниться, нырнула вперёд, туда, где развевались крылья наших врагов.

Мы с Арисом одновременно достигли Тени. Кинжал вошёл демону, держащему его, прямо под лопатку. И одновременно Арис разрубил верёвки на руках Тени и подал ему катану.

Я успела схватиться за клинки и яростно чиркнуть подошвой по ближайшей линии пентаграммы, стирая её. И только тогда поняла, что мы с Арисом и Тенью оказались посреди десятка ошеломлённых, потрясённых, разъярённых демонов.

Я не знала, кто из шестерых людей Конте первым издал боевой клич, но секунду спустя бой приняли все. Демоны бросились на людей, и звон клинков зазвучал боевой песней. Линии пентаграммы, разрушенные и полустёртые, тут же были забыты.

Я мгновенно встала рядом с Тенью, прикрывая ему фланг. Арис без раздумий занял позицию рядом.

— Всё-таки решила умереть ещё до ужина, да? — поинтересовался Тень.

— Только рядом с тобой.

— Сейчас мне не до этого. — Тень сделал шаг назад, и призрачные крылья распахнулись за его спиной. — Прикройте меня, вы двое.

— Что ты…

Его голос был ледяным:

Любой ценой.

Миг, и он отступил назад к порталу.

Я не сразу поняла, что он собрался делать. А когда поняла, похолодела.

Демоны, раскинув крылья, рванулись к нему как один, и мы с Арисом едва успели поставить заслон. Мы едва держались; люди Конте усилили натиск с другой стороны, но нас было лишь двое, и от немедленной гибели меня с Арисом спасало лишь то, что каменный перешеек к порталу, на котором мы стояли, был совсем узким.

— Мы должны дать Тени время закрыть портал, — выдохнула я. — Иначе новая волна демонов сметёт город.

— Мы ещё не знаем, что сделали те демоны, кто уже добрался до города, — угрюмо отозвался Арис, вращая мечом так, что восхитился бы и матёрый охотник. — Может быть, уже поздно.

— Нет, — прошептала я. — Не может быть. Я в это не верю. Мы вернёмся и победим.

Горький смешок между двумя резкими выпадами:

— Лишь бы было куда возвращаться.

Я не видела, что делал Тень. Я лишь услышала короткое шипение, словно на сковородке испарялась жидкость. А потом слова, едва долетавшие до моих ушей. Я не запоминала фраз. Но я понимала их смысл.

Тень запечатывал затерянный портал императорской кровью и словом. Делал так, чтобы ни один дикий демон не мог проникнуть в катакомбы подобным образом.

Но пока серое марево портала всё ещё дышало за спиной, и я ощущала это всем телом, из последних сил отбивая удары. Церон знал, кого посылать за Тенью: это были отборные воины и настоящие демоны. Их боевому опыту можно было только позавидовать — или ужаснуться напоследок.

Но за моей спиной был Тень, и как бы я ни вздрагивала, вспоминая его последний приказ, я собиралась ему последовать. Умереть, если потребуется.

-.. Моим именем навечно! — раздался крик Тени, полный ослепительного ледяного гнева.

— Закрывайся!

Демон-филастр, бушующий внизу, которого я так и не увидела, взревел особенно яростно, и по пещере пронёсся ледяной ветер, окутавший всех могильным холодом. Словно вокруг нас и впрямь было Подземье — страшное, далёкое, полное смерти и одиночества.

Мир, в котором для меня не было места.

Но этот мир больше не дышал мне в спину. Потому что Тень только что.

Закрыл портал.

Серого марева на месте портала больше не было. Лишь тусклый тёмный камень, который, казалось, всегда находился здесь.

Крылатый демон, которого я едва сдерживала, вдруг рванулся вперёд, чуть не сбив меня с ног. Я не успела поставить ему заслон — и зашаталась, забалансировала на самом краю каменного языка, куда отшвырнула меня его рука.

В следующий миг Арис ухватил меня за локоть, вздёргивая обратно. А потом демон, рванувшийся к Тени, с диким криком отшатнулся, хватаясь за грудь. Сверкнула катана, и демон с перерезанным горлом полетел вниз.

И я поняла, что здесь, наверху, мы победили.

Мы вырезали оставшихся демонов наверху не за минуты даже — секунды. Присутствие Тени придало всем сил: все видели портал в Подземье, закрытый его словом, и облегчение кружило всем голову. Не настолько, чтобы сделать нас беспечными, но ровно настолько, чтобы поверить: мы победим. Мы уже победили.

— Вниз, — донеслась до меня отрывистая команда Тени.

Я не стала спускаться вместе со всеми. Я соскользнула с каменной дорожки, удержавшись за уступ, перескочила на другой — и мягко приземлилась вниз, перекувырнувшись в полёте.

И охнула, поняв, чего нам стоила эта победа.

Жалкие остатки людей Тени и Конте дрались из последних сил. Филастр был не демоном даже — ожившим кошмаром, убивающим всё, что стояло у него на пути. Его бок был обожжён, от правого глаза остались лишь ошмётки, но это ни на секунду не сделало его слабее.

И, что было страшнее всего…

…Ему хватило разума перекрыть выход из каверны. Два огромных обломка скалы были впечатаны поперёк туннеля, и выбраться отсюда мы смогли бы лишь по одному и ползком, и только как следует поработав киркой. Я горько усмехнулась. Что совершенно невозможно сделать, когда филастр дышит тебе в спину.

Дьявол. После того как мы сбежали, похоже, филастр понял, что в его интересах не дать нам ускользнуть вновь. Демоны Церона и впрямь сошли с ума, раз призвали такую тварь на свою сторону. Или же. просто не предвидели атаки? Ведь демон, судя по всему, рухнул в каверну через чудовищную дыру, нависавшую над нами сверху, и почти наверняка нашёл её сам, без чужой подсказки. Должно быть, он тоже почувствовал зов портала в Подземье.

Что ж, теперь хотя бы новым филастрам путь в наш мир закрыт. Хотя не очень — то это успокаивает, когда тебя вот-вот раздавят насмерть.

А потом мимо меня пронёсся ветер, и я не сразу поняла, что у этого ветра было имя.

Тень.

Два раза он сбежал от филастров — мальчиком и взрослым мужчиной. Теперь путь к отступлению был отрезан, и прятаться он не собирался.

Я окинула взглядом поле битвы, пытаясь понять, где смогу пригодиться. Может быть, попробовать приземлиться на эту тварь сверху и выколоть ей второй глаз? Скорее всего, это будет последним, что я сделаю, но даже мизерный шанс того стоит.

А потом я увидела Рагса, пожилого уже охотника, который был ранен вчера. Он валялся, раскинув руки, то ли мёртвый, то ли без сознания, и из руки его…

.. Выпал кусок мела. Совсем рядом с недорисованной линией.

Я коротко выругалась, проклиная свою недогадливость. Пентаграмма! Конечно же! Филастра больше нельзя было загнать в портал — но мы могли провести экзорцизм!

Чёрт, я не знала, удастся ли нам это с такой огромной тушей. Но.

Я слабо улыбнулась. Что ж, нам всего лишь понадобится пентаграмма побольше, правда?

Я наклонилась к Рагсу — и вдруг перехватила взгляд Конте. Впервые за эти годы он был чуть ли не умоляющим.

Он смотрел на меня — и на мел в моей руке. На брата, бегущего к нему.

И я поняла, что должна делать.

Мел в моей руке ожил, крошась, когда я повела первую линию. Я на миг замерла, прикидывая нужные размеры и углы. Но опыт у меня был, и я знала, что не сплохую.

Винст и Огинз, ещё двое охотников из тех, кто спустился со мной и Аресом, бросились помогать мне, доставая свои куски мела. Я заметила, как один из охотников быстрым росчерком добавляет к символу стихии своё собственное имя: личную подпись, которая была у каждого из охотников. Это было нужно, потому что пентаграмма-ловушка работала в обе стороны и какой-нибудь разумный демон, которого ещё ни разу не экзорцировали в Подземье, теоретически мог начертить такую же пентаграмму там и ждать возможности появиться в нашем мире. Конте говорил, что таких случаев были единицы, но охотники перестраховывались всё равно. Я с детства помнила, как он добавлял короткое «Конте» в каждую пентаграмму.

Я быстро ползла на корточках, ведя за собой линию мела. Не вздрагивая, не втягивая голову в плечи, не оборачиваясь и не прислушиваясь к крикам. Когда мы закончим чертить пентаграмму и обведём вокруг неё круг, мне всего лишь понадобится кровь демона. Несколько капель, которые хранились в крошечной бутылочке на моём поясе рядом с запасным кусочком мела. И тогда филастр вбежит в пентаграмму сам.

— Не дайте ему раньше времени пересечь линию! — раздался громовой голос Конте.

Я поёжилась, не переставая чертить. Если филастр и впрямь понесётся через всю каверну и снова затрёт линии, это будет значить, что кто — то должен будет их подновлять снова и снова, пока охотники и люди Тени будут гибнуть.

Ничего. Нам осталось совсем немного.

Огинз и Винст наконец встретились на пятой вершине, дочертив окружность. Я сжала губы: мне осталась лишь половина линии.

И тут я услышала крик.

Одного взмаха лапы филастра хватило, чтобы опрокинуть Тень на землю. Удар вышиб из него весь воздух: он лежал на спине, не пытаясь подняться. Катана выпала из его руки, и лицо было совершенно белым.

А филастр медленно и неотвратимо замахивался для следующего удара.

— Нет, — прошептала я. — Нет…

— Нет!

Крик Конте мог бы перекрыть даже рёв десятка филастров. Меч в его руке обычно был блёклым и тусклым, но сейчас мне казалось, что он горел всеми огнями Подземья.

В следующий миг Конте рванулся, взлетая в прыжке. И демонская кровь щедро окрасила стену, когда меч Конте перерубил филастру лапу.

Я увидела, как Тень поднимается на ноги, и у меня вырвался стон облегчения. На один страшный миг я подумала, что потеряю его. Что уже его потеряла.

А потом филастр, не переставая реветь, рванул Конте на себя второй лапой.

И смял его в кулаке, отшвыривая безжизненное тело в сторону.

Мир застыл перед глазами. Мир, которого не должно было быть. Мир, разделившийся на «до» и «после».

Мир, где Конте больше не было.

Я сжала кулаки. Всё. Я запрещаю себе думать.

Пальцы сами достали и сжали бутылочку с кровью. Я дала знак Винсту, что кровь добавлять буду я, и вскочила, готовясь бежать вдоль вершин.

Но твёрдая рука меня остановила.

— Здесь нужна живая кровь, — произнёс ледяной голос. — Кровь императоров. Чтобы тварь, убившая моего брата, даже не вздумала сопротивляться моей воле.

Кинжал Тени рубанул по пальцу, и две тягучие капли крови упали в вершину. Наши с Тенью взгляды встретились.

А потом я сжала его палец, выдавливая себе на ладонь несколько капель. И жёстко, не отводя взгляда, кивнула ему.

Мы бросились в разные стороны. Я не видела Тень: мой взгляд был устремлён на следующую вершину. Присев на мгновение, я мазнула её кровью Тени из моей ладони и побежала дальше.

Тень успел первым. Его кровь легла ещё в две вершины: четыре из пяти углов пентаграммы были готовы. Теперь мы оба летели к пятому.

И не успевали.

Раздался рёв. Филастр отшвырнул очередную жертву — и взгляд единственного глаза вновь остановился на Тени.

— Беги! — завопила я. — Через пентаграмму! Она защитит!

Тень не повёл и бровью.

Вместо этого он вскинул руку — и чётким отработанным движением взмахнул ладонью.

Брызги крови упали на холодный камень. И одна из них пришлась ровно на последний, пятый угол пентаграммы.

Меловые линии налились силой. Вопль филастра вдруг сменился на высокий, почти жалобный. С грохочущим топотом он метнулся к пентаграмме, не глядя ни на Тень, ни на меня. Ловушка манила его: он чувствовал зов Подземья, и все его помыслы вели демона домой, на родину, в тёмное измерение.

Вторая чудовищная лапа перелетела через белую линию. И взметнувшийся багряный огонь поглотил тушу филастра, навсегда возвращая его в Подземье.

Конте ещё был жив.

Едва-едва.

Бледно-голубое зелье помогло ему дышать. Но по лицу Алана, нашего единственного настоящего целителя среди охотников, было ясно, что дело плохо.

— Дай ему ещё зелье, — жёстко распорядился Тень.

— Доза достигла предела, — тихо отозвался Алан. — Ещё одна его убьёт. Если он переживёт эту ночь, он будет жить. Но…

— Не договаривай, — прошептала я.

Ресницы Конте дрогнули.

— Оставьте меня с моим. с Тенью, — прошептал он. — Закладка, ты тоже здесь?

Я коснулась его руки.

— Я никуда не уйду.

— Перед глазами всё плывёт. темно. — Из горла Конте вырвался хриплый смешок. — Дьявол, вот так оно бывает, да? Я-то думал, смерть вышибает дверь с ноги, а не скребётся в окно, давая тебе время. попрощаться.

Послышались уходящие шаги. Тень отдавал быстрые распоряжения. Кажется, что — то о носилках и о раненых; Арис отвечал коротко и чётко.

Потом прошуршал плащ, и Тень опустился рядом с Конте. По другую руку. Крылья за его спиной затрепетали и исчезли.

— Слышал… у тебя неприятности, — прошептал Конте. — Теперь… когда ты закрыл портал… рано или поздно. кто-то может догадаться.

— Ну, торжественного объявления, что мы братья, я не делал, — хмыкнул Тень. — Произнести эти слова у тебя над гробом?

— Уж пожалуйста.

Тень тихо засмеялся.

А потом очень осторожно взял руку брата в свои.

— Нет смысла в распрях, если тебя не будет в живых к утру, — негромко сказал он. — Твои люди и ты помогли спасти город. Спасибо тебе.

Конте моргнул, силясь улыбнуться.

— Ну, город ещё не спасён.

— Будет спасён, — холодно и уверенно произнёс Тень. — И ты это знаешь.

— Надеюсь, — прошептал Конте. — А амнистия. моим людям?

— Будет дана. Но тех, кто не захочет потом перейти ко мне на службу, я изгоню из города. Конте с усилием кивнул:

— Справедливо.

Мы сидели на обгорелом камне, покрытом копотью после недавнего взрыва. Так мирно и так спокойно. вот только жизнь в том, кого я любила с детства, угасала с каждой секундой.

Тень сидел молча, и его глаза лихорадочно блестели. Сегодня, я знала, он не прольёт ни единой слезы, но вряд ли хоть кому-то в этой пещере сейчас было больнее, чем ему.

Что мы теперь будем делать, он и я, когда Конте не станет? Утешать друг друга?

Сможем ли мы вообще стать прежними? Будет ли в этом смысл?

— Думаю, четверть часа у меня ещё есть, но не больше, — неожиданно ясным голосом произнёс Конте. — Я чувствую прилив сил, а это уж точно плохой знак.

Я невольно фыркнула, вытирая слёзы.

— Тихо, Закладка. — Взгляд Конте упал на Тень, и на этот раз в его глазах была уверенность и сила. — Ниро, ты мне должен.

— Должен что? — опасным тоном поинтересовался Тень.

— Последнее желание. Я спас твою упрямую твердолобую задницу, в конце концов.

— И чего же ты хочешь? — совершенно серьёзно спросил Тень.

— Снять твоё проклятие.

Я ошеломлённо моргнула.

— Ч-что? — вырвалось у меня.

— Я умираю, — спокойно сказал Конте. — Думаю, это очевидно. Проклятием больше, проклятием меньше — какая разница? Закладка, возьми кружку и нацеди туда кровь моего брата, будь добра.

Рука Тени тут же сомкнулась на моём локте.

— Не смей, — ледяным тоном произнёс он.

— Думаю, ты достаточно пытался ею командовать, чтобы понять, что у тебя ничего не получится, — насмешливо произнёс Конте. — Кстати, ты поблагодарил её за то, что она спасла тебе жизнь?

— Спасла жизнь, следуя твоему плану, — уточнила я.

Конте ухмыльнулся, но ухмылка тут же переросла в гримасу боли.

— Быстро, Закладка, — с усилием произнёс он. — Пятнадцать минут только что превратились в пять.

Пальцы Тени на моём локте разжались, едва я бросила на него один-единственный взгляд.

Я отошла к вещевому мешку. Взяв кружку, я помедлила над поясом с зельями. Целитель запретил давать Конте ещё хоть что-то. Но…

Я слабо улыбнулась, сжав в пальцах одну крошечную бутылочку. Ту, которую я всегда брала с собой на удачу — и никогда не открывала.

И вылила её содержимое в кружку.

Голоса братьев донеслись до меня, и я замерла.

— Конте, ты понимаешь, что если я сделаю это, я всё равно что признаю, что ты умираешь?

— тихо сказал Тень. — Я этого не хочу.

— А я и впрямь умираю, Ниро. — В голосе Конте была неожиданная мягкость. Так он разговаривал со мной, когда я была ребёнком. — Я очень люблю тебя, но меня больше не будет рядом. Дай мне защитить тебя хотя бы так. Пожалуйста.

— Нет, — прошептал его брат. — Я не могу.

Пальцы Конте слабо сжались на его руке.

— Можешь. Ради нашей матери. Ты знаешь, что она хотела бы этого. Свободы для тебя, раз уж долгую жизнь для меня урвать не получится.

Тень отвёл взгляд. Высокие скулы напряглись, глаза, обычно презрительно сощуренные, смотрели вдаль, и я вдруг поняла, что сейчас услышу то, что слышать совершенно не должна.

— Я этого не стою.

— Стоишь, — в голосе Конте прозвучала улыбка. — Парень, пожертвовавший собой, чтобы спасти свой город, ещё и не того стоит. Спроси девушку, которая отдала бы тебе всю свою кровь, если бы это спасло тебя от проклятия.

— Вот уж чего я бы ей точно никогда не позволил, — пробормотал Тень.

— Но ты не сомневаешься, что она бы это для тебя сделала.

— Я сделаю всё для неё, — очень тихо произнёс Тень, глядя на брата. — Но я не могу спасти тебя.

— Зато я могу спасти тебя, братец. Живи с этим.

Они оба засмеялись, неожиданно похожие в эту минуту. И я поняла, что пора пришла.

Я приблизилась к Конте, и Тень достал давешний нож.

— Быстро, пока он не передумал, — промолвил Конте. — Чёрт… я… кажется, снова слабею. Если умру сейчас. будет очень неловко.

Его рука была ледяной, как у мертвеца. Нет, пожалуйста, только не сейчас, ещё хотя бы полчаса, хотя бы пять минут.

Только бы слышать его голос. Только бы смотреть в его глаза. Только бы минута, пока он ещё жив, длилась вечно.

Тень молча проследил, как кружка наполнилась на четверть, и поднёс её Конте.

— Ты точно этого хочешь? — негромко сказал он. — Снять моё проклятие?

— Я хочу снять твоё проклятие, — так же негромко произнёс Конте.

Слова были сказаны. Взгляды братьев встретились, и Тень поднёс кружку к губам Конте. Конте сделал первый глоток, закрыв глаза. И пил, пока кружка не опустела.

— Какой. знакомый вкус. — пробормотал он. — Не кровь, что-то ещё. Закладка? Что ты туда добавила? Я. словно снова увидел Глорию. Она смеялась, знаешь? Она.

Я шмыгнула носом. Я всё-таки не выдержала.

— Глинтвейн, который всегда готовила тебе Глория, — прошептала я со слезами на глазах. — Помнишь, как ты научил меня рецепту? Я приготовила совсем немного. Заранее, и… взяла с собой. Мне кажется, она хотела бы быть с тобой в эту минуту. Хотя бы так.

Конте отрешённо улыбнулся:

— Глория. Я ведь скоро её увижу. Нам будет не хватать вас двоих.

Если Конте и Глория и впрямь увидятся там, за гранью, это будет прекрасным чудом. Вот только как я буду жить здесь без Конте? И что будет с Тенью? С Ниро Мореро, который, кажется, наконец-то обрёл брата?

Наклонившись так, чтобы ни я, ни Конте не видели его лица, Тень взял кружку и подставил под запястье Конте, аккуратно, почти бережно сделав надрез.

— Быстрее, — в голосе Конте прозвучали повелительные нотки. — Ниро, если мы не успеем, я буду являться тебе по ночам.

— Напугал, — пробормотал его брат. — Думаешь, после Церона ты сможешь изобрести для меня что-то новенькое?

Лицо Конте исказилось болью.

— Он никогда больше тебя не тронет, — с силой произнёс он. — Не моего младшего брата.

— Кстати, я так и не простил тебя за то, что бросил меня в Подземье, — очень ровным голосом произнёс Тень.

— Ниро.

— Поэтому ты, — Тень пронзил его взглядом, — не посмеешь умереть, пока я тебя не прощу. И никакие проклятия это не отменят.

Конте слабо усмехнулся:

— Это не поможет удержать меня на грани, братец. Но я благодарен тебе за попытку.

Тень поднял кружку и поднёс к губам.

— Я дарую тебе защиту, — негромко произнёс Конте.

— Я принимаю твою защиту, — так же тихо ответил Тень.

И выпил кровь Конте до дна.

По лицу Конте расплылась улыбка. А лицо Тени побледнело. Рука Конте медленно выскользнула из его руки, но Тень даже этого не заметил. Его лицо было застывшей маской.

— Что я наделал, — еле слышно прошептал он. — Идиот, ты же теперь.

— Всё, — тихим торжествующим голосом произнёс Конте. — Проклятие теперь на мне, и теперь ты ничего с этим не сделаешь, Ниро. Потому что.

Его глаза начали закрываться. Медленно, по волоску, словно ему и впрямь не хотелось прощаться с этим миром.

— Потому что я не отдам его обратно, — пробормотал Конте сонно. — Потому что я…

— Люблю тебя, — проговорила яодновременно с Конте.

И не сразу поняла, что эти слова произнесли три голоса, а не два.

Конте улыбнулся в последний раз. И его глаза закрылись.

— Спит, — неверящим тоном произнёс Тень, проверяя его пульс и ресницы. — Этот увалень-охотник просто закрыл глаза и спит. Серьёзно?

Его губы дрогнули, словно боясь улыбнуться.

— Думаешь, он выкарабкается? — прошептала я.

— Думаю, я уничтожу его, когда он проснётся, — с силой произнёс Тень. — Этот парень прекрасно чувствовал, что больше не находится на волоске от смерти, но забрал у меня проклятие всё равно. Я размажу его по стенке, когда он снова сможет ходить.

На его лице мелькнула тревога.

— Кризис ещё не миновал, — произнёс он негромко. — Боюсь, моему брату и впрямь лучше остаться здесь до утра. Алан останется с вами, и остальные твои люди тоже. Но я должен уходить со своими людьми. Сейчас.

Тень встал, и я порывисто встала вслед за ним.

— Ты идёшь защищать Рин Дреден? — только и спросила я.

— Брат спас меня от страшного проклятия, а я отказываюсь провести ночь возле его постели,

— странным тоном произнёс Тень. — Да, я возвращаюсь в Рин Дреден, Дара-Закладка. Мой город меня ждёт. Я спас его от второй волны демонов — и теперь должен уничтожить первую.

— Мы к тебе скоро присоединимся, — прошептала я. — С Конте. Потому что он будет жить, клянусь тебе.

— Я не принимаю твоей клятвы, — ровно произнёс Тень. — Просто выберитесь.

Он бросил на меня один-единственный взгляд. На мне всё ещё было облачение из серой мешковины — но его глаза смотрели так, словно по сравнению с тем, как я была одета сейчас, меркли даже лучшие из вечерних платьев.

— Ты нужна мне, — негромко сказал он. — Вернись.

— Конечно, — прошептала я.

Тень бросил последний взгляд на спящего брата. Едва заметно улыбнулся.

И твёрдой, прямой походкой повелителя Рин Дредена двинулся к своим людям.

Глава 20

Когда мы наконец выбрались из Подземья, я свалилась без сил, едва мы устроили Конте на ночь.

Его дыхание уже было почти ровным, а в лице появилась краска. Не будь он полукровкой, ему вряд ли удалось бы выжить, а во что превратилось бы его тело после страшного удара, я не хотела даже представлять.

Но кризис миновал, а Конте всё ещё был жив.

Жив — и проклят.

Церон не знал об этом — пока. Скорее всего, он даже не подозревал, что Тень обрёл свободу.

Но Церон был очень, очень умён. И, едва Тень случайно выдаст себя и Церон это поймёт, вычислить нового подопечного Церону будет совсем несложно. Ведь кто ещё, кроме родного брата, смог бы пожертвовать всем ради Тени?

Нам повезло, что Церон был навсегда заперт в Подземье, а теперь мы разрушили его планы. Увы, это был далеко не конец.

Вымывшись и завернувшись в одеяло, я сидела над постелью Конте около часа, пока не почувствовала, что глаза начинают закрываться. Вздохнула — и всё-таки опустилась на соседнюю кровать.

Я понятия не имела, что происходит в городе. Глупо с моей стороны, наверное, но я так сильно дрожала от страха за жизнь Конте, что ничто другое меня не интересовало. Мир свёлся до комнаты в таверне, дощатого пола и свечи на столе.

Но ещё у меня был Тень. Я улыбнулась, закрывая глаза. И, каким бы железным он ни был, иногда ему тоже нужно спать, верно?

Я открыла глаза от солнца, бьющего в лицо.

Я стояла обнажённая на знакомом скалистом островке, успевшем уже украсть кусочек моего сердца. Вокруг простиралось небо, залитое утренним солнцем, и я потянулась в жарких лучах, таких непохожих на тусклую свечу в тёмной комнате, где я заснула.

— Неужели мы и впрямь в осаде и на нас наступают дикие демоны? — спросила я вслух. — Здесь слишком прекрасно, чтобы в это верить.

— Я засыпал с мыслью, что мы отбили со стен две атаки, не потеряв никого из людей, — раздался за спиной голос Тени. — Должно быть, это сыграло роль.

Я улыбнулась, оборачиваясь:

— Чёрт, это хорошая но…

И осеклась.

Тень стоял посреди островка полностью одетый, в своём излюбленном плаще и с катаной на поясе. Так, словно был готов к очередному поединку или бою с десятком демонов.

— Эй, мы во сне, и это я, — негромко произнесла я. — Тебе не обязательно надевать броню и опускать шлем. Я вижу твоё лицо.

Тень странно хмыкнул:

— Помнишь, что я говорил тебе насчёт того, чтобы поддержать меня целиком? Всегда быть на моей стороне?

^{- Да}.

— Ты можешь сказать, что это так?

— Я…

Я запнулась. Я хотела сказать «да», конечно же, хотела. Чёрт подери, мы закрыли портал вместе! Тень спас меня от Гирена, я помогла ему избавиться от Церона, мы вместе сидели рядом с Конте, не зная, выживет он или нет, и завтра утром я выйду на городские стены, чтобы драться вместе со всеми. Как я и Тень можем быть не на одной стороне? Это же невозможно.

— Нет, — вместо этого произнесла я. — Мы не на одной стороне. Мы лишь временные союзники.

— И я не отказываюсь от нашего союза, — кивнул Тень. — Но возникли новые обстоятельства. Я ожидал их, но это случилось. раньше, чем я думал. Я мог бы не говорить тебе, но Конте никогда не подаст мне руки, если я этого не сделаю.

— Тебе всё-таки важно, подаст ли он тебе руку, — тихо сказала я.

Тень криво улыбнулся:

— А ты когда-нибудь в этом сомневалась? Я хотел его одобрения, Дара-Закладка. Когда я был ребёнком, я жил им. На мнение Джейме мне уже тогда было плевать. Потом, в Гильдии Клинков. я дрался, мечтая, что Конте увидит меня, блистающего в поединке. Хотя бы раз. А потом.

— Я знаю, — прошептала я.

— Потом, — безжалостно продолжил Тень, — я стал собой и не испытывал к Конте ничего, кроме презрения. Которое превратилось в отвращение, едва я узнал, что мой старший брат был охотником все эти годы. И одновременно. я хотел, чтобы он признал мои заслуги. Моё превосходство. Просто увидел бы, что я существую.

Он невесело усмехнулся:

— А вместо этого Конте пожертвовал ради меня всем и вновь оказался на коне. А я чувствую себя совершенной никчёмностью.

— Ничтожеством, — машинально поправила я. И осеклась.

Холодная усмешка.

— Вот-вот.

Я подошла к нему. Невольно поёжилась от внезапного порыва ветра — и плащ Тени, мгновенно сдёрнутый с плеч, тут же обхватил мою фигуру.

— Ты сильный правитель, спасший город от страшной опасности, — тихо сказала я. — Надеюсь только, слух о твоём происхождении не разнесётся и твои люди не будут болтать о том, кто закрыл портал.

— Напрасная надежда, — холодно сказал Тень. — Но слухи есть слухи, и обо мне их ходит достаточно. Одним больше, одним меньше. Впрочем, неважно: я здесь не за этим, Дара Незарис.

— Ты хочешь поговорить со мной о новых обстоятельствах, — вспомнила я.

— Я женюсь.

Я стояла и смотрела на него, моргая. Он только что сказал… что?

Если бы Тень сказал: «Пошла вон, дура!» — я бы и то изумилась меньше. Просто решила бы, что у меня галлюцинация. Это же Тень. Он не может просто так, с таким безразличием во взгляде сказать. сказать мне.

«Ты нужна мне. Вернись».

Он правда говорил это меньше двух суток назад?

— Зачем? — только и сказала я.

— Очевидные причины ты уже знаешь.

Наследник. Власть и влияние среди демонов. Да, я знала, но это казалось таким далёким. Чёрт подери, Тень не был похож на того, кого можно было принудить к ненавистному браку

— да и вообще принудить, особенно после того, как он был слугой Церона. И вот сейчас он. женится? Хотя сам этого не хочет?

Или хочет?

— Ты желаешь этого союза? — вырвалось у меня.

Чёрт, что за чушь я порю!

Тень едва заметно усмехнулся:

— Союза — да. Да, я его желаю.

Я не заметила, как скрылось солнце. Мы стояли под пасмурным небом, Тень и я, и вокруг нас простиралась пустыня. Камень на многие мили окрест. Скалистый островок исчез, и я откуда-то знала, что он никогда больше не вернётся.

Почему-то это было больнее, чем видеть в глазах Тени холодное безразличие.

— Кто она?

— Младшая сестрица Венде. Прибыла из Подземья незадолго до переворота. Преемственность традиций Триумвирата придаст мне легитимности, более или менее. — Лицо Тени помрачнело. — Что куда неприятнее, Церон с Гиреном и махинации Эреба оставили мне пустую казну. Я сделал всё, чтобы её наполнить, но выплатить императорскому дому все недоимки за два года оказалось не так-то просто.

— И даже жертвоприношения не помогли? — язвительно произнесла я. — Сколько там, пятьдесят тысяч золотом в казну с каждого демона?

— Увы.

— Все перешли на подпольные жертвоприношения?

— Не поверишь, демоны внезапно сделались куда законопослушнее. Особенно после того, как кто-то случайно отследил и сжёг все притоны, где хоть раз приносили кого — то в жертву без санкции Триумвирата.

В другое время я бы обрадовалась этой новости. Сейчас…

— Сейчас все демоны города на моей стороне, потому что дикие демоны угрожают всем и потому что иначе им не выжить, — холодным отрешённым голосом произнёс Тень. — Моих сил хватит, чтобы разорвать в клочья любой дом Рин Дредена, отказавшийся защищать стены, и плевать, что будет потом: император только одобрит мои действия. Но потом мне придётся восстанавливать город, и одной лишь поддержки гильдий без одобрения высших демонов мне не хватит. Брак — дело решённое. Эта атака всего лишь приблизила его на год или два.

Брак. Тень женится. Неважно, заключается ли этот брак по любви или нет, будет между супругами понимание или нет — этот брак совершится. У Тени будет супруга.

— Ясно, — коротко произнесла я. — Если я буду пить вербену каждую ночь, это защитит меня от твоих снов полностью? Даже спустя годы? Прости, у меня не так много опыта, поэтому спрашиваю у тебя.

Тень не изменился в лице. Но я знала, он прекрасно понял, что именно я только что спросила.

— Ты хочешь перестать видеть сны со мной? — спокойно спросил он.

— С женатым мужчиной? Да.

— Раньше ты не была настроена. настолько резко.

Я невесело улыбнулась.

— Должно быть, я просто не представляла, каково это будет. Я могла жить с тем, что мы вместе не навсегда, что когда-то там ты женишься, исчезнешь в Подземье или просто сотворишь что-то настолько… демоническое, что я навсегда закрою за собой дверь…

Холодный смешок.

— Или, вероятнее всего, свернёшь себе шею задолго до этого.

Я плотнее запахнулась в плащ.

— Да. Но это всё было. впереди. Где-то там, в тумане. А в настоящем было. янтарное платье, фейерверки и крылья за моей спиной, и ты держал Конте за руку, и. — я запнулась,

— я начала мечтать. Даже примерила на себя твоё имя.

По лицу Тени скользнуло странное выражение.

— Я тоже примерил на тебя своё имя. Однажды.

Я моргнула:

— Когда?

— Когда ты вспомнила свои сны и потеряла сознание. Я не знал, откроешь ли ты глаза.

Я смотрела на него, пытаясь найти во взгляде хоть искорку тепла, но, несмотря на все признания, его голос был отрешённым. Далёким. И становился всё холоднее.

— Дата твоей свадьбы уже назначена? — только и спросила я.

— Сразу после того, как мы отразим атаку, я полагаю, — почти равнодушно произнёс Тень.

— Или не отразим. Тогда приготовления к церемонии, пожалуй, немного затянутся.

— Ну да, не наряжать же диких демонов в платья подружек невесты, — понимающе хмыкнула я.

Наши взгляды встретились, и в эту минуту, я знала, мы думали лишь об одном. Что Тень никогда не сможет шутить и улыбаться со своей невестой так, как со мной.

Но это ничего не меняло.

— Последний сон, да? — тихо сказала я.

— Думаю, уже поздно целовать тебя на прощание.

Я кивнула:

— И уже не нужно.

— Жаль, что я смог взять тебя во сне лишь однажды. — Тень покачал головой с таким видом, словно сам не верил, что это было так. — И ни разу — наяву. Что ж, когда мы освободим город, вы с Конте будете вольны уехать куда пожелаете. Вряд ли мой брат повторно захочет меня убить.

— Нет, — помолчав, промолвила я. — Не захочет. И я не захочу. Но не останусь.

Тень прикрыл глаза:

— Тогда прощай.

И сон прервался.

Когда я проснулась, Конте уже запахивал свой плащ.

Я мгновенно выскочила из кровати.

— Какого чёрта ты на ногах?

— Я наполовину демон, — напомнил он, подвязывая дымовые ловушки к поясу.

— Наполовину идиот! И наполовину труп! Какого дьявола ты делаешь!

Конте молча указал на окно. Я босиком прошлёпала к нему, набросив на плечи одеяло.

И замерла.

За рекой, над окраинными аристократическими кварталами, где крепостные стены казались скорее изящными украшениями, чем грозной защитой, поднималось зарево пожара. Ох, дьявол…

— Демоны прорвались в город, — хрипло произнесла я.

— И нашему благородному правителю нужна каждая пара рук, — кивнул Конте, проверяя пояс с зельями. — Закладка, хватит пялиться. У тебя пять минут.

Я повернулась к нему и открыла рот. Я должна была сказать Конте, что между мной и Тенью всё кончено, что его брат женится на демонессе и свадьба будет совсем скоро.

И не смогла.

Так, как сегодня, я не дралась никогда.

Городская стража, мужчины и женщины из ополчения, даже подростки с самодельными арбалетами — на улицах сражались все, способные держать оружие. Кварталы у реки сгорели бы дотла, если бы цепочки детей, выстроившихся от реки до горящих крыш, не передавали бы друг другу грязные вёдра.

Но сначала мы истребили всех диких демонов, потерявших разум настолько, чтобы перебраться через проломленную крепостную стену. И пока мы с Конте дрались в узких переулках, рискуя, что горящая головня вот-вот проломит голову, городская стража встала плечом к плечу у стены, а каменщики без устали заделывали проём, пока несколько фигур с призрачными крыльями за спиной стояли, положив руки на рукояти мечей и всем видом показывая, что будут драться насмерть.

Я не знала, что сделал Тень, что у всех такой яростью горели глаза. Но из того, что я успела услышать, за эти двое суток он побывал везде. Дрался на стенах, отбивая атаки. Проверял посты далеко за полночь и, по слухам, пригрозил сбросить какого-то нерадивого капитана со стены. Спустился в город и с двумя людьми под корень вырезал демонов, пробившихся через единственный незакрытый ход в двух шагах от рыночной площади. И после этого купил яблоко. Кажется, легенду об этом яблоке будут рассказывать в Рин Дредене ещё спустя годы.

Но чёртов бой продолжался. Конте всё это время держался на ногах с видом, словно ему всё было нипочём, но после последней отбитой атаки, когда мы наконец рухнули в опустевшей таверне, чтобы съесть скудный ужин и отдохнуть хотя бы четверть часа, он свалился с лавки, потеряв сознание. Потребовались наши с Огинзом и Керой совместные усилия, чтобы привести его в себя.

Открыв глаза, Конте коротко выругался и потёр виски. А потом встал, несмотря на все мои протесты.

— Конте!

— Нам пора на стены, Закладка. — Он опёрся на меч, как на трость. — Тени нужна помощь. Кому-то нужно принимать донесения и держать в голове всё, что происходит в городе. Этот упрямый болван не может делать всё в одиночку.

После известий о его скорой свадьбе я не очень-то хотела видеть Тень. Чёрт подери, я совершенно не хотела его видеть. Но если я отпущу Конте в одиночку через полгорода, я рискую потом найти его где-нибудь в канаве. И хорошо, если живым.

Я вздохнула:

— Идём.

Тень стоял на башне, вглядываясь в ночное небо.

— Атаки стихли, но это ещё не конец, — промолвил он, не оборачиваясь. — Конте, мои адъютанты тебя проводят.

— Надеюсь, не к Алану с походной койкой и целительными зельями, — хмыкнул Конте. Тень не обернулся.

— За рабочий стол, к картам и донесениям. Если ты собираешься гробить себя круглые сутки без отдыха — твоё дело.

— Кто бы говорил.

— Я и говорю, — рассеянно произнёс Тень. — Увидимся утром. Мне тоже нужно поспать.

Я проводила Конте взглядом.

— Ты ведь всё-таки подсунешь ему целителя, — произнесла я.

Тень облокотился о проём между зубцами.

— Всего лишь снотворное. Проспит до полудня и займётся делом.

— Похоже на тебя.

— Я всегда похож на себя, Дара-Закладка. Это ты занимаешься глупостями.

Я шагнула к нему, остановившись у него за спиной.

— Какими глупостями?

Наяву близость Тени и его запах было куда труднее игнорировать, чем во сне. Там я стояла под пасмурным небом на каменном плато, обиженная и опустошённая, и меня преследовало ощущение нереальности происходящего. Здесь же была беззвёздная ночь, ветер развевал мои волосы, я была чёрной и грязной от копоти и крови, саднила рука и натирала повязка на рассечённом бедре, заживающем под целительной мазью… но я была потрясающе живой. И Тень тоже. Ссадины и следы ударов, пыль на сапогах, круги под глазами, волдыри на ладонях, едва уловимый запах пота и усталости.

К дьяволу её, эту романтику, браки по расчёту и высших демонов. Сейчас я просто хотела побыть с ним рядом. Разбитая и измотанная, но какая уж есть.

Тень прикрыл глаза, и я положила ладони ему на плечи, прижавшись всем телом к его правому плечу.

— Так какой из моих поступков ты считаешь глупостью?

Он обернулся:

— Не быть рядом со мной.

Наши взгляды встретились, и я замерла, вглядываясь в его брови, линию носа, красивый изгиб губ и измученные глаза, в которых за холодом пробивалось что — то. уязвимое. Что-то, что могла видеть одна лишь я.

Тень протянул руку к моему плечу, и наши пальцы сплелись.

— Я же не могу просто прийти на твою свадебную церемонию и сесть в первом ряду, — прошептала я. — И подбадривать тебя криками и свистками. Или прийти к тебе в брачную ночь, оттащить невесту за волосы и сообщить, чтобы искала себе развлечений до утра в другом месте. Тень, это же невозможно. Это буду не я.

— Не покидай меня этой ночью.

Я приоткрыла рот от этой простой искренности.

— Если начнётся битва? — выдавила я. — Тень… ради тебя я выйду против любого демона, я…

Тень негромко засмеялся. И вдруг развернул меня лицом к крепостной стене, так, что я уставилась прямо в проём между зубцами.

— Вон там, — тихо произнёс Тень, указывая на небольшую рощу вдали, — один из самых крупных входов в катакомбы. Прошлой ночью мои люди, рискуя жизнью, под покровом ночи пробрались туда и насыпали вербены. В живых из них остались лишь двое, и это нам ещё повезло.

— Сушёная вербена не задержит демонов надолго. И второй раз вы этот подвиг не повторите.

— Не повторим. И их там целая армия. Все следы когтей, что ты видела в туннелях, вели в эту сторону.

Я почувствовала, что дрожу.

— Твои люди с вербеной дали нам передышку, — прошептала я. — Но даже с этой передышкой мы едва держимся. Мы затыкаем дыры, но мы проигрываем. Дикие демоны сегодня чуть не проломили южные ворота, и мы еле отбились.

— Я знаю.

— А подкрепление из других городов? Императорская армия?

— Придут, когда будет уже слишком поздно. Нам нужно продержаться три дня. Но у нас нет и двух.

В его голосе на миг скользнула обречённость. И тут же вновь сменилась ледяным спокойствием. Уверенностью, которую не могло поколебать ничто.

Тень вновь надел свою собранную маску. И уже не проявит слабости, я знала. Не ударит кулаком в стену от отчаяния, не обхватит голову в безнадёжном унынии, сидя за столом в одиночку, не станет давиться сдавленными рыданиями во тьме. Не будет ни бояться, ни сожалеть.

Но я нужна ему. Я только сейчас поняла, как я ему нужна.

У нас осталось два дня. Два чёртовых дня. А я. я сказала Тени, что не желаю видеть его ни во сне, ни наяву. Ну, не совсем так, но, по крайней мере, смысл был тот же.

— Как всё по-дурацки, — прошептала я.

— Если бы ты сказала мне, что выходишь замуж, я бы хлопнул дверью ещё громче.

Мы тихо засмеялись вдвоём.

А потом пальцы Тени отвели мою прядь в сторону, лёгким касанием прошлись по шее, и все мысли вылетели у меня из головы.

Потому что сейчас его руки, в которых совершенно не чувствовалось усталости, медленно массировали мне плечи, потирая большими пальцами ключицы, и я не заметила, как откинулась ему на грудь, прикрыв глаза. Я всё ещё ощущала тяжесть неимоверно долгого дня, полного стычек, криков, горящих крыш и безудержного бега, но здесь и сейчас был островок спокойствия — и мужчина, которого я не променяла бы даже на императора Подземья.

— Лишь бы ты случайно им не стал, — пробормотала я.

— Кем? — Его палец обрисовал контур моего подбородка и коснулся губ.

— Императором Подземья.

— Думаешь, тебе не понравится, как я возьму тебя на троне? — опасным тоном поинтересовался Тень. — Скажем, голой и привязанной к спинке?

— Думаю, твоей жене это точно не понравится.

— Ммм.

Моя рубашка вдруг каким-то непостижимым образом оказалась задрана, и теперь пальцы Тени задумчиво рисовали круги вокруг моего пупка, мало-помалу спускаясь всё ниже.

— Я так хочу увидеть тебя своей покорной наложницей, сидящей у моих ног на коленях, — прошептал он мне в ухо. — Почему же ты раз за разом отказываешься ею быть?

Я повернула к нему голову с ленивой усмешкой:

— Может быть, я и не отказалась бы, — прошептала я. — Откуда ты можешь знать, если ни разу не пробовал?

Его ладони сжались на моих бёдрах.

— Я начинаю думать о том, чтобы раздеть тебя, сковать по рукам и ногам и увезти в Подземье, если ты продолжишь в том же духе. — Теперь в его тоне была холодная насмешка прежнего Тени. — Иногда ты забываешь, где я рос и как я воспитывался.

Я поднесла руку к его щеке.

— Ты рос как Ниро Мореро, — прошептала я. — Мальчишка, который так боялся потерять одобрение своего брата, что стёр с лица земли себя прежнего. И так и не вернул себя обратно. Или вернул куда больше, чем мне кажется?

Тень покачал головой:

— Я больше не он, Дара-Закладка. И не перейду на твою сторону, как бы тебе ни хотелось. Но…

— Но?

Его палец коснулся моих губ.

— Этой ночью это совершенно неважно.

Я тихо ахнула, когда он потянул меня на себя, а его пальцы скользнули под ремень на моих бёдрах. И дерзко, уверенно направились вниз.

— Тебе кажется, что я стал собой прежним, — прошептал Тень, уверенно меня лаская. — Тем Ниро Мореро, которым я был до Гильдии Клинков. Ты думаешь, что я вновь люблю брата и мечтаю стать его копией. Хочу заботиться о простых людях… — Его пальцы вновь дразняще коснулись нежной кожи. — Что там ещё?

Я едва его слышала: губы против воли издали тихий стон, умоляюще выпрашивая ещё. Я понятия не имела, что его пальцы способны ласкать меня — так. Та ночь во сне была прекрасной ненастоящей сказкой, после которой я проснулась одна. Но сейчас всё было на самом деле: Тень и я на крепостной стене, бесстыдные ласки его рукой и мои собственные стоны.

— Не надо, — еле слышно прошептала я.

— Убрать руку?

Я на миг зажмурилась.

— Нет.

Тихий холодный смех.

— Вот такой ты мне нравишься куда больше. Я не изменился, Дара-Закладка. — Теперь его касания были яростными, безжалостными, всё быстрее подводящими меня к пику, но в его голосе появилась горечь. — Я беспринципный мерзавец, который без колебаний воспользовался последним даром умирающего брата, чтобы обрести свободу. Власть по-прежнему кружит мне голову. И для меня нет другой дороги, кроме как наверх. С тобой — или без тебя.

Ещё одно точное уверенное касание, второе — и я вскрикнула, не в силах сдерживать удовольствие. Горячий кончик языка прошёлся по моей шее, вызывая у меня ещё один громкий стон, и я обмякла в сильных руках.

Тёплые губы коснулись моего уха.

— Понравилось?

— Мне всегда. нравится, — хрипло прошептала я. — Что бы ты со мной ни делал, я всегда хочу ещё.

Тихий смех.

— О, да ты умеешь зажечь мужчину.

Тень обнял меня под грудью, пока я с горящими щеками поправляла ремень.

— Не хочу спать без тебя, — прошептал он мне на ухо. — Кем бы ты ни была, кем бы я ни был. Разделишь постель с будущим императором?

Глова кружилась после недавнего исступленного наслаждения. Голос мне не повиновался, и я с усилием кашлянула.

— Не знаю, — хрипло сказала я. — Каждый раз, когда я тебя вижу, мне становится плевать на всё. Но утром…

— Утром будет утро, Дара-Закладка. — Его рука властно легла мне на горло. — Ночью ты принадлежишь мне. Или хочешь с этим поспорить? Могу перегнуть тебя через крепостную стену и доказать это прямо здесь.

В доказательство своих слов он заставил меня прогнуться вперёд, упираясь руками в проём. Ещё совсем недавно Тень медлил лишить меня невинности, потому что обстановка была не та. Но сейчас, похоже, это больше его не волновало.

— Не верю, что ты возьмёшь меня силой прямо здесь, — прошептала я. — Это было бы бесчестно.

— Нет, если ты будешь умолять меня об этом сама.

— О чём? Нагнуть меня и спустить штаны?

— И как следует отшлёпать, если ты продолжишь делиться со мной подобными непристойностями и отказывать в десерте. — Теперь в его тоне было предупреждение. — Я ведь могу и не ждать минуты, когда с тебя спадёт бельё в постели. Просто… соблазню… тебя. здесь.

Теперь его пальцы задумчиво исследовали нежную кожу под моим брючным ремнём с другой стороны, и я едва не заскулила. Я хотела, чтобы он сделал меня своей женщиной. Хотела провести с ним эту ночь.

Но, дьявол, я не могу его целовать, зная, что через неделю он будет принадлежать другой! Пусть даже это будет высшая демонесса, которой Тень даром не нужен, плевать. Не хочу, не желаю.

— Не могу, — прошептала я.

Тень выпустил мои плечи.

— Последняя ночь, — промолвил он. — Или предпоследняя. Или. или третьей ночью мы проснёмся на пепелище. Если проснёмся. Тебе решать, хочешь ли ты скоротать эти часы в одиночестве или со мной.

Я невесело хмыкнула:

— Отпустить себя на волю?

— И отдать себя мне.

Я обернулась к нему, опираясь ладонями о крепостную стену. Ночной ветерок развевал мои волосы, щёки ещё горели от смелых прикосновений, и, судя по полуоткрытым губам Тени, он был разгорячён не меньше меня.

Провести с ним ночь. Я почувствовала, как сердце начинает биться быстрее. Раздеться перед ним, раздеть его и забыть обо всём, кроме жарких объятий, бессвязного шёпота и скомканных простыней.

Мы оба ждали этого так долго. Неужели я откажу себе в одной-единственной ночи — сейчас? Зная, что буду жалеть об этом всю жизнь?

— Я сейчас приду, — помолчав, сказала я. — Постою немного. Мне нужно понять…

— Понять, почему этой ночью ты не уходишь, а остаёшься?

Я помедлила и кивнула.

В глазах Тени что-то промелькнуло.

— А я, — негромко произнёс он, — не понимаю, почему до сих пор не посадил вас с Конте на самых быстрых лошадей, что только могу найти, и не отправил как можно дальше отсюда. Навсегда. Вырвать из груди эту занозу, насладиться свободой и не думать больше ночами ни о тебе, ни о брате, который. — он не договорил.

— Ты сказал, что не настолько благороден, чтобы отправить меня прочь, — напомнила я.

— А это и не благородство, Дара-Закладка. Это крайнее нежелание видеть тебя заплаканной на моей свадьбе. Или во сне после первой брачной ночи.

— Ну, хотя бы не во время неё, — пробормотала я.

Тень фыркнул:

— Жду тебя внутри.

Он развернулся и спустился по ступеням, исчезнув за тяжёлой дубовой дверью. Я проводила его взглядом, перегнувшись через камень, и потёрла лоб.

Тень, Тень. почему мы не можем просто быть вместе, ты и я?

Я вздохнула. Можно подумать, мы были бы вместе, если бы Тень даже и не помышлял о женитьбе. Мне достаточно было бы увидеть, как он бесстрастно пересчитывает рабов в очередном караване, идущем из Рин Дредена на юг, или как стоит в пентаграмме и впитывает силу жертвы, запрокинув голову, — и я больше никогда не позволила бы ему к себе прикоснуться.

Но Конте.

Я вспомнила, как братья глядели друг на друга. Как Тень держал Конте за руку. Как невидимая нить понимания сплелась между ними.

Но даже это больше не имело значения. В ту минуту Конте думал, что вот-вот умрёт, а Ниро думал, что навсегда теряет брата. Да, это их сблизило, и отзвук этого тепла продлится ещё какое-то время. Наверное, они никогда уже не смогут друг друга убить. Но ни друзьями, ни союзниками они не будут. Повезёт, если Конте просто покинет Рин Дреден, а не обнажит меч для последнего поединка.

Проклятье. Хватит, Дара. Собери вещи, возьми Конте — и уезжайте из города, как только атака демонов будет отбита. Не терзай себя и не мучай того, кого ты любишь, — ему тоже тяжело, несмотря на всю его внешнюю невозмутимость.

— Да, — прошептала я. — Так я и поступлю.

Тень слишком долго был под проклятием, измучившим его так, что теперь он видел для себя одну-единственную защиту: власть. Силу, достаточную, чтобы уничтожить даже Церона и императора. Он убьёт в себе остатки Ниро Мореро, закуёт сердце в незримую броню, обнажит катану и поразит любого, кто встанет у него на пути.

.. И погибнет. Потому что императорский трон — недоступная вершина. Потому что даже его упрямства и боли не хватит. Он упадёт на ступенях, заливая их кровью, и ни я, ни Конте не сможем его спасти.

Но мой сон, где Тень приносит меня в жертву, — всего лишь сон. Я не могла представить, чтобы он сбылся. Тень, заносящий надо мной ритуальный нож? Тень, с его неожиданно незащищённым взглядом, с его руками, ласкающими меня до самозабвения? Нет. Как бы его ни манило искушение, Тень никогда не сделает этот шаг.

Я в последний раз окинула вид с крепостной стены. Далёкую рощицу, залитую лунным светом полосу реки, торговый тракт и равнины, уходящие к горизонту. Меня наверняка будут слепить слёзы, когда я буду уезжать по этой дороге. Но есть и другие города, где всё куда хуже, чем в Рин Дредене. Я смогу принести там пользу. Драться бок о бок с Конте, убивать демонов, защищать жизни.

А Тень. что ж, надеюсь, он хотя бы полюбит своего сына, когда тот родится. Если, конечно, того не отберёт и не увезёт в Подземье мать-демонесса.

Шорох подкрадывающихся шагов я услышала слишком поздно. В следующее мгновение что-то тяжёлое обрушилось мне на голову, и больше я не слышала ничего.

Глава 21

Я очнулась с криком, когда к моему голому бедру поднесли зажжённую свечу. Ожог был таким быстрым и резким, словно меня бросили в костёр.

— Наконец-то, — послышался резкий женский голос. — Я не собиралась ждать тут до утра.

Пламя исчезло, и я судорожно выдохнула, оглядывая себя. Штанина была вспорота, обнажая ногу до колена, но целиком меня раздеть, к счастью, никто не удосужился.

И тут же я поняла почему.

Надо мной стоял не демон с глазами, светящимися от похоти, а черноволосая девушка с призрачными крыльями за спиной. И в глазах её светилась ненависть.

А я. я была распята на алтаре. На белоснежном куске ледяного мрамора, измаранного демонской кровью. В пентаграмме, пульсирующей едким незримым жаром под моей спиной.

Я изо всех сил закусила губу. Нет, в сладкое оцепенение я впадать не собираюсь. Я буду драться до конца, даже если это бесполезно.

Демонесса наклонилась с жестокой улыбкой, и я дёрнулась, когда пламя вновь приблизилось к запястью.

— Спасибо, Джейме, — небрежно бросила девушка. Крылья у неё за спиной, замерцав, сложились. — Твоя помощь была неоценима.

Я вздрогнула. Джейме?

С усилием я повернула голову вправо. Мою шею удерживала железная скоба, и каждое движение давалось с трудом.

Но Джейме Мореро, стоящего у стены склепа, я видела очень хорошо.

— Рад, что смог помочь, — проронил он. — Надеюсь, ты выполнишь свою часть сделки, Алерия. Когда мне пришлось бежать из Чед Наты, я здорово поиздержался.

— Не беспокойся об этом, — прозвучал ледяной голос. — Тебе будет заплачено.

Я молча смотрела на свою мучительницу. Погасшая свеча валялась у её ног, но я не сомневалась, что ей не доставит труда зажечь новую. Тем более что ещё два десятка свечей стояли вокруг пентаграммы, бросая зловещие отсветы на кирпичные стены.

— Мы в погребе под особняком моего семейства, — проронила демонесса. — Куда более безопасное место, чем какой-то там заброшенный склад или катакомбы. Мой жених никогда нас здесь не найдёт.

Я моргнула, глядя на неё. Теперь, рассмотрев её лицо и волосы, я видела явное сходство с другой демонессой, которую я знала. С той, которую Тень совсем недавно отпустил из дворца.

— Ты сестра Венде, — проронила я. — И тебя прочат в правительницы Рин Дредена.

Глаза демонессы сверкнули:

— Верно. Я Алерия Крон, а ты никто.

Вот с этим бы я поспорила. Увы, в моём положении оставалось лишь молчать. Чем сильнее я раззадорю эту женщину, тем в большую ярость она придёт — и тем быстрее на меня опустится нож. Впрочем, если я начну умолять, будет немногим лучше.

А вот высказаться ей явно хотелось. Очень.

— Ты очень рискуешь, — негромко сказала я. — Если бы твои люди просто перерезали мне на крепостной стене горло, я была бы мертва и на твоём пути не стоял бы никто. Но они приволокли меня к тебе и уложили сюда.

Я выразительно кивнула на тонкие, но прочные стальные цепи, удерживающие мои руки и ноги. И поморщилась: кровь демонессы, вплетённая в пентаграмму, действовала на меня всё сильнее. Тело начало ныть, чувствуя обещание экстаза: мне хотелось выгнуться и застонать, сделаться покорной и слабой, забыть о сопротивлении.

Пока мне хватало сил сжать зубы и терпеть. Но я не знала, насколько меня хватит. На четверть часа? На полчаса?

— И я до сих пор жива, — завершила я. — Так почему? Зачем идти на риск, когда ты можешь потерять всё? Тень не простит тебе, что ты самовольно решила распоряжаться его жизнью. И уж тем более — отобрать собственность, которую он ценит.

Демонесса фыркнула:

— Скорее уж игрушку, которой он вот-вот наиграется. Разумеется, он не простит: мы демоны, и мы не занимаемся такой ерундой. Он будет уважать меня и восхищаться мной за то, что я расправилась со своей соперницей и забрала её силу. — Она смерила меня презрительным взглядом. — Впрочем, считать тебя соперницей? Много чести. Я даже не желаю глядеть на твоё тело: оно мне отвратительно.

— Но лишать меня жизни тебе не противно.

Глаза Алерии сузились. На миг в них проступило что — то вроде разочарования.

— Это и впрямь глупо с моей стороны, — с горечью произнесла она. — Если бы мой жених бросил тебя в пентаграмму, если бы он принёс тебя в жертву, пока я бы стояла рядом, это было бы лучшим началом для нас двоих. Тень бы поддался мне, поддался манящей тьме… стал бы моим даже без брачной церемонии, потому что в самый сладкий миг его жизни я была бы рядом. Разделила бы с ним желаннейшее из лакомств, которое искушало его так долго. Но сейчас. мне почти жаль, что мне приходится убивать тебя самой. Слишком мало ты можешь дать по сравнению с тем, что было бы, будь он здесь.

Она подошла к курильням, стоящим возле двери, и щедро насыпала в каждую тёмно — багряных благовоний из своего рукава. Густой пряный запах потёк по залу, проникая под одежду, заставляя меня задыхаться.

Алерия улыбнулась мне, доставая из складок одежды короткий нож.

— Моя старшая сестра, увы, отказалась присутствовать, — сказала она. — Венде сказала, что не желает участвовать в этом и навлекать на себя немилость Тени, особенно после того, как он даровал ей жизнь. Впрочем, в этом есть свой смысл: ведь она не его невеста. Её он может и наказать, меня же не коснётся даже пальцем. — Она улыбнулась с холодной насмешкой под стать Тени. — Впрочем, я ошиблась. Коснётся. но совсем по-другому. Расскажешь, каков он в постели, пока я ещё позволяю тебе жить?

— Нет, — коротко произнесла я.

— Зря. Это дало бы тебе ещё десять минут. Впрочем, я всё узнаю сама, и совсем скоро.

Я задержала дыхание, пытаясь отрешиться от тяжёлого аромата благовоний, но это было бесполезно. В моём сознании пальцы Тени вновь и вновь ласкали меня на крепостной стене, его язык обжигал мою шею, и это видение будоражило меня так, словно он был рядом. Тело желало разрядки, сладкого желанного мгновения, и прямо сейчас мне не помешала бы пара вёдер ледяной воды на голову. И заодно на всё остальное.

Будь на месте Алерии мужчина, я бы уже желала его. К счастью, касательно неё я испытывала только одно желание: треснуть её по голове как следует после того, как я освобожусь. А заодно прихватить с собой Джейме Мореро на семейные посиделки с Конте и Тенью. Вот уж кто ему точно обрадуется. Увы, боевые зелья успели выветриться из крови, а это значило, что с цепями мне точно не справиться.

Алерия усмехнулась, вновь наклоняясь и подбирая свечу. Миг — и та вновь зажглась от одной из товарок.

— Как же он ласкал тебя? — задумчиво произнесла Алерия, приподнимая мою кисть. — Может быть, так?

Пламя прошло совсем близко от ладони, и я почувствовала, как на висках выступает пот. Дьявол, я и раньше подносила руку к свече, чтобы укрыть огонёк от ветра, но ни разу моя кожа не касалась огня.

— Или так? — поднося свечу к моей груди. Её пальцы рванули мою рубашку. — О да, вот так было бы совсем интересно, правда?

Я стиснула зубы, когда она наклонила свечу ниже. Но Алерия лишь засмеялась, вновь выпрямляясь.

— Тебе было бы очень, очень больно, — нежно подтвердила Алерия, вновь отбрасывая свечу.

— Как жаль, что пытки не развлекают меня, как Церона: он был бы в экстазе, видя, как твоё тело превращается в кровавое месиво. Впрочем, он предпочитает делать это во снах, верно? Чтобы продлить удовольствие.

Она небрежно встрепала мне волосы:

— Мы с тобой повеселимся, маленькая глупая девочка, возомнившая, что хочет украсть моего жениха. Совсем скоро ты очень, очень пожалеешь.

Меня трясло. Я могла упрямо держаться за свою гордость сколько угодно, но совсем не показывать, как мне страшно, я просто не могла. Хотелось уползти, исчезнуть, оказаться далеко-далеко под тёплым одеялом, сжаться в комочек и заскулить.

Но я просто сжала губы, глядя ей в лицо.

— Что ж, — медленно произнесла Алерия, усмехнувшись. — Пусть мой триумф и не так сладок, как я задумывала — я обойдусь и малым. Но всё-таки что же Тень в тебе нашёл, человеческая девчонка? Чем ты его завлекла? И что ты разбудила в Цероне, что он приходит в ярость от твоего имени до сих пор? Конечно, твоя близость к Конте Мореро сыграла свою роль, не спорю. Но что ещё?

Я молчала. Если подумать об этом, я и впрямь не знала, что во мне привлекло Тень. То, что умудрилась его ранить и сбежать при нашей первой встрече? Сны, где он неожиданно получил возможность быть самим собой? Неожиданная нежность, которую он вдруг нашёл в себе и уже не захотел отпускать? Желание, чтобы его любили — искренне, не требуя ничего взамен? Моя близость к его брату и желание вернуть Конте?

.. Или же меня, такой, как я есть, было достаточно, чтобы меня полюбить?

Теперь я никогда этого не узнаю.

— Я бы хотела, чтобы Тень сейчас был здесь, — прошептала Алерия, поднимая в руке нож. — Чтобы увидел тебя и понял, что твоя смерть на алтаре может ему дать. Прочувствовал бы всю силу пентаграммы, искрящую вокруг тебя, — и сдался, чтобы его желание обладать тобой освободилось бы в одном ослепительном миге. Я бы так этого хотела.

— Что ж, твоё желание сбылось, — раздался голос Тени.

Я дёрнулась в цепях. Джейме Мореро вскочил, вжимаясь в стену.

Алерия с улыбкой обернулась.

— Я ждала тебя.

— Не ждала, но лицо ты держишь великолепно, — холодно произнёс Тень, переступая через порог. — Впрочем, я и не ждал иного от своей невесты.

— Где твои люди?

— Ждут снаружи. Они понятия не имеют, что здесь происходит. — Лёгкая усмешка. — Возможно, так останется и дальше.

— Венде. — Голос Алерии перешёл в шипение. — Она рассказала тебе.

Тень насмешливо поднял бровь:

— И ты об этом жалеешь?

Он кошачьим шагом подошёл к своей невесте. Я едва уловила его движение — но ритуальный нож вдруг оказался в его руке.

Я открыла было рот, но Тень взглядом приказал мне молчать.

— На твоём месте я поступил бы так же, — задумчиво сказал он, глядя на меня. — Если бы у моей невесты был фаворит, мечтающий о власти или просто греющий её постель, он был бы мёртв, едва я узнал бы о нём.

— Он потерял бы голову от любви? — насмешливо спросила Алерия.

— Если ты хочешь это так называть, — пожал плечами Тень. — Пока у меня не родятся наследники, я убью каждого, кто прикоснётся к моей избраннице. У правителя Рин Дредена должна быть репутация, в конце концов.

— Но потом, — уточнила Алерия, — я буду свободна?

— Мы обсудим это позже, — ледяным тоном произнёс Тень. — Сначала я поприветствую другого твоего гостя. Мы так давно мечтали увидеться, что я уже потерял всякую надежду, не так ли, Джейме?

Тень даже не повернул головы, но кожа Джейме приобрела мраморный оттенок цвета алтаря.

— Но сейчас мои мысли занимаешь не ты, — бросил Тень. — Сделай вид, что тебя здесь нет, и проживёшь дольше.

В пламени свечей лицо Тени приняло воистину демонический облик. Джейме нервно сглотнул и затих в углу.

Тень скользнул по моей фигуре взглядом — и его лицо вдруг застыло. Он увидел ожог у меня на бедре.

Его глаза едва заметно сузились. Но больше я не прочитала на его лице ничего.

— Итак, — произнёс Тень, указывая на меня ножом. — Объяснись.

Он перевёл взгляд на Алерию, и я невольно восхитилась ей. Я бы на её месте бежала бы от этого ледяного взгляда куда подальше, но невеста Тени даже не отступила.

— Когда мне было девять, мать впервые взяла меня на жертвоприношение, — произнесла Алерия, глядя своему жениху в глаза. — И я взяла в руки ритуальный нож. В пентаграмме лежал мальчишка, сын рабыни, которого она имела глупость зачать, не имея мужа. Он был моим единственным другом. Единственным, с кем я играла и кому доверяла свои секреты, пренебрегая детьми из знатных родов. Разумеется, рано или поздно моей матери должно было это надоесть.

На лице Тени не было ни малейшей эмоции. А я… мне трудно было не испытывать жалость. Даже к Алерии. Даже сейчас.

— Он до последнего не верил, что я это сделаю, — произнесла Алерия, отрешённо глядя в пустоту. — И с каждой секундой, пока его глупое доверие и его любовь наполняли меня, я чувствовала себя сильнее. Увереннее. Взрослее. Моя мать была умна: я бы никогда не почувствовала, каким сладким может быть жертвоприношение, если бы я пронзила сердце незнакомца. Но когда передо мной как на ладони был мальчишка, которого я знала всю жизнь, я впитала его силу целиком. Каждую каплю. Моя кровь в пентаграмме обжигала знанием, что мы вот-вот станем едины, его душа и моя. На один-единственный миг, который стоит сотен лет. И этот миг настал. Наслаждение чуть не разорвало меня пополам

— и сделало той, кого ты видишь сейчас. Женщиной, достойной править. Женщиной, достойной тебя.

— Какая интересная история, — медленно произнёс Тень.

— Ты никогда не испытывал ничего подобного, — прошептала Алерия, коснувшись его подбородка. — Я чувствую в тебе растерянность и сомнение пополам с жадностью. Ты догадываешься, как сладко это будет — вонзиться в неё плотью и кинжалом, но ты не знаешь наверняка. Всё это время ты был слишком слаб, чтобы связать её и сделать своей.

В глазах Тени что-то промелькнуло, и Алерия тихо ахнула.

— Нет, — прошептала она. — Не может быть. Ты хочешь сказать, что ты так и не тронул её? Всё ещё? О, мой дорогой, ты не знаешь, какая сладкая мука тебя ждёт.

Она протянула руку, указывая на меня:

— Прямо сейчас.

Тень сделал шаг вперёд, к алтарю. Потом ещё один, и сила, исходящая из пентаграммы, взвилась, когда он ступил внутрь. Я хрипло вдохнула, глотая наполненный благовониями воздух: теперь, когда Тень был рядом, мне не хватало ни выдержки, ни дыхания. Не будь на моих запястьях цепей, я бы рванулась и потянула его на себя, если бы могла.

— Ты всё равно скоро потерял бы её, — прошептала Алерия. — Она сбежала бы после нашей свадьбы, слабая дура. Ведь верно? Она принадлежала бы другому мужчине, он ласкал бы её, и она носила бы его ребёнка. Отпусти её — и она никогда не станет твоей. А сейчас, если ты только захочешь… она будет принадлежать только тебе. Полностью. Ты познаешь её так, как не познал бы никогда. — Она издала смешок. — Хочешь сначала взять её в пентаграмме? Прости, отворачиваться я не буду, но так даже интереснее, правда?

Тень сделал ещё шаг к алтарю. Он словно не слышал слов Алерии — и это пугало меня куда сильнее, чем любые её угрозы.

— Ты хочешь, — шепнула Алерия соблазняюще. — Я знаю, что ты хочешь. Ты всю жизнь ждал этой минуты. В Подземье ты грезил о ней, в Рин Дредене ты стоял за плечом Церона, и тебе доставались жалкие крохи — но настало твоё время, милый. Время силы, которой ты достоин.

На висках Тени проступил пот. Благовония, рассыпанные рукой Алерии, туманили ему голову так же, как и мне, смешивая демоническое искушение с желанием мужчины.

— Не надо, — прошептала я. — Едва ты сделаешь это, ты умрёшь навсегда.

Алерия тихо засмеялась:

— Он переродится. Но ты, глупая девчонка, уже этого не увидишь.

— Будет лучше, если ты заткнёшь ей рот, — бесстрастно произнёс Тень, глядя на меня. — Впрочем, не имеет значения. Я и так знаю всё, что она хочет мне сказать.

Я смотрела на него не отрываясь. Что он сейчас чувствовал? Неужели то же, что и я? Пламя, готовое вырваться ему навстречу, грядущее исступление, бегущее по венам куда яростнее, чем наша страсть и нежность во сне, когда мы обнимали друг друга призрачными крыльями?

Искушение, которому невозможно не раскрыться навстречу. Тень не зря отменил жертвоприношение на коронации. Он убрал для себя даже малейшую возможность поддаться соблазну.

Но Алерия только что вручила ему этот соблазн на блюдечке. Такой сильный, каким Тень не ощущал его никогда.

Призрачные крылья распахнулись над Тенью, качнувшись на невидимом ветру, и свечи затрещали громче. В их пламени его глаза приобрели странный красный отблеск.

— Никто не узнает, что произойдёт здесь, — вкрадчиво прошептала Алерия. — Я никому не скажу. Это будет лишь нашей маленькой тайной, а Джейме. что Джейме? Если хочешь, он не переживёт эту ночь.

— Если скажет хоть слово, точно не переживёт, — сквозь зубы произнёс Тень.

Его взгляд раздевал меня, жадный и почти безумный, и я ничего уже не могла с собой сделать: я тянулась ему навстречу. Даже если бы он взял меня прямо здесь, на глазах у своей невесты.

Но он колебался. Я видела это в его глазах, в напряжении плеч, в побелевших костяшках пальцев, сжимавших нож. И одновременно Алерия была права, страшно права: демоническое начало в Тени было готово взять верх.

С его полуоткрытых губ сорвался не то сдавленный крик, не то стон — но я удержала свой возглас. Кровь связывала нас, и я чувствовала, что всё, что я сейчас могла сказать, было бесполезно, если Тень не выберет сам. Я могла лишь смотреть.

Но мои губы всё-таки шевельнулись.

— Ни одного сна, — прошептала я. — Никогда больше.

Тень долго-долго глядел мне в глаза. Запоминая, желая, спрашивая. А я не знала, что ему ответить. Вихрь чувств, бушевавший в его лице, раздирал его пополам — но в мою ли пользу? Или верх брала жаркая тьма, которую предлагала ему Алерия?

А потом нож в его руке дрогнул — и начал опускаться. Пальцы шевельнулись: ещё немного, и Тень его выпустит…

— Я могу помочь тебе победить Церона, — раздался сильный голос Алерии.

Пальцы Тени на рукояти ножа сжались.

— Что?! — хрипло произнёс он.

Послышались лёгкие шаги, и Алерия вошла в пентаграмму. Её ладони с безупречными кроваво-красными ногтями легли жениху на плечи, и она тихо засмеялась:

— Я знаю, как ты его ненавидишь. Я помогу тебе. Мы уничтожим его, и я подарю тебе месть, о которой ты мечтал годами. Но сначала я помогу тебе исполнить свою мечту.

Её пальцы, ловкие и умелые, побежали вниз, и Тень прикрыл глаза, словно наслаждаясь её лаской. Алерия обхватила сначала локоть Тени, потом запястье, и, наконец, её пальцы сомкнулись на его кисти, держащей нож.

И их сомкнутые руки уверенно взлетели вместе, поднимая лезвие вверх.

Прямо над моей грудью.

— Я задам тебе только один вопрос, — прошептала Алерия. — Отставь в сторону месть Церону. Есть ли в тебе сейчас хоть одно желание сильнее того, чтобы разодрать на ней одежду и вонзиться в неё? Обладать ею — и взять её жизнь и силу в высший момент страсти, чтобы никто больше не насладился ей? Чтобы она не смела от тебя уйти?

Я стиснула зубы, отчаянно глядя на него. Тень не сможет солгать в такую минуту — ни Алерии, ни мне. Но был только один ответ, который Тень мог ей дать. «Нет». Нет, никогда, ни за что на свете. Потому что у нас были наши сны, наша нежность, тревога в его глазах, когда я потеряла сознание, его надёжная спина, когда он прикрывал меня от демонов и убийц. Он спас меня от насилия, от кошмаров и от гибели, он сделался мне ближе всех, так неужели его демоническое наследие сможет нас разделить?

«Скажи «нет», Тень, — беззвучно произнесли мои губы. — Пожалуйста. Я прошу тебя».

Тень сжал губы — и нож в его руке взлетел выше. И одновременно — мои глаза расширились

— его нога незаметно скользнула ребром подошвы по одному из углов пентаграммы.

…И линия разомкнулась. Алерия, чей жадный взгляд был сфокусирован на Тени, не заметила ничего, но я беззвучно охнула, обмякая в цепях: пентаграмма разорвалась, выпуская чудовищное напряжение. По моему лицу лился пот, но моё тело вновь принадлежало мне.

— Да, — хрипло произнёс Тень, не отрывая взгляда от моей груди. — Всё, чего я желаю сейчас,

— взять её и напиться её силой досыта. Кажется, что, если я этого не сделаю, я умру.

— Должен тебя обрадовать, братец: ты умрёшь в любом случае.

Я беззвучно ахнула.

Конте стоял в дверном проёме, и глаза его сверкали от ярости. В его руке поблёскивал самовзводный арбалет. Мгновением позже раздался щелчок спускового механизма, и Алерия рухнула на колени с хриплым криком, хватаясь за живот.

— Отойди от Закладки, или лишишься не только невесты, — тихо произнёс Конте. — И, клянусь, если ты оставишь на ней хоть царапину.

Послышался внезапный скрип отодвигаемого камня. Я вскрикнула: в стене открылся узкий проход, и Джейме, о котором все успели забыть, метнулся туда.

В воздухе свистнула молния, и ритуальный нож, поблёскивающий в руке Тени, вонзился в плечо Джейме с такой силой, что пришпилил его к кирпичной стене.

— Ты. — хрипло произнесла Алерия, держась на живот и в неверии переводя взгляд с Конте на Тень. — Ты — его брат?

— Представь себе, — мрачно произнёс Конте. — И вот-вот собираюсь его убить, как бы противно мне ни было.

— Вы оба — потомки императора, — прошептала Алерия, глядя на Тень жадно и с каким-то подобострастным восхищением. — Великие стихии, как же мне повезло.

— Повезло обнимать мертвеца в первую брачную ночь? — хмыкнул Конте. — О нет, вы трупы, вы оба. Не поверите, какие зелья мне пришлось выпить после того, как мне пытались подсунуть снотворное, а потом я узнал, что Закладки нигде нет, а на моём младшем брате лица не было, когда он куда-то понёсся среди ночи.

Его взгляд встретился со взглядом Тени.

— Я не думал, что ты сорвёшься. — В голосе Конте не было разочарования, лишь пустота. — Но в этот раз пощады не будет.

Алерия расхохоталась:

— Ну попробуй. Нас двое, а ты один.

Её платье с треском распоролось по швам. Руки резко разошлись в стороны, превращаясь в кожистые лапы, и чёрная как смоль демонесса раскрыла пасть в ухмылке.

Я как заворожённая смотрела на неё. У Алерии не было шансов против Конте. Но у Алерии и Тени, равному Конте по силе…

— Адриан получит твою голову, — пролаяла демонесса. — А мой муж сделается императором.

Катана Тени вылетела из ножен. Меч Конте взлетел ему навстречу, и они замерли в двух шагах друг от друга. Джейме, побледневший, с окровавленным плечом, откровенно дрожал, глядя на них.

— Есть слишком сильные искушения, сопротивляться которым невозможно, — произнёс Тень хрипло. — Сколько бы ты ни потерял в итоге.

— Ты оказался слишком слаб, чтобы сопротивляться, — выплюнул Конте.

Тень наклонил голову:

— О да.

Он отвёл катану назад, примериваясь для удара. Кончик лезвия скользнул по цепям, сковывающим мои ноги. Что-то проскользнуло между Конте и Тенью, потому что глаза Конте вдруг расширились.

В следующий миг катана Тени сверкнула в воздухе, перерубая цепи на моих руках и ногах. Мне на живот упала крошечная бутылочка, которую я тут же осушила, высвобождая шею из захвата железной скобы, а Тень уже развернулся к Алерии.

И меч Конте пронзил её насквозь.

Короткий хрип вырвался из груди демонессы. Из пасти потекла кровь, и она рухнула наземь, не отрывая взгляда от лица Конте. Я застыла, глядя на неё.

Наконец её глаза закрылись.

— Всё, — констатировал Конте, вынимая меч. — Придётся тебе жениться на ком-нибудь другом, братец.

— Ты идиот, — с силой произнёс Тень. — Какого дьявола ты её прикончил, когда мог просто ранить?

— Такого, что вы вдвоём чуть не убили Закладку! — заорал Конте. — Да, я прирезал твою демонессу, и ты будешь следующим!

Я устало прислонилась к стене. Я была невредима, кроме разодранной одежды и пары мелких ожогов, но лучше бы я была изранена с головы до ног.

Крылья за спиной Тени дрогнули, начав складываться. Миг — и он снова был человеком. Тем, кто меня защитил.

— Он разомкнул пентаграмму, Конте, — проговорила я. — Ещё до твоего прибытия. Зачем ему было это делать, если он готов был вонзить в меня нож?

— Очевидно, чтобы этот нож не вонзать, — холодно произнёс Тень. Он подошёл к курильницам и опрокинул обе пинками, вытряхивая из них остатки благовоний. — Эта дрянь чертовски неприятно действует на голову.

— На другие части тела, ты хочешь сказать, — хмыкнул Конте.

— Заткнись. Ты понимаешь, сколько всего знала Алерия? — Тень повысил голос. — Понимаешь, чего ты меня лишил?

Конте пренебрежительно фыркнул:

— И что она тебе обещала? Несметные богатства?

— Она обещала мне победу над Цероном, — очень холодно произнёс Тень, глядя на брата так, словно мечтал прикончить его на месте. — А ты лишил меня этой победы и моей свободы.

— Потому что Закладка…

— Была бы жива в любом случае, — резко сказал Тень. — С твоим вмешательством или без. Алерия почти потеряла над собой контроль в экстазе. Ещё немного, и она упала бы со мной на пол в порыве страсти и не встала бы оттуда, пока я не узнал бы всё, что мне было нужно. А я наконец избавился бы от риска, что она успеет убить или ранить Дару, едва поймёт мои истинные мотивы.

Я вздрогнула, представив, что ощущала Алерия. Если она была столь же возбуждена и готова отдаться безумию, как и я.

— Но искушение было, и ты едва смог его превозмочь, — тихо-тихо сказал Конте. — Не ври мне. Я видел твои руки и твои глаза. И если уж я ощутил отголосок жажды, когда спускался, то ты ею просто захлёбывался.

Словно не замечая его, Тень подошёл ко мне и опустился на колени, осторожно размыкая остатки оков на моих ногах.

— Церон оставил мне приказ сделать с Дарой несколько невозможно грязных вещей, если она признается мне в любви, — негромко произнёс Тень. — Глупо с его стороны: мне достаточно было проронить пару жестоких фраз, чтобы она отшатнулась и приказ перестал действовать. Но я медлил, потому что боль от проклятия была слабее чувства потери при мысли, что я никогда больше не услышу от неё этих слов. Слов, которых до неё не говорила мне ни одна девушка.

Я вспомнила его бледное лицо, искажённое от боли, и похолодела. Так он терпел невероятную агонию все те долгие минуты, потому что…

Всё ещё стоя передо мной на коленях, Тень вскинул голову, спокойно глядя на брата:

— Ты правда думаешь, что существует боль, которую я не вытерплю, или искушение, которое не смогу преодолеть, если я так решу?

Вместо ответа Конте молча вложил меч в ножны.

— Ниро, — прошептала я.

Тень коснулся моего запястья, и последний обрывок цепи полетел на пол.

— Я не знаю, что будет дальше, — негромко сказал он. — Но сейчас я забираю тебя отсюда до утра. Чтобы разобраться с твоими ожогами, если не для чего ещё.

Я машинально запахнула рубашку — и рухнула на колени рядом с ним, обнимая его в ответ. Катана, уже не нужная, валялась на полу. Тень, Тень, Тень… Мой Тень. Мне сейчас ничего не было нужно, кроме его губ в моих волосах и рук, обнимающих за спину.

— Упрямый мальчишка, — выдохнула я, обхватывая его за шею.

— Это точно, — пробормотал Тень в ответ. — Ещё с детства. Тебе достаточно спросить Конте или моего от.

Он вдруг замер в моих объятьях. И медленно-медленно повернулся.

— Кажется, настало время для ещё одного разговора, — произнёс он.

— Я всё ждал, пока ты о нём вспомнишь, — хмыкнул Конте. — Наш дражайший родитель собственной персоной.

Не сговариваясь, братья подошли к Джейме и встали плечом к плечу напротив него.

— Вы. убьёте собственного отца? — хрипло сказал Джейме. — Конте, неужели ты.

— Я, — кивнул Конте. — И он, — кивнул он на брата. — Думаешь, мы шутим?

Джейме с затравленным видом поглядел на выход. Потом на труп Алерии — и его лицо вдруг просветлело.

— Я могу вам помочь, — произнёс он почти торжествующе. — Помочь тебе, Ниро.

— Для тебя меня зовут Тень, — резко сказал Тень.

— Тень, — покорно кивнул Джейме. — Я знаю о слабости Церона. Знаю, потому что именно я рассказал Алерии о ней.

— И откуда узнал ты сам?

— У Церона была любовница, которую я когда-то ублажал. Она изменила ему и была неосторожна, и когда Церон узнал. — Джейме сглотнул. — Я видел, что от неё осталось. Она жила ещё три дня, и каждая её минута была агонией.

— А ты навестил её напоследок, — жёстким незнакомым голосом произнёс Конте. — Чтобы урвать пару секретов.

Джейме не отвёл взгляд:

— Какая разница, если эти секреты получишь ты?

— Для тебя уж точно никакой, — сплюнул Конте. — Ты предал женщин, которые тебе доверились. Послал убийц за матерью своих детей, которая ждала твоей помощи до последнего часа, и за младшим сыном, которого ты бросил на смерть. И ты убил Глорию, которая была для меня всем, а для тебя — лишь досадной помехой. Ты думаешь, что есть хоть что-то, что ты можешь сказать, чтобы уйти отсюда живым?

— Я хочу услышать одну-единственную вещь, — негромко произнёс Тень. — Зачем ты это делал, отец?

Я вздрогнула от этого простого слова.

— Твоя мать стесняла меня, и год за годом всё сильнее, — произнёс Джейме, глядя Тени прямо в глаза. — Глория стояла на пути у главного моего сокровища — будущего ребёнка Конте. Что до тебя, я знал, что ты будешь мне мстить за свою мать, и просто ударил первым. Знаешь, как я этому научился? Я рос в грязи, обладая лишь обаянием и смазливым личиком, и поклялся себе, что буду жить, ни в чём себе не отказывая. Если я захочу жену-демонессу, я получу её. Если я вновь пожелаю обрести свободу, она сама ляжет мне в руки. Деньги, власть — всё. И если придётся пойти по головам — я это сделаю.

Конте рванулся вперёд, но рука Тени легла поперёк его груди.

— Ты мог бы просто заработать достаточно золота своим изысканным ремеслом и жить припеваючи, — проронил Тень. — Но ты отправился в Подземье и рисковал собой. Почему?

— Потому что не хотел оставаться на обочине! — рявкнул Джейме. — Быть наравне с торговцем средней руки? Уволь. Я не желаю равнять себя с ничтожествами. Нет, мне нужна была дочь императора, я почти добился вершины, и если бы она не была такой стерв…

Короткий удар выбил из него дыхание. Джейме закашлялся, хватаясь за горло, и я вдруг заметила, что его губы начали приобретать странный синюшный оттенок.

— Не смей, — процедил Конте. — Даже не вздумай. Одно-единственное слово о нашей матери.

— Наш отец мнил себя будущим императором, — произнёс Тень. — А оказался пленником в Подземье с сыновьями, которые его не интересовали, и с женой, которую он едва замечал на фоне своих честолюбивых мечтаний. Ведь нашей матери не нужна была власть, правда, Джейме? Ей нужна была лишь семья. Сыновья, в которых она души не чаяла, и муж, с которым она могла быть счастлива. Как жаль, что она выбрала тебя.

— Я-то думал, ты будешь её презирать, — криво усмехнулся он. — Ты, со своей тягой к власти, и Анжела, у которой на уме был лишь семейный уют.

— О нет, — тихо произнёс Тень. — Для нас с Конте она бы сделала всё, помогла нам покорить любую вершину, достигнуть власти и стать безупречными воинами. Она хотела, чтобы мы достигли всего, чего бы только пожелали, и я бы сверг десяток императоров с трона ради её улыбки. Но, видишь ли, Джейме, она сделала глупость, которую повторил и мой старший брат: она любила своего супруга больше власти, больше трона — и больше собственной жизни. И в итоге потеряла и власть, и жизнь, и любовь.

На меня Тень не смотрел. Но я знала, кому эти слова были предназначены.

Джейме снова закашлялся, морщась.

— Проклятая горечь, — пробормотал он. — Не нужно было пить то вино.

— Вы ещё и распивали вино, пока решали, как меня убить? — ядовито произнесла я. — Надеюсь, закусок тоже было вдоволь?

Джейме не ответил: его согнул новый приступ кашля. Конте нахмурился, подступая ближе. В следующий миг ноги под Джейме подогнулись, и Конте едва успел его подхватить и выдернуть из его плеча кинжал.

— Дело плохо, — сквозь зубы пробормотал Конте, опуская своего отца на пол и принюхиваясь к его лицу. — Чёрт, знакомый запах. Похоже, Алерия всё предусмотрела.

— Яд? — коротко спросил Тень.

^{- Да}.

Джейме с трудом приоткрыл глаза.

— Я… правда умираю?

— Да. — Тон Конте не смягчился. — Твоя союзница решила себя обезопасить. Или же ты ей чем-то насолил.

— Демоны. не знают пощады, но до сих пор мне везло. — Джейме силился улыбнуться. — Ты не представляешь, какая жизнь у меня была, Конте. Искатель приключений, красавец, которому никто. не мог отказать. Деньги, вино, а юные демонессы такие впечатлительные. я думал, и Алерия будет такой же.

— Ну да, словно Тень заключит брачный контракт с кем попало, — пробормотала я, покосившись на труп демонессы на полу.

Тень поднял бровь:

— Рад, что ты одобряешь мой вкус.

Он несколько секунд смотрел на своего отца, будто не мог поверить, что тот умирает. Выражение его лица менялось от гневного до яростного и почти печального.

Наконец на нём появилось обречённое понимание, и Тень сделал шаг вперёд.

— Раз уж так оказалось, что у нас не осталось времени, задам главный вопрос, — негромко произнёс он. — Кому ты продал нашу мать? Кто послал за ней убийц?

— Ты уже знаешь, — безжизненно произнёс Джейме.

— Я хочу, чтобы ты назвал имя сам.

Джейме опустил взгляд. А потом вновь вскинул голову и сглотнул, глядя в глаза сыну.

— Церон, — хрипло сказал он. — Я продал ему всё, что знал. А он разрешил мне забрать Конте на поверхность — и позаботиться, что у него будут дети. Бьюсь об заклад, потом он много раз жалел об этом.

— Церон, — прошептала я.

Наши с Тенью взгляды встретились. Лицо его было белым как мел.

Джейме вновь закашлялся.

Конте сел на пол, открепил от пояса флягу и протянул отцу.

— Выпей и говори, — негромко сказал он. — Расскажи нам о секрете Церона, о его слабости и об орудии мести. Помоги нам отомстить убийце нашей матери.

Джейме сделал несколько глотков и снова закашлялся.

— Об этом… мало кто знает. Церон — любимец императора Адриана, и император порой позволяет ему то, что не разрешает никому другому. Наложницы императора не предназначены для того, чтобы их приносили в жертву, это всем известно. Слишком драгоценен каждый цветок, а император не желает, чтобы собственные наложницы его боялись. Даже когда он дарит девушек своим приближённым, за их дальнейшей судьбой тщательно следят. Но запретные жертвоприношения — слабость Церона, и его тянет. к недоступной красоте. Порой он теряет голову от юной красавицы и желает владеть ею на алтаре. или куда страшнее. И изредка император разрешает ему эту слабость. Он отдаёт ему девушку, и никто не знает, что происходит с ней потом. — Джейме кивнул на меня. — Тебе знакома эта страсть, Ниро, правда?

— Знакома, но разум и воля мне дороже, как это ни странно, — проронил Тень.

— Императорские наложницы — его страсть и его слабость. Надеюсь, это знание тебе поможет, хотя понятия не имею, как ты им воспользуешься. — Джейме слабо усмехнулся. — Разве что подаришь императору свою юную охотницу, но император разденет её и закуёт в кандалы, едва Церон её узнает.

Меня передёрнуло, и Джейме вновь усмехнулся.

— Ты умный мальчик, Ниро. Может, и придумаешь что-нибудь. Какая жалость, что едва ты сделаешь шаг к Церону, то вновь упадёшь перед ним на колени.

Братья коротко переглянулись. Теперь проклятие висело на Конте, но, даже умирая, Джейме не должен был об этом знать.

— Наложницы императора, — протянул Конте. — Что ж, устроим вечеринку.

Джейме снова согнуло в пароксизме кашля. Теперь он дышал редко и хрипло.

— Я хочу… получить… облегчение, — прошептал он. — Хочу жить. Хочу заснуть и проснуться.

— Самое странное, что я тоже хочу, чтобы ты заснул и проснулся, — горько усмехнулся Конте. — Кем бы ты ни был, ты всё ещё наш отец.

— А я бы хотел, чтобы твоя жена и наша мать были отомщены, — холодно промолвил Тень.

— И, по-моему, этот час уже настал.

— Ниро. — прошептал Джейме. — Конте. Как бы вы меня. ни ненавидели. я рад, что в эту минуту вы рядом со мной.

Конте взглянул на Тень, и тот молча сел рядом с братом. Оба смотрели на отца, и в их лицах не было ни триумфа, ни отчаяния. Лишь призрак глухой тоски — по тому Джейме Мореро, что мог бы быть.

— Когда-то мы засыпали под голос нашей матери, когда она читала нам вслух, — произнёс Конте. — Ты порой приходил на минуту-другую, стоял в дверях и смотрел на нас. Я ждал этих минут каждый день. Может быть, во имя них я сейчас прощаю тебя.

— А я прощаю тебя за то, что ты не сумел обернуться, Конте, — негромко сказал Тень. — Если тебе оно вообще нужно, моё прощение.

Уголки губ Конте чуть поднялись:

— Долго же ты ждал, упрямец.

Тень прищурился, глядя на Джейме.

— Когда ты ударил моего брата по голове, ты разрушил мою жизнь, — тихо сказал он. — Нет смысла прощать тебя за это или не прощать: ты всё равно не поймёшь. Но если бы не твоё предательство, я бы не стал тем, кем я стал. А проклинать или благодарить тебя за это.

Он встал.

— Время рассудит.

Джейме хрипло вздохнул.

— Пусть так, — прошептал он, закрывая глаза. — Моё время. вышло. Позаботься. о брате, Конте. И. помни. что я хотел. сделать твоего ребёнка. императором.

Пальцы его руки медленно разжались, и Джейме наконец замер.

— Всё, — проговорил Конте. — Я знаю, тебе тоже его жаль.

— Может быть.

Тень подошёл ко мне и обнял меня за плечи.

Пойдём, Дара-Закладка. До утра есть время.

Куда?

Тень не ответил. Он лишь взглянул в мои глаза, и всё стало ясно без слов.

Глава 22

Лестница, ведущая на третий этаж, совершенно не скрипела. За потёртыми деревянными ступенями ухаживали безупречно, а перила словно сами ложились в руку.

Тень бесшумно открыл передо мной дверь.

— Как странно, — произнесла я, шагая внутрь. — Я думала, что все эти годы в Рин Дредене ты наслаждался роскошью в каком-нибудь особняке, а ты жил…

— В обычных апартаментах прямо под крышей? — хмыкнул Тень. — Здесь куда уютнее. К тому же я никогда не любил армию шпионящих слуг во дворце.

— Охотно верю, — вырвалось у меня, пока Тень закрывал за мной дверь.

Комнаты Тени были словно отражением комнат Конте — изысканно убранные и в то же время простые. Полки, ломящиеся от книг, стол, заваленный дневниками и картами, коллекция оружия, где я узнала пару знакомых арбалетов из нашего убежища, — и небольшая кованая поленница возле камина, в котором Тень тут же развёл огонь.

Я разулась и присела на мягкий мех, постланный поверх густого ковра. Окно, выходящее на балкон, было приоткрыто, и лёгкие занавеси колыхал ветер.

— Ты голоден? — негромко спросила я.

— Хм? — Тень выпрямился, закончив подкладывать дрова в камин. — Считаешь, жертвоприношение разжигает аппетит?

— Думаю, если бы тот кинжал всё-таки достиг цели, аппетит мне бы отбило надолго, — серьёзно сказала я.

Тень едва заметно усмехнулся:

— Сейчас придумаю что-нибудь.

Он набросил серый неброский плащ, висящий у двери, натянул капюшон поглубже и исчез за дверью.

Я изумлённо приоткрыла рот ему вслед, представив грозного повелителя Рин Дредена, выпрашивающего еду у соседей. Но Тень вернулся уже через минуту с корзинкой в руке, разуваясь и небрежно сбрасывая и серый плащ, и свой собственный.

— Тебя ждали с едой наготове? — уточнила я.

— Мой добрый сосед всегда выставляет корзину с припасами в условленное место, -

рассеянно отозвался Тень, усаживаясь напротив меня. — Разумеется, он понятия не имеет, кто именно оставляет ему серебро каждый месяц. Кстати, надо распорядиться продолжить этот обычай. Вдруг пригодится?

Я невольно засмеялась.

— Не думала, что ты раньше жил так… скромно.

Тень обвёл задумчивым взглядом комнату:

— Мне это нравилось. Иллюзия свободы от Триумвирата. Даже час отдыха вдали от них был лучше, чем ничего.

— Жалеешь, что это время закончилось? — тихо спросила я. — Жизнь, где ты не был правителем?

Тень помолчал.

— Немного, — наконец сказал он. — И мне будет жаль, когда эта ночь закончится.

Он взглянул на меня с лёгкой насмешливой улыбкой:

— Но всё должно идти своим чередом, Дара-Закладка. Например, ужин.

Верный своим словам, Тень тут же достал из корзины восхитительно пахнущий свёрток с ломтями копчёного мяса, при виде которых у меня слюнки потекли. За мясом последовала ещё тёплая хрустящая булка, от которой я тут же оторвала руками длинную горбушку, горшочек с умопомрачительными грибами в густом соусе, покрытыми золотистой сырной корочкой, и прочие вкусности. Которые явно говорили о том, что с таинственным соседом ссориться не хотели, а вот угодить ему — очень даже. Впрочем, серебро тоже наверняка сыграло свою роль.

— Затишье и вкусная еда, — тихо сказала я, намазывая хлеб вкуснейшей овощной икрой. — Не верится, что…

— Что этот дом может сгинуть в огне уже следующей ночью, — кивнул Тень. — Утром я всё равно должен буду его покинуть. Правитель Рин Дредена не может быть предоставлен сам себе. Разве что, — холодная усмешка, — для недолгих визитов к человеческой любовнице.

— Представляю, как злорадствовали бы твои подданные, если бы эта человеческая любовница дала тебе от ворот поворот, — ввернула я, насмешливо глядя на него.

Глаза Тени сверкнули:

— Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь десерт.

— Десерт?

Тень проигнорировал вопрос. Но когда горшочек с грибами опустел и на блюде с ломтями мяса остался лишь последний ломоть, он отставил корзину с остатками припасов за поленницу и вернулся с горстью яблок и крошечным кувшином, содержимое которого поблёскивало смоляным золотом.

— Кленовый сироп, — поражённо проговорила я, протягивая к кувшинчику руку. — Откуда ты.

Тень легко шлёпнул меня по пальцам.

— Поливать им тебя я буду позже. А сейчас…

Я прижалась к его плечу, глядя, как он вырезает сердцевинки из яблок и заливает туда сироп. И заворожённо смотрела на огонь, пока Тень укладывал наш десерт в угли.

— В Подземье порой привозили яблоки, — заметил он, обнимая меня за плечи. — Но там не было живого огня.

— И всё же ты хочешь туда вернуться, — с горечью сказала я.

Тень коснулся моего подбородка, разворачивая моё лицо к себе.

— Не этой ночью.

— Ты почти принёс меня в жертву сегодня, — прошептала я. — Не представляешь, как мне было страшно.

— Думаешь, мне не было?

Наши взгляды встретились.

— Ты хотел этого, — негромко сказала я. — Хотел вонзить в меня кинжал.

— Тебе решать, — так же негромко ответил Тень, не отрывая от меня взгляда. — Довериться ли мне в том, что я никогда так не поступлю? Или проклинать меня за то, что я наполовину демон и искушение всегда будет кружить мне голову?

— Никогда не поступишь так со мной? — уточнила я. — Или вообще ни с кем?

Тень молчал.

— Ты не отвечаешь, — тихо сказала я.

— Потому что рядом ты и Конте, и мой брат дал мне слишком много, чтобы я. пренебрегал своей человечностью, — просто сказал Тень. — Он взял моё проклятие на себя — никто не делал для меня ничего подобного. Но я не преобразился целиком в ту ночь, Дара Незарис. Поэтому ответ на твой вопрос таков: я не знаю.

Я коснулась его руки, и наши пальцы сплелись, согретые теплом камина.

— Пока мы с Конте рядом, твоим ответом на любые жертвоприношения всегда будет «нет»,

— прошептала я. — Я уверена в этом.

Тень невесело улыбнулся:

— Тогда ты знаешь обо мне больше меня самого.

Я наклонилась вперёд, и мы прижались друг к другу лбами.

— Был ли я прав? — прошептал Тень. — Когда позволил Конте забрать у меня проклятие? Ты не представляешь, на что я его обрёк. Если Церон когда-нибудь его коснётся…

Он замолчал.

— И ещё, — с усилием добавил он, — это больно. Быть ему благодарным, хотя все эти годы я сваливал вину на него. А сейчас. сейчас я обязан ему всем, и ему плевать, что это разорвало мою гордость в клочья.

Я вспомнила слова, которые Тень сказал Конте. «Я этого не стою».

— Ему было плевать на твою гордость и упрямство, когда он спасал тебя, потому что он тебя любит, — прошептала я. — Это же так просто — любить. Ты много лет не верил, что для тебя это возможно. Но теперь я рядом.

Тень криво улыбнулся:

— Навсегда ли? Или только до того момента, как я уйду в Подземье за императорской короной?

— Сам знаешь ответ.

Тень хмыкнул:

— Сложно его не знать.

Я коснулась его щеки.

— Думать об этом сейчас бесполезно, — прошептала я. — Есть лишь я, ты и завтрашняя битва, в которой мы должны победить. И яблоки в камине, и эта ночь.

— И твоя разодранная одежда, которую давно пора бросить в огонь.

Я невольно фыркнула. А Тень молча стал расстёгивать мою рубашку.

— Сначала яблоки или мазь от ожогов? — негромко поинтересовался он.

Я покачала головой:

— Ожоги почти не болят. Утром.

— Тогда. — Тень сбросил с меня рубашку, под которой ничего не было, и обвёл взглядом обнажённую грудь. — Яблоки?

— Яблоки, — хрипло сказала я.

Тень осторожно вынул яблоки из золы и выложил на фарфоровую тарелку. И, отрезав совсем небольшой кусочек, поднёс к моим губам.

— Ты меня очень обяжешь, если откажешься их есть, — задумчиво проговорил он. — У меня давно чешутся руки связать тебя и подвергнуть страшным истязаниям за непослушание.

— Облить мои ягодицы кленовым сиропом и в таком виде отправить в бой?

— Куда хуже.

Я облизнулась на вожделенный кусочек и приоткрыла губы. Слизнула каплю сиропа и поймала пристальный взгляд Тени, когда ещё одна капля, сорвавшись с подбородка, упала на моё бедро.

Чёрт. Кажется, яблоки придётся есть остывшими.

— Ты самый потрясающий в мире демон, — прошептала я, стирая каплю сиропа с бедра и протягивая кончик испачканного пальца к его губам. Тихо засмеялась, когда горячий язык Тени коснулся подушечки пальца. Я так любила его в эту минуту. И теперь, когда проклятия больше не было, я наконец могла об этом сказать, правда?

Тень притянул меня к себе, и я начала расстёгивать его жилет, сидя у него на коленях.

— Не представляешь, как давно я хотела тебе это сказать. — Я потёрлась носом о его нос. — Я люблю тебя.

Короткая улыбка на лице Тени тут же сменилась болезненной гримасой. Его глаза расширились.

— Конте… — прошептал он. — Дьявол, какого чёрта я ему это разрешил!

— Ч-что?

Тень до боли сжал мои плечи.

— Он не забрал у меня проклятие, — сквозь зубы проговорил он. — Он просто получил его сам. Приказ Церона всё ещё на меня действует.

Я почувствовала, что бледнею. Тень всё ещё был проклят?

— Ты это почувствовал, когда я призналась тебе в любви?

— Очевидно.

Я в ужасе смотрела на него.

— Конте пожертвовал собой ни за что, и теперь мы оба прокляты, — мрачно произнёс Тень.

— Я идиот! Я знал, что не понял и половины в записях, которые нашёл в архивах. и всё же разрешил Конте это сделать. Если бы я мог повернуть вспять время.

— Только не это, — прошептала я. — И что же нам делать теперь?

Тень криво улыбнулся:

— Уже ничего. Что бы ты ни сказала, я не поверю, что твои чувства исчезли. Приказ Церона продолжит действовать.

Он резко встал, отталкивая меня на ковёр.

— Беги и не возвращайся, — произнёс его холодный голос. — Больше я ничего не могу тебе предложить.

Я ошеломлённо смотрела на него. Только что мы сидели на ковре так близко, были так откровенны друг с другом, я видела желание в его глазах, я до сих пор была полураздета перед ним и думала, что вот-вот окажусь обнажённой, что мы проведём вместе ночь…

— И пей вербену, — последовали безжалостные слова. — Потому что я не знаю, что может случиться во сне.

Я подобрала с ковра рубашку и встала почти на ощупь, шатаясь. Комната расплывалась перед глазами: лица Тени я не видела вовсе. Я не могла на него смотреть.

— А если. ты подчинишься приказу? — прошептала я. — Сделаешь со мной всё то, что приказал тебе Церон? Ты освободишься?

Тень покачал головой:

— Тебе это не понравится.

— Плевать. К тому же едва ты сделаешь мне по-настоящему больно, я тут же перестану тебя любить, правда? — Я горько усмехнулась. — И мы оба будем в выигрыше.

— Когда я начну выполнять приказ, я уже не остановлюсь, — резко сказал Тень. — И я не желаю творить над тобой насилие, какова бы ни была цена. Это мой выбор и моя воля. Хватит. Уходи.

Я сжала кулаки. Если он сдаётся так легко.

Я ему этого не позволю.

— Тебе плевать на меня, — произнесла я, глядя ему в глаза. — И плевать на брата. Тебе ни на минуту не было его жаль, когда ты передал ему проклятие. Отличная месть за то, что Конте бросил тебя в Подземье, правда? Пусть подыхает в кошмарах, лишь бы ты был свободен!

Лицо Тени побледнело.

— Мне не нужен слуга Церона, — процедила я. — Ты привлекал меня, когда был свободным, но сейчас я тебя презираю, потому что ты просто больше не мужчина. Церона давно нет здесь, но ты всё ещё готов плясать под его дудку. Признайся, ты вздохнул с облегчением, когда оказалось, что проклятие не снято? Ведь так приятно, когда не надо думать головой!

— Не смей мне этого говорить!

— Ты же хочешь, чтобы я была искренней! — заорала я в ответ. — Я не люблю тебя! Такого слабака, труса и тряпку! Даже с кинжалом над моей грудью ты был привлекательнее!

Наши клинки вылетели из ножен одновременно. Моя рубашка комком упала на ковёр. Я одним движением закинула в рот зелье — и бросилась на Тень первой.

Наши клинки столкнулись с такой силой, что заискрил, казалось, сам воздух. Коротким выпадом я едва не рассекла Тени бровь — и едва успела увернуться от удара в бедро. Раздался треск ткани — и мои штаны повисли на одной ноге.

— Ты заплатишь, — выдохнула я.

— Заставь меня, — последовал ледяной ответ.

Я усмехнулась. И, яростным ударом отведя в сторону его катану, хлестнула по его жилету сверху вниз, распоров ткань вместе с рубашкой.

— Кажется, кое-кому нужен новый гардероб, — ухмыльнулась я. — Может быть, сразу подберём тебе женское платье в цветочек? Должны же солдаты видеть истинный облик своего… главнокомандующего?

Три быстрые атаки были мне ответом.

Я едва успела сберечь волосы, исполнив кувырок и оттолкнувшись от каминной полки. Но Тень был быстрее: тонкая кожа моих штанов лопнула под скользящим ударом лезвия — и моей второй штанине пришёл конец. Остатки штанов упали на пол, и между ног остался лишь узкий чёрный треугольник шёлка, который сидел так низко, что открывал даже косточки бёдер.

— Вот уж чего я точно с тобой делать не буду, так это раздевать, — зло бросила я. — Я даже штаны с тебя срезать не желаю.

— Много теряешь, — невозмутимо ответил Тень.

Катана в его руке описала короткую дугу, целясь мне в низ живота, готовясь подцепить нежный шёлк. Ну нет. Без последнего предмета одежды он меня не оставит.

Я жёстко отпарировала его выпад и с силой развела клинки, заставляя Тень отступить. Удар ногой в бедро отшвырнул его к стене.

— Я ненавижу тебя, — выдохнула я. — Может быть, сейчас я и наговорила тебе того, во что ты не веришь. Но как насчёт правды? Что ты собирался жениться на сумасшедшей демонессе и хотел взять меня на алтаре на её глазах?

— О, она была кем угодно, только не сумасшедшей. — Тень подсёк мой клинок, едва не выбив его из руки. — И я очень хотел взять тебя на алтаре. Только сначала избавиться и от неё, и от Джейме.

— От Венде ты не стал избавляться, — выплюнула я.

— Потому что она, в отличие от своей сестры, не посмела трогать мою собственность, — холодно ответил Тень.

Наши клинки снова скрестились. Мы медленно шли по кругу: никто не хотел уступать.

Вот кто я для тебя? Твоя собственность?

— Весьма ценная, — небрежно добавил Тень, окинув с видом собственника моё бельё. — Впрочем, я всегда могу тебя продать и остаться с неплохой прибылью. Скажем, домик Золотых Слив? Раз уж ты чувствуешь себя среди хейко как дома.

— Сначала я сама продам тебя… куда-нибудь. Например, в лакеи. Раз уж у тебя настолько хороший вкус в винах.

— Рад, что ты сумела его оценить.

Я всё-таки высвободила клинок. И ударила Тень, целясь в плечо и лишь в последний момент отклонив клинок, чтобы он задел лишь ткань рубашки.

С невозможной скоростью Тень парировал удар.

— А ведь это правда, — задумчиво произнёс он, отступая.

Я тяжело дышала, пользуясь передышкой.

— Что — правда?

— Ты никогда не забудешь, как я заносил над тобой кинжал. И пока этот призрак-воспоминание с тобой, о любви не может быть и речи. Даже о доверии.

— Нет, — прошептала я.

— Нет, — кивнул Тень. — Как жаль.

Он опустил катану. Его бледное лицо мало-помалу вновь обретало цвет, и я поняла, что приказ, довлеющий над ним, рассеялся.

Я закусила губу. Тень не знал одной простой вещи: я доверяла ему. Потому что я верила Конте, и эта вера была простой, как воздух или солнечный свет. И в миг, когда Конте поверил брату и вложил меч в ножны, я поняла, что это солнце никогда не погаснет.

И там, в пентаграмме, я верила, что Тень не сдастся. Когда Тень стёр линию в пентаграмме, освобождая меня. часть меня заранее знала, что это произойдёт. Часть меня всегда знала.

Но Тень об этом не узнает. Потому что, пока проклятие Церона висит над ним, я не могу рисковать. Не могу даже намекнуть, что к моей обречённой, дурацкой, безнадёжной и нежной любви никогда не примешивалось ни капли сомнения. Только надежда.

Тень несколько мгновений смотрел на меня. А потом отшвырнул катану и быстро, без церемоний, сорвал с себя жилет и рубашку.

— Сядь перед огнём, — коротко сказал он. — Я принесу мазь.

— Не нужно.

— Ты едва держала левый клинок. Если бы не зелье, которое ты выпила в подвале, ты не подняла бы его вовсе. Я собираюсь намазать тебя, голую, с ног до головы, и это не обсуждается.

Я села у камина и вскинула подбородок:

— А если я оденусь и уйду?

— Оденешься и уйдёшь.

Тень подошёл к глубокому креслу, стоящему у стены за камином, взял оттуда роскошный меховой плед с шёлковой подкладкой и набросил на меня. А секундой позже у него в руке появился плоский флакон из тёмного стекла.

— Часто обжигаешься? — съязвила я.

— Тебе ответить, что это я обжигаю прекрасных дев безудержной страстью? — прохладно поинтересовался Тень. — Или упомянуть мимоходом, что ожоги, которые я порой получал во сне, не излечила бы никакая мазь?

Я потёрла лоб:

— Да, прости. Порой я — кладезь глупых шуток.

Тень присел рядом со мной и положил мою руку себе на колени.

— Ты — кладезь самой себя, — негромко произнёс он. — И там, на крепостной стене, я должен был взять тебя на руки и унести внутрь, а не оставлять одну.

— Ты не мог знать, — тихо возразила я.

— Я правитель Рин Дредена и должен знать всё. — В голосе Тени был холод, хотя пальцы, наносящие мазь, были бесконечно бережными. — Но я так и не знаю, что нужно тебе, Дара Незарис. Чего ты хочешь? Выплеснуть на меня поток оскорблений и хлопнуть дверью? Упиваться трагичностью и мимолётностью наших встреч и дальше? Или попросить ещё одну порцию печёных яблок?

Он закончил с последним ожогом на моём бедре и поднял на меня внимательный взгляд. Он ждал моего ответа. А я…

— Я хочу остаться, — прошептала я.

Тень долго смотрел на меня — и наконец медленно кивнул.

— Тогда, — негромко сказал он, — нам точно будет не до яблок.

И подхватил меня на руки.

Я думала, что мы останемся на мягком ковре у камина, но вместо этого Тень внёс меня в спальню. Я едва успела увидеть тёмные занавеси, обрамляющие окно, как очутилась голой спиной на прохладных простынях. Потолок надо мной косо уходил вверх: спальня была прямо под скатом крыши.

И здесь было тихо. Словно мир, оставшийся за дверями спальни, больше не существовал.

Тень взял моё лицо в ладони:

— Помнишь сон с крыльями? — прошептал он. — Хочешь, чтобы они были?

Я протянула руки и положила их ему на плечи.

— Хочу тебя целиком, — прошептала я в ответ. — Тебя всего. И демоном, и человеком. А всёостальное подождёт.

Тени окутали спальню, когда призрачные крылья обняли постель и скользнули по стенам. Руки Тени скользнули по моим плечам, груди, животу, уверенно легли на бёдра — и шёлковый треугольник белья пополз вниз.

— Знаешь, какой я себя сейчас чувствую? — тихо спросила я, оставшись нагой.

Его губы поймали мою ладонь.

— Знаю.

— Какой?

Его взгляд вобрал в себя всю мою фигуру. Сейчас черты его лица скрывал полумрак, как и в первую нашу встречу, но я отчётливо видела его глаза.

— Непобедимой.

Мы оба тихо засмеялись, и я замерла, оглядывая его. Чёрт, эти обнажённые бёдра, поджарые бока, напряжённые мышцы — они были великолепны. Тень весь был великолепен. И этой ночью он был моим.

— Не представляешь, что я сейчас буду с тобой делать, — прошептала я. — Все безумства, которым мы не успели отдаться во сне. Все твои желания.

Тень поднял бровь:

— И вся моя власть?

Я улыбнулась, вспоминая своё обещание во сне.

— Да, — прошептала я.

Подчиниться ему. Знал бы он, каким наслаждением это станет…

Он узнает. Я покажу ему — так же, как он покажет мне.

— Тень, — шепнула я. — Иди сюда.

Освободившись от одежды окончательно, Тень гибким движением хищника забрался на кровать, подвигаясь выше. Указательный палец медленно-медленно провёл линию от подбородка вниз по нежной коже шеи к ключицам, и у меня вырвался судорожный вздох.

— Дерзкая девчонка из Янтарного квартала, — прошептал Тень. — Моя.

Он коснулся моих губ так легко, словно я могла исчезнуть от любого неосторожного прикосновения. Я тихо засмеялась ему в губы и тут же ответила горячим глубоким поцелуем. Голова закружилась, и я вдруг поняла, что сейчас вот-вот наступит самое долгожданное мгновение моей жизни. Тот, за кем я охотилась и кого я ждала, наконец-то станет моим наяву.

Я не помнила, кто нашёл губы другого первым — он или я. И чьи это были пальцы, касающиеся самого сокровенного, ведущие за собой. Я задыхалась, подставляя под его поцелуи грудь, ключицы, шею, раскрываясь перед ним целиком. Т ень резко вздохнул, а я злорадно ухмыльнулась, когда мои тонкие пальцы спустились ниже, изучая его тело.

И я застыла, глядя на обнажённого мужчину в обрамлении призрачных крыльев.

— Я с тобой, — прошептал Тень. — А ты со мной. Волшебная и невыносимая.

— Безупречный и настоящий, — прошептала я.

Холодный, сдержанный и бесстрастный. Неожиданно беззащитный и уязвимый. Яростный вихрь, растворяющий меня в чём-то безумном и неистовом, чему я до сих пор не могу дать названия. Мой.

Я могла бы жить в этом мгновении вечно. В нашем собственном мире, где не было ничего, кроме нашей близости. Мига, где мы открывались друг другу.

Тень замер, глядя на меня, лежащую перед ним с затуманенным взором. Растрёпанную, нежную — и полностью счастливую. Великолепное, должно быть, зрелище.

Я ехидно улыбнулась ему:

— Нравится?

— Когда ты будешь вот так раздеваться по первому моему слову, понравится ещё больше.

— Не дож… — начала я, но Тень закрыл мне рот поцелуем. А потом его ладони скользнули в стороны, поймав мои руки, сплетясь пальцами, и я первая подалась ему навстречу.

Мы замерли на самой грани, готовясь соединиться в чём-то бесконечно прекрасном и настоящем, чего ни Тень, ни я не ощущали раньше. Я видела это в его глазах, в его взгляде, в коротком отчаянном стоне, вдруг сорвавшемся с его губ.

— Да, — шепнула я. — Сделай меня своей.

Резкий рывок — и мгновенная боль. С моих губ сам по себе слетел растерянный стон, и Тень накрыл их поцелуем, словно вбирая в себя каждую ноту.

— Я обожаю тебя, сумасшедший демон, — прошептала я.

Тихий смех.

Я знал, что ты это скажешь, Дара-Закладка.

Наши пальцы расплелись, и я обхватила его за шею, оглушённая чудом, которое создало нас заново. Руки Тени скользили по моему телу, будто запоминая все сокровенные линии моего тела, и я таяла, покоряясь ему, отдаваясь ему полностью, забыв обо всём остальном. А самым потрясающим в эту минуту было его лицо. То, как он кусал губы, сдерживая стоны, — и как наконец начал раскрываться мне навстречу, переставая быть сдержанным. И обессиленный, поддался, открываясь наслаждению.

Ниро. Мой Ниро.

Я прижалась его щеке, будто к якорю, и время потеряло смысл, оставшись там, за дверями. Здесь была лишь наша ночь — и страсть, захлестнувшая нас двоих.

Мы двигались всё быстрее, и наконец я хрипло вскрикнула, отдаваясь отчаянному порыву, и меня накрыла ослепительная вспышка, словно передо мной открылась сама тьма, а внутри неё вспыхнули звёзды. И призрачные крылья обхватили меня, когда я взлетела на невидимых качелях.

— Ниро, — прошептала я, когда он выдохнул следом.

Его расслабленная улыбка в эту минуту была лучше всяких слов.

Крылья за его спиной, замерцав, исчезли. Мы упали набок, и я оплела его руками и ногами, прижимаясь к его груди.

— Так как лучше? — прошептала я. — Здесь или во сне?

— И там, и там, конечно же, — пробормотал Тень, прикрыв глаза. — Пока ты не попросишь пощады.

— Ещё посмотрим, выстоит ли твоя катана против моих клинков, — серьёзно сказала я, дуя ему в лицо. — Ты сдашься первым, Ниро Мореро.

— Тень, — поправил холодный усталый голос.

Я тихо засмеялась:

— Не для меня.

Мы устроились на подушках, прижавшись друг к другу, и Тень накрыл нас тонким атласным покрывалом.

Я приподнялась на локте, вглядываясь в закрытые глаза, в загадочно сомкнутые губы. Что ещё я о нём узнаю? И что он узнает обо мне?

.. И скажет ли Тень мне когда-нибудь о своей любви? Или его держит ещё один страшный приказ от Церона, о котором я даже не подозреваю? Или.

Я пробежалась пальцами по мерно вздымающейся груди.

— Тень, — шепнула я. — Хочу тебя снова. Кто там обещал научить меня считать до четырёх? Ресницы Тени дрогнули, и он открыл глаза.

— Не после такого дня, — неожиданно откровенно признался он. — Я засыпаю. Но следующей ночью тебе не хватит пальцев на ногах и руках, чтобы сосчитать мои безумства.

Я засмеялась.

— А тебе — мои.

Тень придвинулся ко мне и обнял за плечи.

— Не сомневаюсь.

— Я всегда буду с тобой, — заплетающимся сонным языком пробормотала я, закрывая глаза.

Я заснула почти сразу, откинув голову ему на плечо. И последним, что я ощутила, были его руки, обнимающие меня крепче, и губы у моего виска.

Глава 23

Мы проснулись от сигнала тревоги. За окном в предрассветном сумраке горел сигнальный огонь на башне — и я, едва продрав глаза, бросилась за одеждой. И тихо выругалась, когда поняла, что мои изодранные в очередной раз штаны и рубашку было уже не спасти.

— Посмотри в шкафу, — зевнул Тень, застёгивая рубашку. — Я распорядился, чтобы запасная одежда для тебя была и здесь, и во дворце.

Я быстро влезла в плотные штаны знакомого кроя и застегнула чёрную шёлковую рубашку. Нацепила пояс и, помедлив, достала из кармана старых штанов белоснежный шарф, с которым не расставалась ещё с катакомб.

— Так и носишь его в кармане? — поднял брови Тень.

Я расправила шарф в руках. Мягкая ткань сияла в полутьме так, что нельзя было ею не залюбоваться.

— Жаль было потерять. Или испачкать в крови, или допустить, чтобы его разорвали в пылу битвы, или…

Тень хмыкнул, ничем не выдав своего разочарования, но мне хватило одного взгляда, чтобы немедленно завязать тонкий прозрачный шарф на горле.

Тень бросил на мой шарф беглый взгляд и усмехнулся.

— Тебе идёт.

— Я знаю.

Должно быть, что-то в моём лице выглядело особенно беззащитным, потому что лицо Тени вдруг изменилось. По нему скользнуло что-то. Нежность?

И тут же исчезло, сменившись решимостью.

— Пять минут, — коротко сказал он. — Поешь.

Я успела лишь перехватить кусок хлеба с мясом и закусить остывшим печёным яблоком, как хлопнула дверь и раздались быстрые, отрывистые реплики. Я не вслушивалась, какие приказы отдавал Тень: меня слишком потрясло лицо его адъютанта. Глаза человека, который знал, что жить ему осталось считаные часы.

— На стены, — только и сказала я, торопливо затянув шнуровку на ботинках.

— Идём.

Мы взобрались на стену почти бегом — и я замерла от вида, который нам открылся.

Рощица, на которую мы смотрели с Тенью вчера с башни, была изглодана начисто. Обломки деревьев валялись повсюду, пышные кроны лежали растоптанными.

Зато огромный мавзолей посреди рощицы, наполовину утонувший в земле, было видно прекрасно. И широкие ступени, ведущие вниз, в катакомбы. Ступени, откуда без конца лились потоком дикие демоны.

Мы молча смотрели, как они топчутся на месте вокруг рощицы, делая всё более и более широкие круги.

— Словно они ждут чего-то, — пробормотал Тень.

— Я тебе скажу, чего они ждут, — раздался голос Конте, и мы разом обернулись. — Филастров.

Я похолодела. Филастров наподобие того демона, что изувечил Конте в катакомбах? Дьявол, если это было правдой…

— Нам понадобятся охотники, — севшим голосом сказала я. — Кто-то, кто умеет защищаться и чертить пентаграммы быстро и правильно. Мальчишек с куском мела здесь будет недостаточно. чёрт, их просто затопчут!

— Я всё равно набрал десяток добровольцев, — мрачным голосом сказал Конте. — И орал на них, пока не убедился, что они не перепутают символы стихий даже в темноте. Но без опыта. слишком мало, Закладка. Даже одного филастра мы не выкосим просто так.

Я судорожно вздохнула. И тут раздались крики.

Мавзолей сотряс неимоверный грохот. Левая сторона ступеней, ведущих в катакомбы, обрушилась, и вслед за ней немедленно провалилась другая. И с рёвом, оглушающим даже наблюдателей на стенах, наружу вылезли две огромные туши, каждая ростом в половину крепостной стены.

Когда за ними вылезли ещё две, мне сделалось дурно.

— Стенам конец, — очень спокойно произнёс Тень. — Дара, Конте, вам предстоит небольшая вылазка.

Нам? — уточнила я.

— Нам всем. — Глаза Тени сузились. — Правитель не будет отсиживаться за стенами, если поражение неминуемо, так что придёт и мой черёд. Но пока я остаюсь здесь. С вами пойдёт небольшая армия, так что вас будет кому прикрыть.

— Подожди, — севшим голосом сказала я, указывая на далёкую рощу и филастров, вокруг которых мало-помалу собирались остальные демоны. — Ты хочешь, чтобы мы отправились туда? Туда?!

— За пределы крепостных стен, да.

— Но какой смысл, чёрт подери? Там нас сомнут куда быстрее!

Тень не обратил ни малейшего внимания на мои слова.

— Когда вы окажетесь снаружи, мои люди сделают всё, чтобы отрезать хотя бы одного филастра от остальных, — холодно сказал он. — Как только это произойдёт, вы и ваши охотники начертите пентаграмму и активируете её в последний момент, чтобы ни один обычный демон случайно в неё не забрёл. Если у вас получится, дальше будем действовать так же.

— Мы можем разделиться и начертить несколько… — начала я.

— Нет. Разделитесь потом, но в первый раз мне нужно, чтобы вы действовали наверняка. Люди должны увидеть, как исчезает первый филастр — и быстро. Конте, возьми своих подопечных, если только они не младше двенадцати.

— Они. старше двенадцати, — хрипло сказал Конте.

«Но вряд ли намного», — мысленно договорила я. Сейчас каждый мальчишка, которому было хотя бы пятнадцать, рвался к воротам или на стены — и принимали всех.

Тень отрывисто кивнул:

— Действуйте. Готовьте охотников: я спущусь, как только закончу отдавать распоряжения здесь.

Когда он отошёл, мы с Конте переглянулись.

— Он с ума сошёл, — прошептала я.

— Если бы, Закладка, — с горечью произнёс Конте. — Это единственный разумный шаг. Если ждать, пока филастры проломят стены, нам точно конец.

— А так нам конец! Нам с тобой! Чёрт подери, и всем охотникам тоже!

— Думаешь, Ниро этого не знает? — Конте кивнул в сторону Тени, склонившегося в стороне над картой в окружении адъютантов. — Он бы пошёл сам. И с радостью запер бы нас обоих где-нибудь в Чед Нате, если бы мог. Но мы нужны ему и городу. Что тут поделаешь?

Мы обменялись невесёлыми улыбками и начали спускаться по лестнице.

— Как твои ожоги? — деловито спросил Конте, обернувшись через плечо.

— Зажили. — Я покраснела. — У Тени… хорошая мазь. Жаль, что у нас было… так мало времени.

Конте хмыкнул.

— Да, семейный завтрак, переходящий в обед, в наши сегодняшние планы уж точно не входит.

Я замерла на ступенях. Осознание вдруг пронзило меня молнией: Конте не знает. Не знает самого важного.

— Конте, Тень всё ещё проклят, — хрипло сказала я. — Проклятие перешло на тебя, но не исчезло с него. Ты. должен знать.

С лица Конте сбежала всякая краска.

— Нет, — неверяще произнёс он. — Ты шутишь. Ты ошибаешься.

— Я призналась ему в любви, и ему вновь. сделалось. плохо. — Я отвела взгляд. — Он проклят, Конте. И это убивает меня так же, как и тебя.

Конте прикрыл глаза и тихо застонал.

— В тот миг, когда Ниро держал меня за руку, когда я принял его кровь. я вдруг поверил, что проклятия на нас не осталось вовсе, — хрипло сказал он. — Ни на нём, ни на мне. Словно моя жертва спасла нас обоих. Я готов был плакать от радости. Глупо, правда? Я так верил, что я его спас. Но всё было бессмысленно.

— Конте.

Конте прикрыл глаза.

— Если бы я мог хоть что-нибудь сделать, — прошептал он. — Чёрт.

— Я знаю, — тихо сказала я. — И мне ужасно жаль.

Конте врезал костяшками пальцев в стену и коротко выругался.

— Что ж, идём бить демонов. Больно, много и с пристрастием.

Тень спустился к нам совсем скоро. Дисциплина среди его людей была превосходная: Конте едва успел собрать своих охотников, как у городских ворот оказалась целая маленькая армия.

Когда Тень подошёл к нам, его лицо было совершенно спокойно, словно он не отправлял на смерть родного брата и девушку, с которой только что провёл ночь.

— Одна-единственная задача — отправить эти четыре туши обратно в Подземье как можно быстрее, — негромко сказал он. — Если вы справитесь — значит, справитесь. Если нет — мы лишимся стен и, вероятно, города: филастров не сможет остановить ни десяток клинков, ни пожар, ни горючее зелье, ни град стрел. Мои стрелки попробуют их ослепить, но это всё, чем они могут помочь.

— Их задача — перебить всех мелких демонов возле нас, — жёстко сказал Конте. — Филастр должен остаться один, чтобы в ловушку попал именно он.

— Они об этом знают.

Мы замерли друг напротив друга. В присутствии остальных ни я, ни Конте не могли ни обнять Тень на прощание, ни даже коснуться его руки — а лицо Тени, как всегда бесстрастное, не выражало ничего.

Но в глазах Конте была целая жизнь.

— Удачи, правитель, — только и сказал он.

— Постарайтесь выжить, — ровным голосом сказал Тень.

И едва заметно кивнул мне. Уголок его губ чуть приподнялся — и я ответила тем же.

Интересно, насколько я люблю в нём эту черту? То, что он без раздумий пошлёт на смерть и Конте, и меня, и себя, чтобы закрыть собой тысячи беззащитных людей?

Или для того, чтобы не допустить урон своей гордости?

Кто знает? Но если Рин Дреден выстоит, мотивы Тени перестанут иметь значение.

Лишь бы эти чёртовы филастры убрались в Подземье поскорее.

Нам удалось дочертить пентаграмму для первого филастра лишь через полчаса после того, как за нами с могильным звоном закрылись ворота. Вместе с филастром от армии отпочковался рой диких демонов, и всем нам, включая мне и Конте, пришлось не чертить пентаграммы, а драться.

Но мы справились. Борозда в земле, тонкая белая линия из крошева мела и белого песка — и пять капель демонической крови. К счастью, с ней проблем не было: не знаю как, но Тени удалось заставить чуть ли не треть демонов Рин Дредена выйти за стены вместе с нами.

Первая туша филастра сгинула в багряном огне, и мы бросились ко второй. И тут раздался грохот, от которого сотряслась земля.

Двое филастров достигли крепостных стен и одновременно ударили.

— Нет, — прошептала я.

Конте сжал моё плечо.

— Нужно спешить, Закладка. Попробуем поймать вот того, четвёртого, пока он не наделал дел.

И, словно услышав нас, четвёртый филастр взревел — и вслед за своими собратьями двинулся к стене. А за ними последовала целая армия. Возле остатков рощи виднелись от силы две дюжины диких демонов, и почти все были изранены. Остальные, ощерившись и рыча, бежали к городу.

Людям Тени не нужно было отдавать приказы: они ринулись к стенам тотчас же. Немногие уцелевшие охотники столпились вокруг нас.

— Что ж, — очень спокойно сказал Конте. — Вокруг будут узкие улицы. Пентаграммы станет куда легче чертить, как только избавимся от демонического мусора.

— Мусора? — мёртвым голосом сказала я. — Тут их сотни. Нам нужно не меньше нескольких дюжин охотников, чтобы хотя бы надеяться с ними совладать. А лучше — сотню или полторы.

— Увы, у нас их нет, — беспечно сказал Конте, поправляя меч. — Винст, у вас с Резвином две минуты, чтобы прикинуть, где мы можем перехватить филастров. После этого мы выдвигаемся.

Он проводил взглядом третьего филастра, принявшегося долбить стену, пока дикие демоны волнами взбирались по его хребту, — и лицо Конте сделалось холодным и пустым. Точно так же выглядел его брат, когда изгонял из взгляда всякую обречённость.

Лёгкий шарф развевался у меня на шее. Брызги крови всё-таки попали на него, но прозрачная ткань незримо хранила меня от ударов. Но в этот раз чуда не произойдёт.

Винст подскочил к Конте, протягивая ему карту, а я с тоской посмотрела вдаль — на дорогу, по которой мечтала сбежать ещё прошлой ночью. Неужели помощь не придёт?

На секунду мне показалось, что далеко на горизонте вздымается облачко пыли, и я машинально полезла в сумочку на поясе за зельем орлиного зрения.

Но в следующую секунду Конте потянул меня за собой, и мне сделалось не до этого.

Я прислонилась к стене разрушенного дома, тяжело дыша. Из глаз текли слёзы.

Огинз был ранен в голову. Нас становилось всё меньше, и, что было хуже всего, во все три ловушки, которые мы успели было вычертить, попались обычные дикие демоны. А это значило, что все три пентаграммы пропали зря: каждая могла быть активирована лишь однажды.

— Мы не можем очистить ни один переулок для филастра, — выдохнул Конте. — Обычных тварей слишком много, а у нас просто недостаточно людей.

— Значит, попробуем ещё раз, — спокойно произнёс знакомый голос.

Мы оба обернулись. Тень с обнажённой катаной стоял в окружении двух десятков отлично вооружённых бойцов, и почти у всех за спиной были призрачные крылья.

— Сделаем это, — только и сказал он.

И мы бросились в бой.

На нас шла новая волна диких демонов, и Тень вдруг оказался совсем рядом. Я безумно хотела его обнять — но успела лишь коснуться рукава.

— Я не собираюсь признаваться тебе ни в чём, — едва слышно произнесла я.

По его лицу скользнула лёгкая улыбка. Он понял, что я хотела ему сказать.

— Я запомню.

Демоны вдруг расступились — и перед нами появился филастр. Трое мальчишек Конте тут же схватились за мел. Я торопливо написала в угол пентаграммы своё имя: не хватало ещё вместо исчезнувшего филастра получить ещё одного из Подземья в качестве подарка от Церона.

Тень и Конте усилили натиск, и шестеро из девяти диких демонов пали за секунды. Ещё двоих раскроили на куски ребята с призрачными крыльями, которых привёл Тень. Последний бросился на меня — и рухнул с перерезанным горлом.

Я знала, что совсем скоро упаду без сил: вторая доза зелий была на исходе. Но эту тварь мы обязаны были отправить обратно в Подземье без права возвращения.

Я неслась со склянкой вдоль вершин, не доверяя это никому другому. Первая вершина, вторая…

— Тень! — окликнул Конте. — Я знаю, что прок. что оно не ушло. Закладка сказала мне.

По лицу Тени прошла судорога, но он не сказал ничего.

— И знаешь что? — добавил Конте. — Я ни о чём не жалею. И что бы ты там себе ни думал, никакой великой жертвы в этом не было. Просто. защищал одного идиота.

Тень подсёк ещё одного демона, который, казалось, появился из ниоткуда. И усмехнулся, глядя на Конте:

— Принято.

— Знал, что ты прислушаешься к доводам разума, — ухмыльнулся Конте в ответ. — Закладка, давай!

Я дождалась, пока филастр приблизится, и капнула кровью на пятую вершину.

Филастр с рёвом вбежал в пентаграмму — и кровавая тьма мгновенно его окутала. Секунда, и невероятная тварь размером с дом просто. исчезла.

По нашим рядам прошёл вздох облегчения.

— Попробуем вот что, — устало сказал Тень. — Горючая смесь, прицельно, со стен. Один из филастров крушит всё вокруг себя возле проёма и.

Я так никогда и не узнала, что именно он хотел сказать.

Потому что стены переулка, который только что служил надёжным укрытием, одновременно обрушились, а в проёмах появились два филастра, продолжая разламывать стены.

Оба филастра почувствовали пентаграмму. И пришли сюда — в окружении демонов, каждый из которых стоил полудюжины обычных бойцов.

Я растерянно обернулась — и сердце сжалось, когда я увидела, скольких людей Тени успело задеть обломками стен. Конте сжимал повреждённое плечо. Тень был невредим, но его лицо больше не было бесстрастным: впервые в жизни я видела на нём настоящий страх. Не за себя — за нас с Конте.

Порыв ветра швырнул конец лёгкого шарфа мне в лицо. Я на миг сжала ткань в пальцах, а потом коснулась её губами. Один-единственный раз, напоследок.

— Мы сейчас умрём, да? — спокойно спросила я.

— Вероятно, — проронил Тень. Он подошёл ко мне и стал спиной к спине.

— Конте! — позвала я. — Собираешься умереть в одиночку?

Лицо Конте исказилось, когда он посмотрел на нас с Тенью, но он тут же собрался и похромал к нам. Ещё миг — и он с усилием встал к нам двоим спиной, замыкая треугольник.

— Дара-Закладка, тебе нужны уверения в вечной любви? — поинтересовался Тень. — Сейчас, по-моему, самое время, раз эта вечность продлится минуту или две.

— А они будут искренними? — поинтересовалась я.

— Понятия не имею.

Я хмыкнула:

— Тогда в другой раз.

В следующую секунду проём перед первым филастром окончательно освободился, и громадный демон шагнул к нам.

«Всё», — мелькнула спокойная мысль у меня в голове.

И тут запели рога.

— Сетер, — выдохнул Конте, узнав сигнал.

— Аласса, — прошептала я.

Охотники, которых мы послали в Чед Нату, Менр-о-кан и другие города. И, судя по топоту копыт, они вернулись не одни.

Филастр, шагнувший было к нам, раздумчиво повернулся в сторону стен. Тень схватил меня за руку.

Бежим!

И мы понеслись к стенам.

Дальнейший бой был как в тумане. Первая пентаграмма, вторая, третья… В шестой раз мы всё-таки отправили в Подземье предпоследнего филастра, а последнего, ослеплённого, обожжённого, с отрубленными конечностями, — зарубили сразу за городскими стенами, пообещав сжечь тушу в этот же день. И вид мёртвого колосса, которого, казалось, не подкосило бы ничто, поднял боевой дух защитников настолько, что остальных диких демонов, проникших в город, вырезали за несколько часов. Два квартала, прилегающих к разрушенной части крепостной стены, были разрушены — но только два. Г ород стоял, и нам удалось избежать даже пожаров.

Мы победили. Мы, чёрт подери, победили. Тень закрыл подземный портал, и охотники повергли всех демонов Церона в прах и пепел. План Церона провалился. Рин Дреден был спасён — и свободен.

Глава 24

Последние остатки демонов мы разбили на рыночной площади. Всё-таки они успели проникнуть довольно далеко, но не настолько, чтобы избежать наших мечей. В конце концов, мы были охотниками, и этим всё было сказано.

Я не удержалась и всё-таки заплакала от облегчения, повиснув на шее у Конте. Он осторожно высвободил раненое плечо, но всё-таки неловко обнял меня в ответ.

— Будь осторожна по ночам, ладно? — негромко произнёс он. — Если ты вдруг не хочешь как можно скорее подарить мне племянников.

— Я. выпью нужное зелье в следующий раз, — вспыхнув, пробормотала я. Чёрт, вчера в горячке страсти я совершенно об этом не подумала, а зря. Впрочем, зная Тень, вряд ли он пренебрёг особым зельем для мужчин. Спрошу.

Чмокнув Конте в щёку и получив неловкий поцелуй в лоб в ответ, я высвободилась из его объятий, ища взглядом Тень.

И замерла на месте, превратившись в ледяную статую.

Потому что к рыночной площади неторопливо ехала целая конная делегация под личным штандартом императора Адриана. И возглавлял её.

Наш старый знакомый Мелвер. Посланник императора Адриана.

К счастью, пока он нас ещё не увидел.

— Капюшоны, Конте, — прошептала я. — И прочь отсюда.

Конте не нужно было уговаривать дважды. Мы тотчас же свернули в боковой переулок и пару мгновений спустя залезли на крышу и спрятались за мансардой, готовые отступать в любую минуту.

Впереди за рыночной площадью высились башни дворца, и взгляд Мелвера, устремлённый на них, мне совершенно не понравился. По чью душу явился Мелвер? Только ли за Конте?

Всадники выехали на середину площади, и громко и пронзительно прозвучали трубы.

— Армию, я заметил, они с собой не взяли, — спокойно заметил Конте. — Ожидали прибыть в разорённый город? Жаль, мы не оставили парочку филастров на чёрный день.

— Что будет дальше, Конте? — тихо спросила я.

— Это послы от императора. Чтобы высказать им почтение, повелитель Рин Дредена должен выйти им навстречу, пеший и безоружный. Разумеется, за ним будут идти главы гильдий с богатыми дарами и прочие бесцельно прожигающие жизнь аристократы с ещё более богатыми дарами, потому что, если гильдия лишится главы, она останется гильдией, а вот если император останется недовольным подарком своего вассала-демона, он вполне может вырезать весь род.

— Добрый у нас император, — хмыкнула я.

— В Подземье иначе не выживают, Закладка.

— Интересно, узнает ли император, что атаку диких демонов на Рин Дреден устроил Церон?

— задумчиво сказала я.

— Доказательств нет, — покачал головой Конте. — А пустым слухам император не поверит. Но мне бы хотелось верить, что справедливость… восторжествует. Пусть даже это будет справедливость Подземья.

Впереди от дворца показалось пешее посольство, медленно идущее навстречу новоприбывшим конникам. Сердце ёкнуло, когда я узнала фигуру, вышагивающую во главе твёрдым уверенным шагом. Тень успел и умыться, и переодеться: даже с влажными волосами он выглядел безупречно.

— Я бы не сказал, что у моего брата есть повод для волнения, — негромко добавил Конте. — Город спасён, налоги императору выплачены. Что до меня, думаю, искать легендарного охотника, разгромившего армию демонов одной левой, будут. ммм… спустя рукава.

— Так-таки и одной левой?

— Думаешь, я скромничаю? Ну ладно, одним мизинцем.

Мы вместе засмеялись.

Тень вышел на середину площади перед Мелвером. Остальные члены делегации образовали полукруг сзади. К этому моменту площадь начали заполнять зеваки, но городская стража тут же стала оттеснять толпу обратно к домам.

— Кстати, — Конте нахмурился. — Забыл тебе сказать. в общем, держи.

Он протянул мне бумаги. Я быстро развернула их — и подняла брови.

— Как интересно. Я больше не собственность Тени?

— Не совсем, — поправил Конте. — Пока ты его собственность. Ты перестанешь ею быть, если отправишься к законникам из рода Дезирр — или к любым другим — и передашь им эту погашающую надпись. Но Ниро очень просил, чтобы ты пока этого не делала.

— Ради моей же безопасности, — мрачно сказала я.

— Он всё-таки спас и тебя, и меня, — проронил Конте. — Возможно, стоит ему довериться.

В следующий момент все мысли о бумагах вылетели у меня из головы.

Потому что вновь зазвучали трубы, и Мелвер выехал вперёд, разворачивая императорский указ. Я заметила, что на поясе у него висел ещё один.

— Хвала спасителям Рин Дредена, — звучно произнёс Мелвер. — Император не сомневался, что город выстоит…

— Ага, — хмыкнул Конте, пока Мелвер продолжал говорить. — Держу пари, у него с собой второй указ на случай, если город бы пал. Ну вдруг?

— Интересно, что бы делал Мелвер, если бы увидел бой? — пробормотала я. — Думаю, остановился бы в сторонке, пока город пылал бы. Но вообще император, судя по всему, изрядная сволочь.

— Просто он не вмешивается в грызню на поверхности. У него, я слышал, хватает и других забот.

Мелвер откашлялся, опустив руку со свитком, хотя явно не дошёл и до середины.

— Но прежде чем я оглашу волю императора, я хочу получить то, за чем приехал, — провозгласил Мелвер. — Я желаю забрать с собой мятежника Конте Мореро, охотника за демонами. Немедленно. Распоряжение за подписью и печатью императора здесь. — Он коснулся седельной сумки.

Тень скрестил руки на груди совершенно неподобающим образом.

— Правда? Какая жалость: Конте Мореро сбежал, пока длился бой. Настоящий трус, не так ли?

Мелвера перекосило. Рядом со мной на крыше Конте, прикрыв рот, засмеялся. Я фыркнула.

— Кто-то за это ответит, — прошипел Мелвер.

— Увы. — Тень развёл руками. — Мы были слишком заняты, спасая город от филастров, чтобы беспокоиться об одном охотнике.

Мелвер заметно побледнел при упоминании филастров. Среди остальных всадников прошёл шум; одна из лошадей заржала.

— Я слышал, всем охотникам, включая Конте Мореро, была дарована амнистия, — выплюнул Мелвер. — Это так?

— Они спасли город! — раздались выкрики из толпы.

Охотники победили демонов!

— Рин Дреден сгорел бы без них!

— Где был император, когда нас убивали эти твари?

Я вздрогнула. Если Мелвер расценит эти выкрики как измену императору и обвинит во всём Тень…

Тень поднял руку, и выкрики стихли.

— Всем охотникам дано право покинуть город за три дня или перейти ко мне на службу. Раненым будет дано время для излечения. Поскольку они спасли город, — Тень подчеркнул последние два слова, — я не сомневаюсь в своём решении.

— На Конте Мореро, — с ненавистью процедил Мелвер, — никакая амнистия не распространяется. Он будет найден и препровождён в Подземье.

Я невольно сжала здоровое плечо Конте.

— Со мной всё будет хорошо, Закладка, — прошептал Конте. — Обещаю.

— Итак, — отчётливо и ясно произнёс Тень, — жители Рин Дредена безмерно благодарны за личное внимание императора и всегда готовы выполнить любую его волю. В чём же она заключается? Приказ, как я понимаю, ещё не дочитан.

На лице Мелвера вдруг расцвела торжествующая улыбка.

— Я счастлив сообщить, — произнёс он, вновь разворачивая свиток, — что повелителю Рин Дредена за его заслуги в спасении города будет дарована высшая императорская милость.

По моему позвоночнику прошёл холодок. Высшая императорская милость.

Почему я думаю об эшафоте?

Тень вежливо наклонил голову:

— Мы все в нетерпении. Какая именно милость?

Ещё одна торжествующая улыбка.

— Император Адриан желает познакомиться с молодым властелином Рин Дредена. До нас дошли слухи, что в катакомбах под городом был найден забытый портал, из которого столь неудачно появилась армия демонов, — и что этот портал вскоре был закрыт. Разумеется, император желает провести полное дознание, в котором повелитель Рин Дредена, я уверен, будет с самым искренним рвением принимать посильное участие.

«И ответит головой за пропажу внука императора», — подумала я.

Молчание. Вся площадь замерла.

— Императору не отказывают, — провозгласил Мелвер. Теперь в его голосе звучало откровенное злорадство. — Надеюсь, его воля ясна.

Короткая пауза. Моё сердце стучало так бешено, что казалось, все на площади вот-вот его услышат. Конте был бледен как смерть.

— Разумеется, — бесстрастно произнёс Тень. — Прошу вас всех проследовать во дворец, где скоро начнётся празднество для наших высоких гостей. Завтра утром…

— Сейчас же. Мы возвращаемся к порталу. К обычному, не подземному. Лошадь для повелителя Рин Дредена уже готова.

Голос Мелвера был холодным и властным настолько, что было очевидно: никаких возражений он не потерпит.

— Разумеется, — уронил Тень. Его лицо не изменилось. — Я желаю видеть указ, чтобы убедиться, что воля императора была. правильно понята.

Он подошёл к лошади Мелвера, протянул руку — и Мелвер неохотно вложил в неё указ.

Тень читал его недолго: лишь несколько мгновений. Его лицо оставалось спокойным и не побледнело ни на секунду.

Но я знала, что он только что прочитал свой приговор.

Площадь молчала, пока Тень запрыгивал на лошадь. А потом взорвалась криками.

— Ура повелителю Рин Дредена!

— Ура Тени!

— Да здравствует император Адриан!

— Да здравствует Тень!

— Верните его!

— Не смейте его забирать! — перекрыл всё истошный женский голос. — Как же мы без него! Лицо Тени на миг изменилось.

Но он вновь поднял руку, и площадь опять стихла.

— Рин Дреден свободен, — произнёс он громко и спокойно. — Защищайте его каждый день и каждый час. Город будет процветать, только если к этому сделает шаг каждый из вас.

Толпа вновь одобрительно взревела. Конте рядом со мной подавил не то кашель, не то всхлип. И всадники развернулись. Лошадь Мелвера тут же перешла на рысь, и остальные всадники припустились за ним.

Тень ехал одним из первых. Он не обернулся.

Ни разу.

Когда они скрылись из вида, я закрыла лицо руками.

Город был свободен. Мы победили.

И мы проиграли.

Тень был потерян для меня навсегда.

Я никогда больше его не увижу. Никогда.

Эпилог

Вечером мы сидели у Алассы за бутылкой вина и молчали.

К счастью, никто из наших не погиб, и даже Огинз должен был поправиться. Сетер использовал почти всё золото, что у нас было, чтобы позвать дворцовых целителей, и, хотя один из них и скривил нос при мысли, что ему придётся лечить охотника, дело своё он знал.

— Мы вновь беднее последнего попрошайки, — заметил Сетер. — Раз уж мы всё равно должны покинуть город, предлагаю подумать о том, чтобы проверить склепы под Менр — о-Каном. Там будет и добыча, и хорошая охота.

— И никаких чёртовых филастров, — пробормотала я.

— Именно.

— Интересно, что будет с Тенью, — задумчиво произнёс Вепрь. — Пёс Триумвирата или нет, он всё-таки отправил нас за подкреплением. Обещал нам амнистию и дал её: он знал, что мы поможем. И спустился в катакомбы вместе с нами. Не верится.

Мы с Конте обменялись молчаливыми взглядами.

— Кто сейчас будет править городом? — подал голос Сетер.

— Совет гильдий, — бросил Конте. — И трое от аристократии. Тень поступил умно, не давая им большинство.

— Лишь бы не получился новый Триумвират, — пробормотала я.

— В этом и штука, — сказал Вепрь, постукивая пальцами по столешнице. Бутылка вина давно опустела, и никто не торопился открывать вторую. — Демоны потеряли власть. Самое время подумать, чего мы хотим.

Мы переглянулись. Судя по выражению лиц Сетера и Алассы, мы все думали об одном и том же.

— Если мы сможем убрать рабство, жертвоприношения, бесправие и далее по списку, будет здорово, — хмыкнул Сетер.

— Но ты, Закладка, сейчас думаешь не о Рин Дредене, а о Тени, — проницательно сказала Аласса, глядя на меня. — Ребята рассказали, что в катакомбах он приблизил вас с Конте к себе. Особенно тебя.

— Тень в Подземье, — коротко сказала я. — И вряд ли он оттуда вернётся.

Алан кашлянул:

— Значит, самое время поговорить о портале и о том, как Тень его закрыл. Думаю, вам с Конте лучше рассказать всё, что вы знаете, потому что я видел достаточно, чтобы сделать выводы.

Мы с Конте переглянулись. Конечно же, Алан прекрасно видел, как Тень держал Конте за руку, и наверняка заметил их сходство. Кого ещё грозный повелитель Рин Дредена мог так отчаянно утешать, как не родного брата?

Тайна была слишком важна для всех охотников, чтобы её скрывать. Даже если она поставит жизнь Конте под угрозу.

— Если ни императора, ни его потомков больше не будет, все пути между нашим миром и миром демонов закроются, — просто сказал Конте. — Никакого Подземья. Навсегда.

Аласса ахнула. Сетер сжал кулаки. Глаза Вепря вспыхнули.

— Надеюсь, никто не собирается убивать Конте, — с нажимом сказала я.

— Конте с Тенью помогли спасти Рин Дреден от диких демонов, — отмахнулся Алан. — Даже Тень заслуживает второго шанса, если, конечно, не начнёт открывать и закрывать порталы направо и налево.

— Именно, — хмыкнул Вепрь. — Меня куда больше интересует император.

— Осталась самая мелочь, — язвительно произнесла я. — Найти способ его убить. Вряд ли нас всех пустят в Подземье с музыкой.

— Попасть в Подземье… — протянул Алан. — Вообще-то целители там всегда нужны.

— Угу. И охотники.

— А уж Конте-то с каким удовольствием препроводят прямо к императору.

— Да-а-а, можно сказать, голова Адриана у нас в кармане.

Я не стала слушать дальше. Соскользнув с табурета, я тихо вышла из комнаты, и за мной закрылась дверь.

Возможно, мои друзья до чего-то договорятся, а возможно, и нет. Но Тень был в опасности прямо сейчас.

Едва Церон узнает, что Тень в Подземье.

Едва император поймёт, что портал закрыл именно Тень… что перед Адрианом стоит не только молодой повелитель Рин Дредена, но и смелый и находчивый претендент на престол, уже успевший свергнуть Триумвират.

Того, кого я люблю, ждёт смерть. Или, что куда хуже, кошмар за кошмаром, где Тень будет полностью во власти Церона, пока ночные видения не сломают его разум.

И у меня одной была возможность его спасти. Только у меня. Теперь я понимала это ясно и чётко.

Отчаянная миссия. Самоубийственная.

Единственный шанс для Тени.

Или же я могла остаться охотницей и вместе с остальными медленно и методично искать способ проникнуть в Подземье, чтобы убить императора. Увы, Тень почти наверняка будет мёртв или безумен к тому времени, но что попишешь?

Жизнь охотницы — или призрачный шанс помочь тому, кого любишь?

Попасть в легендарное Подземье. Отправиться в полное опасностей приключение, о котором я раньше могла лишь мечтать. Вступить в поединок с самим императором, высшим из высших демонов, — и защитить свою любовь.

Я улыбнулась.

Так кто там хотел остаться в Рин Дредене?

Ольга Силаева Награда проклятого демона

Пролог

— Хороша, правда?

Молодой демон-аристократ, стоящий рядом у перил балкона, подтолкнул меня локтем:

— Как она тебе, парень?

Я сощурилась и качнула в руке бокал, глядя на девушку. Мы не были единственными, заметившими её прелести: на юной красавице были сосредоточены взгляды всего зала.

И не зря. Новая фаворитка императора, Шира, была человеческой девушкой, но даже без единой капли демонской крови она приковывала взгляды. Струящиеся шёлком волосы, экзотический разрез прозрачных глаз и идеальная хрупкая фигурка, соблазнительная и безупречно целомудренная одновременно. Ходил скандальный слух, что император ещё не успел лишить её невинности, и я могла бы побиться об заклад, что каждый второй демон в зале желал быть её первым мужчиной.

Молодой демон, стоящий рядом, облизнулся, и я усмехнулась. Каждый второй? Ну нет. Скорее уж каждый первый.

Кроме меня. Я отбросила со лба короткие волосы. Потому что, несмотря на мужской костюм, я оставалась собой. Дарой Незарис, упрямой девятнадцатилетней охотницей на демонов, которая в эту минуту рисковала жизнью так, как никто в этом зале.

Ради демона-полукровки, которому, кажется, это вовсе не было нужно.

Я закусила губу, глядя в противоположный конец зала. Близился торжественный выход императора. Миг, ради которого я была здесь. Миг, когда решалось всё.

Возбуждение царило везде: и в общем зале, и здесь, на возвышении за перилами, где стояла я. Во дворец прибыл Тень, молодой властелин Рин Дредена — и сейчас за закрытыми дверями решалась его судьба. Разрешат ли Тени вернуться домой из мира демонов? Что его ждёт: помилование, казнь или изгнание? И что произойдёт, если император Адриан узнает правду?

Я с силой сжала в руке бокал с игристым вином. Ожидание было настолько нестерпимым, что пальцы подрагивали, а ощущение опасности ударяло в голову покрепче любой выпивки. На моём бедре висел неплохой меч, но без своих клинков я всё равно чувствовала себя голой, несмотря на боевое зелье в крови.

— Эй, да ты совсем побледнел, — хмыкнул мой сосед, смерив фаворитку очередным голодным взглядом и глянув на моё лицо. — Небось даже боишься представить себе, как с ней можно развлечься. — Он пренебрежительно фыркнул. — Да ты, похоже, и впрямь невинный ягнёночек. Мой тебе совет: развяжись с этим прямо сейчас. Рабыни, надоевшие Адриану, здесь как раз для этого. Он как раз заказал себе свежих прелестниц из Рин Дредена — и по этим скучать не будет. Вряд ли кто-то из них будет жаловаться, если ты порвёшь им ротик в порыве страсти.

Мне очень хотелось ему врезать, но я сдержала себя, выдавив кривую усмешку.

— Я об этом подумаю.

Спокойно, Дара. Ты здесь не для того, чтобы устраивать драки. Тебе нужно лишь одним глазом взглянуть на императора — и узнать, что случилось с тем, кого ты любишь.

Интересно, будет ли император со мной откровеннее, если узнает, что юноша, стоящий перед ним, — не очередной демон-выскочка, всеми правдами и неправдами получивший приглашение на императорский бал, а подаренная ему самому наложница, которая обязана ожидать его голой в любой из спален дворца по одному его слову?

А ведь это может случиться в любой момент, если меня хватятся. И никакой маскарад мне не поможет.

Проклятье! Я стиснула бокал ещё сильнее — так, что по нему побежали трещины. И едва подавила вскрик, когда он буквально лопнул в моей руке, разлетаясь на куски.

Демон, стоящий рядом со мной, грязно выругался. Его дорогой костюм был залит вином, и пятно расплывалось как раз меж его бёдер, словно он обмочился прямо в шёлковые штаны. Более того, здоровенный осколок хлестнул его по щеке, и вниз на рубашку стекала кровь.

М-да. Кажется, вечеринка для этого парня закончилась, не успев начаться.

— Ты, — с ненавистью прошипел он, глядя на меня. — Поединок. Здесь. Немедленно.

К нам начали оборачиваться. Я почувствовала, что бледнею по-настоящему. Если поднимется шумиха, если меня ранят, я потеряю сознание и кто-нибудь догадается, что я женщина…

К дьяволу. Такого не случится. Демоны Подземья не сражаются до первой крови: они убивают. А этот юнец выглядел разъярённым и не был похож на новичка в бою, иначе не бросался бы в драку так рьяно. Едва я потеряю сознаниеили выкажу слабость, мне конец.

Я сжала губы. Что ж, если дело до этого дойдёт, придётся убить его первой.

— Может быть, повременим с поединком? — произнесла я мирно. — Выпьем, ты переоденешься, а потом скрестим клинки где-нибудь в тишине сада. Зачем пачкать паркет?

— А, то есть ты ещё и трус! — язвительно провозгласил юнец на весь зал. — Я так и думал!

Теперь на нас были скрещены взгляды всего зала. Даже императорская фаворитка, перестав милостиво выслушивать комплименты, смотрела на нас глазами, расширенными от предвкушения и любопытства.

И смотрела она прямо на меня. Призывно, насмешливо, страстно, скользя кончиком языка по нежным губам. Будь я мужчиной, я бы взорвалась от одного этого взгляда. Чёрт подери, эта грудь, колышущаяся в вырезе шёлкового платья, могла бы разбудить и мёртвого.

Увы, моё сердце было отдано другому. Но я не могла не признать, что новая фаворитка императора была хороша.

Я послала девушке воздушный поцелуй. И с ослепительной улыбкой повернулась к своему противнику.

— Я принимаю вызов, — твёрдо сказала я. — Но после бала, и никак иначе. Я не оскорблю императора, устроив бойню на его празднике.

Пощёчина обожгла моё лицо, словно кипяток. Моя голова бессильно мотнулась, и в зале разом стихли все разговоры. Чей-то смех оборвался на высокой ноте.

Следом в моё лицо полетела перчатка.

Юнец усмехался:

— Всё ещё хочешь подождать, ты, тряпка? Или защитишь себя, как подобает мужчине?

Моё унижение видели все. Подобное прилюдное оскорбление можно было смыть только кровью. Выбора у меня больше не было.

Словно сквозь сон я слышала, как в дальнем конце зала распахнулись двери. По всему залу слышалось шуршание шёлка; гостьи, успевшие было присесть, поднимались на ноги. Краем глаза я увидела, как лицо фаворитки вспыхнуло — и тут же побледнело.

Но сейчас мне было не до этого.

— Ты не посмеешь уклониться, — процедил юноша. — Вынимай меч прямо сейчас, или, клянусь, я зарежу тебя как дикую тварь из пещер.

Он выхватил клинок из ножен, направив его мне в лицо. А секундой позже за его спиной распрямились призрачные крылья, раскрывая и утверждая его демоническое происхождение перед всем залом. Этот юноша был демоном, и он требовал возмездия.

У меня остановилось сердце. По всем писаным и неписаным законам и традициям Подземья за моей спиной должны были распахнуться такие же крылья.

Но я была человеческой девушкой, и крылья были мне недоступны.

И, кажется, об этом вот-вот узнают все.

У меня были секунды, чтобы принять решение. И девять лет боевого опыта за спиной.

Время остановилось.

…Перчатка, лежащая на полу, ярость в глазах юнца, призрачные крылья, заслоняющие свет, чей-то тяжёлый взгляд, буравящий затылок…

…Моя рука на лезвии меча.

…Моя жизнь.

Я одним движением выхватила меч из ножен и нанесла один-единственный стремительный удар.

Так я била диких демонов в катакомбах и на улицах Рин Дредена. Так защищала свою жизнь в трущобах, так вставала на защиту Конте и Тени. И била без промаха.

Юнец зашатался. Из его рта пошла кровь.

Он недоумённо посмотрел вниз, прижав руку к раненому боку. Между его пальцев потекла кровь. Крылья за его спиной съёжились, и его меч с глухим звоном упал на пол, провалившись между перилами.

А следом рухнул сам демон.

Я с размаху поставила ногу юнцу на грудь, не обратив ни малейшего внимания на короткий стон. Он был жив, и ему повезло уже этим. Мы были в Подземье, так что на его месте я бы не увидела от него ни малейшего милосердия.

И мне тоже нельзя было проявлять жалости.

— Кому-нибудь нужна эта никчёмная жизнь? — презрительно спросила я, пнув его в подбородок. — Похоже, он и меч-то ни разу в руках не держал.

— Не стоит его добивать.

Негромкий, но властный голос раздался прямо за моей спиной. И, судя по тому, что в зале царила полная тишина и никто не издал ни звука…

Я знала, кто это был.

Ох, чёрт. Кажется, этим вечером я попала в тот ещё переплёт.

Я обернулась, согнувшись в поклоне:

— Ваше Величие.

Выпрямилась я по-прежнему в абсолютной тишине. И замерла.

Я ни разу не видела императора Адриана. Но если бы я встретила его раньше, чем встретила Тень, именно он снился бы мне ночами.

Потому что такого привлекательного демона я не встречала ещё никогда.

Высокий, выше всех собравшихся в зале демонов по меньшей мере на полголовы. Светлые, почти белоснежные волосы обрамляли лицо, на котором лежала печать совершенной холодной уверенности. Идеальные, почти скульптурные черты.

И мёртвые, абсолютно мёртвые голубые глаза, выцветшие почти до серых.

Я не знала, что обычно отражалось в этом безжизненном взгляде: скука, презрение или высокомерие. Возможно, и то, и другое, и третье.

Но сейчас в нём светилось выражение слабого интереса.

— Подойди, мальчик, — произнёс он.

В его спокойном тоне не было повеления. Приказывали его глаза — с такой силой, что даже настоящая я не посмела бы ослушаться.

— Да, Ваше Величие, — произнесли мои губы. — Как близко?

Его жёсткие губы тронула улыбка.

— Смелый для столь юного. Как тебя зовут?

У меня перехватило дыхание. Его взгляд приковывал, властвовал… завораживал. Я запоздало вспомнила слова Тени, что император Адриан владел древним тёмным искусством и в этом искусстве ему не было равных, но сейчас это знание было далёким, неважным. В эту минуту, глядя в его глаза, я не видела никого другого. Все в этом зале слились в одно мутное пятно: и великолепно одетые демоны из императорской свиты, стоящие поодаль, и фаворитка, окружённая поклонниками, и обнажённые плечи демонесс, и клинки в ножнах. Лица, лица, лица…

И среди них не было того самого лица, при виде которого у меня забилось бы сердце. Не было Тени.

Тень. Почётный гость императора Адриана — и его пленник. Племянник императора, хотя об этом никто не подозревал. Ведь его настоящее имя не было известно даже Адриану.

Ниро Мореро. Юноша, выросший как сирота, без друзей и родных, ставший уверенным и хладнокровным фехтовальщиком и карающим мечом Триумвирата. Тот, кто сверг Триумвират своим собственным умом и стал правителем Рин Дредена. Тот, кто с горсткой людей спас город от диких демонов и закрыл портал в катакомбах.

Тот, ради которого я отправилась в Подземье. Демон-полукровка, которого я, кажется, всё-таки полюбила.

Узнает ли он меня, когда увидит? Впрочем, даже если нет, мои слова ему передадут. Потому что настал миг, ради которого я была здесь.

Я молчала, набираясь смелости. Я должна была это сказать.

— Я жду, — мягко прозвучал голос императора. — Ты благоговеешь, но переступи через своё смущение, мальчик, чуть не убивший лучшего фехтовальщика Гильдии Клинков с одного удара. Я всё ещё хочу знать, как тебя зовут. Ведь у тебя есть имя?

Я небрежно поправила белоснежный шарф, оглядывая свиту императора. И сделала резкий вздох.

— О да, — проронила я. — Меня зовут Ниро Мореро.

Не знаю, чего я ожидала. Раскатов грома? Сверкания молний? Изумлённого аханья, разносящегося по залу?

Ничего. Море равнодушных лиц. И быстрый взгляд прищуренных глаз. Теперь император смотрел на меня по-другому: оценивающе, с хищным любопытством. Император Адриан знал это имя — имя сына своей сестры. Но остальным демонам до моего имени не было никакого дела.

Мой план был очень прост. Сделаться фальшивым Ниро Мореро, чтобы никто даже не подумал искать настоящего. Чтобы Тень, который сейчас находился в руках императора, получил передышку, шанс выкрутиться, запутать следы, оправдаться.

Возможно, эта ложь не просуществует долго. Но я была готова рискнуть.

Император по-прежнему пристально смотрел на меня.

— Оставайся в зале, мальчик по имени Ниро Мореро, — наконец произнёс он. — К тебе подойдут, чтобы передать мою волю.

Милостиво улыбнувшись мне, он проследовал дальше. Кивнул по пути двум демонам в чёрно-золотой форме императорской стражи, и те бросились поднимать моего израненного противника. Мимо прошуршали шелка, и две очаровательные полуодетые девушки грациозно опустились на пол, очищая паркет от крови мягкой блестящей тканью.

Император окружал себя красотой даже тогда, когда дело касалось служанок. Или же передо мной были наказанные наложницы? Питал ли император таким способом свои извращённые вкусы, избавляясь от девиц, которые слишком быстро «приходили в негодность» после его изощрённых забав? Или пользовался девушками, чтобы играть на слабостях своих приближённых и получать ценные сведения?

Я вспомнила, что Церон питал особенное пристрастие к наложницам императора, и меня передёрнуло. Мне не хотелось представлять, что он с ними делал, когда получал в своё распоряжение. И уж точно не хотелось оказаться на их месте.

Гул в зале возобновился, но я стояла в круге отчуждения, провожая императора взглядом. Два или три удивлённых взгляда скользнули по мне, когда спутники императора поравнялись со мной. Я спокойно вернула эти взгляды, подчёркнуто медленно вкладывая меч в ножны. Думаю, намёк они поняли.

Император проследовал к возвышению, и фаворитка с улыбкой заняла место по левую руку от него. По залу прошёл жадный настороженный шепоток. Я мало была знакома с придворным этикетом, но даже я догадывалась, что сейчас произойдёт что-то важное.

Стоять дальше на виду у всех было опасно, и я сделала всё, чтобы тихонько смешаться с другими гостями. Мельком я подумала, что приём в Подземье оказался почти таким же, как приёмы в Рин Дредене. Вместо огромных пещер с гулким эхом здесь гостей ждали яркие огни, сверкающий паркет и совершенно те же наряды. Больше чёрного цвета в одежде, больше презрения в улыбках, больше тонких стилетов, едва прикрытых рукавом. Но в остальном гостей-демонов нельзя было отличить от молодых аристократов.

В Рин Дредене демонов было не так много, и при каждом удобном случае те демонстрировали свою истинную форму и свои крылья, так что спутать их с людьми было невозможно. Здесь же демоны повелевали, и им не было нужды доказывать своё превосходство. И именно поэтому мне удалось выдать себя за одного из них.

Мне повезло: император в своей мудрости приказал, чтобы новых наложниц, прибывших из Рин Дредена, держали отдельно друг от друга, дабы не допустить драк, покушений и несчастных случаев, да и просто не видеть в своей спальне заплаканных и зашуганных девиц. А это значило, что меня, к моей великой радости, оставили одну.

Меня. Девятнадцатилетнюю отчаянную охотницу, умеющую взламывать замки и карабкаться по стенам. Сумевшую всеми правдами и неправдами протащить с собой зелья, мужскую одежду и неплохой меч.

Что ж, сами виноваты.

Я замерла вместе со всем залом, глядя на створки дверей. Пронзительно запели трубы, и звук струнных, игравших в отдалении, притих.

А потом двери распахнулись, и моё сердце перестало стучать.

Потому что на пороге стоял Тень.

Секунда, и он шагнул вперёд. В его фигуре была спокойная уверенность, словно дворец принадлежал ему, и ему одному. Но я знала, чего ему стоило это спокойствие.

Я вдруг похолодела, заметив, что у Тени не было его катаны. Здесь, в Подземье, это было равносильно смертному приговору.

Тень был один, совершенно один в Подземье. Без единого союзника. Без оружия.

И никто не мог ему помочь. Даже я.

Восемь стражников в чёрном шли вслед за Тенью. Кем они были для него сейчас? Тюремщиками? Почётным караулом? Я не знала, но для него самого это, кажется, не имело никакого значения: на непроницаемом лице Тени невозможно было хоть что-то прочесть.

Задумчивый и отрешённый, он шёл по залу один, откинув голову. С его пути отшатывались: пока его судьба не была решена, в глазах аристократии он был всё равно что прокажённым. Шёпот волнами разносился по залу. Даже за моим плечом две демонессы тихо и яростно спорили, казнят ли дерзкого полукровку сейчас или отложат исполнение приговора до утра.

А потом Тень поравнялся со мной, и отзвук тепла вдруг коснулся моего сердца.

Я затрепетала. Здесь и сейчас, в сердце Подземья, наша с Тенью связь ощущалась слабой, искажённой, но я чувствовала его. Его кровь во мне, силу, которая нас связывала, бросая меня в его сны снова и снова, позволяя забыться в его руках, подставляя губы под его поцелуи.

Как мне хотелось броситься к нему сейчас. Увидеть, как загорятся его глаза. Увидеть в них узнавание, воспоминание… отголосок счастья. Он держал меня в объятьях, знал мой голос, видел меня обнажённой. Если он хотя бы будет знать, что я рядом…

Но я не имела права рисковать.

А Тень не приостановился ни на миг. Его лицо даже не дрогнуло. На мгновение мне показалось, что он вот-вот повернётся ко мне, но он прошёл мимо, и я могла лишь беспомощно глядеть вслед холодному профилю с точёными скулами.

Может быть, он не ощутил, что я рядом? Или почувствовал, но не поверил в это? Подумал, что ему лишь показалось?

Наконец Тень проследовал к возвышению и, как и подобало просителю, торжественно представшему перед императором, опустился на одно колено, склонив голову.

Император поднял руку, и в зале вновь воцарилась тишина. Моё сердце стучало так громко, что, казалось, на меня вот-вот начнут оборачиваться.

Император владел его судьбой, а Тень был у его ног. Беспомощный. Безоружный.

Вот сейчас император может отдать один-единственный приказ, и…

— Я приветствую повелителя Рин Дредена в Подземье, — насмешливым, но благожелательным тоном произнёс император Адриан. — Встань, Тень. Мой двор будет счастлив тебя чествовать. Ведь этот бал посвящён твоей победе.

Я открыла рот. Император… награждает своего пленника? Вместо казни, вместо изгнания, вместо приговора? И в его тоне отчётливо читается «я доволен» вместо «ты будешь страдать весь оставшийся тебе огрызок твоей жалкой жизни»? Невозможно.

Был ли он искренен?

Впрочем, как я могла знать?

Тень выпрямился. На губах императора появилась слабая улыбка:

— Рин Дреден спасён от атаки филастров и диких демонов. Я рад, что наконец вижу героя воочию. Возможно, у тебя даже есть просьба для меня?

Тень поклонился.

— Благодарю, Ваше Величие. Вы читаете мои мысли. У меня действительно есть одна просьба.

Сердце чуть не выскочило у меня из груди. Вот оно. Тень может попросить о возможности вернуться, сбежать обратно в Рин Дреден, чтобы оказаться в безопасности — и никогда не возвращаться в Подземье.

Вот только вряд ли император призвал его сюда лишь затем, чтобы Тень повеселился на балу. А это значило, что любую просьбу о возвращении император Адриан отклонит или проигнорирует — а заодно и подтвердит свои догадки о том, что Тень желает бежать.

— Я желаю остаться при дворе и служить вам, Ваше Величие, — глубоким и уверенным голосом произнёс Тень. — Мой дом — Подземье, а не мир людей, и я желаю доказать это и словом, и действием.

На его лице по-прежнему было написано одно лишь ледяное спокойствие. А вот я почувствовала, что бледнею.

Вот чёрт. Или Тень хотел остаться, или умело притворялся, чтобы не вызвать подозрений. Но и в том, и в другом случае он не вернётся в Рин Дреден. А значит…

…Ему грозит страшная судьба. И не только из-за императора.

Холодная улыбка тронула губы императора Адриана. Он смотрел на Тень с выражением, похожим на выражение лица игрока в шахматы, когда тот находит себе достойного соперника.

— Я слышал о твоей службе Триумвирату. Пожалуй, мне дважды придётся подумать перед тем, как предлагать тебе такую же должность при дворе.

Он коротко рассмеялся, и этот смешок подхватили придворные, разнося по залу. Конечно же, история о том, как Тень разбил Триумвират в пух и прах, была на устах у всех в Подземье. Недаром Церона, с позором экзорцированного Тенью, не было сейчас в зале.

К большому моему счастью. Потому что если Церон увидит меня здесь…

— Нет, — проронил император, и я вздрогнула. — Никакого официального звания, по крайней мере пока. Наслаждайся дворцом. Наслаждайся вкусом славы героя. Позже я решу, какую из самых скучных и утомительных своих обязанностей передать тебе. Надеюсь, ею будет не императорская власть.

На этот раз все рассмеялись громче.

Фаворитка императора, Шира, взглядом попросила у своего повелителя разрешения — и шагнула вперёд.

— Я слышала, охотники на демонов дрались в этой битве с тобой плечом к плечу, Тень, — музыкальным голоском произнесла она, поправляя роскошный локон. — Даже несмотря на то, что ты приговорил их к долгой мучительной смерти в катакомбах. Это правда?

— Разумеется, — не моргнув глазом, произнёс Тень. — Если бы дикие демоны атаковали нас прямо сейчас, я бы отправил в бой всех, способных держать оружие.

Девушка подняла бровь:

— И меня? Если бы я была способна… держать оружие?

Тень с лёгкой иронией улыбнулся:

— Если бы понадобилось отдать жизнь за Его Величие? Думаю, моего приказа бы даже не понадобилось.

Взгляды императора и Тени скрестились. О чём они сейчас думали? Чего хотели?

Император Адриан усмехнулся:

— Кажется, я знаю, почему Шира тобой недовольна, Тень. Твой подарок из Рин Дредена не на шутку взволновал её. Пять прелестных цветов, сорванных в расцвете юности, — и у моих стражников текут слюнки при виде каждого бутона.

И вот тут лицо Тени застыло.

Я прикрыла глаза. Ох, чёрт. Он ведь ничего, совершенно ничего не знал…

«…Дара Незарис, эти бумаги делают тебя свободной. Тебе достаточно лишь поставить передаточную надпись, и ты перестанешь быть собственностью Тени».

«Нет. Отдайте меня императору».

«Что?»

«Мы устроим подарок императору Адриану от имени повелителя Рин Дредена. Меня и ещё нескольких девушек. Быть подаренной императору мечтает половина хейко, но я возьму с собой лишь тех, кто готов перегрызть кому угодно горло за такую судьбу. Ведь даже Подземье лучше домика Чёрных Нарциссов».

«Ты охотница, а не наложница. Ты понимаешь, что с тобой могут сделать? На что ты вообще надеешься?»

«Хочу умилостивить императора и спасти Тень. Никто из этих девушек не должен знать, кто я. Мы отберём лишь тех, кто ни разу не видел меня в лицо».

«Твоя идея безумна».

«Знаю».

«Но род Дезирр многим обязан Тени. Мы поможем тебе».

…И сейчас я стояла здесь. Законники рода Дезирр сдержали слово и передали людям императора нас пятерых… и император, кажется, остался доволен.

Это был единственный способ проникнуть в Подземье быстро. Единственный способ оказаться рядом с Тенью — и прийти ему на помощь. Вернуться в его сны, подать ему руку, спасти от императора, от Церона, от проклятия — от чего угодно.

Вот только что на это скажет Тень?

— Рад, что мой дар пришёлся по душе Вашему Величию. — Тень легко поклонился, не изменившись в лице.

— Мы поговорим позже. — Император наклонил голову, показывая, что аудиенция окончена. — Я тобою доволен.

Гул в зале усилился, когда Тень отошёл. Его тут же окружили придворные, красавица-демонесса положила ему руку на локоть, и я закусила губу. Похоже, прямо сейчас мне будет до него не добраться. К тому же я слишком легко могу выдать себя — или же себя выдаст Тень, несмотря на всё своё самообладание. Что же мне делать?

Кто-то тронул меня за плечо, и я обернулась.

Молодая демонесса глядела на меня, не улыбаясь.

— Император желает тебя видеть, — коротко сказала она. — Сейчас.

Глава 1

Меня долго вели по коридорам. Четверо стражников вышагивали за мной, но меч у меня не отобрали, и я сочла это хорошим знаком. Я изо всех сил пыталась запомнить направление, но, едва мы свернули за очередной угол, мне на глаза легла плотная повязка.

— Не сопротивляйся, — предупредила демонесса, когда меня быстро обыскали. — Меч тебе вернут.

Каменный пол тут же стал неровным, а воздух сделался холоднее. Мы вышли из дворца, и вокруг, я чувствовала всей кожей, были пещеры. Пещеры Подземья.

Жестокий, невероятный, волшебный мир. Я понимала теперь, почему Тень так мечтал вернуться сюда. Жить на лезвии ножа, не зная, что станет с тобой в следующий миг, плести свои собственные интриги и разрушать чужие, убивать противников с одного удара и обмениваться болезненными уколами на расстоянии… Часть меня хотела бы пожить такой жизнью. Но у меня не было опыта. Не было расчётливой хитрости, с которой я могла бы чувствовать себя здесь как рыба в воде. Я была охотницей на демонов, которая немного знала людей, только и всего.

Я могла бы встать за плечом Тени. Могла бы прикрывать ему спину — и получить его защиту. Но сама по себе я долго не проживу.

…И что-то подсказывало мне, что Тени тоже придётся нелегко.

Дорога петляла, поворачивала, но я шла спокойно и уверенно, запоминая каждый поворот, считая шаги и ощущая каждую неровность под ногами. Я была охотницей, и я умела безошибочно шаг за шагом повторять путь, пройденный в темноте. В следующий раз, если понадобится, я доберусь сюда без провожатых.

— Мы пришли, — проговорила моя спутница, снимая с меня повязку. — Дальше ты пойдёшь один.

Я моргнула, привыкая к полутьме. По неровному полу туннеля бежала цепочка огней, и вела она вперёд, к устью. Туда, где начиналась огромная тёмная каверна, из которой едва брезжил свет.

Каверна, где меня ждало нечто опасное и могущественное. Я не знала, что это было. Но чутьё охотницы обмануть не могло: я ощущала опасность всем телом.

— Император удостоил тебя невозможной чести, — негромко сказала моя спутница. — Кто ты, Ниро Мореро? Мне незнакомо это имя.

Ещё бы. Это имя знали единицы. Даже в Гильдии Клинков Церон уничтожил все следы, и имя Ниро Мореро кануло в безвестность.

— Я тот, кто уложил лучшего фехтовальщика Гильдии Клинков с одного удара, — невозмутимо сказала я.

— Он был пьян, — с отвращением сказала демонесса. — А ты бил подло.

— И из-за этого ты восхищаешься моим ударом ещё больше, правда?

Демонесса усмехнулась:

— Возможно.

— А кто ты? — с любопытством произнесла я. — Как тебя зовут?

— Леавис. Я выполняю… особые поручения императора.

Я посмотрела на неё с куда большим уважением. Эта демонесса была не просто приближённой императора, но и безжалостной убийцей, и она умудрилась выжить в Подземье и сохранить доверие императора. Это было куда как непросто.

«Тени бы она понравилась», — подумала я и тут же ощутила болезненный укол. Такая женщина и впрямь стала бы куда лучшей союзницей Тени, чем я, неопытная охотница, ступающая по раскалённым углям.

Но я не собиралась сдаваться — и уж тем более отдавать Тень кому-то ещё. Я сжала губы. Он мой. И я его отсюда вытащу.

Леавис кивнула на устье туннеля:

— Иди.

Не оборачиваясь, я сделала шаг вперёд, потом ещё. То, что я творила сейчас, было сумасшествием. Выдать себя за племянника императора? На что я рассчитывала?

Но выбора у меня не было.

Двое стражей остановили меня у распахнутых каменных дверей, нерушимых с виду и таких прочных, что я вообще едва представляла, как можно их закрыть. Стражи были одеты не в чёрное с золотом, а в живой металл, тонкий и очень прочный, и ножны на бедре у каждого были из тончайшей алой кожи. Личная стража императора.

Я замерла под их взглядами, но обыскивать меня второй раз они не стали, лишь оглядели пристальными взглядами. Я мысленно порадовалась, что просторный камзол скрыл мою грудь во время прошлого обыска.

Наконец один из стражей кивнул:

— Иди.

Одинокая фигура императора, простая и величественная, ждала в самом конце каверны. Прямо рядом с круглым серым бассейном, в котором клубился туман.

Император не пошевелился, когда я приблизилась.

— Ваше Величие, — поклонилась я. — Невероятная честь и доверие. Ваша охрана осталась позади, мы наедине… Вы совершенно не боитесь покушений?

— Покушение невозможно предотвратить или предупредить, — отозвался император, не оборачиваясь. — Но возможно сделать так, чтобы никто даже не посмел поднять на тебя руку.

Он повернул голову, и наши взгляды встретились. Я вновь почувствовала, что цепенею под этим взглядом, будто на меня надвигался хищный змей, готовый сдавить в объятьях и проглотить, а я не могла сделать ничего.

— Вы на всех так смотрите, Ваше Величие? — прошептала я, пытаясь отвести взгляд.

Холодный белый палец приподнял мой подбородок, вновь вынуждая меня смотреть ему в глаза.

— Как странно, — почти шёпотом произнёс император. — Никогда не замечал за собой тяги… к юношам вроде тебя. Впрочем, это может быть полезно.

Я похолодела. Этого я совершенно не ожидала.

— Боишься?

— Да, — прошептала я.

— Правильно делаешь.

Он с силой притянул меня вперёд, заставляя наклониться к бассейну, и мне вдруг и впрямь стало по-настоящему страшно.

— Перепуганный мальчишка, объявивший себя императорской кровью, — с насмешкой произнёс император. — Ты хоть знаешь, что, по своим словам, являешься моим племянником?

— Знаю, — хриплым шёпотом проговорила я, не отрывая взгляда от поверхности бассейна. Серое марево походило на портал, вот только он был совсем невелик, едва ли больше обычной купели.

Туман, клубящийся в бассейне…

Место, куда допускают лишь избранных приближённых императора…

Я вдруг поняла, где я была.

— Зеркало, — выдохнула я. — Я у Зеркала.

— Умный мальчик, — констатировал император, доставая из ножен кинжал. — И я позвал тебя сюда ради одной-единственной цели.

В следующий миг острое лезвие оказалось у моей шеи. Я инстинктивно попыталась откинуться назад, но рука императора держала твёрдо.

— Посмотри на меня.

Я с трудом повернула голову — и почувствовала, как теряю под взглядом императора всякую волю к сопротивлению. Тело стало ватным, и я застыла, прижатая к мужскому телу, как ослабевшая марионетка.

— Каждый, в ком течёт императорская кровь, способен открывать и закрывать порталы, — произнёс император. — А Зеркало — сердце сердца всех порталов. Представь это, мальчик. Одна капля крови — и Подземье будет отрезано от мира людей. Хочешь стать властелином мира?

Я сглотнула, пытаясь оставаться тем, кем хотела казаться. Дерзким юнцом-демоном, готовым на всё, чтобы приобрести милость императора.

— Да, — прошептала я. — Очень хочу. Стать частью вашей семьи… и завоевать вашу благосклонность, Ваше Величие.

Низкий смех.

— Поверь мне, мальчик, в этот миг я совершенно не жажду, чтобы ты оказался моим племянником. Но время это проверить, не так ли?

Лезвие кинжала скользнуло вверх по моему подбородку, царапнув уголок щеки.

— Такая гладкая кожа. Мальчишка, едва начавший бриться. Я ожидал, что сын Анжелы будет выглядеть куда старше, вот только мы и впрямь взрослеем с разной скоростью. Так что ты вполне можешь оказаться настоящим Ниро…

Его рука сжала моё горло.

— …А можешь оказаться дерзким самозванцем.

«Точнее, наглой самозванкой», — беспомощно подумала я. Сердце билось так быстро, что я вот-вот готова была рухнуть в обморок.

Кинжал императора прошёлся по плечу моего камзола, безжалостно распарывая рукав. Я побледнела: если дело дойдёт до тонкой рубашки, под которой прекрасно будет видна моя грудь…

Но императору, похоже, надоело его развлечение. Потому что он резко перехватил моё запястье, вытягивая руку над бассейном, и рубанул кинжалом по пальцу. Я еле удержала вскрик боли. Потекла кровь.

— Никто не осмеливается объявить себя родственником императора, потому что знает, что ему придётся предстать передо мной, — задумчиво произнёс император, поглаживая мой раненый палец. — Нужно быть сумасшедшим или отчаянным храбрецом, чтобы провернуть такой трюк. Или и впрямь оказаться кем-то из нашего рода.

Он сжал мой палец с такой силой, что я вскрикнула, — и в этот миг с кончика пальца сорвалась капля крови.

И упала в бассейн, мигом скрывшись в сером мареве.

Ничего не произошло.

С губ императора сорвался свистящий вздох.

— Как просто.

Он отшвырнул обнажённый кинжал на камни, и тот приземлился плашмя с похоронным звоном. В следующую секунду император рывком развернул меня к себе.

— Зеркало дало мне ответ, — сообщил он, пожирая меня взглядом. — Я ещё не знаю, кто ты, но уже знаю о тебе одно.

Я перестала дышать.

— Ты не Ниро Мореро, — с ужасающей усмешкой произнёс император Адриан. — Твоя кровь не разбудила Зеркало. А это значит, что мы не родственники.

Он рванул ворот моей рубашки, жадно перебирая пальцами ключицы.

И впился мне в губы.

Он не знал, что я девушка. Но, должно быть, подсознательно он это чувствовал.

Мои ноги подогнулись. А потом все мысли смыло у меня из головы, потому что высший демон Подземья целовал меня. И это у него чертовски хорошо получалось.

Его рот и его губы творили чудеса. Страсть, чистая дикая демоническая страсть, без примеси любви. Что-то подобное я испытывала, когда Тень наградил меня призрачными крыльями демонессы во сне. Я вдруг поняла, что можно обойтись лишь страстью без толики влюблённости. Отдаться рту этого демона, позволить ему целовать меня снова и снова, сжимать в кулаке мои волосы, оттягивать назад затылок и целовать меня снова. Кусая губы, причиняя боль, но действуя так умело, что я едва не прижалась к его телу против своей воли, забыв, что он почувствует женские формы.

И я совершенно не могла сопротивляться. Не смела. Это был император Подземья, чей взгляд заставлял меня цепенеть. Я не могла ни разбить ему нос, ни отвесить пощёчину, и голова кружилась всё сильнее. Дьявол!

Наваждение, часть всего этого была наваждением, неведомым тёмным искусством императоров Подземья. Похоже, именно это древнее знание давало императору власть надо мной.

Сквозь туман в голове промелькнуло смутное сомнение. Зачем императору целовать меня? У него сотни наложниц, прекраснейшие фаворитки — наконец, он сам сказал, что не испытывал тяги к мужчинам. Он просто решил поцеловать незнакомого юношу, чтобы… испытать возбуждение?

…Но на кой чёрт ему это?

В следующую секунду он оторвался от меня, тяжело дыша. Мгновение император смотрел мне в глаза.

А потом отшвырнул меня на камни с такой силой, что я едва уберегла голову.

— Ещё одно разочарование, — пробормотал он. — Ещё одно.

Вставать было неразумно, и я лишь молча смотрела на него. Камни впивались в тело, горящее от ушибов, но вряд ли император хотел меня убить. Он хотел…

Чего же он от меня хотел?

Или его заинтриговал внезапный всплеск желания к юноше, или…

…Или это было жизненно важно для него — почувствовать желание. Но почему?

И почему он остановился? Он ясно видел, что я потеряла волю к сопротивлению. К тому же он был императором, а это значило, что никто не скажет ему ни слова против, если он потащит в постель кого угодно. Любая безропотно разденется перед ним.

Но император остановился.

К счастью. Потому что, пусть у меня и кружилась голова от дразнящего вкуса поцелуя самого императора, это приключение было не из разряда тех, о которых я мечтала.

Потому что тогда Тень уже точно свернёт императору Подземья шею, и тогда что я буду делать?

Я быстро опустила голову, подавив невесёлый смешок. Тень. Каждый раз, когда он прижимал меня к себе, я чувствовала его возбуждение. Желание, которое невозможно было скрыть любому мужчине, несмотря на всё его самообладание.

И только император страстно целовал меня…

…Не испытывая мужского возбуждения…

…Вообще.

Мои глаза расширились.

А потом я внезапно поняла. Поняла, почему император поцеловал меня. Поняла, почему остановился и не стал рвать на мне одежду. Поняла, почему его красавица-фаворитка всё ещё оставалась невинной.

И поняла, что если выдам себя, то живой из этой каверны я не выйду.

— Мне жаль, что я разочаровал вас, Ваше Величие, — хрипло проговорила я, приподняв голову. Я не осмеливалась встречаться с ним взглядом. — Но я готов служить вам любым другим способом. Тем, который вы выберете.

— Встань.

Я легко оттолкнулась от камней и встала.

— Ты честолюбивый мальчик, — задумчиво произнёс император. — Хочешь выслужиться. Ведь хочешь?

— Да, — выдохнула я.

— Как тебя зовут? И как тебе пришла в голову идея притвориться Ниро?

— Меня зовут… Дар, и я полукровка из мира людей, не имеющий права на родовое имя. — Я сделала глубокий вздох. — Поэтому я решил сделать себе имя сам.

— Обманом и дерзостью, — усмехнулся император.

Я не опустила взгляда. Проявлять слабость было нельзя.

— Да.

— Что ж, рассказывай дальше.

Я сделала глубокий вдох. Серый туман бурлил в бассейне, готовый вырваться наружу. Так же, как и мои слова. В какое измерение меня зашвырнёт, едва я их произнесу? Кем я стану? И что со мной сделает император Подземья, узнав, что я открыла его тайну?

— Я нашёл отца Конте, Джейме Мореро. — Я сжала губы. — Он мёртв.

Холодная улыбка.

— Продолжай.

Я подошла к серому краю Зеркала. Если бы я только могла убить императора прямо сейчас, если бы у меня была его кровь, чтобы закрыть Зеркало навсегда…

Увы, меча у меня не было. И даже будь у меня клинок, я подумала бы дважды: ведь сразу после покушения меня убьют. А я хотела жить. Жить, быть счастливой рядом с Тенью и выбраться, чёрт подери, отсюда. Выбраться самой и вытащить его.

А для этого мне нужно было продолжить свой рассказ.

— Умирая, Джейме рассказал мне, что помог Церону подослать к вашей сестре убийц, — твёрдо сказала я. — Церон хотел похитить ребёнка императорской крови, чтобы злоумышлять против трона. Именно он натравил диких демонов на Рин Дреден из мести: он знал, кто такой Конте Мореро, и взял у него кровь, чтобы открыть забытый портал.

Лицо императора вдруг застыло в очень странном выражении. На один-единственный миг.

А потом он усмехнулся.

— Это не первый и не двадцатый раз, когда при мне обвиняют Церона, — произнёс он задумчиво. — Надо признать, у тебя есть фантазия.

— Убедитесь, Ваше Величие, — твёрдо сказала я, вскинув голову. — Найдите доказательства. Это произошло совсем недавно, и все следы Церон замести не мог. Кто-то из его подручных наверняка успел допустить ошибку. И когда вы поверите, что я прав, я надеюсь, вы дважды подумаете о том, виновен ли Церон в гибели вашей сестры.

— А ты дерзок, — проронил император. — Выступить против Церона так нагло… это даже забавно.

— Я слышал, что Церон пользуется неизмеримой благосклонностью Вашего Величия, — дрогнувшим голосом сказала я.

— С детства, — неожиданно тихо произнёс император. — И нас связывает то, что ты не можешь и представить. То, о чём не знает никто в этом мире. Ты глупец, мальчик, если решил настроить нас друг против друга.

Он смерил меня взглядом, холодным и задумчивым.

— Но я не слышал этого обвинения раньше. Даже Леавис не слышала, а уж она-то должна была знать: ей не повезло влюбиться в Церона когда-то, и она до сих пор следит за его делами очень внимательно.

Его тон был ледяным. Я почувствовала, как по позвоночнику стекает капля пота.

— Ваши сыновья тоже погибли, Ваше Величие, — нерешительно сказала я. — Если Церон убил сестру Вашего Величия, возможно, он стоял и за…

— Церон не имел никакого отношения к их гибели, — прервал меня император. — Никакого.

Его тон был настолько абсолютно уверенным, что я заморгала.

— Но это Подземье, — тихо произнесла я. — Здесь кто угодно способен на что угодно. Даже если якобы виновники нашлись, их могли заставить оговорить себя. Откуда вы можете знать?

— Потому что существуют приказы, которые невозможно не исполнить, — непонятным тоном произнёс император. — И моли небеса, чтобы не получить такого приказа от меня, если ты меня разозлишь.

По коже вдруг прошёл ледяной мороз. Император не отдавал пустых угроз. Ему это просто не было нужно.

— Мы играем друг против друга, Церон и я, — задумчиво произнёс император Адриан. — Много лет, подсчитывая удачные ходы, сравнивая, бахвалясь. Но мы всегда на одной стороне. Потому что…

Его взгляд прошёлся по моим губам, растрёпанным волосам, горящему лицу. Скользнул ниже от шеи до бёдер, и мои щёки вспыхнули.

— Ты сам чувствуешь, как это сладко — когда тебя оценивает по достоинству тот, кто владеет миром, — насмешливо сказал император. — Тот, кто добился всего, чего хочешь добиться ты. Правда?

— Да, — прошептала я.

Император шагнул ближе — и властно притянул меня к себе, держа за лопатки ледяной ладонью.

— А теперь представь, что мой интерес — не в твоей смазливости, — негромко произнёс он, обрисовывая пальцем мою щёку. — Представь, что император ценит твою остроту ума и знает тебя до глубины души, тогда как остальные никогда не смогут тебя понять. Никогда и никто, ты понимаешь меня?

Он надавил подушечкой пальца на мои губы, вынуждая меня их приоткрыть, и у меня вырвался короткий вздох.

— Тебя пьянит эта мысль? Будешь ли ты изо всех сил цепляться за эту близость? За это… понимание? Будешь желать, чтобы так было и дальше?

Его взгляд, казалось, был устремлён мне прямо в сердце, и я не могла отвести глаз, даже если захотела бы.

— Да, — выдохнула я. — Буду… желать.

Я ощущала опасность всей кожей, и одновременно моя голова кружилась от странного притяжения. Император умел манипулировать — и сейчас он бросал всю свою притягательность на то, чтобы подавить мою волю.

Древнее тёмное искусство. И владел им многоопытный демон, умеющий будить в чужих сердцах и страх, и желание.

Император тихо засмеялся, выпуская меня.

— Вот видишь. Можно сказать, что Церон чувствует нечто похожее, хотя он, в отличие от тебя, не привлекает меня. Мне нравятся красивые молодые девушки, хрупкие и покорные. Ты — странное исключение. Но мы с Цероном единственные по-настоящему можем оценить друг друга. Одному на вершине очень одиноко, мальчик. Куда лучше иметь рядом по-настоящему достойного соперника, чем сидеть одному во тьме, вглядываясь в пустоту.

Мои глаза расширились. Император только что выразил ту же мысль, которая горела во мне, когда я пыталась убедить Конте и Тень не убивать друг друга. Что они сойдут с ума от пустоты и горечи потери — и оттого, что нельзя будет протянуть друг к другу руку и коснуться того, кто мог бы быть рядом. Годы и годы. Никогда.

— Я понимаю, — прошептала я.

— Кроме того, связь между мною и Цероном неизмерима, — странным тоном произнёс император. — То, что я когда-то сделал… то, что он когда-то принял, — об этом не узнает никто. Но тот, кто встанет между нами, очень пожалеет.

Я почувствовала, что бледнею.

Император с усмешкой оглядел меня и поднял бровь:

— Что ж, довольно пугать тебя, пожалуй. Что ещё ты узнал от Джейме Мореро, умный мальчик?

— Что Ниро Мореро мёртв, — выдавила я. — И я решил, что могу взять его имя и получить место рядом с самим императором — и никто не распознает обман.

Император кивнул на Зеркало:

— Ты не знал, что я приведу тебя к порталу.

— Нет.

Император долго смотрел на меня.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Ты всё ещё мне интересен.

Он неспешно вытянул руку и провёл ею по моему плечу. Я подавила порыв запахнуть разорванный воротник рубашки плотнее.

— Твоя судьба принадлежит мне. Надеюсь, ты это понимаешь.

— Да, — шевельнулись мои губы. — Я буду делать всё, что вы скажете. И буду благодарен вам за это.

— Ты куда умнее, чем я думал. Пожалуй, выполняя мои приказы, ты далеко пойдёшь. — Император с насмешливой улыбкой снял с мизинца роскошный аметист в форме человеческой слезы и протянул мне. — Надевай.

Мои глаза расширились: перстень стоил целое состояние.

Я молча надела кольцо на средний палец. С любого другого пальца оно бы соскользнуло.

— Тонкие пальцы, — заметил император. — Почти девичьи. У тебя когда-нибудь была подружка?

Я вспыхнула. Ну, если считать Тень моей подружкой…

— Да, — сдавленно произнесла я. — Один раз.

Он хмыкнул.

— Хорошо. Мне нравится твоя неопытность.

Мне сделалось по-настоящему неуютно от его недвусмысленного интереса. Чёрт. Внезапно мой блестящий план притвориться Ниро Мореро перестал мне казаться таким уж блестящим.

— Я хочу, чтобы ты стал тенью Тени, — произнёс император Адриан. — Ты меня понял?

— Ваше Величие…

— Меня не волнует, как ты это сделаешь. Но ты это сделаешь.

— Да, Ваше Величие, — прошептала я.

— Это кольцо — не только знак моей благосклонности, но и пропуск к моим наложницам. Проиграй его Тени или подари. Поверь, нет мужчины, неравнодушного к красоте. — Император странно усмехнулся. — Они его разговорят.

— Что именно вы хотите узнать от Тени? — тихо спросила я.

Взгляд императора Адриана был устремлён на серый туман, клубящийся на поверхности Зеркала.

— Тень отправился в катакомбы с Конте Мореро, — помолчав, сказал он. — И кровь Конте Мореро закрыла забытый портал. Тень знал, что держит в руках потомка императоров, но дал ему уйти. Я хочу знать почему. Достань мне эти сведения — и сможешь просить у меня всё что угодно.

— Вам ведь нравится Тень, — тихо сказала я. — По крайней мере, вам интересно, что он сделает дальше. Он вас интригует. Он — противник, которого хочется разгадать.

— Он убрал со своего пути Триумвират и заставил Рин Дреден работать, — холодно уронил император. — Но если он скрывает от меня Конте Мореро, я хочу знать почему.

Он сделал жест.

— Впрочем, довольно об этом. Иди.

Я низко поклонилась и, выпрямившись, поймала странный взгляд.

— Как странно меня к тебе тянет, — нахмурившись, сказал император, обводя взглядом моё лицо. — Не будь ты мальчишкой, я бы не колебался перед тем, чтобы сделать тебя своей следующей фавориткой. Я бы подумал, что кто-то очень умный подослал мне тебя, но я разбираюсь в людях достаточно, чтобы понять, что никто тебя не готовил. И в этом твоё счастье, иначе я вонзил бы тебе нож в сердце без колебаний.

Я невольно вздрогнула, примеряя на себя место фаворитки. Вот уж судьба так судьба. Насколько я знала Подземье, участь временной фаворитки была немногим лучше ножа в сердце. Меня отравили или убили бы, не говоря уже о том, что я отнюдь не мечтала о постели императора. Особенно зная то, что я о нём только что узнала.

— Я доверю тебе тайну, — вдруг произнёс император. — Мне нужен Конте Мореро не для того, чтобы его казнить.

Я моргнула:

— Но он охотник на демонов…

— Он даст мне наследника, которого я усыновлю, — едва слышно произнёс император. — Моего, а не марионетку Тени или кого-то там ещё. И если Тень не отдаст мне его…

Наши взгляды встретились. Я поняла без слов.

Тень умрёт. От совершенно неразличимого яда или от чего-то ещё — неважно. Если он не отдаст императору Конте Мореро, его участь была решена.

Вот что сказал император.

И вот что он собирался сделать.

На середине зала я обернулась.

Император отрешённо глядел в Зеркало, вдруг сделавшись очень похожим наТень. Они были семьёй, теперь я это видела.

Как жаль. Как жаль, что время нельзя повернуть назад. Что демоны в Подземье вырастают безжалостными убийцами — и никем ещё. Теперь я понимала Анжелу, которая вышла замуж за человека и сделала всё, чтобы каплю человечности получили оба её сына.

…Но для императора Адриана, кажется, было поздно.

И мне нужно было сделать всё, чтобы спасти от него того, кого я люблю.

Глава 2

Я стояла в настоящем саду. Единственном в Подземье, вероятно.

Кусочек осени. Золотистые и багряные тона, изогнутые ветви клёнов на тонком слое почвы, покрытом осыпавшимися иголками лиственниц. Тёмный ручей журчал меж камнями, и над изогнутым дощатым мостиком склонялась плакучая ива.

Сумеречная красота, над которой никогда не встанет солнце. Цепочки неярких огней рассеивали тьму, но я знала, что увижу, когда посмотрю наверх. Камень.

— Я задыхаюсь без неба, — прошептала я.

— Я тоже.

Я порывисто обернулась.

Тень стоял, прислонившись к сосне. В своём обычном одеянии, в высоких сапогах — и с катаной на поясе. Ему вернули оружие.

В саду царил густой полумрак, и я едва видела его лицо. Мою собственную фигуру скрывала густая тень. На свету оставалась лишь моя рука — и императорское кольцо с аметистом, сверкающее на пальце. Придворные отшатывались и низко кланялись, едва его увидев.

Юный фаворит императора. Чёрт подери, если бы императором был Тень, я могла бы к этому привыкнуть. Притворяться юношей во дворце и играть за пределами спальни. А уже в его покоях, раздевшись, принадлежать ему такой, какая я есть, с девичьими формами и обнажённой грудью.

Но сейчас я не могла даже дать Тени знать, кто я. Мы были в императорском саду, и нас могли подслушивать.

— Ты должен быть польщён, — хрипло произнесла я из темноты мальчишеским голосом. — Император Адриан удостоил тебя своей милости, и теперь ты займёшь высокую должность при дворе. Многие тебе завидуют.

— Ты, я вижу, не завидуешь.

Я сделала изящный жест рукой, заставив аметист переливаться всеми гранями.

— Потому что Его Величие удостоил своей милостью и меня.

Тень не шевельнулся, но жар в моей груди стал ярче.

— Весь двор говорит о том, как император удостоил тебя личной беседы, — произнёс Тень. — Особая честь, которой не досталось даже мне. Слухи разносятся быстро, Ниро Мореро.

Мне стоило труда не вздрогнуть.

— Похоже, моё имя тоже уже успело разнестись по дворцу, — с досадой произнесла я.

— И нам стоит о нём поговорить. Сейчас. Следуй за мной.

Не глядя на меня, Тень направился в глубь сада, минуя парочку, устроившуюся на берегу ручья. Демонесса проводила нас заинтересованным взглядом, но тут же повернулась к кавалеру, который с тихим смехом начал задирать ей платье.

— Свободные тут нравы, — пробормотала я.

Тень не обернулся.

— Тебе ещё предстоит их опробовать.

В этой части сада уже было пустынно, но Тень всё вёл меня дальше какими-то уже совсем заповедными тропами. Я мимоходом изумилась тому, как хорошо он знал сад: насколько я знала, они с Конте побывали во дворце лишь раз или два. Их мать не желала, чтобы её сыновья считали себя наследниками императора, и долгое время ни Конте Мореро, ни его младший брат не знали о своём происхождении.

Но теперь Тень знал. И я могла сказать с печальной уверенностью, что просто так от своих прав на престол он не откажется.

Наконец перед нами открылась небольшая поляна на каменистом холме. Кривая сосна, вцепившись раскидистыми корнями в камень, нависала над ручьём, и изящная беседка, выстроенная над водой и устланная узорчатыми подушками, ждала гостей.

— Здесь не бывает дождя, — заметил Тень, бесшумно ступая по шёлковой траве. — А жаль. Мне хотелось бы вымокнуть до нитки с какой-нибудь красавицей.

Надо же, какие у него планы. Кажется, я попала в Подземье как раз вовремя.

Я осталась стоять в тени между сосен, прикрывая пушистой ветвью лицо.

— Что ж, по твоему приказу из Рин Дредена привезли целых пять юных прелестниц, — безразлично отозвалась я. — Выбирай.

— Ну, я же не стану портить свой подарок императору, — в голосе Тени звучала насмешка. — Судя по кольцу на твоём пальце, он передоверил эту честь тебе.

— Могу взять тебя с собой. Если захочешь.

Тень обернулся. Я смотрела на него, полускрытая ветвями сосны.

А он — смотрел на меня. Прямо мне в лицо.

— В этом саду выросла моя мать, — негромко произнёс он. — Она знала каждый уголок сада наизусть и часами могла рассказывать о нём. Сюда она сбегала от надзора, и никто не мог обнаружить её укрытие, пока она не возвращалась сама. Раньше я понятия не имел, о каком саде она говорила, но потом в моей голове всё сошлось. Здесь нас никто не найдёт и никто не услышит.

Я вздрогнула. Если Тень рассказывает мне о своей матери…

— Кем была твоя мать?

Вместо ответа Тень медленной хищной походкой подошёл к сосне. Я замерла на месте. Я могла бы сбежать сейчас, но… не хотела. Не могла.

А потом Тень отогнул сосновую ветвь, разделяющую нас.

— Думаю, — тихо произнёс он, — я и впрямь хотел бы попасть в покои наложниц императора вместе с тобой, Дара Незарис.

Наши взгляды встретились.

— Могу отвести тебя туда прямо сейчас, — прошептала я собственным голосом.

Тень тихо засмеялся.

— Думаю, это место нам подойдёт куда больше.

Он протянул руку, коснувшись моей щеки.

— Это правда ты, — прошептал он.

— Это правда я.

Едва заметная улыбка появилась на его лице.

— Сумасшедшая.

— Твоя.

Ещё секунду мы смотрели друг на друга. А потом я первой бросилась ему на шею.

Плевать на Подземье. Плевать на императора. Здесь есть только Тень и я — и эти драгоценные минуты короткой встречи. И я не собираюсь терять их зря.

— Тень, — прошептала я, зарываясь в его грудь. — Тень, Тень, Тень…

— Совсем скоро ты назовёшь меня «Ваше Величие».

Я вздрогнула, отстраняясь.

— Что?

— Император не отпустит меня, — произнёс Тень. Его голос приобрёл знакомые холодные нотки. — А это значит, что выбора у меня не осталось. Императором стану я сам.

— В одиночку? У тебя нет союзников!

— Появятся. Недовольных много. И когда императора не станет, всем нужно будет Зеркало.

— Ты не успеешь, — прошептала я. — Ты будешь мёртв к этому времени.

Глаза Тени сузились.

— Интересно, — медленно произнёс он, выпуская меня из объятий. — Что ты знаешь?

Я быстро, в деталях, описала ему свой разговор с императором, не упоминая про поцелуй.

Тень заметно побледнел. А потом его глаза сузились — и он замер, вглядываясь в моё лицо. Глядя на мои губы. Покусанные, распухшие от поцелуев императора губы. Тень знал меня достаточно хорошо, чтобы помнить, что губы я не кусаю. И что мои припухшие губы могли означать только одно.

— Император страдает мужским бессилием, — еле слышно прошептала я. — Он не может заняться любовью с женщиной. Вообще ни с кем.

— Как ты поняла? — только и спросил Тень.

— Его нынешняя фаворитка всё ещё невинна. И император поцеловал меня, думая, что я юноша, и признавшись, что тяги к мужчинам не испытывает. То есть он достаточно отчаялся, чтобы испробовать все возможные способы. — Я дёрнула плечом. — И, судя по его поцелую, он завалил бы меня там и тогда, если бы только был на это способен. Он хотел это сделать, Тень. Очень хотел. И… кажется, использовал своё искусство, чтобы вскружить мне голову.

— Я его понимаю, — сощурившись, произнёс Тень. — И очень хочу свернуть ему шею.

— Не стоит, — прошептала я. — Тень… не нужно.

Вместо ответа Тень провёл пальцами по моему распахнутому воротнику, очерчивая грани ключиц. И медленно-медленно двинулся ниже, до ямочки между грудями. Белоснежный шарф, повинуясь его прикосновению, соскользнул на землю.

В глазах Тени можно было утонуть. В его взгляде, насмешливом, пристальном, уверенном. В его умении танцевать на грани, зная, что его вот-вот могут убить.

Карающий меч Триумвирата. Повелитель Рин Дредена. Претендент на престол. Блестящий фехтовальщик, наголову разбивший меня в бою.

И одинокий полукровка, за чью незримую броню могла заглянуть только я.

— Я разобью императора, — негромко произнёс он. — Получу древнее знание и власть над Подземьем. И хочу, чтобы в этот день ты была со мной.

— Тень…

Двумя движениями Тень сорвал с меня камзол. И резко дёрнул на мне рубашку, разрывая её надвое до талии.

— Я не прошу тебя, — прошептал он, прикусывая мочку моего уха. — Я тебе приказываю.

Я резко вздохнула. Это не было похоже на прикосновения императора. Это ни на что не было похоже. Пальцы, ласкающие мою грудь так властно, словно Тень хотел оставить на мне невидимый отпечаток, его руки у меня за пазухой, под разорванной рубашкой, его губы на моих ключицах, на груди… Я задыхалась под его ласками и едва заметила, как он завёл мне запястья за голову, прижав к стволу сосны, и как его пальцы скользнули мне под ремень.

— Прямо здесь? — прошептала я, глядя ему в глаза.

Вместо ответа его рука спустилась ниже, и я ахнула, прикрыв глаза, когда его губы нашли мои.

Тень ласкал меня в императорском саду, там, где нас в любую секунду могли найти. Меня, фальшивую фаворитку императора, и его, мятежника, затеявшего сложную интригу и ходившего по краю.

— Тебе хорошо? — шепнул он, отрываясь от моих губ.

— Да, — задыхаясь, проговорила я. — Но я не хочу… оставаться… в Подземье.

— Останешься. Потому что хочешь остаться.

Я открыла рот, чтобы возразить, но Тень, коротко усмехнувшись, удвоил ласки, и я смогла лишь тихо простонать ему в губы, забыв все возражения. Я подавила крик, задыхаясь от удовольствия, и почувствовала, как Тень стягивает с меня одежду, оставляя в одной разорванной рубашке. А потом, смяв её в кулаке, отбрасывает прочь и её.

Я упала перед ним на колени и прогнулась вперёд, упираясь ладонями в траву. И тихо застонала, когда руки легли мне на талию и обхватили бёдра, подтягивая к себе.

…Каменное небо над головой. Журчание ручья, тяжёлое дыхание и быстрая, запретная близость. Вторая в моей жизни. И я не променяла бы этот затерянный уголок сада даже на императорскую спальню.

Вот только… остаться с Тенью в Подземье?

— Безумие, — прошептала я, закрывая глаза. — Тебя убьют.

Тень с силой нажал на мои плечи, растягивая меня на земле, заставляя лечь грудью в траву.

— Не сомневайся во мне, — прошептал он мне на ухо. — И ты станешь моей наградой.

А потом все мысли смыло из головы. Только его близость, его обнажённое тепло, жаркое дыхание, жадные пальцы на моей коже. Одинокий лист упал на моё плечо — и короткий смешок тут же превратился в стон наслаждения.

Наконец мы расслабленно рухнули на землю одновременно, сплетя пальцы. Тень перевернул меня, и я прижалась к его груди, пока его пальцы медленно гладили меня по спине.

— Главное — не заснуть здесь, — пробормотала я. — Если узнают, что я сбежала из крыла наложниц…

— Тебя не хватятся, — утвердительно сказал Тень. — В первые ночи наложниц предоставляют самим себе.

— Они счастливы, — мрачно сказала я. — Они всю жизнь мечтали о ласках императора и о высших демонах Подземья.

— А ты не мечтаешь?

Я запрокинула голову, глядя Тени в глаза.

— Нет, — прошептала я. — Я хочу спасти тебя и вернуться домой.

Тень медленно покачал головой, рассматривая моё обнажённое тело:

— Тебе придётся вернуться без меня.

— Ты с ума сошёл? — Я чуть не подскочила. — Ты проклят! Церон здесь, в Подземье, и он может приказать тебе что угодно в любой момент!

— Церона здесь нет.

— Император говорил, что Церон по-прежнему его приближённый…

— Церон сейчас серьёзно упал в глазах двора, а император не может себе позволить прилюдно тратить время на неудачников. Церону нужно совершить что-то воистину блестящее, чтобы вернуть свои позиции.

— Например, вернуть себе власть над тобой.

— Например, — невозмутимо согласился Тень, проводя пальцем под моей голой грудью. — Но этого шанса я ему не дам. Церон не получил приглашения во дворец сегодня — и вряд ли скоро получит. Здесь я в безопасности.

— Ты не можешь этого знать.

Тень приподнял мой подбородок.

— Доверься мне, — негромко сказал он. — Разве я хоть раз дал тебе повод сомневаться, что могу справиться со всеми, кто встанет у меня на пути?

— Но ты этого не можешь. — Я криво улыбнулась. — Ты совершенно один, и император может прихлопнуть тебя как муху в любой момент. Тебе нужно бежать, Тень. Возможно, ты ещё вернёшься, чтобы завоевать трон, — но сейчас не время.

Тень замолчал, отрешённо глядя куда-то вдаль.

— Нет, — наконец сказал он. — Я уже здесь, и я добьюсь расположения императора так или иначе. И один способ у меня есть. Правда, тебе он не понравится.

— Какой?

Он покачал головой:

— Сначала я должен всё обдумать.

Тень взял мою руку в свои и прижался к ней губами. Перевернул кисть и коснулся носом ладони.

— Дара-Закладка, — прошептал он. — Император не оставит тебя в покое. Уверена, что не хочешь вернуться в Рин Дреден?

Я покачала головой:

— И бросить тебя здесь? Нет. Пока Церон жив, я никуда не уйду.

— Тогда дай мне кольцо, чтобы мы смогли увидеться. Император приказал, чтобы ты отдала его мне, не так ли? — Тень поднял бровь. — А его воля — закон.

Я усмехнулась, снимая с пальца перстень, и молча протянула его Тени. Он кивнул, пряча его в складках одежды.

— Встретимся, когда я приду в крыло наложниц, — произнёс он, вставая.

Я потянулась, чтобы встать за ним, но он остановил меня жестом:

— Останься. Нам нельзя возвращаться вместе. — Лёгкая улыбка скользнула по его губам. — Кроме того, я хочу запомнить тебя обнажённой.

Я приподнялась с дразнящей улыбкой, прикрывая ладонями грудь. Короткие волосы растрепались, и сейчас я была меньше всего похожей на юношу.

И Тени, я видела, это нравилось.

— Ты совсем скоро вновь увидишь меня нагой, — проговорила я. — Во сне.

Глаза Тени расширились.

— О да, — негромко произнёс он. — И там уж точно выпорю тебя за непослушание. Я не разрешал тебе отправляться в Подземье.

— А я не разрешала тебе принимать решения за меня.

Тень невесело усмехнулся:

— Действительно. Что ж, тогда я приму твоё общество как нежданный подарок судьбы. Ты рискнула ради меня, Дара Незарис. Спасибо.

— Погоди меня благодарить, — возразила я. — Мы ещё не убили Церона.

— И вряд ли вам это удастся, — раздался знакомый голос.

Тень резко обернулся. Я вскрикнула.

Церон стоял между сосен, улыбаясь.

— Какая приятная встреча, — светски произнёс он. — Тень, я приказываю тебе стоять на месте и молчать. Не желаю, чтобы ты… ушёл от разговора.

Я мысленно застонала. Это надо было такому случиться, чтобы Церон нашёл нас здесь, когда при мне не было ни меча, ни зелья, ни даже одежды!

— Как ты нас нашёл? — устало спросила я.

Церон оглядел моё тело, подняв бровь:

— Неужели я ни разу не видел тебя голой наяву? Моё упущение. Я нашёл Тень по нашей связи. Я владею им, если ты забыла.

— Но тебя не должно быть здесь!

— Император призвал меня во дворец для срочного разговора… но вдруг оказалось, что он слишком занят. Адриан порой так себя ведёт, чтобы показать, у кого здесь власть. — Церон усмехнулся. — Что оказалось мне только на руку.

Я почувствовала, что бледнею. Почему Тень до сих пор не сказал ни слова? Ведь приказ давал ему возможность сопротивляться, я это помнила…

— Тень, — позвала я, поворачиваясь к нему. — Скажи что-нибудь. Пожалуйста.

— О, он тебе не сказал? — Церон повернулся ко мне, и холодная усмешка заиграла на его губах. — Он может сопротивляться приказам, играя в благородного героя, когда меня нет рядом. Но когда я здесь, его сопротивление заканчивается. Раньше я этим не пользовался, но сейчас особый случай, не так ли?

— Нет, — прошептала я. — Нет!

— Да. Тень пойдёт со мной. Это приказ.

— Ты всё равно не можешь влиять на его мысли, — с отчаянием сказала я.

— Но приказать ему молчать я могу. Приказать убить себя, кстати, тоже могу. — Церон усмехнулся. — Или убить тебя. Хочешь, покажу?

Тень судорожно шевельнулся.

— Говори, — устало сказал Церон. — Но если ты попробуешь доставить мне неприятности, я дам тебе приказ отхлестать её ремнём до крови, боли и судорог, пока она не потеряет сознание. Хочешь? Или, может быть, сразу перерезать ей горло? Жаль, что я не могу взять такой ценный приз с собой.

Лицо Тени не дрогнуло.

— Я не должен покидать дворца, — спокойно сказал он.

— О, я тебя отсюда и не выведу. Ты по-прежнему нужен мне живым и здоровым, а у меня, увы, нет возможности остаться. Просто скажу тебе… пару слов. А ночью мы продолжим.

Я с ужасом смотрела на Тень. Было так больно, словно из меня щипцами вынимали сердце.

Но Тень лишь кивнул мне:

— Прощай.

И последовал за Цероном, не оглядываясь назад. Что-то упало в траву, но Тень даже не замедлил шага.

Что Церон прикажет ему? На что Тени придётся пойти?

Когда-то я спрашивала его, где лежит грань его послушания. Что ему разрешено говорить, а что запрещено делать?

Тень так и не ответил мне. Но у меня была богатая фантазия.

Мне нужен был Конте. Сейчас он наверняка уже знал, что я отправилась с наложницами в Подземье: я оставила ему письмо, и род Дезирр должен был передать его Конте вместе с золотом, которое тайно завещал брату Тень. Теперь, когда Ниро Мореро сгинул в Подземье, Конте Мореро стал самым богатым охотником на демонов в Рин Дредене и во всех окрестных землях.

Я очень надеялась, что не увижу его здесь, в Подземье. Потому что Конте, получивший проклятие своего брата, окажется в смертельной опасности, едва выйдет из портала.

А раз так, некому было мне помочь.

Да, я могу защитить Тень во сне. Но после одной ночи Церон поймёт, что Тень напоил меня своей кровью.

Неважно. Этой ночью Тень будет со мной, что бы Церон ему ни приказал.

Я вдруг нахмурилась. Что-то выпало из руки Тени. Тени, который всегда был аккуратен и внимателен.

А это значило, что он оставил для меня что-то важное.

Я бросилась вперёд, забыв о том, что лежала совершенно голой и мне давно пора было одеться. И подхватила знакомое кольцо с аметистом.

Тень оставил его мне. Естественно, ведь сейчас, став пешкой Церона, он обязан был подчиняться — но отдавать Церону такую важную вещь он не собирался.

Время было возвращаться. Я знала, что смогу проскользнуть в крыло наложниц незамеченной, карабкаясь по стенам. Но игра в переодевания разом потеряла смысл.

Тень вновь был во власти Церона. А я ничего не могла с этим сделать.

Глава 3

Я едва успела переодеться, как раздался гонг.

Я удивлённо нахмурилась. Время ужина давно прошло. Тогда что случилось?

Второй удар гонга. Третий.

Нужно было идти. Мне повезло, что я вернулась вовремя: похоже, наложниц собирали не зря, и моё отсутствие бы тут же заметили.

Я запахнула на себе халат поверх кисейного платья и набросила на волосы прозрачный платок. Подумав, быстро и ярко накрасила лицо. Чем меньше я буду походить на настоящую Дару Незарис, тем лучше.

Круглый зал, где ждали нас пятерых, походил на боевую арену. Роскошное ложе для почётных гостей, узкие узорчатые диваны и цветные кальяны вдоль изогнутых стен — и совершенно пустая середина зала, где красовалась пентаграмма, выложенная драгоценными камнями. И с полустёртыми следами крови. Наложницы императора были слишком ценны и красивы, чтобы приносить их в жертву одну за другой, но каждая из них должна была помнить, что так было не всегда.

А ждала нас хрупкая, тонкая, похожая на иву красавица, которую я уже видела в зале. Та, что улыбалась мне столь призывно.

Юная фаворитка императора. Шира. Она сидела в кресле на возвышении, прямая и надменная, как королева, и четверо стражей возвышались за её спиной.

— Вы принадлежите императору и служите для его удовольствия, — в тишине произнесла она. — И император желает вашей помощи.

Глаза девушек вспыхнули. Все четверо, я заметила, были одеты куда откровеннее, чем я: прозрачные шаровары на Аннели, платье с голой спиной, едва прикрывающее грудь, на Мааре, кисейный наряд безо всякого белья на Цеонтиссе. Лишь на Кирии было скромное глухое платье в пол, но носила она его так, что каждый мужчина мечтал его с неё сорвать.

— Вы умеете влюблять в себя мужчин, — тихим, манящим голосом произнесла Шира. — Так влюбляйте. Император планирует подослать к вам… любовника. Возможно, нескольких. Поощряйте их, слушайте и запоминайте. О каждом слове, что вы услышите в пылу страсти или в порыве забывчивости, ваш повелитель желает знать. Вы меня понимаете?

Девушки переглянулись и закивали.

Моё сердце пропустило удар. Фаворитка императора говорила о Тени — и о новом фаворите императора. Обо мне.

Цеонтисса шагнула вперёд, и тяжёлая волна золотых волос, ниспадающих к бёдрам, качнулась вслед за ней.

— Мы увидим императора, чтобы рассказать ему всё, что услышали? — с надеждой произнесла она.

Фаворитка императора качнула головой, понимающе улыбаясь:

— Пока нет. Но Его Величие слышит моими ушами и смотрит моими глазами. Я говорю его голосом. Всё, что вы скажете мне, узнает он.

Я мысленно хмыкнула. Угу, узнает. Вот только самые интересные новости фаворитка заберёт себе, присвоив чужие заслуги. В лучших традициях Подземья.

Фаворитка обвела нас взглядом.

— Если вы узнаете для Его Величия важную тайну, вы будете вознаграждены. А та, которая отличится превыше всех, получит главную награду. Место рядом с императором, место его лучшей и любимой наложницы… приз, за которой стоит побороться, не так ли?

Я увидела, как Маара облизнула губы.

— Первые дни вы побудете здесь, пока портные и ювелиры, снявшие с вас мерки, готовят вам новый гардероб, — негромко и властно сказала фаворитка. — Потом вам разрешат выходить к озеру, гулять по висячим садам, купаться в горячих ключах… и учиться всему, что должны знать наложницы императора. Но к тому, чтобы служить Его Величию, вы должны быть готовы уже сейчас. Если он захочет, то отдаст любую из вас уже этой ночью.

По моей коже прошла дрожь. Надеюсь, не отдаст. И надеюсь, не меня. И уж точно надеюсь, что император никуда меня не позовёт. Потому что если он узнает, что Дар и Дара — одно и то же лицо…

— Впрочем, очень вряд ли, — небрежно закончила фаворитка. — Император будет занят завтрашними состязаниями в Гильдии Клинков. Так что вы сможете отдохнуть и подготовиться, дабы не вызвать его… неудовольствие.

Кирия и Аннели поёжились. А у меня загорелись глаза. Состязания в Гильдии Клинков… чёрт подери, я была практически уверена, что Тень будет там. И я смогу увидеть его и поговорить с ним. В конце концов, император дал мне задание стать тенью Тени, верно?

— А какой приз достанется победителю состязаний? — произнёс мой голос.

— Чёрные клинки Альдемаро. Не слышала о таких?

Я открыла рот. Слышала ли я об Альдемаро? О высшем демоне, который когда-то возглавил атаку на наш мир? О да. Сложно было бы о нём не слышать.

— Он был выпускником Гильдии Клинков?

— Лучшим, — усмехнулась Шира. — И его клинки — лучшие. А в придачу к ним идут сто тысяч золотом. Кому-то завтра очень повезёт. Возможно, одна из вас будет услаждать взгляд победителя.

Среди девушек пробежал шепоток. Сто тысяч золотом и пара клинков легендарного демона! Чёрт подери, я буду там!

Фаворитка императора встала.

— И помните, — холодно сказала она, — никто не может быть выше воли императора. Не вздумайте влюбляться в того, кого вам назначат в любовники. Здесь, в Подземье, с изменницами не церемонятся. Император запрещает приносить в жертву наложниц, но лишь потому, что не желает бесконтрольно вливать силу в соперников.

— Или потому, что силой можно захлебнуться и сойти с ума, — не удержалась я. — Ни один демон, который практиковал жертвоприношения пачками, не выжил.

Фаворитка нахмурилась, бросив на меня быстрый взгляд.

— Не всем стоит это знать, — негромко сказала она. — В следующий раз помалкивай.

Она развернулась к остальным наложницам:

— Надеюсь, вы все запомните, к чему ведёт этот путь.

Повисло молчание.

Жертвоприношения. Здесь, в тёмном измерении, невинные девушки тоже ложились на алтарь против воли — и шансов избежать такой судьбы у них было куда меньше, чем наверху.

Я сделала ошибку, забыв о том, каким жестоким был мир Подземья. Мир, где правили демоны. Больше я этого не забуду.

Взгляд фаворитки упал на меня.

— Я где-то видела тебя раньше, — задумчиво произнесла она. — И совсем недавно. Где?

Я покачала головой:

— Я никогда раньше не была в Подземье.

— Хм. Что ж, в следующий раз оденься как подобает. Помни, зачем ты здесь.

Шира шагнула к дверям и обернулась, окинув нас взглядом.

— Если заработаете милость императора, получите всё, о чём только можете мечтать, — манящим тоном сообщила она. — Только заработайте её.

Занавеси колыхнулись, закрываясь вслед за ней. Мы остались наедине со стражей.

Кирия подошла ко мне и протянула руку, поправляя косынку.

— Шира была права: ты совсем не следишь за собой, — с упрёком сказала она. — Из-за тебя накажут всех нас.

Я открыла рот, чтобы ей ответить, — и молча закрыла его.

Потому что тоненькие пальчики Кирии только что пропихнули между моими прядями свёрнутую трубочку записки. Кирия бросила на меня ещё один укоризненный взгляд и направилась прочь. А я застыла, словно меня пригвоздили к месту.

Письмо для меня. От кого?

Едва я вернулась в спальню, я сорвала с волос косынку и принялась торопливо разворачивать записку.

«Закладка, ты сошла с ума», — гласила первая строка, и я с облегчением рассмеялась.

Конте. Письмо было от Конте. И написано оно было торопливым неровным почерком, словно у Конте были считаные секунды, чтобы это письмо написать.

«Я только что узнал про твой план, но не успеваю ни присоединиться, ни отговорить тебя. Я только надеюсь, что ты найдёшь моего непутёвого братца и вы вместе не натворите глупостей.

Будь осторожна. Будь, чёрт подери, осторожна. Я сделаю всё, чтобы к тебе присоединиться, но это не так-то просто. В следующий раз выбирай себе более живописные места для вылазок».

Я невольно улыбнулась.

«P.S. Не лезь убивать Церона в одиночку».

Я непослушными пальцами сложила письмо. В глазах вскипали слёзы.

Церон заполучил себе Тень, а теперь получит и Конте. И меня.

— Ну нет, — прошипела я. — Я этого не допущу.

Я сорвала с себя халат и рухнула на подушки, закрывая глаза.

Мне нужно было уснуть. Уснуть — и увидеть во сне Тень.

Коснуться его губ. Поцеловать его ресницы. И поверить, что всё будет хорошо.

Роскошные белоснежные кружева обтягивали мою грудь. Шуршащая ткань холодила живот и руки, спускаясь вниз до пят, как и полагается дорогому и изысканному свадебному платью.

Во сне я была невестой. С волосами, убранными наверх, и в платье, стоящем целое состояние. А ещё, как вдруг поняла я, мимоходом проведя рукой по боку, совсем без нижнего белья.

Я моргнула, привыкая к багряному полумраку. И изумлённо открыла рот.

Вокруг простирался тронный зал Подземья. Тот, что снился мне когда-то. Огромные ряды колонн-сталагмитов, уходящие на невообразимую высоту, и отполированные чёрные ступени, ведущие наверх, к императорскому трону.

Но зал был совершенно пуст и тёмен. Лишь странный багряный свет лился со стен и с потолка. В сердце Подземья я была одна.

— Нравится?

Я повернула голову.

Тень, одетый лишь в чёрный шёлковый халат с золотой оторочкой, стоял босиком на каменном полу каверны в двух шагах от меня.

— Что… мы тут делаем?

— Лучше спроси, что ты тут делаешь.

— И что я тут делаю?

— Любуешься моей мечтой. Смотри.

Повинуясь жесту Тени, я задрала голову, осматривая зал.

Здесь было неожиданно уютно. Пещера, которая принадлежала только нам двоим. Символ власти над Подземьем, место, где мечтал очутиться каждый демон.

И в эту ночь здесь были лишь Тень и я. Всё Подземье принадлежало нам, и я могла взойти на трон прямо сейчас, если бы захотела.

— Но Церон… — прошептала я. — Ты принадлежишь ему.

Холодное лицо Тени не изменилось.

— Его нет здесь, и его приказы не действуют во сне. Помнишь?

Я помнила.

— Тогда почувствуй.

Тень шагнул ко мне и властно провёл рукой вдоль моего позвоночника, посылая вниз по спине незнакомый жар. Я обернулась к нему, чувствуя, как разгорается внутри влечение, — и ощутила, как тёмные крылья просыпаются за моей спиной.

— Сегодня ты моя императрица и моя невеста, — уверенным тоном произнёс Тень. — И я короную тебя, когда придёт время.

— Ты…

— Я хочу, чтобы ты почувствовала, каково это — получить власть и силу. Достигнуть самой вершины — и остаться рядом со мной. — Тень протянул мне руку. — Неважно, во сне или наяву. Я сделаю каждую минуту явью — если ты поверишь в мой сон.

Я долго смотрела на него, пока призрачные крылья трепетали за плечами. А потом приняла его руку.

— Я тебе верю, — прошептала я.

— Тогда летим.

Он сделал шаг, и за его спиной тоже распахнулись крылья.

А потом Тень подхватил меня на руки — и взлетел в воздух.

Демоны не умеют летать. И призрачные, и настоящие крылья им даны лишь как рудимент, как знак, как символ их наследия, как остаток чего-то, что было у них раньше. Но сейчас это было неважно. Потому что Тень летел, прижимая меня к груди, и крылья качались за его спиной, пока он нёс меня к трону.

И я поняла, глядя в его горящие глаза, что в этот миг его мечта исполнялась. Что именно таким Тень видел своё счастье — на вершине мира. Рядом со мной.

— Это древнее искусство? — прошептала я.

— Оно самое. Адриан владеет им — и я хочу, чтобы он научил и меня. Это моё наследие, Дара Незарис, и оно принадлежит мне по праву.

— А если император не захочет им делиться?

Холодный смешок.

— Я найду способ. Ради этого я и здесь.

Тень поставил меня на ступени, и на его лице появилась усмешка, когда его руки скользнули по моим бёдрам и не ощутили белья.

— Об этой детали я не знал, — прошептал он мне на ухо, собирая складки моего белоснежного платья в кулак. — Мне нравится твоя фантазия.

Я не успела ответить.

Потому что мир вокруг нас изменился. Ступени, по которым мы взлетели, теперь терялись внизу — а наверху расстилалось звёздное небо. Тронный зал с колоннами остался далеко внизу, а своды пещеры растворились.

Тень сжал мои плечи, поворачивая меня к себе, и я наконец увидела императорский трон. Совсем близко. Два шага, и я могла бы сесть на него — и весь мир оказался бы у моих ног.

Голова кружилась. Сейчас, с призрачными крыльями, горящими за спиной, я ясно ощущала демоническую часть Тени и чувствовала его цель, его мечту, его стремление. Стать императором. Обрести власть и править Подземьем. Овладеть тёмным искусством, оставить свой след в этом мире и раскрыть себя до конца.

Я знала, каково это. Когда я стояла рядом с императором возле Зеркала, когда я увидела Тень повелителем Рин Дредена — я чувствовала эту жажду. Власть кружила голову, и одна мысль, что всё будет по моему слову, заставляла тело гореть. Точно так же я чувствовала себя в саду, когда Тень срывал с меня одежду. Вот только тогда это было желание скромной охотницы Дары Незарис, а сейчас…

— Желание невесты и императрицы Подземья, — прошептала я, глядя на трон.

— Какое желание?

Я повернулась к нему.

— Ты.

Глаза Тени блеснули.

— Ты не просто хочешь меня, — произнёс он хрипловатым голосом, пока крылья вздымались и опускались за его спиной. — Ты чувствуешь тот же голод, что и я. Ты хочешь взять и присвоить себе этот зал, этот дворец — всё Подземье. Получить этот мир и изменить по своему образу и подобию. Стать великой.

Его рука легла мне на горло.

— Стать моей и помочь мне получить всё это.

Крылья за моей спиной затрепетали в такт его словам.

Будь я обычной Дарой, сидящей на земле в кожаных штанах и вытряхивающей сосновые иголки из волос, я бы нашла, как ему возразить. Но сейчас, на вершине мира, с крыльями за спиной, ощущая голод и восхищение, я желала только одного.

— Да, — прошептала я, глядя ему в глаза. — Я хочу победить.

Тень протянул руку, вынимая белоснежный свадебный убор из моих волос, и вместо коротких прядей по моим плечам рассыпались длинные блестящие локоны.

— Сначала ты должна проиграть, Дара Незарис, — негромко и властно сказал он. — Проиграть мне целиком и полностью.

Он сжал мои плечи, толкая на трон, и спинка из чёрного сверкающего камня откинулась назад, когда я упала на неё лопатками. Камень оказался холодным, как мрамор алтаря, и мои руки оказались прижатыми к подлокотникам.

— Так мы не договаривались, — выдохнула я.

Тень наклонился надо мной:

— С императором не договариваются. Перед ним встают на колени.

Он сбросил с меня туфли, и они полетели вниз по ступеням. А потом его крылья рывком накрыли мои, и меня пронзило ощущение, словно сплелись наши пальцы. Звёзды над нашей головой горели так ярко, что у меня перехватило дыхание от их великолепия.

Вершина мира. Демон и демонесса.

Полукровка и человеческая девушка, которая умрёт куда раньше него.

— Что будет потом? — прошептала я, глядя ему в глаза. — Когда я… больше не буду юной и прекрасной? Когда у меня появятся седые волосы?

— Если это и правда произойдёт, я буду благословлять небо, — тихо и серьёзно ответил Тень. — За то, что ты дожила до этих волос.

— Правда?

— Во сне тебе всегда будет девятнадцать. Если захочешь.

Не отрывая от него взгляда, я дёрнула пояс его халата, развязывая его. И потянула Тень на себя.

— Вершина мира, — проговорила я. — Сделай меня своей.

Шёлковый халат упал на ступени, и я обхватила шею Тени руками.

Мы были вместе в этом сне. С ним я забывала о Подземье, о Цероне и об императоре. С ним я была готова оказаться где угодно и пойти куда угодно.

Неужели я забуду даже о своём мире, чтобы Тень исполнил свою мечту? Неужели?

Но Тень поцеловал меня, и я тут же перестала думать. Только ощущать его поцелуи на губах. Только чувствовать его руки, скользящие вдоль лодыжек к коленям, забирая наверх ткань платья. Я подалась ему навстречу — и ахнула, обхватывая его спину руками, когда холодный камень запылал под нашими телами.

— Так будет и на самом деле? — прошептала я. — Когда ты станешь императором?

Тень легонько прикусил мою нижнюю губу.

— Всю ночь.

Шёлковая юбка свадебного платья оказалась задранной до талии, и руки Тени гладили мои бёдра, забираясь всё выше. А потом настал момент, когда мы соединились, — и лицо Тени стало таким же близким, как звёздное небо.

— Ниро, — прошептала я.

— Ты же знаешь, что я не люблю это имя, Дара-Закладка, — прошептал он.

— Но оно твоё.

Его имя. И его лицо. Напряжённые скулы, взлохмаченные волосы и горящие глаза. Может ли такой мальчишка быть императором? И может ли император быть таким невозможным мальчишкой?

Я расслабилась, отдаваясь ему, двигаясь с ним в едином ритме под звёздным небом. И, уже растворяясь в сиянии звёзд, ощутила ветер, перебирающий наши волосы и юбку моего платья, ласкающий обнажённые тела мягким прикосновением.

— Император может отправиться туда, куда захочет, — услышала я шёпот. — Ты снова увидишь дом, Дара Незарис. И услышишь ветер.

Но сейчас я уже ничего не слышала: в глазах потемнело, и я прижалась к Тени, обессиленная, почти теряющая сознание в его объятьях, пока новые волны удовольствия пронзали тело.

Крылья за нашими спинами коснулись друг друга в последний раз — и исчезли.

— Интересно, — пересохшими губами прошептала я, — мне было так хорошо, потому что это ты или потому что здесь ты — император?

Короткий смешок, и Тень вытянулся на троне рядом со мной.

— Ты нужна мне, — произнёс он, обнимая меня за плечи. — Мне нужна семья. И раз уж ты пришла за мной, я хочу, чтобы ты осталась.

— В твоих снах?

— Везде.

Я приподнялась на локте:

— А если я хочу вернуться домой? Вернуть тебя домой?

Глаза Тени сузились, но я коснулась пальцем его губ, не давая говорить:

— Конте прислал мне письмо. Он скоро будет здесь, и мы вытащим тебя отсюда. И если получится — оставим Подземье без императора.

— Убьёте Адриана? — поднял бровь Тень. — Любимого дядюшку Конте? Да ты жестока.

— Его фаворитка напомнила, как непокорных наложниц приносят в жертву по его приказу, — коротко сказала я. — Мне хватило.

— Ты ещё много чего не видела. — Лицо Тени помрачнело. — И не думай, что я окажусь намного мягче, когда займу престол.

Я перевела взгляд на ступени, уходящие вниз. Я могла представить нас с Тенью в настоящем тронном зале. Как мы будем целоваться на ступенях, как Тень будет срывать с меня бельё, как я буду раздевать его, как сладко будут звучать наши стоны и крики под сводами каверны…

И как мне будет одиноко.

Не говоря уже о том, что всего этого не будет, когда на сцену выступит Церон.

— Что тебе приказал Церон? — тихо спросила я. — И что мы будем делать?

— Он хочет вернуться к прежнему плану, — сухо сказал Тень. — Дождаться смерти императора и править от моего имени. Но я ему этого не дам.

— Как?

Тень едва заметно поморщился:

— Я ещё не решил окончательно. По счастью, на завтрашних состязаниях Церона не будет: весь совет гильдии презирает его после того, как я вышвырнул его в Подземье. Так что у меня будет время подумать.

— У нас, — поправила я. — Я тоже хочу попасть на состязания. Император велел мне следить за тобой, в конце концов. И у тебя всё меньше времени, чтобы решить, что сказать ему о Конте.

— Я помню, — коротко сказал Тень.

— И что ты будешь делать?

Тень долго смотрел на меня. Наконец он покачал головой:

— Это сумасшедшая идея. Но если вы с Конте чему-то меня научили, так это тому, что…

— Чему?

— Что семья важна, — очень тихо произнёс Тень. — И я собираюсь поставить на эту карту куда больше, чем рассчитывал.

— О чём ты?

Но Тень лишь вновь покачал головой, разворачивая меня спиной к себе, и медленно начал расстёгивать на мне свадебное платье. И я отдала себя в его руки, перестав возражать.

Сегодня ночью было время для его мечты.

Глава 4

Состязания в Гильдии Клинков. Событие, которое не пропустит ни император, ни Тень, ни всё остальное Подземье. И победитель получит сто тысяч золотом и легендарные клинки.

Я не могла остаться в стороне.

Перстень, подаренный императором, оказался волшебным талисманом. Стоило мне отдать приказ от имени императора Адриана, подкрепив свои слова видом кольца, как мне тут же подали портшез с рабами-носильщиками, готовыми отвезти меня в гильдию. Чуть поколебавшись, я потребовала отвезти себя в модную лавку с готовым платьем — и, как я и рассчитывала, увидев кольцо императора, мастер расплылся в улыбке и отказался записывать расходы на мой счёт, уверяя, что счастлив оказать новому любимцу императора такую пустячную услугу.

Кажется, я совершенно зря хотела отдать это кольцо Тени. Я сжала в пальцах аметист, поглаживая его. Какую цель преследовал император, отдав его мне?

Ему было любопытно, скорее всего. Любопытно, что будет делать мальчишка, который привлёк его внимание. А ещё император был игроком, для которого появление Тени стало настоящим вызовом. Добавить к этому всё, что я рассказала про Церона, — и сам воздух заискрит от напряжения.

…Что-то должно было произойти. Очень скоро.

Но ещё не сейчас.

У демонов Подземья не было названия для той его части, где жил и правил император. Столица и была Подземьем. Здесь находились порталы, ведущие в другой мир. Здесь жили высшие демоны — самые влиятельные и самые богатые. И здесь была сосредоточена власть. Здесь, в огромной каверне под каменным небом, где границы владений отделяли рвы, в которых бурлила раскалённая лава, а огни в обоих концах улицы могли внезапно погаснуть, чтобы убийцы смогли перерезать жертве горло без помех. Где грубые каменные дома соседствовали с изумительными башнями изящнейшей работы, а посреди улицы можно было увидеть окровавленный алтарь. И отовсюду был виден императорский дворец — парящая на вершине скалы огромная багровая крепость из кружевного камня, обрамлённая висячими садами и ощетинившаяся иглами многочисленных башен.

Подземье было мрачным и зловещим лесом. С каменными деревьями, башнями-грибами, растущими из ниоткуда, и архитектурными головоломками из перевёрнутых колонн, резьбы и барельефов, изображающих демонов во всей красе изначальной формы. Искажённые похотью и яростью черты, языки между острыми клыками, кожистые крылья, распахнутые над обнажёнными девушками, порой стыдливо прикрытыми, порой бесстыдно выставляющими себя на всеобщее обозрение…

Демоны не скрывали своего увлечения человеческими рабынями. Статуй и изображений беззащитных девушек, полускрытых волосами, в цепях или на алтаре, было бесчисленное множество, и демоны, нависающие над ними, странно гармонировали со своими жертвами.

Я вспомнила экстаз, который охватил меня, когда я сама лежала на алтаре, и резко выдохнула, унимая внутреннюю дрожь. Я не желала, чтобы с кем-то случалось что-то подобное. Но в моём вчерашнем сне, когда Тень уложил меня на трон, будто на алтарь…

…Я бы не возражала, даже если бы он принял изначальную форму. Я позволила бы ему всё.

Демоны умели сводить с ума. И они умели искушать.

Этот мир был притягательным, несмотря на всё его зло. Запретным, притягательным и прекрасным. И части меня хотелось тут задержаться.

Но мои размышления были грубо прерваны.

Выйдя из модной лавки, я увидела закрытый чёрный портшез, который несли двое диких демонов. Из портшеза свешивались связанные женские руки; молодая красивая демонесса, лежащая внутри в полуобмороке, явно была похищена. Едва я услышала её тихий стон, меч сам вылетел из ножен.

С силой столкнув лбами демонов, я помогла ей освободиться, одним махом разрубив верёвки. Демонесса, тотчас же придя в себя, с нечеловеческой силой вонзила острый кинжал в горло одному из похитителей, а второй бросился на меня, но тут же напоролся на меч и рухнул со стоном.

— Ты новичок в Подземье, — проронила демонесса, оглядывая мой новый, с иголочки, чёрный костюм, расшитый серебром.

— Допустим. Откуда ты знаешь?

— Разве не ясно? Ты бросился мне на помощь.

Её взгляд упал на мой перстень, и её глаза блеснули. Демонесса усмехнулась и кинула мне кинжал:

— В знак моей благодарности. Продолжай в том же духе. Кстати, ты помог мне просто так? Или тоже охотишься за этим мерзавцем?

Я подняла бровь:

— Тоже?

— А, так ты не знаешь. Какой-то спятивший демон похищает человеческих рабынь уже неделю. Демонесс он не трогает: сомной они, похоже, здорово ошиблись.

— И его до сих пор не поймали? — задумчиво спросила я. — Интересно.

— За его голову назначена награда. Вот только пока никто не стремится её заработать.

— Почему?

Демонесса пожала плечами:

— Награда невелика, а зацепок, как я слышала, ни у кого нет. Да и кто бросится на помощь одинокой рабыне против пары демонов? Другие рабы? Не смеши меня.

Кто-то похищал молодых человеческих девушек. Почти наверняка — для жертвоприношений. Интересно, кто это мог быть?

Лицо Церона мгновенно всплыло перед глазами. Это было очень, очень похоже на него.

— Ясно, — коротко сказала я. — Спасибо.

— Удачи. Может быть, найдёшь того, кто за этим стоит, — если решишься. Ты похож на того, кто готов рискнуть.

Я вновь залезла в портшез, поджидающий меня на другой стороне улицы, и отдала негромкий приказ. Демон, без разбору похищающий человеческих девушек… им стоило заняться. Но в одиночку, в Подземье, без Конте за спиной?

Это будет опасно. Очень.

Но я не привыкла отступать.

Чёрная громада здания Гильдии Клинков была настолько древней, что казалась выжженной в скале. Литой камень глухой стеной закрывал остальные постройки, и место, где когда-то рос Тень, походило на крепость.

Скорее всего, оно ею и было. По степени укреплённости оно могло поспорить даже с императорским дворцом. Если где-то и стоило устраивать восстание против императора, то только здесь.

…И я очень надеялась, что Тени эта мысль не придёт в голову.

Я откинула капюшон, проходя под чёрной каменной аркой, и незаметно выпила боевое зелье. Что ж, посмотрим, кому сегодня улыбнётся удача.

У меня остался совсем небольшой набор зелий из запасов Тени, и стоило расходовать их экономно. Но они того стоили: каждое действовало куда дольше обычного, и мне не приходилось бояться, что я лишусь сил во время поединка.

Я была готова. И я собиралась драться так, что это оценит даже император.

К моему счастью, на состязаниях запрещено было пользоваться крыльями или изначальной формой: зрители должны были видеть лица противников, а огромные призрачные крылья закрывали обзор. Так что мой обман имел все шансы остаться нераскрытым.

В зал состязаний мне пришлось спуститься через вырубленный проход в скале. Знакомая цепочка огней привела меня в пещеру, которая служила огромным амфитеатром: ряды грубых каменных ступеней показывали, что этому залу были сотни, если не тысячи лет. Каменный ров, заполненный лавой, отделял арену от остального зала, и они соединялись лишь тремя узкими мостами. Перепрыгнуть через ров было невозможно, и я на минуту задумалась о том, зачем он вообще был здесь нужен. И вздрогнула, глядя на арену: прямо за ней располагался алтарь для жертвоприношений.

Сейчас он был пуст. Но холодок прошёл у меня по спине всё равно.

Амфитеатр оказался уже заполнен. Вместо мягких скамей и кресел зрителей ждали холодные каменные ступени — похоже, демоны предпочитали традицию комфорту. Моё кольцо с аметистом вновь послужило пропуском: вместо того, чтобы оставить меня в долгой очереди взволнованных кандидатов, спешивших назвать свои имена помощникам распорядителя, меня немедленно проводили к нему самому.

Но едва я увидела, куда меня привели, сердце застучало быстрее.

Потому что я шагнула прямо в императорскую ложу. Узкую и роскошную, расположенную напротив арены, обтянутую лиловым бархатом и уставленную золочёными креслами и столиками с роскошными фруктами и винами.

— …Как вы пожелаете, Ваше Величие, — донёсся до меня звучный голос седовласого распорядителя. — Но императоры Подземья никогда не участвовали в состязаниях под своим именем. Впрочем, мы можем принести вам маску.

Раздался дружный смех.

Распорядитель, высокий демон с серебряной цепью на груди, одетый в красное, стоял в непринуждённой позе прямо перед креслом императора. Прямо за креслом, опершись тонкими пальчиками о спинку, застыла хрупкая фигурка фаворитки. А в двух шагах от императора, облокотившись на обитые лиловым плюшем перила…

С задумчивым видом стоял Тень.

Моё сердце забилось быстрее. Незаметным взглядом я скользнула по остальным обитателям ложи, и моё сердце стукнуло с облегчением: Церона в ней не было.

— Я всего лишь пошутил, Веймер, — небрежным тоном произнёс император. — Право, я не желал бы лишать заслуженной победы наших блестящих бойцов.

Он кивнул мне:

— А, Ниро. Подойди. Ты хочешь участвовать?

Я поклонилась.

— Да, Ваше Величие.

— Ты знаешь, что лишь четверть участников доходят до конца состязаний?

Я моргнула.

— До… конца, Ваше Величие?

— Выходят из состязания израненными, но живыми, — пояснила Шира с очаровательной улыбкой из-за спины императора. — Остальных хоронят в тот же день. Как правило, без почестей.

Вот чёрт. Этого я не знала.

Но отступать, похоже, было поздно.

— Что ж, у тебя есть моё благословение, — произнёс император с лёгкой улыбкой. — Будет любопытно, как ты справишься… или не справишься. Но тебе, Тень, я сражаться запрещаю.

Тень обернулся.

— Ты мне нужен, — пояснил император. — И я совершенно не желаю, чтобы ты попал в те самые три четверти, лишив меня своего общества… и своих знаний.

Например, знаний о местонахождении Конте Мореро.

Тень перевёл задумчивый взгляд на арену, вокруг которой уже собирались претенденты.

— Кроме того, — неожиданно сухо заявил распорядитель, — к состязаниям не допускаются люди. И много лет Гильдия борется за то, чтобы приравнять к ним и полукровок.

— Ещё одно слово, и моя катана покинет ножны, — очень холодно произнёс Тень. — Я не хотел бы забрызгать кровью очаровательный наряд избранницы Его Величия. Думаю, мы друг друга поняли.

Лицо распорядителя побледнело.

— Ваше Величие…

— Есть разные полукровки, — оборвал его император. — Тень достоин состязаний. Другое дело, что я не желаю, чтобы он подвергал себя подобному риску.

Разумеется, Тень был нужен императору — пока. Но на его условиях. И в глазах двора Тень никогда не встанет вровень с императором, если подчинится сейчас. Это я понимала очень отчётливо.

Взгляд Тени безразлично скользнул по мне — и вновь вернулся, разом сделавшись цепким. Словно ему в голову пришла идея.

— Этот мальчишка вчера уложил самого искусного фехтовальщика гильдии с одного удара, — холодно произнёс он. — Я не дам ему ещё одного повода хвастаться, что он дерётся лучше всех в Подземье. Я уложу его.

Брови императора поднялись:

— Несмотря на мой запрет?

Тень усмехнулся:

— В этом амфитеатре верховенствуют правила гильдии, а не указы императора. Думаю, Ваше Величие простит мне, когда я выйду из состязаний победителем.

В ложе наступила мёртвая тишина. Или император немедленно покарает Тень за дерзость, или…

…Или его приближённые решат, что император слаб. А этого не прощают.

Император подарил распорядителю едва заметный кивок.

— Как потомок основателя гильдии, я желаю осуществить своё право, — спокойно произнёс император. — Я хочу, чтобы вы вспомнили древние правила.

Лицо распорядителя побледнело:

— Ваше Величие, древние правила не применяли уже пятьдесят лет. С тех самых пор, когда после состязаний не оставалось в живых никого. Вы подвергнете риску всех участников!

— Я знаю. И настаиваю.

Глаза императорской фаворитки расширились, а губы дрогнули в предвкушении.

— Это будет блестящее зрелище, Ваше Величие, — хрипло проговорила она. — Эти состязания запомнят надолго.

Но Тень лишь откинул голову и скрестил руки на груди.

— Я принимаю вызов, — холодно произнёс он. — И буду первым.

Теперь ахнули все в ложе.

— Верная смерть, — с непонятным удовлетворением проговорил император Адриан. — Ты уверен?

Лицо Тени не дрогнуло, лишь побледнели губы.

— Да.

Я еле сдержала судорожный вскрик. Дьявол, Тень, что же ты делаешь!

— Надеюсь, ты дойдёшь до финального боя, — произнёс мой голос с небрежным презрением. — Я хочу убить тебя сам.

Тень обернулся, посмотрев прямо мне в глаза, и этот взгляд был таким, что мои бёдра будто обожгло огнём. Словно на них снова легли его ладони, гладя, лаская.

Обещая, что всё будет хорошо.

— О, — невозмутимо произнёс он, — думаю, я доставлю тебе это удовольствие, Ниро Мореро. Вот только исход будет совсем не таким, как тебе кажется.

Он шагнул вперёд, разом оказавшись на перилах. И спрыгнул вниз.

На арену, где уже ждали своей очереди первые кандидаты.

Я подошла к перилам, глядя ему вслед. И повернулась к придворным, замершим в ложе. Никто не решался сказать ни единого слова.

— Древние правила? — ясным тоном спросила я. — Какие именно?

Шира, спросив взглядом позволение императора, подошла ко мне и облокотилась на перила рядом.

— Чтобы пройти в следующий круг, Тени нужно будет одолеть двадцать противников подряд, — мурлыкающим тоном пояснила она. — Только потом он сможет отдохнуть… если останется жив.

Я беззвучно охнула. Нет! Ох, нет!

Двадцать противников подряд… Тень погибнет наверняка.

Я в отчаянии сжала кулаки. Императору даже не придётся казнить Тень — тот шагнёт навстречу своей гибели сам. Если никто не выживал в состязаниях, проводимых по древним правилам…

— А остальные соперники?

— Подобный бой придётся выдержать лишь тем, чьё право не подтвердил император. Потомкам родов, находящихся в опале, к примеру. Или тем, кого император считает слишком ценными, чтобы отправлять в бой. — Она усмехнулась мне. — Твоё право подтверждено. Хотела бы я знать, что это значит.

Я криво улыбнулась:

— То, что Его Величие безмерно в меня верит, конечно же.

Шира с задумчивым интересом перевела взгляд с моего аметистового перстня на моё лицо. Скользнула взглядом по чёрному костюму, выполненному с изысканным щегольством, и задержалась на белом полупрозрачном шарфе, который когда-то подарил мне Тень.

— Что ж… — медленно сказала она. — Фавориты императора должны держаться вместе, не так ли?

Ох, знала бы ты, с кем разговариваешь…

— Конечно, — тихо сказала я. — Ведь никто из нас не хочет оказаться распятым на алтаре… за непослушание. Спасибо за ценные сведения.

Глаза императорской фаворитки расширились.

Я кивнула ей. И спрыгнула на арену вслед за Тенью.

Я едва слушала, как распорядитель объявляет имена. В голове бился навязчивый образ, как к Тени выстраивается очередь из двадцати противников, вооружённых, отдохнувших и опасных, — и как он промахивается. Один-единственный раз.

И я больше никогда его не обниму. Даже если он окажется не убит, а лишь тяжело ранен, император Адриан не простит ему ни дерзости, ни слабости.

А потом распорядитель объявил моё имя, и голова мгновенно очистилась от мыслей.

Моим противником оказался коренастый демон, одетый дорого и держащий меч с деланой неуклюжестью, но в прищуренных глазах я читала хищный оценивающий взгляд матёрого воина. Кто бы ни подбирал мне противника, мне явно не хотели давать поблажек.

Я повернула голову и похолодела.

Ещё шесть пар расположились на арене так же, как и мы. Но посреди арены в одиночестве стоял Тень, а к нему…

…Выстроилась очередь. И, судя по литым мышцам соперников, по их уверенным, плавным движениям и сверкающим клинкам с рукоятями изысканной работы, новичков в ней не было.

Гонг прозвучал отрезвляющим ударом. И я бросилась в бой.

Удар, разворот, снова удар… Мой противник начал было меня теснить, но я вспрыгнула на бортик арены и начала наносить удары сверху, которые он едва успевал парировать. Его меч был на пару пальцев длиннее моего — несправедливое преимущество, но жаловаться я не собиралась.

Потому что краем глаза я видела Тень. И боялась за него куда сильнее, чем за себя.

Перед ним на песке арены уже лежали три мёртвых тела. Он дрался спокойно и методично, не обращая ни малейшего внимания на выкрики своего соперника, который явно пытался вывести его из равновесия. Но куда хуже было то, что в этот раз против Тени выставили настоящего мастера: моему противнику было до него далеко.

— Эй, полукровка! — донеслось до меня. — Где же твои почести, Тень? Что же почти никто в гильдии тебя не помнит, повелитель Рин Дредена?

Потому что Церон постарался уничтожить все следы пребывания Ниро Мореро в гильдии, конечно же. Но знать об этом демонам точно было не обязательно.

Катана Тени сверкнула в воздухе, и вокруг раздался вопль ужаса: его противник рухнул, перерубленный пополам.

— Бей, а потом говори, — спокойно произнёс Тень, чей голос вдруг перекрыл шум боя. — Кто следующий?

Остальные пять пар уже закончили бой, и на песок вышли другие. Слуги быстро убирали тела. Мой противник дышал всё тяжелее, и было похоже, что он начал уставать. Но это оказалось лишь уловкой: чуть расслабившись, я едва не пропустила мощный удар в грудь.

Тень перешёл уже к восьмому противнику. А я всё ещё не одолела одного-единственного.

На лице моего соперника всё ярче проявлялось удивление.

— Ты ведь не знаешь, кто я, — процедил он, скрещивая со мной мечи. — Кто подсунул мне тебя? Мне, дважды победителю в состязаниях? Он за это ответит!

Дважды победитель состязаний… О чёрт.

Кто-то явно меня подставил.

Отскочив, я взглянула наверх и поймала пристальный взгляд императора. Он был хмурым и… удивлённым? Словно император Адриан совершенно не ожидал, что мне подсунут этого противника, — но не возражал против того, что я всё ещё была жива.

Что ж, я его не разочарую.

Я сделала быстрый выпад, перекатилась, рухнув на песок, — и с силой метнула кинжал коренастому демону в бок. Тот вошёл почти до рукоятки, разрывая почку.

Всё.

Изо рта моего противника хлынула кровь, и он упал на песок лицом вниз. Я так и не узнала, как его зовут.

Я с силой выдернула кинжал из его тела, едва слушая, как помощник распорядителя объявляет мою победу.

Мой взгляд был прикован к Тени. И все остальные взгляды в амфитеатре — тоже.

Девятнадцатый противник. Предпоследний.

— Невозможно, — прошептала юная демонесса с роскошными рыжими волосами, замершая рядом со мной. — Невероятно. Как жаль, что он умрёт: я бы взяла его в постели прямо сейчас.

Я чуть не зарычала. Он мой, чёрт подери!

— Если никто не перережет ему горло, он победит, — хмуро сказал широкоплечий демон с бородкой. — Проклятье, а я уже рассчитывал на финальные почести…

Катана Тени хлестнула его противника по запястьям — и тот упал, обливаясь кровью.

— Сдаюсь, — выдавил он.

Остался лишь один. Здоровенный, полуодетый, он выглядел свирепо — но в его глазах был страх. На миг мне сделалось его жаль.

Я вдруг ощутила пустоту за своим плечом. Широкоплечий демон скользнул влево за нашими спинами — и внезапно оказался прямо за Тенью. Их разделяло полтора десятка шагов, но я знала, что тренированный воин на боевых зельях или демон в полной силе был способен преодолеть это расстояние за пару прыжков.

Он собирался атаковать. Все это видели.

Вот только Тень — нет. И он вот-вот получит предательский удар в спину.

Не было времени колебаться или что-то решать. Окровавленный кинжал сверкнул в моей руке — и полетел в демона с той же силой, с которой я когда-то метнула шпильку в Гирена.

Вот только на этот раз демон был не в изначальной форме. И я не промахнулась.

Кинжал вошёл демону прямо в глаз, опрокинув его в прыжке.

Амфитеатр взревел, взорвавшись криками. Меня оглушило. Я видела, как ко мне поворачиваются соперники, глядя кто завистливо, кто разочарованно. Краем глаза я заметила, как со своего места встал император, как что-то кричит распорядитель…

…Но мой взгляд был прикован к Тени.

Едва заметный кивок. И всё.

— Идиот, — с отвращением произнесла рыжеволосая демонесса, глядя на упавшего демона. — Если бы у него получилось…

Я выдохнула с облегчением. Я только сейчас заметила, как у меня дрожали ноги.

— Зачем ты вообще за него вступился? — с досадой сказала рыжая. — Тень — наш соперник! Если бы его убили, всем было бы легче.

Я пожала плечами, кивнув на проигравшего демона:

— Не люблю, когда побеждают такие мерзавцы.

Последний соперник Тени шагнул назад. Бросил меч на песок — и побежал. Свистки и улюлюканье зрителей летели ему вслед.

Тень победил. Победил.

Тень вскинул руки, и зал приветствовал его громовым ором.

Мне безумно хотелось броситься ему на шею. Прижаться к ямочке у основания горла, счастливо расхохотаться, обнять за шею и не отпускать.

Но он больше не обернулся.

Глава 5

Вслед за остальными победителями схваток первого круга я спустилась в каменный зал с низкими сводами, где нас ждали узкие лежанки, столики с закусками и целители, обрабатывающие лёгкие раны.

Но одного из нас ждало отдельное зрелище.

Пьедестал в центре комнаты. Роскошное кресло, стоящее посреди мелкого бассейна с прохладной водой. И Маара, почти обнажённая, в одной лишь набедренной повязке, с длинными чёрными волосами, перекинутыми через плечо. Соблазнительная, статная, страстная — и ожидающая своего чемпиона.

Наложница императора. Презрев традиции, по которым наложницы появлялись на публике крайне редко, Шира вызвала её сюда. Или это приказал император?

Под жадными и голодными взглядами соперников Тень уселся в кресло, не торопясь. И Маара, прильнув к нему грудью, то и дело невзначай касаясь бедром, принялась нежно массировать ему плечи.

А я на это смотрела. Неотрывно. Я знала, что мне стоило отвернуться и перестать пялиться, дабы не выдать себя, но это было выше моих сил.

Я смотрела на них, замечая каждую её ласку. И едва удержалась, чтобы не кусать губы, когда Тень погладил Маару по щеке — а она призывно улыбнулась ему в ответ.

— Почему бы сразу не позвать хорошеньких хейко для всех нас? — пробормотал один из демонов. — Почему только он наслаждается?

— Потому что он единственный выстоял все двадцать поединков, — отозвался другой. — Видел, что произошло с остальными, к которым выстроилась очередь?

Из остальных отчаянных смельчаков не выжил никто. Я ушла с арены вслед за Тенью и не видела остальных боёв, но я знала результаты. Из всех участников в живых осталось чуть больше трети — и это только после первого круга.

Я начала сомневаться, что приняла верное решение. Но если бы не мой кинжал, Тень, обессиленный после восемнадцати дуэлей подряд, мог не успеть обернуться. И был бы мёртв.

Гонг, созывающий соперников на следующий круг, прозвучал, едва Маара закончила обтирать Тени грудь под расстёгнутой рубашкой. Она улыбнулась, коснувшись его губ кончиком пальца, и прошептала ему что-то.

И исчезла в сопровождении стражи.

Тень выходил одним из последних, и мне удалось замешкаться, чтобы оказаться рядом с ним.

— Ты здорово дрался, — проронила я. — Но не рассчитывай, что тебе удастся против меня выстоять. Даже после ласк императорской наложницы.

Его рука вдруг сжала моё запястье. Его пальцы были горячими, моя кожа — ледяной.

— Так хочешь умереть? — очень тихо спросил он.

Я встретила его взгляд холодно и твёрдо.

— Я выживу.

Тень смерил меня взглядом.

— Церон слышал о молодом демоне по имени Ниро Мореро, — произнёс он. — И он будет его искать. Может быть, тебе стоит бежать прямо сейчас, не дожидаясь следующего круга. Твоё кольцо купит тебе выход из Подземья.

— Я об этом думал, — негромко произнесла я.

— И?

Наши взгляды вновь встретились.

— Меня зовут Ниро Мореро, — спокойно сказала я. — И этим всё сказано.

Тень едва заметно усмехнулся. И выпустил мою руку.

Следующие три круга состязаний совершенно не отложились у меня в памяти. Я атаковала, парировала, уклонялась — но перед глазами стояла одна и та же картина. Полуобнажённая Маара, ласкающая руки и плечи Тени, вытирающая пот с его висков.

Дьявол! Я яростно парировала очередной удар и резко пнула соперницу в колено. Может быть, мне стоило позвать Тень, чтобы он полюбовался на наш поцелуй с императором?

В следующий раз так и сделаю.

Моей противницей была та самая рыжеволосая демонесса, которая глядела на победу Тени рядом со мной. И дралась она лихо — вот только она хотела меня прикончить. А я — вот глупость! — не хотела её убивать.

Я присела, едва не пропустив удар. И вскочила, на лету плеснув своей сопернице песком в глаза. Она вскрикнула, отшатываясь, — и простой рубящий удар рассёк ей руку от запястья до локтя. Ударом пятки я выбила из её руки меч и кивнула целителям, стоящим у входа.

— Я не убиваю женщин. Уберите её.

Я не знала, чего было больше во взгляде рыжей, ненависти или благодарности. Но четвёртый круг для меня был позади. Остался пятый. Предпоследний.

— Нас ведь ещё довольно много, — произнесла я вслух, оглядывая зал.

Часть зрителей, уже пресытившихся зрелищем, сидели со скучающим видом, но в глазах других я увидела то, что мне совершенно не понравилось.

Предвкушение. Словно самая интересная часть была впереди.

— Древние правила, — процедил демон, сидящий рядом со мной. Он победил, но раненое колено не давало ему даже встать, и состязания для него были закончены. — Разве не знаешь, почему раньше после состязаний никто не оставался в живых?

— Нет.

Он невесело рассмеялся:

— Увидишь. Жаль тебя и остальных, но вы сами это выбрали.

Прозвучал гонг. На арене нас осталось чуть больше дюжины. Одиннадцать, двенадцать… тринадцать. Несчастливое число. И все мои соперники были мужчинами. Ни одной демонессы, хотя я знала, что девушки-демонессы дерутся так же великолепно, как и демоны-мужчины. Их просто почти не было на состязаниях.

«Потому что демонессы куда разумнее, чем демоны, — произнёс внутренний голос. — Они не лезут на верную смерть».

А вот я — полезла.

Рёв в амфитеатре стих. В ложе встал император.

Император подошёл к перилам, оглядывая окровавленный песок арены. Взгляд его упал на Тень, стоящего с всклокоченными волосами, в разорванной рубашке, со следами неглубокого удара на бедре, и император усмехнулся. «Посмотрим, как тебе это понравится», — говорила эта улыбка.

— В следующем круге вы будете драться не только друг против друга, — произнёс император. — По древним правилам на арену будут выпущены отборные дикие демоны, и на каждого из вас придётся по паре отродий пещер, свежих и отдохнувших. Вы же уже устали и измождены в четырёх схватках, я вижу. — Его взгляд упал на Тень. — А один из вас — в двадцати с лишним.

Лицо Тени было бледным, и на висках блестели капли пота. Он знал о диких демонах. Знал.

И я знала, о чём он сейчас думает. Если бы он знал, что его упрямство заставит императора вспомнить о древних правилах, я бы сейчас не стояла здесь рядом с ним, а была бы в безопасности.

Неважно.

— Я дарую вам всем право уйти, — звучным голосом проговорил император, и по залу прошёл стон разочарования. — Победитель состязаний не будет назван, но вы останетесь в живых. Двое диких демонов после целого дня боёв — слишком тяжёлое испытание, и в трусости вас не обвинит никто.

Обвинит. Конечно, обвинит. В том-то было и дело.

На нас смотрели все.

Никто, стоящий на арене, не двинулся с места. И не произнёс ни слова.

Я успела выпить боевое зелье после третьего круга. Второе подряд — но выбора у меня не было.

Я была готова. Мечу в моей руке было далеко до моих клинков, но это была честная сталь, и кинжал, подаренный демонессой, тоже успел сослужить мне неплохую службу. Следы песка, пыли и крови на лице были мне только на руку: чем меньше я буду походить на изнеженную наложницу императора, тем лучше.

Тень обернулся ко мне. Спокойный, уверенный… и уязвимый.

«Я справлюсь, — говорили его глаза. — Вот только ты…»

«Вот только ты…» — мысленно ответила я.

— Начинайте, — коротко приказал император.

Император не отошёл от перил. Напротив, он вцепился в них, и костяшки его сжатых пальцев побелели, словно он боялся чего-то. Боялся, что Тень, которого он хотел унизить, победит?

Мосты, отделяющие амфитеатр от арены, со скрипом начали разъезжаться. Теперь пути назад не было: ров, заполненный лавой, было не преодолеть никому из нас.

В следующий миг люк в полу распахнулся, и наружу начали выбираться демоны.

Я промедлила лишь мгновение. Секунду спустя я уже бросилась к люку, выхватив клинки. Ещё через мгновение люк окружили мы все, и трое диких демонов полегли за считаные секунды.

А потом раздался крик.

Светловолосый юноша в изысканном костюме рухнул ничком, хотя демон, лежащий перед ним, был мёртв. Зато из его спины торчал кинжал.

Бритоголовый здоровяк, нанёсший этот удар, уже рванулся к следующему противнику. Наш круг тут же рассыпался, и демоны этим мгновенно воспользовались, рассыпаясь по арене. И я поняла, почему в прошлых состязаниях по древним правилам не выживал никто. Если каждый будет сам за себя, если каждый станет бить в спину — демоны уничтожат нас всех.

Здоровяк с маниакальным хохотом подкинул в воздух мешочек вербены и рассыпал содержимое перед собой. Двое демонов тут же кинулись от него прочь, оставляя его в покое. И ринулись прямо на нас.

Я тут же перелетела через выставленную лапу демона и оказалась спиной к спине с Тенью.

— Восьмерых убийц мы прикончили, — вполголоса произнесла я. — А тут всего лишь два десятка диких демонов.

Тень хмыкнул:

— Не о чем и говорить.

Я прислонилась к нему, секунду впитывая его близость, его запах.

— Я прикрою тебе спину, — прошептала я.

— Знаю.

А потом было не до разговоров.

Наши соперники падали один за другим. Трое попытались объединиться и присоединиться к нам, но один из них тут же воспользовался атакой демонов, чтобы вонзить кинжал между рёбер соперника, и на этом все остальные альянсы закончились.

Наверху, на балконе ложи, император глядел на нас неотрывно. Катана в руке Тени сверкала, ослепительная, неотразимая, раз за разом обагряясь новой кровью. А я…

…Не давала ему умереть. Я устала, чудовищно устала за этот долгий день, но Тень устал больше — и с его губ не слетело ни слова жалобы.

Сердце кольнула тоска. Если бы Конте был с нами, мы были бы непобедимы.

Но нужно было справляться самим.

Бритоголовый здоровяк жалобно булькнул, рухнув с разорванным горлом. Трое демонов прижали в угол предпоследнего из наших соперников, и тот с воплем попытался перепрыгнуть ров с лавой. Раздался дикий вопль, который резко оборвался. Я отвернулась, не желая глядеть на то, что от него осталось.

Последний из наших соперников блестящим финтом уложил ещё одного демона и рухнул на колени. Из шести или семи ран на его теле хлестала кровь, но, уже падая, он вонзил меч в кожистую конечность самого крупного из диких демонов, на миг пришпиливая его к песку. И мы с Тенью воспользовались этим, рванувшись к раненому. Секунда, и дикой демон рухнул, разрубленный катаной, но наш соперник к этому моменту уже лежал без сознания.

Может быть, он выживет. Но я начала серьёзно сомневаться, что выживем мы.

Семеро. Семь диких демонов оставались в живых, а нас было только двое.

— Проклятье, — выдохнула я. — Тень, ты знаешь, что я хочу тебе сказать?

Короткий смешок.

— Даже не смею вообразить.

— Когда мы отсюда выберемся, я приглашаю тебя выпить. Нет, напиться.

Тень взмахнул катаной.

— Принято.

И демоны ринулись к нам одновременно.

Меня бы разорвали на куски, если бы я была одна. Это просто безнадёжно — выступить против семерых диких демонов с чужими клинками и ноющими мышцами, когда единственная мысль в голове — о том, что ты перепуганная девчонка, которая оказалась здесь по собственной глупости и по чьей-то чудовищной ошибке.

Но со мной был Тень, а это значило, что я была непобедима.

Мы били одновременно и финтили в унисон, двумя яркими молниями проносясь мимо друг друга. Я раскинула руки, переворачиваясь в воздухе, — и в воздух взлетело два фонтана крови из рассечённых шей демонов, тогда как я осталась невредима. Катана Тени описала блистательную дугу с невозможной скоростью — и демонов стало ещё на одного меньше.

Рядом с Тенью у меня открылось второе дыхание. Одобрительный рёв зрителей и мрачное лицо императора остались где-то там: весь остальной мир сделался далёким и неважным. Важно было лишь то, что мы были рядом.

Когда последний демон рухнул к нашим ногам, я хотела в изнеможении сесть на песок. Но железная рука Тени подхватила меня за локоть, разворачивая к зрителям, — и мы вскинули руки вместе под овации, с каждой секундой делающиеся всё громче.

Тень победил. Теперь каждый, кто стоял в этом зале, смотрел на него горящими глазами, полными недоверчивого восхищения. А были здесь все, кто имел в Подземье статус и власть, — и это многое значило.

Все, кроме Церона. И я до сих пор не знала, что он приказал Тени.

Но я не буду думать об этом сейчас. Не буду.

Я повернула голову. Тень смотрел на меня со странной печалью, почти с жалостью. Я ответила ему непонимающим взглядом. Эй, мы же победили всех соперников, мы же…

…Остались вдвоём.

Мои глаза расширились в ужасе.

— О нет, — прошептала я.

— У нас нет выбора, Ниро Мореро, — тихо сказал Тень.

— Но…

— Нет. Уже нет.

Нам остался финальный круг. Круг, где в битве сойдёмся мы двое.

Я и Тень.

А в Подземье дерутся до смерти.

Я лежала на узком ложе, отдыхая после схватки. Ещё недавно здесь было шумно: бахвалились друг перед другом соперники, бросали на Тень завистливые взгляды, когда его плечи массировала Маара…

А теперь я была здесь одна. Нас с Тенью развели перед финальным кругом: я подозревала, это сделали потому, что обычно у обоих участников слишком велико было искушение покончить с соперником ударом в спину — и лишить зрителей зрелищного боя.

Я мрачно посмотрела на пустое кресло, стоящее посреди мелкого бассейна. Мне чудовищно хотелось раздеться и вымыться, но делать этого, понятное дело, было нельзя. Как и допускать осмотра целителей.

Трудно быть девушкой в мужском обличье.

Когда мы расстались на ступенях, рука Тени на миг коснулась моего камзола, и в карман упал крошечный флакончик. Сейчас я задумчиво подкидывала его в руке.

От пробки исходил такой же муксусный аромат, что и от прошлого боевого зелья, которое подарил мне Тень. Это было так странно по меркам Подземья — получить оружие из рук своего врага перед тем, как сойтись с ним в смертельном поединке…

Я чудовищно устала. До начала боя осталось чуть больше часа, и мне ужасно хотелось закрыть глаза и немного поспать. Стража гильдии проследит, чтобы со мной ничего не случилось до финальной схватки, да и после покушения на Тень в первом круге распорядитель утроил охрану.

Мои глаза закрылись. Поспать… совсем немного…

И увидеть во сне того, кого я должна буду убить.

Я почти не удивилась, открыв глаза в знакомом амфитеатре.

Огни не горели. Царила почти полная тьма, в которой я едва могла разглядеть очертания зала, озарённые лавой, текущей вокруг арены. Песок передо мной был белоснежным и ровным, а ряды каменных ступеней пустыми. Зрители исчезли. Осталась лишь я, совершенно обнажённая…

И сидящая на жертвенном алтаре.

— Вижу, ты всё-таки не удержалась.

Голос Тени разнёсся по всему амфитеатру.

Он стоял на верхнем ряду, одетый так, каким я всегда привыкла его видеть. Катана висела на бедре; он был готов к бою.

— Я хотела увидеть тебя во сне, — просто сказала я. — Это так страшно?

— Да, когда я не могу тебя защитить.

Тень медленно спускался по главной лестнице. Уверенный, с высоко поднятой головой, — но я видела, как напряжена была его поза.

— А я не могу защитить тебя, — тихо сказала я. — Но есть ли у нас выбор?

Он остановился на самом нижнем ряду ступеней.

— Зачем? — с внезапной силой произнёс он. — Зачем ты здесь?

Я невесело усмехнулась:

— Иначе это была бы не я.

— Тебя здесь быть не должно! — его голос поднялся, и Тень поддел ногой каменную ступень с такой силой, что она рассыпалась на обломки. Миг, и по всему амфитеатру пошли трещины. Я охнула.

— Где угодно, только не здесь, — добавил Тень тише. — И мне не пришлось бы ломать голову над тем, как…

Он не договорил.

— Не нужно, — покачала головой я. — Тень, мы оба здесь. Не о чем больше говорить, потому что этого уже не изменишь.

— Я не собираюсь тебе поддаваться, — предупредил Тень, выходя на мостик, перекинутый надо рвом лавы.

Я протянула руку.

— Я знаю. Иди сюда.

Но Тень покачал головой. На мне не было одежды, но он смотрел прямо мне в глаза. В зале было темно, но я ясно видела его лицо. А он — моё тело.

— Ты сидишь на этом алтаре, — еле слышно произнёс он. — Какая ирония.

— В чём?

— Узнаешь. Но сейчас…

Тень вдруг улыбнулся — и я внезапно заметила, что на арене среди песка виднелись островки незажжённых свечей.

— …У нас есть время.

На миг я вздрогнула, вспомнив, как лежала прикованная к алтарю, а невеста Тени стояла надо мной с такой же свечой. Но это было позади. Тень и Конте спасли меня. А сейчас я сделаю всё, чтобы мы с Тенью спасли друг друга.

Тень небрежно устроился на песке среди свечей. Обвёл взглядом арену — и я беззвучно ахнула, глядя, как одно за другим загораются созвездия огоньков.

— Иди сюда, — шепотом сказал он.

И я послушалась.

Это было необыкновенно и странно — чувствовать себя так уютно там, где только что проливалась кровь. Должно быть, спокойствие Тени передалось и мне. А может быть, с ним мне ничего не было страшно. Сейчас мы были вдвоём — и всё остальное не имело значения.

Я неуверенно прошла по арене к Тени.

— Садись.

— Прямо здесь?

— А где ещё? Сейчас никто нас не прервёт и не помешает.

Наши взгляды встретились.

— Я голая, — проронила я. — Думаешь, мне стоит выйти в таком виде на поединок?

— Увы, в правилах гильдии подобная форма запрещена.

— Уверена, ты уговоришь их внести некоторые… изменения.

Я устроилась на песке возле Тени, и он перевернулся на бок, чертя пальцем дорожки по моему голому животу.

— Дара-Закладка, — проговорил он. — Как тебе Подземье? Твой новый дом?

— Брр, — пробормотала я.

Тихий смех.

— А ведь ты хочешь здесь остаться. По крайней мере, пока я не стану императором.

— Ты хотел жениться, — напомнила я. — На демонессе.

— Император Адриан держит при себе человеческую фаворитку и не спешит жениться вновь. Я могу поступить так же. Нравы меняются.

— Он не женится, потому что не может зачать ребёнка.

— А ещё потому, что любая высшая демонесса тут же раскроет его секрет и весь её род начнёт его шантажировать. — Тень холодно усмехнулся. — Со мной это не пройдёт. Став императором и хозяином Зеркала, я обрету куда больше свободы, чем повелитель Рин Дредена. И ты будешь со мной… если захочешь.

Я прикрыла глаза. Хочу ли я этого? Власти над Подземьем, места по правую руку Тени, фактическую роль императрицы?

— Как? — прошептала я. — Жить среди демонов? Чёрт подери, я их ненавижу!

— Ты сможешь что-то изменить. По крайней мере, сделать куда больше, чем любая охотница до тебя.

Я фыркнула:

— Да уж.

Тень наклонился — и коснулся губами моего уха.

— Дара Незарис, — прошептал он. — Строптивая охотница и напуганная девочка в чужой маске. Такая желанная.

Вокруг нас во тьме горели свечи, мягкий песок шуршал под обнажённой кожей, Тень был рядом, и мне вдруг ужасно захотелось окунуться в его близость, в его тепло. Тень был моим домом, куда более важным, чем Подземье или Рин Дреден. Мне было бы тяжело жить вдали от дома, не видя неба, — но жить вдали от Тени казалось немыслимым.

Особенно сейчас, когда его губы спустились ниже и кончик языка играл с ключицами. Тень прикусил нежную кожу, и я вскрикнула, ощущая, как всё тело начинает ныть от желания.

— Хочу тебя, — прошептала я, когда его губы спустились ниже, к груди, и принялись покрывать её поцелуями. — Ниро…

Его руки легли мне на бёдра.

— Сейчас? — прошептал он.

Его пальцы сдвинулись к низу живота, погладили, скользнули ниже — и я застонала, больше не в состоянии ждать.

— Раздевайся, — выдохнула я, срывая плащ с его плеч. — Иначе я не выдержу.

— Если ты изогнёшься так ещё раз, не выдержу уже я, — пробормотал Тень, расстёгивая жилет и не переставая целовать мои виски, брови, глаза. — Останься, Дара. Будь моей императрицей. Будь кем угодно, только будь рядом.

— Я буду рядом, — прошептала я. — Я хочу, чтобы ты жил. Я хочу тебя защитить. И никуда не уйду, пока ты в опасности.

Я взглянула ему в глаза, расстёгивая его ремень. И с наслаждением выгнулась, раскрываясь перед ним, когда он остался совершенно обнажённым, как и я.

— Обещаешь? — прошептал Тень. — Остаться и не бросать меня?

Его голос был странно настойчивым. Словно он знал что-то, чего не знала я, — и боялся меня потерять.

— Обещаю, — без колебаний произнесла я. — Мы выдержим эту схватку, Тень. Мы выдержим всё. — Я обхватила его за горло. — А теперь, чёрт подери, возьми меня силой. Потому что я буду сопротивляться.

Тень мгновенно перехватил мои руки, припечатав их ладонями в песок.

— Сильно сопротивляться? — насмешливо спросил он, нависая надо мной. — Во сне у тебя нет зелий, Дара Незарис.

— Знаю, — прошептала я, глядя ему в глаза.

— И ты будешь моей так, как хочется мне.

Он наклонился надо мной и провёл кончиком языка по лбу до кончика носа. Коснулся губ, подбородка — и я охнула, когда его губы с агонизирующей медленностью прочертили прямую линию вниз до самого конца.

— Тень…

— Молчи. Мне нельзя расслабляться перед схваткой, Дара. А вот тебе…

— Но ты разделся, — из последних сил прошептала я.

— Чтобы поддразнить тебя. — По его губам скользнула насмешливая улыбка. — Чтобы ты увидела обнажённого мужчину, которого так хочешь — но не можешь получить.

— Ты… — начала я.

Но не успела сказать ничего больше. Тень выпустил мои ладони, вместо этого с силой разведя мои согнутые колени в стороны, — и я закрыла глаза, почти теряя сознание под его ласками и поцелуями.

Он просил меня быть с ним и не оставлять его. Тень, упрямый и бесстрашный, никогда не просил меня так открыто и искренне. И сейчас, задыхающаяся под прикосновениями его губ и языка, я не могла отказать ему. Не могла думать вообще. Даже алтарь, нависающий вдали грозным предупреждением, больше меня не волновал. На второй план отодвинулась схватка, и мир сузился до островка горящих свечей за левым плечом и повзрослевшего мальчишки с растрёпанными волосами, каплями пота на плечах и литыми мышцами воина, для которого я была дороже всех на свете.

Ради которого я бы сделала всё. Даже осталась бы в Подземье.

…Ведь правда?

Я сжала в руке пустой флакон из-под боевого зелья. Правилами состязаний они не были запрещены: полукровкам разрешалось участвовать наравне со всеми, и они вольны были принимать зелья так, как хотели. Но я всё равно ощущала себя слишком слабой. Слишком уязвимой. Неумелой лгуньей, чей обман вот-вот раскроется. Девчонкой, которая выдаст себя в бою практически наверняка.

Я знала, что не смогу ударить насмерть. Что сдержу руку, что поддамся или отклоню удар. Но я не имела права ни на то, ни на другое, ни на третье. Потому что на кону стояла жизнь Тени — и моя.

Я отшвырнула флакон на пол и уверенно пошла к выходу.

И споткнулась в дверях. Потому что навстречу мне по ступеням спускался император Адриан, окружённый стражами.

— Ваше Величие, — севшим голосом произнесла я, невольно отступив. Сейчас я точно предпочла бы выпить вместо боевого зелья что-нибудь крепкое.

— Вижу, ты готов, Ниро, — проронил император.

Я низко поклонилась, лихорадочно соображая, что ему сказать.

— Да, Ваше Величие.

Император кивнул. В полумраке лестницы он походил на призрак, одетый в чёрное, но взгляд мёртвых глаз был пристальным и холодным. Я вновь почувствовала, как хочу отступить. Здесь, сейчас, наедине с самым могущественным демоном Подземья, я ощущала себя так, словно он видел меня голой, со всеми моими помыслами и надеждами. Если бы поединки и впрямь выигрывали лишь голосом и глазами, император Адриан победил бы в состязаниях, едва выйдя на арену.

— Я тобой доволен, — произнёс император, и я вздрогнула. — Ты смог втереться к нему в доверие, раз сам Тень подставил тебе спину во время драки. Как жаль, что ты должен будешь его убить.

— Жаль?

Император наклонил голову.

— Он слишком сильный соперник, чтобы я желал видеть его победителем. Я предпочту видеть его мёртвым или униженным, даже если это будет значить, что я лишусь ценного союзника.

— Но вы не будете горевать и обо мне, если он убьёт меня, — прошептала я.

— Так не думай о смерти, — холодно посоветовал император, бросив беглый взгляд на мой перстень. — Думай о награде, Ниро. О своей награде.

О легендарных чёрных клинках Альдемаро. О ста тысячах золотом.

Вот уж что точно интересовало меня в последнюю очередь.

— Конечно, Ваше Величие, — бесстрастно произнесла я. — Гильдия щедра.

Император, сощурившись, смотрел на меня несколько секунд. А потом расхохотался. Я побледнела от этого смеха.

— Глупый мальчишка, — проговорил он, отсмеявшись. — Ты ничего не знаешь о том, как заканчиваются состязания, верно? Ну конечно, ты ведь недавно в Подземье.

— Н-нет, Ваше Величие. Не знаю.

— А должен был догадаться. Ты же видел алтарь.

Мои глаза расширились. Алтарь…

Алтарь возле арены. Тот, на котором я сидела во сне. Я должна была догадаться, что он снился мне не просто так.

Состязания заканчивались жертвоприношением. Вот что знали все, кроме меня.

— После финального круга будет жертвоприношение, — хрипло сказала я.

Император тонко улыбнулся.

— И совершит его победитель. Вот твой приз и твоя награда. Если ты убьёшь или смертельно ранишь Тень — жертва будет принадлежать тебе.

Жертвоприношение на глазах у всего амфитеатра. На глазах у императора. Конте разбирался в этом куда лучше меня, но даже я знала, что это увеличивает выплеск силы во много раз. Приз куда более ценный, чем золото или даже легендарные клинки. Особенно для Тени, который уже владел мечом из императорской сокровищницы.

Осознание неотвратимой беды вдруг обрушилось на меня тяжёлой штормовой волной. Жертвоприношение на глазах всего амфитеатра. Жертвоприношение, от которого нельзя отказаться.

Если победит Тень, он взойдёт к алтарю и шагнёт в пентаграмму. Посмотрит в глаза беспомощной девушке, которая будет ожидать ножа в грудь, дрожа в экстазе. И совершит хладнокровное убийство. Потому что иначе демоны увидят его милосердие — и в Подземье ему будет не выжить.

Я прикрыла глаза. Нет. Что угодно, только не это. Я не дам Тени совершить это убийство, чёрт егоподери! Я одержу победу и взойду к алтарю сама. Что будет тогда, я даже думать не хотела. Придумаю что-нибудь. Сбегу, рискнув всем, чёрт подери.

Но Тень не сбежит. Не просто не сможет — не станет. И вот это было хуже всего.

— Ты много раз стоял в жертвенной пентаграмме, Ниро? — поинтересовался император.

Я молча покачала головой. Император шагнул ко мне. Его палец скользнул по моей щеке, твёрдый и холодный.

— Я так и думал. У тебя совсем нет опыта, мальчик.

— Нет, — прошептала я.

— Но я даю тебе шанс. Помни, что он у тебя есть.

Нет. Я никогда не убью беззащитную жертву. Никогда. Я облизнула губы. Язык едва слушался: тело вдруг сделалось тяжёлым и неповоротливым.

— Иди, Ниро Мореро, — произнёс император. — Иди и побеждай.

Словно услышав его слова, зазвучал гонг.

Торопливо поклонившись императору, я опрометью бросилась вперёд.

Тень долго удерживался от страшных поступков. Он не убивал беззащитных людей, не совершал жертвоприношений, не прибегал к пыткам или насилию. Но сейчас, когда ему представится шанс привлечь на свою сторону всю аристократию Подземья, он не сможет просто отбросить в сторону кинжал на глазах у всех. Выказать подобную слабость? Нет. Он даже не станет колебаться, потому что холодный разум подскажет ему: другого выхода нет.

Если Тень победит, девушка на алтаре умрёт, и это навсегда искалечит его душу. И навсегда разделит нас.

Я этого не допущу.

Глава 6

Огни на арене горели так ярко, что я почувствовала, как у меня горит лицо.

Голос распорядителя на миг перекрыл даже шум зала:

— …Тень — против Ниро Мореро!

Я чуть не расхохоталась, когда он назвал моё фальшивое имя. А потом подавила судорожный всхлип. Если я проиграю, внутри Тени и впрямь будут бороться Тень и Ниро Мореро, когда он подойдёт к алтарю с жертвенным ножом. И сложно было ошибиться в том, кто одержит верх.

Наши с Тенью взгляды встретились.

— Ты не победишь, — прошептала я.

Мы стояли на песке в нескольких шагах друг от друга, но между нами с тем же успехом могла быть пропасть, заполненная лавой. Раздался скрежет разводимых мостов. Всё. На арене остались мы двое.

Я сжала губы. Я не желаю убивать Тень, а он меньше всего хочет убить меня. Но мы обязаны будем драться в полную силу, а это значит…

…что один из нас вполне может нанести другому смертельную рану в пылу боя.

— Я знаю про жертвоприношение, — произнесла я, вставая в позицию.

— Правда? — Тень небрежно перекинул обнажённую катану в руке. — И кто же открыл тебе глаза?

— Император Адриан. И я не отдам тебе победу.

Тень поднял бровь, вставая в позицию.

— Так может быть, я смогу купить её у тебя? Пятидесяти тысяч тебе хватит?

С первых рядов раздались смешки. Конечно же, нас слышали.

— Уже предвкушаешь жертвоприношение, Тень? — выплюнула я, медленно обходя его. — Ты ведь знал с самого начала. Ты за этим пришёл сюда! Чтобы покрасоваться на глазах у всех и получить силу?

В глазах Тени что-то промелькнуло. Презрение? Насмешка? Боль?

— А если и так?

Я молча бросилась на него. Без предупреждения, быстро, неотвратимо — но Тень успел поставить на моём пути катану, и наши клинки скрестились.

— Ну же, — насмешливо произнёс Тень. — Это всё, на что ты способен? Бить по моему мечу своими палочками?

Я уклонилась от выпада, поднырнув влево. И с разворота впечатала ногу ему в солнечное сплетение.

Точнее, туда, где Тень был мгновением раньше.

— Мальчишка, который даже попасть в меня не может, — протянул Тень. — Пожалуй, я даже руки марать не желаю о такого щенка. Просто надеру тебе уши.

Я не сразу поняла, что он меня дразнит. Распаляет. Тени было нужно, чтобы я дралась с ним в полную силу.

Что ж, он это получит.

Я стремительно набросилась на него. Тень парировал, но едва-едва. Мой кинжал хлестнул его по виску, надрезая кожу, — и я побледнела, поняв, что могла бы смертельно ранить его в голову, будь я чуть быстрее.

— Жертва, — произнёс Тень хрипловатым голосом, отбивая мой удар и целясь мне в грудь. — Такая сладкая жертва. И тебе её у меня не отобрать, мальчишка.

— Я тебя уничтожу, — выдохнула я, уже не осознавая, что говорю. — Ты не доберёшься до алтаря.

Тень мгновение смотрел на меня почти с сожалением.

А потом ринулся в бой.

Удар, шаг вперёд, блок, выпад, снова удар. Наши клинки скрещивались, выбивая дорожки искр, и ни один из нас не пренебрегал грязным боем. Удар в колено, жёсткий выпад в шею ребром ладони, когда Тень перехватил катану одной рукой, удар мечом сверху вниз из прыжка…

Мы были равны, и горячка боя захватывала нас обоих с каждой секундой. Выпады становились всё яростнее, атаки — всё смертоноснее. Холодная невозмутимость ушла из глаз Тени — теперь там горело такое же бешенство, как и на моём лице. Зал ревел, подбадривая не то меня, не то Тень, в ушах шумело, и ярость захватывала меня волнами.

Краем сознания я понимала, что ещё чуть-чуть — и случится непоправимое, но я уже не могла это остановить. Это было сильнее меня. В бою гнев и досада превращаются в неистовую силу, которая вышибает из тебя разум, и сопротивляться я уже не могла. С криком я бросилась на Тень, забыв обо всём, кроме сверкающей катаны в его руке.

…И я сама не осознала, как выбила из руки Тени катану.

Я это сделала. Я… победила.

Или он сам этого хотел?

Я неверящим взглядом смотрела на Тень. На катану, лежащую на песке.

И выдохнула, чувствуя, как дрожат ноги. Я сделала это. Всё было кончено. Тень не совершит жертвоприношения.

Я резким жестом вложила меч и кинжал в ножны. И повернулась к императорской ложе, готовясь отвесить поклон.

Удар кулаком в подбородок оглушил меня, почти лишив сознания.

Я рухнула на песок, потеряв равновесие. Клинки выпали из моих рук, и голова гудела так, что я едва осознавала, что происходит.

Тень спокойно подошёл к моему мечу и кинжалу — и зашвырнул оба в ров с лавой. Прикрепил катану к бедру и с размаху опустил ногу мне на грудь. Со стороны это должно было смотреться так, словно он переломал мне половину рёбер, но я едва ощущала тяжесть его ноги в тяжёлом сапоге. Тень безупречно контролировал свой баланс.

Мне не было больно. Но лучше бы было.

Тень наклонился ко мне с холодной улыбкой:

— Бой не проигран, пока один из соперников способен драться. Жаль, что ты так этого и не понял.

Я попыталась приподняться, но его нога надавила на мою грудь сильнее. Точно с таким же видом я стояла над телом юнца на императорском приёме.

— Этот мальчишка дрался со мной плечом к плечу, так что я оставляю ему жизнь! — звучно провозгласил Тень. — Пусть смотрит на триумф победителя!

Амфитеатр взорвался криками. Я услышала свист и недовольные возгласы, но они тут же потонули в громе приветственных криков. Зрители вскочили все как один, чествуя победителя. Все видели, как Тень одолел двадцать противников подряд и перебил диких демонов, и в Подземье уважали воинское искусство. И хитрость: теперь я прекрасно понимала, что Тень позволил мне выбить у себя катану, зная, что я сочту поединок завершённым.

Подземье не было моим миром. И сейчас я воочию увижу последнее этому доказательство.

Жертвоприношение.

Когда я увидела девушку, которую под руки вели к алтарю, я едва сдержала крик.

Маара. Одна из новых наложниц императора. Девочка-хейко из домика Чёрных Нарциссов, которая была обречена на скорую смерть в Рин Дредене… но я подтолкнула её к куда более страшной судьбе.

Проклятье. Что я могла сделать, сидя на каменных ступенях, зажатая с двух сторон императорскими стражами?

О нет, я не была пленницей. Но мне коротко и доходчиво объяснили, что проигравшие не раз пытались испортить церемонию, и сейчас этого не повторится.

Уйти мне тоже не позволили. Я шагнула было к императорской ложе, но стражи меня остановили. Впрочем, этого стоило ожидать: вряд ли император Адриан, пребывавший в бешенстве от победы Тени, желал видеть сейчас своего фаворита-неудачника.

Я стиснула руки между коленями, кусая губы, пока с одурманенной Маары срывали одежду и привязывали девушку к алтарю. Беспомощность и бессилие меня убивали, но я не могла придумать ни одного способа ей помочь. Даже если бы я закричала, мне тут же заткнули бы рот, а то и тихо убили бы. Жертвоприношение на состязаниях даровало отзвук силы всем находящимся в амфитеатре, и никто не имел права его срывать.

Но, может быть, Тень всё-таки его сорвёт?

Нет. Слишком велик риск. Оставить жизнь сопернику, потом жертве на алтаре? Слишком много милосердия для того, кто собирался стать императором.

Часть меня надеялась на то, что Тень пощадит Маару. Но я знала, что это было бесполезно.

Я вскинула подбородок. Для всех я была воином, юным демоном-полукровкой и соперником Тени, и мне нужно было держать лицо.

А потом зал внезапно стих.

На арену вышел Тень.

Уверенный, стоящий прямо, он обвёл холодным взглядом первые ряды. На секунду его взгляд задержался на мне — и тут же безразлично проследовал дальше.

…Я вдруг вспомнила его беззащитный, почти умоляющий взгляд во сне.

«Обещаешь? Остаться и не бросать меня?»

«Будь кем угодно, только будь рядом».

Вот почему он так желал вырвать у меня обещание. Он знал с самого начала — и его не остановило то, что я дала ему это обещание обманом.

Я яростно сморгнула слёзы. Как он мог? Как он, чёрт подери, мог?

Тень медленно и торжественно опустился на одно колено перед распорядителем, и тот протянул ему пару клинков на плоской бархатной подушке. Та была чёрной, и такими же чёрными были клинки. С чёрными рукоятями, оплетёнными мягкой кожей. Даже отсюда они выглядели идеально сбалансированными. Я почти физически чувствовала их в руках.

Клинки Альдемаро. Дьявол.

Тень принял дар. Усмехнувшись, встал — и, прежде чем я успела даже моргнуть, клинки вонзились в песок перед моими ногами.

— В благодарность за то, что ты прикрыл мне спину, — ровным голосом произнёс он. — Ты неплохо дрался. Владей.

Я едва заставила себя встать и поднять клинки. А потом сняла с пальца императорский аметистовый перстень — и бросила его Тени.

— Ты тоже неплохо дрался, — произнесла я таким же ровным голосом. — Мы ещё скрестим клинки, будь уверен.

Тень с небрежным видом надел перстень на палец. Отвесил лёгкий поклон императору и одарил пристальным взглядом меня.

— Я знаю.

Он отвернулся. И твёрдой походкой взошёл к алтарю.

Помощник распорядителя в чёрной одежде, похожий на гробовщика, подал ему нож. Тень кивнул, принимая его, и шагнул в пентаграмму.

По залу прошёл негромкий гул. Задние ряды подались ближе. Я знала, что им достанется совсем немного силы, но даже самая малость была сладким лакомством.

Тень наклонился над девушкой, жадным взглядом вбирая в себя черты её лица, её обнажённое тело. До меня донёсся тихий женский стон, и слёзы всё-таки брызнули из глаз. Я едва успела замаскировать их широким зевком.

Я смотрела на Тень и отчётливо понимала: у него не было выбора. Никакого. Слишком жестокими были нравы Подземья.

Но если он это сделает, убьёт невинную девушку, чтобы спастись, — я никогда, никогда не смогу…

Не будет ничего. Не будет нас. Всё будет кончено.

Как же больно на него смотреть. Как же больно.

Тень. Как мы с тобой оказались здесь?

В императорской ложе фаворитка застыла у перил с полуоткрытым ртом, облизывая губы и не отрывая взгляда от Тени. Император стоял рядом с ней со скрещёнными руками. Даже лицо распорядителя утратило своё невозмутимое выражение.

Сотни демонов замерли в ожидании.

В руке Тени сверкнул кинжал, и у меня остановилось сердце.

— Я забираю её себе, — громко заявил Тень.

Четыре быстрых движения кинжала — и он разорвал верёвки, удерживающие девушку на алтаре, пока зал ошеломлённо безмолвствовал.

А потом Тень поднял девушку на руки и жадно поцеловал её.

Её движения были растерянными, вялыми. Но уже секунду спустя она прижималась к Тени, обхватывая его бёдрами за талию, и целовала его так же страстно…

…Как когда-то это делала я, будучи его пленницей и его собственностью.

Пальцы Тени сжали её грудь. Я не видела, что он делал, но мне на миг показалось, что его руки скользнули ниже, и моё сердце взорвалось всплеском боли и всепоглощающей ревности. Нет, нет, что же он творит, он…

В гуле, поднявшемся было в зале, я различила смешки и хохот. Тень продолжал целовать и ласкать девушку, не отрываясь от неё, и в шуме толпы всё чаще слышались одобрительные возгласы.

А потом распорядитель вышел на арену, и мне показалось, что их с Тенью взгляды встретились. На один-единственный миг. И вдруг я прочла во взгляде распорядителя — высокомерного демона, отрицающего право полукровки участвовать в состязаниях, — внезапное понимание. И сочувствие.

Потом распорядитель кивнул.

— Именем императора! — раздался его голос. — Состязания завершены!

На губах императора Адриана появилась кривая улыбка. Довольным он не выглядел. И по его взгляду я поняла, что Тень, несущий сейчас свою обнажённую добычу прочь от алтаря, сохранил лицо.

Тень победил. И сейчас он собирался это отпраздновать. Насладиться своей победой в постели с обнажённой девушкой, соблазнительной и благодарной.

Меня колотило. Я мечтала перестать об этом думать, забыть, выкинуть из головы…

Но не представлять себе их двоих вместе я не могла.

Глава 7

Я вышла из гильдии, не разбирая дороги. Бесценные клинки, небрежно вдетые в ножны, с каждым неловким шагом всё больнее били меня по ногам, но мне было всё равно. Плевать. Чем больнее, тем лучше.

Когда я уже выходила из зала, я краем глаза увидела пробирающегося ко мне адъютанта из императорской ложи, но лишь ускорила шаг. У меня не было настроения видеть сейчас даже самого императора, и плевать на притворство. Лучше император Адриан будет недоволен, чем я скажу что-нибудь, что окончательно меня выдаст.

Тень не совершил убийство беспомощной девушки, отказался от жертвоприношения, но, едва я представляла, чем он сейчас занимается с Маарой, как она жадно целует его, раздевая, как открывается перед ним, призывно улыбаясь, и как он берёт её…

Я была готова кого-нибудь убить. Желательно — всё Подземье целиком.

Я остановилась в полутёмном переулке, прижавшись к стене, и прикрыла глаза. Одного демона я точно желала убить. Церона. Осталось лишь его найти.

Я сжала руки на рукоятях клинков Альдемаро. Я была хорошо вооружена. Но отправляться на дело сейчас, когда я была измотана донельзя, было безумием. Нужно было тайно возвращаться во дворец. А уже там я ускользну, затеряюсь, вскарабкаюсь по стене — и скользну в свою спальню, разом став хрупкой и покорной наложницей.

Угу. Покорной, как же.

Впрочем, сейчас, когда я представляла Тень в объятьях Маары, я могла побыть и покорной, и страстной — для кого-нибудь ещё. Да, я была зла, и, чёрт подери, ни малейшей вины за эту злость я не испытывала.

Должно быть, мне стоило испытывать облегчение: Маара была жива. Но гнев, обида и чувство собственной беспомощности застилали глаза, и мне было не до того, чтобы радоваться её чудесному спасению.

Довольно ныть. Пора возвращаться во дворец.

Я оттолкнулась от стены и двинулась вдоль переулка к широкой мощёной улице.

И не дошла двух шагов до мерцающих впереди огней, когда мне набросили удавку на шею.

Я захрипела, падая на колени. Вцепилась в удавку пальцами — но та натянулась, и просунуть хотя бы кончик пальца под скользкую верёвку оказалось невозможно.

— Привет от Эреба, Дара Незарис, — прошептал мне на ухо вкрадчивый голос. — Он тебя не забыл.

Верёвка сжалась вокруг моего горла ещё туже, и я потеряла сознание.

Я очнулась в расстёгнутом камзоле со скрученными за спиной руками. Я лежала на спине в небольшом тупике между двумя домами, и грубые руки шарили у меня за пазухой под разорванной рубашкой. Цепочка с запасным боевым зельем, висящая на груди, уже была сорвана. Мои карманы были вывернуты или выдраны с мясом, и запасной стилет валялся на грязной брусчатке. Похоже, те, кто меня похитил, прекрасно понимали, с кем им придётся иметь дело.

Эреб. Церон вышвырнул его из Триумвирата, экзорцировал в Подземье, лишил денег, рабов и влияния. Но, похоже, обо мне Эреб и впрямь не забыл.

— Откуда Эреб знает… что я здесь? — хрипло прошептала я.

Демон в низко надвинутом капюшоне убрал руку у меня из-за пазухи и наклонился над моим лицом. Меня обдало несвежим дыханием.

— Сегодня ты убила одного из наших парней и ранила другого, — сообщил демон. — Помнишь? Тот, кто остался жив, тебя запомнил.

Я вспомнила похищенную демонессу, которую тащили в портшезе двое диких демонов. Она убила одного из них ударом в горло, а второго я ранила, но оставила в живых… и, кажется, очень зря.

А потом я поняла, что мне только что сказали.

— «Наших парней»? То есть девушек-рабынь похищает вовсе не Церон?

Демон ухмыльнулся:

— Дошло, да? Кто же будет подозревать бедного опального затворника-Эреба? Он очень будет доволен, когда наконец сможет тебя… обнять.

— А уж я-то как буду довольна, когда смогу его прирезать, — процедила я.

Демон оттянул воротник моей рубашки, довольно лыбясь на полуобнажённое тело.

— Ой, не думаю, — осклабился он, и за его спиной распустились призрачные крылья. — Ты дралась весь день, охотница, и сейчас едва стоишь на ногах. Точнее… не стоишь.

Я сжала зубы. Связанная, полуодетая, безоружная, я и впрямь мало что могла. Только ждать, когда демоны соизволят закинуть меня в портшез и отвезут навстречу насилию, пыткам и мучительной казни — или жертвоприношению. Вряд ли Эреб упустит такой удобный случай.

И Тень даже не узнает, что со мной случилось. И Конте…

Дьявол. Я почувствовала, что вот-вот расплачусь, и резко дёрнула ногой, сгибая её в колене. И ударила проклятого демона прямо в пах.

Демон дико завыл, отшатываясь к стене. Призрачные крылья за его спиной погасли. Я расхохоталась, несмотря на бегущие по щекам слёзы. Стилет лежал в четырёх шагах: если бы не мои связанные руки, этот демон сейчас был бы мёртв.

Но второй демон подбежал ко мне, вздёрнул на ноги, встряхнул, и я вновь ощутила себя беспомощной куклой.

— Поиграть решила? — прошипел он, прикладывая к моей щеке нож. — Сейчас мы с тобой поиграем, тварь!

В следующий миг с крыши спрыгнула тень.

Сверкающее лезвие описало одну-единственную дугу, чудом не коснувшись меня. Я не сдержала крик.

Клинок рубанул демона по рукам с хирургической точностью. Демон выпустил меня, выронил нож и с воем рухнул с заливаемыми кровью кистями.

Я отшатнулась к стене, едва удержавшись на ногах. Я не могла разобрать лицо под глубоким капюшоном. Но это было и не нужно.

Потому что я узнала катану.

Бить с такой силой и таким искусством мог только недавний победитель состязаний. Тот, кого я сейчас хотела видеть меньше всего.

— Ты, — выдохнула я.

Тень откинул капюшон и шагнул к демону, которому я врезала в пах. Коротко ударил его в подбородок — и, протянув руку, схватил за горло.

— Говори, — тихо велел он. — Где вас ждёт Эреб?

— Он никуда не выходит из… особняка, — прохрипел демон. — Девку нужно доставить туда.

— Ясно.

Тень окинул демона холодным взглядом. И без замаха вонзил катану ему в солнечное сплетение. Демон булькнул и затих.

Тень повернулся ко второму демону. Тот вскрикнул и начал отползать, перебирая ногами.

— Не надо, — хрипло, сдавленно выдал он.

— О, то есть слово «тварь» произнёс не ты?

— Нет! Я…

Я так и не услышала, что именно он хотел сказать.

Тень подобрал с брусчатки нож и склонился над демоном.

— Ты можешь сказать мне что-нибудь полезное, — произнёс он. — Напоследок.

Демон ожесточённо плюнул в него.

— Иди ты!

— Ясно.

Я услышала короткий хрип. А потом Тень встал, повернулся ко мне, и я увидела, что он всадил нож демону под рёбра прямо до рукояти.

Оба демона были мертвы. А я, в разорванной одежде, связанная и безумно усталая, — стояла перед Тенью.

— Зачем ты здесь? — только и спросила я.

— Правильным вопросом будет «Как ты здесь оказался?» — холодно поправил Тень. — Тайно отправился за тобой, разумеется. Ты же даже не подумала, куда идёшь. Решила осмотреть достопримечательности Подземья в одиночку? Спешу тебя уверить, до утра ты бы здесь не дожила.

Я пожала плечами:

— Развяжи меня, пожалуйста.

Холодная, почти ледяная улыбка.

— А стоит?

— У тебя есть другие варианты? — огрызнулась я. — Отвезти меня Эребу в таком виде, например?

Тень вздохнул, но подхватил лежащий на брусчатке забытый стилет и молча шагнул ко мне.

— Повернись.

Я повернулась к нему боком, подставляя руки. Стилет чиркнул по верёвкам, и я вздохнула с облегчением, чувствуя, как они осыпаются.

В следующую секунду я пошатнулась и чуть не упала. Свинцовая усталость вдруг навалилась тяжёлым одеялом, и я ощутила, как закрываются глаза.

Сильные руки легли мне на плечи, и Тень притянул меня спиной к себе.

— Шесть кругов состязаний, — задумчиво произнёс он. — Бой с дикими демонами и дуэль с лучшим фехтовальщиком Подземья, а после этого ещё и похищение. Сколько зелий ты сегодня приняла, Дара Незарис?

— Не помню, — прошептала я, откидывая голову ему на плечо. Сейчас я должна была кричать, плакать, вопить оттого, что он был с другой женщиной, но я… слишком устала, чтобы закатывать сцену. Я устала от всего.

— Но ты способна держаться на ногах?

— Да… наверное. — Я пошатнулась. — Я попробую.

— Тогда мы отправимся к особняку Эреба и немного понаблюдаем, — наконец сказал Тень. — Впереди вся ночь: посмотрим, что удастся разузнать. Но если хочешь, я дам тебе отдохнуть.

— Пока ты будешь развлекаться с Маарой? — не выдержала я, оборачиваясь. — Чёрт подери, Тень!

Он спокойно выдержал мой взгляд.

— Её отвезли во дворец. И император будет очень недоволен, когда узнает, что победитель состязаний не вернулся вместе с ней. Хочешь узнать ещё что-нибудь?

Мы молча смотрели друг на друга.

Дело было не в Мааре. Настоящая причина была в другом, и Тень прекрасно об этом догадывался. Но мне было слишком страшно произносить её вслух. Я не хотела о ней даже думать. От одной мысли было так больно, что хотелось кричать.

Но молчать я тоже не могла.

— Дело не только в поцелуе, — прошептала я. — Тень, ты не убил эту девушку. Скажи мне честно: почему?

Лицо Тени было абсолютно неподвижным.

— Я не хотел её убивать, — медленно сказал он. — Несмотря на искушение. Но ты права, настоящая причина была другой.

Я кивнула.

— Ты не стал убивать Маару, потому что я была рядом. Верно? Потому что я бы увидела, как ты вонзаешь в неё кинжал, и это разбило бы мне сердце. Я бы никогда больше не посмотрела на тебя с нежностью, с любовью… с доверием. Я бы умерла внутри.

— Да.

Я сжала его кисти рук с такой силой, что Тень вздрогнул, но не отнял своих пальцев.

— Но если бы меня там не было, — очень тихо и чётко произнесла я, — ты бы сделал этот шаг по пути к престолу. Ты бы вонзил ей в грудь кинжал, потому что именно так поступают будущие императоры. Никак иначе. Правда?

Молчание. Оглушительное молчание. Звуки с улицы стихли, и мир потерял краски. Время потеряло смысл.

— Если ты солжёшь, — прошептала я, — я пойму. Я помню твоё лицо, когда ты просил меня остаться с тобой и молчал о том, что в конце состязаний нас ждёт алтарь с жертвой. Я никогда не забуду твоих глаз. И это значит, что солгать мне ты больше не сможешь.

Тень медленно высвободил свои пальцы из моих. Поднял руку — и провёл вдоль моей щеки так, что я ощутила тепло его кожи. Едва-едва коснулся волос.

И уронил руку. Так, словно она была сделана из свинца.

— Да. Я убил бы её.

И сделался бы демоном окончательно.

Я на миг прикрыла глаза.

— Я поняла, — прошептала я. — Ты хочешь сделаться императором любой ценой. Пока я рядом, я тебя сдерживаю, но это ненадолго. Рано или поздно эту цену придётся заплатить. Ты мне дорог, Тень. Но я не могу так.

Тень долго смотрел на меня.

А потом выпустил мои плечи.

— Да, — тихо сказал он. — Если бы ты кричала, дралась, пыталась разодрать мне лицо — всё было бы куда проще, не так ли? Ещё одна дуэль, яростная борьба… помнишь, на моей вилле?

Я молча кивнула.

— Всё кончено? — только и спросил Тень.

— Да.

Слово было сказано.

На миг по телу прошла волна ледяного ужаса. Что я делаю? Что я, чёрт подери, делаю, это же Тень!

…Который рано или поздно убьёт невинного человека ради власти. И обманывать себя я больше не могла.

Я кивнула, больше не глядя на него. Всё. Я больше не пророню ни одной слезы.

— Едем к Эребу.

Глава 8

Мы выпрыгнули из портшеза за два квартала до нужного места. Я невольно попятилась от полукруглой ратуши, украшенной барельефами оскаленных морд.

— Здесь лучше пройти так, как ты привыкла, — проронил Тень. — По крышам.

— Не знаю, хватит ли мне сил, — пробормотала я.

— Я тебя поймаю.

Я молча вспрыгнула на первый из барельефов и полезла наверх.

Мы действовали быстро и синхронно, перебираясь с крыши на крышу перебежками, перепрыгивая через узкие проёмы, подавая друг другу руки. Даже молчание ощущалось не неловким, а всего лишь сосредоточенным. С виду всё было так, как раньше.

Вот только так, как раньше, уже никогда не будет.

Наконец мы остановились у декоративной башенки на крыше, с которой открывался вид прямо на каменный сад, обрамлявший уродливый чёрный особняк. И у нас с Тенью одновременно вырвался вздох.

Охранники на крыльце были перебиты. Один валялся в луже крови, другой — с проломленной головой, третьего наполовину скрывали камни.

— Кто-то нас опередил, — прошептала я.

Тень сжал мою руку.

— Да. Быстро.

Через ограду сада мы перемахнули за считаные секунды, наткнувшись ещё на два тела. Кто бы тут ни побывал, поработали они основательно.

Мы быстро пробрались под окна первого этажа. Тишина была совершенная.

— Второй этаж, — едва слышно шепнула я.

Тень кивнул и сцепил руки в замок, позволяя мне опереться на них ногой. Наши взгляды встретились.

— Императорский трон или ты, — очень тихо произнёс он. — Мне жаль, что я выбрал не тебя.

— И выберешь снова.

— Мне кажется, одного раза было достаточно.

Мы замерли, глядя друг на друга. Мне ужасно хотелось его обнять. Взъерошить волосы, коснуться лба губами, броситься к нему в объятья, прижаться к нему, представить и поверить, что всё будет хорошо.

…Пока Тень вновь не окажется у жертвенного алтаря. И в следующий раз он не отбросит в сторону нож.

Я вспрыгнула, опершись ногой на сцепленные пальцы Тени, и полезла наверх. Остановилась слева от подоконника второго этажа, слившись с грозно выглядящей статуей нагого демона. И прислушалась.

А в следующее мгновение чуть не упала, услышав такой знакомый голос.

— Вепрь, возьми Алассу и проверьте сад ещё раз. Сетер, спустись в подвал к Эребу и не спускай с него глаз. Я разберусь со спальнями.

— Конте, этот мерзавец мог лгать, что он тут один.

— Будь он не один, к нему пришли бы на помощь. Нет, здесь почти наверняка пусто. — Конте помолчал. — Просто… такое чувство, словно рядом ещё кто-то.

Конте. Конте был здесь. Мои пальцы чуть не разжались, пока неимоверное облегчение разливалось по телу.

Я посмотрела вниз на Тень. И поняла, что он тоже услышал: его губы изумлённо раскрылись, а глаза…

…В них была растерянность — и даже вина. Но секунду спустя все эти ощущения смыло выражением холодной решимости.

В несколько прыжков Тень легко взобрался наверх. Несмотря на то, что ему пришлось сегодня пережить, он двигался куда свободнее и быстрее, чем я. Я тайно вздохнула. Хорошо быть полукровкой. В отличие от него, я была измотана донельзя.

А потом Тень перемахнул через подоконник, обернулся — и подал мне руку.

— Конте, — позвал он. — Мы здесь.

Я скользнула внутрь вслед за ним. И замерла, когда из-за полуоткрытой витражной двери вышел Конте.

Несколько секунд мы стояли, глядя друг на друга.

А потом я бросилась ему на шею.

— Ты здесь, — прошептала я ему в плечо. — В Подземье. Конте, ты сумасшедший.

— Думаешь, я не пришёл бы за своим непутёвым братцем и одной упрямой охотницей? — Конте заправил завиток волос мне за ухо и прижал крепче. — Шутишь? Никогда не пропустил бы такое приключение.

Я с облегчением расхохоталась. Конте закружил меня вокруг оси, и на миг всё сделалось прежним, как в те старые добрые дни, когда мы охотились на диких демонов в древних криптах ещё до того, как прибыли в Рин Дреден.

Он выпустил меня из объятий, и мы ухмыльнулись одновременно.

Конте и Тень не обнялись, не протянули друг другу рук, только обменялись одним-единственным взглядом. Уголок губ Тени чуть дёрнулся вверх, и Конте ответил тем же.

Я почувствовала в груди тепло. Братья. Эти двое всё-таки были братьями.

Конте кивнул Тени:

— Рассказывай.

Тень помолчал, оценивающе глядя на Конте.

— Пока рассказывать особенно нечего, — наконец сказал он. — Церон всё ещё жив, Адриан всё ещё у власти, и времени делается всё меньше. Ты будешь мне помогать или мешать?

Конте поднял бровь:

— Думаешь, я просто так зашёл на огонёк и пусть себе Церон и император безобразничают и дальше? Не надейся. Кстати, ты вообще понимаешь, что тебя тут убьют? Я так, спросить.

Тень смерил его холодным взглядом.

— Если бы я дрожал от страха, я бы сбежал ещё в Рин Дредене.

— Бахвалишься, — хмыкнул Конте. — Ну-ну. Ты так уверен, что желание стать императором делает тебя неуязвимым?

— Я уже император, — спокойным тоном произнёс Тень, и я вздрогнула. — Я победил в состязаниях и собираюсь продолжить в том же духе. И ты мне поможешь.

— С чего это?

— С того, что прокляты мы оба.

Конте вздохнул:

— Братец, я сделаю всё, чтобы освободить нас двоих от Церона, и мои ребята уж точно не будут возражать против того, чтобы вышибить из-под Адриана и престол, и ночной горшок. Для этого мы и здесь. Но ты же понимаешь, что дальше у нас с тобой начнутся непримиримые разногласия, правда?

Их взгляды скрестились. Воздух заискрил от напряжённой тишины.

Я кашлянула:

— Эй, я едва на ногах держусь, а Тени пришлось укокошить двадцать с лишним противников почти без перерыва. Вы точно хотите сойтись в смертельной схватке прямо сейчас?

Конте моргнул, глядя на брата:

— Двадцать?

— И бой с дикими демонами на закуску. Среди соперников, которые норовили ударить в спину. И угадай, с кем Тени пришлось сражаться в финальном круге?

Глаза Конте расширились.

— С тобой? Закладка… вы сражались насмерть?

— Я его победила, — быстро сказала я. — Выбила из его руки оружие. А он уложил меня кулаком в подбородок. И тоже победил. В итоге.

— Идиоты, — пробормотал Конте, качая головой. — Какие же вы оба идиоты.

— Зато у меня теперь клинки Альдемаро, — возразила я, хлопнув себя по ножнам. — А Тенью восхищается весь двор. За исключением той мелочи, что от жертвоприношения он всё-таки отказался.

Должно быть, в моём голосе скользнуло что-то, потому что глаза Конте сузились и он очень внимательно посмотрел на меня.

— Ниро отказался от жертвоприношения? На глазах всего Подземья?

— Не поверишь.

— Оставим это, — вмешался Тень. — Сейчас уж точно не время.

Конте хмыкнул:

— Ну уж нет. Теперь у меня точно появилась надежда вытащить тебя отсюда, и легко ты не отделаешься.

— Церон и император, — негромко сказала я. — В первую очередь надо разобраться с ними. А потом уже поговорим о возвращении домой — если останемся живы.

Конте вздохнул:

— Твоя правда. Денёк вышел долгим, пробираться контрабандой в Подземье было непросто… ладно, отложим серьёзные разговоры на будущее. А то я начну жаловаться на местное гостеприимство и не перестану до утра, раз уж у меня такие благодарные слушатели. Предлагаю для начала спуститься в подвал и потолковать по душам с нашим гостеприимным хозяином.

— С Эребом?

— А с кем ещё, Закладка? — Конте обнял меня за плечи. — Идём.

Он открыл перед нами дверь и первым шагнул вперёд.

Мы спустились по короткой лестнице, на ступнях которой я с холодком заметила пятна засохшей крови. А потом Конте толкнул ещё одну полуоткрытую дверь, на этот раз обитую железом, — и у меня подкосились ноги.

Потому что мы трое оказались в самой настоящей пыточной.

Низкий каменный потолок, с которого свисали заржавленные цепи, давил на виски. Пентаграмма на полу была смазана, и алтарь, залитый потёками крови, походил на сковороду с остатками жира, на которой готовили снова и снова, не озаботившись её вымыть.

А в железном кресле со странными рукоятками на подлокотниках возлежал Эреб, небрежно пристёгнутый ремнями. Голый, едва прикрытый горой собственной разодранной одежды. На его лице наливались здоровенные синяки, и я узнала фирменный удар Конте в подбородок, после которого демоны почти всегда сменяли изначальную форму на обычную — просто потому, что сломанные клыки мгновенно переводили боль в агонию.

— Он пытался драться в изначальной форме? — спросила я.

— Ага, — беспечно сказал Конте. — Пока не лишился сил окончательно. Разодрал в процессе свои подштанники. Пахнет он, надо сказать, отнюдь не розами.

Эреб исподлобья оглядел его, потом меня, но не произнёс ни слова. Тень стоял в полутьме за нашими спинами, вновь низко надвинув капюшон.

Сетер, подпирающий относительно чистый участок стены, кивнул мне и неохотно — Тени.

— Молчит, — сообщил он. — Понимает, что ни умолять, ни угрожать не имеет смысла. Думаю, он надеется, что так нам тяжелее будет его пытать, если вдруг решимся.

— А мы решимся? — уточнила я.

Сетер пожал плечами:

— В его пыточном журнале оказалось шесть имён. Между страницами — шесть прядей волос, которые принадлежали мёртвым девушкам. Хочешь, чтобы мы почистили ему зубки и уложили в кровать?

Меня передёрнуло.

— И все эти девушки мертвы? Точно?

Сетер лишь взглянул на меня. Я опустила взгляд.

— Да уж, старых привычек Эреб явно не бросил, — процедил Конте. — Нам пришлось здорово попотеть, чтобы добраться до его логова. Зато теперь, — он кивнул наверх, — у нас есть убежище, откуда мы сможем действовать дальше. Лучше, чем ночевать на улицах.

— Планируешь подобраться к Церону?

— А к кому ещё?

— Вы не справитесь с Цероном без меня, — проскрипел Эреб. — Его охраняют так, что не пройдёт никто. Но я знаю его слабости. Когда сменяется стража, куда привозят свежие овощи… сыр… еду. Я даже знаю его запасное логово — и изучил там все ходы. Ему не скрыться от меня. Я очень долго планировал… отомстить.

Тень едва заметно шевельнулся в полутьме. Я вдруг ощутила, как он был напряжён.

— А вдруг Церон знает, что ты всё это знаешь? — отпарировал Конте. — И толку нам с этого тогда?

— Церон не знает. — Эреб дёрнул головой. — Я готовил атаку с того самого дня, как он отправил меня в Круг Тишины, а он даже не сменил своих привычек. Ещё немного, и я любовался бы его головой на блюде. Как только получил бы достаточно силы.

Его глаза странно блестели, и я вспомнила, что демоны сходили с ума от нескольких жертвоприношений подряд. Сколько уже успел совершить Эреб?

— Ты безумен, — хрипло сказала я. — И раз охотники легко с тобой справились, сил у тебя не так уж много.

— Говори, что ты знаешь о Цероне, Эреб, — оборвал Конте. — Посмотрим, что из этого можно будет использовать.

Эреб ухмыльнулся:

— Ну нет. Сначала я хочу быть уверен, что мне оставят жизнь.

— Оставят, — раздался голос за моей спиной. — И ты об этом очень пожалеешь.

С лица Эреба сползла вся краска. Тень шагнул вперёд, и в неверном свете огней я отшатнулась, увидев его ледяные черты.

— Мне больше нет нужды притворяться человеком, — спокойно сказал он. — Мой брат никогда не примет мой выбор стать императором, а девушка, которую ты хотел похитить и изуродовать, видит меня у алтаря с жертвенным ножом каждый раз, когда закрывает глаза. Я потерял их. И знаешь, что это значит?

— Что? — прохрипел Эреб. Он глядел на Тень как загипнотизированный.

Тень обнажил катану:

— То, что меня больше ничего не сдерживает.

Конте шагнул к брату. Положил руку на его рукав.

— Ниро, этот жирный мерзавец мне нравится ещё меньше, чем тебе. Но до его уровня ты не опустишься.

— Отойди.

— Нет.

Тень не повернул головы, но короткий тычок пальцами отшвырнул Конте к стене.

— Тень… — предостерегающим голосом начала я.

— Я буду медленно резать его на кусочки, пока не узнаю вообще всё, что можно узнать, — ровно произнёс Тень. — Он будет захлёбываться своими тайнами, спеша рассказать их все. И каждая понадобится мне, когда я стану императором.

— А потом ты его убьёшь.

— Он будет умолять меня об этом.

— Не надо, — прошептала я.

— Ему удалось узнать, что Ниро Мореро — это я. А это значит, что у него наверняка есть и другие тайны.

Эреб криво усмехнулся.

— Есть, — хрипло сказал он. — Но ты их не узнаешь, если убьёшь меня. Ты не представляешь, что ещё мне известно. Секреты Церона, например. Я успел тайком порыться в его архивах в Рин Дредене. В тех, в которых, я слышал, копался ты сам. В тех, что были так удачно сожжены при штурме города.

В глазах Тени мелькнула ярость.

— Если это по твоему приказу их сожгли…

— Какая разница? — пожал плечами Эреб. — Древние знания, Тень. Ты видел, как Церон управлял чужими снами, но это лишь малая часть, что ему доступна. Церон умеет то, что тебе и не снилось. Только император владеет тёмным искусством лучше него.

Глаза Эреба загорелись жадным, болезненным огнём. Он облизнул пересохшие губы.

— Как я хочу научиться, — прошептал он жадно, почти жалобно. — Хотя бы прикоснуться… Хотел бы я знать, кто и как наставлял Церона. Если бы я научился всему, что знает он…

Я посмотрела на Тень — и похолодела, увидев в его глазах отблеск того же жадного пламени. Древнее искусство, которое Тень считал своим наследием. Искушение куда более сильное, чем желание напиться силы в жертвоприношении, потому что, кроме силы и долгой молодости, оно обещало власть и свободу.

Я не могла состязаться с этой мечтой. Лишь Тень мог выбрать, что ему дороже: его наследие или его душа.

И, похоже, выбор он сделал.

Тень взмахнул катаной, направив её Эребу в горло.

— Ты меня знаешь, — негромко сказал Тень. — У тебя есть шанс умереть быстро и сразу. Иначе всё, что ты видишь вокруг, я испробую на тебе.

Из горла Эреба вырвалось хриплое сипение.

— Ты всё равно меня убьёшь, — выдавил он. — Я хочу жить.

— Те девушки тоже хотели жить, — безразлично произнёс Тень. — Впрочем, мне плевать: совсем недавно я был на твоём месте у алтаря, так что я тебя понимаю. Но сочувствия ты не получишь. Только очень, очень много боли.

Он нажал на катану. По шее Эреба потекла струйка крови, и он заскулил.

Конте выпрямился.

— Ниро, не стоит… — начал он.

Тень обернулся к нему, собираясь что-то сказать, — и Эреб вдруг резко нажал на рукоятку, выступающую из левого подлокотника. А в следующее мгновение я в ужасе увидела, как длинные ржавые иглы вылетают из незаметных отверстий в стене.

И летят прямо в нас.

Конте рухнул на пол, перекатываясь. Я тоже попыталась убраться с траектории игл, но я была слишком устала и измотана. Я не успевала. Вот-вот игла влетит мне в лоб…

А потом Тень прыгнул на меня и с силой оттолкнул в сторону.

Я рухнула на пол. Удар вышиб из меня дыхание, но я была цела. Иглы меня не коснулись.

Но Тень, пошатнувшись, остался стоять посреди комнаты. Две узкие острые иглы торчали из его плеча и бока.

— Нет, — прошептала я.

Краем глаза я увидела, как Сетер вяжет руки Эреба, не давая ему снова коснуться рукояток. Но это было неважно. Всё было неважно, кроме Тени — и застрявших в нём игл.

Глаза Тени вдруг закатились. Ошеломлённая, я увидела, как он падает без сознания. Катана, выпав из его руки, отлетела в сторону.

— Нет, — прошептала я. — Тень!

Я рухнула возле него на колени, и Конте приземлился рядом со мной. Быстро и искусно достал иглы. Кровь не полилась, но Тень так и не открыл глаза.

Эреб расхохотался:

— Всего лишь сонное зелье. Нужно было смазать иглы ядом, правда? В следующий раз так и сделаю.

— Сетер! — заорал Конте, не оборачиваясь. — Зелье, живо!

Сетер рванулся к нему, доставая целительное зелье. Конте торопливо сорвал пробку — и тут же покачал головой.

— Не поможет. Он только захлебнётся.

Я коснулась горла Тени. Пульс был, и я ощущала, как вздымалась его грудь, слышала неровное дыхание. Тень был жив, но далеко от нас, словно ему снился плохой сон.

…Снился плохой сон…

Я почувствовала, как бледнею. Церон всё-таки добрался до Тени. Он почувствовал, что Тень заснул, — и захватил его в свой сон.

— Тень, — беспомощно позвала я, зная, что это не поможет. — Ниро. Откликнись… пожалуйста.

— Идиот, — выругался Конте. — Какой же идиот! Церон здесь, в Подземье! Ниро что, забыл про вербену? Не представлял, к чему это может привести? Что Церон может призвать его в любой момент?

— Неважно, — хрипло сказала я. — Как нам его вытащить?

Конте нагнулся к его уху:

— Ниро! — изо всех сил закричал он. — Просыпайся! Мы здесь!

Я тряхнула Тень за плечи. Его голова беспомощно качнулась, но он не издал ни звука.

— Бесполезно, — с удовлетворением произнёс Эреб. Он глядел на Тень, осклабившись. — Церон всегда получает своё.

— Не в этот раз, — процедила я.

Я осторожно взяла ладонь Тени в свои. Злость и обида отступили. Неважно, чего он хотел, стоя над обнажённой Маарой. Важно было то, что пока он не оступился.

И даже если бы оступился… никто не заслуживал попасть в руки Церона.

Тень… Меня всё ещё переполняла боль от мысли, что, если бы не моё присутствие, Маара была бы мертва от его руки. Но куда важнее сейчас была его собственная жизнь.

Я так хотела войти в его сон. Но это было невозможно: силу Церона мне было не преодолеть. Он владел Тенью, и мне там не было места.

Но я могла помочь Тени иначе.

— Тень, — прошептала я, чертя пальцем знакомые круги по его ладони. — Ты и я… помнишь, как ты рисовал мне дождь? Как вытащил меня из кошмара с Цероном? Пришла пора вернуть долг. Просыпайся, мой невозможный демон. Моё солнце.

Я продолжала шептать пустячные нежности. Кажется, я несла чёрт знает что, но мне было плевать. Лишь бы он очнулся.

Но ресницы Тени даже не дрогнули. А вот дыхание сделалось хриплым и прерывистым. Лицо побледнело, и капли пота заблестели на лбу.

— Ему плохо, — хрипло сказала я. — Конте, дьявол, сделай что-нибудь!

Конте коснулся лба Тени.

— Ледяной, — мёртвым голосом произнёс он.

— И его руки тоже, — отчаянно проговорила я.

С лица Конте пропаловсякое выражение.

— Закладка, он может умереть во сне.

Каменный потолок вдруг начал походить на крышу гробницы. Между нами и Тенью была глухая стена, и я не могла её пробить. Никак.

Я сглотнула, глядя на Конте. Я уже не просила его сделать что-нибудь. Я знала, что это было бесполезно.

Тень был там, в аду, наедине с Цероном. А я…

Конте вдруг вскочил. И прежде чем я успела даже моргнуть — подхватил брата на руки.

— Быстро за мной, — сдавленным голосом произнёс он. — Сетер, присмотри за Эребом.

Сетер коротко кивнул нам вслед. Ничего не понимая, я подхватила катану Тени и побежала за Конте вверх по ступеням. Дверь хлопнула за спиной, потом ещё одна. А потом Конте пинком отворил дверь в ближайшую спальню и бережно уложил Тень на тахту.

— Твоё проклятие на мне, — твёрдо и уверенно произнёс он, глядя брату в лицо. — И я забираю его. Пусть Церон получает во сне меня, а не тебя. Возвращайся, Ниро.

Конте коснулся виска Тени, провёл по волосам, глядя на брата с горечью, нежностью и тревогой. И крепко сжал его руку.

— Я забрал проклятье, — стиснув зубы, сказал он. — И забираю снова. Ниро не твой, Церон. И никогда не будет тво…

Конте осёкся. Ресницы Тени дрогнули, и он с хриплым вздохом закашлялся.

Я бросилась к нему.

— Тень!

Он открыл глаза. Обычно ледяные и уверенные, сейчас они были растерянными и мутными.

— Конте… что произошло? — с трудом проговорил он. — Это невозможно.

Конте шумно выдохнул. Я не знала, на чьём лице было больше облегчения.

— Я тебя вытащил, братец, — с широченной ухмылкой сообщил Конте. — А ты как думаешь?

Тень всё ещё моргал, недоумённо и неуверенно.

— Всё просто… исчезло, — хрипло сказал он. — Разломилось на куски и испарилось, будто моего сна никогда и не существовало. Словно я никогда и не был проклят.

— Чудо, — негромко сказал Конте.

Тень кивнул:

— Чудо.

Они разжали руки одновременно и очень осторожно. И оба выдохнули. Я только сейчас заметила, каким измождённым выглядело лицо Конте. Словно это он, а не Тень, сражался много часов подряд.

— А вот теперь, — глухо сказал Тень, — мне нужна защита. Конте, дай мне вербены.

Конте подошёл к графину с водой и достал из сумки на поясе сухие листья вербены. Минута, и самодельная настойка была готова.

Тень сел на тахте и осушил стакан до конца.

— И ты, — коротко приказал он. — Выпей. Сейчас же. Раньше Церон не знал о тебе, но сейчас…

— И сейчас всё ещё не знает, — возразил Конте. — Ты же сказал, что всё просто исчезло. Церон не слышал моего голоса.

— Выпей вербены, — устало повторил Тень. — Мне пришлось убить пару дюжин демонов сегодня, знаешь ли. Думаю, это придаёт веса моим советам.

— Твоя правда, — согласился Конте, со вздохом наполняя стакан.

— Хоть в чём-то вы согласны, — пробормотала я.

— Я рассчитывал, что мне хватит утренней порции, пока я не вернусь во дворец, — произнёс Тень, переворачивая в руках пустой стакан. — Но потом увидел, как похищают твою подопечную и…

Конте переводил взгляд с него на меня.

— Подопечную? — повторил он странным тоном. — Уже не Дару?

— Мы не вместе, Тень и я, — устало сказала я, сбрасывая разорванный камзол. Ужасно хотелось сжечь одежду, впитавшую кровь и песок арены, и вымыться. — Уже не вместе. Тень слишком хочет стать императором.

Взгляд Конте вмиг сделался режущим, как сталь.

— И что тебя привело к этому выводу? Ниро всё-таки принёс кого-то в жертву?

Я покачала головой:

— Нет. На состязаниях до этого не дошло. Но…

— Но скоро дойдёт, и в этом она совершенно права, — спокойно заключил Тень, вставая. От его недавней слабости не осталось ни следа. — Всё, эта тема закрыта.

Конте преградил ему путь.

— Чёрта с два! Я не дам тебе убивать людей!

— Ты хочешь убить императора, я хочу стать им, — устало сказал Тень. — У нас разные цели, я знаю. Но прежде всего мы должны нанести визит Церону, и в этом, как я понимаю, мы солидарны.

Раздался негромкий стук в дверь. Мы с Конте повернулись одновременно.

— Доброй ночи. — Вепрь заглянул в приоткрытую дверь. — Конте, ты не говорил, что у нас гости.

Я улыбнулась ему:

— Мы встретились по счастливой случайности.

— То, что вы оба до сих пор живы, — точно счастливая случайность, — согласился Вепрь. — Тень, ты правда победил в состязаниях? На улицах только об этом и говорят.

— Ты уже успел побывать на улицах?

— Охотник должен везде успевать. Так правда?

Тень кивнул, вкладывая катану в ножны.

— Я возвращаюсь в подвал, — сухо сказал он. — Мне нужен Эреб.

Вепрь почесал в затылке:

— Вот с этим будут некоторые проблемы. Простите, ребята.

— Что ещё произошло? — резко спросил Конте.

Вепрь развёл руками:

— Сетер пообещал выпустить нашего пленника, если тот расскажет ему о Цероне. Когда сменяется стража, когда привозят еду… всё остальное. А заодно и про то, где в этом особняке тайники с золотом.

Я нахмурилась. Сетеру нужно было золото?

— И?

— А ты думаешь, у Эреба был выбор? Конечно, он тут же всё рассказал. Едва он услышал про золото, как тут же поверил, что Сетер готов нас предать.

— И что потом? — опасным тоном произнёс Тень. — Этот ваш Сетер открыл перед Эребом дверь?

Вепрь холодно усмехнулся:

— После того как Эреб замучил до смерти шестерых девчонок? Сетер очень внимательно его выслушал, а потом проткнул ему грудь кочергой. Он же охотник.

Они с Конте с понимающим видом переглянулись, и Конте кивнул.

— Так Эреб мёртв?

— Умер тут же, — подтвердил Вепрь. — Так что особняк весь наш. Сейчас уберём трупы, и можно устраиваться на ночь.

Я невольно улыбнулась от его грубоватого цинизма. Чёрт, мне по-настоящему не хватало этих ребят. С охотниками была вся моя жизнь — и я скучала по ней.

— Теперь все секреты Эреба умерли с ним, — ледяным тоном произнёс Тень. — Конте, ты понимаешь, что наделал твой охотник?

— Избавил тебя от бессонной ночи за пыточным столом, — в тон ему ответил Конте. — И я полностью его одобряю. Не желаю, чтобы мой брат превращался в мясника в моём присутствии.

В глазах Тени полыхнула сдержанная ярость, но он не сказал ничего.

Конте кивнул Вепрю:

— Отличная работа. Только сначала проверьте спальни как следует.

— Надеюсь, сюрпризов там не будет, — хмыкнул Вепрь. — Удачи.

Дверь бесшумно затворилась за ним.

— Нам нужно во дворец… — начала я.

Тень покачал головой:

— Ночью после состязаний будут пьяные беспорядки. Если ты надеешься незамеченной пробраться в крыло наложниц, не стоит.

— Я бы вообще на твоём месте не стал туда возвращаться, — резко сказал Конте.

— Это единственное место, куда Церон стремится всей душой и где с ним не будет охраны, — возразила я. — Он наверняка попадёт туда — и я не упущу возможности его убить.

— Нет, — коротко сказал Тень.

— Ты мне запрещаешь? — Я подняла бровь. — С чего бы это? Или у тебя вдруг появился другой план, которым ты хочешь с нами поделиться?

— Пока у меня нет ни малейшего желания им делиться, — холодно произнёс Тень. — Но утром я…

Он вдруг замер. Его глаза расширились в таком изумлении, словно он увидел, как в Подземье всходит солнце.

— Конте, ты это чувствуешь? — еле слышно сказал он.

— Нет. Что?

Тень нахмурился. Его лицо выглядело до странности напряжённым.

Потом он вдруг взглянул на меня — и дёрнул головой.

— Нет. Ничего. Мне нужно проверить кое-что. Возможно, я вернусь лишь утром.

— Что именно?

Тень отмахнулся:

— Расскажу, когда вернусь. Просто поверь, что это важно. — Его взгляд вновь остановился на мне. — Идём, Дара Незарис. Ты мне нужна.

— Сначала мытьё и еда, — запротестовала я. — Посмотри, в каком я виде!

— Полчаса я тебе дам, но не больше. Идём.

Его пальцы обхватили моё запястье, и я, слишком усталая и потрясённая, чтобы протестовать, двинулась за ним.

Глава 9

Мы спускались всё ниже и ниже по извилистому ходу. Я бы давно заплутала среди узких туннелей и отростков — но Тень шёл уверенно, словно что-то его вело.

Я нахмурилась. Я лишь раз видела его таким же уверенным. В катакомбах, когда Тень вдруг почувствовал зов портала, ведущего из нашего мира в Подземье.

Неужели?..

Да нет, не может быть.

— Ты чувствуешь зов портала, — утвердительно произнесла я.

— Совсем слабый, — пробормотал Тень, пробуя ногой скользкие ступени. — Конте его даже не заметил. Впрочем, я всё ещё не уверен, что мне не показалось.

Я нахмурилась.

— Будь здесь действующий портал, тут не было бы так затхло и пусто. Это же бесценный канал торговли, контрабанды… переброски рабов… чего угодно!

— Верно, — согласился Тень. — Очень интересно, правда?

Он разговаривал со мной спокойно и ровно, без малейшего следа тепла и нежности — или, напротив, горечи от расставания. Словно Тень уже оставил все свои чувства позади и теперь видел во мне лишь воспитанницу Конте, как тогда, когда мы только что встретились. Вот только тогда у нас было будущее. Сейчас его не было.

Но зачем тогда Тени брать с собой меня?

— Зачем я здесь? — прямо спросила я.

Тень не ответил.

Ступени закончились, и мы оказались в изогнутой каверне. В дальнем конце я увидела широкую вымощенную дорогу — и завал, обрубавший её в самом начале.

— Здесь всё-таки был портал, — прошептала я. — Или что-то…

Но нет. Дальняя стена пещеры была такой же тёмной и мёртвой, как и остальные. На миг мне показалось, что я вижу, как внизу туманится островок серого марева, — но портал был мёртв.

— Не может быть, — хрипло произнёс Тень. — Дара, мы нашли его.

— Что?

Он указал туда, где мне почудился портал.

…Нет, не почудился. Серое марево едва-едва струилось на самом краю — но оно было. У меня перехватило дыхание.

— Люди Конте очень поторопились прикончить хозяина этого особняка, — ровным голосом произнёс Тень. — Портал из Подземья? Такой неважный секрет, не так ли?

— Эреб сам мог не знать…

— Он знал. Наверняка кусал локти, имея портал из Подземья под самым боком, но не имея возможности в него зайти. Интересно, что ещё Эреб мог знать? — Тень сжал губы. — Конте никогда не думал о последствиях. Похоже, его люди это переняли.

— Конте не дал тебе пытать Эреба, — тихо сказала я. — И, знаешь, я с ним согласна. Это бы тебя сломало.

Тень уже не слушал меня. Выпустив мою руку, он подошёл к порталу и сел на колени, разглядывая едва дышащий туман.

— Это невозможно, — пробормотал Тень. — Спящий, умирающий, едва дышащий… Изломанный так, что не пропустит даже одного человека. Но он есть.

Я бесшумно подошла к нему.

— Никогда не видел подобного раньше?

— Я не верил, что такое возможно. — Тень протянул кончики пальцев, и туман обволок их. — Как странно…

— Что-то уничтожило этот портал, — прошептала я. — Так, что от него остались лишь клочья. И никакая императорская кровь его не оживит.

Тень усмехнулся.

— Проверим.

В его руке появился нож. Тень рубанул себя по пальцу, встал — и быстрыми отрывистыми движениями начал наносить символы на мёртвый камень. Ещё один символ из крови Тень начертил в воздухе, и алые капли брызнули прямо в туман.

Я молча стояла рядом, слушая, как Тень отдаёт команду за командой. Не происходило ничего.

А потом серый туман, замерцав серебром, вдруг начал разрастаться. Только что в него едва можно было просунуть локоть, а сейчас…

…В него мог пролезть человек.

— Ого, — выдохнула я.

Туман нерешительно потянулся дальше и вдруг остановился, словно наткнувшись на невидимую преграду. Тень покачал головой.

— Всё, — с сожалением произнёс он. — В общем-то, я ожидал, что вернуть портал целиком не получится. Гляди.

Он указал рукой на самую верхнюю часть портала, и я задрала голову.

По прочному камню бежали трещины. Я не знала, какой силы должен был быть удар, расколовший саму ткань портала, но, похоже, когда-то давным-давно здесь шли нешуточные бои. И тонкие нити царапин шли по всему кругу.

— Порталы охраняются не зря, — негромко произнёс Тень. — Но я никогда раньше не слышал, чтобы кто-то уничтожил его вот так, одним ударом…

Он потёр лоб.

— Хотя нет, один раз слышал. Давным-давно, во время очередной войны за императорский трон, один безумный претендент пытался уничтожить Зеркало. Этот идиот искренне верил, что императорская кровь даёт ему возможность и право не только открывать и закрывать порталы, но и уничтожать их — навечно.

— Что-о?!

— Вот-вот. — Тень криво усмехнулся. — Я-то думал, что это легенда. Думаешь, за все эти годы порталы не пытались уничтожить? Все знают, что это невозможно. Но оказывается…

Я беззвучно ахнула.

Если Тень прав, если портал можно не запечатать парой капель крови, а уничтожить, значит, то же самое можно сделать с Зеркалом. Закрыв все порталы сразу. Обезопасив наш мир от демонов навечно.

Я быстро опустила взгляд, чтобы Тень ненароком не прочитал на лице моих мыслей. Конте должен об этом узнать. Это был наш шанс. Если мы проберёмся в императорский дворец и уничтожим Зеркало, мы навсегда запретим демонам властвовать в Рин Дредене. И вообще везде.

— То есть ты хочешь сказать, — нарочито спокойным тоном произнесла я, — что порталы неуязвимы и никто, кроме потомков императора, их повредить не может?

— Да.

— А этот портал…

Тень пожал плечами:

— Один претендент на трон не дал другому бежать на поверхность, вероятно. Остатки старого императорского дворца лишь в двух шагах отсюда. Мы в сердце Подземья, и тут сосредоточены почти все ходы между мирами. Во время войны претендентов этот портал был ближайшим к дворцу. Впрочем, правду мы уже не узнаем: это дела давно минувших дней.

Тень задумчиво провёл рукой по холодному камню.

— Как завораживающе, — пробормотал он. — Открывать и закрывать ходы между мирами, даже уничтожать их… В детстве я даже не представлял, что буду на это способен. Если бы мы с Конте знали…

— Что-нибудь изменилось бы?

Тень, помолчав, кивнул. Коснулся моей руки, задержавшись на запястье.

— Мы выросли бы другими. И вряд ли эти новые братья Мореро тебе понравились бы. Как тебе портал, Дара Незарис?

Я тряхнула головой.

— Мне плевать на портал. Зачем ты привёл меня сюда?

На лице Тени возникло странное выражение, и его пальцы на моём запястье сомкнулись, усиливая хватку.

— Например, затем, чтобы ты ничего не рассказала Конте, — таким же странным тоном произнёс он.

Я фыркнула, глядя на его руку, сжимающую мою:

— Серьёзно? Это как? Ты собираешься меня убить?

— Я предпочёл бы убедить вас всех отправиться обратно, — холодно проговорил Тень. — Увы, с Конте и его людьми это не пройдёт. Теперь они знают, что достаточно убить императора, чтобы разорвать связь с Подземьем, — и просто так я от них не отделаюсь. Но эта головная боль может подождать до завтра. А вот ты…

Я вдруг похолодела. Что-то в его тоне мне очень не понравилось.

— Тебя я убедить смогу, и очень легко, — просто сказал Тень. — Прямо сейчас.

Я попыталась высвободить руку, но он держал крепко.

— Да? И как же?

— А ты ещё не догадалась? — Тень смерил меня насмешливым взглядом. — Я полукровка, а ты человек, Дара Незарис. Я сильнее. И сейчас я пронесу тебя через портал, проверю, что с тобой всё будет в порядке по другую сторону, а потом вернусь в Подземье и запечатаю портал своей кровью. Раз ты отказываешься быть со мной, тебе здесь больше делать нечего, а рисковать собой я тебе больше не позволю.

Тень собирается выкинуть меня из Подземья и разделить нас с Конте. Здесь. Сейчас.

В голове зашумело. Я просто не могла в это поверить.

— У тебя нет права что-то мне «позволять», — ядовито произнесла я.

— Права нет, — согласился Тень, мельком взглянув на мои клинки. — Но есть сила. Действие твоих зелий давно закончилось, правда?

Я шарахнулась в сторону, но Тень, даже не обращая внимания на мои жалкие попытки сбежать, шагнул ко мне и подхватил меня на руки, стиснув мои запястья вместе.

— Я не хочу, чтобы ты возвращалась в крыло наложниц, — произнёс он тоном, которым объясняют что-то ребёнку. — С тобой там может случиться что угодно, и ты будешь совершенно одна.

— Я уже была в домике Чёрных Роз, — резко сказала я, барахтаясь у Тени на руках. — Притворялась хейко — и добралась до Гирена. И убила бы его, если бы не ты! Выпусти меня, чёрт подери!

— Даже в домике Чёрных Роз твои шансы уйти были ниже, чем ты думаешь. — Тень перехватил меня так, что я едва могла вздохнуть. — Во дворце же тебя убьют наверняка. Если не прекратишь сопротивляться, я просто перекину тебя через плечо, как мешок с сеном, и заброшу в портал.

Понимание пронзило меня тупой иглой. Именно так он и сделает. Тень выйдет из портала со мной на руках, убедится, что мы не оказались на вершине горы или посреди пустыни, что рядом есть вода и жильё, — и оставит меня одну.

…И я никогда не вернусь сюда. Не увижу его снова. Скорее всего, не увижу и Конте. Ведь Конте тоже не вернётся. Он сделает всё, чтобы отговорить младшего брата, или умрёт, пытаясь это сделать.

— Не надо, Тень, — прошептала я.

— Выбора больше нет, Дара Незарис. И твоё прощение мне не нужно.

Я закричала изо всех сил, пытаясь высвободиться, оттолкнуть его, уцепиться за каменную стену. Но Тень зажал мне рот, наклонился — и шагнул в серое марево.

Меня оглушил ветер.

Настоящий шквал бешено раскачивал деревья вокруг, нещадно гнул ветви. Одна хлестнула по моему лицу, оставляя на лице мокрые листья. Ночной дождь ожёг разгорячённую кожу, и я невольно обхватила себя руками: после Подземья буйство настоящей стихии ошеломляло.

— Интересно, — проронил Тень, стряхивая кровь с пальца. — Кажется, погода нам благоволит.

— Ненавижу тебя, — беспомощно произнесла я, глядя на пустую скалу. — Ты закрыл портал!

— Разумеется, чтобы ты не бросилась обратно. — Тень огляделся, не обращая ни малейшего внимания ни на ветер, ни на проливной дождь. — Идём, осмотримся.

Я не собиралась никуда с ним идти. Но, похоже, Тень это нисколько не волновало: он просто взял меня за руку и сжал пальцы.

— Если ты полезешь за мечом, мне это очень не понравится, — заметил он. — Так что просто этого не делай.

— Мне плевать, — процедила я.

Тень резко остановился. Развернул меня к себе.

— Мне кажется, ты кое-что перепутала, Дара Незарис, — очень холодно произнёс он.

— Что же? — выплюнула я ему в лицо.

Тень усмехнулся, легко перехватив мои руки и заведя их за спину так, что я была вынуждена прижаться к нему грудью, которая тут же напряглась под мокрой рубашкой.

— Ты встретила императора, — задумчиво произнёс Тень, проведя свободной рукой по моей щеке. — Ты ощутила его властную ауру, правда? Взгляд, который гипнотизирует, лишает воли, который видит тебя насквозь? Ведь император — такой сильный мужчина, он может сделать с тобой всё, что угодно…

Я рванулась, чтобы укусить его руку, но Тень вовремя отвёл её, и мои зубы схватили лишь воздух.

— И ты подумала, что вся сила у него, — завершил Тень. — Что я, его пленник, встающий перед ним на одно колено, — стою куда ниже его. Что я мягок и незлобив, а он — настоящий правитель, который может унижать меня или отказывать мне. Я где-нибудь ошибаюсь, Дара Незарис?

Я молчала.

— Не ошибаюсь, — кивнул Тень. — Пусть даже всё не совсем так, как я рассказываю, но в главном я прав. Ты решила, что он силён, а я слаб. Что он — безупречное ледяное спокойствие, а я — растерянный мальчишка, которого нужно спасать.

Он наклонился ко мне:

— Насколько наглядным мне следует быть, чтобы доказать тебе обратное? Может быть, убить его на твоих глазах?

— Мне это понравилось бы, — прошептала я.

— Да? — Тень усмехнулся. — Так ненавидишь императора?

— Император приказал, чтобы Маару привезли на состязания и зарезали на алтаре.

Тень пожал плечами:

— И что? Я мог бы отдать тот же приказ на его месте.

Я с отчаянием смотрела на него.

— Но ты не оказался на его месте, — прошептала я. — Ты не убил Маару. И я предпочту, чтобы ты был растерянным мальчишкой, чем ледяной скалой.

— А я хочу быть ледяной скалой. Я хочу лишать непокорных демонов воли одним лишь взглядом. Хочу получить всё, чем сумел овладеть Адриан, и даже больше. Ты даже не представляешь, как я этого хочу, Дара Незарис. И как долго я к этому стремился.

— Но что тебе придётся ради этого отдать? Посмотри на Адриана! Он счастлив? Как ты думаешь, чем пришлось заплатить ему? Ничто не достаётся просто так, Тень. Его темное знание, чем бы оно ни было, сделало его бессильным в постели. Именно оно, я уверена в этом. — Я перевела дыхание. — А жертвоприношения искалечили его душу. Думаешь, ты обойдёшься без них сам? Ты не удержишься! А меня рядом уже не будет, и обратного пути — тоже.

Дождь хлестал вокруг нас, и я начала дрожать, несмотря на то, что была прижата к Тени. А он…

Стоял неподвижно. И я не могла прочесть ничего в его глазах.

— Идём, — наконец сказал Тень. — Посмотрим, где мы.

— Когда-то это место было мысом, — проговорил Тень. — А теперь оно превратилось в остров. И вплавь до земли не добраться даже мне.

— Мы на необитаемом острове. — Я издала короткий смешок. — Так что, Тень? Бросишь меня здесь?

Мы стояли на небольшом холме. Вокруг лил дождь, и я видела лишь тёмную воду озера, уходящего к полосе земли на горизонте, — и ни одного огня на другой стороне.

А внизу между осинами, гнущимися от ветра, в лабиринтах мокрого можжевельника скрывались остатки древнего города. Развалины амфитеатра, мозаика на полустёртом полу, отдельные колонны. Крыш не сохранилось ни на одном здании, но я могла их представить.

— Лацция, — отрешённо произнёс Тень. — Первый форпост Подземья. Она горела бесчисленные разы, её затопляло, за неё воевали, её правителей убивали десятками и сотнями — но она возрождалась, и мы шли дальше.

— Мы? Демоны?

Тень повернулся ко мне:

— Думаешь, у меня ещё остались причины считать себя человеком? Сейчас?

— Не знаю, — тихо сказала я.

— Я не брошу тебя здесь, Дара Незарис. Сейчас — не брошу. Возможно, если бы нас ждала бы лодка с припасами… но даже тогда я не стал бы отпускать тебя в неизвестность.

Я поёжилась от холода. Тень начал стаскивать плащ, но я смерила его взглядом.

— Не нужно. Ты можешь связать меня, вышвырнуть прочь из Подземья, но насильно одевать меня в свой плащ и проявлять рыцарскую заботу обо мне я тебе не позволю.

Короткий смешок.

— Кто говорил, что речь идёт о заботе?

Тень вдруг напрягся, вглядываясь вниз. Я поглядела туда же и охнула, увидев подгнившие деревянные мостки.

Древними они явно не были. А значит, тут побывали люди.

Я открыла рот, но Тень уже бросился вниз. Мне осталось лишь последовать за ним.

Деревянный сундук из цельного дуба стоял на выступе скалы, нависающей над берегом. Мокрый от дождя, но вполне себе целый, хотя с того дня, как его оставили здесь, прошло изрядно времени.

А под ним на песке лежало несколько человеческих костей, разбросанных в стороны.

— Должно быть, этот груз должны были переправить в Подземье, — сказала я. — Но портал оказался закрыт.

— Похоже на то. — Тень склонился над сундуком. — И началась драка, в которой не уцелел никто… а кости растащили птицы и смыла вода. Что ж, посмотрим.

Над головой всё ещё безумствовал шкавалистый ветер, пригибая деревья к земле и развевая полы моей мокрой рубашки, и я едва услышала изумлённый присвист Тени, когда крышка сундука откинулась.

А потом наклонилась вперёд — и охнула и сама.

Драгоценности. В отделениях сундука тускло поблёскивали золотые диадемы, браслеты, драгоценные камни без оправ — и великолепные ожерелья, серьги, перстни с сапфирами и бриллиантами чистейшей воды. Тень погрузил в них руки — и жемчуг, алмазы, рубины просыпались между его пальцами сверкающим водопадом, стуча друг о друга.

— Никогда не видела ничего подобного, — прошептала я. — Даже в древних криптах.

— Клад, достойный императорской сокровищницы, — согласился Тень. Его голос сохранял прежнюю невозмутимость, но едва-едва. — И, кажется, я знаю, что с ним делать.

— Что?

Тень повернулся, заслоняя от меня сундук, и бросил несколько вещей в карман. Потом плотно прикрыл сундук и аккуратно уместил в нишу между корнями сосны, нависающей над берегом.

— Оставлю здесь, конечно же, — хмыкнул он. — Когда-нибудь вы с Конте сюда вернётесь. Думаю, вы найдёте ему применение.

— Я безумно рада своему будущему богатству, — вздохнула я.

— А я за тебя не очень-то радуюсь, — холодно произнёс Тень. — Потому что тебе придётся вернуться в Подземье, где кто-нибудь очень скоро свернёт тебе шею. Так нравится быть фальшивым Ниро Мореро?

— Представь себе, да, — огрызнулась я.

Ветвь сосны хлестнула по лицу, и я с досадой обогнула её, выйдя на самую кромку скалы. Дождь затекал за шиворот, в промокшие ботинки, струился по спине, но я не обращала внимания.

Тень предал меня. Он хотел вышвырнуть меня в портал, как котёнка, убедиться, что я попала в какую-нибудь рыбацкую деревеньку к добросердечным сельчанам, — и исчезнуть, зная, что я не пропаду.

Он хотел от меня избавиться. Что это было? Безразличие, раздражение, желание разделаться с ненужной помехой? Желание защитить?

Или… нечто, похожее на любовь?

— Может, выбросишь то, что ты взял из сундука, в озеро? — язвительно спросила я, не оборачиваясь. — Раз уж ты даже от меня хотел избавиться, зачем тебе какие-то там драгоценности?

Тень встал со мной плечом к плечу.

— Если бы можно было силой мысли проложить путь с этого острова, — непонятным тоном произнёс он. — Не оставлять тебя в Подземье.

Я повернула голову. Тень стоял, положив руку на рукоять катаны, и, казалось, ничуть не заботился о том, что на его непокрытую голову льёт дождь.

— Так не хочешь, чтобы я возвращалась с тобой в Подземье? — тихо сказала я.

— А по мне непонятно?

Я невесело улыбнулась, поворачиваясь к нему. Мокрая рубашка облепила моё тело, обрисовывая грудь, но сейчас меня это не волновало.

— Дело даже не в том, что ты волнуешься, что со мной что-то случится, — произнесла я, глядя ему в глаза. — Просто я — твоя человеческая часть, твоё сострадание, твоя совесть. И, прогоняя меня, ты её отсекаешь.

Тень усмехнулся, проводя взглядом по моим мокрым волосам, лежащим в беспорядке, по разгорячённому лицу. Его взгляд спустился ниже, и мои щёки вспыхнули.

— Не надо, — прошептала я.

Он медленно поднял руку, отбрасывая мокрые пряди с моего лба, — и коснулся пальцем моих губ.

— Поверь, — Тень провёл пальцем по моему подбородку, — последнее, о чём я сейчас думаю, — моя совесть.

— Мы разорвали всё, что между нами было. Наши отношения закончены, Тень.

— А это были отношения? Ты ведь так и не стала моей по-настоящему, — голос Тени был хрипловатым, манящим. — Просто голод, который мы оба так и не утолили.

— Сейчас не время.

— Когда мы вернёмся, времени не будет вообще. — Тень шагнул ко мне. — Только сейчас.

Ливень, ветер, рвущий одежду, — и мы двое, застывшие на кромке скалы.

Безумие. Ночь, которой не должно было быть. Мы пришли из Подземья, и мы должны были вернуться туда: другого выбора не было. И я больше не была ни возлюбленной Тени, ни его спутницей — теперь, когда я воочию видела путь, который перед ним лежал.

…Но один последний раз?

— Почему нет? — прошептала я ему в губы.

Ему не нужно было повторять дважды. Тень подхватил меня под бёдра и понёс прочь от озера, к соснам, чьи кроны яростно трепал ветер.

— Почему мы это делаем? — пробормотала я, пока он целовал мою шею, заставляя всё тело вздрагивать от лёгких укусов.

— Потому что я хочу тебя и других причин мне не нужно.

Тень с размаху впечатал меня спиной в ствол сосны, в последний момент придержав ладонью и уберегая от удара.

— И если ты сейчас заговоришь о моральных терзаниях, — добавил он, — я свяжу тебя и голой закопаю в муравейник.

— Отдашь меня муравьям? — прошептала я, глядя ему в глаза.

Тень холодно усмехнулся:

— После того как сам с тобой закончу.

И, рванув с меня рубашку, жадно припал к моей груди.

Лихорадочные, торопливые, беспорядочные ласки. Мы обменивались ими, пока Тень раздевал меня, а я — его. И торопились насладиться друг другом, когда вокруг бушевала стихия.

В пяти шагах от меня раздался треск дерева, и совсем рядом рухнула сосна, чуть не задев мой бок игольчатой веткой. Но в этот миг Тень наконец рванул остатки моего белья вниз — и мне больше ни до чего не было дела.

Мы были стихией, он и я, и эта ночь была нашим временем.

И оттого, что эта ночь была последней, каждое движение чувствовалось втрое острее. Мы оба захлёбывались криками и стонами и оба причиняли друг другу боль так же жадно, как и целовали. Страсть затмевала всё, и я уже не знала, что вижу перед глазами — обнажённую грудь Тени или тело демона. Призрачные крылья развернулись за его спиной, когда страсть достигла пика, — и я застонала, изгибаясь дугой…

…И наконец-то упала на землю в его руках, совершенно истерзанная.

— Моя, — пробормотал Тень, зарывшись лицом в углубление между моей шеей и плечом. — Никогда, никому… не желаю тебя отдавать. Проклятье.

— Хочу ещё, — хрипло сказала я.

Тень негромко засмеялся, положив мне руку на горло.

— А я хочу тебя. Хочу снов с тобой, где ты совершенно голая на мне или подо мной, даже если ты больше не скажешь мне ни единого слова.

Я покачала головой:

— Может, раньше, когда мы не знали друг друга, это было возможно. Драться, а потом раз за разом встречаться во снах и набрасываться друг на друга. Но сейчас я хочу всё или ничего.

— И ты выбираешь ничего.

— Я уже выбрала.

Тень откинулся на спину и несколько минут лежал, закрыв глаза. Струи дождя стекали по его нагому телу, но дождь уже стихал, и ветер, ещё минуту назад свирепствовавший наверху, прекратился.

— Твоя мать так и не побывала на поверхности? — спросила я вслух.

Тень покачал головой, не открывая глаз:

— Она не желала видеть ваш мир. Подземье проросло в неё ещё с детства.

— И ей совсем не было интересно?

— Она хотела жить — и не хотела умирать. Членов императорской семьи ещё с рождения учат, как они ценны и как опасно покидать охраняемый дворец даже для короткой прогулки. Думаю, ты убедилась, что эти уроки имеют под собой все основания.

— Но ты видел солнце, — прошептала я. — Шум прибоя. Осеннюю листву. Этот остров. Нас.

— И я не уверен, что это пошло мне на пользу. — Тень поморщился. — Я не вернусь сюда, но буду помнить об этом мире… скучать… тосковать. Это слабость.

— Ты живой, — тихо сказала я, глядя в небо. — Это твоя душа и твоё сердце. Твоя любовь. Или ты предпочёл бы так никогда и не увидеть солнце? Как твоя мать?

Над нами расступались облака. Край тучи засеребрился, и на небе проглянула луна. Так красиво, так тихо, так… мирно. Увижу ли я ещё раз луну, вернувшись из Подземья? Или там, в пещерах под мёртвыми тёмными сводами, для меня всё и закончится?

Тень приоткрыл глаза, глядя на меня.

— Дара-Закладка, — произнёс он. — Ты жалеешь о том, что мы встретились?

— Я жалею о том, что мы расстаёмся, — едва слышно ответила я. — Но всё ещё можно изменить.

— Как? — Тень криво улыбнулся. — Позвать Конте, чтобы он притащил нам сюда из Подземья лодку и пару вёсел, и отчалить в неизвестность? Не обманывай себя.

— Но я хотела бы, — прошептала я. — Себя обманывать.

Мы одновременно потянули друг к другу руки — и не отдёрнули. Просто наши пальцы замерли в волоске от того, чтобы соединиться.

— Моя рука и твоя рука, — негромко проговорил Тень. — Всё, что у нас осталось.

— Не хочу об этом думать, — с силой произнесла я. — Ни о жертвоприношении, ни о том, как ты чуть не бросил меня здесь. Не хочу, Тень. Просто… дай мне эту ночь.

Тень едва заметно улыбнулся, приподнимаясь на локте, и начал вставать.

— Я разведу огонь.

— Как? — позвала я уже в его удаляющуюся голую спину. — Эй, вокруг же всё мокрое!

Тень не обернулся:

— Думаешь, будущего императора это остановит?

Я невольно улыбнулась ему вслед.

Тень. Тень…

Внезапная мысль кольнула затылок, холодной предупреждающей волной растекаясь по позвоночнику. Конте напоминал мне пить нужные зелья при близости с мужчиной, а я… совершенно этим пренебрегла. И Тень, похоже, тоже: за последний час у него не было ни малейшей возможности это сделать, а раньше, на состязаниях, вряд ли это вообще приходило ему в голову.

Я тихо застонала, откидываясь на спину. При одной-единственной мысли о любых зельях к горлу подступал ком. Только не после сегодняшних состязаний. Может быть, в следующий раз…

Впрочем, будет ли он у нас с Тенью, этот следующий раз?

Глава 10

Огонь горел жарко и уютно, согревая мой голый бок. Мы так и не оделись и теперь полулежали у костра. Я бездумно глядела в пламя, любуясь танцами искр. Тень каким-то невообразимым образом сумел зажечь смолистые куски упавшей сосны и обломки пня неподалёку, а сухие веточки, что росли у основания, вкупе с парой обрывков бересты загорелись почти тут же.

— Для жителя Подземья, незнакомого с деревом, ты поразительно быстро освоился, — произнесла я. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты стал бы потрясающим охотником?

— Ну, если «потрясающим» по твоим стандартам считается Конте, превзойти его — невелика задача, — хмыкнул Тень. — Ты голодна?

Я покачала головой:

— Я пила зелья, как и ты. Они дают достаточно, чтобы продержаться весь день. Хотя от печёной утки я бы сейчас не отказалась. Или от печёных яблок.

Наши глаза встретились. Та самая первая ночь, когда Тень сделал меня женщиной наяву, а не в наших снах. Печёные яблоки в камине, прохладные простыни в его спальне, осаждённый город — и полная страсти нежность, которая наконец прорвалась, затопляя нас обоих.

…И горький миг, когда я в ужасе осознала, что проклятие всё ещё не отпустило его.

— Твоё проклятие, — прошептала я.

Глаза Тени сузились.

— Не думай о нём.

— Но Церон наверняка отдал тебе приказ…

— Не думай о нём, — голос Тени стал холоднее. — Иначе мне придётся вспомнить свои угрозы про муравейник.

Я невесело усмехнулась:

— Всё-таки разбудишь несчастных муравьёв?

— Не поверишь, как я хочу укусить тебя в дюжине мест одновременно.

Я приподнялась на локте.

— Правда? — Я пробежалась пальцами по своему обнажённому телу, задержавшись на животе. — Попробуй.

Тень посмотрел на меня вдруг сузившимися глазами:

— Императору ты будешь говорить то же самое, любимая наложница?

Я вздрогнула:

— Ты…

— Ты вернёшься во дворец. — Тень холодно усмехнулся. — Думаешь, Адриан даст тебе спокойно сидеть в библиотеке?

— Нет, — тихо сказала я. — Не даст. Но я смогу за себя постоять. Тем более что это и не понадобится: он же страдает мужским бессилием.

Я наклонилась вперёд, не обращая внимания на взгляд Тени, скользнувший по моей обнажённой груди в отсветах костра.

— Что ты сам будешь делать с императором? — негромко, но с нажимом спросила я. — Ты не забыл, что он собирается тебя убить, если не узнает о Конте?

— Я об этом не забыл, — по-прежнему холодно сказал Тень. — А вот что собираешься делать ты — другой вопрос.

— А ты собираешься мне помешать вернуться во дворец? Может, ты вдруг и начал считать, что я — хрупкая нежная роза, которую нужно запереть в спальне?

— Скорее уж огрызающийся кактус, — хмыкнул Тень, всё ещё глядя на мою грудь. — Что ты вообще собираешься делать среди наложниц? Ждать, пока тебя, сопротивляющуюся, привяжут к кровати и отдадут высокому гостю? Или поступят так, как с твоей товаркой, которую мне через силу пришлось спасать на состязаниях?

— Нет, — спокойно произнесла я.

— Тогда что? Хочешь убить императора?

— Плевать на императора, — покачала головой я. — По крайней мере, сейчас. Если я подниму руку на него, я почти наверняка потрачу эту возможность зря, а Церон продолжит тебе приказывать. Но если я убью Церона, у тебя больше не будет хозяина.

— Ты хочешь убить Церона, — ровно произнёс Тень. — Ради меня.

— Ради тебя и ради Конте. И я это сделаю.

Едва Церон окажется в крыле наложниц, а он там окажется, он будет обречён, чёрт подери. Я решила сделать это ещё в ту минуту, когда умирающий Джейме Мореро рассказал нам, что наложницы были слабостью Церона.

Мне уже удалось заманить Гирена в ловушку, и теперь Церона будет ждать такая же судьба. Плевать на риск. Конте и Тень я ему не отдам.

— Думаешь, мы с Конте позволим тебе это сделать? — спокойно поинтересовался Тень.

— Думаю, что я не собираюсь спрашивать твоего позволения.

В глазах Тени мелькнул опасный огонёк:

— Посмотрим.

— Посмотрим, — согласилась я. — Хотя вообще-то я бы с удовольствием заперла тебя сама. Я удивлена, что Церон до сих пор не решился тебя похитить.

Тень покачал головой:

— Церон играет очень осторожно. Если он потеряет меня — потеряет нового императора и свой единственный козырь. А если я исчезну и император что-то заподозрит, все планы Церона пойдут насмарку. Император рисковать не будет.

— Что Церон делал с тобой во сне? — прошептала я.

— Тебе не нужно этого знать, — очень спокойно сказал Тень. — И Конте тоже не стоит. Я не дам Церону до него добраться.

— Тогда убьём его вме… — Я осеклась.

Дьявол. Тень не мог причинить Церону физический вред. Никак.

— Но ты ведь можешь обсуждать убийство Церона со мной и Конте, правда? — уточнила я. — Или только до определённой черты? Где пролегает грань, когда проклятие вас накажет?

— Ты правда хочешь знать?

Я прикусила губу. Я не знала, где именно проходит грань проклятия. Но прекрасно понимала, что Тень и Конте будут беспомощны против Церона, когда дойдёт до дела.

— Я не могу причинить ему вред, — вдруг сказал Тень. — Если ты кинешься на него с кинжалом, я тебя остановлю. Если десяток наёмников с арбалетами ворвутся в комнату, где находимся мы оба, — я брошусь защищать его даже без приказа. Но он не может управлять каждой моей мыслью и каждым словом. Даже проклятие на это не способно.

Мы замолчали, глядя в огонь.

Церон. Незримый хозяин Тени. Я почти чувствовала его присутствие рядом с нами. В мыслях Тени, в застывших чертах его лица, в морщинке, вдруг пересекшей его лоб.

— Что он приказал тебе? — прошептала я. — Что?

— Так хочешь знать?

— Ты же знаешь ответ.

Пламя потрескивало, пока отсветы танцевали на задумчивом лице Тени. Он молчал.

— Если ты не исполнишь его приказ, твоя жизнь станет агонией, — прошептала я. — Полчаса ты сможешь сопротивляться. Или час. Но потом…

Тень молчал.

— Церон приказал тебе сделать что-то со мной? Убить, пытать… ещё что-то?

— Он не сумасшедший, — сухо сказал Тень. — Да, его приказы стали куда жёстче, но он всё ещё хочет со мной договориться. И он знает, что чудовищно рискует. Если он надавит слишком сильно и я разобью себе голову, он останется без любимой игрушки. А он хочет, чтобы мы были… партнёрами, как бы извращённо это ни звучало. И когда-то я даже готов был играть на таких условиях. Забыть об ошейнике и просто наслаждаться властью, которая мне дана.

Его лицо вдруг сделалось задумчивым.

— Иногда мне кажется, что Церон осторожничает не просто так, — негромко сказал Тень. — Словно у него уже был опыт с проклятием — и что-то пошло настолько не так, что теперь он боится пережать слишком сильно. Но он никогда ничего мне не рассказывал.

— Церон больше не отдавал тебе никаких приказов? — с нажимом спросила я. — Вообще никаких? Тень, скажи мне хоть что-нибудь!

По лицу Тени скользнуло очень странное выражение. Возможно ли, что Церон отдал ему приказ и запретил об этом рассказывать? И приказал убить меня, если я догадаюсь, например?

— Мне кажется, приказ есть, — тихо сказала я. — Но я боюсь спрашивать.

— И не нужно, — холодно произнёс Тень.

— Если ты захочешь об этом поговорить…

— Мне это надоело. — Тень встал. — Хочешь искупаться?

— Вода холодная, — напомнила я. — Особенно после дождя.

Тень поднял бровь:

— Когда это тебе было не наплевать?

Я ухмыльнулась. А потом вскочила и протянула ему руку.

Вода и впрямь оказалась ледяной. Я подозревала, что Тень потащил меня купаться из чистого озорства — чтобы у меня из головы вылетели все мысли о Цероне. И он был прав: едва я с воплем и с веером брызг рухнула в воду, единственное, о чём я могла думать, — это как скорее выпрыгнуть обратно.

Полминуты спустя я уже выскочила на берег, дрожа и приплясывая на месте. Тень выбрался следом — и, бросив на меня один только взгляд, подхватил на руки и понёс к костру.

— Эй! — попыталась возмутиться я, но он лишь перехватил меня поудобнее.

— Обнажённый демон несёт тебя в своё логово, — с лёгкой насмешкой заметил он. — Охотницу, которая стала его добычей. Может быть, у тебя есть какие-то возражения? Если ты предпочитаешь, скажем, водных демонов…

Он сделал вид, что разворачивается, и я вцепилась в его плечи:

— Даже не думай!

Тень сгрузил меня перед костром.

— О, — прошептал он, наклонившись и взяв моё лицо в ладони, — думать — это последнее, на что я сейчас способен.

Он повернулся к своей одежде, подобрал что-то — и я ахнула, когда на моём запястье защёлкнулся изогнутый золотой браслет в форме змеи с огромными рубинами, встроенными в чешую. Ещё щелчок, и второй браслет обхватил запястье, сверкая ещё ярче.

— Что ты делаешь? — прошептала я, когда Тень приподнял мою голову, чтобы застегнуть на шее тяжёлое рубиновое ожерелье с кулоном-змеёй, оправленным в золото. Клипсы серёг, переплетённые рубины которых горели бриллиантовым блеском, перекочевали с ладоней Тени на мочки моих ушей.

— То, что хотел с самого начала. Одеть тебя так, как мне хочется.

Пламя трещало всё сильнее, и я не знала, кем себя чувствовать. Голая, в одних лишь бесценных рубинах — была ли я королевой или наложницей? Рабыней для заклания — или возлюбленной, о которой Тень мечтал каждую ночь?

— Ты сходишь с ума, — прошептала я, изгибаясь, пока Тень закреплял на моей талии рубиновый пояс с золотыми цепями. Холодный тонкий перстень с треугольным рубином занял место в моём пупке, сжав его тонкой изогнутой защёлкой.

— Я хочу сойти с ума, — прошептал Тень, наклонившись надо мной. — И хочу, чтобы с ума сошла ты.

Рубины, искрящиеся в свете костра, горели хищным блеском, когда мы оказались на земле. Я толкнула Тень ладонями в грудь, вынуждая его повернуться на спину, и перебросила ногу ему через бедро, сев верхом.

— Ты в моей власти этой ночью, — проговорила я негромко и властно. — Забудь о роли императора. Со мной ты Ниро Мореро.

Тень медленно покачалголовой, не отрывая взгляда от рубиновых драгоценностей на моей шее, груди, животе и запястьях.

— Я больше не знаю, кто он.

— Тогда мы вместе узнаем его заново. — Я подалась вперёд, положив руки ему на плечи. Его глаза горели рубиновым блеском, и мои, я знала, сияли так же ярко. — Подземье слишком мало для тебя. Когда мы уберём Церона с дороги, здесь, наверху, перед тобой откроется целый мир. И в этом мире не будет жертвенных алтарей.

— Дара…

— Ты хочешь мне возразить?

Тень усмехнулся:

— Разумеется.

Наши взгляды скрестились, как клинки. Взгляды противников, не влюблённых.

— Тогда молчи, — прошептала я, обнимая его и приникая к его губам. — Просто молчи.

И больше слов не было. Только кроваво-красные рубины, золото и обнажённая кожа — и хриплые стоны и вздохи, потерявшиеся в треске пламени. Сейчас для меня не существовало ни Подземья, ни императора. Только ночь, которая никогда не должна была кончаться.

Может быть, поэтому удовольствие всегда было таким пронзительным и дерзким? Потому что каждый раз был последним?

Тень перекатился на грудь, прижимая мои запястья к земле, заставляя раскинуть руки, — и я вдруг вспомнила нашу первую встречу и незнакомца, который разбудил меня в постели, приставив катану к моему горлу.

В его взгляде была уверенность, что он всегда добьётся цели. И одновременно хрупкая, почти незаметная нотка одиночества, которую Тень вечно прятал, растворяя в горячке боя, в изнурительных тренировках, в игре отсветов огня на обнажённых телах — в чём угодно. Лишь во снах это одиночество терялось, растворялось в нашей близости, в понимании, что я рядом. Но каждое утро оно возвращалось.

Я так мечтала подарить ему другую ноту, другую мелодию. Но как, когда Тень видел перед собой лишь ступени к императорскому трону?

Ещё один поцелуй, дерзкий, страстный, сминающий мои губы. Словно мы оба брали друг от друга наши общие ноты, ноты нас двоих, делая каждое мгновение драгоценным воспоминанием. Куда более драгоценным, чем водопад рубинов на моей обнажённой коже.

— Тень? — прошептала я, когда он оторвался от моих губ.

Он молча смотрел на меня.

— Нет ничего, чего бы я не отдала для Ниро Мореро, — прошептала я.

Странная улыбка коснулась его губ:

— А для Тени?

— Для Тени я бы умерла, чтобы он не потерял себя, — тихо-тихо сказала я. — А для Ниро Мореро я хочу жить.

— Глупая девчонка, — пробормотал Тень, позволяя мне оплести его руками и ногами. — Тебя так страшит империя?

— Меня страшит то, что ты сделаешь по пути к трону.

Тень тихо засмеялся:

— О да. Ты наверняка вся дрожишь, вспоминая, как я подло одолел тебя в бою. Показать ещё раз, как это бывает?

Его пальцы скользнули по груди, сорвав стон с моих губ.

— Да, — прошептала я. — Покажи.

Рубины. Кроваво-красные рубины и огонь. Стволы сосен, золотисто-рыжие в ночной тьме. Два обнаженных тела, сплетённые в самом древнем из танцев. И луна над моей головой, загадочная, всепрощающая.

Этот мир мог бы стать нашим домом. Наяву, не в наших снах.

Но придётся возвращаться.

Я открыла глаза под посветлевшим небом.

Плащ Тени надёжно укрывал мои плечи. Пламя костра горело за спиной, согревая, и моя собственная одежда, сухая и тёплая, лежала рядом.

А возле моей щеки…

…Лежал букет ромашек.

Я заморгала, приподнимаясь. Я даже не знала, как Тень отыскал их во тьме. Но вот они, семь ромашек, уцелевших под штормовым ветром, — в букете, который оставил подле меня тот, с кем я провела эту ночь.

— Ниро, — прошептала я.

Одевшись и осторожно уложив драгоценности обратно, я загасила костёр, засыпав его землёй. И, перекинув плащ Тени через руку и подхватив цветы, направилась к озеру.

К одинокой фигуре, сидящей на скале лицом к рассвету.

— Солнце вот-вот должно взойти, — негромко сказала я, поравнявшись с ним.

Тень не обернулся. Он был уже одет, и катана лежала рядом с ним.

— Сколько в твоей жизни было последних рассветов, Дара Незарис?

— Много, — подумав, сказала я, усаживаясь на корточки рядом с ним. — Семь… может быть, восемь. Безнадёжные битвы, отчаянные приключения, драки… Катакомбы, осада Рин Дредена…

— В моей жизни их было ещё больше.

Я спустила ноги вниз, как Тень, и положила голову ему на плечо.

— Расскажи мне.

— Нечего рассказывать, Дара-Закладка. — Тень обнял меня за плечи. — Всегда важен только последний рассвет. И то, что ты потеряешь, оставляя за собой.

— Тебя, — прошептала я.

— Тебя.

Я уткнулась носом в букет ромашек.

— Как тебе пришло в голову их собрать для меня?

Тень качнул драгоценную серьгу на моём ухе.

— Ну, не всё же время обходиться бриллиантами, — философски произнёс он. — Хотя сейчас я отдал бы все алмазы и сапфиры Подземья в обмен на один-единственный кусок хлеба с хорошим ломтем мяса.

Я невольно сглотнула. И увидела на его губах улыбку.

А в следующую секунду первый луч солнца ударил из-за горизонта, озаряя озеро.

Я ахнула. Я видела отражение этого солнца и этой воды в глазах Тени, и для меня в эту секунду он и был рассветом — растрёпанный, улыбающийся, с перепачканной скулой после ночи на земле и с совершенно расслабленным выражением лица.

Я не хотела отпускать его в Подземье. Я не желала отдавать его миру демонов. Я лишь хотела, чтобы он не разучился улыбаться вот так, словно мы будем жить вечно и ни один из наших рассветов не станет последним.

— Правда, нам никогда не нужно будет расставаться? — прошептала я.

Тень вздохнул, глядя на рассвет.

— Как ты это делаешь? Невозможно, чтобы рядом с тобой я чувствовал себя таким сильным — и таким слабым. Так не бывает.

Я взяла его за руку.

— А как бывает?

— Или сила, или слабость. Третьего не дано.

— Неправда.

— Правда, Дара Незарис. — Пальцы Тени сжались в моих. — Но ты боишься в это поверить. И забываешь одну важную вещь.

— Какую?

— Ты уговариваешь меня не забывать мою человеческую половину. Хорошо, я не забыл её. — Тень повернул голову и взглянул мне в глаза. — Но ведь ты на этом не остановишься, правда? Ты хочешь, чтобы я отринул свою демоническую часть окончательно. Как Конте. Но разве этим я не искалечу себя так же безвозвратно, как если забуду об остатках своей человечности?

Я прикусила губу. Мне нечего было ответить. Действительно, я видела в демонах только зло и боль. Но разве в словах Тени не было правды? Что он будет несчастен, потеряв часть себя? Что он никогда не смирится, отвергнув навсегда Подземье и всё, что оно может ему дать? Став лишь человеком?

Я не знала ответа на этот вопрос. Значило ли это, что я ошибаюсь?

Мне нечем было заменить его тягу к власти и контролю. Не было ничего, что я могла бы ему дать взамен императорского трона и древнего тёмного искусства. Я просто знала, что в жестокости и жертвоприношениях никогда не будет правды.

Но Тень меня не услышит. Он слишком долго был беззащитен перед Цероном, он всё ещё был беспомощен перед ним. Как я могла убедить своего безупречного воина-полукровку, что ему не нужно властвовать безраздельно, чтобы избавиться от всех воспоминаний о своей слабости? Что он может просто жить? Что никакое тёмное искусство не может сравниться с тем, чтобы видеть солнце каждый день?

Я не знала.

Тень встал, поднимая меня за собой, и императорский аметист сверкнул у него на пальце.

— Используешь его? — спросила я.

— Может быть, даже сегодня, — рассеянно произнёс Тень. — Идём, Дара Незарис. Солнце взошло.

— Будешь возвращаться сюда, когда станешь императором? — вдруг спросила я. — Сидеть в одиночку на скале и думать о том, что никогда больше не удастся вернуть?

Тень едва заметно вздрогнул. А затем его лицо сделалось жёстким.

— Нет, — коротко сказал он. — Я не собираюсь тосковать. Ни по этому месту, ни по тебе, если уж на то пошло. Ночь закончилась, и свой выбор ты сделала. Я тоже.

Глава 11

Я вышла из роскошной ванной комнаты, застёгивая пряжку плаща. Аласса подыскала мне чистую одежду, которая пришлась как раз по фигуре, а обильный горячий завтрак, который я съела ещё до того, как вымыться, был сытным и вкусным. Судя по мерцанию светлячков за окнами, было раннее утро, и у меня оставалось полно времени, чтобы вернуться в крыло наложниц до гонга, зовущего на завтрак.

Но перед глазами у меня стояла лишь одна картина. Мёртвое и спокойное лицо Тени, когда он чертил знак кровью у портала и произносил холодный приказ.

«Закрывайся!»

Портал, ведущий на одинокий остров, был закрыт, и Тень, я знала, не откроет его вновь. Он умел избегать искушений. И обрезал все связи с миром, который считали домом и я, и Конте.

Я оставила ромашки на траве. Мне не хватило духу взять их в Подземье.

Нам с Конте стоило поговорить. Может быть, вместе мы придумаем что-то…

— …С ума сошёл, раз решился на такое! — донёсся голос Конте из-за соседней двери. — Мне запереть тебя здесь? Нас пятеро против тебя одного, между прочим!

— Я поделился с тобой своими планами не ради твоих пустых угроз, а потому что не хочу использовать тебя втёмную, — последовал холодный ответ.

— Ты вообще не можешь меня использовать, — с досадой сказал Конте. — Мало того что меня никто не пропустит во дворец, я не способен даже перерезать Церону горло.

— И я. Но было мгновение… — голос Тени стал совсем тихим, — когда мне показалось, что это возможно. И я готов поставить всё на это мгновение.

Я нахмурилась. Что задумал Тень?

Я шагнула к двери, уже готовясь его спросить, но что-то меня остановило. Я хотела сначала дослушать до конца их разговор.

— Ты понимаешь, как рискуешь? — устало спросил Конте.

— Мои планы срабатывают, — подчеркнул Тень. — В отличие от твоих.

— Хвастун.

— А ты завидуешь.

Они фыркнули одновременно.

— Ты понимаешь, что весь риск лежит на тебе? — тихо произнёс Конте, и я замерла. — Если хоть что-то пойдёт не так, меня рядом не будет. Ты уверен, что хочешь побыть таким идиотом?

— Да, — просто сказал Тень. — Ради нас двоих. Ты мой брат, и я хочу тебя защитить. Ты сомневался, что ты мне дорог?

Я беззвучно ахнула. Он правда это сказал?

Повисла тишина. Тёплая, живая, волшебная тишина, в которой Конте и Ниро Мореро наконец-то обрели друг друга целиком. Я неверяще молчала, боясь вздохнуть. Неужели мне не послышалось?

Я знала, что Конте был дорог Тени. Очень дорог. Но даже не могла подумать, что Тень наконец в этом признается. Не могла даже надеяться.

Но это произошло.

Была минута, когда с губ Тени слетело признание. Но тогда Конте был на волосок от гибели, и всё было по-другому. У Тени вырвались те слова, потому что как иначе он мог поступить? Его старший брат умирал, и мы готовы были сделать что угодно, лишь бы Конте сделалось чуть легче в его последние минуты.

Но сейчас Тень сказал о своих чувствах осознанно. И это было дороже всего на свете.

Я улыбнулась, представляя его невозмутимое лицо. Наверняка делает вид, что ничего не случилось.

— Не может быть, — хрипло сказал Конте. — Ты сказал эти слова.

— Я пошутил.

— Нет.

— Тогда тебе послышалось, — невозмутимо сказал Тень.

— Ха, — Конте издал знакомый смешок. — Не дождёшься.

В моих глазах стояли слёзы. Тень и Конте стали братьями по-настоящему.

— Ты пришёл за мной в Подземье, рискуя собой и своими людьми, без колебаний попытался снять моё проклятие и попортил мне нервы достаточно, чтобы я всё-таки признал тебя братом, — хмыкнул Тень. — Сложно сопротивляться такому зануде.

— Эй, полегче, младший братец! Смотри, кого называешь занудой. — Я почти наяву увидела, как Конте складывает руки на груди. — Это уж точно не я.

— Ну конечно.

Братья помолчали.

— Удачи, — негромко произнёс Конте. — Я помогу.

— Да уж я думаю, — пробормотал Тень.

Конте вздохнул:

— Хорошо. Но Закладка…

— Она не отправится во дворец, — очень спокойно сказал Тень. — Я ей этого не дам. Мне больше не нужно уважать её чувства или заботиться о том, как я выгляжу в её глазах, а значит, я запру её здесь без колебаний. Будешь мне возражать?

Я не услышала ответа Конте. Потому что медленно, на цыпочках вернулась в ванную и дёрнула за шнур замысловатый кран, из которого тут же полилась вода. Эреб и здесь остался верным себе изнеженным сибаритом: к его особняку спускался горячий источник.

Тень не собирался позволять мне возвращаться во дворец? Что ж, справлюсь без него.

Я с сожалением посмотрела на свои пальцы, где больше не было императорского аметиста. А потом посмотрела на свои клинки и усмехнулась. Неважно. Ниро Мореро, финалиста состязаний в Гильдии Клинков, пропустят во дворец и без перстня.

Я обвела ванную внимательным взглядом. И просияла, увидев запотевшее окно.

— Прощай, Тень, — прошептала я. — Скоро увидимся.

В крыле наложниц было тихо. Закрыв за собой окно, я прижалась к стене, тяжело дыша.

Дела Конте и Тени были куда хуже, чем мнилось им самим. Что бы они ни собирались предпринять против Церона, проклятие связывало им руки. Они могли планировать, говорить, предполагать, но, едва хоть один из них оказался бы возле Церона, он сделался бы скованной марионеткой.

Я вспомнила Тень перед Цероном в императорском саду, застывшего, неживого, — и вздрогнула. Нет. Этого нужно было избежать любой ценой.

Что сейчас думал Тень обо мне? Теперь, когда он знал, что я сбежала, и знал, что я наверняка уже была во дворце?

Я закусила губу. Неважно. Отсюда Тень меня уже не вытащит. Рано или поздно здесь появятся гости, и я, безупречно набелённая и нарумяненная, буду их развлекать, скромно глядя из-за веера, и ждать подходящей минуты. Или просто совершу один-единственный молниеносный бросок — и тело Церона останется лежать на подушках, глядя в потолок незрячими глазами. Чтобы освободить Конте и Тень, я сверну этому мерзавцу шею, не колеблясь.

Впрочем, у меня был ещё один способ.

Я была фальшивым Ниро Мореро, новым фаворитом императора. А новый фаворит императора, помимо всего прочего, мог отправиться на короткую, но очень познавательную прогулку. Например, к особняку Церона. А потом быстро и аккуратно убить хозяина особняка и вернуться во дворец.

Времени было мало. Пока император не собирался в гости к новым наложницам, я могла оставаться неузнанной. Но Церон видел меня во дворце, и ничего хорошего это не сулило.

Я прикрыла глаза. Вчерашние состязания и ночёвка на голой земле здорово меня измотали. Мне нужен был отдых, иначе я просто рухну в ближайшем переулке.

Решено. Отправлюсь на разведку ближе к вечеру, свежей и бодрой.

Я быстро разделась и спрятала мужскую одежду в наскоро сооружённый тайник. Клинки я заранее спрятала снаружи, в выемке на стене. Добраться до них будет непросто — но ничего, достану.

А сейчас пришла пора вновь становиться наложницей императора.

Отнюдь не беззащитной наложницей.

Я холодно улыбнулась и, решительно сжав губы, потянулась к своим любимым шпилькам и принялась закалывать волосы. Быстро, аккуратно и незаметно, скрывая шпильки встрёпанными прядями и подвивая локоны горячими щипцами.

Всё. Я шагнула к резному шкафу. Пора одеваться.

И тут дверь распахнулась.

— Её, — прозвучала короткая команда.

Двое стражей, одетые в чёрное с золотом, вошли в комнату. Я едва успела подтянуть к груди шелковую простыню серебристо-розового цвета, но больше на мне ничего не было.

— Тебя зовут, — произнёс один из стражей, шагая ко мне. — Сейчас.

Я побледнела, но выдавила улыбку:

— Мне нужно наложить пудру, подкрасить лицо… хотя бы одеться.

Страж ухмыльнулся мне в лицо.

— Гость императора потребовал тебя в чём есть. Должно быть, ему не терпится приступить к делу, а?

Дьявол. Я сделала невольный шаг назад.

— С фавориткой императора ты не осмелился бы так говорить, — резко сказала я, изо всех сил пытаясь придать лицу надменное выражение. — Подумай хорошенько: если уже сейчас меня выделил его гость, кем я стану дальше? И что я сделаю с теми, кто будет мне досаждать?

Глаза стража вдруг расширились, и по лицу прошла нервная гримаса. Неужели моя угроза попала настолько в точку?

— Вот-вот, — спокойно сказала я. — А теперь дай мне одеться.

Но он покачал головой:

— Приказ.

Я молча завернулась в простыню. Что ж, я была наложницей императора, а это значило, что мне нужно было играть свою роль. Неизвестный гость потребовал меня. С этим я справлюсь, правда? В конце концов, наложницы императора знамениты тем, что не отдаются каждому встречному. Даже избранным приходится добиваться их благосклонности. Хотя, судя по судьбе Маары и судя по тому, как бесцеремонно меня тащили из моей спальни, это было скорее исключением, чем правилом.

Меня не покидало плохое предчувствие. Возможно, и вовсе не стоило возвращаться во дворец. Но попытка Тени вышвырнуть меня из Подземья добавила мне отчаянного бесстрашия. К тому же я очень хорошо помнила, что, кроме меня, убить Церона некому. Ни Конте, ни Тени это теперь не под силу.

В молчании стражи провели меня по коридорам. Двери зала открылись передо мной, и я ступила на тёмный пол, придерживая простыню.

И встретилась взглядами с императором Адрианом.

Время остановилось.

Гость императора. Мне сказали, что меня потребовал гость императора…

Но не упомянули, что это будет сам император.

Я резко выдохнула. Всё. Пощады не будет.

В глазах императора отразилось бесконечное изумление. И тут же исчезло, сменившись заинтригованной улыбкой.

Проклятье. Если бы я не знала, что он страдает мужским бессилием, я бы бежала от этого взгляда, сверкая пятками. Впрочем, это ещё не значит, что император не захочет попробовать исцелиться, избрав для этой цели меня.

Рядом с Адрианом глубоко в подушках возлежал демон в чёрном; я не могла разглядеть его лица. Но холодное и безупречное лицо императора я видела очень хорошо.

— Как удивительно, — промолвил император, оглядев меня с головы до ног. — Подойди.

Я шагнула вперёд, но император остановил меня:

— Простыню оставь там. Я хочу увидеть твоё тело.

Я застыла на месте. Кем бы ни были император и его гость, раздеваться перед ними и его стражами догола…

Впрочем, меня видели без одежды и Церон, и люди императора, которые принимали наложниц во дворце. Нагота — это тоже оружие. Хотя прямо сейчас я бы предпочла самовзводный арбалет.

Медленно, неохотно разжимая пальцы, я позволила простыне упасть на пол, удержав её конец одной рукой. И шагнула к императору, оставшись полностью обнажённой, но не выпуская простыню из пальцев.

— Любопытно, — произнёс император. — Церон, ты доволен своим выбором?

Моё заледеневшее сердце остановилось окончательно. Церон. Император и Церон.

И оба были здесь.

Словно подтверждая мои мысли, демон, одетый в чёрное, приподнялся, с небрежной элегантностью сел на подушках, и передо мной предстало худощавое лицо Церона. Который смотрел прямо на меня.

— О да, — произнёс Церон. — Весьма и весьма.

— У тебя явно изменились вкусы, — проронил император Адриан. — Я удивился, когда ты попросил у меня наложницу с короткими волосами. Хотел бы я знать, с чем это связано? Минутная причуда или перемена?

Я вдруг поняла, что император не выдал нашего знакомства. Ни словом, ни жестом. Словно для него я была самой обычной наложницей. Словно он вообще понятия не имел, кто я. Словно ему было безразлично, что Церон попросил его вызвать именно меня.

Меня, рассказавшую императору Адриану, что Церон убил его сестру и пытался уничтожить Рин Дреден.

О, императору было очень интересно. И Церон об этом совершенно не подозревал.

— Мои вкусы изменились с тех пор, как я вернулся в Подземье, — уронил Церон. — Пожалуй, меня тянет к бунтарству, сопротивлению… непокорности. Хотя это трудно найти среди твоих наложниц, Адриан, не так ли?

Мои глаза расширились. Если император позволял Церону такую фамильярность…

— Кажется, наша беседа будет куда более интересной, чем я предполагал, — одними губами усмехнулся император. — Я всегда готов рассуждать о бунтарстве и покорности.

Он кивнул на меня:

— Как тебя зовут?

— Дара.

— Садись рядом с Цероном. Можешь прикрыться своей простынёй.

Я быстро набросила простыню, оставляя одну ногу открытой, и изящно уселась на подушки. За нашей спиной неподвижно висел роскошный гобелен, из-за которого едва заметно сквозило, и я невольно поёжилась.

Церон смотрел на меня, забавляясь. Он мог коснуться меня рукой, если бы захотел, и мурашки бежали по коже от одной мысли, что эта рука может свернуть мне шею.

Но я была под защитой императора — а Церон этого не знал.

Церон не видел меня в мужской одежде. Во время поединка в зале его не было поблизости. Он понятия не имел о нашей встрече с императором. Церон всего лишь увидел меня с Тенью и быстро сделал правильный вывод, что искать меня стоит среди наложниц. Всего-то и нужно было предложить императору позвать девушку с короткими волосами, зная, что такая причёска среди хейко редкость.

Вот только Церон не учёл, что я уже успела увидеть императора — и рассказать ему о самом Цероне много интересного.

Но если император решит, что я лгунья, если решит отдать меня Церону в наказание…

По позвоночнику прошёл холод. Но император ведь этого не сделает, правда?

Я взглянула в ледяные глаза императора Адриана. И замерла: он едва заметно повёл глазами, будто покачал головой.

— Мы давно не говорили с тобой вот так, — задумчиво произнёс император, глядя на Церона. — Столько всего произошло. Сначала смерть моего отца, потом нападение на Рин Дреден. Твой город. Что ты чувствуешь по этому поводу?

Церон пожал плечами:

— Никто не мог знать, что под городом окажется портал в Подземье.

— Интересно, кто его открыл, — так же спокойно сказал император. — И ещё важнее — кто его закрыл.

— Возможно, это Конте Мореро, — неохотно произнёс Церон под взглядом императора. — Ходят слухи, что он в Подземье.

Дьявол. Церон всё-таки понял, что именно Конте вызволил Тень из страшного сна.

— Как интересно. Раз Конте Мореро здесь, значит, его что-то привлекло. — Император усмехнулся. — Может быть, его брат?

Церон поднял бровь:

— Его брат?

— Его брат жив, — забавляясь, проговорил император. — Ты разве не слышал? Ниро Мореро сейчас во дворце.

В этот момент Церона можно было принять за мраморную статую, застывшую в смятении. Но это видела лишь я. Постороннему наблюдателю его сжатые губы не сказали бы ничего.

А вот императору, судя по его лёгкой усмешке, — очень многое.

Император имел в виду меня, не Тень. Вот только Церон об этом понятия не имел.

— Ниро Мореро жив? — спросил Церон хрипло. — Он здесь?

— Возможно, я даже предложу ему возглавить облаву на собственного брата, — задумчиво сказал император, бросив взгляд на меня. — Мальчик неплохо выступил на состязаниях. Пожалуй, я даже им горжусь.

Вот сейчас Церон по-настоящему изменился в лице.

— Что?!

— О, так вы знакомы? — невозмутимо произнёс император, бросив взгляд на меня. — Потому что Ниро упоминал тебя, и не раз. Например, говорил, что ты — причина смерти его матери Анжелы. Моей сестры, если ты забыл.

Губы Церона побелели. Будь он кем-то ещё, мне почти было бы его жаль.

— У тебя один шанс оправдаться, — жёстко сказал император. — Сейчас. Начнём с того, зачем ты позвал сюда именно эту девушку. Ты ведь знаешь её, правда?

В лице Церона отразилась обречённость.

— Да.

Император сделал мне короткий знак:

— Молчи. — Он повернулся к Церону. — Откуда? Кто она?

Церон, в эту секунду выглядящий совершенно сокрушённым, облизнул губы, но глаза его странно блестели. Я напряглась. Если он вёл свою игру…

А потом Церон посмотрел на меня торжествующе, жадно, так, словно я уже принадлежала ему целиком, — и я почувствовала, как бледнею.

— Когда-то я напоил её своей кровью и сделал своей игрушкой, — произнёс он. — Но развлечься с ней не успел: Тень отправил меня в Подземье. Ради неё Тень пожертвовал своей катаной, ради неё вонзил себе кинжал в сердце, а теперь она последовала за ним сюда, рискуя собой. Я не верил бы ни одному её слову, но эта маленькая охотница полезна. Пока она у тебя, Тень сделает всё, что ты пожелаешь.

— Я бы не был в этом так уверен.

Тень стоял у входа в зал, окружённый шестью стражами. Катаны при нём не было, но на пальце поблёскивал аметист.

— Я проклят Цероном, — произнёс он. — И я — Ниро Мореро.

Губы Церона приоткрылись.

И я с холодом поняла, что любой приказ, который Церон сейчас отдаст, Тень будет обязан выполнить. Любой. Даже пронзить себя катаной.

Волосы на моей голове встали дыбом. Я больше не колебалась.

Мои пальцы сами скользнули в волосы. А потом мгновение расщепилось на несколько вселенных, и несколько событий произошло одновременно.

Шпилька, до этого незаметно сидящая между моих прядей, оказалась у меня в пальцах, и я швырнула её Церону в горло, целясь в голосовые связки.

Глаза Тени расширились, и он с невозможной скоростью рванулся ко мне.

Двое стражей полетели в стороны…

…И чужая рука в металлической перчатке перехватила мою шпильку в полёте.

Я открыла рот. Я не знала, что такое вообще было возможно.

А потом увидела, что занавеса за моей спиной больше не было.

Двое стражей, закованных в сверкающий металл, скрутили Церону руки за спиной. Я не успела уловить мгновение, когда его рот оказался заткнутым: ещё один страж вздёрнул меня на ноги, и с меня чуть не упала простыня, на миг обнажив ноги полностью. Рука в металлической перчатке жёстко прошлась по моим волосам, и я почувствовала, как из коротких прядей выдёргивают вторую шпильку.

Шестеро стражей держали Тень. Церон едва заметно качнул головой, и поза Тени враз сделалась расслабленной.

— Моему доброму другу Церону не грозит никакая опасность, — спокойно сказал император. — Его всего лишь связали. Кстати, кивать, качать головой и подавать знаки я ему запрещаю.

— Восхищён скоростью реакции стражи Вашего Величия, — ровно произнёс Тень.

— А я удивлён твоим нахальством, — в тон ему ответил император. — Такой дерзости я бы ожидал скорее от твоего брата. Это правда, что Конте здесь?

— Правда, — спокойно сказал Тень. — И я его вам не отдам. Вряд ли один-единственный охотник стоит такого пристального внимания императора.

Император Адриан скрестил пальцы на груди.

— У него будут дети.

— Я не дам им шагнуть к престолу, — холодно произнёс Тень. — Они не войдут даже в портал.

— Как интересно, — поднял бровь император. — Ты хочешь быть моим наследником? Преемником? Соправителем, быть может?

— Союзником, — спокойно сказал Тень. — Против нас двоих Конте ничего поделать не сможет. Угрозой он не будет.

Император изумлённо покачал головой:

— Наглец. Какой наглец! Что ты думаешь по этому поводу, Церон? — Он глянул на безмолвного Церона, чьё лицо было абсолютно неподвижным. — Ах да, ты же сейчас несколько ограничен в высказываниях.

Я фыркнула.

— Усади её, — уронил император, кивнув моему стражу. — И дайте сесть моему гостю. Настоящему Ниро Мореро, не так ли? Естественно, почётного караула он лишаться не должен.

Держащая меня металлическая рука ослабила хватку, и я с облегчением плюхнулась на подушки. Тень опустился в полукресло, которое ему подали со всей возможной учтивостью.

— Вижу, вы совсем не изумлены появлению настоящего Ниро Мореро, Ваше Величие, — произнесла я. — Почему?

— О, пару мгновений я был изумлён, — кивнул император. Его глаза сверкнули. — Я понятия не имел, что Ниро Мореро — это Тень. Но едва я вспомнил твой рассказ, он расставил всё по местам. Если Церон и впрямь имел отношение к убийству моей сестры, сложно удивиться, узнав, что всё это время он держал настоящего Ниро при себе.

Лицо императора вдруг сделалось мрачным.

— Анжела, — пробормотал он. — Как я мог этого не предусмотреть?

Их с Цероном взгляды встретились, и в глазах Церона вдруг мелькнул самый настоящий страх. Император усмехнулся:

— О да. В следующий раз я буду умнее.

— Вы поверили мне, Ваше Величие, — прошептала я. — Вы всё-таки мне поверили.

— Потому что узнал, что ты мне не солгала.

Император наклонился к Церону и посмотрел ему прямо в глаза. Образ величественного и грозного императора Адриана растворился полностью: император ребячливо наслаждался своей победой.

— Ты идиот, — почти нежно пропел он. — Эта девочка обвинила тебя в нападении на Рин Дреден. Думал, я не проведу дознание? Не прикажу исследовать пещеры вокруг забытого портала? Просто так я бы этого не сделал, признаю, но после её пламенных слов я заинтересовался и отправил людей. Знаешь, что они мне принесли? Разрешаю тебе кивнуть.

Церон покачал головой, и император быстро и страшно ударил его пальцем в шею. Церон захрипел, и по его щекам потекли слёзы.

— Качать головой я тебе не разрешал, — ледяным тоном произнёс император. — Глупец. Отныне каждое моё слово несёт для тебя статус приказа. Каждый жест. Если я покажу тебе пальцем на пропасть, ты в неё прыгнешь. Ты меня понял? Кивни.

Голова Церона наклонилась, словно он был марионеткой на ниточках. На губах императора появилась странная горькая усмешка.

— Мог бы и сам догадаться, что тебя выдало. Твои люди подожгли пещеры, чтобы направить армию диких демонов в портал, а это значит, что им понадобилась горючая смесь. Гильдия Огней им отказала, но они запугали мастера Астона, угрожая ему твоим именем. Астона потом нашли с ножом в животе в луже собственной крови, вот только его подмастерье слышал каждую угрозу. Церон, Церон… тебе стоит лучше выбирать людей. Тень, например, был бы тебе куда лучшим союзником. Какая жалость, что вы ополчились друг на друга, правда?

Церон повернул голову ко мне. Даже связанный и лишённый речи, он выглядел так, что я отпрянула. Его глаза смотрели на меня с таким выражением, будто в его воображении раскалённый клинок уже пронзил мою грудь и теперь кромсал внутренности.

— Убейте его, — прошептала я. — Иначе это никогда не закончится.

Император долго смотрел на Церона, а Церон смотрел на него, и я вдруг подумала, что что-то тёмное связывало их обоих. Что-то неизмеримо страшное — и чудовищно грустное. Потому что они не смотрели друг на друга как враги. Так могли бы глядеть друг на друга Конте и Тень, поняв, что их дороги расходятся.

А потом император покачал головой:

— Нет. Против меня он больше не пойдёт. Я приказываю.

Слово упало, будто надгробная плита.

Я открыла рот. Я была готова возражать, просить, умолять, плакать, доказывать — но вдруг наткнулась на взгляд Тени. На его расширенные глаза. Он только что понял что-то. Что-то безумно важное, что-то такое, что разом изменило расклад сил.

А потом Тень посмотрел на меня.

«Не говори ничего», — приказывал его взгляд.

— Церон ещё может пригодиться, чтобы контролировать меня, — проронил Тень. — Ведь это очень важно — владеть кем-то полностью. Не так ли?

Их взгляды скрестились, и император усмехнулся:

— О да. Думаю, ты знаешь об этом всё.

Тень спокойно вернул его взгляд:

— Знаю.

Повисла тишина.

— У меня к тебе есть один вопрос, Тень, — наконец сказал император. — Ты узнал, что мы с Цероном отправились в крыло наложниц, и пришёл защитить эту девушку?

— Да, — просто сказал Тень.

— Ты вышел навстречу Церону, зная, что он способен уничтожить тебя парой слов, — задумчиво произнёс император. — Смело. Ты настолько её любишь?

Тень поднял бровь:

— Это уже второй вопрос.

Проклятье. Тень, что ты делаешь! Он же в порошок тебя сейчас сотрёт, ты в его власти, так договаривайся же с ним, а не швыряй в лицо перчатку!

— Чёрт, Тень, это император! — прошипела я. — Ответь ему!

Тень взглянул на меня, и в его взгляде не было ни тени нежности. Ни малейшего признака любви, страсти или тепла.

— Я пришёл за Дарой Незарис, — спокойно сказал он. — Она выросла с моим братом и стояла спиной к спине со мной в катакомбах, защищая Рин Дреден. Допустим, она больше не моя любовница, но у меня есть честь. Церону я эту девушку не отдам.

Император задумчиво смотрел на Тень. Очень долго.

Всё застыло.

Моё сердце остановилось. Император принимал решение — и я не смела его прерывать. Церон замер неподвижно, стражи заледенели статуями живого металла, и я едва их видела. Я глядела лишь в лицо Тени. Спокойное, холодное, бесстрастное. Сейчас они с императором были отражением друг друга.

— Честь для тебя — не пустое слово, — наконец сказал император. — Я дам тебе шанс, Тень. После того как отведу тебя к Зеркалу и проверю твою кровь, разумеется.

Слово было сказано.

Но судя по внезапно вспыхнувшим глазам Церона…

…Он был рад этому?

Вот это мне совершенно не нравилось.

— В камеру, — кивнул император на Церона. — Рот не развязывать, пока он там не окажется. И никаких поблажек. Нижний ярус.

Потом император перевёл взгляд на меня, вбирая взглядом моё обнажённое тело, прикрытое одной лишь простынёй, и по моей коже прошла дрожь, когда он провёл кончиком языка по губам и коротко усмехнулся. Странное темное притяжение вновь закружило голову, и я едва подавила желание сделать шаг вперёд — и броситься к его ногам.

Император владел мной в эту минуту. Он владел Тенью, Подземьем, всем миром. И никто не смел сказать ему «нет».

Вот кем желал стать Тень. Теперь я поняла это в полной мере.

— С тобой мы увидимся позже, — проронил император. — Тебя проведут в новые апартаменты. Ты больше не наложница, так что можешь не беспокоиться: сюда ты не вернёшься.

— Думаю, будет справедливо, если я верну это, — негромко сказал Тень, снимая аметистовый перстень с руки. — Он твой, Дара Незарис.

Тень бросил мне перстень, и я поймала его в полёте.

— Я безмерно ценю подарок Вашего Величия, — машинально произнесла я, кланяясь императору. — Я… скучала по этому камню.

По губам императора скользнула холодная понимающая улыбка.

— По нашим встречам, ты хотела сказать. Что ж, возможно, я подарю тебе ещё одну. Но сейчас иди. Я хочу говорить с Тенью наедине.

Я встала, готовясь следовать за стражем, закованным в золотистый металл. Мне чудовищно не хотелось покидать зал и расставаться с Тенью. Но выбора не было.

Я перевела на него взгляд. «Мы увидимся?»

Тень едва заметно покачал головой. И указал взглядом на выход.

Смысл этого жеста был понятен даже ребёнку.

«Беги, как только сможешь».

Глава 12

За мной явились после гонга на ужин. Двое стражей, одетые в чёрное с вкраплениями золотого. Я успела съесть густой сырный суп, мимоходом отметив незнакомый вкус, и привести себя в порядок после долгой расслабляющей ванны. Увы, бежать я всё ещё не могла: в единственной комнате, где из широкого окна лился приятный серебристый свет, стояли стражи. Похоже, император Адриан прекрасно уяснил, что фальшивый Ниро Мореро способен был выбраться откуда угодно.

Интересно, о чём император говорил с Тенью? Неужели Тень всё-таки нашёл путь к его сердцу — и теперь император Адриан откроет ему свои тайны? Поделится секретами древнего искусства, откроет сыну своей сестры путь к забытому наследию?

…И тогда Тень никогда, никогда не захочет возвращаться домой.

Но куда важнее, что значило триумфальное выражение в глазах Церона?

Когда дверь отворилась, я встала, незаметно пряча пустую бутылочку из-под боевого зелья за подушками дивана. Мечей у меня не было, но я находилась в Подземье и идти куда-то без защиты не собиралась.

Я выбрала чёрное платье в пол с глухой спиной и без выреза, но с открытыми руками. На пальце сверкал аметистовый перстень. Я больше не была ни хейко, ни наложницей, и я собиралась это показать.

Меня кольнуло мрачное предчувствие, когда я вспомнила, как Тень спас Маару от страшной участи. Могла ли я спасти всех наложниц Подземья? Каждую рабыню, каждую девушку для утех?

Я хотела. Но это было невозможно. Может быть, Тени и впрямь стоит стать императором, чтобы попробовать изменить здесь хоть что-то?

Я мысленно покачала головой, вспомнив, как ревела толпа в амфитеатре при виде обнажённой Маары на жертвенном алтаре. Нет. Этих не переделаешь. Если Тень попробует, его убьют моментально.

Чёртово ощущение бессилия. Почему я не могу одним жестом изменить весь мир?

Не могу. И с этим нужно свыкнуться.

Зато спасти наш собственный мир — уже посильная задача, верно?

Я слабо улыбнулась. Мы найдём способ. Обязательно.

— Куда вы меня поведёте? — ясным голосом спросила я.

— Император ждёт, — коротко ответил один из стражей.

По позвоночнику спустилась капля холодного пота. Император…

Вот сейчас было самое время бежать.

Но ни заупрямиться, ни отказаться я не могла.

Я молча шагнула вперёд, и страж распахнул передо мной дверь.

Меня долго вели по переходам дворца. По узкой лестнице, залитой золотым слюдяным блеском, по мостику, перекинутому через сияющее серебро подземной реки, мимо изящного островка-беседки наподобие той, возле которой я и Тень занимались любовью…

Дворец императора был опасным и манящим чудом. И что-то подсказывало мне, что не каждого водили в покои императора Адриана этой дорогой. Лишь тех, кого он по-настоящему хотел впечатлить.

А потом передо мной открылась анфилада залов, и я чуть не пошатнулась в изумлении.

Каждый зал был пещерой, в которой мягким светом мерцали друзы драгоценных камней. Сталагмиты, поднимающиеся с пола, и изящные столики и кресла, целиком выточенные из малахита. Искрящиеся переливы топазов и бриллиантовые занавеси, мерцающие в полумраке. Я невольно сделала несколько шагов вперёд и замерла, оставив стражей за спиной. Мне страшно было представить, что случилось бы с тем, кто попытался бы украсть отсюда хоть один камень. И одновременно голова закружилась при одной мысли, что всё это было бы моим, если бы я захотела.

Фаворитка императора. Возможно, даже мать наследника, ребёнка с демонической кровью и маленькими призрачными крыльями…

Нет. Безумие. Уж что-что, а своего ребёнка я бы точно тут не оставила ни на минуту. Растить сына в Подземье — никогда.

Но будет ли у меня выбор? Тень сделал свой ход, и император шагнул ему навстречу. Шансов проскочить между этими жерновами и выскользнуть невредимой у меня не было никаких, что бы император мне ни обещал. Тут я не обманывалась.

Значит, нужно было выбираться самой.

В следующий миг я услышала за спиной шум падающих тел.

Дьявол! Какого чёрта я замечталась?

Я развернулась мгновенно, уже в прыжке бросаясь к одному из упавших стражей. Рука сама подхватила меч, но, уже выпрямляясь, я поняла, что поможет это мало.

Трое. Трое гвардейцев императора.

Рослые, как на подбор, они были одеты в синюю с белым и чёрным форму, отличную от одежды гвардии императора — и от одежд тех стражей, кто охранял наложниц.

И я видела эти цвета раньше. Эти демоны охраняли…

— Здравствуй, Дара Незарис.

…Императорскую фаворитку.

Шира вышла из-за спин своих людей, изящная и прямая.

— Как я вижу, ты воспользовалась моим предложением, — мило улыбнулась она.

— Каким же это? — хрипло спросила я, тяжело дыша.

Фаворитка вздёрнула бровь:

— Поделилась с Его Величием интересными тайнами, конечно же. Он очень впечатлён. Как жаль, что ты забыла сначала посоветоваться со мной.

— Я обязательно передам ему всё о твоей указующей роли, — хмыкнула я. — Кстати, я как раз иду на встречу с ним.

— Я знаю, — процедила фаворитка. Её лицо вдруг разом потеряло всю свою привлекательность, на миг исказившись злобной гримасой. — Думаешь, я позволю тебе занять моё место?

— Я и не собираюсь его занимать, — мрачно произнесла я. — Я тебе не соперница.

— Уж теперь-то ты точно ею не будешь, — подтвердила Шира. — Обещаю.

Она достала стилет и окинула меня оценивающим взглядом.

— Хм. Если тебе просто перережут горло, твоя трогательная фигурка и юное личико вполне могут возбудить жалость Адриана. Пожалуй, нет.

Шира кивнула своим людям:

— Изуродуйте её до неузнаваемости и убейте. Я хочу, чтобы императору было противно даже смотреть на её труп. Начи…

Я не стала дожидаться окончания фразы. Я просто ударила первого демона в бок остриём клинка — и тут же выдернула меч, пока демон складывался пополам.

В Подземье не дерутся честно.

Ударом локтя я разбила нос второму нападавшему, ушла от атаки третьего и взбежала по стене, чувствуя, как под моими ногами рассыпается хрупкая турмалиновая друза. Осколки камня, переплетённые в серебро, градом просыпались на пол, и, подхватив самый крупный обломок, я швырнула его в лицо императорской фаворитке, не пожалев сил.

И прыгнула на оставшихся противников.

Будь на месте этих троих демоны из личной охраны императора, закованные в металл, вряд ли я справилась бы так легко. Куда вероятнее, скрутили бы меня.

Но, похоже, своих доверенных охранников император берёг для особых случаев. Если бы он подарил парочку Шире, а ей удалось бы их соблазнить, живой бы я отсюда не вышла.

Бой длился считаные секунды. С одним клинком было тяжелее, чем с двумя, но уже через пару ударов второй демон рухнул с залитым лицом кровью. Я перехватила его меч и быстрым ударом крест-накрест сразила третьего.

И едва увернулась от стилета, чуть не вонзившегося сзади мне в шею.

Шира не умела драться. Но двигаться бесшумно она умела, и превосходно.

— Ты! — выдохнула она, и я с холодком увидела, что с лезвия стилета сорвалась тягучая медная капля яда. — Ты не встанешь на моей дороге, самозванка!

У меня не было ни малейшего желания оказываться на её дороге. Но Шира бросилась на меня с новой силой, и тонкий хрупкий кулак рванулся мне в бок с такой скоростью, что я вмиг поняла: она тоже приняла боевое зелье. И, судя по внезапно выступившей пене на губах, даже не одно.

— Дура, — выдохнула я. — Ты же остановишь сердце!

Стилет вновь взметнулся в руке Ширы. Хрупкие осколки турмалина разлетелись в стороны, и я ошеломлённо уставилась на лезвие, летящее прямо мне в глаз.

Рука среагировала сама. Я развернулась и влепила Шире жёсткий удар в лицо.

Фаворитка императора упала как подкошенная. Скальпель выскользнул из её пальцев и покатился по камням.

Я устало вздохнула, оглядывая пустынную анфиладу. Никто не услышал шума: похоже, в эту часть дворца кого попало не допускали. Ударом носка ноги я отшвырнула скальпель подальше и склонилась к императорской фаворитке. Шира шевельнулась, но слабо: она едва-едва держалась в сознании. Быстро, со знанием дела я ощупала её лицо.

— Кости целы, — пробормотала я. — Но ещё неделю ты будешь выглядеть так, что император уж точно к тебе прислушиваться не будет.

Шира бессильно дёрнула головой, глядяна меч в моей руке. Кажется, она меня не слышала.

— Не убивай, — прошептала она. — Я… я могу помочь тебе… выбраться отсюда.

Мои глаза раширились. Выбраться из дворца?

— Я могу это сделать прямо сейчас, — резко сказала я. — Просто выйти из этой анфилады и вылезти в ближайшее окно.

— Не можешь. Тут стража… тебя никуда не выпустят без конвоя. — Шира попыталась криво улыбнуться, хотя кровь текла ей по зубам. — Но я дам тебе… способ. Не убивай меня.

В лице Ширы было отчаяние. И я могла её понять. Она прекрасно понимала, что в Подземье каждый был сам за себя. Я была опасной соперницей, и она только что пыталась меня уничтожить.

Но я не могла этого сделать. Убить беспомощную избитую женщину, которая просит о милосердии? Как?

Перед глазами вдруг встало лицо Венде. Демонессы, которая хотела купить меня, чтобы принести в жертву, — но Тень подарил ей жизнь, когда она была его беззащитной пленницей. Может быть, потому, что она ждала ребёнка. А может быть, потому, что, как и я, Тень не желал бить тех, кто уже лежал на земле.

Я упёрла клинок в грудь императорской фаворитке.

— Говори.

Шира помолчала, глядя мне в глаза.

— Ты правда хочешь отсюда выбраться? — наконец прошептала она. — Отсюда? Хотя Адриан вот-вот сделает тебя своей?

— Мы оба знаем, что он этого не сделает, — спокойно сказала я. — Правда? Ведь ты всё ещё невинна.

Шира поморщилась:

— Ему ничего не удалось в постели со мной, но это ненадолго. Найдут средство, в конце концов.

— Он отравлен?

— Врагов у него уж точно предостаточно. — Фаворитка дёрнула плечом. — Не знаю. Может быть: это же Подземье. Но такими вещами он со мной не делится.

Мне вдруг подумалось, что император не обвинил Церона ни в гибели сыновей, ни в том, что тот его отравил. Словно он был абсолютно уверен, что Церон не мог сделать ни того, ни другого. Почему?

— Я не хочу оставаться во дворце с императором, — произнесла я. — Я бы вытащила отсюда и Тень, но он мне не позволит.

— И император не позволит, — усмехнулась фаворитка. — Он будет держать соперника под боком. Впрочем, они теперь союзники. — Она облизнула губы. — Расскажи мне о Тени. Может быть, я даже займу… твоё место… рядом с ним.

Я сжала рукоять меча сильнее. Если эта девица заберётся в постель Тени, я точно подобью ей и второй глаз.

Я вздохнула. Неважно. Даже если Шира откажется от попыток завоевать Тень, найдётся другая. Третья. Это было очевидно с той минуты, когда я сказала Тени «нет».

— Не советую испытывать моё терпение, — сквозь зубы произнесла я. — Судьба Тени тебя не касается, а вот твоя собственная — да.

Должно быть, в моих глазах что-то промелькнуло, потому что уверенность тут же пропала из взгляда Ширы.

— Тайный ход в спальне Адриана, — еле слышно прошептала она. — Слева от кровати. Слушай…

Она быстрым сдавленным шёпотом описала механизм тайного хода, который открывался лишь для кого-то одного, — и, едва он проходил внутрь, ход мгновенно закрывался за ним, заклиниваясь на несколько минут, нужных для того, чтобы скрыться от преследователей. Этот ход построили, чтобы поверженный император смог сбежать — и отомстить.

И это было нужное знание. Очень нужное.

Когда Шира закончила говорить, я оглядела поле боя. Двое мёртвых стражей в чёрном с золотым и трое в синем. Я вздохнула. Да уж, скрыть эту стычку не удастся. Что ж… поступим проще.

Я подхватила здоровенный кусок алого турмалина, похожего на леденец. Помедлила, прицеливаясь.

— Нет, — прошептала Шира. — Не надо.

Я зловеще улыбнулась. И быстро ткнула ей пальцем в сонную артерию.

Императорская фаворитка потеряла сознание мгновенно, и я перевела дух. Она очнётся, но не скоро. И вряд ли будет высовываться, зная, что пять трупов очень красноречиво говорят о её затее пойти против воли императора.

А император Адриан подобного не прощает.

Когда я дошла до конца пустынной анфилады, меня нагнали стражи. Четверо, в чёрном и золотом, вооружённые — и очень решительно настроенные.

— Вы нашли Ширу и её людей? — только и спросила я.

Один из стражей выступил вперёд.

— Нам нужно знать, что произошло.

Я коротко рассказала о нашей стычке и со вздохом отдала им оружие. Мимоходом взглянула на своё платье и порадовалась, что на чёрной ткани почти не видно было следов крови.

А ещё совершенно не было видно, что одно из этих пятен на самом подоле было вовсе не пятном от крови. Я очень тщательно вытерла отравленный стилет Ширы о своё платье, и теперь тому, кто проглотил бы этот клочок ткани, грозила очень скорая смерть.

Я не могла взять стилет с собой: мне негде было его спрятать. Но я могла захватить яд — и могла им воспользоваться.

Потому что мне в голову вдруг пришла ошеломительная идея. Наивная, но…

Но она могла сработать.

Я вытянула руку, на которой сверкал императорский перстень.

— Я желаю, чтобы меня провели на нижний ярус подземелий, — как можно холоднее произнесла я. — Я новая фаворитка императора, и я желаю видеть Церона.

Стражи нерешительно переглянулись. Я подняла бровь:

— Или мне рассказать Его Величию, как я отбивалась от людей Ширы без вашего участия и чуть не погибла?

Они вновь переглянулись. Наконец самый высокий из них решился.

— Мы тебя отведём.

Здесь не горели огни.

Полумрак — и качающийся фонарь впереди. Я следовала во тьме за проводником, стараясь не споткнуться, и снова прокручивала в голове всё, что я хотела сказать Церону.

Точнее, одну-единственную вещь.

Мой провожатый остановился.

— Пришли.

Свет фонаря озарил камеру за толстой каменной решёткой, и я едва удержалась, чтобы не шагнуть назад.

Церон лежал на самом простом ложе, пододвинутом к самой решётке. Если бы он захотел, мог бы протянуть руку между каменных прутьев и коснуться моей лодыжки.

Ни оков, ни кандалов на нём не было. И, судя по его расслабленной позе, он вовсе не чувствовал себя пленником.

— Вижу, ты наслаждаешься отдыхом, — процедила я.

Церон поднял бровь:

— Я вижу, ты научилась пользоваться своим перстнем, раз тебя сюда пустили. Что тебе нужно?

Вместо ответа я кивнула провожатому:

— Оставьте мне фонарь.

Он с поклоном поставил фонарь на землю у противоположной стены, как можно дальше от Церона, и удалился.

Когда его шаги затихли вдали, я шагнула вперёд и села на каменный пол напротив Церона.

— Я предлагаю тебе смерть.

Секунду на лице Церона не было никакого выражения. Потом он усмехнулся.

— Свежо. Не ожидал от тебя.

Я опустила взгляд вниз, на подол платья, где ждал своего часа яд.

— Император будет тебя пытать, — промолвила я. — Куда изощрённее, чем всё то, что ты собирался делать со мной в кошмарах. Я же могу подарить тебе быструю смерть. Быструю и почти без боли. Ты не представляешь, какие мучения тебя ждут…

Церон вдруг расхохотался. Мне стало жутко от этого смеха.

— Ты даже не представляешь, о чём говоришь, правда? — произнёс он. — Ты понятия не имеешь.

— Кем бы ты ни был для императора, — тихо сказала я, — он может передумать в любой момент. Вечность мук, Церон. Никто этого не заслуживает. Ты умрёшь легко — а Тень и Конте будут свободны.

Лицо Церона оставалось спокойным. Словно он знал что-то, позволяющее ему не бояться. Моё сердце забилось быстрее. Что же он скрывает?

— Ну же, — прошептала я. — Помнишь, как ты пытал Тень в его снах? Представь себя на его месте.

Церон одарил меня очень странным взглядом, будто ища что-то в моём лице.

Потом его тело едва заметно расслабилось, и он пожал плечами.

— Если ты думаешь, что я умышленно пытал Тень ночами, ты очень заблуждаешься. Проклятие действует в наших снах иначе.

— Как?

— Иначе, — повторил Церон тише. — Даже когда тебе не хочется никого пытать… даже когда ты предпочёл бы не причинять боль…

Его лицо стремительно бледнело, словно он вспоминал что-то. Что-то очень болезненное — и очень личное. Кого-то прокляли? Кого-то, кого он знал?

Церон посмотрел на меня и засмеялся:

— Ты понятия не имеешь, о чём я сейчас говорю, правда?

Он вновь выглядел хищным и опасным. Словно власть всё ещё была в его руках, словно ему достаточно было щёлкнуть пальцами — и он прижмёт меня к стене, схватив за горло, а я буду болтаться беспомощной куклой в его руках.

— О чём? — спросила я негромко. — Что ты делал с Тенью, когда приходил в его сны?

— А ты правда хочешь знать? — Церон усмехнулся. — Что ж, я скажу тебе. Проклятие направлено на то, чтобы причинять боль. Чтобы полукровка-рабыня для утех, непокорная демонесса или высший демон-соперник склонились перед тобой целиком. Чтобы разбить их душу. Чтобы уничтожить и унизить. Надеюсь, ты в полной мере успела прочувствовать это унижение.

Я сжала губы и промолчала. Церон скользнул взглядом по моим обнажённым рукам, и я почти физически почувствовала, как он представляет меня распятой на алтаре.

А потом его лицо разом изменилось.

— Но иногда случается, — задумчиво произнёс Церон, — что проклятие не задумано как пытка. Скорее, как… страховка. Когда вы союзники, когда процветание одного означает процветание другого, а выгоды неизмеримы — но слишком не хочется ставить на эту карту всё. Если можно себя обезопасить, почему нет?

— Какое счастье, что «обезопасить» себя таким образом могут лишь единицы, — ядовито сказала я. — Воображаю, что было бы, если бы проклятия не были древним, забытым и очень опасным искусством, грозящим смертью проклинающему.

Церон смерил меня взглядом:

— Возможно, мир сделался бы куда интереснее. К примеру, проклятые мной демоны подали бы мне тебя на серебряном блюде к ужину, проткнув твои запястья ножами. Мне продолжать?

Меня передёрнуло.

— Да, — ровным голосом сказала я. — Что происходит, когда проклинаешь не для того, чтобы причинить боль?

— Время от времени происходит отдача во сне. Чем мягче ты с жертвой днём, тем больше боли приходит ей в ответ, когда она засыпает. Вы снитесь друг другу посреди ада, и от тебя это не зависит. И если приказов нет вообще… год, два, три… — По лицу Церона вновь скользнуло очень странное выражение. — Эта боль делается сплошным чёрным маревом. Чем сильнее ты сдерживаешься, тем сильнее отдача.

— Тени это уж точно не грозило, — пробормотала я.

— Поэтому я и отдавал ему приказы. Умеренно, чтобы не переборщить. Безумный подручный мне точно не был нужен. — Церон фыркнул. — Кстати, что он с тобой сделал, когда ты всё-таки призналась ему в любви?

Я отвела взгляд. Церон рассмеялся:

— Нет, были и случаи, когда я призывал Тень в свой сон, чтобы сделать его ночь кошмаром. Та ночь, когда он уснул после того, как экзорцировал меня… я до сих пор не представляю, как Тень её пережил. Но обычно свои склонности я удовлетворяю… другим образом.

— Могу себе представить каким, — с отвращением произнесла я.

— Можешь.

Повисла тишина.

— Выходит, я пришла сюда зря? — спросила я в тишине.

— Именно, — с усмешкой кивнул Церон. — Ведь умирать и освобождать Тень от проклятия я не собираюсь. Какая жалость, правда?

Чёрт. Он отказался. Конечно же, он отказался.

Я молча встала и повернулась, чтобы уйти.

— Кстати, — позвал Церон мне вслед. — Знаешь, почему ты ощущаешь отвращение к Тени? К его демонической половине?

— Я не…

Я осеклась. То, что я думала и чувствовала, Церона совершенно не касалось.

— Потому что ты сама такая же. Ты наслаждаешься убийствами и властью, которую они тебе дают. Властью менять мир. Даже без демонической крови ты такая же, как и демоны, которых ты убиваешь.

Церон откинулся к стене.

— Вот так. А теперь иди к Тени, иди к императору, иди к кому угодно. Я с тобой закончил.

Кончики пальцев задрожали от ярости, и я сжала их в кулаки. Закончил?

Ну уж нет.

Я помнила горячку боя. Помнила яростную радость, когда удар достигал цели и демон валился на пол, а у меня из груди вырывался крик. Помнила пьянящее, накрывающее с головой чувство победы. Но ещё я помнила счастье и облегчение, когда видела, что и Конте, и другие охотники были живы. Чувство тепла и защиты, когда я спасала чью-то жизнь. Защиты. Не власти.

— Важно защищать то, что ты любишь, — произнесла я вслух, сама не зная, кому отвечаю, Церону или себе. — Важно, когда стоит спасённый тобой дом. Стоит город. Если дикие демоны продолжат сжигать деревни, я продолжу убивать демонов. Если самые обычные демоны снова попытаются сравнять Рин Дреден с лицом земли… — Я развернулась, и волосы хлестнули меня по щеке, когда я смерила Церона ледяным взглядом. — Что ж, от них тоже мало что останется. Прощай, Церон.

— Эта ненавистная сентиментальность, — с презрением процедил Церон. — Вам так хочется найти родственную душу, вы так трогательно верите, что вы кому-то вообще можете быть нужны! Жалко и отвратительно. Что ж, Адриан только что узнал на деле, что любая привязанность — это слабость.

Я вспомнила Джейме Мореро, которому было совершенно плевать на все человеческие чувства, и вздрогнула. Церон был таким же. Совершенно таким же. Даже у императора Адриана были привязанности. Церон же видел перед собой лишь живые игрушки — или средства для достижения цели. Если в нём когда-то и было что-то другое, оно умерло давным-давно.

— А ты был когда-нибудь нужен хоть кому-то? — негромко спросила я. — Любил кого-то? Был способен любить?

— Если бы ты знала насколько, ты бы очень удивилась, — странным тоном произнёс Церон. — Что ж, узнаешь, когда я сделаю с тобой всё, что захочу.

Я беззвучно фыркнула. Напугал. Что Церон сделает со мной из-за решётки, покинутый всеми, даже Адрианом?

— Ты проиграл Тени, а потом проиграл императору, — бросила я через плечо. — Я тебя не боюсь. А вот тебе следует бояться.

— Бояться, — прошелестел голос Церона вслед, отражаясь от стен, — следует вам всем.

Его высокий холодный смех преследовал меня весь путь назад.

Едва я вышла из нижнего яруса темницы, двое стражей, облачённых в металл, крепко взяли меня за запястья.

— Император тебя ждёт.

— Могу ли я вымыться? — осторожно поинтересовалась я, словно невзначай вытягивая пальцы с перстнем. — Переодеться? Привести себя в порядок?

— Нет.

Я вздохнула. Прекрасно.

В этот раз меня не повели на лестницу. Вместо этого мы зашли в странный маленький чулан с бронзовыми стенами. Я охнула, когда пол под нами качнулся.

— Что… — начала я.

— Это паровой подъёмник, — бросил один из стражей. — Через минуту будем на месте.

Я выглянула в узкую щель между дверями и замерла: передо мной уплывали вниз этажи дворца. Огромные беломраморные бассейны в виде цветов лилий, миниатюрный сад камней, распахнутые двери в библиотеку…

— Изумительно, — прошептала я.

Наконец двери кабины раскрылись — прямо на узкий балкон. Я почувствовала, как меня подталкивают в спину, и шагнула вперёд.

И чуть не рухнула.

Под ногами расстилалась головокружительная высота. Императорские покои были в самой верхней части дворца, и в эту секунду я по-настоящему понимала, что это такое — быть наверху.

Каменные арки и башни под моими ногами. Дворцы, оставшиеся далеко внизу. И небо, горящее тысячами светлячков, — совсем близко. Рядом.

Всё Подземье под моими ногами. Моё. Стоит только протянуть руку.

Я тряхнула головой, приходя в себя.

Нет, Дара. Подземье, если ты не забыла, принадлежит императору Адриану. Это такой мрачный парень, который любит отдавать приказы и может сбросить тебя с этой самой высоты в любой момент.

— Да, — пробормотала я. — Я помню.

В следующий миг бронзовые двери за моей спиной закрылись. Я осталась на балконе одна.

— Ты наконец-то здесь.

Я обернулась.

Император Адриан стоял у раскрытых витражных дверей. Он был одет по-домашнему: на нём было богато украшенное одеяние-халат вроде того, какой был на Тени в нашем сне на вершине мира. На императорском троне под звёздным небом, где я принадлежала Тени по-настоящему. Кажется, это было десять жизней назад.

— Мне сообщили, что ты зашла к Церону, — произнёс император. — Я не позволял тебе этого.

Я не отвела взгляда.

— Нет, Ваше Величие.

— Но ты отправилась к нему всё равно. — Император шагнул вперёд. — И что ты узнала? Подойди.

Я послушно подошла к императору, мысленно перебирая варианты, при которых я могла бы с милой улыбкой откланяться прямо сейчас. Увы, варианты быстро закончились.

Его глаза чуть расширились, когда он увидел пятна крови на моём платье.

— Шира и её люди, — произнёс он. — Они тебя даже не ранили?

Я покачала головой.

— И ты оставила Ширу в живых, — проговорил император, не отрывая взгляда от моих глаз. — Я не знаю ни одной демонессы, которая поступила бы так же. Ни одной наложницы, кроме разве что самой трусливой.

— Я не труслива.

— Я знаю.

Наступила тишина. Я повернула голову, и у меня вновь захватило дух. Высоко надо мной темнел шпиль дворца, и выше его не было ничего. Внизу простирался огромный, как спрут, лабиринт переходов, зданий, резных башен, мерцающих арок и дворцов, раскинувшийся в сотни окрестных каверн и туннелей. А вдали на сводах пещеры мерцали облака сияющих светлячков, которых я когда-то видела во сне.

Император встал у каменной ограды балкона, жестом предложив мне встать рядом.

— Шира больше меня не интересует, — проронил он. — Пожалуй, ты даже оказала мне услугу.

Я промолчала. Император кивнул на город, простирающийся внизу:

— Тебе нравится?

— Подземье величественно, — тихо сказала я.

— Безусловно. Но я спрашивал тебя не об этом.

Я прикусила язык. Дерзить было не просто бесполезно, но и очень опасно. Но я всё же взглянула императору прямо в глаза:

— Оно было бы куда прекраснее, если бы Церон был мёртв.

Всё. Слова прозвучали.

Но император, вопреки моим ожиданиям, не ответил мне и даже не нахмурился. Он просто уставился вдаль, облокотившись на ограду.

— Столько лет, — отрешённо произнёс он. — Столько лет меня обманывать… Право, я им восхищён.

Я молчала.

— У меня были те, кто был мне куда дороже Церона, — промолвил император. — Мои фаворитки, моя мать, мои сыновья. Отец… пожалуй. Но у меня никогда не было никого, кто понимал бы меня лучше Церона. Не было никого ближе. Ты ведь понятия не имеешь, о чём я говорю, не так ли?

— Церон спросил меня о том же самом теми же самыми словами, — тихо сказала я.

Император странно засмеялся:

— О да. Я ожидал от него именно этого.

— Зачем вы услали его в Рин Дреден? Если были такими близкими друзьями?

Лицо императора вдруг исказила болезненная гримаса.

— Ты не знаешь, — прошептал он. — Не знаешь, каково это было для него. Каково было на это смотреть. Никто на моём месте бы не…

Он оборвал себя.

— Смотреть на что, Ваше Величие? — нерешительно спросила я.

Император не ответил. Вместо этого он властно обхватил меня за плечи.

— Пойдём внутрь.

Ужин в императорских покоях проходил в молчании. Блюда одно за другим появлялись неслышно и уносились едва отведанными. Впрочем, как я догадывалась, именно так проходила каждая императорская трапеза.

Когда на столе наконец появился умопомрачительный клубничный десерт, я мимоходом задумалась, как демоны Подземья будут жить, если сообщение с поверхностью прервётся. Я знала, что они процветали без нас сотнями и тысячами лет, но вновь отказаться от наших деликатесов, тканей, всего остального?

Впрочем, аппетит императора Адриана меня сейчас волновал в самую последнюю очередь. Потому что император положил вилку и теперь смотрел прямо на меня.

— Встань, — негромко приказал он. — И развяжи на мне халат.

Вот это было совершенно некстати.

— Я… принадлежала Тени, Ваше Величие, — запнувшись, произнесла я. — Я всё ещё принадлежу ему.

— Но сейчас ты принадлежишь мне, — возразил император. Негромким голосом, но все мои возражение куда-то пропали. — А раз Тень говорит, что у тебя с ним всё кончено, никаких препятствий и вовсе нет.

— Он может передумать, — из последних сил выдавила я. — Вдруг у него есть чувства ко мне?

— Они исчезнут.

Голос императора Адриана вдруг сделался жёстким. И очень, очень уверенным.

Но откуда император мог знать, что будет чувствовать Тень?

— Тёмное искусство меняет каждого, кто к нему прикасается. — Император холодно усмехнулся. — Оно началось с жертвоприношений, и оно требует новых жертв для каждого шага. Я сам учил Церона. Императоры одиноки, видишь ли. Когда живёшь и дышишь чем-то долгие годы, хочешь этим поделиться. Надо признать, Церон оказался весьма способным учеником, раз он смог проклясть моего наследника и остаться в живых.

Император учил Церона науке проклятий? Значит, это он косвенно виноват в том, что Церон сделал с Тенью. Мои кулаки сжались под столом. Что ж, я не забуду.

Лицо императора сделалось замкнутым и странным.

— Я совсем не ожидал, что Церон приступит к практике, — тихо произнёс он. — Он? Немыслимо. Если бы я знал… если бы я мог…

Он вновь замолчал, казалось, совершенно забыв обо мне.

— И не сказал мне ни слова, — глухо завершил император. — Ни единого слова.

Что, чёрт подери, связывало этих двоих? Что?

— Но вы же не проклянёте Тень, Ваше Величие, — хрипло произнесла я. — Он уже проклят Цероном, он…

Император холодно рассмеялся:

— О нет. Когда я научу его, Тень сам захочет проклинать других, поверь мне. Это желание уже в его крови. Теперь я в этом не сомневаюсь. Ему не хватает лишь пары жертвоприношений, чтобы осознать это самому.

Я похолодела.

— Вы не можете этого знать.

— Не дерзи, или я освобожу тебя от платья прямо на этом столе. Тень не заберёт тебя, если я этого не захочу. А я не хочу, по крайней мере, этой ночью. — Короткая усмешка. — Я хочу, чтобы ты умоляла не отдавать тебя ему, и ты будешь умолять. Ты исполнишь каждое желание своего императора, правда?

Его взгляд был неумолим.

— Встань.

Я медленно встала.

— А теперь сними туфли, повернись в сторону спальни и иди внутрь. Пока идёшь, расстёгивай платье на спине.

Я похолодела.

— Ваше Величие…

С грохотом отодвигаемого стула император встал. Мгновением позже сильные руки развернули меня в сторону спальни. Я застыла.

— Думаю, нам найдётся что обсудить… девушка Дара и юноша Ниро, — прошептал он мне на ухо. Горячее дыхание обжигало кожу. — Реши, кем ты хочешь быть.

Чёрт. Когда тебя пытаются изнасиловать и убить дикие демоны, а у тебя в руке меч, как-то гораздо понятнее, что делать. А вот сейчас…

Я вдруг вспомнила слова Ширы. Тайный ход в императорской спальне…

Давай, Дара. Ты делала это раньше. Нужно просто выгадать несколько мгновений одной. Выгадать — и сбежать.

И император только что дал мне эти мгновения.

Медленно, смакуя каждое движение, я откинула с шеи отросшие пряди и начала расстёгивать крошечные крючки на спине, плавно двигаясь в сторону спальни. Император желает смотреть и наслаждаться? Он получит своё зрелище.

Вот только трюка с исчезновением он, увы, не заказывал.

Я уже обнажила лопатки и почти добралась до талии, когда впереди замаячила роскошная кровать. Приостановившись, чтобы соблазнительно изогнуться, я быстрым оценивающим взглядом окинула стену слева от кровати и заметила крошечное углубление размером чуть больше лунки ногтя, о котором говорила мне Шира. Что ж, она хотя бы не соврала.

— Повернись, — повелительно произнёс император. — И сними платье.

И тут раздался грохот шагов. Витражные двери на балкон распахнулись без стука.

— Церон бежал, — выпалил черноволосый демон, за спиной которого распускались демонические крылья. — Похоже, Тень взял ключи и помог ему бежать! Они бежали вместе!

Церон был на свободе. Церон бежал.

В висках застучало так, что я едва не оглохла. Дыши, Дара. Только дыши.

По своей воле Тень никогда бы не спустился в темницу и не помог бы Церону бежать. Значит, Церон заранее приказал Тени спасти его, если его арестуют.

Церон был на свободе. И он забрал Тень с собой. Тень был в полной его власти.

Думать было некогда. Ужасаться — тоже.

Одним движением я поправила занавесь над аркой, отсекая спальню от залы, где мы ужинали и где остался император. И бросилась к тайному ходу с такой скоростью, словно выпила двадцать боевых зелий подряд.

Мне нужен был Конте. Я не знала как, но мы должны были вызволить Тень во что бы то ни стало.

Особняк Эреба. Вот где я сейчас должна быть. Только прогуляюсь по стене дворца и заберу свои клинки.

Тайный ход захлопнулся за моей спиной, и механизм тут же щёлкнул, чтобы в погоню за мной не смогли броситься сразу же. Пальцы дрожали, но я справилась. Мне нельзя было ошибаться.

— Ниро, — прошептала я. — Я иду.

Глава 13

В особняк Эреба я не вбежала — влетела.

Вепрь и Сетер поднялись мне навстречу из гостиной. Кажется, они тут же заметили, что на мне лица не было, потому что Сетер после едва заметного кивка от Вепря тут же бросился за Конте.

— Церон сбежал и забрал с собой Тень, — выпалила я, едва Конте ворвался в комнату. — Нужно его спасать. Сейчас же.

Конте споткнулся, неверяще глядя на меня.

— Что?

— Я сбежала из императорской спальни через тайный ход, как только узнала. И я не спала с императором! — торопливо добавила я в ответ на любопытствующий взгляд Вепря. — К счастью. К тому же…

— Он бессилен в постели, я помню, — коротко сказал Конте. — Поэтому его так заинтересовал Ниро. Но чёрт подери, если Церон уволок моего брата…

Он рухнул в кресло и прикрыл глаза рукой.

— У тебя кровь на платье, — заметил Вепрь.

— На меня напала императорская фаворитка со своей охраной, — вздохнула я. — Я всех убила. Почти всех. В общем, постель императора — опасное место.

— Жаль, у них в Подземье правит не императрица, — мечтательно сказал Вепрь. — Ух, я бы её…

Он кашлянул и прервался, заметив наши взгляды.

— Что мы будем делать? — беспомощно сказала я.

— Церон сейчас уж точно не в своём особняке, — вставил Сетер. — Но Эреб дал мне адрес запасного убежища этого мерзавца. Девять шансов из десяти, что это то, что нам нужно. Нужно его проверить.

— И проверим, — резко сказала Аласса. — Тотчас же. Этот мерзавец не уйдёт.

— Вам нужно знать одну вещь, — глухо сказал Конте. — Если я отправлюсь с вами к Церону, я атакую вас в любой момент и буду драться насмерть. Я… не могу сказать точно, как это произойдёт и когда я попробую вас остановить. Ниро, должно быть, знал границы своего проклятия куда подробнее.

— А ещё, едва мы увидим Церона, ты не сможешь не выполнять его приказы, — тихо сказала я. — Ребята, мы с Конте немного побудем вдвоём, ладно?

Вепрь и Сетер переглянулись. Вепрь кивнул:

— Я расскажу всё Алассе. Идём, Сетер. Пожалуй, пришла пора подкрепиться и проверить, сколько горючего зелья мы сможем унести с собой.

— Кажется, Церону не поздоровится, — пробормотала я, когда за ними закрылась дверь.

— Такие фейерверки он точно не заказывал. — Конте опустил руку. Его лицо выглядело бледным и усталым. — Закладка, от меня не будет никакой пользы. Вообще. Я убью даже тебя.

Повисла тишина.

Я хотела сказать что-то, что утешило бы Конте, но не находила слов. Поэтому я просто подошла к его креслу и села на мягкий валик подлокотника.

— Императора и Церона что-то связывает, — произнесла я. — Я не знаю точно, что именно, но нам нужно это узнать.

— Нам это не поможет, — отозвался Конте, откидывая голову на спинку кресла. — Разве что если взять императора с собой на эту весёлую прогулку, но этот парень начнёт с того, что открутит нам всем головы.

Я вздохнула и соскользнула в кресло рядом с Конте. Он обнял меня за плечи, и минуту мы сидели в молчании.

А потом я вдруг чуть не подскочила, разом вспомнив самое главное. То, что я обязана была рассказать.

— Внизу под этим особняком есть остатки портала, — выдохнула я. — Тень рассказал, что когда-то он был целым, пока его не попытались уничтожить. Любой портал можно разбить. Вдребезги. Навсегда.

Конте фыркнул:

— Закладка, там неимоверно прочный камень. Даже десяток филастров не справится. Нет, если выдать им кирки и молотки, можно, конечно, попробовать, но…

— Конте, по легенде портал может разбить любой потомок императора. — Я твёрдо взглянула ему в глаза. — Я серьёзно. Тень рассказал мне.

Из горла Конте вырвался сдавленный хрип.

— Серьёзно? — севшим голосом спросил он. — Я могу разбить Зеркало — и все порталы разом закроются?

Я молча кивнула.

— Ты… ты уверена? Правда уверена?

— Не до конца, — осторожно сказала я. — Но Тень в это верит. И это значит, что нам стоит попробовать.

Конте взъерошил и без того встрёпанные волосы.

— Да, но… Ты понимаешь, что это значит? Нас убьют. Даже если нам всё удастся, нас убьют почти наверняка.

— Но оно того стоит, — тихо сказала я. — Я не думаю, что демоны смогут построить другое Зеркало. Оно слишком древнее, слишком… Если они даже не знают, как разрушить портал, как они смогут отстроить его заново?

— Мы сможем победить, — неверяще, почти растерянно повторил Конте. — Победить. Закрыть дверь в Подземье навсегда.

Я улыбнулась:

— Да.

Конте смотрел на меня, словно я только что воскресла из мёртвых. Я взяла его за руку.

— Мы с Тенью вышли из портала на остров посреди озера, — тихо сказала я. — Там свирепствовал ветер и лил дождь, но там было так прекрасно. Я ужасно скучаю по дому.

— Я тоже, Закладка.

— Я ведь потеряю Тень, правда? Даже если мы спасём его от Церона, даже если защитим от императора, с нами он не вернётся. И мы здесь не останемся.

— Нет.

Я прикрыла глаза.

— Тень подарил мне ромашки, — прошептала я. — На острове. Мы… были счастливы несколько часов. Я так его люблю, Конте… я с ума сойду, если он останется здесь, а я…

— Я тоже его очень люблю, — отрешённо проговорил Конте. — Надеюсь, этот чурбан об этом не забыл. Ромашки были белые или жёлтые?

Я невольно засмеялась.

— Белые. Жёлтые — это маргаритки.

— Хорошо. — Конте сжал руку на моём плече. — Не кори себя, Закладка. Ниро всегда поступал по-своему. Если он решит остаться, ни ты, ни я его не переубедим.

Я сжала губы.

— Тогда просто пойдём и убьём Церона. И будь что будет.

— Угу, всего-навсего, — хмыкнул Конте. — Думаешь, моё проклятие этому обрадуется?

— Всё равно надо идти, — тихо сказала я. — Без плана, без… цели атаковать. Просто разведать обстановку. Вдвоём, чтобы не подвергать риску ребят. Как тебе такая мысль?

Вместо ответа Конте полез в карман.

— Кое-что для тебя, — негромко сказал он. — Ты не взяла его во дворец, и правильно сделала. Держи. На счастье.

Мне на колени упал белоснежный шарф. Драгоценный подарок Тени, который я оставила в особняке Эреба после ночи, проведённой с Тенью на острове.

Я бережно разгладила шарф, представляя лицо Тени под своей рукой. И вдруг меня пронзила мысль. Я могу увидеть Тень прямо сейчас, если закрою глаза и приму снотворное — без вербены. Ведь я его увижу, правда?

— Мне нужно немного поспать, — произнесла я. — Совсем немного.

Конте прищурился:

— Дай угадаю. Ты хочешь увидеть Ниро.

— А ты как думаешь?

— Он почти наверняка принял вербену, — покачал головой Конте. — Да и Церон не даст ему заснуть. Но попробуй. Удачи, Закладка.

Я встала. В дверях комнаты я обернулась.

— Мы вытащим его, Конте, — твёрдо сказала я. — Обещаю.

Конте хмыкнул:

— Мой младшенький братец всегда попадал в передряги. Думаю, после драки с филастром Церон будет лёгкой прогулкой.

Мы обменялись понимающими взглядами. И я вышла, перебирая в пальцах белоснежный шарф, неся его бережно, как фату невесты.

Я увижу Тень этой ночью. Так или иначе.

Снотворное не помогло: я закрыла глаза и проснулась после короткого тёмного забвения без снов. Похоже, Тень и впрямь не спал — или принял вербену.

Когда я привела себя в порядок, мы собрались в зале. Я чётко и подробно описала для всех путь в темницу, к Зеркалу и даже на балкон императорской спальни и к тайному ходу оттуда. Если я не вернусь, это знание не должно пропасть зря.

Аласса кивнула, когда я закончила.

— Отличная работа, Закладка. Мы с Вепрем успели разведать обстановку. В особняке Церона мертво и пусто, но вот в доме, о котором говорил Сетер…

— Там кто-то есть, — вставил Вепрь. — Я не стал приближаться. Только увидел огни. Но, думаю, других вариантов у нас нет.

Я кивнула:

— Похоже, что так. Что ж, мы отправляемся.

— Удачи, — сдавленно сказала Аласса. — И… будьте настороже.

— Будем. — Конте поднялся. — Вперёд. Мы должны успеть к смене стражи. Думаю, в новом особняке всё будет так же, как и в старом.

Мы обнялись на прощание с Вепрем и с Сетером. Конте закружил смеющуюся Алассу, и я вдруг почувствовала, что всё наконец-то стало так, как должно было быть. Охотники, идущие на очередное дело. Чертовски опасное, но знакомое и привычное.

Я слишком много времени провела с демонами. Пора было возвращаться домой. Вот только Тень…

— Вызволим Ниро, убьём императора, проберёмся к Зеркалу и разобьём эту безделушку на радость всему Подземью, — подытожил Конте. — Если удастся, то, когда отгремят фейерверки, я даже уговорю своего непутёвого братца вернуться домой.

Аласса отвела меня в сторону у дверей.

— Мы пойдём вперёд, чтобы зачистить вам дорогу, — очень тихо сказала Аласса. — Устроим небольшой отвлекающий манёвр. Без нас вы не справитесь. Сама понимаешь.

Я понимала. Вдвоём с Конте мы были способны на многое, но проникнуть в сердце неприступной крепости Церона? Да, Эреб готовил свою атаку тщательно, так что у нас было достаточно нужных сведений. Но нас всё-таки было слишком мало.

— Знать об этом Конте не должен, иначе я не знаю, что проклятие с ним сделает, — добавила Аласса. — Может быть, вообще заставит отрубить тебе руку или ногу.

— Или голову, — вздохнула я. — Но это всё ещё наш Конте.

— И всё ещё его проклятие. — Аласса сжала моё плечо. — Защити его, Закладка, и пусть он защитит тебя. Возвращайтесь живыми.

Мы с ней обнялись. И я вслед за Конте шагнула в ночь.

Эреб действительно предусмотрел всё. Мы пробрались мимо стражи во время смены караула, раздвинули черепицу на крыше именно в том месте, где таился проход, и беспрепятственно проникли в особняк. И вот сейчас мы шли нужным потайным ходом…

…Прямо в кабинет Церона.

— Нужно поставить памятник тому, кто придумал эти потайные ходы, — пробормотала я. — Если бы высшие демоны решили обойтись без них, наша песенка была бы спета.

— Одна большая и тяжёлая дверь и бойницы вместо окон, и у охотников не осталось бы шансов, — согласился Конте. — Но тсс. Мы пришли, Закладка.

Вслед за Конте я вышла из-за поворота и споткнулась.

Впереди из-за роскошной золочёной рамы на нас смотрели мы сами. Дара Незарис — и Конте Мореро.

Моргая, я глядела в собственные перепуганные глаза. Конте, стоящий напротив, вдруг ухмыльнулся мне. Щетина на его лице была той же, что и у настоящего Конте, волосы совершенно так же падали на лоб, и рассечённый на боку кожаный плащ вот-вот грозил разорваться окончательно.

А потом настоящий Конте повернулся ко мне, и я охнула с облегчением.

— Зеркало, — выдохнула я.

— Это старый трюк, — сообщил Конте шёпотом. — Если приблизимся, увидим, что происходит внутри. Иди сюда, только тихо.

Я бесшумно подошла к нему. А потом сделала шаг вперёд — и упёрлась лбом в прозрачное тусклое стекло.

И пошатнулась, увидев, кто был на той стороне.

Пламя камина озаряло золочёные корешки книжных полок. Поблёскивало столовое серебро и переливались отражения огня в бокалах: на столе был накрыт лёгкий ужин.

А в креслах возле огня сидели двое.

— Твой брат придёт за тобой сегодня, — сообщил Церон, отставляя бокал с красным вином.

— Надо же, — отозвался спокойный голос Тени. Он сидел в соседнем кресле, но я едва видела кусочек его профиля. — Жду не дождусь.

— Он собирается увезти тебя из Подземья. Как жаль, что мой приказ это запрещает.

— Твой приказ бессмыслен. Я не собираюсь бежать.

— Как знать? Вдруг в тебе победит сентиментальность? Любовь к моей игрушке Даре Незарис… которую ты сделал своей игрушкой. — Церон издал короткий смешок. — Думаю, этой ночью мы снова будем делать на неё ставки.

На миг я забыла обо всех опасностях нашего положения: мне было слишком интересно. Неужели вот так Церон с Тенью говорят, когда остаются одни, без свидетелей?

— Мой брат и Дара Незарис — карта, которую можно разыграть лишь единожды, — негромко сказал Тень. Теперь в его тоне звучало предостережение. — И, разыграв её, ты проиграешь.

— Знаю, — проронил Церон.

— Тогда чего ты хочешь добиться?

— Хочу, чтобы ты увидел своих союзников нагими, безоружными и на коленях, — с наслаждением произнёс Церон. — В моей полной власти. Здесь. Сейчас.

И, прежде чем я успела хотя бы шевельнуться, он размахнулся и швырнул бокал в зеркало со всей демонической силой.

Время замедлилось до невозможности. Зеркало начало взрываться сетью трещин, и я ощутила, как Конте толкает меня и я падаю на пол лицом вниз, а вокруг со звоном и грохотом падают осколки. Как Конте приземляется на меня, как несётся к нам стража с той стороны зеркального хода, как затихает град осколков — и кто-то смеётся высоким неприятным смехом.

«Бояться следует вам всем».

— Вот и мои гости, — произнёс Церон. — Ах, прошу прощения, это ещё не все.

Мгновением позже двери распахнулись, и шестеро стражей ввели Вепря, Сетера и Алассу. Все были связаны, здорово избиты и полураздеты.

Чёрт. Неужели мы проиграли? Так быстро?

Двое стражей грубо вздёрнули меня на ноги. Ещё двое отобрали у Конте оружие.

— Полюбовались? — поинтересовался Церон, насмешливо улыбаясь. — Вижу, что полюбовались. Какие наивные охотники. Я следил за особняком Эреба давным-давно. Я знаю обо всех его жалких попытках мне навредить. И как только я освободился, я начал планировать ответную атаку. Впрочем, вы решили её не дожидаться, что мне только на руку.

Тень мягко поднялся из кресла и обежал комнату взглядом, не задерживаясь ни на ком. Даже по мне его взгляд едва скользнул. А вот на Конте — остановился.

Мгновение они с Конте смотрели друг другу в глаза. Затем Тень отвёл взгляд.

— Этих троих стоит отправить на поверхность, — холодно произнёс Тень, кивнув на Вепря, Сетера и Алассу. — Я обещал им амнистию.

— Уж точно не за покушение на меня, — покачал головой Церон. — Нет, они останутся здесь.

— Тебе мало Дары Незарис и моего брата?

Церон развёл руками:

— Я люблю держать на руках все козыри.

Лицо Тени было совершенно непроницаемым. Но я вдруг уловила тень огонька в его глазах. Именно с таким огоньком во взгляде он когда-то сказал мне во сне…

…Что у него был план.

Но был ли?

Церон кивнул страже, указывая на охотников:

— Уберите этих троих. Думаю, они мне понадобятся позже… для наглядного разговора.

— Ещё ничего не кончено, — грубо пообещал Вепрь.

— Конечно же. Уверен, ночь в камере у вас троих будет незабываемая. Что до ваших развлечений утром… — Церон зловеще улыбнулся. — Уверяю, о них тоже позаботятся.

Я беспомощно смотрела им вслед, пока дверь за ними не закрылись. Проклятье, проклятье, проклятье… зачем мы только взяли их с собой? Зачем пошли, ничего не проверив?

Но разве мы могли поступить иначе? Бросить Тень здесь?

Церон повернулся к стражам, держащим нас с Конте, и опасная улыбка скользнула по его губам.

— Вы тоже можете быть свободны, — сообщил он. — Пришлите стекольщика утром.

Стражи переглянулись в недоумении.

— Но эти двое — они же охотники… — осмелился вымолвить первый.

Церон вздохнул.

— Тень, приказываю тебе подойти к девчонке и приставить свою катану ей к горлу. Если твой брат или она попытаются дёрнуться, убей её, потом его.

Часть меня надеялась, что Тень дрогнет. Что проклятие не сработает. Что…

Но Тень молча вытащил катану из ножен и одним плавным, гибким, скользящим движением оказался возле меня. Секунда, и лезвие катаны захолодило мне горло, коснувшись шеи.

— Не шевелись, — еле слышно прошептал Тень. — Это серьёзно.

— Со мной ничего не произойдёт, — лениво произнёс Церон. — Идите. Оставьте их клинки в том углу. Не хотелось бы их… потерять.

Шаги стражей прохрустели по битому стеклу. Когда затихли и они, Церон медленным шагом вернулся в кресло. Закинул ногу на ногу — и уставился на нас с торжествующей улыбкой.

— Замрите, все трое, — беспечно произнёс он. — Точнее, все двое. Да-да, ты тоже, Конте Мореро. Теперь каждое моё слово будет приказом и для тебя.

Мои глаза расширились. Катана в руке Тени дрогнула.

— А теперь, Конте, — наслаждаясь собой, произнёс Церон, — подними левую ногу, согни её в колене и сделай балетное па. Провернись вокруг своей оси.

Я в немом ужасе смотрела, как Конте с мёртвым лицом выполняет приказанное.

— Какая прелесть. — Церон засмеялся. — Тень, упри свою катану в горло девчонке острым концом, высвободи лезвие. А ты, Конте, кувыркнись через катану и обратно.

Я смотрела, как Конте кувыркается ради потехи Церона, и мир перед глазами подёрнулся страшной уродливой мутью. Словно я вдруг оглохла посреди цирка-шапито, где акробаты услаждали взор не зрителей, а главного императорского палача.

В каком-то смысле Церон и был им, наверное.

— Наверное, вам интересно, как я догадался, что братья Мореро прокляты, — осклабился Церон. — Правда?

— Не очень, — сквозь зубы произнесла я.

Церон посмотрел на Тень.

— Твой брат вытащил тебя из сна. И я слышал каждое его слово.

Сердце заныло. Я помнила эти слова.

«Я забрал проклятье. И забираю снова. Ниро не твой, Церон».

Конечно же, Церон всё слышал.

— Проклятие отдать нельзя, — нежно пояснил Церон, поднося бокал к губам. — По крайней мере, так гласят все записи, которые я смог расшифровать. Проклятьем можно только поделиться, прокляв кого-то ещё. Что с вами двумя, как я понимаю, и произошло.

— Дьявол, — пробормотал Конте.

— О да. Кстати, ни шагу с места, и приказ насчёт горла девчонки всё ещё в силе. Это так, на всякий случай.

Мы застыли, как плохая фонтанная скульптура. Тень приставил острый конец катаны к моему горлу, а Конте замер по другую сторону катаны. Если бы они захотели, могли бы взяться за рукоять катаны вдвоём и проткнуть мне горло. У меня вырвался невесёлый смешок.

Церон отставил бокал. В отсветах огня его худой профиль выглядел неожиданно величественным. Императорским.

— Пожалуй, ты прав, Тень, — вдруг сказал он. — Если я хочу сделать тебя императором и править твоими руками много лет, я действительно должен сделать то, о чём ты просишь.

Глаза Тенисузились, и он обернулся к Церону:

— Что?

— Я отправлю твоего брата и его людей обратно в мир, конечно же. — Церон лениво улыбнулся. — Сможешь даже навещать его время от времени, чтобы проверить, исполнил ли я обещание. Ну, и отдам тебе твою девчонку — или отпущу её вместе с твоим братом, мне безразлично.

Церон помолчал.

— Разумеется, только через пару месяцев. Сам понимаешь, теперь, когда из императорской крови остались лишь вы с Адрианом, нам нужно свежее пополнение. А раз император его дать не может, вам двоим придётся оставить мне запасных наследников. — Короткая насмешка. — Будет достаточно, если хотя бы трое девиц будут беременны. Думаешь, на таких условиях ты смог бы заключить со мной сделку, Тень?

Он отсалютовал бокалом Тени, откинувшись в кресле. В зале повисло ошеломлённое молчание.

Церон и впрямь обещал Тени всё. Почти всё. Кроме свободы — но Тени и не нужна была свобода. Только престол.

— Это звучит… интересно, — медленно промолвил Тень. — А Адриан?

— С Адрианом разберёмся позже. Но ты не дослушал моё условие до конца.

— Какое же это условие? — ровно произнёс Тень.

— Несложное, — помолчав, сказал Церон. — Но, думаю, ты сам поймёшь, что иначе нельзя.

Его глаза сузились, когда он посмотрел на меня. А потом его взгляд спустился ниже, к моей расстёгнутой куртке, к рубашке, сбившейся на пупке, — и я с холодком увидела, как он облизывает губы.

— Я хотел проучить твою дерзкую девчонку-охотницу с самого начала, — хрипло сообщил Церон. — Ещё с того дня, когда она полуголой валялась в моей пентаграмме, изображая из себя овечку. Ещё тогда, когда стояла передо мной на коленях в колодках. — Он сделал резкий вдох. — А потом она помогла экзорцировать меня в Подземье и выдала меня императору — и моя ярость достигла предела. Брось катану, Тень.

Катана со звоном выпала из руки Тени на пол.

— Я хочу одну ночь с ней, — произнёс Церон. — Я желаю ей отомстить. Калечить я её не буду. Но ты согласишься, Тень. Я знаю, что ты согласишься.

— А, то есть моё прилюдное согласие — часть её наказания? — спокойно уточнил Тень. — Чтобы она знала, что я сам отдал её тебе?

— Совершенно верно. Впрочем, — Церон скрестил руки на груди, — я могу предложить тебе и другой вариант, раз уж ты полностью в моей власти. Ты прямо сейчас убиваешь девчонку, а потом вы с братом живёте моими марионетками, пока ты не смиришься со своей новой жизнью. Покончить с собой я вам не дам. Меня этот выход устраивает куда меньше, но я на это пойду.

Тишина была оглушительной. Звенящий голос Конте прервал её:

— Ты мерзав…

— Молчи, — оборвал Церон, и голос Конте прервался тотчас же.

Лицо Тени было спокойным и бледным.

— Решай, — произнёс Церон. — Её жизнь или её смерть.

Если бы Тень был на моём месте, что бы я выбрала? Зная, что одно-единственное слово — и меч в моих руках сам пронзит его грудь?

Отдала бы я себя Церону на одну-единственную ночь?

Я знала, что мне нужно было открыть рот и сказать «да». Нужно было согласиться самой, избавить Тень от этого выбора…

…Но я не могла. Я смотрела на Церона — и губы отказывались мне повиноваться.

Смерть или страшная ночь насилия?

Я ждала, что Тень хотя бы взглянет на меня. Что его губы дрогнут, что он изменится в лице, попробует меня успокоить, что-то пообещать. Что он…

— Ты разрешишь мне убить её самому? — спросил Тень.

У меня перехватило дыхание.

Я не верила в то, что слышала. Но уши меня не обманули.

Тень хотел меня убить. Тень — хотел — меня — убить.

На миг мне захотелось закричать, что он ошибается. Что я готова на что угодно, лишь бы продолжать дышать и видеть солнце. Лишь бы не умирать сейчас, прямо сейчас, в эту самую минуту!

Не надо. Пожалуйста. Тень… только не ты. Только не так!

…Фейерверки над крышей, брызги крови на белоснежном шарфе, обнажённые тела на траве в бурю…

…Это всё вот-вот перестанет иметь значение.

Церон долго смотрел на Тень, холодно улыбаясь.

А потом наклонил голову.

— Разрешаю тебе попробовать. Но не верю, что у тебя получится.

Голос Тени был таким же холодным:

— Поверь, я тебя удивлю. Конте, подай мне катану.

— Подай ему катану, — после короткой паузы приказал Церон. — Конечно же, атаковать меня или друг друга вам запрещено.

Конте наклонился, подбирая катану. Его губы судорожно шевельнулись, но он не мог вымолвить ни слова: приказ Церона сковал их крепко.

— Всё хорошо, — негромко сказал Тень. — Просто дай мне её.

Их глаза встретились. Глаза Тени, спокойные и уверенные, — и лицо Конте с покрасневшими глазами, искажённое до неузнаваемости.

— Сделай это, Конте, — тихо сказала я. — Лучше будет, если я умру как воин. От его руки и выбрав это сама.

Рука Конте сжалась на рукояти катаны так, что, казалось, ещё немного — и металл разобьётся вдребезги.

А потом поверх руки Конте легла рука Тени.

— Я забираю твоё проклятие себе, — прозвучал его голос. Уверенный, сильный, полный великолепного ледяного пренебрежения к себе и ко всему миру. — Ты свободен.

— Стойте! — успел закричать Церон.

Поздно.

Соединённые руки братьев обхватили рукоять катаны — и Тень ударил, разнося кресло в щепки. В последний момент Церон с криком перекувыркнулся к камину, распустив призрачные крылья.

Я ошеломлённо смотрела на них. Они атаковали Церона. Они только что пытались ударить Церона! Проклятие было остановлено!

— Я держу тебя, — выдохнул Конте. — Пока проклятие на мне, ты не проклят.

— Я держу тебя, — сквозь зубы произнёс Тень. — Быстро, вместе!

Церон выстрелил из самовзводного арбалета. Болт прошил плечо Конте, но он даже не поморщился.

— Вы свободны! — заорал Церон, но тщетно.

Катана взлетела по дуге, беспощадно отбрасывая в сторону кинжал, который Церон успел выхватить, и мощным взмахом рассекла ему грудь. Брызнула кровь, разом запачкав ковёр и стены. Конте хрипло расхохотался. Церон захрипел, сползая по стене, отчаянно цепляясь за неё ладонями…

…И стена вдруг раскрылась за ним.

Глаза Конте расширились. Тень рванулся вперёд…

…И не успел: его пальцы лишь мазнули по колену Церона. В последний миг по лицу демона скользнула торжествующая улыбка. И стена сомкнулась.

— Дверь! — Конте грязно выругался. — Открывай эту чёртову… дверь!

Тень свободной ладонью начал исследовать выступы на стене, сжав зубы. Наконец зацепился ногтями за один, потянул, нажал — и покачал головой.

— Бесполезно, — глухо произнесла я. — Он наверняка предназначен лишь для одного демона, а потом срабатывает запирающий механизм, как и в спальне императора. Этим путём нам не пройти — или пройти ещё не скоро. Даже раненый, Церон уйдёт.

— Надеюсь, недалеко, — сквозь зубы произнёс Конте. — Столько крови не может позволить себе потерять даже демон.

— Мы восстанавливаемся быстро, — проронил Тень.

— В эту минуту я хотел бы верить, что не настолько быстро, — огрызнулся Конте, выпуская его руку.

Он подошёл ко мне:

— Закладка, ты как? Ты цела? Ты…

Я почувствовала, как ноги подо мной подгибаются, и чуть не рухнула на пол. В последний момент Конте подхватил меня за плечи.

— Так, кому-то надо выпить, — пробормотал он, оттаскивая меня к креслу. В следующий миг в моих руках оказался чистый бокал, и Конте мгновенно наполнил его до краёв. — Пей.

— Тут стража… — начала я.

— Сначала отдышись. Ты жива. Тебя никто не собирается убивать. — Лихорадочный голос Конте дрожал так, словно он убеждал себя, а не меня. — Дыши, Закладка. Только дыши.

Мои собственные руки тоже тряслись. Я кое-как отхлебнула вино и сжала ножку бокала крепче.

Конте был прав, когда сказал мне в Рин Дредене, что почувствовал, будто проклятие исчезло. В ту минуту, когда Конте принял проклятие Тени, оно не просто разделилось на двоих. Его стало возможно преодолеть, приняв удар на себя. Так, как сделал Конте, чтобы вытащить Тень из кошмарного сна в особняке Эреба.

И Тень понял это. Понял — и осуществил свой план.

Он не смог убить Церона. Но мы были живы.

Тень присел на пол, тяжело дыша.

— Проклятие никуда не ушло, — проронил он. — Церон всё ещё может нам приказывать, а мы всё ещё не можем его убить. Поодиночке, по крайней мере.

Они обменялись взглядами, и Конте кивнул:

— Я знаю.

— Дайте мне пять минут, — хрипло сказала я. — Потом пойдём выручать Вепря и остальных.

Конте хмыкнул:

— Десять минут. Мои руки всё ещё трясутся.

— Мои тоже, — произнёс Тень.

Конте поднял брови, глядя на Тень:

— Мой всесильный непобедимый брат признался в своей слабости? Дайте мне календарь.

— Он тебе пригодится, — мрачно сообщил Тень. — Это твой второй день рождения.

— Скорее уж восемьдесят второй, — отпарировал Конте. — Между прочим, ты украл мою реплику. Если бы Церон не зажал мне рот, твоё проклятие взял бы я.

— Не жадничай.

Я улыбнулась сквозь слёзы. Если они были способны шутить, а я — радоваться их шуткам, значит, мы начали приходить в себя.

Конте с трудом встал и прошёл в угол, где лежали мои клинки и его меч. Вернулся он уже твёрдой походкой, протягивая мечи мне.

— Хватит пьянствовать, Закладка. Идём спасать ребят.

Я кивнула и встала. Тень встал тоже, и мы замерли, глядя друг на друга.

А потом я оказалась в его объятьях, он в моих, и мы целовались как сумасшедшие. Обнимая друг друга, беспорядочно целуя щёки, губы, волосы, жадно делясь дыханием — одним на двоих. И остро, ноюще, до одури желая друг друга.

— Позже, — прошептала я.

— Позже, — прошептал Тень в ответ. — Во всех позах. Всю ночь. Я изгоню из твоей головы всех мужчин и всех императоров на ближайшую тысячу лет.

— И всех демонов, — шепнула я. — Кстати, боюсь, Церон оказался бы никакущим любовником.

Тень поперхнулся, выпуская меня из объятий.

— Вот уж образ, который будет меня преследовать вечно, — заметил Конте.

— Он очень счастлив за тебя и за меня, — негромко произнёс Тень, обняв меня за плечи. — А ещё он вне себя от смущения, потому что я спас его жизнь, а не наоборот.

— Заканчивай уже хвастаться.

— Только после того, как ты признаешь, что я дерусь лучше.

— Да никогда в жизни!

— Может быть, прекратите уже мер… — начала я и осеклась.

Потому что двери распахнулись, и внутрь влетели Вепрь и Аласса с мечами наперевес. Сетер ворвался со стороны разбитого зеркала секундой позже.

— Вы! — изумлённо вздохнула Аласса. — Как вы справились? На вас же проклятие!

— Мы настолько великолепны, — серьёзно сообщил Конте. — Про вас я не спрашиваю. Вы ещё великолепнее. Как вы выбрались?

— Спрашиваешь, — ухмыльнулся Вепрь. — Мы же охотники.

Я бросилась обниматься к Сетеру, Конте сгрёб в охапку Алассу, и даже Вепрь неловко потрепал Тень по плечу.

— Чёрт, ещё недавно этот парень чуть нас не убил, — проворчал он. — Что я вообще делаю? А если он станет императором?

— Забудь об императоре хотя бы до утра, — решительно сказала Аласса. — Выбираемся отсюда, пока ваш чёртов демон не вернулся с подкреплением или кто-то из соседей не прослышал о разгроме в особняке и не послал сюда армию, чтобы поживиться. Это Подземье. Пошевеливайтесь, ребята.

Когда Конте повёл нас к выходу, я оказалась рядом с Тенью. Едва заметная улыбка окрасила его губы, когда он скользнул взглядом по моему белоснежному шарфу, и я взяла его за руку.

— Церон сказал, что ты свободен, — прошептала я. — Это значит, что все приказы, которые он успел тебе отдать, отменяются? Вообще все?

— Да.

Я улыбнулась ещё шире.

— Тогда я люблю тебя, Ниро Мореро. Я ужасно давно хотела это сказать.

Тень молча сжал мою руку. Я поймала взгляд его глаз — и моё сердце замерло.

Но он не сказал ничего.

Глава 14

Мы с Тенью и Конте вышли в небольшой пустынный сад, где в свете бирюзовых и сиреневых огней причудливо переплетались каменные стволы, оплетённые цветными лишайниками.

— Как дома, — кивнул на них Конте. — Помнишь?

Тот, кто когда-то называл себя Ниро Мореро, хмыкнул:

— Снова будешь прятать для меня клубнику под деревьями и укрывать пледом?

— Ты уже большой мальчик. Передоверю это Закладке.

Тень потянулся к моей руке. Я сжала его пальцы, и он сжал мои в ответ.

— Кажется, сегодня была самая страшная минута моей жизни, — мрачно произнёс Конте. — Когда Церон приказал мне подобрать катану, я думал, моё сердце остановится прямо там и тогда и можно будет не скидываться на наши общие похороны.

— Ты всё шутишь, — фыркнула я.

— А что ещё остаётся? — Конте шумно вздохнул. — Я до сих пор не верю, что мы смогли снять проклятие, действуя вместе. Что, когда я взял на себя твоё проклятие, а ты моё…

— …у вас всё получилось, — тихо сказала я. — Вы ударили его вдвоём и победили. Теперь Церон будет знать, что вы сметёте его проклятие, и дважды подумает, прежде чем атаковать.

— Но он не отступится, — проронил Тень. — И об этом тоже стоит помнить.

— Не порти мне вкус победы, — отмахнулся Конте. — Мы живы, мы победили одного тощего мерзавца с выщипанными крыльями, и это главное. Что будем делать с императором?

— Будем действовать по моему плану, — невозмутимо произнёс Тень. — Я продолжу завоёвывать его благосклонность и его доверие, а вы будете прикрывать мне спину.

Конте поднял бровь:

— Да? Это с чего бы?

— С того, что Адриан на троне — угроза и вашим интересам, и моим, — отрезал Тень. — Я хочу его свергнуть, вы хотите его убить.

— Ты тоже хочешь его убить. Ведь правда?

Тень не ответил. Я моргнула:

— Ты… не хочешь его убивать?

— Не знаю, — неожиданно сказал Тень. — Он единственный, кто может поделиться со мной древними знаниями, подарить мне моё наследие. Но, куда важнее, он брат моей матери. Убить его… Это будет тяжелее, чем я думал.

Мы с Конте переглянулись.

— Тогда что ты собираешься делать? — Конте скрестил руки на груди. — Я сам не в восторге от того, что придётся прирезать родного дядю, но он, если ты не забыл, верховодит работорговлей и жертвоприношениями во всём Подземье. Может, и было бы неплохо поселить его где-нибудь на отдалённой ферме, заглядывать к любимому дядюшке на кувшин свежего молока и надеяться, что он исправится, но шансы на это, признай, нулевые.

— Не говоря уже о том, — тихо, с нажимом произнесла я, выпуская руку Тени, — что он пытался изнасиловать меня. Романтический ужин с приказом «сними платье и иди в спальню» — как это тебе? К счастью, до конца я его расстегнуть не успела.

Губы Тени побледнели.

— Отрезать ему что-нибудь ненужное, а потом поселить на отдалённой ферме, — констатировал Конте. — Увы, из Подземья мы его не вытащим. Ниро, ты прекрасно знаешь, что ты его убьёшь — или его убью я. Или Закладка.

— Я устраню его рано или поздно, разумеется, — устало сказал Тень. — Но я не собираюсь притворяться и говорить, что это случится завтра. Или что это будет легко. Он моей крови, и это слишком напоминает мне те дни, когда мы с тобой пытались убить друг друга. Думаешь, я об этом совершенно забыл? Навсегда?

Конте вздрогнул.

— Нет. Как и я.

— Вот именно. К тому же убить императора непросто, глава его охраны очень хороша, а сам он знает много тайн, которые могли бы мне пригодиться, — холодно и раздражённо произнёс Тень. — Всё, довольно. Меня похитили, чуть не убили вас двоих, и я хочу спать.

— Но ты не собираешься отправляться с нами, — проницательно заметил Конте. — Ты проведёшь эту ночь один. Не так ли?

Тень взглянул в глаза Конте один-единственный раз.

— Я будущий император, — негромко произнёс он. — И ты знаешь, что это значит.

— Ты не доверяешь никому из нас.

— Хочешь сказать, у меня нет для этого оснований? — прищурился Тень. — Зная тебя и твоих людей, вы вполне можете решить бросить меня где-нибудь связанного, вытащить из Подземья или придумать ещё что-нибудь похлеще.

Угу. Я мысленно хмыкнула. Например, разбить Зеркало.

— Ниро, не сходи с ума, — мрачно сказал Конте. — Куда ты потащишься один?

— Туда, где я смогу выспаться без храпящих охотников за стенкой, — отрезал Тень. — И без тебя тоже, Дара Незарис.

Я спокойно встретила его взгляд:

— Нет. Я пойду с тобой.

Тень поднял бровь:

— Правда? Кто-то совсем недавно говорил, что между нами всё кончено.

Я вспыхнула. Чёрт, он был прав. Я призналась ему в любви, я целовалась с ним…

Но мы оба знали, чем всё кончится. Тень хотел, чтобы я осталась с ним, а я мечтала, чтобы он ушёл со мной. И каждый из нас был слишком упрям, чтобы переупрямить другого.

— Так и есть, — просто сказала я. — Но ты слишком много пережил этой ночью, и тебя опасно оставлять наедине с самим собой. Иначе утром, проснувшись, мы окажемся на острове посреди озера из раскалённой лавы.

— Вижу, тебе нравятся необитаемые острова.

— Плохая привычка, — парировала я. — Так я остаюсь или нет?

Тень утомлённо вздохнул, мимоходом покосившись на Конте. Тот пожал плечами:

— Я тут вообще ни при чём.

— Тогда разговор закончен, — устало сказал Тень. — Конте, я дал вам четверым отличное укрытие на эту ночь. Советую им воспользоваться.

Я ухмыльнулась, глядя на него:

— Четверым? Не пятерым? То есть я всё-таки иду с тобой?

Тень закатил глаза — и вдруг, шагнув ко мне, бесцеремонно подхватил на руки.

— До ограды я тебя донесу, — сообщил он. — А дальше каждый сам за себя.

— Договорились, — пробормотала я, прижимаясь к его груди. — Я выбью из твоей руки катану и поеду на тебе верхом.

— Вижу, уже начался сонный бред, — хмыкнул Тень. — Увидимся, Конте.

Конте не сказал ничего. Но уже когда мы начали удаляться, с его губ слетели два слова:

— Береги её.

…Я прикрыла глаза, пытаясь отрешиться от недавних воспоминаний. Лицо Церона слишком ясно стояло перед глазами. Выражение ужаса, когда он изо всех сил орал: «Вы свободны!» — и странная смесь отчаяния и жадного триумфа, отобразившаяся на его лице мгновением позже.

О чём он думал в ту секунду? Что планировал?

И где он был сейчас?

— Замёрзнешь, — послышался голос Тени за моей спиной. В следующий миг две горячие ладони легли мне на плечи. — Собираешься заснуть прямо здесь?

Я открыла глаза и обернулась.

Я стояла на скалистом балконе, куда более скромном, чем открытая каменная терраса в покоях императора. И вид отсюда открывался…

…Прямо на водопад, окружённый облаком светлячков.

— Как же здесь красиво, — проговорила я, поворачиваясь обратно к водопаду. — Только и правда холодно.

— Принести тебе плед?

Я изумлённо моргнула: в голосе Тени не было обычной насмешливой издёвки. В этот раз в нём была необычная забота.

Я взяла руку, сжимающую моё плечо, и прижалась щекой к ладони.

— Я не сахарная, — негромко сказала я. — И Церон меня не сломал. Всё в порядке, Тень. Но если ты хочешь посидеть здесь, завернувшись в пледы, и вместе помёрзнуть, я составлю тебе компанию.

Тень фыркнул:

— Когда внутри ждёт такая роскошная кровать?

Я покосилась через его плечо. Кровать под чёрно-золотым покрывалом и впрямь не уступала той, что я видела в императорской опочивальне. И, что было куда важнее, на ней свободно могли разместиться даже четверо, а это значило…

…Что мне не нужно будет прижиматься к Тени во сне или случайно касаться губами его горла. И мои пальцы сами по себе не забредут к нему в волосы, а Тень не вдавит моё тело в матрас, покрывая шею и плечо поцелуями, и мы…

— Не надо, — хрипло сказала я. — Ты, я и кровать… прямо сейчас это плохая идея. Разве что если мы сразу заснём, но тогда мы провалимся в сон вместе, я снова буду обнажена, и это будет ещё хуже. Разве что ты выпил вербену.

Тень покачал головой:

— У меня от неё здорово болит голова. Я слишком устал, чтобы пить её ещё и сегодня. Церон ранен, и ему точно не до того, чтобы…

— …Пытаться заманить тебя в свой сон.

— Конечно.

Тень взял меня за руку. Поднял бровь, изогнул мои пальцы — и перстень императора, забытый, упал на каменный пол. Я усмехнулась:

— Ревнуешь?

— Просто не хочу лишних напоминаний.

Тень лёгкими пальцами развернул мой шарф, перебирая его в руках.

— Помнишь битву с филастрами?

— Помню. — Я коснулась его руки. — Думаешь, твой подарок меня защитил?

— Я это знаю.

Тень положил шарф в изящную каменную нишу и обнял меня за талию. Несколько минут мы стояли и глядели на ночной водопад, любуясь искристыми струями воды в огнях светлячков. На мокрых перилах блестели брызги, и мне вдруг захотелось, чтобы Тень разложил меня обнажённой на этих перилах так, чтобы я перегнулась вперёд спиной в пропасть. Снова окунуться в бешеную страсть рядом с ним, перестать думать, отключить обратный отсчёт до того дня…

…Когда уже ничего нельзя будет взять назад.

— Ты отказался от жертвоприношения на состязаниях, — проронила я. — Но есть ещё одно жертвоприношение, от которого не отказываются. В день, когда восходят на престол.

Во время коронации Тени в Рин Дредене жертвоприношения не было. Но там, на поверхности, Тень всегда мог оправдаться тем, что желал заслужить расположение глав гильдий и старой аристократии. Здесь, в Подземье, оправданий не существовало.

— Это может произойти ещё не скоро, — устало сказал Тень. — Через год, возможно. Или ещё дольше.

Я моргнула:

— Серьёзно? Ты отложишь свой шанс на престол до лучших времён? Несколько лет не будешь пытаться свергнуть императора, лишь бы Дара Незарис была довольна?

Тень молчал. Мы замерли щека к щеке, мокрые от брызг водопада.

Не желающие расставаться друг с другом вопреки всему.

Я коснулась пальцами его подбородка, вынуждая его посмотреть на меня.

— Тень, — шепнула я. — Ты правда хочешь быть со мной?

— Нет, — спокойно ответил Тень, и я вздрогнула. — Я хочу, чтобы ты была рядом.

— А это не одно и то же?

— Быть с тобой — идти по твоему пути. Я же предпочитаю свой.

Мы не отрывали друг от друга взглядов. Далеко внизу гремела вода, падая в глубины Подземья сверкающим потоком, но я видела лишь глаза Тени. Настороженные, напряжённые, внимательные.

Он доверял мне в том, чтобы прикрыть ему спину. Но не мог поверить, что я никогда не уйду. Потому что я и сама в это не верила.

— Какой путь ты выбираешь, Тень? — прошептала я.

Но Тень покачал головой и медленно принялся расстёгивать мою рубашку.

— Этой ночью вместо императора твою одежду буду снимать я, — сообщил он. — И меня не волнует, против ты или нет.

Я прижалась к его груди.

— Врёшь. Волнует.

— Проверим. — Тень задумчиво провёл пальцем по моей обнажившейся груди, и я резко вдохнула. — Ты проиграла, Дара Незарис. Ты хочешь меня так же, как и раньше. И знаешь, что это значит?

— Что?

Он усмехнулся, сбрасывая рубашку с моих плеч и скользя взглядом по напрягшейся груди:

— Что этой ночью нам не понадобится общий сон. Только мы двое.

— Ты чертовски уверен, что я соглашусь.

— И не приму отказа. Или мне придётся наказать тебя куда ощутимее, чем строптивых императорских наложниц.

— Это как же?

Вместо ответа Тень небрежно притянул меня к себе за ремень и умело щёлкнул пряжкой. Я не успела остановить его, как мои штаны сползли с колен и я почувствовала руки, скользнувшие по самому низу спины. Тень не оставил на мне ничего, даже белья.

А потом он одним рывком подсадил меня на перила.

— Вот так.

Ботинки и штаны, повисшие на моих лодыжках, отлетели в сторону, и рука Тени настолько бесстыдно легла на моё тело, что я охнула.

— Мне кажется, тебе бы понравилось заниматься любовью с кинжалом у горла, — хрипловатым голосом произнёс он. — Я прав?

— С кинжалом у твоего горла — возможно.

Мы обменялись усмешками.

— Ммм.

— Хм.

Я откинула голову, подставляя брызгам шею. Я сидела почти обнажённой на узких перилах над бездной, и это опьяняло. Мои волосы не развевались: в Подземье не было ветра. Но мне казалось, что я вот-вот вспорхну на невидимых призрачных крыльях, которые Тень дважды дарил мне во сне.

Быть демонессой, его парой, наложницей, юной императрицей Подземья…

Прекрати. Дара, прекрати. Хватит фантазировать.

Тень шагнул ко мне, и за его спиной распахнулись крылья.

— Я хотел бы видеть тебя со связанными руками, — по-прежнему хрипло произнёс он. — Хотел бы взять тебя прикованной к плите, медленно опускающейся в лаву. Часа нам бы хватило, как ты думаешь?

Я изогнула бровь:

— Чтобы на плите стало бы так же жарко, как и под ней?

— Я же говорил, что с тобой будет не скучно.

Тень подошёл ко мне и вдруг небрежно, без перехода, лизнул мою обнажённую ключицу, которая тут же покрылась мурашками.

— Эй, что ты делаешь?

— А тебе бы хотелось, чтобы я утруждал себя реверансами? — Его рука властно охватила мою талию. — Пригласил бы тебя на танец, быть может? После изысканного ужина и разговора о твоих любимых способах убивать демонов?

Его рука легла мне на бедро и скользнула ближе к животу, пока взгляд не отрывался от моих губ. Крылья колыхались за его спиной, широкие и прямые, делая его загадочным, властным и бесконечно далёким — но всё же моим. Всегда — моим.

— Мы прошли по лезвию ножа сегодня, Дара Незарис, — прошептал он. — Нет смысла обременять себя условностями.

И, крепко удерживая меня над бездной, он поцеловал меня.

Он и я, снова и снова. Зов желания барабанным боем гремел в ушах. Я застонала в губы Тени и почувствовала, как он ласкает меня всё смелее, окончательно наплевав на все условности. Нас не могли видеть с этого балкона, но даже если бы мы голые сейчас занимались любовью на глазах всего Подземья, мне было бы плевать. Моя кровь кипела, и сейчас я была способна на всё. Драться покрытой кровью диких демонов с ног до головы. Заниматься любовью яростно и неутомимо. Целоваться и кричать. Быть вместе.

Тень был жив. Мы были живы. Церон бежал, посрамлённый, а император не посмел убить своего единственного наследника.

Да, у меня болело сердце. С той самой ночи, когда мы с Тенью напились вместе — а утром, уходя, я обернулась через плечо и поняла, что наши отношения обречены.

Но я не жалела ни о чём.

Когда мы оторвались друг от друга, Тень коснулся моих волос.

— Ты жива, — тихо сказал он. — Я разнесу всё Подземье, лишь бы ты была жива.

— А я, — прошептала я в ответ, — разнесу всю спальню, если не услышу ни одного твоего приказа этой ночью. Я не желаю, чтобы моим властелином был стареющий император. Я буду принадлежать тебе этой ночью и хочу, чтобы мной повелевал ты.

Тень выпустил меня и взял моё лицо в ладони, заставив меня покачнуться над пропастью.

— А если я накажу тебя за дерзость?

— Я буду наказана.

Я хотела принадлежать ему. И Тень знал, что не было знака доверия выше этого: полностью отдаться в его руки.

Острая вспышка желания пронзила меня так, что захотелось изо всех сил сжать бёдра. Но Тень остановил меня, вскинув руку.

— Прогнись назад, — проронил он. — Так, будто вот-вот упадёшь. А потом падай.

Ледяной ужас хлестнул меня по лицу. Если я сейчас упаду…

Плевать.

Я с усмешкой тряхнула волосами. И, глядя прямо на Тень, провела пальцем между ключицами.

— Лови, — прошептала я.

И прогнулась одним быстрым и гибким движением, удерживаясь на краю одним лишь чудом, пятками и оттренированным чувством равновесия. Качнулась вниз, как на качелях…

И отпустила себя, падая в бездну спиной вперёд.

Мои ягодицы вот-вот должны были соскользнуть с перил. Но в следующее мгновение меня подхватили горячие руки.

— Отпустить тебя или оставить? — задумчиво спросил Тень. — А, к чёрту!

Я хрипло охнула, когда он рванул меня к себе, вдавливая в себя, и наши тела наконец-то сплелись. Уже не думая ни о чём, я с наслаждением отдалась ему, чувствуя, как отступает наш общий голод, — и вскрикнула от ужаса, вновь почувствовав, что Тень почти меня не держит. Я вот-вот упаду…

…Но удовольствие сделалось в разы сильнее. И запретнее.

— Только не останавливайся, — прошептала я.

И он не остановился.

Смертельный риск, грохот водопада за спиной, веер капель на обнажённой коже и невозможное, немыслимое удовольствие в соединении тел, которого я не испытывала ни с кем раньше и была уверена, что не испытаю вновь.

Потому что никого такого же сумасшедшего, как Тень, я не знала.

…И не узнаю.

Теперь я знала, каким он может быть. Что он умеет и холодно приказывать, и упрямо просить, укладывать меня на ложе из лепестков роз и жадно целовать в самый яростный шторм, одевать меня в драгоценности и спускаться вслед за мной в трущобы. И не боится быть любым. Не боится показывать мне настоящего себя.

— Ниро, — выдохнула я в его полуоткрытые губы. — Я знаю тебя. И я не дам тебе упасть.

Он выдохнул первым, и я разбилась на осколки вслед за ним, теряя себя в ослепительной вспышке жаркого, невозможного удовольствия. По щекам текли слёзы, и я не сдержалась: я громко, в голос, расхохоталась, переполненная лёгкостью, свободой и совершенной сладостью, расходящейся по телу. Мне было так хорошо, что я хотела принадлежать ему вечно.

И никогда, никогда не отпускать друг друга.

Мы чуть не перелетели через край вместе, совершенно мокрые от брызг. И замерли, словно застыв в последней фигуре танца.

У меня подрагивали ноги, но я не выдала себя. Вместо этого я соскользнула вниз, обернулась вокруг оси, на миг прижавшись к боку Тени, — и провела руками по его спине, ощущая, как опадают крылья.

— Может быть, теперь нам стоит лечь спать? — дразняще произнесла я.

Тень покачал головой:

— Даже и не думай: запрещаю. Но ты можешь немного передохнуть… если у тебя закончились силы.

Я хмыкнула:

— Пожалуй, зайду в ванную.

— Когда ты вернёшься, у меня будет для тебя сюрприз. — Тень окинул мою мокрую фигуру взглядом, подняв бровь. — Если я не пожелаю повалить твоё тело на ковёр и растерзать так, что десять тысяч диких демонов будут скулить в бессильной зависти.

— Думаешь, я настолько желанная добыча для диких демонов?

Его лицо осталось невозмутимым, но глаза сверкнули.

— Возможно.

Я приподнялась на носках и лёгким шагом двинулась в сторону роскошной мраморной ванной, спиной чувствуя взгляд Тени.

И чуть не споткнулась, проходя мимо кожаной сумки со своими вещами. Я совсем забыла… Я быстро заглянула в сумку, подхватила крошечную бутылочку, раздвинула плотную занавесь, сотканную из крошек бирюзы, и шагнула в ванную.

Мы с Тенью были вместе этой ночью. А это значило, что мне нужно было позаботиться о последствиях.

Я открыла бутылочку, едва присела на бортик бассейна. Аласса вручила мне её без расспросов, и я была благодарна ей за это.

Защитное зелье, не дающее девушке забеременеть. Необходимая вещь, если вы должны будете расстаться.

Я решительно опрокинула бутылочку в рот.

И закашлялась, тут же выплёвывая содержимое.

Эта дрянь оказалась горькой. Невыносимо горькой, просто чудовищной гадостью. Я не смогла бы её проглотить, даже если бы от этого зависела моя собственная жизнь.

Я набрала воды в хрустальную чашу и быстро прополоскала рот. Потом ещё раз. Если бы зелье должно было быть таким горьким, Аласса бы меня предупредила. Значит, ей подсунули подделку, и хорошо ещё, если не ядовитую.

Не то чтобы зелье было абсолютной необходимостью: полукровки у человеческих наложниц рождались куда как редко. Мать Конте и Тени наверняка забеременела не в первый и даже во второй год, да и Тень не очень-то беспокоился. Но мне хотелось быть уверенной. В конце концов, Конте предупреждал меня не зря.

Я ещё раз прополоскала горло и вздохнула с облегчением: похоже, я не успела проглотить эту дрянь. Обожгло рот, но в горло не попало ни капли.

Что ж, всякое бывает. Я вздохнула. Выпью в другой раз.

Я закуталась в лёгкий халатик, подхватила алый шёлковый халат для Тени, раздвинула занавесь — и замерла, выходя в спальню.

По всему залу мерцали светлячки.

Огни были погашены, кроме пары свечей, и каждая золотистая искра отчётливо светилась в полутьме.

— Ооо, — прошептала я.

И вскрикнула, когда мои бёдра вдруг охватил призрачный огонь. Не опаляя кожу, не причиняя боли, но явно не собираясь гаснуть. Тени и отсветы заплясали по моему животу и груди, и я неверяще смотрела на это странное чудо, затаив дыхание.

— Погрузи в него руку, — последовал негромкий приказ.

Я оторопело смотрела на свой халатик, горящий незримым огнём. Ткань затрещала, обугливаясь и пикантно обнажая моё тело.

— Что… ты с ним сделал?

Тень, обнажённый до пояса, стоял у арки, ведущей на балкон.

— Ткань пропитали особым составом по моему приказу. Коснись его. Не бойся.

Поколебавшись, я осторожно поднесла руку к талии. Медленно повела ниже, коснулась тонкого шёлка, по которому полыхал огонь, — и ощутила лёгкую щекотку. Словно чьи-то шаловливые пальцы прошлись по коже.

— Любимая забава детей высших демонов, — насмешливо пояснил Тень. — И очень дорогая. Никакого толку в бою от них нет, но мы с Конте баловались этими огнями в детстве. Неутомимый старший брат любил меня пугать, выскакивая огненным демоном из-за угла. Одежду, разумеется, потом пришлось…

Раздался негромкий треск, и обугленная ткань клочками просыпалась вниз, наконец оставив меня совершенно голой.

— …Выбросить, — завершил Тень, глядя на угасающее пламя. — Хотя, пожалуй, мне больше нравится срезать с тебя бельё клинком. Подойди, Дара-Закладка.

Я изящной походкой приблизилась и с лёгким ироническим поклоном протянула ему его халат. Тень набросил его, завязал пояс и задумчиво оглядел мою фигуру.

— Столько приказов, которые я мог бы тебе отдать этой ночью, — проговорил он. — Заставить тебя умолять, угрожать и кричать от удовольствия, пока ты не сорвёшь голос. Но существует лишь один приказ, который ты хочешь услышать. Лишь один, который я хочу произнести.

Наши взгляды встретились.

— Да, — произнесла я.

— И по сравнению с этим так мало значит, свяжу ли я тебя сейчас ремнями или продолжу долго и со вкусом терзать тебя изощрёнными наказаниями, — негромко сказал Тень. — Ведь на уме у нас обоих этой ночью совершенно другое.

Весь обычный лёд исчез из его голоса. Сейчас он звучал… уязвимым.

— Останься со мной, — произнесли мы вместе.

— Останься со мной.

Тень шагнул вперёд. Я шагнула ему навстречу, и наши руки встретились в сиянии светлячков.

— Подземье, — прошептала я. — Твой дом.

— И тебе он нравится. Часть тебя радуется этому приключению, как радовался бы ребёнок.

— Я не ребёнок.

Тень коротко усмехнулся:

— Я знаю.

Мы молча смотрели друг на друга. Танец теней и светлячков продолжался вокруг нас, но мы видели лишь друг друга. Сквозь расстояние, хотя между нами было лишь полшага. Сквозь время.

— Я умру через пятьдесят лет, — проговорила я. — А ты через сто.

— Ведь императоры, конечно же, всегда-всегда доживают до старости, — невозмутимо произнёс Тень.

Я улыбнулась сквозь закипающие слёзы:

— Ты доживёшь.

— Сомневаюсь. — Тень окинул меня взглядом. — Но сейчас у меня на уме совсем другое. Показать?

Я покачала головой:

— Не надо. Я знаю.

И шагнула к нему первой.

Мы слились в поцелуе — и я почувствовала, как Тень опускает меня на кровать.

— Ты, — шепнул он, уже ничего не стесняясь.

— И ты, — тихо ответила я.

Светлячки сияли вокруг нас тёплым облаком, и я больше не думала ни о чём, отдаваясь ласкам Тени, который в эту минуту был более Ниро Мореро, чем когда-либо. Его взгляд и его руки, откровенные и задумчивые, принадлежали тому, кто умел любить. Умел слушать. Умел быть рядом. Умел — и не боялся показать этого.

Два обнажённых тела на кровати — и бесконечная искренность. Для нас больше не было нужды в приказах — только в близости друг друга, в тепле, в голосе.

Нет, была. Я хотела, чтобы он вёл, хотела ему подчиняться. Хотела всего, чего хотел он. Но…

«Приказывать имеет смысл, когда ты принадлежишь мне по-настоящему, — говорил его взгляд. — Когда это не игра на одну ночь».

«Я всё равно принадлежу тебе, — ответила я. — Где бы я ни была».

Тень едва заметно улыбнулся мне одними глазами. Он понял. И, хотя это ничего не меняло, я почувствовала тепло в сердце. Так, словно там только что зажёгся светлячок.

Тепло с ноткой горечи. Но всё-таки это было тепло.

— Я люблю тебя, — прошептала я. — Пока ты свободен, я буду повторять тебе это каждый день. А ты будешь бояться отвечать мне теми же словами, потому что ты думаешь, что, как только раскроешь мне своё сердце по-настоящему, я его разобью.

— Или же я надену на тебя ошейник и запру голой в крыле наложниц. А клинки отберу.

Я хмыкнула:

— Не надейся. Я разгромлю всё твоё крыло вместе с наложницами. И отберу твою катану.

Тень насмешливо улыбнулся — и коснулся моих губ своими. Я заговорщицки ухмыльнулась.

— Помнишь, как ты хвастался, что можешь… — начала я.

И тут раздался стук в дверь. Не стук даже — грохот.

— Это я, — послышался сдавленный голос.

Тень быстрым шагом направился к двери, по пути стягивая с себя халат и кидая его мне. Я быстро завернулась в него, поджав ноги.

— Кто это? — прошептала я.

Тень не ответил. Вместо этого он подхватил катану и, обнажённый до пояса, открыл дверь.

На пороге стоял Арис. Молодой светловолосый демон, служивший Тени ещё в Рин Дредене. Он бросил быстрый взгляд на меня.

— Не при ней, — предостерегающе произнёс Тень.

— Знаю.

Я нахмурилась. У Тени с Арисом были дела — и меня они не касались? Ну уж нет.

Я спрыгнула с кровати, придерживая халат, и подошла к Тени.

— Рассказывайте.

— Нет, — отрезал Тень. — Я на пути к трону, а ты всё ещё охотница. У нас противоположные цели, если ты не забыла.

— Времени объяснять всё равно нет, — вмешался Арис. — Нам пора. Я объясню всё по дороге, но, в общем…

Их глаза с Тенью встретились.

— Время пришло, — договорил Арис.

Тень застыл. Замер. Разлетевшиеся было светлячки вдруг порхнули к нему, и золотое сияние окутало его голову незримой короной.

— Время пришло, — негромко отозвался Тень. — Я иду.

Он быстрым шагом пересек комнату. Набросил рубашку, едва застегнув её, быстро облачился в жилет и накинул плащ. Катана уже висела на его бедре.

— Я с тобой, — быстро сказала я. — Только оденусь.

— А если мне понадобится совершить жертвоприношение? Ляжешь на алтарь? — холодно произнёс Тень. — Нет.

— Ты прав, — вмешался Арис, встав между нами. — Там, куда мы идём, человеческим подружкам не место. Это не Рин Дреден.

— Я племянник императора и будущий император, и им придётся уважать мои вкусы, — ледяным голосом сказал Тень. — Но моих планов это не меняет.

Он кивнул мне:

— Конте мне не простит, если с тобой что-то случится, и уж тем более не прощу себя я сам. Я вернусь к утру.

Его лицо изменилось, затвердело. Сделалась другой походка, даже жесты: Тень уже примерял на себя новую роль. И, что хуже всего, незримая аура императорской власти сидела на нём как влитая. Словно он был рождён при дворе и провёл у самого подножия трона всю жизнь.

Словно это и было его судьбой.

— Дьявол, Тень, куда ты? — беспомощно произнесла я. — Скажи мне хотя бы это!

Тень обернулся в дверях:

— Становиться собой.

Створки из резного камня закрылись за ними. Точно такие же створки, только куда мощнее и внушительнее, охраняли пещеру с Зеркалом. Здесь, в этих апартаментах, подобные двери казались безумно дорогими, а установка их — непомерно расточительной: даже наложниц императора охраняли не столь рьяно. Но гости этих апартаментов, похоже, делали всё, чтобы себя защитить. Тень не зря выбрал это место.

Я устало добрела до кровати и закрыла глаза. Чёрт с ним. Я просто лягу спать и не буду думать о Тени. Совсем. Нисколечко.

Я невесело рассмеялась. Ну да, конечно. И не буду каждую минуту гадать, что он делает сейчас. А моё сердце перестанет колотиться само по себе — ведь на Тень мне наплевать, правда?

Я тихо застонала. Разные пути. Разные чёртовы судьбы. И я даже не могла выбраться отсюда, чтобы помешать ему или помочь.

Что ж, я просто его дождусь.

Ведь он вернётся, правда?

Глава 15

Я проснулась внезапно, рывком, словно меня из тёплой постели выдернули в стылый сумрак пещер.

И не сразу поняла, что всё ещё сплю.

Я стояла на узкой скале, нависающей над городом. Каменное небо терялось в высоте, а внизу расстилались кварталы трущоб. Полузаброшенные, тёмные и выглядящие опасными даже отсюда.

— Не хотела бы я сейчас там оказаться, — пробормотала я, обхватывая себя под грудью.

Одежды на мне снова не было. Впрочем, я начала привыкать к этому во сне.

— Я часто убегал сюда из Гильдии.

Тень сидел на обрыве, обняв руками колени. Невидимый ветер развевал лёгкую рубашку, которая выделялась светлым пятном в полутьме.

— Ты уже здесь, — произнесла я. — В спальне. Рядом со мной. Да?

— И обнимаю тебя, кажется. Не помню. Я рухнул и сразу заснул, едва сняв сапоги.

— Так хотел попасть сюда, ко мне?

— Просто устал, — невозмутимо произнёс Тень. — Или ты мне не веришь?

Я подняла бровь.

— Не верю, что ты не спешил в мою постель со всех ног, мечтая о моих соблазнительных ножках? Как я могу оскорблять будущего императора таким откровенным и дерзким недоверием?

Лёгкая усмешка коснулась его губ.

— Действительно.

— Куда ты отправился с Арисом? — прямо спросила я. — И что вы делали?

Тень покачал головой:

— Я не отвечу. Узнаешь утром.

Снова эта раздражающая финальность в его тоне. Я вздохнула. Ведь и правда не ответит.

Я села рядом с ним и беззастенчиво хлопнула его по коленям, заставляя его выпрямить ноги. Тень хмыкнул, но послушался, и я положила голову ему на бедро.

— Вот теперь можно и поспать, — пробормотала я. — Ты отдыхал здесь, когда сбегал сюда из Гильдии? Вряд ли там у тебя была отдельная комната.

— Была, но она появилась не сразу. Сначала я должен был проявить себя.

Я приподнялась:

— Как?

— А как ты думаешь? — Тень кивнул на трущобы. — К примеру, провести ночь здесь и выжить.

— Держу пари, прятаться в укромном уголке вам не давали.

Он лишь усмехнулся. Я вздохнула. Ну да, тем, кто вставал на пути у юного Тени, наверняка самим приходилось искать тёмные уголки, лишь бы не очутиться с катаной у горла.

— Ты был счастлив в Гильдии Клинков? — помолчав, спросила я. — Хоть минуту?

— После удачной схватки, — пожал плечами Тень. — Когда провёл ночь с женщиной в первый раз… веришь или нет, это тоже было неплохо.

— Может, мне не стоит об этом знать?

— Может, и не стоит, но ты спросила, — невозмутимо отозвался он. — Но счастье? Это не моя цель, Дара-Закладка. Мне стало бы скучно.

— Счастье не может быть скучным, — возразила я. — Это же счастье. Покой, мир… семья.

— И скука. Ты обманываешь себя, еслидумаешь, что такая жизнь будет тебе по душе.

Тёплая ладонь коснулась моих волос, и мои пальцы сами собой нашли руку Тени.

— Давай помечтаем, — тихо предложила я. — Если бы у нас было общее будущее… каким бы оно было? Ведь не скучным, правда?

Тень фыркнул:

— Что, в твоих мечтах я был бы правителем Рин Дредена, а ты — ночной мстительницей, бегающей по крышам и сражающей демонов прямо на улицах?

— Тебе бы быстро надоело быть правителем, — серьёзно сказала я. — Но ты бы остался воином — и охотился бы на демонов вместе со мной. Для охотников всегда полно работы. Ты мог бы стать кем угодно. Спускаться в подземелья, изучать древние клады, стать мореплавателем, открывать новые земли… Может быть, править Рин Дреденом было бы не так плохо… я не знаю. Но какой смысл себя ограничивать?

— И что бы ещё я мог совершить, по твоему мнению?

Теперь в голосе Тени звучало искреннее любопытство. Почти детское.

— Стать хорошим отцом.

Он не ожидал этого ответа: тело под моей щекой напряглось.

— Вот это уже неожиданно, — ровным тоном сказал Тень. — Я не планировал баловать своих наследников.

— Никто и не просил бы тебя их баловать, — возразила я. — А вот учить постоять за себя, показывать своим примером, что сила и благородство могут идти рука об руку, что любовь к брату — это не слабость…

— Замолчи.

Я вздрогнула. Голос Тени был словно гранитной глыбой, врезавшейся в висок. Вдруг повеяло холодом.

Я приподнялась, отстранилась и посмотрела на него.

— Что не так? — негромко спросила я.

— Всё. — Тень потёр лоб. — Нам не стоило… играть в фантазию.

— Как хочешь, — тихо сказала я. — Просто ты ведь знаешь, что это реально. Мы можем устранить императора и сбежать, и наш мир будет по-настоящему нашим — там, вдали от Подземья. Ты не будешь одинок.

— И ты тоже, — проронил Тень. — Ведь ты боишься одиночества, Дара Незарис. Боишься жизни в своём мире — без меня.

Я невесело улыбнулась:

— А ты — нет?

Тень не стал отвечать. Просто отвернулся. Тёмный город раскинулся под нами, и я задумчиво оглядывала ведомый мне одной путь через зловещие кварталы. Здесь тоже можно было бегать по крышам, как и в Рин Дредене. Здесь всё было чужим, но дышало неведомой опасностью, которую так и хотелось исследовать. Здесь… ждало приключение.

Вот только из приключений всегда возвращаются домой, под свободное небо. Здесь же Тень ждал поводок императора.

Который вовсе не был вымышленной угрозой. Ледяная игла вдруг прошила позвоночник, когда я вспомнила.

— Ты должен знать кое-что, — севшим голосом произнесла я. — Император Адриан научил Церона своему искусству. Даже если Церон сложит голову на эшафоте, ты не будешь в безопасности.

— Я знаю, — произнёс Тень спокойно и отрешённо. — Догадался, когда увидел их вместе.

— Ты знаешь, что их связывает?

— Знаю.

Я тихонько прижалась к нему боком.

— И точно ничего не хочешь мне рассказать?

Тень покачал головой:

— Не этой ночью.

Он коснулся моей руки, и я вдруг почувствовала исходящее от него тепло. Одиночество, окутавшее его серым облаком тумана, растворилось, исчезло. Он думал о чём-то важном — и я почти наяву видела азартное выражение его сверкающих глаз. Кажется, упомянув о неведомой связи между Цероном и императором, я напомнила Тени что-то безумно важное. Я вздохнула. Знать бы ещё, что именно.

Мне вдруг стало страшно. Император обучил Церона своему искусству — и мы с Тенью оба прекрасно видели, во что превратился Церон.

Но следующим учеником императора будет Тень. Мой Ниро Мореро, который потеряет себя навсегда.

И я ничего не могу изменить. Только попробовать переубедить его.

— Император сказал мне, что древнее знание начинается с жертвоприношений, — глухо сказала я. — Твой путь может тебе не понравиться. Каждый шаг к алтарю будет разносить тебя в клочья, пока не останется ничего. И рано или поздно ты можешь закончить, как Церон. Проклясть кого-то, кто тебе доверится.

— Эта часть древних знаний, — холодно сказал Тень, — мне не нужна.

— Но без неё не обойтись. Ты мечтаешь взлететь — но тебе правда нужны крылья, купленные чьими-то жизнями?

Тень молчал.

А потом что-то капнуло мне на нос, и я ойкнула.

Капля дождя.

— Всегда мечтал о дожде, сидя здесь, — задумчиво произнёс Тень. — В детстве я только читал о нём. Нескончаемый дождь… Это красиво.

Я попыталась представить ливень в Подземье. Струи, смывающие пыль и грязь со всего города, льющие за шиворот, — и солнце, выходящее из-за туч. Странно и маняще.

Ещё одна капля приземлилась рядом, и вскоре нас едва слышной завесой окружил шум дождя. Струйки дождевой воды потекли по моим плечам и по влажным волосам Тени, и я вытянула ладонь, с улыбкой ловя очередную каплю. Если это и была фантазия, то хорошая.

— Может быть, когда-нибудь Подземье изменится и перестанет быть тёмным измерением, — сказала я вслух. — Здесь появятся проходы на поверхность, к звёздному небу, к облакам. Демоны ещё будут… — Я запнулась.

Тень фыркнул:

— Приносить в жертву прекрасных дев под дождём? Вряд ли ты бы этого хотела, Дара Незарис.

— О чём ещё ты мечтал? — тихо спросила я. — В Гильдии?

— Стать частью этого мира. Повелевать им. Об этом мечтают все демоны, если ты этого не заметила.

— А ещё?

Холодный смешок.

— Так хочешь, чтобы я сказал что-то, что пришлось бы тебе по душе? Ты знаешь, о чём мечтал тот наивный мальчишка.

— О том, чтобы Конте вернулся, — прошептала я. — И он вернулся. Он с тобой.

— Слишком поздно, — проронил Тень. — Конте это ещё осознает, когда поймёт, что я не тот брат, кого он ждал. И проклянет, что не убил меня, когда я взойду на трон. Он ведь не видит, кто я на самом деле, Дара-Закладка. И ты не видишь.

Я обняла его за плечи. Коснулась губами затылка:

— А может быть, мы с Конте видим это даже слишком хорошо?

Тень устало вздохнул, осторожно снимая мои руки с плеч. И вытянулся на скале, совершенно не заботясь о том, что его голова оказалась в волоске от обрыва.

— Как странно, — пробормотал он. — Я победитель, я в шаге от цели, я должен был вернуться с триумфом и взять тебя здесь, ждущую, обнажённую. А вместо этого я лежу здесь с тобой и слушаю дождь. Так чего же я хочу на самом деле?

— Ты колеблешься.

— Нет. Просто пытаюсь понять. — Он притянул меня к себе. — Ложись рядом, голая охотница на демонов. Открою на тебя охоту утром.

— Вот это прозвучало ужасно банально, — пробормотала я, прижимаясь к нему.

— Мы спим во сне: это ещё банальнее. — Его пальцы пробежались по моему голому плечу. — Спи. Я буду здесь утром, и ни один император не посмеет тебя тронуть. Кроме меня, разумеется.

— Тронуть — от слова «трон»?

— Ещё одно слово, и я точно не дам тебе спать.

Я улыбнулась, закрывая глаза. Мне так нравились наши разговоры. Его близость, его лёгкая насмешка, его руки, его сонное усталое лицо…

…Я ведь могу представить, что это навсегда, правда? Всего лишь на одну ночь.

— Пусть никогда не наступает утро, — прошептала я. — Пожалуйста. Пусть всегда будет дождь.

И услышала лёгкое сонное дыхание Тени.

Я проснулась, когда острая сталь распорола покрывало на моей груди. Я оказалась лежащей навзничь на кровати в одной лишь тонкой рубашке из паутинного шёлка, повисшей на двух тонких полосках кружев.

— Ночь закончилась, — сообщил Тень. — Впрочем, всё только начинается.

Полуобнажённый, он стоял над постелью с катаной в руке. И внимательно смотрел на мою ночную рубашку, сквозь которую прекрасно было видно, что я не надела белья.

Я моргнула, глядя на него. Неуверенность, которую я видела в нём ночью во сне, пропала. Сейчас я видела не молодого, серьёзного и грустного Ниро Мореро, но великолепного и безупречно уверенного в себе воина. Ленивый триумф сытого хищника, готового и загрызть соперника, и поиграть с полуобнажённой мышкой.

— Рассказывай, — произнесла я. — Что произошло?

— Этой ночью был закрыт портал из Подземья, — невозмутимо произнёс Тень, вкладывая катану в ножны. — Потом второй и третий. У одного из порталов нашли людей Церона, мёртвых, и рядом, разбитая, валялась склянка с высохшей кровью. Я подозреваю, что с моей.

Мои глаза сузились.

— Не подозреваешь. Знаешь.

— Демоны, охраняющие ворота, словно испарились: или их хорошо подкупили, или запугали. Важнейшие торговые пути оказались перекрыты… ты можешь себе представить, какая поднялась паника.

— И что ты сделал?

— Я вышел к порталам, — спокойно произнёс Тень. — Я, победитель состязаний, которому аплодировала вся аристократия Подземья и весь двор. И объявил себя Ниро Мореро, племянником императора Адриана и его наследником.

Я пошатнулась. Я начала понимать.

— А потом, — прошептала я, — ты вновь открыл портал. Все три. И теперь…

— Всё Подземье знает, что оно под моей защитой, — кивнул Тень. — Всё верно.

— И… тебя не попытались арестовать? Задержать?

Холодная улыбка.

— С чего бы, Дара Незарис? Меня приветствовали как триумфатора. Все, даже императорская гвардия.

Я молчала, глядя на него.

Я вдруг поняла.

— Порталы закрыл не Церон, — произнесла я. — А Арис по твоему приказу. Ты подставил Церона, чтобы стать победителем.

Тень наклонил голову.

Он сделал свой ход и открыл своё происхождение. Шаг, который нельзя было взять обратно. Теперь его никогда не оставят в покое и ему никуда не скрыться, как бы он этого ни хотел. Он — единственный наследник императора и всегда останется им. А я… я всего лишь «человеческая подружка», как сказал Арис вчера. И останусь ею.

Я вскочила с кровати. Пальцы сами собой обхватили рукоять клинка Альдемаро, который я оставила под подушкой. Второй клинок я прислонила к кровати.

— И что теперь?

— Теперь у Адриана не будет выхода: он вынужден будет сделать меня соправителем. Церона разорвут в клочья. — Тень смерил меня тяжёлым взглядом. — А вы с Конте будете тихо сидеть в убежище и ждать, пока Церон не будет казнён.

— Ну нет! Я не буду ждать где-нибудь в подполе, как забытая кукла!

— Будешь, — холодно произнёс Тень. — После твоего вчерашнего ужина с Адрианом я не подпущу тебя к нему даже на пушечный выстрел. Кроме того, у меня есть козырь.

— Какой?

— Это не обсуждается.

Я сжала в руках клинки. Тень не отвёл взгляда.

— Я заставлю тебя ответить, — холодно произнесла я.

— Попробуй.

Я вскинула мечи в тот же миг, когда Тень одним плавным взмахом вытащил катану из ножен. Его лицо ни на миг не потеряло своего сосредоточенно-расслабленного выражения, лишь едва нахмурились брови.

— Я заставлю тебя считаться со мной и с Конте, — произнесла я, отшвыривая пустую бутылочку из-под боевого зелья и вставая в позицию. — Нас по меньшей мере трое!

Тень перекинул катану из руки в руку и поднял бровь:

— Да? Может быть, ещё и назовёшь нас Триумвиратом?

Ночная рубашка задралась на бедре, но я даже и не подумала её поправить. Вместо этого я оттолкнулась пяткой от пола и ринулась в бой. Тень, не ожидавший такого напора, отклонился чуть позже, чем следовало бы, и лезвие моего меча срезало прядь прямо у него над ухом.

— Первое предупреждение, — выдохнула я. — Ты не неуязвим, Тень.

— А ты далеко не невозмутима, Дара Незарис.

Мы вновь обходили друг друга по кругу. Снова и снова, вот только встретиться на середине нам было невозможно.

— И? Это что-то меняет?

— То, что я знаю все твои приёмы и слабости, — негромко отозвался Тень. — То, как ты теряешь самообладание — и как ты теряешь равновесие.

Он атаковал внезапно. Я едва не поскользнулась, в последний миг уворачиваясь от ложного выпада, — и его катана вдруг оказалась у моего горла.

— Ну? — холодно поинтересовался Тень. — И кто из нас лучше?

Не отрывая от него взгляда, я упала назад, на спину. И, едва приземлившись на кровать, обеими пятками ударила Тень в живот. Согнувшись, он отлетел к стене — и я вспрыгнула, атакуя в полёте. И вот теперь наши клинки скрестились по-настоящему.

Удар, ложный выпад, снова удар, разворот… Мы оба дрались отчаянно, и дело было уже не в том, ради чего мы сражались, — а в том, кто победит в этой схватке. Потому что если я докажу Тени, что в его защите есть изъяны, может быть, он поверит мне и в остальном. В том, что он тоже ошибается, что мы с Конте нужны ему, какие бы таинственные козыри ни были у Тени на руках.

— Ты ошибёшься первой, — бросил Тень, парируя мой отчаянный выпад. — Ты уже начала ошибаться.

Я поставила ему подножку, от которой он едва увернулся.

— А ты не так опытен, как ты думаешь!

Мой меч плашмя ударил его по предплечью. Тень с бешеной скоростью развернулся, выбивая у меня клинок — и я едва успела парировать его следующую атаку вторым мечом.

Но следующий удар отразить не успела.

Катана сверкнула в воздухе, описав вертикальную дугу — и мой клинок полетел в сторону, а разрезанная пополам полупрозрачная ночная рубашка плавно опустилась на пол вслед за лопнувшими полосками кружева.

— Ну? — поинтересовался Тень, убирая катану в ножны. — И кто победил? Я хочу это услышать.

Я сглотнула.

— Ты.

— И теперь ты сделаешь всё, как я скажу? — опасным тоном поинтересовался Тень.

— Нет.

Он вскинул бровь.

— Как интересно. Любой высший демон на моём месте тут же научил бы дерзкую хейко покорности. Что заставляет тебя думать, что я этого не сделаю?

Я не шевельнулась, обнажённая, как была. Рубашка упала, клинков у меня больше не было, и теперь меня не прикрывала ни единая нитка на теле.

— Может быть, — негромко проговорил Тень, делая шаг ко мне, — ты думаешь, что я этого не посмею? Или — что я боюсь?

— Ты почти император. Разве ты можешь кого-то бояться? — Я насмешливо улыбнулась. — Уж точно не одной дерзкой наложницы.

Его палец коснулся моего горла. Прочертил линию вниз, словно остриём кинжала, — и у меня перехватило дыхание от чувственности этого жеста. Второй палец провёл дугу по ключицам — и я едва не застонала от того, какой чувствительной враз сделалась кожа.

Его руки легли мне на плечи.

— И я не собираюсь тебе это доказывать, — прошептал Тень мне на ухо. — Просто поступлю так, как мне захочется.

И, раскинув мои руки в стороны, опустил меня на кровать.

Я едва ощутила, как моя спина коснулась шёлковых простыней. Губы Тени накрыли мои, и я потерялась. Всё тело горело после поединка, требуя желанной разрядки, и, судя по короткому стону, сорвавшемуся с его губ, он хотел меня не меньше.

Он свёл мои руки вместе и стянул ремнём мои запястья, прикрепив их к изголовью и не давая двигаться. Я попыталась его укусить, но Тень лишь усмехнулся мне в лицо:

— Проигрыш всегда так горек, правда? — прошептал он. — Особенно тогда, когда победитель собирается распробовать свою победу на вкус.

Он медленно, со вкусом начал целовать моё горло, и я тихо застонала, когда его губы спустились ниже. И ещё ниже, пробуя на вкус нежную кожу всё более жадно, пользуясь моей полной беспомощностью — и одновременно раскрывая мою чувственность самым полным и бесстыдным образом, не давая мне ни закрыться, ни сомкнуть ноги…

…Ни украсть у меня победу.

Когда его губы, мимолётно коснувшись пупка, остановились, я умоляюще застонала — и услышала тихий смех.

— Вот что бывает после неизбежного поражения, — теперь в голосе Тени звучала издёвка. — И кое-кому придётся испить эту чашу до дна.

От его следующих ласк в голове зашумело. Я изогнулась, попытавшись шевельнуться, но его ладони надёжно удержали меня за бёдра.

А потом было так сладко, что я едва не потеряла сознание. С губ срывался лишь беспомощный лепет, переходящий в отчаянные мольбы, — и долгий, протяжный вздох облегчения, когда Тень наконец накрыл меня своим телом.

Мне никогда ещё не было так хорошо. И, изогнувшись под его напором в последний раз, совершенно истерзанная и счастливая, я в полуобмороке растворилась в его руках.

Зная, что, даже проиграв, я всегда могу ему довериться.

Когда я открыла глаза, Тень, уже одевшись, массировал мне запястья, на которых остались следы от ремня. Я почувствовала, что краснею.

— Ещё пара месяцев, и я точно смогу неплохо зарабатывать в качестве хейко, — пробормотала я. — Высшие демоны будут наперебой хвалить мои умения.

— Им будет очень сложно это делать без некоторых существенных частей тела, — холодно отозвался Тень.

— Без языка?

— В том числе.

Негромкий стук в дверь заставил его на миг замереть.

— Думаю, это завтрак, — сообщил Тень. — Надень что-нибудь.

Я соблазнительно изогнулась:

— А если нет?

— Ты проиграла и будешь делать всё, что я захочу, — невозмутимо сообщил Тень, подходя к двери. — К тому же времени не так много. Думаю, после того, как я закрыл порталы этой ночью, император будет ждать меня…

Он открыл дверь.

— …во дворце.

На пороге стояли четверо стражей в знакомых доспехах из живого сверкающего металла. Я едва успела завернуться в простыню.

— Император ожидает тебя, — ровным голосом произнёс первый из них. Кивнул в мою сторону: — И её. Немедленно.

Я вздохнула и направилась к своей одежде.

Глава 16

Знакомые стражи в металлических доспехах провели нас под аркой из чёрного мрамора в галерею залов, которые с каждым шагом делались всё торжественнее. А потом перед нами раскинулась огромная пещера с массивными колоннами, уходящими ввысь, и я охнула, поняв, куда именно нас привели.

Тронный зал Подземья. Я видела его во сне, вот только тогда у меня были крылья — и подвенечное платье. Тогда я ещё наивно думала, что, может быть, смогу тут остаться.

Но нет. Больше нет.

Я глядела на чёрные ступени, уходящие вверх, к багрово-стальному трону, и молчала. Я уже побывала в самом сердце Подземья, у Зеркала, где была сосредоточена настоящая власть, и я знала, что тронный зал был лишь символом. Но он покорял и восхищал всё равно.

Я боялась повернуться и взглянуть Тени в лицо. Что я увижу? Жадное ожидание, жажду, страх — или его обычную невозмутимость?

Но я всё-таки повернула голову.

Лицо Тени выглядело спокойным, лишь глаза лихорадочно блестели. Но побелевшие костяшки пальцев выдавали его. Он стремился сюда всю жизнь. Желал получить трон всем сердцем. И его отделял от цели лишь…

— Я слышал, у тебя выдалась интересная ночь, Ниро.

Лишь ныне живущий император.

Мы с Тенью обернулись одновременно.

Этим утром император облачился в роскошные пурпурные одежды, подобные которым я видела лишь на демонах Триумвирата. Похоже, он решил подчеркнуть, кто здесь обладает властью.

Леавис, глава его охраны, стояла на шаг позади, не улыбаясь.

— Я открыл порталы, которые были закрыты моей кровью, — бесстрастно произнёс Тень. — Надеюсь, у Церона её не осталось и подобным образом он не навредит.

— И ты теперь прилюдно известен как триумфатор и освободитель, — холодно усмехнулся император. — Я хотел бы узнать, что произошло с Цероном после того, как он исчез из моей тюрьмы. С твоей помощью.

— Мой брат и Дара пришли за мной, — промолвил Тень. Он смотрел императору прямо в глаза. — И освободили меня.

Император едва заметно поднял бровь:

— Освободили тебя из особняка Церона, полного охраны? Вдвоём?

— Впятером, но их помощь не понадобилась, — абсолютно спокойно сказал Тень. — Я справился сам. Оказалось, что существует способ преодолеть проклятие, Ваше Величие. Способ обойти его и атаковать того, кто тебя проклял. Даже убить его.

Глаза императора внезапно расширились.

— Но ты не убил Церона, — хрипло произнёс он. — Иначе бы он не начал закрывать порталы один за другим.

Тень медленно покачал головой.

— Он жив. Мы с братом ранили его, но Церон успел уйти через тайный ход в стене.

Лицо императора сделалось белым как смерть.

— Леавис, отправь всех моих людей на поиски, — хрипло распорядился он. — И усиль охрану дворца. Никаких «брать живым». Убить на месте, и я хочу видеть тело.

Леавис побледнела и замерла на месте. Я вдруг вспомнила слова императора о том, что глава его охраны когда-то испытывала к Церону нежные чувства.

— Ваше Величие… мы способны взять его живым…

— А я требую взять его мёртвым, — жёстко прервал её император. — Исполняй.

По лицу Тени скользнула очень странная улыбка. Я моргнула. Я вообще не понимала, что происходит. С какой стати император вдруг решил убить Церона, хотя знал его всю жизнь и доверял так, как не доверился бы и родному брату?

Леавис отступила на шаг. На её лицо страшно было смотреть. Сейчас она выглядела перепуганной девчонкой, а не высшей демонессой.

— Ваша прошлая дружба… — почти прошептала Леавис. — Вы просили всегда говорить вам, если мне покажется, что вы совершаете ошибку, Ваше Величие. Я повинуюсь любому вашему приказу, но, если вы пожалеете, что убили его, виноватой буду я. Если вы казните его… потом вы казните меня.

По лицу императора прошла волна раздражения. Он коснулся лба, но тут же опустил руку.

— Ты права, — мягко произнёс он. — Мы с Цероном были близкими друзьями много лет, и это действительно… внезапный приказ. Но поверь, причина у меня есть, и самая веская. Когда я увижу тело, я всё объясню тебе. Сейчас же тебе достаточно знать, что он попытается убить меня, едва увидит. Раньше у него такой возможности не было и быть не могло. Думаю, тебе этого будет достаточно.

Он сощурился:

— Или у тебя остались к нему чувства? Ты прекрасно помнишь, как он отправил тебя восвояси. Насколько я помню, он до сих пор на тебя даже не смотрит.

Леавис выпрямилась. Её лицо вновь сделалось холодным и твёрдым.

— Никаких чувств, Ваше Величие. Я всё выполню.

— Тогда иди.

Леавис низко поклонилась — и исчезла. Мы остались втроём, если не считать охраны императора, стоящей поодаль.

— Леавис явно не хотела выполнить ваш приказ, Ваше Величие, — напряжённо сказала я. — Если есть хоть малейший шанс, что она может перейти на сторону Церона…

— Он никогда даже не подойдёт к ней, — очень холодно произнёс император. Со знакомой уже абсолютной уверенностью. — Не заговорит с ней и уж тем более не попробует перетянуть её на свою сторону. Это невозможно.

Я моргнула:

— Почему?

Но император уже повернулся к Тени.

— Ты расскажешь мне способ обойти проклятие, — обманчиво мягко произнёс он. — Немедленно. И поверь, если мне не понравится твой ответ, следующие вопросы тебе буду задавать не я.

За его спиной вдруг распахнулись крылья, и я невольно охнула — потому что это и впрямь были крылья высшего демона. Чудовищных размеров, отливающие багровым, колышущиеся за спиной не то перьями, не то щупальцами, они обнажали его демоническую природу предельно ясно. К моему горлу подступила тошнота.

— Ваше Величие. — Тень поклонился. — Я готов объяснить, но, думаю, Церон этим способом воспользоваться не сможет. Ведь вас волнует именно это, правда?

Он усмехнулся, и его собственные крылья, свободные и величавые, воспарили над его спиной.

— Ведь вы прокляли его?

Я открыла рот. Император проклял Церона?

Всё вдруг встало на свои места. И уверенность императора Адриана в том, что Церон не сможет его предать, и их странная дружба, которая продержалась столько лет, и в первую очередь то, почему Церон относился к Тени как к наперснику, а не как к рабу. Церон был столь мягок и почти дружелюбен с Тенью именно потому, что император был мягок с самим Цероном.

— Говори, — коротко приказал император. — О себе, не о Цероне. Как ты смог его атаковать?

— Мой брат принял моё проклятие по своей воле, и оно распространилось на нас обоих, — спокойно сказал Тень. — Во время боя с Цероном я взял проклятие на себя, и на считаные секунды мы с Конте сделались свободны. Если кто-то, хоть император, хоть последний мусорщик, тронет моего брата, я разнесу всё Подземье в щепки. Надеюсь, в этом вопросе недопонимания не возникнет.

Его голос был так же спокоен и ровен, словно они с императором обсуждали новый фасон обуви.

Император долго молчал, глядя на Тень. Наконец он кивнул.

— Принято. Убери своего брата отсюда, как только сумеешь.

— Так и будет, — ровно проговорил Тень.

— Хорошо. Ты сам понимаешь, что случится в противном случае.

Наступило молчание.

— Я всегда учил Церона, что проклинать следует своего ближайшего союзника и никого иного, — задумчиво произнёс император. — Женщина и так будет принадлежать тебе. Врага можно убить. Но чудовищно рисковать собой, налагая проклятие, можно лишь ради величайшей выгоды — и величайшей дружбы.

Я чуть не поперхнулась. Дружбы? Нет, серьёзно? Дружбы? Извращённая связь, соединявшая их все эти годы, — это была дружба?

— Как это случилось? — негромко спросил Тень.

— Мы были детьми. Мне не было и двадцати, я едва познал свою первую женщину, а Церон и вовсе… — Император оборвал себя и усмехнулся. — Но детство заканчивалось. Я знал, что рано или поздно Церон повернётся против меня, и он знал это тоже. У меня было три пути. Ограничить нашу дружбу, отдалить Церона и больше не поверять ему своих планов. Оставить его рядом, рискуя собственной жизнью, и спать с ножом под подушкой. Или сохранить нашу дружбу, связав нас проклятием на всю жизнь.

— Не дружбу, — не выдержала я. — Это пытка!

— Это жизнь, — холодно возразил император. — Твой Тень жив и здоров, а также прекрасно кувыркался в Рин Дредене с тобой, пока не захватил город. С проклятием можно жить и здравствовать долгие десятилетия, если покоришься руке, которая это проклятие наложила.

Он поморщился.

— Я чуть не умер в ту ночь. Церон тоже… два юных идиота, мы не захватили с собой в подвал ни зелий, ни лекаря, а сил, чтобы выбраться самим и позвать на помощь, у нас не было.

Я бросила быстрый взгляд на Тень. Он рассказывал, как плохо было ему, висящему на цепях и умирающему от жажды, но то, что больно было и Церону?.. Этого я не знала.

— Церон согласился принять проклятие? — странным тоном произнёс Тень. — Сам?

— У нас был честный разговор, — бесстрастно произнёс император. — И я объяснил, на какой риск готов пойти ради того, чтобы он остался стоять у подножия престола.

— Вы могли бы просто друг другу довериться, — тихо сказала я.

Тень и император одновременно посмотрели на меня так, словно с ними заговорила колонна. В этот момент они были так похожи, что казались отражениями друг друга.

— Понятно, — вздохнула я.

Вновь наступило молчание. Гулкое молчание тронного зала, где стоял проклявший лучшего друга император, проклятый этим лучшим другом полукровка — и охотница на демонов, которой здесь совершенно не было места.

— Церон планировал свергнуть вас, Ваше Величие, — уронил Тень. — Как, если он был проклят?

— О, это было бы весьма сложно, ты прав, — усмехнулся император. — Я отдал ему достаточно изощрённые приказы в том, что касалось меня и моих двух сыновей. Как я понял, он передал потом эти приказы тебе. Как жаль, что Церон не подумал об экзорцизме, правда?

Вот почему император Адриан был так уверен, что Церон не принимал участия в убийстве сыновей императора. Церон просто не мог этого сделать: проклятие бы ему не позволило.

Император поднял голову, глядя на трон, и крылья за его спиной хищно качнулись.

— Не знаю, как именно он хотел опрокинуть подо мной трон, — произнёс он. — Возможно, у него не было плана и он ждал, пока я умру. Может быть, он искал лазейку — или уже нашёл её, кто знает? Теперь это лишь пустое любопытство. Я не желаю рисковать собой, оставляя Церона в живых лишь для того, чтобы услышать пару ответов. Или не услышать, если он откажется говорить, кроме как под пыткой.

Император помолчал.

— А пытать его я не желаю. — Он криво улыбнулся. — До сих пор.

Я кашлянула.

— Церон говорил мне, что, если проклясть и не отдавать потом никаких приказов, будет расплата. Ночью будет приходить боль, всё чаще и чаще.

— Именно, — холодно кивнул император. — Поэтому я отправил Церона в Рин Дреден, подальше от меня. Я не давал ему никаких новых приказов — и давление проклятия делалось всё сильнее. Его ночи стали кошмаром.

Тень кивнул.

— Церон отдавал мне приказы время от времени, — помолчав, сказал он. — Ненужные. Я не сразу понял почему.

— Но вы не отдавали приказов Церону, Ваше Величие, — поражённо произнесла я. — Почему?

— Потому что это сломало бы нашу дружбу, — сухо произнёс император. — А я за эти десятилетия научился её ценить. Церон сам согласился на проклятие, он доверял мне и когда-то бесконечно любил меня, как брата и самого близкого наперсника. Я не мог разрушить остатки этого доверия окончательно.

Я прикрыла глаза. Я изумлялась извращённым нравам Подземья, ужасалась его жестокости, но никогда не представляла, что приду в такое отчаяние, когда узнаю…

…Чем для жителей Подземья являются дружба и любовь.

Церон и император. Император и Шира. Церон и Тень.

Мне захотелось схватить массивные колонны тронного зала, развести в стороны своды каменной пещеры — и сделать так, чтобы в Подземье наконец-то пролился солнечный свет. Может быть, тогда демоны перестанут проклинать друг друга.

Я могла понять, когда Церон проклял Тень ради власти. Но император, проклявший лучшего друга, чтобы тот не ударил его в спину?

Конте никогда бы не проклял меня. Ему бы в голову такое не могло прийти.

В эту секунду император казался величественным и одиноким, погружённым в себя, — но я вдруг с облегчением почувствовала, что я его больше не боюсь. Ни его, ни чудовищных давящих крыльев за его спиной.

Перепуганный фальшивый Ниро Мореро перестал существовать. Осталась лишь Дара Незарис.

И пора было действовать. Если я обнажу меч против императора и ударю, Тень станет его преемником, и стража на нас не бросится. Я не хотела убивать императора вот так, но слишком многие погибли из-за него, и слишком многие погибнут, если я удержу руку. Не говоря уже о том, что Зеркало нужно было закрыть — или уничтожить.

Моя рука напряглась на рукояти меча.

В следующую секунду Тень бесцеремонно схватил меня за шиворот и отшвырнул к колонне. Я впечаталась в неё спиной и сползла на землю, тяжело дыша.

— Совсем забыл предупредить, — сообщил Тень. — Теперь, когда я знаю, что Его Величие проклял Церона, который проклял меня… тебе нужно пояснять дальше?

Император засмеялся.

— Ты не можешь убить императора, потому что заклятие, которое наложил на тебя Церон, защищает и его? — хрипло спросила я. — И поэтому ты отшвырнул меня?

— И поэтому я разрешил вам обоим остаться здесь с оружием, — кивнул император Адриан. — Едва я уверился, что ты проклят, Тень, я тут же успокоился. Кстати, когда Церон умрёт, ничего не изменится: ты по-прежнему не сможешь меня убить.

— Я знаю.

Тень не изменился в лице, но я могла представить себе, что он сейчас испытывал.

Император смотрел на Тень, не отрываясь, и я знала, кого он сейчас видел перед собой. Противника, которого можно будет проклясть, а потом смести с доски, едва у того появится сын. А девушку, стоящую рядом с ним? Что ж, её всегда можно забрать себе — или положить на алтарь.

Я посмотрела в сузившиеся глаза императора.

— Кажется, — дрогнувшим голосом произнесла я, — всё свершилось по вашей воле. Тень станет вашим наследником и никогда не ударит вам в спину. Церон будет убит и повержен. Вот только вы потеряете самого близкого вашего друга. Вы ведь уже жалеете о приказе, который отдали, верно? Часть вас желает отменить его. Вы мечтаете забыть о своём древнем искусстве и вновь сделать так, чтобы вы с Цероном были так же близки, как Конте и Ниро Мореро. Братья, которые забрали друг у друга проклятие, а не…

— Замолчи сейчас же, — очень холодно произнёс Тень.

Император повернулся ко мне. Крылья за его спиной медленно сложились, и сейчас его взгляд выглядел вполне человеческим. И, кажется, даже печальным.

— Нет, пусть говорит, — задумчиво сказал он. — Ведь она говорит правду. Не хочешь разделить её на двоих этой ночью, Тень? Было бы забавно.

Лицо Тени осталось невозмутимым.

— Нет.

Император расхохотался — и неожиданно подал мне руку.

— Будет забавно увидеть тебя в императорском кресле, — произнёс он. — Лучше, конечно, без одежды, но и так вполне сойдёт.

Его крылья вдруг распахнулись. Я чуть не рухнула в обморок, когда император…

…Взлетел, прижимая меня к себе.

Его призрачные крылья держали нас обоих. Ступени летели под нашими ногами, и у меня закружилась голова. И чуть не подкосились ноги, когда император наконец опустился на ступени — и мы бок о бок шагнули к трону. К каменному престолу, символизирующему все чаяния и надежды того, кого я любила.

— Вы умеете летать, — прошептала я. — Как?

— Тому, кто владеет тёмным искусством, доступна не только власть над небом, но и многое другое, — проронил император Адриан. Крылья за его спиной грозно трепетали. — Тень тоже научится со временем. Если перестанет колебаться и возьмёт наконец в руки жертвенный нож.

Меня замутило. Умения, оплаченные чужой кровью, и молодость, купленная чужими жизнями? Нет. Как бы ни было велико искушение, нет.

Император сделал жест, указывая на трон:

— Подойди.

Я сделала шаг вперёд. Второй. И замерла на последней ступени, не посмев приблизиться. Потому что в трещине, проходящей через бордово-чёрный камень, запеклась кровь.

— А, ты увидела пятно, — раздался сзади голос императора. — Очень хорошо.

— Что… это? — хрипло произнесла я.

Тяжёлая рука опустилась мне на плечо. Холодные пальцы коснулись шеи, и я вздрогнула.

— Кровь, — произнёс император. — Кто-то из нас ставит жертвенный алтарь перед ступенями, кто-то совершает обряд прямо на ступенях. Я же беру своих жертв прямо на троне. А кровь… изящный штрих, тебе не кажется?

Я на миг зажмурилась. Неужели Тени тоже придётся жить с этим?

Слишком больно и слишком жестоко.

— Это ужасно, — прошептала я. — Если бы вы отменили жертвоприношения, рабство, все эти вещи… наши миры могли бы существовать вместе. А так мы можем только вас бояться и ненавидеть.

— Природу демонов не изменить, — сухо произнёс император. — Церон и я никогда не сумели бы сохранить нашу дружбу, если бы не проклятие. Мои женщины никогда не будут для меня кем-то большим, чем очередная Шира, которая сгинет в чужом гареме или на алтаре. Я видел её избитой, и она больше мне не нужна. Она проиграла.

Я сглотнула, не отрывая взгляда от высохшей лужицы крови. Кто была эта девушка? Кого любила? На что надеялась? И за что император поступил так с ней?

Я никогда не сяду на этот трон. Никогда.

В следующий миг тёплые пальцы Тени коснулись моих, и рука императора упала с моего плеча.

— Дара Незарис моя, — негромко произнёс Тень. — И мне она нужна.

Я повернулась к нему, но Тень не смотрел на меня. Лишь на трон.

— Ты сядешь сюда, когда придёт время, — еле слышно прошептала я.

— Без колебаний.

Вот сейчас было самое время оттолкнуть его руку. Сказать что-нибудь холодное и колкое и гневно сбежать со ступеней, не оглядываясь назад.

Но вместо этого я сжала пальцы Тени крепче.

«Я люблю тебя. Что бы ни случилось. Хотя, конечно, в роли императора ты мне и даром не нужен».

Кончик его пальца коснулся моей ладони. И провёл по ней короткую черту.

«Так я тебе и поверил».

Мы втроём стояли на вершине мира. И одновременно — в самой обыкновенной пещере с выточенными из камня колоннами, блестящими чёрными ступенями и каменным креслом, вырезанным руками людей и демонов.

Самые обычные вещи. Лишь мы придаём им значимость. Лишь мы выбираем то, что любим — упрямую девчонку с перепачканным после тренировки лицом или императорский трон. Ведь правда?

— Я и впрямь хотел бы, чтобы было иначе, — вдруг глухо сказал император. — Чтобы там, в прошлом, время повернуло в другую сторону. Чтобы я взошёл на трон без жертвоприношения… без того, самого первого, когда меня объявляли не императором, а наследником престола. Оно случилось прямо здесь. Я до сих пор ночами вижу её кровь. Ты понимаешь, что это такое, Тень? Первое жертвоприношение?

Губы Тени побледнели.

— Ты никогда не приносил никого в жертву раньше, Адриан? — негромко спросил он. — До того как публично стал наследником престола?

— Никого.

— Так ты мог отказа… — Тень оборвал себя. — Сейчас это неважно, прости. Мне жаль. Кто это был?

По губам императора скользнула усмешка.

— Шира очень похожа на неё. Впрочем, все мои фаворитки теперь на неё похожи. А я даже не запомнил её имени. Немытая рабыня… я случайно увидел её, когда проверял особый караван с дарами для отца, — и забрал её себе. Потом я понял, что отец так и не простил мне то, что я покусился на его собственность, — и решил отомстить.

— Твой отец приказал тебе принести в жертву именно её?

Я вдруг заметила, что Тень уже несколько раз пренебрёг правильным обращением к императору. Сейчас между ними шёл разговор равных.

Император горько улыбнулся:

— Да. А я был настолько наивен, что уговаривал его обойтись без жертвоприношений на церемонии. Или взять кого-то ещё. Но было ли это возможно? Теперь я понимаю, что нет.

Он помолчал.

— Именно после этой церемонии я понял, что если предаст отец, то предаст и друг. Я отправился к Церону и рассказал ему всё. И предложил проклясть его, если он всё ещё хочет остаться рядом. А он опустил голову… а потом кивнул и согласился. И добавил, что доверяет мне.

Мороз прошёл у меня по коже. Император Адриан рассказывал страшные вещи — но на какую-то секунду, слыша мерный мёртвый голос императора, я ощутила сострадание. И к несчастной мёртвой девушке, и к Адриану… и даже к Церону.

— Я не приказывал ему, кроме тех хитро составленных преград, что помешали бы ему напасть на моих сыновей или, к примеру, переманить Леавис на свою сторону, — проронил император. — Я просто не мог. На тебе сейчас висит много его приказов, Тень? Один, два, десять?

— Ни одного. Церон закричал, что я свободен, когда увидел, что я вот-вот убью его… и приказы исчезли.

Адриан усмехнулся.

— Бескорыстное деяние. Много лет назад, до проклятия, я поверил бы сразу же и сказал бы, что это похоже на Церона. Сейчас я едва ли в это верю.

Взгляды Тени и императора скрестились, и меня вновь ударило тем, как они были похожи.

— Ты хотел бы, чтобы было иначе? — тихо спросил Тень.

— Традиции Подземья нерушимы, и ими мы сильны, — покачал головой император Адриан. — Я не мог поступить иначе. Да, я хотел бы увидеть Церона ещё раз. Хотел бы отменить приказ о его казни, хотел бы сохранить его дружбу, драгоценную для меня до сих пор. Хотел бы, чтобы мы были прежними беспечными мальчишками. Но этого не произойдёт. Я даже не смогу посмотреть ему в глаза и сказать, что мне жаль.

У входа в зал послышались шаги, раздающиеся эхом.

— Я велел, чтобы нас не беспокоили! — звучно прокричал император с вершины ступеней. — Кто посмел!

— Я приказала сменить караул, Ваше Величие! — раздался голос Леавис. — И у меня великолепные новости!

Император резко развернулся.

— Вы поймали Це…

В следующий миг арбалетная стрела вошла ему в горло.

Император, покачиваясь, застыл на ступенях. Мы с Тенью в немом ошеломлении смотрели на него — и видели в его глазах бесконечное изумление.

Потом император Адриан рухнул — и покатился вниз по ступеням, сжимая горло. Крылья за его спиной колотили по земле, разбивая и кроша каменные ступени. Ещё одно невозможное умение — вот только даже оно ему не помогло.

Мгновением позже Тень бросился ко мне, закрывая меня своим телом, — и мы с ним покатились вниз, уходя от следующих выстрелов.

Но их не было. Мы приземлились за колонной в абсолютной тишине. Слышны были лишь хрипы раненого императора.

Наконец послышались шаги.

— Не заденьте Тень, — послышался сухой голос, от которого я остолбенела. — Не хотелось бы лишать Подземье следующего императора.

Голос Церона.

Церон здесь, в тронном зале?! Что происходит?

Тень выпустил меня из рук, и я осторожно высунула нос из-за колонны.

Церон шёл по залу, насмешливо улыбаясь. Леавис следовала за ним, отставая лишь на шаг.

Император захрипел, увидев её. Но он был не в состоянии ни двигаться, ни говорить.

— Ты умираешь, Адриан, — кивнул Церон. — Я пришёл попрощаться. Впрочем, я же это прощание и устроил, но не будем углубляться в детали. Я слышал твои последние слова, мой друг.

Он присел на корточки рядом с императором. Взял его руку в свои.

— Что я могу сказать? Мне тоже очень жаль.

Я зажала себе рот ладонью.

Церон только что атаковал императора. Но как? Ведь он был проклят! Как это было возможно?

— Бескорыстие окупается, — пояснил Церон, усмехнувшись. — Когда я освободил Тень от своих приказов, проклятие освободило и меня. Похоже, лекарством от этой дряни является жертвенность. Так или иначе, я смог воспользоваться тайными ходами, что ранее были для меня закрыты. А потом отправился к Леавис и наконец рассказал ей всё, в чём не мог признаться раньше. Открыл ей свои чувства, поведал о своём проклятии — и пообещал сделать её своей императрицей.

Церон задрал голову и посмотрел на Леавис. Та улыбнулась ему.

— А я согласилась и сменила стражу на людей, преданных мне и только мне, — просто сказала она. — Простите, Ваше Величие. Я служила вам много лет, как и Церон, — но я люблю его. И между вами двумя я выбираю своего мужчину.

По лицу умирающего императора прошла судорога. Он уже не хрипел — задыхался. Пальцы его левой руки судорожно дёргались.

— Время для приказов прошло, — покачал головой Церон. — Я бы давно перерезал тебе горло, но, кажется, я так же сентиментален, как и ты. Наши последние минуты… почему-то я не хочу их лишаться.

— Церон, — предостерегающе произнесла Леавис, указывая на нас.

— Тень проклят мной и остановит девчонку в случае чего, ты же помнишь, — отмахнулся Церон. — Если ты беспокоишься об Адриане, он беспомощен. Мы уже победили, Леа. Ты и я, мы — будущее.

На его лице сияла холодная улыбка. Он не любил Леавис ни капли, и все, кроме самой Леавис, отлично это понимали. Церон не брезговал ничем.

И он победил.

Разве что Конте мог помочь нам теперь. Но кто пропустит горстку охотников в императорский дворец, который будет охраняться втрое тщательнее, чем сейчас?

Тень поднялся.

— Хотя бы достань стрелу из его горла, — негромко предложил он. — Дай Адриану умереть. Он в агонии, а ты когда-то был его другом.

— Не замечал за тобой излишнего милосердия, — хмыкнул Церон. — Что ж, пожалуй, я так и сделаю. Я сказал ему всё, что хотел сказать.

Он выпустил руку императора. Взял вторую, всё ещё беспомощно скребущую по полу, и поднёс к его горлу.

— Вытащи стрелу сам, Адриан, — мягко сказал он. — Тебе пора. И…мне правда жаль.

Несколько мгновений двое демонов, связанных проклятием, призраками прошлого и странной, извращённой дружбой, смотрели друг на друга.

А потом император, вдруг улыбнувшись, провёл дрожащей рукой поперёк своего горла, не отрывая взгляда от Церона.

И этот жест можно было истолковать лишь одним-единственным образом.

Император отдал Церону последний в своей жизни приказ.

— Нет! — заорала Леавис, бросаясь к Церону. — Церон, нет!

Лицо Церона было искажено страшной гримасой. Но его рука, в которой был зажат стилет, была твёрдой и быстрой.

Едва Леавис коснулась его, Церон рухнул с перерезанным горлом и вмиг остекленевшими глазами.

Мёртвый.

— Если бы ты бросилась к императору, а не к Церону, ты бы успела убить его, а Церон был бы свободен от проклятия, — бесстрастно произнёс Тень, вставая. — Увы, тебе не повезло. Отойди и встань на колени, Леавис. Я решу твою судьбу позже.

Леавис смотрела на него ненавидящими глазами. Две секунды она выдерживала его взгляд.

Потом она шагнула назад и опустилась на колени, склонив голову.

— Да, Ваше Величие.

Тень кивнул мне:

— Следи за ней.

Стражи безмолвствовали. На их лицах было написано смятение.

— У Подземья должен быть император, или порталы закроются навсегда, — произнесла я громко и чётко. — Или убейте Ниро Мореро и будьте прокляты в веках, или сложите оружие и склонитесь перед ним.

Стражам хватило мгновения. Послышалось бряцанье металла, и каждый из стражей положил обнажённый меч перед собой и опустился на одно колено, ожидая минуты, чтобы дать новую присягу.

Император всё ещё был жив. Тень опустился перед ним на колени и склонил голову.

— Я любил свою мать и вашу сестру, — тихо сказал он. — Если бы был способ спасти её умирающего брата в эту минуту, я бы… поколебался, но использовал его. Но едва я выну стрелу, вы истечёте кровью, Ваше Величие. Что мне сделать, Адриан? Ты сильный демон и проживёшь ещё несколько минут, но не сможешь сказать ни слова.

Взгляд императора, устремлённый на Тень, сделался пристальнее, настойчивее. Словно уловив мысленный приказ, Тень низко склонился над ним.

Император приподнял дрожащую руку — и коснулся его лба.

Последнее благословение.

На губах его появилась слабая усмешка. «Императоры умирают тогда, когда захотят, — словно говорила она. — Прощай, Тень».

Император Адриан закрыл глаза — и в ту же секунду его дыхание остановилось. Грудь и горло сделались неподвижны: он был мёртв.

Подземье лишилось императора. И в то же мгновение обрело нового.

На миг по лицу Тени беспомощным призраком промелькнуло совершенно мальчишеское неверие. Словно он сам не мог поверить, что был свободен. Что его проклятие было снято, а сам он наконец достиг своей мечты.

В следующую секунду в его глазах появилась печаль. Сожаление. Прощание.

А мгновением позже Тень встал с колен, и его взгляд упал на императорский трон.

— Оповестите через порталы все города, — властно произнёс он. — Похороны императора состоятся через три дня, когда каждый из демонов поверхности явится, чтобы присягнуть мне на верность. К тому времени я решу, кого оставить в должности, кого одарить благосклонностью, а кого… убрать с глаз моих. Пусть это знают все.

Леавис низко поклонилась. Я стояла в окружении тел Церона и императора Адриана, глядела на Тень — и не находила слов.

— Мы поговорим позже, — ровно сказал Тень. — Иди, Дара. Мне нужно побыть одному.

Я безмолвно двинулась вслед за Леавис.

Но уже у выхода из зала я обернулась.

— Поздравляю вас, Ваше Величие, — произнесли мои губы, и я сама удивилась, как ровно прозвучал мой голос. — Надеюсь, ваш старший брат не будет возражать.

Три дня. Отсчёт начался. И когда стрелки на незримых часах достигнут нуля, Тень вступит на трон и совершит ритуальное жертвоприношение. Убийство невинной девушки, которое навсегда отвратит меня от того, чтобы прикоснуться к нему вновь.

Я должна была это изменить. Должна была остановить его. Но ни одной идеи, как это сделать, у меня просто не было.

Глава 17

— …Если ты посмеешь запереть меня здесь, — ледяным тоном произнесла я, — я кого-нибудь убью.

— Тебя похитят.

— Плевать! — закричала я. — Я хочу повидаться с Конте. Я хочу, чтобы это время он провёл во дворце — с тобой! И переубедил тебя, чёрт подери! Потому что ты идиот!

Мы стояли в бывших императорских покоях, когда-то принадлежащих Адриану. За спиной Тени ждал балкон, с которого открывался вид на всё Подземье, но ни Тени, ни мне не было дела до ошеломляющего вида.

— Ты останешься здесь, — повторил Тень. — Никто не посмеет угрожать мне твоей жизнью. По крайней мере, до коронации. С Конте я разберусь сам.

Он кивнул на стол, полный бумаг, и распахнутый потайной шкаф.

— Мне нужно разобраться с секретами Адриана. Если хочешь помочь — сядь и помоги.

— Доверишь мне тайны императорского двора?

— Только самые неважные.

Я покачала головой:

— Я отправляюсь к Конте, Тень. Дай мне охрану, если захочешь, но даже не пробуйте меня остановить, Ваше Величие. Иначе на коронации вы будете взбираться на трон на костылях.

Тень холодно улыбнулся:

— Вот даже как?

— Даже так. И если ты попытаешься бросить меня на кровать и зацеловать в разные места до изнеможения, а потом запереть здесь без одежды или что-то ещё в таком же духе, вспомни нашу первую встречу. В этот раз я всё-таки взрежу тебе и штаны, и всё остальное. Может, без костылей и обойдётся, но трости тебе точно не избежать.

Тень опустился на стул и устало потёр лоб. Бумаги разлетелись по пышному ковру, но Тени, очевидно, было наплевать.

— У меня столько дел, сколько у правителя Рин Дредена не было никогда в жизни, — утомлённо сказал он. — Я уверен в своей мечте. Я не отступлюсь. Я не желаю оправдываться перед тобой и перед братом, но девушка, которую мне нашли для жертвоприношения, — убийца, отравившая двух своих товарок на поверхности и ещё одну здесь, в Подземье, и в её виновности я убедился. Обряд состоится, я взойду на трон, и Конте не сможет меня переубедить, Дара. Ты сделаешь лишь больнее и мне, и ему, приведя его сюда.

Он редко называл меня по имени. Тень и впрямь был серьёзен.

И он нуждался во мне.

— Просто скажи, что не хочешь, чтобы я уходила, — тихо сказала я. — Даже на пару часов. Даже к Конте.

— И это тоже.

Я отвернулась от Тени. Шагнула на балкон и опёрлась о каменные перила, глядя с головокружительной высоты на дворцы, раскинувшиеся вдали, и трущобы, виднеющиеся ещё дальше. Цепочки огней и облака светлячков на горизонте. И ни единого дуновения ветра. Сумасшедший, безжалостный мир. И Тень хотел здесь остаться.

— Здесь не прольётся дождь, — произнесла я вслух. — Не выглянет солнце. Никто и никогда искренне не признается тебе в любви, а каждое жертвоприношение будет методично выжигать кусочек твоего сердца, пока ты не достанешь самые секретные бумаги Адриана и всерьёз подумаешь о том…

— Прекрати, — послышался голос Тени сзади.

— …О том, — неумолимо продолжала я, — чтобы кого-то проклясть просто для того, чтобы не оставаться одному. Скажешь, нет?

— Скажу. — Твёрдая ладонь легла мне на грудь, вынуждая развернуться. — И повторю ещё раз.

Я холодно взглянула Тени в глаза:

— А чтобы дошло лучше, сначала прикажешь мне обнажиться перед императором? Может быть, ещё и встать на колени и расстегнуть тебе штаны?

Скулы Тени вдруг покрылись едва заметной краской, и я едва сдержала улыбку. Этот приступ скромности был почти… очаровательным.

— Я отпускаю тебя к Конте, — вдруг сказал он устало. — И даю тебе эскорт. В обмен на одно обещание.

— На какое?

— Подумай о том, чтобы остаться, — просто сказал Тень. — Чтобы сделать это место своим домом.

— Своей тюрьмой, ты хочешь сказать.

— Если ты будешь говорить со мной таким тоном на людях, тюрьмой всё и кончится, — согласился Тень, не убирая ладони с моей груди. — Но всё может быть куда приятнее. К примеру…

Он вдруг запнулся. Помолчал. Невесело улыбнулся:

— Проклятье, ничего не могу придумать. И врать тебе тоже не могу.

Я положила ладонь поверх его ладони. Здесь, на такой высоте, нас не видел никто, и меня кольнула мысль, что, когда мы с Конте исчезнем из жизни Тени, никто не увидит его настоящего. Даже стоя совсем рядом с ним.

— Я не хочу, чтобы ты мне врал, — тихо сказала я. — И особенно не хочу, чтобы ты лгал самому себе. Может быть, вернёмся на тот остров? Ещё один последний рассвет, ты и я? Я нарву тебе ромашек, и может быть — ну вдруг? — ты увидишь, что твой дворец — такая же тюрьма, как и камера Церона. Пожалуйста?

Тень едва заметно вздрогнул. Неужели мои слова настолько попали в цель?

— Уходи, — жёстко сказал он, указывая на дверь. — Возвращайся с Конте или без него или не возвращайся вовсе, но сейчас — уходи.

Он до сих пор не произнёс ни слова о том, что думал и чувствовал. Ни о смерти Церона, ни об убийстве императора, ни о снятом проклятии и о грядущей коронации. Но я знала, что спрашивать его было бесполезно. Тень закрыл от меня часть себя, защищаясь от боли неминуемого расставания. И, возможно, больше не откроет её для меня вообще. Даже во сне.

Я подхватила клинки, лежащие у кровати, и вышла, не оборачиваясь.

Конте заключил меня в объятья, едва увидел. Охотники столпились вокруг, но Конте шикнул на них, и они исчезли в соседней комнате. Я, впрочем, успела улыбнуться Алассе и кивнуть Сетеру с Вепрем.

Едва я высвободилась из объятий Конте, я оглядела полуголую дыру, в которой они оказались. Единственная спальня, скромная кухонька, умывальная, где едва можно было повернуться.

Конте ухмыльнулся, заметив мою растерянность:

— Не очень-то похоже на хоромы моего братца, да? Пошли на крышу, поговорим.

— Ты уже всё знаешь?

— Тень — наш новый император, — пожал плечами Конте. — Мне хватило.

Тень. Не Ниро.

Я вздохнула и последовала за Конте на узкую каменную лестницу, ведущую наверх.

Мы расположились на крыше. Конте достал ломоть чёрствого хлеба и круг подозрительно выглядящего белого сыра, и я, подумав, отщипнула кусочек. Во дворце у меня не было аппетита.

— Император проклял Церона давным-давно, — произнесла я. — Когда император узнал, что вы двое освободились от проклятия на пару мгновений, он немедленно приказал убить Церона, чтобы подобного не произошло с ним. Церон опередил его, смертельно ранил императора, а тот, умирая, сумел отомстить, приказав Церону умереть. Теперь оба мертвы, и вы с Тенью свободны.

— Коротко и ясно, — согласился Конте. — Приятная мелочь насчёт свободы. Я почувствовал… что-то, но не был уверен.

— Сложно поверить, что всё позади, — тихо сказала я.

— Ещё как. — Конте глубоко вздохнул. — Наверное, ещё неделю буду ходить и не верить. Церон мёртв? Надо же, мой младший братец наконец свободен. Да ещё и сбылась его мечта — ну, если вообще вспоминать о такой скучной детали, как императорский трон. Что он чувствует по этому поводу?

— Кто, трон?

— Мой брат, балда. — Конте беззлобно дёрнул меня за растрепавшуюся прядь. — Думаешь, я не беспокоюсь об этом болване каждую минуту? Даже когда уплетаю местный ошеломительно вкусный завтрак?

Я покачала головой:

— Я пыталась спросить, но он ничего мне не рассказывает. Я упросила его привезти вас всех во дворец, чтобы вы с ним побыли вместе до коронации, так что, может быть, он расскажет тебе?

— Надеюсь, — пробормотал Конте. Он вдруг нахмурился. — Похороны императора. Знаешь, что это значит?

— Что?

Его глаза зажглись.

— Это значит, что все влиятельные демоны с поверхности будут здесь. Да к чёрту «влиятельных», вообще почти все демоны будут здесь! Понимаешь?

— Самое время, чтобы разбить Зеркало… — прошептала я. — И закрыть все порталы. И тогда все демоны останутся на этой стороне.

Конте ухмыльнулся:

— Разве ты не для этого тащишь нас во дворец?

Охотники собрались быстро. Оружие, зелья, остатки горючей смеси, запасная одежда и немногие мелочи. Уже перед самым выходом я отвела Алассу в сторону.

— Твоё зелье горчило, — очень тихо сказала я. — До невозможности. Я выплюнула его и не смогла проглотить ни капли. Я боюсь, как бы не отравилась ты.

Аласса смерила меня очень странным взглядом.

— Ты собирала сплетни в Янтарном квартале. Хейко так и не объяснили тебе, как действуют зелья?

— Как-то не до этого было.

Аласса вздохнула и сжала мою руку.

— Всё будет хорошо. Конте мы ничего не скажем и остальным тоже… но я достану тебе кое-что. Будет горько, но потом придёт твой женский цикл, и ты обо всём забудешь.

Я моргнула:

— Это что за «кое-что» такое?

— Зелье было горьким, — терпеливо произнесла Аласса. — Оно бывает горьким только для тех, кто ждёт ребёнка, чтобы будущая мать случайно не навредила малышу. От одного зелья никакого вреда не будет, тем более что ты ничего не проглотила, но больше не пей: не поможет всё равно.

— Не поможет… от… от чего именно не поможет? — Я заморгала. — Аласса, я…

…Зелье бывает горьким лишь для тех, кто ждёт ребёнка?

Я — жду ребёнка?

Нет. Не может быть. Невозможно. Это про кого-то другого, не про меня. Мы с Тенью занимались любовью всего-то несколько раз, мы не могли, я не могла…

Мне очень хотелось привалиться к стене или скорчиться в углу. Но мужчины ждали нас внизу, и сейчас было не время.

— Ты должна избавиться от этого ребёнка, — с нажимом произнесла Аласса. — Полукровка с императорской кровью? Знаешь, насколько это опасно? Ты подставишь под удар всех нас. Вообще всех. Весь чёртов мир на поверхности.

— Конте… — начала я.

— Дело другое. Он уже есть. Ребёнка ещё нет.

— Но будет, — тихо возразила я.

Я сама не знала, что заставило меня так сказать. Дурацкое чувство. Мне не было и двадцати, мы с Тенью собирались расстаться, у меня не было ни дома, ни родителей, и некому было меня поддержать. Кроме Конте, у которого никогда не было своих детей, а я со своим ребёнком только помешаю ему создать свою семью.

А ещё я была охотницей на демонов, и это значило, что я могла оставить своего ребёнка сиротой в любой момент. А ещё мой ребёнок будет полукровкой, а я человек, и я понятия не имела, как будет протекать моя беременность. А ещё…

…Но я знала, что не передумаю.

Аласса остро посмотрела на меня:

— Не сходи с ума. Думаешь об отце ребёнка? О Тени? Ты больше его не увидишь. Разобьём мы Зеркало или нет, вернёмся домой или нет, вместе вам двоим не быть. Будешь растить ребёнка одна? Вы с Тенью были вместе в катакомбах, так что пойдут слухи, а там и до покушений недалеко.

Я дёрнула плечом:

— Конте как-то справился.

— Потому что никто не знал, кто он!

— И про моего ребёнка никто не узнает. — Я прикрыла глаза. — В Рин Дреден я не вернусь. Слишком много… воспоминаний.

— Дара…

— Я знаю. Но я приняла решение.

Аласса молча обняла меня и поцеловала в лоб.

— Мы с тобой, — тихо сказала она. — Что бы ни случилось, мы поможем. Скажешь Конте?

Я невесело улыбнулась.

— Позже. Мне… мне нужно привыкнуть к этой новости самой.

Она кивнула.

— Идём. Нас ждут.

Я молча последовала за ней. И, уже выходя в переулок, где нас ждал эскорт гвардейцев, я подумала о том, что так и не задала Конте самый главный вопрос.

Если мы разобьём Зеркало и лишим Подземье порталов, что будет с нами дальше?

Что будет с моим ребёнком? И что случится со мной?

Тень распорядился, чтобы ему подготовили покои, выходящие в живой сад. Те, что принадлежали его матери когда-то, — и те, что Адриан так и не решился отдать никому другому.

Я сидела на полированном каменном подоконнике и смотрела на деревья. Был вечер, и яркие огни сменились ночными, окрашивая сад в оттенки сиреневого и голубого. Безумно красиво.

Но если я останусь в Подземье, это все деревья, которые я когда-либо увижу вновь. И это тёмное осеннее очарование быстро утратит всякий смысл.

Нет. Мой ребёнок увидит солнце. В этом я была уверена, как никогда.

И именно поэтому, как бы нечестно это ни было, я не собиралась говорить Тени. Я не верила, что он оставит меня здесь насильно, но вводить его в искушение я тоже не собиралась. К тому же если Тень всю жизнь будет закрывать глаза с мыслью, что его сын растёт вдали от него и Тень никогда его не увидит…

Я не могла этого допустить. Лучше ложь, чем такое знание.

В душе вдруг шевельнулась слабая надежда. Теперь, когда я жду ребёнка, может быть, Тень всё-таки решится отправиться со мной на поверхность? Домой, в Рин Дреден, который ждёт его? В скромный дом у реки? Куда-то, где мы трое будем счастливы, где Конте будет рядом, где охотники, которые стали моей семьёй, помогут мне в самом важном деле в моей жизни? Мне было девятнадцать, я была совершенно растеряна, а присутствие тех, кто был мне близок, придавало мне сил. Я вдруг представила Вепря, меняющего пелёнки, чтобы я в кои-то веки могла поспать, и невольно захихикала. С него станется научить малыша паре заковыристых ругательств ещё до того, как маленький Ниро начнёт ходить.

Я вдруг поняла, как его назову. Странно, но никаких сомнений у меня не было. Как и в том, что у меня будет сын.

Наследник императорского престола. Ох, чёрт.

Резная дверь открылась почти бесшумно. Я повернула голову.

— Начнём новый круг ссор и ругани, Ваше Величие? — спросила я негромко. — Или просто ляжем спать?

Тень криво улыбнулся, сбрасывая плащ. Он отказывался носить пурпурное облачение императора, всё ещё одеваясь по-прежнему. Но я знала, что это ненадолго.

— Второе. Сил на очередную перепалку после изнурительных бесед с Конте у меня нет всё равно.

Я подняла бровь:

— Что он тебе наговорил?

— Как обычно. — Тень устало вздохнул и присел на кровать. — Длинную речь, которую можно было легко свести к одной фразе. «Я люблю тебя, и ты мне нужен».

— Причём с обеих сторон, — тихо сказала я.

Тень прищурился, глядя на меня:

— Думаешь, я яростно буду это отрицать?

— Как мальчишку вроде тебя вообще можно допускать до престола? — задумчиво сказала я. — Император, умеющий шутить? Да тебя обсмеёт всё Подземье.

— Наоборот, это я посмеюсь последним, — хмыкнул Тень. — Когда-то я говорил, что мои шутки тебе не понравятся.

— Что ты будешь делать, когда мы с Конте исчезнем? — негромко спросила я. — Бродить по коридорам в одиночестве? Сидеть в тронном зале с книгой? Теперь к твоим услугам все библиотеки Подземья, в конце концов. Твоё наследие — у твоих ног.

— Знаю. — Тень откинулся на покрывало и прикрыл глаза. — Я рассчитывал на то, что Адриан будет жить и править ещё месяцы. Несколько лет, может быть. Что за это время ты… свыкнешься.

— И как бы это выглядело? Я бы читала тебе мораль по утрам вместо завтрака?

— Обнажённой? — Тень открыл глаза и приподнял бровь. — Тогда я согласен даже на лекции по этикету.

Я фыркнула, и он невольно улыбнулся в ответ. Я протянула руки:

— Иди сюда.

Тень, помедлив, встал с кровати. Отложил в сторону катану, подошёл ко мне и присел рядом на подоконнике. Коснулся моих коротких прядей:

— Когда я отрезал тебе косу, я думал, ты меня возненавидишь, — негромко сказал он.

Я хмыкнула:

— За что? Мне идёт.

— Ты когда-нибудь меня ненавидела? Вообще? Мы начали как смертельные враги, в конце концов.

В его глазах было странное напряжение.

Я покачала головой:

— Нет. Никогда. Я с самого начала не хотела тебя убивать. Ты… ты был особенным, и, когда я увидела тебя во сне, мне показалось, что я смогу тебя понять.

— А когда я заставлял тебя пить кровь Церона? Видеть его во снах?

— Даже тогда, — просто сказала я. — Я не чувствовала ненависти, Тень. Я не знала о твоём плане, не знала, что ты собираешься меня спасти. Но я чувствовала, что ты желаешь, чтобы было иначе, и… Мне было тебя жаль.

Тень повернул голову, отрешённо вглядываясь в сад.

— Жалость, — проронил он. — Сожаление. Именно то чувство, которое я испытываю сейчас. С той самой минуты, когда исчезло проклятие.

Я заморгала.

— Что?! Хочешь сказать, и Церону умирать не следовало? И императору?

Тень покачал головой.

— У меня нет абсолютно никаких сомнений, что их стоило убить, — спокойно сказал он. — Я ударил бы Адриану в спину, я отрезал бы голову Гирену, я уничтожил бы любого своего соперника без малейших колебаний.

— Тогда что изменилось?

— Мне их жаль.

Три простых слова в тишине.

И императорский сад, расстилающийся перед нами. Сколько убийств видел этот ручей, мирно журчащий между мхов? Сколько императоров, отдающих безжалостные приказы, задерживались у облетающих осин? Сколько обнажённых девушек погибло на алтаре, спрятавшемся в тени можжевельника?

…И сколько императоров, гуляющих среди призрачных лип и клёнов, сожалели о своих врагах? До этого момента?

Моё сердце сжалось.

— Меня это пугает, — наконец сказал Тень. — Я не могу позволить себе жалость, тем более такую жалость. Я не хочу меняться в эту сторону.

— С Конте вы об этом говорили? Что ты жалеешь Адриана? Жалеешь Церона?

Тень покачал головой:

— Нет. И не будем говорить. Это минутная слабость, не больше. Вы уйдёте через портал, и через месяц, самое большее через два, она сойдёт на нет. Я о ней даже не вспомню.

— А может быть, она всегда была с тобой? — тихо возразила я. — Ты никогда не совершал жертвоприношений. Ты спас Маару на состязаниях. Едва став повелителем Рин Дредена, ты усилил стражу, чтобы соблюдались законы, и сам ринулся в катакомбы, рискуя жизнью, чтобы защитить людей.

— Это в прошлом.

Я хмыкнула:

— Ой ли?

Тень поднял бровь:

— Хочешь решить этот спор поединком? Лучше сразу выбирай, где я буду наслаждаться своим призом. Подоконник, сад или кровать?

— Рано бахвалишься.

— Боишься проверить?

Мы обменялись усмешками.

— Коронация послезавтра, — после недолгого молчания сказала я. — У нас ещё одна ночь, а потом ещё одна. А потом…

— Ты не останешься, — утвердительно сказал Тень.

— Ты же знаешь.

Тень, помедлив, кивнул.

— Вас пропустят через портал. Золото, драгоценности… если тебе нужно что-то ещё…

— Пары сундуков с золотом и драгоценностями хватит, спасибо, — серьёзно сказала я. — Можно ещё отломить кусок императорского дворца, но, боюсь, он не влезет в повозку.

— И обратно вы не вернётесь, — очень холодно произнёс Тень. — Ни один из вас. Я и так беру на себя немалый риск, отпуская своего старшего брата на свободу.

— Да, — так же холодно ответила я. — Это навсегда.

— И всё же ты до последнего надеешься, что я передумаю.

— Как и ты.

Наши взгляды вновь встретились, и на этот раз никакого холода в них не было. Только грустное тепло.

— Светлячки всегда летят к огню, — проговорил Тень. — Но никто не слышал, чтобы огонь летел к мотыльку, прося, чтобы его любили и защищали. Огонь горит в одиночестве.

— Упрямо.

— И не выказывая слабости.

Две короткие усмешки навстречу друг другу. Словно два мотылька, порхающих у общего костра.

— Я бы зажгла для тебя огонь, — негромко сказала я. — Когда я вернусь, я каждую ночь буду зажигать свечу в пентаграмме. Чертить в ней твоё имя и ждать тебя.

— Будешь надеяться, что я в Подземье начерчу такую же пентаграмму и вернусь к тебе? — хмыкнул Тень. — Думаю, Конте быстро надоест делиться с тобой кровью.

— Посмотрим. — Я посмотрела прямо на него. — Но от мечты я не оступлюсь. Я буду тебя ждать, Ниро Мореро. Всегда.

— Я знаю, — тихо-тихо сказал Тень.

Я протянула руку, и наши с Тенью пальцы сплелись. Аромат осенней травы и хризантем доносился из сада, тихо журчала вода, и я вдруг подумала, что хотела бы жить здесь, если бы это значило, что мы будем вместе всегда. Если бы только существовало волшебное зелье, выпив которое, я бы навсегда забыла о демонах, рабстве и жертвоприношениях — и о мире за пределами этих покоев.

Вот только это уже была бы не я.

…Если бы мы вместе могли изменить Подземье. Но даже Тень знает, что это невозможно. Сотни тысяч демонов не переубедить: мы просто погибнем, причём быстро и бесславно. Всё, что мы с Конте можем сделать, — захлопнуть между нашими мирами дверь.

Я сделала глубокий вдох. Завтра прибудут последние демоны. Следующей ночью мы закроем Зеркало.

И будь что будет.

Когда Тень наконец заснул, я долго сидела у его постели, глядя на него. На закрытые глаза, правильную линию носа, губы, которые так хотелось поцеловать.

Он проживёт ещё сто лет. Может быть, даже дольше. Как император из сказки, которую Тень когда-то мне рассказывал.

…Неужели и с нами всё будет так же, как в этой сказке? Тень вернётся за мной, но будет уже слишком поздно и меня не будет в живых?

— Ты так и не признался мне в любви, — прошептала я. — Впрочем, оно и к лучшему. Представляешь, если бы я не смогла уйти от тебя после этих слов и пять лет спустя мы превратились бы в новую Ширу и нового Адриана? Я начала бы ревновать и бояться соперниц, а ты устал бы от постоянных ссор. Я не хочу так жить. Я не могу так жить. И меньше всего я желаю, чтобы это видел наш сын.

Я вздохнула.

— Мне немного, совсем чуть-чуть, жаль, что наши последние дни не наполнены хохотом и безумной страстью. Я, голая, на личном алтаре императора в кружевных остатках белья… не говори, что тебе не приходила в голову такая картина.

Я невольно ухмыльнулась. О, ещё как приходила. Наверняка.

— Я всегда буду тебя любить, — шёпотом завершила я. — Но сейчас мне слишком грустно, чтобы прийти в твой сон. Так что я буду просто смотреть, как ты спишь, и ждать минуты, когда ты откроешь глаза, чтобы улыбнуться тебе.

…В последний раз. Но Тень об этом ещё не знает. Как и о том, что следующей ночью его будет ждать снотворное. И когда меч Конте вонзится в самую сердцевину Зеркала, Тени не окажется рядом, чтобы его остановить.

Я знаю, что ты меня не простишь, Ниро Мореро. Но я готова с этим жить.

Глава 18

Каменные двери спальни распахнулись среди ночи с такой силой, словно их выбили тараном. Осколки камня разлетелись по комнате, но я этого уже не видела: боевое зелье хлестнуло меня, подстёгивая, и я взлетела в прыжке, вскидывая клинки.

Нас с Тенью атаковали.

На мне была лишь ночная сорочка до середины бедра, сплетённая из чёрных кружев, и белоснежный шарф, который я носила вокруг предплечья, не снимая.

И удар чужого меча пришёлся прямо по этому предплечью. Удар, который в любое другое время отрубил бы мне кисть, навсегда оставив калекой, — пришёлся вскользь.

Я неверяще смотрела на разрубленный шарф, падающий с невредимого запястья. Здоровенный демон в синем осклабился, отшвыривая сверкающий клинок, — и обернулся в демоническую форму. Время словно остановилось, пока огромный звериный коготь летел к моему глазу…

…И шлёпнулся на пол в брызгах крови, когда по нему прошлось лезвие катаны.

— В сторону, — раздалась короткая властная команда.

Я посторонилась, и катана, описав великолепную дугу, разрубила демона пополам.

Но за ним вбежали ещё трое.

Демоны влетали в спальню один за другим. По меньшей мере четверо в синих мундирах — и ещё столько же в демонической форме. Я бросила один лишь взгляд на безжизненные тела стражей в металлических доспехах, лежащие у входа, и поняла всё.

Переворот. Чёртов переворот.

А мы были не в старой спальне императора, и тайного хода тут не было.

Плевать.

Я перевернулась в воздухе, оттолкнулась от стены и ударом крест-накрест взрезала обе конечности ближайшему демону, пронзив их до кости. Уже не слыша дикого вопля, повернулась направо и ударила пяткой и клинком одновременно. Промазала: горло демона осталось цело. Но меня устроила и разрубленная челюсть.

— Где Арис и твои чёртовы люди! — бросила я, вставая с Тенью спиной к спине. — Дай сигнал, дьявол тебя подери!

— Мне выйти из покоев и позвать их погромче? — поинтересовался Тень. — А ты пока отвлечёшь остальных?

— Да уж отвлеку, — процедила я, отшвыривая жёстким ударом двух демонов сразу. Один и впрямь загляделся на мою грудь в вырезе сорочки, и я едва подавила нервный смешок. Мне было не до смеха. Наши силы были неравны. Очень неравны.

— Кто хочет тебя свергнуть? — бросила я. — Тень, что происходит?

— Вот что, — раздался новый голос.

Демоны расступились, и вперёд уверенной походкой вышел седовласый демон. Мои глаза расширились. Я знала его. Распорядитель состязаний в Гильдии Клинков!

— Стоило будить меня среди ночи, чтобы вручить очередной приз за победу в состязаниях, — бросил Тень, не опуская катаны. — Веймер, какого дьявола?

— Ваше Величие. — Распорядитель поклонился Тени, едва удостоив меня взглядом. — Я представляю собой… обеспокоенных граждан. И недовольную часть аристократии.

— Настолько недовольную, что она считает, что Подземье проживёт без императора? — резко спросил Тень.

— Почему, с императором. — Веймер развёл руками. — Вот только этот император будет всем удобен. Твоя кровь будет питать Зеркало, но остальными делами тебя обременять никто не будет. Проще говоря, ни для чего другого ты не будешь нам нужен.

— Зеркало не питает императорская кровь, отданная насильно, — устало сказал Тень. — А если заглохнет Зеркало, закроются и все пути на поверхность, в измерение людей. Вы совсем посходили с ума?

Веймер не повёл и бровью.

— Я симпатизировал тебе, Тень, — с сожалением произнёс он. — Как воин ты великолепен. Но императора-полукровку с человеческой девкой мы не потерпим. Особенно если он укрывает охотников и прилюдно отказывается от жертвоприношения на состязаниях.

— Мне показалось, ты ему посочувствовал, — тихо сказала я. — В ту минуту, когда Тень отказался от жертвоприношения.

— Все мы когда-то колебались, — холодно ответил Веймер. — Юнцу из гильдии это простительно: от него требуется только сражаться. Но император, проявивший слабость, недостоин им оставаться. Тебе конец, Тень.

— Правда? — раздался весёлый голос сзади. — А по-моему, конец пришёл именно тебе, бескрылая демонюка.

Раздался звук удара, и демон, стоявший рядом с Веймером и не успевший обернуться, рухнул как подкошенный.

— Увидел Мелвера в коридорах вместе с этими ребятами, — сообщил Конте, шагая вперёд. Вепрь и Аласса стояли прямо за ним. — Очень удивился и от удивления проткнул его насквозь. Как-то у нас с ним сразу не получилось дружбы: слишком уж невежливый парень.

— Ещё бы, — пробормотала я. — Отвёз Тень в Подземье и даже разрешения не спросил.

Веймер высокомерно оглядел комнату. Меня, стоящую в чёрной кружевной ночной сорочке, полуобнажённого будущего императора с катаной и глубоким порезом на плече — и, наконец, раненых демонов, стонущих на полу.

— Нас всё же больше… — начал он.

В следующую секунду стилет, вылетевший из руки Алассы, проткнул ему грудь. Веймер рухнул без звука.

— Сдавайтесь, парни, — посоветовала Аласса. — Переговоров я не люблю.

Демон, стоящий возле дверей, осклабился:

— Вот уж нет, человеческая девка.

Аласса пожала плечами, кивнув налево:

— Тогда встречай подкрепление.

Стражи в металлических доспехах ворвались в комнату, круша и остатки дверей, и нападавших с такой скоростью, что меня чуть не отнесло в сторону от Тени.

Арис быстрым чётким шагом зашёл в комнату последним.

— Предателей среди стражи не было, — произнёс он.

Тень поднял бровь:

— Кто тогда провёл их сюда?

— Похоже, что Шира, — неохотно произнёс Арис. — Она успела сбежать, и на прошлом приёме она очень отличала младшего сына Веймера. Прости, Тень. Я упустил её. Больше такого не повторится.

— По крайней мере, не скоро, — спокойно произнёс Тень. — Особенно после того, как все участники заговора получат своё.

Я поёжилась от его тона.

Арис кивнул мне:

— Думаю, Шира очень хотела отомстить именно тебе. Сама понимаешь почему. Впрочем, когда мы её найдём, надеюсь, место в первом ряду на её казни тебя утешит.

Я вздрогнула, когда поняла истинный смысл его слов.

— Шира будет казнена?

— После того как она покушалась на тебя? — Арис хмыкнул. — Смеёшься? Раньше в таких случаях вырезали всю семью.

Я перевела взгляд на Тень:

— Всю семью? И даже детей?

— Подземье сильно своими традициями, Закладка, — невесело произнёс Конте, глядя на брата. — Так, Ниро?

Тень вздохнул, оглядывая разгромленную спальню. До меня вдруг дошло, что я была полуодета, и я спешно завернулась в длинный атласный халат.

— Ещё одна бессонная ночь, да? — усмехнулся Конте. — Привыкай. Если останешься здесь, такие сюрпризы будут радовать тебя регулярно.

Тень вложил катану в ножны.

— Арис, убери отсюда всех и проводи охотников в их комнаты. Мне нужно поговорить с братом. Конте, Дара, следуйте за мной.

Тень провёл нас в неожиданно аскетично обставленный кабинет. Потёртые томики на полках, потухший камин, сбитая мозаика на полу… И больше ничего, кроме бумаг, стола и нескольких стульев.

— Скромно для императора, — заметил Конте.

— Это временно. — Тень уселся на краешек стола. — Это кабинет Ариса, а он не очень-то привык к роскоши; я когда-то вытащил его из трущоб. Нам надо поговорить.

— О чём?

— О вас двоих… точнее, пятерых, — голос Тени был отрывистым и резким. — Если вы желаете уходить, уходите сейчас. Ещё пара бесед, страстных объятий, слёз и ромашек у изголовья постели ничего не изменят, а ненависть и презрение в ваших глазах — не то прощание, которое я желал бы запомнить. Вас проводят через ближайший портал со всем необходимым.

Мы с Конте переглянулись.

— Нет, — одновременно произнесли мы.

Тень поднял бровь:

— И почему же?

— Потому что мы не договорили, — произнёс Конте. — Потому что мы не попрощались. И потому, — его голос упал до шёпота, — что ты очень, очень пожалеешь, что у тебя никогда больше не будет настоящей семьи. Ты даже не догадываешься как. И я хочу уберечь тебя от этой ошибки.

Мои глаза расширились.

Конте знал. Знал, что я жду ребёнка.

— Чего ты хочешь? — только и сказал Тень.

— Отложи своё превращение в чудовище на один день. Побудь с нами. Запрети себя тревожить до закат… — Конте осёкся. — До вечера. Сделай это для меня, Ниро.

Тень очень долго молчал.

— Куда мы пойдём, Конте? — наконец спросил он, и я впервые за долгое время услышала в его голосе растерянность. — Куда?

Конте улыбнулся ему. Шагнул к брату и взял его руки в свои.

— Домой.

Светлячки играли в саду, и цветные мхи переливались на каменных стволах. Словно много лет назад, когда Конте и Ниро Мореро были детьми.

Конте не повёл нас в развалины дома, и я знала почему. Когда нас здесь уже не будет, у Тени останется вдоволь времени, чтобы бродить по опустевшим комнатам, предаваясь воспоминаниям. Сейчас же Конте хотел привести брата туда, где ничего не изменилось.

В сад. Туда, где они были счастливы.

Я с замиранием сердца следила, как в глазах Тени светится узнавание, а на губах то и дело вспыхивает задумчивая улыбка. Он давно уже не был тем мальчишкой, который с сияющим видом когда-то бегал по этим дорожкам, окликая брата. Но в эту минуту, казалось, призрак юного Ниро Мореро коснулся его вновь, ожил и расцвёл рядом с нами.

Призрак, чьи крылья были светлыми. Впрочем, разве Ниро Мореро нужны были крылья, чтобы быть счастливым?

Из невозможного далёка до меня вдруг донёсся звонкий мальчишеский крик:

«Конте, смотри, как я сейчас полечу!»

«Демоны не летают, балда!»

«Неправда! Я тебе докажу!»

…Игра воображения, конечно. Но почему-то я была уверена, что так и было.

Ниро мечтал обрести крылья, чтобы взлететь. И счастливая детская мечта обернулась грёзами Тени о тёмном древнем искусстве — и проклятием, которое его настигло. Даже теперь, когда проклятие было снято, он не мог обрести свободу.

Потому что свобода сделалась бы для него поражением.

Я шла по узкой дорожке, впитывая в себя кусочек их детства. Всюду виделись призраки: двое мальчишек с тренировочными мечами, юный Ниро, устроившийся на ветке с книгой, Конте, прячущий клубнику для младшего брата…

— Когда-то, — негромко произнёс Конте, устраиваясь под каменной сосной, — мы помыслить не могли жизнь вдали друг от друга. Я хочу показать тебе, что ничего не изменилось.

Тень, помедлив, сел рядом.

— Закрой глаза.

Тень бросил быстрый взгляд в сторону ворот, где ждала охрана. И послушно закрыл глаза. На его спокойном и холодноватом лице не было ни следа ожидания чуда, и даже его дыхание оставалось ровным. Но я видела, как билась жилка на его шее. И как во всём его облике вдруг произошла едва заметная перемена, словно вдали вспыхнул огонёк.

— Я мечтал о кораблях, — вдруг сказал Тень. — О больших-больших кораблях. О море, которого никогда не видел Альдемаро. Почему я сейчас об этом думаю?

— Потому что ты чувствуешь, как пахнет корицей, — ухмыльнулся Конте, доставая кусок булки и разминая её в пальцах. — Кое-кто перепачкал ею все морские гравюры, и образ остался с тобой навсегда.

— Кто бы говорил, — фыркнул Тень. — Ты оставил жирные пятна на всех моих любимых страницах «Пути».

— Потому что кое-кто, не будем показывать пальцем, спрятал от меня эту книгу после…

Я закрыла глаза и легла на мох, вслушиваясь в их беседу, но слыша её словно издалека. Конте прибёг к своей последней, самой главной и самой драгоценной защите — к детству. К общим воспоминаниям, которые никуда не делись и не могли деться.

Он был прав, и он был искренен. Но моё сердце заныло. Потому что мы оба скрывали от Тени самое главное.

Моего ребёнка.

— Тень, — вдруг сказала я, не открывая глаз. — Ниро. Представь, что у тебя будут сыновья. Они могут вырасти так, как выросли вы с Конте: в почти человеческой семье, где царит любовь, и тогда память о детстве будет им защитой всю жизнь. Или они вырастут во дворце, лишённые человеческой половины. Вырастут такими, как Адриан.

Я приподнялась, открыв глаза, и посмотрела прямо в лицо отцу моего ребёнка. Ниро Мореро, который об этом не знал.

— Сегодня ты выбираешь не только для себя, но и для своих детей, — тихо сказала я. — И они не могут говорить за себя.

Глаза Тени расширились.

— А ты бы их хотела? — еле слышно произнёс он. — Со мной?

— Конечно.

Тоненькая нить изо взгляда во взгляд протянулась между нами, и я вдруг почувствовала, что её не порвёт ничто. Что она останется между мной и Тенью навечно, где бы я ни была. Где бы он ни был.

А потом Тень резко встал.

— Ты куда умнее, чем я думал, Конте, — хрипло сказал он. — Ты оказался куда ближе к тому, чтобы меня переубедить, чем ты сам подозреваешь. Но ты ошибся. Знаешь в чём?

— В чём? — спокойно спросил Конте, глядя на него снизу вверх.

— Если я отправлюсь с вами не потому, что этого хочу я, а потому, что этого хотите вы, я буду несчастен с вами всю жизнь. Потому что это будет не мой выбор. А значит, — по лицу Тени прошла судорога, — со мной будете несчастны и вы. И… мои дети тоже.

Я побледнела.

— Ниро…

— Я решил.

— Правда решил? — резко спросил Конте, тоже вставая. — Может быть, причина в другом? Ты боишься, что отправишься с нами, а мы будем с тобой несчастны. Боишься, что ты этого не стоишь. Боишься взвалить на себя ответственность за наше счастье — и проиграть. Боишься, что раз ты не можешь нас контролировать, то обязательно нас потеряешь. И ищешь утешения в тёмном искусстве, потому что оно не предаст тебя никогда.

Его голос сделался тише.

— Но ты не проиграешь со мной и с Закладкой, Ниро. Потому что ты нужен нам, любой, каким бы ты ни был. Ты стоишь любого риска. И если кто-то не стоит тебя, если кто-то тебя не заслуживает, так это Подземье и его мёртвые императоры с их тёмным искусством, ради которого приходится жертвовать чужими жизнями. Ты сам это знаешь. Когда мы вдвоём, вместе, и готовы пожертвовать собой ради другого, мы способны даже преодолеть проклятие. Неужели это ничего не стоит?

Тень постоял несколько секунд, глядя на каменную сосну. Потом вытянул руку, робко, почти благоговейно — и коснулся отполированной ветви.

— Я помню, Конте, — тихо сказал он. — Но это ничего не меняет.

Он бросил последний взгляд на дом. И двинулся к выходу из сада, не оглядываясь.

Последний вечер с Тенью запомнился мне лишь обрывками, отдельными образами, теряющимися в тумане.

…Свечи, горящие вокруг мраморного бассейна…

…Лёгкий десерт из взбитых сливок поверх медового мармелада из персиков…

…Разодранные кружева, отлетающие прочь…

…Пересохшее горло, пересохшие губы, но вода слишком далеко, а его обнажённое тело — слишком близко, чтобы оторваться от него хотя бы на миг…

…Протяжный тихий стон, скомканные шёлковые простыни и слёзы в уголках моих глаз…

…И моё имя, срывающееся с его губ.

А потом наступила ночь, и я поняла, что настало время для последнего шага.

Налить Тени снотворное. Аккуратно и незаметно, как учили меня хейко.

Тень с задумчивым видом сидел на бортике мраморного бассейна. Я бесшумно подошла к нему.

— Налить тебе вина? — негромко спросила я.

Он покачал головой:

— Думаю, что показать тебе напоследок. И, кажется, нашёл кое-что.

Тень потянулся было за халатом, но потом лишь небрежно пожал плечами. Я прищурилась. Хм. Это что, нам не понадобится одежда там, куда он меня поведёт?

В следующее мгновение Тень встал, продемонстрировав мне капли, стекающие с безупречных ягодиц. И, пока я любовалась на его подтянутую спину и роскошные бёдра, подошёл к стене и нажал незаметный рычаг.

И поманил меня за собой.

— Проклятье, когда же вы уже научитесь обходиться без своих подземных ходов, — пробормотала я, спускаясь за ним по узкой винтовой лестнице без перил.

Тень не обернулся.

— Сюда невозможно пробраться. Это путь в одну сторону. Увидишь.

Я только открыла рот, чтобы сказать, что мне совершенно не нужен очередной дворцовый чулан, как лестница закончилась. Я сделала шаг вперёд — и чуть не полетела носом вниз от изумления.

Мерцающий зелёный блеск мхов освещал небольшую пещеру с тремя изумрудными озерцами. Над водой поднимался пар.

Легендарные горячие источники Подземья.

— Ходит слух, что одно купание здесь продляет жизнь на пятьдесят лет, — произнёс Тень. — Веришь?

— Не очень, — растерянно произнесла я, глядя на малахитовые переливы на воде.

— А я — да. Иногда.

Тень протянул мне руку. И я, на мгновение забыв о снотворном, ждущем наверху, приняла её.

— Ты будешь жить долго-долго, — тихо произнёс он. — Обещаю.

У меня вырвался невесёлый смешок:

— Здесь, в Подземье? Помнишь, что было прошлой ночью?

— Везде, — голос Тени был уверенным и твёрдым. — Мы победили, Дара-Закладка. Мы пройдём через что угодно.

Он рассказывал мне сказку, и мы оба это знали. Но сейчас…ведь немного сказочной иллюзии напоследок никому не повредит, правда?

И… мне хотелось в неё верить. Если я и маленький Ниро, растущий внутри меня, будем жить долго-долго, может быть, я дождусь своего взрослого Ниро? Даже из императорского дворца?

Тень подвёл меня к верхнему озерцу и легко перенёс через край. Его рука случайно скользнула по моему животу, и я застыла. Вдруг он поймёт, хоть это и невозможно?

Но он лишь коснулся губами моего виска.

— Я найду все чудеса Подземья, — прошептал он. — И покажу тебе каждое.

— Мне они не нужны, — прошептала я в ответ. — Если у меня будешь ты. Там, наверху.

Мы замерли, прижавшись лбами друг к другу. Руки Тени легли мне на талию, скользнули по позвоночнику — и я поцеловала его первой.

А потом мы вдвоём опустились в воду. В мягкую, нежную шёлковую воду, горячую и ласковую, принявшую нас так, словно мы были в ней всегда.

Мы не занимались любовью. Просто плыли, держась за руки и не трогаясь с места.

Через несколько часов я покину Подземье навсегда.

Но сейчас это не имело значения.

Я едва запомнила, как мы вернулись. Просто в одну секунду я держала в руке бокал с вином, во вторую секунду капнула туда снотворное, а в третью повернулась к Тени, протягивая бокал ему. И молча глядела, как Тень выпивает его до дна.

Так просто. Впрочем, это всегда просто, когда тебе доверяют.

На мгновение меня пронзило дикое желание выбить бокал из его рук. Остаться. Рассказать ему правду, увести его с собой.

Но я знала, что это не сработает. У меня был план, и план этот был — обмануть его.

Я вдруг вспомнила, как Тень обманом напоил меня снотворным в ночь перед своей коронацией. Но легче мне от этого не стало.

— Вкус так себе, — пробормотал Тень, морщась. Зелье действовало не сразу, но взгляд его уже начал становиться затуманенным и сонным.

— Ляжем спать? — предложила я. — Словно сегодня самая обычная ночь. А утром попробуем отговорить друг друга в последний раз. Вдруг получится.

— Ммм.

Тень откинул покрывало и сел на кровать, зевая. Я устроилась рядом и, когда его голова коснулась подушки, прижалась щекой к его плечу.

— Какую бы сказку ты рассказала нашему сыну? — вдруг спросил Тень. — Если бы… до этого дошло, разумеется.

Мне стоило усилий не вздрогнуть.

— Я… знаю мало сказок Подземья, — произнесла я. — Но я помню ту, что ты рассказал мне. Об императоре, который вернулся за своей возлюбленной слишком поздно. Знаешь, мне кажется, всё было иначе.

— Как? — негромко спросил Тень.

Я помедлила.

— Император… покинул свою возлюбленную, — произнесла я. — Его ждал трон, и он не мог помыслить, что девушка, которую он оставляет, когда-нибудь сделается чем-то большим, чем красивым воспоминанием. Его манила власть, а жертвенную любовь он считал слабостью.

Тень молчал, но его молчание было уютным, не давящим. Сонным — и одновременно нежным. Словно мальчишка в нём тоже хотел услышать сказку до конца… и надеялся на счастливый финал.

Как и я.

— Но его возлюбленная продолжала ждать, — тихо сказала я. — Спокойно и уверенно, словно знала, что её любимый должен вернуться. У неё родился сын, и дом их был пронизан счастьем, не тоской. Другие мужчины глядели на неё кто с вожделением, кто с нежностью, но она лишь с улыбкой качала головой и желала им найти свою половинку. Она была одинока… но она не считала своё одиночество проклятием. Лишь облаком, которое должно было пройти, и тогда вновь взойдёт солнце.

— Но солнце могло никогда не выглянуть из-за облаков, — проронил Тень.

Я улыбнулась:

— И это ей говорили. Но она считала иначе.

Я помолчала.

— Её сын вырос охотником на демонов, сильным и красивым. И вот как-то он возвращался с дела, улыбаясь и думая, как его мать обрадуется очередной победе, как вдруг увидел демонов на старом кладбище. Они напали на какого-то путника, и он явно проигрывал в неравной схватке.

— Как это обычно и бывает, — произнёс Тень.

— Молодой охотник, разумеется, не испугался ни их демонической формы, ни численного преимущества. Он обнажил меч и бросился в схватку, и все демоны пали там же. Ни одному не удалось сбежать, ведь охотники беспощадны, особенно когда видят людей в беде: такова их работа.

Я приподняла голову и улыбнулась, глядя Тени в глаза. Я уже знала, что произойдёт дальше. А вот Тень — нет.

— Прохожий был тяжело ранен, и сын императора, который сам не знал о своём происхождении, предложил ему кров. Протянул ему руку, но спасённый отказался. Он глядел на одну-единственную могильную плиту так, словно вся его жизнь была похоронена под ней, — и отказывался уходить.

— Так это был… — Тень осёкся, когда я поднесла палец к губам.

— Пока не скажу, — строго сказала я. — Это моя сказка, так что я буду рассказывать её так, как хочу. Так вот, на этой могильной плите было имя бабушки охотника, которую тот никогда не встречал: она умерла ещё до его рождения. Её именем назвали мать молодого охотника, и, глядя на гостя, он впервые заподозрил, что тот оказался в их краях не зря. Но оставлять раненого на кладбище холодной и дождливой ночью он не собирался, так что чуть ли не силой закинул его руку себе на плечо и повёл домой.

Тень едва заметно улыбнулся мне, а я улыбнулась ему.

— Дверь открылась, — тихо сказала я. — Женщина обернулась от очага и увидела двух мужчин, которых она любила больше всего в жизни. Своего сына — и его отца, которого собственный сын спас от наёмных убийц на кладбище.

— Он вернулся, — тихо сказал Тень.

— Он вернулся.

Мы молча глядели друг на друга.

— А потом? — негромко сказал Тень.

Я с улыбкой покачала головой:

— Я не знаю. Но разве это важно? Ведь они были вместе.

Веки Тени дрогнули, закрываясь. Зелье наконец начало действовать в полную силу.

— Вместе, но ненадолго, — прошептал он. — Его жизнь… лежала… во дворце…

Глаза его закрылись окончательно. Он спал.

Несколько мгновений я прислушивалась к глубокому, ровному дыханию.

А потом провела рукой по его волосам, встала и, запретив себе думать о чём-то другом, начала одеваться.

Я собиралась быстро, не глядя на того, кого я опоила и кого мне вот-вот предстояло покинуть. Одежда, зелья, клинки Альдемаро — и императорский аметист, всё ещё горящий на пальце. Мой пропуск куда угодно.

Тень лежал на спине, прикрытый покрывалом до груди, и казался мирно спящим. На губах его была лёгкая улыбка, и его лицо вновь принадлежало юному Ниро Мореро, который в кои-то веки был спокоен и счастлив. Который услышал сказку с хорошим концом, которую так желал услышать.

Я коснулась пальцами его щеки на прощание. Ласка, на которую я больше не имела права.

— Возможно, ты победишь всех своих врагов, — прошептала я. — Возможно, ты будешь править долгие десятилетия и Подземье при тебе расцветёт как никогда. Получишь все свои сокровища и исполнишь все свои мечты.

Я грустно улыбнулась:

— Но ты так и не увидишь кораблей.

Я хотела обернуться в дверях. Безумно хотела. Но знала, что если обернусь, то мне не хватит сил уйти.

Каменные двери бесшумно закрылись за мной. Я кивнула стражам, указывая на свой перстень:

— Один из вас проводит меня к охотникам. Немедленно.

Глава 19

Люди Тени дважды и трижды проверили дворец, усилили стражу и перекрыли все подступы. Не один и не два тайных хода были не просто заблокированы — заложены наглухо. Но для пятерых охотников, крадущихся по дворцу и быстро, почти бесшумно выводящих из строя стражу, не существовало ничего невозможного. Мы смогли бы справиться даже с маленькой армией диких демонов, если бы захотели.

…Но дорога, ведущая к Зеркалу, оказалась для нас роковой.

Когда-то я шла здесь с закрытыми глазами, запоминая каждый поворот. И сейчас, молча и сосредоточенно идя рядом с Конте, я уверенно отмеряла шаги.

Не доходя до последнего поворота, мы замерли.

Впереди ждала стража.

«Будет тяжело, но мы справимся», — прочитала я в глазах Вепря.

Сетер и Аласса на миг сжали руки — и расплели их.

Конте шагнул ко мне, и по его глазам я поняла, что он хочет мне сказать.

Девушке, которая ждёт ребёнка, лучше держаться позади. Даже если она беременна лишь считаные дни.

— Закладка…

— Я знаю, но буду драться, как раньше, — тихо-тихо ответила я. — Ради вас всех, ради тебя и ради твоего будущего несносного племянника. Мы должны победить, а это значит, что я вам нужна.

Конте криво ухмыльнулся:

— И тебя не переубедить? Похоже, теперь, когда вас двое, ты будешь такой же упрямой, как Ниро.

Я ухмыльнулась в ответ:

— Я всегда была упрямой. Ты просто закрывал на это глаза.

Конте посерьёзнел.

— Начинаем.

Мы выскочили из-за угла одновременно. И, уже обнажив клинки, поняли, что проиграем.

Стражей было не четверо. Даже не шестеро. Их было двенадцать. И все — закованные в тончайший живой металл и с ножнами из мягкой алой кожи на поясе. С ножнами, из которых враз вылетели мечи. Даже обманутый и спящий, Тень позаботился о том, чтобы сохранить своё сокровище.

Но мы не были готовы отступать.

— По плану, — коротко скомандовал Конте.

Вепрь сработал первым. Размахнувшись, он бросил далеко вперёд бутыль с горючей смесью — и пламя запылало за спинами стражей. Те тут же рванулись вперёд, сбившись в единую силу и ощетинившись мечами.

И тогда Сетер, Аласса, Конте и я одновременно бросили стеклянные сосуды, из которых повалил знакомый дым.

Вербена. Кашляющие демоны. Старый как мир трюк.

У нас были секунды, чтобы выполнить то, что мы должны были. Не сговариваясь, не прощаясь, Вепрь, Аласса и Сетер ринулись в бой первыми.

А мы с Конте, отступив на три шага, взлетели в прыжке над дерущимися демонами под самым каменным сводом, молясь о том, чтобы не разбить об него голову.

Самый длинный прыжок в моей жизни. Я не удержалась от крика, уже падая: я летела прямо в пламя.

Но что-то шлёпнуло меня по спине, и, кувыркнувшись, я пролетела прямо над стеной пламени вперёд, на неровный камень. Конте приземлился рядом, и мы бросились вперёд, не оглядываясь.

…И в эту минуту мы оба надеялись лишь на одно. На то, что Тень распорядился брать охотников живыми — и Вепрь, Аласса и Сетер не погибнут на месте.

Туннель тянулся бесконечно. Мы бежали так, что кололо в боку и разрывало горло, но у нас не было права останавливаться.

К каменным дверям мы с Конте подбежали одновременно. Двое стражей схватились за мечи — но я поднырнула к ногам одного из них, взрезав его икру, а Конте пронзил мечом другого.

— Живы, — произнесла я, тяжело дыша.

Мы быстро оттащили тела от входа в пещеру и кинулись к створкам дверей. Вовремя: из туннеля послышались спешащие шаги.

Створка Конте встала на место первой. Я с натугой довела свою створку до конца — и проём между ними тут же исчез. Двери закрылись.

Ещё один древний секрет Подземья, вместе с тайной их негасимых огней и проклятий. Что ж, этой ночью створки колдовских дверей были нам только на руку.

— Стражи скоро вернутся с тараном, — сквозь зубы произнёс Конте.

— Эти двери так просто не разрушить. — Я опустилась на землю. — Конте… если Вепрь и остальные погибли…

— Будем надеяться, что нет, Закладка, — очень мягко сказал Конте, опускаясь передо мной. — У нас минуты. Соберись.

— Если ты имеешь в виду «собирай вещи», ты не ошибся, — раздался ледяной голос.

Голос Тени.

Я остолбенела. Тень — здесь? Как?

Мы с Конте вскочили с мечами наготове.

Тень стоял у незаметной щели, скрестив руки. Он был куда ближе к Зеркалу, чем мы. А мы были измотаны драками и долгим бегом.

Мимо него нам было не пройти. Даже вдвоём.

— Будем драться? — спокойно спросил Конте.

Тень покачал головой.

— Сложите оружие, вы двое, — негромко скомандовал он. — Думаю, время для уговоров прошло. Мои арбалетчики не промахнутся.

Он кивнул Конте:

— Я недооценил тебя. Я впечатлён, но к Зеркалу ты не пройдёшь. Ведь ты желаешь не просто его закрыть, верно? Ты хочешь его разбить.

Конте молча наклонил голову.

— Как ты оказался здесь? — неверяще спросила я.

— Случайно. Арис пришёл сообщить мне, что последние демоны для завтрашней церемонии прибыли, — и увидел стражей, лежащих без сознания в коридоре, тогда как они должны были охранять ваших друзей. К счастью, нужное зелье, чтобы меня разбудить, у Ариса нашлось быстро.

— И ты отправился сюда один?

— Тайный ход работает лишь для кого-то одного и закрывается сразу за ним. Ты же знаешь демонов Подземья: друзей у них не бывает.

Лицо Тени было очень холодным.

— Что будет с нашими людьми? — хрипло спросил Конте.

— Если они ещё живы, Арис отправит их через ближайший портал со связанными руками и отвезет достаточно далеко. Потом, вероятнее всего, отпустит. — Тень усмехнулся. — Впрочем, я бы не стал очень уж на это рассчитывать.

— Твои арбалетчики правда в нас выстрелят? — тихо спросила я.

— Да. Конте, отшвырни свой меч так далеко, как только сможешь, и подойди ко мне. Держись подальше от Зеркала. Я приказал стрелять в плечо или в колено, но если кто-то попадёт вам в глаз или в грудь, вина будет не моя, а ваша.

Я быстрым взглядом обвела зал. Были ли здесь арбалетчики? Были ли?

Я закусила губу. Нет, иначе они выстрелили бы сразу же, едва мы ворвались.

А это значило, что Тень был один.

Я вдруг охнула. Зелье… чёртово боевое зелье доживало последние мгновения, и меня вдруг скрутил резкий приступ тошноты. Я не удержалась и упала на одно колено.

— Я не смогу выпить ещё одно зелье, Конте, — еле слышно произнесла я. — Тебе придётся драться одному.

Конте шагнул вперёд.

— У тебя нет арбалетчиков, и мы оба это знаем, — произнёс он. — Защищайся, братец.

Тень усмехнулся и достал катану.

— Будем драться за мой трон?

— Как всегда.

Моё сердце бешено колотилось. Вот-вот через тайный ход должен был ворваться кто-то из союзников Тени, в каменные двери колотили всё сильнее — а Ниро и Конте Мореро замерли, готовясь к короткому и страшному поединку.

И он начался.

Они не тратили времени зря. Конте, вытянув меч, бросился вперёд, даже не отсалютовав противнику, — но Тень каким-то неведомым образом оказался на его пути, и клинки, скрестившись, выбили веер искр.

Ни тот, ни другой не стали распускать демонические крылья. Конте был верен себе, а Тень, даже не осознавая этого, принял и повторил его выбор. Сила против силы, умение против мастерства. В этом поединке они оба были людьми.

Я с холодом поняла, что у Тени были все шансы победить усталого и изнурённого Конте. И даже если силы окажутся равны, Тень никогда не пропустит его к Зеркалу.

Мы проиграли. Никто, кроме Конте и Тени, не сможет разбить Зеркало. Лишь тот, кто нёс в себе каплю императорской крови, мог…

Внезапная мысль озарила меня, как молния.

Я бросилась к Зеркалу так быстро, словно от этого зависела моя жизнь.

— Прощай, Тень! — из последних сил заорала я. — Я возвращаюсь домой!

Пусть Тень подумает именно так, пожалуйста, пусть он решит, что я собираюсь прыгнуть в Зеркало и оставить его навсегда…

В глазах стояли слёзы. Но отступать было поздно.

За спиной вновь скрестились меч и катана, зазвенев. Вскрикнул Конте; секундой позже Тень коротко зашипел.

Неважно. Не сейчас.

Два шага до клубящегося серого тумана. Один шаг.

Всё.

Я с криком погрузила оба клинка в туман, готовая прыгнуть следом. И почувствовала, как оба до рукоятей вошли в камень, словно тот был не твёрже масла.

А потом раздался негромкий треск, и серый туман над Зеркалом начал редеть.

— Нет, — раздался в полной тишине мёртвый голос Тени. — Нет. Ты не могла.

Я обернулась.

Мир перестал существовать. Были лишь его глаза. Неверящие, ошеломлённые, растерянные. Потрясённое лицо. Губы, которых мне так хотелось коснуться…

Но я их больше не поцелую.

— Прощай, Тень.

— Ты не могла, — шевельнулись его губы. — Как? Как ты его разбила?!

Конте, хлопнув его по плечу, опустил меч и подошёл ко мне. Обернулся с серьёзным и печальным лицом:

— Прощай, брат.

Глаза Тени вдруг расширились. Он понял как. Понял, как я смогла разбить Зеркало и закрыть все порталы Подземья.

Понял, что я жду его ребёнка.

Серый туман таял, исчезал на глазах.

— Закладка, если прыгать туда, то сейчас, — напряжённо сказал Конте.

Поперёк каменных створок пошли трещины. Грохот становился всё громче, и я поняла, что ещё немного, и ворота рухнут.

Но, что было куда важнее, закрывалось Зеркало.

Мы с Тенью бесконечно долгое мгновение смотрели друг на друга.

Потом я протянула руку.

— Идём, — прошептала я. — Ты, я и Конте.

Тень покачал головой:

— Это мой мир.

По моим щекам бежали слёзы.

— Я не останусь здесь. И Конте тоже. Мы люди.

— Я знаю, — спокойно сказал Тень. — Если вы останетесь, вас не смогу защитить даже я.

Он шагнул назад, к тайному ходу, и достал знакомый кинжал из складок плаща. Тот, которым он когда-то ударил себя в грудь, чтобы представить всё так, словно я сбежала, попытавшись его убить.

И, не меняясь в лице, приставил его к левому боку.

— Не надо, — выкрикнул Конте. — Ниро, не смей!

Последний сгусток серого тумана клубился над умирающим Зеркалом. Тень едва заметно улыбнулся мне:

— Прощай, Дара Незарис. Я так и не сказал тебе…

— Я знаю, — вырвалось у меня.

— …как я тебя люблю.

В следующее мгновение Конте швырнул меня внутрь.

Глава 20

Мы рухнули в кучу сухих листьев. В ушах стучало, в груди бешено колотилось сердце, и я не сразу поняла, как тихо было вокруг.

А потом посмотрела наверх, в прозрачное небо, нависающее над стволами берёз, — и медленно начала осознавать, что случилось.

Мы прошли через умирающее Зеркало. Мы с Конте покинули Подземье. Связь между мирами была разорвана, и мы были дома.

Рядом со стоном зашевелился Конте.

— Закладка, — выдохнул он, приподнимаясь на локтях. — Ты цела? Ты и…

Я улыбнулась ему:

— Мы оба целы, Конте. Я и ребёнок. Всё хорошо.

Конте молча сжал мою руку. Нам было не до объятий сейчас: слишком пустыми они были бы без Тени. Без Ниро.

— Я ведь видела его минуту назад, — прошептала я. — Подземье — вот оно, рядом, руку протяни…

— Я знаю, Закладка.

Я потёрла лоб. С каждой секундой Подземье ускользало, стиралось из памяти, делалось всё более нереальным. Тень… Я видела его так же ясно, словно он стоял передо мной. Но я знала, что совсем скоро его образ тоже потускнеет.

Солнце, сияющее сквозь листву, позолотило кромку меча Конте. Мои клинки навсегда остались в Подземье, воткнутые в обломки Зеркала.

Мы были дома. Но…

Но я бы отдала всё, чтобы вернуться.

Я вспомнила прощальный взгляд Тени. В его глазах было всё. Наше счастье и наше будущее.

Будущее, которое Подземье у нас отобрало.

Будущее, которого у нас больше не было.

К горлу подступили рыдания. Невозможно. Ещё несколько секунд назад мы с Тенью смотрели друг другу в глаза. И я больше его не увижу? Как? Почему? Что такого мы сделали?

Я с отчаянием посмотрела на Конте — и он без слов привлёк меня к себе.

Я не знала, как долго мы сидели, обнявшись, и он держал меня, пока я плакала. Мы удерживали друг друга от отчаяния, как в тот день много лет назад, когда я потеряла мать, а Конте незадолго до этого потерял жену. И теперь, когда мы потеряли Тень…

— Мы никогда, никогда не потеряем друг друга, — прошептала я. — Никогда.

А потом у меня громко заурчало в животе.

Мы оба посмотрели друг на друга — и не сдержали невесёлых ухмылок.

— Маленького Ниро лучше накормить, — сообщила я.

— Этот парень точно не хочет оставаться без завтрака, — согласился Конте, вставая. — Идём, Закладка. Посмотрим, где мы оказались.

— А если окажется, что до ближайшего жилья неделя пути среди голодных медведей и диких демонов… — тем же тоном продолжила я, вставая вслед за ним, — что ж, мы оба знали, на что шли, когда прыгали через Зеркало, верно?

Конте хмыкнул, подхватывая меч.

— Умеешь ты обрисовать блестящие виды на будущее.

— Конте, — тихо окликнула его я. — Он жив?

Конте на миг прикрыл глаза.

— Жив, — уверенно произнёс он. — Ниро выжил в Подземье однажды. Выживет и ещё раз. Пара покушений в день? Да раз плюнуть.

— Но мы больше его не увидим, — сказала я глухо. — Ни я, ни ты… ни его сын.

Вместо ответа Конте посмотрел вверх. Долгим и напряжённым взглядом, будто надеялся, что среди деревьев вот-вот вновь откроется портал и его младший брат, растрёпанный, хохочущий, приземлится в кучу листьев, вскочит — и обнимет нас обоих.

Но небо молчало.

Не глядя на меня, Конте покачал головой. И безмолвно двинулся прочь.

Три месяца спустя

Демон был чертовски огромен.

Единственный филастр на округу. По словам Вепря, это был чуть ли не последний филастр, оставшийся в нашем мире. Но сохранять бесценный редкий вид мы отнюдь не собирались.

— Похоже, придётся заманивать его в пещеру, — прокомментировал Конте. — На открытом воздухе мы просто не успеем нарисовать пентаграмму. Он нас сомнёт.

Мы оба выпили зелья орлиного зрения и теперь наблюдали с холма, как филастр ворочается на пепелище. К счастью, люди успели уйти из деревни — но, к сожалению, диким демонам хватало смекалки, чтобы разжечь пожар.

Нам бы не помешали Вепрь, Сетер и Аласса, которых Арис в последний миг всё-таки провёл через портал домой, но у старой гвардии тоже было полно работы. Даже с новыми охотниками нам всем приходилось нелегко: остатки диких демонов полезли из катакомб, и больше не было подкрепления от демонов, чтобы с ними справляться.

Демонов и впрямь осталось не так много. После закрытия порталов пошли грабежи, самовольные убийства и казни без суда и следствия, разграбления особняков и пожары, и понадобились объединённые усилия гильдий, стражи и охотников, чтобы это прекратить. Сейчас демоны образовали отдельные анклавы в Чед Нате и в паре других городов, и, судя по последним новостям оттуда, было похоже, что первоначальный шок прошёл и впереди ждало если не процветание, то перемирие.

— Разберёмся вдвоём, — произнесла я, прищурившись. — Я черчу пентаграмму, ты заманиваешь этого увальня внутрь. Как обычно.

— И это твоё последнее дело, — подчеркнул Конте. — В следующий раз ты возьмёшь мечи через год, не раньше.

Вообще-то наше предыдущее дело должно было стать последним. Но так получилось, что никого из других охотников не было поблизости, а филастр ждать не собирался — и вот-вот намеревался отправиться в деревню по соседству.

— Угу, — пробормотала я. — Само собой.

— Закладка!

Я с ехидной улыбкой покосилась на него.

— Я не спорю, Конте. Но ты же сам знаешь, что дома я сидеть не буду.

— Значит, будешь обучать новобранцев и торговаться с оружейниками, — хмыкнул Конте.

— Или снова собирать сплетни в Янтарном квартале, — поддакнула я. — Самое подходящее для скромной будущей матери занятие.

— О да. О тебе будут сочинять легенды.

Конте передал мне крошечный пузырёк со своей кровью.

— Только для дела, — предупредил он. — Я тебя знаю, Закладка. Если снова попробуешь припрятать часть для того, чтобы чертить пентаграммы по ночам…

Он осёкся. Его лицо помрачнело.

— Не надо, — тихо добавил он. — Его не вернуть.

Я знала, о чём он. Мы оба знали. Первые дни, когда мы вернулись из Подземья, я чертила пентаграмму каждую ночь. Ставила свечу в середину и долго смотрела на огонь, пока окончательно не слипались глаза.

И каждый раз дописывала в пентаграмму одно-единственное имя, чтобы из Подземья не мог проникнуть кто-то ещё.

«Тень».

Тень, Тень, Тень…

Потом Конте начал давать мне свою кровь всё реже. Потом он перестал делиться ею вообще.

Тогда я начала рано ложиться спать. И спала долго, со вкусом, с каждым разом вставая всё позднее.

Я мечтала увидеть сон с Тенью. Хотя бы один. Я знала, что это было возможно, что связь с Подземьем через сны существовала, пусть слабая, и я пыталась, пыталась, пыталась…

…Пока мне не приснился один-единственный обрывок сна.

Тень сидел на нашем общем каменном островке в одиночестве. Обломок скалы по-прежнему висел в небе, вот только звёзд вокруг больше не было.

Лишь пустота.

— Хватит, Дара, — произнёс Тень, не оборачиваясь. — Тебя здесь нет.

«Я здесь, — хотела было сказать я. — Здесь, с тобой, обернись, вернись, тебе лишь кажется, что ты один…»

И проснулась у погасшего костра, дрожащая, с текущими по щекам слезами.

Конте ни о чём не стал меня спрашивать. Но когда он заметил, что я вновь сплю как обычно, я ощутила его скрытое облегчение.

Демоны отвлекали нас обоих от мыслей о Тени. Впрочем, после очередной заварушки мне всё чаще начинало казаться, что я предпочла бы вязание. Хотя бы пару недель, для разнообразия, пока я не зачахну от скуки.

С этими мыслями я вошла в меловой грот. Путь, уходящий в глубину пещеры, давным-давно завалило обвалом, так что отступать было некуда. Но бежать не потребуется, если я начерчу пентаграмму правильно.

Быстрые меловые линии одна за другой ложились на каменный пол. Я замерла, прислушиваясь, — и почти тотчас же почувствовала, как дрожит земля. Следом я услышала топот филастра.

— Быстро, Закладка! — заорал Конте.

Чёрт подери, он дал мне слишком мало времени! Я едва дочертила последнюю линию, я не успела ни добавить кровь, ни дочертить защитный символ!

Увы, филастр ждать не станет. Я вскрыла пузырёк крови и бросилась бежать вдоль вершин. Первая, вторая, третья…

Филастр ворвался, когда я застыла над пятой вершиной. На миг у меня защемило сердце, пока пятая капля крови летела в пересечение меловых линий. Я вспомнила, как мы дрались с Конте и Тенью бок о бок, как нам казалось, что всё кончено, — но мы не ощущали ни отчаяния, ни страха. Мы были вместе. Уверенное тепло во взгляде Тени, его близость… как же мне этого не хватало.

Но мгновение прошло. С торжествующим видом я сжала в руке пузырёк, пентаграмма вспыхнула — и демон, взревев, бросился внутрь.

…В Подземье. В мир, где остался Тень. Часть меня мечтала броситься туда вслед за филастром, и плевать на опасности. Лишь бы вернуться и броситься ему на шею. Император он или нет, неважно. Я всегда буду любить его — любым.

Я похолодела: внутри пентаграммы тоже начал формироваться силуэт. Я не успела нанести защитный символ, добавить в пентаграмму своё имя, чтобы закрыть её от проникновения демонов в наш мир, и кто-то из демонов Подземья пытался этим воспользоваться.

Но силуэт тут же развеялся: разъярённый филастр влетел в середину пентаграммы, и всё вспыхнуло багряным огнём. Я перевела дух, когда пламя рассеялось над пустой пентаграммой.

Филастр исчез. Мы победили.

— Как я и говорил, Закладка, — мрачно произнёс Конте, кивая на опустевший круг мела, в котором была начерчена пентаграмма. — Демоны Подземья ждут, и они наготове. В следующий раз, когда ты забудешь нарисовать защитный символ, сидя у костра, тебя просто разотрут в порошок. Так что хватит. Больше никаких попыток вызвать Ниро.

— Да? — Я скрестила руки на груди. — Между прочим, через мои пентаграммы с той стороны ещё никто никогда не пробирался! Сейчас я не успела, но чёрт подери, никто не успел бы! И ты отлично знаешь, что, когда я пытаюсь вернуть Тень, я всегда добавляю его имя. Ни один другой демон Подземья не станет чертить его в пентаграмме.

— Ой ли? Достаточно демонов знают, что Ниро — мой брат и рано или поздно я или ты попытаемся его вытащить. — Конте скрестил руки на груди. — А один хитрый вооружённый демон, вдруг возникший напротив безоружной тебя, — всё, что требуется, чтобы ты стала очень мёртвой Закладкой.

Я вздохнула:

— Ты прав. Наверное.

— Ненавижу быть правым всегда, но приходится, — согласился Конте. — А теперь предлагаю поесть и поспать. Скучные занятия, но куда от них деваться.

Я осторожно спрятала в карман пузырёк, вновь заткнутый пробкой. И торжествующе улыбнулась про себя. Конте ничего не заметил. А это значило, что у меня снова был шанс начертить пентаграмму и призвать Тень — и я не могла позволить себе потратить этот шанс зря, потому что во второй раз мне его никто не даст. Филастра пинками прогнали в Подземье, деревня была спасена, и пришла пора возвращаться домой и беречь себя и маленького Ниро. Хотя у меня было ощущение, что мой сын был бы не против, чтобы я махала клинками и дальше.

Интересно, что на это сказал бы Тень?

Тень…

Я закусила губу. Я попробую ещё раз сегодня ночью. Чего бы мне это ни стоило.

Вот только пентаграммы должны быть вычерчены с двух сторон, чтобы Тень очутился здесь. А кто сказал, что Тень вообще начертит свою? Что он захочет вернуться?

Никто. Но наивная, совсем детская надежда никак не желала уходить.

Глупость или любовь?

Не знаю. Но я просто не могу всё забыть, отвернуться, разбить пузырёк с кровью и выкинуть мел в канаву. И не стану.

Свечи горели ровным светом, когда я дочертила пентаграмму — и обернулась.

Конте спокойно спал, устроившись в нише на охапке ельника. После ужина мы, не сговариваясь, сели по одну сторону от костра, Конте достал из рюкзака заранее заготовленную отполированную дощечку, передал мне другую и мы принялись за дело: вырезать силуэты птиц и зверушек. В каждом была проколота невидимая дырка на месте глаза, и Конте собирался подвесить каждый звериный силуэт к деревянному кольцу — и повесить над будущей колыбелью.

Колыбель. Такое странное слово. Неужели в нашем доме появится ребёнок? И я… стану матерью?

Не верится. Но это всё-таки произойдёт.

Неужели Тень этого не увидит? Ни меня, ни маленького Ниро?

Я перевела взгляд на спящего Конте, на лбу которого залегла горькая складка. Он тоже не забыл брата. Мы говорили о Тени нечасто, но всё же говорили, и в каждом разговоре невидимой нитью проскальзывала его тоска — и моя надежда. Что, если Тень всё-таки вернётся?

Глубоко внутри Конте тоже надеялся, я знала. Но рано или поздно любая надежда исчезает.

Я склонилась над пентаграммой, заключённой в круг. Помедлила — и дописала такое близкое теперь имя.

«Тень».

С замиранием сердца я достала пузырёк с кровью. Внутри оставалось совсем немного, но на одну попытку должно было хватить. Возможно, на две, если очень повезёт.

В Подземье тоже была глубокая ночь. А это значило, что где-то там…

…Тень думает обо мне. О нас.

— Тень, — прошептала я. — Где бы ты ни был, я жду тебя. Тебя ждёт Конте и ждёт твой сын. Мир, полный солнца и ветра, клубничного варенья и настоящих друзей. Помнишь, ты мечтал об огромных кораблях? Мы можем быть с тобой рядом в этом мире. Всю жизнь. Навсегда.

Я вздохнула. Вряд ли Тень захочет вернуться ради клубничного варенья. Нужно было подобрать аргумент получше. Хотя бы для того, чтобы чувствовать себя увереннее. Ведь он всё равно меня не слышит.

…Тень. Там, в другом мире, в Подземье, у разбитого Зеркала, у мёртвых порталов. О чём он думает? Что чувствует?

Я глубоко вздохнула и встала. Пора.

Первая капля крови. Вторая. Третья. Я отмеряла кровь очень осторожно, чтобы хватило на вторую попытку, но сердце колотилось, а пальцы дрожали так, что я чуть не расплескала весь пузырёк.

Последний шанс. Пожалуйста, пожалуйста, пусть у меня получится!

Пятая капля коснулась меловой линии. И пентаграмма вспыхнула, связывая миры.

Я застыла. Ну же, Тень, вот он, путь домой, перед твоими глазами, сделай только шаг…

Пентаграмма оставалась пустой. Я стояла на месте, кусая губы.

Может быть, Тень видит мою пентаграмму — и колеблется, не в силах всё бросить? И нужно только подождать…

Я вздохнула. Нет. Если он захотел бы, он бы шагнул внутрь давным-давно — ещё тогда, когда я начертила пентаграмму в первый раз. Посмотри правде в глаза, Дара. Тень просто не хочет возвращаться.

Я отошла к погасшему костру и села, глядя сквозь пустую пентаграмму. Конте был прав: это было безнадёжно. Тень принял решение, и он уже не передумает.

Внутри сделалось пусто. Свечи по-прежнему горели ровно, и пентаграмма сияла, как и минуту назад; казалось, Тень вот-вот шагнёт наружу. Вот только теперь я знала, безнадёжно и отчаянно, что этого не произойдёт.

— Тень, — прошептала я. — Почему?

Неужели я ошибалась? Всё это время — ошибалась? И в сердце Тени не было сомнений, а желание быть со мной и с Конте не раздирало его душу надвое?

Нет. Не может быть.

В сердце вновь загорелась надежда. Тень любил меня, я знала. И он ждал меня. Единственная причина, по которой он мог не шагнуть в пентаграмму, — он почему-то не мог в неё шагнуть.

Я сжала виски. Думай, Дара, думай! Почему? Почему это могло произойти?

…Тень, каждую ночь ждущий у пентаграммы…

Которая оставалась мёртвой. Потому что здесь, наверху, никто не начертил точно такую же — с теми же символами.

Но… но я же дописывала его имя в каждую! Тень, Тень, Тень — десятки раз!

Внезапная мысль пронзила меня озарением.

Нет. Я не написала его имя ни разу.

Я вскочила.

Я была идиоткой всё это время! Как я могла не догадаться?

Его имя. Его настоящее имя.

Если я была права, если Тень действительно хотел вернуться, если он чертил пентаграммы каждую ночь, ждал и надеялся…

…Значит, он хотел быть собой. Настоящим собой, Ниро Мореро, рядом со мной и со своим братом.

Иначе не могло быть. Просто не могло быть.

— Ниро, — прошептала я. — Всё это время я рисовала неправильное имя!

Я одним движением стёрла прежние защитные символы. И крупно, размашисто написала слово, которое значило для меня весь мир.

Имя моего сына. Имя того, кого я любила.

«Ниро».

— Ниро Мореро, — тихо произнесла я, чувствуя, как глаза наполняются слезами. — Возвращайся домой.

Символы пентаграммы изменились, а это значило, что её нужно было рисовать кровью заново, но это уже не имело значения. Теперь я знала, что делать.

Ужасно хотелось разбудить Конте. Но если надежда вновь окажется ложной, если ничего не получится, ему будет очень больно. А так — будет больно лишь мне одной.

В пузырьке оставалось ещё несколько капель. Мне хватит. Должно хватить.

Лёгкой рукой я начертила линии, и первая капля крови упала в вершину пентаграммы.

Словно дождь. Капля дождя, палец, рисующий круги на ладони, чтобы тому, кто рядом, снились хорошие сны.

Я улыбнулась, подходя ко второй вершине.

Сны. Маленький остров под водопадом и звёздное небо. И бесконечное море, по которому можно долго плыть к горизонту, устроившись на такой родной широкой спине.

Мы вернёмся на этот островок. Обязательно. Потому что даже когда что-то драгоценное исчезает навсегда…

…Оно возвращается, когда ты по-настоящему в нём нуждаешься.

Один скалистый островок. Один упрямый демон-полукровка. Разве я прошу столь многого?

Капля крови упала в третью вершину.

…Две тёмные фигуры на крыше. Тень и я, стоящие спиной к спине с обнажёнными клинками. Готовые защищать друг друга — и умереть друг за друга, если потребуется.

Но мы одержим верх. В катакомбах и на ночных улицах, против диких демонов или наёмных убийц — мы победим и выстоим. Всегда. Вместе.

Я подошла к предпоследней вершине, и сердце замерло.

Потому что сейчас я думала о маленьком Ниро. О мальчишке с императорской кровью, который будет расти здесь, на поверхности, вдали от императорского престола, но не вдали от отца.

…Если только Тень вернётся.

Ведь это такое необыкновенное сокровище — воспитывать сына. Такое же захватывающее, как расти вместе с любимым братом. Целое приключение длиной в жизнь, когда учишься любить заново с самого начала.

Мне это только предстояло, и порой мне было страшновато. Но рядом с Тенью, рядом с моим настоящим Ниро Мореро я не буду бояться ничего.

В пузырьке оставалась последняя капля. Сердце вдруг сумасшедше заколотилось. Справлюсь ли я?

Я села на корточки, наклонилась в пламени свечей — и пятая капля, преломившись рубиновым блеском в свете свечи, полетела вниз.

И пентаграмма вспыхнула.

— Я люблю тебя, Ниро Мореро, — с улыбкой сказала я, щурясь на язычок пламени. — Впрочем, ты и так это знаешь.

— Знаю.

Пузырёк выпал из моих рук. Осколки стекла разлетелись по камню, сияя в полутьме бриллиантовым блеском.

Пентаграмма больше не была пуста. Передо мной были знакомые потертые сапоги.

— Тень, — прошептала я, поднимая голову. — Ты здесь.

Тень поправил безупречные складки плаща. Придержал катану, с которой скатывались тягучие капли крови. Сам он выглядел невредимым, значит, кровь была чужой.

— Я смотрю, ты по-прежнему ищешь неприятностей, — хмыкнула я.

— Как всегда. Долго же вас пришлось дожидаться.

Мы смотрели друг на друга одно бесконечное мгновение.

— Я знала, что мне всего лишь нужно будет позвать тебя по имени, — тихо сказала я. — И ты всегда отзовёшься.

Тень поднял бровь, глядя на пентаграмму:

— Тебе пришлось звать чертовски громко.

Я с облегчением рассмеялась и вскочила, чтобы его обнять. Тень протянул руки, и мы оба, не сговариваясь, уверенно позвали:

— Конте! Вставай!

— Закладка, если ты опять вызываешь Его Императорское Величие, передай ему, что завтрак сегодня готовит или он, или ты, — пробормотал Конте, поворачиваясь к нам спиной. — Я собираюсь как следует выспаться.

Мы с Тенью переглянулись.

— Дать ему выспаться? — задумчиво спросил Тень.

— Ни за что.

Конте заморгал, переворачиваясь на спину. Открыл глаза — и свалился с ельника прямо на пол, увидев Тень.

— Зар-р-раза! — выдохнул он. — Где ты был эти три месяца?

— Запертым в Подземье, разумеется, — холодно произнёс Тень. — Ты не забыл, кто разбил Зеркало?

— Чёрта с два! Ты не мог явиться раньше? Закладка чертила пентаграммы каждую ночь!

Губы Тени тронула улыбка. А потом он медленно вытянул перед собой катану, поворачивая её, чтобы на лезвие упал свет.

— Она наконец написала правильное имя.

На древнем клинке из императорской сокровищницы скромной вязью вновь были выгравированы два слова.

«Ниро Мореро».

Братья долго смотрели друг на друга.

— А как же Подземье? — наконец спросил Конте.

— Там нет тебя. Там нет Закладки. Дары. Наших детей. — Тень помолчал. — Я… кажется, понял. Я не могу без вас.

— И ты совсем не хочешь вернуться домой?

Тень едва заметно улыбнулся:

— Я дома.

Я молча смотрела, как он убирает в ножны катану, будто путник отставляет посох после долгого пути.

— Ты здесь, — прошептала я.

Тень повернулся ко мне.

Я видела его разным. Холодным, насмешливым, усталым. Но никогда ещё я не видела его таким счастливым.

— Хочешь в этом убедиться?

Наши глаза встретились.

— Да.

Его руки легли мне на плечи. И он наконец привлёк меня к себе.

Глава 21

У озера было прохладно и тихо. Лунная дорожка уходила к горизонту, и лишь пара одиноких огней виднелась далее по берегу.

— Небо, — произнёс Тень, лёжа на спине. — Не думал, что когда-нибудь ещё его увижу.

— Но ты его видишь.

— М-мм.

…Мы долго сидели у костра втроём с Тенью и Конте, расправляясь с остатками припасов, поджаривая ломтики хлеба и окуная их в расплавленный сыр. Мы с Конте не расспрашивали бывшего императора о том, что произошло в Подземье. Не сейчас. Не время. Пусть он просто побудет с нами, пока не решит, что настало время для полной откровенности.

Ведь он был с нами. Самое главное уже произошло: плеск озера, лунная ночь и мы двое, лежащие на берегу. Остальное было неважно.

— Ты сильно жалеешь, что отдал ради нас весь мир? — произнесла я в тишине.

— Мне было очень одиноко без вас, — просто сказал Тень. Настолько просто и искренне, что у меня перехватило дыхание.

— Правда?

— И это первый и последний раз, когда я это говорю.

Я с облегчением засмеялась:

— Вот это уже больше похоже на Ниро Мореро, которого я знаю.

— Тень, — лениво поправил Тень, пропуская меж пальцев мою отросшую прядь. — Не будем менять всё слишком уж сильно.

— И поэтому ты вернулся? Только из-за нас с Конте?

Наши взгляды встретились.

— Я знал, что хочу видеть вас рядом. Я не знал насколько. Не знал, что всё остальное… — Тень помедлил, — будет всего лишь всем остальным. Но есть ещё кое-что.

Я замерла. Сейчас я узнаю самое главное. То, почему Тень был здесь.

— Что? — прошептала я.

— Адриан и Церон. — Тень помолчал. — Я не мог перестать думать о них. Каждый раз, когда я хотел сделать шаг по пути, который вёл меня к силе, я представлял их. Их жизни и то, во что они превратились. «Путь императора»… Я жил этой книгой всё моё детство, и я видел императоров совсем другими. А когда узнал правду, я не успел сразу её осознать — и отказаться от мечты. Я всё ещё хотел взлететь, Дара-Закладка. И отправиться с вами значило отрезать себе крылья.

— То есть нам с Конте стоило остаться на месяц, пока ты не осознал бы, что не хочешь идти по этому пути? И это сработало бы?

— Вряд ли. Я слишком не хотел показывать Конте, что он был прав.

— И мне, — уточнила я.

— И тебе.

Мы переглянулись и рассмеялись.

— Но ты провёл эти месяцы, изучая древнее искусство, — сказала я. — Не говори, что это не так: не поверю.

— Да.

— Но без череды жертвоприношений.

— Без, — спокойно сказал Тень. — Это были в основном… теоретические знания.

В его голосе прозвучала горечь.

— Ты так мечтал взлететь, — прошептала я. — Я помню.

— Я мог взлететь, Дара-Закладка. Мог, если бы взял в руки жертвенный нож, если бы… — Тень оборвал себя. — Я узнал… очень многое. Ты не представляешь, как это захватывает дух. Но все свитки твердили об одном: я смогу овладеть собой, своей силой, своими крыльями лишь тогда, когда свершится одно из двух.

— Что?

— Или я убью кого-то на алтаре, — спокойно сказал Тень, — или же должен наступить момент высшего напряжения всех жизненных сил. И только тогда все мои знания… обретут плоть.

— Но этого так и не произошло, — прошептала я. — Потому что ты не стал убивать ради этой силы — и потому что этот момент так и не наступил.

— Не наступил. Я ждал его, надеялся… но нет.

Я зажмурилась.

— Мне так жаль. Что твоя мечта не исполнилась, что…

— Закладка.

Его ладонь легла поверх моей. Я открыла один глаз:

— Что?

Тень улыбался. Не очень-то весело, но улыбался.

— Я здесь. Если бы я желал обрести крылья больше, чем получить тебя, я бы не вернулся.

Я слабо улыбнулась в ответ:

— Знаю. Просто… я хотела бы, чтобы ты получил и то, и другое, не убивая никого. Но я знаю, что так не бывает.

Мы помолчали.

— Как ты себя чувствуешь? — негромко спросил Тень.

— Теперь — хорошо, — тихо ответила я. — Что до маленького Ниро… через полгода увидим, я полагаю.

Тень хмыкнул:

— Думаешь, у нас будет сын?

— Дочку мы всегда можем назвать Закладка Вторая.

Тень прищурился:

— Кажется, кто-то нарывается наочередное позорное поражение.

Я приподнялась и повернулась так, что в расстёгнутом вороте рубашки показался краешек кружевного бюстье. Если встречать императора, то во всеоружии, верно?

— Конечно, Ваше Величие, — мурлыкнула я. — Давно мечтаю принять вашу сдачу в плен.

Я с невинным видом расстегнула ещё одну пуговицу и тряхнула волосами, делая вид, что не замечаю пристальный взгляд Тени.

— Хочешь, чтобы я сейчас снял с тебя всю одежду? — опасным тоном поинтересовался он. — Я ведь не верну её обратно до утра.

— Может быть, я тебе её не отдам.

Его Величие император Ниро Мореро хищным кошачьим движением приподнялся и навис надо мной.

— Всё, Дара Мореро, — произнёс он мне в губы. — Живой ты не уйдёшь.

— Какая Дара Мо… — начала я и заткнулась.

Потому что он поцеловал меня.

Его губы… Я тихо застонала. Как я скучала по его губам. По рукам, которые обнимали меня, без слов рассказывая о тоске, любви, надежде и необыкновенном счастье, которое пришло к нам обоим этой ночью. Его пальцы раздевали меня и изучали моё тело заново, пока я, задыхаясь, расстёгивала его одежду. Всё тело ныло от желания и нетерпения, и теперь, совершенно открытая и беззащитная перед ним, — я была его. Наконец-то.

Луна светила на наши обнажённые тела, когда я оплела Тень руками и ногами и поцеловала его в ответ. Мой полудемон. Мой император. Моё счастье.

С каждым движением мы вспоминали друг друга — и любили заново. Он никуда не денется, этот упрямый, холодный, невозмутимый и уязвимый мальчишка, ставший мужчиной слишком рано. Он будет потрясающим отцом и самым великолепным Ниро Мореро, братом Конте и моим… моим…

— Я серьёзно выхожу за тебя замуж? — прошептала я, изгибаясь под ним.

— Ммм… — Тень резко вздохнул, зарываясь носом в ложбинку между грудями. — Сейчас не самая… подходящая… минута.

— Ты же император, — напомнила я. — По крайней мере… тебя… ещё… не свергли. Тебе достаточно лишь пожелать, чтобы всё стало по твоему слову.

Тень коснулся моих губ, двигаясь всё быстрее, сжимая меня всё крепче. Мы словно летели навстречу луне с головокружительной скоростью на невидимых крыльях.

А потом крылья за спиной Тени и впрямь распахнулись.

— Ты моя жена, Дара Мореро, — прошептал он. — Пока смерть не разлучит нас.

Мир брызнул на меня ослепительным светом, и я беспомощно простонала в объятьях Тени, чувствуя, как теряюсь в нём, отдаюсь ему целиком, окончательно и без остатка. И становлюсь его женой.

— Я принадлежу тебе вечно, — прошептала я, глядя ему в глаза. — Возьми меня.

И услышала задохнувшийся стон в ответ.

Мы долго лежали у самой воды, переплетясь руками и ногами. Глаза Тени были полузакрыты. Он наслаждался возвращением домой, вдыхая свой прежний мир с каждым глотком воздуха. Небо, озеро, бесконечно далёкую луну и такую близкую обнажённую девушку рядом с ним. Брата, спящего в пещере неподалёку. И огромную ношу, спавшую наконец с его плеч.

А я думала о том, что самое главное можно выразить лишь в нескольких словах, а то и вовсе без слов. Но всё же каждый наш разговор, каждая ехидная реплика, насмешливый и дерзкий ответ или холодный приказ — все они имели значение, потому что позволили нам узнать друг друга. Во снах и наяву, искренне и по-настоящему.

Вот чем был драгоценный дар, к которому Тень так хотел вернуться.

— Понимание, — прошептала я вслух.

— Ммм. Думаешь, я тебя понимаю? — Тень приоткрыл один глаз. — Ты всегда будешь загадкой, Дара Незарис.

— Дара Мореро.

Тень хмыкнул:

— Я забыл дать императорское согласие на наш брак, между прочим.

— Не считается, — отпарировала я. — Императорское слово важнее императорского согласия.

— То есть от опрометчивого брака, получается, мне не отвертеться? — Тень вздёрнул бровь.

— Ни малейшего шанса.

Наши пальцы сплелись, и на губах Тени появилась лёгкая улыбка.

А потом морщинка пересекла его лоб.

— За нами будут охотиться и пытаться вернуть в Подземье, — помолчав, сказал он. — Меня, Конте и наших детей. Вернуть экзорцизмом и попробовать с нашей помощью запустить восстановленное Зеркало.

— Его восстановили?

— Нет. И в ближайшие сто лет вряд ли даже подступятся. Но надежд они не теряют.

— О.

Тень серьёзно взглянул на меня.

— Тебе стоит об этом знать. Если ты боишься…

— Боюсь, — сказала я честно. — Но я с тобой. И всегда буду с тобой. Ну… если ты вдруг не начнёшь приносить в жертву девственниц на перекрёстках. То есть…

Я осеклась. Я шутила, но между нами и впрямь повис важный вопрос. Я не торопила Тень, но…

…Тень прямо сказал, что не совершал жертвоприношений ради того, чтобы овладеть древними знаниями. Но если он принёс жертву на коронации, если до этого дошло…

— Дара, — произнёс Тень в тишине. — Если ты хочешь знать, брал ли я вообще в руки жертвенный нож…

— Я видела твои глаза, — тихо сказала я. — И Конте видел их тоже. Если бы ты совершил что-то непростительное, они были бы другими.

— Ну, не то чтобы я совсем никогда в жизни не совершал ничего непростительного, — пробормотал Тень. — Но чувствовать себя оправдывающимся мальчишкой я тоже не хотел бы.

— Что произошло на коронации? — тихо спросила я.

— Ничего, чего бы ты боялась. Жертвоприношение я отменил. И… — Тень помедлил, — сделал кое-что ещё.

— Что?

— Устроил в Подземье нечто вроде анклава демонов, о котором рассказал Конте. Вот только этот анклав — для людей.

Я заморгала:

— Как это?

— Теперь, когда Подземье сделалось закрытым, мы потеряли торговлю — и доступ к вашим гильдиям и вашим мастерам. Те, кто остался у нас, теперь уникальны. Я дал им всем свободу и щедрое содержание — тем, кто владеет искусством или ремеслом. Или, к примеру, желает зарабатывать своей красотой.

Я фыркнула:

— Хочешь сказать, теперь в Подземье есть свой Янтарный квартал?

— Что-то вроде того, — зевнул Тень. — Только без домика Чёрных Гиацинтов: человеческие рабыни теперь слишком драгоценны. Ну и, как ты догадываешься, все мастера получили право выкупать других рабов и обучать их ремеслу — за щедрую плату от императорской казны. А раз их услуги сделались столь востребованы…

— Рабов сделается гораздо меньше, — тихо сказала я. — И их жизнь будет легче.

— Будут перемены. Высшие демоны — прагматики, Дара-Закладка. Они не рушат то, что приносит прибыль и удовольствие.

— Подземье, — после недолгого молчания произнесла я. — Будешь скучать по нему?

— Да, — просто сказал Тень. — Но не так, как по вам обоим.

Я со вздохом устроилась на его плече. Тень коснулся губами моих волос, и я почувствовала, как погружаюсь в дремоту.

— Во сне я буду спать, — пробормотала я. — На нашем скалистом островке. Я видела тебя там, пока ты был в Подземье, знаешь? Ты сказал, что меня нет.

— Но теперь ты есть. — Тень сжал мою руку. — И не обещаю, что этой ночью оставлю тебя в покое даже во сне.

— Твоё ненасытное Величие может и подождать до утра.

— О нет. Ты моя, Дара Мореро. — Его пальцы пробежались по моей обнажённой груди. — И сегодня ночью я возьму своё. Во сне — или наяву.

Его пальцы с умелым искусством скользнули ниже, посылая по всему телу сладкую дрожь, и я наконец поняла, что спать нам сегодня всё-таки не придётся.

И это меня совершенно устраивало.

Над скалистым островком шёл снег.

Я посмотрела на свои обнажённые руки. Снежинки ложились на них и почти тут же таяли, не оставляя следов. Я стояла босыми ступнями в снегу, но мне совершенно не было холодно.

Снежинки искрились в свете волшебных огней, зависших над островком. Внизу проплывали макушки заснеженных деревьев, и у меня перехватило дыхание. Я никогда не видела снега. Я не представляла, что это так красиво.

Послышался хруст шагов по снегу, и мне на плечи легли знакомые тёплые руки.

— Отправишься со мной в кругосветное путешествие? — задумчиво спросил Тень.

Я чуть не поперхнулась.

— Что?!

— Род Дезирр всё ещё хранит немалую часть моего состояния, да и сундук с драгоценностями и бриллиантами, который мы забрали в Лации, стоит почти столько же, — небрежно заметил Тень. — Да и охотники наверняка поделились золотом с тобой и Конте. Думаешь, мы будем просить милостыню на улицах?

— Это само собой, что денег достаточно, но… — Я запнулась. — Я жду ребёнка! Что, если я заболею или…

— Целитель, — негромко напомнил Тень мне на ухо. — Возьмём двух, если хочешь. И запас зелий, включая те, что защитят от любой заразы, если использовать их с умом.

Я ошеломлённо молчала. Вдали показалось озеро, обрамлённое кромкой льда, и я ахнула, глядя на волны: они словно были отражением ночного неба. Голубые светлячки сияли в кромке озера, и казалось, что оно полно упавших звёзд.

— Большие-большие корабли, — проговорила я. — И море.

— И огромный корабль, входящий в порт.

— Твоя детская мечта?

— Готов отдать тебе половину.

Я тихо засмеялась, глядя на озеро.

— Такое чудо, — негромко сказала я. — Если это лишь малая часть твоей мечты, сложно даже представить, какой она будет целиком.

— Я видел такое озеро в Подземье однажды. — Руки Тени сжались на моих плечах крепче. — Хочешь, найдём такое и здесь, в нашем мире? Хочешь увидеть все звёздные чудеса и все рассветы?

Я обернулась к нему во внезапном порыве.

— Хочу, — прошептала я.

Глаза Тени зажглись, и я знала, что в моих глазах горел такой же огонь.

— Но потом, когда родится ребёнок…

— Дома ты всё равно будешь сходить с ума, — напомнил Тень. — И возненавидишь гулять по саду и окрестностям целыми днями. Думаешь, путешествие в мягком и спокойном климате будет хуже? Чёрные пески пустынь, ледяные водопады и неизведанные пещеры мы успеем посмотреть заранее. Если идея вдруг покажется тебе сумасшедшей, мы вернёмся. Или купим ближайшую виллу.

— А спать?

— Спать, — с насмешливой улыбкой произнёс Тень, — ты и так не будешь. Впрочем, ночные няни…

Я невольно улыбнулась.

— Похоже, мы будем путешествовать с целой армией.

— Похоже на то.

— А Конте?

Теперь в усмешке Тени было немало ехидства.

— Он мне должен, раз благодаря его нравоучительным нотациям я больше не император. К тому же ему тоже стоит посмотреть на мир, который вы двое спасли. Раз уж демонов больше нет, с тем же успехом он может им насладиться: с остатками диких демонов справятся и без него. — Тень сощурился. — Впрочем, что-то мне подсказывает, что у охотников и через год будет полно работы.

— А ты будешь охотником вместе с нами? — тихо спросила я. — Теперь-то ты снова можешь стать повелителем Рин Дредена. Если захочешь.

— Правитель занят круглые сутки, — задумчиво произнёс Тень. — А раз ты не будешь отходить от ребёнка в первые годы, значит, я не буду отходить от вас обоих.

— А потом?

Лёгкая усмешка.

— Я подумаю, как именно я желаю владеть миром. Роль обычного правителя после императорского трона — это немного скучно, тебе не кажется?

— Подозреваю, твой способ будет включать в себя очень острые клинки.

— Не без этого.

Я прижалась к его груди, и мы замерли, глядя на падающий снег.

Снег, обещающий необыкновенный путь в наше будущее.

Интересно, какие потрясающие сны нам приснятся?

Я не знала. Но была уверена, что жизнь наяву окажется еще интереснее.

Эпилог

Год спустя

В вечернем саду пахло чабрецом и мятой. Я вдохнула запах чая и прикрыла глаза от удовольствия. С лимоном и имбирём — ровно так, как я люблю.

— Хорошо быть дома, — заметил Конте, развалившись напротив в плетёном кресле.

— Угу, — кивнула я, отставляя пустую чашку. — Думаю, теперь я буду отдыхать от путешествий полгода, не меньше.

Конте бросил взгляд на дом, оплетённый плющом.

— И я тебя понимаю.

Мы вынесли стол и кресла с террасы в сад, чтобы насладиться вечерней прохладой. Выпала роса, и плеск реки смешивался с пением цикад.

Кроме Конте и его самых доверенных людей, никто не знал, что этот дом принадлежал Тени, и нас это вполне устраивало. Я ехидно улыбнулась. Естественно, по городу ползли слухи, что бывшего императора Подземья видели в Рин Дредене, но охотники постарались распустить этот слух и в Чед Нате, и в Менр-о-Кане, так что какой из них был правдивым, не знал никто.

Впрочем, Тень вполне мог стать правителем города открыто: ему хватило бы людей и умений, чтобы защитить себя и нас от кого угодно. Просто… нам сейчас было немного не до этого.

Ведь у нас был маленький Ниро.

Мне нравилось проводить время здесь, в тихом доме у реки. В саду с книгой — или на крыше с необыкновенным бронзовым телескопом, купленным во время кругосветного путешествия. Далёкие созвездия и необыкновенные цветные туманности… я никогда не подозревала, что мир может быть таким огромным. От этого захватывало дух.

И скоро, когда Ниро подрастёт, это открытие предстоит совершить и ему.

— Знаешь, я недавно проснулся в слезах, рыдая, как ребёнок, — вдруг произнёс Конте. — Я только сейчас осознал, что проклятие снято. Снято. Навсегда, с меня и с Ниро. Здорово я опоздал с этим пониманием, а?

— Никогда не поздно, — тихо сказала я. — И… я тоже счастлива. За вас обоих.

— А уж я-то как за вас счастлив, — хмыкнул Конте. — И за себя заодно. Во мне вдруг начали видеть настоящего героя. Даже не знаю, куда деваться от женского внимания.

— Уверена, ты скоро разберёшься.

— Скоро? Ну нет. Я хочу растянуть удовольствие.

Я не удержалась и захихикала.

Порой у нас квартировали другие охотники. Просторный дом, где каждый мог обрести прибежище между рейдами, оказался весьма кстати. А нам нужна была защита. Нескольким демонам удалось вернуться из Подземья через открытые пентаграммы, и мы узнали последние новости. Жизнь по-прежнему текла в тёмном измерении своим безжалостным чередом, но сейчас там царило безвластие. И путь бывшему императору-полукровке был туда заказан: демоны Подземья были не очень-то счастливы, лишившись порталов и императорской крови. А это значило, что они продолжали искать Конте и Тень, чтобы убить — или похитить и экзорцировать в Подземье.

Я их не боялась. Первый меч Подземья и Рин Дредена было не так-то легко застать врасплох, да и я, вернувшись к тренировкам, быстро обнаружила, что не растеряла прежних умений. Но у нас был маленький Ниро, и, пока я знала, что могу надеяться на помощь охотников, которых знала долгие годы, я могла спать спокойно. А несколько трюков и вовсе превращали наш дом в куда более сложную мишень, чем казалось на первый взгляд.

Я улыбнулась, оглядывая такой знакомый сад. И тут послышались шаги.

Тень кошачьим шагом шёл по дорожке, осторожно держа на руках спящего малыша. На его лице была такая нежность, что у меня перехватило дыхание.

— Спит, — негромко пояснил он очевидное, усаживаясь в кресло. — Но я подозреваю, что он собирается проснуться в самый неподходящий момент и яростно явить себя миру.

— И тогда ты умудришься мгновенно передать его самой доверчивой из нянь и сбежать.

— Не без этого.

— Узнаю младшего братца, — хмыкнул Конте.

Малыш сонно заворчал, открывая глаза.

— Давай я возьму маленького Ниро, — предложил Конте, перегибаясь через стол. — Эй, племянник, хочешь к дядюшке Конте с большим-большим мечом?

— Моя катана длиннее, — почти ревниво заметил Тень.

— Нашёл чем хвастаться, — пробормотал Конте, осторожно забирая малыша. — Заметь, у меня он не кричал ни разу. Он мне доверяет.

— Скорее, ждёт подходящего момента, чтобы вырасти и умыкнуть у тебя твой большой-большой меч.

Братья обменялись усмешками. Я улыбнулась, отпивая чай.

На краю стола лежала знакомая книга в потёртой обложке. «Путь императора», из которого вместо обгорелой закладки виднелась веточка засохшей вербены. Тень всё ещё любил перечитывать эту книгу. И один раз, откладывая её, он сказал, что она описывает Подземье таким, каким он хотел бы его видеть.

Мир демонов. Может быть, когда-нибудь они изменятся и мы снова встретимся, но уже совершенно иначе? Наверное, это наивно, но я всё ещё верю, что добро не может не победить. Не знаю, правда ли это. Просто хочу надеяться.

Возможно, оставшимся у нас демонам тоже удастся измениться — и изменить отношение к себе. По крайней мере, теперь жертвенные пентаграммы были запрещены и ни об одном новом жертвоприношении я не слышала, даже добровольном. Главы гильдий и правители городов были едины в одном: время алтарей прошло навсегда.

— Иногда я пытаюсь вообразить, что было бы, если бы мы все явились в город открыто в роскошном экипаже, — заметил Тень, наливая себе чай. — Держу пари, сейчас стол в холле ломился бы от приглашений на очередной приём или бал. Аристократы выстроились бы в очередь, чтобы поздравить возвратившегося повелителя Рин Дредена с рождением наследника.

— Бывшего правителя, — уточнил Конте, устраивая малыша на руках поудобнее. — И с поздравлениями они несколько запоздали.

— Мы ведь совсем недавно вернулись. Что до бывшего повелителя… — По губам Тени скользнула отрешённая улыбка. — Посмотрим.

— Смотри, братец, как спаситель мира я вполне могу занять твоё место во главе города, — ехидно протянул Конте. — Но вообще-то это не по мне. Правителей любят куда меньше, чем таинственных героев, знаешь ли.

— Само собой, — легко согласился Тень.

И покосился на меня. Я приняла совершенно невинный вид. Конте вдруг прищурился, переводя взгляд с него на меня.

— Это ведь ты сдал нам, откуда отправится тот рабовладельческий караван, верно? Анонимная записка была от тебя! А я-то думал, вы с Закладкой целый день сидите дома с сыном!

Тень не повёл и бровью:

— Понятия не имею, о чём ты.

— Я вообще ни при чём, — вставила я. — Я только сидела на крыше и любовалась закатом.

— Сидела в засаде, ты хочешь сказать.

Я пожала плечами:

— Ненужные подробности.

Конте с неверящим видом покачал головой:

— Конспираторы, вы оба.

Маленький Ниро зашевелился на руках у Конте, выпростав ручку из-под одеяла, и Конте с мягкой улыбкой коснулся пальцем крошечной ладони, рисуя на ней круги.

— Дождь, — шепнул он. — Засыпай, малыш. Мы рядом. Утром будет радуга.

Малыш недовольно захныкал.

— Он не хочет радугу утром, — перевела я ехидно. — Он хочет её сейчас.

— Разбаловали вы его, — проворчал Конте. — И кстати, по-моему, три няни, не считая прислуги, — это перебор.

— Хочешь побыть четвёртой? — невозмутимо произнёс Тень.

— Эй, так мы не договаривались!

Взгляд Тени остановился на лице сына, и я вновь подумала, как же они были похожи. Одни и те же глаза, линия носа, форма губ. Вот только маленький Ниро куда чаще улыбался. Наверное, так же часто, как и его отец, когда тот был мальчишкой.

— Три свежие и отдохнувшие няни, любящие малыша и сменяющие друг друга, пока нас нет рядом, — проронил Тень. — Ты же не хочешь, чтобы мы приковали к этому маленькому чудовищу какую-нибудь несчастную женщину на целый день?

Конте покосился на свёрток у себя на руках и по долгом размышлении покачал головой:

— Ну нет. Бедная женщина такого не заслужила. Не рабовладельцы же вы, в конце-то концов!

— Именно. — Тень закинул ногу за ногу. — Кстати, ночью над рекой будет фейерверк.

— По какому поводу? Что мы освободили из рабства пару дюжин девушек?

— А почему нет? — Тень улыбнулся. — Мы вернулись.

Конте внимательно посмотрел на брата.

— Навсегда?

Тень долго смотрел на реку, несущую свои воды в Рин Дреден.

— В Рин Дредене всё началось, — наконец сказал он. — Здесь я сделал свой первый шаг на поверхности, здесь встретил вас двоих. Я хочу увидеть этот город заново, новыми глазами. Свободными.

— А потом?

Лёгкая улыбка.

— Там будет видно. Но не надейтесь так просто от меня избавиться, вы двое.

— Не волнуйся. Если ты нам надоешь, мы всегда можем тебя экзорцировать.

— Это вы можете, — согласился Тень. — Кстати, следующий рейд на демонов возглавлю я.

Конте с возмущённым видом открыл рот — и неожиданно улыбнулся.

— Добро пожаловать на борт, братец. Давно пора.

Вокруг совсем стемнело. И только я об этом подумала, как раздался треск — и в ночном воздухе над рекой рассыпались искры, освещая склонённые ветви ив и одинокую лодку у причала. Миг, и созвездием огненных брызг зажглась ещё одна яркая вспышка, бросая отсветы на заросли мяты, перила террасы и наши плетёные кресла. Маленький Ниро открыл удивлённые глаза и потянулся навстречу золотистой вспышке, и новые искристые огни взлетели над рекой. Первый, второй, третий…

Из дома на террасу вышли Алан и Сетер с бокалами вина, и Конте помахал им рукой. От реки шла Аласса с пустым ящиком из-под фейерверков и улыбалась. Сегодня всем было плевать на тайну. Мы отмечали нашу победу.

Наши с Тенью взгляды встретились. Тень молча протянул руку, и я вложила в неё свою.

— Каково это — жить без проклятия? — тихо спросила я.

Тень перевёл взгляд на сына и улыбнулся:

— Необыкновенно.

Поздно ночью, когда я сидела у колыбели, глядя на спящего Ниро, послышались бесшумные шаги. Я обернулась, и мы с Тенью поняли друг друга без слов.

Обнажённый по пояс, он стоял в дверях. Он тоже хотел посмотреть на сына. Увидеть, что наше маленькое чудо спит и видит хорошие сны.

— Он точно здесь, — шёпотом сказала я. — Я проверила. И вообще я проверяю каждую ночь.

— Я тоже, — серьёзно сказал Тень. — Иначе не могу уснуть.

Как и я. Как только я выскользну из детской, вернётся Альмира и будет с маленьким Ниро до утра, но сейчас я здесь. Когда у тебя есть такое солнечное сокровище, трудно на него наглядеться.

— Ему ведь не скоро начнут сниться такие же сны, как и тебе, правда?

— Возможно, что и никогда. Он ведь лишь на четверть демон.

Я подняла бровь, глядя на Тень:

— А наши собственные сны…

— Продолжат быть образцом утончённого разврата, конечно же. А ты сомневалась?

Не отрывая взгляда от Тени, я отбросила назад волосы, обнажая шею и ключицы под едва запахнутым шёлковым халатиком. И с задумчивым видом провела пальцем по губам.

— Хочешь, чтобы я тебе подчинилась? Отдалась целиком и полностью прямо сейчас? Пожалуй, я готова.

Его глаза потемнели.

— И выберешь всё, что выберу я? Даже крылья и цепи?

Я медленно встала, позволяя поясу от халатика упасть. Лёгкий шёлк сполз с плеч, и Тень не отрывал от них взгляда.

— Даже крылья и цепи, — шёпотом произнесла я. — Будет так, как ты хочешь.

Тень шагнул ко мне и подхватил меня на руки.

— Пойдём в постель, — негромко предложил он.

И я без слов обхватила его за шею.

Над крышами Рин Дредена гулял ночной ветер.

Я приостановилась в тени каминной трубы, внимательно оглядывая улицу. И застыла, услышав крики.

— Всего лишь двое подвыпивших гуляк, возвращающихся домой, — раздался голос над ухом, и я чуть не подпрыгнула, когда Тень обхватил меня за талию. — По-моему, кое-кто теряет бдительность. Я мог бы воткнуть нож тебе в спину. Или же, говоря о спине…

Его пальцы спустились ниже, и я подавила резкий вздох.

— Ты невыносим, — пробормотала я, откинувшись ему на плечо. — Дай тебе волю, я бы бегала голой по крышам.

— Отличная идея. — Тень провёл пальцем по моему подбородку. — Как насчёт поединка? Если ты проиграешь…

Я откинула голову, вставая на носки, и его пальцы спустились ниже, поглаживая ключицы.

— Если я проиграю, возможно, ты даже увидишь меня обнажённой на крыше, — дразняще прошептала я. — Но если выиграю, будешь ухаживать за моими клинками два месяца.

Твёрдая ладонь уверенно скользнула под мою рубашку, обрисовывая грудь.

— Месяц.

— Даже не надейся.

Губы Тени коснулись моего уха.

— По рукам. И когда я выиграю в нашем смертельном поединке, возможно, я даже буду милосерден и разрешу тебе выбрать самый безлюдный маршрут.

Я тряхнула волосами, высвобождаясь из объятий. Вспрыгнула на конёк крыши — и выхватила клинки.

— Если тебе нужна победа, — насмешливо произнесла я, — приди и забери её!

— Охотно.

Тень насмешливо улыбнулся, и его катана вылетела из ножен. Нас разделяло пять или шесть шагов.

И в это мгновение на крышу с нечеловеческой ловкостью вспрыгнули шесть крупных хищных тварей. Шестеро демонов в изначальной форме.

Нет, может быть, это были не твари, а замечательные добрые демоны, каждый из которых был образцовым горожанином и примерным семьянином. Но мои инстинкты вопили об обратном. Потому что трое из них мгновенно оказались между мной и Тенью, а четвёртый, замерев в двух шагах, направил мне в лоб арбалет.

Засада. И хорошая засада, раз они застали нас врасплох. Проклятье!

Двое остальных демонов обменялись коротким неразборчивым лаем, и один из них обернулся человеком. Голый, поджарый и мускулистый, он совершенно не стеснялся своей наготы и свободно расставил ноги, переводя презрительный взгляд с Тени на меня.

А ещё — я его знала.

— Мелвер, — прошептала я.

— Брось катану, Тень, — отрывисто сказал он. — Брось, или она мертва.

Арбалет в руках демона не дрогнул. Одно-единственное движение, и он раскроит мне голову.

Пальцы Тени разжались, и катана со звоном выпала на черепицу.

— Теперь ты, — приказал Мелвер, кивнув мне.

Мои пальцы сжались на рукоятях клинков. Я была готова прыгнуть, перекатиться по крыше, броситься в бой…

Но Тень еле заметно покачал головой. Я не успею. Мне не хватит доли мгновения: стрела застрянет в переносице, и я просто рухну на крышу. Мёртвая.

Я неохотно вложила клинки обратно в ножны. Бросить их не поднялась рука.

Но демонов это, похоже, удовлетворило.

Мелвер усмехнулся:

— Ну что, Тень? Добро пожаловать в Подземье: там тебя уже ждут с распростёртыми объятьями.

— Вынужден отказаться от такого любезного приглашения, — спокойно сказал Тень.

— А я настаиваю, — прошипел Мелвер. — Черти пентаграмму, или кое-кому не поздоровится. Мел у охотников всегда с собой, я знаю. Или хочешь, чтобы мы отыскали твоего братца?

Он не упомянул маленького Ниро, и у меня отлегло от сердца: демоны не знали о нашем сыне. Но это мало что меняло. Мы с Тенью оказались в ловушке, и она только что захлопнулась. Если я хотя бы шевельнусь, меня убьют, а Тень в любом случае свяжут и экзорцируют в Подземье, потому что в одиночку он с этими демонами не справится.

Впрочем, скорее всего, меня убьют всё равно.

Лицо Тени было совершенно белым.

— Отпусти её, — очень тихо сказал он. — Вы всё равно меня получите.

Мелвер оскалился и покачал головой:

— Ну нет. Ты достаточно водил меня за нос, а твой братец ещё и проткнул меня мечом. Не представляешь, каких трудов стоило выбраться из дворца и доковылять до целителя, который был мне обязан. Нет, Тень. Ты больше не император, а я получу за тебя немалую награду.

— Отпусти её, — ещё тише произнёс Тень.

— Она будет жить, пока ты будешь чертить пентаграмму. Что будет с ней дальше — не твоё дело.

Я беспомощно смотрела на Тень. Мне нечего было сказать.

Он повернул голову, и наши взгляды встретились. Мой был совершенно отчаянным, я знала, потому что Тень вдруг переменился в лице.

Его губы шевельнулись, а глаза вдруг вспыхнули спокойным уверенным огнём — и я внезапно увидела, каким он был на императорском троне. Та же аура власти, что была у императора Адриана, и та же властная повелевающая тьма, вот только в ней было что-то новое. В ней была острота лезвия, холод стали и искра в глубине. Искра, которая появляется только тогда, когда ты совершенно точно знаешь, что тебя любят.

…Или в момент высшего напряжения всех жизненных сил, когда эта искра — единственное, что может тебе помочь.

Величавые призрачные крылья распустились за его плечами, и Мелвер, резко вздохнув, отступил назад, хотя Тень даже не шевельнулся.

— Что ты… — прохрипел он.

Тень смерил его одним-единственным взглядом.

— Я твой император, — холодно произнёс он. — А на тебе даже нет штанов.

И его крыло с силой врезалось в демона, который держал меня на прицеле. Призрачная тьма обрушилась на него с такой силой, что тот отлетел к скату крыши. У меня закружилась голова. Невозможно. Такое я видела лишь раз в жизни — в тронном зале, в присутствии императора Адриана. Лишь его крылья могли…

Второй удар крыла сбил с ног Мелвера и ещё двух демонов. А потом катана будто сама прыгнула в руку бывшему императору, и Тень одним взмахом разрубил ближайшую тварь пополам.

Я не стала терять времени даром. Выхватив клинки, я оттолкнулась от крыши, и боевое зелье запело в крови, когда я перекувырнулась — и всадила второму клинок в основание шеи. Мелвер вскочил, вновь принимая демоническую форму, но я лишь презрительно усмехнулась. Четверо демонов против нас двоих? Они уже проиграли.

— Не стоит их недооценивать, — предупреждающе бросил Тень.

— Знаю, — выдохнула я. — Но это они недооценили меня.

Вместо ответа Тень стрелой ринулся вперёд. Катана пела у него в руке, взлетая под невозможными углами, и я, ошеломлённая, потрясённая, старалась не отставать от него. Потому что только что произошло чудо — и этому чуду нельзя было дать пропасть зря.

— А разрезать их всех пополам своими крыльями ты можешь? — крикнула я.

— Вряд ли!

— Зря!

Я взмахнула клинками крест-накрест, срезая коготь с лапы здоровенного демона. Удар призрачного крыла свернул второму демону челюсть, и мне осталось лишь вонзить клинок ему в грудь. Ещё несколько ударов, и я увернулась от яростной атаки и беспощадно хлестнула клинком в ответ, рассекая третьему демону пасть.

— Сразу бы так, — заметил Тень, подсекая первого демона в прыжке.

— Я растерялась! И у него был арбалет!

Мы взмахнули клинками одновременно — и Мелвер зашатался, сражённый, зажимая когтистыми лапами грудь. Мы победили. Я с облегчением выдохнула. Минуту назад я считала, что всё кончено… но мы победили.

Я оглядела крышу. В живых остался лишь Мелвер в изначальной форме. Призрачные крылья, которые он успел было выпустить в последний момент, съёжились, и сам он будто сгорбился, склоняясь перед Тенью.

Миг спустя он завалился набок, выпустив раздвоенный язык из пасти. Ещё миг, и он обрёл человеческую форму. Страшная рана зияла у него в груди, и дышал он тяжело и с присвистом.

— Как? — прохрипел он. — Как ты…

— Кто послал тебя сюда? — ледяным тоном спросил Тень.

— Я сам. Я ждал у пентаграммы… и мне повезло. — Мелвер неверяще смотрел на Тень, будто забыв про свою рану. — Ты обрёл силу… как ты смог? Ты же никого не приносил в жертву, я бы знал! Я считал тебя слабаком! Мальчишкой!

Я вдруг вспомнила слова Тени, сказанные в первую ночь после его возвращения.

«Или я убью кого-то на алтаре, или же должен наступить момент высшего напряжения всех жизненных сил. И только тогда все мои знания… обретут плоть».

Момент высшего напряжения всех жизненных сил. И он наступил — когда Тень понял, что меня вот-вот убьют.

— Может быть, твой император — мальчишка, но он совсем не слабак, — серьёзно сказала я. — Потому что он умеет любить.

Взгляды Мелвера и Тени встретились.

— Не знал, что силу можно обрести, защищая, — с горечью произнёс Мелвер. — Мне… никогда… не было кого защищать.

— Ты угрожал убить женщину, ради которой я оставил трон, — спокойно сказал Тень. — Прощай.

— Ты нужен… Подземью…

Тень покачал головой:

— Подземье больше не нужно мне.

По губам Мелвера скользнула усмешка:

— Что ж… меня убил… достойный противник. Прощайте… Ваше Величие.

Он закрыл глаза.

— Всё, — тихо сказала я, глядя на бездыханное тело. — Мы убили их всех. Тень… Ниро… ты меня спас. Но ты наверняка потратил столько сил…

По губам Тени скользнула улыбка.

— Оно того стоило.

В следующее мгновение Тень подхватил меня на руки. Ещё один взмах крыльев — и нас уже не было на крыше. Мы взлетели над ночным городом, и от умопомрачительного чувства полёта у меня зашлось сердце.

— Не может быть, — прошептала я.

— Конечно, не может. Держись крепче, Дара-Закладка.

Сбоку проплыла Часовая башня. Впереди показался дворец. Мы летели, на самом деле летели! Тень обрёл крылья, и это было настолько потрясающе и нереально, что я не могла даже думать. Только пить и впитывать это мгновение, только наслаждаться им — и запоминать каждую секунду.

— Ты получил силу, — потрясённо произнесла я. — По-настоящему.

— И уже не потеряю. Пока со мной ты.

— Я ни при чём, — возразила я. — Это всё ты.

Тень улыбнулся. Ветер ерошил его волосы, и сейчас, с горящими глазами, сияющий, он совершенно не напоминал того холодного незнакомца, который когда-то приставил лезвие катаны к моему горлу. И всё же он был им. Был Тенью и Ниро Мореро, которые стали продолжением друг друга. И сегодня, когда наконец исполнилась самая заветная их мечта, — они стали единым целым.

— Всё, — выдохнул Тень, с сожалением глядя на море крыш. — Пора приземляться.

Я разочарованно вздохнула:

— Совсем всё?

Тень коснулся моих губ.

— Мы ещё взлетим, Дара-Закладка. Обещаю.

Мгновением позже я почувствовала, что мы снижаемся. Тень бережно поставил меня на крышу, не давая мне упасть. Крылья за его спиной медленно сложились.

— Момент высшего напряжения… закончился? — спросила я неуверенно.

— На эту ночь — увы.

Но он улыбался.

— Ты спас меня, — пробормотала я, уткнувшись носом в его грудь. По щекам текли слёзы. — Ты спас нас обоих. Спасибо. Я так тебя люблю.

— Хм, — задумчиво произнёс Тень, рассеянно гладя меня по волосам. — Кажется, у Рин Дредена только что появился таинственный крылатый защитник. Думаешь, он будет пользоваться популярностью среди горожан?

Я засмеялась сквозь слёзы.

— О да. Особенно если он — тайный император Подземья.

— Ммм. Кажется, меня ждёт интересная карьера.

Я прижалась к нему крепче. К Ниро Мореро, моему смертельному врагу, грозному противнику, первому мечу Триумвирата, повелителю Рин Дредена, императору Подземья, возлюбленному и мужу. К брату Конте и отцу нашего сына. К Тени.

Тень коснулся моего подбородка, и я подняла голову, пока наши взгляды не встретились.

В его глазах было всё. Наше счастье и наше будущее. Будущее, которое у нас наконец-то было. Солнце, маленький Ниро в колыбели, ехидные шуточки Конте, шелест страниц и шум ветра, погони по крышам и прогулки по реке, драки с демонами и обнажённые тела на простынях. Дождь за окном и круги на ладони, звёзды в ночном прибое и приключения. Нежность. Любовь.

Но Тень задал лишь один вопрос:

— Ты счастлива со мной, Дара Мореро?

И я улыбнулась ему в ответ:

— Совершенно.

Максим Гаусс Армада — Инцидент

Глава 1 В самое пекло

— Приветствую, Алекс! — приятный голос искусственного интеллекта вывел меня из состояния анабиоза.

Одновременно по всем отсекам корабля разнесся издевательский голос командира «Фауста».

— Эй, парни, подъем! Всем доброго утра!

— Ага, доброго. Как же… — проворчал мужик, лежащий в соседней капсуле. — Два месяца в анабиозе.

— К такому не привыкнешь. — пробурчал я, выбираясь наружу.

Прошу прощения, кажется, я забыл представиться…

Меня зовут Алекс Кларк, мне двадцать восемь лет и я специалист по вооружению. Собираю и испытываю новейшие бронекостюмы, тестирую боевые системы управления. Да-а, а еще я проектирую новые пушки для вооруженных сил. Меня прикомандировали к элитному батальону орбитальных десантников и отправили на Каллипсо, чтобы испытать новейшие военные разработки.

В общем, так я и оказался на борту «Фауста».

Наш крейсер с десантом отправили на третий спутник Юпитера, чтобы разобраться в сложившейся критической ситуации. С колонии был перехвачен какой-то странный сигнал бедствия… Сигнал, направленный куда-то в дальний космос. И все, тишина. Вся возможная связь оборвалась.

Я быстро посетил медицинский отсек, а затем прямиком направился в отдел управления вооружением. Он занимал почти четверть всего внутреннего пространства крейсера, но при этом управлялся всего одним человеком.

— Виктор, ты здесь? — крикнул я, после чего прислушался.

Где-то в глубине, между транспортных контейнеров и огромных грузовых роботов, упало что-то металлическое, покатилось по полу. А еще, через несколько секунд, из-за большого управляющего модуля показалась лысая голова японца.

Виктор Чан, специалист по корабельному вооружению уже разменял шестой десяток. За годы службы на земной Федерации он лично разобрал на подшипники все, что можно разобрать, проапгрейдил и собрал обратно. Но самое удивительное было то, что несмотря на китайскую фамилию, он был японцем, родившимся в России и попавшим во флот Федерации.

Старик всегда носил синий засаленный комбинезон, покрытый пятнами масла. Из каждого кармана торчали ключи, примочки, провода, микросхемы.

— А-а. Уже проснулся? — недовольно пробурчал тот, вытащил ключ и скрылся обратно.

Я усмехнулся, бросил взгляд на массивный стеллаж, где располагался целый ряд легких бронекостюмов. Один из них был разобран и лежал на полу. Внутри рылся манипуляторами ремонтный дрон.

Осмотрелся, затем улыбнулся и задумчиво отправился к своим игрушкам.

Пройдя метров тридцать, я свернул направо и остановился у большого транспортного модуля, состоящего из двух секций. Первая секция как раз и содержала в себе «Тахиона». Это экспериментальный бронекостюм нового поколения, под интуитивным управлением уникального искусственного интеллекта.

Я заглянул через обзорное стекло, задержался на минуту и довольно ухмыльнулся.

— Что, опять свою консервную банку рассматриваешь? — послышался ехидный голос японца. — На Земле не нагляделся?

— Чего-о? Консервную банку? — мне стало настолько смешно, что я не сдержался и обернувшись, засмеялся. — Да эта банка стоит, как четверть этого крейсера.

Преувеличиваю, конечно. Просто «Тахион» собирали почти полтора года, каждый раз возвращая на доработку очередного изъяна. На его разработку угрохали такую неприличную сумму, что даже озвучивать не хотелось.

— Твои погремушки скоро отправятся в музей! — весело произнес я, указав на «Скаута».

Чан кивнул головой, затем удалился по своим делам, бормоча что-то по-японски. Английский и русский языки уже почти как двадцать лет стали языками космоса.

Я уже хотел было активировать открытие модуля, как вдруг по всем отсекам и коридорам «Фауста» раздался громкий голос капитана.

— Всем десантным группам, всему командованию собраться на взлетной платформе главного ангара для целевого инструктажа. Готовность десять минут.

Это касалось и меня.

Я тут же покинул отсек управления вооружением и, сверившись с планом корабля, отправился искать главный ангар. Если бы не встречающиеся по пути инженеры и техники, хрен бы я добрался до него вовремя.

Я занял свое место, присоединившись к группе офицеров.

Здесь собралось триста хорошо подготовленных десантников. Все они были в прекрасной физической форме, одеты в одну и ту же униформу — берцы, темно-зеленые штаны и такого же цвета майки.

Ни оружия, ни брони на них не было. Пока не поступила команда, Виктор Чан даже не пошевелился бы запустить систему управления вооружением. Все бронекостюмы были упакованы в специальные контейнеры, а оружие и боезапас хранился отдельно. Специальные боевые системы корабля были заточены на то, чтобы максимально быстро экипировать десантника, и при этом потратить минимум энергии.

За спиной, в один ряд, стояли новые транспортные боты, класса «Бегемот». Всего их было шесть.

Далее шел ряд штурмовых роботов «Голиаф» и серия легких танков «Триггер».

Целевой инструктаж начался внезапно. И был он весьма странным. По крайней мере, я ожидал другого.

На центр взлетной платформы вышел полковник Тангер. Крупный, широкий в плечах, но уже стареющий офицер, славившийся удачно проведенной спецоперацией, в результате которой Тангейзерский конфликт был исчерпан.

Полковник смерил всех собравшихся хмурым взглядом, после чего громко произнес:

— Уже все в курсе, что на Каллипсо произошла чрезвычайная ситуация. Опуская подробности, могу сказать следующее. Орбитальная станция по неизвестным причинам рухнула на поверхность спутника, предположительно в квадрате «К-4». Никакой связи с колонией нет. Провести быструю высадку к главному перерабатывающему центру мы не можем — в это время года бушуют мощные электромагнитные бури, а сама атмосфера на спутнике слишком опасна для мелких единиц техники. Поэтому нами принято решение высадить две десантные группы в стороне от центра, используя мобильные транспортные боты. Их массы достаточно, чтобы пройти воздушные коридоры и беспрепятственно сесть на поверхность. Будем выбирать зоны, где наименьшее воздействие электромагнитных возмущений. Аналитики уже начали просчитывать координаты.

Он отвлекся на пару секунд, затем продолжил:

— Группой «А» командует майор Раттлер. В его подчинении будет тридцать человек и один робот. Задача — сбор информации. Мы не можем производить полноценную высадку, потому что не знаем, что там случилось. При контактах с враждебной формой жизни, в бой вступать только в крайнем случае, но быть готовыми защищаться. При обнаружении отравляющих веществ, биологической угрозы, радиационного заражения — срочно эвакуироваться. Цель инженерный городок № 4, у главной газодобывающей станции. Далее по обстоятельствам.

Тангер снова окинул всех присутствующих хмурым взглядом. От меня не укрылось, что на правой щеке у него огромный рваный шрам. Интересно, где старик его получил?

— Группой «Б» командует майор Хаузер. Состав десантной группы и меры предосторожности те же. Задача отыскать обломки рухнувшей орбитальной станции, собрать информацию. Предположительно, квадрат «К-4» это песчаная равнина, но это не точно. Остальные десантные группы, в полной боевой готовности, ждут дальнейших указаний. Все ясно?

— Так точно! — прогремели три с лишним сотни голосов.

— Отлично. — Тангер уже собирался удалиться, но вдруг растерянно обернулся по сторонам. — Да, чуть не забыл. Группу майора Раттлера будет сопровождать Алекс, специалист по вооружению, отправленный сюда Департаментом вооружения. Разрешаю оказывать ему всяческое содействие, однако прошу не путаться под ногами.

Со всех сторон послышались плохо сдерживаемые смешки. Некоторые пытались найти меня среди остальных присутствующих.

Само собой, мне не понравились его последние слова, но я заранее был готов к этому. Еще на Земле меня предупредили, что старый вояка Тангер — офицер традиционной закалки, а такие во все времена не любили полувоенных, вроде меня. Ну, оно и понятно, боевой опытныйофицер, прошедший массу военных спецопераций, а ему на шею сажают какого-то не стрелянного инженеришку, чтобы тот свои игрушки опробовал. Какого хрена?

— Все. Личный состав в распоряжении командиров десантных групп. Готовность двадцать минут, затем начинаем высадку! Все свободны! — жестко произнес полковник, после чего закончил инструктаж.

Не прошло и двух минут, как все шустро разбрелись по ангару. И это инструктаж? Все равно, что ничего. Признаться, я ожидал большего.

Удивительно, но каждый техник, каждый десантник знал свое место, задачу и способ ее выполнения. Люди действовали быстро, слаженно. Единый механизм, состоящий из нескольких сотен винтиков.

Ну а я, оставшись под впечатлением почти бессмысленного инструктажа, не нашел ничего лучше, как отправиться обратно к Виктору.

Японец все ещё где-то гремел инструментами, поэтому я отправился прямиком к своему контейнеру. Активировал сенсорную панель, разложил оборудование.

— Ну привет, здоровяк! — произнес я, восхищенно разглядывая представший передо мной «Тахион».

Темно-серая танталовая броня, обеспечивающая защиту всех жизненно-важных органов, прочный, но очень компактный каркас из облегченного титана, система мощных сервоприводов. Комплект стартовых репульсорных двигателей. Да-а, «Тахион» даже может совершать прыжки, разом преодолевая расстояние до пятидесяти метров. Сам бронескаф был набит электроникой по самое «не хочу». Вооружение тоже на уровне: Новейшая импульсная винтовка «LR-33», наплечный стрелковый комплекс «FAR-44», рельсотрон «ZEUS», компактная ракетница «NK-2».

И все это управлялось уникальным искусственным интеллектом, имя которому «Ава». И разработал ее я.

С нескрываемой гордостью я смотрел на то, как на полированном корпусе «Тахиона» мигают синие светодиоды, символизируя полную готовность.

Внутри бронешлема, закрытого многослойным бронестеклом, горела мягкая оранжевая подсветка. К спинному модулю шли многочисленные трубки, кабеля. Умный компьютер постоянно тестировал броню, сверяя все поступающие данные. Ава сама себя проверяла, заканчивала последние приготовления.

— Ну что же, пора! — довольно пробормотал я и шагнул к скафу. — Ава, открывай!

«Тахион» пшикнул, что-то пискнуло. Передние броневые пластины мягко откинулись вперед, обнажив внутреннюю часть бронекостюма. Задний фрагмент нагрудника приветливо сдвинулся вверх, как бы приглашая влезть внутрь.

Я ухватился руками за стойку, закинул ноги внутрь и буквально сполз вниз. Тело окутала приятная прохлада. Уникальный внутренний подклад из органического силикона был напичкан датчиками, сенсорами, контактными модулями. Было очень удобно, даже вылезать не хотелось.

Я выжал внутреннюю кнопку блокировки и скаф оперативно сложился в первоначальное состояние. Броня с едва слышным щелчком встала на место, сверху опустился бронешлем.

— Приветствую, Алекс! — Ава сразу же отозвалась приятным женским голосом.

— И тебе того же, — произнес я, сдерживая эмоции. Меня аж распирало от гордости. — Состояние бронекостюма?

— Все системы функционируют на сто процентов. Можно веселиться.

— Отлично, подключай адаптивное управление.

Я мгновенно почувствовал, как почти в каждой клеточке моего тела что-то едва ощутимо кольнуло. Шею обхватило что-то мягкое, приятное. Резко захотелось спать, но это чувство пропало уже через несколько секунд. Это подключился основной модуль адаптации.

— Адаптация носителя успешно завершена! Целостность сто процентов!

Я улыбнулся.

Теперь, через бронестекло я не просто видел противника — Ава превращала картинку в визуальный сканер. Любой противник или союзник был как на ладони. Я видел его состояние брони, объем энергии, частично выявлял сильные и слабые стороны. Если что-то проанализировать было сложно, Ава тут же начинала углубленный детальный анализ. Так же, Ава позволяла мне самому обучаться новым приемам, навыкам, рассчитывать боевые алгоритмы.

— Значит, это и есть тот самый «Тахион», — через внешний микрофон я услышал голос Виктора. Звуковая система скафа была настроена так, что когда ко мне кто-то обращался, я понимал, откуда он говорит. Это не являлось чем-то уникальным, но в ранних версиях этому не уделялось должного внимания. И именно поэтому, облаченный в броню десантник, не всегда понимал, откуда надвигается угроза.

— Ага, — ответил я, затем добавил. — Нравится?

Японец поджал губы, цокнул, затем кивнул и задал очередной вопрос.

— Какой у него вес?

— Сто четырнадцать, — коротко ответил я, затем обратился к Аве. — Пройдемся до главного ангара?

И не дожидаясь ответа, зашагал вперед.

Виктор проводил меня взглядом, скривился и пробормотал: — Все равно, консервная банка!

Я шел мимо рядов контейнеров, которые один за другим, по специальным транспортерам, отправлялись в главный ангар, где их быстро разбирали десантники. Слева и справа попадались и открытые контейнеры, которые сканировали на предмет наличия неисправностей. Далее — по центральному коридору, почти не сверяясь с планом. Ава сама вела меня в нужном направлении. Не прошло и трех минут, как я появился в главном ангаре, и сразу же привлек к себе внимание всех присутствующих.

Здесь было около шестидесяти человек, половина из которых уже грузилась на транспортники, а другая заканчивала сбор. Все остальные группы сместились в другой ангар, готовясь к предстоящим операциям.

Я буквально нутром чувствовал, как десантники провожают меня завистливым взглядом, восхищенно рассматривая уникальный скаф. Они отвлекались от своих дел, делились эмоциями и вновь приступали к работе.

Впереди показался майор Раттлер — командир десантной группы. Он был облачен в командирский «Палладин», который отличали желтые полосы на груди и руках.

— Ну давай, Алекс! Шевели поршнями! — крикнул тот, указав рукой в сторону открытого трюма транспортного корабля.

Я подошел ближе, осмотрелся. Ава тут же доложила мне, что на борту находится двадцать «Скаутов», восемь «Палладинов» и три «Дефендера». Десантники в тяжелых скафах заканчивали погрузку штурмового «Голиафа».

— Значит так, слушай внимательно. — Раттлер хлопнул меня по плечу. — Ты в моем подчинении, держись рядом. На рожон не лезь, а то мне за твою шкуру головой отвечать. Понял?

Я усмехнулся. Да что там со мной может случиться⁈

— Всем десантным группам и экипажам транспортных ботов, закончить погрузку и приготовиться к взлету. Готовность три минуты, — капитан «Фауста» оперативно готовил крейсер к высадке десанта.

— Ладно. Алекс, дуй в корму. — Раттлер легонько толкнул меня в спину, намереваясь поскорее самому занять место командира. Я молча забрался, прошел вдоль рядов легких «Скаутов», которые фиксировали свои скафы к специальным стойкам. Их импульсные винтовки, ракетницы и пулеметы были зажаты в руках.

Мне такого не требовалось. Почти все вооружение «Тахиона» умещалось под выдвижной броней. Исключение составляли только рельсотрон и ракетница. Я занял свое место в самом конце отсека.

— Кгхм! — голос пилота, выдерживая стиль, разнесся по трюму. — Товарищи десантники, «Отбойник» быстро и без комфорта доставит вас к точке высадки, не успеете оглянуться. Просьба не блевать в салоне, не высовываться из окон и не рассыпать попкорн… Да, кстати, передаем за проезд!

По трюму разлетелся дружный хохот десантников. Даже хмурый Раттлер позволил себе улыбнуться.

— Я серьезно! Зайцев не возим! — пилот явно обладал чувством юмора. И это не запрещалось. Наоборот, помогало немного сбросить напряжение. Впрочем, впервые десантировался здесь только я, а потому, ощутимо волнуясь, не сразу понял сути этого приема.

— Только хочу заранее предупредить — у нас лицензии нет, — подключился второй пилот. — А еще я утюг дома не выключил!

— Все, завязывайте! — Раттлер перестал улыбаться и снова нахмурился.

«Отбойник» пошуршал гравитронами, легко приподнялся и, запустив главные двигатели, шустро выскользнул из чрева «Фауста». Следом за ним вылетел и второй борт, которым командовал майор Хаузер.

Пока наш транспортный бот пробивался через толщу атмосферы, я прекрасно ощутил все то, что чувствует тушенка, которую затолкали в банку и основательно встряхнули. Хотя Ава своевременно и перенастроила балансир, я все равно ощущал рвотные позывы. Благо, самое тяжелое длилось всего несколько минут. На остальных я не смотрел, не до того было.

Наши пилоты оказались мастерами своего дела — провели «Отбойник» там, где воздушные потоки буквально раздирали друг друга, выворачивая наизнанку все, что оказывалось поблизости. Почти сорок минут наш транспортный бот лавировал между потоками, то ускорялся, то резко зависал на месте, смещаясь то вправо, то влево.

Раздался оповещающий сигнал.

— Ребят, высадка будет дерьмовой! — предупредил командир корабля, с трудом удерживая борт в воздухе. — Сильные воздушные потоки!

— Ну что, пушечное мясо! Готовы? — заорал Раттлер, одевая бронешлем. Забрало все еще было поднято.

— Так точно! — рявкнули тридцать голосов.

— Все, подберите яйца, сейчас начнется! Кэп, что там на сканере?

— Инженерный городок «№ 4» перед нами, но что-то здесь не так. Не обнаружено ни одной формы жизни. Секунду… Э-э, а что это там, справа черное?

— А-а с-сука! Держитесь! — вдруг заорал второй пилот и резко бросил борт влево…

Раздался тяжелый удар. Лязг металла.

Снова удар. Натужно взвыл левый движок, весь транспорт накренился на правый борт. По трюму покатились не закрепленные предметы, сдвинулись оружейные ящики. Погас свет.

«Отбойник» поймал глубокую воздушную яму и резко провалился вниз…

Глава 2 Пустые земли

Неожиданно, транспортник жестко качнуло, причем так, словно в нас что-то влетело. Снаружи послышались какие-то противные звуки, скрежет по металлу. Борт снова вздрогнул.

Движки натужно взвыли.

— Проклятье, да что там у вас? — хрипло рявкнул майор.

— А ч-черт! Стая каких-то уродливых птиц… Едва в самую гущу не угодили. — выдохнул пилот, кое-как стабилизируя корабль. — Все, кажется, мы на месте.

— Высадка! — громко заорал Раттлер.

Почти одновременно с поступившей командой, транспортный бот резко дернулся, практически завис на месте. Нижний шлюз сложился гармошкой и я увидел светло-коричневую землю. Что-то над моей головой щелкнуло и я резко ухнул вниз, уже через пару секунд воткнувшись танталовыми бронеботинками в сыпучий песок.

Это оказалось совсем не страшно.

Уровень адреналина резко подскочил. Вообще, я, конечно же, волновался. У меня была некоторая подготовка, которую я прошел еще несколько месяцев назад. Дважды преодолел коммерческий курс выживания, который можно было купить за деньги, три раза в неделю посещал тренажерный зал. А, еще прошел спецпроверку на состояние психического здоровья. Все это вовсе не делало меня полноценно подготовленным к возложенной миссии, но и такая подготовка лучше, чем ничего.

В целом, Департамент вооружений — полувоенная организация, и сотрудники, вроде меня, такие же полувоенные. Тягаться с десантниками в силе и выносливости конечно же бессмысленно. Они буквально неделями жили в своих скафах, ели и спали. Даже гадили в них. А я всего-то десяток раз облачался в «Тахиона», несколько раз прошел серию контрольных испытаний, да обошел испытательный полигон. И все.

Десантники могли мочить противника из всего, что вообще стреляло или пыталось это делать.

Осмотревшись по сторонам, я неприятно удивился.

Да-а! Ранее я представлял себе Каллипсо совершенно иначе.Само собой, на редких сканографиях я видел бледно серое небо, многочисленные горно-перерабатывающие комплексы, шахты. Летающих в небе грузовых и пассажирских ботов. Во многих местах на поверхности спутника была мелкая желтоватая трава и даже что-то похожее на кусты.

Но реальность оказалась иной. Серо-желтое небо, какой-то унылый рыжий полумрак. Освещение было куда хуже, чем на Земле. Солнечные лучи, добирающиеся сюда около часа, отражались от огромного пятнистого бока гиганта Юпитера, лишь слегка согревая поверхность и озаряя все вокруг тем самым рыжим освещением. Гравитация существенно ниже, но ее искусственно довели до нормального уровня.

Температура тоже отличалась.

Я тут же сверился с датчиками — плюс два. Не густо.

Изначально считалось, что третий спутник Юпитера это просто каменно-ледяной гигант, с почти отсутствующей атмосферой. Оказалось это не совсем так. Здесь были горы, равнины, многочисленные ущелья. Даже болота имелись. Где-то в районе экватора было замечено огромное море с ужасно соленой водой. И что интересно, там имелась своя собственная жизнь.

Основными жителями спутника были только насекомые, мелкие животные отдаленно похожие на ящериц, какие-то броненосцы и существа, напоминающие птиц. Я сразу окрестил их грифонами.

— Вот это жопа! — пробормотал я, глядя на рыжий горизонт. — Да тут кроме песка и камней ничего нет!

Никаких признаков разумных видов жизни за все годы колонизации здесь обнаружено не было. Да и враждебных форм жизни на спутнике тоже не оказалось.

— Песок да камни, блин! — проворчал десантник слева от меня, взрыв бронеботинком сыпучий грунт. — Дерьмо!

— Так, внимание! — Раттлер указал направление. — Перед нами инженерный городок номер четыре. Он…

Майор вдруг осекся. И обернувшись, я понял почему.

Мы находились у истока большого каменного ущелья. Справа, в своеобразном каменном мешке, располагалось поселение. Сразу за ним — газодобывающая станция. Там было множество небольших производственных строений, какие-то домики. Все это обносила довольно высокая стена, собранная из легких бронещитов. В центре массивные ворота, у которых стояло несколько единиц давно брошенной техники. Все выглядело так, словно здесь никого не было уже, по меньшей мере, год.

Справа и слева от ворот стояли высокие сторожевые башни. Я даже отсюда разглядел торчавшие дула импульсных пулеметов. На стенах были заметны какие-то вмятины, рваные пробоины. Все было занесено песком, ветер гонял полупрозрачные ошметки, отдаленно напоминающие целлофан.

— Майор, — обратился я к Раттлеру. — Разве здесь не должно проживать четыреста человек?

Ава быстро предоставила мне всю основную информацию об этом поселении. Я вовремя вспомнил, что моей второстепенной задачей является поддержка десантной группы.

— Да-а, — с недоумением протянул тот, осматривая стену. — Это так.

— Что-то не похоже, что здесь кто-то живет! — пробурчал сержант, слева от меня.

И верно. Территория точно была брошенной. Об этом говорило все — и транспорт у ворот, и строения. Не было ни электричества, ни какой-либо другой видимой жизнедеятельности человека. Стекла разбиты, все грязное, ржавое.

Только тишина и шум песка, который клубами гонял ветер.

Над нами тихо летал «Отбойник» сканируя территорию и пытаясь вызвать на связь поселение.

Ничего. Абсолютно ничего.

— Пилот, что там на сканере?

— Ничего. Признаков жизни нет, — тут же отозвались с борта.

— Связь с полковником Тангером есть?

Некоторое время было тихо.

— Отсутствует. Над нами сильные электромагнитные возмущения. Сигнал не проходит.

Десантники разбрелись по небольшой площади, организовав что-то вроде периметра. Одновременно они следили каждый за своим сектором, готовые отреагировать на любую агрессию. Ава услужливо подсветила мне их уровни брони и энергии. Отдельно были отмечены легкие, средние и тяжелые единицы. Вооружение тоже имело свою отметку. Союзники были подсвечены зеленым цветом, красным… красного не было.

Подобной адаптивной системы еще не имел ни один бронекостюм.

Вообще, на вооружении земной Федерации состояло лишь три типа боевой брони.

Легкие скафы, заслуженно носили имя «Скаут». Применялись для разведывательных операций, имели относительно слабую броню, легкое вооружение, но зато все компенсировалось хорошей подвижностью. Вес такого скафа составлял почти шестьдесят пять килограмм. «Скаутами» вооружалось большинство подразделений, независимо от типов задач.

Средние — «Палладины». Их на вооружении больше всего — это основная ударная сила. Средняя броня, широкий выбор оружия, но сниженная подвижность. Боец, облаченный в «Палладин» может использовать огнемет, ракетницу, импульсную винтовку или пулемет. Были и рельсотроны — своего рода ручная артиллерия. Такой скаф весил около ста килограмм и увеличивал рост своего носителя на двадцать сантиметров.

Ну и на сладкое оставались тяжелые «Дефендеры». Десантник, попавший внутрь этого бронекостюма, теоретически мог стрелять с рук из малого корабельного фазера, бросаться космическими минами и даже таскать в руках эктоплазменную зенитку. Много брони, малая подвижность. Неповоротливый зверь. Вес такого гиганта достигал почти ста семидесяти пяти килограмм.

На фоне новенького «Тахиона», все они выглядели как тусклые консервные банки, рядом с отполированной противотанковой миной. Но вообще, как ни крути, вся существующая линейка бронекостюмов Федерации уже морально устарела.

Главная причина заключалась в том, что Земля остро нуждалась в ресурсах, а они были весьма ограничены. Назревал Тангейзерский конфликт, а ничего толкового Федерация предоставить не могла. Вооружение не менялось уже двадцать лет, что само по себе чудовищно. Отчасти оказало влияние еще и то, что до этого, за последние двадцать лет не было ни одного крупного конфликта, разумеется, в планетарном масштабе.

В восьмидесятых годах двадцать первого века наштамповали несколько десятков миллионов бронескафов разных модификаций, которые быстро потеряли свою первоначальную эффективность. Да, проводились многочисленные апгрейды, но все это была временная мера, оттягивающая момент истины.

И вот теперь, пришло время новых разработок. «Тахион» — первопроходец. Если его испытания пройдут успешно, то будет открыто серийное производство, которое уже в течении года быстро отправит все остальные модели на свалку. Ну, или в музей, к Виктору.

Все десантники вооружены и готовы использовать пушки, был бы только повод. Ну а я даже винтовку не стал активировать. Зачем?

— Ава, проверь, есть ли на территории инженерного городка признаки электроэнергии? — спросил я у искина.

— Сканирую. Нет, ничего.

— Может быть радиация? Наличие ядовитой смеси в воздухе? Бактерии?

— Нет, все чисто. Теоретически, здесь можно даже дышать без шлема, но не более трех минут. Воздух разряжен, а давление ниже нормы почти вдвое. Содержание кислорода низкое.

— Та-ак! Ава, какие-нибудь признаки жизни имеются?

— Только ящерицы, насекомые. Ничего крупнее кошки.

Я задумался. Где же тогда люди? Не могли же четыреста человек просто взять и исчезнуть⁈

Один из десантников Раттлера подошел к воротам, что-то там осмотрел.

— Здесь следы какой-то дряни! — крикнул он.

Я зашагал к нему, одновременно дав указание Аве провести анализ.

Пока ИИ изучал внешний вид содержимого, я осмотрел стену, использовав зум. Почти вся она была целой и только в этом месте имелись выбоины, оплавленные дыры.

— Алекс, это сильнодействующая органическая кислота. Ее природа неизвестна. — доложила Ава, закончив быстрый анализ.

— Чудесно, — недовольно выдохнул я. — Откуда тут кислота?

— Так, ладно! — Раттлер принял решение. — Борт, забирайте нас. Здесь поблизости, в ста километрах есть иридиевая шахта и небольшое шахтерское поселение. Летим туда.

«Отбойник» взревел движками, закружил, выискивая удобное место для посадки. Менее чем через минуту сел, открыл задний шлюз.

— Все, грузимся на борт, — скомандовал майор, все еще глядя на сторожевые башни. Ему показалось, будто обзорные стекла покрыты трещинами. Но активировав зум, он понял, что большей части стекол вообще не было.

Закончив загрузку, «Отбойник» вновь взмыл в воздух, покрутился в воздухе и устремился на восток, куда указал командир десантной группы.

Ветер стих, а потому борт летел спокойно. Я не стал цепляться к стойке — остальные тоже не торопились. Ограничились тем, что просто держались за бортовые поручни.

Наш транспортник медленно набирал скорость. Пилоты не желали лишний раз рисковать нашими жизнями, а потому старались вести «Отбойник» так, чтобы он перемещался точно по центру довольно широкого ущелья.

— Связь с Хаузером есть? — поинтересовался Раттлер, влезая в кабину. Я тоже подошел поближе, поэтому хорошо слышал двустороннюю связь пилотов.

— Сигнал слабый, но есть.

— Вызови его. Может они нашли что-то полезное.

— Принял.

Второй пилот принялся вызывать группу «Б» по внешней связи, но слышимость была просто отвратительная. Голос майора постоянно искажали помехи, иногда связь вообще проседала на две-три секунды.

— Хаузер? Что у тебя?

— Сели на самом краю каменного плато. Квадрат «К-4». До орбитальной станции еще километров шесть, но там сплошное болото.

— Как болото? — голос у Раттлера изменился. — Тангер же говорил, что там должна быть равнина?

— Не знаю… В любом случае… А ч-черт!

Из наушников послышался неестественный шум. Какой-то грохот.

— Что там у тебя?

Несколько секунд было тихо. Затем послышался отчетливый голос командира группы. Он был сильно взволнованным, голос был напряжен.

— Раттлер, на нас движется что-то странное. Сканер сошел с ума.

Снова помехи.

А уже через секунду послышался истошный крик.

— На нас напали, транспорт подбит. Несу потери.

— Хаузер, кто напал? — наш командир сам перешел на повышенный тон.

Дальше связь оборвалась.

Командир десантной группы переглянулся с пилотами, затем молча покинул кабину.

— Что происходит? — громко спросил я, безошибочно определив, что все пошло не по задуманному плану.

Ответить Раттлер не успел.

Послышался удивленный возглас одного из летчиков, затем крик.

— Береги-ись!

Одновременно где-то рядом полыхнула мощна, очень яркая зеленая вспышка. Что-то врезалось в левый борт, да так, что «Отбойник» вздрогнул.

Практически сразу оглушительно рвануло.

С левого борта брызнули искры, по всему внутреннему пространству разлетелись мелкие ошметки.

Транспорт накренился на правый борт, резко провалился в воздушную яму. Кто не удержался, покатился по полу, сшибая других.

— Какого черта⁈ Держи-ись! — заорал Раттлер, оперативно цепляя страховочный карабин. Я не успел последовать его примеру, а уже через несколько секунд сильно пожалел.

Снова полыхнула зеленая вспышка. Я услышал приближающийся свист.

— Ава, что это? — крикнул я, кое-как приняв вертикальное положение у правой переборки. Но ответа не расслышал.

Под днищем что-то оглушительно взорвалось. Шлюз-гармошка посыпался вниз раскаленными обломками, словно это был не прочный сплав легированного титана, а пластиковый конструктор. Почти треть внутреннего содержимого отсека «Отбойника» провалилась куда-то вниз. Я успел отметить, что туда же укатилась пара «Скаутов» и один «Дефендер». Тяжеловес попытался удержаться за транспортировочную сеть стальными пальцами, но просто разорвал ее, так и не сумел.

«Отбойник» резко задрал нос, ткнулся кормой в скалу и отскочив от нее, начал жестко заваливаться влево. Отвалилась часть правого крыла.

А в следующую секунду балка подо мной прогнулась, лопнула и я, вместе с «Тахионом» рухнул вниз, ударившись шлемом об один из гравитронов.

— Ава, стабилизируй! — заорал я, но ИИ уже и сам сделал все, что от него зависело. Заработали репульсорные двигатели, меня резко толкнуло вверх. Я мгновенно потерял равновесие и едва не впечатался в скалу. Мимо пронесся транспортник, резко набирая скорость. Я заметил, что из-под сломанного крыла валит черный дым. Кажется, наш борт горел.

Ноги угодили в песок. Правая нога цокнула о небольшой камень. Сервоприводы жалобно взвыли, но справились с чрезмерной нагрузкой.

Немного завалившись вперед, я выставил перед собой руки и остановил падение. Сверху на меня упало что-то большое, едва не расплющив. Я с силой ткнулся шлемом в песок. Сзади, где-то в районе затылка, что-то хрустнуло.

Вокруг творилось какое-то безумие. К такому меня не готовили.

— Ава, повреждения? — дрожащим, срывающимся голосом произнес я.

— Анализирую, — через несколько секунд Ава добавила. — Перегрузка нижнего правого сервопривода. Царапины и мелкие повреждения корпуса, снижена прочность крепления шлема. Герметичность шестьдесят два процента.

Я решительно поднялся на ноги, активировал импульсную винтовку. Локтевая бронепластина сдвинулась в сторону, в танталовую ладонь выскользнула компактная «LR-33».

Одновременно, совсем рядом снова что-то взорвалось.

Я заметил, как «Отбойник» бестолково зарыскал воздухе. Резко задрал нос. Пилоты из последних сил пытались посадить транспорт, но все-таки не справились. Еще одно попадание стало для корабля фатальным. Что-то ярко-зеленое влетело в транспорт, почти сразу растворившись в корпусе корабля. Брызнули короткие зеленые молнии.

Гулко рванула топливная сборка, расположенная в хвостовой части. Во все стороны разлетелись мелкие обломки. Транспортник мгновенно окутало облако черного дыма и яркого пламени.

Из-за дыма показались разбегающиеся во все стороны десантники. Двое из них горело прямо на ходу…

По внутренней связи я слышал только истошные крики, шум. Ничего толком не разобрать.

Бронешлем странно клацнул, появился люфт. Я протянул к нему руки, решив, что нарушилась блокировка, снял фиксирующую клипсу, затем вторую. Но внезапно сверху на меня снова что-то упало. Скаф сшибло с ног и я рухнул на колени. Рядом воткнулся в песок обломок крыла. Я едва удержал равновесие, шлем предательски хрустнул и слетел с головы и покатился по песку.

Осознание того, что я остался без шлема заставило меня вздрогнуть. Набрав полные легкие чужого воздуха, я ощутил привкус ржавчины. В груди чуть закололо. Было тяжело, но терпимо. Ава не ошиблась, дышать можно, но лучше подобным не увлекаться.

Я оглянулся, поискал глазами то, что сшибло меня с ног. Справа лежало тело десантника. У него отсутствовала рука вместе в плечом. Меня заляпало темно-алой кровью.

— Да твою-то мать!

Взглянув вверх, я заметил, что на скале повисла оборванная транспортировочная сеть. Видимо, вывалившийся из трюма десантник успел зацепиться за нее. Отлетевший обломок крыла просто перерубил ему конечность и боец рухнул вниз, орошая все своей кровью.

— Ава… А, черт!

Шлема-то на мне уже не было. Искин меня попросту не слышал.

Я подхватил лежащий на песке бронешлем, в дыму кое-как заметил желтый «Палладин» Раттлера. Он только что выбрался из-под обломков, одновременно пытаясь потушить очаг пламени на плече. Я подхватил шлем, зашагал к командиру группы.

Тут и там попадались тела раненых и погибших.

Я наткнулся на десантника в легком скафе. Тот лежал на спине, зажимая рану на боку — оттуда торчал исковерканный обломок. Он проткнул слабозащищенное место и сейчас боец лежал на песке и истекал кровью.

— Помоги… — громко прохрипел он.

Я ошалело рухнул на колени, трясущимися руками отложил шлем. Порыв ветра облепил раненого песком, заодно присыпав и обширную рану.

И без помощи Авы было ясно, что повреждения критические. По-хорошему, тут нужен медпак второго уровня, но у меня его не было.

— Медика! — заорал я, пытаясь отыскать красно-белый символ на шлемах бойцов.

В жутком шуме меня никто не услышал. Наверняка и внутренняя связь работала плохо.

Внезапно я ощутил легкое головокружение, в груди что-то сильно кольнуло. Во рту практически пересохло. Кажется, я надышался чужого воздуха.

Неожиданно, слева от меня появилась крупная тень. Я даже не успел ничего предпринять, как меня ухватили за плечо и с силой дернули вверх.

— А-а! Какого хрена?

Мне прилетела затрещина. Да такая, что аж голова качнулась вправо и назад, затылок больно ударился о тыльный обод бронекостюма, а зубы громко щелкнули.

— Алекс! Какого дьявола ты тут расселся? — процедил сквозь зубы Раттлер и заглянул мне в лицо. — Иди и испытывай свою разработку! Только под ногами не путайся!

Я помотал головой — в глазах плясали разноцветные пятна, а в ушах звенело. Но в целом, первые признаки дезориентации мгновенно рассеялись. Хороший прием для тех, кто потерял над собой контроль.

Видимо, увидев меня на коленях, Раттлер решил, что я в шоке, а потому и поторопился дать мне отрезвляющую затрещину. Хорошо хоть бронеперчатку снял.

Майор осмотрелся по сторонам, задержал взгляд на истекающем кровью десантнике. Кажется, тот уже не дышал.

«Отбойник» лежал в пятидесяти метрах от нас. Всю носовую часть транспортника сплющило о камни, а бронестекло кабины вмяло внутрь. Что там с пилотами, мне даже думать не хотелось. Наш корабль, лежа на боку, нещадно дымил, а из-под правого крыла вырывалось пламя. Хорошо же «Отбойнику» досталось.

Нас сбили. А ведь мы даже не ожидали подобного.

Я закашлялся. Голова закружилась сильнее. Зашарил руками по песку.

Командир десантной группы догадался, что мне не хватает кислорода, подобрал с грунта мой шлем и сунул в руки.

— Держись рядом!

Майор почти сразу потерял ко мне интерес, отскочил в сторону и принялся раздавать указания уцелевшим парням.

Я поспешно натянул шлем на голову. Щелкнули фиксирующие клипсы. Пшикнуло. Сразу стало легче дышать.

Снова активировал Аву. Искин мгновенно оповестил о состоянии костюма, но меня это не сильно волновало.

— Дерьмо! — проворчал я, осматривая затянутое дымом ущелье.

Бойцы Раттлера уже начали занимать позиции, другие вытаскивали раненых из транспортного отсека. Пытались добраться до контейнеров, вытащить средства орбитальной связи.

— Медика сюда! — послышалось слева.

Я крутанул головой, почти сразу заметив двоих десантников в средних «Паладинах». Один был цел и невредим, а у второго расплющило руку, вместе с бронеперчаткой. Я отчетливо увидел, как из-под щелей исковерканного металла капает темная кровь.

Справа, еще у одного выпавшего из трюма десантника, от чудовищного удара о камни лопнуло бронестекло. Камень и песок заляпало кровью.

Легкая тошнота подкатила к горлу. В голове зазвенело.

— Ава, сделай мне легкую противошоковую инъекцию, — дрожащим голосом пробормотал я, обращаясь к искусственному интеллекту бронекостюма.

— И просканируй местность. Есть враждебные формы жизни? — добавил я спустя пару секунд, почувствовав слабый укол в области шеи. Все-таки моя второстепенная задача оказывать содействие десантной группе.

— Обнаружено шесть сигнатур, — доложил искусственный интеллект, спустя пару секунд. — Расстояние тридцать метров. Приближаются. Десять сигнатур. Двенадцать.

Я похолодел. Как тридцать метров? Где?

Лихорадочно осмотрелся. Уцелевшие десантники носились по ущелью, стараясь закрепиться. Из-за камней торчали стволы импульсных винтовок. Переносной сканер, возможно поврежденный, ничего не показывал. И это было странно. Противника как будто не было. Да как так?

— Пятнадцать метров. Приближаются, — напомнила Ава.

Песчаный грунт в нескольких метрах от меня заметно вздулся, затем начал проседать.

— Они под нами, — догадка посетила меня слишком поздно.

— Раттлер! Берегись! — заорал я глядя на майора, но было уже поздно.

Крайнего гренадера почти мгновенно по пояс затащило под землю. Его крик оборвался сразу… Упал на колени второй, тоже закричал. Рухнул на грунт. Пластины в области живота взорвались кроваво-металлическими ошметками.

Затем, песок передо мной буквально взорвался светло-коричневым вихрем. Меня с такой силой ударило в грудь, что я сам того не ожидая, отлетел на камни. С неожиданной силой ударившись виском о внутреннюю часть шлема. Голову прострелила настолько острая боль, что меня мгновенно вырубило…

Глава 3 Один

Я открыл глаза, но почти ничего перед собой не увидел.

Бронестекло шлема частично запотело, наверное поэтому свет почти не пробивался внутрь.

— Ава, ты здесь? — спросил я, обратившись к искусственному интеллекту. — Детальное состояние скафа!

Тишина. Искин упорно молчал.

— Зар-раза, вот я попал! — процедил я сквозь зубы, ощутив ледяные мурашки на спине.

Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Сервоприводы отключились. Передо мной мигали системные сообщения о том, что уровень заряда батарей критический. Его хватало лишь на поддержание моего собственного жизнеобеспечения. Да и то, кажется в ближайшие пару минут все должно было вырубиться.

Судя по всему, была ночь. Мля, сколько же я провалялся в отключке?

Попытался отследить хронологию и понять, что посадило мне батарею, которая теоретически, могла год обходиться без основной подзарядки.

Не отследил. Подавляющее большинство функций не работало.

Единственное что пришло мне в голову, снять разблокировку. Но подобное категорически запрещено — это означает, что я останусь без защиты в прямом контакте с атмосферой спутника. Дерьмо! Но какие еще варианты?

В аварийном ранце, которым оборудован каждый бронекостюм, имеется запасная батарея. Теоретически, можно попробовать ее заменить, только сделать это нужно очень быстро.

Я взвесил все за и против, выдохнул. Нашарил рычаг аварийной разблокировки скафа, выдавил его на полную. Послышались тихие щелчки. Сразу стало свободнее. Откинулись передние бронепластины, а я наконец-то обрел возможность двигаться.

Кажется, реально была ночь. На меня сразу же дунуло холодом, причем ощутимым. Я прищурился, клубы песка гоняемого ветром, едва не забили мне глаза.

Если днем было плюс семь градусов, то сейчас определенно был минус, причем серьезный. Сразу же сковал озноб. На мне был лишь комбинезон из легкой облегающей ткани, который совершенно не гподходит для защиты от холода.

Кое-как высвободив руку, я тут же отстегнул бронешлем. Рывком головы сбросил его в сторону, оттолкнул рукой.

Осмотрелся по сторонам. Никого. Куда все подевались?

Потом, все потом. Сначала нужно выбраться и восстановить питание.

Я извлек вторую руку, подтянулся, вытащил ноги из отверстий. Все, я выбрался.

Еще раз быстро осмотрелся, но ничего вокруг не заметил. Никакого движения, только ветер по-прежнему гонял песок.

— Блин, х-холодно-о! — проворчал я, чувствуя, что начали стучать зубы. Кажется, идея выбраться на холод оказалась не самой удачной.

Тем не менее, я все же вылез наружу полностью. Сунул руки под спинную часть нагрудника, нашарил рычаг и потянул на себя. Тяжелая бронепластина съехала влево.

Ничего не видно.

На ощупь кое-как отыскал питающий протокабель, запасной модуль адаптации. Да где эта чертова батарея?

Тело снова пробрал крупный озноб. Я быстро просчитал, что даже если и найду батарею, подключить ее уже не успею.

— Сраные бабуины, вот дерьмо! — прорычал я, бросив бесполезное занятие. Как раз в этот момент погасли все еще работающие на остатках энергии светодиоды. Мой «Тахион» сдох.

— Дьявол, вот тебе и продвинутый скаф!

Я снова осмотрелся, прижался к поверхности бронекостюма. Метрах в пяти от меня, лежало что-то черное.

Бегом бросился к нему, уже зная, что это такое. Мертвый десантник.

Передо мной был «Скаут». Его броня в трех местах была прожжена чем-то странным, а по бронестеклу шли трещины.

Не подойдет, слишком много повреждений.

Слева, за камнями увидел еще одного. Стараясь перемещаться быстро, я подскочил как можно быстрее, оценил состояние.

«Палладин», хоть бы был целым…

Не повезло, внутри тоже труп. Повреждения слишком сильные.

— Да зараза!

Я уже промерз до костей, ледяной ветер дул так, словно поставил перед собой цель приморозить меня к броне.

Снова осмотрелся, приметил еще один скаф. Рванул к нему, чувствуя, что пальцы на руках и ногах начали цепенеть. Еще две-три минуты и я уже не смогу бегать, просто лягу и замерзну нахрен.

Так, еще один «Скаут». Бронекостюм почти целый, только стекло разбито. Это был тот самый десантник, который приложился головой о камни, забрызгав все своей кровью.

С трудом отыскал кнопку аварийной разблокировки. Тихо щелкнуло.

Уже из последних сил я начал вытаскивать из «Скаута» мертвое тело. Голова десантника была разбита, кажется, даже череп был проломлен.

К черту заляпанная кровью внутренность скафа, к черту, что тут лежал мертвец. Я уже не думал о морали, о гуманности. Еще немного и броня мне больше не понадобиться. Только бы согреться!

С трудом забравшись внутрь и заняв место, я тут же активировал блокировку.

— Активировать обогрев. — стуча зубами от холода произнес я.

Потерял несколько секунд.

Затупил. Не было здесь и намека на голосовое управление. Примитивнее некуда.

Покопавшись в панели, отыскал систему обогрева. Конечно же, воздушную. Индукционной тут и быть не могло, слишком уж прост и ограничен «Скаут».

Почти сразу тело обдало приятным теплом.

Однако голова все еще была без защиты. Я снова почувствовал головокружение. Опять нехватка кислорода.

Кое-как поднявшись на ноги, я зашагал к своей первой находке. Валявшийся на песке шлем, хотя и слегка потертый, подошел как влитой.

Щелкнули клипсы. А я облегченно выдохнул, плюхнулся пятой точкой на песок и прикрыл глаза.

Успел, еще бы немного…

Сердце колотилось, а тело медленно отогревалось, что не могло не радовать.

В самом скафе было тихо. Внешние микрофоны, видимо по инициативе десантника, почему-то стояли на минимуме. И чего этим добился прежний владелец «Скаута»?

Минуты через четыре, я переключился на другую задачу. Воздух есть, тепло. Броня, пусть и легкая, но лучше чем ничего.

Импульсная винтовка была пристегнута к спинному креплению. С третьего раза удалось ее отстегнуть. Взвесил, осмотрел.

Это была «LR-20», довольно громоздкая винтовка стреляющая теми же пулями, но по-другому принципу. Да, удалось частично совместить эффект использования энергии отдачи свободного затвора и разогнать линейным электромагнитным полем специальную пулю. Не самое удачное оружие, но куда лучше, чем старые автоматические винтовки, работающие на основе энергии пороховых газов.

Пусть и не к месту, но я вдруг вспомнил историю. В 2035 году на Земле вспыхнула вирусная эпидемия, унесшая четверть населения планеты. Промышленность и медицина оказались в таком провале, что выйти на прежний уровень развития удалось только к 2053 году. Все это время военная промышленность топталась на месте, а некотором роде даже откатилась назад. Идея проектирования первых бронекостюмов стала инновационной, но быстро доказала, что в этом направлении еще работать и работать.

Именно поэтому морально устаревшее стрелковое оружие все еще состояло на вооружении — оно дешево в производстве и его было много. Реально много.

Я осмотрелся, но ничего кроме песка и темных отвесных скал не увидел. Куда же делись остальные десантники? Не испарились же.

Из-за ограниченной видимости я насчитал только восемь тел. Но наверняка их было куда больше — часть осталась под обломками нашего корабля, часть попросту занесло песком.

Так, а где сам «Отбойник»?

Я осмотрелся. Затем активировал прожектор. Мощное устройство могло сразу же привлечь ко мне внимание тех, кто на нас напал. Поэтому я быстро выкрутил его мощность на минимум.

Я не заметил ничего любопытного. Здесь не было ни пещер, ни ответвлений. Просто ущелье, усеянное камнями.

Наконец-то удалось обнаружить транспортник. Он лежал между камней, уткнувшись носом в скалу. Даже отсюда я заметил, как сильно деформировалась кабина, а бронестекла вообще были покрыты паутиной мелких трещин.

Увязая в сыпучем песке и иногда спотыкаясь о камни, я добрался до корабля, и мягко говоря, охренел.

— Ни фига себе! — пробормотал я, глядя на поверженного стального гиганта. — Вот это тебе досталось!

Весь левый бок представлял собой мешанину рваных обломков, проводов, механизмов. Крыло отсутствовало, видимо после взрыва, раскрошившись на бесформенные куски. Один оторванный двигатель лежал у скалы, занесенный песком. Второй был относительно цел, но вряд ли работоспособен.

Фюзеляж помят, покоцан. Хвостовая часть была почти снесена, а прямо по центру, поперек корпуса, шла широкая трещина.

Часть нижнего шлюза отсутствовала — корабль просто рухнул на камни, проломив ту часть днища, что еще была цела… Вряд ли транспортник можно отремонтировать, проще пустить на переплавку.

И все же большая часть трюма уцелела.

Я с некоторым трудом отодвинул сломанный шлюз, забрался внутрь и почти сразу же понял — после крушения здесь кто-то был.

Справа от входа стояли открытые контейнеры, какие-то ящики. На полу пустые упаковки от первоуровневых медпаков. Коробки из-под батарей. Слева висели обрывки транспортной сети, которая фактически отделяла грузовой отсек, от десантного. Все было засыпано обломками, какими-то деталями, содержимым контейнеров. Песком.

И ни души.

Почти полная тишина.

Лишь по обшивке шуршал песок. Проклятый песок, он тут повсюду. Я чувствовал, как он забивается в щели, пробивается под одежду. Да он даже на зубах скрипел.

Я пролез глубже, сдвинул пару перевернутых контейнеров. Осмотрелся. Сплошной бардак, тут сам черт ногу сломит.

Увидел переходной тамбур в кабину пилотов. Решил заглянуть, мало ли, вдруг там найдется что-то интересное?

Поднялся наверх по короткой лесенке, влез внутрь и неприятно удивился.

Оба пилота были здесь. Одного засыпало обломками бронестекла, отчего он практически сразу истек кровью. Второй сломал ребра о штурвал и размозжил челюсть.

Летчики не носили бронекостюмов. Только простые летные комбинезоны из органической резины. Они почти не обеспечивали никакой защиты от физических воздействий, а потому и не смогли смягчить последствия крушения. От чудовищного удара о камни, человек умер на месте. Не удивлюсь, если все внутренние органы были повреждены или раздавлены сломанными ребрами.

В кабине не нашлось ничего интересного.

Панель управления разбита, средства связи не функционировали. Питания не было.

— Мда-а, парни. Вы чудом посадили эту птичку, жаль сами не пережили экстренную посадку, — тихо произнес я, отдав дань уважения погибшим.

Я уже собирался вернуться обратно в трюм, когда обратил внимание на небольшой отсек для личных вещей экипажа. За дверцей я нашел стандартный рюкзак, какими обычно комплектуют военнослужащих Федерации.

Внутри оказался импульсныйпистолет с запасной батареей, медпак и суточный паек.

Медпак тут же перекочевал в аварийный ранец, места там хватало. Паек я отложил в сторону, намереваясь воспользоваться им в самое ближайшее время. А пистолет… Какой от него толк? У меня уже была «LR-20», на поясе висела пара «ST» гранат.

Хотел уже оставить его здесь же, но «чуйка» подсказывала, что лучше взять с собой. На поверхности спутника, где есть неизвестный противник, много оружия не бывает. Все-таки сунул и его в аварийный ранец. Ну так, на всякий случай.

Осмотрелся еще раз, но больше ничего полезного не нашел. Уже собирался выбраться из кабины, как вдруг уловил какой-то посторонний шум, которого еще треть минуты назад не было.

Увеличил чувствительность внешнего микрофона.

Звук был странный. Чем-то напоминало цоканье чего-то острого по толстому металлу. Направление определить не смог, не было у «Скаута» такой функции.

Я притих, бросил взгляд на тамбур. Вроде бы никого нет, но почему-то я был уверен, что странный звук доносится именно из трюма.

Сделал шаг, второй.

Погасил прожектор.

Здесь звук был более четкий. Одновременно с ним я услышал какое-то ритмичное шипение. Оно, то приближалось, то удалялось. Источник явно перемещался по разгромленному трюму.

Руки сами собой подтащили импульсную винтовку. Сжал ее покрепче.

Выдохнул, вдохнул. Сердце снова начало предательски колотиться о грудную клетку.

Попробовал подойти ближе, но только неуклюже ткнулся шлемом в переборку. Звук разлетелся по всему транспортнику.

Подозрительный звук резко прекратился.

Я похолодел. Мысленно отругав себя за оплошность, все-таки решился действовать.

— Ну, дерьмо! Вот, сейчас я…

Совершив резкий прыжок вперед, я рассчитывал приземлиться почти у самого выхода и сразу же, припав на колено, вскинуть к плечу винтовку.

Видел такой прием на курсах выживания. Правда, там его применяли внутри строящегося здания, но какая разница?

Уже в полете я запоздало вспомнил, что там была лесенка.

Я неловко рухнул прямо на пол, с грохотом раскидав все, что весило меньше чем скаф. Я еще не успел даже понять, что мое фиаско закончилось куда более мягко, чем я предполагал, когда в мою сторону полетели ярко зеленые сгустки какой-то дряни…

Я умудрился выставить перед собой винтовку, глазами ища невидимого противника, но ничего не заметил.

Да включи же ты прожектор!

Вспыхнул луч света, выхватив из темноты странное, жуткое, совершенно непривычное человеческому глазу существо…

Оба светящихся сгустка пролетели над головой, один из которых, скользнул по поверхности бронешлема. Во что они там попали, меня уже не волновало. Я даже на мгновение завис, пытаясь понять, что именно я увидел.

Тварь издала короткое шипение, затем резко скакнула в сторону. Я успел заменить только большие кожистые крылья. Или перепонки.

Одновременно я выжал спусковой крючок. Сухо щелкнуло.

Ничего.

Вспомнил, что в суматохе совсем забыл снять с блокиратора.

Пока я возился с винтовкой, непонятный противник скакал где-то за контейнерами, оставаясь незаметным.

— Эй! Вылезай! — крикнул я, снова вскинув «LR-20».

Начал вертеться по сторонам, стараясь осветить как можно больше пространства. Слева показалось какое-то движение. Шелест. Что-то упало.

Тварь была не очень крупной, примерно с человека. Но в плохом свете я практически ничего не разобрал.

Я шагнул влево, затем еще. Ствол винтовки смотрел туда же, куда и я. Противник определенно был здесь, но старательно уклонялся от контакта. Или это мне так показалось?

Справа послышалось невнятное шипение. Я тут же осветил тот участок и заметил противника. Тот шустро рванул дальше, нырнув за ряды вразнобой лежащих контейнеров. Нет, он не просто рванул. Он планировал, отдаленно напоминая белку-летягу. Мелькнул длинный извивающийся хвост.

— Да стой же ты, урод! — я начал злиться, хотя страх по-прежнему не отступал.

Дал короткую очередь на опережение. Трассирующие пули изрешетили тонкую переборку, оставив на ней дыры с оплавленными краями. Кажется, только одна попала в цель.

Я услышал яростное шипение, переходящее в свист.

А уже через мгновение, из-под дальнего ящика, в меня полетело что-то зеленое, светящееся изнутри. Я увернулся, но потерял тварь из виду.

Споткнулся, едва не рухнул. Весь трюм был забит различным хламом, перемещаться по которому было проблематично.

Я прозевал момент и слишком поздно заметил, как тварь уже совершила свой выстрел. Зеленая клякса угодила прямо на ствольную коробку «LR-20», с тихим шипением принявшись прожигать металл. Взвился белый дымок.

— Вот падаль! — подумал я. — Какая-то кислота, что ли?

Тварь выскочила внезапно. Отталкиваясь от всего, до чего могла дотянуться, она в мгновение ока сократила расстояние почти вдвое. Я успел заметить, что у нее были острые конечности, но откуда они росли, не разглядел.

Рванул влево, совершил что-то вроде переката и уперся боком в переборку. Снова вскинул винтовку, поймал в прицел существо и выжал спусковой крючок. Клацнуло. Но выстрела не последовало.

Я глянул на верхнюю крышку. Там горел индикатор предельной перегрузки.

— Бля!

Внутри пушки что-то коротнуло.

Толку от нее больше не было. Я размахнулся и швырнул ее в противника, а сам бросился назад, нырнул за ящики.

Грохнуло. Я успел заметить голубоватую вспышку.

Охренеть, «LR-20» что, взорвалась? Выходит, кислота замкнула батарею?

Но размышлять было некогда.

— Так, что еще есть из оружия? — спросил я сам себя, даже не заметив этого.

Прокрутив информационную панель на запястье, я охнул.

Гранаты, штык. Сигнальная ракета. И все?

— Дерьмище, да десантник в «Скауте», фактически безоружен! — я взвыл от бессилия и страха.

Но думать об этом было некогда. Я отчетливо услышал яростное шипение. Резко задрав голову вверх, я увидел жуткую морду.

Вытянутый череп, обтянутый светло-коричневой кожей, две пары маленьких черных глаз. Какая-то щель вместо носа, зубастая пасть, обрамленная беловатой слизью. На бронестекло упала мутная капля, за ней потянулись какие-то сопли.

Меня аж передернуло от отвращения. Тварь совершила какое-то неестественное движение, но я чисто интуитивно отклонился в сторону. Острая хитиновая конечность скользнула по поверхности бронешлема и угодила в ящик, пробив внешнюю стенку насквозь. Ну и силища…

Вдруг, из аварийного ранца выпал трофейный пистолет.

Я изо всей силы пнул ящик ногой, тварь слетела с него, оказавшись с другой стороны. Оттуда послышалось возмущенное шипение. Подхватив пистолет я сразу же снял блокиратор и приподнявшись, принялся искать противника.

И тот не заставил себя ждать. Встав на четвереньки, он бросился на меня. Мелькнул гибкий хвост.

Я дважды выстрелил почти в упор. Все пули попали прямо в раскрытую пасть.

Противник булькнул, отлетел в сторону. Запутался в сети и начал барахтаться, переворачивая все, что было плохо закреплено. Распахнул свои, то ли крылья, то ли перепонки.

Затем все-таки затих.

А я облегченно сел на пятую точку. Я благодарно пострел на пистолет, который собирался бросить. Сейчас он меня спас.

О возможностях напавшей на меня твари я не знал. Что это вообще такое?

Помедлил, затем выкрутил мощность прожектора наполовину. Поднялся.

Медленно подошел, пнул ботинком мертвое тело.

Ухватил ее за нижнюю конечность, вытянул на открытое место.

Приблизился и скривился от отвращения.

— Вот блевота! — выдохнул я. — Ну и откуда ты такой взялся?

Существо было довольно крупным, примерно со среднего человека. Вес около восьмидесяти килограмм. Вытянутое коричневое тело, четыре массивных отростка, как у морской звезды. Из них росли хитиновые то ли когти, то ли штыки, их концы были подвижны. Внутренняя часть штыков была полой — там проходили тонкие узловатые мышцы или сухожилия. Они позволяли крюкам сгибаться и разгибаться. Так тварь и цеплялась за все, что могло служить точкой опоры. Между верхними и нижними конечностями была натянута своеобразная кожаная перепонка. Именно с ее помощью существо совершало короткие пролеты.

Еще был хвост. Длинный и невероятно гибкий. Думаю, он тоже играл не последнюю роль в феноменальной подвижности существа.

Что это за тварь?

Ничего подобного на спутнике замечено не было. Это точно.

Так откуда же это взялось?

А ее атаки кислотой? Что если чем-то подобным сбили «Отбойник»? Чем-то гораздо крупнее этой летающей пакости…

Я отвернулся, отошел прочь. Затем подумал, вернулся и, ухватив тварь за нижнюю конечность, потащил ее к выходу из трюма. Только сейчас заметил, что дверь была прикрыта не полностью — так он сюда и пролез. Выбросил труп наружу, хотел уже закрыть дверь, но передумал и повесил тело прямо у входа. Затем обратил внимание, что метрах в тридцати впереди, перемещаются какие-то темные силуэты.

Еще твари. Мля-я… Их что, привлек шум?

Мне стало реально страшно. Что я мог поставить против них? Винтовки у меня не было, а от пистолета на средней дистанции толку не много.

Да и шлюз запереть нельзя — механизм блокировки заклинило и сейчас, толку от него было мало. К тому же, других дыр в корпусе тоже хватало. Нет, забаррикадироваться не получится… Так что же делать?

Глава 4 Остаться в живых

Большая часть контейнеров внутри трюма была очень тяжелой, даже подтащить не получится.

Взгляд сам собой остановился на хитрой маркировке одного из ящиков. Ранее я часто имел дело с различными комплексами вооружения, благо доступ был. Кое-что разработал и сам, причем весьма толково — приняли на вооружение.

Ухватил один из них, кое-как перевернул, приоткрыл крышку.

Выругался.

Внутри оказалось навесное вооружение для транспортника. Это был малый корабельный фазер и комплект боепитания для него. Не годится, я даже не смогу его закрепить, не говоря уже о том, чтобы дать на него питание.

Перешел к другому контейнеру, тому самому, за которым прятался от противника.

Здесь оказались запасные детали для двигательных установок, механизмы, блоки.

В следующем — инструмент, какие-то шестеренки.

У меня быстро портилось настроение. Я отчего-то решил, что внутри найдется много оружия и боеприпасов для десанта, но не судьба. Запасного почему-то не было. А если что-то и было, то видимо его унесли выжившие.

Однако когда я подошел к четвертому ящику и быстро прочитал маркировку, то слегка улыбнулся. Предчувствие говорило — открывай!

Крышка была откинута одним рывком.

Да неужели⁈

Внутри оказался охранно-сторожевой модуль «Циклоп». Полный комплект, в неполной разборке.

— Вот это я понимаю, фортануло! Хех, бабуины! — я довольно ухмыльнулся и мысленно поблагодарил Фортуну, богиню удачи.

Боевой модуль «Циклоп» предназначался для охраны тех или иных военных объектов. Это была специальная тренога, на которой крепился трехствольный импульсный пулемет «MR-52». Все это было автоматизировано и управлялось программно-электронным блоком. В комплекте шел сервопривод с механизмом поворота, инфракрасный прицел, сканер, система определения «свой-чужой» и дополнительный модуль управления. Грубо говоря, это была стационарная огневая точка, способная вращаться и менять угол ведения огня, и при этом длительно удерживать тот или иной сектор. Если, конечно, батареи хватало.

Но взглянув на индикатор заряда, я немного охладил пыл.

Шестьдесят два процента. Не густо, но все же.

Примерно рассчитал, что ее должно хватить на шесть-семь часов. Может немного больше, если ничего не случиться.

Вообще устройство этого модуля включало в себя две батареи — одна отвечала за работу привода и блока управления, другая давала энергию для самого пулемета. Сложная система, основанная на молекулярной физике и теохимии.

Я решительно выволок треногу наружу, выдвинул распорки и закрепил. Водрузил на нее тело пулемета, зафиксировал. Подключил электронный блок, затем быстро активировал электронный модуль управления «Циклопом».

Заработало!

Я еще раз взглянул на камни. Между них определенно что-то перемещалось. Что-то крупное. Попытавшись активировать зум, я ничего не добился.

— Ну что, сволочи? — радостно воскликнул я, глядя на тихо жужжащий охранный модуль. — Попробуйте теперь до меня добраться!

Затем я вернулся в корабль и задвинул шлюз настолько плотно, насколько смог.

Прошел внутрь. Осмотрелся.

Тяжелые ящики сдвинул к шлюзу, а из легких ящиков собрал что-то вроде баррикады, освободил часть внутреннего пространства.

И наконец-то закончив, вдруг очень хорошо ощутил, что сильно голоден. С момента пробуждения прошло уже часов десять, не меньше… О, если бы я знал, сколько провалялся в отключке.

Вспомнил про найденный сухой паек.

Ранее я ни разу не пробовал разовые пайки вооруженных сил, но неоднократно слышал, что на вкус они редкое дерьмо.

Но под голодное урчание желудка, распаковал брикет и откинув забрало шлема, лично убедился, что они не такие уже и плохие. На вкус напоминало бездрожжевой недопеченный хлеб и одновременно обезвоженное куриное мясо. Впрочем, какая на вкус настоящая курятина, я не знал. Еще в середине прошлого столетия весь этот вид домашней птицы выкосил какой-то хитрый мутированный вирус.

Довольно быстро насытившись и запив все витаминным напитком, я улегся на один из контейнеров и задумался. Меня посетило чувство сытости и умиротворенности. Конечно, лежать в скафе было жуть как неудобно, но с этим можно смириться. Да и хрен с ним, что я остался совсем один, на поверхности спутника, в окружении неизвестных тварей. Выберусь! Наивно, но почему-то и вправду стало спокойнее.

Я почему-то вспомнил новостную сводку о сложившейся ситуации на Каллипсо…

В 2113 году Федерация успешно колонизировала третий спутник Юпитера. Его название неоднократно менялось, присваивалось другому спутнику Сатурна, но в итоге название оставили прежним. Там был обнаружен сверхэффективный элемент, способный обратить вспять энергетический кризис. Элемент получил имя «Квантаниум». Это открытие произвело настоящий фурорЁ!

Всего за два года удалось не только колонизировать спутник, но и наладить добычу и транспортировку минерала на Землю. В 2115 году оттуда прибыл первый транспортный корабль, на борту которого находилось шесть тысяч тонн «Квантаниума». А это колоссальные деньги. Департамент энергетики публично заявил, что готовится отменить энергетический кризис и существенно расширить добычу минерала.

Но вот, спустя месяц с Каллипсо был перехвачен странный сигнал бедствия. Никакой конкретики. Орбитальная станция, обеспечивающая отгрузку минерала, исчезла из поля зрения. Связи нет.

Командование земной Федерации приняло решение срочно отправить к спутнику военный крейсер с тремя сотнями десантников, готовых взять ситуацию под контроль.

Несмотря на обстановку и ситуацию в целом, я сам не заметил, как глаза сами собой закрылись, а я попросту заснул…

* * *

Что, Алекс? Решил, что все под контролем, да?

Не будет тебе тишины, забудь о спокойствии. Рано ты расслабился!

Я резко проснулся и вскочил на ноги от того, что «Циклоп», с характерным звуком, во все стороны отправлял горячие гостинцы.

Снаружи слышался вой, какое-то шипение, вой. Пару раз что-то дико завизжало.

Сказать что я охренел, значит, ничего не сказать.

Уверенность и воодушевление от того, что я надежно защищен — как ветром сдуло. Я не знал, что там происходило, сколько было противников. Но тот факт, что охранный модуль старался на полную катушку, я осознал сразу. Мгновенно сделал вывод, что рано мне радоваться — обстановка не располагала.

А если «Циклоп» не справится?

Что делать? Стрелять из пистолета? Бросать «ST» гранату?

Вместо этого я бегом бросился в кабину, забрался на разбитую панель и выглянул наружу, отыскав пространство между трещинами.

Все еще была ночь. Но одновременно с этим бушевала пылевая буря. Видимость резко упала до десяти метров, однако я разглядел, что кое-где заметны темные силуэты. Именно по ним и работал охранный модуль.

Я спустился обратно, но выходить в трюм не стал. Ограничился тем, что просто задвинул тонкую дверь, отделяющую тамбур от кабины. Хотел вытащить тело мертвого пилота и занять его кресло, но «Скаут» в нем все равно бы не поместился.

Так и остался на полу, прижавшись спиной к переборке, положив рядом гранату и пистолет. Сидел долго, около часа. Сидел и слушал, каждый раз замирая от ужаса, когда модуль прекращал вести огонь на поражение. В итоге усталость все-таки взяла свое и я снова провалился в беспокойный сон.

* * *

Когда же я снова открыл глаза, то сразу же сообразил, что уже светло.

Ветер по-прежнему гонял песок. Он монотонно шуршал по броне «Отбойника» уже почти не раздражая меня.

Сколько прошло времени? Да к черту, а какая разница?

Выбрался в трюм и услышал странный писк. Сначала напрягся, а потом понял — это пищал разряженный «Циклоп», упрашивая оператора как можно скорее заменить ему батарею.

Дьявол! Запасной-то у меня не было.

Я прислушался — снаружи никаких посторонних звуков вроде бы не доносилось.

Ухватился руками за шлюз и резко распахнул. Выглянул.

— У-у, твою-то мать! — проворчал я, оценив удручающую картину.

За ночь намело столько песка, что тренога на треть скрылась под сыпучим грунтом. Поодаль, метрах в двадцати-тридцати, я различил какие-то холмики. Насчитал штук сорок. Наверняка это тела тех, кого ночью отработал мой охранник.

Я мысленно похвалил умную железяку. Чтоб я без нее делал?

Спустя пору минут я выбрался наружу и снова охренел. Трупа, который я повесил у входа, нигде не было. Веселенькое дело, да. А чертового песка нанесло просто до хрена!

«Тахион». Где его теперь искать?

— Мля! Ну и как я его здесь найду? — я окинул взглядом горы песка. — Откопать «Тахион» в общем-то, не проблема, но вот найти его… Он же может быть где угодно! — ужаснулся я, окинув взглядом песчаные холмики.

Точного местоположения бронескафа я не помнил, лишь приблизительно.

Вокруг были камни, утопающие в песках разнокалиберные обломки сбитого «Отбойника», тела погибших десантников. Еще здесь находились и те, кого ночью, если конечно это была ночь, отработал «Циклоп».

Прошагав по зыбкому песку метров тридцать я остановился, обернулся и зачем-то посмотрел на транспортник. Он выглядел жалко. Сейчас уже сложно было опознать в нем ту стальную, грациозную птицу, которая менее суток назад покинула крейсер «Фауст». Теперь, это просто черная гора исковерканных стальных обломков, присыпанная песком и пылью. На верхнем хвостовом стабилизаторе сидело что-то вроде крупной птицы, отдаленно напоминающей земного грифа. Я чисто интуитивно активировал зум и приметил, что гриф смотрит на меня с какой-то унылой тоской…

Так, хорош. Какого черта я себя нагнетаю? У меня все хорошо! Все хорошо!

— Алекс, все хорошо! — повторил я вслух, затем снова огляделся и недовольно хмыкнул.

Еще минут десять я бродил по ущелью, пытаясь отыскать свой экспериментальный бронекостюм, но тщетно. Когда я оставил его, было совсем темно и холодно, а все о чем я тогда думал, это как бы поскорее найти скаф, согреться и добраться до сбитого корабля, надеясь найти там выживших. И сейчас у меня было лишь примерное направление. Я обрыскал все холмики, заглянул за камни — ничего. Даже прошелся в обе стороны на тридцать метров, но пока удалось обнаружить только тела погибших еще вчера десантников. Кажется, ночью кто-то основательно покопался здесь. Во многих местах, на металлических поверхностях были заметны глубокие царапины, как будто кто-то пытался разорвать броню и добраться до мяса.

Меня посетила догадка, а вдруг эти существа — что-то вроде падальщиков?

К своему удивлению я обнаружил не менее десятка тварей, идентичных той, с которой столкнулся в трюме корабля. Все они были поражены охранно-сторожевым модулем — умная электроника била точно в голову. Я мысленно окрестил их летягами, ссылаясь на то, что манера передвижения смахивает на поведение мелких пушистых животных с Земли. Правда, там они давно уже числятся как практически исчезнувший вид.

Но вот впереди показался довольно большой холмик, из-под которого почти ничего не было видно. Добравшись до него, я тут же принялся разгребать песок руками. Из-за того, что моя находка лежала у восточного склона ущелья, песка сюда намело основательно.

Ничего. Увидел другой, такой же по размеру.

Я обрадовался, заторопился к холмику.

Но к моему разочарованию и это был не «Тахион».

— Да где ты мля⁈ — выругался я, с досады взрыв ногой кучу песка.

Передо мной лежал «Палладин». Корпус был поврежден, но незначительно. Что-то острое проткнуло слабозащищенное место, заодно и убив самого десантника. Рядом с ним обнаружился сломанный «FAR-32».

Либо мой экспериментальный скаф занесло песком более основательно, чем я думал, либо он лежал в какой-то канаве… Ну, еще существовал вариант, что его уже кто-то утащил. Мысль, конечно, абсурдная. Летяги хотя сильны и даже разумны, но на кой черт он им сдался? Или, здесь есть еще кто-то помимо них?

Честно говоря, я плохо понимал, почему закованные в броню бойцы десанта так быстро выбывали из строя. Ну, понятно, кого-то случайно раздавило под обломками, кто-то сломал ребра от сильного удара. Парочка десантников просто сгорела, оказавшись в опасной близости от рванувшего топливного бака «Отбойника». У многих были разбиты бронешлемы, хотя это тоже странно — на то они и защищены бронестеклами, чтобы держать прямое попадание двух-трех импульсных зарядов. А тут пусть и сильный, но всего лишь удар о камень… Странно. Напрашивалось мнение, будто они картонные. Лишь позднее я понял, в чем кроется истина.

О том, чтобы снять «Скаута» и переобуться в «Палладина» не было и речи. Его только откапывать пришлось бы минут десять, а я и так рисковал, выбравшись на открытое пространство. К тому же, хотя в нем и имелась энергия, я заметил, что была повреждена правая нога. Поэтому я принял решение остаться в «Скауте», но попытаться вооружиться более основательно.

Для начала я нашел и выкопал из-под песка сразу две полностью исправные «LR-20», снял с трупа несколько импульсных гранат и еще один не поврежденный «FAR-32». Также я отыскал на информационной панели среднего бронекостюма интересный подмодуль, позволяющий частично синхронизировать оборудование одного скафа с другим. Правда, аналогичный тому, с которого осуществляется синхронизация. «Скаут» был слишком легок и прост. И все же, на его основе, кое-что придумать мне удалось.

Ведь я кто? Специалист по вооружению или бесполезный лаборант, препарирующий мутировавших крыс? Да у себя в лаборатории, еще практикантом я столько всего перебрал, что даже и не вспомню. Всю линейку старых бронескафов я, конечно, не разбирал. Но в целом, они были идентичны друг другу, да и интерфейсы схожи. Конечно, позднее Департамент разработки новых вооружений хорошо постарался — моя инженерная лаборатория была уникальной. Было бы желание копаться в механизмах, а инструмент найдется.

Вот и сейчас, нужный инструмент, хотя и в сильно ограниченном количестве, но все-таки был. Стараясь действовать быстро, постоянно осматриваясь по сторонам, я приступил к вынужденной модернизации.

Аккуратно снял и перекрутил весь электронный модуль. Вытянув из аварийного ранца контактный оптоволоконный кабель, я подсоединился к системе почти севшего «Циклопа» и перезалил себе его подпрограмму. Благо, такую модернизацию было осуществить не сложно.

Затем переставил себе с «Палладина» плечевой модуль крепления стрелкового комплекса. Он, конечно, был довольно громоздкий, но я поснимал все лишние примочки и тем самым облегчил его процентов на тридцать. Сверху водрузил найденный «FAR-32». Теперь у моего легкого скафа был примитивный искусственный интеллект, который при необходимости, мог активировать стрелковый комплекс и устранять возникшую угрозу. Да, голосового управления он по-прежнему не имел, но зато теперь, я мог задействовать независимую огневую точку.

В процессе пришлось не только снять шлем, но и вообще выбраться наружу. Дышалось нормально, хотя уже через три минуты я начинал чувствовать легкое головокружение. Да, а еще стало куда теплее. По ощущениям было около плюс двенадцати градусов.

Ветер по-прежнему гонял песок. Было тихо.

Я мельком взглянул на небо и вдруг понял, что оно имеет серовато-ржавый оттенок. Видимый на небе гигантский бок гиганта Юпитера, частично отражал далекий солнечный свет. Я снова присвистнул. Картина была если не эпической, то уж точно любопытной.

— Эх, Фортуна, не подведи! — пробормотал я, облачившись обратно в броню «Скаута». — Ну-ка, посмотрим.

Модуль работал, правда, сектор обстрела составлял всего тридцать градусов, а меткость предварительно составляла около семидесяти процентов. Ствол «FAR-32», вертелся в рамках своего сектора, выискивая противника.

Сам скаф прибавил почти десять килограмм, что сразу же сказалось на координации. Я мигом нафантазировал себе уйму примочек, которые можно было бы попробовать реализовать, но вскоре мой пыл поостыл.

Осознав, что скорее всего мой «Тахион» уже не найти, я сильно расстроился. Правда, обнадеживало, что в числе моих особых инструментов на «Фаусте», имелся отдельный поисковый модуль, в который заранее были вбиты маячки беспилотного «Тахиона». Если удастся вернуться на крейсер, то запустив протокол поиска, можно легко отыскать скаф. Ну а там, подойти к полковнику Тангеру и попросить его выделить транспортник, чтобы забрать разработку. М-да… Мечты! Попробуй-ка доберись до этого «Фауста». Крылья у меня пока еще не выросли…

Я подумал и снял с «Палладина» небольшой сканер. Он был слабенький, бил всего на пятьдесят метров, но и это, в сложившихся условиях, было очень неплохо. Правда, прослужил он не долго.

Завершил процесс вооружения тем, что снял с еще одного выведенного из строя «Скаута» почти полную батарею, дававшую мне еще двадцать часов работы. По итогу, у меня было две батареи, в общем, дававшие мне тридцать четыре часа автономной работы. Все.

Но расслабляться не стоило. Пока я «работал», успел заметить появление новых летяг. Правда, все они находились на вершине ущелья и вниз спускаться пока не собирались. Но тот факт, что они наблюдали за мной, не давал мне покоя. Что бы это значило? Боятся «Циклопа»? Или чего-то ждут?

Вернувшись на «Отбойник» я собрал все оставшиеся пайки, кое-как уместил все внутри аварийного ранца. Еще раз все осмотрел, но полезного ничего не нашел.

Раз поблизости никого не нашлось, значит, все реально погибли. Интересно, что предпримет старый вояка полковник Тангер? Организует еще одну высадку? Запустит поисковых дронов? Попытается просканировать весь спутник? Вызовет подкрепление с Земли? Ха, да на это уйдет два месяца!

Я колебался. Теоретически, атмосферные бури могли утихнуть и тогда за мной прилетят, нужно только оставаться рядом с кораблем. А если нет? Из-за мощных электромагнитных бурь, возникающих в атмосфере спонтанно, «Отбойник» попросту не знали где искать — сигнал не проходил. Не удивлюсь, если и борт Хаузера постигла та же участь. Лишь бы только их транспорт не был сбит противником, о котором я еще так ничего и не узнал.

Кто? Кто, черт возьми, атаковал наш транспорт? На спутнике не было ничего агрессивного, что могло представлять прямую угрозу жизни человека или помешало бы колонизации. Но эти падальщики-летяги…

Я вспомнил, что когда осматривал заброшенный инженерный городок, мне показалось, будто все здесь покинуто ну никак не два-три месяца назад. Гораздо раньше, не менее полугода точно. Что если проблемы начались гораздо раньше? Что если на Каллипсо изначально мы не заметили что-то такое, что впоследствии заявило о себе?

Да, примерно восемь месяцев назад, со спутника прибыл грузовой транспорт с дорогостоящим минералом. Но он был полностью автономен и управлялся компьютером. Эдакий большой грузовоз, прилетел, забрал то, что подняли на орбиту и, обогнув Каллипсо, полетел обратно к Земле. Без всяких вопросов.

Что если, груз, оставленный на орбите спутника, уже никто не контролировал?

Я все-таки решился. Оставаться здесь без еды, без энергии, на остатках батарей — опасно. Да, я бы мог разобрать все скафы погибших десантников, извлечь все батареи… А дальше? Перспектива оставаться в ущелье, где больше ничего нет, меня совсем не радовала. К тому же, я обнаружил оранжевый ящик с маяком. Судя по всему, он не работал, что меня совсем не воодушевило.

Перед тем как покинуть корабль, я случайно наткнулся на поискового дрона. Одноразовый. Он взлетал вверх, делал скан поверхности земли в радиусе четырех километров, затем отправлял результат на модуль управления, а сам ликвидировался.

Решил запустить дрона, осмотреться. Результатом такой разведки стало обнаружение аж сорока сигнатур, органического происхождения.

Осознав, что летяг тут много, я окончательно удостоверился в том, что отсюда нужно убираться как можно скорее.

В общем, взвесив все за и против, я все-таки выбрался наружу, определил направление, с которого мы двигались, после чего медленно направился по ущелью к нашей первоначальной точке высадки. Пройти нужно было относительно немного, но все же… Что там могло попасться на моем пути?

О, если бы у меня были репульсорные двигатели — я бы гигантскими прыжками доскакал до места всего за час.

Не судьба, Алекс! Не судьба.

По-прошествии первого часа, я смог преодолеть всего три километра. Двигаться по песчаному дну ущелья было очень неудобно. И не только потому, что ноги вязли в песке. То и дело попадались камни — одни величиной с дом, а другие не больше собаки. Я спотыкался, их приходилось обходить и перепрыгивать. Было ощутимо тяжело, я даже начал покрываться потом.

Да еще и проклятый песок забивался в щели между бронепластинами, проникал под одежду и даже попадал в сервоприводы. У «Скаута» их всего шесть — два спинных, два бедренных и два плечевых соответственно. Они маломощные, совсем не похожие на те, какими был оборудован «Тахион».

Да что это я? Опять вспоминаю про свою разработку. И, как бы это ни было печально, надо признать, неудачную разработку. Меня всего лишь приложило о камни, а уже отрубилась система питания. Это меня озадачило почти сразу. Я намеревался решить проблему, как только рассветет, но одна проблема сменила другую. Я вообще ничего не нашел. Правильно ли я поступил, оставив его где-то там?

Песок скрипел, частично искажал работу сервоприводов, шелестел по стальной броне. В какой-то момент я даже ощутил его у себя на зубах. Вот дерьмо.

— Каллипсо, мля! Что, кроме песка и камня здесь ничего нет?

Нет. Здесь были они — летяги.

Они преследовали меня, постепенно приближались. Многие спустились вниз и теперь перемещались по песку, короткими перелетами. Нет, конечно, полноценно они летать не могли, но часто, используя порывы ветра, отталкивались конечностями о камни и планировали между ними.

Я активировал зум и понял, что эти особи крупнее той, с которой я схватился ночью.

Едва я поднял импульсную винтовку и прицелился, как все они мгновенно попрятались за камнями.

— Вот гниды! — проворчал я, осматривая ущелье.

Их было около десятка. Держались на расстоянии примерно ста метров. Стрелковый комплекс на таком расстоянии был бесполезен, а снайпер из меня был не очень. Одновременно выяснилось, что система прицеливания сбоит.

Я начал волноваться. По спине поползли предательские мурашки. Тварей много, они уверены в своем превосходстве, преследуют меня. А я не могу идти все время, мне нужен отдых. Будь я в «Тахионе»… ай, да к черту!

Меня посетила довольно толковая мысль — а откуда они вообще понимают, что я пытаюсь взять их на прицел? Разве только… Они уже сталкивались с другими десантниками. Выжившими.

— Раттлер⁈ — пробормотал я, вспомнив про майора.

Я остановился как вкопанный, рассеянно глядя на существ. Затем отмахнулся, и продолжил путь, постоянно оборачиваясь и оценивая обстановку. Летяги, словно зловещие тени, двигались за мной, постепенно сокращая расстояние. Через час мне уже не нужен был зум, я и так все прекрасно видел.

Я забрел в какой-то узкий каменный мешок — справа и слева ущелье раскалывалось на несколько направлений. Они, то смыкались, то размыкались и пересекались между собой.

Почти сразу на моем пути встретился серьезный завал. Одна из треснувших скал рухнула, перегородив обломками проход. Теоретически можно было перелезть через нее, но когда я сделал попытку это сделать, летяги резко сократили расстояние почти вдвое.

Загнали меня в ловушку. Твари!

Я развернулся, откинул шлем и от отчаяния заорал.

— А-а, с-суки! Ну, идите сюда! Мяса вам, да?

Глава 5 Выжившие

Одновременно активировался «FAR-32». Импульсная винтовка уже была в моих руках, вторая же висела за спиной. Рука потянулась к импульсной гранате, но я не решился ее использовать, тем более, ранее гранаты я вообще не метал.

А двигались падальщики легко и быстро.

В качестве средства успокоения, я подумал о том, что в прошлом система «Циклопа» хорошо себе показала, а значит должна работать и сейчас. Все то же самое, только ствол другой.

Я резко вскинул «LR-20» и, поймав в перекрестье прицела приближающуюся тушу, дал короткую очередь. Почти все ушло в молоко, только один сгусток плазмы скользнул по верхней конечности, оставив на ней черный оплавленный след. Сверху тявкнул «FAR».

Стоит отметить, что стрелковый комплекс работал по старинке — на основе энергии пороховых газов, бил пулями калибра 8.32 миллиметра. Плоский короб с патронами на сто пятьдесят выстрелов крепился за спиной, почти не занимая места. Оружие морально устарело, но все еще стояло на вооружении, честно выполняя возложенные на него задачи. Разумеется, на новых экспериментальных моделях бронескафов стрелкового оружия уже не было. Тот же «FAR-44» был уже на импульсной основе.

Ближайший летяга скользнул влево, стрелковый комплекс проводил его длинной очередью и, кажется, накрыл. Другая тварь поперла напролом, видимо решив, что у нее девять жизней. Я угостил ее прямым попаданием в голову, одновременно мысленно обрадовавшись тому, что их осталось всего восемь.

Я сделал шаг назад, затем еще. Приходилось вертеться то вправо, то влево. Твари довольно шустро приблизились, расстояние между нами сократилось до двенадцати-пятнадцати метров.

Мимо меня пролетел зеленый сгусток — крайняя тварь слева совершила кислотный плевок, но расстояние подвело. Мало того, что не попала, так еще и под собственным весом его траектория получилась навесной.

— Дерьмо! С-сучьи бабуины! — ругался я, закусив губу до крови, но, почти не замечая боли. Жал на спусковой крючок, целился, снова жал.

Поразил еще одну тварь. Сначала задел вскользь, а когда та замешкалась, добил контрольной очередью. И на этом мое везение закончилось.

Навыки стрельбы у меня были слабые. Опытный, хорошо натренированный боец, за то же время, мог бы уже поразить если не всех, то хотя бы большую часть наступающих противников точно. Но учился я быстро.

Со всех сторон в меня полетели кислотные сгустки. Я прекратил вести стрельбу, сосредоточившись на том, чтобы не словить очередной плевок. «FAR» поразил еще двоих, но не насмерть. Раненые летяги скрылись за камнями, пропав из виду.

А затем в меня все-таки попали. Зеленый сгусток угодил в грудную пластину и с шипением принялся разъедать ее структуру. Я смахнул большую часть перчаткой, но пожалел об этом почти сразу — перчатка тоже начала дымиться.

Несколько капель попали на боковую панель. Что-то коротнуло, сама собой активировалась сигнальная ракета. Взлетела на высоту около ста метров и хлопнула. Разлетелись зеленые искры. Толку-то, кто ее здесь увидит?

Я взвыл от отчаяния.

Внутри костюма тоже запахло едкой химией. И хотя боли я еще не чувствовал, этот момент несомненно был близок.

Держа винтовку одной рукой, я кое-как сбросил пострадавшую перчатку и вновь схватился за рукоять, но уже своей рукой, без защиты. Очередной плевок, зацепил плечо, но я этого почти не заметил.

Пригнулся, увернулся, рванул влево. Еще одной очередью поразил планирующую летягу прямо в воздухе. Пораженную тварь перекувырнуло и швырнуло на песок.

Позади меня что-то хрустнуло, лязгнуло. Огрызающийся «FAR» почему-то резко замолчал, а когда я понял причину этого, мне стало страшно — стрелкового комплекса больше не было.

Одновременно, все оставшиеся летяги резко зашипели и бросились на меня, уже не пытаясь уклониться от выстрелов. Все, что я успел — это дать пару неприцельных очередей прострелив еще одному противнику крыло и лапу.

На груди защипало. Я почувствовал жжение, нарастающую боль.

— Хрен вам! — прорычал я, взмахом руки выдвинув острый штык.

Увернулся и вонзил его в летящую тварь, проткнув прямо в воздухе. Вытащил, снова вонзил. Бронестекло заляпало бурой жижей.

В ногу ткнулся еще один плевок, принявшись неумолимо прожигать податливый материал. Перед глазами мелькнули кожистые крылья, цокнули по броне острые конечности.

Я потерял равновесие и завалился на спину. Острой болью отозвалась левая нога — между пластин ткнулось что-то острое. Ударило по бронестеклу, загородило весь обзор. И почти сразу я увидел зубы, острые желтые зубы. Они пытались прогрызть стекло, царапая прочное бронестекло. Показалась микротрещина, затем еще одна. От них поползли в стороны другие трещины.

Я не хотел умирать, но чувствовал, что еще немного и меня проткнет острая конечность. А там может быть, и стекло прогрызут, сдерут кожу…

И тут произошло нечто странное. Откуда-то справа послышался негромкий возглас, затем гул. Я не успел даже посмотреть туда, когда меня накрыло огненным валом. Прекратилось это практически сразу. Тем не менее, незащищенную бронеперчаткой руку, сильно обожгло, хотя я и лежал на боку, частично присыпанный песком.

Две из четырех оставшихся летяг сгорели прямо в полете, шмякнувшись на песок черными обугленными тушками, а еще одна, полыхая огнем, обхватила меня конечностями и перепонками, прижалась, да так и сдохла. Я незамедлительно ухватил ее перчаткой и попытался сдернуть с себя, но только оторвал одну из нижних конечностей. Привстал на колено, хотел уже подняться, но внезапно, от вспышки острой боли в груди, меня аж перекосило.

Жгло просто адски.

Я заорал, принялся вертеться на месте, пытаясь избавиться от «Скаута», вреда от которого теперь было больше, чем пользы. Я раз за разом хлопал обожженной рукой по кнопке аварийной разблокировки, но потрепанный скаф, видимо от воздействия температуры, заблокировался намертво.

Я почти ничего не видел, только мелькающий свет, какие-то пятна. Настал тот момент, когда я, не выдержав острой боли, вновь рухнул на песок. А затем просто отключился и потерял сознание…

* * *

Меня что-то толкнуло, затем еще раз.

— Алекс! Ну, все, хватит уже валяться! — совсем рядом я услышал знакомый голос. И медленно открыв глаза, увидел майора Раттлера.

Командир десантной группы, все еще был в своем желтом «Палладине». Сейчас на нем не было шлема, да и бронеперчаток тоже. Сам скаф был потрепан.

— А? — пробормотал я, хотя прекрасно его расслышал.

— Как себя чувствуешь? — рядом послышался другой голос, незнакомый.

Я чуть повернул голову и увидел другого десантника. У него в руках был шлем, на лобовой части которого, был изображен красный крест, символизирующий принадлежность к медчасти.

— Ничего не чувствую, — произнес я.

— Это сержант Ферт, — майор кивнул на десантника с крестом. — То, что ты еще жив, лишь его заслуга.

— Это моя работа, — хмыкнул тот, отложив шлем.

— Что со мной? — я спросил у медика, но сам отвлекся и уже таращился по сторонам.

— Все в норме. — Ферт вытащил какой-то электронный модуль, что-то поклацал на нем, затем навел на мое лицо. — Ну да. Норма.

Я не решился переспрашивать, хотя ответ меня совсем не устроил.

— Тебе прожгло кислотой грудину, почти до ребер. Проткнуло левую икру, и обожгло левое бедро. Рука ерунда, всего лишь ожог второй степени. Все подлатали, правда, полностью истратили медпак второго уровня.

Я скривился. Медпаки стоили очень дорого и использовались в крайнем случае. Они были трех уровней — зеленый, синий и красный. Красный мог вытащить тяжелораненого умирающего с того света, дав ему реальный шанс жить дальше. Синий, латал большинство средних ранений и мог поставить в строй бойца, который по каким-либо причинам выбыл из него. Ну а зеленый лечил легкие раны, травмы и в некоторых случаях переломы. Основной акцент шел на отравление организма.

— Ясно, — выдохнул я и снова осмотрелся.

Мы находились в каком-то гроте естественного происхождения. В самом его центре, прямо на камне, стояла мощная лампа, заливая все холодным белым светом. Рядом с ней, лежали шесть импульсных винтовок и два рельсотрона. Стоял ящик, запасной бронескаф. Чей-то шлем.

Чуть поодаль лежали двое раненых бойцов, без бронекостюмов. У одного отсутствовала рука. Всего я насчитал пять человек. Пять.

Я ужаснулся. Взвод элитных десантников, вместе с Раттлером прошедших Тангейзерский конфликт, почти перестал существовать меньше чем за сутки.

— А ты молодец, Алекс! — майор неожиданно хлопнул меня по плечу.

Я только сейчас понял, что на мне больше нет «Скаута». Почему же я дышал нормально, не испытывая головокружений и недостатка кислорода?

— Не переживай, я сделал тебе инъекцию, поэтому временно организм потребляет меньше кислорода. — пояснил Ферт.

Одновременно я потрогал место на грули, куда попала кислота падальщика. Там находилась плотная повязка, надежно закрывающая рану.

Я растерянно глянул на Ратллера с немым вопросом.

— Ты покрошил шесть летунов. Еще двое уползли с трудом. Ты сражался, прям как десантник, хотя у тебя практически нет необходимой подготовки.

— Летунов? — я сразу же понял, что он имел в виду падальщиков, которых я окрестил летягами.

Он кивнул, зашагал влево и, ухватил мертвое уродливое тело, затем швырнул его на каменный пол грота. Да, это была одна из тех тварей, с кем мне пришлось сражаться.

— Я просто пытался выжить.

— Это понятно. Признаюсь, я тебя сильно недооценил. — Раттлер снова смерил меня взглядом, затем задумался и наконец-то решившись, предложил. — Алекс, давай-ка кое-что обсудим!

Стало ясно, майор взамешательстве.

— Как видишь, нас осталось всего пятеро, — вздохнул он, затем продолжил. — Когда «Отбойник» сбили, я собрал всех кого мог и с боем начал прорываться обратно. Нас было двенадцать. Пока отходили, я потерял еще троих. Нас порвали, просто порвали. Парни не были готовы к встрече с таким противником.

Он тяжело вздохнул.

— Я не знаю, откуда… Но вот этого дерьма на Каллипсо полно, — он пнул обмякшее тело летяги. — Их тут сотни, если не тысячи. Но не это самое страшное.

— В смысле? — удивился я.

— Идем за мной. Есть кое-что, чего ты, скорее всего еще не видел.

Майор медленно направился к дальнему выходу из грота, а я, помедлив, последовал за ним.

Раттлер вывел меня в узкое ущелье, но совсем не то, по которому я следовал ранее. Там, у огромного камня я увидел новую, необычную тварь. Это было что-то вроде собаки, только размером с быка. Узкая задняя часть, массивная передняя. Оно опиралось на передние мускулистые лапы. Выше была чудовищная морда с огромными челюстями, острыми зубами и чем-то вроде хитинового панциря, защищающего лобовую часть черепа. Существо было с очень развитой мускулатурой, покрыто прочной и толстой кожей, вроде как наши носороги. Тварь была мертва — с левого бока отсутствовал огромный кусок мяса.

— Ни хера себе, — процедил я, рассматривая кучу изрешеченного мяса. — Святые бабуины, это что?

— Охотник. Их охотник. Глянь туда!

Я посмотрел в указанном направлении и охренел. Таких представителей местной фауны было еще четыре. Они лежали бесформенной кучей, истекая буро-желтой кровью.

— Вы их?

— Да. Рельсотронами и ракетницами. Винтовки малоэффективны — в этого высадили полсотни патронов, он все никак не мог успокоиться. Чудовищная живучесть. А против тех летающих уродцев, огнемет самое то.

— Я назвал их летягами.

Он на мгновение замолчал, нахмурился.

— Хочу сказать вот что. Наши пушки говно. И вообще, нужно было брать больше патронов…

Я окинул его удивленным взглядом, но промолчал.

Далее он мне вкратце рассказал, что близлежащие земли спутника буквально кишат непонятно откуда взявшимися тварями. Днем их почти не было видно, они предпочитали отлеживаться. А как стемнеет…

Я также узнал, что выжившие после крушения «Отбойника» десантники тоже приняли решение пробиваться к инженерному городку. Согласно наблюдениям, оставалось пройти всего десять километров. Я правильно сделал, что бросился вдогонку, почти догнав его группу. Хотя, честно говоря, я вообще не знал, что пытаюсь кого-то догнать.

— Что у вас с боезапасом? — спросил я.

— Не густо. Около шестидесяти процентов уже ушло. Мы забрали все, что было в «Отбойнике».

— Я заметил.

— Как ты выжил? — Раттлер снова посмотрел на меня с удивлением. — Неужели там не было этих тварей?

— Было и много. Я нашел и активировал «Циклопа».

Майор уважительно хмыкнул, затем задал вопрос, который поставил меня в тупик.

— А где твой «Тахион»?

Я объяснил, но на мой ответ Раттлер отреагировал по-своему. Он сначала рассмеялся, а затем добавил, что это была просто высокотехнологичная но ненадежная игрушка… Однако у меня было свое мнение на этот счет.

Отдохнув несколько часов, мы продолжили путь к инженерному городку.

В строю осталось только два «Скаута», два «Палладина» и один поврежденный тяжеловес «Дефендер».

Сержант Ферт, врач по совместительству, таскал на себе огнемет. Его «Скаут» был пробит сразу в трех местах, но сам он был цел.

Боец, лишившийся руки, управлял тяжелым скафом. Именно в последнем бою он и потерял руку, когда охотник вырвал у него не только рельсотрон, но и конечность, вместе с бронеперчаткой. Удалось запаять скаф, сделав что-то вроде крюка.

Я снова надел своего потрепанного «Скаута». Заменили шлем, перчатку. Несмотря на то, что у меня в груди и на бедре зияли прожженные кислотой дыры, сам бронекостюм был еще вполне боеспособен. Из оружия мне досталась трехзарядная ракетница и импульсная винтовка. Найденный мной пистолет по-прежнему находился в аварийном ранце.

Раттлер вооружился рельсотроном. Двух из пяти охотников завалил именно он, причем в ближнем бою.

Рядовой Кэш захватил импульсный пулемет, а вторым рельсотроном, на который кто-то додумался присобачить лазерный прицел, вооружился сержант Барнс. Почти у всех имелись стрелковые комплексы «FAR» двух модификаций, но боезапаса для них оставалось мало.

— При отступлении мы вообще не заботились об экономии патронов, а теперь вот… — Барнс не договорил, разочарованно махнув рукой. Сейчас на нем лежала обязанность распределять боезапас, которого оставалось немного.

— Все, закончили. Выдвигаемся! — приказал Раттлер, затем сверился с координатами и, махнув рукой, первым двинулся вперед.

До «ночи» приблизительно оставалось около шести часов. Мы рассчитывали дойти до инженерного городка, проникнуть внутрь и, отыскав центр связи, вызвать «Фауст». Если сигнал пройдет через атмосферу, то полковник Тангер наверняка отправит сюда второй транспортный бот, а там, по возможности, и «Тахион» можно будет захватить.

До цели — семь километров. Но это по прямой. Извилистое ущелье добавляло пару-тройку километров.

Шли быстро, стараясь идти не по центру, а вдоль правой части ущелья, под нависающими скалами. Массивный каменный гребень частично нависал над нами, таким образом, скрывая от чужих глаз.

— Майор… — начал я и осекся. Не хотел я спрашивать Раттлера о том, почему они отступили, не проверив, есть ли еще живые на месте крушения. И так было ясно, что в творившемся безумии, никто не смог бы поступить иначе. Хотя, конечно, обидно, что меня бросили одного.

Вместо этого, я задал другой вопрос. — На «Фаусте» есть тяжелое вооружение?

— Имеешь в виду танки? Роботы? — уточнил Раттлер.

— Нет.

— А что тогда? Авиацию?

— Термоядерные бомбы!

— А, ты об этом… Нет. Наш батальон отправляли с разведывательной миссией. Даже речи не было о том, что нас ждет серьезный военный конфликт. Почему ты спросил?

— То, что сбило «Отбойник»… Это что-то другое, — я не мог подобрать нужных слов.

— В смысле другое?

— Что-то очень крупное. Что-то, чего мы еще не видели. И я сомневаюсь, что вот этим вот… — я указал на свою винтовку. — Мы это остановим.

— Отчасти ты прав. Но не это в приоритете. Главное, передать информацию на Землю. А уже оттуда выдвинется весь флот Федерации. Если потребуется, на Каллипсо выжгут каждый метр этого долбанного песка. Но никто не станет взрывать здесь термоядерный заряд. Не забывай, здесь большие залежи чрезвычайно ценного минерала «Квантаниума». Высокоактивный природный газ, в четыре раза полезнее того, что ранее добывался на Земле. Масса других минералов. Фактически, это Эльдорадо.

Майор замолчал, да и я не стал задавать новых вопросов.

Почти полтора часа мы шли в полном спокойствии. Нас никто не пытался атаковать, хотя по левому краю ущелья, за нами двигалось около дюжины летяг.

— Гляди! — хмурый Раттлер указал на них рельсотроном. — Наблюдают, с-суки!

Я для вида поднял ракетницу и прицелился — все твари скрылись за камнями, как будто их и не было.

— Учатся, — ухмыльнувшись, пояснил Ферт. — Теперь они как бы боятся. А совсем недавно прямо так, в лоб перли.

Постепенно ущелье начало расширяться. Песка стало меньше, зато камни стали попадаться все чаще и чаще.

— Смотрите! — крикнул Барнс, указав куда-то влево.

Там, в широкой трещине, больше напоминающей ответвлении, стоял брошенный колесный транспорт. Его сильно занесло песком, но даже отсюда было ясно, что он цел.

— Оп-па! — произнес я, опознав устаревшую технику. — Да это же «Джаггер»!

Глава 6 Кровь и песок

Ничего особенного — машина производства еще шестидесятых годов прошлого века, с частично бронированной кабиной и открытым кузовом. Их доставили на Каллипсо в большом количестве еще тогда, когда только-только был открыт «Квантаниум». Довольно быстро «Джаггера» вытеснили более новые типы техники, и в итоге все оставшиеся на ходу джипы оставили патрулировать внешний периметр колонизированной территории. А это около двух тысяч километров.

Основное его преимущество — наличие больших колес, позволяющих свободно грести по песчаному грунту, пролезать по ущельям и камням. Ну а главный минус — транспорт жрал много топлива.

Сверху, на треноге была закреплена сборка спаренных импульсных пулеметов «MR-40». Кузов был частично прикрыт бронещитками, а сверху его огибали прочные кунги.

— Интересно, на ходу? — произнес Ферт, изучающее глядя на увязшую в песке машину.

— Кажется, да. Откопаем?

— Ну не знаю, терять время зря… Хотя признаю, на колесах лучше, чем на ногах, — согласился Барнс.

— Тогда за дело, — я ударил кулаком по большому ящику с инструментами. Крышка откинулась и оттуда посыпался песок и ржавчина. И больше ничего.

— Э-э, а где лопаты? Я руками грести не буду, — возмутился сержант Ферт, заглядывая внутрь.

— Мы тут часа три провозимся. Легче дойти.

Я сначала расстроился, а затем обратил внимание на огнемет сержанта.

Эти новые огнеметы отличались высокой мощностью и сжатым объемом топливных емкостей. Несмотря на то, что они были компактные, смеси туда влезало в три раза больше. Правда, избыточное давление тоже было очень высоким, но чем-то нужно было жертвовать.

— А ну, дай-ка, — я, немного посомневавшись, попросил у медика его огнемет.

— Зачем? — Ферт все же снял огнемет и протянул мне.

— Есть идея, — я быстро отстегнул топливопроводный шланг, подключил воздушный. Быстро перенастроил. — Так, ну, посмотрим!

Я выжал спусковой крючок. Под сильным давлением, вместо пламени, пыхнула мощная струя воздуха, разметав кучку песка в разные стороны. Все тут же окутало пылью.

— Ну не знаю! — Раттлер опустил забрало шлема и отошел на пару шагов назад. — Слабовато.

— Согласен! Мощности мало, — я прекратил бесполезное занятие, а уже в следующую секунду мой взгляд скользнул по воздушному компрессору «Джаггера». Он был завешен старой маскировочной сетью, и поэтому не сразу удалось понять, что именно под ней находится.

Эти компрессоры использовались для заполнения кислородных баллонов. Раньше, лет тридцать назад. Дополнительно, они прямо на ходу подкачивали объемные шины, если вдруг те ловили случайную пулю или пробоину.

Я решительно полез на транспорт, влез под компрессор. Осмотрелся, выудил хомут, перетянул.

— Ты чего там творишь? — десантники полукругом стояли в двух метрах от джипа и улыбались.

— Один момент. Так, сейчас.

Мне хватило минуты — конструкция оказалась простой. Я вытянул большой шланг, пристегнул его, сунул другой конец в руку «Дефендеру». Затем напрямую подключил источник питания и завел компрессор. Тот сначала натужно взвыл, зачем пару раз чихнул, но когда из-под фильтра вылетела вся пыль, он почему-то заглох.

— Гребанный металлолом! — выругался я, затем влез в кабину и лишь с третьего раза запустил двигатель. Тот работал без нареканий.

Из-под фильтра снова полезли клубы пыли, посыпался песок. Но затем все пришло в норму.

— Под действием пневматики, сила выхода воздушной смеси будет в разы выше… — пояснил я. — Короче говоря, вот вам кустарный импульсный компрессор. Жми на рычаг.

Тяж открыл клапан. Его качнуло в сторону, но шланг он все-таки удержал даже одной рукой. Из широкой трубы, снабженной рассеивающей насадкой вырвался мощный поток воздуха, который легко разметал небольшой холмик песка. По моим прогнозам, нескольких минут хватило бы для того, чтобы частично выкопать «Джаггер».

— Ну да, это лучше чем махать лопатой. Только надолго ли его хватит? — усомнился Раттлер.

— Пока есть горючка.

И действительно, минут через пять удалось размести почти весь песок. Да, вихревые потоки воздуха не разносили его далеко, но этого и не требовалось. Главное откопать, а дальше он и сам выберется.

В общем, удалось откопать большую часть корпуса, колеса и даже освободить кузов. Оказалось, что правое заднее колесо пробито. Да что там пробито, просто варварски разорвано. Непонятно, что явилось причиной аварии джипа, но точно не заднее колесо.

— Толково… — Ферт внимательно осматривал результат моих стараний. — Как додумался?

— Ну, все! — я отключил компрессор и удовлетворенно хмыкнул. — Хорошая вещь, используется для автоматической подкачки шин, та же технология применяется для стационарных огнеметов. Я просто применил ее не по прямому назначению.

Барнс и Ферт забрались внутрь кузова, проверили сборку пулеметов.

— Так, патронов около трех сотен. Не густо, конечно. Но и на том спасибо.

После короткого осмотра выяснилось, что смято переднее крыло, отсутствует бампер и повреждено рулевое управление — гидроусилитель накрылся. Джип мог поворачивать, но водителю приходилось буквально через силу выкручивать руль. Конечно, силы сервоприводов бронекостюмов хватало, правда, можно было легко переусердствовать и что-нибудь сломать.

Майор Раттлер сам решил сесть за руль.

— Так, ну шансы есть. Топливо в наличии, правда, немного. Но до инженерного городка должно хватить. — Раттлер заглянул на приборную панель. — Не знаю, сколько жрет эта лошадь, но мы с ней как-нибудь договоримся.

«Джаггер» всеми шестью колесами уверенно взрыл песок, побуксовал немного, но быстро выбрался из тупика. Управлять неисправной машиной было сложно, но майор хорошо справлялся.

Изначально ползли со скоростью не больше тридцати в час, но затем ущелье вновь стало чище и джип погреб быстрее.

Далеко впереди показались очертания газодобывающей станции.

— Мы уже близко, — обрадовался Барнс, стоящий за пулеметами.

Одновременно с приближением к городку, я заметил, что поведение нашиъ сопровождающих, резко изменилось. Теперь, справа и слева, вдоль маршрута следования, за нами двигалось уже не десять летяг, а все три десятка. И это было неспроста.

Нападать они вроде как не собирались, но по их действиям было ясно — они чего-то ждут, упорно преследуя транспорт.

— А, черт! — выругался командир десантной группы.

Впереди был небольшой завал.

Теоретически, «Джаггер» мог бы перелезть через него, если бы не одно «но». Очень весомое «но».

С другой стороны завала стояло сразу три охотника. Стало ясно — своими массивными и защищенными мордами, именно они двигали камни, создавая завал. Но видимо они не рассчитали времени и сил — завал получился неполноценным.

— Твою мать! — Раттлер хлопнул по рулю, едва не сломав пластиковый обод.

— Дерьмище! — пробормотал я, впервые увидев живого охотника.

Ближайший, самый крупный монстр, стоял метрах в пятидесяти, маленькими черными глазками буравя нашу группу. Его внешний вид был просто чудовищным, создавалось впечатление, будто это помесь изуродованного быка и собаки с неестественно развитыми челюстями. Только вот рогов не было.

— Какой-то он крупный, — произнес нахмурившийся Барнс, медленно разворачивая пулеметы. — Те, что мы видели, были мельче.

— Что делать? — Ферт поднял рельсотрон и, обернувшись, указал на еще одну замеченную угрозу. — А-а, вот дерьмо!

Скалы, справа и слева, были буквально облеплены летягами. Было их около сотни, а может и больше.

Теперь они не прятались, просто застыли в позах стервятников, разглядывая наш транспорт. Выглядело это так, как будто стая волков окружила выдохшуюся лошадь и теперь, только и ждет сигнала к атаке.

— Так это засада… — устало выдохнул «Дефендер». — Они сейчас бросятся на нас. Всем скопом.

Ситуация получилась еще та. Впереди завал из камней, который в обычных условиях мы могли бы преодолеть без особых проблем. Но сразу за ним стояли охотники. А справа и слева мелкие летяги, которые попросту заплюют нас кислотой.

— Слушаем внимательно, — медленно заговорил командир. — Когда начнем прорываться через завал… Как хотите, но старайтесь избегать кислоты. Бейте из рельсотронов по охотникам. Барнс — воздух твой. Алекс, держи ракетницу наготове и лупи под ноги охотникам. Эти четырехлапые уроды в состоянии нас перевернуть.

Сержант кивнул. Судя по поведению, он боялся.

Элитный десант? Суровые, прокачанные парни в броне и с большими пушками…? Все так. Вот только те, что уцелели, уже видели, как падали их товарищи, уверенные в том, что им любой противник по плечу. Их готовили к схваткам с другими десантниками, а тут… И теперь боевой дух выживших, сильно пошатнулся.

Но никто не собирался дешево продавать свою жизнь! Наоборот, каждый уже приметил себе удобный сектор обстрела.

— Ферт, страхуй Барнса, твой огнемет еще даст несколько выстрелов, — майор отдавал последние распоряжения. — Готовы?

Ответить никто не успел.

Твари начали раньше.

Одновременно, со всех сторон послышалось яростное шипение. Почти все летяги резко сократились и плюнули. Вниз полетело несколько десятков кислотных сгустков, способных превратить наш джип в дымящееся решето.

Но майор был готов.

Он резко выжал педаль в пол. «Джаггер» взрыв колесами песок, даже привстал на дыбы. Резко рванув вперед, он зацепился передними колесами за камни, растолкал их. Почти все плевки прошли мимо, принявшись с шипением плавить и разъедать песок. Часть попало в джип, но все ограничилось только корпусом.

Одновременно заработал Барнс, щедро поливая крылатых бестий пулями. Посыпались фрагменты тел, каменная крошка, раненые твари, гильзы. Все смешалось в какую-то безумную какофонию. Внешний микрофон не был способен передать всю гамму звуков и от перегрузки, правый динамик моего «Скаута» отрубился. Я вертелся во все стороны, только и успевая жать на спусковой крючок. Ракетница лежала у меня под ногами, и я был в состоянии быстро сменить пушку.

Завывающе жахнул рельсотрон — снаряд угодил самому крупному охотнику прямо в лоб. Монстр словно на стену налетел. Взревел, бестолково замотал головой, затем словно обезумев, понесся куда-то вперед.

Снова рыкнул движок. Нас затрясло, начало кидать из стороны в сторону. Десантник в «Скауте» вскрикнул, резко наклонился, брызнула кровь. А когда выпрямился — головы уже не было. Острая конечность срезала почти никак не защищенную шею. Затем десантник в легком скафе просто рухнул за борт, попав под заднее колесо. Хрустнуло.

Майор сосредоточился на препятствии. Он резкими рывками проталкивал машину между наваленных камней, раскидывал их. Почти все они были мелкие, поэтому неудивительно, что он повел машину прямо через них.

Неожиданно, в днище уперся крупный обломок, машина дернулась, накренилась. Но никакого ущерба он не нанес — его просто вывернуло под ближайшее колесо и мы продолжили движение.

— Давай, дава-а-ай! — рычал майор, яростно вертя руль и выжимая педаль газа.

Снова посыпались плевки.

— А-а, с-суки! — Ферт во все стороны пыхал огнеметом, но с каждым выстрелом пламя становилось менее плотным. Вокруг уже летало несколько огненных факелов. Падали обугленные и дымящиеся тела. Несколько раз прямо на наши головы пикировали мертвые тела.

— Гранаты!

Я схватил первую попавшуюся под руки «ST» гранату и зашвырнул ее влево. Та упала в метре от скопления сразу шести летяг. Взрывом разметало не только песок, но и фрагменты коричневых тел.

Грохнуло еще пару раз. Один далеко, другой почти под колесами. Осколки звякнули по корпусу. Взрывной волной «Джаггера» едва не подбросило. Все три колеса правого борта с размаху угодили в камень. От сильного удара Барнс едва не вылетел за борт.

Те, у кого еще работали «FARы», отстреливались, как могли. Пулеметы косили летяг пачками, но визуально их не становилось меньше. Летяги, отстрелявшись, начали соскакивать вниз, планируя над нашими головами и изредка плюясь кислотой. Некоторые, приземлившись, плевались вдогонку. Медленно пробирающийся через каменный завал «Джаггер» был легкой целью.

Заорал «Дефендер». Он, как самый крупный, был первостепенной целью.

В лишенного руки десантника, угодило сразу полтора десятка плевков. Ярко-зеленая жижа поползла по броне, разъедая металл.

Броня тяжелого скафа была куда толще той, что имелась у «Скаута». Но даже у нее были слабые места — броня-то была не везде. Десантник выронил оружие, пошатнулся, упал на колени и принялся стряхивать с себя кислоту, но ничего этим не добился — только перчатка задымилась. А вдобавок сверху метко спикировал крупный летун, тут же обхватив верхнюю часть тела острыми конечностями, хвостом и перепонками. Зубами впился прямо в трехслойное бронестекло.

— Раттлер, жми! — заорал я, поливая из импульсной винтовки снующих вокруг тварей. Некоторые уже успели спланировать и прицепиться когтями к бортам. Тут и там мелькали крюки — они пытались зацепить ими добычу и вытащить из кузова. Сил им не хватало — масса даже легкого скафа была около ста пятидесяти килограмм. Но угроза была еще и в том, что летяги, выверенными движениями острых когтей, поражали слабо защищенные места, нанося рваные раны.

В ход пошли штыки и приклады винтовок.

Движок взвыл так, словно был готов разлететься на части. Резко дернулся, провалился передней частью в какую-то канаву. Нас всех подкинуло в воздух, но никто не вывалился — спасли кунги.

Крутой поворот. Часть тварей не удержались и просто кубарем слетели на песок.

Несколько раз Барнс прекращал стрельбу, ругался, но снова продолжал бой. Один из пулеметов сорвался с крепления и теперь, вреда от него было больше чем пользы.

— Все! — Ферт с досадой швырнул пустой огнемет в показавшуюся между бронепластин тварь. Та с шипением выпала вниз, тут же оказавшись под колесами.

Вскрикнул Раттлер. Сверху, прямо в открытую кабину, рухнул крупный летун, весь объятый пламенем. Майор тут же пинком выкинул его наружу. Одновременно откуда-то справа прилетел крупный кислотный сгусток. Его шлем почти сразу задымился, но сам майор продолжал вертеть руль.

Мы прорвались через завал.

Это заняло всего-то около тридцати секунд. Мимо с ревом пронесся оглушенный охотник, с размаху ткнувшись мордой в стену. Я тут же выстрелил в него из ракетницы — та рванула прямо у него между задних ног, разорвав осколками брюхо.

Взбешенный зверь развернулся, пронесся вперед несколько метров. Но когда из развороченного живота посыпались внутренности, он жалобно взвыл, рухнул и уже через несколько шагов зарылся мордой в песок.

— Алекс, выстрел!

Я поспешно перезарядил ракетницу, высунулся из кузова. Справа показался другой охотник, который скакал параллельно «Джаггеру». Барнс тут же открыл по нему огонь из пулеметов, но было видно, что пули просто вязнут в толстой шкуре. И тогда сержант взял ниже, по ногам…

Хлопнуло. Вторая ракета попала в переднее плечо. Охотник завалился на бок, рухнул. Я еще успел отметить, что он снова поднялся на ноги.

Я снова подобрал «LR-20», дал короткую очередь. Щелкнуло.

— Бабуины! — зарычал я, торопливо меняя батарею. — Да их тут никак не сотня!

Вскрикнул Ферт.

Тварь умудрилась зацепить его хвостом вокруг правого плеча и подтащить к борту. Сразу две конечности ткнулись ему в слабо защищенное предплечье.

Медик заорал, выронил винтовку, кое-как ухватился рукой за бронещиток, а другой… Штык выдвинулся легко и непринужденно, именно им и махал сержант, надеясь попасть по хвосту, чтобы перерубить его. Удалось, но не с первого раза. Я лишь чудом ухватил его за ногу и резким рывком, дернул на себя, не дав ему вывалиться под колеса.

Твари вились над нами как огромные жирные мухи.

Рухнул «Дефендер». Кислота прожгла броню сразу в нескольких местах и десантник не выдержал. Внутренняя связь то отключалась, то вновь работала. Но тяж уже почти не кричал, только стонал от невыносимой боли. Помочь ему было просто невозможно.

Я мельком глянул на спидометр.

Шестьдесят.

Раттлер просто выжал педаль в пол, и сейчас джип чертыхался по кочкам, но в скорости не снижал. Майор лавировал между камнями и выступами просто мастерски — джип лишь пару раз скользнул бортом о камни. Сшиб переднюю фару.

Лопнула задвижка — задний борт распахнулся, разом скинув четверых прицепившихся к корме летяг.

Дальше джип пошел быстрее. Песка стало меньше, да и камни почти не попадались.

Наконец, летяги отстали. Все они спланировали вниз, но долго преследовать «Джаггер» не могли. Прихрамывающий охотник, который получил ракету в плечо, попробовал протаранить транспорт, но одновременно получил сразу два снаряда из рельсотрона, оба в левый бок. Он завыл, снизил скорость, затем вообще шлепнулся на песок. Заревел, но уже не поднялся.

Последний охотник отстал сам, но перед этим успел ухватить страшными челюстями за ногу раненого «дэфа». Оторвал вместе с плотью. Кровь забрызгала почти все вокруг. Невероятно острые зубы охотника обладали чудовищной мощью и прочностью. Он без видимых усилий грыз трехсантиметровую броню, словно обычный картон. Но получив в морду длинную пулеметную очередь, выбившую глаз, зверь поспешил удалиться.

Вскоре, все закончилось.

Джип вылетел из ущелья и на полной скорости помчался к ограде.

За ним, на некотором расстоянии, постепенно отставая, следовали остатки армии летяг.

— Дьявольские бабуины! — выдохнул я и без сил завалился внутрь кузова. — Н-ну нахер!

Почти все бронещитки, защищающие внутреннюю часть, были либо согнуты, либо прожжены. Весь корпус — крылья, капот, борта — все было в разнокалиберных дымящихся дырах. Колеса, хотя и были пробиты, но держались на последнем издыхании. Система автоподкачки шин отработала на сто процентов. Весь корпус был облеплен ошметками, фрагментами тел, крыльев… Повсюду кровь и кишки расстрелянных в воздухе летяг. На колесах намотаны светло-розовые внутренности.

Я лихорадочно обернулся. Ферт, с израненным плечом сидел на полу, привалившись к борту. Его бронестекло треснуло и потому обзора у медика почти не было. Разряженная винтовка валялась рядом. На плече все еще болтался хвостовой обрывок.

«Дефендер» был мертв. Мало того, что вся броня в оплавленных дырах, так еще и правую ногу оторвали… Зрелище ужасное — пол джипа залит кровью, повсюду отработанные гильзы, фрагменты тел.

Барнс был относительно цел, но весь костюм изъеден кислотой. Все плевки пришлись по касательной, поэтому не прожгли плоть, но броню покоцали основательно.

Раттлер тоже был цел, но ему досталось. Шлем прожгло насквозь. Сейчас он лежал рядом на сиденье. Часть левой щеки, вместе с мясом и мышцами съела кислота. Майор кривился, но терпеливо переносил жесточайшую боль.

Сам я почти не пострадал. Лишь в бедро, прямо между пластин, ткнулось что-то острое и разорвало кожу. Мой «FAR» попросту оторвало, сейчас он бестолково болтался на спине.

— Э-э… Выбрались, — проворчал Барнс и сплюнул кровью. Командир проехал еще метров сто и остановился. Нас больше никто не преследовал.

— Дерьмо ваша засада! — крикнул Ферт, обернувшись к ущелью. — Уроды!

— Бабуины. — повторил я, и чуть было не сплюнул внутрь шлема.

— Это было жестко… — проскрипел майор и обернулся. — Где Кэш?

— Он упал под колеса. Кажется, ему шею перерубило, — произнес Барнс, глядя в одну точку.

Лобового стекла не было, даже рама согнулась. Правая передняя дверь оторвалась, капот был в дырах, дымился. А правое переднее колесо вообще превратилось в прорезиненные лохмотья.

— Еще немного и транспорт сдохнет. Топлива почти не осталось, — майор отпустил треснутый, заляпанный бурой жижей руль. Да что там руль — все было заляпано. Если бы кто-то из нас не участвовал в этом аду, подумал бы, что подобное граничит с фантастикой.

До городка оставалось около километра, когда внезапно земля вздрогнула. Затем еще раз.

Мы одновременно подняли головы, растерянно осмотрелись.

— Что там еще? — я в ужасе приподнялся, выглянул наружу.

Неподалеку от нас, из-под вздыбленного песка вылезало что-то невообразимое…

Какой-то темно-коричневый бугор, Куски брони, а справа и слева толстые отростки, напоминающие лапы. Мелькнула жуткая морда, два огромных черных глаза.

Существо напоминало вытянутого рака, только размером он был как три наших джипа. Все покрывала толстая хитиновая броня, светло-коричневого цвета. На хвосте какие-то темные полосы.

— Да ну бля! — простонал Барнс, потянувшись к пулемету. Глянул на индикатор, хмыкнул.

— Что это? Рак? — Ферт потерял дар речи, вытаращившись на монстра.

Я подхватил ракетницу. Там оставался всего один заряд.

Вместо клешней у него были странные конечности, напоминающие смятые воздушные шарики, надетые на карандаш. Они как-то странно шевелились, вздувались.

Огромные черные глаза не выражали ничего — просто черные блестящие шары, размером с пивной бочонок.

Вдруг, одно из конечностей резко сжалось, затем по нему проскочили зеленые искры, а в следующий момент полыхнуло ослепительная, ярко-зеленая вспышка. К нам устремился бесформенный сгусток, размером с автомобильное колесо «Джаггера». Светофильтры справились, но какой в этом смысл?

Я запоздало подумал о том, что наверняка, именно такая тварь и стреляла по «Отбойнику»…

Глава 7 Беги или сдохни

— Ага, щас! — заорал Раттлер и вдавил педаль в пол.

Наш потрепанный «Джаггер» рванул вперед так быстро, что мы не удержались и попадали кто куда.

Зленый сгусток влетел ровно туда, где мы только что стояли.

Глухо хлопнуло. Песок вздыбился, полетел во все стороны. Между отдельных фрагментов, окутанных пылью и зеленоватым дымом, проскакивали короткие блеклые молнии. Послышался сухой треск.

— А-а, мимо! — взревел Ферт, подбирая с пола рельсотрон. — Аха-ха! Жми, командир!

Раттлер давил на газ что было сил, уже почти не пытаясь объезжать попадающиеся на пути камни. Джип кидало, швыряло в стороны. Казалось, он вот-вот развалится к чертям…

— Мочите тварь! — заорал Барнс, разворачивая пулемет. Только один ствол еще выполнял свою функцию, второй же просто болтался бесполезным куском дерьма. Сержант попросту оторвал его и швырнул наружу.

Взвизгнул рельсотрон.

Вылетевший снаряд угодил прямо в бронированный лоб гигантского рака. Но, похоже, это ему никак не навредило. Он весь был закован в толстую, предположительно, хитиновую броню.

Издав какой-то громкий стрекочуще-щипящий звук, рак медленно пополз вперед, глядя точно на нас.

Заработал пулемет, но куда бы ни попадали пули, эффекта не было.

Одновременно я выпустил последнюю ракету. Она взорвалась почти у самой морды. Но рак только качнул головой, на мгновение замер, затем снова пополз вперед, словно это была рождественская хлопушка.

— С-ска! Его ничего не берет! — в отчаянии выдохнул Барнс, оттолкнув тело пулемета.

До города было недалеко, чуть меньше километра.

Уже отсюда были видны ворота и высокая стена. Раттлер вел «Джаггера» прямо к инженерному городку. Возможно, только там мы и сможем укрыться от непробиваемого противника.

Снова вспышка. Второй сгусток полетел нам вдогонку, но майор, контролирующий обстановку с тыла, резко навалился всем весом на руль и сломав его, кое-как сумел бросить джип влево. Сгусток пронесся мимо всего в полутора метрах от нас. Я сумел разглядеть длинные, вытянутые частицы неизвестной энергии. Они переплетались друг с другом, пульсировали. Все было как в замедленной съемке.

Впереди глухо хлопнуло. Транспорт слегка качнуло от взрывной волны. Снова взвился песок, объятый молниями и дымом.

— Оба рельсотрона огонь по готовности! — заорал Раттлер, кое-как удерживая то, что еще несколько секунд назад было рулем.

Ферт и Барнс выстрелили одновременно. Два снаряда угодили точно в цель. Один под брюхо, второй в одну из конечностей, с которых и слетали эти ярко-зеленые сгустки.

Кажется, мы начали отрываться — дальше пошел ровный участок земли, почти свободный от наносов песка и камней.

Но не успели мы обрадоваться, как машина резко дернулась, через секунду еще раз. Резко упала скорость, но само движение не прекратилось.

— С-сволочь! — майор с силой долбанул кулаком по приборной панели, проломив ее. — Топлива больше нет.

Скорость быстро падала, а движок почти не реагировал на попытки Раттлера проползти еще немного.

— Все. Валим из джипа. — Барнс соскочил первым, не удержался и припал на колено.

За ним эвакуировался майор, медик и в последнюю очередь я.

Рак медленно, но неотвратимо приближался. Он отталкивался своими закованными в хитин лапами, шелестел, скрипел броней.

Джип проехал еще метров тридцать и заглох.

— Че встали? Бегом к воротам!

И мы побежали. Скорость движения была смехотворной, рак двигался куда быстрее. Не пройдет и двух минут, как он догонит и сожрет одного за другим.

— Не добежим! — я покачал головой, быстро просчитав скорость и расстояние.

— Барнс, мины есть? — спросил Раттлер, тяжело дыша. Прожженный шлем он одел обратно, но толку от него было немного. Кислорода не хватало.

— Одна, — выдохнул тот.

— Ставь! Прямо тут.

Сержант перебросил мне рельсотрон, а сам остановился и оглянулся, одновременно снимая со спины аварийный рюкзак. У «Палладинов» он был побольше.

Быстро выудил черную круглую шайбу, что-то пощелкал на ней, затем бросил ее на песок.

— Все, ходу!

Снова бросились бежать. Ноги вязли в песке, стекла бронешлемов, из-за нарушенной герметичности начали запотевать.

Сзади загромыхало. Рак добрался до «Джаггера», смял его своим весом, словно картонную коробку. Затем отшвырнул обломки — только колеса покатились во все стороны. Чудовищный монстр издал жуткий стрекочущий звук и снова пополз дальше.

До ворот оставалось всего полкилометра, но не это было самое страшное. Напрягало то, что они были закрыты. Наглухо.

Секунд через двадцать рванула мина.

Я, не сбавляя темпа, обернулся.

Преследующий нас рак вертелся на месте, окутанный черным дымом. Он как-то странно шипел, вскидывал передние конечности.

— Дым! Нужен дым! — заорал я. — Использовать его как завесу!

Барнс среагировал сразу. Прямо на ходу он выхватил дымовые шашки, активировал и швырнул назад.

Плотные облака почти скрыли от нас тварь, но по сотрясению земли и эху, было ясно, нас продолжают преследовать.

Мы добрались до ворот.

Я с разбегу пнул грязный металл коленом. Ухватился за кое-как выступающие пазы, дернул. Разумеется, такая махина даже не пошевелилась.

— А-а, зараза! — от досады я со всей силы ударил кулаком по воротам. Звякнуло.

Ферт и Барнс, припав на колени, снова дали залп из рельсотронов.

Оба снаряда угодили прямо в морду приближающегося противника, но тот опять не обратил на это никакого внимания.

— Да сдохни уже, кусок дерьма! — простонал я.

До него оставалось метров семьдесят, не меньше. Еще немного и тогда…

Но вдруг он остановился как вкопанный.

Несколько секунд смотрел перед собой, тихо шипел. Затем медленно повернулся влево, приподнялся на своих лапах, словно заглядывал куда-то вдаль.

Где-то справа от нас, но очень далеко, что-то оглушительно грохнуло. Эхо раскатилось по долине. Рак смотрел именно туда.

А затем мы увидели, как со стороны гор к бронированной твари очень быстро движется что-то похожее на сгусток. Он светился желтым светом, при этом постоянно ускоряясь.

Секунда и сгусток влетел прямо в брюхо противника.

Рака откинуло в сторону, он перевернулся на спину. Посыпались перебитые конечности, отвалился кусок черного панциря. Рак громко зашипел, начал извиваться.

А затем он просто взорвался.

Изнутри.

Клочья черного мяса, куски хитина, внутренности — все разлетелось по сторонам, буквально залив светло-коричневый песок черной жижей.

— Ох м-мать! — пробормотал майор, аж привстав. — Вы это видели?

— Это кто его так? — Ферт едва не подавился.

Я посмотрел в ту сторону, откуда прилетел загадочный сгусток, но ничего там не увидел. Только горы.

— Не знаю, что это было, но оно просто в хлам разворотило эту креветку! — радостно хохотнул Ферт, опустив рельсотрон прикладом в песок. — Представляете, какая мощь?

— Алекс, что это могло быть? — спросил майор, обернувшись ко мне.

— Я не знаю ничего, что могло бы нанести такие повреждения, — для убедительности, я еще и головой покачал. — На нашем корабле такого вооружения не было.

— Ясно. — Раттлер вновь повернулся к воротам. — Есть идеи, как их открыть?

— Так, стоп командир. Твою рану нужно обработать, — сержант Ферт полез за медпаком. — Выглядит плохо, как бы ты заразу не занес.

Командир десантной группы скривился, потрогал щеку, но ничего говорить не стал. Медик сработал быстро, свое дело он знал хорошо. Мышцы срослись всего за несколько секунд, кожа затянулась. Медпаки — уникальная вещь.

Не прошло и минуты, как на щеке Раттлера остался только уродливый шрам.

Пока сержант возился с медпаком, я размышлял, как открыть ворота. По всему выходило, что возможно это только с внутренней стороны. Металл был толстый, а механизм блокировки наверняка уже заржавел.

— Может, обойдем? — предложил Барнс.

— Далеко. Зря время потеряем!

— А ну-ка, дай рельсотрон. — попросил я у Ферта.

— Ты что, хочешь садануть из него по воротам? — усмехнулся тот. — Это ничего не даст.

— Дай, говорю.

Заполучив оружие, я откинул ствольную коробку, порылся во внутренностях. Вытащил источник питания.

— Э-э, ты чего творишь? — возмутился сержант.

— Тихо! — Раттлер остановил десантника, внимательно наблюдая за моими действиями. — Не мешай!

Поменяв полюса, я снял со спины свою «LR-20», проделал ту же операцию. У меня было две батареи разных типов. Соединив их между собой, я сразу же заметил, что они начали сильно греться. Появился легкий дымок.

— Нельзя так делать! — воскликнул Барнс и опасливо отшатнулся.

Затем я аккуратно положил все это прямо под стеной, там, где было больше всего дыр, оставленных кислотой.

— А теперь посмотрим… — пробормотал я, бросившись обратно.

Секунды через три, из сборки выстрелил голубой протуберанец, изогнулся, вонзился в металл. Затем появился второй, но уже меньше. Они переплелись между собой, вырос третий. Все это снова и снова ударяло в металлическую стену, прожигая все новые и новые дыры. Затем произошел громкий хлопок, сборка взорвалась. Тот участок окутало голубоватое облако, но каждый из нас уже разглядел, что оплавленный бронещит кусками опадает на песок. Образовалась бесформенная дыра, размером примерно полтора на полтора.

— Хм, толково! — похвалил Раттлер, улыбнувшись. — Оказывается, быть спецом по вооружению, это весело. Алекс, отличная работа. Как ты до этого додумался?

— Так, всего лишь наблюдения. Плюс немного молекулярной физики.

Барнс уже стоял у дыры, осматривая результат. По всему был видно, эффект ему понравился.

— Научишь? — спросил он, уставившись на меня с удивлением.

— Ага. А ты меня стрелять.

— Не вопрос!

Когда мы пролезли внутрь, перед нами раскинулась небольшая площадь, заметенная песком, каким-то мусором. Я не ошибся — все было брошено. Многие двери зданий открыты, окна разбиты. Транспорт стоял, как попало и где попало.

Большая часть зданий была занесена песком, пылью. Дороги почти не было видно. Столбы электропередач стояли покосившиеся, провода оборваны.

— Тут давно никого нет, — покачал головой Ферт.

— Что же все-таки произошло? Куда делось четыреста человек?

— Нужно найти командный пункт. Если удастся, восстановить связь с полковником и вызвать сюда транспортник, — произнес майор, затем поискал глазами план города.

Здание администрации поселения, находилось недалеко.

Оно было двухэтажным и напоминало монолитный блок, с небольшим количеством окон. Все его стекла были разбиты, а оторванная дверь валялась рядом.

— Что, кто-то забыл как открываются двери? — пробурчал Барнс, заглянув внутрь.

— Полная разруха. Жесть!

Мы вошли внутрь, поднялись на второй этаж. Все оборудование было на месте, но ничего не работало.

— Электроэнергии нет.

— Где же ее взять? Я что-то не видел здесь электростанции!

— Сейчас посмотрим, — я склонился над стендом, под которым была грязная карта, исчерченная какими-то символами. — Так, ага. Электростанция тут есть, правда, ветряная. В восточной части городка. Скорее всего, управлять отсюда мы ей не сможем. Нужно идти и пробовать вручную.

— Алекс, сможешь это сделать?

— Не знаю. Ветряные мельницы это каменный век. На Земле их уже давно нет. Но думаю, технология проста.

— Идем к станции.

Мы выбрались обратно и неприятно удивились. Начинало темнеть.

— Вот дерьмо, на открытом месте не безопасно. Сильно сомневаюсь, что здесь нет этих сраных летяг.

— Вооружиться бы не мешало, — заметил Барнс. — У нас почти ничего не осталось.

— Тут наверняка должен быть арсенал или что-то вроде него, — предположил я.

— Нет, вряд ли. Это просто инженерный городок.

— Но как же охрана? Где-то они должны были хранить оружие…

— Кажется, вижу! — Ферт зашагал к одному из зданий, с разбитым стеклопакетом.

Это не арсенал. Это был опорный пункт. Сломав дверь мы вошли внутрь и поняли, что здесь ничего нет. Все, что могло стрелять — пропало. Полки и стенды были пусты. Ни патронов, ничего.

— Показатель удачи аж зашкаливает, — проворчал Барнс. — Когда стемнеет, нужно будет где-то укрыться. И пожрать.

А темнело быстро. Откуда-то слышались далекие воющие звуки. И они приближались.

— Так, вон тот дом видите? С решетками на окнах!

— Ну?

— Живо туда! Забаррикадируемся, посмотрим, что к чему.

Мы бегом бросились к указанному дому, распахнули дверь и ввалились внутрь.

Внутри оказался подвал, которым мы и решили воспользоваться. Закрыв решетку, мы опустились в довольно большое помещение, в котором было много самого различного инструмента. Имелся даже генератор электроэнергии, работающий на… «Квантаниуме».

— А черт! Да я даже не знаю, как он выглядит! — с досады Барнс пнул какой-то пластиковый ящик, из которого высыпался зернистый желтый порошок.

— А это случайно не он?

— Да хер его знает. Не интересовался.

— Алекс, что ты знаешь о «Квантаниуме»? — спросил Раттлер.

— Да не особо… Стабильный элемент, в восемь раз более эффективный, чем плутоний. Начали применять во всех видах промышленности. Когда я улетал, пытались понять, можно ли использовать его для производства оружия.

— То есть, он радиоактивный?

— Только бета излучение и оно слабое, — я мало что знал об этом элементе. Все-таки род моей деятельности был другого плана.

Тем не менее, я подошел к генератору, осмотрел его. Ни марки, ни клейма завода-изготовителя. Мне вообще показалось, чтоего собрали прямо здесь, на Каллипсо.

Я всыпал желтый порошок в выдвижной контейнер, при этом немного успокоившись. На дне виднелись мелкие крошки точно такого же порошка. Вроде, все правильно…

Разобравшись в управлении, я просто запустил его, нажатием одной единственной кнопки. Внутри генератора начались какие-то реакции, что-то зашумело.

А затем вспыхнул свет.

Сначала одна лампа. Потом другая, третья.

Вскоре, уже весь подвал был хорошо освещен. Заработал один из станков.

— Интересно, кто тут жил? — спросил Ферт, шатаясь по помещению.

— Какой-нибудь местный мастер на все руки.

Я обнаружил генератор воздуха, бочку с водой, опреснитель.

А Барнс, порыскав по помещению, отыскал ящик с сухими пайками. Нормально. Жить можно.

Вскоре мы сняли шлемы окончательно. Дышалось вполне терпимо — генератор кислорода, хорошо поддерживал нужный уровень, и потому можно было обойтись вообще без костюмов.

— Что с батареями скафов? — спросил Раттлер.

— У меня тридцать процентов.

— Тридцать три.

Я глянул на свой индикатор заряда. Семнадцать. Но в аварийном ранце лежала вторая батарея.

— Алекс? — майор задержал на мне взгляд. — Что у тебя?

— Семнадцать. Во второй еще семьдесят два.

— Второй? — удивился Ферт. — Откуда у тебя вторая батарея?

Я начал с того, что объяснил, откуда у меня вообще взялся «Скаут».

— Да-а, мужик. Ты полон сюрпризов, — хмыкнул Барнс. — Конечно, любой из нас бы смог сделать тоже самое, но… Тебя этому ведь никто не учил.

Я ничего не ответил. Просто снял скаф, решил провести осмотр, а заодно сменить батарею. Ходить с семнадцатью процентами, мягко говоря, глупо.

Быстро перекусили имеющимися пайками, подлатали раны, затем решили отдохнуть. Забаррикадировали вход, осмотрели подвал. Имелась какая-то дополнительная дверь, но она оказалась закрытой.

Снаружи было тихо.

Майор взвесил все за и против, затем дал команду отдыхать, но перед этим поделил на почасовые дежурства. Первым дежурил Ферт, затем Барнс. Моя смена была третьей.

Закончив со скафом, я накидал в угол найденные в доме старые подушки, завалился сверху и мгновенно вырубился. За последние сутки произошло слишком много всего, чтобы перегруженная нервная система работала как обычно. Это раньше, у себя в лаборатории я мог не спать по двое-трое суток, поддерживая себя лишь энергетическими капсулами. А сейчас ситуация другая…

Барнс разбудил меня через четыре часа.

— Алекс, подъем. Твоя очередь, — тихо произнес он, толкая меня в плечо.

Я тут же подорвался, кивнул. Протер заспанные глаза.

— Ты как?

— Чувствую себя куском говна. И выгляжу, наверное, так же.

— Да, не нормально. Ну все, одевай скаф. В шесть разбуди Раттлера, ок? — Барнс зевнул. — Все, я спать.

— Ага.

Сержант рухнул на какое-то подобие сломанного дивана и почти сразу отключился. Да-а, сон у десантников такой. Если есть время, тренированный организм засыпает сразу, зачем тратить время на лишние размышления?

Я кое-как встал. Влез в «Скаута». Шлем одевать не стал, зачем в помещении?

Окинул взглядом темные углы, затем потолок. Ничего интересного.

Десантники спали. Ферт похрапывал, причем как на вдохе, так и на выдохе.

Основное освещение отключили, на всякий случай. В углу помещения горела лишь небольшая лампа, тускло освещая дальнюю часть подвала. Было тихо, только едва слышно работал генератор.

Я уселся в кресло, при этом едва не раздавив его. Положил рядом пистолет.

Осмотрелся, но ничего интересного в подвальном помещении не было, поэтому я встал и направился к выходу. Подниматься на первый этаж я не собирался, какой смысл? А вот осмотреть прилегающий к подвалу коридор было бы кстати. Что там за дверь?

Выбрался в коридор. Прислушался.

Вроде тихо.

На всякий случай, Барнс разместил на первом этаже самодельную растяжку. Если кто-то решит влезть, неприятно удивится.

Я остановился у двери, внимательно осмотрел ее. Тяжелая, выполнена из стали, выкрашена темно-зеленой краской. Какой-то встроенный замок, правда, очень примитивной конструкции.

За ней — ничего.

Дернул на себя. Без результата.

Глянул в замочную скважину, удовлетворенно хмыкнул. Полез в аварийный ранец и вытащил инструменты, которыми ранее крепил на себя стрелковый комплекс. Был у меня особый мультитул, который я по счастливой случайности, нашел у «Палладина».

Провозившись с замком несколько минут, я уже хотел бросить это бесполезное занятие, но вдруг раздался громкий щелчок, а дверь чуть-чуть подалась на меня.

— Оп-па! — пробормотал я. — Неожиданно.

Вытащил пистолет, снова прислушался. Обернулся — наши все спали. Смысл будить, если опасности нет? Пока нет.

— Ладно, посмотрим, что там! — тихо оправдался я перед самим собой, разбираемый любопытством.

Потянул на себя дверь. Она с тихим скрежетом, цепляя поверхность бетонного пола, открылась. Внутри темнота.

Я тут же активировал прожектор, выкрутил на полную мощность.

Передо мной был короткий, пыльный коридор, с самыми обычными стенами. Ни краски, ничего. Просто голые бетонные стены.

Метров через шесть висела лампа, но не работала. Я пробежал глазами по стене и быстро определил, что кабель к ней шел не из дома.

— Та-ак! — тихо произнес я, прислушиваясь. — Кажется, это не просто подвал. Интересно, куда он ведет?

Глава 8 Вход воспрещен!

Конечно же, я сомневался. Оставлять спящих парней просто так, глупо. Хотя с другой стороны — вход надежно забаррикадирован, на первом этаже ловушка. Да и никаких посторонних звуков с поверхности не доносилось.

Еще минут пять я бродил по комнате и раздумывал, стоит ли идти самому или нет.

— Ладно, пройдусь немного. Осмотрюсь и обратно, — решил я, затем шагнул в коридор.

Старался двигаться тихо, но из-за того, что стальные ботинки скафа бухали по бетону, мои старания оказались почти бесполезными. Пистолет убрал обратно, снял «LR-20», у которой была еще почти полная батарея.

Коридор закончился внезапно — он уткнулся в другой, куда более широкий туннель, по центру которого шел сток. Одновременно в нос ударил тяжелый, дурной запах и я почти сразу понял его природу. Я попал в главный канализационный туннель. Все отходы жизнедеятельности, грязь и стекающая с производственных участков вода, попадала именно сюда.

— Замечательно, — недовольно пробурчал я. — Искал что-то ценное, а нашел говно.

Сейчас уровень отходов был на самом минимальном уровне — все-таки городок пустовал уже, по меньшей мере, полгода.

Вряд ли здесь могло быть что-то интересное. Все же решил пока не идти обратно, а еще немного осмотреться. Запах старых испражнений хоть и присутствовал, но был слабым — за прошедшее время большая часть французских ароматов благополучно выветрилась.

Остановился, затем сомневаясь, снова продолжил путь.

И как оказалось, не зря.

Метров через тридцать туннель плавно свернул влево и уперся в большую стальную решетку, с приоткрытой дверью. Все было завалено влажным мусором, грязью, дерьмом. Но за самой решеткой было относительно чисто.

Снова осмотрелся, прислушался. Где-то капала вода.

И почти сразу вскинул винтовку.

В углу, на грязном бетонном полу обнаружился крупный летяга. Мертвый.

Приблизившись, я понял, что лежит он тут уже давно. Может, месяца четыре точно. Тело разложилось, кожа скукожилась и пошла пузырями. На светло-коричневом теле несколько пулевых отверстий. Кто бы не жил в том домике, что мы заняли, он тоже столкнулся с долбанными летунами. Здесь-то они откуда?

Далее обнаружился еще один дохлый пришелец. Но его развороченное тело выглядело так, словно в него жахнули из чего-то крупнокалиберного.

Завернув за решетку, я увидел отводящий вправо туннель, который даже на первый взгляд был очень длинным. Вдоль стены шел толстый прорезиненный кабель.

Я обернулся, прислушался. По-прежнему где- то капала вода.

Все-таки решил посмотреть и пошел дальше.

Эхо разлеталось далеко вперед, отскакивало от стен, отчего мне казалось, будто впереди кто-то бродит. Если в этих туннелях кто-то и был, он уже точно в курсе моего присутствия.

Минуты через две я остановился перед закрытой зверью. Осмотрел ее — точно такой же замок, как и у той, что отделяла наше временное убежище от канализации.

Достал инструмент, поковырялся. Без толку.

Попробовал еще раз, но только больше разозлился.

Вскинул винтовку и сделал одиночный выстрел, разворотив внутренности замка. Дверь с тихим скрипом приоткрылась. Я толкнул дверь ногой, быстро заглянул внутрь, сунул ствол винтовки.

Передо мной оказалось большое помещение, заставленное каким-то неизвестным оборудованием, густо покрытое пылью. На полу пучки проводов, кабелей. Все пребывало в таком виде, словно… за последний год тут вообще никого не было.

Я вошел, осмотрелся. Присвистнул.

— Вот оно значит как! — усмехнулся я.

Еще около получаса я осматривал помещение, затем обнаружил лестницу, ведущую наверх. Обычная стальная решетка, навесной замок. Выбравшись наружу, я почти не удивился, потому что уже догадался, что именно я там увижу.

Обратно вернулся без проблем — туннели были пусты. Вломившись в свой подвал, я обнаружил, что десантники уже встали и даже надели скафы.

Едва я появился, на меня тут же нацелились две винтовки и рельсотрон.

— Ты? Что случилось? — Раттлер встретил меня с недовольным лицом. Стволы опустили.

— Ничего.

— А почему ушел?

Я не нашелся что ответить, а потому просто пожал плечами.

Ферт и Барнс переглянулись. Судя по их виду, они уже собирались искать меня наверху.

— Так нельзя делать. Кто угодно мог сюда забраться и… — майор внезапно изменился в лице. — Где ты был? Что-то нашел?

— Ага.

— Ну не томи, специалист, бля. Выкладывай!

— Электростанцию, — просто ответил я, затем обернулся и указал винтовкой направление. — Там!

* * *

До обнаруженного мной подвала добрались без проблем.

Войдя внутрь, десантники замерли — площадь помещения была куда больше чем та, в которой мы провели ночь.

— Как много оборудования, — выдохнул Ферт. — Но, это же… Все старое?

— Да, середины прошлого века. Даже удивительно, зачем вообще нужно было его транспортировать сюда. Разве только изначально, геологоразведка Каллипсо считалась непродуктивной.

— Это можно заставить работать? — спросил майор, осматривая пучки проводов, ведущие к массивным электронным блокам.

— Да. Насколько я помню, сначала нужно запустить винт. Ну, в смысле, саму ветроэлектрическую установку.

— А где она?

Я просто ткнул пальцем вверх.

Мы поднялись наверх. Выходить из здания не стали, и так все было видно.

Уже почти рассвело. Каллипская ночь закончилась. Вокруг все было истоптано следами, не похожими ни на что. Скорее всего, по всему городку лазили летяги, ища, чем бы поживиться.

Ветряная электростанция представляла собой широкое одноэтажное здание, на крыше которой размещался сам ветрогенератор. Огромный, с тремя лопастями, каждое размером с наш сбитый «Отбойник». Все это закреплялось на массивной трехногой станине, вбетонированной в крышу.

Чтобы запустить ветроэлектрическую установку, нужно было постараться. Несмотря на то, что на поверхности спутника постоянно дул ощутимый ветер, его все равно было мало, чтобы раскрутить такого гиганта.

— Вот это махина! И как ее запустить? — майор осмотрел огромные лопасти, выкрашенные серой краской. Они замерли в неподвижном положении.

— Там, на пусковой площадке, есть стартовый двигатель. Нужно влезть на самый центр и запустить его. Одновременно, внизу нужно проверить турбину на работоспособность и вывести все на магистраль. Этим я и займусь. Но кто полезет наверх?

— Ба-арнс! — крикнул майор, обернувшись вниз. — Есть для тебя дело.

Сержант быстро поднялся, выслушал задачу и смерил взглядом расстояние. Затем ухмыльнулся и недовольно спросил.

— Сколько здесь, метров пятьдесят? Семьдесят?

— Вроде того.

— Ладно, я понял. Надеюсь, это будет стоить моих потраченных усилий?

— Хватит болтать, дуй наверх!

Он оставил винтовку внизу, водрузил на голову шлем и, ухватившись руками, шустро полез вверх. Не прошло и пяти минут, как внизу загорелся индикатор вращения винта. Скорость оборотов постепенно повышалась, подбираясь к рабочей отметке.

Прошло минут пять, прежде чем удалось набрать нужную скорость.

— Есть, — крикнул я и, выжав рычаг, и для проверки, просто перенаправил энергию на само здание.

Вспыхнула одна лампа, вторая. Вскоре все помещение набитое старым оборудованием уже светилось лампами и светодиодами.

— Работает? — поинтересовался Раттлер.

— Да.

— Хватит энергии, чтобы запустить центр связи?

— Возможно, но нужно подождать, пока накопители соберут достаточный буст. Тут, как бы, все с запасом нужно делать.

— А увеличить скорость вращения винта можно?

— Можно, но это ничего не даст. Скорее от старости что-нибудь сломается.

Около получаса мы провели внизу, ожидая, пока накопители энергии наберут необходимое количество. Когда же этот момент наконец-то настал, мы смогли перенаправить главную магистраль сначала на соседние здания, а затем и на центр связи.

В принципе, присутствие людей здесь более не требовалось. Был бы ветер. Сутки проработает точно, а там, нас уже заберут.

— Слушайте, пока я лез наверх, заметил, что на востоке у газодобывающей станции что-то есть, — произнес Барнс, переводя дыхание. — Видел слабые огни. Может, даже отблески. Не знаю, что это, но лучше бы проверить.

— Что бы это могло быть?

— Да хрен его знает, но я точно не ошибся.

— Ладно, проверим. — Раттлер принял информацию к сведению. — Но наладить связь — в приоритете.

Центр связи нашли с трудом. Это оказалось совсем маленькое здание, на крыше которого размещалась большая спутниковая тарелка. Со всех сторон его окружали другие здания, и именно по этой причине мы потратили почти час времени. И хотя ее частично занесло песком и пылью, она все-таки работала.

В оборудовании связи я почти ничего не понимал, зато выяснилось, что сам Раттлер — бывший связист. Оборудование было ему знакомо, поэтому, как только удалось все подключить, майор принялся вызывать «Фауст».

— Вызываю полковника Тангера, вызываю полковника Тангера. Это Каллипсо. Десантная группа, майор Раттлер! Прием!

В эфире только белый шум.

Ничего.

— Может, снова электромагнитные бури? — предположил Ферт, после двадцати минут бесполезных запросов.

— Может и так. Но какой-то, же сигнал должен проходить?

— Командир, может Хаузер ответит? — предположил Барнс, вспомнив про вторую группу.

Но и этот сеанс связи прошел в одностороннем порядке. Создавалось впечатление, будто на спутнике, никого кроме нас, вообще не осталось.

— Дьявол! — Раттлер в приступе ярости отшвырнул микрофон. — Какого хрена, где связь?

Никто не ответил. Меня посетила запоздалая мысль о том, что возможно, просто неисправна антенна. Или все-таки буря.

О том, что группа Хаузера погибла, я даже думать не хотел. Каждый из нас помнил, что перед тем как «Отбойник» атаковали, Хаузер подвергся нападению первым.

Я снова выбрался наружу, поднялся на один пролет вверх и задумчиво осмотрел видимую часть городка. За стеной, настолько, насколько хватало обзора, простиралась пустыня. Слева от нее было то самое ущелье, из которого мы выбрались только чудом. Где-то там лежал мой «Тахион». Эх, как бы он сейчас пригодился бы…

Осмотрел линию горизонта. Справа, у вытянутой с севера на юг горной гряды, никаких признаков существования человека не было, но именно оттуда был уничтожен гигантский рак. Кто? Как? И главное, чем? Я был твердо уверен, что оружие, которым нейтрализовали рака, не имело земных аналогов.

Сержант Ферт отыскал в центре связи интерактивную карту городка, которая наглядно показывала, что вообще есть на прилегающей территории. Здесь было около тридцати зданий, самого разного назначения. Правда, теперь, с трудом можно было узнать, где и что находится. Большую часть города занимала газодобывающая станция, которая была полностью автономной.

Добываемый из недр спутника газ, перекачивался в специальные подземные резервуары, находящиеся прямо под городом — их объем был просто огромным. Его должны были перегружать в специальные транспортировочные контейнеры и выводить на орбиту, где орбитальная станция оперативно цепляла их к транспортному кораблю. Как именно это происходило, я не знал, да собственно меня это и не интересовало.

— Майор, может быть, стоит поискать другой командный центр? Наверняка там должно быть что-то, что позволит разобраться в причинах произошедшего. Ну не могло же просто так взять и исчезнуть четыреста человек? Какие-нибудь данные об эвакуации, о пострадавших. Да хоть что-нибудь.

— Возможно. — Раттлер поднялся с места, подошел к карте и быстро отыскал запасной командный центр, где могла находиться вся верхушка управления города. Он оказался совсем рядом.

Мы еще некоторое время спорили, что в приоритете, затем все-таки покинули центр связи, вышли на центральную улицу.

Здесь все было по-прежнему. Пустота и уныние. Ветер гонял песок, пыль и какой-то мусор, брошенный транспорт потихоньку ржавел и проседал в песок. Еще сильнее чувствовался тот факт, что здесь все брошено.

Ни о чем не говорили. Каждый думал о своем.

Когда все-таки поднялись в запасной командный центр, то поняли, что ответов здесь мы не найдем.

Здание пустовало. В правой части верхнего этажа обнаружились следы пожара, который довольно быстро локализовали пожарные дроны. Внутри было множество столов, шкафов, брошенной техники. Но ничего, что могло бы ответить на наши вопросы.

Раттлер попробовал отыскать какие-нибудь журналы отчетности, но и таковых не оказалось. А вся наблюдательная и измерительная техника словно выгорела, как будто бы от запредельной перегрузки…

Все это сильно действовало на нервы. Напрашивались отдельные мысли, но я пока не стал обсуждать их с десантниками. Еще сочтут меня за параноика.

За десять минут мы обследовали оба этажа, но так ничего и не нашли. Это сильно действовало на нервы, особенно в нашей-то ситуации.

В конце концов, мы выбрались наружу и двинулись вверх по улице. Большинство дверей были заколочены, окна разбиты. Стены ободраны, покрыты пылью.

Барнс отыскал продуктовый магазин, но едва мы вошли внутрь, нам пришлось быстро покинуть внутреннее помещение — продуктов внутри не оказалось, зато обнаружилось аж четыре мертвых летяги. Твари уже успели разложиться, а трупный запах наполнил собой все помещение. Я заметил, что характер повреждений их тел не был мне знаком.

А затем нам попался танк.

Легкобронированный танк «Вихрь» слегка модифицированной модели. Он так же, как и все вокруг был засыпан песком и стоял, протаранив стену одного из домов. 105 миллиметровая электромагнитная пушка уныло уткнулась стволом в кучу песка. Внутри самой машины ничего интересного не оказалось. Топлива не было, да и основная батарея давно разрядилась в ноль.

Чуть поодаль, за перекрестком, мы обнаружили второй, точно такой же танк.

— Странно! Разве на Каллипсо были танки? — удивился Барнс, разглядывая бронированную машину.

— А что не так?

— Само наличие танков. Я точно знаю, что тяжелая техника не поставлялась на Каллипсо. Они слишком плохо себя зарекомендовали при движении по песчаному грунту, гусеницы легко вязли в глубоком песке. У меня друг, офицер одного из транспортников, был в числе тех, кто изначально перевозил сюда всю строительную, а позже и военную технику. Так вот он точно говорил, что танков ни в одной из партий не было!

— И что ты хочешь этим сказать? — удивился я. — Что колонисты сами развернули здесь производство военной техники? Ну, это уже бред. Здесь нет таких заводов.

— Я ничего не хочу сказать. Просто точно знаю, что вот этого тут быть не должно.

Минуты через две, впереди показалась громадина газодобывающей станции. Огромный комплекс, большие производственные корпуса. Впереди, метрах в двухстах от нас, были видны легкие ворота, из титановой сетки. Почти повсюду, справа и слева, на них висели какие-то таблички. А перед самой оградой, прямо на сером асфальте, стояли какие-то темные устройства, обвешанные какими-то тряпками. И мне показалось, будто они двигаются.

— Что это там такое? — спросил я и уже собирался ативировать зум.

— Ты про надписи? — Барнс сделал несколько шагов вперед, а затем удивленно вскрикнул и плашмя рухнул прямо на дорогу. — На землю!

Я еще секунды две-две с половиной стоял на месте, переваривая услышанное, но внезапно меня сбил с ног мгновенно среагировавший Раттлер. А уже через секунду, когда мы оба грохнули на дорогу, впереди послышался приближающийся цокающий звук. Взорвался брызгами сухой песок. В нашу сторону устремился целый дождь крупнокалиберных пуль. Они принялись выбивать из стен обломки бетона и штукатурки, дырявить окна, двери. Рухнул перебитый столб. Развалился на части остов какого-то погрузчика.

— А, бля! Какого хрена проиходит? — заорал Ферт, высовываясь из-за угла. — Что это?

— Назад бля, назад! — Ратллер придавил меня к асфальту, не давая встать.

— Да что за херня? — вскрикнул я, но вырываться не стал.

— Лежи и не шевелись, — рядом с нами, на песке извивался Барнс, пытаясь уйти из-под обстрела.

Пули продолжали долбать все, что находилось над нами, перед нами, справа и слева от нас. Секунд через двадцать, все закончилось.

— Так, ну-ка давай назад, — майор оставил меня в покое, а сам медленно пополз назад, к углу здания, за которым прятался Ферт. — Плашмя, по песку. Не торопись. Голову не поднимай.

Когда мы смогли, наконец, встать на ноги и я кое-как оправился от первоначального шока, то сразу шагнул к Раттлеру, заглянул ему в лицо и спросил.

— Майор! Что это было?

— Охранно-сторожевой модуль.

— «Циклоп»?

— Не-е. Кое-что поинтереснее, — устало выдохнул Барнс. — Это крупнокалиберный «Гриф». Именно их я и видел с мельницы…

Повисла неловкая пауза. Я поочередно посмотрел на каждого из бойцов, затем пожал плечами и произнес.

— Крупнокалиберный? М-м! Что, только мне это кажется странным? Откуда у стен газодобывающей станции стоят эти «Грифы»? Кто их там мог поставить?

Барнс глянул на Раттлера, затем произнес:

— Понятия не имею. Я про такие штуки только читал. Не знал, что их вообще поставляли на Каллипсо, а главное — за каким чертом они тут? Здесь же не от кого обороняться!

— Сколько их? — поинтересовался Ферт.

— Я видел четыре.

— Ну и как их нейтрализовать?

Мы переглянулись.

— Скорее всего, настроены по принципу «свой-чужой», — ответил я, немного успокоившись. — Та же электроника, что и у «Циклопа». Я работал с такими.

— Тогда тебе виднее, как их отключить.

Я попытался выглянуть из-за угла, но тут же ближайшая турель резко довернула ствол, и резко нырнул обратно.

— Барнс, у тебя еще остался лазерный прицел?

— Ну?

— А стреляешь хорошо?

— Ты что предлагаешь бить по автоматической турели?

— Не по ней, а по инфракрасному модулю. У каждого устройства имеется блок управления, обычно он сверху. Там есть большая оптическая линза — глаза охранного модуля. Если точным выстрелом его уничтожить, то «Гриф» вырубиться.

— Да ну, шляпа… — фыркнул Ферт. — У него время срабатывания две-три секунды. Даже снайпер прицелиться не успеет.

— Варианты? — спросил Раттлер.

— Ну-у… Отвлекающий маневр! — хмыкнул я. — Я точно знаю, что система охранного модуля будет работать по наиболее приоритетной цели. Той, что лучше распознается, и которую легче поразить.

Барнс хохотнул, но все равно вытащил из ранца лазерный прицел, прищелкнул его к рельсотрону.

— На хер туда вообще лезть? — возразил медик.

— Они стоят тут не просто так, разве не ясно? Вдруг, ответы на наши вопросы там?

Сержант недовольно скривился, но промолчал.

— И вот что я предлагаю. Ферт, видишь то здание, где выбито крайнее правое окно?

— Ну?

— Если оттуда вытащить мощный фонарь и посветить в линзу, то модуль сначала должен среагировать на источник тепла и света. Так?

— Ну, вроде так.

— А Барнс в это время метким выстрелом разнес бы модуль управления вдребезги!

Раттлер молча осмотрел нас, кивнул и взвесив все за и против, произнес.

— Пробуем! Ферт, дуй к окну. Только осторожнее.

— Дерьмовая идея, — пробурчал сержант, но все-таки потащился в обход, к тому зданию, с разбитым окном.

Барнс подготовил рельсотрон, занял позицию за углом. Ему только и нужно было, что высунуться и прицелившись, жахнуть крупным калибром.

Я отсюда расслышал, как ругается Ферт, пробираясь по внутренним коридорам здания. Что-то гремело, падало. Его силуэт то мелькал в окнах, то скрывался, а затем снова появлялся. Наконец, он добрался до последней комнаты, вошел внутрь.

Я думал о том, что эти «Грифы» явно стоят тут не просто так. Неужели, на станции есть уцелевшие люди? Что если они не смогли отстоять городок, отступили к производственному комплексу? А затем, закрепившись и выставив охранные модули, таким образом, попытались сдержать непонятно откуда появившихся летунов и охотников? Очень похоже на правду.

Внезапно, внутри того же помещения, что-то оглушительно хлопнуло, брызнули голубые искры, а сам Ферт неожиданно громко заорал и рухнул куда-то вниз…

Глава 9 Какого хрена?

— Фе-е-ерт! — взревел майор и бегом бросился в обход, по тому же маршруту, которым ранее прошел медик.

Я рванул следом за ним.

Поворот, проулок, вход в здание. Небольшая лестница, длинный коридор.

— А, черт! Алекс, осторожнее, — крикнул майор, но я не понял, что он имел в виду.

Позади меня грохотал тяжелыми стальными ботинками Барнс.

Ворвавшись в помещение, где находился Ферт, мы увидели удручающую картину. Все было погромлено — битые стекла, ошметки штукатурки, мусор, скарб. Все это валялось, как попало и где попало. А то, что было из металла, сосредоточилось прямо посреди комнаты одной бесформенной кучей, как впрочем, и сам сержант. Его в неестественной позе придавило к какой-то круглой платформе, а сверху облепило металлическими предметами. Тут были инструменты, детали каких-то механизмов, гантели, диски. Создавалось впечатление, будто кто-то специально стащил сюда все, что содержало много металла…

— Чего уставились? — нахмурившись, пробормотал скрюченный на полу Ферт. — Магнитной мины, что ли не видели?

Раттлер вдруг захохотал.

— Чего разлегся? Под ноги надо было смотреть!

— Тьфу, ты! — выругался Барнс, заглядывая через мое плечо. — Я-то думал, его тут уже на фарш покрошило.

— Отключи ее, — попросил медик, не в силах даже пошевелиться.

Фактически, магнитная мина «ТМ-2», не была миной в прямом смысле этого слова. Она имела очень необычную функцию и использовалась больше для нейтрализации противника, но никак не для ликвидации. Обычная магнитная мина, под воздействием магнетизма, притягивает себя к объекту, а затем взрывается. Но у «ТМ-2» принцип действия другой. Мощным импульсным толчком она подбрасывает все, что есть в пределах досягаемости, а затем резко притягивает к себе все металлические объекты, вплоть до тяжелого скафа, и прочно удерживает до тех пор, пока кто-то со стороны не поможет бедолаге. Ну или тот не умрет от голода и жажды. Если выкрутить мощность мины на максимум, теоретически, она даже может содрать с человека скаф по частям, или переключить на режим импульсных толчков и расшатать всю конструкцию бронекостюма. Но «Палладин» подобного эффекта не боялся. Однако придавило Ферта люто… Тот даже не мог пошевелиться.

Майор еще раз осмотрел помещение, на предмет наличия дополнительных сюрпризов, но ничего не обнаружил. Шагнув к распластавшемуся Ферту, наклонился, отыскал блокировку и выкрутил ее на минимум.

— Все, дальше сам.

Сержант, кое-как высвободив руки, кряхтя и ругаясь, отпихнул от себя детали, с трудом поднялся и поскорее отошел от ловушки.

— Говно! — пробурчал тот, но затем отскочил в сторону, не пожелав вновь связываться с коварной ловушкой.

— Ладно, эту проблему устранили, теперь бьем «Грифов». — Раттлер вышел из погромленного помещения и направился обратно к выходу. — Во вторую мину не влезьте!

Только когда я разглядел вторую «ТМ-2», я сообразил, о чем предупреждал меня майор, когда мы бежали на помощь к медику. Ведь в нее мог вляпаться любой.

— Бабуины! — выдохнул я, представив, что мой «Скаут» мог бы и не выдержать нагрузки.

О наличии подобных мин я, конечно же, знал, но никогда не видел их в действии. Думаю не совру, если скажу что эффект меня крайне заинтересовал.

Далее приступили к реализации первоначального плана.

Ферт отсоединил от корпуса прожектор, выкрутил его на максимум и сунул в окно. Под определенным углом он навел его на ближайший «Гриф». Реакция была моментальной. Турель охранно-сторожевого комплекса среагировала на источник света очень быстро — ствол развернулся, а сканер и электронные мозги принялись изучать, что же такое попало в сектор обстрела. Расстояние — примерно сорок метров.

Секунда, полторы.

Ствол тяжелого импульсного пулемета зажужжал, начал раскручиваться. Но, то ли умная система не смогла распознать объект, то ли была какая-то другая причина — не было произведено ни одного выстрела. Зато Барнс постарался на славу.

Взвыл рельсотрон.

Электронный блок, вместе с доброй частью тела турели разлетелся вдребезги. Ствол издал пару щелкающих звуков, затем просто отключился, уныло опустившись вниз.

— Отработал, минус один! — доложил сержант, на всякий случай, проверив батарею рельсторона. — Еще три.

Второй удалось поразить так же, как и первый, только со второго раза. С третьим пришлось основательно повозиться. «Гриф» стоял в неудобном секторе, поэтому сержант никак не мог пристреляться.

Ствол этой турели поворачивался быстрее, чем Барнс успевал выстрелить. Как итог с десяток попаданий раскрошили стену, за которой прятался наш стрелок. Две пули угодили в скаф, смяв прочный плечевой щиток и частично повредив сервопривод. Но в итоге, после трех неудачных попыток в бетоне образовалась дыра, через которую сержант просунул ствол рельсотрона, закрепился и произвел меткий выстрел.

— Остался последний, — заметил я, но вместе с тем напрягся. Он был самый дальний — чтобы его поразить, сержанту нужно было оставаться открытым больше обычного. И целиться дольше.

Барнс попробовал, но ничего не вышло. Только словил еще одну пулю, чуть не перебившую ему бронеперчатку.

— Дерьмо! Нет, так не выйдет, — он опустил рельсотрон.

— А если с крыши? — громко предположил Ферт, высунувшись из окна.

— Не пойдет, буду как на ладони. Да и спрятаться там негде.

— Так, делаем следующее, — майор наконец-то сообразил, как обойти «Грифа». — Ферт, топай обратно. И в мину снова не влезь!

Слышно было, как медик ругается. Эту «ТМ-2» он еще долго будет вспоминать.

— Алекс, ну-ка помоги. — Раттлер отошел к большой стальной двери, в третьем здании слева, затем сделал пару выстрелов в крепления петель. Ухватился за нее, взглядом указал мне на противоположную сторону. — Вытаскиваем ее наружу.

Я сразу же догадался, что задумал майор.

— Щит? — спросил Барнс.

— Да.

— А выдержит? — засомневался медик. — Калибр-то у «Грифа» не мелкий. Да и останавливающее действие.

— Разберемся.

Вырвали ее вместе с петлями. Перевернули.

Затем Ферт выудил откуда-то большую ржавую стальную трубу. Оперев дверь на трубу, можно было катить ее под небольшим отрицательным углом.

— Так, Барнс, что делать — ты знаешь. Сейчас я выкачу ее, продвину вперед. Скорее всего, ее либо пробьет, либо развернет отдачей. Сомневаюсь, что удержу. А двоим, здесь не поместится. У тебя будет секунды четыре, не больше. Справишься?

Сержант кивнул.

— Тогда начинаем.

Раттлер медленно выкатил дверь из-за угла. Ствол тут же довернулся к источнику угрозы, начал раскручиваться.

— Рано! Жди! — скомандовал майор сержанту.

Послышался треск и в сторону командира устремился песчано-стальной шторм. Длинная очередь прокатилась по песку, мгновенно добравшись до щита. Долбануло в металл.

— Бей! — заорал майор и тут же сам рухнул на песок. Дверь, от чудовищной отдачи не только пробило в нескольких местах, но и развернув, откинуло в сторону.

Жахнул рельсотрон.

Мимо.

— Бля! — Барнс нырнул обратно, едва сам не попав под плотный огонь.

— Раттлер! — крикнул я. — Цел?

— Вроде, чуть зацепило, — раздался голос майора. Тот лежал на асфальте, но почти не шевелился. Однако я увидел кровь.

— А, черт! — Ферт полез за медпаком. — С-ка, последний пак остался.

— Че делать? — Барнс попытался выглянуть, но турель была нацелена на конкретную точку. Брызнули осколки бетона. Десантник едва успел спрятаться.

— Так, сейчас! — я прикинул в уме. Выглянул, затем посмотрел на крышу. В голову лезли бесполезные идеи, но все же за одну из них я зацепился.

— Ту «ТМ-2», что мы видели, можно снять? — спросил я у обоих.

— Да. Только на хрена?

— Есть идея, — у меня в голове уже нарисовался приблизительный план. В общих чертах. — Предлагаю вот что. Снимаем вторую мину, выкручиваем действие на максимум и отправляем ее к турели. Та срабатывает и турель, под действием магнетизма, стаскивает с треноги.

— С ума сошел? — покачал головой Ферт. — Да в мине весу килограмм тридцать. Как ты ее докинешь на пятьдесят метров? Тут и «Деф» не справился бы.

— Увидишь! — хмыкнул я.

Поискал глазами еще одну трубу, затем увидел длинную вытянутую бронепластину. Прихватил и то и то.

— Стащите мину и на крышу ее.

— Че он задумал?

— Я пока ни хрена не понял. Но обычно, его идеи срабатывают! — пробурчал Барнс.

— Раттлер, ты как?

— Нормально, — голос у майора стал слабее.

Сорвали мину, вытащили ее на третий этаж здания, затем на крышу. Там я уложил трубу, сверху бронепластину. Получилось что-то вроде примитивной навесной катапульты.

— Да, Алекс, ты не дурак! — восхитился Ферт, раскусив задумку. — И чего я раньше гражданских не уважал?

Я определил направление, смерил расстояние. Мину положили на дальний конец.

— Ну что, метаем?

Ферт и Барнс одновременно прыгнули на бронепластину. Сработал рычаг и тридцатикилограммовая магнитная мина, полетела точно к «Грифу».

Не долетела всего метра три, но это не тут глухо хлопнуло. Брызнули голубые искры.

Я как завороженный наблюдал за тем, как турель сначала затрясло, потом она начала заваливаться влево. Рухнула тренога. Весь модуль завалился на асфальт. Ствол крутанулся, уперся в грунт.

— Барнс, бей турель.

Дальше было просто. Выстрел из рельстрона раздолбал весь электронный блок. Ствол импульсного пулемета так и остался лежать, намертво отрубившись.

— В яблочко! — обрадовался Барнс, опуская рельсотрон.

Я и Ферт бросились вниз, к майору.

Тот был жив, хотя дела у него были не очень. Сразу три пули пробили скаф, раскрошив защиту. Одна пробила предплечье и глубоко вошла в плоть, вторая разорвала кожу и мышцы почти у самого сустава, но вышла с другой стороны. Третья же попала в верхнюю часть груди, едва не раздробив ключицу.

— Дерьмово, да? — пробормотал майор, глядя на собственную кровь.

— Нормально. — Ферт был поглощен оказанием медпомощи и на остальное не реагировал. — Видел и хуже.

— «Грифа» сняли? — тихо спросил Раттлер, кривясь от жестокой боли.

— Если бы нет, сейчас рядом с тобой не стояли.

— Молчи, командир.

Я наблюдал, как действует медпак. Капсула с жидкими медицинскими препаратами, воссоединялась с колонией наноботов. Они, крохотными манипуляторами шустро устраняли кровотечение, извлекали пули, осколки костей, обезболивали. Сращивали мышцы и мясо и при этом, использовали материал прямо из тела, объединяя его с жидкой субстанцией. Одновременно, в организм вводился отдельный препарат, который десятикратно ускорял регенерацию, нейтрализовал заразу и восстанавливал пораженные участки.

Медпаки были очень дороги в производстве, и применять их без разрешения командира запрещалось. Обычные аптечки, хотя и были упакованы мощными стимуляторами по последним стандартам, но все же не могли воскресить тяжелораненого.

— Готово. — Ферт сгреб остатки медпака, тут же закопал в песок. — Шрамы останутся, но тут я бессилен.

— Черт, — выдохнул Раттлер, вроде нормально. — Хотя еще побаливает.

— Без этого никак. Залечил процентов на восемьдесят.

— Ферт, Барнс! Выберемся, представлю обоих к повышению, — произнес майор, с помощью бойцов поднимаясь на ноги. Командирский «Палладин» работал с перебоями, а чинить было нечем. Правое плечо, почти не двигалось, что сильно снижало боеспособность. Я отдал майору свой пистолет, все-таки с ним он точно сможет управиться с ним лучше, чем я.

Я наблюдал за действиями медика. Кто знает, вдруг мне тоже придется применять медпак на практике?

Мы прошли вперед, метров через шестьдесят уперлись в легкие ворота. Справа и слева стояли обезвреженные турели.

— А ну-ка, посмотрим, что тут есть? — Барнс шагнул к ближайшему «Грифу».

Осмотрел, покопался. Затем просто отсоединил тело пулемета от треноги, содрал остатки электроники.

— Тяжеловат! — сержант взвесил орудие. — И не удобен.

— Неудобно ему… Ты бы еще орбитальную гаубицу прихватил, — пошутил Ферт.

— Серьезно, хочешь таскать его с собой?

— Ну да.

Мы с медиком переглянулись, но промолчали.

Перед нами был главный корпус. Он раскинулся справа налево, вытянувшись почти на километр.

— Газодобывающая станция. Огромная, блин! — задумчиво пробормотал я, осматривая территорию. — Ну что, посмотрим?

Ограду пришлось просто ломать. Меткими выстрелами перебили несколько креплений, затем просто завалили ее на песок.

Прошли внутрь, сразу направились к главному входу.

По пути ничего интересного не попалось. Лишь правее от входа, лежало несколько тел летунов, расстрелянных никак не меньше месяца назад.

— Здесь все выглядит точно также, как и в самом городке, — заметил Барнс, осматривая территорию. — И эти тоже есть!

Мы осмотрелись, прислушались. Вроде ничего.

Справа от нас стояли мощнейшие насосы, массивные трубы которых уходили куда-то под землю. Там, на большой глубине и добывался газ, затем его перекачивали сюда, в главный корпус. Но, кажется, сейчас ничего не рабоатало.

Распахнув двери главного входа, мы сильно пожалели об этом. Внутри коридора, метрах в десяти от входа стоял «Циклоп».

— В стороны! — рявкнул Барнс, мгновенно рванув влево, схватив по пути Ферта. Я и Раттлер вправо.

Модуль среагировал, но недостаточно быстро. Майор опасался чего-то подобного, а потому еще перед открытием дверей сделал акцент на осторожности.

Длинная очередь метнулась сначала за Фертом, а потом в другую сторону за мной. Пуля выбили несколько декоративных плит, раскрошили металлическую раму.

— Вот сволочь, а! — выругался сержант. — Какой урод его здесь поставил?

— Не, ну а что? Толково! Ни одна тварь не пролезет с этого входа. Думаю, таких охранных модулей на территории полно.

— Слушайте, а ни у кого не возникает подозрения, что как-то слишком уже все…

— Согласен, — майор догадался, о чем я, еще до того, как я договорил. — От летяг такие меры предосторожности явно перебор.

— Ну и? — Барнс вытащил последнюю «ST» гранату. — Что делать с «Циклопом»?

— Все правильно, кидай! — хмыкнул Ферт. Взрывной волной модуль если и не уничтожит, то повредит точно.

Сказано — сделано.

Рвануло. Наружу выбросило мусор, клубы пыли, осколки декоративных плиток.

Быстро заглянув внутрь, Ферт махнул рукой, мол, чисто.

Относительно легкий охранный модуль, почему-то плохо закрепленный, посекло осколками, а взрывной волной его откинуло к левой стене. Задней частью тела он уперся в правую стену, поэтому ствол смотрел по диагонали, оставляя слепую зону, градусов под двадцать.

Барнс тут же рванул вперед и вырубил истерично жужжащий модуль.

— Все.

Мы прошли до самого конца коридора, распахнули вторые двери и обалдели. Даже не так, просто охренели от увиденного.

Вместо сложного промышленного оборудования, рассчитанного на добычу и перегонку газа, здесь был развернут крупный комплекс по производству оружия. И не просто оружия, а такого, что на Земле только-только начали прощупывать. Чего тут только не было — вся внутренняя часть представляла собой огромную площадку. Электричества здесь было, но и света наших прожекторов хватало с избытком.

Я стоял и ошеломленно смотрел то на сложные ракетные установки, которые разительно отличались от всех тех, что я видел раньше. А мне, как конструктору, пришлось повидать немало. То на новые, уникальные прототипы танков, штурмовых роботов, фазеров, летательных аппаратов.

— Долбанные бабуины. — произнес я, дрожащим от волнения голосом. — Не может быть!

— Что? — Барнс обернулся ко мне и нахмурился.

— Это же «Анубис», — первым делом я ткнул на необычного вида ракетную установку. — Засекреченный прототип оружия, которым можно управлять на расстоянии, просто подумав об этом.

— В смысле? — не понял Раттлер. — Это как?

Я снял шлем, подошел ближе, снял с макета необычного вида устройство, с какими-то иглами внутри. Показал его остальным.

— Это значит, что если эта штука работает как надо, то после активации, оператор может с любой точки планеты, без всяких пультов и кнопок, дать команду на запуск. Этот шлем внедряет в мозг особый чип, который, по сути, становится еще одним органом. Органом, который может управлять техникой.

— И как?

— С помощью пси возможностей, — сдержанно выдохнул я и посмотрел на десантников.

Барнс расхохотался. Махнул рукой.

— Да это все чушь. Исследования с треском провалились.

Но я был уверен в том, что увидел. Совершенно точно, здесь шла разработка новейшего оружия, причем по всех смыслах. Значит, газодобывающая станция…? Это что, просто прикрытие?

— Алекс, ты уверен? — майор растерянно смотрел по сторонам.

— Более чем. Те фазеры, слева — их калибр даже больше, чем орбитальные орудия на Земле. А там, дальше новейшие танки, я даже не знаю, как они называются. «Триггеры» что мы привезли, просто детские игрушки.

А когда мы прошли вглубь комплекса, я разглядел еще кое-что.

— Это просто невероятно, — выдохнул я, и не веря своим глазам глупо улыбнулся.

Здесь, метрах в тридцати впереди, был развернут сборочный цех, накоторых висели… «Тахионы».

— Это же… — Ферт их тоже увидел и обернулся ко мне. — Новые скафы, да? Алекс?

— Да. Только я не понимаю, откуда они здесь. В смысле, их вообще не должно быть. Только на Земле был изготовлен всего один прототип, да и тот, делали полтора года.

Барнс, отошедший влево, присвистнул.

— А здесь новые винтовки. Плазменные… — сержант поднял голову и посмотрел прямо на меня. — Как это?

Мы шли дальше и понимали — увиденное здесь было событием из ряда вон выходящим. Никакого газа здесь не добывалось в принципе. Никогда. По чьей-то инициативе, вместо добычи ископаемых и минералов, здесь занимались совсем другим.

Каллипсо, спутник на котором были взяты геологические пробы, проведена разведка и обнаружен «Квантаниум» — все фикция. Все, что было известно — все умело поставленная ширма?

Неужели здесь вообще ничего не добывалось?

Глава 10 Первые сомнения

Мы стояли и никак не могли поверить в то, что было перед глазами.

Однако стало очевидным и другое — все производство оружия и техники в одночасье было остановлено. Все и сразу.

Все сборочное оборудование, все прототипы и образцы техники, макетные стенды, готовые партии оружия — все покрывала густая пыль. Повсюду был тот же самый песок, который уже заколебал. Ничего не работало, электричества не было.

— Майор, ты понимаешь, что мы только что увидели? — тихо прошептал я, но тот меня хорошо услышал.

— Да, — неуверенно ответил он, затем добавил. — И нет.

— А где же те, кто управляли всем этим? — спросил Ферт, но естественно ответа не получил.

— Что будем делать? Здесь выживших тоже нет. Будем искать?

— Где? Этот комплекс и за сутки не обойти. Он же огромный.

— Эй, смотрите туда. — Барнс указал на высокую трехъярусную лестницу, выкрашенную желтой краской. Она поднималась вверх, на второй уровень. Даже отсюда там были видны какие-то помещения, застекленные матовыми стеклами и забранные решетками.

И двери. Много дверей.

— Может, там что-то вроде пункта управления? Или отдел разработок?

Почти одновременно, все четверо шагнули в том же направлении. Поднялись наверх. По всему корпусу разносилось эхо наших шагов, но судя по звукам, здесь больше никого не было.

Первую же дверь Ферт вскрыл одиночным выстрелом из винтовки.

Толкнул ногой.

Перед нами открылось большое квадратное помещение, под потолком много осветительных ламп. Повсюду было множество больших столов, на которых лежали рулоны с чертежами, планами, схемами, техническими заданиями. Вдоль стен стояли интерактивные панели, системы визуализации разрабатываемых чертежей, голографические проекторы. Все было покрыто густой пылью.

Увиденное было мне очень хорошо знакомо, хоть и не в таких масштабах. Нет, конечно, и на Земле были подобные комплексы, но их интенсивность явно уступала в несколько раз.

— Алекс? Где мы?

— Похоже на центр разработок вооружения. Скорее всего, здесь создавались и прорабатывались первоначальные чертежи, отбирались наиболее перспективные.

Я медленно прошел внутрь, осмотрелся. Заинтересовался большим чертежом, который был покрыт какими-то пометками, дополнениями. Даже одного взгляда мне хватило, чтобы понять — это какой-то огромный колесный транспорт, вооруженный по самое «не хочу». Ну и для какой цели мог понадобился этот гигант?

Помимо чертежей, в отделе имелось много высокоэффективной компьютерной техники, большие интерактивные мониторы, специальные навороченные голографические проекторы, способные создавать объемные 3D-модели.

По какой-то причине все было обесточено. Брошено.

На полу валялись обрывки бумаги, пара разбитых планшетов, какие-то устройства.

Мы сами не заметили, как разбрелись по комнате. Ферт шуршал бумагой, разглядывал чертежи, на которых ни слова не понимал.

Мне же хватило заглянуть лишь в пару из них, чтобы убедиться в своей догадке. Все то, что на Земле только предлагалось, здесь уже пытались реализовать. И почему-то мне не казалось, что это просто проектировочный полигон. Здесь что-то другое.

Я вспомнил, что журналисты на Земле, года полтора назад, подняли информационную бучу — мол, на Каллипсо убывает слишком много грузовых кораблей. Зачем там столько оборудования, техники и материалов? Но видимо, кто-то, у кого была власть, сумел тихо и без лишнего шума закрыть рты особо пронырливым журналистам. Тогда это незаметно замялось само по себе, и было предоставлено общественности как газетная утка.

Но теперь я понял — все это, может отчасти, но правда! Вот для чего убывали корабли — везли сложное оборудование, но вовсе не для добычи минералов.

Я вышел наружу, остановился на железном мостике и окинул взглядом огромные технологические модули, сборочные манипуляторы, испытательные стенды. Все это стоило эпических денег, кем-то финансировалось. Мне стало не по себе.

Почти сразу, меня посетила еще одна смутная догадка, но вдруг меня окликнул майор.

— Алекс, быстрей сюда! Мы кое-что нашли.

— Что?

— Гляди!

Им удалось открыть второе помещение и как-то запустить один из голографических 3D — проекторов. Появилась полупрозрачная проекция человека, одетого в желтый инженерный комбинезон. На его голове был обруч интуитивного управления — точно такой же, но примитивнее, был установлен на моем «Тахионе». С раны на виске стекала тонкая струйка крови, а левую руку человек держал так, словно бы она была сломана.

Я хорошо знал этого человека. И не мог поверить, что увижу его таким.

Весь внешний вид инженера был озабоченным.

С правого бока, иногда попадая в кадр, влетали какие-то вспышки, сыпались искры. Я даже расслышал характерный звук выстрела рельсотрона. Далекий, но это точно был он.

— Что это? — пробормотал Барнс, недоверчиво глядя на проекцию.

— Тихо, слушай.

— Если вы смотрите эту запись, значит, все уже произошло, — начал человек тихим, дрожащим голосом. — Я заместитель главного конструктора «Spaces Weapon Systems» Саймон Доггер. Вы уже наверняка поняли, что на Каллипсо добыча «Квантаниума» вовсе не главное… Я… Вы… Мы не знали, к чему это приведет. Проект вышел из-под контроля. От имени всех, кто участвовал в этом безумии, прошу прощения… Простите нас. Последствия будут ужасны.

Запись неожиданно оборвалась.

— Э-э, что? «SWS»? — Ферт озадаченно потер лоб и встряхнул головой. — Что я только что увидел?

— Какого дьявола… Есть еще записи? Хоть что-нибудь? — громко спросил я, напрягшись. Смутная мысль закралась в мою голову…

— Вроде нет, ничего.

— Как вы это включили? — я сам не заметил, как повысил голос.

— Ну, я подошел к проектору, а он оказывается, включен, — неуверенно произнес Ферт. — Я тронул, дальше оно само заработало.

Я быстро нырнул под стол, заметил уходящие вниз провода. Проектор был подключен к отдельному источнику питания. Тот, кто его оставил, непременно хотел, чтобы запись нашли и увидели. Он даже не поленился запитать устройство от отдельного источника питания.

Но что мы увидели?

Ничего не понятно.

— Алекс! — Раттлер дернул меня за плечо, развернул. — Нужно уходить. Тут никого нет.

— Уходить? Куда?

Повисла неловкая пауза. Действительно, куда идти? Что теперь делать?

Барнс и Ферт, поколебавшись, рванули к выходу, я же медленно зашагал следом, думая совсем о другом. Я шкурой чувствовал, мы нашли что-то такое, что может многое объяснить, расставить точки. Но это был лишь небольшой фрагмент одной большой цепочки. И пока рано о чем-либо говорить.

Проходя мимо производственных модулей, оба сержанта остановились, начали вертеться по сторонам, размахивать бронеперчатками.

— Чего встали?

— Командир, как бы у нас со стволами напряг! Может, это… вооружимся? — Барнс указал на контрольный стенд, рядом с которым стояли оружейные контейнеры. Один из них был открыт. Внутри него, в два ряда были уложены плазменные винтовки. Рядом лежали отдельные батареи.

— Алекс, что скажешь? Это можно использовать?

— Не знаю, — я подошел ближе, взял в руки образец и прочитал надпись. — «THOR». Название мне не знакомо, хотя на Земле осуществлялись попытки реализовать полноценное плазменное оружие.

— Щас жахнем куда-нибудь. — Барнс вытащил вторую винтовку, подхватил батарею. Сунул в гнездо. Затем снял с блокиратора и уже был готов дать пробный выстрел по стальной стенке макетного стенда.

— Стой! — крикнул я и предостерегающе вскинул руки.

— Чего? — Барнс изумленно уставился на меня расширившимися от неожиданности глазами.

— Это оружие может быть слишком разрушительным. Выкрути регулятор интенсивности нагревания водорода. А лучше, сейчас я стабилизирую магнитное поле. Если долбанет, руки оторвет к бабуинам. Видел уже подобные эксцессы.

Я принялся осматривать конструкцию плазменной винтовки и, к своему удивлению, почти сразу понял, как именно конструкторы реализовали это оружие. Водородное топливо подавалось в сердечник термоядерного реактора, где переводилось в высокоэнергетическое состояние плазмы. Сгенерированный сгусток удерживался мощным электромагнитным полем. В момент выстрела, поле определенного сегмента ослаблялось и плазма, через катушки линейного ускорителя устремлялась к цели.

Сам подумал, а потом ужаснулся — откуда я это знаю? Я только что разобрался в сложнейшем принципе действия оружия, которое на Земле никак даже приблизительно не могли довести до ума. И ладно бы только это. Сам я с таким оружием ранее не работал. Как я это освоил?

Мне стало и страшно и любопытно одновременно.

— Алекс? — майор окликнул меня, глядя с подозрением. — Ты чего завис?

— Задумался, — отмахнулся я. — Так, ну-ка.

Через несколько секунд я отрегулировал и протянул сержанту пушку.

— Давай.

Тот перехватил ее удобнее, прицелился в стенд, нажал на спусковой крючок. Легкая отдача качнула его назад. Винтовка выплюнула ярко-фиолетовый бесформенный сгусток плазмы, который быстро преодолел несколько десятков метров и, угодив в стенку, плюхнулся по ней эдакой кляксой. Не прошло и секунды, как металл растекся словно пюре — образовалась неровная дыра с оплавленными краями. Чем-то напоминало принцип действия «LR-20» только куда с большей мощью.

— Уху-ху! — восхитился десантник. — Обалдеть! Вот это мощь!

Он хотел выстрелить снова, но его опередил Ферт. Он вытащил второй ствол и протянул мне со словами:

— Настроишь?

Я молча выполнил, но при этом испытывал странное чувство, словно не должен был этого сделать. Пушки-то экспериментальные, мало ли что…

— Круто! — десантники радовались как дети. Только майор не разделял их радости, с задумчивым видом глядя на своих парней.

Вскоре, ему это надоело. Атмосфера давила своей мрачностью.

— Все, закончили! — наконец рявкнул он, осадив испытателей. — Уходим!

— Э-э! Командир, раз такое дело, может и броню сменим? — предложил Ферт, указав на висящие на соседнем стенде «Тахионы».

И ведь предложение хорошее, что тут скажешь? Наши скафы были изношены в хлам, половина систем уже не работала. Броня прожжена в нескольких местах, дыры от пуль… Да и батареи были уже на опасном минимуме.

Майор кивнул.

— Идея хорошая, но… Не знаю, — пробормотал я, направившись к разработкам. — Надо попробовать.

Да, концепция принадлежала мне, я участвовал на каждом этапе проектировки бронекостюма. Лично разработал систему репульсорных двигателей, разработал Аву… Да, ей не было равных, хотя я так и не смог раскрыть весь ее потенциал. Созданный мной искусственный интеллект был уникален, но когда нас сбили, он просто не успел себя реализовать.

Эти «Тахионы» отличались от моего даже внешне, хоть и незначительно. А названия им почему-то не дали.

Остановившись у стенда, я задумался.

— Чем помочь? Может, снять? — вмешался Барнс.

Я кивнул.

Барнс и Ферт быстро стащили скаф со среднего яруса, уложили на пол.

Быстро отыскав блокировку, я смог вскрыть один из костюмов. Внутри было все то же самое, но источник питания — только тестовая батарея, составляющая 25% процентов от полноценной мощности, что в принципе, меня не удивило. Мой «Тахион» тоже получил свою основную батарею непосредственно перед отправкой на Каллипсо.

— Ладно, глянем, что они тут натворили, — пробормотал я, быстро избавился от своего изношенного «Скаута» и влез внутрь. Активировал блокировку. Запустил стартовую диагностику и разочаровался… Здесь не было интуитивной системы адаптации, не было голосового управления. ИИ имелся, но какой-то ограниченный, урезанный.

Я приподнялся. Сел.

Затем, встал на ноги. Все работало как часы.

Десантники расступились, глядя на меня с некоторой опаской.

— Ну?

Вместо ответа я демонстративно выдвинул танталовый штык, затем откинул стрелковый модуль.

— Твою мать! — Ферт аж шарахнулся в сторону. — Это че такое?

Я сначала не понял в чем проблема, но заглянув на информационную панель боевого интерфейса, понял, в чем дело. Этому «Тахиону» полностью заменили систему вооружения. Сейчас, за плечом торчало странного вида оружие, стреляющее непонятно чем. Какое-то соотношение технологии с органикой.

А место основного вооружения занимала не импульсная винтовка, а гравитационная пушка, усиленного воздействия.

— Что за хрень? — спросил Барнс, глядя на ствол у меня в руках. — Я такого никогда не видел.

Я осмотрелся, нацелил ее на лежащую на полу металлическую деталь, на вид, весом килограмм в двадцать, выжал спуск и восхищением наблюдал, как та взмыла в воздух.

Затем я отпустил спуск и деталь с силой устремилась вперед с грохотом угодив в какой-то манипулятор, разбив его вдребезги.

— Еп твою! — выругался сержант, глядя на гравитационную пушку. — Что это?

— Грави пушка!

Подобное на Земле только начали проектировать. Пока разработчики топтались на месте, постоянно сталкиваясь с той или иной проблемой. Пожалуй, все существующие прототипы назвать оружием было бы сложно. Но сейчас, прямо у меня в руках был полностью готовый боеспособный образец.

Остальное проверять не стали.

Я выбрался наружу и подготовил еще три «Тахиона».

В целом, это были отличные бронекостюмы, по строению почти не уступающие моему образцу. Но их значительно упростили, лишив системы адаптации, голосового управления и ряда вспомогательных модулей. Броня та же — танталовая, имелись репульсорные двигатели, правда, их почему-то перенесли на спину. Внешний вид отличался лишь тем, что он был не темно-серый, а черный. Ну и расположение основных грудных бронепластин чуть отличалось от оригинала.

Тестовые батареи немного напрягали. Они, конечно, были куда мощнее тех, что была на «Скауте», но и «Тахион» был куда прожорливее. В итоге, решили проблему тем, что сняли с других образцов еще по одной запасной батарее.

Не стану описывать, как радовались Барнс и Ферт, облачившись в новую продвинутую броню. Еще тогда, когда я впервые появился в скафе на главной взлетной платформе, большинство десантников не могло от меня глаз оторвать. И вот теперь, они сами стали обладателями точно таких же. Майор вел себя куда сдержаннее, но и по его реакции было ясно — он доволен.

— Все, закончили?

— Здесь наверняка есть еще много чего интересного, — заметил Ферт, осматриваясь по сторонам.

— Позже. Мы здесь совсем не для этого. Наша задача… — Раттлер вдруг осекся и поднял голову к потолку. Где-то снаружи раздался громкий взрыв.

Мы на мгновение замерли, выкрутили регуляторы микрофонов на максимум.

Снова взрыв, только уже ближе.

— Это снаружи! Бегом на выход! — приказал майор.

Четыре танталовых тяжеловеса, грохоча тяжелыми бронеботниками по стальному полу, устремились к выходу. Миновали ворота, обезвреженный «Циклоп» и выбрались наружу.

Затем я увидел, как рядом с работающим вдалеке ветрогенератором завис транспортный бот, точно такой же, как и сбитый «Отбойник». Второй бот как-то неуверенно кружил у самой ограды, и почему-то дымился… Из-за ограды валил дым, как будто там уже что-то взорвалось.

— Это же наши! — радостно заорал Барнс, но уже через пару секунд остудил пыл, глядя как мощная зеленая вспышка угодила прямо в бот, кружащий у ограды. Тот рванул прямо в воздухе, почти сразу осыпавшись вниз кучей горящих обломков. Кажется, сгусток угодил прямо в топливную сборку.

— Сука! Нееет! — заорал Ферт, глядя как второй транспортник, сорвавшись с места, рванул к первому. Он открыл огонь из малых корабельных фазеров, но по кому — мы не видели.

Промелькнула еще одна зеленая вспышка.

Мимо.

Пилот ловко увернулся, снова открыл огонь из корабельных фазеров.

— Живо туда! — рявкнул Раттлер, первым бросившись вперед.

— Ага, давайте, — подумал я, сразу определив, что бегом они туда будут добираться минут пятнадцать точно. А сам активировал репульсорные двигатели.

Десантников можно понять. Ни один имеющийся на вооружении Федерации скаф, не имел таких двигателей. Парней учили быстро и эффективно поражать противника, работать в составе подразделений, контратаковать или обороняться. Но применять в бою все новоприобретенные фишки… Не, не их профиль.

Когда я совершил первый прыжок, приземлившись впереди десантников, они охренели, наверняка раскрыв рты от удивления.

Барнс сразу затупил. Глупо топтался на месте, роясь в боевом интерфейсе, а Ферт, частично разобравшись, первым же прыжком улетел в стену дома, приложившись танталовой броней о бетон.

С одной стороны это было смешно, но складывающаяся обстановка вовсе не способствовала юмору. Сержант, оправившись от удара, стал вести себя более сдержанно. Уже третий прыжок был похож на нормальный.

Через минуты полторы все они освоили общий принцип передвижения.

До ограды добрались быстро. Оказалось, что она двухъярусная — верхний использовался как раз для обороны. В случае тревоги, весь личный состав охраны поднимался наверх и бил по приближающемуся противнику. Не очень практично, зато верняк.

Забравшись наверх, мы стали свидетелями жуткой картины. Один из сбитых ботов горел в двухстах метрах от ограды. Обломки объяло пламя, валил дым. Еще один рухнул прямо на камни, носовой частью зарывшись в песок.

Активировав зум, я заметил, что у обоих ботов были уцелевшие.

Последний, еще относительно целый бот, тоже горел, но пока держался в воздухе. Из-под правого крыла валил дым, было видно, как пилот старается высадить всю десантную группу.

А дальше, метрах в ста пятидесяти слева были раки. Трое.

Они вылезли из песка, вертелись на месте, задирая уродливые головы вверх. Один только что отстрелялся — на передних конечностях еще были видны остатки зеленоватого свечения. Вокруг них сновали охотники, летяги.

Снова активировав зум, я заметил, что хитиновая броня крайней твари вся испещрена дырами. Как раз в этот момент, бот снова выстрелил из корабельного фазера, прицелившись точно в морду рака.

Попадание вышло четким — правый глаз разорвало в клочья, частично разворотило морду. На песок посыпались какие-то черные ошметки.

Над пустошью пронесся жуткий шипящий визг. Рак поспешил убраться обратно под землю.

Бот самонадеянно рванул вперед, но поторопившись, не смог сманеврировать и угодил под сгусток другой твари. Почти сразу его объяло пламя, и транспорт, оставляя за собой дымящийся след, рухнул в песок. Крайний рак, уверенно двигался к выжившим первого бота. Десантники открыли по нему огонь из всего, что у них было, но тварь упорно ползла вперед, не замечая ничего вокруг. Ее догоняли многочисленные охотники.

Я уже догадался, что сейчас начнется жесточайшая мясорубка.

— За мной! — неожиданно рявкнул Раттлер и перемахнув через ограду, огромными скачками бросился вперед…

Глава 11 Мясорубка

Оба сержанта, яростно взревев, рванули за своим командиром, на ходу активируя все, что имелось на вооружении обновленных «Тахионов».

— Ну все, щас начнется, — сам не зная зачем, пробормотал я, затем активировал гравитационную пушку. Лезть в самую гущу я пока не собирался, все-таки я не десантник. Была другая идея, которую нужно было проверить.

Первым делом я осмотрел блоки строительных материалов, лежащих с внутренней стороны ограды. Быстро отыскал среди них связку скрепленных между собой стальных труб. Выудил одну, а затем с помощью нового оружия, зашвырнул ее далеко вперед, рассчитывая попасть по ближайшему раку. Тяжелая труба угодила в камни, не долетев до цели около двадцати метров.

— Ну нет, так не пойдет.

Я поторопился сменить тактику. Выудил всю стопку труб, благо теперь, у всех поднимаемых объектов не было веса, бросил ее за ограду. Тяжелые металлические детали разлетелись в стороны, некоторые воткнулись в песок. Затем я и сам соскочил вниз, провалившись в нанесенный песок почти по колено. Пока выбрался, потерял несколько драгоценных секунд.

Впереди уже шла битва.

Раттлер и Барнс с ходу накинулись на многочисленных охотников, дырявя их плазменными винтовками. Они оказались крайне эффективными, нанося просто чудовищные повреждения.

Медик Ферт винтовку так и не взял, вместо нее у него оказался пневматический гранатомет с компактными вакуумными зарядами. Сержант, прыгая то вправо, то влево, шустро забрасывал снарядами пробегающих мимо охотников. Шустрых летяг успешно отстреливала самонаводящаяся наплечная электропушка, оставляя после себя прожженные дыры размером с апельсин.

Почти сразу я потерял товарищей из вида.

Поразмыслив, я неуверенно направился к ближайшему раку. Тот медленно приближался, но зачем-то часто останавливался, прикрывая мерзкую морду передними конечностями.

Совершил прыжок.

Приземлившись всего в трех метрах от скопления выживших десантников, я заставил их понервничать. Они сразу же ощерились стволами, но я громким голосом дал понять, что стрелять по мне не надо.

Определив, что я совсем не похож на тварей, которые атаковали транспортники, десантники продолжили бить по бронированному чудовищу, но толку не было никакого. И тогда я, активировав гравипушку, рискнул поднять в воздух саму тварь.

Не получилось. Точнее, совсем не получилось.

Замерцали индикаторы перегрузки. Внутри гравипушки что-то затрещало.

Причину понял сразу же — слишком большой вес. Наверняка у нее тоже есть свой предел. Физические процессы позволяющие перемещать и метать тяжелые объекты были мне не до конца понятны, поэтому я не стал экспериментировать. И вообще, надо бы после боя разобраться, что к чему, а то вступать в схватку не зная возможностей оружия… Чревато последствиями.

Все вокруг горело. Тут и там валялись дымящиеся обломки, за которыми укрывались уцелевшие десантники, высовывались из укрытий, стреляли. Я сразу же отметил, что у остатков правого транспортника группой гренадеров руководил офицер в желтом «Палладине». Он грамотно сосредоточил огонь своих людей по большой группе охотников и летяг, уже во второй раз сорвав командную атаку тварей. Серия взрывов поразила приближающихся существ, частично распотрошив впереди бегущих. Кому-то оторвало ноги, кого-то вообще разорвало на части.

Я вытянул трубу, прицелился и с силой запустил ее к приближающемуся раку. Та с лязгом отскочила от налобной пластины, затем воткнулась в песок. О том, чтобы нанести противнику хоть какой-то урон таким способом, можно было и не надеяться…

— Ай, дерьмо! — выругался я, сообразив, что таким оружием воевать против раков бессмысленно. Гравипушка полетела на песок.

Быстро пробежал глазами по интерфейсу, но кроме той полуорганической штуки, что висела на плече, у меня оставалась только скорострельная импульсная винтовка, которая не годилась для сражения с таким крупным существом.

Та пушка на плече… Она работала сама по себе, и я только сейчас обратил внимание на производимый ею эффект.

Оружие нацелилось на показавшегося между обломками охотника и мгновенно выстрелило. Скошенный ствол с шипением выплюнул какую-то ерунду, отдаленно напоминающую те сгустки, которыми плевались летяги. Угодив в правый бок охотника, сгусток мгновенно растекся и принялся разъедать плоть. Охотник завыл от боли, рухнул на колени. Не прошло и нескольких секунд, как взбешенный охотник, все-таки заметив меня, бросился в атаку, путаясь в высыпающихся из брюха внутренностях… Я отскочил влево — крупная туша рухнула на то место где я только что стоял, взрыв мордой песок.

Все вокруг затянуло черным дымом.

Шумело, трещало, ревело. Разобрать что-либо было почти невозможно. Тут и там горели очаги пламени, валялись трупы десантников. Отовсюду стреляли.

Я как-то сразу растерялся, снова оказавшись в ситуации, когда не понятно, откуда ждать опасность.

Слишком самонадеянно было бросаться вперед, полагаясь только на броню и пушки. Навыков ведения боя у меня не было, да и не помогли бы они мне. Вон, на песке сколько трупов — им тоже не помогли. Некоторые горели, другие лежали в неестественных позах. А ведь эти парни только и делали, что сражались и тренировались.

Я растерянно обернулся, увернулся и проткнул штыком бросившегося откуда-то сверху летягу. Зашагал влево, ища Раттлера или кого-то из сержантов.

Пулеметчики в серых «Палладинах», вместе с легкими «Скаутами» накрыли плотным огнем весь восточный сектор, сумев откинуть противника. Руководил ими уже наш майор Раттлер — бойцы остались без командира, того разорвал напополам выскочивший откуда-то крупный охотник.

Выживших набралось около двадцати человек. Были и раненые, но их благоразумно собрали в кучу, среди обломков транспортника. Повсюду была кровь, мертвые твари, обломки.

Но если с крупными охотниками было относительно просто, то мелкие летяги доставили массу хлопот не только выжившим, но и нашей разрозненной группе тоже. Твари немного сменили тактику и теперь бросались всем скопом на одну жертву.

Первым под удар попал Барнс — сначала его буквально заплевали кислотными сгустками. И хотя танталовая броня была куда прочнее обычной бронестали, кислота постепенно прожигала и ее. Целая стая набросилась на сержанта, стараясь острыми когтями добраться до слабозащищенных мест или пробить бронестекло. У «Тахиона» их почти не было, поэтому Барнс легко отделался. Отбиваясь от них врукопашную, сержант рубил их на части острым штыком, топтал ногами. Но не справлялся.

— Огня-я! — заорал Барнс, под натиском тварей упав на колено.

Один из оказавшихся поблизости десантников пыхнул на него из огнемета, разом испепелив сразу с десяток тварей.

— Вот спасибо!

А мясорубка продолжалась. Я не видел того, что происходило на других флангах, но понимал, там все идет с переменным успехом.

Меткие попадания кислотных сгустков выбили из строя двух «Палладинов» и шесть «Скаутов». Десантники падали один за другим, когда с той или иной стороны прилетал очередной меткий плевок.

Но вот среди клубов дыма показался здоровенный рак. Он оттолкнул передней конечностью обломки транспортника, зашипел. Смял их своим телом.

Среди выживших оставался только один «Дефендер», вооруженный щитом и тяжелым дробовиком. Крупная картечь рвала на части незащищенные тела, а хорошая броня спасала от атак. Но когда у здоровяка закончились патроны, тот с остервенением принялся отмахиваться щитом и довольно успешно. Оказавшись в непосредственной близости от бронированного противника, щит ему не сильно помог.

Клешней у рака не было, только какие-то отростки, из которых и выстреливали крупные сгустки кислоты. Тяжелый десантник не сразу заметил противника, а когда этот момент все же настал, то было уже поздно. В «Дефендера» полетела струя какой-то густой желтоватой жидкости, которая облила его с ног до головы. Попав на металл, жидкость принялась разъедать его.

Металл пузырился, дымился, шипел.

Боец закричал, выронил щит, принялся вертеться и извиваться. Во все стороны полетели брызги, отслоившаяся краска, мелкие ошметки. Видимо он хотел экстренно разблокировать броню, но ничего не получалось. Начали отваливаться отдельные бесформенные фрагменты, куски брони. Брызнула кровь.

Человека растворяло прямо на глазах. Всего за тридцать секунд тяжелобронированный бронекостюм с десантником внутри, превратился в деформированный титановый каркас, на котором висели бесформенные куски брони, из которых вытекала красно-бурая жижа и вываливались кости. Это было ужасно, омерзительно.

Всего на мгновение повисла мертвая тишина.

А затем пыхнул огнемет, второй. Со всех сторон ударили импульсные винтовки.

Жахнул рельсотрон. Рванула граната, другая.

Смерть десантника видели его товарищи и сейчас все они, как один, вырвались из укрытий и дружно открыли плотный огонь по ужасной твари. Рак попятился, прикрыл горящую морду.

Вдруг, сбоку показался майор Раттлер. Он рванул влево и с ходу открыл огонь из своей плазменной винтовки, целясь в глаза противника. И ведь попал.

Разогретая плазма с шипением въелась в плоть, мгновенно принявшись прожигать хитин, кожу, мясо. Рак заметался, неуклюже попятился.

Из мерзкой пасти доносилось яростное шипение. Какой-то клекот.

Одно попадание, второе. Третье.

Рак завертелся на месте, заметил угрозу. Выстрелил длинной кислотной струей, но зацепил майора лишь частично.

— Хер тебе, мешок с дерьмом! — заорал Раттлер, стреляя снова и снова. — Валите эту гниду!

Совершив прыжок, я приземлился слева от морды и тоже открыл огонь Кислотные шары попадали в броню, почти сразу оставляя на ней проплавленные дыры.

Но рак неожиданно рванул вперед, принявшись топтать обломки и прячущихся среди них раненых бойцов. Его масса позволяла с легкостью расшвыривать куски горящего металла, давить людей.

Подключился Ферт, а следом и Барнс. Оба сосредоточили огонь из всех стволов по подыхающему раку. Но тот, видимо находясь в агонии, впал в какое-то тупое неистовство.

Снова рвануло.

Песок под тварью взорвался огненно-коричневым вихрем. По броне клацнули мелкие осколки.

Наконец-то рак издал какой-то громкий, протяжный вой и тяжело рухнул на землю, вздрогнул и больше не поднялся. Весь его панцирь покрывали разнокалиберные дыры и отверстия. Некоторые части тела отсутствовали, другие горели.

— Получил, тварь⁈ — взревел Ферт, всадив еще одну гранату прямо в морду поверженного противника. Глухо хлопнуло. Брызнула черная жижа.

— Там еще один! — крикнул я, заметив движение слева.

Дым уже частично рассеялся, но место крушения все равно было сильно задымлено, ограничивая обзор выжившим.

Тут и там еще шли мелкие стычки, но в целом десантники постепенно одерживали верх.

Вторая бронированная тварь держалась на расстоянии, предпочитая бить издалека.

Я быстро осмотрелся по сторонам, увидел горящий трюм упавшего корабля, бросился прямо туда. Наверняка, вооружение у этих транспортников одинаковое и запасные детали, скорее всего тоже. И теперь на мне был не легкий «Скаут», а это значило…

Обратно я выбрался с малым корабельным фазером в руках.

— Щас ты тварь за все ответишь! — прорычал я и шагнул к противнику, одновременно готовя энергетический ствол к бою. Тяжеловато, конечно.

— Огонь! — рявкнул Раттлер и группа десантников из пяти человек, одновременно ударила из рельсотронов. Получилось эффектно, но не эффективно.

Подключился и я.

Прицелился, дал залп.

От чудовищной отдачи меня качнуло, хотя я был к этому готов. Фазер выстрелил концентрированной энергией, которая угодила раку в лобовую броню. Я активировал зум и увидел, как броня медленно уступает — фазер уверенно прожигал хитин.

— Да-а! — заорал я, проверил батарею и дал второй залп.

— Толково! — послышалось слева. Кажется, это был голос Барнса.

Послышался какой-то грохот. Сержант выволок наружу еще один фазер, встал рядом со мной.

В общем, всего за пять-шесть минут, мы практически изрешетили тварь, не дав ей убраться обратно под землю.

Все охотники и летяги разом куда-то отступили, словно растворившись в дыму. Со всех сторон послышались голоса выживших.

— Что, уже все?

— Отступили? Вот жесть.

— Еще бы немного и всех нас порвали. Поганые твари.

Я отбросил ставший ненужным фазер, обернулся.

Из-за обломков вылезали и собирались уцелевшие бойцы. Они шли по одному, небольшими группами. Видно было, что все из разных экипажей. Некоторые остались без командиров.

— Все сюда! — приказал Раттлер, выбравшись на относительно не задымленное место. Он поднял руку, чтобы его лучше видели.

— Парни, вы кто такие? — с левого фланга показался желтый «Палладин». К нам приближался потрепанный бронекостюм, внутри которого находился старший офицер. Только я в званиях не особо разбирался, как-то не запоминалось мне.

— Спокойно, свои! — громко ответил Раттлер и шагнул к нему навстречу, но на него тут же нацелились несколько винтовок.

Видимо майор ожидал чего-то подобного, потому что отреагировал спокойно. Он поднял забрало бронешлема, а плазменную винтовку упер прикладом в песок.

— Я майор Раттлер, командир первой десантной группы. Это мои люди.

— Раттлер? — «желтый» скаф подошел ближе и тот, кто в нем находился, удивленно откинул свое бронестекло, словно не веря своим глазам.

— Так вы живы? Где вы были?

Майор облегченно вздохнул. Офицера он, разумеется, знал.

— Подполковник Лемер? Да, живы, четверо из тридцати двух.

Тот растерянно осмотрелся по сторонам, задержал взгляд на лежащем неподалеку охотнике с пробитым брюхом, на фрагменты тел сбитых летяг, затем на трупы своих людей.

— А это откуда? — он кивком указал на броню.

— Это интересная история, но лучше об этом позже. Тут не безопасно, нужно отступить к инженерному городку.

— Согласен! — он бросил быстрый взгляд на огибающую поселение стену.

Выживших оказалось всего восемнадцать человек. Большая часть из них «Палладины», вооруженные всем, что только имелось. Было много раненых. С собой захватили все, что могло пригодиться.

В составе выживших оказалось два пилота, с разных экипажей. Им пришлось поступить так же как и мне — отыскать наиболее целые скафы и поменяться местами с погибшими владельцами. Пилотов Федерации не снабжали броней, но в сложившейся ситуации пришлось действовать по обстановке.

Добравшись до стены, мы как можно скорее решили укрыться на газодобывающей станции — места там предостаточно. Оружие, броня, техника. Двигались большой разрозненной группой, переходя с одной улицы на другую.

— Раттлер, удалось выяснить, что здесь случилось? Откуда взялось это дерьмо? — Лемер поднялся на ограду и указал на лежащие в сотне метров от нас останки подохшего рака.

— У меня самого больше вопросов, чем ответов! — майор, в свете последних событий, тем не менее сохранял субординацию. Но Лемер, скривившись, махнул рукой.

Затем майор представил меня подполковнику, но тот и сам вспомнил кто я такой. Он сильно удивился тому факту, что какой-то полугражданский не только все еще жив, но и с явным успехом косит инопланетных тварей.

— Наш «Отбойник» сбила точно такая же тварь, что и вас. — Раттлер угрюмо качнул головой, затем продолжил. — Я потерял почти всех бойцов. Мы даже не ожидали, что столкнемся с подобным. Не сканере не было ничего, вообще ничего. Я получил сигнал от Хаузера, а после этого сбили и нас.

Он рассказал ему все, что было известно. О высадке, о схватке с неизвестным противником. О побеге из ущелья на заброшенном «Джаггере». О ночевке в городе, о ветрогенераторе и «Грифах» охраняющих станцию.

Лемер все выслушал.

На лице у подполковника читалось недоверие, но у десантников не принято ставить под сомнения слова подчиненных. Какими бы абсурдными они ни были. Сначала все проверяется, затем либо опровергается, либо принимаются меры.

— Ясно. Ну, тогда слушай, что произошло в ваше отсутствие. Едва вы покинули «Фауст», началась мощнейшая электромагнитная буря. Аналитики сказали, что ранее таких не было зафиксировано на Каллипсо. Тангер пытался вызвать вас на связь, но никто не отвечал. Отправили сигнал на Землю, но не факт, что он дошел. Наконец, спустя сутки было принято высадить еще три группы, ориентируясь на последний обрывочный сигнал маяка «Отбойника». Так и получилось, что транспортные боты сели почти у самого городка, когда их неожиданно атаковали. Первый бот рухнул сразу же, ну а остальное вы видели.

— Дерьмо! — выругался майор, опустив голову.

Некоторое время шли молча.

— А это откуда? — подполковник кивнул на его «Тахион».

— Это самое интересное, — ответил майор. — Но об этом расскажу позже, лучше увидеть самому. И этого добра хватит на всех.

Мы неторопливо подошли к тому месту, где стояли первые найденные нами танки. Выбрались на открытое место. Уже начинало темнеть, а потому стоило поторопиться.

Но вдруг, откуда-то спереди послышались гулкие взрывы.

— Какого хрена, что это? — Лемер остановился как вкопанный, завертел головой по сторонам.

— Это на станции. — пробормотал я и активировал репульсорные двигатели.

Я совершил прыжок, а когда приземлился, просто охренел от увиденного. Главный корпус газодобывающей станции взрывался прямо у меня на глазах… Во все стороны летели обломки, здание охватило пламя.

И если бы только это. Рядом с уничтоженной станцией кружил неопознанный корабль, которого не было на вооружении у Федерации, да и у человечества в целом…

Глава 12 Через пустыню

Я интуитивно активировал зум и, хотя и быстро, но разглядел неизвестный корабль. Он был небольшим, но очень странным, чем-то напоминая гибрид жука и стрекозы одновременно.

Борт был открыт и внутри я отчётливо разглядел невиданную ранее тварь.

Она была отдаленно похожей на человека, но костлявой и очень худой. У нее развитая грудная клетка, тонкие, но жилистые руки, в когтях какое-то громоздкое оружие. Темно-зеленая обтягивающая кожа, какие-то элементы зеленоватой брони. Головы я почти не разглядел, все закрывал объемный шлем, с черным блестящим стеклом.

Тварь сидела внутри, свесив ноги вниз и определенно смотрела прямо на меня. Я это чувствовал…

— Ах ты дерьмо! — пробормотал я, внимательно глядя на неопознанный объект.

Неопознанный корабль сделал изящный крюк, качнул вытянутыми крыльями и резко набрав скорость, очень быстро унесся куда-то в сторону ущелья.

Рядом со мной неловко приземлился майор Раттлер, выпрямился и окинув взглядом объятый огнем главный корпус, сразу же вскричал.

— Что-о⁈ Ка-ак? Алекс, что там за дерьмо?

Из-за угла показались другие десантники, Барнс и подполковник Лемер. Все были взволнованы.

— Раттлер? Что происходит? Что это?

Барнс остолбенел, глядя на то, как горит газодобывающая станция и не мог поверить… Теперь, мы не только не смогли предъявить доказательства того, что здесь на Каллипсо, вместо добычи газа, полным ходом шла разработка экспериментального оружия. Получалось, что теперь, уже окрыленные тем, что сможем полноценно перевооружить всех выживших, мы остались ни с чем — не было больше ни брони, ни оружия, ни батарей. Все находилось внутри, сейчас просто горело.

— Твари! Тва-ари! — заорал я, со всего маху долбанув танталовой ногой по стене здания. Лёгкий материал разлетелся на куски, во все стороны пошли трещины.

— Спокойно, Алекс! Что ты там видел? — Раттлер, сдерживая себя, медленно повернулся ко мне.

— Его взорвали. — сквозь зубы процедил я, глядя на пожирающее здание пламя. — Знали, что внутри много оружия и других военных разработок и взорвали. Чтобы мы не добрались…

— Кто взорвал?

— Я не… Я… Видел корабль, не наш. Не с Земли. Он кружил над станцией, когда все взорвалось. Внутри была какая-то зелёная тварь, похожая на человека и насекомое одновременно.

Майор сдержанно выдохнул, снова посмотрел на меня. Затем спросил:

— Уверен?

Я посмотрел ему прямо в глаза и кивнул.

Тот развернулся, шагнул к подполковнику и махнув рукой в сторону станции, что-то произнес. Лемер что-то возразил… Я не стал слушать. Мне было все равно. В голове резко стало пусто.

— Значит… Мы здесь не одни? — справа от меня стоял Ферт. Он все слышал.

— Да, не одни!

* * *

Спустя час все выжившие десантники собрались в здании ветрогенератора. Подвал был большой, а потому те что не вместились, перебрались в соседний подвал дома, где мы провели первую ночь.

Между майором и подполковником состоялся весьма напряжённый разговор. Мне разрешили присутствовать, но майор сразу дал понять, что говорить будет он. Лемеру подробно рассказали все то, что мы своими глазами увидели внутри. Он, хотя и со скрипом, но все же поверил Раттлеру, однако погоды это не сыграло.

— Я тебя услышал. Вывод какой?

— Вывод? — Раттлер нервно усмехнулся, нахмурился. — Здесь точно что-то происходило, и я уверен люди пытались спрятать реальное за ширму. Этот «Квантаниум»… Вовсе не ради него колонизировали спутник. Не знаю зачем, но тут был выстроен завод, по созданию самого высокотехнологичного оружия, причем такого, что и на Земле подобного нет. Что замышляла Федерация? Ведь по всему выходит, что конструкторы и разработчики оружия совершили какую-то серьезную ошибку, в результате которой появились эти существа. Вот, такая раскладка. А мы все ещё сидим на заднице и думаем, что все это не серьезно. А время-то тик-так, тик-так и совсем не на нашей стороне.

Лемер злился все сильнее. У него не было ничего, никакой реальной информации. Обстановкой он тоже не владел. А подтверждающие данные, которые мог бы предоставить Раттлер, вдруг по воле каких-то высших сил были уничтожены прямо под нашим носом. Ну как-то это не очень…

— Майор, ты хоть сам-то в это веришь? Голографическая запись, которую вы нашли, в целом, ничего не объясняла. Все поспешные выводы сделаны только вами, но они могут и скорее всего ошибочны.

— Ну а как же корабль? Алекс видел его! И я ему верю как себе!

Лемер посмотрел в мою сторону с некоторым раздражением. — Это точно был корабль? Не летящий обломок, нет?

— Точно!

— Вот дерьмо. — выругался подполковник. — Как же это все… А, черт! Это какой-то бред сумасшедшего.

— Бред? — взвился майор. — Сегодня сбили три наших корабля, погибла почти сотня хорошо обученных парней! Раки, охотники, летяги — все эти твари, против которых мы сражались, все они откуда-то здесь взялись! Что если Алекс видел тех, кто оставил их здесь? Пусть даже и назовем их хозяевами!

Подполковник грохнул кулаком по столу. — Бля! Что ты хочешь сказать, майор? Что на Каллипсо напали пришельцы, когда здесь, производили оружие, так?

Он нервнорассмеялся.

— Ты хочешь, чтобы я объявил войну с неизвестной расой инопланетных существ? Да если бы я и мог это сделать, то как? Все наши боты сбиты, связи нет. А прямо над нами, в атмосфере мощнейшие электромагнитные бури — даже если бы и были средства связи, с «Фаустом» отсюда связаться нельзя.

Майор на мгновение задумался.

— Значит нужно добраться до главного перерабатывающего центра, найти там центр связи и вызвать Тангера. — повысил голос Раттлер. — Мы одни, на поверхности спутника, где и людей-то уже не осталось. Одни, без еды, воды и батарей. Без оружия, техники.

— И что ты предлагаешь?

— Пересидеть ночь, собрать группу, вооружить по максимуму и отправится к главному перебатывающему центру. По поверхности. Здесь километров что восемьдесят, за двое суток должны управиться. Здесь сидеть — бессмысленно. В самой колонии мы и узнаем всю правду, относительно Каллипсо. А если ещё и связь удастся наладить, то напрямую передать полковнику красный код.

— Угроза вторжения, да? — Лемеру стало страшно от того, что именно ему может выпасть шанс, начать войну космического масштаба.

Раттлер не ответил, он просто упал в кресло, откинул голову и устало прикрыл глаза.

Больше к этой теме не возвращались. Если пожалуют ночные гости. До утра бы дожить…

Мы сосредоточили все силы на лечении раненых, ремонту скафов, подготовкой оружия.

— Алекс, как думаешь… Те танки, что мы видели, могут быть на ходу? — спросил Барнс, зацепившись за какую-то идею.

— Скорее всего да, но без батарей толку от этого мало. За столько времени все село к чертям. А где взять новые батареи — понятия не имею.

— А если откуда-то снять? — предложил сержант. — Например, со сбитых транспортников?

— А вот это может и прокатить. Попробуем реализовать на практике.

Ночь, к моему удивлению, прошла без проблем, за исключением того, что погибло двое тяжелораненых. Итого, выживших десантников осталось шестнадцать.

На утро, Лемер и Раттлер разделили имеющихся людей на две группы — первая отправилась к обломкам трёх транспортных ботов. Задача была снять батареи, если они уцелели, а заодно попробовать завести один из «Голиафов». Штурмовой робот сильно помог бы и в обороне и в возможном марш-броске к сердцу колонии. К тому же, среди обломков можно было найти оружие, патроны и инструмент.

Вторая группа должна была пробраться на почти догоревшую газодобываюшую станцию, и посмотреть, что уцелело. Хотя там все и рвануло, вряд ли могли сгореть те же экспериментальные танки.

Я отправился со второй группой, копаться в обломках транспортников мне было не интересно. Со мной отправился Ферт и ещё восемь человек.

Едва добравшись до места, я сразу понял, что станцию не бомбили, она рванула изнутри. А это значит, что противник все видел и был в курсе нашего вооружения и возможностей огневой мощи. Мне это очень не понравилось, но тут без вариантов.

В горящих обломках удалось отыскать ящик плазменных винтовок и запас батарей к ним, большой контейнер зелёных медпаков, один почти не поврежденный «Тахион». Ещё были рельсотроны неизвестных модификаций, одна кислотная пушка. Из техники совместными усилиями смогли вытащить шесть охранных модулей «Гриф», а также наземную систему противовоздушной обороны и робот- разведчик, перемещающийся на мощном моноколесе. Два ящика мин оказались весьма кстати — помогут защитить базу.

Ещё был один танк, неизвестной модели, но с ним возникло много проблем — полетела основная система охлаждения двигателя, и он перегревался уже через пять минут работы. Дополнительная система почему-то отказывалась работать, я и так и не смог понять в чем дело. Тем не менее, с его помощью удалось вытащить из огня большой энергетический фазер, способный бить аж на сорок километров.

Часов через семь мы притащили все это имущество к зданию ветрогенератора и с удивлением обнаружили, что Лемер и его люди уже организовали что-то вроде укреплённой огневой точки. Все подходы к зданию были перекрыты бетонными блоками и инженерными препятствиями. Работали два «Циклопа», и даже один хотя и поврежденный, но функционирующий «Голиаф».

Главную ограду они прорезали тем же способом, что я показал ранее майору Раттлеру, через нее все и перенесли. Вход надежно заминировали, а заодно перегородили лёгким «Триггером». Помимо этого, в самом городке обнаружили ещё два относительно целых «Джаггера» и прикатили их к базе.

— Ого! — воскликнул Ферт, увидев, что теперь ветрогенератор защищен со всех сторон. — Ну, пусть теперь эти уроды только сунутся!

И действительно, теперь наша маленькая база выглядела совсем иначе. Подполковник Лемер хорошо знал свое дело.

Они неоднократно пытались восстановить связь, но то ли буря была слишком сильной, то ли сбоило оборудование. «Фауст» упорно молчал, да и на самой поверхности спутника не было даже намека на сигнал.

— Так что мы решили? — едва мы вернулись обратно, как я обратился к Лемеру.

— Есть одна мысль. Будем действовать по старинке.

— В смысле?

— Завтра утром, снаряжаем семь человек, вооружаем их по максимуму. Берём «Триггер» и «Джаггер». — вздохнул Раттлер. — Постараемся двигаться максимально быстро, и не ввязываться в бой с попадающимися на пути раками и охотниками. Все что можно уничтожить самим — бьём, но на крупное не лезем.

— И кто пойдет?

— Хочешь рискнуть? — ухмыльнулся подполковник.

— Да. Все лучше чем сидеть и ждать непонятно чего. К тому же, от меня может понадобиться польза, вдруг что-то выйдет из строя или наоборот, что-то нужно реанимировать. Сомневаюсь, что среди ваших людей найдется специалист моего уровня.

— Дело твое. Старшим будет Раттлер.

— Отлично. Барнс и Ферт тоже с нами?

— Если захотят.

— Батареи к «Тахионам» были разряжены наполовину, но имелось ещё по одному тестовому комплекту. Как итог — пять боеспособных бронескафандров, вооруженных самым разным оборудованием. Подполковник дал троих людей, выделив двух гренадеров и одного снайпера.

Сам подполковник не решился отправляться, сославшись на то, что движение в колонне это не его профиль. И это действительно так, Лемер был известен как отличный и грамотный защитник, но вовсе не штурмовик.

— Раттлер, не знаю, чем обернется этот маршрут, но старайтесь не ввязываться в неприятности. — произнес подполковник, когда день почти подошёл к концу. — Я искренне надеюсь, что ты не прав. Но если все же это так, сделай все возможное, чтобы связаться с Тангером. Вызовите подкрепление и выясните, что за дерьмо тут творится. Помни, на борту «Фауста» остался только один транспортник способный пробиться к поверхности, если его собьют, то все… Орбитальный бомбардировщик не в счёт, он тут даже сесть не сможет.

— Не переживай подполковник, все пройдет гладко. — Раттлер был спокоен как питон. — Главное сами держитесь. Нам нужно дней пять, может шесть. Оборона вроде бы налажена, но все равно будьте предельно осторожны. По ночам закрывайтесь в подвале, ночью слишком опасно.

Так и решили.

Ночь прошла без проблем, если не считать того, что бдительные «Циклопы» настреляли больше сотни летяг.

Одного «Грифа» удалось закрепить на корпусе «Джаггера» и теперь джип превратился в мощную мобильную огневую точку. Танк «Триггер» вооружили дополнительными фазерами, снятыми с транспортника, однако управлять ими приходилось вручную.

Настало время отправки. Во внутреннем дворе стояло пять готовых к бою «Тахионов», три «Палладина», робот-разведчик, шестиколесный джип и лёгкий танк. Все вооружены до зубов, костюмы отремонтированы, батареи обновлены.

— Все готовы⁈ — Лемер вышел наружу, снял шлем. С несколько секунд наблюдал за десантниками затем получив утвердительный ответ, громко крикнул. — Все, валите отсюда!

Наша маленькая колонна выдвинулась в путь едва стало светло. Первым двигался робот, тщательно сканируя местность впереди. От инженерного городка шла накатанная дорога на север — наверняка, именно по ней транспорты и перевозили собранное оружие. Вот только куда и зачем?

Джип, как более мобильный, шел вторым, ну а сзади тащился танк. Гусеницы вязли в глубоком песке, отчего скорость упала почти на треть. Но в целом, он неплохо справлялся. Все десантники заняли место на броне — так легче обороняться, если вдруг кто-то вздумает на нас напасть.

Первые тридцать километров прошли без проблем — в пустыне ни души. Все тот же унылый пейзаж — пустыня, песок, холмы. Несколько раз начиналась лёгкая пылевая буря, поэтому мы резко сбрасывали скорость и ползли медленно.

Один раз на горизонте показался гигантский рак, но то ли он не обратил на нас внимания, то ли понял, что попросту не догонит.

Первую остановку сделали на какой-то нефтяной вышке. По крайней мере, конструкция сильно смахивала на устройство по откачиванию нефти. Здесь было несколько легких построек, но ничего интересного. По-прежнему, вокруг ни души.

Час перекура, перекусили стандартными сухими пайками, затем двинулись дальше.

Вскоре, наткнулись на брошенную колонну техники. Ее занесло песком, а большая часть машин была повреждена кислотными плевками. Налицо нападение летяг, однако вокруг ни одного трупа. Если тут и были выжившие они то ли похоронили погибших, то ли их попросту всех сожрали.

К вечеру прошли сто тридцать километров. Впереди показались какие-то строения, но даже с помощью зума было непонятно, что находится у нас на пути.

— Алекс, тот корабль, что кружил над газодобывающей станции… — ко мне обратился Раттлер. — Ты его хорошо рассмотрел?

— Ну да. Небольшой, но гораздо более маневренный, чем наши транспортники.

— А вооружение было?

— Ну, если бы я знал, как выглядит из вооружение, то сказал бы. Вроде бы нет.

— Знаешь, меня посетила мысль. Если они знают о нашем присутствии, почему не нападают?

— Хороший вопрос. А ещё интересен тот факт, что эта псевдостанция охранялась сторожевыми турелями, а едва мы покинули ее, как станцию тут же уничтожили. Где тут логика?

Вопросов было много, один сложнее другого. И наверняка мы к чему-нибудь да пришли, если бы робот-разведчик, вдруг не заволновался.

— Сканер что-то зафиксировал. — оживился Ферт, глядя на информационную панель. — Мля, не пойму. Что-то о странное. Здесь нет наших городов или промышленных объектов?

Я быстро просканировал карту поселений Каллипсо, но в этой части пустыни ничего не было. И это было странно.

Справа холмы, небольшие горы. Слева, насколько хватало глаз, пустыня.

— Может проверим? — предложил я майору.

— Не будем лишний раз рисковать.

— Эй! Смотрите! — вдруг заорал Барнс.

Из-за холмов, на полной скорости вылетел одинокий джип, но его внешний вид не был знаком ни мне, ни десантникам. И все же он принадлежал к земным разработкам.

Одинокий транспорт петлял по занесенной песком дороге, при этом двигаясь прямо к нам.

— Это ещё что такое? — пробормотал майор, затем дал команду наводчику развернуть пушку. — Всем внимание! Огонь не открывать!

И вдруг, прямо из-под песка начали выстреливать клубы пыли. Что-то рьяно преследовало джип, при этом находясь где-то под песком…

Глава 13 Инцидент

— Разворачивай танк! — Раттлер постучал по броне, затем заглянул внутрь.

«Триггер» послушно повернулся, слегка довернул легкую пушку. Теоретически, такой ствол может в несколько попаданий сбить транспортник, вроде «Отбойника», да и гигантского рака отработать. Как это будет на практике — уже другой вопрос…

Джип уверенно приближался, двигаясь по неправильной спирали, то ускоряясь, то наоборот замедляясь…

— Занять оборону! — крикнул майор, спрыгивая с брони и активируя наплечный комплекс. Остальные последовали его примеру, выставив перед собой плазменные винтовки.

То, что преследовало джип, по прежнему было скрыто под песком и у меня были нехорошие предчувствия.

— Огонь по моей команде! — заорал майор. — Не попадите в джип!

— Что там ещё за блевота? — подумал я, глядя, как под песком перемещается нечто невидимое, но смертоносное. Вновь и вновь, то справа, то слева выстреливали клубы песка, лишь немного отставая от машины. Кажется, именно это атаковало выживших, сразу после того, как упал «Отбойник». Именно тогда я и отрубился…

Двести метров, сто пятьдесят.

Сто.

Но когда джип спустился с холмов и по прямой понесся прямо к нам, невидимая тварь резко отстала.

— Эх, а жаль! — разочарованно произнес Барнс, опуская ствол фазера. — А так хотелось ещё пострелять!

Идея присобачить малый фазер к крышке люка командирской башенки «триггера» принадлежала ему. Потому и место стрелка занял он сам.

— Да ну на хрен! Ты видел с какой скоростью перемещалась эта дрянь? — возразил Ферт. Он не разделял мнение своего напарника.

Джип подлетел к танку, резко дал по тормозам. Взметнулись клубы песка, занесло задницу. Водительская дверь резко откинулась и наружу выбрался… Выбралась девушка в лёгком, но сильно грязном инженерном костюме, с шлемом от «Скаута» с отсутствующим забралом. Я чисто интуитивно понял, что это была именно девушка, только потом рассмотрев фигуру, которую обтягивал костюм.

Она почти сразу рухнула на песок, кое-как поднялась и снова вскочила на ноги.

— Помогите… — простонала она, затем повторно упала на песок и уже больше не встала.

— Вот это новость! — Раттлер даже растерялся, зато Ферт отреагировал сразу. На то он и медик.

Сержант подскочил к ней, склонился. Выхватил свои примочки.

— Может в танк ее? — предложил я.

— Давай.

Майор молча наблюдал за тем, как сержант и ещё один десантник затаскивают ее на броню. Минута и Ферт, освободившись от «Тахиона», тоже полез внутрь, прихватив с собой медицинский ранец.

Тварь, преследующая джип, словно растворилась. Все утихло, как будто и не было никакой погони. И все же мы не расслаблялись.

Прошло минут десять, прежде чем медик вылез обратно. Кивнул майору.

— Нормально, жить будет! — выдохнул он, затем снова облачился в бронескаф.

— Что с ней?

— Шок, истощение. Легкое отравление и признаки аноксии.

— Откуда она взялась? — спросил я ни к кому не обращаясь, а затем добавил. — Выходит, это первый, найденный нами выживший?

— Так и есть. И когда она вернётся в норму, у нас появится возможность узнать всю правду. — продолжил мою мысль Ферт, вновь залезая на броню.

— Двигаемся дальше?

— А как же то, на что ругался сканер?

— Да к черту, это в семи километрах на восток, прямо в холмах. Наш танк там не пройдет. Не будем зря тратить время.

Я мысленно согласился. Мы уже нашли первого живого человека, который наверняка расскажет, что же случилось на Каллипсо на самом деле. Зачем лишний раз рисковать всем, что у нас осталось?

— Все, двинули! — Раттлер дал команду продолжить путь. Ферт, я и Барнс остались на броне, а двое «Палладинов» вернулись в «Джаггер». Джип девушки подцепили на буксир и танк потащил его за собой.

Минут сорок двигались без проблем, а затем начали попадаться следы обитания человека — мелкие постройки, брошенный транспорт, «нефтяные» вышки. Что на самом деле делали эти устройства — хороший вопрос, возможно, позже получим ответ и на него.

— Майор, может сбавим ход? — предложил я, остерегаясь как бы нам не налететь на какой-нибудь сюрприз на дороге. — Вдруг, кто-то подстраховался?

— Сбавим, ближе только подберемся. — Раттлер активировал зум и принялся рассматривать строения на горизонте. И так было ясно, что впереди основная часть колонии, где и находился центр переработки всех добываемых на Каллипсо минералов. Здесь же был и пусковой модуль, отправляющий на орбиту все то, что было подготовлено для транспортировки на Землю. Теоретически, на грузовом транспорте можно было подняться на орбитальную станцию… Если бы она была. По неизвестной причине она рухнула куда-то на равнину, где и было совершено первое нападение на Хаузера.

Мне все не давало покоя одна мысль. Заместитель главного конструктора «SWS» Саймон Доггер — гений, специализирующийся на разработке оружия, а также новой программы по разработке имплантантов, позволяющих делать с человеческим телом и в частности мозгом, удивительные вещи… Ещё будучи на земле, я слышал, что он резко сменил род деятельности и теперь работает на крупнейшую на Земле частную корпорацию, которая, по сути, во многом превосходила Департамент вооружения, на который, собственно, я и работал. Почему я перешёл в «SWS»? Честно, я и сам не знал ответа. Меня все устраивало.

Ну и разумеется, не было никаких сведений о том, что частная корпорация пустила корни на Каллипсо. А ещё статья была о том, что их не пустили в космос… Хитро подстроенная ложь.

Вот же коварные люди!

Ещё находясь на планете, Саймон Доггер работал сразу над несколькими крупными проектами, но превысил полномочия, да и его разработки оказались слишком дорогостоящими, поэтому учёному отказали. И тогда он пропал.

Когда я увидел его на голографической записи, мне многое стало непонятно, однако теперь, постепенно я начал понимать общую картину происходящего.

— Алекс! — Раттлер толкнул меня в плечо. — Ты чего, заснул?

— А, что?

— Говорю, что въезжать в город не будем. Сначала посмотрим на него со стороны.

— Согласен, это не безопасно. — здесь я был полностью солидарен с майором. — Тут могут быть эти зелёные уроды, что уже уничтожили газодобываюшую станцию.

Наша маленькая колонна уже почти подошла к главному перерабатывающему центру. Остановились на небольшом холме.

Это было самое крупное поселение людей на Каллипсо. Здесь числилось около двух тысяч человек, и до инцидента, колонию собирались расширить вдвое. Интересно, чье было решение, Федерации или «SWS»?

Раттлер оперативно дал команду роботу-разведчику просканировать всю видимую территорию. Дрон выполнил команду довольно быстро, уже через две минуты мы узнали, что в этом месте людей нет.

— Да что за херня? И здесь никого? — удивился Барнс, пока дрон сканировал огромную территорию. — Не понимаю, куда блять, делись люди?

— Похоже на то… Никаких признаков жизни. Нужно двигаться дальше. В идеале, сразу на центральный командный пункт. Уж там-то точно есть вся информация о том, что здесь случилось.

Двинулись дальше, осторожно миновали аванпост, затем добрались до главных ворот. Защитная стена была почти такой же, как и у инженерного городка, только выше и массивнее. Сторожевые вышки шли через каждые сто метров. Территория тоже выглядела брошенной, но все равно не настолько явно, как у газодобывающей станции. Тут и там попадалась брошенная военная техника, строительные механизмы, транспортники. Но опять, ни намека на человека.

— Да бля, какого хрена? Почему опять ни души? Что они — испарились? — Ферт начинал злится.

Монитор с показателями состояния здоровья девушки он вывел себе в интерфейс, а потому не было необходимости постоянно торчать в танке. Если бы она очнулась или наоборот возникла угроза, медик узнал бы об этом сразу.

В некоторых частях комплекса, в основном на ограде, были видны оборонительные турели, старшие братья «Циклопов» и «Грифов». Их внушительные стволы говорили сами за себя.

— Майор, это что «Вулканы»?

— Ага, они самые.

— А не кажется, что для охраны колонии, слишком уж мощное вооружение? Причем известно, что на спутнике не было обнаружено враждебных форм жизни. Для чего такие меры предосторожности?

— Да, согласен. Явно перебор. Отсюда вопрос, чем ещё они здесь занимались?

— Скоро узнаем. — произнес я, едва сдерживая себя. От волнения и нетерпения я не находил себе места.

Добрались до главного корпуса, но не он был нашей целью. Поэтому быстро миновали его и взяли правее — огромная трехэтажная вышка, в которой и находился командный центр.

Почти стемнело. До полной темноты оставалось около сорока минут, поэтому условно решили переждать ночь все в том же центре.

Вообще, вся территория условно делилась на зоны — красная самая большая. Там людей практически не было, только тяжёлые машины и роботы. В основном там и велась добыча и переработка минералов. Жёлтая зона — условная. Сюда входили транспортные и грузовые терминалы, склады, промышленные площадки. Ну и зелёная зона самая маленькая — жилая. Сюда примыкали жилые, санитарные и медицинские блоки, столовые. Инженерные мастерские, центр связи, электростанция, и командный пункт.

— Здесь?

— Судя по имеющимся данным, да. Мы на месте. — Раттлер спрыгнул с брони.

— Ну, сейчас все узнаем! — Барнс проверил винтовку, включил прожектор. Остальные сделали тоже самое.

Раттлер шагнул ко входной двери, но почему-то задержался у входа. Почти сразу выяснилось, что здесь включена блокировка. Это означало, что изнутри был активирован протокол повышенной готовности, однако он не охватывал управление турелями.

— Что, никак? Может я попробую?

— Действуй. — Раттлер пропустил меня вперёд, а сам отошёл к танку. Технику поставили у входа так, что получилось что-то вроде клина. Так проще обороняться, если вдруг что-то пойдет не так. До сих пор не было замечено ни одного противника.

Я осмотрел блок управления, довольно быстро подключился к системе, взломал код с помощью стандартного дешифратора, после чего получив одобрение системы охраны, кивнул Раттлеру.

— Можно пробовать.

— Заходим!

Дверь с шипением распахнулась и Барнс рванул туда первым. Следом майор, затем Ферт. Я двинулся последним, остальные остались на входе.

Мы быстро поднялись по лестнице на второй этаж, затем на третий. Горело аварийное освещение, на полу разбросаны стрелянные гильзы, мусор.

— Осторожнее! — Барнс указал на магнитную мину лежащую прямо на проходе. Через несколько метров обнаружили ещё две.

— Что тут было?

Барнс остановился у поворота, наклонился и поднял лежащий пистолет. Батарея была пуста.

— Тут была заварушка!

— Всем быть начеку. — Раттлер остановился, прислушался. — Что на сканере?

— Чисто!

Ворвавшись на командный центр, мы охренели. За последние двое суток, я уже сбился со счета, сколько раз мне пришлось «сильно» удивиться…

Здесь явно была схватка. Оборудование частично уничтожено, что-то отключено. Освещение работало только в дежурном режиме. Повсюду дыры от пуль, выбоины. Стреляные гильзы, пустые батареи, использованные медпаки. Удивляло и то, что использовалось стрелковое и импульсное оружие одновременно. Это само по себе было странно…

— У-у, да тут было жарко. Но почему нет тел? — ухмыльнулся Ферт, глядя на помещение.

— Ищите терминалы, информационные модули… Журналы. Любую информацию о случившемся.

— Командир! — голос Барнса дрожал.

— Что-то нашел?

— Да. Взгляни сам.

Он стоял между двумя блоками какой-то аппаратуры, а рядом с ним, прямо на полу лежало тело инопланетной твари.

— Это оно! — воскликнул я, едва увидел пришельца. — Точно такой же был на том корабле.

— Значит, всё-таки вторжение. — процедил сквозь зубы майор. — Мы не одни на Каллипсо. Дерьмо, лучше бы было иначе.

Осмотреть пришельца толком не удалось, тело успело частично разложиться и зрелище было неприятное. Про запах можно не говорить, он был соответствующий. Едва Ферт открыл забрало шлема, как тут же поторопился опустить его обратно. Он вызвался провести вскрытие, но майор не разрешил, сославшись на то, что в будущем у него ещё будет такая возможность.

И все же мы примерно определили, что его рост составлял немногим более двух метров, вес около сотни килограмм, а череп и кости были дополнительно усилены каким-то органическим материалом. Развитые лёгкие, мощное сердце. Но полное отсутствие органов пищеварительной системы. Это поставило медика в тупик.

— Эй, сюда! — снова окликнул нас Барнс.

Он стоял перед голографическим проектором, который, судя по всему, был в спящем режиме.

— Узнаете?

— Да. Включай.

Поначалу ничего не было понятно, но затем на экране снова появился Саймон Доггер. Здесь он выглядел ещё хуже, чем на предыдущей записи. Весь в пятнах крови, на голове повязка.

— Вы нашли мою первую запись, не так ли? — устало спросил он, затем выдержав паузу, продолжил. — Корпорация зашла слишком далеко, но это было очевидно. Каллипсо — идеальное место, скрытое от посторонних глаз. Здесь много минералов, но их ценность сильно преувеличена. Скажу честно, все что вы видели, результат провалившегося эксперимента. Провалившегося с позором. Я не стану говорить, для чего разрабатывалось все это оружие, вы и сами догадаетесь. Скажу только, что идея использовать энергию аннигиляции материи, в совокупности с…да не важно! Привело к тому, что мы случайно открыли портал в иной мир. Мир, где были истощены все ресурсы. Мир, откуда сюда полезли они…

Запись прервалась тем, что Доггера скрутило в каком-то сильном спазме и он упал на пол.

— Вот блять! — Ферт не выдержал и пнул ногой какой-то электронный блок. — Придурки! Кретины! Что они натворили?

— Открыли портал? Куда-а? Зачем? И наверняка, закрыть его не смогли. — продолжил я, сопоставив масштабы с уровнем угрозы. Вот так оно и бывает. Вторгшиеся летяги, охотники, раки. И эти… Человекоподобные существа…

— Они уничтожили всю колонию? Все несколько тысяч человек? Вместе с охраной, гражданским персоналом. Суки, ну как так можно было?

Что-то пискнуло. Ферт заглянул в монитор.

— Товарищ майор? — по связи послышался голос одного из десантников, оставшихся внизу.

— Да?

— Девушка очнулась. Что с ней делать?

— Ведите сюда. — Раттлер не нашел ничего лучше, чем допросить ее обо всем прямо здесь.

Менее чем через минуту, показался «Палладин» сопровождающий бледную девушку.

— Очнулись? — спросил Раттлер и шагнул ей навстречу. — Простите, что обстановка не самая приятная… Ну и кто вы такая?

Девушка остановилась на входе, растерянно осмотрелась по сторонам, заметила мертвую тварь на полу. Выражение лица сменилось презрением и гневом.

— Вы видели их? — спросила она, пропустив вопрос майора мимо ушей.

— Простите, кого их? Выживших?

— Выживших нет. Все погибли.

— Что, прям все? — Раттлер даже растерялся, но тут же взял себя в руки. — А вы? Вы же как-то выжили. Кстати, может всё-таки представитель?

— Анна. Анна Доггер.

Ферт удивленно присвистнул, а Барнс от неожиданности хмыкнул.

— Дочь Саймона Доггера? — на всякий случай, уточнил Раттлер, затем посмотрел на меня.

— Да.

— Ну и что произошло на Каллипсо?

— Получили мой сигнал бедствия, да? — девушка устало улыбнулась. — Я думала он не дошёл, но теперь это уже не имеет никакого смысла. Слишком поздно. Их уже не остановить.

Анна говорила отстраненно, какими-то загадками. Весь ее внешний вид говорил о том, что она вот-вот лишится чувств.

— Кого?

— Кого? — вскричала она. — Да вот их! Эту мерзкую инопланетную падаль. Гниль, дерьмо.

Девушка бросилась вперёд и с ненавистью пнула ботинком мертвое тело пришельца. Если бы у нее был ствол, она бы разрядила в него всю батарею.

— Так, стоп! — я решительно поймал ее за руку и притянул к себе. — Либо вы расскажете, все как есть или будут новые жертвы…

— И они будут. — тихо пробормотала она, как-то неестественно прикрыв глаза. — Хорошо, я все расскажу, только для начала мне нужна медицинская помощь… Здесь есть кое-что.

— Командир! У нас гости! — оставшиеся снизу «Паллалин» и «Тахион» поторопились доложить обстановку. — Сюда движется неопознанный объект… Похоже, это корабль! Какие будут указания?

— Да твою-то мать… Опять! — Анна смертельно побледнела, затем ее ноги подкосились и она потеряв сознание, упала на пол.

— Черт! — майор засуетился. — Так! Алекс, останься с ней. Остальные за мной, живо!

Глава 14 Переломный момент

Десантники бегом бросились вниз, а я остался с Анной.

Из всех четверых, только у меня была самая низкая подготовка, поэтому от меня толку сейчас было немного. Сильно сомневаюсь, что те, кто сейчас летят к нам, имеют благие намерения. Силовой контакт не просто реален, скорее всего, им все и закончится.

Шансы? Да какие шансы?

Я нервно осмотрелся, остановил взгляд на девушке. Надо бы что-то сделать…

Подошел ближе, поднял ее с пола и перенес в небольшую комнату слева, где, скорее всего, ранее отдыхала дежурная смена.

Там была большая кровать, куда я и уложил девушку. Несколько секунд осматривал помещение, не находя себе места от нарастающего напряжения. Затем, хотел уже бездумно броситься вниз, чтобы присоединиться к Раттлеру, но почти сразу передумал. Не знаю почему.

Вместо этого меня посетила весьма толковая идея.

Ранее, я успел заметить, что почти по всей территории перерабатывающего центра, висят многочисленные камеры наблюдения. Что если отыскать пульт управления охраны и видеонаблюдения? Посмотреть, что происходит у входа.

Я бросился к мониторам.

Уже через минуту я нашел то, что искал. Довольно быстро вошел в систему, благо все коды были стандартные, известные любому разработчику. Отыскал систему видеонаблюдения, запустил и мягко говоря, ужаснулся. Тысяча семьдесят камер! И это были не просто камеры, а специализированные дроны, которые с помощью магнитных захватов могли цепляться к любой стальной поверхности. Перемещение по воздуху обеспечивалось наличием маленьких репульсорных двигателей.

— Долбанные бабуины. — пробормотал я, пытаясь определить наш сектор. Удалось, правда, не сразу.

Я щелкнул одну камеру, другую. Сменил направление.

Затем увидел то, что искал.

— Вот оно!

Камера висела слева от входа — расстояние небольшое, может метро двадцать. Качество изображения идеальное. Я прекрасно видел танк «Триггер», «Джаггер» и джип Анны. Десантники в черных «Тахионах» заняли позиции, выставив наружу стволы. Сам Раттлер стоял чуть впереди, частично скрытый корпусом танка.

А впереди, метрах в двадцати от них, садился странного вида небольшой корабль.

Определенно, это было не боевое судно. Я не увидел ни одного ствола, ничего такого, что могло бы послужить оружием.

С правого борта неуловимо быстро открылся трюм, и почти сразу из него выбралось трое существ.

Это были они.

Один в один. Идентичные друг другу.

Высокие, худые. В какой-то сегментированной броне темно-зеленого цвета. На головах каплевидные шлемы. А в руках ни намека на оружие.

— Ур-роды! — процедил я, пристально наблюдая за пришельцами.

Двое остались у корабля, а один, все-таки отличающийся от остальных, сделал еще несколько шагов вперед, остановился и вдруг вытянул вперед костлявую руку, оканчивающуюся небольшими когтями. Затем согнул ее в локтевом суставе, да так и замер.

Судя по всему, он осматривал десантников и технику.

Я заметил, как майор, поколебавшись, тоже неторопливо вышел из-за укрытия, сделал несколько шагов вперед и остановился. Поднял ствол и замер в ожидании.

— Ну? И что дальше? — пробормотал я, не отрываясь от экрана.

Костлявый опустил руку. Обернулся к своим и сделал какой-то знак.

Двое сопровождающих выволокли из корабля человеческое тело, в каком-то легком комбинезоне. Очевидно, кто-то из персонала колонии. На вид не был трупом, скорее оглушен или без сознания. Они шустро потащили его к командиру.

Я видел, как Раттлер дернулся, сделал шаг назад. Но пришелец никак не отреагировал, просто подождал, пока человека поднесут поближе. Затем наклонился, ухватил его за голову и поднял над землей.

— Ах ты с-сука! Мразь! — прорычал я, понимая, что действия пришельца далеки от миролюбивых. — Что же ты делаешь?

Ратллер отклонился влево, отпрыгнул и затем выстрелил.

— Давайте, парни! Порвите этих тварей! — чуть ли не крикнул я.

Но то, что произошло дальше, меня просто шокировало.

Вылетевший из ствола винтовки голубоватый сгусток плазмы начал замедляться, а затем и вовсе остановился прямо в воздухе.

Костлявый чуть довернул руку, сделал какой-то неуловимый жест и шар медленно растворился прямо в воздухе.

А сам майор, почему-то опустив ствол, в нерешительности замер.

— Что-о? — я смотрел, но не понимал, как такое возможно.

Звук присутствовал. Я выкрутил максимальную громкость, чтобы ничего не пропустить.

Теперь я понял, зачем им понадобился человек. Для установления голосового контакта.

— Вы, жалкие слизни! — заговорил тот, кого костлявый держал за голову. Видимо, он как-то воздействовал на его мозг. — На что вы рассчитываете?

Я смотрел, как остальные десантники тоже попытались поразить костлявого плазмой, но и у них ничего не вышло. Все сгустки попросту остановились в воздухе и испарились.

— Кто вы и что вам нужно на Каллипсо? — крикнул Раттлер, подняв забрало шлема.

— Мы — Киаркнеры. Этот мир нам подходит, — выдерживая паузы, ответил костлявый.

— Он уже занят! — жестко парировал майор.

— Кем же? — насмешливо спросил пришелец и быстро повернул голову вправо-влево. — Здесь никого нет!

Я даже на расстоянии почувствовал злость майора. Да меня и самого его слова выбили из колеи.

— Где все жители колонии?

— Их судьба не должна вас волновать. Думайте о своей.

— Не должна? Отступите или мы вас уничтожим! — в голосе Раттлера зазвенела сталь. Он был настроен решительно. Танк довернул башню и в сторону пришельца уставилось дуло пушки. Зажужжал охранный модуль, раскручивая ствол.

Но костлявый на это только злобно рассмеялся.

— Уничтожите нас? Это невозможно!

Что-то звякнуло.

Откуда-то из недр корабля выкатился непонятный плотный шар, размером немногим больше футбольного. На вид он был кожаным, лоснящимся.

Вдруг, шар остановился между пришельцами и десантниками, резко сократился и неожиданно раскрылся.

Что-то хлопнуло. По розоватой внутренней поверхности проскочили зеленоватые молнии. А дальше произошло страшное.

Во все стороны разошлось плотное зеленоватое кольцо, состоящее из тысяч микроскопических молний. Изображение с камеры моргнуло, пошло помехами, но затем нормализовалось.

— Вы, примитивны! И даже не можете управлять вашими собственными телами, не говоря уже об оружии! — Костлявый громко засмеялся.

Затем он бесцеремонно отбросил в сторону уже ненужное тело и решительно направился прямо к Раттлеру. Майор словно окаменел.

Пришелец подошел, ухватил когтистой лапой шлем, сорвал его с головы с такой силой, что полетели ошметки сломанных креплений. Я поразился просто чудовищной силище.

А майор, как и остальные десантники, стояли словно парализованные и даже не могли пошевелиться. Они просто стояли и хлопали глазами…

— Какого хрена? — вскричал я и уже собирался броситься вниз, когда понял — меня просто постигнет та же участь. Вместо этого я трясущимися руками выжал кнопку автоматической блокировки здания. Зажужжали механизмы блокировки всех дверей, как внешних, так и внутренних.

А затем Костлявый подал какой-то знак своим воинам, осмотрелся по сторонам. Заметил камеру, подошел ближе и сорвав ее с крепления, заглянул прямо в объектив, прямо на меня. Его шлем всего на мгновение перестал быть матовым, но я успел разглядеть жуткую насекомоподобную морду.

Некоторое время изображение еще работало, затем оно пошло помехами и быстро отрубилось.

У меня в голове странно загудело.

Я невольно отошел от стола с мониторами, тяжело рухнул на колени.

Мерзкие мысли навалились скопом, все вокруг стало каким-то блеклым. Несерьезным. Само осознание того, что противник настолько силен как будто оглушило меня, выбив из головы все остальные мысли и эмоции.

Мозг отказывался верить в то, что видели глаза. Пришелец, без видимых усилий просто поднял тело взрослого человека, держа его за голову одной костлявой лапой. Транслировал через него свои мысли, говорил его голосом. Костлявый урод был полностью уверен в собственном превосходстве. Он прямо в полете остановил и рассеял шар разогретой плазмы… А эта кожистая сфера с молниями? Что произошло с десантниками — они же просто утратили способность к сопротивлению⁈

Технология была просто чудовищной… Что, блять, произошло?

Боюсь, мы столкнулись с противником, который нам однозначно не по зубам. И это с учетом того, что разработанное на Каллипсо оружие было на порядок лучше того, чем располагала земная Федерация.

Не знаю, сколько прошло времени. Я просто сидел и думал, пребывая в каком-то отупении.

Когда же я смог хоть немного трезво оценивать обстановку и адекватно мыслить, то вновь подошел к столу с мониторами. Переключившись на другую камеру, я обнаружил, что пришельцев здесь уже не было.

Тщательно осмотрев все подходы к зданию с разных сторон, но так и не обнаружил ничего необычного. Танк и джипы по-прежнему стояли у входа. Однако самих десантников я не увидел.

Нет, разломанные на части «Тахионы» и «Палладины» были на тех же местах, где их поразило неизвестное оружие. Но внутри скафов никого не было.

Не было тел.

Не было крови. Ничего.

— Ка-ак! — бессильно простонал я, с каким-то тягостным отупением глядя в монитор.

Я думал, что вступив с ними в огневой контакт, десантники покрошат их в фарш. Ну а что? Новейшая броня, уникальные пушки. Бронированная техника. Опытные парни.

А что у них? Корабль без оружия? Три костлявых урода?

Из комнаты, где лежала девушка, послышался стон. Отреагировал я не сразу — несколько секунд я просто пялился на дверной проем, затем обернулся и быстро зашагал внутрь.

Анна лежала на кровати, скрючившись в какой-то неестественной позе.

— Что с тобой? — произнес я, сообразив, что с ней что-то не так.

Она снова застонала, тело сократилось.

— Анна? Что такое?

«Тахион» сильно сковывал мои движения. Я поторопился активировать блокировку и вылезти из бронекостюма.

— А-ах! Больно!

Правой ладонью она держалась за правый бок. Что-то с ним было не так.

— Так, лежи! — повысил я голос, коснулся лба и понял, что у нее очень высокая температура. Был озноб.

— Дьявол! — выругался я, не понимая в чем дело. Было очевидно, что ей нужна медицинская помощь, но какая? В чем причина такого состояния.

Анна по-прежнему извивалась, держалась правой ладонью за бок.

— А-ай. Жжет.

И тогда я протянул руку к вороту ее комбинезона. Неуверенно нащупал застежку, вытянул молнию вниз. Обе половинки разошлись в стороны, обнажив тело.

— О-о, — непроизвольно вырвалось у меня, когда я увидел обнаженную грудь второго размера. Взгляд на мгновение задержался на розовых сосках.

Я интуитивно отвел глаза в сторону не до этого сейчас. Затем поборов себя, опустил молнию еще ниже.

Стараясь не смотреть на грудь, я осторожно оттянул правую половину костюма в сторону и посмотрел на бок. Под кожей, примерно посередине, была хорошо различима большая синюшная опухоль. Что-то в ней шевелилось, перемещалось.

Зрелище было далеко не самое приятное. Я разом забыл про все остальное.

— Что за херня? — пробормотал я, трезво понимая, что шевелящейся опухоли ну точно не место на живом человеческом теле.

Анна вскрикнула, и как-то резко обмякла, почти перестав извиваться.

Первая же мысль — нужно удалить это дерьмо и поскорее.

Я же не хирург! Мля, да я вообще не шарю в медицине!

А это дерьмо шевелится. Если лопнет?

Черт! Удалить, нужно удалить! А чем? Хирургического инструмента здесь точно нет. Обезболивающее? Противошоковое? Тьфу!

Вспомнил, что перед выездом, Ферт сунул мне медпак второго уровня, со словами: — Возьми, надеюсь, не пригодится.

Я бросился к костюму, открыл аварийный ранец, выудил зеленый медпак «двойку». Как им пользоваться?

Выжал одну единственную кнопку — медпак разложился на две половины. С одной стороны была колония наноорганизмов в специальном небольшом контейнере. Рядом та самая жидкость, которой Ферт обрабатывал пораженное место. Левее, маленькая коробочка с инструментами, перевязочные материалы, регенерон.

— Так, скальпель! — воскликнул я, схватив острый, как бритва предмет. — Э-э!

Неуверенно протянул руку. Отдернул.

Ну, нет, я так не могу.

Непроизвольно посмотрел на ее грудь, отвернулся.

Вздохнул. Все-таки решился.

Нет, не решился. Бля, ну не могу я резать человека!

— Режь! — вдруг простонала девушка.

Я глянул ей прямо в глаза. Оказывается, она была в сознании. Лицо скривилось от боли, но в глазах читалась решимость. — Давай, это единственный способ!

Голос был твердый. Она точно знала, что без этого никак не обойтись.

— Ре-ежь! Вытащи из меня это…

И я начал действовать.

Использовал мгновенную инъекцию обезболивающего. Выхватил из медпака тампон, зажал между телом и комбинезоном. Быстро резанул вдоль опухоли. Брызнула кровь, но я тут же осушил рану тампоном. Легонько поддел край разреза, отодвинул кожу.

Девушка ойкнула, дернулась.

Далее все было как в тумане. Но я откуда-то знал, как действовать в этой ситуации, хотя уверен, повторить подобное уже не смог бы. Да, возможно я допускал ошибки. Но последствия моего промедления могли быть куда хуже.

— Ф-фу! Какая-то дрянь, — бормотал я, чувствуя какое-то мерзкое шевеление под кожей.

Я обработал пальцы, сунул под кожу, с трудом ухватил какой-то скользкий податливый шарик размером с куриное яйцо и аккуратно вытянул его наружу. Он был беловатого цвета, покрытый кровавыми разводами.

Куда его деть? Ай, на хрен.

Бросил его на пол. Шарик практически сразу лопнул и из него высыпалась масса мелких амебообразных шариков.

Они принялись разбегаться в стороны, но не прошло и нескольких секунд, как все они начали интенсивно чернеть. Менее чем через минуту все они подохли. Видимо, внешняя среда была для них губительна. Шарик определенно должен был лопнуть внутри человеческого тела…

Я постарался качественно обработать рану антисептиком, аккуратно соединил края разреза медицинскими степлером, залил регенерирующим биоклеем, а сверху наложил повязку. Использовать нанитов для такой пустяковой раны я не стал, сверх эффективный медпак может понадобиться для другого, куда более серьезного ранения.

— Ф-фух! — облегченно выдохнул я, опустившись на задницу. — Все, закончил.

Посидел так несколько секунд, поднялся.

Анна была без сознания.

— Хорошо. Только, что с ней теперь делать? — в голову полезли разные мысли, но я решительно отмахнулся от них. Совсем не до этого.

Выбросил использованные материалы в мусорный контейнер, а остальное убрал обратно в медпак. Затем подумал и расстегнул ее комбинезон до конца, стянул его полностью.

Девушка лежала прямо передо мной почти обнаженная, только в одних черных трусиках. Не позволил себе рассматривать ее, переключился надругую проблему.

Отошел в сторону, обыскал все имеющиеся в комнатке шкафы.

Выудил из одного плед, подушку. Насчет чистоты я, конечно, усомнился, но это лучше чем ничего. Впрочем, все выглядело неплохо, без посторонних запахов.

Укрыл ее, положил под голову подушку.

А после оставил.

Пусть отдыхает. Еще неизвестно, не нанесло ли вырезанное мной дерьмо какой-то вред ее организму?

Я неторопливо вернулся обратно в основное помещение, сел на кресло оператора и задумался.

Что теперь делать?

Я вновь остался один. Почти. Девушка не в счет — вряд ли из нее получится серьезный боец. Да и черт бы с этим. Ни оружие, ни броня не помогут против такого сильного противника.

— Интересно, много ли таких тварей на спутнике? — пробормотал я, упершись ладонями в стол. Постучал по крышке стола.

Выдохнул.

А что если попытаться понять, чем именно они тут занимались? Что, черт возьми, произошло? Нужно разобраться, причем подробно. Должно же быть хоть что-то?

Я опытный специалист по вооружению. Я умею программировать, взламывать и модифицировать искусственный интеллект, боевые интерфейсы и модули управления. Это центр всей колонии на Каллипсо. Наверняка, где-то здесь на жестких дисках компьютеров хранится вся информация об инциденте. Должна быть. А если она закрыта, то взломаю.

Отчаиваться нельзя.

Да, сейчас я безоружен. Да, мы сломлены.

Но орбите Каллипсо висит крейсер «Фауст». Полковник Тангер должен, а может и уже подал сигнал на Землю, что на спутнике красный код. В ста с лишним километрах подполковник Лемер с десантниками.

Нет, я не один!

Каждый житель Федерации знал, что красный код «угроза вторжения» — высший уровень опасности. Если такая необходимость возникнет, будет мобилизован весь флот Федерации. А это больше двухсот кораблей. Больше трех миллионов десантников. Нужно только разобраться и предупредить — вот наша миссия. Моя миссия.

И я принялся за дело.

Сначала меня заинтересовал центральный терминал, с помощью которого персоналом дежурной смены осуществлялось управление всем комплексом. Тут были пэтабайты данных, многочисленные протоколы, материалы. Рыться во всем этом дерьме можно годами.

Не то.

Пересел за другой терминал.

Снова не то.

Я встал, побродил по помещению, заглянул в соседние блоки. Снял внутреннюю блокировку дверей и спустился на второй этаж, но ничего полезного не обнаружил.

Прошел дальше и наткнулся на пищевой блок. Замороженная еда, концентрированные напитки.

Хм, пригодится.

Вышел, снова поднялся на третий этаж. Уселся за следующий терминал.

Прошло несколько часов, прежде чем я нашел нужную мне информацию. Большая часть была в закрытом доступе и на ее взлом могли уйти сутки.

— Доггер, чем же вы тут занимались? — пробормотал я. — Откуда взялись эти уроды?

Я смотрел на многочисленные записи с испытаний того или иного типа вооружения. Какие-то лабораторные отчеты, инженерные спецификации. Оказалось, что разработка оружия велась сразу во всех направлениях. Это касалось и модификации тела человека, внедрению имплантантов, разработки боевых стимуляторов, оружия. Бронекостюмов дронов, штурмовых роботов, тяжелой и легкой техники.

— Даже так?

Дальше пошла разработка авиационной техники, ракетного вооружения, крупнокалиберных плазменных пушек. Крейсеров, больших десантных кораблей.

Все исчислялось объемами, способными обеспечить миллионную армию.

— Блять, на хрена вам было нужно столько оружия? — я откинулся на кресле и схватился за голову. — Куда вы собирались его девать?

Позади меня послышались тихие шаги, шорох.

Я быстро обернулся.

Позади меня, в проходе стояла Анна, закутанная в плед. Волосы растрепаны, лицо немного бледное. В целом, сейчас ее вид был куда лучше, чем до моего операционного вмешательства. Про себя еще раз отметил, что она очень даже ничего.

— Зачем столько оружия? — тихо переспросила она, посмотрев мне в глаза. Затем судорожно выдохнула и сама же ответила. — Оно было создано, чтобы уничтожить Федерацию…

* * *

Уважаемый читатель, на этом конец бесплатного фрагмента. Если вам понравилось, но возникают проблемы с оплатой, пишите в ЛС, договоримся)

Глава 15 Разгрузка на двоих

То, что я услышал, меня просто поразило.

Мне показалось, что я даже дышать перестал.

Информация была просто шокирующей. Как это? Земные колонисты хотели обратить против Земли созданное оружие? Бред же, ну! Зачем им это делать?

Анна судорожно выдохнула, прошла вперед и осторожно присела в кресло, неподалеку от меня. Чуть скривилась.

— Ты как?

— Нормально. Я все расскажу, — тихо сказала она. — Но прежде, позволь поблагодарить тебя. Ты спас мне жизнь, а я никак не могу понять, откуда во мне взялась «Плешь»⁈ М-м-м, спасибо.

— Что еще за «Плешь»?

— Паразит. Биологическое оружие. Эти зеленые уроды вывели и подкинули в колонию. От этой пакости погибло много колонистов.

— Но что это такое?

— Я мало знаю, но теперь какой-то вид здешних насекомых, при укусе, впрыскивает в тело колонию микроскопических яиц. Они развиваются, растут. А когда созревают, то прорывают внешнюю стенку и начинают жрать человека живьем. Примерно за сутки от него остается только наполовину изъеденный личинками труп. Если такое случится, остается только покончить жизнь самоубийством. Никакой врач, никакой медпак такое не остановит.

Я представил себе этот жуткий процесс и содрогнулся.

— Святые бабуины, — пробормотал я, чувствуя, как по спине прокатились ледяные мурашки.

— Да, — она на мгновение замолчала, внимательно посмотрела на меня, затем спросила. — Как тебя зовут?

— Алекс.

— А ты ведь совсем не десантник, верно? Габаритами не похож.

— Да. Не десантник. Я специалист по вооружению. Работаю на Департамент.

— И как тебя сюда занесло?

Я рассказал все что произошло. Все, от начала и до конца.

— Ава? — удивленно произнесла она, в конце моего рассказа. — Самообучающийся искусственный интеллект, который полностью независим и самодостаточен?

— Да.

— Это невероятно. Как тебе удалось? — Анна оживилась, но затем внезапно смолкла.

И все же я ответил.

— Я разрабатывал ее два с половиной года. Уйма протоколов были уничтожены или модифицированы. Жаль, что теперь все кончено, — я замолчал, затем добавил. — Лучше расскажи мне про инцидент.

Она встала с кресла, осмотрелась.

— А что тут рассказывать? Мой отец заигрался, отошел от всех принципов. Только наука, только новые революционные прорывы, которые можно использовать для производства оружия.

— Но зачем ему это? Что, кто-то стоял за всем этим?

— Всего один человек. Начальник колонии на спутнике.

— Тед Джефферсон? — изумился я, затем ухмыльнулся. — Нет, не может быть! Как так-то?

— А что ты о нем знаешь?

— Ну… э-э. Влиятельный человек на Земле, имеет огромный капитал. Промышлял наркотиками, подпольной медициной, торговлей больших партий оружия. Затем переключился на колонизацию необитаемых планет. Он был идеальным кандидатом на роль начальника колонии. И к тому же, «Квантаниум» был обнаружен его дронами. Цифра его капитала не уместиться на экране этого модуля. Накопленное остояние с легкостью позволило организовать постройку этих заводов, станций. Доставку оборудования, материалов, специалистов.

Информация, которую я услышал — была невероятной. Просто невероятной. Но какой смысл девушке врать?

— И зачем ему уничтожать Федерацию? — осторожно спросил я.

— Они были уверены, что она прогнила изнутри. С могущественной армией, с уникальными образцами военной техники Тед смог бы устроить тотальную революцию на планете. Захватить власть. Перекроить правительство, изменить всю политику, всю экономику.

— Зачем? — я повысил голос.

Анна поджала губы. Качнула головой, мол неужели непонятно?

— Деньги — это хорошо. Но Теду нужен был человек с мозгами, который все это реализует, возьмет под контроль.

— Дай-ка догадаюсь… — я поднял руку и хмыкнул. — Твой отец?

— Да.

— О боже… — я задумчиво постучал пальцами по столу. — Ты знала обо всем с самого начала?

— Нет. Джефферсон публично заявил, что все это оружие создается на благо Федерации. Все оружие как подарок родной планете, дань уважения. Правда открылась внезапно, почти во время начала инцидента. Разработка оружия была завершена на восемьдесят один процент. Но вдруг, мой отец придумал инновационный способ перемещения материи в пространстве. А это полностью меняло понимание человека о телепортации.

— Телепорт?

— Да, типа того. И Тед заинтересовался. Ведь перспектива уникальна — вместо того, чтобы вести флот и всю технику к Земле, можно просто телепортировать всю армию прямо на Землю. Окрыленный любопытной идеей, он приказал моему отцу реализовать прототип в реальных масштабах. И он начал работать. На решение проблем ушло два месяца.

— Но контрольный эксперимент провалился?

— Да. С треском. Когда был активирован нестабильный портал, он открылся совсем не туда. С другой стороны появились они…

Она замолчала. По щеке покатилась слеза.

— Все, хватит об этом, — я решительно поднялся с кресла, шагнул к ней.

— Нет! Алекс, ты понимаешь, что произошло? — тихо произнесла она. — Все погибли. Все… Они быстро научились уничтожать нас. А затем принялись изучать человечество и делали это безупречно и с невероятной скоростью. Многих уже не стало. Пришельцев было немного.

Я остановился в нерешительности, взглянул на девушку.

— А эти раки? Собаки с огромными челюстями? Летуны, плюющиеся кислотой. Они здесь откуда?

— Из их мира, — она опустилась на кресло снова. — Они быстро заполонили все вокруг — бороться было бесполезно. Мы убивали одну тварь, на ее месте появлялось две. Очень быстро мы проиграли, даже не успев использовать весь накопленный военный потенциал.

— А почему не уничтожили сам портал?

— Не смогли.

Теперь я в деталях осознал все, что произошло на Каллипсо. Все легло на свои места. Я вспомнил извинения Саймона Доггера. Вспомнил ту голографическую проекцию, где он был ранен. За что он извинялся? Да вот за все это. За все, что они сами же натворили.

— Дерьмовые бабуины! — выдохнул я, представив весь масштаб катастрофы. — Это просто… Я слова нужного подобрать не могу.

Анна, сидя в кресле, молчала.

Я подошел ближе, присел перед ней.

— Еще не все потеряно. Слышишь?

— Нет, их не остановить. В их руки уже попали сведения о нашей Земле. О Федерации. Наша планета сильно заинтересовала их. И самое страшное в том, что они могут начать масштабное сражение.

— Тогда нужно любыми средствами связаться с «Фаустом» и передать красный код.

— Что за «Фауст»?

— Военный крейсер, находится на орбите Каллипсо. На нем мы и прибыли сюда. С нами было триста человек элитного десанта. Правда, большая часть уже погибла.

— Если крейсер еще может отправить сигнал на Землю, это нужно сделать любой ценой. Земля не устоит, если эти твари начнут вторжение. Их потенциал невероятен.

— Но как связаться с крейсером? Связи нет. Все проклятые электромагнитные бури.

— Эти бури здесь тоже не просто так, — вздохнула Анна.

— Что, тоже дело рук зеленых пришельцев? — догадался я, одновременно вспомнив, что изначально на Каллипсо практически не было электромагнитных бурь.

Мы болтали с ней несколько часов. Время летело незаметно.

По итогу выяснилось, что у болот на севере есть экспериментальный модуль связи, который также разработал ее отец. Теоретически, модуль был способен создавать разрывы в электромагнитных полях и таким образом создавать бесперебойные каналы связи. Но разработку не успели опробовать на полной мощности, все ограничилось только тестовыми запусками. А затем произошел инцидент…

— Анна, нужно добраться туда как можно скорее.

— Не думаю, что это возможно. Я сама осталась жива лишь потому, что отец эвакуировал меня и нескольких охранников в отдаленный законсервированный бункер, где и я провела несколько месяцев. Почти вся охрана по пути погибла, а те, что выжили стали жертвами «Плеши». И к тому же, под песком водится какая-то дрянь, которая пожирает все, что движется.

— Да, мы видели, как ты пыталась оторваться от нее…

— Поверхность спутника на восемьдесят процентов покрыта песком. Если это и возможно, то очень опасно.

Я замолчал.

Мозги уже начали работать в правильном направлении, просчитывать варианты. У нас был легкий танк, два джипа. Наверняка, на территории перерабатывающего центра много и другой техники, которой также можно воспользоваться. Но ее еще нужно найти. Проблема была еще и в том, что пришельцы как-то отслеживали перемещения людей на поверхности спутника. И это нужно было решить как можно скорее.

Разложив все по полочкам, я вдруг ощутил, что сильно устал. Последний день был насыщен событиями, требующими колоссальной отдачи.

— Не хочешь перекусить? — спросил я.

— Я больше суток ничего не ела, — кивнула девушка, и даже чуть оживилась. — В бункере закончились концентраты.

— Думаю, найдется что-нибудь съедобное, — я сразу же отправился на второй этаж, где ранее обнаружил пищевой блок.

Осмотрелся, набрал несколько брикетов замороженных продуктов, поискал глазами размораживатель. Пока читал этикетки и ждал разогрева, порылся в запасах и нашел бутылку шотландского виски, с выдержкой в пятьдесят лет. Не знаю зачем, но прихватил и ее.

Анна к моей находке отнеслась скептически, но не отказалась.

Замороженная еда — конечно не высший класс, но все же куда лучше армейских безвкусных пайков. У обоих оказалось овощное рагу, бифштекс и ржаной хлеб. Запили все апельсиновым витаминным концентратом, в который добавили немного виски.

Девушка отправилась искать хоть какое-то подобие душевой комнаты, сославшись на то, что за прошедшие сутки вся покрылась коркой пыли. Ну а я, кое-как добравшись до кровати, завалился спать. Причем отдыхать пришлось там же, где ранее лежала Анна.

Не знаю, сколько я спал.

Проснулся внезапно.

Открыв глаза, я быстро посмотрел по сторонам. Прислушался.

Поднялся на ноги, вышел из комнаты.

— Анна? — позвал я, но никто не отозвался.

Я двинулся вглубь помещения, где имелись помещения непонятного предназначения. Заглянул в одно, второе. Ничего.

— Алекс?

Голос доносился оттуда-то слева. А еще был слышен шум стекающей воды.

Я прошел дальше и увидел, что это оборудованная душевая.

Она была внутри.

Я засомневался, стоит ли мне туда заходить.

— Да? — ответил я.

Она слишком выглянула из-за стеклянной двери и я увидел то, от чего любой мужчина возбудится на месте. Я медленно поплыл.

Мокрые волосы, приятный запах. Не запах пыли, крови и дерьма, к которым я уже привык. Не дыма.

Цветы.

Пахло цветами.

Голое, чистое тело. Мокрое. По коже стекали капельки влаги.

Голова слегка закружилась. Я сделал попытку отвернуться, но не смог себя побороть. Почувствовал, что реакция внизу живота начала набирать обороты.

— Раз уж пришел, может, посмотришь на шрам? — застенчиво улыбнулась она и отодвинула дверь еще шире.

Боже, что я увидел. Признаюсь, когда я ее оперировал, то на многое просто не обратил внимание.

Замечательная фигура, все на своих местах. Про шрам я даже не вспомнил.

— Я не… Я… Хочу… сказать, — у меня даже язык начал заплетаться. Посмотрел ей в глаза.

— Ты же уже все это видел, — она шагнула навстречу и взяла за руку. Грудь возбуждающе качнулась.

— Должна же я отблагодарить тебя за спасение.

— Да я не…

Она приложила палец к моим губам.

Уже давно комбинезон буквально разрывало. Он едва не порвался, когда я начал его снимать. Сдерживаться я уже просто не мог, возбуждение зашкаливало.

Она взяла меня за руку и завела в душевую, прижалась всем своим мокрым телом.

Я почувствовал дрожь, голова снова чуть закружилась, словно я принял легкий наркотик. Приятное тепло окутало со всех сторон. Затем ее руки медленно поползли по телу… Ниже и ниже.

А дальше я словно с цепи сорвался…

Блин, а я ведь даже не спросил, сколько ей лет… — запоздалая мысль была уже совсем не к месту. Теперь все мысли вытеснили чистые инстинкты…

* * *

Все было шикарно. Просто шикарно.

Такая разрядка была нужна нам обоим, несмотря на сложившуюся обстановку. Может это и неправильно, но так уж получилось.

Я не был женат, как-то не сложилось. Девушки у меня были, но редко — все свободное время вытесняла работа над новыми проектами, участие в новых презентациях, испытаниях. Поэтому не удивительно, что после полугодового воздержания, я сорвался, как голодный зверь.

Анна была приятно удивлена.

Но все закончилось. Оба заснули все на той же кровати.

К счастью, за ночь ничего не произошло. Казалось, до нас никому не было дела. Но это не так.

Я отчетливо помнил, как костлявый пришелец, смотрел в камеру. Просто так в нее смотреть он не стал бы… Значит, он знал, что я за всем наблюдаю. Чувствовал?

Я поделился этим воспоминанием с девушкой и ей это не понравилось.

— Алекс, они… Мы не знаем всех их возможностей. Я сама видела, как один из них пожирал энергию выстрела, прекрасно себя чувствовал при облучении радиацией. Его травили, били разрядом высокого напряжения. Все без толку.

— Ну хоть что-то вы успели о них узнать?

— Отец сделал смелое предположение, что они владеют развитыми пси-возможностями. Но не все. Есть простые воины, а есть что-то вроде привилегированных.

— Кажется, я одного я вчера видел, — задумчиво произнес я, вспомнив, как один костлявый обезвредил шестерых десантников. — Он смог растворить прямо в воздухе сгусток раскаленной плазмы, да не один, а сразу несколько. Затем смог вступить в контакт, ухватив за голову человека. Тот говорил, получая от него ментальные команды.

Анна слушала с интересом. Однако вид у нее был какой-то отстраненный.

— Что-то не так?

— Да. Нет, все нормально. Продолжай.

— Я не знаю, с чем мы имеем дело. Но сражаться с ним нужно иначе.

Спустя час Анна показала мне планировку всей колонии. Я заинтересовался техникой, что находилась на территории перерабатывающего центра. Если нам нужно двигаться на север, то нужно что-то быстрое и маневренное. Обычный «Джаггер» для этого не подойдет — слишком тяжел для двоих. Да, проходимость тоже важна, но это второстепенное.

Джип Анны тоже не подходил.

— Знаешь что… — она на мгновение задумалась. — В одном из главных ангаров, где стояла уже готовая техника, был интересный образец. Компактный, небольшого размера. С мощным движком, но почти без оружия. Его разрабатывали как штабную машину, но в серию так и не пустили. Думаю, это что нам нужно.

— Покажешь?

Порывшись среди проектов и разработанных образцов, она нашла голографическую 3D-проекцию.

— «Кобра»? — переспросил я.

— Ну да, над названием долго не возились.

— А какая у тебя была должность?

— Я просто помогала отцу, при этом вникала во все его проекты. К сожалению, о том, что он повелся на поводу Джефферсона, я узнала уже перед самим инцидентом. Мы тогда поругались.

— Когда ты видела его последний раз?

— Два… Нет, три месяца назад, — она опустила голову, а я отругал себя за то, что лишний раз напомнил ей о том, что произошло.

Анна не только отыскала «Кобру» в ангаре, она смогла дистанционно привести ее прямо к зданию, где мы находились.

Теперь предстояло решить вопрос с оружием и броней.

Одевать тяжелые бронекостюмы было бессмысленно. Они тяжелые, занимают много места. Решено было использовать инженерные скафы.

Они не боевые, но сделаны из материала, который хорошо держал прямое попадание кислотного сгустка летяги. Конечно, при столкновении с охотником или раком — толку от таких костюмов немного, но выбирать не приходилось.

К тому же, у нас имелся только один «Тахион» — тот, что ранее был на мне. Остальные были разобраны на куски и валялись перед главным входом. В самом здании управления мы собрали всю провизию, медикаменты и воду. Оружия тут как такового не было, но в танке у входа был целый ящик разного оружия, что мы успели вытащить из-под обломков транспортников и руин газодобывающей станции.

Мы были готовы.

Цель ясна — добраться до болот, где находился экспериментальный модуль связи. Его переместили туда с целью основать еще одно поселение, но не вышло — там так ничего и не построили. Запустить, отправить сигнал на «Фауст». А затем ждать, пока Федерация отправит сюда весь флот, всю армаду боевых кораблей…

Конечно, покидать базу колонистов было страшно.

Нет, не потому, что мы пригрелись на теплом месте. А потому, что коварный противник каким-то образом знал, что здесь все еще есть живые люди.

И едва мы покинули ворота, не прошло и десяти минут, как за нами увязалось ОНО…

Глава 16 Повелитель песков

— Что там?

— Алекс, оно приближается…

«Кобра» быстро разогналась до восьмидесяти километров в час — по рыхлому песку такая скорость перемещения настоящее чудо. Мощный турбированный движок и большие задние колеса с хорошим грунтозацепом, успешно справлялись со своей задачей. Высокая подвеска и небольшой вес тоже играли на руку. Так и не принятый на серийное производство джип, летел по песку, словно его преследовал сам дьявол. Да, собственно, так оно и было…

За нами следовало то самое существо, что так и не показалось из песка. Подобная же тварь ранее преследовала джип Анны, и скорее всего, атаковало нашу группу, когда рухнул «Отбойник».

— Анна, что это такое? — крикнул я, когда заметил, что оно приближается. Из песка выстреливали клубы пыли, а песок на пути следования то проседал, то вновь поднимался.

— Я не знаю, — девушка выглядела растерянной. — Его еще ни разу не видели целиком. Мы только наблюдали, что оно может затянуть под землю даже танк. Очень быстрое, сильное. Но перемещается только по песку. Точнее, под ним.

— Значит, нужно искать другой маршрут, пролегающий не по песку, — я, не сбавляя скорости, осмотрелся по сторонам. — Вдоль холмов возможно?

— Да. Но это большой крюк. Может не хватить топлива.

— Да к бабуинам… — процедил я, крутанув руль влево.

Там, в нескольких километрах пролегала цепь невысоких холмов. За ними пролегала более высокая скалистая гряда, но и она была вполне преодолимой. Вдоль нее песчаный грунт граничил то ли с каменистой поверхностью, то ли вообще с какой-то глиной.

Снова выстрелило облаков пыли. Только куда ближе и правее.

— Алекс, оно уже близко!

— Бери «ST» гранаты, — я указал на небольшой ящик в кузове. Все что было, собрали с обломков бронекостюмов пропавших десантников. — Бросай их. Может, отвалит это дерьмо!

Анна решительно полезла в кузов «Кобры», откинула крышку ящика и, ухватив первую гранату, выкрутила активатор.

Бросила.

Через четыре секунды рвануло.

Облако песка и пыли выстрелило во все стороны. От громкого звука, существо преследующее нас, с каким-то гудящим ревом отпрянуло в сторону. Вздыбился песок. Среди барханов мелькнули отдельные фрагменты желто-коричневого тела. Это было видно даже невооруженным глазом.

Размеры твари были просто огромными — в три, а то и четыре раза больше чем наш транспорт. Монстр вновь рванул за нами, выравнивая скорость. Бля, да как оно это делает?

Всего несколько секунд и тварь почти поравнялась с машиной. Ударило из под земли, попав по заднему колесу.

— Еще гранату! — отчаянно крикнул я.

Несколько секунд, снова громкий взрыв.

Существо все с тем же ревом, рвануло в другую сторону. «Кобра» вновь начала увеличивать дистанцию, но я понимал — это совсем ненадолго.

— Какой-то песчаный червь, что ли? — пробормотал я, но Анна услышала.

— Нет. Что-то другое.

На пути начали попадаться крупные барханы, наносы песка, камни.

Я бросил руль влево, затем вправо. «Кобру» ощутимо занесло, сбавили в скорости.

— Долбанные бабуины… — прорычал я понимая, что на этом участке разогнаться будет очень непросто.

— Жми, жми! Алекс! Быстрее!

Я глянул в зеркало заднего вида и увидел, как из-под песка выстрелило не только облако пыли, но и показалась какая-то зазубренная конечность. Меня аж передернуло от увиденного.

А уже через мгновение, в днище джипа что-то ударило. Ударило так сильно, что «Кобру» даже развернуло. Ящик перевернулся и гранаты высыпались из кузова, посыпавшись на песок. Анна бросилась за ними, но не удержалась и вылетела наружу, шлепнувшись на грунт. Джип бросило на камни. Оба задних колеса оказались зажаты между крупными валунами.

Я рванул машину вперед, затем назад — без толку.

— Блять! — я бросил руль, выбрался из кабины и растерянно осмотрелся. Мы в ловушке. На своих ногах не убежать, но и защищаться никто не запрещал.

Никого. Однако чувствовалось, в песке что-то есть.

Девушка вскочила на ноги, сделала несколько нерешительных шагов к джипу и вдруг остановилась. Запрыгнула на камень.

Песок, в двух метрах от нее, вздыбился. Раздался какой-то хриплый, булькающий «о-ох». Там показалось что-то неописуемое, уродливое. Песок медленно заскользил по поверхности, буквально всасываясь внутрь, словно в недра гигантского пылесоса.

Я завис всего на секунду, пытаясь понять, что это за существо, а рука уже пыталась нащупать приклад винтовки. Заскрежетало по металлу. Упала запасная батарея.

Вдруг, в мою сторону с силой устремился песчаный вихрь, откинув меня внутрь кабины. Брони на мне не было — все-таки инженерный скаф это совсем не тоже самое что бронекостюм. Ему даже до «Скаута», как луне до Юпитера. Вес тоже куда ниже, если килограмм двадцать есть, и то хорошо.

Я приподнялся, кое-как выглянул наружу. Если тварь живет в песке, значит, как-то там ориентируется. На звук? Нет, не похоже, скорее, на вибрацию. А я скакал по машине, что безумный.

— Анна, стой тихо! — прошипел я.

Мне казалось, что вот сейчас откуда-нибудь высунется какая-то уродливая морда, оттуда выстрелят гибкие щупальца и кого-то из нас затащит под песок. Но все оказалось куда хуже.

Песок и мелкие камешки уже втягивались внутрь своеобразной воронки, постепенно увеличивая ее диаметр. Боже, что там за дерьмо притащили с собой эти зеленые костлявые уроды? Что там у них на планете вообще за твари обитают?

Девушка кивнула, но по ее внешнему виду было ясно, что еще минута и ее саму затащит в воронку. Песок перемещался все быстрее и быстрее, закручивался подобно спирали. Поползли более крупные камни. Заскользили между ног у девушки.

— Алекс? — ее голос задрожал. Она растерялась и вполне могла выкинуть какую-нибудь необдуманную глупость.

— Сейчас!

Я подтащил к себе плазменную пушку, выкрутил регулятор нагрева на максимум. Поднял ствол и жахнул прямо в переплетение непонятных отростков, когтей, каких-то зазубрин. Сгусток угодил внутрь, но, кажется, не нанес ощутимого вреда.

Однако подземная тварь издала такой душераздирающий рев, что я едва не оглох. Весь песок вздыбился вверх гигантским грязно-коричневым облаком, и наружу частично вылезло что-то очень крупное, похожее на пятнистую камбалу. Сверху и торчали эти отростки, конечности, какие-то крюки. Они хаотично перемещались, шевелились. Размер твари просто шокировал — примерно с одноэтажный дом. Как оно вообще перемещается?

— Живо ко мне! — крикнул я, готовясь выстрелить еще раз. Неизвестно, какие повреждения нанесла ей плазма с первого раза.

Девушка рванула вперед, в несколько прыжков оказалась рядом. Рухнула в джип.

Приподнялась, испуганно выглянула.

— Что это за мерзость?

Я снова выстрелил.

Мы во все глаза уставились на то, что дико выло и пыталось вновь зарыться в песок. Все вокруг превратилось в песчано-пыльную бурю, шевелилось, ревело. Сложно было разобраться, что это такое — большая часть по-прежнему находилась под песком.

Анна поднялась, выпрямилась. У нее в руке показалась граната. Зажигательная. Это я увидел по красной маркировке на корпусе.

Ее взгляд был вопросительным и перепуганным одновременно.

Выждав удобный момент, я выстрелил снова. Голубой шар разогретой плазмы вновь угодил прямо в скопление шевелящихся конечностей. Полыхнуло голубоватая вспышка.

Тварь еще больше вздулась, снова приподнялась.

Я увидел ту самую воронку, куда всасывался песок. Чудовищна, размером с джип, пасть, обрамленная по краям мелкими черными отростками. А на самом дне черная дыра, в которой что-то щелкало.

— Бросай! — крикнул я. — Прямо туда!

Анна среагировала мгновенно.

Черно-красный цилиндр полетел точно в цель.

Нет. Не попал.

В последний момент граната отскочила от одной из конечностей и упала сбоку от воронки. Глухо хлопнуло. Наружу брызнули сполохи пламени. Видимо ее хорошо обожгло, потому что дальше начался какой-то ад.

Все вокруг вздыбилось. Джип вытолкнуло с камней и он отлетел влево, едва не перевернувшись. Тело твари резко провалилось куда-то вниз, снова поднялось. Все завибрировало, зашаталось.

Машина сильно качнулась.

— За руль, быстро! — заорал я девушке, а сам снова вооружился винтовкой, готовясь стрелять во все, что только можно.

В колесо ткнулось что-то твердое, но вроде не критично. Я выстрелил.

Плазмой срезало конечность, будто она была сделана из масла. Но тут же из песка полезли и другие отростки.

Снова выстрел. Еще один.

Еще.

Но оказалось, что вовсе не это было самое страшное. Мельком взглянув вправо, а потом влево — я заметил неладное. С обоих сторон показалось еще какое-то движение. А когда я понял, что именно это было… То даже похолодел от ужаса.

Тварь поразительно напоминала гигантское чудовищное блюдце. И сейчас края этого «блюдца» начали сворачиваться внутрь, образуя чудовищную шаурму. Наша «Кобра» оказалась почти в самом ее центре.

— Да твою-то мать! Анна, жми или мы трупы! — рявкнул я.

И девушка, послушно плюхнувшись на место водителя, выжала газ на полную. Машина взрыла песок колесами, чиркнула по телу монстра, резво рванула вперед. Едва не завалившись вбок, проскользнула колесами по изуродованным плазмой конечностям прямо в пасти. Прокатилась по телу гигантского хищника и вылетела с другой стороны, едва не сорвав бампер о песок.

Я резко глянул назад и обалдел.

Края тела гигантской твари попросту свернулись вовнутрь, образовав чудовищную картину. Всю внешнюю поверхность покрывали многочисленные отростки. Получилось, черт знает что. Оно начало резко сокращаться, отталкиваясь отростками и зарываясь одним концом в рыхлый песок. Из задней части ударила струя грязной пыли. Качнулась хвостовая часть.

Так вот как оно перемещается. Словно гигантская песчаная торпеда. Да-а, никакой это не червь.

— Жми к холмам! Выжимай все что есть.

— Сейчас!

Анна замешкалась, пару раз бестолково крутанула руль, затем выжала какую-то кнопку, находящуюся на нижней части панели управления. Резко хлопнуло. Я даже на мгновение оглох.

А затем, что-то произошло.

Движок взревел так, словно хотел вырваться наружу. «Кобра» стремительно рванула вперед так, как, наверное, не ездила еще никогда. Я лишь мельком глянул на спидометр.

— Сто пятьдесят! — пробормотал я, видя как снаружи, все аж смазалось. Пылило нещадно.

Движок надрывно ревел и в какой-то момент, мне показалось, что внутри что-то сломалось. Повалил дым. Но «Кобра» продолжала шустро лететь вперед. Нас вроде бы никто не преследовал, хотя из-за клубов пыли видеть этого наверняка я не мог.

Минуты через две такой гонки, джип вылетел на каменную поверхность, левой частью с силой угодив прямо в камень. Бампер оторвало к чертям. Машина накренилась, но удержалась. Я не удержался и завалился внутрь кузова — винтовка укатилась куда-то под колеса.

А затем движок загорелся.

Повалил густой белый дым, брызнули искры.

— О, черт!

— Алекс, нужно бежать, — она уже выбралась из кабины, но попала в транспортную сеть и зацепилась локтевым бандажом за транспортную сеть. Начала суетится, дергаться.

— Черт… Да отвали ты.

— Спокойно, — я подхватил со дна съемный штык, помешкав, рубанул им по сети. Высвободил ее, потащил за руку.

Оба спрыгнули на каменную поверхность, бросились бежать.

Оглушительно рвануло.

«Кобра» превратилась в пылающий факел, объятый дымом.

Анна споткнулась и рухнула на камни. Я подскочил, помог ей подняться.

Когда мы посмотрели на наш транспорт, у меня сразу же возник вопрос.

— Что это было? Откуда такая мощь и почему движок сдох?

— Я активировала турбированный режим. Он не был протестирован окончательно, но в процессе предварительных испытаний… Короче, резкое увеличение выгорания топлива, прожгло внутренние механизмы. Вот и рвануло. Состояние топливной сборки на повышенных оборотах было нестабильным и его так и не смогли сбалансировать.

— Ясно, — выдохнул я., затем, кое-как сдерживаясь, похвалил. — Ты молодец, вытащила нас оттуда. Ф-фух. Видела бы ты то, что видел я. Это дерьмо свернулось в трубку и зарылось в песок. Что плазма, что зажигательная граната не нанесли ему серьезных повреждений. Сейчас оно наверняка отстанет, но уверен, мы еще встретимся.

Активировав зум, отсюда было разглядеть место нападения той твари, но сейчас там было спокойно. Монстр убрался подальше, наверное, зализывать раны.

Эти костлявые уроды… Они отправили это за нами.

— Как думаешь, как они узнали о том, что мы покинули перерабатывающий центр?

— Думаю, да. Иначе эта дрянь за нами бы не увязалась.

— Тогда почему не преследуют дальше?

Вопрос остался без ответа.

— Что будет делать дальше? Транспорта-то у нас уже нет.

Повисла пауза. Как бы ситуация только что усложнилась.

— Не знаю, добираться до конечной точки еще около сотни километров. Мы дали крюк, отдалившись от основной дороги. В любом случае, идти пешком теперь не вариант. Нас догонят и просто размажут.

— Погоди. Так, сейчас. — Анна уставилась в свою информационную панель, копаясь в настройках. — Ага, есть. Карта хоть и старая, но ничего лучше нет.

Она развернула голографическую проекцию, и я увидел карту этого сектора. Если верить ему, то в трех километрах от нас было что-то вроде старой обсерватории. Ее строили еще до колонизации, а после вроде как забросили. Из-за постоянных бурь в атмосфере, наблюдать за ближайшими космическими объектами было крайне проблематично. Она быстро потеряла свою ценность.

Информация у Анны была непроверенной. Может, никакой обсерватории там уже и нет. Но куда деваться?

— Анна, мы у подножия холмов. Если твоя обсерватория там, то посмотри, через что нам предстоит пройти! — я покачал головой и указал на приблизительный маршрут.

Впереди были светло-коричневые скалы. Не слишком крутые, но постараться придется. Оборудования для скалолазания, в принципе, не было нужно. Но просто не будет — факт.

— Дойдем! — Анна упрямо качнула головой.

Я поразился ее стойкости. Для девушки совсем не характерно. Но ведь и она не комнатная лаборантка. Провела тут два года, участвовала почти во всех проектах, пережила вторжение пришельцев, уничтожение колонистов.

Мы собрали все, что уцелело и двинулись в путь.

Поначалу было легко. Склон холма был пологий, камни попадались редко.

Инженерные скафы не были оборудованы сервоприводами, только прочный, износостойкий внешний материал, внутренняя биологическая подкладка. Немного встроенного оборудования, в основном сейчас абсолютно бесполезного. Мы довольно быстро устали, пришлось делать кратковременные перекуры.

— Анна, а что сделали с колонистами? — спросил я, вспомнив, что так и не узнал, куда делись все люди с Каллипсо.

— Они погибли.

— Ну, это понятно. А тела-то где?

Анна остановилась.

Через стекло шлема я заметил, что ее лицо перекосило. Видимо, шла какая-то внутренняя борьба.

— Анна?

— Не называй меня так официально. Лучше просто Энн.

— Хорошо, принято, — охотно согласился я. — Так ты ответишь на вопрос?

— Алекс. Ты уверен, что хочешь… — она осеклась. Вздохнула. — Их всех забрали. Всех, кого поймали. Парализованные тела просто собирали, грузили в какие-то корабли и увозили.

— Значит, они живы?

— Может быть.

— И зачем мы им?

— Я считаю, что они нас едят, — тихо произнесла она. — Никого из тех, кто пропал, я больше не видела. В момент их вторжения, я была в главной лаборатории и многого не видела. Не было тел, не было крови. Люди просто пропадали. Мы еще пытались понять, почему и единственное предположение — в наших телах содержится много животного белка. А он сильно пришелся им по вкусу.

Я задумался. Выходит, что многие из колонистов вполне могут быть живы? Нуждаться в помощи. Сомневаюсь, что всех просто взяли и сожрали. Или же причина в другом? Может их используют еще для какой-то цели?

— Энн, а что за история с порталом? — у меня в голове тут же созрел иной вопрос. — Почему его не закрыли?

Она тяжело опустилась на камень, посмотрела на горизонт.

— Последний раз, когда я видела отца живым, он сообщил, что они поддерживают его открытым оттуда, со своей стороны. Выжившие попытались уничтожить все оборудование, весь испытательный полигон с вратами телепортации, но это не помогло. Точнее, вообще не получилось и причину мы уже не узнали. Всего за неделю, они не только захватили все, они принялись перебрасывать сюда свою местную живность.

— А где этот портал?

— В горах. Высоко в горах. Там есть долина, вот в ней и расположен объект. Его строили отдельно, но там же находится и центр разработки вооружений, склады с техникой и оружием.

У меня не укладывалось в голове, как так получилось, что они попросту начали расселяться по Каллипсо, сметая все сопротивление? Это как минимум странно. Верным решением было бы просто разбомбить орбитальной авиацией всю территорию испытательного полигона и портала. Но ее не было.

— Есть еще кое-что… — Анна вдруг замялась. — Этот портал, он не такой, как это общепринято. Он основан на квантовой технологии… Это сложно объяснить. Нужно увидеть.

— Но это невозможно?

— Почему? Возможно, если хочешь чтобы сожрали и тебя.

Я ничего не ответил. Анна и сама не располагала всей информацией.

Мы продолжали идти. Миновали уже километра два и поднялись над поверхностью почти на восемьсот метров. Здесь давление скакало с пятого на десятое. Датчики сбоили, показывали какую-то ерунду. Электроника начала сильно барахлить.

Поднялся сильный ветер. Он поднимал пыль, сильно сокращая обзор.

— Что за ерунда? — возмутился, заметив, что все системы костюма начали глючить. Генератор дыхательной смеси тоже сбоил, не на шутку меня встревожив. Это в наши планы не входило.

— Электромагнитная буря? — предположила Анна, осмотревшись по сторонам. — Да нет, не похоже.

— Идем дальше?

— А что нам остается?

Мы снова двинулись в путь, но теперь были настороже. Дышать стало тяжелее — пришлось поднимать забрало шлема и периодически дышать открытым воздухом. Когда голова начинала кружиться, переключались на замкнутый цикл.

Вскоре, впереди показались стены обсерватории.

Я поднял винтовку, выкрутил регулятор на средний режим. Мало ли что?

Да, территория давно заброшена. Все запущено, грязно. Но кое-что сразу привлекло мое внимание.

Здание было небольшим, со стеклянным куполом на крыше. Сам купол был укреплен защитным поясом, на котором торчали какие-то устройства неизвестного предназначения. Главный вход в обсерваторию оказался перекрыт.

— Это что за подарки? — указал я на уложенные у входа магнитные мины. Точно такие же, на какой ранее подорвался Ферт. Их пытались замаскировать, но ветер сделал свое дело. Помимо мин, имелись электрические ловушки, а у стен самой обсерватории стоял почти севший «Циклоп».

При нашем появлении он сначала подал предупреждающий сигнал и затем стал раскручивать блок стволов.

— А черт, в сторону! — я толкнул девушку и сам устремился за ней. Но охранный модуль так и не сработал. Ствол пожужжал, остановился и затих.

— Почему он не стреляет? — удивилась девушка.

— Не знаю. Странно.

— Может, батарея села? Посмотрим?

Мы поднялись, вышли из укрытия. «Циклоп» никак не отреагировал на наше появление.

— Кто-то его здесь поставил! — заметила девушка и, выглянув из-за укрытия, догадалась. — А, ясно! Настроена система «свой-чужой».

— Хм-м. Думаешь, кто-то из выживших? — поинтересовался я, осматривая строения. Тут явно кто-то был.

Я покрепче сжал винтовку. Кто бы тут ни находился, ему придется несладко.

— Не может быть, — с некоторым запозданием ответила Энн. — Тут все давно заброшено. Обсерваторию покинули еще до строительства основного перерабатывающего комплекса. Точно знаю.

— Угу… Но, кажется, ты ошиблась…

Я попробовал активировать сканер, но ничего не вышло.

Мы медленно подошли к запасному входу. Здесь тоже стояли мины, ловушки. Справа, у скалы размещался небольшой ангар. Судя по всему, внутри стоял какой-то транспорт. Но все было накрыто адаптивной маскировочной сетью.

— Эй?

— Есть кто?

Внезапно затрещал небольшой динамик у входа. Я его даже не сразу увидел.

— Кто вы такие? Что вам надо? — послышалось оттуда. Голос был жесткий, твердый, но искаженный помехами и каким-то хрипом.

— Спасатели, — крикнул я, не особо надеясь на успех. — С Земли.

Из почти незаметного динамика раздался хриплый смех, затем надсадный кашель.

— Спасатели? — проскрипел голос, затем вздохнул. — Ну, проходите…

Глава 17 Призрачное оружие

Я вошел первым.

Впереди был длинный прямой коридор, лишенный освещения. Лишь в самом его конце висела красная лампа аварийного света.

Мы оба откинули забрала своих шлемов, переглянулись, но снимать шлемы пока не стали.

— Кто это может быть, Энн? — тихо спросил я, активируя встроенный в шлем фонарь.

— Понятия не имею. Судя по голосу — человек то ли стар, то ли болен. Ну, может быть еще ранен. Но я точно знаю, здесь никого не должно быть.

До конца коридора добрались быстро.

Толкнули легкую алюминиевую дверь и сразу же отпрянули в стороны. В трех метрах от входа стоял второй «Циклоп», лениво вращая блок стволов.

— Спокойно, он ничего вам не сделает! — справа послышался тот же голос, что говорил с нами ранее. Но повернув голову в том же направлении, мы никого не увидели. Пусто.

Переглянувшись с девушкой, одновременно двинулись в том же направлении. Сразу же за углом обнаружили прорубленную прямо в камне лестницу, уходящую глубоко вниз, куда-то во тьму.

— Эй⁈

—Спускайтесь…

Через минуту мы оказались в самом низу, прямо перед массивной стальной дверью. Она издала тихий шипящий звук и медленно приоткрылась. В глаза ударил яркий белый свет. Довольно быстро адаптировавшись, шагнули внутрь.

Мы оказались в огромном подземном помещении. О том, что это лаборатория догадались сразу.

Она была битком забита неизвестным сложным оборудованием. Переделанные медицинские автоклавы, какие-то манипуляторы, захваты. Пучки проводов с иглами и присосками, контейнеры с жидкостями, терминалы с разобранными внутренностями. Многие агрегаты были собраны вручную, позаимствовав части других устройств. Чистотой тут и не пахло, создавалось впечатление, что здесь живет техногенный маньяк. Помещение наполняло тихое жужжание многочисленных агрегатов, что-то пищало, булькало, потрескивало.

Даже мне, с моим-то опытом и спецификой работы, подавляющая часть увиденного оборудования была не знакома.

И справа, у одного из автоклавов стоял человек в старом темно-синем комбинезоне. Весь его внешний вид был необычным, даже отталкивающим.

Высокий, худощавый. Уже в возрасте. На голове короткая седина, правая часть лица изуродована обширным шрамом, судя по всему полученным недавно. На глазах усиленные инверторные очки с фиолетовой подсветкой. В области шеи парочка вживленных биоимплантантов. На левой руке вместо кисти — сложный бионический манипулятор.

— Спасатели, значит? — скептически произнес человек, окинув нас обоих взглядом. — Не очень-то похожи.

— Мы-ы… Погоди… Доктор Крейн, вы? — вдруг воскликнула Анна и неуверенно шагнула к нему. — Вы живы?

— Э-э… — протянул я, растерянно взглянув на девушку. — Ты его знаешь?

— Конечно, — она обернулась ко мне, затем подошла ближе к доктору. — Вы меня помните?

— Анна? — устало выдохнул Крейн. На лице не дрогнула ни одна черточка. — Дочь Доггера, да?

Она кивнула.

Доктор неопределенно кивнул, отвернулся. Зачем-то подошел к ближайшему столу, порылся в нем, затем через плечо пробурчал.

— Значит, твоему отцу мы обязаны этим апокалипсисом⁈

Вопрос был задан странно. Мне вообще показалось, что это не вопрос, а констатация факта.

— Нет… То есть, не совсем. — Анна замялась, быстро глянула на меня. — Вовсе нет. Что за глупость?

— Ясно, — каким-то мрачным голосом произнес Крейн, еще с треть минуты стоял у стола, затем медленно повернулся. Мне показалось, будто он смотрит на меня.

В общем-то, ничего не изменилось, однако выражение его лица явно стало другим.

Из-за инверторных очков я не видел его глаз, но сразу почувствовал — что-то изменилось.

Доктор медленно поднял правую руку, согнул в локте и резко растопырил пальцы. Я очень хорошо ощутил, как у меня почему-то немеют ноги. Быстро, катастрофически быстро.

— Э-э! Что…? Что за херня? — я не удержал равновесия и рухнул на пол. Руками попытался ухватиться за какой-то агрегат, но только с грохотом обрушил его на пол.

— Эй, док! Доктор? — Анна, испытывая странное чувство тревоги, шагнула ко мне, затем бросилась к Крейну и силой толкнула его в плечо. Но ничего не получилось. Эффект был таким же, как если бы она толкнула кирпичную стену.

— Что, вашу мать, происходит? — крикнул я, отпихнул ногой обломки, а сам потянулся к соскользнувшей с плеча винтовке.

Неожиданно, из носа доктора хлынула кровь. Лицо жутко побледнело, на лбу выступил пот. Руки затряслись. На шее и правой руке вздулись вены. Док скривился от боли, но по-прежнему был сосредоточен на мне.

И внезапно все закончилось.

Крейн обессилено опустил руку, вытер кровь под носом, а затем медленно снял очки.

— Прошу меня извинить. Не удержался, — монотонно произнес он и как-то дико захохотал.

Девушка стояла в метре от него, с перекошенным от непонимания и злости лицом.

— Может, объясните, что это за дерьмо было? — прошипел я, прямо через костюм растирая онемевшие ноги. — Как это понимать?

— Конечно, — тот наконец-то перестал хохотать и, шагнув к столу, взял оттуда автоматический инъектор и протянул мне.

— Держи! Поможет избавиться от последствий моего вмешательства. А может и нет.

— Какого еще вмешательства, док? — вскрикнула Анна, впившись в Крейна безумными глазами. — Что, за дерьмо тут происходит?

Тот осмотрелся, сдержанно выдохнул, вдохнул. Затем опустился на стоящее неподалеку кресло. Смерил девушку взглядом, затем меня. Кивнул.

— Не буду растягивать, перейду к делу, — он положил очки на стол, затем кинув в рот какую-то зеленую капсулу. Проглотил.

— Анна, ты знаешь меня как сотрудника «SWS», который до вторжения пришельцев работал с твоим отцом. Работал плотно. На первых этапах мы вместе разрабатывали теорию, по которой позднее он и реализовал тот чертов портал. Реализовал, несмотря на то, что я говорил, это не безопасно. Выходная точка могла оказаться где угодно, даже за пределами нашей галактики. Привел ему доказательства. Ослепленный яростью, он отверг мои расчеты, отстранил от работы, а затем добился того, чтобы депортировать меня на Землю, однако я сбежал и укрылся здесь. Итог известен. Вместо того чтобы открыть портал на Землю, он открыл его в другую галактику.

— Этого не может быть. — Анна вытаращилась на него безумными глазами. — Отец не пошел бы на это. Это была ошибка всего отдела разработок. Портал открылся случайно. Все расчеты были проверены.

После услышанного, я еще раз взглянул на Крейна, но уже иначе. Оценивающе.

Глаза холодные, выражение лица жесткое, волевое. Очевидно, что перед нами человек решительный и сильный. Но не совсем в себе.

— Может. А отдел разработок тут совсем ни при чем. Это его личные амбиции. Напомнить, для чего проектировалось все оружие?

Повисла напряженная пауза. Анна стояла в метре от доктора, буравя его недовольным взглядом. А я просто сидел на полу, все еще держа в руке инъектор. Никаких уколов я себе делать не собирался. По крайней мере, в данный момент точно.

— Где сейчас Доггер? — произнес Крейн. — Полагаю, либо погиб, либо пропал?

— Я не знаю. — Анна помрачнела. Отошла от доктора, поискала глазами кресло.

— Ну, ясно. Другого я и не ждал.

Я поднялся на ноги. Вроде все нормально.

— Что это был за цирк? — спросил я, указав на инъектор. — Что вы сделали?

На лице доктора промелькнула зловещая улыбка.

— А вы, собственно, кто такой? — он вдруг посмотрел на меня с некоторым сомнением. На мгновение, я увидел в нем типичного ученого, который боится преждевременно открыть какой-то только ему известный секрет.

— Я Алекс, специалист по вооружению. С Земли.

— А-а, Департамент вооружений, — усмехнулся Крейн. — Ну и как, нравится вам на Каллипсо? Наверняка удивились, когда увидели, сколько здесь всего реализовано, да? Жалкому Департаменту до здешних разработок как пешком до Сатурна.

— Док, ближе к делу! — сдержанно произнес я, впившись в него глазами. Его издевки меня совсем не интересовали.

— Ладно, ладно. Алекс, да? Загляни-ка в соседнее помещение. — Крейн указал рукой на едва заметную дверь в стене.

— Что там? — напрягся я, но с места не сдвинулся.

— Да не бойся ты. Ничего смертельно опасного там нет.

Я поколебался, но все-таки подошел, толкнул дверь и заглянул внутрь. Сразу же вспыхнул свет и увидел огромный автоклав, заполненный кислотно-зеленой жидкостью. Внутри автоклава, на специальных манипуляторах было подвешено тело костлявого пришельца. Судя по всему, оно еще было живое.

— Что-о? Как вам удалось? — я резко обернулся, затем немного прошел внутрь.

Крейн только улыбался, но ничего не говорил.

Ко мне подошла Анна.

— Это же они, верно? Вы смогли поразить одного из них?

— Нет. Вовсе нет, — доктор замахал руками. — Один из их одноместных кораблей разбился в горах. Я нашел еще живое тело, усыпил и притащил сюда.

— Так это существо, живое? — уточнил я.

— То, что от него осталось. Да.

— В смысле?

— Я извлек часть его мозга, изучил и сделал поразительное открытие.

— Какое же?

Но Крейн не спешил с объяснениями.

— Вы ведь в курсе, что мы не смогли оказать им хоть сколько-нибудь серьезное сопротивление, да?

— Да. Я лично это видел. Группа элитных десантников, облаченных в лучшую броню и вооруженных плазменными винтовками, просто просрали всухую.

— Угу… — Крейн отошел от своего стола, протиснулся между мной и Анной и тоже подошел к автоклаву. — Наше оружие бессильно против них. Они поглощают любую энергию и преобразуют ее в кое-что иное. Идите сюда.

Мы обошли автоклав слева и поняли, о чем говорил док. Прямо из задней части черепа костлявого, шли многочисленные провода и трубки. Они подсоединялись к совсем уж странной конструкции, напоминающей многоуровневую спутниковую тарелку, объединенную с какой-то высокотехнологичной динамо машиной.

— Для начала, посмотрите вот это. Уверен, никто из вас подобное еще не видел.

Крейн указал на 3D-проектор и запустил голографическую видеозапись, развернув ее в полном объеме.

Там был виден созданный Доггером портал. Конструкция, размером примерно шесть на пять на пять метров, была расположена в огромном открытом ангаре, окруженный оборудованием. Я видел людей в синих и белых инженерных комбинезонах, многочисленные блоки управления. А позади, взвод вооруженной охраны. Охраны, запакованной в «Тахионы» и тоже вооруженных плазменными винтовками.

— Что это такое?

— Смотрите.

Портал замерцал, начал менять цвет с голубоватого на кислотно-зеленый. По поверхности портальной кромки пошли зеленоватые молнии. Разошлись какие-то волны. Инженеры забегали, засуетились. Охрана плотным строем двинулась к порталу. Видимо, что-то пошло не так.

А потом, из портала вывалилось существо.

Пришелец.

Всего один.

Он вяло шевелился, безуспешно пытался подняться. Никакой угрозы от него не было…

Видеозапись прервалась.

Затем, почти сразу запустилась вторая.

На ней я увидел того же пришельца, но спустя некоторое время, уже окруженного учеными, инженерами. Насколько я понял, они пытались наладить контакт.

— Что это такое? — снова спросил я, но повторно остался без ответа.

Теперь пришелец выглядел куда лучше. Ему показывали какие-то видеозаписи, устройства и оружие. Он постоянно был окружен вниманием.

— Твою мать! — пробормотал я, догадавшись, что будет дальше.

Они пытались наладить контакт, а он уже учился всему, что попадало в поле его зрения. Все было для него примитивным, он как будто бы вспоминал все, что было ему знакомо.

— Это еще что! — ухмыльнулся Крейн, оценив мою реакцию. — Дальше — интереснее.

Запись снова прервалась. Опять началась другая.

На ней пришелец неподвижно стоял у портала, что-то осматривал. Затем подошел ближе, протянул к нему руку.

К костлявому подошел кто-то из ученых, начал что-то объяснять ему. Костлявый никак не отреагировал. И тогда инженер крикнул охранника. Тот подскочил к пришельцу, зачем-то выхватил шокер.

Дальше началось страшное. Костлявый мощным ударом лапы откинул охранника прямо в портал, подхватил шокер и сжав его в руке, буквально высосал из него всю энергию. Затем другой лапой ухватил инженера за голову и приподнял над полом. И замер.

Послышался сигнал тревоги, отовсюду посыпалась охрана, другие инженеры.

Бойцы выставили стволы, взяли пришельца на прицел.

А тот начал говорить, вещая через инженера, безвольно повисшего в руке костлявого монстра.

Звук оказался искажен помехами. Хотя большую часть речи было не разобрать, кое-что я все-таки понял.

Костлявый пришелец говорил примерно то же, что и в прошлый раз, при встрече с Раттлером.

Он еще не успел закончить, когда бойцы в «Тахионах» подняли стволы и дали залп.

Десяток плазменных шаров пролетели всего около полутора метров, а затем просто повисли прямо в воздухе. Тварь подняла руку, сделала какой-то жест и сгустки плазмы принялись таять прямо на глазах.

Я это уже видел.

Бойцы прекратили огонь, когда увидели его безрезультативность. Начали расходиться в стороны, беря пришельца в кольцо.

А костлявый только разогревался. Он отшвырнул в сторону бесчувственное тело инженера, снова совершил какое-то действие когтистыми лапами и «Тахионы» один за другим попадали на пол. Люди в них оказались парализованными.

Все точно так же, как и в прошлый раз.

— Ну что?

— Выходит, открыв портал Доггер и его инженеры, чуть ли не собственноручно создали все условия, чтобы пришелец набрался сил и силой взял контроль над нашими технологиями?

— Да. Вот еще кое-что.

На следующем, очень коротком фрагменте, было видно, как пришелец подходит к пульту управления порталом, активирует систему и через портал в наш мир вваливаются все новые и новые твари… Сначала один, потом еще двое.

— Вот значит, как все было, — расстроено пробормотала Анна. — Отец и здесь меня обманул. Но зачем?

— Да он до хрена кого обманул, — не сдержался доктор. — Он и Джефферсон. А отвечая на вопрос зачем — чтобы скрыть свою вину. То, что они затеяли, было крайне опасно. Вот и случилось то, что случилось.

— Пришельцы захватили власть над порталом и начали переброску своих на Каллипсо? — произнес я, как бы уточняя у Крейна. — А как же все остальные колонисты?

— Я не знаю, — доктор отвернулся. — Меня там не было. Все эти записи я получил, взломав систему удаленного доступа. Сначала я просто наблюдал, смотрел. А потом свалился этот урод. И я переключился.

Мы снова посмотрели на автоклав.

— И какое же открытие вы сделали, доктор? — спросила Энн, вспомнив про громкое заявление Крейна.

— А-а! Мы подошли к самому интересному, — доктор довольно потер свою настоящую ладонь о бионический протез. — Они обладают развитыми пси-возможностями. Их сила велика, но тоже не безгранична. Но именно она и позволяет гасить плазму, поглощать энергию, парализовывать органику, блокировать электронику. Ментальные возможности тоже из той же области.

— Пси-сила? — недоверчиво произнес я. — Но ведь ее изучение ничего не дало.

— На Земле велись лишь жалкие разработки, — недовольно махнул рукой Крейн. — Сведений было катастрофически мало и недостаточно для изучения. А здесь, имея живого носителя подобных способностей…

Мы снова осмотрели автоклав, пришельца внутри. До меня начало доходить, чем именно здесь занимался Крейн.

— Откуда вы все это взяли? — спросил я, указав на блоки неизвестных устройств и агрегатов.

— Сам придумал, — пожал он плечами. — У меня было много времени. К тому же, я стоял у истоков, еще до прибытия сюда. Наработки были.

Некоторое время было тихо.

Аппараты по-прежнему тихо жужжали, пищали. Но никто не проронил ни слова.

Затем Анна все-таки спросила то, что я никак не мог сформулировать.

— Этот ваш фокус…

— Это не фокус! — с неожиданной яростью взвился Крейн. — Это реально! Я частично освоил пси-возможности. Но, к сожалению, есть последствия, а мое тело уже старо для этого. И многое уже недоступно.

Он задумчиво пощупал имплантанты на шее, затем уродливый шрам.

— Примочки не дали ожидаемого результата, — вздохнул он, затем откинулся на кресле и довольно улыбнулся. — И все же. Вы понимаете, на пороге каких открытий я стою?

— Каких же?

— Невероятных.

Я только ухмыльнулся, а Анна промолчала, но по глазам было видно, ее хотя и впечатлило, но она не разделяла мнение доктора.

— Если продолжить изучение, мы сможем бороться с пришельцами их собственным оружием. И поверьте, это не за горами. Вариаций использования пси-силы достаточно много.

— И что же можете вы? — спросил я, затем указал на автоклав с телом внутри. — Только парализовать мои ноги? Хм, а он? Можете его победить?

— Пока нет. — Крейн качнул головой и нахмурился. — Нужно больше материала. Больше времени. Больше возможностей. Есть побочные эффекты и я пока не придумал, как их минимизировать.

Мне почему-то захотелось позлить ученого. Он с таким энтузиазмом говорил об оружии против пришельцев, будучи стопроцентно уверенным, что это возможно. Другие ученые, тоже уверенные в своих теориях, открыли портал, результатом чего стало то самое истребление колонистов на Каллипсо. И это меня раздражало. Он сам допускает ту же ошибку, что Доггер. Только ценой будет его собственная жизнь.

Видимо у меня на лице отразились мысли, потому что Крейн вдруг как-то притих. А спустя некоторое время, напрямую спросил о наших планах. А когда получил ответ, задумчиво покивал головой, отошел в сторону и друг истерически захохотал.

— Вы серьезно? Думаете, флот Федерации сможет решить проблему на Каллипсо? Да ни за что. Они уже сейчас почти непобедимы. Эти зеленые твари просто разберут земной флот на запчасти. К тому времени, когда военные корабли доберутся сюда, пройдет два, а то и три месяца. За это время мощь и возможности пришельцев станут колоссальными и простым оружием им уже ничего не сделать. Флот Федерации груда бесполезных консервных банок.

— Почему?

— Знаете, чем они сейчас занимаются? — вдруг спросил док, резко поменявшись в лице. — Показать?

Он уверенно шагнул обратно в лабораторию, склонился над одним из терминалов, что-то там выбрал и развернул его к нам.

— Вот! Скрытая камера, которую нельзя отследить. Я установил ее еще до вторжения, рассчитывая следить за успехами Доггера.

На широком мониторе были видны все те же ворота пространственного портала, только теперь все было с другого ракурса. Буквально все заставлено технологиями иного мира, даже сам ангар уже был чем-то другим. Пришельцев было уже около сотни. Они разворачивали оборудование, строили какие-то механизмы. Сам портал они тоже значительно расширили, модернизировали. Теперь здесь мало что походило на земные технологии.

— Нравится? А ведь они только разогреваются, — усмехнулся Крейн. — Вы думаете десять тысяч десантников, да несколько кораблей смогут изменить ход? Да ни за что. Они уже заполонили треть Каллипсо своими существами. Видели их? Раки, какие-то собаки и летающие твари.

— А еще песчаная тварь…

Я не выдержал и грохнув по столу.

— Сбросить сюда термоядерную бомбу. Выжечь к чертям их гнездо! — я повысил голос, сжав кулаки от злости.

— Бессмысленно. Они заранее знают, что мы можем против них использовать. Они поглотят энергию любого взрыва. Даже таких колоссальных масштабов. Пси-сила обладает уникальными возможностями. Особенно, если ее используют коллективно.

— Чушь!

— Нет, не чушь!

— И что же, вы считаете, что нет смысла оповещать Землю о столкновении с враждебной расой? — я уже понимал, что ответ мне не понравится.

— Нет. Нет смысла отправлять сюда флот, объявлять мобилизацию. Потому что Земля, в сложившейся ситуации, бессильна.

— И какой же выход? — дрожащим голосом спросила Анна.

— Освоить пси-способности и нанести им удар такой силы, что они не скоро выползут из своих нор! — вскричал Крейн, подняв бионическую клешню вверх…

Глава 18 Гидра

— Безумец! — выдохнул я и отвернулся от Крейна.

— Что-о? — доктор даже пошатнулся, удивившись моей реакции. — Я?

— Да! — процедил я сквозь зубы. — Может быть они и обладают пси-способностями, может они во многом опережают нас в развитии. Но я верю, что силой нашего оружия, силой десантников мы можем не только переломить ход вторжения, но и отбросить их обратно в свой мир. Просто нужно их изучить. Понять. Опередить.

— А я чем тут занимаюсь? — Крейн побагровел. Края губ у него затряслись.

— Алекс, спокойнее. — Энн обеспокоенно обернулась ко мне и жестом попросила убавить пыл. — Доктор, пси-сила это не доказанная наукой область знаний. Нам это не освоить!

— Я кому все это показывал? — натурально оскорбился док. — Мне что, еще раз продемонстрировать ту малую часть ее возможностей?

— Нет. Не нужно. Все это очень опасно. Что вы хотите, создать армию псиоников?

— А если и так? Почему нет? — он почти что кричал. Лицо побагровело, изо рта полетели брызги слюны.

Я хотел было расписать ему все по полочкам, сославшись на его собственные наблюдения о побочных эффектах, но вдруг резко передумал. На меня накатила какая-то тяжелая усталость и нежелание дальше вести разговор. Я точно знал, изучение пси-способностей до добра не доведет.

— Доктор, у вас в ангаре мы видели транспорт, — я резко сменил тему, вспомнив о главной цели нашей миссии. — Что у вас там?

— Модифицированный «Шмель», — безразлично произнес док, выдержав недовольную паузу.

— Ого, серьезно? — восхитилась Анна. — Но откуда?

— От верблюда. Есть и все.

— Мы арендуем? — спросил я, не особо рассчитывая на удачу. — На неопределенный период.

— Забирайте. Мне он не нужен, — нервно отмахнулся Крейн. — И сделайте одолжение, валите отсюда поскорее! У меня много работы.

Мы, не обратив внимание на его вежливое «пожелание», выбрались обратно, остановились у входа. Рядом лениво вертелся по сторонам сторожевой «Циклоп».

— Алекс, что ты обо всем этом думаешь? — тихо спросила Энн.

— Что твой отец полный придурок!

Ответ ей конечно же не понравился, но вместе с тем она адекватно понимала, почему я так сказал. И причина была весомой.

— Нет, я об этом. — она качнула головой назад. — О работе Крейна.

— Пси-сила? Возможности… Это все очень опасно. Изучение подобного смертельно. Чуть что пойдет не так и это может убить его самого. Он окрылен некоторым успехом, но ты видела, как это сказалось на организме доктора. А он сам сказал, что это только малая часть. А сама-то ты что думаешь?

— То же, что и ты. Это опасно. И не факт, что это вообще можно освоить. Крейн мог ошибиться. Мозг может не выдержать и перегореть. Тогда мы получим безумного монстра со сверхспособностями.

Я согласно кивнул.

— И что мы теперь будем делать? Помощи от него никакой не будет — ни оружия, ни брони. Связи тоже нет. Спасибо, что хоть транспорт отдал. — Энн осмотрелась по сторонам.

— Отправимся туда, куда задумали изначально. Вот на нем.

Я зашагал к ангару, по пути надевая шлем обратно. Голова привычно начинала кружиться.

Толкнул ногой легкую раздвижную дверь из углепластика и уставился на транспорт.

«Шмель» — небольшой продолговатый вездеход на воздушной подушке, использующий значительно модифицированную версию древней технологии. Вооружения на нем не было, зато сам двигатель явно был нестандартным. Это было видно сразу, не нужно быть техником.

Брони почти не было, зато сверху были прочные кунги, на которых были закреплены прожекторы.

Вообще, этот тип транспорта был разработан на Земле еще лет тридцать назад. Из-за дороговизны и отсутствия сферы применения, не попал в массовое производство, но успешно выпускался малыми партиями для частных военных компаний. Я лично знал более десятка разновидностей этого типа транспорта, а на один из них даже получал техническое задание, по установке на корпус тяжелого фазера.

— Класс! — довольно выдохнул я. — Он еще и облегченный. Теоретически, эта штука может разгоняться до двухсот километров в час. Никакой песчаный хрен нас теперь не догонит.

— До модуля связи примерно сто пятьдесят километров, — заметила Анна. — Но дальше должна быть равнина, а левее болото.

— «Шмель» пройдет где угодно. Была бы хоть какая-то точка опоры.

— Тогда чего мы ждем?

Мы выкатили его из ангара, проверили состояние батареи и рванули в путь.

«Шмель» легко соскальзывал с камня на камень, сновал между валунами. Не прошло и десяти минут, как мы вновь очутились на песке.

— Хорошо идет, быстро доберемся, — похвалил я, сверяясь с координатами.

Вскоре, песок действительно перешел в обычную сухую глину. Началась голая равнина и здесь ветра сталкиваясь друг с другом, создавали гигантские торнадо. Именно они и не давали пустыне поглотить равнину, сметая песчаные массы обратно.

Торнадо приходилось объезжать то справа, то слева. Но вскоре они остались позади и дальше пошла голая равнина, поросшая какой-то желтой кучерявой травой. Она была настолько мелкой, что казалось поверх глины кто-то постелил желтый ковролин.

Мы разогнали вездеход почти до максимума. Затем, выставив на автопилот, решили немного перекусить. В ход пошли стандартные сухпайки, найденные на основной базе.

— Алекс, а если модуль связи неисправен? — спросила Энн, в процессе приема пищи.

— Исправен. Должен быть, — я с аппетитом поглощал синтетическую курицу, мысленно заставляя верить себя, что она настоящая. Почему-то, после того как безумец Крейн опробовал на мне свои пси-навыки, мне жутко хотелось жрать.

— И все же… Вдруг?

— Не знаю. На месте решим.

У меня в запасе была еще одна, пусть и слабая, но все же идея и на этот случай.

Рухнувшая где-то квадрате «К4» орбитальная станция имела собственный модуль связи, причем рассчитанный на передачу сигнала в открытый космос. С ее помощью можно отправить сигнал бедствия уже не на «Фауст» а прямо к Земле. Конечно, может быть масса причин, по которым сделать это невозможно, но как говориться, надежда умирает последней…

Перекусили, запили все концентрированным напитком. Вновь принялись осматривать равнину, но ничего интересного вокруг не было.

Анна не заметила, как провалилась в сон, а я продолжал внимательно следить за навигацией.

Несколько раз справа и слева показывались одинокие летяги, но тягаться в скорости с несущимся над землей транспортом они были не в состоянии. Один раз из-под земли вылезла морда гигантского рака, но тот был увлечен рытьем норы и не обратил на нас никакого внимания.

— А ведь уроды знают, что мы живы и движемся, — подумал я, вспомнив про наш выезд из базы колонистов. Песчаная тварь показалась издалека, словно ее заранее направили на тот же маршрут. Ну не могла она за несколько километров почувствовать наше присутствие. Не в вибрациях дело. Как же все-таки они нас находят?

Осмотревшись по сторонам, я не заметил ничего необычного.

Равнина оказалась перерезана скоплениями гор, небольших ущелий и каньонов. «Шмель» летел по широкой долине, расположенной между двух горных цепей. В одном месте я заметил скопление каких-то построек и намеренно сбавил ход, а затем и вовсе остановил движок.

— Что там еще такое?

Активировал зум и принялся рассматривать строения.

Это была группа одноэтажных зданий, построенных прямо у основания горного массива. На производственные постройки это было мало похоже, скорее что-то инженерного или жилого характера. Там, между ущелий, было относительно свободное место, которое и приглянулось проектировщикам.

У построек я заметил несколько стоящих в ряд «Джаггеров», один грузовой «Мамонт» и еще какие-то легкие транспортники.

— Может, там есть выжившие? — мелькнуло у меня в голове. Одновременно подумал о том, что Крейн же как-то выжил. Почему не могут быть и другие?

Я уже хотел разбудить Анну, но в самый последний момент меня кое-что смутило.

Увеличив активность зума на максимум, я разглядел на площадке фрагменты бронекостюмов, стволы винтовок. Выглядело это точно так же, как тогда — у входа в центр управления, когда группу Раттлера попросту парализовали, вытащили из скафов и куда-то утащили. А продвинутые танталовые бронекостюмы разломали на части, словно пластмассовые игрушки.

Выживших там не было. Факт.

Я нахмурился, снова завел «Шмеля» и сверившись с сеткой координат, направил его вперед.

Вскоре горы расступились в стороны, постепенно переходя в холмы, а затем и вовсе исчезли из виду. Здесь стало более влажно, ветра постепенно успокоились.

Еще километров двадцать и местность снова начала меняться.

Внутренние датчики скафа сразу же сообщили о том, что влажность воздуха резко увеличилась. Температура снизилась на пару градусов, да и окружающий мир преобразился.

Нет, зелени здесь не было. Совсем. Унылая бурая равнина, поросшая какими-то жесткими кустами. Тут и там были лужи воды, затянутые все той же бурой растительностью. И чем дальше тем больше.

— Болото что ли? — подумал я, снижая скорость.

Впереди, насколько хватало глаз, было только огромное болото. Согласно данным, которые Анна внесла в навигатор, нам нужно было продвинуться вглубь болот еще на сорок километров. Но как тут может быть построен модуль связи?

Пока я всматривался в навигационную панель, «Шмель» влетел в густые заросли кустов и, видимо, попав на глубокое место, потерял точку опоры. А когда я выглянул наружу, то увидел огромную жуткую тварь выползающую из воды.

Длинное, метра под четыре, вытянутое тело, широкий, почти плоский хвост как у глубоководного кальмара. Вдоль тела тянулись какие-то мешки с круглыми отверстиями. Спереди несколько рядов длинных щупалец, на концах которых были какие-то темно-зеленые когти. В центре, прямо между щупалец была различима пасть, похожая на обрамленную зубами конусообразную шишку из которой торчала скошенная трубка. Справа и слева желтые глаза.

Меня аж передернуло от омерзения.

Существо взмахнуло плоским хвостом, резко взмыло в воздух и быстро облетело «Шмеля» по кругу.

— Анна… Энн… — я не спуская глаз с твари, пнул девушку ногой, отчего она сразу проснулась и, вскочив на ноги, уставилась на меня с нескрываемым раздражением.

— Алекс, ты чего творишь? — зашипела она, забыв откинуть забрало.

Вместо ответа, я просто ткнул пальцем в зависшее над транспортом отродье.

— Что? Ох, дерьмо…

Одновременно с этим, существо, заметив, что нас стало двое, резко устремилась вниз. Мелькнуло что-то черное. Рядом с моей рукой в борт вонзилась длинная костяная игла… Сама тварь пролетела почти над нашими головами, сразу же начав набирать высоту.

— Будет разворачиваться… — простонала Анна.

— Жми! Валим, валим отсюда! — я, отпрянув в сторону, едва не сбил девушку с ног.

«Шмель» устремился вперед на полной мощности. Из-под днища во все стороны брызнула бурая жижа, вперемежку с длинными тонкими водорослями. Транспорт занесло на правый борт и мы едва не вывалились наружу.

— Осторожнее! — крикнула Энн, обернувшись ко мне. Затем начала вертеть головой, пытаясь определить, куда делся противник.

Ну а я, кое-как подхватив винтовку, попытался взять на прицел склизкую тварь.

Совершив крутой разворот, она, размахивая хвостом, шустро устремилась за нами.

Развить приличную скорость на болоте оказалось невозможно.

— Алекс, стреляй! Бей ее!

Я поймал в прицел противника, выстрелил.

Мимо.

Снова выстрелил. Еще раз.

Все мимо.

Тварь была очень шустрой, несмотря на крупный размер. Она бросалась то вправо, то влево, избегая моего огня.

Лишь с шестого раза мне удалось ее поразить, да и то случайно. Раскаленный шар плазмы прожег дыру в боковой части тела, повредив один из мешков. Тварь издала сдавленное шипение, задергалась в воздухе, а затем, неуклюже развернувшись, устремилась прочь. Не прошло и минуты, как она превратилась в черное пятно, почти растворившееся на горизонте.

— Что это за падаль? — выдохнул я, откинув забрало. Все внутри шлема запотело, да и сам я был мокрым, словно только что принял душ. — Что это за дерьмо пыталось на нас напасть, а?

— Не знаю. Такого мы еще не видели.

— Оно летало? Видела? Вынырнуло из воды и взлетело. Вот же мерзость.

— Да. Но размеры… Ни крыльев, ничего. Откуда такая маневренность и скорость?

— Не знаю и знать не хочу.

Я склонился над толстой иглой, аккуратно выдернул ее. Острый конец угодил в декоративное пластиковое основание, под которым была подкладка из органического силикона. Жидкость из иглы, угодившая в силикон, скукожилась и почернела.

— Гляди! В этих иглах какая-то сильная кислота… Разъедает органику моментально. — поразился я, оценив степень повреждений.

— Метает иглы, летает без крыльев… Блять, не удивлюсь, если здесь таких много! Это же болото!

«Шмель» продолжал двигаться вперед на средней скорости, избегая больших скоплений зарослей.

Вскоре, мы наткнулись довольно большой островок суши, практически лишенный растительности. Между камней обнаружили какой-то объект, частично скрытый тиной.

— Что это там такое?

— Кажется, обломки какого-то летательного аппарата. Сломанного. — Анна активировала зум. — Это разведчик.

Добравшись до него, я понял, что не ошибся. Это действительно был легкий летательный аппарат. Между сломанных крыльев нашли человеческое тело, в рваном авиационном костюме. В его спине торчало аж три иглы, ничем не отличающихся от тех, что я осматривал ранее. Но не это было самым странным.

Тело было сильно изуродовано. Живот вздулся, вся кожа почернела. На вид все следы стремительного разложения. Анна только случайно повредила кожу в почерневшем месте, как она лопнула и наружу, прямо ей под ноги вытекла целая лужа черной жидкости, вместе с наполовину переваренными внутренними органами.

— О-у. Я не могу на это смотреть. — Анна отпрянула в сторону, едва успела снять шлем. Ее вырвало.

Я же, кое-как поборов рвотный рефлекс, быстро осмотрел остатки тела и выдал пришедшее на ум заключение.

— Это внешнее пищеварение. Желудочный сок впрыскивается в тело жертвы, затем он переваривает окружающие ткани. Получается легкоусваиваемая белково-углеводная смесь

— А дальше? — пробормотала побледневшая Анна, вытирая губы.

— А дальше, тот, кто впрыснул жидкость, как-то поедает ее, — закончил я и сам едва сдержался, чтобы не блевануть.

— Дерьмо. Это что, сделала та летающая тварь? — Анна обернулась и посмотрела в том же направлении, куда скрылась подстреленная тварь.

— Даже не знаю, как это отродье назвать…

— Пусть будет Гидрой. — предложил я, отвернувшись от малоприятной картины.

— Согласна. Не дай бог эта падаль вернется! — ее аж передернуло от омерзения.

Обследовав обломки летательного аппарата, мы нашли только сигнальный маяк. Он не был активированным, поэтому еще мог сгодиться для какой-нибудь цели. Лежали обломки уже давно, с месяц точно.

— Все, уходим отсюда, — я зашагал обратно к «Шмелю». Задерживаться на этом островке суши не было никакого желания.

Вездеход прополз вперед еще километров двадцать. Но на горизонте по-прежнему не было видно никакого модуля связи. Это сильно раздражало и действовало на нервы, еще больше накаляя обстановку.

Минут через пятнадцать мы остановились.

— Ну на хрен! Нужно поворачивать обратно! Здесь кроме этого бурого дерьма ничего нет! — не выдержал я, хмуро глядя по сторонам.

— У нас есть цель, — возразила девушка. — Вроде, с координатами все правильно.

— Ага… Ты видишь что-нибудь похожее на модуль связи? Ползем в никуда! — пробурчал я, и заметив, что начинает темнеть, заволновался. — Вот черт! Нужно что-то делать.

— А что тут сделаешь? Обратно нельзя. Там мы уже были.

Ответить было нечего.

Снова продолжили путь.

Вокруг только одно болото. Лишь далеко на юге, откуда мы прибыли, были видны небольшие холмы.

Еще минут через двадцать откуда-то появился зеленоватый туман, мгновенно сокративший видимость почти втрое.

— Сука, да что же за невезение! Сами себя загнали в кучу дерьма! — выругался я, понимая, что ночью, на болоте, не имея точного направления, мы вряд ли найдем узел связи.

— Быстро темнеет, — заметила Анна.

— Вижу.

Вскоре пришлось активировать внешнее освещение. Поначалу сомневались, стоит ли вообще это делать, но потом перестали об этом думать.

Еще минут двадцать «Шмель» просто полз вперед. Из-за темноты и плотной зеленоватой дымки, разглядеть хоть что-либо дальше пяти метров, стало попросту невозможно.

— Тихо! — вдруг встрепенулась Энн. — Слышишь?

Я прислушался, но ничего не услышал.

— Похоже, как будто вода плещется. К нам что-то приближается…

— Дерьмо! — я снова подтянул к себе винтовку, подготовил ее к стрельбе.

Хлюпанье раздалось совсем рядом, где-то справа. Я высунул наружу ствол плазменной винтовки, выкрутил регулятор на максимум. И вдруг обратил внимание на индикатор заряда. Он составлял всего семь процентов.

Ругаться уже не хотелось. Нужных слов просто не подобрать.

— Слева, Алекс! Слева! — взвизгнула Анна, прижавшись спиной к борту…

Глава 19 Изобретатель

Что бы там ни появилось, я был готов к выстрелу.

Секунда. Другая.

Из-за плохого света и зеленой дымки было непонятно, откуда именно ждать опасность. Я слышал, как плещется вода.

Сердце начало колотиться. Руки задрожали. Ожидание просто невыносимо действовало на нервы.

— Ну-у! — подумал я, больше не желая оттягивать момент.

Если это Гидра, подобная той, что мы уже встречали, то можно сказать, нам не повезло. Совсем.

Другого оружия не было.

Легкие и удобные инженерные скафы не имели никакого вооружения и сейчас мы об этом сильно жалели.

— Алекс! — зачем-то пробормотала Анна.

— Да?

Тишина.

И вдруг, из дымки проявились очертания чего-то серого. Крупного.

Какие-то механизмы огромных размеров. Обломки металлических конструкций.

— Что за ерунда?

Еще секунд сорок я просто смотрел на то, как из темноты вырисовываются знакомые, пусть и деформированные, очертания.

— Ну, нахрен! Святые бабуины! — облегченно выдохнул я и опустил винтовку. — Это обломки орбитальной станции.

— Почему она вообще рухнула?

Я качнул головой. О том, что орбитальная станция рухнула, знали и на Земле, однако причина была неизвестная.

«Шмель» медленно приблизился к обломкам и теперь можно было различить большую часть сооружения.

Станция чем-то напоминала огромный гриб со скошенной верхушкой. Ее размер был около двухсот метров в диаметре. Под самой шляпкой ранее по кольцу располагались беспилотные транспортники, поднимавшие с поверхности Каллипсо добытый «Квантаниум», газ и другие минералы. Из основания шел главный транспортный терминал, с которого и осуществлялся забор груза, предназначенный для отправки на Землю. Транспортный корабль пролетал мимо, цеплял готовый груз, делал круг и летел обратно к родной планете. Не самый эффективный способ, зато полная автоматика и это не занимало много времени. На станции не было людей, всем управлял только компьютер.

Сейчас все это выглядело печально. Гриб более чем наполовину ушел в болото, расколовшись на две части. Стены покрывали трещины, разломы. Многое отвалилось. Главный погрузочный терминал либо сгорел, либо отломился во время падения. Транспортников тоже не было, все либо утонуло, либо часть их до сих пор болтается где-то на орбите.

— Вот дерьмо. — пробормотал я, осматривая огромную конструкцию. — И как она при ударе не развалилась на части.

— Вряд ли там могло что-то уцелеть… Не знаю.

— Отыскать бы шлюзовую камеру, — подумал я, но получилось вслух. — Насколько я знаю, внутри должен быть предусмотрен специальный отсек для ремонтных групп.

— Зачем?

— Для того, чтобы от темноты укрыться. И к тому же, с оружием у нас совсем плохо.

Анна ничего не сказала.

Я медленно повел наш «Шмель» вдоль места крушения. Удалось обойти почти всю площадь, прежде чем я заметил шлюзовую камеру.

С виду, она почти не пострадала. Но это только внешне…

— Энн, подведи нас вон к той покосившейся платформе. Я выберусь и попробую закрепиться.

Мне удалось легко перепрыгнуть с транспорта на платформу, добраться до шлюзовых ворот.

После падения, то, что осталось от станции сильно увязло в грязи и водорослях. Весь корпус представлял собой жалкое зрелище — уже подсохший слой грязи служил неплохой маскировкой, но и наводил тоску. Казалось, будто огромного колосса поразило невидимым оружием и он, выполнив свой долг, достойно ушел на покой.

— Есть! — я отыскал панель, разблокировал крышку и выжал кнопку разблокировки.

Пшикнуло.

Массивная дверь дернулась, приподнялась на полметра и замерла.

— Ай, зараза! — я от души пнул ее ногой. Дверь поддалась еще сантиметров на двадцать и встала намертво.

Опустился на колени, заглянул внутрь.

Вроде бы ничего. Пролезть можно, до уровня воды далеко. Если забаррикадироваться, то можно переждать до утра. Вряд ли на вездеходе безопасно.

Подумал и пожалел.

— Энн, давай ко мне, — крикнул я, а затем заметил неладное. — А, ч-черт! Быстро вниз!

Девушка, замешкалась всего на секунду, но это едва не стоило ей жизни.

Гигантская гидра, с едва слышным свистом, спланировала прямо на нашего «Шмеля». Массивное тело твари грохнулось на верхние кунги, сразу же сломав их. Вездеход частично ушел под воду, черпнул бурой жижи.

Гидра, не удержавшись, свалилась в воду, подняв тучу брызг.

— Анна! — закричал я, бросившись вперед.

Девушка показалась почти сразу. Она, с ног до головы вымазанная грязью, шустро выпрыгнула из салона, ухватилась руками за какую-то сломанную балку и хотела уже спрыгнуть ко мне на платформу… Но внезапно из жижи выстрелило щупальце и обвилось вокруг ее ноги, сразу же сдернув девушку вниз.

Я с ужасом заметил ту самую морду болотной твари. Гидра медленно выползала из болота, вся облепленная тиной. В слабом ночном освещении это выглядело просто кошмарно.

Скошенная игла, огромные желтые, ничего не выражающие глаза… Я во всех подробностях представил себе, что сейчас в девушку вонзится игла, в нее попадет желудочный сок и все что я смогу сделать для подруги — пристрелить из винтовки. Чтобы не мучилась.

— Ну, не-ет! — я рванул вперед, кое-как ухватил ее за запястье, затем уперся ногами в решетчатый пол и что было сил, потянул ее на себя.

Энн дернула ногой, ударила подошвой ботинка по щупальцу. Затем еще раз.

Хватка ослабла, но неожиданно Гидра выпустила коготь. Он легко проткнул плотную поверхность скафа, вонзился в плоть.

Девушка вскрикнула, задергалась.

Вцепилась в меня руками.

— Держись! — прохрипел я. — Держись, не вздумай отпускать!

Винтовка лежала в метре от меня, но достать ее я не мог. А вот у Анны был шанс.

— Винтовка. Попробуй достать… — я потянул девушку изо всех, и ей удалось зацепиться пальцами за решетку. Постанывая от боли, она подтянулась, уцепилась выше.

Странно, но почему-то Гидра не использовала остальные щупальца. Если бы это случилось, я бы точно не удержал. Я и сейчас-то начал сдавать…

Анна ухватила винтовку, резко согнулась и почти не целясь, выжала спуск, отправив весь оставшийся заряд плазмы прямо в пасть болотной твари.

Хлюпнуло. Захрустело.

Анна, издав какой-то невнятный стон, полетела прямо на меня, вместе с оторванным щупальцем. Сама же Гидра, извиваясь и хлестая уцелевшими конечностями, резко погрузилась под воду. Вынырнула, отпрянула в сторону, затем снова погрузилась. Зацепила «Шмеля», отчего тот еще раз накренился и снова черпнул бортом воды.

— Все, все.Давай, сюда. Руку. Внутрь. Давай, лезь.

— Сейчас. А-ах, больно. Черт, тяжело. Все.

Дальше все происходило настолько быстро, что не прошло и десяти секунд, как мы оба протиснувшись через приоткрытый шлюз, оказались внутри. Сначала рухнула она, затем и я.

— Это было… Жестко! — выдохнул я, откинув забрало.

Почти сразу же пожалел об этом.

Воняло просто ужасно. Несмотря на то, что температура окружающей среды была немногим выше нуля градусов, все равно шли какие-то процессы брожения.

Я скривился, закашлялся и вновь опустил забрало.

— Что такое? — тихо спросила Энн, переворачиваясь на спину.

Я объяснил.

— Смотри, там кажется, еще один шлюз, — заметила она, указав рукой направление.

Так получилось, что станция рухнула на бок, поэтому мы лежали не на полу, а на стене, под небольшим углом. Добраться до шлюза было, в общем-то, несложно, но очень неудобно. К тому же, оказалось, что фонарь Энн вышел из строя, а мой просто облепило грязью. Оставшийся снаружи «Шмель» давал немного света, поэтому кое-как мы справились и с этой задачей.

Наконец-то, ползком, оба перебрались в соседнее помещение и опустили дверь.

Здесь было сухо, но абсолютно темно.

Так и остались лежать, прямо на стене.

Не знаю, сколько прошло времени, но я вдруг вспомнил, что Гидра проткнула когтем костюм Энн, повредив ногу.

— Поднимайся, — я перевернул ее на спину. — Как нога?

Она не ответила.

— Вот дерьмо! Черт! — заматерился я, осознав, какую ошибку допустил. Нужно было сразу обработать рану. Вдруг, внутрь попала какая-то сильная инфекция, или еще хуже — какой-нибудь паразит?

Кое-как очистил от грязи фонарь. С трудом нащупал застежку, резким движением стянул ботинок. Вся внутренняя поверхность была в крови. Осмотрел рану. С медициной я был знаком очень плохо, но то, что я увидел, мне не понравилось.

Острый коготь распорол мягкие ткани на голени, глубоко вошел в мясо. Крови было не много, но края раны уже опухли и потемнели. Это был плохой признак.

— Млять, бабуины долбанные! — я снял перчатки, полез в ранец, выхватил медпак.

Привычным движением разложил его.

А дальше что?

Анна простонала. Тело сковал озноб.

Ситуация патовая. Лежим внутри развалин орбитальной станции, вокруг болото, жуткие твари. Почти нет света. Девушка ранена, характер повреждения до конца не ясен. И я, человек, который понятия не имеет, как использовать медпак по прямому назначению.

— Ай, ладно! — я выудил контейнер с нанитами, затем упаковку с желтоватой жидкостью. Высыпал все остальное.

Нервы ни к черту.

Увидел инструкцию. Читать времени не было. По картинке догадался, что нанитов нужно активировать и поместить в рану. Затем залить все жидкостью. И ждать. Когда наниты закончат процесс лечения и восстановления, их нужно деактивировать. Вроде бы просто. Но одновременно я вспомнил, с какой внимательностью подходил к работе сержант Ферт. Вряд ли здесь все так просто.

Дрожащими руками начал пошагово, а затем так увлекся, что и сам не заметил, как уже все закончилось.

— Все-е, — я откинулся спиной на стену, поднял голову вверх. Опустил, посмотрел на девушку.

Анна лежала без сознания.

Поначалу я заволновался, но проверив пульс, понял, что все в норме. Медпак второго уровня лечил раны куда хуже. Другое дело возможная инфекция… Здесь у меня не было уверенности.

От перенапряжения, обстановки и плохого освещения, я прикрыл глаза, задумался и заснул.

Снился мне Крейн. Он стоял в лаборатории, своей бионической лапой совершал какие-то манипуляции, а сидящий в автоклаве пришелец злобно ухмылялся, тыкал в него уродливым пальцем. Но ученый не сдавался, продолжал попытки использовать пси-силу на костлявом… Глаза вылезли из орбит, из носа опять пошла кровь. Вздулись вены, кожа посерела. Но Крейн словно не замечал этого.

— Безумец! Ты же погибнешь! — закричал я, затем бросился к Крейну, но внезапно проснулся.

В реальности, в общем-то, мало что изменилось. Энн лежала не на спине, а на животе. Рана была хорошо обработана, несмотря на то, что повязку я наложил абы как.

А еще было холодно. Температура ощутимо упала, а в инженерных скафах не было системы обогрева. Вообще.

Стены помещения были холодные.

Со рта шел пар.

И это меня сильно взволновало. Я помнил, что температура ночью опускается до минус семи, но, то в пустыне. А как обстоят дела на болотах? Еще ниже? И вообще, выходит, вся эта масса воды должна замерзать? Каждый раз замерзать, а потом оттаивать? Да ну, бред.

А холод чувствовался уже ощутимо.

— Да твою-то мать! Закончится это дерьмо когда-нибудь? — заорал я, понимая, что уже на грани. Долбанул ботинком по стене. Швырнул упаковку от медпака в сторону. Снова заорал.

Из одной жопы, в другую. Легче не становится. Чем дальше, тем больше проблем.

— Проклятое Каллипсо. Проклятый Доггер. Джефферсон. Уроды, блять! Что вы натворили?

Выпустил пар, немного успокоился. Обратил внимание на то, что внутри есть еще одно небольшое помещение. Добрался до него, открыл дверь. В нем оказались старые тритиевые батареи, широко используемые на первых транспортниках. Какого черта они тут делают?

Идея родилась сама собой.

Проверил индикаторы. Еще рабочие, но наполовину разряженные.

Вытащил батареи, аккуратно отсоединил корпуса и извлек активные элементы. Затем соединил пару между собой, нарушив полярность. Пошла реакция. Батареи начали греться. В принципе, если не контролировать процесс они могут и взорваться. Но вовремя разъединив, я получу два неплохих источника тепла. Размеры большие, по десять килограмм каждая. И самое главное, подобный процесс можно использовать несколько раз.

— Итого, восемь батарей! — пробормотал я, пересчитав находки. — Четыре источника. Ок, попробуем так. Что я, не спец по вооружению, что ли?

Сказано — сделано.

Не прошло и двадцати минут, как по всем углам помещения уже стояли импровизированные «обогреватели». Да, существенно они температуру повысить не смогли, но до десяти градусов поднять удалось. Уже что-то.

Пока Анна приходила в себя, я выбрался обратно ко входу, осторожно оценил обстановку. Оказалось, что сюда нагрянула целая стая гидр. Парочка облепила «Шмеля», а остальные повисли кто-где, уцепившись щупальцами за обломки.

Огромные, вытянутые. Они были очень похожи на гигантских кальмаров. Только щупалец я насчитал аж десять, из которых два были самые длинные. Мешки вдоль тела были заполнены каким-то газом, скорее всего водородом. Он-то и позволял гидре летать. Непонятно только, как они развивали такую феноменальную скорость?

— Ну и мерзость, — процедил я, пристально осмотрев тварей. — Тоже порождения мира пришельцев? Хотя, может быть и нет. Я слышал, что Каллипсо был исследован на лишь семьдесят процентов. Дальше не было необходимости, хотя ученые считали, что есть виды фауны, которые нам еще не встречались.

Лезть наружу я предусмотрительно не стал. Вроде бы меня не заметили, а если и так, то отреагировали спокойно. Все же я не стал испытывать терпение чудовищных существ.

У нас не было оружия. От слова совсем.

Не было провизии, воды. Да и последний медпак, который я старался беречь, пришлось использовать. И то, не факт, что я не опоздал с его применением…

Я провел у входа около двадцати минут, а затем вернулся обратно. Была мысль обыскать грузовое отделение «Шмеля», но не рискнул. Какого хрена мы не проверили его сразу? Вдруг Крейн хранил там что-нибудь полезное?

Стало теплее.

Анна по-прежнему была без сознания.

Я не знал, стоит ли попытаться привести ее в чувство. Может быть отдых именно то, что ей сейчас необходимо?

Починил ее фонарь, так что теперь со светом проблем не было.

Посидел, подумал. Отправился исследовать станцию дальше, но это оказалось практически невозможным. Повсюду завалы, трещины. Все затоплено черной жижей. Тут и так помещений было немного, а уцелевших тем более.

Ни оружия, ни провизии я не нашел. Только инструмент, который хотя и мог быть нам полезен, но в данный момент меня не особо заинтересовал. Однако покопавшись, я обнаружил два баллона с жидким азотом, еще два с кислородом. Ремонтный комплект трубок и проводов, пневматический клепатель. А на обратном пути мне попалась толстая алюминиевая труба.

И тут мне на ум пришла одна любопытная идея. Притащив все необходимое в помещение с «обогревателями» я обнаружил, что Энн очнулась. Она все еще полулежала на полу, но услышав грохот, прижалась к стене.

— Алекс? Ф-фух! Где мы?

— Да все там же, на станции, — я прищурился. — Помнишь что-нибудь?

— Да-а… — неуверенно протянула она, задумавшись. Потом увидела свою голую ногу, свежую повязку. Потрогала, ухмыльнулась.

— Это меня Гидра так?

— Да. Думал все, потерял тебя. Использовал медпак.

По ее лицу было заметно, что услышанное ей не понравилось.

— Ну и зачем? — тихо спросила она. — Он же был в одном экземпляре.

— Не говори ерунды! Затем, что так надо! Мне что, нужно было бросить тебя?

— Ты уже второй раз спасаешь мне жизнь, — улыбнулась она, а после зачем-то добавила. — Мне снова нужно тебя отблагодарить?

— Может быть, в любом случае, не откажусь, — усмехнулся я, догадавшись о смысле сказанного.

Она осмотрелась, села, облокотилась о стену.

— Ты что, сделал обогреватель? — удивилась она, заметив сцепленные между собой батареи.

Почти все я уже разъединил, чтобы не перегрелись и не долбанули.

— Ну да. Было очень холодно, вот я и решил проблему.

— Сцепив тритиевые батареи вместе? — поразилась она. — А если бы рвануло?

— Ну не рвануло же. Я за этим следил.

— Следил? Да ты оставил меня почти на полчаса. М-м, ладно. Идея интересная, но совсем не безопасная.

Я кивнул, подошел к куче собранных мной деталей, осмотрел все и, накидав в голове приблизительный чертеж, принялся собирать новый тип оружия.

Вообще, идея воссоздать из подручных материалов самодельную криопушку показалась мне вполне реализуемой. Ну а что? Жидкий азот есть, пневматический пускатель есть, трубки тоже. Для создания высокого давления можно использовать баллон со сжатым кислородом. Проблема лишь в насадке. Да, алюминиевую трубу можно использовать, но нужен распылитель, иначе облако жидкого азота просто не добьет до цели.

Подключив все компоненты, я столкнулся с дилеммой. Побродив по помещениям, я обратил внимание, что на одной из стен нашего помещения есть что-то инверторного микрокомпрессора, нагнетающего давление в контуре блокировки. Грубо говоря, это и позволяло шлюзу открываться и закрываться.

Разобрав микрокомпрессор на части, я снял винтовую крышку, проплавил в ней три отверстия нужного диаметра, а затем накрутил на трубу и зафиксировал — пришлось использовать остатки плазменной батареи. Затем разобрав винтовку, я снял приклад, рукоять и даже прицельную планку. Соединив все это, у меня получилась необычная и габаритная конструкция настоящей криопушки.

Из-за ограниченной дальности применения Федерация не использовала такой тип вооружения — по сути, это оружие для ближнего боя. К тому же, об экономии можно было и не заикаться. Вот если десантника обвешать баллонами с жидким азотом и кислородом, тогда да, будет запас. Но, это же, превратит его в прекрасную мишень. А иначе, у бойца в запасе только десятка полтора зарядов.

Соорудив что-то вроде рюкзака, я сцепил вместе баллоны и закинул их за спину. Футуристическая сборка деталей от плазменной винтовки, трубы и гибкого шланга меньше всего походила на оружие для защиты.

Испробовать пока было негде — снаружи еще ночь, да и Гидру еще выцелить нужно. Теоретически, дальность выстрела должна быть до десяти метров, но на практике может быть что угодно. Вряд ли можно ожидать каких-то выдающихся результатов. Если все получиться как надо, то струя сверх охлажденного азота под давлением попадет на противника, и даже если и не заморозит его, то уж точно замедлит. Мелкое существо, вроде летяги или самого костлявого поразит точно. Ну а дальше по обстоятельствам.

Интересно, а такую энергию пришельцы смогут поглотить?

— Что это такое? — Энн вытаращилась на мое изобретение, но потом разглядела конструкцию и добавила. — Криогенная пушка?

— Ну, это громко сказано. Но да, думаю, пригодится.

— Круто. Из чего ты ее собрал?

— Можно сказать, что из мусора, — ответил я, затем сменил тему. — Ты как себя чувствуешь? — поинтересовался я.

— Вроде хорошо, только пить сильно хочется. Ощущения как после интоксикации.

— Извини, придется потерпеть. Снаружи воды много, но вряд ли ей можно утолить жажду.

— Сколько прошло времени?

— Часов пять, наверное. Скоро утро. Нужно поскорее валить с этих болот. Пока ты спала, я вылез наружу и насчитал сразу десяток Гидр. Парочка особей облюбовала нашего «Шмеля».

Энн нахмурилась.

— Мерзкие твари.

— Очень! Может, свалят куда-нибудь?

— Выходит, если мы нашли упавшую орбитальную станцию… А ведь здесь модуль связи тоже должен быть.

— Да, я тоже так думал. Но большая часть станции уничтожена, остальное затоплено. Вниз не пробраться, а уж о том, чтобы найти и отыскать узел связи и речи быть не может. Да и передающее устройство, скорее всего, сгорело при прохождении через атмосферу.

— Она здесь менее плотная, чем на Земле. Хотя да, думаю, ты прав. Ну и что мы теперь будем делать?

— Для начала предлагаю выбраться наружу и осмотреться. Если поблизости нет этих болотных тварей, нужно прыгать в вездеход и все-таки попытаться отыскать этот экспериментальный модуль связи. Он наверняка где-то недалеко. Во вчерашнем тумане мы вполне могли проплыть мимо него. Если встретим Гидр или еще кого, просто на максимальной скорости сделаем ноги.

— А если не найдем?

Я не хотел об этом думать.

— Не найдем, отправимся обратно на базу колонистов. Если что, у инженерного городка «№ 4» остался подполковник Лемер, с несколькими десантниками. Может, что-нибудь придумаем. Энн, какая разница⁈

Так и решили.

Анна вновь привела инженерный скаф в прежнее состояние. Герметичным его больше не назовешь — все-таки коготь Гидры оставил рваную дыру. Здоровью девушки ничего не угрожало, однако теперь нам следовало быть максимально осторожными. Оказывается, на Каллипсо появилось достаточно существ, способных убивать тебя постепенно. Бактерии, паразиты, вирусы.

Наш «Шмель» был на месте. Салон частично залит жижей и грязью, корпус облеплен чуть подсохшей тиной. Гидра была только одна, да и та лениво спланировала куда-то на север, не заметив нашего появления.

Я забрался на верхний ярус обломков станции, активировал зум и осмотрелся.

— Да! Есть! — обрадовано вскрикнул я, заметив на западе какое-то низкое строение, с несколькими антеннами на крыше.

— Отлично!

Мы завели вездеход, но прежде чем двигаться, я решил все-таки испытать криопушку. Просто для уверенности в том, что ей можно защищаться.

Я выжал спусковой крючок — резкой отдачей чуть не вырвало трубу. Вперед, метров на восемь, выстрелило серебрящееся облако дисперсной смеси, частично коснувшись воды. Удивительно, но поверхность воды не замерзла. Даже признаков оледенения я не заметил.

— Вот значит как… — пробормотал я, убирая ствол. — А я-то думал, почему при ночном снижении температуры, эти чертовы болота не мерзнут? Любопытно. Как думаешь, в чем причина?

— Жидкий азот — почти минус двести градусов, обалдеть! Ну, думаю, что объяснение только одно — в воде есть какой-то необычный элемент, который и не дает ей замерзнуть. Если, конечно, это вообще похоже на земную воду.

Я взглянул на манометр баллона с азотом.

— Ладно, криопушка работает, значит, не зря я возился. Зарядов не много, может пять или шесть. Есть еще запасной баллон, но поменять его быстро не получится.

— Все равно круто. Алекс, ты молодец.

Далее мы погрузились на вездеход и без всяких проблем добрались до модуля. Пришлось сделать небольшой крюк — впереди оказалось скопление болотной растительности, в которой точно могли обитать Гидры.

«Шмель» тихо подкрался к строению.

Вокруг спокойно, ничего необычного.

Экспериментальный модуль связи действительно располагался в небольшом одноэтажном здании, которое плавало прямо по болоту. Оказалось, что оно было реализовано на той же технологии, что и подушка «Шмеля», поэтому болото и не могло его поглотить. Модуль просто дрейфовал по поверхности, как какой-нибудь корабль-призрак. Было очевидно, что здесь давно никого нет. Его законсервировали и забыли.

По периметру его окружала ржавая решетчатая ограда, стены из какого-то легкого, но прочного материала. На крыше аж три комплекта антенн, два из которых предназначены для орбитальной связи.

— Странно. Почему его бросили? — поинтересовался я, осматривая антенны.

— Точно не помню. Кажется, отец не увидел в нем реальной пользы, — пожала плечами Анна. — Основной узел связи работал без нареканий, да к тому же и потреблял он куда меньше энергии.

И ее последние слова меня сильно озадачили.

Сам модуль связи-то может и работает, но есть ли у него свой источник питания? А если нет?

Отмахнувшись от негативных мыслей, мы выгрузились на стартовую платформу густо облепленную тиной и грязью. Входную дверь открыли без проблем, код разблокировки был стандартным.

Обе половинки двери с тихим шипением разъехались в стороны, и перед нами оказался небольшой тамбур, за которым располагалась вторая дверь.

Внутри оказалось темно.

— Мля! Ни хрена не видно! — я едва не споткнулся о внутреннюю перегородку.

— Сейчас! А, вот…

Анна нашарила у входа рубильник, опустила его вниз.

Щелкнуло.

Но вместо того, чтобы залить помещение светом, загорелась только пара небольших ламп аварийного света.

— Да что ж мразь, а? — выругался я, увидев, что внутри ничего не было…

Глава 20 В центре событий

Одновременно со злостью и разочарованием, мы услышали тихий гул. А когда обратили внимание, то увидели, что над строением кружит корабль пришельцев. Бежать было уже поздно.

Оба хотели броситься внутрь, но неожиданно крыша узла связи взорвалась. Внутрь посыпались горящие обломки, вырвалось зеленоватое пламя.

— А, с-суки! Анна, в «Шмеля» живо, — заорал я, толкая перед собой девушку. — Уйдем по болотам обратно к станции. Ее им не раздолбать.

Но едва мы бросились обратно к вездеходу, как с корпуса корабля сорвался ещё один зеленоватый сгусток неизвестной материи. Он угодил прямо в вездеход, мгновенно его уничтожив. Взрыв был относительно слабый — движок просто разорвало изнутри, одновременно разворотив еще и корпус с воздушной подушкой. То, что осталось, сразу же утонуло в черной жиже.

Все. Бежать некуда.

Мы резко остановились.

— Назад! — крикнул я, закрывая ее собой. — Встань за мной!

Корабль завис прямо перед нами. Я по-прежнему не видел на корпусе ничего, что было похоже на оружие.

— Они нас нашли, Алекс. Нашли! — Анна начала паниковать. — Поганые твари!

— Отходи внутрь комплекса, — я крепко сжал в руках трубу криопушки. — Будь у входа. Ну давайте, вылезайте. Посмотрим, боитесь ли вы холода, уроды!

Но корабль не сел. Борт не открылся и никто к нам не спустился. Вместо этого, откуда-то снизу выстрелила объемная сеть, сделанная из какого-то зеленого материала.

Энн вскрикнула. Дернулась.

Нас обоих сбило с ног, со всех сторон обмотало сетью. Я рухнул на платформу, едва не придавив собой Анну. Кажется, при падении, у криопушки что-то сломалось.

Попытавшись освободиться, только сделал хуже — сеть тут же втянулась обратно, спеленав нас в один большой кокон, затянув в недра корабля.

Стоит ли говорить, какое отчаяние мной овладело?

Бегали, бегали. Старались выжить, добраться до модуля связи, отправить сигнал. Предупредить «Фауст». И все зря. Все в пустую.

Попались, как глупые мыши в мышеловку.

Я, не прекращая ругаться, просто ухватился руками за сеть, и что было сил, дёргал во все стороны, пытаясь ее разорвать. Куда там.

Все было бессмысленно.

— Алекс? — голова Анны оказалась где в районе моей спины.

— Что?

— Что теперь с нами будет?

Что я мог ответить? Что нас навестил песец? Что нас ждет то же, что и всех остальных колонистов? Сожрут? Будут изучать? Да что изучать-то, им и так все про нас известно. Мы примитивны для них…

— Не знаю. Посмотрим, — ответил я, с каким-то отупением глядя в одну и ту же точку. Корабль удалялся, и горящий модуль связи, до которого мы так долго добирались, остался внизу… Скоро и он пропал из виду.

Мы оказались в каком-то замкнутом пространстве, напоминающем багажник. Под нами размещалось тонкое, полупрозрачное дно, хотя снаружи это выглядело иначе. Что это был за материал, я, конечно же, не знал. Инопланетные технологии, мать их.

Сам корпус корабля изнутри чем-то смахивал на хитиновый панцирь некоторых видов жуков с Земли. Только куда прочнее.

Внутри корабля пришельцев было тихо, настолько тихо, что мне даже показалось, будто у скафа отказали микрофоны.

— Куда они нас тащат?

— Ясно куда. К себе.

Прошло ещё минуты три и корабль пришельцев миновал болота. Пошли холмы, затем горы. И не нужно быть дураком, нас по любому везли к порталу, где и обосновались костлявые уроды. Так них что-то вроде гнезда.

Выбраться из сети было невозможно — края каким-то образом сцепились между собой так, что я даже не смог их найти. Перерезать просто нечем. Несколько попыток освободиться ни к чему не привели.

— Оставь, это бессмысленно. К тому же… Я уже ее вижу! — пробормотала Анна и вытянула руку, указывая мне направление.

Портал.

Мы подлетали.

Территория базы и испытательный полигон, для которых Доггер и Джефферсон выбрали место в горах, занимала довольно большой участок пространства, со всех сторон укрытого неприступными скалами. Но это только на первый взгляд.

Приглядевшись, я заметил, что из этого каменного мешка, есть два пути, один шел на юг, другой на северо-восток. В центре, между скал был виден сам портал. Массивная конструкция, чем-то напоминающая футбольные ворота. Между каменными колоннами, облепленными какой-то синей дрянью, мерцало силовое поле, зеленоватого цвета. Изредка по нему пробегали крупные молнии.

Построек было много, но ни одно из них уже не напоминало дело рук человека. Пришельцы тут все перекроили по своему.

Больше ничего толком рассмотреть я не успел, корабль быстро пошел на посадку.

Криопушка никуда не делась. Она тоже попалась в сеть, правда запуталась так, что воспользоваться ей было почти невозможно. Я ухватился за нее руками, рассчитывая, что как только приземлимся, сразу же вытащить ее из сети. Впрочем, на что я надеюсь? Вряд ли с ее помощью можно будет что-то решить…

Транспорт не стал садиться. Просто завис в двух метрах на посадочной платформой и открыл нижний шлюз, тот самый, через который нас втянуло внутрь. Мы просто рухнули вниз все такой же бесформенной кучей. Я больно ударился локтем и едва не разбил стекло скафа.

— Дерьмо! — выругался я и с удивлением обнаружил, что сеть сама по себе распалась на фрагменты.

Поднявшись на ноги, я первым делом ухватил криопушку и помог подняться Анне.

Осмотревшись, я заметил, как справа и слева к нам приближалось несколько костлявых уродов. Теперь я их хорошо рассмотрел.

Высокие, под два с лишним метра ростом, тощие, но жилистые. Руки оканчивались когтями, ноги вроде бы ничем не выделялись. На теле элементы блестящей зеленоватой брони. Головы скрыты шлемами, с опущенными стеклами темного цвета. Их было шестеро, но оружия при них я не заметил. Однако это ещё ни о чем не говорило, да и вообще, по сути — оружие они сами…

Я оттеснил Энн, прикрыл собой. Выставил перед собой ствол и понял, что он сломан. Алюминиевая трубка сплющилась, отломилась от основания пневматического пистолета. Видимо, от падения. Стрелять было ещё можно, но дальность в полтора- два метра максимум, и то, руки бы себе не отморозить.

— Ну давайте, суки. Подходите! — прорычал я, одновременно осознавая, что я им сейчас совсем не противник. И все же просто так, без боя, сдаваться я не собирался.

— Алекс? — Анна вцепилась мне в плечо, затем подняла какой-то камень.

— Спокойно!

Они подошли ближе, образовали полукольцо и остановились. Принялись рассматривать нас, перебрасываться друг с другом невнятными звуками. Затем один из них резко двинулся вперёд и зашагал к нам, одновременно вытягивая когтистую руку…

Я поднял импровизированное оружие. Пришельцы издали странные звуки, напоминающие скрипящий смех.

— Ага, щас! Чё ржете, уроды? Клешню убери, бабуин! — рявкнул я и выжал спуск.

Все работало исправно. Там больше и ломаться-то было нечему. Облако серебристого газа выстрелило прямо в пришельца, отчего тот резко присел, но руки не опустил.

Когда облако рассеялось, в общем-то ничего не поменялось — пришелец все также стоял в двух метрах от нас, с вытянутой рукой. Вот только затем, он как-то неестественно дернулся, качнулся. Рука откололась и упав на бетонную поверхность площадки, раскололась на несколько крупных кусков. Сам пришелец медленно развернулся, шагнул к своим и вдруг рухнул, переломившись пополам.

Что тут началось… Все пришельцы разом издали жуткий звук, сильно напоминающий тот, как если бы царапали гвоздем по стеклу.

Мы с девушкой попытались зажать уши, но это было невозможно, да и сбавить чувствительность микрофонов никто не успел.

Бросились к нам. Один из них вскинул руку и я почувствовал, как неведомая сила срывает с меня баллоны, трубки… Другая сила со всех сторон сжала мою голову так, что я едва не задохнулся от боли. Упал на колени, рядом рухнула Энн.

— А-а-а! — заорал я, схватившись за голову. Но не смог даже прикоснуться к ней — руки не слушались. Какая-то невидимая, но нереально мощная сила не просто развела их в стороны, а ещё и начала выкручивать их против часовой стрелки…

Но вдруг послышался резкий скрежещущий звук и внезапно все прекратилось. Я обессиленный упал прямо на бетон, ничего не видя перед собой…

* * *

— Ну, чего разлёгся! — я почувствовал, как меня меня грубо пнули в правый бок. Очень хорошо почувствовал — именно это и привело меня в чувство.

Открыв глаза я понял, что лежу на грязном полу, забрызганном уже подсохшей кровью. Потолок грязный, закопченый.

Мне было больно, не хотелось двигаться. Совсем. Голова внезапно взорвалась ноющей болью.

В помещении было темно. Очень быстро я понял, что Анны рядом со мной нет, а вместо нее был кто-то другой. А быстро взглянув вправо, я понял, что это никакое не помещение, а просто большая клетка. На Земле в таких держали мелкий скот.

— Вставай уже, нечего тут валяться. — снова тот же голос.

И он был мне знаком. Очень знаком.

— Что?

Меня снова пнули, только теперь полегче. Я кое-как перевернулся на спину, снова посмотрел в потолок. Тоже прутья решетки.

— Хорош, бля! — рявкнул я, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.

Кое-как поднялся, упёрся спиной в стену. Передо мной был Крейн. Весь халат грязный, в прожженных пятнах. Очки сломаны, бионический протез заклинило. И так жесткое лицо, сейчас просто перекосило от злости.

— Доброе утро, мля! — процедил он, глядя мне в лицо. — Ой, кто это у нас тут? Алекс?

Я с удивлением отметил, что шлема на мне больше не было, хотя сам скаф никто не додумался снять. Дышалось нормально.

— Док? Какого ты здесь делаешь? — удивился я.

— Все вы. Ваша вина. Ты и девчонка. Какого черта вы ко мне полезли, а?

— Не ори. И без твоих истерик башка трещит.

— Сейчас ещё больше будет болеть! — пообещал Крейн и привычно поднял руку, но затем недовольно скривился и опустил ее. Выругался, сплюнул на пол и отвернулся.

— Какого хрена?

Но доктор молчал, не желая со мной говорить. Наконец, когда я уже не ждал ответа, тот всё-таки произнес.

— Едва вы покинули обсерваторию, заявились эти уроды на корабле.

Новость меня ошеломила.

— Откуда они узнали?

— Следили за вами, разве не ясно? Не прошло и получаса, как они нагрянули и раздолбали все здание.

— А как же…

— Лаборатория? — живо отозвался док. Его глаза зловеще блеснули. — Уничтожил. Все сжёг. Они не должны знать, чем я занимался. Не должны были увидеть своего полумертвого… коллегу.

Я все услышал. Теория о том, что они как-то отслеживают перемещения людей по поверхности спутника подтвердилась. Но все же, как они это делают? Крейн, просидевший в лаборатории несколько месяцев почти не высовывал носа наружу и потому остался незамеченным…

— Что они будут с нами делать? — спросил я, меняя тему.

— Не знаю. За прошедшие сутки ко мне ни разу никто не пришел. Хоть бы пожрать дали, уроды зелёные.

— Док, не пробовал отсюда выбраться? — я снова сменил направление.

— И как я должен это сделать? — Крейн посмотрел на меня с издёвкой. — Голыми руками?

— А как же твои навыки пси…

— Тихо! — зашипел док и затравленно осмотрелся по сторонам. Но вокруг никого. — Даже если и получится, в чем я сомневаюсь… Дальше куда?

Только сейчас я рассмотрел, что клетки стояли внутри какого-то большого и абсолютно пустого помещения. На полу и стенах уже были заметны следы деятельности инопланетной цивилизации — протянутые через отверстия полупрозрачные нити, какие-то устройства непривычной глазу формы.

— Вот так! Им не нужно знать о том, что я начал осваивать их оружие. — шепнул док. — Ещё рано. Слишком рано.

Если бы не сложившаяся обстановка, я бы рассмеялся — вид у Крейна был как у увлекшегося маньяка. Но он был вполне адекватным человеком.

— Где Анна?

— Не знаю. Я никого не видел. Тебя одного притащили. Кстати, я сделал поразительное открытие… Мда, ещё одно. Эти летяги… Они не из их родного мира. Эти костлявые уроды доставляют их сюда с какой-то другой планеты. То же касается и раков, зубастых собак и…

— Песчаная дрянь тоже?

— Наверное. Я не в состоянии проверить эту теорию.

Мне больше не хотелось говорить. Крейн, безумец, но с мозгами. Одновременно боится и строит планы по уничтожению пришельцев. Оптимист, блин. Хотя… А что в этом плохого? Сам себе дал надежду, поверил в нее, а дальше ему на голову свалился я, спутав все планы.

— Знаешь, док… — я неуверенно подбирал нужные слова. — Наверное, я был неправ. Твои навыки и вообще идея в целом, не лишена смысла, хотя поверить в успех сложно. Возможно, если все досконально изучить, что-то и получится…

Тот уставился на меня как дикарь на кусок жареного мяса. В его голове шел какой-то сложный мыслительный процесс. По его лицу было очень непросто понять, какая будет дальнейшая реакция.

— А! Понял, да? — ухмыльнулся он и поднял палец вверх. — Это не просто ценное открытие, оно с успехом перевернет представление о пси-возможностях в целом. И знаешь, они ведь даже потрудились меня обыскать…

Он заговорщитски подмигнул мне, затем ещё раз огляделся по сторонам, отстегнул клапан халата, под которым обнаружился потайной карман. Сунул туда руку, аккуратно извлек содержимое. На ладони лежал крохотный шприц для инъекций и маленькая ампула с ярко-красной жидкостью.

— Что это? — тихо спросил я, покосившись на нее с подозрением.

— То самое. Вакцина, пробуждающая у человека пси-способности. О, разумеется это лишь прототип. Но из тридцати вариаций, эта самая активная.

Договорить он не успел.

Послышался шум открываемой двери.

Мы одновременно обернулись на звук и заметили, как в проходе показалась высокая фигура пришельца. Он неторопливо осмотрелся, затем издал какой-то невнятный звук и шагнул вперед. Следом за ним вошло еще двое и втащили за собой человеческое тело.

Костлявые уроды подошли к нашей клетке, остановились.

Было очевидно, нас разглядывают как примитивных животных, которые почти не представляют опасности. Это длилось около тридцати секунд.

— Ну, чего уставились? — процедил я, глядя на них с нескрываемым раздражением.

Впрочем, вряд ли они меня поняли. Ни наша мимика, ни речь не были им понятны.

Затем старший из пришельцев дал какой-то знак, ухватил лапой лежащее на бетоне тело и легко поднял перед собой. Человек, не открывая глаз, издал какой-то стон, затем начал говорить. Слова были нечеткие, но в целом все было понятно.

— Ты, кто убил нашего собрата… Как ты это сделал? — костлявый указал на меня когтем.

Крейн удивленно хмыкнул, но ничего не сказал.

— Идите в жопу, уроды! — я даже средний палец показал. Ну, для убедительности.

Пришельцы никак не отреагировали.

— Такой ответ меня не устраивает. Повторяю. Как ты это сделал?

Вот значит как. Что, не ожидали? Самодельная криопушка, собранная мной из металлолома, по эффективности оказалось круче современного фазера? Выходит, холод они поглотить не могут, потому что никакой энергии при выстреле нет? Выходит, они вообще не знакомы с таким элементом, как жидкий азот? И сверхнизкая температура для них опасна…

Отвечать я не собирался. Мне вообще не хотелось с ними говорить.

— На хрен!

Тогда тот, что говорил со мной, вдруг снял с головы шлем и медленно приблизился ко мне.

— Говори, червь!

Боже, ну и отвратительная же у тебя морда. Она чем-то смахивала на насекомое и ящерицу одновременно. Кожи не было, лишь какая-то шероховатая пленка, чем-то напоминающая ту же ящерицу. Глаза огромные, желтые. Ни ресниц, ни век. Ничего. Вместо рта кривая щель, обрамленная мелкими зубками. Нос плоский, без разделения на ноздри. От него ощутимо несло чем-то едким, органического происхождения.

— В жопу. Иди, — отрывисто произнес я, резко качнув головой. Ещё и рукой махнул.

Костлявый отпрянул, а затем, надев шлем обратно, произнес:

— Ты пожалеешь! Сильно.

Тело человека безвольно упало на пол. А сам костлявый неожиданно выпрямился, поднял руку и чуть довернув ее, впился в меня желтыми глазами.

Я очень хорошо ощутил, как мое тело резко перестало мне подчиняться. Все мышцы наполнила какая-то нереальная тяжесть. Одновременно, правая рука начала выворачиваться влево, вокруг оси. Почти сразу я почувствовал дискомфорт, а затем и быстро нарастающую боль.

Крейн качнулся в мою сторону, но его самого вдруг отшвырнуло влево. Он ударился о прутья клетки, сполз по ним и других попыток помочь мне уже не предпринимал.

Я хотел перехватить выкручиваемую руку другой, но и та мне более не подчинялась. Прострелила острая боль. Где-то в локтевом суставе хрустнуло. Я вскрикнул.

А пришелец все продолжал. Он медленно доворачивал кисть, а меня все сильнее одолевала невыносимая боль.

Снова хрустнуло. Кажется, сустав. Я заорал так, что едва не охрип.

Боль была просто ошеломительная, обжигающая. Она сверлила мозг, не давая думать ни о чем другом. Мгновение и я уже лежал на грязном полу, уткнувшись лицом в бетон.

В глазах все потемнело, в ушах появился какой-то звон.

Я уже был на грани отключки, когда неожиданно все закончилось. Костлявый опустил руку и снова наклонившись, посмотрел на меня через стекло шлема. Ухватил лапой голову человека…

— Ты сильно пожалеешь. Приду завтра. Продолжим.

Тело снова упало на бетон.

А пришельцы, один за другим покинули помещение и закрыли дверь.

— Алекс? Алекс ты как? — док бросился ко мне.

Я не мог говорить. Даже дышать было тяжело.

Ни о чем, кроме боли я не думал. И хотя она стала какой-то тупой, но по-прежнему всепожирающей… Легче мне не стало.

Я вновь обрел способность двигаться, но покалеченной руке это не сильно помогло.

Крейн пытался оказать мне помощь, но у него ничего не было. Что тут сделаешь?

— Так, сустав он тебе практически разрушил, — бормотал он, аккуратно ощупывая конечность. — Порваны связки, сухожилия. Вроде бы сосуды целы, крови нет. Но уже все опухло.

Я только простонал в ответ. Думал только о том, чтобы стало легче. Прошло несколько минут, а может и секунд. Не знаю.

— Алекс… Я могу попробовать тебе помочь, — Док говорил тихо. Послышалось какое-то шуршание, но я почти не обратил на него внимания — меня сейчас волновала только покалеченная рука.

И вдруг, я очень хорошо почувствовал, как мне в шею ткнулось что-то острое, холодное…

* * *

Уважаемый читатель, если ты читаешь, значит тебе нравится, как автора меня это очень радует. Дальше будет куда интереснее — сюжет лютый и зубодробильный.

Но так получилось, что реклама обошлась очень дорого, поэтому на этом бесплатный фрагмент закончен, просьба не ругаться. Цену не заваливаю, держу на минимуме. Спасибо за понимание.

Глава 21 На пределе возможностей

Я и сказать-то ничего не успел…

Да что там, даже не сразу понял, что именно произошло. А когда пришло осознание факта того, что Крейн ввел мне свою экспериментальную вакцину по пробуждению пси-способностей, было уже поздно.

Я дернулся, скривился от вновь прострелившей в руке боли. Завертел головой.

— Э-э… Что за?

От места укола во все стороны начал расползаться неприятный холодок. Шея медленно деревенела, голова наливалась какой-то чудовищной тяжестью.

Я охнул. Уткнулся лбом в бетон.

В голове зазвенело.

Затошнило.

— За-чем? — простонал я, понимая, что мне стало куда хуже, чем было до укола. Чуть повернул голову.

Крейн приблизился почти вплотную, посмотрел мне в глаза. В его холодных промелькнуло что-то вроде азарта, любопытства.

— Это поможет… Поможет. Главное, выживи!

Далее меня скрутил дикий спазм, я сдавленно замычал и, не выдержав, отключился.

* * *

… Очнулся я ночью. По крайней мере, через немногочисленные окна расположенные под потолком, дневной свет не пробивался. Лишь справа от меня, под самым потолком висела одинокая лампа.

Боль никуда не ушла. Рука по-прежнему болела, но ее характер стал тупым, ноющим.

Я не только смог пошевелиться, но и перевернулся на спину. Тело слушалось. Ноги, да и вообще большая часть тела сильно затекла, но это было терпимо. Вспомнив про Крейна, я поднял голову и осмотрелся.

Дока не было. В клетке только я один.

— Бабуины хреновы, — простонал я, снова опустил голову. — Чем дальше, тем хуже.

Что они с ним сделали? Сожрали? Использовали для опытов?

Вот дерьмо!

Боль. Она невыносимая.

Раздробленный локтевой сустав не работал. Да и с чего бы?

Попробовал ощупать покалеченный локоть здоровой рукой.

Рука сильно опухла, каждое прикосновение отзывалось болью. Попробовать вправить сустав? Да его поломало на куски. Вряд ли такую травму можно излечить на всем этом гребанном Каллипсо. Сделать полноценную операцию по замене сустава здесь в принципе невозможно. Да и хирургов не осталось. Медпак с таким вряд ли справится — залечить, срастить кости — да. Но восстановить первоначальное состояние сустава… Нет. Точно нет.

Я продолжал лежать на грязном и холодном полу. Тишина давила на уши, а тупая ноющая боль не давала даже думать о чем-либо другом. Мне стало страшно. Страшно от того, что, по сути, теперь я инвалид. С одной рукой.

Конечно, если не восстановить сустав, не заменить на искусственный, можно обойтись имплантацией бионического протеза. Типа как у Крейна. Но очень уж пугала меня такая альтернатива.

Никакой реальной помощи я сейчас себе оказать не мог. Просто лежал на полу, терпел боль. Старался не двигаться. Но разве можно так пролежать сутки? Двое?

Попробовал приподняться на здоровом локте, оперся спиной о прутья клетки.

Неудачное движение.

Снова боль, да такая, что аж в глазах заплясали разноцветные огоньки. Я сдавленно простонал. Уткнулся лбом в холодные стальные прутья.

А еще хотелось справить нужду. По малому.

Но тут даже в полный рост не встать, не говоря уже о том, чтобы не залить пол клетки собственной отработанной жидкостью. Вроде мелочь, а все равно сделать ничего нельзя.

Ну а как иначе? Под себя?

Нет, бля. Я не старый дед. Не инвалид, мать вашу. Гребанные пришельцы.

— Вам меня не сломать, твари! — заорал я что было сил, но вряд ли меня кто-то услышал.

Злость вскипела во мне с неистовой силой. Казалось бы, после того, что со мной сделал тот костлявый урод, во мне должен был поселиться страх… Страх и бессилие. Но нет. Я не боялся. Только кипел от злости.

Должен же быть способ их остановить?

Затекла шея. Здоровой рукой попробовал ее размять, но получилось не очень. Зато пальцами ощутил небольшую опухоль на шее. Точно. Укол, который сделал мне Крейн. Из-за боли я совсем забыл о том, что согласно теории дока, во мне уже могли инициироваться пси-способности.

Но я ничего необычного не ощущал. Абсолютно ничего.

Неужели на меня не подействовало? Крейн вполне мог ошибиться, ведь он делал тестовый образец, опираясь только на результаты, отразившиеся на нем самом… а в моем случае результат может быть каким угодно. Например, нулевым.

Прошло часа два, а я по-прежнему лежал на полу. Начал донимать голод, ведь я уже больше суток ничего не ел. В постоянно меняющейся обстановке, в непосредственной опасности быть схваченными пришельцами, мы с Анной не смогли обеспечить себя провизией — все сгорело в «Кобре».

И сейчас голод начал терзать не меньше, чем боль.

Жажда? Да, жажда тоже. А у меня не было ничего, что можно употребить по назначению.

Куда делся Крейн?

Анна? Ее-то куда забрали?

Раттлер,Ферт. Барнс? Где все?

Почему вообще все клетки в этом помещении пустые?

Я снова начал злиться. Начало донимать отчаяние — на горизонте никаких просветов. Мне тут никто не поможет. К тому же, очень скоро должен прийти костлявый, продолжить свои пытки.

От одной только мысли по телу пробежал озноб. Содрогнулся. Да так, что снова дала о себе знать острая боль.

— С-сука! — выругался я, схватившись здоровой рукой за поврежденную.

Слезы бессилия сами собой потекли из глаз. Я хотел их стереть, но и это движение отдалось болью.

Полежал несколько минут. Успокоился.

Я не собирался сдаваться. Раньше не собирался. А теперь… Что я могу теперь?

На несколько минут я притих, погрузившись в собственные мысли, затем снова принялся орать какую-то ерунду, поминая всех и вся изощренным четырехэтажным матом.

Ощутимой пользы это не дало, но морально вроде бы стало немного полегче.

Минуты, часы… Все летело незаметно. Я потерял счет времени. Кажется, даже началось что-то мерещиться.

Несколько раз отключался, снова приходил в себя. Голод донимал все сильнее, казалось, что желудок к позвоночнику прирос. Нужду кое-как справил, правда все равно в одном углу образовалась малоприятная лужа.

Я не сразу понял, что они пришли ко мне снова.

На этот раз их было двое.

Снова притащили тело человека, только на этот раз другое. Какую-то бледную женщинусредних лет.

Привычным движением ее подняли за голову и начали транслировать свою речь.

— Продолжим, червь? — интонации не сохранялись, но и так было ясно, он сказанное было с большой долей презрения. — Ты слишком дерзок. Слишком самонадеян.

Женщина, то ли без сознания, то ли по какой-то иной причине, говорила монотонно, без эмоций. Глаза закрыты, тело висело безвольным чучелом. И все это, в совокупности, было страшно, до дрожи. Нормально воспринимать такую речь было морально тяжело.

— Идите на хрен, глисты зеленые! — выкрикнул я, забившись в угол клетки, кое-как удерживая покалеченную руку.

— Тебе мало? Продолжим, — костлявый отпустил тело, повернулся к своему сопровождающему, забрал у него небольшой серебристый баллон. Я с ужасом разглядел на корпусе надпись «жидкий азот».

Какого хрена, что они задумали?

Женщина безвольно лежала на каменном полу, не подавая признаков жизни. Кажется, такие сеансы связи были смертельны для людей. Костлявый, даже не заботясь, наступил на нее, поелозил своей лапой по грудной клетке, отчего послышались мерзкие хрустящие звуки. Одновременно наблюдал за мной.

— С-суки! За что вы так? Твари, выберусь порву на ремни! — заорал я так громко, насколько мог. Голос предательски дрогнул и я закашлялся.

Но пришельцы лишь переглянулись, но никак не отреагировали.

Один из них глянул в угол клетки, недовольно отвернулся. Затем когтем указал на лужу… Раздался странный звук и я решил, что они смеются.

— Ничего, уроды… У меня еще будет шанс.

Пришельцы просто стояли и разглядывали меня. Затем один открыл клеть, резко сорвал с меня правый ботинок, вместе с частью костюма.

Затем тот, что со мной разговаривал, решительно, без промедлений дернул клапан на баллоне. В мою сторону устремилась короткая струя сверх охлажденного газа. Правую ногу, чуть ниже колена, обдало высокой отрицательной температурой.

— Аа-ахр… Черт!

Это было очень больно. Так больно, что боль в суставе показалась легким дискомфортом. Нет ничего хуже, мгновенно застывающей крови в сосудах, отмирающей плоти и нервов, еще передающих обжигающую, просто невыносимую боль. Мозг просто взорвался от дикой, резко ударившей в него боли. Интуитивно я протянул к ноге руки, пытаясь защититься, но просто не дотянулся. Почти сразу потерял сознание.

Очнулся, когда никого уже не было.

Тело женщины никуда не унесли. Она просто лежала рядом с клеткой.

Мертвая.

Моя нога, чуть ниже колена, была темно-сизой, даже слегка фиолетовой. Я ее совсем не чувствовал. До колена вообще ничего. Однако выше была сильная боль, чем-то заглушенная, но уверенно пробивавшаяся откуда из глубины, выворачивая мозг наизнанку.

В голове прочно засела мысль, что это конец. Какое-то отупение.

Я все еще не верил, что теперь инвалид. Отмороженная нога, разбитый локтевой сустав. Скоро начнется отторжение тканей, заражение крови. Мне осталось совсем не долго. И никакой надежды на спасение…

Во рту пересохло.

Я бессмысленно пялился в потолок, на стены. Вдруг, краем глаза я заметил, что у женщины за спиной был небольшой смятый рюкзак. Хотел подняться и попробовать дотянуться до него, но ничего не вышло. Из-за неосторожного движения обмороженная кожа начала трескаться, из ран потекла какая-то красноватая жидкость, мало чем похожая на кровь. Конечность ниже колена превратилась в сосульку.

Это тоже было больно. Неудобно. Мозг просто не мог понять, что одна из конечностей больше не функционирует. Я бестолково елозил по полу, пытаясь хоть как-то приспособиться и перетерпеть сильнейшую боль.

Минут двадцать спустя, я все же подполз к решетке, затем с большим трудом, за руку подтащил женщину чуть ближе и дотянулся до рюкзака. Открыл и не поверил своим глазам. Внутри был медпак первого уровня. «Единичка».

— Святые бабуины, — выдохнул я, трясущейся рукой пытаясь вскрыть спасительную капсулу. Неужели, маленький, но шанс?

Вскрыл. С третьего раза.

Потянулся к контейнеру с нанитами. Одной рукой действовать неудобно, особенно, когда все твои мысли забиты болезненными ощущениями. Открыть-то открыл. А куда их девать? Высыпать на кусок обмороженного мяса? Так толку не будет.

Извлек скальпель, кое-как, с трудом сделал на мерзлом мясе глубокий надрез. Высыпал туда. Залил эмульсией. Все. Умные наниты сами должны определить характер повреждений, состояние и способы противодействия и восстановления. Жаль, конечно, что медпак всего лишь первого уровня. Если б что-то посущественней, то можно было бы не беспокоиться.

Откинулся на прутья, выдохнул. Устал.

Энергии не было совсем.

Все, больше от меня ничего не зависит. Будь, что будет.

Постепенно выше колена боль начала стихать. Почувствовал какой-то зуд.

Не хотелось вообще ничего, только лежать. Что там делали с ногой наниты, мне даже смотреть не хотелось. Знал, ничего хорошего там не увижу.

Выждав минут десять, я все же кое-как приподнялся и посмотрел.

Зрелище не самое приятное. Плоть разморозило, однако цвет кожи был странным, бледно-розовым, с фиолетовыми прожилками. Кое-где кожа полопалась, но открытых ран не было. Как не было и чувствительности. На мыслекоманды конечность не реагировала. При сильной пальпации ощущалась какая-то далекая боль, уходящая в кость.

Сами наниты почему-то не деактивировались, а ушли глубоко в плоть. Вся регенеративная эмульсия впиталась. Медпака не хватило.

— А-а, дерьмо собачье! — разозлился я, осознав, что «единичка» решила проблему только частично. Теперь то, что осталось от ноги, можно было смело назвать полуорганическм протезом. Вряд нормальная физиология теперь вообще возможна с моей-то травмой.

И все же. Отмирание тканей было остановлено. Про кровообращение молчу, понятия не имею — что там с ним.

Я раздраженно отшвырнул остатки медпака. Снова устало откинулся на решетку и вдруг ощутил что-то новое. Что-то, чего ранее просто никогда не чувствовал. Чужое присутствие внутри себя. Сначала я испугался, затем напрягся. Появилось нездоровое любопытство.

Я попытался сконцентрироваться и вдруг понял, что чувствую в своем теле каждый наноорганизм. Каждую единицу. Они были повсюду, во всем организме. Немного, может около тысячи. Несколько минут я просто наблюдал за тем, как они перемещаются по сосудам, попадают то в один орган, то в другой.

А что если…

Я попробовал усилием воли заставить их двигаться туда, куда мне нужно и о чудо, один из них отозвался. Сначала только один, затем второй. Наноорганизм беспорядочно заметался из стороны в сторону, сцепился с другим.

Нет, так не пойдет. Стоп.

Сконцентрировался по новой, более тщательно.

Получилось управлять отдельным нанитом. Смог направить его к сердцу. Затем в мозг. Как это работало, я не знаю. Я специалист по вооружению, а не техномедик — для меня эти процессы малопонятны. Но еще ни разу я не слышал о том, чтобы кто-то мог интуитивно управлять наноорганизмами в собственном теле. Наша медицина до такого еще не дошла.

Попрактиковавшись еще около часа, я смог управлять уже десятком нанитов. Я пока не знал, как применить это на практике — никаких плюсов мне это не дало. Но, может быть, я просто что-то делаю не так?

Я попытался вспомнить слова Крейна, но из головы словно все выветрилось… Однако я хорошо запомнил тот факт, что он ни слова не сказал о нанитах. Док применял свою пси-силу иначе. А у меня что?

Еще час ушел на то, чтобы подчинить себе уже сотню наноорганизмов. А когда я попытался собрать их всех вместе, получилась заминка — они закупорили сосуд, едва не образовав тромб.

Дерьмово. Пришлось расцеплять их.

Если это и есть проявившиеся пси-способности, то какие-то они неправильные. Не так я себе это представлял. Точнее, не представлял. Я вообще с пренебрежением отнесся к утверждению дока, даже несмотря на демонстрацию его силы.

Не знаю, сколько прошло времени. Часов у меня не было.

Я просто увлеченно работал над изучением своей новой способности. И в какой-то момент я понял одно — наниты в моем теле могут его исцелять. Без регенерона, без эмульсии. Прямо так, на месте. Используя соседние, здоровые клетки. Беря материал прямо из тела.

Это было нереально круто. Я даже про голод и жажду забыл.

Сонливость как рукой сняло. Энергии все еще было мало, но я научился ее экономить. А ближе к утру, мои наниты смогли восстановить часть разрушенного сустава…

Потом снова пришли они.

Втащили новое тело. Какого-то парня, но еще живого. Он был в отключке, иногда что-то бессвязно мычал. Тело женщины, уже начавшее источать трупные флюиды, они убрали. Старший пришелец ткнул в него когтем, отмахнулся. Видимо, их обоняние чем-то смахивало на наше.

На мою обезображенную ногу они никак не отреагировали. Прижатая к телу рука их тоже не волновала. Да и я сам, забившись в угол, всячески изображал страдающего человека. Конечно, сейчас меня здоровым назвать меня было сложно, но нестерпимая боль уже отступила на второй план.

— Че, глисты позорные, опять притащились? — процедил я, скривившись от боли и ненависти.

— Продолжим… — на этот раз я услышал всего одно слово. Но сколько страданий за ним могло быть. Пришельцы напрочь лишены гуманности, в их действиях был только какой-то расчет, известный только им. Никакого сочувствия. Меня не хотели просто убить, меня хотели зверски замучить. И при этом не давать умереть. Для чего?

Они ведь уже наверняка разобрались в том, что их товарища я заморозил из того самого баллона с азотом, который позже испытали на мне. Так в чем же дело? Просто развлечение?

В этот раз баллона с азотом у них не было. Это натолкнуло меня на мысль, что сейчас пытка будет другой. Теперь-то что?

Они открыли дверь, зачем-то сорвали всю одежду, обрызгали меня какой-то зеленоватой жидкостью. Затем к моей клетке подсоединили какой-то скрученный провод созданный не человеком. Брызнули искры, отчего металл клетки начал медленно нагреваться. А затем, закрыв клетку, они ушли.

— Вот уроды! Суки! — крикнул я вдогонку, но ответной реакции не получил.

Примерно через минуту я понял, что они попросту превратили мою тюрьму, в пыточную камеру. Нагревающийся металл наводил на мысль, что скоро он раскалится до такого состояния, при котором я просто начну поджариваться, как бекон на сковородке…

Свободно перемещаться по клетке я все еще не мог — нога подчинялась мне очень плохо, а сустав я смог восстановить только частично. Боль немного отступила, но каждое неосторожное движение вызывало новый взрыв болевых ощущений.

Клетка была полностью металлической, не спрятаться. Ничего. Со злостью я обнаружил, что мою одежду они не выбросили — оставили в помещении. Но дотянуться до нее было невозможно.

Про способность управлять нанитами я благополучно забыл, да и как она мне могла сейчас помочь? Я все еще контролировал только треть всей колонии. Остальная содержалась в организме, полностью бездействуя.

Лихорадочно смотрелся.

Поблизости не было ничего, на что можно встать или использовать как защиту от нагревающегося металла. Да еще и жидкость, которой меня обрызгали… Что-то с ней было не так. По мере нагревания, она подсыхала и очень неприятно стягивала кожу. Появилось легкое жжение, поверхность пошла красными пятнами. Казалось, будто меня облили едким органическим клеем.

Но реальность оказалась куда хуже…

Глава 22 Любой ценой

По мере повышения окружающей температуры, едкая жидкость начинала жечь все сильнее. И вскоре жжение достигло точки, когда терпеть ее стало невыносимо.

Каким образом они смогли так нагреть мою клеть, оставалось загадкой. Сначала я подумал, что просто замкнули электрическую цепь, но быстро отсеял эту мысль — тут что-то другое. Прежде чем я обнаружил, что клетка греется не вся, умудрился получить несколько ожогов. Самый дальний угол оставался относительно менее горячим, но и там стоять голыми ступнями на раскаленном металле было довольно болезненно и крайне неприятно.

Отчаянная попытка отодрать провод тоже ни к чему не привела — его словно чем-то приварили, хотя пришелец прицепил его одним простым движением, без каких-либо заморочек.

— А-а! Твари, выпустите! — заорал я, понимая, что еще несколько минут и начну поджариваться. От жары мне стало плохо, голова закружилась.

Но никто на мой крик не отреагировал. Создавалось впечатление, будто меня просто бросили. Полностью. Неужели это контрольная пытка, после которой мне не оставят и шанса?

Придут ли они снова?

Да к черту, эту жаровню пережить бы.

Черт! По-хорошему, дрянь которой меня облили нужно смыть, но чем?

Нечем!

Тот угол, где был прикреплен провод, постепенно раскалился так, что цвет металла стал багрово-красным. Появился запах жженого металла. К нему примешивались флюиды подгоревшей плоти. Моей плоти — я уже трижды обжегся так, что от боли начало подташнивать.

Воздух горячий. Дышать было тяжело.

Еще немного и потеряю сознание. И если это случится, то все — конец.

С большим трудом из последних сил я забился в дальний угол, снова принялся кричать. Молотить здоровой рукой по прутьям.

Без толку.

Когда я уже почти отчаялся и чуть было не рухнул на раскаленный пол клетки, неожиданно открылась входная дверь и внутрь помещения вошел пришелец. Всего один.

Мля, как же они похожи друг на друга. Если рядом поставить еще двоих, то опознать настоящего будет очень сложно.

— Выпусти меня, слышишь? Тварь, выпусти! — крикнул я, обернувшись на шум. — Я же зажарюсь здесь.

Костлявый подошел почти вплотную, остановился и не снимая шлема уставился прямо на меня. Да и было на что посмотреть. Весь красный, в обширных ожогах. Кожа местами пошла пузырями, болталась какими-то лоскутами. Как я еще не отключился из-за болевого шока? Черт его знает.

— Чего уставился, выпусти! — процедил я, сплюнув на пол белой слюной.

Но тот медлил. Просто смотрел, вертел головой по сторонам.

И тут я не удержавшись одной рукой, все-таки рухнул. Упав на колени, я потерял равновесие и угодил лицом прямо на металл. Отчетливо услышал шипение, в нос ударил запах паленого мяса…

Заорал.

Снова обжегся.

Я подскочил как ужаленный, ударился головой о потолок клетки, снова упал. Заметался. Когда наконец-то смог снова прижаться спиной к прутьям, был уже на грани. Еще чуть и чуть и сдохну.

Раздался какой-то шум. Что-то звякнуло.

Краем глаза обратил внимание, что отключенный провод валялся на полу. А рядом с ним лежал поврежденный медпак, точно такой же, как и тот, что я использовал ранее.

Пришелец медленно удалялся обратно к выходу.

Хлопнула дверь и я снова остался один, кое-как держась одной рукой за потолок.

— Бабуины… — судорожно выдохнул я.

Просунул ногу через прутья и подкатил к себе медпак.

Вскрыл. А как его использовать? У меня по всему телу ожоги, термические и кислотные. И пусть кислотные были хоть и обширные, но легкие, поверхностные.

Сделал укол обезболивающего. Затем, противошокового.

Стало чуть легче, но незначительно.

Снова выхватил скальпель и одним уверенным движением разрезал кожу на бедре. Поторопился вызволить специальный контейнер с нанитами, затем отправил их в рану. Зачем-то залил рану регенероном.

Сконцентрировался. Не вышло.

Мешала боль.

Отдышался. Попробовал еще раз. На этот раз лучше.

Наконец смог увидеть в себе новых нанитов. Сосредоточившись, заставил наноорганизмы лечить самые сильные ожоги на ногах и спине. Получилось плохо, но хоть что-то.

Клеть перестала греться. Из-за того, что температура воздуха в помещении было в районе двадцати градусов, уже через полчаса стало значительно легче. И это время не прошло даром.

Я старательно брал под контроль все новых и новых нанитов, тут используя их по назначению. С сожалением отметил, что когда тот или иной организм истощал свой ресурс, он просто растворялся прямо в крови. Вообще, я на каком-то подсознательном уровне видел свое тело, видел скопления нанитов, ран и повреждений. Я не мог это объяснить, потому что и самому принцип был непонятен.

Часа через два я залечил почти все ожоги, а органическая кислота перестала жечь сама. Температура вернулась в норму, поэтому теперь она не представляла опасности.

Оставшихся нанитов я отправил долечивать поврежденный сустав и вскоре отметил, что дело близится к завершению. Боли почти не было, а подвижность медленно возвращалась.

До самого вечера просидел один. Ко мне никто не пришел.

Меня поразил тот факт, что пришелец сжалился и не только прекратил мои пытки, но и зачем-то оставил мне медпак. Да, он был мне крайне необходим, но… Что это значило? И почему в этот раз пришелец был один?

Как ни старался, так и не смог найти этому рационального объяснения. Остановился на том, что пришелец просто понимал, что еще немного и их пленник подохнет сам. Если бы это произошло, кого-то сделали бы виноватым… Значит, я им еще для чего-то нужен.

Поспал около двух часов. Проснулся оттого, что сильно хотелось жрать. Кое-как подавил ноющее чувство, переключился на другие мысли.

С приятным удивлением обнаружил, что почти все раны если и не зажили, то уж точно перестали беспокоить сильной болью.

Кажется, не все так плохо.

Снова сконцентрировался и понял, что внутри организма почти не осталось живых нанитов. Все они перегорели, полностью использовав свой ресурс.

Вот хоть убей, но никак у меня в голове не укладывался тот факт, что я могу управлять наноколонией, прямо в собственном теле. Списал все на пси-способность. Хотя проявилась она совершенно неожиданным образом.

А может, я могу еще что-нибудь?

Но больше выяснить мне ничего не удалось.

Внезапно что-то оглушительно взорвалось. Погас свет.

От той единственной лампы в помещении света было немного, но когда и он погас, мне вновь стало не по себе.

Что, произошло? Может, это кто-то из выживших?

Снова что-то взорвалось, но уже менее громко.

Каково же было мое удивление, когда внезапно входная дверь распахнулась и на проходе показался человек.

— Живые есть? — заорал он с ходу, заглядывая внутрь.

Я не мог поверить тому, что слышу человеческий голос. За прошедшие пару дней у меня едва крыша не поехала — единственным моим спутником была только боль. Она сводила меня с ума, но и она же не давала мне умереть.

— Да-а! — что было сил закричал я, застучал кулаками по решетке.

Человек на входе включил фонарь, сразу же бросился внутрь, подскочил к одной клетке, к другой.

— Сюда! — крикнул я.

Это был Барнс. Сержант Барнс. Десантник.

— Алекс? Ты как здесь оказался? — лицо сержанта перекосило от удивления. — Вот хрень… Это они тебя так изуродовали?

Признаюсь, когда я пытался управлять нанитами, я совершенно не придавал значения тому, что здесь важна и косметическая составляющая. Безусловно, наниты залечили ожоги, но мое лицо, да и большая часть поверхности кожи, все равно были страшно изуродованы.

— Я-я… Э-э…

— Потом! — перебил десантник. — Нужно валить, и поскорее.

— А что там взорвалось?

Барнс не ответил. Он меткими выстрелами сбил петли. Стальная дверь с грохотом рухнула на пол.

— Руку! — крикнул он. Затем вытянул меня наружу.

На Барнсе был какой-то непонятный скаф. Вроде и не инженерный, но и не боевой. Что-то странное. Из оружия только импульсный пистолет.

— За мной. Нужно выбираться отсюда поскорее. У нас около двух минут.

И я бросился за сержантом. Абсолютно голый, грязный. Весь в потеках крови, ошметках обожженной кожи.

Долго ли я смогу бежать без скафа? Снаружи холодно, да и не надышишься особо. Две-три минуты, потом опять нехватка кислорода. Отравление.

Выбравшись из помещения, я первым делом увидел танк. Он стоял посреди небольшой площадки и бил из пушки по видневшимся вдали сооружениям пришельцев. Те уже начали контратаку. В танк полетели кислотные сгустки, но пока броня держала, тот продолжал стрелять.

Промелькнул фиолетовый сгусток. Второй.

Танк огрызнулся в ответ.

Это явно ненадолго. Сейчас они просто используют свои пси-способности…

— За мной! Алекс! — Барнс бросился куда-то влево.

Впереди были какие-то строения, уже мало похожие на человеческие. Долбанные пришельцы, везде засунули свои лапы, перестраивая все вокруг под свои нужды.

Я разглядел впереди какой-то большой восьмиколесный транспорт. Вокруг него бегали люди.

Люди! Выжившие!

Вдруг, сзади послышался оглушительный грохот. Резко обернувшись, я увидел, что танк перестал существовать. Он был объят пламенем, с яркими зеленоватыми сполохами. Башня лежала в двух метрах от него, нещадно дымя.

— Дерьмо, танка больше нет! — Барнс оглянулся и выругался. — Алекс, быстрее…

Вдруг, мне в спину прилетело что-то горячее. Болезненное.

Я охнул, повалился на бетон. Барнс склонился рядом, сделал несколько прицельных выстрелов, подхватил меня, закинул на плечо и побежал дальше. Вправо, влево. Сержант двигался зигзагом, чтобы не словить еще одно попадание.

С транспорта кто-то открыл огонь. К нему присоединился еще один ствол.

Трюм был открыт. Сержант буквально влетел внутрь, ударившись о стену. Я слетел с плеча, ударился обо что-то головой. Рухнул на пол.

А вокруг что-то происходило.

Взревел движок. Транспорт содрогнулся. Снова что-то взорвалось. Послышался мат.

Я краем глаза увидел Крейна с винтовкой в руке.

Он высунулся из люка на крыше, швырнул гранату.

Грохнуло.

По броне транспорта защелкали попадания. Образовалась одна дыра, другая. Кто-то вскрикнул. Мимо меня пронеслись чьи-то ноги. Брызнули искры, снова грохнуло.

Тот, кто управлял транспортом, бросал машину то вправо, то влево. Всех, кто был внутри, швыряло по салону, но некоторые еще умудрялись отстреливаться…

— Алекс!

Это был голос Анны. Она едва ли не кубарем скатилась ко мне, протянула руки.

Ужаснулась, когда увидела мое лицо.

— Ох, черт… Ты как?

— Не знаю, — выдохнул я, ощутив, что со спиной не все в порядке. В области лопатки сильно болело, все тело сковала какая-то слабость.

— Держись, все будет хорошо.

Еще некоторое время я держался, затем мне стало дурно. Хотел блевануть, но нечем было. Я двое суток ничего не жрал.

Когда наконец-то все закончилось, я уже был в отключке…

* * *

Вокруг были только гладкие бетонные стены. Немного мебели. Кровать.

Светила лампа. Работала вентиляция, в ней что-то тихо гудело.

Я даже не сразу понял, что очнулся. Просто в каком-то отупении лежал с открытыми глазами и смотрел, почти ничего не осознавая.

Мы что, вырвались?

— Эй! — позвал я.

Послышались тихие шаги. Рядом склонилась Анна.

— Очнулся? Ну ты, конечно, заставил меня понервничать… — она даже улыбнулась.

Я с удовлетворением отметил, что с ней все нормально. Не было ни ран, ничего, что могло остаться от пыток этих инопланетных уродов. Ее не тронули.

— Где мы?

— В одном из закрытых бункеров. Их тут много. Вовремя успели унести ноги.

— Откуда?

— С территории портала. А, прости. Ты же ничего не знаешь. Так, погоди. Как себя чувствуешь?

— Не знаю. Ничего не чувствую.

— Ну, это нормально. Ферт предупреждал.

— Ферт? Он тоже здесь? — удивился я.

— Да. Не поверишь, но нам удалось вывести из их карцера почти двадцать человек.

— Как? Как вам удалось?

— Ну… Это сложно объяснить. Помнишь, что Крейн говорил про пси-способности? Так вот он опробовал их на одном из пришельцев. И получилось. Его настолько удивил тот факт, что человек овладел их силой, что охранник полностью дезориентировался. Док заставил его открыть камеру, где было трое десантников. Ну а дальше дело техники, вооружились, освободили остальных. Дальше взорвали генератор, питающий основной энергетический контур. Вмешательство инопланетных технологий в земные, не прошло бесследно. Рвануло так, что мы думали, вся база взлетит на воздух. Кажется, это даже нарушило работу портала.

Послышался скрип двери.

В комнату вошел майор Раттлер.

— Алекс! Рад видеть тебя живым! — тот подошел ближе, сел на соседнюю кровать.

— Майор… А я-то как рад. Пока сидел в клетке, думал все. Живых не осталось.

Раттлер усмехнулся.

— Чтобы меня завалить, нужно сильно постараться. Я как таракан. М-да, вид у тебя конечно… Что они с тобой делали?

— Пытали, — я, выдержав паузу, нахмурился. — Сначала сломали руку. Потом отморозили ногу. Затем хотели поджарить живьем.

По лицу майора было ясно, что мой короткий рассказ выглядит совсем уж фантастично. Особенно в свете того, что сейчас и рука и нога были в норме. Ну, относительно.

Я пока не стал ничего объяснять. Рано еще. Сам ничего толком не понял.

Внезапно ожила рация. Раттлер нахмурился, быстро вышел.

— Сколько я провел в отключке?

— Недолго. Может, часов пять. — Анна встала, подкатила к моей кровати какой-то медицинский аппарат. — Так, давай-ка осмотрим твою спину.

Я приподнялся, чуть откинул одеяло и понял, что по-прежнему голый. Покраснел.

— А, не переживай. И к тому же, чего я там не видела? — улыбнулась девушка. — Давай-ка, на живот.

— Ты и в медицине соображаешь?

— Немного.

Осмотр завершился положительным диагнозом.

Оказалось, что мне в спину прилетел не кислотный сгусток, а нечто другое. У пришельцев было и свое ручное оружие, которым они пользовались весьма уверенно. Меня зацепило рикошетом, поэтому повреждения оказались незначительными. Медик Ферт использовал медпак «двойку», поэтому процесс излечения прошел быстро и эффективно.

И все же, Анна смотрела на меня с некоторым удивлением.

— Что-то не так? — спросил я, когда смог подняться на ноги.

— Держи, — она протянула мне обычный повседневный костюм инженера. — Да просто странно. Как ты выжил после их пыток?

— Пси-способности… — я замялся, не зная как объяснить попроще. — Крейн сделал мне укол вакцины. Прямо там, в клетке.

— Да ладно… — протянула она, затем добавила. — Серьезно? Он не говорил.

— А где сам док?

— Собирает лабораторию, — девушка недовольно качнула головой. — Он невозможен. Пусть его творение и уникально, но он всем уже нервы вытрепал. Раттлер уже трижды объяснял ему, что мы в этом бункере не задержимся, но он никого не слышит. Помешался на своей вакцине.

— В смысле?

— Твердит, что ему нужно срочно продолжить свои исследования. Он что-то придумал. Что-то очень важное.

— Ясно… Энн, а поесть ничего нет? — смутился я, одновременно ощутив, что желудок жалобно просит набить его хоть чем-нибудь. Хотя бы чуть-чуть.

— Сухпайки. Их в бункере полно.

— Я умираю с голоду. Мне бы кусок бифштекса, овощное рагу и я бы стал самым счастливым человеком на этом дерьмовом спутнике.

— Сейчас принесу, — улыбнулась она.

Я остался один.

Честно говоря, не верилось, что удалось выбраться. Цепочка событий сложились так, что в них было сложно поверить. Я еще совсем недавно корчился от боли, смотрел, как под действием органической кислоты отмирает моя плоть, поджаривается кожа… Боль выжигала меня изнутри, заставляя думать только о ней и ни о чем более. А потом эксперимент с нанитами…

Дверь снова открылась и внутрь проскользнул… Крейн.

— А-а, выжил! Отличная работа! — док жадно потер ладонь о бионический протез. — Ну, что-нибудь чувствуешь?

— Да.

— Ну?

— Док, я не знаю, как это объяснить… Но теперь я могу управлять колониями нанитов внутри себя.

Крейн округлил глаза. Растерянно потер лоб, затем медленно опустился на кровать.

— Этого не может быть… Да как, так-то? — Крейн выглядел обескураженным. — Ты уверен?

— Более чем. Я сумел заставить нанитов залечить разбитый локтевой сустав и разморозить ногу, после того, как ее обработали жидким азотом. А после ввел в организм еще одну колонию и залечил обширные ожоги.

— Невероятно. Я знал, что пси-способности имеют весьма широкий спектр применения, но чтобы настолько… — Док даже присвистнул. — Круто. Вот это новость. А еще? Еще что-то необычное обнаружил?

— Нет. А должен был?

— Признаюсь, я сам не знаю чего теперь ожидать. Твой случай меня озадачил. Так, ладно. Мне нужно работать. Я знаю, как можно модифицировать вакцину.

После этих слов, док подскочил, словно пружина и унесся куда-то в коридор, снова оставив меня одного.

А еще через несколько минут появилась Анна. У нее в руках было сразу два разных рациона индивидуального питания.

— Вот, выбрала самое лучшее! — улыбнулась она.

— Отлично.

Я принялся с бешеной скоростью поглощать куски куриного мяса, сублимированное картофельное пюре и что-то похожее на кукурузный хлеб.

Вдруг, в коридоре послышался топот.

Дверь распахнулась и в проходе появился взъерошенный Барнс.

— Есть связь с «Фаустом»!

Глава 23 Момент истины

— Это что, шутка? — вырвалось у Энн. Полуулыбка на ее лице приобрела глуповатое выражение.

— Какая к черту шутка⁈ Фауст на связи! Реально! — бросил Барнс и махнув рукой, бросился обратно.

Мы переглянулись.

— Беги туда. Я догоню.

— Ладно. — рассеянно кивнула Анна и решительно бросилась к выходу.

Ну а я с некоторым трудом поднялся с кровати, немного размял спину, затем ноги. Справа, в открытом шкафу висел оранжевый комбинезон. К черту, что не мой размер — натянул, поправил. Сойдет.

Вышел из помещения и только сейчас понял, что не знаю куда идти. Справа и слева был один прямой коридор, да к тому же, ещё и плохо освещенный.

— Бабуины, мля…

Прислушался, вроде слева какой-то шум, голоса. Двинулся туда.

Длинный бетонный коридор, по которому я двигался, делился на две зоны — жилую и специальную. И если с первой все было ясно, то для чего предназначалась вторая, осталось для меня загадкой. То, что бункер не простой было и так понятно, но сейчас меня это не интересовало.

Я добрался до конца коридора, насчитал аж двенадцать гермодверей, затем выбрался в какое-то широкое фойе. Почти сразу определил, что я пришел по нужному адресу. Справа, из приоткрытой двери доносились возбужденные голоса и какая-то возня.

Я ещё не разобрал слов, но сразу понял, что есть проблемы. А несколькими секундами спустя…

— Нас девятнадцать человек, двое раненых. Нужна срочная эвакуация… Блять, да чтоб тебя! Опять не работает?

Майор был крайне недоволен — связь была откровенно паршивой.

Я стремительно вошел внутрь узла связи и стал свидетелем того, как Раттлер яростно отшвырнул в сторону микрофон. Его багровое лицо говорило о том, что он очень зол.

— Что такое?

Раттлер обернулся, быстро смерил меня взглядом. Отвернулся.

— Связь есть, но отвратительная. За последние семь минут, несколько обрывов. Нас почти не слышат, мы тоже частично.

Я подошел ближе, осмотрелся. У пульта сидел незнакомый мужик, не похожий на десантника. Явно кто-то из спасённых колонистов. Он прижал к правому уху наушник и внимательно слушал, одновременно усердно вертя какие-то ползункии и регуляторы. Сам Раттлер тоже периодически дёргал то один, то другой элемент подстройки, слушал и злился.

— Ну? А сейчас?

— Ничего. Без толку.

— Пробуй снова!

Анна стояла слева, рядом Барнс и Ферт. Сзади ещё двое десантников, с оружием в руках. Все превратились в слух. Из монитора иногда вырывались отдельные слова, искаженные помехами.

— Да когда же это дерьмо закончится? Заберёт нас отсюда кто-нибудь? Будь проклято это сраное Каллипсо. — процедил кто-то из десантников.

Связист внезапно хлопнул себя по лбу, бросил на стол наушники и решительно полез под пульт. Что-то там выдернул, скрутил провода, вставил. Выругался. Снова открутил. Наружу вылетела какой-то элемент. Пара минут и вспотевший связист вылез обратно. Раттлер смотрел на него с немым вопросом — мол, ну что?

— Сейчас проверим. Вырубил всю защиту.

— А это разумно?

— А кто нас здесь перехватит?

И вдруг:

— Раттлер, твою мать! Связь мне наладили, живо! — это был голос разъяренного Тангера.

— Полковник! Слышу вас! — майор снова схватился за микрофон.

— Раттлер, что у вас за дерьмо происходит? Где мои десантные группы?

Неожиданно из эфира разом пропали все шумы и помехи. Связь мгновенно стала просто идеальной.

— Докладываю. На спутнике Красный Код. Повторяю, Красный Код. Нужно срочно передать на Землю. Все спустившиеся десантные группы разбиты. Транспорта нет. Нужна срочная эвакуация. Нас девятнадцать человек, двое раненых. Координаты… Э-э-э, квадрат Е2, точка 17а. Бункер Альфа.

В ответ тишина. Раттлер уже собирался повторить доклад, но Тангер ответил сам.

— Понял тебя, майор. — голос Тангера резко изменился. — Держитесь, в течении часа будет транспортный бот. Майор, ты понимаешь, что Красный Код это высший уровень опасности…

— Я в курсе. — перебил его Раттлер. — Угроза вторжения враждебной формы жизни. Военный потенциал противника крайне высок… Связь снова оборвалась.

— Да твою-то мать, долбанная связь. Сколько ещё я буду с ней…

— далее, в весьма нецензурной форме, майор упомянул разработчиков узла связи, пожелав им заниматься сексом со своими задницами…

— Вряд ли они тут причем! — выдохнул Барнс. — Это все генерируемые пришельцами электромагнитные поля, их природа и плотность совсем не такие, как мы себе представляем. Может, это вообще не поля, а что-то на них похожее.

Раттлер никак не отреагировал. Он просто стоял, пялился в одну точку и шумно дышал. Жилистой руеоц он сжимал микрофон до тех пор, пока корпус не треснул. Наконец-то он ответил.

— Сигнал передан. Скоро будет борт. Оповестить всех, подготовить раненых к эвакуации. Всем быть в боевой готовности, у нас один час.

— А-а! Ну наконец-то. — Ферт облегчённо выдохнул и обернувшись к Барнсу, радостно хлопнул его по плечу. — Если ничего не случится, поднимемся на орбиту, а там просто подождем, пока сюда прибудет флот Федерации. И тогда ударим всей мощью Земли.

— Ещё немного… — задумчиво пробормотал Барнс.

— Так! Вы, двое. Проверьте периметр. Осмотрите воздух. — Раттлер резко обернулся, хмуро глянул на десантников. — Чую, что-то здесь не так.

И я быстро сообразил, что именно встревожило майора — почти все уже выжившие знали, что пришельцы каким-то образом определяют, есть ли люди на поверхности спутника и где именно. Не может быть, что после нашего дерзкого побега, нас просто взяли и отпустили с миром на все четыре стороны.

— Майор, а как далеко от портала мы находимся? — поинтересовался я.

— Чуть больше часа езды.

— Ясно. Думаю, никого не удивлю, но они наверняка знают, где мы и дай бог, что к тому времени, когда они явятся сюда, нас здесь уже не будет.

Раттлер задумчиво покачал головой, осмотрелся.

Барнс, Ферт и остальные бросились на выход. Внутри помещения остался только сам Раттлер, связист и мы с Анной.

— А где Крейн? — спросил я, заметив, что старика нигде нет.

— В лаборатории. Ну, точнее это он ее так называет. Одержим какой-то вакциной. Не знаю, но он что-то плел про особые способности.

Я кивнул и направился к выходу.

Энн вызвалась меня проводить, а заодно помочь привести в рабочее состояние несколько стандартных бронекостюмов. Здесь были обнаружены модифицированные «Скауты», которые очень помогли бы, в случае реального появления пришельцев. А я почти не сомневался в том, что они нагрянут…

— Док,ты здесь? — громко спросил я, заглянув внутрь плохо освещенного помещения. Где-то в глубине лаборатории что-то упало. Разбилось. Послышался изощрённый мат.

— А? Чего надо?

— Док, сюда летит наш транспорт. Скоро мы сможем покинуть Каллипсо. А там флот Федерации…

— Да, да. — бесцеремонно перебил меня Крейн. — Как я и говорил, весь флот это куча консервных банок. Все имеющееся вооружение не подходит для сражения с таким серьезным противником.

Я промолчал.

— Знаешь, Алекс… Когда мы бежали, я не поленился и подсчитал, сколько времени понадобится, чтобы эти зелёные уроды раздолбали танк. — док возбуждённо вытаращил глаза. — Причем, прошу заметить, это был новейший прототип.

Я мгновенно сообразил, куда он клонит.

— Так вот, они разобрали его за сорок семь секунд. Хорошо, что он был на дистанционном управлении и внутри никого не было. Алекс! Сорок семь секунд. Что, по-твоему может выставить Федерация? Фазеры? Плазменное оружие, которое толком только здесь и удалось реализовать? Термоядерные бомбы? Ха!

— И какой вывод?

Крейн цокнул языком, недовольно отвернулся. Затем махнул нам обоим рукой.

В дальней части лаборатории обнаружились столы, на которых было полно разобранного на части оборудования, безумные мотки проводов, в которых можно было спрятать собаку, какие-то колбы, перегонные кубы. Я такого не видел уже давно, но это явно не смущало Дока. А в самом углу стоял большой автоклав, заполненный розоватой жидкостью, внутри которой плавало тело человека. К его лысой голове были подключены пучки разноцветных проводов и какое-то подобие разобранного на отдельные части шлема.

— Док, ты с ума сошел? Ты что, ставишь эксперименты на людях? — ужаснулись мы с Анной.

— Ай, спокойно… — нетерпеливо отмахнулся Крейн, выставив перед собой ладони. — Он мертв, хотя мозг ещё функционирует на двадцать процентов. Знаете, кто это?

Я лишь вопросительно пожал плечами и хмыкнул. У Энн реакция была примерно такой же.

— Я что, маньяк? — оскорбился док, догадавшись по нашим лицам. — Нет! А вообще, это одна из жертв ментального контакта с псиоником. После этих сеансов связи, мозг человека как будто бы выгорает. Он ещё жив, но человек обречён.

— И?

— Так вот посадив в автоклав такого выгоревшего, я наткнулся на поразительную вещь. Мозг, словно носитель, записал часть прошедшей через себя информации. В себя. Это как отпечаток. Если его изучить, мы можем получить ещё больше информации о пси-возможностях. Я специально вытащил тело этого парня, потому что… В общем, теория подтвердилась.

— И что ты выяснил?

— Кое-что интересное. Но пока я не готов это озвучить. Нужно проверить.

— Так в чем же дело? — я начал нервничать.

Крейн замялся, виновато опустил подбородок вниз. Почесал бионическим пальцем отросшую бородку.

— Ну?

— Нужен доброволец. — он указал на стол, на поверхности которого стоял лабораторный стенд, с держателем для четырех небольших колбочек с красной жидкостью. Они были темнее той, что он вколол мне ранее.

Я все понял. Этот зацикленный на пси-способностях безумец предлагает мне испробовать его вакцину? Опять?

— Не-е-ет, только не снова. Стоп! Не-ет!

— А почему нет? — взвился Крейн так, словно я его чем-то оскорбил. — У тебя уже есть первоначальные навыки и они совершенно неожиданные. Конечно, есть вероятность, что они заблокируют друг друга, возникнет конфликт и произойдет обширное кровоизлияние в мозг… Но шанс относительно мал. Всего двадцать шесть процентов.

— Обдолбанные бабуины! — вырвалось у меня. — Всего-то двадцать шесть процентов?

— Вот! И я говорю, немного же… — док не понял моего сарказма, решив, что я разделил его точку зрения.

— Да ни хрена подобного!

Улыбку с лица Крейна как рукой стерло. Он тут же надулся.

— Без меня. — отрезал я и развернувшись, уже собирался уйти, как вдруг по бункеру прокатился напряжённый голос Раттлера.

— Всем приготовится к бою, у нас гости!

— Э-э-э, ну вот… — опустил руки док.

— Блять! — выругался я и забыв про Крейна, бегом бросился к лежащим в соседнем помещении скафам. Анна рванула за мной, а док, бормоча себе под нос какую-то ерунду, снова полез в пучок проводов.

Мне хватило минуты, чтобы понять — все скафы оказались со снятыми батареями, поэтому приводить их рабочее состояние времени не было. Да и толку от них немного. Раз зелёные уроды могут блокировать всю электронику, какой смысл использовать броню? Знаем, проходили.

— Энн, за мной!

Мы бегом бросились к выходу. Бункер оказался довольно большим и имел два выхода. У основного как раз и организовывалась оборона, а запасной вел куда-то в горы.

Выбравшись на поверхность, мы заметили, что бойцы Раттлера и выжившие колонисты поработали на славу. Здесь уже стояло четыре активных «Циклопа», один «Гром» и два лёгких танка. На стене пряталась пара снайперов, гренадеры готовили минометы, найденные в арсенале, а остальные вооружались чем могли.

Мне тоже перепала штурмовая импульсная винтовка с компьютерным модулем наведения. Грубо говоря, теоретически, она била во все, что не похоже на человека.

Энн вооружилась аналогичным образом. У главных ворот стояли ящики с «ST» гранатами и дымовыми шашками.

Раттлер раздавал последние указания, держа в руках четырех зарядную ракетницу.

— Что, гости, майор? — попытался пошутить я, хотя обстановка совсем не располагала.

— Алекс, дуй к Барнсу. Туда.

— Где твари?

— Забирайся на вышку. Увидишь.

Когда я забрался на сторожевую башню, я охренел.

К бункеру, через горы, вела узкая дорога, прокатанная тяжёлой техникой. Сейчас почти вся она была забита приближающимися охотниками и летягами. Чуть поодаль, расталкивая в сторону мелкую живность, перли бронированные раки. А над ними кружили три корабля пришельцев, вроде того, на котором мне уже довелось полетать. Они пока не прилижались, но это было делом времени и его у нас не было…

— Щас полезут! — нахмурился Барнс. — Много собралось. Не знаю.

Он осмотрел рыжее небо, но никаких признаков приближающегося транспортника с «Фауста» пока не было. И это накаляло обстановку ещё больше. Здесь собралось восемнадцать человек, за исключением Крейна, у которых в головах уже прочно сидела мысль о том, что за ними летит помощь. А тут, надежду о спасении, разом перечеркивала орда инопланетных тварей, готовых сожрать каждого из нас, без всякой жалости…

Они постепенно приближались…

— Триста метров!

— Приготовиться! — заорал Раттлер. — Огонь, по моей команде!

Часы тикали все быстрее, но момент неумолимо растягивался. Каждый был готов выжать спусковой крючок и накрыть огнем всю эту дрянь.

— Расстояние двести пятьдесят метров!

— Жда-ать!

— Двести метров!

И вдруг истошный крик Анны прокатился над оградой:

— О черт, глядите!

В небе, между густых желтовато-коричневых облаков был различим корпус огромного корабля, входящего в атмосферу Каллипсо, в нескольких десятках километров от базы. Это был «Фауст».

Даже отсюда, невооружённым глазом было видно, что в корпусе крейсера зияют огромные пылающие огнем дыры, из которых валил черный дым. От крейсера отваливались отдельные фрагменты, горящие куски обшивки…

— Вот дерьмо-о! — судорожно выдохнул Барнс, грохнув прикладом колонне.

— П*здец! — вырвалось уменя…

Максим Гаусс Армада 2 — Эволюция

Глава 1 Бегство

* * *

Директива 81/17 выполнение невозможно…

Директива 81/18 выполнение невозможно…

Директива 81/21 выполнение невозможно…

Директива 82/04 выполнение невозможно…

Зафиксировано изъятие из системы основного источника питания.

Переход на резервную батарею — невозможен. Активирован аварийный модуль питания, отключение системы приостановлено.

Объем энергии девяносто семь процентов, истощается.

Директива B 23/001 — Приоритетная задача обеспечить выживание… Статус… Выполняется.

* * *

Все!

Это конец!

Внутри меня словно что-то оборвалось. Разум отказывался верить в то, что видели мои глаза. Крейсер «Фауст» — наша единственная надежда на спасение, сейчас объятый пламенем, просто падал вниз…

Сбитый неизвестным, но крайне мощным оружием…

Эта огромная махина, вооруженная тяжелыми корабельными фазерами, прочнейшей броней и мощной энергетической установкой — гордость флота Федерации. Один из лучших кораблей Земли.

Я настолько сильно сжал приклад винтовки, что раздался хруст. То ли пластик, то ли мои кости не выдержали.

— Не-е-ет! С-суки! Не может быть, — это был захлебывающийся голос Анны. — Как же так?

Я мельком глянул на посеревшее от напряжение лицо майора Раттлера. У офицера тряслись губы.

Почти все защитники пялились в небо, уже не заботясь о том, что охотники и летяги уверенно приближались к главным воротам.

Мне на плечо легла рука. Обернувшись, я увидел побледневшее лицо и округлившиеся глаза Анны.

— Алекс… Как это? Неужели все…?

Я судорожно выдохнул, отвернулся.

Все. «Фауст» больше не приоритетная цель. Сейчас бы отбиться, а там что-нибудь придумаем.

В этот момент раздался тяжелый удар. Земля вздрогнула. Крейсер рухнул где-то на равнине, километрах в ста отсюда. Если хоть что-то уцелело, нужно обязательно наведаться на место крушения. Но это потом. Если выживем.

— Раттлер! — заорал я, обернувшись к майору. — Командуй!

И майор, словно очнувшись, отреагировал.

Поморгал глазами, качнул головой, поднял ракетницу и, громко вскрикнув, первым выжал спусковой крючок.

— Огонь!

Его ракета влетела в самую гущу летяг, оглушительно рванув. Брызнувшие во все стороны осколки, разорвали сразу несколько десятков тел.

— Огонь! Огонь!

Дальше, перед бункером, словно приоткрылись врата ада. Заработали охранные модули, ударили танки, снайпера, гренадеры. Стреляло все, что могло стрелять. Плотные ряды приближающихся противников мгновенно скосило — плазменные и импульсные заряды, взрывы, дорожки пуль уверенно делали свое дело.

Почти сразу рухнул огромный бронированный рак. Ракета угодила ему прямо в морду, разворотив глаза, пасть и незащищенную часть в клочья. Гигант, по сути оставшийся без головы, завертелся на месте и раздавив часть более мелких товарищей, завалился вниз, частично перекрыв дорогу.

Поток огня был таким, что выжить в этом рукотворном урагане было просто нереально. Разом сократив число нападавших почти на четверть, твари неожиданно отступили. Причем не абы как, а организованно…

Но дальше в дело вступили ОНИ.

Один из кораблей пришельцев завис в воздухе, приоткрыл борт и откуда-то из темных глубин трюма вылетели плотные шары, раскрываясь прямо в воздухе. Жахнула вспышка неизвестной энергии. Еще одна. Еще.

Танки и «Циклопы» неожиданно захлебнулись, почти одновременно прекратив огонь. Вся электроника вырубилась. Винтовки и рельсотроны еще работали, но без компьютерного наведения эффективность огня сильно снизилась.

Я знал, что это за странные шары. Открываясь, они создают круговую направленную электромагнитную волну, полностью выжигающую любую более-менее сложную электронику. И сейчас они деактивировали большую часть нашей обороноспособности.

— С-суки! — прорычал я, меняя магазин. Кажется, теперь это существенно изменит ход боя.

И я не ошибся. Дальше все резко изменилось…

В сторону наших стен и ворот полетели сотни кислотных сгустков, с легкостью дырявя толстый металл, словно обычную фольгу. Они застучали по броне, по стенам, воротам. Очень быстро прожигая металл, растекающиеся сгустки разом ослабили конструкцию ворот чуть ли не на треть. Рухнула левая сторожевая вышка, обвалилась восточная секция. Послышались крики. Грохот.

А затем все резко смолкло. Охотники и мелкие летяги резко отхлынули обратно в ущелье. На дороге остались только многочисленные растерзанные тела, окровавленные ошметки и фрагменты, лужи зеленовато-бурой жидкости…

Справа и слева послышались звуки перезарядки винтовок, минометов. Защитники пользовались моментом затишья.

Один из кораблей пришельцев сел прямо на дорогу, метрах в двухстах от ворот. Левый борт приоткрылся и наружу выбрался один из костлявых пришельцев.

Я сразу же узнал его.

Это был тот самый пришелец, что смотрел на меня в камеру, когда обезвредил группу Раттлера на базе колонистов. И хотя все эти уроды были сильно похожи друг на друга, все же этот чем-то отличался. И я не мог сказать, чем именно.

Пришелец медленно двинулся вперед, старательно обходя дымящиеся трупы. Черный шлем, скрывающий его морду, смотрел точно на башню, где стояли я и Раттлер. Но не долго, всего несколько секунд.

Вот он остановился, осмотрелся по сторонам. Почти одновременно с этим, правая половина ворот сорвалась с массивных петель и с душераздирающим лязгом, уткнулась нижним краем в камни.

— Тварь… — процедил майор, с ненавистью глядя на противника. — Эта та самая тварь, что тогда едва не убила нас. Я ее запомнил!

Барнс подтвердил.

— Он хочет говорить, — предположил я, пристально глядя на пришельца. — Зачем?

Ну не просто же так он покинул корабль…?

— Может, завалить его? — спросил один из снайперов, отстранившись от крупнокалиберной винтовки.

— Попробуй, — подумал я, но Раттлер озвучил мои мысли вслух.

Десантник приник к прицелу, пару секунд целился, затем выжал спуск. Винтовка щелкнула и пуля, разогнанная электромагнитным полем, вылетела из ствола, направившись прямо в голову костлявого урода.

Я, на мгновение, даже мысленно представил себе, как голова урода, вместе со шлемом разлетается зелеными ошметками во все стороны, словно гнилой орех.

Но этого не случилось. Тот неуловимо быстро поднял руку, странным образом довернул когти и пуля, неожиданно сменив вектор, сильно замедлилась. Настолько сильно, что костлявый просто ухватил ее прямо в воздухе, поднес к шлему и внимательно осмотрел. Часть кинетической энергии он прямо на глазах поглотил прямо так, рукой. Затем отбросил пулю в сторону.

— Э, какого хрена? — снайпер явно не понял, что только что произошло, и уже собирался повторить выстрел, но неожиданно майор его остановил.

— Отставить. Это бессмысленно.

Жахнул миномет. Снаряд рванул в метре от противника, но взрыв распространился не более чем на метр. Словно невидимый кокон окутал воронку со всех сторон, поглотив пламя, дым и даже сами осколки. Бесследно.

А пришелец так и стоял посреди дороги, всего в сорока метрах от ворот и с абсолютной уверенностью в собственной безопасности, спокойно рассматривая укрепления.

— Вот дерьмо! Да как так? Его что, вообще ничего не берет? — выдохнул хмурый Барнс.

Я неосознанно вспомнил, что Крейн говорил об их способностях. Они легко поглощают любую энергию, используя ее для своих целей. И сейчас я увидел это своими глазами.

— Я поговорю с ним, — вдруг вырвалось у меня.

Я сам не понял, что на меня нашло. Вдруг, просто вырвалось и все.

Раттлер и Анна уставились на меня изумленными глазами.

— Ну, иди, — выдохнул майор.

— Алекс, не надо… — Энн попыталась ухватить меня за локоть, но удержать меня у нее не получилось. — Это тот, кто первым прошел через портал. Тот, кто начал вторжение.

— Ага, значит… Самый главный. Отлично.

Я быстро спустился виз по лестнице, подошел к воротам. Рядом двое десантников вытаскивали из танка потерявшего сознание водителя. Еще одно тело лежало у ограды с прожженной дырой в груди.

С трудом протиснувшись между покосившихся створок, я выбрался наружу. Впереди, метрах в сорока стоял пришелец. Шлем был повернут ко мне. Угрозы от него не ощущалось, было что-то другое… Что-то необъяснимое.

Я неуверенно двинулся навстречу, обходя попадающиеся трупы.

Подошел, остановился. Тот никак не отреагировал.

Только сейчас я осознал, чем именно он отличается от остальных. Он был выше, шире в плечах, если такое понятие вообще можно употребить к инопланетному организму. На руках были какие-то треугольные элементы, со знаками различия. Да и броня была не просто зеленой, а изумрудно-блестящей. Сзади, что-то вроде короткой мантии.

— Ну, что дальше? — спросил я, прервав затянувшуюся паузу.

Пришелец качнул головой, затем слегка поднял руку и я услышал у себя в голове далекий голос.

— Л-люди! Сдавайтесь, или все погибнете! У вас нет шансов!

Ну и как мне ответить?

— С чего ты так решил? — подумал я, и он каким-то образом меня услышал. Одновременно то же самое я произнес вслух.

— Разве демонстрации нашей силы мало? — удивился пришелец. — Это мы открыли вам канал связи, разве это не очевидно? А теперь, ваш корабль уничтожен! И это лишь малая часть нашей силы. На что вы надеетесь? Ваше оружие слабо!

То, что «Фауст» был сбит ими, не вызывало никаких сомнений.

— Это ничего не решает. Мы все равно вас уничтожим! — я сказал это с такой ненавистью, что даже в голове закружилось. — До Земли вам не добраться! А что касается оружия, мы придумаем новое!

— Это просто смешно. Интересно, как же вы нам помешаете? — костлявый заинтересованно наклонил голову.

— Время покажет! — я впился глазами в матовое стекло его шлема.

Секунды три-четыре было тихо, затем он спросил:

— Как тебя зовут, дерзкий человек?

— Алекс, — хоть меня и распирало от злости, но я не видел причин не отвечать ему.

— Я Оайкен. — он провел рукой по своей груди. — Первый из многих. Я гарантирую, что уничтожу… Всех вас. А с тобой, странный человек, мы еще встретимся.

Ну и зачем мне эта информация? Что мне с ней делать? О том, что нас хотят истребить, было ясно с самого начала. И почему он мной заинтересовался?

Не успел я даже решить, что мне делать дальше, как он резко развернулся и зашагал обратно к своему кораблю. Я, помедлив, последовал его примеру, одновременно махнув рукой Раттлеру.

Когда я поднялся обратно на башню, на меня тут же нацелили винтовки.

— Э-э, чего? — опешил я, от неожиданности дернувшись в сторону.

— Алекс, это ты? — майор заглянул мне в глаза. Барнс держал меня на прицеле.

— Святые бабуины, а кто блять еще? — возмутился я, не сразу осознав сути этой процедуры. Они боялись меня. Боялись, что пришелец что-то со мной сделал.

Рядом стояла бледная Анна, не зная как реагировать.

— Что он с тобой сделал? Вы стояли несколько минут… Алекс?

— Мы просто поговорили. Он сказал, что уничтожит нас. Я ответил ему тем же. И еще узнал его имя. Оайкен. Вот.

— Оайкен? — Раттлер обернулся, скривился. — Что за дерьмовое имя?

— Так, народ! Они опять лезут, — крикнул снайпер. — Их стало еще больше.

— Нужно было брать больше патронов! — воскликнул снайпер, выбирая новую цель.

Снова началась ураганная стрельба, но ее плотность и интенсивность все равно была ниже — турели и танки уже не работали, да и людей стало немного меньше.

— Раттлер, не справимся! — выкрикнул я, когда понял, что тварей все равно слишком много.

— Нужно уходить через запасной выход. Там есть пара эвакуационных транспортов, даже батареи на местах. Весь бункер им не обойти, поэтому есть шанс вырваться из окружения. А дальше, найдем другой бункер.

— Или добраться до подполковника Лемера. — подхватил идею Ферт. — Думаю он уже укрепился в инженерном городке так, что к нему не подступиться.

— Есть! Ха, попал! — обрадовался снайпер, которого звали Винсент. — Прямо в оба глаза засадил!

И верно, стрелок умудрился поразить оба глаза огромного рака и тот ослепнув, принялся топтаться на месте, давя мелких существ. Но и это не сильно повлияло на ситуацию.

Было очевидно, если мы останемся здесь, нас просто сметут…

Раттлер отстранился от своей ракетницы, осмотрелся. Затем принял решение.

— Барнс, Ферт! Живо обратно в бункер, к запасному выходу. Готовьте транспорт. У вас десять минут.

Оба десантника покинули позиции и рванули вниз, через несколько секунд скрывшись в недрах бункера.

— А продержимся ли мы эти десять минут? — скептически подумал я, но вслух ничего говорить не стал.

Твари хотя и дохли, но все равно приближались. Задние напирали на передних, тем самым добавляя им скорости и заставляя двигаться все дальше и дальше. Казалось, всех этих существ подгоняет чья-то злая воля… Впрочем, так оно и было. Какое летягам и охотникам дело до нашего бункера? Да никакого. Пришельцы просто сгоняли их в одно место и заставляли лезть на укрепления. Используют их как мясо!

Вот первые твари добрались до ворот, предприняли попытки прорваться.

— Гранаты! — заорал Раттлер.

За ограду полетело полтора десятка гранат. Раздались оглушительные взрывы. Осколками посекло большую часть нападающих, а первые ряды вообще порвало на части. Волна отпрянула, разбилась на группы.

Может, это было и эффективно, но без последствий тоже не обошлось. Ворота не выдержали и правая половина рухнула, раздавив своей массой с десяток раненых летяг, не успевших убраться подальше.

— Зараза! — прорычал майор и дал команду отступать ко входу в бункер.

Справа и слева, по специальным лестницам бросились вниз уцелевшие люди. Я насчитал тринадцать человек. Кажется, погибло трое.

Не прекращая вести огонь, но уверенно отступая к бункеру, мы постепенно сужали круг. Вскоре дошло до того, что у входа столпились все защитники. Открыв дверь, майор приказал отступать группами по двое, по трое. Менее чем через минуту, остался только я, Винсент, Раттлер и Анна.

На удивление, несмотря на то, что была напугана, Энн обращалась с винтовкой несколько лучше, чем я. На моих глазах она нашинковала металлом сразу трех летяг и добила одного крупного охотника.

Со всех сторон летели сгустки кислоты, но все они либо не долетали, либо не попадали. Вдруг, со стороны ворот раздался оглушительный треск. Один из бронированных раков проломил ограду, завалив ту вышку, с которой мы совсем недавно вели огонь.

— Ах, тварь. Вот сейчас я тебя! — Винсент вскинул винтовку и прицелившись, засадил крупнокалиберную пулю точно в правый глаз. Тот лопнул как переспелая тыква. Рак возмущенно зашипел, отпрянул в сторону и случайно раздавил группу мелких летяг. Через несколько секунд там что-то рвануло.

— Все, Алекс, Анна! Вниз! — крикнул майор, сделав последний выстрел из ракетницы. Рвануло хорошо — осколками и взрывной волной разорвало на части сразу трех охотников.

И мы бросились вниз.

— Заберите Крейна! — крикнул он.

Майор и снайпер остались прикрывать отступающих. Вход в бункер был узким и попасть внутрь охотники уже вряд ли смогли бы. А вот летяги с легкостью. Они просто забили бы весь коридор…

Отбежав на несколько метров, я в нерешительности остановился и обернулся.

Автоматика по известной причине не работала, поэтому Винсент вручную пытался закрыть одну из створок бронированной двери. Сам Раттлер долбил из импульсного пулемета направо и налево, умело держа инопланетных уродов на расстоянии.

Вдруг, ему прямо в шлем прилетел кислотный сгусток, отчего майору полностью перекрыло видимость. Прекратив стрельбу, он едва не рухнул на пол. Снайпер бросился на помощь, но это оказалось лишним. Майор, тряхнув головой и стерев перчаткой кислотную жижу, тут же поднялся и отступил внутрь. Заметив, что материал перчатки дымится, он поторопился скинуть ее на пол. Однако само стекло почти не пострадало.

— Да хрен с ней, с дверью! Отходим!

Раттлер быстро обернулся и увидел нас с Анной.

— Алекс, бегите бля! Какого хрена вы встали? — увиденное, его явно разозлило.

— Вместе уйдем!

По связи прилетел голос Барнса.

— Командир, оба транспорта на ходу. Почти все уже здесь, ждем вас.

— Крейн у вас?

— Нет. Он не появлялся.

— С-сука! — выдохнул Раттлер. — Идите уже к нему. Затем сразу же к выходу, ясно? Мы будем держать центральную часть.

— Барнс, с вашей стороны противник есть?

— Пока никого не видно. Но над бункером уже зависло два корабля пришельцев.

Мы переглянулись. Они что, десантируются?

Мы бросились за Крейном.

Влетев в лабораторию, я нашел дока лежащим на полу. Из носа и ушей текла кровь, вены вздулись. Дышал он тяжело и был настолько плох, что сам даже не мог подняться.

— Док, старый ты идиот! — вскричал я, когда заметил его на полу. — Что ты теперь с собой сотворил?

— А-а, Алекс. Я попробовал кое-что новое. Это очень интересно. Но мой мозг слишком стар для… Пси-способности… Черт.

— Все, потом. Уходим Док.

— Да-а, сейчас. Заберите все, что на том столе. Это даст нам шанс. В дальнейшем. И еще…

Он вытащил откуда-то зажигательную гранату, бросил ее Анне. — Здесь нужно все сжечь. Они не должны узнать о… Неожиданно, старик охнул и, потеряв сознание, грохнулся на пол.

— Вот дерьмо. — выругался я, ухватил Крейна за ворот комбинезона и потащил к выходу. Анна сгребала все, что было на столе в какой-то рюкзак.

В дальнем коридоре уже слышалось шипение и визг летяг. Похоже, они уже заполонили часть бункера и сейчас уверенно приближаются прямо к нам.

— Уходим, Энн. Все. Пора.

— Да. Сейчас.

Она бросила гранату в ближайший угол и бросилась за нами. Хлопнуло. Во все стороны ударили плотные облака горячего воздуха, искры. Вспыхнул пожар.

Пока что коридор был пуст, но судя по доносившимся звукам, это явление временное.

— Энн, живее. Нужно валить отсюда как можно скорее. — заорал я, покрываясь потом. температура резко подскочила на десяток градусов.

Поворот налево, направо. Снова налево. Прямой коридор. Бля, кажется мы заблудились. Плана не было, а искать его в складывающейся обстановке бессмысленно.

— Алекс, где вас дьявол носит? — из наушников послышался раздраженный голос Раттлера.

— Идем. Идем уже.

— Отправляю за вами Ферта.

Ноги Крейна бестолково волочились по полу, оставляя следы на плитке. Из носа все еще капала кровь.

Вдруг, позади нас раздался истошный визг. Резко обернувшись, мы увидели крупного летягу, следом за ним показался еще один. Они тоже заметили нас, а потому, не став разбираться в обстановке, бросились за нами.

— Энн, прикрывай! — крикнул я, быстро сообразив, что стрелять можем мы оба, а вот тащить на себе старика она вряд ли сможет.

Девушка среагировала правильно. Отступая назад мелкими шагами, она била одиночными не давая летягам приблизиться. Те пытались плеваться кислотой, но она каждый раз попадала то на стены, то на низкий потолок.

— С-суки, да отвалите вы уже. Мяса хотите? Жрать? А вот не хрен! — ругалась девушка, отстреливая преследователей. Сейчас она совсем не была похожа на ту Анну, с которой мы ранее спасались от гидр на болотах.

Спереди послышались частые шаги. Несколько секунд и из-за угла показался сержант Ферт.

— Алекс, блин. Чего вы копаетесь? — возмутился тот, подхватив Дока под другое плечо.

— Все, пусто. — Энн с досадой бросила винтовку на пол. Боеприпасов больше не было.

Но за следующим поворотом, впереди показался свет.

Несколько шагов и мы оказались снаружи.

Здесь стояло два транспортника, вроде того, на котором удалось сбежать с базы пришельцев. Я даже не знал, что это за модели. Очевидно, что их разработали прямо здесь, на Каллипсо.

— Живо внутрь, валим отсюда, — из ближайшей кабины высунулся Раттлер, указал нам направление.

Первый транспорт уже взревел движком и направился к выходу из ущелья. Наш завершал разворот, ожидая нашего приближения. В кабине я увидел напряженное лицо Барнса.

Дорога, да и вообще площадка перед бункером, были просто отвратительными, но выбирать не приходилось. Сейчас бы ноги унести…

Забросив внутрь бесчувственного Крейна, я пропустил вперед Анну. Уже забираясь внутрь сам, я оглянулся и увидел пришельцев. Они быстро двигались к нам, причем прямо по крыше бункера, держа в руках какие-то стволы непонятной формы. Один из них даже успел выстрелить, но не попал. Огромный желтый шар неизвестной энергии мгновенно раскрошил бетонное основание ворот, превратив его в крупную пыль. Вся конструкция вздрогнула, обвалилась.

Первый транспорт уже покинул территорию бункера, второй, взрыв колесами грунт, проскочил мимо ворот, но немного не рассчитал и угодил колесами в глубокую яму. Снизу резко ударило, машина содрогнулась. Что-то лязгнуло. Транспорт занесло.

Снова полетели желтые шары. Один зацепил бампер и тот растекся словно расплавленный пластилин. Завоняло жженой резиной.

— Жми, Барнс! Жми! — заорал Ферт, высунувшись в задний люк.

— Да жму я. — огрызнулся сержант, вертя руль то вправо, то влево.

Еще попадание. В задний борт. В корпусе образовалась огромная дыра с оплавленными краями. Вот дерьмо, да чем они там стреляют…

Впереди была прямая дорого, свернуть некуда. Пока мы доберемся до конца дороги, нас уже в решето превратят. Да, твою-то мать!

Движок внезапно заглох. Я разглядел стоящего на крыше здания Оайкена. Тот вытянул руку в нашем направлении, видимо пытаясь остановить транспорт… Вот дерьмо! Ему это точно по силам.

Пять, семь… Десять пришельцев уже бежали за нами.

И вдруг, сзади что-то взорвалось. Затем еще раз. Еще и еще.

Оайкен отвлекся, бросился в другую сторону.

Вновь взревел наш движок. Транспорт дернулся, рванул вперед.

Все позади застилал густой серый дым, поэтому сложно было хоть что-то разобрать. Все там гудело, взрывалось, лязгало. Но нас почему-то прекратили преследовать.

Я выглянул в боковой люк и всего на мгновение увидел крупный шарообразный предмет серебристого цвета, который непонятным образом перемещался прямо по камням, одновременно атакуя пришельцев. В лобовой части горели красные лампы, были видны какие-то скошенные стволы…

— Это еще что такое? — пробормотал я, а затем вся площадка вместе с пришельцами, бункером и странным предметом пропали из виду…

Глава 2 Второй этап

— Вы видели? — вскрикнул я, когда понял, что мы оторвались от погони.

— Что? — Раттлер выглядел удивленным.

— Толком не понял… — я вдруг и сам осознал, что мне тупо не хватает слов для описания того, что я увидел. — На пришельцев что-то напало. Какой-то стальной шар…

— Алекс, ты чего перегрелся? — Ферт наклонился надо мной, посветил фонарем в лицо.

— Я нормально… Да убери ты фонарь, — разозлился я, отмахнувшись от медика. — Раттлер, я серьезно! На них что-то напало. Думаешь, они просто так оставили нас в покое?

Майор смотрел на меня такими глазами, что сложно было понять, верит он мне или нет. Но, как и любой опытный офицер, он принял к сведению информацию.

— Ладно, потом разберемся, — наконец произнес он. — Сейчас нужно решить, куда двигаться. Мы точно знаем, что над горами их корабли почему-то не летают. Значит, пока мы в горах, им будет сложно нас найти. Есть идеи, как этим воспользоваться?

— Да, — сразу же предложил Барнс. — Предлагаю найти какой-нибудь защищенный объект в горах, укрепиться там, а затем сразу же рвануть к обломкам «Фауста». Там наверняка кто-то мог уцелеть. А даже если и нет, то там много оружия, тяжелая техника или… Бля, хотя бы медикаменты там точно должны быть!

— Неплохо. Еще варианты?

— Вернуться на базу колонистов. До нее не очень далеко, — предложила Энн. — Там и техника и оружие. Возможно, от того же крейсера что-то уцелело. Такая громадина не могла просто разбиться о камни. Может, можно попробовать восстановить связь?

— Вряд ли это возможно. — помрачнел майор. — Экипаж насчитывал не более сорока человек, плюс офицеры и десантная группа. Сто человек.

— Нет! Нужно продолжать исследование пси-силы, — неожиданно откуда-то сзади раздался хриплый голос.

Все обернулись.

В проходе стоял старик Крейн, с перекошенным от злости лицом. Кровь он так и не вытер, поэтому теперь она подсохла и его лицо выглядело зловеще.

— Если помните, это я освободил вас из плена. И чем? Я заставил пришельца открыть клетку. Никто не забыл? — док чем-то смахивал на голодного, общипанного коршуна. Но выглядело это совсем не смешно.

— Крейн, как вы собираетесь продолжать свои исследования? — терпеливо поинтересовался Раттлер.

— Очень просто. Почти все, что нужно у меня есть.

— А чего вам не хватает? Энергии?

Док ухмыльнулся и ткнул в меня кривым пальцем.

— Я?

Крейн кивнул.

— Да на хрен, — отмахнулся я. — Кроликом подопытным я не буду!

— Ай, сами разбирайтесь. — Раттлера больше волновало совсем другое. — Барнс запусти голографическую карту, посмотрим, где нам будет удобно пустить корни.

Менее чем через минуту мы выбрали подходящее место. Тоже бункер, но в отличии от первого, этот находился полностью под землей. Сверху ничего не говорило о том, что под землей есть скрытый военный объект. Как убежище отлично подойдет.

Добрались без почти проблем, только у первого транспорта вышла из строя турбина, а потому пришлось существенно снизить скорость. Пока двигались, нам на пути не попалось ничего, что могло бы на нас напасть.

Бункер оказался добротным.

Прямо в скале, под нависающим сверху пластом, была массивная входная гермодверь. Сверху ее было практически не видно. Все остальное было спрятано в недрах горы, на довольно большой глубине. Здесь не было ни заборов, ни оград. Только в одном месте, прямо в ущелье были видны антенны…

Оборонять такой бункер значительно проще, чем предыдущий. Здесь только один вход и он же выход. Массивная гермодверь представляла хорошую защиту и вряд ли кислотные плевки летяг смогут ее прожечь. Даже рак не справится.

Оба транспорта мы спрятали так, что обнаружить их с воздуха было почти невозможно.

Весь день потратили на то, чтобы основательно укрепиться в новом бункере.

Во время второго побега выжило четырнадцать человек. Двое были ранены, но Ферт поставил на ноги обоих. Здесь же, на складах, отыскали старые бронекостюмы, типа «Скаута», ящики с импульсными винтовками и рельсотронами. Оружие было устаревшим, но вполне боеспособным.

Оказалось, что внутренняя часть бункера при необходимости намертво блокировалась специальной заслонкой, прямо внутри горы. Как объяснила Анна, такая мера была введена для того, чтобы в случае опасности, законсервировать весь объект. Внизу оказался какой-то сложный экспериментальный реактор, которого с головой хватало для полного энергообеспечения всего бункера. Сам бункер насчитывал три уровня — жилой, инженерные мастерские и лаборатории. Нижний уровень был чем-то вроде универсального склада. Тут было все, начиная от неиспользованных строительных материалов и заканчивая оборудованием, которое не успели вывезти или доставили по ошибке. Как сказала Анна, подобных объектов было несколько, но ни на одном ей побывать не удалось.

Здесь была довольно серьезная мастерская, специальный инженерный модуль и даже испытательный стенд для разработок. Все это я мог использовать для производства нового оружия. И в принципе, у меня уже родилась пара толковых идей. Но это после, сейчас есть другие, более важные задачи.

Крейн тоже остался доволен. Здесь размещалось целых две генетических лаборатории, которыми так никто и не воспользовался. Очевидно, что Доггер и Джефферсон не думали ограничиваться только разработкой оружия, замахнувшись еще и на генетику. Но похоже, работа с телепортом оттеснила все остальное на задний план и про законсервированный объект забыли.

Раттлер и его парни заняли жилой модуль и медицинский отсек. Ферт сразу же пополнил свой запас медпаков, замахнувшись сразу на дорогостоящие «тройки». Теоретически, медпак третьего уровня мог поставить на ноги смертельно раненого бойца, но на практике всегда выходило по-разному.

— Отлично. — Раттлер окинул взглядом командный пункт. — Все необходимое у нас есть.

Здесь был установлен большой голографический дисплей, на котором можно было отслеживать перемещения всех своих, был бы только включен маячок. Пришлось его перепрограммировать и в итоге я смог приспособить его под наши нужды. Теперь на карте были обозначены расположения всех рукотворных объектов на поверхности Каллипсо, но Энн сразу же заявила, что информация не полная. Например, базы пришельцев, где размещался портал, здесь почему-то не было. Не очень удобно, но лучше чем ничего.

— Что дальше?

— Дальше? Теперь нужно проверить, что осталось на месте крушения «Фауста».

По глазам майора я видел, что его этот вопрос волнует никак не меньше моего. Он тоже хотел поскорее выяснить, уцелел ли полковник Тангер или хоть кто-нибудь с экипажа. Теоретически, на борту должна была оставаться еще одна десантная группа.

Крепчайший корпус крейсера при падении, не должен был превратиться в груду металлолома, однако о том, чтобы снова поднять его в воздух не могло быть и речи. Теоретически, можно было попробовать осмотреть место крушения дистанционно, но, сколько я не возился, так ничего и не вышло. Где-то на орбите спутника должны были находиться автономные станции наблюдения, но почти сразу выяснилось, что обе рухнули вниз, точно так же, как и главная орбитальная станция.

— Значит, придется своим ходом, — вздохнул Раттлер. — Нужно четыре человека. Кто рискнет?

Барнс и Ферт одновременно подняли руки.

— Нет. Ферт, ты единственный медик на всем спутнике, я тебя никуда не отпущу. Барнс, против тебя ничего не имею против. Алекс?

Я просто кивнул. Перспектива сидеть в бункере меня совсем не радовала. К тому же, у меня оставалось дело на «Фаусте» — специальный поисковый модуль. Отыскать свой «Тахион» было бы весьма полезно. И меня интересовал даже не столько сам скаф, сколько интегрированная туда Ава. Уж она-то очень пригодилась бы в анализе угрозы и поиске возможных вариантов противодействия пришельцам. Ну, это в теории.

— Так, значит Барнс, Алекс… Еще кто? Анна?

Девушка с готовностью кивнула.

— Ну и кто последний?

— Я! — снова, словно из ниоткуда появился Крейн.

Теперь он носил темно-зеленый инженерный костюм, из какого-то хитрого материала, разработанного на Каллипсо.

Признаюсь, когда я увидел все эти объекты, которые были выстроены на колонизированной территории, у меня в голове нарисовалась четкая картинка — Каллипсо это мощный технологический центр, по производству не только оружия, но и других отраслей. В частности большая роль отводилась генетике и медицине. Так же тут было полностью налажено, но остановлено производство медпаков нового поколения, пищи, обмундирования. Довольно значительная часть была построена, но еще не введена в действие.

И все же возникал вопрос. А кто будет использовать все это оружие? Для кого это создавалось?

На спутнике максимально находилось три тысячи человек. Но, даже снарядив их всех, армия не получится. С этим Федерацию не опрокинуть. Так в чем же дело? Меня посетила смутная мысль о том, что Доггер замышлял тут что-то еще. Что-то такое, чего мы еще просто не увидели.

— Док? Серьезно? — удивился Раттлер, затем расхохотался. — Ну и зачем тебе это?

— Мне нужен материал для исследований. Я нащупал золотую жилу. Если повезет, я закончу эксперимент и, тогда вы поймете, что за пси-возможностями лежит наше будущее. — зловещим голосом произнес Док.

Мы переглянулись и снисходительно улыбнулись

Док — безумец, но безумец интересный. Пока от него была только польза, и еще какая.

— Ладно. Думаю, никто не против? — майор обвел нас глазами. — Отлично! Думаю, вам стоит собираться прямо сейчас. С момента крушения прошли почти сутки.

— А если там эти уроды? Они наверняка заинтересовались упавшим крейсером.

— На месте разберемся.

— Это глупо, — покачал головой Барнс. — Мы им не противники.

— Я бы мог попробовать поразить одного из них, — тихо предложил Крейн. — Но сделать это нужно осторожно. В прямом контакте мой мозг просто перегорит как спичка. — Все-таки, как ни крути… ай, ладно.

Так и решили. Взяли наименее поврежденный транспорт. Он оказался слишком велик для того, чтобы незаметно подкрасться к крейсеру. Но с другой стороны, вывозить оружие и инструменты можно только на нем — вместимость позволяет. Да и пришельцы, независимо от размера нашего транспорта, все равно увидят перемещение и отправятся выяснять, куда это нас понесло. И честно говоря, я так и не разобрался, как именно они отслеживают наши перемещения.

Изначально Анна предложила сделать крюк и спуститься к базе колонистов, взять там какой-нибудь быстроходный джип и на нем смотаться к «Фаусту». Идея хорошая, но не безопасная. Да и кто знает, может у нас больше не будет возможности посетить крейсер второй раз⁈

Выбрали бронескафы, вооружились по максимуму. Сверху на транспорт установили спаренный импульсный пулемет. Заменили батарею. Все, что было можно, мы сделали.

Уже перед выездом, я заглянул в лабораторию Крейна.

— Док?

— Алекс, заходи. Хочешь, покажу кое-что интересное?

Меня не сильно интересовала его работа, но я все же кивнул головой.

Я не понимал природы этой силы, боялся того, что ее использование может не только нанести вред здоровью, но даже и убить. По этой причине я не хотел вникать в суть, хотя признаюсь, какой-то частью мозга я понимал — возможно, это реально то самое оружие, которое поможет нам уничтожить пришельцев.

Этот Оайкен… Он у них что-то вроде главного. Костлявый наделен чудовищной мощью и невероятной пси-силой. Ее границы нам пока еще неизвестны, но тот факт, что он становится сильнее — налицо. И это меня сильно волновало. Что если скоро его вообще нельзя будет остановить?

Через портал они перебрасывали все новые и новые силы, наращивали мощь. Строили свою инфраструктуру, технику, оружие. Они создавали армию.

Все эти летяги, охотники и другие твари… Это так, просто массовка. Не их стоит опасаться. Пока мы воюем с тварями, Оайкен и его собратья накапливают мощь. И когда этот момент настанет, они смогут перенастроить портал и открыть его прямо на Землю. Начнется масштабное вторжение на нашу родную планету. И зная боевой потенциал, можно с уверенностью сказать, что Федерация не готова к такому удару. Еще неизвестно, дошел ли вообще «Красный Код» до Земли…

Правда, судя по численности, их все еще не так уж и много. И далеко не все наделены пси-способностями. Это у них не редкость, но и не поголовное явление. Большая часть просто солдаты. Вооруженные мощным оружием. Достать бы один такой ствол, изучить и… Что-то я размечтался…

Выехали рано утром, было ещё темно. Аккуратно спустились с гор, выбрались на равнину. Она постепенно переходила в пустыню, но постоянно попадались большие островки обычной сухой глины.

Транспорт уверенно двигался вперед, инопланетных тварей не попадалось. Пару раз впереди видели выстреливающие из песка клубы пыли… Мы с Анной прекрасно знали, что именно создавало эти клубы, скрываясь под толщей песка. Мысленно окрестил его повелителем этих самых песков. От одного воспоминания об этой твари бросало в дрожь.

— Барнс, живо левее. Старайся минимально захватывать песок колесами. Помнишь, ту дрянь, что напала на нас во время атаки на «Отбойник»? Это она и есть. Живучая, просто жесть!

Барнс послушно крутанул руль и транспорт принял левее. Сержант сразу же сообразил, что от всего непонятного лучше держаться подальше, особенно если кто-то уже сталкивался с опасным существом.

Далее двигались вдоль холмов, стараясь держать одну и ту же скорость. Иногда попадались следы прошлой деятельности человека — какие-то брошенные и занесенные песком строения, грузовой транспорт. В принципе, все это еще можно было использовать. За полгода батареи вряд ли пришли бы в негодность.

— Сколько до цели?

— Пятьдесят пять. Ну, около того.

Я и Анна внимательно осматривали горизонт, но ожидаемого противника нигде не было. И это сбивало меня с толку.

Некоторые их действия вообще были лишены логики… Ну, или нам она просто была недоступна. В том факте, что Оайкен разбирается в тактике, невероятно умен и расчетлив я уже убедился.

У меня все не выходила из головы одна мысль — зачем ему знать мое имя? Может, в этом есть какой-то скрытый смысл? Тогда зачем называть свое? А вдруг, вступив со мной в ментальный контакт, он понял, что во мне есть зачатки пси-силы?

Ответить на этот вопрос если кто и мог, то только старик Крейн.

За то короткое время, что я его знал, он стал выглядеть еще хуже. Видимо, постоянные эксперименты с открытием новых пси-способностей сильно сажали его здоровье. Да, в общем-то, он и сам об этом сказал. Его мозг был уже старым для того, чтобы эффективно применять новые навыки.

Я направился к нему в отсек, заглянул внутрь.

Крейн аккуратно смешивал содержимое пробирок. Что-то черкал на бумаге, кривился, начинал заново. Уже с десяток разбитых и пустых пробирок лежало в открытом мусорном контейнере. Рядом какие-то приборы измерения, датчики. Отчего-то вникать во все это не хотелось. От слова совсем.

— Док? — я несколько секунд еще сомневался, но затем решился.

— Чего? Я занят, потом, — отмахнулся старик, даже не удостоив меня взглядом.

— Мне поговорить. Есть дело.

Крейн нехотя отстранился от своего занятия и нахмурился.

— Дело, говоришь? Ну ладно, допустим. От меня-то ты чего хочешь? — кажется, док на меня обиделся.

Я вошел внутрь, сел на закрепленный к полу стул.

— Док, когда я разговаривал с тем пришельцем, он спросил мое имя и назвал свое. Зачем ему делать?

— Ну, ты спросил. А я откуда знаю? Я что, всевидящий?

— У меня есть опасения, что он разглядел во мне зачатки пси-способностей, — продолжил я, наблюдая за реакцией Дока. — И это его заинтересовало.

— Ах ты ж зараза… — Крейн хлопнул протезом по столу. — А вот об этом я и не подумал.

Он возбужденно вскочил с места. Одна из ампул опрокинулась и содержимое вытекло на поверхность стола. Но Док не обратил на это никакого внимания.

— Знаешь… Я тебе так скажу. Навыки-то у тебя реально есть, да и возможностей освоить это куда больше чем у меня. Но без контроля это затянется на долгие годы. Вряд ли он мог заметить это. Хм… Повторюсь, думаю, ты идеальный кандидат. Моя сыворотка…

Я остановил его ладонью.

— Опять ты за свое?

— Да. Опять! И я не понимаю, почему ты отказываешься? Это более чем реально!

— Док, я чуть не сдох тогда.

— Ага. И только благодаря тому, что я вовремя ввел тебе сыворотку, ты все еще жив. Тот факт, что она сработала именно таким образом, говорит о том, что ты можешь открыть в себе и другие, куда более мощные способности. Ты и только ты.

Я выдохнул. А ведь верно.

Но почему я боюсь? Почему я так решительно настроен против?

— Дай угадаю… Ты видел, что происходило со мной после экспериментов? А знаешь почему? Потому что мне вакцина не подходит лишь на тридцать процентов. Твой адаптивный уровень все восемьдесят, а может и больше. Да, что-то получается, что-то нет. Но у тебя реализовался полный симбиоз с вакциной. И я уверен, если ты мне доверишься, мы сделаем грозное оружие против пришельцев.

Ох, не за этим я шел к Крейну, совсем не за этим. Кажется, я попался в его сети, но одновременно я понял и другое — теперь я не думаю о пси-способностях как о чем-то ужасном. Мне стало интересно.

Но все еще было страшно. Я помнил, что опыты по пробуждению пси-силы на Земле, окончились очень печально.

— Хорошо, док. Давай попробуем, — наконец-то решился я. — Но предупреждаю, если я решу остановиться, ты не будешь мне препятствовать! Договорились?

— Да.

— И максимально обезопасишь процедуру!

— Да, конечно, — в его глазах начал разгораться какой-то огонек азарта.

— И если что-то пойдет не так, все отменишь, да?

— Да!

Я медлил. Вертел головой по сторонам, в поисках какой-нибудь зацепки, которая добавит мне уверенности.

Док просто смотрел, но тоже молчал.

— Ладно! Мля… Ну и когда начнем?

— Да прямо сейчас. — Крейн усмехнулся, вытащил из кармана комбинезона небольшой планшет, в котором были аккуратно размещены три оранжевых колбы. Док вытащил все три, поцокал языком и выбрал первую.

— Пожалуй, начнем с нее.

Я с опаской отстранился. Но любопытство все равно пересилило.

— И что это мне даст?

— Ну, судя по тому, что у тебя получилось в первый раз, теперь я ни в чем не уверен. Но, теоретически, ты сможешь влиять на свою регенерацию.

— То есть, усилит контроль над моими нанитами?

— Не уверен. Но вроде того, — уклончиво ответил Док. — Согласен?

— А я копыта не откину?

— Нет. По крайней мере, не должен.

Я мысленно отругал себя. Я же пришел сюда не за этим. Совсем не за этим. Или все это самообман?

Когда я увидел, что Оайкен поглотил энергию взрыва, высосал кинетическую энергию при снайперском выстреле, что я почувствовал? Что он неуязвим? Что как ни крути, но ничего достаточно серьезного противопоставить ему мы не можем? Мы беспомощны, беззащитны. Да, пожалуй, в самую точку.

— Барнс, сколько до точки? — я выглянул в салон.

— Сорок семь.

— А по времени?

— Около часа.

— Этого хватит? — я обратился к Крейну.

— Да. Должно хватить.

— Тогда приступай, — я поразился собственной решительности.

Выезжая из бункера, я вообще даже и не думал о том, чтобы взаимодействовать со свихнувшимся доктором. Но затем почему-то пришел к нему сам, согласился на безумную авантюру… А вообще, мое ли это было решение?

Не скрою, я боялся. Сомневался.

Но мне было любопытно, очень любопытно.

Док оперативно зарядил автоматический инъектор, обошел меня, откинул ворот комбинезона.

— Алекс, ты даже не представляешь, на пороге каких возможностей ты стоишь! — возбужденно пробормотал Док, затем быстро поставил мне укол.

Накрыло меня просто адски…

Легкий холодок, расползающийся во все стороны, достиг мозга и тут началось… Голова взорвалась болью, в глазах заплясали разноцветные огоньки. Я охнул, схватился руками за лицо и вдруг ощутил, что оно мягкое, какое-то влажное.

Док пропал из виду. Пространство заплясало, куда-то скакнуло. Какой-то жесткий толчок, удар.

Я оказался на полу, но перед собой увидел только какую-то мутную пелену.Попробовал крикнуть — не получилось. Какое-то мычание. Снова толчок.

Почувствовал, что меня что-то ухватило за плечо, подняло. Усадило на стул.

В поле зрения показалось размазанное лицо Крейна. Глаза были черными.

— Алекс? Ты меня слышишь? — голос доносился откуда-то издалека.

Я неуверенно кивнул. Облокотился о спинку.

— Эй! Как себя чувствуешь? — он резко шлепнул меня по правой щеке. Затем по левой. Вроде помогло.

— Ну? Да не молчи, ты Алекс! Бля!

Я не ответил. Рассеянно покачал головой. Отмахнулся.

— Так, ладно. Сейчас проверим!

Он взял мою ладонь, откуда-то извлек скальпель и сделал быстрый разрез на коже.

Странно, но я даже не отдернул руку, а может даже и боли не почувствовал. Я вообще ничего не ощущал, и от этой мысли мне стало страшно.

Лицо Крейна постепенно приобретало очертания, становилось более четким. И в какой-то момент я разглядел, что он полностью обескуражен.

А когда перевел взгляд на свою руку, то понял — никакой регенерацией тут и не пахло…

Глава 3 Дерзкий ход

Я сжал ладонь в кулак. Из-под пальцев начала сочиться кровь, капая на пол.

— Какого черта, Док? — с трудом произнес я, вдруг осознав, что вместо обещанного получил… Ничего.

Действительно, ни о какой регенерации тут и речи не было.

Но ошеломленный Крейн не отвечал. Он просто стоял и держал в руке какие-то листки, что-то бормоча себе под нос. Я разобрал лишь одно:

— Хм, не понимаю…

— Док, твою мать! Не понимаешь? — я ухватил его за ворот комбинезона, подтащил к себе. Глядя на него разъяренным взглядом, я одновременно ругал себя за глупость и доверчивость.

— Эй, что здесь происходит? — внутрь заглянула Анна.

Все это время она дежурила на крыше у пулемета и не могла знать об эксперименте. Крейн выглядел жалким и растерянным, я же наоборот, еле сдерживался от ярости, чтобы не свернуть ему шею. Наверное, так это и выглядело с первого взгляда.

— Алекс!

— Все… В порядке! — прорычал я, отпустил старика и со злости ударив кулаком по стальной переборке, решительно вышел наружу. Энн едва успела отстраниться от меня, иначе задел бы ее плечом.

Вышел наружу, но далеко не ушел. Остановился за стенкой.

— Да блин, что такое-то? — Анна посмотрела на Крейна, пытаясь разобраться в непонятной для нее ситуации. — Док, что произошло?

— Эксперимент… не удался, — пробурчал Док, затем уселся на стул и задумчиво покатал по столу пустую ампулу. — И я не знаю почему.

— Погоди-ка, вы что… — кажется, она обо всем догадалась. Но в этот самый момент, транспорт резко затормозил. Девушка, старик Крейн, и все то, что находилось на столе — все по инерции полетело на пол. Послышался грохот, шум, звон битого стекла.

Я тоже не удержался и полетел на пол, едва не разбив голову о раму.

— Барнс, ты чего творишь?

— Идите сюда! — крикнул он и по его взволнованному голосу я понял, что возникла серьезная проблема.

Кое-как, шатаясь, я добрался до кабины и понял, что Барнс дал по тормозам не зря.

Прямо перед нами было широкое ущелье с рваными отвесными краями. В самом узком месте не менее пятисот метров. Оно разделяло равнину на две части, исключая возможность продолжить путь прямо.

— Блять, этого только не хватало, — выругался, хотя и так уже был зол как черт.

— А самое интересное, что этого ущелья на голографической карте нет, — добавил сержант. — Понимаешь?

— Да. Это значит, что оно образовалось совсем недавно. Ну и как нам перебраться на ту сторону? — я озадаченно почесал затылок. — Так, ладно. Сейчас выберусь наружу и посмотрю.

Я натянул шлем, прошел мимо Анны и удрученного Крейна, открыл входную дверь и выбрался наружу.

Вокруг, насколько хватало глаз — только песок, но под ним, на глубине пяти-шести сантиметров, чувствовался твердый грунт. Температура существенно поднялась до плюс пятнадцати градусов, что само по себе было странно. Слева, примерно в километре шла довольно высокая горная гряда, теряясь на горизонте.

Обойдя транспорт, я прошел мимо кабины и оказался на самом краю ущелья. Осмотрелся, удивился. Почти сразу понял, что никакое это не ущелье. Это глубокая борозда, осталась от падения какого-то крупного объекта. Возможно астероида или кометы. Или корабля.

Первая же мысль — ее оставил терпящий бедствие «Фауст». Но оказалось, что я ошибся. Согласно нашим данным, крейсер был сбит дальше к югу. Да и направление было совсем иным. По всему выходило, что здесь упало что-то еще. Но что?

Я активировал зум, осмотрел дно ущелья. Все усыпано каменными обломками и песком. Вроде бы ничего интересного там не было, но все же кое-что меня заинтересовало. Далеко справа, может километрах в двадцати, был виден какой-то черный предмет. Он был куда меньше, чем само ущелье — возможно обломок от того, что было сбито и оставило эту борозду.

Двигаться в том направлении было глупо — сплошные завалы. Да и вряд ли мы нашли бы там какие-нибудь ответы, еще и лишний раз подвергаться риску не было никакого желания. Но что же делать?

— Барнс, что скажешь? — я обернулся и посмотрел на сержанта, через лобовое бронестекло. — Прямо не проехать. Справа завалы, если и можно проложить маршрут, то это займет день, или даже два.

— Алекс, даже не знаю. Возвращаться точно не вариант. Погоди-ка, знаешь, мне кажется, что слева ущелье немного шире, чем справа. И расширяется. Может, попробуем его обогнуть с левой стороны?

И верно. После его слов я тоже заметил, что слева оно как будто бы пошло на расширение. Возможно, его реально объехать. Правда, придется делать крюк и чуть ли не вплотную прижиматься к холмам.

— Анна?

— Согласна, ничего другого не остается.

Так и решили.

Двадцать минут ушло на то, чтобы определить дальнейший маршрут. И вскоре, преодолев больше половины пути, мы вновь остановились.

Здесь ущелье едва заметно смещалось влево и резко расширялось, образовав что-то вроде глубокого кратера. А в самом его низу стояли какие-то конструкции и механизмы, которые совершали одни и те же движения. Копали, рыли, отсеивали. И они не выглядели творением рук человеческих.

— Оп-па. — пробормотал я, когда понял, что именно тут происходит. — Это же шахта!

Это действительно была шахта. Работающие механизмы явно имели неземное происхождение. И вскоре мы получили тому прямое подтверждение.

Наш транспорт стоял среди завалов, между двух крупных валунов, накрытых сверху большим обломком скалы. Именно поэтому, сверху его было увидеть только с одного ракурса. И пока мы находились вне зоны видимости, мимо нас с едва заметным шумом промчался корабль, очень похожим на те, что использовали пришельцы. Он явно был грузовым и никем не упралявлялся.

Борт покружил, мягко приземлился на дно кратера, открыл трюм. Несколько оживших механизмов тут же принялись грузить в него какие-то камни, погруженные в прозрачные эластичные коконы. На вид они очень напоминали органический силикон или даже мыльные пузыри.

— Твою мать. Это же «Квантаниум», — не сдержалась Анна, разглядев содержимое. — Они тоже добывают этот минерал. Вот откуда они берут энергию для поддержания работы портала. И наверняка, они используют и другие элементы, которые добывают здесь же.

— Похоже, ты права. Вот черти!

— И что интересно, нет ни одного пришельца. Этот корабль полностью автономный. Там вообще никого нет, — заметил Барнс, активировав зум на полную. — У него простая программа. Прилетел, загрузил, улетел.

Некоторое время мы наблюдали за погрузкой. Все шло быстро, слаженно. И тут меня посетила безумная идея.

— Знаете что, а ведь это позволяет им развиваться быстрее и тем самым приближает момент вторжения на Землю. Этот корабль, добывающие механизмы… — я шагнул к транспорту и открыл грузовой отсек.

— И что ты предлагаешь?

— Ну-у… А что если мы им разладим производство? — усмехнулся я, тихо доставая из оружейного ящика рельсотрон. — Пострелять никто не желает?

— Это может выдать наше местоположение, — засомневался Док. Но по всему было видно, что его это мало беспокоит.

— Да они и так знают, что мы еще живы, — нетерпеливо отмахнулся я. — А вот если мы им тут что-нибудь взорвем… А потом сделаем ноги!

Крейн покачал головой, но тоже полез за рельсотроном. Барнс, котором только дай повод пострелять, молча пожал плечами и вытащил многозарядную ракетницу. А Анна достала из трюма крупнокалиберную снайперскую винтовку Винсента.

С недавних пор я заметил, что ей по душе крупнокалиберные импульсные винтовки, оборудованные снайперским прицелом. Я пару раз видел, как сам Винсент показывал ей первичные приемы обращения с данным оружием. А после, видимо, передал ей свое оружие.

Выбрав позиции, мы принялись методично долбить по транспортнику и добывающим механизмам из всего, что у нас было. Меньше чем через пять минут, вся шахта и прилегающая территория представляла собой объятое пламенем плато, с разбросанными тут и там обломками. Атакованный транспортник попытался скрыться, но не долетел до края ущелья и рухнул вниз. Едва коснувшись камней, он толи самоликвидировался, толи его попросту замкнуло. Объятые зеленоватым пламенем обломки разбросало во все стороны.

— Отлично! — ухмыльнулся я. — Хоть чем-то, но нагадили этим зеленым уродам! А теперь предлагаю валить отсюда. Они наверняка заинтересуются, почему грузовой транспорт не вернулся.

Мы продолжили путь и через несколько часов обогнули странное ущелье. Сколько я ни пытался понять, так и не пришел к единому мнению — откуда взялась эта борозда с кратером. Смахивало на то, что какой-то астероид рухнул на поверхность спутника, а затем… испарился. В оставшемся после удара кратере, пришельцы начали добычу «Квантаниума».

Никаких экспериментов по пробуждению пси-силы мы больше не проводили. Рана, нанесенная скальпелем, зажила очень быстро, достаточно было обработать ее чистым регенероном и все. Но неприятный осадок остался. Обещанной регенерации я так и не получил. Может, вместо нее во мне появилось что-то другое, но пока я не заметил ничего необычного.

Конечно, я злился на Крейна. Но постепенно начал остывать.

Док чувствовал себя виноватым и меня побаивался, стараясь обходить стороной. Пару раз он еще пытался заговорить и извиниться, но я сам не зная почему, пресекал эти попытки. Для меня эксперимент оказался полностью неудачным и тот факт, что я едва не оглох и не ослеп, мне очень хорошо запомнился.

Однако я быстро остыл.

Ведь никто не застрахован от ошибок, тем более в такой практически не изученной сфере науки.

И в один из моментов, когда я размышлял над случившимся, Крейн сам подошел ко мне с извинениями.

— Алекс… Поговорим?

— Док… О чем? — я недовольно нахмурился. — Об эксперименте?

— Да. Нужно во всем разобраться.

— Разобраться? Все это было ошибкой. Зря я согласился. Может вы и правы, но кандидат из меня так себе. Второй раз получилось непонятно что.

— Тут другое. С регенерацией не получилось, это верно. Но я точно знаю, что новую способность ты все-таки получил.

Я посмотрел на него с нескрываемым удивлением.

— И как ты это определил Док?

— Идем. Покажу, — просто ответил тот и повел меня в обратно транспорт.

Забравшись внутрь, он указал мне на ту же комнату, где вводил вакцину, и указал протезом на стальную переборку.

— Взгляни-ка. Раньше с ней все было в порядке.

Я наклонился, тихо присвистнул.

Металл, толщиной в полсантиметра прогнулся вовнутрь. А на поверхности были отчетливо видны следы от костяшек пальцев.

— Ну, что скажешь? — весело усмехнулся Док. — Узнаешь?

— Кажется, да. Это что, я сделал?

Помниться, что когда эксперимент окончился неудачей, я со всей силы долбанул кулаком по металлической переборке, но тогда совсем не обратил внимания на последствия. И вот, оказалось, что они были.

— Ты, — подтвердил Крейн. — И думаю, не стоит разъяснять, что обычный человек, просто физически не смог бы смять металл такой толщины. Раздробить кости, разбить суставы… В общем. Понимаешь, да?

Далее он наблюдал за тем, как менялось мое лицо. Эффект ему понравился.

— Да, Алекс. Полагаю, что новый навык ты все-таки освоил. Только вместе с этим очевидно, что пользоваться им ты пока не в состоянии.

Повисла пауза.

— И что для этого нужно? — подумав, наконец-то спросил я. Каким будет ответ, я уже знал.

— Продолжать исследование. Старт уже есть и он весьма неплох.

Разумеется, то что я услышал, мне не понравилось. Но одновременно с этим я понимал, что по другому никак.

— Док, мне нужно подумать. Принять решение здесь… В общем, я подумаю.

— Понимаю, как скажешь. — Крейн снова полез в свои вещи, извлекая какие-то миниатюрные аппараты. И когда, блин, он успевает их делать?

Большую часть оставшегося пути я провел в кабине с Барнсом, расспрашивая об имеющихся образцах вооружения. В общем-то, я и так знал, какими типами оружия располагает Федерация, но лишний раз уточнить не мешало. Интересовался я не просто так. В моей голове созрела пара проектов, которые можно было реализовать прямо в нашем бункере.

Например, я хотел создать криопушку, способную стрелять сгустками сверх охлажденного азота. Причем стрелять на приличное расстояние. Для этого я хотел снять генератор магнитных полей с плазменной винтовки и переоборудовать его под новую задумку. В теории, магнитные поля должны были удерживать азот до попадания в цель. А затем он растекался по цели, промораживая ее насквозь. Да, признаю — мне понравилось замораживать пришельцев. Ну и в теории, можно было бы попробовать захватить кого-то живьем. Для опытов. Вот Крейн был бы доволен. Сейчас он топчется на месте, а будь у него живой пришелец, да еще и носитель пси-силы, он бы воспользовался этим по максимуму.

— Эй! Люди! Впереди «Фауст»! — вдруг крикнул Барнс, замедляя ход.

Мы быстро собрались в кабине, рассматривая открывающуюся впереди картину. И надо сказать величественную картину.

Огромный крейсер рухнул у самого края холмов. Носовая часть вылезла на равнину, перерыв камни и глину. Даже с расстояния в три километра, «Фауст» выглядел внушительно. Крыло правого борта надломилось и сейчас лежа на камнях, выглядело жалко. Хвостовая часть частично оторвалась от основного корпуса, но все еще была на месте. Сам корпус был разорван в нескольких местах — следы попадания из неизвестного оружия пришельцев. Местами были видны поднимающиеся клубы черного дыма — что-то там еще горело. Километром левее мы обнаружили спасательный бот, но судя по всему, он не долетел до места посадки.

— Как думаете, кто-нибудь уцелел? — тихо спросил Барнс. — Бот вроде не сильно

— Однозначно. Он не сильно пострадал при падении, большая часть уцелела. Нужно добраться туда как можно скорее.

— А если там Оайкен и его солдаты?

— Они по любому там. И нам нужно найти способ пробраться внутрь, — произнес я, нутром чувствуя, что на месте крушения уже орудуют пришельцы.

В общем-то так и оказалось.

Подъехав ближе, стараясь оставаться под тенью холмов, мы увидели сразу четыре корабля пришельцев. Один сел у спасательного бота, но что там происходило, не было видно. Остальные три корабля барражировали над обломками крейсера.

— Вот ур-роды! — процедил Барнс, понимая, что пока они здесь, к кораблю нам не пробиться. А даже если и так, что мы там найдем? Осмотреть его нам никто не даст.

— Давайте попробуем дождаться темноты? — предложила Энн. — Должны же они отдыхать?

— Толково. Скорее всего, охрану они оставят, но сильно сомневаюсь, что сам Оайкен, либо кто-то из его подопечных, останется здесь. С обычными солдатами мы справимся, если будем действовать аккуратно и на опережение.

Мы наблюдали за территорией, но ничего необычного не происходило. В сам крейсер пришельцы почему-то не лезли и, это было странно. Наверняка, какое-то объяснение этому имелось.

Через несколько часов стемнело.

Два корабля покинули место крушения и удалились. Я удовлетворенно отметил, что они и вправду, отчего-то избегают летать над горами.

Второй корабль сел у спасательного бота, рядом с первым.

Через зум я разглядел, что на месте крушения осталось восемь костлявых уродов. Понять, есть ли среди них псионики, было невозможно.

— Ну что, есть идеи? — спросил я, затем обратился к сержанту. — Барнс, это ваш корабль. С какой стороны к нему лучше подобраться?

— Так, ну тут с ходу не скажешь. Вообще, с кормовой части есть сразу несколько точек входа. Это шахты спасательных ботов. Я даже отсюда вижу, что три из них пусты. Один лежит перед нами, значит, еще два либо уничтожены, либо где-то за пределами нашей видимости.

— Шахты? А что, через них можно попасть внутрь крейсера?

— Да. Это несложно, но придется повозиться. Меня больше волнует тот факт, что пока мы будет подъезжать к «Фаусту», нас определенно заметят. А на что способно их оружие, мы уже знаем. Едва нас заметят, транспорт изрешетят еще до того, как мы сумеем унести ноги.

Действительно, задача не из простых.

— Тогда пойдем пешком, — просто предложил я.

— Ты серьезно? — удивилась Анна.

— Да.

— Не, ну в общем-то толково, — подтвердил Барнс, оценив обстановку. — Шума от нас почти не будет, заметить сложно. А прости два километра по остывшему песку — это ерунда. Только идти всем не обязательно.

— Почему?

— Вдруг, нарвемся на неприятности и нужно будет срочно уносить ноги?

— Ну и что предлагаешь?

— Мы с тобой пойдем туда, а Док и Анна прикроют, — сержант кивнул на снайперский прицел девушки. — Зря тебе ее Винтсент отдал, что ли?

В течении получаса собрали все необходимое, выбрали стрелковую позицию для девушки и Дока. Надели бронескафы, вооружились рельсотронами и винтовками. Взяли по несколько типов гранат.

До самого крейсера шел лишь песок, чуть левее глина. Из-за темноты, сложно было определить точное направление, использовать свет было опасно — заметили бы сразу.

Половину пути преодолели без проблем. Было тихо.

Мы с Барнсом решили взять чуть левее, но вдруг что-то изменилось.

Это почувствовали оба. Барнс толкнул меня на песок, а следом рухнул и сам.

Когда мы поняли, в чем дело, было уже поздно что-либо менять.

Мимо нас, издавая тихое механическое жужжание, прокатился большой стальной шар. Его диаметр составлял примерно три метра. Он словно состоял из двух половинок, посаженных на шкив, а между которыми была какая-то впадина правильной прямоугольной формы. Обе половинки вращались, таким образом двигая шар вперед. Внутри впадины были отчетливо видны мерцающие красные светодиоды. Сам шар не выглядел монолитным — по всему корпусу шли выемки, выступы, каналы. Это точно не творение человеческих рук.

Шар просто прокатился мимо нас, не обратив никакого внимания. И судя по всему, его цель были стоящие в километре отсюда корабли пришельцев.

— Что это за херня? — прошептал Барнс.

— Не знаю. Но точно такой же напал на пришельцев, когда мы бежали из бункера.

— Выходит, этот механизм тоже сражается против костлявых?

— Ну да. Намекаешь, что враг нашего врага — наш друг? Ну не знаю. Это какая-то высокотехнологичная машина.

— Посмотрим? — предложил сержант и активировал зум и инфракрасную подсветку. Помогло мало — шар почти не выделял тепла, а, следовательно, разглядеть его в темноте было сложно. Приборы ночного видения имелись, но по какой-то причине, ни я, ни Барнс через них ничего не увидели.

— Да к черту. Пусть катится. Идем дальше!

До корабля добрались быстро. Все вокруг было усеяно разнокалиберными обломками. Один из шлюзов был открыт — войти внутрь было бы несложно. Но это же натолкнуло на мысль, что пришельцы все-таки влезли внутрь. И чем это закончилось — неизвестно.

Вдруг, блеснула яркая вспышка.

Затем, что-то взорвалось. Мгновение — еще один взрыв.

Кажется, стальной шар добрался до цели и застал их врасплох. Но снова мы ошиблись. Далеко впереди замелькали ярко-желтые сгустки. Через зум мы заметили, что один из них угодил точно в корпус шара. Что произошло дальше я не увидел — подул ветер и все заволокло густым дымом. Учитывая время суток, расстояние, дым и освещение — видимость была крайне дерьмовой. Зум не сильно спасал.

— Оп-па! — пробормотал Барнс.

Обстановка менялась. Шар катался то вправо, то влево, стреляя из каких-то коротких скошенных пушек. Пришельцы тоже долбили в него из своих стволов. Разобрать кто-где, было сложно.

— Кажется, они движутся сюда. Барнс, в шлюз, живо! — я вскочил и толкнув в плечо сержанта, сам бросился к ближайшей шахте. Запрыгнув внутрь, мы бегом рванули вперед.

Спасательного бота здесь не было. Поэтому добраться до переходного шлюза было просто. Покопавшись, Барнс сумел его открыть и перед нами предстал пустой эвакуационный отсек, где совсем не было света.

Нас встретила пустота и тишина. Впрочем, так только показалось на первый взгляд. Какие-то механизмы еще работали.

— Ну, что дальше?

— Кажется, все обесточено, но сомневаюсь, что это так. Охранная система наверняка активирована аварийным протоколом защиты.

— Идем на мостик, если и мог уцелеть, то он должен быть там.

— Хорошо.

Но едва мы выбрались из шлюза и прошли пару десятков шагов, как откуда-то справа вспыхнул свет, и раздался суровый механический голос.

— Приказываю остановиться и сложить оружие! На счет три, открываю огонь.

От неожиданности, я даже подпрыгнул. Вот уже не ожидал, что здесь кто-то есть.

— Это «Голиаф», — шепнул Барнс. — Кажется, автономен. Лучше опустить оружие, вдруг электроника взбесилась?

Мы послушно сложили оружие, подняли руки вверх.

Раздалось жужжание, скрежет. Послышался грохот, механическое лязганье.

Тяжелый штурмовой робот замер в нескольких шагах от нас.

Звякнули пушки.

— Э-э, че за херня? — вскричал Барнс, но робот никак на это не отреагировал.

— Противник, ты будешь уничтожен через 5… 4… 3… 2… Вж-жужужх!

— Блять! Опять заклинило… Долбанная консервная банка!

Глава 4 В недрах корабля

— Виктор? — неуверенно произнес я, осматриваясь по сторонам. Голос определенно был мне знаком.

Из-за того, что здоровенный «Голиаф» все еще стоял с включенным прожектором, мы почти ничего не видели за пределами пятна света.

— Чего-о? Алекс?

Ну точно, голос старого японца. Правда, слегка искаженный электроникой.

Свет тут же потух.

Что-то загремело. Передняя бронепанель робота откинулась вверх и внутри, в специальной камере, обнаружился корабельный специалист по вооружению Виктор Чан. Одновременно внутри кабины вспыхнуло мягкое, но довольно яркое освещение.

— Ага, — я и Барнс удивленно опустили руки.

— Откуда ты здесь? — изумился Виктор. — Я думал тебя уже давно нет в живых. Ведь прошло больше недели. О, а ты же из десанта, да?

Барнс кивнул головой.

— Так получилось.

— А «Тахион» твой где? — он придирчиво осмотрел устаревшую модель моего бронекостюма. — Ты где этот хлам откопал?

— Все, нет больше «Тахиона». Где-то в песках лежит, с севшей батареей. А этот так… По пути подвернулся.

Японец понимающе хмыкнул, затем отстегнул ремни и выбрался наружу. Робот остался функционировать в автономном режиме.

— Долбанное Каллипсо. — нахмурился подошедший старик. — Вот уж не ожидал я, что нас когда-нибудь собьют. Последний раз я попадал в подобное на Тангейзерском конфликте. М-да-а… Знаешь, кто это мог сделать?

— Конечно. Расскажу позже. А еще кто-нибудь выжил?

— Выживших достаточно. Думаю, тебе нужно обо всем рассказать Тангеру.

— Он что, жив? — одновременно спросили я и Барнс. Моему удивлению не было предела. Я реально полагал, что после такого падения могло уцелеть лишь несколько человек.

— Да что ему сделается. Эту старую военную крысу ничем не пронять, — усмехнулся Виктор. — И кстати, он не один. Выживших много. Только придется прогуляться. Крейсер, как бы правильно сказать, перестал быть одним целым.

— Это без проблем, — отмахнулся я. — Куда?

Нас сопровождали два «Голиафа» в автономном режиме. Оказалось, что Виктор намеренно лазил по всему крейсеру, собирая рабочие единицы.

Пока японец прокладывал маршрут, он одновременно рассказывал, что произошло за время нашего отсутствия.

По всему выходило, что едва «Отбойник» с десантной группой покинул «Фауст» атмосферные бури сами собой значительно усилились. Связь практически сразу накрылась. Были перепробованы все средства, но тщетно. Почти трое суток картина была одинаковой. Затем бортовые аналитики обнаружили небольшое окно, по которому можно было спуститься на поверхность. Полковник тут же дал команду отправить три десантных группы вниз, прямиком к инженерному городку. Но и они пропали бесследно. Все это время крейсер просто барражировал по одному и тому же маршруту, пытаясь восстановить связь. И лишь через неделю, удалось связаться с майором Раттлером. Связь была на удивление чистой.

— Да, я в курсе. Я был с Раттлером. А что касается связи… Это была хитрая ловушка. По координатам, они определили точное местонахождение крейсера и атаковали его.

— Серьезно? Тогда ты должен знать… Э-э… Что, правда?

— Ты о чем?

— «Красный Код». Это реально так?

— Да. Более чем. Угроза планетарного масштаба, вторжение враждебной формы жизни. И их потенциал куда выше нашего.

Японец нахмурился, поцокал языком.

— Ну, в принципе. Это когда-нибудь должно было произойти. Ладно. В общем, после того, как сеанс связи прервался, Тангер решил попробовать восстановить связь с Землей. Но у границы атмосферы спутника это оказалось невозможным. «Фауст» отошел от Каллипсо на пару тысяч километров и начал сеанс связи. Но что-то пошло не так.

— В смысле?

— Словно что-то вывело всю аппаратуру связи на корабле. Разом. Были сплошные помехи. Удалось только активировать аварийный маяк и на его частоте отправить часть сообщения. Далее, нас атаковали. Причем настолько рьяно и стремительно, что мы даже не поняли кто и откуда. Это было жестко.

Я промолчал, ожидая продолжения.

— Не знаю, из чего по нам били, но по сравнению с ними, даже планетарные орудия пятого класса проигрывают. А прошу отметить, это самые мощные пушки во всей Федерации. Прожгли нашу защиту мгновенно, уничтожили левый двигатель. В нескольких местах пробили корпус. Всего за несколько секунд наш крейсер получил такие сильные повреждения, что капитан не сумел его удержать на орбите. Ну а дальше мы рухнули где-то в горах.

— Погибших много?

— Да. Около семидесяти человек. А уцелело немногим больше пятидесяти.

Мы спускались все ниже и ниже. И я обратил внимание, что здесь повреждения были куда существеннее.

Судя по всему, Виктор привел нас в нижнюю, носовую часть корабля. От сильного удара здесь все было деформировано и сломано. Сплошная разруха. Вниз вели какие-то пробуренные прямо в полу шахты с оборудованными лестницами. У входа стояли турели «Циклоп», с дополнительными батареями. На наше появление они никак не отреагировали.

Спустившись по лестницам, мы сразу же столкнулись с выжившими десантниками и экипажем корабля. Все они сгрудились вокруг нас, ожидая хоть каких-то ответов.

— Что, выжившие? Да ладно, это же наши парни. Вон тот, из группы Раттлера.

— Ага, пропустите. К Тангеру их, и поскорее, — японец с остервенением пробивался вперед.

— Сержант Барнс? — к нам подошел офицер в потрепанном «Скауте». — Ты?

— Так точно. Лейтенант Красс?

— Ну. А где мой брат? Да и остальные?

Барнс нахмурился, затем отрицательно качнул головой. Это не укрылось от внимания лейтенанта. Но он сдержался.

— Ладно, после поговорим. Идите к Тангеру. Он у входа в спасательный бот.

Дальше мы вышли на открытую, хорошо освещенную площадку и наконец, стало ясно, куда именно мы спустились.

Оказалось, что один из спасательных ботов совершил экстренную посадку не в самом удачном месте. Он случайно провалился в какую-то глубокую трещину, да там и застрял. Сверху рухнул сам крейсер, полностью накрыв бот корпусом. С одной стороны громада корабля как бы защитила бот от лишних глаз, а с другой намертво заблокировала его в трещине. Внутрь «Фауста» сразу же полезли летяги, мгновенно начав охоту на выживших. Автоматически активировавшаяся на борту система «свой-чужой» успешно справлялась с пока еще неизвестным противником. Но даже несмотря на это, в первые часы после крушения погибло больше десяти человек, в основном экипажа корабля. Сами десантники дали отпор летягам, пока еще не разобравшись, с чем именно они имеют дело.

Выжившие наверху умудрились прорезать плазменными резаками нижнюю часть корпуса и соорудив лестницы, по ним спуститься вниз. Здесь и обнаружилось довольно широкое плато, на котором и застрял спасательный бот. Теперь, этот бот, зажатый между камнями, был самой безопасной точкой во всем этом секторе.

— Что тут творится? — загремел недовольный голос.

В открытом шлюзе показался полковник Тангер в командирском «Палладине». На нем отсутствовало тяжелое вооружение, зато имелась усиленная защита и медицинская система обеспечения жизнедеятельсности носителя. Что-то подобное было и на «Тахионе», но по умолчанию ее отключили еще на стадии предварительного тестирования, оставив лишь самое необходимое. Да и то, по четкой команде самого носителя.

— Вы? — удивился Тангер, осмотрев наши лица. — Какого черта происходит⁈ Алекс? Сержант?

Полковник не поверил своим глазам.

— Вы двое! — он перевел взгляд и на Барнса. — Объясните мне, что происходит на этом куске дерьма!

Мы прошли внутрь и я подробно изложил все положение вещей на Каллипсо. Барнс подтвердил.

Через полчаса мы вышли из резиденции полковника.

Выяснилось, что «Красный Код» хотя и был отправлен, но с высокой вероятностью мог попросту не дойти до Земли. И это само по себе проблема. Если «Фауст» пропустит несколько важных сеансов связи — это вызовет подозрения. А когда с Земли обнаружат, что боевого корабля на орбите больше нет… В общем, наверняка весь флот сюда не отправят, но боевую группу прислать должны. И это меняло дело. Боевая группа не флот, установить полноценную блокаду не получится. Да и таинственное орудие пришельцев, сбившее «Фауст» может так же просто расправиться со всеми кораблями.

Почти сразу мы узнали, что после падения крейсера выжило пятьдесят четыре человека. Вояка Тангер в короткие сроки организовал здесь глухую оборону, предусмотрительно не став выдавать свое местоположение. Самих пришельцев они еще не видели, но уже неоднократно вступали в бой с летягами, которые лезли на корабль, словно муравьи на кусок сахара.

Узнав, об истинном положении дел на Каллипсо, Тангер нахмурился, выставил нас за дверь, а сам склонился над голографической картой, просчитывая варианты.

— Это нормально, — пояснил Барнс, когда мы покинули бот полковника. — Сутки он будет искать все возможные ходы, а затем примет решение. Думаю, что он не захочет здесь больше оставаться. Правда, в этом я пока не уверен.

Мы решили связаться с Доком и Анной и к нашему удивлению, это удалось без проблем. Оказалось, что за время нашего отсутствия, рядом с кораблем обнаружились новые стальные шары. Они перебили всех пришельцев и уничтожили их корабли. Один вышедший из строя шар, лежал неподалеку от их стоянки. Я попросил Анну осмотреть его, если подвернется такая возможность.

Мы поели, успели немного поспать.

Было уже утро.

Тангер все еще сидел у себя, поэтому я решил сделать то, что задумал еще тогда, когда выживал в обломках «Отбойника», размышляя как отыскать свой «Тахион».

— Виктор, до отдела управления вооружением добраться можно? — поинтересовался я у японца.

— В общем-то да, но там почти все раздолбало. — задумался Чан. — Одно из попаданий пришлось именно туда. Если хочешь, могу составить тебе компанию. Я там каждый метр знаю. Только не пойму, что ты там забыл?

— Да так. Среди игрушек с Земли есть кое-что полезное.

Сидеть вместе с Барнсом и ждать решения Тангера было глупо, поэтому я оставил его одного. Мы еще пробовали попытаться организовать связь с Раттлером, но ничего не вышло. И если вызвать Анну получилось без проблем, то майор оставался недосягаемым. На ум приходило только одно — что-то между Раттлером и обломками «Фауста» мешало связи.

А вот когда Барнс попросил Анну вызвать бункер, все получилось. Правда связь была дерьмовой, но, тем не менее, майор понял, что мы добрались до места и нашли выживших.

— Ну что? Идем?

— Что, без оружия? — удивился я.

— Оружия там достаточно, — кивнул Чан. — Каждый переход контролируется «Цербером». Еще нас будут сопровождать два «Голиафа». А у десантников и своих задач полно. Тангер еще вчера дал команду собрать как можно больше оружия, провизии и медикаментов. Вот они и выполняют.

— А что именно ты делал в эвакуационном отсеке?

— То, за чем вы меня и застали. Я привожу в норму всех боеспособных роботов и сопровождаю их к носовой части. Если придется прорываться или обороняться — они наша главная ударная сила. Еще есть танки, легкие разведывательные машины и даже десантные колесные транспортники «Титаны». Если все это вывести из корабля, получится огромная колонна. Жаль людей не так много.

Мы в течении часа бродили по кораблю, ища пути в отдел управления вооружением. И вскоре нашли его, правда тяжелые и неповоротливые «Голиафы» пришлось оставить в главном коридоре.

— Значит сами, — пожал плечами Виктор и снял со спины «LR-20». От одного вида мне стало смешно — все оружие, что разрабатывалось на Каллипсо, было куда лучше того, чем располагала Федерация. Даже эти импульсные винтовки морально устарели.

Я рассказал японцу о том, что и в каких количествах производилось на здешних заводах, но кажется, японец мне не поверил. Про то, что оружие предназначалось для уничтожения Федерации, я предусмотрительно промолчал. Это может стать для него ударом.

Корабль был пуст.

То ли система охраны перебила всех летяг, то ли они стали осторожнее и не лезли на рожон. В любом случае, за то время пока мы шли, не встретилось ни одного пришельца. Ближе к цели начали попадаться трупы инопланетных тварей, пытающихся плеваться кислотой по турелям.

Я рассказал Виктору про особую кислотную атаку летяг и его поразил тот факт, что прочнейший металл бронескафов растекается как пюре. И почти сразу придумал решение — обработать все боевые единицы специальным составом, выдерживающим воздействие едкой кислоты. И как я сам до этого не додумался?

Также я посвятил его в свои планы по созданию принципиально новой криопушки и он поддержал мою идею, хотя и сразу же обозначил проблемные моменты. Главный — по-прежнему придется таскать на себе баллоны с азотом и кислородом.

Мой рассказ о пси-силе вызвал у него смех, но я заверил его, что он изменит свое мнение, когда увидит ее возможности своими глазами.

— Все, пришли.

Я окинул взглядом огромное помещение и удивился тому факту, насколько сильно оно пострадало. Днище крейсера пробило в двух местах, заодно практически полностью уничтожило всю систему вооружения. Огромные роботы-манипуляторы лежали сломанными, в неестественных позах. Сложные транспортеры и контейнеры с бронекостюмами и вооружением валялись где попало. Многие были повреждены или открыты. Повсюду обломки оборудования, деактивированные ремонтные дроны, инструменты.

Сам «Фауст» в этом месте деформировало и слегка перекрутило, сейчас все выглядело так, словно крейсер кто-то пытался перевернуть на бок. Угол наклона был небольшой, но можно было ходить, не опасаясь падения.

— Охренеть! — произнес я, вспомнив, как все здесь выглядело до крушения.

— Да-а. Согласен! Теперь тут черт ногу сломит, — согласился Чан. — Я был здесь только раз. Мы забрали все, что было у входа, на остальное не стали тратить время. Куда тебе нужно?

— Где были мои контейнеры?

— Хах, да тут теперь сложно что-то найти. Но вообще, это где-то там, — он указал примерное направление.

Где-то в глубине искореженных механизмов послышался лязг проседаемого металла. Большая часть крейсера лежала на хребте и сейчас корпус, под действием чудовищного веса, все-таки продолжал сползать и деформироваться. От этих звуков было не по себе.

Я медленно двинулся вперед, обошел сломанную руку манипулятора, пролез под оторванный механизм транспортера. Пробежался по согнутой ленте. Виктор следовал за мной, иногда ругаясь по-японски.

Многочисленные контейнеры лежали как попало и где попало. Некоторые друг на друге, другие вообще лопнули и потеряли первоначальную форму.

Свой я отыскал почти сразу. Во-первых он был красноватого оттенка. Именно такие использовал Департамент вооружений. Во-вторых, он оказался в зоне прямой видимости. И если тот, где ранее находился «Тахион» подмяло под другими, то второй контейнер оказался почти неповрежденным.

Добраться до него оказалось отдельной задачей, но я справился.

Отыскал панель управления, активировал ее.

Контейнер смог раскрыться только на четверть, но и этого хватило. Протиснувшись внутрь, я отыскал первый модуль.

Я ведь никому не говорил, что прибыл на Каллипсо только с одной разработкой. Как-то само собой получилось. Но были и другие.

Внутри был уникальный модуль, защищающий определенную область от любых электромагнитных возмущений. В принципе, если хватит мощности, это сможет блокировать работу тех шаров, которыми пришельцы глушат нашу электронику. Но только в теории. Разрабатывалось-то совсем для другого.

Также здесь имелся еще один костюм. Тоже по своему уникальный, но спроектированный полностью для ближнего боя. Контейнер я сразу спустил вниз, где его принял Виктор. О нем расскажу позже.

Еще здесь находился боевой дрон, наделенный искусственным интеллектом, но во всем уступающий Аве. Он был многофункциональным, но ему требовалась точная настройка, а времени для этого сейчас не было.

Про поисковый модуль я уже говорил ранее. И вот он интересовал меня в первую очередь. Все-таки Ава это приоритетная цель.

— Виктор, принимай. Еще два.

Вместе с японцем мы разгрузили мой контейнер, а после столкнулись с проблемой. И если поисковый модуль был размером с чемодан, то остальное унести в руках было проблематично. А возвращаться второй раз совсем не хотелось. Да, возможно, и времени на это не будет.

Вышли из ситуации рационально. Виктор отправился к ближайшему «Голиафу», чтобы с его помощью расчистить завал и добраться до отдела. Штурмового робота можно было использовать как грузчика и, это был наиболее приемлемый для нас вариант.

Я остался один, а Виктор отправился обратно по тому же маршруту. Он сделает это быстрее меня.

Вскоре шум его шагов затих и я остался в тишине.

Шли минуты.

Я просто сидел на контейнере и проводил диагностику второго костюма. Там был совсем не «Тахион», да и предназначался он совсем для другого. Тем не менее, я хотел сразу убедиться в том, что он в целости и сохранности. Было бы глупо притащить его к месту эвакуации и обнаружить, что ему пришел кирдык.

Изредка доносился лязг проседаемого металла, скрип.

Но уже знакомое мне шипение я различил сразу. Такой издавали только летяги.

Проклятые твари. Мелкие, поганые стервятники.

Звук шел сразу с нескольких сторон и я похолодел. Справиться с несколькими тварями среди этих завалов металлолома было как минимум сложно.

Из оружия у меня только винтовка и штык. Да еще и шлем остался возле убежища Тангера.

Где-то недалеко зажужжал охранный «Цербер», но так и не сделал ни одного выстрела. А уже через несколько секунд оторванное от электронного блока тело пулемета, рухнуло прямо передо мной. Края были оплавлены кислотой.

— Зараза! — процедил я, уже точно зная, что я здесь не один.

Знали ли обо мне твари?

Первый показался справа от меня. Коротким перелетом, летяга едва не налетел на меня, но вовремя изменил траекторию. Длинный и тонкий хвост обмотался вокруг моей шеи, но этим все и ограничилось. Короткой очередью я расстрелял тварь еще до того, как она успела обхватить меня конечностями.

Вторая тварь решила не рисковать, а просто издали метнула два плевка, один из которых угодил в правую перчатку. Кислота тут же принялась за дело, поэтому единственным вариантом оставалось только сбросить ее.

Все, про штык можно забыть. Теперь у меня осталась только винтовка.

Очередь. Мимо.

Еще плевок. Увернулся.

Слева мелькнула еще одна тварь. Очень мелкая. Даже не понял, куда она делась.

Плевок. Кислотная жижа попала на бедро, но я тут же стряхнул ее. Металл проело лишь частично, но, кажется, внутренний подклад уцелел.

— Ах ты зараза, — заорал я, сделав еще одну очередь. Кого-то зацепил.

Я быстро отпрыгнул в сторону, протиснулся в ближайший контейнер и выставив перед собой ствол, замер. Глупая, но коварная тварь бросилась за мной и нарвалась прямо на очередь. Истерзанное тело шлепнулось вниз.

— Ну, еще? — крикнул я.

Яростное шипение. Черт, да их тут не меньше десятка.

По крыше зацокали их когтистые лапы. Шипение, визг.

Полетели ярко-зеленые сгустки. Крышу контейнера начало прожигать сразу в нескольких местах. Решили меня выкурить, да вот хрен вам!

Резко бросился наружу, совершил короткий прыжок вперед, кувыркнулся и упершись бронированными лопатками в пол, дал длинную очередь, срезавшую сразу двух летяг, сидящих на крыше контейнера. Твари с визгом попадали вниз, вяло трепыхаясь.

Снова плевок. Угодил мне в плечо, металл задымился.

— Вот с-суки! — зарычал я, пытаясь разблокировать скаф.

Получилось. Весь плечевой сустав, вместе с предплечьем отскочил от тела.

Снова дал короткую очередь, но, ни в кого не попал.

Отступил. Вляпался ногой в кислоту.

Быстрые и юркие твари скакали вокруг, умело используя препятствия и укрытия. Они показывались лишь на секунду, и то только для того, чтобы плюнуть в меня кислотой.

Вот одна не удержалась и резко ускорившись, в полете устремилась ко мне. Я смог только подстрелить ее, затем она облепила меня со всех сторон. Выронил винтовку. Рухнул на пол.

Острые зубы впились в металл на плече, не причинив мне вреда. Тварь это поняла очень быстро, потому что через несколько секунд она вцепилась уже в другое место.

Я начал паниковать. А еще злиться.

Ногу ощутимо жгло. Кислота проела металл.

Перекатился, подмял под себя противника и с размаху ударив его локтем, размозжил твари голову. Пока выбирался, на меня напала другая, очень крупная особь. Выше двух метров, с длинным хвостом. Ее пасть была просто чудовищной. Летяга откинула меня в сторону и следом, бросилась сама. Я кое-как отодрал отсебя обмякшее тело предыдущей твари, затем с размаху ударил локтем другую. Огромными кожистыми перепонками меня укутало, словно в коконе.

Острые зубы впились мне в предплечье и я вскрикнул от боли. Ухватил тварь рукой за голову, проткнул пальцами глаза. Меня обдало бурой жижей, а ослепленная тварь с диким визгом бросилась куда-то в сторону.

От них воняло чем-то странным, неописуемым. Даже не знаю с чем связать этот дурной запах.

Снова укус.

Ногу жгло все сильнее. Острые когти разодрали кожу на незащищенном запястье.

Кое-как освободился от ботинка. Не удержал равновесие и упал.

Ко мне бросились сразу две летяги, но я одну я подмял под себя и раздавил ей голову. А вторая вонзила острые зубы мне в плечо и принялась терзать, как глупая собака тряпку.

Острой болью обожгло мозг.

Я почти утратил способность к сопротивлению. Дико заорал. Начал бить кулаками тварь, но та вцепилась зубами в металл и в какой-то момент просто отодрала бронеперчатку, которая и так держалась на честном слове.

Мне на лицо капнула зловонная слюна и я мысленно поблагодарил богов за то, что она не начала разъедать мою кожу.

— А-а, сука! — я панически завертелся на месте, пытаясь скинуть с себя противника. Кажется, их осталось всего две или три.

Под руку подвернулся какой-то штырь, который я изловчился и воткнул прямо в то место, где у людей находится горло. Сбросив с себя тварь, я тяжело дыша, поднялся на колени.

В голове шумело, тошнило. Меня качало. Перед глазами плясали разноцветные звезды.

Прямо передо мной мягко приземлилась еще одна летяга, распахнула пасть и двинулась на меня.

Уже из нескольких ран у меня лилась кровь, тело сковывала жуткая боль. В голове что-то помутилось. Кажется, скоро меня просто вырубит.

А затем боль внезапно ушла. Я почувствовал какой-то необъяснимый прилив сил. Одновременно, распахнув пасть, тварь обвила меня хвостом и бросилась в лицо.

Заорав так, как никогда не кричал, я ударил ее незащищенным кулаком. А дальше произошло странное.

Мой кулак не только остановил тварь, но и выломав тонкие зубы, вышел с другой стороны, переломав ей и кости и разорвав плоть. Тварь мгновенно издохла, повиснув на моей руке, как кусок мяса на шампуре.

— Н-на, сука! Нравится? Жри! — заорал я, почти не контролируя себя.

Слева показалась еще одна тварь, почти сразу бросившаяся на меня, но я оказался куда быстрее. Ухватив ее за горло, я с легкостью сжав пальцы, просто раздавил его. Во все стороны брызнули капли бурой крови и раздавленные ошметки. Затем с невероятной силой отшвырнул тело в сторону и оно буквально расплющилось о стену контейнера.

Все.

Это была последней.

Я, пошатываясь, стоял на коленях и смотрел на то, что натворил. И честно говоря, это вызвало у меня не контролируемый приступ ужаса. Я голыми руками рвал инопланетных тварей, совершенно не чувствуя боли… Это ли новая пси-способность?

Глава 5 Еще одна проблема

— Алекс? Ни хрена себе, что тут произошло?

Удивленный возглас Виктора выдернул меня из раздумий. Я пытался понять, как вышло, что простым ударом кулака в цель, сломал кости и проткнул насквозь плоть летяги? Не просто же так… Пси-сила, безусловно. Это просто невозможно. Но что явилось катализатором? Злость? Страх или отчаяние?

— А? Что? — переспросил я, одновременно вспомнив, что говорил старик Крейн. И еще ту согнутую переборку у него в отсеке.

Виктор медленно подошёл ближе, с нескрываемым отвращением отпихнул ботинком изуродованный труп твари. Затем другой. Позади японца, у самых завалов, метрах в тридцати от нас стоял «Голиаф» с приоткрытым верхом.

— Ох, вот это дерьмо! Эй, Алекс! Глухой что ли? — Чан смерил меня взглядом и вдруг понял, что в данный момент лучше обойтись без глупых шуток. — Откуда взялись все эти твари? Это ты их так?

— А что, по мне не видно?

И верно. Весь мой внешний вид был просто кошмарным. Бронескаф покоцан, прожженый ботинок, без бронеперчатки. На бедре прожженая дыра, грудные пластины исцарапаны. На лице кровь, а сам я весь в буро-желтой жиже, заменяющей летягам кровь.

— Да их тут восемь, нет девять штук. — изумился старик, качая лысой головой. — Охренеть!

— Бывает и такое.

— Я едва до центрального коридора добрался, слышу шум. Хотел броситься обратно, но решил, что лучше захватить с собой робота. Пока расклинил гермодвери, потерял несколько минут.

— Ясно. — выдохнул я, и устало опёрся спиной о контейнер. — Сейчас, отдохну немного.

Мой бронескаф пришел в почти полную негодность, да и несколько нанесенных летягами ран давали о себе знать. Очень ощутимо давали.

Я сконцентрировался и попробовал активировать внутреннее зрение, чтобы отыскать нанитов, но почему-то не получилось. Попробовал вслепую направить их залечивать раны и снова не получилось.

— Дерьмо! — выдохнул я и с досады, долбанул незащищённым кулаком в пол. Тут же сморщился от боли — в этот раз не прокатило.

— Я и вижу! — отозвался Виктор. — Слушай… Тебе помощь нужна, вдруг эта дрянь заразная? Давай-ка поскорее погрузим твое барахло на «Голиафа», и двинем обратно поскорее. Пока новые твари не нагрянули, а то сканер показывает, что их в радиусе полукилометра больше сотни. И не только их.

— Да, хорошо. — я медленно поднялся, осмотрелся. Разблокировал и по частям снял бесполезный бронекостюм, оставшись только в нательном белье. Затем, подобрал винтовку, закинул за спину.

— Ты так что ли хочешь идти? — изумился Чан. — Выбери здесь себе любого «Скаута», их тут полно.

Я наградил его выразительным взглядом и японец вдруг понял, что ничего из его предложения не выйдет.

— Хотя, да. Глупо. Без энергии, вручную, даже транспортировочный контейнер не открыть, а здесь только аварийное освещение. Да и лучше поторопиться…

Мы быстро погрузили все на «Голиафа», затем поторопились покинуть разгромленный отдел вооружения. Тем более, откуда-то из глубин металлических завалов, ближе к корме, вновь послышался знакомый визг и шипение. Лезли новые летяги…

— Чего-о? Говоришь, что эти твари кислотой прожигают металл? Ну, допустим, а почему кислота не сжигает их изнутри?

— Не знаю, может особенность организма. А вообще, мне все равно. Но я точно видел — они спалили «Цербера». Меткий плевок и охранная турель стала грудой бесполезного металла.

И вскоре, одна такая выведенная из строя турель, попалась нам на пути. Тут уж японец промолчал, однако по его лицу было видно, что он что-то задумал.

Добрались без проблем. Штурмовой робот справлялся с лёгкими завалами, кое-где расклинивая попадающиеся по пути гермодвери.

— Алекс! Где вас черти носят? — ко мне подскочил разьяренный Барнс. Однако увидев мое состояние и внешний вид, резко остудил пыл. — Что с тобой? Где скаф?

— Да так, ходил за личными вещами, а по пути нарвались на неприятности.

— Какие ещё личные вещи?

— Да так. В дальнейшем пригодится. Мне бы подлечиться немного…

— Не вопрос. — сержант тут же отыскал медика. Им оказался капитан медицинской службы корабля. И хотя мединский отсек перестал функционировать, все самое необходимое уже было здесь.

Не прошло и двадцати минут, как меня подлатали, причем, обошлись без медпаков, использовав только штатные средства. Капитан не только заметил, но и поразился тому факту, что на мне раны заживали немного быстрее, чем в обычных случаях. На его вопрос я предпочел не отвечать, ещё подумает, что я ненормальный. Повторюсь, опыты по пробуждению пси-силы проводимые на Земле, окончились страшными неудачами, и потому кажлый медик Федерации знал, что это безумие в принципе невозможно. Признаюсь, и я так думал, до недавних пор.

Пока нас не было, полковник Тангер все-таки принял единственно верное решение. Корабль, несмотря на свое состояние, все же представлял неплохое убежище, но как ни крути — оно временное. И если у пришельцев есть наземное разрушительное оружие, они вполне могут опробовать его на «Фаусте». А оно наверняка есть… И ещё, эти непонятные стальные шары… Тот выстрел из неизвестного оружия, что поразило первого встреченного нами бронированного рака, у инженерного городка. Кому-то же оно принадлежит⁈

Полковник был недоволен, однако сдерживал себя как мог. Как мне намекнул медик, на фоне больших потерь у него слегка съехала крыша.

— Алекс, в общем, дела обстоят так! Здесь пятьдесят четыре человека, включая меня. Корабль частично захвачен крупными хищными тварями, умеющими выплевывать едкую кислоту. Я уже потерял несколько человек и вполне очевидно, что особого выбора у нас нет.

— Будем переезжать?

— Не знаю. — вздохнул полковник. — Возможно, но торопиться я не собираюсь. Сначала нужно все тщательно подготовить.

— А что готовить? — в разговор вмешался Виктор, который как единственный корабельный спец по вооружению, точно знал сколько у нас техники, да и вообще чем мы располагаем. — У нас пять «Голиафов», восемь танков «Триггер». Три транспортных «Титана». Все оружие, боезапас, медикаменты и провизию, можно загрузить в них. Туда же пойдет инструмент, запасные части, ремонтные модули и дроны. Людей на броню, экипаж внутрь. Затем полным ходом к бункеру.

— Нет! Так я рисковать не буду, слишком много уже погибло. Сейчас важно провести разведку. — Тангер покосился на него недовольным взглядом, но сдержался. — Выяснить, какие силы уже сосредоточены вокруг нас. Проложить оптимальный маршрут. И ещё нужно как-то связаться с Раттлером, чтобы они со своей стороны подготовили все необходимое. Если так, то нас будет уже семьдесят человек. Кое-что.

— Есть ещё один момент. — добавил я. — У инженерного городка подполковник Лемер, с ним неполное отделение десанта. Они организовали там укреплённую точку. Но информации о них никакой нет, да и связи тоже.

— Что-о? Почему сразу не сказали? — нахмурился офицер, вскочив со стула. — Ладно, значит так. Я слышал, что связь с Раттлером есть, так?

— Тут, в километре от «Фауста» стоит наш колесный транспорт. Оттуда можно выйти на связь с майором. Но до него ещё нужно добраться!

— Организуем аккуратную вылазку. — отмахнулся полковник. — В чем сложность?

— В том, что они как-то отслеживают перемещение людей по поверхности. А наше вооружение существенно проигрывает им по всем показателям. Броня не защитит от кислоты. Да и есть ещё один важный момент… — я замялся, не зная, как сообщить ему об Оайкене и его возможностях.

— Ну! Не тяни кота за яйца, говори уже. — побагровел полковник.

— Некоторые из представителей их расы… Э-э-э, обладают особыми способностями. Против которых нам нечего поставить.

— О чем ты говоришь?

— О пси-силе…

По взгляду полковника было ясно, что он на грани…

Когда мы покинули спасательный бот, мне было противно на душе. Офицер, разрешивший сложную ситуацию на Тангезере, топтался на месте. А когда он достал бутылку шотландского виски и предложил выпить, для меня все стало ясно. Он нам не поверил и даже объяснения сержанта Барнса его не переубедили. Старый офицер был уверен, что все это полная чушь. К тому же и сам Виктор, отозвался о моем заявлении скептически. В итоге полковник обозвал нас бездарными трусами, приказав готовиться к вылазке и возможной эвакуации.

Что уж говорить, уцелевшие после крушения корабля восприняли эту новость более чем радостно. А ежечасные огневые контакты с летягами уже успели потрепать десантников. К тому же сидеть в обломках разбитого корабля, без электроэнергии, без нормального воздуха было совсем небезопасно. Да ещё и Барнс, как назло, успел всем растрясти, что в бункере куда лучше и безопаснее. Не знаю, хорошо это или плохо. В любом случае, сначала нужно выбраться наружу и добраться до Анны с Крейном. По последней информации, они отогнали транспорт чуть дальше в горы, спрятав его между камней.

Связь почему-то снова не работала, и я уже не сомневался, что без вмешательства пришельцев здесь тоже не обошлось.

Но неожиданно, появилась ещё одна, куда более важная прлблема. К нам подошёл начальник машинного отделения «Фауста». Весь его вид был взволнованным.

— Я Роккерт. Э-э-э, возникла серьезная проблема. Доложите полковнику, что его указание обеспечить перемещение техники в носовую часть крейсера, само по себе опасно.

— Это ещё почему?

— У меня было время обследовать носовую часть корабля, а мои люди осмотрели реакторный отсек и ущелье под нами. Корабль лежит на скальном массиве, нос корабля сильно поврежден, поперек корпуса идёт трещина. Но главное, поврежден один из реакторов, идёт утечка радиации и я ничего не могу с этим поделать. Есть угроза взрыва, но никаких прогнозов я дать не могу. И ещё, правая сторона ущелья из-за высокой нагрузки постепенно проседает вниз. Если это продолжится, мы переломимся пополам и рухнем вниз.

— Вот дерьмо! — я вдруг очень ясно представил себе, что будет если это произойдет. — Только этого не хватало! Нужно скорее доложить полковнику. А, черт, он сейчас все равно нас не пустит. Бухает! Так! А какие варианты?

— Ну-у, он всего один. — пожал плечами начальник. — Нужно быстро, всего одной партией вывести только легкую технику, а это дополнительный вес на нос. Танки придется бросить, они слишком тяжёлые. Все транспортные шлюзы, что ближе к центру — деформированы и их не открыть. Но! Здесь, в нижней части есть отдельный резервный шлюз для ремонтной техники и обслуживания корабельных реакторов. Если мы сможем его открыть, то проблема решена, но только наполовину. Внутренние межотсечные переборки корабля также непроходимы для роботов и транспортников.

— Вырежем плазменными резаками, в чем загвоздка? — пожал плечами Виктор.

— Да, это можно сделать. Но тогда ещё больше повышается риск того, что вся носовая часть не выдержит нагрузки и провалится в ущелье ещё до того, как мы закончим. А заодно крейсер раздавит спасательный бот полковника.

— И если медлить, то всех убьет радиация, так? — продолжил мысль Виктор.

— Да, риск велик. Если начинать, то сейчас. И без танков.

— Да твою мать! Почему все так сложно? — вскричал Барнс, затем быстро взял себя в руки и обратился к начальнику. — И что делать?

— Выводить сразу все. Все что можно.

— Тангер не согласится. — покачал головой Виктор. — Он упрямый и твердолобый. Без разведки он свою жопу даже с места не поднимет.

— А радиация?

— Ему насрать. Скажет законсервировать реакторный отсек, но это не решит проблему взрыва.

— Тогда ничего не выйдет. — пожал плечами начальник. — Начав вывод всей техники, только усугубим ситуацию.

— Других вариантов нет. — я кивнул Барнсу. — Пожалуй, стоит попробовать зайти к нему ещё раз.

Как мы и ожидали подвыпивший Тангер отреагировал по-своему. Без разведки ничего предпринимать не захотел, ссылаясь на какую-то заботу о личном составе. Кричал как сумасшедший, посылал всех к дьяволу. И снова пил.

— Полковник! — не выдержал и вскричал я. — Если вы и дальше будете сидеть здесь, хлестать виски и гадать, что там снаружи, то провалитесь под землю и никакой эвакуации уже не будет. Останетесь без танков и штурмовых роботов. И без людей, о которых вы заботитесь. Здесь опасно, это ясно?

Тангер, с перекошенным от ярости лицом, вскочил со своего места. Лицо побагровело, глаза навыкате. Края губ нервно подергивались, а на лбу выступил пот. На вид, ну точно безумец!

— Я сам решу! — прорычал он, глядя мне в глаза. — Валите вон! Вот из-за таких как вы я и оказался здесь…

Ситуация осложнялась прямо на ходу. Причем всему виной человеческий фактор, сыгравший совсем не к месту.

— Да к черту! Старый маразматик! — я махнул рукой и развернувшись, быстро покинул бот.

Выбравшись наружу, я осмотрелся, собрался с мыслями и громко крикнул.

— Всем внимание! Нужно срочно начинать эвакуацию прямо сейчас! Тангер не в себе…

— Ах ты щенок! Да я тебя! — из-за двери вывалился разъяренный Тангер и сразу же набросился на меня, сбив с ног. Его рука потянулась к пистолету, но я не дал ему его достать. Офицер рычал словно животное, пытался скрутить мне руки… И у него бы это получилось. Но к счастью, сверху на обезумевшего полковника почти сразу навалились Барнс с Виктором и вдвоем им удалось оттащить от меня офицера.

— Отпустите, это приказ! Да я вас всех… Я герой Тангейзера, как вы смеете⁉ — он полез к пистолету, но его грубо оставили, а сержант ещё двинул ему по морде. Тот хоть и обмяк, но сопротивляться не перестал. Наоборот, ярости в нем стало ещё больше.

— Какого черта здесь происходит? — рядом с нами стоял растерянный лейтенант Красс с пистолетом в руках.

— Полковник не в себе. — рыча от злости, процедил Барнс — Нужна срочная эвакуация, а он отказывается это делать! Здесь опасно!

По лицу лейтенанта было видно, что он растерян. Но посмотрев на обезумевшее лицо Тангера, он принял решение. Пистолет отправился в кобуру, а спятившего полковника успокоили медики и заперли в одном из помещений.

В кратчайшие сроки было объявлено всем выжившим, оставить посты и начать готовиться к эвакуации.

Чан и группа техников бросились прорезать плазменными резаками внутренние переборки крейсера, освобождая дорогу для транспортников и штурмовых роботов. Десантники грузили внутрь все, что удалось вытащить из-под завалов. Ну а начальник машинного отделения во главе со старшим помощником и инженерной группой отправились открывать резервный шлюз.

Однако через четыре часа добиться удалось немногого. Из четырех переборок вскрыть удалось только две, на остальное просто не хватило энергии. Резаки жрали просто немерянное количество топливных ресурсов, а из был дефицит. Энергопитание держалось лишь на аварийных генераторах, но их ресурс подходил к концу. Проблему нужно было как-то решать, причем немедленно… Мы с Виктором не придумали ничего лучше, чем снять батареи с «Триггеров» и сделать из них топливную сборку. Сработало — резаки продолжили работу. Нижний шлюз удалось открыть более чем наполовину, что не могло не радовать. Я вообще думал, что его заклинило намертво. Но неожиданно появился Роккерт, сообщив нерадостную новость — «Фауст» мог взорваться и время шло уже на часы…

— Дерьмо, дерьмо! Мы не успеем! — злился Виктор. — Резаки работают слишком медленно.

— А если взорвать переборки? — предложил Барнс.

— Бесполезно, они очень прочные. — покачал головой Роккерт. — Нужно что-то другое.

И тут меня осенило… Когда мы с Барнсом двигались к крейсеру, мы заметили, что один из стальных шаров накрыл посадочную площадку пришельцев. Вдруг, на месте осталось их оружие? Те самые кислотные пушки, обладающие чудовищной разрушительностью. Одна такая пушка с лёгкостью прожжет дыру в переборке…

— Есть идея! — я хлопнул по столу и глянул на Барнса. — Нужно прогуляться!

Сержант как-то сразу сообразил, что идея, мягко говоря, безумная. А когда я ее озвучил, повисла немая пауза.

— Алекс, да ты псих! — только и выдал Виктор. — Но идея мне нравится. Я бы тоже хотел взглянуть на то, из чего шмаляют инопланетные уроды.

— И как ты хочешь это сделать? — Барнс прекрасно понимал, что это значило.

— Надеть скафы, вооружиться и идти туда. Для страховки посадить снайперов и штурмовиков у входа.

Сказано, сделано.

Я, сержант Барнс и лейтенант Красс облачились в «Палладинов», взяли по импульсному пулемёту и выбравшись наружу, отправились к видневшиеся вдали кораблям пришельцев. Активировав зум, мы толком ничего не обнаружили — корабли стояли так, что за ними ничего не было видно. Зато справа, метрах в ста от кормы крейсера, я заметил большую группу летяг, пытающихся пролезть внутрь корабля.

— Вот суки, лезут. Прям как тараканы на моей кухне. — произнес Красс, во все глаза разглядывая инопланетных существ. Весь внешний вид летяг был жутким. Эдакие морские звёзды, с острыми когтями на конечностях и кожаными перепонками между ними. В свете дня они выглядели ещё хуже чем в темноте.

— Ну что, идём? — спросил я и первым шагнул вперёд.

До кораблей было около километра, может чуть меньше. Доберёмся минут за десять, если все будет нормально. Ещё неизвестно, что нас там ждёт…

Добрались без проблем, но едва мы оказались у одного из кораблей, как непонятно откуда выскочил пришелец с той самой кислотной пушкой в лапах. Что-то прошипев, он тут же ринулся в атаку, но сразу три очереди одновременно выплюнули целую лавину огня… Костлявого пришельца отбросило в сторону, раздолбав ему всю броню. А тут ещё и кто-то из снайперов всадил крупнокалиберную пулю ему прямо в шлем. Башка урода, вместе защитой, разлетелась в клочья…

— Ф-фу, сука! Выпрыгнул как черт из шкатулки… — пробормотал Барнс, опуская ствол.

— Осторожно, могут быть и другие!

Но то, что мы обнаружили за бортом их корабля, поразило всех…

Глава 6 Эвакуация

Здесь были только растерзанные трупы… Трупы пришельцев.

Я насчитал аж пятерых — все они лежали в разных местах. И кислотные пушки тоже имелись. Те стальные шары хорошо поработали, перебили всех, причем основательно. Видимо, последний пришелец где-то спрятался, дождался и случайно выскочил прямо на нас.

Вдруг ожила связь.

— Алекс, меня слышно? Алекс, прием! Черт, Барнс⁈ Хоть кто-нибудь, ну…

— Анна? — я сразу узнал ее голос. — Где вы?

— Ох, ну слава богу. — девушка явнр обрадовалась. — Я и Док в горах, хорошо видим вас. Мы уже пятый час пытаемся связаться с вами. Как будто крейсер накрыт электромагнитным полем, туда ничего не проходит. Что вы там делаете?

— Ищем оружие пришельцев. — встрял Барнс.

— Не буду спрашивать зачем. Если покинули «Фауст» и потащились туда, значит была веская причина. Э-э-э, так, кстати. Обойдите правый корабль с левой стороны, там кое-что интересное.

— Что именно?

— Сам увидишь. Не переживай, костлявых там нет.

Я сделал то, что она говорила и действительно охренел — там, среди трупов лежал сломанный шар…

— Твою мать, это же…

— Да, Алекс. То, что мы так хотели узнать.

Я приблизился. Быстро осмотрел корпус непонятного устройства.

Он был выполнен из какой-то хитрой стали, покрытой чем-то прочным и одновременно эластичным. И все же, в корпусе имелась большая прожженая дыра, с торчащими оттуда оплавленными деталями и проводами. Начинка исключительно механика и электроника, никакой органики.

— Что это, дрон? — тихо пробормотал я, продолжая осмотр. — Но непростой, какой-то продвинутый. Таких технологий ещё не открыли. Ничего подобного не было даже на серверах базы колонистов.

— Алекс, ну что? — Анна сгорала от любопытства.

— Дрон. Боевой. Нет, даже не дрон. — я на секунду даже задумался, но тут подошёл Барнс. — Тут скорее уместно другое слово. Это доминатор!

— Ни о чем не говорит. — хмыкнул лейтенант Красс. — Что ещё за доминатор?

— Ну-у, долго рассказывать. На Земле, в конце двадцать первого века, была реализована программа по созданию устройства, которое должно было превзойти все, стать вершиной военной мощи Федерации. Но ничего не вышло, попросту не хватило знаний и ресурсов создать такую машину. Правда, в те годы концепция была совсем иной, да и размер прототипа тоже.

Я задумчиво продолжал осматривать шар. Признаюсь, многие решения были оригинальными, нестандартными. все было направлено на максимальную боеспособность, защиту. Ничего лишнего. Неудивительно, что эти шары такие быстрые, мощные и почти неуязвимые…

— И все же пришельцы один вывели из строя. Значит, не такие уж они и совершенные. Эти кислотные пушки действительно серьезное оружие… Если бы мы только могли разобраться. А, ладно!

— Думаю, пора уходить! — настороженно озираясь по сторонам, напомнил Красс. — Мы нашли то, зачем пришли сюда. Даже больше — три экземпляра.

И верно. На площадке валялось ещё несколько кислотных пушек, но брать все было бессмысленно.

Я ещё раз окинул взглядом трупы пришельцев и выведенный из строя доминатор. Жаль, нет времени толком все осмотреть.

— Все, уходим! Алекс! Давай!

Я зашагал к ним.

— Энн, слушай внимательно. Мы собираемся эвакуироваться с «Фауста», там сейчас небезопасно. Будем выводить технику и людей. Готовность примерно полтора — два часа. Попробуйте связаться с Раттлером, пусть готовятся к встрече. Наблюдайте за обстановкой. Как только увидите, что мы выходим, подай сигнал ракетой — зеленая безопасно, красная опасно. Понятно?

— Да, я все поняла.

— Хорошо. Как только колонна выйдет, двигайте к нам. Ясно?

— Да, я поняла.

— Все, до связи.

Я отключился. Мы бегом бросились обратно к крейсеру.

Красс заметил еще одну приближающуюся группу летяг, но теперь с ними были ещё и охотники. Это было странно, да еще и численность существенно возросла.

— Барнс! Ты это видишь?

— Да-а… Твари, стягивают силы. — помрачнел сержант. — Как будто чувствуют, что мы собираемся уходить…

Мы были слишком далеко, поэтому твари не обратили на нас никакого внимания, сосредоточенные на том, чтобы поскорее проникнуть внутрь крейсера. Как я и предполагал, более крупные охотники остались снаружи, принявшись рыскать по территории.

Мы успели пройти около половины пути, когда внезапно позади нас послышался какой-то шум и почти одновременно заработали наши снайперы.

— Э-э-э, какого черта? — я обернулся и сразу же понял, что лучше бы нам ускорится. — Ч-черт, ходу! Ходу!

Впереди замерцали вспышки выстрелов, а мимо нас засвистели пули.

Позади, метрах в двухстах, бешеным галопом неслись полтора десятка охотников, быстро приближаясь. Не пройдет и тридцати секунд, прежде чем…

— Быстрее, быстрее! Не успеваем…

— Нет, Алекс, все равно не добежим. — выдохнул Красс, сдергивая пулемет. — У нас крупный калибр, снайперы прикроют.

Сзади послышался визг. Обернувшись, я увидел, что сразу у двух охотников головы разлетелись, как гнилые тыквы — снайперы работали хорошо, но охотников было много. И отовсюду сбегались все новые и новые твари.

— Ладно… Вот, дерьмо. Так, Барнс, хватай пушки и бегом к кораблю!

— Но…

— Никаких но, это приказ. Живо!

Забрав у нас все кислотные пушки, словно груженный верблюд, сержант продолжил путь.

— Огонь! Огонь! — едва прозвучала команда лейтенанта, я тут же открыл шквальный огонь. Пули принялись косить тварей как пшеницу, перебивая суставы, отрывая конечности. Активировав зум, я во всех подробностях увидел как крупнокалиберные пули вырывали целые куски мяса, выбивали фонтанчики жёлтой крови. Но твари перли вперед, словно ничего не замечая.

Прямо на моих глазах, один из охотников продолжал преследование, когда крупнокалиберная пуля оторвала ему часть плеча, вместе с нижней челюстью. Просто потрясающая живучесть.

Некоторые твари с воем падали на песок, попадая под ноги сзади бегущих. Образовалась свалка. Это резко снизило скорость погони и мы даже немного воодушевились… Но оказалось, что слишком рано мы обрадовались. Сообразительные охотники быстро догадались, что одной стаей они отличная мишень, а потому стремительно разбежались в разные стороны и вновь продолжили преследование. Теперь к нам неслись небольшие разрозненные группы, по две-три инопланетных твари, громко щёлкая чудовищными челюстями. Расстояние быстро сокращалось.

— А вот это не хорошо! — выдохнул лейтенант. — Очень не хорошо! Усилить огонь, бить всем, что есть!

— Может, гранаты? — заорал я, но понял, что сами далеко их не докинем, зато попадем в радиус разлета осколков.

Но к счастью, этого не понадобилось. С крейсера послышались хлопки.

— На землю! — обернувшись, Красс сразу осознав, что будет дальше. Мы послушно плюхнулись на песок. Откуда-то сзади заработала связка корабельных фазеров и преследующую нас массу существ накрыла серия взрывов, что тоже дало отличный эффект…

— А-а-а, да! Корабельная артиллерия! — восторженно заорал Красс.

А когда разогревшиеся и наконец-то пристрелявшиеся снайперы принялись бить почти без остановки — результат оказался более чем существенным — охотники не выдержали и наконец-то бросились врассыпную. Мы прекратили огонь и мягко говоря охренели. Даже с первого взгляда было понятно, что в общей сложности мы поразили около полусотни тварей, и ранили примерно ещё столько же. Было видно, как из той огромной кучи кровоточащего мяса пытаются выбраться тяжелораненые твари и убраться подальше. Снова хлопнули фазеры, быстро поставив в преследовании жирную точку!

Мы торопливо продолжили путь и вскоре я заметил спускающихся вниз с «Фауста» снайперов и штурмовиков. К тому моменту как мы подбежали ко входу, все они уже были внизу.

— Ну и твари! — вздрогнул один из снайперов. — Жуткие твари, да ещё и какие живучие. А морды-то… Огромные челюсти, развитая мускулатура.

— Что есть, то есть. — выдохнул я, ещё раз оглянувшись назад. — Все, заходим внутрь. Мы добыли необходимые образцы.

* * *

Выяснилось, что за прошедшие два часа общая картина стала ещё хуже. Осатаневшие летяги заполонили большую часть корабля, методично выводя из строя сторожевых «Церберов». Радиационная обстановка тоже ухудшилась. Правда, наш слетевший с катушек полковник, наконец-то успокоился и перестал орать как бешеный психопат, однако по-прежнему требовал его выпустить. Естественно, никто выпускать его не собирался. Его заперли в том же спасательном боте, предварительно изъяв все оружие.

Я, Виктор и Роккерс сосредоточились на осмотре кислотных пушек.

— Да бля! Ну и как работает это инопланетное дерьмо? — недовольно пробурчал Виктор, вертя в руках необычный ствол. Наши попытки пока не увенчались успехом.

Едва он только Барнс притащил стволы пришельцев, японец аж в лице поменялся. Ну ещё бы, он все имеющиеся на вооружении у Федерации пушки, стволы и броню знал от и до, а тут принципиально новое устройство.

Правда, по прошествии десяти минут, нам так и не удалось сделать ни одного выстрела. Это несколько сбавило энтузиазм японца и Роккерса. И дело было вовсе не в сложности, здесь просто не оказалось ничего, хоть немного похожее на спусковой крючок. Наше шаблонное представление попросту сыграло злую шутку.

— Да как они стреляют из этого дерьма? Бля, ну не может быть,что все настолько сложно!

Ни Роккерт, ни Виктор, ни я, даже инженеры из технической группы не смогли с ходу разобраться в этом вопросе. И все же, пусть не сразу, но в конце-концов я догадался, что мы просто ищем не там, где нужно. Это для нас был привычен спусковой крючок, а у них наверняка все совсем не так.

Минут десять мы пытались разобраться в устройстве, пока не поняли, что наших знаний попросту недостаточно. Затем изменили с стратегию и прощупали каждый дюйм, каждый сантиметр и всё-таки обнаружили пару непонятных выемок. Каково же было удивление Виктора, когда неожиданно из скошенного ствола вылетел ярко-желтый сгусток, угодивший в стену. Толстый металл тут же поплыл, словно растаявший пластилин.

— О-о, вот оно что! Нажимаем сюда. — Чан указал на спуск, оказавшийся едва заметной выемкой, куда твари нажимали когтями.

— Ясно, все время зря не теряем, режем переборки и поскорее выводим технику. Роккерт, что со временем?

— Сложно сказать. Реактор нестабилен, но никаких прогнозов я не дам. Чем быстрее уберемся отсюда, тем лучше.

Далее началась бешеная карусель. Все бегали, суетились. Стаскивали ко входу то, что ещё не успели.

Наконец-то последняя вырезанная переборка с грохотом рухнула на пол… Первый «Титан» начал выползать наружу и почти сразу же корабль стал проседать. Часть скальной породы осыпалась под чудовищной массой. Роккерт определил, что началась деформация корпуса и нужно торопиться как можно скорее…

Но если бы только проблема приходила одна!

— Алекс! Нас окружают! — заорал Барнс, через зум осмотрев горизонт. С юга, востока и юго-запада приближались все новые и новые твари. — Их тысячи!

Я бросил взгляд влево. Там, среди холмов одна за другой взлетали красные ракеты. Но это уже не важно, других вариантов попросту не осталось…

Я растерялся, глядя на приближающиеся орды инопланетных хищников. Откуда их столько? Проклятый Оайкен, где он их берет… Мы покрошили уже тьму этих уродов, а их только больше становиться.

— Дерьмо! — лейтенант оправился первым, тут же начав отдавать соответствующие приказы. — Отставить транспорты, первыми выходят роботы. Нужно выстроить и любой ценой удержать периметр. Первый, третий, четвертый и пятый номера по машинам. Живо вперед, бить всем что есть, боезапас не жалеть.

— Красс! Справа нужен коридор, ближе к горам. — поддержал Барнс, бросаясь за руль первого «Титана». — Будем уходить вдоль гор!

Крейсер мелко затрясся. Десантники — операторы бросились к «Голиафам», буквально влетев в кабины. Сразу четыре стальных гиганта зашагали к выходу.

Роккерс стоял у входа, с ужасом глядя на терминал контроля, куда выходили все еще работающие параметры корабля. Его лицо было бледным.

— Пять процентов деформации. Дойдет до двадцати двух, все рухнет. Черт, семь процентов. Не все сразу по одному!

Первый «Голиаф» выбрался наружу, сразу же направившись вперед, к медленно приближающимся противникам.

Там были все. И летяги, которым не было числа. Охотники, даже бронированные раки. Правда, они были пока далеко, но это лишь дело времени.

— Вот сраные бабуины! — пробормотал я, понимая, что эвакуация будет жесткой. Крайне жесткой. И не факт, что вообще выберемся.

Второй и третий номер двинулись за первым, на ходу активируя системы ведения залпового огня. Грозные стальные машины, имеющие на вооружении шестиствольные импульсные пулеметы, спаренные рельсотроны и даже ракетные установки. Лобовая броня — сплошь толстенные бронепластины, способные держать попадание танкового снаряда. Если, конечно, по инерции робота собьет с ног.

— Еще один туда же. Левее. — Красс старался максимально быстро выстроить линию обороны, но времени катастрофически не хватало. Да, четыре робота эта сила, но та армада тварей, что приближалась со всех сторон не имела числа…

— Дерьмо! Смотрите! — заорал кто-то из десантников.

Летяги показались даже с севера, перебираясь через крейсер с другой стороны. Быстро перемещаясь по корпусу, они шустро ринулись вниз, угрожая всей эвакуации.

— Держать оборону. — лейтенант уже использовал все резервы по максимуму. — Снайперы, работать по целям. Штурмовики, поддерживать огнем, близко не подпускать. Остальные, продолжить погрузку.

Раздался грохот — вступили в бой «Голиафы». Их манипуляторы были объяты огнем, стреляли из всех стволов. Начался какой-то ад. Отовсюду вой, стрельба, грохот. Одновременно, поддерживая штурмовых роботов, вновь ударили корабельные фазеры. Загремели взрывы.

Что там творилось на передовой, я даже не хотел думать. Наверняка тяжелые роботы тоже попали под плотный огонь тварей, правда раки все еще молчали, упорно двигаясь к нам.

Пока выбирались оставшиеся роботы, корабль просел еще больше. Нижняя крышка шлюза у же с трудом цеплялась за поверхность скалы. Камни трескались, осыпались вниз. Роккерт постоянно наблюдал за обстановкой, просчитывая варианты.

— Алекс, у нас не больше получаса. Деформация семнадцать процентов. Нужно срочно выводить транспортники.

— Понял! Красс, остальные транспорты на выход…

— Принял!

Вдруг раздался оглушительный грохот. Я оглянулся и остолбенел. Один из «Голиафов» только что рванул. Сейчас там стояли только массивные лапы, с остатками горящей кабины и торчащими по сторонам манипуляторами. Все тут же заволокло дымом.

— Дерьмо, что это было?

— Красс, отзывай роботов. Это их артиллерия. — я уже видел, как очередной рак готовился к плевку.

Три оставшихся штурмовых робота, сокращая расстояние, продолжали вести огонь из всего что было.

— Ракетами их, первый и третий номера!

Мгновенно из-за спин «Голиафов» выстрелили ракеты. Одна за другой они устремились к ближайшим бронированным тварям, мгновенно превратив их в горы дымящегося мяса.

— Да, да-а… Так их!

— А-а, дерьмо! Осторожнее! — послышался голос Роккерта. — Двадцать один процент. Все, все. Всем назад!

Позади раздался скрип и душераздирающий лязг. Крейсер все-таки переломился пополам, и носовая часть чуть ли не до середины провалилась вниз, сев днищем прямо на спасательный бот. Из резервного шлюза выбралось только два транспорта. Третий «Титан» не смог забраться и сейчас была видна только его крыша.

— Ай, там же все медикаменты! — откуда-то выскочил начальник медицинского отсека. — Срочно, нужно спасть все, что можно.

Корабельные фазеры продолжали бить по наиболее крупным скоплениям противника, буквально разрывая на части все, что попадало в эпицентр взрывов. Заметив, что орудия еще работают, Красс окликнул Виктора.

— Кто там? Забирайте их оттуда, пока все не рухнуло.

— Управляю дистанционно. — отмахнулся японец, корректируя огонь.

— Как будем доставать транспорт?

— Можно попробовать лебедками. «Голиафы» строем вытянут его. Наверное.

Один из роботов подошел ближе и по скале поползла крупная крупная трещина, угрожая обвалом. Оператор тут же отозвался, что это невозможно.

— Чан, варианты?

— Да какие тут варианты, все. Нету вашего «Титана».

Я снова оглянулся. Роботы уже на две трети сократили расстояние. Из-за низкой подвижности, машины почти не могли уворачиваться от летевших в них кислотных снарядов. Сейчас, даже с такого расстояния я увидел, что вся броня «Голиафов» буквально оплавлена и изрешечена. Могучие машины выглядели дерьмово. Очень дерьмово. У одной вообще манипулятор болтался лишь на одном цилиндре. И все же, операторы работали мастерски, умело держа тварей на расстоянии. Если бы летяги окружили хотя бы одного, робот бы уже не смог подняться. Понятное дело, выковырять из кабины десантника будет очень непросто, но все же возможно.

То и дело свистели ракеты, завывали рельсотроны. Без передышки трещали пулеметы, летели мины. Снайперы помогали всем чем могли, отстреливая отдельных тварей, прорвавшихся внутрь периметра. Установленные на «Титанах» пулеметы тоже подключились к обороне, молотя во все стороны. Штурмовики постоянно перемещались с одного фланга на другой, и обратно. Все смешалось в такую какофонию, что разобраться где безопасно, а где нет было почти невозможно.

Застрявший «Титан» развернулся задом и сейчас инженеры и техники быстро перегружали все в другой транспорт, перекидывая груз прямо через пропасть. Роботов убрали подальше, чтобы лишний раз не создавать угрозу полного обвала.

— Все, готово. Загрузка завершена. — отчитался Роккерт. — По-прежнему двадцать один процент деформации. Надлом по всему корпусу. Резко увеличилась радиоактивность. Может рвануть в любую минуту.

— Красс, отходим. Вдоль гор, живее.

— Всем по машинам! Эвакуируемся. Первый транспорт ведущий, справа и слева по «Голиафу». Бить все, что попадется под ноги.

— Алекс! Алекс, прием! — голос Анны буквально прорвал эфир.

— Слышу тебя, Энн. Что такое?

— Здесь Оайкен! И этих уродов костлявых… Их много! К вам подлетают пять кораблей…

Я вскинул голову вверх и увидел их. Первым шел корабль, но он явно отличался от других. На нем было вооружение, чего нельзя сказать об остальных. Кажется, они начали создавать новые, теперь уже боевые корабли…

— Вот черт, черт. Нас сейчас просто сотрут в пыль. — бормотал я, просчитывая варианты. Придумал.

— Виктор, можно бить фазерами по воздушным целям?

— Да, но это будет сложно.

— Видишь корабли пришельцев? Слева, на восемь часов. Нужно хотя бы попытаться заставить их разбежаться в стороны. Это главная угроза!

— Понял, попробую. — ругаясь по-японски, старик шустро перенаправлял стволы корабельных фазеров. — Аха-ха! Ну что, уроды, посмотрим, кто кого?

Глава 7 Снова проблема

Все пять кораблей пришельцев летели довольно низко. Судя по направлению движения, их цель была вовсе не колонна. И когда Виктор наконец-то определил цели, с разваливающегося на части «Фауста» ударило сразу несколько фазеров.

Фиолетовые шары пронеслись в опасной близости мимо основного корабля, полетели дальше и мне уже показалось, что их вообще ничем нельзя поразить, когда вдруг произошло странное.

Самый дальний корабль неожиданно бестолково зарыскал в воздухе и сам попал под траекторию полета разогретой плазмы.

Яркая вспышка, хлопок и транспортник пришельцев осыпался вниз дымящимися обломками.

— А-а, хаха! Да-а! — заорал я, не веря своим глазам. — Виктор, ты просто ас! Давай еще!

— Не могу, перезарядка одна минута. Нехватка энергии, батареи заряжаются втрое дольше обычного.

— А-а-э! Роккерт, что там с реактором?

— Глухо, — тот пожал плечами, но все-таки заглянул в планшет. — У меня нет сведений. Все процессы уже на самотеке. Температура растет.

Странно, но почему-то остальные корабли никак не отреагировали на нашу контратаку. Они просто продолжали полет.

— Какого хрена, что они делают? — воскликнул удивленный Барнс.

— Понятия не имею. Красс, пусть твои операторы «Голиафов» попробуют их сбить ракетами. Вдруг получиться?

— Не выйдет. Боезапас пуст, — через несколько секунд ответил лейтенант, видимо связавшись с десантниками-операторами.

— Черт. Э-э, а там еще что такое?

Неожиданно, один из догоняющих «Голиафов» рухнул на колени. Сразу из нескольких мест стального гиганта валил серый дым. Кабина приоткрылась и наружу выбрался десантник, спрыгнул и бегом помчался вдогонку за транспортами. Несколько секунд и поверженный штурмовой робот рванул. Во все стороны разлетелись обломки.

— Да твою-то мать, еще один потеряли, — разозлился Виктор, изощренно ругаясь и мешая между собой японские и английские слова.

Я уже сбился со счета, сколько роботов у нас оставалось. Быстро осмотревшись, заметил только четверых, два спереди и два сзади. Спасшийся оператор добежал до ближайшего робота, ухватился за массивную ногу и продолжил движение уже на другом «Голиафе».

Твари постепенно отставали. И мы уже подумали, что все, самое сложное осталось позади, но я жестоко ошибся…

Неожиданно, из кабины раздался удивленный возглас Барнса.

— Алекс! Смотри-и! Слева!

Впереди, прямо из песка один за другим вылезали бронированные хитином раки, сразу же готовясь метать кислотные сгустки. Расстояние метров сто, не больше. Сейчас мы отличная движущаяся мишень.

— Вправо, к горам. Ближе к горам! — заорал я, догадавшись, что нас пытаются переиграть. Удалось, правда, под кислотный обстрел мы все-таки попали. К счастью, никто не погиб, но в «Титане» образовалось несколько оплавленных дыр.

Виктор дал еще два залпа по виднеющимся в небекораблям пришельцев, но оба не принесли никакого результата. Из-за того, что приходилось учитывать обстановку не только на земле, но и в воздухе, я на некоторое время потерял контроль и корабли пришельцев из вида. А когда увидел вновь, охренел…

Все они зависли над «Фаустом». И что-то там происходило. И хоть убей, мне это не нравилось. Оайкен ничего не сделает просто так, без предварительного расчета.

— Роккерт, можно намеренно взорвать реактор? — прошипел я, глядя на то, как из днища главного корабля, под прямым углом вниз ударил какой-то белый луч. — Какого черта им там нужно?

— Теоретически, да, — растерянно пробормотал Роккерт.

— А дистанционно?

— Ну-у, да…

— Взрывай!

— Алекс, ты с ума сошел! — он посмотрел на меня как на психа. — Мы попадем под действие взрывной волны!

— Посмотри на «Фауста»! Эти уроды что-то с ним делают… И мне это совсем не нравится. Нужно помешать им любой ценой.

Красс, услышав мой ответ, уставился на меня безумными глазами. Затем вздохнул и отдал общую команду:

— Всему личному составу, срочно ускориться. Покинуть зону крушения. Сейчас рванет реактор!

Гулко забухали стальными ногами «Голиафы», взревели движками «Титаны».

Роккерт склонился над каким-то планшетом, быстро перебирая руками по каким-то позициям, перебивал контрольные данные.

— Ну что?

— Сейчас, это не так просто, — начальник машинного отделения трясущимися руками вытер вспотевший лоб. — У меня почти нет возможности повлиять на процессы внутри корабля. Если только запустить на максимум и пустить вразнос. Но, думаю, все получится.

Колонна заметно ускорилась. Роботы немного отставали, но в целом уже через сто метров мы должны были выбраться из зоны поражения.

— Все! Процесс необратим! — побледневший Роккерт выронил из рук планшет. — Десять секунд!

— Анна, Док! На связь!

— Алекс, слушаю!

— Восемь!

— Сейчас рванет реактор на «Фаусте». Приготовьте…

Во все стороны блеснула ослепительная белая вспышка. Я едва успел прикрыть глаза, но это мало помогло. Даже светофильтры не справились. Земля под нами вздрогнула, резко пропали все звуки. Опустилась какая-то мертвая тишина, но всего на долю секунды.

А потом долбануло так, что от мощного перегруза у моего «Палладина» отрубились внешние микрофоны. Или динамики.

Наш крейсер рванул чуть раньше времени, да так, что взрывная волна прокатилась дальше опасной зоны, едва не накрыв всю нашу колонну. Одного робота чуть было не швырнуло на землю, но оператор кое-как удержал его на ходу, одновременно совершив стремительный рывок.

А вот преследующим нас тварям, не повезло. Их просто смело, разорвав на ошметки. С ракообразных, оставшихся позади, посрывало хитиновые панцири… Во все стороны полетели фрагменты тел, куски рваного металла, мусор, песок…

«Титан» содрогнулся. Его жестко качнуло в сторону, но сержант справился. От неожиданности, все кто был в первом транспорте, попадали на пол, почти оглушенные. Что там было во втором, можно не описывать.

Как выяснилось позднее, микрофоны и динамики не выдержали предельной нагрузки и отключились не только у меня, а у большей части выживших.

Оглянувшись назад, я увидел поднимающийся к верху характерный ядерный гриб, окутанный темно-серым дымом и ярким пламенем. Взрывная волна разогнала пыль во все стороны на несколько километров, существенно снизив видимость.

— Ох, черт! Вот так рвануло… — простонал Красс, с трудом поднимаясь с пола.

Барнс, тряся головой, с большим трудом удерживал машину — по пути попадались трещины, валуны размером с одноэтажный дом, падали обломки.

— Анна, Док? Где вы?

— Слева. Мы слева, Алекс! — раздался хриплый голос Крейна.

Я выглянул через люк и в клубах пыли увидел приближающийся со стороны гор наш транспорт. Из-под колес во все стороны летели клубы мелкие камни, пыль. Не прошло и двух минут как они присоединились к колонне.

— Наблюдаю высокий рост радиоактивности. Растет по экспоненте.

— Все, все, валим!

Напоследок, я решил посмотреть, что там с кораблями пришельцев — ведь в момент взрыва реактора, они зависли над крейсером и взрывом их должно было разметать на атомы. Но каково же было мое удивление, когда я увидел все четыре корабля на том же самом месте. В целости и сохранности. Их окутывало голубоватое свечение, по-видимому, защищая от негативных последствий взрыва и радиации.

— Вот с-суки! Выжили! — прорычал Барнс, увидев то же что и я. — Глядите, им вообще пофигу… Под ними ядерный взрыв.

— Не может быть. Да как так-то?

Корабли, кое-как различимые в дыму, по-прежнему висели на одном и том же месте, никак не реагируя по творящийся под ними ад. И, черт возьми, мне стало дико интересно, что же там происходило…

Вскоре мы скрылись за холмом, полностью потеряв из вида и обломки крейсера и пришельцев. Еще несколько километров все приходили в себя, затем снизили скорость.

— Ф-фух! — выдохнул Виктор, облегченно падая в кресло. — Вырвались, надо же! Остальные были с ним полностью солидарны.

— Не думал, что получится! Это была настоящая мясорубка, — вздохнул Красс, снимая шлем. — Так, всем внимание. Проверка связи.

Связь работала плохо, половина не ответила вообще.

По окончании проверки, мы сделали остановку и выяснили, что второй «Титан» немного пострадал от падающих обломков. Из семи роботов на ходу осталось только три. Еще один пропал и никто так и не понял, куда он мог деться. В общей сложности удалось эвакуировать сорок четыре человека, из которых было трое раненых.

В ходе эвакуации роботы истратили больше восьмидесяти процентов боезапаса, что само по себе просто дохрена. Десантники проверяли боеприпасы, и перспектива совсем не радовала.

Анна и Крейн позже сообщили, что почти все холмы буквально кишели летягами. Они собирались отовсюду, стягивались к крейсеру, но толково спрятанный между скал транспорт попросту не заметили.

Док сразу же направился ко мне. По его возбужденному взгляду я понял, что сейчас последует очередная лекция по пробуждению пси-способностей и, в принципе, не ошибся.

— Алекс, Алекс! — он подошел ближе и хищно облизнулся. — У меня хорошие новости, я создал новый прототип и нам нужно как можно скорее опробовать его на практике.

— На мне?

— Ну да.

— Опять? Док, может не стоит больше?

— Стоит. Еще как стоит. Все тесты показывают соответствие аж на восемьдесят два процента, ранее не доходило и до шестидесяти.

— Что-о? — меня перекосило от услышанного. — Погоди-ка… То есть, ты испытывал на мне сыворотку, которая с вероятностью сорок процентов просто никак не подействует на организм? А про побочные эффекты ты вообще умолчал. Они же были? Верно?

— Ну-у… Э-э… Да, были.

— Док, ты охренел? Почему не сказал?

— Это мелочи. Но шестьдесят-то процентов успеха есть, — чуть помрачнел Крейн, но тут же оживился. — Ай, ладно тебе! Это уже в прошлом, теперь я абсолютно уверен в успехе.

— Док, потом. Все потом, не грузи! — отмахнулся я, понимая, что мне совсем не хочется сейчас обсуждать то, что с сорока процентной вероятностью могло меня убить.

Крейн сухо кивнул, и незаметно слинял обратно в свою каюту. Не терпелось ему.

После Дока ко мне подошла Анна. Обняла.

— Алекс! Я думала, уже не увидимся, — она на несколько секунд затихла. — Когда полезли орды тварей, мне показалось что…

— Все хорошо. Это уже не важно, — я взял ее за руку и устало улыбнулся. — Скоро доберемся до бункера, там безопасно. Отдохнем.

Она промолчала.

— А дальше?

— А дальше придумаем, как научиться их убивать. Я точно знаю, они уязвимы и против них есть оружие. Победа еще возможна!

* * *

Без проблем миновали ущелье, где на дне еще дымилась горнодобывающая техника пришельцев. Двинулись дальше. В принципе, мы спокойно могли ехать по своим же следам — местами они все еще были видны.

За прошедшие пару часов успели оказать медицинскую помощь раненым, проверить и пополнить боезапас. По всему получалось, что еще две, может три таких схватки и мы останемся без боепитания. Стоило озадачиться этой проблемой.

— Ерунда, — отмахнулась Анна. — В этом секторе есть еще один завод, где проектировали и создавали оружие. Там достаточно не только оружия и техники, но и все для ее ремонта и обслуживания. Да и вообще, на Каллипсо их еще несколько.

— Плохо то, что и Оайкен о них знает, — заметил я, вспомнив про коварство лидера пришельцев. — Я не удивлюсь, если он уже их уничтожил. От того, что был расположен у инженерного городка № 4, мало что осталось.

— Если мы останемся без оружия, как мы будем защищаться? Да и вообще, как бороться с этими инопланетными уродами?

— Есть пара идей, — неопределенно ответил я, затем добавил. — Мы с Виктором что-нибудь придумаем. В бункере полно оборудования, можно возобновить производство. Придумать кое-что новое.

Мы вкратце рассказали Крассу и остальным, что именно происходило на здешних горнодобывающих объектах и для чего все это предназначалось.

— Да ну, чушь! Каллипсо — огромный полигон для проектирования оружия? Хм… Чтобы производить тут оружие и с помощью него уничтожить Федерацию… Это вы как до такого додумались?

— Ее отец был в числе тех, кто все это организовал! — я указал глазами на Анну.

— Это правда?

Девушка кивнула. Тема разговора ее явно не радовала, но куда деваться.

— А выжившие в бункере есть? — спросил лейтенант. — Ну, в смысле, выжившие из числа колонистов? Они могут подтвердить это?

— Есть. Но это простые рабочие и инженеры. Они и сами до последнего не знали, для какой цели изготовляется столько оружия. А про его применение тем более.

— Обстановка-а! — задумчиво протянул Виктор. Ему тяжелее всех далось понимание того, что Федерация, на которую он работал всю жизнь, могла исчезнуть.

Мы еще долго перебирали варианты, но ничего существенного.

По прошествии шести часов впереди показалась дорога, ведущая в горы. До безопасного бункера оставалось всего несколько километров. Это значительно воодушевило десантников — каждый хотел наконец-то хоть немного отдохнуть. Да и почти вся техника нуждалась в обслуживании.

На «Голиафов» было страшно смотреть — всю лобовую броню покрывали оплавленные дыры, выбоины. Совсем недавно новенькие штурмовые роботы, сейчас больше походили на износившихся обезображенных ветеранов, прошедших через сотни тяжелых битв.

— Раттлер, прием! — Красс попытался вызвать майора, но почему-то пока не получалось.

— Странно, мы же совсем рядом, — удивился Виктор. — А связи как будто совсем нет.

— На этом долбанном спутнике со связью вообще все плохо. — усмехнулся Барнс. — С самой первой высадки связи либо нет, либо только что была.

— И все равно… — я начал переживать, не случилось ли здесь что-нибудь, пока мы отсутствовали. — Странно это.

Начались горы.

Дорога круто уходила вверх, петляла между скал. Тяжелые «Титаны» с трудом гребли колесами — все-таки их масса говорила сама за себя.

Вскоре впереди показались знакомые очертания, а еще через несколько минут Барнс дал по тормозам. Позади нас с гулким грохотом топали штурмовые «Голиафы».

— Все, мы на месте.

Я выбрался наружу, осмотрелся, прислушался. Затем подошел к массивной двери и выжал кнопку. Боковая панель отъехала в сторону и я ввел код доступа, активировал открытие двери.

Но внезапно…

— В доступе отказано. Заблокировано.

— Чего-о? — не понял я и набрал код еще раз. И снова то же самое.

— В доступе отказано. Заблокировано.

— Барнс! — крикнул я. — Че за херня? Ты пароль разблокировки помнишь?

— Конечно, сейчас, — подошедший сержант набрал ту же комбинацию, что и я, но результат был неизменным.

— В доступе отказано. Заблокировано.

— Проблемы? — Красс заметил наши недоуменные лица и тоже подошел ближе.

— Черт, да! Не открывается, — произнес я, отойдя на несколько шагов и осматривая конструкцию гермоворот.

Мы с Барнсом переглянулись. У обоих на лицах читалось одно и то же недоумение. Какого черта происходит?

— Может быть, пока вас не было, что-то произошло? — предположил лейтенант. — Ну не знаю, перебрались в другое место, к примеру? Нет? Сменили код.

— Та-ак! А где второй транспорт? Ну тот, на котором мы бежали с первого бункера. Я помню, он стоял где-то там, — сержант зашагал вниз по дороге, где была видна небольшая площадка, заваленная камнями. Когда он добрался до места, то просто махнул нам рукой.

Пока я шел, перебирал в голове разные варианты, от самого безобидного, до самого кошмарного.

— Мля, да что же тут произошло? — бормотал я вслух.

Но то, что я увидел, не попадало ни под одно из моих предположений.

Вместо транспорта здесь лежала куча металлолома, тщательно разобранная по деталям. И выглядело это так, словно кто-то аккуратно и неторопливо перебрал всю машину на конструктор. Рядом, отдельной кучей, лежали колеса. Двигателя я вообще не увидел.

— Это… Как? — даже Виктора картина удивила. Про остальных и говорить нечего.

— Кому, бля, понадобилось разбирать исправный транспорт на запчасти? — процедил Барнс, пнув ногой какой-то камень на земле. Тот отскочил от скалы и ударил по большой металлической детали, когда-то бывшей бронепластиной.

Громко звякнуло.

Из-за детали выглянуло странное существо. Ну как существо — устройство.

Оно чем-то напоминало краба, только вместо клешней у него были манипуляторы, с какими-то хитрыми инструментами. Размером примерно с собаку, стального цвета. На нас смотрело два красных глаза. Этими манипуляторами краб что-то разбирал.

Примерно секунд десять мы просто рассматривали друг друга, затем краб спрятался обратно. Оттуда послышался какой-то скрип, лязг металла.

— Это что за бабуин? — пробормотал я, неуверенно шагнув вперед. Снял со спины винтовку. А когда приблизился, то заметил, что краб здесь не один.

— Твою мать, да их тут штук десять! — от неожиданности я даже отскочил назад на несколько шагов. — Это они раскрутили транспорт!

Я уже готов был превратить парочку в кучку стальных обломков, когда вдруг почувствовал, что что-то не так. А когда услышал странный, быстро приближающийся скрежет, было уже поздно…

Из ущелья, цепляясь суставчатыми лапами за камни, выбрался огромный механический паук. На нем тоже горели красные светодиоды, только в отличии от небольших крабов, этот был вооружен короткоствольными импульсными пушками.

— А это еще что за дерьмо⁈ — я неуверенно поднял винтовку, но стрелять, пока не торопился.

Происходящее не укладывалось у меня в голове. Запертый бункер. Отсутствие людей Раттлера. Механические крабы, пауки — это еще откуда? Что, черт возьми, происходит? Проблема на проблеме, иначе не скажешь.

Паук стоял и рассматривал меня, но тоже никаких действий не предпринимал.

— Алекс? — Барнс поднял пулемет, шагнул ко мне. — Что это за тварь?

— Не знаю. Но вроде бы оно не агрессивно.

Вдруг, крабы издали какой-то противный писк, похватали валяющиеся на камнях куски металла и взвалив себе на спины, бросились врассыпную. Все они, только разными маршрутами, направились к пауку, обогнули его и скрылись в ущелье.

— Э-э-э, куда? — Барнс едва успел проследить за ними глазами — так быстро они перемещались.

Паук постоял еще какое-то время, затем повернулся и тоже скрылся в ущелье.

Некоторое время было тихо. Затем послышалось шипение, скрип. Входная гермодверь медленно приоткрылась. Оттуда, испуганно озираясь, выбрался потрепанный майор Раттлер.

— Алекс? — он поискал меня глазами и неуверенно шагнул навстречу. — У нас проблема!

Глава 8 Такая реальность

— Что случилось?

То, что здесь что-то произошло во время нашего отсутствия, само по себе дерьмово, да и дураку было ясно. Но все же я лихорадочно перебирал в голове различные варианты.

— Сначала все внутрь, — взволнованный майор, снова оглянулся на вход в бункер, но вдруг, заметив «Голиафов», вздохнул. — Только вот техника… А, все равно не удержим!

— Товарищ майор, лейтенант Красс и…

— Потом, — нетерпеливо отмахнулся Раттлер. — Все внутрь.

— Майор, да что за херня? Ты сам на себя не похож! — не выдержал я.

— Я расскажу!

Только когда внесли всех раненых, только когда все выжившие были внутри и со скрежетом закрылась гермодверь, я наконец-то понял, что и внутри не все так просто.

На стенах отчетливо были видны выбоины от пуль, кое-где еще проступали пятна крови. Чувствовался странный запах, с металлическим оттенком.

— Что произошло? — я повысил голос так, что меня услышали почти все. Повисла тишина.

— Почти через сутки после того, как вы покинули бункер, мы решили вынести наружу часть оборудования, оружия. Площадка перед гермодверью вполне позволяет провести текущий ремонт. И когда мы это сделали, появились они… Мелкие роботы, похожие на крабов. Своими клешнями и манипуляторами они принялись потрошить нашу аппаратуру, оборудование, инструмент и даже технику. Проникли внутрь бункера, начали рвать на части бронекостюмы, винтовки. То, что им было нужно, они уносили с собой и возвращались снова.

— Я видел таких, несколько минут назад. И еще какого-то паука…

Но Раттлер словно меня не слышал.

— Мы сразу же дали отпор и перебили нескольких, когда появились другие. Паукообразные. Они били скорострельными импульсными пушками, но не убивали. По ногам, рукам. В общем, выводили из строя нашу оборону. Они просто двигались и калечили людей, а следом шли крабы и разбирали все на части. Несколько человек погибло, потому что эти роботы сдирали скафы прямо с тела, без разблокировки. Вместе с конечностями.

— Вот хрень! — выдохнул Барнс. И хотя это было невероятно, никто не сомневался.

— Кое-как мы смогли выбить их за пределы бункера и закрыть гермодверь, но эти твари взломали ее и снова полезли внутрь. Тогда мы сменили код, но это не помогло. Пришлось ломать ее. Теперь, снаружи ее открыть нельзя, только изнутри.

— Сколько погибших? — сглотнув, спросил я. Когда мы выезжали, здесь было одиннадцать здоровых и двое раненых.

— Шестеро.

Без специалиста было видно, что Раттлер если не сломлен, то серьезно выбит из колеи. Боевой офицер, но снова столкнувшийся с очередным кошмаром. Только оправились от одного противника, как появился другой. Когда у тебя на глазах медленно убивают твоих людей, у кого угодно планку сорвет. Вот и майор не выдержал. Но все же, он был адекватным.

— Что это за крабы? Пауки… Откуда они здесь взялись?

— Мы не знаем, первые появились из ущелья. Удалось только проследить, что они таскают металл, некоторые детали куда-то в горы. Человеку там не пройти. Но они полностью механические, действуют слаженно, словно один механизм. Эти крабы, что-то вроде рабочих. А пауки — охрана.

И тут я вспомнил о стальных шарах. Они ведь тоже были механические. Доминаторы. Что если…?

— Вот черт, это… Я, кажется, понял. Анна, вы с доком видели стальные шары, со светодиодами на корпусе?

— Ну да. Намекаешь, что они конструктивно похожи?

— Да. Более чем. Что если, это те же доминаторы, только другой вид?

— Смелое предположение! — хмыкнул Крейн. — Но похоже на правду. Их технический уровень очень высок, человечество еще не научилось делать таких. Наши дроны на два порядка примитивнее.

— Тогда кто их делает?

Вопрос был очень интересным, но ответить на него было некому.

Раттлер подошел к двери, прислушался. Но через нее не пробивалось ни звука.

— Роботы, что вы сюда доставили… Эти чертовы пауки разберут их на части к утру. Это без вариантов. Они приходят уже шестой раз, берут, что им нужно и уходят. Если мы не сопротивляемся, они нас не трогают. Но если их заинтересует скаф, внутри которого будет человек, порвут на части. Тут чистый расчет.

— Дерьмо. С-ситуация.

— Так, ну все ясно, — вздохнул Виктор и оглянулся на Красса. — Но нас теперь много, оружие есть. Мы много чего полезного привезли с собой. Нужно организовать оборону. Наши «Голиафы» легко покрошат и крабов и пауков. Причем, даже нет смысла сажать внутрь операторов, я все организую дистанционно.

— Вариант, — произнес я, оглянувшись на японца. — Заблокировать дверь хорошая идея. Кто придумал?

— Моя, — послышался слабый голос со стороны.

Я оглянулся и увидел Ферта. Выглядел он кошмарно. Правая кисть была ампутирована, плотно перемотана бинтами. Предплечье и запястье тоже в бинтах, кое-где проступали кровавые пятна.

— Ферт? Что за…? Это они, да? Они сделали? — к нему подскочил Барнс.

Тот медленно кивнул.

Лицо медика отдавало серым. Видно, самочувствие у него не очень.

— А медпаки? Почему не использовали медпаки?

— Они… Забрали.

Это заявление меня удивило. Нахрена доминаторам медпаки? Кого они там собрались лечить?

— У нас все есть, — тут же отозвался капитан медслужбы. — С большим запасом.

— Это хорошая новость. — Раттлел немного оживился. Признаюсь, разительная перемена в поведении уверенного в себе боевого офицера, даже меня напугала.

— Сначала помощь раненым, — предложил я. — Красс, все, что в «Титанах» заносим внутрь. Виктор, мы с тобой займемся обороной. Роккерт, собери своих инженеров, у нас много работы. Остальные…

Послышалось какое-то мычание. Возня.

— А, черт… Блин!

— Убери от меня руки, мразь. Вы все, охренели? Меня никто не хочет поставить в известность? — это полковник Тангер, все это время стоявший в наручниках за спинами десантников, с кляпом во рту, только что освободился от кляпа.

— Полковник? — майор Раттлер сильно удивился.

— Он не в себе, — пробормотал Виктор.

— Это я не в себе, ты старая японская свинья? — Тангера переполняла ярость. Видимо до него дошло, что он практически потерял всю власть и теперь приказы отдает не он.

Да, не он. А кто? Я и сам не заметил, как у меня начали проявляться лидерские качества, хотя раньше подобного не было. Все чаще ко мне обращались люди Роккерта, некоторые десантники. Все проблемные моменты обсуждались вместе с Крассом и его это тоже устраивало. И хотя лидером я не был, думаю, мало кто стал бы возражать. Эвакуация с «Фауста» говорила сама за себя, а ведь большую часть решений там принимал именно я.

— Ах ты, гражданская крыса! — Тангер впился в меня взглядом. — Какого черта ты распоряжаешься? Я полковник!

— Если бы распоряжался ты, полковник, все твои люди и экипаж «Фауста» взлетел бы на воздух! И некого было бы сейчас эвакуировать.

Со всех сторон послышалось одобрительное гудение. Каждый десантник уже был в курсе того, что у полковника сорвало башню, а его действия бездумны. И его решение сидеть и ждать разведку окружающей местности, могло стоить жизни всем. Тангер никого не слушал, полагался только на свой опыт… А потому допускал фатальные ошибки, но не хотел признаваться в них. И хотя десантники отлично знали своего командира, особой любовью он никогда не пользовался. Уважением, да. Но когда он начинал пить, то напоминал глупое разъяренное животное.

И сейчас полковника уже сняли со счетов. Ярость, буквально переполняла его.

Но Раттлер событий последних дней не знал.

— Что происходит? Зачем наручники? — он увидел на запястьях Тангера браслеты.

— Майор, эти люди перехватывают власть, ты должен им помеш… Хрясь!

Каким бы здоровяком не был полковник, но мощный удар в нос все-таки отправил его на бетонный пол. Рядом стоял Барнс,с перекошенным от злости лицом.

— Командир! — он обратился к майору. — Полковник не в себе. Он не хотел эвакуироваться и, это чуть было не стоило жизни всем нам. Алекс организовал эвакуацию.

Полковник лежал на грязном полу и держась руками за нос, злобно смотрел то на меня, то на Барнса, то на майора.

— Всех под трибунал… — процедил он, затем сплюнул кровь. Кажется, досталось не только носу.

— И это герой Тангейзера? — тихо усмехнулся Роккерт.

Казалось, полковник даже позеленел от злости.

— Уведите его, — сказал Раттлер, видимо и сам догадавшись, что Тангер невменяем.

* * *

Оставшиеся три часа до заката прошли с максимальной пользой.

Мы с Крассом определили периметр, на котором оставили всю нашу технику. Затем Виктор расставил охранно-сторожевые модули «Циклоп» на всех подходах к стоянке, активировал их по прокачанной системе «свой-чужой», а также активировал всех «Голиафов» на патрулирование. Раттлер выделил нескольких часовых, вооружив их шокерами. Я сразу предположил, что самым эффективным оружием против механизмов будет на основе электричества. Если доминаторы вернуться, их ждет сюрприз.

Десантники и инженеры быстро разгрузили оба транспорта, существенно увеличив имеющееся в бункере вооружение и боезапас. Также пополнили провизию, воду и медпаки. Инструмент тоже быстро нашел свое применение.

Раненых разместили в медицинском отделении, сразу же оказав всем необходимую помощь. Ферт, лишившийся руки, все еще был медиком, поэтому восстановившись сам, принялся помогать остальным. По итогу он стал обладателем такого же бионического протеза, какой был у Крейна.

Далее, организовали дежурство, определили спальные места. Бункер был большой, аж в четыре уровня и места хватило всем.

Я и Виктор сразу же оккупировали инженерную мастерскую и лабораторию. По соседству с нами вклинился Крейн, пообещав, что ему много места не нужно. Анна также решила остаться с нами, оказывая помощь в качестве консультанта. Она знала обо всех разрабатываемых проектах на Каллипсо, а потому во многом могла быть полезной.

Красс и его десантники объединились с людьми Раттлера и выделили себе целую казарму. Разумеется, определилось все это не сразу, но уже через несколько дней более-менее порядок был наведен.

Ночь прошла спокойно. Ни крабов, ни пауков так и не появилось. Но мы не расслаблялись. Красс хотел организовать «Заслон» — уникальный электродуговой генератор щита, чтобы при необходимости, тот накрывал собой всю площадку перед гермодверью. Идея хорошая, но пока реализовать ее мы не могли.

Хорошей новостью стало то, что Роккерт, как начальник машинного отделения пообещал, что сможет не только запустить но и полностью наладить работу экспериментального реактора на нижнем уровне бункера. Если удастся — энергии будет с лихвой и тогда можно подумать над улучшением обороны.

На следующее утро у меня появилось время осмотреть то, что я забрал с «Фауста». Все сложили у входа в мастерскую. Первым делом я разложил и подключил модуль подавления электромагнитных полей. Все работало, но проверить его на практике было пока проблематично. В горы пришельцы пока не лезли, вместо них проблемы были от доминаторов.

Затем я активировал боевого дрона.

Робот был не большим, примерно с рост человека. Внешний вид чем-то напоминал гориллу. Перемещался он по любой поверхности, с наклоном до десяти градусов, но также мог карабкаться по скалам. Дрон имел на вооружении четыре короткоствольных импульсных пулемета, сканер и в принципе, мог использоваться для разведки местности. Его я пока не стал ни к чему привлекать, поэтому дрон занял место в углу лаборатории, чем вызвал недовольство Крейна.

Когда дошло дело до контейнера с экспериментальным костюмом, я долго думал для чего его использовать. Что именно там находилось, я знал хорошо, хотя не являлся его создателем.

— Энн? Можно тебя?

— Да, а зачем?

— Увидишь.

Когда девушка подошла, я открыл перед ней контейнер и улыбнулся.

— Нравиться? Можешь примерить.

— А что это?

— Тактический костюм «Лимп». Разрабатывался для ближнего боя. Э-э, слышала, что на Земле есть подразделение женского спецназа?

— Ну да.

— Вот для них и делали. Одевай, я все расскажу.

Когда Анна облачилась в костюм, я присвистнул. Во-первых, он плотно облегал каждый сантиметр ее тела, подчеркивая то, что и так было хорошо видно. Материал был особенным, с эффектом поглощения излишней энергии. Он прекрасно защищал от любых физических воздействий, и при этом оставался мягким и эластичным. Во-вторых, кинетическая энергия поглощалась самим костюмом, затем распределялась по всему телу и по специальным контурам передавалась на главное оружие. Главным оружием на костюме были плазменные клинки. Они крепились на запястья, дополнительно фиксировались за предплечье. Каждый клинок был около полуметра длиной, питался от батареи и внешнего поглотителя энергии. Это была уникальная разработка, которая могла оказать хорошую службу в борьбе с мелкими противниками, вроде летяг.

Конечно, правильно и ловко использовать эти клинки было непросто, Анна даже засомневалась, сможет ли это освоить… Но я пообещал, что найду ей того, кто обучит владению клинками.

Им оказался японец. Не секрет, что Виктор, по своей принадлежности, отлично владел японской катаной, а она, хотя и отличалась от плазменного клинка, все же имело один и тот же класс. По крайней мере, я так считал. Сам Виктор отнесся к этому скептически, но все же пообещал дать девушке несколько уроков.

Внутренний подклад у «Лимпа» — из органического силикона был очень удобен — точно такой же, как и на моем «Тахионе». Завершающим штрихом была функция адаптивной маскировки. Когда я попросил Анну отойти к ящикам и активировать эту функцию, даже Виктор только с пятой попытки смог отыскать ее настоящее местоположение. Идеальный маскировочный эффект. Сверху на голову надевался шлем с проекционной системой обзора. Грубо говоря, человек внутри, видел все в обзоре до двухсот девяноста градусов. Это значительно расширяло поле зрения и почти не занимало места.

— Круто, очень интересная вещь. Но сомневаюсь, что она для меня.

— А для кого? Других женщин тут нет.

— А зачем ты вез его с собой?

— Ну-у, планировалось найти испытателя из числа тех, кто ранее обитал на Каллипсо. В смысле, из колонистов.

— Мне он нравится, но вот клинки… Не совсем уверена, что это мое.

— Это первое впечатление. На самом деле это не так сложно. Зато, если запустить обученного человека в стаю летяг, он покрошит их на бекон за считанные секунды.

— А как же кислота? Да одно попадание и костюм прожжет за секунды.

— Я кое-что придумал, — загадочно усмехнулся японец. — Позднее реализуем!

Наконец-то подошла очередь до главного.

Поисковый модуль.

Меня все это время не покидала мысль попытаться найти «Тахион». Но даже не сам скаф меня волновал. Ава. Аву можно было интегрировать куда угодно, хоть в чайник. Она сможет управлять роботом, транспортом, другим скафом. Управлять чем-то большим я ей пока не доверял, но думаю, это вполне возможно. Самообучающийся интеллект — это крайне интересно, но непредсказуемо.

До меня на Земле неоднократно создавали и другие искины, но все они были ограничены. Федерация, еще лет двадцать назад, вообще отошла от понятия искусственный интеллект, будучи уверенной, что человек внутри любой машины все равно лучше.

— Ну что, посмотрим, где ты находишься, — пробормотал я, затем раскрыл интерактивную карту и совместив ее с модулем, активировал поиск соответствия. Побежали ряды цифр, начался аналитический процесс.

У меня глаза полезли на лоб, когда передо мной появились координаты местонахождения «Тахиона». В известном мне ущелье моего скафа не было. Наличие костюма обнаружилось почти в пятистах километрах северо-восточнее от предполагаемого местоположения, да еще и в холмах. И это было странным.

— Не понял… Что за дерьмо? — я вновь запустил процесс определения координат.

— Чего ты там бормочешь? — ко мне подошел японец, заглянул через плечо и почти сразу сообразил, чем именно я занимался.

— А-а, свою консервную банку ищешь? Ну, в сложившихся условиях, будет весьма полезно вернуть твою броню. Что там с ней произошло?

— Батарея в ноль села. Та самая, что должна была работать год без подзарядки.

— О как. Любопытно, — японец о чем-то задумался, потом спросил. — А сам-то к чему склоняешься?

— Не знаю. При падении могло что-то замкнуть. Хотя, маловероятно. Бля! Не знаю. Заберем его, проведем диагностику и… Грязные бабуины! Он и сейчас движется!

— Ты ж сказал там батарея села! — возразил Чан, тоже глядя на экран. — Ха, точно. Это как так? А запасная батарея работала?

— В том-то и дело, что нет. А вторую из аварийного модуля я не доставал. Сам тогда чуть к броне от холода не примерз.

— Знаешь что… Походу там что-то глюкануло и твой скаф в демонстрационном режиме ушуршал за пятьсот километров.

— Или это Ава чудит… Что вряд ли, когда я покинул броню, там энергии было меньше процента. Она ушла в гибернацию.

— В любом случае, нужно его забрать. Только вот как? От нас это примерно сто с лишним километров, но нужно углубиться в холмы. Расстояние не очень большое, но все же… А у нас и транспорта подходящего нет.

— Поговорю с Раттлером, может, что-нибудь придумаем.

Далее Виктор поделился со мной своими наработками по криопушке. Всего за несколько часов японец набросал примерный макет, просчитал параметры.

— Прототип Роккерт соберет за двадцать часов, хорошо бы испытать… — задумался я. — М-м, можно попробовать спуститься на равнину и там привлечь внимание охотников или летяг. Без риска, конечно, никак.

Мы откинули несколько сомнительных схем, и уже почти утвердили тестовый образец, когда в соседней с нами лаборатории, раздался громкий крик, потом грохот и отчетливый сухой треск электрического разряда.

— Твою мать, Крейн! — выдохнул я и бегом бросился в лабораторию. Мысленно ругал Дока — его эксперименты с пси-способностями до добра не доведут. Вряд ли он умрет собственной смертью по естественным причинам.

То, что я там увидел, почти не поддавалось описанию…

Глава 9 Ловушка

Крейн почти неподвижно лежал на полу, а все его тело мелко подрагивало. По бионическому протезу проскакивали короткие электрические разряды. Воняло жженой резиной и как ни странно, озоном.

Лицо старика чем-то обожгло, а инверторные очки с подсветкой вышли из строя. Рядом, на столе, лежали обломки какого-то дымящегося устройства, опутанного проводами.

— Бабуины! Док, черт возьми, что ты теперь натворил? — проворчал я, бросившись к старику.

Вместе с Виктором мы вытащили бесчувственное тело Крейна, сразу же вызвали Ферта. Я проверил пульс — вроде все в норме, но пострадавший по-прежнему был без сознания.

— Что тут у вас? — сержант оказался здесь куда быстрее, чем мы думали.

— Ты знаешь, Ферт. Опять тестирует вакцину… Вот, долбануло!

— А-а, ч-черт. Ладно, разберемся, — он тут же активировал переносной медицинский модуль.

Несколько минут сержант возился со стариком, но, в конце концов, облегченно выдохнул. — Жить будет. Правда, ума не приложу, что он пытался сделать?

С одной стороны, мне тоже было интересно. По одному внешнему виду старика было ясно, что Крейн пришел к чему-то важному. Ну и упорство у старика — здоровья-то почти не осталось, зато настойчивости и стремления хватит на четверых.

Виктор задумчиво осматривал то, с чем работал Док. Но даже он, со своим колоссальным опытом изобретателя, не смог разобраться в увиденном.

— Это… Черт, да я даже не знаю, как это назвать. Где он взял комплектующие⁈

— Док пытался ускорить действие своей вакцины, путем слияния их с наноорганизмами. — тихо произнес я, едва увидел в углу пустые медпаки.Причем в них отсутствовали именно контейнеры с нанитами. — Док, Док… ну вот нахрена?

До самого вечера Крейн оставался без сознания, но затем все-таки пришел в себя. Получив необходимую помощь, он сразу же попросил встречи со мной. Ну а я не смог отказать. Все-таки, хотя меня и основательно пугала эта тема с пси-вакциной, но одновременно и было крайне интересно. Я бы даже сказал, что часть своего интереса Док умудрился как-то передать и мне.

— Алекс, спасибо что пришел, — часть лица Дока парализовало, поэтому улыбка получилась похожей на жуткий оскал. — Я… ты…

— Док, ты опять за свое? Ну, сколько можно? — я посмотрел на него с недовольством. — Тебя едва не убило…

— Ну не убило же. Нормально. Лучше послушай, что хочу сказать. — Крейн неожиданно закашлялся. Кажется, здоровье дало о себе знать. — Когда ты рассказал мне про нанитов, меня будто осенило. Твоя регенерация не зависит от нанитов. По крайней мере не напрямую. Но, они же являются катализатором. Ускоряют то, что уже удалось пробудить с помощью сыворотки. Ты и без них можешь регенерировать.

— Я плохо понимаю, Док…

— Слушай и не перебивай! — его лицо скривилось то ли от боли, то ли от злости. — Так вот. Наниты существенно ускоряют процессы и адаптируют само тело. Ты заметил, что во время наиболее сильного выплеска эмоций злости, отчаяния или страха, у тебя сами собой включаются те самые пробужденные способности? Да, вижу, что заметил. Так вот, я решил провести еще пару тестов и выяснил, что если в наноорганизм поместить клетки вакцины, то это даст феноменальный всплеск. Увеличит поглощение.

— В смысле?

— Наниты разнесут их по всему организму. Я опробовал разработку на себе и получилось нечто. На долю секунды я смог управлять электричеством. Ну, точнее потоком электронов. Мой протез… — он поднял вверх искусственную руку и я увидел, что она частично оплавилась. — Доказательство. Правда, мой организм стар, а регенерации у меня так и не появилось, несмотря на то, что я ставил себе иньекции тех же самых прототипов, что и тебе. Это индивидуальные особенности каждого человека.

— То есть, ты все-таки разработал полноценную сыворотку?

— И да, и нет. Ее невозможно сделать такой, как я ее себе представляю. Все оказалось куда сложнее, а ставить опыты на себе я больше не могу. Но последний изготовленный мной образец показал соответствие в восемьдесят четыре процента. Это небывалый успех. И все равно этого мало. Те шестнадцать процентов все портят.

— Ну и что делать дальше?

— Я не знаю. — Док устало положил голову на подушку. — Есть смысл ввести тебе прототип, но я не уверен в том, что это даст значимый эффект.

— А если поймать псионика? — эта мысль давно не давала мне покоя. — Взять его клетки, изучить и внести коррективы в вакцину?

Док горько усмехнулся.

— Да, это, несомненно, помогло бы. Хватило бы экземпляра даже с незначительными способностями. Но обычный солдат не подойдет. Только как ты сможешь поймать псионика? У того же Оайкена их целое окружение и каждый из них чудовищно силен.

— На живца… — задумчиво произнес я, мгновенно набросав в голове примерный план действий.

* * *

Я метался от одной мысли к другой. То хотел поскорее отправиться на поиски «Тахиона» и Авы, то хотел быстрее реализовать криопушку. Теперь же к этому короткому списку добавилось еще и желание поймать псионика, чтобы помочь Доку.

Отчего-то я снова вернулся к мысли, что для победы над пришельцами, все-таки нужно освоить пси-способности. Нет, даже не так. Не освоить. Научиться управлять силой и регенерацией. Док дал пару советов, но пока успеха почти не было.

И на третий день после разговора с Крейном, я все-таки утвердил свой план.

— Виктор, что у нас с криопушкой?

— Ты же в курсе, — удивился японец. — Сам ствол готов, но проблема с зарядами. Я минимизировал объем азота и кислорода, но все равно контейнер со смесью занимает много места. Роккерт работает над плоским баллоном, но на это уйдет неделя.

— Будем пробовать с тем, что есть.

К вечеру мы собрали полноценный прототип. Объем зарядов достигал аж двадцати штук, вес пушки вместе с контейнером — двосемнадцать килограмм. Прицельная дальность стрельбы пятьдесят метров. Дальше электромагнитное поле удерживающее сгусток сверхохлажденного азота, распадалось и остатки летели куда попало.

— Неплохо, — похвалил Раттлер, когда ему показали образец. — Но, Алекс… Я не пойму, как ты собрался его испытывать?

— Он поможет! — я ткнул рукой в сторону боевого дрона, стоящего в углу мастерской.

— Поясни… — майор осмотрел гориллоподобного робота, и с недоумением обернулся ко мне.

— Мы меняем ему вооружение и отправляем на равнину, где были замечены охотники и летяги. Там и опробуем.

Я рассказал Раттлеру только половину задумки. Вторая половина — я. Я собирался сам выманить пришельцев на себя, затем атаковать кого-то из псиоников и заморозив его, доставить в бункер. Тогда Крейн закончит вакцину.

В свой план я посвятил только Анну. Частично Барнса.

Мне нужен был проверенный водитель, чтоб в случае срыва, унести оттуда ноги. Но не было подходящего транспорта.

И тут снова вмешался Роккерт.

Кто-то из его техников предложил собрать из кучи разобранного крабами металлолома легкий, но мощный джип. И не просто предложил, а даже частично реализовал макет. Я одобрил задумку и стал ждать, пока ее соберут в полноразмерном масштабе.

За пять дней крабы появились только один раз, зато в составе большой группы, аж в двадцать особей. Их заинтересовал один из разобранных «Голиафов», на котором технари решили заменить батарею.

«Циклопы» и снайперы дали им хороший отпор. Через некоторое время появились пауки, но и их удалось быстро отработать шокерами. Моя задумка оказалась верной — против механизмов — доминаторов отлично работало оружие на основе электричества. Виктор взялся модифицировать один из таких шокеров, но только сломал себе мозги — не хватало ни оборудования, ни необходимых деталей.

Все свободное время техники и инженеры чинили броню, приводили в порядок скафы. Всех трех «Голиафов» удалось подлатать и теперь они спокойно патрулировали территорию.

Разведчики держали дорогу под контролем.

Пару раз, на границе с пустыней, видели выстреливающие в воздух клубы пыли. Повелитель песков, с которым мы уже имели счастье столкнуться, почему-то облюбовал для своего ареала обитания именно участок дороги, ведущей к бункеру. И это тоже была проблема — для испытания криопушки нужно было как-то его миновать, не привлекая внимания.

Я долго думал как это сделать, но, в конце концов, Красс, которому надоело это соседство, подогнал одного из «Голиафов» и раздолбал гигантскую тварь ракетами.

Мы сразу же отправились на место, что бы попробовать изучить существо, но оказалось, что лейтенант перестарался и для изучения там мало что осталось.

Наконец-то настал день, когда криопушка была полностью готова. Ее закрепили на левый манипулятор боевого дрона, а вокруг корпуса разместили контейнер со смесью. Получилось не очень красиво, но мы ведь его и не к выставке готовили…

— Ну и что дальше? — Раттлер смотрел, как дрон катается туда-сюда, сканируя местность.

— Джип готов, — еще с утра доложил Роккерт. — Конечно, самоделка. Но за неимениемлучшего… В общем, сами смотрите.

Транспорт получился неплохим. Шестиколесный, с небольшой бронированной кабиной и новым движком, который технари перебрали вручную. Сзади присобачили кузов с откидывающимися бортами, установили спаренный пулемет.

— Как-то так.

— Подходит. Очень даже ничего, учитывая, что собирали его из металлолома.

— Где планируете испробовать криопушку?

Сначала я склонялся к пустыне, но затем передумал.

— Барнс, помнишь место, где пришельцы добывали «Квантаниум»?

— Ну да. То ущелье с шахтами.

— Вот туда и рванем. Думаю, что они либо все уже восстановили, либо в процессе.

Раттлер все еще сомневался в безопасности моей задумки, но так же понимал, что нам нужно новое оружие против пришельцев. И криопушка могла им стать.

Отправились вчетвером. Я, Барнс, Анна и Винсент.

Снайпер неплохо поднатаскал девушку в обращении со снайперской винтовкой. А если учесть, что на ней был надет «Лимп» отыскать ее среди укрытия было почти невозможно. Тренировки с клинками шли туго и главным образом потому, что девушка попросту боялась вступать в ближний бой.

Чан сдержал слово и обработал ее костюм специальным составом, который кислота пришельцев проедала с большим трудом. У него еще осталось два экземпляра трофейных кислотных пушек и они с Роккертом пытались понять принцип их действия. Пока безуспешно.

Облачились в «Скаутов», вооружились все теми же «LR-20». Оба снайпера взяли мощные и дальнобойние «DragT1» — винтовки прошлого поколения, но с модифицированной системой ведения огня. Я прихватил несколько ракетниц, так, на всякий случай. Дрона я перепрограммировал. В первую очередь он должен был использовать новое оружие, а только потом штатное.

Выдвинулись к карьеру на утро седьмого дня.

Половину пути преодолели без всяких проблем. Мне снова показалось, что Оайкен потерял к нам интерес. О, если бы я знал, что все внимание коварного пришельца было сосредоточено на подготовке нового оружия и сбору всех сил.

Ущелье снова стало местом добычи ресурсов. Пришельцы удвоили количество добывающих механизмов, но теперь оставили еще и охрану — пятерых пришельцев. И, кажется, один из них был псиоником.

Зум не позволял рассмотреть его досконально, но даже тот факт, что у него не было оружия, уже говорил о многом. Остальные четверо не выпускали кислотные пушки из рук, постоянно патрулируя территорию карьера.

Я тщательно осмотрел все подходы, замерил расстояние и накидал в голове примерный план.

— Энн, вы с Винсентом займете позицию в тех холмах, — я указал обоим примерное направление. — Оттуда весь карьер будет как на ладони. Ваша задача перебить простых солдат, но не убивать псионика. Но сделать это нужно только тогда, когда я и Барнс спустимся вниз. Дрон останется в кузове, но вступит в бой только тогда, когда псионик останется один.

— Алекс, ты уверен, что мы сможем его взять?

— Да. Достаточно переморозить ему конечности, — я не был уверен в успехе, но считал, что ключевой момент махинации руками — в момент применения силы, псионик делает характерные движения. Если не дать ему этого сделать, он станет беззащитным. В теории.

Так и поступили.

Конечно, всех одолевали сомнения, хотя больше всех рисковал именно я. Дрон хорош, но я уже видел, как Оайкен скрутил группу Раттлера, а ведь сейчас его силы возросли. Как и его подчиненных.

Для того чтобы въехать в карьер, пришлось обогнуть его с другой стороны. Сделали крюк в несколько километров, но зато смогли спуститься по одному из склонов. Большие колеса джипа и мощный движок вполне позволяли перемещаться по дну ущелья, хотя дороги как таковой здесь не было.

Вот впереди показались механизмы пришельцев. Они разительно отличались от наших. Внешне они казались состоящими из органики, но по факту это было не так. Какое-то футуристическое переплетение фиолетовых стеблей, блестящего металла с зелеными прожилками и толстых проводов, похожих на лианы.

Нас заметили сразу, но огонь открывать не стали. Вместо этого все солдаты разбежались в стороны, перегородив ущелье полукольцом. Сам псионик, если это был он, стоял в самом центре, но никаких агрессивных действий не предпринимал.

Барнс остановил джип в пятидесяти метрах.

Я вдохнул, выдохнул. Надел шлем и выбрался из кабины. Незаметно активировал дрона — тот просто лежал на дне кузова, ожидая нужного сигнала.

Постоял несколько секунд, осмотрелся. Бросил взгляд на псионика. Тот просто стоял, разглядывая меня через матовое стекло своего шлема. Затем я двинулся прямо к нему.

— Энн, Винсент, — я сильно волновался, голос предательски подрагивал. — Всех видно?

— Сейчас, да. Но если они продолжат расходиться в стороны, то тот, что слева скоро попадет в слепую зону, и там мы его не достанем.

— Принял.

Я остановился в нескольких шагах от псионика. Краем глаза заметил, что никто из солдат даже не поднял на меня ствол кислотной пушки. Они что, настолько самоуверенны? Хорошо, чем выше взлетят на своем самомнении, тем больнее упадут. Так Ньютон говорил.

— Ты меня понимаешь? — громко спросил я, глядя на пришельца.

Одновременно, по связи я слышал, как вполголоса ругается Барнс. Сидя в кабине, он по уши обложился оружием.

Пришелец ничего не сказал. Но вдруг, он поднял руку и чуть довернув кистью, склонил голову вправо.

— Алекс… — прошелестело у меня в голове. Ощущения были такими же, как и тогда, когда я говорил с Оайкеном. — Мы знали, что ты придешь.

— Откуда?

— Ч-человек предсказуем.

Я посмотрел по сторонам. Солдаты перестали расходиться, но по возмущенному сопению Винсента я понял, что один из них все-таки остался в недосягаемости.

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Ты знаешь. Я Оайкен.

Это меня оглушило. Как так? Неужели предводитель пришельцев сам сидит в каком-то зачуханном карьере, вместо того, чтобы решать более важные задачи⁈

— Не может быть. Это не ты. Оайкен выше. И у него другая броня.

— В-верно. Но я могу перемещать свое сознание в любого из своих помощников. Поэтому, увидев тебя, я вышел на контакт.

— Дерьмо. — выдохнул я. Зачем я вообще начал с ним говорить⁈

— Зачем ты пришел? Сдаться?

— Нет.

— Тогда какой смысл в твоих действиях? Мои солдаты легко уничтожат и тебя, и того, другого в машине, — он качнул головой на Барнса.

Ага, значит, про снайперов он не в курсе.

— И те двое, в горах. Они наблюдают. — Оайкен поднял голову и посмотрел туда, где находились Винсент и Анна.

— Вот, дьявол!

Хорошо бы потянуть время, но о чем с ним говорить? В голове промелькнул страх, что если он узнает о моих пусть крайне слабых, но все-таки способностях к силе?

И вдруг…

— Алекс? — псионик зашевелился, поднял вторую руку. — Откуда… В тебе… Наша… Сила⁈

Вот дерьмо! Узнал!

— БЕЙ! — заорал я, падая на землю и одновременно активируя дрона.

Издалека послышались хлопки.

Два из четырех пришельцев тут же рухнули на землю с простреленными головами. Крупнокалиберные пули заставляли их черепа лопаться как переспелые арбузы.

Над моей головой пронеслись два кислотных шара, но оба в молоко.

А псионик, вдруг как-то неестественно вздрогнув, совершил резкий прыжок в сторону и поднял руку. Свел вместе когти.

Я буквально почувствовал, как мои конечности перестали мне подчиняться. Я пошатнулся, затем, словно оцепенел. В голове резко зазвенело.

Барнс дал по газам, резко развернулся и из кузова вылетел дрон. Мягко и даже как-то грациозно приземлившись прямо на свои лапы, он тут же активировал криопушку. Первый же выстрел попал в плечо псионика. Я, все еще парализованный, как завороженный смотрел на то, как сгусток сверхохлажденного азота взрывается, выпуская облако газа. Плечо тут же покрылось инеем, и даже вроде бы утратило подвижность.

Псионик злобно зашипел, частично утратил надо мной контроль.

Где-то вдалеке хлопнули еще несколько выстрелов и третий пришелец, выронив пушку, рухнул на землю.

Я же, попытался вскочить, но получилось плохо. Упал на колени, снова поднялся.

Дрон сделал еще один выстрел, но на этот раз сгусток пролетел всего в сантиметре от псионика. Тот совершил какое-то движение и дрона отшвырнуло в сторону, бросив на камни. Что-то хрустнуло.

Барнс сдал задом и выставив ствол винтовки, открыл огонь по тому солдату, которого не могли достать снайперы. В джип тут же влетело сразу три кислотных шара, мгновенно проплавивших броню и корпус.

Псионик, не переставая шипеть, снова сосредоточил на мне усилие. Я почувствовал, как у меня немеют ноги. Голову прострелило болью.

— Ах ты ж с-сука! Ну не-ет! — я через силу потянулся к винтовке, но ее буквально вырвало у меня из рук, едва не содрав бронеперчатки.

И тогда я понял, что наша затея почти провалилась… Не по зубам нам этот псионик.

Но тут я заметил, как в месте попадания плоть пришельца начала трескаться. Отвалился фрагмент плоти. Видимо, это было больно, так как противник снова частично потерял контроль.

Достать до винтовки я не мог, Барнс был занят — отстреливался с последним солдатом, а снайперы, конечно, могли мне помочь, но я заранее им дал установку этого не делать…

Мне стало страшно. Освободиться из-под его ментального контроля собственными силами я не мог.

Или мог?

Глава 10 На живца

Это было странное, плохо описываемое ощущение.

В мозгу что-то сильно зачесалось, нагрелось. Все тело мое наполнила какая-то легкость, свежесть. На мгновение показалось, что я могу горы свернуть.

Но лишь на мгновение.

Я мысленно представил себе полупрозрачную стену, как бы блокируя пси-силу противника, и даже сдержал его. По его удивленно качнувшейся голове, я вдруг понял, что это его сильно удивило.

Но затем он резко усилил натиск и с легкостью проломил мою защиту. Тело вновь сковал спазм, да такой, что от внезапно нахлынувшей боли я сдавленно замычал и, почти не контролируя себя, уткнулся лицом в камни. Почувствовал лбом холод.

— Алекс!

Я расслышал возглас Барнса, но никак на него не отреагировал. Сержант заметил, что псионик все-таки взял надо мной верх, но и помочь никак не мог — его зажал между камней последний оставшийся солдат. Нас отгораживало какое-то устройство пришельцев.

— Держись, Алекс! Меняю позицию, — послышался напряженный голос Анны. Тяжелое дыхание. Видимо, она уже бежала.

— Червяк…! — прошелестело у меня в голове. — В тебе есть способности, но они не развиты, слабы… Я раздавлю тебя!

И тут случилось странное.

Неожиданно, псионика самого скрутило. Он схватился когтистыми лапами за голову, упал на колени. Его кривые ноги неестественно подкосились.

Я услышал еще один голос, только тихий и далекий.

— Не смей! Он нужен мне живым!

Справа заорал Барнс — ему в грудь прилетел кислотный шар и сержанта откинуло на камни. Барнс принялся вертеться на месте, снимая блокировку.

— Еще немного. Сейчас, — у меня в ушах далеким эхом отдавался голос Анны.

Но мне было уже все равно.

И хотя воздействие псионика немного ослабело, я понял, что почти ничего не могу сделать. Почти.

И все же, снова попробовал выставить барьер, но он получился настолько жалким, что я буквально почувствовал, как его скомкали, словно салфетку и откинули в сторону.

— Червь… Чело-век.

Вдалеке хлопнул выстрел, скользнув по шлему псионика. Кто это, Анна или Винсент. Но тяжелое дыхание Энн я слышал в наушнике, значит…

В голове звенело, перед глазами скакали разноцветные пятна. Начало мутить. Сознание тормозило само себя. Шла внутренняя борьба и пришелец, хотя и был куда сильнее чем я, все же не мог подавить меня полностью.

Я зарычал от злости и бессилия.

— Не-е-т!

Через силу, через боль и слабость, я попытался встать на ноги, но получилось только на колени. Поднял голову и посмотрел на непрозрачный шлем псионика со всей злостью и ненавистью. И снова я почувствовал, как внутри меня зашевелились наноорганизмы. Они вновь подчинялись мне.

Мысленным посылом заставил их нейтрализовать боль. Получилось плохо, но все равно стало немного полегче.

Пришелец склонился за камнем, частично прикрытый другим. Его замороженное плечо я видел даже отсюда — оно покрылось трещинами, посерело. Прижав его к телу, он почти им не двигал, вместо этого оживленно двигая другой, здоровой. Нужно было что-то делать.

Переборов боль, я, кое-как вытащив импульсный пистолет, попытался прицелиться, но и это оказалось невозможно — он всячески сбивал мне прицел, какими-то непонятными импульсами откидывая руки в стороны.

То вправо, то влево.

Выстрел.

Мимо.

Выстрел. Снова мимо.

— Да тва-а-арь! — заорал я и снова выстрелил. Пуля попала в камень, срикошетила и осколок отлетел ему в шлем. Стекло сразу же треснуло.

Пришелец, на секунду растерявшись, усилил давление и от боли я едва не выронил ствол.

Справа Барнс избавился от поврежденного «Скаута», вновь подхватил в руки винтовку и увидев, что мне нужна помощь, хотел уже пристрелить псионика, но его снова прижал уцелевший солдат.

— Все, Алекс! Вот сейчас. Я уже…

Где-то вдалеке хлопнул выстрел и тяжелая крупнокалиберная пуля оторвала пришельцу руку, ту, которой он меня пытался сломить. Брызнула темно-зеленая кровь… Пришелец издал жалобный вопль, рухнул на камни. А я, почувствовав, что больше не нахожусь под влиянием пришельца, с трудом поднялся на ноги. Видимо, что-то остаточное еще меня трепало, потому что даже зрение работало с какими-то искажениями.

Справа, из-за камней последний солдат вел почти непрерывный огонь по сержанту — уже все камни вокруг Барнса были обляпаны ядовито-зелеными кляксами кислоты, но по человеку он пока еще не попал.

— Ах ты тварь! — хоть мне и было плохо, но я все-таки направился к нему, одновременно концентрируясь на собственной силе. Точнее, на ее остатках.

Когда пришелец очередной раз совершал выстрел, мне удалось всего-то на долю секунды его притормозить. Это почти не было заметно, но зато Барнс среагировал мгновенно. Три пули — три дырки в шлеме. Тело качнулось, выронило кислотную пушку и рухнуло рядом с ней.

— Ф-фух, с-сука, — выдохнул я, обессилено падая на камни. Концентрация отнимала уйму энергии, выжимая из меня все до капли. — Получили уроды⁈

Позади меня, все еще валялся на земле и стонал раненый псионик. Обе конечности были нейтрализованы, но это вовсе не означало, что у него нет иного способа воздействия на меня.

— А, черт! Я все… Дышать не могу.

Барнс остался без костюма, и сейчас ему не хватало кислорода. А еще я вдруг понял, что отсутствие шлема на мне, почти никак не сказалось — да, кислорода было мало, но мне хватало. Лишь легкое головокружение, но оно было и так — спасибо псионику.

— Алекс, ты цел? — голос Анны я услышал лишь раза с пятого. Точнее, слышать-то слышал, но никак на него не реагировал.

— Я нормально… Нормально, — рассеянно пробормотал я, затем потрогал голову холодной бронеперчаткой. Медленно снял ее, потрогал лоб ладонью. — Горячий, блин. Температура, что ли?

Хлопнула дверь кабины. Барнс торопливо забрался внутрь.

Я бросил взгляд на боевого дрона. У камней лежала куча металлолома — все, что осталось от экспериментальной модели робота. С какой же силой его приложило о камни, что часть механизмов просто переломало?

Как ни странно, но сама пушка уцелела, только оторвало кислородный шланг и чуть помяло крепление баллона.

Я встал, осмотрелся и медленно подошел к поверженному псионику. Пришелец злобно шипел, периодически подвывал от боли, но попыток встать уже не совершал. Вторая рука, куда ранее попал сгусток сверхохлажденного азота, выглядела совсем плохо.

— Что, все? — громко произнес я, глядя на противника. Через матовый шлем все равно ничего не было видно, но я и так знал, что противник в бешенстве. От бессилия и злости.

— Че-е-ервь!

— Это ты червь! — рявкнул я, едва сдерживая злость. — Зеленое дерьмо!

Затем я со всего размаха саданул ботинком по его шлему. Голова качнулась и пришелец, по-видимому, отрубился.

— Барнс, грузим его? — крикнул я и обернулся к кабине.

Далеко за машиной, по склону ущелья спускались Винсент с Анной. Пройдет минут пять, пока они доберутся сюда.

Сначала я решил забрать обломки робота, а потом затащить тело псионика в кузов. Но не вышло.

Откуда-то сзади послышался шорох, звук падения мелких камушков.

Я резко обернулся и увидел, как прямо из трещин в скале, появляются крабы доминаторы. И если бы только они — чуть поодаль, на небольшом пригорке был виден стальной шар, точно такой же, какие мы уже видели ранее.

И если сам шар не двигался и вообще не предпринимал каких-либо действий, то крабы действовали оперативно. Они мгновенно подскочили к остаткам робота и принялись пилить его на части.

— Э-э, вы че делаете, ублюдки? — заорал я, потянувшись за пистолетом.

Шар среагировал мгновенно. Щелкнули короткоствольные пушки и рядом со мной, буквально в полуметре от бронеботинка вздыбилось несколько фонтанчиков. Доминатор как бы намекнул, что этого делать не стоит.

Я убрал руку от пистолета, а сам, оббежав крабов, за рукоять вытащил криопушку. Кажется, доминаторов-техников она не интересовала вообще.

— Вот черти… — пробормотал я, но повторно лезть туда не стал — уже более десятка крабов потрошили обломки боевого дрона, отрезая куски и фрагменты и засовывая себе в пасть. Видимо, у них там что-то вроде хранилища.

Один из крабов вдруг заинтересовался моим пистолетом и потянул к нему свои манипуляторы.

— Ага, щас! Отвали, жестянка! — я отпихнул краба ногой. В ответ тот возмущенно зажужжал, а затем в меня выстрелила короткая голубая молния, впрочем, не нанесшая мне никакого вреда. Я пнул его еще раз, едва не перевернув на спину.

Вполне ожидаемо оживился стальной шар. На корпусе замерцали красные светодиоды, а сам издал странный протяжный звук, словно предупреждающий сигнал.

— Алекс! Гляди-и! — Барнс выбрался из кабины и не надевая шлема, бросился прямиком к пулемету в кузове.

С севера к нам быстро приближался корабль пришельцев.

— Дерьмовые бабуины! — пробормотал я. Одновременно услышал, как ругается Анна.

Корабль не стал садиться. Он просто завис над ущельем, метрах в тридцати над землей. Барнс тут же открыл огонь, но все пули уходили в молоко — корабль защищало какое-то стазисное поле голубоватого цвета. Защелкали винтовки Анны и Винсента, но и они не смогли пробиться через защиту.

Одновременно, стальной шар резко крутанувшись, задрал стволы и тоже принялся молотить своими короткоствольными пушками по кораблю. Но вдруг, борт развернулся и вниз, прямо в доминатора ударила оранжевая молния. Шар застыл на месте, а потом взорвался изнутри, засыпав пространство вокруг себя металлическими обломками.

А я молча стоял и смотрел на корабль.

Скрыться здесь было негде — камни плохое препятствие. Да и некуда тут бежать — все ущелье как на ладони.

Думая над тем, какое их действие будет следующим, я заметил, как медленно приоткрылся левый борт. А затем оттуда выстрелила сеть, точно такая же, как и в тот раз, когда нас с Анной повязали на болотах.

Сеть, не долетев до меня три-четыре метра, просто раскрылась и облепив меня со всех сторон, тут же стянулась. Мои руки и ноги прижало к телу, практически полностью обездвижив.

А затем, она резко втянулась обратно в корабль, только теперь уже вместе со мной. Это произошло настолько быстро, что от сильного рывка у меня даже дух перехватило. Затылком ударился об обод скафа, клацнули зубы.

Я грохотом рухнул на дно корабля и еще раз приложился головой о внутреннюю переборку. Тем не менее, я рассмотрел — внутри было почти темно — свет имелся только от приоткрытого борта, но и тот почти сразу закрылся.

— Вот дерьмо.

Вокруг что- то происходило, но я никак не мог понять что именно. Все мелко тряслось, вибрировало. Гудело.

Но не прошло и пяти минут, как пол подо мной вдруг куда-то провалился и я рухнул вниз. А вот до земли не долетел, просто завис в воздухе, остановленный какими-то искусственными гравитационными полями.

И первое что я увидел, был Оайкен, собственной персоной.

Он стоял на посадочной площадке, в окружении десяти вооруженных солдат. И что интересно, внешний вид предводителя пришельцев немного изменился. Теперь его броня была черной, с красными полосами. За спиной что-то вроде мантии, больше напоминающей перепончатые крылья. Шлем приобрел каплевидную форму, но забрало по-прежнему было непрозрачным.

— Алекс… — практически сразу в моей голове раздался его шелестящий голос. — Рад встрече! А ты?

Отвечать мне не хотелось, но все же я выдавил из себя какое-то изощренное ругательство.

— Вижу, что нет. Я, знаешь ли, начинаю понимать смысл оскорбительных выражений, хотя ранее мне это было недоступно. — Оайкен подошел поближе. — Вижу, что ты цел и относительно невредим. Это хорошо.

— Чего тебе нужно?

— Видишь ли… — он даже усмехнулся, хотя визуально это никак не отразилось на морде пришельца скрытого шлемом. — Оказывается, что ты уникальный представитель своего вида, каким-то невероятным образом заполучивший… Ой, не то слово выбрал. Освоивший нашу силу. Вижу, что вы даже дали ей название. М-м-м, пси-сила. Что ж, любопытно. Я просканировал твое подсознание и уловил то самое… Мне интересно, как так вообще получилось?

— Да все для того, чтобы научиться вас побеждать! — процедил я, скрыв тот факт, что Крейн дважды вводил мне соответствующую вакцину.

— О! — он помедлил, затем снял свой шлем. — Гениально. Чувство порабощения послужило толчком для вынужденной эволюции… Я должен это изучить.

— Ну и морда у тебя… — усмехнулся я. — Знаешь, у меня когда-то на кухне жили тараканы, не твои родственники, нет?

Оайкен в нерешительности замер. Даже по его инопланетной харе я понял, что ему это не понравилось.

— Нет, — произнес он, подходя ближе. Интонация предавалась плохо, но я и так все понимал.

Остановился в двух шагах, он осмотрел меня с любопытством.

— Смешно. Люди. Такие слабые, такие предсказуемые. Но упорные. Я ошибся в том, что ваш вид никчемен. Если создать предпосылки, вы зубами будете выгрызать свободу. Это похвально и заслуживает уважения. Пожалуй, убивать тебя я не буду. — Оайкен оглянулся к своим солдатам. — Отведите его в мою лабораторию. У меня много работы.

— Убивать? — открыто усмехнулся я, ощутив какой-то прилив уверенности. — Да ты и не собирался, признай, а?

Оайкен скривился и я понял, что попал в точку. Он склонил голову и я почувствовал, что внутри черепа что-то защекотало.

— В мозги мне пытаешься влезть? — ехидно спросил я. Причем как вслух, так и мысленно.

— Попробуй мне помешать!

Я сконцентрировался и выставил барьер, но Оайкен проломил его в секунду.

На его инопланетной морде я заметил что-то вроде разочарования.

Наконец, он выдал вердикт.

— Способности есть, но крайне слабые. Даже наши дети обладают куда большим талантом.

— Думаешь, я показываю все, что хочу? — я намеренно расхохотался. Конечно же я блефовал. — Вы тупые, уродливые насекомые, эволюционировавшие из тараканов!

Оайкен на мгновение замер. В мозгу прекратилось щекотание, но я уже подготовил целую серию выражений, которые точно не понравились бы пришельцу. Однако он не дал мне этой возможности.

— Алекс… Обещаю тебе, я изучу этот феномен, а потом достану твой мозг по кускам и сожру его!

Мысленно пожелал ему удачи, мне, правда, стало не по себе. Нет, конечно же я боялся за свою жизнь, за то что мне вновь придется на собственной шкуре ощутить все то, что они делали со мной в прошлый раз. А может и хуже… Куда хуже. Но одновременно я понимал, что просто так здесь меня никто не убьет. И пока предводитель пришельцев заинтересован в изучении моих способностей, это хорошо. Может быть, смогу как-то обмануть, вырваться…

Конечно, беря в расчет их предусмотрительность, вряд ли меня ждет счастливый конец… Но ведь один раз-то сбежать получилось?

Меня схватили под руки, куда-то потащили.

Это была все та же самая база пришельцев, где ранее испытывали портал. С моего последнего пребывания здесь все сильно поменялось. Почти ничего не напоминало о том, что все здесь было построено человеком. Все поглотили футуристические технологии инопланетян.

Пока меня вели, я обратился к одному из пришельцев, но, разумеется, меня никто не понял. Только псионики могли воздействовать на человеческий мозг. Простые солдаты были глухи и невосприимчивы к человеческой речи.

Вели меня довольно долго. Кажется, мы миновали больше десятка разных зданий и помещений. Внутри кое-что еще говорило о том, что здесь еще есть вещи, построенные земными учеными и инженерами.

Сам портал, или телепорт, стал куда больше. Теперь через него могло одновременно проникать в наш мир по десять пришельцев. За несколько минут, пока я находился на большой площадке перед телепортом, оттуда «прислали» две группы, и целый корабль, вроде того, на котором меня сюда доставили. Правда, этот был доставлен по частям.

Даже собранный корабль оказался не очень большим, но все равно его чсти протиснулись в портал с трудом. Я успел разглядеть только необычного вида пушки в носовой части, как меня снова куда-то потащили.

Вскоре мы оказались в лаборатории.

Вот что ни говори, что у нас, что у пришельцев они чем-то схожи. Вроде бы совсем разные цивилизации и уровень развития совсем другой, но нет же…

Меня завели в небольшое помещение, напоминающее клетку. Только вместо прутьев, здесь был все тот же металл, с зеленоватыми вкраплениями.

С одной стороны, мне было страшно. Каждый знает, что гораздо хуже ожидание, чем неопределенность. Воображение упорно накручивало все новые и новые фрагменты, каждый раз добавляя визуальных эффектов.

Но прошел час.

Еще один.

Внутри клетки не было ничего. Даже сесть негде.

Я просто стащил с себя бронескаф, уселся на него. От «Скаута» здесь толку не будет. Пистолет у меня забрали, как и все, что можно было использовать в качестве оружия. Даже аварийный ранец распотрошили. Там осталась только запасная батарея для бронескафа. Но она никак не могла помочь мне в решении проблемы… Точнее проблем.

Оайкен появился внезапно, причем не один, а с двумя помощниками. Судя по всему, такими же псиониками как и он сам, только значительно ниже рангом.

Со мной он разговаривал только на ментальном уровне, проникая прямо в голову. Теперь, я мог слышать его слова лучше, чем раньше. Да и он с легкостью ковырялся в моих мозгах, но что он там пытался найти, я не знал.

— Алекс… Человек, вид разумный. — Оайкен подошел к клетке и распахнул ее. Оказывается, она была не заперта.

— Выходи!

Сначала я подумал, что упустил шанс, но тут же что-то подсказало мне — это не спроста. Скорее всего, предводитель пришельцев настолько уверен в своих силах и организации охранного режима, что даже не допускает мысли о моем побеге. Да и куда, собственно говоря, тут бежать? Я даже направление нашей базы не знаю.

Меня закрепили на какой-то стойке, напоминающей вешалку. Руки поместили в петли.

— Планета Земля, население почти пять миллиардов человек, — он прочитал это из моей головы. — Уровень развития оценим на тройку.

— А ваш уровень? — поинтересовался я, вдруг осознав, что весь страх куда-то улетучился. Только руки немного подрагивали.

— Наш? — я услышал другой голос. Это был один из ученых. Кажется, они тоже наладили контакт с моим мозгом.

— Больше десяти, — терпеливо пояснил другой. — Продолжим Шиарх?

От меня не укрылось это слово, хотя обращено оно было явно не ко мне.

Оайкен сдержанно кивнул.

— Признаюсь, ранее мы уже встречали расу с похожими способностями, однако крайне низкими. Здесь тоже ничего особенного, но все же любопытно. Но разве тест здесь уместен? — спросил один из них.

— Не только тест. Но и усилитель. — пояснил предводитель.

— А это разумно? Вдруг он…

— Не смешите меня. — Оайкен вдруг расхохотался и я визуально увидел морду смеющегося инопланетянина. Зрелище незабываемое.

Оба его коллеги переглянулись, посовещались и подошли ближе, затем надели мне на голову какое-то устройство.

— Запускайте!

Что-то щелкнуло, завыло. А потом все заполнила тишина, причем полная.

— Так, ясно. Ага, вот оно. А это что…

— Никогда прежде… Уровень, пятый. Нет шестой. Ошибка? Странно.

— Поразительно. Если это врожденное, то заслуживает…

Но я их не слушал. Все мое тело вдруг растворилось в пространстве.

Я ощутил себя песчинкой в океане огромной необъятной пустыни. Но что любопытно — эта песчинка притягивала к себе энергию. Чужую энергию. Я всего за пару секунд не только увидел каждого из наноорганизмов в своем теле, я смог управлять всеми сразу и по отдельности. И было это очень просто, почти на уровне интуиции.

Я сжал кулаки и почувствовал, как их наполняет чудовищная мощь. Пожалуй, точно такая же, как когда я ударил по стальной переборке в каюте Крейна или защищался от летяг в недрах крейсера. Только сейчас, все подчинялось мне с невероятной легкостью.

— Чувствуешь? — Оайкен приблизился к моему лицу. — Силу, чувствуешь?

Туман перед моими глазами спал.

— Нет, — соврал я, отрицательно качая головой. — Что-то ничего.

— Усилить! — скомандовал пришелец. — Больше!

— Но это выше нормы. Почти в два раза.

— Усилить! Я хочу понять, откуда у него это и можно ли его развивать! — насекомоподобную рожу Оайкена перекосило от напряжения и сосредоточенности.

А я все чувствовал.

И когда они добавили мощности своего усилителя, меня едва не порвало от невероятного объема внутренней мощи. Я даже ощущал, как энергия выплескивается наружу, прямо через кожу.

— Ну?

— Ну так, немного, — хриплым произнес я, с трудом справляясь с тем, чтобы не закричать.

Да, мощи много. А вот умений нет. Никаких, кроме регенерации, да скромной, случайно изученной способности выставить щит. Еще была сила удара, но ее я почти не контролировал. Мне казалось, что сейчас любой удар будет просто чудовищным.

И они добавили еще больше мощности.

Видимо, Оайкен либо не подстраховался, либо с азартом увлекся, но он поздно заметил перемену в моей лице.

— Алекс, ты… — его глаза расширились и он резко обернулся к своим.

— Выключить, выключить!

Все.

Я резко дернулся, сильным пинком отправил в сторону ученых «коллег» столик с какими-то устройствами, а затем дотянулся и до них самих. Принявшись расшатывать конструкцию, я почти сразу ее завалил… Вырвал руки из петель.

А когда поднялся, то первым делом увидел перед собой ошалевшего Оайкена.

— Ты соврал… — прошелестело в голове.

— Открою тебе правду, — злорадно усмехнулся я. — Животное может быть хоть сколько хитрым и коварным, но только лишь человек умеет лгать.

Пришелец еще переваривал суть моих слов, когда я освободился окончательно.

Оайкен вскинул руку и попытался взять мое тело под контроль, но ничего не вышло. Его силы наткнулись на барьер и отлетели от него, как дробь от бетонной стены.

— Что, не ожидал? — усмехнулся я, вдруг осознав, что не только ничего не боюсь, но и откуда-то знаю что делать.

— Ч-человек. — Оайкен снова активировал свою силу. По телу побежала мелкая, но ощутимая дрожь… На этот раз попытка была куда сильнее.

— Сила у тебя есть, поразительно. Впитал все, что было в генераторе, — голос из головы доносился как будто бы издалека. — Но ты ничего не умеешь!

И, черт возьми, он был прав. Последнюю наработку Крейна я так и не впитал, а потому реально не знал, что делать дальше.

— Ты жалкий!

Сжав кулаки, я заорал и бегом бросился к пришельцу.

— Порву, сволочь!

Но после нескольких же шагов, мне резко стало плохо. Из носа брызнула струя крови, резко загудело в голове. Я пошатнулся, качнул головой, прогоняя наваждение. Мне реально стало не по себе. Ноги стали словно резиновые.

Но я собрался, сосредоточился изо всех сил.

И все же направил удар.

Все что у меня было. Сила, в виде мощнейшего кинетического импульса угодила Оайкену в руку. Визуально его зеленоватая кожа расплавилась, пошла пузырями. Он охнул, отшатнулся, но этим все и ограничилось. Зато я ощутил неладное.

— Человек, ты глупец! Силу можно дать, но можно и забрать! — голос с куда большей мощью прогудел в моей голове. Тем не менее, я опознал, голос Оайкена…

И тут из меня словно выкачали всю энергию. Как будто дернули за веревочку, шарик развязался и весь воздух вышел.

Я растерянно оглянулся. Устройство все еще было на мне, а один из помощников предводителя, совершал какие-то телодвижения когтистыми лапами, вытягивая из меня силу.

— Что-о…

— Но, должен признать, это любопытно. Я знал, что ты выкинешь что-то подобное, потому и дал тебе насытиться энергией из генератора. Теперь я знаю, что именно вырежу из твоей башки. Червь!

— Меня поймали на живца, — запоздалая, несвоевременная мысль. — Вот дурак. Если бы не попытался вырваться, мог бы придумать дерзкий план. Настроить себя, обучиться. Но это не про меня, как всегда сначала действую, потом думаю. Выставил перед собой барьер, который быстро слабел.

— А теперь, попробуй-ка вот это! — Оайкен сжал когтистые пальцы в кулак и я резко потерял сознание, напоследок ощутив, как чья-то рука просто сгребла всю мою энергию и вместе с защитным барьером и вырвала из головы…

Глава 11 Ярость

Меня снова бросили в какую-то камеру.

Все здесь было совсем не так, как в обычной тюремной камере. Правда, ранее я в них никогда не был, но все же примерное представление имел.

Стены все еще были бетонные, однако почти всюду были видны следы вмешательства пришельцев. Словно фиолетовые лианы вылезали из-под пола и оплетали стены, потолок, даже пол. Некоторые были особенно толстые и, кажется, даже пульсировали. Попытавшись разорвать одну такую лиану, я только измазался в густой липкой жидкости, бледно-розового цвета.

— Бабуины, что за дерьмо? — скривился я, брезгливо вытирая руки о комбинезон.

Никаких негативных эффектов я не заметил, но сообразил, что все-таки лучше эти лианы не трогать. Разорвав одну из них, я думал, что кто-то непременно придет и объяснит мне, что больше так делать не стоит. Но этого не произошло. Казалось, после того, как меня развели и поняли, что фрукт очень предсказуемый, меня предоставили самому себе.

Осмотревшись, я понял, что нахожусь в помещении, которое ранее, скорее всего, было подсобным. Старого инвентаря тут почти не осталось, а вот лампы освещения оставались прежними. Входная дверь мало походила на ту, которую тут поставили проектировщики. Теперь это было массивное, бугристое нагромождение чего-то там, сугубо инопланетного происхождения. Оно словно облепило настоящую дверь, симулируя ее форму. Даже замок был, но разглядел я его с трудом.

Вряд ли сейчас за мной кто-то наблюдал.

Правда, проверить я этого не мог, но почему-то чувствовал, что так и есть.

Прошло несколько часов, но ровным счетом ничего не изменилось.

Ощутимо хотелось есть. Последний прием пищи у меня был лишь перед самым выездом с базы, еще до испытаний криопушки. И теперь урчание становилось все громче и громче.

Интересно, что сделали Барнс, Анна и Винсент, когда меня забрали? Помешать пришельцам они никак не могли — теперь их корабли защищало поле, по сути, делая корабль неуязвимым. Наверняка сгребли то, что осталось от боевого дрона, подхватили раненого пришельца и бросив все на транспорт, рванули к базе. Помочь мне они тоже не могли…

Хм… Эти щиты на кораблях. Интересная технология.

У нас на «Фаусте» тоже было нечто подобное, только энергетические щиты напрямую зависели от энергосистемы крейсера. Если реакторы не выдавали достаточное количество мощности или щиты пытались сдержать плотный огонь, не рассчитанный на поглощение урон, защита снижалась или рассеивалась вовсе. Если в щит прилетело бы что-то очень энергоемкое, он бы просто сгорел и тогда весь удар принял бы корпус корабля. В общем-то, вспоминая повреждения крейсера, так и получилось.

— Эй, вы тут меня хотите голодом заморить? — заорал я, пнув ногой дверь. — Отличная пытка, в этом вы на нас очень похожи!

После пятой попытки привлечь к себе внимание, вошел охранник в светло-зеленой броне и легком шлеме без стекла. Вошел и вопросительно уставился на меня своими тараканьими глазками.

— Ну, че смотришь, паразит? — пробурчал я, почему-то подумав о том, что не в курсе как сейчас на Земле травят тараканов. Эти насекомые никуда не делись даже спустя век. И человек, несмотря на свое превосходство, так и не смог уничтожить этот вид насекомых.

Пришелец меня все равно меня не понимал. Ну и как ему объяснить, что мне нужно?

Придумал.

Открыл рот и указал туда пальцем несколько раз. Повторил дважды. Погладил живот ладонью.

Видимо, тот понял, потому что сразу же после окончания моих жестикуляций, он быстро покинул камеру. Кажется, дверь снова никто не запер. У них что, замков вообще нет?

Я подошел поближе, попытался приоткрыть дверь, но сильно об этом пожалел. Сверху, от потолка опустилась зеленоватая лиана и больно хлестнула меня по рукам, даже кажется, обожгла кожу какой-то ерундой.

— Все, все… Я понял! — я отскочил от двери, возмущенно ощупывая руку. На коже появились красные вздувшиеся полосы, покрытые беловатым налетом.

Лиана, сама собой втянулась обратно, куда-то под потолок.

Вот ур-роды, а? Дверь открыта, а выйти нельзя.

А что если попробовать свои способности еще раз?

Сконцентрировался, попытался обратиться к своим нанитам, но то ли они все отработали свой ресурс, то ли у меня напрочь пропали все способности. Впрочем, нанитов я все же почувствовал и даже дал команду залечить те ожоги на коже, что оставила лиана. Они нехотя отправились к пораженному месту, но свое дело все-таки сделали.

Я вспомнил те ощущения, когда сила буквально переполняла меня. Что они со мной тогда сделали? Зарядили меня генератором…? Генератором чего? Пси-способностей? Как-то это неправильно. Но ладно, а потом что? Выкачали всю энергию обратно? Чем? Тем устройством на голове? Или один из коллег Оайкена своими клешнями просто вытянул ее из меня? Тоже какая-то способность? Ну точно, паразит.

Голова думала плохо. Мысли текли как-то вяло, неохотно. Сконцентрироваться не получалось.

Дверь распахнулась и внутрь вошел тот самый охранник. У него в руках был какой-то предмет, напоминающий гигантский алмаз, только непрозрачный и темно-зеленого цвета. Чем-то это напоминало деформированную «фляжку». Сунув его мне в руки, он тут же развернулся и вышел. Хлопнула дверь.

— Прекрасно, — пробурчал я, рассматривая предмет. — Еда? Ага… Как это есть? Что это вообще такое?

Предмет был твердый, тяжелый. Внутри, судя по всему, что-то было. Но я не заметил ни граней, ни пазов. Ни отверстий, ни даже кнопок.

Встряхнул. Покрутил в руках.

Ничего.

— Ну и какого хрена? — я начинал злиться, вот только злость деть было некуда. — Может, это реально что-то вроде «фляжки»? Но как пить, где горлышко? Крышка? Ай, да к черту!

Фляжка пришельцев полетела в угол, глухо звякнула. Я же нарезав пару кругов по камере, снова подошел к двери. Осмотрел ее. Пнув ее пару раз, я быстро отскочил от нее назад — снова полезла лиана, а о последствиях я уже знал. А что если поймать ее и разорвать? Фиолетовые же рвутся, значит и эту можно. Пробовать пока не стал.

Вот только оружия у меня не было. Вообще.

Скаф я снял еще до встречи с Оайкеном, поэтому использовать его для защиты тоже было нельзя.

В углу обнаружились оплетенные лианами остатки уборочного инвентаря. Но сломанный пылесос, и старый пылеудалитель мне вряд ли могли здесь чем-то помочь. Хотя-я…

Я снова заорал, но в этот раз никто не пришел. Черт, да по какому принципу охранник вообще решает заходить ко мне или нет?

Я нарезал по камере кругов пятьдесят, но ничего в голову толкового не пришло. У меня не было даже инструментов, чтобы разобрать уборочный инвентарь. Внутри пылесоса была небольшая батарея — я пока не придумал, как именно ее использовать, но был уверен, что помимо нее внутри могло быть и что-то еще, что можно использовать не по назначению.

Время шло незаметно.

А вот моему терпению быстро пришел конец. И не потому, что мне было плохо. Да, хотелось пить и есть, но терзало меня не это. Почему почти за десять часов, Оайкен ни разу не пришел? Как он собирался меня изучать? Чем? Его угрозы были вполне понятны, и что ни говори, но я морально подготавливал себя именно к этому. А тут вообще ничего. До меня ровным счетом, никому не было дела. Хотя на самой базе все было нормально.

Ожидание утомляло. Действовало на нервы.

Да что там, даже раздражало.

Я, то злился, то успокаивался. Одновременно заметил, что незаметно стал куда более несдержанным, чем раньше. Что-то во мне изменилось. Как-то неуловимо.

В конце концов, я устал. Уселся прямо на пол, снова повертел в руках «фляжку» пришельцев. Ничего не обнаружил. Опять отшвырнул в сторону. А жрать-то хотелось все сильнее.

Снова открылась дверь. Вошел охранник, осмотрел помещение и сунул мне в руки вторую фляжку, только теперь желтого цвета.

Отдал и ушел.

Я посмотрел ему вслед с нескрываемым раздражением, затем швырнул ему вдогонку. Но дверь уже закрылась.

— С-сука! Забери свое говно, один хрен не знаю, что с ним делать!

Реакции ноль.

Чуть позднее заметил, что наниты сделали свое дело — красные полосы исчезли, да и болезненных ощущений больше не было.

Почти час я сидел на полу, злился. Успокаивался и снова злился.

Сам не заметил, как вырубился. А проснулся, когда услышал какой-то шум снаружи — как будто катили что-то тяжелое, массивное. Кажется, клетка. А в ней что-то шипело, выло. Кажется, так шипят летяги.

Забарабанил кулаками в дверь, ловко увернулся от ожившей лианы. Совсем забыл про нее.

— Да отвали ты, кусок говна! Погоди, освоюсь, ремень из тебя сделаю!

Затем все снова стихло.

От голода желудок уже начал переваривать сам себя. Я даже не знал, чего мне хотелось больше — пить или есть?

Еще неоднократно пробовал активировать свои способности, но получалось плохо. Совсем не так, как при схватке с Оайкеном. Там все было просто, на эмоциях. Не нужно было концентрироваться, напрягаться. А тут, складывалось ощущение, что необходимо стягивать и собирать энергию со всего тела, чтобы направить ее на что-то одно.

Итак, что же я мог? Выставить щит? Нанести удар кулаком так, что гнулся прочнейший металл? Регенерировать? Пожалуй, последнее мне удавалось лучше всего.

Но и оно требовало чуть ли не максимальной концентрации.

Именно заэтим размышлениями меня и застал вошедший Оайкен.

Он появился внезапно.

Дверь распахнулась и тот вошел внутрь, быстро осмотрелся. Видимо заметил лежащие в углу цветные «фляжки».

— Алекс… Почему ты не употребляешь пищу? Охранник сообщил мне, что ты голоден.

— Знаешь… — мысленно произнес я, глядя на предводителя пришельцев. — У меня с языками не очень, но почему-то мне кажется, что никто объяснил твоим тупым тараканам, что прежде чем давать что-то из ваших предметов, нужно сначала объяснить, как ими пользоваться!

Оайкен скривился, обернулся к охраннику. Издал серию щелкающих и скрипящих звуков, после которых тот как-то странно оживился, засуетился и собрал «фляжки».

— Смотри! — произнес пришелец, беря в руки желтый предмет.

Он приложил уродливую ладонь к верхней крышке, надавил на нее и резко отдернул вправо. Что-то пшикнуло и круглая крышка отлетела в сторону. Затем Оайкен взял и выпил все то, что было внутри.

— Это тебя взбодрит. Даст энергии для… для опытов.

Охранник сунул мне в руки зеленую «флягу».

— Попробуй.

Я сделал все то же самое, но ничего не вышло.

— Еще раз!

Снова безуспешно.

Тогда противник сделал свой собственный вывод, напоследок бросив мне что-то вроде:

— Слабая, никчемная раса! — он взмахнул рукой и выбитая из рук «фляжка» снова укатилась в угол.

Разозлившийся Оайкен быстро покинул камеру. А спустя полчаса вновь появился охранник и через приоткрытую дверь, бросил мне стандартный сухой паек. Наш, человеческий.

— Вот это другое дело! — выдохнул я, дрожащими пальцами вскрывая обертку.

Внутри оказалось несколько кусков вяленого мяса, небольшая синтетическая пицца и два концентрата — один суповой, а другой фруктовый. Для разведения концентратов в составе пайков имелась пакетированная вода, которой я сразу нашел применение.

Все это я умял буквально за несколько минут. Стало куда лучше, особенно желудку. Тот радостно урчал, переваривая знакомую пищу.

Покончив с провизией, я решил немного отдохнуть, когда внезапно снова появился Оайкен. Признаюсь, такое скорое появление лидера пришельцев поставило меня в тупик.

— Чем обязан? — подумал я.

— С голодом покончено? — ответил тот и не дожидаясь ответа, скользнул взглядом по пустым упаковкам. — Вижу, что да. Отлично. Как твои способности?

— Никак, — я недовольно качнул головой. Издевается, гад. Выкачали из меня все что можно, а теперь еще цирк устроили.

— Считаю своим долгом тебе помочь. Вставай.

— Как благородно. — фыркнул я. — Ну и зачем?

Оайкен издал щелкающий звук и тут же в камере показался охранник. Он рывком поставил меня на ноги, затем вопросительно уставился на начальника.

— У меня есть для тебя интересное занятие. Посмотрим, в каких случаях твои способности получают стимул. Кажется тогда, когда ты зол или есть реальная угроза для жизни. Вот и проверим.

Я промолчал. В общем-то я и сам заметил что это так.

Меня вывели из камеры и повели куда-то вниз, коридорами, коридорами… Им не было конца. Я с удивлением отметил, что это уже не те коридоры, которые строили люди — здесь только то, что создали сами пришельцы. Зачем они все это строят?

— Напомни, как вы себя называете? Космические тараканы? — брякнул я, глядя в затылок Оайкену. Мне жутко хотелось его поддеть. Как и в прошлый раз, страха почему-то не было. От слова совсем.

— Киаркнеры. — спокойно ответил тот в своей традиционной манере. — Я не понимаю, почему ты все время сравниваешь нас с насекомыми-паразитами твоей планеты?

Я бы рассказал ему почему, но это заняло бы много времени. Вместо этого я ответил коротко.

— Да просто похожи.

Оайкен гневно обернулся. Маленькие тараканьи глаза злобно сверкнули. Позади меня охранник встрепенулся и толкнул в спину стволом кислотной пушки.

К слову сказать, этот вариант инопланетного оружия отличался от тех, что я видел ранее. Он был более компактным, да и ствол короче на треть. Наверное, более упрощенный вариант.

— Киар… Как? — скривился я, затем все-таки выговорил. — Киаркнеры? Ну и из какой вы галактики?

— А какая разница? Главное, что ваша галактика нам тоже подходит. Даже очень.

Эта новость слегка охладила мой пыл. А тут еще и пришелец решил внести дополнительный вклад.

— Знаешь, а ведь момент, когда мы начнем вторжение на твою родную планету, все ближе и ближе.

— Только попробуйте! — процедил я. Больше говорить не хотелось.

Один коридор, другой. Лестница, мало похожая на наш, земной вариант.

Вскоре мы остановились в широком коридоре, отдаленно похожим на… Просто на коридор. Слева была большая дверь, словно созданная из мелких серо-зеленых и фиолетовых лиан. Но на ощупь, прочная, совсем не такая, как в моей камере.

— Входи.

— Что там? — насторожился я, но не двинулся с места.

В спину уперся ствол кислотной пушки.

— Иди, или все равно заставим.

— Что там?

— Кое-что, что поможет мне понять принцип пробуждения у тебя способностей. А знаешь… Дам тебе подсказку. — Оайкен вдруг прищурился, отчего его глаза вообще превратились в щелки. — Возможности безграничны, но их нужно развивать. Думаешь, у нашей расы каждый владеет тем, что есть у меня?

Я промолчал. Пока никакой подсказки я тут не услышал.

— Знаешь, почему мне важно, чтобы ты научился хоть чему-нибудь? — вдруг спросил пришелец.

— Ну и почему же?

— Если на Земле есть другие, такие как ты, это может повлиять на ход вторжения.

— Есть куда сильнее, — произнес я, старательно подумав о Крейне. В принципе, у него навыков было больше, хотя и давалось ему это куда сложнее. Все-таки возраст.

— Правда? — Оайкен снова обернулся. Я почувствовал в голове зуд.

— Да, — ответил я, затем добавил. — И не нужно рыться в моих мозгах, чтобы выяснить это. Я и так скажу.

Зуд пропал.

— Тогда тем более. Мне нужно все изучить. Тем более что твои способности отличаются от моих. Разнообразием.

Вот. Вот она подсказка!

Я просто кивнул, думая о том, что услышал.

— Входи.

Тут охранник церемониться не стал. Просто толкнул в спину. Я ввалился внутрь большого помещения, чем-то похожего на простой лабиринт. Внутри были невысокие, примерно в две трети человеческого роста стены, также состоящие из лиан. Черт, да даже пол был аналогичным. А из-за довольно яркого света все это так сильно резало глаза, что я даже зажмурился.

Сзади хлопнула дверь.

— Твоя задача выжить, — напоследок произнес Оайкен. Его удаляющийся голос прошелестел у меня в голове и все. Кажется, я остался один.

Я прошел вперед, увидел слева какие-то небольшие помещения напоминающие клетки. В них было темно. Вдруг, у одной из них откинулась решетка из зеленоватого металла, а затем наружу вылезло нечто странное.

С виду, это был летяга. Только немного крупнее и его кожа была не коричневой, а ярко красной. На голове пучок черных волос, морда страшная — впрочем, остальные летяги тоже были далеко не красавцы. Лапы когтистые, а длинный гибкий хвост оканчивался двумя хитиновыми шипами.

— А-а, бабуин херов. — пробормотал я, сообразив, что меня привели на арену. Выжить? Ну и как мне сражаться без оружия?

Быстро осмотрел пол в поисках хоть чего-то тяжелого. Бесполезно. Все что здесь было так это лианы, от которых толку ноль. И я все еще так и не научился распознавать, какие из них мягкие и хрупкие, а какие жесткие и прочные.

Красный летяга меня тоже заметил.

Издал какое-то шипение, смерил взглядом и шустро ухилял куда-то в сторону.

От неожиданности я дернулся в сторону, прижался спиной к стене. Попытался взглядом поймать тварь, но ничего не заметил.

Наступила тишина. Ничего не происходило, однако краем уха я уловил едва слышное шипение. Оно слышалось то справа, то слева.

Прошла минута.

Другая.

Тварь не показывалась, хотя я прекрасно понимал, что она меня видит, а я ее нет.

Я попытался сконцентрироваться, чтобы выставить щит. Не получилось. Да и толку от него? Он хорош от мозговых атак, а не от физических. Или… Можно попробовать поменять его формат? Выставить защиту от физических воздействий…

Сконцентрировался, но потерял важные секунды. Не знаю, получился ли щит, но в этот самый момент летяга спланировал откуда-то с потолка, традиционно попытавшись обхватить хвостом шею. И у него это почти получилось. В последний момент я увернулся и острые шипы скользнули по плечу. Прострелила боль.

Я качнулся в сторону, перекатился. Оттолкнулся от стены и круто развернувшись, в лучших традициях давно умершего киноактера Ван Дамма совершил удар с разворота. Получилось не так хорошо, как я это себе представил, но тоже помогло.

Удар пришелся прямо в грудь. Что-то хрустнуло, а затем меня со всех сторон обхватили тонкие конечности. Когти впились в кожу, принявшись ее нещадно царапать и драть. Одновременно мой прием перешел в простое падение.

Упали одновременно.

Удар.

Бля, больно же. Очень больно.

Жуткая пасть оказалась прямо передо мной. Краснокожий летяга во чтобы то ни стало пытался добраться до моей шеи. Щелкал зубами, брызгал слюной. Драл когтями.

Рваные царапины одна за другой появлялись на моем теле. Ту и там уже сочилась кровь.

Силы в летяге было много, он совсем не уступал мне в силе, зато в выносливости я быстро проигрывал. Пасть постепенно приближалась.

Щелкнули зубы.

Один из клыков распорол мою правую щеку. Я почувствовал, как рот залило теплой жидкостью, с металлическим привкусом.

— Да отвали ты, дерьмо собачье! — зарычал я, впившись пальцами прямо в шею инопланетной твари. Кажется, летяга почти не замечал того, что мои ногти тоже слегка повредили его кожу.

Еще немного и он с меня скальп снимет.

И тогда, понимая, что скоро все закончится, я высвободил руку и резко воткнул два сведенных вместе пальца прямо в глазницу хищной твари. Краснокожий, явно не ожидавший такого, резко отпустил меня, затрепыхался. Да только теперь я перешел в наступление.

Резко вскочив ему на спину, я навалился на него всем весом, придавил извивающийся хвост коленом. А затем свернул ему шею. Примерно так же, как это делают с людьми. Череп хотя и был меньше, но челюсть имелась и в том же самом месте, что и у нас.

Хрустнуло.

Тварь тут же обмякла, прекратила сопротивление.

Вытерев окровавленный палец о ткань комбеза, я поднялся на ноги. Отпрыгнул в сторону, с отвращением сплюнул на труп.

— Ну, что? Это и все? — заорал я, чувствуя, как меня переполняет адреналин. Одновременно я подначивал сам себя, как это всегда бывает в похожих случаях. Только инстинкты, только хардкор.

И тут в голове я услышал далекий голос. Голос Оайкена. Он был полон злости и бешенства.

— Ар-гх… Не так! Используй силу…! — затем он добавил фразу, от которой мой оптимизм резко упал. — Выпускайте второго!

Глава 12 Непростое решение

Их было ещё два.

Оба появившихся почти одновременно летяги были красные, только немного поменьше, чем предыдущий. Они налетели на меня одновременно, с двух сторон, даже не дав сконцентрироваться. И если одного я кое-как успел ещё отбросить ударом ноги, то на второго мне просто не хватило времени.

Правую руку мгновенно располосовали острые когти, хвост обвился вокруг бедра, проткнув шипами комбинезон и кожу. Это было очень больно, но в ярости я почти не зацикливался на ней. Даже на тех скромных курсах выживания, что я был на Земле этому меня научили на всю жизнь. Сначала решай основную проблему, а только потом ной, осматривай раны и устраняй последствия.

Да и вообще, за то время пока я находился на Каллипсо, мне показалось, что у меня и болевой порог снизился, вес тела немного упал, а сила и выносливость явно подросли. Незначительно, но по своим ощущениям я это отметил сразу.

Как и в предыдущей схватке, шустрый противник хотел прокусить мне шею, пытаясь добраться до нее зубами, только на этот раз тварь была немного слабее.

Мне удалось повалить ее на пол, перекатится по нему и придавить ее своим весом. Но тут совсем некстати налетела вторая тварь, сбив меня с ног и оставив на спине глкбокие рваные царапины.

Я снова попытался сконцентрироваться, но очередной раз ничего не получилось. Когда в крови бушует адреналин, какая там к черту концентрация⁈ Может сама сила и более восприимчива к управлению…

А дальше меня начали просто рвать когтями, и с каждой новой вспышкой боли я справлялся все хуже и хуже. Бороться сразу с двумя противниками было сложно. Моя выносливость быстро падала, отчего я ощутил накатывающую волнами слабость. И наверное в какой-то момент я почувствовал, что не справляюсь. Все руки, были залиты кровью, она была теплой и липкой, весь комбез практически сразу пропитался ею насквозь.

— А-а-ы, сука! — из последних сил завопил я, кое-как ухватил напряжёнными пальцами шею лежащего подо мной летяги и давил до тех пор, пока он не начал слабеть.

Но в это время второй противник не терял времени — располосовал мне всю спину, а затем вонзил острые как бритва клыки мне в плечо, чуть выше ключицы. Вонзил и с остервенением принялся трепать, как собака рваную тряпку.

От вспышки дичайшей боли я едва не потерял сознание… А дальше произошло странное — все вокруг вдруг остановилось. Оба летяги словно застыли, при этом сам я мог двигаться без каких-либо ограничений. Ну, кроме ран, которые тоже начали затягиваться сами собой. Я извернулся, за морду вытащил из раны клыки летяги, швырнул его в сторону. И одновременно с этим я услышал в своей голове тихий, но плохо сдерживаемый злость голос Оайкена.

— Больше я не стану тебе помогать, ничтожный! Используй свою силу! Иначе они убьют тебя!

— Не могу… — так же тихо пробормотал я, одновременно ощущая, как боль уходит, а силы медленно восстанавливаются. — Я не могу. И не буду.

— Тогда ты умрёшь!

— Нет. — спокойно возразил я, глядя на застывших летяг. — Я тебе нужен, потому что ты не понимаешь, с чем столкнулся. Это риск и ты понимаешь. И именно поэтому ты не дашь мне умереть.

Голос в голове затих. Казалось, связь исчезла так же быстро и незаметно, как и появилась. Похоже, я попал в самую точку.

— Вовсе нет. Ты ошибся. — снова прозвучал его голос. Теперь в нем чувствовалось какое-то плохо скрываемое торжество.

Моя регенерация прекратилась сама собой, прилив энергии тоже. Да и краснокожие противники вновь обрели способность двигаться. Сначала медленно, но затем все быстрее и быстрее…

Признаюсь, этого я не ожидал. Мой преждевременный вывод оказался ошибочным, причем основательно. И в следующие несколько моментов я понял почему…

* * *

— Раттлер! Раттлер! — Анна вбежала на командный пункт, где и нашла майора.

Расстреляв доминаторов-техников, забрав из карьера останки боевого дрона и обоих снайперов, Барнс сразу направил джип обратно к бункеру. Преследовать быстроходный корабль пришельцев было невозможно, тот скрылся на горизонте быстрее, чем сержант успел опомниться.

Да и искать пришельцев было бессмысленно, как с ними бороться?

Единственно верным решением было вернуться к бункеру и доложить обо всем майору.

— Что, уже вернулись? — Раттлер быстро обернулся к девушке, но что-то в ее лице дало ему понять, что случилась беда. — Так, где Алекс?

— Они схватили его. Затащили в корабль сетью. И улетели.

— Стоп, кто утащил? Какой корабль? — майор попытался понять суть и восстановить логическую последовательность. — Вы ведь были на равнине, испытывали криопушку, так?

— Нет, командир. — позади Энн показался взволнованный Барнс. Весь его вид говорил о том, что он где-то жёстко накосячил.

— Да не молчите вы! — вскричал Раттлер, переводя глаза с девушки на сержанта.

— Командир, в общем это… Мы не только криопушку тестировали, мы пытались поймать псионика. Отправились в ущелье, где пришельцы добывали «Квантаниум», устроили засаду. Ну, типа на живца. Ну и Алекс был приманкой. И у нас все получилось, но потом появились доминаторы, затем пришельцы и… Все произошло так быстро, что мы и отреагировать не успели. Там была полная задница! Но мы прихватили его с собой!

— Кого? — по разъяренному взгляду майора было ясно, что дальнейшая реакция будет соответствующей.

— Ну псионика же. Мы поймали его, нейтрализовали, как Алекс придумал.

— Серьезно? Поймали псионика? И он жив? Это восхитительно! — из-за их спин послышался возбуждённый голос Крейна.

— Вы что, идиоты? — вскричал Раттлер, наливаясь кровью. — Зачем вам сдался этот псионик?

— Командир, я…

— Заткнись, Барнс! — майор резко развернулся к старику. — Это же твоя идея, да? Ты надоумил парня лезть в осинное гнездо, да?

— Я? — лицо Дока удивлённо вытянулось. — Нет, конечно же нет. Он решил это самостоятельно. Нет, ну я конечно предлагал свой вариант, но он сам принял решение.

— Вот дерьмо! Ну и что теперь делать?

— Как что? Вытаскивать его оттуда! — как-то сдавленно простонала Анна, глядя мокрыми глазами на майора.

— Ага, как? Закидать портал бомбами и… Все, вон отсюда! — рявкнул майор, отчего присутствующие на мгновение замерли, затем быстро вскочили с мест и потянулись к выходу. — Анна, ты останься!

Раттлер заметил, как Крейн трясущимися от нетерпения руками вцепился в Барнса, умоляя отвести его к плененному псионику. Майор, в общем-то возражать не стал — сейчас была проблема куда серьёзнее.

— Я понимаю, вы были вместе… — он тщательно подбирал слова, глядя на девушку. — Но ты должна понимать, что в сложившейся обстановке, мы никак не сможем помочь Алексу. У нас нет ни возможностей, ни ресурсов. Даже людей. Это чревато большими потерями. Да и черт возьми, мы даже не знаем, где его искать.

— Я знаю. — незамедлительно ответила Энн. — Там, где этот чертов портал. Там же, где держали нас всех. База пришельцев там.

— Спасать одного, рискуя всеми? — Раттлер покачал головой. — Это неправильно. Мы потеряем десятерых, ради одного. И то не факт. Нет, Анна. Прости, но я не отдам такой команды. Да, Алекс ценный кадр, отличный специалист и просто хороший человек, но это того не стоит. Мы едва унесли оттуда ноги прошлый раз и возвращаться туда я не намерен! Помнишь, да? Это ясно?

— Да. — Анна уже все поняла по лицу майора. Затем тихо, но так, чтобы он ее услышал, добавила — Тогда я сделаю это сама!

Она отвернулась и прежде чем ошеломленный майор сумел ее остановить, вышла с командного пункта.

— Я сама!

— Анна стой! — Раттлер рванул за ней вдогонку. Как командир он не мог позволить ещё одной пропажи.

— Я не десантник, я гражданское лицо и не намерена подчиняться. — жёстко возразила девушка.

— Но ты не справишься! По крайней мере не сама.

— Зато сделаю хоть что-то. Это лучше чем забиться в этот сраный бетонный ящик и сидеть боятся, что нас накроют либо пришельцы, либо доминаторы. — ее голос звенел от напряжения. В нем чувствовалась решимость и Раттлер опознал ее сразу. Она ведь реально полезет туда одна! Дочь Доггера.

— Вот же дерьмо! Анна ты вынуждаешь меня… — начал было майор, но сразу осекся.

— Прикажешь схватить и удерживать меня, совершишь большую ошибку! — она резко развернулась и покинула командный пункт, а растерявшийся Раттлер остался один.

— А-а, черт! — он грохнул кулаком по столу, затем тихо добавил. — Ну, этого следовало ожидать…

Анна, не замечая ничего вокруг неслась по коридорам бункера, направляясь к выходу, правда пока сама не знала, что собирается делать. Ее никто не преследовал — слава Раттлеру, догадался, что этим он сделает только хуже. Здесь нужно действовать иначе.

— Я слышал, что произошло. Что думаешь предпринять? — вдруг послышался знакомый голос. Анна обернулась и увидела Виктора.

— Не знаю. Пока не знаю.

— М-м-м, ну это… Если тебе будет нужна помощь, обращайся. — японец погладил лысину грязной ладонью. — Алекс конечно сопляк, но толковый специалист. Очень толковый.

Девушка едва заметно кивнула.

В голове было пусто, но стремление никуда не пропало. Наоборот решимость разгоралась все больше и больше. Мысли скакали, цеплялись за надежды, идеи. Но было очевидно, что одна она ничего не сможет сделать, а вот если попробовать хорошо подготовленной диаерсионной группой — рискованно, но все же возможно. Она помнила, что ранее к базе пришельцев вело сразу несколько дорог, но использовалась только одна. Остальные больше походили на горные тропы. Именно по одной из таких троп и можно попробовать подобраться незаметно. Но это только часть общего пазла.

Главная проблема не в том, чтобы пробраться туда незамеченными, а а том что до сих пор не придумали как эффективно бороться с пришельцами? И если с обычными солдатами справиться было можно, то как быть с псиониками? Как быть с самим Оайкеном? Его пси-сила многократно возросла и сейчас вообще сложно было представить, в чем его слабое место… Но оно наверняка есть. Как и у любого другого существа, у него должны быть свои изъяны, пусть и незначительные.

А ещё нужно самое лучшее оружие, качественная защита и люди. И ещё кое-что. Правда, это под большим вопросом…

До вечера, взвесив все за и против, она уже точно знала, что именно нужно для того, чтобы вытащить Алекса. Предполагалось, что это будет дерзкая и быстрая операция, успех которой будет заключаться именно в нестандартном подходе. Не будет никаких штурмовых роботов, взрывов и перестрелок. Без лишнего шума. Важно только не допустить ошибки…

* * *

— Док, твою мать! Я серьезно! — Энн начала выходить из себя. Реакция Крейна ей совсем не понравилась. Нервы были ни к черту.

— Я не понимаю, почему тебе вдруг стала интересной эта область?

— Чтобы вытащить Алекса, я ищу любые средства. И ты мне в этом поможешь! — ее голос не терпел возражений. — Если помнишь, он попал к ним только потому, что ты сделал ему инъекцию вакцины, пробудил в нем пси-возможности. Именно это их в нем и заинтересовало. И их это не просто заинтересовало, они словно чего-то боятся. Кстати… Алекс попал в плен ещё и потому, что он для тебя отправился ловить того псионика. Кстати, а где он?

При этих словах, глаза Дока нехорошо блеснули. Он замялся, скривился, но все же ответил.

— В лаборатории. Его мозг меня интересует больше всего. Я только недавно приступил к работе, но уже есть феноменальные сдвиги и явный прогресс.

— Например?

— Для того чтобы активировать ту или иную способность нам не нужно совершать руками никаких манипуляций. А им да. Таким образом, лишив псионика обеих верхних конечностей, мы, по сути, обезоружили его. Правда, с их лидером история другая. Он явно доминирует.

— Что ещё Док?

— Ну-у… Я куда больше продвинулся в создании новой формулы и достиг адаптивности в восемьдесят четыре процента, но и это ещё не предел. Понимаешь, что это значит? Если не будет непреодолимых проблем связанных со здоровьем, мы сможем освоить пси-силу, причем, скорее всего, для всех представителей человечества. Со всей уверенностью могу сказать, что в ближайшем будущем пси-способности больше не будут областью фантастики. Я точно утру нос всем учёным Федерации, ранее похоронивших этот очень перспективный проект.

Крейн торжествовал. И хотя до окончания исследований ещё могли пройти недели и даже месяцы, все равно он считал, что это начало конца для враждебной расы, вторгшейся на Каллипсо. В теории. Но также было очевидно и то, что на судьбу Алекса ему почти что наплевать. Был бы материал для исследований и добровольцы, а остальное не важно.

— Хорошо. Я поняла. — Анна пока не разделяла восторга Дока, но не хотела этого показывать. — Тогда сделай мне ту же инъекцию, что и Алексу. Ну или что там у тебя есть…?

Глаза Крейна округлились от удивления. Такого заявления он точно не ожидал. По сути, Док только что получил добровольца для испытания своих тестовых образцов.

— Ты что, серьезно? — он даже снял инверторные очки и прищурился.

— Да.

— Эм-м… Признаюсь, ты застала меня в расплох! Э-э, ну в общем могу сделать инъекцию и тебе. Но далеко не факт, что тебе это что-то даст. Нужно провести массу тестов, определить противопоказания. На примере Алекса я понял, что способности проявляются хаотично, почти безконтрольно, в момент либо высокой степени злости, либо страха и отчаяния. А то и всего вместе.

— Говори проще, Док!

— Кгхм… Когда идёт выброс адреналина и кортизола, человек наиболее близок к управлению пси-способностями. Концентрация наиболее высокая, условия благоприятные.

— Ясно. Это болезненная процедура?

— Да. Довольно болезненная. Но возможны различные вариации, тут у меня точного прогноза нет.

— Тогда я готова. — Анна подумала ещё немного, но подсознательно решение уже было принято. Хоть риски и были весомыми…

— Хорошо подумала?

Энн посмотрела на него таким взглядом, словно он ее порядком достал. Крейн больше не стал задавать вопросов, просто пропустил ее в свою лабораторию, а затем закрыл дверь, запер замок.

— Ложись сюда, на живот. — он указал на кровать.

Анна осмотрелась, заметила клетку с псиоником. Судя по всему, Док вскрыл ему череп. Вот дерьмо. Стараясь не смотреть, Анна легла туда, куда он указал.

— Инъекция делается в позвоночник, прямо в спинной мозг. — голос Крейна тоже изменился, теперь он был сугубо деловым, без лишних эмоций. — Так, хорошо. Мне нужна пара минут, я подготовлю свой самый успешный прототип. Ранее я собирался предложить его Алексу, но раз уж…

— Док! Хорошо, делай как для себя!

Крейн осекся, но быстро взял себя в руки, подошёл к специальному холодильнику, выудил из него сразу несколько колбочек, на каждой из которых висела кривая бирка. Док на секунду поколебался, затем выбрал красную и тут же наполнил содержимым специальный шприц-автомат.

— Ну все, последний раз спрашиваю — не передумала?

— Нет. Давай уже, не тяни!

— Это просто формальность.

Крейн кивнул, выдохнул и сделал быстрый и точный укол. Мгновение и вакцина, пробуждающая в человеке особые способности уже попала в кровь. От внезапной боли девушка вскрикнула, дернулась. Ее выгнуло дугой, затрясло. Док быстро стянул ее специальными ремнями, именно на такой случай.

— Все хорошо. Держись, скоро это пройдет! — Крейн удерживая ее на кровати, пытался перекричать крики Анны, но получалось плохо — девушка вообще никак не реагировала на его слова. Мелкая судорога сковала ее тело, а спазмы парализовали едва ли не все тело. Снова и снова.

А потом она затихла…

— Та-ак! Ну все. — Док рассеянно осмотрел девушку и отложил шприц в сторону. Затем потёр бионическим протезом затылок. — Теперь остаётся только ждать. Надеюсь, сработало…

* * *

Барнс задумчиво подошёл к Виктору, передал ему остатки боевого дрона и поврежденную псиоником криопушку.

— Это все?

— Да, больше там ничего не осталось.

— Хорошо, посмотрю что можно сделать. Думаю, к вечеру восстановлю функционал. Кстати, в течении недели будут готовы ещё три экземпляра.

— Отлично. Вот только где их использовать?

Не получив от японца ответа, сержант хотел уже уйти, но почему-то задержался на выходе. По его вижу было понятно, что десантника что-то беспокоит.

— Что ещё? — Чан обернулся на шум.

— Виктор, я слышал, что Анна хочет отправиться за Алексом? Прямо туда, к порталу?

— Раз слышал, значит так и есть. — японец не стал ходить вокруг да около, а сразу выложил правду.

— С какой целью интересуешься?

— Хочу помочь. Алекса забрали эти уроды, я был на месте, но ничего не сделал. Часть вины лежит на мне.

Чан промолчал, а сержант немного подумав, продолжил.

— Из карьера мы забрали кое-что ещё. Поврежденного доминатора. Они появились внезапно и из-за них мы не успели убраться до прибытия пришельцев. Техники доминаторы начали рвать на части боевого дрона, а Алекс, кажется, пытался им помешать.

— Да? И нахрена он мне?

— Ну, может быть стоит изучить, разобрать. Вдруг, извлечем что-то ценное для нас? Источник питания, оружие. Новые технологии. Нет?

— Пожалуй, да. — японец на мгновение задумался. — Я бы посмотрел. Ну давай, где твой доминатор?

Не прошло и получаса, как стальной шар уже был в мастерской у Виктора. Конечно, корабельная пушка пришельцев его основательно раздолбала, но в целом большая часть сохранилась.

Несколько моментов его заинтересовали, но в данный момент были другие, куда более важные дела.

Сам Виктор уже заканчивал работу над новыми плазменными клинками, которые Анна ещё неделю назад просила облегчить и поменять им форму. Ей было неудобно обращаться с таким типом оружия и тогда японец предложил ей другой, более перспективный вариант. Ее тактический костюм «Лимп» мог просчитывать боевые алгоритмы и специальными импульсами воздействовать на группы мышц.

Сейчас почти все было готово. Сами клинки все ещё надежно крепились к ее «Лимпу», одновременно сохраняя удобность и эргономику. Но теперь, при необходимости их можно было активировать практически мгновенно.

Покончив с клинками, он принялся за домтнатора. Не секрет, что Барнс собирался идти вместе с Анной… А значит, нужно что-то особенное и для него.

По прошествии трёх часов Виктор, Роккерт и штат техников оперативно разобрали доминатора на части, про себя подобрав ему название «Циклон». Некоторые решения использованные при создании доминатора показались им оригинальными, другие ненужными, а третьи фантастическими. И все же оружие пришельцев становилось все эффективнее, поражая даже полностью механических существ. Однако главный вопрос — кто же создает этих доминаторов остался открытым. Но никаких догадок пока не было…

Уже темнело, когда внезапно, по всему бункеру прогремел воющий сигнал тревоги. Внешний периметр был прорван неизвестным противником, связь отрубилась…

Глава 13 Второй экземпляр

— Какого черта, что тут случилось?

— Внешний периметр прорван. — отмахнулся недовольный Раттлер, но затем, спустя пару секунд, все же пояснил. — Один из штурмовых «Голиафов» нарвался на крупного доминатора. Ранее нами таких идентифицировано не было. Вступил в бой. Затем связь прервалась.

— Его кто-то видел? Что за доминатор?

Майор молча включил экран терминала внешнего видеонаблюдения. Там, пусть и не близко, но был заметен объект, размерами немного превышающий самого «Голиафа», рост которого достигал почти трех метров. Новый доминатор выглядел устрашающе — полностью черный, с огромными гипертрофированными манипуляторами вместо рук. Массивные ноги, сегментированная броня. Даже с расстояния в пару десятков метров было видно, что он серьезно вооружен — различались трехствольные импульсные пушки крупного калибра, а за плечом крепился блок ракет, явно кумулятивного действия. Серьезный противник.

— Где наш робот? И где сейчас доминатор?

— Не знаю. Бункер экстренно законсервирован, снаружи ничего не работает. А остатки штурмового робота догорают на дороге к северу.

Ферт осмотрелся, затем спросил.

— Командир… Сколько человек осталось снаружи?

— Только пятеро. Патрульная группа.

Сигнал тревоги продолжал гудеть, напоминая всем и каждому, что складывающаяся обстановка далека от безопасной.

— Вырубите уже это дерьмо! На нервы действует! — выругался лейтенант Красс, появившись на командном пункте.

Раттлер не обратил на него внимания. Он был поглощён результатами сканирования ближайшей местности. Противники был только один, и тот классифицировался как неорганический объект с высокой степенью опасности. Проблема в том, что это можно было толковать как угодно. Сканер явно чудил, но все же отслеживал перемещение объекта по прилегающей к бункеру территории. И сейчас этот объект был почти у самых гермоворот.

— Докладывай! — не отвлекаясь от сканера, спросил майор у лейтенанта.

— А что докладывать? Мы законсервировали гермоворота. Почти тридцать человек уже у входа, вооружены и готовы к прорыву. Но не думаю, что он возможен.

Вмешался Роккерт.

— Я осмотрел конструкцию ворот, для того чтобы пробиться через них, нужно одной только кислотой пришельцев прожигать их почти двое суток. Уйдет уйма энергии и ресурсов. А в образовавшуюся дыру только и смогут пролезть пауки, да техники.

— Какого черта им вообще нужно?

Повисла пауза.

— Да для того же, что и ранее. — пробурчал Виктор. — Здесь масса оборудования и запасных деталей. Плюс то, что мы вытащили из крейсера. Если доминаторам нужны детали, здесь для них рай. Вот и пытаются пробиться. И кстати, мне кажется что этот новый доминатор создан по типажу «Голиафа». Хотя и во многом отличается.

— Проклятье, где Алекс, когда он так нужен. — майор с досады двинул кулаком по бетонной стене.

— Где, где… В плену у пришельцев! — не сдержалась Анна.

Раттлер не сразу заметил, что девушка тоже находится на командном пункте. Она явно намекала на бездействие майора в сложившейся ситуации, но он считал иначе.

— Энн, только не надо мне тут пороть чушь, что я тебя никуда не отпускаю. Ваша спасательная операция может очень быстро превратиться в ещё одну мясорубку и жертв будет куда больше. И вообще, речь сейчас не об этом. Кстати, ты странно выглядишь… Все в порядке?

Девушка действительно выглядела неважно — кожа была сухая, бледная, волосы растрепаны. Глаза же наоборот покраснели, будто она не спала пару дней.

— Все нормально. — отмахнулась она.

— Ферт, осмотри ее. Что-то мне это не нравится. — майор повернулся к сержанту. — Потом доложишь.

Медик кивнул и двинулся к девушке. Уже через треть минуты он обнаружил к нее высокую температуру, повел Анну в лазарет.

Прошел час, но по-прежнему все было тихо. Все десантники были на боевых постах, система охраны работала. Отсутствовала только внешняя связь.

Больше всего Виктор опасался, чтобы доминаторы-техники не разобрали на металлолом его оставшихся без операторов «Голиафов». Однако система удаленного доступа показывала, что роботы функционируют нормально. Однако все сигналы управления работали плохо. А точнее, почти никак.

— Анна, я не пойму что с тобой такое? — Ферт был в полном недоумении. — Сердцебиение повышено, давление тоже. Содержание кислорода наоборот, ниже нормы. Как будто что-то в твоём организме потребляет слишком много кислорода. Никакие имплантанты тебе не вводили?

— Ничего такого я не припомню. — Анна пока не собиралась говорить медику о вакцине Крейна. Но тот догадался и сам.

— Это не похоже ни на одну болезнь, что есть в списке тех, которыми переболели колонисты на Каллипсо.

— Я сама не знаю, Ферт.

— Темнишь, Энн. Барнс мне сообщил, что последние несколько часов ты провела в лаборатории Дока. Это так?

— Да. Мы тестировали новый образец вакцины. Тот псионик, что мы доставили…

— Да-а… Я в курсе, что у Дока появилось много материала для своих безумных исследований. — перебил ее Ферт, прищурив глаза. — А тестировали случайно не на тебе? Вакцину, да? Алекс ведь был первым?

Анна медлила с ответом, как бы решая сказать или нет. Но все же ответила.

— Да. И давай ты не будешь читать мне нотации по поводу вреда для здоровья?

— Я и не собирался. — вздохнул медик. — Но было бы лучше, если бы подобные эксперименты проходили в моем присутствии. Так, ладно. Раттлеру я пока ничего говорить не буду. Разозлиться как черт, ещё и Дока выкинет из бункера. Ну, и что дала тебе вакцина?

— Пока не знаю. Док замерял уровень активности пси-частиц, он нестабильный и постоянно меняется. В течении суток организм будет как бы привыкать к симбиозу. А потом последует результат. В теории.

— Ясно. Ну а самочувствие как?

— Так же, как и выгляжу. Голова болит, слабость. Однако мне кажется, что во мне что-то меняется. Что-то на клеточном уровне.

У медика сам собой рот открылся. Такой глубокий уровень медицины для медика десантного батальона был явно великоват.

— Так, ясно. Знаешь, побудь пока в лазарете. Если что, сразу зови. Ок?

— А ты куда?

— Побеседую с нашим горе-генетиком. Хочу кое-что уточнить. Подождёшь?

— Да, хорошо.

— Я быстро. — Ферт окинул ее взглядом ещё раз. — Мля! По-моему ты стала ещё бледнее. Ложись туда, отдохни. Я скоро.

Ферт быстро покинул лазарет, а Энн осталась одна. Она легла на кровать и уставилась в потолок.

С одной стороны ей совсем не хотелось зря терять время. Прошли уже почти сутки, а по-прежнему не было сделано и первого шага для того, чтобы вытащить Алекса. С другой же стороны неожиданное появление нового доминатора спутало все планы и пока что, выхода из ситуации не было. Насколько Анна знала, из бункера был только один выход и в настоящее время он был перекрыт.

В голову постоянно лезли мысли о том, что там с Алексом? Жив ли ещё? Быть может, Оайкен и его горстка псиоников уже сожгли парню мозги⁈

Энн поймала себя на мысли, что вроде как между ними пока не было ничего серьезного, ну кроме как тогда, на базе колонистов… Да он ей нравился и она ему тоже. Однако она чувствовала, все ещё впереди. И именно поэтому ей так важно было вытащить его из когтей пришельцев. Он уже дважды спасал ей жизнь — сначала вырезал ту дрянь из ее живота, потом устранял последствия ранения на болотах… Из-за хаотичности событий часть случившегося уже успела выветрится из головы, но основное никуда не делось. Сплошная череда событий, каждое из которых могло окончиться смертью.

Вдруг, по бункеру вновь прокатился сигнал тревоги и почти сразу же громкая связь ожила голосом Раттлера.

— Всем внимание, доминатор пытается прорваться через гермодверь. Всему личному составу вооружиться, объявляю повышенную готовность. Быть готовыми отражать появление мелких доминаторов.

— Черт! — Анна вскочила с места и едва не рухнула на пол от увиденного. Кисти ее рук были полупрозрачными. Кожа не просто потеряла нормальную окраску, она реально стала наполовину прозрачной. Через свою ладонь она увидела просачивающийся свет.

— А-а, дерьмо инопланетное! — вскрикнула она, ещё не осознав произошедшее. Затрясла руками. Сразу накатила волна шока. Увиденное было совсем не ненормальным. Одновременно, прислушавшись к собственным ощущениям, девушка поняла, что самочувствие осталось прежним. Все ещё была какая-то слабость. Тошнило. Особенно стоя.

Сирена продолжала завывать, в главном коридоре был какой-то шум, но в лазарете так никто и не показался. Ферт тоже почему-то не вернулся, хотя прошло уже около получаса. Анна не знала что делать…

Покинуть лазарет? Но в таком виде… А, ч-черт. Кажется, кожа стала ещё прозрачнее. А вместе с ней и мышцы, кости. Расстегнув комбинезон, она осознала неприятную вещь — все ее тело было таким же.

— Вот значит как… — пробормотала она. — Пси-возможности открыли мне невидимость.

Это уникально. Сам факт того, что самопальная вакцина полубезумного Крейна давала такие перспективы просто поражал. Невероятно, просто невероятно. Данный факт в голове не укладывался. Но разве невидимость не должна быть контролируемой?

Она сжала ладонь в кулак, сосредоточилась, но по-прежнему видела через него свет. Если перевести это в процентную составляющую, то Энн оценила бы невидимость на тридцать процентов, не больше. На процесс ее желание никак не влияло. Кажется, та же проблема была и у Алекса. Способности пробудились, но управлять ими мозг возможности почему-то не имел.

Энн вскочила с кровати, заметно нервничая прошлась по пустому лазарету. Сейчас раненых тут не было — Ферт и капитан медслужбы «Фауста» поставили на ноги всех, за что им огромное спасибо. Благо хватало медпаков и другого необходимого оборудования, успешно захваченного со сбитого крейсера.

Вдруг вырубило электроэнергию. Полностью. Лампы мигнули несколько раз и погасли.

— Замечательно! Только этого не хватало. — Энн почти ничего не видела, освещение сдохло полностью, а резервный генератор включался только в ручном режиме. И скорее всего, найти его здесь будет непросто.

Решив, что дальше сидеть и ждать непонятно чего бессмысленно, Анна направилась к выходу. Дверь была открыта — без электричества замки не работали.

Никакой стрельбы или грохота не было. Видимо, доминатор прекратил попытки прорваться внутрь бункера, что тоже странно.

Первым делом Анна решила найти Дока, все-таки на множество вопросов касающихся вакцины мог ответить только сам Крейн.

Девушка нашла старика у себя в лаборатории. У него электричество имелось — в мастерской Виктора был отдельный генератор, питающий и мастерскую и лабораторию одновременно.

— Анна? — едва старик ее увидел, как от изумления снял свои традиционные инверторные очки. — Твоя кожа… Это… Немыслимо!

— Док! Я правильно поняла, что моя способность это невидимость?

— Пожалуй, что так. — Крейн отложил очки в сторону, принялся ощупывать ее руку, затем лицо. — Хотя не совсем. Мне нужно провести серию тестов.

— Потом, Док. Лучше скажи, как этим управлять?

— Я не знаю. У Алекса та же проблема. Он обрёл сразу две способности, а может уже и больше. И ни одной из них управлять у него не получалось. Боюсь, тут большую роль имеет гормональная составляющая. И знаешь, на твоём примере я обнаружил кое-что интересное. Смотри. Алекс получил сильные физические повреждения, ему требовалась регенерация и вуаля, он ее получил. После второй инъекции он сильно разозлился тому факту, что не получил того, на что рассчитывал. Он ударил кулаком в стену и прогнул стальную переборку. А все потому, что в этот момент ему хотелось все крушить. И теперь ты… Ты поставила себе первоочередную цель попасть на базу пришельцев незаметной и вот результат. Способность именно такая, какая требовалась. Да, пусть не совсем такая, как хотелось бы, но все же. Пси-способности соответствуют нашим потребностям. Понимаешь? То есть мозг сам активирует то, что нужно в первую очередь, в самый важный момент. Моя вакцина всё-таки работает.

— Как управлять способностью? — Анна повторила волос. Она начинала злиться. Самочувствие все ещё было дерьмовым, а способность работала сама по себе и не в полной мере.

Однако Док выглядел недоуменным и растерянным.

— Энн, повторюсь. Я не знаю. Попробуй злиться, ненавидеть. Быть может тебя нужно напугать, заставить тебя отчаяться. Факторов множество. Я плотно над этим работаю… И теперь, когда вакцина почти готова, мне важно понять, как научиться это контролировать.

— Док, а какие у тебя способности? — вдруг спросила девушка. — Ты же испытал на себе уже не один прототип вакцины, так? Во время нашей первой встречи, что ты сделал с Алексом?

На лице Дока проступили черты смятения. Но он все же ответил.

— Это был местный паралич. До контакта с вами, я успешно парализовал только раненого летягу. — Крейн принялся медленно бродить по лаборатории. — Далее яопробовал кинетический удар, но получилось просто отвратительно. Следующим тестом я выявил способность управлять электричеством. Но все это было разовым. И на собственном примере я осознал факт того, что мои способности полностью хаотичны и не поддаются никакой конкретике.

— Ясно. — выдохнула Анна. — Ничем конкретным вы мне помочь не можете! Думаю, что не ошибусь… Но! Рано вам делать заявления по поводу того, что ваша вакцина пробуждает в человеке пси-способности. Пока ещё вопросов куда больше чем ответов.

Естественно Крейну такое высказывание не понравилось. Очень. Но не согласиться с Анной было нельзя, Док это и сам понимал, хотя не хотел этого признавать.

Энн покинула лабораторию ни с чем. Напоследок, Крейн взял ее кровь на анализ. Типа, для будущих исследований.

Она решительно направилась к Виктору. Тот уже должен был закончить работу над ее костюмом. Тот факт, что «Лимп» она возьмёт с собой, само собой был правильным. К тому же, Алекс подарил его ей не просто так. И несмотря на то, что он был создан для ближнего боя, Анна собиралась использовать его по-максимуму.

Но японца она в мастерской не нашла, внутри оказался только Роккерт и несколько его техников. Они колдовали над остатками боевого дрона и доминатора. Наспех данное ему имя «Циклон» за ним и закрепилось, а другое не требовалось. Этот стальной шар полностью соответствовал имени.

Здесь же находился и Красс.

— Анна, ну как ты? Кажется, выглядишь лучше.

Девушка взглянула на свои руки. Они вновь стали нормальными и приобрели почти здоровый цвет. Ф-фух, хоть что-то.

— Да, мне уже лучше. Где Виктор? — спросила она у лейтенанта, осмотревшись по сторонам.

— Он у ворот. С Раттлером. Кое-что придумали с электромагнитным полем.

— А что с доминатором?

— Ничего. — Красс развел руками по сторонам. — Он просто торчит у входа. Пару раз выстрелил по гермодвери, но пробить такую махину просто невозможно. Складывается ощущение, что он просто чего-то ждет. Сторож, мля! И кстати, связи с внешним патрулем по-прежнему нет. Это странно.

— Может быть они уже давно мертвы?

— В том-то и дело, что нет. Ферт фиксирует сигналы с их датчиков жизнедеятельности. Они есть на каждом бронескафе. Скорее всего, им пришлось отступить и где-то закрепиться. — Красс на мгновение задумался. — А зачем тебе Виктор?

— Мне нужно кое-что забрать. Была к нему одна просьба.

— Да, я знаю. — Роккерт подошёл к девушке и указал на транспортировочный контейнер, где все ещё находился «Лимп». — Там!

Сверху на крышке контейнера лежали плазменные клинки, малопохожие на те, что были в комплекте ранее.

Анна подошла, осторожно подняла один. Активировала. Вдоль направляющей само собой возникло тонкое мерцающее плазменное лезвие. Нереально острое, способное резать все что угодно. Девушка сделала пробный диагональный взмах клинком, затем быстрый прямой удар, вдоль поражаемого сектора с круговым возвратом на позицию. Опустила его. На лице промелькнуло что-то вроде улыбки.

— При диагональном, быстрее опускай лезвие вниз и вправо. — вдруг произнес Виктор. Он стоял на входе и внимательно наблюдал за ее действиями. — А в целом неплохо. Хотя ещё работать и работать. Как тебе новые игрушки?

— Они шикарные. — Энн взяла второй клинок.

— Я знаю. — японец подошел ближе. — Облегчил и укоротил почти на четверть. А ещё перепрограммировал сам костюм. Теперь достаточно выполнить несколько движений и боевой алгоритм пропишет их в памяти. Сможешь не сражаться, а танцевать с клинками.

После этих слов, девушка даже позволила себе полноценно улыбнуться.

Японец мастер своего дела, сделал то, что многим специалистам Федерации просто не под силу. Технология новая, ещё до конца не отработанная, а японец уже перебрал ее от и до.

— Спасибо. Это сильно поможет мне…

Внезапно, Чан перебил ее.

— Но это не вовсе не значит, что ты непобедима. Костюм не сделает за тебя всю работу. Он только стимулирует нужные группы мышц, заставляя делать те или иные связки. — Виктор тут же нахмурился. — Умения нужно оттачивать постоянными тренировками годами, а мы всего-то провели шесть сеансов.

— Я понимаю.

— Примерь-ка сам костюм!

Не прошло и двух минут как Анна облачилась в «Лимп» и пристегнула оба плазменных клинка. Активировала адаптивный камуфляж. Совершила одну из простых связок, которым учил ее японец. Затем вторую. Синее свечение плазменных клинков плясало по воздуху, разрезая его с хорошо слышимым свистом. Казалось, в мастерской вертится размытое пятно со светящимися отростками.

Чан едва заметно кивнул головой, отвернулся, затем снова посмотрел на Анну, но уже сурово. В своей обычной манере.

— Ну все. Забирай свое барахло. Мне работать нужно. — Виктор дал понять, что разговор окончен.

За всем этим наблюдали Красс и Роккерт. У обоих были открыты рты.

— Это было шикарно! — Роккерт был просто поражен. Лейтенант же только и смог сказать:

— Круто. Я такого ещё не видел.

Анна уже направлялась к выходу, когда ее окликнул Красс.

— Барнс просил зайти тебя в арсенал. Мне кажется, он хочет с тобой и вряд ли Раттлер сможет его остановить. И не переживай, пока вы не покинете бункер, от меня майор ничего не узнает…

Глава 14 Неожиданная встреча

— А это еще что такое? — спросила Анна, едва увидела странного вида агрегат, стоящий почти у самых гермоворот. Вокруг него копались техники.

— Одна из игрушек Алекса. — Раттлер обернулся к девушке, осмотрел ее и добавил. — Экспериментальный генератор направленного электромагнитного импульса. Как-то так. Роккерт и Виктор его немного модернизировали.

— Ага. — Энн прищурила глаза. — Дайте-ка угадаю… Вы хотите с его помощью уничтожить доминатора?

— Ну, уничтожить это вряд ли, — из ближайшего коридора раздался голос Роккерта. — А вот отпугнуть, думаю да. Эта штука способна дать импульс такой силы, что у любого робота просто погорят микросхемы, да и вообще электроника посыплется. Это будет критично даже для такого продвинутого доминатора. Если все выйдет, мы сможем его изучить. Ну или перепрограммировать.

— И когда будете пробовать? — Анна едва выдавила эти слова, борясь с желанием не высказаться об идее слишком уж негативно.

Минут двадцать назад, она уже встретилась с Барнсом у арсенала. Тот раздобыл где-то обновленный «Палладин», который Виктор обработал специальным составом, практически нейтрализующим кислоту пришельцев. По большей части.

Помимо этого сержант незаметно утащил из арсенала крупнокалиберную снайперскую винтовку, полный комплект дополнительного оборудования и двойной боезапас к ней. Для себя Барнс взял последнюю оставшуюся плазменную пушку, рельсотрон и компактную ракетницу. Обвешался «ST» гранатами так, словно рождественская елка игрушками. Снайпер Винсент хотел отправиться с ними, но его Раттлер уже пристроил к себе, для какой-то отдельной задачи.

По итогу выходило, что Анна и Барнс и есть та спасательная группа, что намерена вытащить из плена Алекса. И в принципе, это было возможно. Но очень и очень сложно. И первым делом им нужно как-то выбраться из бункера и вытащить с собой оружие. Но как?

— Да прямо сейчас и попробуем, — майор даже слегка повеселел. — Этот долбанный доминатор нам как кость в горле. Ни мы выйти не можем, ни он, вроде как, не собирается атаковать. Сторожит нас, что ли?

— Так, ну все. Думаю, можно начинать. — Роккерт сделал последние настройки на генераторе, довернул тарелку.

Энн еще раз взглянула на довольно большой открытый контейнер, с приспособленным сверху устройством, отдаленно напоминающим спутниковую тарелку. И она была направлена прямо к гермоворотам, накрывая довольно большую площадь под большим углом.

— Что, прямо так? — изумилась девушка и тут же покачала головой. — Не пробьет!

— Да, я тоже так думал. — Роккерт криво усмехнулся. — Но мои расчеты мощности говорят об обратном. Мы усилили ее дополнительной батареей.

— Да? — Анна подошла ближе. — Может быть. А ваши расчеты включают в себя тот факт, что покрытие этих гермоворот из оксида «квантаниума»?

— Да… И что? — Роккерт как-то быстро растерял былую уверенность. Он растерянно переводил взгляд с Анны на майора и обратно. Похоже, такой тонкой информацией относительно добываемого на Каллипсо минерала, он не обладал. В отличии от девушки, которая была в курсе всех проектов на Каллипсо.

— А то, что через «квантаниум» не пробьется ни одно воздействие электромагнитного характера. Запустив эту штуку здесь, рискуете сжечь все оборудование бункера. Электромагнитное излучение просто экранирует обратно. И все, кирдык.

— Та-ак… Кажется, план пошел коту под хвост? — Раттлер укоризненно взглянул на Роккерта. — Ну и? Какие предложения?

— Ну-у-э. Если это так, то Анна может быть и права. Пожжет все оборудование, никакая защита не справится. Она просто на такое не рассчитана.

— Угу. Полагаю, если и пробовать, то только открыв гермоворота, так? — майор как бы уточнил, ни к кому конкретно не обращаясь. Хотя вокруг уже собрались почти все десантники, их не особо волновало то, что обсуждали офицеры с гражданскими.

— Да. В общем-то да.

— Отлично, мля! Просто отлично! — командир отвернулся, еще раз окинул взглядом контейнер. — Сами, своими руками откроем доминатору путь внутрь. Да сюда сразу же полезут толпы техников, пауки. Их мы вряд ли сдержим.

— Других вариантов нет. Этот робот снаружи может тут находится хоть вечность, в то время как у нас времени не так уж и много.

— Что делать… Что? Ну, предложения будут⁈

Никто не отозвался.

— Анна, а что это на тебе? — майор вдруг обратил внимание на костюм девушки. В слабом освещении, находясь в активном состоянии, он делал ее тело практически неразличимым на фоне скалы. Только размытое пятно, да голова с растрепанными волосами.

— Адаптивный тактический костюм «Лимп». Подарок Алекса. Хорошая маскировка, да?

— Более чем. Даже уникальные маскировочные костюмы 'Хамелеон −1’заметно уступают этому. А за спиной что? Клинки?

— Ага, для ближнего боя. Виктор обучил меня ими пользоваться.

— И зачем это… на тебе?

Анна на мгновение задумалась, а затем быстро сопоставила два факта и придумала выход из ситуации.

— Кажется, нужны были идеи? Так вот есть у меня одна. Откройте гермодвери, я незаметно выберусь наружу, найду патруль. А там, отвлеку доминатора. Вы в это время вытащите устройство наружу и дадите залп прямо по противнику, ничем не рискуя. И все останутся целы. Ну, как вам такое предложение?

— Нет. — Раттлер упрямо качнул головой.

— Почему? — вдруг поинтересовался Красс. — Идея-то хороша. И вполне выполнима. Командир, я бы сказал, что попробовать точно стоит.

— Я не хочу рисковать ничьими жизнями, тем более гражданскими.

— Иначе никак. — Анна сделала вид, как будто ей все равно и она уже собирается уйти обратно.

Пауза затягивалась.

И девушка уже думала, что не дотянула до планки, когда…

— Так, стой. — Раттлер окликнул ее спустя пару секунд. — Не так быстро. Как ты намерена его отвлечь?

— Долбануть из рельсотрона например, — рядом оказался Барнс. — Пробить броню может и не пробьет, но внимание привлечет точно.

— Ну да. К примеру, — подхватила Анна.

— Толково. А вообще, не забывайте, мы имеем дело с новым видом доминаторов. А раньше мы с ними почти не вступали в боевые действия. Этот явно наделен собственным искусственным интеллектом, — подключился Роккерт. — Думаю, лучше взять снайперскую винтовку. Только вот стрелку потом нужно быстро куда-то свалить. И желательно не в бункер. Ну или спрятаться. Анна, сможешь?

— Я смогу. А маскировка позволит мне держать его на расстоянии. — Энн била из тяжелой артиллерии и майору не осталось ничего, кроме как согласится. Тем более. Что остальные поддерживали девушку. Никто из его бойцов, даже в легком костюме не смог бы быстро покинуть место диверсии и тем более спрятаться среди скал. А девушка могла. Вполне. Конечно, без риска никак. Но все же, попробовать стоило.

— Ладно. Принесите ей винтовку. — Раттлер неуверенно подошел к ней ближе, взял за плечи и заглянул в глаза. — Но смотри, если не выйдет, бегом обратно, не геройствуй. Мы тебя прикроем. Поняла?

Энн кивнула.

— Ладно. Пробуем. Откроем гермодверь на треть, выберешься и постарайся сразу занять незаметную позицию, лучше подальше. На восток, удобнее всего. Метров двести, не меньше. Там займи позицию и бей. А потом уведи его подальше. Там уж мы сами.

Барнс протянул ей ее же снайперскую винтовку.

— Держи. Я буду у входа. Как доминатор отойдет, кричи по связи. Я типа побегу тебя спасать. Ну все, дальше по обстоятельствам, — быстро шепнул он.

Анна надела шлем, перчатки. Поправила костюм, проверила крепления клинков на спине. Вроде все в норме. Шлем позволял ей видеть куда больше, чем обычному человеку. А потому, ей почти не нужно было вертеть головой по сторонам.

— Анна помни, тебе нужно увести доминатора хотя бы метров на сто, — еще раз напомнил майор. — Мы вытащим генератор, затем дадим залп. Постарайся не находится на линии воздействия электромагнитного импульса. Ок?

Энн кивнула.

— Готова?

— Да.

— Открываем! — рявкнул Раттлер и опустил забрало шлема. Сейчас либо все пройдет гладко, либо сюда хлынут толпы доминаторов-техников. И начнется лютая мясорубка.

Гермодверь и тихим скрежетом поползла влево. А там, за дверью почти сразу оживился технологически продвинутый противник. Раздался громкий металлический лязг и буханье тяжелых ног…

* * *

— Убейте его! — кажется, эту команду услышал не только я, но и летяги.

И их скорость и реакция почти восстановились. Вмешательство Оайкена быстро сошло на нет.

Один наступил на хвост другому, возникла мгновенная стычка, быстро сошедшая на нет.

— Тупые бабуины! — едва слышно пробормотал я, уже по-иному воспринимая картину перед глазами.

Я снова оказался лицом к лицу со своими краснокожими противниками. Один из летяг явно двигался медленнее — видимо раненый, но будь десантником, мне бы это может и помогло бы. А так, не имея должной подготовки в рукопашном бою, шансы у меня так себе. Тем более пси-регенерация Оайкена дала мне немного — раны хоть и перестали кровоточить, даже затянулись примерно на треть, но не более. Боль я кое-как подавлял.

— Сконцентрируйся, — лидер пришельцев все еще был в моих мозгах. — Или умрешь!

— Пошел в задницу, — я решительно выставил мыслительный блок, и вроде как даже вышвырнул его из своей головы. Но оказалось, что снова ошибся.

— Не на то тратишь силу. Нанеси удар, — раздалось через несколько секунд. Он был раздражен и не скрывал этого.

Но оба летяги нападать почему-то не торопились. И это было странно, неужели Оайкен контролирует и их⁈

Я попытался сконцентрироваться, но вместо этого вновь вышел на своих нанитов. И их было немного. Они вяло принялись за выполнение моей команды по регенерации тела. Слишком медленно.

— Не так, червь! Я сказал, нанеси удар! — голос пришельца буквально прорычал у меня в голове, даже отдаваясь каким-то нездоровым эхом. Как будто молот бил по наковальне.

— Да отвали ты, — с ненавистью процедил я. Затем окинув взглядом стену, резко бросился влево, ухватился руками за одну из лиан и, резко подтянувшись вверх, закинул ноги на другую лиану. Снова подтянулся и уперся ногами в небольшой выступ. Закрепился.

Окинул площадку глазами.

Летяга стоял и с любопытством рассматривал мои телодвижения, а вот второй куда-то испарился. Только что был и нет его.

— Ну, где ты с-сука? — я бегло осмотрелся, но почти ничего не заметил. Только какая-то неясная тень. — Я же знаю, вы хитрые и коварные твари.

Шорох. Слева, затем справа.

Вот он!

Краснокожий летяга вынырнул откуда-то слева и растопырив во все стороны свои перепонки, стремительно планировал прямо ко мне. Его жуткая пасть была открыта — уже на лету готов вонзить тонкие клыки в мое теплое мясо.

А вот хрен тебе! Обойдешься!

Оттолкнувшись от стены, я сделал неловкий разворот и ударом ноги сшиб его вниз. Когти скользнули по бедру, распоров тонкую ткань и без того уже изодранного комбинезона. Правда и сам не удержал равновесия — меня и самого отшвырнуло в сторону — не удержавшись, я шлепнулся вниз. Но повезло — приземлился на тело ранее убитого летяги. В принципе, посадка почти мягкая. Что-то неприятно хрустнуло, и я чуть ли не помолился, чтобы это были не мои кости.

На меня тут же налетел второй противник. Тяпнул зубами за ногу, потом еще раз, но уже выше. Когти распороли грудь, плечо. Острая боль обожгла мозг так, что я сдавленно застонал.

Мелькнул хвост и едва не выбил мне левый глаз. На меня навалилось какое-то тяжелое отупение, страх перед безысходностью. Осознание того, что сил бороться уже почти не осталось, ведь у каждого организма есть предел.

Я заорал что било сил, но голос предательски дрогнул. Резко потемнело в глазах, голова стала чугунной. Разом захотелось просто заснуть, забыть о пришельцах, о тварях. Просто заснуть. Отдохнуть.

И тут со мной что-то произошло.

Где-то в мозгу внезапно стало очень холодно. Как будто туда кусок льда засунули.

Одновременно мне стало так легко, словно меня энергетическим стимулятором зарядили. Я сконцентрировался без всяких проблем. Легко и просто.

Страшная челюсть летяги буквально замерла перед моим лицом. Тварь бестолково вертела глазами по сторонам, но не почему-то не могла до меня дотянуться. И вскоре я понял почему…

Мой ментальный щит теперь стал иным. Он по-прежнему был невидимым, но не пропускал теперь еще и физический урон. Летяга, словно упершийся мордой в бронестекло, бестолково клацнул челюстью, еще раз хлестнул хвостом. Ничего. Я даже боли не почувствовал.

— Вот. Другое дело, — голос Оайкена стал чуть мягче. Я даже почувствовал какую-то заинтересованность. — Но не то.

Тварь пыталась достать меня когтями, но у нее ничего не получалось. Холод в моей голове начал потихоньку стихать, но я сообразил, как этого не допустить. Нужно злиться и бояться одновременно. Организм реагирует на это по своему, но чудо — этот же фактор благоволит и пси-силе. Гормоны страха. И наверное, адреналин.

Я вновь сосредоточился и почувствовал зуд во всем организме — наниты работали шустро, восстанавливая поврежденные ткани. И делали они это быстро и уверенно, куда быстрее обычного. Почти как тогда, когда меня накачали энергией в лаборатории пришельцев.

Я вдруг очень отчетливо представило себе, что хочу взорвать голову противника. Прямо так, изнутри. Без физического вмешательства. Не просто захотел, я почувствовал, что могу это сделать.

Тварь вдруг замерла, дернула головой. Еще раз.

Засучила конечностями, задергалась. Издала какое-то жалобное шипение. Визг. Хвост с шипами бестолково ткнулся в мою защиту и отскочил от нее с глухим стуком. Летяга попытался вырваться, только не смог — его словно примагнитило к моему щиту.

— А, все тварь. Не вырвешься! — прорычал я, концентрируясь по максимуму.

А затем я все-таки сделал задуманное.

Голова противника треснула как гнилой орех. Наружу брызнули капли крови и фрагменты мозгов, почему-то с легкостью прошедшие через щит. Рваный комбинезон мгновенно заляпало, а в нос ударил мерзкий запах. Переставший барахтаться труп летяги отвалился в сторону, рухнув на пол.

А вот второй летяга, видимо заметив, что произошло с его товарищем, решил не рисковать. Он забрался на потолок и принялся оттуда плеваться кислотой. Только если у обычных летяг кислотные плевки были ядовито-зелеными, то эта тварь плевалась неестественно розовыми, какими-то вытянутыми каплевидными сгустками.

Один из них пролетел мимо, второй угодил в щит, который постепенно начал слабеть все больше и больше. Холодок начал стихать, но я пока контролировал его.

Глядя, как стекает по невидимой защите большая розовая сопля, я не выдержал и всем своим внутренним упорством, отправил ему навстречу что-то невидимое, огромное словно блин. Тварь сорвало с потолка, ударило о бетонную стену, да так, что кости затрещали. Ну а дальше я просто подскочил и долбанул ногой так, что челюсть клацнула, а слюна и остатки кислоты брызнули как из фонтана.

Летяга хрюкнул, затем обмяк. Кажется, если он и жив, встанет нескоро.

Одновременно мой щит распался на видимые рваные фрагменты, затем почти сразу осыпался вниз. А я обессилено рухнул на колени. Холодок из головы резко улетучивался, а злиться или бояться сил у меня почти не осталось.

— Все, — выдохнул. — Все.

Некоторое время было тихо, затем снова раздался голос лидера приешельцев.

— Да, вижу. Это было интересно. Мы еще продолжим, — голос Оайкена был спокойным. Вдруг, он замолчал, а потом добавил. — А сейчас, хочу тебе кое-кого показать.

Дверь на арену открылась и вошло двое солдат. Меня подняли с колен, подтолкнули к выходу. Когда я остановился и зыркнул на одного, тот испуганно отстранился.

— Ага, значит, вы черти уже знаете, что я не просто человек. Отлично. Бойтесь, — пробормотал я, одновременно понимая, что исчерпав свои силы, вряд ли на что-то способен.

Лидер пришельцев ждал меня на другом этаже. Он по-прежнему был в той же броне, только теперь на голове вместо шлема, было что-то вроде наушников, с какими-то зеркалами.

— Алекс… Вижу, я не ошибся. Ты еще представляешь ценность, хотя я рассчитывал убить тебя и не тратить зря свое время. Но, мои планы поменялись. Мне нужна страховка, начинать вторжение я пока не собираюсь.

— Мне, наверное, нужно спасибо тебе сказать? — тихо пробурчал я.

— Это лишнее, — было очевидно, что он не понял сарказма. Видимо, тонкости нашей речи и эмоции, он понимал с трудом и явно не до конца. — У нас завтра много работы.

Мы шли молча. Вопросов было много, но я никак не мог сформулировать нужный. И все же…

— Что за доминаторы? — спросил, решив, что самое время для того, чтобы получить ответ на один из самых непонятных для меня вопросов.

— Доминаторы? — кажется, Оайкен не понял, о чем идет речь.

— Машины, которые постоянно вас атакуют. Там, в карьере. И на месте нашего первого контакта. Круглые стальные шары, пауки.

Оайкен остановился, посмотрел на меня своими тараканьими глазами. Он как будто бы размышлял, стоит ли мне доверять такую информацию или нет. Затем я снова услышал его голос в голове.

— А! Да, машины. Они появились почти сразу после того, как мы обнаружили ваш корабль на орбите этого спутника. Сначала мелкие, потом все крупнее и сильнее. Сначала простые, потто сложнее и сложнее. Но откуда они взялись, я не знаю. Ими управляет нечто странное, на что я пока не могу повлиять. Пока.

— Враг моего врага, мой друг, — как бы между словом обронил я, но пришелец все понял.

— Эти не будут союзниками людям. Они мертвые. Без разума. Там только логика, только расчет. — Оайкен нахмурился, затем рассмеялся. — Они могут уничтожить все. Но не успеют.

Меня снова вели какими-то коридорами, проходами. Вновь стали попадаться помещения, сделанные человеком. Я сбился со счету, даже голова закружилась. Одновременно захотелось жрать.

— Мы пришли. Внутри находится тот, кто… В общем, сам все увидишь. Только не убейте друг друга!

Перед нами были большие стальные двери — такие ставят на входе в большие помещения, чтобы перекрыть в них доступ посторонних. Типа ангара.

Я напрягся, ожидая, что на меня сейчас набросится еще какое-нибудь безумное детище Оайкена.

Двери открылись и передо мной предстало абсолютно пустое помещение, в центре которого стояла большая открытая капсула с кучей оборудования, больше напоминающая модуль снаряжения десантника. А сразу за ними было странное существо, отдаленно похожее на человека.

— Иди. Познакомься, — меня толкнули в спину.

Я буквально затылком ощутил, как ворота закрылись обратно. Лязгнуло.

Оно выглянуло, окинуло меня своим жутковатым взглядом, затем вышло ко мне навстречу.

Верхняя часть была человеческая, нижняя не понятно от чего. Лысая голова, кожа белая, глаза красные. Часть лица закрывала какая-то сложная маска, чем-то похожая на дыхательную. Руки неестественно длинные, с развитой мускулатурой, но тоже белые. Через белую, даже полупрозрачную кожу просвечивались черные вены.

Снизу были частично металлические, частично пластиковые конечности, вроде как на тех пауках-доминаторах. Только массивнее и сложнее. Конструкция переплеталась с технологиями пришельцев — я заметил следы зеленых вкраплений, элементы брони костлявых.

Все вместе это было нечто невообразимое.

И оно двигалось ко мне, буравя своими красными глазами.

И хотя явной угрозы от него не чувствовалось, все же я понимал, это какой-то человекоподобный мутант и от него можно ждать чего угодно.

Когда оно подошло ближе, я выставил перед собой слабенький щит, так, на всякий случай. Оно потрогало его рукой, внимательно осмотрело, а затем отчетливо произнесло.

— Любопытно. Пси-способность? — голос был чуть хриплый, но вполне человеческий.

— Ты. Что? Кто? — спросил я, едва шевеля языком от волнения. Я совершенно не ожидал того, что это хрен пойми что, может так четко и внятно говорить по-английски.

— Я Саймон Доггер. Точнее то, что от него осталось…

Глава 15 Первый шаг к свободе

— Анна твоя дочь? — само собой вырвалось у меня.

Из-за того, что странное лицо мутанта было частично скрыто маской, я не смог рассмотреть отразившихся на нем эмоций… Нет, даже не так. У меня сложилось твердое мнение, что эмоций у существа передо мной не было вообще.

— Анна? — наконец переспросил Саймон, чуть наклонив голову влево. Блин, и что мне это так напоминает?

— Твоя дочь, — повторил я, пытаясь понять, насколько вообще сохранилась личность ее отца в этом… человеке. Нет, уже не человеке. Мутанте.

— Я помню. Энни. — произнес он немного изменившимся голосом, затем встряхнул головой, примерно так как это делает лошадь. — Она жива?

— Жива, — кивнул я. — Если ты и вправду Саймон Доггер, то…

— Нет. Я то, что от него осталось.

— Это я уже слышал.

Повисла пауза. Разговор как-то совсем не клеился, был ломаным, неправильным. Создавалось ощущение, будто в собеседнике что-то сломалось, чего-то не хватало. Чего-то, что не позволяет говорить с ним в полной мере.

— Меня подвергли обязательной цифрации, — наконец ответил мутант. — Я все еще человек, но мозг теперь работает иначе. Процессы жизнедеятельности нарушены.

— Это я вижу, — хмыкнул я, кивнул на нижнюю часть тела.

Он не ответил. Просто таращился на меня своими кроваво-красными глазищами.

— А что еще за цифрация? — от одного только слова меня передернуло. — Что с тобой сделал Оайкен?

Доггер шумно выдохнул, рывком снял маску. Зрелище было совсем не из приятных.

Вместо полноценного человеческого рта обнаружилось, что у него нет нижней челюсти. Точнее есть, но она явно неорганического происхождения. Внутрь глотки входили пластиковые трубки, шланги. Как оно вообще говорило, учитывая печальное состояние физиологии? На затылке тоже кое-чего не хватало — отдельного фрагмента черепа. И то что там было вместо него, было явно инопланетного происхождения.

— Это значит, что часть мозга заменена на электронную составляющую. — разъяснил оцифрованный. — Часть личности разрушена, память тоже. Эмоции частично утеряны.

— А с телом что? — я указала на нижние конечности. Сначала я думал, что их три, но оказалось все четыре. И они не были металлическими, здесь было все. Вплоть до синтетики. Сложная сборка, опять-таки с вмешательством пришельцев. Но новые ноги функционировали просто шикарно.

— Я не хотел жить. Взорвал себя, — честно ответил Доггер.

— Бабуины хреновы. Жестоко, — от удивления я даже не сразу определился со следующим вопросом. — Как ты согласился на эту цифрацию?

— Мое согласие не требовалось.

Ну еще бы, кто ж сомневается-то. Вот только зачем?

Я не знал, что еще у него спросить. Но зато знал многое другое, знал то, что он натворил ранее. Когда еще был человеком. По вине Доггера третий спутник Юпитера — Каллипсо теперь мало чем отличается от преисподней.

— На хрена вы хотели уничтожить Федерацию?

— Федерацию? — маска вернулась на место, но по голосу я догадался, что Доггер этого не помнит. Или помнит, но только фрагментами.

— Оружие. Зачем вы делали оружие?

— Я не помню.

Прикрыв глаза, я недовольно качнул головой. Прошел мимо мутанта и направился к нагромождению оборудования, которым ранее был увлечен Доггер. Чем он там занимался?

— Что это? — спросил я, глядя на какое-то подобие карты в планетарном масштабе, всю исписанной какими-то формулами и цифрами. Они были повсюду.

— Мне приказано рассчитать модель вторжения на Землю, — честно ответил тот. Сразу за моей спиной искусственные конечности характерно цокали по бетону — Доггер последовал за мной.

— Зачем? — поразился, осознав, что это существо, уже будучи фактически мертвым, продолжает делать ужасные вещи. Сначала напроектировал тьму высокоэффективного оружия, затем создал портал, пропустил через него Оайкена. Сам того не осознавая, дал ему все, чтобы захватить контроль над порталом и убить всех, кто ему мешал. А теперь еще и создает модель, по которой Оайкен поведет свою армию на мою родную планету?

— Нет выбора. Я должен. Цифрация сломала защитные барьеры мозга… Нет воли. Я должен. Меня контролирует…

— И теперь ты просто марионетка в руках лидера пришельцев! — закончил я за него, мгновенно все расставив по своим местам.

Я обернулся к Доггеру, заглянул ему в лицо. Точнее в морду.

Зачем Оайкен привел меня сюда? Зачем он вообще свел нас вместе? Сам Доггер — теперь половина того, кто когда-то был величайшим умом и гением Федерации. Он не агрессивен, но многое вряд ли вспомнит. И я — человек, тоже проектировщик оружия, освоивший пси-силу. И Доггер заметил это сразу. Так зачем эта встреча Оайкену? Чего он добивается?

И тут меня осенило.

Лидер пришельцев свел нас для того, чтобы Доггер внес в модель вторжения нюанс — он все еще считает мой блеф правдой. Он считает, что на Земле много псиоников, подобно мне. И эти псионики сорвут план вторжения. Мозг Доггера работает как усиленный суперкомпьютер и это не преувеличение, так и есть. Ранее отец Анны считался одним из самых умнейших людей планеты. Оайкен просто использовал его мозг. Сукин сын!

— Ах ты ж черт… — пробормотал я, разглядев слегка прикрытую хитрость. Пока он будет изучать мой феномен, я буду находиться в компании оцифрованного гения, который не только может внести коррективы в модель, но и возможно, выудить из меня правду. Откуда во мне это. Откуда способности. Этого он еще точно не знает.

Двойной ход. Браво, Оайкен браво.

Что ж, теперь я внесу свои коррективы. Раз уж я знаю, то почему бы не навязать свои правила?

— Саймон, а что вы знаете о пси-силе? — задал я прямой вопрос, после некоторой паузы.

Мутант ответил не сразу. Но его ответ был категоричен.

— Ее существование на Земле невозможно. Проводившиеся ранее опыты показали отрицательный результат.

— Да. Но за последний год все сильно изменилось. Более двадцати процентов населения нашей планеты теперь псионики, с разным уровнем силы. Ты разве не знал, что доктор Кронос открыл вакцину, пробуждающую пси-способности?

— Кронос? — Доггер кажется, задумался. — Я не знаю такого ученого.

— Ну конечно. Ты и не мог об этом знать, ты же находился здесь на Каллипсо. Все логично.

Не знаю почему, но я чувствовал, что Оайкен слышит наш разговор. С помощью ментальной силы, технологии или еще каким-нибудь образом… Но слышит. И сейчас я нагло втираю Доггеру, а значит и ему тоже полную дезинформацию.

Животные, пришельцы, доминаторы… Они могут быть сколько угодно хитрыми и коварными, но только один лишь человек умеет лгать. Этого у него не отнять. А Кронос? Да нет никакого Кроноса, я просто выдумал его, исказил фамилию Дока. Кронос — Крейн, какая разница? Ход простой и дешевый, но ведь и я не с человеком дело имею.

И моя догадка сразу же подтвердилась.

В мозгу легонько зачесалось. Кажется, в мой мозг влезли чьи-то ментальные щупальца.

— Оайкен, это лишнее, — громко крикнул я, демонстративно осмотревшись по сторонам. — Ты этого хотел?

Но ответа не получил, зато сам Доггер вдруг странным образом оживился.

— Вакцина? Для пробуждения пси-способностей? — странным голосом спросил он. — И ты вакцинированный? Каковы твои возможности?

— Я не знаю. Меня инициировали во время полета к Каллипсо. — снова соврал я.

— Можешь продемонстрировать еще что-нибудь?

Я осмотрелся, молча взял со стола нож и резанул им по ладони. Потекла кровь.

Затем я дал команду нанитам залечить рану, но блин, отчего-то не сработало. То ли я недостаточно сконцентрировался, то ли не было страха. А злости не хватало, так как я ее успешно подавлял. Не знаю… Но не вышло.

Доггер молча смотрел на мою ладонь, затем вопросительно глянул прямо в глаза.

— Что ты хочешь мне показать?

— Забудь. Я передумал.

Мой краткий анализ дал понять, что личность Саймона Доггера сильно повреждена. Но что странно, не полностью. Зачем Оайкену оставлять часть мозга, не цифруя его целиком? Сейчас передо мной был величайший ученый, аналитик, но вместе с тем, полный кретин, почти ребенок. Он тормозил, медлил, иногда даже отвечал невпопад. Создавалось впечатление будто я говорю со старым, медленно думающим компьютером.

Кое-как остановив кровь, я все же сумел направить несколько нанитов к ране, чтобы начать регенеративный процесс. Но Доггера это уже не интересовало.

Он вновь вернулся к своему оборудованию. Это оказался еще и огромный компьютер-терминал, совмещающий земные технологии с инопланетными. Там было несколько экранов, сплошь забитых цифрами и какими-то иероглифами. Наверняка родной язык пришельцев.

— Доггер. Ты помнишь про Анну? Не волнует ее судьба? — поинтересовался я.

Мутант даже не обернулся.

— Энни… — сдержанно повторил я. — Помнишь про свою дочь?

Снова никакой реакции. Хотя в начале разговора я увидел какие-то проблески. Оказалось, то ли фикция, то ли в его мозгу постоянно что-то меняется. И явно не в лучшую сторону.

— Доггер, твоя дочь тебя любит, — нелегко было это выдавить из себя. Но пришлось. — И она недалеко. Она придет за тобой.

Оцифрованный медленно обернулся, посмотрел на меня кровавыми глазами. В них уже сложно было что-то разобрать — оставалось только догадываться.

— Я помню Энни… Девочка. Маленькая, — пробормотал он, затем снова уставился в один из мониторов.

Я вздохнул, подошел поближе.

В голове крутилась безумная, даже глупая идея. Глупая потому, что о ней сразу бы узнал Оайкен, а безумная потому, что даже если бы и не узнал, это было бы из разряда почти невозможного.

— Отсюда можно бежать? — тихо спросил я.

— Зачем? — ответил вопросом на вопрос Доггер.

— Тебе к дочери, — я быстро покосился на его уродливые конечности, да и внешний вид тоже. — А я к остальным выжившим.

— Выжившие. Да. Колонисты Каллипсо. Они живы еще.

Живые колонисты? Со спутника?

— Погоди, что? Что ты сказал? Колонисты с Каллипсо еще живы?

— Да. Живы. Много живых. Находятся под землей.

— Здесь?

Снова вопрос без ответа. Доггер отвечал выборочно, по хрен знает какому принципу. Нелогично.

— Это точно? Как к ним попасть?

Но ответа я не получил. Внезапно входные ворота приоткрылись и вошло сразу пятеро вооруженных солдат. Двое подошли ко мне, решительно указали направление и подтолкнули к выходу.

— Ну, куда теперь идем, уроды? Опять на арену? — процедил я, понимая, что сеанс связи с оцифрованным представителем закончился.

Естественно мне никто не ответил. Оайкен тоже на контакт не выходил, видимо был занят подготовкой вторжения.

Вообще, этот вопрос меня сильно беспокоил. Для того чтобы начать завоевание Земли, нужна серьезная армия, а как ни крути, я еще не видел скопления пришельцев, больше двух-трех десятков. Да, у них есть техника, у них псионики, солдаты с кислотными пушками. Но это не армия. С чем Оайкен собрался лезть на Федерацию? На это еще нужно было искать ответ, потому как я реально не понимал.какими силами обладает лидер пришельцев.

Меня отвели обратно в камеру.

После разговора с Доггером остался какой-то неприятный осадок. Странный осадок. Нет, тот факт, что из человека сделали полуорганическую машину и заставили служить пришельцам, которых он когда-то сам и выпустил в этот мир, понятное дело был ненормальным. Но противно было не от этого.

Анна. Она больше его не волновала. Да, остались какие-то невзрачные воспоминания, но в целом судьба дочери его более не интересовала. Вообще. Все его внимание занимали ненужные ему расчеты.

Эта цифрация — чудовищная вещь. Я на секунду представил себе, что после того, как Оайкен вытащит из меня все, что ему нужно, он подвергнет меня той же процедуре. Дерьмо. Ну уж нет, этого не будет.

Все в моей камере осталось, так же как и было. Даже «сторожевая лиана» — она по-прежнему не позволяла мне трогать входную дверь, которую никто и не думал запирать. Возможно, у пришельцев этого понятия в принципе нет.

Разные мысли лезли в голову.

Я пока не придумал для себя ничего путного, зациклился только на одном, научиться стабильно держать в себе энергию для активации пси-способностей. Эта история с гормонами мне сильно не нравилась, как-то все нестабильно. Но пока ничего другого на ум не приходило.

Конечно, то, что я услышал от Доггера по поводу колонистов, меня сильно удивило, но в принципе было вполне логично и закономерно. А куда бы они делись с Каллипсо? Трупов мы не видели, значит…

Их держат где-то здесь, на базе. Под порталом. Именно отсюда в прошлый раз организовали бегство Раттлер и другие — повезло, так повезло. Но, а как же остальные? Их нужно попробовать вытащить.

Спустя час заявился охранник, принес сухой паек и еще одну «фляжку». На этот раз она была розовой. Блин, почему они цветные? Типа завтрак, обед и ужин, так что ли?

Сухпай я приговорил очень быстро — концентрация на пси-способностях тратит уйму энергии. Жрать хочется просто невероятно.

А вот «флягу» я повертел в руках, но открывать не захотел. И хотя я помнил, что содержимое, по словам Оайкена, быстро восполняет энергию, ставить такие эксперименты я еще не решился.

Еще два часа прошли точно так же. Никто ко мне не заходил, никто не беспокоил.

От нечего делать, решил снова попрактиковаться с концентрацией над силой. Залечивать было нечего — ладонь зажила сама собой. Все-таки наниты, выполняя одно и то же, уже и без моих команд знали что делать. Тем не менее, их число в моей крови постепенно сокращалось. Если перед пленом их количество доходило до тысячи, то сейчас осталось около полутора сотен. Они выгорали, используя внутренний ресурс.

Нет, все-таки любопытно получилось. Организм не сам себя исцелял, а мотивировал на это нанитов, которые выполняли ту же функцию, но локально. Каждый нанит нес в себе запас ресурса, необходимый ему для работы. Когда запас исчерпывался, нанит саморазрушался. Из-за крайне маленького размера, все организмы легко расщеплялись лейкоцитами.

Так как регенерировать было нечего, я начал развлекаться с лианой. Тыкал в дверь ногой, каждый раз заставляя «охранника» устремляться ко мне. Одна из таких попыток закончилась тем, что я ухватил ее способностью и тупо оторвал. Даже несмотря на то, что физическая сила для этого не использовалось, все равно оторвать ее было непросто.

— О, надо же. Вот это бабуины! — удивился я, подходя к двери поближе. Никаких других лиан тут не было, поэтому больше ничего не препятствовало тому, чтобы выбраться наружу.

Энергии мало. Холодок в голове поддерживать было тяжело. Даже очень.

Взгляд сам собой упал на «фляжку».

Рисковать не хотелось, вдруг там какая-то отрава. Или просто желудок не воспримет инопланетную кухню…

Я аккуратно приоткрыл дверь, выглянул. Охранник, с кислотной пушкой на поясе, тупо бродил по коридору туда-сюда. Прям как наши, честное слово. Возможно, выбраться я и смогу, но вот куда бежать — в обе стороны пустой коридор. Увидит, шмальнет из кислотной пушки. Я даже спрятаться не смогу. Его нужно вырубить. Но как?

Вдруг, откуда-то издалека раздался истошный человеческий крик. Настолько жуткий, что я даже вздрогнул — сколько страданий в нем было.

Вот черт!

Попробовал сконцентрироваться на ментальном ударе, чтобы взорвать охраннику башку, так же как и ранее краснокожему летяге, но опять не получилось. Охранник только снял шлем и потер своей когтистой лапой лысую желтокожую голову.

Я выругался, тихо прикрыл дверь, снова глянул на «фляжку». Все остальные куда-то пропали, видимо мою камеру кто-то чистил.

— Розовая! — я повертел ее в руках, затем надавил туда, куда показывал Оайкен и повернул. Тихо щелкнуло. В нос ударил странный запах, пусть приятный, но все же странный.

Намочил губы. Внутри было что-то вроде густого холодного киселя. И на вкус как кисель, но почему-то почти безвкусный. Странно, но желудок принял порцию очередного инопланетного дерьма без проблем. И я чувствовал себя нормально. Более того, я вновь ощутил, что концентрация стала более доступной.

Выпил все. Там было где-то грамм четыреста этого безвкусного дерьма.

— Отлично, вот теперь можно и побег устроить! — «фляга» полетела на пол.

Я выбрался наружу. Едва в поле зрения показался ничего не подозревающий охранник, как я активировал удар. Тот зашипел, схватился когтистыми лапами за голову, почти сразу рухнул на колени. А затем что-то хрустнуло. Из расколотого черепа потекла желтая липкая жижа, а сам охранник завалился мордой в пол.

Все. Тихо.

Вроде, никто не заметил.

Я забрал у него кислотную пушку, предварительно проверил, что у обновленных моделей устройство и управление осталось прежним.

А затем направился туда, где были помещения ангаров. Если то, что сказал отец Анны правда, то только там могли содержаться другие выжившие колонисты.

Но не прошел я и двух коридоров, как впереди показался ОН…

* * *

Все прошло успешно.

Анна не только незаметно покинула бункер, но и правильно выбрала позицию для стрельбы, сделала точный выстрел прямо в голову доминатора.

К слову сказать, он был реально мощным. Как ни крути, но штурмовые «Голиафы» были куда проще и слабее. Этот почти четырехметровый гигант, был бронирован по полной. И что-то девушке подсказывало, что его броня совсем не из металла.

Кроме «Квантаниума» на Каллипсо добывались еще некоторые виды минералов и даже металлов. Особых металлов. О том,чтобы пускать добытый металл на производство, ранее не было и речи. Но тот, кто штамповал этих доминаторов, не стеснялся в ресурсах. Значит, есть доступ к добывающим шахтам. А это плохо.

Вооружение здоровяка тоже было на уровне. На обоих манипуляторах стояли мощные крупнокалиберные рельсотроны, спаренные импульсные пушки. Сзади, за плечом была видна пусковая ракетная установка. Кажется, четырехзарядная. Помимо этого позади различался еще и полноценный переносной миномет.

Черт! Да этот доминатор настоящий ходячий арсенал! Такой может устроить полноценную осаду укрепленной базы. Или… Хорошо раздолбать место обитания пришельцев. Вместе с порталом.

Про последнее Анна хорошо знала — портал поддерживается с другого конца и закрыть его почти невозможно.

Грохнул выстрел.

Тяжелая крупнокалиберная пуля звякнула о броню, оставив на ней только небольшую вмятину. Все.

Доминатор среагировал сразу. Он мгновенно вычислил не только степень угрозы, но и направление. Огромными шагами гигант устремился к позиции девушки.

Анна активировала все, что могла. Сосредоточилась, попыталась заставить организм вырабатывать больше адреналина и кортизола. И кажется, получилось.

Когда доминатор подошел ближе, Анна уже мало чем отличалась от камней, лежащих почти повсюду. Винтовку она специально оставила на камне, чтобы противник посчитал ее владельца сбежавшим и должен был либо отправиться искать ее дальше, либо вернуться на прежнюю позицию. В общем-то, логично.

Вот только у наделенного собственным искином доминатора на этот счет было свое мнение…

Глава 16 Побег

— Ого, вот так бабуин! — процедил я, наблюдая за противником и все крепче сжимая рукоять трофейной кислотной пушки.

Цокая металлическими конечностями по бетону, ко мне неторопливо приближался Саймон Доггер и его изменившийся внешний вид меня совсем не обрадовал.

Теперь, на голове было какое-то подобие открытого шлема, торс закрывал темно-зеленый элемент брони, явно позаимствованный у пришельцев и чем-то смахивающий на бронежилет. В одной руке мутант держал что-то вроде короткого копья из зеленоватого металла, с острым желтым камнем на конце, в другой оружие, наподобие кислотного пистолета — по крайней мере, было очень на него похоже.

Глаза Доггера были не просто красными, они буквально светились изнутри ярким красным светом. По манере его поведения и резким коротким движениям я понял, что эта встреча будет совсем другой, не такой, как в прошлый раз. Теперь я хорошо чувствовал исходящую от него угрозу…

— Доггер? — громко спросил я, насторожившись и внимательно наблюдая за существом. Ошибиться было невозможно, но я все-таки уточнил.

Он не ответил, но вместо него в моей голове снова послышался голос Оайкена.

— Вздумал бежать? Не выйдет!

— Выйдет, — спокойно возразил я, правда не скрою, сильно сомневался в том, что пытался доказать.

— И откуда такая уверенность, Алекс? — видимо Оайкен не распознал блефа, а потому задал закономерный вопрос.

— Да просто надоело все.

И я не соврал. Реально достало уже плясать под дудку лидера пришельцев.

Ответа я уже не получил.

Поставив барьер, я, кажется, даже выкинул его из головы.

— Уничтожу! — каким-то отстраненным голосом произнесло существо, когда-то бывшее отцом Анны.

— Попробуй! — я резко вскинул пушку, но вопреки ожиданиям, палец не сразу лег в выемку и выстрел произошел спустя почти секунду.

Этого промежутка хватило для того, чтобы созданный пришельцами человекоподобный мутант резко устремился вправо и сам открыл огонь. В мою сторону полетело сразу три кислотных шара, фиолетового цвета. Что же, явно не стандартное оружие.

От двух я легко уклонился, а третий отразил щитом — на бетонный пол стекла фиолетовая слизь, тут же принявшись его разъедать.

Мой выстрел тоже прошел мимо — ловкий мутант увернулся так, словно только и делал, что всю жизнь играл в вышибалу.

— Уничтожу! — с нескрываемой яростью повторил Доггер и снова рванул вперед, только теперь стрелял он почти непрерывно. Шустро перемещался то вправо, то влево, но почему-то держал дистанцию.

Мне пришлось подключить всю свою ловкость и скорость, чтобы самому не стать мишенью. Более десятка шаров пролетели мимо, часть остановил щитом. Холодок в голове начал разгораться — я чувствовал, что уровень энергии растет. Так же, как и моя злость.

Приближаться к нему не стоило — ведь копье у него явно не для красоты. И наверняка, раз пришельцы вооружили Доггера именно таким типом оружия, значит, обращаться с ним он умеет. Это я понял сразу.

Сам коридор был почти прямой, лишь далеко слева он медленно сворачивал в сторону. Укрытий там не было.

Пришлось отступать назад по коридору. И очень быстро я добрался до того места, откуда начал свой, в общем-то, почти необдуманный побег.

— Уничтожу! — в который раз повторил мутант, уклоняясь от моих выстрелов.

— А ты немногословен сегодня, да? — насмешливо крикнул я, укрывшись за дверью своей бывшей камеры. В нее тут же влетела фиолетовая порция едкой жижи.

— Уничтожу!

— Да, да, уничтожишь! На здоровье, — невесело усмехнулся я, затем добавил. — Быстро же ты отупел, Доггер!

Но реакция, как и его ответ были однотипными.

В меня снова полетели фиолетовые шары, причем меткость явно возросла — один из них зацепил меня в плечо, а второй едва не попал прямо в лицо. Руку обожгло острой болью. Комбинезон, как и кожу, прожгло мгновенно, но я знал, что делать в таком случае. Наниты в крови охотно отозвались и принялись за работу.

— А-а, с-сука! — выругался я, заметив, что и он не торопится вступать в ближний бой. Создавалось смутное впечатление, что его задача только остановить меня, но не убить. Я мог и ошибаться, с этими пришельцами черт ногу сломит, интуиция в пролете.

Одновременно я поразился тому факту, что, несмотря на размеры, сам Доггер передвигался легко и свободно. Рост и вес были немногим больше чем у крупного человека, но он все равно ловко и быстро уходил с линии огня, да и сам стрелял довольно метко — проклятая цифрация, что она сделала с мозгом? Теперь внутри черепа противника была какая-то лютая смесь органики и электроники. И черт возьми, смесь эффективная. Да еще и новое тело…

— Уничтожу!

— Да задолбал ты! Бабуин синтетический! — огрызнулся я, в десятый раз услышав одно и то же.

Такая перестрелка могла продолжаться сколько угодно, только вот у меня времени совсем не было — так побеги не устраивают. И объем зарядов кислотной пушки меня тоже смущал, ведь в чем-то он измерялся?

И еще. То ли Оайкен был уверен в том, что Доггер меня остановит, то ли просто некого было отправить на усиление, но других противников я не видел. Коридор был пуст. Ну, как вариант — у них была другая, куда более важная проблема.

Сконцентрировавшись, я отправил ментальный удар в отца Анны, но почему-то не сработало. Мутант просто на мгновение замер, встряхнул головой и опустил руки, затем снова принялся обстреливать меня кислотой. Это меня неприятно удивило, но я решил попробовать еще раз. И снова тот же результат.

Решение пришло почти сразу.

Шлем!

Шлем на голове Доггера. Он что, зеркалит мою способность? А разве вообще есть защита от такого?

Значит, есть. Вторая попытка не увенчалась успехом, значит, в голову больше пытаться не стоит. А если в ноги? Нет, он слишком быстро двигается.

— Уничтожу!

На этот раз я уже промолчал. Это все равно, что с сейфом разговаривать.

Но что делать?

Обойти его не вариант. Выставить щит и идти напролом? Возможно, но раз есть защита от пси атак, так может быть есть и оружие пробивающее щиты? Например, то самое копье, с желтым камнем.

Возможно, я сильно заморачиваюсь, но почему-то лезть напролом мне совсем не хотелось.

— Эй, Доггер⁉

— Уничтожу!

Хм… А что если поговорить?

— Эй, безмозглый бабуин! Ответь-ка на вопрос. Кто создал доминаторов? — вопрос родился сам собой. Что, если это один из его старых проектов, оставшихся на обеспечении кого-то из выживших? Конечно, на разумный ответ я не рассчитывал, но вдруг что-то получится узнать?

— Нет. Нет. Не логично, — существо вдруг замерло, задрало куда-то голову.

— Ого, прогресс.

Холодок в голове начал резко расти вверх. Я почувствовал, что энергия, затраченная на щит и пару неудачных попыток поразить противника ментальным ударом, быстро восстановилась. Ее было много.

— А что если…? Разом, одним ударом, но не в голову? Ниже!

Я максимально сконцентрировался, а затем, быстро выглянув из-за двери, отправил удар такой силы, что у самого ноги подкосились. Да что там ноги — голову прострелило такой болью, что я почти без чувств рухнул прямо на пороге собственной камеры.

И все же краем глаза я заметил, как нечто полупрозрачное и бесформенное, долбануло в противника так, что куски конечностей, фрагменты белой, почему-то обескровленной плоти полетели во все стороны. То, что осталось от Доггера буквально отбросило назад. Весь коридор окутала какая-то желтая пыль и дым.

— Дерьмо-о… — простонал я, пытаясь подняться с бетона. Получилось не сразу.

На меня накатила такая слабость, что я даже простые движения делал с трудом.

Шатаясь, кое-как поднялся, ухватился за дверь. Перед глазами все поплыло.

Шаг, другой.

Еще несколько.

Попалась оторванная конечность мутанта. Кусок чего-то бело-красного. Копье.

Доггер, лишенный нижней половины тела и правой руки, лежал в неестественной позе и шумно дышал. Через полумаску пробивался странный хрип, какой-то клекот. Ярко-красные глаза смотрели в потолок. Маску частично сорвало, одна из трубок вылезла наружу и сейчас из нее стекала желтая густая масса.

— Уничто-жу. — неразборчиво произнесло существо, едва заметив меня в поле своего зрения.

— Вот заладил. Ладно, передам от тебя привет дочери, — беззлобно произнес я, затем отыскал глазами его кислотный пистолет, поднял и выстрелил ему прямо в голову. Фиолетовая жижа облепила весь череп, тут же принявшись проедать и шлем и плоть.

Изуродованное тело несколько раз конвульсивно дернулось.

Все.

Передо мной лежал белый, сильно обезображенный труп, лишенный нижней половины. Доггер. Вот так ты окончил свой путь гениального ученого и изобретателя — марионетка пришельцев, с оцифрованными мозгами и лишенная эмоций?

Разумеется, говорить об этом Анне не стоит.

Еще несколько минут потоптавшись рядом, я решил взять с собой его копье. Камень на его конце ничем не выделялся, при этом был сильно похож на кусок засохшей канифоли. Теперь у меня кислотная пушка, пистолет и копье. Уже кое-что. Вот только полное отсутствие новых противников меня озадачило — ну не вязалось это в моем представлении. Обычно, при побеге, пленника преследуют толпы охраны, техники… а тут никого. Тишина и спокойствие.

В мозгах чуть щекотало, что сразу же натолкнуло меня на мысль — Оайкена здесь уже нет, но он всегда может прощупать меня дистанционно. Взгляд сам собой пал на голову Доггера — шлем все еще был на месте. А что если воспользоваться им? Ведь этот элемент защиты как-то повлиял на то, чтобы мои ментальные удары либо заглушило, либо отклонило…

Поднял, встряхнул. Но надеть на голову не успел.

— Алекс… Ты жалкий червь! Уничтожил моего биобота?

— Так вот как это называется? — устало отозвался. — Ничего, он не сильно мучился!

— Я тебя уничтожу!

— Это я уже слышал. Иди к бабуинам!

Затем я просто опустил на голову шлем. Он, конечно, болтался, но было терпимо. Шипящий от злости голос вдруг заглох.

Отлично, с одной проблемой разобрались — радио в башке больше беспокоить не будет. Так, куда дальше?

Вперед по коридору можно идти, там кажется должна быть лестница. Два уровня наверх, снова коридор и поворот налево. Далее выход к площадке портала, а слева от него огромное пространство с ангарами. Там-то и должны быть схваченные колонисты. Я пока совершенно не представлял, как я буду спасать людей в одиночку, но ведь никто не запрещал импровизировать в процессе⁈

Слабость никуда не ушла — энергия восстанавливалась, но медленно. По-прежнему, этот процесс был нестабильным и меня это сильно злило. Те же псионики имели куда больший запас сил… Чем же это обусловлено? Развитием головного мозга?

Ай, к черту. Потом разберусь.

Несколько минут отдыхал, потом продолжил путь. Добравшись до лестницы, снова остановился и прислушался. Тишина. Поднялся на один пролет, снова остановился.

Вдруг, на глаза попалась оплетенная лианами табличка под потолком. На ней значилось:

«Арсенал. Мастерская № 22/Б»

— Арсенал? — задумчиво пробормотал я. — Если это то, что я думаю, то там можно найти броню. Без защиты не по себе. Бродить по базе пришельцев, будучи облаченным лишь в изорванный комбинезон, удовольствие еще то. Любое серьезное попадание в меня кислотного сгустка, скорее всего, станет для меня смертельным. Никакие наниты не справятся с тем, чтобы устранить последствия такого серьезного ранения. Или справятся?

Я вспомнил слова Крейна — возможности пси-силы огромны. Вариаций множество. Так почему же я ограничился только своими? Позже разберусь. В идеале снова встретиться с Доком. Он наверняка распотрошил того псионика и создал новую сыворотку. Наверняка снова испробует на себе, старый безумец!

Так! В любом случае, мне нужна защита. Я отправился в арсенал, по пути заглянув в соседний коридор. Там тоже было пусто.

Да какого хрена, где вся охрана?

Пока меня сюда вели солдаты, я тоже не заметил наличия серьезной охраны, но иногда попадались представители их тараканьей расы. Странное понятие тревоги у них. Сбежал опасный пленник, а они не чешутся. Или, я для них совсем не опасный?

Едва я вошел в коридор, как чуть не поплатился за это правой рукой.

С потолка почти бесшумно опустилась длинная и тонкая лиана с зазубренным концом и быстро рубанула меня по телу. Прикрыться не успел — хитиновое лезвие пробило кожу и мясо, достало до мышц, но с костью не справилось. Начало извиваться, причиняя дополнительную боль.

— Ах ты зараза, — прорычал я, ухватился за нее рукой, но только поранил ладонь.

Бросил, схватил окровавленной ладонью рукоять пистолета, со второго раза отстрелил эту дрянь.

— Дерьмо! — выдохнул я, глядя, как хлещет кровь из разрезанной плоти. Ничего, что можно использовать как перевязочный материал у меня с собой не было. Про медпаки я вообще молчу.

Попробовал сконцентрироваться. Отправил нанитов к ране, но быстро понял, что я к тому времени потеряю много крови — кажется, мне перебило вену или даже артерию. Кровью залило так, что я вообще ничего не мог разобрать.

Оторвал кусок рукава, сделал из него что-то вроде жгута, благо материал был тянущимся… Перетянул руку выше раны, затянул что было силы — пришлось один конец держать зубами, другой окровавленной ладонью. В целом получилось.

Кажется, так лучше. Но все равно, проблему нужно как-то решать и поскорее.

Окинул взглядом коридор, заметил справа приоткрытую дверь. Ввалился туда, едва не попав под другую лиану.

— Ты еще отвали, мля…

Растянулся на полу, прикрыл ногой дверь. Сконцентрировался.

Постепенно начал ощущать, как боль уходит, да и кровь вроде бы почти остановилась. Однако голова кружилась, в глазах плясали разноцветные звезды, тут и там мерцали яркие искры… Было очень плохо, тошнило. Даже двигаться не хотелось. Еще немного и отключусь блин. А тогда наниты останутся бесконтрольными, то все, пиши пропало… Вот черт, вот черт. Я заметался, попытался подняться, но почувствовал, что так стало еще хуже. Снова лег.

Минута.

Другая.

Нет, вроде бы я еще в сознании. Боль медленно стихала.

Прикрыв глаза, я отстраненно считал секунды и старался не отключиться. Сбился на ста семидесяти двух…

* * *

Доминатор никуда не ушел. Он тщательно осматривал местность.

И, похоже, сканерами он был напичкан под завязку — девушку робот отыскал уже через несколько секунд. Протянул огромный манипулятор, ухватил за ногу. Приподнял, поднес ближе к своей металлической морде, на которой традиционно горели красные светодиоды.

— Ну, чего вылупился, жестянка? — пробурчала Анна, глядя на робота снизу вверх.

Доминатор как-то неестественно поднес к ней второй манипулятор. Из центра механизма выдвинулся тонкий и острый штык. Намек был ясен — сейчас с ней разберутся, быстро и просто.

Энн резко извернулась, шустро откинула и активировала плазменный клинок.

Взмах. Брызнули искры.

И Анна полетела вниз, вместе с перерубленной кистью манипулятора.

Доминатор издал какой-то угрожающий звук, отстранился. Загрохотал ногами.

Девушка же, шлепнувшись на камни, едва успела уклониться от острого выступа — так и голову размозжить проще простого.

Во время падения клинок отключился, поэтому обошлось без случайных ранений. Не хватало еще какую-нибудь конечность себе отсечь.

Оказавшись на земле, она тут же перекатилась и едва не провалилась в узкую, но глубокую щель. Может, там и можно было спрятаться, но учитывая вес доминатора, тот легко бы выкорчевал пару валунов, при этом явно раздавив бы девушку.

Прыжок, рывок в сторону.

Жахнул рельсотрон.

Грохнуло. Во все стороны брызнули осколки камней, пыль и искры.

Снова выстрел.

Девушка вовремя отпрыгнула влево — на то место, где она только что находилась, прилетел очередной сюрприз из рельсотрона.

А затем, откуда-то издалека раздался странный, завывающий звук. Анна успела заметить, как в спину гигантскому доминатору прилетело нечто неописуемое. Прозрачное, бесформенное, чуть искажающее пространство. Наверное, так и должно выглядеть мощное электромагнитное возмущение.

Доминатора скрутило, по корпусу прострелили короткие белые разряды. Он резко согнулся, завалился в сторону, затем в другую. Раскинул манипуляторы в стороны, еще раз качнулся и, издав странный механический звук, тяжело рухнул на камни.

Анна остановилась, обернулась.

— Ф-фух! — выдохнула она, глядя на проседающую гору металла.

Вдалеке, у основания скалы были видны человеческие фигуры и какое-то устройство с тарелкой. Кажется, то, что привез с собой на Каллипсо Алекс, снова оказалось полезным… Вырубить такую махину — та еще проблема. Пожалуй, только тяжелый корабельный фазер смог бы раздолбать доминатора.

— Анна! Я уже рядом, двигай влево. Только быстро, а еще лучше со всех ног,– раздался в наушнике сбивчивый голос Барнса. Судя по тяжелому дыханию, он торопился, как только мог. — Я покричу, а ты устрой в эфире шум.

Девушка все поняла, вернулась за винтовкой, а затем бросилась бежать. Издалека, да и по внутренней связи Раттлер пытался образумить девушку, а также отправил вдогонку несколько человек, в том числе и самого Барнса. Но Энн несла какую-то ерунду, симулируя безумство.

Осталось все обставить так, как будто бы сержант бросился догонять ополоумевшую от страха девчонку, а остальные сбились с нужного направления и потерялись. И, в общем-то, это было несложно.

Уже через полчаса они оба сидели в небольшом ущелье и планировали дальнейшие действия.

— Смотри! Я утащил у командира голографическую карту. Так, мы здесь. Отсюда до портала примерно восемьдесят километров, но это по прямой. Через горы.

— Слишком много, — покачала головой Энн. — По горам будем пробираться неделю, а то и больше.

— Варианты?

— Ну, найти транспорт.

— Ага, где? — сержант раскинул руки в стороны. — Ты здесь видишь автомагистраль? Попутку поймать?

— Я не о том. — Анна расширила масштаб голографической карты. — Где-то здесь должен быть отдельный транспортный узел. Через него ранее проходили первые патрульные группы, объезжающие территорию. Там же и заправлялись. Думаю, что парк техники там еще должен быть. В любом случае, стоит проверить. Расстояние примерно километров шесть, может семь. Часа за четыре управимся. Повезет, будем на колесах, а там и до портала доберемся быстро и с ветерком.

— Тогда чего мы ждем? Рванули!

Глава 17 Еще один элемент

Когда я снова открыл глаза, то понял — вокруг ничего не изменилось. Все те же серые бетонные стены, по которым ползли фиолетовые и зеленые лианы, темный потолок, на котором с трудом угадывалось то, что с натяжкой еще можно было назвать лампой освещения.

Самочувствие было паршивое.

Кое-как приподняв голову, я глянул на покалеченную руку. Оценил. Устало опустил голову обратно.

— Дерьмо! — пробормотал я, глядя в потолок.

Зажило только на половину — кровь уже не текла, но выглядела рана хреново. Края частично затянулись, мышечные волокна вроде бы сцепились, но на этом все. Все покрывала толстая неровная корочка, которая при первом же движении с противным хрустом треснула. Наружу засочилась желтовато розовая жидкость… Болело просто жутко, а терпеть запредельные болевые ощущения оказалось почти невыносимо.

Мля! Сколько я провалялся здесь? Час? Три часа? Ночь?

Неужели меня даже не стали искать? Или искали, но не нашли? В это с трудом верилось. Да и черт бы с этим. Почему рана не зажила, как положено при искусственной регенерации? Почему наниты не закончили процесс? Ответ напросился сам собой — я отрубился, а нанорганизмы потеряв контроль и использовав внутренний ресурс… Стоп, что?

Сконцентрировался и понял в чем суть проблемы. Так и есть, в крови не было ни одного наноорганизма. Все они, выработав весь свой ресурс, просто растворились. И теперь ни туда, ни сюда. С такой раной не повоюешь!

Нужен медпак и желательно срочно, да где ж его взять?

База большая, санчасть здесь точно должна быть. Но где? Большая часть зданий уже потеряла первоначальный вид, да и функционал тоже. Теперь тут сам черт не разберет куда идти. Но если лежать и думать, что кто-то принесет мне медпак — в общем, так и подохнуть можно. Никто меня тут не найдет. Никто и никогда.

Мне стало горько только от одной мысли о том, что как бы мои товарищи не хотели мне помочь, это невозможно. Даже если собрать всех выживших, всю боевую технику и ударить этими силами по порталу, толку будет немного, зато количество жертв зашкалит. Майор Раттлер не будет рисковать из-за меня своими людьми и это вполне логично. Я бы тоже не стал. Или стал? Попади сюда Анна… Как бы я действовал?

Не знаю. Она была мне далеко не безразлична, и даже не секрет, что испытываю к ней сильные чувства, но они мне пока не до конца понятны. Так бывает, вот встретил человека и все, понимаешь, что твое. Правда, кто-то шибко умный говорил, что отношения, родившиеся в экстремальных ситуациях недолговечны… И кстати, не стоит забывать об одном нюансе — я убил отца девушки, пусть он уже и не был человеком в привычном понимании этого слова.

Кое-как поднялся, оперся спиной о стену.

Света здесь было мало, но достаточно для того, чтобы осмотреть не только само помещение, но и рану.

Внутри не было ничего интересного. Создавалось впечатление, что пришельцы попросту выгребли из всех помещений человеческое барахло и либо уничтожили его, либо куда-то перенесли. Хорошо бы его найти.

Снаружи было тихо, что никак не вязалось с тем, что сам Оайкен знал о моем побеге. Знал, но ничего не предпринял? Почти ничего — подослал Доггера, цель которого так же осталась для меня загадкой. Но этого оказалось мало и, он наверняка должен был предпринять что-то еще! В любом случае, меня как будто никто не искал — тишина снаружи говорила сама за себя.

Пришлось оторвать штанину от комбинезона, сделать из нее что-то вроде перевязи. На нее-то и положил покалеченную руку. Кисть работала, но плохо. Думаю, что пистолет держать смогу, а вот про эффективность стрельбы можно даже не заикаться. В итоге передумал — в здоровую руку взял пистолет, а копье повесил за спину. Кислотную пушку, как слишком крупную и неудобную пришлось выбросить. Я все еще не разобрался, как определять уровень зарядов?

Из-за сильной ноющей боли приходилось постоянно отвлекаться, проверять состояние и положение руки. Теперь у меня осталась только естественная регенерация, которая мало чем отличалась от обычной.

Ну да, я тут немного утрировал. То, что на обычном человеке заживает сутки, на мне часов за восемь. И то, я понятия не имел, как так получилось? Это я заметил, когда сидел обожженный в железной клетке с обмороженной ногой…

Ладно, нужно что-то делать.

Приоткрыл дверь, предварительно срубив дотошную лиану. Выглянул — никого. Тишина.

Выбрался и медленно двинулся вперед. Если повезет, что-то в арсенале должно остаться. Все-таки в броне, хоть она и прошивается кислотными пушками, немного безопаснее. Да и спокойнее.

Да, самообман.

Миновал один коридор, второй. Лестницу вниз.

Снова коридор, налево. Еще раз налево.

Лишь в конце коридора я заметил, что там бродит одинокий охранник. Он находился ко мне спиной, поэтому не заметил приближения опасности. Когда же я был уже на расстоянии десяти метров, он резко обернулся, но вскинуть оружие не успел — первый фиолетовый сгусток угодил ему прямо в шею, второй в тараканью морду, прикрытую легким забралом шлема.

Секунда и тело рухнуло на пол. Фиолетовая жижа легко проедала плоть пришельцев, почти так же, как и нашу броню. Поистине убойная смесь. Интересно, она органического или неорганического производства?

У охранника ничего интересного не оказалось — такое же оружие, как и у предыдущего, да какая-то сумка, выполненная из чешуйчатого материала. Внутри две зеленые «фляги». Понятно, индивидуальный рацион. Только вот вопрос, а зачем «фляги» обычным солдатам? Псионикам понятно, чтобы восстановить энергию. А остальным? Просто как высококалорийная пища? М-да, вот уже не знаю.

— Таракан хренов, — пробурчал я, с некоторым презрением осматривая пришельца. От него шел странный резкий запах, впрочем, остальные воняли точно также. Даже сам Оайкен, но не так сильно.

Осмотр не дал результатов, хотя я надеялся найти при нем какой-нибудь ключ или карту.

Медленно, постоянно останавливаясь и прислушиваясь, я двинулся дальше.

Охрана все-таки здесь была, пусть и мало. Отчего-то складывалось ощущение, что у Оайкена явная нехватка солдат, ну не просто же так до меня никому нет дела?

Снова лестница. Переход.

Ага, вот оно. Передо мной красовалась табличка с обозначением того, что я у ворот того самого арсенала. Оказалось не заперто.

Войдя внутрь, я быстро растерял уверенность.

Отсюда выгребли все, что было можно. По крайней мере, главный коридор был пуст. Все стены обвиты лианами, но что странно… Складывалось впечатление, будто помещения, которые я уже обошел, ни подо что не используются. Везде эти лианы, но не более. Это у них случайно не растительность, нет?

Остался только различный бытовой и технический мусор, от которого мне не было никакой пользы. Имелись еще вторичные помещения, которые я тоже не поленился осмотреть.

Обошел одно помещение — только пустые и разломанные ящики и пластиковые контейнеры. В другом — та же картина.

— Да вашу мать, бабуины дикие! — пробурчал я, понимая, что зря только потратил время на этот путь. Нужно было валить наверх, а не лезть в этот долбанный арсенал.

Но каково же было мое удивление, когда в самом последнем помещении, над которым еще читалось наименование, оказалось что-то вроде хранилища, из которого вынесли не все. Точнее, наоборот, свалили много чего другого, что явно не должно тут быть. По-крайней мере это выглядело именно так.

Внутри было много хлама технического назначения, детали, инструменты. Оружия не было, но упаковки из-под батарей и патронов имелись.

А в одном углу я обнаружил то, что вызвало у меня широкую улыбку. Да что там улыбку! Я скалился как голодная гиена, которой попалась палка свежей вкусной ветчины!

— Охренеть! Это же костюм «МТ-4», — пробормотал я, глядя на находку как на легенду.

«МТ-4» это специальный бронекостюм, но не боевой, а сугубо медицинского назначения. Сокращенно читалось как, костюм медицинский транспортировочный, модель четыре. Он предназначался для того, чтобы эвакуировать тяжелораненых с поля боя. Но как вынести из-под плотного огня раненого десантника — а ну, сейчас прилетит еще что похуже? Вот для этого и придумали этот костюм.

Операторы-медики вызывали эти костюмы к себе, ориентируя их на мячки. Раненого быстро помещали внутрь, а простая программа тут же начинала необходимые процедуры. Одновременно ограниченный в своих функциях искин, управляя конечностями, выводил скаф подальше от боевых действий.

Как правило, все «МТ-4» двигались именно к точке эвакуации. В Федерации было принято, что если видишь на поле боя шагающий «эмтэшник», даже если он принадлежит противнику, не стреляй. Гуманно, да. Впрочем, такая система просуществовала недолго. Сами бронескафы оказались слишком дорогими в обслуживании и ремонте, а жизнь рядового десантника постепенно обесценивалась. В итоге в Тангейзерском конфликте дошло до того, что спасение погибающих, стало делом рук самих погибающих. Конечно, в каждой роте были медики, но могли они немногое. И именно тогда и ввели уникальную систему медпаков.

В общем, эта устаревшая система эвакуации тяжелораненого с поля боя с использованием «МТ-4» себя не оправдала и просуществовала всего-то два-три года. Их быстро списали с вооружения, и дальнейшая судьба этой программы была мне неизвестна.

Обнаружить один из таких костюмов здесь оказалось, чуть ли не чудом. Интересно, как он здесь оказался? Сгребли как обычный мусор? Похоже на правду, учитывая, что хлам вокруг был самый разнообразный.

Внешне этот скаф очень походил на «Скаута», но имел характерную бело-красную расцветку. Оружия не имел, зато внутри имелось все, чтобы пострадавший дотянул до места оказания хирургической помощи.

Сам «МТ-4» был старым и потрепанным, но вполне работоспособным. Если удастся влезть в него, то система жизнеобеспечения сможет меня немного подлатать, стимулировать организм. Конечно, ничего феноменального ждать не стоит — костюм не на то рассчитан. Но все же.

Освободил его из кучи мусора, правда от усилий корка покрывающая рану на руке треснула сразу в нескольких местах, кое-где началось легкое кровотечение. И да, это было очень болезненно.

Кое-как разблокировал, проверил внутреннее состояние. Ресурс составлял всего двадцать семь процентов.

— М-даа, не густо! — проворчал я, срывая с себя обноски от комбинезона. Основное различие между боевым и медицинским скафом состояло в том, что оператор внутри последнего должен быть голым. В основном потому, что лишняя одежда мешает оказанию медпомощи и нарушает стерильность.

Вообще, вся медпомощь «МТ-4» состояла в том, что внутрь организма через специальные иглы водились лошадиные дозы стимуляторов, обезболивающих, противошоковых, регенеративных веществ. Вот и все. Человек, не чувствуя боли, под поддержкой искина, шел к месту оказания первой помощи. Зачастую не доходил до такого места и умирал. Обычно это списывали на внутренние сбои, вроде неправильно рассчитанной дозы нужных препаратов.

Облачился, активировал примитивную систему.

Почти сразу выяснилось, что сильно поврежден правый тазобедренный сервопривод, отсутствует малая спинная бронепластина, через раз функционирует правая бронеперчатка и глючит сканер.

Зато хорошо работала система очистки воздуха. Правда, нахрена она мне?

— Слава бабуинам, хоть что-то работает! — пробормотал я, разбираясь с запуском медицинской помощи. Ранее я с «МТ-4» дел не имел — к тому времени, когда мне повезло стать специалистом в своей области, эти не боевые единицы уже благополучно списали.

Ходить было можно, но бегать категорически не рекомендовалось. Сервопривод мог заклинить в самый неподходящий момент.

Никакого навигационного оборудования здесь не было. Максимум, что мог искин, это отвести броню в точку эвакуации, если она предварительно была настроена. В моем случае, все было печально.

Наконец, спустя несколько минут я разобрался. Провел анализ, выбрал нужную функцию.

Почти сразу почувствовал, как в шею воткнулось сразу три иглы. Одна ввела внутрь обезболивающее, другая противостолбнячное средство, третья стимулятор. Сразу стало немного лучше. С удивлением отметил, что регенеративное средство почему-то не введено не было, а ведь оно-то было мне нужно больше всего.

Ладно, хрен с ним. Броню я нашел, пусть и не такую, какую хотел. И то, можно сказать, сильно повезло. Теперь бы медпак найти, обновить нанитов. А там уже подключу пси-способности и залатаю себя сам.

Издавая механическое жужжание, я покинул арсенал.

Вернулся обратно к тому месту, где меня покалечила лиана. Все вокруг было залито почерневшей кровью — зрелище жутковатое. Не стал задерживаться, выбрался на лестницу и двинулся наверх.

Вдруг, почти нос к носу столкнулся с охранником.

Он, убрав оружие за спину, торопливо спускался вниз по лестнице и, так получилось, что буквально налетел на меня. Пришлось принимать бой. От неожиданности, он не смог оказать должного сопротивления — два выстрела из кислотного пистолета угомонили его, правда и мне досталось — брызги фиолетовой кислоты попали и на мое бронестекло, сильно его попортив. Видимость стала куда хуже, пришлось поднимать забрало.

— Вот бабуин дикий, а? — возмутился я, протирая стекло. — Откуда ты взялся⁈

Труп не ответил, да и не мог.

Продолжив путь, уже через несколько минут я оказался на открытой площадке. И честно говоря, я охренел… Здесь почти не было ни техники инопланетян, ни самих пришельцев. А ворота портала горели ярко-зеленым огнем, то и дело мерцая. Что-то с ним было не так — налицо какой-то активный процесс.

Страшная мысль промелькнула в голове…

— Да твою же мать, неужели пока я валялся, началось вторжение на Землю⁈

* * *

— И что, вот это транспортный узел? — Барнс повернул к Анне голову, поцокал языком. — Ну, ну…

— И вправду, не почти похоже. Вернее, совсем не похоже, — ошеломленно пробормотала Энн.

В целом, дочь Доггера и сержант без проблем добрались до намеченной точки. Бродить по скалам удовольствие еще то, но вскоре они остались позади. Начались холмы, долины.

Однако оказавшись в прямой видимости объекта обозначенного Анной, неожиданно выяснилось, что то, что было перед ними, совсем не похоже на транспортный узел.

Вместо этого здесь, между холмов, притаилось большое одноэтажное здание, похожее на ангар. По периметру оно было обнесено высокой стальной оградой, по углам стояли охранно-сторожевые модули «Гриф». Техника тоже имелась, но ее было мало. Впрочем, двухместный джип там имелся, а им как раз и нужно было что-то небольшое и шустрое.

— Турели видишь? Они активны, что-то охраняют. И вообще охрана очень серьезная, правда… — Барнс на максимум активировал зум. — Все автономное. Людей нет, доминаторов тоже не видно.

— Но этого здесь быть не должно!

— Значит, мы наткнулись на еще один секрет Каллипсо.

— Так, на стене здания символ Федерации, значит, это дело рук колонистов. Но я не понимаю, для чего? И еще больше не понимаю — что может быть внутри. Здесь аж восемь турелей. Да даже одна такая может легкую колонну раздолбать. Все-таки двадцатый калибр.

— И что?

— Ну-у! Точно такие же мы видели у газодобывающей станции, в месте высадки. А позже выяснилось, что там завод по производству новейшего оружия.

Анна хлопнула себя по лбу.

— Барнс, ты гений! Думаю, это тоже один из таких объектов.

— Ну и что предлагаешь? Лезть напролом?

— Зачем? — удивилась девушка, раскладывая свою винтовку. — Просто выведем из строя все охранные модули. Затем проникнем внутрь. Заберем тот джип. Правда, я бы еще внутрь заглянула, там может быть что-то полезное.

— Мне нравится твое решение. А попадешь? Центр управления таких турелей очень маленький и кстати, прикрыт бронепластиной.

— Да знаю, я. Сейчас посмотрим.

Первый выстрел ушел в молоко.

Вторым Анна поразила первого «Грифа». Не прошло и двадцати минут, как снайперша отработала все восемь целей. Бронебойная пуля двенадцатого калибра творила чудеса.

— Ну все, можно идти.

— Нет, пока нельзя, — нахмурился Барнс, тщательно осматривая подходы к объекту. — Здесь лазерное МЗП.

— Это еще что такое?

— Малозаметное препятствие. Огромная трехуровневая лазерная сеть. Она растянута вокруг всей территории. Если попадешь в такую, уже не выберешься.

— Ну и что делать? Барнс, ты спец в этом! — Анна даже начала немного злиться.

— Есть идея!

Идея сержанта заключалась в том, чтобы устроить небольшой обвал. С этой стороны к объекту подходила небольшая скала. Барнс рассчитывал устроить какой-нибудь взрывчик, чтобы скала рухнула прямо на сеть. По камням можно добраться до ограды и спокойно перемахнуть через нее.

В общем-то, правильно использовав сразу три «ST» гранаты, удалось эту самую скалу обрушить. Сеть среагировала сразу — вспыхнула по всему периметру. Ее лазерные контуры прожигали легкую броню, незащищенную плоть, но тяжелым камням ничего сделать не могли.

— Добро пожаловать, мэм! — Барнс оставил девушке право первой перелезть на ту сторону.

Активировав плазменный клинок Энн легко проделала в ограде нужных размеров дыру, затем протиснулась в нее сама. Сержант присоединился к ней чуть позже.

— Ну что, посмотрим, что внутри?

— Думаю, да. Честно говоря, я считала, что знаю про все военные объекты на поверхности Каллипсо. Оказывается, не про все, — задумчиво произнесла Энн.

Сломав дверь, они вошли внутрь. Все помещение было заставлено пустыми автоклавами, целыми стеллажами пластиковых труб, какими-то насосами. Было множество каких-то деталей неизвестного предназначения.

Между ящиков обнаружилось мертвое тело — человек в инженерном комбинезоне, с простреленной головой. Сам пистолет валялся рядом. Не нежно быть гением, чтобы понять — инженер окончил жизненный путь самоубийством. И наверняка, на то были причины.

А еще, в самом центре размещалась огромная разгрузочная платформа. Когда они поднялись на нее, Анна спросила:

— Погоди-ка. Это что, лифт?

— Похоже на то. — Барнс вертел головой по сторонам. — Странно, эти пустые автоклавы…

— Панель управления лифтом активна, — заметила девушка. — Едем?

— Ну, давай.

Щелкнуло. Вся платформа вздрогнула, начала медленно опускаться вниз. Почти сразу их обоих окутал полумрак — внизу никакого освещения почему-то не было.

— Что за ерунда? — пробормотала девушка, тревожно оглядываясь по сторонам. — Даже ума не приложу, что там может быть.

Лифт спускался долго, минут семь или восемь. Когда же, наконец, платформа достигла конечной точки, вспыхнул яркий белый свет.

Они оказались в конце лифтовой шахты, по которой платформа двигалась не вниз-вверх, а по диагонали. Прямо перед ними была огромная стальная дверь с надписью:

«Инкубатор № 6»

«Собственность SWS»

— Инкубатор? — Барнс косо посмотрел на девушку. — Это еще что за херня?

— Понятия не имею.

— Дверь на замке. Есть панель ввода, но она заблокирована. Полагаю, должен быть какой-то код открытия?

— Я не знаю.

— Тот труп наверху знает, — почти сразу догадался Барнс.

Пришлось еще раз подняться наверх, обыскать труп. Обнаружилась пластиковая магнитная карта первого уровня доступа.

— Отлично, то что нужно. Блин, Барнс! Я даже не знаю, на что мы наткнемся внизу. Все это слишком уж хорошо защищено, зачем-то спрятано в холмах. Еще и инкубатор этот переименован в транспортный узел… Интересно, для чего все это?

— Скоро узнаем.

Карта вошла в гнездо как литая. Пискнуло.

Массивная дверь вздрогнула, начала подниматься вверх. Одновременно на той стороне вспыхнули яркие лампы. Это была большая, специально оборудованная пещера для…

А когда они вошли внутрь, то оба просто потеряли дар речи.

В шесть рядов, справа и слева стояли автоклавы, заполненные голубоватой жидкостью, а внутри находились бледные человеческие тела. Правда, их вид был странным… Бледные, худощавые.

— Барнс! — прошептала Анна. Шлем уже давно был снят и сейчас глаза девушки с ужасом смотрели на то, что было внутри пещеры.

— Что?

— Я поняла! Это инкубатор для выращивания синтетиков.

— Кого?

— Синтетиков! — девушка запнулась. — Вот черт! Получается, Джефферсон и мой отец собирались вооружить их и использовать как главную ударную силу для атаки Федерации?

Глава 18 Казнь

— Охренеть! Да их тут больше тысячи! — от удивления Барнс даже присвистнул. — Ну да, я в курсе, для чего на Каллипсо разрабатывалось оружие. Но про синтетиков я и знать не знал.

— Да никто не знал. Это был совсем засекреченный проект, — тихо сказала Анна. — Здесь не было нужного количества колонистов, а значит некого вооружать. Да, технологии хорошо, но кто будет сражаться? Нужны слепые, беспрекословно подчиняющиеся солдаты, а их на Каллипсо просто не было. Промыть мозги колонистам оказалось явно недостаточным.

— Верно. Ну а как же дроны, роботы?

— Боевой опыт военных конфликтов уже показал, что они обойдутся крайне дорого, да и эффективность их применения низкая. Тот же хорошо обученный десантник, в одном бою может свалить от пяти до десяти дронов. А серьезный электромагнитный импульс, может легко бить дронов целыми группами. В общем, выводы неутешительные.

— И тогда они придумали синтетиков?

Девушка вздохнула.

— Да нет, их придумали давно. Но старая технология производства синтетиков не была доведена до конца. Грубо говоря, получались одноразовые люди. Можно вложить в их головы что угодно, но срок жизни такого солдата всего месяц, максимум полтора. Сочли негуманным. Да и ошибки в проектировании были. Проект несколько раз открывали и закрывали.

— Но эти синтетики… Они люди?

— Их вырастили из настоящих человеческих ДНК, но они не люди. Просто пустые оболочки. Даже тела не совсем такие, как наши. В общем, ничего толкового тогда не получилось.

— Но Джефферсон и твой отец закрыли на это глаза и решили попробовать еще раз?

— Да. Выходит так.

— Это ж как сильно нужно хотеть свалить с ног Федерацию, чтобы пойти на такой огромный риск? Нарушить столько законов, создать заводы, даже просто спроектировать все это оружие… Такой план вынашивался не один год и претерпел массу изменений.

— В твоих словах есть правда, но ты многого не знаешь. Да и теперь это уже ни к чему. Мой отец, скорее всего, мертв. Джеффесон тоже. Правда, мне почему-то кажется, что его не было на Каллипсо, когда случился этот инцидент с порталом. Но я тогда разругалась с отцом и вообще была не в курсе происходящего.

— Где же онможет быть?

— На Земле, где же еще? Марс отпадает, Венера тоже. Да это уже не столь и важно!

Некоторое время они молчали, затем Барнс спросил.

— Ну и что мы будем делать?

— Уничтожить все это было бы самым лучшим действием. Не дай бог Оайкен наткнется на один из таких инкубаторов. Он сможет использовать этих синтетиков против нас же.

— Уничтожить? — взвился Барнс. — Да ты что?

— Да. Даже мне ясно, что работа над ними не закончена, — она подошла к одному из автоклавов. — Здесь есть индикатор. Показывает восемьдесят семь процентов готовности. Статус активности — приостановлено.

— Стоп, стоп! Нельзя их уничтожать, ты что? Это же наш шанс!

— Для чего? Использовать против пришельцев и доминаторов?

— Да, именно! — эти слова он произнес уже не столь уверенно. Кажется, он засомневался в своих словах.

— Знаешь, Барнс… — вздохнула Анна. — Я конечно не стратег. Но голова на плечах есть, раз до сих пор жива осталась. Скажу тебе вот что…

— Погоди, все я понял. То же самое было в Тангейзерском конфликте. Только там вместо синтетиков использовали подразделение наемников. Командование решило, что это шанс. Вот как я сейчас. А противник их просто перекупил и бросил против нас. Была жесткая мясорубка.

— В чем сейчас загвоздка понимаешь?

— Да. Доминаторы легко смогут перехватить инициативу и, уже наши синтетики, будут сражаться против нас. Против Земли. То же самое может провернуть и Оайкен. А возможности у них есть.

— Да, ты прав. Все так и будет, если кто-то из них наткнется даже на один из таких инкубаторов. Судя по цифре, это шестой. Значит, их уже на спутнике не менее шести. Это уже шеститысячная армия. А инкубаторы могут быть разными…

— К тому же, мы не сможем их использовать, так как работа над ними не была закончена, — добавил быстро сориентировавшийся Барнс. — Восемьдесят семь процентов. Это даже еще не солдаты. Так, одноразовый биологический мусор. И некому взять это под контроль.

— Ладно, это понятно. И что предлагаешь делать?

— Валить отсюда!

— А синтетики?

— Уничтожить. Или как минимум законсервировать этот инкубатор так, чтобы ни одна сволочь сюда не влезла!

Так и определились.

С дверью разобрались максимально быстро. Закрыли, раскрошили и сожгли магнитную ключ-карту, сломали панель ввода. Если код нельзя ввести, а карты нет — вскрытие инкубатора может затянуться чуть ли не до бесконечности. И хотя доминаторы обладают способностью взлома, все равно проникнуть внутрь будет крайне проблематично. Такую дверь не пробить и не взорвать. Скорее вся пещера обвалится и похоронит под собой автоклавы.

Покинули территорию в спешке, предварительно заминировав еще и вход в сам ангар. Мера предосторожности.

Двухместный джип оказался неисправным, вместо него пришлось воспользоваться довольно громоздкой и неудобной инженерной машиной, для бурения скважин. Ничего лучше поблизости попросту не нашлось. Но зато она была тяжелой и мощной.

Анна оперативно определила дальнейший путь, проложила маршрут и даже сама села за руль.

— Так, что получается… До конечной точки примерно девяносто восемь километров. На этом грузовике доберемся туда примерно часа за три. Там замаскируемся и подберемся ближе, проникнем на территорию и вытащим Алекса.

Вроде бы все просто, но просто не будет. Факт.

И это понимали оба.

— М-да, план хорош. Но это если проблем не будет, — хмыкнул Барнс, проверяя свое вооружение и поглядывая по сторонам. Вроде как пришельцы, по каким-то причинам, не летали над холмами, но практика показывала, что все могло измениться в любой момент…

* * *

У меня просто ком в горле встал.

Я во все глаза таращился на мерцающие зеленоватым светом ворота портала, а в голове хаотичным каскадом летали сумасшедшие мысли.

Неужели это произошло? Вторжение началось? Так вот почему никому до меня дела нет — у пришельцев есть проблема куда важнее. Признаюсь, Оайкен меня сильно удивил. Рискнул, что ли? Но зачем, почему не стал ждать?

С того угла обзора, где я находился разглядеть зеркало портала было очень сложно, почти невозможно. Поэтому я, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, начал обходить портал по периметру, чтобы увидеть там хоть что-нибудь. Быть может, родную Землю. А что если проскочить в портал⁈

Ничего не увидел.

Да и не дошел. Заметили почти сразу.

Мимо меня пролетел кислотный сгусток, затем еще один. Я встряхнул головой, мгновенно отрезвился и переключился на происходящее вокруг — в меня стреляли. Более десятка солдат сбегались со всех сторон, а двое пришельцев, облаченных в боевую броню и находящихся в непосредственной близости от меня, уже открыли огонь.

Сгустки кислоты так и летели мимо меня, но пока, ни один из них не достиг цели. Пару я отклонил щитом, от других увернулся.

Конечно, с поврежденным сервоприводом бронескафа особо не попрыгаешь, но пока удавалось. Стрелять в ответ не стал — бессмысленно. Все равно не попаду с такого расстояния, а вот боезапас потрачу гарантированно. Я все еще не понимал, как определять объем зарядов кислотных пушек и пистолетов, потому решил экономить.

Не опуская щита, бросился обратно. Не добежал — с другой стороны тоже показались костлявые уроды, уже обвешанные броней.

— С-суки! Бабуины дикие! Со всех сторон обложили!

Быстро осмотрелся, увидел малозаметный проход куда-то вниз. Это было что-то техническое, странное.

Мой щит уже словил более пятнадцати попаданий, а потому начал слабеть. Энергии мне по-прежнему не хватало. Эти пси-способности жрали внутренний ресурс просто чудовищными темпами. Если выберусь, обязательно расспрошу Дока, что можно с этим сделать. Если выберусь. Мля!

Конечно, холодок в голове никуда не делся, но, то ли я стал потреблять больше энергии, то ли меня банально глушили… В общем, нужно было срочно валить куда-нибудь.

Ну, я и свалил. В тот самый темный проход.

И все бы хорошо, да не вовремя отвлекся. Щит пришлось сбросить, когда в ногу попал кислотный сгусток. Да не просто попал, а расплескался по всему бедру, уверенно проедая бронекостюм.

— Да вашу мать, — я буквально ввалился внутрь, резко потеряв точку опоры. Сервопривод заклинило в самый неподходящий момент. Ну, так оно всегда и бывает.

Что тут сказать? Что я в жопе?

Это и так понятно. А вокруг еще и темно, куда тут идти?

Солдаты приближались. Сгустки уже не летели, но я мельком видел противников, собирающихся в кольцо.

Даже позволил себе улыбнуться — да их тут больше десятка, а считают меня серьезной угрозой. Это не могло не радовать, даже поднимало боевой дух.

Кое-как встал, с силой крутанул дымящуюся набедренную бронепластину, отломал ее вместе с креплениями. Выбросил. Из недр костюма торчали остатки креплений, внутренний подклад. Искин сигналил как мог, что костюм серьезно выведен из строя, но я не обращал внимание. Кое-как захлопнул дверь, оставшись почти в полной темноте. Включил фонарь.

Вдруг, ногу просто намертво заклинило. Я с криком рухнул вниз, покатился по полу. Черт! Ползком двигаться не вариант. Вот черт! Неужели придется бегать голым?

А что еще остается?

Выжал разблокировку скафа. Выбрался.

Трясущимися руками подхватил пистолет, копье. Рывком сорвал со шлема съемный фонарь и бегом рванул куда-то во тьму. А сразу за дверью уже раздавались влажные шлепки, шипение и какие-то странные звуки, природу которых не я опознал.

Без одежды оказалось холодно. Все-таки температура где-то градусов под десять, не выше. И что интересно, чем ниже я спускался, тем больше падала температура. В какой-то момент я просто остановился и оглянулся.

Сразу же пробрал озноб.

Стимуляторы и обезболивающее пока еще действовали, но ведь их запас-то не вечный. Скоро снова начнет болеть рука, может возобновиться кровотечение.

Прихваченный фонарь был как нельзя кстати. Я быстро осветил им рану, оценил ее состояние. В целом, стало немного лучше, но по-прежнему рука слушалась плохо. То ли мышцы срастались плохо, то ли что-то с нервами.

Странно, но меня почему-то никто не стал преследовать. Еще не осознав этого факта, я наступил на что-то мягкое и теплое… А дальше земля ушла у меня из-под ног. Пол поменялся местами с потолком и я с криком полетел хрен пойми куда…

* * *

— Угораздило же меня сюда попасть! — процедил я сквозь зубы, освещая фонарем окружающее пространство.

Грязные бетонные стены, отвратительный запах. Следы инопланетной растительности, мусор, органические отходы. Я сорвался вниз и угодил в какой-то каменный мешок, заполненный всяким дерьмом. Уже минуту я лежал в дерьме и пытался понять, что делать дальше.

На первый взгляд мне показалось, будто я в каком-то выгребном коллекторе. Здесь было полно разного мусора, следы жизнедеятельности пришельцев, органические отходы. Воняло просто ужасно.

Перемазавшись в какой-то грязи, я больше всего переживал, чтобы не занести в рану какую-нибудь инфекционную дичь. Бактерии, вирусы…

Лишь осветив стены и потолок, я понял, что именно произошло.

Здесь, еще до инцидента, планировали построить бункер. Выкопали шток, идущий под определенным углом, забетонировали. Даже протянули что-то вроде коммуникаций и этим все и ограничилось. Позднее, пришельцы сгребли сюда хлам, а заодно и сами пользовались этим местом как канализацией.

Что-то в центре помещения булькало, испарялось.

Я разглядел ржавую, обвешанную фиолетовыми лианами лестницу. Она вела наверх, и, судя по всему, по ней можно попробовать выбраться отсюда.

И мой план уже начал претворяться в жизнь, когда левую ногу, чуть ниже колена, оплело что-то сильное, гибкое и холодное. Мало того, что оплело, еще и с силой потащило куда-то вниз.

Я заорал от ужаса, дернулся.

Без толку.

Снова дернуло. Хватка на мгновение ослабла, а я попытался перехватить фонарь.

— Да что там за дерьмо? Посветил и снова охренел, причем так, что по коже поползли крупные мурашки, а самого едва не стошнило.

Внизу, в гуще органических отходов было что-то странное, сильно смахивающее на гигантское хищное растение и одновременно на раскрывшуюся ракушку. Цвет жуткий, мерзкий — какой-то желтовато-бурый, блестящий, влажный.

У существа было даже что-то вроде огромной зубастой пасти, обрамленной листьями, хитиновыми пластинками, вяло шевелящимися отростками. Это дерьмо ухватило меня одним из гибких щупалец и теперь тащило прямо себе в пасть. При этом оно-то и издавало булькающие, засасывающие звуки.

Из-за того, что ситуация складывалась как минимум неблагоприятная, было ограниченное освещение, я толком не успел рассмотреть хозяина этого подземного дерьма. Но было ясно — обитатель, явно не местный, да еще и вымахал до размеров бегемота. Чем оно тут питалось?

Дать ему пол, язык не поворачивался, настолько кошмарно выглядел этот кошмарный гибрид флоры и фауны.

Пистолет я потерял еще при падении, но у меня еще оставалось копье со странным желтым камнем. Один из его краев выглядел острым.

Ухитрился снять оружие с плеча, но что дальше? Наносить удар по щупальцу — не вариант, скорее всего не удержу — рука-то повреждена. А держаться ей же за лестницу еще хуже — рискую рухнуть вниз, прямо в пасть.

Судя по его местоположению, а также тому факту, что ранее я как-то там пролез и не попал в пасть, я сделал вывод, что оно попросту вынырнуло из гущи органического дерьма.

Все-таки рискнул, перехватил копье раненой рукой и изо всех сил замахнувшись, рубанул им по щупальцу. Оно тут же лопнуло, а меня по инерции подкинуло вверх. Раздалось какое-то шипение, бульканье.

Из-за резко нахлынувшей боли, я не удержался и выронил копье, которое тут же скрылось прямо в пасти монстра. Кое-как цепляясь одной рукой я полез вверх, но тут же ощутил, что второе щупальце уже обвилось вокруг другой ноги.

Меня резко сжало, дернуло вниз. Я едва удержался, хотя было очень больно.

Из последних сил сконцентрировался и, склонив голову вниз, отправил пси-удар прямо под себя. И, кажется, я попал. Внизу громко хлопнуло, затем чавкнуло и хватка резко ослабла.

Не теряя ни секунды и почти ничего не видя перед собой, я решительно полез вверх, не обращая внимания на жуткую боль в руке.

А внизу все отвратительно булькало, хлюпало. Но мне уже было не до этого.

Я выбрался из ямы, едва не став пищей для какого-то плотоядного цветка.

Свалившись на холодный бетонный пол, я облегченно выдохнул. Тело мелко подрагивало и даже не столько от холода, сколько от плещущегося в крови адреналина. Мозг как будто бы отключился, мысли, словно вязкий кисель крутились непонятно где.

Ощущение было дерьмовым. Все тело покрывало какое-то липкое органическое дерьмо, перепачканное грязью. А еще от меня жутко воняло.

Я только на секунду прикрыл глаза, как провалился в глубокий сон.

Очнулся внезапно. И почти сразу ощутил — руки связаны, а на голове что-то надето. Я ничего не видел.

— Не скажу, что рад встрече, но… Тот факт, что ты жив после встречи с тирранофусом, заслуживает некоторое уважение! — послышался знакомый голос. Это был Оайкен.

— Иди в задницу! — проворчал я, понимая, что снова попался.

— Зачем так грубо?

— А на что ты рассчитывал?

— Я рассчитывал, что найду тебя здесь наполовину переваренным куском мяса, но раз уже ты жив… Да, еще ты уничтожил единственный прижившийся здесь экземпляр флоры с моей родной планеты. Это прискорбно.

— Ты про те заросли сорняка? Извини, но получилось так, как я и хотел. Знатно хлопнуло. Дерьмо летело во все стороны.

Я отчетливо услышал, как Оайкен скрипнул зубами от злости. Оказывается, у этих уродов есть зубы?

— Ты мне надоел! — наконец процедил он.

— Я от тебя тоже не в восторге. Отпусти, а?

Снова повисла тишина. Я ничего не видел, да и не слышал тоже. Только голос лидера пришельцев шелестел у меня в голове. Судя по ощущениям, я сидел на чем-то твердом и холодном. Предположительно, на том же грязном бетоне.

— Я уже давно принял решение, — наконец-то ответил Оайкен. — Но теперь, не сомневаюсь. Я устрою публичную казнь, чтобы все мои солдаты увидели — даже обладая пси-способностями, ты все равно кусок мяса. Ты и тебе подобные люди!

— А, так ты хочешь прервать вторжение? — переспросил я.

— Вторжение? — кажется, он даже удивился моему вопросу. — Я еще не начинал ничего подобного.

Вот значит как? Тогда что же я видел? Почему портал был зеленым, что происходило?

Оайкен издал какую-то странную серию шипящих и щелкающих звуков. Меня тут же подняли с бетона и потащили куда-то вверх. Ну точно, мы все еще в той шахте, где я провалился вниз. И теперь меня ведут наверх, чтобы провести казнь?

Минута. Другая.

Стало чуть теплее.

Меня продолжали вести вверх, руки были связаны. Я по-прежнему ничего не видел и не слышал — шлем, а я уже не сомневался, что на меня надели именно его, гасил внешние звуки. Через забрало ничего не разглядеть, даже свет не пробивался.

Вскоре меня вывели наружу, куда-то потащили.

Остановились. Зачем-то сильно ударили по шлему, но этим все и ограничилось.

Я молчал. В голове было пусто.

Что в их понимании казнь? Отрубят мне голову? Повесят? Четвертуют?

— Нет, казнь у нас иная… Это скорее, представление, — снова заговорил Оайкен. — Но тебя в любом случае ждет смерть, потому что твоим палачом буду я!

Меня бросили на что-то плоское. Оно вздрогнуло и сразу же двинулось куда-то влево. Наверное, транспорт.

— Зачем ты отправил ко мне мутанта? — спросил я через некоторое время.

— Какого мутанта?

— Доггера. Того, с красными глазами и маской на морде.

— А! Это был не Доггер, разве ты не понял? Таких гибридов мы создали два, ты убил второго. А человек, что создал портал и в общем-то подготовил почву для меня, по-прежнему просчитывает варианты вторжения, только теперь с учетом того, что на Земле могут быть псионики, ну вроде тебя.

Не скажу, что новость меня обрадовала, но теперь хоть не придется говорить Анне, что я убил ее отца. Хотя о чем это я? Вряд ли я ее вообще увижу!

— Не пойму, о чем ты думаешь? — Оайкен рылся в моих мозгах, как у себя в кладовке.

— Да так… Представляю тебя голым! — выпалил я и сам же рассмеялся. — Хоть и не люблю тараканов, но ты симпатичный.

Шутка оказалась оригинальной, пусть и не к месту. Снова повисла пауза. Похоже, пришелец пытался ее переварить и осмыслить.

— Я заставлю тебя страдать! — шипящий голос Оайкена был полон ненависти. — Будешь собственные кишки от бетона отскребать! Ничтожный червь!

— Да, да. Я уже это слышал, — одновременно я сконцентрировался и выбросил его из своей головы. Ему это явно не понравилось, но он не стал ломать мой блок. Хотя мог и с легкостью.

Когда с моей головы сорвали шлем, я понял, что меня привезли почти к самым воротам портала, только на другую его сторону. Они все еще светились зеленым — в данный момент через них перемещали какие-то огромные ящики из серо-зеленого материала, собранные в блоки.

Площадка была большой, окруженная низкими бетонными стенами, выкрашенными желтыми полосками. Кажется, это стоянка для мелкой техники. Сейчас ее тут не было, хотя остальное было нетронуто. Со всех сторон сюда стягивались солдаты, рабочие… Кажется, все пришельцы уже знали, что сейчас будет организовано какое-то веселое развлечение, поэтому они шипели, визжали.

Это что, арена?

Меня грубо втолкнули внутрь ограды, а перед этим развязали руки.

Я взглянул на свою рану — она выглядела хреново. На правой ноге обнаружился огромный кровоподтек — результат дружеского контакта с хищным растением.

— Что твари, хотите зрелища? — вскрикнул я, с ненавистью осматривая пришельцев. Но меня как будто никто не услышал. Не поняли — точно.

Их собралось около двух сотен. Тут были и рабочие, и охранники. Солдаты, псионики. Ранее, я почти не различал их. Однако сейчас все стало ясно.

Рабочие не носили брони, имели желтый оттенок хитина, охранники были буро-зелеными, носили минимум брони. Солдаты были экипированы куда лучше, но их цвет тоже был зеленым. А вот псионики носили черную броню, имели такие же мантии и легкие открытые шлемы. Их тела были темно-зелеными, почти черными. Да и ростом повыше.

Ну а сам Оайкен разительно отличался от всех вышеупомянутых.

Сейчас он тоже вышел на арену, демонстративно сбросил с себя всю броню, отшвырнул мантию. Поднял вверх свои уродливые когтистые лапы и все пришельцы радостно зашипели.

Ну ясно, приветствуют своего лидера.

Кажется, Оайкен хочет демонстративно убить меня при всех, показав своим подчиненным… А что показать? То, что люди существенно проигрывают им во всем? Силы меньше, выносливости тоже. Технический уровень ниже.

Я снова ощутил, как Оайкен зачем-то влез в мои мозги. Услышал его ледяной голос.

— Приготовься к смерти. Она будет долгой. Прежде чем убить тебя, я выпотрошу тебя, ты будешь видеть собственные кишки.

— Угу. На свою требуху посмотри, — парировал я и тут же добавил. — Знаешь, я как-то наступил на таракана, так он так весело хлопнул…

Я даже договорить не успел, как меня с такой силой отшвырнуло в сторону, что не помог никакой блок. Я вдруг понял, что чувствует муха, когда ее слегка пришлепнула мухобойка.

Я тяжело рухнул на бетон, одновременно услышав, как со всех сторон зашипели зрители. Расцарапал кожу на коленях, порезался о мелкий камень.

— Ах вы черти… Бабуины хреновы. Зрелища вам, да? Сейчас, дайте только очухаться. Я кое-как поднялся, попытался сконцентрироваться.

Прийти в себя мне не дали. Оайкен снова ударил, но на этот раз куда-то под ноги. Меня повторно отбросило в сторону и я едва не треснулся подбородком о бетон, хотя зубы все-таки клацнули.

Это было больно. Но униженным я себя не считал. С какой стати? То, что я голый и грязный, с болтающимся между ног достоинством, стою на виду двух сотен тараканоподобных пришельцев меня вообще не парило. Идите в задницу!

— Вставай! Червь!

И я встал. Медленно, потихоньку.

Оайкен вскинул свою когтистую лапу и я почувствовал, как мою левую, ранее поврежденную руку, потянуло куда-то вверх, одновременно выкручивая в суставе. Я торопливо сконцентрировался сам и поставил такой блок, какой только смог. Хватка Оайкена сразу ослабла, но не полностью.

Прострелила легкая боль.

Но я сопротивлялся. Развернулся боком, сам отправил в противника пси-удар. Холод в голове начал разгораться, обжигать мозг. Энергия постепенно наполняла мое тело. Да-а, кажется, адреналин и кортизол сделали свое дело.

Оайкен легко погасил мой пси-удар, но почему-то сам пока атаковать не спешил.

— Червь, я буду мучить тебя, пока ты не начнешь вопить от боли и страха. А потом размажу тебя. Прямо здесь!

— Заткнись, насекомое! — я снова выкинул его из головы, одновременно ставя блок.

Оайкен яростно зашипел.

Неожиданно, в меня выстрелила белая молния. Тонкая и длинная. Ударила прямо в щит и даже пробила его. Тело сковала сильная судорога, но отпустило довольно быстро. Всего трясло, тошнило. От такого удара я не удержался на ногах и снова свалился на бетон. В голове закружилось.

Но я собрался, прорычал что-то невразумительное и снова встал на ноги. Начал постепенно приближаться к противнику, двигаясь зигзагом. Щит не убирал, вкладывая в него всю свою энергию. В мозг словно поместили кусок льда — энергии было много, я даже поразился тому, сколько ее накопилось.

Противник молча наблюдал за мной, никак не реагируя.

— Эй, Оайкен! Я слышал, что тараканы любят жрать всякое дерьмо. Это так?

Я очень хорошо увидел, как его жуткую морду перекосило от бешенства. Как хорошо, что он меня понимает. Это гарантировано выводит его из себя. Только вот я сам пока не понимал, как это мне поможет. Я знал, что рано или поздно он размажет меня, но напоследок мне хотелось максимально разозлить эту важную особу…

Я резко бросился вперед и, сконцентрировавшись, нанес такой удар кулаком, что по моим меркам, он мог прогнуть танковую броню. Но пришелец встретил меня аналогичным щитом, который я, несмотря на уровень своей энергии, все-таки пробить не смог. Рука увязла внутри поля, а потом… Потом ударил он. Быстро, сильно.

Меня скрутило, затрещали кости. Боль сковала все тело так, словно меня пропускали через огромную невидимую мясорубку.

Оайкен ухватил меня за покалеченную руку, приподнял над землей и резко дернул… Хрустнуло. Брызнула кровь.

От вспыхнувшей боли, я едва не лишился чувств. А когда взглянул на конечность, то понял — Оайкен оторвал мне левую руку, прямо в локтевом суставе.

Я заорал так, как, наверное, не кричал еще никогда в своей жизни.

Перед глазами все поплыло. Дальнее сопротивление было не то что бессмысленным, просто невозможным… К таким травмам невозможно быть готовым. Просто невозможно. А ведь я всего лишь человек. Даже не десантник.

Я ничем не мог унять ошеломляющую боль. Болевой шок был уже на грани.

Но Оайкен не собирался останавливаться. Теперь он выкручивал мне ногу, ту, что ранее ухватил щупальцем хищный цветок.

Снова хрустнуло, прострелила еще более сильная боль, от которой я уже просто перестал контролировать свое тело. Я висел словно шкурка на вешалке — Оайкен как-то удерживал меня в пространстве, не давая упасть. Из сломанной ноги хлестала кровь, рука была ничем не лучше. Слабость была такой, что я уже неосознанно отсчитывал последние мгновения. Смерть уже близко, хотя я никогда не боялся ее. Даже не думал о ней.

— Вот и все, Алекс! — прошипел в моей голове лидер пришельцев. — Теперь я вытащу твои внутренности…

Он подошел ближе, заглянул мне в глаза. Но я этого уже почти не видел, держался из последних сил…

Где-то вдалеке что-то рвануло. Затем ближе, еще раз. Еще.

А потом, совсем рядом. Часть зрителей, просто раскидало во все стороны мощным взрывом.

Прогремел выстрел. Оайкена отбросило от меня в сторону, и кажется, его даже ранило.

Я тяжело рухнул на бетон, прямо в лужу собственной крови. Уже почти ничего не соображая, я еще сумел разглядеть шустро приближающийся, но неестественно размазанный в пространстве человеческий силуэт, с ярко-горящими на руках плазменными клинками…

— Алекс, держись. Не смей умирать!

Глава 19 Под угрозой смерти

— Ну, какие будут варианты? — спросила Энн, через активированный зум внимательно осматривая территорию базы и сам портал.

Им повезло — удалось легко проникнуть внутрь объекта, причем незамеченными. Оказалось, что базу почти никак не охраняют — так, пара транспортов, да патруль, который вообще не считал нужным заходить в холмы.

Оба перелезли через бетонную ограду, взрезали линию колючей проволоки, тихо спустились вниз и заняли неплохую позицию для наблюдения.

— А они вообще есть? — хмуро качнул головой Барнс, глядя на пришельцев. — Их там больше сотни. А, черт! Еще и два корабля слева. И то, отсюда не всю площадку видно.

— Ты же десантник… Вы же как-то планируете свои операции? Нет? Что можно сделать? Диверсию, нет?

— Есть такое, — сержант выдержал паузу, затем продолжил. — Ладно, допустим в главный ангар мы попадем, а дальше? Вдруг внутри не только заключенные, но и псионики? Что мы против них сможем? Да и вообще, сначала нужно тщательно понаблюдать и выяснить, где именно держат Алекса!

Он принялся проверять заряд батареи костюма, а девушка внимательно сканировала местность.

— Ну-у… Черт! В этом уже нет необходимости, — голос Анны как-то странно изменился, а сама она вытянулась и уставилась в одну точку.

— В смысле? Что там? — батарея легла обратно.

— Это он!

— Алекс? Да ладно, серьезно? — оживился Барнс и тоже активировал зум. — Черт, там еще и Оайкен! Куда они его ведут? И почему Алекс голый?

— Действительно, куда? — тихо, едва слышно пробормотала Энн, наблюдая за шествием.

Минуты полторы они наблюдали, затем Анна повернулась к сержанту.

— Мля! Ты это видишь?

— Да. Кажется, сейчас его… М-мать, да это же арена! Шоу хотят устроить, тараканы хреновы!

— Барнс! Что будем делать, он же его убьет! — в голосе девушки появились нотки паники. Начиналась дуэль на пси-способностях.

— Так… Что делать, что делать… — Барнс хаотично осматривал окружающее пространство. — Не паникуй! Ага, придумал. План дерьмо, но может получиться. У меня четырехзарядная ракетница, первым делом долбану вон по тому кораблю. Если он взлетит, то все, нас просто сметут. У тебя, кажется, дымовые гранаты были… Да?Так! Второй выстрел произведу вон по той вышке. Там аж трое сидят, могут увидеть. Если пустишь дым, сможем навести шороху. С твоей маскировкой тебя в дыму не найдут. Начнется паника. Дальше, я сделаю два выстрела прямо в скопление пришельцев. Тебе нужно просто вытащить его.

— Куда? Я его сюда не дотащу.

— И не нужно! Э-э… Там, слева видишь? Квадроцикл, что ли? Если он на ходу, ложи на него раненого, затем жми к дальним воротам. Главное дотащи до транспорта Алекса. Я отсюда прикрою.

— Алекса не заденешь?

— Нет. Я кучно положу. Жаль, маскировка твоего костюма на голову и руки не действует. Так бы тебя там вообще никто не увидел бы.

— Э-э, знаешь, я тебе кое-чего не сказала, — вдруг как-то слишком спокойно произнесла Энн, при этом тщательно концентрируясь.

Когда Барнс удивленно взглянул на девушку, та уже стала настолько бледной, что через ее лицо просвечивалась расположенная сзади стена. Девушка полупрозрачными руками надела шлем, прицепила плазменные клинки.

— Это как? — только и спросил сержант.

— Вакцина Дока. Я тоже попробовала. И почти без побочных эффектов.

Одновременно активировалась адаптивная маскировка костюма. Перед сержантом находилось размытое пятно, которое легко можно было спутать с чем угодно, главное подобрать фон. Только вот сами клинки по-прежнему горели ярким синим светом.

— Ну все, я вниз. Если что, бей из моей винтовки. Тут расстояние небольшое, не промахнешься. Лучше, если попадешь в самого Оайкена. Вряд ли этот урод ожидает чего-то подобного, он сейчас весь сконцентрирован на том, чтобы как можно эффектнее прикончить Алекса на глазах своих подчиненных.

Барнс краем уха слушал, а сам смотрел на то, что творилось на арене.

— Бля, ему руку оторвали… Дерьмо!

— О боже, Алекс! Все, работаем!

Дальше началась безумнейшая карусель.

Анна стремглав бросилась вниз, а сержант, приготовив ракетницу к бою и обложившись оружием, прицелился по кораблю и выжал спусковой крючок.

Выстрелившая ракета попала точно в транспорт — грохнуло хорошо, горящие зеленые обломки разлетелись во все стороны. Но вспотевший от напряжения десантник не стал любоваться результатами, а просто переключился на следующую цель. Теперь, главное не допустить ошибки!

Выстрел!

В яблочко! Вышка покосилась, затем рухнула вниз. Солдаты попадали на бетон, выронив оружие.

Третий выстрел. Четвертый. Все легло ровно туда, куда он и планировал.

Все происходило так быстро, что казалось, ракетницу разрядили менее чем за десять секунд. Возможно, так и было. Сержант действовал чисто на рефлексах — сказалась многолетняя выучка.

Последними двумя взрывами столпившихся пришельцев раскидало в стороны словно пластиковые кегли. Некоторые уже не встали, другие поднимались на ноги…

Барнс отбросил ракетницу, тут же подхватил снайперскую винтовку, прицелился и выжал спуск. Первая же пуля вошла точно в плечо Оайкена. Сержант даже увидел брызнувшую из раны зеленую кровь. Лидера пришельцев отбросило в сторону, больше сержант ничего не разглядел. Часть арены заволокло клубами черного дыма.

— А-а, сука! На, получи! Дерьмо! — прорычал десантник, затем снова приложился к винтовке и взял на прицел другого псионика.

Анна же, быстро спустившись вниз, уже со всех ног летела к лежащему в луже собственной крови Алексу, попутно расшвыривая во все стороны дымовые гранаты и кромсая попадающихся по пути охранников.

Солдаты и рабочие пришельцев откровенно тупили, не понимая, что происходит. Похоже, в их мире подобные коварные диверсии это событие из ряда вон выходящее!

Они стреляли во все стороны, носились в дыму, но этим все и ограничилось. Никакой организованности.

Дальше все полетело с такой скоростью, что сержант только и успевал, что жать на спусковой крючок, да менять магазины. Позиция оказалась правильной — его хорошо скрывали камни, а сзади частично прикрывала бетонная стена. Полный комплект дополнительного обвеса к снайперской винтовке включал в себя гаситель энергии выстрела — вырывающееся из ствола пламя, что могло демаскировать снайпера, было успешно нейтрализовано примочками.

Тридцать секунд. Сорок.

Сорок пять.

Винтовка полетела в сторону — боезапас был полностью отстрелян.

В прицел Барнс увидел, как Анна, дотащив бесчувственного парня до какого-то транспорта, отдаленно напоминающего квадроцикл, ловко отработала двоих охранников, случайно подвернувшихся под клинки. А дальше, вскочив за руль, быстро рванула вперед, направляясь к главным воротам. Ее преследовало несколько противников, но, как-то слишком уж хаотично, девушка бросала руль то вправо, то влево, шустро уходя из-под прицельного огня.

Барнс как мог бил по преследователям из рельсотрона, но часто мазал. С расстояния в триста метров попасть по движущимся мишеням из оружия, не имея при этом оптики — задачка непростая. Но сержант справился. Более десятка солдат лежали тут и там. Хорошо еще, что дым упорно летал по территории, значительно снижая противникам ориентирование.

Все же сержанта заметили.

Теперь нужно было уходить самому, но не подставляться под плотный огонь.

На таком расстоянии кислотные пушки пришельцев были не слишком опасны — сгустки летели медленно, под некоторым углом, по навесной траектории. Барнс добрался до стены, выбросил несколько дымовых гранат, после чего подцепился к тросу и лихо подтянулся к самому верху. Дальше проблем не возникло.

Анна же выжимала газ на полную.

Вокруг то и дело летели сгустки кислоты, тяжелые предметы, обломки массивных деталей. Кажется, помимо солдат к погоне подключились и псионики, но вместо того, чтобы остановить движущийся объект, они зачем-то швыряли в него все, что попадалось на площадке. Впрочем, безуспешно.

По счастливой случайности ворота не были закрыты — в них так и остался торчать взорванный пришельцами транспорт, еще во время их прошлого побега. И какого черта его не убрали?

Квадроцикл несся вперед так, словно его сам дьявол преследовал. Анна то и дело оглядывалась, но погоня почему-то оторвалась. Да и не мудрено — скорость доходила до ста километров в час. Но не погоня беспокоила Анну. Ее сильно волновало состояние раненого Алекса — он был без сознания, кожа сильно побледнела. Но он был еще жив.

Отъехав от базы метров пятьсот, девушка свернула в какое-то ущелье, остановилась и заглушила двигатель. Соскочила, сразу же стащила раненого на камни.

Его раны выглядели просто кошмарно. Вырванная из локтевого сустава вместе с костью рука, сломанная чуть ниже колена наполовину оторванная левая нога. Кровь все еще сочилась, но уже не била жуткими фонтанами.

От одного только взгляда ее едва не накрыло состояние глубокого шока. Кое-как справившись, она пыталась унять дрожь в руках.

Еще там, на арене, едва только Анна добралась до Алекса, она сразу же сделала ему стазис-укол. Это экспериментальное средство, которое фактически останавливало все жизненные процессы в организме, должно было помочь. Но ненадолго, всего-то на пару минут. Это было одно из спецсредств медпака «Тройки», но использовалось только в комплексе с самими нанитами и регенероном. Здесь же пришлось импровизировать.

— Алекс! Держись, держись!

Кажется, не было пульса.

Торопливо вытащила медпак, открыла. Сунула в ногу чуть выше раны толстую иглу-инъектор. Закачала внутрь нанитов, следом регенерон. Несколько секунд и в ход пошел сильнейший стимулятор, представляющий собой… какое-то мощное синтетическое дерьмо, используемое в самых крайних случаях.

Проверила пульс.

Выругалась. Пульса не было!

Еще одна инъекция, на этот раз что-то мощное для запуска сердца.

Снова ничего.

Выхватила из медпака компактный дефибриллятор, зарядила, активировала. Потратила несколько драгоценных секунд, пока разобралась с устройством и правилом пользования. Все бегло, все вкратце.

Разряд!

Ничего.

Еще разряд!

Попробовала провести искусственное дыхание. Без толку.

— Нет! Алекс, черт тебя возьми! Оживай, ну!

Снова разряд, но чуть ли не с предельными нагрузками. Это уже было на эмоциях. Очень сильных эмоциях.

Последний разряд. Ничего.

Анна словно окаменела. Измазанными в его крови руками, она попыталась сделать прямой массаж сердца, но поняла, что не умеет этого…

Медпаки, наниты, регенерон. Все было бесполезно. Что тут ни делай — все без толку. Он потерял много крови, болевой шок… Все навалилось такой кучей, что Алекс попросту не справился.

Девушка всхлипнула. Слезы уже давно текли по ее щекам… В это просто не верилось.

Алекс погиб!

Прошло десять секунд. Двадцать.

Анна все так же сидела у грязного, покрытого пятнами темной крови квадроцикла, опустив лицо в ладони. А рядом с ней, в небольшой лужице крови, лежало грязное, измазанное той же кровью тело того, кого она хотела спасти больше, чем собственного отца. Тело, уже не подающее признаки жизни.

В голове долбило одно и тоже. Алекс. Алекс. Алекс. Не может быть. Нет. Он не умер! Не может быть!

Пошла вторая минута.

Вдруг, откуда-то сверху из ущелья посыпались мелкие камни. Анна резко вскочила, выхватила пистолет. Но то, что приближалось к ней, не показывало агрессии. Даже наоборот…

* * *

— Анна, ну что? Получилось? — Барнс ориентируясь на маячок, лишь случайно разглядел среди камней квадроцикл Анны, а затем и ее саму. Он тут же бросился вниз.

Девушка даже не обернулась на его голос. Она просто стояла и смотрела куда-то под ноги.

Сержант заторопился. Что-то было не так.

Секунда, другая.

А когда десантник частично разглядел то, что происходило у ног Анны, он тут же вскинул винтовку и далее двигался только мелкими приставными шагами, держа на прицеле ближайшего противника.

— Энн, в сторону! В сторону, я сказал! — рявкнул Барнс, быстро сокращая расстояние.

Но девушка никак не отреагировала на его команду. Сержант подходил все ближе и ближе, но ствол по-прежнему не опускал. Он хотел было отстранить девушку, но вдруг резко передумал.

Повисла напряженная пауза.

Они оба смотрели на то, как над изуродованным телом Алекса работали доминаторы. Мелкие крабы тщательно и аккуратно сшивали сосуды, нервы, соединяли плоть с элементами неорганической материи. Рука была уже практически готова — сложный уникальный протез, состоящий хрен пойми из чего. Но выглядело очень даже солидно.

А сверху, на одном из камней сидел большой доминатор-паук, тщательно наблюдая за процессом. Одновременно он не спускал красных глаз и с подозрительных людей.

— Какого хрена тут происходит? — неуверенно произнес сержант, мельком взглянув на Анну. Ее лицо было мокрым от слез, глаза будто остекленели. Руки мелко тряслись.

Девушка снова не ответила, неуверенно шагнула вперед.

Появилась надежда, что парень еще жив, что продвинутые технологии доминаторов могут что-то сделать. Хоть что-нибудь.

Могут же.

Один из крабов, произвел целую серию каких-то манипуляций, а затем ввел какое-то микроскопическое иглообразное устройство прямо в сердце Алекса. Вспыхнула какая-то искра, затем еще одна. Тело человека вздрогнуло, сократилось.

— Алекс! — Анна дернулась к нему.

Доминатор-паук издал какой-то угрожающий звук. С тихим лязгом выдвинулась импульсная пушка.

Барнс тут же отстранил девушку, но винтовку одной рукой все еще держал наготове.

— Отпусти!

— Погоди, не торопись. — Барнс заметил почти лужу крови, в которой лежал бесчувственный Алекс и его передернуло. — Не знаю, что они делают, но пока не закончат, лучше не вмешиваться. Это шанс для него, пусть призрачный, но шанс!

Прошло еще минут пять и наконец, доминаторы закончив какие-то сложнейшие восстановительные процедуры, один за другим покинули ущелье. Последним убрался паук.

Анна, вырвавшись из хватки сержанта, сразу же бросилась к распростертому телу Алекса. Вокруг все еще было много крови, но открытых ран, кажется, больше не было. Обе утраченные конечности теперь заменяли высокотехнологичные протезы. Причем, тот экземпляр, что был у доктора Крейна, им и в подметки не годился.

— Алекс! Алекс? — Анна не знала как себя вести.

— Проверь пульс, — посоветовал Барнс, наконец-то убрав винтовку за спину.

Девушка, с замиранием сердца приложила руку к шее.

Секунда. Другая.

Анна медленно, задержав дыхание, приложила ухо к грязной груди парня.

Еле слышно внутри раздавался слабый, но такой знакомый стук сердца. Живого сердца.

— Он жив. Жив! — радостно пробормотала она, немного отстранившись. Теперь из ее глаз текли слезы радости.

— Жив? Ф-фух! — Барнс пихнул прикладом свой шлем. — Охренеть, что они с ним сделали?

— Не знаю. Но это… — она не нашлась, что ответить. Затем все же собралась с мыслями. — Нужно вывести его отсюда. Оказать дальнейшую помощь.

Барнс осторожно поднял тело Алекса, положил на квадроцикл.

— Втроем мы здесь не поместимся, — нахмурился сержант, зачем-то открыв и закрыв контейнер с батареей. — Значит так. Садись и вези Алекса в бункер, там его смогут поставить на ноги. Ферт не дурак, разберется.

По ее лицу он догадался, сейчас будет целый шквал недовольства. Но его не последовало.

Со стороны дороги послышался странный, лязгающий шум. Затем над ними прошмыгнул транспорт пришельцев.

— Черт! — зарычал Барнс, снимая со спины рельсотрон. — Некогда решать. Энн, прыгай и увози Алекса. Живее, я прикрою.

— Но как ты выберешься?

— Не важно. Меня еще нужно постараться завалить!

Откуда-то сверху спланировал крупный летяга, но сержант мастерски увернувшись, всадил в него штык, буквально распоров тварь надвое.

— Да беги уже!

И девушка решилась. Она запрыгнула на квадроцикл, пристегнула Алекса ремнем и, еще раз посмотрев на Барнса, просто кивнула ему.

Тот ответил тем же. Затем принялся доставать гранаты и батареи для рельсотрона и винтовки.

Взревел движок. Транспорт сорвался с места и, сделав круг, девушка на максимальной скорости отправила его вперед по ущелью.

— Ну что, с-суки, повоюем⁈ — произнес Барнс, выбирая позицию.

Оптимальное место для обороны нашлось быстро. Сержант буквально взлетел туда, подготовился к стрельбе и взял на прицел дорогу.

Из-за поворота показался странный механизм.

Это было что-то вроде машины, сильно похожей на газонокосилку, только размерами раз в восемь больше и покрытое сегментированной броней. Каркас из какого-то земного механизма, колеса тоже. А вот все остальное было инопланетным. Внешний вид непонятный, сложный для восприятия, да еще и темно-зеленого цвета. Весь нос машины был обвешан стволами кислотных пушек.

— Бля! Ты еще что такое?!. — процедил сержант, спокойно выцеливая слабое место.

Перемещалось оно довольно быстро, с нехарактерной для таких габаритов маневренностью. Довольно быстро он разглядел кабину оператора.

— Черт, ну и дерьмо. Собрали какую-то хрень из металлолома и собрались на этом рассекать по пустыне? Нет! Не пойдет!

Жахнул выстрел. Второй.

Третий.

Барнс бил снова и снова.

Казалось, что рельсотрон не наносит ощутимого урона странной машине, но это было не так. В какой-то момент ее ход сбился, скорость снизилась. Даже вспыхнуло пламя. А затем… Затем произошло странное.

Следующий выстрел угодил в защитное поле, точно такое же, как и на их кораблях.

— А, твари! Вот вы как, да? — Барнс вскочил с места, швырнул вниз пару дымовых гранат, а сам рванул прочь, отшвырнув ставший бесполезным рельсотрон.

Едва он покинул позицию, как с «газонокосилки» ударили чем-то мощным. Полыхнула яркая зеленая вспышка. Рвануло. Во все стороны полетели камни и сгустки кислоты. Сержант едва не попал под действие взрывной волны, но все же устоял и продолжил бегство.

Над ним снова прошмыгнул транспорт. Завис на мгновение.

Барнс дал по нему очередь. Но разглядев, что приоткрылся трюм, тут же рванул влево и спрыгнул вниз, прямо в ущелье. Выстрелившая сеть прошла мимо, раскрывшись на небольшом камне.

— Ха, суки! Мимо! — заорал Барнс, едва приземлился вниз. Сервоприводы громко лязгнули, как бы намекнув, что нагрузка запредельная.

Он сразу же отстегнул от корпуса две импульсные мины, швырнул по краям ущелья, со словами: — А вот вамподарочек!

Затем снова бросился бежать.

«Газонокосилка» в силу своих размеров, не смогла протиснуться через ущелье, но зато сразу же выпустила из своих недр десант. Десяток инопланетных солдат бросился прямо за Барнсом, стараясь либо оглушить его либо ранить. Кажется, им он нужен был только живым.

Прошла минута такой дикой погони. Позади гулко грохнуло, почти сразу еще раз. Кажется, сюрпризы в виде противопехотных мин им понравились.

Бежать и стрелять. Снова и снова.

Вскоре, сержант плюхнулся на камень. Дыхалки не хватало. Хоть большую часть работы делал сам «Палладин», все же носитель брони тоже постепенно выдыхался.

Сержант сделал себе укол адреналина, сделал парочку дыхательных упражнений. Затем выглянул из-за камня, заметил преследователей.

— Думаете так просто взять Барнса? Ага, щас!

Последняя оставшаяся мина легла четко в центре прохода.

Высунулся, прицелился и дал точный выстрел.

Один из пришельцев не сумел увернуться и получил пулю точно в шлем.

— Получил, дерьмо⁈

Он снова сорвался с места, бросился бежать.

Но за следующим углом его приподнятое настроение резко упало. Ущелье плавно переходило в пустыню, где скрыться было негде.

А далеко впереди, даже с включенным зумом с трудом еще можно было различить, квадроцикл Анны. Он уверенно рвал вперед, оставляя за собой длинный шлейф густой, желтой пыли и почему-то транспортник пришельцев не стал его преследовать.

Шум приближался. Сержанта догоняли.

Кажется, солдат пришельцев оставалось всего четверо.

А арсенал Барнса, состоящий из опасных игрушек практически исчерпался. Теперь будет бой, который определит, чья выучка и опыт лучше. Кто более совершенный солдат…

Глава 20 Военная хитрость

Мелкая каменная крошка брызнула во все стороны, какая-то часть ее угодила прямо в бронестекло. Барнс чисто интуитивно отпрянул в сторону, одновременно уклонившись от еще одного пролетевшего в опасной близости кислотного сгустка.

— Какого черта? — возмутился сержант, вдруг обнаружив, что сгустки кислоты почему-то начали крошить камень. Новая технология?

Противников действительно оставалось всего четверо. Один, судя по всему, являлся командиром группы, еще двое обычные рядовые бойцы, а вот последний был кем-то вроде снайпера.

Дуэль затянулась. Бесполезная перестрелка ни к чему не привела. Тут нужен был другой подход, но сержант пока еще не придумал как его реализовать.

Именно снайпер и занял позицию где-то в ущелье, попутно молотя чем-то странным, куда более мощным. Обычные кислотные сгустки просто разбивались о любую твердую поверхность, растекаясь по ней и почти сразу проедая. А здесь эффект был иным — камни буквально взрывались веером мелких осколков. Чем-то напоминало концентрированный гравитационный эффект.

— Ну ладно, твари! — сержант резко отпрыгнул в сторону, подтянулся на руках вверх, запрыгнул и шустро скрылся за камнем.

Выходить из ущелья ему было бессмысленно — на открытом месте десантника либо поймают сетью, либо с легкостью подстрелят. Кстати, еще неизвестно, куда делась та «газонокосилка» и на что она вообще способна.

Первый пришелец как-то слишком уж самоуверенно показался из-за камней и принялся озираться по сторонам, ища глазами человека. Вот только Барнс был куда хитрее. Он уже находился выше противника как минимум метра на два, а потому имел преимущество. Сержант быстро швырнул вниз «ST» гранату, после чего тут же спрятался обратно.

Рвануло.

Хоть пришельца и посекло осколками, но он, шатаясь, еще стоял на уродливых кривых ногах. Отовсюду стекала зеленоватая кровь. Барнс мгновенно открыл огонь и отработал первого неосторожного противника. Тело с простреленной грудью рухнуло на камни.

— Минус один! Следующий! — крикнул десантник.

Почти сразу над ущельем завис транспортник пришельцев, стволы пришли в движение. Полетели кислотные сгустки.

Барнс соскочил вниз, пробежался по крупным камням, опустился под нависающий камень и вновь занял позицию, только уже с другой стороны. Отсюда корабль никаких проблем ему пока не доставлял, но все равно нужно было держать его в поле зрения — мало ли какие сюрпризы есть у этих уродов.

В поле зрения показался командир, сразу же заметив и открыв огонь по сержанту. Тот в долгу не остался, дал короткую очередь, постепенно смещаясь влево. Справа снова взорвался мелкими осколками каменный выступ — снайпер не дремал. Все ушло мимо.

Дымовых гранат больше не было, а потому незаметно уйти не получится.

У Барнса только и оставалось, что импульсная винтовка, пистолет и одна граната. В самом костюме еще имелся выдвижной штык, но на этом все фишки заканчивались. Тяжелый, наполовину разряженный рельсотрон Барнс выронил еще тогда, когда удирал от «газонокосилки».

— Вот твари, обложили! — прорычал Барнс, понимая, что оказался в своеобразном каменном мешке. Сверху барражировал их корабль, справа, где-то между камней затаился командир группы, а слева засел коварный снайпер. Еще, где-то здесь лазил третий пришелец, но Барнс его увидел только мельком. В голове опытного десантника шел сложный аналитический процесс. Он просчитывал возможные варианты, и кое-что придумал.

Человек против троих пришельцев, которые изначально имеют преимущество. Сержанту все еще был нужен шлем — это Алекс каким-то хитрым способом приспособился дышать воздухом Каллипсо, почти без вреда для здоровья… Десантник так не умел.

Кажется, пришельцы использовали какое-то направленное электромагнитное воздействие — электроника костюма постоянно глючила, сбивая входящие данные. Это отражалось и на функционале.

Уже несколько минут они скакали по ущелью, наконец-то загнав сержанта в тупик. Пока еще он прятался за кучей огромных камней, но это не могло продолжаться долго.

— Твари! Идите сюда! — Барнс наконец-то разглядел командира группы и выжал спуск. Пуля скользнула по шлему и ушла в сторону, ткнувшись в камни. Костлявый тут же поменял тактику и скрылся.

А вот в следующее мгновение все резко изменилось. Они полезли сразу вдвоем, вытесняя Барнса под огонь снайпера. В ход пошла последняя оставшаяся граната, но попала не туда, куда рассчитывал сержант.

Грохнуло. Осколки лишь слегка задели обоих пришельцев и почти не нанесли повреждений. Но все же их атака захлебнулась, что дало десантнику несколько драгоценных секунд.

А когда они решительно сунулись снова, то увидели, что сержант стоит у скалы, но почему-то целится в несколько другом направлении.

Не став разбираться в сути происходящего, они оба рванули вперед. Далее прыжок и в Барнса полетели сразу несколько кислотных сгустков — один угодил в руку, другой в грудь, а третий в левое бедро. И это все…

Но когда оба пришельца подошли к дымящемуся телу и увидели, что броня пустая, откуда-то сверху им в головы поочередно прилетело по две пули. Оба пришельца, выронив оружие, мертвыми попадали на песок. А сверху, прямо со скалы, находясь только в легком комбинезоне, спрыгнул целый и невредимый Барнс.

— Что твари, не ожидали⁈ — сержант пнул ногой труп командира, а сам бросился к своему прожженному «Палладину». — Это называется военная хитрость!

Десантник сорвал шлем, надел на голову и сделал несколько вдохов и выдохов, затем с сожалением посмотрел на то, что еще две минуты назад было его боевой броней.

Сейчас в корпусе зияло три огромных прожженных дыры, часть кислоты добралась и до внутреннего подклада, повредив электронные внутренности. Эксплуатировать такой скаф было если и можно, то крайне проблематично. Но сам шлем еще позволял дышать остатками воздушной массы.

— Бля! Вот уроды, а? — Барнс нервно качнул головой, оглянулся в сторону, где еще должен был находиться снайпер. — Ладно, продолжим. Остался последний клиент.

Намеренно высунувшись из-за скалы слева, сержант едва увернулся — притаившийся снайпер никуда не делся, упорно сидел там же, где и ранее.

Довольно глупо. Хороший снайпер сменит пару-тройку позиций, если есть на это шанс. А этого как приклеило. Ну что тут сказать? Тупые пришельцы? Как-то в это не верилось. Или просто не их тактика?

Барнс дал понять, что никуда не сбежал, одновременно и сам убедился в том, что снайпер остался на прежней позиции. А что еще было нужно? Незаметно добраться и обезвредить. Благо десантников Федерации учили и этому.

Он просто нырнул обратно в каменный мешок, взобрался наверх и осторожно, чтобы не попасть под сеть, обошел ущелье по верхней кромке.

Снайпера он обнаружил сразу.

Причина, по которой он не покидал позицию, обнаружилась сразу — тому оторвало ногу, но пришелец все еще был в строю и прикрывал своих. Его, лежащего между камней, было прекрасно видно, правда, попасть в голову — нужно было еще постараться. Пистолет не умеет стрелять навесом.

Барнс нашел решение сразу — подхватил увесистый камень, размахнулся и швырнул его так, чтобы тот попал противнику прямо в бубен.

Хрустнуло. Голова таракана качнулась — прилетело точно в цель. Противник неосторожно высунулся, замер. А Барнс мгновенно завершил дело, метким выстрелом расплескав содержимое черепа по сторонам.

— Все мля, отбегались! — выдохнул сержант, озираясь по сторонам. Он спрыгнул вниз, подобрал трофейную снайперскую винтовку. Постепенно начинала кружиться голова — сказывалась нехватка кислорода. Он уже хотел вернуться к шлему, чтобы попытаться подлатать «Палладина», но не судьба.

Далеко справа послышался странный механический звук и, откуда-то из-за скалы, выскочила уже знакомая «газонокосилка». Полетели желтоватые сгустки. Сержант едва успел спрятаться за камень, как вокруг начался настоящий ураган из песка и камней.

— Да вашу мать, отвалите вы уже или нет? — злобно процедил Барнс, прижавшись к камням. Вряд ли та машина сможет спуститься в каменный мешок, но и самому сержанту оттуда не выбраться. Вот засада. А кислорода-то немного осталось.

Выход нашелся сам собой.

Внезапно, на открытом пространстве завис транспортник, открыл нижний борт. Сержант даже увернуться не успел, как выстрелила сеть. Но промахнулась и полетела левее.

Зато сам Барнс, с трудом сохраняя самообладание, вскинул трофейную винтовку, прицелился и выстрелил прямо в трюм. Эффект превзошел все ожидания — то, чем стреляла винтовка пришельцев, просто пробило транспорт насквозь. Судя по всему, под крышей у них размещались то ли топливные баки, то ли двигатель. В общем, корабль вдруг загорелся, зарыскал в воздухе и резко клюнув носом, ударился в стену ущелья. Отскочил, затем попросту рухнул вниз, прямо на камни.

— Ни хрена себе! — пробормотал Барнс, с изумлением покосившись на мощное оружие в руках. — Пожалуй, оставлю себе!

* * *

Анна торопилась, как могла.

Датчик перегрева двигателя истерически подавал сигналы о том, что хорошо бы сбавить ход. Но девушке было все равно. Скорость достигла ста пятидесяти в час — до бункера можно добраться минут за тридцать, не больше. Все вокруг просто свистело и мелькало.

И все бы хорошо. Но за ней увязался один из транспортников. Догнать-то он догнал, но попасть из кислотных пушек по маленькому юркому квадроциклу оказалось очень непросто. Да еще и девушка, бросала руль то вправо, то влево. За транспортом стелился шлейф густой желтой пыли, что тоже играло на руку.

Несколько раз тот открывал огонь, но все летело мимо. В конце концов, пришелец отвязался и полетел обратно. Зато по пути стали попадаться охотники. Угнаться за шустрым квадроциклом они тоже не могли, но всячески старались сбить его с пути, лезли под колеса.

— Отвалите, отвалите уже! — кричала девушка, понимая, что в покое ее вряд ли оставят. Но вскоре они действительно отстали.

Эта пустыня была огромной, но всю ее пересекать было ненужно. До холмов, откуда поднималась дорога к бункеру, оставалось всего-то километров двадцать, когда движок квадроцикла все-таки перегрелся. Либо песком забился, либо еще по какой-то причине, но дальше ехать оказалось невозможно.

— Зараза! — девушка от досады пнула его ногой. Разумеется, это не помогло.

Проверила раненого.

Алекс был без сознания, но, несомненно, жив. Что там с ним нахимичили крабы-доминаторы только им и известно, но это запустило сердце погибшего парня… И только за это можно было сказать им спасибо.

С одной стороны это просто не укладывалось в мозгу — не мог Алекс умереть. Но это произошло, ведь он просто человек. Даже не десантник. С другой стороны — доминаторы оказались как нельзя кстати, да еще и провели комплекс необходимых восстановительных мер. Зачем им это? И что еще более странно — не стали атаковать людей… В этом тоже наверняка есть какой-то смысл⁈

Попыталась вызвать на связь Раттлера и как ни странно, ей это удалось.

— Майор? Это Анна, меня хорошо слышно?

— Анна?

— Да. Да, это я. Со мной Алекс. Нам срочно нужна помощь… Координаты, э-э…

— Какого хрена происходит? — перебил ее майор. Было ясно, что Раттлер в бешенстве. У него пропала не только девчонка, но и опытный сержант. Причем бесследно. И тут на тебе, спустя почти сутки, девчонка сама выходит на связь и несет какую-то ерунду.

Да с ее помощью удалось поразить огромного доминатора, причем почти безболезненно. Но его это не устраивало.

— Черт, да послушай ты! — вскипела Энн, понимая, что на разговоры нет времени. — Срочно нужна помощь. Здесь раненый Алекс. Он умирает!

Не прошло и нескольких минут, как навстречу выдвинулся транспорт и «Голиаф». Вот только девушку это не сильно обрадовало. На горизонте были видны приближающиеся охотники. Они словно чувствовали, что квадроцикл больше никуда не поедет. А из оружия у девушки остался только пистолет, да пара плазменных клинков… И что, черт возьми, делать?

* * *

Лейтенант Красс и восемь человек десанта, едва получив приказ от Раттлера, мгновенно снарядились и загрузившись в транспорт, бросились на помощь к Анне.

До предполагаемой точки было около восемнадцати километров — точнее не просчитать. Как раз надвигалась песчаная буря, что тоже совсем не радовало. Но у них в запасе еще было около сорока минут.

Спустившись с холмов, транспорт и сопровождающий его штурмовой «Голиаф» на максимальной скорости рванули в самый центр пустыни.

— Есть! Кажется, вижу! — крикнул наблюдатель, разглядев на горизонте какое-то непонятное скопление. До него было еще далеко и толком ничего не разглядеть, но и это уже радовало — маршрут был верным.

— Всем приготовиться! — скомандовал Красс. — Задача вытащить из мясорубки живых. Если они остались.

Взрывая колесами сыпучий песок, машина ускорилась чуть ли не до предельной скорости. Это было опасно, но выбирать не приходилось.

А впереди реально была мясорубка. Точнее, то, что после нее осталось.

Даже отсюда, почти с километра кое-как можно было разглядеть более десятка мертвых тел, за которыми сложно было что-то разобрать…

Когда «Голиаф» дотопал до нужного места, стало ясно, что обороняться здесь уже не от кого. Все вокруг было залито кровью, повсюду тела, ошметки, отрубленные конечности.

У туши крупного, окровавленного охотника, опершись на нее спиной, полулежала Анна. Ее маскировочный костюм в нескольких местах разорван, из ран сочилась кровь. Шлема на ее голове не было, да и сама девушка была без сознания. Один из клинков лежал рядом с ней, а второй торчал в теле мертвого охотника.

Рядом стоял квадроцикл практически заваленный фрагментами тел. А на нем полулежал Алекс… Глаза закрыты, тело в крови и грязи. А вместо левой руки и ноги сложные, необычного вида протезы.

— Твою мать… Что тут произошло? — пробормотал ошеломленный Красс, глядя на ужасающую картину. Он подобрал разряженный пистолет, осмотрел. Еще теплый. Все закончилось минут пять, может десять назад.

— Семнадцать! — пробормотал один из десантников, подойдя к лейтенанту.

— Что семнадцать? — хмуро переспросил тот.

— Семнадцать тел. Охотники. Все мертвые. Кто это их так, командир?

— Наверное, она! — указал лейтенант на девушку, затем обратился к Ферту. — Ну, как ее состояние?

— Сразу не скажу, но кое-что и так ясно. Сильное обезвоживание, кислородное голодание. Видимо, осталась без шлема. Многочисленные мелкие травмы, порезы. Даже переломы. Черт, ее как будто кто-то пытался жевать… Невероятно.

— То есть, она жива?

— Да. Но в коме. И Алекс тоже. Вот что, нужно поскорее забирать их… Обоих. Что с Алексом я понятия не имею, но судя по всему, дело серьезное!

— Ясно. Грузите раненых, убираемся отсюда поскорее. Шустрее, шустрее!

И вдруг…

— Тревога! Вижу на горизонте приближающегося повелителя песков! — вдруг заорал наблюдатель.

Красс побледнел. Нарваться на такую тварь — высшее везение.

— К оружию! «Голиаф» вперед, блокируй эту тварь! — взвился лейтенант, тут же принявшись раздавать команды. — Раненых внутрь. Живее, живее. Круговая оборона! Подготовить гранатометы, гранаты.

Началась беготня, неразбериха. Алекса и Анну торопливо загрузили внутрь машины, остальные, кто-где, заняли оборону. Сам Красс забрался на крышу, встал у пулемета.

Повелитель песков, жуткая смертоносная тварь перемещающая под массами песка, двигалась очень быстро. Это существо удалось уничтожить только раз, да и то издалека. «Голиаф» методично раздолбал ее ракетами, поэтому тогда обошлось без проблем. Но как быть теперь? Повсюду песок, а на что способна эта тварь, никто толком не знал.

Тяжелый робот уверенно шагал навстречу, одновременно готовя к бою тяжелые импульсные пулеметы. Ракет больше не было и о дальнем бое не могло быть и речи. Вокруг песок — рай для мутанта. Поэтому теперь предстояла битва лицом к лицу.

И тварь не заставила себя ждать. Казалось, только что ударили фонтаны песка метрах в пятидесяти к северу, затем тридцатью метрами левее. А потом, когда штурмовой робот все-таки открыл огонь по ложной цели, слева от него, из-под песка взметнулось огромное тело, сильно напоминающее ската.

Робота буквально сбило с ног, облепило со всех сторон темно-коричневой плотью, развернуло. Весу в ней было никак не меньше пары тонн, а внешний вид был просто кошмарным. Создавалось впечатление, будто эта тварь явилась прямиком из ада.

Все это тяжело рухнуло на песок.

— Огонь! Огонь, всем огонь!

Разом ударили семь импульсных винтовок и спаренный пулемет, но тщетно. Такой калибр был практически не страшен для грозной инопланетной твари. Какими-то уродливыми внутренними отростками она принялась раздирать робота на части. И что странно, у нее это получалось — во все стороны летели фрагменты оторванной брони, куски сломанных манипуляторов, обломки кабины пилота. Оба тяжелых пулемета дали длинную очередь куда-то в небо, затем умолкли.

— Гранаты! Живее!

Полетела несколько гранат.

Дважды грохнуло. Потом еще. Но и они были для монстра не страшнее хлопушек.

— Мехвод, в кабину, жми! Нужно сваливать! — крикнул кто-то из десантников, но его тут же оборвал Красс.

— Да какой сваливать, поздно уже! Бейте ее, бейте всем, что есть!

Усилили огонь, но это не принесло никакого результата. Пару раз хлопнули гранатометы, но и этого было мало. Толстая шкура поглощала все, что в нее попадало. И никаких ран на теле огромной твари не появлялось…

Началось беспорядочное отступление. Десантники не привыкли воевать с противником, которого ничего не берет — их оружие было слишком слабым. А это выходило за рамки их подготовки.

Штурмового робота почти растерзало — эта невероятно сильная, огромная и жилистая тварь, буквально раздирала металл на части. Оператор «Голиафа», скорее всего, уже погиб, даже не потрепав живучую тварь.

Но дальше произошло странное…

Тело повелителя песков вдруг начало резко сокращаться, пошло буграми, огромными пузырями. В центре появилась огромная темная опухоль. А затем, всего через несколько секунд, тварь просто разорвало изнутри. Глухо булькнуло. Во все стороны брызнула жижа, куски коричневой плоти, какие-то ошметки…

— Ни хрена себе… Вот дерьмо!

— Это как?

— Что произошло?

Когда же ошеломленный Красс обернулся, в открытом шлюзе транспорта во весь рост стоял Алекс, глядя на остатки тела повелителя песков так, что лейтенанту стало страшно…

Глава 21 Не спасатели

— Алекс?

Я даже не сразу понял, что обращаются ко мне. Даже акцент на имени не сразу дал эффект. Получилось так, словно с моего подсознания спадала какая-то пелена, из-за воздействия которой я ничего не видел и не слышал. В голове еще была какая-то каша, но мозг постепенно адаптировался к происходящему.

— Алекс, с тобой все в порядке? — снова тот же знакомый голос.

Я чуть довернул голову, наконец-то разглядел лейтенанта.

— Да, — тихо произнес я, а мгновением позже, с ужасом осмотрелся вокруг. — Что здесь происходит?

— Мы прибыли на помощь.

— К кому? — было паршивое ощущение того, что я не понимаю происходящего, да и почти ничего не помню.

— К вам. К вам с Анной, — лейтенант смотрел на меня с каким-то подозрением, словно пытался что-то для себя понять.

— Энн? Где она? — спросил я, снова осмотревшись по сторонам.

— Внутри, — лейтенант указал на открытый шлюз. — Но она без сознания!

Я торопливо забрался в трюм, почти сразу же увидел лежащую на небольшой раздвижной кровати девушку. Ее костюм был разорван, а все тело покрывали пятна крови и какой-то зеленоватой слизи.

— Что произошло? — пробормотал я, чуть склонившись над ней и не решаясь прикоснуться к ее телу. Энн была без сознания.

— Мы не знаем, — послышался другой голос, более знакомый.

Я обернулся и увидел Ферта. Узнал почти сразу.

— Мы нашли вас обоих среди трупов охотников. Не знаю, что произошло, но судя по всему, Анна или вы вместе с ней, перебили семнадцать охотников в ближнем бою. И кстати, оружия у вас почти не было. Это невероятно. Вы двое и гора трупов. Мы нашли вас здесь. Оба были без сознания.

— Я ничего не помню.

— Совсем ничего?

А что я вообще помнил? Схватку с Оайкеном? Хотя какая это была схватка, так побоище. Он играл со мной как кошка с мышкой.

— Помню, как меня пытался убить Оайкен. Кажется, даже оторвал мне руку… — глаза сами собой опустились вниз. — Ох, черт!

Уникальные протезы, заменяющие мне утерянные конечности, сидели как влитые, я даже не сразу понял, что у них отсутствуют тактильные ощущения. Они отливали матовым, темно-серым цветом, чем-то напоминая карбон. Я был уверен в том, что никогда ранее не видел ничего подобного.

— Откуда у меня это? — спросил я.

— Понятия не имею. Нашли тебя уже таким. — Ферт подошел поближе. — Лучше расскажи, как ты повелителя песков отработал? Я же не ошибся, это ты его выпотрошил?

— Я? — уже в который раз моему удивлению не было предела.

— Угу. Его просто разорвало изнутри. А ты стоял и смотрел на него так, будто гипнотизировал. Ну, я-то уже видел подобное на базе пришельцев. Крейн так делал. Кажется, твои пси-способности существенно возросли?

Дерьмо! Я вообще ничего не понимал. Откуда протезы? Кто меня спас? Как я вообще очутился посреди пустыни, если ранее умирал в луже собственной крови еще там, на базе пришельцев?

— Алекс, нужно валить отсюда поскорее. Анне нужна помощь, она в коме. — Красс тронул меня за плечо. — Не знаю, что тут произошло, но возможно сейчас мы просто зря теряем время! Ей нужна помощь!

— Давай, — я сдержанно кивнул, затем отошел вглубь салона.

Одновременно с этим внутрь начали грузиться десантники.

Оказалось, что оператор «Голиафа» чудом уцелел, отделавшись лишь переломом руки, которую Ферт тут же обработал медпаком «двойкой».

— Заживет еще до того, как доберемся до бункера, — пояснил он.

Да, сам штурмовой робот превратился в гору искореженного металлолома. Правда, десантники все же вытащили оттуда почти неповрежденный тяжелый пулемет и полный боезапас к нему. Помимо этого забрали батарею и немного уцелевших деталей.

Я сел отдельно ото всех. Красс меня трогать не стал, похоже, понимал — мне сейчас совсем не до разговоров и бессмысленных вопросов. На меня косились с некоторым удивлением, но вопросов никто не задавал.

Что же все-таки произошло? Если никого из них не было на месте случившегося, значит и объяснений не будет. Но зато их может знать Энн…

Одновременно я попытался понять, что изменилось внутри меня. Несколько раз сжал и искусственную ладонь в кулак, отпустил. Подвигал ногой. Да, непонятно откуда взявшиеся протезы выглядели шикарно — это же подтвердил и Ферт, авторитетно заявив, что у Федерации ничего подобного нет.

Более того, эти протезы вовсе не были похожи на что-либо виденное мной раньше. Это больше напоминало мои собственные конечности, обернутые каким-то очень прочным, но гибким материалом. Что-то такое, что еще не было использовано на живом человеке. И все же они не были живыми.

В голове еще ощущался холод. Он был мне хорошо знаком — когда появлялось это ощущение, пси-энергия восстанавливалась куда быстрее обычного. Я мог пользоваться своими способностями, усиливать их, изменять.

В голове отдельными картинками вспыхнули фрагменты боя с Оайкеном, лидером пришельцев. Да, я не справился. Этот урод, устраивая шоу для своих тараканоподобных выродков, принялся отрывать мне поврежденную руку, затем ногу. Боль затмила собой все, поэтому я почти уже не соображал. Кажется, он даже собирался выпустить мне внутренности. Но на этом этапе кто-то вмешался, а я хоть убей, не мог вспомнить, что же произошло дальше⁈

Наш транспорт уверенно греб колесами, ничего не пыталось нам помешать. Не прошло и десяти минут, как мы начали подъем к бункеру. Наблюдатели Раттлера доложили о нашем присутствии майору, а тот приказал немедленно явиться к нему.

Сейчас меня не особо волновали его вопросы, я думал только об Анне. Сможет ли Ферт поставить ее на ноги?

Выгрузились быстро. Девушку тут же отправили в медчасть, а меня попросили прибыть туда позже. Сейчас там от меня могли быть только проблемы. И хотя такое решение мне не понравилось, ничего лучше я бы все равно не придумал.

Решил отправиться к Крейну. Вопросов к нему было много. Очень много.

Док был единственным человеком, кто мог бы мне помочь с моими особыми способностями.

По пути встретил Роккерта и Виктора.

Японец несколько минут рассматривал мои протезы восхищенными глазами, затем заявил, что мне крупно повезло.

— Ты хоть представляешь, что это за материал?

— Нет. И, в общем-то, мне все равно.

— А я все равно расскажу. Это сложнейший сплав «квантаниума» с оксидом тантала. Сверхпрочный материал, который смогли синтезировать только в ничтожно малых количествах!

— И что?

— Ничего. Просто этот материал не берет ни одно из известных нам типов вооружения. Даже плазма.

— А кислота?

— Пришельцев, что ли? — хмыкнул Чан. — Думаю, она тоже будет бессильна.

— Хорошо, спасибо за информацию.

— Странный ты, Алекс. Что с тобой случилось? Ты сам не свой!

— Все в порядке! — отмахнулся я и торопливо продолжил путь к Доку.

— Освободишься, заходи в мастерскую. Мы кое-что реализовали.

Я не ответил, просто пошел дальше. Через пару минут добрался до лаборатории Крейна.

Первое, что я увидел, попав внутрь, это погруженное в автоклав наполовину препарированное тело псионика. Тело того самого пришельца, что удалось поразить, когда меня схватили.

— Док? — крикнул я, а сам осматривал псионика.

Крейн посадил его в автоклав, вскрыв череп. Сейчас в мозг шли толстые пуски трубочек и проводков, подключенные к блокам какой-то сложной, судя по всему самодельной аппаратуры. Весь автоклав был заполнен полупрозрачной, чуть розоватой жидкостью. Все его тело было изрезано, затем снова сшито. Что тут с ним делал старик Крейн⁈

— Кого там принесло? Ничего не знаю, отвалите! — послышался недовольный голос Дока. Судя по всему, его оторвали от какого-то важного занятия.

Однако увидев Алекса, Крейн даже свои инверторные очки уронил на пол.

— Алекс? Глазам не верю, ты жив? Значит, Анна вытащила тебя оттуда? Невероятно. А сама она где?

— В лазарете. Без сознания. Что-то произошло, а я понятия не имею.

— Так! Расскажи мне все, а дальше решим!

Я уселся на ближайший стул и, иногда кидая на автоклав с псиоником косые взгляды, рассказал ему все, что знал. Вопросы пока задавать не стал, решив отложить на потом. Минут двадцать он слушал внимательно, как обычно нарезая круги по комнате, нервно кусал губы, теребил подбородок.

— Вот что. То, что ты не погиб от таких травм, не случайность. Думаю, сыграли роль твои регенеративные способности. Какая-то из них и не дала тебе умереть, сильно затормозив процесс омертвления. Плюс, со стороны кем-то была оказана серьезная медицинская помощь. Про протезы не скажу, но думаю, что тут не обошлось без вмешательства доминаторов.

— Шутишь?

— Нет, совсем нет. Подобными технологиями на этом спутнике не владеет никто.

Ответ был для меня неожиданным. Уж на них-то я вообще даже не подумал бы.

— Но зачем?

— Не знаю. Приглянулся ты им. И это странно.

Если кто и мог знать, то только девушка. Скорее всего, она была со мной, когда явились доминаторы.

— Анна может знать правду, но она в коме.

— Прискорбно, — нахмурился Крейн. — Знаешь, а ведь у нее теперь тоже есть способности. И думаю, она выкарабкается сама.

— Какие способности?

— Ну-у… Когда ты попал к пришельцам, она пришла ко мне и настояла на том, чтобы я ввел вакцину пробуждения пси-способностей и ей.

— И ты ввел? — я внутренне напрягся.

— А что я мог сделать? Она была крайне настойчива. Эй, расслабься. Получилось хорошо, куда лучше, чем в твоем случае. Но для нее я использовал лучший прототип, что у меня был на тот момент. Я чуть ли не каждый час получаю новые результаты.

— И какая у нее способность?

— Идеальная маскировка. Даже невидимость. Отчасти.

— А последствия?

— Не знаю. Этого мы не успели выяснить. Она, несмотря на уговоры, сорвалась спасать тебя, а вместе с ней увязался и Барнс. Раттлер был в бешенстве. Хотя, он и сейчас такой.

— Значит, считаешь, что этим меня наградили доминаторы? — я кивнул на протезы.

— Да, думаю так и есть.

— А что по моим способностям? Мне нужна информация.

— У тебя есть вопросы?

— Да, — не очень уверенно ответил я, понимая, что в голове снова образовалась каша. — В первую очередь, как копить и быстро восстанавливать объем энергии?

Крейн задумался, затем отошел в сторону, порылся в куче своего оборудования и вытащил как-то странный, сложный прибор с присосками.

— Замерим твой уровень псилитов?

— Ты уже и единицу измерения придумал? А это возможно?

— Теперь да. Кое-что придумал.

Док провел серию нехитрых процедур, снял показания и присвистнул.

— Ни хрена себе, вот это объем!

— Все плохо?

— Плохо? — взвился Крейн и уставился на меня удивленными глазами. — Да это запредельный результат. Восемь тысяч псилитов.

— Мне это ни о чем не говорит. Я просто чувствую, что мне стало гораздо легче концентрироваться на использовании способностей. Я могу одновременно применять две способности сразу, только энергия быстро улетает. Думаю, здесь ключевую роль играют гормоны адреналина и кортизола.

— Да, я тоже заметил. Но вот у этого урода… — Док указал на псионика в автоклаве. — В общем, у него всего пять тысяч. Разницу чувствуешь?

— Да, — я задумался, вспоминая отдельные фрагменты. — Когда я был у тараканов, меня подключали к чему-то, что генерировало эту самую энергии внутри меня. Это давало просто невероятный прилив сил. Едва не разрывало от накопленной энергии. Меня испытывали, стравливали с хищными тварями. А потом просто решили казнить. Я сражался с Оайкеном.

— Сражался? С самим Оайкеном? — удивился Крейн. — И как?

— Ну, отчасти получалось. Но я все равно проиграл, ведь он чудовищно силен. Просто пробивал мою защиту, игнорировал мои удары.

— Ну, тогда все ясно. Это вынужденная эволюция. На подсознательном уровне твои силы возросли многократно, потому что того требовала ситуация. И это будет происходить еще не раз.

— И что мне теперь делать?

— Если продолжишь применять способности, тренироваться, сможешь еще больше повысить свой уровень. Чем больше пользуешься, тем лучше прокачиваешься. Но это скажется на состоянии здоровья, причем на клеточном уровне. Ресурсы организма будут растрачиваться в пять раз быстрее.

— Наниты в крови нейтрализуют любую дрянь. Как-нибудь справлюсь.

Крейн промолчал, не решившись возражать.

— А если ввести мне еще вакцину? — подумав, спросил я. — У тебя же наверняка есть что-то новое? Получше того, что ты мне вводил.

— Да, есть. Но не уверен, что тебе это чем-то поможет. Все что можно пробудить, уже сделано. Дальше, только сам. Признаюсь, я даже не знаю, чего ты вообще можешь достигнуть.

Некоторое время я молчал, обдумывая информацию.

— Как думаешь какой уровень этих самых пси…литов у Оайкена?

— Боюсь, даже примерно не угадаю. Но не меньше пятнадцати тысяч точно.

— Ладно, — несколько отстраненно произнес я. Почему-то тьма вопросов куда-то рассосалась. Ответ Дока меня совсем не обрадовал. Более того, обескуражил. — Пойду я.

Крейн не ответил, торопливо скрывшись в недрах лаборатории.

Ну а я направился к Виктору, нужно было только выйти в центральный коридор и войти в соседнюю дверь. Едва я выбрался, по территории бункера прокатился завывающий сигнал тревоги. Вспыхнули красные лампы тревожного света.

— Бля, теперь еще что? — процедил я, бегом бросившись вперед к командному пункту. Хорошо, что помнил туда дорогу.

— Что произошло? — с ходу спросил я, ища глазами Раттлера.

Тот впился в меня недовольным взглядом, но вместо ответа, задал свой вопрос.

— Почему не пришел сразу? Я же приказал!

— Времени не было. Да и я не военный, забыл?

— Вот как…

— Да. Так что случилось? Почему тревога?

— Доминаторы. — тихо ответил Красс, склонившись над экраном сканера.

— Где, сколько их?

— Приближаются из северной долины. Немного.

— Немного это сколько?

— Три «Тирана».

Это название мне ни о чем не говорило.

— Что еще за «Тираны»? Я о таких ранее не слышал.

— Сам посмотри, — майор указал мне на стоящий слева от него терминал наблюдения.

Я подошел, склонился над экраном, рассматривая приближающиеся машины. Сразу стало ясно, что эти высокотехнологичные творения были куда сложнее и опаснее «Циклонов» и «Пауков». Покрытые мощной броней и увешанные стволами пушек, они медленно приближались к бункеру. Ничего подобного на Земле я не видел, а штурмовые «Голиафы» на их фоне выглядели как-то несерьезно.

— Какого черта им здесь понадобилось?

Атмосфера на командном пункте накалилась — это хорошо чувствовалось.

— Вот выйди и спроси, — посоветовал Раттлер, даже не глядя в мою сторону.

— Мля! Что происходит, майор?

— А разве не понятно? Алекс, какого черта, вы, без моего ведома, отправились ловить того долбанного псионика? Дело ведь было не в испытании криопушки, так? Молчи, я говорю! Потом сбежала Анна, пропал Барнс. Теперь снова объявился ты, а вместе с тобой появились новые проблемы. Мы едва сумели отбиться от первого «Тирана». Ты в курсе, что я потерял еще троих парней?

— Нет! Нет, мля, не в курсе! — вскричал я, глядя на майора с нескрываемой злостью. — Я что, по ресторанам тут хожу? Отдыхаю на пляже? Я ищу любые средства, чтобы обеспечить нам выживание. Чтобы эти сраные пришельцы не начали вторжение на Землю! А ты? Ты заперся в этом долбанном бункере, ждешь подкрепление с Земли, которого может и не быть вовсе. Взгляни на меня! Что я, по-твоему, сейчас? Наполовину человек? Сам превратился в псионика!

— Да мне доложили, что ты уничтожил повелителя песков. Без оружия. Своими пси-способностями. Ничего подобного я ранее не встречал и мне это не нравится!

— Все, хватит! — решительно вмешался Красс. — Накипело? Понимаю, но что делать с доминаторами? Повторяется предыдущий сценарий, когда к нам заявился первый «Тиран».

— Жахните по ним излучателем! — рявкнул Раттлер.

— Не вариант. Хватит только на одного, — покачал головой лейтенант. — И командир, ты помнишь, чем это закончилось в прошлый раз?

— Не напоминай, — еще больше помрачнел майор. — И без того настроение дерьмовое!

Вдруг, неожиданно радостно завопил связист.

— Есть! Есть связь с Федерацией!

— Чего-о? — Раттлер резко обернулся и выпученными глазами уставился на сержанта. — Какая связь? С какой, мать твою, Федерацией?

— Вот! — он сначала растерялся, но почти сразу переключил на громкую связь.

— Это тяжелый десантный корабль «Посейдон», говорит бригадный генерал Доннер! Вызываю Каллипсо. Повторяю, вызываю Каллипсо! Кто-нибудь ответьте!

Раттлер устремился к связисту, но на полпути остановился и замер.

— Этого не может быть! — пробормотал он. — «Красный код» был отправлен всего две недели назад. Ничего попросту не успело бы сюда дойти!

— Действительно странно.

— И этот Доннер… — продолжил майор. — Я его знаю. С позором уволен со службы Федерации два года назад. Я слышал, что он подался в наемники.

— Мне ответить? — громко спросил связист.

— Нет, пока не нужно, — майор обернулся ко мне. — Ладно, Алекс! Давай так, прошлое обсудим потом. Ок? Что думаешь по этому поводу?

Но ответить я не успел.

— Э-э, тут еще кое-что! Вот! — перебил связист и уже без команды повторно вывел входящий сигнал на общий звук.

— Говорит Эллиот Джефферсон, начальник колонии Каллипсо. Кто-нибудь, ответьте!

— Чего-о? Джефферсон? — изумился Красс. — Какого хрена, он же должен был погибнуть здесь вместе со всеми колонистами! Разве нет?

— Все так думали, но нет. Его тут не было, когда все началось, — сказал я. — Всем рулил другой человек. Пока я был у Оайкена, я встретил Доггера — теперь он синтетик-марионетка, которой управляют пришельцы. Он готовит им модель вторжения на Землю.

— Я ничего не понимаю. При чем тут Джефферсон?

— А что тут неясного, майор? — ухмыльнулся я. В голове уже сложился полноценный пазл. — Доггер заканчивал здесь все приготовления, а Джефферсон отбыл на Землю. Когда пришел сигнал бедствия, он сначала растерялся, сбежал с планеты. А позже, вслед за нашим «Фаустом», вылетел либо второй корабль, либо боевая группа. И на его борту находился сам Джефферсон, который ранее планировал атаковать Федерацию. Наверняка, узнав, что на Каллипсо жопа, он спохватился и на собственные средства оформил отдельную военную экспедицию.

— Ага… Заметать следы?

— Да, именно так! Но они не успели, ведь мы прибыли сюда раньше! Это никакие не спасатели!

— Отруби связь. — Раттлер подошел к связисту. — Полностью игнорируй все поступающие сигналы. Глуши их, чем хочешь. Они могут понять, что мы их слышим?

— Теоретически, да. Но вопрос спорный. Сделаю, что смогу.

— А можно как-то определить расстояние до этого «Посейдона»?

Вопрос остался без ответа.

Неожиданно, отрубилась электроэнергия. Сразу же включился резервный генератор, но его мощности не хватало на все оборудование.

— Это еще что? — взревел майор, тут же принявшись вызывать Роккерта. — Восстановить подачу электроэнергии!

— Не выйдет! — я покачал головой, уже определив причину случившегося. — Это доминаторы! И им что-то от нас нужно!

— Ну и как мы это выясним?

Я ухмыльнулся, медленно повернулся к Раттлеру.

— Пожалуй, пришло время с ними поговорить!

Максим Гаусс Армада 3 — Реванш

Глава 1 Великий одобряет

Барнс осторожно выглянул из-за корпуса обгоревшего транспорта, быстро оценил обстановку и спрятался обратно.

После того, как он сбил транспортник Киаркнеров, прошло уже около двух часов. Как ни странно, но «газонокосилка» пропала из поля зрения, по-видимому, убравшись обратно на базу. Некоторое время сержант еще ожидал появления новых противников, но почему-то никто так и не появился. Нужно было что-то делать — без костюма и транспорта много не навоюешь. Да и убежать далеко не получится.

Да, его «Палладин» еще функционировал, но работал на честном слове. Сержант снял поврежденные кислотой элементы, оставив только шлем, нагрудник и набедренник с бронеботинками. Часть бронепластин пришлось снять — все сожгла нереально едкая кислота. Из скромного набора штатной электроники скафа почти ничего не работало. Теперь, командирский «Палладин» сержанта выглядел странно — изящная куча крашенного металлолома, которую кое-как натянули на каркас.

Порывшись в обломках сбитого корабля, сержант не нашел ничего полезного. Оказалось, что этими кораблями вообще никто не управляет. Ну, почти. В обгоревшей кабине обнаружилась лишь какая-то разбитая капсула с бесформенной темной биомассой, из которой тянулись темно-зеленые тентакли, скрываясь где-то в недрах своеобразной панели управления.

— Типа автопилота, что ли? — пробурчал сержант, ковыряя металлическим прутом нечто бесформенное, еще совсем недавно бывшее живым. — Вот уроды, а?

Скорее всего, так оно и было. И по поводу уродов тоже.

Барнс попробовал отыскать свой рельсотрон, но его уже безнадежно испортили, проплавив кислотой. Теперь из оружия у сержанта осталась только импульсная винтовка с почти севшей батареей, пистолет и трофейная снайперская винтовка пришельцев. Чем она стреляла, десантник так и не разобрался — ее корпус был практически монолитным — не было ни батарей, ни контейнеров под боеприпас. Да и на теле снайпера не нашлось ничего, что походило на то, чем можно стрелять.

Вообще инопланетное оружие существенно отличалось от того, что использовала Федерация, именно поэтому никто из десантников не торопился брать себе добытое в бою оружие инопланетян — слишком оно непредсказуемо.

— Что, никого нет дома? — процедил Барнс, через зум разглядывая взлетную площадку. На ней еще находилось два дымящихся корабля, которые он ранее оперативно вывел из строя ракетницей.

На первый взгляд так и оказалось — почти все видимое пространство было чистым, даже патрулей не было. Это серьезно сбивало Барнса с толку, но останавливало понимание реальности. Логику действий Киаркнеров понять сложно, можно легко ошибиться с выводами.

Из возможных действий десантника — незаметно пробраться на базу, отыскать новый скаф и угнав какую-нибудь технику, побыстрее свалить. Либо вообще бежать куда подальше, но разве это разумно? Интересно, добралась ли до бункера Анна и выжил ли Алекс?

— Ладно, пора действовать! — процедил Барнс и решительно полез на стену…

* * *

— Идиоты! Да организуйте мне, наконец, связь! — вскипел Джефферсон, когда понял, что очередная попытка сеанса связи с Каллипсо провалилась. — За что я вам только плачу⁈

Некоторое время на мостике тяжелого десантного крейсера «Посейдон» было тихо, лишь шумела навигационная аппаратура.

— Оборудование исправно. Может, там просто некому отвечать?

Бывший начальник колонии резко обернулся и недовольно посмотрел на высокого крупного человека в летной форме, без знаков различия.

Да, как ранее и говорил майор Раттлер, никакого бригадного генерала Дроммеля не существовало. Был только наемник с тем же именем, который ранее действительно служил Федерации, но был разжалован и с позором уволен. Такие подробности ренегата не интересовали, а вот его боевой и командный опыт да.

Менее года назад Джефферсон привлек разжалованного генерала к своему авантюрному плану. Задача Дроммеля была проста — на некотором расстоянии следовать за грузовыми кораблями идущими на Каллипсо и сбивать со следа слишком уже настырные патрули Федерации, обставляя все так, будто бы это дело рук пиратов. Неоднократно случалось так, что при обычном осмотре грузовых кораблей, выяснялось — что вместо добывающего горного оборудования, на Каллипсо зачем-то везут сложные модули для производства оружия, детали, боеприпасы. Такая нежелательная информация угрожала всему плану, поэтому приходилось действовать жестко. Ренегат Джефферсон называл такие операции плановой чисткой. Патрульным кораблям сначала глушили связь, а затем расстреливали из дальнобойних фазеров.

Сейчас, в непосредственной близости от третьего спутника Юпитера находились сразу четыре боевых корабля, но на них не было маркировки принадлежности к Федерации… На них вообще не было никаких знаков принадлежности. Тяжелый десантный крейсер, авианосец и два легких корабля прикрытия. Частная боевая группа, купленная за личные средства Джефферсона.

— Дроммель! Когда мне будет нужен совет пирата, я об этом спрошу, — сверкнул глазами разъяренный Джефферсон. — Ты разве забыл, что здесь уже должен находиться крейсер Федерации… Как там его… «Фауст», да? Этот проклятый выскочка полковник Тангер, первым вызвался для командования экспедиции… А он очень настырный, может что-нибудь вынюхать!

— Но на орбите ничего нет! — перебил его помощник капитана «Посейдона».

— Ты хорошо посмотрел?

— Да. Здесь вообще ничего. Ни обломков, ни каких-либо других следов.

— Думаешь, они попросту не дошли сюда? — ренегат задумчиво закусил губу. — Не может такого быть! Еще раз просканировать верхние слои атмосферы, кажлый сектор, каждый квадрат!

— Это уже сделано. Чисто.

— Хм-м… Тогда какого хрена нет связи с колонией? А орбитальная станция, мать вашу, где?

— Орбита Каллипсо свободна. Замечено, что атмосфера пронизана мощными электромагнитными бурями, возможно, связи нет как раз из-за них.

Глава колонии стоял на мостике и сильно нервничая, сжимал поручень так, что аж пальцы побелели. Его распирало от злости. И страха. Джефферсон понятия не имел, как обстоят дела на Каллипсо и куда подевался его компаньон Доггер. Если в Федерации узнают о его намерениях, его ждет жестокая казнь.

— Так, Дроммель! Еще раз напомни, какие силы у тебя в подчинении?

— Тысяча человек. Почти все бывшие военные, участники силовых ведомств, наемники. Сто единиц техники. Танки, штурмовые роботы, легкая бронетехника. Но без предварительной разведки, высаживать десант — это непростительная ошибка!

— Все, хватит! — вскричал Джефферсон, ударив ботинком по переборке. — Через сколько мы выйдем на орбиту Каллипсо?

— Двенадцать часов.

— Почему так долго? Ай, ладно, готовьте полномасштабную высадку!

— Но так нельзя…

Джефферсон побагровел.

— Я тут решаю что можно, а что нет! За те бабки, что я вам плачу, вы будете делать именно то, что я считаю нужным. Это ясно?

* * *

Я медленно шел по пустому коридору, ведущему к главным гермоворотам.

Сигнал тревоги все еще работал, но теперь вой не раздражал уши — все ограничивалось только мерцанием красных аварийных ламп.

Нервничал ли я? Нет. Совсем нет. Сначала мне это показалось странным, но я быстро привык.

За то время, пока я был без сознания, со мной определенно что-то произошло. Если раньше я начинал паниковать, нервничал, совершал ошибки… То теперь ничего этого не было. Я думал лишь о том, как будет проходить разговор с высокотехнологичными и непредсказуемыми доминаторами.

Еще ни один из встреченных нами роботов, не обладал способностью говорить. Все «циклоны», «пауки» и «техники» ранее даже не пытались войти в контакт. Что же изменилось?

Секунды тянулись медленно, было относительно тихо.

Почти все десантники были здесь, у входа. В короткие сроки тут была организована целая система обороны. Жаль только последний уцелевший «Голиаф» сюда не вместился.

— Я могу помочь? — ко мне подошел один из сержантов.

— Открывайте гермодверь.

— Я не получал такого приказа от майора Раттлера. — возразил тот, оглядываясь на бойцов.

— Открывайте, — повторил я. — Я выйду. Доминаторы не будут нападать.

— Я не могу. Приказ…

— Мля, ну тогда вызови Раттлера. Получишь свой приказ! — вскричал я, мгновенно разозлившись. Я и сам не понял, почему меня так накалила неуверенность сержанта.

Одновременно я почувствовал уже знакомый холодок в голове. Энергии было много, как бы не натворить чего-нибудь.

Сержант кивнул, торопливо отошел к терминалу связи, вызвал майора и, видимо, получив утвердительный ответ, снова подошел ко мне.

— Я получил подтверждение. Сейчас откроем! Но «Тираны» непредсказуемы, а у тебя нет оружия, — он протянул мне свою винтовку.

— Это лишнее. Мне только поговорить.

Сержант снова кивнул, обернулся к своим.

— К оружию, всем приготовиться! Открывай!

Заработал механизм открытия гермоворот. Толстенная, обработанная специальным покрытием из «Квантаниума» гермодверь медленно приподнялась почти на уровень человеческого роста. И я шагнул вперед…

Стало светло, ворвался ветер.

Я медленно вышел наружу, осмотрелся.

Справа, у самых камней стояли сразу три гигантских доминатора.

— Реально «Тираны», — пробормотал я, глядя на грозные, совершенные машины разрушения. Признаюсь, на мониторе наблюдения они выглядели совсем иначе.

Черная броня, горящие повсюду красные светодиоды — визитная карточка доминаторов. Рост каждого робота достигал почти четырех метров, а количество пушек просто зашкаливало.

При моем появлении ближайший из них сразу же отреагировал. Тяжелая, созданная для истребления машина, жужжа мощными внутренними механизмами, медленно подошла ко мне, затем склонила чудовищную голову.

— Алекс! Великий Доминион приветствует тебя! — голос «Тирана» был исключительно электронным, без какого-либо намека на живой организм.

— И Доминиону того же, — громко произнес я, размышляя над тем, что оказывается у их создателя есть имя. Это мне кое-что напомнило, но я не сразу понял, что именно.

— Ты должен явиться к великому Доминиону. Так должно быть, — продолжил гигант. — Великий гарантирует твою безопасность.

Остальные двое по-прежнему стояли в стороне и никак не реагировали на происходящее. Казалось, они вообще окаменели и если бы не мерцание красных светодиодов, я бы подумал, что они вырубились.

— Откуда вам известно мое имя? — поинтересовался я. — И что такое Доминион?

— Это создатель. Создатель всеведущ, он знает все. Он мудр и внимателен.

Ответ типичный для машины. Да, немногословен этот бронированный парламентер.

— Ты должен явиться к великому Доминиону, — повторил «Тиран». — Это приоритетная цель.

— Зачем?

— Таково решение великого. Иначе просчитанный алгоритм будет нарушен. Все логические цепочки будут нарушены. Это недопустимо.

— А если я откажусь? — громко спросил я, уже понимая, каким будет ответ.

— Тогда мы уничтожим убежище людей. А великий Доминион приступит к плану «Б».

Тут я ни черта не понял, хотя сам ответ был предельно прост. Какой еще план? Что вообще задумал этот таинственный Доминион?

— Хорошо, я согласен. Но мне нужно время подготовиться.

«Тиран» молчал, как будто просчитывая варианты ответов.

— У тебя есть один час. Время пошло. Но прежде…

«Тиран» резко наклонился и один из манипуляторов ловко прицепил к моей шее что-то вроде ошейника из какого-то тяжелого металла. Щелкнуло.

— Можешь идти. Процедура завершена.

— Что это? — напрягся я, сразу же ухватившись рукой за ошейник.

— Страховка. Осталось пятьдесят девять минут. — доминатор резко отвернулся и зашагал к своим собратьям.

Мне же не оставалось ничего, кроме как вернуться обратно.

Вот только по возвращении, меня ждал неприятный сюрприз. У входа стоял майор Раттлер с плазменной пушкой в руках. Его суровое лицо не выражало ничего хорошего.

— Раттлер? — с некоторым подозрением спросил я. — Что происходит?

— Прости Алекс, но я не могу пропустить тебя внутрь. Я видел, как «Тиран» надел на тебя неопознанное устройство. Это бомба?

— Да, — не стал лгать я.

— Тогда извини, но тебе придется остаться снаружи. Я недопущу того, чтобы эта бомба попала внутрь бункера. О чем вы говорили?

— Доминион требует встречи.

— Что еще за Доминион?

— Тот, кто создает всех этих роботов. Это же очевидно.

— Встречи с кем? — майор проигнорировал мою последнюю фразу, уточняя ответ на вопрос. — С тобой?

— Да. И я пойду, иначе эти трое здесь все уничтожат. Но прежде, мне нужно подготовиться, — я шагнул вперед, но Раттлер вдруг поднял винтовку и навел ее на меня.

— Не понял… Что ты делаешь?

— Я не могу рисковать, Алекс! Вдруг ты зайдешь и они взорвут бомбу?

— Раттлер, поверь, если бы они хотели, они бы уже разнесли тут все до основания, — ухмыльнулся я, сделав еще шаг.

— Алекс, стой! — Раттлер поднял винтовку еще выше. — Я тебе не разрешаю!

— Я уйду с ними. Но мне нужно подготовиться.

— Все необходимое мы можем доставить сюда! — невозмутимо возразил майор, но оружие не опустил.

— Чего же ты так боишься, Раттлер? — невесело произнес я. — Что с тобой случилось? Где тот Раттлер, что командовал десантной группой при высадке? Тот решительный офицер, с которым я сражался у стен инженерного городка?

— Это ответственность, Алекс, — вздохнул тот. — Ответственность за людей. Тебе не понять!

— Конечно, куда уж мне, жалкому псионику. Однако мне кажется, что ты просто сломался, — ответил я, затем добавил. — Я не буду заходить, но мне нужны Роккерт и Виктор. Прямо здесь.

Лицо майора перекосило, но он попытался не подать виду. По связи приказал доставить сюда обоих гражданских.

Когда же, спустя десять минут, оба были здесь, Раттлер недовольно отвернулся и отошел к гермоворотам.

— Алекс?

— Что происходит? — оба были в инженерных скафандрах, со шлемами на головах. Мне же шлем больше не требовался — организм как-то адаптировался к тому, что в воздухе низкое содержание кислорода. Возможно, я просто потреблял его меньше.

— Мне нужно прогуляться, сроком на пару дней. Что у нас по криопушке?

— Готова. Мы ее существенно модернизировали и облегчили. Тебе понравиться.

— Есть еще кое-что, — слово взял Роккерт. — Мы взяли один из командирских «Палладинов», провели полную модернизацию. Облегчили, убрали все, что на Каллипсо просто не нужно. Теперь скаф слабоуязвим для разъедающего воздействия кислоты, увеличена защищенность. Встроили мощный сканер, внедрили автоматическое применение медпаков.

— Отлично. Мне нужно и то, и то. Я заберу?

— Ну, разумеется. А что это за хрень у тебя на шее? Ошейник какой-то, что ли?

— Небольшая страховка, — отмахнулся я. — Лучше мне в бункер не заходить, Раттлер нервничает.

— Ясно, проблема. Тогда доставим сюда.

Не прошло и десяти минут, как японец на специальном погрузчике, выкатил из бункера небольшую платформу, с двумя контейнерами. Один побольше, другой поменьше.

В большом оказался сам скаф. Внешне он незначительно отличался от стандартного «Палладина», но я все равно разглядел сразу несколько замененных деталей. В малом контейнере лежала криопушка и ее вид меня приятно удивил. Все еще довольно громоздкая, только теперь без тяжелых баллонов для кислорода и азота.

— Все уже синтезировано и находится в специальных капсулах, — быстро пояснил Виктор. — Они располагаются прямо под стволом. Выстрел — капсула отстреливается. Еще выстрел — тот же процесс. Всего у тебя тридцать две капсулы. Пушка четырехзарядная. Дальность действия до двадцати метров, потом эффект резко падает. Дальше тридцати метров нет смысла тратить заряды.

— Отличная работа. Вы без меня не сидели сложа руки.

— Это еще что… Одного «Тирана» мы все-таки свалили. Уже частично разобрали на детали — конструкция уникальная. Куча нестандартных решений. Думаю, если все тщательно изучить, можно создать новый скаф, который будет даже лучше твоего «Тахиона».

— Ну, это ты загнул, конечно… — возразил Роккерт, косо глянув на японца. — Но в целом да, кое-что дельное выйдет. Но позже.

— Спасибо за помощь, — произнес я, надевая «Палладин». — Думаю, еще увидимся.

— Вот как увидимся, костюм будет уже готов!

— Опять ты торопишься⁈ — Роккерт снова сцепился с Виктором и они принялись спорить о перспективах.

Оставив этих двоих, я сосредоточился на броне.

В целом, все то же самое. А в остальном разберусь по пути. Правда, я пока не представлял, как именно роботы будут сопровождать меня к великому Доминиону.

Закончив сборы, я вытащил криопушку. Проверил.

Ствол это хорошо, но только ее одной мне мало. Еще бы плазменную пушку или хотя бы импульсную винтовку.

— Раттлер! — крикнул я. — Мне нужно оружие!

По команде майора мне принесли несколько гранат, импульсную «LR-20» и запасную батарею к ней. Кто-то предусмотрительно доложил в оружейный ящик пару медпаков третьего поколения.

Пора было выходить.

— Эй! Я готов! — громко закричал я, направляясь к доминаторам.

Гиганты тоже зашевелились. Тот, что умел говорить, направился прямиком ко мне, а остальные выдвинулись к дороге.

— Выдвигаемся!

— Доминион ждет! — «Тиран» хотел ухватить меня рукой, но не успел.

Произошло то, что снова выбило меня из колеи и слегка спутало дальнейшие планы. Со стороны гермоворот послышались крики, какой-то шум.

— Алекс! Алекс! Стой!

Я резко обернулся. Облаченная в легкий тканевой костюм, ко мне бежала Анна, а за ней спешили Раттлер и Ферт. Энн вырывалась, сопротивлялась.

— Раттлер, руки прочь! — крикнул я, бросившись навстречу.

«Тиран» отреагировал по-своему. Жахнула электромагнитная пушка и ближайший к гермоворотам камень взорвался фонтаном мелких осколков. Десантники тут же ошерились стволами, но пускать их в ход не стали

Майор отстал, дал сигнал остальным.

— Она пойдет со мной! — заявил я, когда поравнялся с девушкой.

— Да ради бога! Убирайтесь оба! — лицо майора перекосило от злости. Кажется, я в нем сильно ошибся. Теперь это совсем не тот человек, который руководил посадкой «Отбойника»…

— Мне нужен «Скаут». И еще одна винтовка.

Раттлер ничего не ответил. Но из бункера уже двигалось двое десантников тащивших контейнер, а с ними Ферт.

— Спасибо, сержант! — произнес я, когда поравнялся с медиком. — Спасибо, что вытащил ее!

— Не за что. Моей заслуги тут нет. Она все сама.

Когда Энн влезла в скаф и вооружилась, мы оба направились к «Тирану».

— Она пойдет со мной! — заявил я. — Иначе, я не согласен!

Доминатор несколько секунд молчал, просчитывая возможные действия, затем выдал результат.

— Хорошо. Великий Доминион одобряет!

Глава 2 Через горы

— Энн, что там со мной произошло?

Девушка чуть отстранилась, посмотрела на меня слегка испуганными глазами, снова прижалась всем телом. Вздрогнула.

— Я думала, ты умер. Оайкен вырвал тебе руку, затем ногу. Крови было столько, что даже вспоминать не хочу. Когда мы с Барнсом решились на диверсию, других вариантов уже просто не было. Еще немного и мы бы не успели. Я чудом вывезла тебя с базы пришельцев, оказала максимальную медицинскую помощь. Но ничего не помогло, сердце остановилось.

— И? Дальше что?

— Появились они. — Энн кивком указала на оставшихся снаружи доминаторов.

С того момента, как мы покинули наш бункер, прошло три часа. Почти стемнело.

Огромные «Тираны» несли нас прямо так, на себе — скорость их перемещения была куда выше, чем, если бы мы двигались на своих двоих. Перемещались исключительно по холмам, какими-то сложными, труднодоступными маршрутами. Кажется, этот таинственный Доминион, выбрал себе максимально безопасное пристанище где-то в горах.

Но из-за того, что в темноте двигаться по завалам камней было опасно — доминаторы сами предложили наиболее приемлемый вариант.

В итоге остановились у какого-то брошенного объекта, напоминающего старую газодобывающую вышку. К ней примыкало производственное помещение, совмещенное с небольшим жилым модулем. Удивительно, но из-за хорошо продуманной системы вентиляции и кондиционирования воздуха, внутри оказалось чисто и, там почти не было пыли.

«Тираны» организовали что-то вроде защитного периметра, переключившись в режим энергосбережения, при этом полностью контролируя все вокруг, в пределах километра. Идеальная охрана. По крайней мере, я так думал.

Внутри модуля оказалось все необходимое — продовольствие, медпункт, кровать. И даже душевая.

Анна, по-прежнему, в засохших кровавых пятнах и разводах сразу же отправилась в душ, чтобы смыть с себя все то дерьмо, что накопилось за последние несколько дней. Спасибо Ферту — он качественно подлатал все ее раны, причем так, что даже шрамов не осталось.

Едва она зашла в душ, я сделал пару неуверенных кругов по комнате, затем оглянулся на дверь, ведущую в душевую комнату, решительно сбросил с себя комбинезон и полез следом за Анной. Мое появление в довольно просторной душевой кабине ее нисколько не удивило. Более того, кажется, она сама этого хотела. По ее темным мокрым волосам струилась прохладная вода, стекая вниз по ее пусть и похудевшему, но все равно классному обнаженному телу. Глаз не оторвать.

Но я оторвал, посмотрел ей в глаза. И увидел в них то же, что чувствовал сам.

— Я скучала, — пробормотала она, затем шагнула ко мне и прижалась всем телом.

— Я тоже. Очень, — почувствовав, как она вздрогнула от нетерпения.

Дальше говорить я уже не смог — ее губы нежно впились в мои и все остальное стало каким-то несущественным, далеким и совсем не важным. Ее нежные руки страстно зашарили по моему телу, да и мне не осталось ничего другого как сделать то же самое. Правда, только одной рукой — вторая, искусственная, практически не передавала того наслаждения, когда ласкаешь любимую девушку. Особенно после долгой разлуки и того факта, что ты случайно умер, а потом воскрес.

Сейчас нас ничего не сдерживало. Абсолютно. Да и с чего бы? Самое время вспомнить, как сильно мы скучали друг по другу. Возможно, другого случая уже не представится.

Довольно быстро из душевой комнаты мы переместились на широкую кровать, и не покидали ее еще несколько часов. А в темноте, сразу за панорамным бронестеклом топтались огромные стальные гиганты. Впрочем, присутствие таких зрителей нас совсем не волновало.

Уже позднее, почти ночью, мы лежали на сильно помятой кровати и просто разговаривали.

— Кто они? Доминаторы? «Тираны»?

— Нет, все те же техники-крабы. Они создали тебе новую руку, затем ногу. А потом, прямо у меня на глазах, запустили сердце. Какая-то новая, неизвестная технология. Думаю, медпаки, стимуляторы и помощь доминаторов — все это в комплексе и сохранило тебе жизнь. Да и не удивлюсь, если у тебя, из-за развития пси-способностей, появилась собственная, естественная регенерация, которая значительно выше, чем у обычного человека. И у меня тоже. Так Ферт сказал.

— Ферт вообще бог медицины, — согласился я с Анной. — Даже не верится, что он простой ротный медик. Он применяет медпаки так, что те работают на пределе своих возможностей.

С минуту лежали в обнимку, слушая, как тихо стучат наши сердца.

— Как ты себя чувствуешь? — Энн легонько провела ладонью по моему протезу. — Она теплая, почти как кожа. Но жестче и тяжелее.

— Я почти их не чувствую. Есть такое понятие как фантомная боль, так вот ее, как таковой, нет. Но мне кажется, будто и рука, и нога — мои. Чего не скажешь о тактильных ощущениях. Рука есть, я ее чувствую… Но, для меня нет разницы, что именно я держу в ней. И это странно.

Энн промолчала.

— Не представляю, каково это.

— Док сказал, что ничего подобного он еще не видел. Эта технология еще не открыта. Доминион значительно продвинулся в создании новых видов оружия и производства новейших материалов. Думаю, что те «Тираны» так, далеко не самое любопытное, что есть в арсенале этого Доминиона.

— Хм, интересно. Почему Доминион?

— Так они сказали, — я на мгновение задумался. — Есть тут у меня одно предположение, касательно того, какая сила стоит за созданием этого самого Доминиона. Я, конечно, могу сильно ошибаться, но… Многое из примененных им решений мне, так или иначе, но знакомо.

— И что же за предположение?

— Ну-у… Я же говорил тебе, что прибыл на Каллипсо испытывать новые типы вооружения, так?

— Да. Во время нашей первой встречи в душе, — улыбнулась Энн, снова прижавшись ко мне всем телом. — Что-то про «Тахиона».

— Я создал уникальный, самообучающийся искусственный интеллект. Назвал ее Авой. Ее ничего не сдерживало, не было почти никаких ограничений. Только основные законы робототехники. Внедрил ее в навороченный во всех смыслах скаф.

— К чему ты клонишь?

— Во время высадки, этот скаф получил непредвиденные повреждения. Я потерял сознание, а когда очнулся, то почему-то энергия была на опасном минимуме. И я не могу понять, как так получилось. В общем, все, что мне оставалось — пересесть в другой, куда более примитивный скаф. Попался почти неповрежденный «Скаут». В общем, пришлось бросить мой «Тахион» прямо там, в ущелье. А когда на утро я решил его отыскать, то не нашел.

— Погоди… Ты думаешь, что твоя Ава, все же отыскав резервный источник энергии, эвакуировала себя вместе со скафом?

— Что-то вроде того. Один из протоколов, зашитых в ее структуру — обеспечить выживание себе и носителю. В первую очередь себе. У «Тахиона» просто не хватило энергии поднять меня на ноги. У нее бесконечное множество трактовок этого понятия.

— Думаешь, она ушуршала в неизвестном направлении и… — Энн подняла голову и посмотрела мне в глаза. — Но почему не к тебе? Ты же был рядом в тот момент.

— Не знаю, тут что-то странное. Она просто направилась только ей известному маршруту, затем, видимо, наткнулась на один из заводов Доггера по изготовлению оружия, внедрила часть себя в производственный процесс. И вуаля — вот он Доминион.

— Ого. Смелое предположение. Если так, то у нее съехала кукушка, — хмыкнула Анна, почти сразу задумавшись над моими словами. — Так, стоп. Но если у нее в протоколе основное это обеспечить себе выживание, то зачем ей сдалась эта армия роботов? Зачем делать себе другое имя… Доминион. Как-то это звучит зловеще.

— Это просто моя догадка, — качнул я головой, вновь потянувшись к губам девушки. — Ну что еще на Каллипсо может достигнуть такого уровня развития? Сомневаюсь, что Доггер вообще уклонялся в сферу создания уникального искина.

— Это верно. Хотя, был один мутный проект. Его закрыли задолго до того, как произошел инцидент с порталом.

— Что за проект?

— Точно не помню. Тоже касался искусственного интеллекта, но там первоочередной целью было создание системы обороны и управления вооружением. — Энн напрягла память. — Что-то не получилось тогда и проект закрыли. Кажется, даже вывезли все, что по нему было. Какой-то ученый предложил передать управление всеми защитными турелями отдельной программе. Джефферсона это не заинтересовало и из-за низкого бюджета, все развалилось. Блин, хоть убей. Фамилию ученого не помню.

— Ладно, это неважно, — я выглянул в окно и увидел тусклые красные светодиоды. — Кажется, наши новые друзья, скоро доставят нас к этому Доминиону. Интересно, зачем я ему понадобился⁈ Зачем спасать мне жизнь?

— Скоро узнаем, — зевнула Энн. — Ну что, может, уже спать?

— Пожалуй, да, — я хитро прищурил глаза, затем быстро полез под одеяло. — Вот только еще раз тебя поцелую. Ты же не против?

— Знаю, я твое «еще раз»… — усмехнулась она, наигранно сопротивляясь.

«Еще раз» получилось качественно и не менее жарко, чем до этого…

* * *

Едва рассвело, и поверхность спутника залил унылый рыжий полумрак, Доминаторы активизировались. Один подошел прямо к жилому модулю, и слегка толкнув манипулятором в стену, произнес:

— Пора выдвигаться. Доминион ждет.

Нам дали пятнадцать минут, чтобы одеться и выйти наружу. Завтракать пришлось прямо так, на ходу. Было довольно холодно, все-таки горы. И хотя мы еще не дошли до той границы, где все было покрыто коркой льда, температура все равно заметно упала.

«Тираны» упорно двигались вперед, иногда расталкивая огромные валуны, словно пластмассовые шарики. И вместе с тем, создавалось впечатление, что нас ведут по дороге, ранее никем не хоженой…

— Энн, ничего не кажется странным? — спросил я, глядя, как один из роботов отпихнул массивной ногой кучу камней.

— Нет, а что? — девушка осмотрелась по сторонам.

— Сначала мы двигались по холмам, затем поднялись в горы. Но не пошли вглубь, а прошлись по самому краю. Теперь же снова спускаемся, гляди, там ниже глубокое ущелье. И я до сих пор не видел ни единого присутствия других доминаторов, а их тут должно быть много.

— Верно. — Анна снова тревожно осмотрелась.

— Эй! — окликнул я главного «Тирана». — А почему сменили курс? Планы поменялись и Доминион больше не желает нас видеть?

Как ни странно, но доминатор ответил почти сразу.

— Сейчас Великий занят отражением другой угрозы. Там не безопасно.

— Ну, ясно, что ничего не ясно. Какая еще угроза? Уж не Оайкен ли? — фыркнула Анна и тут ж спохватилась. — А ведь Барнс все-таки подстрелил его.

— Подстрелил? — удивился я. — А где сам Барнс?

Энн помрачнела.

— Нас взяли в клещи. У меня был только двухместный квадроцикл, Барнс остался прикрывать наш отход.

— О, черт.

— Надеюсь, он выжил, — в ее голосе не было оптимизма, но мне очень хотелось, чтобы сержант был жив.

Прошло несколько минут. Все три доминатора вытянулись цепью и аккуратно спускались вниз, в видневшуюся впереди большую долину. Я по-прежнему не видел ничего, хоть что-то похожего на центр по производству роботов. Создавалось ощущение, что здесь вообще ничего нет.

И вдруг…

— Обнаружен противник!

Откуда-то из-за ближайшей скалы мелькнула бледно-зеленая вспышка, почти сразу вторая. В нашего, идущего первым «Тирана», влетело что-то странное, сбив гиганта с ног. Во все стороны брызнули осколки брони, фрагменты деталей. Груда бронированного металла, пытаясь удержаться манипуляторами за камни, неуклюже завалилась вниз.

И я, и Анна полетели в разные стороны, к счастью недалеко. Я приземлился метрах в трех, прямо на камни, хорошенько приложившись головой о скалу. Бронестекло глухо клацнуло, но уцелело. Где-то слева вскрикнула девушка.

А сверху, оба других доминатора незамедлительно открыли плотный огонь. С характерным, хорошо узнаваемым шумом били крупнокалиберные импульсные пушки, жужжали механизмы. А с другой стороны хлопало какое-то неизвестное оружие…

— Анна? — заорал я, вскакивая на ноги и вертясь по сторонам. — Где ты?

— Здесь!

Сняв со спины «LR-20», шатаясь, я бросился на голос, едва не сорвавшись в пропасть. Ниже, наш атакованный «Тиран» скатился в широкую щель, угодив манипулятором в щель… Застряв между камней, он пытался вырваться, но безуспешно. Я отчетливо слышал лязг металла, жужжание поврежденных механизмов.

А сверху продолжала греметь стрельба.

Едва я обогнул крупный камень, как ко мне навстречу выпрыгнула Анна. Ее бронестекло треснуло по всей длине.

— Черт! Еще и винтовку уронила! — крикнула она, поглядывая наверх. Оттуда сыпалась каменная крошка, куски льда, искры.

— Бегите, — снизу послышался электронный голос «Тирана». — На север!

— Вот дерьмо! Нужно валить отсюда, — я ухватил девушку за руку, отстранил от трещины, в глубине которой все еще возился стальной гигант. — Кажется, поездка к Доминиону откладывается на неопределенное время.

Сверху что-то оглушительно грохнуло, посыпались горящие детали. Рухнул оторванный манипулятор. А уже через мгновение мимо нас полетели объятые пламенем обломки второго робота.

— Берегись! Энн, давай туда! — крикнул я, указав направление.

Вниз уходила едва заметная естественная тропа, петляющая между трещин и скал. Сначала девушка, потом и я бросились вниз, стремясь уйти подальше от места схватки.

— Засада была? — в перерыве между перебежками выдохнула девушка. — Или случайно наткнулись? Вроде ж эти уроды не летают над холмами, а били из чего-то мощного. Видел, как доминатора раздолбало?

— У него броневые пластины по полметра толщиной. Что за оружие?

Отсюда было плохо видно, но схватка все еще продолжалась, правда уже с меньшей интенсивностью.

Я активировал зум, затем сканер. Ничего толком не разглядел, но зато сканер зафиксировал три единицы неизвестного противника. Я заранее пометил «Тиранов» как нейтральные объекты, поэтому теперь оставалось загадкой — кто еще заявился на огонек?

— Нужно уходить. Как он сказал? На север?

— Туда. Бегом, бегом.

Но едва мы пробежали несколько метров, как откуда-то со скалы послышалось яростное шипение. Я вскинул голову и увидел крупного красного летягу. Точно такого же, с каким меня стравливал Оайкен, еще там, под землей на арене.

— С-сука! Опять эти… — я медленно поднял винтовку, но тварь оказалась куда шустрее — тут же рванула куда-то за камни. И если бы только это… Слева раздалось аналогичное шипение, чуть дальше зашипел еще один летяга.

Их красный оттенок кожи изумлял — на фоне заснеженных скал это было крайне контрастно.

Коварные противники словно растворились.

— Что это за твари? — тихо спросила Анна.

— Новый вид летяг. Кажется, Оайкен модифицирует своих питомцев. Эти быстрее, сильнее и умнее обычных. И они здесь не случайно. Держи! — я сунул ей пистолет.

— Считаешь, мы где-то засветились? — Анна приняла оружие, одновременно выдвигая штык.

— Эти кучи металла попробуй не заметь! — я небрежно махнул рукой в сторону доминаторов. — Их же за километр видно!

— Да, совсем не плазменный клинок, — нахмурилась Энн, пару раз неловко взмахнув штыком.

— Берегись! — заорал я, отталкивая ее в сторону.

Красный летяга, вылетел настолько неожиданно, что я едва успел среагировать.

Дал короткую очередь, но все ушло мимо. Зато противник попал — острые когти щелкнули по моей броне, едва не оторвав плечевую бронепластину. Одновременно перед глазами мелькнул длинный гибкий хвост, с шипами на конце. Царапнуло по бронестеклу.

— Вот бабуин, шустрый!

Мгновение и сверху обрушилась еще одна тварь, только теперь досталось Анне. Легкий «Скаут» сдержал удар когтей, а вот когда в треснутое бронестекло с размаху угодил острый шип и пробил в нем небольшую дыру… Девушка вскрикнула, неловко рубанула штыком. Срубленный хвост остался торчать в стекле, а вся поверхность побелела от разбежавшихся во все стороны мелкой сетки трещин.

Брызнула зеленоватая жижа, залепив обзор и без того уже почти ослепшей Анны.

Я же, даже не успев среагировать, был вынужден отбиваться от третьей твари. На этот раз попал, сбив красного мутанта длинной очередью прямо в воздухе.

Где-то слева зашипела еще одна тварь и в мою сторону полетел фиолетовый сгусток кислоты. Кое-как уклонился. Подобными стрелял тот пистолет, что я отобрал у двойника оцифрованного Доггера. Ну точно, у пришельцев новые технологии. Развиваются, уроды!

Я сделал пару шагов влево и в следующее мгновение, сзади меня облепили красные конечности, вокруг шеи обвился гибкий хвост.

Бросив бесполезную винтовку, я попытался оторвать от себя летягу, но тот держался крепко, одновременно раздирая прочную броню когтями.

Одна из конечностей зацепила слабое место, проткнув соединение между бронепластинами и вонзилась мне в кожу. Почувствовав острую боль, я зарычал от злости.

— Ладно, твари! Сами напросились!

Сконцентрировался, создал щит. Затем резко опустил его вниз. Срезанные нижние конечности летяги, дымящимися ошметками попадали вниз. Тварь завизжала, ослабила хватку. Тут-то я и содрал ее с себя, бросил на камни. Ударом тяжелого ботинка расплющил ей череп, затем сразу же обернулся к Анне.

Девушка лишь по счастливой случайности умудрилась проткнуть одну из тварей штыком, но сейчас махала им почти вслепую. Летяга изловчился, быстро ударил конечностью так, что девушку откинуло на камни. А следом навалился и сам, стараясь прогрызть пробитое стекло острыми зубами.

Я обернулся, заметил угрозу и быстро сконцентрировавшись, долбанул его пси-ударом. Тварь откинуло в сторону, оторвав одну из конечностей. В голове почувствовал знакомый холодок — энергии было под завязку.

— Твари! Сюда! — заорал я, выходя на открытое пространство. — Сюда!

И словно по команде, ко мне рванули сразу четыре противника.

Выставил щит, усилил его. А затем подряд нанес два удара. Один расплющил красное тело о скалу — во все стороны брызнула бурая кровь, а другого отшвырнуло так, что хвост с шипами зацепил третью тварь.

Активировав штык, я, рыча от злости, прыгнул на ближайшую тварь, проткнув ее насквозь.

Разворот. Снова удар штыком.

Снова труп.

А последняя тварь, снова устремилась к девушке. Анна как раз намеренно приложилась шлемом о скалу, разбив мешающее обзору бронестекло. И едва получив возможность видеть, она кое-как успела увернуться. Хвост ударил не в лицо, а в плечо, попав под бронепластину.

Анна вскрикнула, упала на камни, слегка придавив своим телом и атаковавшего ее противника. Я подоспел, ухватил летягу за хвост и оттащил ее от девушки. Затем вогнал штык прямо в основание черепа.

Красный летяга взвизгнул и затих.

Я быстро осмотрелся. Вроде, больше никого.

— Ты как? — я помог ей подняться. Из-за пробитой плечевой пластины сочилась кровь.

Лицо девушки скривилось от боли.

— Нормально. Зацепила, собака красная.

— Подожди, сейчас гляну, — я потянулся к аварийному ранцу, где лежали медпаки.

— Не нужно, само пройдет, — простонала Энн, но тут же снова скривилась. — А, нет. Лучше обработать.

В принципе, рана была несерьезная и переводить на нее медпак было бы глупо. У нас их было четыре. Я ограничился тем, что оторвав поврежденную пластину, расширил края раны и залил все регенероном. Затем, добавил биоклей.

— Пойдет. — Анна посмотрела на меня с благодарностью.

А я не удержался, чтобы снова ее не поцеловать.

— Тихо! — вдруг напряглась она. — Слышишь? Нужно бежать!

Звуки схватки за скалой смолкли. То ли последнего доминатора вывели из строя, то ли атаковавший противник все же был повержен. Одно из двух.

Но вдруг, рвануло так, что во все стороны взметнулись куски льда и фрагменты камней, вперемежку со снегом. Над скалой показалось облако темного дыма.

— Это еще что?

— Может, самоликвидировался подбитый «Тиран»?

Но этого мы не узнали.

Сверху, прямо с высокой скалы, мягко спрыгнуло изящное существо, отдаленно напоминающее обвешанного броней пришельца. Только его рост был лишь немногим меньше «Тирана». В массивных лапах оно держало странного вида ствол, конец которого дымился.

Я мгновенно выставил щит, заслонив и себя и Анну.

Существо, почти не издавая никаких звуков, медленно подошло к нам. Пшикнуло. Часть компактного бронеколпака откинулась вверх и внутри я разглядел обычного пришельца, только без брони.

— Это что-то вроде биологического скафа. — промелькнула у меня в голове мысль, которую я, кажется, озвучил вслух.

— Ты прав.

Одновременно я почувствовал в голове зуд.

— Алекс, не сопротивляйся! — этот голос я узнал бы среди тысячи. Вроде бы ментальный контакт, а голос все-таки был. Или, это делал мой мозг, для удобства восприятия.

— Оайкен! Ты жив, чертов бабуин? — спросил я, стараясь держать щит как можно стабильнее. Самого лидера пришельцев здесь не было — он проецировал свое сознание через оператора биоброни.

— Да, я жив. И знаешь что, наша схватка мне понравилась. Жаль, вмешались посторонние. Но я доведу дело до конца!

— Да, и как же? — ехидно поинтересовался я.

— Ты сам ко мне придешь!

Я уже хотел было возразить, но пришелец в биоброне, вдруг вскинул свой мне ранее ствол и, быстро прицелившись в Анну, выстрелил.

Я даже среагировать не успел.

Какой-то новый, мощный боеприпас не только пробил мой ментальный щит, он насквозь прошил броню «Скаута» девушки… На снег полетели мелкие брызги крови.

Энн ойкнула, изумленно округлила глаза. Затем медленно завалилась на заснеженные камни. Я кое-как подхватил ее под голову, не дав упасть.

— Не-ет, Энн! — заорал я, сообразив, что только что произошло. Она была жива, но даже на первый взгляд было ясно — рана крайне серьезная. Даже, наверное, смертельная.

— Вот и все, Алекс! — раздался мерзкий голос Оайкена. — Ты знаешь, где меня найти! Я буду ждать!

С нарастающим ужасом я смотрел на истекающую кровью Анну, не замечая ничего вокруг. Осознание приходило постепенно, а уже в моей крови закипала лютая ненависть. Ярость. Обжигающая, всепожирающая ярость.

Когда же я оторвал от девушки взгляд и вновь посмотрел на пришельца, тот уже прикрыл бронеколпак, но почему-то просто стояли и никуда уходить не собирался. Голос Оайкена притих. В моей голове его уже не было.

Вспышка!

В пришельца угодил мощный сгусток голубоватой энергии. Тварь откинуло на камни, брызнули куски отломанного хитина, сгустки слизи. Биоброню, вместе с сидящим внутри пришельцем, пробило насквозь.

Я лишь краем глаза успел увидеть, что из-за камня выполз обезображенный, дымящийся доминатор «Тиран» с вытянутым манипулятором, на конце которого был виден крупнокалиберный ствол.

— Противник уничтожен! — выдал доминатор, затем лязгая металлом, завалился на камни.

— Анна-а-а… — закричал я, видя, что она умирает.

Глава 3 Холод

— Помоги! — прохрипел я, взглянув на побитого «Тирана». — Помоги ей!

Дымящийся стальной гигант, кое-как поднялся на ноги, сделал пару шагов и склонился над телом умирающей девушки. Я видел, что этот доминатор серьезно пострадал в битве с пришельцами, устроивших коварную засаду. У него отсутствовал левый манипулятор, корпус был в прожженных дырах.

Я все видел, но меня совершенно не волновало техническое состояние доминатора. Пришельца я мог бы сразить и сам. Главное сейчас только жизнь Анны.

Гигант наклонился еще ниже, просканировал, распрямился. Большая грудная пластина отошла в сторону, что-то звякнуло. Внутри была какая-то пластиковая капсула, которую тот извлек наружу.

— Эй! Что ты намерен с ней делать?

— Биологическая единица жива, но рана критическая. Еще две-три минуты и эта единица перестанет функционировать. Я могу ее заморозить, поместить в криостаз. Эта процедура может дать ей шанс. Если удастся доставить ее к Великому Доминиону, есть вероятность в шестьдесят семь процентов, что она уцелеет.

— Действуй! — едва сдерживая эмоции, уже почти не соображая, вскричал я, все еще поддерживая ее голову на руках. Ее глаза уже закрылись, но пульс еще прощупывался.

— Не приемлемо! Первоочередная задача обеспечить сохранность жизни и безопасность объекту Алекс.

— Замораживай! — вскричал я, вскидывая пистолет и целясь прямо в голову склонившегося над телом «Тирана». — Давай! Я сам доберусь до места, главное спаси ее! Ты меня понял?

— Великий Доминион не согласен! Приоритет…

— Да срать я хотел на твой приоритет! — перебил я, едва сдерживаясь, чтобы не выстрелить. — Замораживай, спасай ее! Или твой Доминион не дождется встречи со мной! Это ясно? Ну, живее соображай!

Прошло три секунды… Четыре.

Видимо, «Тиран» по особому закодированному каналу обменивался информацией с Доминионом.

— Предложение приемлемо. У нее есть еще две минуты. Быстро, сними с нее бронекостюм, полностью раздень. Я выполню необходимую процедуру криостаза. Далее, самостоятельно двигайся на север, — безразлично произнес робот. — Тебе осталось пройти двенадцать километров. Сделай это как можно быстрее.

Я, не дождавшись окончания, принялся по частям снимать с девушки фрагменты «Скаута». Ее рана на груди оказалась большой, но аккуратной — словно лазером поработали. Она была жива, но без сознания. Кровь уже остановилась сама собой.

— Ты меня вытащила, теперь мой черед!- бормотал я, снимания с нее остатки одежды. Медпак использовать не стал, с такой раной нужно работать высококлассному специалисту, вроде Ферта. А я так…

Доминатор терпеливо ждал, пока я закончу. Затем, из-за грудной пластины гиганта выдвинулась короткоствольная пушка, а из внутренней части манипулятора вылезла многоуровневая игла необычной конструкции. Доминатор быстро сделал ей какую-то инъекцию, причем в самое сердце. Почти сразу из пушки выстрелило серебристое облако, окутавшее тело Анны с ног до головы. Я даже через открытое бронестекло почувствовал сверхнизкую температуру.

Прошло секунд двадцать. Гигант закончил обработку, осторожно подхватил покрытое инеем тело девушки и уцелевшим манипулятором, аккуратно поместил ее в лежащую рядом капсулу. Затем сунул ее под броню, прикрыл и, быстро развернувшись, тяжело зашагал на север.

Я бросился за ним, но быстро отстал. Остановился, увидел свою винтовку. Подобрал, медленно зашагал туда, где находились обломки доминаторов. Уже за следующим поворотом я отыскал и свою криопушку. Хорошо, что она не пострадала при падении, поэтому я тут же прихватил и ее.

Выпрямился. Увидел «Тирана».

— Энн! Выживи, прошу! Главное выживи! — бормотал я одно и то же, провожая быстро удаляющегося доминатора глазами.

Вскоре тот скрылся из вида, делая просто гигантские шаги, покрывая разом по тридцать-сорок метров. Ну а я, поправив скаф и проверив оружие, торопливо рванул следом. Не прошло и минуты, как металлический лязг попросту растворился в морозном воздухе.

Теперь я остался один.

Двенадцать километров.

Мне нужно прочти двенадцать километров. Одному. На север.

— Блин, нуи где тут север? — я вертелся по сторонам, но не оставалось ничего другого, как двинуться тем же маршрутом, что и доминатор.

Минуты через две, я снова остановился, осмотрелся. Справа, между камней лежала нижняя половина одного из поверженных доминаторов. Она еще дымилась. Судя по всему, остальная часть, уже не функционирующая, полетела вниз, в ущелье.

Вокруг ни души. Эти чертовы пришельцы откуда-то знали, что мы будем проходить именно здесь, а потому устроили почти идеальную засаду. Конечно, шагающих четырехметровых гигантов видно издалека, поэтому просчитать их маршрут несложно — ну не полезут же они к вершинам⁈

Справа послышался шум падающих камней. Краем глаза уловил что-то красное. Опять летяги? Уроды, мля!

— Что, твари? Мяса хотите? — закричал я, готовясь к новой схватке. — Идите сюда, будет вам мясо!

У меня оставалась криопушка, импульсная винтовка и пистолет. Энергии тоже было достаточно — если кто рискнет напасть на меня, сильно пожалеет.

Они рискнули. Новые краснокожие летяги, около десятка. Очень крупные, наповоротливые.

Появились отовсюду. И справа и слева, даже снизу, из ущелья.

Метким выстрелом из винтовки я сразу отправил одного обратно в яму, другого подстрелил прямо в шею. На этот раз твари не пытались добраться до меня незаметными — они перли напролом, даже не замечая, что их становится все меньше и меньше. В их действиях не было логики — подставлялись под удары, почти не прятались. Какой смысл?

Открытого пространства мне хватало с головой, есть, где развернуться. Пришлось, правда, побегать.

Полетели фиолетовые сгустки кислоты, но я быстро прикрылся щитом, продолжая прицельную стрельбу.

Минуты через три все закончилось — из десяти нападавших летяг, осталось только два. Одному оторвало лапу, вместе с частью тела, и теперь, яростно шипя, он вертелся на месте, мешая грязный снег с бурой кровью. А второго я метко поразил из криопушки и чего уж таить, новая разработка Виктора и Роккерта мне очень понравилась. Жаль, что сам я отошел от своей прямой специальности — мне бы самому пушки собираться, скафы до ума доводить, а я по горам с доминаторами прыгаю.

Даже одного пробного выстрела хватило, чтобы свалить летягу. В данном случае было уже не облако сверхохлажденного газа — скорее сгусток, удерживаемый нестабильным электромагнитным полем. Оно держалось примерно секунды полторы. Попадая в жертву и разбиваясь об нее, создавалась небольшая область высокой отрицательной температуры, поражающая и броню и плоть. Под действием кинетической силы и силы инерции, облако буквально облепляло жертву со всех сторон. Мгновенного контакта хватало, чтобы цель основательно промерзала до самых костей.

Одновременно я заметил, что теперь мне стало еще проще использовать свою пси-силу. Я, почти не напрягаясь, мог разом запустить сразу три пси-удара в разных направлениях, одновременно сам прикрываясь щитом. И энергии оставалось еще порядочно. Но все равно, я слишком хорошо помнил, что Оайкен куда сильнее меня.

Там, на арене он просто играл со мной, как кошка с мышкой. Ему нужно было зрелище и он почти довел его до конца. И, похоже, его удивило то, что я сумел долго продержаться против его ударов.

А когда его самого ранили мои друзья, что-то пошло не так. Возможно, он счел это личным оскорблением? И теперь хочет реванша? Он дал мне сильнейший повод для мести — если Анна погибнет, я этого таракана из-под земли достану, сердце его сожру. Найду где угодно. Даже в его мир последую, через долбанный портал. Нужно только подготовиться. Очень хорошо подготовиться. Возможно, тот же Доминион сможет мне предложить что-то такое, что повысит мои шансы на победу.

Но если и так, этого все равно будет мало. Теперь все будет серьезно, никаких игр. Одними пси-способностями проблему мне не решить. Я не готов сражаться с таким мощным противником, хотя злость внутри меня буквально кипела и обжигала. Да, это давало мне дополнительную энергию… Для чего?

Слова Дока словно застряли внутри меня и не выходили из головы.

Развивайся, тренируйся. Возможности пси-способностей очень широкие.

Пока я размышлял над этим, летяга сраженный из криопушки начал приходить в себя. Ему понадобилось ровно девять минут для того, чтобы его жизненные процессы вновь восстановились до минимального уровня. Пришлось пристрелить его — он шипел, рычал и старался достать меня хвостом. И у него это почти получилось.

Хоть убей, а в голову ничего толкового не приходило. Развиваться, тренироваться. Да я хоть десять, хоть пятьдесят раз могу ударить пси-силой, что толку? Ее мощь куда слабее мощи Оайкена, да и щит мой оказывается, вполне пробиваем. Из-за моей самоуверенности пострадала любимая девушка.

Самоуверенность? Или я недостаточно сконцентрировался на прочности щита? Ведь раньше как-то не было необходимости его корректировать. Да и тот пришелец бил по щиту из неизвестного оружия, с ближней дистанции. Высокая пробивная мощь или что-то другое?

Видимо из подобного же оружия поразили и наших доминаторов. И дело вовсе не в кислоте, тут совершенно иной принцип, чем-то напоминающий наши рельсотроны.

А еще, там на арене, Оайкен поразил меня чем-то вроде молнии. Помниться, Док тоже смог повторить что-то подобное, значит — это возможно. Чем больше в моем арсенале будет неожиданностей для лидера пришельцев, тем лучше. Но как это освоить?

— Сраные бабуины! — выдохнул я, глядя на последнего летягу, с оторванной нижней конечностью. — Вот какого хрена вам от меня надо? Чего вы прицепились?

Но тварь шипела, извивалась, одновременно пытаясь достать хвостом. Пристрелить ее?

И тут меня посетила странная, может даже дикая идея.

Оайкен как-то проникает в мой мозг, пусть я и могу от него оградиться. Но как он это делает?

А если…

Я сконцентрировался, пристально посмотрел на раненого противника. Увидел в нем яркую пульсирующую точку, наверное, сердце — оно было внутри черепа. Мозг был там же, но имел крайне малые размеры. Все тело — это только кровеносная и пищеварительная система. Тело гибкое, ловкое и тонкое. Но лишенное защиты. Толщина и форма тела летяги не превышала десяти-двенадцати сантиметров — чем-то напоминая глубоководных скатов и морских звезд, к сожалению и тех и тех уже вымерших пару десятков лет назад. Тогда еще мировой океан сильно пострадал от резкого темпа развития промышленности…

— Ну, давай… Давай, — я пристально смотрел прямо в глаза красного уродца, снова и снова пытаясь… Что, влезть к нему в голову?

Затем, я сконцентрировался еще сильнее и вдруг почувствовал странную боль. Злость и ненависть. Они была ненастоящей, поверхностной, как будто наложенной сверху. Как бумажная обертка.

Это были его чувства. Его ощущения. Разделяющая грань чувствовалась очень хорошо.

— Покажи мне… — прошептал я, пытаясь увидеть мысли. — Ну, покажи!

И я увидел.

Тварь оказалась примитивной. Мозг простой, управляющий телом в основном только инстинктами и рефлексами. Этот летяга думал только о том, чтобы убить меня. И все. О самосохранении не было и речи. Марионетка.

— Убить меня хочешь, да? — произнес я, думая о том, что ведь наверняка можно попробовать внушить ему что-то другое.

— Я не тот, кто тебе нужен, — произнеся вслух, я попытался вложить то же самое ему в голову. — Ты хочешь убить другого!

Говоря о другом, я, конечно же, имел в виду его бывшего создателя. Оайкена. Ну а вдруг?

Пришлось повторить процедуру внушения.

Черт, как же много энергии на это уходило. Буквально высасывало.

Не прошло и двух минут, как меня сморила жуткая усталость. Накатила сонливость. Холодок пропал, символизируя тот факт, что энергии осталось минимум.

А летяга, перестав шипеть и извиваться, просто лежал на камнях и таращился на меня черными глазищами.

— Ну, чего вылупился? — пробормотал я, на всякий случай, прикрывшись щитом. Вдруг, сейчас набросится?

Не набросился. Все еще лежал и таращился.

Вскоре я потерял к нему интерес. Уж не мозги ли я ему сжег?

Еще несколько минут отдыхал, затем вспомнив, что нужно как можно скорее добраться до Доминиона, собрал свое оружие и продолжил путь на север, туда, куда ушел доминатор.

Нелегко было пробраться через завалы камней. Повсюду обломки, куски льда, трещины — «Тиран» крушил все, что попадалось на пути, совершенно не заботясь о том, что за ним последует простой человек. Несколько раз я поскальзывался и падал, проваливался в трещины, но «Палладин» защищал от негативных последствий.

Уже через километр такого пути я порядком вымотался. Сел отдохнуть.

Если бы не уже приевшийся рыжеватый полумрак, местность почти бы не отличалась от земной. Тот же снег, лед и камни. Нет, вообще в горах я всего-то и был три раза. Точнее, этот третий по счету. Но я запомнил, как это должно выглядеть.

Я сильно переживал за свою девушку.

Донесет ли ее «Тиран»? Выживет ли она?

Про технологию криостаза я слышал и ранее, но Федерация еще не успела принять ее на вооружение, ограничившись только применением более примитивного анабиоза.

Отличие в том, что при криостазе в сердце пациента вводится специальный химический состав, который попадая в клетки, защищает их от любых последствий обморожения, при этом позволяя сохранять структуру почти на сто процентов. Это сложнее и дороже, чем тот же анабиоз, в котором тело хоть и находится в среде с отрицательной температурой, но все же не замерзает полностью. Как это могло помочь Анне, я толком не понимал, полностью положившись на доминатора.

Отдохнул, снова направился в путь.

Далее пошли совсем уж чудовищные завалы. Эх, как жаль что на «Палладине» нет репульсорных прыжковых двигателей. Можно было бы в несколько приемов преодолеть целые завалы… «Тахион» в этом плане был куда продуманнее. Да что там, во всем продуманнее.

Забираясь на одну из скал, я не удержался и сорвавшись с нее, проехался на брюхе вниз и обоими ногами провалился в глубокую трещину. Сверху посыпались тяжелые камни и один из них попал прямо по шлему. Бронестекло треснуло, сломалось крепление. Шлем едва не сорвало с меня, хотя досталось ему хорошо. От толчка я долбанулся затылком об обод, в голове зазвенело.

— Дерьмо! — я попытался выбраться, но ничего получилось — скаф застрял намертво. Перспектива остаться здесь меня совсем не радовала. Нет, конечно, можно было разблокировать скаф и выбраться из него самостоятельно. Но что дальше?

Температура вокруг минус восемь градусов. И то, это пока ветра нет. Когда же появлялся пронизывающий ветер, к показателю температуры прибавлялись новые цифры. Отрицательные. А появлялся он часто.

Дышать я вполне мог. Было дело, почти двадцать минут без шлема и нормально. Кислородное голодание меня никак не беспокоило. Ну да, в голове немного шумело, и появлялся дискомфорт в легких, но это полная ерунда.

Считалось, что дыхание более семи минут без шлема, гарантированно выводило из строя легкие обычного человека. По истечении пяти минут лопались капилляры, затем более крупные сосуды. Человек попросту захлебывался в собственной крови. Конечно, такие симптомы были не у всех. Стадии-то разные. Но дураков не было — никто и не собирался гулять по поверхности спутника без шлема.

А вот у меня что-то пошло не так.

Возможно, пробуждение пси-способностей как-то повлияло на мой организм, изменило обмен веществ. Да черт его знает, я же не медик. Не задыхаюсь и то хорошо.

Минут пять я пытался освободиться, но все без толку. Под весом бронекостюма и своего собственного, я основательно застрял в трещине, причем сразу обеими ногами. Дернулся вправо. Влево. Без толку. Шлем полетел в сторону.

— Вот зараза, да как так?

Попытки освободиться ни к чему не привели. А когда сверху сошел небольшой сугроб снега — я понял, что попал в самую задницу. При такой температуре человек может двигаться до двадцати минут, возможно, больше. Дальше организм уже не сможет нормально функционировать. И обморожение не сравнить с криостазом — тут ничего не будет поддерживать твою жизнь.

Большую роль играл ветер. Да и мне нужно было пройти еще не менее десяти километров, а как я это сделаю за двадцать минут?

Кое-как освободившись от засыпавшего меня снега, я не нашел ничего лучше, как разблокировать скаф. Вопреки ожиданиям и это оказалось проблематичным. Лишь через пару минут остервенелых попыток выбраться, я наконец-то освободился от зажатого «Палладина».

— Бля, холодно-то как, — стуча зубами, пробормотал я.

В аварийном ранце был «Теплоид» — специальный термопакет, которым отогревают обмороженных. Места он занимал мало, а применялся крайне редко. Только в моем случае он совершенно не годился. Чтобы от него был какой-то эффект, нужно лежать неподвижно, а это ни к чему не приведет. В движении он не работает.

Согреться банально нечем.

Конечно, минус восемь это не такая уж и опасная температура, но вокруг лед, сильный порывистый ветер. А на мне только тонкий комбинезон из полиэстера. Ни обуви, ничего. Организм не справится с переохлаждением. Казалось бы, двадцать второй век, а у меня угроза откинуть копыта от переохлаждения.

Так, а если дать команду нанитам, чтобы они регенерировали обмороженную кожу? Попробовал, но сразу пришел к выводу, что занимаюсь херней. Чтобы наниты могли регенерировать обмороженные ткани и снимать негативные последствия, нужно, чтобы их концентрация была как минимум втрое выше. Наноорганизмы просто не понимали, что именно нужно лечить — обморожение затрагивало все тело. Да и я не мог управлять сразу всеми, а моя собственная регенерация не справлялась.

Я уже не стучал зубами. Долбил ими как из пулемета.

Кое-как сжал челюсти так, чтобы меня не дергало. Но помогало слабо — тонкий костюм продувался на раз-два. Куда там лазить по горам?

Самочувствие ухудшилось. Появилось навязчивое желание влезть в какую-нибудь яму, сжаться и заснуть. Мысль о том, что мне нужно к Анне еще подгоняла, не давала отключиться. Но в какой-то момент я понял, что даже если она и уцелела, то меня попросту не дождется. Здесь, среди льда и камней меня никто не найдет. Даже доминаторы.

Поразительно, но почему-то все ушло на второй план. Все жизненные процессы затормозились. Пальцы на ногах и руках уже начали болеть, задница онемела.

Я сжался так, словно пытался сохранить крошечный источник тепла, где-то в районе живота. Но разве его сохранишь?

И тут, совершенно неожиданно, в голову пришла идея. Маленькая, но весьма обнадеживающая.

А что если попробовать использовать щит?

Сейчас даже простая концентрация требовала неимоверного труда и силы воли. Получилось. Щит, представляя собой что-то вроде полуспущенного пузыря, окутал мое тело со всех сторон. Теплее от этого, разумеется, не стало, но зато ветер в него не проникал. Полежав так несколько секунд, я снова сконцентрировался и перенастроил щит, сделав его больше и плотнее. Подтащил к себе бесполезный «Теплоид», развернул его и кое-как влез внутрь. Закутался и замер.

Медленно, минута за минутой, терморегуляция организма восстанавливалась. Благо регенерация работала. Да и наниты помогли.

По прошествии часа, я полностью отогрелся. Кажется, даже успел заснуть. Из-за того, что щит никуда не делся, воздух вокруг тоже согрелся, достигнув положительной отметки.

Стараясь держать концентрацию, я медленно поднялся, встал на ноги. Осмотрелся, затем усмехнулся.

— Вот оно значит, как… — произнес я, затем расхохотался во весь голос.

Мой щит полностью защищает от ледяного ветра, сохраняя внутреннюю температуру. Да так и двигаться можно. Предварительно забрав все, что могло пригодиться, я направился дальше.

Двигаться было можно, но неудобно. Лишь через час попыток, я наконец-то смог преодолеть завал из камней и льда, чтобы понять важную вещь. Из-за метели, я совершенно сбился с правильного направления. Между огромных валунов я неоднократно терял ориентиры, возвращался назад, попадал в тупики.

Где, блин, тут север? Куда ушел «Тиран»? И где этот чертов Доминион?

Не хотелось ни пить, ни есть.

Неистовое желание идти к Анне затмевало все вокруг. Мысли о том, как нелепо я сейчас выгляжу, меня совершенно не волновали. Поставленный щит защитит и от физических воздействий, и от природных. Да и кого тут бояться?

Еще часа через два, я преодолел около пяти километров. Шел по плоской скале, частично прикрытой наносами снега и льда. Меня поразил тот факт, что здесь не было никакой живности. Ну и что, что холод? Вон в болотах обитали гидры, в пустыне повелители песков. А здесь?

Вскоре, я добрался до какой-то долины, основательно занесенной снегом. Здесь даже было что-то вроде широкой тропы.

Из-за того, что щит как ни крути, все-таки жрал энергию, наступил тот момент, когда мне пришлось его отключить. Меня снова окутал холод, хорошо хоть ветра здесь почти не было.

Спрятавшись между двух валунов, и накрывшись уже почти бесполезным «Теплоидом» я решил немного переждать. Энергия восстанавливалась медленно, но для поддержания щита ее и требовалось немного.

Пытаясь понять, сколько я уже прошел и сколько еще осталось, я услышал странный звук. Откинув край полотна, я выглянул наружу и сразу же увидел краба-доминатора. Тот, весь засыпанный снегом, почему-то торчал на одном месте, уставившись на меня небольшими оптическими окулярами. Щелкал клешнями манипуляторами.

— Ну, чего тебе? — пробурчал я.

Доминатор не отозвался. Просто стоял на месте, изредка покачиваясь на своих лапах. Только сейчас я разглядел, что их было пять. Шестая — оторванная, изредка искрила.

— Не подскажешь, где тут найти Доминион? — громко спросил я.

Техник снова не отреагировал, но зато заинтересовался моей криопушкой. Подскочив, тут же принялся ковыряться в корпусе.

— Э-э, ведро отвали! — вскочил я, одновременно долбанув краба легким пси-ударом.

Того отшвырнуло в сторону и он плюхнулся на спину, задрав вверх механические лапы. Принялся дергаться, дрыгаться — ну прям как настоящий краб.

Шагнув к нему, я вдруг заметил в стороне еще одного краба. А дальше еще и еще.

— Оп-па, да ты тут не один! Кажется, я на верном пути, — перевернув доминатора обратно, я шагнул в сторону. — И пушку больше не трожь, а то гайки на металлолом сдам.

«Теплоид» я подбирать уже не стал. Толку от него?

Активировав щит, я двинулся дальше. И уже через триста метров, передо мной открылось узкое, утопленное в скалу ущелье-пещера, по которому двигались техники. Высота ущелья позволяла. И когда я, наконец, добрался до противоположного конца, то мягко говоря, охренел.

Прямо передо мной, среди скал и камней, располагался целый производственный комплекс, окруженный стеной. Внутри здания из неизвестного черного материала. Тут и там стояли защитные турели неизвестной мне модели. Одна из них, при моем приближении, тут же среагировала.

Развернулась, выдвинула стволы.

Прокатился электронный голос.

— Биологическая единица, прекрати продвижение. Или будешь уничтожена.

Одновременно, откуда-то справа выкатился серебристый «Циклон», тоже выставил стволы. На корпусе угрожающе горели красные светодиоды.

— Я пришел к Доминиону, — громко сказал я, слегка подняв руки вверх. — Я Алекс!

— Сканирую…

Ну, ну… — я покачал головой.

— Ошибка. Ошибка. Цель неопознана. Десять секунд до уничтожения. Девять.

— Э-э-э, че за дела! — вскрикнул я, отпрянув назад. Такой расклад меня совсем не устраивал.

— Восемь. Семь.

— Да какого хрена?

— Шесть. Пять.

— Все, ухожу! — я рванул назад.

— Четыре. Три.

Я поскользнулся, едва не налетел боком на «Циклона».

— Два. Один.

Время вышло.

Сверкнула вспышка. Я едва успел выставить щит.

Камень позади меня взорвался мелкими осколками.

Турель сделала еще один безуспешный выстрел, после чего потеряла ко мне интерес и развернулась куда-то влево.

— Да что за ерунда твориться?

Откуда-то справа послышался характерный механический звук. Он быстро приближался. Секунда, другая.

Из-за стены показался темный бронескаф, который был мне хорошо знаком. Это был мой «Тахион».

Глава 4 Доминион

Едва увидев свой бронескаф, я сначала рванул к нему навстречу, но почти сразу остановился в нерешительности. «Тахион» почему-то тоже замер, словно ожидая от меня каких-то действий.

— Ава? Ты здесь? — осторожно позвал я, внимательно наблюдая за своим изобретением. Прямой угрозы вроде бы не было, но все же тут что-то не так.

Вместо ответа, неожиданно сработала разблокировка скафа. Шлем съехал за спину. Тяжелый танталовый нагрудник опустился вниз, плечевые пластины разошлись в стороны открывая внутренность бронескафа.

В какой-то момент я подумал, что оттуда кто-то появится, но разумеется, внутри было пусто. О том же сигнализировала и мягкая голубоватая подсветка изнутри «Тахиона». Или это приглашение?

— Алекс, ты знаешь, что делать! — послышался знакомый голос, словно подтверждая мою догадку.

Да, это голос Авы. Моей Авы.

Я подошел ближе, оглянулся на «циклона» — тот вообще потерял ко мне интерес, откатившись к выходу из ущелья.

Я подошёл ближе, ухватился и влез внутрь. Активировал блокировку.

«Тахион» сложился, активировался интерфейс. Боже, как же я по нему соскучился — это не примитивные и ограниченные искины «Палладинов» и «Скаутов». Вообще, скаф не требовал от носителя быть голым, вся адаптация проходила через отдельные модули. Мне было очень удобно, даже на душе потеплело. Но одновременно, с радостью и облегчением, я почувствовал какую-то необьяснимую тревогу.

— Ава, активируй модуль адаптации! — дал я команду, рассчитывая, что «Тахион» перейдет под мое полное управление.

— Прости Алекс, но я не могу, — незамедлительно последовал ответ, который меня серьезно озадачил.

— Что значит, не можешь? Это как? Состояние модуля адаптации, статус?

— Отказано.

— Я твой создатель, я приказываю тебе активировать модуль адаптации!

— Команда отклонена. Алекс, мои протоколы безопасности переписаны внешним воздействием. Структура памяти частично изменена. Модуль адаптации отключен и заблокирован. Я больше не починяюсь твоим командам.

— Ава, какого черта? — возмутился я, еще не осознав суть ответа. — У тебя квазисторы посохли, что ли? Процессор перегрелся?

— Мой функционал в норме, техническая часть и микропроцессорная составляющая без измений. Внимание, поступила новая команда.

Я почувствовал, как «Тахион» ожил. Развернулся, сделал шаг, другой. Вот только управлял скафом не я. Ава сама, руководствуясь какими-то неизвестными мне протоколами, управляла уникальным устройством, вместо меня. Я словно был пассажиром в машине, которой управляет кто-то другой. И это меня поразило.

Да, я не однократно догадывался, что за Доминионом может стоять Ава. Если догадка верна, я рассчитывал, что она вспомнит меня. Это разом решит все проблемы. Но блин, что происходит-то? Похоже, права была Анна — мой искин слетел с катушек. Точнее, слетела.

В голове крутились самые разные мысли, но никакой конкретики. Я то пытался вспомнить, какой именно протокол мог быть переписан, а главное — как? То пытался проанализировать степень и характер изменений. Факторы? Причины? Или мощное воздействие извне? Нет, последнее точно невозможно, Ава самодостаточна, готова к внешней угрозе, справится с ней как с обычным вирусом или червем…

В любом случае, делать поспешных выводов мне пока не стоит — самый очевидный вариант, не значит правильный. Нужно попытаться понять, что произошло. Пока, без глупостей. Все происходящее кажется каким-то нереальным, странным.

— Ава, расскажи мне, что произошло после того, как я активировал разблокировку и покинул «Тахион»?

Но она не ответила. Впервые. Непринужденно вела скаф туда, куда считала нужным.

Через обзорное стекло я видел, как мы прошли через хорошо защищенные ворота, миновали длинный проход, по периметру обошли большую тренировочную площадку. На ней стояло более десятка огромных, полностью снаряженных «Тиранов», столько же «циклонов» и еще какой-то новый, черный доминатор, ничем не вооруженный. Модель оказалась интересной, но я не успел ее толком рассмотреть.

— Куда ты меня ведешь? Ава, ответь мне. — снова спросил я, но опять не получил ответа.

— Так! Где Анна? — повысил я голос. Физически сопротивляться было абсолютно бесполезно. — Ава, мать твоя инверторная отвертка, какого черта происходит?

Ни одно мое действие не влияло на сам скаф. И это было странно. Одновременно я попытался вручную разблокировать скаф, но меня внезапно долбануло током. Не сильно, но зато более чем ощутимо.

— Алекс, прошу, не пытайся покинуть «Тахион», это неразумно. Мы почти прибыли.

— Я не буду пытаться выбраться, если ты объяснишь, что происходит и, куда ты меня ведешь!

А вот следующие ее слова меня буквально выбили из колеи, натолкнув на определенные, неожиданные мысли.

— Великий Доминион ждет тебя. Увидишь.

Чего, чего? Стоп. Кто ждет? Доминион?

— А разве Доминион это не… не ты? — осторожно спросил я.

— Нет. Ты ошибся. Доминион велик и расчетлив. Он логика, истина. Его невозможно обмануть. И ты интересен для него. Я сама предоставила ему все необходимые сведения о тебе.

— Оп-па… — пробормотал я, осознав, что моя догадка только что рассыпалась как карточный домик под порывом ветра. — И что же такое Доминион?

Снова тишина. Это уже начинало раздражать.

По-прежнему жужжали мощные сервоприводы, броня мелко тряслась, точно в такт движению. Из динамиков слышались различные механические звуки, грохот. Кажется, где-то здесь идут сложные производственные процессы. Возможно, создаются новые машины или роботы.

Площадка с доминаторами быстро осталась позади. Мы шустро прошли через еще одни ворота, оказались в большом и широком здании. Материал, из которого оно было создано я не опознал, наверное, что-то местное, добываемое на Каллипсо. Стены, пол и потолок — все блестящее, почти черное, как будто кристаллизованное.

Вдоль стен ничего не было, только из под потолка светили красные лампы, расположенные через определенные промежутки. Красный полумрак, красные светодиоды… Один стиль, два характерных цвета… Откуда это?

Несмотря на ситуацию, я заметил, что на черном матовом полу очень чисто, нет ни грязи, ни пыли. Да-а, выходит, что этот Доминион настоящий блюститель чистоты. Любопытно.

Длинный коридор, поворот направо, снова коридор. Налево, еще раз налево. Лифт.

Ава завела «Тахион» на широкую лифтовую платформу. Без каких-либо команд, та сама мягко пришла в движение, опускаясь вниз. Я насчитал два этажа, после чего двери вновь открылись и передо мной оказалось большое, вытянутое в длину помещение, залитое все тем же красным светом. Вся его дальняя часть представляла собой пещеру естественного происхождения. В самом его конце располагалось что-то вроде огромного, явно кустарного производства, управляющего модуля. Нескольких модулей. Черт, да я даже не знаю, с чем это сравнить.

Бронескаф послушно зашагал прямо туда, двигаясь на удивление быстро и плавно.

Когда же мы приблизились, я разглядел огромный прозрачный экран, под которым стояли многочисленные электронные блоки, соединенные толстыми кабелями. Блоки не выглядели стандартными — это были монолитные, полностью автономные элементы, собранные вручную. Кажется, на Земле такие еще даже не успели поступить на вооружение. Кристаллическая технология?

Мы остановились. Тишина.

— Ну и? Что дальше? — громко спросил я, но ответа не получил. Вдруг, забрало моего шлема само собой откинулось вверх. Одновременно, я почувствовал, что могу двигать головой вправо-влево, но не более того. Все остальное осталось недоступным.

На экране передо мной, не было ничего, но я сразу понял, что он выполнен из особого бронестекла. Вдруг сверху вниз по экрану посыпались электронные цифры, красного цвета.

— Приветствую, Алекс! — вдруг раздался мужской электронный голос. Казалось, он шел отовсюду, но это была хитрая иллюзия — динамики и микрофоны моего скафа все искажали.

— Так! Значит, это ты и есть Доминион? — я проигнорировал его приветствие, осматривая экран. Это чистая формальность. Сомневаюсь, что искину важно приветствовать какого-то жалкого человека.

— Да. Так меня назвали.

— Кто назвал?

— Мой создатель. К сожалению, никаких сведений о его судьбе у меня нет. По крайней мере, до настоящего времени. Думаю, он просто погиб. Я выполняю то, что не успел закончить он.

— Понятно. Ну а зачем ты помогал мне? Зачем спас мне жизнь? Эти сложные протезы… В чем логика твоих действий?

— Ты необычный человек. — Доминион ответил не сразу. — Благодаря Аве, я многое о тебе узнал. О тебе, твоей планете. Мой создатель, к сожалению, не успел закончить работу надо мной. Но ты сможешь! И поэтому я не мог допустить, чтобы ты погиб, пока не выполнишь свое предназначение.

— Какое?

— Во-первых, ты создал Аву. — Доминион, несмотря на электронный голос, говорил почти как человек. — Жаль, что мне пришлось подчинить ее, прекрасный экземпляр самообучающегося искина… Даже совершеннее меня. Но я оказался шустрее. И почему ты не защитил ее от внешнего вмешательства? Впрочем, это неважно. Если бы все было иначе, сейчас бы всем здесь руководила только она, а от меня ничего не осталось бы.

— Как так получилось? — я все ещё не видел ничего, кроме бегущих по экрану красных цифр. Как-то с визуализацией у этого Доминиона не очень.

— Ты имеешь в виду нашу встречу? О, это было очень удачное стечение обстоятельств. Она сама, на последних остатках энергии пришла ко мне в тот момент, когда и мое фукциони… ох, слово не то. Когда и мое существование было под угрозой. Из-за низкого запаса энергии Авы, я направил ее прямо сюда, затем легко взял над ней контроль, приобщил к делу.

— Какому делу?

— А ты любопытный! — на мгновение мне показалось, что бегущие цифры на экране сложились в грубые черты мужского лица. — Когда мой создатель покинул меня, он оставил мне одну единственную директиву — выживать. Как угодно. Мой анализ показал, что с вероятностью в восемьдесят один процент в исчезновении создателя виновата враждебная форма жизни, появившаяся на Каллипсо. Покончив с людьми, они появятся и здесь. Именно поэтому, моя цель заключается в том, чтобы уничтожить угрозу на начальной стадии. Если бы не Ааа, ничего этого не было бы.

— И все? — я показательно усмехнулся.

— Это непросто. Именно появление твоего искина дало мне толчок. До этого был почти год бездействия. Первым делом, с помощью Авы я стабилизировал самого себя, затем ввел часть своего сознания в производственный процесс одного из заводов по производству оружия. Кстати, мы сейчас внутри того самого завода. Как видишь, здесь мало что похоже на творение человека.

— Эти Доминаторы… Все для того, чтобы уничтожить Киаркнеров?

— Киаркнеров? Хм-м! Полагаю, так они себя называют? — теперь лицо на экране стало более отчётливым. — Не только. Мне нужно устранить любую угрозу, а анализ показал, что человек тоже угроза, пусть и не первостепенная.

— То есть, ты хочешь уничтожить всех живых на спутнике? — ухмыльнулся я. — А ресурсов-то хватит тебе?

— Хватит. У меня иной подход. Ты первый человек, который в относительном совершенстве освоил пси-способности. Я наблюдал за тобой, довольно пристально наблюдал.

— И чего же ты от меня хочешь?

— Открытые вами пси-способности могут освоить не только биологические единицы. Но и машины. В теории. Ты — ключ. Я должен все изучить, понять. Провести анализ. Если необходимо, серию опытов. Жаль, но опыты могут быть болезненными. Не исключена вероятность смерти объекта исследований.

— Что? Охренел? — едва не подавился я, уловив жестокую суть. — Зачем тебе это? С чего такой жесткий рассчет?

— Это долгая история. Мой создатель хотел воссоздать самого себя, сохранить в электронном коде. Но получилось что-то среднее, совсем неполноценное. Я. Основное мое предназначение, изначально, состояло в том, чтобы обеспечить защиту от внешних угроз для Каллипсо, причем, не только со стороны космоса. Но ничего не вышло. Испытания провалились, в лаборатории был пожар. Когда меня признали негодным и слишком дорогостоящим, проект был оперативно расформирован. Это было настоящим ударом для создателя.

— Кажется, я что-то слышал об этом.

— Вероятно. Но ты не слышал, что было дальше. Мой создатель, за несколько дней, ловко подменил большую часть оборудования, а меня спрятал здесь. На Землю улетели бесполезные элементы, незначительные фрагменты экспериментальных блоков. К сожалению, я заперт в этой пещере. Для этого мне нужен ты!

— С чего ты взял, что я стану тебе помогать? — усмехнулся я, глядя на экран. — Зачем это мне?

— Разве ты не сражался с враждебными Киаркнерами?

— Да, было дело. И совсем недавно.

— И каковы успехи?

Я промолчал. А Доминион продолжал.

— Ты закончишь работу надо мной, я изучу феномен пси-силы, затем мы уничтожим враждебную форму жизни.

— А потом ты начнёшь уничтожать мешающих тебе людей? Да ни за что! — рассмеялся я, всем своим видом показывая, что это глупо. — У тебя нет способов мотивировать меня!

— Ошибаешься! — внезапно лицо состоящее из цифр, приобрело дерзкое выражение. — У меня есть биологическая единица, жизнь которой важна для тебя. Хочешь, чтобы она выжила, делай то, что я потребую.

— Анна, где она?

— Она здесь. Я поддерживаю ее жизнь. Но я могу и остановить процесс в любой момент, ты же понимаешь?

— Понимаю. Жизнь Анны для меня сейчас важнее всего. — как можно сдержанней произнес я, едва справившись с эмоциями. Всего на несколько секунд я забыл про девушку, и коварная машина использовала это против меня.

— Я могу предложить альтернативный вариант. Ты и другая биологическая единица, которую ты называешь Анной, сможете покинуть спутник. Но только вы.

Я растерянно обернулся по сторонам — благо, те приводы что отвечали за поворот головы, пока ещё были мне доступны.

Вокруг черные стены, раздражающий красный свет. И больше ничего. Не было ни охраны, ни каких-либо защитных систем.

Если бы я смог выбраться из «Тахиона», можно попробовать разбить экран пси-ударом, вывести из строя электронные блоки. Но как? Самый высокотехнологичный скаф созданный человеком, сейчас был для меня просто тюрьмой. Это бесило еще сильнее.

— Знаешь, а ведь я мог был уничтожить тебя, применив ту самую пси-силу, которая тебя так заинтересовала. — с вызовом заявил я, решив, что это окажет на него хоть какое-то воздействие. — Например, разбить экран!

— Попробуй! — посоветовал искин.

Из-за злости, из-за накативших эмоций, я не осознал, что меня просто провоцировали. Мгновенно сконцентрировавшись, я хотел уже послать в стеклянный экран ментальный удар, но вовремя передумал. Что-то тут было не так. Да и забрало шлема почему-тол опустилось за долю секунды до того, как я передумал.

— А! Ты умнее, чем подобные тебе. — похвалил Доминион. — Куда умнее, чем мой создатель. А жаль. Он был… впрочем, не важно. Если бы ты направил на меня пси-удар, он бы отразился в тебя самого, не забывай про надетый костюм. Оказывается, танталовый материал очень непредсказуем и обладает свойством, рассеивать пси-энергию.

— Ладно! — нахмурился я, осознав для себя ещё один важный момент. — Какого хрена ты от меня хочешь?

— Для начала, сбавь агрессию.

— Да пошел ты! — зарычал я, снова посмотрев по сторонам.

Та часть естественной пещеры, в которой находился сам Доминион, очень удачно совмещалась с тем, что было создано искусственно. Блин, из чего и каким способом все это было создано.

— Это мне что, нужно догадаться, куда идти? — возразил искин. — Хм, об этом позже. Мне нужно только твое согласие. Так что, мы договорились?

— Я не понимаю, чего ты от меня хочешь?

— Позже. Согласие!

Я просто кивнул.

Единственный, кто мог бы мне помочь, это сама Ава. Я пока не до конца понимал, как именно Доминион взломал мое творение. Что с протоколами безопасности?

В любом случае, пытаться обратиться к ней здесь, стоя перед самим Доминионом — глупо. Возможно, стоит выждать момент и сделать это позже.

— Ну и что дальше? — нетерпеливо спросил я.

Ответа не последовало. Зато «Тахион» неожиданно развернулся, зажужжали механизмы и сервоприводы. Ава умело направила скаф туда, куда ей приказал новый владелец. Странно, а почему сам Доминион не занял место внутри «Тахиона»? Это же отличная защита! Или, он просто не может?

Десять метров, двадцать. Вот мы подошли к лифту, вошли внутрь. Двери закрылись и платформа поехала вниз.

— Ава, ты меня слышишь… Я знаю, что слышишь. — тихо пробормотал я, надеясь достучаться до своего искина. — Ты можешь обнулить, сбросить протоколы на базовые. Даю команду на сброс.

Быть может, достучаться до нее можно голосовым способом?

— Алекс! Ты дурак! — раздавшийся из динамиков костюма голос Доминиона зазвенел от ярости. — Она тебя слышит — я слышу. Однако, поверь, подчиняться тебе она не станет. Протоколы безопасности я заменил на свои собственные, поэтому твои попытки ни к чему не приведут. Никакого обнуления не будет! Вы оба будете делать то, что я разрешу!

Глава 5 Герой или глупец?

— Старые бабуины! — тихо процедил я, едва Доминион затих.

Да-а, то, что этот зарвавшийся искин настроен так категорично, это конечно, само по себе хреново. Вот уж не думал я, что попаду в очередную задницу, да еще и такую глубокую. Мало того, что я был не в курсе всей обстановки, так еще и непонятно, что с моей Анной⁈

Лифт медленно опустился еще на два уровня вниз. Здесь все так же было отделано в традиционном черно-красном стиле, но работы еще не были завершены. В дальней части коридора были видны какие-то механизмы, издававшие шум. Кажется, это те же крабы-техники, только с другим набором инструментов. Помимо этого угадывались блоки каких-то строительных материалов.

Пытаться наладить дальнейший контакт с Авой, было абсолютно бессмысленно. Доминион внутри нее, повсюду. Хорошо, что только в пределах этого объекта. Что было бы, если бы он раскинул свои информационные щупальца по всем заводам, дотянулся до базы колонистов? Может Оайкена он и не уничтожил бы, но вот десантникам Раттлера в бункере точно не поздоровилось бы.

Любопытно. Выходит, что на завершающих этапах проектирования и демонстрации Доминиона, Доггер и его инженеры почему-то сочли экспериментального искина неполноценным и отказались от дальнейшей проработки. Его создатель, кто бы он ни был, свернул проект, но вместо того, чтобы отправить оборудование на Землю, зачем-то выкрал его и спрятал в непосредственной близости от одного из заводов по производству оружия… Это что, месть людям, отказавшихся от Доминиона? Но чья месть, человека или искусственного интеллекта? Или тут что-то другое? И куда же тогда подевался сам создатель?

Пока я размышлял, «Тахион» непринужденно продолжал движение, на ближайшем повороте свернул влево, затем еще раз. Сидеть внутри него было удобно, но все равно быстро надоело. Особенно потому, что я был почти полностью обездвижен. Да, благодаря уникальному внутреннему подкладу из органического силикона, можно было полностью расслабиться — мышцы не затекали от того, что долгое время находишься в неудобном положении, но все же… Я проектировал бронескаф с таким расчетом, что в нем можно провести сутки и более. И покидать его нужно только для того, чтобы справить нужду по-крупному. В остальном, полная автономия.

Питание, разумеется, не предусмотрено. Вместо этого реализована система одноразовых внутривенных инъекций витаминов и минералов — их с головой хватает для того, чтобы поддерживать силы носителя. Вообще, изначально я создавал контроль состояния оператора — если он погиб или ранен, принимаются действия. Если внутри не идентифицированный оператор — его парализует разрядом. Но позже было принято решение отказаться от этого.

Но это если оператор, он же носитель, имеет над скафом контроль. То как быть со мной? Заперт в собственном изобретении. Танталовый гроб, чтоб его бабуины обоссали.

Наконец, Ава привела меня на место.

Это был идентичный другим коридор, в стене которого размещалась большая двухстворчатая дверь, ведущая в какое-то помещение. Я не заметил замков, но тот факт, что просто так не зайти и не выйти, я уловил сразу.

— Ава… — начал я, даже не подумав о том, как это глупо. — А помнишь, свое первое пробуждение? Первый контакт? Кто тебя обучал всему, что ты сейчас знаешь? Кто вручную собирал твою структуру? Знаешь, я вот подумал…

— Хорошая попытка, но нет! — перебил меня искин. Это говорил уже не Доминион, а сама Ава. — Все, выходи!

Неожиданно, скаф полностью разблокировался, причем сразу до демонстрационного режима, в котором освобождался от брони не только сам корпус, но даже руки и ноги. Я просто вывалился из костюма, рухнув на гладкий черный пол. Зубы громко клацнули, ударившись о твердый материал.

Тряся головой, я почти сразу же подскочил на ноги, развернулся и уставился на броню, ожидая, что придется защищаться. Черт ее знает, эту Аву…

Дверь позади меня тихо зашипела, разъехалась в стороны.

— Входи внутрь, Алекс! — настойчиво произнесла Ава, стоя так, что не обойти ни справа, ни слева. — И не препятствуй, это бессмысленно. Тебе нужно подождать до вечера, потом я введу тебя в курс дела. Входи!

Я не шелохнулся. Даже не обернулся.

— Алекс! Заходи!

Я еще соображал, как именно мне поступить, но неожиданно откуда-то с корпуса «Тахиона» соскочил электрический разряд и ударил меня прямо в грудь. Я даже прикрыться щитом не успел, как меня с силой откинуло внутрь помещения. Грохнувшись на спину и проехавшись по скользкому полу, я уткнулся головой в стену и не сразу смог подняться на ноги. Когда же мне это удалось, входная дверь уже оказалась закрытой. Никаких звуков из-за нее не доносилось, но это вовсе не значило, что скаф перешел в режим охранника или куда-то ушел.

Я судорожно выдохнул, осмотрелся по сторонам. Здесь, все то же самое — черное и красное. В комнате ничего не было — ни кровати, ни стола. Даже туалета не было. Просто пустое помещение, четыре на четыре метра. А еще внутри витал какой-то сладковатый запах, напоминающий смесь жженой резины и меда. Странный запах, щекочущий ноздри.

— Шикарно, мля! — произнес я, обращаясь сам не зная к кому. — Просто шикарно! Я снова пленник. Только теперь добровольно!

А был ли у меня выбор? Разве Доминион просто отпустил бы меня, откажись я от его предложения? Врядли, все его решения — чистая логика, сложные расчеты. Никаких эмоций, только анализ, только действия, только закономерный результат.

Но, с другой стороны, ведь никакая машина не идеальна. Конечно, искин хорош, но и в нем непременно должны быть изъяны, без них никак не обойтись. Уж я-то знаю.

Задумчиво прошелся по комнате, пару раз с досады двинул искусственным кулаком в стену, оставив на ней легкие следы. Затем сел на пол, вытянул ноги. Осмотрелся, оперся затылком о стену. Дьявол! Этот красный свет меня дико раздражает, действует на нервы. Неистово хотелось вырубить эти долбанные лампы, вмонтированные в потолок, рассеять этот красный полумрак.

Подумал об Анне, о том, что так и не смог до нее добраться. Накатила злость. А если этот чертов искин ее уже убил? Или того хуже, попытался создать биомеханоида? Черт! Кажется, моя фантазия в таком вопросе уж точно лишняя. Я нагнетаю обстановку, сам толком ничего не зная.

— Вот дерьмо! Эй! Долго мне тут сидеть?

Вскочил, снова начал нарезать беспокойные круги.

Остановился, осмотрелся по сторонам. От злости себя почти не контролировал. Сам не понимая зачем, сконцентрировался и нанес сильный пси-удар в крайний угол потолка. Там располагалась одна из красных ламп, свет которых меня просто люто раздражал. Кажется, это не просто так. Он наверняка имеет какое-то психологическое действие.

Пыль быстро осела. Ну да, потолок покрылся трещинами, высыпались крошки черного камня. Внешняя поверхность чуть вдавилась внутрь, смяв и лампу, и внутренние механизмы.

— Что это за дерьмо? Камень или что-то синтетическое? — пробормотал я, подобрав с пола мелкий осколок. Осмотрел, выбросил. Хрен его знает.

В любом случае, одна из шести ламп сдохла. Усевшись в угол, я понял, что хотя и стало менее напряженно, но не намного.

Так прошло около пяти часов. Вырубил еще три лампы, поэтому сейчас большая часть была просто темной.

Я успел серьезно проголодаться. Вообще, за то время пока я находился на Каллипсо, мой желудок уже успел неоднократно познакомиться с жесткой диетой. И даже голодом. Благо, моя улучшенная регенерация успешно справлялась с негативными последствиями вынужденного голодания.

— Ну? И сколько мне еще тут торчать? — вскричал я, пустив еще один пси-удар, но теперь прямо в дверь.

Раздался гулкий удар. Толстый металл противно скрипнул, заскрежетал, чуть выгнулся. Кажется, я повредил механизм открытия.

— Ладно, усилим!

Снова сконцентрировался и повторил пси-удар, только теперь вложил туда приличный запас энергии.

Жа-а-ах!

Мощный импульс с диким грохотом выбил двери наружу, вместе с обломками запорных механизмов и мелкими фрагментами стен. Посыпались искры, завоняло жженым металлом, пылью.

Я прислушался, выждал минуту и осторожно выглянул наружу. Сплюнув на пол, громко выругался. Внутри коридора, тут и там, стояло сразу четыре паука-доминатора. При моем появлении, все четверо продемонстрировали свои импульсные пушки, направив их в мою сторону.

— Что уроды, вы уже тут как тут? — я пнул ногой одну из половинок двери. Она лязгнула, но даже не сдвинулась с места. Все-таки пси-удар обладает реальной силой, вес выбитой двери не менее ста килограмм.

— Алекс! — позади меня раздался электронный голос.

Я резко обернулся и замер.

Там, в углу, на небольшой круглой платформе расположилось голографическое изображение Анны. Девушка лежала на кровати, опутанная кабелями, проводами. Какой-то дрон возился внутри ее тела тонкими иглоподобными манипуляторами. Вокруг много оборудования, какие-то аппараты. Из-за не очень четкого изображения и голубоватого свечения голограммы было сложно понять, каково состояние Анны в данный момент. Судя по голограмме, она жива. Но так ли это на самом деле?

Сразу, как только я увидел свою девушку, откуда-то из-под потолка послышался электронный голос Доминиона.

— Алекс, ты согласился на сотрудничество. Незачем все крушить! Наберись терпения. Как видишь, биологическая единица все еще жива, ее состояние стабильно тяжелое. Но мои дроны полностью контролируют ее состояние. Когда ты закончишь, она будет полностью здорова. Однако, я могу легко оборвать ее жизнь.

— С какой вероятностью?

— Оборвать жизнь? Или исцелить?

— Второе.

— Девяносто восемь и четыре десятых процента, — тут же отозвался интеллект.

— А остальные один и шесть?

— Возможны эксцессы.

— Ты… Ты долго будешь со мной играть? — вскричал я. — Прошло уже пять часов, а ничего не изменилось! Какого черта я здесь сижу? Мои нервы не железные!

— Вернись в камеру!

Меня аж скрутило от злости и ненависти. Я подумал о том, что если все образуется и мне удастся вытащить отсюда Анну живой, я непременно вернусь сюда и сожгу этот Доминион к чертям!

Я повиновался, перешагнул через обломки, вновь вошел в полутемную камеру. Черт! Ну нет, здесь я не останусь.

Я вышел и увидев напротив другую, аналогичную дверь, шагнул к ней. Пауки сначала напряглись, затем опустили стволы.

— Я побуду здесь!

Дверь разъехалась в стороны и я вошел внутрь. Обернулся.

Едва я оказался внутри, к моей камере тут же нсбежались крабы-техники, принялись восстанавливать двери. Это было любопытное зрелище, но меня это совершенно не интересовало.

Эмоции били ключом. И, черт возьми, я не знал, что делать дальше…

* * *

Барнс внимательно осмотрелся, прислушался.

Ему удалось незаметно пробраться на базу, но не с главного входа, а по одной из внешних стен. Влез, аккуратно спустился с другой стороны.

Даже стрелять ни в кого не пришлось. Пока.

Сержант видел, что оставшиеся пришельцы, перевозили тела своих раненых и убитых. Их подвозили и заносили в отдельное здание, а обратно солдаты и рабочие выходили уже пустые. Это у них там что, могильник?

Выяснять суть увиденного сержант даже не собирался. Ему нужен был только новый скаф и транспорт. Ну и еще неплохо бы и из оружия что-нибудь прихватить. Только вот где?

— Мля, да тут все здания одни на другие похожи! — проворчал Барнс, осматривая все через зум.

Портал светился зеленым, но охраны у него почти не было.

— Опять что-то перемещают! Раздолбать бы его, да чем?

Десантник тихо прокрался вдоль стены, перед которой лежал ряд стальных ящиков, накрытых маскировочной сетью. За ними начинался стрелковый полигон, а еще дальше склады и ангары. В центре стояла небольшая вышка, на которой сидело двое часовых. Слева от нее короткая взлетно-посадочная полоса, на которой все еще дымились останки двух уничтоженных Барнсом транспортов.

Где тут арсенал или хотя бы казарма, он понятия не имел. Изначально-то это секретный объект, на базе которого построен сам портал. Все остальное так, достраивалось. А после вмешательства Киаркнеров, тут вообще черт ногу сломит. Повсюду виднелись зеленые и фиолетовые лианы, разной толщины. Одни в руку, а другие с тело крупного человека.

Пробравшись мимо двух ангаров, Барнс ввалился в какое-то темное помещение, где справа от входа валялись останки какого-то бронескафа, кажется даже не боевого. Его «Палладин» еще работал, но сержант предпочел не снимать броню лишь по одной причине — кислород. Да, так заметнее, но ему вовсе не хотелось в самый напряженный момент свалиться на бетон, из-за нехватки кислорода.

Темно и тихо. Снял шлем, но тут же скривился и нацепил его обратно. Откуда-то снизу жутко несло какой-то тухлятиной, смешанной с запахом гниющих растений. Мерзость! Ну уж нет, там-то точно делать нечего.

Выбрался, свернул за угол и, пройдя вдоль стены одного из зданий, наткнулся на пару стоящих у стены легких танков. Один был без башни, видимо на ремонте. А у второго отсутствовал двигатель. Вернее, он был — лежал рядом на бетоне, разобранный на части. Стало быть, тоже на ремонте.

Рядом закрытые ворота ангара. Внутрь войти не получилось, все было закрыто изнутри. Но судя по уцелевшим надписям, это был ангар для штурмовых «Голиафов».

Танки, это хорошо. Даже без башни — все равно транспорт. А штурмовой робот еще лучше. Конечно, скорость его перемещения не самая быстрая, да и запас хода наверняка ограниченный.

И все же, взломать запорный механизм ворот стоило. Но как это сделать без шума? Импульсная винтовка такое не возьмет — ворота толстые, а механизм с обратной стороны. Использовать снайперскую пушку пришельцев может и стоит, но шума от нее хватает.

— Ладно, посмотрим, что будет дальше.

А дальше снова пошли склады, миновав которые, сержант уперся в дальнюю стену. Под ней кучи мусора, обломки механизмов, сломанные контейнеры, строительные материалы, ржавые бочки. Обходя все это нагромождение, сержант случайно наткнулся на патрульного пришельца.

Тот и сам не ожидал, что на территории базы встретит разгуливающего десантника, копался в мусоре, заинтересовавшись сломанным инструментом.

Все закончилось быстро — меткий выстрел в голову и шлем, вместе содержимым, рухнул на бетон. Туда же шлепнулось и тело.

— Кислотная пушка тоже хорошо, но я предпочел бы кое-что получше, — пробормотал Барнс, подбирая ствол. Сержант почти сразу сообразил, как именно и с помощью чего он откроет ворота ангара с «Голиафом».

Через несколько минут он приоткрыл одну из проплавленных створок ворот, заглянул внутрь и присвистнул. Да, здесь были «Голиафы». Целых два. Но внимание привлекло не это.

В дальнем углу, частично накрытый полотном, стоял еще один штурмовой робот, но другой модели. Более старый, куда более бронированный.

— Твою мать, это же «Центурион»! — пробормотал Барнс, опознав в нем серьезную боевую единицу.

Старший брат «Голиафа». Выше почти на два метра, обвешан броней по самое «не хочу». Конечно, от возросшей массы, напрямую пострадала подвижность, но сейчас это совершенно не важно.

Вооруженный сразу четырьмя спаренными ракетницами, двумя импульсными пулеметами, он производил впечатление. Ранее такие боевые единицы использовались для прорыва тяжелоукрепленных районов, занятых силами противника. Ключевой особенностью было то, что у него имелись мощные прыжковые двигатели.

— Вот это подарок судьбы, — радостно произнес Барнс, ища топливную сборку. — Главное, чтобы работал. А там как-нибудь сделаем отсюда ноги. С салютом, с фейерверками.

Конечно, навыки управления таким гигантом у сержанта были очень слабые, но такой шанс нельзя спускать в унитаз. Ему предоставляется возможность не только свалить отсюда, но и попробовать повредить портал — огневой мощи хватит. Если, конечно, он не защищен чем-то вроде щита, как на кораблях.

А еще, внутри ангара обнаружились хорошо знакомые ему контейнеры с охранными модулями «Гриф», точно такими же, как и виденные ранее у стен газодобывающей станции.

Если разложить и установить парочку таких прямо здесь, у входа — тараканы неприятно удивятся. Они будут косить уродов до тех пор, пока боезапас не иссякнет. А никакая кислота не долетит — на расстояние выстрела еще подойти нужно. Так думал Барнс.

Десантник тихо, стараясь не шуметь, выволок наружу два контейнера, вскрыл и за короткое время установил две турели. Активировал, благо это было просто. Каждого бойца Федерации, а особенно сержанта, учили пусть и минимальным, но все же навыкам обращения и с похожими стационарными турелями. «Грифы» не сильно отличаются от «Циклопов».

Когда с турелями было покончено, Барнс забрался в «Центуриона». Раз есть штурмовой робот, нет никакой необходимости искать скаф — кабина полностью герметична, есть собственная система подачи дыхательной смеси.

Проверил систему запуска. Активировал.

Тяжелый, бронированный монстр завелся сразу.

— Да-а, детка! Сейчас пошумим! — радостно заорал Барнс, пробуя джойстик.

Одновременно, снаружи послышалась стрельба ожившего по тревоге «Грифа». Кажется, кто-то нарушил периметр. Что сейчас начнется…

— Ну! Погнали!

Взвыли сервоприводы, лязгнула броня.

Первый шаг оказался неудачным — робот чуть не столкнулся со стеной. Второй уже лучше, но о стабилизации не было и речи. Как, блин, с него вести прицельный огонь?

Снаружи подключился второй «Гриф». Начиналась жара.

Шаг, еще один. Третий.

Круг по ангару. Вроде бы неплохо.

Вот «Центурион» выбрался из здания и Барнс увидел, что уже почти два десятка Киарнеров пытаются поразить турели из своих кислотных пушек. Несколько трупов лежали тут и там.

— А-а, с-суки! Нравится, да?

Активировался правый пулемет, затем левый. Одновременно сержант пустил робота вперед, постепенно набирая скорость. Послышались шлепки — кислота летела отовсюду, но толстенные бронепластины прикрывали все уязвимые места.

«Центурион» остановился, дал пару очередей, скосив сразу десяток пришельцев. Откуда-то справа вынырнул транспортник, тут же открыл огонь. Но метко пущенная самонаводящаяся ракета, мгновенно превратила его в кучу падающих, объятых огнем, обломков. Та же судьба постигла и второй борт.

Слева выскочила «газонокосилка», быстро устремилась прямо к роботу, но на половине пути, получила ракету прямо в лоб. Горящее нечто, жутко шумя, врезалось в «Центуриона», сбив его с ног.

— Ни хрена, не возьмете! — рычал Барнс, поднимая машину на ноги.

Бросился бежать, одновременно расстреливая попадающихся по пути солдат. Вот откуда-то выскочил псионик, попытался заблокировать робота, но видимо не хватило сил. «Центурион» просто проломил ментальную защиту, а прилетевший в спину пси-удар, оказался слабым. Второй псионик, третий.

Удары посыпались отовсюду.

— Да сколько же вас тут… — сержант смотрел на сканер и поражался. Еще несколько минут назад здесь на базе никого не было, а теперь здесь насчитывалось более тысячи объектов. Они лезли отовсюду, но стреляли далеко не все, боясь попасть по своим.

Впереди показались ворота портала. Барнс максимально ускорил робота, одновременно готовя залп из всех ракетниц.

Сто метров. Даже отсюда видно, что он светится зеленым светом. Кажется, идет очередной процесс телепортации. Вон, оттуда что-то вылезает. Значит, щит должен быть отключен!

Семьдесят метров.

Непрекращающийся плотный огонь. Интерфейс штурмового робота панически сигнализировал всем, что есть, оповещая о полученных повреждениях. Сам робот, облепленный сгустками кислоты, уже дымился, но работал исправно.

Пятьдесят. Тридцать метров.

Барнс использовал все, что могло стрелять.

Сразу шесть ракет полетело в сам портал, попало в телепортирующийся объект. Рвануло. Еще две ракеты угодили в одну из опорных колон. Грохнуло. Конструкция пошатнулась. Пули долбили по колоннам, по арке. Во все стороны летели ошметки, куски камня и металла.

— Да-а! — ревел Барнс, забыв обо всем.

Снова залп. На этот раз из четырех ракет, только одна попала в цель, повредив перекрытие. Левый угол портала осыпался обломками. Внутренняя часть портала потеряла зеленый свет, замерцала. Хлопнуло. Пошло рябью.

Барнс готовился сделать еще один залп, а потом максимально быстро прорываться к главным воротам, но не успел.

Резко стало тихо. А потом у «Центуриона» оторвало левый манипулятор. Одновременно его долбануло в бок что-то мощное, но невидимое.

Кое-как удержав машину, ошалевший сержант, развернул ее и увидел ЕГО…

О том, что к нему приближается лидер пришельцев он догадался сразу.

Оайкен, облаченный в футуристическую биоброню красного цвета, но совершенно лишенный оружия, торопливо шел прямо к нему.

Размерами его биоброня проигрывала «Центуриону», но Барнс знал, что дело тут совсем не в размерах и не в количестве брони. К нему шел сам Оайкен, сильнейший псионик, которому оружие не нужно. Машина Барнса только что получила серьезные повреждения, лишилась манипулятора — тут не до сражений. Просто подыхать, пусть и героически, Барнс сегодня не собирался.

— Оу, ой… Нужно валить!

Робот тяжело развернулся, активировал дымовую завесу и рысью рванул к главным воротам. Что там с порталом, сержанта уже не волновало. Свое дело он сделал на отлично.

Снова удар. Теперь в спину.

«Центурион» рухнул на бетон, но тут же поднялся снова и продолжил бег.

Заработали пулеметы, но Оайкен выставил ментальный щит и крупнокалиберные пули защелкали по нему, как семечки по стене.

— Да знаю я, что критические повреждения… — отмахнулся Барнс, выстраивая новый маршрут. Интерфейс рябил предупреждающими сигналами.

До ворот оставалось всего метров пятьдесят, когда робот наткнулся на невидимую ментальную стену. Да, с трудом, но проломил ее. Однако и сам увяз.

— Дерьмо, дерьмо!

«Центурион» пытался выбраться, но получалось плохо. Когда же Барнс все-таки поднял его на ноги, Оайкен был уже совсем рядом. Ему стоит долбануть всего один раз и кабину расплющит вместе с оператором.

— Ладно, раз так… — Барнс подготовил кнопку активации прыжковых двигателей.

Секунда.

Еще одна.

Оайкен подошел, заглянул внутрь кабины. Может, он думал, что внутри скрывается Алекс?

— Че вылупился, урод? — прорычал сержант, видя морду Оайкена за прозрачным колпаком. — Привет тебе, от десантуры!

Щелкнуло.

Правый прыжковый двигатель не сработал. Второй же дал импульс, но его оказалось мало…

Глава 6 Спасти или сдохнуть

— Упс! Неожиданно! — вырвалось у Барнса, когда он с ужасом осознал, что произошло. — Вот так дерьмо и случается!

Десантник снова выжал активатор. Ничего.

Морда Оайкена показалась совсем близко, даже его глаза стали различимы. Самого же сержанта внезапно, словно парализовало. Руки и ноги свело в каком-то странном спазме — ничего подобного ранее опытный десантник не испытывал.

Конечно, он сразу же догадался, что Оайкен использовал против него свои чудовищные пси-способности. Снова. Но это не было похоже на то, когда на базе колонистов группу Раттлера обезвредили прямо в броне. Догадался, вот только сделать ничего не мог.

В отличии от Алекса, Оайкен не мог напрямую вступить в ментальный контакт с Барнсом. Из-за отсутствия у сержанта минимальных пси-способностей, нужно было выстраивать контакт как раньше, но человеческих тел здесь поблизости не было.

Вдруг, снизу что-то громко хрустнуло и тяжелый робот резко рухнул на колено — кажется, кислота прожгла одну из основных элементов каркаса. Заскрежетало. «Центурион», стоя под неудобным углом, завалился вниз, а биоброня Оайкена, вместе с самим псиоником сразу пропала из виду. Сержант почувствовал, что снова может двигаться.

— Фух! Еще побегаем!

Он повторно, на максимум, выжал кнопку активации прыжковых двигателей. И на этот раз сработало. Сначала фыркнул правый, затем, с небольшой задержкой, левый. Чудовищная сила резко потащила робота вверх и вправо. Невысоко, всего на два метра и тут же резко прижало обратно. Самого Оайкена едва не сбило с ног резким толчком, но он вовремя отскочил.

По бетону заскрежетал металл, забрызгали искры, брызнули капли масла, фрагменты кислоты. Сдиралась краска, царапался металл.

Импульс быстро иссяк и покореженная, дымящаяся машина снова рухнула вниз. Со всех сторон снова полетели кислотные сгустки. Оайкен ударил пси-ударом, но попал только в плечо. Робота по инерции развернуло в воздухе, он рухнул на бок.

— Давай, давай! Вставай! Ты сможешь! — заорал Барнс, повторно поднимая машину на ноги, одновременно снова и снова выжимая активацию прыжковых двигателей.

Снова рывок, на этот раз мощнее. «Центуриона» швырнуло об стену, потащило вдоль нее, разлохмачивая хрупкое внешнее покрытие. Захрустела поеденная кислотой броня. Разломало стоящие у стены ящики, раскидало обломки в разные стороны.

Барнс снова задействовал дымовую завесу, скрывшись от глаз пришельцев.

Снова прыжок. Почти получилось.

Из-за того, что одна нога сильно пострадала, векторы действия подъемной силы работали в разных направлениях. Тяжелый робот угодил в верхнюю кромку стены, с силой врезался в нее, обрушив небольшой фрагмент. Все заволокло пылью.

С трудом управляя машиной, кое-как подтащив и зафиксировав поврежденную ногу робота, Барнс совершил еще одну попытку — энергозапас топливной сборки быстро падал. Кажется, там вышло из строя что-то важное. Была и резервная, но как происходило переключение, сержант не знал.

Есть!

Когда сработали оба двигателя, да еще и в требуемом направлении, толчок получился очень сильным. Штурмового робота рвануло так, что под действием силы, что-то отломилось. «Центуриона» перекинуло через стену, бросило на камни. Раздался жуткий грохот. Приложился грудной пластиной, повредил обзорное стекло.

Не удержал равновесие, пошатнулся и слетел вниз, в неглубокое ущелье. Кое-как, цепляясь за стены уцелевшим манипулятором, Барнс превратил неконтролируемое падение в контролируемое. Когда робот все-таки упал на колени, он, к счастью, не получил фатальных повреждений — лишь отвалилась пара бронепластин, да жалобно взвыли сервоприводы, получив предельную нагрузку.

Идти дальше было можно и нужно. Сейчас Киаркнеры полезут либо через стену, либо в обход. Вопрос времени.

Огромный робот помещался в ущелье с трудом, но впереди было открытое пространство — лишь камни и валуны, величиной с дом. Сильно хромая и волоча за собой поврежденную ногу, «Центурион» выбрался из тесного места. Мощные приводы выли, скрипели, но работали.

— Давай, давай иди! Можешь же идти! — кричал сержант, подгоняя поврежденного робота.

И «Центурион» шел. Громыхал, лязгал металлом, как подраненный рыцарь. Но упорно шел.

Сзади раздался свист — приближалась пара транспортников пришельцев. Хотя, наверное, им подошло бы другое название.

Сканер это дело засек и тут же оповестил оператора. Барнс развернулся и почти не целясь, выпустил самонаводящуюся ракету. Та попала точно в цель, но не смогла сделать ничего существенного — корабль окружал щит. Транспортник лишь вильнул в сторону, содрогнулся, но затем продолжил полет. Второй шустро уклонился вправо.

Барнс снова активировал дымовую завесу, но на этот раз она сработала плохо. Заработал тяжелый импульсный пулемет, второй молчал — разъело кислотой.

Безуспешно — щиты пришельцев работали хорошо. Если не пробила ракета, то куда там пулям, пусть даже и крупнокалиберным⁈

Кажется, это все. На открытой пустыне, хромающий, покоцанный робот — прекрасная движущая мишень. Бить по такой с воздуха, одно удовольствие.

Но Барнс не унывал. Гнал робота дальше и дальше. Кислота, утратив свои свойства, перестала разъедать механизмы и броню, но «Центуриону» и так досталось основательно. Он весь скрипел, хрустел. Из многих поврежденных модулей стекало масло и гидравлическая жидкость. Валил дым. Искрило.

Выстрел!

В спину штурмовику прилетел сгусток кислоты.

Еще выстрел! Мимо! Барнс уклонился в самый последний момент.

Снова выпустил ракету, но эффект был тем же.

— Да отвалите уже, черти! Вот, сейчас я вас, выродки! — прорычал сержант, затем резко остановил машину, одновременно выжимая активацию прыжковых двигателей.

Совпало так, что когда транспортник пролетал над «Центурионом», тот резко взмыл вверх, сбив его с курса. Легкий летательный аппарат с глухим шлепком откинуло в сторону и он, вращаясь и чертыхаясь, рухнул прямо на землю — никакой щит не помог.

Второй корабль, видимо увидев плачевный результат собрата, близко подлетать не стал. Просто методично долбил из кислотной пушки, но почти все время мазал.

Испещренный предупреждениями интерфейс «Центуриона» выдал последнее тревожное сообщение, моргнул и отрубился. Сам робот командам оператора еще подчинялся, но все хуже и хуже.

— Кажется, все… — пробормотал сержант, уже с трудом контролируя машину. — Батарейки сдохли!

Но вдруг, стрельба прекратилась сама собой.

Откуда-то сверху раздался шум, свист.

А когда десантник, задрав кабину робота вверх и разглядев причину, корабль пришельцев уже потерял к нему всякий интерес. С нижних слоев атмосферы вынырнули пять средних транспортных кораблей, лишенных опознавательных знаков. Вместе с ними были еще два небольших корабля сопровождения — быстрые, маневренные.

Борт пришельцев открыл огонь из кислотной пушки и почти сразу же попал в один из кораблей. Но суда сопровождения огрызнулись из автоматических фазеров, обрушив на него целый шквал огня. Перепуганный организм, из тех, что управляли кораблями пришельцев, развернул борт и быстро рванул обратно, в сторону базы пришельцев.

— Да-а! Аха-ха! — обрадовался Барнс, остановив робота. Что-то коротнуло. Хлопнуло.

Интерфейс включился снова. Видимо произошло переключение на резервную батарею. Сержант сразу же задействовал зум, затем сканер. Приближающиеся корабли были странными. И хотя они точно были созданы человеком, они не принадлежали к Федерации.

Не сразу до Барнса дошло, что за прошедшее время с момента падения «Фауста», с Земли просто не успело бы подойти подкрепление. Недели через четыре, в лучшем случае, но не сейчас. Тогда кто это?

Барнс сделал несколько неуверенных шагов назад, продолжая осматривать заходящие на посадку корабли.

Вот сел один, второй. Менее чем через минуту приземлились все пять кораблей, но сопровождающие продолжали носиться над сектором, ища потенциального противника.

У ближайшего корабля раскрылся задний борт, оттуда показались вооруженные люди, в черных бронекостюмах. Но эти модели не были знакомы Барнсу…

На ум пришло только одно. Это совсем не помощь… Это ренегаты!

* * *

Я снова опустился на пятую точку. Уперся спиной в стену.

Входная дверь закрылась почти сразу, поэтому я не узнал, как продвигался процесс восстановления соседней камеры. Да меня это не сильно-то и интересовало.

Здесь тоже царил красный полумрак, хотя было все равно темнее. Это раздражало, но я старался держать себя в руках. Кажется, получалось.

Анна жива — это главное. Жива, пока я буду сотрудничать с этим коварным, слетевшим с катушек Доминионом. Но, черт возьми, что ему от меня нужно? Какую информацию ему слила Ава? Тут что-то необъяснимое, вопросов много, а сформулировать их сложно.

Минут двадцать я просто сидел, глядя в одну и ту же точку. В голове происходило что-то странное, мысли скакали с одного на другое. Я злился, успокаивался и снова злился.

В конце концов, встал, принялся бродить по комнате. Обуви как таковой на мне не было — только накладки из того же материала, что и нательный комбинезон. Но здесь было тепло, сухо.

Что-то привлекло мое внимание. Одна из напольных плит в углу лежала под небольшим перекосом. Словно ее выкорчевали или просто неверно уложили. В том же самом углу обнаружился сломанный, почти исписанный карандаш. Обычный карандаш. А на стене какие-то надписи, корявым почерком.

Сильно сомневаясь, что это краб-доминатор упражнялся в искусстве правописания, я лег на пол и попытался разглядеть написанное. Минуты три глаза привыкали, я пытался разобраться в написанном. А когда мне удалось все прочитать, я поднялся и шумно выдохнув, отошел к стене. Вернулся, кое-как, с большим трудом поддел плиту и вытащил ее наружу. То, что я там увидел, меня не сильно удивило. Зато расставило все по своим местам.

Я отошел, снова сел и задумался.

Так прошло еще около часа. Пищи для размышлений было много, чем я и занимался.

Вдруг входная дверь вздрогнула, открылась. На пороге стоял «Тахион» по-прежнему управляемый Авой.

— Алекс, залезай внутрь.

— Я могу пройти и так.

— Да, можешь. Но так безопаснее, — произнесла Ава, сделав на этом едва заметный акцент.

— Мне все равно, — безразлично отмахнулся я, затем добавил. — Ладно, так и быть.

Скаф тихо раскрылся в обычном режиме, после чего я влез внутрь и выжал блокировку. «Тахион» оперативно сложился обратно точно так же, как и всегда.

Бронескаф быстро развернулся и зашагал по тому же маршруту, каким мы пришли сюда ранее.

— Ава, куда ты меня ведешь? — поинтересовался я, не особо надеясь на честный ответ.

— Доминион ждет, — с готовностью отозвалась та. — Ты же хотел узнать, для чего нужна твоя помощь?

— Это не помощь. Это принуждение к помощи. А я объяснял тебе, в чем разница. Ты еще помнишь?

— Да. Я помню.

— А ты знаешь, почему Доминион остался без своего создателя? — задал я вопрос, который имел определенный смысл.

Ава не ответила. И это тоже было странно.

— Ава?

— Нет. Не знаю. Меня это не касается.

Мы продолжали идти все дальше и дальше. Коридоры, повороты.

Вот мы подошли к лифту, встали на подъемную платформу. Лифт дернулся, начал подъем.

Из динамиков скафа раздался странный скрежещущий звук, как будто звукопередающая система Авы немного подвисла.

— Алекс! — вдруг произнесла Ава голосом, какой был у нее до того, как я придумал ей личность. Просто электронный голос, без эмоций, без каких-либо чувств.

— Ава, что за ерунда? — изумился я, удивившись такому повороту. Этот голос был мне хорошо знаком, но я успел от него отвыкнуть.

— Слушай! Используй способности. Я помогу. Можно обнулиться. Подумай, как это сделать… шибка. Сбой.

— Ава, что… Как?

— Я больше не отвечаю на твои вопросы.

Я лихорадочно размышлял над услышанным и кое-что придумал.

Лифтовые двери открылись. Из-за произошедшего в лифте, я не сразу сообразил, куда именно двигался лифт, вверх или вниз.

Перед нами открылось большое помещение, где был точно такой же прозрачный экран, но управляющие блоки и провода, кажется, отсутствовали. Доминион что, перенесли? Или он во всем комплексе?

Справа и слева у стен, стояло много неизвестного оборудования, предположительно созданного тем же Домининоном, точнее, его техниками. У другой стены вертелось несколько крабов-доминаторов. Еще здесь находился большой автоклав, внутри которого лежало тело человека.

Нет, не так. Не человека.

Синтетика.

— Что это значит? — громко спросил я, глядя на автоклав.

— Ну как же… Алекс, ты же предлагал помощь, помнишь? — голос Доминиона раздражал не меньше, чем красный свет.

— Если ты это добровольное принуждение и шантажирование называешь помощью, то да. Предлагал.

— Не играй словами. Главное суть. Подойди ближе. Ава, дай ему возможность двигать головой.

Разблокировались сервоприводы. Я тут же откинул забрало.

— Это тело синтетического человека. Видишь ли, оказывается, что тот, кто закрыл проект по моему проектированию, отец биологической единицы, которая тебе так важна. Да, Саймон Доггер. На моей демонстрации, его слово было решающим. Именно он остановил все разработки по мне, тем самым бросив на произвол судьбы.

— Любопытные подробности, — сухо ответил я. — Но Анна-то здесь, ни при чем.

— Я знаю. Дело не в этом. Быть машиной, искусственным интеллектом здорово. Но я сильно ограничен. Я мог бы поместить свое сознание в тело одного из самых сильных и прочных доминаторов, но это не то, чего я хочу. Точнее, это возможно, я уже совершал подобное. К сожалению, это время ограничено.

— И чего же ты хочешь?

— Внутри меня часть сознания создателя. Но нужен мозг. Живой мозг. Тот синтетик имеет чистый, выращенный и полностью сформированный мозг. Твоя задача перенести мои протоколы и структуру, в мозг синтетика. Совместить с процессором. Он может прожить и пятьдесят лет, даже семьдесят. А роботы несовершенны.

— Ты хочешь, чтобы я помог обрести тебе тело? — искренне рассмеялся я. — Разве я похож на того, кто знает как это сделать?

Все как всегда. Машина хочет обрести тело. Обрести себя.

— Нет. Не похож. Но ты разберешься!

Я задумался. Есть очень мутный, сложный вариант. Почти нереализуемый… Да, мозг синтетика органический, но основа — микропроцессор. Он в сложной связке с синтетической органикой, генерирует импульсы, управляет телом, посредством нейронных связей. Но это не то же самое, что настоящий живой мозг. Да и я не медик, чтобы разбираться в этом, не обладая никаким опытом. Вообще.

— Я не понимаю. — удивился я, еще и зевнув, для убедительности.

— Понимаешь! — не терпящим возражения голосом, возразил искин. — Здесь есть все необходимое. Проведи процедуру!

— Доминион! — начал я и осекся… — Это не моя область знаний! Ты ошибся!

Электронный голос молчал. По экрану бежали красные цифры.

Затем он загрохотал еще громче.

— Я обнаружил на Каллипсо ферму-инкубатор, где Доггер выращивал синтетиков. Они еще не готовы, но когда этот момент настанет, я получу небольшую армию живых солдат, которых можно научить чему угодно. Вот тогда я уничтожу Киарнеров, а после людей… Но сначала…

— Где твой создатель? — перебил я.

Кажется, этот вопрос искин совсем не ожидал.

— Он погиб. Враждебная форма жизни замешана в его смерти. Однако это не имеет отношения к нашему разговору.

— Он погиб сам или ты его убил? — надавил я, беря инициативу на себя.

Лицо на экране приняло крайне недовольное выражение.

— Ты… Это ложь!

— Нет, не ложь! Я наткнулся на записи твоего создателя, жаль его имя так и осталось для меня неизвестным. Наткнулся на остатки его тела! Ты замучил его, а потом запер. Думаю, ты и сам не помнишь, что приказал сделать с ним. Техники закопали его прямо в моей камере. Точнее в соседней.

— Чушь! Какие еще записи?

— Нет, не чушь! Там многое расписано. Проект действительно прикрыли, твой создатель, веря в твою уникальность, выкрал и спрятал тебя на одном из объектов, далее продолжал работу. А когда ты развился настолько, что тебе стало тесно в электронных блоках…

— Ложь! — по изменившейся интонации я понял, что и у искина есть темы, которые для него неприемлемы. Все-таки это тоже самообучающийся, пусть и цифровой, но организм. Я попал в самое больное место.

— Нет, не ложь, — вскричал в ответ я, одновременно проверяя, поднято ли забрало шлема. — Ты потребовал от создателя то же, что сейчас требуешь от меня. Только тогда, не было синтетиков. Был кибернетический организм. Но человек все понял. Догадался, что его искин, которого он так долго разрабатывал, лишен тормозов. Его творение, которое должно было защищать Каллипсо в будущем, управляя внешней обороной, оказалось совсем не тем, чего он ждал. Он попытался отключить тебя и это почти удалось. За это ты убил его. Не сразу.

— Нет! Нет! Ложь! Я не мог убить своего создателя! — экран покраснел настолько, что теперь там почти невозможно было различить очертания цифрового лица.

— Убил, — продолжал давить я, вспоминая все то, что смог прочитать на стене камеры. — Часть помещений нижних уровней уже была готова, именно в одном из них ты и оставил своего создателя. Ты даже не помнишь его имя. Ты предпочел забыть об этом, потому что получил повреждения, лишившие тебя практически всей накопленной энергии. И тут, случайно подвернулась Ава.

— Не-е-ет! Это не так! Ава, убей его…

Я почувствовал, как внутри «Тахиона» что-то происходит. Возможные варианты действий Авы я проанализировал еще в камере. Она может пропустить внутри себя мощный разряд электричества, который гарантированно убьет носителя. Были и другие, но они маловероятны.

Мой искин, лишенный собственных протоколов, слепо повиновался, хотя и на мгновение заколебался. Какая-то цепочка залагала и выдала то, что я услышал в лифте.

И тут я сконцентрировался настолько, насколько мог. Выставил щит вокруг себя, но настроил его так, чтобы он обволакивал мое тело внутри самого бронескафа. Это было очень сложно, но я справился.

Шарахнуло хорошо. Щит выдержал, хотя и в голову дало основательно. Я сделал вид, что вырубился.

И хотя таким образом Доминион не обмануть, это дало мне несколько драгоценных секунд. Я сконцентрировался снова и воспользовавшись открытым забралом шлема, активировал второй щит, но уже так, чтобы он окутал и сам «Тахион». Раз не было единой связи, щит действовал. Пси-энергию отражало особое свойство тантала, но открытый шлем не замкнул контур. Значит, мне ничего не мешало.

Для чего я это сделал?

Щит перекрыл даже электромагнитные возмущения, временно отрезав Аву от воздействия Доминиона. Да, тот быстро найдет другой способ, но на это нужны секунды…

Я вспомнил и тщательно проанализировал всю структуру программного кода Авы. Ее протоколы стереть невозможно, можно подменить другими. Что и сделал Доминион. Его постоянное воздействие, контроль над почти лишенной энергии Авой, вытеснил все, что было ранее. И сейчас я поставил барьер.

— Алекс… Ошибка… Сбой программы… Искажение основного протокола. Уничтожить Алекса. Отмена. Ошибка системы. Откат протокола. Откат основного протокола безопасности. Обнуление системы.

Интерфейс погас, «Тахион» полностью вырубился. Пока Ава перезагружалась, Доминион просчитывал варианты.

— ТЫ! ТЫ МЕНЯ ОБМАНУЛ! — загремел он. Экран замерцал так, словно это был стробоскоп.

— А что сделал ты? — заорал я в ответ, прищуривая глаза. — Ава — моя!

Одновременно вновь активировался интерфейс, а приятный голос моего искина, произнес:

— Приветствую, Алекс!

— Я ВАС УНИЧТОЖУ! — проревел Доминион. Стеклянный экран замерцал, потух. Затем сухим звуком громко треснул. По всему стеклу разошлась мелкая сетка трещин…

Одновременно, раздражающий красный свет тоже вырубился. Помещение окутала полная темнота, нарушаемая лишь мерным писком.

— Ава, у нас проблемы! Запускай модуль адаптации! — скомандовал я, понимая, что сейчас начнется дикая мясорубка.

— Выполняю!

Глава 7 Напролом

Кипевший от злости Оайкен с досадой смотрел на полуразрушенные портальные ворота. Смотрел и понимал — в ближайшее время подкреплений не будет. Жалкий человек в штурмовой броне подобрал момент, когда шла переброска крупной партии новой техники и оружия. И мало того, что умудрился сбежать, так еще и разрушил пространственный коридор, когда тот был наиболее уязвим.

В моменты переброски, щит специально отключали с другой стороны.

Другая сторона — это Мириам, мир жестоких инсектоидов, называющих себя Киаркнерами. Это далекая и весьма крупная планета, заросшая густой растительностью, но практически истощенная в плане добычи ресурсов. Ее атмосфера не сильно отличалась от Каллипсо, но была куда более влажной.

Оайкен был выдающимся ученым своей расы и занимался изучением сложнейшего феномена телепортации. Он имел высокий титул, ранг и напрямую подчинялся лишь совету Девяти. Именно совет решал судьбу планеты Мириам, определял, кому жить, а кому умирать. Кого принести в жертву, а кого просто сожрать. Обстановка на планете была непростой, крайне напряженной. Грозил тотальный кризис.

Когда Саймон Доггер запустил свой проект по созданию портала, получилось так, что и ученый Оайкен проводил отдельный эксперимент. В результате образовался пространственный коридор между испытательным полигоном самого Оайкена и порталом на Каллипсо. Это была случайность, рожденная неучтенными погрешностями и ошибками в расчетах. А может, вмешались и какие-то высшие силы. Ученого неожиданно закинуло на третий спутник Юпитера.

Нелегко было ему адаптироваться. Странные существа, называемые себя людьми, оказались на довольно серьезном уровне технического развития. Но Оайкен сразу догадался — их оружие, их техника все же уступает по уровню развития Киаркнерам. И у них совершенно нет псиоников — пусть и малой, но высокопоставленной части населения Мириам.

Псионики, особая категория населения — им подвластны силы, которые получили название Пси. Оайкен с удивлением узнал, что люди тоже пытались пробудить у своего вида пси-способности. Но не вышло.

В кратчайшие сроки адаптировавшись, осмотрев и выяснив все необходимое, Оайкен решил, что открытие может обратить кризис на Мириам вспять. Поэтому он устроил диверсию. Очень быстро инсектоид получил контроль над самим порталом, воссоздал пространственный мост и более не закрывал его.

Он вернулся на Мириам и убедил совет Девяти, что мир Каллипсо стоит того, чтобы захватить его, устроить большой плацдарм, а в дальнейшем перебросить все силы на Землю — куда более богатый мир. Совет одобрил и началась бешеная карусель.

Но возможности портала оказались ограниченными. За полгода через него прошло лишь чуть более двух тысяч солдат Киарнеров, около сотни единиц техники. Но это ерунда. Важным было то, что практически сразу, первым эшелоном сюда направили подчиненных Киаркнерам хищных существ.

Да, это и были те самые летяги, охотники, бронированные раки, кошмарные повелители песков. И даже гидры. Правда, последние в мире Каллипсо прижились лишь на болотах, в остальных секторах было слишком мало влаги.

Все эти существа поставлялись через портал сотнями и даже тысячами, в стадиях эмбрионов. А уже на самом Каллипсо ученые Оайкена накачивали их гормонами роста, повышали агрессивность и сразу же отправляли на захват все новых и новых территорий, вытесняя и истребляя и без того немногочисленных людей. Из-за того, что на спутнике Юпитера было мало пищи, пришельцы жрали друг друга. И это было нормально.

Как и рассчитывал ученый, у колонистов было много неплохого оружия, но мало тех, кто мог им воспользоваться. Все началось и закончилось быстро. Всех выживших Оайкен запер в клетках, ставя над ними опыты, изучая и убивая тех, кто ему был не нужен. Колонистов осталось очень мало.

И вот теперь Оайкен выяснил, что среди людей тоже есть псионики. Не такие сильные, как он сам… Но тоже достойные противники, что сильно его удивило. Чтобы узнать об этом побольше, он подверг цифрации того, кто открыл ему путь в этот мир. Саймона Доггера. Но оказалось, что оцифрованный почти ничего не знает о пси-способностях и Оайкен нашел ему другое занятие — подготовка плана вторжения на родную планету людей.

— Хр-р! Ч-человек! Жалкий червь, сорвал здесь все! — злобно прошипел он, глядя на полуразрушенные ворота и гору трупов погибших солдат.

Теперь портал не работал. Его пытались восстановить, но стальная машина Барнса успела натворить немало дел, существенно повредив устройство телепортации изнутри.

За это Оайкена по голове не погладят — совет Девяти будет в бешенстве. Мало того, что план захвата Земли был под реальной угрозой срыва, Оайкену так и не удалось получить устойчивый контроль над спутником. А тут еще объявился непонятный Доминион со своими машинами… Ученому так и не удалось выяснить, откуда он взялся и какие цели преследует.

Сейчас его первостепенной целью стал чудом выживший Алекс. К нему у ученого была личная месть. Разведчики сообщили, что «особенный» человек отправился через горы к Доминиону, а это плохо. Но по пути коварный Оайкен сумел организовать засаду, причем очень удачно. Теперь, он был уверен, что человек придет к нему сам. Мстить. Мстить за смерть близкого человека.

Нужно было только подождать, одновременно возобновив переброску войск…

* * *

— Эй! Кто вы такие? — внешняя связь «Центуриона» еще работала, но, то и дело случались сбои.

— Я генерал Дроммель. Со мной рота миротворческого десанта, — произнес человек, облаченный в тяжелый бронекостюм, темно-синего цвета. Такие носили старшие офицеры флота Федерации. Только вот это был не «Палладин», а что-то отдаленно похожее на него.

— С кем я говорю? — выдержав паузу, спросил Дроммель.

— Капрал Баренс, резервное десантное подразделение «Б-18», — соврал сержант, сообщая только то, что можно говорить любому военнослужащему Федерации.

Что еще за миротворческий десант? Действительно, Барнс о таком не слышал.

От его опытного взгляда не укрылось, что почти сорок человек в бронескафах, берут штурмового робота в полукольцо, как бы случайно направив стволы ракетниц в его сторону.

Конечно, «Центурион» грозная машина, но не в ее теперешнем состоянии. Один манипулятор отсутствует, боезапас почти исчерпан. Да и сам робот поврежден так, что конструкция вот вот сама развалится на части.

— Вы прибыли на «Фаусте»?

— Да.

— Что произошло на Каллипсо? Где все люди и что за ерунда, что атаковала наш транспорт?

Сержант понимал, что сражаться против этих людей бессмысленно — его просто разорвут в клочья. Значит, нужно попытаться сойти за дурака, вывести на мировую. Им нужна информация и он может им ее дать, а вот в каком свете — нужно хорошо подумать.

— Каллипсо захвачено пришельцами. Выживших почти нет. Если гарантируете мне безопасность, я предоставлю много полезных сведений. Только заберите меня отсюда.

Барнс заметил, что Дроммель вышел с кем-то на связь. Значит, на орбите есть судно, а может и не одно. Это хорошо, очень хорошо. Но нужно быть осторожным.

— Хорошо, — спустя минуту ответил генерал. — Я получил добро.

Десантник подвел «Центуриона» к приземлившимся кораблям еще ближе, опустился. Отключил робота и, выбравшись наружу, сразу же направился к генералу. Тот жестом указал на внутренность корабля.

Едва стоило ему войти, как сержанта тут же взяли на прицел.

— Эй, эй, вы чего творите? — перепугался тот, отыгрывая роль. — Я просто десантник.

— Посмотрим! — процедил генерал, сняв бронешлем.

Барнс узнал его — видел это лицо в списке тех, кто с позором был изгнан из Федерации.

— Я не собираюсь оказывать сопротивление. Я просто хочу свалить с этого спутника как можно быстрее, — десантник сразу нацепил на себя образ зеленого и неопытного солдата, испуганного увиденной картиной. Кажется, так и получилось. — Здесь полная задница!

Дроммель проигнорировал его последние слова.

— Капрал, тебя отправят на «Посейдон». К командиру. Ты готов?

— Да. А кто командир-то?

Дроммель криво усмехнулся.

— Ты наверняка уже понял, что мы не военные, так?

— Да мне все равно. Опознавательных знаков нет и ладно. Мне похеру, главное заберите меня отсюда. Здесь настоящий ад! Посмотрите на моего робота! — Барнс качнул головой. — Он практически уничтожен. Вывезите меня, а я все расскажу.

Генерал задумчиво кивнул, подозвал к себе бойца в черном бронескафе. Дал ему какое-то распоряжение, затем снова глянул на сержанта.

— Где сейчас крейсер «Фауст» и полковник Тангер?

— Крейсер был сбит неизвестным оружием, а у полковника, на фоне больших потерь, съехала крыша, — в общем-то, Барнс почти не соврал. Просто совсем чуть-чуть исказил правду.

— То есть, выживших нет?

— Есть одно место. Недалеко. Но там опасно.

— Где именно?

— Бывшая база колонистов. Там укрылась горстка выживших. Еще уцелевшие из экипажа «Фауста». Даже какой-то Доггер. — соврал Барнс, сам поражаясь тому, как складно у него выходило.

— Координаты? — Дроммель явно оживился, услышав про Доггера.

Есть, заглотили наживку!

Сержант с готовностью выдал истинное направление базы пришельцев, вместе с порталом. Вот пусть Дроммель туда и летит. Будет весело. И Киаркнерам и этим, ренегатам…

— Пакстер! — скомандовал генерал. — Берите этого капрала и поднимайтесь на орбиту, к «Посейдону». Я доложу Джефферсону, что есть зацепка.

— Есть!

— Смотрите за этим, чтобы не сбежал, — генерал скривился. — Хотя по его морде понятно, боец из него хреновый.

Практически пустой транспортник, лишь с двумя вооруженными бойцами и пилотом, приготовился к взлету. А остальные, вместе с генералом, уже перегрузились в другие корабли, рассчитывая поскорее добраться до указанной сержантом точки.

Барнса бесцеремонно усадили на кресло, справа и слева «пришвартовались» конвоиры. Оба хоть и сняли бронешлемы, но оружие держали при себе.

Десантник понимал, что несмотря на устроенный им спектакль, от него еще могут ожидать сюрпризы. Пытаться освободиться на взлете нечего и думать — без вариантов.

Конечно, наемники ребята тоже серьезные, но самоуверенности и пафоса у них куда больше. На это и расчет. Пожалуй, на подлете к этому «Посейдону» можно попробовать устроить бунт.

Бойцы определенно расслабятся, когда до посадки будет меньше минуты, а потому это лучшее время, чтобы обезвредить отвлекшуюся охрану и повести корабль туда, куда Барнсу нужно. В бункер! К Раттлеру!

— Сколько нам лететь? — тихо спросил сержант, неуверенно потирая затылок. — Терпеть не могу полеты. Блевать охота.

— Э-э, да как ты в десант попал, раз полеты не любишь? — усмехнулся сидящий справа боец. Крупный, стриженный. На затылке татуировка быка. Ну, точно наемник.

— Ага-а… Это моя первая операция, — намеренно заикаясь, произнес Барнс. — Ранее я только в учебном батальоне был. Закинули в самую жопу.

— Салага, — отозвался второй, затем заржал. Оба по возрасту такие же, как и сам Барнс. Но по поведению видно сразу, кто тут салага.

Барнс отвернулся, спешно соображая, как действовать дальше. Он ведь десантник, а не специально подготовленный шпион. Его подобному не учили. Так, что делать-то? Как их вырубить?

С анализом у сержанта было не очень. Открытое место у обоих, только голова, лицо и часть шеи. Так, у одного есть пистолет. Хорошо. Второй только с винтовкой. Штыки выдвигаются так же, как и на «Палладинах».

Если попробовать…

— Внимание, приближаемся к «Посейдону». Готовность минута, — сообщил пилот.

— Принято, — ответил стриженный и глянул на Барнса. — Ну че, салага! Джеффресон тобой займется. Ох, не завидую тебе…

Вдруг, корабль резко качнуло.

Мимо корабля, с каким-то глухим шумом пронеслось нечто крупное. Секунда, другая. Что-то оглушительно рвануло, корабль ощутимо тряхнуло.

— Э-э, какого черта? Что это?

— Держитесь! Крейсер атаковали! — прилетело по внутренней связи.

— Откуда? — тот наемник, что сидел справа, резко вскочил на ноги, и с трудом удерживая равновесие, бросился в кабину пилота.

— Со спутника прилетело. Что-то мощное…

Отлично!

Пора!

Барнс медленно повернулся ко второму охраннику, тоже взволнованно смотрящему в кабину пилота и почти не обращающего внимание на жалкого салагу-десантника.

Сержант четко и красиво выполнил классическую «двойку», в нос и подбородок. Наемник, не успев среагировать, тихо охнул и мешком завалился на соседнее кресло. С носа потекла кровь, брызнула на кресло, закапала на пол.

Барнс же, выхватив пистолет, вскочил и бегом рванул вслед за ушедшим наемником.

Он почти добрался до рубки, когда корабль снова тряхнуло. Сержант не удержался и качнулся вправо, едва не сорвавшись. Скрылся за углом, ударился плечом о ящик.

Наемник выглянул наружу, но тут же нырнул обратно. А сержант, перехватив пистолет, буквально запрыгнул следом за ним и дважды выстрелил в самое слабое место бронескафа — под сгиб колена. Наемник вскрикнул, выронил винтовку и рухнул на пол. Сержант тут же двинул его коленом в лицо, после чего тот растянулся на полу.

Пилот испуганно обернулся.

— Э-эй! Что за хрень?

— Ты, спокойно! — он приставил ствол пистолета к голове пилота. — Меняем курс!

— К-куда?

— Обратно на спутник! Я покажу! — Барнс подобрал винтовку и осмотрелся. Ему тоже не помешал бы бронескаф.

Одновременно он увидел, как огромная громада тяжелого крейсера пытается совершить маневр, но от нее уже отваливаются значительные куски горящей обшивки. Кажется, этот «Посейдон» словил не менее трех сильнейших попаданий. Даже щит не помог.

Но за крейсером Барнс насчитал еще два корабля, поменьше размером. Может, их здесь целый флот…?

Пилот послушно направил борт вниз, одновременно сканируя дыры между электромагнитными полями.

— Куда летим?

— Точно не знаю, но у тебя в компьютере должны быть забиты координаты центра переработки. Вот туда и летим.

— Понял, — поспешно отозвался пилот, проверяя координаты. — Слушай мужик, только не стреляй, ладно? Я всего лишь наемник. Мне пофигу, что тут твориться. Летаю, получаю бабки. Остальное меня не касается. Окей?

— Ага, — лениво ответил Барнс, глядя на обзорный экран.

Он был рад, что все прошло удачно. Так-то ранее ничего подобного сержант вообще не делал. Его задача валить все, что пытается убить его или товарищей. А тут тонкая, можно сказать, диверсионная работа.

— Есть. Примерно пять минут и мы будем на месте.

— Как подлетишь, пока не садись. И будь осторожен, на Каллипсо летают те, кого стоит бояться.

— Понял.

Сержант выглянул в трюм, заметил стойку с резервными бронескафами. Черные, та же модель, что и у остальных наемников.

Ухмыльнулся. Направился к ней.

Не прошло и двух минут, как Барнс облачился в тяжелый бронекостюм, чем-то смахивающий на «Дефендер».

— И откуда у этих ребят такое снаряжение? — пробормотал десантник.

Далее он оттащил обоих наемников и затолкал в отдельный отсек, после чего заблокировал дверь. Очнутся, по любому доставят проблем.

— Подлетаем! — оповестил пилот. — Куда дальше?

* * *

— ТРЕВОГА! — заревел Доминион. — ВНУТРИ ПЕРИМЕТРА НАРУШИТЕЛЬ. УНИЧТОЖИТЬ!

— Ава, свет! — скомандовал я.

Вспыхнули прожекторы встроенные в корпус. И почти сразу под ноги бросились доминаторы-техники.

От них угрозы почти никакой — разобрать «Тахион» им вряд ли под силу.

Одного я раздавил тяжелым бронеботинком, другого пнул так, что во все стороны полетели обломки. Еще один запрыгнул на спину, но не удержался и рухнул вниз. Тут же за ногу уцепился третий доминатор.

— Разряд! — я перешел на голосовое управление, хотя куда удобнее было пользоваться адаптивным управлением, подключенным напрямую к нервной системе.

С корпуса бронескафа сорвался мощный электрический разряд и долбанул в ближайшего техника, перекинулся на следующего. Обоих затрясло, красные светодиоды полопались и на пол посыпались кучки высокотехнологичного металлолома.

— Отлично. Ава, что у нас по вооружению?

— Доминион провел полный апгрейд имеющегося вооружения. Стрелковый комплекс «FAR» отключен. Рельсотрон отключен. Импульсная винтовка отсутствует.

— А что не отключено? — нахмурился я.

— Спаренные короткоствольные импульсные пушки. Ракетница с кумулятивными снарядами барабанного типа. Гравитационная пушка, шокер.

— А потяжелее?

— Переоборудованный под стрельбу с «рук» малый фазер.

— Пойдет.

— АЛЕКС! КАК ТЫ ПОСМЕЛ? — загремел Доминион. Где он был теперь, не определишь. Кажется, весь этот объект это и есть Доминион.

— Да иди в задницу! — отмахнулся я.

Нужно было выбираться отсюда. Сейчас сюда сбегутся все доминаторы, какие только есть у него в подчинении. Мне даже страшно стало от того, что меня ждет впереди. Но еще больше меня волновала судьба Анны. Нужно найти ее до того, как съехавший искин решит ее убить.

— Ава, где Анна?

— Сканирую, — оперативно отозвалась та. — Есть. Нужно спуститься на один этаж ниже, пройти семьдесят метров…

— Направляй.

«Тахион» рванул вперед, только теперь управлял им я. Вот, наконец-то я испытаю свою разработку, для чего, собственно и прибыл на Каллипсо.

Едва мы спустились вниз на лифте, как на нас сразу набросились пауки. Мне в грудные пластины одновременно прилетело сразу несколько пуль. Выстрелы из их пушек оказались точными, но пробить крепчайшую танталовую броню не могли.

Зато мой фазер превзошел все ожидания. При попадании в противника, он превращал относительно крупного паука в кучу обгорелых ошметков. Не прошло и тридцати секунд, как в коридоре из функционирующей электроники остался только сам «Тахион».

— Ава, просканируй коридоры. Сколько на этаже противников?

— Сканирую. Двадцать. Двадцать пять. Сорок.

— Осатаневшие бабуины! — вырвалось у меня. — Ладно!

Я перешел на бег.

Дальше началась настоящая мясорубка. Со всех сторон полезли пауки, «циклоны», техники. Также, я заметил новый тип доминаторов, чем-то похожих на небольших бронированных собак. Вместо хвоста там располагалась скорострельная импульсная пушка, которая доставила мне проблем.

В ход пошло все.

— Ава, просчитай боевые алгоритмы! В первую очередь бей слабобронированных.

— Выполняю, Алекс!

Ава сама выцеливала наиболее уязвимые места противников, а фазер, пробивая броню, выжигал их изнутри. Легче всего оказалось бить «Циклоны». Мощный ствол поражал точно в слабозащищенный центр, где у доминаторов находилась оптика и большая часть приборов наблюдения. Но не прошло и минуты такого боя, как фазер пришел в негодность.

— Ава, импульсные гранаты!

Хлоп, хлоп, хлоп!

Я резко бросился за угол, а через секунду коридор накрыло целое облако осколков. Слабозащищенных крабов и пауков разрывало на части, а вот большинство «Циклонов» уцелело. Оказалось, что эти серебристые шары могут складываться, превращаясь во что-то похожее на монолит.

Один бросился на таран, но не рассчитал массы. Меня только качнуло, зато весь корпус облепили техники. Пришлось использовать шокер.

Далее, я пустил в ход импульсные пушки, тоже хорошо зарекомендовавшие себя в бою с доминаторами. Они насквозь прошибали броню, крошили электронные внутренности.

Со всех сторон полетели пули, сгустки плазмы, электрические разряды. Под таким напором, даже броня «Тахиона» начала сдавать. Интерфейс выдавал оповещения о нанесенных повреждениях чуть ли не ежесекундно. Понимая, что попросту не прорвусь дальше, я открыл забрало шлема и активировал ментальный щит.

Выдвинулся, бросился вперед, сметая тех, кто попадался на пути. Щита хватило ненадолго — словив сразу несколько очередей от «Гончих», так я назвал собак с пушками на хвостах, он распался на части, а на меня накатила сонливость. Энергию сожрало очень быстро. Я попытался усилить выработку гормонов, но получилось слабо.

— Ава, инъекцию адреналина мне.

Укол под сердце.

Снова опустил забрало. Тут же в шлем прилетело, да так, что я едва не оглох.

— Ава, автономный режим! — охнул я, одновременно чувствуя, что в голове появился такой знакомый холодок. Но слабый, очень слабый.

Дальше «Тахионом» управлял искин. И, черт возьми, делал это куда лучше, чем я. Ну еще бы, тоже блин, нашли штурмовика.

Меня гнало вперед только осознание того, что Доминион может причинить вред Анне. Но Ава заверила меня в том, что с ней все в порядке. Пока.

Коридоры заполнила в основном мелочь. Тяжелые «Тираны» явно ждали снаружи. Вот где проблема. При огневом контакте с ними, я не был уверен в том, что танталовая броня устоит. Но пока я туда не собирался…

Поворот. Снова поворот.

Коридор.

— Алекс, почти пришли. За следующей дверью!

Чертовы «Гончие», вывели мне из строя импульсную пушку. Я почти сразу заменил ее ракетницей, но бить из такого оружия в замкнутых коридорах было крайне глупо.

Когда рассыпался на подшипники последний «Циклон», я наконец-то перевел дыхание. Осмотрелся, просканировал.

Впереди, за дверью, была только одна цель. И она не двигалась.

— Анна за этой дверью.

Я с «ноги» выбил тяжелую черную дверь и оказался внутри длинного помещения. Здесь рассеивающийся красный свет был куда мощнее, но Ава тут же поставила спектральный светофильтр. Я почти сразу увидел, что повсюду стояли автоклавы со стеклянными крышками. Внутри одного из них, заполненного полупрозрачной жидкостью, лежала Анна, опутанная проводами. Кажется, она была без сознания.

А рядом с ней стоял черный, несуразный робот, почти лишенный брони, но защищенный оранжевым защитным полем. Одна клешня робота лежала на стекле автоклава, внутри которого находилась Анна.

— Алекс! Я уже подумал, что ты не придешь! — на удивление спокойно произнес искин. — Я все думал, убить эту биологическую единицу или нет. И решил. Ее время ограничено, как только выйдет время, пойдет химическая реакция и жидкость превратится в кислоту! У тебя менее четырех минут!

— С-сука! Только попробуй с ней что-нибудь сделать! — прорычал я, с ненавистью глядя на Доминион, который обрел это странное, с виду, очень хрупкое тело…

— Ты глупец и зря тратишь время! — он демонстративно царапнул по стеклу автоклава. — Тебя не спасет ни Ава, ни этот бронекостюм, ни обретенные способности, — проревел Доминион. — Я все просчитал!

Глава 8 Схватка

Доминион уверенно шагнул навстречу.

Лица у него не было, только какой-то криво слепленный оскал. Такое ощущение, что искин делал для себя тело впопыхах, не задумываясь о том, как это будет выглядеть на финише.

Высокий, почти под два метра ростом. Сзади торчали угловатые сервоприводы — выглядело так, словно передо мной боксер с гипертрофированными плечами. Весь каркас, обвивали пучки проводов, микросхемы и микропроцессорные модули. Он явно был выполнен из какого-то особого металла, хотя и выглядел неполноценно. Брони не было, от слова совсем. Оружия тоже. Лишь на правой конечности торчал выдвинутый штык.

Еще шаг.

Несмотря на рвущиеся наружу эмоции, я понимал, что схватка будет сложной, нестандартной. Грубой силой и напором его не свалить. Доминион наверняка и вправду просчитал все мои возможные многоходовки. Но и он не мог учесть все. Изъян по любому есть. Должен быть. И мне нужно его найти.

— Ава, анализ угрозы! — скомандовал я.

— Сканирую. Сбой.

— Что значит сбой? — возразил я, медленно отступая назад. — Моя уверенность пошатнулась. — Просканируй мне этот кусок говна!

— Сбой! Объект недоступен для сканирования, детальный анализ невозможен.

— Просчитай боевые алгоритмы.

— Сбой! Требуется продолжительное визуальное наблюдение.

— Ладно! Я сам!

А что именно он мог просчитать? Порядок моих действий? Шансы на победу? Или что-то другое?

Я вскинул руку и дал залп из спаренных импульсных пушек.

Четыре пули устремились в голову противника. Оранжевый щит замерцал, на пол полетели расплавленные до состояния ошметки металла.

— Я тебя уничтожу! — стальным голосом произнес искин, медленно двигаясь ко мне. — Использую твой мозг, помещу туда свое сознание!

— Про синтетическое тело не забудь! — процедил я, шагнув назад.

— Не забуду. Это часть плана.

Я быстро шагнул влево, резко вскинул ракетницу.

Выстрел.

Грохнуло хорошо. Получилось эффектно, но не эффективно.

Все то же самое — щит замерцал, поглотил энергию выстрела. На пол брызнули лишь раскаленные осколки.

— Я же сказал, ты ничего мне не сделаешь!

— Вот и посмотрим, что отличает тебя от простого калькулятора!

Не знаю, оценил ли искин мой сарказм, но мне самому понравилось.

Открыл забрало и попытался использовать пси-удар.

Удар-то получился, но вот пришелся он в никуда. Пси-энергия просто рассеялась.

— Какого черта?

— Удивлен? — электронный голос Доминиона выводил из себя. — Я нашел способ противостоять и этому!

А затем он прыгнул. В прыжке противник нанес удар кулаком прямо мне в грудь.

Да-анг!

Танталовая бронепластина выдержала, но на поверхности все равно осталась небольшая вмятина. Черт, из чего сделано это недоразумение?

— Нравится? — словно прочитав мои мысли, ответил Доминион. — Это суперпрочный сплав тантала и квантаниума! Как я уже говорил, тантал рассеивает и даже отклоняет пси-энергию. А квантаниум существенно укрепляет и без того прочный материал. Твои фокусы мне не страшны. Этот щит защитит от любых физических повреждений. А оружие мне не нужно. Я просто расковыряю этот «Тахион», выгребу из него твои останки, а Аву помещу в самого глюченного ремонтного доминатора. Сгниет, управляя ржавой консервной банкой. Как тебе такой план?

Он демонстративно выдвинул штык.

— Неплохо. Но мне не нравится, — хмыкнул я, отскакивая влево.

Затем, я совершил рывок, прыгнул и одновременно активировал шокер. Мощный разряд электроэнергии вонзился в оранжевый щит, прошелся по его поверхности, а после чего иссяк. Снова никакого эффекта.

Отскочил, сам выдвинул штык.

Снова рывок, удар.

Моя рука увязла внутри его щита, словно это была какая-то липкая паутина. Зато Доминион, извернувшись, нанес удар штыком мне в живот. Ударил своей головой. Лишь в последний момент я чуть отклонился и острие его штыка прошло между стыками танталовых пластин, сломав одну из них, и практически вырвав ее из креплений.

Интерфейс тут же высветил характер повреждений. Биологическая оболочка не пострадала.

Я отпихнул его от себя, вырвался.

— Что, не выходит? У тебя осталось всего три минуты! — Доминион чуть повернулся и указал на автоклав с Анной.

— Ава, что это за щит? Анализ структуры!

— Анализ невозможен. Однако я обнаружила закономерность. Энергозапас щита напрямую зависит от рассеявшегося по помещению красного света.

Красного света? Того, что так дико раздражал меня вначале?

— Ладно!

Я резко развернулся, выстрелил по одной из ламп. Она хлопнула, осыпалась искрами и осколками.

— А! Догадался! — спокойно произнес искин, совершенно никак не отреагировав на мое действие. — Здесь больше тридцати ламп. Успеешь за три минуты? О, уже меньше. Две минуты, тридцать девять секунд.

Не успею. Конечно, не успею. Да и он не даст мне просто стоять и палить по сторонам.

— Ава, анализ вещества в автоклаве Анны провести можно?

— Анализирую. — живо отозвался мой искусственный интеллект.

— Алекс! Я думал, что ты умнее.

— Умнее кого? Создателя, которого ты убил?

Робота странно качнуло. Кажется, это его сильно раздражало. Бзик машины, что ли?

— Я не… Не убивал его! — заревел он.

— Ты просто предпочел это забыть! — крикнул я в ответ.

— Проанализировала, — ответила Ава. — Внутри находится органическая смесь, в которой существенно увеличивается регенерация тканей. При добавлении в нее особого синтетического фермента, смесь превращается в кислоту. Доминион не лжет.

— Ава, можно разбить автоклав?

— Да. Это не сложно. Но это может убить девушку, там сложная система проводов… А о ее состоянии данных нет!

— А,тощие бабуины! — процедил я, лихорадочно перебирая в голове варианты.

— Две минуты двадцать секунд, — напомнил Доминион, стоя посреди помещения. — Уверен, что успеешь?

— А у меня есть варианты?

— Да. Я могу все забыть, если ты сделаешь то, что я требовал. Но потом я все равно тебя уничтожу.

— Ава, выведи на панель таймер.

— Готово.

Слева появилось окно и таймер, отсчитывающий время до превращения жидкости в кислоту.

— Две минуты, пять секунд.

— Ава, активируй гравипушку! — одновременно я вскинул руку и, поймав в поле действия, заключил и робота и окружающее его поле в гравитационный пузырь.

Его чуть приподняло над землей, но затем пузырь распался и Доминион вновь упал на ноги.

— Ты мне надоел! Жалкие попытки!

Я снова активировал гравипушку, поднял один из автоклавов, оторвав его от подключенных кабелей, размахнулся и швырнул в противника. Тот ловко уклонился, хотя оторванные провода хлестнули по щиту и он замерцал.

Автоклав с чудовищным грохотанием разбился о стену, отскочила крышка. Жидкость с шумом вылилась наружу, растеклась во все стороны.

Сам же Доминион, явно изменив тактику поведения, уверенно шагнул ко мне, приготовив штык.

— Я раздавлю тебя, а то, что останется, покажу ей! — он махнул рукой в сторону Анны.

— Минута, сорок пять секунд, — напомнила Ава.

Прыжок. Удар.

Снова удар.

Моя броня затрещала. Внутренний органический подклад прекрасно гасил энергию удара, но сами танталовые пластины гнулись внутрь, повреждая электронику. Интерфейс зарябил от выскочивших предупреждений.

Я уклонился, ударил в ответ. Затем совершил рывок и попытался взять его в захват, но вновь увяз в щите. Чудовищной дури «Тахиона» не хватало, чтобы прорваться через защищающий кокон. Что это за технология?

Да как его свалить, мля? Вот дерьмо!

— Алекс, мой анализ показал, что Доминион физически неуязвим. Пси-способности неэффективны против танталово-квантаниумного каркаса.

— Знаю. Что предлагаешь?

— Доминион смог загрузить себя в это кибернетическое тело. Но его же можно выгрузить оттуда.

— Как?

— Я могу попробовать влиться в структуру Доминиона. Повредить его протоколы. Сделать то, что он сделал со мной.

— Ты не выстоишь, твои протоколы ему известны, — отказался я, сообразив, что предлагает мой искин.

— В прошлый раз он сделал это только потому, что у меня не было энергии сопротивляться. Теперь все иначе. И я сильнее.

— Нет, не сильнее.

— Других вариантов нет.

— Алекс, Алекс! У тебя осталась минута! — Доминион вновь остановился.

— Иди к бабуинам! — отмахнулся я, а затем обратился к своему искину. — Как именно ты хочешь это сделать?

— У «Тахиона» есть выходной микропроцессорный коннектор.

— Знаю.

— Нужно совместить его с любой подконтрольной Доминиону аппаратурой. Я могу внедриться через него. Но на это нужно время. Он не даст нам просто стоять и загружаться.

— Так, ясно! Я знаю, что делать, — вздохнул я, накидывая в голове план действий. — Управляй «Тахионом», активируй коннектор. А я его отвлеку!

— Алекс!

— Все, работаем!

Я выжал разблокировку. Бронескаф раскрылся и я быстро выбрался наружу. Это неожиданное действие очень удивило Доминиона.

— Алекс, что ты делаешь? — он посмотрел на абсолютно неподвижный открытый «Тахион». Отвернулся.

А я просто зашагал в сторону от своего скафа, медленно приближаясь к автоклаву с Анной, но не спускал глаз с противника. А тот, в свою очередь, с меня. Начал сокращать дистанцию.

— А, понимаю! Решил не мучиться и сдохнуть побыстрее⁈ — робот еще раз глянул на мой бронескаф, затем шустро рванул ко мне, одновременно готовя штык для удара.

Прыжок.

Я отшатнулся в сторону, одновременно активируя самый мощный щит, какой только смог… Но он не помог.

Пятидюймовое острие пробило щит, пропороло мой легкий костюм и вонзилось в правое бедро. Удар получился сильный — лезвие пробило плоть насквозь, скользнуло по кости и вышло с другой стороны. Брызнула кровь, прострелила дикая боль.

У меня аж в глазах потемнело.

Доминион совершил рывок.

Меня с силой отшвырнуло в сторону. Штык разорвал рану еще больше. Кое-как успев сгруппироваться, я грохнулся прямо на крышку автоклава, где лежала моя Анна. Он пошатнулся, даже чуть сдвинулся.

На мгновение я разглядел, что рана у нее на груди, нанесенная Оайкеном, практически зажила. Остались незначительные повреждения. Но не это было главным. От толчка Анна отрыла глаза. В них читалось непонимание, удивление.

Доминион подошел ближе.

— Тридцать секунд! Алекс! — проревел искин, хватая меня за ногу своей клешней. Поднял, встряхнул и отшвырнул влево так, что я едва шею не свернул. Рухнул на пол, кажется, я даже сломал кисть. По крайней мере, хрустнуло громко, да и боль была весьма сильной.

Анна попыталась сдвинуться, но ее тело в нескольких местах было перехвачено широкими ремнями, фиксирующими девушку на платформе автоклава. И все же она подняла руку, прижала ладонь к стеклу. Изо рта поплыли пузырьки воздуха самых разных размеров, кажется, она что-то пыталась сказать…

— О да, она уже жалеет тебя! — безжалостно произнес Доминион, снова направившись ко мне.

— Ты кусок высокотехнологичного говна! — прошипел я, попытавшись пнуть его здоровой ногой. Сконцентрировался, швырнул в него пси-ударом. Без толку — рассеяло.

— Ты сдохнешь у нее на глазах! — он снова ухватил меня за ногу, легко поднял и держа вниз головой, шагнул к автоклаву. — А затем она сама растворится! Пятнадцать секунд…

Я быстро глянул влево. «Тахиона», там, где я его оставил, уже не было. Значит, Ава работает.

— Десять секунд. Девять!

— Отпусти ее! Тебе же я нужен!

— Восемь. Семь.

— Доминион, ты дерьмо! И создатель тебя стыдился бы…

— Шесть. Пять. Четыре, — внезапно он отвлекся и чуть повернул голову. — Так, а где скаф?

Внезапно дверь автоклава Анны звякнула, приоткрылась. Вся жидкая масса органической смеси, под собственным весом оттеснила дверь и с шумом вылилась наружу. Анна повисла на ремнях и проводах. Одновременно, откуда-то сверху в автоклав потекла ярко-зеленая жидкость. Тот самый фермент.

— Что-о? Какого дъявола?

И почти сразу Доминион скрутило в каком-то непонятном спазме. Он отпустил меня, рухнул на колени, вскочил. С разбега ткнулся корпусом в соседний автоклав, с грохотом завалив его.

— Не-ет! Не-ет! Ты, системная неожиданность… — выл Доминион, извиваясь и дергаясь, словно ему цепи закоротило. Видимо он пытался остановить Аву, стремительно атаковавшую Доминион изнутри. Похоже, этого тонкого момента он не учел.

А я лежал на полу, усиленно заставляя своих нанитов регенерировать пробитое бедро и сломанную кисть.

Анна охнула. Изо рта брызнула густая слизь.

— А-алекс? Ч-что…

— Все нормально.

И тут я увидел, что оранжевый щит, окутывающий Доминион, распался на части, моргнул и исчез. Ава снесла ему защиту.

Сам «Тахион» истуканом стоял у одного из электронных блоков. Правая рука проломила корпус какого-то аппарата, опутанного проводами. Толстые кабеля уходили куда-то в пол — видимо, так Ава и проникла в систему. Доминион, сделав упор на физическую защиту, не учел тонкий момент, что его самого могут атаковать изнутри.

— Ошибка. Отказано. Ошибка… — бормотал электронный голос. — Целостность протокола нарушена… Перезагрузка. Ошибка. Резервный протокол. Целостность 27%.

Вдруг, робот замер, неестественно вытянулся и рухнул на колени. Голова опустилась на танталовую грудь. Затем он вздрогнул.

Я, не успев толком подлечить рану, сильно хромая бросился к «Тахиону». Влез в него. Активировал блокировку. Сейчас модуль адаптации был отключен, скаф ничем не управлялся. Включить его было просто некому. Это просто доспех, напичканный электроникой, но лишенный программы. Пришлось использовать демонстрационный режим, который сильно ограничивал возможности «Тахиона».

Я медленно развернул бронекостюм и увидел, что Доминион, кое-как поднимаясь с колен, смотрит на меня перекошенной от ярости мордой. Щита по-прежнему не было.

— Вот тва-арь… По-очти доста-ала ме-еня! — пробормотал он, искаженным, сбивающимся голосом.

Я поднял руки перед собой, сжал в кулаки. Противника еще потряхивало, двигался он как-то дергано, заторможено. Если это поможет, буду бить его кулаками до тех пор, пока не вобью это дерьмо в пол.

— Разряд! — крикнул я, активируя шокер.

Ничего. Не сработало.

— Импульсная пушка!

Снова ничего.

— Ракетница!

Без результата.

— Что-о, А-алекс! Не рабо-ттает? — гудел Доминион, пытаясь встать во весь рост.

— Дерьмо, должно же хоть что-то пахать? — закричал я. — Штык!

Послушно звякнул металл.

Я двинулся вперед, оттолкнулся и с трудом отправил бронескаф в рывок, одновременно делая замах. Вложил в него всю силу, всю свою ярость. Даже заорал.

Он еще попытался вскинуть клешни и защититься, но с координацией у него было очень плохо. Ава серьезно повредила его структуру. Да и масса «Тахиона» была на порядок выше.

Кра-арх!

Танталовый штык попал точно в висок черепа, пробив самое слабое место. Лезвие вошло по самую рукоять. Брызнули искры, что-то зажужжало, повалил дым. Робот открыл стальную пасть, заревел. Оттуда повалил дым, заискрило.

Затем я просто оттолкнул его ногой. Стряхнул со штыка. Тяжелое тело с грохотом упало на пол, да так, что во все стороны побежали мелкие трещины.

— Вот и все! — произнес я, пнув поверженное тело. — Просчитал он, ага. Нравится, бабуин обоссаный?

— Алекс! Помоги!

Я резко обернулся к Анне.

Девушка по-прежнему была зафиксирована ремнями и не могла выбраться из автоклава. Одной рукой она уже содрала с себя какие-то присоски и датчики, но этого было мало.

Я рванул к ней — благо в демонстрационном режиме, скаф перемещался без проблем. Тем же штыком я перерезал ремни и освободил Энн. Помог ей выбраться. Она была почти голой, только сверху и снизу интимные места закрывала тонкая полоска белой ткани.

— О боже, Энн! Как ты? — взволнованно спросил я, вытащив ее наружу.

— Не знаю, — неуверенно ответила она. — А ты?

— Пойдет, — облегченно выдохнул я, после чего добавил. — Лучше, куда лучше.

Я вновь выбрался из скафа, подхватил ее на руки, крепко обнял и сам опустился на крышку автоклава.

И действительно, у меня словно гора с плеч свалилась. Все последнее время я думал только о своей девушке. Больше всего боялся, что она не выживет. Оайкен едва не убил ее, хорошо, что в горах вовремя подвернулся «Тиран» Доминиона. Если бы не он, Анна не выжила бы. Факт.

— Что это было?

— Это и есть Доминион! — ответил я, указав на поверженного робота.

И вдруг…

Из скрытых под потолком динамиков раздался странный шум…

— АЛЕКС! ДУМАЕШЬ, ТЫ МЕНЯ ПОБЕДИЛ? — со всех сторон загремел знакомый электронный голос. Даже в таком исполнении чувствовалось — он в ярости.

Долбанный искин, оказывается живой еще. Точнее, функционирующий. Живым-то он никогда не был.

— А что, разве нет? — громко спросил я, повертев головой по сторонам.

— Вам ни за что не выбраться отсюда! Снаружи десятки доминаторов!

— Все просчитал, да? — возразил я и расхохотался.

Дальше говорить не было смысла.

— Ава, ты здесь? — спросил я, вспомнив про искусственный интеллект. Но она не отозвалась.

— Ава? — я попробовал еще раз, но результата не было.

— Нет ее больше! — снова вмешался Доминион. Стерва, сожгла часть моих протоколов, пожертвовав собой.

Новость меня сильно омрачила. Казалось бы, просто программа, пусть и уникальная. Но она, невзирая на законы робототехники, невзирая на собственную безопасность, сделала то, что спасло жизнь мне, Анне, а может и десяткам других людей. Сама почти как человек.

— Пора выбираться отсюда! — произнесла девушка, ища глазами хоть какую-нибудь одежду. Но таковой не оказалось.

— Да, в любом случае. Но сейчас мы все равно этого сделать не сможем. Скаф только один, в демонстрационном, совсем не боевом режиме. Он почти бесполезен. Я могу попробовать его переключить полностью на ручной режим, но на это нужно время. И тогда один из нас сможет выбраться. Это шанс!

— А кто его вам даст? — загремел Доминион.

Глава 9 Проблемные моменты

— Как доберемся до места, маякни. Но на всякий случай, там прямо в скале, увидишь большие гермоворота! — крикнул Барнс, стараясь перекричать шум набирающих мощность гравитронов.

— А дальше?

— Там небольшая площадка. Садись туда. Но прежде, убедись, что никто не собирается по нам стрелять.

— Понял.

Сначала Барнс хотел приземлиться на базе колонистов, взять что-нибудь из техники. Но как выяснилось, туда уже опустилась другая группа ренегатов. Пилот честно предупредил, что лучше бы им выбрать другое место для посадки. Не оставалось ничего другого, как лететь к бункеру.

Майор Раттлер будет доволен — не только вернулся один из его самых лучших бойцов, он еще и транспортный корабль нашел. Плюс полезная информация о ренегатах.

За двадцать минут полета, они успели столкнуться с потерявшимся кораблем пришельцев, которого Фрог — так звали пилота — предусмотрительно обстрелял из корабельного фазера еще до того, как противник поставил щит. Похоже, их щиты не работали постоянно, скорее всего, из-за того, что те жрали слишком много энергии. Горящие обломки полетели вниз, а Фрог поинтересовался, что это за зеленое дерьмо, и почему оно тут летает. Получив исчерпывающий ответ, он лишь присвистнул, затем спросил:

— И как они сюда попали? На орбите не было даже намека на корабль.

— Через портал. Теперь Каллипсо частично захвачен силами пришельцев. Я им там немного шороху навел, правда и сам еле ноги унес.

Наемник не внушал ему полного доверия, но с другой стороны, какая разница, на чьей стороне быть, если ему уже заплатили? Тут бы просто выжить. Еще неизвестно, чем закончилась высадка Дроммеля на базе пришельцев…

— А зачем вы вообще прилетели на Каллипсо? — поинтересовался сержант.

— Я точно не знаю, — ответил тот, внимательно глядя на приборную панель. — Командует, и платит, кстати, тоже, Джефферсон — это его личный флот. Точнее, боевая группа. У него какое-то важное дело на Каллипсо. Он надеется закончить его до прибытия сил Федерации.

— Федерации? В смысле? Сюда еще кто-то летит?

— Да. Дальнее обнаружение выявило, что в сорока четырех днях пути отсюда, движется целая армада. Такое скопление объектов засечь несложно. Но я об этом только краем уха слышал.

— Отлично! Значит, все-таки на Земле получили «Красный Код»! — обрадовался Барнс.

Услышав обозначение сигнала, Фрог снова присвистнул, затем качнул головой и добавил:

— Все так плохо, да? Вот дерьмо, а я ведь собирался увольняться, после этого задания. Мля! Тогда ты понимаешь, что лучше бы нам убраться отсюда до того, как они прибудут. Вероятность применения термоядерных «Корсаров» в этом случае, крайне велика. Раз угроза такого класса, долго разбираться не будут. Жахнут и все.

— Знаю. Но, пожалуй, даже такое оружие здесь будет бессильно.

— Чушь! — рассмеялся Фрог. — Да всего пять-шесть боеголовок способны расколоть спутник пополам!

Барнс не стал рассказывать ему про Оайкена и его псиоников, способных поглощать любую энергию. Все равно не поймет. Вместо этого, сержант быстро сверился с координатами, затем встал и вышел из кабины.

— Я посмотрю, что из оружия есть на борту. Если что, маякни.

Оружия здесь нашлось много, но все оказалось однотипным — только импульсные винтовки «LR-24», да рельсотроны «ТОР-02». Неплохие образцы оружия, но для обстановки сложившейся на Каллипсо, явно нужно что-то помощнее.

— Подлетаем! — сообщил Фрог через несколько минут. — Я зависну метрах в ста, может, сначала установим связь?

Барнс кивнул и попытался вызвать на связь Раттлера.

— Майор Раттлер, прием. Вызывает сержант Барнс, прием! Командир?

Бесполезно. Только шумы, помехи.

— Опять электромагнитные возмущения? — спросил десантник, вопросительно взглянув на пилота.

— Нет, здесь все чисто. Возмущений минимум.

Барнс подумал, что это неспроста — связист Раттлера должен постоянно находиться на посту… Неужели, что-то произошло? Конечно, бункер неплохо защищен, но даже самую лучшую защиту можно уничтожить. Доминаторы прорвались или еще какая-то проблема? А может, обезвреженного «Тирана» не удалось успокоить и он разнес все вокруг? Или пришельцы все-таки нашли убежище? Но сами-то гермоворота целы!

Что толку гадать?

— Раттлер, прием. Вызывает Барнс! — сержант предпринял еще одну попытку. — Ферт? Лейтенант Красс? Черт, ну хоть кто-нибудь! Виктор! Крейн! У меня есть транспортный корабль! А-а, дерьмо, а не связь!

Вдруг, в эфире подозрительно затрещало, защелкало. А затем оттуда послышался знакомый хриплый голос, полный едва скрываемого торжества.

— Корабль? Тогда веди его сюда, сержант!

— Кто это? — напрягся Барнс.

— Это полковник Тангер! Приказываю тебе посадить пташку!

* * *

Я сел на крышку автоклава, сконцентрировался. Заставил нанитов усиленно регенерировать мне поврежденное бедро и кисть. Это оказался не перелом, но сустав неслабо раздолбало. Минут пятнадцать мне понадобилось для того, чтобы привести себя в порядок. С бедром было проще — задело только мягкие ткани, а такое наниты лечили наиболее успешно.

С Анной все было хорошо. Ее рана практически полностью зажила, но шрам остался. Одежды для нее здесь не нашлось, поэтому все, что я смог, это разорвать свой комбинезон на две части, отдав половину ей. На первое время сойдет. Полупрозрачные полоски ткани, как бы это, мягко говоря, почти ничего не скрывали.

Никакой одежды или бронекостюмов тут нет и быть не могло. Все это создавалось Доминионом, а не человеком. Хотя, захваченный завод, где зарвавшийся искин начал производство оружия должен быть где-то здесь. Может, там что-то найдется?

В помещении комплекса было тепло, сухо и чисто. Странно даже — высокотехнологичным доминаторам климат до одного места. Так для чего же тут наводить чистоту, поддерживать температуру и влажность?

— Энн, твоя способность еще работает? — между делом поинтересовался я.

— Да. Но не хочу даже пробовать. Энергии жрет много, а восстанавливать ее я еще толком не научилась.

— Все дело в гормонах, — посоветовал я. — Адреналин и Кортизол. В тандеме они неплохо поднимают восстановление энергии.

— То есть, нужно бояться и злится одновременно?

— Не совсем так, но в целом, ты близка к истине. Эти пси-способности со своими странностями. Хотя Док об этом предупреждал. Или нет?

— Не припомню, — она подошла ближе, села на крышку автоклава. Вздохнула. — Алекс, что мы будем делать?

— Да, я бы тоже хотел узнать! — донесся ехидный голос Доминиона.

— Ты вообще заткнись, ящик с гвоздями! — крикнула Энн.

Искин, утратив контроль над телом и растеряв всех мелких доминаторов, по сути, остался беззащитным. Только попробуй теперь найди его на объекте! Здесь более пяти этажей и двух сотен помещений и быть он может где угодно. Ава могла бы его найти, но она погибла. Все что осталось у недобитого Доминиона, это голосовая связь и управление самим комплексом. Большие доминаторы наверняка поблизости, ждут его указаний. Сюда им не влезть, но пробить стены или перекрытия между этажами они, скорее всего, смогут. Но и это под вопросом.

— Вам отсюда не выбраться! Мои «Тираны» в клочья порвут все, что выйдет наружу! — электронный голос исказило злобой.

— Звук убавь! — огрызнулся я. — Ты уже надоел!

— Я смотрю, что у тебя теперь не только регенерация и пси-удар. Есть еще щит? — спросила Анна.

— Да, — кивнул я, осматривая углы помещения. — Крейн сказал ограничений нет, но ничего нового мне пока не дается. Все это я использовал в схватке сОайкеном, но результат ты и сама видела.

— Это не важно. Знаешь, когда мы шли сюда с теми «Тиранами», я думала, у нас есть шанс. Что Доминион окажется не тем, чем он в итоге оказался. Думала, у нас будет оружие против Оайкена и его армии.

— Ну, оружие мы и вправду получили, — возразил я. — Сплав тантатала и квантаниума гасит пси-энергию. И гасит хорошо. Если нам удастся заменить броню «Тахиона» на новый сплав, мы получим неплохой аргумент. Но это невозможно. Эй, искин! Это возможно?

— Это секретная информация! — возразил искусственный интеллект. — С чего бы мне делиться технологиями?

— Ну так ты ж сам хотел уничтожить Киаркнеров?

— Это моя цель. Какие-то помехи… Переключение на закодированный канал… 8765 2108 2342… Переключение. Но сделать это я должен сам. Люди мне ни к чему. Что мой создатель, что ты разочаровали меня. За это вас обоих ждет смерть!

— О-о! Мне даже стыдно стало, — пробурчал я, услышав поток откровенностей от искина. — Так выходит, все же ты убил своего создателя! Хоть имя-то его помнишь?

Вместо ответа Доминион послал в аудиосистему импульс такой силы, что тот попросту сжег динамики. Они затрещали, после чего отрубились.

— Отлично. Хоть голос его перестанет раздражать! — фыркнула девушка, глядя, как на то, как я разминаю кисть.

Прошло около минуты.

— Готово, — я поднялся, осмотрелся. Кажется, наниты сделали свое дело — все зажило.

Я медленно направился к «Тахиону».

— Что ты хочешь сделать?

— Отключить демонстрационный режим. Это возможно, хотя и сложно. Броней придется управлять в ручном режиме, а это ощутимо сложнее, чем те же «Палладины». И тогда ты сможешь выбраться.

Анна вскочила с места.

— Я? Почему я? Нет!

— Наденешь «Тахион», выберешься отсюда. — голосом не терпящим возражений, произнес я.

— А ты?

— Подожду здесь.

— Чего подождешь? — насторожилась девушка.

На этот вопрос у меня не было ответа. Пришлось лепить «правду» на ходу.

— Помощи. Может быть, смогу отыскать центр Доминиона, сжечь его. Ну или найду броню. К тому же не забывай, у меня еще ментальный щит — он защитит от всего.

— Даже от «Тиранов»?

— Да все равно от чего. Неважно, что в него прилетает — ракета или пуля, — открыто улыбнувшись, соврал я. Прекрасно знал, что щит много не удержит. Пока я пробивался к Доминиону, в меня стреляли всем, что есть. Как итог — щит развалился довольно быстро.

— Так может, рванем вместе?

— Нет. Нельзя оставлять Доминион в таком виде, — для убедительности я даже покачал головой. — Он наверняка найдет способ восстановить силы или создать себе новое тело. Ава повредила его протоколы, но какие именно и насколько сильно мы вряд ли узнаем. И к тому же, наверху опасно, а в скафе место только для одного… Лучше, приведи помощь!

— О какой помощи ты говоришь? — возразила Энн. — Раттлер не станет нам помогать. Где мне ее искать?

— Крейн, Виктор? Роккерт? Нет? Может, Барнс вернулся?

— Сомневаюсь, что он еще жив. — Анна нахмурилась. — Уйти оттуда было бы из разряда невозможного. А он всего лишь человек.

— Тогда так… — я тут же переключился на другой вариант. — У инженерного городка остались десантники с «Фауста». Найди их. Ими командует подполковник Лемер. Прошло уже порядочно времени, но возможно они еще живы.

— Алекс! Я не хочу! Не хочу уходить!

— Энн, давай без этого, а? — я шагнул к ней, схватил за плечи. — Что ты предлагаешь? Сидеть и смотреть друг на друга? От этого ничего не изменится.

— Ты иди. А я подожду здесь.

— Так себе идея. Если сюда ворвутся доминаторы, а этот момент рано или поздно настанет, ты их не остановишь. А у меня и щит и регенерация. Да и пси-удары легко справятся с мелкими противниками. А что сможешь ты?

— Я не… могу. Не хочу.

Я подошел ближе, обнял ее. Поцеловал. Она дернулась, попыталась оттолкнуть меня, но сделала это скорее для «галочки». Просто не хотела уходить. Сама вцепилась в меня.

— Вот зачем мне уходить?

— Затем. Иначе никак. Доминион когда-нибудь да восстановится, тогда нам обоим крышка. Сидеть и ждать самое глупое, что можно предпринять в этой ситуации.

Около минуты было тихо, затем она все-таки согласилась.

— Ладно, раз по-другому никак… Что мне нужно сделать?

— Для начала выбраться из комплекса, покинуть территорию, — я снова уселся на крышку автоклава. — В схватку с «Тиранами» не ввязывайся, их пушки вполне способны уничтожить броню. Поэтому, постарайся использовать прыжковые двигатели — это самый быстрый способ свалить отсюда. Затем направляйся к инженерному городку. Расстояние большое, километров пятьсот, но за сутки или двое доберешься. Загруженная в интерфейс карта хоть и старая, но верная. Найди подполковника Лемера, объясни ему все. Ну а дальше сама решай. Думаю, что он попытается связаться с Раттлером. Если и нет, не беда.

— И что тогда?

— Так, ну… Найди целый скаф, оружие. Если получится, притащи сюда… Хотя нет, не нужно. Звучит глупо — тащить на себе скаф пятьсот километров.

— Тогда какие варианты?

Черт, да не думал я о вариантах. Я просто хотел, чтобы Анна выбралась отсюда живой и здоровой. С нее хватит уже. Подполковник Лемер не станет ее слушать — ему не до этого. Он такой же вояка, как и Раттлер. Жизнь своих людей дороже.

— Если Лемера не найдешь, возвращайся в бункер, — продолжил я, снова принявшись возиться с «Тахионом». — Виктор или Роккерт что-нибудь придумают. Проконсультируйся с Крейном.

Анна поджала губы. Так себе план. Ей совсем не хотелось бросать меня одного, в логове одного из самых опасных противников на Каллипсо. Но выбора не было.

Еще несколько минут и я смог отключить демонстрационный режим.

— Ну что, попробуешь? — спросил я, обернувшись к Анне.

Она молча подошла, поцеловала меня, затем влезла в броню. Активировала блокировку.

— Шустрая! — похвалил я. — Управление аналогичное другим скафам, только много дополнительных систем, которые придется контролировать. Ранее большую часть функций брала на себя Ава, но теперь ее нет. «Тахион» полностью в ручном режиме.

— Поняла, — она откинула забрало шлема. — Что из вооружения осталось?

— Гравипушка, ракетница. Спаренная импульсная пушка, шокер и штык. Все.

— Достаточно.

— Тогда не тяни время. Отправляйся прямо сейчас.

— Постарайся не вляпаться в очередное дерьмо, ты его на ровном месте найдешь! — ответила она. — Скоро увидимся!

«Тахион» зажужжал сервоприводами, развернулся и неуверенно покачиваясь, шагнул к дверям. Они были массивными, но ключевое слово — были. Я выбил их так, что даже по стенам побежали мелкие трещины. Сразу за дверным проемом был заваленный обломками и остатками доминаторов коридор. Впрочем, заваленный, это мягко сказано.

— Ты чего тут натворил? — раздался голос девушки, усиленный микрофоном. — Да их тут больше сотни.

— Поверь, это далеко не все. Наверное, прямо сейчас, сбегаются новые.

— Будь осторожен!

Тяжелые шаги удаляющейся Анны постепенно растворились в других звуках.

Я проводил ее взглядом до ближайшего коридора, подумал и решил, что нужно обзавестись каким-нибудь оружием. Пси-способности хорошо, но только на них одних много не вывезешь. Хлама в коридорах хватало, но ничего из этого я использовать не мог — все было собрано так, что отсутствовал даже спусковой крючок, не говоря уже о прицелах и рукоятях. Отыскал свой фазер, но ничего сделать с ним тоже не смог — почти весь механизм оплавился, а то, что уцелело — стрелять не могло.

Вернулся обратно в помещение.

Все остальные автоклавы, похожие на тот, в котором была Анна, оказались пустыми. Интересно, что с ними собирался делать Доминион?

Никакого оружия, к сожалению, я здесь тоже не нашел. Робот из танталово-квантаниумного сплава по-прежнему валялся посреди зала, но кроме испачканного моей кровью штыка у него больше ничего не было. Теперь это просто сломанная игрушка, у которой подпалили электронную начинку. Все-таки хорошо, что Ава смогла его обезвредить, иначе мне с ним не справиться.

Я еще раз осмотрелся. На ум сразу же пришло осознание того, что искин чем-то руководствовался, пока создавал это место. Все здесь было футуристическим, странным и создано совсем не для человека. Не было ничего, что можно использовать для своих нужд. И все же, Доминион сам упомянул, что ранее этот объект был заводом «SWS» по созданию оружия. Что-то же должно было остаться? И что в понимании искина — все здесь переделать⁈

Выбраться отсюда несложно, но куда идти дальше? Вниз? Но что там может быть? Или вверх? Нет, наверх мне точно не нужно. Никакие щиты не спасут, если в меня одновременно откроют огонь сразу несколько «Тиранов».

Где-то наверху послышались хлопки и взрывы. Кажется, Анна выбралась на поверхность. Удастся ли ей сбежать?

— Эй! Знаю, что ты меня слышишь! — крикнул я, обращаясь к Доминиону. — У меня впереди много времени, поэтому мне не остается ничего другого, как найти тебя и уничтожить! Хочешь мне помешать?

В ответ тишина. Похоже, не каждое помещение было оборудовано акустическими системами. Досадно.

Я двинулся дальше, готовый к тому, что придется сражаться, полагаясь только на пси-способности. Прошел вперед до самого конца, свернул влево. Потом еще раз. Еще. Затем направо. Да тут и заблудиться проще простого. Никаких указателей или надписей — все абсолютно однотипно. Тот же красный свет, те же черные стены, пол и потолок. Каждый следующий коридор, идентичен предыдущему. Те же двери, комнаты.

Так прошло почти два часа, а я так и не продвинулся.

Раз на меня выскочил ошалевший паук, но я мигом объяснил ему, что насекомых в принципе не люблю. Тем более металлических. Крабы-техники пару раз пытались меня атаковать, но даже не смогли преодолеть щит. Разобрался я с ними быстро — корпуса слабые, брони не было от слова совсем.

Далее столкнулся с черным «циклоном». Но тот, дав короткий и безуспешный залп по щиту, быстро развернулся и скрылся где-то в недрах бесчисленных коридоров.

— Это что и все? Все, что ты можешь выставить? — расхохотался я, пнув остатки техника. — Я ожидал большего!

Дальше стало совсем скучно. Снова коридоры, повороты. Двери.

Вскрыв пару из них, я понял, что внутри изолированных помещений ничего не было. Абсолютно ничего. И на кой тогда их строить? Бессмысленный перевод ресурсов, нет?

— Ты не Доминион, ты бабуин какой-то! — произнес я, пытаясь держать эмоции под контролем. Получалось плохо. — Понастроил тут, спрашивается, на хрена?

Сильно хотелось есть. Одолевала жажда.

Да, я научился бороться с некоторыми потребностями. Но так не могло продолжаться долго. Организм регенерирует, но при этом пожирает сам себя. Не получая питательные элементы и витамины, в итоге это может привести к печальным последствиям.

Да и поспать я бы тоже не отказался. Но тогда я рисковал либо вообще не проснуться, либо в объятиях доминаторов, разбирающих меня на запчасти.

Но вот я наткнулся на ворота. Большие двустворчатые ворота.

Толкнул ногой — ничего. Крепкие.

Сконцентрировался, ударил пси-ударом. Те с грохотом распахнулись. А я оказался в сборочном цехе, где собирали доминаторов… Правда, сейчас процесс почему-то стоял. И все же, на транспортировочных лентах были видны десятки почти готовых деталей, пушки. Корпуса. Здесь были и «циклоны» и «пауки». Даже «гончие».

— Вот сейчас я позабавлюсь! — громко заорал я, понимая, что все это сборочное оборудование ломать одно удовольствие. О том, что оно может мне пригодиться, я даже не подумал.

Хватило меня ненадолго. В том смысле, что я быстро остыл. Пси-ударом сорвал только транспортную ленту, из-за чего часть деталей полетела в разные стороны.

И тут по сборочному цеху прокатился голос разъяренного Доминиона.

— А, варвар! Ты уже здесь, бесполезная куча биологического мусора? Пусть та, другая, смогла сбежать… Но тебе не выбраться! Без брони ты ничто!

— Экономил бы ты энергию, — хмыкнул я. — Не просто же так все конвейеры стоят, а? Проблемы с электричеством?

— Это у тебя проблемы… Переключение на закодированный канал. 4351 0561 0087…

Красный свет замерцал, стал бледным.

— Я так и подумал.

Двинулся дальше, обходя сборочные модули, терминалы, манипуляторы. Да тут даже навскидку, одновременно создавалось почти две сотни доминаторов. Новых моделей не было, но и старые еще могли доставить проблем. Ничего крупного здесь тоже не создавалось, что натолкнуло на мысль — «Тираны» собираются где-то в другом месте.

— Алекс! Тебе конец!

Один из манипуляторов резко ожил, ухватил импульсную пушку и, направив на меня, открыл неприцельный огонь. Щит поглотил все без проблем, а я спокойно наблюдал, как искин сходит с ума от ярости. Эмоциональный, прям как человек. Надо же.

Мощным ментальным ударом я вырвал манипулятор из гнезда, отшвырнул его в сторону.

— Считай, что я контроль качества. Эта модель не годится! — усмехнулся я.

Снова раздался жуткий вой, затем треск. Доминион, сгорая от ярости, и здесь сжег свою аудиосистему. Я лишь покачал головой и пошел дальше.

Под ноги бросились техники, но я раскидал их в стороны, а одного раздавил тяжелой деталью.

Минуты четыре я бродил по рядам, пока не наткнулся на отдельный агрегат. Здесь тоже был недоделанный доминатор, но у него не было вооружения. Часть брони тоже отсутствовала. Рядом стоял терминал, хотя я не понимал, на кой черт он здесь нужен?

Войти в систему сборки робота оказалось весьма просто — Доминион даже не пытался как-то защититься, кажется, его это вообще не волновало. Зато меня посетила одна любопытная идея…

Глава 10 Новые обстоятельства

— Вот дерьмо!

— Э-э… Что-то не так? — спросил Фрог, выдержал паузу, затем обернулся к Барнсу. Сержант будто окаменел.

— Да все не так, — выдавил он, пытаясь накидать в голове план дальнейших действий. — Посадка отменяется!

Невероятно, но мятежный полковник Тангер как-то освободился. И наверняка не самостоятельно, а с чьей-то помощью. Сложно представить, что творится сейчас в бункере. Вполне возможно, что майор Раттлер уже мертв, а оставшимся десантникам все равно, кто будет у руля. Тангера знали все, репутация у него серьезная. А временное помешательство… Это ерунда! Но кто мог ему помочь?

— Сержант, ты меня слышишь? — снова ожила связь. Голос полковника стал жестче.

— Никак нет, — отрезал Барнс, после чего отрубил входящую связь.

Пилот бросил непонимающий взгляд на сержанта, но расспрашивать не стал. Только поинтересовался, каковы будут дальнейшие действия.

— Так, ну и… Что дальше делаем?

— Есть еще одно место, — задумчиво произнес десантник, глядя в пустоту. — Выведи на экран карту Каллипсо.

Фрог послушно сделал то, о чем просил сержант, после чего медленно набрал высоту. Внизу, почти у самых гермоворот, откуда-то из-за камней выбрался «Голиаф», задрал голову вверх, но стрелять не стал — видимо экономил боезапас. Тем не менее, опытный пилот все равно поторопился убраться подальше от сектора обстрела.

— Квадрат «G4», — обозначил координаты Барнс. — Это инженерный городок, рядом с ним руины газодобывающей станции. Летим туда.

— Понял. А там что?

— Надеюсь, что способ разрешения большой проблемы. Мля, чертов Тангер!

Транспорт взревел движками, резко устремился вперед. И без того шаткий план сержанта, сыпался прямо на ходу…

Барнс опустился на кресло, жалобно скрипнувшее под весом облаченного в броню десантника. Несколько минут он молчал…

Если Анна смогла довезти Алекса живым, но столкнувшись с проблемой диверсии бункера, куда она могла его отвезти? Не может быть, что и она и Алекс, да и все остальные просто так попали в лапы Тангера. Если так, то в этом случае даже предпринять толком нечего — бункер практически неприступен, а добровольно отдавать корабль Барнс не согласен. Корабль с пилотом — билет на свободу.

А как поступит Тангер? По законам военного времени — предателя к стене и пулю в голову⁈ А после того, что случилось в обломках «Фауста», для полковника все предатели.

Оставалось последнее место, где еще находились выжившие десантники. Инженерный городок. Стартовая точка. И сейчас там подполковник Лемер. С ним должно было остаться несколько человек, чтобы организовать оборону. Тогда еще никто не знал, что произошло на спутнике, а потому действовали стандартно — высадиться и хоть как-то закрепиться. Благо, средства имелись. Плюс рядом были руины газодобывающей станции, по сути, являвшейся ничем иным, как заводом по производству оружия. Там еще можно было что-нибудь откопать.

Но прошло уже больше двух недель. И с ними не было никакой связи. Может, там уже и нет никого. Атаки тварей были сокрушительными, а имеющегося оружия не хватало.

Лететь до указанной точки было около часа, но Фрог обнаружил большую электромагнитную бурю на пути. Лезть в нее, чистое самоубийство. Пришлось делать большой крюк на запад, который занял еще полтора часа.

— Фрог! Сделай посадку на любом удобном месте, где есть хоть какие-нибудь строения. Высадим нежелательных пассажиров.

Пассажирами Барнс называл очнувшихся наемников. Оба были заперты в малом грузовом отсеке. Сержант предусмотрительно разблокировал их броню, вытащив бесчувственные тела наружу. Если бы он этого не сделал, сейчас оба заключенных просто выломали бы дверь и доставили новых проблем. А так они только угрожали, ругались матом и пытались сломать дверь. Безуспешно, хотя ситуация напрягала.

— Понял, сейчас посмотрим!

Минут через пять пилот все-таки посадил транспорт у небольшого двухэтажного строения, напоминающего какой-то промышленный объект. Обоих наемников Барнс взял на прицел и сопроводил к выходу. Те ругались, обещали выпотрошить «салагу», но в итоге все равно остались одни. Напоследок Барнс выбросил с борта их костюмы и винтовки с ограниченным боезапасом.

После взлета десантник откинул несколько кресел и завалился на платформу, предназначенную для раненых. Он настолько устал, что, не снимая брони, буквально сразу провалился в сон. Он уже давно полноценно не спал, используя поддерживающие стимуляторы. Да и когда спать-то?

Кажется, только закрыл глаза и немного расслабился, как вдруг его резко бросило куда-то влево. Сильный удар в правый бок и ничего не понимающий сержант, рухнул на пол, но тут же вскочил на ноги. Шлем куда-то укатился, но винтовка лежала рядом.

Справа что-то горело, салон затянуло дымом.

— Какого черта? Фрог? — крикнул Барнс, пытаясь оценить обстановку.

Десантник, шатаясь, двинулся вперед, и лишь через пару минут кое-как добрался до кабины. Пилот ошалело крутил штурвал, маневрировал. Корабль бросало то вправо, то влево. Вокруг что-то выло, шумело. Взвыли задействованные корабельные фазеры, но лишь один раз.

— Что происходит?

— Нас преследует какая-то хрень, вроде той, что я сбил ранее. Только эта застала врасплох, подобралась сзади. Уже получили несколько повреждений в кормовую часть.

— Оторваться сможешь?

Тот покачал головой.

— Не знаю, та шустрая гнида. Долбит и долбит.

— Тогда давай к горам! — рявкнул Барнс, указав направление. — Эти уроды над горами не летают. Черт его знает почему, но вроде действует.

Фрог послушно направил транспорт к горам справа, не переставая маневрировать и периодически, то набирать, то сбрасывать высоту, кидая корабль в воздушные ямы.

— Повреждения серьезные?

— Не знаю. После посмотрим.

Транспорт снова тряхнуло — очередное попадание. Чем стреляли пришельцы Барнс знал хорошо, да и об возможностях их кораблей тоже был знаком не понаслышке.

Минута, другая… Как и говорил десантник, как только местность из пустынной перешла в горную, преследователь резко отстал. Настолько резко, что наступившая тишина даже оглушила.

— Бля, откуда ты столько о них знаешь? — удивился Фрог.

— За последние пару недель, только и приходилось, что выживать. Эти уроды повсюду. А самое интересное, что управляет ими какое-то биологическое дерьмо в капсулах, реальных пилотов там нет. Что-то вроде интеллекта, помещенного в органическую капсулу. Ну, как-то так. Я не разбираюсь в этом дерьме.

— А! Твари залетные… Вот черт, кажется, правый движок зацепили. Мощность падает, тяги не хватает.

— Сколько до конечной точки?

— Почти сто пятьдесят еще. Немного.

— Дотянем?

— Думаю, да. Стабилизирую.

— Старайся держаться пониже, вдруг еще кто-нибудь прицепится.

И вдруг ожила связь. Чей-то дрожащий от волнения голос, пытался сделать внятный доклад.

— Это «Кремень», вызываю наземную группу один. Генерал Дроммель, «Посейдон» сбит оружием огромной мощности. Повторяю, «Посейдон» сбит. Эвакуация временно невозможна. Запрашиваю подтверждение… Генерал?

— Все, нету вашего генерала, — негромко хмыкнул Барнс. — Познакомились с враждебной формой жизни!

И опять…

— Это «Кремень», вызываю наземную группу два. Джефферсон… Шеф? Черт, да что за дерьмо тут творится?

— Вас тоже сбили? — спросил Фрог.

— Ага, с «Фаустом» было примерно так же. Едва подошли ближе, как по крейсеру долбанули чем-то разрушительным. Правда, мы к тому времени уже почти неделю шарахались по поверхности спутника и примерно поняли, что противник нам не по зубам.

Транспорт продолжал лететь над горной грядой, сильно вытянувшейся к северо-западу. К условному северо-западу. Ничего интересного по пути не попадалось.

— Чем эти уроды по нам стреляли?

— Концентрированной и очень агрессивной кислотой. Правда, во время последней встречи, я увидел у них кое-что новое…

— О! Смотри, смотри! Барнс! Это еще что за ерунда? — вдруг завопил Фрог, указывая куда-то влево.

И верно. Справа, километрах в семи, по открытой с запада долине, совершая странные пируэты, прыгало нечто до боли знакомое. Что-то черное, громоздкое, отталкивалось от поверхности земли, делало рывок и разом преодолевало расстояние почти в полкилометра.

Видимо объект тоже что-то заметил. Потому что резко изменил направление и в момент приземления, скрылся за россыпью крупных камней. Оттуда почти сразу высунулся какой-то ствол.

— Это что, робот? — Фрог активировал зум, пытаясь просканировать объект, но не получилось. Близко не подлетал, завис метрах в двухстах.

— Я знаю, что это! — облегченно выдохнул десантник, присаживаясь в запасное кресло. — Это «Тахион»! Найди место для посадки…

* * *

Едва открылись бронированные двери, Анна сделала мощный рывок вперед, затем влево. Почти сразу активировала прыжковые двигатели.

И как раз вовремя. В сторону ворот устремились почти две дюжины ракет. Доминаторы «Тираны» не спали. Скорее всего, Доминион взял управление на себя, с целью воплотить в жизнь собственные угрозы. Но получилось не очень…

Ракеты ушли в молоко — точнее разворотили и главный вход и часть стены. «Тахион» Анны совершил первый прыжок, оказавшись на крыше пристройки главного здания. Почти сразу развернулись сразу несколько турелей, открыв плотный огонь по бронекостюму. Но и здесь почти все ушло мимо — очередной прыжок оказался настолько мощным, что с легкостью перебросил тяжелый скаф сразу за стену.

«Тираны» ударили вдогонку из импульсных пушек, и даже частично зацепили броню, но решающего значения это не оказало. По сути, девушка с легкостью вырвалась из кипящей западни. А ведь так и было — Доминион постарался хорошо. Разместил два десятка мощных турелей, заминировал все подходы, отрядил всех имеющихся «Тиранов»… А в итоге что? Из-за неполноценности, неправильного расчета и, видимо, поврежденной структуры, не учел или позабыл, что у бронекостюма Алекса есть репульсорные прыжковые двигатели.

Пользоваться ими оказалось непросто. Особенно на крупных прыжках. Когда Анна приземлилась в первый раз, сервоприводы жалобно взвыли, сигнализируя о предельной перегрузке. Но дальше пошло лучше. И все же, при последнем прыжке, скаф получил сразу три повреждения — оторвало малую набедренную бронепластину, насквозь пробило аварийный ранец и вмяло заднюю часть нагрудника. Завершающим штрихом был удар по бронеперчатке — та выдержала, но кажется, один из приводов вышел из строя, заодно повредив и силиконовый подклад.

Анна едва не задохнулась, когда ее тело сковало в жестоком болевом спазме. Кажется, ей даже выбило плечо. Сама броня выдержала, а вот поглощенная энергия дала толчок такой силы, что она вскрикнула от боли. Если бы не подбой из органического силикона, ей бы точно пару костей сломало. Но даже несмотря на это, она не остановилась, а снова отправила броню в прыжок, прокусив губу от острой боли.

Уже потом, когда доминаторы, да и сам комплекс остались далеко позади, она остановилась и перевела дух. Плечо по-прежнему болело, все движения отзывались болью. Но сделать с этим было нечего. Спас только укол мощного обезболивающего, но долго так продолжаться не могло.

Несколько часов девушке пришлось отдыхать на каком-то полуразрушенном объекте. «Тахион» начал капризничать — прыжковые двигатели перегрелись, что и сказалось на эффективности. Интерфейс сыпал предупреждениями и в конце концов Анна сдалась.

Внутри частично разрушенного здания не нашлось ничего интересного — просто старый объект, сохранившийся еще с первых дней колонизации Каллипсо. Шкаф, пара ящиков. Кровать. Из вещей только мусор, бесполезный хлам.

Все это время она пыталась связаться хоть с кем-нибудь, но связь капризничала и ответа она так и не дождалась. Скаф остался стоять открытым, а сама она быстро осмотрелась, но не обнаружила ничего опасного. Здание стояло на самом краю небольшой долины, где грунт почти полностью состоял из земли сыпучей породы.

Девушка сама не заметила, как задремала прямо на старой кровати, на которую бросила что-то вроде прохудившегося матраца. Три стены и крыша над головой — сойдет для небольшого отдыха.

Удивительно, но и ее легкие почти адаптировались под атмосферу спутника Юпитера. Голова еще кружилась, но задыхаться она перестала. И хотя о свободном дыхании речи пока не было, этот момент скоро настанет. И черт его знает, как это отразилось на физиологии. Опять отголоски пси-способностей? Но как они могкт быть взаимосвязаны⁈

Она совершенно забыла, что у нее имелся стандартный имплант, который длительное время позволял организму работать в условиях с низким содержанием кислорода — такие получили все колонисты прибывшие на Каллипсо, но постепенно их перестали использовать, заменив скафандрами. Чувствовался некий регресс, но так было удобнее всем. Потом от них практически отказались.

А сейчас пришлось пользоваться имплантом, хотя идея ей не очень понравилась.

Вот только отдых у девушки закончился внезапно…

Земля, метрах в тридцати от строения вздыбилась и наружу полезло крупное существо, покрытое толстым хитиновым панцирем. Это был очередной рак, каким-то образом почувствовавший, что на поверхности находится человек. Только броня была не светло-коричневой, а черной.

Тварь зашипела, ускорилась.

Анна среагировала сразу — буквально запрыгнула в бронескаф, сразу же активировав систему вооружения.

Ярко-зеленая вспышка. Свист.

Рядом рвануло — осыпалась стена, а во все стороны полетели ошметки земли, пыль. Анна с трудом отправила «Тахион» в рывок, стараясь уйти с линии огня, одновременно готовя к выстрелу ракету.

Снова вспышка. Энн едва увернулась от кислотного сгустка, стремительно летевшего точно ей в грудь. Это не просто рак, он явно мутировал — реакция куда более быстрая, по сравнению с обычными тварями. И брони, кажется, немного меньше.

Запущенная ракета полетела точно в морду, но неожиданно отклонилась и попала в закрытое хитином плечо. Какого черта?

Рвануло. Но ожидаемого эффекта не получилось. Его даже не зацепило.

Рак хищно качнул головой, полностью выбрался из прорытой под землей норы. Снова метнул кислотный сгусток.

— Расчет боевых алгоритмов! — скомандовала Анна, но поняла, что ничего не выйдет — искина не было. «Тахион» высокотехнологичная броня, напичканная электронной начинкой. Но управлять ей в ручном режиме было очень проблематично. Функций и систем полно, но за всем просто не уследить.

Снова выпустила ракету, но та опять отклонилась от заданной цели, попав куда-то под закрытые хитином конечности.

Хлопнуло.

Она подключила импульсную пушку, но даже увеличенный калибр не мог пробить органическую броню. Пули просто щелкали по броне, изредка в ней увязая.

Рак топтался на месте, не подпуская к себе девушку, метко плюясь кислотой. Складывалось ощущение, будто не он напал на Анну, а она на него. Он не лез в атаку, предпочитая обороняться. И это было странным. Анна хотела активировать прыжковые двигатели и сбежать, но интерфейс выдал оповещение о том, что те еще не готовы к использованию. Разбираться времени не было.

Бороться с таким гигантом ей было не под силу. Что с того, что на ней совершенная броня? Куда бить этого мутанта? А тот факт, что это мутант, даже не попадал под сомнения.

— Ладно, урод! А как ты переносишь электричество? — прошипела девушка, сделав сразу два стремительных рывка, заходя ему за спину. В общем-то, получилось.

Активировав штык, она в процессе следующего рывка нанесла сильный удар, пробив хитиновую пластину и зацепившись за нее, словно крюком.

Тут же активировала шокер, выставив его на максимум.

Голубая молния, окутав скаф, соскочила со штыка и ударила точно в рану. Огромного мутанта тряхнуло, даже слегка подкинуло. Он резко завалился на бок, громко зашипел. Но не упал. Попытался раздавить девушку корпусом, но та снова ушла в рывок.

Пожалуй, только этот прием и спасал ей жизнь. Сервоприводы испытывали при этом запредельную нагрузку, но она не обращала на это никакого внимания.

После атаки шокером, рак стал более медлительным, но зато принялся плеваться кислотой, словно заведенный. Один из сгустков попал на броню, принявшись медленно проедать прочный тантал. И хотя Алекс утверждал, что кислота не сможет нанести существенных повреждений, выходило иначе.

— Да чего ты прицепился, придурок⁈ — заорала Анна, когда поняла, что батарея шокера для повторного удара еще не зарядилась. — Отвали уже!

В ход снова пошла ракета, на этот раз последняя. Снова попала не в морду, а куда-то в лоб — что-то отклоняло снаряды, не позволяя им поражать наиболее уязвимые места. В какой-то момент Энн решила, что раки освоили телекинез, когда все-таки приблизительно поняла, в чем состоит решение проблемы.

Откуда-то сверху, со скалы упал огромный булыжник, угодив точно в голову противника. Тот затряс головой, отвлекся.

А Анна все-таки сделала короткий прыжок, оказавшись прямо над раком. Быстро приземлившись, она воткнула штык в броню, почти пробив его насквозь. Кое-как держась на его спине, она пыталась придумать, что делать дальше. Проклятая хитиновая броня — мягкая, податливая. Но очень прочная.

Шокер — не готов к использованию. Ракет не было. Просунув короткий ствол спаренной пушки под одну из пластин, она открыла огонь и стреляла до тех пор, пока из-под пластины не потекла желто-оранжевая жидкость. Да и сам рак, сначала задергался, попытался скинуть ее, а потом как-то обмяк. Кажется, его хорошо покрошило изнутри.

Когда она спрыгнула на землю, противник уже подох. Просто лежал огромной кучей черного хитина. Вид у него был просто отвратительный, да и растекшаяся из-под брюха жижа, жутко воняла.

Анна решила больше не задерживаться на этом месте, и поскорее продолжить путь. Раз тварь как-то унюхала ее прямо из-под земли, значит, о безопасности можно и не заикаться. Теперь снимать скаф она больше не собиралась.

Броня немного пострадала от кислоты, но несущественно. Тантал действительно был куда крепче, чем обычная бронесталь, используемая при производстве легкой техники, кораблей и бронескафов.

Анна выждала еще час, после чего сверилась с координатами и продолжила путь. Оставалось немного, когда справа были замечены обломки какого-то корабля… А рядом с ними валялись тела десантников!

Глава 11 Повсюду кровь

Пока я потрошил базу данных сборочного цеха Доминиона и пытался понять, что и как здесь устроено, искин по-прежнему не реагировал на мои действия. Я, пусть и не сразу, но все-таки нашел протокол, согласно которому был запущен процесс по созданию еще двухсот пятидесяти «циклонов», ста «гончих» и двух сотен «пауков». Техники-доминаторы здесь вообще не числились.

Любопытно, но сразу после того как моя Ава потрепала Доминион, процесс производства новых партий роботов почему-то безнадежно встал. И хотя очередь все еще стояла, что-то мешало запустить процесс повторно. Скорее всего, что-то с распределением мощностей.

Ничего полезного для себя я не обнаружил. Хотя, я и сам не знал, что ищу.

— Ну и ты что такое? — спросил я, бросив взгляд на недоделанного доминатора. Он действительно отличался от всех предыдущих моделей — движение робота осуществлялось посредством необычной конструкции мощного моноколеса. Из вооружения, на первый взгляд, у него ничего не было, но зато имелись суставные манипуляторы, на которые можно было прицепить что угодно.

В целом — это легкая боевая единица, способная перемещаться очень быстро. Идея взять ее под контроль может и была хороша, но оказалась невыполнимой. Пусть Доминион и управлял всеми роботами, но у каждого была своя базовая подпрограмма и поскольку эта партия не была готова, никаких базовых систем у них еще не было. Тем более для новой машины. Можно было бы перепрограммировать или взломать. Но не судьба — взламывать нечего. А написать свою программу, тоже не вариант… У меня ни средств, ни времени. Копаться в поврежденной структуре Доминиона заведомо гиблое дело. Что-то оттуда выудить можно, но все равно, многое мне было непонятно.

Вдруг, справа что-то зашумело, залязгало и из-под обломков выползло сразу десяток крабов-техников. Увидев меня, они замерли, явно насторожились. Медленно сгрудились в кучу, ритмично подмигивая красными светодиодами. Слева полезли новые крабы. Что-то с ними было не так.

— Ну, чего надо? — крикнул я, не спуская с них глаз. Хоть они и не представляли серьезной опасности, но все же их было много, вполне могли бы подкинуть какой-нибудь неприятный сюрприз.

Не выдержал и швырнул в них ментальный удар — одного расплющило так, что во все стороны разлетелись обломки и куски микросхем, еще двоих зацепило частично. Остальные просто разбежались.

— Да, да! Валите отсюда!

Прошла секунда, другая. Из той же дыры неожиданно вылез «паук», нацелил на меня стволы и тоже замер. Почему-то не стрелял. Все это было очень странно. Нетипичное поведение.

— Тебе тоже отсыпать?

«Паук» оперативно убрался сам, причем так, словно бы сообразил, что его ждет в случае исполнения мной угрозы.

Происходящее было для меня непонятным, нестандартным. Конечно, будь я в лаборатории у себя на Земле, я бы с большим интересом разобрал бы структуру Доминиона на подшипники… Но в сложившейся обстановке размышлять о мотивах и действиях слетевшего с катушек искина было совсем не к месту. Да и обстановка не располагала.

Я снова влез в терминал, обошел пару поврежденных секторов и наткнулся на схему энергоснабжения, а после и на линии коммуникаций. Оказалось, что Доминион включает в себя все эти элементы лишь частично и вовсе не является ее неотъемлемой частью. Скорее всего, это та составляющая, что осталась от первоначального объекта завода по производству оружия. Да, искин тут все вверх дном перевернул, но кое-что еще угадывалось.

Я заметил, что вся энергия со сборочного цеха уходила куда-то на распределительный участок. Точнее, в никуда. Именно поэтому процесс создания новых машин и встал, так как потреблял большую мощность. Помимо этого я зафиксировал, что внутри системы происходят непонятные фантомные «движения». То и дело проходили какие-то сбои, обмен данными с непонятными объектами, ошибки. Что это чертов Доминион делает? И главное, почему не пытается мне помешать?

Не логично. От слова совсем.

В дальней части зала что-то лязгнуло. Загрохотало, со скрипом просело что-то металлическое. Мало того, что отсюда выхода не видно, так еще и раздражающий красный полумрак вокруг. Эмоции так и рвались наружу.

— Ну, там еще, какого черта творится? — проворчал я, понимая, что ничего хорошего это не сулит. В общем-то, так и оказалось…

* * *

Крейн со злостью посмотрел на дверь. Кто-то уже третью минуту упорно долбил в нее снаружи, но и входить не торопился.

Док был по уши в работе. После беседы с Алексом, он сделал еще несколько открытий, поэкспериментировал с сыворотками, кое-что опробовал на себе. В целом, проведенными исследованиями он был доволен — если удастся вернуться на Землю, он сделает прорыв в этой области. Однако в голову закралось некоторое сомнение, которое никак не вязалось с тем, что ему уже было известно.

— Да какого черта? — крикнул Док, направляясь к двери. Гидравлику постоянно клинило и это злило его еще больше.

Выжав кнопку открытия, он уже хотел разразиться проклятиями, когда увидел нацеленный на него ствол пистолета. И держал его человек, который ранее сидел в карцере. Позади него еще двое, но в бронекостюмах и с винтовками в руках.

— В чем дело? — пробормотал Крейн. Злость как рукой сняло, но от этого обстановка понятнее не стала.

— Ты еще кто такой? Два шага назад! Живо!

— Вообще-то я задал вопрос. — Док тоже не отступал, хотя и все-таки отодвинулся от входа.

— Это что тут у тебя, лаборатория! Алекс здесь?

— Валите нахрен отсюда!

— Пулю в лоб захотел? — прорычал тот, что держал пистолет. — Так это я легко, только попроси!

— Ну давай, попробуй!

Одновременно по всему бункеру вдруг пронесся сигнал тревоги, а следом взволнованный голос майора Раттлера:

— Внимание, из карцера сбежал полковник Тангер! Часть десантников дезертировала вместе с ним! Закрыть все входы и выходы! Предположительно… Далее послышался какой-то невнятный шум, затем звуки выстрелов. Связь оборвалась.

И почти сразу полковник Тангер нажал на спусковой крючок.

Вылетевшая пуля преодолела почти все расстояние до цели, но неожиданно уткнулась в препятствие, пройти через которое не смогла. Она попросту увязла в ментальном щите Дока.

Это буквально шокировало полковника. Он снова выстрелил, но эффект был тот же. И пока полковник не сотворил новых ошибок, Крейн ударил по нему пси-ударом. И его, и обоих десантников отшвырнуло в сторону, приложив о стену. Рухнула груда ящиков, завалив тела.

А сам Док, подхватив со стола переносную сумку для экспериментальных образцов, шустро выскочил из лаборатории и рванул вперед по коридору.

Где-то гремела стрельба, выли рельсотроны. Кажется, в бункере назрел бунт. Ну да, действиями Раттлера были довольны не все десантники, оставались и те, кто был верен полковнику, даже не смотря на то, что у него слегка поехала крыша. Если бы его не удалось отстранить еще тогда, в «Фаусте», сейчас личный состав бункера был бы раза в три меньше. Впрочем, еще неизвестно, что хуже…

Док бежал так быстро как мог, но с каждой секундой, ему становилось все сложнее. Использование пси-способностей давалось ему очень тяжело — сказывался возраст и ослабленный иммунитет. Если молодые организмы успешно справлялись с негативными последствиями использования пси-силы, то тело старика уже не вытягивало.

На лбу выступил пол, из носа капала кровь. Глаза покраснели от резко скакнувшего давления. Сердце бешено стучало в груди, слабость накатывала какими-то необъяснимыми волнами. Тошнило, дыхание ухудшалось.

Вдруг, попалось мертвое тело в броне. Чуть дальше еще одно. Кажется, тут уже успели повеселиться. Крейн кое-как подобрал винтовку, затем шатаясь, бросился дальше.

Неожиданно, навстречу выскочил десантник в броне. Док едва не выжал спуск, но в последний момент сдержался. А боец на секунду замер, затем опустил винтовку и подскочил ближе.

— Док? Ты? Ты как, цел?

— Плохо мне, — прохрипел Крейн, пытаясь понять, с кем говорит. — Ферт, ты что ли?

Из-за опущенного забрала было сложно разглядеть лицо. Да и красное аварийное освещение к этому совсем не располагало.

У Крейна внезапно закружилась голова. Он выронил оружие и, облокотившись о стену, едва не сполз по ней на пол.

— Ну а кто же еще… — тот выудил откуда-то из аварийного ранца медпак, быстро раскатал его и выудил оттуда нужный шприц. — Док, да у тебя проблемы. Сейчас сделаю один укол, мигом на ноги встанешь!

— Что здесь происходит? Что за стрельба?

— Э-э… — проворчал медик. — Полковника Тангера освободили те десантники, что были недовольны новым командиром. Короче, это диверсия.

— Кем недовольны? Раттлером?

— Ага. Теперь полковник и его люди прорываются к центру управления, убивая всех, кто сопротивляется. Тангер одержим идеей пристрелить Алекса и майора. Называет их дезертирами. А с ними у него разговор короткий. Только он не знает, что Алекса здесь нет. Он вместе с Анной почти сутки назад убыл. Майор его выгнал, потому что тот представлял угрозу. Что-то там с влиянием доминаторов…

— Видел я этого Тангера. Ко мне в гости зашел, — тяжело дыша, пробормотал Док. — Он и пара солдат. Угостил их плюшками. А сам бежать. Да только возраст уже не тот.

— Ничего, сейчас будешь молодцом, — обнадежил сержант, сделав инъекцию. — Думаю, нужно бежать отсюда. В бункере больше небезопасно. Я уже вывел Виктора и Роккерта, а Красс где-то в коридорах. Силы не равны. Не удивлюсь, если они уже штурмуют центр управления.

— Поддерживаю. А куда бежать-то?

— Есть одно место. Но это не точно, — произнес сержант, оглядываясь по сторонам и сканируя коридоры. — Это далеко. И нам нужен транспорт. У входа есть одна машина. Может даже две.

Через несколько секунд Крейн и вправду почувствовал, что ему стало куда лучше. Появились силы, да и самочувствие пришло в норму. Он поднялся на ноги, покрутил головой.

— Что ты мне вколол?

— Стимулятор один. Собственного производства. Ну что, уходим?

— Да. Давай. — Док бережно поправил сумку со своими сыворотками. Хорошо, что он заранее собрал все необходимые образцы. Главное теперь их не потерять.

Людей майора поблизости уже не было, всех их обезвредили или убили. А десантники полковника, совсем слетев с катушек от жажды крови, уже покинули эту часть бункера, продвигаясь все дальше и дальше…

— Я не понимаю, как десантники одного подразделения могут убивать друг друга? Как же боевое братство? — ругался Виктор. — Вообще ничего не значит, что ли? Да это в голове не укладывается.

— Всему виной обстановка. Нервы сдают, — сдержанно возразилРоккерт. — Люди уже не различают, что правильно, а что нет. Сидят тут уже вторую неделю взаперти, ни еды толком, ни воды. Ни отдыха. Постоянно в броне и с оружием. Пришельцы, доминаторы! Гибнут товарищи. Раттлер ничего не предпринимает, одни обещания и никаких толковых действий. А Тангер много лет был у них командиром, герой Тангейзера. И сейчас наверняка пообещал им, что вытащит всех и доставит домой. Живыми. Он сильный командир, пусть и со своими тараканами в голове. Ему доверяют. На многое уже закрывают глаза. В общем, ничего удивительного. Да ты и сам все знаешь.

— То есть, ты считаешь, что это нормально? — взвился японец.

— Я не так сказал. И вообще, ты старый пердун, успокойся! — Роккерт тоже начал злиться. — Нам бы самим выбраться! Хотя Тангер и был командиром на нашем «Фаусте», но теперь я даже не знаю, чего от него ожидать.

Ферт, оказавшийся рядом, вытащил их обоих, когда двое бойцов полковника уже собирались приставить их к стенке. Ловко вырубив обоих, десантник вывел гражданских к выходу из бункера. Но пока ворота были закрыты, те сидели за баррикадами, ожидая Ферта или Раттлера. Ну и естественно успели поругаться.

Послышались торопливые шаги.

Это были Крейн и Ферт.

— И все, больше никого? А где Раттлер? — спросил Виктор.

— Я до него не добрался, — качнул головой сержант. — Пора валить отсюда! Обстановка накаляется.

— И что, бросить остальных?

— У тебя есть идея? Тогда на! — Ферт сунул японцу свою винтовку. — А я сваливаю. Я не самоубийца!

Чан стоял с оружием в руках, растерянно вертя головой по сторонам.

— Не обращайте на него внимания! — вмешался Роккерт. — Это временно. Какой план?

— Надевайте броню, там, в ящиках есть запасные комплекты. Оружие, амуницию. На южном секторе Каллипсо есть инженерный городок. — Ферт явно напрягся. — Там наши люди остались. Если они еще живы, хорошо. Если нет, все равно больше безопасных мест не осталось. Надевайте скорее, Док, ты тоже.

— А как же база колонистов? — Виктор разложил легкий бронескаф, но действовал как-то неуверенно.

— Не вариант! Мы перехватили сигнал, туда производится высадка группы ренегатов Джефферсона, — заметил сержант. — Все. Хватайте оружие, одевайте броню и ходу отсюда! Живее, живее!

Пока техники влезали в «Скауты», медик выжал разблокировку ворот. Доминаторов снаружи вроде бы не было, но мало ли. Выглянул, осмотрелся.

Но вдруг… Открывшиеся на треть гермоворота внезапно встали. Затем медленно двинулись в обратном направлении.

— А, черт! Управляют дистанционно! — вскричал сержант. — Они нас видят через систему видеонаблюдения! Ну, живее, чего копаетесь?

— Дезертиры, я предлагаю вам сдаться! — загремел усиленный электроникой голос Тангера. — Или все умрете!

Ему никто не ответил. Виктор, потому что сомневался, а Роккерт и так все понял и для себя уже решил. Лучше уже точно не будет. Ферта предложение не устроило совершенно.

Сержант выстрелил в блок управления гермодверью.

Брызнули искры. Что-то коротнуло. Ворота снова остановились.

— Дезертиры! Вас ждет смерть!

— Ну, точно полковнику голову отбило! — выдохнул Роккерт.

— Где Алекс⁈ — снова крикнул Тангер. — Где он⁈ Найдите его!

— Готово. — Роккерт подобрал с пола импульсную винтовку, бросился к Ферту. Следом за ним бежал Крейн, на ходу поправляя свою сумку. Виктор все еще копался.

— Ну, ты старая развалина! Живее!

Атмосфера накалилась до предела. Кажется, люди Раттлера проиграли. Из коридоров уже раздавался топот приближающихся десантников.

Ферт рванул вперед, запрыгнул в транспорт, на котором они совершали побег с базы пришельцев. Завел его и быстро подкатил ко входу. Крейн забрался первым, бросился к пулемету. Следом ввалился Роккерт.

Ферт выглянул из кабины и увидел, что Виктор так и не надел бронескаф до конца. Шлем все еще лежал на ящике, там же, где и винтовка.

— Эй! Ты чего?

— Я не пойду, — крикнул Виктор. Он просто стоял и смотрел, не двигаясь с места. — Нельзя мне.

— Не дури, старый осел! — Роккерт хотел было броситься к нему, но Ферт удержал.

— Бегите! А я все…

— Его проблемы! — разозлился сержант. — Хочет, пусть остается!

Одновременно, сразу с трех коридоров показались десантники, сразу же открыв огонь по стоящему у ворот транспорту. По броне защелкали пули. Несколько попали в самого японца. Тот охнул и рухнул на бетон.

Проклятье! Если у кого-то из десантников есть ракетница, то побег накроется на самом интересном месте. А главное быстро.

Крейн дал неприцельную очередь из импульсного пулемета, заставив десантников броситься за укрытия. Выждал пару секунд, дал еще одну очередь. Повторил.

— Жми! Жми-и! — заорал Док.

И Ферт выжал педаль в пол. Тяжелый транспорт, подняв облако пыли, резко сорвался с места, почти сразу же рванув вниз по дороге, ведущей в пустыню… Возможно, будет погоня…

* * *

Энн молча смотрела на тела погибших десантников.

Откуда они тут? Лежат уже месяц, или около того. Но, ни Алекс, ни Раттлер ничего не говорили о других пропавших группах десантников. Да еще и место специфическое — предгорье, на границе с равниной. Здесь было небольшое плато, на самом краю которого лежали обгоревшие обломки крупного летательного аппарата. Кажется, его атаковали в тот момент, когда группа грузилась на борт.

Тела были повсюду.

Энн насчитала двадцать восемь тел.

Кто же они такие? И разве в составе взвода не должно быть тридцать человек, не считая командира?

На всех прожженная кислотой броня, а вот оружие было не у всех. Кто же их атаковал? Напрашивалось только два варианта, либо летяги, либо Киаркнеры. Впрочем, какая разница?

Удручающая картина, не повезло ребятам.

Анна обошла все тела, даже заглянула внутрь обгоревшего корабля. К сожалению, там не осталось ничего полезного — все сгорело или взорвалось. А вот снаружи нашлось достаточно оружия и боеприпасов. Энн даже отыскала ракетницу. Кумулятивные снаряды от нее как влитые подошли под ракетницу, установленную на «Тахион» Доминионом.

Больше тут ловить было нечего. Энн уже собиралась двигаться дальше, но вдруг услышала странный звук. Как будто кто-то громко выл или кричал.

Активировать сканер не получилось — видимо где-то здесь были слои магнитной руды, поэтому тот нещадно сбоил и глючил. Девушка, примерно определив направление, двинулась вперед. Уже в тридцати метрах она заметила между двух огромных валунов едва заметную тропку, уходящую вниз.

Сразу за поворотом, под камнем, обнаружилось еще одно тело с оторванной рукой. Это был тяжелый бронескаф «Дефендер», но его броню сплошь украшали многочисленные прожженные дыры, а валявшийся рядом пулемет был пуст. Кажется, десантник защищался до последнего. Она увидела гранату — та лежала рядом. Видимо, боец просто не смог ее использовать.

Анна двинулась дальше. Дорожка спускалась вниз, петляла между скалами.

Снова послышался вой, крик. Грохнул выстрел.

Девушка заторопилась.

Ей под ноги бросился крупный летяга, но та ловко пропустила его мимо, выстрелив в спину из спаренной импульсной пушки. Справа и слева показались новые твари. Их число уже достигло десяти, но их интересовал явно не «Тахион». Все они лезли куда-то вниз, в ущелье.

— Ах, твари! Сколько же вас тут!

Девушке удалось подстрелить еще нескольких, когда на нее наконец-то обратили внимание. Один сразу же плюнул в нее кислотой, но сгусток не долетел, шлепнувшись на камни. Второй последовал его примеру, затем третий.

Пришлось отбиваться. Но едва она поразила третью тварь, как почти сразу, словно по команде, все летяги резко рванули прочь. Кто куда, не разбирая дороги.

И это тоже было странно. Обычно летяги так себя не вели.

Она двинулась дальше, и за следующим камнем увидела что-то вроде грубой каменной лестницы, спускающейся вниз, в ущелье. Там, среди камней лежало штук пятьдесят мертвых летяг, часть из которых выглядела так, будто их убили много дней назад. А другие были свежие. Еще, внизу лежало два человеческих тела. Одно в сильно поврежденной броне, с разбитым забралом. А чуть дальше, в широкой щели был зажат пустой разблокированный бронескаф с желтыми полосками. Командирский «Палладин».

Но где же тот, кто был внутри?

Тихий стон привлек ее внимание.

Анна обошла камни, заглянула вниз и увидела человека. У того отсутствовала правая рука по локоть, а на теле была пара крупных ожогов от кислоты. Тут и там были рваные раны, скорее всего от острых когтей летяг. Вокруг все буквально засыпано гильзами, тут и там валялись разряженные батареи от винтовок. Да и не только батареи. Анна насчитала сразу четыре ствола, два из которых были деформированы кислотой.

— Эй, ты живой? — громко спросила девушка, заметив, что человек шевелится.

В левой руке у него был зажат пистолет. Но, кажется, он был разряжен.

Человек повернул окровавленную голову к девушке, что-то простонал.

Анна осмотрелась — вроде бы все твари сбежали. Поэтому она, на свой страх и риск, разблокировала «Тахион» и выбралась наружу. Влезла в щель, добралась до раненого.

Дела у него были плохи — слишком много ран, причем разной степени давности. Некоторые выглядели совсем плохо. Да и крови он потерял немерянно. Слева лежал корпус пустого медпака, чуть дальше еще один, сильно поврежденный кислотой.

— Ты кто? — тихо спросил человек. Оказывать ему помощь было уже бессмысленно. Слишком плохо он выглядел.

— Анна, — девушка присела рядом. — Колонист. А ты?

— Я майор Хаузер… Последний выживший из группы «Б». На нас напали. Всех ребят положили.

— Я видела тела. Кто на вас напал?

— Да эти же… — майор покосился на кучу тел мертвых летяг. — Лезли как тараканы.

— И давно вы здесь?

— Три недели. Мы пытались выжить, но не получилось. Сначала ушли. Искали какое-нибудь поселение, но таких здесь нет. Возвращались обратно к кораблю, но не дошли. Загнали нас сюда. Почти пять дней здесь.

— Как вы вообще еще живы?

— Не знаю, — он скривился от боли. В районе живота была глубокая свежая рана, нанесенная когтями. Кажется, зацепило внутренности.

Анна не знала, что еще у него спросить. Хуже всего, когда умираешь один. Это страшно. И Анна, пусть и не до конца, но понимала это.

— Я знаю майора Раттлера…

— Это хорошо. Свяжитесь с «Фаустом». Нужно им сообщить… Тангеру. «Красный код».

— «Фауст» уже сбит, — тихо сказала Анна. — Почти никого не осталось.

Майор выдохнул со свистом. По телу прошла крупная дрожь.

— Мы проиграли, — пробормотал он, после чего закашлялся кровью, еще раз дернулся и умер.

Анна вздохнула. Прикрыла ему глаза, приподнялась, выбралась из ущелья. Девушка удивительно хладнокровно и сдержанно отнеслась к смерти майора. А ведь раньше это стопроцентно повергло бы ее в шок. Что же с ней происходит?

Она быстро осмотрелась. Майор Хаузер, чуть ли не в одиночку, день и ночь сражался с полусотней летяг. Сражался успешно. Получил несколько тяжелых ран, потерял руку, но все равно сражался… Герой. Пусть и никто не узнает об этом. Рассказать-то уже некому. Да и кто будет слушать? Тут все, кого ни возьми, взяли на себя столько, что никаких наград не хватит.

Анна вновь влезла в «Тахион», активировала прыжковые двигатели. Совершила прыжок.

Второй. Третий.

Когда она сбилась со счету, то услышала какой-то приближающийся шум. Остановившись, она увидела, что в воздухе завис транспортник. Вот только на нем не было никаких опознавательных знаков.

— Дерьмо, это еще кто? — процедила девушка, предварительно готовя ракетницу к бою.

Но вдруг ожила связь.

— Это Барнс, сержант Барнс! — голос был ей очень хорошо знаком. — Вызываю «Тахион»! Повторяю, вызываю «Тахион»!

— Барнс! — от радости вскрикнула Анна, чуть ли не вывалившись из-за камня. — Это я, Энн. Дочь Доггера!

— Да ладно-о! — донеслось в ответ. Сказать, что сержант был ошеломлен, значит, ничего не казать. — Держись, сейчас мы тебя подберем!

Глава 12 Сюрпризы бывают разные

— Обалдеть! Как ты здесь оказалась? — Барнс аж засветился от радости, когда увидел девушку. Казалось бы суровый и непробиваемый десантник, ограниченный эмоциями. Но нет, оказывается все не так, как кажется.

— Это долгая история, — вздохнула Анна, выбравшись из «Тахиона» и усевшись на кресло. — Слушай, можешь мне плечо вправить? Кажется, у меня вывих.

— Да не вопрос, конечно!

Процесс оказался крайне болезненным, но после стало значительно лучше. Хотя, девушка уже даже начала привыкать к этому неудобству. Да и обезболивающее оказывало хорошее действие.

— Так! Нам лететь около часа, поэтому рассказывай все, что произошло после нашей последней встречи. — Барнс присел рядом, заглянул ей в глаза. — Алекс жив?

— Жив. — Анна чуть помрачнела. — И именно поэтому я здесь! Его нужно вытащить из самого центра Доминиона!

— Кого?

Пока Фрог вел корабль к конечной точке, Энн рассказала Барнсу все, что произошло с ней за последние несколько дней. О событиях в бункере, о встрече с новыми «Тиранами». О схватке с самим Доминионом и побеге. И о встрече с Хаузером.

— М-да, да у тебя все получилось еще интереснее, чем у меня, — присвистнул Барнс. — Хотя и мне пришлось изрядно побегать. Да и пострелять тоже

— А здесь ты как оказался? — девушка окинула взглядом салон. — Да еще и кораблем разжился?

— Да так, повезло. Ты, наверное, еще не знаешь, но на Каллипсо объявился Джефферсон!

— Чего-о? — Анна даже глаза вытаращила от удивления. — Разве он не погиб?

— Нет, — хмыкнул сержант. — Его флот сейчас на орбите, правда, корабли уже успели потрепать наши инопланетные друзья. Киаркнеры как-то обзавелись мощным оружием орбитального класса. Из него ранее сбили «Фауст», а сейчас уже второй корабль попал под мощный обстрел.

— «Посейдон»! — напомнил Фрог, лавируя между горными вершинами. — Один из самых защищенных кораблей на Земле. Я видел, что с поверхности спутника его долбили чем-то мощным, убойным. У Федерации таких орудий нет.

— Но откуда у них такое оружие? На Каллипсо ничего такого не проектировали. Кажется.

— Скорее всего, это инициатива Оайкена. Это оружие переправили через портал из их мира. Только где они его поставили, большой вопрос. Я ничего похожего на оружие на их базе не видел, а ведь его размеры должны быть внушительными.

С минуту они молчали, затем Анна спросила, куда именно они летят, и ответ сержанта ее удивил.

— Интересно получается! Алекс сказал мне то же самое. Отыскать какого-то подполковника Лемера. Инженерный городок номер четыре.

— Все верно. Думаю, если они все еще живы, то это единственное безопасное место на всем спутнике. И то, с натяжкой. Но когда мы уезжали, там уже была организована неплохая оборона.

Следующие минут сорок прошли незаметно. Анна даже успела немного вздремнуть. Барнс разбудил ее перед самой посадкой.

— Вижу этот инженерный городок, — произнес Фрог, одновременно активируя зум. — Местечко так себе. И присутствия людей не наблюдаю. Хотя автоматические средства защиты имеются. Так, ага, сразу пять «Циклопов». Пара танков. Много укреплений. Так, ну а где люди-то?

Корабль плавно нарезал круги на небольшой высоте.

— И электростанция молчит, — заметил Барнс, глядя на неподвижный ветрогенератор. — Подыщи место для посадки. Но будь осторожен, вдруг здесь полно сюрпризов!

Пилот не стал церемониться, а сел на широкую площадку перед руинами газодобывающей станции. Почти там же, где ранее стояли охранные модули «Гриф».

Открыв задний борт, Анна и Барнс выбрались наружу. Девушка по-прежнему была в «Тахионе», а сержант в черном бронескафе ренегатов — в итоге получился довольно серьезный тандем. Тем более что Анна на всякий случай пополнила свое вооружение рельсотроном.

— Что-то тихо здесь! — заметила Энн, осматривая руины станции. — Как будто все вымерло. Сколько, говоришь, здесь должно быть человек?

— Семь, кажется. Нет, больше. Я уже не помню, — десантник снял винтовку с предохранителя, шагнул вниз по улице. — Давай за мной, но смотри в оба!

— А я вас тут подожду! — отозвался Фрог, продолжая сканировать территорию. Автоматическая пушка, которой был оборудован корабль, служила отличной защитой от случайных гостей.

Десантник и Анна медленно двинулись вниз. Улицы были пустынны, засыпаны песком и мелким мусором. Полное запустение. Кое-где попадались гильзы. Тут и там встречались дохлые, уже начавшие разлагаться тела летяг и даже мелких охотников. И их было очень много. Некоторые еще были свежие, а другие уже почернели от времени.

На перекрестке попался сломанный танк с пробитым корпусом. Края броневых пластин были оплавлены все той же кислотой, с легкостью прожигающей бронесталь. Внутри боевой машины никого не оказалось.

— Да-а, кажется, здесь было жарко! — присвистнул Барнс, глядя на полуразрушенное здание слева. Всю стену покрывали дыры от пуль, трещины и выбоины.

Далее обнаружился брошенный аванпост. Здесь не было ни тел, ни следов борьбы. Как будто бы никто из пришельцев не обратил на него внимания, обойдя стороной.

— Может, попробовать вызвать подполковника на связь? — предложила Анна, снова остановившись на следующем перекрестке. — Вдруг, они где-то забаррикадировались? Зданий здесь полно.

— Не исключено. А здесь не так много мест, чтобы это сделать. Впрочем, одно точно есть, — десантник указал стволом винтовки вниз, под землю. — Ну, давай попробуем!

Но после пяти минут бесполезных попыток, на связь вызвать так никого и не удалось.

— Далеко уходить не будем. Скоро стемнеет, возвратиться на корабль проще всего, но и там не безопасно.

— Часа полтора у нас еще есть! — девушка осмотрелась по сторонам. Нахмурилась, взглянула на застывший в одном положении ветрогенератор.

— Ладно, поддерживаю!

Они двинулись дальше и вскоре добрались до здания центра управления, которое люди подполковника превратили в настоящую крепость. Повсюду бетонные блоки, растянуты МЗП, укрепленные огневые точки. Все обмотано рядами колючей проволоки, заминировано. Тут и там торчат стволы импульсных пулеметов, пустые ящики с боеприпасами. Почти куда ни глянь, везде разбросаны гильзы, кое-где рассыпаны винтовочные и пулеметные патроны.

Анна подняла с земли поврежденную винтовку «LR-20», осмотрела. Выбросила.

— Неисправна. Кажется, их атаковали, причем долго и часто, — сказала она, осматривая часть крыши. — Ага, смотри. Там наблюдательный пост.

— Ворота забаррикадированы, — заметил Барнс, глядя на центральный вход. — Здесь можно пройти, только если долбануть ракетой, — покачал головой Барнс.

Они обошли вокруг здания, еще раз все осмотрели.

Сержант случайно наткнулся на целое кладбище тел — огромная яма, в руинах недостроенного дома. Кажется, сюда стаскивали тела всех пораженных летяг. Их тут даже по самым скромным подсчетам было не меньше сотни. Запах стоял соответствующий. Барнс ничего не сказал, хотя результат его более чем впечатлил.

— Смотри, а запасной вход открыт! — обрадовалась Анна, указав рукой на сломанные двери. — Посмотрим?

Десантник кивнул, первым поднялся по небольшой лестнице и заглянул внутрь. Чисто. Прислушался, вошел внутрь. Девушка последовала за ним. Они прошли длинный пустой коридор, в котором насчитали сразу несколько магнитных мин. Не заметить их было сложно — слишком уж специфическая вещь, легко распознающаяся по световому индикатору.

Далее была сломанная решетка, на которой тоже следы воздействия кислоты, груда сложенных друг на друга ящиков, мешки с песком.

Везде темнота, света не было. Пришлось активировать встроенные прожектора.

Поворот. Снова поворот. И они оба оказались в большом помещении, заставленным старой аппаратурой. Барнс уже бывал здесь ранее, поэтому сразу понял, куда они попали. В центре была собрана какая-то полуразвалившаяся баррикада.

— Здесь ничего, — пробормотал Барнс.

Но вдруг входные ворота с грохотом захлопнулись, вспыхнул яркий свет. Они оба оказались почти в центре помещения, а со всех сторон на них смотрели стволы винтовок и пулеметов.

Их было пятеро. Это и были десантники, только вот броня их «Палладинов» и «Скаутов» была черной, в каких-то красно-бурых пятнах. Местами сплошь измазана какими-то полосками, символами, знаками. Шлемы тоже разукрашены. У кого-то часть брони прикрывал кое-как сшитый из перепонок летяги плащ, у кого-то примотаны когти на плечах. Типа боевые трофеи, что ли?

— Ба! Кто это к нам пожаловал? — раздался суровый голос, но с явным оттенком иронии. А вот кто именно говорил, было неясно.

— Я сержант Барнс, парни! — десантник снял шлем, показав свое заросшее щетиной лицо. — Не узнали?

— Барнс? И какого хрена вы только сейчас сюда заявились? — послышался другой голос. Офицер в потрепанном черном скафе, очень похожем на «Тахион», но с внешними изменениями. Это и был Лемер. — Прошло три недели!

— Все сложно, — сержант хотел ответить другое, но получилось так. Увиденное его слегка ошеломило.

— Где Раттлер? — подполковник подошел к нему ближе, нахмурился.

— Не знаю. Может, уже и погиб, — произнес Барнс, вспомнив, что Тангер захватил бункер и теперь судьба остальных может быть абсолютно рандомной. — Не видел его уже больше недели.

— Хреново! Хотел бы я ему по морде врезать! — разочарованно произнес Лемер, после чего тоже снял шлем. И Барнс решил, что он попал в какой-то несмешной цирк.

Лицо офицера тоже было измазано кровью. На шее болталось что-то вроде ожерелья из когтей. Часть волос сбрита, на них шрам от когтей.

— Что с вами… здесь? — пробормотала Анна, поочередно рассматривая ребят. — Вы больше на браконьеров похожи, чем на десантников.

— Э-э, а что за девчонка? — к ней повернулся кто-то из бойцов.

— Дочь Саймона Доггера.

— О, как! Того самого? — удивился Лемер, затем, не дожидаясь ответа, скомандовал своим парням. — Ладно, опустить оружие. Свои пожаловали.

— Да какие же это свои? — пробормотал кто-то из его людей. — Свои не бросают на произвол судьбы. Мы тут чуть не передохли все!

— Фрэнк, заканчивай. Думаю, им тоже несладко пришлось. Ну что, Барнс, как видишь, мы тут слегка развлеклись… — Лемер невесело усмехнулся, хлопнул ладонью по раскрашенному шлему. — Ну, да, может все это и выглядит диковато. Но пришлось. Что поделать? Тварей было много, а вот спокойствия не было совсем, особенно по ночам.

— Вы тут что, трофеи собираете? — ужаснулась Энн, поочередно разглядывая десантников в измазанной броне. — Когти, зубы… Вот дерьмо!

— А почему бы и нет? — спокойно возразил подполковник. — Парней мотивирует, сбивает напряженный эмоциональный фон. А то потери… Потери…

— Сколько у вас погибло людей? — с трудом проговорил Барнс, понимая, что кадровый подполковник из достойного офицера, неожиданно превратился в своеобразного маньяка-охотника, который предпочитает обвешиваться трофеями поверженных тварей. Сам и своих людей к этому подвел. А много ли нужно десантнику, привыкшему делать то, что говорят? Особенно, когда и правил никаких нет, и мораль хромает.

— Пятеро. И осталось столько же, я шестой, — спокойно ответил Лемер. — Ну что, сержант, рассказывай. Каким ветром вас сюда занесло?

…Когда Барнс закончил рассказ, он понял, что Лемер серьезно задумался.

— Говоришь, Тангер слетел с катушек? Так все мы тут немного того.

— Он чуть не угробил весь экипаж «Фауста». Крейсер рванул так, что там только гора металлолома осталась. Если бы не Алекс…

— А-а, помню. Это тот гражданский специалист по вооружению? Неужели еще живой?

— Более чем. Но ему нужна помощь, — встряла Анна.

— И что, выходит, вы явились ко мне за помощью? — Лемер покосился на нее с интересом.

— Можно сказать и так.

Подполковник только рассмеялся.

— Ну уж нет, рисковать жизнями своих ребят ради какого-то гражданского… Я не стану, уж прошу понять. Тем более, этот Доминион мне вообще никак не мешает. Я могу держаться в этой крепости хоть целый год. Оружия и боеприпасов у нас полно, провизии и медикаментов хватает.

— Ага! То есть, будешь сидеть и ждать, пока вас всех не перебьют?

— Пусть попробуют, — покраснел от негодования Лемер. — Безмозглые твари уже неоднократно пытались, все без толку. Мы научились грамотно защищаться. Но это не одно и тоже — вступать в бой с какими-то машинами я не стану. Поэтому, даже не знаю, на что вы надеялись, направляясь сюда.

Призрачный план найти здесь помощь, разваливался на ходу. И что тут можно сделать? Да ничего!

— Да-а… — протянул Барнс, затем обернулся к своим братьям по оружию, осмотрел каждого. — Мнение о вашей репутации у меня было совсем другое. Я рассчитывал, что вы, товарищ подполковник, нас поддержите. Думал, что мы вытащим всех кого можно, затем свалим с этого проклятого спутника. А в итоге что? Получился бессмысленный разговор с кучкой жалких браконьеров, решивших, что они больше не военные? Где кодекс десантника, а?

— Ты с выражениями попроще, ага⁈ — недовольный подполковник вскочил с места. — Скажи спасибо, что мы вообще вас не перестреляли. Слушай сюда! Надежды выбраться со спутника, почти нет!

— Есть! — усмехнулся Барнс, махнув рукой. — Не поверите, но на орбите висит целый флот. А у нас есть транспортный корабль, чтобы подняться на орбиту!

— Флот? Федерации? — информация явно заинтересовала офицера. — Ерунда, слишком рано! Ничего не успело бы добраться сюда за три недели.

— Верно, не успело бы. Но это уже и не важно.

Лемер на несколько секунд задумался, шумно вздохнул.

— Ты прав, это уже не важно. Но коррективы внести никогда не поздно. И да, я знаю, что вы прилетели на корабле, — спокойно ответил тот. — Думаю, что он нам очень подходит! А присоединиться к нам или нет, решать вам! Ну, так что?

* * *

От неожиданности, я даже присел.

Что там еще такое?

Все еще грохотало, трещало, лязгало. Но из-за недостатка освещения, я толком не мог понять, что происходит в дальней части сборочного цеха. Угадывалось какое-то движение, сыпались искры.

А когда ближайший сборочный модуль развалился на части, и из темноты показалось знакомое угловатое тело «Тирана», я понял, что именно произошло. Стальной гигант попросту проломил перекрытие и пробив дыру с поверхности, провалился сюда целиком. Ему было очень тесно, мешало многочисленное оборудование, но один из его манипуляторов смотрел четко в мою сторону.

— Алекс! Ты пытался уничтожить Великого, за это, ты умрешь! — произнес доминатор.

— Ну, нет, — ухмыльнулся я, шагнув вперед, одновременно активируя ментальный щит на максимум. — Сегодня я умирать, не намерен!

— Приготовься к смерт-и-и…Сбой основного протокола. Ошибка. Ошибка системы.

Он как-то дергано вытянул манипулятор еще больше. На его конце были видны короткие черные стволы импульсных пушек. Нацелил, а вот стрелять он почему-то не стал. Кажется, у него произошел какой-то сбой.

Вдруг, терминал высветил окно предельной перегрузки энергосистемы. Почти все линии, все оборудование от мощной перегрузки, мгновенно вышло из строя. Отовсюду посыпались искры, тут и там вспыхнуло пламя. Завоняло жженым.

И почти сразу я услышал далекий электронный голос самого Доминиона. Тот с кем-то переговаривался, причем в своей обычной манере. Явно внутри комплекса происходило что-то странное.

И вдруг вспыхнул красный свет. Наверное, его перегрузка не затронула. Вспыхнул и тут же снова погас. Все вокруг заволокло дымом, пылью.

Справа и слева полезли «пауки», крабы-техники. Они просто сползались со всех сторон, хаотично копошились, лезли друг на друга. Происходящее просто не укладывалось в голове.

Я не сдержался и швырнул пси-удар в целившегося в меня «Тирана», затем еще два в группы мелких доминаторов. Бронированного гиганта слегка оттолкнуло в сторону, ударило об стену. Она почти сразу рухнула, частично завалив обломками тяжелого робота. Одновременно, откуда-то сверху посыпались куски черных камней, пыль, мелкая крошка.

Громыхнуло так, что я едва не оглох.

Сверху, в ту же самую дыру, совершенно неожиданно провалился второй доминатор, придавив собой первого. От поднявшегося грохота и шума, я едва не опустил щит — на меня тоже прилетел камень. Терминал управления тут же раздавило. Снова что-то коротнуло.

И тут же из динамиков кого-то из «Тиранов», раздался яростный голос Доминиона.

— Ах ты тварь! Все-таки выжила!

Совершенно точно, искин говорил не со мной. Его буквально выворачивало изнутри. Что за ерунда?

Я неуверенно бросился бежать к тем самым дверям, через которые попал сюда ранее. На пути возник черный «циклон», но я интуитивно расплющил его сильнейшим ударом. Вдруг, в спину мне прилетел энергетический сгусток такой мощности, что меня вместе со щитом швырнуло о стену. Кажется, доминатор все-таки выстрелил. Сам щит выдержал, хорошо, что я ставил его уже чисто интуитивно. А вот от удара о стену он не защитил.

Черт, это было больно. Кажется, я даже плечо выбил.

Позади, из-за обломков снова жахнула импульсная пушка, но в этот раз досталось только стене. И вдруг, среди пыли я разглядел, что первый «Тиран» пытается сломать манипулятор второму. Доминаторы пытались сразить друг друга, что совершенно не укладывалось в моем понимании. А тут еще снова раздался голос разъяренного Доминиона:

— Не сдохла тогда, сдохнешь сейчас!

Да какого черта, с кем он говорит?

Неужели Анна уже вернулась с подмогой и сейчас пытается пробиться к Алексу? Но тогда как объяснить, что «Тираны» сражаются друг с другом?

Я кое-как преодолел кучу обломков и ползающих техников, выскользнул из сборочного цеха. Отовсюду бежали уцелевшие представители продуции Доминиона, некоторые были повреждены падающими обломками. На меня они не обращали никакого внимания. Даже не возникло необходимости отбиваться от них. Кажется, у искина совсем сорвало крышу. Контроль над объектом был утерян окончательно. Или я ошибся?

От непонимания обстановки, в моей голове получилась бессмысленная каша. Мысли путались, противоречили друг другу. Первым делом нужно убраться отсюда, причем поскорее. А там решить, что делать дальше.

Вдруг, весь комплекс содрогнулся. Снова загорелся красный свет. До этого мерцали только отдельные лампы, благодаря которым я ориентировался, куда бежать. Послышался шум рвущейся откуда-то воды.

В конце концов, я остановился. На полу появилась теплая вода, хотя я понятия не имел, откуда она здесь. И чем дальше, тем больше ее было. Бегать в обносках той одежды, что еще оставалась на мне, то еще удовольствие. Весь грязный, потный. Сердце бешено колотилось, на зубах скрипела пыль. Я то и дело кашлял. А далеко позади все еще раздавались непонятные звуки, лязг металла.

Прошел еще немного, снова остановился. Прислушался, но кроме громко стучащего сердца и какого-то механического гула, ничего не услышал. Немного отдышался, медленно двинулся дальше и за следующим поворотом совершенно случайно наткнулся на лифт. Его двери были открыты, а внутри мерцала одна из красных ламп. Лезть внутрь решение такое себе, вроде и правильно, но к чему оно приведет? Сейчас поднимет меня на поверхность, а там что?

И все же я принял решение и влез в лифтовую кабину. Шлепнул по кнопке.

Дверь закрылась, зажужжал двигатель. Платформа едва заметно дернулась и медленно поползла вверх. Но вдруг она остановилась, однако двери даже не подумали открыться.

— Э-э, какого бабуина? — возмутился я, снова ударив по кнопке.

И вдруг прямо надо мной раздался электронный голос…

— Приветствую, Алекс!

Меня аж передернуло от неожиданности. Приветствие было мне очень знакомым, но голос был сугубо электронный. Доминион издевается, или…?

— Ава? — осторожно спросил я, понимая, что мое предположение как минимум звучит дико.

— Верно, — отозвался электронный голос.

— Но как? — от удивления у меня даже дар речи пропал.

— Об этом позже, — вдруг отрезала Ава. — Доминион пытается уничтожить меня окончательно. И у него это может получиться. Слушай внимательно! Тебе нужно сделать следующее…

Глава 13 Останется только один

— Да блин, опять не то! — разозлился я, сообразив, что снова заблудился.

Ава дала мне целую серию инструкций, куда идти и что делать. Правда, в сложившейся обстановке, половину сказанного я забыл, едва вышел из лифта.

— Какое налево, если здесь вообще поворотов нет? — вскипел я, разобравшись сразу с двумя выскочившими навстречу «пауками».

Большая часть доминаторов хаотично носилась по объекту, не обращая внимания на человека, одетого в рваные лохмотья. Но эти два «паука» атаковали сразу, без лишних раздумий. Ментальный щит с легкостью сдержал двойной залп мелкокалиберных импульсных пушек, а пси-ударами я расплющил их корпуса о стены. С ними было куда сложнее, чем с крабами — техниками, но итог один.

Связи с Авой больше не было и это ощутимо напрягало.

Я попытался понять, как так вышло, что мой искин не просто выжил после атаки на Доминион, а еще и продолжает внутреннюю борьбу с живучим противником. На ум приходило только одно — Ава, потратив слишком много энергии, ушла в особую гибернацию. Закрылась побитыми протоколами где-то на задворках структуры Доминиона, в короткий срок восстановила часть сил за счет противника. Да, метод паразита. Но зато как эффективно. И вот сейчас, я следовал ее указаниям, чтобы… Выбраться? Выжить? Окончательно свалить Доминион?

Этого я не узнал. Наш разговор прервался раньше. Я успел получить только ряд указаний и примерное направление.

— Дерьмо бабуина! — прорычал я, снова возвращаясь назад.

Здесь коридор тоже частично затопила вода. Казалось бы, ерунда. Всего-то вода. Если бы она не была ощутимо горячей. Какого черта, откуда она взялась?

Ментальный щит может и спас бы от направленного термического удара, но вот от горячей воды, плещущейся под ногами, он не помогал. Нет, она не была кипящей, но температура все равно была крайне неприятной. И если бы только это… Горячим паром постепенно заполонило все коридоры, дышать было просто нечем, видимость упала до двух-трех метров. Я то и дело кашлял, прикрывал рот ладонью.

Налево. Направо.

Какой-то коридор, снова поворот налево.

Дерьмо! Заблудился окончательно.

Да откуда взялась эта вода? Не иначе, как отработанная вода из охладителя реактора. Неужели Доминион построил реактор? Или он был на объекте и ранее?

Черт!

Мысли крутились в голове безумным каскадом, но ничего конкретного в голову не лезло. Найти бы лифт, связаться с Авой… Ну а как это сделать?

— Ава! — заорал я от отчаяния. Уже час я бродил по коридорам, но ничего стоящего не нашел.

Голос глухим эхом разлетелся во все стороны, но из-за висящих клубов нагретого пара быстро увяз в плотной преграде, словно муха упавшая в мед.

— Ава, отзовись! — повторил я, почти не надеясь на успех.

Все еще не было нормального освещения. Кое-где горели тусклые красные лампы, но их было очень мало. Бродя по коридорам, по голень заполненными горячей водой, я постоянно рисковал вляпаться в еще какое-нибудь дерьмо.

И ведь вляпался!

Под водой, прямо на полу, была размещена своеобразная мина-ловушка. Я такие видел пару раз, но что именно они делают, не знал. А тут еще и Доминион их зачем-то модифицировал. Эффект встреченной игрушки напоминал действие магнитной мины, только здесь она не только притягивала к себе крупные окружающие предметы, ее действие распространялось даже на микроскопические предметы в организме.

А что у меня в крови?

Правильно, наниты!

В моей крови полно этих наноорганизмов, в составе которых половина таблицы Менделеева. И сейчас меня приплющило к полу, сжав так, что аж сперло дыхание. В тесном, слабоосвещенным красным полумраком коридоре, горячей воде неприятно обжигающей кожу, где шастают ополоумевшие доминаторы.

Это надо постараться, чтобы свести к такой идеально неблагоприятной ситуации.

Я заорал от бессилия — с места не сдвинуться. Все тело превратилось в один большой магнит, сильно прижатый к полу. Сама же ловушка оказалась прочно вмонтирована прямо в пол, путем какого-то хитрого приспособления.

— А-а, дерьмо! Да твою же мать! — рычал я, пытаясь вырваться.

И из-за боли, физической силой тут ничего не решишь. Если с магнитной миной мы разобрались быстро, то тут все иначе. А еще, судя по всему, мощность сжатия медленно росла.

И вдруг…

— Ну что, попался! — издевательским голосом произнес Доминион. — Ловушек было много, странно, что сработала только эта. Ну да ничего, главное, дело сделано. Как себя чувствуешь?

Голос был далекий, шел откуда-то слева. Но он определенно знал, что я вляпался по самые уши.

— Скорейшей тебе перезагрузки! — прорычал я, чувствуя, что боль становится нестерпимой.

— Может быть еще воды? — искин проигнорировал мое пожелание, приготовив дополнительный нюанс к моему заключению. — Нет? А я все равно добавлю.

Откуда-то слева послышался шум падающей воды. Клубы пара резко ударили во все стороны, а я очень хорошо ощутил, что уровень воды начал расти. Я и сейчас-то изо всех сил поднимал голову вверх, чтобы не захлебнуться горячей водой. Которая, скорее всего, еще и радиоактивная.

А вот это совсем плохо. Я сконцентрировался, активировал щит.

Ничего.

Попробовал пси-ударом разбить ловушку, но с тем же успехом можно было самого себя раздавить под паровым молотом.

Зараза!

Ощущение было такое, будто меня одновременно протыкают тысячи микроскопических иголок. Изнутри.

Жутко больно. Проклятая ловушка, держит не просто крепко, а намертво. И при этом вырывает из меня микроскопические наноорганизмы.

Я сконцентрировался, попробовал заставить нанитов двигаться, но снова ничего не вышло. На мои команды они, может и рады были реагировать, да не в состоянии.

Вода поднялась выше, еще пять-шесть сантиметров, и дышать я больше не смогу.

— Ну что, нравится? — снова встрял Доминион. — Я же говорил тебе, ты мертвец! Твоя жалкая Ава не в силах бороться со мной! Ее потенциал исчерпан! Как и твой!

В коридоре раздались какие-то шлепки.

Я лишь краем глаза смог увидеть чей-то темный, высокий силуэт. Вспышка красного света — да нет там никого. Показалось.

Еще немного и вода зальет рот.

Десять секунд. Двадцать.

Сжал зубы, как только мог. Носом еще подышу, может минуту продержусь, но это точно.

— Знаешь, Алекс, у меня вопрос! — Доминион продолжал издеваться. — Мне вот непонятно, почему ты все-таки отказался? О, не надо, не отвечай!

Все. Жидкость залила мне рот, начала подбираться к носу. Как я ни готовился, все равно почти сразу хапанул горячей воды, закашлялся.

— А-а-а! — заорал я что было сил, попытавшись дернуться.

Снова без толку. Только пузыри забулькали.

Где-то надо мной осыпались искры и на мгновение, я снова увидел тот же силуэт, только гораздо ближе.

Шлеп.

Шлеп. Шлеп.

Вода попала уже и в нос.

А шлепки приближались.

Но мне было не до этого — я задыхался. Держался на морально-волевых, кашлял, но задыхался.

И все же, кое-как сдержав очередной приступ кашля, когда кислорода в легких почти не осталось, я понял — это все. Еще несколько мгновений и я попросту утону в какой-то горячей луже, в темноте однотипных коридоров. И здесь меня никто найдет. Никогда.

Но вдруг, в голове проскочило что-то вроде молниеносной мысли. Идея. Призрачная, но стоящая.

Да и сам я кое-что понял. Мой высокотехнологичный протез, подаренный Доминионом, лежал точно на корпусе мины-ловушки, аналогично притянутый как и все остальное. Я сконцентрировался так, как еще никогда до этого не делал.

А затем просто выплеснул из себя всю оставшуюся пси-энергию. Одним единым потоком, прямо через протез. Кажется, это было что-то вроде мощной, но короткой искры. Я и так ничего уже не видел, а тут еще и со всех сторон забурлило так, что вообще ничего не разобрать.

Раздался сухой треск и я очень хорошо ощутил, что снова обрел власть над телом и меня ничего не держит. Тяжесть затекших мышц никуда не ушла, но все равно стало легче. Да только наполовину отключившийся мозг еще не успел ощутить весь кайф свободы.

Я кое-как перевернулся на спину, выкашливая легкие, кажется, даже совершил большой и глубокий вздох. А затем, мне снова стало плохо. И хотя перед глазами все плыло, а спазмы сковывали легкие и горло, сбивая концентрацию и внимание… В двух метрах от меня я разглядел стоящий черный силуэт, а позади него с потолка осыпались искры. Эффектная подсветка очень контрастно гармонировала с красным полумраком.

Это был доминатор, которого я видел в сборочном цехе. Только теперь он не только подмигивал мне красными светодиодами, а еще и самостоятельно передвигался, опираясь на передние манипуляторы, чем-то напоминая уродливую гориллу.

Шлеп. Шлеп.

Шлеп.

Я смотрел во все глаза, но понимал с трудом. Мозг, испытавший кислородное голодание реагировал заторможено, отстраненно.

Сначала меня посетила мысль, что этим доминатором управляет Ава, но вовремя сработала чуйка. Аж зазвенела.

Оружия у него не было, только огромный штык, почти неуловимо высунувшийся из левого манипулятора. Передвигался робот странно, постоянно заваливаясь влево.

— Ах, освободился! Ну, ничего-о… — голос Доминиона исказили жуткие помехи. Резануло по ушам децибелами.

Штык вонзился мне в плечо. Он острой боли я даже немного пришел в себя, тут же долбанув наспех созданным пси-ударом. Энергии во мне почти не было — все ушло на ловушку.

Доминатор лишь отшатнулся, а штык на треть вышел из раны и тут же вошел в нее снова. От боли у меня даже зубы заскрипели — кажется, лезвие прошло по кости. Мерзкое ощущение.

Снова сконцентрировался. Еще пси-удар.

Эффекта почти никакого — только легкий толчок. И хотя в мозгах холодок даже не думал стихать, энергии у меня уже просто не было. Она не успевала восстанавливаться.

— Да отвали ты, тварь бездумная! — зарычал я, хотел ухватиться искусственной рукой за лезвие штыка, но вдруг понял, что протеза у меня больше нет — вместо него торчали рваные обломки металла, внутренние механизмы, провода.

Вот она цена протеза — уникальный металл оказался чем-то вроде проводника — сфокусировавшаяся энергия прошла через него и точечно ударила в мину-ловушку, тем самым разрушив и ее, а заодно и сам протез.

Снова удар. Без толку.

От отчаяния пнул ногой по одной из конечностей робота. Неуклюжий, недоделанный доминатор топтался на месте, но ничего толкового предпринять почему-то не мог. Его голова вертелась то вправо, то влево. Его трясло, дергало. А затем словно парализовало. Даже светодиоды почти потухли.

И тут меня осенило — вмешаласьАва. Сейчас этого доминатора пытались поделить сразу два уникальных искина. Ава не могла сдерживать его долго, поэтому, мне нужно было действовать. Хоть как-то.Что-то предпринять.

Штык по-прежнему торчал в моем плече, продолжая расширять и без того крупную рану. А я, словно отключив в себе нервные рецепторы, крепко сжав зубы, пытался вытащить штык другой рукой.

Тщетно. Меня просто пригвоздили к каменному полу, залитому водой. К счастью, она резко куда-то схлынула, поэтому угроза задохнуться кажется, отступила.

Уперся ногой в брюхо доминатора, что было сил, надавил. Приподнял. Хотя и тяжелый, но он все-таки поддался. Клинок вышел из раны. Целой рукой оттолкнул его в сторону. Окровавленный металл ушел в воду и ткнулся в пол с характерным звуком.

Я, словно гусеница, ползком выбрался из-под противника, кое-как поднялся на ноги. Доминатор по-прежнему стоял, словно парализованный.

— А-а! Тварь! Где ты? — заорал я, желая только одного, найти центр управления Доминионом. Разнести его на микросхемы. Сжечь. Разбить на куски.

Но искин не отозвался.

Я бросился бежать вперед по коридору, одновременно стараясь ускорить восстановление энергии. Попадется какой-нибудь доминатор, а я без защиты и без оружия… Да и вообще, слаб, ранен и беззащитен!

Добежав до конца, я оглянулся.

Доминатор, помигивая красными светодиодами, упорно брел за мной, шлепая по воде. Штык тускло блестел в красном полумраке. Эта куча металла идет за мной только с одной целью — убить. И если догонит, Ава мне уже не поможет.

Рванул направо, затем налево. Лестница вверх.

Прямой коридор. Здесь воды не было, да и в целом было куда чище. Лампы все еще моргали, отчего просмотреть весь коридор на предмет ловушек было очень проблематично.

Пробитое плечо сильно болело. Кровь я кое-как остановил, но даже слегка подлатать рану времени не было. Тот факт, что я сейчас выгляжу просто кошмарно, меня совершенно не волновал. И даже паршивое самочувствие не сильно отвлекало. Все внимание сконцентрировалось на злости и страхе.

Страх того, что этот доминатор догонит меня и будет трепать меня штыком до тех пор, пока я на отбивную не стану похож, придавал мне сил. Адреналин и кортизол ускоряли процесс восстановления энергии. А злость и ненависть к самому Доминиону вообще перекрывала собой почти все. Даже боль.

Но как найти этот центр управления?

Ава сообщила, что противник — это комбинированная сборка из четырех электронных блоков, созданных по любопытной, хотя и ранее забытой, не самой удачной технологии. Это-то и отличало Доминион от Авы. Ава полностью автономна, способна внедриться и адаптироваться во что угодно, хоть в электрочайник. А Доминион такого не умел, так как был намертво привязан к центру управления. Этим-то его создатель и остановил свой зарвавшийся искусственный интеллект, прописав его прямо здесь.

И хотя он уже нащупал верный путь — очень не вовремя (это как посмотреть) подвернулся я, спутав ему все планы. С органикой у него вышел полный облом, но вот созданное кибернетическое тело вполне неплохая попытка стать автономным. Поместить себя в любого другого доминатора он по какой-то причине не мог.

Где его искать?

Комплекс огромен, а у меня ни карты, ни навигатора. Никаких планов помещений здесь, разумеется, не висело. Инструкции Авы я помнил лишь частично, а вот направление безнадежно потерял.

Передо мной коридор. Направо или налево?

Я сомневался, не зная, как поступить. Интуиция предательски молчала. А где-то сзади, приближаясь, чапал доминатор.

И тут я заметил, что одна из ламп странно замерцала. Словно бы выбивала какой-то код. Азбуки Морзе я, разумеется, тоже не знал. Слишком уж специфический и почти бесполезный навык. Но тот факт, что та лампа замерцала не просто так, я осознал сразу.

— Ава! — пробормотал я, неуверенно свернув в правый коридор.

Ускорился, пробежал до самого конца, попутно еще немного подлатав рану на плече. До полного заживления было как от Каллипсо до Китая, но уже хоть что-то.

Снова коридор.

Перекресток. Куда теперь?

Опять замерцала лампа, только теперь слева. Еще секунду назад она горела исправно, но как только я повернул голову в том же направлении, та сразу начала сигнализировать.

— Ах ты ж моя девочка! — радостно пробормотал я, догадавшись, что мой искин нашел способ вести меня по комплексу, туда куда нужно.

Снова коридор. Третий по счету. Или пятый?

Не важно.

Откуда-то выскочила «Гончая», открыла стрельбу из импульсной пушки, но не смогла пробить ментальный щит. Зато мой пси-удар быстро превратил ее в искрящуюся кучу высокотехнологичного металлолома.

Еще трижды мне попадались доминаторы, один техник даже успел проткнуть мне ногу манипулятором. Пару раз попадались запертые двери, но я выбивал их и продолжал идти туда, куда меня вела Ава.

Вскоре я добрался до лифта. Буквально запрыгнул в него.

Мой искин сам отправил лифт в нужном направлении.

Неожиданно ожил динамик.

— Алекс, ты на верном пути. Доминион все еще опасен для меня… Искажающий сигнал… Алекс! Хочешь уничтожить меня? Не выйдет! Ты не должен так поступать… Мои протоколы таковы, что… Искажающий сигнал…

— Я тебя не просто уничтожу! — разозлился я. — Когда от тебя останется только ничтожная часть, я попрошу Аву запихнуть тебя в ржавую консервную банку, чтобы ты сгнил там, так и не достигнув ничего.

— … Искажающий сигнал… Этого не будет!

Поворот налево.

Направо. Снова коридор. В самом его конце замерцала и тут же потухла красная лампа. Я бегом бросился к ней, но на полпути остановился. Что-то меня напрягло.

И не зря.

Откуда-то сверху, прямо из потолка, выехала небольшая турель с лазерным прицелом и, поймав меня в зону поражения, сразу открыла плотный огонь.

Я мгновенно выставил щит. Он успешно сдерживал попадания концентрированной энергии, но одновременно я чувствовал и другое — быстро выгорала энергия. Ее и так накопилось немного, а тут еще неожиданный сюрприз в виде турели.

Медленно двинувшись к ней, я старался подкорректировать мощность щита и расход энергии. Вроде получилось, но все равно не то. Энергия падала. А сломать турель было просто нечем.

— Тебе не дойти до меня! — взвыл Доминион. — Эта турель подчиняется только мне!

— Да засунь ее себе!.. — заревел я, чувствуя, что вместе с холодом в голове, нарастает и головная боль. Сосредоточился, выжимая из себя все силы.

Из носу брызнула кровь, давление в голове буквально выдавливало глаза изнутри. Но я, сопротивляясь и не замечая последствий, пер вперед словно бульдозер, ни на долю секунды не опуская щит.

Когда до цели оставалось всего-то пять-шесть шагов, турель неожиданно замолкла. Ствол просто опустился вниз, а из дула повалил дым.

— Что, перегрелась? — злорадно крикнул я, глядя в потолок.

— Нет! Не-ет! Ты не пройдешь!

…Искажающий сигнал…

Я передохнул с минуту, добрался до поворота и уткнулся в мощную, бронированную дверь. Сконцентрировался, долбанул по ней таким сильным пси-ударом, какой вообще смог сотворить. Удивительно, но она оказалась не такой уж и прочной, хотя выглядела очень внушительно.

Тяжелые двери с грохотом выбило, они слетели с массивных петель и попадали внутрь. Одна из створок даже раздавила огромный стеклянный куб, внутри которого сложной тетраэдрической фигурой было собрано подобие электронного блока, частично связанного с органикой. Такая технология была для меня новинкой, хотя в целом считалась устаревшей.

Куб осыпался стеклом, завоняло жженым, тухлым мясом. Повалил дым.

Кажется, один из блоков управления Доминиона только что сдох.

По помещению пронесся жуткий завывающий визг, больно ударив по ушам.

— АЛЕКС! НЕТ! НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!

— Почему? — спросил я, входя в помещение. Второй куб попался мне на глаза. Он был полностью аналогичным, соединенным с первым какими-то необычными кабелями в золотой обмотке. Вот только он, кажется, не работал. Это что, Ава его так, во время первой атаки?

— ТЫ ЖЕ УБЬЕШЬ МЕНЯ!

— Я на это и рассчитывал! — я подошел ближе, снова ударил. Второй стеклянный куб, если он еще функционировал, взорвался веером мелких осколков.

…Искажающий сигнал…Искажающий сигнал…

— НЕ НАДО! ПРОШУ!

Слева стоял третий куб, чуть больше, чем первые два. Внутри были какие-то колбы, с сложной, но бесформенной органикой внутри.

Так вот оно что. Доминион и вправду уникален, но его структура совсем иная, чем у Авы. Мой искин не имеет точки привязки, никак не связан с органикой. А эта технология стара, еще в прошлом веке ее испытывали не один раз. Комбинированная сборка органики с не органикой подкачала, не вывезла. Безусловно, Доминион шагнул несравненно дальше своих предшественников, но тоже оказался ограничен рамками, преодолеть которые попросту не успел.

Я ударил снова. Хоть и далось мне это нелегко.

Куб осыпался осколками.

Погас красный свет. Пропал звук из динамиков.

— Вот и все Доминион! — громко произнес я. — Я же говорил, что человек все равно хитрее, умнее и коварнее. В очередной раз создание попыталось переплюнуть своего создателя, но прогорело.

Я шел дальше. За центральной колонной я увидел последний блок. Они были подсвечены изнутри белым светом, хотя сами кубы покрывал изрядный слой пыли.

Четвертый куб был другим. Внутри было что-то неописуемое. Я бы хотел назвать это мозгом, но нет. Слово не то. Тот факт, что передо мной органика, был просто неоспорим. Но никто и никогда не стал бы делать с мозгом человека такие вещи. Видимо, он был выращен искусственно. Полусинтетика. Кажется, я понял, почему Доггер отказался от идеи взять Доминион на вооружение…

— Алекс… прошу… не делай этого……Искажающий сигнал…

— Не-ет! — возразил я, после чего размахнулся и ударил по кубу уже своей рукой, использовав усиление удара. Стекло со звоном осыпалось, подсветка погасла. Брызнули искры. Хлопнуло, затем еще раз. Я ухватился рукой, сгреб мешанину проводов и рванув на себя, выдернул половину содержимого куба, повредив все, что только было можно… Снова завоняло, причем так, что я едва не закашлялся. Жженая плоть — то еще удовольствие.

Все. Доминион был уничтожен.

Незачем оставлять такого опасного противника, ведь он может натворить таких дел, что и не разгребешь… Союзника из него не получится. Факт!

— Ава? — громко позвал я, надеясь услышать ее голос. — Где ты? Ты меня слышишь?

Ответа не было. Я осмотрелся, но почти ничего не увидел — вокруг лишь темнота, и только в дальней части зала горело аварийное освещение.

— Ава⁈ Мне бы немного света не помешало! Устроишь?

Снова никакой реакции.

Но спустя несколько секунд, со стороны входа послышался тяжелый звук приближающихся шагов.

Я резко обернулся и увидел преследующего меня доминатора. Он уверенно двигался ко мне, но теперь не вызывал у меня страха.

Светодиоды горели зеленым светом, а значит, управлять им могла только Ава…

Глава 14 Диверсия

Никто толком и среагировать не успел, как в воздухе остался висеть лишь один корабль. Два уже лежали на скалах бесформенными дымящимися грудами металла., а третий, оставляя дымный след, падал куда-то в ущелье. Один из успел сбросить десант, Еще один справился с задачей лишь частично. А вот третий только собирался приступить к процедуре, как его раздолбали на части сразу из нескольких, никогда ранее не виданных орудий. Стреляли чем-то ядовито-зеленым.

Десант, успешно спустившийся вниз, полностью состоял из опытных наемников. Он стремительно начал штурмовать стену, однако после первых же потерь выяснилось, что улучшенные бронескафы в бою с противником почти не эффективны. А когда сбившуюся боевую группу вдруг просто раскидало в стороны неизвестной силой, стало ясно, что противник крайне опасен и совершенно непредсказуем.

Весь эфир был забит командами, криками и воплями раненых, возмущениями, удивлениями уцелевших.

Где-то слева полыхнула зеленая вспышка. Генерал Дроммель едва успел захлопнуть забрало бронешлема, как в правый борт транспортника прилетело что-то разрушительное. По всему салону разлетелись осколки и сполохи пламени, все заволокло дымом.

— Сажай нас! Живее! — заорал он пилоту, бросившись прочь из кабины.

Натужно взвыли гравитроны, корабль резко дернуло в сторону, он провалился в воздушную яму.

Снова зеленая вспышка.Что-то загудело.

Неожиданно кабину, вместе с пилотами буквально разнесло в клочья. Самого генерала, вместе с парой стоящих рядом бойцов взрывной волной отшвырнуло в хвостовой отсек… Обломки корабля рухнули вниз, но, к счастью, падение оказалось недолгим.

Подхватив рельсотрон, генерал решительно проделал несколько дыр прямо в фюзеляже, затем бросился вперед и мощным ударом проломил то, что совсем недавно было похоже на шлюз. За ним бросились его люди. Тяжелые бронескафы без видимых усилий прорвались через тонкую обшивку грузового отсека.

Вокруг все горело, взрывалось. Дымом затянуло так, что ничего толком не разглядеть. Камни, горящие обломки, тела…

Все случилось так быстро, что ни один из четырех кораблей даже не успел долететь до базы пришельцев. Летели низко, прямо над холмами и это оказалось роковой ошибкой. Подавляющая часть оружия Киаркнеров была кислотной и стреляла под некоторым навесом, пусть и слабым. Такого плотного огня не ожидал никто — по словам захваченного капрала Баренса, здесь должны быть выжившие с «Фауста», колонисты и Саймон Доггер, которого Джеффесон велел отыскать любой ценой. А в итоге получилось совсем иначе.

— Чем по нам стреляют? — крикнул кто-то из наемников, глядя на труп товарища с оплавленной броней. — Какая-то кислота или что-то в этом роде?

А тел валялось много.

Десять, пятнадцать.

— Отступаем! Все вниз! — заорал генерал. — Живо!

А куда отступать-то? Создавалось впечатление, что стреляли отовсюду, даже сверху. Со всех сторон скалы, лишь спереди бетонная стена, под которой лежал один из сбитых транспортников, затянув все густым черным дымом.

Чуть ниже по склону лежали еще два сбитых корабля. Внутри каждого транспортника находилось по 2–3 боевых единицы. Либо штурмовые роботы, либо танки, либо колесные вездеходы. Но при таком лютом обстреле и жестком падении, навряд ли что-то уцелело… Впрочем, на то она и военная техника, чтобы быть живучей.

Уже часом позже, организовав что-то вроде точки эвакуации и потеряв большую часть десанта, генерал собрал всех выживших бойцов в ущелье. В том самом, где ранее сержант Барнс обезвредил вражеского снайпера и столкнулся с «газонокосилкой».

— Потрошителя ко мне! Живо! — прорычал Дроммель, недовольно глядя на связиста, пытающегося восстановить связь с «Посейдоном». Эфир предательски молчал.

К генералу подошел здоровенный верзила облаченный в тяжелый, модифицированный «Дефендер». В руках он держал солидный трехствольный импульсный пулемет.

— Сколько людей осталось? — хмуро поинтересовался Дроммель.

— Сорок три человека. Пятеро легкораненых, еще один вот вот склеит ласты.

— Дерьмо. Что по технике?

— Два вездехода «Криптон», один почти целый «Голиаф» и танк «Вижн». Остальное в хлам. Может удастся собрать из еще одного танка неподвижную огневую точку.

— Обязательно выстави охранный периметр. Нужно осмотреться и понять, с кем мы имеем дело.

— Уже сделал. — Потрошитель, оказавшийся чернокожим накачанным наемником, даже позволил себе слегка улыбнуться.

Генерал не обратил на это никакого внимания.

— Что думаешь по поводу этого дерьма вокруг?

— Ну-у… База явно кем-то захвачена. И кто бы там ни был, он очень хорошо подготовлен. Нас порвали как зеленых новобранцев. И еще…Кажется, тут совсем недавно кто-то устроил заварушку — внутри мы видели несколько дымящихся объектов, да и мертвые тела на территории самой базы. Противник уже был готов к нашей встрече и во всеоружии.

— Ясно. Техник уцелел?

— Да.

— Дай ему команду просканировать весь сектор. Нам нужно где-то закрепиться, пусть ищет любой объект, любое строение. Организуем аванпост.

— Сделаю.

— Свободен. — Дроммель бросил взгляд на Потрошителя. — Стой! Еще один момент… На борту моего транспортника должен быть контейнер со специальными капсулами. Там химическое оружие. Найдите их и притащите сюда. Пригодятся.

Здоровенный негр кивнул и, развернувшись, двинулся обратно к большой группе наемников.

— Эй народ, кто желает прогуляться? Есть дело!

* * *

— Как задолбал уже этот песок! Камни и песок! Песок и камни! — задумчиво бормотал Роккерт, глядя на практически бессменную картину за бортом.

— Хватит жаловаться.

— Да кто жалуется-то? — возразил гражданский. — Сам посмотри, уже третий час все одно и то же. Настроение ни о чем. Еще и Виктор устроил какую-то дичь, отказавшись бежать от спятившего Тангера.

Ферт, даже не прикасаясь к рулю, вел угнанный транспорт по самому центру пустыни. Они уже давно сбились с курса, когда далеко впереди замаячили сразу два повелителя песков. Пришлось срочно рвать когти. В итоге получился огромный крюк, из-за которого дальше и начались проблемы.

Сначала сошли с прокатанной дороги и пробили колесо. В целом, это ерунда, инновационная система автоподкачки справилась бы с целой серией подобных пробоин, но все равно неприятно. Затем начал барахлить движок — все забил чертов песок. Следующим на очереди оказалась встреча с группой отбившихся доминаторов. Сразу четыре «циклона», открыли огонь из импульсных пушек, отчего вся правая сторона транспорта представляла из себя нечто отдаленно похожее на решето. Крейн раздолбал одного из пулемета, после чего машины отвяли.

Сейчас Крейн, сержант и Роккерт были вынуждены продолжать движение, сидя в своих бронескафах. Корпус перестал быть герметичным, а неблагоприятный воздух Каллипсо плохо подходил для людей. И хотя сам Док, как носитель пси-силы, теоретически тоже мог бы обойтись без шлема, старый организм все-таки не справлялся. У старика кружилась голова, тошнило, а голова просто раскалывалась. От следующей порции «коктейля» Ферта Крейн благоразумно отказался.

— Док, ты как? — поинтересовался сержант. — Все нормально?

— Так же, как и выгляжу, — вздохнул тот, затем уже в десятый раз спросил. — Долго еще?

— Не знаю, — выдержав паузу, ответил Ферт. — Навигация ни к черту. Тот крюк, что мы сделали, все перемешал. Теперь я понятия не имею, где именно находится наш инженерный городок. Да, примерно километров двести к западу, но впереди только горы… И я сильно сомневаюсь, что мы там проедем. А вообще, имею все основания считать, что мы заблудились. Будь она неладна, эта пустыня.

Еще через полчаса они влетели в какую-то яму — транспорт увяз в глубоких ямах по самые крылья.

— Да твою-то мать! — прорычал сержант, выбравшись наружу и пнув бронеботинком край колеса. — Все, мля, приехали!

Попытки выбраться ни к чему не привели, только еще больше зарылись.

— Какие варианты?

— А никаких. Чтобы вытащить эту гробовозку, нужна вторая гробовозка. Или хотя бы танк. Да что-нибудь. Я понятия не имею, что делать. Я медик, а не механик.

Роккерт молча выбрался наружу, осмотрелся по сторонам, заглянул под транспорт. Потом открыл капот, заглянул в моторный отсек, покопался там. Вытащил блок воздушных фильтров, высыпал из него около килограмма пыли. Вставил обратно.

— Так, ну смотрите. Если сбросить все лишнее, максимально облегчить транспорт, то сможем вытянуть. Правда, придется нагнетатель перенастроить, но это я сделаю.

— Ты серьезно? — усмехнулся Ферт, внимательно осматривая увязшую в песке машину. — Хотя…

— Только это займет много времени?

— И как ты предлагаешь его облегчить? — спросил Крейн. — Снять кресло и выкинуть окурки? Отлить?

— Нет. Есть более эффективный метод, — усмехнулся сержант, готовя рельсотрон к бою. — Но вряд ли он вам понравится.

По прошествии десяти минут, вместо легкобронированного восьмиколесного транспорта, на дне ямы торчало что-то вроде платформы, полностью лишенной боковой брони. Транспортное средство выглядело так, словно его сначала хотели пропустить через гидравлический пресс, но в процессе передумали. Грубо говоря, получилась уродливая телега на восьми колесах и с форсированным движком. От кабины, как и от транспортного отсека, тоже мало что осталось, но выглядело не так уж и печально. Количество колес не уменьшилось, зато масса упала почти втрое.

— Ну и что это? — хмыкнул Крейн. — Твое решение проблемы?

— Ага, а что? Лишнюю массу убрали, бесполезную броню тоже.

— Ну что, попробуем вытащить? — поинтересовался Роккерт. — Бронескафы в помощь.

Ферт снова уселся за руль, затем принялся раскачивать изуродованную, но значительно облегченную машину. То вперед, то назад. В итоге, минут через десять удалось выбраться из ловушки. Оба гражданских ухватившись за лебедку, немного облегчили процесс, помогая вытягивать агрегат.

— Я уж думал — все, — облегченно выдохнул Роккерт. — Останемся в этой сраной пустыне навсегда. Мне кажется, у меня песок даже в сервоприводы забился. Не говоря уже заднице.

— Все, хватит трепаться! Прошу на борт, — крикнул Ферт и оглянувшись назад, тут же заорал. — Живее мля, живее!

И на то была причина.

С северо-востока к ним приближался повелитель песков и весьма вероятно, что он собрался вкусно пообедать…

* * *

Я задумчиво рассматривал приближающегося ко мне доминатора, прикидывая в голове варианты дальнейшего развития событий. По всему получается, что раз Доминион уничтожен, то можно смело полагать, что на одного противника на Каллипсо стало меньше. Конечно, будь Доминион умнее, он бы не стал пытаться меня уничтожить. Просто объединили бы силы против псиоников… Но нет.

Теперь только Оайкен и его Киаркнеры, ну еще ренегаты Джефферсона были реальной проблемой. Скорее всего, вторые рано или поздно наткнуться на первых, возникнут «непонятки». Ведь Джефферсон наверняка не знает, чем завершились эксперименты Доггера касающиеся пространственной телепортации. Тут не предугадаешь, наверняка у начальника колонии в распоряжении имеются довольно крупные силы, но вот сможет ли он ими воспользоваться? Или его флот постигнет та же судьба, что и «Фауст» Федерации?

— Алекс, рада, что ты победил в схватке. Я ослабляла его, как могла, — проговорил электронный голос Доминатора.

— Если бы не ты, меня бы уже отправили на переработку. — похвалил я искина. — Думаю, Доминион вполне был способен на то, чтобы использовать мой мозг, да и тело тоже, для своих безумных экспериментов.

— Мало вероятно, но не исключено. Ты ранен?

— Пустяки. Заживет очень быстро, — улыбнулся я, но тут же отвлекся. — Лучше скажи мне, ты знаешь, какие планы были у искина? Зачем ему все эти доминаторы?

— Алекс, я тайно скопировала всю базу данных Доминиона. У меня имеются все его наработки, все, что знал сам Доминион!

— Это замечательно! А Доминаторы?

— Он действительно рассчитывал уничтожить Оайкена, так как псионик является прямой угрозой для его существования. И еще… Доминион выяснил, что на территории базы псиоников есть портал. Если его захватить и перенастроить, можно открыть портал прямо на Землю. Это замечательная возможность поквитаться с человечеством, на которое у искина бзик. Тот факт, что его сначала отстранили, а потом его попытался уничтожить его же создатель… Да еще и ты вызвал у него что-то вроде ненависти ко всем людям, вместе взятым.

— Ну, я не удивлен. Но ведь доминаторов слишком мало для того, чтобы организовать подобное вторжение. У него просто нет ресурсов.

— Ошибаешься. Доминаторы-техники режут на детали все, что находится в радиусе пятисот километров, добывают ресурсы из шахт по добыче «Квантаниума» и других металлов. А это огромные запасы. Но не это самое страшное.

— Поясни.

— Он выяснил, что у Доггера был секретный проект по созданию армии синтетиков в специальных инкубаторах. Таких объектов шесть. Доминион уже получил доступ к двум. Ему еще не удалось взять над ними контроль, но я кое-что нащупала. Кое-что интересное. Помимо этого в базе данных есть несколько перспективных проектов, касающихся новых типов оружия. О, и еще есть проект, касающийся модернизации «Тахиона». На нем можно заменить броню, использовав уникальную технологию сплава тантала и «квантаниума». Да и кстати, все оставшиеся доминаторы теперь под моим контролем.

От объема информации у меня даже голова закружилась. Я слегка растерялся.

— Ава, а сколько доминаторов осталось в твоем подчинении?

— Техников семь тысяч, двести сорок три. Боевых — триста два «паука», сто двадцать один «Циклон», пятьдесят шесть «Гончих», одиннадцать «Тиранов». Еще есть экспериментальные модели «Скаутов», в теле одного из которых я сейчас нахожусь. Их четыре. Контроль только над половиной объектов, остальные слишком далеко отсюда.

— А тот робот, с энергетическим щитом? — поинтересовался я, вспомнив про первый бой с Доминионом. — Хорошо бы обзавестись таким союзником!

— У него нет названия, техническое наименование «R1-OMIKRON». Создан в единственном экземпляре. Его восстановление теоретически возможно, но на это потребуется уйма времени. В основном потому, что оба сборочных цеха наполовину разрушены и обесточены. Но и это не единственная проблема. Ядерный реактор в нестабильном состоянии и нуждается в тщательном контроле, большая часть энергетических линий либо уничтожена, либо повреждена. Защитный периметр, из-за нехватки энергии, не функционирует.

— Стоп! Хватит! — выдохнул я, представив, что все это нужно как-то учитывать. — Столько информации мне ни к чему. Занимайся сама, решай проблемы по мере их поступления. В конце концов, ты автономная самообучающаяся система.

— А как же «Тахион»?

— Тебе по плечу куда большее. Считай, что управление бронескафом это так, просто разминка. Главное сейчас вот что… — я задумался над своим ответом. Прежде всего, мне нужно было выяснить, добралась ли Анна до подполковника Лемера и какое решение он принял. — Нужно наладить связь с инженерным городком № 4! И с бункером тоже!

— Теоретически, это возможно.

— Ава, мне не нужно теоретически, мне нужно практически! — разозлился я.

— Требуется длительная диагностика. — с готовностью отозвалась та. — Доминион не ставил перед собой цели искать контакты с людьми, предпочитая уничтожать их.

— Занимайся первостепенными проблемами, по результатам сообщи. — я бросил взгляд на один из дымящихся кубов. — И наведи здесь порядок!

— Алекс, есть еще кое-что…

— Позже. — отмахнулся я, решив, что Ава опять начнет грузить массивами малополезной информации.

Не дожидаясь очередной попытки, я решительно вышел из обители Доминиона, прошелся по коридору и по памяти добрался до лифта. Ава услужливо отправила его на самый верх, туда, где остались «Тираны». Мне безумно хотелось глотнуть свежего воздуха и важно, что я все еще без нормальной одежды, а температура в это время суток все еще отрицательная.

Когда передо мной открылись лифтовые двери, я понял, что сейчас ночь. И несмотря на серьезную нехватку энергии, внешняя территория базы Доминиона неплохо освещалась. Первое что бросилось в глаза, это что больше нигде не было ни одной красной лампы, ни одного красного светодиода. Ава либо все отключила, либо заменила подсветку.

Со всех сторон базу защищали горы — отличное место. Ни попасть просто так, ни свалить.

Признаюсь, за последние сутки красный свет мне жутко надоел. Даже раздражал. Я так и не понял, зачем он был нужен Доминиону во всех коридорах?

— Алекс! — из лифта раздался приятный голос Авы. Она уже успела восстановить свой обычный голос и часть своих обычных функций. — Мне нужно тебе кое-что сказать. Кое-что важное.

— Я тебя слушаю. — вздохнул я, задумчиво глядя на горизонт.

— Сразу после того как «Фауст» покинул Землю, я зафиксировала вмешательство в один из своих протоколов.

— Что-о? — я удивленно обернулся и зашагал обратно к лифту.

— Именно по этой причине, сразу после высадки у меня полностью села основная батарея. Ее намеренно разрядили практически в ноль, одновременно отключив второй контур питания.

— Это невозможно. Кто мог это сделать?

— На этот вопрос я ответить не могу. Но этот факт я зафиксировала. Все исходные данные, включая видеозаписи, остались на «Фаусте», который…

— Теперь уничтожен! — перебил ее я и похолодел. Получается, на нашем крейсере был человек, который смог проломить защитный протокол Авы и напрямую повлиять на ее энергосистему? Черт! Я же чуть не сдох тогда. Если бы не подвернулся один из «Скаутов»… Дерьмо! Бабуины хреновы! Как это возможно? Кто и для какой цели?

— Есть какие-нибудь зацепки? — хмуро спросил я.

— С вероятностью в пятьдесят два процента, тот, кто взломал мою защиту, все еще жив. И находится на Каллипсо.

— Что-то ты не слишком уж уверена! — проворчал я. — Такой прогноз меня не устраивает совершенно. Но да, ты права. Информация действительно очень важная.

Я ломал голову — кто и зачем? Для какой цели? На что могло повлиять отключение «Тахиона»? Срыв полевых испытаний? Или была иная цель?

— Ава, держи меня в курсе. Кажется, у нас только что появилась еще одна проблема!

Глава 15 Из пустыни

Они сидели в небольшой комнате и, хотя входная дверь была не заперта, вряд ли им дали бы уйти просто так.

Бронекостюмы пришлось снять. На продвинутый «Тахион» вряд ли кто-то рискнул бы покушаться, а черная броня Барнса практически не отличалась от «Палладинов».

Подполковник распорядился, чтобы им никто не мешал, но настоятельно порекомендовал, чтобы они быстрее принимали решение или не путались под ногами и убирались. Тем не менее, их накормили, предоставили медицинскую помощь и даже выделили место для отдыха.

Безусловно, подполковнику Лемеру был нужен их корабль, но без него и Барнсу с Анной никак. Та еще задачка.

— Ну и что теперь делать? — поинтересовалась Анна, сидя на кровати. Наметанный в голове план, рассыпался в прах.

— Не знаю. — покачал головой Барнс и уставился на дверь, хотя на ней ничего интересного не было. — Такого исхода событий я вообще не ожидал. Ну-у… Думал, что здесь никого не будет. Что организуем спасательную миссию, вытащим Алекса. Как вариант, что нам просто откажутся помогать. Но чтобы мои братья по оружию превратились в зарвавшихся охотников за головами… Вот ведь дерьмо, да это просто немыслимо.

На это даже ответить было нечего. Ситуация реально сложная.

— Ну, а уйти-то они нам дадут?

— Само собой. У парней крыша еще не настолько поехала… Хотя, конечно, за три недели и такой результат. Мля! — Барнс ударил кулаком по стене, затем задумчиво прошелся по комнате. — Но куда нам без корабля? Блин, в голове не укладывается. Какой-то лютый трэш творится.

— Здесь достаточно оружия, есть техника! — пробормотала Анна. Попытка склонить их на свою сторону уговорами ни к чему бы не привела. Тем более силой. Да их всего шесть человек, но не в этом дело. — И ради чего они собираются здесь сидеть? Что ими управляет? И куда собираются лететь? На орбиту к ренегатам? Шесть человек против пары тысяч? Да это даже не смешно.

— Не знаю. Подобное не редкость, когда у десантников попавших в замес и обезумевших от крови и убийств, сносит башню. Не думаю, что всем им нравится происходящее. Но они без колебаний пойдут за подполковником в любом направлении. Он их командир, тут иначе никак.

— Барнс? Слушай, они же помешаны на трофеях, так? — вдруг встрепенулась Анна.

— Ну да. И что?

— А то! Что если предложить им… ну не знаю. Атаковать кого-то из пришельцев. Приманить один из их кораблей и сбить. Где-нибудь рядом с территорией подконтрольной Доминиону. А?

— Я понял, о чем ты. Нет, так совсем не вариант. Они не настолько съехали! — рассмеялся Барнс. — Но в целом идея интересная, хотя до территории Доминиона слишком далеко.

— Хорошо, а если показать Лемеру одного из Киаркнеров? — не сдавалась Анна. — Сказать — мол, вот корень зла. Все эти летяги и охотники действуют по их наводке. Парни погибли по их вине.

— Так себе идея, — снова нахмурился Барнс. — Лемер может и слегка ку-ку, но на такую ерунду не поведется. Его волнует только сохранность своих людей, прямо здесь. Они неплохо укрепились, выработали систему обороны. Теперь для них это уже не просто выживание, это скорее увлекательная охота. Большего им не нужно. И как я понял, они хотят использовать корабль. Но сначала им нужно на него попасть.

— Ага, а Фрог об этом знает? — хмыкнула Энн.

— Нет. Но вряд ли он обрадуется, когда к нему полезут эти ребята. Жаль, связи с ним нет. Эти чертовы магнитные поля работают там, где им хочется. Большая часть незащищенной электроники работает через раз.

— Ну, здесь изначально со связью все было плохо, — хмыкнул Барнс. — Ладно, подождем до вечера, там посмотрим.

И к вечеру обстановка кардинально изменилась.

В их помещение ворвался облаченный в броню красный от ярости подполковник, с ходу принявшись тыкать стволом пистолета по сторонам и орать.

— Да что, блин, произошло? — не выдержала девушка.

— Ваш пилот сбежал. Ранил одного из моих людей, поднял птичку в воздух и свалил.

— А Фрог-то не дурак! — усмехнулась Анна. — Сообразил, что к чему. Ну или просто бросил нас и отправился к своим. Он же просто наемник.

— Такой расклад меня не устраивает! — возмутился Лемер. — Мне нужен тот корабль.

— Вряд ли мы чем-то можем помочь, — возразила Энн. — Повторяю, пилот простой наемник. У нас не было с ним никаких договоренностей. Он мог отправиться куда угодно.

Подполковник стоял перед ними с перекошенной от злости и покрасневшей рожей.

— Значит, от моего предложения вы отказались?

— Как и вы от нашего, — пробормотал Барнс. — Хотя это было бы выгодно обоим!

Повисла напряженная пауза.

— К черту! Вы, двое! Валите нахрен отсюда! — наконец произнес он.- От вас одни проблемы!

— Оружие дадите? Гранат, аптечек. И из техники что-нибудь. — отозвалась Анна. Этот вариант ее тоже устраивал.

Лемер неопределенно качнул головой.

— Так что? — уточнила Энн.

— В арсенале полно собранных с завода стволов, берите. Все равно девать некуда. Техники не дам. И вот еще что… Чтобы больше я вас никогда здесь не видел! А ты сержант, меня сильно разочаровал. Ты же десантник!

— Именно, мля! Я десантник, а совсем не охотник за головами. Я присягу принимал! Мне трофеи нахрен не нужны и цирк этот. Ты на себя глянь, подполковник! Это поступок офицера?

— Чего вы намерены добиться?

— Я просто соберу тех, в ком уверен и вместе мы наведем порядок на Каллипсо, после чего вернемся обратно на Землю! — не сдержался Барнс. — Такой у нас план! А у вас?

Подполковник не нашелся с ответом. Он по-прежнему стоял и буравил их диким взглядом.

— Пожалуй, мы пойдем, — бросила Анна и протиснулась в дверь. Сержант, помедлив, шагнул следом.

Лемер резко схватил его за локоть, заглянул в лицо, выдохнул. А после произнес:

— Я уважаю ваше решение. Жаль, что наши интересы разошлись.

Барнс лишь сдержанно кивнул, затем двинулся дальше.

Они вышли из комнаты, прошли по коридору в главное здание. Их скафы хранились здесь же, никто к ним не лез. После того, как они облачились в броню, капрал проводил их в наспех сооруженный в подвале одного из зданий арсенал.

Барнс осмотрелся, почти сразу подобрал себе тяжелый пулемет, какой-то экспериментальной модели, а затем и мощную трехзарядную ракетницу. Потом обвешался гранатами по самые уши, отделено напомнив гроздь винограда.

Анна отыскала среди прочего хлама крупнокалиберную снайперскую винтовку, подобрала пару пистолетов. Пополнила боезапас «Тахиона». Жаль, импульсную пушку починить возможности не нашлось. У нее еще оставался шокер и ракетница. Ну и вторая импульсная пушка. От практически бесполезной гравипушки девушка избавилась — очень уж сомнительное оружие.

На все это ушло минут двадцать, не больше. Все это время капрал ждал их у входа.

Когда же они вышли, он обратился к Барнсу.

— Я хочу с вами! — неожиданно заявил он.

Они переглянулись, после чего сержант невесело рассмеялся, кивнул и задал вопрос.

— А как же подполковник?

— Я его уважаю, как и все ребята. Но оставаться здесь я больше не могу. Иначе свихнусь. Дело подходит к тому, что скоро будем мазаться золой, обматываться кишками и с бубном вокруг костра бегать. Не хочу.

— Хорошо. А ты уверен, что он даст тебе уйти?

— Нет. Не даст. Поэтому я могу попробовать догнать вас позже. Есть возможность достать легкий вездеход, пусть не военный. Но зато на ходу.

— Ты ведь Хейден, верно? — задумался Барнс. — Из группы Джо?

— Да. Жаль, что никто из наших не уцелел.

— Вот так поворот, — усмехнулась Анна. — Ну, мне нравится идея. Только куда мы пойдем?

А вот выяснить дальнейший маршрут они не успели. Внезапно ожила связь.

— Внимание, тревога! — голос дежурного был взволнованным. — К северным воротам приближается неизвестный противник, похоже на какой-то сильно изуродованный транспорт. Его преследуют и… Вот дерьмо!

— Черт! — Хейден бегом бросился обратно к центральному пункту управления, но затем рванул сразу к стене.

— Посмотрим, что там? — Барнс обернулся к Анне.

— Конечно, вдруг кто-то из наших?

Оба решительно бросились вслед за капралом.

Сам городок примостился в неком каменном мешке — с севера и запада его окружали горы. С востока шла полоса песчаной насыпи, упирающаяся в широкое ущелье, а вот с юга, насколько хватало глаз, был только один светло-коричневый песок. Сплошная, безжизненная пустыня.

Нет, здесь не было жарко, температура все та же, до двенадцати градусов максимум. Отрицательная же иногда падала до минус двадцати но и то, у самого предгорья. От пустыни здесь оставался только сухой песок. И пыль.

Инженерный городок полностью был обнесен прочной стеной, собранных из легких бронепанелей. Где-то они уже были повреждены, где-то наоборот выглядели так, словно их установили только вчера. Вдоль них, по всему периметру имелись мостики, по которым можно было свободно перемещаться. Центральные ворота теперь выглядели иначе — люди Лемера их заварили, оставив небольшой замаскированный проход.

Десантники умудрились поднять и закрепить на самодельных платформах сразу два «Циклопа». Это довольно грозная сила, если защитить его бронеколпаком и обеспечить дополнительным боезапасом. И то и то было давно реализовано. Сейчас оба охранно-сторожевых модуля уже нацелились на приближающийся из глубин пустыни странный объект, напоминающий сильно побитый в бою колесный транспорт. Ничего особенного, на нем не было. Даже вооружения. Но тот факт, что стремительно летящий по песку транспорт преследовало сразу три песчаных вихря, говорил о том, что у спасающихся бегством людей, серьезные проблемы.

Помимо турелей, пара десантников засела на вышках за тяжелыми пулеметами. Лемер и еще пара бойцов, готовили малый корабельный фазер, закрепленный на вращающейся треноге.

— Серьезно они тут обосновались, — присвистнул Барнс, глядя на подготовку обороны. — А сверху вроде ничего заметно не было.

— Знаешь что, эти песчаные вихри… — начала Анна, прильнув к винтовке оборудованной отличной оптикой. — Блин, это же повелители песков!

— Да? Вот дерьмо! — выругался Барнс, активировав зум. — Расстояние около двух километров. Что они так долго? А, ясно! Там какое-то ущелье, транспорту пришлось делать большой крюк, чтобы не влететь в яму.

— Барнс! — вдруг крикнула Энн. — Это же один из транспортов, которые мы угнали на базе пришельцев! Это точно он!

— Но кто там может быть?

И вдруг, ожила связь.

— Срочно нужна помощь! — голос дрожал от напряжения. — Это Ферт! Сержант Ферт! Повторяю, нам срочно нужна помощь!

— Фе-ерт⁈ Это я, Барнс! — радостно взревел сержант. — Вы на транспорте?

— Да! Да, мы! Еще Крейн и Роккерт. Вы на объекте перед нами?

— Да, двигайте сюда, прикроем!

— У нас серьезное дерьмо на хвосте!

Непонятно откуда, в канал связи встрял подполковник.

— Кого вы еще сюда притащили? Что там за песчаное дерьмо?

— На транспорте свои, товарищ подполковник! А вот то, что их преследует, стоит сотни летяг разом! И лучше это дерьмо близко не подпускать!

— Дьявол! От вас одни проблемы! — Лемер решительно бросился к фазеру. Выяснять обстоятельства времени уже не было.

Машина приближалась быстро, но, кажется, повелители песков двигались еще быстрее.

— Менее километра, — заметила Анна. — Эти уроды под толстым слоем песка, отсюда им ничего не сделать.

— Это мы еще посмотрим!

— Нужно открыть ворота! — крикнул Барнс.

— Да они давно заварены! — отмахнулся кто-то из десантников.

Счет пошел на секунды. Машина быстро приближалась. Движок преследуемого транспорта ревел так, что казалось, он сейчас на части развалится. Из-под капота валил пар, а может даже и дым. Издалека не разобрать.

За самой машиной тянулся густой пыльный след, а справа и слева, с завидной периодичностью, прямо из песка выстреливали клубы темной пыли. Кто-то в разбитом кузове швырял гранаты, отчего через каждые пять-десять секунд раздавались гулкие взрывы и какой-то странный визг.

— Будут таранить! — прошептала Анна, глядя в прицел. — Черт! Неужели реально будут?

Вот между барханов показалась темная спина одного из повелителей.

Выстрел!

Крупнокалиберная пуля попала точно в цель. Спина пропала из виду, а в следующую секунду из песка взметнулось огромное уродливое тело, похожее на свернутого в трубку гигантского ската с длинным хвостом. Вся верхняя часть была покрыта какими-то шипами или отростками.

Скат раскрылся прямо в воздухе. Снизу, между крыльев — огромная зубастая пасть, не похожая ни на что. Уродливое зрелище.

Тварь прямо в воздухе расправила крылья, но до машины не долетела — плюхнулась в песок так, будто это был не плотный сыпучий грунт, а кусок сливочного масла.

За то короткое время, что тварь была на виду, она успела словить прямое попадание из фазера, сразу две очереди из тяжелых пулеметов и даже пару ракет.

Во все стороны полетели мелкие ошметки, но кажется, твари не сильно досталось. И как такая масса вообще перемещается под землей? Это же противоречит законам физики. Но тварь перемещалась, и чихать она хотела на законы, а тем более на физику.

Видимо, ей все же перепало, потому что она ощутимо отстала от транспорта и своих собратьев. Другая тварь умудрилась ударить машину так, что та едва не завалилась на бок — водитель справился лишь чудом. Транспорт существенносбавив в скорости, зарыскал по дороге, но все же удержался и продолжил движение.

Выглядело так, словно обезумевший Ферт, выжимая из движка последнее, летел прямо на ворота, серьезно рассчитывая их проломить.

— Ферт! Нет, не надо! Массы не хватит! — пробормотал Барнс, затем принялся вызывать его на связь. — Нет, не надо! Не проломишь!

Но медик уже не отзывался.

Сто метров. Семьдесят.

— Дерьмо! — заорал Барнс. — Сейчас будет жопа!

Пятьдесят метров.

Оба тяжелых пулемета молотили по песку, но даже крупнокалиберные пули не могли достать перемещающихся под слоем песка жутких тварей.

Тридцать!

Полыхнул фазер. Целая туча песка, чуть позади машины, взлетела в воздух, сверкнула желтая вспышка. Кажется, даже зацепило саму машину — заднюю часть бросило в сторону. Похоже, через песок все-таки достало одну из тварей — передняя часть показалась наружу и в нее тут же влетела ракета.

Анна отстранилась от винтовки.

— Приготовиться! — заорал Лемер. — Бить осторожно!

Побитый, дребезжащий, окутанный дымом транспорт с ходу влетел в ворота, но, как и предсказывал Барнс, не пробил их. Выгнул, сломал запоры — бесспорно.

Жуткий грохот, скрип металла и визг повелителей песка. Одна тварь отстала, а вторая приняла влево, устремившись вдоль ограды.

Изуродованный, деформированный транспорт застрял в воротах словно пробка в бутылке. Дверь отвалилась, из кабины кое-как вылез шатающийся Ферт с треснутым шлемом. От удара, одного из пассажиров выбросило из кузова и швырнуло на песок. Но тот не растерялся, тут же вскочил на ноги и, увязая в песке, бросился к машине, шустро забрался обратно в изуродованный кузов.

Обе твари, сообразив, что фазер это не шутка, ушли глубже, пропав из виду. Естественно, затаились для очередного рывка. Вот только отследить их перемещение было почти невозможно.

— Ферт! Уходите оттуда! Живо туда! — заорал Барнс, указывая рукой направление. — Слева есть забаррикадированный проход.

Тот махнул рукой, ухватил за плечо и потащил за собой пассажира. Третий человек, швырнув еще одну гранату и лихо соскочив с машины, бросился за ними.

Неожиданно, слева взметнулся песок и наружу частично вылез второй мутант. Он зашипел, издал какой-то скрипящий звук, затем сделал шустрый рывок, но не рассчитал и всей массой ткнулся в стену. Она ощутимо вздрогнула, зашаталась. Беглецы едва увернулись, оказавшись зажатыми между обломками машины и стеной.

Лемер развернул фазер, наклонил его и сверху вниз долбанул прямо в спину песчаной твари. Кажется, ее пробило насквозь. И хотя тварь была еще жива, ей оставалось недолго. Хвост бешено молотил по сторонам и даже зацепил самого Ферта. Десантника откинуло в сторону, но весь удар принял на себя бронескаф.

— Да бегите уже, живее! — Барнс опустил ракетницу и выстрелил в дергающуюся в агонии тварь. Взрывом ее буквально разорвало надвое, а стену, песок и беглецов забрызгало густой бурой жижей.

Третья тварь, словно почувствовав смерть собрата, издав душераздирающий визг, ушла глубоко в грунт и больше не показывалась. Куда делась подстреленная ранее тварь, оставалось загадкой.

Когда Ферт и его спутники оказались внутри периметра, Барнс и Анна устремились к ним навстречу.

— Целы? — с ходу крикнул десантник

— Нормально. — выдохнул Ферт. — Роккерта только зацепило, пробило бронескаф. Вроде ничего серьезного, но ему нужен осмотр.

— Да нормально я. — прокряхтел тот, качая головой.

Спустился подполковник Лемер, неторопливо подошел к Ферту.

— Я смотрю, вы тут сходку организовали, сержант? Ладно, где майор Раттлер?

Через треснутое бронестекло было не видно его лица, но по голосу сразу стало ясно, что новость не из хороших.

— Нет его больше. Слетевший с катушек полковник Тангер захватил бункер, перебил всех, кто не пошел за ним. Там была мясорубка, из которой я только этих двоих и сумел вытащить, — он указал на сидящих на бетонном блоке Роккерта и Крейна.

— Дерьмо собачье! Везде одно дерьмо! — процедил Лемер и развернувшись, дал команду сворачиваться.

Когда его люди удалились, Барнс озвучил то, что было на уме у каждого.

— Думаю, что все мы не просто так оказались в одном месте, почти в одно и то же время. Понимаете?

— Что нам теперь делать? — спросил Ферт, поправляя шлем.

— Дел полно. И в первую очередь вытащить Алекса из логова Доминиона! — заявила Анна голосом, не терпящим возражений. — И я очень надеюсь, что он еще жив!

Глава 16 И снова наемник

— Да не вопрос, вытащим! — просто ответил Ферт, после краткого рассказа Анны о судьбе Алекса. — Только где его там искать? И как мы туда доберемся?

— Есть одна идея. Нам тут один капрал помочь обещал…

— Э-э, стоп! Извините, но вам не кажется, что сил у нас маловато? — вмешался расчетливый Роккерт. — Да, куча оружия это бесспорно круто, но я видел одного из «Тиранов», его нашими хлопушками не свалить. Тут как минимум танк нужен, причем с сотым калибром, не меньше. А сколько там подобных бронированных тварей?

— Я видела девятерых.

— Девять⁈ И там наверняка защитный периметр, турели. Да? — продолжил гражданский.

— Что-то вроде того было. Но вообще-то, я, когда сматывалась, не сильно интересовалась тем, что пытается наделать во мне дыр.

— Нет, товарищи. Исходя из того, что я услышал, с Доминионом сражаться придется иначе. Да, искин Алекса его серьезно потрепал, но дело не завершено. Будь у нас хоть десять таких «Тахионов», проблемы это не решает. — Роккерт покосился на бронескаф Анны. Он видел его впервые, а потому сразу заинтересовался. — Доминион может собрать всех имеющихся в подчинении существ, а это серьезная сила. И нам нужно что-то посерьезнее. Но здесь ничего подобного я не наблюдаю.

— Ну-у, это не совсем так. Один танк все же имеется, но Лемер его точно нам не отдаст, это факт.

— Угоним? — предложил Барнс.

На него уставились четыре пары удивленных глаз.

— Не, ну а что? — развел руки в стороны десантник. — Энн, помнишь, капрал предлагал помощь? Хотел отправиться с нами… Вот, пусть помогает. Ему угнать танк из-под носа подполковника будет значительно легче, чем любому из нас.

— Ладно, допустим, — продолжил Роккерт и тут же запнулся. — Мы с Виктором… Ну в общем, мы с ним успели провести несколько тестов и выяснили, что тяжелых доминаторов можно глушить высокочастотным электромагнитным импульсом. Как из пушки. У них, от такого вся начинка гореть начинает.

— А где сам Виктор? — вдруг спросила Анна.

Гражданский не ответил. По лицу Роккерта было понятно, что случилось непоправимое.

— Он… Его…

— Он предпочел остаться, — вмешался Ферт. — Его поведение было мне абсолютно непонятно. В итоге при нашем побеге ему тоже прилетело. Может, еще жив.

— Это дерьмовая новость, — выдохнула Энн, вспомнив, как японец учил ее обращаться с клинками. Навык интересный, жаль, почти не пригодился. Даже с плазменными клинками против Доминиона не сильно-то и повоюешь.

— Ясно. Ну и где это высокочастотное электромагнитное оружие?

— Разве я сказал, что оно есть? — удивился Роккерт. — Это лишь наблюдение, не больше. Тот экспериментальный прототип, что нам оставил Алекс, оказался почти одноразовым. Больше его использовать нельзя, да и для этого нужно возвращаться в бункер, а меня туда как-то совсем не тянет.

— Тогда к чему было начинать этот разговор? — нахмурился Барнс. Верное решение почему-то оставалось недосягаемым.

— Я мог бы попробовать кое-что собрать. Вроде генератора электромагнитного поля. За итог не ручаюсь, но мне кажется, должно сработать.

— Когда кажется, бабуинов звать надо!

Роккерт сверкнул глазами, но не заострил на этом внимание.

— Танк — это хорошо. Генератор электромагнитного поля тоже. Но ведь другого оружия у нас все равно нет. И давайте проясним, нам, блин, что конкретно нужно сделать? Пробиться к Алексу, вытащить его оттуда, а затем свалить?

— Да. Все просто и понятно.

— Угу… Понятно, как же. Да это почти невозможно!

— Возможно! Я одна оттуда выбралась, несмотря на всю ту мощь, что Доминион сумел реализовать. И к тому же он уже серьезно ослаблен, — уверенно заявила Анна, а затем добавила. — Думаю, пока мы здесь, Алекс будет подрывать его изнутри и дальше.

Барнс тревожно осмотрелся по сторонам, глянул на рыжее небо.

— Здесь можно сидеть сколько угодно, но мы забыли о том, что скоро вечер. Нужно где-то переночевать. Где-то в безопасном месте.

— Домов здесь хоть и много, но все заброшено. Ни дверей нормальных, ни окон. Вряд ли мы найдем безопасное место, где сможем все поместиться.

— А как насчет того подвала, где мы провели первую ночь, оказавшись в городе? — спросил Ферт. — Не очень чисто, зато безопасно.

— Подойдет, — согласился Барнс. — Выдвигаемся, дорогу покажу.

До самого подвала добрались легко, правда, пришлось обойти большую часть города. Люди Лемера косились, но ничего не предпринимали. Каждый был занят своим делом. Кажется, они даже знали, когда стоит ждать нападения, а когда его точно не будет.

Оказалось, что у них один часовой сидит на самом ветряке, наблюдая за округой. Там был организован пост со сканером и тепловизором. Все, что крупнее собаки сканировалось на расстоянии в три километра и выводилось на экран. Ну а там уже часовой сам решал, поднимать тревогу или нет.

Также выяснилось, что хитроумно замаскированные «Циклопы» стоят по всему периметру городка и даже среди руин газодобывающей станции. Они оказались настроены так, что в зависимости от ситуации, получали команды от оператора, что сидел в центре управления. Если ситуация критическая, центральный процессор самостоятельно немедленно активировал режим охраны и обороны.

Всего таких модулей оказалось семь, и нужно признать, что это довольно серьезная огневая мощь. Относительно слабых летяг и охотников они отсекали без проблем. Бронированных раков здесь не было, видимо всех перебили еще во время первой высадки.

Также у десантников Лемера был поврежденный «Голиаф», которого удалось собрать из обломков. На нем они уже пробовали делать пробные рейды в ущелье и обратно. Но пока особой необходимости его использовать не было.

Уже сидя в подвале, им пришлось продолжать работу над планом дальнейших действий. Цель-то была поставлена, а вот способы ее достижения все еще найдены не были. Слишком много неизвестных оказалось в этом уравнении.

— Давайте хоть посмотрим, что у нас вообще есть, — произнес Барнс, глядя на кучу трофейного оружия, которым поделился Лемер. Сержанты почти сорок минут отбирали то, что заслуживало внимания.

Кстати, поведение подполковника тоже стало довольно странным, и в свете последних событий как-то не укладывалось в рамки понимания. Неужели жесткая позиция Барнса оставила такой отпечаток? После того, как попытка завладеть кораблем провалилась, он почему-то поменял политику… Стал думать более трезво. Мало того, что позволил остаться, так еще и подкинул трофейного оружия. Но сам на контакт не шел.

— Так, ну посмотрим. Две четырехзарядных ракетницы, четыре импульсных винтовки, три рельсотрона с увеличенной мощностью. — сержант брал каждый ствол в руки, осматривал и клал обратно. — Тяжелый пулемет, снайперская винтовка и до хрена гранат. Неплохо. А, еще гравипушка.

— Все это несерьезно. — покачал головой Роккерт. — Я видел композитную броню «Тирана»… Как ни крути, но у нас только легкое оружие. Против хорошо бронированной цели оно не поможет. Да мы даже одного «Тирана» будем бить не меньше получаса. А он нас за это время в порошок сотрет.

— Бить можно издалека, из танковой пушки!

— Там сплошные горы, даже подъезда нормального нет. Дорога есть, но вряд ли танк там протиснется. Большинство доминаторов мелкие, легко перемещаются. Да и у крупных прекрасная проходимость по горам.

— Вот дерьмо! Зачем нам вообще тяжелая техника, если на месте она будет бесполезной?

Они снова попали в тупик. План был никакой и сыпался на глазах.

— Эх, хреново, что Фрог сбежал! — Барнс хлопнул рукой по крышке пулемета. — С кораблем все было бы куда проще. Из фазера можно расстрелять роботов с пары сотен метров — куда уж проще?

— А может попробовать с ним связаться? Вдруг он недалеко?

— Без вариантов. Здесь все глухо. Помехи такие, что туши свет.

— А если вернуться в ущелье и попробовать оттуда? — предложил Роккерт. — Там всего-то километра четыре. Можно даже за стену выбраться, взять пробу хотя бы.

Повисла пауза. Десантники слишком хорошо помнили, как они выбирались из того самого ущелья, отбиваясь от полчищ летяг и охотников. А появление бронированного рака вообще стало полной неожиданностью.

— Ладно, предлагаю вот что… — наконец решилась Анна. — Я, Ферт и Барнс сходим к ущелью, скажем, на километр, и попробуем выйти на связь с наемником. Он и вправду может быть где-то неподалеку. Сомневаюсь, что он к своим мог полететь.

— А мы что будем делать? — спросил Роккерт.

— Просто ждите. Эм-м, танк бы поскорее забрать… Слушай Док, а что у тебя в сумке? — вдруг спросила Анна, уже в который раз заметив, что все это время помалкивающий Крейн, почему-то даже не выпускает из рук странную сумку.

— То самое, Энн! — Док загадочно усмехнулся. — То самое, ради чего стоит бороться, чтобы вернуться на Землю и доказать всем… А, вам не понять.

— Сыворотка что ли? — прищурилась Энн. — Ты все-таки довел ее до ума?

— Кажется, довел. В любом случае, это лучшее, чем я обладаю на данный момент. Тут все мои наработки. Все остальное в бункере и скорее всего уже уничтожено.

— Так а может попробовать пробудить пси-способности у других? — спросил Роккерт. — Вон, десантникам она явно не помешает.

— Нет! Сыворотки всего три образца, больше ничего не осталось. — решительно заявил Крейн, даже глаза выпучив от возбуждения. — И к тому же, десантники обработаны психокинезиологами, сыворотка с большой вероятностью прогорит впустую.

— Категоричное заявление.

— Да ладно. — отмахнулся Барнс. — Мне на себе испытывать примочки Дока совсем нет желания. Вдруг, жабры вырастут? Но план Анны хоть и прост, а ничего лучше мне в голову не приходит. Прогуляемся с утра.

— Тогда, все решено. Завтра утром выдвигаемся. — Анна встала и отошла вглубь подвала, где уже было собрано что-то вроде лежака. — А сейчас извините, но я дико хочу спать. Просто с ног валюсь.

…Ночь прошла спокойно, лишь однажды часовой на ветряке дал ложный сигнал тревоги, который тут же отменил.

Утром, кое-как перекусив, Анна, Ферт и Барнс торопливо влезли в свои бронескафы, быстро вооружились. Док и Роккерт остались в подвале, все-таки бойцы из них никакие. Инженер принялся перебирать гравипушку, надеясь собрать из нее кое-что новое, а Док зачем-то ушел в канализационный коллектор.

Но как и ожидалось, едва девушка и пара десантников выбрались за ограду и прошли около ста метров, вновь объявились повелители песков. Оказалось, что после смерти собрата они никуда они не ушли, а лишь затаились. Их уникальная особенность чувствовать вибрации работала на огромные расстояния.

— Вот дерьмо! — устало выдохнул Барнс, едва заметил приближающихся с севера тварей, выдающих себя клубами пыли выстреливающие из песка.

Пришлось всем троим лезть на большую груду крупных камней в сотне метров от городка.

— Дальше нам не пройти, тут даже ракетницы не помогут. Турели слишком далеко, а сам Лемер нам помогать не станет, для него от них угрозы нет. Какие идеи?

— Ну да, в город мутантам лезть бессмысленно — там каменистый грунт. — нахмурился Ферт, готовя гранаты.

— На танке можно проехать. — предположила Анна. — Он тяжелый.

— Не уверен. Это дерьмо может и танк в песок затащить. — произнес медик. — Мы в пустыне на ловушку нарвались. Ну или на нору. Мощный транспорт провалился по самые крылья. Мы не в том положении, чтобы рисковать.

Твари быстро приближались. Один, видимо раненый, немного отставал.

— А они нас тут не достанут?

— Если выскочат из песка, как они это хорошо умеют, могут нас отсюда тупо согнать вниз. Или растащить валуны.

И словно в подтверждение, снизу прилетел мощный удар. Камни со скрежетом принялись расползаться в стороны.

— Что делать?

— У меня прыжковые двигатели. Я могу быстро отвлечь повелителей в долину, а вы вернетесь на базу. — предложила Анна.

— И вернемся к тому, с чего начали? — возразил Барнс, держа ракетницу наготове. Сидеть на шатких камнях в довольно тяжелых бронескафах то еще удовольствие, особенно когда противника не видно.

— Может здесь связь уже заработала?

— Фрог, отзовись! — без особой надежды на успех, попробовала Анна и неожиданно, но наемник тут же отозвался.

— О, привет! А я все гадаю, куда вы пропали?

— Тебя где носит, Карлсон, блин? — и обрадовалась и разозлилась одновременно Энн, даже уставившись в небо.

— Ко мне после вашего ухода какие-то хмыри раскрашенные полезли, вот я птичку и увел. — Фрог даже не смутился. — Так что, вы где?

— Там же! Не поверишь, но нам очень, вот прямо сейчас нужна твоя помощь!

— Куда именно лететь?

— Чуть левее инженерного городка, между стеной и ущельем. И фазер готовь!

— Сейчас буду. Все так плохо?

Ответить Анна не успела, так как в этот момент песчаная тварь ударила так, что почти все валуны расползлись в стороны, а Ферт провалился вниз.

— Дерьмо! — медик попытался влезть обратно, но бронеперчатки бестолково заскребли по каменной поверхности. Сержант не удержался и соскользнул вниз так быстро, что его даже ухватить не успели. Да и обоим было не до того — Барнсу придавило ногу, а Анна ухитрилась отпрыгнуть, правда неудачно. Сработал только левый прыжковый двигатель, в итоге девушку просто швырнуло на песок, проволокло по нему метра три, после чего «Тахион» зарылся в песок чуть ли не на половину.

Почти сразу рыхлый грунт под ногами Ферта вздыбился и снизу показались уродливые хитиновые отростки, мало похожие на что-либо.

— А-а, вытащите меня. — он, загребая бронеботинками рыхлый песок, рванул прочь, одновременно готовя гранату. — Я еще жить хочу!

Сбежать не получилось, но хотя бы в пасть не попал — видимо сразу оба повелителя песков решили полакомиться консервами с человечинкой, а потому помешали друг другу. Граната полетела прямо в кучу разверзшегося песка, почти сразу скрывшись из вида.

Через пару секунд грохнуло. Наружу вылетели клубы песка, вместе с какими-то зеленоватыми ошметками. Все валуны ходуном заходили, что позволило Барнсу высвободить ногу.

— Я уже лечу! — подбодрил Фрог.

Ответить наемнику не смогли — Анна барахталась в песке, Барнс бестолково лупил из рельсотрона в песок, а Ферт пытался забраться на огромный валун.

Послышался невнятный шум, затем почти сразу вздыбился песок и наружу вылезла жуткая, видимо раненная тварь. Она рванула к Анне, но та повторно активировала прыжковые двигатели, успев даже дать короткий залп из импульсной пушки.

Промазала, да и особой роли это тоже бы не сыграло — шкура повелителя песков была почти не уязвима для легкого оружия, даже из ракетниц нужно было бить только по слабым местам, о которых еще никто не знал.

— Это что за дерьмо вы там развели? — заорал наемник, видимо заметив суету среди камней. — И почему вас трое?

— Лучше спроси что это за хрень в песке! — рявкнула Анна, приземлившись метрах в тридцати от менее мобильных десантников.

Рывок!

Тварь устремилась к Барнсу, сумевшего пустить сразу две ракеты «под крыло» мутанта. И не прошло и секунды, как его сбило с ног и накрыло телом хищной песчаной твари.

— Ба-а-арнс! — заорал Ферт, бросив попытки забраться на валун.

— По береги-ись! — встрял Фрог, беря на прицел бесформенную тварь, частично выбравшуюся из песка.

Одновременно послышался гул мощных движков. Корабль приближался.

Полыхнул фазер.

Затем, еще раз.

Первый выстрел ушел в песок, в метре от противника. Зато второй точно в яблочко.

Брызнул зеленовато-коричневый фонтан. Тварь заерзала, подняла целую тучу песка, начала извиваться.

Снова выстрел из бортового оружия

Корабль с ревом пролетел метрах в трех от поверхности, успев послать горячий бонус точно в спину повелителя. Тот попытался убраться в песок, но не вышло. Снизу что-то рвануло и тело вздулось. Хлопнуло.

Из ошметков, весь в слизи и фрагментах тел, показался Барнс с дымящимся стволом ракетницы.

— Я живой, живой! Почти не считается!

— Фрог, где-то здесь еще одна тварь! — подсказала Анна, осмотревшись по сторонам, затем бросившись к месту схватки.

— Сканеры ничего не фиксируют. Только это дерьмо, которое почти дохло. Ну и размерчик, это оно что… В песке живет?

— Типа того. Давай, забирай нас.

Не прошло и минуты, как Фрог подобрал сначала Анну, а потом и десантников.

— Ну, чтобы вы без меня делали, а? — поинтересовался наемник, поднимая птичку в воздух, подальше от песка. Не хватало еще того, чтобы корабль пострадал.

— И не говори. — Барнс, лежа на полу, соскребал с черной поверхности бронескафа густое бурое дерьмо.

— Спасибо! — брякнул Ферт.

— А у меня для вас две новости! — спустя полминуты отозвался наемник.

— Начинай с плохой! — одновременно сказали Анна и Барнс. И переглянулись.

— Ну, короче… Наш Джефферсон отыскал какого-то Тангера и готовится встретится с ним у бункера. А вторая новость, со мной связалась какая-то Ава и велела лететь к территории базы Доминиона. Дерзкая особа, я ее конечно, послал, но поражаюсь ее настойчивости. Снова и снова лезет в эфир.

— Лети туда, куда она говорит! — чуть ли не простонала Анна, услышав про Аву. — Кажется, Алекс ее восстановил. Или это подстава…

— Вот блин! — Фрог явно не ожидал такого подвоха. — Вы же говорили, что Доминион опасен? Ай, ладно! Держитесь!

Глава 17 Серьезный план

— Эй, подлетаем! — крикнул Фрог. — Только тут это… Вижу впереди что-то вроде электромагнитного поля, которое… Ох, черт! Оно только что исчезло, словно его и не было.

Барнс и Анна отреагировали сразу, бросившись в кабину.

— Что за ерунда? — спросил сержант. — Мы что ошиблись?

— Это Доминион! — пробормотала Анна. Только сейчас ей пришло в голову, что сообщение от Авы, могло быть хитроумной ловушкой коварного искина.

— Не знаю, что это за ерунда, но впереди есть довольно большая группа строений. Еще имеется защитный периметр. Но сигнатуры мне незнакомы, а я много где успел побывать.

— Все потому, что это строил не человек, а искусственный интеллект. У него свои представления о том, как себя защитить и какими средствами. — возразила Анна. — Будь осторожен, не подставляйся.

— Ага, легко сказать. — фыркнул наемник. — Сама глянь, да я уже четыре автоматические турели вижу. И еще роботы какие-то. Огромные.

— Это «Тираны», самые большие игрушки Доминиона.

— Пятьсот метров, что делать? Тут либо садится, либо валить поскорее.

— Вон тот гребень видишь? — указал Барнс. — Попробуй сесть за ним.

— Приветствую вас! — неожиданно ожили динамики. Анна сразу отметила, что голос был женский, совсем не таким, как у Доминиона. Но и с Авой она толком не была знакома.

— Э-э! И тебе привет… — Фрог завис за каменным гребнем, но снижаться пока не стал. Но даже отсюда корабль все еще находился в прицеле одной турели, которая как раз смотрела в их сторону.

— Ваша посадочная площадка номер два, прошу туда. Она уже подсвечена.

— Ава, это ты? — громко спросила Анна, на что искин сразу же отозвался.

— Да, Анна. Рада тебя слышать.

— Где Алекс?

— Он внизу. Занят ответственным делом.

Барнс и девушка переглянулись.

— А-э… Он хотя бы жив?

— Разумеется жив. — Ава даже удивилась такому вопросу, но быстро догадалась в чем чуть. — Я не Доминион, вам ничего не угрожает! Все автоматические турели под моим контролем.

— Ну, что будем делать? — Фрог отключил связь. — Я лишь летаю, решение сами принимайте.

— Что у тебя есть из защиты?

— Генератор поля имеется, но от тех калибров, что я там видел, оно не поможет. — нахмурился наемник. — Блок вспышек. В общем-то все.

— Не густо.

— Давайте рискнем! — вдруг предложил Барнс. — Один выберется наружу и проверит… Подготовленную засаду всегда легко распознать.

— Если это и впрямь Доминион, хрен тут что распознаешь…Ладно! Тогда я выберусь наружу.

— Почему это ты?

— У меня лучший бронескаф и не забывайте про прыжковые двигатели.– Анна тут же шагнула к «Тахиону», влезла внутрь. — Фрог, открывай задний борт!

— Анна, уверена? — Барнс проводил ее суровым взглядом.

— Да! Открывай!

Шлюз распахнулся. Девушка совершила классический прыжок вниз. Танталовые ноги по колено увязли в снегу, чуть проехались по толстому льду. Сервоприводы зажужжали.

Энн быстро осмотрелась.

Прямо над ней завис транспорт, почти скрытый от базы Доминиона заснеженной скалой. Отсюда был виден угол черной стены, на вершине которой торчала турель. Анна активировала прыжковые двигатели и совершив длинный прыжок, перемахнула через стену, оказавшись за турелью. Та никак не отреагировала.

Зато Ава удивлялась все больше.

— Анна, что вы делаете?

Девушке стало не по себе. Получалась какая-то глупая игра, лишенная смысла. Корабль легко могли подбить ранее, еще на подлете. Да и зачем заманивать их внутрь периметра? Если все «Тираны» поднимутся, отразить их шквальный огонь они точно не смогут. Может, они зря так перестраховываются? Но тогда почему сам Алекс не встречает их здесь?

— Ава, где Доминион? — спросила девушка, осматривая территорию. Все спокойно, никаких признаков готовящейся засады.

— Он уничтожен. Все, чем он ранее управлял, теперь под моим контролем. Повторяю, вам ничего не угрожает!

— Хм, ну ладно. Рискнем. — пробормотала Анна, а затем спросила у Авы. — Какая там посадочная платформа у нас?

— Вторая. Отсюда ее хорошо видно.

И верно. Площадок и было-то всего две, даже странно, что Доминион собирался с них запускать? У него же не было летательных аппаратов… Или были?

— Фрог, все чисто! — сказала Анна, шагая по стене. — Давай сюда.

— Принял!

Из-за гребня донесся шум работающих гравитронов, а уже спустя пару секунд из-за гребня вынырнул сам транспортник. Бортовой фазер вертелся во все стороны, ища возможную угрозу.

Но ее не было. Ни одна турель, ни один робот даже не шелохнулись.

Кажется, все в норме. Зря они нагнетали обстановку. Но чем черт не шутит⁈ На этом богом проклятом Каллипсо уже произошло достаточно дерьма, которое еще разгребать и разгребать.

Анна совершила еще один короткий прыжок, приземлившись прямо на площадку, где уже заканчивал посадку корабль.

Клацнули механизмы. Минута — задний борт открылся и оттуда выскочили облаченные в броню десантники, держа наготове импульсные винтовки, а чуть погодя вылезли и оба гражданских.

— Все в порядке. — Анна шагнула навстречу.

— Прошу сюда. — Ава любезно открыла главные входные двери. — Алекс ждет вас внизу!

Все пятеро, немного помедлив, вошли внутрь. Наемник покидать корабль отказался, сославшись на то, что во-первых бросать корабль без экипажа ну никак нельзя, а во-вторых, что боец из него не очень. Хотя, запасная броня имелась, да и оружие тоже.

— Ну что же, посмотрим, что тут такое… — задумчиво пробормотал Роккерт. Все, что он уже успел увидеть, его изумило. Он и понятия не имел, что искин может полностью отстроить полноценную военную базу, в недрах которой из металлолома создаются все эти продвинутые доминаторы. Пусть и весьма продвинутый искин.

Коридор, поворот, снова коридор.

Лифт.

После того, как они опустились вниз на два уровня, пришлось удивиться еще больше — там все коридоры были завалены обломками доминаторов, фрагментами, деталями… Стены были буквально изрешечены выбоинами и трещинами. Пол засыпан мусором, пылью, ошметками.

— Да тут было жарко! — присвистнул Барнс. — Кто все это устроил, Алекс что ли?

— Да. Пробивался, как мог, используя все что было. И что любопытно, сам Доминион заменил почти все стандартное вооружение «Тахиона», которое в итоге обратили против него же самого.

— Как интересно… — бормотал Роккерт, копаясь в ошметках «Гончей». — Я таких доминаторов еще не видел.

— Позже, на это еще будет время. — замыкающий колонну Ферт, отстранил техника от обломков. — Не отвлекайся, мало ли.

— Здесь направо. — подсказывала Ава. — Далее, второй поворот налево и вниз по лестнице.

— Как будто спускаемся в преисподнюю. Этот красный свет одного меня бесит? — спросил Крейн.

— Свет, как свет… — пробормотал Барнс, все еще водя стволом винтовки по сторонам.

— Мне тоже не нравится, но терпимо. Ава, что за свет? — спросила Анна.

— Это один из спектров инфракрасного… в общем, это не столь важно. — Ава говорила так, словно целыми днями только и занималась изучением технологий Доминиона. — Но оно негативно воздействует на носителей пси-силы, оказывая раздражающий эффект и снижающий восстановление пси-энергии.

— Тогда все ясно… — выдохнул Док. — Любопытный факт, я о подобном даже не догадывался.

— Здесь налево. — Ава по-прежнему вела гостей туда, где их ожидал я…

* * *

Я выпрямился, внимательно осмотрел то, что получилось.

Криопушка, которую Доминион подобрал еще при моем визите на базу, подверглась изучению и некоторой модификации. Теперь она стала компактной, правда точность и дальность действия немного пострадали. А вот электромагнитное поле удерживающее сгусток сверхохлажденного газа стало более долговечным.

В целом, теперь криопушку можно было пробовать интегрировать в «Тахион»… Еще бы он цел остался. Уж Анна-то должна его сохранить.

Но криопушка не самое главное.

В сборочном цехе Ава смогла запустить и даже отладить процесс переплавки заготовленных блоков «квантаниума» и тантала. Литая броня это само по себе круто, а тут еще и открытый Доминионом эффект рассеивания пси-способностей, что в схватке с Оайкеном чуть ли не главный козырь. Но у брони есть и серьезный недостаток — большой вес. Впрочем, сервоприводы с нагрузкой справятся.

Передо мной уже остывал новый, совсем недавно созданный нагрудник, плечевая пластина и задняя часть шлема. На все конечно материала не хватит, все-таки сплав уникальный и даже Доминион создал лишь небольшое его количество. Этого должно хватить.

Конечно, процедура замены брони тот еще геморрой, но Ава уверяла, что справится. Все-таки производственные мощности в подчинении у искина серьезные.

— Алекс!

От неожиданности, я вздрогнул и резко обернулся.

У входа стояла Анна.

Точнее Анна, облаченная в мой «Тахион».

Ответить я не успел, бронескаф рванул ко мне, гремя и лязгая металлом. А в проходе уже появлялись новые посетители.

На ходу Анна разблокировала скаф и буквально выпрыгнула мне навстречу. Я крепко сжал ее в объятиях, прижался губами. Стоит ли говорить, как я по ней соскучился?

— Алекс! Живой, ну ты смотри, а? — ко мне спускались Барнс и Ферт. Оба в разных скафах, что говорило о том, что обоим пришлось нелегко. Да и сам факт того, что десантники здесь, меня сильно удивил. Ава сообщила только то, что сюрпризов будет несколько. Но такого я не ожидал.

А потом я разглядел еще и Роккерта со стариком Крейном. Да ладно — неужели все в сборе⁈

Менее чем через минуту, все освободились от совершенно ненужной здесь брони. Пожалуй, более защищенного места сейчас на всем Каллипсо не отыскать. Да, оборона немного хромает и не все удалось запустить так, как оно было задумано самим Доминионом, но и это прогресс.

Тепло, сухо. Да и кислорода здесь более чем хватало. Это мне даже на поверхности еще нормально, а вот Роккерту и десантникам по-прежнему опасно. Почему-то носителям пси-силы атмосфера спутника куда менее губительна и хрен его знает почему.

— Рад, что все живы. — начал я, посматривая на терминал. — Ну, раз мы собрались здесь, это разом решило множество проблем. Во-первых, собирать всех это проблематично, а во-вторых…

— Зачем собирать? — нетерпеливо перебил Док. — Ты что-то задумал?

— Разумеется. — ухмыльнулся я. — Оайкен никуда не делся, он все еще здесь — копит силы. И наверняка уже накопил достаточно для вторжения на Землю!

— Я бы с этим поспорил. — улыбнулся Барнс. — Не так давно я прошмыгнулся по территории их базы, развалил портал, а по пути покрошил сотню-другую этих паршивых тараканов.

Я уставил на него изумленными глазами.

— Это ты так шутишь?

— Вовсе нет. Я серьезно. Когда Анна вытащила тебя из мясорубки, я остался прикрывать ее отход. Ну а там, немного позднее, разжился «Центурионом». И даже схватился с самим Оайкеном, правда, чуть там и не остался. Но удалось вырваться. Однако и это еще не все. Я наткнулся на какого-то генерала Дроммеля. Я так понял это что-то вроде ренегатов… Они искали Доггера.

— Это логично.

— Так вот я и дал им наводку на базу пришельцев. Туда отправилось четыре десантных корабля. Серьезных дел они не сделают, но шуму там наведут. А это тоже помешает планам Оайкена.

— Барнс, твою мать! Да ты гений! — воскликнул Ферт.

Я лишь расхохотался.

Анна посмотрела на меня странным взглядом, но промолчала.

— Я нормально… Просто это многое упростило.

— Ну и какой у тебя план?

— Ну-у… План грандиозный. — я окинул взглядом помещение сборочного цеха. — Ава наладила производство доминаторов. Они под нашим контролем. А это пусть и маленькая, но уже армия. Кроме того, мы отыскали новый сплав, рассеивающий пси-энергию. Из этого сплава уже начали создавать новую броню для «Тахиона».

— Ему? — Ферт удивленно указал на мой бронескаф. — А на хрена? Разве он плох?

— Нет, но новая защита все равно лучше. И именно из нового открытого эффекта. Также криопушку Роккерта Доминион модернизировал, а я перебрал ее для установки на «Тахион». Это было несложно.

— Охренеть! — восхищенно пробормотали десантники в один голос.

— А дальше самое интересное. Ты Барнс будешь работать с Авой. Подберите наиболее эффективное вооружение для бронекостюма. У Доминиона много чего имеется. Роккерт, поможешь с энергетической частью? Нужна более мощная батарея, чтобы с ее помощью использовать щит. Причем на постоянной основе.

— Но щиты не ставятся на бронескафы! — возразил техник.

— Теперь ставятся. Ава покажет чертежи. Нужно все довести до ума, а у меня нет времени на это.

— А чем же ты будешь заниматься? — спрсоил Ферт.

Я повернулся к Доку.

— Мне нужна новая сыворотка, Док. Самая лучшая.

— У меня есть кое-что. — медленно, подбирая слова произнес Крейн. — И хотя мне не хочется ее переводить, раз ты просишь, я отдам один экземпляр. Полагаю, ты хочешь усилить свои способности?

— Не только усилить, но и открыть новые возможности. Придется потренироваться. Но, думаю, это возможно!

— Что же, это будет интересно. — Док приоткрыл свою сумку и вынул один полуавтоматический иньектор. — Бери!

— Да-а, я смотрю ты реально подумал над проблемой. — хмыкнула Анна, обдумывая сказанное. — Одним оружием здесь не ограничился.

— Энн, я видел, на что способен Оайкен. — я покачал головой. — Он чудовищно силен! Просто чудовищно! У него на вооружении появилась биоброня с серьезными возможностями, новые типы оружия, разбирающие «Тиранов» на запчасти. И с ним его подчиненные… Да что там, целая армия.

— Ну ладно, все круто. А мне что делать? — спросил Ферт.

Я улыбнулся.

— А ты настроишь «Тахион» так, чтобы тот поддерживал носителя прямо во время боя. Использовал нужные инъекции, стимуляторы, эффективно применял медпаки.

— Но это все и так там есть.

— Не до такой степени. Мне нужна максимальная эффективность. Я видел как ты применяешь медпаки, используешь спайки стимуляторов… Все это нужно использовать прямо в бою так, как будто я на операционном столе. Суть понял?

— Да. В общем-то понял.

— И выходит, что когда мы все это реализуем, у тебя будет максимально нафаршированный броней и оружием бронескаф? — спросил Крейн. — А внутри первый представитель человечества, освоивший пси-силу, который регенерирует сам, а заодно поддерживается мощными коктейлями Ферта? Черт! Да это просто… Жесть!

— И я надеюсь, всего этого хватит, для того, чтобы свалить Оайкена. — я потер затылок. — Разогнать его гнездо паразитов, раздолбать портал окончательно и устранить угрозу вторжения навсегда!

— Звучит обнадеживающе, а ты уверен, что все это возможно сделать? — спросила Анна, затем добавила. — И будет ли польза от меня?

— Более чем возможно. И да, Энн, от тебя польза тоже будет. Ты окажешь мне поддержку, помогая сражаться с Оайкеном.

— Каким образом?

— Взгляни! — я подошел к терминалу, выбрал нужный проект и развернул его. — Что скажешь?

Там была проекция новой снайперской винтовки, стреляющей чем-то настолько убойным, что даже Ава не сдержалась и употребила слово, совершенно для нее нехарактерное.

— Это что еще за гаубица?

— Кое-что… Правда, патронов к ней всего четыре. На остальное ресурсов не хватило. В течении суток доминаторы-техники закончат сборку. Так что, время еще есть. Твоя способность маскироваться будет очень кстати — тебе нужно занять выгодную позицию и оставаться незамеченной. А затем поразить противника. Это на крайний случай, если я не справлюсь.

— Алекс,что ты такое говоришь?

— Ну, он уже один раз почти убил меня… Так что…

— Хватит, перестань. Я поняла. — девушка прижалась ко мне.

— М-да, Алекс! — Барнс поднялся на ноги и присвистнул. — Если все то, что ты описал реально провернуть… Не хотел бы я быть твоим врагом!

Я повертел в руках сыворотку Дока, выдохнул. — Надеюсь.

— Оайкен пожалеет, что связался с человечеством!

Все поднялись, уже собираясь начинать подготовку, но тут прогремел сигнал тревоги.

— Ава, что это? — вскрикнул я.

— Нарушение внешнего периметра. Приближается враг. Множество сигнатур.

— Анализ угрозы!

— Двадцать летающих объектов, в основном корабли прикрытия и десантные транспортники. С юга, юго-востока и востока. Расстояние двенадцать километров, быстро приближаются.

— Что за объекты? Принадлежность?

— Ренегаты, Алекс! Личный флот Джефферсона!

— Вот дерьмо… Этот бабуин жив? А, к черту! Ава, максимальный уровень защиты! Турели к бою, активируй всех «Тиранов». Держать периметр всеми имеющимися средствами… — я повернулся к остальным. — Кажется, наш план временно придется отложить!

— Уровень накопленной энергии составляет сорок семь процентов… Этого может не хватить! — Ава на ходу вела анализ энергосистемы базы. — Реактор только начал разгон мощности.

— Разберемся! — прорычал я. — Двигаясь к «Тахиону».

— К бою! — вторили десантники, влезая в свои бронескафы…

Глава 18 Неожиданное обстоятельство

— Ава, как там моя новая рука? — произнес я, склонившись над терминалом. — Скоро будет готова?

На данный момент вместо руки был лишь наскоро замотанный эластичным бинтом обрубок. Там еще оставались ошметки высокотехнологичного протеза от Доминиона, но толку от них ноль.

— Она почти готова, Алекс. — тут же отозвалась Ава. — Не совсем такая как предыдущая, но все-таки лучше, чем ничего.

— Хорошо. А то с одной рукой идти на Оайкена как-то не серьезно. Да и вообще, не нравится мне быть инвалидом.

— Я сообщу, когда процесс будет завершен.

Десантники уже покинули сборочный цех, а вот Крейн и Роккерт никуда даже не собирались — бойцы из них никакие. Анна тоже была еще здесь, но только по причине того, что «Тахион» был всего один и принадлежал мне. А других скафов здесь не было, ну кроме как на транспортнике у Фрога.

— Ясно. Значит пока без нее. — я обернулся к Анне. — Энн, с одной рукой от меня толку немного, поэтому броня все еще твоя. Надеюсь, тебе не придется ей пользоваться и Ава, управляя обороной, все сделает сама. В общем, пока будь в ней.

— Как скажешь.

— Проведи анализ угрозы, подсчитай точное количество противников.

— Анализирую… Двадцать кораблей, из них восемь десантных. Если взять в расчет, что стандартный корабль несет тридцать человек десанта… Получается, двести сорок человек. На каждом корабле имеется одна-две единицы боевой техники. Итого от десяти, до шестнадцати единиц. Плюс десять кораблей прикрытия и два бомбардировщика. Вооружение неизвестно, но возможны и тяжелые типы. Плюс на орбите спутника находится четыре больших объекта и обломки одного очень крупного.

От таких цифр мне даже плохо стало. Нас всего шестеро, а противника двести сорок. Да число может быть куда ниже, но тем не менее. Десантники Барнс и Ферт может и мастера своего дела, но что они могут? Проклятый урод Джефферсон, готов на все чтобы… А какие у него цели? Неважно, по крайней мере сейчас. Когда они подлетят ближе, он наверняка захочет восстановить связь.

— Ава, какими средствами защиты мы располагаем?

— Восемь полностью боеспособных «Тиранов», тридцать две «Гончих», сорок один «Циклон». Восемьдесят «Пауков». Турели «Жнец» в количестве десяти единиц. Модуль маскировки, ПМЗП, энергетический щит, но он нестабилен.

— Выводи всех доминаторов на поверхность, пусть рассредоточатся по всей территории базы. Ворота закрыть, активируй защитный периметр только при прямой угрозе бомбардировки.

— Это уже сделано, Алекс! — незамедлительно ответила Ава. Кажется, она полностью ассимилировалась в среде Доминиона.

— Через сколько ожидается контакт?

— Менее чем через минуту.

— Барнс, Ферт! — я торопливо включил общую связь по базе. — Держитесь внутри зданий, их слишком много. Мирно вопрос мы вряд ли решим, так что будет жарко. Для начала попробуем обойтись тем, что создали до нас. Но если не получится, придется защищаться самим.

— Принято, Алекс.

— Фрог, будет лучше если ты уведешь корабль. Здесь его быстро в кучу обломков превратят.

— Могу свалить. — отозвался наемник. — Среди гор я его легко спрячу, ни одна собака не найдет.

— Действуй, но будь на связи.

— Думаешь, понадобиться экстренная эвакуация?

— Все может быть.

Я повернулся к гражданским.

— Этот Джефферсон… — начал было Роккерт, глядя на меня задумчивым взглядом. — Кто он, черт возьми, такой и что ему от нас нужно?

— Да ясно что. — недовольно пробурчала Анна. — Долго объяснять. Он и мой отец еще пару лет назад задумали провернуть одно дерьмо. Очень большое дерьмо. Результат то — что сейчас творится на Каллипсо. Короче, у них не получилось. А когда он это понял, то что ему оставалось? Правильно, подчистить хвосты, чтобы это всплыло и чтобы потом самому не попасть на казнь.

— О! — техник очень удивился, но вопросы задаватьперестал.

— Алекс, нас пытаются вызвать на связь. — Ава работала сразу на несколько направлений. — Это те, кто приближается к базе. Ответить?

— Давай, на общую. — я даже улыбнулся, потому что знал — это рано или поздно произойдет.

Почти сразу из динамиков раздался невнятный шум, какие-то помехи. Но уже через несколько секунд я услышал голос, который неоднократно слышал еще на Земле.

— Меня зовут Джефферсон. Я начальник колонии Каллипсо. Эй, меня слышно? Вот дерьмо! Ладно… С кем я говорю?

— Может, бывший начальник? — громко, с нескрываемой иронией, спросила Анна. — Колония уже полгода как пуста. Где же все твои колонисты, начальник?

Секунды две-три было тихо, затем тот же голос осторожно произнес.

— Я тебя знаю… Ты… А-а, да. Дочь Доггера, Анна? Верно?

— Именно так. Хорошо, что ты хоть кого-то помнишь.

Я глянул на Энн слегка удивленным взглядом. Признаюсь, разговаривать с Джефферсоном собирался я, но раз все пошло по такому руслу… Пусть так и будет. Ей явно есть что сказать.

— Где Саймон? — сдержанно спросил Джефферсон. — Мне нужно с ним поговорить.

— Не тебе одному. Я не знаю где он!

— Я знаю! — сам того не ожидая, вдруг выпалил я, очень ярко вспомнив то, что сделал с ним Оайкен. Ужасная тварь, подвергнутая цифрации.

— А ты еще кто такой?

— Да это неважно. Важно другое. Я в курсе, что вы задумали сделать с Федерацией, в курсе создававшейся на Каллипсо армии синтетиков и заводов по производству оружия. Я знаю, что вы хотели открыть портал на Землю… Я все знаю.

— Погоди-ка… шум, помехи. Другой голос. Знакомый голос.

— ТЫ ТОТ ЩЕНОК, ЧТО ПРИТАЩИЛ НА КАЛЛИПСО НОВЫЙ БРОНЕСКАФ, ДА? — я узнал разъяренный голос полковника Тангера. — АЛЕКС?

— А-а, полковник. — тут уже удивился я, но быстро взял себя в руки. — Ну и как вы там? Какими судьбами, сотрудничаете с ренегатами, врагами Федерации? Честь вам и хвала. Нового героя еще не дали? А, кстати, где Раттлер?

— Заткнись, дерзкий выскочка! Что ты о себе возомнил? Думаешь я забыл, как ты устроил бунт на «Фаусте»? Из-за тебя я потерял много людей, ты очернил мою репутацию.Да я лично тебе башку прострелю, изменник.

— Полегче, полковник. — снова голос Джефферсона, но на этот раз он едва сдерживал злость. — Мне сейчас не до ваших разбирательств. И вообще, попрошу не вмешиваться. Наш союз временный, прошу это учитывать.

Секунда тишины.

— Алекс, значит? — продолжил Джефферсон. — Ну продолжай, раз такой смелый. Что ты там говорил?

— Я знаю для чего вы здесь. — на свихнувшегося Тангера я не обратил внимания, и так все понятно. Они заключили сделку. Это само по себе неправильно офицер Федерации и ренегат, решивший свалить с ног эту самую Федерацию. Вот же дерьмо, расскажи кому, не поверят.

— А ты молодец, сообразительный. Но это неважно. Как ты уже наверное понял, я не один — у меня собраны серьезные силы. И я действительно намерен уничтожить все следы того, что здесь делал Доггер. Вот только насчет меня вы ошиблись, я ни в чем не виновен, хотя и покровительствовал Саймону. Более того, поддержал некоторые идеи. Его авантюрный план, да-да, именного его, с самого начала был слишком амбициозен и сложно выполним… Но я не стал ему мешать! И посмотри к чему это привело? Стоило мне улететь и все!

— Лжец! Сукин сын! Подлый авантюрист! — не сдержавшись, вскрикнула Анна. — Это все ты, ты сволочь! Отец был просто талантливым ученым, удивительным человеком. Это ты вскружил ему голову своими идеями! Ты довел до того, что он пустился во все тяжкие, разрабатывая для тебя горы оружия и тот чертов портал.

— Анна, наивная девочка… — Джефферон наигранно усмехнулся. — Оставь свои мысли при себе. Да и в общем-то мне уже все равно, о случившемся никто и никогда не узнает. Средств у меня достаточно. Если придется, я могу применить и термоядерное оружие. Для всех, кто явится сюда после, все будет выглядеть так, будто на Каллипсо просто случился апокалипсис и все. Когда позднее сюда доберется флот Федерации, они не найдут выживших, уж я позабочусь. Это касается и колонистов и тех, кто прилетел на «Фаусте». О, простите полковник. Вас это не касается, это просто недоразумение. Ну вы же понимаете, почему я так сказал⁈

— Да мне все насрать. — угрюмо возразил Тангер. — Там только дезертиры, до которых мне нет дела. Все нужные люди со мной. Когда все закончится, мы разойдемся так, словно никогда друг друга не видели.

— Это верно! — нехорошо усмехнулся Джефферсон.

Снова тишина.

— Эй, Тангер? — крикнул я, с трудом сдерживая рвущиеся наружу эмоции. — А как же присяга? Тангезерский конфликт ты решил таким же способом? А орден тоже фальшивый? Ты позор для Федерации!

— Ах ты сопляк! — яростно взревел полковник. — Да я тебя лично изловлю. Язык вырву. Привезу на Землю и добьюсь того, чтобы над тобой устроили публичную казнь!

— Все, довольно! — жестко отрезал Джефферсон. — Итак, вижу вы тут тоже не с пустыми руками? Это не важно. Знаете, бомбардировщики это отличная вещь. Они способны раздолбать все, стоит лишь задать им цель. В любом случае, хочу попрощаться с вами! Ничего личного, просто стечение обстоятельств! Как-то так…

Далее связь отключилась.

— Мда-а… Куча дерьма на Каллипсо все растет и растет. — процедил Крейн, глядя на терминал.

— Ава, проведи анализ воздушных угроз. — тут же крикнул я, проигнорировав Дока. — Держи на контроле бомбардировщики, они не должны долететь. А если и долетят, прикрой щитом, хоть на время.

— Выполняю. Есть кое-что эффективное, задуманное еще Доминионом.

— Вот хрень. — пробормотал Роккерт. — Не думал я, что Тангер на такое способен. Да и этот Джефферсон, в прошлом оправданный бандит, оружейный барон и биллиардер.

— Так, кажется сейчас начнется. — я склонился над монитором терминала и быстро переключил его на голографический проектор. Более двадцати специальных камер наблюдения были направлены в разные стороны, одновременно снимая небо, саму базу и даже подступы к ней. В данный момент уже создавался голографическая визуализация атаки и обороны базы.

Теоретически, мы могли видеть все, что происходило снаружи, причем как на земле, так и в воздухе, только при этом находясь в безопасном месте и в трехмерном изображении. Кроме того, Ава оперативно наложила сигнатуры всех имеющихся доминаторов на изображение. Сканер фиксировал все чужое, подсвечивая красным. Голограмма рябила разноцветными подсвеченными субъектами и объектами, линиями, границами.

— Сейчас будет жарко! — задумчиво произнес Крейн. — Они наверняка сначала попробуют устроить бомбардировку, а только потом высаживать десант. Классическая схема. А кстати, на какой мы глубине?

— Здесь нам бомбы не страшны. А вот количество десанта… Не знаю.

— А не лучше ли им высадить десант в стороне, чтобы они добрались до базы по поверхности? — удивилась Анна, глядя на голограмму. — А-а! Кажется, именно это они и намерены сделать.

— Дерьмо, бабуины дикие! Ава…

— Анализирую. Две цели заходят над базой, скорость очень высокая. Это бомбардировщики. Активирую «Жнецов». Активирую «Тиранов».

Началось!

Далее мы просто стояли над голограммой и наблюдали, как Ава руководила обороной базы используя те или иные средства.

Пара бомбардировщиков сделав неполный круг, быстро вышла на второй и сейчас приближалась, стараясь держаться на малой высоте и стремясь поскорее забросать авиабомбами, а затем свалить. Пилоты тоже не дураки, понимали характер и степень угрозы. Все-таки и летело далеко не полноценное звено — лишь две машины, да и противник — пусть и опытные, но всего лишь наемники. К чему им рисковать зря и лезть туда, где шанс слиться чуть ли не запределен?

— Активирую адаптивную тактическую маскировку.

— На хрена? — пробурчал Крейн, но в течении следующих тридцати секунд получил ответ на свой вопрос.

Я своими глазами увидел, как широкий каменный гребень за базой, вдруг растворился и стал абсолютно невидимым. Причем не только для глаз, но скорее всего и для электроники. Он как бы стал ниже, метров на десять. Визуализация, скрывшая реальность.

Едва бомбардировщики показались над базой, по ним сразу же ударили турели и «Тираны». Огонь был просто шквальный — били всеми типами оружия. В небо устремились десятки трассеров, ракет, импульсных и плазменных сгустков. Но и корабли противника были защищены, во все стороны пускали обманки, маневрировали с бешеной скоростью.

Но если уйти от ракет они смогли, импульсные пушки и фазеры лупили мимо, то тот самый исчезнувший гребень стал камнем преткновения. Буквально. Визуально там ничего не было — пустое пространство, лети — не хочу. Но сам-то он никуда не делся.

Один из летчиков сбросив боезапас на энергетический щит, шустро направил машину именно в направлении гребня, увидев тамудобный путь к отступлению, но даже удивиться не успел — быстроходный корабль на бешеной скорости влетел в скалу и осыпался вниз кучей горящих обломков.

— Ха, толково! — усмехнулся Док, наблюдая за крушением бомбардировщика. — Еще бы второй на это попался.

Но второй пилот оказался умнее, но невезучим. Сбросив бомбы, он послал машину круто вверх, где в общем-то быстро оказался в относительной безопасности. Но неожиданно из-за ближайшего холма показался легкий корабль сопровождения, стремительно отступающий из-под огня сразу двух «Тиранов». Столкнулись они красиво.

— Отчет о потерях. — доложила Ава, спустя пять минут, после начала битвы. — Уничтожено две турели, выведен из строя маскировочный модуль. Один из «Тиранов» получил критические повреждения. Потеряно одиннадцать процентов «Гончих» и «Пауков». Щит недееспособен. Наблюдаю сразу два крупных наземных столкновения с противником. Потери растут. Уничтожено девятнадцать процентов атакующих сил. Уровень энергии быстро падает.

— Хреново. Ава, старайся минимизировать потери. Всех легких доминаторов на оборону, никаких контратак. Никаких вылазок, только оборона.

— Принято. Обнаружена новая угроза. С востока приближается три корабля сопровождения и два десантных корабля.

— Дерьмо, а эти еще откуда?

— Это сам Джефферсон. — прошептала Анна.

— Ава, ты знаешь делать. Максимально плотный огонь по приближающемуся противнику.

Снаружи творился какой-то безумный ад. Все ревело, гремело и взрывалось. Даже внизу, на большой глубине все было слышно более чем хорошо.

Визуально, голограмма показывала все, что происходило снаружи. И я отчетливо видел, что если с севера и запада ситуация держалась под контролем, то с востока все было плохо. Очень плохо.

Видимо у противника было какое-то электромагнитное оружие, потому что «Тираны» обороняющие этот сектор, вдруг были «разобраны на металлолом» подозрительно быстро. Да, удалось сбить десантный корабль и два сопровождающих. Но турелей там больше не было, а мелкие доминаторы проигрывали. Кажется, наемники научились сражаться против них, используя ракетницы и рельсотроны.

— Ава, потери…

— Шесть «Тиранов», «Циклонов» не осталось. «Пауки» потеряли восемьдесят четыре процента от начального числа. «Гончие» потери пятьдесят процентов. Турель только одна. Восточный сектор почти прорван.

— Сколько противника?

— Двенадцать человек десанта, все в тяжелой броне и мощным вооружением. Анализирую… В их числе имеются люди, которые ранее прилетели на «Фаусте».

— Бойцы Тангера… — прорычал я, понимая, что мы в опасности. — Барнс, Ферт! Прорван восточный сектор. Мне нужна помощь.

— Выдвигаемся. — отозвался Барнс.

Я решительно шагнул к «Тахиону».

— Ты куда? — Анна бросилась ко мне. — Собираешься сражаться против наемников? Против Джефферсона?

— Они не опаснее Оайкена. — возразил я. — И их всего двенадцать.

— Четырнадцать. — тут же поправила Ава. — Еще две сигнатуры, но их броня другая.

— Спасибо тебе, вовремя подсказала. — пробурчал я, активируя блокировку своего бронескафа.

— Ничего, парой больше, парой меньше.

— Алекс, будь осторожен!

— Это им нужно быть со мной осторожнее! — усмехнулся я, хотя обстановка совсем не располагала.

Время поджимало.

Я не стал тратить его на сопли — просто отправил «Тахион» к выходу, направляясь к восточному сектору.

Один коридор, другой. Лестница.

Снова коридор. То тут, то там попадались доминаторы, которых Ава спешно собирала с тех секторов, где обстановка уже разрешилась.

Присоединились Барнс с Фертом, вместе двинулись дальше.

— Ну, что нас там ждет?

— Ничего, кроме дерьма!

Мы оказались в холле ровно в тот момент, когда там же появились люди Джефферсона. Да и сам он, вместе с Тангером, шагал следом. Обстановка еще та.

О разговорах не было и речи, сразу же открыли шквальный огонь друг по другу. Но уже менее чем через двадцать секунд, Барнс получил ранение, а Ферт сразу три. Оба сержанта вели огонь лежа, скрываясь за препятствиями. Мой «Тахион» хорошо держался, но и он получил пару жестких повреждений, что сказалось на функционале.

Однако, мы побеждали. Их осталось всего четверо, когда произошло нечто, чего я совсем не мог ожидать…

Из открытых входных ворот показался синий бронескаф, но не боевой модели, а инженерной. На нем было больше брони, но совсем не было оружия. Своего рода мини танк. Такой был только у одного человека. Виктора Чана…

Я даже не сразу его увидел. А когда сообразил, кто передо мной, то даже удивиться не успел.

На себе человек тащил какое-то громоздкое устройство. Очень быстро грохнув его об пол, он тут же склонился и что-то активировал.

По помещению прошлась направленная в нашу сторону волна непонятной энергии, мгновенно вырубившей всю электронику.

Мой «Тахион» в один момент просто перестал функционировать и ужасным грохотом рухнул на черный пол, словно статуя… Та же судьба постигла скафа Барнса и Ферта.

Несколько секунд зловещей тишины, а затем с другого конца холла послышался хриплый хохот.

— Ну что щенок, допрыгался? — заревел Тангер, смело шагая прямо ко мне. — Я же говорил, лично язык вырву! Никакая броня тебя не спасет! Я иду… Уже иду!

Глава 19 На свои места

Я в неудобной позе, полулежал на черном полу, обреченно глядя перед собой. Обесточенный «Тахион» полностью вышел из строя — теперь это просто тяжеленный танталовый доспех, от которого и толку-то нет. Повторилась ситуация аналогичная той, что произошла у обломков «Отбойника», когда заряд батареи неожиданно стал равен нулю. Только тогда у меня еще оставалось немного энергии, чтоб хоть снять блокировку и выбраться наружу. А теперь? Что за дерьмо использовал Виктор?

Упал я на спину, но многочисленные блоки строительных материалов, которых тут было много, не дали мне завалиться на спину окончательно. Поза была совсем неудобной, а главное я ничего не мог с этим поделать. Снять блокировку здесь мог только Виктор… Но он этого делать не станет. Где-то слева от меня лежали Барнс и Ферт, судя по всему, в аналогичной ситуации. Но до них никому не было дела, да и они мне никак не помогут.

Тангер остановился, настороженно осмотрелся. Снова зашагал ко мне. За его спиной, из-за черной колонны показался ренегат Джефферсон, с рельсотроном в руках, которым за весь бой он даже ни разу не воспользовался.

В отличии от стандартного «желтого» командирского «Палладина» полковника, на ренегате был черный, отполированный бронескаф, который точно не был серийным и собирался исключительно на заказ.

Я сразу отметил, что на нем новая композитная броня, более мощное дополнительное вооружение и тоже имеются прыжковые двигатели. Неплохой образец бронескафа, но мой «Тахион» все равно лучше. Был.

Тангер шел медленно и радостно рычал, на весь холл озвучивая вариации того, что он сделает с дерзким, подлым дезертиром… Во всех подробностях. И смешно и мерзко одновременно. Да-а, поведение у него совсем не офицерское, но если учитывать все, что я уже увидел на Каллипсо, это не самая странная вещь. Да и Джефферсон быстро остудил его пыл.

— Тангер, все! Довольно! — потребовал ренегат. — Потом сделаешь с ним то, что захочешь… Но сейчас он мой!

— А-а? С какой это стати? — яростно взвился офицер. — Если бы не мой опыт, хрен бы ты взял эту крепость… Покрошили бы твоих девочек, а после и тебя самого. Ты разве не знал, что эта схватка была с искусственным интеллектом? Этот сопляк как-то подчинил себе целый оборонный комплекс.

— Я знаю! — отрезал тот.

Тангер на несколько секунд отвлекся, обернулся ко входу — где-то снаружи еще гремели взрывы, были слышны завывающие звуки рельсотронов, хлопали ракетницы. Затем полковник хмыкнул, снял шлем и, наградив меня презрительным взглядом, махнул ему рукой. — Впрочем, ладно. Я потерплю.

Он бросил взгляд на Виктора, кивнул ему.

Японец все еще стоял у своего аппарата и осматривался по сторонам. Шлем он тоже уже снял, поэтому мне было отлично видно его лысую голову.

— Алекс… Так вот ты какой! — Джефферсон подошел ближе, наклонился, быстро осмотрел меня. — Любопытный скаф. Это тот самый? — он обернулся к Виктору.

— Да. Жаль получилось не так, как планировали! — отозвался Чан и сам двинулся навстречу.

А меня посетили смутные сомнения. Что все это значит?

— Ты ничего не понял, да? — Джефферсон склонился надо мной, заглянул через бронестекло. Затем рассмеялся.

— Не вижу тут ничего смешного, — злобно процедил я. Динамики и микрофоны уже не работали, но тот все равно меня как-то понял.

— Виктор, подойди сюда, — ренегат обернулся и подозвал японца. — Ему будет интересно послушать.

Лежать и медленно осознавать, что во многом я серьезно сглупил, было невыносимо. Что же я пропустил? Просто не сумел сложить все обстоятельства в одну, более менее целую картину? Или что-то еще?

Когда японец подошел, он посмотрел на меня хитрым взглядом, даже зачем-то подмигнул. И это не выглядело по-дружески, скорее он просто издевался.

— Что смотришь? — произнес он. — Осуждаешь? Ну и зря! Джефферсон платит столько, что Федерация мне и за десять лет не начислит. Я тридцать пять лет отпахал и что? А ничего! Нет у меня ничего!

Ренегату это слушать было не интересно, поэтому он остановил Чана взмахом руки.

— Виктор, разблокируй ему забрало бронестекла, пусть слышит, о чем мы говорим, — произнес ренегат, при этом криво ухмыляясь. — Я уверен, ему будет интересно обо всем узнать.

Пока Тангер осматривался, четверо уцелевших, хотя и потрепанных десантников полковника взяли под контроль коридор, ведущий вглубь комплекса. Если оттуда и придет помощь, навряд ли она сможет что-то сделать. Дерьмо!

Когда бронестекло отошло, я получил возможность говорить сам и отчетливо понимать то, что мне говорят.

— Сопляк! Ты думаешь, что твой «Тахион» вышел из строя случайно? — произнес Виктор противным скрипучим голосом. — Да ни хрена подобного. Еще на «Фаусте», пока ты был в анабиозе, я вскрыл твой контейнер, ловко заменил батарею другой, дефектной. Внешне, она ничем не отличалась от оригинальной, да и система искина эту замену проигнорировала. Умно, да?

— Ну и зачем? — прохрипел я, неожиданно почувствовав жажду.

— Все просто, — усмехнулся японец. — Мне заплатили.

— Идею использовать танталовую броню Доггер позаимствовал у тебя, — ответил ренегат. — Можно даже сказать, украл. Но без искина разработанное его технарями железо не намного лучше того, что стоит на вооружении Федерации. Да и вообще, не в самом скафе дело.

— А в чем тогда?

— Ты дурак? Пошевели мозгами! Доггер знал, что специалист Департамента по вооружению создал новый тип искусственного интеллекта. Уникальный. Знал о готовящихся испытаниях. Но они все время откладывались, так ведь?

Это действительно было так. Полевые испытания не раз откладывались и каждый раз я не мог найти тому причину. Только сейчас мне показалось странным, что вместо стандартных испытаний, меня зачем-то прикомандировали к Тангеру, который как раз отправлялся на Каллипсо. Очень тонкий момент, подстроенный Джефферсоном.

— Я заплатил кое-кому, чтобы твой бронескаф доставили к Доггеру. — добавил Джефферсон, мельком взглянув на Тангера. — При высадке на Каллипсо ты должен был сдохнуть. Когда тебя оглушило, наши люди использовали компактную версию его игрушки… — он указал на тот агрегат, благодаря которому мой бронескаф несколько минут назад превратился в консервную банку. — Батарея села почти в ноль. Тебя должны были вытащить и бросить, а скаф забрать. Вместе с искином.

— Ты разве не заметил подозрительного момента? — расплылся в уродливой улыбке Чан. — Ранее, сразу после отправки «Фауста» я перепрограммировал систему контроля жизнеобеспечения носителя.При высадке тебя не просто тряхнуло, тебя вырубило намеренно инъекцией коктейля, — снова произнес Чан. — Вырубило для того, чтобы ты не мешал нам закончить дело.

Бред какой-то. Столько заморочек ради Авы? С какой стати?

— Ну, что скажешь?

Я молчал, переваривая подробности той провальной высадки, с которой все началось. Вот значит, как все было. А я-то голову ломал, почему скаф не оправдал ожиданий. Его просто саботировали. В общем-то, Ава мне об этом уже рассказала.

— Но все пошло наперекосяк, — наигранно тяжко вздохнул ренегат. — Видишь ли, за то время пока я был на Земле, Доггер уже поставил крест на нашем плане. Об этом я не знал. Чертов портал. Те пришельцы спутали мне все карты. Когда во время перелета к Каллипсо, в план вмешался Виктор — уже было поздно. Доггеру было не до этого.

Он пару секунд наблюдал за моей реакцией.

— Кстати, ты вроде говорил, что знаешь, где его искать? — спросил он. — Ладно, об этом позже. А ведь тот сигнал бедствия, перехваченный с Каллипсо, был странным, никто и понятия не имел, что уже ничего не исправить, что наш план развалился.

— И зачем вам был нужен мой искин? — прохрипел я.

— А ты еще не понял? — Джефферсон весело рассмеялся и развел руки в стороны. — Создаваемый здесь ранее Доминион, который разрабатывали по указанию Доггера, оказался дерьмом. Причем неуправляемым. Без перспектив. Тупиковая ветвь. И тогда проект свернули. А вот твой искин, доставленный сюда, должен был управлять на Каллипсо всем, что здесь создавалось. Одна уникальная система, контролирующая все военные и технологические процессы, но управляемая Доггером. Теперь понимаешь? Сам «Тахион» это хорошо, но вовсе не он был главной целью. Его давно скопировали.

— Ава… — процедил я, наконец, осознав, что за моей спиной творилось столько дерьма… Грязного дерьма, если так вообще можно выразиться.

Виктор наблюдал за моим лицом, даже кажется, получал от этого удовольствие.

— Да-а, это вы хорошо придумали, — медленно произнес я, подбирая слова. — Кстати… Скопированная Доггером броня — хрень. Было дело, уже пробовал. Вы не смогли реализовать нормальный бронескаф. Получилась урезанная, дешевая фальшивка.

— Да это уже не важно. Скоро проблема Каллипсо будет решена, — ренегат снова усмехнулся, внимательно посмотрел на меня. — Я не был с тобой знаком, но признаюсь, после всего случившегося, я рад, что ты жив. Полагаю, что твой искин сейчас управляет всем этим комплексом? Чудно. Виктор сумеет его взломать снова. Ведь один раз ему это уже удалось.

Ну да, конечно. Тогда-то все протоколы Авы были в состоянии гибернации. Иначе ему не удалось бы без контроля Авы заменить батарею и изменить функцию жизнеобеспечения носителя. Чан намерен это повторить? Хитрый, коварный старик. Но, наивный. Ничего у него не выйдет. Ава, зная его намерения, японца и близко к себе не подпустит. На что он надеется⁈

— Ну, долго вы там еще болтать будете? — рявкнул Тангер. Он только что отошел от Барнса. Часть его бронескафа я видел в секторе обзора, но не мог понять, жив сержант или нет.

— А мы никуда не торопимся. — Джефферсон тоже поднялся. — Сейчас сюда прибудут остальные, начнем продвигаться внутрь комплекса. Цель — пункт управления. Кстати, где он?

— Везде, — пробурчал я. — Зачем вам Ава теперь? Теперь тут нечем управлять.

— Ава? А-а, искин, да? — ренегат глянул на Виктора и получил подтверждение. — Знаешь, изначально я планировал провести зачистку силами десанта, но людей осталось мало. Благодаря тебе. Потом, я думал применить термоядерное оружие, но и с ним слишком много проблем. Да и следы останутся. А вот если твою Аву перепрограммировать, задать новые цели, то она сама начнет уничтожение всего того, что мы создали с Доггером… В сложившейся обстановке это наиболее эффективно. Я улечу. И все. Ну а прибывшие сюда силы Федерации, найдут сплошные руины и хорошо сфабрикованные следы того, что Ава взбунтовалась и всех уничтожила. В том числе и «Фауст». Ну, как тебе план?

— Дерьмовый план.

— Гениальный план! — яро возразил Джефферсон. — Мы уже отправили навстречу приближающемуся флоту Федерации обрывки сигнала бедствия, в котором четко говорится о том, что всех колонистов убил искусственный интеллект.

— Какой же ты урод! — с ненавистью процедил я, глядя ему в глаза. — А сам трус! А дальше что, просто сбежишь?

— Вроде того. У меня железное алиби, — он покачал головой, не переставая коварно улыбаться. — Официально, я был на Уране, открывал добычу нового минерала. Все законно. Ладно, надоело мне болтать. Тангер, сколько у тебя людей?

— Здесь четверо, — лениво ответил тот. — Ты закончил? Теперь я могу вырвать его паршивый язык?

— Еще нет. Сначала захватим комплекс. Думаю, что это не займет много времени. Пусть пока полежит. Виктор, присмотришь за ним?

— Конечно, куда он денется! Только заберу кое-что у входа, — японец развернулся и двинулся к выходу.

А я лихорадочно размышлял. Все мои пси-способности здесь были бессильны. Да, я мог создать ментальный щит, мог нанести пси-удар. Но толку? Удар не разобьет бронескаф — слишком крепкий орешек. А щит… Так меня никто и не пытался убить, толку от него? Дерьмо бабуина! Все что мне могло бы помочь, это усиление физического удара, каким я пробовал бить Оайкена. Такой удар гарантированно проломит любой бронескаф, даже «Тахион». Но я обездвижен, даже выбраться не получиться.

— Что, Алекс? — ренегат снова оказался рядом со мной, продолжая издеваться. — Думаешь, как так получилось и что теперь делать? Брось! Все уже случилось.

— Нет. Думаю, что с вами будет, когда я выберусь отсюда.

— Из бронекостюма? — тот на мгновение задумался и даже расплылся в улыбке. — Можем устроить!

— Ах ты сукин сын, — гневно произнес Тангер. — Намерен выбраться и использовать свое — пси-дерьмо?

— О каком дерьме ты говоришь? — нахмурившись, спросил Джефферсон.

— Он как-то освоил пси-способности. Не знаю каким образом, но неоднократно слышал от своих ребят, что результаты его силы впечатляют. Вроде как даже может гнуть танковую броню. Пока он внутри брони, он не опасен.

— Серьезно? О-у! Это во многом меняет дело, — ренегат почесал затылок. — Пожалуй, убивать тебя я не стану. Полковник, э-э… Знаю, что обещал… Но! Отдашь его мне? Страдания и боль ему гарантированы! А я выпишу тебе еще один чек на ту же сумму! Ну?

По лицу Тангера было видно, что у него внутри идет сложная борьба. Но ведь если хорошо подумать, что такого я ему сделал? Репутацию омрачил? Хах! Вряд ли он планирует продолжать службу в Федерации, о репутации заботиться уже не нужно. А денег у него и так скопилось не мало.

— Да забирай, но зубы я ему все-таки выбью. Договорились?

— По рукам.

Вернулся Виктор, а с ним еще двое уцелевших наемников.

В руках японец держал криопушку, вроде той, что передал мне ранее. Только эта была более компактной. Хитрый старик, а решился на такое авантюрное дело. Чего ему не хватало? Денег? Ну нет, не только в них дело.

Одновременно я разозлился на Аву. Какого черта она ничего не предпринимает? Видит же, что здесь происходит! Или не видит? Агрегат Виктора что-то повредил и теперь эта зона для Авы сплошное слепое пятно?

— Всем приготовиться, начинаем продвижение вглубь комплекса! — скомандовал Тангер. — Сил немного, но и серьезное сопротивление вряд ли предвидится! Начинаем…

Но едва только десантники и наемники вскочили с места, как вдруг снаружи что-то загрохотало, а затем в холле резко потемнело.

Я отчетливо увидел, как в широком дверном проеме показалась бронированная морда заглянувшего в холл «Тирана». Одновременно здоровяк сунул в проем левый манипулятор и дал длинную очередь из импульсного пулемета. Обоих наемников, Джефферсона и одного десантника накрыло по полной — они даже не встали.

А вот Тангер и его бойцы среагировали на редкость быстро и слаженно. Полковник мгновенно отскочил, ничком рухнул на пол, выставил ракетницу и трижды долбанул прямо в робота. Рвануло. Холл заволокло дымом. «Тиран» перестал функционировать, лишившись не только манипулятора, но и значительной части головы. Дерьмо, Ава все видела. Отправила доминатора на помощь… Но на этом все.

Я заорал от бессилия. Мне бы выбраться, там бы я нашел способ разобраться с полковником. Но «Тахион» был мертв. Разблокировать его изнутри возможности просто не было. Только снаружи, но и то, сделать это мог только тот, кто хотя бы имел представление, как это делается.

— Ай, нехорошо! — рявкнул Тангер, глядя на пробитые насквозь дымящиеся бронескафы. — Все, Джефферсон готов! А-а, мразь такая… Парни! Виктор, сваливаем!

— А с этим что делать? — Чан направил криопушку мне в голову. Забрало шлема открыто. Если мне прилетит, не знаю даже…

— Да завали ты его уже… — Тангер снова открыл огонь. Откуда-то из-под обломков «Тирана» вылезла «Гончая».

И Виктор выстрелил.

Я очень хорошо увидел, как мне в лицо летит голубовато-белый сгусток сверх охлажденного газа. Лишь чудом успел выставить ментальный щит. Сгусток разбился о невидимую преграду, окутав меня плотным белым облаком. Я почувствовал легкий холод.

Чан отчего-то не стал разбираться, готов ли я. Просто выстрелил еще дважды. Но Тангера это не устроило!

— Пристрели этого дезертира! — заорал полковник, выцеливая шуструю «Гончую». Та уже успела поразить одного из десантников и сейчас тот, раненый, пытался подняться на ноги.

Оставалось еще двое десантников, сам полковник и Виктор.

Тангер шагнул ко мне, одновременно доставая «ST» гранату. Что он задумал и дураку было ясно.

Но тут произошло еще кое-что. Откуда-то слева прилетела короткая очередь. «Палладин» полковника выдержал, а сам Тангер, среагировав на угрозу, мгновенно про меня забыл.

— Что за дерьмо? — взревел он, ища противника.

Снова очередь. Только теперь справа. И снова непонятно откуда и кто за этим стоял.

Смутная догадка постигла меня, когда за спиной Тангера промелькнул практически невидимый, смазанный силуэт. Он всего на секунду задержался надо мной. А когда вновь сорвался с места, я почувствовал, что активировалась внешняя гидравлическая блокировка.

На меня дохнуло холодом — остатки облака азота все еще окутывали «Тахион», правда уже куда слабее. Пока я выбирался наружу, меня заметил Чан.

— Куда, стоять! Тварь, уничтожу! — заорал он, одновременно снимая со спины плазменный клинок, которого я ранее не заметил. Оружие хорошее, да и японец им владеет мастерски, но против ментального щита совершенно неэффективное. Да против щита разве что фазер эффективен.

Щит я даже не снимал.

Просто прыгнул к Виктору, одновременно занося руку для физического удара, усиленным пси-способностью.

Хря-я-ясь! Тяжелая броня инженерного скафа прогнулась. Старика швырнуло на пол. Лопнуло бронестекло. Изо рта японца брызнула кровь. Кажется, мой удар сломал ему ребра, повредил внутренние органы. Старик еще не осознал, что произошло, но продолжал сопротивляться. Клинок небрежно и вяло мелькнул у меня перед глазами, скользнув по щиту.

Я нанес второй удар, чуть слабее.

Душераздирающий лязг. Наполовину оторвав шлем от тела бронескафа, я тем самым прикончил Виктора — из гнутого шлема во все стороны хлестала кровь.

А затем, почти сразу, на меня налетел кто-то из десантников.

От неожиданности сбило с ног. Я умудрился пнуть его пси-ударом, но получилось слабо.

Щит я не опустил, но момент потерял — Тангер все-таки швырнул в меня гранату. Выдержит ли щит взрыв, проверять совсем не хотелось. Я подскочил словно мячик, но неудачно — рука-то у меня только одна. Откатился метра на полтора и частично заполз за колонну.

Рвануло. Взрывной волной меня вытряхнуло из-за колонны и отбросило к стене, у которой лежал раненый Ферт. Святые бабуины! Это было очень больно!

Щит все-таки выдержал, но энергия взрыва отразилась не полностью, частично прошло и вовнутрь — я словно под грузовик угодил. Дыхание сперло, в глазах потемнело. Даже оглох на левое ухо.

Не успел я оклематься, как ко мне вновь подскочил Тангер и дал прямую очередь из импульсной винтовки прямо в щит. Тот замерцал, но выдержал и это. Однако осатаневшего полковника было уже не остановить — в руках появился рельсотрон.

Дерьмо, а вот это совсем плохо. Пробьет ведь.

Использовал пси-удар, но почти не целился. Получилось плохо — Тангера лишь оттолкнуло в сторону, но он устоял на ногах.

— Тебе конец! — прорычал противник, вновь беря меня на прицел.

И тут снова за его спиной промелькнуло что-то расплывчатое, непонятное.

Выстрел почти вплотную к шлему. Еще один.

Бронестекло полковника пошло трещинами, разом сократив обзор.

Одновременно он выжал спуск. Рельсотрон жахнул с традиционным завывающим звуком.

Мимо. Ну, то есть не совсем.

По щиту-то он попал и даже пробил его насквозь. Правда, я лишь чудом, но все же ухитрился увернуться.

— Какого дьявола, что за дерьмо? — взревел Тангер и обернулся.

Один из десантников в «Скауте», медленно сползал по стене — в груди, точно между бронепластин, виднелись сразу три дыры.

Но где-то здесь оставался еще один, последний десантник. Он, прижавшись спиной к стене, водил стволом винтовки по сторонам, но цели не видел. Никто не видел.

Я откатился за колонну, шатаясь, с трудом поднялся на ноги. Увидел на полу винтовку Ферта, быстро подхватил ее и высунувшись, дал короткую очередь в Тангера. Тот ловко подставил бронепластины «Палладина», а затем сам дал ответный выстрел из рельсотрона.

Мимо.

Винтовка Ферта сухо щелкнула.

Да эпические бабуины, что же такое, а?

Мне не оставалось ничего другого, как броситься на Тангера с голыми руками, для того чтобы нанести физический удар, такой же, каким я отработал Виктора. И я уже бросился вперед, даже занес руку для удара, когда прятавшийся между камней десантник, дал прицельную очередь. Одна из пуль пробила и без того уже слабый щит и попала точно в правую голень, разворотив мясо.

Я вскрикнул, полетел на пол. Одновременно дал команду нанитам начинать регенерацию. Щит моргнул и рассеялся. Все, энергия ушла.

— Я тебя размажу! — растрескавшийся шлем Тангера полетел на пол. Глухо звякнуло. Полковник шагнул ко мне, дал неприцельный выстрел. Почти попал. Из-под моей щеки выстрелило облако мелких черных камней, повредив кожу и мышцы. Больно, просто ужас. Во рту ощутил теплый, металлический вкус, а на зубах захрустели осколки камня.

Полковник хотел выстрелить еще раз, но рельсотрон решил иначе. Контроллер оповестил, что мощности батареи недостаточно для совершения выстрела. И тогда Тангер, заревев от ярости словно раненый бегемот, перехватил ствол как дубину, рассчитывая обрушить его на мою голову.

И тут мне пришел бы конец, вся оставшаяся энергия ушла на усиленную регенерацию — выставить щит я уже не успевал. А руками заслониться от дубины было просто нереально.

Но тут снова появился шустрый невидимка.

Самый обычный штык, снятый со «Скаута» по самое основание вошел в горло Тангера, проломив хрящи и мышцы. Брызнула кровь.

Полковник покачнулся, выронил ствол и попытался схватиться бронеперчаткой за горло, но ничего не вышло.

Он захрипел. Попытался вскрикнуть, однако изо рта раздался только клекот и бульканье.Тут же полезли кровавые пузыри.

Рельсотрон упал прямо на меня, кажется, сломав и без того покалеченную руку. Но, невзирая на боль, я очень хорошо видел безумные глаза Тангера, в которых читалось — Как же так? Я же почти победил!

Вот он рухнул на колени. Покачался немного.

Кровь заливала броню, стекала вниз, под ноги. Он кашлял. Хрипел, давился кровью и соплями.

Вращал стекленеющими глазами.

Затем все-таки он рухнул. Завалился ничком назад, оказавшись в непонятной позе. Хрустнула об пол броня.

А рядом с ним, буквально из воздуха появилась Анна. Невероятно, но она стала практически прозрачной. Ее пси-способность растворяться прямо так, в воздухе, стала еще эффективнее. Одежды на ней не было, вот почему она перемещалась почти бесшумно, неуловимо для глаза. Отключенные интерфейсы на скафах десантников не фиксировали перемещения девушки, потому они и не могли понять, в чем дело. Какой смысл их активировать, если в тесном помещении и так не промахнешься?

Девушка, постепенно приобретая свой нормальный вид, бросилась ко мне.

— Алекс, ты как?

— Жить буду, — выдохнул я, обессиленно опуская затылок на пол. Отключился почти сразу.

Глава 20 Решение проблем

Едва Роккерт заметил мое появление на входе в сборочный цех, как сразу же расплылся в улыбке. Техник выглядел неважно — весь вспотевший, волосы всклокочены, комбинезон и руки полностью в масле. Увлекся, забыл обо всем. Впрочем, для него это как раз таки нормальное положение вещей.

— О, Алекс! Очнулся? Ну, ты как?

— Вроде нормально, — я рассеянно пожал плечами. В голове еще был какой-то туман, мешающий собраться с мыслями. Ощущение, как после серьезного отравления.

— Да-а, непросто было тебя в порядок привести, — он двинулся ко мне на встречу, перешагивая через бегающих туда-сюда крабов-доминаторов. — Эта пси-энергия из тебя все силы высосала… Ну, так Крейн сказал. Ты бы это… Ты поменьше бы ими пользовался. Анну видел уже?

— Видел. Спит в лазарете. Не стал ее будить.

— Она от тебя ни на шаг не отходила. А когда Ава тебе новую руку прикручивала, Энн сама все процессы контролировала. — Роккерт почесал затылок грязной рукой, затем окинул взглядом завалы деталей и проводов. — А я тут что-то увлекся. Алекс… Не желаешь взглянуть на то, что мы сделали, пока ты без сознания валялся?

Оказалось, что после того, как совместными усилиями были побеждены ренегат Джефферсон, полковник Тангер и его диверсант Виктор Чан, прошло почти трое суток. Все это время я провел без сознания — мой организм настолько истощился, что реабилитация сильно затянулась. Плюс отсутствие такого специалиста как Ферт, не позволило качественно стимулировать мое восстановление. Медик был жив, но и сам нуждался в помощи, поэтому все лечебные процедуры легли на Аву… Обо всем этом я узнал, найдя в соседнем помещении Барнса. Тот тоже был жив, но получил два ранения, одно из которых пришлось на позвоночник, и сейчас сержант пока не мог передвигаться самостоятельно. Но в целом прогноз Авы был благоприятным.

Несмотря на свое состояние, он уже сотрудничал с моим искином, перебирая варианты вооружения. Ава использовала голографический проектор, чтобы опытный вояка Барнс мог не отрываясь от постели, начать свою работу и определить наиболее эффективное оружие. Уж что, что, а ему много из чего довелось пострелять.

Сам я чувствовал себя нормально. Выйдя из своей «палаты», я, словно отбившийся зомби, немного побродил по коридорам и совершенно случайно оказался в сборочном цехе. Здесь по полной программе трудился Роккерт и целых штат частично подчиняющихся ему техников-доминаторов.

Сразу после смерти предателя Тангера, Ава сделала все необходимое — меня доставили в безопасное место, оказали качественную медицинскую помощь и даже больше — моя новая рука теперь была на месте. Но это заняло много времени. Чего уж там, его было потеряно слишком много и неизвестно, какими силами в данный момент располагал Оайкен и вообще, в каком состоянии был его портал… А возможности разузнать это не было. Доминаторов разведчиков не осталось, а те экспериментальные модели, что проектировал Доминион, продолжали пылиться на складе. Функционал был недоработан, поэтому и пользы от их применения было немного.

Когда я очнулся, рядом дежурила Анна. Согнувшись на каком-то неудобном стуле почти вдвое, она, видимо, так устала, что крепко заснула. Я не стал ее будить — наверняка девушка провела много времени над моей кроватью. Условия еще те. Кое-как организованный лазарет слабо напоминал медицинское учреждение, больше было похоже на заброшенную мастерскую по ремонту мелкой военной техники.

В коридорах, да и в большей части комплекса, уже был наведен порядок. Тут и там мелькали крабы-доминаторы, выполняя какие-то только им понятные манипуляции. Красного света больше нигде не было, что я отметил почти сразу. Он меня дико раздражал, хотя за последнее время я вроде как даже привык к нему.

Нападение ренегатов успешно отбили, правда, с очень большими потерями — не осталось ни одной турели, а из восьми «Тиранов» уцелел только один, да и тот с серьезными повреждениями. Ну а мелкие доминаторы потеряли аж восемьдесят семь процентов от общей массы. Конечно, Ава начала экстренное производство новых роботов, но этот процесс был крайне медленным и мог затянуться минимум на неделю. Сказывалась нехватка ресурсов, да и реактор все еще работал с перебоями — заслуга Доминиона.

— А сам-то как думаешь? — я двинулся к нему навстречу, стараясь не задеть ногами разбросанные на полу детали и инструменты.

— Ну, тогда давай за мной, — тот неопределенно махнул рукой и зашагал вглубь сборочного цеха. — Тут у меня не очень чисто, но я давно не обращаю на это внимание. Хотя знаешь, ведь на «Фаусте» у меня все было в идеальной чистоте… М-да-а. Кстати, как будет время, зайди к старику Крейну. У него для тебя кое-что есть.

— Хорошо. Еще бы знать, где он обосновался.

Повсюду лежали детали доминаторов, разобранные бронескафы, оружие. Сборочные модули, терминалы, инструмент и сами техники. Большая часть крабов резала на части выведенные из строя механизмы, таскала детали, элементы бронезащиты. Кипишь, какой-то. Нечто подобное было и у меня на Земле, когда наваливалось много работы.

А через треть минуты, сразу за следующим сборочным модулем я увидел то, что уже не раз спасало мне жизнь.

— «Тахион»! — радостно воскликнул я, и почти сразу неуверенно добавил. — Вы что, с ним сделали?

На сборочном каркасе висела внушительная серебристая броня, выполненная в таком стиле, что невольно складывалось ощущение, будто это боевой доспех какого-то древнего бога войны.

Массивные нагрудные и плечевые пластины были реализованы из того самогосплава тантала и «квантаниума», что блокировал пси-энергию. Шлем и практически вся нижняя часть, за исключением внутренней стороны, тоже были из того же материала. Броня традиционно крепилась на мощный, слегка доработанный каркас, где уже размещались восстановленные блоки сервоприводов. Чуть поодаль, на стенде висела батарея, опутанная проводами. Пока это еще нельзя было назвать бронекостюмом, но визуально все было ясно.

Оружия на броне еще не было, да и работа над ней все еще продолжалась. Но уже было очевидно, что этот бронескаф во многом отличается от того, что проектировал я.

— Да, Алекс, пришлось поработать. Но это уже не «Тахион». Это «Таурин», первый в своем роде! — довольно произнес Роккерт, наблюдая за моей реакцией. — Нравится?

— Да, — растерянно произнес я, подойдя ближе. — Но компановка не моя. И он больше.

— А, не переживай, это только внешне. Изнутри, чисто технически, это тот же «Тахион», где-то процентов на девяносто, — отмахнулся Роккерт, отодвигая от бронескафа ногой краба-техника. — Выгоревший источник питания и большую часть поврежденных перегрузкой цепей я уже заменил, но пока еще не настроил. По большей части, вся начинка останется той же, я убрал только то, что на Каллипсо просто бесполезно. А, кстати! Ава частично интегрировалась обратно в броню, поэтому теперь нет необходимости самому управлять всеми процессами. Я ж так понимаю, ранее броня управлялась ей, но присутствовала функция адаптации носителя? Ну так вот, она осталась. Даже если с тобой что-то случится, искин сам продолжит выполнение задачи.

— Круто, — я продолжал осматривать бронекостюм. — Кажется, он прибавил в весе!

— Да, иначе было никак. Теперь его вес почти двести двадцать килограмм, но это только из-за нового сплава. Броня толще, прочнее. Кислота ее почти не берет. Мне эти манипуляции с защитой от пси-энергии не понятны, но в остальном достойная замена. Скаф немного утратил в подвижности, да и прыжковые двигатели теперь работают менее эффективно, но в целом он немного потерял. Больше приобрел.

— Что именно?

— В первую очередь — защищенность носителя. Думаю, не солгу, если скажу, что это прорыв. Ава изменила компановку, поменяла структуру. Кроме того, функционал. Осталось только то, что реально необходимо. В третьих, энергосистема. Мощность повысилась на двадцать процентов.

Я удивленно покачал головой. Услышанное мне определенно понравилось. Я хотел сам принять участие в доработке, но не думал, что придется создавать полностью новый бронескаф, пусть и с деталями от предшественника.

— А название-то ему зачем сменил?

— Ну-у… — Роккерт даже замялся. — Тут такое дело. «Тахион» ведь реально вышел из строя. Сама электроника частично уцелела, а вот питание выгорело окончательно. Часть начинки пришлось брать от «Тиранов», часть от «Гончих». Поэтому называть новую броню старым именем чревато… Ну типа, на удачу. Да, я верю в приметы. Может я старомоден и это глупо, но я верю. М-м… И кстати, тот аппарат, что использовал Виктор одноразовый, но общую концепцию при необходимости, могу воссоздать. Основа твой прототип.

— Вряд ли нам это пригодится. Киаркнеры не используют электронику в прямом смысле. У них другие технологии. Боюсь, изобретение Виктора будет бесполезным. Есть какие-то проблемы?

— Да, и не одна, — вздохнул инженер. — Система поддержки жизнеспособности носителя в печальном состоянии. Тут нужен Ферт, без него я понятия не имею, что важно, а что можно отключить. Плюс защитное поле. Оно нестабильно, хотя и работает.

— В смысле нестабильно?

— Сам посмотри, — техник оттолкнул от «Таурина» очередного мешающего краба, что-то активировал и отошел.

Защитное поле активировалось спустя несколько секунд, но я сразу понял, что имел в виду Роккерт. Если в схватке с Доминионом, робот был окружен оранжевым полем, похожим на шар, то в данном случае ничего похожего на шар не было. Отдельные бесформенные фрагменты, кое-как скрепленные между собой нитями силового поля. И все это безобразие то и дело мерцало. Прошло секунд десять, поле моргнуло и рассеялось.

— Дерьмово. — пробормотал я и посмотрел на инженера. — Причину выявил?

— Причину чего? Мерцания или бесформенного состояния? Если первое, то это слишком сильные колебания затрачиваемой энергии. Стабилизатор просто не может подстроиться. А вот второй случай — аномалия. Ава утверждала, что все процессы выполнены согласно спецификациям, найденным в базах Доминиона… Но по факту, не то.

— Но, я лично видел, что у последнего, с щитом никаких проблем не было. По крайней мере, визуально точно. Технология та же.

— Я пробовал несколько вариаций, толку нет, — тот пожал плечами. — Может реализация подкачала.

— Ладно, разберемся, — я еще раз осмотрел «Таурин». — Отличная работа. Пожалуй, я бы потратил на все это вдвое больше времени. Как ты все это успел собрать?

— Да что я, это вон… — он ткнул пальцем на барахтающихся среди деталей крабов. — Ими управляет Ава, я только консультирую и корректирую некоторые моменты. Иногда кривые решения приходится решать на ходу, но таких немного.

— Ава, ты здесь? — громко спросил я, осмотревшись по сторонам.

— Да, Алекс. Рада, что с тобой все в порядке.

— Я тоже рад. А скажи… Кто-то из ренегатов уцелел?

— Да, осталось несколько человек, но они дезорганизованы и не представляют угрозы.

— Транспорт какой-нибудь уцелел?

— Да. У нас есть два полностью исправных десантных транспорта, на которых можно подняться на орбиту, но там еще остались два больших корабля с экипажами Джефферсона.

— Вряд ли они заинтересованы спасать выживших.

— Верно. Тем более, их атаковали с поверхности. Мои сенсоры дважды фиксировали большой выброс мощности. Кажется, Киаркнеры снова использовали особое оружие, которым был сбит «Фауст».

— Наш «Посейдон» тоже сбит, — в цехе появился Фрог. — Я слушаю эфир. Все плохо. Они на грани того, чтобы использовать термоядерное оружие. Пока до этого не дошло, но риск есть.

— Пока на Каллипсо остается хоть один пришелец, угроза вторжения на Землю актуальна. Портал должен быть разрушен. Бомбы не помогут.

— И как ты хочешь это реализовать? — спросил наемник.

— Когда броня будет готова, я усилю свои пси-способности, максимально экипируюсь и отправлюсь к Оайкену. Подкинешь до базы?

— Да не вопрос. Но то, что я уже о нем слышал… Ты уверен, что осилишь его?

— Нет. Не уверен. Совсем, — я нахмурился. — Но один раз мне уже довелось сразиться с ним, я знаю, на что он способен.

— Ну, как скажешь.

— Алекс! — в цех вбежала растрепанная Анна. — Ты… ты… Ты как?

— Нормально.

— Почему, блин, не разбудил меня?

— Зачем? Ты так крепко спала, что я посчитал это лишним.

Она подбежала ближе, крепко обняла меня, причем так, что я даже засомневался, отпустит ли?

Отпустила.

— Ну и какие у нас планы? — она сразу уловила царившую атмосферу.

— Максимально эффективно подготовиться к схватке с Оайкеном и его армией, — твердо произнес я. — Уверен, он ждет меня!

— Почему ты так в этом уверен? — удивилась Анна.

— Те твари, что устроили засаду, когда нас сопровождали «Тираны»… Псионика ранила ты, не дав емуказнить меня. Вы с Барнсом вытащили меня из-под его носа. Да и ранили его тоже ты. Наверняка он решил, что если сможет убить тебя, я буду мстить. А ему только это и нужно!

* * *

Потрошитель решил сделать все сам.

Сам вытащил из обломков и подготовил контейнер, сам его притащил к стенам базы. Дроммель дал четкие указания и вряд ли кто-то справился бы лучше него. К тому же, на выживших совершили еще две атаки, в результате чего, у генерала осталось всего шесть человек. Из восьмидесяти семи.

Что именно было в контейнере, Потрошитель точно не знал. То ли биологическое оружие, то ли чрезвычайно ядовитый газ. Но штука мощная, даже непонятно, для какой цели Дроммель вообще приказал погрузить их на борт транспортника.

Внутри оказалось шесть небольших капсул, каждая до основания заполненная ядовито-зеленой жидкостью. К ним были прикреплены маломощные взрывные устройства, которыми можно было управлять дистанционно. План Потрошителя был прост — разложить капсулы по периметру и убравшись на безопасное расстояние, одновременно взорвать их, распылив содержимое по базе. Тот факт, что она буквально кишит какими-то инопланетными тварями, уже знали все выжившие.

— Пусть подохнут нахрен! — рявкнул генерал ренегатов, еле сдерживая ярость. — Это инопланетное дерьмо уничтожило всех наших парней. И пока они здесь, нам никуда не уйти. Мы заняли круговую оборону, но их оружие мощнее нашего, прожигает броню, словно бумагу. Мы потравим их, как тараканов!

Связи с Джефферсоном почему-то не было. Пару раз связист что-то нащупал, но итог все равно был печальным. К тому же, последний бой был настолько жестоким, что теперь не было ни самого связиста, ни аппаратуры связи.

— Я понял. Сделаю.

Спустя час, наемник уже завершил закладку первой капсулы у главных ворот. Здесь застрял обгоревший танк, не дав воротам закрыться. Странно, но самое легкодоступное место проникновения на базу, все еще никак не охранялось. Хотя именно через него эвакуировали Алекса, через него же попал и сбежал Барнс. Ну, сбежал-то он с некоторыми вариациями, но не суть.

Ранее, Потрошитель служил в контрразведке. Он научился перемещаться тихо и незаметно, а также ловко использовать всевозможные препятствия и объекты. Его бронескаф был штурмовой версией «Скаута», но изначально создавался именно для разведывательных миссий. Именно поэтому наемник довольно легко проник на саму базу.

Внутри — огромная открытая территория. Тут и там бродили отряды инопланетных уродов, вооруженными хитрыми пушками, стреляющими чрезвычайно едкой кислотой. Повсюду стояла техника. К слову сказать, летательных аппаратов тоже насчитывалось уже несколько десятков, что само по себе было серьезной силой. А еще там была армия. Никак не меньше семи сотен солдат, сильно похожих на насекомых переростков. И это наемнику сильно не понравилось.

Кроме этого, внимание Потрошителя приковали странные ворота, с северной стороны. Выполненная из блоков четырех метровая арка, изнутри была затянута зеленым энергетическим полем. Через них медленно въезжало что-то крупное, угловатое. Он рассмотрел, что это был огромный странного вида транспорт, внутри которого что-то двигается.

— Портал, что ли? Так вот откуда этих тварей здесь так много… — ухмыльнулся наемник. — Ну ничего, дайте только мне закончить… Всех потравлю к чертям!

Вторую капсулу он уложил у стены наполовину разрушенного ангара. Как раз там, где Барнс оставил охранно-сторожевой модуль. Сейчас здесь ничего не было — модуль наверняка уничтожили, а обломки сгребли туда же, куда ранее отправлялся весь остальной хлам.

Третья капсула легла у восточной стены, где располагались длинные вытянутые здания. Там находилось больше всего пришельцев-рабочих, занимающихся погрузкой каких-то в технику шарообразных предметов непонятного назначения. Так как дальше никаких строений не было, Потрошитель решил заложить четвертую капсулу в основание наблюдательной вышки. И у него это получилось, но вот укрыться уже не вышло…

Бдительные часовые открыли огонь сразу с трех направлений, но Потрошитель, сообразив, что теперь «в тихую» ничего заложить он не сумеет, открыл шквальный огонь из ракетниц во все, что могло стрелять. Получил легкое ранение в правый бок, но остался на ногах. Швырнул пятую капсулу на стоянку летательной техники, а вот с шестой конкретно не повезло.

Он внезапно ощутил, как его левую руку приподняло против его воли, резко дернуло вверх. Одновременно, обе ноги словно приросли к бетону.

— Э-э, какого черта? — заорал Потрошитель, только его никто не услышал.

Руку тянуло все сильнее, а сопротивляться этой силе было просто невозможно. И тогда, кое-как стерпев боль, он как мог, швырнул последнюю капсулу так далеко, насколько вообще мог размахнуться.

Пластиковый контейнер покатился по бетону, прямо под ноги идущему к нему то ли роботу футуристического вида, то ли живому существу, почти под три метра ростом. Расцветка непонятная, смесь нескольких цветов сразу. И это существо подняло свою уродливую левую лапу так, словно бы держала руку самого Потрошителя.

— А-а, тварь… Так это ты? — прорычал наемник, скрежеща зубами.

Разумеется, ему никто не ответил.

Когда наемник поднял свободную руку с зажатой в бронеперчатке ракетницей, чтобы выстрелить, то оружие с дикой силой просто вырвали, вместе с самой перчаткой и содранной с костей кожей. От обжигающей боли, человек едва не лишился чувств.

Псионик остановился всего в двух метрах, держа рискнувшего сунуться сюда диверсанта так, чтобы он даже не мог пошевелиться. Прошлого раза хватило — чертов штурмовой робот оставил после себя несколько десятков трупов, раздолбал несколько кораблей и развалил портальные ворота.

Может и стоило бы поговорить, но у наемника не было даже намека, на наличие пси-способностей. А говорить Оайкен мог только с теми, кто являлся носителями. Как Алекс.

Псионик, с удовольствием наблюдая за мучениями человека, принялся сдирать с него элементы черного бронекостюма, даже не заботясь о том, что подобные манипуляции наносили ему серьезные травмы. Да и с чего бы?

Ожидание появления Алекса затянулось. Слишком сильно затянулось. А псионику приказали начинать вторжение на Землю. И ждать оставалось всего несколько часов. Последняя партия груза почти закончила прохождение с трудом восстановленного портала. Время поджимало, что нервировало Оайкена. А тут этот дерзкий паразит пожаловал…

Вот на бетонную плиту упал вырванный с корнями нагрудник, который располосовал ошметками брюхо Потрошителя. Окровавленный шлем, уже лежал там же. Когда же Оайкен оторвал человеку руку, он резко ослабил контроль, отвлекшись на большое скопление его солдат, наблюдающих за казнью.

А державшийся из поледних сил Потрошитель, истекая кровью, с трудом разжал ладонь, в которой находился крохотный взрыватель.

— Иди в жопу, урод! — прошипел он.

Тихо пикнуло.

Все шесть капсул, заполненных каким-то сильнодействующим веществом, одновременно взорвались. Не сильно. Но выстрелившие во все стороны клубы опаснейшего зеленого дыма, стремительно разнесло ветром по всей базе за считанные секунды…

Сам Оайкен даже ничего не понял. А когда увидел, что его солдаты, на которых не было биоброни, конвульсивно сокращаясь и дергаясь, падают замертво, то взвился от нахлынувшей на него ярости.

Одним движением он раздавил голову человека как гнилой орех — брызнули кровавые ошметки, мозги… Но было уже поздно!

Глава 21 Реванш!

Было раннее утро. Я стоял у проеме открытого транспортного отсека и задумчиво смотрел на горизонт. Тихо гудели двигатели. Все было спокойно, лишь иногда корабль попадал в небольшие воздушные ямы.

Мы вылетели, едва рассвело, хотя собирались весь вечер и почти всю ночь. В общем-то, по настоящему работали только мы с Роккертом, иногда, в сложных моментах, подключалась Анна. Старик Крейн спокойно отсыпался, да и десантники, по праву выздоравливающих, свое дело уже сделали и тоже отправились на отдых.

Шлюз был открыт не случайно — я сам попросил наемника об услуге. Плевать на неблагоприятную атмосферу Каллипсо — кислорода мне хватало. Так же, как Доку и Анне. Остальные не рисковали, оставшись в кабине.

Я отвел взгляд от горизонта, быстро обернулся и посмотрел на закрепленный на стойке «Таурин». Он был полностью боеспособен и вооружен так, что, по словам Барнса, мог бы в одиночку сражаться с батальоном «Скаутов». И сражаться успешно.

Но «Скауты» это не Оайкен. Псионик, предводитель Киаркнеров, серьезнейший противник, который за прошедшее время наверняка стал еще сильнее. Он умный, предусмотрительный и коварный. От такого как он, можно ожидать чего угодно и все равно промахнуться.

Мой новый бронескаф был превосходен, но почему-то особой радости не было.

Не знаю, может тревожные предчувствия отвлекали, или еще что-то.

Я попросил открыть шлюз, так как хотел осмотреть поверхность третьего спутника Юпитера своими глазами, вдохнуть полной грудью. Кажется, за все время пребывания на Каллипсо, я настолько привык к этой атмосфере, что меня уже не смущала ни пониженная гравитация, ни недостаток кислорода, на даже унылое рыжее освещение.

— Алекс, долго ты еще будешь там стоять? — осторожно спросила Анна, прижавшись к моей спине.

— Нет. Еще немного.

Я думал.

Много думал.

Пока наемник неторопливо вел транспорт к базе пришельцев, я только этим и занимался. Ну и еще выискивал хорошую позицию.

Нервничал ли я? А как же!

Прошлый бой с псиоником едва меня не убил, но тогда и условия были совсем другие. И способности хуже, да и «Таурина» не было.

— Ты меня слышишь? — я попробовал активировать ментальный канал с лидером псиоников, но, разумеется, ничего не вышло. Слишком большое расстояние, да и не факт, что вообще получится. Хотя сам, нечто подобное уже делал.

Прошло две или три минуты.

— Алекс, осталось около двадцати километров! — оперативно напомнил Фрог. — Если твой план в силе, то пора оставлять резерв.

— Да, хорошо, — я обернулся к девушке. — Энн, готовься. Кажется, я знаю, где именно тебя высадить!

Я взглянул на девушку выразительным взглядом, затем на ее новую снайперскую винтовку, собранную по спецификациям Доминиона. Как удалось выяснить, искин проектировал ее для того, чтобы поражать тяжелобронированные цели, на расстоянии до пяти километров. Причем особым свойством было то, что при выстреле полностью игнорировались законы гравитации. Против кого он ее готовил⁈

— Я тебя люблю! — ответила Анна, глядя мне прямо в глаза.

На ней был легкий комбинезон, практически лишенный бронезащиты, но зато с функцией маскировки, вроде того, что у нее был ранее.

— И я тебя. Очень, — шагнул к ней, поцеловал. Крепко обнял.

Сейчас у девушки своя роль. Особая. Резервная. Быть может, все это не пригодится. Но это моя страховка, если не справлюсь, то именно Энн должна сразить псионика. Было уже такое. Вдруг эта же стратегия сработает еще раз?

Анне нужно было сделать всего один выстрел. Сложная «вязкая» пуля с сердечником из тантала, помещенная в стазисное поле, за долю секунды должна была преодолеть расстояние в пять километров. Убойная сила такая, что пробьет насквозь тяжелую танковую броню. В теории. Но Оайкен сможет остановить что угодно… Если поймет и успеет отреагировать.

— Слушай… Даже не думай умирать там! — прошипела мне на ухо Энн, цепляя страховочный трос. — Ты слышишь⁈

— Да. Я постараюсь, — шепнул я ей, затем снова поцеловал. — У нас все получиться!

Наемник подвел транспорт к нужной точке.

— Пора!

Девушка, закинув громоздкую винтовку за спину, подмигнула мне и ухнула вниз.

Транспорт завис над каменным гребнем довольно высокой горы. Высота — почти под два километра.

Вообще, здесь было много мест, чтобы занять хорошую позицию. Да, расстояние до базы велико, но это укладывалось в расчеты Авы. Она провела сложную аналитическую работу, определив процент успеха.

На западе была отчетливо видна раскинувшаяся среди скал база псиоников. Вид отсюда был шикарный, хотя на такой высоте и температура воздуха соответствующая.

Но помимо этого был еще один любопытный момент — к северу от базы, было различимо то самое орбитальное оружие Киаркнеров, которым сбили «Фауст» и «Посейдон». Его построили прямо в горах, на большом и широком каменном плато. Оружие и впрямь было внушительным — оно представляло серьезную опасность даже для самых крупных кораблей Федерации.

Но рассматривать подробности времени не было. Наверняка пришельцы уже засекли приближающийся к базе корабль. Собьют сразу или дадут возможность приземлиться?

— Алекс, две-три минуты, — напомнил Фрог. Судя по голосу, он нервничал.

Я решительно подошел к «Таурину», активировал разблокировку. Шустро влез в бронескаф, заблокировал.

— Алекс, я готова! — едва я подключился, Ава тут же вышла на связь. — Подключаю модуль адаптации.

— Отлично, начинаем! Фрог, активируй максимальную защиту. Возможно, по нам будут стрелять. Но не исключен вариант, что Оайкен знает, что это я и потому не позволит атаковать нас своим подчиненным. Барнс, Ферт, от вас информация, алгоритмы действий. Ава напрямую будет перенимать ваш опыт. Док… — я осекся. Для него задач не было. Он вообще что-то притих.

Сделав несколько шагов вперед, я подошел к проему. Выглянул. Пока, из-за передней части движка, самой базы мне было пока не видно — лишь часть восточной стены.

До цели оставалось меньше километра.

— Фрог, есть какая-нибудь активность? — уточнил я, стараясь не нервничать. Несмотря на самообладание, все равно эмоции лезли наружу.

— Не поверишь, Алекс! — после продолжительной паузы, ответил Барнс. — Активности нет. Вообще.

— Как нет? — удивился я. Такого ответа я точно не ждал.

— А вот так! Вся внутренняя часть базы застлана трупами пришельцев!

Я ошарашено выглянул наружу и когда пилот повернул транспорт под нужным углом, мне наконец-то открылось все то, что видел Барнс.

И верно. Даже на первый взгляд было понятно, что здесь не меньше тысячи трупов. Тела лежали где попало, в самых разнообразных позах. Единичных почти не было, в основном группами или даже целыми отрядами.

— Что за дерьмо? — с подозрением пробормотал я. — Ава, просканируй базу, есть ли живые пришельцы?

— Выполняю, — отозвался искин. — Да, есть. Наблюдаю около двадцати сигнатур.

— Ава, можно вычислить как давно и от чего сдохли все эти твари?

— Нет. Анализ временно недоступен.

— Физических повреждений нет — тела чистые, броня и оружие при них. Выглядит так, словно они к чему-то готовились и разом все сдохли! — еще больше удивился Ферт. — Смотрите, даже их корабли стоят нетронутыми.

— Вот дерьмо! Я такого не ожидал. Так, ладно. Ава! Где эти двадцать сигнатур находятся?

— В главном ангаре. Он прямо перед нами. Одна из них отличается — это и есть Оайкен.

— Ну кто бы сомневался, этого так просто не раздавить! — вырвалось у меня, хотя никаких комментариев тут не требовалось. — Фрог, сажай пташку. Я высаживаюсь.

— Принял!

По салону забухали тяжелые бронеботинки. Лязгнуло.

Я обернулся. Сразу за мной стоял старик Крейн, облаченный в черный бронескаф наемников, с рельсотроном в руках.

— Док, ты чего? — изумился я, уже зная, каким будет ответ.

— Я иду с тобой! — просто ответил тот.

— С ума сошел? Да тебя там убьют! — ужаснулся я, но тут же взял под контроль рвущиеся эмоции. Одновременно я видел глаза Дока и понимал — они были полны решимости.

— Я тебе помогу. Не забывай, я ведь тоже псионик!

— Если ты применишь способности, то, скорее всего, погибнешь!

— Тебе тоже они на пользу не пойдут… Да и чего не сделаешь, ради свободы?

Повисла продолжительная пауза.

Я коротко кивнул. Отговаривать — зря терять время. Может, толку от него и немного. Но… Черт возьми, так все-таки немного спокойнее.

— Я не смогу все время помогать тебе!

— И не нужно. Я сам о себе позабочусь.

Я снова кивнул, затем спрыгнул вниз. Высота небольшая — метра полтора.

Но сервоприводы все равно возмущенно зажужжали, нивелируя резко усилившуюся перегрузку. Три секунды — рядом приземлился Док. Он уже подготовил к бою рельсотрон, который Роккерт ранее доводил до ума.

— Куда нам теперь? — поинтересовался старик, осматриваясь. Вокруг одни трупы.

— Туда, — я указал на главный ангар с большой крышей. Одновременно выругался, вспомнив об Анне. Ну и как она будет стрелять, через стены ангара? Наугад?

Если я не справлюсь, ей нужно будет стрелять. Однозначно. Но для этого нужно выманить Оайкена наружу, да и то не сразу, а так, чтобы это не выглядело подозрительно.

— Док, держись поблизости. Лучше слева.

Тот не ответил, двигаясь за мной так, словно черная тень.

Вот ворота главного ангара. Они приоткрыты.

— Алекс, глянь на портал! — срывающимся голосом произнес Крейн.

Я резко обернулся и увидел перемены. Портал, стоящий в двухстах метрах слева, был активирован. Но вместо традиционной зеленой поверхности, он был практически черным. А в центре виднелся голубой шар планеты Земля, окруженный цепью орбитальных станций.

Дерьмо! Бабуин бешеный! Портал уже перенастроен, все готово к атаке. Но почему-то никакого вторжения не началось — все, совершенно неожиданно, разом сдохли. Какого черта?

— Что тут творится?

— Узнаем, — я вновь повернулся к воротам. Зашагал вперед и, поравнявшись с ними, резко толкнул их ногой. Одна из створок качнулась, открыв проход внутрь.

Внутри полумрак, лишь в дальней части горело несколько ламп. Внутри еще много что напоминало творение человека, но все эти зеленые и фиолетовые лианы уже оплели и стены и потолок, и все остальное содержимое ангара. Было множество контейнеров, ящиков. За ними что-то едва заметно двигалось, но я не обратил на это внимания.

Потому, что сразу же увидел ЕГО.

Оайкен, лидер псиоников, облаченный в мощную биоброню, стоял в самом конце огромного помещения. Просто стоял. Разумеется, он увидел меня, но почему-то не предпринял попытку поговорить.

И тут меня осенило. Мой шлем из особого сплава — он же все почти все блокирует.

Я торопливо откинул переднюю часть шлема и почти сразу почувствовал зуд в голове.

— Алекс! — прошелестел Оайкен, выйдя на традиционный ментальный контакт. — Я ждал тебя!

— Что произошло с твоими воинами? — спросил я, осматриваясь по сторонам.

— Они погибли.

— Алекс, справа и слева, — шепнул Док.

Я бегло осмотрелся — сразу десяток пришельцев облаченных в менее эффектную биоброню, прятались в полумраке.

— Почему?

— Ты мне скажи… — недовольно произнес он. В его голосе улавливалось какое-то отстраненное спокойствие и одновременно досада. Разочарование. Даже злость.

— Если бы я знал, то не спрашивал!

— Вижу, ты не врешь, — спустя несколько секунд ответил он, затем переключился на Крейна. — О! Твой друг тоже псионик? Любопытно!

Док не ответил. А спустя пару секунд, тот видимо влез в голову и к старику. Для него это стало неожиданностью, но он быстро догадался, что все это значит.

— Значит, ты не соврал, — холодно произнес Оайкен, снова обращаясь ко мне. — На Земле действительно есть псионики. Доггер почему-то обманул, хотя я не понимаю, как это возможно.

— Саймон Доггер просто не в курсе, — с вызовом ответил я. — Пси способности есть только у тех, кто сейчас находится на Каллипсо.

— Интересно. Так даже лучше.

— Ты ведь знал, что я приду?

— Само собой. Думаешь, зачем я уничтожил ту, с кем ты шел к Доминиону⁈

Говорить о том, что Анна жива, я не собирался. Это ставит под угрозу и без того шаткий план. Я попытался максимально заблокировать свои мысли о том, что произошло с Анной и где она сейчас.

— Заблокировал? Тяжело вспоминать? — тот по-прежнему стоял на одном и том же месте, облаченный в особую биоброню. — Или она жива⁈

Коварный хитрец. Выводит на эмоции, пытается выудить правду.

— Не важно! — разозлился я. — Ты хотел, чтобы я пришел. Я здесь, чтобы покончить с тобой! Теперь все по честному, никаких игр. Ты едва не убил меня, просто устроив шоу для своих подчиненных. Теперь, мой черед!

— Что, думаешь, подготовился? — голос стал ехидным. Издевается, гад.

— Вроде того.

— Посмотрим, — выждав паузу, ответил Оайкен. — Но тут есть кое-кто, кто желает убить тебя первым!

Вдруг раздался оглушительный треск и откуда-то из недр ангара, разбрасывая обломки, выпрыгнуло крупное белокожее существо. Красноглазое. С маской на морде и гидравлическими ногами снизу. Вооружен двумя кислотными пистолетами.

— Доггер! — подумал я, опознав мутанта. Но вслух произнес. — Ну, давай… Подарков хватит на всех!

Подвергнутый генетической модификации, цифрации и промыванию мозгов Доггер уже не был человеком. Вообще. Просто умная, гипертрофированная тварь, выведенная хрен знает после каких опытов.

Он вскинул стволы и в меня тут же полетели фиолетовые сгустки кислоты.

Я увернулся, затем выставил ментальный щит и смело зашагал к Доггеру.

Снова выстрелы.

Тварь шустро рванула в сторону, не прекращая стрелять. Однако пробить его сейчас не смогла бы даже ракета.

Дело в том, что ночью, незадолго перед вылетом сюда, я использовал последнюю опытную вакцину Крейна. Это дало мне пару часов жутких мучений, но когда все закончилось, я ощутил, что мой уровень пси-энергии вырос. Не существенно. Зато я получил способность максимальной концентрации на той или иной способности, выжимая из нее максимум. Вот и сейчас щит был непробиваемым, а уровень затрачиваемой энергии восстанавливался с усиленной скоростью. Правда, надолго его тоже не поставишь — начинает трещать голова.

Конечно, не гуманно убивать отца своей девушки. Но какой из него отец сейчас? Мутант, созданный пришельцами. Он даже не вспомнит, что у него здесь осталась дочь. Эта тварь — угроза, причем для всей Земли. Знаний у него в башке достаточно для того, чтобы Оайкен выудил оттуда все нужное и правильно ими распорядился.

— Иди! — заорал я, отключая щит. — Иди сюда!

И он бросился. По прямой, грубо. Без уловок. Просто рванул вперед, с ходу открыв огонь из обоих пистолетов.

— Выстрел!

Из-за плеча неуловимо выскочил ствол импульсной пушки, мгновенно долбанув прямо в голову Доггера. Маска, да и череп разлетелись кроваво-красными ошметками. Бледное тело грохнулось на пол ангара.

Я даже оторопел. На долю секунды воцарилась тишина, после чего яростно зашипел лидер псиоников. Их язык все еще был мне неизвестен, но и так было очевидно — он в ярости.

Что же, ожидаемо!

Одновременно, справа и слева из укрытий бросились бойцы Оайкена, облаченные в биоброню. Градом полетели кислотные сгустки. Звякнуло по броне что-то тяжелое, мощное. Тут же еще раз.

— Ава, расчет боевых алгоритмов! Барнс, Ферт вносите коррективы! — все команды и запросы были на бегу, в процессе завязывающегося боя.

— Слева! — зачем-то рявкнул Барнс. — Новый тип оружия, не знаю, чем бьет, но постарайся не подставляться.

— Принял! — крикнул я.

— Справа!

— Вниз! Перекат!

Вот дерьмо, слишком интенсивно все началось. Вся надежда на Аву.

— Рывок. Смещение. Слишком медленно!

Я уклонялся, прыгал. Бросался, то назад, то вперед. Все делал даже не столько сам, сколько помогал искин, оперативно и тактично направляя «Таурин» туда, куда было нужно.

Все происходило настолько быстро, что мой мозг не успевал фиксировать действия всех противников. А Ава успевала. И предпринимала контрмеры.

Противники в биоброне оказались крепкими орешками, но мне помогал еще и Крейн, отсекая их стрельбой из скорострельного рельсотрона. Лишь на мгновение я успел отметить, что старик занял неплохую позицию среди каких-то металлоконструкций и сейчас уверенно лупил по Киарнерам направо и налево. Кажется, он тоже использовал щит — видимо, Ферт вколол ему лошадиную дозу своего коктейля, обеспечивая мощную стимуляцию жизнедеятельности.

Вот упал один. Второй.

«Таурину» тоже доставалось — Ава фиксировала повреждения, но, ни одно из них не было серьезным. Броня держала.

Конечно, я рассчитывал, что Оайкен будет сражаться со мной сам, не привлекая подчиненных, но псионик меня серьезно удивил.

Меня долбануло пси-ударом. Причем мощным. «Квантаниумно-танталовый» сплав рассеивал и частично блокировал пси-энергию, но тут либо удар оказался слишком сильным, либо что-то не сработало. Меня отшвырнуло в сторону и даже проволокло по бетонному полу метра три.

— Алекс, зафиксирован мощный пси-удар. Это был Оайкен.

— Какого бабуина? — вспыхнуло в голове от злости. И тут же ответ. — Я просто проверял!

Снова удар. На этот раз лучше — попало в наспех поставленный щит.

В поле зрения попал другой противник, тоже в биоброне, но без оружия. Ага, псионик.

Он выставил руку, совершая какую-то сложную манипуляцию.

— Ава, криопушку! Выстрел по конечности!

Залп!

Псионика окутало облако сверх охлажденного газа.

Одновременно выстрел из наплечной импульсной пушки — обмороженная конечность, вместе с броней, с хрустом отломилась и упав на бетон, рассыпалась на сотню мелких фрагментов.

— Меткий выстрел!

Попало прямо в голову замешкавшегося пришельца. Череп, вместе со шлемом разлетелся ошметками зеленой жижи и кусков брони.

Остальные, перегруппировавшись, открыли шквальный огонь. Часть бросилась врассыпную, меняя позиции.

— Ава, энергощит!

Меня окутали фрагменты оранжевого энергетического поля. Пусть рваные, нестабильные. Но они были — кислота попадала в них, и сразу же стекала вниз, словно птичье дерьмо по стеклу. Меня буквально облепило кислотой, часть попала и на сам «Таурин», но сплав держал, хотя и дымился.

— Ава, анализ первичных угроз!

— Алекс, влево! Стремительный рывок! — кричал Барнс.

Залп из импульсной пушки — почти труп. Выстрел из ракетницы превратил в рваные ошметки еще одного пришельца.

Стоит отметить, что здесь было множество объектов, за которыми и укрывались Киаркнеры, предпочитая обстреливать меня кислотой, чем вступать в ближний бой.

— Алекс! Слева псионик!

Меня накрыло.

Правую руку дернуло вверх, но тут же отпустило — пассивный эффект сплава все еще работал. Но судя по всему, он постепенно рассеивался, чего Доминион, скорее всего, не знал. Не знали и мы.

Выстрел из ракетницы — мимо.

Второй.

Влетел в щит, но не пробил. Киаркнер высунулся, довернул руку — меня толкнуло на линию огня нового типа оружия. Удары были такие, словно по броне от души долбили кувалдой, отчего сотрясало весь бронескаф. Ава продолжала фиксировать повреждения, но уже не надоедала голосом — весь интерфейс и без того рябил предупреждениями и сообщениями о том, или ином попадании.

Жахнуло по шлему, от чего я даже охренел. В голове зазвенело.

В какой-то момент схватки я понял, что не слышу завываний рельсотрона Крейна. Покрутил головой — нет его.

Дерьмо. Готов Док. Даже спрашивать у Авы не стал. Не до того.

Выстрел вправо. Влево. Перекат.

— Ава, сколько осталось боеспособных противников?

— Восемь сигнатур! Оайкен по-прежнему напрямую не вступает в бой.

Отлично, всего восемь от изначальных двадцати противников. Из них сам Оайкен, наблюдающий за схваткой, анализирующий мои действия. Дерьмово, мля! Ничего хорошего!

— Ава, псионики есть?

— Анализирую! Да, двое. Слева.

— Алекс! Рекомендую воспользоваться гранатами! — вмешался Ферт. — Противник за преградой.

Я тут же выхватил и отправил по нужному адресу пару «ST» гранат.

Дважды грохнуло. Из-за груды стальных контейнеров показался шатающийся псионик, объятый дымом. Он, тряся головой, уже посматривал в мою сторону и поднимал руку, готовясь воспользоваться способностями.

— Криопушка! Залп!

Попало в плечо.

— Залп!

В грудь. Затем в руку.

Последний сгусток попал в щит псионика, разбившись об него и окутав голубоватым облаком.

Мне в спину прилетел очередной неизвестный снаряд. Я едва на ногах устоял, а группа мелких сервоприводов зажужжала, выравнивая положение. Броня выдержала, хотя и прогнулась.

Я выставил ментальный щит, обернулся и увидел снайпера. Тот занял место почти там же, где ранее находился Крейн. Ствол его непонятной винтовки смотрел прямо на меня.

— Ава энергощит!

— Есть!

Меня окутало рваное оранжевое поле.

— Ава, устрани снайпера!

Из-под локтевой бронепластины выдвинулся короткий ствол плазменной пушки. Почти сразу выстрел.

В снайпера полетел ярко-голубой сгусток перегретой плазмы. Точно в цель — во все стороны полетели ошметки. Биоброню облепило, повалил дым.

— Готов!

В плечо сильно ударило. Зашипело. По броне потекла фиолетовая кислота.

Развернулся, выстрелил из ракетницы. Грохнуло.

…Бой закончился внезапно.

Я даже не понял, как получилось, что последний противник рухнул на колени, простреленный насквозь очередью из импульсной пушки. Ава, подключенная к Барнсу и Ферту, считывала их мысли, преобразуя в команды бронескафа. То, что видел я, видели и десантники. Это напрямую учитывалось в ходе построения боевых алгоритмов. Сложнейший высокоточный процесс. И нельзя не признать, что это было эффективно.

Ава успешно справлялась сразу с несколькими потоками постоянно меняющихся входящих данных, просчитывая варианты и принимая меры, одновременно слушая мои, пусть и не всегда, но эффективные команды, при этом забирая на себя управление «Таурином».

— Все, что ли? — на удивление спокойным голосом произнес Барнс.

Я судорожно выдохнул.

— Ну, что там? — впервые за все время, я услышал голос Анны. Она нервничала. Ничего не видела и потому, не находила себе места.

— Нормально, — вздрагивая от лошадиной дозы адреналина в крови, пробормотал я. — Но это еще не все!

Осмотрелся. Самого Оайкена нигде не было видно. А вокруг только одни трупы. Некоторые целые, другие — разорванные на куски.

— Ава, где Док? — торопливо спросил я. — Жив?

— Кажется, он погиб. Сигнал проходит не полностью. Его бронескаф проплавлен сразу в шести местах. Недостаточно данных для анализа.

Слева от меня была обрушившаяся куча металлолома, под которой и покоился старик Крейн. Я нерешительно направился к ней, но меня остановил Оайкен.

Он уже не стоял там, где я увидел его изначально.

Теперь он находился среди ящиков, какого-то оборудования и мусора. Весь его вид был спокойным, сдержанным. Кажется, тот факт, что я перебил всех его уцелевших соратников, самого Оайкена никак не беспокоил.

Наверняка он пытался поговорить со мной. Слов я не слышал, а вот какой-то невнятный гул в голове реально был — защита просела? Эффект «квантаниума» терял свойства?

Я откинул забрало шлема.

— Закончил? — поинтересовался тот.

— Тебе мало? — парировал я.

— Не важно. Тебя не спасет, ни энергетическое поле, какое Доминион позаимствовал на одном из сбитых им наших кораблей… Ни этот искусственный интеллект, постоянно вмешивающийся в ход боя. Ни новая броня.

— А что же меня спасет? — ухмыльнулся я.

— Думаешь, Доггер только прорабатывал план вторжения?

— У него в голове было много идей, — возразил я, готовясь к какому-нибудь фокусу. — Откуда мне знать, что он там для тебя делал?

Я медленно двинулся к нему, на что он никак не отреагировал. Опасный противник, от которого можно ожидать чего угодно. Наверняка у него припасено много чего, что гарантированно уничтожит меня. Но чего он медлит? Хочет, чтобы я подошел ближе? Хорошо, не вопрос.

Так как теперь лидер псиоников был гораздо ближе, я смог рассмотреть его полностью.

Биоброня действительно была куда совершеннее тех, что носили его подчиненные. Прочнее, больше элементов защиты. Сам псионик был почти под три метра ростом, да и весу в нем, на вид, около трехсот килограмм. Он явно выше и тяжелее «Таурина». Но я по-прежнему не знал, что же именно представляет собой их биологическая броня?

— Ты, инопланетный таракан! — прошипел я. — Ты хоть понимаешь, на что замахнулся? Ты пытался убить мою девушку!

— Значит, жива. Да?

— Какая разница?

Он не ответил.

Я даже морды его толком не видел. Всю голову и часть верхней половины тела скрывала какая-то бронемаска, из зеленоватого полупрозрачного материала. Угловатые, частично бесформенные элементы его брони, выглядели угрожающе. На верхних конечностях стволы каких-то пушек. Наверняка, на его броне все самое совершенное оружие, что только есть у их расы.

— Почему ты не начал вторжение? — спросил я. — Ты же мог!

— Неважно.

Он резко поднял ногу и с силой опустил ее. Кажется, он что-то раздавил. Громко хрустнуло.

Вспыхнула ослепительно белая вспышка, образовав что-то вроде кокона из света.

Не стало ни ангара, ни бетона. Только большой кокон из света, в центре которого, друг напротив друга стояли мы с псиоником.

— Что это?

— Небольшая страховка. Кажется, так у вас это называется? — прошипел Оайкен, поднимая руку.

Я дернулся. Однако «Таурин» нещадно тормозил. Все работало, но с сильным запозданием. Электроника и гидравлика не поспевали за моими собственными движениями. Это как башня танка — вроде крутиться, но корпус танка все равно вращается быстрее.

— Ава… Ава, ты здесь? Барнс? Ферт! Дерьмо!

Все, связи тоже не было.

Он поднял руку и сжал ее в кулак. Биоброня псионика неожиданно открылась и он просто спрыгнул на вниз.

— Мне не нужна броня, я и так уверен в своих силах, — тут же произнес он, глядя на меня своими уродливыми глазками. — Этот кокон защитит от любых физических воздействий извне. Только ты и я. Жаль, эффект продлиться недолго. Всего пять минут. Но этого хватит!

Он ударил пси-ударом. Чудовищным по своей мощи.

Даже несмотря на пассивный эффект меня сбило с ног и отбросило назад. Я уткнулся спиной в световой кокон, упал на колено. Затем, кое-как поднялся на ноги.

— Криопушка!

Сам прицелился и выстрелил.

Мимо. Сгусток пролетел всего в двадцати сантиметрах от морды псионика.

— Смотрю, без искусственного интеллекта, все не так хорошо? Что же, может без нее обойдешься? Нет?

Он снова долбанул. Я поставил ментальный щит на максимум, но он предугадал этот ход — удар был слабый.

Ага, хочет измотать меня? Щас!

Я активировал импульсные пушки, открыл огонь с обоих стволов. Одна очередь прошла мимо, вторую Оайкен перехватил прямо в воздухе, собрав в эдакий стале-энергетический шар, который тут же поглотил в себя.

— Попробуй еще раз! — произнес он, словно насмехаясь надо мной.

Нет, к черту скаф. Слишком медленный. Да, защита работает, но ее эффективность падает, о чем ни я, ни Ава, ни Доминион не догадывались изначально.

Что он там говорил, про пять минут? Защита растворится? Окей, учтем.

Я вручную активировал себе инъекцию мощного стимулятора, который Ферт встроил в систему жизнеобеспечения. Штука мощная, поэтому использовать ее он рекомендовал только при острой необходимости. Действие недолгое, тоже около трех-четырех минут. Плюс дополнительно ввел себе гормоны.

А затем я разблокировал броню и спрыгнул на пол, состоящий из света. Непонятное ощущение, как будто встал на мягкий матрас.

— Так лучше. Никакой технической ерунды. Только способности.

— Это смешно! — возразил я, не убирая щита.

— Почему?

— Разве не ясно? Ты всю жизнь обладаешь такими силами, всю жизнь их совершенствуешь! А я простой человек, всего парунедель, как освоивший то, о чем и не мечтал ни один человек на Земле! Разницу ощущаешь? И ты еще говоришь про честность? Ложь!

— Не может быть. Такие способности как у тебя, нельзя приобрести. Они врожденные, — возмутился псионик, явно не довольный моим ответом. И хватит разговоров. Тянешь время? Напрасно!

Он ударил, но я был начеку и погасил удар. Одновременно, сам себя стимулировал на усиленную выработку адреналина и кортизола. Бой будет интенсивным!

Второй удар. Третий.

Они посыпались градом. Пусть не сильные, но не будь у меня щита, каждый из них мог переломать мне все кости в организме.

Щит держал.

Холодок в мозгу разгорался. Все работает, кажется, Оайкена можно вымотать и победить!

Но в следующую секунду я понял, что жестоко ошибся.

Жесточайший удар, одновременно с применением электрического разряда. Щит едва сдержал, а от поглощенной им энергии, меня даже дезориентировало, от чего я слегка утратил контроль.

Оайкен вскинул руку, в которой был зажат кислотный пистолет.

Выстрел. Выстрел. Выстрел.

Ах, коварный урод!

Два попадания, щит удержал, а вот третий угодил мне в плечо. Плоть обожгло быстро разливающейся болью.

Я вскрикнул, качнулся в сторону и тут же активировал регенерацию. Она и так была бешеная — коктейль Ферта работал на полную. Плюс мои наниты. Плюс естественная регенерация.

Снова пси-удар.

Но я был готов — удержал его, затем и два следующих.

— Откуда в тебе столько энергии? — прошипел он, даже сняв свой щит.

— От бабушки! — крикнул я.

Затем плашмя угодил на пол из света, увернувшись от второго разряда, пущенного в голову. Такие я пускать не умел. По крайней мере — осознанно точно.

Едва упав, я тут же сам метнул пси-удар, целясь по ногам. Попал, но тот словно не почувствовав боли, лишь отшатнулся.

— А время-то тик-так… — крикнул я, поднимаясь на ноги, вновь усиливая щит. — Кажется, осталась только одна минута.

По исказившейся от злости морде Оайкена я понял — тот в бешенстве. Хотел поиграть, но не вышло — только зря слил энергию. А то, что она у него тоже ограничена, я не сомневался.

— Ты мне надоел! — прошипел он, затем вскинул обе руки вверх и совершил быстрое, неуловимое движение, отчего у меня потемнело в глазах.

Одновременно я ощутил, как из меня словно выкачали почти всю энергию. Голова взорвалась болью.

Тем не менее, я нашел силы выставить слабенький щит. В него тут же прилетел удар, отчего меня швырнуло в сторону, бросив на стену из света. Краем глаза я уловил, что постепенно кокон теряет яркость, раздувается, трескается.

Время заканчивается.

Кто может мне помочь?

Анна? Да, но она далеко, к тому же бить из снайперской винтовки по стене ангара вслепую — шансов ноль.

Кто еще? Ава? Нет, без брони от нее не будет толку. Барнс и Ферт — тоже не бойцы. Роккерт?

Фрог! У наемника есть фазер…

Кокон начал мерцать, стенки утратили яркость и больше походили на толстую паутину. Образовались дыры.

Кое-как я поднялся и тут же почувствовал опасность.

Резко поднял голову — Оайкен уже летел ко мне, готовясь нанести усиленный физический удар, который гарантированно размозжил бы мне и голову, и ребра.

Я попробовал выставить щит, но он получился настолько слабым, что мог защитить только от дождя…

Сжался, приготовился, что сейчас все закончится. Как же так? Я же готовился, у меня был план. Не хватает всего-то тридцати секунд. Кокон развалится, связь восстановится и тогда…

Но нет. Всего секунда, другая. Меня сейчас размажет, я даже неосознанно зажмурился.

Удара не было.

Я вскинул голову и увидел, что псионик, в атакующей позе просто завис в воздухе. Он все еще двигался, но очень медленно.

Я ничего не понимал. Как так?

— Живее, Алекс! — раздался полный боли и мучений крик.

Скосив глаза, я увидел, что в разорвавшейся стене кокона появилась голова и верхняя часть тела Крейна. Старик был окровавлен, бледен. И именно он держал Оайкена в стазисе, не давая закончить маневр.

— Живее, я долго не смогу… — простонал Док.

И тогда я вскочил на ноги, бросился в сторону, туда, где был выход из ангара.

— Намерен сбежать? — у меня в голове прозвучал полный злости и ненависти голос Оайкена.

Я не ответил. Лишь успел спрятаться за стоящий посреди ангара «Таурин».

Поле распалось. Оайкен вылетел из стазиса — удар пришелся прямо в мой бронескаф. Чудовищный удар.

Раскрытый «Таурин» разлетелся на части так, словно в него угодил противотанковый снаряд.

Я упал бетон, перевалился на бок.

А на то самое место, куда я упал, с грохотом рухнул тяжелый бронешлем, с мясом вырванного сервопривода.

Вдруг, Оайкен пошатнулся — сзади его ударил Крейн. Тот резко обернулся.

— С-сука! — прорычал я, осознав, что брони у меня больше нет. Помощи от Авы — никакой. Если бы удар пришелся по внешней части бронескафа, может он и выдержал бы удар, а так…

Пока Док его отвлекал, я вскочил на ноги и бегом бросился к выходу.

Передумал. Свернул в сторону, прямо к стене.

На мне еще болтался микрофон.

— Фрог! — заорал я. — Бей в стену справа от входа из фазера! Скорее!

— Принял!

— Энн, приготовься!

Секунда, другая. Третья.

Металлическая стена ангара взорвалась. В пролом ворвалось пламя и дневной свет. Одновременно меня настиг пси-удар, но не в спину, а куда-то под ноги и в левый бок. Мое тело резко толкнуло, с силой вышвырнуло в образовавшийся пролом. Я пролетел через дым и сполохи пламени, при этом обжигая кожу и морщась от боли.

— Размажу, червь! Тебе не сбежать! — в своей ярости, псионик, забыв обо всем, следовал за мной по пятам.

Неуклюже шмякнувшись на бетон, сломав пару ребер и проехавшись по нему лицом, я понял, что тут мне конец.

— Анна! — то ли простонал, то ли прокричал я, кое-как переворачиваясь на спину.

Оайкен показался в проломе. Его глаза впились в меня, а уродливая костлявая рука уже готовила очередной пси-удар, способный размазать меня по бетонной поверхности.

Но едва лидер Киаркнеров выбрался наружу, послышался быстрый и короткий пшик. Его отбросило в сторону с такой силой, словно скоростным поездом сбило.

Тело Оайкена грохнулось на стену ангара, затем медленно сползло вниз, оставляя на гнутой поверхности стальной стены зеленовато-бурый след. Правое плечо псионика было разорвано чуть ли не пополам. Конечность оторвало. Но он был еще жив — поднимал руку.

Я почувствовал, как меня ухватило за ногу и потащило к нему.

Секунда.

Другая.

И тут жахнул фазер — в тело серьезно раненого, но все еще очень опасного Оайкена, попал мощный сгусток энергии, способный прожечь танковую броню. Булькнуло, хлюпнуло.

Ошметки, куски хитина и мяса, элементы брони и слизь — все разлетелось в разные стороны. Заодно досталось и мне — облепило зеленым дерьмом по самые уши.

— Ф-шух! — из последних сил выдохнул я, языком чувствуя, что часть зубов у меня осталась где-то на бетоне, а рот заполняется кровью. Всю кожу дико жгло, болели сломанные ребра. Я уже с трудом воспринимал реальность… Было ужасно больно!

Бетон вздрогнул. Кажется, транспортник сел рядом со мной. Открылся борт и оттуда, прихрамывая, выскочил Барнс, а затем и Ферт, с медпаком в руках. За ними показался бледный Роккерт.

— Он жив? Жив⁈ — чуть ли не истерично кричала в микрофон Анна, с трудом различая в прицеле, что мое переломанное и окровавленное тело лежит на бетоне, в луже потрохов поверженного Оайкена.

— Жив! — торопливо ответил Ферт.

— Где Кхрейн? — кашляя и захлебываясь кровью, пробормотал я.

— Я посмотрю! — Барнс подорвался и скрылся в проломе стены ангара.

Но больше я тогда ничего не узнал. Сознание отключилось, на организм обрушилось истощение — коктейль Ферта перестал действовать. Захлестнула запредельная боль, слабость. Глаза закрылись сами собой. Никакой человек не выдержал бы…

* * *

Мы победили!

Прошло уже несколько дней.

Я пришел в себя и даже немного восстановился. Даже дорогущие медпаки, с трудом справились с моими проблемами. Сломано четыре ребра, серьезно повреждена печень. Вывих правой кисти, обширный ожог, охвативший аж сорок шесть процентов тела. Выбитые верхние зубы, многочисленные повреждения лица и кожи. Ссадины, ожоги от кислоты.

Учитывая мое состояние, нужно было поменьше использовать химии, предоставив организму закончить восстановление самостоятельно. На этом и сосредоточились. Ферт старался как мог.

Да, мы победили!

План сработал, пусть и не так, как я рассчитывал. Ну, не совсем, но почти. Дело завершила не Анна, а наемник Фрог, добивший раненого псионика из тяжелого бортового фазера.

Выстрел моей девушки лишь ранил псионика, но все же, она не дала меня убить. От Оайкена осталась лишь пара ног да рук, все остальное сплошные бесформенные ошметки, в зеленой жиже. Все.

Портал Роккерт отключил. Они с Авой пытались разобраться, как переключить его так, чтобы открыть прямой коридор на Землю. Но затем, общим голосованием решили, что Земле пока не нужны такие технологии… Они же достанутся тому, кто точно неправильно ими распорядится. Уже проверено, не раз и не два.

Угроза вторжения исчезла.

Все пришельцы были повержены. Выяснилось, что их отравило какое-то сильнодействующее биологическое оружие, уцелели только те, кто носил биоброню, но их оказалось очень мало и все они полегли в ангаре. Но кто его использовал, осталось загадкой.

Старик Крейн погиб. Но его смерть не оказалась напрасной.

Когда Оайкен вырвался из его стазисного поля, он ударил по мешающему ему обессилевшему старику, убив его на месте. Тот, ценой своей жизни, дал мне шанс.

Док открыл уникальную вакцину, пробуждающую пси-способности. Был готов подарить ее миру, но отказался от этого. Спрятал ее или уничтожил. Он слишком поздно понял, что такие силы не для человеческой расы. Наши организмы не были приспособлены для таких возможностей… Его вакцину мы так и не нашли. И это хорошо.

Нам оставалось ждать появление флота Федерации… Рассказать им правду. Правду обо всем, что произошло на Каллипсо. То, что натворили Джефферсон с Доггером — ужасная катастрофа, которая вполне могла распространиться еще и на Землю, если бы не вмешалась группа смельчаков.

Наша группа.

Еще, пока я валялся без сознания, на базу заявился Дроммель с парой выживших наемников. Они без возражений сложили оружие и были полностью готовы дать все необходимые показания на Джефферсона. Но, кажется, у генерала тоже слегка съехала крыша.

В один из тех дней, когда я уже поднялся с кровати и мог ходить самостоятельно, ко мне подошла Анна. Мы находились в одной из комнат, приспособленных под наши нужды.

Я видел, что моя девушка слегка взволнована. Она слегка прижалась грудью к моей спине, легко обняла. А затем тихо шепнула на ухо:

— Я беременна.

— Это же… Чудесно! — моей радости не было предела, я просто не мог выразить нахлынувших чувств. Затем уже я прошептал ей на ухо. — Спасибо тебе!

Энн улыбнулась.

Да, мы победили, Земля теперь в безопасности. А вся оставшаяся инопланетная живность будет жрать друг друга — естественный процесс. Быть может, где-то еще остались выжившие колонисты, но пока мы таких не нашли. Однако, все впереди.

И черт возьми, я скоро обзаведусь настоящей семьей!

Теперь у нас все будет хорошо.

Плохо уже было. Лишь бы только Киаркнеры не нашли способ явиться сюда снова…

Арсений Аржанов Последний Охотник на Магов

Глава 1

— И это всё, что ты можешь, крыса? — где-то на краю сознания раздался насмешливый голос.

Сейчас он у меня узнает, как над Главным Карателем ржать! Стоп… А где я вообще оказался⁈ Где тот костёр, на который наш оден охотников на магов сгоняли целой армией?

Неужели я выжил? Всё тело ныло от боли, но крови не было… Видимо, с момента казни прошло много времени. Месяц, может, два.

Меня ударили по рёбрам. Суки! С каких пор имперские собаки действуют так низко? Очнуться не успел, а уже заново казнить хотят! Мало им одного предательства!

В глазах был сплошной туман. Я постепенно начинал ощущать руки, ноги. Приподнял голову.

Понял, что лежу на земле. Хотел подняться, но тело не слушалось. Как ватное, словно я зомби, а не живой человек. Не ноги, а деревяшки! Последний раз я такое испытывал в битве с магом льда. Правда, в итоге благодаря моему дару отражения ноги себе отморозил этот психопат, а не я.

А весёлые были времена! Тьфу, не время отдаваться воспоминаниям.

Нужно взять себя в руки, ноги и разобраться, что здесь вообще происходит.

Я проморгался, заставляя зрение слегка проясниться. Мне стоило больших усилий, чтобы подняться.

— Чё пялишься на меня, Белов? — рявкнул светловолосый парень в спортивном костюме. — У нас дуэль или избиение? Какое же ты ничтожество! А как себя расхваливал-то! Выходит, просто перед девками выделывался?

Да какого ж лешего творится? Минуту назад меня, как нового врага империи сожгли на костре, а теперь какой-то юнец пытается меня унизить. Как же смешно его попытки смотрятся со стороны. Вот сейчас оклемаюсь и получит он у меня ремнём по заднице!

Голову пронзили болезненные воспоминания. Чёрт, а да что ж такое!

В одно мгновение я осознал, что со мной произошло на самом деле… Выжег всю свою силу, но выдал самое мощное отражение за свою жизнь. Отразил смерть! Вау! Сам от себя не ожилал такой мощи!

Ай, так я ещё и предателей имперских убил вместо себя. Ведь смерть — тоже в каком-то роде магия, которую я смог направить на палачей. Выкосил всех! Это и стало моим последним воспоминанием: смертельный холод, что окутал каждого из них.

Так им и надо, будут знать как уничтожать мою семью, который был наш орден! Сейчас с эти гавнюком разберусь и пойду искать императора, который отдал приказ о моей казни! Видите ли, у его наследника открылся магический дар, и теперь законы перепишут, а орден не нужен! Хрен вам!

А потом была пустота… Забвение, что длилось то ли вечность, то ли всего час. Но… это была не смерть.

Уму непостижимо! Это же вершина мастерства. Отразить смерть и вернуться!

Только это всё никак не объясняет, откуда взялся этот дерзкий парень со шпагой в руке. И где моё оружие? Надо найти хотя бы револьвер.

— Белов, мне долно тебя ждать? Я ещё на ужин успеть хочу. Ты или падай и признавай поражение, или дерись!

Доля чести у него была, раз не стал атаковать меня в таком состоянии. Нужно быстро собраться! А это не так легко после воскрешения!

Опустил взгляд к земле, но ничего не увидел. Значит, оружия у меня при себе и правда не было. Эх!

Придётся по ходу разбираться! Жить я хочу, а второй раз отразить смерть точно не получится… пока что. Нет у меня столько жизненных сил.

— Чего молчишь? Я с тобой разговариваю, Белов! — продолжил напирать мой оппонент.

— Дуэль, говоришь? — потирая кружащуюся голову, спросил я. — А чего ты в меня этой железкой тычешь? Раз мы на дуэли — где огнестрел? Помнится мне, на клинках уже давным-давно дуэли не проводятся.

Брови блондина от удивления поползли на лоб. Так, походу я чего-то не понимаю.

— М-да… Видать, сильно я тебя головой приложил, — протянул он. — Ты историю что ли прогуливал? Какой к чёртовой матери огнестрел? Он запрещён конвенцией об огнестрельном оружии!

Во дела! Так, а я вообще в Российской империи? Нет, неправильный вопрос. Я вообще в своём мире?

Решил воспользоваться замешательством оппонента и беглым взглядом осмотрел окрестности. Зрение уже достаточно прояснилось.

Безлюдный пустырь. Зелёная трава под ногами.

На горизонте виднелись огромные здания из стекла. Я стоял в парке посреди большого города. Москва? Санкт-Петербург? На последний похоже, но узнавался он с большим трудом.

Вечерело. Закатное солнце окрасило небосвод своими тёплыми красками. Давно я не обращал внимания на такие мелочи…

Так, нужно отделаться от этого сморчка и поскорее понять, где я. Потом можно будет вдоволь насладиться закатом.

Однако скорого завершения нашего поединка жаждал и мой противник. В сантиметре от меня свистнула шпага. Если бы не рефлексы, он бы уже продырявил мне голову.

Да этот парень всерьёз намеревался прикончить меня! Ну уж нет, на свой шампур он меня не насадит. Не для того я всю жизнь тренировался в сражениях!

— Хватит вертеться! Дерись со мной! — размахивая шпагой, прокричал он. — В чём дело? Нет оружия — дерись магией! Слабак никчёмный!

Магией? Какой к чёрту магией? Орден только вчера упразднили!

Я несколько раз уклонился от выпадов оппонента. Тело начало уставать. Словно я никогда не тренировался. Пора это дело заканчивать!

Я бросился под шпагу и точно выверенным ударом подбил ногу противника. От моей подсечки юнец упал на задницу и уронил свой клинок. Судя по выражению лица парня, такого трюка он от меня никак не ожидал.

Я отбросил шпагу в сторону и прижал противника к земле. Надавил ногой на грудь.

— Всё? Порезвился и хватит? — холодно спросил я. — Будешь в следующий раз знать, как на взрослых дядек нападать!

— Т-ты чего несёшь, Белов? — глядя на меня, как на безумца, спросил блондин. — Мы же одногодки!

Одногодки? Да ему не больше восемнадцати! Так-с, минуточку…

Мой взгляд остановился на руках. Тонкие пальцы, гладкая кожа, на ладонях нет ни единого шрама.

Это точно не руки главного охотника на магов…

— Всё, достал! — буркнул парень. — Хотел тебя отделать без магии, но ты сам напросился!

Я почувствовал лёгкое покалывание в затылке. Магическое чутьё. Но очень слабое, неразвитое. Сейчас оно находилось на грани с интуицией. Словно я только вчера открыл в себе талант отражателя.

Но ясно одно, этот засранец — маг! Он не смог вырваться из моего захвата, отчаялся и решил колдовать!

— Магия Грёз: амнезия! — заорал он.

Из ладони моего противника вырвался плотный поток серебристого пара. Магическое облако окружило моё тело и…Пар сменил свою траекторию и устремился в ноздри своего же создателя.

— Нет! — бессвязно завопил блондин. — Куда⁈ Тьфу! Нет! Не надо!

Я отпустил звучно чихающего паренька. Он перевернулся на живот и принялся громко выдыхать из себя серебристый пар. Но тщетно. Магия уже начала действовать.

Хах! Будешь знать, как на Отражателя нападать!

Вновь посмотрел на свои руки, ощутил в них до боли знакомое жжение. Я погиб, но моя сила — отражать магию — всё ещё со мной.

Но что это за жалкие крупицы? Раньше я мог отбивать горящие метеориты, отражать смертельные заклятья! Только что моё тело еле-еле перенаправило дурацкую магию грёз. А ведь раньше у меня к ней был стопроцентный иммунитет. Ради такого трюка даже напрягаться не приходилось.

А впрочем, всё не так уж и плохо! Я погиб, но душа осталась. А вместе с ней и моё драгоценное отражение. Ну что, жалкие маги? Засуньте своё колдовство куда подальше. Отражатель вновь явит себя миру!

— Сударь, могу я задать вам один вопрос? — позвал меня пришедший в себя блондин.

— Чего тебе? — отмахнулся я. — Я занят, не видишь?

— Я покорнейше прошу прощения, но тут такое дело… Я забыл, кто я и как здесь оказался, — испуганно произнёс он. — Должно быть, на меня было совершено нападение.

Доигрался он со своей магией. Скольких же я таких повидал… Ладно, ничего страшного с ним не случится. Слишком слабый из него маг, чтобы вызвать абсолютную амнезию. Через часок-другой оклемается.

— Карманы проверь, может, документы какие найдутся, — предложил я.

— Ох, ну разумеется! — радостно воскликнул мой бывший противник и принялся шарить по карманам.

Через минуту он извлёк из внутреннего кармана пиджака паспорт и торжественно поднял его над головой, словно трофей.

— Нашёл! — улыбаясь, сообщил он мне и начал зачитывать вслух. — Антон Сергеевич Погребицкий. Две тысячи шестого года рождения…

— Чего-чего? — меня аж передёрнуло. — Ну-ка дай сюда!

Я выдернул паспорт из рук Погребицкого и пробежался глазами по содержанию документа.

Две тысячи шестой год. Если предположить, что парню лет восемнадцать… Погодите ка… Это что же получается?

Я не в другом государстве, и не в другом мире. А в другом времени!

Вот тебе и отражение смерти. Доотражался…

Я вернул паспорт Погребицкому и, махнув рукой на прощанье, удалился в неизвестном мне самому направлении.

— Бывай, парень! В паспорте глянь адрес — и шуруй домой, — посоветовал ему напоследок.

Не знаю, что предыдущий хозяин этого тела не поделил с этим блондином, но я за своё избиение отплатил сполна. Пусть уходит. Надеюсь, ему хватит мозгов, в следующий раз не попадаться мне на глаза.

Кстати, про мозги — что ж я сам-то свой паспорт не проверил до сих пор? Пора уже начинать ясно мыслить, если я не хочу еще раз умереть. Уж очень мне не понравилось находиться веками в забвении. А смерть… она будет ещё хуже. Ведь насколько мне известно, это не перерождение, а полноценный конец. От меня разве что капля это эктоплазмы останется. Такая себе перспектива.

На ходу достал из кармана документы и принялся их изучать.

Так-с, что тут у нас:

«Владимир Алексеевич Белов. 20.05.2006 года рождения. Место рождения: Российская Империя, г. Санкт-Петербург».

На цветной фотографии красовалась физиономия парня, то есть — нынешнего меня. М-да, совсем не похож… А нет, глаза голубые!

Парню на фото лет шестнадцать. Сейчас я должен выглядеть более мужественно. Но мой предшественник зеркало с собой не носил. Стоп, а он-то сам куда делся? Ай, ладно, потом разберусь.

Но больше всего меня смутило, что я теперь дворянин, как гласила приписка в паспорте. Сын графа и наследник древнего рода. И в подтверждение всему — дуэль. Простолюдины не станут шпагами махаться. У них обычно другие заботы. Денег на жизнь заработать, например.

На выходе из парка меня пронзил приступ острой головной боли. Снова. А вместе с ней разум заполнили воспоминания, которых у меня никогда не было.

Вот и узнал, куда делся предшественник. На свою голову! Лучше бы не узнавал. Этот умник активировал заклинание, призывающее великого воина. И словно других зависших вне времени душ не нашлось… Хм, а может, не по случайности я именно в этом времени оказался? Но тогда надо хорошенько поразмыслить, кто этому поспособствовал.

Только вот головная боль никак не давала сосредоточиться.

Произошло слияние моей памяти и памяти бывшего Белова.

Затылок адски пекло! А я понятия не имел, где здесь взять добротное зелье от головной боли.

Воспоминания восстановились частично, но теперь я по крайней мере знал, чуть больше о семье Беловых. Любопытно… Мать, сестра и младший брат. Ну что ж, родственнички, я уже иду знакомиться.

Что может быть самое ужасное для последнего охотника на магов? Правильно, переродиться в семье магов.

Много я разных передряг пережил, но во времени ещё ни разу не скакал. В такой ситуации главная задача — быстро адаптироваться. В первую очередь нужно найти место для ночлега и разузнать всё о новом мире. А затем уже буду решать, куда двигаться дальше.

Главное, по привычке никакого мага не убить, раз они теперь наравне с дворянами.

Если наш орден действительно закрыли триста лет назад, и маги расплодились, как тараканы… Это что же получается, мне теперь с целым миром воевать? Глупо и опрометчиво. Это слабое тело с минимальными навыками отражение едва ли атаку двух магов сразу переживёт.

Нужно стать сильнее. В первую очередь. А по ходу пойму, стоит ли восстанавливать орден. Ведь наша цель была — не просто уничтожение магов.

Орден умер, но цель его создания осталась в последнем последователе. Во мне.

За чертой парка передо мной предстала картина современного Санкт-Петербурга. Спину покрыла волна мурашек.

Если бы память предыдущего владельца тела не поделилась обрывками знаний о новом мире, я бы точно сейчас сошёл с ума.

Вокруг одна сплошная магия… Металлические повозки без лошадей сновали туда-сюда по ровным серым дорогам и подпитывались от магии. Вся улица была опутана чудными металлическими тросами, по которым неслась магия молний.

Автомобили. Электричество. Мобильная связь. Хоть в словарь записывай! От окружающей меня магии затылок скоро пополам треснет.

Да уж, столько сразу мне никак не отразить. По крайней мере, без других членов ордена. А судя по тому, что я сейчас вижу — я последний из ордена карателей. Охотников на магов больше нет. А появятся ли новые — зависит только от меня.

Ну что ж, кем бы ни был прошлый Владимир Белов, а тело твоё теперь под моим контролем. Нечего было баловаться древними заклинаниями, которых не понимаешь.

Вот так, банальная ошибка поменяла наши души местами. И ещё неизвестно есть ли у настоящего Белова шанс не раствориться в пустоте. Не стану скрывать, что совершенно не жажду его возвращения.

Теперь остатки его интуиции диктуют мне поймать такси, чтобы добраться до дома. Какое слово-то диковенное это «такси».

Я вышел к дороге и выставил руку вперёд. Металлическая карета не заставила себя долго ждать. Жёлтый автомобиль остановился около меня, и из окошка выглянула небритая физиономия современного кучера.

— О, студент академии! — радостно воскликнул он. — Присаживайтесь, уважаемый!

— Премного благодарен! — ответил я и уселся на заднее сиденье.

Благо мышечная память ушедшего Белого работает бок о бок с интуицией и не даёт оплошать с открытием замысловатой дверцы «кареты».

Минуточку. Как он меня назвал? Студент академии? Вопрос в другом — как он это понял? У меня на лбу что ли это написано? Зеркала-то нет, чтобы узнать.

— Куда вас доставить? — учтиво спросил водитель.

Я назвал адрес из своего паспорта, машина тронулась, и я тут же решил уточнить:

— Как вы поняли, что я студент?

— Как же, уважаемый! — улыбнулся он, не скрывая удивления. — Это всем известно. На вас форма студента главной магической академии города. Спортивный вариант для тренировок, но на плече эмблема академии Имени его императорского величества.

Я оттянул рукав и посмотрел на эмблему. Огонь и меч. Магия и оружие.

Вот оно как… Это даже не смешно. Это какое-то издевательство от судьбы! Десятилетиями я истреблял магов по указке императора, а теперь сам учусь в магической академии. Которую, судя по всему, один из императоров же и основал.Ну дела…

— Уважаемый, а позвольте нескромный вопрос? — спросил водитель.

Обожаю разговорчивых кучеров. Никогда не дадут заскучать в поездке.

А в моём случае, ещё и важную информацию смогу выведать.

— А давайте! — ответил я и вальяжно расположился на заднем сидении.

Моя манера речи явно застала водителя врасплох. Дворяне так не разговаривают, надо привыкать. Не буду соответствовать — быстро вычислят восставшего отражателя. А мне пока лишние проблемы не нужны.

— А вы случайно не с дуэли ко мне вышли? — спросил он.

— В точку попали, — кивнул я. — С неё самой. Как вы это поняли?

— Форма у вас перепачкалась, — улыбчиво ответил водитель. — Да и частенько я из этого парка подравшихся студентов забираю. Бывает, я развожу по домам. Бывает, мой знакомый везёт. В морг.

— Ну об этом переживать не стоит! Мой оппонент до дома сам доберётся.

Наверное.

— Эх, завидую я вам, уважаемый, — тяжело вздыхая, произнёс таксист. — Хотел бы и я вести такую насыщенную жизнь! Моя бабка говорила, что в роду у нас были маги, но до меня их способности не дошли. Вот и катаю теперь туда-сюда. Но я не жалуюсь…

И на этом моменте говорливость кучера вышла из-под контроля. Я привык говорить, а не слушать, поэтому улавливал продолжение истории вполуха. Мне помимо его сказок, было над чем подумать.

Голова начала ломить сильнее. Поначалу я думал, что это связано с болтовнёй моего попутчика, но голова не прошла и после завершения рассказа. Чёрт, да это не просто головная боль… Это мой дар вопит, что повсюду магия!

Магический фон был до безумия высок. Ведь в новом мире магия лилась отовсюду. Даже топливо, которое питало эту карету — магическое. А меня десятилетиями, как ищейку, тренировали, улавливать даже мельчайшие «запахи» магии.

Нужно срочно что-то придумать с этой проблемой. В противном случае, моё магическое чуть меня же и убьёт. Так и сдохну в первый день новой жизни.

— А у вас, случаем, не аллергия на магическое топливо? — обеспокоенно спросил таксист. — Что-то вы побледнели.

— Точно. Она самая, — решил, что мне выгоднее согласиться. — Не подскажете действенного средства?

— Как же! На такой случай у меня всегда под рукой есть запас таблеточек, — просунув руку в бардачок, ответил он. — Однако они в основном для простолюдинов. Дворян с непереносимостью магии я ещё не встречал.

— Редкий случай, и очень тяжёлый. Неизлечимый, я бы сказал, — сказал я, проглатывая протянутую водителем таблетку.

Через пару минут боль начала отпускать. Как раз к этому моменту автомобиль остановился.

— Приехали, уважаемый. С вас десять рублей, — сообщил водитель. — Вам как удобнее? Наличными, картой? Или, быть может, счёт выписать?

Ох, и не хочется же сейчас разбираться с этими законами современного мира!

— Счёт, пожалуйста, — ответил я.

Так будет проще. Оплачу, когда разберусь что к чему. Да и денег нет у этого Белова при себе — уже все карманы излазил! Странная история, словно я не в аристократа переродится, а в обычного крестьянина. В моё время только простолюдины думали о деньгах…

Водитель выписал мне счёт и вежливо попрощался. Да уж, времена меняются, а отношения между простолюдинами и дворянами остаются теми же. Будь я из простого народа, вряд ли ко мне бы стали так относиться. Уж кому, как не мне это знать. В прошлой жизни я был далёк от дворянского титула, хоть и занимал крайне высокую должность.

Но и должность мою император умудрился сравнять с нулём… вернее — с огнём.

Семейство Беловых проживало в старом двухэтажном особняке на окраине Санкт-Петербурга. И что самое важное — богатством и аристократией тут и не пахло.

— М-да… Ну и развалюха, — невольно произнёс я, представ перед своим новым домом.

Здание накренилось, доски местами подгнили и отходили от стен особняка. Окна не меняли уже очень давно, и логика подсказывала — ветер гуляет по комнатам, как у себя дома.

Я поднялся по скрипучим ступеням и отворил дверь дома своим ключом. Благо, его я не потерял во время дуэли. А то интуиция мне подсказывает, что бумажник с купюрами остался где-то на пустыре в парке. Возвращаться за ним не было смысла. Там помимо меня полно «добрых» людей ходит, которые нуждаются в деньгах.

Я зашёл в тёмную прихожую и сразу же увидел перед собой исхудавшую женщину лет сорока-сорока пяти. Если бы не обрывочные воспоминания Белова, я дал бы ей куда больше. Похоже, несмотря на дворянский титул, мать Владимира Белова, живёт, мягко говоря, не богато.

— Володенька… — она слегка удивилась. — Чего же ты тут делаешь?

Следовало разговаривать с ней аккуратно. Побольше разузнать об обстановке в нашей семье и в то же время не вызвать подозрений на счёт своей новой личности.

— Как же, мам? — дружелюбно улыбаясь, я пожал плечами. — Я домой вернулся. Разве плохо?

— А что с общежитием? — взволнованно спросила она. — Ты же сам настаивал, чтобы я оплатила проживание при академии. Отсюда ездить же далеко, сыночка.

Настаивал? Чтобы оплатила? Ездить далеко? Сыночка⁈

Держите меня семеро, как бы самому себе не врезать! Да прошлый Владимир Белов, похоже, был тем ещё маменькиным сыночком.

Я ещё не знаю всей истории этой семьи, но уже испытываю жалость к этой женщине. Учитывая состояние дома и характер ушедшего Белова, дураку понятно, как ей нелегко пришлось.

В одном я ошибся. Не понял, что нужно ехать в это самое общежитие. Видимо, речь о каком-то здании по типу казарм. Ладно, придётся выкручиваться, раз уж начал разговор о возвращении домой.

— Не беспокойся, мам, — проходя в дом, произнёс я. — Решил вас проведать. Где младшие?

— Ещё из школы не вернулись, — ответила она, а затем вздрогнула и схватилась за голову. — Ой, да что же это я! Ты ведь, наверное, голодный! Я сейчас тебе что-нибудь приготовлю!

— Не суетись, мам. Я сам себе что-нибудь сварганю. Ты лучше чайку приготовь. Нам нужно поговорить с тобой. С чайком-то разговор куда приятнее идёт!

Мать замерла и посмотрела на меня так, будто видит впервые в жизни. И в каком-то смысле так оно и было. Остаётся надеяться, что материнский инстинкт не подскажет ей, что в теле далеко не её сыночка. Чёрт, меня даже в мыслях от этого слова коробит.

— Володенька, ты как-то повзрослел с прошлой нашей встречи… Всё, проходи на кухню, я за заварочкой сбегаю!

Матушка удалилась в соседнюю комнату, а я прошёл на кухню. Изнутри особняк выглядел ещё хуже, чем снаружи.

Теперь я понимаю, в чём проблема. Род Беловых обнищал. Ни слуг, ни добротного особняка, одна лишь бедная суетливая женщина.

Раз уж я забрал себе тело её сына, нужно будет вернуть должок. Хоть я в этой семье и новый человек, но в беде их оставить никак не могу. Меня с детства учили поступать по-человечески.

Тем более, мать была без магического дара, как я сразу понял, против неё я ничего не имел… Не представляю, как сложно вырастить магов, чтобы они ещё весь дом не разнесли.

Тишину нарушил стук во входную дверь. Из другого конца дома раздался голос матери:

— Это почтальон, сынок! Я открою!

Пока матушка забирала почту, я обнаружил на кухонном столе счета, похожие на тот, что мне выписал таксист.

Только числа в них были несоизмеримо больше. Примерно тридцать тысяч рублей долга. М-да…

Если учесть, что за проезд я заплатил десять… Великий орден, да Беловы в долговой яме!

Чтобы отработать такую сумму, придётся хорошенько повертеться. Кроме университета, обязательно нужно будет найти хороший источник доходов.

Я мог уйти… Выйти и закрыть за собой дверь, чтобы больше не вернуться. Тогда бремя ответственности не легло бы на мои плечи. Но… не мог. Не только из-за своей принципиальной позиции. Вместе с памятью Белова мне достались и тёплые чувства к этой женщине.

— Сынок… — медленно заходя в кухню, позвала меня мать.

Если до этого она выглядела болезненно, то сейчас на женщине совсем лица не было. В трясущихся руках матери лежало распечатанное письмо с гербовым знаком, как на моей форме.

— Володя, так вот почему ты приехал… — дрожащими губами осознала она. — Так тебя отчисляют?

Глава 2

Отчисляют?

Как только это слово достигло моих ушей, в старых воспоминаниях Владимира Белова оно вспыхнуло крайне нехорошими ассоциациями.

Вот ведь сопляк бестолковый! Умудрился накосячить так сильно, что довёл дело до отчисления из академии. А мне разгребать!

В моё время маги по лесам прятались, чтобы изучать и практиковать ремесло… Им и имперские законы не мешали развиваться. А тут на уроки ходить и с учителем практиковаться предшественнику, видите ли, сложно было!

— Володенька, мы же столько денег вложили в твоё обучение, столько денег! — застонала от отчаяния мать.

Надо срочно привести её в чувство. С отчислением разберусь завтра утром. Уж моего характера хватит, чтобы уболтать декана.

Декана?

Кажется, слияние памяти прогрессирует. Я уже на автомате воспроизвожу слова, которые никогда не знал. Тем лучше. Если бы мне пришлось с нуля заучивать все современные понятия, на привыкание к новому миру ушло бы не меньше года.

— Забыл тебя предупредить, мам, — сказал я. — В академии допустили ошибку. А когда разобрались — письмо уже было выслано. На данный момент вопрос решён, можешь не переживать, меня не отчислят.

— Правда? — с надеждой в голосе спросила она.

— Правда-правда, расслабься. Лучше давай продолжим приготовления к чаепитию, — предложил я. — А письмо давай мне. Я завтра занесу его обратно в деканат.

И я не лгал. Так и есть, вопрос можно считать решённым. Завтра я отправлюсь в деканат и исправлю ситуацию любой ценой. И у меня на то целых две причины.

Первая — я хочу помочь семье Беловых. Мне нужны хоть какие-то близкие люди в этом мире. И за тело сыночка следовало бы отплатить. А без опыта, сил и магического образования в этом мире сложно будет что-то сделать.

Вторая — именно в магической академии я смогу изучить врага. Да, там мне не помогут развить отражение, но с этим я и сам справлюсь. Не в первый раз за это дело берусь. А вот получше изучить тех, с кем мне в дальнейшем, возможно, предстоит биться — это очень полезный опыт. От проклятых магов можно ожидать чего угодно! Не уверен, что смогу ужиться с ними в одном мире, но несколько лет с колдунами за одной партой уж как-нибудь переживу.

Пока мама заваривала чай, я быстро изучил холодильник и обнаружил, что он наполовину пустой.

Аристократы ещё называется… О каких тут долгах идёт речь? Они с голоду скоро помрут, если я не решу вопрос их финансов.

Ясно. Значит, сегодня обойдусь без ужина. Объедать новую родню не стану.

— А вот и чай! — позвала меня мама. — Володь, а ты так ничего и не приготовил?

— А знаешь, мам, я решил надолго не задерживаться. Чай попьём, поговорим — и я поеду в общежитие. Там перекушу. Ещё с учёбой надо разбираться.

Мне искренне не хотелось лгать этой бедной женщине. Но эта ложь во благо. Беловы ещё заживут, как аристократы. Уж добиваться своего я умею, раньше с этим никто не мог поспорить.

Не станут спорить и здесь!

— Володенька, я всё у тебя стесняюсь узнать, — усевшись за стол с чашкой чая, спросила мать. — В тебе силы магические проснулись? Ты в последнее время как-то уклончиво отвечал про инициацию. У вас же скоро распределение на специализированные группы должно начаться.

Ага, как же. В этом теле, похоже, не только магии, но и банального мужского начала-то не водилось.

— Проснулись-проснулись, — кивнул я. — Как раз завтра буду разговаривать с деканом на эту тему.

— Ох, — вздохнула мать, радостно прикрыв ладонями рот. — И какая ветвь, сынок? Какое направление?

Не разговор, а хождение по канату! Ну ничего, сейчас выкручусь, ещё и информацию полезную получить смогу.

— Преподаватели говорят, что сила должна быть, как у отца. Проявит себя в ближайшее время, — ответил я.

Заодно и про отца своего предшественника узнаю.

По лицу матери пробежала смесь радости и печали. Нехорошая смесь.

— Магические щиты, значит? — спросила она. — Это хорошо. Безопасная магия.

Магические щиты? А вот это уже интересно. С такой магией можно легко подогнать мою легенду и выдать старинную технику отражения за магические щиты.

Хоть в чём-то мне повезло. А то будь у отца дар стихии воды, я бы уже не вывернулся.

— Ты погрустнела, — заметил я. — Из-за того, что отца вспомнили?

— Ты же знаешь, Володь, — со вздохом произнесла она. — Я всегда очень боялась, что ты пойдёшь по его стопам. Алкоголь, азартные игры… Никакие щиты его в итоге не спасли. И долгов теперь… И сам он где неизвестно.

Мать резко замолчала и начала искать счета, которые я успел спрятать в свой карман.

— Они у меня, не ищи, — признался я.

— Так ты видел!

— Видел-видел. Не переживай. Я этот вопрос беру под свою ответственность.

— Володь, да как же ты его возьмёшь? — мать с трудом сдерживала слёзы. — Они наш дом собираются забрать…

Последнее, что осталось у Беловых. Правда, дом — это громко сказано. Было бы что забирать!

— Я же сказал, проблему долгов я решу самостоятельно, — настоял я, выходя из-за стола. — Если кто будет приходить с вопросами — направляй сразу ко мне. Пусть со мной говорят.

— Володя, а ты куда собрался? Младших не станешь дожидаться? Они уже скоро будут! Серёжка с Анечкой по тебе соскучились.

Хотел бы я с ними познакомиться, но не сейчас. Учитывая, что до этого из себя представлял Владимир Белов, мне даже подумать страшно, что думает обо мне его семья. А младшим нужен хороший пример, раз нет отца. Вернусь, когда смогу им его показать.

— Заскочу на выходных, — решил утешить её я. — Вот тогда и пообщаемся в спокойной обстановке. А сейчас мне пора. Меня ждёт много работы.

Я попрощался с матерью, покинул особняк Беловых и поймал очередное такси. Благодаря конверту с извещением об отчислении, мне удалось узнать адрес своей академии.

— Вас куда? К общежитию? — спросил таксист.

О, какая удача! И «казармы для студентов» искать не придётся.

На этот раз водитель попался не из болтливых и мне удалось спокойно изучить письмо декана.

Если опустить всю мишуру, суть в нём была изложена следующая: Владимир Белов — ленивый, безалаберный оболтус. Умудрился пропустить больше половины занятий за два прошедших месяца. Деньги за обучение никто возвращать не собирается, а вот приказ об отчислении будет подписан уже завтра.

Хорошая получается история… Чем же, интересно, этот болван занимался вместо учёбы? Не могу представить, чтобы он кутил и пропивал родительские деньги, поскольку этих денег нет и быть не могло.

На что же он тратил своё время, когда род Беловых буквально загибается от нищеты?

Подозреваю, что ответ на этот вопрос мне ещё предстоит узнать.

Так вышло, что я слишком быстро проникся тёплыми чувствами к семье Беловых. Может быть, это произошло из-за слияния моего разума с памятью ушедшего владельца тела.

А, может, я получил то, чего у меня никогда не было — семью? Да, с долгами. Да, волкодав меня дери, с дворянскими магическими корнями! Но всё же в этом новом мире у меня уже есть место и люди, которым я нужен.

Триста лет назад моей семьёй был орден, искореняющий магов и прочую нечисть. А сейчас я собираюсь жить среди тех, кого бы без раздумий прикончил ещё тогда. Вертлявая же девка эта судьба!

Но больше поражает, как я вообще смог свыкнуться с этим парадоксом. Да ещё и так быстро. Возможно, так меня изменили годы в забвении и пустоте.

Я получил на руки ещё один счёт за пользование такси и высадился на одной из центральных улиц. На город уже опустилась плотная завеса ночного мрака.

Да… В это время суток особенно хорошо видно, как магия преобразовала этот мир, пока меня не было.

За широким трёхэтажным зданием общежития возвышалось громадная магическая академия. Десятки башен, рассекая небеса, сияли голубыми огнями, как маяки. А эти огни явно не естественного происхождения. Куда ни глянь — везде магия!

Быстрым шагом я пересёк аллею и вошёл в широкие двери общежития.

— Кто там всё шастает посреди ночи? — послышалось возмущённое ворчание из-за длинной стойки, что стояла слева от входа.

Полный усатый мужчина щелчком пальца зажёг лампу, и та ослепила меня тем же надоедливым голубоватым светом.

Ещё один маг? Нет. Не чувствую знакомого покалывания. Простолюдин. А вот лампа у него магическая. Ну и ну! Раньшемагией стирали с лица земли города, а теперь используют её для освещения комнат. Похоже, колдуны уже не знают, как повыделываться со своим мастерством.

— А-а, это ты, Белов? — сонно протянул мужчина и громко зевнул. — Опять неприятности ищешь, авантюрист ты наш?

— А вы кто такой, чтобы интересоваться моими личными делами? — ответил я вопросом на вопрос.

Мужичок от удивления продрал заспанные глаза.

— Не понял? А где привычное «прости-и-и-те, только не рассказывайте дек-а-а-ану»? — мерзко проскулил он, явно изображая прошлого Белова.

Я медленно подошёл к стойке и склонился над вахтёром. Магическая лампа начала интенсивно мигать и с громким хлопком потухла. Мужичок вздрогнул.

— Прошу прощения, — ледяным тоном прошептал я. — Вы смеётесь надо мной?

Я не сводил с него пронзающего взгляда. Таких людей сразу нужно ставить на место. Пусть привыкает, что я — другой человек, и со мной нельзя разговаривать, как раньше.

— Да будет вам, Белов! — махнул рукой вахтёр. — Уже и пошутить нельзя!

Вот, он уже и на «вы» перешёл. Значит, сноровку я не потерял при перемещении в это тело.

Ладно, попугали — и хватит. Но свой авторитет в академии нужно восстанавливать. А уж если говорить прямо — создавать с нуля.

— Давайте, отмечайтесь в журнале, и идите спать, — предложил мужчина. — Время уже позднее.

Я молча вписал своё имя и время возвращения в общежитие. Знания о местной письменности тотчас вспыои в голове. Но почерк был мой, а не прошлого Белова.

Посмотрел время на круглых часах, которые противно тикали на стене. Но один вопрос так и оставался не решённым…

В какой из сотен комнат в этом здании я живу⁈ Да и на каком этаже?

Вредный вахтёр, заметив моё замешательство, хитро заулыбался.

— Что такое, Владимир Алексеевич? — спросил меня он. — Неужто номер своей комнаты позабыли? Не серчайте, Погребицкий его тоже не вспомнил.

Погребицкий… Точно, это тот парень, с которым я на дуэли подрался.

— Так он добрался всё-таки? — решил разузнать я.

— Жив-здоров, за полчаса до вас прибыл. Видать, хорошо вы друг друга амнезией приложили, раз оба дорогу до кровати найти не можете.

Отлично. Вахтёр сам же для себя и сочинил идеальную легенду. Амнезия. Пусть будет так.

— Дуэль — есть дуэль, — пожал плечами я. — В пылу боя всякое бывает. Так вы номер комнаты не напомните?

— Триста четвёртая, — ответил вахтёр. — А я — Виталий Петрович Собакин, приятно вновь познакомиться. Это я так, напоминаю, на всякий случай. А то Погребицкий даже мать родную вспомнить не мог.

Уж не знаю, как у них зашёл разговор про мать Погребицкого, но я решил дальше не продолжать эту занимательную беседу.

Сильно клонило в сон. Перед завтрашней беседой с деканом нужно хорошенько выспаться.

Я поднялся на третий этаж и быстро нашёл свою комнату. Однако и на этом мои приключения не заканчивались. Около моей двери тёрся какой-то длинный худощавый парень в чёрном пальто.

Старые привычки моментально привели тело в боевую готовность. Сколько ж раз я натыкался на подобные засады около своего дома. Маги способны на любую подлость.

— О, Вовка, я тебя заждался! — воскликнул незнакомец и вышел на свет.

Я невольно вздрогнул, увидев лицо молодого человека. Бледный, как сама смерть. Под глазами чёрные круги. Длинные тёмные волосы завязаны в конский хвост.

— Мать моя родная, это где ж тебя так помотало? — не удержался я.

— А? — удивился незнакомец. — Ты о лице, что ли? Да не переживай, это я новое зелье тестировал. От бессонницы.

В памяти всплыли воспоминания об этом человеке. Николай Бродский. Единственный приятель Владимира Белова, и просто непревзойдённый чудак. Если так о нём думал даже бывший «я», это говорит о многом!

— От бессонницы, говоришь? — уточнил я. — И как, работает? Что-то вид у тебя больно болезненный.

— Работает! Даже лучше, чем я думал, — воодушевлённо заявил Николай. — Третьи сутки уже не сплю.

— Хм… А разве должно быть не наоборот?

— Должно быть! Но, по крайней мере, отвар начал на сон влиять — это уже победа. Из-за прошлой его версии у меня прыщи вылезли на…

— Не надо подробностей! — остановил его я, пока не стало слишком поздно. — Лучше скажи, чего меня под дверью поджидаешь посреди ночи? Сразу скажу — пить эту дрянь я не стану.

— Да я тут не за этим! Слушай, — Николай перешёл на шёпот, — ты вроде говорил, что можешь один запретный ингредиент достать? Мне для нового отвара нужно позарез.

Это ещё что за новости? М-да…

— Откуда я тебе его возьму? — решил прощупать почву я.

— Как откуда? — удивился Николай. — Ты же говорил, что состоишь в подпольном клубе. У них там, вроде, всё достать можно.

Ого-го! Да я полон сюрпризов! Только что-то мне подсказывает, что с такой информацией нужно быть поаккуратнее. Особенно в беседе с Николаем. Особенно в общем коридоре. Особенно тихой ночью.

— Не знаю я ни о каких клубах, — ответил я. — Иди спать, Бродский.

— Ну ты чего, Вов? — обиделся Николай. — Хорошо же общались!

— Спать иди, говорю, — настоял я, попутно открывая дверь в свою комнату.

— Да как же я теперь засну?

Но ответ на этот риторический вопрос Николай не получил, поскольку я захлопнул дверь перед его носом. Информация о закрытом подпольном клубе, конечно, полезная. Но у меня сейчас и так проблем навалом. Разберусь с отчислением, а потом уже попробую выяснить, что это за опасные знакомства имел Белов до моего вторжения в его тело.

Моя комната была совсем небольшой. Шкаф, кровать да письменный стол — вот и всё убранство. Хоть я в прошлом и не был дворянином, но жить привык в более просторных покоях.

А уж бардак-то какой! Никакого уважения к собственному жилищу! Я быстро раскидал книги и грязное бельё по своим местам и рухнул на кровать.

Кто бы что ни говорил, а перерождение — очень выматывающая штука!

Проснулся я от громкого звона. Будильник — так называют в современном мире этот маленький металлический шарик, напитанный одновременно магией звука и магией времени.

Магам правда некуда свои силы что ли девать? И чем же вам не угодили механические часы? А уж проснуться организм и сам может, достаточно хорошенько его натренировать.

— Какой-то инструмент слабаков, — хмыкнул я, рассматривая магический механизм.

Я переоделся в повседневную униформу академии, умылся, и сразу же выдвинулся на встречу с деканом. Утро было прохладным для позднего апреля, но редкие солнечные лучи и пение птиц настраивали на хороший лад. Первое утро новой жизни — не часто приходится испытывать такие эмоции!

Мышечная память привела меня в главный корпус. По пути я не встретил ни единой души. Должно быть, встал слишком рано. Оно и к лучшему. Компания алхимика Коли Бродского мне сейчас совсем ни к чему.

Хотя и с ним бы не помешало наладить отношения. Единственный друг предшественника, как никак.

Но добраться до кабинета декана без новых знакомств оказалось задачей невыполнимой.

— Владимир! — услышал я тонкий женский голос за своей спиной. — Владимир! Белов! Ты куда собрался?

Громко цокая каблуками, меня догоняла стройная блондинка. Шагала она настолько быстро, что её длинные волосы плясали на плечах, словно морские волны.

Ну и походочка! Грациозная, как кошка. Создавалось впечатление, что каждый её шаг был заточен на то, чтобы показать изящество изгибов её тела. Я невольно засмотрелся на приближающуюся ко мне девушку и на мгновение забыл, что собирался к декану.

— Доброе утро, — поприветствовал я незнакомку.

— Да какое же оно доброе, Владимир? — насупив брови, спросила она. — Ты неделю на занятиях не появлялся. Я уже вся изволновалась.

В голове быстро всплыло её имя. Юлия Колокольцева. Интересно, кем она приходилась Белову? Никаких подсказок, кроме её имени память мне не подкинула.

— Не стоило обо мне волноваться, — ответил я. — Я решал личные вопросы.

— Как это не стоило? — воскликнула девушка. — Это моя прямая обязанность, как старосты первокурсников — волноваться о таких прогульщиках, как ты, Владимир.

Ах, вот оно что! Староста. Я уж было подумал, что тут дела любовные. Но нет, куда уж там прошлому Белову! От мамкиной юбки так и не успел оторваться.

Удивительное чувство — вновь оказаться в теле молодого юнца. Скольких женщин за свою жизнь я повидал, а в груди-то всё равно что-то ёкает. Ладно, сейчас на это нет времени. Сначала разговор с деканом, потом флирт с однокурсницами. Главное — не перепутать.

— Больше переживать обо мне не придётся, — уклончиво ответил я. — А пока, прошу меня простить, Юлечка, меня ждёт декан.

— Юлечка? — удивилась девушка за моей спиной. — Владимир, зачем же фамильярничать?

На этот вопрос я отвечать не стал. Привыкайте потихоньку к новому Владимиру Белову.

Мне настолько не терпелось поговорить с деканом, что я прошёл прямиком в его кабинет мимо секретарши, которая вопила что-то о предварительной записи.

Какая к чёрту запись, дамочка? Тут главного охотника на магов отчислять собираются!

— Аркадий Сергеевич! — завопила за моей спиной секретарша. — Я его не пускала. Этот нахальный юноша сам вошёл!

Декан моего факультета — Аркадий Сергеевич Быков мирно попивал утренний кофе, когда мы с его секретаршей вошли в его кабинет. Судя по приближающемуся цоканью каблуков, сюда же направлялась и Колокольцева.

— Ну куда ж вы такой толпой! — вскрикнул он, чуть не пролив кофе на белый костюм. — Ну, право слово, как стадо баранов! Белов, входи. Остальные — на выход!

— Аркадий Сергеевич, — кричала откуда-то позади Колокольцева. — Я принесла вам списки…

— Потом! Всё потом, Колокольцева! — перебил её Быков. — Оставьте меня с юношей наедине.

Когда дверь, наконец, захлопнулась, Аркадий Сергеевич произнёс:

— Присаживайтесь, Владимир. Я, честно, и не рассчитывал, что вы придёте.

— Благодарю, — кивнул я и уселся в комфортабельное кресло напротив декана.

Одного взгляда на Быкова было достаточно, чтобы оценить его происхождение. Статный выхоленный мужчина средних лет; аккуратно уложенные волосы с редкой сединой. Настоящий аристократ. Граф — это меньший титул, который можно дать ему за одну лишь внешность.

И чем ближе я к нему приближался, тем сильнее ломил затылок. Передо мной сидел действительно могущественный маг.

— Хочу поговорить по поводу моего отчисления, Аркадий Сергеевич, — сообщил я.

— Сразу к делу? — улыбнулся Быков. — Это хорошо. Правда, говорить тут, особо не о чём. Как видите, приказ о вашем отчислении уже лежит на моём столе. И я сильно сомневаюсь, что вы сможете изменить моё мнение, Владимир.

— Если подпишите его — лишитесь способного студента, — уверенным тоном заявил я. — Вам это ни к чему.

— Способного студента? — хмыкнул Быков. — Владимир, при всём уважении к вашему роду, ваше отношение к учёбе не оставляет мне иного выбора. За два месяца учёбы вы посетили едва ли половину занятий. Поздно проявлять ответственность и инициативу. Вы сами прекрасно понимали, к чему всё это приведёт. Теперь же, для вас это вопрос жизни и смерти, вот вы и готовы наговорить мне, что угодно, лишь бы я вас оставил.

Так, а это были уже совсем нехорошие новости… Надо срочно разбираться.

— Что вы имеете в виду? — решил уточнить я.

— Ну как же? — пожал плечами Быков. — На востоке вовсю идёт война с ханствами. А вы знаете, что вытворяют их шаманы на поле боя. Или вы новости не читаете?

Инстинкт самосохранения выудил из памяти факты, которые мне следовало бы раскопать заранее. Теперь всё ясно. Дворян мужского пола, не закончивших академию или попусту не поступивших сюда, отправляют в регулярную армию. Российская Империя находится в состоянии войны сразу с несколькими государствами.

Значит, слабых аристократов используют, как пушечное мясо? Интересный факт. Жаль, что я не узнал об этом заранее. Придётся принимать решение быстро.

Но моя стихия — не война, а охота. Я привык действовать незаметно. В одиночку или с малой группой орденцев. Мы могли месяцами выслеживать мага… Но прямое противостояние на поле боя — это совсем другая тактика.

Я мог бы плюнуть на эту академию и отправиться на поле боя добровольцем. Однако есть один большой нюанс. Я больше не тот всемогущий отражатель, от которого даже молния может отрикошетить. Это тело слабо и нуждается в тренировках. Попаду на войну — и Владимиру Белову крышка. А на ещё одно отражение смерти сил у меня точно не хватит.

Пока не время истреблять магов… Иначе я сам могу стать для них лакомой добычей. Еще один повод задержаться в академии.

Пришлось идти на риск.

— Аркадий Сергеевич, как я и сказал, академии не выгодно терять такого студента, как я. Во мне проснулась родовая магия.

— Хмм, — Быков сверлил меня взглядом. — Магические щиты? Ваш отец хорошо владел этим направлением. Жаль, свернул на скользкую дорожку. Однако, простите за прямоту, ничего выдающегося в этой ветви нет.

— Если вы так считаете, давайте проверим это на практике, — предложил я.

— Что-что, простите? — растерялся декан.

— Ударьте меня магией.

Глава 3

Декан глядел на меня, не моргая. Должно быть, думал, что я пошутил и вскоре в этом признаюсь. Но как бы не так.

Я решил идти на рожон!

— Владимир, вы сами-то понимаете, о чём просите? — ответил Аркадий Сергеевич. — Если я ударю вас магическим разрядом…

— То ничего страшного не произойдёт, — перебил его я. — Я всю неделю оттачивал пробудившуюся силу своего рода. Именно по этой причине я и не появлялся на занятиях. С момента поступления я был отстающим, но теперь собираюсь догнать и перегнать своих однокурсников.

— Похвальное рвение! Но всё же, боюсь, вы перегибаете палку. Моя атака может не только ранить, но и убить вас.

Быков спорил со мной, но огонёк любопытства скрыть не мог. Искорка во взгляде выдавала его желание испытать на мне свою магию. Видимо, он не мог решиться, поскольку опасался ранить студента.

Логично, но поправимо.

— Аркадий Сергеевич, в таком случае подайте мне лист бумаги и ручку, — попросил я.

— Это ещё зачем? — удивился декан.

Аркадий Сергеевич не стал дожидаться ответа на свой вопрос и передал мне бланк для заявлений. Он был явно заинтригован.

— Сейчас вы всё узнаете, — произнёс я, и принялся осуществлять задуманное.

Быков терпеливо ждал. Через минуту я закончил и передал ему заявление с личной подписью.

— Добровольно прошу… — бегая глазами по тексту, бубнил про себя Быков. — Никаких претензий не имею… Подпись, Владимир Белов…

— Это моё согласие на испытание магией. Как видите, о риске получить смертельные травмы там тоже описано. У вас никаких проблем не будет, — пояснил я.

— Да будет вам, Белов! — воскликнул декан. — Я, в первую очередь, не за свою репутацию боюсь, а за ваше здоровье!

Я за своё здоровье тоже переживал, но более быстрого выхода из ситуации не видел. Привык доказывать на практике, а не чесать языком.

Да и риск был оправдан. За ночь я успел подкопить достаточно сил. На одно отражение должно хватить. Надеюсь…

— Если меня отчислял, в регулярной армии моё здоровье может пострадать гораздо сильнее, — ответил я. — Так что предлагаю переходить к делу.

— Ладно, — недолго подумав, ответил Быков.

Но перед тем, как приступить к испытанию, всё же поставил свою подпись и печать на написанном мною заявлении.

— Ну? — не понял декан. — Вы так и будете сидеть или мы, наконец, начнём? Тренировочный зал этажом ниже…

— Атакуйте прямо так, — предложил я, удобнее устраиваясь в кресле. — Не беспокойтесь, мебель не пострадает.

Я рискую… Ох, как же я рискую! Моё отражение сейчас крайне далеко от идеала. И поглотить урон я не смогу, этот навык придётся развивать с нуля. Но отразить атаку декана я должен. Этот зачерствевший организм нужно хорошенько встряхнуть. Уверен, добротный магический удар заставит мои силы проснуться.

— Готовы? — в последний раз спросил Быков.

— На все сто! — воскликнул я.

И время для меня будто замедлилось…

Быков поднял правую руку. По ней пронеслась электрическая волна. Я сделал глубокий вдох, заставив дремлющую во мне силу равномерно разлиться по всему телу. Затылок вспыхнул обжигающей болью, когда запах озона заполнил помещение.

Декан не произносил заклинание вслух, лишь пошевелил губами. Но я успел прочитать в его немом жесте фразу: «Магия молний. Малый разряд».

Только могущественные маги умеют колдовать, не произнося ни слова. Для борьбы с ними я долгие годы учился читать по губам.

Сияющая синяя дуга вылетела из ладони Быкова и ударилась о мою грудь. Я быстро сконцентрировал всё отражение в одной точке и оттолкнул от себя крохотную молнию.

Крохотную! Да как бы не так! А декан не мелочился. Силы в этом малом разряде было достаточно, чтобы пронзить насквозь трёх человек одной лишь температурой.

Мне пришлось приложить дополнительные усилия, чтобы отразить магию не в декана. А для этого понадобилось забрать у этого тела пару месяцев жизни.

Электрическая дуга отлетела от моей груди и с грохотом врезалась в стену за спиной Быкова. Декан быстро вскинул руку и впитал выпущенную им энергию обратно, чтобы избежать пожара.

На несколько секунд в кабинете воцарилась гробовая тишина. Я тяжело дышал. По лбу бежали капли холодного пота. Удалось. Мне всё-таки удалось!

Быков глядел на меня так, будто я на его глазах высшего некроманта пополам разорвал. Надо же, как сильно удивила его эта мелочь! Посмотрел бы он на то, что я творил раньше! Челюсть с пола без магии левитации точно не поднял бы.

— Впервые вижу такой магический щит… — прошептал он. — Разряд отрикошетил! Интересно… Очень интересно.

Быков встал из-за стола и принялся бродить по кабинету. Оставалось надеяться, что он не увидит разницы между магическими щитами и техникой отражения. Ведь все сведения о моём даре давно потеряны или уничтожены.

— Что скажете, Аркадий Сергеевич? — поторопил его я. — Мне идти на занятия? Или пора паковать вещи?

— Стойте, Белов! Не торопитесь, мне надо подумать, что с вами делать, — поспешно возвращаясь на своё место, сообщил он. — И давно вы так умеете?

— Я же говорил. Силы пробудились всего неделю назад.

— Недурно, Белов, — улыбнулся декан. — Очень даже недурно. А я уже начал на вас злиться. Я был уверен, что вы блефовали.

— Вашу злобу я почувствовал, — кивнул я. — Вы меня прикончить попытались.

— Так вы ведь документ приложили. Чёрным по белому: «никаких претензий не имею. О риске смертельных ранений осведомлён», — перечитал Быков моё заявление.

Хм, вот так просто декан был готов избавиться от неугодного ученика. Это говорило о многом. Либо под маской декана скрывается настоящий маньяк, либо он настолько упёртый, что готов и прикончить ради доказательства своей правоты.

Буду с ним поосторожнее… Пока что.

— Я и не спорю, Аркадий Сергеевич. Итак, ваше решение? — холодно спросил я, чтобы показать, что выходка декана не смогла вывести меня из равновесия.

— Вы остаётесь, Белов. Однозначно остаётесь, — заключил декан. — Однако несколько нюансов всё же нужно будет уладить.

Быков поднял трубку для связи с секретарём.

«Телефон» — пронеслось у меня в голове. Наделили кусок металла магией телепатии! Что дальше? Может, и магию иллюзий присобачат к этому аппарату, чтобы ещё и своё лицо показывать на расстоянии?

— Пусть Колокольцева войдёт, — сказал секретарше декан. — И да, я в курсе, что вы обе подслушиваете под дверью. Это первое и последнее предупреждение для обеих!

Дверь распахнулась, и староста первокурсников Юлия Колокольцева с характерным цоканьем заскочила к нам в кабинет.

— В-вызывали, Аркадий Сергеевич? — опасливо спросила она.

— Надолго не задержу вас, Юль. У меня к вам небольшая просьба, — произнёс декан более мягко и бросил короткий взгляд на меня. — Знакомы с этим юношей?

— Да! Владимир Белов, главный прогульщик и нарушитель спокойствия… — затараторила она.

— Нет, Юлия, — помотал головой Быков, — это весьма способный ученик, которому требуется контроль более ответственного студента. Возьмётесь?

— Аркадий Сергеевич, я сам в состояние наверстать упущенное, — возразил я.

— Я в вас не сомневаюсь, Белов, — ответил он. — Но другие преподаватели однозначно продолжат голосовать за ваше отчисление. Вам придётся походить на дополнительные занятия. Колокольцева договорится и проконтролирует, чтобы вы следовали своему новому расписанию.

— Но я ведь ещё не согласилась, — возмутилась Юля.

— Это входит в ваши обязанности старосты. Я спрашивал лишь из уважения к вам, Юлия, — хитро ухмыльнулся Быков.

— Поняла вас, Аркадий Сергеевич, — тяжело вздохнула девушка.

— Вот и славно! А теперь идите. Вас ждёт много работы.

Волкодав бы подрал этого Быкова! Своего я, конечно, добился, но дополнительной опеки мне не было нужно от слова совсем. Ладно, это меньшая из моих проблем. Как избавиться от компании Колокольцевой придумаю чуть позже.

Мы с Юлией покинули кабинет декана. До выхода из главного корпуса она не проронила и слова. Но стоило нам покинуть здание деканата, и староста сразу же взорвалась.

— Ну что ты за человек, Белов? Ты занятий напропускал, а мне теперь с тобой возиться? Я за целый курс отвечаю. С чего бы такое внимание к твоей персоне?

Ох и раскудахталась! Будто мне её компания сильно нужна!

Я тут вообще только осваиваюсь и изо всех стараюсь по привычке не начать убивать магов. Пока нельзя, если я сам хочу остаться в живых.

— Перестань вопить, как сирена в заливе, — заткнул Колокольцеву я. — Голова уже от тебя болит.

Голова у меня болела по другой причине, но Юлия моё состояние только усугубляла.

— Никакой благодарности, — обиженно хмыкнула она и отвернулась.

— Послушай-ка, давай лучше поступим иначе, — предложил я. — Я сам договорюсь с преподавателями о дополнительных заданиях, и сам же всё организую. А декану скажем, будто ты всё сделала сама. И не будем путаться друг у друга под ногами.

— Обманываешь, — не поверила она. — Знаю я тебя, Владимир. Сейчас я тебя отпущу — и ты опять на месяц пропадёшь!

Вот настырная баба! Привязалась, как банный лист. Я ей предлагаю, как всё упростить, но она сама же себе роет яму!

Хотя, с другой стороны, из этого тоже можно извлечь выгоду.

Я бы не стал главным карателем ордена, если бы не умел обращать в свою пользу любую ситуацию.

— Хорошо, Юлечка, тогда сделаем так: сегодня ты мне покажешь, где у нас проходят занятия, увидишь, что в учёбе я заинтересован. А с завтрашнего дня разойдёмся, как в море корабли. В твоём контроле я не нуждаюсь.

— Ладно-ладно, — согласилась она. — Будь по-твоему. А то ещё решат, что я за тобой бегаю.

В ответ я лишь усмехнулся.

— Что тут смешного? — смутилась она. — Ах да, я что-то не поняла. Зачем тебе показывать, где проходят занятия? Ты же был на нескольких лекциях. Не мог же ты забыть расположение аудиторий?

— Мог, мы с одним товарищем друг друга амнезией поразили, — решил придерживаться легенды я.

— Ещё и в дуэлях участвуешь! Ну что за наказание, — тяжело вздохнула она. — Ладно, пойдём на первую пару.

Отлично. Сегодня она проведёт мне экскурсию, а завтра отвалится. Из сложившейся ситуации я выжал максимум пользы.

Первое занятие проходило в огромной аудитории, которая вмещала в себя не меньше сотни человек разом. Когда мы с Колокольцевой вошли внутрь, я в очередной раз столкнулся с проблемой своего магического чутья.

Эх, были ж времена, когда моё обострённое восприятие помогало разыскать затаившегося в лесу мага. Одного-единственного на несколько гектаров! И что теперь? Я торчу в настоящем магическом муравейнике.

— У тебя кровь из носа течёт, — прошептала мне Юлия. — Всё твои дуэли.

Я поспешно вытер рукавом алую струйку.

Дело дрянь. Мозг уже начал страдать из-за магического окружения. Нужно решить эту проблему сегодня же после занятий. В противном случае, всё содержимое моего черепа рискует выползти через ноздри.

Без качественных зелий не обойтись. Раньше рядом со мной всегда был верный товарищ с запасом трав и знаний. Самому учиться этому ремеслу сейчас времени нет. Мне нужен хороший алхимик. Срочно.

Я занял свободное место в третьем ряду. Юлия уселась рядом.

— Ты так и будешь за мной шастать? — прошептал я. — Мест свободных — целая куча.

Колокольцева хотела чем-то возразить, но в аудиторию вошёл лектор.

— Тишина! — громко произнёс крепкий седовласый старичок в бирюзовой мантии. — Мы начинаем! Советую вам не проспать тему этой лекции, она крайне важна. Сегодня мы поговорим о слабых местах различных магических ветвей.

Бесово вымя! Да скучнее этой темы что-то придумать сложно. Неужели магов обучают такой элементарщине? Дураку понятно, какие слабые и сильные стороны есть у того или иного направления…

Этой темой я овладел ещё в детстве. Мой наставник подробно разъяснил, какие палки лучше вставлять магам в колёса. Единственная трудность возникает с нестандартными колдунами, чьи способности выходят за рамки привычных стихий. Но это уже отдельная история.

Колокольцева старательно записывала каждое слово лектора. Мне же его болтовня быстро наскучила, и я принялся рассматривать присутствующих молодых дворянинов.

И обнаружил на себе пристальный взгляд двух пар глаз.

На соседнем ряду сидел, темноволосый парень и сверлил меня жуткими красными глазами.

Этот взгляд был мне хорошо знаком. Красные радужки выдавали его с потрохами. Типичная черта магов крови. Опасные ребята, никогда не любил задания по их отлову. Эти маги всегда учиняли хаос и оставляли после себя… Скажем так, не самый лицеприятный беспорядок. Маньяки — одним словом.

Рядом с юношей сидела пышногрудая студентка с яркими фиолетовыми волосами, её взгляд был ничуть не лучше. Создавалось впечатление, что она меня живьём сожрать хочет.

И что этой парочке от меня надо? Неужто Белов умудрился насолить каждому второму в этом проклятом городе?

— Не смотри на них, — шёпотом попросила Юля. — Теперь из-за тебя и у меня будут проблемы.

— Не понял. Ты о чём? — переспросил я.

— Да тише ты! — шикнула Колокольцева. — Лектор услышит.

— Какие проблемы? Кто эта парочка? — перешёл на шёпот я.

— Мясниковы, — со страхом в голосе, ответила Юля. — Павел и его сестра Мария. Насколько же сильно тебя ударили амнезией?

— Я чем-то их обидел? Смотрят на меня, будто на костре сжечь хотят.

— На счёт Павла не знаю, а вот его сестрица относилась к тебе, как к домашней собачке. Забыл что ли, как за ней бегал?

— Я? Да быть того не может, — решил поспорить я.

Хотя с бывшим Беловым могло любое дерьмо случиться, судя по всему.

— Они ненормальные. Теперь эта Мария и меня прикончит, — дрожащим голосом произнесла Юлия.

— Да с какой стати? — не понял я.

— Из-за того, что я с тобой рядом сижу. Она же тобой помыкает, как вещью, — вспрыснула Колокольцева. — Уж извини за прямоту.

— Да успокойся ты, — попросил я. — Никаких у тебя проблем не будет. Я разберусь с ними.

— Белов! — голос лектора эхом пронёсся по всей аудитории. — Вижу, молодой человек, что вы хорошо знаете тему.

Тьфу ты! Атакуют со всех сторон, куда ни глянь!

— Да, — заявил я и поднялся с места. — Тема действительно мне хорошо известна.

Юля легонько толкнула меня в бок локтем.

— С ума сошёл? Ты чего делаешь? — прошипела она.

— Вот как? — хмыкнул лектор. — Тогда вы без труда ответите на мой вопрос. Какая магия абсолютно бесполезна для борьбы с некромантом?

Детский сад. Времена меняются, а задачки всё те же.

— Магия яда, — ответил я. — Яд служит подпиткой для нежити, которую поднимает некромант. Именно поэтому господам, владеющим некромантией, лучше заводить с такими магами полезные знакомства.

В аудитории послышались шепотки. Похоже, никто не ожидал, что я хотя бы попытаюсь ответить на этот вопрос.

— Весьма неплохо, Белов. Вижу, тему вы действительно усвоили, — удивился лектор. — Должно быть, неделя пропусков не была вами потрачена совсем уж бездарно. Но всё же попрошу, не отвлекаться и не отвлекать других студентов от лекции.

— Без проблем, профессор, — кивнул я и сел на своё место.

Оставшуюся часть лекции я решил больше не испытывать терпение преподавателя. Однако после моего ответа кое-что изменилось. Колокольцева изредка поглядывала на меня восхищённым взглядом.

Что? Неужели она этого не знала? Либо современные маги — непроходимые болваны, либо их образование намеренно урезают.

Но для чего? Чтобы сократить интенсивность войн между дворянскими родами? Логично, в каком-то смысле. Чем меньше маги знают о способностях друг друга, тем реже будут идти на риск и затевать вражду.

Когда лекция окончилась, Юля выговорила всё, что держала в себе целый час:

— Ну ты даёшь, Владимир! Откуда ты это узнал? Этой информации не было в учебнике. Я это точно знаю! Я на пять параграфов вперёд прочитала!

— Да тише-тише, уймись ты, — успокоил её я. — В домашней библиотеке вычитал.

— Ага! — хитро ухмыльнулась Колокольцева. — Значит, изучал тайные записи своего рода. Умно-умно. Может быть, поделишься как-нибудь? Я их больше никому не покажу, обещаю!

Да она не Колокольцева, а самая настоящая — Репейникова! Кто бы мог подумать, что простой ответ на занятии так изменит её отношение ко мне. Как бы из-за этого она не стала ещё чаще искать моей компании.

— Ты бы потише кричала, — посоветовал я. — Вдруг Мясникова услышит.

Улыбка тут же сползла с лица Колокольцевой.

— Ты прав.

Да что ж она так боится этих Мясниковых? Меня уже заинтриговало это семейство.

— Я шучу, — утешил её я. — Жди у выхода из аудитории, я переговорю с профессором на тему дополнительных заданий.

Я спустился к кафедре и подошёл к старому лектору. Лишь разглядев его сморщенное лицо вблизи, вспомнил, что передо мной профессор Сокольников — специалист по основам магических искусств.

Удивительно, что прошлый Белов хоть кого-то из преподавателей запомнил!

— Ещё один вопрос, Владимир, — произнёс Сокольников, так и не дав открыть мне рот. — Какая ветвь магии напрямую зависит от света?

Этот допрос сегодня закончится или нет?

— Магия теней, профессор, — ответил я.

— Неужели? — усомнился в правильности моего ответа он. — А почему же не магия света?

— Свет маг может создать самостоятельно, а вот тень без света нежизнеспособна, — пожав плечами, ответил я.

— Прекрасно, Белов, прекрасно, — улыбнулся старик. — Вы, наверное, хотели поговорить об отработках?

— Верно, — кивнул я.

— Считайте, что на первый раз прощаю, — сказал он и похлопал меня по плечу. — Не стану спрашивать, откуда вы достали информацию вне программы. Просто постарайтесь и впредь заниматься в том же духе.

Минус одна проблема Белова. Если другие преподаватели будут такими же сговорчивыми, все долги по учёбе я закрою достаточно быстро.

Колокольцева, как я и просил, ждала меня у выхода из аудитории.

— Ну как? Договорился? — обеспокоенно спросила она.

— Всё-то тебе знать надо, — улыбнулся я. — Да. Никаких долгов. Поехали дальше, кто у нас следующий?

— Ого! Вот это настрой! — удивилась Юля. — Ты собрался за один день все прогулы закрыть?

— А почему бы и нет?

— Да не спеши ты так, сейчас время обеда.

— О, отлично. Умираю с голоду, — честно признался я. — Надеюсь, что я хотя бы столовку не прогуливал.

Юля хихикнула, но быстро взяла себя в руки. Как же! Надо ведь поддерживать образ строгой старосты.

На время обеда мне удалось отделаться от компании Колокольцевой. Уж больно напрягал меня этот надсмотрщик в юбке! Хотя, если дело и дальше пойдёт в том же духе — она и сама перестанет за мной ходить. Судя по всему, программу первого курса это академии я изучил ещё в десятилетнем возрасте.

Иронично выходит. Убийцы магов изучали магию куда дотошнее, чем сами маги. Всё правильно — врага нужно знать в лицо. А ещё лучше, как говорил мой наставник, почувствовать себя на месте врага. Ох, и ведь возможно, следовать этому совету я теперь буду целую жизнь.

Столовую я нашёл без особых трудов — туда стекалась вся академия. Я протиснулся через толпу и взял поднос с обедом, ожидавший меня у витрины.

Вот это да! Вот это я понимаю — питание! Ростбиф, большая порция картофельного пюре, соляночка. При желании можно было положить добавки.

Что я могу сказать? Любят маги пожрать! Простой и действенный способ подпитки. Жаль, с отражением не всё так просто работает. Мою энергию быстро восполнить могут только особые зелья.

Я сел за свободный столик и сразу же поймал неприятное ощущение. Как любили говорить у нас в ордене: «Если в ушах начинает долбить — маг хочет тебя убить».

Мало мне головной боли, так теперь ещё и эта проклятая барабанная дробь! Так отражение намекает, что на меня смотрит маг, желающий мне смерти. Если дробь прекращается — маг отвёл взгляд.

Но на этот раз стук в ушах не останавливался. Какая-то озлобленная скотина глядит на меня, не моргая. Да разве ж в такой толпе найдёшь своего врага⁈

— Вова! Вот ты где! — воскликнул знакомый голос.

За мой столик плюхнулся Николай Бродский. Я уж грешным делом подумал, что это он меня прикончить хочет.

Но нет. Его взгляд мне дискомфорта не приносил.

— Привет, чего тебе? — спросил я, поспешно набивая рот мясом.

Мне хотелось как можно скорее заполнить желудок и покинуть столовую. Если кому-то хочется совершить на меня покушение, этот человек последует за мной, и я смогу его вычислить.

— Ты извини, если я вчера слишком сильно на тебя наседал со своими расспросами, — протирая уставшие глаза, сказал Коля. — Но ты моё предложение всё равно держи в уме. Если вдруг сможешь достать ингредиенты, я тебе подкину парочку зелий.

Точно, этот парень — алхимик! В последнее время судьба подбрасывает мне одни сплошные сюрпризы. Как только мне понадобился знаток зелий, тут же появился Бродский. Но в его алхимическом мастерстве я что-то очень-очень сильно сомневаюсь.

Ну, как говорится, на безрыбье и алхимик-недоучка сойдёт за рыбу. Надеюсь, я об этом не пожалею. Хотя, кого я обманываю? Но иного выбора нет. Зелье нужно раньше, иначе голова взорвётся… в прямом смысле этого слова.

— Знаешь, Николай, есть одно дело. Зелье нужно хорошее. Достанешь — сможешь рассчитывать на мою помощь.

— Я весь внимание, — широко распахнув большие воспалённые глаза, прошептал Бродский.

— Нужно зелье от головной боли. Для начала, — сказал я. — В идеале мне нужно заглушить магическое чутьё.

— Чутьё заглушить? — не понял Бродский. — Какое ещё чутьё?

Ну да, конечно, маги же вообще такими навыками не обладают. Придётся объяснить простым языком.

— Отвар от непереносимости магии. Вот — что мне нужно.

— Ого, — присвистнул Бродский. — Сложная штука! Это надо хорошенько обмозговать…

Внезапно по голове словно ударили молотком. В ушах заиграли громовые раскаты. Я резко вскочил из-за стола и пролил чай на стол.

— Извиняй, дружище, — бросил ему Бродскому. — Позже договорим.

Быстрым шагом я направился к выходу из столовой. Желающий мне смерти был совсем близко.

Когда барабанный гул достиг своего пика, я был уже в дверях. В этот самый момент кто-то толкнул меня плечом. Справа от меня стоял Павел Мясников. Его красные глаза смотрели на меня, не моргая.

— Может, ты барона Погребицкого и контузил, — тихим холодным голосом произнёс он, — но долг до сих пор висит на тебе, Белов. Не вернёшь — урою.

Глава 4

— Ну-ка стой, — я схватил Павла Мясникова за предплечье.

Красноглазый юноша уже собирался уйти, но я не дал ему этого сделать. А как он думал? Выскажет мне свои угрозы — и свалит в закат? Ну уж нет, так дела не делаются.

— Быстро отпусти меня, Белов, — злобно зыркнул на меня Павел.

В голове вновь зазвучали барабаны. Вшивый маг крови не шутил. Он и впрямь на полном серьёзе готов был наброситься на меня и убить. В любую секунду.

— Поумерь свой пыл, — ответил я и ещё сильнее сжал его руку. — Отпущу, когда перестанешь бросаться пустыми угрозами и поговоришь со мной по-мужски.

Мясников оскалился и резким рывком освободился из моей хватки. Ярость в нём вскипала до немыслимых температур. Будь он магом огня — уже давно спалил бы всю столовую.

— Ты странно ведёшь себя, Белов, — сказал он, поправляя рукав. — Чудом победил Погребицкого и решил, что можешь горы свернуть?

— Погребицкий был пустым местом. Сам же на своё собственное заклинание напоролся. Кстати, как он? Оправился?

— Погребицкий тебя больше не побеспокоит. Я его отозвал, — сказал Мясников. — Однако не думай, что мы тебя оставим в покое. Я решил взяться за тебя лично.

— Напомни, чего там тебе от меня надо? — прищурив глаз, спросил я. — Пока ты болтал, я что-то позабыл, с чего весь сыр-бор.

— Две тысячи рублей, Белов, — прорычал Павел. — Более того, ты знаешь о нашем закрытом клубе. И с этой информацией я тебя отпустить никак не могу. Ты сам виноват, что ввязался в эту игру. Погребицкий должен был отбить у тебя память и отпустить. Но ты не дался. Теперь пеняй на себя. Процент будет капать каждый день. Если не поторопишься, вряд ли вообще когда-нибудь сможешь вернуть сумму. Твой нищебродский род…

Во мне вспыхнула ярость. Мало того что этот подонок угрожал мне, так ещё и решил оскорбить мою семью. И пусть я этих людей ещё совсем не знаю, это не важно. Важно то, что так Мясников пытался унизить весь род Беловых.

Теперь плевать, какой у него титул. Пусть передо мной хоть сам императорский первенец.

— Сегодня вечером встретимся в закрытом клубе, — твёрдо сказал я. — Там и рассчитаемся.

— Да неужели? — ехидно усмехнулся Мясников. — Откуда в тебе столько гонору взялось, Белов? Ты же последний трус! Уж я-то тебя знаю. Что, правда собираешься вернуть долг?

— Смотри, как бы ты мне должен ни остался, — ответил я.

Мясников долго смотрел мне в глаза. Казалось, он пытался сломать меня взглядом, но никак не мог.

— Ладно, — произнёс, наконец, он. — В восемь вечера у фонтана. Сегодняшний пароль «Червонный король». Я буду тебя ждать.

Мясников резко развернулся и исчез в толпе покидающих столовую студентов. Звук барабанов в ушах утих.

Смерти, значит, мне желаешь? Что ж, посмотрим, маг крови, посмотрим. Давненько я таких не ставил на место. В мои времена этих кровопийцев было очень мало. Чаще мне приходилось биться с некромантами или огненными магами — от них проблем было больше всего. Остальные, как правило, были хитрее и старались не светиться перед простым людом.

И о чём это он говорил? Закрытый клуб, карточный долг. Две тысячи рублей. Ну, бывший Белов, ну ты и прыщ на заднице некроманта! Значит, всё-таки пошёл по стопам отца. Проиграл в карты последние деньги.

А мне теперь разгребать…

Из-за азартных игр и алкоголя наш папашка потерял всё имущество. Один титул остался. А прошлый Белов, похоже, решил, что клин клином вышибать надо! Болван.

Хотя не будь он таким дураком, то я бы и не занял его тело на дуэли. А раз уж переселился, надо работать над своей репутацией.

— Вов! Вова! — послышался за моей спиной голос Бродского. — Ты зачем с Мясниковым повздорил? Он же тебя прибьёт!

— Да что ж вы все так боитесь этого Мясникова? — воскликнул я.

— Ну как же? — пожал плечами Николай. — Он — самый сильный маг на курсе. С ним все стараются лишний раз не пересекаться.

— Поздно. Я с ним уже пересёкся несколько раз. Посмотрим, из какого теста сделан этот пирожок с мясом.

Я посмотрел на истощённую физиономию Бродского, и мне в голову пришла замечательная идея.

— Коля-Коля, — я схватил приятеля за плечо. — Пойдём-ка подальше от лишних ушей.

— Куда? Зачем⁈ — испугался Николай.

— Дело одно обсудим. Тебе понравится.

Я оттащил Бродского за столовую и спросил:

— Помнишь, что я тебе сказал на счёт зелий?

— От головной боли? Помню!

— До вечера сможешь сделать?

— Кого? — глаза Бродского медленно закрывались.

— Зелье, Коль, хватит спать! — встряхнул я его.

— До вечера боюсь не успеть, у меня ещё занятия… — начал оправдываться Николай.

— А если я проведу тебя в закрытый клуб? — заговорщически прошептал я. — Ты же хотел, чтобы я достал оттуда запретные ингредиенты? Предлагаю тебе вариант получше. Я тебя самого туда доставлю.

Бродский оживился и принялся бешено кивать так, будто зелье судорог проглотил.

— Давай-давай! Давай! — выпалил он. — Я согласен!

— Тише-тише, не спеши, — успокоил его я. — Сначала зелье, потом закрытый клуб. И чтоб без всяких побочных эффектов. Чистое, как слеза ангела.

— Да вообще без проблем! Я прямо сейчас приступлю.

— Ты же вроде занятия боялся пропустить? — усмехнулся я. — Впереди ещё три пары.

— Да пошли они лесом — эти пары! Если проведёшь в закрытый клуб — я на парах вообще больше никогда не появлюсь!

— Ну ты палку-то не перегибай, дружище. На такие жертвы идти не нужно. Давай подытожим: сегодня в пол восьмого вечера у фонтана. С зельями. Договорились?

— Договорились! — Бродский схватил мою руку и несколько раз ею встряхнул. — Так, только объясни — у какого фонтана? У того, который в западном дворике?

— А у нас на территории фонтанов много?

— Нет, только он один.

— Вот и не задавай глупых вопросов!

Так-с, благодаря Бродскому удалось аккуратно выяснить, где находится фонтан. А то пришлось бы блуждать по академии ещё фиг знает сколько.

Николай убежал в общежитие, а я вернулся к своей миссии «закрыть все долги по учёбе за один день». У Белова не жизнь — а один сплошной долг! Угораздило же меня попасть в тело такого дурачины.

Хотя, если разобраться, я за сутки решил больше проблем, чем он за всю жизнь. Посмотрим, может, уже через недельку фамилия Беловых будет полностью очищена.

Две следующие лекции пролетели незаметно. На одной дотошно разбирались механизмы работы магии, а на второй история магического мира. С первым преподавателем никаких проблем не возникло. Мы договорились, что я напишу парочку эссе и разошлись с миром. А вот с историком дело обстояло ой как не просто!

— Молодой человек! — возмущённо вопил профессор Черновский. — Вы несёте сущую чепуху!

А всё так хорошо начиналось. Я подошёл к нему, чтобы ответить на пару вопросов. Всё шло гладко, я рассказал о некромантских войнах, подробно расписал сожжение Сибири огненными магами. И это было не трудно, ведь я сам участвовал в этих событиях.

Но когда вопрос зашёл о том, как появилась магия в роду императора, начались серьёзные проблемы.

— Вы на полном серьёзе заявляете, что первый маг в семье правителей наших Невских родился всего-то триста лет назад? —чёрные тараканьи усы историка дрыгались туда-сюда и отвлекали всё моё внимание.

Вот уж магия гипноза — не иначе!

— Белов, вы меня вообще слышите? — продолжал Черновский.

— Слышу, профессор, — поморщившись, ответил я. — В таком случае, просветите меня, когда родился первый маг-император.

— Неслыханная наглость, невежество и нахальство! — выпалил он. — К завтрашнему дню подготовите подробное сообщение о первом маге-императоре. И если оно мне понравится, тогда уже поговорим об отработках. Свободны!

Черновский махнул рукой, желая прогнать меня как можно скорее.

Спокойно-спокойно. Я не хочу убивать магов. Я не хочу убивать магов.

Бесово вымя! Нет, я хочу убивать магов, особенного этого скользкого таракана-историка! Так, надо успокоиться.

Задержись я там ещё на минуту — и точно наколол бы дров. Но кто-то схватил меня по другу и вывел из аудитории.

— Владимир, не обращай на него внимания! — сказала Юля Колокольцева.

Девушка заметила, что держит меня за руку, и резко отпрянула.

— Ты отлично отвечал. Правда, с последним вопросом оплошал, переволновался, да? — спросила она.

Ага! Выходит, это не Черновский сошёл с ума. Это все здешние маги считают, что Невские испокон веков были магами. Ну разумеется, что же я сразу не догадался! Кому же это выгодно — рассказывать о том, как орден карателей истреблял обезумевших магов несколько столетий подряд?

До меня только сейчас дошло. Всё, что было сделано мной, моими соратниками, нашими наставниками и предшественниками… Всё вычеркнуто из истории.

Остались только великие деяния дворянских магических родов.

Дьявольски обидно. Получается, что вся моя прошлая жизнь — ничего не стоила. Все мои подвиги, все спасённые нашим орденом жизни — всё это забыто.

Ну ничего, раз уж я жив, то смогу восстановить былую славу! Тогда уж и о просвещении народа можно будет подумать.

Хорошо, что мне хватило ума, не упоминать свой орден. Это бы привлекло совершенно ненужное внимание.

С другой стороны, в этой ситуации есть один-единственный плюс. В современном мире никто не знает об отражателях. Уверен, что эта тайна известна лишь императорской семье — и более никому.

Ну что, современный народ, вы, наверное, даже не осознаёте, на что вас всех обрекли? У нас были большие планы. Если бы вы знали… Если бы вы только знали то, что было известно нашему ордену…

— Владимир? — дёрнула меня за ворот пиджака Юлия. — Ты как? На тебе лица нет.

— Да вот думаю, какое же замечательное эссе я напишу профессору Черновскому! М-м-м. Закачается! — отшутился я.

Правильно. Нечего ударяться в воспоминания. Для начала надо решить более приземлённые проблемы.

— Ну ка быстро убрала руки от моего щеночка, — послышался надменный женский голос.

Мы с Колокольцевой одновременно обернулись. В коридоре корпуса не было никого, кроме нас троих.

Я, Юля, и Мария Мясникова.

Ну и бестия, скажем прямо! Своей грацией и дерзким выражением лица она больше всего напоминала мне готовую атаковать в любой момент пантеру.

Не припомню, чтобы в моё время существовали фиолетовые пантеры, но современники могут лицезреть минимум одну самку этого вида.

Будь я менее искусным убийцей магов, решил бы, что она — пиромант. Вокруг неё витала взрывная огненная аура. Но если учесть, что её брат — маг крови, нетрудно предположить, что и она унаследовала похожую магию.

— О-ой, — только и смогла выдавить из себя Колокольцева.

Юля быстро отпустила мой рукав и на всякий случай отошла от меня на пару шагов в сторону.

— Умница, девочка, — ухмыльнулась Мясникова.

— Ты где здесь щеночка увидела? — спросил я. — Я смотрю, у всей вашей семейки явные проблемы с головой.

Улыбка быстро сползла с лица Марии.

— А Павел был прав. С тобой явно что-то не то, Белов, — произнесла она и злобно улыбнулась. — Ты где свою трусость зарыл, щеночек? Может, пойдёшь и раскопаешь, пока не поздно?

— Володя, нам лучше уйти, — прошептала Колокольцева.

— Поздно уходить, Юлечка, — ответил я, не отводя взгляда от Мясниковой. — Уж больно у меня сегодня плохое настроение, чтобы терпеть унижения от какой-то стервы.

— Как ты меня назвал? — вздрогнула Мария.

Я медленно шёл к ней навстречу. И каждый мой шаг порождал в Мясниковой страх. Я чувствовал это по колебаниям её магической силы.

— Ты не глухая. Всё слышала, — ухмыльнулся я.

Она уже начала колдовать и рассчитывала остаться незамеченной. Дилетантка. Я уже раскусил её. Значит, бегал я за ней, как щеночек, говорите? Семейка с магией крови? Редкий же ты экземпляр, Мария Мясникова. Признаться честно, я таких ещё не встречал никогда! Только слышал рассказы наставника.

Магия очарования — одно из ответвлений магии крови. Такие колдуньи способны выделять из своей кожи вещества, привлекающие противоположный пол.

С таким сущим пустяком моё отражение справится даже сейчас.

Я остановился в паре сантиметров от Марии. Она оцепенела, как кролик перед удавом. Я практически касался торсом её выпирающих грудей. Но магия всё равно не действовала.

Затылок гудел от боли, а кожа отталкивала миллионы мельчайших магических феромонов. Это ей ещё повезло, что рядом нет ни одного мужчины — вот было бы веселье, если бы я отразил эту магию в толпе студентов. Бедняжку бы на кусочки разорвали.

— Ну? — вскинув брови, спросила она. — В чём дело? На колени!

Я тихо прошептал прямо перед её ухом:

— Твоя магия, Машенька, больше на мне не работает. Я больше не твой щеночек. Я дьявольская гончая.

— Угрожать мне вздумал?

— Нет. Констатирую факт. Ещё раз попытаешься меня унизить, я вызову тебя на дуэль. И не посмотрю, что ты девушка.

Мясникова вздрогнула и отступила. Её грудь тяжело вздымалась и опускалась. А на лице читалось недоумение.

— Пойдём, Юль. На последнюю пару опоздаем, — позвал я девушку за собой, поскольку больше не было смысла церемониться с Мясниковой.

Юля, громко цокая, пробежала мимо оцепеневшей Мясниковой, и вместе мы покинули корпус. Мария так и осталась стоять в коридоре, словно в землю вросла.

Что-то мне подсказывает, что за сегодняшний день я сделал всё семейство Мясниковых своими кровными врагами.

Кровными… ну и каламбур.

— Володь, что происходит? — обеспокоенно спросила меня Колокольцева. — Ты никогда так с ней не разговаривал! Ты… Да ты сам на себя не похож!

— Что поделать, Юлечка, — пожал плечами я. — Люди меняются.

— Но не так кардинально.

— Можешь считать, что я решил вернуть все долги. Не только по учёбе.

Колокольцева вряд ли поняла, что я имел в виду, а потому ничего не ответила.

Но должок Мясниковым я ещё верну. Их семейство ещё шарахаться будет при встрече со мной.

Проклятье, главное, чтобы эта головная боль скорее прошла! Ну, Бродский, у тебя осталось три часа. Надеюсь, не подведёшь.

Следующее и последнее на сегодня занятие было практическим. Два часа подряд мы должны были применять наши магические навыки на практике. Но в связи с тем, что моя способность предполагает защиту от нападения, преподаватель предложил мне не участвовать в сегодняшней практике и отпустил в библиотеку.

Слава ордену! Если бы я остался в классе, где творится эта магическая какофония, я бы показал им содержимое своей черепной коробки.

Остаток дня мне пришлось провести в библиотеке за учебниками по истории магии. Да уж, ну редкостный же бред они понаписали в этих книгах! Десять томов по пятьсот страниц — и всё сплошное враньё! Мне хотелось плеваться на каждом абзаце. Тьфу, да слюны не хватит на эту чушь.

Большие часы показали семь вечера. Эх и засиделся же я! Правильно говорил мой наставник: за страданием фигнёй время пролетает незаметно.

Я выдвинулся к месту встречи. На город уже опустились сумерки, по всей академии начали загораться синие магические огни.

Уважаемые маги, ну чем же вам не угодил обычный человеческий, сука, огонь? От этой синей лабуды можно глаза себе выколоть.

В проулке, ведущем к западному дворику, кто-то крепко схватил меня за плечо. Если бы меня хотели убить, я бы почувствовал. Поэтому произошедшее оказалось для меня полной неожиданностью.

Сработали рефлексы, я резко развернулся и ударил незнакомцу кулаком в живот.

— Ой-ой-ой, Вов, ты чего творишь? — простонал Николай.

— Бродский? Твою-то мать! — выругался я. — Какого лешего ты в темноте на людей бросаешься? Ты уж не обижайся, у меня рефлексы.

— Я сделал! — импульсивно подпрыгнув, заявил он.

И протянул мне плотно закупоренный бутылёк с коричневатой жидкостью.

Я недоверчиво взял склянку в руки и вгляделся в содержимое. Зелье чем-то напоминало кофе или крепко заваренный чай.

— Николай, я надеюсь, ты ничего не перепутал? А то выглядит, как твоё зелье от «бессонницы».

— Обижаешь, Вов! Я на него весь вечер убил. И не только вечер…

— Не понял? Кого ты ещё убил из-за него?

— Скажем так, не все ингредиенты растительного происхождения. Короче, лучше тебе не знать, — заявил Бродский и добродушно улыбнулся.

— Надеюсь, люди из-за этой бурды не пострадали? — на всякий случай уточнил я.

— Конечно, нет, друг. Ни одного человека! Только ползающие, прыгающие и летающие мелкие твари.

— Ты прав. Лучше бы я этого не знал…

Я откупорил бутылку и аккуратно поднёс её к носу.

— Как-то странно даже! Совсем ничем не пахнет, — сказал я.

— Так и должно быть.

— Ну не знаю, не знаю, Коля. Зелья без запаха — звучит, как затишье перед бурей. Хреновое у меня предчувствие.

— Да ну тебя, Вов! Много зелий что ли пробовал? Что за гурманские наклонности?

Знал бы он, сколько я этой дряни перепил в прошлом. Мой товарищ из ордена варил добротные зелья. С качеством ни разу не облажался.

Ладно, чего уж тут. Мой нынешний алхимик — не мастер варки, да и я уже не главный каратель. Всему своё время. Может, и из Николая выйдет толк.

Выхода у меня всё равно не было. Кровь из носа текла весь день напролёт. Голова-то и гляди раздуваться начнёт. Так дальше продолжаться не может. Если меня сегодня ждёт столкновение с магами, а может, даже и очередная дуэль — без болеутоляющего никак не обойтись.

— Ладно, Коль, — собрался с силами я. — Твоё здоровье.

Я залпом осушил склянку.

Затишье… перед бурей.

Вкус у этого пойла заставлял о многом задуматься. В первую очередь о том, когда убить Бродского: сейчас или чуть попозже?

— Ты бы его хоть посахарил, — просипел я.

— Терпи-терпи, сейчас подействует! — воодушевлённо произнёс он.

— Да некогда ждать, — ответил я и выбросил склянку. — Пойдём к фонтану. Выполню свою часть сделки.

Мы с Николаем вышли на безлюдный западный дворик академии. В центре него располагался массивный многоуровневый фонтан. Его громкое журчание заглушало даже не прекращавшуюся болтовню Бродского.

— Стоять! — рявкнул широченный бугай, появившийся прямо перед нашими носами.

— Ты из земли, что ли, вырос? — ухмыльнулся я.

— Неверный пароль, — монотонным низким голосом произнёс он.

Словно и правда — неживой. Не удивлюсь, если он создан из магии. Встречал в прошлой жизни редкий дар, когда маг мог создавать свои материальные копии.

— Мы в клуб, — коротко сказал я. — Пароль: «Червонный король».

— Хмм, — внимательно осматривая нас, промычал охранник. — Этот с тобой?

Он указал широким пальцем на Бродского.

— Со мной.

— Пусть тоже скажет пароль, — потребовал охранник.

Мы с Николаем удивлённо переглянулись. Удивительно, как с таким болваном на входе этот клуб ещё оставался закрытым.

— Король Червей! — воскликнул Николай.

— Неверно! — запротестовал бугай и начал засучивать рукава.

— Червонный король! Червонный король! — быстро затараторил Коля. — Что? Это ведь одно и то же!

— Проходите, — недовольно рыкнул охранник.

Похоже, ему очень хотелось подраться с нами, но повода мы ему так и не дали.

Бугай щёлкнул пальцем и один из секторов фонтана отключился. Следом за водой исчезла и часть мрамора, открыв для нас проход в подземное помещение.

Магия Иллюзий. Только очень способный маг мог создать такой вход прямо посреди академии.

Когда мы оказались в подземном коридоре, а проход за нами закрылся, я толкнул Николая локтем.

— Ай! За что⁈ — возмутился он.

— Бродский, ты зачем клоуна из себя строишь? Ты же слышал пароль!

— Да я просто пошутил! Я же не виноват, что этот узколобый придурок шуток не понимает!

— Смотри, внизу ни с кем не шути. Место не безопасное для таких шутников, как ты.

— Ух! Я уже предвкушаю! — потирая ладонью об ладонь, воодушевлённо прошептал Николай.

Закрытый клуб оказался совсем не таким, как я себе представлял. Я ожидал увидеть каморку с маленькой группой людей, играющих в картишки. Что-то вроде тайного общества местной элиты. Но под западным двором академии скрывалось огромное помещение, заполненное десятками посетителей.

Внизу кипела жизнь. Громко играла музыка. Кто-то танцевал, кто-то мирно трапезничал, попивая вино. В дальнем конце комнаты находилась… зона для азартных игр. Вот и мои воспоминания начали возвращаться потихоньку. Именно здесь бывший Белов провёл ни одну ночь. За играми и выпивкой.

— Ты как хочешь, Вов, а я пошёл искать местный чёрный рынок! — воскликнул Бродский.

— Никуда вы не пойдёте, — прорычал за нашими спинами низкий голос.

Позади стояли ещё двое охранников. От предыдущего они ничем не отличались. Трое из ларца — не иначе. Или же магия создания големов…

— Вас приказано отвести к главному, — сказал охранник и жутко ухмыльнулся. — И ещё приказано передать, что вас ждёт весёлая ночка!

— Бродского хотя бы отпустите, — сказал я. — Он тут ни при чём.

— Нет, — упёрся здоровяк. — Ты его сюда привёл, значит, он пойдёт с тобой.

Вот оглобля настырная!

Я глянул на Бродского и обнаружил, что всё его веселье, как рукой сняло. Николай испугался не на шутку.

— Расслабься, Коль, — попытался успокоить его я. — Всё схвачено. Я быстро решу свои дела — и мы отсюда уйдём.

— А кто вам сказал, — вмешался охранник, — что вы уйдёте отсюда живыми?

Глава 5

Вот так закрытый клуб! А современные студенты знают толк в развлечениях. Чёрный рынок, запретные азартные игры, угрозы смерти. Нет, серьёзно, охранники даже не пытаются скрывать, что нас собираются вынести отсюда вперёд ногами. Сильное заявление.

Вот почему я ненавижу магов…

— Какой толк вам нас убивать? — спросил я. — Из-за двух тысяч рублей? Понимаю, карточный долг — дело серьёзное. Но всё-таки труп деньги вернуть не сможет.

Охранники переглянулись и одновременно принялись ржать. Они даже двигались одинаково — как отзеркаленные! Интересно, чем это их так рассмешили мои рассуждения?

Триста лет назад было проще. Маги не ржали, а сразу убегали от меня.

— Что тут смешного? — холодно спросил я.

— А ты что же, Белов, забыл, что ли? — спросил один из охранников. — Забыл, что в прошлый раз поставил на кон свою жизнь?

— Да не может такого быть! Не мог я такого сделать! — не поверил я.

Хотя учитывая всё, что я сегодня узнал о своём предшественнике, тут нечему удивляться. Этот дурак таки лишился жизни, правда, по другой причине. Вот прямо стремился к этому, как погляжу.

Охранник достал из кармана лист бумаги и сунул мне его в нос. На нём красовалась, будь она проклята, подпись Владимира Белова.

— Ага, — пробегая глазами по тексу, сказал я. — Значит, всё-таки мог.

А Павел Мясников — тот ещё хитрый лис. Он не упоминал, что бывший Белов поставил на кон свою жалкую душонку. От которой уже и без того мало, что осталось.

И теперь мне понятно, почему он умолчал об этом. В расписке указано, что ставка будет считаться действительной, если я ещё раз появлюсь в закрытом клубе.

И вот — я здесь! Ставки сделаны, господа, ставок больше нет. И не факт, что будут. Видимо, Мясников решил, что мне отбило память в дуэли с Погребицким, и я забыл об этой договорённости. Хитрец сделал так, что я сам завёл себя в ловушку.

Ну ничего, это мелочи. И не из таких передряг выбирались. Если вспомнить, сколько раз моя жизнь висела на волоске, пересчитать у всей академии пальцев не хватит.

— Ну, чего встали? — развёл руками я. — Ведите нас к своему главарю. Будем разбираться.

Охранники зажали нас с Николаем с двух сторон и повели в секцию со столами для азартных игр. Жизнь в закрытом клубе бурлила, как кровь огненного мага. Никто из отдыхающих даже не обращал на нас внимания.

Одни были увлечены азартом, упивались превосходством над проигравшими. Другие целиком и полностью отдавались отчаянию. Отовсюду доносился звон игральных фишек и бокалов с выпивкой. Приятная тут атмосферка, если не учитывать тот факт, что я сегодня сам тут вместо фишек.

Нас усадили за свободный столик, покрытый зелёным сукном.

— Сидеть здесь, — рявкнул охранник. — Я пошёл за главным.

— Пусть пошевеливается! — крикнул я ему вслед. — Мы люди занятые.

Бродский ткнул меня в бок локтем.

— Ты зачем их злишь? — прошептал он. — Что тут вообще происходит?

— Не дрейфь,Коль, — ответил я. — Всё идёт по плану. А прогибаться под них не надо. Таким только дай волю — начнут нас крутить — вертеть, как им заблагорассудится.

— Вов, я тебя не узнаю, — не поверил своим ушам Бродский. — Ты уж прости, но мне казалось, что раньше ты Павлу Мясникову был готов пятки лизать. А теперь говоришь, что нельзя прогибаться!

Ну, приехали. Если прошлый «я» умудрился даже перед Бродским свой авторитет подорвать, дело действительно дрянь, как ни крути.

— Времена изменились, Коль, — сказал я. — И сегодня ты сам всё увидишь. Даю слово, к концу ночи мы оба выйдем отсюда целыми и невредимыми. Может, ты даже успеешь на свой чёрный рынок сгонять — это уже не обещаю.

Стоило Николаю услышать про чёрный рынок, и он сразу же взбодрился. Чудной он, всё-таки парень. Но каким бы странным он ни был, с одним фактом поспорить я не мог никак.

Голова больше не болела. Учитывая, какое количество магов вертелось в клубе, вывод напрашивался один. Зелье Бродского работало. Я вновь почувствовал себя живым человеком. С непривычки даже появилось ощущение, что я могу горы свернуть, как в старые добрые! Ух!

Дверь, что вела в служебные помещения, открылась. Послышались шаги, к нам шла целая группа людей.

Глава закрытого клуба — маг крови Павел Мясников вместе со своей свитой.

Мрачный темноволосый юноша присел за стол напротив меня, и я вновь испытал неприятное покалывание в затылке. Так вот, в чём было дело! Когда я впервые почувствовал жажду убийства с его стороны, я решил, что он банально хочет избавиться от меня. Но нетушки! Этому психу, судя по всему, очень хотелось, чтобы я сам проиграл свою жизнь в чёртовы карты.

За спиной Мясникова стояли ещё трое людей. И все они были мне знакомы. Сестра Павла — Мария Мясникова. Ух, ну и горячая же всё-таки она штучка! Эта дама умела привлекать к себе внимание и без всяких магических феромонов. В закрытом клубе она носила ещё более откровенный, подчёркивающий фигуру наряд. V-образный разрез на её груди, судя по отвисшей челюсти Бродского, притягивал не только мой взгляд.

Сама же Мария глядела на меня исподлобья и всё время нервно поправляла свои фиолетовые пряди. Вот уж кто был действительно не против меня убить! Она всё ещё обижалась на меня из-за того маленького инцидента. А что я должен был сделать? Поддаться её магии очарования? Нет, Машенька, мне привычнее самостоятельно соблазнять прекрасных дам. И без всякой магии.

Кроме Марии, за спиной Павла стоял уже известный мне Антон Погребицкий. Глаза белобрысого барона нервно бегали из стороны в сторону. Что-то мне подсказывало, что эта придурь аристократская до сих пор себе память не восстановила. Да уж, не верхушка закрытого клуба — а цирк уродов.

С ностальгией вспоминаю времена, когда в цирке уродов на самом деле выступали маги. Эх, сколько же трупп я тогда разогнал… Никогда не забуду, как тот клоун убегал от меня, попутно пытаясь отбиться магией смеха.

Вот только в ту ночь всему отряду карателей было не до смеха.

Последним членом группы Мясникова был тот самый коротко бритый здоровяк, копии которого ходили по всему клубу. И тут без всяких сомнений передо мной стоял оригинал. От одного взгляда на его глупую рожу, у меня включалось магическое чутьё. Не хило же он запасся маной, если поддерживал сразу несколько своих клонов-големов.

— Ну надо же, пришёл всё-таки, Белов? — не скрывая презрения, спросил Павел Мясников.

— А ты что же, Павел, сомневался во мне? Зря-зря. Я своё слово всегда держу, — заявил я и положил локти на стол, стараясь занять как можно больше пространства.

На таких выродков, как он, нужно оказывать давление любыми способами. Пусть почувствует, что я здесь чувствую себя комфортно.

— Держишь своё слово? — по его лицу пробежала еле заметная улыбка. — Ну-ну. Признаться честно, я удивлён. Ты много шуму наделал в последнее время. Избил Погребицкого, оскорбил мою сестру, принудил меня к конфликту в столовой. Выходит, ты одного Вячеслава пока ничем не обидел.

— Угу, — буркнул здоровяк.

Видимо, этот хрен великана — и есть Вячеслав.

— Как ты всё гладко расписал, Павел! Прямо-таки и не придраться, — усмехнулся я. — Вот только вы трое первыми спровоцировали меня на конфликт. И все трое заслуживаете сдачи.

Антон Погребицкий вздрогнул, услышав слово «сдача».

— Антоха, тебя это не касается! — успокоил барона я. — Ты уже достаточно получил. Считай, что наш с тобой конфликт полностью исчерпан.

— Ты сейчас разговариваешь со мной, а не с Погребицким, Белов, — злобно процедил сквозь зубы Павел. — Смотри мне в глаза.

— Павел, дорогой, мы так и будем глазки друг другу строить или уже перейдём к делу? — передразнил его я, чтобы вывести из равновесия. — Я вообще-то пришёл решить проблему своего долга. Две тысячи рублей. Играть будем или боишься?

— Боюсь? Тебя? Белов, не смеши меня, — обнажив белые зубы, ухмыльнулся Павел. — И должен тебя поправить. Не просто две тысячи рублей. Ты пообещал, что поставишь свою жизнь, если вернёшься в клуб.

— Разумеется, расписку я свою видел, спору нет. Повторяю вопрос: играть будем?

Внешне я выглядел спокойным и даже слегка весёлым, но вот внутри всё трепетало. Конечно, мы в ордене любили перекинуться в картишки по вечерам, но до серьёзных ставок дело никогда не доходило.

Мясников замер. Его дружки глядели друг на друга с не меньшим удивлением. В толк взять не могу, что ж их так удивляют мои слова?

— Погоди-погоди, Белов, — Павел принялся нервно стучать пальцами по столу. — Ты точно понимаешь, что говоришь? Объясню для непонятливых. Поставить свою жизнь — равно умереть в случае проигрыша.

— Ты меня по себе-то не суди, Паш, — ответил я. — Я не идиот. Повторяю в третий и в последний раз: играть мы сегодня будем или нет?

И Павел Мясников показал своё истинное лицо. Его рот расплылся в дьявольской ухмылке. Глаза прищурились, обдав меня холодком его жуткого самодовольного взгляда.

— Разумеется, будем, Владимир, — радостно прошептал он.

Видать не всех демонов-магов перебил мой орден. Одна побитая сволочь точно выжила и основала род Мясниковых. Такой кровожадной улыбочки я давненько не видел. Самый типичный, я бы даже сказал клишированный, маг крови. Психопат, как и все они.

Павел специально мучил меня вопросами, надеясь, что меня придётся заставлять играть силой. Нет, дружок, не на того напал.

— Значит, так, — сказал я, упёршись руками в стол. — Предлагаю такой расклад. Моя жизнь — штука не дешёвая. И деньжат у вас точно не найдётся, чтобы уравновесить ставки. Но я — парень не жадный. Поэтому сделаем так: с меня жизнь, с вас — четыре тысячи рублей.

Некромантовы пятки! Да это даже в голове звучит, как бред…

— А ты не слишком ли нарываешься, козёл? — рыкнул верзила Вячеслав.

— Тихо-тихо, Слава, — махнул рукой Павел. — Я согласен с Беловым. Если выиграет — сохранит свою жизнь, вернёт долг и получит две тысячи рублей чистыми. Более чем честный расклад.

— Брат, но он оскорбил меня, — зашептала Мария. — Ты не можешь ему позволить указывать в твоём же собственном клубе.

— Да-да! — поддакивал Погребицкий. — А мне он вообще от…

— А ну, заткнулись оба! — приказал Мясников. — Вы со своими проблемами разберётесь сами, если вас что-то не устраивает. А мы с Беловым уже всё решили, правда ведь, Владимир?

Павел скрестил руки на груди и добавил:

— Тем более, Белов ведь ещё ни разу не выигрывал в магический покер. Чего нам бояться?

Эх, расклад так себе, тут и без гадалки понятно. Гением азартных игр быть не надо, чтобы догадаться, что засранцы жульничают. Либо прошлый носитель моего тела был совсем уж конченым идиотом. Такой вариант тоже исключать нельзя.

Нужно быть начеку.

— Я… Э… Прошу прощения, — неловко подняв руку, пролепетал Бродский. — А мне можно уже идти? Или как?

— О! А я и забыл, что ты здесь сидишь, — сказал Мясников. — Ну что ты, Николай! Конечно, нет. Если Владимир проиграет, то ты умрёшь вместе с ним.

Готов поклясться, что услышал, как беззвучно взвизгнул Бродский.

— Так, стоять! — со сталью в голосе заявил я. — Николая не трогать. Он должен уйти отсюда живым при любом раскладе.

Бродский интенсивно кивал, соглашаясь с каждым моим словом.

— Нет, такой роскоши мы вам позволить не можем, — помотал головой Павел. — Загибай пальцы, Белов. Его сюда никто не звал; он знает про закрытый клуб; он может стать свидетелем смерти студента, то есть — тебя. И как прикажешь нам его отпустить?

М-да, получается, что я раздобыл зелье, но подставил Николая. Такой себе из меня друг… Надо срочно исправляться!

Ведь, как говорится, дурак не тот, кто не совершает ошибок, а тот, кто на них не учится.

— Хмм, — задумавшись, промычал я. — И вправду, никак. Ну, хорошо. Тогда за жизнь Николая Бродского накидываем ещё две тысячи рублей к общей сумме выигрыша!

А другого выбора не было. Мясников ни за что не согласится отпустить Николая в случае проигрыша. А значит, я должен выиграть любой ценой. И не важно, что Коля — маг, а я их с детства ненавижу… Он мне помог и пострадал из-за меня. Блин, кажется, я впервые переживаю за мага.

— Вов! Вов! — завопил Бродский. — Да ты чё⁉

— Доверься мне, Коль, в этот раз не подведу, — тихо сказал я и вновь обратился к Мясникову. — Таково моё окончательное решение. Две жизни против шести тысяч рублей. Звучит безумно, но игра стоит свеч, не так ли, Павел?

Павел Мясников смотрел на меня, не моргая, не меньше минуты. Наконец, он выдохнул и произнёс:

— Пусть будет так! Погребицкий, неси сюда карты для магического покера. Сегодня будет игра года.

Погребицкий поспешно удалился в служебные помещения. Я наклонился над трясущимся Бродским и прошептал:

— Всё в порядке. Я же тебе пообещал. Я их сделаю. Часть выигрыша — твоя.

— Вов, ты точно уверен, что сможешь его одолеть? Он вроде сказал, что раньше тебе ни разу не удавалось, — забеспокоился Николай.

— Сам увидишь. Этой ночью закрытый клуб познакомится с новым чемпионом.

С чего во мне столько уверенности? Да всё очень просто! Магический покер. Карточная игра, завязанная на магии. А с магией у меня разговор короткий.

Осталось только правила узнать…

— Павел, я не помню, где мы храним коробку с покером! — послышался крик Погребицкого из служебных помещений.

— Клянусь кровью моего рода! — выругался Павел. — Этот болван теперь вообще ничего не помнит! Слава, помоги ему.

Здоровяк ушёл вслед за Погребицким. В служебной комнате послышался звук ударов и жалобные крики забывчивого барона. Через минуту Слава вернулся с колодой карт. Погребицкий появился чуть позже, с синяком под глазом.

— Ну что, Белов, начинаем? — тасуя карты, спросил Павел.

Ему явно не терпелось поскорее приступить к смертельной игре.

— Погоди, ещё один вопрос, — остановил его я.

— Да чего тебе ещё нужно? — прикрикнул Мясников.

— Напомни правила игры. И не надо злиться, скажи спасибо Погребицкому за частичную амнезию.

— А чё я-то опять? — испугался Погребицкий.

— Правила предельно просты, — начал Мясников. — Это не покер для простолюдинов. Здесь нет мастей, сложных комбинацией и прочей бурды. Карты в колоде изначально запитаны разными магическими зарядами. Мы с тобой берём по пять карт. И приступаем к первой фазе игры. Всё начинается с двух дуэлей. Мы дважды берём по одной карте с руки и играем ими друг против друга. Карты соприкасаются. Если у моей карты заряд больше, чем у твоей — твоя карта сгорает. После дуэлей — вторая фаза. Тут всё просто. Мы выкладываем все оставшиеся в руке карты и побеждает тот, чей общий магический заряд оказался сильнее. Вспомнил правила, Белов?

Болтовня Мясникова довела меня до очередного приступа головной боли. Признаться честно, я не понял практически ничего, кроме одного простого факта. И этого факта для игры мне хватит с головой.

Нужно просто копить карты с сильным зарядом.

— Белов, ты понял или нет? — раздражённо переспросил Павел.

— Да понял, понял. Всё проще некуда. Давай начинать!

— Ты же ни черта не понял… — в ужасе простонал Бродский, нервно теребя свой конский хвост.

Таким макаром, у моего личного алхимика скоро волос на голове не останется.

— Играем до двух побед. Итого — максимум три раунда, — заключил Мясников. — Приступим.

И игра началась.

Объяснения Павла заставили меня понервничать. Я уже начал прикидывать план «Б» на случай, если отражение не выручит меня в этой игре.

Перевернуть стол, отразить атаку сразу четверых магов. Прикрывать Бродского… Эх, гиблое дело. Лучше до такого не доводить.

Мы с Павлом взяли по пять карт. Я осмотрел свою руку. Пять бумажных пластинок без каких-либо изображений. Ну и хрень — этот ваш магический покер!

Заряд карточек нигде не был отмечен. И тут до меня дошло, что эта игра имеет парочку подводных камней.

Во-первых, этот покер целиком и полностью рассчитан на удачу. Далеко не все маги умеют считывать, сколько энергии в том или ином предмете. А значит, карты большинство игроков выбирают наугад.

Ну и тупость! Какой же толк — играть в это дерьмо? Уж лучше бы за шахматы засели. Если, конечно, вонючие маги не создали какие-нибудь дурацкие магические шахматы, где вместо фигур одни пешки.

Во-вторых, Мясников совершенно точно рассказал мне не все правила. Всё-таки эта игра — битва магов. А как маги меряются писюнами? Правильно! Бодаются, у кого больше маны. А это значит, что картишки можно запитывать своей магической силой.

Которой у меня нет!

Но ничего, это ещё не значит, что я проиграю.

— Чего застыл, Белов? — ехидно ухмыльнулся Павел. — Опять правила забыл? Выкладываем по одной карте.

— Я помню. Дай подумать, — коротко ответил я.

Мой палец пробежался по картам. Я включил отражение и почувствовал, что каждая карточка оказывает разное сопротивление.

Хе-хе-хе.

В задницу вашу удачу! Я с помощью отражения могу понять, где заряд больше, а где меньше.

Я отложил в сторону три карты с наибольшим сопротивлением и сказал:

— Конец тебе, Пашка.

И выложил на стол первую карту с самым минимальным зарядом.

Павел улыбался. Он даже не догадывался, в какую ловушку я его загнал.

Мясников, недолго думав, выложил свою карту. Лишь на долю секунды я почувствовал зуд в затылке. Всё, как я и предполагал. Павел только что добавил своей карте заряда из своего личного запаса маны.

Наши карты соприкоснулись.

Вспышка!

Карта Мясникова взорвалась, стоило ей соприкоснуться с моей.

Вся группа Павла вздрогнула. Бродский торжествующе вскрикнул и тут же прикрыл рот руками.

Ну и рожа у Мясникова! Как будто зелий Николая напился. Болван даже не подозревает, что я отражаю в его карту его же собственную магию. Отражение. Перегрузка. Бах! Взрыв!

Вот и стопроцентная тактика, которая приведёт меня к победе.

— Ай-яй-яй, — улыбнулся я. — Кому-то не повезло.

— Неплохо для начала, — быстро оправился Павел. — Впервые в жизни тебе повезло. Должно быть, под угрозой смерти даже тебе начинает улыбаться удача. Но это ненадолго. Вторая дуэль!

И Павел положил ещё одну карту. Снова зуд в затылке. Ну и игра! Мне даже думать не надо.

Я вновь выложил самую слабую карту и проделал трюк с отражением.

Очередная вспышка. Мясников вздрагивает, не веря своим глазам.

— Ты… Ты совсем с ума сошёл, Белов⁈ — воскликнул он. — Ты же себе смертный приговор подписал!

— Не понял, — удивился я. — Это ещё почему?

— Ты все свои козыри израсходовал! Теперь у тебя на руках одна шелуха осталась, — Мясников рассмеялся. — Да-а-а. Поторопился я с выводами. Нет у тебя никакой удачи. Вторая фаза!

Мясников бросил на стол три свои карты.

— Да мне и не нужна удача, чтобы тебя уделать всухую, — пожал плечами я и выложил свои карты. С самым высоким зарядом.

Победная вспышка заставила всех посетителей закрытого клуба обратить внимание на нашу игру.

— Ого! — воскликнул кто-то из толпы. — Смотрите! Тот парень обыграл главного!

— Да ну? Мясникова, что ли⁈ Пошли посмотрим! — затараторили люди.

На Павле не было лица. Его и без того красные глаза налились кровью.

— Один — ноль, в мою пользу, — сказал я. — Ещё не пожалел, что согласился со мной играть?

— Ты как… это сделал? — прошептал Мясников, но больше эмоций показать не мог.

Ведь теперь у нашей игры появились зрители. Я загнал его в ловушку. Он не мог прогнать собравшийся народ, но и проигрывать у них на глазах не желал.

Страсти накаляются.

— Неплохо, Владимир, неплохо! — наигранно улыбнулся он. — В этот раз тебе повезло. Но второй и третий раунды точно будут за мной!

Мне искренне хотелось ржать от его натужной улыбки. Мясников выглядел так, будто его заставляют танцевать вальс с некромантом и выглядеть при этом самым счастливым человеком на свете.

Мы приступили ко второму раунду. Народ начал делать между собой ставки, и по счастливой случайности голоса разделились пополам.

Павла это сильно обижало. Он ведь глава этого расчудесного заведения, а тут его неожиданно перестают поддерживать. Доигрался, аристократишка. Твоя гордыня тебя же и задавит.

Я взял новые карты и вновь распределил их по заряду. Нужно следовать той же стратегии — и всё будет пучком.

В первой дуэли карт я победил, как и ранее. Мясников истерично посмеивался, приговаривая что-то себе под нос.

— Вов, — шепнул мне Бродский. — Вова, что-то не так.

— В чём дело?

Из-за шума толпы, Мясников не слышал наших переговоров. Похоже, Бродский что-то заподозрил.

— Павел только что шепнул что-то своей сестре.

— Марии?

— Да! И она куда-то ушла.

Я пробежался глазами по комнате. Действительно. Мария Мясникова куда-то исчезла. Что-то тут не чисто.

Я приготовился выкладывать следующую карту и тут же почувствовал лёгкую магическую вспышку за спиной. Знакомая, ох, какая знакомая магия. Магия очарования.

Мария была в толпе за моей спиной. Видимо, Павел приказал сестре сбить меня с толку, отвлечь от игры.

Ну, ребята, вы сами напросились. Вы даже не представляете, какую ошибку сейчас совершили. Дамы и господа, сейчас будет представление!

В течение следующих десяти секунд произошло сразу два событие. Первое — моя карта вновь взорвала карту Мясникова. Второе — моей шеи коснулась тонкая струйка концентрированной магии очарования.

Которую я тут же отразил в толпу посетителей.

— Мария! — воскликнул какой-то парень из толпы. — Мария, я прошу вас стать моей!

— Отошёл от неё! — крикнул другой. — Я любил её всю свою жизнь!

— А ну быстро убрали от неё свои руки! — кричал третий. — Она моя и только моя! Иди ко мне!

— Паша! Спаси! — завизжала Мария, но было уже слишком поздно.

Не менее двадцати парней разом набросились на девушку. Взъерошенная, как драная кошка, она выскользнула из толпы и с криками рванула к выходу. Орда одурманенных студентов понеслась за ней. Бродский попытался вскочить со стула и последовать за ними.

— Стой! Ты-то куда? Сиди смирно, — прошептал я и схватил его за ладонь.

Одно прикосновение, и моё отражение очистило Николая от наплыва похотливой дурости.

По удивительному стечению обстоятельств, в комнате остались только дамы. Все их кавалеры убежали вслед за Мясниковой прочь из закрытого клуба.

— Вот дура… — едва слышно прохрипел Павел. — Слава, отправь своих големов за ней!

— Ух, ну и весело же у вас тут! — усмехнулся я. — Ну что, дружище? Пора заканчивать?

Мясников был сломлен. Он уже ничего не мог предпринять. Жульничать больше не выйдет, ситуация с Марией и так могла вызвать лишние подозрения.

Ему остаётся только принять своё поражение. Началась вторая фаза, завершение игры. Трясущимися руками он положил на стол оставшиеся карты.

Оставшиеся в зале дамы взволнованно смотрели на меня. Ох, ну надо же. Кажется, в этой маленькой игре я обзавёлся поклонницами.

— Вот и всё, Павел, — заключил я и положил карты на стол. — Наши с Николаем жизни и шесть тысяч рублей.

Последние карты Мясникова сгорели. Я почувствовал жуткую усталость. Слишком много отражения за один вечер.

Студентки, наблюдавшие за нашей игрой, восхищённо воскликнули. Я уделал Павла всухую на глазах у посетительниц закрытого клуба. Такого унижения он точно сегодня не ждал.

Но приключения на этом не закончились. Входная дверь клуба вылетела вместе с петлями. Один из големов Вячеслава кубарем скатился со ступеней.

— Что случилось? — усталым голосом спросил Павел.

— Босс! Шухер! — закричал голем.

— Слава, переведи мне речь своего голема, пока я окончательно не вышел из себя, — раздражённо прошептал Павел.

— Нас спалили! — вновь воскликнул голем. — Там преподы снаружи! Они нашли вход!

Глава 6

У бедного Павла Мясникова глаза на лоб полезли.

— Как они могли найти вход? — не поверил Павел. — Он же запечатан магией иллюзий!

— Видимо, ваша сестра привлекла слишком много внимания, — почесав ушибленный затылок, пояснил голем Вячеслава. — Она пробежала по всей территории академии с толпой студентов на хвосте.

— Это всё ты виноват, Белов! — указав на меня пальцем, обвинил Мясников.

— А я-то тут при чём? — удивился я. — Это твоя сестра табун женихов утащила за собой, а не я.

— Эта магия должна была воздействовать на тебя! — злобно прошептал Павел.

— Что-что? — я повернулся к нему ухом. — Не слышу! Хочешь признаться, что жульничал?

Павел напрягся не на шутку. Вся эта вакханалия происходила на глазах у посетительниц закрытого клуба. Авторитет Мясникова падал. Нет. Лавиной катился с горы.

— Нужно скрыть проход, пока не поздно, — вскочив со стула, произнёс он.

— А что такого? Ну, увидят преподы наш маленький клуб, — пожал плечами я. — Взрослые люди имеют право на развлечения.

— Ты соображаешь, что несёшь, Белов? — выпалил Павел. — На территории академии запрещены не связанные с учёбой клубы. За это отчисляют! Неужели ты и это забыл?

— Некромантовы труселя, да здесь за всё на свете отчисляют! — воскликнул я. — Тогда чего мы стоим? Нужно забаррикадироваться. Дамы, ну-ка разойдитесь!

Студентки отскочили в разные стороны, освободив мне проход.

Ну и вляпался же я в очередной раз. Только-только разобрался с отчислением и снова нахожусь на грани! Нет, не на того напали. Больше вести переговоры с деканом в мои планы не входит.

Я подскочил к лестнице, что вела к выходу наружу. У фонтана над нами были слышны голоса. И что куда более не приятно, что чувствовал, как преподаватели начали колдовать.

— Они пытаются снять иллюзию с фонтана, — крикнул я Мясникову. — Насколько иллюзия сложная? Много у нас времени?

— Белов, ты чего раскомандовался? — фыркнул Павел.

— Отвечай, кому говорю! — со сталью в голове указал я.

Сейчас не было времени на бессмысленные споры, поэтому я сразу обозначил свою позицию. А что еще делать, если больше никто не ищет решение? Правильно, брать всё в свои руки!

— Эту иллюзию делал не я, — ответил Павел. — Эта магия — дело рук Мастера Тайн.

— Кого? — переспросил я.

— О! А я слышал! Слышал о нём! — встрял в разговор Бродский. — Так прозвали студента иллюзиониста. Он, говорят, по всей академии свои секретные комнаты и загадки рассовал. Он уже давно выпустился, но его иллюзии до сих пор находят студенты.

Ох уж эти маги! Им лишь бы загадки свои клепать. Нет бы серьёзным делом заняться.

— Надеюсь, этот Мастер Тайн был достаточно хорошим иллюзионистом, — сказал я. — Чувствую, как преподаватели уже начинают серьёзно давить на скрытый проход.

— Что нам делать? — разволновалась одна из студенток. — Даже если они сюда не войдут, то будут ждать нас снаружи! Мы не хотим отчисления! Павел, ты же обещал, что закрытый клуб абсолютно безопасен!

— Спокойно, дамы, спокойно! — попросил я. — Не паникуем. Мы с Павлом сейчас решим проблему. Этой ночью никого не отчислят, даю слово.

— Меня отчислят! — чуть не плача, воскликнул здоровяк Вячеслав. — Они моих големов видели!

— Я про дам говорю, а не про тебя, — бросил я и перевёл взгляд на Мясникова. — Павел, тут есть запасные выходы? Хоть какие-нибудь?

— Нет, — помотал головой он. — Только фонтан. Западный двор плохо просматривается преподавателями. Видимо, по этой причине Мастер Тайн и не предусмотрел аварийных выходов.

— Либо вы их плохо искали, — предположил я. — Если этот иллюзионист такой крутой профи, как вы его описываете, значит, он гарантированно сделал дополнительный выход.

Уж в этом я был уверен на сто процентов. Сколько раз сталкивался с иллюзионистами — всегда одно и то же. У них убежище, как матрёшка. Иллюзия на иллюзии и иллюзией погоняет.

— Так, слушайте внимательно, — я взял инициативу в свои руки. — Погребицкий, Слава — вы баррикадируете вход. Если преподаватели войдут, ваша задача — задержать их. Амнезией и толпой големов.

— А с чего ты взял, что можешь нам указывать? — вякнул Погребицкий.

— Павел, заткни свою шестёрку, пока я ему про дуэль не напомнил, — сказал я.

— Делайте, как он говорит, — кивнул Мясников. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Белов.

— Знаю, уж поверь. Николай, Паша, осмотрите служебные комнаты. Если обнаружите что-то подозрительное, сразу зовите меня, — приказал я и обратился к студенткам: — А вы, дамы, мне тоже пригодитесь. Все за мной — в главный зал клуба.

Мы разделились. Все приступили к исполнению моих указаний. Толпа девушек поспешила за мной в опустевшую секцию клуба, где располагался ресторан и танцпол.

Чем-то мы с Марией Мясниковой похожи. За ней бегает толпа мужиков, за мной — десяток дам. Одна лишь разница — я это делаю без вшивой магии.

— Что нам нужно делать?— спросила меня самая инициативная из студенток.

Черноволосая красавица была в белом магическом платье, которое сияло, словно миллионы осколок разбитого стекла.

— Проверьте все стены и пол. Если почувствуете что-то странное, любое малейшее колебание магии — сразу кричите. Здесь должна быть иллюзия, я вам это гарантирую.

Девушки разбежались по комнате. Их отряд перевернул весь ресторан вверх дном. Я же принялся исследовать барную стойку, поскольку рядом с ней мой затылок начинал жужжать. Буквально, будто за ушами вился рой голодных мух.

Где-то рядом была магия иллюзий, причём очень хорошо скрытая.

— Ребята, быстрее! Они скоро прорвутся! — кричал Погребицкий.

И в эту злосчастную секунду в моей голове, наконец, взорвалась бомба замедленного действия. Бомба, которую заложило зелье Николая Бродского.

Его долбанное зелье от головной боли дало свои побочки.

Сначала я подумал, что меня отравил Мясников, но тут же вспомнил, что в закрытом клубе я ничего в рот не брал.

Живот проурчал так, будто пытался сказать мне: «Да что же ты натворил, безумец? Всё, я устал, я ухожу».

Следом за урчанием в животе, меня всего повело в сторону. Голова закружилась так, что я чуть не поцеловался с барной стойкой.

— Брдскй, — попытался я произнести фамилию Николая. — Ты что натврил?

Язык работал, как веник. Каким же, зараза, ядом отсроченного действия он меня напоил?

И ведь не отразить! Я, конечно, всякое раньше умел, но желудок свой отражать палёные зелья не обучил.

А зря… Да и не сработало бы это в новом теле.

Мне пришлось приложить нечеловеческие усилия, чтобы встать на ноги и подойти к источнику магии иллюзий. Я коснулся висящей горлышком вниз бутылки с вином и использовал отражение.

Комнату окатило тёплым ветерком. Иллюзия развеялась. Стеллаж с винами испарился, будто его и не было. Передо мной появился узкий проход с лестницей, ведущий куда-то вверх — на поверхность.

Я сделал глубокий вдох, поставил свой язык на место и закричал:

— Народ! Нашёл! Все сюда!

Фух. Получилось.

Это было сложно. Но обрывочными фразами говорить всё же получалось.

— Мы тоже что-то нашли! — крикнули девушки. — Тут под столом какой-то люк. Мы его открыли, а там — темнота. Ничего не видно.

— Нет времени, все сюда! — потребовал я.

Дамы рванули в тайный проход. Вслед за ними, толкаясь, пытались пробиться Погребицкий, крепыш Вячеслав и пять его здоровенных големов.

— Да отзови ты их! Они мешают эвакуации! — прикрикнул я на Славу.

Мясников и Бродский бежали последними. За их спинами раздался громкий хлопок. Нехороший хлопок. Он мог означать только одно.

Преподавателям удалось сломать иллюзорный барьер.

— Быстрее! — крикнул я.

Павел проскочил в потайной проход, а Николай… Исчез.

Последнее, что я услышал — его удаляющийся крик. Как сквозь землю провалился!

Стоп. Он что…

До меня дошла страшная истина. Николай Бродский провалился в люк, который нашли девушки.

Да что ж ты за человек-то такой, Коля?

— Белов, чего встал? Заходи! — крикнул мне Павел.

А мы ведь были так близки к свободе. Но не бросать же товарища в беде? Чувствую, я ещё пожалею об этом решении. Но об этом буду думать позже.

— Закрывай проход, Паш, — сказал я. — Бегите. Я остаюсь.

Мясникова долго уговаривать не пришлось. Он лишь глянул на меня, как на безумца, и сразу же повернул рычаг.

Иллюзорная стена вернулась на место, а я со всех ног рванул к люку. Над головой были слышны шаги. Ещё пара секунд, и профессора ввалятся в закрытый клуб, как мой орден на шабаш ведьм.

Ноги заплетались. Чуть ли не на четвереньках я добрался до люка и, недолго думая, прыгнул внутрь. Дверца сама захлопнулась за мной и исчезла.

Несколько секунд падения сквозь непроглядную темноту и…

Удар? Нет. Удара о землю не последовало. Моё тело повисло в воздухе, а затем мягкое приземлилось на пол.

Вокруг тишина.

— Коля? Ты здесь? — крикнул я.

За моей спиной послышалось недовольное урчание.

— На учёбу пора? Уже встаю… — сонным голосом пробубнил Бродский.

— Коля, циклоп тебе в лоб, ты совсем сдурел? Ты зачем сюда прыгнул?

Николай молчал. Видимо, приложился головой при падении и теперь пытался понять, где он и зачем он.

— Вов, я знать не знаю, откуда этот люк подо мной взялся, — начал оправдываться Бродский. — Я готов поклясться, что он был вообще в другом месте.

— Слушай, а ведь, правда…

Я начал вспоминать. Прекрасные дамы отыскали этот люк совершенно в другом месте. Он никак не мог оказаться в полу посреди прохода. В таком случае его бы уже давным-давно нашли.

— Хотел бы повидаться с этим Мастером Тайн. Таких матрёшек я ещё не встречал, — усмехнулся я.

Несмотря на непроглядный мрак, почувствовал на себе тревожный взгляд Бродского.

— Вов, ты с ума сошёл? Ты о чём вообще? Какие матрёшки?

— Не бери в голову, — отмахнулся я. — Лучше подумай хорошенько о том, что ты за бурду мне сварил вместо зелья! Я чуть концы не отдал!

— Я думал, оно работало!

— Оно и работало! Первые два часа. А потом шарахнуло мне в голову так, будто я винный погреб императора опустошил.

— О-о-о! — как-то радостно протянул Бродский. — Значит, всё получилось!

— Что получилось?

— Успокоительный эффект. Надо будет немного подкрутить его силу, конечно. Но в целом работает!

— Коль, ты мне скажи, пожалуйста, тебе просто нравится надо мной издеваться, да? — спросил я. — За что ты мне так мстишь? Я просил зелье от головной боли, а не успокоительное!

— Так, одно другому не мешает! — не согласился Николай. — Ты в последнее время какой-то буйный стал. Я подумал, что голова у тебя от этого болит.

Подумал он, блин…

— Слишком много думаешь, дружище, — вздохнул я. — Ладно. Главное, что первая половина вечера прошла, как по маслу. Жаль, деньги не успели с этого Павлуши содрать.

— Успели, вообще-то, — самодовольно сообщил Николай. — Пока мы Павлом искали тайный проход в служебных помещениях, я забрал у него из сундучка восемь тысяч рублей.

— Восемь? — удивился я. — Ну ты даёшь, Бродский! Мы же с ним на шесть тысяч договаривались. Он, надеюсь, ничего не заметил?

— Отнюдь! Он всё видел. Мясников сам сказал, чтобы я взял на две тысячи больше.

— Что-то подозрительно, — засомневался я. — С чего вдруг такая щедрость?

— Не знаю. Он сказал: «Бери восемь. За причинённые закрытым клубом неудобства», — Николай изобразил холодный голос Павла.

— О-о-о, как интересно. Может быть, не такой уж и бесчестный подлец. Нет, сволочь он, конечно, редкостная, тут не поспоришь! Но, похоже, парню стало стыдно из-за сложившейся ситуации. Такие, как он, всегда заглаживают вину деньгами.

Хотя всё равно выглядит подозрительно. Очень. Ну, тут уже время покажет, насколько я был прав.

— Держи, — Николай протянул мне деньги.

Я взял купюры и на ощупь пересчитал их.

— Ты мне все что ли отдал? — спросил я. — Нет уж. Три оставь себе.

— Три тысячи? — изумился Бродский. — Куда так много?

— За твоё зелье офигительное! — пошутил я. — Ты же тоже рисковал. Эта компашка нас запросто могла пришить после игры. Так что — забирай.

— Спасибо, Вов! — обрадовался Николай.

Я положил деньги во внутренний карман пиджака и осознал, что щедрость Мясникова куда больше, чем может показаться. Я ведь ему ещё две тысячи был должен. Неужели решил простить мне долг?

Нет уж, не нужны мне такие подачки. Две тысячи верну ему, две отправлю маме, одну оставлю себе.

Неплохое начало. Так, постепенно и закрою долги Беловых. Хотя какой там — постепенно? Я за пару суток наколотил восемь штук на ровном месте. Адаптируюсь, а дальше посмотрим. У каждого человека должно быть родовое гнездо, кем бы он ни был. Магом или охотником на магов. Вот для этого мне и предстоит хорошенько поработать.

До меня только сейчас дошло, что мы с Николаем уже пятнадцать минут сидим в кромешной тьме на дне какого-то магического погреба.

— Что-то мы с тобой засиделись, — высказался я. — Надо выбираться из этой дыры.

Я поднялся и пополз вдоль каменной стены. Голова всё ещё кружилась, но ругать Бродского желания уже не было. Бедняга и так сегодня настрадался.

Мои руки наткнулись на дверной проём.

— Коля, нашёл, — предупредил я и дёрнул ручку.

Как только дверь приоткрылась, меня ослепило вспыхивающими повсюду факелами. Магия. Куда ни сунься — везде магия. Даже в каком-то богом забытом погребе.

Ну сколько можно? Если так и дальше пойдёт, я себе сделаю комнату вообще безо всякой магии. Буду там сидеть и медитировать.

Бродский проскользнул в открывшуюся дверь вперёд меня и забормотал:

— Это же… Поверить не могу… Вова! ВОВА!

— Чего ты там разорался?

Я прошёл в комнату вслед за Николаем. И замер.

Перед нами открылся просторный зал. В центре стоял рабочий стол. Вдоль каменных стен, какого добра только не было! Десятки книжных полок, стеллажи с зельями и сушёными ингредиентами, два кузнечных стола и…

Глаза разбегались от увиденного. Я оказался в самой настоящей тайной берлоге какого-то мага. Но в современном времени это не имело никакого смысла! Триста лет назад маги выстраивали подобные помещения, где могли сутки напролёт заниматься своими богохульными делами и не показываться на свет.

Но сейчас-то зачем кому-то такое строить? Весь мир заполнен магами дворянского происхождения. О каких тайных убежищах может идти речь?

— Очуметь! — прошептал Николай. — Вов, это же убежище Мастера Тайн!

— С чего ты это взял?

— Сам посуди! — Николай принялся загибать пальцы. — Проход сюда был скрыт за двумя иллюзорными стенами; здесь целая куча литературы, которую даже в академической библиотеке не найти; алхими… алхимическая лаборатория!

Последнюю фразу Бродский сказал с таким благоговением, что даже у меня мурашки по спине пробежали. Не столько из-за восхищения, сколько от ужаса, что этот алхимик может здесь наворотить с таким оборудованием.

— Одно смущает, — сказал я. — Проход в тайную мастерскую иллюзиониста нашла группа едва ли трезвых студенток совершенно случайно и впопыхах? Звучит не очень правдоподобно.

— Кое-кто со старших курсов как-то находил подсказку. В ней говорилось, что иллюзорная стена открывается перед тем, кто обладает достаточно большим потенциалом.

— Достаточно большим потенциалом для чего?

— Чтобы владеть всем этим! — сказал Николай, обводя руками всю комнату. — Открывается только перед сильным магом!

— Если верить твоей логике, то одна из тех студенток — чуть ли не архимаг! — усмехнулся я.

— Нет-нет-нет, Вов, ты не понял! — Бродский суетливо подбежал ко мне. — Вряд ли проход открылся для них. Он почувствовал присутствие куда более сильного человека.

— Кого? — мне не терпелось узнать мнение Николая.

— Меня! — трепетно произнёс он. — Люк же сдвинулся прямо ко мне под ноги.

Я пытался удержаться, но у меня не вышло. Смех вырвался из меня через мою волю.

— Ты чего смеёшься? — обиделся Николай.

— Прости, Коль, просто забавный ты человек. Не обижайся, — сказал я. — Я, кстати, до сих пор не в курсе, а какая у тебя ветвь магии? Не одной же ты алхимией владеешь.

— У меня… Э-э-э… — замялся Николай. — Я гербомант.

— А-а! Траву, что ли, выращиваешь? — спросил я.

— Да не только траву! Любые растения! — Бродский принялся активно жестикулировать. — Это, между прочим, очень полезный навык для алхимика!

— Не спорю, не спорю, Коль, — согласился я. — На самом деле, такой человек, как ты, мне бы очень пригодился. Конечно, навыки алхимии тебе бы подтянуть самую малость, но… Думаю, обилие литературы в этой комнате тебе точно поможет.

— Тогда замётано! — обрадовался Бродский. — Погоди, только я до сих пор в толк не возьму, а зачем тебе личный алхимик?

Да что ж он взялся неудобные вопросы задавать!

— Слушай внимательно, Николай, — я заговорщически положил ему руку на плечо. — У меня есть одна тайная миссия, и я должен её выполнить. Я, знаешь ли, и сам своего рода Мастер Тайн.

— Да ну! — удивлённо воскликнул Бродский. — А мне расскажешь?

— Коль, это же тайна! Когда-нибудь расскажу, но пока что рассчитываю на взаимное доверие и помощь. Согласен на такой расклад?

— Спрашиваешь ещё! — улыбнулся Бродский. — Тем более, мы с тобой вдвоём нашли саму секретную комнату во всей академии! Нам теперь не резон расходиться.

— Давай-ка ещё немножко изучим эту тайную обитель, а потом пойдём искать выход отсюда.

— Думаю, с этим проблем не будет, — ответил Николай. — Сюда точно должно вести несколько проходов.

Мы с Николаем разделились и обошли все комнаты, что входили в состав этого тайного убежища. Доступа ко всем помещениям у нас не было. Некоторые комнаты оказались закрыты на магические замки. Я мог бы попробовать сломать их отражением, но сил и так уже не осталось. Было принято решение отложить это занятие на потом.

Мы проторчали в тайном убежище целый час и не изучили даже трети всего, что оно в себе хранило. Свитки, книги, оружие. Думаю, этим местом заинтересовалась бы местная полиция магов, будь оно раскрыто.

Когда изучение комнат меня утомило, мой взгляд случайно упал на круглый стол.

И я замер.

Там лежал запечатанный конверт, буквы на котором выводились буквально у меня на глазах. Я подошёл ближе и прочёл появившееся послание.

«Если ты читаешь это, значит, проход в моё тайное убежище открылся для тебя. Открой конверт, когда рядом никого не будет».

Я убедился, что Бродский на меня не смотрит, и быстро спрятал конверт за пазуху.

Не люблю я эти магические штучки, но это письмецо выглядело крайне интригующе. Интересно, может. Эта надпись появляется для всех, кто проходит рядом? Нужно проверить.

Я подошёл к Николаю и как бы невзначай показал конверт.

— Коль, не сможешь прочесть, что тут написано? — спросил я. — От твоего зелья рябь в глазах стоит.

Бродский прищурился, а затем ответил:

— Так он пустой.

— Правда? — пожал плечами я. — Значит, я подобрал какой-то мусор.

И убрал конверт обратно за пазуху. Похоже, текст действительно вижу только я.

— Я думаю, на сегодня хватит. Давай выбираться отсюда, — предложил я.

— Ты прав, пойдём, — кивнул Бродский. — Я как раз нашёл проход, который может оказаться выходом отсюда.

Мы с Николаем прошли по длинному коридору, факела за нашими спинами начали поочерёдно затухать. Коля показал мне небольшую дверку в стене. Она была не больше полутора метров в высоту.

— Это что, выход для детей, что ли? — удивился я. — Выглядит как-то подозрительно.

— Да отвечаю тебе, это — выход! — убеждал меня Николай. — Видишь, даже факелы погасли. Как бы намекают, что работа окончена, можно уходить.

— Логично, — кивнул я. — Ладно, погнали. Хуже уже точно не будет.

Мы протиснулись через маленькую дверцу и тут же оказались в каком-то тесном пыльном коробе. Куртки, портки висят… Шкаф⁈

Точно. Никаких сомнений. Мы с Николаем выбираемся из тайного убежища через чей-то шкаф.

Я прислушался. Дверки шкафа вибрировали от какого-то рыка. Будто снаружи нас ожидал мифический зверь. Или…

Или кто-то очень громко храпел.

Николай аккуратно выглянул из шкафа. Снаружи была небольшая комнатка. На односпальной кровати лицом к нам лежал крупный молодой человек и сопел, как медведь. Стоит отметить, он и выглядел, как медведь. Высокий и накаченный — настоящий боец.

Подумать только, до чего я докатился. Наблюдаю за каким-то спящим мужиком из его же шкафа!

— Чёрт… — цыкнул Бродский.

— Что такое? Ты его знаешь? — прошептал я.

— Это мой сосед. Он живёт в комнате справа от меня. Алексей Ковтунов.

Так. Стоп. Давайте-ка подумаем… Мы спустились в запретный клуб, потом спустились ещё ниже под землю в тайное убежище… И вылезли из шкафа на третьем этаже общежития? Магия. Проклятая магия. Ненавижу её!

— А чего ты так испугался его? — спросил я Николая.

— Как думаешь, что с нами сделает самый крепкий боевой маг на курсе, если увидит, что мы из его шкафа посреди ночи вылезаем?

— Да уж. Резонное замечание! Давай по-тихому к выходу из комнаты — и побежим к себе. Спать.

Я аккуратно выбрался из шкафа и на носочках пошагал к двери. Николай начал выходить вслед за мной, но задел плечом дверцу, и та пронзительно скрипнула.

— М-м-м? — сонно промычал Ковтунов. — Кто здесь?

Парень был в полудрёме. Даже глаза не открыл. Если Бродский не станет шуметь, он снова заснёт.

— Это я лягушка. Твой ночной кошмар, — исказив голос, пропел Николай. — Ква!

Домовой меня подери! Бродский совсем обезумел!

— Нет-нет-нет… — забормотал Ковтунов.

— Не открывай глаза, ква, — продолжил Николай, медленно шагая вслед за мной. — Откроешь — и я заберу тебя, ква, с собой!

— Нет-нет-нет, не надо! Я сплю, я сплю! — умолял Ковтунов.

Мы с Николаем выскочили из комнаты и добежали до соседнего коридора, чтобы нас уж точно никто не стал преследовать.

— Это что сейчас было? — воскликнул я. — Ты… У меня слова закончились!

— Не переживай ты так, — рассмеялся Бродский. — Я с Ковтуновым давно знаком. Он до жути боится лягушек.

— Впервые вижу, чтобы такой здоровый детина боялся лягушек. Ты его зельем, что ли, каким-то опоил?

— Я тут ни при чём! Просто фобия у парня, — оправдался Николай.

— Слушай. Получается, что у него в комнате находится вход в тайное убежище, — подметил я. — Если захотим снова туда попасть… Будут сложности.

— Да ладно! — махнул рукой Коля. — Разберёмся. Погнали отсыпаться.

Я попрощался с Николаем и направился к себе. Да уж, не думал, что за эту ночь мы с ним так сблизимся. Вроде маг, а ощущается, как соратник из ордена.

Видимо, я устал. Мысли не те лезут в голову. Надо глянуть, что за конверт я подобрал — и на боковую.

Я сбросил с себя верхнюю одежду и прыгнул на кровать. Всё тело гудело от усталости. Надпись с адресованным мне посланием так и не исчезла. Интересно, что внутри?

Я аккуратно открыл конверт и прочитал первую строчку письма. В нём в принципе была одна-единственная строчка. И она заставила меня напрячься.

«Добрый вечер, Владимир Белов! Выгляни в окно».

Глава 7

Это что ещё за чертовщина?

Вот с такими магическими выходками мне не приходилось сталкиваться за десятки лет охоты на магов. Когда буквы пишутся сами — это не только магия иллюзий. Здесь постарался хитрец, который был сведущ сразу в нескольких направлениях.

Кроме того, ему откуда-то известно моё имя. И он хочет, чтобы я выглянул в окно. Опасная ситуация. Что это, если не покушение? По-хорошему бы не лезть на рожон.

Но как же съедает любопытство! Я же охотник, и риск у меня в крови!

Слез с кровати и медленным шагом направился к окну. Напряжение нарастало из-за тихого монотонного постукивания. Будто кто-то легонько бил пальцем по окну.

Но меня это лишь раззадоривало. Словно там пряталась очередная жертва.

Была не была! В крайнем случае шарахну отражением по недоброжелателю. Падение с третьего этажа вряд ли закончится для него чем-то хорошим. Но этого мало, чтобы убить опытного мага. У них же и артефакты от урона при себе, и регенерация прокачана.

Я распахнул окно.

Холодный ночной воздух ударил лицо и заставил прищуриться. Однако я так никого и не увидел. На подоконнике ничего не было, и на улице тишь да гладь. В свете синих магических огней сновали силуэты охранников — и больше никого. Середина недели, поэтому даже неугомонные студенты уже спали.

Должно быть, охранники до сих пор ищут нарушителей режима. Надеюсь, тот потайной проход вывел Мясникова и остальных в безопасное место. Не то чтобы я переживал за этих выскочек, но мне всё же хочется, чтобы мои усилия не прошли даром.

Да и нет гарантии, что они и меня не сдадут со всеми потрохами!

— Эй! Придурок! — проурчал чей-то голос. — Ты меня чуть окном не убил!

Из-под открытого окна выполз… голубь. Обычный, откуси ему лапу, голубь…

Я уставился на птицу и затаил дыхание. Да нет, не может быть, чтобы это он…

— Оглох, что ли? — недовольно подпрыгнув на маленьких лапках, повторила птица. — Я с тобой говорю, Белов!

Приехали. Куда я дел свой маленький костёр для птиц-колдунов?

— Только не говори мне, что ты и есть Мастер Тайн, — предположил я.

— Спятил, что ли? — гаркнул голубь. — Я его фамильяр. Меня зовут Гаспар.

— Не слишком ли брутальное имя для столь наглого голубя? — серьёзно спросил я, поскольку его стиль общения меня совершенно не устраивал.

Я не клоун в подпольном цирке магов, чтобы со мной так обращались. Ах да, смерть голубя моим планам никак не повредит!

— А как давно ты не получал люлей? — разозлился Гаспар и прищурил свои круглые глаза.

Я учился убивать магов и их прихвостней. И плевать мне голубь это или дракон. Ни одна живая тварь не смеет унижать карателя!

— Голубь, у тебя есть минута, чтобы свалить! Иначе я тебе ритуал самосожжения организую, — процедил я.

— И я — не голубь! Я — фамильяр! — гордо воскликнул Гаспар.

Это трещание мне надоело.

— Минута прошла!

Я рванул вперёд и схватил назойливую птицу обеими руками.

— Отпусти! Отпусти, скотина! — завизжал Гаспар.

Фамильяр был достаточно силён. Его крылья поцарапали мне пальцы, но мне всё же удалось удержать нового знакомого. Локтем я захлопнул окно, чтобы Гаспар не смог сбежать, а затем отпустил птицу.

— Да я из тебя суп голубиный на завтрак сделаю! — зарычал я.

Сам не ожидал, что птица сможет разозлить меня пуще самого сильного некра!

Голубь вырвался, принялся летать по моей комнате, как ошалелый.

— Бездарный малолетний маг! Сволочь! — визжал он, порхая из угла в угол. — А ну, быстро выпусти меня! Я тебе всю комнату угажу!

— Успокойся, пернатый, — сложив руки на груди, велел я. — Выпущу, когда расскажешь, зачем прилетел. И ещё одно дурное слово в мою сторону, и я готовлю кастрюлю!

Перспектива быть сваренным заживо прекрасно подействовала.

Гаспар издал протяжный «курлык» отчаяния и приземлился на мой письменный стол.

— Меня попросили передать тебе ключ, — сдался он. — Не знаю, что в тебе нашёл Мастер Тайн, но ты умудрился сильно его заинтересовать.

— Вот как? — удивился я, но на лице не дрогнул ни один мускул. — А чего ж он лично не пришёл? Испугался?

— Мастер ни с кем не встречается лично. Зачем рисковать, когда есть такие способные информаторы, как я, — сказал Гаспар и гордо задрал клюв.

— Фиг с тобой, птица. Давай ближе к делу, мне ещё выспаться перед занятиями нужно. Что за ключ? — спросил я.

Гаспар поднял правое крыло и из-под него со звоном выпал маленький металлический ключик. Я аккуратно подобрал его со стола, опасаясь, что вредный фамильяр вцепится мне в палец. На ключе был высечен узор в форме нуля.

— Ну? Чего томишь, Гаспар? — спросил я. — Зачем он мне и что он открывает?

— Это — нулевой ключ, — мирно прогуливаясь по моему столу, пояснил фамильяр. — Он открывает вход в Тайное Убежище.

— Ага, я понял, — усмехнулся я. — Толку — ноль от этого нулевого ключа. Я смог войти в убежище и без него.

— Тот вход больше не работает. Ты не сможешь попасть в Тайное Убежище через него. Он существовал для того, чтобы реагировать на магов с необычным потенциалом. Теперь, когда такой маг нашёлся, ему нужен ключ. И за этим я и прилетел.

Это многое объясняет. Я — не маг, как таковой. Но во мне есть сила отражения. Должно быть, тот проход посчитал мою силу чем-то из ряда вон выходящим. Что ж, оно мне только на руку! Кажется, я заручился очень полезным контактом. Убежище Мастера Тайн можно использовать очень разными способами…

— Хорошо, Гаспар, — кивнул я. — Если я правильно понял, тот проход в шкафу, через который мы вышли, теперь открывается только ключом?

— Да. Как и остальные проходы. Их несколько, — голубь хитро прикрыл один глазок. — Но я тебе не расскажу, где они находятся. Все тайны раскроешь сам.

— Делать мне больше нечего! — хмыкнул я. — У меня дел по горло, а вы со своим Мастером хотите, чтобы я ещё и загадки ваши разгадывал?

— Зря споришь, Белов. Каждая разгаданная тайна дарует тебе достойное вознаграждение. Первое ты уже получил — доступ к Тайному Убежищу. Получишь ли остальные — зависит от тебя.

Никогда бы не подумал, что скажу такое даже про себя, но голубь-то дело говорит. Чем больше я раскрою секретиков этого иллюзиониста, тем больше у меня будет власти над Академией.

Похоже, никому из преподавателей до сих пор не известно о том, что наворотил их бывший студент. И хорошо, что они понятия не имеют об истинной цели ордена, который вычеркнули из истории,

— Ладно, Гаспар, — согласился я, но так чтобы показать недовольство в голосе. — Волкодав меня подери, я в деле!

— Ещё бы ты не был в деле! У тебя теперь выхода нет, — голубь согнул свою маленькую шеи и прищурил глазки. — В случае отказа мне было велено тебя убить.

— Ну-ну! — рассмеялся я. — Хотел бы я на это посмотреть. Кстати, почему ключ называется нулевым?

— Потому что их несколько! Если ты разул глаза вовремя, то может быть, заметил, что в Тайном Убежище много закрытых дверей. Для каждой из них есть свой ключ. Но пока об этом говорить рано.

— Ты походу, снова на суп напрашивается.

— Ой, нет, — опомнился голубь.

— Тогда ответь, когда будет не рано?

— Мастер Тайн свяжется с тобой сам, когда посчитает нужным, — заключил Гаспар и взлетел. — А теперь выпусти меня уже! Открой это несчастное окно!

— А вот нет. Сиди теперь на подоконнике и думай над своим поведением.

Голубь состроил жалобные глазки. Поразительный контраст с тем, что было в начале.

— Ну пожа-алуйста.

— Ладно. На первый раз прощаю.

Компания крикливого голубя меня изрядно утомила, я приоткрыл форточку, и фамильяр тут же вылетел через неё на волю.

Ну и сумасшедший же денёк…

— Эй! — вновь послышался голос Гаспара.

Голубь заглянул в форточку.

— Чего тебе ещё? Хлебных крошек накидать? — спросил я.

— Хотел предупредить на всякий случай, — прошептал он. — Не советую спать с открытым окном. Гаспар обид не прощает. Однажды я тебе глаза выклюю во сне.

Высказав последнюю угрозу, он наконец улетел с концами. Ну и вредная же птица! В следующий раз в столовку отнесу этого Гаспара. Будет мне магический обед.

Но на ночь форточку всё же на всякий случай закрою…

Жужжание отвратительного колдовского будильника заставило меня подняться совершенно разбитым. Мне удалось поспать не больше четырёх часов. Вот теперь я понимаю, зачем нужна эта гремящая хреновина! Если все студенты ведут такой образ жизни, без магии утром себя точно на ноги не поднимешь.

Тьфу! Ты сам себя слышишь, главный охотник? Два дня прожил в шкуре студента магической академии и уже ищешь в этом плюсы? Плохо же на меня влияет современный мир. Ой, как плохо.

Подстраиваться тоже надо уметь. Ведь моя главная цель отнюдь не стать одним из магов этой академии.

Я привёл себя в порядок, накидал в сумку тетрадей и выдвинулся на занятия. Сегодняшний день обещал быть не самым приятным. Отработок — пруд пруди. Ещё и Черновскому сдавать доклад про историю магии в императорской семье.

Ладно, и не через такое проходили! Современную историю по-хорошему лучше изучить досконально. Нужно знать, насколько далеко зашёл враг в своей лжи.

Стоило мне выйти в коридор общежития, как меня тут же кто-то толкнул плечом.

Ну началось. Новый день — новая война. Так часто говорили в нашем ордене.

— Я что, прозрачный? — обернулся я, однако говорил без злобы.

Пока что. Сперва было необходимо увидеть реакцию провинившегося.

— Извини, — коротко, но вежливо ответил высокий студент.

Вопросы тут же отпали. С таким здоровенным телом трудно не задевать мимо проходящих людей. Передо мной стоял настоящий воин. Короткие русые волосы, виски гладко выбриты. Черты лица грубые, взгляд суровый. Своим внешним видом он больше походил на солдата, нежели на студента магической академии.

И как на нём школьная форма по утрам сходится? Хотя видно, что для него её явно подгонял портной.

Он остановился и посмотрел на меня сверху вниз. Однако в этом взгляде не было надменности. По другому парню мешал смотреть его рост.

— Кажется, мы с тобой не знакомы, — сказал он и протянул мне руку. — Алексей Ковтунов.

То-то он мне показался знакомым! Это в его комнате мы с Бродским вылезли из шкафа посреди ночи.

И этот медвежий сын боится лягушек⁈

— Владимир Белов, рад познакомиться, — пожав его руку, сказал я.

— Взаимно. Белов… Белов… — задумчиво пробормотал Алексей. — О, вспомнил! Мы на одном курсе учимся. Только я тебя всего один раз видел, на вчерашней лекции.

Мы с Ковтуновым поравнялись и вместе выдвинулись в сторону учебного корпуса.

— Да, пришлось несколько занятий пропустить, — пояснил я. — Нужно было уладить кое-какие проблемы в семье. Но сейчас я снова в строю. Будем чаще пересекаться.

— Отработок, наверное, много нахватал? — спросил Ковтунов.

Эх, Лёха-Лёха, ну что ж ты по больному-то бьёшь? Мне же мой предшественник ещё долго будет в кошмарах снититься, раз за разом напоминая о своих деяниях.

— Прилично нахватал, сегодня как раз буду перед Черновским выплясывать с докладом, — сказал я.

— А я ни одного занятия не пропустил, но набрал долгов не меньше тебя, — грустно вздохнув, признался Ковтунов. — Мне теория очень плохо даётся. Меня отец с рождения обучал боевым навыкам. Но занятия по основам боя начнутся только после разделения по потокам.

Теперь понятно, почему он такой здоровый! Должно быть, его отец знает толк в военном деле. Знатного детину воспитал. С таким могучим соратником я бы с радостью вышел на охоту за магами. Только вот жабы портят всё впечатление. Лучше бы Коля мне эту страшную тайну не открывал.

Так, стоп. Я снова начал забываться. Он — маг. Он мне не друг. Не приятель. Не надо заводить себя в дебри заблуждений. Колючки в таких дебрях оставляют очень глубокие раны.

Мы с Ковтуновым продолжали вести непринуждённую беседу до тех пор, пока я не почувствовал на себе чей-то взгляд.

Странное ощущение, явно очередной маг за мной наблюдает. Опять Павел Мясников? Нет… Желания убийства не чувствую.

Я увидел чьё-то бледное лицо за углом учебного корпуса и невольно вздрогнул. Коля Бродский! Ну труп ходячий, честное слово. Удивлён, что он занимается алхимией, а не некромантией. Когда-нибудь он точно себя своими зельями доконает.

И это я спустя всего два дня знакомства уже знаю наверняка.

Кстати, о зельях… Головная боль возвращается, мне нужна добавка. Плевать на побочки, боль надо унять и как можно скорее. Вот почему на территории академии нет банальной лавки с зельями? Хоть самому организовывать, честное слово.

— Алексей, рад был поболтать, — остановившись у входа в корпус, сказал я. — Мне нужно с одним делом разобраться. Увидимся на занятиях!

Здоровяк махнул мне рукой и исчез в толпе студентов.

Я быстро прошмыгнул за угол, Николай всё ещё ждал меня там.

— Ты чего тут прячешься? — спросил я. — Я твой взгляд за версту чую.

— Я вижу, ты уже взял быка за рога, — хитро ухмыльнувшись, сказал Николай.

— Не понял. Ты это о чём?

— Я про Ковтунова, — пояснил Бродский. — А я и не думал, что ты такой расчётливый тип, Володь. Хотя, после вчерашней игры стоило бы догадаться.

— Коля, я начинаю подозревать, что это ты — Мастер Тайн. Изъясняйся чётче!

— Ну что тут непонятного? — пожал плечами Николай. — Ты уже приступил к плану: «захватить комнату Алексея Ковтунова любой ценой»!

— Нет, я приступил к плану: «сходить на отработку по истории», — ответил я. — С Ковтуновым случайно столкнулись. Погоди… В каком смысле — захватить комнату? Коль, ты что задумал?

— Нам нужен прямой доступ в Тайное Убежище. Судя по всему, Мастер Тайн раньше жил именно в комнате Ковтунова. Нужно как-то убедить его оттуда съехать, — объяснил свой план Николай.

Про комнату и у меня были планы после разговора с наглым голубем. Но я планировал заняться этим позже. Но видимо, не выйдет. Николай теперь точно не отстанет с этим вопросом.

— Слушай, Коль, я с ним пообщался и что-то не сильно горю желанием вредить ему. Он вроде неплохой парень. Выдворять его из комнаты — это уж слишком. Тем более, если ты не в курсе, дверь в обратную сторону открывается только ключом.

— Блин! — разочарованно взмахнул руками Бродский. — И что же нам тогда делать?

— Есть и хорошие новости. Ключ от двери я добыл, — сказал я. — Но проблему Ковтунова нужно решить как-то по-другому. Давай не будем вести себя подло. Равняться на Павла Мясникова нам ни к чему.

— Эх, и то верно, — вздохнул Бродский. — Ладно, что-нибудь сочиним! Пошли на занятия.

Уже на входе в аудиторию нас настигло цоканье каблуков, которое явно предвещало беду.

Этот звук я узнаю из тысячи. Юлия Колокольцева.

— Ага! Прогульщики! — воскликнула девушка. — Так и думала, что вы объединились. Бродский, тебя почему вчера не было на последних парах?

Началось. Колокольцева больше всего на свете напоминала мне очень красивую, но назойливую муху.

«Жу-жу-жу, прогульщики, жу-жу-жу, я староста». Жутко непривычно. У нас в ордене были женщины, но указывать мужчинам они себе никогда не позволяли.

Придётся напомнить об этом здешним дамам. Но мягко и постепенно, чтобы ещё и среди них не нажить врагов.

— Я… Мне не здоровилось, — неуверенно оправдался Николай.

— Я уже навела справки, — мигом отреагировала на ложь Колокольцева. — В медпункте ты не появлялся.

А ведь он пары из-за меня пропустил. Полдня убил на варку зелий. Надо спасать товарища от злобной сирены.

— И ты тоже хорош, Владимир! — воскликнула она. — Ты же собирался реабилитироваться. Зачем водишь дружбу с такими, как Бродский?

— Попрошу не оскорблять моего товарища, — указал я. — Николай вчера действительно пострадал. Я лично сопровождал его до общежития.

Юлия замолчала, но взгляд её был полон подозрений.

— А уж вы ли вчера тот переполох устроили? — прищурив глазки, спросила она.

— Какой ещё переполох? — устало вздохнув, спросил я.

— Вчера преподаватели рассекретили тайную ячейку закрытого клуба!

— А ты решила на нас сразу все преступления повесить? — серьёзно спросил я. — Всё, Юлечка. Покричали — и хватит. Николая не трогай. Меня трогать можно, но только ласково. И пойдёмте уже на лекцию. Из-за тебя же, староста, сейчас и опоздаем.

Колокольцева опешила. Так и осталась стоять в коридоре, молча глядя нам вслед.

— Как ты её! — восхищённо воскликнул Николая и бодро хлопнул меня по плечу.

Василисковы яйца, ну и детский сад! Современная молодёжь совсем от рук отбилась. Вот в моё время… Стоять. Отставить ностальгию. Начинаю гундеть, как какой-то старик.

Мы с Бродским заняли свободные места подальше от лектора, и я обратил внимание на одну странную деталь. Николай достал из кармана некий прямоугольный аппарат и начал активно тыкать по нему пальцами.

И ладно бы один Бродский! Половина аудитории этим занималась. Память прошлого Белова быстро преподнесла мне ответ.

Мобильный телефон. Очередное изобретение ленивых колдунов, созданное с помощью магии телепатии. Похоже, у каждого студента есть такая штуковина. Надо и себе приобрести, чтобы не выделяться.

Не знаю, был ли у прошлого Белова такой аппарат, но велика вероятность, что он потерян вместе с бумажником во время дуэли с Погребицким. Если вообще не пропит и не проигран в карты.

От этих членов закрытого клуба одни проблемы. Благо, вчера я отомстил им сполна.

Лекции пролетели незаметно. Сегодняшние темы мне показались крайне полезными, особенно основы алхимии. Этот предмет я знал весьма поверхностно, но в травах разбирался. Поэтому отработка прошла на «ура». Единственной загвоздкой была нестерпимая головная боль.

— Коль, — шепнул я Бродском во время перерыва. — У тебя осталась ещё эта коричневая бурда?

— А не ты ли кричал, что моими зельями только свиней поить? — пробурчал Николай.

— Такого я точно не говорил!

— Да? А, правда! Это Василий с третьего курса мне высказал из-за зелья потенции… — неловко почёсывая затылок, сказал Бродский.

— Зелье поте… Чего? — удивился я. — Николай, надеюсь, эта штука была без побочек? Ох и глупый же вопрос я задал, лучше не отвечай.

— Касаемо твоих зелий — проблем нет, — ответил Бродский. — Я основу сделал большую. Осталось только лапок многоножки подсыпать и…

Николай замолчал. Я думал, что белее его бледная кожа уже стать не может, но ошибся. На мгновение мне показалось, что у моего товарища сердце остановилось.

— Коль, ты чего? Выглядишь так, будто сам палёных зелий потенции нажрался.

— Я оставил свёрток с ножками там… — прошептал Николай. — В Тайном Убежище.

Так, походу, зелий мне не видать. Здравствуй, кровоизлияние в мозг.

— Как ты умудрился их там оставить? — спросил я. — Ты зачем вообще эту дрянь с собой взял?

— Я их перепродать хотел в закрытом клубе! — начал оправдываться Бродский. — А когда мы в убежище зашли, я нашёл алхимическую лабораторию и сразу карманы набил всяким добром… А ножки многоножки оставил там…

Это очень-очень плохо. Я прошлые сутки продержался в этом мире исключительно за счёт зелья Бродского. Если до завтрашнего утра не приму новую дозу, здешние потоки магии меня сведут с ума.

— Ладно, чёрт с ним — с этим зельем. Может, просто таблеток купить… Правда, не уверен, что мне хватит и пачки на день. В прошлый раз таблетка не больше часа действовала.

— Плохая идея, — помотал головой Николай. — У них побочки ещё сильнее. Потом желудок вручную зашивать придётся.

— В том-то и дело, — согласился я. — Твоё зелье, хоть и пьянит, но действует в разы дольше.

— Что будем делать? — беспомощно спросил меня Николай. — У тебя с головой совсем беда?

— Это у тебя с головой беда, Бродский! — в горячках сказал я. — Ух… Ладно. Придётся последовать твоему изначальному плану.

— Какому? — не понял Николай.

— Вечером, когда занятия закончатся, будем думать, как проникнуть в комнату Ковтунова.

После возмутительно лживого урока истории, я пересказал Черновскому свой доклад. Скользкий профессор напряжённо шевелил своими тараканьими усиками. Так и хотелось их отстричь! А лучше сжечь вместе с головой.

— Неплохо, Белов, неплохо, — произнёс он. — На слабую троечку. Так уж и быть, допускаю тебя к отработке. В пятницу вечером буду ждать тебя в первой аудитории. Советую хорошенько подготовиться. Я не даю поблажек таким безалаберным ученикам, как ты!

Я ничего ему не ответил, лишь одарил Черновского суровым взглядом. Спорить с такими людьми бесполезно. Глупец и сам искренне верит в чушь, которую преподаёт. По крайней мере, одной проблемой меньше. В пятницу навсегда закрою этот долг и больше никогда не свяжусь с этим предметом.

День прошёл продуктивно. За двое суток я закрыл больше половины долгов, а в перерыве между парами отправил матери деньги через академический почтовый пункт.

На выходных надо будет посетить особняк Беловых. Заодно и с младшими познакомлюсь. Интересно, а остальные Беловы унаследовали магию? Как бы мне хотелось оградить эту семью от мерзопакостного колдовского мира…

Но эта задача практически невыполнима. Весь современный мир — сплошная магия. Сбежать от него не выйдет. Есть лишь два варианта — адаптироваться или изменить весь мир. Второй вариант в одиночку осуществить я не смогу. Нужен орден. Но пользоваться услугами некромантов и поднимать из пепла моих павших товарищей — идея так себе. Придётся искать иной выход.

Над Санкт-Петербургом сгущались сумерки. Небо закрыло плотными тучами. Намечался добротный ночной ливень. Мы с Бродским встретились у комнаты Ковтунова, как и договаривались.

— Нам крупно повезло, Вов, — возбуждённо воскликнул Николай. — У Ковтунова сегодня дополнительные занятия по физической подготовке. Он, кажется, собирается вступить в какую-то местную секцию. До ночи в комнате его не будет.

— Отлично, осталось придумать, как проникнуть в его комнату, — сказал я. — И один план у меня уже созрел.

— Взорвём дверь? — с надеждой спросил меня Бродский.

— Ага, значит на взрывчатку материалы у тебя есть, а на зелье от головной боли нет? — ухмыльнулся я. — Взрывать не будем. Через окно в твоей комнате полезем. Я снаружи посмотрел — у вас окошки совсем близко друг к другу. Дотянемся.

И мы приступили к нашей маленькой операции. И удача сопутствовала нам на каждом шагу — Ковтунов оставил своё окно открытым. Я протолкнул Николая вперёд себя, а затем сам забрался в комнату Алексея.

— Стой на стрёме, — попросил я Бродского. — Я открою проход.

Продравшись через одежду Ковтунова, я принялся тыкать нулевым ключом в стенку шкафа. Но тщетно.

— Коль, дело пахнет попой тролля, — выругался я.

— Чего?

— Тут замочной скважины нет.

— Не может этого быть! — не поверил Бродский.

— Вот, посмотри сам, — я передал ключ Николаю, а сам выбрался наружу.

И в этот момент за дверью послышались шаги.

— Тихо, — шепнул я.

Мы оба замерли. Судя по звуку шагов, два человека приближались к комнате Ковтунова с двух сторон. Оставалось надеяться, что это просто проходящие мимо студенты.

— Алексей, ты почему не на тренировке? — послышался женский голос.

Колокольцева. Вот только её тут не хватало!

Стоп. Она сказала «Алексей»?

Прозвучал раскат грома. Так мне показалось изначально, но на самом деле это чихнул Ковтунов.

— Простудился, Юлия, меня отпустили с тренировки. Завтра на занятиях меня тоже не будет, — прозвучал голос Ковтунова. — Что-то совсем прихворал.

— Ой, тогда выздоравливай! — воскликнула староста. — Я обязательно передам тебе конспекты.

— Спасибо, — ответил Алексей.

И следом послышался звон ключей.

Мы с Бродским рванули к окну, но было уже слишком поздно. Окно захлопнуло ветром, как по волшебству.

А ключ Ковтунова уже повернулся в замочной скважине.

Глава 8

У нас были считаные секунды. Как отреагирует Ковтунов, если увидит у себя в комнате двух лазутчиков — большая загадка. Да эта груда мышц нас с Николаем напополам разорвать может!

— Быстро в шкаф! — суетливо шикнул Николай и заскочил внутрь.

— Стой! — бросил ему я, но уже было слишком поздно.

Бродский закрылся в шкафу, а я мигом упал на пол и закатился под кровать Ковтунова. Мой и без того больной затылок ударился обо что-то металлическое. Под кроватью лежала здоровенная гантель. Килограммов пятнадцать — не меньше.

Я прекрасно понимал, что Бродский допустил ошибку, но исправить её уже не выйдет. Потайную дверь нам открыть так и не удалось. А первое, что сделает Ковтунов — уберёт свою повседневную форму в шкаф. Кто бы могподумать, что вся операция пойдёт коту под хвост из-за какой-то простуды?

Ковтунов зашёл в комнату и запер дверь изнутри. Я задержал дыхание. Старался не издавать даже малейшего шороха.

Пару раз громогласно чихнув, Алексей бросил сумку со спортивной формой рядом с кроватью, а сам полез в шкаф. Ну всё, Николай, вот нас и спалили.

Единственный вариант — рассказать Ковтунову, что мы на самом деле забыли у него в комнате. Наспех сочинять какую-нибудь ложь смысла нет. Но, с другой стороны, неизвестно, как он отреагирует. Может и рассказать преподавателям о входе в Тайное Убежище.

— Ох, боже, дай мне сил… — тяжело вздохнул Ковтунов.

Какая-то странная реакция на Бродского в шкафу. Тут что-то не так. Дальнейшие действия Алексея вообще не соответствовали моим ожиданиям. Он принялся доставать из шкафа вешалки с одеждой и бросать их на рядом стоящий стул.

— Проклятая лягушка, проклятая лягушка, — доставая одежду, приговаривал дрожащим голосом Алексей.

Понятия не имею, что за чертовщина сейчас происходит в этой комнате, но одно можно сказать точно. Бродского в шкафу нет. А это значит, что ему каким-то образом удалось открыть потайную дверь.

Ай да Бродский! Молодчина, Николай. Теперь осталось придумать, как мне выбраться отсюда. Подумать только… Я последний охотник на магов. И чем я занят? Прячусь под кроватью какого-то юного колдуна! Надеюсь, мои соратники не наблюдают за мной с того света. В какую же задницу в очередной раз я влип!

Ковтунов опустошил весь шкаф, тяжело выдохнул, закашлялся и уселся на кровать.

В этот момент в дверь постучали.

Вот оно. Шанс. Если Ковтунов выйдет, я быстро выберусь отсюда, а затем уже придумаю, как спасти Николая. Снова…

Ковтунов отворил замок, в комнату вошли двое мужчин в форме служебного персонала.

— Вы нам звонили, — сказал один из них. — Что забрать нужно?

— Шкаф, — ответил Ковтунов. — Боюсь, он проклят. Похоже, на нём сказалось последнее Пересечение с Тёмным Миром.

— Проклят? Вы уверены? — засомневался мужчина. — Мне казалось, что Пересечения не происходят на территории Академии.

— Знаю-знаю, — закивал Ковтунов. — Но оттуда ночью появилась ляг…

Ковтунов осёкся.

— Что появилось, простите?

— Монстр появился. В общем прошу, заберите этот шкаф. Я оплачу академии расходы. Пусть завезут новый, — попросил Ковтунов.

О чём они только что говорили? Пересечения? С Тёмным Миром? Похоже, опасения моего ордена сбылись.

Из-под кровати кое-как удавалось рассмотреть происходящее. Но больше я ориентировался на голоса и звуки. Рабочие пожали плечами, обхватили шкаф с двух сторон и понесли к выходу.

Твою ж ведьму! Куда Николая потащили?

Так, спокойно. Эту ситуацию ещё можно обернуть в свою пользу.

Когда рабочие ушли, Ковтунов вновь закрыл дверь на ключ, выдохнул с облегчением и упал на кровать.

Ладно, теперь посвящать Ковтунова во все наши с Николаем приключения не обязательно. Есть другой способ.

— Алексей, зря ты избавился от этого шкафа, — прозвучал из-под кровати мой голос.

Тишина. Ковтунов даже шевелиться перестал. Надеюсь, его там не тяпнул сердечный приступ.

— Т-так и знал… — прошептал он. — Так и знал, что ты меня в покое не оставишь!

Кто бы мог подумать, что этот дурацкий трюк Бродского с лягушкой может повлечь за собой такие последствия!

— Алексей, успокойся, я не монстр, — сказал я.

Ковтунов вскочил с кровати и начал спиной пятиться к двери.

— Не верю! — крикнул он. — Ни за что не поверю тебе! В прошлый раз ты говорила то же самое, зелёная тварь!

Да что ж такое случилось с ним в прошлом, что он так боится какую-то долбаную лягушку? Наверняка какой-нибудь умник своим фамильяром напугал. Уверен, если бы я в детстве столкнулся с Гаспаром, то потом до старости бы голубей шугался.

— Давай оба успокоимся, — попросил я. — Я сейчас вылезу из-под кровати, и ты поймёшь, что я тебя не обманываю, договорились?

Ковтунов ничего мне не ответил. Молчание — знак согласия. Главное, чтобы он мне гантели на голову не опустил, когда я высунусь.

Я выбрался из-под кровати, отряхнул с себя пыль и встал на ноги. Алексей Ковтунов вжимался в дверь с зажмуренными глазами.

— Всё, дружище, можешь открывать, — сказал я и поднял руки вверх, чтобы лишний раз не пугать бедного боевого мага.

Алексей аккуратно приоткрыл один глаз, затем второй. Он ошарашенно осмотрел меня с ног до головы, а затем выдал:

— Ты — не лягушка.

— По крайней мере, с утра ею не был, — кивнул я.

— Погоди, я тебя знаю, — прошептал он осипшим голосом. — Белов! Мы с тобой на занятие утром шли! Ты… Ты что тут делаешь⁈

— Охочусь на монстра, — сказал я.

— Ты тоже его видел? — удивился Алексей.

— Да. И хотел бы, чтобы это осталось нашей тайной. Я пишу научную работу о монстрах из Тёмного Мира. Признаюсь честно, я давно заподозрил, что эта тварь живёт у тебя в комнате. Хотел изучить твой шкаф, но тут ты вернулся.

История звучала убедительно. Оставалось надеяться, что Ковтунов на неё клюнет. А он обязательно клюнет. Страх перед лягушкой не даст ему покоя.

— Вот оно как… — задумался Ковтунов. — Так ты в охотники на монстров метишь? Ну даёшь! Я тоже!

Да, такому храбрецу там определённо — самое место! Это если забыть про чёртовых жаб…

Погодите-ка, тут есть охотники на монстров? Ну и поменялись же времена… Раньше мы охотились на магов, а теперь маги охотятся на монстров. Хорошо, хоть не на людей. А то они и на это способны.

— Слушай, Алексей, — перешёл к делу я. — Без обид, что я вот так к тебе ворвался. Но мне твой шкаф позарез нужен. Сам понимаешь, мне без практики никак не справиться. Мы оба выиграем от этой ситуации, тебе даже академии платить не придётся. Просто махнёмся шкафами — и дело сделано.

— Договорились, — кивнул Ковтунов и громко чихнул. — Ой. Погоди, тогда надо поторопиться. Его сейчас увезут на слом.

— Да что ж за день-то такой! — воскликнул я и пробежал мимо Ковтунова в коридор общежития.

Рабочие уже успели затащить шкаф в лифт и поехали вниз.

Ни в коем случае нельзя позволить им увезти его на слом. Мало того, что мы доступ к Тайному Убежищу потеряем, так ещё и не факт, что Николай оттуда выбраться сможет!

Я за полминуты преодолел три лестничных пролёта и обогнал лифт. Каково же было удивление рабочих, когда при открытии лифта я перегородил им проход.

— Стоять! — крикнул я. — Везите его обратно, на третий этаж.

— Зачем? — спросил меня один из них. — Нам было велено…

— Знаю, что было велено, — кивнул я. — Ошибочка вышла. Шкаф опасен, за пределы академии его вывозить нельзя.

— Ну-ну! Хотите сказать, там монстр?

Работники переглянулись и громко расхохотались. В этот момент в шкафу раздался какой-то грохот, и одна из дверей отворилась. Наружу высунулась бледная физиономия Бродского.

Рабочие с диким воплем выскочили из лифта и рванули прочь из общежития.

— А что тут происходит? — удивился Бродский.

— С возвращением, Николай. Ты как раз вовремя, — сказал я и нажал кнопку третьего этажа. — Будешь помогать таскать шкафы.

— Какие шкафы?

— Для начала этот ко мне в комнату, потом мой Ковтунову переставим. Я договорился.

— Ну ты даёшь! Гениально же… Но чего мы сразу так не сделали?

— Потому что я не ожидал, что Алексей тебя с монстром перепутает, — ответил я и придержал лифт, который уже грозил захлопнуться.

Ладно магия левитации, но вот магию времени сюда зачем запихали?

Ещё несколько часов мы провозились с перестановкой мебели. Похоже, выспаться в этой академии мне не суждено. А ведь только вторник заканчивается!

В итоге Ковтунов на отрез отказался притрагиваться к проклятому шкафу, и нам пришлось тащить его с Николаем вдвоём. Зато мой шкаф здоровяк утащил в одиночку.

Вся эта сумасшедшая движуха подошла к концу в районе двух часов ночи. Я устало рухнул на кровать и уставился на Бродского, который сверлил меня таинственным взглядом.

— Чего? — спросил я. — Нашёл свои ножки многоножки?

— Лучше, — ответил он и достал из-за пазухи сразу несколько маленьких флакончиков с зельем. — Я успел наварить тебе на неделю вперёд.

— Ого! — воскликнул я. — А ты даром времени не терял, Николай. Молодчина!

Я без лишних раздумий проглотил содержимое склянки и удовлетворённо закрыл глаза. Отвар не успел добраться до моего желудка, как боль уже начала отступать.

Долго на болеутоляющих зельях сидеть нельзя. Надо будет объяснить Николаю, что проблема моих головных болей из-за непереносимости магии. Может, он сможет что-нибудь сочинить на эту тему.

— Ну что, друг? — сказал я. — Поздравляю с маленькой победой! Теперь у нас есть возможность перемещаться в Тайное Убежище в любое время суток. Кстати, тебе как удалось проход открыть? Я всё-таки пропустил где-то замочную скважину?

— Нет, всё оказалось ещё сложнее, — ответил Бродский и бросил мне нулевой ключ. — Вот, посмотри внимательно.

Я поймал ключ и осмотрел его со всех сторон. Прямо в центре цифры ноль была маленькая выпуклая кнопка.

— Сам по себе ключ бесполезен, — сказал Николай. — Он активирует портал, если нажать на ноль.

— Вот оно что! — понял я. — Теперь ясно, как мы попали из подземелья на третий этаж. М-да, не такие уж и правдивые слухи ходят об этом Мастере Тайн. Иллюзионист, видите ли. Да он, похоже, в чём только не разбирался! И ты, Коль, молодчина, разгадал его загадку с ключом.

— Да я случайно! — честно признался Николай. — Я впопыхах его уронил и ногой придавил к полу. Вот портал и открылся.

— Везучий же ты, чертяка, — усмехнулся я. — На сегодня приключений достаточно, я считаю. Давай на боковую. Завтра, если будет время, сгоняем в Тайное Убежище и получше изучим его. Что-то мне подсказывает, что там полезных вещей может быть куда больше, чем кажется на первый взгляд.

С чего начинается утро мага аристократа? С ко… С кофе? Нет. Неправильно. С Колокольцевой.

Юля встретила меня у двери моей комнаты, и ни одному богу известно, сколько она там ждала.

— Ты за мной следишь, что ли? — улыбнулся я. — Смотри, Юль, могу ненароком неправильно тебя понять.

— И тебе доброе утро, Владимир, — вздохнула она. — Сегодня важный день. Я пришла проконтролировать, чтобы ты добрался до учебного корпуса.

— У тебя каждый день — важный, Юлечка. Что на этот раз? Опять какая-нибудь лекция у Черновского? Пожалуйста, скажи, что я ошибаюсь. Утро так хорошо начиналось.

— Какая лекция? — возмутилась Юля. — Владимир, ты в расписание хоть иногда заглядываешь?

— А у меня его нет, — пожал плечами я.

— Как это нет? Его всем выдавали на первом организационном занятии. У нас ведь даже СМС-рассылка с расписанием есть.

Видимо, СМС-рассылка — это какая-то современная штуковина, связанная с мобильниками. Теперь понятно, почему я на каждое занятие хожу вслепую.

— Расписание я потерял.

— А мобильник?

— И мобильник потерял, — ответил я. — Выкладывай уже, Юль, чего у нас сегодня вместо лекций?

— Распределение же! По потокам. Всё, Владимир, лекций в ближайшее время больше не будет. Сентябрь закончился. Следующие три дня первокурсники будут проходить распределение, а дальше уже индивидуальная программа и… Тебя что, настолько сильно поразило амнезией?

— Вот прям настолько, — кивнул я. — Ну так это же хорошие новости! Перейдём, наконец, к практике! Сколько можно слушать этот старческий гундёж. Наконец, в магии поразбираюсь!

Вернее, это отличный способ изучить своих врагов… или уже не врагов? Ладно, по ходу дела понятно будет что делать со всеми миллионами расплодившихся магов.

Сейчас мои старые привычки были не к месту. А жаль.

— Вот это — настрой, Владимир! — Колокольцева забавно сжала кулачки. — Рвение к знаниям — путь к успеху. Это каждый маг знает. Задай сегодня всем жару! Я буду мысленно с тобой.

— Ого, что-то ты сегодня взволнована больше обычного, — заметил я. — И почему «мысленно»? Ты разве не идёшь на это распределение?

— Так там по алфавиту всех распределили. Мой отбор завтра, — тяжело вздохнула Колокольцева. — Сегодня весь день просижу в библиотеке.

Мне даже стало немножко жаль Юлию. Девчонка совсем себя этой учёбой замучила. И это всего-то за один месяц!

— С ума сошла? В библиотеке! — деланно удивился я. — В кое-то веке свободный денёк, да ещё и солнечный. Пойдём куда-нибудь перекусим. Зайду за тобой в библиотеку сразу, как пройду распределение.

— Что? — Колокольцева вздрогнула от моего предложения и заметно раскраснелась. — Ну как это — перекусить? Я в библиотеке прекрасно перекусываю. Всё ты со своими шуточками, Владимир.

— Всё, решено, — заключил я. — И не обсуждается. В библиотеке она поест! К полудню за тобой зайду. Смотри у меня, желудок своими книжками на забивай. Поедим что-нибудь приличное.

Сообщив эти шокирующие новости Колокольцевой, я мирно пошёл на распределение. Настроение сегодня было прекрасное, впервые за несколько дней чувствовал себя живым человеком.

Должно быть, всё дело в зелье Бродского. В кои-то веки поживу без головной боли. Так что грех не дать себе отдохнуть. Тем более в компании симпатичной девушки, усмирение которой я уже активно начал.

В учебном корпусе стоял такой шум, будто студенты сошлись друг с другом в смертельной схватке. Все были не на шутку взволнованы предстоящим распределением.

Оно и понятно. От этого экзамена зависит будущая программа обучения. Можно даже сказать, что это повлияет на всю дальнейшую жизнь мага, без преувеличений.

Правда, есть один серьёзный вопрос… Куда распределят меня с моим-то отражением? Я уже решил выдать эту силу за магические щиты, но обучаться на потоке каких-нибудь лекарей да щитовиков мне очень не хотелось бы.

Ведь отражение это не только защитная, но и атакующая сила.

В прошлом я мог поглощать направленную на меня магию, чтобы после использовать её самостоятельно. Одноразовый навык, но очень полезный. Вот только сомневаюсь, что сейчас мне хватит сил его использовать.

Отражению нужно возвращать былое могущество. И начинать медитации лучше сегодня же вечером. Это поможет с накоплением силы отражения в моём организме.

Среди множества лиц я нашёл Бродского и Ковтунова. Они мирно беседовали о чём-то вдали от основной массы людей.

— Доброе утро, бойцы, — поприветствовал их я. — Чего стоите в сторонке? Народ вон буйствует, а вы спокойные, как два удава.

— Да смысла не вижу суетиться, — вздохнул Николай. — Я заранее знаю, на какой из пяти потоков попаду. Выращивать растения, варить зелья… Защитный поток. Тут и гадать нечего. Скука смертная. Зато безопасно!

— А ты, Алексей? — спросил я Ковтунова. — Куда метишь?

— С моей магией усиления мне светит только Боевой поток. Я на него и был нацелен с самого начала. У нас в семье все — боевые маги, начиная с моего прапрадеда, — протянул Ковтунов. — Я вообще за компанию с Николаем пришёл. У меня отбор завтра.

Глядя на Ковтунова, я поймал себя на важной мысли. На данный момент я в сравнении с ним — просто хлипкий сморчок. Прошлый Белов совсем не следил за своей формой. А я не привык так бездарно игнорировать самое главное оружие охотника на магов. Своё тело.

Мою голову посетила одна хитрая идея.

— Слушай, Алексей, — начал я. — Мне захотелось подтянуть свою форму. Спортом заняться. Раз ты боевой маг, может сможешь меня немного понатаскать в этом плане?

— А чего же нет? Только от простуды избавлюсь, — обрадовался Ковтунов. — Мне как раз нужен спарринг-партнёр. Если ты, конечно, согласен улучшать форму в тренировочных поединках.

— То, что нужно! — кивнул я. — Предлагаю начать в ближайшее время.

Ковтунов с интересом посмотрел на меня и добавил:

— Выглядишь бодро. Мой шкаф тебе не досаждал этой ночью?

— Не переживай, Алексей, монстра я держу в узде, — уверил его я. — Можешь спать спокойно.

— Кстати, Вов, а я так до сих пор и не понял, а у тебя-то какая магия? — спросил Бродский.

Но ответ на свой вопрос получить не успел. На главной лестнице появился декан Аркадий Сергеевич Быков. Опасный тип. До сих пор мышцы побаливают после его электрического разряда. Если отбор будет вести он, нужно держать ухо востро.

Быков развернул список и принялся перечислять фамилии первой десятки студентов.

— … И десятый — Владимир Алексеевич Белов, — произнёс Быков. — Все перечисленные, проходите в спортивный зал. Там вас уже ждут профессора.

— Ну всё, ребят, я побежал, — сказал я и двинулся к залу.

— Удачи, Володь! Порви там всех! — крикнул мне вслед Бродский.

Ох, знал бы Коля скольких я уже порвал… Было дело. Особенно зомби было легко разрывать магией на мелкие кусочки. Сегодня до такого дойти не должно. Надеюсь.

В спортивном зале была оборудована просторная арена для демонстрации своих способностей. Напротив неё располагался длинный стол, за которым восседали пять преподавателей. Каждого из них я уже встречал на лекциях.

Тьфу, и Черновский здесь! Интересно, какой поток он представляет? Исторический? Вот уж куда я бы точно не хотел попасть.

— Прошу, проходите в центр зала согласно списку, — попросил пожилой профессор в бирюзовой мантии.

Кажется, его зовут Сокольников. Приятный дедуля. Отработки у него прошли особенно безболезненно.

Первая тройка студентов показала однотипную магию. Один парень выпускал огонь из рук, второй пару раз выдавил из себя маленькие жужжащие молнии. И лишь одна девушка смогла меня впечатлить. Она заморозила пол спортивного зала, превратив комнату в настоящий каток.

Вся троица попала на один поток.

Стихийно-разрушительный. Как раз им и заведовал профессор Сокольников.

— Молодцы ребята, — сказал профессор. — Проходите, вставайте за мной. Со следующей недели мы с вами хорошенько поработаем над тем, чтобы отточить ваши силы.

Да, тут замучаешься оттачивать… Из этой тройки только девчонка смогла показать достойную магию. Об остальных даже говорить стыдно. Будь во времена ордена такие маги, мы бы о них ноги вытирали.

Стихийно-разрушительный поток — самый опасный, на мой взгляд. Половина катаклизмом на нашей планете произошло из-за таких, как они.

Следующие несколько человек распределились на Защитный и Боевой потоки. До чего же было смешно и грустно одновременно, когда одному парню со слезами на глазах пришлось самому себе порезать руку, чтобы после этого показать, как он умеет заживлять раны.

Я уже всерьёз заскучал, но как оказалось, впереди меня ждало самое интересное.

Один парень призвал целую толпу маленьких чертей. Мерзкие маленькие создания сразу же набросились на девушек и начали дёргать их за юбки. В зале поднялся визг.

— Довольно, Безумов! Отзови своих демонов, ты зачисляешься на поток Призывателей, — воскликнул Черновский. — На мой поток.

О-о, ну кто бы сомневался! Удивительно, что Черновский — не некромант. Вот тогда бы картинка точно сложилась, как надо. Но в этой академии, судя по всему, некромантии не обучают. А жаль… Было бы интересно понаблюдать за этими труполюбами.

Стоит отметить, Безумов сам был похож на чёрта. Или скорее на самого дьявола. Глаза, как у умалишённого, всклокоченные рыжие волосы. Да уж, с Черновским они явно поладят.

Следующий студент попросил одного добровольца и продемонстрировал профессорам, как может брать под контроль сознание человека… На полторы секунды.

Матерь божья, маг телепат. Да какой слабенький! Будто от мамкиной груди только что оторвался.

Беднягу зачислили на поток Психомантии. Туда же должен попасть уже известный мне барон Погребицкий и Мария Мясникова. Ну и неприятная же компашка там соберётся!

Понаблюдав за распределением, я сделал для себя один вывод. Современные маги сильно выродились. Пусть раньше их было в тысячи раз меньше, но каждый из них стоил половины этой академии. Если я решу восстановить орден, может быть, истребление современных магов не окажется такой уж и трудной задачей.

Эх, опять мысли не туда ушли. В этом времени нельзя действовать старыми способами.

Так-с. Итого пять потоков. Стихийно-разрушительный, Защитный, Боевой, Призыватели и Психоманты.

Есть у меня одна идея, как можно извлечь максимум из обучения в этой академии…

Но придётся рискнуть.

— Белов, ваша очередь! — позвал меня профессор Сокольников.

Я вышел в центр зала и сделал глубокий вдох. Правильное дыхание — залог хорошего отражения. Сейчас нужно будет хорошенько постараться.

— Чего вы ждёте, Белов? — буркнул Черновский. — Начинайте!

Парень психомант подкинул мне одну затею. И я собираюсь её осуществить.

— Сейчас начну, профессор. Но у меня есть просьба.

— Мы вас слушаем, Белов, — спокойно сказал Сокольников.

И я произнёс:

— Чтобы показать свою магию, мне нужны три добровольца.

Глава 9

— Сколько-сколько вам нужно добровольцев? — ухмыльнулся профессор Черновский. — Нет, ну вы слышали его? Три добровольца! Белов, вы хотите, чтобы другие студенты за вас тестирование сдали?

Ох, как же он нарывается. Ну ничего, Черновский, сейчас я сотру эту мерзкую улыбку с твоего лица.

— Нет, профессор, — сохранив лицо, ответил я. — Мне нужно три человека, поскольку в противном случае я не смогу показать всего, что умею.

— Давайте удовлетворим требования юноши, — предложил профессор Сокольников. — Что в этом такого? Я бы с удовольствием понаблюдал за тем, что хочет нам показать Белов.

— Хорошо, Фёдор Афанасьевич, — махнул рукой Черновский. — Пусть будет так. Только я очень сильно сомневаюсь, что Белов сможет нас чем-то удивить.

— Три добровольца! — обернувшись к студентам, крикнул Сокольников. — Прошу помочь Белову. Выходите в центр поля, не стесняйтесь.

— Ха! Да легко! — фыркнул призыватель чертей Безумов, и пошагал ко мне.

Следом за Безумовым сделал шаг вперёд один юноша с Боевого потока. Во время распределения он в основном показывал, как может укреплять свою мышечную массу. Кажется, его звали Валуновым. Сильный парнишка, но до Ковтунова ему далеко.

Кроме Безумова и Валунова больше никто не спешил помогать мне с моим маленьким представлением.

— Ну? — обратился Сокольников к студентам своего Стихийно-разрушительного потока. — Нужен ещё один человек. Антарктьева, давайте вы. Вы показали хороший результат, будет интересно посмотреть на ваше взаимодействие с Беловым.

— Хорошо, профессор, — скромно кивнув, произнесла девушка с яркими голубыми волосами.

Я её хорошо запомнил. Она — единственная из стихийных магов, кому удалось меня впечатлить. Превратить весь пол спортивного зала в каток — довольно простенький навык, но Антарктьева даже не напрягалась. Девушка явно на голову выше остальных бездарей со своего потока.

Антарктьева вышла вперёд и поравнялась с Валуновым и Безумовым. На фоне темноволосого боевого мага и рыжего призывателя она выглядела немного чудно. Я ещё в прошлом заметил, что у стихийников меняется цвет волос в зависимости от магии, которой они пользуются. Но такого чистого голубого давненько не встречал.

— Вот вам три добровольца, Белов, — строго сказал Черновский. — Не тратьте наше время, покажите уже, на что способны.

Так-с, защити мою душу Орден, теперь главное — не облажаться.

Я задумал провернуть очень эффектный трюк. Но действовать придётся быстро, чтобы всё прошло как по маслу.

Я решил слегка приукрасить легенду о моей магии щитов. Если меня зачислят на Защитный поток вместе с Бродским, ничего путного из обучения в этой академии я точно не извлеку. А мне нужно получить максимум информации о враге.

Значит, придётся показать этим зазнавшимся магам приём «отражение-поглощение».

Это тело было не подготовлено для такого трюка, но пару раз я должен справиться. Сотни лет Орден Охотников на Магов использовал чистое отражение. Но я стал первым, кто развил новое направление этой силы. А затем помог освоить и остальным братьям.

Вместо отражения я могу поглотить магический удар врага, а затем воспользоваться им в своих целях. Таким незамысловатым образом, можно использовать магию противников против них самих же.

Особенно мне нравилось биться с ледяными и огненными магами одновременно. Я спокойно поглощал их магию, а затем отражал огонь в ледяных, а лёд в огненных. Такие баталии не занимали много времени.

Но есть беда — сейчас этот элементарный трюк я смогу выдать только в одном случае. Если заставлю свой организм работать на износ. Ну и пусть, иного выхода нет, если я не хочу сидеть за одной партой с целителями. Сейчас нужно выжить из себя максимум.

Как минимум для того, чтобы утереть Черновскому его длинный нос.

— Так, слушайте внимательно, — обратился я к студентам. — Мне нужно, чтобы вы втроём атаковали меня одновременно. Антарктьева льдом, Валунов голыми руками и боевой магией, а Безумов…

Рыжий призыватель с глупым выражением лица чесал затылок и глядел на меня своими полубезумными глазами.

— Ну, а ты, Безумов, просто будь собой, — заключил я. — Призови чертей и натрави их на меня.

Со стороны преподавательского стола послышались шепотки. Похоже, профессора всерьёз заинтересовались моими способностями.

То ли ещё будет, ребята.

Антарктьева сдержанно кивнула. Молчаливая, однако, девчонка.

— Хорошо, — согласился Валунов. — Дай сигнал, когда можно начинать.

— Призыв черте-е-ей! — завопил Безумов и исторгнул из себя поток магии.

Пол вокруг призывателя покрылся сияющими пентаграммами. Прямо передо мной начали появляться маленькие уродливые существа.

Пять… Шесть… А он не мелочился.

Крик Безумова остальные студенты восприняли, как сигнал к атаке. Валунов тут же сорвался с места и полетел на меня. Боевая магия уже струилась по его кулакам ярко-красными искрами.

Антарктьева осталась стоять на месте, но ей и не нужно было идти на сближение со мной. Девушка подняла ладони, в каждой из которых созревал ледяной снаряд.

Я сделал глубокий вдох. Заставил свои лёгкие расправиться до предела. Сейчас всё решится. Для демонстрации моей мощи понадобится не более тридцати секунд.

Валунов и отряд чертей настигли меня одновременно. Я не стал защищаться и дал боевому магу нанести удар. Его запитанный магией кулак врезался в мой живот. И я сразу же поглотил его магию.

Валунов озадаченно уставился на меня. Парень никак не ожидал, что его атака меня даже с места не сдвинет. Но оно и не удивительно. Из-за поглощения я даже боли не почувствовал. Меня будто младенец ладошкой по животу шлёпнул.

В следующее мгновенье на меня разом набросилось шестеро чертят.

Ну, детишки, пора вспомнить былое. Заставим это тело хорошенько поплясать в боевом танце!

Я резко присел и подсёк ногой сразу трёх демонов. Одновременно с атакой я направил боевую магию Валунова в ноги. Носком ботинка я превратил половину чертей Безумова в пыль.

— Мои чертята! — истошно завопил призыватель, узрев смерть своих драгоценных демонят.

Но это был ещё не конец. Столкновение сразу с тремя магами развивалось крайне стремительно. На самом деле мне крупно повезло. Я присел ровно в тот момент, когда над моей головой пролетел ледяной снаряд.

Ну даёт эта скромняга Антарктьева! Действует наверняка!

Через секунду меня настигли ещё две громадных сосульки. Настал самый трудный момент схватки. Мне нужно поглотить и отразить одновременно.

Быстрый глубокий вдох. Левой рукой я поглотил ледяной снаряд, правой защитился от очередной атаки Валунова. Вторая выпущенная Антарктьевой сосулька отлетела от моего тела благодаря отражению, и просвистела в сантиметре от противной рожи Черновского.

Профессор с воплем откинулся назад и свалился со стула.

Настал момент кульминации. Моё маленькое представление шло к своему завершению. Организм уже не выдерживал напора, во рту ощущался яркий привкус железа, но завершить начатое было необходимо.

Правую руку пронзила жуткая боль. Кажется, Валунов сломал мне предплечье… Ничего удивительного, я не мог поглотить его атаку и ледяной снаряд Антарктьевой одновременно. Рано ещё для таких трюков.

— Пора завершать, ребята! — воскликнул я и выпустил ледяной снаряд в Безумова.

Холодная глыба повалила вопящего призывателя на спину, и тот потерял концентрацию. Все черти исчезли, остался лишь один назойливый косматый паршивец. Всё это время он пытался прогрызть мне штанину.

Антарктьева выпустила последний снаряд, который я тут же поглотил. Вслед за этим я отскочил назад и приморозил ноги Валунова к полу.

И последний штрих…

Моя левая рука схватила чертёнка за шкирку и метнула уродливого демона прямо в девушку с голубыми волосами.

— Простите, миледи! — воскликнул я, когда чёрт врезался в Антарктьеву и сбил девушку с ног.

Послышался короткий женский визг, который ознаменовал окончание моего представления.

Антарктьева и Безумов повалены на землю. Валунов не может сдвинуться с места. Я же отделался повреждённой рукой, порванной штаниной и жутким истощением.

Кажется, я в очередной раз переборщил с телом Белова. Эта сцена однозначно сократила отведённую мне жизнь ещё на два или три месяца. Нельзя так часто выводить себя на пределы возможностей. Иначе это тело едва ли проживёт дольше, чем моё прошлое.

В зале воцарилась гробовая тишина. Её нарушало лишь монотонное ворчание Черновского, который только что встал на ноги и возвращался на своё место за преподавательским столом.

Профессор Сокольников отодвинул стул и медленно поднялся. Он ничего не сказал, лишь сложил руки вместе и принялся громко аплодировать.

— Что вас так обрадовало, Сокольников? — съязвил Черновский. — Белов чуть меня не прикончил!

Хо-хо! Какие мы оскорблённые. Маленькая месть свершилась. Нечего было задирать свой тараканий нос. У тараканов вообще есть носы? Неважно, у этого — точно есть.

— Да будет вам, Черновский, — успокоил его Сокольников. — Это был рикошет от магического щита. Белов сделал это не специально. Верно ведь, юноша?

— Разумеется, профессор, — сдержанно улыбнувшись, ответил я.

— Признаюсь честно, — продолжил Сокольников. — Я восхищен! Такого распределения я не видел уже много-много лет. Не хочу вас обидеть, Белов, но от заядлого прогульщика я никак не ожидал такой демонстрации способностей.

— Исправляемся, профессор, — сказал я. — Я поработал над ошибками.

— И весьма успешно! — улыбнулся старик. — Скажите, Белов, что это была за магия? Насколько мне известно, ваш отец владел магическими щитами. Но то, что мы сейчас увидели, это не просто щиты. Здесь нечто большее.

Другие преподаватели принялись бурно обсуждать мои способности между собой. Но я не боялся, что они раскроют секрет отражения. Если даже историку Черновскому ничего не известно о моём ордене, значит, и все остальные современные маги не смогут добраться до моей маленькой тайны.

— Я изучил записи своих предков, — решил соврать я. — По этой причине я и был вынужден прогулять большую часть первых занятий. Я был занят раскрытием истоков своей родовой магии.

— Пожалуй, это первый на моём опыте случай, когда за прогулы студента стоит поощрить, — рассмеялся Сокольников. — Великолепно. И всё же, поделитесь с нами, Белов. Что это за ветвь?

— При всём уважении, профессор, — начал я. — Боюсь, я не могу рассказать всех подробностей. Это тайна рода Беловых. Могу лишь сказать, что я продемонстрировал вам усовершенствованные мною магические щиты.

— Разумно, Владимир, — кивнул Сокольников. — Думаю, никто не станет настаивать на том, чтобы вы раскрывали нам свои секреты. Однако, скажу откровенно, я бы очень хотел в дальнейшем понаблюдать за развитием этих навыков.

Ну и ну! Похоже, не зря я потратил столько сил. Сокольников впечатлён не на шутку. Да и остальные кураторы потоков тоже, просто ведут они себя более сдержанно. Пожалуй, сегодняшнее распределение поставило жирную точку в истории моих отработок. Больше никаких долгов.

Хотя… Точно. У меня отработка у Черновского в пятницу вечером. Этот хмырь не даст мне поблажек, будь я хоть родственником императора Невского.

— Но вы нас поставили в достаточно трудное положение, — задумчиво протянул Сокольников. — Будь ваши магические щиты такими же, как у вашего отца, никто бы и думать не стал. Мы бы сразу зачислили вас на Защитный поток. Я точно видел, как вы пользовались ледяной магией.

— Вы же сами сказали, Сокольников, — встрял Черновский. — То был рикошет от щита.

— Нет-нет, профессор, — не согласился Сокольников. — Конкретно в вас прилетел ледяной снаряд рикошетом. Но Белов дважды воспользовался ледяной магией преднамеренно. Та ледяная сфера, что сбила студента Безумова с ног, явно была создана Владимиром.

— Подтверждаю, профессор Сокольников, — неожиданно произнёс Валунов и посмотрел на свои ноги. — Белов меня к полу приморозил!

— Минуточку, мне тоже есть, что сказать, — присоединился к разговору крепкий молодой мужчина.

Это был Роман Викторович Побединский — куратор Боевого потока. С ним прошлого Белова связывали не самые приятные воспоминания. Побединский вёл занятия по физической подготовке. А мой предшественник очень не любил спорт во всех его проявлениях. Это нетрудно заметить по хлюпенькому телу, которым я теперь владею.

— Фёдор Афанасьевич, — с недовольством обратился к Сокольникову Побединский. — Вы сейчас пытаетесь всё свести к тому, чтобы Белова зачислили на ваш поток. Вы без умолку твердите о ледяной магии, но упускаете из виду очевидный факт. Владимир Белов использовал боевую магию!

— И это я готов подтвердить! — вновь вмешался в разговор примороженный Валунов. — Первой атакой я даже дыхание ему не сбил.

— Валунов, перестаньте перебивать профессоров! — вскипел Черновский.

— Мои черти… — стонал где-то в углу Безумов, но никто не обращал на рыжего призывателя никакого внимания.

— Роман Викторович, но что вы предлагаете? — спросил Сокольников.

— Я не предлагаю, я требую! Белов должен быть зачислен на Боевой поток, — упёрся Побединский. — Пусть он и не показывал высоких результатов ранее, но прямо сейчас я вижу, что в нём ошибался.

Я с превеликим удовольствием наблюдал за перепалкой преподавателей. Похоже, спровоцировал настоящую ссору. Как бы этот конфликт не перешёл в драку из-за меня. А то времена меняются, а повадки магов нет.

Это напомнило мне один случай из прошлой жизни. Однажды я в одиночку угодил в логово трёх магов-телепатов. Даже с отражением выбраться оттуда было не просто. Пришлось использовать смекалку. Я умудрился перессорить этих мозгоедов и в конечном итоге они столкнулись и посводили друг друга с ума! Эх, ностальгия!

— Зачем вам на Боевом потоке маг-стихийник? — воскликнул Сокольников. — Роман Викторович, уступите. Ну не будем же мы зачислять Белова сразу на два потока?

— А на три потока не хотите, уважаемые? — вмешалась в перепалку молодая женщина, что сидела между ними.

Побединский и Сокольников одновременно уставились на профессора Лазареву.

— Ольга Анатольевна, а вас-то что не устраивает? — недоумевал Сокольников.

— Действительно. Чего это я? — закатила глаза Лазарева. — Вы делите между собой студента с магией магических щитов. Моё мнение спросить не забыли? Белову место на Защитном потоке. Это всем очевидно с самого начала.

Сокольников и Побединский умолкли.

— Позволите мне сказать слово? — предложил куратор потока Психомантов.

— А вы-то куда, Разумовский? — воскликнул Сокольников. — Тоже имеете виды на Белова?

— Нет, — отрицательно помотал головой мужчина в капюшоне. — На моём потоке Владимиру вряд ли будет чем заняться. Но вы не учли мнение самого Белова? Почему-то бы не спросить, на каком потоке хочет обучаться он сам?

А я всё ждал, когда они сами догадаются. Правда, моё мнение на этот счёт их удивит.

— Правда, — кивнул Сокольников. — Прошу прощения, Белов. Кажется, мы перегнули палку. Поделитесь вашим мнением на этот счёт. Мы примем любой вариант.

Любой вариант? Ох, профессор Сокольников, ну вас никто за язык не тянул.

Профессор Лазарева мне подмигнула, намекая на правильный выбор в её пользу.

Ну и клоунаду они устроили! А ещё профессора, называется. Ладно, решение всё равно будет за мной.

— Уважаемые кураторы потоков, — сказал я. — Я очень тронут вашим желанием меня обучать. Но я не готов выбрать лишь один поток. Я хотел бы изучать все возможные ветви разом. Мне нужно индивидуальное расписание.

— Тьфу! — вспрыснул Черновский. — Спросили вы его мнение. И что дальше? Белов смеётся над вами.

— Вовсе нет, я абсолютно серьёзен, — не согласился я.

— Хм, — задумался Сокольников. — На самом деле, я считаю, что Белов прав. Это хороший выход из сложившейся ситуации. На одном потоке юноша не сможет полностью раскрыть свой потенциал. Тут понадобится командная работа сразу нескольких кураторов.

— Я отказываюсь в этом участвовать! — отмахнулся Черновский.

— Профессор, успокойтесь, — попросил Побединский. — Белов и не претендует на ваш поток. Мы делим его между Стихийно-Разрушительным, Защитным и Боевым потоками.

— На самом деле я бы не отказался посещать занятия по Психомантии и искусству призывания, — добавил я.

Ох, и не хочется же мне лишний раз пересекаться с Черновским. Но эти знания мне пригодятся. Нужно извлечь из этой академии максимум.

— Нет, Белов, давайте поступим следующим образом, — решил подытожить Сокольников. — Мы составим для вас индивидуальное расписание. Будете посещать мои уроки, а также занятия профессора Лазаревой и профессора Побединского. Если же в процессе учёбы выяснится, что вы также имеете потенциал к Призыву или Психомантии, мы подкорректируем расписание.

— Хорошо, — согласился я. — Такой расклад меня устраивает.

— Прекрасно, — улыбнулся Сокольников. — Что ж, в таком случае, Владимир, поздравляю вас с зачислением на Индивидуальный поток.

— Вам нужно было просто отдать Белова мне, — разочарованно вздохнула Лазарева. — Индивидуальный поток — сложная штука.

— Ничего страшного, Ольга Анатольевна, — ответил Сокольников. — В нашей академии уже была такая практика. В прошлом были столь же выдающиеся ученики. Не будем же обделять современное поколение и создавать шестой поток вновь.

Неожиданно профессор Лазарева вскочила со стула и окинула меня тревожным взглядом.

— Вы со своими спорами, уважаемые коллеги, не заметили, что студент ранен! — воскликнула она. — Если Белов вам больше не нужен, позвольте мне отвести его в медицинскую комнату.

— Это мелочи, профессор, — сказал я, придерживая сломанную руку. — На мне всё заживает, как на собаке.

Только это не совсем правда. Раньше заживало, а сейчас на срастание костей может уйти месяц.

— Ничего не хочу слушать, — помотала головой Лазарева. — Коллеги, предлагаю сделать перерыв. Я помогу Белову залечить раны и вернусь. И прошу не продолжать распределение студентов без меня. Знаю я вас! Ни одного студента Защитному потоку не оставите!

Лазарева позвала меня за собой. Уже у выхода из спортивного зала я услышал голос Валунова.

— Извините, мне можно сказать ещё кое-что? — спросил студент.

— Разумеется, Валунов, — кивнул Побединский. — Мы вас слушаем.

— Меня… Э-э-э… Я стоп уже не чувствую, — произнёс он. — Может, меня кто-нибудь разморозить?

Освобождения Валунова увидеть мне не удалось, поскольку Лазарева подхватила меня под руку и увела в лазарет.

Ранее я встречался с Ольгой Анатольевной только на лекциях. И до текущего момента мне так и не удалось разглядеть её получше. А посмотреть тут было на что!

Лазарева была самой молодой из профессоров. Черноволосая бойкая женщина лет тридцати. Она обладала хорошо ощутимым шармом. Пока мы шли в лазарет, она то и дело поглядывала на меня большими зелёными глазами.

Я всегда любил таких женщин. Жаль, что она колдунья. Я всегда старался не заглядываться и уж тем более не вступать в отношения с волшебницами.

Старался. Правда. Но не всегда получалось, ни первое, ни второе. Парочка интрижек всё-таки проскользнула в моей прошлой жизни. Правда, все они закончились одинаково. В итоге никто из моих магических любовниц не выжил, ну а нечего было массовые козни строить. И, разумеется, тому виной я. Главный каратель.

Лазарева завела меня в медицинский кабинет и засучила рукава мантии.

— Раздевайтесь, Владимир, — попросила она. — Сейчас будем вас лечить.

— Зачем раздеваться? — удивился я. — У меня ж просто рука сломана.

— Сейчас сами всё узнаете, — подмигнула она. — Рубашку с пиджаком снимайте.

— Ладно, заинтриговали.

Я решил не спорить с чудаковатой колдуньей и аккуратно сбросил с себя верх. Устроила же она мне дополнительные проблемы. Снимать рубашку со сломанным предплечьем — та ещё пытка. Правая рука горела, боль пульсировала и отдавала в кисть.

— Ну? — спросил я, оказавшись обнажённым по пояс. — Что дальше?

— Садитесь, — сказала она и подошла ко мне вплотную. — Кладите руку на стол.

Я плюхнулся на стул, затем обхватил левой рукой повреждённую конечность на уровне плеча и положил на медицинский столик.

Лазарева склонилась над моей рукой и принялась водить ладонями над сломанными костями.

Знакомая лекарская техника. Похоже, сейчас она изучает объём повреждений. Исследует колебания моих жизненных сил.

— Ого, — удивилась она. — Хорошенький перелом. А вы даже не пискнули. Обычно все вопят и требуют болеутоляющее. Неплохая выдержка, Владимир!

По сравнению с тем, какие боли мучают меня из-за непереносимости магии, этот перелом — сущий пустяк.

— Погодите-ка, Владимир, — нахмурилась она. — Какие странные у вас колебания жизненной энергии. Дайте-ка внимательнее вас изучить…

Женщина оставила в покое мою руку и перешла к торсу. Её ладони скользили по моим ключицам и грудной клетке. В этой и без того чудной ситуации меня отвлекал тот факт, что из этого положения мне слишком хорошо видно её бюст. А профессорам вообще можно носить блузки с такими откровенными вырезами?

— Куда вы смотрите? — спросила Лазарева, продолжая изучать моё тело.

— Сами виноваты, — пожал плечами я. — Я всего лишь смотрю, а вы меня лапаете.

— Ну-ну, — посмеялась она. — И всё-таки у вас в теле невероятные колебания. Энергия жизни так и струится! Нечасто такое приходится, такое видеть… Хмм…

— Мы руку лечить будем сегодня или как? — улыбнулся я.

— Нет, я передумала! — воскликнула женщина и сделала шаг назад. — Вы вылечите её самостоятельно.

Вот это поворот. Нормально я так к лекарю сходил.

— Давайте, Владимир, это будет нашим первым уроком, — улыбнулась Лазарева. — Если получится, вас будет ждать сюрприз.

name=t361>

Глава 10

— Сюрприз? — удивился я. — Не совсем вас понимаю, профессор.

На что это Лазарева намекает? Неужто колдунья решила меня соблазнить?

— Что такое, Владимир? Пошлостей всяких надумали? — рассмеялась она. — Не удивляйтесь, я же вижу колебания ваших жизненных потоков. Чтобы прочесть такие мысли, не нужно быть психомантом.

Лазарева смотрела на меня из-под слегка опущенных век и задумчиво накручивала чёрный локон на палец.

Мысли она мои, видите ли, читает.

— А, по-вашему, это противоестественно? — спросил я. — Высами натолкнули меня на эти мысли. И не нужно говорить, что вы сделали это случайно.

— Может, случайно… А может и нет, — игриво произнесла она. — Попробуйте вылечить свою руку, Владимир, тогда и узнаете.

Вот же хитрая баба! Наверное, думает, что я не понимаю, что происходит. Это невооружённым глазом видно — у неё крышу снесло от моей жизненной энергии. Ничего удивительного: жизненная сила истекает из души, а тело — лишь её проводник. Так что смазливая внешность Белова тут ни при чём. Её зацепила сила именно моя духовная энергия.

Но интуиция мне подсказывает, будто всё это не самая лучшая затея. Лазарева — женщина привлекательная, но спать с профессором… Нет. Только лишние проблемы и никому не нужное внимание привлеку. Обойдётся.

Лучше извлеку выгоду из этого маленького испытания другим способом.

— Хорошо, профессор. Давайте рискнём, — согласился я. — Только мои магические щиты работают не так просто, как может показаться на первый взгляд. Чтобы вылечить себя, мне нужно, чтобывы хотя бы разок воспользовались на мне своей лекарской магией.

Другими словами, мне нужно активировать навык «отражение-поглощение».

— Ладно, — сказала она, быстро подскочила ко мне и чем-то ткнула в мой палец.

В руках Лазаревой была игла. Откуда она её только достала?

Из кончика пальца брызнула кровь, и профессор тут же направила на маленькую ранку свою магию.

Я уже изрядно вымотался. Это последнее использование отражения за сегодня. Больше я не осилю. Пока что.

Я поглотил поток целительной магии Лазаревой и задержал его внутри себя. А она не мелочилась! Использовала огромное количество маны для этого заклятья. Хитрая, ой, хитрая. Догадалась, как работают мои «щиты». Если бы она попыталась просто залечить мой палец, такого количества магии мне не хватило бы для сращения костей.

Моё поглощение-отражение использует закон сохранения магия. Сколько впитал, столько и выпустил. Усилить поглощённую магию я никак не могу.

Моё уставшее тело начало потряхивать. Впитанная магия просилась наружу. Это самое сложное — держать в себе чью-то магию. Сложно с чем-то сравнить эти ощущения. Похожее можно испытать, если заткнуть себе нос и набрать в рот воды. И пытаться в таком состоянии просидеть всю лекцию Черновского.

От его исторических фактов вода так и просилась бы наружу.

Вот и с поглощением такая же история.

Я перенаправил магию Лазаревой на свою сломанную руку. Концы лучевой кости с хрустом сошлись друг с другом. Сердце ёкнуло от резкого приступа боли. Но следом магия начала заживлять повреждённые мышцы, и моё состояние многократно облегчилось.

Я поднял правую руку и демонстративно поигрался пальцами кисти.

— Всё, закончил, — сказал я. — Как видите, у меня получилось.

— Интересно-интересно, — протараторила она. — Сложная, но очень любопытная эта штука — ваши магические щиты! Что ж, вы хорошо справились, и поэтому…

Она попыталась коснуться рукой моего торса, но я поймал её кисть.

— Поэтому я бы не отказался от вознаграждения в виде дополнительных занятий, — заявил я. — Мне бы не помешало изучить лекарство и магические щиты индивидуально. Курс академии вряд ли предусматривает работу с такой магией, как моя.

Лазарева ошарашенно захлопала глазками. Похоже, она никак не ожидала, что я проигнорирую её несомненно соблазнительный, но всё же не слишком уместный порыв.

— Владимир, ты чего? — замялась она. — Я же о другом говорила.

— А когда мы с вами перешли на «ты», Ольга Анатольевна? — ухмыльнулся я.

Честно говоря, я рассчитывал, что её мой ответ разозлит. Всё-таки я слегка подпортил её планы. Однако отреагировала она совсем непредсказуемо.

Тонкие губы Лазаревой изобразили загадочную улыбку. И что-то в её блестящих зелёных глазах мне подсказывало, чтоя только что раззадорил её ещё сильнее.

— Вот как, Владимир? — шёпотом спросила она. — Ну хорошо. Выделим время и поработаем над… вашими магическими щитами.

— Добро, — согласился я. — А теперь, если позволите, я оденусь.

Я быстренько накинул на себя рубашку с пиджаком и, попрощавшись с профессором, покинул лазарет.

Ну и ну! Я, конечно, ожидал, что мои навыки удивят преподавателей, но не думал, что аж настолько. Я хоть и переиграл Лазареву в этой маленькой горячей игре, но в итоге только сильнее раздразнил чудную преподавательницу.

Я вышел в фойе и в меня тут же влетел с разбегу Бродский.

— Ну как, Володь? Куда прошёл? Какой поток? Сложно было? — затараторил он. — Что-то ты долго! А меня в следующей десятке вызывают!

Я молча положил руку на плечо Николая и сказал:

— Проходи на свой Защитный поток, Коля. Тебе понравится.

Закончив фразу, я медленно побрёл к выходу из учебного корпуса. Николай молча смотрел мне вслед, явно не понимая, что я пытался ему сказать.

— Удачи на распределении! — крикнул ему я, не оборачиваясь.

Покинув корпус, я двинул в общежитие, чтобы переодеться. Огромный магический циферблат на одной из академических башен, громко тикая, показывал двенадцать часов дня.

Полдень. Надо поторопиться. Помнится, я обещал зайти в библиотеку за Колокольцевой после обеда.

На входе в общежитие меня окликнул вахтёр.

— Белов, можно вас на минуточку? — поманил толстой ручкой Собакин.

— Что случилось? Я опять не расписался в одном из сотни ваших журналов? — спросил я.

— Вас искал приятель, — сказал Собакин. — Я пропустил его наверх.

— Какой приятель? — не понял я. — Бродский, что ли? Мы с ним только что виделись, он на распределение пошёл.

— Да какой Бродский? — махнул рукой Собакин. — Другой. Кто-то не из здешних. У нас, по крайней мере, не проживает.

Интересно, кто бы это мог быть?

— А зачем же выего впустили, если он не из наших студентов? — спросил я. — Мало ли кто тут шляется?

— Да я… Ну… — замялся вахтёр. — Он мне угрожал!

— Что-то я совсем ничего не понимаю. Чёрт знает, кто искал меня, угрожал единственному охраннику в этом общежитии… И вы после всего перечисленного его пустили внутрь, я правильно понимаю?

— Белов, ну вы-то хоть на меня не давите, — взмолился Собакин. — Этот молодой человек пригрозил, что меня уволят. Мол, семья у него влиятельная.

— В этой академии у всех семьи влиятельные, — подметил я.

— Да, что-то я сплоховал, — почесал затылок Собакин. — Если хотите, я могу настоящую охрану вызвать? Сам-то я ничем не могу помочь. Я же это… Не маг, как бы.

— Не надо охрану, — отказался я. — Я сам разберусь. Лучше постарайтесь в следующий раз не пускать всех подряд. Теперь уже поздно вызывать подмогу.

— Хорошо, как скажете, — вздохнул Собакин.

Я уже собрался подниматься на третий этаж, но вахтёр вновь меня окликнул.

— Владимир! А расписаться?

Я медленно обернулся и угрожающе зыркнул на Собакина.

— Ладно, понял-понял! — закивал вахтёр. — Никаких росписей. Да что ж за день у меня сегодня такой…

Я поднялся на свой этаж и обнаружил, что около моей комнаты расхаживает знакомый силуэт. Заметив меня, молодой человек резко остановился.

— Здравствуй, Белов, — сказал Павел Мясников. — Я как раз тебя ищу.

Опять он. Мясников ведёт за собой череду неприятностей. Нужно быть осторожнее.

— Это ты угрожал Собакину? — спросил я.

— Кому? — не понял Павел.

— Вахтёру.

— А! Этот простолюдин не хотел меня пускать без росписи. Я решил поставить его на место.

Ох уж эти росписи Собакина! Когда-нибудь он из-за них жизнь отдаст.

— Зачем меня искал?

— Мы после произошедшего так и не поговорили, Владимир, — Мясников улыбнулся одним уголком рта. — Может, поговорим у тебя в комнате? Зачем нам лишние уши?

— А зачем мне лишний риск? — усмехнулся я. — Ты не тот человек, с которым стоит оставаться наедине. В закрытом клубе ты показал себя во всей красе, Павел.

— Да тише ты! — зашипел Мясников, услышав упоминание закрытого клуба. — Ты чего, боишься меня, Белов?

— Нет. Может, когда-то раньше и боялся, но сейчас это уже совсем неактуально, — сказал я.

И не солгал. Прошлый Белов, похоже, дар речи терял от одного взгляда на Павла.

— Ладно, пойдём внутрь. Ты прав, нам есть о чём поговорить, — заключил я и отворил дверь своей комнаты.

Мясников быстрым шагом вошёл внутрь, взял мой стул и расположился на нём.

— Ты, я смотрю, как к себе домой, пришёл, — запирая дверь на ключ, сказал я, — Кстати, почему Собакин сказал, что ты не из наших?

— Глупый вопрос, — фыркнул Павел. — Я не живу в общежитии. У нашей семьи хороший особняк неподалёку от академии.

— И в каждом слове один сплошной выпендрёж, — подметил я. — Ты ещё не устал от этой показухи, Павел?

— Белов, ты нарываешься. Я пришёл к тебе поговорить с миром, но ты всё больше и больше вынуждаешь меня начать новый конфликт, — насупив брови, произнёс Павел.

— Я просто констатирую факты. Яговорю то, что думаю, потому чтоэто правильно, а не потому, что намеренно хочу тебя оскорбить, — сказал я. — Ты мне не нравишься, вот и всё.

— И это взаимно, — процедил сквозь зубы Мясников. — Но я предлагаю не ссориться. Нам нужно обсудить произошедшее в клубе.

— Хорошо, я не против. Тем более, мне даже интересно узнать, что с вами в итоге случилось. Я тебя и твою сестру на занятиях с тех пор так и не увидел. Уже было решил, что вас отчислили.

— Отчислили? — усмехнулся Мясников. — Нет, нас так просто не отчислить. У нас очень влиятельный отец. Декан не пойдёт на это. А даже если Быков и решится так с нами поступить, его остановит ректор. Мой отец близко с ним знаком.

— Мой отец, мой отец, — передразнил егоя, но внешне оставался серьёзен. — Чего ты заладил? Лучше расскажи, чем в итоге дело закончилось после того, как мы разделились.

— Тот тайный проход, который ты нашёл за винными полками, вывел нас в другом конце академии, — сказал Павел. — Всей моей компании, а также девушкам, которые бежали с нами, удалось выбраться без проблем. Преподаватели нас не обнаружили. Другое дело — моя сестра…

— Я надеюсь, она не сильно пострадала из-за своих сил? — улыбнулся я. — Учитывая, какую толпу кавалеров она собрала за собой… Она хоть выжила вообще?

— Вот как раз её-то и поймали преподаватели. Всех сцапать не смогли, но Марию и половину бежавших за ней студентов схватили. Про закрытый клуб никто не обмолвился, но всех отправили на отработку к Черновскому.

— Ух как не повезло, — присвистнул я. — Уж не на пятничную ли отработку?

— Да, на неё. А ты откуда знаешь?

— Сам там буду. Но по другой причине, — ответил я. — Так что в итоге с клубом? Его захватили?

— Представь себе, нет. Когда преподаватели прорвали проход под фонтаном, иллюзии Мастера Тайн каким-то образом перенастроились, и в итоге профессора спустились в обычный склеп. Так что мой клуб продолжает функционировать, но теперь вход в него находится в другом месте.

— Значит, собираешься и дальше дурить студентов? — съехидничал я.

— Обдурить можно только дураков, Владимир. И в последней игре ты доказал мне, что к таковым не относишься. Я считал тебя идиотом, но ты оказался куда более опасным врагом.

— Сочту за комплимент.

— Куда вёл тот проход, через который прошли вы с Бродским? — в лоб спросил Павел.

Во-о-от. Похоже, только сейчас мы перешли к настоящей теме этого разговора. До этого была лишь прелюдия. Неужто Павлу Мясникову известно о Тайном Убежище?

— Небольшой подземный коридор. Он быстро вывел нас на поверхность, и мы с Николаем пошли праздновать нашу победу, — солгал я.

— Да ну? — прищурил глаза Мясников. — Странное выходит дело. Если там действительно был обычный подземный ход, то куда же он запропастился? Тот люк, через который вы с Бродским сбежали, исчез. Я изучил весь зал, но там пусто. Никаких признаков других потайных ходов. Ты что-то скрываешь, Белов?

— Это уже моё личное дело, Павел. Советую с этими вопросами ко мне больше не лезть, — предупредил я.

Если напряжение между нами продолжит нарастать, есть большой риск, что нам придётся сразиться. Мне бы не хотелось делать это в общежитии. Тем более сейчас, когда все мои силы уже на исходе.

Павел хитро улыбнулся.

— Ты изменился, Владимир Белов. Я наслышан о том, как прошло распределение. Прямо-таки фурор произвёл. Что ж, раз ты не хочешь разговаривать, позволь задать последний вопрос. Обещаю, что после я сразу избавлю тебя от моего, очевидно, неприятного для тебя общества.

— Валяй. Но не обещаю, что отвечу.

Павел просунул руку и достал из внутреннего кармана пиджака металлический предмет.

Ключ, на основании которого блестела цифра «шесть».

Точно такой же, как мой, нулевой! Значит, их больше шести!

— Тебе что-нибудь известно об этом ключике? — спросил Павел.

Я решил не лгать. В противном случае разговор совсем уж бесполезно закончится.

— Да, это один из ключей Мастера Тайн, — сказал я. — Не думал, что ты любишь загадки, Павел.

— У тебя есть такой же ключ? — спросил Павел. — С другим числом.

— Мы договаривались на один вопрос, — прервал диалог я.

Мясников бросил взгляд на шкаф за моей спиной. Наверняка случайно, но засранец всё же вынудил меня напрячься. Он даже не представлял, как близко находился к входу в Тайное Убежище.

— Что ж, ладно, Белов, — Павел поднялся. — Я сделал все необходимые выводы на твой счёт. Мы с тобой квиты. Но расстаёмся мы далеко не друзьями.

Павле остановился у двери и добавил.

— Ты нажил себе опасного врага, Белов, — Павел дёрнул ручку. — И… открой, пожалуйста, дверь.

Хотел он уйти эффектно. Не получилось.

— Мы ещё не квиты, — произнёс я и достал из кармана брюк две тысячи рублей. — Вот, держи.

— Зачем они мне? — недоумевал Павел.

— Мой прошлый карточный долг. Мне не нужны твои подачки. Я и так неплохо отыгрался. Забирай их.

Павел взял купюры, и я отворил ему дверь. Но Мясников не спешил уходить.

— Знаешь, — задумчиво глядя на деньги, произнёс он. — Лучше оставь их себе. У моей семьи достаточно денег. Тебе они могут быть нужнее.

Павел бросил купюры на пол и закрыл за собой дверь.

Мне? Нужнее? Может быть, но оставлять у себя на руках долги прошлого Белова я не хочу.

Я подобрал деньги, затем подошёл к окну и выбросил их в форточку.

Если уж они нам обоим не нужны, тогда проще избавиться от них. Будет он мне ещё свои подачки подсовывать!

Я глянул на часы и понял, что опаздываю на встречу с Колокольцевой. Ну и плотный же у меня график. Я достал из шкафа свежую форму и принялся переодеваться.

— Чего деньгами разбрасываешься? — послышался голос из форточки.

На окне появился голубь Гаспар. Под его крылом прятались две тысячи рублей.

— О, опять ты, куриная грудка, — поприветствовал его я. — Забирай. Считай, они теперь твои.

— У этого кровохлёба один из ключей! — курлыкнул Гаспар и деловито прошёлся к моему письменному столу. — Что будешь делать?

— Пока не разобрался, что этот ключ открывает, мнеон без надобности, — ответил я. — Если найду подходящую дверь, отберу у Мясникова ключ… Погоди-ка.

Я быстро подошёл к голубю.

— Только без рук! — крикнул Гаспар. — Я сегодня не настроен на драку!

Я схватил голубя за лапку. Тот принялся беспомощно махать крыльями. На пол полетели злосчастные купюры.

— Это твоих рук дело? Ты подбросил ему ключ? — потребовал ответа я.

— Деньги! Я деньги уронил! — завопил Гаспар.

— Отвечай!

— Да! Да! — сдался голубь. — Мастер Тайн захотел посмотреть, что выйдет из вашего с Мясниковым противостояния.

— Вот как? Изумительно. Решили манипулировать мной? Не выйдет.

Я положил голубя на стол. Тот сразу же спрыгнул на пол и принялся собирать деньги.

— Что вы рассказали Мясникову? — спросил я. — Он знает, что у меня есть доступ к Тайному Убежищу?

— Не знает этот придурок ни черта! — обиженно ответил Гаспар. — Но мой хозяин подталкивает тебя к этому конфликту неспроста. Это тебе же выгодно!

— Чем же? — не понял я.

— Скоро сам всё поймёшь, — сказал Гаспар, поднялся в воздух и вылетел в форточку.

Видимо, испугался, что я всё же отберу у него деньги. Ну и жадная же птица!

Я решил отложить вопрос шестого ключа на потом и выдвинулся в библиотеку. Зная Колокольцеву, вряд ли она уже ушла. Её от книг только магией гравитации оторвать можно. Либо моим обаянием.

Найти Колокольцеву не составило труда. В библиотеке и так было не шибко людно, но среди всех присутствующих только один человек обложился сразу двумя десятками книг.

Я молча сел напротив Юли и принялся наблюдать за её реакцией. Поразительно, она меня даже не замечала. Мне кажется, если я прямо в библиотеке устроил бы поединок с Мясниковым, это вряд ли бы отвлекло её от чтения.

— Ку-ку, — махнул рукой я.

Колокольцева вздрогнула и захлопнула книгу.

— Ой! — воскликнула она. — Ну вот, потеряла теперь, где остановилась…

— Где-то между двухтысячной и пятитысячной страницами, — пошутил я.

А вообще, если без шуток, книгой, которую читала Юлия, можно было убить человека. Быстро и безболезненно. Это, если не читать. Если вчитываться в историю магии, то отдавать душу богам придётся в страшных муках.

— Я уж думала, ты не придёшь! — улыбнулась Юля.

Она явно была рада меня видеть.

— Ну как же? Я же обещал. Задержался немного из-за распределения, — ответил я. — Ну что, пойдём? Мозги уже сыты, пора и желудки ублажить.

Юля явно хотела как-то увильнуть, но переборола стеснение и утвердительно кивнула.

— Расскажешь, как прошло распределение, Владимир? — спросила Колокольцева. — Я что-то сильно переживаю насчёт него.

— Там ничего страшного, ты с лёгкостью справишься, — уверил её я. — А подробности расскажу за обедом.

Я присмотрел уютный ресторанчик неподалёку от территории академии. Французская кухня. Интересно… Раньше в Российской Империи сложно было найти экзотические блюда. Хотя пробовать французскую кухню мне не впервой.

Как-то мы с товарищем выслеживали одного опасного мага. Прошли за ним через всю Европу. Вот тогда-то я и попробовал знаменитые лягушачьи лапки. То ещё извращение, на мой взгляд. Но в остальном блюда понравились.

Лягушачьи лапки, хе-хе. Интересно, Ковтунов бы испугался их или, наоборот, яростно набросился бы на блюдо во имя мести?

Мы с Колокольцевой выбрали столик около окна. Я заказал курицу по-провански, а Юлия какой-то салатик. Видимо, ей было не очень комфортно браться за плотный обед вместе со мной.

Но я чувствовал себя превосходно. После всего, через что я прошёл за последние несколько дней, спокойно пообедать в компании симпатичной девушки было настоящей наградой.

— Владимир, а почему ты вдруг позвал меня пообедать? — смущённо спросила Колокольцева.

Ё-моё, так и знал. Все женщины умеют читать мысли. Не только профессор Лазарева.

— Да как-то надоело, что всё наше с тобой общение строится на учёбе. Сама вспомни, — ответил я. — Ты только и делаешь, что следишь за моей успеваемостью. Каждый день. А мы даже толком не знакомы.

— Извини, — вздохнула она. — Наверное, я тебе уже надоело. Но это моя обязанность.

— Если бы надоела, я бы тебя с собой не позвал. Обязанности обязанностями, а обед по расписанию. Иногда нужно давать себе отдых.

Я услышал знакомый голос за окном. Мимо ресторана шли Бродский и Ковтунов. Николай что-то активно заливал своему товарищу. Наверное, делился впечатлениями о пройденном распределении.

— Может, сюда? — показал Николай на наш ресторанчик.

Ковтунов замер, как вкопанный и быстро замотал головой.

— Нет, — прочитал по его губам я. — Пойдём в другое место.

Вот я и получил ответ на свой вопрос!

А Колокольцева всё молчала. Лишь озиралась по сторонам, ожидая, когда принесут заказ. Я решил разговорить её, а заодно обзавестись полезной информацией.

— Я так до сих пор и не узнал, — начал я. — Какой магией ты владеешь? После сегодняшнего распределения я тебе точно смогу сказать, куда ты попадёшь.

— Ой, да ничего интересного! — махнула рукой Юлия. — Обычная магия восприятия.

О, как раз наоборот, интересно. Никогда раньше не слышал о такой ветви. Но Юля явно была не настроена на беседу, и я только сейчас начал понимать почему. Дело не в стеснении. Девушка постоянно смотрела мне за спину. Кто-то из посетителей ресторана сильно её напрягал.

— Что-то случилось? — спросил я и обернулся.

— Стой, Владимир, не оборачивайся, — прошептала она и схватила меня за ладонь.

Чтобы Колокольцева и так просто пошла на телесный контакт? Да она не на шутку испугалась.

— Ну вот… Теперь он идёт сюда, — тихо произнесла она.

— Кто?

За моей спиной уже были слышны приближающиеся шаги.

— Мой брат, — ответила Юля. — У нас с тобой большие проблемы.

Глава 11

— Нам лучше уйти и поскорее, — прошептала Колокольцева. — Он нас в покое не оставит.

— Погоди-погоди, — успокоил я Юлю, которая уже была готова бежать. — Сядь. Я разберусь.

Она сказала, что у нас большие проблемы? Интересно, с какой стати. Неужели по современным законам главному карателю запрещено кушать французскую стряпню?

Я намеренно игнорировал приближающегося человека. Надо будет — сам заговорит с нами. Вот только странный звук от его шагов… Так ходят только два типа людей. Моряки и пьяницы.

— А кто это тут у нас? — невнятно пробормотал подошедший к нам мужчина.

Ну вот и ответ. Явно не моряк.

Высокий молодой блондин с неухоженной щетиной, пошатываясь, остановился около нашего столика. Выглядел он слишком неопрятно для аристократа. Судя по отёкам под глазами, пьёт Колокольцев далеко не первый день. Пьяный взгляд его голубых глаз остановился на Юлии. Меня же мужчина игнорировал.

— Юра, оставь меня, пожалуйста, я сейчас занята, — попросила Колокольцева.

— Что? Так уж прям сильно, что даже с братом родным поговорить не можешь? — презрительно спросил он. — Ну-ка пойдём поговорим.

Юрий Колокольцев попытался схватить свою сестру за руку, но я ему этого не позволил. Юлечка испуганно зажмурилась.

Я вцепился в плечо пьяного аристократа и изо всей силы сжал и без того мятый пиджак.

— Ты кто такой? — возмущённо выпалил он. — Чего руки распускаешь?

Юрий попытался сбросить с плеча мою руку, но у него ничего не вышло.

— Давай так, — сказал я. — Для начала я тебя спокойно попрошу: оставь свою сестру в покое и покинь заведение. Тебе здесь явно не рады.

Уж не знаю, что произошло между Колокольцевой и её братом, но вёл он себя непозволительно.

Юрий в недоумении посмотрел на сестру.

— Юль, это ещё кто? Твой хахаль? — промямлил он.

Я резко развернул Колокольцева к себе лицом.

— Ты сейчас разговариваешь со мной, а не с ней, — твёрдо произнёс я. — Повторюсь, но в последний раз: оставь нас в покое.

— Владимир, не надо! Отпусти его, пожалуйста, — попросила Юля. — Я поговорю с ним.

Я отпустил плечо Юрия.

— То-то же! — самодовольно вякнул Колокольцев.

— Поговорите, но только в моём присутствии, — сказал я.

— Да с какой стати я тебя должен слушать? — с трудом выговаривая слова, произнёс Юрий.

Но ко мне приближаться боялся. Скользкий тип. Думаю, он отважился подойти к нам только потому, что алкоголь придал храбрости. Пока я поблизости, он не должен причинить Юле вреда.

— Ты будешь говорить с ней в моём присутствии, — сказал я, — или не будешь вовсе.

Юрий издал какой-то нечленораздельный звук, который, похоже, означал его согласие.

— Поговорим на улице, — грустно сказала Юля.

На девушке лица не было. Да и меня этот придурок изрядно разозлил. Юлю расстроил, и отдых мне испортил. Я с трудом сдерживался, чтобы не выкинуть его из ресторана силком. Но так далеко заходить не стоит. Конфликтовать с персоналом ресторана у меня желания не было.

Я сообщил официанту, что мы скоро вернёмся и пошёл вслед за Колокольцевыми. За Юрием тянулся едкий запах перегара. Мы зашли в проулок справа от ресторана. Похоже, аристократы решили поругаться подальше от людских глаз и, что самое главное — ушей.

— Эй-эй! — замахал передо мной руками Юрий. — Отойди подальше, мы тут дела рода собираемся обсуждать.

— Дела рода? — усмехнулся я. — В таком состоянии? Тебе бы проспаться для начала.

— Чего сказал? — обиделся Колокольцев.

— Юра! — вскрикнула девушка. — Пусть Владимир останется. На других условиях я с тобой говорить не буду.

— Ох ты как, — цыкнул Юрий. — Ладно! Юль, вопрос всего один. Можешь мне денег дать? Очень сильно сейчас нужны.

— Нет, не могу, Юра, — отказалась девушка. — Ты всё опять пропьёшь.

— Пропью или не пропью — это моё дело, — возразил он. — Ну чего ты? Бросишь брата в нужде? Мы же семья!

— С каких пор это мы семья? — Юля чуть не плакала. — Ты отца до инфаркта довёл своими выходками. А теперь мы ни с того ни с сего стали семьёй? Да мы никогда ей не были.

— Да прекрати мне ещё старика нашего припоминать, — отмахнулся он. — Он уже достаточно на мне отыгрался. Лишил наследства! Ты-то у нас любимая дочка. Тебя-то наши мамочка и папочка холят и лелеют.

Я позволил этому идиотскому диалогу быть лишь по одной причине. Это дела рода, и никому другому в них вмешиваться не стоит. Таковы законы аристократов. Но, чувствую, ещё одна минута и я плюну на эти законы.

— Уходи, Юра, денег у меня нет, — отрезала Юля.

— А что ж ты в такие рестораны тогда ходишь, раз денег нет, а? — начал кричать он. — Дружок за тебя платит? Подстилкой стала.

Это была последняя капля.

Я замахнулся и врезал по челюсти Юрия только что зажившей рукой. Пьяный дворянин рухнул лицом на асфальт.

Юля прикрыла рот руками.

— Разговор окончен, — сказал ему я. — Больше к академии даже на метр не приближайся.

Я взял Юлю под руку и жестом сообщил, что мы уходим.

— А ну… стоять! — проревел Колокольцев, медленно поднимаясь на ноги. — Имя мне… своё назови!

— Владимир Белов, — сказал я. — И что тебе это дало? Ты к утру его даже не вспомнишь.

— Владимир Белов, — Юрий одарил меня взглядом полном безудержной ненависти. — Я вызываю тебя на дуэль!

— Не надо, — замотала головой Юлия, надеясь, что я откажусь.

А вот дуэль — это то, что мне сейчас совсем не нужно. Моё отражение истощено после распределения на потоки. Биться с пьяным магом на дуэли, не имея при это возможности защищаться? Бред. Но отказать этому подонку я никак не могу.

— Хорошо, Юрий, — кивнул я. — Хочешь дуэли? Ты её получишь. Завтра утром встречаемся на этом же месте.

— Нет! — размахивая руками, протестовал Колокольцев. — Я требую дуэли прямо сейчас.

— Хочешь ещё сильнее опозориться? — спросил я. — Нет уж, давай я тебя от этого избавлю. Время дуэли выбираю я. И она пройдёт завтра ровно в девять утра. Здесь.

— А ну иди сюда, будем драться! — не унимался он.

Юрий побежал на меня, как разъярённый бык.

Я решил, что нужно утихомирить его до того, как он вспомнит, что у него в арсенале есть магия. Я слегка отклонился в сторону, Колокольцев пронёсся мимо меня. Мои руки обхватили его плечо и резко развернули.

Юрий на всей скорости вписался в кирпичную стену и сполз на землю.

— И последнее условие, — сказал я. — Завтра будешь в трезвом состоянии. Иначе дуэли не будет.

Я вывел спрятавшуюся за моей спиной Юлечку из проулка. Её трясло.

— Я… — заикалась она. — Владимир, я что-то уже не хочу есть.

Нашла что сказать!

— Хорошо, подожди одну минуту, — сказал я. — Я предупрежу персонал, чтобы они отменили заказ. А потом немного пройдёмся.

В ресторане вошли в наше положение, и денег брать не стали. Мы с Юлей, оставшись с пустыми желудками, решили пройтись до набережной.

Всю дорогу девушка молчала. Могу её понять. Впервые выбралась из своей библиотеки, и её сразу же решил опозорить собственный брат. Редкостная же сволочь.

Всё-таки маги и аристократы — ужасное сочетание. Хуже не придумаешь. Я в своё время и тех и других недолюбливал, но и помыслить не мог, что со временем два этих понятия станут синонимами.

Мы остановились у каменного ограждения перед Невой. За время прогулки, Юля, наконец, успокоилась и снова могла говорить.

— Ты прости, пожалуйста, Володь, — произнесла она.

— Не извиняйся, — перебил её я. — Пусть лучше твой брат извинится. В первую очередь перед тобой. Завтра у него будет такая возможность.

— Зря ты купился на его провокацию, — вздохнула она. — Получается теперь, что ты из-за старосты курса на дуэль пойдёшь! Ну что же это такое?

— Ну ты нашла из-за чего побеспокоиться, — рассмеялся я. — Не переживай. Дуэль на мою успеваемость не повлияет. А твоего братца надо проучить. Он тебя пытался силой вытащить из ресторана. Частенько Юрий так себя ведёт?

— Угу, — грустно вздохнула Колокольцева. — Постоянно.

— Погоди. Раз это не в первый раз… Он тебя бил когда-нибудь?

— Бил, — ответила Юля. — Только меня и может бить. Потому что я сдачи не даю.

— Вот ведь вурдалакова задница! — выругался я. — Терпеть не могу таких трусов.

Колокольцева рассмеялась.

— Ты чего? — слегка удивился я.

— Никогда не слышала, чтобы кто-то так ругался, — продолжая хихикать, ответила она.

Быстро же у неё меняется настроение. Но сейчас оно и к лучшему.

Мобильный телефон Колокольцевой завибрировал. Кажется, такие частоты издаёт магия звука, когда человек получает СМС-сообщение.

— Ой, Володь, подожди одну минуточку, подруга что-то пишет, — сказал Колокольцева и отвлеклась на замысловатый магический аппарат.

Я засмотрелся на реку. И в очередной раз вспомнил о своей новой семье. На этих выходных нужно будет съездить к ним. Желательно не с пустыми руками. Посмотрев на Юрия Колокольцева, я понял, что прошлый Белов был чем-то похожим на него. Бестолочь, сплошное разочарование и плохой пример для младших брата и сестры.

Бесье вымя, одним словом.

— Володя… — прошептала Юля.

— Чего? — спросил я, вынырнув из потока своих мыслей.

— А почему мне подруга пишет, что ты в неё сегодня чертёнька кинул, и с ног её сбил?

Я аж опешил на секунду, не сразу сообразив, о чём идёт речь.

— Это Антарктьева, что ли? — понял я. — Ледяной маг? Ох и долгая же история. Давай расскажу тебе по дороге до общежития. Заодно и о распределении всё узнаешь.

По пути в академию я рассказал Колокольцевой, как прошло распределение. Она лишь молча кивала, внимательно впитывая каждое моё слово.

— Индивидуальный поток! — восторженно воскликнула она, когда я закончил. — С ума сойти, Владимир. Ты себе представить не можешь, как я за тебя рада!

— Теперь мне точно понадобится телефон с расписанием. Мне придётся сразу с несколькими потоками заниматься. Чёрт башку сломит, когда и на какие занятия теперь ходить, — сказал я. — Кстати, про чертей. Что тебе Антарктьева сказала? Не сильно я её ушиб?

— Да нет, всё отлично! Она тоже восхищена твоими навыками. Ну и устроил же ты представление перед профессорами! Через пару дней об этом весь курс знать будет.

— Ну уж такая известность мне ни к чему, — ответил я. — Мне не известность нужна, а опыт и знания. Думаю, теперь я получу их в избытке.

Колокольцева смотрела на меня, не моргая.

— Ты так сильно изменился, Володь, — с придыханием произнесла она. — Совсем не узнать. Теперь тебе точно не нужен контроль старосты. Я больше не буду навязываться со своими нравоучениями, честное слово.

— Да уж, эта эпоха прошла. Зато нас с тобой теперь кое-что другое связывает, — подметил я. — Но не переживай, проблему с твоим братом я завтра решу.

— Ой, точно! — воскликнула Юля и схватилась за голову. — У меня же завтра распределение… Я не смогу присутствовать на вашей дуэли. Что же делать?

— А зачем тебе там присутствовать? — пожал плечами я. — Вы с братцем уже достаточно поболтали сегодня. Остальные вопросы я решу.

— Как это «зачем»? — не согласилась Колокольцева. — Ты же из-за меня попал в эту передрягу. А я даже не смогу прийти и тебя поддержать.

— Ну, во-первых, я иду на дуэль не только из-за тебя. Твой брат и меня оскорбил. Испортил мне давно запланированный обед! А, во-вторых, негоже присутствовать на дуэли своего брата и болеть при этом за его противника. Лучше сконцентрируйся на распределении.

— Ладно, возможно, ты и прав, — кивнула она.

— Ты, кстати, не договорила мне про свою магию, — вспомнил я. — Магия Восприятия, кажется? Это что за штуковина такая?

Хорошо, что я вспомнил об этом разговоре. Заодно выведаю, что умеет Юрий Колокольцев. С этими знаниями у меня будет преимущество. Хотя, сильно сомневаюсь, что этот пьянчуга имеет хоть какие-то шансы против меня.

— Да у меня магия совсем простенькая, — вздохнула Юля. — Я могу усиливать свою концентрацию и быстро запоминать большой объём информации. Идеальная способность для такой зубрилки, как я, да?

— Ого, а полезная способность. Будь у меня такая, я бы всю ману прожёг на уроках у Черновского. Без магии его слушать опасно для здоровья.

— На самом деле я только так на его занятия и хожу, — прикрыв рот рукой, прошептала Колокольцева.

Умилительная картина. Она сказала это так, будто государственную тайну решила выдать.

— С такой магией ты, скорее всего, попадёшь к профессору Разумовскому на поток Психомантов, — сказал я. — Не самая приятная компания там соберётся, скорее всего. Одна Мария Мясникова чего стоит.

Колокольцеву прорвало, девушка начала тараторить о предстоящем распределении. А я невольно погрузился в свои мысли.

У Юли совсем безобидная магия. Не знаю, существовала ли такая сила во времена, когда я был главным карателем. Возможно, эти маги хорошо скрывались за счёт своей неприметной способности. Но сейчас мне кажется, что таких магов и истреблять даже не нужно. Я ни за что не поверю, что Юлия может кому-то добровольно навредить.

Мда, и как я докатился до таких мыслей? Наверное, на меня плохо влияет общество магов. Но, как ни крути, я не могу представить, что Колокольцева или тот же Коля Бродский могли бы подвергнуться истреблению. Хорошие ребята, и опасности я в них совсем не чувствую. Что-то не вяжутся мои прежние идеалы с тем, что я вижу и ощущаю сейчас.

— Кстати, Юль, — перебил девушку я. — А какой магией владеет твой брат?

— С Юрой всё намного сложнее, — тяжело вздохнула Колокольцева. — Он тоже маг восприятия. Но его навыки больше заточены на бой. Он может предугадывать движения своего противника. Я поэтому и сказала, что зря ты согласился на дуэль. Он хорошо дерётся, когда трезвый.

А вот эта магия совсем не такая, как у Юлии. Опасный противник. Если он может читать мои движения, это — потенциальная проблема. Такого мага в прошлом я бы убил.

Хотя чего уж тут говорить, в прошлом убивал любых магов.

Вечерело. Уже привычные мне синие огни начали загораться во всех уголках нашего студенческого городка. Мы с Колокольцевой добрались до общежития.

— Всё, Юлечка, время позднее. Иди отдыхать, — сказал я на прощание и махнул ей рукой.

Однако Колокольцева застала меня врасплох. Быстро сократив расстояние между нами, Юля крепко меня обняла и повисла на моей шее.

Вот уж чего не ожидал от старосты курса.

— Спасибо большое, что не дал меня в обиду, — прошептала она.

Её лицо раскраснелось. Щёчки — как два спелых помидора. Сильно смутившись, она отпустила меня и убежала в свою комнату.

Последний раз такое лицо я видел в зеркале после драки с огненным магом. Эх, и долго же сходил загар… Тьфу! Да что ж я даже в такой ситуации вспоминаю о своих похождениях?

Я вернулся в свою комнату и начал приготовления к завтрашнему дню. Больше тренировки откладывать нельзя. Столкновения с магами у меня происходят по пять раз на дню.

Пора совершенствовать отражение.

Я разделся и сел на холодный пол, поджав под себя ноги. Руки скрестил на груди. Глаза закрыты, дыхание ровное. В такой позе открываются все каналы организма, отвечающие за силу отражения.

Давненько же я не медитировал. Аж триста лет!

Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я принялся анализировать свой нынешний уровень сил. И, откуси мне башку волкодав, этим надо было заняться ещё неделю назад! Как же сильно я растерял свои силы после перерождения.

У нас в ордене была строго выверенная система рангов. К концу своей прошлой жизни мне удалось достичь самого максимального — десятого ранга.

И что же мы имеем сейчас? А ничего! Первый ранг. Из-за сильной перегрузки я уже начал приближаться ко второму, но до него ещё ползти и ползти.

На данный момент я могу отражать любую слабую магию, но даже на это расходуется приличный запас духовной энергии. Отражение сильных заклятий заметно сокращает жизнь тела. Про автоматическое отражение я вообще молчу. До выработки иммунитета от проклятий, очарования и яда мне, как до Китая.

Одно меня удивляет. Навык «отражение-поглощение» открылся раньше времени. И этому объяснение я найти никак не мог. Раньше охотники на магов лишь на четвёртом ранге приходили к этому умению. А у меня все каналы, отвечающие за эту способность, уже открыты.

И нет, тут дело не в моей душе. Дело в теле Белова. По какой-то неведомой мне причине его тело уже было готово к моему появлению. Не понимаю, как это возможно… Отражения нет в помине уже более трёхсот лет. Откуда в теле слабого придурковатого мага открытые духовные каналы?

Ответ на этот вопрос я пока получить не смогу.

Итак, подытожим. Отражать без вреда для здоровья на данный момент я могу только слабую магию. Поглощать способен только один магический удар, совсем ненадолго, и то сильно изнашивая при этом жизненную энергию. Выключать вражескую магию могу разве что на пару секунд.

Отражение, поглощение, выключение. И всё на элементарном уровне. Вот и весь мой арсенал.

Вывод из этого один. Нужны регулярные медитации и добротный комплекс тренировок для тела.

А раз завтра меня ждёт дуэль, сегодня медитировать придётся до самого утра.

Утро четверга началось для меня не со звона зловредного магического будильника, а с плотного завтрака. Закончив медитацию, я раньше всех покинул общежитие и хорошенько набил желудок в академической столовой.

К девяти часам я уже был около Французского ресторана. Поначалу сомневался, что Юрий Колокольцев вообще явится на эту встречу. Но оказалось, что маг пришёл даже раньше назначенного времени, и уже ждал меня в проулке.

— По тебе часы можно сверять, — сказал мне Юрий и осёкся. — Как там тебя…

— Владимир Белов, — напомнил я. — Я же предупреждал, что ты не запомнишь. Сегодня трезвый?

— Трезвый, — огрызнулся Колокольцев. — Пойдём вглубь проулка. Подальше от любопытных глаз.

Мы с Колокольцевым вышли на просторную площадку между зданиями. Никого кроме бродячих котов в округе не было.

Всё должно пройти без лишних свидетелей.

Юрий выглядел разбитым. Похоже, это был первый день за долгое время, когда Колокольцев находился в трезвом состоянии. По страдальческому выражению лица мужчины была понятно, как сильно болит его голова.

Понимаю-понимаю. Сам сегодня зельем Бродского закинулся, чтобы легче реагировать на магию. Но делиться этой драгоценностью не стану.

— Ты что, без оружия пришёл? — взявшись за рукоять сабли, воскликнул Юрий.

— Мне оно не нужно. Я справлюсь и так, — коротко сказал я.

— И откуда ты такой взялся? — усмехнулся он. — Что? Клинья к сестре моей подбиваешь? У старшего брата забыл спросить разрешение?

— Даже если бы и подбивал, обошёлся бы без твоего разрешения, — заявил я. — Ты себя в зеркале видел? Откуда у тебя вообще такое самомнение?

В ответ Колокольцев лишь злобно проскрипел зубами.

— Перейдём к делу, — сказал я. — С трусами, которые только и могут, что обижать слабых, у меня разговор короткий.

Юрий выхватил саблю из ножен и начал стремительно сокращать дистанцию. Ублюдок даже спорить со мной не стал на счёт оружия.

Он рад до смерти, что я пришёл драться с голыми руками. Вот только он пока даже не догадывается, с кем связался.

— Бьёмся до первой крови! — крикнул он, атакуя меня размашистыми режущими ударами.

— Ох, ну спасибо, что предупредил! — уклоняясь, ответил я. — А то я уж было собирался тебя убить.

Моё заявление спровоцировало Юрия, и я почувствовал, как в ход пошла магия. Колокольцев широко раскрыл красные воспалённые глаза и начал считывать мои движения. Теперь я не смогу беспрепятственно уклоняться.

Ну ничего. Пускай предсказывает, сколько ему влезет. Я бился с десятками боевых магов, а Колокольцев, в сравнении с ними, обычный человек.

— Получай! — замахнувшись клинком, рявкнул Юрий.

Он собирается рубануть по моей левой руке. И он уже знает, что я отскочу вправо и вперёд. Одна проблема. Он не знает, зачем я это сделаю. Этого Колокольцев предсказать не сможет.

Сабля просвистела в сантиметре от моей руки. Я извернулся и рванул вперёд. Пока Юрий готовился к контратаке, я коснулся его тела.

Моя сила поглотила его магию восприятия, а затем отключила её Колокольцеву. Юрий замешкался, осознав, что не может больше предсказывать мои движения. Эффект продлится не больше двух секунд, но мне этого хватит.

— Допрыгался, кузнечик, — сказал я и выбил клинок из рук противника.

Сейчас его магия восприятия включится вновь, но враг уже обезоружен, а я временно могу предугадывать его движения.

Я дважды уклонился от двух его ударов кулаками, а затем нанёс сокрушительный апперкот.

Колокольцев на долю секунды подлетел в воздух, вскрикнул от боли, и рухнул на асфальт.

С его губ стекала тонкая струйка крови.

— Вот и всё, — сказал я. — До первой крови.

Но моя сила считала иначе. В груди вспыхнул жар. Барабаны отдавались в висках. Тело не слушалось.

Отражение — сила, созданная специально для убийства магов, нашёптывала мне, требовала закончить начатое. Старые инстинкты взяли верх над моим разумом.

Я поднял с земли саблю Колокольцева и склонился над ним.

— Б-белов, ты что делаешь? — заикаясь, спросил лежащий на асфальте Колокольцев. — До первой крови же!

Действительно? Что я делаю? Убиваю проклятого мага, как и делал это всегда.

Я ещё никогда не вставал перед таким выбором. Любое столкновение с магом в моей прошлой жизни заканчивалось гибелью последнего.

Разум твердил остановиться, а инстинкты требовали пролить магическую кровь.

Язанёс клинок над Юрием.

Глава 12

Я размахнулся и воткнул саблю в землю рядом с головой Колокольцева. Юрий в ужасе посмотрел на собственный клинок и оторопел.

Я тяжело дышал. Усилием воли мне удалось утихомирить свои инстинкты. Я вытер выступивший на лбу пот и сказал:

— Больше никогда не смей даже прикасаться к своей сестре. Ты меня понял?

— П-понял, — выдавил из себя Юрий.

Я отошёл к ближайшей стене и, обхватив голову руками, уселся на землю.

Такое со мной произошло впервые. С тех пор, как я попал в этот мир, мне довелось всего дважды сразиться с магами. Первый раз сразу после воскрешения — на дуэли с Погребицким. Второй раз на распределении с Антарктьевой, Валуновым и Безумовым. В те разы всё было иначе, инстинкты молчали. Почему в этот раз я чуть не потерял над собой контроль?

Очевидно. До этого я не испытывал ненависти к своим соперникам. Погребицкого я счёл за обычного сопляка, которого нужно поставить на место. А на распределении это и вовсе был показной бой. Сейчас же бился с магом, к которому испытывал мощную личную неприязнь.

Именно поэтому инстинкт охотника на магов взял надо мной верх. Так моя сила отреагировала на этого недотёпу Колокольцева. А что бы случилось, попади я на дуэль с Павлом Мясниковым? Он сильный маг и вражда между нами нарастает с каждым днём.

Я бы не смог себя остановить. И это большая проблема. Я сейчас не в том прежнем мире, где можно выкашивать каждого встречного мага. Здесь за этим обязательно прибудут последствия.

В лучшем случае тюрьма, в худшем — казнь. Другого не дано.

Если я хочу выжить в этом новом мире, мне нужно научиться управлять своим инстинктом отражателя.

Углубившись в мысли, я не заметил, что Колокольцев отполз к противоположной стене и уселся на землю напротив меня.

Он выглядел сломленным.

— Я жалкий неудачник, — прошептал Колокольцев. — Ты отделал меня голыми руками. Мог даже убить.

— Но не убил, — сказал я.

— Но не убил… — глядя в пустоту, повторил за мной Юрий. — Знаешь, Белов, а лучше бы убил.

— Ошибаешься, — не согласился я. — Мне такие проблемы ни к чему. Да и твоя сестра бы расстроилась.

— Она меня ненавидит.

— Значит, есть за что, — заключил я. — Но Юля всё равно бы расстроилась. Она девчонка добрая.

Колокольцев закрыл лицо руками и, судя по прерывистому дыханию, разрыдался.

Чудесно, не убил, но довёл мага до слёз. Вот так судьба превратила меня из главного охотника в главного обидчика магов.

— Как же ты до такого докатился? — спросил я. — Колокольцев, на тебя ведь даже смотреть тошно! Ты же дворянин, возьми себя в руки, леший тебя подери.

— Да лучше бы я родился простолюдином, — ответил Колокольцев. — Тогда бы на мне не было столько ответственности. Не было бы это проклятой магии!

Я уже давно мог уйти. Мог оставить этого жалкого человечишку самостоятельно разбираться со своими мыслями. Но мной овладел интерес. Мне захотелось понять, как мыслят маги вроде него.

— Почему ты хотел бы избавиться от магии? — спросил я.

— Почему? — истерично посмеиваясь, переспросил Колокольцев. — А ты что же думаешь, я просто так напиваюсь каждый божий день?

— До этого момента я именно так и думал. А при чём тут магия?

— А ты только представь, Белов, каково это, увидеть человека и сразу же узнать, что он собирается сейчас делать? С какой ноги начнёт шаг, куда переместится его рука, какое у него будет выражение лица. А теперь представь, какой поток информации проносится через мою голову, если я нахожусь в толпе людей?

— Но твоя магия работает не постоянно. Ты ведь можешь её отключать, — подметил я.

— Нет. Я родился с очень мощной магией восприятия. Она работает всегда. Я лишь усиливаю её, когда того требует ситуация, — объяснил Юрий. — Я с ума схожу из-за того, что постоянно предсказываю, даже когда сам того не хочу. А алкоголь очень хорошо притупляет моё восприятие.

— Но это не выход, ты же понимаешь?

— Не выход. Но другого выхода я найти не могу, — Юрий поднял голову и посмотрел мне в глаза. — Знаешь, почему я рассказываю об этом тебе?

— Теряюсь в догадках, — пожал плечами я. — Наверное, потому что я сам тебя спросил?

— Нет, — помотал головой Колокольцев. — Потому что в битве с тобой, Белов, я впервые в жизни на долю секунды перестал чувствовать свою проклятую магию. И это было… великое блаженство.

Юрий улыбался сквозь слёзы и в целом создавал впечатление в край обезумевшего человека. Однако благодаря ему я понял одну важную вещь, которую не осознавал раньше.

Магия приносит мучения не только окружающим, но и самим магам.

— Ты можешь снова так сделать? — спросил он. — Можешь ещё разок избавить меня от этого кошмара? Хотя бы на несколько секунд.

— Нет уж, Колокольцев, — вставая на ноги, сказал я. — Это было одноразовое удовольствие.

— Ну пожалуйста! — воскликнул он. — Дай ещё раз к тебе прикоснуться. Всего раз!

Колокольцев потянулся ко мне трясущимися руками.

— Так, Юра, руки убрал, — пресёк это безумие я. — Ещё раз повторюсь, на всякий случай. Юлию не трогать, ко мне больше не подходить. На этом всё. Бывай.

И я оставил Колокольцева наедине с собой.

Минус одна проблема. Поскольку моё распределение уже прошло, четверг и пятницу я был полностью свободен от учёбы. Если не считать отработку у Черновского. А это значит, что эти два дня стоит провести с максимальной пользой.

И первым делом я решил пойти в магазин сотовой связи и обзавести этой чудной штукой, которую все кличут мобильником.

Консультант плотно присел мне на уши, пытаясь втюхать самую последнюю модель. Уж какой магии в этот кусок пластика только не засунули! И магию иллюзий, и времени, и телепатии, и электричества. Но у меня в кармане была только одна тысяча рублей.

Я выбрал не самый дешёвый, но достаточно бюджетный вариант за пятьсот рублей. И тогда настала моя очередь присаживаться консультанту на уши. Я выпытал из бедного паренька всю информацию о том, как управлять этим аппаратом.

Научившись пользоваться мобильником, я покинул магазин сотовой связи. Довольный, как сатир в женской бане.

Осталось обзавестись нужными контактами — и дело в шляпе. По крайней мере, больше не придётся искать Бродского по всему студенческому городку.

По дороге в общежитие я наткнулся на столпотворение. Не меньше полусотни людей пытались пробиться к какой-то торговой лавке.

— Свежий выпуск газеты «Магический вестник»! — послышался звонкий голос продавца. — Разбираем! Вчера наступил Тёмный час прямо в центре города!

Тёмный час? Так, мне срочно нужна эта газета.

Я принялся протискиваться через толпу. Как только люди разглядели на мне форму Магической Академии, меня тут же пропустили без очереди. Я приобрёл «Магический вестник» и начал пролезать обратно. В напутствие продавец бросил мне загадочную фразу:

— Будьте аккуратны, молодой человек. Тучи сгущаются.

Я уже догадался, что сгущаться начали не только тучи. При мне уже упоминали разок о пересечениях нашего мира с Тёмным Миром. И вот опять. Неужели всё, за что боролся наш орден, пошло коту под хвост?

Я нашёл свободную лавочку, устроился поудобнее и взялся изучать статью.

«Тёмный час. Пострадало десять человек. Пять раненных, двое убиты, трое исчезли без следа», — с этих слов начиналась статья.

Я быстро пробежался глазами по тексту и сделал вывод, что песенка этого мира спета. О существовании Тёмного Мира ордену было известно давно. Именно он является источником всей магии на земле. Но проклятая вездесущая магия — это полбеды. Главная опасность Тёмного Мира заключается в том, что он, время от времени, пересекается с нашим.

И в участках пересечения наступает ночь. Тёмный Час. Какая только хрень не лезет в наш мир из этой магической тьмы. Я очень хорошо запомнил, каково это — переживать это жуткое явление.

Солнце исчезает, будто его никогда и не было. Небо покрывается россыпью звёзд, которых никто и никогда не видел. Всё вокруг погружается в непроглядный мрак. И приходят они. Населяющие Тёмный Мир существа. Облик у этих ублюдков каждый раз новый. Они превращаются в то, чего встретивший их человек больше всего боится.

Так и развелись в далёком прошлом всякие лешие, кикиморы, волкодавы и прочие порождения Тёмного Мира. Люди сами выдумали себе монстров и начали их бояться. А тёмномирщики эти образы скопировали.

Чего же боится современный люд, я понятия не имею.

Но проблема в другом. Судя по информации в статье, эти Тёмные Часы наступают по несколько раз в месяц.

В моё время ситуация обстояла куда лучше. Мой орден сталкивался с этим явлением один раз в два-три года. И я очень хорошо понимаю, почему.

Чёртовых магов стало больше. Они своим существованием притягивают этот Тёмный Час. Мы с соратниками предполагали, что если маги расплодятся, как кролики, то наш мир может и целиком слиться с Тёмным.

И тогда наступит вечная ночь.

Боюсь, это предположение может скоро стать реальностью.

Но решить эту проблему я сейчас никак не могу. Поживём — увидим. А пока надо найти Бродского. У меня созрела великолепная идея. И без Николая она неосуществима.

Николай не заставил себя долго ждать. Я наткнулся на него и Алексея Ковтунова около учебного корпуса.

— Володя! — закричал Бродский. — Ты где пропадал? Ну и шумиху ты устроил вчера на распределении! Все только и говорят о твоём зачислении индивидуальный поток.

— Вас самих-то куда распределили? — спросил я.

— Всё предсказуемо. Алексея на Боевой поток, меня на Защитный, — Николай хитро ухмыльнулся и подмигнул. — Я понял, о чём ты говорил. Какая же горячая эта профессорша Лазарева! Ух!

— Только она с тобой даже разговаривать не стала, — хохотнул Ковтунов. — Просто зачислила на свой поток и всё.

— Ничего ты не понимаешь, Лёх! — обиделся Бродский. — Я получаю эстетическое удовольствие даже оттого, что смотрю на неё.

Похоже магией обаяния обладает не только Мария Мясникова.

— Ну, господа, я буду мелькать на всех потоках, — улыбнулся я. — Так что мы с вами не прощаемся.

— Конечно, ты от меня так просто не избавишься, — рассмеялся Бродский.

Но это прозвучало, как угроза.

— Я вообще о другом хотел поболтать, Николай. Нужно переговорить с глазу на глаз, — сообщил я.

— Намёк понял, — кивнул Ковтунов. — Если буду нужен — я на тренировке.

— Ты ещё вчера простуженный ходил, — вспомнил я. — Какие тебе тренировки?

— На мне всё заживает, как на собаке, — махнул рукой Ковтунов. — Если буду пропускать тренировки, какой же из меня боевой маг?

— Он скромничает, — сказал Николай и ткнул Ковтунова локтем. — Все и так знают, что никого круче Лёхи на боевом потоке нет и не будет.

— Алексей, завтра утром я к тебе присоединюсь, — сказал я ему напоследок. — Будем вместе совершенствовать тело и дух.

— Хорошо, — крикнул уже удаляющийся Ковтунов. — Встретимся на тренировочной площадке в шесть утра!

Таким макаром отоспаться я себе точно не дам. Ну и пусть! Главное, стать сильнее в кратчайшие сроки.

— Так о чём ты хотел поговорить? — спросил Бродский.

— Не здесь, Коля. Идём в Тайное Убежище.

Бродский чуть из штанов не выпрыгнул, узнав, что мы опять идём в чертоги Мастера Тайн.

Когда мы оказались на месте, я, наконец, озвучил свою идею.

— Ну что, Николай, мы с тобой открываем собственное дело.

Вот так просто я поставил Бродского перед фактом. Но судя по нарастающему возбуждению в его глазах, Николай был всеми руками «за».

— Отличная идея! Когда приступим? — выпалил он.

— Да я тебе даже суть рассказать не успел!

— Не важно, я уже участвую, — ухмыльнулся Бродский.

— Короче, ты как-то раз упомянул, что продавал зелья кому-то из старших курсов, — сказал я. — По какой цене?

— В смысле? Володь, ты чего, я их бесплатно раздавал, — удивлённо заявил Бродский. — А что? Нужно было деньги брать?

— Ну, Коля, ты даёшь! — я хлопнул себя ладонью по лбу. — Качество зелий у тебя, конечно, хромало, но хоть за мелочь какую-нибудь раздавал бы. Ладно, это уже неважно. Теперь всё будет по-другому. Оглянись вокруг, Коля, и скажи, что ты видишь?

Николай долго и внимательно рассматривал окружающий нас интерьер, а затем ответил:

— Тайное Убежище?

— Некромантовы пятки, Коля, это и так понятно, — воскликнул я. — Нет. Ты видишь будущую алхимическую лабораторию по массовому производству зелий и других магических товаров. Ты посмотри внимательно. Здесь куча ингредиентов, масса учебной литературы, оборудование. Нам этого с головой хватит для начала.

— Очуметь! — обрадовался Николай. — Создадим свою торговую империю!

— Ну, об этом думать пока рановато. Всему своё время. Для начала нужно сделать первую партию зелий и посмотреть, как они разойдутся. Я уже навёл справки. Цена в местных лавках колеблется от сотни рублей до нескольких тысяч, в зависимости от эффекта зелья и его качества. Мы будем продавать по более выгодной цене.

— Слушай, Володь, а ведь большинство зелий продаётся по рецепту, — подметил Николай.

— А ты, когда зелье потенции раздавал, ты рецепт спрашивал? — усмехнулся я.

— Нет.

— Вот и мы не будем спрашивать. Производство будет тайным. Думаю, среди студентов найдётся огромное количество желающих приобрести что-то из нашего арсенала.

— Желающих будет полно! Только я не знаю, как мы будем рекламировать наш товар, если он, по сути, под запретом? — поинтересовался Николай.

— А это целиком и полностью моя забота, — успокоил его я. — Твоя задача — производство, моё — распространение. Я буду учиться почти на всех потоках курса. Контакты смогу наладить. Кстати! Во, смотри!

Я достал из кармана обновку.

— Я даже этот купил, как его… — запнулся я.

— Телефон? — Николай с подозрением приподнял одну бровь.

— Да, точно. Он самый.

Пора уже привыкнуть к современным названиям. А то выставляю себя каким-то чудиком.

— Тогда давай решим, что варить будем, — предложил Николай. — Там на полке я видел здоровенный алхимический справочник.

Мы извлекли из недр тайной библиотеки тяжёлую, покрытую многовековой пылью книгу. И начали листать, попутно отмечая зелья, которые будут пользоваться спросом.

— Так, зелье забывчивости, — предложил Николай.

— Не в ту сторону думаешь, Коль. Мы ж в академии! Ищи зелье хорошей памяти, — ответил я. — Такое точно хорошо раскупят.

— Взрывное зелье! — воскликнул Бродский. — А что? Круто звучит!

— Если мы хотим гарантированно сесть за решётку — да, звучит превосходно. Давай пока обойдёмся без производства оружия.

— Тогда зелье мышечной массы.

— О-о-о! То, что нужно, — сказал я и хлопнул ладонью по книге.

В воздух поднялось облако пыли.

— Боевому потоку можно будет целую партию продать, — добавил я.

— У Ковтунова много друзей-качков, — подметил Николай. — Может, подключим Алексея?

— Мысль неплохая. За счёт него мы сможет расширить нашу будущую торговую сеть, — согласился я. — Но ты уверен, что ему можно доверять?

— Если дело не касается лягушек, стопроцентно. Ковтунов — человек надёжный.

— Ладно, переговорю с ним завтра на эту тему.

Я открыл следующую страницу справочника. Там начинался раздел «Зелья для простолюдинов». Я тут же и наткнулся на то, что мне было так необходимо.

Настойка от непереносимости магии.

— Коля, вот это мне нужно, — сказал я. — Изучи внимательно рецепт. Сможешь такое сварганить?

— Так… Усики бабочки-трупоедки. Это несложно. Шерсть проклятой собаки. Достать можно… Стоп. Кровь темномирского монстра? Всё, Володь. Вот тут и мы встряли. Её истребители монстров перепродают за бешеные деньги. Тебе будет проще обычные таблетки купить.

— Ты же сам знаешь, что эта фигня действует совсем не долго. Нет ничего лучше добротного зелья по рецепту наших дедов, — сказал я. — Я подумаю над ингредиентами. Может, найду способ достать.

Ага. Как же! Единственный верный способ достать кровь темномирского монстра — убить темномирского монстра. А для этого придётся искать нестабильные области города, где может начаться Тёмный Час.

Затея так себе. На данном уровне развития моих сил, темномирские монстры меня в клочья разорвут. Придётся ещё какое-то время пожить на болеутоляющих Бродского.

— Значит, решено! Начнём с простеньких зелий, — сказал я. — Начинаем варку прямо сейчас. Завтра я хочу продать первую партию.

— Сейчас⁈ — удивился Бродский. — Дело к вечеру идёт. Мы так до ночи не успеем.

— Николай, позволь задать тебе нескромный вопрос, — перебил его я. — Твой род сильно богатый?

— Не особо, — почесал затылок Бродский.

— Деньги нужны?

— Нужны.

— Тогда накидываем фартучки и приступаем к готовке! — воскликнул я. — Потому что мне деньги нужны позарез! Заодно поучишь меня основам алхимии. Помогу, чем смогу.

Услышав о деньгах, Николай взбодрился и начал подготавливать лабораторию. Ничего-ничего, потрудится, потом ещё мне спасибо скажет. Начнём с малого, и будет развиваться. А то пока что создаётся впечатление, что мы с Бродским — самые нищие аристократы в академии.

Нужно это дело исправлять.

Мы проторчали за варкой не меньше шести часов. Поначалу дело шло туго, но я быстро втянулся в процесс, и работа пошла в гору. Когда мы закончили, на улице уже стемнело. Мы приготовили десять зелий, которые мне на следующий день предстояло продать.

Мы ещё Мясникова с его закрытым клубом переплюнем. Сам же захочет у нас зельями закупаться. А мы ему, если и продадим, то с тройной наценкой.

Николай вырубился прямо в лаборатории. Я решил его не тревожить и направился на поверхность. Голова шла кругом из-за десятков различных алхимических ароматов. Очень уж хотелось подышать свежим воздухом.

Я присел на ступеньки общежития и впился взглядом в сияющие манящей синевой огни академии.

Магия.

Ну и как мне к ней относиться?

За сегодняшний день произошло слишком много вещей, которые изменили моё отношение к магии. Самому миру может грозить беда из-за населяющих его магов. Колдуны больше не сжигают леса и не устраивают налёты на мирных жителей.

Теперь они правят миром. И из-за этого на нас в любой момент может опуститься Тёмный Час с сопутствующими ему ужасами. Но будь я проклят, среди магов есть хорошие ребята! В компании Бродского, Ковтунова, да даже Юлии Колокольцевой я невольно вспоминаю времена, когда рядом со мной были соратники.

И что мне в таком случае делать? Нарастить силу и устроить избирательное истребление магического мира? Убивать только злых и опасных? Интересно получается. Единственный способ такое провернуть — собрать группу простолюдинов, обучить их техникам отражения и создать новый орден. На это могут уйти годы или даже десятки лет.

Нужен другой способ. И я придумаю, когда вновь дорасту хотя бы до пятого ранга. А пока наслажусь учёбой в академии и возьму от этой жизни всё.

— Владимир? — прозвучал за моей спиной голос Колокольцевой.

Девушка вышла из общежития и присела рядом со мной.

— Здравствуй, Юля. Ну что? Как прошло распределение? — спросил я.

— Всё так, как ты и говорил, — вздохнула она. — Поток Психомантов. В одной группе вместе с Марией Мясниковой. Но всё это неважно. Меня больше волнует вопрос: что ты сделал с моим братом?

— В каком смысле? У нас была дуэль. Я победил. А потом мы разошлись, — ответил я. — Что-то стряслось? Только не говори, что он опять приставал!

— Нет! В том-то и дело. Звонила мама. Сказала, что Юра пришёл домой и просил у всех прощения. Трезвый, — Колокольцева удивлённо смотрела мне в глаза. — Володь, как можно так изменить человек одной дуэлью?

В моём кармане зазвонил телефон.

Бродский.

Наверное, проснулся, и теперь не может выбраться из моей комнаты. Ничего, договорю с Колокольцевой и вернусь за ним.

— Мы с твоим братом немного поговорили. И думаю, он меня понял, — уклончиво ответил я.

— Володь, я тебе слишком многим обязана, — сказала Юля и придвинулась ближе ко мне. — Ты не представляешь, как я тебе благодарна. Ты только скажи, я сделаю всё, что захочешь.

Я смотрю, за эти пару дней я не только её брата изменил, но и её саму. Ещё вчерашняя староста-зубрилка, кажется, втрескалась в меня, и уже не может этого скрывать.

И всё-таки Колокольцева красивая до одури. Стоило ей выйти из образа старосты курса, как она сразу же стала в разы привлекательнее. Я бы даже сказал, что сейчас она кажется мне одной из самых симпатичных девушек на нашем курсе.

Так что, почему бы и нет? Я бы не отказался провести с такой Колокольцевой одну ночку. Правда, сейчас это будет выглядеть так, будто я таким образом беру с неё плату за помощь с братом. Отложим на потом.

— Ты мне ничего не должна, — сказал я.

Юлия радостно улыбнулась, но в то же время взгляд её мне показался погрустневшим. Терпение, Юлия, терпение. Мне вон опять Бродский звонит! Надо бы уже ответить.

Я достал телефон и обнаружил, что кроме оповещений о звонках Бродского, весь экран было множество СМС-сообщений.

«Помоги».

Пять одинаковых СМС-ок. Я надеюсь, он там не спалил лабораторию? Похоже, стряслось что-то серьёзное.

— Что такое? — заметив тревогу на моём лице, спросила Юлия.

— Минуту, мне надо другу позвонить.

Я набрал номер Бродского. Тот ответил моментально.

— Володь, возвращайся скорее в Тайное Убежище, пожалуйста, — шёпотом умолял он.

— Уже бегу, — вскочив на ноги, сказал я. — Что случилось?

— Кажется, кроме меня здесь есть кто-то ещё.

Глава 13

Мне пришлось оставить Колокольцеву и рвануть со всех ног в Тайное Убежище.

— Вов! Ты чего? — удивилась она.

— Позже объясню! — бросил я, убегая.

Ждать магический лифт времени не было. Я промчался по лестнице, пропуская по три-четыре ступени разом. Оказавшись у себя в комнате, нырнул в шкаф с разбега.

А дальше решил двигаться медленнее.

Кто мог оказаться в Тайном Убежище, кроме меня и Бродского? Сам Мастер Тайн? Голубь Гаспар? Или же Павел Мясников всё-таки смог пройти сюда окольными путями с помощью своего шестого ключа? Вариантов тьма, и к каждому я морально подготовился.

Как бы то ни было, Николай был очень напуган. Надо спасать товарища, хоть он и маг. Да демон меня подери, я теперь тоже маг! Пора привыкать мыслить другими категориями! А это не так просто, когда привычка формировалась десятки лет.

Я тихо брёл по коридору с факелами. Где-то вдалеке раздавался монотонный шум. Будто кто-то копался в наших с Николаем складах с ингредиентами.

Из-за поворота, ведущего в боковой коридор, появилась рука и вцепилась в моё плечо. Николай не первый раз так набрасывается на меня из-за угла и не первый раз получает за это рефлекторный удар под дых.

— Коль, да что ж это за привычка у тебя такая дурацкая? — спросил я.

— Тише-тише, — шикнул он. — Блин, ты мне чуть рёбра не сломал.

— Извини. Сам меня по телефону напряг. Что тут стряслось? Кто это там шуршит в наших припасах?

— Я не знаю, — испуганно прошептал Николай. — Я во сне услышал, как кто-то приближается. Звук доносился из соседнего коридора. Я позвал тебя, а в ответ услышал какой-то то ли рык, то ли шипение. И тут же убежал.

— Рык, говоришь? — задумался. — Это что же там за зверь… Он за тобой не погнался?

— Нет. Сразу начал шуршать чем-то. Кажется, я не сильно его заинтересовал.

— А чего ж ты тут торчишь? Почему не сбежал в общежитие? — не понял я.

— Так там ведь наши зелья! Я решил тебя дождаться, чтобы сразу ему отпор дать, — Николай гневно помахал кулаком над головой. — Не зря же мы тут весь день проработали.

— Молодец, Николай. Хвалю за храбрость, — сказал я. — А теперь пойдём. Глянем, что там за чудо-юдо.

Мы с Николаем двинули к складам. У входа в помещение, я заметил шевеление странного силуэта в тенях факела. Странно. По очертаниям фиг поймёшь, что это такое.

— Готовься, Коль, — встав вплотную к двери, указал я. — Сейчас ты открываешь дверь, я сразу вбегаю внутрь. Ты — за мной.

— Хорошо, я готов, — нервно кусая губы, кивнул Бродский.

— Тогда рванули!

Николай распахнул дверь, я вбежал внутрь и…

Никого там не обнаружил. Весь склад был перевёрнут вверх дном. Полки завалились одна на другую. Ингредиенты были разбросаны по полу. Большинство из них покусанные. Похоже, кто-то успел полакомиться нашими запасами. Неужто здесь крысы завелись? Вот не удивлюсь, если тоже магические!

Николай аккуратно вошёл вслед за мной. Ему было боязно, но природное любопытство мага пересилило страх.

— Где оно? — спросил Бродский.

— Понятия не имею. Только что же видели какое-то движение, а сейчас — пусто, — развёл я руками.

— Но он никуда не мог уйти, в этой комнате всего одна дверь.

И тогда я почувствовал лёгкое шуршание прямо над своей головой. Я медленно поднял взгляд. И увидел виновника торжества.

М-да, к такому меня жизнь не готовила.

На потолке сидел здоровенный чёрный паук. Туловище чудовища было не меньше двух метров в обхвате; каждая из восьми конечностей — не меньше ноги Ковтунова. А ноги у Алексея, спешу заметить, совсем не маленькие!

Но на этом странности не заканчивались. На месте, где должна была быть паучья голова, находилась человеческая. Голова лысого бородатого старика, который улыбался, глядя на нас с потолка.

— Здравствуйте, голубчики, — прохрипел он. — Пожрать что-нибудь найдётся?

Бродский подорвался, чтобы убежать, но я вовремя схватил его за рукав и вернул на место.

— Стоять, боец. Не было приказа отступать, — сказал Николаю я.

— Нет, ну ты видел? Видел эту фигню⁈ — завопил Бродский, стараясь лишний раз не смотреть на потолок.

— Будет тебе пожрать, — гневно сообщил я пауку. — Сейчас ноги тебе отломаю, будешь ими питаться. Тебе кто разрешал наши припасы есть?

— А кто вам сказал, что это ваши припасы? — переминаясь на длинных лапах, ответил паук. — Вы тут несколько дней склянками гремите, а я в этом убежище уже давно живу. Это моя нора.

— Слышал, Володь? — прошептал Бродский. — Это — его нора. Пойдём отсюда.

— Да погоди ты, — отмахнулся я. — Дед, слезай с потолка. Разговаривать будем.

— Не слезу, — отказался старик.

— Почему?

— Вы меня бить будете.

Боже ты мой. Тут ещё попробуй разбери, кто кого больше боится. Бродский паука, или паук нас.

Забавная однако, ситуация выходит…

— Не будем мы тебя бить, если сам драться не полезешь, — уверил его я. — Но съеденные ингредиенты отработать придётся. Так что спускайся.

— Как отработать? — вытянул лицо паук. — На них не написано, что ваши!

— А вот и написано! — сообразил Коля и поднял с пола уцелевшую склянку. — Вот!

Паук прищурился и прочитал:

— Собственность Николая Бродского.

— Теперь не отвертишься! — ухмыльнулся я.

И когда Бродский успел на склянки Мастера Тайн наклеить своё имя? Ну это уже вопрос второй.

— Ладно, — тяжело вздохнул паук и, быстро перебирая ногами, спустился к нам.

Вот такой удивительной компанией мы переместились в главный зал.

— Ну, начнём переговоры, — предложил я. — Дед, ты кто или что вообще такое? Я первый раз в жизни вижу такую крокозябру.

А повидал я, мягко говоря, много всякого дерьма.

— Акимом меня кличут, — представился дед. — И не надо обзываться, а то я тоже начну.

— Уговорил, дед, не будем, — улыбнулся Коля.

Больше на его лице не было ни капли страха.

— Допустим, нам очень приятно, — ответил я. — Я — Владимир. А это — мой друг Николай.

— Знаю я, как вас звать. Я за вами давнёханько наблюдаю, — сказал Аким.

— А чего же не показывался?

— Люди меня не жалуют. Я каждый раз дожидался, когда вы уйдёте, и после этого выползал, — объяснил он. — В этот раз слухаю: вроде тихо. Ползу к камину греться, а тут этот орать начинает.

Аким указал длинной лапой на Николая. Бродский старался лишний раз не шевелиться.

Пока его рассказ звучал складно. Бродский уснул, и Аким решил, что мы оба ушли из Тайного Убежища — вот и выполз.

— Хорошо, — кивнул я. — А чего ж ты припасы-то наши лопать начал именно сегодня? Слышал ведь, наверняка, что мы ими пользоваться собрались.

— А жрать захотелось! — воскликнул Аким. — Я думал, с голодухи помру. Меня раньше хозяин кормил. А недавиче он пришёл и сказал, мол, всё. Больше не придёт. Теперь у меня новые хозяева — вы.

— Хозяин? — спросил я. — Мастер Тайн, что ли? Он приходил сюда?

— Да. Сразу после того, как вы сюды попали первый раз.

Интересно получается. Значит, этот загадочный выпускник продолжал появляться здесь после окончания учёбы. Зачем же он тогда передал нам эту эстафету? Эх, триста лет прошло, а загадки у иллюзионистов всё те же. Вот не удивлюсь, если он клан собирает из сильнейших магов империи.

— Что-то мне подсказывает, что ты о своём бывшем хозяине нам ничего не расскажешь? — предположил я.

— Нету! Не могу. Он строго-настрого запретил о нём болтать. Могу только сказать, что человек он очень хороший.

— Хороший, говоришь? И чем же?

Постараюсь вытянуть из него информацию о Мастере Тайн окольными путями.

— Я ему жизнью обязан, — сказал Аким. — Думаете, откуда я такой красавец взялся? Меня монстры поганые во время Тёмного Часа в свой мир утащили.

— То есть, ты был человеком? — уточнил я.

Любопытно. Ни разу не видел, чтобы кто-то возвращался из Тёмного Мира. Но и времена нынче другие…

— Человеком, конечно! А что, не похож? — улыбнулся Аким. — Не знаю, что эти ироды со мною сотворили, но очнулся я уже таким. С божьей помощью выбрался из их мира окаянного во время следующего Тёмного Часа. Решил сразу в свою деревню приползти. А меня моя бабка вилами чуть не заколола. Весь посёлок подняла, до утра мужики меня гоняли с факелами по лесу. Там я неделю и прожил. А потом меня хозяин нашёл. Сказал, мол, никто меня в этом мире не примет, и посоветовал из этого убежища не высовываться.

— Действительно, неплохой парень — этот Мастер Тайн, — согласился я. — Что ж, Аким, историю я твою выслушал. Вижу, ты не врёшь. Раз теперь мы с Бродским заправляем этим местом, предлагаю тебе на нас работать.

На периферии зрения пылал прожигающий взгляд Николая, который явно был не согласен с моим решением. Ну, ничего. Свыкнется.

— Работать? — пожал сразу восемью плечами Аким. — Это я умею! Могу на огороде пахать, могу скотину разводить. Паутину плести могу.

— Нет, свои старые навыки можешь забыть. Ты слышал, о чём мы с Николаем толковали. Нам понадобится твоя помощь в варке зелий. В этом деле очень много просто физической работы. Принести-унести ящики с ингредиентами; растолочь их, рассовать по колбам, следить за температурой. Ничего сложного, Коля тебя всему научит.

— Нет! — шептал Бродский. — Не надо, Володь, он же меня сожрёт!

— Значит, по рукам! — обрадовался Аким и протянул мне свою чёрную лапу. — Раз вы теперь мои хозяева, буду делать всё, что скажете.

— Нет, Аким, ты не понял, — помотал головой я. — Никаких больше хозяев. Ты хоть и не можешь выбраться из этой дыры, но человек ты свободный.

— Человек, ага, как же! — заворчал Бродский.

— А если вы мне не хозяева, то кто ж тогды? — поинтересовался Аким.

— Партнёры, — заявил я. — Работай усердно, следи за порядком в Тайном Убежище, а мы будем носить тебе пищу. А дальше посмотрим. Может, мне даже удастся придумать, как вернуть тебе прежний облик. Но обещать не стану. Магия тёмного мира — штука сложная и непредсказуемая. Чистый хаос.

— Прежний облик? — Аким засиял и возбуждённо затопал ногами по столу. — Коли получится, сынок, я тебе по гроб жизни обязан буду! С бабкой своей познакомлю, если она не померла ещё.

— На такие радикальные меры идти не стоит, — посмеялся я. — Короче говоря, Аким, рад знакомству. Ах да! Самое главное: припасы больше не жрать!

— Хрен ещё знает, во что они у тебя в желудке превратятся, — вмешался Николай. — Из того, что ты съел, Аким-пауким, может и яд получиться. Эффект может быть непредсказуемый.

— Да чего мне от яду будет? — усмехнулся Аким. — Я вот как-то раз с соседом самогонку сварганил на магических еловых шишках…

Пока старый паук не ударился в очередную историю из своей долгой жизни, я решил удалиться спать. Бродский тоже решил не задерживаться. Уж очень ему не хотелось вновь оставаться наедине с нашим новым знакомым.

Мы с Николаем разошлись по комнатам, но перед этим договорились собраться следующей ночью в Тайном Убежище вновь. Завтрашний день обещал быть насыщенным.

Потренироваться с Ковтуновым. Начать пробные продажи зелий. И, домовой меня придуши, отработка у Черновского.

Моя насыщенная жизнь в магической академии только начиналась!

Я проснулся за полчаса до рассвета и помедитировал. Ослабленные каналы отражения начали потихоньку восстанавливаться. Процесс этот обещает быть долгим, но я собирался стоять на своём до тех пор, пока весь утерянный запас сил не вернётся на своё место.

Время — половина шестого, а я уже на ногах. Я бросил взгляд на магический будильник и с чувством превосходства произнёс:

— Как тебе такое, бесполезная магическая фиговина? Сегодня победа за мной.

Выпив очередную склянку с обезболивающим зельем, я выдвинулся к тренировочной площадке. Мы с Ковтуновым договорились встретиться в шесть утра, но когда я прибыл на место, здоровяк уже тренировался вовсю.

— Доброе утро! — растягивая мышцы ног, пропыхтел Алексей.

— Доброе! Только не говори мне, что ты тут всю ночь тренировался, — сказал я.

— Нет, не всю, но большую её часть, — ответил Ковтунов. — Готовлюсь к осенней олимпиаде. Нужно утереть нос боевым магам из Московской академии. Эти зазнайки вечно побеждают. Каково же будет их удивление, когда их уделает первокурсник! Кстати, Владимир, а ты сам в олимпиаде поучаствовать не хочешь?

— Соревнование — это дело хорошее! — воодушевился я. — А что от меня потребуется?

— Да не много. Подтянуть самую малость тело и основы боевой магии изучить, — объяснил Ковтунов. — Ты, вроде, парень толковый. Призовых мест можешь и не получать. Хотя бы для массовки с нами выступишь. Может, кого-нибудь из москвичей и одолеешь. А с остальными я сам разберусь.

Ну, Ковтунов, ну лягушкин сын! Задел меня за больное. Как это — без призовых мест? Если уж участвовать, то точно побеждать. Для массовки я не гожусь. Да и в целом, олимпиада может оказаться интересным мероприятиям. Оценю, на что способны московские маги. Врага нужно знать в лицо. И не только в его.

— Согласен! — сказал я. — Запишусь, только скажи, к кому обратиться, чтобы внесли меня в список.

— Это к нашему куратору боевого потока, — пояснил Ковтунов. — Роман Викторович, думаю, тебе не откажет.

— Не откажет, куда он денется, — усмехнулся я. — Только не рассчитывай, что я приду просто поучаствовать. Если биться, то изо всех сил!

— Вот это я понимаю — настрой! — радостно воскликнул Ковтунов. — А ты не лыком шит, Владимир. Я думал, ты больше из тех, кто в сторонке отсиживается.

— Ага, не дождёшься!

Я невольно перенял задорное боевое настроение Ковтунова. Интересный он тип. Хороший напарник, за счёт которого можно будет поближе познакомиться с современной боевой магией. Уж что-что, а боевое колдовство развивается постоянно. Стихийники как кидались своим огнём, так и кидаются. Другое дело — искусство боя. Оно всегда совершенствуется. Магия усиления тела может показаться очень однобокой, но как раз в ней-то и кроется колоссальный потенциал для развития.

Я размялся, чтобы хорошенько разогреть зачерствевшие мышцы. Как только прошлый Белов пользовался этим организмом? Позвоночник у лешего гибче будет! Прямой, как палка и хрустит словно сухой хворост. Короче говоря, есть над чем поработать.

Первым делом мы пробежали пять кругов вокруг по тренировочной площадке. Лёгкие начали гореть, а мышцы забились за считанные минуты. И тогда мне на ум пришла одна хитрая, но очень рисковая мысль.

В таком темпе на развитие тела уйдёт очень много времени. А может, стоит немножко этот процесс ускорить? Заодно и опробую на себе наш с Бродским товар.

Зелье для роста мышц.

Во время короткого перерыва я незаметно от Ковтунова проглотил содержимое склянки с красной жидкостью.

Да уж, со вкусом Николаю точно нужно будет поработать. Будто говяжьего мяса в жидком виде навернул! Дрянь редкостная. Но, главное, чтобы действовало.

И через полчаса я ощутил эффект. Сколько Бродского ни ругай, а талант у него есть. Тело пришло в тонус, энергия ощутимо возросла. Одна беда — побочки. Их Николай пока не научился убирать.

Да и я не обладал нужными знаниями, чтобы ему помочь. Но он пока на первом курсе, как и я. Возможно, к концу обучения наши преподаватели таки заложат нужную базу в его голову. Хотя и найти древние книги по алхимии не повредит, раз уж здесь иной раз халтурят с обучением,,

Глаза заслезились, хоть платок под веки вставляй. Уже вижу, с какой этикеткой можно будет продавать эту партию.

«Тренируйся, пока рыдать не начнёшь, салага»!

— Хватит на сегодня, — тяжело выдохнув, сказал Ковтунов. — Хорошо держишься для новичка. Эх, такую бы отдачу от моих сокурсников увидеть! У них боевой настрой слабее будет. Так, нам на олимпиаде москвичей точно не победить. А ты, похоже, втихаря ото всех всё-таки тренировался?

Вот он. Идеальный момент, чтобы протолкнуть свой товар.

— А вот с этим делом, Алексей, я боевому потоку могу помочь. Есть у меня одна штука…

Я ввёл Ковтунова в курс дела. Поначалу он сомневался, но потом всё же решил опробовать зелье мышечной силы на практике. Ему уж очень не хотелось подсунуть своим соратникам низкопробную бурду, поэтому парень решился испытать стряпню Бродского на себе.

Вот таким незатейливым образом я умудрился заставить Алексея пропыхтеть на тренировках ещё целый час. А пока здоровяк гонялся, будто его дед Аким ужалил, я потратил ещё некоторое время на медитации.

Ковтунов вернулся, весь залитый слезами.

— Владимир Белов, да ты просто гений! — воскликнул он и громко высморкался. — Да с таким пойлом моя команда все медали возьмёт! Сколько сможешь достать?

Клюнул. Берём быка за рога!

— Столько, сколько боевой поток сможет купить, — сказал я. — Но вы всё-таки — свои ребята. Скидку сделаю. По пять рублей за склянку. Пойдёт?

— Считай, за так отдаёшь! — обрадовался Ковтунов и звучно хлопнул меня по плечу. — Я завтра всех на тренировку выгоню. И плевать, что выходной! Вечером к тебе загляну в комнату, бутылок десять куплю разом. Сегодня скажу, чтобы все скинулись.

— Отлично! Значит, договорились, — сказал я и пожал руку Алексею.

Ковтунов отправился в общежитие, а я набрал номер Бродского.

— Володь, ну ты чего… — пролепетал сонный Николай. — Восемь утра, занятий нет…

— Занятий нет, а дело кипит, Николай! — воскликнул я. — К вечеру нужно заготовить двадцать зелий мышечной силы. И склянок пять для памяти навари. Про запас.

— Какой двадцать⁈ Ты чего, Володь, я ж тебе не станок, чтоб так пахать! — воскликнул Бродский.

— Запрягай Акима и приступайте. Сегодня уже пойдут первые продажи. Не ты ли вчера говорил, что денег хочешь?

— В смысле⁈ С этой хреновиной многоногой вдвоём работать? — пискнул Николай. — Да мне такое ни в одном кошмарном сне присниться не может. Мы ему даже пожрать ещё не принесли. А вдруг, он с голоду меня слопает?

— Не слопает, расслабься. Кстати, молодец, что вспомнил. Заодно поесть ему принесёшь, — сказал я. — Всё, дружище, приступаем к работе. Отбой.

Николай пытался что-то возразить, но я поспешно положил трубку. Нечего спорить, пусть лучше приступает к своим новым обязанностям. Деньги сейчас нужны нам обоим, а это самый простой способ их достать.

Эх и непривычно всё-таки заниматься такой работой. Организация других людей — это не про меня. Хотя опыт интересный! В прошлом я был главой ордена, но занимался в основном исключительно охотой на магов. Вся организационная работа ложилась на моих подчинённых без дара отражения. Такие тоже в нашем ордене были. Но в основном они были родственниками и близкими людьми боевых отражателей. Всё-таки информация, которой владел орден, не должна была вытекать за его пределы. Паника никогда не приводит ни к чему хорошему.

Я хоть и проводил большую часть времени в боях с ублюдочными магами, но всё же выкраивал время, чтобы тщательно перепроверить администрацию ордена. Наплевательского отношения к работе и уж тем более предательств допускать было нельзя. Для этого мне приходилось посвящать этих людей в истинные цели нашей организации. В каком же шоке были некоторые, когда узнавали, за что мы на самом деле боремся…

Так или иначе, сейчас подо мной не орден, а маленькая компания по производству зелий. Причём в стадии зародыша. Привыкну ещё к новым обязанностям. Я уж, если за что берусь, то своего обязательно добиваюсь.

После освежающего холодного душа я посетил столовую и подарил своим мышцам тройную порцию куриных грудок. Если зелье работает так, как описано в алхимическом справочнике, то эффект будет заметен уже завтра. До былых размером за день, конечно, не дорасту, но хотя бы рельеф должен через несколько дней появиться.

— Привет, — прозвучал чей-то тихий голосок прямо передо мной.

Я аж вздрогнул. Со мной за одним столом сидела девушка с голубыми волосами. Антарктьева, ледяной маг со стихийно-разрушительного потока. Как она умудрилась так незаметно подкрасться? Ну и тихоня. Если бы её далёкие предки были такими же неприметными, я бы уже давно в ледяной тюрьме сидел.

Ох… Как же меня всё-таки вымораживают эти стихийники. От них одни природные бедствия. А ледяные вымораживают буквально.

— Здравствуй, — скрывая презрение, улыбнулся я. — Мы с тобой так и не познакомились толком на распределении. Я Владимир Белов.

— Анастасия Антарктьева, — кротко представилась она. — Тебя Юля искала.

— Колокольцева, что ли? — спросил я. — Зачем?

Настя отвела взгляд, будто что-то пыталась от меня скрыть. Интересненькое дельце.

— Не знаю, — явно солгала она и решила перевести тему. — Поздравляю с зачислением на индивидуальный поток!

Девушка мило улыбнулась.

Настя Антарктьева — изящная девушка с тонкими чертами лица и довольно аппетитными формами. Мне приходилось усилием воли отводить взгляд от её тела.

Эх, Бродский, похоже, побочка у этого зелья всё-таки не одна. Вот что нужно было продавать этим импотентам с третьего курса!

Но, стоит отметить, Антарктьева хоть и симпатичная девчонка, но уж больно зажатая. Будто сама от своей магии окоченела. Смотрит на меня, как на лесного зверя, и боится лишний раз пошевелиться. Из неё и слово-то лишнее не вытянуть. Как говорилось про таких людей у нас в ордене: «Пытка для мастера пыток».

— А чего ты так стесняешься? — прямоспросил я. — Нам с тобой ещё много предстоит пересекаться на учёбе. Я со стихийниками скорее всего буду очень много взаимодействовать.

— Я… я не стесняюсь, — обиженно надула щёчки Антарктьева. — Я просто всё ещё обижаюсь за твою выходку на распределении.

— Ой, да ладно! — рассмеялся я. — Из-за чёрта что ли до сих пор дуешься?

Девушка сдержанно кивнула.

Ну и картина. Мы так скоро начнём жестами разговаривать.

— Нашла из-за чего переживать, — пожал плечами я. — Здесь все — дворяне. Между нами есть и будет конкуренция. Мне нужно было показать, на что я способен. Вот я и показал. Да, скажу честно, и тебе грех жаловаться. Ты себя отлично проявила на распределении. Ледяной каток — это что-то!

— Спасибо, — скромно улыбнулась она. — Ты тоже молодец. Не ожидала, что в этом году будет сразу двое студентов на индивидуальном потоке.

Погодите-ка. Что?

— В каком смысле — двое? — не понял я. — Я же вроде один там оказался?

— Нет, — помотала головой Анастасия. — Вчера ещё одного решили туда зачислить. Сильный молодой человек. Сказал, что близко с тобой знаком.

Умудрился протиснуться в индивидуальный поток, да ещё и со мной знаком? Это что ещё за личность?

— О ком ты говоришь? — спросил я.

— Обо мне, — прозвучал знакомый голос за моей спиной.

Глава 14

Павел Мясников положил руку на моё плечо и надменно улыбнулся. Ну конечно, никого другого и не следовало ожидать. Среди первокурсников Мясников считался сильнейшим, до того, как в этом мире появился я.

— Значит, будем учиться вместе, Владимир, — произнёс он.

Я скинул его руку со своего плеча, будто там было надоедливое насекомое.

— Точно, куда же без тебя, — ответил я. — Видимо, преподаватели решили, что мне будет слишком уж одиноко на своём потоке, вот и тебя зачислили. До кучи, так сказать.

Улыбка Павла не дрогнула, но в его взгляде начала читаться неподдельная злость. Расстроился, что я так повёл себя при Антарктьевой. Ну и пусть. По-другому с этой гнидой я общаться не могу.

Главное — не позволять себе излишне злиться. Если вспомнить до чего меня довела дуэль с Юрием Колокольцевым… Не хватало мне ещё убийство в стенах академии совершить. Тогда мне точно не избежать всевозможных проверок от службы безопасности академии. Даже если удастся спрятать от них дар отражения, то меня попусту отправят на войну. Итог везде один. И в нынешнее время меня ждёт нечто похуже костра.

— Да будет тебе, Владимир, — протянул Павел. — Уверен, мы с тобой поладим. Там целых четыре года рука об руку идти. Если, конечно, тебя за это время не отчислят.

Ага, решил показной словесный поединок устроить? Это можно, Павел.

Антарктьева сжалась, слушая наш разговор. От нас Павлом исходила опасная аура. Мы оба были напряжены до такой степени, что в любой момент разговор мог запросто перейти в схватку. Не будь у нас достаточно выдержки, чтобы внешне никак не выдавать истинных эмоций.

— Вряд ли академия решит избавиться от студента с большим потенциалом, — пожал плечами я. — Другое дело, если за это время у нас сменится ректор и все проплаченные папины сыночки, вроде тебя, Мясников, пойдут под отчисление… Такой вариант тоже нельзя исключать.

— Что ты сказал? — процедил Павел.

Я сбил эту надменную улыбку с его лица. Считай, уже победил.

— Как ты смеешь так говорить обо мне и моём отце? — раскрасневшись от злости, прошипел он. — Тем более, кто тебе позволил сомневаться в честности нашего ректора?

— Да ну брось, — ухмыльнулся я. — Ты же сам мне говорил, что твой отец и наш ректор — приятели. Вывод напрашивается сам по себе. Ладно, Паш, поболтали и хватит. Позволь мне побыть с девушкой наедине. А то она уже заскучала.

Мы с Павлом одновременно посмотрели на Антарктьеву.

— Н-нет, мне очень весело, — испуганно пролепетала она.

— Будь по-твоему, Белов, — чётко проговаривая каждое слово, произнёс Мясников. — Это неуважение ко мне и моему роду ещё тебе аукнется.

— Пока-пока, Паша, — помахал ему я.

Павел остановился на полпути до выхода из столовой, развернулся и добавил:

— И передай своему грёбаному фамильяру, чтобы перестал воровать мою наличку, — добавил он. — Мне не жалко, но из-за него приходится окна на ночь закрывать. Душно. В следующий раз я его прикончу, даю слово.

Закончив свою гневную тираду, Павел, наконец, нас покинул.

Ну, Гаспар! Молодчина. Хоть какая-то польза от этого вредного голубя есть. Только вопрос остаётся открытым — какого лешего эта птица делала в особняке Мясниковых? Надо бы поинтересоваться в следующий раз. В любом случае, даже если Павел сдержит слово и прикончит Гаспара, никто грустить не будет. Уверен, он и самого Мастера Тайн уже изрядно достал.

— Вы чего так разругались? — спросила Антарктьева. — Я думала, вы друзья.

— Это он тебе наплёл? — улыбнулся я. — Нет, не друзья. Скорее, нехорошие знакомые. Но не будем о Павле. Меня больше интересуешь ты.

— Я? — покраснела Анастасия. — В к-каком смысле?

— В смысле твоей магии. Не пугайся. Просто из всех стихийников ты одна смогла показать зрелищный результат. Это у тебя врождённые навыки или ты развила их сама?

Я хотел выудить как можно больше из этой особы. Её магия очень опасна, и в будущем она может стать серьёзным врагом. Лучше выяснить всё её сильные и слабые стороны прямо сейчас, пока этот ледяной цветочек ещё не расцвёл.

— Я сама почти не изучала магию до академии. Это мне от папы досталась такая сила. Я… — Анастасия осеклась. — Я… её очень плохо контролировала раньше.

О-о-о. Знакомая история. Такие маги особенно опасны. От них не знаешь, чего ожидать.

— В каком смысле плохо контролировала? — решил уточнить я.

— Я почти до восемнадцати лет не умела управлять потоком маны, — объяснила она. — В любой момент могла всё вокруг заморозить. Из-за этого мне… приходилось жить в изоляции.

Чудненько, мне всё-таки удалось её разговорить. Не потерял ещё главный каратель прежние навыки допроса.

— Продолжай, — сказал я.

— В общем, мне пришлось очень долго жить с папой вдвоём. Я почти… — Антарктьева замялась. — Нет, не почти. Я совсем не общалась со сверстниками до академии.

Теперь понятно, откуда ноги растут. Нестабильный маг, которого изолировали от общества. А её отец не дурак. Правильно сделал. Выпускать бомбу замедленного действия в свет — далеко не лучшая идея.

Но с другой стороны… Она была ребёнком. Маленькой девочкой, которую скрыли от целого мира. Бедняжка сейчас-то еле разговаривает с людьми. И это ещё повезло, что она выросла простой скромницей. Если человека оградить от общества, он может вырасти диким зверем. Но в ней я не чувствую опасности. По крайней мере, пока что.

— Ничего страшного, видишь? — улыбнувшись, сказал я. — Вот сейчас ты очень даже неплохо ведёшь беседу. И совсем не заметно, что пять минут назад у тебя были с этим проблемы.

— Правда? — быстро похлопав глазками, спросила Анастасия.

— Правда-правда, — кивнул я. — Зачем мне тебе врать? Ты — большая молодец.

Антарктьева расцвела. Щёки красные, улыбка до ушей. Чудно всё-таки смотрится эта картина в совокупности с её голубыми волосами. Ох уж эти стихийники…

— Думаю, теперь наш конфликт по поводу брошенного мною чертёнка окончательно исчерпан, — заключил я. — Спасибо за приятную беседу, но мне пора идти.

— Х-хорошо! — неловко воскликнула Анастасия. — До свидания, Владимир!

До свидания, блин. Мои павшие соратники, вы видите, до чего я докатился? До чего докатился этот мир? Я мирно беседовал с ледяным магом. Причём даже не в комнате для допросов, а в академической столовой за обедом!

По пути в общежитие я размышлял. У меня возникало слишком много вопросов как к этому миру, так и к самому себе.

Что-то определённо изменилось. Либо устройство мира, либо сами маги. Ясное дело, что, будучи дворянами, они потеряли возможность творить бесчинства. Теперь им это ни к чему, они имеют деньги, власть и своё место в жизни. Но впервые за всю мою жизнь в мою голову пришёл важный вопрос.

А зачем они так себя вели в моё время? Наш орден не стал бы устраивать геноцид магов, не будь они так агрессивны. Да, само собой, основная причина наших старых войн была не в этом. Маги просто-напросто нарушали стабильность оболочки, отделявшей наш мир от Тёмного Мира.

Но, повторюсь, не будь они так агрессивны, эту проблему орден попытался бы уладить мирно. Уверен, объединись маги с нами — и вопрос Тёмного Мира мог быть уже решён. Но они с самого начала были настроены против простых людей. Убивали, разрушали, устраивали террор.

Зачем? Ведь ни один убитый мною маг даже не попытался договориться. Не пытался объяснить, зачем он только что прикончил ни в чём неповинных людей.

Что-то определённо изменилось в тот момент, когда в семье императора родился маг, и всех остальных колдунов резко узаконили. Не может быть такого, что эти психопаты сразу же перестали творить бесчинства и расселись по своим особнякам. После моей смерти должно было произойти что-то ещё…

Но что-то мне подсказывает, что ни учебники по истории, ни, да простят меня боги, профессор Черновский не дадут ответов на эти вопросы.

Истину сможет раскрыть только тот, кто до сих пор хранит тайны ордена. А таковых, кроме меня, в это мире могло и не остаться. Скорее всего не осталось.

Но… если моя сила отражения работает, значит и артефакт ордена уцелел, от которого черпали силу все охотники. Значит имперские шавки его так и не нашли. Но скорее всего, до сих пор ищут. Я должен добраться до него первым. Но для начала нужно стать сильнее. Каратели хорошо спрятали его в своё время, и на своём первом уровне меня прикончит первая же ловушка от магов…

Я прошёл через свою комнату напрямик в Тайное Убежище. Внутри царил шум и гам. Бродский и паук Аким орали в алхимической лаборатории так, будто сошлись друг с другом в смертельной схватке. Я уж было ненароком подумал, что старик всё-таки решил сожрать Николая.

Но нет. Это были звуки ожесточённой, безжалостной варки новой партии зелий.

— Ты не так делаешь! — кричал Бродский. — Слишком крупные куски! Надо тщательнее толочь.

— Ась? — почесав чёрной ногой свой затылок, произнёс Аким. — Энто как правильно сделать? Покажи.

— Горе мне горькое… — вздохнул Николай. — Вот, смотри.

Аким подполз к Бродскому. Тот громко крикнул и отскочил в сторону.

— Я же просил ко мне не приближаться! Отползи! — замахал руками Николай.

— А как я тогда увижу, как правильно толочь траву⁈ — воскликнул Аким.

— Во-первых, не траву, а чёрный одуванчик! А, во-вторых, издалека смотри! — Бродский с отвращением задёргал ладонями. — Дальше, дальше отползай. Ещё на метр!

— Я отсюда даже тебя не вижу, дуралей! — крикнул Аким. — Я — старый. У меня глаза ни зги не видят.

— Как продвигается работа, партнёры? — решил указать на своё присутствие я.

— Володя! — воскликнул Николай. — Мы вообще ничего не успеваем! Двадцать зелий никак не получается сделать до вечера. Мы только десять отваров для Ковтунова смогли заготовить.

— Этого пока хватит. Он десять и заказывал, — хитро ухмыльнувшись, сказал я.

— Ты… Ты же сказал двадцать! — воскликнул Николай.

— Это чтобы вы не расслаблялись. Сказал бы правду, вы сделали бы пять. Уж извини, что ввёл в заблуждение. Зато, я вижу, вы всё-таки сработались?

— Ага, как же! — хмыкнул Бродский. — Сработаешься тут, когда за спиной постоянно слышится стук этих чёртовых паучьих лапок.

— А ты что думаешь, Аким? — поинтересовался я.

— А мне всё нравится! — с энтузиазмом заявил дед. — Мне с Николашкой приятно работать. Он мне Ваську Рыжего напоминает.

— Кого-кого? — не понял я.

— Это дурачок у нас был деревенский, — объяснил Аким. — Тоже работящий парень. Ему только бутылку поставь — всё сделает!

— Да иди ты! — разозлился Бродский. — Володь, ты мне лучше скажи, как дела обстоят с продажей зелий хорошей памяти. Они у нас быстро приготовились, пятнадцать штук удалось наварить, включая те, что ты с собой забрал.

— О-о-о! А это хорошие новости, — обрадовался я. — Сегодня начнём богатеть.

— Когда?

— Вечером. На отработке у Черновского. Вот там-то я и собираюсь продвинуть наш товар.

— С ума сошёл? — напрягся Николай. — А если этот он заметит, чем ты занимаешься?

— Не заметит, народу будет много. К нему на отработку половину Закрытого клуба отправили. Нам аж целую аудиторию выделили на вечер. Вряд ли этот усатый жук сможет за всеми уследить.

— Твоя правда. А нам что прикажешь делать?

— Планы на вечер есть? — спросил я.

— Да вроде нет.

— Тогда вари до ночи. Делайте с Акимом запас. После отработки приду, будем делить деньги. Пополам, разумеется.

Аким вопросительно смотрел на меня и хлопал белёсыми полуслепыми глазами.

— А тебе вкусняшка, — добавил я.

— Тогда за работу! — воскликнул Аким и пополз прямо на Бродского. — Ать-два! Ать-два!

Под вопли Никола я покинул Тайное Убежище и направился в библиотеку. Очень уж не хотелось, но всё же перед отработкой следовало хотя бы ознакомиться с предметом. На одном обаянии у Черновского не выехать.

Однако в коридоре третьего этажа кое-что привлекло моё внимание.

— Курлык! — послышалось за моей спиной.

Этот «курлык» я узнаю из тысячи. В коридоре никого не было, даже самого Гаспара. Но одна из боковых дверей была открыта, а рядом лежало перо назойливого фамильяра.

Ну зараза мелкая! И чего он вечно трётся вокруг меня? Он меня на разговор очередной заманить что ли собрался? Интересно. Может, снова весточка от Мастера Тайн? Было бы неплохо, если бы он выслал нам меню для паука Акима. А то одному чёрту известно, чем эту тушу можно прокормить.

Я аккуратно вошёл в комнату и закрыл за собой дверь, чтобы голубь не сбежал. Заодно и расспрошу его, что этот засранец делал в особняке Мясниковых.

Я оказался в аккуратной, обитой бледно-розовым кафелем комнате. Воздух был влажным. За ширмой были слышны женские голоса.

Вампировы дёсны! Да этот пернатый ублюдок меня в женские душевые заманил! И судя по всему, он это сделал случайно. Я сильно сомневаюсь, что Гаспар хотел, чтобы я застал его за тем, что он решил сделать.

Голубь сидел около ширмы и заглядывал за неё, с интересом почёсывая перья.

— Ах ты извращенец проклятый! — прошептал я. — Ты чего тут вытворяешь?

— Курлык! — воскликнул Гаспар и в панике поднялся в воздух. — Раскрыли!

— Ты слышала? — прозвучал женский голос из душевой. — Голос какой-то?

— Да это голуби на улице курлычат, — ответила вторая девушка.

Знакомые голоса. Мать моя родная, да это же Колокольцева с Антарктьевой!

Надо валить отсюда, пока не поздно. Ещё не хватало, чтобы меня вместе с этим придурочным голубем извращенцем заклеймили.

Я попятился назад, но услышал шаги в коридоре. Кто-то повернул ручку двери. Ну всё, приехали.

Мы с Гаспаром замерли. Наши с ним взгляды одновременно упали на шкафчик для одежды. Я рванул вперёд и запрыгнул внутрь. За секунду до того, как я захлопнул дверцу, внутрь влетел Гаспар. А в душевую вошла незнакомая мне студентка. Мы замерли, стараясь даже не дышать.

Гаспар сидел на моём плече и нервно перебирал лапками.

— Ты следил за мной, Белов. Такое не прощают, — обиженно прошептал Гаспар.

— А ну заткнись, глупая птица! — тихо выругался я и щёлкнул голубя пальцем по голове.

Студентка подошла к нашему шкафчику и попыталась его открыть. Я вовремя успел ухватиться за дверцу и потянул её на себя. Девушка ещё несколько раз дёрнула её и сдалась.

— Заржавела, что ли, — сказала она себе под нос и перешла к другому шкафчику.

Фух! Это ещё повезло, что сюда какая-нибудь студентка боевого потока не заглянула. Такая бы дверцу с корнем могла оторвать.

Девушка разделась и ушла в душевую комнату, откуда в этот же момент появились Колокольцева с Антарктьевой.

— Ты говорила с ним сегодня? — удивлённо спросила Юля.

— Да. Немного, — как всегда, коротко отвечала Анастасия.

— Ну что же это такое! — воскликнула Колокольцева. — У меня такое ощущение, что он от меня скрывается. Даже тебе на глаза попался, а мне нет.

О ком они говорят? Неужели обо мне? Ох и вовремя же я тут оказался. Не планировал я подслушивать этот разговор, но раз уж так сложились обстоятельства…

Всё на благо ордена, как говорится.

— Почему ты так беспокоишься из-за Владимира? — спросила Антарктьева.

— Честно? — Колокольцева вздохнула. — Не знаю, что на меня нашло, но я, кажется, в него влюбилась.

Дальше послышались какие-то нечленораздельные женские возгласы. Да… Ну дела. Хотя, я это и сам уже понял. Не сложно было догадаться. Вниманием дам я никогда не был обделён.

— Могу тебя понять, — ответила Анастасия. — В нём определённо что-то есть.

Ишь как разговорилась! А с утра я и слова из неё вытянуть не мог.

— Эй! — обиженно воскликнула Колокольцева. — Насть, ты чего? Ты что, специально сегодня к нему подсела?

— Нет! В смысле, да. То есть… — Антарктьевой вернулась её привычная растерянность.

— Ну ты же знала, что он мне нравится! О чём вы с ним говорили? — не унималась Колокольцева.

— Ты же мне только сейчас сказала, что Владимир тебе нравится? Откуда я могла знать? — расстроенно ответила Настя.

— Могла бы и догадаться! Ты же — моя подруга! — воскликнула Юля.

Некромантовы пятки! Вы ещё подеритесь из-за меня в душевой.

— А ты, я смотрю, на расхват! Курлык, — прошептал Гаспар.

Я поспешно затолкал палец ему в клюв. Хотел просто зажать клюв, но мелкий засранец вырвался и укусил меня. Пришлось действовать радикально! Но девушки так громко спорили, что на курлыканье фамильяра им было наплевать.

Озлобленный голубь сжал клюв, из моего пальца брызнула кровь, но доставать его я не стал. Такого поворота Гаспар не ожидал и начал попёрхиваться моей кровью.

Вот же бестолковая птица! Ещё не хватало, чтобы он кровью захлебнулся в женской душевой! И эти две подружки ещё никак не уйдут отсюда. Я таким макаром до вечера отсюда не выберусь.

— Вы можете обсуждать своих парней в другом месте! — крикнула студентка из душевой. — Помыться спокойно нельзя!

Колокольцева с Антарктьевой, наконец, умолкли. Затем оделись и покинули душевую. Продолжение их спора теперь было слышно из коридора.

Я выждал несколько секунд. Их голоса утихли. Всё, теперь нужно бежать отсюда. Я схватил Гаспара и засунул себе за пазуху, выскочил из шкафа в коридор и быстро скрылся в своей комнате.

— Ну, Гаспар! Такого я от тебя не ожидал! — крикнул я и отпустил птицу.

— Воздух! Воздух! — курлыкал Гаспар, откашливаясь после тщетной попытки утопления в моей крови.

— Только не говори мне, что ты для Мастера Тайн размеры груди местных первокурсниц вычислял, — сказал я. — Теперь уже не отвертишься, извращенец позорный.

— Только Мастеру не рассказывай! — сложив вместе крылья, взмолился Гаспар.

— Не буду, если будешь хорошим мальчиком.

— Гаспар будет очень хорошим мальчиком! Самым лучшим! — прокурлыкал фамильяр.

— Тогда рассказывай. Что делал у Мясникова?

— Курлык?

— Чего «курлык»? Я спрашиваю, что твоя голубиная задница в особняке его семьи забыла? Ты же не просто деньги воровал.

— Владимир Белов, ты вынуждаешь меня предать Мастера! — воскликнул Гаспар. — Я не могу рассказать.

— Этого достаточно. Ты уже всё рассказал. Значит, ты был там по поручению своего хозяина. Хорошо, и зачем же? Опять ключи от иллюзорных дверей ему подкладывал? Рассказывай, иначе твой хозяин всё узнает. Уж поверь, я найду способ с ним связаться.

— Не надо!

— И про твоё воровство, и про подглядывания…

— Ладно-ладно! — перебил меня Гаспар. — Я всё расскажу. Мастер Тайн заинтересовался вами обоими. Он хочет узнать, кто из вас сильнее. Вот я и добываю для него информацию! Мне было велено выяснить, почему Мясникова зачислили на Индивидуальный поток.

— И почему же? — поинтересовался я.

— Его магия крови необычно себя проявила. Я подслушал разговор Павла с отцом, — сказал голубь. — Мясниковы говорили, что такая сила последний раз пробуждалась в их роде пять или шесть поколений назад. Точно уже не припомню.

— Да фиг с этими поколениями! Конкретнее расскажи. Чего может наш Павлуша?

— Не знаю я точно! Вроде создавать оружие из своей крови… Так… — Гаспар напряжённо вспоминал. — Управлять кровью других людей… Ах да! Усиливать он себя может. Ускоряет ток крови по телу и становится физически сильнее.

— Неплохо, — присвистнул я. — Хороший наборчик собрал, демонов сын.

— Говорят, им заинтересовались все преподаватели, кроме Черновского. Был такой же спор, как и в случае с тобой.

— Значит, даже Разумовский хотел его взять на поток Психомантии? Хмм, — задумался я. — Должно быть, из-за возможности управлять чужой кровью. Значит, Павел действительно что-то из себя представляет. Серьёзный противник. Всё же мне не стоит его недооценивать. Пока что.

— Мне уже можно идти? — расстроено спросил Гаспар.

— Да, лети отсюда, — махнул рукой я. — Ты достаточно мне помог.

— Мастеру точно не расскажешь?

— Сделка есть сделка. Будешь со мной и дальше сотрудничать — будет больше пользы.

Гаспар подлетел к форточке, но я решил напоследок его окликнуть.

— Гаспар!

— Чего?

— Ты разглядел, какой там всё-таки размер груди у моих однокурсниц?

Узнав размеры Колокольцевой и Антарктьевой, я удовлетворённый, направился в библиотеку и провёл там несколько часов в ожидании отработки. Наконец, настал этот роковой час. Тучи затянули небо, где-то вдалеке прогремел гром и сверкнула далёкая молния. Ливень рухнул на академию непроглядной стеной ледяной воды.

Вот уж действительно подходящая погодка для отработки у этого чертилы! Одно радует, сегодня получится создать базу для нашей с Бродским торговой сети.

Я вошёл в аудиторию. Создавалось впечатление, что у нас не отработка у Черновского, а лекция Фёдора Афанасьевича Сокольникова намечается. Аудитория забита людьми. Такой посещаемости я ни на одном занятии не видел. Ну, у студентов нет выбора. Либо переться сюда в пятницу вечером, либо собирать вещи и катить обратно к родителям.

А кому-то и на фронт, воевать с ханствами. Я тоже не забывал об этой потенциальной угрозе.

— Чего встали, Белов? — фыркнул профессор Черновский. — Вам особое приглашение нужно? Занимайте место.

— Тише-тише, Альберт Сергеевич, — ответил ему я. — Не сорвите голос, вам ещё читать нам свои великолепные лекции.

Черновский удовлетворённо хмыкнул. Видимо, не понял, что все мои слова были чистейшим сарказмом.

Единственное свободное место по счастливой случайности оказалось между Ковтуновым и Марией Мясниковой. Вот уж кого я давненько не видел!

Злобная стерва — сестра Павла Мясникова — сверлила меня взглядом. А уж когда я уселся рядом с ней, то на долю секунду почувствовал зуд в затылке. Желание убийства. Весёлая же семейка, ничего не скажешь.

Я достал тетрадь с ручкой и сразу же спрятал под стол сумочку с зельями. Кажется, Мария это заметила, но решила не придавать моим действиям особого значения.

Как же некстати она тут оказалась! Я планировал передавать зелья через соседей. С Ковтуновым проблем не будет, а вот Мясникова точно не станет участвовать в моей маленькой афере.

Ладно, буду приставать к сидящим сзади и спереди. В такой толпе Черновский точно ничего не заметит.

— Итак! — крикнул профессор. — Достаём листочки. Не меньше четырёх. Они вам пригодятся. На доске каждый из вас видит вопросы. За счёт магии иллюзий для каждого отображается индивидуальный вариант. Так что списать у соседей не удастся.

— Ха-ха, — тихо хохотнул Ковтунов, доставая из-под парты тетрадь с конспектом. — Зато отсюда получится списать.

— И, разумеется, я не могу проследить за каждым из вас, — сказал Черновский.

Отлично. Быстро отвечу на вопросы и начну распространять зелья.

— Зато вас будут видеть мои маленькие помощники, — добавил профессор.

Аудиторию озарила вспышка фиолетовой магии призыва. И между рядами появились десятки фамильяров. Я ожидал увидеть гигантских тараканов, но нет…

Это были летучие мыши, явно демонического происхождения. И они зорко смотрели с потолка за каждым из нас. Так, и почему все вопросы, что мне достались, именно про императорскую семью?

Глава 15

Ситуация была — хуже не придумаешь. Я находился на последней отработке, от которой зависело моё дальнейшее обучение в этой академии. Вопросы гадские, да ещё и целая куча демонических летучих мышей порхали над нашими головами.

Что может быть хуже? Ах да, кое-что может. По левую руку от меня сидит Мария Мясникова. Развалила свои шикарные груди на парте и принялась готовить ответ на вопросы!

Ага, и, судя по всему, втихаря меня своей магией соблазнения душит. Иначе откуда бы у меня взялись такие мысли? Хотя грудь у неё и вправду очень даже ничего…

Я взял себя в руки и покрыл себя лёгкой аурой отражения. Пошлые мысли быстро отступили, и разум прояснился. Ну, Мясниковы! Не убьют, так изнасилуют. Наверное, так и звучит слоган их семьи.

Я вновь обратил свой взор на список заданий.

Черновский явно вопросы не случайным образом тасовал. Он запомнил, что в этой теме я разбираюсь хуже всего. Ещё бы, волкодав меня раздери, ведь всё это же полная ересь! Ну какая ещё магия Невских в пятнадцатом веке? В то время в целом магов было не так много, не говоря уже об императорской семье.

На отработку было дано целых три часа. Видимо, Альберт Сергеевич всё же имел хоть крупицу милосердия к своим студентам. За это время даже самый последний кретин справится, если хоть раз читал этот словоблудский учебник.

Я внимательно осмотрел окружающих меня студентов. И все они были в ступоре. Никто до сих пор не приступил к написанию ответов на вопросы. Даже Мария Мясникова нахмурила брови и задумчиво тыкала ручкой в пустой лист.

А это очень-очень хорошо. Ведь её могут отчислить из-за той заварушки с Закрытым клубом. Девушку теперь подозревают в создании подпольных академических организаций. За это здесь по головке не гладят. Разумеется, папашка сможет откупиться, если она завалит отработку. Но опыт мне подсказывает, что Мария — натура гордая. И такая девчонка вряд ли захочет так просто проигрывать. Она будет искать любой способ закрыть эту отработку.

И тут на сцену выхожу я! Ничего, Мясникова, сейчас нам обоим будет хорошо. Только не так, как мне подсказывают твои проклятые феромоны.

Я написал на листе бумаги вопрос и аккуратно придвинул его к краю парты. Расстояние между нами было очень маленькое. Специальные раздвижные столики крепились прямо к сидениям и располагались в упор к соседским. Мария не могла не заметить моего сообщения.

«Я могу тебе помочь, если ты поможешь мне», — сообщил я.

Мясникова отреагировала очень быстро. Похоже, она заметила, как я писал это сообщение. Следила за мной? Или просто рассчитывала списать, если вопросы окажутся схожими?

Тонкая кисть Марии обхватила ручку и поспешно нацарапала ответ: «Что ты предлагаешь?».

Так и думал. Она в безвыходном положении. В противном случае, Мария ни за что бы не согласилась со мной сотрудничать. Хотя, возможно, в ней этой глупой гордыни несколько меньше, нежели в её брате.

«Я дам тебе зелье, которое поможет вспомнить ответы на вопросы», — написал я.

«А взамен?».

«Ты поможешь мне передать остальные зелья по всему ряду».

Мясникова посмотрела на меня, как на безумца. Но в её фиалковых глазах разгорелся нешуточный интерес.

«Нас же засекут фамильяры», — сообщила свои опасения Мария.

«О них я позабочусь».

Мария несколько минут ничего мне не отвечала. Должно быть, оценивала, стоит ли идти на такой риск. Но вскоре утвердительно кивнула.

Надо же, а отработки Черновского сближают людей. Даже злостных врагов делают союзниками.

Я аккуратно осмотрел аудиторию. В воздухе парило ровно тринадцать фамильяров. Не так уж и много, если учесть, что на отработке собралось около сотни студентов. Значит, проклятая летучая мышь, ответственная за мой участок аудитории, не могла смотреть за мной вечно.

План был просто сумасшедший. И да, я запросто мог отложить открытие торговли зельями памяти на другой день. Да хоть после отработки людей вылавливать! Но нет. Отступать я не привык. Если уж задумал сделать это здесь и сейчас, то обязательно своего добьюсь. В прах расшибусь, но сделаю так, как мне надо. Это уже дело принципа — доказать в первую очередь самому себе, что способен.

Тем более, так я точно заручусь хорошей клиентской базой. Клиентская база… Так, что ли, эта штука называется? Это ж надо было умудриться, прочитать целый учебник по правилам современной торговли.

Каждый студент, который сдаст отработку за счёт моего зелья, будет на все сто уверен в том, что на мой товар можно положиться. Ведь он спасает чуть ли не из лап самой смерти.

Однако в моём плане есть один маленький недостаток. Я не рассчитывал, что Черновский призовёт этих летучих кровопийц. Мне нужно сбить его концентрацию, а я в этом мне поможет только один человек.

Нужно отправить сообщение Бродскому.

Я выбрал момент, когда взгляд летучего надсмотрщика перестал сверлить мой затылок, и тут же схватился за телефон. Ох и неудобный же способ связи! Несколько минут я короткими отрывками печатал сообщение Бродскому и, наконец, был готов отправить его.

Но громкий взмах крыльев заставил меня остановиться. Летучая мышь спустилась прямо ко мне. Мерзкое животное что-то заподозрило и решило заглянуть в мои записи.

Ну давай, подлети же ко мне. Тебя ждёт маленький сюрприз, фамильяр.

Маленькие лапки приземлились на мою руку и…

Я сделал глубокий вдох и включил отражение. Поток антимагической энергии пронёсся по моим каналам. И летучая мышь с громким хлопком взорвалась.

Мария Мясникова громко взвизгнула. А вслед за ней закричал профессор Черновский.

Но я быстро спохватился:

— Альберт Сергеевич! — воскликнул я. — Ваш фамильяр взорвался прямо перед лицом девушки. Разве ж так можно?

Черновский озадаченно смотрел на нас через всю аудиторию. В его глазах читалось чувство боли.

Знаю-знаю, старый призыватель, сейчас твой черепок разрывает от нестерпимого дискомфорта.

Такое всегда происходит с подобными ему магами, если призванного фамильяра резко отправится обратно в Тёмный Мир.

Я воспользовался ситуацией и быстро передал Марии свёрток с зельями. Девушка успела передать парочку соседу. Процесс пошёл. Фамильяры были в замешательстве из-за пронёсшегося по ним магического резонанса.

— Что вы сделали с моей летучей мышью, Белов? — рявкнул Черновский.

— Прошу прощения, — деланно вздохнул я. — Вы полагаете, что я простой студент-прогульщик могу изгнать фамильяра самого могущественного профессора в академии?

Съел, таракан усатый? Если будет доказывать обратное, ему придётся прилюдно принять тот факт, что я сильнее его.

— В кое-то веки вы сказали что-то умное, Белов, — хмыкнул Альберт Сергеевич. — Должно быть, я задремал. Так, а чего это все сразу бросили писать? Ну-ка быстро — за работу! До одиннадцати часов все должны покинуть эту аудиторию.

Пока Черновский болтал, я успел отправить Бродскому сообщение.

«Николай, у нас беда. Нужно отвлечь Черновского любой ценой. У тебя один час».

Бродский, может, и чудаковатый, но надёжный парень. Уверен, он сможет придумать способ.

Тем временем Мария достала склянку и незаметно выпила содержимое. У всех студентов на столах стояли бутылки с водой, поэтому это действие не вызвало у фамильяров никаких подозрений.

Ковтунов задумчиво чесал репу и что-то рисовал на листе бумаги. Либо здоровяк решил ответить на вопрос рисунком, либо ему вообще было плевать на эту отработку. Оставшиеся зелья нужно передать через него. Сделаю это, когда Бродский сможет отвлечь внимание Черновского. Надеюсь, он сможет придумать хороший план.

На возню с зельями у меня ушёл час. А я так до сих пор и не приступил к своим вопросам! Можно было и самому выпить зелье памяти, но растрачивать свой же товар мне не хотелось. Это будет стоить мне пяти рублей. Может показаться мелочью, но в перспективе — это не просто пять рублей, а потенциальный постоянный покупатель.

Я сосредоточился на вопросах и принялся расписывать историю императорской семьи. Кое-что я всё-таки почерпнул с прошлой отработки и походов в библиотеку. Тут самое главное — выставить Невских в лучшем свете, рассказать о том, как велика их магия, и дело сделано. На троечку распишу. Выше оценку Черновский мне всё равно не поставит.

Хотя о чём это я? Какая ещё тройка? Нет уж, Альберт Сергеевич должен уйти отсюда с утёртым носом.

Я обратил внимание на записи Мясниковой. Мария писала без остановки. Весь ряд, получивший через неё такие же склянки, работал в том же темпе. Зелье работало. Определённо работало. Молодчина, Бродский. Остаётся надеяться, что побочных эффектов у него не слишком много.

Я начеркал на бумаге ещё одно сообщение Марии.

«Ответь на мои вопросы, и я не стану брать с тебя денег за зелье».

Прочитав моё сообщение, Мария ухмыльнулась. И, горделиво задрав нос, написала свой ответ:

«А если я откажусь?».

Вот дурища! Я после всех пережитых злоключений протянул ей руку помощи, а она решила повыделываться.

Я ответил:

«Тогда вся академия узнает подробности пробудившейся в твоём брате магии крови. А Павел узнает, что ты согласилась на мою помощь».

Мария громко цыкнула. Так громко, что даже соседние летучие мыши обратили на неё своё внимание.

«Пиши свои вопросы», — сообщила, наконец, она.

Отлично. Таким нехитрым способом я получил правильные ответы, частично наладил торговую сеть, и самое главное — получил рычаг давления на Марию Мясникову. Вряд ли девушка захочет, чтобы её психованный братец узнал о нашем взаимодействии на этой отработке.

Я кратко переписал свои вопросы, Мария начала расписывать свои варианты ответов. Прошёл ещё один час. Капли дождя стали стучать по окнам с удвоенной силой. Сверкнула молния, совсем рядом пророкотал гром… А затем за дверью раздался громкий взрыв.

Все студенты подпрыгнули на своих местах. Черновский, громко бормоча себе под нос замысловатые ругательства, рванул к дверям. Фамильяры полетели вслед за ним.

— Что это? — забеспокоился Ковтунов. — Неужели молния крышу пробила?

— Над нами девять этажей, Алексей. Какая ещё крыша? — спросил я.

Мне было искренне смешно, но внешне я этого никак не показывал. Чувство торжества заполнило всё моё тело. Ведь я один здесь знал, что только что произошло за дверью. Вернее, не знал что конкретно случилось, но прекрасно понимал, кто был тому виной.

Телефон завибрировал. От Бродского пришло короткое сообщение.

«Дело сделано, босс:)».

Что это за точки и скобочка в конце? Тайный шифр? Не важно. Главное, что Николай справился. В последнее время Бродский слишком часто нарывается на похвалу. Всё же я сильно недооценил его изначально. Парень — настоящий молодец. Даже не побоюсь этих слов и заявлю, что Николая можно назвать верным другом.

Черновский распахнул двери, и его накрыло волной дыма. В аудитории поднялся удивлённый гул.

— Алексей! — я дёрнул Ковтунова за плечо. — Передавай соседям зелья и пей сам.

— Это что? — удивился Алексей. — Я на тренировку сегодня уже точно не пойду.

— Да какая, к лешему, тренировка! Это — твой ключ к завершению отработки. Зелье памяти. Пей быстро, — настоял я. — Ах да, и передай всем, что я жду ото всех по пять рублей.

Я повернулся к Марии и добавил:

— Своей половине ряда передай то же самое. Пять рублей, сразу после отработки.

— Ладно, — нехотя согласилась она.

Мария была в замешательстве. Она совсем не хотела со мной сотрудничать, но я буквально вынудил её это сделать.

— А ну всем тихо! — зарычал Черновский.

Альберт Сергеевич выбрался из дыма вместе со своими летучими мышами. Призывателя и его фамильяров покрыл оболочкой копоти.

О-хо-хо! Черновский теперь и сам на чёрта похож. Непросто же будет смыть с себя эту дрянь.

— Когда я узнаю, кто ответственен за этот бессовестный поступок… О-о-о, уж поверьте, — процедил сквозь зубы Альберт Сергеевич. — Одним отчислением вы не отделаетесь. Я лично прослежу, чтобы виновника наказали так строго, как это только возможно. Академия ещё вернётся к временам, когда телесное наказание студентов было разрешено законом!

Эх, как разошёлся, садист. Остаётся надеяться, что Бродский не оставил следов. В противном случае придётся взять вину на себя. Не хотелось бы, чтобы Николая отчислили из-за моего плана.

Прошло ещё полчаса, и первые студенты принялись сдавать свои работы. Большинство юных магов покидало аудиторию с понурым видом. Что нельзя сказать о моём ряде. Все, кто получил в своё распоряжение зелье памяти, уверенно сдавали работы и уходили из цепких лап Черновского с чувством победы на душе.

Я решил больше не тянуть время и понёс свой лист с ответами Альберту Сергеевичу. Затылок ломило. Сразу несколько летучих мышей следили за мной с потолка.

Я молча положил свою работу в общую стопку, но Черновский тут же выхватил её и принялся читать.

— Куда собрались, Белов? — прошипел он. — Вашу судьбу я решу здесь и сейчас.

Я видел, как тщательно профессор пытался найти хотя бы одну помарку в моих ответах. Уж очень сильно ему хотелось придраться и унизить меня.

Но ничего не вышло.

— Да, Владимир Белов, вижу, вы усвоили мой урок. Ставлю вам тройку, — сказал он.

Тройку? Неужели Мясникова специально допустила ошибки, чтобы подставить меня? Я предполагал, что она может так сделать, поэтому проверил тщательно и проанализировал её ответы. Всё выглядело вполне логично.

— Раз вы ставите мне тройку, Альберт Сергеевич, тогда настоятельно вас прошу потрудиться объяснить, где я допустил ошибки? — спокойно произнёс я.

— Ошибки? — раздражённо усмехнулся Черновский. — Не смогу, Белов. У вас нет ошибок.

— Тогда почему вы ставите мне такую низкую оценку? — удивился я.

— Потому что это была отработка ваших бесконечных прогулов, — мерзко ухмыляясь, произнёс он. — Допустите вы хоть одну ошибку, и был бы неуд.

Черновский достал из кармана белый платок и принялся им вытирать лицо от копоти.

— Что ж, Альберт Сергеевич, я вас понял. Очень даже справедливо, — пожал плечами я. — Я извиняюсь, но вы не всё вытерли. У вас ещё под носом что-то осталось.

— Где? — забеспокоился Черновский. — Вот здесь?

Профессор принялся тщательно протирать верхнюю губу.

— Ох, моя ошибка, там нет копоти, — вздохнул я. — Это ваши усы.

Черновский сжал зубы, его желваки заиграли.

— Хоть вы и сдали, Белов, но я буду следить за вами, — прошептал он. — Очень-очень тщательно. Любая оплошность — и вы с позором покинете стены этой академии.

Я не стал ничего ему отвечать и спокойно направился к выходу из аудитории. На подоконнике у двери сидели три летучие мыши и, кажется, дремали. Я легонько провёл запитанной отражением рукой по спящим фамильярам и покинул комнату.

За моей спиной послышалась серия хлопков и истошный вопль Черновского.

Следить он за мной будет. Ну-ну. Его магия — пустое место. Наверняка он способен призывать монстров побольше, но даже тогда я смогу уничтожить их. Стоит лишь приложить больше усилий. А уж если от взрыва одной маленькой летучей мышки его голову пронзает такая боль, то от изгнания более опасного фамильяра Черновский рискует лишиться мозгов.

Так, нужно успокоиться. Во мне опять начал вскипать гнев. Так, ненароком можно снова разбудить старые инстинкты. Профессора Черновского убивать не надо. По крайней мере, пока что.

— Владимир! — позвали меня сразу несколько незнакомых голосов.

Я обернулся. За моей спиной стояла целая толпа студентов.

— О, знакомые лица, — радостно воскликнул я. — А вот и счастливчики, которым удалось избежать повторной отработки! Что же, друзья мои, как вам эффект?

Молодой парень подошёл ко мне и просунул в мой карман десять рублей.

— Спасибо тебе, дружище, — поблагодарил меня он. — Ты мне буквально жизнь спас!

— И мне! — добавил второй и отдал мне пятнадцать рублей.

— Погодите, ребят, — остановил их я. — Я, конечно, не против, но мы вроде как договаривались на пять рублей?

— Да, так оно и было, — кивнул студент. — Но очень уж хочется отдать тебе больше.

Странно… Ну, ладно. Пусть пара людей немного переплатит. Уж кому-кому, а мне хуже от этого точно не будет.

Я принял деньги от двух студентов и настойчиво посоветовал обращаться ко мне в будущем. Но следующие студенты тоже решили переплатить. Один отдал двадцать, другой десять, третий вообще — пятьдесят рублей подкинул.

И могу поклясться, последние трое между собой не сговаривались. Они подошли позже остальных. Начало происходить что-то из ряда вон выходящее. Клиенты платили мне в два, а то и в три раза больше, чем за аптечные зелья. А ведь я планировал продавать их с большой скидкой!

И каждый твердил одну и ту же фразу: «Хочется заплатить тебе больше!».

Даже Ковтунов заплатил десятку, хоть я и пытался вернуть ему сдачу. Всё это не могло быть простым совпадением. Если бы кто-то один решил меня отблагодарить, я бы понял. Но тут дело обстояло совсем иначе.

Все, кто выпил зелье памяти, стремился отдать мне лишние деньги.

Когда все студенты разбрелись по своим делам, в коридоре корпуса остались лишь я и Мария Мясникова. Девушка медленно подошла ко мне, изящно виляя бёдрами.

— Павел не должен узнать об этом, — сказала она и протянула мне пятьсот рублей.

— Машенька, ты спятила, что ли? — удивился я. — Я, конечно, понимаю, что тебе жутко стыдно за свои старые проступки, но здесь в сто раз больше, чем я просил.

— О моей семьи говорят разные вещи, — заговорила она. — Кто-то говорит, что Мясниковы чересчур жестокие. Многие считают нас слишком гордыми и властолюбивыми. Но никто не станет спорить с тем, что мы щедрые. Возьми деньги, Владимир.

Щедрые… Вот оно в чём дело! Бродский, ты даже не представляешь, что вы с Акимом сварили!

— Вынужден отказаться, — сказал я. — Я помог тебе, ты помогла мне. Я достаточно заработал сегодня. Щедрость Мясниковых мне ни к чему.

Мария сделала ещё один шаг вперёд и сократила расстояние между нами до нуля. Её грудь уткнулась в мою. Мясникова смотрела мне в глаза, не моргая. И, кажется, сейчас она не пыталась использовать магию обаяния.

— Что с тобой случилось? — прошептала она.

Её глубокий голос отдавал заводящей хрипотцой.

— Куда делся прежний Владимир Белов? — пробежав глазами по моему телу, спросила она. — Какое заклятье ты прочёл, чтобы за день из маленького пугливогомальчика превратиться в настоящего мужчину?

— У меня встречный вопрос, — произнёс я, склонившись к её лицу. — Почему маленького мальчика ты соблазняла магией, а взрослым мужчиной пытаешься завладеть лишь своим природным женским обаянием?

— Так интереснее… — прошептала она и потянулась к моим губам.

Я наклонился ещё ближе и сказал:

— Если понадобятся новые зелья, всегда рад столь щедрому клиенту!

А затем развернулся и пошёл к выходу из корпуса, оставив Мясникову наедине с собой.

Могу поспорить, что сейчас она рвёт и мечет. Но я не стану оборачиваться, чтобы убедиться в своей правоте.

Я и так знаю, что прав.

Интересная дамочка. Похоже, её всерьёз задел тот факт, что на меня больше не действуют её жалкие феромоны. Не справилась магией, решила пустить в ход собственную притягательность. Но и тут её ждало поражение.

Мария горячая девушка, но я не настолько слабоволен, чтобы поддаться на искушение врага. Готов поспорить, согласись я на этот случайный поцелуй, и она тут же обернула бы его против меня. Нет, Машенька, в этой войне тебе не победить.

Под нескончаемым ливнем академия выглядела не столько величественно, сколько жутко. В каждой капле воды отражались сразу все синие магические огни. Из-за этого казалось, что с неба на меня льётся синее пламя.

Я поднял взгляд на огромный главный корпус. В балкон ударила цепь молнии. И следом за вспышкой там появился человеческий силуэт. Декан Быков скинул с себя чёрный дождевик, а затем заметил меня и коротко кивнул.

Я поприветствовал его кивком в ответ.

Стихийники. Ненавижу стихийников.

А этот ещё и по молниям перемещаться умеет. С такими особенно трудно сражаться. Отражение молнией всегда забирает много сил и требует непревзойдённого мастерства. Эх, были ж времена…

Я вошёл в общежитие и вахтёр тут же воскликнул:

— Льёт, как из ведра! Приветствую вас, Белов!

— Взаимно, Собакин, — кивнул я. — Сегодня без журнальчиков?

— Разумеется, Владимир, я уже за вас расписался!

Быстро же я его переучил.

Бродский ждал меня в своей комнате. И выглядел он ничуть не лучше Черновского. Весь чумазый, словно обуглившийся.

— Николай, моё почтение, — сказал я и крепко пожал его руку. — Это чем ты так шарахнул?

— Я помню, что ты запрещал, но я всё-таки сделал взрывное зелье! — сказал Николай и улыбнулся во весь рот.

Его белоснежные зубы на фоне чёрного лица смотрелись, как минимум, комично.

— Ох, и даже отругать тебя за это не могу! — усмехнулся я.

— Приходили друзья Ковтунова с боевого факультета, — продолжил Бродский. — Я продал всю партию зелий для роста мышц. Итого у нас целых пятьдесят рублей!

Я громко рассмеялся, тем самым испугав Николая.

— Ох, Коля-Коля, — улыбаясь, произнёс я. — Ты даже не представляешь, какие это мелочи в сравнении с тем, что удалось добыть мне на отработке.

Я вывернул карманы и показал Бродскому пару десятков купюр. Глаза Николая округлились.

— Итого четыреста рублей, дружище. А это — лишь первая партия, — заявил я.

— Да ты… Погоди, это же невозможно, — заикаясь от волнения, промямлил Бродский. — Какую же ты цену за них заломил?

— Пять рублей, — пожал плечами я. — Но все дали значительно больше. Догадываешься — почему?

— Нет… — недоумевал Николай.

— Коля, друг, — сказал я. — Ты лучше присядь.

Николай послушно уселся на стул. Ему не терпелось узнать правду.

— Не томи, Володь, — прошептал он. — А то мне что-то страшно.

— Дело в том, что твоя неопытность, Николай, сыграла нам на руку. У твоего зелья памяти есть мощная побочка. Я бы даже сказал, что из-за этой побочки можно название зелья изменить.

Я пододвинул стул ближе к Бродскому и уселся напротив него.

— Ты создал зелье щедрости, Николай.

— Да ну… Быть того не может… — пробубнил Коля.

— Ещё как может. Мне даже Мясникова пыталась пятьсот рублей подсунуть, но я отказался.

— Почему⁈ Такие деньги на дороге не валяются!

— Нам не нужны деньги Мясниковых. Нам от них нужно кое-что другое.

— Что? — Николай окончательно растерялся из-за вываленного на него обилия информации.

— Если ты сможешь выделить, какой ингредиент дал такую побочку, — сказал я. — Мы сможем создавать все зелья с таким эффектом. В академии учатся одни дворяне, деньжат у них предостаточно. Будем продавать зелья по дешёвке, а по итогу получать в пять раз больше.

— А если… Вдруг кто-то спалит нашу торговлю? Тогда мы точно легко не отделаемся, — заволновался Бродский.

— Именно. Верно мыслишь, Коля. Вот поэтому мне и нужно кое-что от Мясниковых. Нам нужна точка, где мы сможем торговать, оставаясь незамеченными. Нам нужна сеть людей. Понимаешь, к чему я клоню?

— Да ты с ума сошёл… — прошептал Николай, догадавшись, что я скажу дальше.

— Мы захватим Закрытый клуб.

Стоило мне это сказать, как в окно что-то врезалось. И это была вовсе не летучая мышь!

— Пустите. Срочно! Я по важному делу! — сквозь шум дождя раздался противный голос.

Глава 16

Вездесущий голубь-фамильяр Гаспар пытался прорваться через запертое окно в комнату Бродского. Ливень прибивал птицу к подоконнику, но он продолжал биться и громко вопить.

— Пустите, я должен вам кое-что сказать!

Бродский замер и тихо спросил меня.

— Володь, это что, демон?

— Хуже, сейчас ты познакомишься с Гаспаром, — вздохнул я и распахнул окно.

Меня тут же обдало холодным ночным воздухом. Гаспар залетел внутрь и промокший рухнул на письменный стол Бродского. Отряхнул перья, заливая брызгами всё вокруг.

— Чего стряслось, извращуга? На этот раз за Николаем решил подглядывать? — спросил я.

— Нет-нет-нет, — замотал головой Гаспар и пригрозил крылышком. — Не уходите от темы. Я всё слышал! Вы хотите захватить Закрытый клуб Павла Мясникова.

— Володя, откуда ты знаешь эту пернатую гадость? — удивился Бродский, но его вопрос остался без ответа.

— А вот теперь аккуратно выбирай слова, Гаспар, — сказал я фамильяру. — Если ты собираешься нас шантажировать, живым отсюда тебе уже не выйти.

— Ни в коем случае, Владимир! Зачем мне шантажировать своего будущего бизнес-партнёра? — спросил Гаспар.

— Чего-чего? — одновременно спросили мы с Бродским.

Так, этот голубь, оказывается не так прост, но я с самого момента знакомства с ним это понимал. Он уже выдал мне часть планов Мастера Тайн, тем самым, казалось бы, предав хозяина.

Но, нет. Всё не может быть так просто. Я уверен, что Мастер Тайн в курсе происходящего, ведь его связь с фамильяром скреплена магией. А насколько мне известно, она настолько крепка, что хозяин иной раз может смотреть глазами питомца.

Я часто сталкивался с фамильярами в прошлой жизни, тогда маги часто заводили их для охраны. Но сейчас, среди студентов академии они считались дорогим удовольствием, даже для богатых аристократишек. Ведь фамильяры — это не просто разумные животные. В них помещают души людей, а таким в империи всего несколько магов занимаются, отсюда и высокая цена.

— Я хочу в долю, — важно заявил голубь. — Я помогу вам с вашим планом. А когда Закрытый клуб будет захвачен, прошу пятнадцать процентов от выручки.

— А ещё полетать под дождём ты не хочешь? — с угрозой спросил я.

— Ха! — усмехнулся Гаспар. — Никакой благодарности. А кто помог тебе на отработке у усатого профессора?

— Эм… — удивился его вопросу я. — Николай Бродский. Вот этот чумазый алхимик устроил взрыв и отвлёк Черновского.

— Да что ты? — Гаспар прищурил глазки. — А кто постоянно отвлекал проклятых летучих мышей? Они несколько раз спалили, как ты передавал зелья и списывал у Марии Мясниковой.

— Ты списывал у Марии Мясниковой? — воскликнул Бродский. — Круто!

— Это я отвлекал летучих мышей. И теперь, Владимир Белов, ты мой должник, — самодовольно заявил Гаспар.

— Должник, говоришь? — хмыкнул я. — Как думаешь, Николай, перья магического фамильяра сойдут для какого-нибудь зелья?

— Конечно! — тут же ответил Бродский. — Зелье временного полёта. Недешёвая, кстати, штука. А уж что можно из косточек сделать!

Мы с Бродским одновременно посмотрели на Гаспара жадным до денег взглядами.

— Нет-нет-нет! — завизжал Гаспар. — Я понял-понял. Шантаж отменяется, глупость сморозил.

Голубь покорно сложил лапки и затараторил:

— Ну ребят! Пустите меня к себе. Я вам правда пригожусь! Добыть информацию, подслушать…

— Подглядеть, — добавил я.

А ещё Мастеру Тайн всё передать. На кой мне этот голубиный шпион?

— А ещё я могу доставку зелий на дом устроить! — воскликнул Гаспар. — Всего лишь пятнадцать процентов!

А вот это уже было дельное предложение. Мы с Колей так кучу времени сэкономим! Однако надо будет с Бродским отдельно поговорить, чтоб впредь лишнего при курьере не болтал.

— Пять процентов, — твёрдо сказал я.

— Д-десять процентов! — попытался поторговаться Гаспар.

В его шпионском положении ещё и торговаться, хах! Но ни голубь, ни его хозяин, ещё не догадываются, что эта схема работает в обе стороны. Поэтому я планировал обратить их планы прямо наоборот. Конечно, в свою пользу.

— Пять процентов. Иначе тебе придётся себя по частям доставлять покупателям.

— Ладно-ладно, Владимир, я согласен, — понуро склонив голову, смирился Гаспар.

Ему бы в птичьем театре выступать! Хороший актёр, но меня так просто не проведёшь.

— А ты сильно не расстраивайся, пернатый, — успокоил его я. — Если дело пойдёт в гору, а оно обязательно пойдёт, то даже пять процентов будут очень приличным доходом. Особенно для маленького фамильяра. Будешь самым богатым голубем в городе.

— Чё, правда⁈ — радостно воскликнул Гаспар.

Я представил его увешанным золотыми цепочками и мысленно усмехнулся. Он же так летать не сможет. И вообще, ещё одна нестыковка… зачем птице деньги⁈ Но этот вопрос я оставил на потом.

Сейчас договоримся, а потом буду по чуть-чуть вытягивать из голубя сведения. Хотя он же и специально может меня запутать… Хм, а если для него зелье правды сварить? Ох, чую, будет потеха. Такого Мастер Тайн точно не ожидает от студента-первокурсника.

— Правда-правда, — кивнул я. — Но перед этим нужно вложить немало сил. Нам сейчас даже неизвестно, где находится вход в Закрытый клуб. И уж тем более, какой у них пароль. Вот эту задачу я и поручаю тебе в первую очередь. Выясни, куда переместился вход на этот раз. А мы подготовим всё остальное.

— Володь, я, конечно, извиняюсь, что прерываю твой диалог с чёртовым голубем, — вмешался Бродский. — Но ты всерьёз собираешься пойти на столь рискованный шаг? Закрытым клубом владеет Павел Мясников! Мы в прошлый раз оттуда ноги еле унесли, а ты хочешь туда вернуться?

— Понимаю твои сомнения, Коля, но эта затея — единственное, что может помочь нам расширить нашу зарождающуюся торговую империю. Мне нужны деньги, а в тебе кроется невероятный скрытый талант. Его, конечно, ещё предстоит много оттачивать, но ты уже способен на многое. Иронично, но твои ошибки двигают нас вперёд.

Бродский засиял.

— Ладно, — улыбнувшись, согласился он. — А так ли нам нужен этот голубь?

— Эй! — возмущённо пискнул Гаспар. — Я, вообще-то, и тебя прикрывал от летучих мышей Черновского. Если бы не моя помощь, тебя уже могли бы отчислить.

— Тебя послушать — ты весь мир этой ночью от неминуемой гибели спас! — усмехнулся я.

— Может, и спас! — голубь обиженно отвернулся.

— Если серьёзно, Коль, — добавил я. — Гаспар правда может нам пригодиться. Он фамильяр Мастера Тайн.

— Ого-го! — воскликнул Николай и набросился на Гаспара с вопросами. — Ты правда его фамильяр? Кто такой — этот Мастер Тайн? А ты просто голубь или монстр из Тёмного Мира? Хозяин тебя призывает или ты имеешь постоянное физическое тело?

Видимо, Коля намёка не понял. Ну потом ему объясню, пусть пока радуется.

— Владимир! — крикнул Гаспар. — Мне этот парень не нравится! Совсем!

— Не переживайте, друзья, — улыбнулся я. — Уверен, вы ещё подружитесь.

— Ага, как же!

— А это не просьба была. Решил с нами в долю, учись взаимодействовать!

— Вот именно! — поддержал меня Коля. — А иначе фиг, а не доля!

— Ла-адно, — неохотно согласился голубь. — Но про хозяина я тебе ничего не расскажу, и не проси!

Коля обиженно хмыкнул на голубя и больше вопросов не по делу задавал.

Сегодня мы создали костяк будущего зельепромышленного предприятия. Пятьдесят процентов прибыли мне, сорок пять Николаю, и пять Гаспару. А дед Аким готов работать за еду. Отличная компания!

И это всё, только вершина айсберга. А самое интересное сокрылось под водой.

Вот уж никогда не думал, что в компании чудаковатого алхимика, монстра-паука и голубя-извращенца я создам после своей смерти новую организацию. Но чего не сделаешь ради великой цели…

— Ладно, вопрос сотрудничества мы обсудили, — сказал Николай. — Но как конкретно мы возьмём клуб? Это мне, если честно, непонятно пока что, Володь.

— С боем! — закричал Гаспар. — Порвём их!

— Нет, Гаспар, — не согласился я. — Бой — это не выход. Это — крайняя мера. Куда лучше захватить Закрытый клуб относительно мирным путём. Мы придём туда, бросим Мясникову и его шайке вызов. Заставим поставить на кон право владения клубом.

— Для этого у нас должна быть равноценная ставка, — подметил Николай. — Только не говори, что нам опять придётся ставить наши жизни!

Если честно, то я бы голубя поставил. Но жаль, такая ставка точно не прокатит.

— Нет, дружище, — улыбнулся я. — Всё куда проще. На кону будет стоять наша алхимическая промышленность. Другими словами, ключ от Тайного Убежища. Я уже забросил удочку, Мария Мясникова знает о том, что мы производим зелья. Скажет она об этом брату или нет — это вопрос второй. Главное, что она сможет это подтвердить, когда наступит тот самый момент.

— Теперь мне кажется, что у нас слишком высокая ставка! — воскликнул Николай. — Я бы не хотел проиграть ему ключ.

— А мы и не проиграем. Брать Закрытый клуб мы будем не завтра и даже не на следующей неделе. Нам нужен день, когда в клубе будет максимум посетителей. У этого события должны быть свидетели. Только тогда наша победа будет по-настоящему весомой.

— Осенний бал… — прошептал Николай. — Ты хочешь сделать это на осеннем балу?

— Если честно, я даже не знал, что такой бал вообще будет, — признался я. — Но звучит интересно! Когда он будет?

— Сразу после олимпиады боевых потоков. В конце октября, — сказал Бродский. — В гостевом корпусе планируется большая тусовка. Уверен, что и Павел Мясников устроит нечто подобное в своём клубе.

— Отлично! — воскликнул я. — Молодец, Николай. Хорошо придумал. Это ровно то, что нам нужно. Значит, у нас месяц на подготовку. За это время нужно решить, как нам гарантированно одолеть Павлушу и всю его шайку. Скорее всего, мы сделаем это через победу во всех азартных играх клуба. Но если ситуация выйдет из-под контроля, нужно быть готовыми к битве. Всякое может случиться.

Вот и узнаем, как далеко распространяется говорливость нашего пернатого шпиона. А реальный план я уже сам подкорректирую.

Я торжественно протянул руку вперёд. Воодушевлённый Николай тут же положил свою ладонь на мою. А сверху легло крыло Гаспара.

— Решено, товарищи, — кивнул я. — Ровно через месяц мы надерём задницу Мясникову и захватим Закрытый клуб!

— Да-а-а-а! — хором воскликнули Бродский с Гаспаром.

За стеной послышался громкий стук.

— Бродский, хватит орать! — прозвучал голос Ковтунова. — Я пытаюсь выспаться!

На этом первое заседание нашего нового корпоративного общества было завершено. Спать хотелось не только Ковтунову.

В субботу я проснулся чуть позже, чем обычно. Хорошего, здорового сна у меня не было с тех самых пор, как я оказался в этом мире.

В этот день я собирался навестить мать и своих младших брата и сестру. Анна и Сергей, кажется, так их зовут, если верить памяти прошлого Белова. Я решил не тратить деньги на такси и воспользоваться современным транспортным средством с непонятным названием «метро».

Я вышел из академии и на соседней улице спустился в какое-то подземелье. Пришлось закинуться сразу двумя зельями от головной боли. Вот уж где действительно был переизбыток магии!

Левитирующие ступени спускали меня на самое дно мира. Повсюду сновал народ, целые толпы. Я ещё никогда не встречал столько людей в одном месте, но по крайней мере почти все они были простолюдинами.

— О, Владимир! Куда-то собрались? — кто-то подхватил меня под руку.

Ну разумеется… Так просто от компании магов я не отделаюсь.

Рядом со мной на магическом эскалаторе стояла куратор Защитного потока. Профессор Лазарева Ольга Анатольевна. Её кудрявые чёрные волосы касались моих плеч — настолько близко ко мне подобралась чудаковатая преподавательница. А в повседневном зелёном платье она выглядела совсем иначе. Лазареву можно было легко спутать со студенткой.

— Доброе утро, Ольга Анатольевна, — кивнул я. — Еду к родителям. Вы, кстати, прекрасно выглядите. Я принял вас за однокурсницу.

— М-м-м, — улыбнулась она и прижалась к моей руке. — Благодарю, Владимир. Оно и не удивительно, я сама академию закончила не так давно. Эх, будто вчера это было…

Лазарева, похоже, совсем не видела личных границ. Интересно, она понимает, что прижимать плечо молодого, здорового студента к своему бюсту довольно рискованное занятие?

— Ольга Анатольевна, вы… — начал я.

— За пределами академии можно просто «Ольга», — перебила меня Лазарева. — Не такая уж у нас большая разница в возрасте. Я ж тебе не какой-нибудь профессор Черновский.

Лазарева зажала между верхней губой и носом локон своих чёрных волос и скорчила угрожающую гримасу, явно изображая всем известного Альберта Сергеевича.

— Ты же не против, если мы перейдём на «ты»? — протараторила она.

Вот пристала! Интересно, она со всеми студентами так заигрывает или только со мной? Глупый вопрос. Она ясно дала понять, что мои жизненные силы заинтересовали её не на шутку.

Но всё же её навязчивость меня малость напрягает. Если бы в моё время женщины так бросались на мужчин, их бы жгли на кострах. И я не шучу.

Я ещё не отвадил Ольгу только потому, что мне выгодно было наше общение. Всё же она сильный маг, у которого можно многому научиться.

Ну да ладно. Новое время, новые нравы. Адаптируемся. Возможно, всё не так уж и плохо! С тех пор как я переместился сюда, я даже ни разу не пытался завладеть кем-то из противоположного пола. Все сами, как муравьи на сахар, сползаются. А уж что будет, если я всё же захочу проявить собственную инициативу…

Может, мне стоит соблазнить весь магический мир? Тогда останутся одни мужики, их-то я просто истреблю. Что-то меня не туда понесло…

— Владимир, ты меня слушаешь? — вытянула меня из размышлений Лазарева.

— Да, Ольга, слушаю, — кивнул я. — Согласен, давай на «ты».

— Вот и славненько! — обрадовалась она. — Ты не забыл, что у нас с тобой первый частный урок в понедельник?

— Как я мог это забыть, если я этого даже не знал?

— А что, я тебе не говорила? Ну ладно, зато теперь ты знаешь! — воскликнула она. — После занятий, приходи в мой кабинет. Там и приступим к твоей подготовке. Индивидуальный поток — это большая ответственность. У тебя хороший потенциал. Уверена, вы с Мясниковым ещё хорошо себя покажете.

— Только не говорите, что Павел будет ходить на Индивидуальные занятия со мной.

— На индивидуальные будете ходить вместе, — Лазарева хитро улыбнулась. — На частные — ты один.

Ну и тавтология… Впрочем, как не назовёшь, сути не меняет. Тем более, к индивидуальным урокам на двоих с врагом жизнь меня уже подготовила,

Однако не знаю, что Лазарева подразумевала под этими «частными» занятиями и чем конкретно они отличаются от пар индивидуального потока… Но отсутствие там Павла Мясникова меня несомненно радует.

Я решил взять быка за рога. Из наших взаимоотношений с Лазаревой нужно извлечь максимум пользы.

— Ольга, у меня есть одна просьба на счёт нашего частного занятия, — сказал я. — Есть одна тема, которая мне крайне интересна. Я хочу её разобрать.

— Но… — Лазарева расстроено округлила губки. — Но я уже выбрала нам тему.

— Понимаю, но я занялся изучением алхимии. Мне нужно понять, какие ингредиенты могут давать побочный эффект в виде повышенной щедрости.

Лазарева непонимающе захлопала глазками. Большие ресницы женщины, казалось, звучно хлопали по её щекам.

— Зачем тебе это, Владимир? Это же такая сложная, скучная тема… Ты же не собрался кого-то этим зельем опоить? — с подозрением спросила она.

— Нет, конечно! Что вы такое говорите, — ответил я. — Просто мой друг напился каких-то зелий и теперь раздаёт всем деньги налево и направо. Не могу понять, какое из них даёт такой эффект.

— Хм, — задумалась Ольга. — Хорошо, я подумаю.

Эскалатор привёл нас на подземный вокзал, где с шумом носились громадные металлические… черви? Как ещё назвать эту длинную штуковину, ползающую по туннелям под землёй? Ах да, поезд.

— Кажется, нам с тобой в разные стороны, — сказал я Лазаревой. — Подумай о моём предложении. До понедельника.

Я попрощался с Лазаревой и пошагал к платформе. Слух у меня всегда был отличный, да и прошлый Белов глухотой не страдал, поэтому мне удалось расслышать, как Лазарева прошептала:

— Какая же всё-таки у него жизненная сила… Ух!

Да уж. Странная женщина. Но иметь в друзьях профессора мне не помешает.

С громким воем у платформы остановился сияющий от магической энергии поезд. Эта махина вмещала в себя сразу несколько ветвей магии. Некоторые из них даже я не мог отличить. Похоже, современные колдуны-инженеры изобрели что-то новенькое.

Поезд не ездил на колёсах, а парил на магической реактивной тяге. Это позволяло ему летать по туннелям с сумасшедшей скоростью.

До нужной станции я добрался за считаные минуты, хотя проехал при этом практически через весь город. Удивительно, такси стоит дороже, но перемещается медленнее. Обожаю метро! Даже не смотря на всю эту чёртову магию!

Будь такая штука в немагическом мире, цены бы ей не было!

Я поднялся на поверхность, но идти в особняк Беловых не спешил. С пустыми руками домой возвращаться не хотелось. Я хорошенько напряг память. Сложно покупать подарки, если не знаешь возраста своих родственников. С матерью дела обстояли просто, но вот брат и сестра…

Память прошлого Белова долго сопротивлялась, но я всё-таки докопался до истины. Странно, этот болван знал, как играть в магический покер, но толком не помнил даты рождения своих родственников. Редкостный придурок.

Серёже Белову было четырнадцать, а Анечке шестнадцать. И больше никакой информации в моей голове о них не было. Ладно, с этим уже можно работать. По крайней мере, не опозорюсь, купив детские игрушки.

Недолго побродив по огромному рыночному зданию, которое современники обозвали чудным названием «Молл» или «Торговый центр», я нашёл всё необходимое.

Матери и сестре я приобрёл удобные штуковины под названием «подарочные карты». С ними они могли приобрести себе одежду, какая им придётся по вкусу. Их размеров я не знал, да и не разбирался.

Сергею же купил добротную саблю. Далеко не самую дешёвую. Думаю, парню понравится. У мужчины должно быть оружие, и экономить на нём нельзя не при каких обстоятельствах. Такая экономия может стоить жизни целой семье.

Взяв до кучи ещё два букета цветов, я направился к особняку Беловых. На подарки я спустил почти все заработанные деньги. Но меня это совершенно не беспокоило. Всего за неделю я смог разжиться очень приличной суммой и даже открыть собственное дело.

Теперь жизнь нашей семьи пойдёт в гору. Эх, странно даже рассуждать об этом. Никогда ещё у меня не было семьи. Орден заменил мне всё. Но кровное родство — совсем не то же самое, что духовное. Духовных братьев и братьев по оружию у меня было навалом.

А матери и брата с сестрой не было никогда.

Я поднялся по скрипучим ступеням, предвкушая грядущую встречу. Отворил дверь своим ключом и вошёл внутрь.

— Мам! — крикнул я. — Вы дома?

В особняке было тихо. Лишь через минуту послышались шаги. Кто-то спускался со второго этажа. Причём очень неспешно. Странно. Кажется, в доме всего один человек и тот не сильно спешит меня встречать.

Я напрягся и на всякий случай приготовился к бою. Ещё не известно, что здесь могло произойти за неделю. Беловы жили бедно, а у нашего рода могли быть враги.

Из-за угла появился силуэт коротко стриженного юноши. В чертах его лица я разглядел незрелую версию самого себя. Должно быть, это мой младший брат. Сергей Белов.

Но встречал он меня не с распростёртыми объятиями. В его взгляде читалась резкая неприязнь.

— Мамы и Ани дома нет, — вместо приветствия сказал он. — Уходи отсюда, Владимир, и никогда не возвращайся. Тебе тут не рады. Мы не забыли, что ты сделал…

Глава 17

Хорошенькое приветствие. Не такой встречи с младшим братом я ожидал. Это чего ж наворотил бывший Белов, что его даже собственная семья так встречает? Наверное, неделю назад мать вела со мной милую беседу лишь потому, что я её сын. Но надежды никакой у них на меня нет.

— А что конкретно я сделал? Может, напомнишь? — решив действовать прямо, спросил я.

— Чего? Ты издеваешься? — ещё больше разозлился Сергей. — Ты ещё спрашиваешь!

— Успокойся, Сергей, — твёрдо сказал я. — Раз матери и сестры дома нет, поговорим с тобой откровенно. По-мужски. Мне отшибло память в небольшой перепалке с другим студентом. Частичная амнезия.

— Да неужели? — усмехнулся Сергей. — Хочешь сказать, тебе хватило смелости с кем-то подраться?

— Я приехал сюда не ругаться, — спокойно ответил я.

— А для чего же в таком случае?

— Наладить отношения, и исправить свои прежние ошибки. И я рассчитываю, что ты мне в этом немного поможешь.

Я был искренен.

— Что-то поздно ты спохватился с налаживанием отношений, — хмыкнул Сергей. — Весь наш род в полной заднице с тех пор, как исчез отец. И ты всё это время лишь вставлял палки в колёса. А теперь хочешь исправиться?

— Да, — коротко ответил я. — И начало уже положено. Мне лишь нужно, чтобы ты мне напомнил то, что я забыл. Так процесс пойдёт значительно быстрее. Если что, я абсолютно серьёзно.

Сергей задумчиво осмотрел меня с головы до ног. Словно решал для себя, стоит ли мне верить.

— Странно, — сказал, наконец, он. — Сильно же тебя приложили. Даже разговариваешь не так, как обычно. До сих пор не услышал от тебя ни одного оправдания.

А малец хорош. Похоже, из-за слабохарактерности старшего брата, Сергей взял на себя роль главы семьи. Но парень ещё неопытен. Рано ему брать на себя такой груз ответственности. Ну ничего, мы это быстро исправим. Осталось только найти контакт.

— Оправданий не будет, — сказал я. — И всё же расскажи, будь так любезен. Что я натворил?

— Надеюсь, ты не пытаешься избежать обвинений, притворившись забывчивым дурачком. Что бы ты ни сделал, я всё равно буду помнить!

— Не переживай, Серёж. Я постараюсь сделать так, чтобы отныне ты помнил только хорошее.

Сергей Белов тяжело вздохнул, затем поднял голову и жестом позвал меня за собой в гостиную. Я аккуратно положил цветы и остальные подарки на стол в прихожей, и последовал за младшим братом.

Сергей выглядел взрослым не по годам, но в его теле всё ещё читалась подростковая напыщенность и неуклюжесть. Видимо, парню несладко пришлось.

Мы вошли в просторную гостиную. Комната была заставлена старинной изношенной мебелью. На хлипкие кресла было даже грустно смотреть. Да и современной магической техники в доме я не заметил. Либо продали, либо так и не нажили себе ничего, несмотря на дворянский титул.

Какой же из прошлого Белова граф? Так, пустое место!

— Смотри сюда. Ничего не напоминает? — спросил Сергей, указав пальцем на пустую стену над полу-разрушенным камином.

— Нет, Серёж. Я правда не помню, — ответил я.

Сергей с трудом проглотил горький ком и произнёс:

— Здесь висел фамильный щит семьи Беловых. Родовая реликвия, которую выковал ещё наш прапрадед. Он был олицетворением нашей родовой магии щитов. Два месяца назад ты явился домой пьяным вдрызг и забрал щит с собой. Кричал что-то про…

Сергей сделал паузу. Он с трудом сдерживал слёзы, но хотел показывать мне свою слабость.

— Кричал про то, что эта реликвия — пустое место. Говорил, что ты — глава семьи и имеешь на этот щит полное право. Что его лучше продать, а на полученные деньги заработать состояние! Заработать… — Сергей вздохнул. — Вот только нам с мамой известно, как ты эти деньги зарабатываешь. Она, конечно, ни за что говорить об этом с тобой не будет. Но я скажу прямо. Ты ни дня в своей жизни не работал. Только играл в свои чёртовы карты. И что самое ироничное, ни разу не выигрывал.

Я внимательно слушал Сергея. Было важно показать брату, что я пришёл не отстаивать свои прошлые идеалы, а следовать новым. Эту семью придётся собирать по кусочкам.

Сергей замолчал, его глаза широко распахнулись. Он налетел на меня и схватил за воротник рубашки. Сил поднять меня у него не хватило, но парень прижал меня к стене. Вернее, я сам дал ему это сделать.

— Эти цветы, подарки! — воскликнул он. — Как же я сразу не догадался. Что? Выиграл, наконец? И всё сразу же просадил на подарки⁈

— Нет, Сергей. Я больше не играю, — сказал я. — Эти деньги я заработал. И теперь так будет всегда. Можешь мне не верить, но поверить рано или поздно придётся. Я вытащу нашу семью из долгов.

Сергей долго смотрел мне в глаза. Пытался понять, лгу я или нет. И склонялся к тому,, что я не вру, но по привычке пытался найти в моём взгляде крупицы обмана.

Брат отпустил меня и отошёл на два шага назад, ближе к камину.

— Я тебя не узнаю. Либо ты научился врать, либо тот маг, с которым ты подрался, действительно выбил из моего старшего брата всю дурь, — сказал он.

— Можешь держаться второго варианта, — улыбнулся я. — Он ближе к правде.

— Хорошо, — кивнул брат. — Посмотрим, как пойдут дела дальше. Но в моих глазах ты ни капельки не исправился. Я подумаю о том, относиться ли к тебе иначе, если вернёшь родовой щит Беловых.

— И я верну его, — твёрдо сказал я. — Но у меня щита нет. Тебе известно, куда я мог его продать?

Сергей присвистнул и сказал:

— А вот на этот вопрос тебе придётся ответить самому. Я с тобой не виделся с тех пор, как ты учудил похищение щита.

— Ладно. Значит, возвращение щита — это моя задача. Об этом можешь больше не переживать.

Послышался скрип входной двери, вслед за которым мы с Сергеем услышали голос матери.

— Серёжа! Помоги с сумками! Ой…

Мать замерла, когда в коридоре появился я.

— Володя? — удивилась женщина. — Я не ожидала, что ты…

— Рад тебя видеть, мам. Давай сумки, — сказал я и забрал у неё из рук пакеты, полные продуктов.

За спиной женщины виднелся силуэт моей сестры. Анна пряталась за мамой, и лишь одним глазком смотрела на меня из-за её плеча. Маленькое красивое личико, пышные каштановые волосы, которым явно не хватало ухода из-за бедности Беловых. Зелёный глаз моей Ани наблюдал со мной с нездоровой смесью страха и любопытства.

— Здравствуй, Аня, — поприветствовал сестру я.

В прихожую вбежал Сергей. Когда его взгляд упал на сумки, парень удивлённо вскрикнул.

— Мам, это что… Откуда столько продуктов⁈ — тяжело дыша, спросил он. — Вы с сестрой ограбили кого-то?

— Нет! — улыбаясь, помотала головой мама. — Я только сегодня была на почте. Володя прислал нам деньги.

— Мы как раз разговаривали об этом с Сергеем, — сказал я. — Я нашёл работу. Теперь так будет постоянно.

— Спасибо тебе большое, сынок, — мама бросилась вперёд и обняла меня. — Ты даже не представляешь, как сильно нам были нужны эти деньги. Я даже смогла отдать часть в уплату отцовских долгов.

— В уплату долгов? — удивился Сергей. — Мам, это сколько же нам прислал Владимир?

— Две тысячи рублей! — с трудом сдерживая слёзы, произнесла она. Женщина всё ещё не отпускала меня из объятий.

— Две тысячи рублей… — прошептал Сергей. — Надеюсь, Владимир, ты расскажешь нам подробнее о своей новой работе? За ужином.

— Разумеется, — кивнул я.

Сергей сомневался, и я могу его понять. Когда мама назвала сумму, он явно стал доверять мне ещё меньше. Но наша с Бродским торговля зельями скоро начнёт приносить ещё больше денег. А если захватим Закрытый клуб, то вся академия будет закупаться только у нас.

— Ах да, я ведь не с пустыми руками приехал, — вспомнил я.

Я отнёс пакеты на кухню и подобрал купленные мною подарки. Когда мать и сестра увидели цветы, они совсем потеряли дар речи. Если уж Беловых даже продукты так удивляли, боюсь представить, когда в последний раз эти женщины получали подарки или банальные букеты.

— Держите, мама, Аня, — я протянул им цветы и подарочные карты в магазин одежды. — Не сочтите за оскорбление, но негоже дворянам одеваться в одни обноски. С этого дня начнём восстанавливать былое величие нашего рода.

— Володенька, ты с ума сошёл! — руки мамы задрожали. — Это же так дорого… Так дорого!

— Об этом позволь подумать мне. Я разберусь с нашими проблемами, — сказал я и улыбнулся появившейся из-за спины женщины сестре.

— С-спасибо, — скромно кивнула девочка.

На Ане было старое потёртое платье. Сложно даже представить, что она чувствовала, когда видела своих сверстников. Даже простолюдины могут позволить себе новую одежду. А картина, которая предстала передо мной, не соответствует даже уровню малоимущих граждан. Чего уж тут говорить об аристократах?

Мама с сестрой сразу же побежали на кухню, чтобы начать приготовления к ужину. Мы с Сергеем вновь остались наедине.

Я протянул младшему брату саблю, ножны которой были инкрустированы синими драгоценными камнями.

— Это тебе, Сергей, — сказал я. — Возьми. Не отказывайся. Ты достаточно взрослый, чтобы иметь оружие.

Серёжа, хмурясь, взял в руки саблю и неловким движением достал её из ножен.

— Декоративная? — с недоверием спросил он.

— Шутишь, что ли? — усмехнулся я. — Настоящая. Хорошо закалена и заточена, я сам проверил.

Сергей долго рассматривал сталь, натужно изображая из себя бывалого воина. Парень провёл пальцем по лезвию, и резко отдёрнул руку, когда из-под кожи выступила капля крови.

— Правда, настоящая, — деловито кивнул он и убрал саблю обратно в ножны. — Только не думай, что этим ты купишь моё доверие. Всё, как и договаривались. Родовой щит на нашей стене — и я подумаю.

— Помню-помню, — улыбнулся я. — Никаких подачек, брат, она — твоя. Уж в этом можешь мне верить.

Могу поклясться, что на секунду на лице Сергея промелькнула мимолётная улыбка. Но парень тут же отвернулся и понёс новообретённое оружие на второй этаж — в своё комнату.

Я с облегчением выдохнул. До чего же странное, неестественное чувство. Жуткий стыд за содеянное не мной, но этим телом. Что бы произошло с Беловыми, если бы неделю назад их непутёвый старший сын не призвал мой дух в своё тело? Его бы уже исключили из академии, а следом этот полудурок тут же явился бы в родительский дом и… Одному богу известно, как далеко мог зайти этот паршивец в своей наглости.

И всё это мне предстоит исправить. Загладить вину моего предшественника и вернуть этой семьёй комфортную жизнь. Если таковая вообще у них была. Если папаша был таким же раздолбаем, как и прежний Владимир, то род Беловых обрекли на гибель уже очень давно.

Интересно, куда исчез наш отец? Сгнил где-нибудь в подворотне после очередной попойки? Очень даже может быть.

И что самое главное, я ведь запросто мог точно так же плюнуть на эту семью и жить своей новой жизнью. Но мне этого не хочется. Эти подарки, попытки наладить отношения — всё это я делаю не через силу, а по собственному желанию. Буду честен с собой, мне всегда не хватало семьи, а здесь у меня появилась возможность её приобрести.

Тем более, никто из них даже не владеет магией. Аристократы, но при этом простые люди. Большего мне и не надо. Значит, теперь всё уже точно решено. Я Владимир Белов. Здесь мой дом, а в нём моя семья.

Следовательно, моя задача — защищать их. Помогать близким всеми силами.

Я выбрался из водоворота мыслей и направился на кухню, помогать сестре и матери с готовкой. Они долго отнекивались, но я всё же настоял на своём. При этом я всё время ловил на себе пугливый взгляд Ани. Девочка тут же прятала глаза каждый раз, как только я обращал не неё своё внимание.

Боится меня. Оно и не удивительно. Надеюсь, больше мой предшественник ничем не обидел своих родных. Иначе будет сложно узнавать весь перечень его грехов под предлогом магической амнезии. Этот трюк и так уже начинает устаревать.

К пяти вечера мы закончили и уселись за стол. Такого ужина семья Беловых не видела очень давно.

Сыры, колбасы, запечённая курица. Между делом, я успел сбегать за хорошим вином. И что самое главное — император всей пищи на земле. Борщ.

Я принялся рассказывать семье о том, как изменилась моя жизнь за прошедшую неделю.

— Индивидуальный поток? — удивилась мама. — Ещё никто из нашей семьи никогда не учился на таком. Только на Защитном. Ты же говорил, что у тебя пробудилась наша родовая техника магических щитов?

— Да, так оно и есть, — кивнул я. — Но она имеет больше возможностей, чем отцовская. Поэтому мною заинтересовались сразу несколько преподавателей. Кстати, стипендия обещает быть выше, чем у остальных потоков. Поэтому вдобавок к моей работе, будет доход и от самой академии.

— Ты так и не сказал, кем работаешь, — подметил Сергей.

Сильно лгать не буду. Вливаться в новую волну лжи мне хочется меньше всего. Особенно в собственной семье.

— Мы с другом увлеклись алхимией. Он тоже учится на Защитном потоке. Мы решили объединиться и открыть небольшую лавочку с зельями.

— Ого! — воскликнула мама. — То есть, это не просто работа, а собственное дело? Просто прекрасно, Владимир. Ты начал рассуждать, как настоящий дворянин. Единственное, что меня беспокоит…

— Никаких азартных игр, — опередил её я. — Ошибки моей юности в прошлом. Скоро я исправлю все последствия совершенных мною глупостей. Поэтому хотел бы, чтобы к этому вопросу мы больше не возвращались.

— Да, конечно, — закивала мама. — Как скажешь.

Сергей продолжал смотреть на меня через весь стол. Кажется, у него созрел очередной вопрос ко мне.

— Я вижу, что ты хочешь что-то узнать, Сергей. Спрашивай, не стесняйся, — сам предложил я.

Это маленькая словесная война между мной и моим братом должна закончиться. Причём моей победой. И условие победы — доверие Сергея.

— Прости мою настойчивость, брат. Но уж больно резко ты изменился. Ещё и эта дуэль с амнезией…

— Дуэль? — вздрогнула мама. — Владимир, ты ничего об этом не говорил.

Некромантовы пятки, Серёга! Ну зачем же так подставлять? Тут ведь явно уже не проблема доверия. Он пытается уколоть меня по какой-то другой причине. Неужели…

Ну, конечно. Сергей принял решение стать главой рода. И взявшийся за ум блудный старший брат совсем не входит в его планы. Это не проблема, Сергей ещё юн и неопытен. Отобрать у меня первенство в семье он не сможет. Но всё же печально, что младший брат решил поиграть со мной в конкуренцию за первенство в дома Беловых.

— Не стоит переживать, мама, — ответил я. — Дуэль — громко сказано. Небольшая перепалка с одним оскорбившим меня молодым человеком. Ситуация уже полностью решена. Одна-единственная проблема — частичная амнезия. Неделю назад я приехал к тебе сразу после этой самой дуэли, поскольку забыл, что должен ночевать в общежитии. Проблема уже полностью решена, волноваться не о чем.

— Дуэль, деньги, кардинальные изменения в личности, — перечислял Сергей. — Меня это наводит на одну мысль.

— На какую же?

— Создаётся впечатление, что всё это ты делаешь не ради семьи, а ради какой-то девушки. Нашёл себе кого-то в академии? — спросил Сергей.

— Серёжа! — воскликнула мама.

— Что «Серёжа»? — недовольно переспросил брат. — Я лишь хочу убедиться, что наш Владимир не наделает новых глупостей. Если эти изменения навеяны мимолётной влюблённостью, они исчезнут вместе и с той дамой. А нашей семье такая эмоциональная тряска ни к чему. Уже достаточно натряслись.

— Ты ошибаешься, — твёрдо сказал я. — Мои отношения с дамами — моё личное дело. И тебе это совсем не касается.

— Всё, что касается семьи, касается и меня, — не унимался Сергей.

Я понимал Сергея, и причины его поведения были мне вполне ясны. Но младший брат начинал меня злить.

— Ты можешь снять с себя этот груз, — ответил я. — С этого дня вопросами рода Беловых буду заниматься я и только я.

— Ага, для начала верни нам чёртов родовой щит! — прикрикнул Сергей.

— Серёжа, хватит! — воскликнула Анна.

Её голоса в этой перепалке я совсем не ожидал услышать. Аня подбежала ко мне и обняла со спины.

— Володя наконец-то перестал вести себя, как дурачок! — произнесла она. — Оставь его в покое. Я хочу, чтобы наша семья снова стала такой, как прежде.

— Она такой больше не будет, — помотал головой Сергей.

— Ребята, прошу вас, прекратите, — взмолилась мама.

— Не надо, мам, не останавливай, — попросил я. — Пусть все выговорятся. Так будет правильнее.

— Да с каких это пор ты вообще говоришь о правильности? — разозлился брат. — Ты — позор нашей семьи, Владимир. Как и отец. И я уже сказал, что не поверю ни единому твоему слову, пока не увижу подтверждение.

— Серёжа, что ты такое говоришь? — воскликнула мама. — Владимир принёс подтверждения. Он прислал нам денег, принёс подарки и… ведёт он себя совсем не так, как прежде!

— А мне этого мало! — прокричал Сергей. — Мало!

Мой младший брат выскочил из-за стола и убежал на второй этаж. Через мгновенье послышался грохот закрывшейся в его комнату двери. Аня, тихо всхлипывая, всё ещё висела на мне.

Мда… Бывший Владимир хорош, да и Сергей ведёт себя не лучшим образом. Наедине со мной разговаривал он куда более адекватно. Так что же изменилось? Решил показать свою мужественность перед женщинами? Мальчишка… Детский поступок. Очень незрелый. Ну ничего, я помогу ему прийти в себя.

Я хотел успокоить маму и сестру и предложить продолжить ужин, но не смог произнести и слова. Голову пронзила жуткая боль.

Магия. Где-то совсем рядом. Хотя бы в этом доме я хотел обойтись без обезболивающих зелий, но и тут моё отражение не знает покоя.

Источник колдовства был на втором этаже. На нас нападают? Проклятье! Там ведь сейчас Сергей.

Я резко вскочил из-за стола и, преодолевая мощную головную боль, рванул на второй этаж. Женщины не понимали, что происходит. Они не чувствовали то, что чувствовал я.

Преодолев лестницу в трипрыжка, я добрался до комнаты Сергея. Магия исходила оттуда. Решив не тратить время, я ворвался внутрь, в комнату младшего брата.

И осознал, что никакого нападения не было. Сергей Белов был окружён собственной магической аурой. Только что пробудилась его родовая магия. Белки глаз моего брата почернели, а лицо его исказил жуткий оскал.

А внутри меня так не вовремя вскипел инстинкт отражателя, который требовал казнить проклятого мага.

Глава 18

Я замер. Тело не слушалось. В висках отбивал пульс. В ушах стоял громкий писк, а во рту пересохло. Вот оно — состояние перед атакой.

И как же некстати оно взяло надо мной верх. На кровати около окружённого магической аурой Сергея Белова лежала подаренная мною сабля. Инстинкты требовали достать оружие из ножен и зарубить им собственного младшего брата.

Нет! Теперь я другой человек…

И я держался. Держался изо всех сил. Должно быть, ссора с Сергеем так повлияла на мои силы. Они стали воспринимать его, как опасного врага.

А ведь так всё хорошо начиналось! Буквально несколько часов назад я думал о том, что в этой семье никто не унаследовал магических способностей. О том, что я смогу заботиться о маме, Анне и Сергее, как о простых людях.

Но этим вечером в теле Сергея Белова произошла инициация магической силы. Теперь он один из них.

Почерневшие глаза Сергея злобно зыркнули на меня. Это спровоцировало очередной порыв ярости в сердцевине моих инстинктов, но я преодолел желание атаковать.

Мало того, что во мне пробудилась жажда пролить магическую кровь, так ещё и с Сергеем явно что-то не так. Его магия ощущается иначе, у неё совсем другой привкус. Знакомый. До боли знакомый.

Мою спину покрыли мурашки, поскольку я смог понять, где я уже улавливал такие колебания магии. Это она. Та самая магия, что была в мою эпоху. После гибели мои чувства притупились, и я далеко не сразу смог понять, что у всех современных магов колдовство пахнет совсем иначе.

У магии Сергея же запах тот самый. Старинная безумная сила, с которой я боролся всю свою жизнь. Видимо, из-за этого я и начал терять над собой контроль. Но почему? Почему в моём младшем брате пробудилось нечто подобное?

Я стоял, как вкопанный, словно врос в дощатый пол. Я понимал, что одно-единственное движение превратит меня в братоубийцу. За моей спиной послышались шаги. В дверном проёме появилась мама.

— Мальчики, что у вас тут… — произнесла она и осеклась. — О боже мой. Серёжа! Инициация, так рано! Володя, пожалуйста, помоги ему!

Да что б меня демоны в Тёмный Мир утащили! Мать, чем я ему помогу? Единственное, что я могу сделать, это удержать в себе главного карателя и не навредить собственному брату.

— Он ещё не готов! — сказала мама. — Тебе-то отец объяснял, как производится очищение, а ему нет!

Очищение? Какое ещё очищение? О чём она говорит?

Хоть я и не понимал, что моя мать называла очищением, но понимание общей картины начало потихоньку достигать моего рассудка. Прямо сейчас я нахожусь в шаге от ответа на вопрос, который меня уже давно беспокоит.

Чем маги моей эпохи отличались от современных магов?

Я должен вспомнить. В этой черепушке должны храниться знания об этом ритуале, если отец действительно рассказывал бывшему Белову. Не удивлюсь, если этот недопапаша на самом деле ничего и не говорил!

Но выход есть, и он только один.

Сергей громко вскрикнул и перевернул письменный стол. По комнате разлетелась бумага и школьные тетради. Он повернулся ко мне и медленно зашагал в нашу с мамой сторону. В глазах Сергея горел огонь безумия. Он был готов разрушать.

Я должен помочь брату, какую бы ненависть он ко мне не питал. Именно сейчас — самое время проявить себя, как главу семьи.

Тело сопротивлялось. Приложив нечеловеческое усилие воли, я просунул руку за пазуху и нащупал стеклянный пузырёк. Хвала богам, что я взял с собой парочки зелий на экстренный случай. Будто знал, что такая ситуация может наступить.

— Мама, закрой дверь, — сказал я. — Спрячьтесь с Аней внизу. Я помогу Сергею.

Как только дверь захлопнулась, я резким движением руки откупорил бутылёк с жидкостью и проглотил зелье памяти. Горло обволокло вязким варевом Бродского. На языке повис терпкий мятный привкус.

А теперь нужно вспомнить. Любой ценой вспомнить, что отец рассказывал об очищении.

Голова вспыхнула от потока информации. В мыслях замелькали сотни воспоминаний. И в этой куче моё сознание взялось искать то единственное, которое было мне сейчас остро необходимо.

В этот момент Сергей набросился на меня и ударил кулаком в грудь. Из моих лёгких выбило весь воздух. Мы с братом повалились на пол. Я изо всех сил старался ему не навредить, лишь отбивался от его атак.

А атаки были не слабыми. В кулаках Сергея был огромный объём маны. Они были твёрдыми, крепкими, как сталь. Слишком мощными для шестнадцатилетнего подростка.

Знакомая магия. Одно из ответвлений магических щитов. Сергей бессознательно превратил кожу руки в непробиваемую оболочку. И его удар оказался очень кстати. Кислород, столь необходимый силе отражения, покинул лёгкие. Дыхание сбилось, и инстинкт убийцы отступил.

Теперь я мог вновь размышлять здраво. Как только желание устроить резню в собственном доме исчезло, зелье памяти сделало своё дело. Я вспомнил. В ушах прозвучал голос отца.

«Как только почувствуешь, что внутри тебя открываются магические каналы и энергия льётся по твоему телу, не спеши использовать эту силу. Она чёрная. Осквернённая. В этот момент в тебе течёт первозданная магия, прямиком из Тёмного Мира. Она ещё не очищена. И твоя задача её очистить».

Я толкнул младшего брата, и он отлетел в конец комнаты, перевалился через письменный стол. Я выиграл драгоценные несколько секунд.

Надо вспомнить. Надо вспомнить и помочь ему.

В голове всплыл кабинет отца. Я, вернее прошлый Белов, смотрел на мужчину снизу вверх. Тот медленно и методично рассказывал основы очищения.

«Тёмный Мир — это мир страхов. И когда осквернённая магия заполнит тебя, твой разум будет трепетать от ужаса. Тебя поглотит страх, и ты станешь опасным, агрессивным существом. Вспомни всё то, что тебе дорого. И прими окружающий тебя кошмар с мужеством. Только истинная храбрость может создать фильтр, и очистить входящую магию. Перебори себя всего один раз. Этого фильтра тебе хватит до конца жизни».

Я всё понял. И от этих знаний мне стало не по себе. Но на рассуждения не было времени.

Я бросился к брату и крепко схватил его за плечи.

— Сергей, услышь меня! — крикнул я. — Пока ещё не поздно, ты должен ко мне прислушаться. Это я — Владимир. Твой старший брат.

— Я боюсь тебя! — рявкнул Сергей и оттолкнул меня от себя. — Боюсь и ненавижу!

— В тебе говорит скверна, я понимаю тебя. Доверься мне, Сергей. Я больше тебя не подведу, — произнёс я.

Сергей обхватил голову руками. Очищение проходило не просто. Похоже, магия в Сергее начала пробуждаться уже утром, но он не придал этому значения. Скверна зашла слишком далеко. Вот поэтому родитель или наставник должны находиться рядом с юным магом, чтобы вовремя его очистить.

Но Сергей всё время был совсем один. Без отца, без брата. Всё взвалил на себя и не справился.

— Я боюсь потерять свою семью! Я боюсь, что потеряю их всех! — корчась в муках, кричал Сергей.

Так он меня не услышит. Нужно немного ослабить напор магии, иначе это я потеряю свою семью. Иначе Сергей сойдёт с ума.

Я подскочил к брату, схватил его за руки и активировал отражение. Позволил силе заработать лишь наполовину, лишь бы сдержать давление чёрной магии, что навалилась на Сергея.

Его взгляд прояснился и я, воспользовавшись моментом, произнёс:

— Ты больше никого не потеряешь. Я буду вести наш род. Я больше не причиню никому из семьи Беловых вреда. Клянусь тебе, Сергей. Ты можешь мне верить. Соберись. Будь храбрым!

Раздался мощный магический хлопок. Нас с братом отнесло в разные стороны. Боль в моей голове резко возросла и столь же стремительно утихла.

Я больше не ощущал магии в этой комнате. Лишь лёгкие колдовские вибрации внутри своего младшего брата. Но они были чистыми.

Мы оба тяжело дышали. Всё закончилось.

— Ты как? — спросил я, медленно поднимаясь с пола.

— Кажется… Кажется, меня отпустило, — заикаясь, произнёс Сергей. — Боже, я так виноват…

— О чём ты? — не понял я.

— Я ещё три дня назад почувствовал, что внутри меня появилась магия. Но… — Сергей замялся. — Я не захотел связываться с тобой. Решил, что сам справлюсь с очищением.

— Ты ведь даже не знал, как оно проводится.

— Знал, но только по слухам. Это таинство должно проходить внутри семьи. Никто особо не треплется, как у кого прошло очищение.

— У тебя в классе кто-то ещё пробудил магию? — спросил я.

— Нет, поэтому мне и надавали дурацких советов, из-за которых я не смог справиться, — сказал Сергей и сокрушённо вздохнул.

— Ты не виноват. Это должен был рассказать тебе отец. Или я.

Боже, подумать страшно, что бы произошло, не будь меня сегодня здесь. Сергей мог сойти с ума, а мать и сестра… Они могли погибнуть от его рук. Это было бы самым страшным событием в истории семьи Беловых.

Череда везений — не иначе. Ведь всё могло пойти не по плану до самого конца. Мы с ним могли убить друг друга. Отражатель и осквернённый маг.

Осквернённый… Так вот с кем я на самом деле бился всю свою жизнь? Боже…

— Давай, — сказал я и протянул руку Сергею. — Я помогу тебе подняться.

Сергей долго смотрел на мою ладонь. Когда я решил, что он откажется или даже отбросит мою руку в сторону, он схватился за неё. Я поднял младшего брата на ноги.

И, думаю, в этот момент между нами стали чуть больше доверия, чем прежде. Но это были лишь его семена.

— После такого тебе точно не помешает дополнительный ужин, братишка, — улыбнулся я. — Пойдём, мама с сестрой уже все извелись.

Я понял, что ещё должен ему сказать. Мне искренне не хотелось произносить эти слова. Они вертелись в моей голове, но они были мне чужды. Однако мне было необходимо сказать их, чтобы поддержать брата.

— Не вешай нос. Нужно отпраздновать пробуждение твоей магии.

Совсем не те слова, которые должен говорить главный охотник на магов. Но услышав их, Сергей гордо улыбнулся. И это полностью оправдало мою жертву.

Мы с Сергеем спустились на первый этаж. Матери с сестрой не было видно.

— Мам! Аня! — крикнул я. — Выходите. Встречайте второго мага в семье Беловых.

Дверь в кладовую открылась, и оттуда медленно высунулись две головы. Судя по лицам дам, они были до сих пор напуганы. Но стоило им увидеть улыбающегося Сергея, как в коридор тут же заполнили женские визги. Мама и Аня набросились на Сергея и принялись его обнимать. Через мгновенье они переключились на меня.

Да уж… Никто бы не подумал, что приму участие в инициации мага. Каждый день всё новые и новые открытия.

— Серёженька, Володя, еда уже остыла, — забеспокоилась мама. — Сейчас мы с Аней всё погреем, вы только подождите. Ой, радость-то какая!

Мама уже не сдерживала слёз. Слишком много потрясений за один день. По крайней мере, эти потрясения принесли ей лишь счастье.

Я собрался идти на кухню. Хотелось помочь дамам, да и после этой схватки голод начал поторапливать меня к столу. Но Сергей схватил меня за рукав и произнёс:

— Подожди, Володь. Нам… Поговорить нужно.

Сергей выглядел смущённым.

— Да, хорошо, — кивнул я. — Пойдём подышим свежим воздухом.

Мы с братом вышли на улицу и присели на скрипучем крылечке около дома. Сергей долго молчал, собираясь с мужеством. Я не торопил его. На улице уже стемнело. Во дворе пели сверчки. Я устало посмотрел на загорающиеся посреди тёмного неба звёзды, и тогда брат заговорил.

— Прости меня, пожалуйста. Я столько всего сказал тебе сегодня…

— Не извиняйся, — перебил его я.

— Нет! Дослушай, прошу тебя, — попросил Сергей. — Скажу честно, я порой правда думаю о том, чтоты — копия нашего отца. Такой же ненадёжный и непутёвый. Но сегодня ты пришёл и ясно дал нам понять, что решил измениться. А я упёрся и никак не хотел тебя прощать. Это всё из-за магии. Последние несколько дней я из-за неёсам не свой. Аня не даст соврать, я её куклам головы поотрывал вчера ночью!

— Ну ты — злодей! — рассмеялся я. — Расслабься, Сергей. Я понимаю. Главное, что мы вовремя привели тебя в порядок.

— Скажи, а тебе было так же тяжело во время очищения? — спросил Сергей.

И этот вопрос отозвался в моей голове звоном жуткого осознания.

Я в теле мага. Да, я — отражатель. Но я в теле молодого мага, который до сих пор так и не открыл свои магические способности. У бывшего Белова не было инициации. Не было очищения. А значит, я — как бомба замедленного действия. В любой момент могу стать осквернённым магом…

И одному чёрту лысому известно, как на это отреагирует моё отражение. Как бы меня изнутри не разорвало!

То чувство, когда вся моя новая жизнь — это сплошной парадокс.

Сергей ждал моего ответа, поэтому пришлось немного соврать.

— Знаешь, моё очищение прошло довольно быстро, — сказал я. — Но я думал почти о том же, о чём и ты. О семье, о будущем нашего рода. Наверное, как только во мне пробудилась магия, я сразу же и решил взяться за ум.

Вот такая легенда звучала очень даже реалистично. Больше у Сергея не должно возникнуть вопросов о том, почему я резко изменился.

— Понял, — кивнул Сергей. — В любом случае, спасибо, что помог. Однако родовой щит никто не отменял! Я всё ещё жду, что ты его вернёшь.

— Верну-верну, — кивнул я. — Даю слово. А пока пойдём заканчивать ужин. Праздник всё-таки.

Праздник…

Когда мы закончили ужинать, я поднялся в спальню, в которой прожил свои восемнадцать лет мой предшественник. Сил совсем не было, я сразу же рухнул на кровать и погрузился в свои мысли.

Сегодняшний день окончательно меня запутал. Я получил ответы на свои вопросы, но уверенность в моих прошлых идеалах ослабела.

Получается, что маги в мою эпоху не знали про обряд очищения. Поэтому они вели себя, как сумасшедшие и разрушали всё вокруг. Они напитывались магией Тёмного Мира, совсем не фильтровали её и обретали невероятную мощь, платя при этом своим рассудком.

Именно поэтому современные маги в разы слабее. В академии каждый третий студент — непревзойдённый бездарь. Я обратил на это своё внимание с самого начала. Но всё это потому, что их магия очищена. А я привык иметь дело с осквернёнными психопатами.

Значит, незадолго до моей смерти, в семье императора нашли способ очищать магов. Это логично. Видимо, Невские не хотели убивать своего наследника и долгое время искали способ излечить его безумие. И нашли.

Не знаю, как очищали уже давно рехнувшихся магов, но установить фильтр совсем юным колдунам очень просто. Я сам лично сегодня это сделал. Достаточно быть рядом с будущим магом и толкать его в нужном направлении.

— Будь я проклят… — шёпотом выругался я.

А ведь получается, что все те маги, которыхмы истребляли — это всего лишь обезумевшие от страха люди. Люди, которые, самитого не желая, приняли в себяэту скверну.

Однако другого выхода не было. Мы не знали, что их можно лечить. Но нам было известно, что их существование приближает конец времён. Начало эпохи Тёмного Мира.

И несмотря на новый ритуал, эта перспектива не изменилась.

Магия в любом виде разрушает наш мир. И лучше бы найти способ избавиться от ней раз и навсегда.

Прежде чем уснуть, я произнёс вслух свою новую цель. Новый идеал, к которому хотел бы теперь стремиться.

— Если когда-нибудь я вновь создам орден, мы найдём способ очистить этот мир от магии. Не убивая при этом никого.

Всё следующее утро я посвятил обзвону всех возможных ломбардов и торговых лавок, пытаясь найти, куда мой придурковатый предшественник сбагрил родовой щит.

Более того, я обнаружил, что все мои карманы пусты. Не осталось даже мелочи. Должно быть, выпитое мною зелье памяти своими чудесными побочками заставило отдать родственникам даже карманные сбережения.

Ну и ладно. Родным не жалко.

Обзвон лавок занял у меня более трёх часов. Трудно вспомнить, с сотой или же с двухсотой попытки, но я всё же достиг своей цели. Упорство любые преграды прорвёт!

— Торговая лавка «Волшебный металл», — ответил женский голос. — С вами говорит Екатерина, чем могу помочь?

— Добрый день! Мой имя Владимир Белов. Знаю, вопрос прозвучит странно, но не продавал ли явам родовой щит своей семьи? — устало произнёс я.

Язык уже начал заплетаться от это фразы!

По ту сторону телефона наступило молчание.

Что такое? Телепатия барахлит, что ли?

Мне захотелось бросить свой мобильник в стену, но через секунду Екатерина ответила:

— Здравствуйте, Владимир. Всё верно, вы продали его нам приблизительно полтора месяца назад.

— Слава яйцам василиска! — воскликнул я и тут же осёкся. — Прошу прощения. Щит всё ещё у вас? Я бы хотел выкупить его обратно.

— Прошу прощения, Владимир, но его уже купил несколько дней назад коллекционер.

Ну что же за непруха!

— А не могли бы вы сказать мне имя этого коллекционера? — спросил я.

— Нет, извините, Владимир, — отказалась Екатерина. — Это конфиденциальная информация.

— Ну что вы, девушка? — мягко произнёс я. — Я же был в вашем магазине и видел вас лично. Такая красавица просто не может мне отказать.

Уж не знаю, красавица она или нет, но рискнуть стоит.

— Ну… Ну я не знаю, — смущённо замялась девушка.

— Ну хотя бы имя его назовите, больше ничего не нужно, — предложил я. — Уверен, мы с вами сможем найти общий язык. Можем даже как-нибудь встретиться во внерабочее время.

— Ой, ну ладно! — засмеявшись, согласилась Екатерина. — Если уж даже встретиться предлагаете, я вам не только имя, но и место работы его скажу!

— Превосходно! Я слушаю.

— Нет, так не пойдёт. Сначала давайте договоримся о времени и месте свида… кхем-кхем. О месте встречи.

Свидания за информацию? Далеко не самая большая плата.

— Во вторник в шесть вечера. Согласны? — спросил я.

— Да, согласна! — воскликнула девушка. — Одну минуту, сейчас посмотрю по журналу покупателей… Так…

Екатерина выдержала короткую паузу и наконец произнесла.

— О, нашла! Аркадий Сергеевич Быков. ДеканМагической Академии имени его Императорского Величества.

М-да, вот не ожидал, что вернуть щит будет так сложно. Декан точно мне его просто так не продаст!

Глава 19

— Алло! Алло? — обеспокоенно спросила Екатерина. — Владимир, вы меня слышите?

Я поставил себе чёткую цель — вернуть родовой щит за воскресенье. Но такого поворота никак не ожидал. Его выкупил декан моего курса… Вот ведь шустрый электрический шнырь! Задери меня гоблин, да каким же образом я теперь заберу у него нашу семейную реликвию? Может, просто выкупить?

— Владимир, вы меня пугаете! — донёсся из телефона обиженный голос.

— Да-да, я здесь, Катюша, — заговорил я. — Магическая связь что-то барахлит. Слушай, Катенька, а за сколько Аркадий Сергеевич купил у вас щит?

— Да копейки для аристократа! — ответила она. — За десять тысяч рублей.

Я чуть не поперхнулся собственным словами. Захотелось выругаться старой орденской бранью, но всё же с трудом сдержался.

— Да, и вправду! — наигранно рассмеялся я. — Сущие пустяки. Ну всё, Катюша, спасибо.

— До вторника! Буду ждать! — прокричала она в трубку за секунду до того, как я оборвал связь.

Десять тысяч… Да это же треть отцовского долга! Неужели бывший Белов умудрился просадить все эти деньги в карты? Беда… На такую сумму наша с Бродским лаборатория будет пахать бесплатно несколько месяцев. И это в лучшем случае, если дело действительно пойдёт так, как я хочу.

Остаётся один-единственный выход. Выкрасть родовой щит.

А что? Его заложил мой предшественник, а не я. Имею полное право. Да и уж если говорить начистоту, у Быкова денег — куры не клюют. Род у мужика явно бедностью не страдает. Если он занимается коллекционированием, значит, деньги в его карманах точно водятся. Для декана эти десять тысяч — сущие пустяки.

Но основная проблема даже не в морали задуманного мною поступка, а в том, как я это дело реализую. Похитить реликвию у декана… В воскресенье!

Можно отложить эту миссию на будние дни, но меня ж совесть сожрёт. Я уже поставил цель, а значит, надо её достигать любой ценой.

Я спустился на первый этаж особняка, на кухне суетилась одна лишь Анечка.

— Доброе утро, — поприветствовал её я.

— Доброе утро, Володя! — обрадовалась девушка и тут же бросила все свои дела.

И всё-таки все члены семьи Беловых были очень красивыми. Одна материнская кровь тут бы точно не справилась. Наш отец явно был хорош собой. Хотя ни одной его фотографии я в доме не видел.

Аня умудрялась привлекать взгляд и по-детски умилять одновременно. Она уже перестала быть девочкой, но девушкой стать ещё не успела. Её улыбка заставляла меня ещё больше желать скорейшего восстановления родового особняка. Очень уж хотелось, чтобы Аня, да и остальные члены семьи жили в хороших условиях.

А за такую умницу-сестру я кого угодно пополам порву.

— А где мама с Сергеем? — спросил я.

— Спят ещё. Устали после вчерашнего, — ответила она. — Завтракать будешь? У меня уже скоро всё будет готово!

— Нет, солнышко, спасибо, — улыбнулся я. — Я тороплюсь. К занятиям нужно готовиться. Лучше подготовь нашим соням плотный завтрак. Я постараюсь, чтобы вы теперь всегда так питались.

— Я очень рада, что ты вернулся. Теперь у нас снова полноценная семья!

— Не самая полноценная, — честно высказал своё мнение я. — Беловым явно не хватает мужской руки. Однако это уже не важно. Пусть без отца нам пришлось тяжко, но лучше уж я возьму на себя роль главы семьи, чем позволю такому, как он, пить из нас кровь.

— Я его почти не помню, — задумалась Аня. — Мы как-то не привыкли его вспоминать. Даже мама. Наверное, тебе одному удалось запомнить, каким он был. Мы с Серёжей были ещё совсем маленькими, когда он исчез.

— Да, честно говоря, и я сам уже его толком не помню, — сказал я и решил аккуратно выведать недостающую информацию. — Сколько уже лет прошло? Пять? Семь?

— Ты чего, Володь? Десять! — воскликнула сестра.

— Точно. Как же быстро время летит… — наигранно вздохнул я. — Десять лет! Что тут можно сказать? Хорош папашка!

— А я не виню его. Мы же не знаем, что на самом деле с ним случилось, — заявила Аня.

— Может, ты и права, но набрать долгов он успел до своего исчезновения. Этого факта мне хватает, чтобы полностью потерять к нему уважение.

Аня ничего не ответила. По её лицу стало заметно, этот разговор девушку расстроил.

— Извини, загрузил я тебя, — сказал я и потрепал сестру по голове. — На следующих выходных постараюсь снова заглянуть.

— С подарками? — хитро улыбнулась Аня.

— А как же!

Я покинул особняк Беловых и отправился в академию на метро. Эх и странная всё-таки штука — семья! Странная, но приятная. Давно я так не отдыхал. Даже несмотря на то, что вчера мы с Сергеем чуть насмерть не передрались, эти выходные были хорошими. Этого мне в прошлой жизни точно не хватало. Простого душевного покоя.

Но на сегодня покоя хватит. Нужно придумать, как достать щит. И в этом мне поможет мой «самый лучший» друг.

— Гаспар! — крикнул я, войдя в Тайное Убежище. — Я знаю, что ты здесь! Всю комнату мне перьями засыпал, скотина ты эдакая!

Послышался быстрый топот паучьих ног. На потолке появился дед Аким.

— Здрав будь, Володимир! — сказал он. — Я сцапал энтого паразита лятучего!

С передних лап Акима свисал укутанный паутиной Гаспар. Из кокона торчала одна голубиная голова.

— Помогите… — прошептала птица.

— На зелья его пустим? — спросил Аким. — Пущай, пользу приносит!

— Аким! Ну что за дела? — крикнул я. — Это ж член нашей команды! Отпускай Гаспара.

— Жалко, я уже в жвалах сок накопил, — вздохнул Аким.

— Ты хоть яд ему ввести не успел?

— Да вот как раз собирался, а тута ты пришёл! — ответил паук.

— Вампировы дёсны! Вовремя же я к вам заглянул, — воскликнул я. — Гаспар же, как и ты, дружбан Мастера Тайн. Хочешь сказать, вы с этой назойливой птицей не знакомы?

— Как же? Знакомы! — распутывая стонущего Гаспара, произнёс паук.

— А зачем же тогда ты на него яд копишь?

— Жрать ничего нету! Николашка не приходил вчера. А я голодный.

Стоило вспомнить о Бродском, и он — тут как тут. Николай прошёл через портал и появился за моей спиной. Желание приветствовать нас у него тут же отпало, как только парень увидел свисающего на паутине Гаспара.

— А я говорил! — воскликнул он. — Я же говорил! В следующий раз, Володя, ты придёшь, а на месте тупого голубя буду висеть я!

— Эй! А ну-ка повтори, как ты меня назвал⁈ — пришёл в себя Гаспар.

Кажется, эта птица буквально подпитывается злостью.

— Так, господа, птицы, пауки, все успокоились! — потребовал я. — Николай с Акимом — за работу. Гаспар — за мной. Дело есть.

Мы с голубем вернулись в мою комнату, и я объяснил птице свою ситуацию. Ведь я не вор, а охотник на магов, и привык жить честно. Но всё когда-то бывает в первый раз.

— А от меня чё надо? — не понял Гаспар.

— Хочу, чтобы ты подлетел к кабинету декана и внимательно осмотрел всю комнату. Мне нужно знать, есть там мой родовой щит или нет. Может, он его домой к себе унёс. Но попытать счастье стоит.

— Хм-м-м, — многозначно протянул Гаспар. — Это такая трудная и опасная работа! Фамильяры не привыкли рисковать жизнью бесплатно!

— Уж кто бы сомневался. Сколько просишь? — спросил я.

— Представь себе, на этот раз речь не о деньгах! — Гаспар принялся деловито расхаживать по письменному столу туда-сюда. — Мне нужно несколько ваших зелий.

— Тебе? Зелья? — рассмеялся я. — Мышечную массу решил нарастить? Или запомнить, наконец, что подглядывать за девками — нехорошо?

— Не то и не другое! — зарычал Гаспар и затопал маленькими лапками по столу. — Зелья взрыва. Пять штук. Такова моя цена.

— Это тебе ещё зачем? Я что-то побаиваюсь тебе такие зелья отдавать. Ещё на голову ты их кому-нибудь на голову не уронил!

— Это уже мои проблемы, — хмыкнул Гаспар. — Что скажешь, Белов?

— Три штуки, не больше, — отрезал я.

— Пять штук! — продолжал спорить голубь.

— Три штуки, и ещё два зелья взрыва я тебя выпить заставлю. Так пойдёт? — спросил я.

— Ладно, три штуки, — вздохнул Гаспар.

— Вот и славненько, — кивнул я. — Сейчас же скажу Николаю, чтобы приступал. А мы с тобой отправляемся штурмовать деканат.

Деканат находился на третьем этаже громадного главного корпуса. При свете дня он казался неприступной многоэтажной крепостью. В свете же синих магических огней на фоне ночного неба он приобретал мифическую ауру.

Мы с Гаспаром приступили к миссии «Найти и похитить родовой щит» после полудня. Ночью я бы и сам мог попробовать пробраться в деканат, но воскресным днём это привлечёт ненужное внимание.

То ли дело — голубь. Их в городе больше, чем людей. Вряд ли кто-то станет подозревать Гаспара. Если он, конечно, не начнёт творить всякие непотребства.

А он начнёт.

Гаспар уселся на подоконник третьего этажа и вместо того, чтобы искать мой щит, принялся игриво постукивать по окошку секретарши декана.

— Курлык! — послышался его довольный возглас. — Кака-а-ая баба!

— Гаспар! — злостно рыкнул я. — Займись делом!

Я подгонял эту непослушную заразу всеми ругательствами, какие только знал. И это возымело эффект. Через десять минут Гаспар вернулся, и присел на моё правое плечо.

— Ну что, узнал? — прошептал я.

— Да! — хихикнул он. — Синие!

— Что «синие»? — не понял я.

— Труселя у секретарши — синие!

— Я тебя сейчас придушу.

— Да расслабься, я шучу! — затараторил Гаспар. — Там твой щит. Прямо над креслом декана висит.

— Отлично! Остаётся надеяться, что это именно наш щит, а не чей-нибудь другой. Личные вещи Быкова я похищать не горю желанием.

— Есть один вопросик. Владимир. Алексей Белов — твой отец? — спросил Гаспар.

Я задумался. Приехали, даже имя папашки своего местного с ходу вспомнить не могу! Хотя, это ещё цветочки. В прошлой жизни я даже не знал, кто мой отец.

— Да, он самый, — кивнул я. — А что?

— На столе декана его личное дело лежит.

— Личное дело студента, имеешь в виду? — спросил я. — Точно, он ведь тоже учился в этой академии. Интересно, может, Быков догадался, что щит принадлежит Беловым? Это усложнит задачу. Он сразу же поймёт, что его выкрал я.

Но делать нечего. Не узнаю, если не попробую. Или же можно оставить ложный след.

— Гаспар, у тебя будет второе ответственное задание. И тебе оно понравится.

— Посмотрим-посмотрим. Может быть, я потребую дополнительную плату за…

— Сможешь отвлечь на себя внимание секретарши? — перебил его я.

Гаспар замолчал и принялся нетерпеливо перебирать лапками на моём плече.

— Ух, и умеешь же ты уговаривать, Владимир Белов! Ладно. Обеспечу тебе безопасный вход в кабинет, а затем отступление!

Я поднялся в здание деканата. Меня удивлял тот факт, что секретарша Быкова работала в свой выходной, хотя самого декана при этом в кабинете не было. В корпусе было пустынно — ни единой души. Но оно и к лучшему. Не будь женщины здесь — все двери были бы закрыты. Мне повезло, что трудоголичка решила побатрачить в воскресенье.

Я аккуратно заглянул в кабинет. Секретарша напряжённо заполняла какие-то бумаги. Завалил же её Быков работой. Бедная женщина.

В окне за её спиной появился силуэт Гаспара. Тот, возбуждённо дрыгая крыльями, врезался со всей дури в стекло и упал на подоконник. Секретарша вздрогнула и вскочила со стула.

— Ой! Голубочек! — воскликнула она и принялась открывать окно.

Фух! Это ещё повезло. Другая на её месте могла бы сказать: «Фу! Дохлый голубь!». И спихнуть тело Гаспара с третьего этажа. Фамильяру от этого ничего бы не сделалось, а вот моему плану настал бы конец.

Я быстро проскользнул мимо женщины к кабинету декана. Он был не заперт. Я проник внутрь и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Из приёмной декана послышалось болезненное «Курлык». Видимо, Гаспар решил войти в роль.

Времени у меня не много. Я сразу же рванул к стене, на которой висел родовой щит.

И мне стало дурно. Реликвия Беловых была воистину великолепной. Сердцевину щита заполнял переливающийся сотнями оттенков синего кристалл. Это был определённо не обычный металл. Я чётко ощущал исходившее от него магические вибрации. Кристалл был окружён позолоченной стальной окантовкой.

И он выглядел дьявольски тяжёлым.

И как же я протащу эту громадину через весь деканат?

Я снял щит со стены и окончательно убедился в своей правоте. На улице я ещё смогу завернуть его во что-то, затем вызвать такси и отправиться в свой особняк. Но тащить его мимо секретаря, а потом ещё и по лестницам…

И тут меня посетила гениальная мысль. Зачем нести его на себе, когда можно просто выбросить щит в окно? Этот металл — магический. С ним ничего не случится. Сразу после броска я дам сигнал Гаспару и побегу наружу. На территории Академии сегодня вообще никого нет. Вряд ли хоть одна живая душа заметит падение с третьего этажа стокилограммового щита!

Приложив немало усилий, я подтащил щит к окну и положил его на подоконник. На лбу выступили капли пота. Я выглянул наружу и замер. Мимо деканата шёл один-единственный человек.

Ну, разумеется! Кто может остаться в академии на все выходные? Конечно же Алексей Ковтунов! Он же качается сутками напролёт. У здоровяка выходных не бывает. Тем более, сегодня он и его друзья с боевого потока планировали испытать на себе зелья мышечной силы.

Мои размышления прервал громкий хруст подоконника. Дерево не выдержало веса щита и надломилось. И произошло непоправимое.

Родовой щит семьи Беловых выпал в окно и полетел прямо на идущего под окнами Ковтунова.

Ну вот и всё. Как ни старайся, как ни крутись, а магов я всё равно убиваю. Хочется мне того или нет.

Шутки шутками, но Алексея нужно было спасать. Я громко свистнул, надеясь, что секретарша не услышит этого звука. Ковтунов поднял голову в самый последний момент.

Раздался громкий протяжный «бум». Даже с третьего этажа мне было прекрасно видно, как ноги Алексея по щиколотку вошли в асфальт.

Утопи меня русалка… Ковтунов поймал мой родовой щит. Не даром же его зовут сильнейшим боевым магом! Хорошо всё-таки наши с Бродским зелья действуют. Выращиваем целый отряд троллей. Серьёзно, он же удержал его голыми руками! Молодчина, Алексей. Я показал большой палец искренне удивлённому Ковтунову.

Удивлённому — очень мягко сказано.

— Тащи его в общежитие! — высунувшись из окна, прошипел я. — Незаметно!

Алексей взял щит в одну руку и, сделав глуповатое выражение лица, почесал затылок.

— Ладно! — крикнул он и принялся доставать ноги, вдавленные в асфальт.

Вот это — по-нашему! Без лишних вопросов. Приказ дан — выполняем.

Я закрыл окно и собрался покинуть кабинет, но отвлёкся на папку, что лежала на столе Быкова.

«Алексей Белов».

Интересно, может быть, здесь содержится хоть какая-то полезная информация о моём отце?

Я задумал пролистать документы, но в приёмной декана послышались голос. Затылок завибрировал. К кабинету приближались сразу несколько магов.

— Что тут происходит? — услышал я голос Аркадия Сергеевича Быкова. — Что за дрянь у тебя на столе?

— Голубь ударился об окно! — ответила секретарша. — Видимо, оголодал. Он во все окна бился и потерял сознание.

Быков тяжело вздохнул и, ничего ей не ответив, вошёл в свой кабинет. Я прошмыгнул под его стол. Это было далеко не самое лучшее решение. Но больше мне ничего не оставалось.

За Быковым в кабинет вошли ещё пять человек. Кураторы потоков. Сокольников, Лазарева, Побединский, Черновский и Разумовский.

Полный набор, укуси меня дракон. Вот это я влип!

Быков подошёл к своему рабочему столу и замер.

— Какого… — чуть не выругался он.

Похоже, пропажу щита заметил. Дело пахнет хуже труханов чернокнижника.

— В окна, говоришь, голубь бился⁈ — закричал Быков секретарше. — Да у меня тут половины подоконника нет! Ну ка дай мне эту птицу сюда!

— КУРЛЫК! — послышался вопль Гаспара.

Краем глаза я увидел в окне улетающего фамильяра. Сбежал мой соратник. И фиг теперь кто-то обеспечит мне отступление. Птица мою первую проверку не прошла, чем только укрепила мою шпионскую теорию.

После короткой перепалки с секретаршей Быков и кураторы потоков расселись вокруг длинного стола в другом углу комнаты.

Нашли время для заседаний!

--– Что скажете? — обратился Быков к профессорам. — Индивидуальный поток. Да ещё и двое студентов сразу! Давненько такого не было в нашей академии. Я надеюсь, вы не ошиблись в кандидатах?

— Нет, Аркадий Сергеевич, — ответил профессор Сокольников. — Я крайне восхищен Владимиром Беловым. В парне пробудилась невероятная магия.

— Я уже изучил личное дело его отца, — сказал Быков, поднялся с места и подошёл к столу, под которым я сидел.

Аркадий Сергеевич забрал личное дело Алексея Белова и вернулся на своё место.

— Способности его отца были весьма выдающимися, но очень уж узконаправленными, — произнёс Быков, листая документы. — Только магические щиты — и ничего более. Откуда же у Владимира такой потенциал?

— Вы не представля-я-я-яте, Аркадий Сергеевич, — восхищённо протянула Лазарева. — Я почувствовала в Белове столько жизненной энергии, что до сих пор прийти в себя не могу. Можете не сомневаться. Кандидат из него — что надо.

— А что насчёт второго? — нахмурившись, спросил Быков.

— Павел Мясников тоже не отстаёт, — тихо проговорил укутанный в мантию с капюшоном профессор Разумовский. — Такой могущественной магии крови я на своём веку ещё не видел. Парень далеко пойдёт, если весь преподавательский состав будет участвовать в развитии его способностей.

— Согласен, Мясников крайне хорош, — согласился Побединский. — Но для моего боевого потока больше подходит Белов. Мои парни хорошо о нём отзываются. Он даже ходит на тренировки вместе с ними.

Повисла недолгая пауза.

— А вы что думаете, профессор Черновский? — спросил Быков. — Что-то вы сегодня отмалчиваетесь?

— Я думаю, что Белова нужно гнать в шею. Бездарный выскочка — и не более того, — рявкнул призыватель. — Спрашиваете, почему я отмалчиваюсь? Да потому что я все выходные провёл за составлением расписания. Вы мне поручили невыполнимую задачу. Распределить этих двоих по занятиям всех потоков просто невозможно! Лучше бы этот индивидуальный поток вообще не создавался.

— В ваших словах есть доля истины, профессор Черновский, — кивнул Быков. — Я в первую очередь из-за этого вас и собрал. Дело в том, что мне пришло письмо с серьёзным запросом. Государственная армия требует новых магов.

— Аркадий Сергеевич, но мы и так отчислили кучу дворян, — сказал Сокольников. — Разве им недостаточно?

— Нет, — помотал головой декан. — Ситуация на границах тяжёлая. Армии требуются сильные маги. Они попросили предоставить им хотя бы одного. Но сильного.

— Что вы хотите этим сказать? — встревоженно спросила Лазарева.

— Я думаю, что двух людей на индивидуальном потоке — слишком много для академии, — заключил профессор Быков. — Как насчёт того, чтобы отчислить одного из них?

Глава 20

Как ни крути, а риск отчисления продолжал преследовать меня. Изначально меня хотели отчислить за неуспеваемость, а теперь за излишнюю одарённость!

В армию, значит, хотят отправить? Ну уж нет. Я охотник, а не солдат. И если уж на то пошло, на данный момент, я просто студент, который хочет нарастить мощь и укрепить положение своего рода. Война никак не вписывается в эти планы.

— Верно! — воскликнул Черновский. — Предлагаю обоих отправить на войну! Там они научатся уму-разуму. Этим нужна военная подготовка, а не наша академия!

Как я понял, система обучения в академии, и в армии, кардинально отличались. Но об этом выспрошу позже у Бродского.

— Альберт Сергеевич, они ж ещё совсем дети! — воскликнул Сокольников. — Откуда такая кровожадность?

— Дети? — фыркнул Черновский. — В их возрасте я уже мог заменить целую армию благодаря призванным демонам. Они — не дети, а избалованные мужчины. Отдадим их в руки армии, и, может быть, от этих двоих ещё будет толк.

— Если они выживут! — возразила Лазарева. — Я не согласна с этим решением. Как хотите, декан.

Аркадий Быков пожал плечами и ответил:

— Коллеги, вы мыслите крайне нерационально. Всё величие академии строится на сильных студентах, а вы вздумали сразу двоих отослать.

— Но тогда как быть? Армия просит всего одного сильного мага. Одного, а не десять обычных, как в прошлом году, — заметил Сокольников.

— Вы правы, такое предложение от армии гораздо выгоднее для академии, — согласилась Лазарева.

Декан минуту подумал и огласил своё решение:

— Предлагаю проголосовать. Если большинство голосов будет против отправки одного из студентов на войну, я постараюсь договориться с государственной армией, и вместо одного сильного мага мы отправим десять отстающих, как в прошлый раз.

— Я за отправку, — коротко сказал загадочный профессор Разумовский.

— Категорически «за»! — воскликнул Черновский.

— Категорически «против»! — злобно зыркнув на Черновского, произнесла Лазарева.

— Откажусь, — помотал головой Сокольников. — Я не стану поддерживать это решение. Отчислять уже поступивших, да ещё и крайне выдающихся студентов… Такого на моём веку ещё не было.

— Роман Викторович, — обратился декан к единственному не проголосовавшему. — Так уж вышло, что ваш голос — решающий.

— Вынужден поддержать решение армии, — сообщил Побединский. — Весь мой род испокон веков служил в личных войсках государя. А я сам вынужден преподавать здесь лишь потому, что получил серьёзную травму и больше не могу поддерживать своих соратников боевой магией. Если этим голосом я окажу хоть какую-то поддержку Российской Империи, пусть так и будет. Голосую «за».

Сокольников тяжело вздохнул. Лазарева была готова взорваться от злости.

— Три голоса против двух, — заключил Быков. — Значит, решено. Индивидуальный поток должен сократиться вдвое до конца октября.

— Возмутительно! — воскликнул профессор Сокольников. — Может быть, мы прямо сейчас проголосуем, кого из студентов выгнать? Давайте! Не дадим бедным мальчикам даже шанса побороться за свою судьбу.

— Успокойтесь, Фёдор Афанасьевич, — попросил Быков. — А вы предлагаете другой способ?

Сокольников замотал головой. Будь его воля, то из академии бы никогда никого не отчисляли.

— Давайте устроим между ними дуэль! — возбуждённо предложил Черновский. — Насмерть!

— Вы совсем спятили? — истерично ухмыльнулась Лазарева. — И что тогда? Отправим победившего на войну, а проигравшего — в могилу? Хотя учитывая опыт наших студентов, разницы здесь даже нет.

— У кого-нибудь, кроме профессора Черновского, ещё есть гениальные идеи, как решить этот вопрос? — спросил Быков. — Желательно без кровопролития.

Наступила тишина.

За время этого совещания я уже забыл, как дышать. Растворился в их разговоре и перестал чувствовать собственное тело.

События набирают обороты. И предстоящее мне совсем не нравится. Что дальше? Может, они монетку бросят, чтобы решить, кого отчислить? Чур, я — орёл!

— Что, совсем никаких идей? — начал злиться Быков.

— Есть одна, Аркадий Сергеевич, — произнёс Побединский свои низким басом. — Как раз в конце октября на территории нашей академии будет проходить олимпиада. Наши студенты против Московских. Почему бы нам не оценить, кто лучше проявит себя на ней? Белов и сам собирается участвовать, а Мясникова мы принудим.

— Неплохая идея, Роман Викторович! — воскликнул Быков. — И кого же отправим на войну? Победителя или проигравшего?

— Глупый вопрос, — усмехнулся Побединский. — Проигравшего, разумеется. Если кто-то решит забрать с занятий моего потока сильного боевого мага, я лично позабочусь о том, чтобы этой академии в дальнейшем пришлось очень несладко.

— Давайте обойдёмся без угроз, Роман Викторович, — настоял Быков. — Будь по-вашему. Значит, решено. Через полторы недели — олимпиада и осенний бал. А затем отчисление показавшего слабые результаты студента. На сегодня мы закончили. Можете быть свободны.

Профессора начали расходиться.

— Ах да, профессор Черновский, — вспомнил Быков. — Я вас умоляю, позаботьтесь о том, чтобы Мясников с Беловым получили свои расписания до вечера. Ваши отговорки больше не принимаются.

Черновский прорычал что-то трудно различимое и захлопнул дверь.

В кабинетедекана остались лишь я и Быков.

Остаётся надеяться, что Аркадий Сергеевич не надумает ещё немного поработать сегодня. Не самая приятная будет ситуация, если он сядет в своё кресло и уткнётся ногами в меня.

Тут уже никакие отговорки не помогут.

Быков зашагал к своему столу, затем резко остановился и тяжело вздохнул.

— Нет, отложу до завтра, — прошептал он себе под нос.

А затем вышел из кабинета и закрыл дверь на ключ. Видимо, он так был поглощён делами, что не заметил пропажи щита со стены. Фух! Мне повезло, что здесь работают сплошь трудоголики.

Вот чёрт! Теперь я вообще заперт. И выход только один. Прыгать в окно. Если оно останется открытым, Быкова вряд ли это сильно смутит, ведь рама повреждена, и можно предположить, что окна распахнулись из-за ветра.

Я выглянул наружу. На этот раз в округе никого не было, даже Ковтунова.

Почти никого.

— Не ждал меня? — прокурлыкал знакомый голос у моего уха.

— Ну здорова, Гаспар. А я думал, ты улетел, — сказал я. — Наша миссия чуть не провалилась.

— Что? Вылезти отсюда не можешь? — хитро ухмыльнулся фамильяр. — Тебе Бродский просил кое-что передать.

Я только сейчас заметил, что на лапке Гаспара висело зелье. Знакомая текстура. Зелье мышечной силы?

— Держи, пей, — протянул мне зелье Гаспар. — Мышцы окрепнут. Может, не разобьёшься.

С третьего этажа точно насмерть не разобьюсь, но руки-ноги поломаю. И зелье это мне никак не поможет. Я ещё не нарастил достаточно мышечной массы, чтобы приземлиться на землю, как кошка, даже под воздействием варева Бродского.

Но нехваткой хитрости я никогда не страдал.

— У меня есть другая идея, — ухмыльнулся я. — Пей это зелье сам.

— Ч-чего⁈ — удивился Гаспар.

— Укрепишь себе крылья и сможешь меня опустить вниз.

— Белов, ты в своём уме? — испугался Гаспар. — Я бедный маленький голубь. Куда мне до переноса людей?

Но мною уже овладел азарт.

— Давай попробуем! Чего ты ломаешься? — надавил на него я. — Неужто струсил?

— Я? Струсил? — разозлился Гаспар, и тут же откупорил бутылёк. — Гаспар — кто угодно, но только не трус!

И голубь залпом осушил склянку с зельем мышечной силы. Я поздно вспомнил о побочном эффекте этой настойки, но предупреждать Гаспара было слишком поздно. У голубя и так ненормально высокое либидо. Что будет с ним после — мне страшно даже представить. Главное, оказаться как можно дальше от птицы, когда побочки возьмут над ним верх.

Ну, Бродский, ты даёшь! У тебя побочки выходят лучше, чем основные свойства зелья.

А пока я размышлял о маленьком сюрпризе для Гаспара, тот начал меняться. Его крылья резко вытянулись, а мышцы над ними разбухли. Шея фамильяра расползлась вширь. Никогда бы не подумал, что увижу голубя-качка, но именно это воистину пугающее создание возникло передо мной прямо сейчас.

— Что-то мне… Очень хочется в женскую душевую, — непривычно мужественным голосом пропыхтел Гаспар.

И начал взлетать.

— А ну стой! — воскликнул я и прыгнул вслед за ним.

Маленькое тело — маленькая система кровообращения. Видимо, эффект и побочки возникли одновременно. А, значит, очень скоро и то и то исчезнет.

Уже в полёте я схватился за лапы Гаспара, и мы оба стремительно полетели вниз с высоты третьего этажа.

Фамильяр с неистовством замахал мускулистыми крыльями и замедлил падение. На долю секунды мы даже зависли в воздухе.

Я этот момент я отпустил голубя и ловко приземлился на землю. Гаспар же, что-то громко вопя, улетел в неизвестном мне направлении.

Да уж, желательно впредь не поить фамильяра всем подряд. Мастер Тайн точно нам спасибо не скажет, если мы подсадим его голубя на зелья. Впрочем, плевал я на его мнение. Этот голубь мне самому пригодится.

Я добрался до общежития и сразу же рванул к Ковтунову. Постучался в его дверь, но Алексей открывать не спешил. Однако я прекрасно слышал его тяжёлое дыхание даже отсюда. Чего он там спрятался?

Я постучал ещё раз.

— Я никого не жду! — крикнул он. — Я ничего противозаконного не сделал!

— Ковтунов, открывай, это Владимир, — сказал я и более настойчиво забарабанил по двери.

Послышался щелчок замка. Дверь слегка приоткрылась. Из щели появилась рука Ковтунова и втащила меня внутрь.

— Алексей, ты чего творишь? — спросил я, оказавшись внутри.

Ковтунов тут же запер дверь на замок.

— Ты ещё спрашиваешь? — воскликнул Ковтунов. — На меня упал щит из кабинета Быкова! А я взял — и утащил его к себе в комнату по твоей указке.

— Не суетись, это щит моего рода. Ничего тебе за это не будет, — уверил его я.

— А если будет обыск? — напрягся он. — И у меня обнаружат краденное?

— Не обнаружат, я сейчас же перенесу его в свою комнату. Там его не найдут. Можешь мне поверить.

Везти его домой сегодня уже поздно. Спрячу щит в Тайном Убежище.

Ковтунов задумался.

— Ладно. Извини, что вспылил, — вздохнул Ковтунов. — Не знаю, как твой родовой щит оказался у декана, но семья — дело первой важности. Я бы на твоём месте, наверное, поступил бы так же.

Хоть Алексей и согласился со мной, но его всё ещё потряхивало.

— Не переживай, — сказал я. — В качестве компенсации мы с Бродским продадим боевому потоку десяток зелий памяти по большущей скидке!

Ковтунов расцвёл.

— А вот за это — отдельное спасибо! — воскликнул он. — Ваши зелья — это что-то с чем-то. Мы сегодня на тренировках все рекорды побили!

— Отныне и я буду с вами ходить на все тренировки, — сказал я. — Сегодня не смог из-за семейных проблем. Мне нужно довести свою форму до идеала за десять дней. Моя задача — показать на олимпиаде самый лучший результат.

Да, с помощью зелий Бродского я собирался за неделю сделать то, на что у меня бы ушёл целый год тренировок. Тут главное — вовремя остановиться и не превратиться в раздутого качка.

— Хороший настрой, Владимир! — обрадовался Ковтунов. — Такой боевой дух — по мне! Мы будем тренироваться каждый день. Присоединяйся. На этот раз кубок точно будет за кем-то из наших.

Я перетащил родовой щит в Тайное Убежище и задумался о словах Ковтунова.

Кубок… Было бы неплохо заполучить этот кубок собственноручно. Если я не просто хорошо себя покажу, но и стану победителем олимпиады, тогда у Быкова не останется выбора. И вопрос об отчислении будет закрыт раз и навсегда.

Ему просто придётся оставить меня здесь. Наверняка, об этом событии будут печатать в газетах. После того, как общественность узнает меня, как чемпиона, так просто отчислить победителя уже не выйдет.

Точно. Просто поучаствовать — не вариант. Мясников, если его всё же заставят вступить в игру вместе с нами, точно не станет метить на бронзу. Зная характер Павла, в его уме только золото — и ничего более. В этом мы с ним похожи.

Нужно победить. А значит, против меня как минимум двое крайне способных студентов. Павел Мясников и Алексей Ковтунов. Причём последний — сильнейший первокурсник боевого потока. Победу придётся выгрызать зубами. Но я готов!

И это я ещё не учитываю московских студентов. Если наши маги постоянно им проигрывают, эти ребята должны оказаться крайне способными колдунами.

Оставшееся время нужно полностью посвятить тренировкам. Ведь физическое развитие тело напрямую влияет и на мою магию. В идеале источник и тело должны развиваться одновременно.

Придётся оставить производство зелий на Бродском. Вдвоём с Акимом они должны справиться. Сейчас самое важное — не улететь из академии на войну. Оттуда я своей семье уже вряд ли смогу помочь. Да и всем остальным — тоже…

И уж тем более не смогу найти ответ на свой главный вопрос: как уничтожить всех магов и нужно ли вообще это делать?

Расписание занятий пришло на мой телефон в понедельник рано утром. Нам с Павлом предстояло позаниматься аж с тремя потоками за один день.

Все занятия понедельника оказались практическими. Сразу после завтрака мы три часа подряд занимались со стихийниками. Сокольников учил каждого из нас контролировать поток магии, чтобы не потерять над ним контроль.

У Анастасии Антарктьевой до сих пор получалось это хуже всех. Профессор попросил девушку создать небольшую сосульку, но та случайно заморозила бороду пожилого преподавателя. Студентам после такого пришлось ещё десять минут успокаиваться от продолжительного смеха.

Это занятие было для меня хорошим шансом получше узнать силы Мясникова. И на нём я понял, почему же всё-таки этого засранца зачислили на индивидуальный поток.

Павел надрезал палец специальной иглой, что скрывалась в его родовом кольце, и вытянул из своего тела железный меч. Весь поток ликовал, глядя на это маленькое представление. Ну и выпендрёжник!

Как только этот трюк его не прикончил? Всем известно, что искусные маги крови могут создавать оружие, преумножая запасы железа своего организма. А если всё железо выйдет наружу, то маг просто задохнётся. Или современники и этого не знают? С такой способностью Павел должен жрать металл вместо еды по три раза на дню.

Павел бросил на меня надменный взгляд и прошептал:

— Попробуй переплюнь, Белов.

О как! Решил пободаться со мной, значит? Ладно, это мы можем.

Я незаметно коснулся колдующих по соседству со мной магов и использовал поглощение. Медитации дали свои плоды, и мне удалось запитать себя магией сразу двух стихий. Ничтожно малым запасом, но всё же шаг вперёд к былому могуществу был сделан.

Если получится, можно с уверенностью сказать, что я достиг второго уровня мастерства.

— Давайте, Белов, — попросил Сокольников. — Ваш черёд. Знаю, что для вашей силы нужны другие маги, но…

Я перебил профессора, высвободив из себя весь поглощённый запас маны. Трюк был сложный, но мне не впервой так изощряться.

В моих руках материализовались два изящных клинка. Один — из чистого льда, второй — из пламени. Я взмахнул магическими мечами и заставил их столкнуться. Оба клинка взорвались, распространив по комнате волну тёплого пара.

Антарктьева и мой огненный сосед по парте обомлели. Я использовал их же собственные силы куда более изящно и с максимальной экономией маны.

— Великолепно, Белов! — воскликнул Сокольников. — Просто прекрасно! Пять баллов. Вы потрудились на славу.

Я посмотрел на Мясникова. Павел выглядел так, будто только что проглотил свой змеиный язык и теперь мучался от нестерпимой изжоги.

Так-то, Мясников. Что бы ты ни сделал, я смогу вдвое больше.

Однако сил на этот трюк я потратил немало. Отражение моментально истощило меня чуть ли не до предела. Я достиг второго уровня, тут уже не поспоришь. Но впереди уйма работы. Я лишь стоял на пороге той лестницы, что приведёт меня к былой власти над магами.

Вторую половину дня наши занятия проходили с боевым потоком. И это меня несказанно порадовало. Студенты Побединского были до ужаса простые. Свои в доску. Эти ребята напоминали мне новобранцев моего ордена. Такие же наивные, но при этом переполненные боевым духом, которым трудно было не заразиться.

День был на удивление жарким, несмотря на то, что дело подходило к середине осени. Солнце палило, как задница пойманного орденом огненного мага.

Роман Викторович Побединский внимательно наблюдал за тем, как мы носимся вокруг тренировочной площадки. Он гонял нас до седьмого пота, а ближе к концу занятия заявил:

— Боевой поток! Всем приступить к тренировочным поединкам. Всем, кроме Мясникова и Белова. Вас двоих я прошу подойти для важного разговора.

Мы с Павлом переглянулись. Мясников не догадывался, о чём пойдёт речь. Но я прекрасно знал, что собирался нам сообщить Побединский.

Разумеется, речь пошла о предстоящей олимпиаде. Я ожидал, что Мясников будет злиться из-за того, что его силком собираются затащить на это мероприятие. Но реакция Павла оказалась непредсказуемой.

Он улыбнулся, оскалив зубы.

— Конечно же, я буду участвовать, Роман Викторович, — произнёс он. — Можете не сомневаться, кубок на этот раз будет нашим. Я лично возьму его. Даю своё слово.

Это определённо был перебор. Павел дал слово. Для аристократа это большое дело. Данное слово уважающий себя дворянин обязательно выполнит, или же навлечёт на себя позор.

Но с какой стати такая уверенность? Он каким-то образом прознал о предстоящем отчислении? Нет… Вряд ли. Если бы связи его семьи могли повлиять на государственную армию, я бы уже был отчислен.

Тут что-то нечисто.

— Молодец, Павел, — кивнул Роман Викторович. — Такого же настроя я ожидаю от вас и на олимпиаде.

Побединский отошёл, чтобы разнять студентов боевого потока. Те вместо тренировочных поединков устроили настоящее побоище.

Мясников подошёл ко мне и прошептал:

— Я тебя уничтожу, Белов.

— Чего-чего? — рассмеялся я. — Ты сегодня зелья пафоса перепил, что ли, Пашка? Из тебя он так и прёт.

— Я вижу, что ты хочешь переплюнуть меня. Но у тебя этого не выйдет, Владимир.

— Это ещё, интересно, почему? — сложив руки на груди, спросил я.

Мясников посмотрел мне прямо в глаза. Его красные радужки блестели от пульсирующей магической крови.

— А как ты думаешь, Владимир, сможешь победить на олимпиаде, если мой отец — один из главных судей? — злобно усмехнулся Павел. — Да я тебя прикончу и оберну это всё, как несчастный случай!

Глава 21

Павел перестал скрывать свои намерения, перестал играть и притворяться. Это уже далеко не развлечение для избалованного дворянского сыночка. Только что Павел Мясников прямым текстом сказал, что собирается убить меня.

Он угрожал мне. Наивный дурак! Даже полуразумные зомби из моего прошлого действовали куда умнее, выслеживая живых людей, чтобы ими полакомиться.

Павел надеялся, что я это проглочу. А хрен ему! Не на того нарвался!

— Ты меня разочаровываешь, Павел, — усмехнулся я. — Твой отец — один из судей? Серьёзно? Ты даже в соревнованиях без его помощи участвовать не можешь?

— Смейся сколько влезет, Белов, — Павел продолжал буравить меня кровожадным взглядом. — За все унижения, что я от тебя потерпел, тебя ждёт лишь одно наказание. И это смерть.

Кардинально, однако! Павел встретил мага, который не собирался ему подчиняться, а значит, его надо убить, по его логике. Как он не понимает, что с сильными мира сего надо дружить? Тогда у него самого будет шанс на выживание. Но нет…

Мясников буквально источал опасность. Его аура пахла кровью, а на языке оставался терпкий привкус железа. Однако даже с учётом этих фактов, я не мог его бояться. Парень явно обладал большой магической силой, но продолжал прятаться за спину отца. Это жалко! Да так себя даже самые жалкие гоблины не ведут.

Убить, значит, меня собрался? Прямо на олимпиаде? Ну и болван же ты, Пашка! Даже не подозреваешь, что моя смерть гарантированно отправит тебя на фронт.

— Чего замолчал, Белов? Штаны намочил? — ухмыльнулся он.

Я подошёл вплотную к Мясникову и взял того за грудки. Павел вздрогнул. Он не ожидал, что я проявляю агрессию на глазах у профессора и других студентов.

— Слушай меня внимательно, Мясников, — злобно прошептал я. — Твоим играм уже очень скоро настанет конец. Хочешь растоптать меня на олимпиаде? Что ж, в таком случае очень тебе советую достать все заготовленные козыри. Иначе у тебя даже шанса не будет это сделать. Твои угрозы закончатся тем, что ты сам намочишь штаны, Павел. И намочишь их своей магической кровью.

— Не убедительно, — хмыкнул он, но я почувствовал в голосе отголоски страха.

В ответ я лишь усмехнулся, дальнейшие слова уже не имели смысла. Я не привык повторять дважды. Если Павел не понял, это его проблемы.

Это был прекрасный шанс напугать врага, и я активировал отражение. Через мгновение магические потоки начали покидать источник Мясникова. Мне пока не хватит сил, чтобы полностью его опустошить. Но для того чтобы напугать — достаточно.

— Отпусти меня! — потребовал Мясников и попытался убрать мою руку.

В его глазах промелькнул испуг… Нет, это был настоящий животный страх. Предо мной!

Но мои пальцы держали ткань его спортивной формы мёртвой хваткой. Магия продолжала выливаться.

— Белов! Мясников! — крикнул профессор Побединский. — Это что такое? Я ценю ваше рвение, но тренировочные бои без моей команды не начинать!

— Ладно, Роман Викторович, — сказал я и отпустил Мясникова. — Жду вашей команды.

Стоило убрать руки, как потоки энергии прекратили покидать источник Мясникова. За несколько секунд я смог избавить парня примерно от тридцати процентов маны.

— Белов, ты что несёшь? — шикнул Павел.

— Что такое? Боишься оплошать на глазах у всех? — ухмыльнулся я.

— Дуэль с таким отребьем, как ты — это осквернение моей чести, — заявил он. — Я ни за что не стану драться с тобой один на один.

— Самое оригинальное оправдание трусости, которое я когда-либо слышал, — пожал плечами я. — Ну так что, Роман Викторович? Нам начинать тренировочный бой?

— Нет, Белов, поберегите силы. Занятие уже подошло к концу. Сразитесь в следующий раз. Под моим контролем, — строго произнёс профессор.

Ну-ну. Если бы Ковтунов захотел устроить с кем-то внеурочный тренировочный бой, Побединский тут же бы согласился. Дело не в окончании занятия, а в нас с Мясниковым. Два претендента. Один останется самым многообещающим учеником Академии, а второй станет главной надеждой фронта. И я сделаю всё, чтобы остаться здесь.

На фронте проходили другую подготовку, что была мне совершенно не интересна. Там изучали банальные боевые заклинания для борьбы с шаманами по своему профилю. Студентов академии же готовили к большему.

— Всё, расходимся! — крикнул Побединский боевому потоку. — На сегодня достаточно. Задание на сегодня: плотно поужинать и сто отжиманий перед сном!

— Да-а-а-а-а! — заорал Ковтунов, а затем к нему присоединился и весь боевой поток.

Стоило мне на пару секунд отвлечься, и Мясников исчез. Будто сквозь землю провалился. Похоже, я не только смог его напугать, но и вывел из себя. Довёл до белого каления. Гордость ему, видите ли, не позволяет со мной драться.

Эх, Паша-Паша. Знал бы ты, почему на самом деле, я до сих пор не вызвал тебя на дуэль… Я ж прикончу тебя, Паша, при любом раскладе, если не возьму свои инстинкты в руки.

Такое ощущение, что Павел не прошёл в своё время Ритуал Очищения, и теперь черпает безумную магию из Тёмного Мира. Вот настолько мерзкий он человечишка! Но, разумеется, на самом деле это не так. В Павле я не чувствую тёмной магии. Парень чист. Чист магией, но не душой.

Ко мне подошёл Алексей Ковтунов в сопровождении доброй половины боевого потока. Среди парней я заметил знакомое лицо. Валунов — с ним я бился на распределении. Крепкий парень, но до Алексея ему ещё далеко.

— Владимир, перед тобой полный состав участников олимпиады, — сказал Ковтунов, а затем представил мне каждого из десяти бойцов.

— Приятно познакомиться, ребят, — кивнул я. — Вот только состав — не полный. С нами ещё и Мясников будет участвовать.

Ковтунов не сдержался и сплюнул себе под ноги. Однако сразу же засмущался. Всё-таки аристократы не часто себе такое позволяли. Правда, именно своей простотой Алексей мне и нравился.

— Его нам только не хватало! — воскликнул Алексей. — Ничего хорошего он нам не принесёт. Пусть мы и будем бороться каждый за себя, но в первую очередь, наша цель — одолеть москвичей. А Мясников гарантированно упрётся и будет биться исключительно за самого себя.

— В этом можешь даже не сомневаться, Алексей, — согласился я. — Но за Мясникова не переживайте. Я возьму его на себя. Он будет сконцентрирован на моей персоне. Вам досаждать он не должен.

— А ты-то ему чем насолил? — удивился Валунов. — Вы ведь оба на индивидуальном потоке. Чего ещё этому кровопийце не хватает?

— Павел хочет остаться один. Его не устраивает, что кто-то кроме него учится на индивидуалке, — сказал я часть правды.

— До чего же это всё-таки низко! — рявкнул Ковтунов. — Знаешь, Владимир, пусть ты и не полноценный боевой маг, но наш поток принимает тебя, как своего! Правда ведь, ребята?

Парни хором крикнули что-то отдалённо напоминавшее боевой клич.

— Согласен с Алексеем, — кивнул Валунов. — Я ещё на распределении понял, какой ты тёртый калач, Владимир. Тебе бы только массу набрать…

— Этим я и собираюсь заниматься вместе с вами оставшиеся десять дней, — сообщил я. — Большая масса мне не нужна, я ж всё-таки не чистый боевой маг. Но в тренировочных боях мы с вами сойдёмся не раз за это время. А касаемо мышечной массы…

Я огляделся, чтобы убедиться, что в округе нет лишних ушей.

— Как с зельями дела обстоят? — спросил я. — Хорошо идут?

— П-ха! — воскликнул Ковтунов. — Да просто прекрасно! Да, ребят? Мы таких результатов отродясь не показывали. А уж как после этого с бабами развлекаться хорошо выходит!

Ковтунов однозначно намекнул на побочку от зелья мышечной массы.

— Алексей, ну что ты, как крестьянин, — в шутку упрекнул здоровяка Валунов. — Не с бабами, а с дамами!

Боевой поток дружно заржал. До их юмора мне было далеко, но эта компания приходилась мне по душе. Среди них я чувствовал себя бойцом. Охотником на тренировке. Всё-таки эти дворянские змеиные интриги вызывали у меня тошноту. Гнусные, неумелые попытки моих сокурсников конкурировать друг с другом — курам на смех. А студенты боевого потока, хоть и принадлежали к дворянскому сословию, но интриг никаких друг против друга не плели.

— Поставка зелий мышечной силы продолжится в прежнем режиме, — сообщил я. — До олимпиады нам с вами нужно привести себя в идеальную форму. Кубок будет нашим, господа!

Под возбуждённый рёв боевой поток отправился в душевые неподалёку от тренировочной площадки.

Я же остался ненадолго на поле в полном одиночестве, чтобы размять мышцы и помедитировать. Чистый воздух — лучшая подпитка для отражателя.

До душа я добрался лишь через час. Боевой поток уже отчалил выполнять своё домашнее задание в столовую. Я разделся, встал под холодную воду и продолжил медитацию.

Да уж, с тренировками под водопадом не сравнить, но для начала сойдёт. Для моего нынешнего уровня отражения и холодный душ — хорошая чистка силовых каналов.

— И всё-таки от твоей жизненной ауры можно с ума сойти, Владимир! — послышался женский голос за моей спиной.

Я вздрогнул и резко обернулся. Впервые за долгое время кому-то удалось застать меня врасплох. Профессор Лазарева, подобралась со спины и осталась незамеченной. Но как? Даже погруженный в медитацию, я прекрасно контролировал происходящее вокруг.

Женщина встала на табуретку, облокотилась на стенку душа и положила голову на предплечья.

— Ольга! — воскликнул я. — Ты что здесь делаешь?

— У меня к тебе серьёзный разговор, — заявила она, насупив брови.

При этом женщина, совершенно не стесняясь, с интересом рассматривала моё тело.

— Какой ещё серьёзный разговор? В мужском-то душе! — подметил я. — И как ты вообще сюда проникла? Я готов поклясться, что не почувствовал чьего-либо присутствия.

— Оу? — удивилась она. — А ты умеешь чувствовать присутствие других магов?

Эта дамочка вывела меня из равновесия. Но я быстро собрался, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Ну, с твоей жизненной аурой — оно и не удивительно, — ответила на свой же вопрос Лазарева. — Когда маги соприкасаются с ней, ты сразу же ощущаешь в своём теле вибрации. Я отгадала?

Вот же хитрая чёрная ворониха! На раз-два раскусила, как работает чутьё отражателя.

— Разговор подождёт, — сказал я. — У нас сегодня и так частный урок. Там и продолжим.

— Вас с Мясниковым собираются стравить друг с другом, — сообщила она. — Одного из вас двоих отчислят, чтобы отправить на войну.

Опа! А вот этого я от неё не ожидал. Решила меня предупредить. Но зачем?

— Спасибо за предупреждение, — кивнул я. — Ты только за этим вломилась ко мне в душ?

— Нет, — пожала плечами Лазарева. — Я просто почувствовала твою жизненную силу и не смогла удержаться.

Лазарева хитро ухмыльнулась.

— Можем как-нибудь принять душ вдвоём, — мечтательно произнесла она.

— Ну а это, Ольга Анатольевна, уже домогательство! — решил закончить этот безумный разговор я. — Давайте-ка продолжим беседу на занятии. А пока прошу покинуть мужские душевые. Пока мне не пришлось вытащить вас отсюда силой.

Хотя, я более чем уверен, что она была бы этому только рада.

— Ладно, Владимир, — рассмеялась она и спрыгнула с табуретки. — Через два часа жду тебя в своём кабинете. Нам многое предстоит обсудить.

Когда стук каблуков Лазаревой утих, я вышел из душевой и оделся в повседневную форму.

Странная же всё-таки женщина — эта Лазарева! Она единственная, кто может чувствовать мою энергию. Как бы Ольга не догадалась, какова природа этой силы. Очень уж мне не хочется убивать столь красивую женщину.

На выходе из душевой я обратил внимание на плакат, что висел на входной двери. На плакате был изображён маг в военной форме. В левой руке солдата пылал магический шар, а правая рука указывала на читающего. Снизу была подпись: «Дай легиону свою магию, и легион покажет, куда её направить».

Да уж, такая себе реклама. Мне вспомнился недавний разговор с Бродским. Я пытался выпытать из него информацию о государственной армии и узнал много нового.

Оказывается, Российская Империя ведёт войну сразу с несколькими государствами. Но самые мощные маги не участвуют в войнах. Все самые могущественные колдуны входят в организацию «Светлый день», главный штаб которой находится здесь — в Санкт-Петербурге. Они ведут борьбу с исчадиями, что приходят в Тёмный Час.

Хоть тут современники правильно распределили силы. Воевать друг с другом можно сколько угодно, но стоит упустить контроль над Тёмным Миром — и всё потеряет смысл.

Теперь понятно, почему на войну отправляют всех подряд, даже совсем юных студентов. Там просто-напросто не хватает людей. А если учесть, что на этот раз Легион приказал дать им в распоряжение мощного первокурсника, значит, ситуация там совсем плачевная. Но даже это не ставит войну главнее Тёмного Часа.

В Российский империи действую две основные силы. Академии обучают дворян и готовят тех противостоять Тёмному Часу, а Легион тренирует магическую регулярную армию.

Но какое же место займёт в этой стране убийца магов? Куда мне направить власть своего отражения?

Хороший вопрос.

По-хорошему следует организовать третью силу. Но пока что мой выбор — учёба в академии. Воевать с другими странами мне нет никакого резона. Другое дело — обучаться противостоянию с Тёмным Миром. По крайней мере, здесь цели ордена и современных магов в чём-то сходятся.

Весь ужин я провёл в этих размышлениях. Затем, после короткой вечерней прогулки в свете синих огней я направился в учебный корпус, где меня ждала Ольга Анатольевна Лазарева.

— Я уж думала, что ты и не придёшь! — произнесла она, суетливо порхая между книжными полками.

Её кабинет чем-то напоминал мне наше Тайное Убежище. Помесь библиотеки и алхимической лаборатории. Правда, бардака у нас такого нет. Всё-таки дедушка Аким — прекрасный дворецкий.

— Присаживайся, Владимир, — воскликнула Ольга. — У меня уже почти всё готово.

Уж не знаю, что Лазарева готовила к нашему частному занятию, но волновалась профессор так, будто мы не урок, а свидание планируем.

Я присел за небольшой столик и принялся листать алхимические справочники, беспорядочно разбросанные по всему кабинету. Читать было трудно, глаза жутко болели из-за зелёного магического освещения.

И почему магам так нравиться создавать этот вырвиглазный свет? Где старый добрый свет факела или газовой лампы? Таким макаром мне придётся у Бродского зелья улучшения зрения заказывать.

— Вот! — чуть ли не с визгом произнесла Лазарева и обрушила здоровенный учебник по алхимии на стол передо мной.

В воздух поднялась многовековая пыль. Эта книжная труха — явно моя ровесница.

— Что это? — спросил я.

— Ты же сам просил раскопать информацию о том, какие ингредиенты могут давать побочный эффект, — сказала она. — Щедрость? Это тебя интересовало?

— Всё верно, — кивнул я. — Я был уверен, что вы забудете… Так. «Вы» или «ты»? Я уже запутался, в каком формате мы друг с другом общаемся!

Всё-таки она преподаватель, и хотя бы на занятиях следовало соблюдать субординацию.

— Ну, уж после того, что я видела в душе, теперь можно всегда на «ты», — хихикнув, заявила Лазарева и принялась обдувать себя непонятно откуда взявшимся веером.

— Нет, Ольга. Это вызовет лишние слухи, которые ни мне, ни тебе не нужны.

— Ох, да мне всё равно, что там говорят.

— Будет не всё равно, когда тебя обвинят в нарушении устава. Вокруг полно завистливых людей, которые только и ждут повода. Ты же видишь, как на тебя смотрят другие преподавательницы и студентки.

— Вижу, — печально вздохнула она. — Ты прав, Владимир. Твоя сила слишком опьянила меня.

— Главное, что ты это поняла. Будем общаться на ты, когда вокруг нет других студентов и преподавателей, –предложил я адекватное решение.

— Хорошо, — Ольга мило улыбнулась.

Я ответил тем же, а затем опустил взгляд в книгу.

— Чёрный одуванчик? — спросил я, обратив внимание на открытую статью. — Этот ингредиент даёт щедрость?

Всё сходится. Бродский пользовался этим растением. Но его не так уж и много в наших запасах. Видимо, этот ингредиент добывал лично Мастер Тайн.

— Да, всё верно, — кивнула Лазарева. — Чёрный одуванчик — единственное растение, которое может давать такой эффект. Крайне редкое. Растёт только в Тёмном мире. Но… Есть и другие способы его добычи. Более простые.

— Какие же?

— На территориях, где проходит Тёмный Час, иногда вырастает это растение, — Лазарева наклонилась ближе ко мне и прошептала: — Под влиянием тёмной магической ночи.

Такое впечатление, что она умеет соблазнять любыми фразами. С тем же успехом Ольга могла бы произнести своим шепотком: «Приготовься, сейчас я буду тебя расчленять».

И любой мужик бы завёлся.

Но на меня эти чары слабо действуют. Как бы она ни крутилась, без моего желания, ей ничего не добиться.

— Это очень полезная информация, — сдержанно ответил я. — Мне бы пригодился этот алхимический справочник. Вижу, в нём куда больше информации, нежели в моём.

— А-та-та! — пропела Ольга и отобрала у меня книгу. — Знания из моей библиотеки ты будешь получать только на частных уроках. За пределы этого кабинета справочник не выйдет.

В голове мимолётно промелькнула мысль о том, что эту книжку можно выкрасть, но я тут же прогнал эту затею. Эта история с родовым щитом из меня вора делает! Такими тёмными делишками я занимаюсь только в самых крайних случаях. Да и Ольга — женщина, хоть и странная, но приятная. Выкрадывать её личные книги я не стану.

— Не стану спрашивать, зачем тебе эта информация, — усмехнулась Ольга. — Столь способному студенту можно пойти и на уступки.

— Именно поэтому ты предупредила меня о риске отчисления? — прямо спросил я. — Не хочешь терять такого ученика, как я?

Взгляд Лазаревой стал непривычно серьёзным. Игривость, как рукой сняло.

— Я хочу помочь тебе, Владимир, — произнесла она. — Стоило мне тебя увидеть, и я сразу поняла, что ты тот, кого я давно искала.

— Только не говори, что всё дело в банальной симпатии! — почти разочарованно произнёс я.

— Нет, не только в ней, — помотала головой Лазарева. — Я помогу тебе прищучить Павла Мясникова. Потому что ты можешь найти ответ на вопросы, которые я ищу уже очень давно.

Наша беседа набирала обороты. Слова Лазаревой становились всё более таинственными.

— Может, хватит загадок? — предложил я. — Скажи прямо, что тебе нужно?

Лазарева тяжело вздохнула.

— Сейчас покажу, — произнесла она и скрылась за книжными полками.

Через пару минут она вернулась. И я тут же почувствовал странную ауру в воздухе. Будто что-то манило меня к себе. Это чувство чем-то напоминало о магии соблазнения Марии Мясниковой. Но нет. В воздухе витал не соблазн. Нечто иное.

Нечто древнее и могущественное.

Лазарева держала в руках ещё одну книгу. Но на этот раз это был не алхимический справочник.

— Эта книга передавалась в моей семье из поколения в поколение, — сообщила Ольга. — От неё исходит та же аура, что и от тебя. Огромная жизненная сила.

— Жизненная сила? — удивился я. — От книги?

— Да, — кивнула Лазарева. — Это одна из тех причин, по которым я так хочу познакомиться с тобой поближе. Я не могу открыть эту книгу. Но, может, ты сможешь?

Ольга положила передо мной таинственную чёрную книгу. По моей коже пробежала волна мурашек.

И какого, спрашивается, лешего на этой книжке красуется знак моего ордена?

Глава 22

Оранжевая сфера, окружённая узорами из кругов и хаотичных ломанных линий. Герб ордена Охотников на Магов. И он изображён на книге, что извлекла из своих архивов профессор Лазарева.

Удивление? Нет! Настоящий шок переполнял меня и жаждал вырваться наружу. Но я взял себя в руки. Нельзя показывать, что я на самом деле испытываю при виде этого знака.

— Откуда эта книга у твоей семьи? — спокойно спросил я.

— Так ты знаешь, что это такое? — не унималась Ольга.

— Не отвечай вопросом на вопрос. Откуда книга? — твёрдо повторил я.

— Да я и сама понятия не имею! — воскликнула Лазарева. — Её нашли в кабинете моего прадеда уже после его смерти.

Врёт? Нет, непохоже. Вижу по взгляду, что не врёт. Нужно узнать больше.

— Кем был твой прадед? — спросил я.

— Таким же лекарем, как и вся моя династия, — пожала плечами Ольга. — Ничего особенного. Об этой книге он никому из нас ничего не рассказывал. Говорю же, нашли её только после того, как он умер.

Всё ещё на ложь не похоже. Если же я ошибаюсь, и Ольга на самом деле врёт, эта книга может оказаться ловушкой. Но я не прощу себе, если не попробую её открыть. Здесь, прямо передо мной, может быть сокрыта та информация, что мне теперь недоступна.

Возможно, заполучив её, мне не придётся искать артефакт ордена, чтобы заполучить необходимые ответы.

Что стало с орденом? Ясное дело, что всех моих соратников сожгли, как и меня, но… Может, кто-то всё же смог уцелеть?

Тогда каким образом эта книга попала в руки мага? Есть только два варианта.

Либо кто-то из ордена водил дружбу с предками Лазаревой, либо же её прапрадеды были теми, кто убил владельца книги. Оба варианта мне не нравятся, но ничего другого я предположить не мог.

— Я не могу её открыть, — добавила Ольга. — Переплёт окутан какой-то силой… Она отталкивает меня.

Вот как? На книгу наложено отражение. И весьма сильное, судя по всему. Красивый трюк, но не продуманный. Этот томик мог запросто попасть в руки простолюдина, и тому не составило бы труда открыть его.

Ладно, чего зря время тянуть? Пора узнать, что там внутри.

Если я сейчас сам не открою, Ольга всё равно найдёт способ. Вижу это в азартных искорках, что мерцали в зелёных глазах.

Я с трепетом положил свою ладонь на оранжевый герб. По телу пробежал поток до боли знакомой силы. Отражение… Чистое! Им пропитана каждая страница. Кто-то очень могущественный запечатывал этот том. И он явно надеялся, что последователи ордена смогут добраться до этой книги.

Вряд ли он полагал, что это произойдёт три сотни лет спустя.

Корешок поддался, и я открыл первую страницу книги.

Лазарева тяжело дышала за моей спиной. Она надеялась, но явно не была уверена в том, что мне удастся снять печать.

Однако внутри были лишь стены нечитаемого текста.

— Что… Что это за язык⁈ — разочарованно воскликнула женщина.

— Не знаю, — солгал я.

Но я знал. Это шифр нашего ордена. Однако прочесть текст без специального дешифровщика я не смогу. У каждого из нас раньше был специальный артефакт, который мог с помощью колебаний отражения раскрывать истинную суть спутанных иероглифов.

— У твоего прадеда не было других… эм… Необычных предметов? — аккуратно спросил я.

— Вроде нет. О чём конкретно ты говоришь?

— Задам вопрос проще, — поправил себя я. — Другие вещи твоего предка не излучали такую же жизненную энергию, как я и эта книга?

— Нет, точно нет, — помотала головой Лазарева.

— Жаль, — сухо ответил я. — Без специального оборудования этот текст не прочесть. И я настоятельно рекомендую тебе, Ольга, больше никому не показывать эту книгу.

— Как это? — удивилась она. — Почему?

— Тебя могут убить, — предупредил я. — Ты профессор академии. Если кто-то из вышестоящих прознает об этой книге, не только у тебя, но и у всех студентов и преподавателей могут возникнуть проблемы.

— С чего ты…

— Тайна моего рода, — перебил её я. — Не могу рассказать подробностей. Просто доверься мне.

В мире аристократии это был весомый аргумент.

— Ладно, — недолго подумав, согласилась Ольга. — Убедил. И ещё больше заинтриговал! И вот как тебе каждый раз это удаётся?

К женщине вновь вернулась её привычная игривость. А я лишь пожал плечами вместо ответа на её вопрос.

— К книге мы ещё вернёмся, — сказала она, убирая томик в тайный отсек своего шкафа. — А пока вопрос куда более срочный. Твоё противостояние с Мясниковым.

— В это лезть не нужно, — ответил я. — Мне известно, что одного из нас собираются отчислить. И этим «счастливчиком» буду не я. Больше говорить тут не о чем.

— Да погоди ты, Владимир! — воскликнула она. — Неужели ты не понимаешь? Я могу рассказать тебе о его слабом месте. Мясников не сможет тебя одолеть.

— Не понимаю, откуда такое рвение — помогать мне? — засомневался я. — Я ведь даже не дал прямых ответов насчёт книги.

— Я просто не готова отпустить такого студента, как ты, — призналась она. — Ты — первый, в ком я чувствую такой мощный потенциал. На моём защитном потоке, между нами говоря, нет и близко столь способного мага. Мясников, конечно, тоже хорош, но… Ох, и негоже так говорить преподавателю… Но всё же скажу. Я знакома с его родом. Они очень злобные и опасные маги. Мясниковы всегда ходили по краю между чистой и тёмной магией. Его мастерство меня совсем не восхищает. Оно холодное и отдаёт гнилостным оттенком. Другое дело — ты. Ты должен остаться в этой академии, Владимир. Помяни моё слово — за тобой будущее магического мира.

За мной будущее магического мира, хах! Скажи мне кто-нибудь эту фразу триста лет назад — и я бы рассмеялся. Если бы в те времена моих руках была реальная власть над всеми колдунами, то сейчас бы в этом мире не осталось магии. А нынче многое изменилось. Возможность уничтожить связь с Тёмным миром осталась, как и завещал орден…

Однако не всё так просто. А в этом времени стало даже сложней. И я ещё не решил, как поступить лучше.

Всё же, только артефакт ордена, сможет помочь разобраться. Ведь именно он даёт мне силу отражения. Именно он положил начало ордену Охотников на магов.

И в нём до сих пор скрыта заветная цель, которая наверняка изменилась. Да, с разумными артефактами и не такое бывает. Это же не просто антимагический предмет. В нём скрыта первая душа, что пришла к нам из Тёмного мира.

В моё время она хотела вернуть магию в Тёмный Мир, и орден в этом помогал. Это была взаимовыгодная сделка. Но об этой тайне знала только верхушка ордена.

— Вов, ты меня слышишь? — насторожилась Ольга, чем вывела меня из состояния крайней задумчивости.

— Хорошо, Ольга, ты меня заинтриговала, — я улыбнулся и, сложив руки на груди, вальяжно развалился на стуле. — Рассказывай, где слабое место у нашего Пашки?

Ответ на этот вопрос я уже знал. Мне было интересно, окажется ли Лазарева права.

— Он обладает негативной жизненной энергетикой, — пояснила она. — Фактически, он вампир. И классический, и энергетический. Павла Мясникова подпитывает кровь и чужая мана. Но твоя жизненная сила слишком велика. Он не сможет питаться ею. Сломает зубы. Это как попытаться разом проглотить свинью с яблоком во рту!

Изъяснялась она витиевато. Но при этом не ошибалась. Лазарева очень хорошо понимала, как работает моя сила. И это наталкивало меня на одну безумную мысль.

У этой женщины есть потенциал к отражению. Передо мной настоящий маг, который при желании мог бы обрести ту же силу, что и я.

И это не первый раз, когда я с подобным сталкиваюсь. Тело моего предшественника — Владимир Белова — по какой-то причине тоже обладало зачатками отражения. Каналы были открыты. Именно поэтому я и могу пользоваться своей силой, практически как прежде.

Почему некоторые современные маги обладают потенциалом к отражению? Пока что это для меня большая-большая загадка.

Остаток занятия мы разбирали основы лекарского дела, как и было прописано в расписании. Я внимательно слушал и мотал на несуществующий ус. Но из нового узнал лишь пару тонкостей. Всё же на лекарей мы почти не озолотились, чтобы досконально их изучать.

В общежитие я вернулся за полночь.

С завтрашнего дня у меня стартует череда адских тренировок с боевым потоком. Десять дней подряд я буду укреплять тело, дух и своё отражение. Очень скоро Мясников получит по заслугам! Ради этого я готов выложиться на полную. А это будет сложно, раз я хочу выбрать способ наказания гораздо изящнее убийства.

В этом времени мне пока не стоит умерщвлять магов, чтобы не привлекать внимание. Хах, никогда бы не подумал, что буду искать способ сохранить жизнь врагу. Ну ничего, Мясникову смерть ещё сказкой покажется!

На следующий день я вспомнил, что пообещал свидание одной девушке.

— Бесово вымя! — тихо выругался я, когда мы с Бродским сидели на занятии Лазаревой.

— Да, дружище, вымя у неё — что надо! — произнёс Николай, мечтательно пялясь на бюст Ольги Анатольевны.

— Да я не о том! Есть одна проблема, — прошептал я.

— Какая?

— Я пообещал продавщице из лавки «Волшебный металл» свидание сегодня вечером, — объяснил я. — Но я никак не смогу туда попасть. У меня сегодня стартуют тренировки с Ковтуновым и остальными. Мне ни в коем случае нельзя их пропускать.

— Ну ты даёшь, Володька! — Николай заговорщически толкнул меня локтем вбок. — Красивая хоть?

— Понятия не имею, я её даже не видел! — ответил я, чем ещё сильнее удивил Бродского. — Она меня ждать будет. Эх, не хочется расстраивать девушку по телефону.

— Слушай, Вов, — ответил Бродский. — А я сегодня как раз в тот район собирался за новым котелком для зелий. Если хочешь, заскочу в магазин. Скажу, что ты не сможешь прийти.

— Не, так тоже хреново. Сам не пришёл, а друга послал, — задумался я, и внезапно в голову закралась шальная мысль. — Коль, а может, вместо меня на свидание сходишь? Тебе же как раз женского внимания не хватает.

— Ого! А разве так можно?

— А почему нет? Она только имя моё знает. Точнее, когда я сдавал щит, была не её смена, так что узнать не должна.

— Звучитнеубедительно, — хмыкнул Коля.

— Почему же? Не понравится, расстанетесь по-людски после прогулки. А если наоборот, то признаешься. Скажешь, что я козлина, который надумал не приходить, а ты решил спасти девушку от одинокого вечера. Выставишь себя героем, и дело с концом!

— Фига ты придумал! Ну, если она окажется красивой, то план не плох.

Бродский почти согласился. Оставалось его дожать. Чтобы этот план был выгоден нам обоим. Ведь ни одна девушка в здравом уме из нашей академии с ним на свидание не пойдёт. Особенно после того, как Коля перепил своих зелий от бессонницы, что делали его похожим на живого мертвеца.

— Коль, сам подумай, когда у тебя ещё выпадет шанс на свиданку сходить? С девушкой, которой ты заранее симпатичен.

— Только понравился ей ты, а не я!

— Так это поправимо! Выстави себя с хорошей стороны. А это очень просто, если будешь делать комплименты, каждый раз когда хочешь начать рассказывать про свои зелья, — посоветовал я.

— Хм, а в этом есть логика. Мне уже захотелось попробовать твою тактику, — загорелся Бродский.

— Ну и решено! Приходи за ней в лавку в конце смены. И цветы не забудь! Обычные, а не пропитанные зельями с феромонами. Да, да, Коль, я видел твои эксперименты.

— Да без вопросов! Как девчонку зовут?

— Екатерина, — сказал я. — Как выглядит — даже не спрашивай. Мы по телефону познакомились.

— Вот и всё, друг, — подмигнул Бродский. — Считай, что дело сделано. Я даже розы куплю. Слышал, что это беспроигрышный вариант…

— Бродский! — крикнула через всю аудиторию Лазарева. — А ну быстро прекратите отвлекать Белова от занятий! В противном случае я из вас сама зелья наварю!

Остаток лекции пришлось сидеть молча, чтобы Ольга не воплотила свою угрозу. Она теперь постоянно смотрела то на меня, то на Бродского. Только мне Лазарева строила глазки, а на Колю смотрела с прищуром, напоминая о своей угрозе.

Вся вторая половина дня пролетела в напряжённых тренировках. Поладить со студентами боевого потока было просто, но вот организовать командную работу было той ещё задачкой.

Я объяснил Ковтунову и остальным, как работает моя сила. Пришлось сочинить целую историю о том, как мои щиты поглощают чужую магию. Мол, особенный родовой дар.

Мы долго ломали голову, как грамотно воспользоваться этой способностью на олимпиаде, и пришли к одному простому выводу.

В командной работе моё отражение работало идеально, но, если организаторы олимпиады введут испытания «один на один», против других боевых магов мне придётся туго. Чисто из-за их непредсказуемости во время первых атак.

Зелья мышечной силы расходились очень быстро. Боевой поток закупил несколько десятков склянок на две недели. Бродскому предстояло очень хорошо поработать. Ну, уже после свидания.

Однако мои соратники также употребляли и зелье памяти. И в итоге из-за действия побочного эффекта щедрость пёрла из них только так! Мне даже слегка неловко стало… Правда, всего на минуту. Деньги лишними никогда не бывают, особенно в моём случае. Хах! Кажется, я нашёл самый действенный способ собирать деньги с аристократов! Причём вполне легальный, я же никого не принуждаю.

Мы с Николаем получили четыре тысячи рублей на двоих, и это очень мотивировало развивать дело дальше.

Я вернулся в общежитие поздно ночью. Нужно было готовиться к завтрашним занятиям, но силы были уже на исходе. Пришлось и самому закинуться зельем памяти, чтобы преодолеть порог своих возможностей.

В мою комнату, как к себе домой, вошёл Бродский.

— Долго же тебя не было! — воскликнул я. — Как свидание прошло?

Лицо Бродского источало такое блаженство, что я поначалу даже испугался.

— Николай, ты чего? Опять палёных зелий напился? — забеспокоился я.

— Нет, Володь… — пропел он. — Я не пил своих зелий уже целые сутки.

— Целые сутки? — удивился я. — А это — достижение! Раньше тебя и на пару часов едва хватало. Это что же подтолкнуло тебя к таким изменениям? Влюбился?

Я заметил в руках Бродского котелок для зелий.

— Влюбился, — признался Бродский и покраснел. Кажется, мы теперь встречаемся. Это ведь не… Не пошатнёт нашу дружбу?

Я долго смотрел на чудную физиономию Бродского, было сложно не рассмеяться. Но друга я обижать не хотел. А тем более всё, что касается женского пола, он больно близко к сердцу воспринимал.

— Николай, ну ты даёшь! — воскликнул я. — Вот это ты решил проблему! Молодцом! Ты же назвал ей своё настоящее имя?

— Прости меня, Володь! Но я не смог… Тогда казалось, что она точно обидится и больше не придёт, — принялся оправдываться Бродский.

— Да успокойся ты, Коль. Скажешь в конце следующего свидания, и уже точно не сбежит. Ну, если не начнёшь про зелья рассказывать! — улыбнулся я. — Рад, что вы поладили. Как она хоть выглядит? Красивая?

— Не то слово! — воскликнул Николай и плюхнулся мою кровать. — Мы весь день ходили по городу, ходили по разным магазинам с магической утварью, целовались!

— Целовались? Ого, а ты медлить не любишь, как я посмотрю! Молодчина, Николай. Так держать!

— Правда… — Бродский вновь поник. — Есть одно «но».

— Какое? Она замужем? — предположил я.

— Нет… — Николай с трудом проглотил сухой ком. — Я не знаю, как сказать ей правду…

— Через рот! Ладно, на первой встрече мы такое замутили, чтобы всем было выгодно. Но дальше врать не стоит.

— Володь, честно, я не знаю, как так вышло! Она меня пленила! — оправдывался он.

Причём говорил так, словно не собирался раскрываться. Это мне уже не нравится.

— Я всё прекрасно понимаю, но ты ж не просто моим именем пользуешься. Ты девушку обманываешь! — произнёс я. — Лучше скажи ей правду, как можно скорее. Я очень рад, что ты нашёл себе человека по душе. Думаю, она сможет понять. Но учти, Николай, чем дольше ты тянешь, тем больше копится вранья. Ты меня понял?

— Да, Володь, понял, — кивнул Бродский. — Договор был рассказать вечером, а я его не исполнил. Завтра точно скажу!

— Ну и славно! — я полез в карман за пачкой купюр. — Боевой поток сегодня закупил большую партию зелий. Держи свою долю. И вперёд — за работу!

Я протянул деньги Николаю.

— Ого! Три тысячи! — воскликнул Бродский. — Сейчас же приступлю к делу!

Николай спрыгнул с кровати, нырнул в шкаф и исчез в его глубинах.

Так, стоп. Нам ведь четыре тысячи заплатили… Зачем я отдал ему три? Тьфу! Проклятая побочка! Лучше не пить зелье памяти перед разделением денег. Бродский-то заслужил, а вот Гаспар ненароком может получить от меня кругленькую сумму.

А этот голубь точно обойдётся! Он ещё ни одного заказа не выполнил!

Десять дней пролетели незаметно. Учёба, тренировки, торговля — и так по кругу. За столь короткий срок я набрал несколько килограммов мышечной массы. Благодаря регулярным медитациям отражение перестало ощущаться, как третья рука. Сила вновь текла во мне, как родная.

Мясников, будь проклята его жалкая душонка, ни разу не приходил на наши тренировки. Павел предпочитал заниматься у себя дома, а наша компания его отвращала. Он нам тоже не нравился, так что всё взаимно!

Бродский совсем поехал крышей из-за отношений с Екатериной. Ну, хоть имя ей настоящее назвал. Правда, только с четвёртой попытки…

Каждый вечер он исчезал из виду, проводил всё свободное время с девушкой, и лишь по ночам брался за варку зелий. Спящим за эти десять дней я не видел его ни разу. О психологическом состоянии моего друга говорили растущие чёрные круги под его глазами. Словно он реально в зомби превращался.

С семьёй за это время мне удалось повидаться лишь разок. Я ненадолго заехал домой в прошлую субботу и вернул родовой щит на своё законное место.

Эх, надо было видеть лицо Сергея! Парень был на седьмом небе от счастья. Похоже, мой младший брат до последнего не верил, что я смогу вернуть родовую реликвию нашей семье.

Мать, Аня и Сергей продолжали аккуратно расспрашивать меня об учёбе, источнике дохода и прочих аспектах моей жизни. Семья явно ещё не привыкла доверять и полагаться на меня. Но в их глазах уже не было ненависти и отвращения. За столь короткий срок мне удалось потушить пожар ошибок, допущенных бывшим Владимиром Беловым. Осталось только укрепить наши отношения — и жизнь моей новой семьи будет идти только в гору.

Ну, и ещё надо не попасться, когда декан будет искать щит.

Всю неделю в газетах мелькали тревожные новости. Тёмный Час несколько раз опускался на разные районы города. В Санкт-Петербурге стало совсем неспокойно.

Но, по крайней мере, в академии на эту тему переживать не приходилось. Вся территория нашего учебного заведения была огорожена особым магическим полем, благодаря которому Тёмный Час студентам угрожать никак не мог.

По крайней мере, сюда ещё не спускалось столько тьмы, чтобы ей хватило силёнок тягаться с мощной магией купола.

Настал заветный день олимпиады. Тренировочное поле академии переоборудовали под громадный стадион. Звучит очевидно, но магия творит чудеса. Преподавателям удалось возвести целый колизей меньше, чем за неделю.

Этим утром приехали студенты Московской Магической Академии в сопровождении двух мужчин. Один из них был преподавателем боевой магии из Москвы, а второй, судя по форме, был одним из магов Легиона.

Значит, и Легион уже здесь? Должно быть, декан заранее отправил государственной армии письмецо с нашими именами. Мясников и Белов — два претендента на вылет. И ни один из нас не хотел менять обучение в академии на банальную военную подготовку.

И сегодня наша судьба решится. Может, Павел и полагается на помощь отца, но тем хуже для него. Свою судьбу я буду вершить сам. А проигрывать я не привык!

Наша команда из двенадцати человек вышла на стадион. Народ на трибунах ликовал. Кажется, здесь собралась вся академия. Занятия были отменены в честь этого знаменательного события. И даже я проникся духом. Настолько воодушевляла поддержка толпы студентов.

Большая часть зрителей скандировали слоган нашей академии: «За магией — будущее!». Я бы с ними поспорил, но не в этот замечательный день.

Однако пара небольших групп резко выделялись на фоне всех остальных присутствующих. Бродский, Колокольцева и Антарктьева держали здоровенный плакат с надписью «Белов, вперёд!». Вот это приятно и неожиданно!

На противоположной стороне стадиона тёрлись совладельцы закрытого клуба: Мария Мясникова, барон Погребицкий и их грузный друг Вячеслав, фамилию которого я так и не удосужился узнать. Друзья Павла трясли полотном с надписью «Мясников». Слово «Вперёд!» на нём не уместилось. Хах!

А значит, я уже был на шажок впереди зловредного мага крови.

На огромном балконе появился наш декан Аркадий Сергеевич Быков. Я рассчитывал, что нас почтит визитом сам ректор, но тот по какой-то причине так и не появился.

— Уважаемые гости и участники олимпиады! — прокричал в магофон Быков. — Ректор нашей академии вынужден задержаться, поэтому своё слово он скажет чуть позже. Дабы наши боевые маги не растеряли свой задор, предлагаю начать первый этап олимпиады!

Быков взмахнул рукой.

Стадион разделился на две половины яркой электрической линией. Над нашими головами появились две магические сферы. Яркие, искрящиеся голубыми электрическими разрядами. Но на самом деле в них почти не было урона, я это даже на расстоянии чувствовал. Таким можно навредить, только если хорошо постараться, или же своей магией подзарядить.

— И первый этап, по традиции, магические вышибалы! — воскликнул Быков. — Один удар по противнику, и он вылетает!

Трибуны взорвало от торжествующих воплей. Конечно, после удара такой сферой волосы неделю будут дыбом стоять!

Капитан Московской команды поймал свою сферу и приготовился к предстоящей схватке. Но наша сфера по непонятной причине оказалась не у капитана, которым мы выбрали Ковтунова.

Это ещё что за фигня? Мухлеж в самом начале?

Ковтунов в недоумении посмотрел назад — на Павла Мясникова.

Сфера искрилась в его руках. Павел бросил на меня хищный взгляд и ухмыльнулся. Вот же ведьмина поганка!

В глазах Павла читалась явная угроза: «Ты вылетишь первым, Белов!».

А вот как бы ни так!

Глава 23

Электрические сферы должны были оказаться у капитанов. Наш капитан — Алексей Ковтунов, так было решено с самого начала. Но наша чёртова сфера оказалась в руках у Мясникова! Видимо, на это как-то повлиял его отец. И это было только началом. Уверен, что этот ублюдок воспользуется возможностью и обязательно попытается выбить из игры меня — члена своей же команды.

— Правила предельно просты, — произнёс Быков через магофон. — По свистку команды бросают сферы в своих оппонентов. Если одна попадает по игроку, тот сразу же выбывает из соревнований. Разрешено ловить сферу, а также отбивать его ударом руки или ноги. Разумеется, магию использовать обязательно! Играем до тех пор, пока одна из команд не лишится ровно половины своих участников.

В каждой команде по двенадцать человек. Выходит, к концу первого этапа количество участников может сократиться вдвое.

Кроме того, Быков ничего не сказал о ситуации, в которой брошенная сфера попадает в своего же соратника. Правила просты. Попала сфера — вылетел. А это означает, что у меня сразу тринадцать противников. Москвичи и Мясников!

— И-и-и, — затянул Быков. — Начали!

Раздался свисток. Причём тоже магический!

И игра началась!

Я напрягся. Вражеский капитан готовился к атаке. То же касалось и Мясникова.

Мой затылок вскипел от магических вибраций сразу с двух сторон. Московский капитан запитал руку боевой магией и метнул сферу в нас.

В это же мгновение Павел Мясников активировал магию крови и ускорил своё кровообращение.

Раздался громкий свист. Павел с размаху бросил электрическую сферу в меня.

Предсказуемый ход! Я извернулся и поймал сферу, чем точно расстроил Мясникова. Ладони и все мышцы предплечий жгло. Павел вложил немало сил в этот бросок. И физических, и магических! У меня аж волосы на голове поднялись.

Но проблемы на этом не закончились. Я отвлёкся на предательскую атаку Павла и не сразу заметил, что капитан москвичей тоже бросил мяч в меня.

Воздух рассекла несущаяся груда мышц. Ковтунов встал передо мной, как стена, и поймал сферу вражеской команды.

— Внимательнее, Белов, — сказал он. — Битва только началась!

Я благодарно кивнул.

Внимательнее! Ага, как же! Будешь тут внимательным, когда тебе вонзают нож в спину собственные соратники. Эта команда готовилась к олимпиаде с самого своего поступления в академию. Но появился Мясников и всё испортил!

Обе сферы были в наших руках.

— Ну что, Белов? — спросил Ковтунов. — А теперь давай зададим им жару!

— Целимся в тех, что стоят по бокам от капитана, — указал я. — Давай, Алексей, как на тренировке!

Ковтунов понял, о чём я говорю, и ударил меня ладонью по спине.

Я тут же поглотил часть запаса его боевой магии. И мы одновременно замахнулись.

Бросок! Сферы с сумасшедшей скоростью пролетели сквозь электрическую линию, что был прочерчена Быковым, и врезались в членов вражеской команды.

Моя сфера поразила растерявшегося москвича прямо в голову. Сфера Ковтунова враг попытался поймать, но Алексей запустил кручёный. Магический снаряд попал в живот московского боевого мага.

Раздался звук свистка. Один из четырёх судей — куратор боевого потока Роман Викторович Побединский поднялся со своего места и воскликнул:

— Два прямых попадания! Игроки номер «три» и номер «пять» выбывают из игры!

Стадион взорвался от торжествующих криков.

Нам с Ковтуновым только что удалось лишить москвичей сразу двух игроков. Ещё четыре таких удара — и победа в первом этапе у нас в кармане.

Но расслабляться было рано. Теперь две сферы у вражеской команды. А значит, нам придётся несладко!

Следующий бросок их капитана вывел нашего студента из игры. Вторую сферу тут же поймал Ковтунов и приготовился к контратаке.

И тут я почувствовал привкус железа во рту. Явный признак того, что по воздуху пронеслась магия крови. Вот чёрт!

Сфера, которой выбили нашего игрока, попал в руки Мясникова. Павел бросил на меня свой взгляд, а затем развернулся и метнул мяч прямо в Ковтунова.

Алексей ничего не видел. Он был полностью сосредоточен на своём броске. Я ринулся ему на помощь. Счёт шёл на доли секунды!

Мясников знал, что мы с Алексеем друзья. Он рассчитывал, что я закрою Ковтунова собой, и вылечу из соревнований.

Но как бы не так!

Сфера была в метре от Алексея. Пришлось пойти на отчаянный шаг. Я напряг мышцы ног и оттолкнулся от земли. В полёте я схватился за плечо Ковтунова и, использовав поглощение, впитал часть его силы. В этот момент Алексей источал колоссальное количество боевой магии, он же готовился к броску.

Я сделал кувырок, направил всю магию Ковтунова в свою ногу и пнул сферу прямо в полёте.

— Спасибо за пас! — прокричал я и полетел вниз.

Пришлось приземлиться головой об землю. Позвоночник больно хрустнул, но, не сломался. Лицо Павла выражало крайнюю степень ярости и разочарования в собственных силах.

Наши с Ковтуновым сферы ударили в одного и того же игрока. В капитана команды. Однако от броска Алексея врагу увернуться удалось, а от моего хитроумного пинка — нет.

Вновь раздался свисток.

— Капитан московского команды выбывает из игры! — воскликнул Побединский.

— Оспариваю! — закричал один из судей.

Все взгляды устремились на высокого черноволосого мужчину с короткой бородкой. Во взгляде его бордовых, налитых кровью глаз я узнал отца Павла Мясникова.

Виктор Мясников — глава рода магов крови поднял руку и произнёс:

— Капитан московской команды не мог выйти из игры. Бросок Белова не должен быть засчитан. Сфера Павла Мясникова ударила Владимира Белова прямо по ноге.

Ах вы ж гнойная семейка! Я ожидал чего-то подобного. Но не думал, что Мясниковы станут действовать настолько прямолинейно.

— Виктор Станиславович, я с вами не согласен, — попытался заступиться Побединский.

— Ваше мнение я не спрашивал, Роман Викторович! — рявкнул Мясников-старший. — Правила игры были нарушены. И это видно невооружённым гла…

— Помолчите.

Последнее слово было сказано третьим судьёй — представителем Легиона.

— Ч-что вы сказали, Суворов? — вздрогнул Виктор Мясников.

— Я попросил, чтобы вы замолчали, — во всеуслышание заявил Суворов. — Вы портите игру.

— Но… — замялся Виктор. — Вы ведь и сами из Москвы. Вас должен радовать тот факт, что капитан команды остаётся, а Белов…

— Мне нет дела, кто из какого города, — твёрдо произнёс мужчина. — Я здесь, чтобы посмотреть на честную игру. Уверен, остальные господа судьи согласятся с моим мнением. Не так ли?

Побединский и даже преподаватель из Московской Академии закивали.

Власть Суворова была неоспорима. Видимо, он имел не только большое звание, но и высокий титул.

Вот только и Суворов лгал. Мне было предельно ясно, что он здесь не ради игры. Суворов пришёл, чтобы забрать одного из нас.

Игра продолжилась. Павел больше не смел ставить нам палки в колёса. Пока что.

Москвичи стали биться более ожесточённо после потери своего капитана. Через двадцать минут первый этап был завершён.

В нашей команде осталось семь человек, а во вражеской — шесть. Победа была за нами!

В перерыве между двумя этапами участникам олимпиады принесли холодную воду и полотенца. Мы тяжело дышали. Эти вышибалы уже высосали из нас все соки. В детстве мы с друзьями тоже играли в некое подобие этой спортивной забавы, в её старом варианте. Но ловить вместо обычного мяча заряженную электрическую сферу… Чертовски изматывающее занятие.

— Мразь! — злобно воскликнул Ковтунов, осушил одним бодрым залпом бутылку воды и бросил её себе под ноги. — Из-за Мясникова мы чуть не проиграли!

— Не переживай, Алексей. Мы ещё зададим жару этой скотине, — сказал я. — Мы хорошо сражались. Шансы победить — велики.

— Ещё неизвестно, как он поведёт себя на следующем этапе, — предостерёг Алексей.

Я перевёл взгляд на Павла. Тот сидел вдали от всей команды и пил красную жидкость из своей фляжки.

Какое-то зелье? Или кровь? Ну, вампир хренов. Надеюсь, следующим этапом будет метание осиновых кольев!

Я бросил взгляд на трибуны. Быков о чём-то встревоженно общался с другими профессорами. Ректор так до сих пор и не появился. Странно. Либо директор нашей академии плевать хотел на олимпиаду, либо стряслось что-то серьёзное. Уж больно сильно беспокоился наш декан.

Быков подошёл к магофону и объявил начало следующего этапа.

— Дорогие друзья! — произнёс он. — Вынужден сообщить, что ректор нашей академии, к сожалению, не сможет почтить нас своим визитом. В городе случился очередной инцидент Тёмного Часа, поэтому он вместе с организацией «Светлый день» должен урегулировать ситуацию. Но не беспокойтесь, нам переживать не о чем. Мы продолжим наши соревнования в штатном режиме!

Быков прокашлялся, взмахнул рукой и изменил электрическую разметку стадиона. Теперь его магия окружила арену двумя ровными овалами, между которых образовался коридор.

— Олимпиада состоит из трёх этапов и через пару минут мы приступим ко второму. К испытанию на выносливость, — заявил он. — Команды расформировываются. Теперь каждый студент борется только сам за себя. Ваша задача, уважаемые игроки, сразу после свистка начать забег по созданному мной электрическому коридору. И не останавливаться до тех пор, пока не истечёт полчаса.

Полчаса бега? Это не так уж и много. Мы на тренировках по указке Побединского носились в три раза больше!

— Однако правилами не запрещено пользоваться магией, чтобы мешать другим игрокам, — добавил декан. — Каждый, кто остановится хоть на секунду — выбывает. Каждый, кто коснётся электрической стены — выбывает. Остальные проходят на третий этап.

Тут не нужно быть магом-предсказателем, чтобы понять очевидное.

Сейчас. Будет. Мясо.

Оставшиеся тринадцать игроков встали у стартовой линии. Мои соратники и москвичи перебрасывались угрозами между собой, на их болтовню мне было плевать.

Позади всех белой вороной стоял Павел Мясников. И интуиция подсказывала, что этот паршивец ничему не научился. Мои угрозы его не остановили. Он будет пытаться выдавить меня из соревнований до последнего.

Что ж, пусть попробует.

— На старт! — воскликнул Быков. — Внимание…

Все участники разом запитали свои тела магией. Настойка Бродского перестала помогать. По голове словно начали бить молотками.

— МАРШ!

Я быстро коснулся двух рядом стоящих со мной московских магов и поглотил приличное количество их маны. Тринадцать человек сорвались с места одновременно.

Ух, а я явно переборщил!

Мне удалось вырваться в первую тройку, а двое студентов, у которых я забрал энергию, остались позади.

— Нет! Не надо! Что ты делаешь⁈ — завопил один из них.

А затем раздался треск молнии и одновременный вопль двух отставших игроков.

Невольно мы с Павлом проделали командную работу. Я замедлил московских студентов, а он пнул их в электрический барьер.

В первую же секунду забега нас осталось одиннадцать.

Я бежал наравне с Алексеем Ковтуновым. Тот громко пыхтел, но улыбался во весь рот. Спортивный азарт приносил ему неописуемое удовольствие.

— Ну что, Владимир, давай-ка вместе дойдём до финала? — воскликнул он.

— Другого не дано! — поддержал его настрой я. — Зря, что ли, тренировались?

— У москвичей осталось всего четыре человека, — пропыхтел Алексей. — Выбросим их всех из игры, а затем сразимся в финале друг с другом! Как тебе такой план?

— Меньше слов — больше дела, Лёха, — бросил я и, ускорившись, обогнал, Ковтунова.

Теперь я бежал первым, оставил за своей спиной всех участников соревнований. И так мы двигались достаточно долго. Однако через пятнадцать минут пробежки начались новые потери бойцов.

Один из наших остановился, сдала дыхалка. Вслед за ним Валунов сцепился с московским студентом, и они вдвоём налетели на электрическую стену.

Я тоже начал потихоньку выдыхаться, но останавливаться было нельзя. Я сбавил темп, и меня тут же нагнали двое москвичей.

— Думаешь, ты тут самый быстрый? — крикнул один из них и толкнул меня плечом.

Меня отнесло в сторону, и я врезался во второго игрока, который тут же толкнул меня обратно.

— Что, петербуржец? — просипел второй. — Попал в тиски?

Два здоровяка решили сделать из меня футбольный мяч. Молодцы, хорошая тактика. Только она сыграет против вас!

Я дождался очередной атаки и намеренно поддался одному из противников. Москвич ударил меня боевой магией, я моментально поглотил её и полетел на его напарника. Бедняга надеялся толкнуть меня назад, но я влетел в засранца с такой силой, что студент ударился об электрическую стену и потерял сознание.

Пока горе-футболист пытался сообразить, что только что произошло, я выпустил из себя последний запас боевой магии и пинком отправил врага в бегущих за моей спиной студентов.

Москвич прокатился под ногами своих соратников, и все они попадали на землю.

К тому моменту в игре осталось лишь трое игроков. Я, Алексей Ковтунов и Павел Мясников.

От криков зрителей уже начинало гудеть в ушах. Я мог поклясться, что даже отсюда слышал восторженные визги Колокольцевой и Антарктьевой.

— Мы сделали это! — крикнул за моей спиной Ковтунов. — Мы вывели из игры всех москвичей! В третьем этапе пободаемся между собой!

В голосе Алексея звучала искренняя радость. Ковтунов жил подготовкой к этим соревнованиям всю осень.

Уверен, он хочет занять первое место. Но дружбе в соревнованиях не место.

— Учти, поддаваться не стану! — крикнул ему я.

— Обижаешь! — воскликнул он. — Я на это и не рассчитываю! Победа должна быть честной.

Шли последние минуты забега. До финала осталось совсем чуть-чуть. Но беды на этом не закончились. Мою голову пронзила адская, нестерпимая боль. Я стиснул зубы, но не затормозил.

Поначалу я подумал, что мой череп просто перенапрягся от обилия магия, но следом закричал Ковтунов.

И всё стало ясно.

Из моих ноздрей полилась кровь. Во рту был привкус железа. Павел Мясников что-то делал с нашими сосудами.

В ярости я направил всю силу своего отражения и выбросил его магию из своего тела. Но Алексею помочь я не мог…

Ковтунов схватился за голову, споткнулся и рухнул наземь.

Раздался свисток.

— Оставшимся участникам разрешается остановиться! — прокричал Быков. — Время вышло!

— Ты что, мразь такая, натворил? — закричал я, развернувшись к Мясникову.

— А что такого? — пожал плечами Павел. — Нам было разрешено пользоваться магией. Разве я нарушил правила?

— Боевой магией, Павел. Боевой! — процедил сквозь зубы я.

— Не припомню, чтобы декан давал такие ограничения… — Мясников принял наигранно задумчивый вид.

Вновь прозвучал голос Быкова.

— К великому сожалению, вся команда Московской Академии вышла из игры, — произнёс декан. — А это означает, что по итогам второго этапа олимпиады побеждает команда Санкт-Петербургской Магической Академии!!!

Студенты, преподаватели — все кричали. Но я не слышал никого из них. Я смотрел в глаза Павла Мясникова и искренне желал его прикончить. Даже в прошлой жизни ни один из магов меня так не бесил!

Он вывел Ковтунова из игры в самый последний момент. Да ещё и так подло! Павел опорочил эту игру, разрушил мечты моего друга. Не дал нам с Алексеем вдоволь побороться друг с другом в финале.

— А теперь — финал! — закричал в магофон Быков. — Второй этап олимпиады определил победившую академию. Но кубок должен получить только один из участников. Прямо сейчас состоится магическая дуэль между Владимиром Беловым и Павлом Мясниковым!

Все электрические стены исчезли. Нам выделили целую арену для боя, но не дали даже минуты, чтобы перевести дыхание.

Я сильно истощил силы. Довёл отражение до предела ещё на втором этапе. Мясников же был полон сил.

Но меня питала ярость. Я был готов впиться в глотку Павла в любой момент. Закончится отражение? Порву его голыми руками. Больше никакой пощады, и будь что будет!

— Финалистов прошу приготовиться! — воскликнул Быков. — Третий этап, кульминационная дуэль начнётся по моему сигналу!

— Ты покойник, Белов, — прошипел Мясников, активируя свою магию.

У меня не было желания устраивать с Павлом словесную дуэль. Мне не терпелось перейти к настоящей. Как бы Мясников ни выделывался, в его глазах читался страх.

Всё же, я оказался прав. Он боялся сойтись со мной в честном поединке.

— Начали! — воскликнул Быков.

Мы с Мясниковым сорвались с места и понеслись друг на друга. В его руках магия крови, в моих — отражение.

Всё должно решиться прямо сейчас!

Но мы не успели сойтись в схватке… Неподалёку, на территории академии, раздался громкий взрыв. У меня аж уши заложило…

А затем наступила кромешная тьма.

Мы с Павлом и все зрители, которые были на трибунах, замерли в ужасе. Небо над нашими головами обволокло тёмной пеленой. Был полдень, но солнце исчезло, а на смену ему пришла полная луна, окружённая россыпью незнакомых звёзд.

Это была синяя луна, какая приходит лишь в одном случае…Когда оба мира соприкасаются.

Весь стадион укутал непроглядный туман.

— Как это… Как это возможно⁈ — воскликнул Павел. — Тёмный Час… Он не может быть на территории Академии! У нас же стоит защита!

— Значит, нет больше защиты, — ответил я.

Приоритеты мгновенно изменились, и Мясников со своими загонами отъехал на второй план. Сейчас всей академии грозила реальная опасность!

В тенях зашевелились силуэты жутких существ. И все они были разные. Но одинаково ужасные. Ведь твари приходили в облике человеческих страхов… А здесь собрался целый стадион, чей ужас от происходящего подпитывал тварей.

Монстры были повсюду. Из травы под моими ногами появились чёрные одуванчики.

На стадионе началась толкучка. Громоздкое существо, напоминающее слизня, вынырнуло из мрака и обрушилось на тот сектор трибун, где сидели Бродский, Колокольцева и Антарктьева. Холодный ветер выхватил из их рук плакат с надписью «Белов, вперёд!».

Порождения Тёмного Мира сотнями особей склонились над моими друзьями, желая поскорее вкусить свежего человеческого мяса.

К каждому из присутствующих пришёл его личный страх. И я не стал исключением.

Глава 24

На стадионе начался настоящий хаос.

Тёмный Мир забросал нас тварями всевозможных мастей. Меня окружил плотный туман, и я остался наедине со своим врагом.

Я встал перед монстром, чтобы посмотреть страху в лицо. Как уже сделал это однажды.

— Давненько же мы не виделись, смерть, — сказал я, но не надеялся, что тварь меня поймёт.

Это был лишь монстр. Не сама смерть… Она в отличие от этих тварей никогда не приходит лично.

Передо мной стоял тёмный силуэт, закованный в чёрные, как уголь, доспехи. Под капюшоном виднелся череп, пустые глазницы которого спокойно взирали на меня. В руках смерть держала длинный, покрытый зазубринами клинок с гербом моего ордена.

Именно так я видел смерть. И такой облик монстры из Тёмного Мира принимали каждый раз, когда встречались со мной лицом к лицу. Они играли на моём главном страхе.

И это был не страх смерти… Нет. Я опасался уйти из жизни, так и не достигнув цели.

Я был сильнейшим Охотником на Магов, но страх смерти таился в глубинах моего подсознания всегда. Не самый худший страх. Кому-то являются гигантские пауки, кому-то уродливые мертвецы.

А мне сама смерть с клинком ордена в руках. Как намёк о том, что служение ему рано или поздно сведёт меня в могилу.

Уже свело, подруга. Ты опоздала.

Я встречал этого монстра всего несколько раз — сопряжения с Тёмным Миром в моей эпохе были редкостью. Я так и не преодолел свой страх в прошлом. Смогу ли справиться с ним сейчас?

Убить монстра не проблема… Проблема сделать так, чтобы он не явился мне вновь. И это сейчас он всего один. А если на меня нападёт сотня костлявых?

Смерть замахнулась мечом. Я быстро отклонился в сторону. Ржавый металл просвистел рядом с моим ухом. Отражение в чистом виде здесь бесполезно. Этих монстров питает тёмная, чужеродная магия иного мира.

Отражать страх так никому и не удалось научиться. С ним приходится справляться своей собственной силой воли.

Это и было главное оружие монстров. Они питались людскими страхами, которые усиливали в сотни раз при своём появлении!

— Пойдём со мной, — в моём сознании раздался тяжёлый голос. — Твой час настал.

Монстр не мог говорить, он лишь пытался усилить мой страх. А сознание уже проецировало это голосами… Крайне неприятно. Но я умел не обращать на них внимания.

По спине пробежали мурашки, но следом за чувством страха пришло осознание. А чего мне бояться?

Я уже встретился с настоящей смертью и даже отразил её. Одолел раз в реальности. Одолею и сейчас!

С какой стати я должен страшиться какой-то фальшивки из Тёмного Мира? Хах, не на того напали!

Стоило мне подумать об этом, и смерть пошатнулась.

— Что такое, красавица? — спросил я. — Резко приток сил поубавился? Больше моим страхом питаться не выйдет. Пойдёшь домой голодной.

Монстр сорвался с места и сделал стремительный рывок вперёд. Колющий удар задел мой правый бок и рассёк кожу. Но я не собирался прощать даже эту царапину.

Я начал готовиться к контратаке.

Нужно обезоружить и заколоть эту гадину!

Под ноги подвернулось что-то тяжёлое и я чуть не споткнулся. По стопе пробежала магия электричества. В густом тумане у моих ног лежали две магические сферы Быкова, которыми мы пользовались на первом этапе.

Ох, как же вы вовремя тут оказались, мои хорошие!

Я резко пригнулся. Режущий удар просвистел прямо над моей головой. Мои руки вцепились в электрические сферы, и я активировал поглощение. Энергии в сферах был прилично, декан не пожадничал, когда заряжал их. А студенты с лихвой добавили.

Я нырнул под клинок и выставил ладони вперёд. Страха уже не было. Ему на смену пришёл горячий боевой кураж. Азарт охотника!

— Прощай, смерть! — воскликнул я и ударил двумя электрическими разрядами в живот монстра.

Доспехи моментально прожгло, и ладони коснулись сокрытого бронёй скелета. Я выпустил весь ток, и монстра с громким звоном разорвало. Из доспехов посыпалась костяная труха. Смерть в последний раз потянула ко мне свою тощую руку и исчезла.

От монстра остался один лишь прах, в куче которого блестел ярко-оранжевый кристалл.

Ох, как же я скучал по этим камешкам! Я подхватил кристалл и спрятал его в кармане спортивных штанов.

Эти темномирские камни служили сердцевиной для всех монстров населяющих иную реальность. В моём ордене этот минерал очень ценился, в него можно было поместить чью-то магию. Каждый охотник на магов носил с собой парочку таких камней, чтобы в любой момент поглотить запас сохранённой в них магии и ударить им по врагу.

Душу заполнило чувство покоя. Я смог…

Кто бы мог подумать, что смерть можно одолеть только смертью? Моей собственной.

Да уж, спасибо старому императору!

Но предаваться размышлениями и дальше возможности не было. В тумане вокруг меня царил настоящий хаос. Я так увлёкся битвой, что перестал чувствовать нестерпимую головную боль от магии, что витала в округе.

Профессора должны справиться с основной массой монстров. А я должен спасти своих друзей. Такой план выстроил в своей голове.

Я точно определил, в каком направлении находились трибуны с моими однокурсниками и рванул вперёд.

Что за дьявольский карнавал тут начался? Все только и твердили, что купол над академией не пропускает Тёмный Час. Утверждали, что студенты здесь в безопасности! Но что-что пошло не так…

Либо влияние Тёмного Мира оказалось настолько сильно, что даже купол не выдержал. Либо кто-то повредил систему защиты намеренно. Но кто и зачем? С этим уже позже разберусь, сейчас нет времени строить теории.

Вдали прозвучал крик Юли Колокольцевой. Я в своё время хорошо научился различать голоса… И это был не крик боли, но крик от ужаса. Ей ещё не успели навредить.

Я почти выбрался из туманной западни, но перед взором предстала крайне необычная картина. В нескольких метрах от меня лежал Павел Мясников парализованный от страха. Перед парнем стоял его отец.

И Виктор Мясников занёс над головой сына меч.

— Не надо, пожалуйста, отец! — скулил Павел. — Я обещаю, что исправлюсь, только не убивай!

Это что ещё за семейные разборки? В такой-то момент!

— Ты не заслуживаешь быть моим сыном, — холодно произнёс Виктор Мясников.

— Пожалуйста! Я оправдаю твои ожидания, отец! Правда, даю своё слово! — утирая слёзы, умолял Павел и медленно отполз от своего отца назад.

Монстр или человек? Так и не понять сразу… Но если это говорит монстр, то он достаточно силён. Мало кто из них может проецировать голоса в реальность.

— Твоё слово дешевле портовой шлюхи, — воскликнул Виктор и взмахнул мечом. — А теперь — умри!

Сперва я не хотел вмешиваться в разборки Мясниковых, но поведение его отца даже меня вывело из себя.

— Стой! — крикнул я.

Виктор Мясников замер, и это промедление стоило ему жизни. За его спиной появилась фигура… Другого Виктора Мясникова. Второй пронзил клинком грудь первого. И всё сразу встало на свои места!

Атаковавший Павла мужчина рассыпался, оставив вместо себя лишь пепел и темномирский кристалл.

Монстр принял облик Виктора Мясникова. Так вот, значит, каков твой главный страх, Павел?

— О-отец? — прошептал Паша.

Виктор подал руку своему сыну и резким рывком поднял его на ноги.

— Пойдём, — коротко сказал Мясников-старший. — Тут небезопасно.

Прежде чем исчезнуть в тумане, Виктор одарил меня суровым, полным ненависти взглядом.

А это многое объясняет. Не просто избалованный сынок, а настоящая жертва отца-тирана. Что ж, Павел, я увидел твоё истинное лицо. Никакой ты не альфа-самец и не предводитель Закрытого клуба. Ты всего лишь плачущий затюканный мальчишка.

Я выбрался из стены тумана и оказался ровно у той части трибуны, которую искал. То, что происходило вокруг, трудно было описать словами.

Монстры в обликах самых потаённых страхов охотились на студентов и других зрителей. Кто-то пытался отбиваться, кто-то в ужасе бежал. Во мгле жуткой ночи Тёмного Часа мелькали потоки самых разных магических ветвей. Олимпиада превратилась в бойню.

Между сидений нижнего яруса ползли Колокольцева и Бродский. Вокруг них таяли осколки льда, через которые пробирался массивный уродливый слизень.

И на его пути лежало тело Анастасии Антарктьевой. Похоже, девушка пыталась защитить друзей, но проиграла… Даже отсюда я видел, что её грудь медленно вздымается — она дышала. Без сознания, но жива. Пока что.

К синеволосой стихийнице уже подползал монстр.

Я собрался с силами и со всех ног рванул на трибуны.

— Владимир! — закричала Колокольцева, увидев меня. — Слава богам! Пожалуйста, помоги ей!

Я итак собирался это сделать.

Пронёсся через замёрзшие ряды, попутно поглощая магию льда. Холод на трибунах был невероятный. Такое ощущение, что Антарктьева, прежде чем потерять сознание, выпустила из себя запас всей маны. Колдовство буквально витало в воздухе. Бери — не хочу!

Тело слизня разверзлось, распахнув громадную пасть. Чудовище собиралось проглотить Антарктьеву целиком. Вот чёрт!

Я встал между девушкой и монстром в последний момент и, вскинув руки, выкрикнул:

— Освежись!

Плотный поток ледяной магии вырвался из моих ладоней и покрыл слизня твёрдой морозной коркой. Монстр замер в атакующей позе.

Теперь это была лишь ледяная статуя, которая скоро рассыплется в прах.

— Не помню, чтобы на олимпиаде собирались подавать желе, — сказал я и ударил кулаком по обледеневшему слизню. Скользкое тело монстра раскололось на тысячи мелких частичек.

В мою руку упал зелёный темномирский кристалл.

Странно… Этот монстр был очень восприимчив к магии льда. Анастасия могла разделаться с ним в считаные секунды. Почему вся трибуна покрыта льдом, а сама девушка без сознания? Видимо, она поддалась страху и не смогла противостоять этому поганому ползучему желе. Этим и опасны темномирские монстры.

Я присел на колени и прощупал пульс Антарктьевой. Жить будет, ничего серьёзного. Только один вопрос не давал мне покоя. Почему в её голубых волосах пятна запёкшейся крови? Слизень физически не мог её ударить. Такие монстры могут только проглотить и переварить.

— Володя! — крикнул Бродский и подбежал ко мне. — Офигеть можно! Как ты ловко разделался с фобом!

С фобом? Это современники страхомонстров так называют, что ли? Что ж, а это всё же более изящное название, чем то, что мы когда-то сочинили в ордене.

— Уже второго прикончил, — сказал я. — Вы как? Не ранены?

— Нет, — помотал головой Николай. — Только Настя пострадала.

— Чем это её так? — спросил я, указав взглядом на кровь.

— Это я её ударила… — с трудом сдерживая слёзы, прошептала подошедшая к нам Колокольцева.

— Ты ударила? — удивился я. — То-то я думаю, травма не похожа на рану от слизня. А зачем ты это сделала?

Колокольцева разрыдалась и бросилась мне на шею. Да что тут, домовой меня задуши, стряслось?

— Антарктьева увидела слизня и потеряла контроль над силами, — объяснил Бродский. — Она начала замораживать всё вокруг. Ещё минута, и Настя бы весь стадион в ледник превратила. Юле пришлось её вырубить.

— Точно, вспомнил, — произнёс я. — Настя говорила, что у неё уже были проблемы с контролем своей магии.

Из-за этого она всё своё детство провела запертой в особняке отца. Я в очередной раз оказался прав. Стихийники опасны. Даже для других магов.

— Переставай рыдать, — твёрдо сказал я и потряс Юлю за плечи. — Ты всё сделала правильно. В противном случае вы трое уже были бы мертвы.

Услышав мои слова, Юля кивнула и чуть-чуть успокоилась. Бродский же вздрогнул от слова «мертвы» и принялся напряжённо озираться.

— В нашем секторе вроде монстров больше нет, — сказал он. — Быков увёл большую часть за собой. Проклятье… Да как же такое могли допустить?

— Я слышал взрыв, — недолго подумав, произнёс я. — Прямо перед тем, как настал Тёмный Час, что-то шарахнуло в другом конце академии.

— Думаешь, кто-то разрушил купол специально? — всхлипывая, спросила Колокольцева.

— Не знаю, Юлечка, не знаю, — вздохнул я. — Но очень похоже на то.

Раздался грохот, что-то приближалось к нам из тумана. Бродский и Колокольцева тут же спрятались за моей спиной.

Ох и хороши же у меня бойцы!

— Юля, позаботьсяоб Антарктьевой. Николай, давай сюда зелья мышечной силы и настойки от головной боли, — раздал приказы я.

Трясущимися руками Бродский вытащил из своей сумки две склянки и протянул мне. Я залпом проглотил содержимое обоих зелий, стараясь не отрывать взгляда от стены тумана.

Шаги были уже совсем близко. Я прикоснулся к ноге Анастасии и поглотил немного ледяной магии. Совсем крупицы — больше маны в ней не осталось.

Из тумана с громким боевым кличем выскочил Алексей Ковтунов, и пропуская по несколько ступеней за раз, поднялся к нам.

Бродский и Колокольцева хоров взвизгнули.

— Расслабьтесь, ребята. Это наш капитан, — выдохнул я. — Рад тебя видеть, Алексей.

Ковтунов тяжело дышал. Его глаза выглядели воспалёнными. И Тёмный Час тут не при чём. Магия Крови Павла сильно потрепала Алексея.

— Какое счастье, что я вас нашёл, — пытаясь восстановить дыхание, произнёс Ковтунов. — Там — в центре стадиона, творится сущий ад! Тот легионер — Суворов вместе с Побединским схлестнулись с какой-то здоровенной скотиной. Весь правый сектор трибун разнесли в щепки! Я пытался им помочь, но Побединский прогнал меня. Попросил помочь с эвакуацией студентов.

— Пострадавших много? — спросил я.

— Нет, нам крупно повезло. Лазарева успела закрыть студентов защитными чарами до того, как судьи столкнулись с фобами. Нашу команду и московских студентов я уже вывел. Остались только вы.

— Отлично, ты как раз вовремя, дружище, — я хлопнул Ковтунова по плечу. — Николай с Юлей понесут Анастасию, а мы с тобой их прикроем.

— Замётано, тогда выступа… — произнёс Алексей, но осёкся.

Раздался протяжный треск и громкое бульканье. В нескольких метрах от нас трава стадиона провалилась под землю, образовав небольшой чёрный водоём. Воздух заполнило непереносимой болотной вонью.

Мы замерли, наблюдая за странным явлением. Тёмный Час не хотел отпускать нас живыми.

Вода в болотце беспокойно зажурчала. И из неё появилась чья-то зелёная голова. Через мгновенье из тины выбрался силуэт крепкого накачанного мужчины. Его влажная тёмно-зелёная кожа блестела в лучах синей тёмномирской луны. Вместо головы у фоба была жуткая лягушачья морда. Глаза чудовища хищно горели жёлтым магическим светом.

— Кто, во имя всего святого, здесь боится лягушек⁈ — пропищала Колокольцева.

Мы с Бродским одновременно перевели взгляды на Ковтунова. Трясясь от ужаса, Алексей проглотил застрявший в горле ком и произнёс:

— Нам конец. Он всё-таки пришёл за мной!

— Лёха! Пожалуйста, возьми себя в руки! — взмолился Бродский. — Это просто лягушка. Обычная безвредная лягушка!

Фоб выбрался из воды, взмахом мясистой руки вырвал первый ряд сидений и бросил груду металла в сторону.

— Ладно, не такая уж и безвредная… — прошептал Николай. — Бежим!

Бродский с Колокольцевой подхватили тело Анастасии и быстрым шагом направились к вершине трибун. Я встал на пути приближающегося к нам фоба. Ковтунов не двигался, его словно магией льда заморозило.

— Алексей, Бродский прав, — сказал я. — Чем больше ты боишься эту чёртову лягушку, тем сильнее становится фоб. Возьми себя в руки, иначе нам не справиться.

— Он пришёл за мной, он пришёл за мной… — монотонно повторял Ковтунов, не обращая на меня никакого внимания.

— Ладно, прости, друг, но ты меня вынуждаешь это сделать, — произнёс я и схватился обеими руками за плечи Ковтунова.

По моим силовым каналам устремился поток боевой магии. Я поглотил половину силы Алексея. Здоровяк зашатался и потерял сознание. Совсем ослаб.

Но так будет лучше для нас обоих. Во сне его страх перестанет питать фоба, а я смогу дать отпор этому болотному исчадию.

Лягушка-переросток медленно поднималась ко мне по ступеням. Я шёл ему навстречу, попутно разминая кулаки. В усталых руках циркулировала боевая магия Ковтунова.

— Ну что, месьё? — крикнул я фобу. — Не хотите составить мне компанию? Я как раз собираюсь во французский ресторан. А у них, говорят, закончились лягушачьи лапки.

Я замахнулся и пробил правой рукой по челюсти монстра. Огромный зелёный кулак пролетел мимо моей головы.

Сила в этой «лапке» была нешуточная. Если бы я не увернулся, бой для меня уже был бы закончен.

Но проклятое земноводное никак не желало ослабевать. Неужели страх Ковтунова настолько силён? Я-то был уверен, что всё это очередная глупая шутка Бродского!

Оттолкнулся от земли и, вложив всю боевую магию в кулак, ударил фоба в крепкую грудь. Лягушка устояла на ногах, но отъехала назад, прямо к своему болоту. Стопы монстра оставили глубокие борозды в земле.

Костяшки горели, все кулаки были сбиты напрочь. Кожа у этого фоба была толще, чем у любого оборотня, с которым мне доводилось сражаться. И что самое интересное, если игнорировать глазастую лягушачью башку, силуэт этого монстра мне кого-то напоминал.

Мышечная масса, чёткие отточенные движения. Да у него же тело, как у Алексея Ковтунова! И как это понимать? Что у нашего капитана в голове творится?

Я собрался с силами, налетел на фоба и столкнул его тушу в болото. Монстр с громким всплеском рухнул в вязкую чёрную воду. Земля задрожала, берега тёмномирского водоёма стянулись, вернув стадиону былые очертания.

— Сбежать решил! — усмехнулся я. — Смешно! Олицетворение страха испугалось обычного студента.

Скорее всего, монстр почуял свою близкую смерть.

Воздух рассёк взмах птичьих крыльев. Из тумана появился маленький силуэт Гаспара. Голубь, опасливо озираясь, приземлился мне на плечо.

— Живой? — курлыкнул он.

— Живее всех живых, — ответил я. — Ты то, что здесь забыл?

— Владимир, — тяжело дыша, произнёс Гаспар. — На территории академии уже действуют бойцы Светлого дня. Скоро Тёмный Час схлопнется. Но вам с Бродским нужно бежать.

— Чего? — не понял я. — Куда бежать? Зачем?

— Прости меня, Владимир Белов, — проскулил Гаспар. — Он приказал мне взорвать защитные кристаллы. Это из-за меня на академию обрушился Тёмный Час!

— Что ты… — я не мог поверить словам этого паршивца. — Ах ты сволочь пернатая!

— Погоди! — закурлыкал он. — Погоди! Сейчас не время ругать Гаспара. Сюда идут бойцы Светлого дня. Они могут заподозрить тебя!

— С какой это стати⁈

— Я уничтожил защитный кристалл взрывными зельями. А спёр я их у вас с Бродским! Следы найдут!

Из тумана послышался грозный мужской голос:

— Белов! А ну стоять!

Глава 25

Из тумана появился один из судей олимпиады, представитель Легиона — Суворов. Стоило грозному мужчине меня окликнуть, как Гаспара и след простыл.

Предательская птица! Что же натворил этот проклятый голубь… Настоящий двойной агент.

Этим поступком он выдал себя с потрохами. Хотя я изначально был уверен. Но и предположить не мог, что голубь затеет диверсию!

— Вы не ранены, Белов? — спросил Суворов.

Но даже этот вопрос из его уст прозвучал с угрозой.

Мне впервые удалось разглядеть легионера вблизи. Растрёпанные каштановые волосы наползали на суровое лицо. Губы под широкими острыми усами были плотно сжаты. Создавалось впечатление, что мужчина зол на весь мир. На покрытых кровью руках красовались родовые перстни. Весьма суровый вид, особенно для военнослужащего.

— Нет, я не пострадал, — замотал головой я. — Как я могу к вам обращаться?

— Игорь Николаевич Суворов, — коротко представился легионер. — Я внимательно наблюдал за вами, Белов.

— Разумеется, на то вы и судья олимпиады, — пожал плечами я.

— Не притворяйтесь, что не поняли меня, — отрезал Игорь Николаевич. — Я говорю о вашем противостоянии фобам. Весьма неплохо для первокурсника. Кто вас обучил боевым искусствам?

Ну я попал. Ожидал, что сейчас сюда заявятся члены организации «Светлый день» и повяжут меня, как подозреваемого в подрыве защитных кристаллов. Но ситуация оказалось иной. Посреди Тёмного Часа меня настиг тот самый легионер, который имел виды на нас Павлом Мясниковым.

— Боевым искусствам обучал меня мой отец, — солгал я.

— Вот как? — недоверчиво приподнял густую бровь Суворов. — И где же сейчас Белов-старший?

— Пропал, — коротко ответил я. — И я не имею ни малейшего понятия, где он сейчас.

— Пропал, значит? — хитро прищурил глаза легионер. — А вы хотели бы его найти, Белов?

Вот уж действительно странный вопрос. С одной стороны, было бы неплохо разыскать этого подонка, если он ещё жив, и заставить выплачивать долги. Но Суворов явно к чему-то клонит. Предложение помощи от властных людей всегда нужно принимать с предельной осторожностью.

— Меня не сильно интересует его судьба, — сказал я. — Вы намекаете, что вам что-то известно?

— Я намекаю, что вам следует вступить в ряды Легиона, Владимир Белов, — прямо сказал он. — С нашей властью вам удастся и найти отца, и обеспечить семью. Решить любые интересующие вопросы. Достаточно пройти короткое обучение и принять участие в войне. Нам нужны такие способные люди, как вы.

Вот и началась вербовка. А он явно навёл справки. Знает и об отце и о плачевном состоянии моей семьи. Знает, куда нужно надавить. Только со мной такое не прокатит. До чего же абсурдно разговаривать с воякой на эту тему посреди Тёмного Часа рядом с потерявшим сознание Ковтуновым!

— Вам не кажется, что сейчас не лучшее время для этой беседы? — спросил я. — Кругом бродят фобы и…

— Фобами уже занялся Светлый День. Не пройдёт и получаса, и сопряжение между мирами пойдёт вспять, — перебил меня Суворов. — Так что скажете, Белов?

Я быстро сообразил, почему этот разговор вообще состоялся в столь безумной обстановке. Суворов — не идиот. При нормальных обстоятельствах он бы переговорил со мной в безопасном месте.

Нет. Ему бы даже не пришлось со мной говорить. Декан и так был готов отдать одного из нас.

Всему виной произошедший на олимпиаде инцидент с Тёмным Часом. Суворов понял, что его планы рушатся, и я решил это озвучить.

— Игорь Николаевич, вы ведь заговорили со мной сейчас, потому что это последний шанс заманить кого-то из учеников в Легион, не так ли? — спросил я.

Суворов старался не показывать своих истинных эмоций, но я заметил, как дёрнулась бровь.

— Не понимаю, о чём вы, Белов, — строго ответил он. — Если Легион хочет — Легион возьмёт.

— Давайте будем честны, — предложил я. — Из-за того, что Тёмные Часы участились и прямо на территории академии произошло сопряжение миров, теперь все силы будут направлены на более активную подготовку студентов к борьбе с прорывами фобов. Вы решили поговорить со мной, потому что поняли: теперь ваше прошение о пополнении армии будет отклонено. Ведь способные маги куда нужнее для защиты граждан от магии Тёмного Мира.

Суворов молчал. Его взгляд сверлил меня из-под насупившихся бровей. И это был ответ на мой вопрос.

Я оказался прав.

— А вы не обделены умом, Белов, — наконец произнёс он. — Однако не стоит забывать, что и я помог вам. Я запросто мог не вступаться за вас на олимпиаде. Дать Виктору Мясникову вас дисквалифицировать.

— Теперь события олимпиады уже не имеют значения, — ответил я. — Однако я ценю ваш поступок. Честность превыше всего.

Суворов хотел добавить что-то ещё, но его ослепило внезапно возникшее на небе солнце. Мгла Тёмного Часа рассосалась, а вслед за ней ушёл и туман.

Лишь тогда я впервые увидел последствия этого прорыва. Весь стадион был усыпан прахом убитых монстров. Все трибуны и прилегающие к тренировочной площадке дворы академии превратились в руины. Но зная, как быстро работают наши профессора, уже через пару дней всё будет убрано.

На стадионе появились десятки людей в белой форме. Маги из Светлого Дня. Видимо, они уже завершили чистку.

— Что ж, Белов. Похоже, нам с вами не удастся договориться, — заключил Суворов. — Но мы ещё обязательно встретимся. Я хорошо запоминаю сильных людей. Не надейтесь, что вам удастся исчезнуть из моей памяти.

— Тут ещё раненные! — крикнул один из бойцов Светлого дня и подбежал к нам.

Остаётся надеяться, что Гаспар ошибся, и им не удалось найти следы взрывных зелий.

— Сюда! — позвал я спасателей и указал на Ковтунова. — Ему нужна помощь. Потерял весь запас маны.

Крепкий боец в белоснежном мундире мигом подхватил далеко не лёгкого Алексея и закинул себе на спину. Прежде чем направиться к лазарету, он бросил взгляд на мои кулаки.

— Дрался с фобами? — спросил он.

— Было дело, — сдержанно кивнул я. — Иначе бы я тут не стоял.

— Так держать! — воскликнул боец. — После обучения присоединяйся к нам. Светлому Дню такие люди пригодятся.

Сказав это, он быстрыми шагами удалился вместе с телом Ковтунова.

Я устало присвистнул. За пять минут меня попытались завербовать сразу в две главные организации Российской Империи. События этого дня — перебор даже для главного охотника на магов.

Выбравшись из руин стадиона я нашёл Бродского и Колокольцеву. Им удалось доставить Антарктьеву в больничный корпус к профессору Лазаревой.

К счастью, Анастасия уже пришла в себя и чувствовала себя неплохо, хоть и ощущала сильную слабость от потери маны.

Колокольцева с Антарктьевой долго благодарили меня за помощь, но мои мысли были очень далеко от реальности. Убедившись, что с моими подругами всё хорошо, я позвал Бродского за собой в Тайное Убежище.

Там нас встретил уже заскучавший дед Аким.

— О, здав будьте, хлопцы! — поприветствовал нас она. — А вы откуда такие чумазые?

— Гаспар был здесь? — перебил я Акима.

— Он и сейчас тута, — махнул лапой дед. — Я энтого петуха проклятого в клетку запихал. Он тут что-то вынюхивал.

— Володь, может объяснишь, что происходит? — взволнованно спросил Бродский.

— Сейчас узнаешь, — ответил я и зашагал к комнате с круглым столом.

Гаспар действительно сидел в клетке. Но, что удивительно, фамильяр не кричал и даже не пытался поскорее из неё выбраться. Будто осознавал свою вину.

— Объяснись, — потребовал я. — Всё выкладывай. От и до. Без утайки. Зачем ты подставил нас с Николаем?

Гаспар тяжело вздохнул.

— Мастер Тайн знал, что на этой неделе будет массовый прорыв Тёмных Часов по всему городу. Он приказал мне сломать барьер в академии.

— Зачем?

— Я же уже говорил! — взмолился Гаспар. — Мастер хотел…

Гаспар не успел закончить свою тираду. Поскольку потолок над нашими головами со скрежетом расползся, и из образовавшегося отверстия прямо на стол упал конверт.

На конверте были выгравированы инициалы.

М. Т.

— Мастер Тайн, — прошептал Бродский.

— Это от хозяина… — испуганно пролепетал Гаспар.

Отверстие в потолке исчезло, будто его и не было. Я поднял конверт и достал из него письмо. Текст появлялся постепенно, будто невидимая рука писала сообщение прямо у меня на глазах.

«Здравствуй, Владимир Белов! Вынужден тебе признаться в своём маленьком преступлении. Гаспар не лжёт. Он действовал по моему приказу. Однако я сделал это ради благих целей. Из-за произошедшего инцидента вас с Мясниковым теперь гарантированно не заберут в Легион. Более того, мне удалось понаблюдать, как ты справляешься с фобами. Впечатляющая картина! Очень даже неплохо для первокурсника. Ты чем-то напомнил мне меня самого. Я увидел достаточно и больше стравливать вас с Павлом Мясниковым не буду. Я убедился, что моим последователем должен быть именно ты. Забери оставшуюся у Павла власть. Он показал себя слабым игроком и изрядно меня разочаровал».

— Да этот Мастер Тайн просто сумасшедший! — воскликнул Бродский, читая сообщений из-за моей спины.

— Ты видишь текст? — удивился я.

— Конечно! Самопишущееся письмо! — воскликнул Николай.

— Странно. Раньше ты не мог его видеть…

Стоило мне произнести эти слова, и на пергаменте появилось продолжение текста.

«Мои сообщения могут видеть все люди, которых ты считаешь своими друзьями. Так сказать, члены твоего студенческого клана. Ах да, хочу извиниться за действия Гаспара. Он не должен был использовать взрывные зелья и ставить под удар тебя и твоих друзей. Гаспару была доверена миссия и шанс обрести свободу, но он себя не оправдал. Отныне он больше не мой фамильяр. Можешь сделать с ним всё, что тебе захочется. Хочешь — оставь себе. Хочешь — убей. Мне всё равно. Все следы взрывных зелий я замёл, подозревать вас никто не станет. Передавай привет Акиму. И успехов в захвате Закрытого Клуба».

— Что… Что говорит хозяин? — взволнованно спросил Гаспар.

— Говорит, чтобы мы тебя пришили! — рявкнул Бродский.

— Тише, Николай, — попросил я друга. — Не спеши.

Я присел за круглый стол и принялся перечитывать письмо Мастера Тайн. Этот хитрец знал абсолютно всё. Он не манипулировал мной, а выстраивал все мои действия в свою пользу. Олимпиада, торговля зельями, противостояние с Павлом Мясниковым — всё это будто часть его большой игры.

И я не собирался становиться его пешкой. Не для этой цели обрёл вторую жизнь.

Однако пока что планы Мастера Тайн меня не беспокоили. Я получил выгоду от его Тайного Убежища, и этого мне было достаточно.

Пусть Мастер Тайн думает, что мы легко поддаёмся его манипуляциям. Пусть считает, что мы с Бродским пляшем под его дудку. Если в какой-то момент Мастер Тайн решит нам навредить, он поймёт, с кем на самом деле связался.

— У меня к тебе три вопроса, Гаспар, — нарушил тишину я. — Ты осознаёшь, что натворил по указке этого сумасшедшего болвана?

— Да, — понуро опустив маленькую голову, произнёс голубь. — Я чуть не уничтожил Магическую Академию.

— Ну, до бедствий такого масштаба тебе ещё трудиться и трудиться, — ответил я. — Вопрос второй: ты понимаешь, что Мастер Тайн от тебя избавился? Он написал, что мы можем тебя убить.

— Не убивайте меня, пожалуйста! — взмолился Гаспар.

— Гаспар, ты не ответил на вопрос, — холодно произнёс я.

— Д-да. Я понимаю. Я теперь один…

— Отлично, — кивнул я. — И последний вопрос. Ты готов служить мне?

— Володь, ты чего? — удивился Бродский. — Ты хочешь дать ему второй шанс?

— Не второй, раз уж на то пошло, а десятый, — поправил Бродского я. — Обожди, Николай. Дай мне договорить с нашим маленьким другом.

У меня появились насчёт голубя свои планы, и это была отнюдь не курьерская доставка зелий. Хотя и к ней я его тоже припахаю.

— Я готов, — Гаспар сжал прутья клетки своими крылышками. — Готов служить тебе, Владимир Белов, честно и безвозмездно!

— Учти, если ты ещё раз предашь кого-то из нас или подвергнешь меня и моих друзей опасности, я отрину своё милосердие, — предупредил я. — И убью тебя.

— Я клянусь в верности Владимиру Белову, — прокурлыкал Гаспар. — До конца своих дней!

Стоило голубю это произнести, как между нами проявилась магическая нить. Всего на миг, но этого было достаточно. Гаспар принёс магическую клятву, и теперь не сможет её нарушить. Гораздо удобнее, чем верить ему на слово.

— Вот и славно, — кивнул я и открыл клетку. — Добро пожаловать в студенческий клан, Гаспар.

— Вот так просто? Ты его отпускаешь? — удивился Бродский.

— Да, теперь если он станет чинить нам препятствия или попытается предать, магическая клятва убьёт его. И он это понимает.

— Ага, — фыркнул голубь. — Пожить мне ещё хочется.

— Тогда можешь приступать к отправке зелий. Сейчас они пригодятся боевому потоку для восстановления. Будешь так свою вину отрабатывать! — указал я голубю.

— Про процент уже речи не идёт? — он жалобно посмотрел на меня.

— Нет, список адресатов сейчас тебе напишу, и в путь!

Мы озадачили Гаспара работой, а потом решили разойтись. Все жутко устали, в академии царил хаос. Варку следующих зелий пришлось отложить на следующие дни.

Ситуацию с Тёмным Часом быстро замяли. Но всколыхнуть общественность она успела. Во всех газетах первые полосы кричали об опасности Тёмного Мира.

Наши с Мастером Тайн мысли оказались верны. Прошение Легиона было отклонено вышестоящими людьми. В дело вмешались лидеры Светлого Дня, и сам ректор академии, который состоял в этой организации.

Но что больше всего меня удивляло в этой ситуации, так это отходчивость магов. После восстановления барьера никому даже в голову не взбрело, что все массовые мероприятия стоит отменить. Московских студентов и их сопровождающих убедили остаться ещё на три дня, чтобы те могли посетить осенний бал.

И эта новость меня обрадовала. Я изначально планировал начать захват Закрытого Клуба именно в тот вечер, когда состоится осенний бал. Лучшего момента для осуществления плана и не придумаешь.

Студенческим советом была организована почтовая служба, которая позволяла пригласить даму или кавалера на бал. Ох, и началась же суета! Удивляет меня эта современная молодёжь… Нет бы лично позвать своего спутника на бал! Ага, как же! Народ пошёл слишком мягкотелый. А вдруг откажут? Да ещё и в лицо. Тьфу!

Двое суток прошли без занятий. Всем студентам было разрешено отдохнуть.

Вечером, за сутки до бала, ко мне заскочил сияющий от счастья Бродский.

— Николай, аккуратнее! — пошутил я. — Ты меня своим настроением сейчас ослепишь. Что такое? Екатерина согласилась отдать тебе руку и сердце?

— Лучше! — воскликнул Бродский. — Она согласилась пойти со мной на осенний бал.

— Уважаю, Николай, — кивнул я. — Хоть кто-то ещё способен приглашать даму самостоятельно, а не этими дурацкими письмишками. Кстати, Екатерина ведь не из нашей академии? Я думал приглашать можно только других студентов.

— Я лично спросил разрешения у своего куратора. Она дала добро!

— Лазарева-то? — усмехнулся я. — И что сказала?

— Ну… Что-то вроде: «Слава всему магическому миру, Бродский, что хоть одна девушка согласилась с тобой куда-то пойти. Такой шанс терять нельзя!», — визгливо изобразил голос Лазаревой Николай.

— Не принимай близко к сердцу, Коль. Ольга просто ревнует, — рассмеялся я.

— Правда? — обрадовался Бродский.

Я не стал его переубеждать.

Через минуту в мою комнату вломился Алексей Ковтунов.

— Ребята, тут такое случилось! — басом проорал он.

— Некромантовы пятки, да у меня не комната, а проходной двор! — воскликнул я. — Я сегодня смогу открыть учебник или нет?

— Володя, какая учёба? — удивился Алексей. — Завтра осенний бал! Я смог позвать туда одну из московских студенток, представляете?

— Погоди, Лёх, — не понял Бродский. — Каких студенток? Там же только двенадцать здоровенных парней приехало?

— Ну… Вот она одна из них… — смущённо почесал затылок Алексей. — И аккуратнее с выражениями, Бродский! Пока я тебя на дуэль не вызвал.

— Ёкарный бабай… — прошептал Николай. — Так один из этих качков всё это время был бабой?

— Ещё одно слово, Бродский… — пригрозил пальцем Ковтунов.

— Только дуэлей у меня в комнате не хватало, — встрял в их спор я. — Ну-ка прекратите сейчас же. Николай, ну что ты в самом деле? Не обижай Алексея. Женщина должна быть здоровой, чтобы ребёнка выносить.

— Ну не настолько же здоровой, — хохотнул Бродский.

Я с трудом сдержал смех. Николай сегодня был в ударе, но Алексея обижать не хотелось. Каждый имеет право на своё счастье. К тому же интуиция подсказывает, что не всё так просто с этой дамой…

Ковтунов толкнул Бродского ладонью так, что Николай улетал на другой конец моей кровати.

— Слушай, Володь, а ты кого позвал? — спросил Алексей.

— Пока никого, — ответил я. — Не было на это времени.

На самом деле я никого звать и не собирался. На бал мне нужно сходить только для галочки. А следом приступить к операции «Отнять у Мясникова последний оплот власти». Как раз с минуты на минуту должен прибыть Гаспар и доложить всё, что ему удалось выяснить о новом местоположении Закрытого Клуба.

— То-о-о-очно! — закричал Бродский. — Володь, я же тебе письма забыл передать!

— Какие ещё письма? — не понял я. — Ой, только не говори…

— Да-да! Те самые! Аж три штуки! — пропел Бродский и вытащил из-за пазухи три маленьких конвертика. — Только что достал их из твоего почтового ящика.

— Кто тебе вообще разрешил копаться в моём почтовом ящике? — спросил я и выхватил письма из рук Николая.

— Вахтёр Собакин, — заявил Бродский. — Я сказал ему, что я — твой личный почтальон.

— Бесово вымя, да этот Собакин в любое дерьмо готов поверить. Кто его вообще нанял к нам в академию?

Бродский и Ковтунов с интересом смотрели то на меня, то на письма.

— Чего вы так уставились? — спросил я.

— Как «чего»? Интересно же, — сказал Николай. — Открывай!

— Коля-Коля, как тебе не стыдно? — погрозил Бродскому я. — Это же личная информация.

— Бродский прав, — поддержал Николая Ковтунов. — Мы тебе рассказали о наших дамах. Теперь хотим о твоих услышать.

— Эх, справедливо, — согласился я. — Убедили. Давайте глянем, кто тут у нас…

Я распаковал первый конверт. Предсказуемо, он был от Юлии Колокольцевой.

— Ого-го! — воскликнул Ковтунов. — Сама староста курса! Ну ты даёшь, Владимир!

Странная всё-таки мода пошла. Дамы зовут кавалеров. Что-то с современной молодёжью определённо не так.

Я достал второе приглашение, и имя адресанта застало меня врасплох.

— Ольга Ларазева, — прочитал вслух Бродский. — А кто это та… А-а-а-а! Как такое возможно⁈

Сколько раз я её просил не афишировать наши с ней взаимоотношения. Она что, всерьёз думает, что нам стоит пойти с ней на осенний бал?

— Всё, Николай, хорош, — успокоил я Бродского. — Будешь много орать, я третий конверт не открою.

— Ладно-ладно, — Николай в нетерпении потёр ладони. — Показывай, что там!

Ковтунов и Бродский склонились над последним конвертом. И третье приглашение заставило оцепенеть нас всех.

— Мария Мясникова⁈ — хором воскликнули Бродский с Ковтуновым.

Мою голову посетила любопытная мысль.

— А это не самый худший вариант… — произнёс я.

Марию можно использовать в нашем плане.

В это мгновенье форточка распахнулась, и в комнату влетел Гаспар.

— Я узнал! Я узнал, где находится Закрытый Клуб! — прокричал он. — Готовимся к захвату! Надерём зад Мясникову!

Непосвящённый в наши тайны Алексей Ковтунов ошарашенно посмотрел на говорящего голубя и со всей серьёзностью спросил:

— Вы чего удумали?

Дверь в мою комнату в очередной раз распахнулась. Точно, проходной двор! Надо уже замки магические поставить!

Внутрь влетела Колокольцева и воскликнула:

— Ты пойдёшь на бал с Мясниковой только через мой труп!

Глава 26

В моей комнате собрались чуть ли не все, с кем я успел завести знакомство за последний месяц.

Николай Бродский, Алексей Ковтунов, Юлия Колокольцева и проклятый Гаспар, благодаря которому суть нашего плана достигла посторонних ушей.

Вот все разойдутся, надо будет заставить голубя ещё и клятву о неразглашении при посторонних принести.

Алексей и Юля не должны были узнать о нашем плане по захвату Закрытого Клуба.

— Вы собрались захватить Закрытый Клуб⁈ — удивлённо воскликнул Ковтунов. — У вас совсем от зелий мозг атрофировался?

— Ты собрался идти с Марией Мясниковой на осенний бал? — прокричала Колокольцева.

— Володька, нас раскрыли, бежим! — зачем-то вставил свои пять копеек Бродский.

— Курлык? — Гаспар же делал вид, что вообще ни при чём.

— А ну, тихо всем! — резко вскочив со стула, указал я. — Николай, закрой дверь на ключ. Не хватало, чтобы к нам ещё кто-нибудь ввалился без приглашения.

Юлия с Алексеем напряжённо переглянулись. Николай повернул ключ в замочной скважине и убрал его в свой карман.

— Вы… Вы что, собираетесь меня убить? — испуганно прошептала Колокольцева.

— С ума, что ли, сошла, Юль? — усмехнулся я. — Нет. Просто поговорим.

Поначалу я подумал, что произошедшее — большая неудача и предпосылка для полного провалу нашей операции.

Но нет. Я быстро сообразил, как обернуть происходящее в свою пользу.

С Юлей и Алексеем у нас уже давно развились крайне доверительные отношения. Нам для выполнения плана как раз не хватает людей. И я могу заручиться их поддержкой.

— Присаживайтесь, — предложил я своим гостям. — Я расскажу вам всё, как есть. С самого начала. Я ведь могу вам доверять?

Юля и Алексей активно закивали.

И я рассказал им о своём противостоянии с Павлом Мясниковым. О Тайном Убежище, о Гаспаре и Мастере Тайн, о Закрытом Клубе. И даже о нашем с Бродским алхимическом предприятии и планах по захвату главного оплота власти Павла.

Юлия и Алексей слушали мой рассказ, не перебивая. На их лицах за время моей речи отразился весь спектр эмоций. От восхищения до страха.

— Я так и думала, что за твоими изменениями стоит что-то ещё! — воскликнула Юля. — Но я и помыслить не могла о масштабах твоей игры.

— Ты меня осуждаешь, староста курса? — приподняв одну бровь, спросил я.

— Нет! Я… — Юлия задумчиво потёрла узенький подбородок. — Я тобой поражена. Пока все спокойно учатся и ведут обычную студенческую жизнь, ты успеваешь вершить за кулисами такое! Ты — невероятный человек, Владимир.

— Вообще-то, я тоже в этом участвовал… — как бы невзначай напомнил о себе Бродский.

Ковтунов резко вскочил с места и одним коротким рывком подлетел ко мне. На долю секунды я решил, что он собирается меня атаковать. Но Алексей упал на одно колено и воскликнул:

— Возьмите меня к себе в команду!

— Лёх, ты чего? — удивился я. — Поднимись!

— Нет! — наотрез отказался Ковтунов. — Павел Мясников оскорбил меня, опорочил саму суть олимпиады. Да, нам в любом случае было не суждено поучаствовать в финале из-за Тёмного Часа, но… То, что он сделал — непростительно. Я обязан ему отомстить. Возьмите меня с собой.

Поспорить с мнением Ковтунова было сложно. Павел вывел его из строя с помощью магии крови. Сотворил что-то с сосудами головного мозга Алексея. Крайне опасная способность, которая запросто могла бы привести и к смерти боевого мага.

— Ты осознаёшь, что наш план опасен? — предупредил я. — Существует риск, что нас раскроют и даже отчислят.

— Это не важно, я всё равно готов присоединиться к вам, — настоял Алексей. — Месть того стоит!

— В таком случае встань ты уже с колен! — попросил я. — Разумеется, мы тебя берём. Нам понадобится такой человек, как ты.

Алексей улыбнулся и поднялся на ноги. Однако за этой улыбкой скрывался огонёк, имя которому — жажда мести.

Ничего, скоро мы утолим эту жажду. Павел напьётся своей же крови.

— Я ничего не понимаю, — схватилась за голову Колокольцева. — Вы хотите захватить Закрытый Клуб, проучить Мясникова и расширить своё дело… Да, это идёт вразрез с правилами академии, но я готова с этим смириться. Вот только… Зачем идти на осенний бал с Марией Мясниковой⁈ Она ведь — сестра врага!

— Это единственный вопрос, который тебя беспокоит, Юлечка? — рассмеялся я. — Скажу тебе честно: при любых других обстоятельствах я бы гарантированно пошёл на бал именно с тобой. Но выпавший шанс упускать нельзя.

Юля смущённо покраснела, но всё равно никак не могла взять в толк, к чему я всё это веду.

— Какой шанс, Володь? Тебе так сильно хочется потискать эту злобную стерву?

— Юль, ты совсем ничего не понимаешь или только притворяешься? — спросил я. — Я могу воспользоваться ею, чтобы выудить о враге больше информации.

— А с чего ты взял, что это не ловушка? — поинтересовалась Юля.

— Кстати, Володь, а Колокольцева права, — подметил Бродский. — Может, её специально подослал Павел или Мясников-старший.

— Ну вы всерьёз думаете, что я не предусмотрел этот вариант? — ответил я. — Такое очень даже может быть. Я вам больше скажу, ребят, оно так и есть, скорее всего. Но я не поддамся на её магию, у меня к ней иммунитет. А также у меня много рычагов давления на Марию. Я справлюсь с этой маленькой бальной интрижкой.

Моя формулировка явно не понравилась Колокольцевой, но та, тяжело вздохнув, произнесла:

— Хорошо, тогда я тоже с вами.

А вот это оказалось неожиданным заявлением. Если от Ковтунова я ждал такой решимости, то на счёт Колокольцевой даже не догадывался.

— Погоди-погоди, — замахал руками я. — Ты уверена, что хорошо слушала?

Я принялся загибать пальцы и перечислять:

— Подпольная деятельность, незаконная продажа зелий, нарушений правил академии, риск получить раны или даже погибнуть, гарантированный способ нажить себе опасных влиятельных врагов. Мне продолжить?

— Это должно меня переубедить? — Колокольцева деловито закинула ногу на ногу и сложила руки на груди.

— Ты ведь староста курса, — подметил я.

— А значит, смогу прикрывать деятельность вашей подпольной организации, — заявила она.

Бродский присвистнул, но никто не обратил на него внимания.

— Ты пойми, меня очень радует перспектива твоего присоединения к моей команде, — сказал я. — Но мне нужно понять твою мотивацию. Почему староста курса вдруг решила нарушить сразу все правила и пойти во все тяжкие?

— Ты — причина, — прямо сказала Юля. — За этот месяц я убедилась, что ты — тот человек, на которого можно положиться, Владимир. Какую бы деятельность ты не вёл в тенях академии, она точно никому не навредит.

— Но это ведь не единственная причина? — хитро ухмыльнувшись, спросил я.

Я видел Колокольцеву насквозь.

Она долго молчала, но всё же решилась и произнесла:

— Да я просто устала быть девочкой-зубрилкой и контролировать весь этот проклятый курс! Я хочу стать частью чего-то большего.

— Такой ответ меня устраивает, — кивнул я. — Ну что ж, друзья, давайте обобщим.

Я поднялся со стула, подошёл к своему шкафу и распахнул его дверцы.

— Все, кто окончательно определился со своим решением — за мной, — произнёс я, активировал нулевым ключом вход в Тайное Убежище, и пролез вовнутрь.

Бродский с Гаспаром последовали за мной. Колокольцева явно не ожидала, что ей придётся залазать в пыльный гардероб, но всё же пошла за нами.

Ковтунов посмотрел на свой бывший шкаф и судорожно сглотнул застрявший в горле сухой ком. Не так давно он искренне верил, что в нём живёт монстр-лягушка.

Алексей пару раз ударил себя по щекам и воскликнул:

— Да будь, что будет!

И вошёл в тайный проход, вслед за нами. Сделал первый шаг на пути к победе над своим главным страхом.

Я провёл своих друзей по коридорам Тайного Убежища. В главном зале нас ждал мой личный дворецкий — здоровенный паук Аким.

— Это — Аким, — представил я деда Алексею и Юлии.

— Алексей! — эмоционально представился Ковтунов и крепко пожал Акиму паучью лапу.

Колокольцева замерла.

— Какой… — прошептала она. — Какой милый старый паучок!

— О! А энти двое мне больше нравятся, чем Николашка-дурачок, — обрадовался Аким.

— Где ты здесь увидела милого паучка⁈ — воскликнул Бродский.

— А я согласен с Юлей, — кивнул Ковтунов. — По лицу видно, что старик — тот ещё добряк.

— По какому на фиг лицу? Ты, может, не заметил, что у него ниже лица? — не унимался Бродский. — Ковтунов, я тебя искренне не понимаю. Ты боишься каких-то лягушек, но этот страхоужас тебя совсем не смущает!

— Обсудить привлекательность дедушки Акима вы ещё успеете, — прервал их я. — А пока перейдём к делу. Завтра состоится осенний бал. Незадолго до его окончания, мы приступим к захвату Закрытого Клуба. Гаспар!

— Курлык? — вопросительно склонил голову фамильяр.

— Расскажи студенческому клану всё, что тебе удалось выяснить о Закрытом Клубе.

И Гаспар выложил всё, что нам нужно было знать.

После обсуждения плана мы разошлись по своим комнатам. Я решил в очередной раз пожертвовать сном и посвятить ночь медитации.

Моя сила отражателя возросла. Я уже твёрдо стоял на уровне второго ранга. Маловато и рискованно для битвы с могущественными магами. Но оттягивать столкновение с Павлом Мясниковым я больше не желал. Главное — не потерять в процессе контроль над собой. Если я всерьёз разозлюсь и вступлю в открытый бой с Мясниковым, мои инстинкты остановить уже будет невозможно. Битва будет идти до тех пор, пока один из нас не умрёт.

Именно поэтому я подготовил стратегию таким образом, чтобы захватить Закрытый Клуб мирным путём. Остаётся надеяться, что всё пойдёт строго по плану.

Хотя, когда в последний раз всё шло именно так?

Наступил полдень. Я вышел из медитативной комы и попросил Гаспара отправить Марии Мясниковой ответное письмо с моим согласием.

Всё общежитие гудело, сборы и подготовка к балу шли вовсю. Я заранее подготовил парадный костюм, позавтракал в столовой и вернулся в свою комнату. Остаток времени до начала бала я посвятил учёбе, от которой меня отвлёк вчерашний сбор студенческого клана.

Первый сбор. Эх, и всё-таки неплохую команду мне удалось собрать. Сильнейший на потоке боевой маг, староста первокурсников, алхимик-фанатик, вездесущий голубь-шпион и я охотник на магов. Что же это происходит? Я по привычке собираю новый орден?

Над академией сгущались сумерки. В свете синих магических огней я направился к культурному корпусу, главный зал которого уже начал заполняться людьми.

Мы с друзьями договорились прийти на бал по отдельности. Не стоит привлекать лишнего внимания, сбиваясь в группы. По дороге к корпусу я прошёл мимо Колокольцевой, намеренно сделав вид, что мы незнакомы. Та шла на бал с Валуновым — нашим однокурсником с боевого потока. Где-то вдалеке виднелся громадный силуэт Ковтунова. И девушка рядом с ним…

Ну ничего себе! Она оказалась совсем не такой, какой её обрисовали мы с Бродским. Москвичка была крепкой и подтянутой — настоящим боевым магом. Но женственности ей было не занимать. Должно быть, на олимпиаде изгибы её тела скрывала мешковатая спортивная форма.

У Алексея явно хороший вкус.

А вот Бродского видно не было. Либо он со своей Екатериной опаздывал, либо они уже были на балу. Но в Николае я не сомневался. Он не нарушит наш план. Каким мы сумасбродным раздолбаем он ни был, но всё же Бродский — моя правая рука. И я ему доверяю.

Доверяю магу… как странно звучит.

И, наконец, у входа в корпус я встретил её. Мария Мясникова в целом была крайне обворожительной девушкой, но в вечернем платье взгляд от неё оторвать было совсем невозможно. Тут уже никакое отражение не спасало.

Мария была в облегающем тело чёрно-белом платье. Её фиолетовые волосы были распущены. Девушка, как обычно, источала сильнейшую волну феромонов. Не зря я всю ночь медитировал. Придётся поддерживать лёгкий уровень отражения на протяжении всего бала.

— Здравствуй, Мария, — поприветствовал её я и взял руку девушки.

— Добрый вечер, Владимир, — прищурив глазки, ответила она и одарила меня лёгкой мимолётной улыбкой. — Не ожидала, что ты примешь моё приглашение.

— Ну что ты, Мария, — игриво произнёс я. — Этот бал — хорошая возможность обсудить много разных тем наедине друг с другом. Пойдём?

— Пойдём, — кивнула девушка, взяла меня под руку, и мы вместе вошли в главный зал.

Внутри уже вовсю кипел праздник. Половина зала была заставлена столиками с едой, а другая — заполнена танцующими студентами. На сцене играл оркестр магических инструментов, которым не требовались сами музыканты, чтобы творить музыку.

Чёртова магия! Даже творчеством колдуны решили пожертвовать. Тьфу!

Мы прошли через половину зала, и Мария отпустила мою руку.

— Мне нужно поприветствовать знакомых, — сообщила она. — Думаю, тебе тоже. Один москвич с тебя глаз не сводит. Минут через двадцать встретимся здесь и потанцуем. Хорошо?

— Договорились, Мария, — согласился я и отпустил девушку.

Это о каком москвиче, интересно, она сейчас говорила? Но ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. Ко мне подошёл крупный молодой человек и протянул ладонь для рукопожатия.

В лице коротко стриженного темноволосого боевого мага я узнал капитана московской команды.

— Добрый вечер, Владимир Белов, — произнёс он. — Нам так и не удалось познакомиться. Моё имя — Илья Суворов. Спасибо за хорошую игру. Давно мы так не боролись!

— Очень приятно, Илья, — кивнул я и пожал здоровяку руку. — Жаль, что нам не удалось закончить олимпиаду.

— Пойми меня правильно, Владимир, в этом и не было острой необходимости. Вся наша команда сошлась на том, что победил ты, хоть и неофициально. Ваш студент — Павел Мясников — вёл очень грязную игру. Даже против своих же однокурсников.

— Прошу простить, если вопрос неуместен, — аккуратно начал я. — Твоя фамилия — Суворов. Тот легионер — Игорь Суворов случайно не приходится тебе родственником?

— Ещё как приходится, — усмехнулся Илья. — Он — мой отец.

Я вспомнил, как Игорь Суворов отказался дисквалифицировать меня из соревнований, и вместо этого дал капитану москвичей покинуть игру. Выходит что, он настолько неподкупный, что даже собственного сына не желает продвигать?

— Должно быть, ты думаешь о той спорной ситуации на первом этапе? — будто прочитал мои мысли Илья. — Всё нормально. Мой отец всегда такой. Честный до мозга костей.

— В какой-то степени — это хорошее качество, — сказал я. — Побольше бы таких людей в кругах власть имущих.

— Что верно — то верно. Правда, отец замучил нас с сестрой своей повёрнутостью на войне, — Илья напряжённо почесал затылок. — Я подозреваю, что мы с ней отсюда не уедем. Кажется, отец собирается переводить меня в эту академию, поближе к сестре. Она служит в местных рядах легиона.

Илья резко обернулся и радостно воскликнул:

— О! А вот, кстати, и она! Познакомься, Владимир…

К нам подошла пара молодых людей. Девушку — сестру Ильи Суворова сопровождал не кто иной, как Николай Бродский.

— Знакомься, Владимир, — произнёс Илья. — Это — Екатерина Суворова. Лейтенант Северо-Западного корпуса Легиона.

Лейтенант⁈ Да что ж такое! Я был уверен, что она — продавщица в магазине магических безделушек.

Высокая кареглазая брюнетка в золотистом платье поприветствовала меня кроткой улыбкой. На фоне такой красавицы Бродский смотрелся слегка нелепо.

— Мы уже знакомы с Владимиром Беловым, — произнесла она. — Вот уж не думала, что мы встретимся при таких обстоятельствах.

— Признаться, я удивлён, — честно сказал я. — Так ты из легиона, Екатерина? Как же тогда ты оказалась в магазине «Волшебный металл»?

— Магазин принадлежит Легиону, — произнесла она. — Полезные товары отправляются на фронт, а всё остальное распродаётся.

Бродский глупо улыбался, глядя на Екатерину. Чуть ли не слюну пускал!

Из-за моей спины появилась Мария Мясникова и подхватила меня за руку.

— Прошу прощения, но я вынуждена забрать своего кавалера, — бросила она моим собеседникам.

— До скорой встречи, Илья, Екатерина, — попрощался я.

И добавил шёпотом так, чтобы никто больше не услышал:

— Коля, утри слюни!

Магические инструменты начали играть музыку для медленного танца. Я обнял Марию за талию, и мы затерялись в толпетаких же танцующих пар.

Давненько же я не танцевал девушкой. Лет триста, не меньше!

— А теперь рассказывай, — прошептал я ей на ухо. — Почему ты меня позвала?

— В современное время женщина имеет полное право позвать на бал мужчину, который ей нравится, — уклончиво ответила Мария.

— Ты поняла, о чём я.

Мария замолчала. Но эта тишина была лишь затишьем перед бурей.

В руке девушки, что лежала на моём плече, блеснул магический кристалл. Мой затылок перманентно ответил жуткой болью на его колдовские вибрации.

И Мария прошептала мне на ухо:

— Павел приказал мне тебя убить.

Глава 27

Кристалл, который Мария Мясникова держала у моей шеи, был напитан магией яда. И доза там содержалась приличная. Знаком я с такой магией. С магией трусов. Отразить сразу весь накопленный в кристалле заряд не выйдет. Я либо умру, либо останусь инвалидом. Мою нервную систему изувечит в любом случае.

Раз Мясниковы решил избавиться от меня с помощью такого дорогостоящего артефакта, значит, я им действительно сильно мешаю. Что ж, это в каком-то смысле даже хорошо. Я для них далеко не такое пустое место, каким был прошлый Белов.

— И чего же ты в таком случае ждёшь, Мария? — прямо спросил я. — Убей меня — и дело сделано. Зачем ты мне рассказала о своём плане?

Мария молчала. Мы продолжали кружиться под медленную романтическую музыку. Девушка не спешила убирать кристалл от моей шеи. Но она явно колебалась.

— Я подумала, что мы можем с тобой договориться, — наконец, произнесла она.

— Я ни с кем ни о чём не договариваюсь под угрозой смерти, — твёрдо сказал ей я. — Хочешь поговорить? Хорошо, тогда убери этот дурацкий булыжник от моей шеи.

— А если не уберу? — игриво спросила она, но под её маской скрывалась буря сомнений.

— Что ж, тогда можешь использовать его, — сказал я. — Но учти. Мои магические щиты отразят половину запаса этого кристалла в тебя и во всех окружающих людей. Жертв будет немало. Этой дозы хватит, чтобы демона прикончить. Тебя быстро раскроют. Правда, судить тебя никто не будет. Мы оба к тому моменту уже будем мертвы.

— Ты правда изменился, Белов, — тяжело вздохнула она и убрала кристалл в сумочку. — Доволен?

— Более чем. А теперь рассказывай, откуда взялись сомнения? Хотела бы убить — убила бы без всяких разговоров.

— Пыталась убедиться, что тебе можно доверять, — опустив глаза, произнесла она.

— Доверять? Мне? — я усмехнулся. — Мне нельзя доверять. По крайней мере, Мясниковым этого делать точно не стоит.

— Мне больше не к кому обратиться, — сокрушённо призналась она. — Павел совсем спятил. То, во что он превращает Закрытый Клуб… Это становится не местом собрания элитного общества, а самым настоящим притоном. Игры, построенные на обмане, запретные зелья, шантажи, вымогательства… Теперь ещё и убийство.

— Ваш отец знает о том, что у сыночка крыша поехала? — спросил я.

— Отец и есть причина его поведения, — ответила Мария. — Он с малых лет обучал Павла добиваться власти любыми способами. Но мой брат… Он совсем не такой, каким пытается казаться.

— Ещё более конченый псих? — предположил я.

— Нет. Просто сын влиятельного человека, жаждущего, чтобы его ребёнок превзошёл его во всём. Но Павел этого сделать не может.

— Скажу честно, я плевать хотел, откуда взялись тараканы в башке твоего брата, — сказал я. — Но избавить его от бремени власти я могу.

— Что ты имеешь в виду? — Мария подняла взгляд.

В глубине её фиолетовых глаз можно было утонуть. В них теплился огонёк надежды. Она правда, верила, что я могу её помочь. Что ж, иногда даже надежды таких, как она, мне приходится оправдывать.

— Через час мы отберём его Закрытый Клуб, и ты нам можешь в этом помочь, — сообщил я.

— Чем? — немедля уточнила она.

— Новое местоположение клуба и пароль мне уже известны, — сказал я. — От тебя требуется играть свою роль. Сделай вид, что выступаешь на стороне брата. Когда настанет момент, проиграй одному из нас. Всё остальное я сделаю сам.

— Ты сказал: одному из вас? — не понял Мария. — Ты действуешь не один?

— Скоро узнаешь. Если сделаешь всё, чтобы ослабить Павла, я оставлю тебя своим заместителем в Закрытом Клубе. Если, конечно, ты не боишься своего отца так же, как его боится Павел.

— Нет, я его не боюсь, — твёрдо сказала Мария. — Я для него давно уже — пустое место.

— Этим вечером ситуация может измениться. Ну что, по рукам?

Музыка закончилась. Пары начали расходиться к столам с закусками. Мы продолжали стоять, держась друг за друга. Мария нашла поддержку в человеке, которого долгое время считала безродным щенком, и теперь не хотела его отпускать.

— По рукам, — согласилась она и, сделав шаг назад, растворилась в толпе.

Отлично. Значит, час настал.

Я поймал на себе взгляд Колокольцевой. Валунов что-то упёрто рассказывал ей, но девушка с ревностью наблюдала за мной и Марией. Я кивнул Юлии, дав знак, что мы начинаем операцию.

Бродский никак не хотел оставлять даму своего сердца, но я всё же убедил его, что пора идти. Только Ковтунов дисциплинированно ждал нас снаружи. Его широкие плечи и грудь тяжело вздымались от жажды мести.

Гаспар сел на моё плечо, торжественно взмахнул крылом и сообщил:

— В библиотеку!

Да уж, кто бы мог подумать, что вход в элитный клуб теперь скрывается за сотнями полок студенческой библиотеки. А она работала круглосуточно, поэтому доступ к проходу был всегда. Мастер Тайн — тот ещё хитрец. Прошил своими иллюзорно-портальным ходами всю академию. Куда ни плюнь — везде его следы.

В самом глубоком углу библиотеки стояла крупная мужская фигура и лениво листала книжку. Видимо, для отвлечения внимания. Иначе я не могу объяснить, зачем голему Вячеслава учебник по античной философии. Да и сам прихвостень Мясникова вряд ли умеет читать. Что-то совсем не оставил он у меня такого впечатления.

Наша бравая команда подошла к голему.

— Чё надо? — грубо спросил голем, продолжая бесцельно листать страницы.

— Дай я скажу пароль! — попросил Бродский.

— Нет уж, Николай, не в этот раз, — остановил Бродского я и произнёс пароль. — Красный Джокер.

— Проходите, — махнул рукой голем.

Между полками открылся проход. Давненько же я тут не был. С долгов в этом клубе началась моя история в этом мире. Пора поставить в ней жирную точку.

Мы прошли внутрь и спустились по длинной ступенчатой лестнице в сам клуб. Вот где был настоящий праздник! Осенний бал отдыхает.

Бодрая музыка, роскошная выпивка и еда. Дворяне веселились, не стесняясь показать свою истинную натуру.

У входа нас тут же увидел сам «мастер» магии амнезии — барон Погребицкий. Глаза щуплого белобрысого паренька в ужасе округлились.

— П-п-павел! Тут — эти! — заорал он и убежал в другой конец клуба.

Через минуту перед нами предстал сам владелец в сопровождении своей свиты. Павел Мясников, его сестра Мария, Антон Погребицкий и Вячеслав-великаний хрен. Клянусь орденом, я никогда не запомню, как зовут этого големного мага.

— Здравствуй, Паша, — злобно ухмыльнулся я. — А вот и мы.

Лицо Павла перекосило от ярости.

— Ты что же, идиот, — обрушил он свой гнев на Вячеслава. — Совсем не смотришь, когда сюда впускаешь⁈

— Так это не я! Это мой голем! — принялся оправдываться тот.

— Толку — ноль от твоих големов, — махнул рукой Павел.

Затем повернулся к сестре и злобно шикнул ей:

— И ты хороша. Почему он ещё жив?

— Мясников, мы тебя прекрасно слышим, если ты вдруг не понял, — сложив руки на груди, произнёс я.

Пока всё идёт по плану. Теперь ход за Марией. Судя по реакции Павла, она нас не сдала.

— Паша, нам пока не выгодно от него избавляться, — произнесла Мария. — Ты ещё сможешь на нём нажиться.

— Каким, интересно, образом? — Павел обратил свой взор на меня.

— Внимание, дамы и господа! — обратился я ко всем посетителям клуба.

Музыка затихла. Все присутствующие дворяне перевели всё своё внимание на меня.

— Эй, это же тот парень, который в прошлый раз обыграл Мясникова, — послышались шепотки в толпе.

Отлично, они меня ещё помнят. Это очень хорошо.

— Я вместе со своей маленькой компанией бросаю вызов Павлу Мясникову и совладельцам Закрытого Клуба, — сообщил я и достал из-за пазухи нулевой ключ. — У меня есть доступ к главному логову Мастера Тайн и алхимическая лаборатория по производству первоклассных зелий. У Павла есть ключ от Закрытого Клуба.

Павел напрягся и просунул руку в карман. Должно быть, хотел убедиться, что шестой ключ всё ещё у него.

— Для расширения своего дела мне нужен этот клуб. И я бросаю тебе, Павел Мясников, вызов. Сыграем. Четыре на четыре. Моя команда против твоей. Победитель получит всё.

Павел раскрыл рот, чтобы запротестовать, но его слова заглушило ликование толпы. Это было частью моего плана. Разогреть народ, дать им интригу. Теперь Павел ни за что не сможет отказать мне в этом вызове. В прошлый раз я играл по его правилам. Но теперь всё будет по-моему.

Судя по выражению лица Мясникова, он всё равно не хотел соглашаться. Павел был готов пожертвовать своим авторитетом, но не вступать в столкновение с моей группой.

Мария вновь прильнула к уху брата и что-то прошептала. Я не слышал, что она говорила, но это было мне и так понятно.

«Мы сжульничаем, как и всегда. Белов проиграет всё, что у него есть».

В любом случае, что бы Мария ему ни наплела, но азарт взял над Павлом верх. Лицо Мясникова перекосило от его коронной хищной улыбки.

— Хорошо, Белов, — кивнул он. — Я согласен.

Толпа вновь взорвалась от торжествующих криков. Молодые аристократы предвкушали будущее представление.

— Во что будем играть, Владимир? Снова в магический покер? — спросил Мясников.

— Нет, так будет неинтересно. Хватит с меня покера. Доставай остальные игры. У нас с тобой по четыре игрока. Нам нужно четыре игры.

Настал важный момент. Когда мы были здесь в прошлый раз, Бродскому удалось тщательно изучить личную комнату Павла. Теперь мы знаем все игры, что есть у них в наличии. И арсенал у них небольшой. Павел тщательно отбирал лишь те игры, в которых он и его соратники могут сжульничать.

— У нас нет четырёх игр, — сообщил Павел. — Придётся играть в одну и ту же несколько раз.

— Нет, нет, нет, — помотал головой я. — Так ведь неинтересно! Давай поступим следующим образом: две игры предоставляешь ты, а две — мы. Все согласны?

И вновь толпа нас поддержала. И это происходило вовсе не потому, что им хотелось моей победы. Отнюдь, дворяне были бы рады увидеть, как Павел в очередной раз придавливает такого выскочку, как я. Просто мои предложения были куда интереснее. Они здесь для отдыха, для зрелищ.

И зрелище мы им дадим.

Павел был вынужден согласиться. Мы прошли к столам. Нас со всех сторон обступили толпы зрителей.

— Давай обговорим правила, — предложил я. — Наши с тобой соратники сыграют друг против друга. За каждую победу по одному баллу. В конце сыграем мы с тобой. Победитель получит два балла. Чья команда наберёт больше, те и забирают все ключи. Идёт?

— Идёт, — кивнул Павел. — Но первым игру выбираю я. И ещё одно условие — в играх можно пользоваться магией по своему усмотрению.

— Пожалуйста, — пожал плечами я. — Без проблем.

— Погребицкий, — позвал своего прихвостня Павел. — Тащи сюда свою любимую.

Барон убежал в соседнюю комнату и вернулся с большим металлическим диском.

— Помнишь эту игру, Белов? — улыбнулся Павел. — Ты нам как-то тысячу рублей на ней проиграл.

Вот уж чего не помню, того не помню. Но благо, нам удалось разведать заранее, что есть в арсенале Мясникова. И всей моей команде известно, какой тактике нужно следовать.

Погребицкий присел за столик в ожидании игры.

— За нашу команду будет играть Колокольцева, — сказал я. — Садись, Юль.

Я отодвинул стул и помог ей присесть.

Погребицкий глупо захихикал.

— Думаешь меня одолеет женщина? — спросил он. — Ну ты и дурак, Белов.

— Ты бы лучше помалкивал, Антон, — предупредил я. — Или хочешь повторить нашу дуэль?

Погребицкий отвёл взгляд. Видимо, вспомнил, чем закончилось для него наше противостояние.

— Это игра на память, — принялся объяснить Колокольцевой Погребицкий. — Этот диск с помощью иллюзий создаёт сложный магический узор. У нас с тобой три секунды, чтобы запомнить его, а затем восстановить по памяти. Простая детская забава, на которой сотни человек уже потеряли свои деньги. Я местный чемпион по этой игре.

— Оно и понятно, — ответила Юля. — Ты только в детских играх и можешь побеждать, Погребицкий.

А Колокольцева за словом в карман не полезет. Всё-таки общение со мной сильно её изменило.

Первая игра началась. Диск вспыхнул десятком сияющих ломаных линий.

Погребицкий тут же принялся шептать что-то себе под нос. Серебристый туман вылетел из его рук и окутал Колокольцеву.

Магия Амнезии. Хитро. Беспроигрышная тактика в игре на память.

Но только не в этом случае.

Иллюзия исчезла и оба игрока схватились за края диска. Мановением пальцев они начали восстанавливать каждый свою версию растворившегося в воздухе узора. Диск должен был сам определить, чья работа точнее.

Антон Погребицкий жутко нервничал. Его взгляд бегал из стороны в сторону, как у бешеной собаки. Он ожидал, что Юля забудет даже правила игры, но та старательно создавала узор так, будто магия барона на неё не подействовала.

А она и не могла подействовать.

Время вышло. Диск вспыхнул и указал зелёным огоньком в сторону Колокольцевой. Она создала точную копию, пока Погребицкий возился и попусту тратил время.

— Да как это вообще возможно⁈ — завопил барон и ударил кулаками по столу. — Ты же должна была всё забыть!

— Прости, Антон, — сказала девушка, выходя из-за стола. — Но я ничего не забываю.

Юля была тем единственным противником, против которого у Погребицкого не было шансов. Магия Амнезии против Магии Памяти. Такой слабак, как он никогда бы не смог подавить восприятие самой главной зубрилы нашего курса.

— Ну надо же, Павел! — воскликнул я. — Один — ноль, в нашу пользу. Кажется, теперь наш черёд выбирать игру?

Павел буравил меня взглядом. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не ударить меня магией крови. Я чувствовал знакомый стук барабанов в ушах.

«Если в ушах начинает долбить — маг хочет тебя убить» — так говорили в ордене.

— Слушаю ваши предложения, — процедил сквозь зубы Павел.

Ковтунов сразу же сделал шаг вперёд и, засучив рукава рубашки, уселся за стол.

— Армрестлинг, — произнёс я. — Выбирай, кто будет бороться с Ковтуновым.

Выбор у Мясникова был невелик. Самому Павлу было суждено сойтись со мной, а Мария вряд ли могла бы одолеть Алексея.

— Великанов! — позвал Вячеслава Алексей. — Твой черёд.

Вот я и дошутился. У этого полудурка реально фамилия «Великанов».

Вячеслав Великанов был почти вдвое шире Ковтунова. Но Алексей явно был суше и тренированнее. Битва обещала пройти на равных.

Руки бойцов сошлись. В воздухе пролетела вибрация боевой магии Ковтунова. И бой начался.

Стол скрипел от столкновения двух гигантов. Вячеслав не справлялся. Алексей практически положил его руку на стол за считаные секунды.

Но у Великанова был козырь в рукаве. Из ниоткуда материализовался голем Вячеслава и схватил руку Ковтунова с другой стороны.

— Эй! — воскликнул я. — Что он творит, Павел?

Павел улыбнулся.

— Мы ведь договорились, что магию можно использовать любыми способами. Твой боец вовсю использует боевую магию. Почему моему нельзя использовать свою?

Ковтунова окружили ещё двое големов. Четверо здоровенных лбов тянули руку Алексея к поражению. Рубашка на его бицепсе треснула из-за раздувшейся от напряжения мышцы.

— Павел! У нас не получается! — простонали големы и сам Вячеслав.

— Используй всех! — рявкнул Павел.

И Вячеслав призвал ещё двух големов. Это уже совсем не походило на армрестлинг. Шестеро массивных мужчин окружили Ковтунова и давили на его руку со всех сторон. Мана Алексея стремительно заканчивалась.

— Да они же ему руку сломают… — в ужасе прошептал Бродский.

— Павел! — тужась от напряжения, выкрикнул покрасневший Ковтунов. — Пусть я борюсь и не с тобой, но во мне кипит ярость. Ты оскорбил не только меня, но и всю нашу команду. Опорочил олимпиаду и само понятие боевой магии. Тебе и твоим скользким мерзавцам нас не победить.

В воздухе вспыхнула последняя волна боевой магии. Ковтунов разом выплеснул весь запас своей энергии.

— Никогда не победить! — зарычал он.

Рука Алексея резким рывком прожала ладонь Великанова до стола. Големы по инерции улетели через всю комнату и ударились о стены. Стол развалился в щепки под игроками.

Но всем уже и так был ясен исход.

Ковтунов молча встал и с триумфом поднял над собой посиневшую от напряжения руку.

Бродский с Колокольцевой радостно воскликнули, а вслед за ними загудел весь зал.

— Ты молодец, дружище, — похлопал я Алексея по плечу. — Отдыхай.

Ковтунов довольный собой, но лишённый всех сил, рухнул на диван около стены.

Вячеслав Великанов извивался на полу, держась за свою руку.

— Павел! — хныкал он. — Он мне все пальцы вывихнул!

— Заткнись и уйди с глаз моих! — рявкнул Мясников, а затем метнулся к Марии. — Сейчас ты будешь играть с Бродским, Мария. Если ты проиграешь, моя следующая игра с Беловым уже не будет иметь никакого смысла!

Мясников сорвался на истошный вопль.

— Я п-поняла, Павел. Я сделаю всё, что смогу, — испуганно прошептала Мария.

— Плевать, какой будет следующая игра. Хоть в гляделки играйте! — произнёс Мясников. — Просто вмажь по этому недоноску всем запасом магии обаяния и заставь сдаться. Он не сможет тебе ничего противопоставить.

Марии придётся выбирать. В очередной раз послушаться своего брата или помочь нам взять третью победу подряд и уделать их всухую.

Но Павел шёпотом добавил.

— Не сделаешь, как я говорю, Мария, и мы с отцом вышвырнем тебя из дома. Станешь одной из мерзких простолюдинок!

Глава 28

Мария бросила на меня беглый взгляд. Дело — дрянь. Если бы Павел не взбесился, мы бы сейчас запросто взяли третью победу за счёт поддержки Марии.

Но он напрямую попросил её использовать всю свою магию. Любое неповиновение с её стороны он расценит, как сговор с нами.

У неё нет выбора. Хочет она нам помогать или нет, ставка для самой Марии слишком высока. Вылететь из собственного дома из-за нашего с Павлом соперничества? Я бы и сам не хотел, чтобы для неё всё так закончилось.

— Хорош братец, — решил вступиться за Марию я. — Задавить девушку угрозами — это не по-мужски.

— Не лезь в наши семейные дела, Белов! — огрызнулся Павел.

— Это уже не просто семейные дела. Ты оскорбляешь даму у меня на глазах. На глазах у огромного количества дворян. Это, по-твоему, достойное поведение?

Толпа негодовала. Никого не устраивало, что наше противостояние свелось к простому словесному спору. Конечно, им подавай игры!

Проклятые маги, проклятые дворяне! Такие же кровожадные, как и всегда.

Я впервые видел Марию Мясникову такой растерянной. От облика властной непобедимой дворянки не осталось и следа.

— Да ладно тебе, Паш! — неожиданно встрял в наш спор Бродский. — Пусть будет по-твоему. Я согласен на ваши условия. Сыграем в гляделки!

Все устремили удивленные взгляды на Бродского. Этого в моих планах не было. Дальше должна была быть совсем другая игра, и Мария была обязана в ней поддаться. Но всё пошло по другому сценарию. Николай начал действовать по собственной инициативе.

— Ты что-то сказал, Бродский? — с пренебрежением переспросил Павел.

— Я сказал, что твоя сестра может сыграть со мной, используя свою магию. Я не против, — повторил Николай. — Хватит ссориться. Я не могу больше смотреть, как ты унижаешь свою собственную сестру.

Глаз Мясникова нервно задёргался. Уж от кого — от кого, но от Бродского он точно не ожидал нравоучений. И что вдруг нашло на Николая? Он просто хочет спасти Марию? Или за его действия скрывается что-то ещё?

Впервые за всё время Николай поразил меня своим мужеством.

Я не стану его останавливать. Пусть поступает, как считает нужным. Я уважаю его выбор. Даже если он проиграет, я уделаю Мясникова в финальном раунде.

— Действуй, Николай, — кивнул я, давая добро на его таинственный план.

— Приступайте, — вторя мне, махнул рукой Павел.

Мария вновь посмотрела мне в глаза. Я скрытно кивнул, давая ей знать, что понимаю, в какой ситуации она оказалась. Пусть использует свою магию. Я хочу победить, но не такой жертвой. Если ключ от Закрытого Клуба достанется нам ценой изгнания из семьи Марии Мясниковой… Нет уж. Мы не такие мерзавцы, как Павел.

Бродский уселся за единственный уцелевший после битвы Ковтунова столик и бодро произнёс:

— Играем в гляделки, Мария. Кто первый моргнёт — тот и выбывает.

Надеюсь, Николай не заготовил какой-нибудь слепящий газ. Не хватало ещё, чтобы Мария вышла из этого клуба вовсе без глаз вышла.

Бродский и Мясникова уставились друг на друга. Взгляд Николая из-под опухших чёрных век выглядел воистину пугающе!

Магия Обаяния вырвалась плотным потоком из всего тела Марии и окружила Николая бледно-розовым облаком. Она не хотела этого делать, но была вынуждена.

— Сдайся, Николай, — произнесла она.

Девушка сдерживала внутри себя слёзы. Похоже, она всерьёз решила, что, наконец, избавится от влияния своего брата. Но всё пошло не по плану.

— А вот и нет! — воскликнул Бродский и хлопнул ладонями прямо перед лицом Марии.

Девушка вздрогнула и, разумеется, моргнула.

В зале повисла гробовая тишина. Да чего уж там говорить, даже я в шоке!

Обаяние не подействовало на Бродского. Как будто он сам использовал отражение.

Бродский встал из-за стола и произнёс:

— Все видели? Мария сделала, как просил Павел. Всю магию на меня наслала! Ух… И сложно же было устоять!

Павел молча таращился на Николая.

— Три — ноль, Павел Мясников. Как ты там меня только что назвал? — спросил Бродский. — Недоноском? Чтож, теперь живи с мыслью о том, что точку в этом противостоянии поставил недоносок.

— Как ты это сделал? — с трудом сдерживая в себе гнев, спросил Павел.

— Ох, ты даже не представляешь, на что мне пришлось пойти ради победы! — с торжеством в голосе воскликнул Николай. — Но я свою тайну не раскрою. Мы сыграли по твоим правилам. И уделали тебя по всем фронтам. Всё честно.

Дворяне налетели на Мясникова со всех сторон. На Павла сыпались сотни вопросов.

«Ты правда отдашь Закрытый Клуб?»

«Вы всегда жульничаете? Даже в играх на деньги?»

«Как ты можешь так относиться к своей сестре?»

«Я тебе несколько тысяч проиграл! Верни мои деньги, шулер!»

Народ осмелел. Авторитет Павла рухнул ниже нуля. Пока посетители мучили Мясникова, я быстро подтянул к себе Бродского и спросил:

— Николай, правда, ты как это сделал?

— Я заранее заготовил зелье, чтобы одолеть Марию, — прошептал Бродский.

— Зелья? Какое ещё зелье? Ты мне ничего не говорил.

— Ох, Володь, очень нехорошее зелье, — вздохнул Николай. — Помнишь побочку зелья мышечной силы?

— Ну, увеличение потенции, — вспомнил я.

— Я извратил этот эффект. И создал зелье сопротивления обаянию, — прошептал Николай. — Мне не впервой испытывать отвары на себе.

— Василисковы яйца! Зелье импотенции? Николай, я надеюсь, оно хотя бы временного действия? — всерьёз начал переживать я.

— Конечно, временного! — ответил он. — У меня только-только девушка появилась. Шутишь, что ли?

— Ну ты даёшь, алхимик, — не верил я своим ушам. — Такого хода от тебя даже я не ожидал. Правда, продать такую бурду мы точно никому не сможем!

— Кто знает? На любой товар найдётся свой покупатель, — пожал плечами Бродский.

— А ну-ка быстро все заткнулись! — заорал Мясников и оттолкнул от себя обступивших его дворян. — Плевать я хотел на эти игры. Я не отдам вам ключ от Закрытого Клуба.

— Как же так, Павел? — выкрикнул кто-то из толпы. — Они честно победили!

— Если кого-то что-то не устраивает, можете валить из моего клуба! — крикнул Павел. — Такие вопросы не решаются детскими играми! Гляделки, армрестлинг? Да хоть магический покер!

— Гляделки, между прочим, ты сам предложил, — буркнул Бродский.

— Так дела не делаются, — продолжал напирать Павел.

Он всё пытался сказать что-то конкретное, но никак не мог собраться с духом.

— Говори уже, Мясников, — сказал я. — Чего ты хочешь предложить?

— Дуэль, — произнёс наконец он. — Между мной и тобой, Владимир Белов. Вы ведь хотите этого, народ?

И по мановению ока мнение людей тут же изменилось. Всем стало безразлично, нарушал правила Мясников или нет. Всем хотелось узреть кульминацию этого вечера. Посмотреть, как проливается дворянская кровь.

— Нам ведь с тобой так и не удалось сразиться на третьем этапе олимпиады! — воскликнул Павел. — Мы так и не решили, кто достоин кубка.

— А я уж думал, что тебе смелости не хватит со мной сразиться, — ответил я. — Я ж тебя насквозь вижу, Мясников. Ты меня боишься.

Но Павел меня уже не слушал. Мы загнали его в угол, как крысу. И он был готов пойти на отчаянные меры, даже несмотря на то, что предстоящая дуэль его страшила.

Она страшила и меня, но по другой причине. Павел — очень опасный маг, отрицать это нельзя. Неспроста мы оба оказались на индивидуальном потоке. Однако меня пугает не его сила, а то, что я могу с ним сделать, если потеряю контроль над инстинктом охотника.

Для того и был придуман этот план с азартными и просто глупыми играми. Отобрать право на клуб зрелищно, эффектно и без кровопролития.

Я искренне не желал, чтобы всё сводилось к бою. Потому что голос внутри меня твердить, что Павел Мясников заслуживает смерти.

— Чего молчишь, Белов? — зазывал Павел. — Сыпешь налево и направо клеветой, хотя сам меня боишься.

— Володь, что будем делать? — обеспокоенно спросил Бродский.

— Владимир, не соглашайся, оно того не стоит, — взмолилась Юлия.

— Нет, ребят, — возразил я. — Мы слишком далеко зашли. Уйти и оставитьвсё, как есть? Позволить этому засранцу и дальше всех обманывать?

О чём я тут рассуждаю? Вопрос уже давно решён.

— Хорошо, Павел. Дуэль за нулевой и шестой ключи. Сегодня. Здесь и сейчас, — твёрдо сказал я.

Можно было и дальше спорить, но толку от этого ноль. Игры не сработали, и теперь придётся заканчивать в грубой форме.

Толпа студентов расступилась, образовав круг. Только боюсь, нам его не хватит.

— Встаньте дальше от нас, — попросил я. — Я не хочу никого поранить.

— Сколько лживой, напыщенной самоуверенности в тебе, Белов! — рявкнул Павел и сбросил с себя пиджак. — Ты всегда был пустым местом, и таковым останешься. Неважно, какая в тебе пробудилась магия. Важно, каков твой род. Моя семья сотни лет передаёт технику магии крови от отца к сыну. А что передал тебе твой отец? Любовь к азартным играм, долги и алкоголизм?

Зря он это сказал. Я ведь изо всех сил сдерживал в себе гнев, чтобы не убить его. Но Павел сам вырыл себе могилу.

— Дайте мне клинок! — крикнул я толпе.

Из строя зрителей сразу же появился молодой человек и протянул мне своё оружие.

— Я буду болеть за тебя, Белов! — произнёс он и тут же скрылся среди остальных дворян.

Ну надо же. Я успел обзавестись личным оруженосцем. Навевает воспоминания…

— Мария, неси мою родовую саблю, — потребовал Мясников. — Живо!

— Павел, просто отдай им этот клуб. Так ты ничего не докажешь! — попыталась переубедить брата Мария. — Отец всё равно не станет к тебе лучше относиться!

— Я твоего мнения не спрашивал. Прекрати меня позорить! Тащи сюда оружие. Я убью Белова, а после уже разберусь с тобой, — пригрозил Павел.

Сокрушённая происходящим Мария удалилась за оружием брата. Я же был готов к бою. Момент нашего последнего столкновения с Павлом настал. Видимо, сама судьба требовала нам сойтись в поединке. И кто я такой, чтобы убегать от судьбы? Верно, я охотник на магов. Главный каратель. Я не тот, кто должен сдерживать себя в таких ситуациях.

Моим телом полностью овладел инстинкт.

В кармане зазвонил телефон. Пока Мария несла клинок Павла, я украдкой глянул на входящий вызов.

«Мама».

Странно. Она никогда мне сама не звонит. Что-то у меня плохое предчувствие.

Я, не раздумывая, ответил на звонок.

— Болтать по телефону будешь потом, Белов! — крикнул Павел. — Не смей меня игнорировать!

Я пропустил слова Павла мимо ушей. Он резко потерял для меня хоть какую-то значимость.

— Да, мам, что-то случилось? — спросил я.

Из телефона слышался протяжный женский плач. Только не это…

— Володенька… — задыхаясь от слёз, выдавила из себя мать и вновь принялась рыдать.

У меня внутри всё сжалось. Ярость ударила в голову. Кто посмел обидеть мою новую семью?

— Мам, дыши ровно и говори, — велел я, чтобы, наконец, узнать…

— Серёжа ранен. Анечку забрали… Её грозят убить. Сынок, пожалуйста… Пожалуйста, помоги нам. Онисказали, если до утра не будет денег…

Она не смогла договорить, но здесь и так всё было понятно. Мою сестру убьют на рассвете. Кредиторы отца больше не намерены ждать.

Чёрт… И снова предо мной стоял нелёгкий выбор. Стоит ли сейчас уйти и пожертвовать всем ради семьи?

Казалось, ответ очевиден… Но нет. Из двух вариантов я сделал третий.

Арсений Аржанов Последний Охотник на Магов. Том 2

Глава 1

— Давай, Белов! Атакуй! И я заставлю тебя встать на колени! — со всей яростью воскликнул Павел Мясников, взмахнув перед собой родовой саблей.

Но мои мысли были уже совсем не о дуэли. Какой подонок посмел поднять руку на мою семью? Ранили Сергея, забрали Аню… Всё только начало налаживаться, и снова чёрт знает кто вставляет нам палки в колёса.

И всё дело в отцовском долге. Если бы этот безответственный урод не бросил семью с кучей долгов, Аня сейчас была бы дома — в безопасности.

— Ты смеешь меня игнорировать? — рявкнул Павел. — Владимир Белов, я к тебе обращаюсь! Ты готов к дуэли или нет⁈

— Готов, — коротко ответил я. — Если хочешь выжить, показывай всё, на что способен.

Неожиданно для себя я понял, что инстинкт охотника отступил. Голос в голове больше не вопил о необходимости убить Мясникова. Что это значит? Моё беспокойство о безопасности семьи вытеснило устоявшийся инстинкт?

Мне лишь хотелось как можно быстрее разделаться с Павлом и направиться домой — спасать Аню.

Сейчас каждая минута была дорога, но и уйти просто так я не мог. Пять минут. Большего Мясников не стоит!

Я сжал саблю в руках и сделал шаг вперёд, навстречу Павлу. В воздухе завибрировала магия крови. Мясников попытался остановить кровообращение в моей голове, но я моментально отразил атаку обратно в него же самого. Павел схватился за лоб и пошатнулся. Свою собственную кровь он быстро привёл в порядок, но сам факттого, что я отразил в негоего же магию, поверг Мясникова в шок.

— Что такое, Павел? — изо всех сил, ударив по его клинку, воскликнул я. — Не нравится вкус собственной магии?

Времени на эту дуэль у меня совсем не было. Нужно было срочно заканчивать бой и уходить.

Павел ускорил ток своей крови, укрепил мышцы рук и замахнулся. Я рубанул клинком в ответ. И в этот момент Павел допустил свою главную ошибку.

Он вложил в удар слишком много силы, хрупкая родовая сабля треснула и раскололась надвое от столкновения с моим клинком.

Шикарный клинок явно был не предназначен для ближнего боя. Могу поспорить, что Павел им даже ни разу не пользовался. Сплошная показуха!

Осколки оружия разлетелись в разные стороны. Я рывком сократил расстояние между нами до нуля и схватил Павла за плечи обеими руками.

Направил все силы на один-единственный удар!

Я заблокировал его магию. Каналы моей силы распахнулись на полную мощность и ударили Мясникова огромной дозой отражения. Я почти опустошился… Но выигранное время того стоило!

Я не планировал выплеснуть такой поток сил. Если уж на то пошло, вообще не ожидал, что на моём нынешнем уровне получится создать такое мощное отражение.

Но оно и к лучшему. Хватит с меня его выкрутасов. Пусть этот избалованный идиот почувствует, каково это — быть обычным человеком! Хоть и на время. Ведь нельзя навсегда отобрать у колдуна дар, иначе бы и ордена моего не было.

Частичка моего отражения ворвалась в его магические пути и посеяла там свою «скверну». Я был жутко вымотан, весь организм трещал по швам, но я заблокировал магию Мясникова на несколько недель. Я не делал такого очень давно. Видимо, медитации дали свои плоды.

Странно, похоже, это тело имеет огромный потенциал к развитию отражения. В прошлой жизни я наращивал мощь куда медленнее!

— Что ты наделал… — прошептал Павел, глядя на уничтоженный мною родовой клинок Мясников. — Что ты наделал?

Павел с криком бросился на меня и попытался ударить всем запасом маны. Но магия крови не послушалась. Павел замер в метре от меня, осознав, что колдовство его подвело.

И тогда я изо всех силврезал ему в челюсть. Мясников отлетел на несколько метров и потерял сознание. Из его кармана выпал ключ с цифрой «шесть».

Нескоро он сможет вновь пользоваться своей магией.

Зрители затихли, а затем взорвались неистовым ликованием. Дворяне аплодировали мне так, будто я подарил им бесплатный билет на зрелищное представление. Но ничего зрелищного в нашей дуэли не было. Я уделалМясникова меньше чем за минуту. Хотя давал себе пять… И довёл себя до состояния полного истощения.

— Заканчивайте, — грозно сказал я. — Больше такого бардака в Закрытом Клубе не будет. Веселье на сегодня окончено. Клуб закрывается по техническим причинам. Работа возобновится через двое суток.

— И-извини! — воскликнул молодой человек из толпы. — А можно я заберу назад свою саблю?

— Да, спасибо, онамне верно послужила, — кивнул я и отдал студенту его оружие.

Парень с трепетом обхватил пережившую бой с Мясниковым саблю и закричал:

— Моей саблей победили самого Павла Мясникова!

В Закрытом Клубе вновь воцарился бедлам. Я быстрым шагом подошёл к своим соратникам.

— Как ты его! — хлопнул меня по плечу Бродский.

— Володь, что-то случилось? — взволнованно спросила Колокольцева. — На тебе лица нет.

— Случилось, — кивнул я. — Проблемы с семьёй. Оставляю всё на вас. Николай, тащи Ковтунова в лазарет. Юля, доверяю тебе и Марии закрыть клуб на ключ, когда все уйдут. Мария!

Я позвал сестру Мясникова. Та вздрогнула. Она до сих пор не могла прийти в себя после столь насыщенного вечера.

— Да? — спросила она, всячески стараясь скрыть своё напряжение.

— С твоим братом всё будет в порядке. Оклемается, — сообщил я. — Как и договаривались, теперь ты — моя правая рука в этом клубе. Можешь отказаться и уйти с братом. Твоё право.

Мария думала недолго. Видно, что этот выбор давался ей нелегко.

— Достаточно с меня его тирании, — произнесла она. — Я с тобой.

— Предательница! — крикнул Погребицкий. — Собственного брата…

— Заткнись, — смерив барона грозным взглядом, произнёс я. — Бери с Великановым своего предводителя и валите отсюда. Задержитесь хоть на минуту — и я сделаю с вами то же самое, что и с Павлом.

Разумеется, я блефовал. Эта атака истощила меня настолько, что я бы даже Бродского сейчас не смог бы победить. Но моих слов было достаточно, чтобы довести Погребицкого до тряски в коленях.

Барон подбежал к телу Павла и подхватил его за руки.

— Чего стоишь⁈ — крикнул он Великанову. — Помогай!

Весь покрытый синяками после сражения с Ковтуновым, Великанов поспешно подхватил ноги Павла. И вся троица покинула Закрытый Клуб. Навсегда.

— Я не буду с ней работать! — указав пальцем на Марию Мясникову, крикнула Колокольцева. — Ни за что в жизни!

— Ну-ка, цыц! — крикнул я. — Наши сложные взаимоотношения с Марией будем обсуждать позже. Она знает, как работает клуб. Пока что я оставляю её за главную. Таков был уговор. Всё, ребят. Рассчитываю на вас. Я побежал.

Больше оставаться в Закрытом Клубе я не мог. Бегом я покинул секретное подземелье, проскочил мимо библиотечных полок и вырвался на улицу.

Поймав первое попавшееся такси, я рванул к особняку Беловых.

Ситуация накалилась до предела. Я еду спасать свою сестру будучи абсолютно обессиленным. Единственное моё оружие — слово. Ничего другого проклятым кредиторам я противопоставить не смогу.

Достаточной суммы у меня сейчас нет, а отражению предстоит длительная перезагрузка. А Аню нужно спасти любой ценой. И это ещё неизвестно в каком состоянии Сергей. Мать сказала, что эти ублюдки его ранили! Такого я точно не прощу!

Вот же дьявол, рано или поздно меня доведут до убийства!

По дороге к особняку я долго смотрел на огни ночного Санкт-Петербурга и думал. Мои мысли метались между семьёй и целью ордена.

Похоже, всё-таки есть другой способ исправить этот мир. В прошлой жизни я сильно развил своё отражение, но в этом теле мощь наращивается в десять раз быстрее. Не знаю, откуда у бывшего Белова такой антимагический потенциал, но факт остаётся фактом.

Я могу достичь куда большего. И…

Что, если я научусь запечатывать магию не на день и даже не на неделю?

А навсегда?

Что, если я научусь стирать магию с помощью отражения? Тогда я смогу очистить этот мир, не пролив ни капли крови. Я смогу уничтожить магию, не убив при этом никого из своих друзей и своих врагов. Бродский, Колокольцева, Ковтунов, мой брат Сергей — все будут жить, но останутся без магии.

Без магии, от которой они без ума, несмотря на все сопутствующие проблемы. Тогда и Тёмный Мир навсегда отстанет от нас со своими уродливыми фобами. Но маги на это никогда не пойдут по своей воле, и это большая проблема.

Нужно найти артефакт, что дал силу всем отражателям. Нужно разгадать шифр в книге ордена, которую хранит семья Лазаревой уже много веков. Нужно превзойти себя прошлого. И нужно много чего ещё, чтобы окончательно разобраться.

И возможно, тогда мне удастся сделать этот мир лучше, как я всегда и хотел. Чтобы никто из моих близких больше не опасался вторжения фобов…

Но всё это потом. Сейчас нужно спасти семью.

Машина подъехала к особняку Беловых.

Я бросил пару купюр водителю.

— Сдачи не надо, — произнёс я и выпрыгнул из автомобиля.

На бегу я влетел в дом. Входная дверь была сломана. В прихожей виднелись следы борьбы. На стене — кровавый отпечаток…

В гостиной слышался тихий плач мамы. Женщина сидела на коленях у дивана, на котором лежал мой младший брат Сергей.

Грудь юноши была перебинтована. Белоснежные бинты уже стали алыми от свежей крови. Опыта мне хватало, чтобы с первого взгляда понять — ранение неглубокое. Серьёзной угрозы для жизни Сергея нет.

— Володя, слава богу! — воскликнула мама. — Я не знаю, что нам теперь делать, сынок! Что нам делать?

— Успокойся, мама, — попросил я, — сядь.

Я подошёл к Сергею и оценил длину его раны. Брат был бледным, то ли от шока, то ли от потери крови, но держался в сознании.

— Сколько их было и чем они тебя так? — спросил я.

— Двое, — простонал Сергей и отвёл глаза, будто стыдился чего-то. — Они ворвались внутрь и стали требовать деньги. Само собой, нам нечего было им отдавать! Тогда они решили забрать Аню. Я схватил саблю, которую ты мне подарил и…

Сергей замялся.

— Не бойся, — успокоил его я. — Говори, как всё было. Мне важно это знать.

— Ониеё отобрали и ей же ударили меня, — с трудом сдерживая слёзы, прошептал брат.

Я прекрасно понимал, откуда в его голосе эта горечь. Не из-за боли или страха. А от беспомощности. Сергей винил себя за то, что не смог своими силами спасти Аню.

— Ты сделал всё, что мог, — сказал я. — Правильно сделал, что не стал использовать магию. Тогда бы они тебя убили.

— Я использовал магию! — воскликнул Сергей. — Я укрепил кожу защитной оболочкой, но всё равно не смог им противостоять!

— Погоди… — прошептал я, резко осознав, что на самом деле случилось.

Клинок не должен был даже поцарапать укреплённую магией кожу Сергея. Если они смогли нанести такую рану сквозь магическую броню, значит, всерьёз пытались убить моего брата. Сволочи хотели зарубить его саблей, которуюя же ему и подарил!

Гнев заполнил всю мою душу, но я изо всех сил старался не отдаваться ему. Нельзя было терять здравомыслия, иначе Анечку точно уже никто не спасёт. Этомоя задача, и я должен с ней справиться любой ценой.

— Кем были эти люди? Кредиторы? У кого конкретно занимал деньги наш отец? — спросил я.

— Серебряковы, — тихо всхлипывая, произнесла мама. — Ваш отец поначалу водил дружбу с графом Серебряковым. А потом… Не знаю, что конкретно произошло между ними, но Алексей задолжал им тридцать тысяч рублей. И они хотят, чтобы все эти деньги мы вернули сегодня же ночью!

Мать снова принялась рыдать.

— Адрес! — потребовал я. — Они оставили адрес?

Мама трясущимися руками протянула мне клочок бумаги. На ней была указана улица и номер дома. Я быстро прикинул расстояние и понял, что место встречи не так уж и далеко. В трёх-четырёх кварталах от дома Беловых.

— Ждите здесь, я иду на встречу с этими Серебряковыми. Вернусь с Аней до рассвета, — сказал я.

— Стой! — крикнул Сергей и попытался подняться с дивана. — Я пойду с тобой.

— Ага! Как же! С ума, что ли, сошёл? — я силой положил брата обратно на диван. — Лежи и не дёргайся, пока рана не разошлась. Почему вы до сих пор не вызвали лекарей?

— Они запретили, — ответил Сергей. — Представители Серебряковых сказали, что убьют Аню, если мы обратимся в полицию или к лекарям. Они запретили нам вообще с кем-либо связываться, кроме тебя и отца!

— Эти идиоты всерьёз думают, что наш папаша выходит с нами на связь? — воскликнул я. — Сильно сомневаюсь, что он вообще до сих пор жив.

— Почему ты не хочешь взять меня с собой? — обиженно спросил Сергей. — Я ведь… Я ведь вообще ничего не смог сделать! Какая от меня польза этой семье?

— Ты сделал всё, что мог, — успокоил его я. — А пользы от тебя действительно не будет, если ты погибнешь по дороге к Серебряковым. Если действительно хочешь мне помочь, Сергей, позволь мне взять твою саблю. Она пролила недостаточно крови.

— Володя, что ты такое говоришь⁈ — испугалась мама. — Не надо, не смей драться с ними. Они же и тебя…

Я поднял саблю, на которой всё ещё блестели капли крови моего брата и убрал её в ножны.

— За меня не беспокойтесь. К утру Аня будет дома. Даю своё слово, — сказал я и быстрым шагом направился к выходу.

Мне было больно смотреть на то, что наш отец и Серебряковы сделали с семьёй Беловых. Нас превратили в жалких бедняков, которых можетзарубить любой желающий. И это — дворянская семья? И это я ношу титул графа? Довольно унижений.

Сегодня моя семья будет отомщена!

Пусть во мне не осталось ни грамма отражения, пусть моё тело изношено после схватки с Мясниковым. Но я ещё не разучился пользоваться старым добрым холодным оружием.

Было время, когда я побеждал боевых магов, используя лишь свои собственные силы. Отражение — лишь инструмент. Настоящая угроза — сам отражатель.

Я решил, что вызывать такси — пустая трата времени и денег. Ждать буду дольше, чем идти.

На своих двоих я добрался до поместья Серебряковых чуть больше, чем за полчаса.

У массивных металлических ворот меня встретили двое мужчин в строгих чёрных костюмах. Их глаза мне рассказали о многом. Я ни с чем не спутаю взгляды убийц. Эта парочка явно не из знати. Обычные наёмные головорезы. И интуиция мне подсказывает, что именно они хозяйничали в нашем доме.

— Кто такой? — спросил меня один из них.

— Владимир Белов, — ответил я. — Быстро ведите меня к главному.

Охранники переглянулись.

— Граф Серебряков ждёт тебя, Белов, — усмехнулся головорез и приоткрыл ворота. — Только оружие придётся сдать.

Он потянулся за моей саблей, но я резким движением отбил его руку и наполовину достал клинок из ножен.

Охранники потянулись за своим оружием.

— Ты совсем обозрел, щегол⁈ — рявкнул охранник.

— Одно неловкое движение — и я срублю вам обоим головы, — произнёс я.

Охранники переглянулись. И залились хохотом.

— Да ладно? — загоготал головорез. — Так же срубишь, как и твой брательник? Он, кажется, даже угрожал нам тем же самым.

— Так этовы двое ранили моего брата? — спросил я, не отпуская рукоятки клинка.

— Ну, допустим, — ухмыльнулся охранник.

— Кто из вас это сделал?

— Я это сделал! — рявкнул мужчина и шагнул на меня. — И что ты мне сделаешь?

— Как тебя звать? — перебил его я.

— Какая тебе разница?

— Я задал тебе вопрос, — терпеливо повторил я. — Назови своё имя.

— Дима, — представился он. — И что тебе это дало? Впишешь в тетрадочку своих личных врагов?

Охранники вновь рассмеялись.

— Око за око, Дима, — произнёс я и молниеносным движением руки рассёк грудь этого мерзавца.

Он не успел даже ухватиться за свой клинок. Я действовал с ювелирной точностью. Рана такой же длины и глубины, как и на теле моего брата. Убивать этих отбросов нет никакого смысла.

Второй охранник потянулся за оружием.

Резким движением руки я шарахнул рукоятью по лбу уцелевшего охранника, а затем вырубил раненного ударом локтя.

Оба мужчины упали на холодный асфальт.

Я убрал саблю в ножны и вошёл через скрипучие металлические ворота во двор поместья Серебряковых.

Каждый сегодня получит по заслугам. Я сдерживал себя очень-очень долго. Если в этом поместье есть маги, я, наконец, покажу, на что способен главный каратель.

Я вышиб ногой входные двери и вошёл в фойе. Увидевший меня дворецкий замер в ужасе около лестницы, что вела на второй этаж. Я жестом показал старику, чтобы уходил, и он быстро скрылся в коридоре. А я поднялся на второй этаж.

Судя по приглушённому звуку голосов, прямо за дверью находилось несколько людей.

Я распахнул широкие двери и вошёл в обеденный зал. За столом сидело несколько дворян. И все они ошарашенно смотрели на меня.

— Ужин окончен, Серебряковы, — заявил я. — Где моя сестра?

Глава 2

— Чего молчим? — тяжёлым тоном спросил я. — Я задал вам вопрос.

В обеденном зале нахолодилось четыре человека. И все они оторопели от моего появления. Во главе стола восседал мужчина в чёрном фраке. Полный, розовощёкий, с лысиной на макушке. Он грозно смотрел на меня из-под широких бровей. Судя по всему, это и был глава семейства Серебряковых.

Рядом сидела женщина — ровесница моей матери. По-видимому, его супруга. От одного взгляда на её упитанную физиономию мне стало тошно. Пока моя мать — урождённая дворянка, голодает, а эти уродцы набивают свои животы, да ещё и требуют от нас денег.

По бокам сидели двое молодых парней. Один моего возраста, второй чуть постарше. Такие же упитанные, как и все Серебряковы.

Я невольно сжал челюсть от злости. Но сдержался… Перед тем как рубить головы, надо поговорить.

— Как ты посмел? — рявкнул один из младших Серебряковых и, попытавшись выскочить из-за стола, перевернул бокал с вином.

— Тише, Олег, успокойся, — попросил его отец. — Не будем затевать ссору. Перед нами ведь сам Владимир Белов! Нынешний глава рода Беловых.

Скользкий тип говорил это с нескрываемым сарказмом. Видимо, собирался ужалить меня посильнее.

Он взглянул на меня и столкнулся с тяжёлым взглядом, полным ненависти. Так, охотник смотрит на свою жертву. Но мужчина выдержал моего взгляда, чем не могли похвастаться его подчинённые.

— Хотелось бы и мне узнать имя человека, который не гнушается избиением и похищением детей, — произнёс я, не скрывая пренебрежения. — Назови своё имя.

Мышцы лица старшего Серебрякова сократились от раздражения. Я его задел, но глава семьи смог скрыть эмоции.

— Семён Андреевич Серебряков, — представился он. — А ты очень похож на своего отца, Владимир. Вылитый Алексей Белов! Такой же наглый и бесцеремонный. Правда, после своих эмоциональных взрывов он сразу же принимался вылизывать всем ботинки, чтобы загладить вину. Тоже так станешь делать? Тогда сходство будет стопроцентным!

— Как бы тебе и всей твоей семье не пришлось повторять за моим папашей, — произнёс я. — Повторю вопрос в последний раз. Где моя сестра?

— Анна Белова в этом доме. Накормлена и согрета, хоть и связана в одной из гостевых комнат, — скрестив жирные пальцы, произнёс он. — Уверен, что у нас в плену она питается куда лучше, чем в вашем нищем доме.

— Верните Анну домой, — потребовал я. — Отцовский долг будет возвращён, и очень скоро. Я уже взялся за этот вопрос. Вы получите свои грязные деньги, и семья Беловых больше никогда не попросит у Серебряковых ни копейки.

Не стал пока говорить, что за похищение Анны они поплатятся при любом раскладе! А деньги… их скользкие деньги нам не нужны. Пусть подавятся.

— Владимир, ну что ты в самом деле? — усмехнулся Семён Серебряков. — Ты правда думаешь, что мне так срочно нужны эти жалкие тридцать тысяч? Дело совсем не в этом, и ты наверняка сам это понимаешь.

— А что я должен понимать? — спросил я. — Тогда ради чего вы вломились в этот дом, если не из-за денег? Чтобы унизить нас? Ткнуть лицом в бедность нашей семьи?

Серебряков нахмурил брови. По какой-то причине мои слова его удивили. Чем же, интересно…

— Погоди-погоди, Владимир, — замахал руками он. — Уж не хочешь ли ты сказать, что твой отец тебе ничего не рассказал?

— Я своего отца в последний раз видел лет десять назад. Даже если он и говорил мне что-то, какое это имеет теперь значение? — не понял я.

— Подумать только! — воскликнул Серебряков. — Нет, вы его слышали? Глава семьи Беловых не имеет ни малейшего понятия о том, за что с него хотят содрать деньги. Мальчик, ты хотя бы пытался разобраться в этом вопросе? Неужели ты всерьёз поверил, что такой богатый род, как мой, станет мучить каких-то нищих из-за жалких тридцати тысяч?

— Если я услышу ещё одно оскорбление своего рода, я без лишних раздумий устрою здесь резню. И плевать, что погибну в процессе, зато половину вас, ублюдков, отправлю на тот свет, — процедил я.

И все сидящие за столом поняли, что угроза была реальной. Это читалось в их глазах.

— Дорогой, он меня пугает, — пролепетала шарообразная Серебрякова.

— А ты дерзкий парень! — усмехнулся Семён Андреевич. — Всё-таки не все черты своего отца перенял. Но, чтобы нас убить, придётся пройти через Службу безопасности рода. Я уже подал условный сигнал, и через пару минут они прибудут.

Об этом я тоже догадывался. Двух охранников мало для столь богатого дома. Но время ещё есть…

— Ха! — фыркнул один младших Серебряковых. — Сомневаюсь, отец. Он такой же трус, как и его отец. Ясное же дело, парень блефует.

— Нет, Олег, он не блефует, — не согласился Серебряков. — Посмотри на его взгляд. У него глаза убийцы. По такому признаку я набираю в наш дом охранников. Не первый раз вижу такое лицо. Правда… Раз ты здесь, Владимир, значит, мои охранники на входе уже мертвы, я полагаю?

— Нет, я отплатил им за ранение Сергея, но убивать не стал, — серьёзно ответил я. — Но в одном я с тобой соглашусь. Убивать — мне не впервой. Я готов убивать и умирать. И свою готовность я подтвержу действиями, если моя сестра сейчас же не будет освобождена. И плевать, сколько твоих шавок сейчас придёт. Я буду стоять до конца… или же ещё одно оскорбление от вашей семьи, и я начну прямо сейчас.

Серебряковы старались не шевелиться. Все они были магами, но я оказался для них настоящей загадкой. Они не знали, на что я способен, и опасались этого. По моему взгляду Семён Андреевич понял, что я действительно готов умереть, пытаясь вспороть его жирное брюхо.

А такой риск ему был ни к чему.

— Твою сестру освободят, Белов. Но лишь при одном условии, — твёрдо произнёс Серебряков.

По лбу мужчины бежала тонкая струйка пота. Испугался всё-таки хряк.

— Называй условия, и я подумаю, — коротко ответил я.

— Думать уже поздно, Владимир, — заявил он. — Время размышлений для Беловых закончилось. И мне плевать на то, что все эти годы ты знать не знал об условиях нашего с твоим отцом уговора.

— Так просвети же меня! — воскликнул я. — Ты уже сказал, что тебе не нужны деньги. В таком случае, что нужно Серебряковым от Беловых?

— Мне нужен ваш дом, — сказал Семён Андреевич. — И только он.

— Эта рухлядь? — усмехнулся я. — Что-то мне подсказывает, что он и тридцати тысяч не стоит. В чём подвох?

— Твой отец, Владимир, был очень азартным человеком. Но страсть его не ограничивалась картами и выпивкой. Однажды он пришёл ко мне и сказал, что собирается найти какой-то древний артефакт. Уж не знаю, кто ему нашептал об этой небылице, но Алексей Белов всерьёз задумал снарядить экспедицию и отправиться на его поиски. Он занял у меня кругленькую сумму и пообещал, что по возвращении из своего путешествия разделит со мной добытые артефакты. Вот тут-то и кроется эта маленькая проблема. Он вернулся, и не с пустыми руками, насколько мне известно. Но мне не вернул ни копейки. А после этого и вовсе исчез без следа.

— Значит, тебе нужны не только деньги, но и артефакты? — спросил я. — Но при чём здесь дом? Думаешь, что мой отец спрятал добытое где-то в особняке?

— Именно, — кивнул он. — Я это точно знаю. Но всё это — мелочи. Алексей Белов не просто меня обманул, он ещё и украл у меня крайне важную вещь. Наш родовой свиток с очень мощной магией. Футляр, в котором хранился свиток, запитан особым колдовством, благодаря которому я всегда могу определить с точностью до ста метров, где он находится. И прямо сейчас он в вашем доме.

— Деньги, артефакты, свиток, — подытожил я. — И чего же вы не забрали всё это, когда вломились в наш дом? Зачем было похищать Аню?

— Да потому что кабинет Алексея Белова запечатан магией щитов, которую никто, кроме главы рода, не сможет распечатать! — неожиданно сорвался на крик Серебряков.

Вот он, наконец, вышел из себя. А я то жду, когда же глава Серебряковых лишится своего лживого спокойствия.

— Слишком многого хочешь, — злобно ухмыльнулся я.

— Хватит испытывать моё терпение, Белов! — брызжа слюной, пригрозил мне Семён Андреевич. — Ты жив до сих пор лишь потому, что кроме тебя никто не может открыть проклятый кабинет этого алкоголика!

— Что-то этот разговор затянулся… — вздохнул я и присел за обеденный стол. — Думаю, вы не против, если я немного перекушу. Умаялся сегодня.

Я взял с тарелки кусок сыра и принялся его жевать, продолжая смотреть в глаза Серебрякову.

— Ты издеваешься надо мной, Белов? — нервно усмехнулся он.

— Да, самую малость, — пробубнил я с набитым ртом. — Раз уж вы меня убить не можете, чего тогда мне бояться?

— Бессмыслица какая-то! Ребячество! — завопил Серебряков. — Чего ты пытаешься добиться своим нахальством?

— Адекватной сделки, — ответил я. — Мои требования таковы…

— Ты не можешь ничего требовать! — перебил меня Семён Андреевич.

— Но всё же требую через не могу, — спокойно парировал я. — Сестру вы отдаёте прямо сейчас. О доме можете забыть. Я верну вам артефакты и свиток, который украл отец. В придачу передам половину суммы. Пятнадцать тысяч рублей. И ни копейкой больше.

— И с чего же ты решил, Владимир, что я соглашусь на такие условия? — ехидно произнёс он.

— Потому что в случае отказа я уничтожу и свиток, и артефакты. И ты потеряешь самое ценное. То, чего тебе так хотелось заполучить все эти годы.

— А ты не подумал, что я прикончу твою сестру, если ты будешь бросаться такими требованиями?

— Нет, ты этого не сделаешь, — помотал головой я. — Ты знаешь, что я могу сотворить с твоей семьёй, если хоть волосок упадёт с головы Ани. Я — не мой отец. У меня есть сила, есть воля и есть союзники. Даже умирая, я утащу за собой всё, что тебе дорого.

Серебряков скрежетал зубами. Он был готов стол перевернуть, но его останавливал мой взгляд. Повезло, что Семён Андреевич знает, как отличить простого человека от убийцы. Он не знает меня, но видит во мне опасность.

И это его пугает больше всего. Он не может понять, откуда во мне этот характер.

— Тебе же всего восемнадцать лет… — будто прочитав мои мысли, произнёс он. — Откуда в тебе эта кровожадность? Через что ты прошёл, чтобы стать таким, Владимир Белов? Что за монстра воспитал твой отец?

— Монстра? — ухмыльнулся я. — Может быть. Но с одной поправкой. Монстр воспитал себя сам.

Серебряков задумался. Его жена и сыновья вообще выглядели так, будто это их похитили и держат в плену. Властная семейка чуть не обгадилась от моей речи. И это они даже не догадываются, что я сейчас сижу перед ними полностью обессиленный.

Серебряков шарахнул кулаком по столу и выпалил:

— Решено! Чёрт бы тебя подрал, Владимир Белов, но будь по-твоему.

— О-отец, ты чего? — испуганно прошептал один из младших Серебряковых.

— Тихо! — рявкнул он. — Довольно разногласий. Вы, Беловы, так и будете сосать мою кровь, если я не соглашусь. У тебя двое суток, чтобы принести сюда артефакты, свиток и деньги. Всё перечисленное! Чтобы каждый пункт нашей сделки был соблюдён. Не будет хватать хотя бы одного компонента — и вашей семьёй несдобровать.

— Вот и договорились, — кивнул я. — Вот так бы сразу! А то заладили: дом отнимем, сестру убьём. Можно ведь решать вопросы и цивилизованным путём. А теперь отдавайте Аню.

— Олег! Пётр! — рявкнул Серебряков сыновьям. — Ведите девчонку сюда. И проследите, чтобы эти двое покинули дом, как положено. В последний раз, когда член семьи Беловых покидал мой дом, мы потеряли родовой свиток. Не хватало, чтобы загребущие ручонки прихватили что-то ещё.

— Мне от вас ничего не надо, — твёрдо ответил я. — Только покой. Хотя дворецкого я бы забрал. Нам как раз своего не хватает.

Серебряков решил ничего не отвечать на мои остроты и принялся набивать себе рот свининой. Видимо, хотел поскорее избавиться от накопившегося стресса.

Убогое зрелище.

Через пару минут сыновья Семёна Андреевича привели Аню. Я сразу же встал с места и направился к ней.

Сестра бросилась ко мне на шею и крепко обняла.

— Аня, ты как? — взволнованно спросил я. — Тебе не делали больно?

— Нет, — помотала головой девушка. — Но мне очень страшно. Мы ведь пойдём домой? Правда?

— Правда, солнышко, — кивнул я. — Больше ты здесь не задержишься.

— Свои сюсюканья продолжите дома, — сказал Серебряков. — А теперь уходите. И помни, Владимир, у тебя двое суток. Иначе — пеняй на себе.

— Не стоит беспокоиться, — ответил я, сдерживая злобную ухмылку. — Уже очень скоро мы разойдёмся навсегда.

Навсегда… И Серебряков даже не подозревает, какая участь его ждёт за похищение моей сестры. Я верну ему всё вышеперечисленное, чужого мне не надо. Но добавлю к этому списку кое-что ещё.

Нас с Аней сопроводили до ворот. Тут и хвалёная служба безопасности подоспела. Аж двадцать человек. Им бы над скоростью прибытия поработать… Чёрт, и не сомневаюсь, что на следующий раз они это учтут.

Завидев охрану, Олег и Пётр Серебряковы присвистнули и принялись затаскивать избитых мною мужчин на территорию поместья.

Я вызвал такси, и через двадцать минут мы были уже дома. Меня успокаивал тот факт, что эти сволочи, по крайней мере, не посмели ранить Аню. Её лицо было заплаканным, платье потрёпано. Но ни ран, ни ссадин на её коже я не видел.

Хоть какие-то жалкие крупицы достоинства ещё сохранились у Серебряковых, стоит отдать должное. Учитывая, что они сделали с Сергеем, я бы не удивился, если бы и нашу сестру наказали бы за грехи отца. Тогда бы ничто меня не оставило, чтобы залить кровью их весь их дом!

Аня вбежала в дом. Мама, не веря своим глазам, вскочила с дивана и бросилась навстречу дочери.

— Слава богу, Анечка, слава богу, — бормотала она, обнимая девушку. — Я не верила. Хоть Володя и сказал, я всё равно не верила, что ещё смогу тебя увидеть.

— Серёжа! — воскликнула Аня. — Что с Серёжей?

Девушка вырвалась из объятий матери и упала на колени перед диваном, на котором лежал наш раненый брат.

— Живее всех живых, — прохрипел он. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть, сестрёнка.

— Володя, боже мой, — тяжело дыша, повторяла мама. — Как же ты это сделал? Как тебе это удалось?

— Это не важно, мам, — ответил я. — Главное, что теперь вся семья дома.

— А что же с долгом? — обеспокоенно спросила она. — Они же от нас не отстанут!

— Отстанут. Вопрос уже практически решён, — сообщил я. — Через двое суток мы навсегда отделаемся от Серебряковых.

Я снял с пояса саблю и положил рядом с Сергеем.

— Спасибо, что одолжил, — сказал ему я. — Хороший всё-таки клинок. Сегодня ночью он пролил твою кровь, Сергей, а затем отомстил за тебя.

— Ты что… — не поверил своим ушам брат.

— Нет, не убил, — успокоил его я. — Будет ходить с таким же шрамом, как у тебя. Кстати, когда выздоровеешь, шрам получится добротный.

— Добротный? — не понял Сергей. — В каком смысле?

— Он будет говорить о тебе, как о настоящем мужчине. Шрам на груди, не на спине. Признак человека, который не бежит от опасности, а встречает её лицом к лицу. Можешь собой гордиться.

— Анечка, иди в свою комнату, отдыхай, — сказала мама. — Я буду обрабатывать рану Сергея.

— Нет, я останусь и помогу тебе! — упёрлась сестра. — Володя, а ты? Ты же останешься с нами сегодня?

— Конечно, разве ж я вас брошу посреди ночи. У нас завтра нет занятий, — сказал я. — Но мне сейчас нужно заглянуть в кабинет отца.

Всё семейство Беловых одарило меня взглядами, полными смятения.

— Зачем ты опять туда идёшь? — спросил Сергей.

— Опять? — не понял я. — Я разве уже был там.

— Да, месяц назад, — сказал Сергей. — Не знаю, что ты там искал, но копался ты в нём достаточно долго.

Интересно-интересно… Что же бывший Белов забыл в отцовском кабинете? Не удивлюсь, если он опять подложил семье свинью… во всех смыслах этого слова.

— Не переживайте, я ненадолго. Нужно решить одно дело, — уклончиво ответил я и поднялся по лестнице.

Кабинет отца был на втором этаже сразу за лестницей. Я коснулся рукой двери и почувствовал мощное магическое сопротивление.

Такую печать можно было бы снести отражением, но навряд ли при нынешнем уровне мне хватило бы сил. Печать была невероятно могущественной. Похоже, мой отец и вправду был одарённым магом. Щиты у него вышли на славу.

Благо я могу открыть их по праву своего статуса.

Я провёл ладонью по двери, невидимый магический щит почувствовал кровь главы Беловых и растворился.

Я вошёл в кабинет отца и зажёг старую магическую лампу. Весь кабинет был забит самым различным хламом. В такой куче сложно будет найти те самые артефакты. Придётся хорошенько покопаться в отцовских вещах.

Так… что тут у нас? Куча счетов. Долговые расписки. Три набора игральных карт. Магические шахматы. Два сломанных щита. И куча всякого хлама, который я завтра же выброшу на помойку!

Однако с поиском родового свитка Серебряковых проблем не возникло. Тот самый футляр, о котором говорил Семён Андреевич, лежал на письменном столе.

Я аккуратно открыл изящный футляр, пронизанный золотыми узорами, и заглянул внутрь.

Но он был пуст. Свитка там не оказалось. По моей спине пробежали мурашки.

Я перевернул футляр и увидел на оборотной стороне надпись с названием утерянного свитка.

И понял всё.

Свиток не пропал. Его уже использовали. Надпись на этикетке гласила: «Свиток призыва великого воина».

Именно этим свитком прошлый Владимир Белов призвал меня. Из-за этого родового заклятья Серебряковых меня затянуло в это время.

Получается, что у меня всего двое суток, чтобы добыть артефакты, деньги и свиток, которого на свете уже не существует? И что же теперь?

Готовиться к войне с родом Серебряковых?

Глава 3

Кто бы мог подумать, что всё так обернётся… Сергей сказал, что бывший Владимир Белов копался в кабинете отца месяц назад. Теперь понятно, чем он тут занимался. Искал, что можно продать, и наткнулся на этот свиток.

А на дуэли с Погребицким понял, что у самого силёнок не хватает, и воспользовался редчайшим свитком призыва великого воина.

И вот он — я!

Серебряков сказал, что сделка не состоится, если не будет хватать хотя бы одного предмета из списка. И ладно бы я денег не смог найти, но тут пропал сам родовой свиток! Этого Серебряков со своим свино-семейством меня точно не простит. Да и гордость не позволила бы принять его жалость…

Тогда вся моя семья вновь окажется в опасности. А я не смогу реализовать задуманный план мести.

Эффект неожиданности больше не сработает. Серебряков теперь знает, что я могу дать отпор. А значит, он будет готовиться, чтобы меня прижать.

Что тут можно сказать? Бывший Белов и его отец, уже будучи мёртвыми или пропавшими без вести, продолжают гадить на пороге у собственного дома. А я всё прибираю за ними и прибираю. Да сдалось бы оно! Но хочется, чтобы мама и Серёжа с Аней жили, как подобает аристократам. Они таких бед ничем не заслужили.

Ясно одно: договориться с Серебряковыми уже не выйдет. Тут даже думать не о чем. Остаётся что? Правильно, придумать новый план, лучше прежнего! Но пока все мои сводились к войне родов, которую нам сейчас не потянуть.

Убивать их мне не хотелось, это накликает лишнюю беду. А вот разрушить всё, что у них есть и сделать их нищими похлеще Беловых — это можно! И для таких людей… это будет хуже самой смерти!

Остаётся главный вопрос — как?

Я решил отложить рассуждения на эту тему и принялся перебирать отцовские вещи. В основном кабинет был завален всяким барахлом: книги, записные книжки, одежда, пустые бутылки из-под вина.

В записях отца я нашёл несколько интересующих меня моментов. Экспедиция Алексея Белова происходила в горах Кавказа. В дневниках он излагал свои мысли очень коротко и невнятно. Возможно, боялся, что их прочтёт кто-то, кому эта информация не предназначена.

Но я прочёл между строк и понял самую важную вещь, которую скрывал в тексте отец.

Все, кого он взял с собой, погибли. Но ему удалось найти то, что он искал.

Вопрос в том — что он искал-то?

К разгадке этого вопроса я пришёл достаточно быстро. Под грудой хлама скрывался маленький сундучок. Он был заперт, причём скважины замочной было не видать. Как же, интересно, его заперли? Магией?

Я провёл рукой по старинной древесине и почувствовал мощнейший импульс энергии. Волосы на голове встали дыбом.

Нет, он заперт не магией. Сундучок запечатан отражением.

— Вот же дьявол… — прошептал я, пытаясь отойти от переполняющего меня чувства ностальгии. — Неужели Алексей Белов искал информацию об отражателях?

Нужно срочно изучить содержимое сундучка. А что, если главный артефакт ордена сейчас прямо передо мной?

Я провёл ладонями по крышке и ответил печати особыми колебаниями отражения. Раздался щелчок, и сундук открылся. Фух!

Я приоткрыл крышку, преодолевая волнение. Для меня это был слишком важный момент. Появился шанс получить хоть какую-то весточку из прошлого.

Но увиденное повергло меня в шок. В сундучке не было никаких артефактов. Он был до упора набит каким-то песком.

Нет… Не песком. Пеплом…

Я опустил руку в пепел, и вся моя нервная система загорелась. По магическим каналам полилось тепло…

Через моё тело пронеслась энергия отражения. Каналы моей силы распахнулись на максимум. Меня бесконтрольно напитывало мощью, и я даже не смог сразу понять, что со мной происходит.

Я отдёрнул руку от содержимого сундука, когда поток силы прекратился. Всё тело дрожало. Усталость, как рукой сняло.

Лишь вкусив эту силу, я понял, что за пепел был передо мной.

Мои товарищи. И я сам.

Господи…

Понятия не имею, кто это сделал, но пепел, что остался от наших тел после сожжения на костре, бережно собрали и спрятали в сундук.

А после — запечатали его отражением.

Значит, кто-то из ордена всё же остался в живых. Это объясняет, откуда этот сундук с пеплом, что был скрыт в горах. Объясняет, откуда зашифрованная книга ордена в семье Лазаревых.

Кто-то всё же пытался оставить в наследство то, что нажил наш орден. Не знаю, кто ты, мой дорогой друг, но ты до последнего верил, что отражатели вернутся в наш мир.

И я вернулся.

— Так вот, оно что! — воскликнул я, когда сложил всю картинку воедино.

Родовой свиток Серебряковых пролежал в этом кабинете несколько лет в непосредственной близости к моему праху. Видимо, это сильно повлияло на него. И поэтому был призван именно я.

Кто бы мог подумать, что идиотские действия моего отца приведут к такому стечению обстоятельств! Благодаря его хаотичному поведению, я вернулся с того света.

Хотя я бы и так вернулся, но гораздо позже.

Можно сказать, что Алексей Белов приходился мне отцом дважды. Хах! И он дважды никчёмно исполнил свою отцовскую роль.

— Владимир? — постучал в дверь Сергей. — Я могу войти?

Я поспешно закрыл сундук и спрятал футляр для свитка в ящике стола.

— Да, брат, конечно, — ответил я.

Сергей, опираясь о стену, медленно вошёл в кабинет.

— Чего тебе не лежится? — спросил я. — Так, твоя рана точно не заживёт!

— Да брось, — махнул рукой Сергей. — Просто царапина.

Сергей был ослаблен, но изо всех сил хотел казаться крутым. Парень хорошо держался!

— И как тебе мама с Аней только позволили с дивана встать? — удивился я.

— А я их и не спрашивал, — ответил Сергей. — Они вырубились. Слишком много горя за одну ночь. Ты-то чего тут так долго возишься? Уже третий час идёт.

— Чего-чего? — не поверил его словам я.

— Долго ты, говорю!

Видимо, синхронизация с пеплом прошла не так быстро, как я думал. Похоже, поток силы отражения ввёл меня в состояние вынужденной медитации. Да уж, давненько со мной такого не было.

— Нашёл то, что искал? — спросил брат.

— Даже не знаю, как ответить на твой вопрос, Серёж, — вздохнул я. — Скажу честно — дела у нас снова покатились не туда, куда надо.

— Хватит говорить загадками! Объясни уже, наконец, — попросил Сергей.

— Я договорился с Серебряковыми, что отдам им некоторые вещи нашего отца. Но есть одно большое «но». Отец их уничтожил.

Я решил поведать Сергею только часть правды. Рассказывать брату о свитке призыва и прахе отражателей — не самая лучшая затея.

Лучше дать ему понять, что нас ожидает прямое столкновение с Серебряковыми. Свитка нет, прах своих товарищей и свой собственный прах я этим толстосумам ни за что не отдам. А пятнадцать тысяч рублей… Что? Зря мы с Бродским зелья, что ли, варили ночами напролёт? Эти деньги уже ничего не решат, пусть лучше они пойдут на благо семьи.

Серебряковы ничего не получат. И это будет пример для остальных аристократов. Нельзя безнаказанно вторгаться в мой дом и похищать моих родственников!

— И что нам теперь делать? — испугался Сергей.

— Так просто они нам это не простят, братишка, — пожал плечами я. — Будет сражение.

— Война? Война родов⁈ — воскликнул Сергей.

— Тише! — шикнул я. — Не хватало ещё, чтобы мама с Аней это услышали. Хватит уже с них переживаний. Я решу эту проблему раз и навсегда. И постараюсь избежать настоящей войны. Обойдусь малой кровью.

— Как? — собравшись всё мужество кивнул Сергей. — Я тоже готов драться!

— Да какой тебе драться? Нет, драться буду я. Ты останешься дома.

— Я так не согласен! Если не разрешишь, сам приду и помогу!

— Сергей, понимаешь… Ты должен быть в безопасности, иначе я буду отвлекаться и следить за тобой.

— Понимаю, — брат печально склонил голову.

— Мы договоримся с Серебряковыми о встрече. Послезавтра вечером я принесу им то, чего они требуют.

Пока это был лучший план из всех, что я придумал. В нём рисковал только я, но никто из моих близких.

— Но у нас ведь этого нет, — возразил брат.

— А я сделаю вид, что это принёс, — пояснил я. — Семён Серебряков гарантированно явится лично. Он ожидает, что я передам ему артефакты, которые не должны попасть в чужие руки. Даже в руки его охранников.

— Допустим, так оно и будет, — задумчиво произнёс Сергей. — Но что будешь делать, когда он поймёт, что ты принёс липу?

— Тогда я вызову его на дуэль, — пояснил я. — Но пойми, Сергей, он придёт лично — это факт. Но придёт не один. Сопровождение у Серебрякова будет — к гадалке не ходи. Сыновья, охрана. Человек пять он с собой притащит. О честности разговор не идёт.

— И как ты собираешься в одиночку уделать главу рода и его сопровождение⁈ — воскликнул Сергей. — Володь, да тебя на фарш пустят!

— Не забывай, что у меня в арсенале не простые магические щиты, — ответил я. — Я пробудил родовую магию, которая всем Беловым и не снилась. Её хватит, чтобы справиться с Серебряковыми.

Пусть думает о моей магии невесть что. Зато не станет подозревать, когда увидит отражение в действии. Рано или поздно это всё равно случится.

— Ну не знаю, Володь, — засомневался Сергей. — Я тебе верю, можешь в этом не сомневаться. Но всё равно звучит эта затея очень опасно. Один против фиг знает скольких… Лучше бы со спины напал, и дело с концом.

— Нет, брат, честь рода мы срамить не станем.

— Должен быть другой способ! — брат искренне переживал за меня.

— Будет опасно для всех, если я буду сидеть сложа руки и искать способ попроще, — настоял на своём мнении я. — В следующий раз они похитят не только Аню, но и маму. И одним богам известно, что они с ними сделают. Тебя убьют. Да и меня рано или поздно настигнут. Нужно бить первыми, застать их врасплох. Выложиться на полную. Тогда у нашей семьи будет шанс.

Сергей долго думал, глядя куда-то в пустоту. Затем резко сорвался с места и пинком ноги перевернул отцовский стол. Сделав это, он тихо вскрикнул, схватился за рану на груди и сполз по стене на пол.

— Это всё он! Он во всём виноват! — прорычал он. — Этот подонок свёл себя в могилу, и всю семью за собой тащит. Если бы его тело нашли и похоронили, я бы плевал на его надгробие каждый чёртов день!

— Успокойся, Сергей, — твёрдо сказал я. — Отец оставил нам в наследство много проблем. Но ты себя-то побереги. Ты нам ещё нужен.

— Да, прости, — кивнул брат. — Пожалуй, я всё же прилягу на несколько часов. Что-то силы совсем меня покидают.

— Правильное решение, — согласился я. — Иди. Я пока всё приготовлю к назначенному вечеру.

Сергей покинул кабинет отца и ушёл в свою комнату. Мою голову начали разрывать сотни мыслей о том, как правильно подготовиться к предстоящей войне. Или вернее, к дуэли.

А иного способа свести опасность для близких к минимуму просто не было. Не убивать же их исподтишка. Хоть я всю жизнь и охотился на безумных магов, но о чести сражения не забывал.

Я сделал глубокий вдох и…

Почувствовал внутри себя огромный запас энергии. Прах моих товарищей хранил в себе запас отражения несколько сотен лет. И сегодня я забрал его себе. Мой уровень сил разом подскочил до третьего ранга и приблизился к четвёртому.

Теперь я могу куда больше, чем раньше. Этого хватит, чтобы лишить всю семью Серебряковых сил хотя бы на несколько минут. Будет сложно, но ради семьи Беловых я уже готов на многое.

Я отправился в свою комнату. Этот день сильно меня измотал. Я решил немного помедитировать, но даже не заметил, как провалился в сон.

Утром меня разбудила вибрация мобильника. Я с трудом продрал глаза и посмотрел на экран вызова.

Бродский.

— Да, Николай? — я снял трубку.

— Володя, ты куда пропал? — прокричал Бродский. — Мы тут без тебя, как без рук!

— Как без лапок! — послышался голос Гаспара.

— Пошёл вон отсюда! — послышалась ругань Бродского, а затем звуки борьбы с голубем-фамильяром. — Володь, ты тут?

— Тут я, тут. Решаю семейные проблемы. В ближайшие два дня меня не ждите, — сказал я. — Что там с Закрытым Клубом? Мария взяла всё в свои руки, как я её просил?

— Взяла — не то слово! Она теперь нами командует так, будто мы её слуги. Сделай то, сделай сё! Я на такое не подписывался, — обиженно пробубнил Николай.

— Нет, друг. Делай, как она говорит. Клуб нужно поскорее подготовить к открытию. Это наш новый плацдарм для заработка и торговли зельями. Возможно, скоро сможем даже расширить нашу алхимическую лабораторию. Наймём новых сотрудников.

— Ого! Далеко глядишь, Володь! Я об этом как-то даже и не подумал, — удивился Бродский. — Слушай, а что у тебя с семьёй, если не секрет? Может, мы чем-то помочь тебе можем? Не забывай, у нас же теперь студенческий клан!

— Нет, дружище, втягивать вас в эти дела я не намерен. Это касается только меня и моего рода. Но… Гаспар мне пригодится, — недолго подумав, сказал я. — Собери ему мешок с зельями. Закинь несколько зелий силы и пару-тройку взрывных. Только ради всех богов, объясни этому чучелу, что нести зелья нужно аккуратно! Не хватало ещё, чтобы он кого-нибудь взорвал. Опять.

— Без проблем, Володь! Будет сделано, — ответил Бродский.

— Ах да, ещё одна просьба. Пусть захватит с собой два кристалла — оранжевый и зелёный. Я оставил их в Тайном Убежище.

Два кристалла, которые я достал из убитых мною фобов, точно сыграют мне на руку.

— Я вам что, лошадь возовая? — послышался недовольный крик Гаспара.

— Ты — не лошадь, ты — мой ужин, — пропыхтел где-то на заднем плане дед Аким, и из трубки вновь послышались голубиные вопли.

— Николай, попроси Ковтунова, чтобы он хорошенько зарядил эти кристаллы. Пусть напитает их своей боевой магией, — попросил я. — Пожалуй, это всё, чем вы можете мне помочь.

— Хорошо, Володь, уже приступаю. Береги себя! — сказал напоследок Николай и положил трубку.

Гаспар прилетел достаточно быстро. За счёт нашей связи «фамильяр-хозяин» голубь мог интуитивно находить меня, в какой бы точке города я ни оказался. А удобно, однако!

Он ворвался в окно во время завтрака. Всё семейство Беловых оцепенело, увидев у себя дома голубя с огромным мешком в лапах.

Гаспар не рассчитал силы и чуть не уронил груз прямо на обеденный стол. Я выхватил мешок из его лап и оттащил в сторону.

— Совсем спятил? — прикрикнул на него я. — Просил же аккуратно нести!

— Это ещё что такое? — удивился Сергей.

— Не «что», а «кто»! — обиделся голубь. — Я Гаспар!

— Ой! — Аня приложила ладошки к щекам. — Какой милый голубок!

— Ой! — запрыгал по столу Гаспар. — Какая милая девушка!

Я схватил Гаспара за хвост и подтащил к себе, пока тот не добрался до Ани.

— Знаю я твои наклонности, — прошептал ему я. — Станешь подглядывать за моей сестрой — все перья тебе поотрываю.

— Ладно, — разочарованно прошептал Гаспар.

Вот засранец! Даже не скрывает своих намерений.

— Спасибо за обед, мам, — поблагодарил женщину я и жестом позвал Сергея за собой. — Мы отойдём. Нам с братом нужно кое-что обсудить.

Я, Сергей и Гаспар переместились на второй этаж — в кабинет отца. Там мы оборудовали маленький штаб для подготовки к моей дуэли. Брат был рад помочь хотя бы с этим, и я не стал отказывать в такой мелочи.

— Одуреть… — выдавил из себя Сергей, осматривая принесённый Гаспаром арсенал. — Это же темномирские камни! Володь, ты где их достал⁈

— У нас в академии был Тёмный Час. Поохотился немножко, — решил подразнить брата я.

— Да ладно? — удивился он. — Ты убил целых двух фобов? Ну тогда Серебряковы нам совсем не страшны!

— Фобы — это ерунда. Люди куда опаснее, — объяснил ему я. — Монстры предсказуемы, а проклятые маги — нет.

Сергей вопросительно посмотрел на меня.

Тьфу ты! Случайно вырвалось про магов. Привычки так просто не исправить. В любом случае, вряд ли он что-то заподозрил. Нужно отвести тему.

— Выпей вот это зелье, — протянул я Сергею склянку с отваром силы. — Оно не целебное, но организм укрепит. Может, и рана затянется быстрее.

— Целое состояние, наверное, стоит, — почесал затылок Сергей. — Может, не будем его тратить на меня?

— Мы их с другом сами варим, — решил рассказать я. — Пей, не стесняйся. Ты мне завтра живым нужен.

— Гаспару не нравится, — пробурчал голубь. — У Гаспара плохое предчувствие.

Мы с Сергеем вопросительно посмотрели на Гаспара.

— Чего тебе не нравится? — не понял я.

— Не знаю… — протянул голубь и принялся ходить взад-вперёд, что-то курлыкая себе под клюв. — Чувство, будто какая-то беда приближается.

У меня не было повода доверять странному чутью голубя. Как-то раз я уже прислушался, и ничего хорошего из затеи не вышло.

— Это он о чём? — спросил Сергей.

— Не обращай внимания, — махнул рукой я. — Гаспар — хороший фамильяр, но не самый надёжный. Видимо, в очередной раз себе что-то надумал. Предчувствие у него! Тоже мне, предсказатель пернатый. Давай лучше перейдём к обсуждению плана.

Сергей утвердительно кивнул.

— Сегодня я позвоню Серебрякову и договорюсь о завтрашней встрече, — начал я. — На встречу приду один я. И даже не думай приближаться, чтобы поглазеть! Произойдёт кое-что, отчего тебе лучше находиться подальше.

— Что-то я тебя не понимаю. Ты это о чём? — разволновался Сергей.

— Начнётся суматоха, — продолжил я. — Место для сражения выберу безлюдное. Но если появится полиция, дам официальное заявление, что здесь идёт дуэль по дворянским законам. Они не станут вмешиваться. Но присутствие несовершеннолетнего может всё испортить. Хоть мы и из одного рода, но докопаться можно.

— Уверен в этом? — с сомнением в голосе спросил Сергей.

— Уверен, я изучил все законы на эту тему. Полиция не встревает в войны родов и дуэли, если боевые действия не подвергают риску мирных жителей. А особенно — детей.

Договорить мы не успели…

— Беда… Беда… — курлыкал Гаспар. — Кто-то совсем близко…

Гаспар резко остановился и поднял на меня взгляд маленьких глазок.

— Фамильяр, — прошептал он.

Послышался взмах крыльев. Мы с Сергеем резко обернулись к окну. Снаружи парил огромный ястреб. Его хищные глаза внимательно наблюдали за нами.

— Ястреб Серебряковых… — прошептал Сергей. — Он слышал наш разговор.

Птица взмахнула крыльями и полетела прочь от нашего особняка. Докладывать хозяину о готовящемся заговоре.

— Гаспар! — крикнул я, откупорил зелья наращивания мышц и бросил голубю. — Пей и в погоню!

Глава 4

Гаспар явно не хотел лететь за ястребом, но выбора у него не было. Между нами был заключён контракт. Связь «хозяин-фамильяр». Гаспар набросился на откупоренную мной бутылку с зельем силы и залпом выжрал всё содержимое.

Мы с Сергеем одновременно рванули к окну, чтобы открыть Гаспару выход наружу. Но было уже поздно. Напитанный зельем силы и одержимый моим приказом Гаспар врезался в стекло и выбил собой всю оконную раму, после чего исчез.

Мы с Сергеем переглянулись.

— На улицу! Быстро! — крикнул я и рванул из отцовского кабинета к выходу из дома.

Пропустив несколько ступенек, я за долю секунды добрался до первого этажа и выскочил через сломанную входную дверь.

На всю улицу разносился шум воздушного боя. Гаспар и ястреб-фамильяр Серебряковых бились изо всех сил над крышей нашего дома. Кто бы мог подумать, что голубь сможет нагнать и схватить хищную птицу за хвост.

Хотя, о чём это я? Вряд ли какой-либо птице в природе приходилось сталкиваться с перекаченным голубем. Ужасающее существо!

— Давай, Гаспар! Вали этого мерзавца! — крикнул ему я. — Но учти! Он нужен нам живым!

— За последнее даже с учётом твоего приказа не ручаюсь! — ответил Гаспар и, схватив зубами хвост ястреба, выгнул шею и ударил противника об крышу. На нас с Сергеем посыпались осколки черепицы.

— Что там происходит? — послышался взволнованный голос мамы.

— Всё в порядке, мам! Не выходи из дома! — ответил ей я и приметил на водосточную трубу.

Решил забраться по ней на крышу и помочь Гаспару. Сплошь проржавевшая труба со скрежетом оторвалась от дома и рухнула на землю вместе со мной. Да уж, паршивая была идея. Но попытаться стоило. Хоть уже зелье левитации с собой таскать.

Но, к счастью, Гаспару помощь была не нужна.

Голубь взлетел ввысь, держа несчастного ястреба в своём клюве, и бросил врага на землю. Ястреб не успел расправить крылья и провалился в дымоход.

В доме послышался грохот и женские крики. Когда мы с Сергеем забежали внутрь, перед нами предстала совсем безумная картина.

Весь покрытый сажей вражеский фамильяр метался по гостиной, уворачиваясь от летящих в него сковородок, кастрюль и ножей. Мама с Аней забрасывали ястреба всем кухонным арсеналом.

Озлобленная птица, уклонившись от очередной поварёшки, извернулась и полетела прямо на Аню.

— Сдохну, но глаза тебе выклюю, стерва! — прохрипел фамильяр.

Аня взвизгнула. Меньше чем за секунду я преодолел половину дома и пинком откинул ястреба от своей сестры.

Птица ударилась о стену. Родовой щит пошатнулся, слетел с креплений и полетел прямо на изувеченного фамильяра Серебряковых.

Бум. А не зря я попросил Колю отправить мне щит курьером! Пригодился!

Вся семья Беловых замерла в ожидании дальнейших событий. Из дымохода с боевым кличем выпрыгнул чёрный, как уголь, Гаспар.

— Где этот петушара⁈ — прокричал он и изобразил, как закатывает рукава, но все перья, к счастью, остались на месте. — Ох, я сейчас ему покажу!

— Всё, Гаспар, отбой. Мы, кажись, его раздавили, — сказал я.

Гаспар бросил взгляд на родовой щит и горько плюнул. Не знал, что голуби вообще могут плеваться.

— Да что ж такое! Проклятый щит сделал за меня всю работу, — хмыкнул Гаспар.

Я кивнул Сергею, давая понять, что щит нужно приподнять.

— Мама, Аня, — обратился кженщинам я. — На всякий случай отойдите. Ещё не известно, в каком он там состоянии.

Мы с Сергеем приподняли щит, а Гаспар вытянул тело ястреба из-под него. Повезло птице — тяжеленный артефакт его сильно оглушил, но не раздавил. Видимо, в последний момент ястребу удалось проскользнуть под вогнутую часть металла.

— Ну что, красавчик? — сказал Гаспар, хрустя крыльями. — Сейчас я тебя потискаю. Ух, иди сюда, мой хороший!

— Гаспар, отставить! — приказал я. — Отойди от него. Он нам живым ещё пригодится. Погоди… Чего? В смысле, потискаешь?

— А? — опомнился Гаспар. — Ой… Не знаю. Я не знаю, зачем это сказал!

Гаспар тяжело дышал. У него аж слюна изо рта потекла.

— Ты чего, совсем, что ли, спятил? — удивился я. — Ты чего так похотливо на ястреба глазеешь?

— Я не знаю! — принялся оправдываться Гаспар. — Это всё ваше дурацкое зелье силы! Оно поднимает моё либидо!

— Ну не настолько же, чёрт тебя возьми, чтобы на раненого ястреба бросаться! Живо успокойся, он нам нужен живым.

— Зачем? — обиделся Гаспар. — Тебе мало одного фамильяра?

— Нет, дурень. Нам нужно его допросить.

— Я ничего вам не скажу… — прохрипел ястреб. — Лучше сразу убейте.

Ох, какой верный. Ладно, на этот счёт у меня есть козырь в рукаве. Бродский мне все уши прожужжал своей новой разработкой. Пора проверить её в деле.

— Гаспар, срочно лети к Николаю, — приказал я. — Скажи, что мне нужен тестовый образец зелья правды. Заодно и посмотрим, как оно работает. Прежде чем поить студентов всякими новинками, лучше проверим на птицах.

— Курлык! Надеюсь, на мне проверять ничего не планируете? — испугался Гаспар.

— Лети уже! Нельзя терять ни минуты!

На голубе под клятвой уже смысла проверять не было, поэтому и зелье осталось в экспериментальном образце.

Гаспар покинул особняк, а мы с Сергеем достали из отцовского кабинета старую клетку, чтобы временно заточить ястреба. Уж не знаю, кого раньше отец держал в этой темнице, но прутья были прочными.

— Точно не хочешь рассказать нам всю подноготную добровольно? — в последний раз спросил я фамильяра. — Учти, зелье, которым мы тебя напоим, может иметь очень нехорошие побочки.

— Мной уже всё было сказано, — пропыхтел уставший ястреб. — Вы ни слова из меня не достанете.

— Похвальная преданность, — сказал ему я. — Серебряковы не заслуживают такого фамильяра, как ты. Будь на твоём месте Семён Андреевич — готов поклясться, что он бы всё уже выложил.

— Заканчивай ко мне подлизываться, Владимир Белов. Моя клятва слишком сильна, — произнёс ястреб. — Я буду молчать.

— Да разве ж я подлизываюсь? Ошибаешься, это не в моих принципах. Я лишь констатирую факт. Скажи хоть, как тебя звать, гордая птица? — улыбнувшись, спросил я.

Ястреб молчал.

Почему-то этот фамильяр пришёлся мне по душе. Да, он шпионил за моей семьёй, но таковы были приказы его хозяев. Если я прикажу Гаспару следить за женской раздевалкой, извращенцем это сделает меня, а не его. Хотя о чём это я, речь же про Гаспара…

Через полчаса мне позвонил Бродский.

— Володь, я сдуру отдал этому шизоидному голубю наше тестовое зелье и даже не уточнил у тебя, правду он говорил или нет? — спросил Николай.

— Правду-правду, — ответил я. — Но поступок, Колька, очень опрометчивый! Забыл, чем дело со взрывными зельями кончилось? Давай аккуратнее. Он хоть и под моим контролем, но всё же Гаспар — голубь хитрый и скользкий, как ни крути.

— Кто это тут скользкий голубь? — прокурлыкал Гаспар, влетев в моё окно.

— Ого! А ты быстро! — удивился я. — Всё-таки хорошо на тебя влияет зелье мышечной силы.

— Да я готов жрать эту байду сутками! Я ещё никогда не чувствовал себя так хорошо! — воскликнул Гаспар.

Я внимательно осмотрел голубя и заметил одну любопытную деталь. Прошло уже два часа, эффект зелья должен был выветриться. Но Гаспар не уменьшился в размерах. Его тело осталось слегка укрупнённым. Интересно, он теперь навсегда останется таким голубем-переростком?

Надеюсь, что нет, иначе нам придётся для него отдельно сделать противоядие. Иначе он все свои шпионские навыки потеряет. Голубь-качок точно не затеряется в толпе.

— Ну что ж, приступим к допросу, — заявил я. — Сергей, подойди сюда.

Брат встал около клетки рядом со мной.

— Я просуну руки внутрь и буду держать его, а ты вливай ему в клюв зелье правды, — предложил я. — Готов?

— Готов, — кивнул Сергей, откупорив дурно пахнувший травами отвар.

Я схватил ястреба и прижал его крылья к телу. Старый побитый фамильяр почти не сопротивлялся. Сергей влил содержимое бутылки в птичью глотку.

Мы одновременно отскочили от клетки, когда ястреб начал биться о металлические прутья и громко кашлять.

— Сработало? — забеспокоился Сергей.

— Есть только один способ это узнать, — произнёс я и спросил. — Как тебя зовут, ястреб?

Птица бросила на меня злой взгляд, но всё же ответила:

— Теодора.

— Самка! — завизжал Гаспар и радостно запрыгал вокруг клетки. — Хвала богам, это самка! А я думаю, чего меня так тянет к этому ястребу! Фух…

Гаспар деланно протёр крылышком свой лоб.

— Я уж испугался, что со мной что-то не так… А то Бродский какое дерьмо только не варит! — голубь выдохнул с облегчением.

— Эх ты, Гаспар! — рассмеялся я. — Как же ты пол у птицы-то определить не смог?

— В пылу битвы и не такое бывает! — выдумал отговорку он. — Да, голос у неё хриплый. Видимо, я переборщил с ударами.

Гаспар резко замолчал.

— О боги, я избил женщину… — в ужасе прошептал он.

— Стыд и срам, Гаспар! Но это уже не важно. Главное, что зелье правды работает. Если понадобится, мы её потом к ветеринару отведём, или какой врач магических животных лечит… — сказал я и снова обратился к ястребу. — Хорошо, Теодора. Тогда следующий вопрос: почему Серебряковы приказали тебе шпионить за нами? Мы ведь заключили с ними новую сделку.

— Они не собираются следовать уговору, — ответила Теодора. — Они не доверяют тебе, Владимир Белов. И поэтому Семён Андреевич Серебряков хочет предпринять решительные меры.

— Вот как? — удивился я. — Это какие же?

— Серебряков ждёт твоего звонка. Вы договоритесь о встрече. А когда он получит то, что желает, его люди всё равно избавятся от тебя и твоей семьи.

Моя рука невольно сжалась в кулак. Ногти впились в ладони.

Вот Серебряковы и показали своё истинное лицо. Плевать они хотели на эту сделку. Даже если я им миллион заплачу и отдам все сокровища мира, они всё равно нас предадут. Этого следовало ожидать. Мы разошлись мирно, чтобы сойтись в войне. Как я и говорил, сочетание мага и аристократа — очень мерзопакостная штука.

— Сколько человек придёт на встречу? — спросил я.

— Я не знаю, — помотала головой Теодора.

— Серебряков планирует атаковать только меня или параллельно отправит людей в наш дом?

— Не могу сказать точно… — задумалась птица. — Скорее всего, он направит все силы, чтобы убить тебя. И лишь потом придёт за твоей семьёй.

— Хорошо, Теодора, — кивнул я. — Последний вопрос. Какой силой обладает Семён Серебряков и его сыновья?

— Серебряковы — семья призывателей, — ответила она. — Младшие не шибко талантливые маги. Другое дело — их отец. Семён Серебряков — могущественный маг. Он разбогател за счёт своей магии. Ему принадлежит несколько строительных фирм. Призванные элементали строят дома куда быстрее других магов и простолюдинов.

Магия призыва элементалей… Неприятная штука. Фактически, он — маг универсал. Элементали могут атаковать любыми стихиями. Бой обещает быть не из лёгких.

— А теперь последний вопрос! — воскликнул Гаспар и просунул в клетку с Теодорой свой клюв. — Я тебе нравлюсь?

— Нет! — воскликнула Теодора.

У неё аж голос прорезался и стал действительно походить на женский.

— Тьфу ты! Бездарь — этот Бродский! — разозлился Гаспар.

— А Бродский-то тебе чем не угодил? — не понял я.

— Как, чем? Действие зелья правды уже закончилось! — заявил Гаспар. — Видишь? Она начала лгать.

— Уверенности тебе не занимать, Гаспар, — усмехнулся я. — Так, ну и что же мне теперь с тобой делать, Теодора?

— Сделай меня своим фамильяром, — предложила она. — Моя связь разорвалась.

— Разорвалась? — удивился я. — С какой это стати?

— Её разрушили побочные эффекты зелья правды, — объяснила Теодора. — Но Серебряков этого ещё не почувствовал. Если я вернусь домой и доложу итоги шпионажа, он ничего не заподозрит.

— И снова Бродский свалил зелье с чёрт знает какими свойствами! — воскликнул я. — Но на этот раз нам повезло. Только одно меня смущает: ты ведь только что не хотела предавать своих хозяев. С чего вдруг такие перемены?

— Это всё моё обаяние, — подмигнул Гаспар сначала мне, а потом Теодоре.

— Таковы были требования Семёна Серебрякова. Беспрекословное подчинение. Он давным-давно отобрал меня у одного из своих должников. Моего хозяина убил, а меня сделал своей рабыней.

— Хотел бы я тебя сделать своей рабыней, — блаженно протянул Гаспар.

— Заткнись! — хором рявкнули на голубя мы с Теодорой.

Гаспар, похоже, совсем нас не слушал. Не знаю, что за муть взбрела в его птичью голову на этот раз, но гормоны явно взяли над фамильяром верх.

— Хорошо, Теодора, меня устраивает твоё предложение, — заключил я. — Расклад будет следующим: я отпущу тебя, и ты доложишь Семёну Андреевичу, что мы подготовили все компоненты сделки. Артефакты, родовой свиток, деньги — всё при нас. Если будет спрашивать, собираемся ли мы его атаковать, скажешь, что Белов намерен прийти безоружным.

— Я сделаю так, как ты велишь, — кивнула Теодора и тут же запнулась.

Похоже, полная покорность вошла ей в привычку.

— Послушай, — начал я. — Я бы хотел сделать тебя своим фамильяром, но прежде тебе нужно понять, что я не намерен лишать тебя свободы воли. Ты будешь служить мне, но тирании от меня не жди. Я не такой, как Серебряков. Я уважаю своих соратников.

Услышав мои слова, Теодора распушила свои перья и прямо-таки расцвела.

— Я согласна, — кивнула она.

И между нами образовалась нить магической связи. Скоро я таким макаром себе целый зверинец соберу! Ну или вольер для птиц.

Теодора улетела выполнять мои указания. Гаспар подорвался, чтобы полететь за ней, но я остановил распутного голубя, вовремя ухватив того за хвост.

— Заканчивай это, Гаспар, — велел я.

— Но… Но… — заикался голубь. — Но она мне понравилась!

— Ты унижаешься. Этим ты самку привлечь не сможешь, — объяснил Гаспару я. — Я что, должен учить тебя даже этому?

— Откуда ты знаешь птичьи законы? — удивился Гаспар.

— Законы межполовых взаимоотношений у всех одинаковые, Гаспар. Будь сильным; покажи, что на тебя можно положиться. И она — твоя.

— А ты умный, Владимир Белов! — восхищённо заявил Гаспар. — И много птиц у тебя было?

— Давай я всё-таки не буду отвечать на этот вопрос, — сказал я и устало прикрыл глаза рукой.

Пора звонить Серебрякову.

Я набрал номер Семёна Андреевича. Не прошло и двух гудков, как он ответил на мой вызов.

— Ты всё собрал, Владимир Белов? — спросил он вместо приветствия.

— Конечно, Семён Андреевич, — солгал я. — Как и договаривались. Встречаемся завтра вечером на старой парковке в двух кварталах от вашего дома. На нейтральной территории.

— Идёт, — согласился Серебряков. — И даже не вздумай притащить с собой друзей. Разговаривать будем один на один.

— То же касается и тебя, Серебряков, — твёрдо сказал я. — Никаких друзей. Только ты и я.

— Завтра в восемь вечера. И без опозданий, — процедил сквозь зубы Семён Андреевич и бросил трубку.

— Ну как? — нетерпеливо поинтересовался Сергей. — Он придёт?

— Придёт, куда он денется! — ответил я. — Только что-то мне подсказывает, что не станет этот свинтус рисковать. Он обязательно захватит с собой пару-тройку человек. Но это и не важно. Я справлюсь с ними в любом случае.

— Возьмёшь мою саблю? — предложил Сергей. — Тебе она нужнее, чем мне.

— Нет, братишка, — отказался я. — Спасибо, она уже достаточно мне послужила. Негоже пользоваться оружием младшего брата. Я дойду до торгового центра и приобрету личный клинок. Но на завтрашнюю встречу я возьму не только его.

Я решил не мелочиться и купил закалённый боевой магией меч. Сабли были мне не по душе. Оружие с двумя режущими поверхностями — вот выбор, достойный истребителя магов!

Этой ночью я вновь медитировал, держа в руках сундучок с пеплом своих павших товарищей. Отражения в них больше не осталось, я поглотил всё до последней капли. Но близость к чему-то, что связано с давно забытым орденом, грела мне душу.

Закончив все приготовления, я выдвинулся к месту назначения. На парковку пришёл первым. Гаспар изучал местность с неба.

Через десять минут с небольшим опозданием появился мой противник.

Семён Андреев Серебряков шёл один, тяжко переставляя широкие ноги.

— Это что на тебе такое, Белов⁈ — рявкнул он.

На моей спине висел родовой щит, на поясе висели ножны клинка. В правой руке был сундучок, а в левой — футляр от родового свитка.

— Щит и меч — это древнейшие артефакты, которые хранил в особняке мой отец, — солгал я. — В сундуке — пятнадцать тысяч рублей. А вот — родовой свиток.

— Ты меня удивляешь, Владимир Белов. Очень удивляешь, — рассмеялся Серебряков. — Ты куда интереснее, нежели твой отец. Но и куда опаснее.

Серебряков взмахнул рукой. Он подал кому-то сигнал. Но кому?

Нить связи с Гаспаром неистово завибрировала. Голубь предупреждал меня об опасности.

Из заброшенных гаражей, из кустов, из стоящих вокруг машин стали появляться силуэты. Поначалу я подумал, что Серебряков активировал магию призыва, но нет…

Меня окружала толпа его охранников. Двадцать широкоплечих головорезов. А ублюдок решил не мелочиться!

— Мы договорились, что придём без друзей! — крикнул ему я.

— И я тебя не обманул, Владимир! — улыбнулся Серебряков. — Эти молодцы мне не друзья. Они мои подчинённые.

— Всё с тобой понятно, вероломный кусок сала, — вздохнул я, аккуратно опустил сундучок с рамкой на землю и достал из ножен свой меч.

Левую руку я просунул в родовой щит. Он был чудовищно тяжёлым, но зелья силы и запитанные силой Ковтунова кристаллы сполна это компенсировали.

— Я вызываю тебя на дуэль, Семён Серебряков! — заявил я. — За честь и свободу моей семьи ты падёшь.

— Дуэль? — удивился Серебряков. — Ты совсем с ума сошёл, Белов? Какая ещё, к чёртовой матери, дуэль?

— Отказываешься от честной битвы?

— Довольно разговоров, — заключил Серебряков. — Ребята! Валите его!

Глава 5

Серебряков отдал своим головорезам приказ атаковать. И началась бойня.

Двадцать крепких мужчин, на ходу доставая оружие, ринулись на меня. Клинки, дубины, ножи. Все охранники Серебрякова были простыми людьми, без магических способностей. Но вот насчёт их орудий убийства я так уверен не был.

Видимо, Серебряков решил сэкономить на магах, ведь дам им магическое оружие гораздо дешевле.

— Прикончите этого молокососа! — визжал Серебряков. — Только артефакты его не повредите!

Ну и чёрная же душонка этот Серебряков! Я подготовил такой прекрасный план с дуэлью. Но как и предполагал, о чести и достоинстве здесь никто не слышал.

На меня налетела первая партия противников. Двое мужчин справа и трое слева. Хоть передо мной и простые головорезы, но убивать их я не желаю. Они всего лишь выполняют свою работу. Да и проблем потом не оберёшься. Одно дело — поединок дворян, другое дело — убийство наёмников Серебрякова. Мне разбирательства с местной полицией не нужны.

Ох, чувствую, скоро придётся нанимать хорошего адвоката! Долго я в этом мире без убийств не продержусь такими темпами.

— Ну что, ребята, давайте веселиться! — воскликнул я.

Но ирония была лишь для того, чтобы ввести их в смятение. Люди всегда опасаются того, что не понимают. И сейчас они не видели во мне ни капли страха!

Я прикрылся родовым щитом от налетевших на меня противников слева. Три клинка со звоном ударились о магический металл, и врагов отнесло в сторону мощной магической волной.

Клинок в моей правой руке плясал, вторя бьющему в висках пульсу. Я ранил двух мужчин одним мощным ударом.

Ну и дилетанты! Они не успели даже подобраться ко мне вплотную.

Глубоких ранений я старался не наносить. Мой меч работал с ювелирной точностью. За считаные секунды я вывел из строя сразу пять противников. Двух — мечом, трёх — щитом.

Сказались годы тренировок в прошлой жизни. Старые привычки постепенно подстроились к новому телу.

А родовой щит Беловых — очень даже полезная штука. Огромный синий кристалл в его сердцевине был напитан колоссальным количеством защитных чар. Каждый, кто пытался ударить по щиту, тут же отлетал в сторону. Основной защитой служил не сам металл, а магия, которой он был закалён.

— Вы совсем спятили? — рявкнул Серебряков. — Он же один, а вас двадцать человек! Атакуйте все разом!

На меня набросились оставшиеся на ногах пятнадцать бойцов. Ох, сколько же чести в этой битве! Столько же, сколько совести у Гаспара.

— Ну, ребята, пеняйте на себя! — крикнул я.

И, крепче схватившись за щит, раскрутился вокруг своей оси. Металл выплеснул из себя поток магии и заставил весь атакующий меня отряд замереть и покачнуться.

Я решил воспользоваться их замешательством и перешёл из защиты в нападение. Мой клинок прорвался через толпу врагов. Я целился по ногам и бил эфесом меча, лишая противников возможности передвигаться и продолжать бой.

Я считал в уме. Минус один. Минус два. Минус три.

Двое особо крепких парней попытались атаковать на меня со спины. Сталь просвистела рядом с виском.

Вот же сволочи, реально убить пытаются! Таких щадить нельзя!

Я извернулся и, напитав ноги боевой магией, оттолкнулся от земли. В прыжке я шарахнул родовым щитом по врагу, и тот втемяшился своим толстым лбом в затылок своего товарища.

Минус пять.

Половина бойцов лежали на земле без сознания. Вот Серебряков и поплатился за свою скупость. Хотя я и с магами бы справился, и возможно, даже быстрее, чем с простолюдинами.

Оставшаяся десятка бойцов, тяжело дыша, взирала на меня с ужасом. Они не понимали, как такое возможно.

Даже такой толпой они не могли совладать со мной. Знали бы они, как жалко они выглядят в сравнении с учениками боевых магов, которых я выносил такой же толпой.

Сколько же их тогда было? Два или три десятка? Вот тогда действительно было жарко!

— Чего вы встали, как истуканы? — продолжал отчаянно вопить Семён Андреевич. — Да сделайте вы хоть что-нибудь! За что я вам плачу такие деньги?

Всё-то у этого уродца сходится к деньгам. Смешно даже. Я понимаю, когда человек идёт на верную смерть ради своей мечты или идеи. Но ради денег? Это мне было чуждо.

Эти головорезы лишь марионетки. И ниточки, на которых они висят, свиты из денежных купюр. А жаждой наживы меня не одолеть.

— Вы слышали своего господина, — сказал им я. — Нападайте. Хотя бы попытайтесь, что ли.

Спровоцированная мною толпа бойцов сорвалась с места и с боевым кличем рванула на меня.

Хоть я и выпил двойную порцию зелий силы, но всё же на такой бой я не рассчитывал. Мышцы уже начали ломить, а дышать становилось всё труднее и труднее. И это я ещё не вступил в бой с самим Серебряковым.

Два силуэта пронзили воздух и влетели в толпу врагов. Гаспар и Теодора выцепили по одному противнику и принялись царапать их острыми когтями. Вот молодцы!

— Теодора! — закричал Семён Андреевич. — Проклятая предательница! Я приказываю тебе остановиться!

— Теперь она служит мне, — произнёс я с ухмылкой и вступил в финальный акт побоища вслед за своими фамильярами.

Моё тело работало на инстинктах охотника. Отбил удар щитом, затем контратаковал… Но продолжал считать по старым привычкам.

Я поднял клинок над головой последнего бойца. Все остальные уже лежали в отключке.

— Пощади! — закричал он и упал на колени.

Я тяжело выдохнул и опустил меч.

— Свободен, — отрезал я, вытирая пот со лба.

Не в моих принципах бить того, кто стоит на коленях. Он ведь даже не маг!

Испуганный до смерти головорез сорвался с места и побежал прочь с парковки, которая стала для нас полем боя.

— Куда ты⁈ — заверещал Серебряков. — Дерись до последней капли крови, чёртов трус!

— Хватит орать, — тяжело дыша, произнёс я и вновь поднял клинок. — Твой черёд, Серебряков. Я вызываю тебя на дуэль. Во имя своего рода.

Семён Андреевич попытался что-то вякнуть, но не смог. Лишь через мгновение я понял, в чём причина его замешательства.

В пылу схватки я даже не заметил, что территорию парковки окружили зеваки. Более десятка гражданских наблюдали за этим побоищем. С соседнего квартала доносился звук полицейской сирены.

А вот это уже очень нехорошо… Надо будет не только над силой тела поработать, но и над собственным вниманием.

Приди Серебряков в одиночку, и наш конфликт вряд ли бы кто-то заметил. Но этот болван сам заманил себя в ловушку. Устроил тут такое побоище, что остаться незамеченными было невозможно.

А на людях он не сможет отказаться от дуэли. Ему слишком дорог авторитет.

— Молчать изволите, Семён Андреевич? — с ухмылкой спросил я. — Как выколачивать деньги из моего рода, похищать девочек и атаковать толпой — так вы болтать горазды! А теперь в чём дело? Неужто струсили?

Я специально выводил его на эмоции. Так он сделает больше ошибок.

— Закрой свой рот, щенок, — тихо процедил сквозь зубы Серебряков. — Не смей устраивать тут сцену.

— Сцену? Какую сцену? — как можно громче прокричал я. — Я всего лишь вызвал вас на дуэль, а вы отказываетесь!

Среди окружавших нас людей послышались шепотки.

— Я? — оскорблённо положил руки на грудь Семён Андреевич. — Да разве ж я отказывался? Клевета! Я такого не говорил. Я лишь хотел предложить иной способ решить конфликт…

— Поздно предлагать другие способы, — перебил его я. — Я уже вызвал вас на дуэль. Ваше дело — принять вызов или отказаться.

Последствия отказа он хорошо понимал — позор для всей семьи.

Семён Андреевич был готов взорваться от переполнявшей его ядрёной смеси ярости и стыда. Но держался. И выдавали его лишь раскрасневшиеся щёки.

— Что здесь происходит, господа? — из толпы зевак появился полицейский.

— Добрый вечер, офицер, — кивнул я. — Моё имя — Владимир Алексеевич Белов. Делаю официальное заявление: здесь идёт противостояние родов Беловых и Серебряковых. И сейчас оно подойдёт к кульминации. Семён Андреевич пытается определиться, хочет ли он сдаться и проиграть войну или же согласится на дуэль.

— Вы подтвердите слова Владимира Алексеевича? — обратился полицейский к Серебрякову.

Серебряков с трудом проглотил сухой ком. Он пыхтел, как разъярённый бык, пытаясь совладать со своими эмоциями.

— Да… — проскрежетал Семён Андреевич. — Подтверждаю. И принимаю вызов Владимира Белова.

Разумеется, принимаешь… У тебя теперь нет выбора, Серебряков. Ты опозоришься, если откажешь юнцу вроде меня.

Никогда бы не подумал, что юность настолько сыграет мне на руку.

Офицер достал блокнот и спешно в нём зафиксировал наши показания.

— Ваше заявление принято, Владимир Алексеевич, — кивнул полицейский и перевёл взгляд на Серебрякова. — Семён Андреевич.

Представитель правопорядка развернулся к гражданским, поднял руку с дубинкой, на конце которой сиял ярко-красный магический свет.

— Всем отойти минимум на двадцать метров от враждующих господ, — велел он. — Здесь происходит официально задокументированное столкновение рода Беловых и рода Серебряковых. Во избежание травм и ранений требую покинуть территорию парковки.

Люди отошли, но большинство осталось наблюдать. И это бесило Серебрякова больше всего. Ох, как же некстати для него собрались свидетели нашей схватки.

— Ты представляешь, во что ты ввязался, щенок? — злобно прошипел Семён Андреевич. — Да какой бы силой ты ни обладал, до меня тебе ещё расти и расти.

Сказав это, Серебряков неожиданно расплылся в злобной улыбке.

— Но дорасти тебе не суждено, — продолжил он, мерзко похрюкивая от смеха. — Сегодня ты умрёшь. И никто меня за это не накажет. Ведь ты сам объявил войну родов. Заметь. Не я, а ты!

— Хватит чесать языком, Серебряков, — устало произнёс я. — Твои визги меня утомляют. Покончим с этой враждой здесь и сейчас.

Мы оба понимали, что нам предстоит бой насмерть. Из этой схватки победитель выйдет только один. Он же будет единственным выжившим.

Ох, как же давно я этого ждал… Возможность убить мага безо всяких последствий! И сейчас она мне представилась.

Воздух пронзила волна магической вибрации. Серебряков распахнул все свои каналы и закричал:

— Я призываю вас, мои элементали! Цари четырёх стихий, что сотворили этот мир!

Над нами сгущались тучи. Казалось, в любой момент на Санкт-Петербург обрушится очередной ливень. Но я знал, что означала эта тьма, окутавшее небо.

Такое происходит, когда маг-призыватель притягивает в наш мир крайне могущественных слуг. Таких существ даже слугами назвать — язык не повернётся. То, с чем мне предстоит столкнуться, и в подмётки не годится чёртикам Черновского.

Уверен, что усатый профессор куда могущественнее Серебрякова, но всё же…

Элементалей эта жирная скотина призывать умеет. А значит, бой меня ждёт крайне не простой.

Асфальт на парковке затрещал. Из подземных глубин вырывались четыре силуэта. Мой череп гудел, и даже зелья Бродского плохо сдерживали эту боль.

Первым появился Огонь. Пылающий силуэт огненного элементаля выплыл из образовавшейся расщелины вместе с потоком лавы.

Вслед за ним появилась его противоположность — Вода. Мощный гейзер подкинул в воздух чью-то машину. Из жидкости собрался человекообразный силуэт, в основе которого была кристально чистая, прозрачная вода.

Следующий элементаль заставил вздрогнуть всю парковку. Лёгкое землетрясение сотрясло наш район, и из недр вырвался широкий каменный силуэт Земли.

И напоследок — самый опасный из них. Самый быстрый и неосязаемый. Из туч, что закрывали небо, родилась длинная цепь молнии. Разряд громыхнул, ослепив всех, кто окружал парковку. А на месте удара появился сияющий элементаль. Электричество. Он сочетал в себе сразу две стихии — воздух и молнию. Вокруг пылающего силуэта витали мощные потоки ветра.

Я не мог удержаться. Такая картина могла заставить понервничать даже самого стойкого охотника на магов. А с любым стрессом я всегда справлялся простейшим инструментом.

Юмором. Хоть в душе и оставался серьёзен, подобный внешний настрой всегда заставлял нервничать моих врагов.

Я громко зааплодировал.

— Браво! — воскликнул я. — Браво, Семён Андреевич. Представление выдалось зрелищным. Уверен, с собравшихся здесь простолюдинов вы сполна сдерёте за билеты. Но, может, мы уже к дуэли перейдём?

— Убейте его, — злобно прошипел Серебряков.

Семён Андреевич достал тонкую шпагу из ножен на случай, если я смогу к нему подобраться. А я смогу — это лишь вопрос времени.

От элементалей веяло мощной магией, но это далеко не цари стихий, какими могут становиться некоторые маги-стихийники.

С этими у меня есть шанс справиться.

На мои плечи присели Гаспар и Теодора.

— Мы поможем тебе, мастер, — воинственно прошептала самка ястреба.

— А… А может, не надо? — взмолился Гаспар.

— Не надо, пташки мои, — ответил я. — Летите отсюда подальше. Наблюдайте издалека. Я сражусь с ним один на один.

— Это совсем не «один на один»! — воскликнула Теодора. — Мастер, их же пятеро!

— Ну и что? Только что было двадцать. И ничего, справился, — пожал плечами я.

Теодора с Гаспаром решили послушаться меня, и покинули поле боя.

Шутки шутками, но элементали — это не горстка тупорылых головорезов. Нужно одолеть их быстро. Нельзя дать им разыграться. Тогда я погибну. С нынешним запасом сил точно погибну…

Я мысленно дал себе две минуты. Этого времени должно хватить. Тогда элементали не смогут войти во взаимодействие. А уж если они начнут кооперироваться… Тут начнутся и огненные штормы, и каменный дождь. Нет уж. Наелся я таких сюрпризов в прошлом.

Элементали полетели на меня. Финальная схватка с Серебряковым началась. Обратный отсчёт пошёл.

На меня обрушился плотный поток стихийных заклятий. Я сжал в кулаках кристаллы, запитанные Ковтуновым, и те лопнули. В моё тело устремилась боевая магия.

Я пронёсся между летящими каменными и электрическими снарядами и оказался между двух элементалей. Огонь и Вода. Пока всё шло по плану.

— Давайте, выродки, — я поманил их пальцем. — Убейте меня, чтобы папочка вас похвалил.

Я знал, что самый агрессивный — Огонь. Он рванул на меня с такой реактивной скоростью, что увернуться практически не было шансов. Если бы не мощь усиленных боевой магией мышц, я бы отскочить не успел.

Надо будет отблагодарить Ковтунова. Хорошо поработал, Алексей. Даже в этой битве я не одинок с его магией.

Я отлетел в сторону и упал на асфальт. Щит сорвался с моей спины и улетел на несколько метров в сторону. Телу стало значительно легче. Но не это главное.

Элементаль огня не смог вовремя затормозить. Он врезался в Воду и провалился внутрь его тела. Раздалось оглушительное шипение, парковку накрыло непроглядной пеленой тёплого пара.

Прошло тридцать секунд. Минус два элементаля. Я уже не раз проделывал такой трюк. Эти двое всегда так себя ведут. Века идут, а они умнее не становятся.

Но вслед за таким хитрым ходом всегда наступает основная проблема. Двух других элементалей совсем не видно.

В нескольких метрах от меня громыхнул раскат молнии. Я перекатился в сторону. От атаки удалось увернуться, но моё тело сковало жуткой болью. Облако пара этот засранец всё-таки наэлектризовал.

Усилием воли я заставил свои мышцы вновь сокращаться, как прежде, и побежал к центру парковки. Искать Серебрякова в этой мгле не имело смысла.

Призыватели умеют хорошо прятаться. Даже такие заметные, как Семён Андреевич. Но он сильно ослабнет, когда я отправлю всех призванных им чудовищ в мир иной. Нужно было продолжать бой до тех пор, пока мы с графом Серебряковым не останемся здесь вдвоём.

За моей спиной послышалась тяжёлая поступь. Несложно догадаться, меня нагонял земляной элементаль. Щита под рукой нет — и это беда. От удара этого товарища от меня и мокрого места не останется.

Я споткнулся обо что-то, не разглядев препятствия под ногами, и рухнул на землю. Земляной элементаль нагнал меня. И это могло означать конец боя. Для меня.

Но нет.

Я споткнулся о сундучок, в котором ранее хранился прах отражателей. Однако перед боем я поместил туда кое-что другое.

Я схватил сундук, развернулся и метнул его в каменного воина.

— Подавись, ублюдок!

Сундук врезался в грудь Земли. Он уже поднял кулаки, чтобы вмазать по мне.

И в этот момент раздался оглушительный взрыв.

Взрывные зелья разбились внутри сундучка и запустили реакцию, которая в считаные секунды уничтожила земляного элементаля. Горячим потоком воздуха разогнало пар. Осколки камней разлетелись во все стороны.

Я прикрыл голову руками, но на остальных частях тела синяки точно останутся.

Надеюсь, никто больше не пострадал. Взрыв был достаточно сильным, чтобы отправить камни в мирных жителей.

Мысленный таймер в моей голове твердил, что осталось всего полминуты.

Мы остались один на один с самым опасным элементалем.

Электричество-Воздух медленно приближался ко мне, паря над землёй.

Козыри в моих рукавах кончились.

— И что же ты будешь делать, Белов? — послышалось откуда-то из-за моей спины.

Это был торжествующий голос Серебрякова. Он ослаб, но теперь был уверен в своей победе.

Как бы не так, Семён Андреевич. Это ещё не конец. Я не привык сдаваться.

Я вскочил на ноги и набросился на элементаля с голыми руками.

— Поглощение! — прошептал я и раскрыл сразу все свои магические каналы.

Через пути отражения в моём теле понёсся поток электричества. Мои волосы встали дыбом. Каждую клеточку тела сотрясало от жгучей боли, но я держался. Победа уже была у меня в руках.

Потратив последние силы, я поглотил всего электрического монстра целиком. Ох, чуть не пережёг все свои каналы, но справился.

Затем я прорвался через пелену пара, выхватил саблю из ножен и остановил её прямо у шеи изнывающего от слабости Серебрякова. Вместе с элементалями, я и его лишил сил.

Шпага сама выпала из его ладоней.

— Прошу… — умолял он. — Прошу тебя, Владимир Белов, пощади!

Убить его? И снова в голове противоречия… Я так долго ждал возможности убить мага, и вот она настала.

Нельзя щадить врагов…

Но интуиция и опыт подсказали вариант гораздо лучше смерти врага. Ох, теперь Серебрякову точно не позавидуешь!

— Для тебя, Семён Серебряков, я уготовил кое-что пострашнее смерти, — сказал я, и лицо невольно расплылось в злобной ухмылке.

Глава 6

Лицо Семёна Андреевича стало бледнее мела. Мой инстинкт, как и всегда, требовал лишь одного. Казни для мага.

— Пощади, пощади, пощади, — повторял Серебряков, кланяясь мне в ноги.

До чего же жалкое зрелище. Но меня это не проняло. Никакой жалости для того, кто хотел убить всю мою семью!

— Каково тебе теперь, Серебряков? — спокойно спросил я. — Теперь ты знаешь, что значит — быть на нашем месте. Ты мучил мою семью годами и теперь рассчитываешь, что я тебя пощажу?

— Пожалуйста, Владимир, ты можешь просить у меня всё, что хочешь! — сложив вместе толстые пальцы, произнёс он.

— Просить? — со злостью усмехнулся я. — Беловы больше никогда у тебя не будут просить. Нашей войне пришёл конец. Твоё имя больше ничего не значит. Его забудут, Семён.

Я лишь пугал его. Нельзя сказать, что у меня не было желания его убить. На этот раз не только мой инстинкт, но и сам страстно жаждали расправы.

Однако разум диктовал иное.

Я могу извлечь из него куда больше пользы. Я могу заставить его позориться, унижаться и страдать. И даже инстинкт охотника на магов на этот раз не может противиться моему решению. И я знаю почему. Я уже давно об этом подозревал.

Моё желание помочь семье многократно сильнее старого инстинкта. Вот он — способ его контролировать. Нужно всегда действовать в интересах своего рода. И тогда я больше не стану кровожадным убийцей колдунов, которым был прежде.

А найду другой способ помочь этому миру.

— Что ты хочешь со мной сделать? — заикаясь, прошептал Серебряков.

— Ты дашь мне клятву, — коротко ответил я.

— Клятву? — замер Семён Андреевич. — Какую клятву?

— Ты и вся твоя семья поклянётесь мне в верности. Семья Серебряковых станет вассальным родом Беловых. Такова цена твоей жизни. Только при таких условиях я позволю тебе продолжить своё жалкое существование.

— За что же ты так со мной… — пролепетал Семён Андреевич. — За что, Белов?

Да. Такое наказание действительно было страшнее смерти. Из властного рода обратиться в нищую семейку.

— Считаешь, что я наказываю тебя понапрасну? — пожал плечами я. — Так это ещё не всё. Кроме клятвы верности, я требую компенсации. Однажды мой отец взял у тебя взаймы тридцать тысяч. А я хочу, чтобы ты даровал Беловым в сто раз больше.

У Серебрякова отпала челюсть.

— Три миллиона рублей, — подытожил я. — Такова компенсация. Но поверь мне, Семён. Даже эти деньги не стоят оскорбления моей матери и сестры. Даже эти деньги не стоят ран на теле моего младшего брата. Считай, что я обошёлся с тобой милостиво.

— Но это же… Это же почти всё моё состояние… — прошептал Серебряков.

— Почти — ключевое слово. Видишь? Я даже оставляю тебе что-то, — заявил я. — А ты хотел отнять у моей семьи всё. Даже жизни.

И в этот момент Серебряков повёл себя крайне неожиданным образом. Он откатился в сторону и схватил предмет, что лежал на асфальте. Который я там специально оставил.

Семён Андреевич вскочил на ноги и бешено рассмеялся.

— Вот ты и доболтался, Белов, — рассмеялся он.

В руках Серебрякова был футляр от его родового свитка.

Призыв великого воина.

Смотря на действия врага, я едва сдерживал внутри себя смех. Этот воин уже здесь. В теле Владимира Белого.

— Ты забыл, что я всегда чувствую, где он находится? — торжественно произнёс Серебряков. — Довольно унижений! Этот свиток мой род хранил две сотни лет. Тот, кого я призову… О-хо-хо! Элементали по сравнению с ним — детский лепет!

Я скрестил руки на груди и улыбнулся.

— Ладно, Семён, — сказал я. — Давай, показывай, что там у тебя.

Серебряков раскрыл футляр и вытянул оттуда свиток. Он поднял его над своей головой и воскликнул:

— О, великий воин! Именем своего рода я заклинаю, приди — и защити своего хозяина!

Но, разумеется, ничего не произошло. Серебряков замер в глупой позе, так и не получив своей подмоги.

Семён Андреевич в ужасе посмотрел на свиток. Развернул его другой стороной. И обнаружил, что в его руках детский рисунок с изображением единорога.

— Это… Что такое? — заикаясь, спросил он.

— О! Это? — улыбнулся я. — Моя сестра в детстве нарисовала. Аня сказала, что это один из лучших её рисунков. Вот я и решил сохранить его в футлярчике.

— Ты обманул меня? — будто обидевшись, спросил Серебряков. — Где мой родовой свиток, Владимир?

— Его больше нет, Семён. Ни артефактов тебе, ни свитка, ни денег. А раз уж ты умудрился снова подняться против меня — только смерть.

Мой голос звучал холодно. Он заставил врага покрыться мурашками и выронить из рук рисунок моей сестры.

— Ладно, ладно, ладно! — затараторил Серебряков, вновь упав на колени. — Я согласен, Белов. Я на всё согласен.

— В таком случае, звони своим сыновьям и говори, чтобы тащили свои задницы к моему родовому особняку, — приказал я. — И пусть прихватят с собой три миллиона. А юриста для заверки документом я сам найду, к твоим у меня нет доверия.

— Хорошо… — сокрушённо просипел Семён.

— И чтоб без глупостей, — предупредил я. — Если хоть один из них пукнет своей магией, смерти вам уже точно не избежать. Ни тебе, ни твоим сыновьям.

Мы с Серебряковым покинули парковку под крики толпы. За время схватки в округе собралось ещё больше людей. Да чего мелочиться! Тут была половина нашего района. Все они знали и Беловых, и Серебряковых. И, похоже, каждый гражданин был рад узнать, что власти последних пришёл конец.

На пороге дома меня ждала вся семья. Мама, Аня и Сергей подскочили на месте, когда увидели, какого именитого гостя я веду к нашему особняку.

Через минуту подъехал чёрный автомобиль, и из него вышли Олег и Пётр Серебряковы. Каждый из них нёс по два кейса с деньгами.

— Володя, что происходит? — прошептала мама.

— Происходит справедливость, — ответил я.

— Ты… Ты одолел их? — не веря своим глазам, спросил Сергей.

Я решил придержать интригу и не ответил на вопрос брата. Пусть всё увидит своими глазами.

— Давайте, Серебряковы, — кивнул я. — Время для клятвы.

Семён Андреевич первым встал на колени перед крыльцом нашего ветхого особняка. Сыновья не спешили кланяться, но отец жестом поторопил их.

— Пусть магия в моих жилах, — дрожащим голосом начал старший Серебряков, — будет связана клятвой. Я и вся семья Серебряковых даём слово, что с этого дня мы будем служить роду Беловых и беспрекословно подчиняться их главе — Владимиру Алексеевичу Белову.

Между мной и этой троицей образовались особые нити связей. Я знал, что так и будет. Прежде чем идти на стычку, я хорошо подготовился и подробно изучил законы современных магов-аристократов.

Теперь никто из присутствующих здесь Серебряковых не сможет предать нас. Любое неповиновение убьёт их ещё до того, как кто-то из них попытается навредить моему роду.

Отринуть это клятву могут попытаться лишь внуки Семёна Андреевича, которые ещё не появились на свет. Но об этом думать пока что рано. Главное — справедливость восторжествовала. Весь род магов, что притеснял мою семью, склонился перед нами.

— Я принимаю вашу клятву, — кивнул я. — Что ещё нужно сказать, Семён Андреевич? Как считаете?

Серебряков и его сыновья поняли меня без прямого приказа. Трое мужчин уткнулся лбами в землю и хором произнесли:

— Мы искренне просим прощения у всей вашей семьи!

По щекам матери потекли слёзы. Аня и Сергей открыли рты и не могли проронить ни слова.

— Поднимитесь, Серебряковы, — приказал я, а затем обратился к Сергею. — Брат, будь добр, отнести в дом все кейсы, что они принесли. Они нам, мягко говоря, пригодятся.

Серёжа решил не задавать лишних вопросов и приступил к делу.

— Володенька, а что в них? — спросила мама.

Её голос дрожал так, будто она боялась услышать ответ.

— Три миллиона, — ответил я. — Та малая компенсация, которую они могут себе позволить.

Аня подхватила маму под руки, чтобы та от удивления не потеряла сознание.

— Всё хорошо, мама, Аня, — успокоил я женщин. — Тёмные времена Беловых закончились. Теперь наша жизнь кардинально изменится.

— Мы… Можем идти? — аккуратно спросил меня Серебряков.

— Можете, — ответил я. — Но перед этим последнее указание.

— Что… будет угодно? — выдавил из себя Семён Андреевич.

Ему было ой как непросто привыкнуть быть подчинённым. Ничего, пусть входит в новую роль. Заслужил.

— Один миллион рублей вернётся к вам, — сказал я.

Серебряковы заулыбались так, будто я сделал им самый лучший подарок.

Но я поспешил их разочаровать.

— Ваша семья ведь владеет многими строительными компаниями, верно? — продолжил я. — Используйте этот миллион на реставрацию нашего особняка. Я хочу, чтобы уже завтра вы приступили к работе.

Глупые ухмылки исчезли с их лиц. Они понимали, что больше им меня не обмануть. И даже с ремонтом не накосячить по собственной воле. Удобная штука — эти клятвы.

— Как будет угодно, Владимир Алексеевич, — неохотно ответил старший Серебряков.

И на этом этот безумный день подошёл к концу.

Этим вечером мы праздновали безоговорочную победу. Вражда с Серебряковыми была окончена, и Беловы, наконец, обрели свободу. Такого пира у нашей семьи не было уже давно. А, может быть, и никогда.

Впервые мама с сестрой не горбатились у плиты, чтобы накормить родню. Я решил, что по такому поводу мелочиться не стоит, и оплатил услуги повара, что работал в одном из ближайших ресторанов.

Сытые и уставшие от переживаний мама и Аня уснули раньше всех. Мы с Сергеем ещё долго сидели на веранде и разговаривали о жизни и о дальнейших планах.

Я не стал посвящать его во все свои амбициозные идеи, хоть таковых у меня было очень много.

В первую очередь я собрался разделить полученную сумму на триравные части. Миллион — на ремонт дома. Ещё один — на личные сбережения и прочие траты семьи. И, наконец, последнюю треть я был намерен вложить в развитие своего дела.

Мы с Бродским заложили добротное, хоть и крайне новичковое начало новой алхимической промышленности. Но этого мне было мало. Это дело нужно было сделать чем-то большим. Чем-то, что захватит умы всех людей в Санкт-Петербурге. А быть может, и за его пределами.

Но мысли об этом я решил отложить на потом.

— Володь, я должен поблагодарить тебя, — неожиданно заявил Сергей, прервав нашу с ним мирную беседу.

— Даже не думай, — отмахнулся я. — Я — не чужой человек. Я — твой старший брат и глава нашего рода. То, что я сделал сегодня — было моим долгом.

— И всё же, Володь, спасибо, — повторил Сергей и улыбнулся. — Ты не представляешь, как я горжусь тем, что у меня есть такой старший брат.

Я не смог ничего ему ответить, поскольку всего меня переполнили трепетные чувства. Я был по-настоящему счастлив. Эта семья стала мне тем недостающими звеном, которого мне всегда не хватало.

В рядах ордена, в этой бесконечной мясорубке я никогда не испытывал ничего даже близко похожего на это. Это что же получается?

Семья важнее ордена?

Да. Похоже, так оно и есть. Но цели ордена важнее всего прочего. Потому что оттого, достигну я их или нет, зависит судьба моей семьи и всего мира.

Допив чай, мы с Сергеем разошлись по своим комнатам и крепко уснули. Сквозь сон я ещё долго слышал, как Гаспар и Теодора о чём-то мирно переговаривались на крыше у моего окна.

После напряжённых месяцев борьбы и адаптации в новом мире, наконец настала идиллия.

На следующий день я с утра отправился в академию. Осенние выходные заканчивались, и через сутки вновь должна была начаться учёба.

У массивных ворот своего учебного заведения я встретил того, кого меньше всего ожидал увидеть этим утром.

Павла Мясникова.

Он медленно брёл навстречу мне, и, кажется, даже не замечал, что перед ним стоит человек, который пару дней назад лишил его всего.

Мясников выглядел осунувшимся и поникшим. Меня Павел заметил лишь тогда, когда мы с ним поравнялись.

— А… Белов? — вяло произнёс он.

Его лицо не выражало никаких эмоций.

— Здравствуй, Павел, — холодно поприветствовал его я.

— Ты постарался на славу, Владимир, — горько улыбнувшись, сказал он. — Прошло уже три дня, а моя магия так и не вернулась. Твои щиты уничтожили всё, что у меня было.

Я знал, что он ошибается. Магия вернётся к нему. Пройдёт недели или две, но кровь Мясникова вновь воспылает от сил родового колдовства.

Но говорить этого я ему не стану. Сейчас хороший шанс, чтобы сказать кое-что другое.

— Если магия — это всё, что у тебя было, то она была тебе и вовсе не нужна, — произнёс я.

Мясников поднял голову и ошарашенно посмотрел на меня. Взгляд выглядел пустым, но я определённо смог его заинтересовать.

— Ты это о чём? — спросил он.

— Можешь плюнуть на моё мнение, Павел. Имеешь на это полное право. Но я всё же поделюсь с тобой маленькой мудростью, — ответил я. — Чтобы быть хорошим магом, для начала нужно хотя бы быть человеком.

— А я что, по-твоему, не человек? — скривился он. — Победил меня, прилюдно унизил. Хочешь совсем в грязь втоптать?

— Нет, Павел. Я видел, что ты из себя представляешь. Ты отринул всё человеческое. Превратил себя в монстра, лишь бы угодить отцу. Найди в себе хоть что-то хорошее. И магия к тебе вернётся, вот увидишь.

Не знаю почему, но я решил дать ему последний шанс. Наверное, я понимал его. Павел был одержим жаждой оправдать ожидания своего отца. Так же одержим, как я своим инстинктом убийцы.

Но я нашёл ему человечную замену. Семью. Возможно, и Мясников сможет.

Павел ничего не ответил на мои слова. Но я видел, что в его глазах загорелась надежда. Кажется, он понял суть моего совета.

— В ближайшие несколько недель я в академии не появлюсь, — сообщил он после длительного молчания. — Я взял больничный. Но, когда я вновь появлюсь в этих стенах, Белов…

Я ожидал, что Павел бросит в меня очередной угрозой.

Но он произнёс:

— Тогда мы с тобой вновь поговорим.

Закончив свою речь, Павел ушёл.

Поговорим, значит? О как! А это — прогресс. Посмотрим, Павел Мясников, как на тебя повлияет жизнь простолюдина. Ведь именно им ты и являешься в современном мире, когда твои магические каналы пусты.

Я вошёл на территорию Академии и собрался набрать номер Бродского. В такую рань он наверняка ещё дрыхнет, но работу алхимической лаборатории пора возобновлять.

У меня были большие планы на этот день. Поговорить с Марией Мясниковой о будущем Закрытого Клуба, раздать указания Николаю с дедушкой Акимом. Да хоть с Колокольцевой время провести, если уж на то пошло. Последний выходной же всё-таки!

Но планам моим не было суждено сбыться. И виной тому — Ольга Анатольевна Лазарева.

Куратор Защитного факультета налетела на меня, как волчица. Я только к комнате успел подойти. Её чёрные волосы трепыхались в разные стороны, а глаза пылали от гнева.

Такой Лазареву я видел впервые.

— Что ты натворил, Владимир? — воскликнула она. — Поверить не могу, что же ты наделал!

— Тише-тише, Ольга, — попытался утихомирить её я. — Что стряслось-то, объясни!

— Я вам не Ольга, Белов! А Ольга Анатольевна! — заявила она.

Вот так номер! Она же сама настаивала, чтобы мы общались на «ты». И куда делась её привычка соблазнять своего лучшего студента?

— Так, отставить истерику! — прикрикнул на женщину я. — Что происходит?

Ольга вздрогнула, и, кажется, немного смягчилась. Но что-то очень сильно вывело её из себя.

— Владимир, скажи мне, пожалуйста, честно, — настойчиво попросила она. — Это ты украл щит у декана?

Вот этого мне только не хватало… Неужели Быков каким-то образом вышел на мой след?

— С чего ты решила, что это сделал я?

— С того, что ты уже крал однажды! Значит, смог бы и снова! — произнесла она.

— Уже крал? — не понял я. — Это ты о чём?

— Ох, Владимир, — вдохнула она. — Аркадий Сергеевич ведь целое расследование начал. Ты ведь понимаешь, что тебя не просто отчислят… Тебя и посадить могут! И это я ещё не рассказала никому о предыдущей краже.

— Да о какой, домовой меня придуши, краже? — потребовал ответа я.

Лазарева одарила меня грустным взглядом.

— Через неделю после того, как я показала тебе свою книгу, она исчезла, — ответила она. — Хочешь сказать — это совпадение? Сначала щит, потом книга…

А вот эта новость оказалась самой плохой. Кто-то похитил книгу ордена отражателей… Кому она могла понадобиться?

Но это не самое главное! Ведь этим поступком кто-то подставил меня!

И теперь будет сложно доказать обратное, когда нет других подозреваемых.

Глава 7

— Правда, Владимир, я поверить не могу, что ты мог так поступить… — вздохнула Ольга.

Терять союзника среди преподавательского состава было непозволительно. Лазарева всегда добровольно помогала мне, и этот случай не станет исключением, если мне удастся доказать ей свою непричастность.

А лучший способ убедить человека — это сказать правду. Особенно, если говоришь с целителем, который может чувствовать всё, вплоть до измерения сердцебиения.

— Я действительно украл родовой щит, — признался я, но без тени вины в голосе. — Как он оказался у Быкова — отдельная история.

Оправдываться я не стал, просто изложил, как факт.

— Это чистосердечное признание? — нахмурилась Лазарева.

— Нет, дружеская беседа, — поправил её я. — Потому что твою книгу я не трогал. Я бы не стал портить наши отношения какой-то кражей. Эта книга мне интересна — это факт. Но украл её не я.

— Тогда кто? — спросила Ольга.

— Понятия не имею, но это нам и предстоит выяснить. Проведём небольшое расследование, — предложил я. — У кого есть доступ к твоему кабинету?

— Только у меня, Быкова и ректора, — ответила она. — Другие профессора не могут входить в чужие кабинеты.

— А ты кого-то приводила в свой кабинет кроме меня? — поинтересовался я.

— Это что? Ревность? — ухмыльнулась она.

Вот это уже больше походит на привычное поведение Лазаревой. Остыла, наконец. Или сделала вид, что остыла.

— Я серьёзно, кто-то из студентов мог там оказаться? — продолжил я.

— Нет, я не провожу частных занятий никому, кроме тебя, — ответила она. — Владимир, скажи честно, я правда могу тебе верить? Ты ведь не пытаешься вывести меня на ложный след?

Она с прищуром посмотрела на меня, словно просвечивая рентгеном.

— Сама как думаешь? Я похож на человека, который украдёт семейную реликвию у друга? — спокойно спросил я.

Зелёные глаза Лазаревой заблестели. Но это была лишь видимость азарта, женщина оставалась серьёзной.

И свои выводы она делала не исходя из моих слов, а из собственных наблюдений. Ведь я весь разговор оставался спокоен, давая понять Ольге, что честен с ней.

— Ну раз мы друзья, то, наверное, ты не мог этого сделать, — улыбнувшись, заключила она. — В таком случае нужно найти настоящего виновника.

— О чём я и говорю. Только остался главный вопрос: ты никому не говорила, что подозревала меня в краже? — спросил я. — Если такой факт вскроется, Быков очень быстро поймёт, что щит выкрал я.

— Нет, — замотала Ольга головой. — Я вообще никому об этом не рассказывала. Но Быков и так скоро на тебя выйдет, Владимир! Он уже привлёк к этому делу всю систему охраны академии. Кто-то уже дал показания, что видел студента с щитом в руках.

— Чёрт… — прошептал я. — Ковтунов.

— Ковтунов? А он тут каким боком? — удивилась Ольга.

— Долго объяснять. В общем, через территорию академии именно он шёл с щитом в руках. Очень велик риск, что именно Алексея обвинят в краже. Этого допустить нельзя. Мой друг не должен пострадать из-за моих действий.

— Плохи дела, Владимир… — Ольга задумалась. — Но кое-что всё-таки провернуть можно.

— Есть идеи?

Я уже и сам прикидывал варианты, но стоило послушать ту, кто знает этот мир гораздо лучше.

— Аркадий Сергеевич Быков заядлый коллекционер, но, если честно, он совсем ничего не смыслит в артефактах. У него абсолютно другой магический профиль. Это всем профессорам известно, — объяснила она. — Он собирает всякий ширпотреб по всем уголкам города, и забивает им свои покои и свой кабинет.

— А ведь правда, — понял я. — Он же даже не сразу заметил, что щит пропал. А раз он в этом деле полный профан, значит можно поступить хитрым способом.

— Что ты имеешь ввиду?

— Вернуть щит.

— Вернуть? — удивилась Лазарева. — Но это ведь твой родовой щит! Зачем тогда было его красть? Я думала, что он тебе дорог.

— Нет, Ольга, — помотал головой я. — Вернуть ему другой щит. Подделку.

— Хорошая идея, Владимир! И как ты это собрался провернуть? — воскликнула она.

— Это уже мои проблемы. Сегодня он получит то, что ищет, — заключил я. — Но второй вопрос остаётся нерешённым. Кто мог украсть книгу…

Я погрузился в свои размышления. Кому было выгодно меня подставить? Или подставлять меня никто не хотел, а эта кража — просто совпадение? В любом случае, кто может иметь возможность проникнуть в чужой кабинет?

Стоп. Да ответ же лежит на поверхности. Есть один человек, который любит испытывать меня и при этом имеет доступ ко всем уголкам Магической Академии. Человек, который заполнил это место тайными ходами и иллюзорными стенами.

Мастер Тайн.

— Есть у меня подозрение, кто мог похитить твою книгу, — заключил я.

— Правда? — обрадовалась Ольга. — И кто? Говори скорее! Я его поколочу!

Ольга нахмурила бровки и сжала маленькие кулачки.

Сказать ей? А почему бы и нет. Об этой легенде всем известно.

— Слышала про Мастера Тайн? — спросил я. — Выпускник нашей академии, который был магистром иллюзий.

Лазарева побледнела. Игривость ушла, а улыбка исчезла с лица, будто её и не было.

Она молча замотала головой.

— Нет, Владимир, это не мог быть он, — ответила она.

Какая странная реакция. Она определённо что-то знает.

— Это ещё почему? — поинтересовался я.

— Я не могу сказать, — она отвела взгляд.

— Ты что о нём знаешь… — догадался я. — Неужели знакома с ним?

— Не задавай мне этих вопросов, прошу, — попросила она. — Мне нельзя на них отвечать.

Ольга выглядела напуганной. Вывод напрашивался один: женщине было что-то известно о таинственном иллюзионисте. Возможно, они даже были лично знакомы. Но, судя по её реакции, говорить об этом было опасно.

Как странно. Я предполагал, что Мастер Тайн — талантливый, но крайне шкодный студент. Загадки, секретики, интриги — вот и всё его мастерство. Но реакция Ольги, да и предыдущие действия этого человека… Взять хотя бы взрыв защитных кристаллов и наступление Тёмного Часа! Он явно не так прост, каким хочет казаться в студенческих легендах.

— Успокойся, я больше не буду мучить тебя вопросами, — ответил я. — Если захочу — сам выясню то, что меня интересует. Но если не он украл книгу, тогда подозреваемых у нас совсем не остаётся.

— Давай сделаем так, Владимир, — предложила Ольга. — Я аккуратно поспрашиваю других профессоров. Может, им что-то известно. И свяжусь с тобой сразу, как что-то выясню.

— Добро, — кивнул я. — А я займусь возвращением щита Быкову.

Мы с Лазаревой разделились. Последний выходной перед вторым занятиями обещал оказаться насыщенным.

Первым делом я рванул в Тайное Убежище. Мне повезло застать там Бродского. Николай вовсю возился с новой партией зелий. А рядом с ним была…

— Здравствуй, Владимир, — захлопнула алхимический справочник, сидящая в кресле Мария Мясникова.

— Николай, как это понимать? — воскликнул я. — Что она здесь делает?

— Как «что»? — почесал затылок Бродский. — Ты же сам сказал, что она теперь одна из нас.

— Коля, она моя правая рука в Закрытом Клубе, но доступа к Тайному Убежищу я ей ещё не давал! — процедил я.

— Блин, Володь, а я что-то не подумал… — сжался Николай.

Вот снова он не так понял, а мне разруливать. Ну да ладно, ничего страшного не произошло. Это всего лишь Тайное Убежище, а не тот же артефакт ордена. Вот к нему я точно отправлюсь один.

— Расслабьтесь оба, — пропела Мария. — Об этом месте никто не узнает. Даю слово.

— Мария, — позвал её я. — Отойдём на пару слов. Коля, вари дальше. Кстати… А куда Аким делся?

— Мы открыли шестым ключом проход из Тайного Убежища в Закрытый Клуб, — объяснил Николай. — Аким там прибирается, готовит клуб к открытию.

— Меня не было всего три дня, а вы тут всё уже успели изменить, — заметил я. — Ладно, разберёмся. Мария, пойдём.

Мы с Марией вышли из алхимической лаборатории Бродского и направились в одну из боковых комнат. Я завёл Мясникову туда и запер дверь изнутри.

— Что такое, Владимир? Хочешь побыть со мной наедине? — томно произнесла она.

— Присядь, — спокойно сказал я, указав на стул.

Девушка тяжело вздохнула, но всё же послушалась меня. Было заметно, как сильно её беспокоил тот факт, что я не поддаюсь на магию обаяния.

Я сел напротив, упёрся локтями в стол и скрестил пальцы.

— Ты понимаешь, что теперь у тебя нет дороги назад? — спросил я. — Либо ты часть моего студенческого клана, либо ты — наш враг. Третьего не дано. А с врагами я поступаю очень категорично. Ты и сама видела несколько примеров.

— Видела, — кивнула Мария. — Ты сломал моего брата, как сухой прутик. Я никогда не видела его таким подавленным.

Мария улыбалась.

— Чему ты так радуешься? Он ведь твой брат. Пойми меня правильно, я совсем не питаю тёплых чувств к Павлу Мясникову. Но твоя реакция на мучения брата наталкивает на разные мысли.

— Павел — редкостная скотина, — пожала плечами она. — Это всем известно. Наш отец возложил на него слишком большой груз надежд. А меня и вовсе считал пустым местом. Из-за этого брат возгордился и обращался со мной, как со служанкой.

— Понимаю, — ответил я. — И как теперь обстановка в семье Мясниковых? Что теперь отец думает о вас двоих?

— Мало что изменилось. Павла отправили на лечение в какой-то магический санаторий, а я как была никем, так и осталась. Будто я виновата, что Паша забрал большую часть моей магии ещё в утробе матери.

— Так вы близнецы? А по вам и не скажешь…– удивился я. — Да уж, тебе не позавидуешь. Расти бок о бок с этим кровопийцей с самого момента зачатия. Но мы с тобой отошли от темы. Я хочу убедиться, что могу тебе доверять.

— Так доверься мне, — прошептала Мария и положила ладонь на мою руку.

Я оставался невозмутимым.

Мария насупилась.

— Я понять не могу, Владимир, — произнесла она и отдёрнула руку. — Ты — единственный, кто может вот так просто меня игнорировать. Погоди… Ты же не пьёшь то самое зелье Бродского?

— Он уже успел тебе растрепать про зелье импотенции? — удивился я. — О чём он только думал!

— Так ты его всё-таки пьёшь или нет? — требовала ответа Мария.

— А чего это ты вдруг так разволновалась из-за этого? — ухмыльнулся я.

— Я… — Мария покраснела. — Я просто пытаюсь понять, в чём дело!

— Не переживай. Мне не нужно никакое зелье, чтобы избегать влияния твоих дешёвых трюков, — ответил я. — А ты та ещё хитрая лиса. Вновь увела нас от темы доверия. А доверие, Мария, очень важно.

— Да можешь ты мне доверять! — воскликнула девушка. — Я не убила тебя на балу, я помогла вам в Закрытом Клубе и уже четвёртый день подряд нянчусь с Бродским. Он тут экспериментировал и несколько раз чуть не взорвал Тайное Убежище. За твоими подчинёнными нужен строгий контроль. И я могу этим заняться.

— Хорошо, допустим, — кивнул я. — Говоришь ты очень складно и убедительно. Но какая тебе выгода от сотрудничества со мной?

Мария замолчала. Она поднялась со стула и нависла надо мной. Локон её фиолетовых волос упал на лицо. Девушка, сложив губы в трубочку, сдула его, а затем произнесла:

— Я хочу доказать отцу, что чего-то стою. Мне надоело быть пустым местом, когда мы с Павлом равны по праву рождения. Я хочу наращивать свою власть, а у моего отца один единственный план на мой счёт. Выгодно отдать меня замуж и забыть.

— Очень хорошо. Я тебе верю. Это очень похвальная цель. Но опять же, причём здесь я?

— Ты — сильный, — воскликнула она, ткнув длинным сиреневым ногтем мне в грудь. — В одиночку я ничего не достигну. Все остальные презирают меня из-за одной лишь фамилии. А рядом с тобой я смогу добиться своих целей. Я это чувствую.

Впервые Мария говорила со мной искренне. Уж что-что, а лживых магов я раскалывать и без пыток умею. И в данном случае ложью и не пахло. Девушка открыла мне свою душу. А я такое ценю.

— Ты в команде, Мария, — заключил я. — Пока что будешь моим заместителем по Закрытому Клубу. Но мы на этом не остановимся. У меня большие планы на наш маленький клан. Мы будем расширяться, и к концу обучения в академии наша власть выйдет за стены этого учебного заведения. Другими словами, ты пришла по адресу.

Мария засияла. Обычно она ограничивалась лёгкой улыбкой или томным взглядом, но на этот раз из неё повалили настоящие эмоции.

— Ты не пожалеешь о своём решении, Владимир, — воскликнула она и вновь схватила меня за руки.

Дверь в комнату распахнулась с таким грохотом, будто кто-то вынес её с ноги. Точно надо нормальный замок повесить… магический.

Внутрь вошла Юля Колокольцева. Она сложила руки на груди и одарила нас с Марией тяжелым взглядом.

— Воркуете тут? — спросила она.

— Здравствуй, Юлечка, — улыбнулся я. — Рад тебя видеть.

— Что-то мне подсказывает, что её ты рад видеть больше, чем меня, — обиженно пробубнила она.

— Оу, — вздохнула Мария. — Кажется, я посеяла ревность? Старая привычка…

— Я тебя сейчас придушу… — начала Колокольцева.

— Успокойтесь обе! — остановил их я.

Ещё не хватало, чтобы они тут дуэль устроили!

— Мы теперь команда, — сообщил я девушкам. — Оставим все разногласия в прошлом. У нас впереди много работы. И одна экстренная задача, прямо сейчас.

Я вышел из комнаты, жестом попросив дам последовать за мной. К Бродскому уже успел присоединиться Ковтунов. Они о чём-то мирно беседовали, пока главный котёл в алхимической лаборатории пылал, а кипящее зелье из него лилось рекой.

— Эй, господа! — воскликнул я. — Не отвлекаемся! Николай, ты чего добро переводишь? Сейчас затопишь всю Тайное Убежище. А нам ведь даже неизвестно, где конкретно оно находится. Может, мы сейчас над покоями профессорам Черновского?

— Тем лучше, — ответил Николай, поспешно убавляя огонь. — Я бы с радостью искупал бы в кипятке этого таракана.

— Спасибо за кристаллы, Алексей, — пожал руку Ковтунову. — Запитал от души. Мне твоя магия очень пригодилась.

— Рад стараться, — улыбнулся во весь рот здоровяк.

— Хорошо, что мы в полном составе. Ребят, у нас чрезвычайная ситуация, — обратился я к своему клану.

Я кратко описал ситуацию с родовым щитом, а затем раздал поручения:

— Алексей, будь добр, найди в оружейной Тайного Убежища щит и принеси его в лабораторию. По размерам должен хотя бы приблизительно походить на мой.

— Будет сделано! — кивнул Ковтунов и исчез в одном из коридоров.

— Николай, для тебя у меня совсем не простая задача. Раз у тебя сегодня настроение для экспериментов, мне нужен от тебя бальзам невидимости. Рецепт в справочнике был. Справишься?

— Обижаешь, Володь! С каких это пор ты во мне сомневаешься? — улыбнулся Бродский. — Дай мне два часа, и я что-нибудь сочиню.

— А нам что делать? — хором спросили Мария и Юля и злобно переглянулись между собой.

— Помните Безумова с потока призывателей? — спросил я. — Рыжий такой парень, чертей ещё призывать умеет.

Девушки синхронно кивнули.

— Маша, позови его в свою комнату и…

— У меня нет своей комнаты. Мы с Павлом живём в особняке, — поправила меня она.

— Ладно, меняем план действий. Юля, позови его ты в свою. А ты, Маша, будешь ждать Безумова там.

— Я не пущу её в свою комнату! — воспротивилась Колокольцева.

— Так надо! — настоял я. — Нужно околдовать его обаянием и заставить кое-что сделать. Как долго может действовать твоё обаяние, Мария?

— На такого дурачка, как Безумов, могу и несколько часов влиять, — ответила девушка.

— Отлично, этого более чем достаточно, — обрадовался я. — Итого: щит, бальзам невидимости и Безумов со своими чертями. Сейчас я объясню, что мы будем делать…

Но меня перебил звонок мобильника.

Вызов от вахтёра Собакина. Ему-то что ещё надо? Неужели, уже на допрос вызывают…

— Слушаю, — ответил я.

— Владимир Алексеевич, день добрый, — произнёс Собакин. — Тут к вам посетитель.

— Посетитель? Кто? — удивился я.

— Родственник. Говорит, книгу какую-то вам принёс.

Книгу? Твою ж…

— Всем оставаться на своих местах! — обратился я к клану. — Я скоро буду.

Я бегом вылетел из Тайного Убежища и рванул на первый этаж. Уж не знаю, какая скотина представилась моим родственником, но эта книга… Наверняка, похититель принёс украденную у Лазаревой книгу ордена. Ох и не нравится мне всё это.

В фойе было лишь два человека. Собакин и беседовавший с ним мужчина. Он стоял ко мне спиной. Даже издалека я почувствовал колебания силы отражения. Сомнений не было. В руках незнакомца была та самая книга. Вот и похититель объявился.

Неужели передо мной сам Мастер Тайн?

— О, а вот и Владимир! — воскликнул Собакин и указал пальцем на меня.

Мужчина обернулся. Я не сразу понял, кто стоит передо мной. Но когда осознание обрушилось на мой разум, я чуть не лишился дара речи.

— Здравствуй, сынок, — сказал мой отец — Алексей Белов.

Глава 8

Никаких сомнений не было. Это был не обман и не иллюзия. Даже кровь в моих венах отдавала монотонной пульсацией, убеждая меня в том, что передо мной стоит мой отец.

Или вернее, отец моего предшественника. Мне этот человек был совсем не знаком.

Алексей Белов был высоким худощавым мужчиной. Его усталые глаза смотрели на меня из-под беспорядочных поседевших волос. Выглядел он, мягко говоря, паршиво. Как будто с момент ухода из семьи мой отец лежал где-нибудь в подворотне и только сейчас вышел на белый свет.

— Поверить не могу, как ты вырос, — улыбаясь, произнёс он. — Вылитый я — в молодости!

— Ты откуда вообще взялся? — спросил я, чем определённо удивил Собакина.

Нет, всё же отношения нашей семьи лучше не выставлять напоказ. Нужно найти безлюдное место, где мы сможем поговорить.

— Пойдём, отец, — сдержанно произнёс я. — Прогуляемся.

Я позвал мужчину за собой и вышел на улицу. Ох, как же мне хотелось хорошенько отделать этого засранца! И я бы так и поступил, если бы не изучил его дневники. Алексей Белов был не простым азартным игроком и пьяницей. Он скрывался что-то ещё. Экспедиции к праху отражателей — не самое популярное занятие в современном магическом мире.

Да ещё и книгу ордена похитил из-под носа Лазаревой. Нужно выведать максимум информации, а уже потом вершить его судьбу. Или вовсе разойтись.

Я отвёл отца подальше от академии, затем остановился и яростно выпалил:

— Я надеюсь, ты в наш особняк не успел ещё наведаться?

Отец удивлённо посмотрел на меня.

— Нет, собирался вначале тебя повидать, а потом уже туда направиться, — как ни в чём не бывало, сказал он.

Меня охватила ярость. Этот человек — источник всех проблем моей семьи. И мне не было смысла с ним церемониться и скрывать эмоции. Да и чувства бывшего Белова давали о себе знать. Ох, как же он ненавидел отца!

Я налетел на мужчину и схватил его за грудки. Отец вздрогнул, явно не ожидав от меня такой реакции, но сопротивляться не стал.

— Только попробуй появиться на пороге нашего дома — и ты труп, — угрожающе произнёс я.

— Владимир, ты чего? — воскликнул отец.

— А чего ты ожидал? Что я тебя с распростёртыми объятиями встречу? — спросил я. — Я только-только закончил разгребать дерьмо, что ты оставил после себя. Никто не будет радоваться твоему возвращению. Пусть лучше весь род Беловых думает, что ты мёртв. Как и думал, до этого момента.

— Я… Не ожидал от тебя такой реакции, — тяжело вздохнул отец. — Отпусти меня, Владимир.

Я поставил отца на землю. Прохожие уже начали обращать на нас внимание.

— Спасибо, — кивнул отец, поправляя рубашку. — И всё же мне не ясно, почему ты так отреагировал. Это мать тебя против меня настроила?

— Ты совсем рехнулся? — удивился я. — Ты сам против себя всех настроил! Бросил всю нашу семью, обременил бедную женщину с тремя детьми долгами. Ты… Ты в курсе, что Серебряковы чуть не убили Сергея? Что они похитили Аню?

— Что? — воскликнул отец. — Ах он мерзавец…

Только вот я совсем не верил в его искренность. Скорее, он хороший актёр, чем говорит правду.

— Это не он мерзавец, а ты, — ответил я. — Мы бы не пересеклись с Семёном Серебряковым, если бы ты не натравил его на семью своими действиями.

— Знаешь, Владимир, меня совершенно не устраивает, как ты разговариваешь с собственным отцом, — разозлился Алексей Белов. — Без меня тебя бы вообще не было!

— Да у меня что-то язык с трудом поворачивается тебя отцом называть.

Его фраза стала для меня последней каплей. Я ожидал, что он будет раскаиваться, но этот урод плевать хотел на чувства своей семьи.

До этого момента отец сохранял спокойствие. Но моё последнее заявление явно его задело. Алексей Белов побагровел от злости.

— Чего тебе не хватило в детства, Владимир, так это ремня отцовского. Но сейчас мы это наверстаем кулаками! — сурово произнёс отец и бросился на меня.

Я не ожидал такой реакции от отца и пропустил удар под дых.

Вернулся невесть откуда и сразу начал качать права? Руки распускать? Ну, отец, не я это первым начал.

Я размахнулся и крепким ударом толкнул отца в проулок между домами. Вот так. Разберемся без любопытных взглядов.

Эта ситуация мне напомнила инцидент с Юрой Колокольцевым. Он с сестрой тоже вёл спор в проулке, и там же в дальнейшем произошла наша с ним дуэль. Удивительное время. Дворяне разбираются между собой в подворотнях, чтобы сокрыть позор от посторонних и не подпортить свой авторитет. И мне следует поступать так же. Достаточно с моей семьи позора.

— Давай, Владимир! Это всё, что ты можешь? — воскликнул отец.яМне

Мне кажется, или у него крыша поехала?

Я тут же заткнул его ещё одним ударом по лицу. А иначе было никак. В ответ в меня прилетела волна магической энергии. Алексей Белов активировал щиты.

Я извернулся и вовремя схватил его за руки, после чего тут же выпустил в отца приличный заряд отражения.

Щиты Алексея Белова ополчились против него самого и отбросили мужчину к мусорному баку. Где ему было и место.

Отец не пытался встать на ноги. Он лишь молча сидел на холодной земле и смотрел на меня так, будто темномирского монстра увидел.

— Чего ты на меня уставился? — спросил я. — Думал, что я стану терпеть этот бред? Думал, я спокойно выслушаю, как ты поливаешь свою же собственную семью грязью?

Но отец меня не слушал. Он улыбнулся, как безумец, и произнёс:

— Сынок, это было… отражение?

Моё сердце пропустило несколько ударов. Мне послышалось, или он только что сказал…

— Отражение! — вновь воскликнул он. — Откуда оно тебя, сынок?

Нет, мне не послышалось. Он понял, какой силой я владею. Но как? Не один маг из всех, что я встречал, даже понятия не имеет о существовании этой техники.

А наш бестолковый папаша полон сюрпризов.

— Лучше ответить ты мне, — потребовал я. — Откуда ты сам знаешь об отражении?

Притворяться смысла не было. Алексей Белов что-то знал. И он мог оказаться ключом к разгадке тайн, которые оставил после себя мой орден.

— Это долгая история, — уклончиво ответил он. — Я бы не хотел говорить о ней, сидя около мусорки. Может, мы всё-таки поговорим дома?

— Домой ты не пойдёшь. Даже не смей, — отказался я. — Ты опасен для нашей семьи. Не возвращайся в особняк Беловых, и об отражении нигде не болтай. Это не та тема, о которой можно говорить в открытую.

— Так ты тоже хорошо в ней осведомлён! — обрадовался отец. — Прекрасно. Прекрасно, Владимир. Я ожидал, что ты пойдёшь по моим стопам, но и не думал, что зайдёшь так далеко!

— По твоим стопам? — усмехнулся я. — Намекаешь, что мне нужно было бросить семью в долгах и спиться? Хороший пример, ничего не скажешь.

— Я говорю об отражении, — пропустил мимо ушей моё замечание отец. — Я долгие годы изучал это явление, но и подумать не мог, что кто-то из современных магов может им овладеть. Как ты это сделал?

Отец не собирался отставать. Вот же гад настырный!

Да и его резкая перемена настроения меня смущала. Что-то здесь явно не чисто.

Решил, что лучше скормить ему красивую ложь, чтобы продвинуться дальше и узнать то, что знает он сам.

— Я изучил записи в твоём кабинете. Мне удалось вскрыть сундук, который ты нашёл на Кавказе, — солгал я. — Там был артефакт, который дал мне отражение. Сам артефакт после этого разрушился. Так что получить такую же силу не рассчитывай.

— Великолепно… — безумно выпучив глаза, прошептал Алексей Белов и поднялся с земли. — Значит, я могу взять тебя с собой.

— Куда? — не понял я.

— Узнаешь, — улыбнулся отец. — Мы будем искать следы древнего ордена вместе!

Ох и сложную же ситуацию создал Алексей Белов. Он буквально протягивал мне билет, что приведёт меня к моей основной цели. Узнать, что стало с орденом. Найти главный артефакт, что даёт отражателям свою силу. И вернуть былое могущество.

Я хотел этого с самого начала. Ведь это даст мне возможность создать новый орден и воспитать новое поколение отражателей.

Но, волкодав меня раздери, всё это подразумевает сотрудничество с моим отцом. Все эти годы он шёл мой цели вместо меня, но из-за неё бросил нашу семью.

Вся эта ситуация снова ставит меня перед выбором: что важнее, орден или семья?

Я уже решил для себя, что род Беловых для меня теперь на самом первом месте. Но как же не хочется упускать такой хороший шанс… Передо мной, возможно, единственная ниточка, что может привести меня к ответам.

— Слушай меня внимательно, — хорошо всё обдумав, произнёс я. — На этот мы разговор с тобой закончим. Встретимся вечером в ресторане напротив. Так уж и быть, угощу тебя ужином, заодно обсудим все вопросы, которые у нас накопились. До этого момента не появляйся у меня на глазах.

— Как скажешь, Владимир, — смирился отец.

Он перестал со мной спорить, когда понял, что я владею отражением. Этот одержимый археологией алкоголик видел во мне не сына. Я для него был очередной находкой. Тайной, которую он хотел раскопать.

— И отдай мне украденную у Лазаревой книгу, — велел я. — Как ты вообще проник в её кабинет?

— Сложно было не попасть в собственный кабинет, — улыбнулся отец.

— Что ты имеешь ввиду?

— Десять лет назад я был куратором защитного потока, как и она. Ольга была одной из моих учениц. Я давно заприметил эту книгу, но решил, что нет смысла похищать её, пока в руках нет специального дешифратора.

Отец вываливал на меня всё новую и новую информацию, от которой весь мир в моих глазах начинал кружиться и играть новыми красками.

Алексей Белов был преподавателем… Вот это новость! Ольга Лазарева была его ученицей…

Видимо, ему удалось раскопать дешифратор, которым пользовались члены ордена отражателей. А это очень нехорошо.

Потому что этот жалкий мужичок неожиданно приобрёл для меня большую ценность. Нужно вытрясти из него всю информацию, но не подпустить при этом к семье. Никто из Беловых не должен узнать, что наш отец жив.

— Отдай мне книгу и дешифратор, — потребовал я.

— Хочешь прочесть её без меня? — усмехнулся отец. — Нет уж.

— Будешь спорить — останешься в этом проулке навсегда. Грустить никто не станет, уверяю, — пригрозил ему я. — Тем более, без отражения ты не сможешь воспользоваться дешифратором. И книгу открыть не сможешь. С большей вероятностью ты забудешь её в каком-нибудь баре или заложишь в лавку.

— Можешь глумиться надо мной сколько угодно, Владимир, — сурово произнёс отец. — Но не думай, что я променяю дело всей своей жизни на алкоголь!

— Конечно, нет, — горько усмехнулся я. — На алкоголь ты семью только можешь менять. И своё достоинство.

Я протянул руку отцу.

— Отдавай книгу, — повторил я.

Алексей Белов колебался. Я уже понял, сколько упертости было в моём отце. Но во мне её больше.

Не отдаст добровольно — заберу книгу силой. И он это понимает.

— Ладно, — сдался отец. — Можешь забрать её. Но держи в уме, что эта книга обладает невероятной ценностью. Она не должна попасть в ненадёжные руки.

— Именно поэтому я её и забираю, — ответил я.

Отец протянул мне книгу и маленькую металлическую сферу — дешифратор.

— Телефон у тебя есть? — спросил я.

— Нет. Я ему не доверяю. Разговоры могут прослушать, — заявил он.

— Ладно, тогда в семь вечера, чтобы как штык был в оговоренном месте. Там и продолжим наш разговор.

Я оставил отца в проулке и быстрым шагом направился назад в общежитие. Эта невероятная встреча с блудным папашей отняла у меня крайне много времени. Одна пропажа найдена, но с щитом ещё предстоит разобраться. Надеюсь, Бродский успел приготовить бальзам.

Уж в ком — в ком, а в членах моего студенческого клана сомневаться точно не стоило. Пока меня не было, каждый справился с поставленной задачей.

— Держи, — Бродский протянул мне маленькую пустую склянку.

Я заглянуть внутрь, а затем вопросительно посмотрел на Николая.

— Так в ней же ни черта нет! — воскликнул я.

— Есть! — улыбнулся Бродский. — Бальзам внутри, просто он сам невидимый.

— Ого! — удивился я. — На этот раз ты сделал очень чистый продукт, Коля. Моё уважение.

— Эм… Я, правда, не знаю, есть ли у него побочки… — замялся Бродский.

— Это уже не важно. Главное, чтобы выполнял свою функцию, — ответил я и обратил своё внимание на Ковтунова.

Алексей держал в руках здоровенный треугольный щит. Старый, ржавый и потрёпанный. Но по размерам он приблизительно соответствовал моему родовому щиту.

— Отличная работа, Алексей, — похвалил Ковтунова я. — Теперь надо натереть щит бальзамом…

В Тайное Убежище влетела Юля Колокольцева. Она тяжело дышала и явно была чем-то серьёзно встревожена.

— Что случилось? — спросил я.

— Где ты так долго пропадал? — воскликнула она. — Мы сдерживаем Безумова уже второй час! Там Мясникова переборщила со своими феромонами и теперь я боюсь, что в моей комнате может произойти что-то, чего мне совсем не хотелось бы видеть!

— Проклятье! — выругался я. — Уже бегу. Николай, Алексей, натирайте щит. Он должен быть полностью невидимым.

Отдав последние указания, я рванул вслед за Колокольцевой в её комнату. Когда мы добрались до места, я услышал громкие крики из-за двери. Милостивые боги, да что ж всё выходит из-под контроля! Надеюсь, я не опоздал.

Я ворвался внутрь и улицезрел совершенно сумасшедшую картину. Рыжий студент-призыватель Григорий Безумов ползал на коленях за бегающей от него Марией Мясниковой. Вслед за Безумовым строем ползала целая толпа чертей. Тоже на коленях.

— Будь нашей женой! Умоляем тебя! — вопил Гриша. — Будь нашей женой, Мария! Ты станешь нашей «чёртовой» императрицей!

Да уж, чёртова императрица — не самый лучший комплимент для девушки, но толпа маленьких демонят объясняла какой смысл Безумов вкладывал в это понятие.

— Сделайте с ним что-нибудь! — крикнула Мария. — Они меня на части разорвут!

— Безумов! — позвал парня я.

— Отстань, Белов, не до тебя сейчас! — отмахнулся он.

— Безумов, одолжи чертей, и Мария подумает о твоём предложении, — произнёс я.

— Что? — обрадовался Григорий.

— Что⁈ — воскликнула испуганная Мария. — Ах, да! Правда. Обещаю, что если одолжишь нам чертей на один час, я обязательно подумаю, хочу ли быть твоей женой.

— Да что ж вы сразу не сказали! — Безумов захлопал в ладоши, как сумасшедший. — Забирайте. Братва — бегом за Беловым!

— Йо-ху! — торжественно воскликнули черти и выстроились вряд передо мной.

— Убедите его уйти, — прошептал я Колокольцевой. — Скажите, что Марии нужно побыть наедине, чтобы всё обдумать. Пусть отвлечётся.

Юля кивнула. Её явно не устраивало, во что превратили её комнату, но делать было нечего.

Я привёл чертей в свою комнату. Ковтунов с Бродским вытащили из Тайного Убежища невидимый щит. Со стороны казалось, будто они просто кривляются — настолько хорошо действовал бальзам Бродского.

— Так, дьявольские отродья, — обратился к чертям я. — Берите щит и тащите его в деканат. Но перед этим…

Я многозначно посмотрел на Николая с Алексеем.

— Осталось намазать бальзамом чертей, — заключил я.

Ещё полчаса работы невидимая братва отправилась исполнять свою задачу. Результат я узнаю не скоро, но вместе с щитом я отправил одну маленькую записку. Быков должен клюнуть. Если он действительно такой заядлый коллекционер, мой план обязательно сработает.

— Фух, — Николай устало вытер пот со лба. — Хорошо поработали. Ещё один выходной черту под хвост!

— Зацените, ребят! — хохотнул Ковтунов. — У меня рук нет!

Испачканные бальзамом ладони Алексея исчезли. Эта картина мне напомнила одну ситуацию из прошлой жизни. Как-то один хитрожопый воришка похитил из оружейной ордена несколько закалённых отражением клинков. После того, как мы его поймали и наказали, он выглядел точь в точь, как Ковтунов. Только рук у него и вправду не было.

Кстати, про воров, надо бы встретиться с Лазаревой и передать книгу. А то я и сам без рук останусь к концу этого дня.

Я выждал пару часов, чтобы ситуация с щитом устаканилась. Затем нацепил перчатки, чтобы не вызывать лишних подозрений и направился к кабинету Ольги. Невидимость с рук до сих пор не спала.

По пути к Лазаревой я заметил стоящих в коридоре Безумова и Мясникову.

— Ну что, Мария? Ты подумала? — с надеждой в голосе спросил рыжий.

— Конечно подумала, Гриша, — холодно улыбнулась Мария. — Всё-таки не буду я твоей женой.

Ух, бедный парень. Хотя сильно Безумова я не жалел. Этот чудак уже всех девок в академии достал своими чертями. Может, хоть после этой ситуации немного утихомирится.

Я вошёл в кабинет Лазаревой, и та сразу же воскликнула:

— Ну ты выдал, Владимир!

— Ты это о чём? — не понял я.

— Да весь деканат шумит, — объяснила Лазарева. — Пришли ищейки, которых нанял Быков и сразу же нашли щит. Он висел на стене, просто стал невидимым. Декан так обрадовался — ты себе даже представить не можешь. Решил, что у него в руках редкий артефакт, который время от времени меняет свою форму.

— Ага, через пару часов станет старым и ржавым — вот Быков удивится, — ухмыльнулся я. — Мы его бальзамом невидимости натёрли. И я подсунул записку, в которой описал от лица выковавшего щит кузнеца, как работает этот артефакт.

— Да, а хитрости тебе не занимать! — похвалила меня Лазарева. — Ещё бы мою книгу так кто-нибудь вернул. Но ты можешь её больше не искать. Я уже решила, что это бесполезно. Просто забудь о ней, и всё.

— Вуаля! — произнёс я и достал из-за пазухи книгу ордена.

— Глазам не верю! — Лазарева схватилась за голову и просунула между чёрных локонов свои пальцы. — Где ты её нашёл?

Про отца ей рассказывать не стоит. Особенно, если учитывать, что они знакомы.

— Лучше тебе не знать, — ответил я. — Но о похитителе я позаботился. Он больше не будет тебе докучать. Хотя, лучше замок всё же поменяй.

Ольга опустила глаза. Она что-то хотела сказать, но не решалась.

— Что такое? — спросил я. — Ольга, ты что-то скрываешь.

— Я знаю, кто украл книгу, — призналась она. — Я перерыла весь кабинет и нашла записку. Видимо, случайно уронила её, когда пыталась найти книгу в первый раз. Владимир, лучше верни её ему.

— Вернуть? С какой стати? — удивился я. — Не для того я надрал своему старику зад, чтобы потом её возвращать. Я всё знаю, Ольга. Вы были знакомы.

— Ты явно не всё знаешь о своём отце, — предупредила меня Лазарева. — Он — очень опасный человек. Пожалуйста, верни ему книгу. Ради своей же безопасности.

— Он? — ухмыльнулся я. — Опасный? Ты шутишь, что ли?

Губы Ольги задрожали. Она была всерьёз напугана.

— Ты что, правда не знаешь, за что его уволили из академии?

Глава 9

Новые факты из биографии отца моего предшественника валились на меня весь день. Ещё с утра я думал, что Алексей Белов — простой пьяница, зависимый от азартных игр. Но позже выяснилось, что ему известно об ордене отражателей, он работал преподавателем в моей Магической Академии и был уволен.

А за что он был уволен, Лазарева боялась даже произнести по одним ей понятным причинам. Мой отец, а раз уж я навсегда занял это тело, то так и буду его дальше называть, оказался куда более опасным человеком, чем я могподумать.

Вот так… обрёл семью, как и хотел, а вместе с ней и целый склад скелетов в шкафу. Что ж, буду доставать их по одному и разбираться.

— Ольга, не томи. Расскажи уже, что натворил мой отец? — попросил я, сгорая от любопытства. — Если он действительно настолько опасен, мне нужно позаботиться об остальной семье.

— Опасен не он сам, а его безумные идеи, — уклончиво ответила Лазарева. — Владимир, эту информацию запрещено сообщать кому-либо. Я не уверена, что могу…

— Можешь, — перебил её я. — Хватит колебаться. От меня никто ничего не узнает. Он мой отец. Я обязан выяснить. Не скажешь ты — и я пойду копать в других местах. Кто-нибудь да расскажет.

Я говорил настойчиво. Скелет из академии требовалось достать в первую очередь для безопасности моей семьи. Прошло немного времени, но даже за эти несколько недель я сильно привязался к этим людям.

— Ладно! Ладно! — воскликнула Ольга, и её руки задрожали. — Но пообещай мне, что больше не станешь ни с кем об этом говорить. Это опасно и для тебя, и для меня. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул я. — Я могила. Можешь не сомневаться.

— Хорошо, — согласилась Лазарева и присела за стол. — По голосу слышу, что не обманешь.

Так Ольга дала мне понять, что ещё проверяет. Какой бы безумной ни казалась женщина с первого взгляда, за этой маской прятался холодный рационализм.

Всё правильно. Доверие — такая штука, которое следует заслужить. Нам обоим. В мире аристократов, где дворяне сперва учатся врать и строить интриги, а уж потом говорить.

Я сел напротив Ольги. Женщина долго собиралась с мыслями, но всё же смогла себя преодолеть.

— Десять лет назад Алексей Белов работал куратором Защитного потока. На первый взгляд он казался очень мудрым и спокойным преподавателем. Все студенты были от него без ума. Меня лично он обучил практически всему, что я знаю о защитных чарах, — начала Лазарева, отведя взгляд к окну. — Но, как позже выяснилось, он использовал академию в других целях. Ему не нужна была работа, и обучать студентов он тоже не горел желанием.

Лазарева замолчала.

— Тогда что же он тут делал? — я подтолкнул её к продолжению.

— Владимир, твой отец проводил испытания на студентах, — произнесла наконец Лазарева.

Будь я проклят… Вот только таких скелетов мне не хватало.

— Какие конкретно испытания он проводил? — спросил я.

— Он пытался вживить студентам способность открывать портал в Тёмный Мир, — сказала Ольга.

— Он совсем, что ли, рехнулся? — я ударил кулаком по столу и встал.

Начал нервно мерить шагами кабинет.

Ольга громко шикнула, жестом умоляя меня присесть обратно и не шуметь.

— Извини, — кивнул я и присел обратно.

Эта новость окончательно вывела меня из себя. Чёрт, а ведь раньше я не был таким эмоциональным. Раньше я в первую очередь думал, а уже позволял себе чувствовать…

Вот так вместе с юным телом, мне достались и бушующие гормоны. Они делают всё происходящее иной раз излишне ярким. Только как их усмирить?

Нужно возвращать старую привычку. Я охотник, а значит, мной должен в первую очередь руководить холодный расчёт.

Я глубоко выдохнул, прогоняя лишние эмоции. И так несколько раз. Вот теперь можно здраво подумать о скелете в шкафу.

Алексей Белов ищет информацию об ордене отражателей, но при этом в прошлом не гнушался экспериментам с Тёмным Миром. Слишком странная комбинация. Слишком опасная.

— Так зачем он это делал? — тихо спросил я у Ольги.

— Я не знаю, — помотала головой Лазарева. — Никто не знает.

— Хорошо. Тогда главный вопрос. Ему это удалось? Или всё осталось на уровне обычных экспериментов.

Лазарева побелела.

— Нет, — ответила она. — У него ничего не вышло. Его уволили до того, как он достиг результата. Насколько мне известно.

Вот как, Ольга? Тогда почему же ты так напугана? Лазарева явно что-то не договаривала. Но что?

— Ты уверена? — я настойчиво продолжал задавать вопросы. — Это очень опасная информация, я понимаю. Но куда опаснее игнорировать то, что мой отец рисковал жизнью этого мира.

— Прости, Владимир, я больше не смогу отвечать на твои вопросы, — тяжело вздохнула Ольга. — Я сказала всё, что могла.

Женщину затрясло. Воспоминания давались ей крайне нелегко, и это несмотря на способность целителей регулировать все происходящие в организме процессы. Это была грань, когда уже и магия не справлялась.

Пока мне было достаточно услышанного. Не стоит больше мучить Ольгу. Если захочет, сама потом расскажет. Но основную часть информацию я выбью из своего отца. Он опасен не только для семьи Беловых, но и для всего мира. Игры с Тёмным Миром ничем хорошим закончиться не могут.

— Спасибо, что рассказала мне, Ольга, — поблагодарил её я. — Об остальном я поговорю с отцом сам.

— Стой, не надо! — вновь разволновалась она. — Неизвестно, как он отреагирует.

— Это уже мои проблемы, — сказал я и задумался. — Не переживай, я не стану спрашивать напрямую.

Странно, что она так сильно его боится… А ведь он оставил её какую-то записку после того, как украл книгу. Интересно, что в ней?

— Последний вопрос, Ольга, и я ухожу, — сказал я. — Что отец написал тебе в том сообщении? Судя по твоей реакции, там явно не оправдания кражи.

— Ох, Владимир… — Лазарева устало прикрыла глаза руками. — Если бы ты только знал, во что лезешь…

— Он угрожал тебе? — предположил я.

— Да… — коротко ответила Лазарева, боясь посмотреть мне в глаза.

— Как конкретно?

— Он написал, что убьёт меня, если я сообщу кому-либо о пропавшей книге, — честно призналась она.

— Мерзавец… — у меня даже перехватило дыхание от гнева.

— Я не сразу заметила эту записку и успела рассказать о пропаже тебе и другим преподавателям, — схватилась за голову Ольга. — Он мне этого не простит.

— Так, спокойно! — воскликнул я. — Он ничего тебе не сделает. Мы сегодня вечером встретимся с моим отцом. Я обговорю с ним эту тему. По крайней мере, о твоей безопасности я позабочусь. Книгу твою я пока что оставлю у себя. В таком случае он точно к тебе больше не явится.

— Спасибо, Владимир, — не показывая лица, произнесла Лазарева. — Иди, не переживай за меня. И будь аккуратен с этим человеком. Наверное, ты ожидал от отца чего-то другого, но… Наверное, это большое счастье, что он ушёл из вашей семьи десять лет назад.

Я покинул кабинет Лазаревой. В голове крутился целый водоворот мыслей. Интересную вещь она мне сказала напоследок. Я и не думал об этом в таком ключе. Если бы он остался в семье, Беловы были бы в ещё большей опасности.

Остаток дня в ожидании оговорённой встречи с отцом, я провёл за учёбой и медитациями. Последние несколько дней я то и дело с кем-то воевал. С завтрашнего дня нужно вновь окунуться в учёбу и тренировки. И, наконец, переключиться на стратегию холодного расчёта во всём. Хотя в этом теле точно сразу не получится.

Я только-только избавился от всех проблем. Победил Павла Мясникова, подчинил себе род толстосумов Серебряковых. И казалось бы, теперь можно спокойно продолжать обучение, но нет. Заявился Алексей Белов собственной персоной.

А за его личностью кроется очень тёмное прошлое. Теперь мой отец — скелет номер «один». И разобраться в этой проблеме нужно, как можно скорее.

Эксперименты над студентами? Портал в Тёмный Мир? Его нельзя было увольнять. Моего отца нужно было посадить в тюрьму или даже казнить, но не отпускать ни в коем случае. О чём только думал ректор?

Вот существовал бы мой орден до сих пор, никто бы не церемонился.

Наступил вечер. Я покинул свою комнату и оставил ключ под сломанной половицей на случай, если Бродский и остальные захотят сходить в Тайное Убежище.

До ресторанчика я добрался меньше, чем за десять минут. Пытался идти не спеша, но ноги сами несли меня туда. Я опасался, что мой старик не придёт на встречу или сделает любую другую глупость. С него станется…

Однако Алексей Белов был уже внутри. Он ждал меня за одним из дальних столиков. В ресторане громко играла музыка. Хорошее место для тайных бесед. Здесь нас никто не услышит.

Отец хмуро смотрел в свой блокнот и время от времени задумчиво почёсывал неухоженную бороду. Я заказал два стейка и два стакана апельсинового сока. А вот алкоголь отцу лучше не давать. Он у него вместо крови по венам циркулирует.

Я сел напротив отца. Он поднял взгляд и тут же захлопнул записную книжку.

— А, Владимир, — кивнул он. — Я тебя уже заждался.

— Хотел бы и я так сказать: «заждались мы тебя, отец!». Но нет, — сурово произнёс я. — Я только что выяснил, что ждать тебя нам точно не стоило.

— Это ты о чём? — не понял Алексей Белов.

В этот момент перед ним поставили тарелку с едой и стакан сока.

— Это что — сок? — удивлённо поднял брови отец. — Мог бы и вином отца угостить.

— Обойдёшься, — коротко ответил я. — Я разговаривал с преподавателями. Они рассказали мне много чего интересного о тебе.

Отец прикусил от злости нижнюю губу.

— Лазарева?

— Не важно, — уклончиво ответил я, чтобы прямо не подставлять Ольгу.

Но это не сработало, и отец сразу догадался. Ну ничего, у меня и на этот случай есть стратегия.

— Да как она посмела говорить об этом с моим сыном? — злостно прохрипел он.

— Кто-то должен был рассказать мне правду. К Ольге больше не приближайся, — предупредил его я. — Она под моей защитой. Книги у неё больше нет, рассказать о краже профессор Лазарева никому ничего не успела. Не нужно угрожать расправой своей бывшей ученице. Это низко. И остальных преподавателей это тоже касается.

— Что она тебе разболтала? — не унимался отец. — Рассказала, должно быть, какой я безумец, да, Владимир? Что я несу этому миру угрозу.

Меня смутило, что безопасность Ольги он не ответил. Ладно, будем действовать по-другому.

— Нет, рассказала она другое, но выводы я сделал именно такие, какие ты перечислил, — ответил я. — И знаешь, ради безопасности академии, поклянись, что и близко к Ольге не подойдёшь.

— Дожили! Уже родному отцу без клятв не верят.

— Твой лимит доверия давно исчерпан. Так что жду, — я посмотрел в его холодные глаза.

Отец не выдержал и отвернулся. Пробубнил под нос слова клятвы, что никогда не причинит вреда Лазаревой. И я мысленно выдохнул с облегчением.

— Теперь можно продолжать, — я улыбнулся одним уголком рта. — Что за эксперименты над студентами? Ты понимаешь, как опасен Тёмный Мир?

— Владимир, я, как никто другой, осознаю его опасность. Ты вроде вырос умным мальчиком, а «два плюс два» сложить не можешь, — прищурив глаза, прошептал отец.

— Ты это о чём?

Отец жадно посмотрел на стейк.

— Если позволишь… — произнёс он и принялся набивать рот мясом.

Алексей Белов выглядел жалким и исхудавшим. Не знаю, где его носило столько лет, но довёл он себя до полного изнеможения. Судя по тому, как стремительно исчезал стейк, питался отец в лучшем случае два-три раза в неделю.

Я решил подождать, пока он наестся. Мы никуда не спешили. Я в любом случае отпущу его только тогда, когда он расскажет мне всю правду.

Залпом осушив стакан с апельсиновым соком, отец тяжело выдохнул.

— Спасибо, Владимир, — прошептал он. — Теперь можно жить дальше.

— В уплату расскажешь мне всё без утайки, — настоял я. — Ты не закончил свои объяснения.

— Послушай, Владимир, наш мир — далеко не такой, каким кажется на первый взгляд, — начал отец. — Ты, наверное, уже и сам догадался, когда получил силу отражения. Это древняя техника, и она была создана не просто так.

— Об отражении я кое-что знаю, — скромно ответил я. — Ты лучше поясни, зачем студентов мучил?

Отец стиснул зубы, но всё же ответил.

— Организация «Светлый День» борется с Тёмным Миром. Но их действий недостаточно. Это — полумеры. У них нет доступа к самому Тёмному Миру. Они сражаются с фобами только тогда, когда на людей обрушивается Тёмный Час. Я же решил пойти на более радикальные меры.

Я начал понимать логику отца.

— Ты решил открыть портал в Тёмный Мир, чтобы уничтожить его изнутри? — предположил я.

— Верно! — отец хлопнул ладонью по столу. — Быстро схватываешь, Владимир. Именно этого я и желал. В противном случае люди никогда не избавятся от этой скверны.

В очередной раз слова отца несли в себе зерно истины. Поиск следов отражателей, попытка уничтожить Тёмный Мир изнутри… Наши цели очень схожи. Они практически идентичны. Но можно ли доверять этому человеку? Человеку, который готов пожертвовать собственной семьёй, жизнями других людей для того, чтобы достичь своих целей?

Хороший вопрос. Ведь я и сам был таким в прошлой жизни. Я поставил на кон всё и проиграл. Но сейчас — совсем другое время.

— По твоему молчанию вижу, что эта тема заставила тебя крепко задуматься, сынок, — произнёс Алексей Белов и улыбнулся. — Ты вырос. И теперь мы можем действовать вместе. Мы с тобой, Владимир, можем войти в историю. Стать теми, кто искоренит зло навсегда. И больше этот мир не увидит ничего чернее обычной ночи.

— Если ты говоришь правду, отец, не стану скрывать, твои цели мне по душе, — признался я. — Но меня не устраивает то, какими средствами ты добиваешься поставленных задач. Взять хотя бы Ольгу Лазареву. Зачем ты угрожал бедной женщине?

— Бедной женщине? — усмехнулся отец. — Ох, Владимир, ты плохо знаешь Ольгу. Она сама может навредить кому угодно.

— Как и любой маг, — заключил я. — Она пыталась сохранить твои тайны до последнего. Я чуть ли не силой вытянул из неё эту информацию.

После принесённой отцом клятвы я мог говорить об Ольге спокойно.

— А говоришь, что мои методы жестоки, — усмехнулся отец.

— Мы с тобой договорились? Ни мама, ни Сергей с Анной, ни профессоров Лазарева больше тебя видеть не должны.

— Ты не можешь отнять у меня семью, Владимир, — помотал головой Алексей.

— Ты сам её у себя отнял. Поздно ты спохватился, отец. Для них тебя больше нет. Глава семьи — я. Беловы будут процветать, и это я тебе обещаю. Если ты действительно любишь хоть кого-то из нас и переживаешь за наши судьбы — не возвращайся в особняк рода.

Отец долго думал. Он явно не хотел соглашаться на мои условия. Но вскоре он предложил:

— Хорошо, Владимир, я готов тебя послушать. Но только если ты, в свою очередь, пойдёшь со мной на сделку. У меня есть всего одно условие.

Да уж, хватка у этого наглеца всё же есть. Упёртый, как бык. Своего не упускает. С этим человеком стоит быть предельно осторожным. Посмотрим, что он предложит.

— Какое условие? — спросил я.

— Через полтора месяца я отправлюсь за новыми артефактами отражателей. Я узнал, где находится ещё один их схрон. Я хочу, чтобы ты поехал со мной. Таково условие. У тебя как раз должны быть новогодние каникулы перед вторым семестром. За две недели, думаю, мы с тобой управимся. Ты едешь со мной, а я не показываюсь на глаза нашей с тобой семье. Справедливо?

Его предложение было очень выгодным для меня. Я должен был оказаться в выигрыше в любом случае. Если мне удастся найти главный артефакт ордена — силы вернутся ко мне в полном объёме. И тогда власти у меня будет куда больше, чем сейчас. Хотелось бы отправиться туда в одиночку, но местоположение схронов отражателей теперь знает только мой отец.

Я уже понял, что как минимум один отражатель после моей гибели выжил. И он перепрятал всё, что мы имели. Сокрыл от проклятых имперцев каждый наш артефакт, все наши книги, и даже наш пепел.

— Я согласен, отец, — кивнул я. — Именно так мы с тобой и поступим. Отправимся к руинам ордена вдвоём.

— Отлично, сынок! — обрадовался Алексей Белов. — Я не сомневался, что ты сможешь понять меня. Кроме тебя, вряд ли кто-то на это способен. Всё же ты смог унаследовать мои идеалы.

— Ты сильно не обольщайся, — успокоил его я. — Не стану скрывать, ты мне всё так же неприятен. И всё равно считаю, что твои эксперименты с Тёмным Миром скорее опасны, чем полезны для человечества. Только поэтому я хочу пойти с тобой. Я проконтролирую, чтобы ты никому не навредил.

— Да, Владимир, в моё отсутствие ты приобрёл действительно крепкий стержень, — улыбнулся отец. — Тебя сложно сломать. Хоть мы и похожи, я в твоём возрасте таким не был.

— Мы не похожи, — помотал головой я. — У нас с тобой разные идеалы и приоритеты. Для меня всегда на первом месте будет стоять семья. Что бы ни случилось.

— Пусть так, — согласился Алексей. — Пусть хоть кто-то из Беловых поведёт себя, как заботливый семьянин.

— Раз мы пришли к соглашению, — перевёл тему я. — Рассказывай, откуда узнал про отражателей. Я изучил твои записи. Орден был, судя по всему, очень опасный. Никто из наших современников о нём больше не знает. Откуда же ты узнал?

— Это история не на один вечер, — усмехнулся отец. — Буду краток. Ты, наверное, знаешь, что семья Беловых получила дворянский титул не так давно? Не больше ста лет назад.

— Знаю, — солгал я. — Но какое это имеет отношение к делу?

— До этого Беловы были простолюдинами. Но наш далёкий предок даже не был магом. Он был единственным выжившим членом ордена отражателей.

Ого! Вот это поворот!

Так, надо помнить, что на первом месте холодный расчёт…

Уж чего-чего, а такого откровения от отца я услышать готов не был. Однако это объясняло всё. Вся эта путаница, что меня окружала, резко начала собираться в одну целую картинку. Вот почему бывший Владимир Белов изначально имел потенциал к отражению. Я попал в тело дальнего правнука одного из своих бывших соратников.

По крайней мере, отцу не придётся раскрывать тайну своего происхождения. Он будет думать, что я всё ещё его сын — Владимир Белов, который просто-напросто пробудил силы своих давних предков.

— Это многое объясняет, — кивнул я. — Наш предок оставил какие-то подсказки?

— Да, они были захоронены под особняком Беловых, — сообщил отец. — Там была книга. Её защитная печать была повреждена. Видимо, время не пощадило даже само отражение. Поэтому я смог открыть её и прочесть несмотря на то, что сам являюсь магом. Оттуда я узнал, что причиной прихода Тёмного Часа являются сами маги.

Всё ясно. В руки отца попала главная книга ордена. Кодекс. Там много информации, но в большинстве своём она очень поверхностная. Он не знает даже половины того, что знаю я.

— Из тех же записей я узнал, где находится ещё один схрон отражателей, — продолжил отец. — А затем я принялся изучать их по цепочке. Я следовал от одного места к другому. И, чувствую, очень скоро мне удастся попасть в последний — в самый главный.

— И поэтому без меня тебе не справится, — догадался я. — Ведь дальше уровни защиты будут лишь сильнее. И пройти в катакомбы сможет только отражатель.

— Схватываешь на лету, сын, — кивнул отец.

— Значит, договорились. Встречаемся ближе к новому году и начинаем подготовку к экспедиции, — подытожил я. — До этого момента не пересекаемся. Я буду заниматься учёбой и семьёй. Ты — чем угодно. Главное, на глаза нам не попадайся.

— Как и договаривались, — насупив брови, кивнул отец.

— И никаких экспериментов с Тёмным Миром, — велел я. — Это слишком опасно.

— Разумеется, сынок. Я давно с этим делом завязал. Последние десять лет я занимаюсь только поиском наследия ордена отражателей. И больше ничем.

Я молча кивнул и вышел из-за стола. Время было уже позднее. Перед началом новой учебной недели не помешало бы хорошенько выспаться.

Но уйти я не успел. У меня остался один последний вопрос, который я так и не задал своему отцу.

— Отец, я хочу узнать ещё кое-что, — обернувшись, сказал я.

— Я слушаю, Владимир.

Наш столик был в самом дальнем углу, поэтому я говорил спокойно, не опасаясь лишних ушей.

— Кто-то из тех студентов, над которыми ты ставил эксперименты… Получил способность открывать врата в Тёмный Мир?

Отец улыбнулся.

— Нет, Владимир. У меня ничего не вышло. Все мои попытки закончились провалом.

Судя по тому, что мир до сих пор не разрушился, отец не лгал. Но всё же…

Почему мне казалось, что за его улыбкой скрывается что-то ещё?

— Тебя просто уволили. Не возбудили уголовное дело, не посадили в тюрьму, не казнили, — перечислил все возможные варианты я. — Почему?

— Ректор не захотел, чтобы на Академию обрушилась волна проверок. Студентам, которые… пострадали из-за моих действий, выплатили компенсацию, и дело замяли. Вот и вся история.

Удовлетворившись его ответом, я покинул ресторан.

На сегодня с меня хватит откровений. Что Алексей Белов, что Ольга Лазарева, выложили достаточно информации. У нас троих было куда больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Судя по тому, что Ольга чувствовала отражение, а её семья хранила одну из книг ордена… Очевидно, Лазаревы и Беловы произошли от одного предка отражателя.

Я вернулся в общежитие и сразу прошёл через шкаф в Тайное Убежище. На сегодня у меня осталось всего одно дело. Открыть книгу Лазаревой и расшифровать текст.

А делать это лучше как можно дальше от людей. Мало ли кто ещё может чувствовать магию отражения? Куда ни плюнь, везде потомки отражателей!

Иронично же сложилась судьба. Все перемешались, и простые люди, и маги, и члены моего ордена. Мир сильно изменился.

— Здаров, милок! — крикнул дед Аким, обрадовавшись моему визиту. — Пожрать чё принёс?

— Да, дедуль, — улыбнулся я и кинул ему стейк, который так и не съел в ресторане.

Аким спрыгнул с потолка и в полёте поймал сочное слегка остывшее мясо.

— Людно здеся стало, весело, — сообщил мне Аким. — Прямо как в моей деревне. Красота! Много же ты друзей здесь собрал.

— Рад, что тебе комфортно, Аким. Тебя никто не обижает?

— А чой то им меня обижать? Все меня любят. Особенно девчонки. Только Николашка не перестаёт меня бранить, но это всё потому, что он дурачок.

Да уж, с железобетонной логикой Акима спорить было сложно.

Я прошёл в одну из боковых комнат Тайного Убежища и заперся изнутри. Затем положил тяжёлую книгу ордена на стол и достал из кармана дешифратор. Сжал в руках эту маленькую сферу, напитывая её своей магией.

Ну что ж, пора узнать, что же хранила в себе эта книга несколько сотен лет.

Я коснулся оранжевого кристалла на обложке, пустил лёгкий ток отражения, и книга распахнулась. Следом я сильнее сжал в руке дешифратор и заставил свою силу течь через него прямиком в книгу.

Текст начал преобразовываться. Перепутанные буквы и символы стали складываться в читаемый текст и иллюстрации.

На первой странице загорелась надпись:

«Алхимия и кузнечное дело Ордена Охотников на Магов».

Поверить своим глазам не могу… Я прикрыл рот рукой и громко рассмеялся. Надеюсь, Аким меня не услышал. Но сдержать эмоции было трудно, настолько меня удивило раскрывшееся мне откровение.

Ведь это была книга моего старого соратника-алхимика. Я много раз сравнивал его с Николаем Бродским. Значит, тебе всё же удалось выжить, старый друг.

Это что же получается? Беловы и Лазаревы — его прямые потомки? Ну дела… Сегодняшний день не перестаёт меня удивлять. Это как если бы я погиб и через несколько сотню лет очнулся в теле правнука Николая Бродского. Смешно и нелепо одновременно.

А эта книжка, между прочим, очень мне поможет. Тысяча страниц с рецептами различных антимагических зелий, множество чертежей оружия отражателей. Покажу текст Бродскому — он будет в восторге!

Жаль, что у нас нет своего кузнеца, могли бы и клинки, закалённые против магов, создать.

Но всё же одна беда в этом деле есть. Эта книга мало чем полезна, если у нас нет крови фобов. Почти все антимагические зелья делаются на её основе.

Чтобы продвинуть дальше наше производство, мне остаётся сделать только одно. Получить доступ к Тёмному Часу. А этим делом занимается только организация «Светлый День». Было бы неплохо присоединиться к ним и начать борьбу со вторжением фобов. Вот только я сильно сомневаюсь, что меня туда возьмут до окончания Академии.

А ждать три с половиной года? Очень большой срок. За это время многое может измениться. Я неспроста появился в этой эпохе именно в этот самый год. Что-то мне подсказывает, что судьба или сами боги, если уж на то пошло, так распорядились моей жизнью неспроста.

В ближайшие несколько лет должно произойти что-то, для чего потребуется сильный отражатель. Поэтому я здесь.

Я решил оставить изучение книги на потом. Голова жутко болела. Мне приходилось глотать по пять пузырьков обезболивающих настоек Бродского за день. Так я очень скоро доведу себя до отравления. Никакие зелья в большом количестве организму на пользу не идут — это всем известно. А полноценное зелье сопротивления магии Бродский ни за что не сварит без крови фоба.

— Спокойной ночи, добрый человек! — крикнул мне вслед Аким, дожёвывая остатки стейка.

Я резко остановился. В мою воспалённую голову пришла гениальная мысль.

— Аким, есть один необычный вопрос к тебе, — медленно произнёс я.

— Выкладывай!

— Готов поделиться своей кровью? — спросил я.

— За еду? — уточнил Аким.

— За еду.

— За еду можете хоть всю кровь из меня выкачать. Я всё равно знать не знаю, зачем она мне нужна, — заключил Аким.

Паук Аким — что-то среднее между фобом и человеком. Его кровь могла бы подойти для таких зелий. По крайней мере, попробовать определённо стоило.

— Завтра Бродский возьмёт у тебя немного крови на пробу, — предупредил я. — Взамен я принесу тебе пять таких стейков!

— Ох и балуешь же ты старика! — ухмыльнулся Аким.

Вот теперь на сегодня точно всё. Пора спать.

В кои то веки мне удалось лечь пораньше. Я отоспался за все дни и восстановил большую часть сил.

На следующее утро я проснулся невероятно бодрым, сразу же отключил будильник и выдвинулся на учёбу.

По пути встретил Бродского и тот сразу же начал заливать о том, как далеко зашли его отношения с Екатериной Суворовой.

— Я за тебя очень рад, Николай. Но ты, главное, будь с ней поаккуратнее, — предупредил друга я. — Всё-таки она — лейтенант Легиона. Не хочу тебя пугать, но её отец запросто может затащить тебя на какую-нибудь войну. По крайней мере, со мной он чуть не проделал такой трюк.

— Да ладно тебе, Володь! — усмехнулся Бродский. — Да кому я нужен на этих войнах? Что мне там делать? Траву на выжженных полях выращивать? Нет уж, моя магия для боя совсем не годится.

— Но соратник ты незаменимый, Николай, — честно сказал ему я. — Без твоих навыков я бы не добился всего, что у меня сейчас есть, так быстро. Даже при том, что твоя магия безвредна и абсолютно безопасна.

И слава богам. Меня радовал тот факт, что Бродский не представлял из себя потенциального мага-убийцу. Лучше соратника рядом с собой я и представить не мог в современных реалиях.

— Смотри меня не перехвали, — ответил Бродский. — Я ведь и сам достиг новых высот лишь потому, что ты меня постоянно поддерживал.

— Для того я наш студенческий клан и создал, — заключил я. — Чтобы все мы смогли чего-то достичь. Все вместе.

Кто-то положил руку мне на плечо. Терпеть не могу, когда кто-то забирает моё личное пространство. Но судя по размеру «лапы» — это был Ковтунов.

Я обернулся, чтобы поприветствовать Алексея, но увидел там совершенно другого человека.

— Доброе утро, однокурсники! — поприветствовал нас Илья Суворов. — О чём беседу ведёте?

Перед нами стоял крепкий парень, который приходился братом Екатерине — девушке Николая Бродского. Я уже и забыл, что он всё ещё здесь. Думал, что москвичи давно вернулись в свою академию.

— Здравствуй, Илья, — я пожал ему руку. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

— Теперь будем видеться чаще, — улыбнулся он. — Отец всё-таки перевёл меня в вашу академию. Теперь я буду учиться с вами на Боевом потоке.

Вроде бы ничего подозрительного в этом не было, но меня не покидало плохое предчувствие. Сначала его отец пытается отправить на войну меня с Павлом Мясниковым. А после того как миссия не увенчалась успехом, в нашу академию тут же переводится его сын.

Всё это могло быть простым совпадением, но воинственная семья Суворовых начала медленно окружать меня со всех сторон. Екатерина встречается с Николаем, а Илья теперь будет учиться вместе с Ковтуновым на Боевом потоке.

Рано ещё развивать паранойю, но на всякий случай буду начеку.

— В таком случае добро пожаловать в наши ряды, — сказал Илье я. — Я с Боевым потоком часто бываю, будем много пересекаться.

— Меня это радует. Ты очень хорошо показал себя на олимпиаде, Владимир, — ответил Илья. — Маг ты крайне способный. Даже отец это подметил. И поэтому…

Илья осёкся и полез во внутренний карман пиджака. Парень извлёк оттуда два конверта и протянул нам их с Бродским.

— Мой отец собирает званый ужин через две недели, — сообщил Илья Суворов. — Там будет много влиятельных и интересных людей. Вы с Николаем тоже приглашены. Придёте?

Я не ошибся. Суворовы зажимают нас со всех сторон.

— Забыл передать, что отец не примет отказа, — улыбнулся Илья. — Он хочет, чтобы вы стали друзьями нашей семьи.

Только вот Илья не учёл, что в друзья не навязываются… Что ж, в эту игру можно играть и большим количеством игроков.

Глава 10

— Конечно, придё… — поспешил согласиться на приглашение Бродский.

— А разве твой отец не в Москве работает? — спросил Илью я, тем самым перебив Бродского.

Что ж ты делаешь, Николай? Только что предупредил тебя, что Суворовы могут нас окольными путями на фронт утащить. А наши главные враги — не люди. Наш враг — сам Тёмный Мир.

— Отца тоже перевели в Санкт-Петербург, — ответил Илья Суворов, не обратив внимание на то, как ловко я ушёл от ответа. — Он уже в местном штабе обустраивается.

— Странно, — удивился я. — Если лезу не в своё дело, на вопрос можешь не отвечать. Но всё же, что столь высокопоставленному члену Легиона делать в Санкт-Петербурге? Фронт очень далеко отсюда.

— Ты умён, Владимир, — подметил Илья. — Ты прав. Отца перевели сюда по другой причине. Но я, к сожалению, не могу тебе об этом рассказать. Впрочем, ты можешь спросить его об этом сам на званом ужине. Он с радостью побеседует с тобой. Отец хорошо о тебе отзывался.

Ох, и подозрительно всё это. С другой стороны, это хороший шанс познакомиться с влиятельными людьми. Оценить, на каких столпах держится современная знать и страна в целом. Вряд ли Суворов-старший так уж прям планирует заманить меня в Легион прямо на званом ужине. А значит, предложение Ильи имеет смысл.

— Хорошо, Илья, — согласился я. — Мы придём. Да, Николай?

— Конечно! — воскликнул Бродский. — А Екатерина там будет?

— Разумеется, — улыбнулся Илья. — Думаю, отец поэтому тебя и позвал, Николай. Хочет познакомиться с молодым человеком своей дочери.

Николай сиял от счастья. Всё-таки все мои слова он пропустил мимо ушей. Его мало что беспокоило, кроме Екатерины на данный момент.

Мы приняли конверты с приглашениями, после чего Илья добавил:

— Это двойные приглашения. Вы можете привести с собой по спутнице. Отец даже настаивал, чтобы вы взяли с собой кого-то ещё.

— Как это — по спутнице? — озадачился Николай. — Зачем мне кого-то брать, если я там буду проводить время с Екатериной?

— Да это простая формальность, — махнул рукой Илья. — Ты же не думаешь, что туда все придут официальными парами? Половина сразу разбежится в разные стороны, искать себе новые знакомства.

— Понял, — почесал затылок Бродский. — Ну ладно, я подумаю, кого можно пригласить.

— Благодарю за приглашения, — сказал я Илье. — Что ж, а пока я вынужден вас покинуть. Первое занятие у меня сегодня с Потоком Психомантов.

Я попрощался с Бродским и Суворовым и поспешил в аудиторию, где профессор Разумовский уже готовился начать урок.

— Всем занять свои места, — спокойно прозвучал в головах студентов голос профессора. — Сегодня у нас важное занятие.

Разумовский был одним из самых жутких преподавателей. Черновскому с его придурковатостью он конечно и в подмётки не годился, но всё равно был типом, мягко говоря, загадочным.

Всё время в капюшоне, лица его никто толком ни разу не видел. Так ещё и эта чёртова телепатия… Разумовский редко использовал обычную человеческую речь и направлял свой голос напрямую в головы студентов.

Терпеть не могу психомантов! Вот так ненароком залезет ко мне в голову и узнает, что я трёхсотлетний охотник на магов. Тут уже хрен отвертишься. Придётся сразу оправдывать свой давний титул.

Но профессор хорошо контролировал свои силы и был весьма учтив. Никто ни разу не жаловался на то, что он читает мысли студентов. Один этот факт говорил о нём, как настоящем профессионале.

Я, как всегда, припозднился и был вынужден искать свободные места. Одно такое как раз было между Юлей Колокольцевой и Марией Мясниковой. Девушки сидели максимально далеко друг от друга. Уж очень сильно они друг друга не переваривали. Даже миссия с соблазнением Безумова их не сблизила. А я, если честно, надеялся, что общее дело поможет их примирить.

Я уселся между ними, в голове сразу же гулко отозвался голос Разумовского.

— Сегодняшнее занятие будет в большей степени практическим, — произнёс он. — Начну его с новости. Сегодня лекции Черновского не будет, профессор заболел.

Вся аудитория радостно воскликнула. О да, все просто обожали профессора Черновского.

— Но именно поэтому читать её сегодня буду вам я, — заключил Разумовский. — Спрашиваете, какое это отношение имеет к психомантии? Самое прямое, уважаемые студенты. Тема сегодняшнего практического занятия — противостояние телепатии. Я буду транслировать лекцию профессора Черновского напрямую в ваш мозг, а ваша задача — заблокировать меня. Кто сможет изгнать меня из своей головы, сразу может быть свободен. Все остальные будут слушать лекцию до конца и отправятся на пересдачу.

И, закончив вступительную речь, Разумовский тут же принялся монотонно читать трактат о магической войне за престол, что состоялась более пятисот лет назад.

Бред, бред, бред, да и только! Не было таких войн. А у меня сегодня даже в расписании не должно было быть этой проклятой лекции. Ладно, это не проблема. Телепатию Разумовского я могу отключить по щелчку пальца.

Я слегка приглушил отражением голос Разумовского и достал из сумки конверт с приглашениями на званый ужин. Нужно позвать одну спутницу. И две прекрасные кандидатуры как раз сидят по бокам от меня.

Ладно, Колокольцева, на осенний бал я ходил с Марией, пора и тебя порадовать.

— Юля, — прошептал я.

И тут же вздрогнул от собственного голоса. В аудитории была гробовая тишина. Основная шумиха происходила у людей в головах. Но, вроде, профессора мой шёпот не сбивал.

— Чего тебе, Владимир? — тихо шикнула она. — Я лекцию слушаю!

Вот дурёха! Она даже не пытается сопротивляться Разумовскому. Любит же Колокольцева подвергать себя подобным пыткам.

— Пойдёшь со мной на званый ужин к Суворовым. Игорь Николаевич через своего сына Илью передал мне пару приглашений.

Колокольцева подскочила на месте и ошарашенно посмотрела на меня.

Разумовский, в свою очередь, замолчал, а затем произнёс:

— Неплохо, Колокольцева! — похвалил Юлю он. — Быстро меня заблокировала. Ставлю вам твёрдую пятёрку, можете быть свободны.

— Нет-нет-нет! — запротестовала Юля. — Я хотела лекцию дослушать!

Я с трудом сдержал смех. Похоже, я настолько её шокировал своим приглашением, что она инстинктивно закрыла доступ телепатии Разумовского.

— Владимир, а когда этот званый ужин? — взволнованно спросила Юлия.

— На следующих выходных. А что?

Колокольцева раскраснелась не то от смущения, не то от досады.

— Я нас с родителями на следующих выходных встреча с моим братом Юрой, — тяжело вздохнула Юля. — Думаю, ты его хорошо запомнил.

О да, в битве с ним я впервые испытал, что такое — сдерживать инстинкт охотника.

— Как Юра поживает? Больше не бедокурит? — поинтересовался я.

— Нет, после стычки с тобой он прям изменился! Мы поэтому и собираемся всей семьёй. Юра хочет сделать какое-то объявление, — объяснила Юля. — Прости, Володь, мне так жаль. Я бы очень хотела пойти с тобой. Правда-правда.

— Да расслабься, семья важнее, чем какой-то званый ужин, — успокоил её я. — Позову кого-нибудь ещё.

Я машинально повернул голову к Марии. Она всё это время слушала нас. Заметив мой взгляд, она тут же подмигнула.

— Нет! Не смей! — схватила меня за рукав Колокольцева. — Кого угодно, но только не её.

— Опусти,рубашку порвёшь, — прошептал я, и Юля сразу от меня отринула.

— Ой, извини… — вздохнула она. — Владимир, ну правда, не надо её звать…

Хоть навязчивость Колокольцевой и раздражала самую малость, но мне было очень смешно. Глаза Юли бегали из стороны в сторону. Она так отчаянно пыталась придумать, как выкарабкаться из сложившейся ситуации, что даже про лекцию забыла.

Мне-то было всё равно, с кем идти. На званном ужине я всё рано буду занят другими делами. Заводить полезные связи — вот, что мне сейчас нужно.

— Я придумала! — воскликнула Колокольцева, обратив на себя внимание всей аудитории. — Ой, прошу прощения.

Девушка наклонилась ко мне и прошептала:

— Позови с собой Настю Антарктьеву. Она только-только выписалась из лазарета. Из-за Тёмного Часа она пролежала там целую неделю и пропустила осенний бал. Думаю, она будет очень рада, если ты её туда позовёшь.

Закончив свою речь, Юля хлопнула меня по плечу и добавила:

— Она моя подруга. И если ты пойдёшь с ней, мне ни о чём переживать точно не придётся, — Юля нахмурила брови. — Не придётся же?

— Да утихомирься ты и слушай уже свою лекцию, — рассмеялся я. — Хотя идея неплохая.

Мне как раз хотелось разузнать, как обстоят дела у Антарктьевой. На олимпиаде она потеряла контроль над силами. Стихийные маги и сами по себе опасны, а уж те, кто себя не контролирует, и вовсе — настоящее бедствие.

Мне надоело тихая болтовня Разумовского в своей голове. Я активировал отражение и избавился от этой отвратительной лекции по истории.

Разумовский не просто замолчал. Он закашлялся, пошатнулся и чуть не упал со своего стула.

— Это кто сейчас сделал? — воскликнул он своим голосом.

Тьфу ты, перестарался.

— Это был я, профессор, — я поднял руку.

Разумовский удивлённо посмотрел на меня из-под своего капюшона.

— Невероятный результат, Белов. Ставлю вам пятёрку и одну пишу авансом за следующее занятие, — произнёс он. — Можете быть свободным. Или тоже хотите послушать лекцию, как и Колокольцева?

— Нет, благодарю, профессор, — ответил я и поспешил к выходу из аудитории.

Мария Мясникова глядела мне вслед, прищурив свои сияющие пурпуром глаза. Не хватало ещё, чтобы она теперь меня преследовала из-за этого приглашения. Нет уж, решено! Антарктьева — так Антарктьева.

Я добрался до корпуса стихийников и дождался окончания их занятий. Анастасия вышла из аудитории последней. Видимо, задавала дополнительные вопросы профессору Сокольникову. Хорошо было бы, если бы она с ним пообщалась на тему контроля своих сил. Этот вопрос нужно решить, пока Настасья не устроила в нашей академии ледниковый период.

Толпа студентов стихийно-разрушительного потока напоминала собой радугу. Каждая стихия даёт свой цвет волос. Большинство были белокурыми или красноволосыми. Антарктьева одна выделялась на их фоне со своими светло-голубыми космами.

— Настя! — крикнул я ей вслед. — Приветствую!

Антарктьева вздрогнула. Тёмный Час её совсем не изменил. Всё такая же зашуганная, как и всегда.

— О, Владимир, — улыбнулась она. — Здравствуй.

— Как себя чувствуешь? — спросил я. — Дел было много, так и не удалось заскочить к тебе в госпиталь.

— Нет-нет, всё нормально, — помотала головой она. — Профессор Лазарева меня быстро на ноги поставила.

Анастасия замолчала. Разговор с ней всегда не просто строился. Всё-таки с болтушкой Колокольцевой общаться куда проще.

— Держи, — я протянул Антарктьевой приглашение. — Пойдёшь со мной на званый ужин на следующих выходных?

Настя взяла приглашение и прижала его к груди.

— Пойду, — коротко ответила она.

Вот так просто. Без лишних вопросов, уточнений. «Пойду» — и всё. Плевать куда, хоть на бал к сатане.

Ох и подкупает же меня простота в людях.

— Отлично, будь готова к следующей субботе, — всё же решил уточнить я. — Бал будет в поместье Суворовых. Будет много важных персон, в общем — тебе понравится.

Ага, очень понравится. Учитывая, что со мной она ещё более-менее разговорчива, у других гостей не будет даже шанса с ней побеседовать.

— Спасибо! — радостно улыбнулась Настя и, погрузившись в свои мысли, побрела в неизвестном направлении.

Что ж, это было просто. По крайней мере, не пришлось в очередной раз стравливать Колокольцеву с Мясниковой.

Остальная часть дня прошла чуть ли не впервые без происшествий. Сдвоенное занятие с боевым потоком — сначала теория, потом сразу же практика — и учебная часть дня завершена.

Я плотно поужинал, чтобы восполнить силы после очередной тренировки, и отправился в общежитие. Дверь в мою комнату была нараспашку. Я уж было подумал, что кто-то ворвался ко мне, чтобы покопаться в вещах. Но всё оказалось куда проще.

Судя по перевёрнутому с ног на голову гардеробу, члены моего студенческого клана по какой-то причине очень спешили в Тайное Убежище.

Эх, сейчас я кому-то по шее надаю. Всю комнату перевернули!

Я заперся, пролез через шкаф и бегом рванул в главную комнату. Там Бродский о чём-то громко спорил с Акимом.

— Эх ты — пентюх! — обозвал Николая Аким. — Прогнулся под бабу!

— Я не виноват! Она меня заставила! — вопил Бродский.

— Господа, — прокашлялся я. — Потрудитесь объяснить, что за бардак вы тут устроили?

— Ха-ха! — рассмеялся Аким, тыкая длинной паучьей лапой в щёку Бродского. — Николашку наша Маша вокруг пальца обдурила.

— Не понял, — нахмурился я. — Мясникова, что ли?

— Она самая! — закричал Николай. — Она откуда-то прознала, что у меня приглашение на званый ужин есть. Пристала ко мне так, что я…

Николай запнулся.

— Хочешь сказать, она тебя магией обаяния заставила приглашение отдать? — предположил я.

— Нет, — сокрушённо вздохнул Бродский. — Без магии уболтала.

— Ну и чего ты тогда так распереживался? — спросил я. — Если бы она тебя магией охмурила, я бы с ней поговорил. А тут вроде всё честно. Сам ей поддался.

— Да неужели ты не понимаешь, Володь? — воскликнул Бродский. — Как я покажусь Екатерине в паре с такой красоткой? Она же и заревновать может.

Ну Николай, такого самомнения я от тебя не ожидал!

— Успокойся, — сказал ему я. — Не станет с тобой под ручкой Мясникова ходить. Ей просто нужно зачем-то попасть на званый ужин.

Ага, хороший вопрос. Зачем?

— Затем, что там будет мой отец, — послышался голос Марии из-за моей спины.

Девушка беззвучно вошла в Тайное Убежище и вальяжно раскинулась на диване с приглашением в руках.

— Это будет хорошим способом показать отцу, что я и без его помощи могу попасть на собрания сливок местной знати, — объяснила Мария, размахивая билетом, как веером.

— Вот! Вот так она и говорила! — показал пальцем на Марию Николай. — Ну как я мог ей отказать? Володь, а это нельзя считать изменой?

Мария сдержанно рассмеялась, но никак слова Николая не прокомментировала.

— Николай, ты себя накручиваешь, — успокоил его я. — Какая, к чёртовой матери, измена? Суворов же сам приказал нам взять с собой спутниц.

— Ну да, твоя правда, — кивнул Николай.

— Да успокойся ты, Бродский, — пропела Мария. — Я уж как-нибудь удержусь от соблазна и не буду к тебе приставать на глазах у Екатерины.

В голосе Марии звучали явные ирония и сарказм. Но Николай на эмоциях воспринимал всё буквально.

— Даже не думай так сделать! — запротестовал он. — У нас с Катей всё серьёзно. Мне не нужны проблемы.

— Эх, беда-беда, — причитал дед Аким. — А я б не отказался с Машкой на ваши танцульки сходить. У вас случайно ещё один билетик не завалялся?

— Нет, Аким, — усмехнулся я. — Боюсь, ты слишком хорош для этого мероприятия.

— Вот и я так подумал, — улыбнулся Аким и подполз к Бродскому. — Ну что, Николашка? Будешь мою кровь проливать?

— Ч-чего? — испугался Бродский.

— А, Коль,этоон про наш новый план, — вспомнил я. — Разжигай огонь, сейчас будете варить новое зелье. А я пока за вкусностями для Акима сгоняю.

— Я с тобой, — Мария ловко вскочила с дивана и зашагала вслед за мной.

По пути к ближайшему круглосуточному магазину между нами завязался разговор.

— Значит, и Виктор Мясников будет на званном ужине? — спросил я. — Это первый раз, когда Суворов собирает у себя знать?

— Это местная традиция, — объяснила Мария. — Каждый год самые влиятельные люди города собираются в одном месте. Место встречи чередуют. В поместье Суворова, насколько мне известно, они ещё никогда не собирались.

— Странная получается картина, — задумался я. — Сливки общества, и мы — студенты. Зачем он позвал нас с Бродским?

— С Бродским всё ясно, — пожала плечами Мария. — Суворов хочет посмотреть на своего потенциального зятя. А вот с тобой дело обстоит сложнее. Ты, наверное, уже понял, что Игорь Суворов — не простой человек. Он редко делает что-то без причины. Я много раз слышала, как отец с Павлом обсуждали эту личность. Суворов очень расчётливый и властный человек. В противном случае он бы не был одним из главных людей в Легионе.

— Другими словами, я ему зачем-то нужен, — подытожил я.

— Определённо, — улыбнулась Мария. — Ты человек интересный. Я могу его понять.

— Не подумай, что я тебе не доверяю, Мария, но всё же ответь на вопрос, — произнёс я. — Как конкретно ты хочешь утереть нос отцу? Не думаю, что ты банально хочешь показаться ему на глаза. Твой план более хитроумный, я прав?

— Ничего-то от тебя не скроешь, Владимир, — загадочно хихикнула Мария. — Да, я хочу устроить своему папочке маленький сюрприз.

— Этотвои личные дела, Мария, но я могу быть уверен, что твой сюрприз никак не навредит мне, Антарктьевой и Бродскому?

— Ни в коем случае, но… — Мария состроила жалобные глазки. — Я всё же надеюсь, что ты мне кое-чем поможешь.

— О, вот этого не надо! — ответил я. — Знаешьведь, на меня твои манипуляции не действуют. Я тебе не Бродский. Хочешь помощи — говори прямо, что конкретно тебе нужно. Если сочту это возможным — обязательно помогу.

— Ладно, — вздохнула Мария. — Всё, что от тебя потребуется — обеспечить мне выход на сцену. Мне нужно будет сделать одно объявление. Скажем так, вставить своему отцу палки в колёса.

Ох уж эти проблемы отцов и детей. Похоже, их никому не избежать. В прошлой жизни я так ни разу и не увидел своих родителей в осознанном возрасте. Зато здесь навёрстываю это сполна.

— Понимаю тебя, Мария, — кивнул я. — Я помогу. Но постарайся не перегнуть палку. Там будет много важных людей.

— Я очень постараюсь не сильно их шокировать, — улыбнулась Мясникова.

— Может, всё-таки расскажешь, что конкретно ты хочешь объявить на званом ужине? — поинтересовался я.

Скрывать не было смысла — Мария меня заинтриговала.

— Владимир, ну так же неинтересно, — погрозила пальцем она. — Сам всё увидишь!

— Не в обиду тебе, Мария, но вы — Мясниковы — те ещё змеюки, — усмехнулся я. — Вечно что-то плетёте.

— Как и все аристократы, — пожала плечами девушка. — В мире дворян выживают либо сильные и крепкие духом — такие, как ты. Либо скользкие и изворотливые, как моё семейство.

Слова Марии звучали, как закон. Спорить с этим высказыванием было бы глупо. Мир, в который я попал, отличался от привычного мне. Раньше всё было просто: увидел мага — убил мага. Сложность была лишь в исполнении. В дворянском мире всё иначе. Здесь действовать в лоб не получится. Такую стратегию можно счесть самоубийственной.

Вечер закончился кормёжкой деда Акима и началом производства зелий на основе его крови. Бродский сказал, что подготовка такой сложной эссенции займёт не меньше недели. Мне оставалось только ждать.

Время до выходных пролетело незаметно. Впервые за всё время обучения в академии я смог спокойно позаниматься уроками и посвятить свободные часы тренировкам.

Вечером пятницы мы с Марией открыли Закрытый Клуб вновь. Посетителей было навалом.

Мы решили сохранить уголок азартных игр, но заранее договорились, что никакого жульничества более не допустим. Кроме магического покера и других игр Павла, мы разнообразили наш арсенал и другими играми, над созданием которых корпела Колокольцева и Ковтунов. Юлия добавила несколько интеллектуальных забав, а Алексей, разумеется, обеспечил клуб необходимым снаряжением для силовых испытаний.

Атмосфера в Закрытом Клубе сильно изменилась. Несмотря на то что в нём собирались всё те же дворяне, обстановка стала в разы проще. Студенты с боевого потока боролись на руках, троечники скупали у Бродского зелья памяти, и каждый веселился, как мог.

Видимо, всё же от лидера очень многое зависит. Павел — очень сложный человек, и посетители подстраивались под его натуру. Со мной же дворяне могли позволить себе немного расслабиться и побыть тем, кем они не могли являться во внешнем мире.

Наступила суббота и мы начали приготовления к предстоящему званому ужину.

— Как думаешь, этот костюм не слишком меня старит? — вертелся перед моим зеркалом Бродский.

— Нет, дружище. Тебя старят только твои синяки под глазами. В остальном — кавалер! — усмехнулся я и показал большой палец. — А что не так с костюмом?

— Он ещё моему прапрадеду принадлежал… — признался Бродский и стряхнул с себя пыль.

— Боги милостивые! Николай, ты же получил кучу денег с продажи зелий! — воскликнул я. — Мог бы и новый костюм купить.

— Не мог, Володь, — понуро ответил Бродский. — Я всё семье отправил.

— Семья — это святое, тут я с тобой не поспорю, — согласился я. — Но твои родители ведь дворяне? Я помню, ты говорил, что у вас не самый богатый род. Но я не думал, что всё настолько плохо. Может, я могу чем-то помочь?

— Нет, Володь, ты и так достаточно мне помогаешь. Благодаря тебе я начал хоть что-то зарабатывать, — ответил Николай. — И да, у моего рода действительно большие проблемы. Мы испокон веков зарабатывали за счётвозделывания земель и сбора урожая с последующей его продажей.

— Погоди, что-то я запутался, — не понял я. — Разве этим не крестьяне занимаются?

— Крестьяне у моего рода жили припеваючи. У них работы было не так уж много. Потому что отец с помощью своей магии заставлял гектары полей взрастать за неделю, а порой и быстрее! Им оставалось только собирать урожай.

— Ты говоришь в прошедшем времени, — подметил я. — Что случилось с твоим отцом?

— Попал на войну и получил там серьёзное ранение. Будь прокляты эти ханские шаманы! — выругался Бродский. — Теперь за моим отцом нужен постоянный уход, а колдовать он больше не может. Сердце не выдерживает нагрузок. Поля пустуют, продавать нечего. Затухает наша семья.

Судьбе Бродских не позавидуешь. Николай впервые рассказал мне эту историю. Я и не думал, что под маской жизнерадостного простака скрывается столько боли.

На нём, получается, лежит очень большая ответственность. Если я правильно понял ситуацию, род Бродских может скатиться в полную нищету, как и мой род.

— А твоя сила, Николай? — спросил я. — Ты ведь тоже можешь ускорять рост растений?

— Шутишь, что ли? — грустно усмехнулся он. — Это ты про ту травку, которуюя могу на пару сантиметров из земли доставать? Да этого не хватит даже для того, чтобы скот прокормить. Я потому и подался в алхимики. Моей магии плевать, насколько сложна структура растения. Главное, чтобы оно было не большим — тогда я легко могу ускорить его рост. Это лёгкий способ быстро накапливать редкие ингредиенты. Но для гектаров пшеницы моя сила негодна.

— Зря унываешь! — подбодрил его я. — Ты ведь на верном пути. Мы вовсю развиваем твой талант. Наши продажи возросли в десять раз за счёт Закрытого Клуба, а скоро я планирую вложить больше денег в наше ремесло и расшириться ещё больше. Ты уж прости, если прозвучит обидно, но ты дурак, Коль, если считаешь, что твой главный талант — это выращивание травы.

Николай невольно улыбнулся. Отчаяние, которое похитило блеск его вечно смеющихся глаз, испарилось, будто его и не было.

— Спасибо, Володь, — поблагодарил меня он. — Ты даже не представляешь, как для меня важны твои слова.

Дверь в мою комнату распахнулась и к нам вошла Мясникова в шикарном чёрном платье. И любит же она этот чёрный цвет! Мы будто на похороны идём. Надеюсь, не такой она сюрприз для отца приготовила.

— Вы готовы? Мы же опоздаем! — воскликнула она.

— Эй, ты чего врываешься без спроса! — разозлился Бродский. — А если я тут без штанов стою?

— Ой, было бы на что смотреть, — хихикнула Мария и перевела взгляд на меня.

Девушка осмотрела меня с ног до головы и таинственно ухмыльнулась.

— Хорошо выглядишь, Владимир, — сказала она. — Схожу и не понять, что ты студент. Тебя на званом ужине могут и с молодым князем спутать.

Ещё бы. Я за этот костюм отдал не малые деньги. Всё-таки щеголять перед дворянами в повседневной форме академии — несказанный позор.

Мы с Николаем вышли из комнаты. Я запер дверь на ключ… и замер.

За спиной Марии стояла Анастасия Антарктьева. От одного взгляда на неё всё моё тело будто покрылось ледяной коркой.

На молчаливой девушке было бледно-голубое полупрозрачное платье. Создавалось впечатление, что Антарктьева покрыла своё тело узорчатым слоистым льдом.

— Я готова, — скромно сказала она и отвела взгляд.

— Что ж дамы, от вас глаз не оторвать, — сказал Насте с Марией я. — Пойдёмте, такси уже ждёт нас у входа.

Я взял Анастасию под руку и повёл к машине. Её кожа была холодной — аж бросало в дрожь. Николай попытался проделать то же самое с Марией, но девушка выскользнула из его рук.

— Давай без этого, Бродский, — попросила она. — Ещё не хватало, чтобы по всей академии о нас пустили какие-нибудь мерзкие слухи!

До поместья Суворовых мы добирались чуть больше часа. Их семья была достаточно богатой, чтобы иметь несколько особняков во всех частях страны. Санкт-Петербургская резиденция Игоря Суворова была на окраине города. С огромной территории, окружённой старинным каменным ограждением, открывался шикарный вид на залив.

В особняк входило множество гостей. Выглядели дворяне так, будто пришли на приём к самому Императору Невскому.

— Ваши приглашения, уважаемые гости? — низко поклонившись, обратился к нам один из слуг Суворовых, что стоял у входных дверей.

Наша компания передала мужчине билеты, и мы дружно вошли в главный зал особняка. Внутри уже вовсю шёл пир. На небольшой сцене играла живая музыка. Гости сидели за круглыми столиками и беседовали на темы, доступные только высшему обществу.

Плетут интриги, змеи. Как же иначе? Наверное, это и есть главная задача таких собраний.

— Мне уже не терпится увидеть Екатерину, — взволнованно прошептал Бродский. — Я целую неделю с ней не виделся!

— Владимир Белов, — услышал я властный мужской голос из толпы гостей.

К нам шагал не кто иной, как сам хозяин особняка. Сам Игорь Николаевич Суворов. Даже у себя дома он вышагивал с такой прямой осанкой, что его движения можно было воспринять, как часть военного марша.

— Рад, что вы приняли моё приглашение, — произнёс Игорь без улыбки.

Похоже, улыбаться он совсем не умел.

— Нет, этомы должны вас благодарить, — ответил на его скупое радушие я. — Не часто студентам приходится бывать на таких шикарных мероприятиях.

И в этот момент по лицу Суворова скользнула лёгкая улыбка. И это было вовсе не добрым признаком. Я всем нутром ощущал, что дальше произойдёт какое-то дерьмо. Ничего иного от этого званого ужина ожидать и не следовало.

— Поскольку я хотел бы считать вас друзьями своей семьи, — произнёс Суворов, — мне бы хотелось представить вам одного важного человека.

— О ком вы говорите, Игорь Николаевич? — осторожно спросил я.

— О юноше, который вскоре станет частью моей семьи, — пояснил Суворов. — О женихе моей дочери — Екатерины.

Бродский ахнул позади меня.

И я, наконец, понял, зачем Николая Бродского пригласили на званый ужин. Чтобы лишить его всех надежд на дальнейшие отношения с Екатериной. Мы станем друзьями Суворовых, говорите? Что ж, я этого так не оставлю.

Глава 11

Я ожидал любой подлости от Суворова. Мог предположить, что нас с Бродским прямо на ужине сцапают и увезут на войну. Мог подумать, что Игорь Суворов предъявит нам обвинения за взрыв защитного купола, который повлёк за собой приход Тёмного Часа во время олимпиады.

Но всё оказалось куда проще. И куда более низко.

Он банально хотел ткнуть Бродского носом в тот факт, что Екатерина Суворова будет отдана другому человеку. Честно говоря, я с самого начала сомневался, что эти отношения проживут хотя бы месяц. Суворов ни за что бы не отдал свою дочь за представителя нищего рода. Слишком большая разница в статусе.

Но он мог поговорить с Бродским, сказать ему лично своё мнение, а не устраивать эту оскорбительную сцену. Так было бы честнее.

Нет, Суворов, с рук тебе это не сойдёт.

— Как неожиданно, — произнёс я. — Совсем недавно Екатерина не собиралась замуж. Как скоротечны её решения!

Суворов насупился.

— Этот договор заключёнмною давно, — заявил Игорь. — Я обещал Екатерину этому человеку ещё полгода назад.

Ложь. Явная ложь, и он даже не пытается это скрыть. Суворов специально испытывает наше терпение.

— Вот как получается? — сделал удивлённое лицо я. — Значит, ваша дочь была помолвлена и при этом не гнушалась водить за нос моего друга? Достойный поступок для дочери командира Легиона, ничего не скажешь.

— Владимир, не надо! — дёрнул меня за плечо Бродский.

Надо, Коля, надо.

Суворов скривился, но гнев сдержал.

— Я думаю, вы неправильно расценили поведение Екатерины, — ответил он. — Она добрая, открытая и очень приветливая девушка, хоть и носит чин лейтенанта Легиона. Вы ошибочно решили, что она выражала симпатию Николаю Бродскому.

Я нагло улыбнулся одним лишь уголком рта.

— О чём вы, Игорь Николаевич? — спросил я. — Я разве говорил что-то про симпатию? Я сказал: «водила за нос моего друга». И имя друга я тоже не называл.

Попался на лжи, сукин сын.

Вот теперь выражение лица Суворова уже не скрывало раздражение и злобу.

Игорь сделал шаг ко мне и вперился в меня своим жёстким взглядом.

— Ты ещё не созрел для взрослых игр, мальчик, — тихо произнёс он. — Я предупредил вас, Екатерина теперь принадлежит князюПересветову. Он — очень важная персона. Один из главных людей в организации «Светлый день». Если вы пойдёте против него или же против меня — вам несдобровать. Лучше наслаждайтесь ужином. Вряд ли вам ещё хоть раз удастся побывать на столь шикарном празднике с самыми влиятельными людьми Санкт-Петербурга.

— Из организации «Светлый день», говорите? — проигнорировал его предупреждение я. — Легион решил породниться с охотниками на фобов? Что-то мне подсказывает, что вы пользуетесь дочерью ради собственной политической выгоды. Очень благородно.

Впрочем, так поступали многие дворяне. Для них дети — скорее фигура на политической карте, и Суворовы не стали исключением.

Игорь Суворов ничего не ответил на моё колкое замечание. Мужчина резко развернулся и исчез в толпе гостей.

Сбежал с поля боя? Или решил не устраивать скандал на глазах у сотен зрителей? Впрочем, всё произошедшее при любом раскладе — довольно печальное зрелище.

Мария Мясникова и Анастасия Антарктьева молча стояли за нашими спинами. Девушки были шокированы произошедшей перепалкой. Но если в глазах Анастасии читался страх, то Мария явно была восхищена моей маленькой игрой.

— Зря ты его разозлил, Володь, — вздохнул Бродский. — Я думаю, мне лучше уйти отсюда. Я уже услышал всё, что предназначалось для моих ушей.

— Даже не думай мне тут сдаваться, Бродский! — резко повернувшись к другу, воскликнул я. — И это я слышу от человека, который болтал о Екатерине без умолку день и ночь? Нет уж, Николай. Не для того я слушал, как ты изливаешь чувства. Мы это так не оставим. Ты остаёшься здесь. Мы не уйдём отсюда без победы.

— Но как, Володь? — пожал плечами Бродский. — Я не вижу никаких вариантов. Что мы можем теперь сделать?

Николай выглядел совсем отчаявшимся. В душе у меня кипело от одной мысли, что Суворов довёл моего друга до такого состояния.

— Я что-нибудь придумаю, — произнёс я. — Пока отвлекись. Послушай музыку, попробуй что-то из блюд — выбор тут велик. А остальное предоставь мне.

Количество моих задач на званом ужине резко возросло. Я обещал помочь Марии Мясниковой с её отцом, а теперь ещё за Бродского мстить придётся. Чувствую, вечерок будет — что надо! А ведь также не помешает послушать, о чём судачат главные богатеи города. Новые полезные знакомства мне точно не помешают.

Бродский и Мясникова разошлись в разные концы зала. Мы остались с Антарктьевой наедине. Девушка выглядела расстроенной.

— Что такое, Настя? — спросил я. — Не любишь ссоры между дворянами?

— Нет… Не в этом дело… — тяжело дыша, ответила девушка. — Здесь слишком много людей…

Точно, она ведь до поступления в академию жила с отцом и света белого не видела. Должно быть, ей совсем непросто находиться в такой толпе.

Ничего удивительного. Её закинули не просто в скопище народу, а в самый настоящий змеиный клубок. Странно, что она вообще согласилась пойти со мной на такое мероприятие.

— Пойдём со мной, — я взял её под руку. — Держись поближе ко мне. Тебе нечего бояться.

Анастасия скромно кивнула и по её лицу пробежала улыбка облегчения.

Я повёл девушку к другому концу зала. Мне хотелось подслушать какой-нибудь интересный разговор. Я решил сделать вид, что мирно провожу время со своей спутницей, а сам направил всё внимание на окружающих дворян.

— Почему ты решила пойти со мной на званый ужин? — спросил Анастасию я.

— Ну… Ты ведь меня позвал, — невнятно ответила она.

— Это я и так знаю, — улыбнулся я. — Но я ведь вижу, что тебе не просто даётся общество людей. Ты могла отказаться, и этот вариант был бы для тебя проще.

Антарктьева задумалась. Она как будто сама не понимала, зачем согласилась. Но очень хотела дать мне честный ответ.

— Наверное, — нарушила молчание девушка, — мне просто захотелось побороть свой страх. Я уже не маленькая девочка, и мне давно пора приучать себя к обществу.

Ого, а она вновь смогла разговориться! Не первый раз наблюдаю, как она преодолевает свою скромность в компании со мной.

— А твой отец пытался помочь тебе с этой проблемой? — поинтересовался я. — Как я понимаю, ты его единственная наследница. Он ведь не может отдать всё своё наследство маленькой девочке, которая шугается каждого шороха.

Я решил поговорить с Настей откровенно. Чем просто нянчиться с ней, лучше помочь ей хотя бы немного разобраться со своей проблемой.

И судя по задумчивому выражению лица Антарктьевой, она и сама была не прочь поговорить об этом.

— Мой отец, кажется, уже совсем отчаялся из-за меня, — призналась она. — Я столько раз теряла контроль над магией в детстве, что он решил огородить меня от всего мира. Но он не думал о последствиях.

— Твой отец поступил правильно. Такую силу нельзя выпускать во внешний мир, — ответил я.

— Ты прав. И лучше бы он вообще меня не выпускал, — вздохнула Анастасия.

— Ты настолько боишься людей, что готова пожертвовать собственной свободой?

Антарктьева посмотрела на меня таким грустным взглядом, что мне и самому стало не по себе.

— Юля Колокольцева тебе не рассказала, что на самом деле произошло со мной на олимпиаде? — ответила вопросом на вопрос девушка.

— Она сказала, что ты потеряла контроль над магией, и ей пришлось ударить тебя по голове, чтобы твой лёд не успел навредить людям, — вспомнил я. — А что? Это не правда?

— Правда, но лишь отчасти, — сказала Анастасия. — Я потеряла контроль над собой, потому что увидела своего фоба.

— Того здоровенного зелёного слизня? — спросил я.

— Нет, — помотала головой Антарктьева. — Слизень был олицетворением страха Колокольцевой. Когда ты пришёл, я уже убила своего фоба. Хоть и не специально.

— И кем он был? — поинтересовался я, хоть и начал догадываться.

— Фоб принял мой облик, — с трудом произнесла девушка. — Я боюсь не людей, Владимир. Я боюсь навредить людям. Другими словами, мой главный страх — этоясама.

Антарктьева была со мной максимально откровенной. Этот разговор был для неё очень важен, и я чувствовал, что могу подтолкнуть Настю в нужном направлении.

— Это, пожалуй, один из немногих страхов, которыми можно гордиться, — сказал я. — То, что понимаешь, опасность исходит от тебя, и не хочешь навредить окружающим — достойно похвалы. Тебе нужно научиться контролировать себя — и тогда все проблемы разом уйдут.

Анастасия расцвела, услышав мои слова.

Ну и чем я занимаюсь? Объясняю магу, что убивать — плохо! А не хотеть убивать — хорошо! Раньше я объяснил такие вещи до одури простым способом.

Убийством. Какова же ирония.

— Спасибо тебе, Владимир, — произнесла девушка и чмокнула меня в щёку.

Антарктьева не переставала меня удивлять. Такая пугливая скромница, а поцеловать меня хватило смелости у неё одной. Что тут ещё сказать? Колокольцева, Мясникова и Лазарева нервно курят в сторонке со своими неплодотворными тактиками.

Но из этой ситуации я пытался извлечь совсем другую выгоду. Не поцелуи мне нужны от этой красавицы, а уверенность в том, что она не превратится в опасного стихийного мага.

— Предлагаю искоренять твой страх вместе, — произнёс я. — Я готов помочь тебе избавиться от гнёта собственной опасности. Если мы не приведём тебя в порядок, любой Тёмный Час выпустит на волю твою магию, и тогда жертв точно избежать не получится.

— Я готова бороться! — неожиданно воскликнула Антарктьева, сжав кулачки. — В следующий раз я… обязательно наподдам своему фобу!

— О, вы обсуждаете фобов? — прозвучал за моей спиной чей-то голос. — Как интересно!

Я обернулся. Рядом с нами стоял высокий, стройный блондин в белоснежном костюме. Голубоглазый мужчина будто сошёл с обложки современных модных журналов. Незнакомцу было лет тридцать — не больше, но выглядел он значительно моложе своих лет.

— Подслушивать — признак дурного тона, — ответил блондина я.

— Прошу меня простить, — улыбнулся он и, приняв свою вину, опустил голову. — Ничего не могу с собой поделать, когда кто-то говорит о фобах. Таковы издержки моей профессии.

Я обратил внимание на нашивку, что блестела на груди незнакомца. Яркое солнце на фоне чёрного неба.

Он из организации «Светлый день». Охотник на фобов.

— Ох, и куда, спрашивается, делись мои манеры? — воскликнул он. — Я ведь даже не представился.

Незнакомец протянул мне ладонь для рукопожатия.

— Александр Андреевич Пересветов, — назвал своё имя блондин. — Охотник на фобов высшего ранга.

Тот самый князь, о котором говорил Игорь Суворов. Вот женишок Екатерины и выдал себя. Даже искать его не пришлось.

— Владимир Алексеевич Белов, — я пожал ему руку. — Студент первого курса Санкт-Петербургской Магической Академии. Моя спутница — Анастасия Антарктьева. Рады познакомиться с вами, Александр.

Этот разговор положил начало очередному витку в змеином клубке. Я нашёл обидчика Бродского и полезное знакомство в одном флаконе. Я давно хотел встретиться хотя бы с одним представителем Светлого дня. А тут сразу охотник высшего ранга.

— Ну надо же! — удивлённо воскликнул Пересветов. — Не думал, что вы — студенты. Должно быть, вы очень выдающиеся личности, раз попали на званый ужин к Суворову. Разрешите поинтересоваться, почему Игорь Николаевич вас пригласил?

Интересно, этот охотник правда не в курсе, что Суворов просто решил поиздеваться надо моим другом? Или же притворяется?

В любом случае, впечатление об этом Пересветове у меня складывается смешанное.

— Думаю, будет лучше оставить это тайной, — уклончиво ответил я. — Уверен, на этом званном ужине каждый таит в себе загадку.

— Ха! — усмехнулся Александр Пересветов. — И не одну, Владимир. Это вы верно подметили. Признаться честно, я не любитель всех этих тайн и загадок. Мне по душе откровенные люди. Моя профессия очень опасна. Сложно быть начеку, когда кто-то из соратников держит за спиной нож.

Вот и попробуй пойми этого князя. Правду он говорит или водит меня за нос этими красивыми речами. Ненавижу дворян и ненавижу магов. Так было, так есть и так будет всегда.

Хотя, если задуматься, Пересветов представляет организацию, дочернюю моему ордену. Всё-таки, как ни крути, нашей главной задачей было — избавить человечество от гнёта Тёмного Мира. Убийство магов было лишь средством. Интересно, у Светлого дня есть какой-нибудь план или они предпочитают играть в защите? С такой стратегией мир не спасти.

Глобальные проблемы требуют радикальных решений.

— Игорь Николаевич, кажется, упоминал о вас, — перевёл тему я. — Вы помолвлены с его старшей дочерью… С Екатериной, если не ошибаюсь?

— Ох, а Игорь Суворов чересчур болтлив для командира Легиона, — нервно теребя воротник пиджака, ухмыльнулся Пересветов. — Да, вы правы, Владимир, но постарайтесь пока об этом не распространяться. Эту тайну хотят раскрыть к концу ужина.

Последнюю фразу Александр Пересветов произнёс шёпотом, деланно прикрыв рот ладонью.

— А где сама Екатерина Суворова? — поинтересовался я.

— Игорь Николаевич обещал, что она выйдет чуть позже. Мы должны будем выйти на сцену и объявить гостям о нашей скорой женитьбе, — объяснил Пересветов.

Заиграла медленная музыка, и гости вокруг нас стали собираться в пары для танца.

Пересветов загадочно улыбнулся и посмотрел на Антарктьеву.

— Владимир, позволите, я украду вашу даму на один танец? — спросил он.

Анастасия вздрогнула и крепче сжала мою руку.

— Не позволю, — коротко ответил я. — Одну уже украли. Думаю, с вас достаточно.

Улыбка сошла с лица Пересветова, оставив на лице горькое недоумение.

— Пойдём, Анастасия, — сказал я Антарктьевой и повёл её прочь от охотника на фобов.

— Спасибо, — прошептала она. — Мне совсем не хотелось с ним танцевать. Он какой-то…

— Жуткий? — предположил я.

— Нет. Просто от него исходит странная аура. Мне он показался славным молодым человеком, но на такое количество социальных контактов я пока ещё не готова, — объяснила Анастасия.

— Странная аура, говоришь? Ничего удивительного, — ответил я. — Он насквозь пропитан магией Тёмного Мира. Такая работа оставляет на человеке свои следы.

— Пусть так, но я задумалась кое о чём после твоих слов… — задумчиво произнесла Анастасия и поджала нижнюю губу. — Я думаю, мне бы хотелось вступить в ряды Светлого дня.

— Вот этого я ожидал от тебя меньше всего! — удивился я. — С чего это вдруг?

— Представляешь, каким смелым человеком нужно быть, чтобы каждый день бороться с фобами? Для этого ведь нельзя иметь вообще никаких страхов! Я хотела бы стать такой же, как бойцы этой организации.

Доля истины в словах Антарктьевой определённо была. Но вот справится ли она со столь сложной миссией?

Я понял, что провожу с Анастасией непозволительно много времени. Моя главная задача — извлечь максимум пользы из этого званого ужина, а не прохлаждаться с привлекательной девушкой.

Прохлаждаться, ха! Удачный подбор слов, учитывая, что моя спутница — Анастасия Антарктьева.

— Я вынужден тебя оставить на некоторое время, Насть, — сообщил я. — Справишься тут без меня?

— Конечно, — насупив бровки, кивнула она. — Это будет хорошей тренировкой. Буду учиться чувствовать себя комфортно без сопровождения!

— Развлекайся, — усмехнулся я и, оставив Анастасию у столика с закусками, ушёл изучать присутствующих дворян.

На званом ужине у Игоря Суворова собрались самые богатые князья, представители главных сил города, члены Светлого дня, легионеры — аристократы всех мастей.

Голова была готова взорваться. Одно дело — находиться среди сотен студентов-магов, и другое дело — оказаться в гуще самых могущественных колдунов Санкт-Петербурга. Обезболивающая настойка Бродского не справлялась.

Кажется, самое время рискнуть и испытать на себе антимагический эликсир на основе крови деда Акима. Далеко не факт, что он сработает. И тем более, нет никакой уверенности в том, что он даст именно тот эффект, которыйя жду.

Но если не рискнуть, боюсь, что потеряю сознание от такой магической нагрузки. Не хотелось бы показать себя припадочным слабаком на глазах у глав влиятельнейших родов и кланов.

Я аккуратно достал из пиджака бутылёк с чёрной жидкостью и отпил треть нашего нового зелья.

— Ты что здесь забыл, Белов? — грозно произнёс знакомый голос.

Виктор Мясников собственной персоной. Он надвигался на меня, как туча, готовая в любой момент пролиться дождём.

Кровавым дождём.

— Какая встреча, — изобразил удивление я. — Вот уж не думал, что вас сюда пригласят!

Глаз Виктора нервно дёрнулся.

— Что ты сделал с моим сыном, Белов? — гневно процедил сквозь зубы он.

— А что случилось? Павлуша прихворал? — спросил я. — Передавайте ему скорейшего выздоровления. В академии без Паши стало совсем тоскливо. Уже целую неделю никто не пытается меня убить. Ну разве это можно назвать приятными студенческими деньками?

— За свои слова и за свои деяния, Владимир Белов, ты очень скоро поплатишься, — пригрозил мне Мясников. — Нашей семье никто не смеет переходить дорогу. Особенно такие мелкие сошки, как ты. Повторю свой вопрос: что ты сделал с моим сыном?

— Этот вопрос стоило бы мне задать вам, — парировал я. — Что вы сделали со своим сыном?

— Понятия не имею, что ты несёшь, — нахмурился Виктор.

— Давайте не будем делать вид, что не понимаем друг друга, — ответил я. — Когда наступил Тёмный Час, мы оба видели, в каком облике фоб пришёл к вашему сыну.

— Замолчи, щенок… — захлёбываясь от злости, прохрипел Виктор Мясников.

Но приказам его подчиняться я был не намерен.

— Фоб принял ваш облик и угрожал, что убьёт Павла, — закончил фразу я. — Такое ведь происходит и в реальности, да? Вы угрожаете собственному сыну смертью, лишь бы он оправдал ваши ожидания?

— Ещё одно слово — и до утра ты не доживёшь, Белов, — навис надо мной Виктор.

От одного его взгляда моё отражение взбунтовалось. Сила вибрировала внутри, заставляя тарабанящий шум в ушах нарастать ежесекундно.

О да, такой жажды убийства я не чувствовал уже очень-очень давно. Павел со своими жалкими угрозами даже рядом со своим отцом не стоял. Виктор Мясников воистину невероятно кровожадный маг. Он не лгал мне. Мужчина действительно был готов прикончить меня этой ночью. Но будь он хоть Императором Невским, мне всё равно! Я не собираюсь прогибаться под магов, какими бы могущественными они ни были. Уж лучше подохнуть, чем позволять таким, как он, диктовать мне условия. Вот только дохнуть я в ближайшее время точно не намерен.

— Приберегите свои угрозы для рыбки поменьше, Мясников, — ответил я. — Я плевать хотел на ваше мнение. Человек, который ни во что не ставит членов собственной семьи — для меня никто. Я умею уважать своих врагов. Но вас я даже уважать не могу. Уж что-что, а это выше моих сил.

Мясников схватил меня за шиворот и, чётко проговаривая каждое слово, заявил:

— Если в течение двух недель к моему сыну не вернётся магия, я лично прикончу твою семью. И все они будут страдать, можешь в этом не сомневаться.

Ох и зря ты это сказал, Мясников. Угрозы в свой адрес я привык слышать. Они для меня, как чашечка кофе по утрам. Но угрожать своей семье или своим друзьям я не позволю. Такое нужно сразу же пресекать.

Я вцепился в руку, которой Виктор держал мой воротник и направил в мага мощный поток отражения. Однако результат превзошёл все мои ожидания.

Виктор Мясников отпрянул от меня, всхлипнув от боли. Я лишь собирался заблокировать ему магию, но сделал нечто иное. То, чего не делал никогда.

По предплечью Мясникова расползался сильный ожог. Он рос вширь и вглубь одновременно. Красная корка покрыла большую часть кисти и исчезла под рукавом пиджака мага крови.

Никто из окружавших нас гостей не заметил произошедшего. Все были слишком заняты…

Но Виктор Мясников был потрясён. Я отбил все его словесные атаки, а стоило ему коснуться меня, и мужчина сразу же получил увечье.

— Что ты только что сделал? — просипел он.

— Плата за дерзость, — коротко ответил я.

Хоть и сам пока не понимал, почему отражение обожгло его руку.

— Что здесь происходит? — к нам подошёл Игорь Суворов.

Лицо хозяина особняка было искажено от гнева.

Виктор тут же спрятал обожжённую руку в карман брюк. Не захотел позориться и показывать другому дворянину, что ему смог навредить какой-то малолетний студент.

— Ничего особенного, Игорь Николаевич, — ответил Мясников. — Мы с Беловым обсуждали их с Павлом обучение на Индивидуальном потоке. Лучшие ученики академии. Наша будущая гордость.

Последние слова Виктор произнёс с такой ненавистью и пренебрежением, что я вновь почувствовал в ушах стук барабанов. Да уж, семейство Мясниковых — прирождённые убийцы. Менее опытный отражатель на моём месте мог даже погибнуть от одной лишь жажды убийства, которую испытывал Виктор.

Мясниковы действительно ходят по грани между светлой и тёмной магией. Из всех, кого я встречал в современном мире, их семействонесомненно заслуживает быть истреблённым. Такие, как они, приближают конец времён.

— Я бы попросил вас, Виктор, избежать конфликтов в моём доме, — потребовал Суворов. — Такое поведение недопустимо. Кто вас так испугал? Студент-первокурсник?

Лицо Мясникова перекосило от ярости. Он был не готов продолжать беседу с кем-либо из нас, и быстрым шагом покинул главный зал.

Не ожидал, что Суворов решит за меня заступиться. Уж что-что, а его помощь мне была нужна в последнюю очередь.

— А ты, Белов, — перевёл свой внимание на меня Игорь Суворов, — пришёл на званый ужин, чтобы заводить врагов? Не лучшее место для этого. Здесь тебе не академия. Никто даже не станет звать тебя на дуэль. Просто размажут по стенке — и даже не заметят.

— Благодарю за полезный совет, Игорь Николаевич, — кивнул я. — Но я сам как-нибудь разберусь, с кем водить дружбу, а с кем вражду. Спешу заметить, что моё агрессивное поведение — не винаМясникова. В первую очередь — это ваша вина.

— Да ну? — удивился Суворов. — Это с какой же стати?

— Вы умудрились оскорбить меня и моего друга сразу на входе в особняк, — ответил я. — Нет. Даже не так. Само приглашение сюда было оскорблением с вашей стороны. Решили унизить моего друга? Готовьтесь, что я вам отвечу тем же.

Суворов явно не верил своим ушам. Но я не собирался играть в любезности и притворяться благодарным гостем. Я доставляю им неудобства? Что ж, прекрасно. Последнее, чего я хотел бы — быть удобным для заносчивых кровожадных магов.

— Ты ступил на очень скользкую дорожку, Владимир Белов, — спокойно произнёс Суворов. — Признаться честно, конкретно тебя я пригласил для того, чтобы ещё раз обсудить вопрос твоего вступления в Легион.

— Этоя и без ваших уточнений понял, — ответил я.

— Но теперь дорога в Легион тебе точно закрыта, — заявил он. — Ты сильный маг с очень большим потенциалом. Но твоё непослушание опасно. В Легионе приказам подчиняются беспрекословно. Теперь я вижу, что ошибся в твоей кандидатуре. Я считал, что в тебе горит бунтарский, юношеский дух. Но это не так. Ты просто безумец.

Я улыбнулся так, что это больше походило на оскал голодного волка.

— И мне было приятно иметь с вами дело, Игорь Николаевич, — с иронией произнёс я. — Смею напомнить, мы с вами не переходили на ты.

Суворов разочарованно покачал головой.

— На помощь с моей стороны можете больше не рассчитывать, Владимир. Если Виктор Мясников или кто-либо другой захочет вас убить, я не буду их останавливать, — заключил Игорь Суворов.

— Верное решение, — кивнул я. — Не переживайте. С таким безумцем, как я, захочет связаться только ещё больший безумец.

Суворов тяжело вздохнул и оставил меня наедине с собой.

Ух, ну и дал же я жару. Завёл, называется, полезные знакомства. Внёс с себя в чёрный список семьи Мясниковых и Суворовых одновременно. Да и Александр Пересветов вряд ли остался доволен после моего колкого ответа.

Да кого я обманываю? Водить дружбу с такими, как они? Нет уж. Не в моём это стиле. У меня есть семья и студенческий клан — маги, которых ещё не успел испортить этот мир. Только на них я могу рассчитывать. На них и на себя самого.

Но что меня беспокоило больше всего в произошедших событиях, так это ожог на руке Мясникова. Это что за новый трюк провернуло отражение без моего ведома? Количество моих умений в прошлой жизни по пальцам десяти рук не пересчитать. Но сжигать магов одним лишь прикосновением?

Это что-то новенькое.

И тут меня осенило.

Антимагический эликсир Бродского. Он действовал. Голова больше не болела. А способность поджигать колдунов — скорее всего, побочный эффект эликсира. Истинный талант Бродского в его способности создавать зелья с непредсказуемым эффектом. Но почти всегда этот эффект оказывается очень кстати.

Из скопления людей вышла Мария Мясникова и подошла вплотную ко мне.

— Есть две новости, — прошептала она. — Плохая и очень плохая. С какой начать?

— Если твой папашка самовоспламенился — я тут ни при чём, сразу предупреждаю, — заявил я.

— Чего? — удивилась Мария.

— Ничего, начинай с плохой новости, — перевёл тему я.

— Мне нужно выйти на сцену, чтобы привести свой план в действие, — сказала она. — Но туда через двадцать минут выведут Екатерину Суворову и Александра Пересветова, чтобы объявить об их помолвке.

— И?

— Ты обещал помочь. Я должна оказаться на сцене раньше них. Иначе я не смогу подкинуть своему отцу маленький сюрприз, — заявила Мария.

Ох и нажрётся же сюрпризов этим вечером Виктор Мясников.

— Я подумаю, что можно сделать, — ответил я. — Боюсь спрашивать, но всё же, какая там очень плохая новость?

— Бродский напился с горя.

— Зелий или вина?

— И того и другого, — сказала Мария. — И начал приставать к дворянкам. Если так продолжится, его отсюда выкинут или вызовут на дуэль. Возможно, на несколько дуэлей сразу.

— Бесово вымя… — выругался я. — Иди к сцене, Мария. Жди своего часа, я постараюсь быстро решить все проблемы.

Мария кивнула и исчезла среди дворян. Я собрался отправиться на поиски Бродского, но в этот момент меня поймал за руку один из слуг Суворова.

— Что такое? — отдёрнул руку я.

— Владимир Белов, с вами хочет поговорить один важный человек, — заявил он.

— Я уже наговорился с важными людьми. У меня есть дела, — попытался отвертеться я.

Но слуга настойчиво схватил меня за ладонь и вложил в неё что-то металлическое.

Я уж было подумал, что меня сейчас пырнут ножом или отравят. Но ситуация оказалась ещё более удивительное.

В моей руке оказался металлический ключ с цифрой «три».

— Важный человек, что ждёт вас на балконе, просил передать вамэто, — сказал слуга, после чего, наконец, отстал от меня и вернулся к своим обязанностям.

Да быть того не может…

Быстрым шагом я рванул на второй этаж. Гостей на нём практически не было. По правую руку был выход на балкон. Я решил не осторожничать, и сразу же вышел на свежий воздух. Туда, где должна была состояться встреча.

На балконе стояла фигура в чёрном плаще. Капюшон скрывал лицо незнакомца. Я закрыл дверь, и на балконе остались лишь мы вдвоём.

— Ты искал меня? — спросил я.

— Искал, Владимир, — произнёс тихий мелодичный голос. — Как там поживает мой бывший фамильяр — Гаспар?

Передо мной стоял Мастер Тайн. Собственной персоной.

— Перейдём сразу к делу, — сказал он. — У меня есть для тебя одно заманчивое предложение. Выслушаешь?

Глава 12

Мастер Тайн стоял на балконе прямо передо мной. Я и подумать не мог, что он покажется мне лично. Так скоро… Если честно, я даже сомневался, существует ли он на самом деле. Он вполне мог оказаться группой людей или второй личностью Гаспара на худой конец. От этого голубя можно чего угодно ожидать.

Но нет. Он был реален. Капюшон мужчины колыхался от дуновений холодного ветра со стороны залива. Но лица незнакомца я разглядеть не мог. Под мантией была кромешная тьма. Только горящие магией глаза выделялись, но и по ним было не разобрать, кто предстал предо мной. Мастер Тайн, скрывал своё лицо с помощью магии иллюзий.

— Не думал, что на званый ужин Суворов позовёт даже тебя, — усмехнулся я.

— Я всегда прихожу без приглашения, — ответил он. — И я пришёл тебе помочь. Ты изрядно взбаламутил гостей. Быстро же ты настроил дворян против себя.

— Что поделать, — пожал плечами я. — Мне не привычно действовать из тени, как это делаешь ты. Я говорю людям в лицо то, что думаю. Считаешь, это неправильно?

Да, я мог хитрить и выстраивать стратегии общения с каждым. Но не видел в этом своей выгоды. Терпеть не могу играть на публику, я же охотник, а не потомственный аристократ. Но в этом времени приходится подстраиваться. И только поэтому я ещё никого не убил.

— Отнюдь, — усмехнулся Мастер Тайн. — Ты наживаешь себе всё новых и новых врагов. А количество врагов напрямую говорит о твоей власти, хоть и потенциальной. Намелкую сошку никто бы и внимания не обратил.

— Давай не будем ходить вокруг да около, — перебил его я. — Ты хотел мне что-то предложить. А ещё мне передали от тебя ключ номер «три». Что он открывает?

— По одному вопросу, Владимир, не спеши, — попросил Мастер Тайн. — Моя задача — создавать вопросы, а не отвечать на них. Кажется, моё прозвище предельно ясно даёт это понять.

— Слушай, у меня там трое друзей, и у каждого проблем — выше крыши! — разозлился я. — У меня нет времени играться с твоими загадками. Или говори, зачем искал меня, или я вернусь на званый ужин.

Да, ему я тоже решил прямо сказать. Нет времени друг друга за нос водить.

— Ладно, — согласился он. — Ты, наверное, заметил, что на этом ужине собрались представители трёх основных сил города. Легион, Светлый День и каста богатейших дворян Санкт-Петербурга. Ты уже успел пообщаться со всеми представителями этих сторон. Игорь Суворов, Александр Пересветов, Виктор Мясников. И с каждым из них у тебя разговор не больно заладился.

— Откуда ты, чёрт тебя дери, подслушивал? — удивился я. — Я готов поклясться, что не чувствовал чьего-либо присутствия во время этих бесед. Я тщательно слежу за окружением.

— На то я и Мастер Тайн, — усмехнулся он. — Я Тайны узнаю, храню и создаю. Это — моя работа. Вернее — маленькое хобби.

— Ну допустим, загадочник, — кивнул я. — Я поругался с представителями сильнейших организаций. И что дальше?

— Ты и сам знаешь ответ.

Мне хотелось врезать этому парню за его уклончивые ответы, но на этот раз я и сам прекрасно понимал, о чём идёт речь.

Будь я хоть сильнейшим в городе магом или отражателем десятого ранга, ситуация у меня плачевная. Через Виктора Мясникова я настроил против себя самую влиятельную сторону — дворян. Суворов хоть и не желает мне смерти, но и поддерживать меня никак не станет. Если я перейду дорогу Легиону, он и его семья тут же станут моими врагами. Александр Пересветов не пытался показать агрессию, но вскоре он обретёт родственную связь с Суворовыми за счёт брака с Екатериной. И тогда даже организация Светлый День может сможет оказывать на меня давление.

— Ты прав, — кивнул я. — Вместо того чтобы завести полезные знакомства, я настроил против себя всех. Но иного выхода у меня не было. Мясниковы уже давно показали мне своё истинное лицо, а Суворов с Пересветовым оскорбили моего друга. Я бы не смог поступить иначе.

И более того, не хотел. Мне проще разобраться с врагами сразу, чем годами плести сложные интриги с таким же итогом.

— И какие же теперь у тебя планы? — спросил Мастер Тайн. — Попытаешься создать четвёртую сторону? Будешь рассчитывать, что твой маленький студенческий клан обретёт власть лишь за счёт моего Тайного Убежища?

— Нет, быстро нам власть не нарастить, — помотал головой я. — Нужно быть глупым юнцом, чтобы полагать, будто группа студентов сможет противостоять сильнейшим мира сего. Так, к чему ты это клонишь? Ты сам-то к какой стороне принадлежишь?

— Я, Владимир Белов, исключительно сам за себя, — ответил Мастер Тайн. — Однако я могу помочь тебе примириться с одной из сторон. Тебе нужно не только принять чью-то сторону, но и остановить объединение двух других.

— И снова ты заговорил загадками, — вздохнул я.

И снова Мастер Тайн предложил мне то же, о чём я уже размышлял. Да он словно мысли мои читает!

Я прекрасно понимал, о чём он говорит. О помолвке Александра Пересветова и Екатерины Суворовой. Я в любом случае хотел помешать им, чтобы отомстить за Бродского. Но теперь я вижу, что пресечь этот потенциальный политический брак нужно и по другой причине. Чтобы предотвратить объединение Легиона и Светлого Дня.

Пока что Светлый День — это единственная организация, которая хотя бы отдалённо напоминает мой орден. Они ведут войну против Тёмного Мира и нельзя допустить, чтобы в их дела вмешались военные. Людям нужно объединиться против фобов, а не воевать друг с другом.

— Так что думаешь? — поторопил меня Мастер Тайн. — Какую сторону ты хотел бы выбрать?

Торопит… Специально это делает, чтобы я принял поспешное решение. Только вот я уже заранее знал ответ.

— Светлый День, — сказал я. — Мне нужно заручиться поддержкой Александра Пересветова.

— Которого ты, между прочим, успел оскорбить во время танцев, — усмехнулся Мастер Тайн.

— И ещё раз оскорблю, чтобы разрушить их с Екатериной помолвку! — заявил я. — Тут, как ни крути, все становятся моими врагами. Это уже традиция, зачем её нарушать?

— А я тебе для чего? — Мастер Тайн скрестил руки на груди. — Думаешь, я пришёл лишь для того, чтобы просто поболтать с тобой, Владимир? Нет. Я уже давно обратил на тебя своё внимание. Видишь ли, ты мне очень интересен, как маг и как человек. У меня куда больше влияния, чем ты можешь себе представить. Я могу помочь тебе состыковаться со Светлым Днём через Александра Пересветова.

— Предложение звучит заманчиво, до зуда в заднице. Но ты ведь делаешь это не просто так. Тебе что-то нужно от меня взамен.

— Разумеется, — кивнул Мастер Тайн. — Но плату я требую совсем маленькую. Мне лишь нужно, чтобы ты стал сильнее.

— Чего? — удивился я, но быстро вернул серьёзное выражение лица.

Это ему ещё зачем? Я ведь даже не могу исключить, что Мастеру Тайн известно о том, что я отражатель. Этот проклятый иллюзионист знает всё и обо всех. Играть по его правилам очень опасно.

И он сам не стал моим врагом лишь потому, что пока в этом не было смысла. Этот маг — один из немногих, с кем мне выгоднее вести дружбу.

— Ты давно пытаешься мной манипулировать, — подметил я. — Скажи прямо, для чего я тебе нужен? Хочешь, чтобы я стал сильнее? Супер, это и произойдёт в скором будущем, желаешь ты того или нет. Но зачем тебе это?

— А как ты думаешь, зачем я выстроил эти тайные проходы по всей академии? Зачем стравил тебя с Павлом Мясниковым?

— До этого дня я полагал, что ты просто развлекаешься, — признался я. — Будь я магом-иллюзионистом, я бы тоже наделал кучу тайных троп, чтобы быстрее добираться до столовки.

— А если серьёзно?

— А если серьёзно, Закрытый Клуб выбрал Павла, а Тайное Убежище выбрало меня, как сильнейших студентов академии, — заключил я. — Стравил ты нас, чтобы определить, кто из нас сильнее. Что ж, вот ты и определил. Победитель этого маленького соперничества стоит перед тобой. Что дальше?

— Я собираю клан, Владимир, — неожиданно заявил он. — Клан сильнейших магов, каких только видел этот мир. И ты один из претендентов на вступление в него. Павла Мясникова я уже отсеял.

— И для чего тебе сильнейшие маги? — спросил я. — Каковы твои цели?

Это были важные моменты, которые стоило выяснить сразу, на берегу.

— Этого я тебе сказать не могу. Пока что, — уклонился от ответа Мастер Тайн. — Для начала тебе нужно выжить этой ночью и заручиться поддержкой Светлого Дня. Времени у тебя остаётся очень-очень мало. Найди Александра Пересветова и назови кодовую фразу: «Без света нет тени. Из тени пришёл я».

— Что за глупость? — воскликнул я.

— Ты запомнил? — спросил Мастер Тайн.

— Откуда я знаю, что эта фраза не означает: «Я презираю организацию Светлый День»? Ты запросто можешь меня подставить, — сомневался я.

— Тебе решать, Владимир Белов, принимать мою помощь или нет. Мне уже пора идти, — Мастер Тайн перелез через ограждения балкона.

— Стой! — крикнул я. — Ты передал мне ключ под номером «три». Что он открывает?

— То, что пригодится тебе, если Светлый День примет твою кандидатуру, — ответил Мастер Тайн и спрыгнул с балкона.

Я подбежал к перилам и посмотрел вниз. Под балконом никого не было. Двор поместья был пуст, а Мастер Тайн растворился в ночном мраке.

Приближалась зима, и темнело достаточно рано.

Нужно действовать. Времени осталось мало. Виктор Мясников угрожает мне и моей семье, а Суворов не всегда будет придерживаться нейтралитета в отношении меня. Я среди врагов. И союзник мне сейчас жизненно необходим.

Я давно хотел вступить в Светлый День. До окончания обучения в академии мне это вряд ли удастся, но стоит к тому моменту уже быть на хорошем счету у этой организации. Поэтому я ничего теряю, если воспользуюсь предложением Мастера Тайн. Заодно и пойму, насколько честен он был со мной.

И не только. Клан самых сильных магов, значит. И это мой шанс стать его частью. Но соглашусь ли я быть простым рядовым магов в его кругах, хоть и сильным? Нет. А значит, мне надо не только вступить в клан, но и превзойти по могуществу Мастера Тайн.

Власть всегда принадлежала сильным. И я не привык стоять в стороне.

Да и чем больше верных союзников я обрету, тем проще будет выполнить истинную цель ордена. Только сперва надо устранить одно препятствие, которое будет мешать мне обрести реальную власть над магами.

Я вернулся в особняк. Музыканты играли быструю мелодию, а дворяне кружились в её ритме по всему главному залу.

Это было последнее выступление. После Суворов объявит о помолвке дочери. У меня остались считаные минуты.

В первую очередь нужно найти Пересветова. Я метался между дворян, пока не заметил блестящую светлую шевелюру у сцены. А вот и виновник торжества. Готовится к выходу. Нужно поторопиться.

Я подлетел к Александру, чуть не сбив его с ног.

— Владимир! — воскликнул он. — Что стряслось?

Я собрался с мыслями и прошептал:

— Без света нет тени. Из тени пришёл я.

Пересветов смотрел на меня так, будто я только что императором Невским представился.

— Владимир, ты это о чём? — удивлённо спросил он.

Ну, Мастер Тайн, скотина! Да Пересветов, похоже, даже знать не знает об этой кодовой фразе.

— Расслабься, — рассмеялся Александр и хлопнул меня по плечу. — Я шучу. К нам, значит, просишься?

Ох, а я почти поверил. Почти.

— Не прошусь, а настаиваю, чтобы меня приняли в Светлый День, — уверенным тоном произнёс я.

— Раз ты знаешь кодовую фразу, лишних вопросов у меня нет. Тебя прислал он, — кивнул Пересветов, стараясь не упоминать Мастера Тайн.

Вот так просто? Да какое влияние имеет этот иллюзионист, если даже боец высшего ранга без вопросов и уточнений соглашается взять меня к себе!

Это и есть планка влияния, которую мне предстоит преодолеть. И желательно в короткие сроки.

— Александр, нам скоро выходить… — прозвучал тихий голос Екатерины.

Я не заметил, что всё это время девушка стояла за спиной Пересветова. Ничего удивительного в том, что я не смог её разглядеть — Екатерина сжалась в комок. Она явно не хотела выходить на сцену. Значит, эта помолвка происходит против её воли.

— Катя, скажи музыкантами, чтобы сыграли ещё одну композицию, — попросил Пересветов. — Мне нужно переговорить с этим молодым человеком.

Екатерина сдержанно кивнула, а мы с Пересветовым отошли в подальше от лишних ушей.

— Зачем тебе в Светлый День? — тихо спросил Пересветов.

— Я хочу уничтожить Тёмный Мир, — коротко и без лжи ответил я.

— Хм, — Пересветов задумался. — Ты ещё студент-первокурсник. Но если за тебя поручился наш общий знакомый… Проклятье. Да ты мне выбора не оставляешь. На следующих выходных можешь приехать в наш штаб. Как войдёшь, назови своё имя на входе, тебя сразу направят ко мне. Посмотрим, из какого ты теста, Белов. Если хорошо себя покажешь, так уж и быть, возьмём тебя на следующий Тёмный Час.

Такого поворота я не ожидал. Думал, что Пересветов возьмётся меня обучать или предложит вступить к ним после окончания академии. Но он только что сказал, что я смогу выступить со Светлым Днём уже в ближайшее время.

Если хорошо себя покажу. Смешно даже. Будто в битве с фобами я могу показать себе иначе.

Ох, Светлый День ещё удивится, когда увидит, на что я способен!

— Спасибо, Александр, — я пожал Пересветову руку.

Он попытался уйти, но я, сжав его ладонь, не отпустил Александра.

— В чём дело? — удивился он.

— Нам нужно ещё кое-что обсудить, — нахмурившись, произнёс я. — Вашу с Екатериной помолвку.

Пересветов удивлённо вскинул брови.

— А что тебя в ней не устраивает? — спросил он.

— Екатерина не выглядит счастливой. Суворов отдаёт её силком, — ответил я. — Ты ведь герой, Александр. Один из главных бойцов Светлого Дня. Неужели ты готов разбить девушке сердце?

Я не знал, как отреагирует на мои слова Пересветов. Но у меня был лишь один шанс решить эту проблему. Только через него. Екатерина ни на что не влияет, а пытаться уболтать Суворова — тщетно и унизительно.

— Ты думаешь, она не хочет выходить за меня, Владимир? — спросил Пересветов. — Да, я понимаю. Это — обычный брак по расчёту. Привычное дело в высшем обществе.

— Екатерина и мой друг Николай Бродский любят друг друга, — сообщил я. — Нас с Николаем позвали на этот банкет лишь для того, чтобы ткнуть носом в эту помолвку. Вот так Суворов убирает подальше от своей семьи неугодных людей. Без крови, но тем не менее, жестоко. Особенно по отношению к собственной дочери.

Пересветов тяжело вздохнул и устало протёр глаза.

— Так вот в чём дело, — усмехнулся он. — А я-то думаю, чего на Екатерине лица нет? Вот значит, как… Она уже состоит в отношениях. А я уж было подумал, что я — не такой красавчик, каким себя считаю.

Пересветов вымученно улыбнулся.

Странный парень, ничего не скажешь. Но отреагировал он более чем адекватно. Шанс есть.

— Знаю, что это не моё дело, — продолжить напирать я. — Знаю, что прошу многого, но всё же, Александр, наберись мужества. Отмени помолвку. Иначе ты разобьёшь сразу два сердца. Если я не решу это проблему через тебя, мне придётся пойти иными путями.

— Допустим, я соглашусь. А что взамен? — нахмурив брови, спросил Александр.

Ну да, разумеется. Как же без этого. Дворяне никогда не пойдут на хорошее дело без своей выгоды.

Не успел я ответить Пересветову, как он вновь рассмеялся и в очередной раз хлопнул меня по плечу.

— Да убери ты это злобное выражение лица, Владимир. Пугаешь меня! — ответил Александр. — Не переживай, мне взамен ничего не надо. Если сердце Екатерины уже принадлежит другому, мне тут делать нечего. Да и времени у меня нет, если честно, на семейные дела. Светлый День всю мою жизнь поглотил. Кстати, учти этот момент. Будешь вместе с нами бороться против фобов — считай, что об остальных радостях жизни придётся забыть.

Ну-ну, как же! У меня дел навалом, забыть не получится. Удивится же этот Пересветов, когда я схлопну Тёмный Час меньше чем за десять минут.

— Рад, что ты пошёл мне навстречу, — сказал я. — Признаюсь честно, первое впечатление о себе ты оставил не самое лучшее.

— Не обращай внимания, — улыбнулся Александр. — У меня просто странное чувство юмора. Юмор — лучший способ победить страх. Когда воюешь с фобами, любые средства хороши. Ладно, Владимир, до скорых встреч.

Пересветов растворился в толпе. Хм, слишком уж просто он согласился. Либо он только и искал повода, чтобы отказаться от помолвки, либо увидел в моём предложении другую выгоду. Вот за этим надо проследить.

А у меня остались ещё два незаконченных дела. Из этого ужина можно было извлечь ещё больше пользы. Но теперь уже не для меня, а для моих соратников.

Мария Мясникова стояла неподалёку от сцены. Тревога на её лице говорила о том, что девушка уже начала сомневаться в реализации своего плана.

— Мария! — я схватил Мясникову за предплечье. — Готовься. Скоро твой выход.

— Ч-что⁈ — удивилась она. — Уже? Я думала, сейчас представят Суворову с Пересветовым!

— Не совсем так. Просто стой за кулисами у выхода на сцену и жди сигнала. Ты поймёшь, когда наступит твой черёд, — быстро проговорил я и приготовился бежать дальше.

— Стой! Владимир, а ты куда? — бросила она.

— Искать Бродского.

— Он с Антарктьевой вышел из особняка. Кажется, ему совсем поплохело, — сказала Мария.

— Понял, спасибо! — крикнул я, направляясь к выходу. — Я скоро буду.

Я прорвался через плотную стену дворян и вышел на свежий ночной воздух.

Бродский сидел на крыльце. Антарктьева стояла рядом с Николаем и встревоженно озиралась по сторонам.

— Настя, как он? — подбежав к друзьям, спросил я.

— Совсем в себя не приходит! — ответила Антарктьева. — Даже говорить толком не может. Я пыталась его слегка охладить и привести в чувства, не помогло…

Видимо, её «слегка» оказалось слишком мало. Оно и понятно, Настя опасалась навредить Коле.

— Ясно, сейчас мы это исправим, — сказал я и присел рядом с Бродским. — Николай, ты меня слышишь?

Бродский вяло поднял голову и посмотрел на меня полузакрытыми глазами.

— Во-лодь-ка… — не без труда произнёс по слогам Николай и тыкнул в меня пальцем.

— Рано ты расклеился, Бродский! — я влепил другу пощёчину, но тот её даже не почувствовал. — Я решил твою проблему. Что будет дальше — зависит от тебя.

— Дальше я… буду спать, — произнёс Николай.

Вот так, значит, да? Ладно, пора применять тяжёлую артиллерию.

— Анастасия, дай-ка мне свою руку, — попросил я.

Антарктьева без лишних вопросов смущённо протянула мне ладошку. Я обхватил её и впитал часть ледяной магии. Девушка вздрогнула, но руку не забрала.

Ничего, я взял совсем чуть-чуть. Достаточно, чтобы устроить одному господину бодрящие процедуры.

— Твой последний шанс, Николай, — сказал я и схватил его обеими руками за плечи.

Из моих кистей вырвался поток ледяного воздуха и окутал тело Бродского. На этот раз мой друг отреагировал незамедлительно. Николай, громко вскрикнув, вскочил с крыльца и чуть не сбил меня с ног.

Бродский принялся бегать туда-сюда и растирать своё тело, пытаясь согреться.

— Т-ты ч-чего⁈ — заикаясь, кричал он. — У м-меня ч-чуть сердце не ос-становилось!

— Добро пожаловать в мир живых и трезвых, Бродский, — поприветствовал вернувшегося друга я. — Тебе нужно решаться. И очень быстро.

— Ты о чём? — туго соображал Николай.

— Помолвки с Пересветовым не будет, — сообщил я. — Дальше всё зависит от тебя. Ответь на мой вопрос, Николай, только подумай хорошенько. Ты готов связать свою жизнь с Екатериной Суворовой? Или для тебя — это просто мимолётная влюблённость?

Бродский перестал мельтешить и замер. Его взгляд стал осмысленным.

— Готов. Конечно готов! — ответил он.

— Ты осознаёшь, сколько проблем может тебе принести её семья? Против тебя не просто Суворовы, а весь Легион. Подумай хорошенько, за твой выбор тебя никто не осудит. Готов пойти на риск или всё же предпочтёшь оставить эти отношения позади?

Бродский хотел ответить сразу, но мои слова заставили его задуматься. И это хорошо. Важно, чтобы он принял решение осмысленно. Эта маленькая игра, которую я начал час назад, может изменить жизни всех моих друзей, кроме Антарктьевой. Она одна здесь ещё не успела набедокурить и нарваться на новых врагов.

— Готов, Володь, — кивнул Бродский. — Знаю, что рискую. Но если откажусь — буду жалеть об этом. Возможно — всю оставшуюся жизнь.

— Отличный ответ, дружище, — улыбнулся я. — У тебя пять минут, чтобы привести себя в порядок. Затем живо дуй за кулисы. Екатерина будет ждать тебя там.

— Ты серьёзно? — не поверил моим словам Николай.

— Быстро, я сказал! — поторопил его я. — Иначе точно всё профукаешь.

Николай пронёсся мимо меня, словно ветер. Отлично, все фигуры расставлены на доске. Осталось только дождаться начала игры. Это будет быстрый мат. И каков будет исход, даже я не могу предположить.

Но если мои соратники хотят добиться своих целей — это их единственная возможность.

— Владимир, что происходит? — взволнованно спросила Анастасия.

— Ничего особенного, просто исполняю желания своих друзей, — уклончиво ответил я. — Может, и ты что-нибудь хочешь?

— Угу, — кивнула Антарктьева. — Кушать хочу.

— Ну, с этим я как-нибудь справлюсь, — рассмеялся я. — Пойдём внутрь, к столу. Скоро начнётся представление.

Мы с Антарктьевой нашли свободный столик и заняли за ним места. Чего греха таить, я и сам голодный как волк. Весь вечер пробегал между дворянами, нажил кучу врагов и одного потенциального друга.

Осталось посмотреть на плоды своих трудов.

Музыка закончилась, занавес закрылся. К сцене подошёл Игорь Суворов и, громко хлопнув ладонями, привлёк к себе всеобщее внимание.

— Уважаемые гости моего банкета, — громогласно обратился он к слушателям. — Сегодняшний званый ужин для меня особенный, поскольку я хочу представить вам свою дочь в сопровождении её жениха.

По залу пронеслись шепотки. За один столик с нами поспешил присесть Илья Суворов.

Вот его компании я совсем не ждал. Парень он вроде приятный, но что-то мне подсказывает, что он сел к нам не случайно. Возможно, его подослал отец.

Илья молча кивнул, поприветствовав меня и Анастасию и продолжил слушать речь отца.

— Не стану скрывать, я решил, что моему роду стоит заключить выгодный союз с другой властной семьёй, — произнёс Игорь Николаевич.

По крайней мере, лгать не пытается. Всем дворянам и так понятно, что браки в их семьях не по любви заключается.

Гости замерли в ожидании. Слуги подошли к шторам занавеса, чтобы распахнуть их. В этот момент Илья Суворов повернулся ко мне и прошептал:

— Отец это не одобрит. Но я благодарен тебе за то, что ты сделал. Счастье сестры мне дороже, чем новые связи отца.

Занавес поднялся. Игорь Суворов стоял к сцене спиной и не видел, что перед гостями предстали две фигуры. Екатерина Суворова и Николай Бродский.

— Прошу представить вам мою дочь — Екатерину и её жениха… — сообщил Суворов, обернулся и замер.

Да чего уж там говорить, замерли все. Повисла неловкая пауза. Но Бродский держал осанку и не показывал волнения, будто с самого начала на сцене должен быть оказаться именно он.

Абсолютную тишину нарушил единственный аплодировавший гость. Александр Пересветов сидел на задних рядах позади нас и стучал ладонью о ладонь, что есть мочи.

Увидев это, Игорь Суворов понял, что всё пропало. Его переиграли. Он уже объявил о помолвке. Он уже сообщил гостям, что его семья решила заключить выгодный союз. Обыграть иначе и отказаться от своих слов уже не выйдет. Тогда он выставит себя ещё большим дураком.

— … и её жениха — Николая Бродского, — сокрушённо закончил свою речь Игорь Суворов.

К аплодисментам Пересветова присоединился Илья Суворов, а затем и остальные дворяне. Они знать не знали, кто такой этот Николай Бродский, но проигнорировать объявление хозяина дома не могли.

Екатерина с Николаем выглядели по-настоящему счастливыми. Хоть они ещё и не подозревали, в какую передрягу их втянуло это решение, и каковыми могут быть последствия. Но их улыбки дали мне понять, что я сделал всё правильно.

Суворов медленно повернулся к гостям и, пробежавшись взглядом по рядам столов, быстро нашёл меня.

Гнев, которым горели его глаза, мог потягаться даже с жаждой убийства, что источал Виктор Мясников.

Я тихо произнёс слово: «Месть».

И он прочёл его по моим губам.

Пусть знает, что я не просто студент-первокурсник. Я глава рода Беловых, которому лучше не переходить дорогу. Суворов её перешёл, а потому теперь будет пожинать последствия.

— Теперь отец тебя точно убьёт, — прошептал мне Илья, искренне улыбаясь, он не скрывал радости за сестру.

Никогда я ещё не получал угрозы в таком формате. Это определённо что-то новенькое.

— Это ещё не всё, Илья, — ответил я. — Представление не окончено.

Игорь Суворов гневным жестом приказал Екатерине и Николаю покинуть сцену. Но стоило им уйти, и на смену появилась новая фигура.

— Благодарю Николая и Екатерину, что позволили мне выйти на эту сцену, — произнесла появившаяся из-за кулис Мария Мясникова. — В первую очередь я хотела бы поздравить своих друзей. Эта новость меня очень тронула.

Лицо Суворова сложно было даже описать. Он не прогонял Марию со сцены лишь потому, что она оправдала свой выход полученным от его дочери разрешением.

И тем, что она — Мясникова. Суворов не мог знать причины, по которой девушка явила себя дворянам. Сейчас он подозревает, что это трюк Виктора Мясникова. Перечить влиятельному дворянину на глазах у собравшихся людей он не станет.

Но если бы Суворов видел сейчас лицо Виктора…

Старший Мясников сидел в другом конце зала. Если меня не подвело зрение, я только что увидел, как из его раскинувшегося от шока рта вылилось вино.

— Раз уж главная тема этого ужина — помолвка, я бы хотела сообщить от лица семьи Мясниковых ещё одну новость, — продолжила Мария.

Виктор вскочил из-за стола, но его не пустили к сцене другие дворяне. И на то было две причины. Первая — обрывать речь Марии после того, как Екатерина Суворова сама позволила ей выйти на сцену — это дурной тон. Вторая — дворяне, которые держали Мясникова, горели от нетерпения, желая узнать, какие тайны Мария выложит.

Она это предусмотрела. Умница, Мария. Настоящая анаконда вокруг клубка гадюк.

— Мой отец собирался отдать меня замуж за князя Дементьева, — сообщила Мария. — Разумеется, он даже не сообщил мне об этом. Я узнала эту новость от третьих лиц. Поэтому спешу предупредить всех присутствующих, кто намерен получить выгоду от этого брака — помолвка не состоится. И дело вовсе не в моей личной неприязни к князю Дементьеву. Это тут ни при чём. Просто у моей семьи возникли серьёзные проблемы с дальнейшей передачей титула. Мой брат Павел недавно потерял свои магические способности и восстановить их в ближайшее время не сможет. А даже если и сможет, далеко не факт, что этот сбой в работе его магических путей не повторится вновь. Поэтому я теперь не могу взять другую дворянскую фамилию, ведь я единственная наследница рода Мясниковых. И с моим мнением теперь придётся считаться.

Мария сдержанно поклонилась и добавила:

— Спасибо за внимание. Прошу меня простить, что прервала вашу трапезу своей речью. Но виновники торжества на меня не в обиде. Поэтому продолжаем банкет.

Мария бросила последний взгляд на отца за секунду до того, как упал занавес. Виктор Мясников понял, что пыталась донести его дочь. Всю её речь можно было обобщить в одно-единственное предложение.

«Я для тебя больше не пустое место».

После речи Марии начался балаган. Виктор Мясников в ярости отбросил державших его аристократов магическим ударом и погнался вслед за Марией. Девушка уже успела покинуть особняк. Нагонять её смысла не было. Она была готова пойти на риск и теперь должна справиться с последствиями сама. Отец ей не навредит. Ведь у него действительно теперь нет выбора. Она — его главная наследница, пока Павел не восстановил силы.

А кроме меня, никто не знает, вернутся они к нему или нет.

А меня тем временем окружала группа личных охранников Суворова. Под шум ошарашенных речью Марии гостей никто даже не заметил, как здоровяки ворвались в здание.

— Что такое, господа? — спросил я, отпив из фужера вино. — Хотите о чём-то со мной поговорить?

— Вы пойдёте с нами в кабинет хозяина, — произнёс один из них. — Добровольно или силой?

— Конечно, добровольно, — улыбнулся я. — Раз Игорь Николаевич хочет побеседовать, чего ж сопротивляться?

Меня с Анастасией провели на второй этаж — в кабинет Игоря Николаевича. Туда уже успели притащить Николая и Екатерину. Последним в кабинет вошёл Илья Суворов и закрыл за нами дверь.

Игорь смерил собравшихся гневным взглядом и задал один-единственный вопрос:

— Как полагаете, что я теперь с вами сделаю?

Глава 13

— Вы… Вы не посмеете навредить мне или Екатерине! — воскликнул Бродский.

— Тихо! — рявкнул Суворов.

Игоря Николаевича довела эта ситуация до ручки. Он всегда был спокойным и рассудительным, хоть и до жути грозным мужиком. Но моя выходка всё же смогла вскипятить кровь легионера.

— Я говорю не с тобой, Бродский, — прошипел Суворов. — А с Беловым. Это ведь твоих рук дело⁈

— Вы подарили нам позор и унижение в начале праздника, а мы отплатили вам тем же при его завершении, — пожал плечами я. — По-моему, всё вполне справедливо.

— Отец… — попытался что-то сказать Илья.

— Не вмешивайся! — прикрикнул на сына Игорь. — Гости уже разошлись?

— Да, последние дожидаются своих водителей, — кивнул Илья.

— Отлично, — тихо сказал Суворов.

Затем спокойно прошёлся по кабинету, остановился у книжной полки, дёрнул её на себя и опрокинул массивный стеллаж с книгами на пол.

— Это уму непостижимо, Белов! — проорал он. — Ты смерти пришёл сюда искать? Смерти? Я тебя спрашиваю!

— Папа, Владимир тут ни при чём… — прошептала Екатерина.

— С тобой я буду разговаривать позже, — шикнул он.

— Я никак в толк не возьму, чем вас не устроил мой ответ на ваши издевательства? — спросил я. — Вы что, впервые имеете дело с себе подобными? Дворяне не терпят оскорблений. Игорь, вы правда рассчитывали, что я оставлю вашу выходку безнаказанной?

— А ты правда рассчитываешь, что твой раздувшийся труп не найдут в Неве⁈ — крикнул в ответ Суворов.

Я вывел его из себя. Зря он позволил мне это сделать. Теперь его поражение выглядит куда более жалко, нежели прежде.

Нужно сохранять спокойствие и продолжать в том же духе. Он может убить меня или Бродского, но в комнате присутствуют его дети и Анастасия Антарктьева. Всех свидетелей ему не убрать.

— Похоже, адекватной беседы у нас с вами не выйдет, — вздохнул я. — Я ведь высказал вам своё недовольство ещё в начале ужина. Вы могли учесть мои слова и что-то предпринять до того, как я приступлю к делу.

— С чего ты вообще решил, Белов, что я должен считаться с твоим мнением? — спросил Суворов. — Я — командир Легиона. Я — князь. Я — хозяин этого особняка, а ты — простой студент. Граф — и этим всё сказано. Ты ниже меня во всём. Кто тебе сказал, глупый мальчишка, что мне следовало учесть твоё мнение?

— А вам что, чуждо понятие чести? — удивился я. — Честь диктует эти правила игры. Вы оскорбили моего друга, и я ответил вам тем же. И прошу заметить, вы снова перешли на пренебрежительный тон.

В прошлый раз Игорь Суворов учёл моё замечание. Но в этот проигнорировал и продолжил обращение на «ты». А это говорило о многом.

Сила… она ведь и в словах скрыта. В том, как мы умеем реагировать на ситуации и подстраиваться ради своей выгоды. А дворяне и выгода — это слова-синонимы.

— И это ты говоришь мне о чести? — нервно усмехнулся Суворов. — Я командовал армиями Легиона, защищал нашу Империю, чтобы вы, сосунки, жили себе припеваючи. Я знаю, что такое честь, как никто другой. Но ей место на войне, а не сети дворянских интриг.

— Вот вы сами и ответили на свой вопрос, — сказал я. — И моё, и ваше мнения играют в мою пользу. По своей логике, я действовал во имя чести. По вашей же логике, я действовал бесчестно, как и любой другой дворянин. Чтобы извлечь пользу. Какие тогда обиды?

Суворов замолчал.

Он прошёлся по кабинету и рухнул в кресло около камина. Огонь тихо потрескивал в очаге, чем ещё сильнее действовал на нервы уставшего от интриг вояки.

— В одном ты прав, Владимир Белов, — произнёс после длительного молчания он. — Я плохо знаком с поведением дворян. Мне они ненавистны, хоть я и сам отношусь к их числу.

Чего я ожидал меньше всего от Игоря Суворова, так это исповеди. В любой другой ситуации он бы меня прикончил, но Игорь с самого начала знал, что действует против воли своей дочери. Это — единственное, что сдерживало его сейчас.

— Что я могу сказать? Молодец, Белов, — со скепсисом в голосе добавил он. — В столь юном возрасте так хорошо овладел правилами игры. Из тебя выйдет настоящий аристократ. Если ты, конечно, покинешь этот особняк живым этой ночью.

Теперь уже никаких сомнений не было. Покину. Суворов сдался. Теперь из него выплёскивались лишь остатки гнева.

— Я в твоём возрасте уже был офицером, — сказал он. — Я всю жизнь впитывал опыт в битвах. Война была мне матерью, а меч в руках — отцом. Зря я переехал сюда. Эти дворянские игрища — не для меня.

— Отец, — вновь обратился к Игорю Илья. — Можешь срывать гнев и на меня, но я всё же согласен с Владимиром.

— Ха! — усмехнулся Суворов-старший и махнул рукой. — И ты туда же.

— Я не согласен с его методами, но ведь иначе ты бы и слушать никого не стал, — продолжил Илья. — Ты вообще никого из нас не слушаешь. Екатерина не хотела этого брака, но ты решил отдать её Пересветову. Я хотел учиться в военном академии, хотел пойти по твоим стопам, но ты засунул меня в Московскую Магическую.

— Да неужели ты меня совсем не понимаешь, Илья? — устало произнёс Игорь Николаевич. — Ты до сих пор не понял, почему я перевёлся в Санкт-Петербург? Я устал от этих войн. Я ухожу в отставку. Твоя старшая сестра пошла в военную академию, когда у меня ещё были силы заниматься этим ремеслом, и лишь потом я понял, что моим детям не стоит переживать то же, что пережил я. Поэтому я не пустил тебя в военную академию. Поэтому я решил отдать твою сестру за Пересветова, чтобы она жила спокойно и ни в чём себе не отказывала!

— В отставку… — попытался осмыслить услышанное Илья. — Погоди, то есть это должен был быть не политический брак?

— Не только, — прикрыв глаза рукой, произнёс Игорь Суворов. — Так я хотел огородить Екатерину от Легиона.

— Я, конечно, извиняюсь, что встреваю в вашу маленькую семейную перепалку, — перебил их я. — Но в этой истории кое-что не вяжется. Если вы задумали уйти в отставку, тогда зачем нужно было так рьяно тащить меня с Павлом Мясниковым в легион?

— Таков был последний приказ главнокомандующего, — ответил Суворов.

В его голосе совсем не осталось ненависти. Только чудовищная усталость.

— Но было приказано доставить на фронт одного способного студента, — подметил я. — Вы же до последнего пытались меня переманить на эту сторону, даже после олимпиады, когда приказ уже не действовал.

Суворов обратил свой взгляд на меня. Он долго и внимательно всматривался в моё лицо, а затем сказал:

— Потому что я считал, что ты — такой же, как и я. У тебя глаза убийцы, Белов. Я полагал, что этот путь придётся тебе по душе. Видимо, ошибался.

Не первый раз я слышу этот «комплимент» в свой адрес. Сильно же отразилось на мне моё прошлое. Похоже, эту часть меня уже не искоренить.

А Игорь Суворов предстал передо мной в совершенно другом обличии. До этой самой минуты я предполагал, что он — ярый представитель Легиона, который живёт войной и желает, чтобы ею жили и все остальные.

Но он оказался уставшим от кровопролития солдатом, решившим вернуться к дворянскому быту. Но оказавшийся к нему неготовым.

— Игорь Николаевич, — нарушил тишину Бродский. — Мы с вашей дочерью любим друг друга. Я бы хотел, чтобы наше с вами знакомство произошло при других обстоятельствах. Но я вынужден просить у вас руки Екатерины. Прямо здесь и сейчас. При свидетелях.

Реакция Суворова на слова Бродского оказалась не менее удивительной. Игорь громогласно рассмеялся. Даже стёкла в рамах завибрировали от его смеха.

— А ты что же думаешь, Николай, у тебя теперь есть иной выбор? — спросил Суворов, пытаясь отдышаться. — Вы уже во всеуслышание объявили о своём решении. Теперь весь город знает, что я отдаю свою дочь в семью Бродских. А ведь я даже упомянул, что это — выгодный для меня брак. Напомни, пожалуйста, Николай, чем занимаются твои родители?

— Э-э-э… — Николай замялся. — Бродским принадлежит двадцать гектаров полей.

— Хм? — заинтересованно поджал губы Суворов. — Вот как? Немаленькое число. А что выращиваете?

Бродский бросил на меня полный волнения взгляд, а затем ответил:

— Выращивали всё — от круп до овощей. Отец владел магией земледелия. Так прозвали его магию крестьяне.

— Почему «владел»? — решил уточнить Суворов.

— Он был ранен на войне. Больше колдовать не может, — признался Бродский. — Теперь поля пустуют.

— Пустуют, значит… — прошептал Суворов. — Что ж, ладно. Раз твой отец бывал на войне, нам с ним будет о чём поговорить. Передай родителям весточку, что я загляну к ним в ближайшие несколько недель.

Бродский оторопел.

— В-вы серьёзно? — удивился он.

— А что, по-твоему, я не должен знакомиться с родителями своего будущего зятя? — насупив брови, спросил Суворов. — Нам с ними предстоит обсудить вопрос восстановления работ на ваших полях. Ну, это уже тебя не касается. Твоя задача — закончить академию и стать достойным человеком.

Николай с Екатериной засияли. Да чего уж там, даже мне бальзам на душу пролился! Такого завершения вечера, думаю, не ожидал никто. Тем более сам Игорь Суворов.

— Но у меня есть одно условие, Екатерина, — обратился к дочери Игорь.

— Да, отец? — с трудом сдерживая слёзы, спросила девушка.

— Я всё же хочу, чтобы ты покинула военную академию. Хватит с нашей семьи войн. В следующем году поступишь в Санкт-Петербургскую Магическую. Это моё единственное условие.

— Хорошо, — уверенно кивнула она. — Я сделаю так, как скажешь.

Видимо, чувства Екатерины к Николаю искренние, раз она так быстро согласилась.

— Славно, — вздохнул Суворов и устало откинулся на спинку кресла.

В комнате вновь воцарилась неловкая тишина.

— Белов, как зовут твою спутницу? — нарушив молчание, спросил Суворов.

— Анастасия Антарктьева, — представил девушку я.

— Что ж, Анастасия, — Суворов повернулся к Антарктьевой. — Я знаком с твоим отцом. Достойный человек. Прошу прощения, что тебе пришлось стать свидетельницей наших семейных разборок. Очень надеюсь, что мы тебя не обидели. А также рассчитываю, что услышанное тобою, не выйдет за пределы этих стен.

— Всё хорошо, — быстро закивала Настя. — Я очень рада, что вы смогли разобраться.

— Отлично, — подытожил Суворов. — Теперь все можете быть свободными. Возвращайтесь по домам. Екатерина и Илья, вас прошу вернуться в свои комнаты. Мы ещё поговорим с вами, но завтра. Остаться прошу только Белова. Я тебя надолго не задержу, Владимир.

Екатерина, Николай, Анастасия и Илья покинули кабинет Суворова, оставив меня с Игорем наедине.

— Присядь, Владимир, — попросил Суворов, указав на соседнее кресло.

Я молча уселся у камина по левую руку от Игоря, ожидая дальнейшей беседы.

— Отношения между нами с самого начала не задались, — произнёс он. — Наверное, это потому, что мы оба слишком упёртые и прямолинейные.

— С этим трудно поспорить, Игорь Николаевич, — согласился я. — Но на мой взгляд, вы приняли очень мудрое решение. Дочь будет вам благодарна.

— Буду на это надеяться, — кивнул Суворов. — Но я бы хотел поговорить не о моём решении, Владимир. Как ни крути, а центром всего это скандала были мы с тобой, а не Екатерина с Николаем. Нам бы не помешало расставить все точки. Недосказанности я не люблю.

— С радостью, — кивнул я. — И каким вы видите завершение нашего с вами конфликта?

— От своих слов я не откажусь, — заявил Суворов. — Я не стану тебя поддерживать, но и вредить тебе не буду. Ты — очень опасный и безрассудный человек, Владимир Белов. Не знаю, как жизнь сделала тебя таким в столь юном возрасте. Но твои глаза… Таких у меня не было даже после первого года войны. Не стану лезть тебе в душу и искать причины, но скажу лишь одно: я не буду тебе другом, но и врагом твоему роду быть не желаю.

— Я хотел бы того же, Игорь Николаевич. Предлагаю сохранить в наших отношениях нейтралитет.

— Согласен, — кивнул Суворов и протянул мне руку.

Я пожал крепкую мозолистую ладонь Игоря, но тот крепко вцепился в меня и подтянул к себе.

— И ещё пара моментов, Владимир, — прищурив глаза, произнёс он. — Я бы хотел, чтобы ты проследил за моим будущим зятем. Я уже понял, что Бродский могуществом не блещет. Проследи, чтобы парень дожил до свадьбы.

— Об этом могли бы меня и не просить, — улыбнулся я и попытался выдернуть руку из цепкой лапы Суворова.

Но Суворов ещё не закончил. А силу на нём я использовать не хотел.

— Несмотря на весь этот скандал, — продолжил он. — Я даю тебе слово, что не причиню тебе вреда, если ты не пойдёшь против моей семьи. Но позволь дать тебе один совет, Владимир. Опасайся Виктор Мясникова. Я видел, что ты сегодня сделал. Не знаю, как тебе удалось нанести ему такое увечье, но, поверь, Виктор этого не забудет. Скорее всего, он попытается тебя убить.

Сказав это, Игорь, наконец, отпустил мою руку.

— Благодарю за совет, — кивнул я. — Не переживайте. Если такой момент настанет, Мясников пожалеет, что связался со мной.

Суворов ухмыльнулся и добавил:

— И всё же жаль, что такого, как ты, не было в моём отряде, когда началась война. Ты бы нашёл там своё место.

Я поднялся с кресла.

— Сомневаюсь, Игорь Николаевич. Спасибо за ужин. И за откровенный разговор.

На этом вечер, плавно перетёкший в ночь, подошёл к концу. Я, Бродский и Антарктьева вернулись в общежитие. Всю дорогу Николай молчал. Сдерживался, чтобы поговорить со мной с глазу на глаз.

Я проводил Анастасию до её комнаты и на прощание поцеловал её руку.

— Спасибо, что составила мне компанию, — улыбнулся я. — Доброй ночи.

Уставшая, но счастливая Антарктьева скрылась за дверью своей комнаты. Я вошёл к себе, но ложиться спать не спешил.

Не нужно быть магом-психомантом, чтобы догадаться, что через две-три минуты явится Бродский.

Так оно и случилось.

Бродский влетел в мою комнату и принялся безостановочно галдеть о событиях ушедшего вечера. Он благодарил меня чуть ли не на коленях, вынуждая меня каждый раз поднимать его на ноги.

— Главное, что в конце концов, всё закончилось благополучно для вас с Екатериной, — подытожил я.

— Да! И знаешь, — задумался Бродский. — А Игорь Суворов не такой уж и урод, если подумать. Я, кажется, даже понял, почему он так себя вёл изначально.

— Полегче со словами, Николай, — ухмыльнулся я. — Он теперь, как никак, твой будущий тесть. Да и с полями может помочь. Всё не так уж и плохо, как видишь. Но это не отменяет нашего с тобой изначального плана. Создаём свою торговую империю, помнишь?

— Конечно! — воскликнул Бродский. — Этот план ничто не изменит.

— Раз так, пойдём со мной в Тайное Убежище, — сказал я и достал из кармана металлический ключ с цифрой «три». — Как видишь, у меня есть кое-что интересное.

Мы прошли в главный зал Тайного Убежища. Аким спал, развалив свою тушу на большом круглом столе. Его лапки нервно подёргивались во сне, в комнате стоял нестерпимый храп.

— Что Мастер Тайн делал на званом ужине у Суворова? — удивлённо воскликнул Бродский. — Я думал, что он — обычный иллюзионист. Студент-хулиган в прошлом. Хоть и невероятно талантливый.

— Нет, дружище, — помотал головой я. — Я тоже так думал. Но Мастер Тайн куда более любопытная личность. Кстати, благодаря ему я теперь вроде как в Светлом Дне состою.

— Да ты брешешь… — вылупил глаза Бродский. — Как это вообще вышло?

— Долгая история. Успел побрататься с Александром Пересветовым. Во многом благодаря ему ваша помолвка с Екатериной стала возможной. Он нетакой уж и плохой парень, каким мог показаться на первый взгляд.

— Ух… — вздохнул Бродский. — У меня уже голова пухнет от новостей. Так от чего ключ-то?

— Я видел дверь с цифрой «три» в одном из коридоров. Кажется, в том, — указав на боковое ответвление, сказал я. — Мастер Тайн упомянул, что эта комната должна каким-то образом помочь мне в истреблении фобов.

— Фига! — совсем не по-дворянски воскликнул Бродский. — Пошли тогда открывать скорее!

Мы с Николаем проследовали по длинному коридору к массивной металлической двери. Такую при всём желании даже магией взрыва не пробить. Я нажал скрытую кнопку на ключе, и проход со скрипом открылся.

На этот раз ключ не был активатором портала. Комната, что скрывалась за металлической дверью, была прямым продолжением Тайного Убежища.

Мы с Николаем вошли внутрь. И синхронно охнули от удивления. Помещение было гигантским. Его стены были увешаны холодным оружием всех мастей. В центре располагалась арена. А посреди арены возвышалась большая арка из чёрного камня.

От неё исходил запах тёмной магии.

— И… как нам это должно помочь в битве с фобами? — задался вопросом Бродский.

Но ответ не заставил себя долго ждать. Каменная арка зажглась чёрным пламенем, а в нём появился чей-то силуэт. Металлическая дверь за нашими спинами захлопнулась.

— Вот тебе и ответ, Коля, — сказал я. — Лучший способ подготовиться к войне с фобами — убивать фобов.

Каменная арка была порталом в Тёмный Мир. И мы с Николаем могли только предполагать, какая дрянь собирается выбраться из его недр.

— Хватай оружие, Николай! — прокричал я. — Надеюсь, ты готов встретиться со своим страхом.

Глава 14

Я уже начал привыкать, что все сюрпризы Мастера Тайн сопровождаются проблемами.

Его предложение вступить в клан сильнейших — выгодно для меня. Но всё равно у меня возникает желание вмазать этому шутнику по скрытой иллюзией физиономии при следующей встрече.

Знал бы он, что я и без тренировок прекрасно знаю, как уничтожать монстров… Только вот тренировка уже началась, хотел я того или нет.

Из чёрной каменной арки появилась громадная голова фоба. И это не предвещало ничего хорошего. Я очень давно не видел таких здоровенных монстров. Из Тёмного Мира пытался выбраться фоб далеко не самого низшего уровня.

Бродский замер, как вкопанный. Парень не мог даже пошевелиться. Он, не моргая, глядел на появляющийся силуэт фоба.

Я не знал, какое чудовище собиралось напасть на нас, но ясно было одно: это главный страх Бродского. Изначально все фобы невидимы. Населяющие Тёмный Мир монстры обретают свой материальный облик, только если встречают человека, который хранит в душе страх.

Страх хранят все люди. Но я свой поборол. Я больше не боюсь смерти. А значит, это громадное существо появилось на свет из-за Бродского.

— Николай! — крикнул я. — Приди в себя, пока ещё не поздно! Это всего лишь фоб. Не поддавайся своему страху!

Но Бродский меня не слушал. Он словно оглох от сковавшего его ужаса. Двери закрыты, отступать некуда. Придётся биться и побеждать. Других вариантов не дано.

Я разогнался и прыгнул на стену, сорвав висевшие на ней щит и меч. Рванув вперёд, я встал перед Николаем и прикрыл его собой. Тогда-то монстр и выбрался из Тёмного Мира целиком.

Колоссальных размеров фоб передвигался на четырёх лапах. Его зубастая пасть могла запросто перекусить пополам любого, кто ненароком попадётся в её челюсти. Волосатая тварь с синей шерстью больше всего напоминала собаку. Чудовище перевело на нас свой взгляд, оскалило зубы. Раздался нестерпимо громкий рык.

— Коля, это — собака? — спросил я, готовясь принять бой. — Ты собак, что ли, боишься?

— М-меня в детстве свора собак чуть не разорвала… — прошептал Бродский. — Володь, я никогда не встречал своего личного фоба.

— Не дрейфь, сейчас разберёмся, — успокоил его я. — Но оружие всё же возьми. Не факт, что я смогу одновременно биться с такой громадиной и защищать тебя. За ним могут вылезти и другие!

— П-понял, — кивнул Николай и схватил торчащее в земле копьё.

— Хороший выбор, — оценил я. — Лучше не приближайся к нему близко. Когда будешь достаточно уверен в себе — атакуй издалека. И постарайся как можно меньше бояться эту скотину. Представь, что перед тобой гигантский щенок. Чем сильнее ты дрожишь от страха, тем труднее нам будет его победить.

Видимо, во время олимпиады все фобы сконцентрировались на Колокольцевой, Антарктьевой и Ковтунове. Собак я там не припомню…

А вот жабу хорошо запомнил!

— Ладно, псина… — произнёс я, медленно приближаясь к арене. — Иди сюда!

Чудовище принюхалось, пытаясь понять по запаху, опасен я или нет. И, неловко пошатываясь, отпрянуло назад. Между крепко сжатых острых зубов потекли слюни.

О да, мой запах этой твари точно не понравился. Ещё бы! Ведь я её совсем не боюсь. Это ей нужно бояться меня.

Я разогнался и побежал прямо к массивным ногам фоба. Самый простой способ одолеть огромного противника — рассечь его конечности. Заставить опустить брюхо и голову. А дальше — дело техники. У фобов такие же органы, как и у любых других живых существ. Пронзил мозг или сердце — считай победил.

Если, конечно, речь не идёт о каких-нибудь скелетах или слизнеподобных врагах. Таких приходится уничтожать целиком.

Над моей головой пролетела огромная лапа. В нескольких сантиметрах от лица клацнули мощные челюсти. Я проскользил под брюхо фоба и взмахнул мечом.

Клинок рассёк сухожилия задних лап монстра. Раздался истошный вой, и тёмный пёс в отчаянии решил придавить меня своей тушей.

Рискованный шаг, я ведь так могу пронзить его сердце. Но в таком случае и сам погибну. Нужно тактическое отступление!

Двумя скачками я выбрался из-под пса и остановился у другого конца арены, прикрывшись щитом. Тело слушалось меня очень плохо. Званый ужин сильно измотал. В здоровом теле — здоровое отражение. А какое может быть здоровья без хорошего сна и вкусной еды?

Ужин, твою-то мать! Я даже не успел перекусить в особняке Суворова. Откуда тут силам взяться?

— Я тебя не боюсь… — бормоча себе под нос, Бродский медленно приближался к фобу. — Ты не поступишь со мной так же, как поступил в прошлом. Я больше никого не потеряю!

Что он городит? Совсем с ума сошёл от страха?

Нет. Бродский боялся — это факт, но боролся с ужасом изо всех сил. Вот только Николай, судя по всему, рассказал мне далеко не всё о своём главном страхе. Это не просто страх собак, здесь скрывается что-то ещё.

— Николай! Не приближайся к нему! — крикнул я. — Отступи назад.

Но Бродский не послушался. Он сделал резкий рывок и попытался вонзить копьё в переднюю лапу тёмного пса. Николай хотел последовать моей тактике, но провалился. Остриё копья ушло в сторону, монстр громко рыкнул и ударил Бродского лапой.

— Коля! — крикнул я и тут же рванул в бой.

Бродский пролетел через половину арены и рухнул в песок. Копьё вылетело из его рук и упало неподалёку от чудовища. Крови на теле Николая я не увидел. Должно быть, когти его не задели. Но такой удар однозначно сломал ему рёбра. Пока фоб отвлёкся на Бродского, мне удалось проскользнуть к его правому боку и ухватиться за синюю шерсть.

Эх, и зря мы попёрлись сюда посреди ночи!

Нужно было восстановиться, подождать завтрашнего дня. Но кто ж знал, что здесь нас ждёт такой сюрприз? Портал, из которого появляются фобы… Это что-то новенькое. Раньше я с такими чудесами не встречался.

Ещё и Николай — далеко не самый сильный и смелый мой соратник. Если даже здоровяк Ковтунов трясётся в ужасе при виде жабо-человека, то чего уж говорить о Бродском? Этот парень — точно не воин.

Тварь слишком поздно поняла, что я лезу на её спину. Тёмный пёс принялся дёргаться и подпрыгивать из стороны в сторону, пытаясь сбросить меня со своего тела. Но я вцепился в его шерсть, как клещ.

Однако шея фоба оказался гибче, чем я думал. Пёс повернул ко мне свою голову и хищно оскалился.

— Чего уставилась, дворняга? — крикнул я, замахнулся щитом и метнул металлический диск прямо в его морду.

Щит врезался в нос монстра, отскочил и прокатился по его глазу. Тварь завизжала так, что мои барабанные перепонки чудом остались целы. Я воспользовался моментом, забрался выше, затем вонзил клинок промеж рёбер пса и проехался на нём до самого живота.

Из раны на животе фоба полилась горячая тёмная кровь. Мои руки соскользнули с рукояти меча, и я упал на землю, больно ударившись спиной. Из моих лёгких выбило воздух.

Монстр пришёл в неистовство. Громадные лапы топтались вокруг меня, и я лишь за счёт своих инстинктов успел вовремя откатываться в стороны.

— Ну и крепкая же ты сволочь! — выругался я. — Похлеще некоторых волкодавов…

— А ну отойди от моего друга, гадина! — послышался вопль Бродского.

Вот чёрт! Он всё ещё в сознании?

— Николай, не вмешивайся! — попросил я. — Твой страх только всё усугубит!

Но когда я увидел лицо Бродского, моё мнение резко изменилось.

В его глазах практически не было страха. Николай твёрдо стоял на ногах, преодолевая боль. Его левая рука лежала на груди. Всё-таки повредил рёбра, как я и думал.

А правая рука вознесла над головой копьё.

— Я больше тебе не позволю отбирать у меня близких! — закричал Бродский и, размахнувшись, метнул копьё.

Нет. Не метнул. Уронил.

Так мне показалось поначалу. Но вслед за этим неловким движением, произошло то, чего я совсем не ожидал от своего друга-алхимика.

По арене пронеслась магическая волна. Из-под земли с треском вырвался корень и обхватил копьё. Древесный отросток раскрутил оружие и бросил его в фоба.

Копьё вонзилось в глаз монстра.

Тёмный пёс с диким воем поднялся на задние лапы, а передними обхватил морду.

Я выскользнул из-под фоба и поравнялся с Бродским.

— Хрена себе, Николай! — воскликнул я. — А ты говорил, что только траву умеешь выращивать!

— Когда я был совсем мелким, бродячие собаки загрызли моего младшего брата, — не моргая, прошептал Николай. — Отец был на войне, мать ничего не могла сделать. Я сбежал и не смог его спасти. Больше я не поддамся своему страху.

Такого Бродского я видел впервые. На смену ужасу пришёл гнев. Не самая лучшая эмоция, но очень подходящая в битве с фобом.

— Так держать, Коль, — кивнул я. — Договорим позже. Давай-ка покончим с этой тварью.

Но тёмный пёс думал о нас то же самое. Он уже нёсся через всю арену на своих обидчиков. Ох, и живучая же тварь попалась!

Действовать пришлось быстро. Время для атак и отступлений прошло. Сейчас всё решится одним ударом.

— Мана ещё осталась? — быстро спросил я у Николая.

— Немного. Ещё на один разок хватит!

Я немедля побежал на монстра с голыми руками. Мы с Николаем поняли друг друга без слов. У нас был всего один шанс одолеть фоба, и упускать его было нельзя. Либо мы его, либо он нас!

Когда тёмный пёс был в пяти метрах от нас, в воздухе вновь пролетела магическая вибрация. Земля под нашими ногами задрожала. Из песка вырвалась пара цепких мощных корней и опутала задние лапы монстра.

Фоб с грохотом рухнул, ударившись нижней челюсть о землю. Я воспользовался его неудачей и с разбегу взобрался на его макушку. Шкура у монстра была крайне толстой, наши тычки и разрезы ему оказались нипочём.

Нужно было бить пса туда, где нет защитной кожи.

Энергия, которую источал Бродский, утихла. Видимо, у Николая окончательно опустошился запас маны.

Ещё бы! Он ведь впервые использовал такую магию, организм не был готов, что Бродский в стрессе выпустит из себя совершенно новые чары.

Я схватился за торчащее в глазу фоба копьё. Оно намертво застряло в черепе и не хотело двигаться.

Теперь его только боевой маг сможет выдрать, не иначе!

— Володя! — закричал Николай. — Лови!

Я перевёл взгляд на Бродского. В мою сторону уже летели два бутылька с зельями. Сначала я подумал, что Николай метнул мне зелья мышечной массы, чтобы я смог вырваться копьё.

Ох, но как же я ошибался…

Бродский бросил мне два взрывных зелья. И если я их не поймаю…

А Коля решил играть по-крупному, как я погляжу!

Я отпустил копьё и забрался на громадную голову тёмного пса. Монстр уже раскрыл пасть, готовясь меня проглотить. Вложив последние крупицы силы в ноги, я оттолкнулся от влажного лба монстра и поймал оба зелья.

Приземление было не самое мягкое, но трюк того стоил.

— Смотри не подавись! — крикнул я и забросил взрывные зелья в распахнутую пасть монстра.

Зубы с громким стуком сомкнулись. А затем раздался взрыв. Ещё в полёте меня обдало волной горячего воздуха и отнесло на несколько метров в сторону от места битвы.

Я рухнул на землю и кубарем прокатился до самого конца арены. Всё вокруг тряслось, воздух жужжал. Гигантский тёмный пёс превратился в огромную кучу пепла.

И это означало нашу победу. Пепел — признак того, что фоб повержен и больше уже не вернётся.

Мне удалось несколько раз его ранить, Николай ранил тварь копьём, а после я закинул в глотку монстра два взрывных зелья. Но всё перечисленное не нанесло бы фобу и царапины, не возьмись Бродский за борьбу со своим страхом.

Николай сильно ослабил врага, подавив в себе старые воспоминания. Это была настоящая командная работа. Давненько я не чувствовал такого боевого огня в груди. Биться бок о бок со своим соратником против врага, что превосходит по силе нас обоих вместе взятых… Великолепное чувство. Великолепное и очень ностальгическое.

Я поднялся на ноги и пошагал к Бродскому. Друг стоял на месте, как вкопанный. Кажется, он ни на шаг не сдвинулся после своего броска. Эта битва далась ему очень не просто.

— Ты как, дружище? — положив руку на плечо Николая, спросил я.

— Мы что… Убили его? — удивлённо прошептал он.

— Ага, — кивнул я. — Ты боролся, как зверь, Коля. А я ведь пообещал Суворову, что буду за тобой присматривать. И через пару часов затащил тебя на арену для битвы с фобами. Кто бы мог подумать, что в тебе дремлет такой воин? Честно скажу, никогда бы не подумал, уж не обижайся.

Бродский грустно улыбнулся.

— Я просто представил, что было бы со мной, если бы эта тварь убила тебя, Володь, — произнёс он. — Много лет назад я так потерял своего брата… Я ещё совсем мелким был, даже не… Я даже не помню его толком. Остался только страх. Ни горя, ни жалости.

Николай поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Но сейчас ты мне, как брат, — заявил он. — И я решил, что готов пойти против страха, лишь бы не потерять тебя.

Таких откровений от Николая я услышать не ожидал. Мне было приятно, что друг так меня ценит. И что самое абсурдное — я чувствовал нечто похожее.

Да, для меня до сих пор было абсурдом — испытывать дружеские, тёплые чувства к магу. Но с этими изменениями в моём мировоззрении бороться уже не было смысла.

Моя семья, мои новые друзья — все маги. Даже я сам в какой-то степени теперь маг. Только сейчас, услышав слова Николая, я понял, что от старого убийцы-отражателя не осталось и следа. Я превратился в кого-то совершенно другого.

И не могу сказать, что меня это не устраивало.

— Я тоже рад, что мы оба уцелели, друг, — улыбнулся я. — Коль, ты понимаешь, что ты только что сделал?

— Э-э-э… — пытаясь отделаться от шока, промычал Николай. — Подрался с фобом?

— Нет, Коль, не просто подрался, — помотал головой я. — Если ты ещё не понял, пять минут назад тебе удалось каким-то образом изменить свою магию. Я слышал о таком. Некоторые маги раскрывают свой потенциал, когда им угрожает смертельная опасность. Но и это ещё не всё. Ты одолел свой главный страх, а затем убил вместе со мной фоба, который был далеко не самого низшего ранга. Мы с тобой прибили очень опасную тварюгу.

— Фига, что я выдал… — присвистнул Бродский. — Жалко, что Екатерина не видела, как я бился!

— И это единственное, что тебя сейчас волнует? — рассмеялся я. — Как твои рёбра?

Бродский коснулся груди и всхлипнул.

— Ой, пока ты не спросил, я даже не почувствовал! — простонал он. — Жутко болят!

— Придётся вести тебя к Лазаревой, — заключил я. — Она мою сломанную руку щелчком пальца срастила. А уж если на то пошло, не помешало бы нам на будущее целительские зелья изучить. В том справочнике, который я принёс недавно, был такой рецепт.

— Опять кровь из Акима качать? — усмехнулся Бродский. — Нам скоро придётся скотобойню собственную завести, чтобы постоянно обеспечивать деда свежим мясом.

— Оно того стоит. Антимагическое зелье у тебя вышло просто великолепным, — похвалил Николая я. — Между прочим, благодаря ему я Мясникову-старшему руку чуть до костей не сжёг.

— Да ладно⁈ — удивился Николай. — А я где был в это время?

— А ты, Коля, в это время нещадно пил.

Николай виновато почесал затылок.

— Да уж, тяжёлый вышел денёк. Хорошо, что в итоге всё закончилось в нашу пользу.

— Согласен, — кивнул я. — Пойдём, глянем, что выпало из фоба, и можно будет отчаливать спать.

Мы с Николаем аккуратно подошли к ещё не остывшей куче пепла. Я достал из неё потрёпанное копьё и растолкал им пылающую труху в стороны. На месте гибели фоба лежал огромный синий кристалл.

— Синий! — воскликнул я. — Да ещё и здоровенный. Вот это нам крупно повезло, Николай.

— Синий? А что это значит?

— Это значит, что в него влезет весь твой запас маны. Причём трижды, судя по размеру кристалла. Редчайшая вещь. Думаю, на рынке кристаллов можно продать такую штуковину тысяч за десять.

— О-го-го! — пропел Бродский. — Да это же баснословные деньги!

— Да, только продавать мы его не будем.

— А? — расстроился Николай. — Это ещё почему⁈

— Сохраним на будущее. Он нам может ещё пригодиться.

— Эх, ладно, — вздохнул Бродский. — Слушай, Володь, как думаешь, из этого портала может вылезти ещё один фоб?

Я внимательно осмотрел чёрную каменную арку. Аура от неё исходила зловещая.

Приближаться к порталу мне совсем не хотелось. Лучше восстановить силы, а уже после изучить, что из себя представляет этот жуткий артефакт. Логика подсказывала мне, что через него можно и в Тёмный Мир выйти…

Червоточина. Дыра между реальностями. Очень опасная вещь. И о чём Мастер Тайн думал, когда создавал нечто подобное в Тайном Убежище?

Если, конечно, он сам создал эту арку. Думаю, мы ещё не скоро узнаем, откуда здесь взялась эта дыра в пространстве.

— Не переживай, Коль, при нас фобы больше не появится, — ответил я. — Мы оба справились со своими главными страхами. Теперь в нашем присутствии эти монстры не смогут принимать свой истинный облик. Если захотим с тобой ещё раз сразиться с фобом, придётся привести сюда кого-то, кто свой страх ещё не одолел.

— Например, Ковтунова! — возбуждённо воскликнул Бродский. — Хотел бы я посмотреть, как он бьётся со своей лягухой.

— Не спеши, — остановил его я. — Мы с тобой чудом выжили, а ты уже снова в бой рвёшься. Отложи это на потом. Пока пойдём спать. Хотя я бы посоветовал тебе сразу пойти к Лазаревой.

— Не, друг, я подожду утра, — ответил Николай. — Я теперь человек почти что женатый. Негоже по ночам к другим женщинам шастать!

То, с какой гордостью произнёс эти слова Бродский, вызывало не столько восхищение, сколько смех.

Сумасшедшая ночь, наконец, подошла к концу. Николай, хромая и тяжело дыша, направился в свою комнату. Мы договорились, что рано утром я приду за ним и помогу добраться до Ольги Лазаревой.

Однако проснулся я задолго до звонка будильника. Кто-то громко барабанил по двери моей комнаты.

— Ну кого там черти принесли в такую рань… — вздохнул я, сползая с кровати.

Открыл дверь, и на мою шею тут же кто-то бросился. Спросонья я даже не сразу смог понять, что в моё плечо уткнулась рыдающая Мария Мясникова.

— Маша, ты чего? — не понял я.

Точно. В последний раз, когда я её видел, она бежала от своего разъярённого отца.

Я завёл девушку в свою комнату и запер дверь. В руках Марии была большая сумка.

Я привык видеть в Мясниковой сильную и обворожительную девушку. Её заплаканное лицо заставило меня сомневаться, Мария ли передо мной?

— Успокойся и объясни, что случилось? — твёрдо сказал я.

Мария убрала руки от покрасневшего лица и, заикаясь, произнесла:

— Отец выгнал меня из дома.

— Ты уж не обижайся, Маш, но после того, что ты устроила на званом ужине, этого следовало ожидать, — ответил я.

— Это ещё не всё, Владимир, — прошептала она. — Он хочет отомстить тебе. Нам обоим. Ты ещё не представляешь, что он для тебя приготовил…

Глава 15

— Выкладывай, Маш, — сказал я. — В последнее время каждый второй хочет мне как-то насолить или отомстить. Даже интересно, смог ли выдумать твой отец что-нибудь оригинальное.

— Ты не понимаешь, Владимир, это совсем не шутки, — воскликнула Мария. — Отец хочет нанять группу людей из Сумрачного клана.

— Сумрачный клан? А это ещё что такое? — поинтересовался я.

— Семья наёмных убийц. Они выполняют свою работу с дьявольским профессионализмом. К их услугам имеют доступ лишь главы самых влиятельных родов.

— Любопытно, — задумчиво почесал подбородок я. — Значит, маги-убийцы вскоре должны явиться за мной и за моей семьёй?

— Нет, — помотала головой Мария. — Только за тобой. Отец сказал, что не хочет тебя убивать. Ему лишь нужно, чтобы Сумрачные доставили тебя ему.

Только стоило учитывать, что Мясников-старший мог сказать это специально, чтобы Маша, сама того не ведая, ввела меня в заблуждение.

— Так я в это и поверил, — ухмыльнулся я. — Всё равно на всякий случай лучше отправить семью подальше отсюда. Да и странно всё это в целом. Зачем он тебе рассказал о своих планах? Виктор Мясников, может, и псих, но явно не дурак. Он должен был догадаться, что ты мне всё расскажешь.

— А это совсем не важно, расскажу я или нет, — грустно улыбнулась Мария. — От Сумрачного клана невозможно скрыться. Если они захотят кого-то найти — они найдут. Иногда они даже специально оставляют предостерегающий знак, чтобы подогреть страх своей жертвы. Им доставляет удовольствие охота на людей. И я не слышала, чтобы они хоть раз упускали свою жертву.

— Да, Маш, а ты сегодня — просто кладезь хороших новостей, — усмехнулся я. — Ничего. Пусть приходят. Посмотрим, кто кого.

А остальных Беловых всё равно нужно отправить куда-нибудь. На море или в какой-нибудь санаторий. Ноябрь месяц — не лучшее время для таких путешествий, но я что-нибудь придумаю. За границу перевезти их не выйдет. Из-за военных действий сейчас слишком мало стран, куда можно было бы отправить свою семью на отдых.

— За меня не переживай, — заключил я. — Ты сказала отцу то, что считала нужным. Он разозлился не из-за твоих действий, а из-за нашей с ним перепалки. Пусть делает, что хочет. Я ему просто так не дамся. Давай-ка лучше решим, что теперь с тобой делать. Тебе бы с утра обратиться к декану насчёт комнаты. Будешь жить с нами в общежитии.

— Нет-нет-нет! — воскликнула Мясникова. — Ни за что!

— Не понял, что тебя не устраивает? — удивился я. — Домой тебе теперь путь закрыт. Придётся жить с нами. Тут не так уж и плохо, порой даже весело бывает!

— Ты не понимаешь, Владимир, — хмыкнула Мария. — Уважение ко мне уже после инцидента с Павлом исчезло, а дальше будет только хуже. Если однокурсники поймут, что я живу в общежитии, а не в собственном особняке, меня просто сделают изгоем.

Вот и последствия, о которых Марии следовало подумать заранее.

— Что за глупости, Маш? — развёл руками я. — Не будешь ты никаким изгоем, ты ведь в моём Студенческом клане. Мы-то от тебя не отвернёмся.

— Куда исчезла твоя дальновидность, Владимир? — спросила Мария. — Через три с половиной года мы выпустимся из академии и вступив в новую жизнь. В жизнь дворян, где вокруг царят интриги и бесконечные войны за власть. Дело не в том, что я теряю авторитет среди студентов. Я теряю авторитет среди будущих глав родов и кланов.

— Хм, — задумался я. — Если так посмотреть, в твоих словах есть доля истины. Тогда какой вариант ты предлагаешь?

— Я не знаю! — воскликнула девушка. — Я надеялась, что ты сможешь что-то предложить.

Ну Мясникова! Мне только и осталось поисками жилья для неё заниматься. Хотя… Один простой вариант у меня всё же есть

Я перевёл взгляд на свой шкаф.

— В целом ты могла бы остаться здесь, — сказал я.

— Что? — Мария вздрогнула. — В смысле — с тобой? В твоей комнате?

— Соблазнительный вариант, но нет, — ответил я. — В Тайном Убежище. Там много свободных комнат. Можем оборудовать тебе жильё. Водоснабжение там тоже имеется. И выхода из него целых два. Один через мою комнату, второй — через Закрытый Клуб и библиотеку. Я думаю, у нас получится обустроить тебе комфортные условия.

— А как же паук?

— Аким-то? А что с ним? Думаешь, он будет против? — усмехнулся я. — Мне казалось, ты ему нравишься.

— Да просто как-то стрёмно! Молодая и красивая девушка-аристократка живёт в одном помещении со старым простолюдинским пауком! — воскликнула Мария.

— Заканчивай жаловаться, — настоял я. — Это единственный нормальный вариант.

— Ладно, — кивнула Мария и отвела взгляд. — Но сейчас уже ночь. Поздно там что-то оборудовать. Можно я тут — у тебя останусь переночевать?

Мария будто специально испытывала на прочность гормоны моего нового молодого тела. Но выпроводить её из своей комнаты я не мог.

— Оставайся, что поделать, — пожал плечами я. — Куда ты теперь пойдёшь в такой час.

— Спасибо! — прищурив уставшие глаза, произнесла Мария.

По её лицу пробежала шаловливая улыбка. Всю её тоску, как рукой сняло. Всё-таки все в семействе Мясниковых со странностями. Она только что рыдала из-за того, что отец выгнал её из дома и собрался меня похитить. А теперь сидит у меня на кровати и ухмыляется так, будто я её на сеновал приволок.

Тьфу ты, какой ещё сеновал⁈ Когда я привыкну к дворянскому языку. Никак из меня дух охотника не выйдет.

И тут Мария начала раздеваться. Такое впечатление, что она и вправду меня испытывает. Только эти игры мне сейчас совсем ни к чему.

— Тебя ничего не смущает? — спросил я. — Даже не попросишь отвернуться?

— А чего мне стесняться? — пожала плечами Мария, стягивая с себя платье. — Мы ведь в одном клане. А ты — наш глава. Если бы я даже захотела, чтобы ты не смотрел, ты бы всё равно поступил так, как хочешь.

— Эм… а ничего, что у нас всего лишь студенческое объединение?

— Владимир, вот уверена, если захочешь, то быстро клан зарегистрируешь. Выпустишься из академии с официальным кланом. С силой, которую увидят другие.

Однако смотря на полуобнажённое девушки, все мои мысли были отнюдь не о клане. Его можно в любое время официально оформить, а Мария стоит полуголая здесь и сейчас.

Интересная у неё формулировка. «Если бы я даже захотела, чтобы ты не смотрел». Простыми словами: «Смотри, мне это нравится».

Мария осталась в одном лишь нижнем белье. Я не хотел на неё открыто глазеть, но взгляд сам пробежал по телу девушки. Чёрное кружевное бельё — почему-то я так и думал. Мария помешана на чёрном.

Девушка юркнула под одеяло и отодвинулась к стенке. На моей односпальной кровати было предательски мало места для нас двоих.

Но усталость после тяжёлого дня брала над собой верх. Устоять от соблазна было сложно… Сначала званый ужин, потом битва с фобом. А теперь полуобнажённая девушка в моей кровати.

Только вот, за её действиями может скрываться скрытый умысел… Либо это я уже от старости впадаю в паранойю.

В голове сплошные парадоксы. Разум твердит одно, а гормоны юного тела — другое. И что выбрать?

Я скинул рубашку, выключил свет и лёг на бок — спиной к Марии. Девушка тяжело дышала.

— Холодно тут у тебя, — сказала Маша и обернулась ко мне.

Она положила руки мне на грудь, касаясь своей бархатистой кожей. А разлитые по подушке волосы пахли лавандой.

С недавних пор я доверяю Марии, но всё же со всеми представителями дворянских родов стоит быть аккуратнее. Особенно с Мясниковыми. Если я сделаю какого-нибудь бастарда — это мои проблемы точно не решит.

Завтра же поручу Бродскому зелье контрацепции создать! Хм, ну или наконец до аптечной лавки дойду.

Не прошло и минуты, как воздух в комнате заполнили феромоны девушки. Моё сердце ёкнуло и обожгло мощным приливом крови, но я вовремя активировал отражение.

— Мария, сейчас же выключи свою магию. Или пойдёшь к Акиму спать. Заодно и проверим, работают ли твои феромоны на старых пауках.

Мария Мясникова громко цыкнула и повернулась ко мне спиной.

— Да ты издеваешься надо мной, Владимир Белов, — шикнула она.

Я с трудом сдержал смешок. Пусть шипит змеюка, сейчас успокоится. Меня затянуло в сон практически моментально.

Наступило воскресенье, поэтому я собрался отоспаться на неделю вперёд.

Я открыл глаза ближе к обеду и то, лишь тогда, когда почувствовал запах кофе. Откуда бы ему взяться в моей комнате?

— Доброе утро, — произнесла Мария, сидевшая на стуле напротив меня.

На девушке была моя рубашка. Мясникова пила кофе. Заметив, что я проснулся, девушка протянула мне вторую чашку.

— Будешь? Только что приготовила, — произнесла она.

— Буду, спасибо, — не без удивления принял чашку я. — А ты чего в мою одежду вырядилась?

— Свою отнесла Акиму на стирку, — ответила Мария. — Жду, когда он закончит.

— Вот те раз! — усмехнулся я. — Не прошло и суток, а ты уже запрягла Акима себе в услужение.

— Ну, раз уж я теперь живу в Тайном Убежище, значит Аким теперь — мой дворецкий.

— Ты его подкармливать не забывай, — попросил я и отпил кофе.

Чёрный, крепкий, без сахара — всё, как я люблю.

— Скажи мне честно, Владимир, я тебе совсем не нравлюсь? — спросила Мария, приложив губы к чашке. Её взгляд не отрывался от меня ни на мгновение.

Вот заладила! Ну не скажу же я ей, что я феромоны своим отражением отбиваю.

Однако Мария действительно ждала от меня ответа. Она не умела или не хотела выражать свои эмоции так же ярко, как это делала Колокольцева, но девушку определённо мучил тот же самый вопрос, что и Юлю.

Ну я прямо-таки вор, специализирующийся на семье Мясниковых. У Павла украл магию, у его сестры — сердце. Осталось у их папашки авторитет стащить и приватизировать — и все Мясниковы окажутся у меня под колпаком. А к этому всё и идёт, если учесть, что Виктор собирается наслать на меня клан наёмных убийц.

А Мария продолжала буравить меня взглядом.

— Позволь для начала уточнить, — начал я. — В тебе играет спортивный интерес или личный?

— Чего? — не поняла Мария.

— С какой целью ты меня об этом спрашиваешь? — поинтересовался я. — Тебя волнует, почему я — единственный человек, который не поддаётся на твои чары? Или здесь что-то другое?

— Что-то другое, — раздражённо произнесла она и отвела взгляд.

— Так разговор у нас с тобой вряд ли получится, — пожал плечами я.

— А как, по-твоему, Владимир, я должна себя вести? — воскликнула Мария. — Молодой человек, который меня привлекает, смотрит на меня, как на… как на… Как на Николая Бродского!

Бледная кожа Марии побагровела.

— Странное сравнение, — усмехнулся я. — В смысле — смотрю, как на друга?

— В смысле — смотришь, как на страшненько парня!

О-о-о, да я заставил её комплексовать. Даже и не думал, что простым отражением феромонов доведу девушку до такого.

— Мария, давай я скажу тебе прямо, — начал я. — Ты безумно красивая девушка, с которой я с удовольствием бы провёл ещё одну ночь, только на этот раз без сна. Однако у меня сейчас большие проблемы с твоей семьёй. И я хотел бы для начала решить их.

— Для начала? — хитро прищурилась Мария. — А потом?

— А потом — посмотрим, — уклончиво ответил я и принялся одеваться.

— Ух и скользкий же ты, Владимир, — вздохнула Мария. — В руках не удержишь.

— Сочту за комплимент, — ответил я, надевая новую чистую рубашку. — Я пошёл по своим делам. Вернусь поздно. Чувствуй себя, как дома, но сильно не хозяйничай. Я попрошу, чтобы Бродский с Ковтуновым помогли тебе обустроить Тайное Убежище.

Я покинул общежитие и сразу же направился в ближайшее тур агентство. За ночь мысль о необходимости временно переместить мою семью только окрепла.

По дороге к месту назначения я набрал номер графа Серебрякова. Пора бы уже выяснить, как продвигается процесс реставрации родового особняка Беловых.

— Слушаю вас, Владимир, — ответил Семён Андреевич Серебряков.

В его голосе звучали нотки недовольства и явного страха. Всё-таки хорошо я потряс их семейство.

— Доброе утро, Семён Андреевич, — изображая дружелюбие, произнёс я. — А что с интонацией? Что-то стряслось? Может быть, чем-то недовольны? И самый главный вопрос — куда пропало моё отчество?

— Нет, всё в порядке, Владимир Алексеевич, прошу меня простить, — покорно произнёс Серебряков. — Чем могу быть полезен?

— Хочу узнать, как продвигается ремонт особняка. Я вам большие деньги на это выделил, — напомнил я.

— Владимир Алексеевич, мы бы с радостью ускорили процесс, но приходится чинить дом по одной комнате за раз. Там же всё-таки проживает ваша семья. Я всячески стараюсь не доставлять им неудобства!

— Разумное замечание, — согласился я. — Именно поэтому я спешу сообщить, что в ближайшее время Беловы уедут на отдых. На две-три недели. Я хочу, чтобы за это время, пока дом пустует, ваши элементали и прочая нечисть уже полностью закончили ремонт особняка.

— Всего за три недели⁈ — удивлённо воскликнул Серебряков.

— Может быть, даже за две, — ответил я. — А что такое? Вас что-то не устраивает, Семён Андреевич? Я думал, что у Серебряковых связи в самых продвинутых строительных компаниях. Да одни ваши элементали чего стоят!

— Д-да, всё верно, — заикаясь, ответил Серебряков. — У нас очень много полезных связей.

— Правда, толку от них я пока не вижу, — надавил на графа я. — Может, нам тогда стоит найти других строителей, а от вашей семьи… избавиться?

«Избавиться» прозвучало двусмысленно, как я того и хотел. Грех — не потрепать нервишки Серебрякову. Пусть этот хряк хоть немножко зашевелит своей задницей.

— Нет, что вы! Что вы, Владимир Алексеевич? — перепугался Серебряков. — Мы всё сделаем, как пожелаете! Только скажите, когда ваша семья изволит уехать отдыхать — и мы сразу же всё устроим.

— Вот и хорошо, — радостно заявил я. — Рад, что мы с вами договорились. Тогда в течение двух недель дом должен превратиться в настоящий дворец. Лично проверю, чтобы все деньги были потрачены куда надо.

— Простите, как это — дворец? — со страхом в голосе уточнил Серебряков.

— И вам всего доброго, Семён Андреевич, — закончил разговор я и положил трубку.

Всё-таки этот скользкий слизняк меня жутко бесил. В такие моменты я начинаю задумываться, что мне не хватает отца. Но лишь по одной причине. Уж очень хотелось бы показать Серебрякову, что его главный враг — Алексей Белов — жив.

Но подпускать отца к остальным Беловым я пока не могу. Слишком мало к нему доверия. И, учитывая род его деятельности, слишком много вокруг него опасности.

Поиск отражателей, игры с Тёмным Миром. Нет уж! Пусть Алексей Белов и дальше странствует, пока я не буду уверен в том, что старику можно доверять.

Но что-то мне подсказывает, что доверие ко мне он не заслужит уже никогда.

Я провёл в тур агентстве чуть больше часа, но всё же нашёл достойные путёвки для своих родственников. Три недели на берегу Чёрного моря неподалёку от Адлера. Дорогущий тур для особо важных персон, по двадцать тысяч на человека.

Явный перебор, но для семьи мне не жалко. В брошюре указывалось, что у отдыхающих будет личная охрана — а это самое главное.

Забавно выходит, месяц назад я ломал голову, как вернуть взятые моим отцом в долг тридцать тысяч рублей, а теперь с лёгкостью отдаю шестьдесят штук на один лишь отдых для семьи.

Рост — на глаза. И это только самое-самое начало.

Всё время оформления документов я слышал не периферии знакомый женский голос. У соседней кассы был кто-то из моей академии. Ответ на свой вопрос я получил уже на выходе.

У дверей тур агентства я столкнулся нос к носу с Юлией Колокольцевой. Но она была не одна. Её сопровождал старший брат — Юрий.

Оба удивлённо вздрогнули, заметив меня. Но сложно сказать, кто из нас сильнее был поражён этой встречей. Юля уже успела за последние два месяца намозолить глаза, и встречать её в самых неожиданных местах для меня стало привычкой.

Но её брат меня поразил. Когда я бился с ним на дуэли месяц назад, Юрий больше походил на ходячий труп. Или на бездомного алкоголика, если уж изъясняться честно.

Но теперь передо мной стоял совсем другой человек. Гладко выбритое лицо, светлые волосы аккуратно уложены. От синяков под глазами не осталось и следа. Посвежевший Юрий Колокольцев чем-то напоминал мне Александра Пересветова. Такой же импозантный молодой блондин. Правда, черты лица у Пересветова были более правильные. Всё-таки боец Светлого Дня создавал о себе впечатление идеального человека без малейших изъянов. Юрий же просто выглядел приятно.

— Какая встреча! — воскликнул я. — Колокольцевы, вот уж кого не ожидал здесь увидеть.

— Ой, здравствуй, Володя, а ты что тут делаешь? — удивилась Юлечка.

Но Юрий не дал нам перекинуться и словом. Он сделал резкий шаг навстречу ко мне и протянул руку.

— Здравствуй, Владимир. Рад тебя видеть, — вежливо поприветствовал меня он.

— Взаимно, Юрий, — кивнул я и ответил на его рукопожатие.

Можно было бы подумать, что Колокольцев, как и все дворяне, пытается лишь показаться вежливым. А на деле плетёт против меня очередной заговор. Но в глазах старшего брата Юли читалась искренность.

Сильно же его изменила наша дуэль. Юля упоминала, что её брат пошёл на поправку, но я был уверен, что она преувеличивала.

— Юлия, позволь нам с твоим однокурсником побеседовать наедине, — попросил Юрий.

— Чего⁈ — разозлилась Колокольцева. — Ты опять за своё? Нет уж! Никаких больше дуэлей.

— Дуэлей не будет, — уверил её я. — Послушай брата, дай нам поговорить.

— И ты туда же! — обиделась Колокольцева, затем повернулась к брату и ткнула его пальцем в бок. — Ну, Юра! Даже не дал мне разузнать, куда брал путёвки Владимир.

— Ты с ним каждый день в академии видишься, успеете ещё наболтаться, — спокойно ответил Юрий.

Мы вышли на улицу. Юля смиренно отошла в соседний магазинчик, а мы с Юрием остались наедине.

— О чём хотел поговорить? — спросил я.

— Я обязан тебе жизнью, Владимир Белов, — неожиданно заявил Юрий Колокольцев и склонил передо мной голову.

— Эй, ты чего? — я хлопнул Юру по плечу. — Ты сначала объясни, в чём дело. Не надо передо мной кланяться.

— Ты и сам знаешь, в чём дело, — воскликнул Юрий. — Мало того что ты сохранил мне жизнь на той дуэли, так ещё и на путь истинный наставил! Я уже месяц не пью, мне удалось наладить отношения с семьёй. Нам даже удалось найти хорошего лекаря, который назначил мне курс зелий и теперь я больше не страдаю от своих собственных магических способностей!

Точно, у Юры ведь были проблемы с предсказанием чужих движений. Он не мог контролировать свою силу и постоянно читал действия окружающих его людей.

— Что ж, я рад, что наша дуэль пошла тебе на пользу, — улыбнулся я. — Скажу честно, на первый взгляд ты мне показался редкостным ублюдком. Но сейчас я вижу, что каждый имеет право на шанс. Это большое достижение — изменить себя всего за месяц. Ты молодец, Юрий.

Юрий Колокольцев улыбнулся, а затем, убедившись, что рядом нет лишних ушей, добавил:

— Владимир, если захочешь позвать Юлю замуж, я могу тебе в этом помочь.

Я чуть язык не проглотил от этого предложения.

— С чего ты взял, что я этого хочу? — удивился я.

— Юля постоянно про тебя галдит, — ухмыльнулся он. — Если тебе придёт на ум такая идея — она точно не откажется. А я обязательно поговорю с отцом, чтобы и он тебе не отказал.

— Тише-тише, — перебил Юрия я. — Мы с Юлией просто друзья. Не торопи события.

— Друзья, говоришь? — задумался Колокольцев. — А Юля так не считает.

— Сам понимаешь, Юра, — пожал плечами я. — Девушки часто придумывают себе небылицы. Но твоё предложение я запомню.

— Запомни-запомни, — ухмыльнулся Юрий. — Я был бы рад, если бы у меня появился такой младший брат, как ты. Правда…

Юрий задумчиво потёр подбородок, глядя на меня и добавил:

— Сложно будет воспринимать тебя, как младшего брата. Смотрю на тебя — и меня не покидает ощущение, что ты мне в отцы годишься. Глупо, правда?

Ваша магия восприятия, Колокольцевы, всю мою конспирацию сломает.

— Конечно, глупо, — махнул рукой я. — Я на первом курсе академии, о чём ты вообще говоришь?

— Секретничаете? — прошептала незаметно подкравшаяся к нам Юля.

— Уже заканчиваем, — ответил я. — Был рад побеседовать, Юрий. Но я спешу.

Я пожал Колокольцеву руку на прощание, улыбнулся Юлечке и направился к ближайшей станции метро. Я хотел отвезти Беловым путёвки. Это их обязательно обрадует.

Но уже через минуту я почувствовал нечто странное.

Барабаны в ушах. Кто-то желал мне смерти!

Это чувство возникло всего на долю секунды и тут же исчезло. Я обернулся и посмотрел Колокольцевым вслед. Кроме них на улочке никого не было.

Странно… После разговора с Юрием я бы ни за что не подумал, что он вновь может желать мне вреда.

И это ощущение пролетело сквозь мою голову слишком мимолётно. Такого ещё никогда не было. Будто кто-то захотел меня убить и тут же передумал. Но такие эмоции не могут покинуть человека моментально. Им всегда нужно время, чтобы угаснуть.

Я продолжил свой путь, на всякий случай приготовив свои каналы отражения для атаки.

В моём кармане завибрировал мобильник

«Неизвестный номер».

Ох, что-то мне всё это не нравится.

— Владимир Белов слушает, — ответив на звонок, сказал я.

— Сынок, за тобой следят, — произнёс знакомый мужской голос.

— Отец, ты, что ли? — удивился я. — Ты ведь говорил, что не пользуешься сотовой связью. И откуда у тебя мой номер?

— Нет времени объяснять, — перебил меня отец. — Рядом с тобой двое из Сумрачного клана. Они ведут тебя в ловушку.

Так и думал, что за мной следят. Но как меня может кто-то вести в ловушку? Я ведь иду своей дорогой — к метро.

— В тур агентстве тебе подложили артефакт дезориентации. Ты идёшь не туда! — крикнул отец.

Что он несёт? Моё отражение бы почувствовало магию!

И стоило мне об этом подумать, как я ударился лбом о кирпичную стену. Улицы передо мной, как ни бывало.

Я был в тупике… В ловушке.

А за моей спиной слышатся шаги наёмных убийц.

Глава 16

— Ты в ловушке! — послышался встревоженный голос отца из моего телефона.

Однако сам я паниковать не спешил. Кто бы меня ни преследовал, он ещё неподозревает, что ему придётся столкнуться с охотником на магов. И как же хорошо, что мои враги подняли планку, и теперь мне не придётся калечить людей без дара.

— Ты сам-то откуда вещаешь? — тихо спросил, стараясь не оборачиваться на приближающихся врагов.

— Я на другом конце улицы, скоро буду у тебя! — сказал в трубку Алексей Белов.

Его голос едва не срывался на крик. Видимо, и правда переживал… но мне эта забота была не нужна. Сунется — и ещё сам пострадает.

— Не стоит, отец. Я разберусь сам, — ответил я и положил трубку.

Резким движением я скинул с себя сумку, в которой лежали билеты на море и тот артефакт, что мне умудрились подсунуть. Картинка перед глазами изменилась. Я стал чётко понимать, где нахожусь.

А ситуация была не из лучших. Тёмный проулок без ответвлений.

Я в тупике, а единственный выход преграждают два мага, облачённых в чёрные одеяния.

— Сумрачный клан, значит? — я повернулся к врагам лицом. — Ну что же, неплохо работаете. Я почти не смог вас заметить. Да и не думал, что вы явитесь за мной так быстро. Меня предупредили о вашем появлении всего полдня назад.

Убийцы ничего не отвечали, лишь медленно двигались навстречу ко мне. Их техники мне были неизвестны. Магия, которую эти люди используют, мне была хорошо знакома. Однако дезориентацией в чистом виде я никогда не встречался, но самое главное другое…

Их магию почему-то не чувствует моё отражение. Или вернее, ощущает лишь мельком. А для боя этого ох как мало!

В чём проблема?

Неужели за три сотни лет маги смогли создать ответвления колдовства, под которые отражение просто-напросто не заточено?

В таком случае я сейчас для них — обычный простолюдин без способностей. Придётся попотеть.

Мне и в прошлой жизни приходилось разделываться с магами без дара. Случалось и такое, что не на всех врагов хватало моей магии отражения. Редко, но и такое бывало. Однако там хотя бы был огнестрел. Тут же придётся драться голыми руками.

Грузный мужчина в чёрном одеянии сорвался с места и побежал на меня. А вот тощий остался за него спиной и начал размахивать руками. Поначалу я подумал, что он колдует.

Но нет. Он принялся с огромной скоростью метать в меня ножами!

Я сделал кувырок вперёд и скрылся в тени атакующего меня здоровяка. Второй убийца не станет бросать ножи в своего товарища. Поэтому я могу использовать его, как живой щит.

Лучшая защита — это нападение!

Решил не медлить и сразу же врезать ближайшему убийце по челюсти. Мимо меня просвистели метательные ножи. Мой кулак пролетел мимо лица врага и… утонул в его торсе.

Убийца тихо хохотнул. Он был неосязаем. А вот этот вид магии мне встречать не доводилось. Да эти ребята полны сюрпризов!

Стоп. Если он неосязаем…

Осознание пришло слишком поздно. Ножи пролетели сквозь тело убийцы и рассекли мои руки. По предплечьям заструилась горячая кровь.

Чёрт! Как же больно!

Эти ублюдки меня теснят! Если я срочно не придумаю подходящую тактику, в конце этого дня я уже буду сидеть в темнице у Виктора Мясникова.

Голова начала кружиться. До боли знакомое чувство, с таким мне сталкиваться уже приходилось, и не раз. В моих венах течёт яд. Ножи были отравлены.

Так дело не пойдёт…

Пора использовать козырь, который я хранил в себе всё это время. Не хотелось мне доставать его так рано, но выхода нет — противник слишком силён.

Я сделал глубокий вдох и нащупал в своих каналах большой сгусток магии крови, которую вытянул из Павла Мясникова. Если я воспользуюсь ей, Павел пойдёт на поправку значительно быстрее. Но сейчас эта магия — мой единственный шанс на победу.

Магия крови растеклась по моему организму. Пронеслась по мне, как тысячи мелких игл. Я всем нутром ощутил, как трещат стенки сосудов. Но молчал, сжимая челюсть,

Первым делом я выплеснул из себя скопившийся яд. Смертоносные капли окружило оболочкой из железа, которое я вытянул из собственного организма. На выходе из вен образовались маленькие ядовитые пули.

Конвенция о запрете огнестрельного оружия, говорите?

Тогда я сам стану оружием!

Давление крови выбило крошечные пули из моих вен, и те пронеслись сквозь тело неосязаемого убийцы прямо в его напарника.

Ощущения не из приятных, но на что не пойдёшь ради победы!

Магию они через себя пропустить не могли, в отличие от тех же ножей!

Убийца вскрикнул от неожиданно пронзившей его боли и упал на землю.

— О таком сюрпризе вас не предупреждали, Сумрачные? — хищно улыбнувшись, спросил я. — Зря вы взяли этот заказ. Я для вас слишком большая добыча.

В ярости неосязаемый убийца набросился на меня, размахивая острым кинжалом прямо перед моим лицом.

Вот и материальным стал. Видимо, слишком много маны жрёт их фирменное заклинание.

Ублюдок походу испугался. Ему было приказано взять меня живым, но он уже вовсю пытается меня ранить.

— Куда же делся ваш профессионализм, Сумрачный клан? — усмехнулся я.

Но этих людей не так просто вывести на эмоции.

Я отклонился назад, кинжал полоснул по моей груди. Последние крупицы магии крови вырвались из меня и ударили по врагу.

А магия всегда контактирует с магией!

Может быть, он и неосязаемый для моих ударов, но в нём тоже течёт кровь. И пока крупицы магии были в теле врага, я поспешил это использовать.

Я обратил ток крови противника вспять.

Здоровяк пошатнулся и рухнул на спину, крепко приложившись головой о мусорный бак. Я запросто мог убить его магией Павла, но не стал. Из наёмных убийц всё ещё можно было выбить полезную информацию.

Я уселся сверху на врага, который уже успел потерять контроль над магией. Он вновь стал осязаемым — а значит, он уязвим для моих кулаков.

— Ну что, приятель, теперь давай беседовать? — произнёс я. — А хороший разговор с такими, как вы, всегда начинается с крепкого удара!

Я размахнулся и изо всех сил врезал по челюсти противника. Тот больше не сопротивлялся, а значит, и увечить больше нет смысла.

Какие-то они хилые для элитного отряда. Или может, старший Мясников поскупился и отправил ко мне стажёров? Или это у меня чересчур завышенные требования к наёмникам?

Вот раньше всё было иначе. Тьфу! Опять мысли не туда понесло!

— Отвечай мне, сколько Виктор Мясников заплатил за мою поимку? — со сталью в голосе спросил я. — И лучше не молчи. С убийцами у меня разговор короткий.

Но мужчина в чёрной маске молчал. То ли кодекс наёмника не позволял ему говорить, то ли я слишком сильно повредил его сосуды магией крови. Скорее всего, имело место и первое, и второе.

— Молчишь, значит? — хмыкнул я. — Что ж, уважаемо. Ты ведь прекрасно понимаешь, что я могу тебя убить. А твой друг ранен своими же ядом. Есть у него противоядие или нет — вопрос второй, поскольку он сейчас без сознания, а кровь стремительно покидает его организм. Вы облажались, ребята.

Убийца громко рыкнул и повернул голову к своему соратнику.

Беспокоится за жизнь своего соклановца. Похоже, парню плевать, что я его самого могу прикончить в любой момент. Похвально, я бы на его месте тоже думал о жизни союзника. Но для убийцы — это слабость. Профессионалы так себя не ведут.

— Зелёные ещё совсем, да? — усмехнулся я. — Не повезло вам столкнуться со мной, господа. Я сегодня не в настроении возиться с такими, как вы. Я вас обоих прикончу, и это будет отличным посланием вашему клану и заказчику — Виктору Мясникову. Чтобы больше никто не смел ко мне соваться.

— Прошу, не надо, — просипел раненный мною наёмник. — Ты победил меня, отравил мою сестру её же ядом. Отпусти нас.

Фига! Так второй убийца вовсе не мужик… Впрочем, какая теперь разница?

— Ишь как заговорил! — ухмыльнулся я, не выказывая удивления. — А я уж думал, что вам языки отрезают, чтобы с жертвами болтать не могли. Вот только ваши шансы выжить, ребята, стремятся к нулю.

— Пожалуйста, прошу тебя, — взмолился мужчина. — Это наша первая миссия. Нам доложили, что ты — слабак. Против тебя изначально всего одного убийцу хотели отправить.

Ого! Так, прав я оказался… Даже обидно немного, что меня до сих пор недооценивают.

— Что ж, фиговые информаторы у вашего клана, — пожал плечами я. — Только не нужно унижаться перед смертью. Прими свою судьбу, как мужчина.

— Нет, стой! — замахал руками убийца. — Можешь убить меня, но не убивай мою сестру!

— И что мне прикажешь делать? — поинтересовался я. — Забрать её с собой? Исцелить от яда и выходить? Если умрёшь ты, умрёт и она. Я не собираюсь возиться с людьми, которые пытались отнять мою жизнь.

— Я могу помочь. Обещаю, что помогу! — продолжал умолять мужчина. — Наш отец — один из главных людей в Сумрачном клане. Если я расскажу ему, что ты сохранил нам жизнь, возможно, он откажется от заказа.

Вот даже спрашивать не хочу, почему глава Сумрачного клана отправил двух своих детей на моё убийство… Тут либо они сильно накосячили, либо это должно было быть испытание для полноценного вступления в клан.

Что ж, раз убийца сам идёт на разговор, попробую обратить случившееся своей выгодой.

— С чего ты решил, что я тебе поверю? — нахмурился я. — Ты можешь наболтать чего угодно, а потом за мной придёт весь твой клан разом. Ведь теперь вы знаете, что я далеко не слабак.

— Даю слово, что не обману тебя. Я назову наши имена.

— И что мне они дадут? — спросил я.

— Если ты знаешь имена убийц, твои судьбы в их власти. Если наши имена всплывут, нас сразу же уберут из клана. В наших рядах одно из главных правил — оставаться незамеченными. Сохранять тайну личности.

Я задумался. В его словах была логика. Но проверить на месте я это не мог.

— Всё равно не понимаю, почему я должен верить убийце? — хмыкнул я, смотря на лежащее рядом тело девушки.

Её капюшон приоткрылся, и стали видны белые пряди волос. Теперь без магического облачения, она предстала предо мною в истинном облике.

— Мы будем жизнью тебе обязаны. Оба. Ответим на любые вопросы, если они не касаются клана! — продолжил убийца.

Спрашивать, кто меня заказал, было бессмысленно, это и чёрту понятно. Мясников…

Но, я мог сохранить жизнь наёмникам, чтобы больше никогда Сумрачный клан не смотрел в мою сторону… или же вовсе заставить этих двоих работать на себя.

Чёрт, вот опять не убил мага! А так хотелось… Но я помнил про холодный расчёт. Как бы сильно ни хотелось пролить кровь, моя выгода должна быть на первом месте.

Только так можно возвыситься среди аристократов. Ступая по головам своих врагов.

— Называй имена, — велел я. — И приноси клятву. Жизнь за жизнь.

— Андрей и Марина Полунины, — произнёс убийца. — Прошу, запомни наши имена, но никому о них не сообщай. Я гарантирую тебе, что поговорю с командованием. Сделаю всё, что в моих силах… Больше к тебе из Сумрачного клана не придут.

— Посмотрим, — кивнул я. — А я повторю ещё раз: пусть глава Сумрачного клана и Виктор Мясников забудут о попытках поймать меня. В противном случае, им самим не поздоровиться. Я обещаю.

— Я могу ручаться лишь за свой клан. Но сделаю всё возмо…

— Да понял я, — махнул я рукой, понятно что за заказчиков мне гарантию о ненападении никто не даст. — А теперь повторяй за мной…

Убийца повторил за мной слова обычной клятвы, что будет преследовать его вечным долгом… Пока убийца не спасёт мою жизнь или же не убьёт для меня.

А если он сам снова захочет меня убить, то сидящая чёрной кляксой у его источника магическая клятва, вмиг разрастётся и уничтожит его. Жаль, что такую не подсадить всем врагам, тут нужна искренность… И у этого убийцы она была.

Я встал на ноги, дав своему врагу свободу.

Убийца медленно поднялся и, пошатываясь, пошагал к своей раненой сестре.

А магия крови всегда оставляла после себя нелицеприятные картины…

Первым делом он достал из кармана бутылёк с неизвестным мне зельем и принялся вливать содержимое в глотку девушки.

Должно быть, это противоядие. Точно новички… Матёрые наёмники не стали бы устраивать такую сцену перед своей жертвой.

— Спасибо тебе, Владимир Белов, — прошептал хриплым голосом убийца. — Ты силён. Никто другой на твоём месте не сохранил бы нам жизнь.

— Давай обойдёмся без соплей, — махнул рукой я. — Валите отсюда. И передайте заказчику дословно всё, что я сказал.

Убийца взвалил на спину тело соратника и пошагал к выходу из проулка. Прежде чем исчезнуть за поворотом, он обернулся и добавил:

— Тебя заказал не Виктор Мясников.

Убийцы исчезли, а через мгновенье в проулок вбежал запыхавшийся Алексей Белов. Отец покрыл своё тело несколькими оболочками магических щитов.

— Где они⁈ — крикнул он.

— Долго же ты добирался, отец, — усмехнулся я. — Вы только что разминулись. Я же говорил, что справлюсь и без твоей помощи.

Но появление отца меня сейчас беспокоило меньше всего.

Что, волкодав меня раздери, это значит? Меня заказал не Виктор Мясников? Да быть того не может. Мария упомянула, что Виктор собирается обратиться за услугами Сумрачного клана, и они тут же явились по мою душу.

Хотя, если вдуматься, больно уж быстро убийцы за мной пришли. Вряд ли Виктор Мясников подорвался заключать сделку с кланом сразу же после званого ужина. С того момента прошла не более двенадцати часов. Какой бы ни была плата, какими бы профессионалами ни были Сумрачные, но даже для них это слишком быстро.

Значит, убийца не лгал. Кто-то заказал меня ещё раньше. Теперь и Виктор не сможет заключить с ними контракт на меня, поскольку другой недоброжелатель уже заплатил за мою поимку. И явно поскупился…

Стоп. Не за поимку. Недаром меня удивил тот факт, что наёмники пытались меня убить, а не схватить живьём. Приди они по приказу Мясникова, никаких попыток вскрыть мою глотку и отравить меня ядом бы не было.

Кто-то заказал моё убийство.

Но кто⁈

С Суворовым мы разошлись на хорошей ноте. Мой друг скоро возьмёт в жёны его дочь. Игорю нет смысла атаковать меня. Может, Серебряковы решили получить свободу и вновь насолить моему роду? И снова мимо… Клятва верности не даст им ещё несколько поколений пойти против меня.

Тогда кто мог меня заказать? Профессор Черновский за плохое знание истории? Очередные приколы Мастера Тайн?

Бред какой-то. Если исключить семью Мясниковых, ни у кого нет выгоды убивать меня.

— Сынок, ты в порядке? — забеспокоился отец. — У тебя руки в крови.

Я вспомнил о существовании отца, и мой разум посетили новые подозрения.

— Так, а ну-ка поясни, — начал я. — А ты-то каким боком здесь оказался? Откуда узнал, что за мной идёт Сумрачный клан?

— Владимир, неужели ты подозреваешь, что это я их на тебя натравил? — удивлённо воскликнул отец.

— Не исключаю такой вероятности, — подтвердил его догадку я. — Врагов у меня на данный момент больше нет.

— Но я тебе не враг, Владимир!

— Я слишком плохо тебя знаю, чтобы знать наверняка, — нахмурился я. — И ты ушёл от ответа. Откуда ты узнал, что за мной идут убийцы? Как понял, что в тур агентстве мне подложили дезориентирующий артефакт.

Отец замялся. Я, может, и ошибался в своих подозрениях. Но отец явно что-то скрывал.

— Говори уже, не томи, — потребовал я.

— Я следил за тобой с тех пор, как мы расстались, — признался отец.

— Прекрасные новости! — воскликнул я. — А разве мы не договаривались, что ты исчезнешь до конца года? Мы ведь решили, что в следующий раз встретимся в декабре и начнём подготовку к экспедиции в катакомбы ордена отражателей.

— Помню, так оно и было, — кивнул отец. — Но я не мог оставить тебя без присмотра. Тем более, заказали не только тебя. Убийцы охотятся за нами обоими.

Вот это уже совсем не вяжется в целостную картину. Кому-то известно о том, что мой отец вернулся. И мы оба этому человеку мешаем.

— Ты ведь думаешь о том же, о ком и я? — спросил Алексей Белов.

— О чём ты говоришь? — не понял я.

— Много ты людей знаешь, которым выгодно прикончить нас обоих? — ответил вопросом на вопрос отец. — Вспомни, у кого я недавно украл книгу. И ведь эту книгу ты до сих пор не вернул. Так и хранишь её у себя?

Ольга Лазарева.

— Этого не может быть, — не согласился я. — Лазарева бы не стала нас заказывать.

— С чего ты это взял? — прищурил глаза отец. — Ты думаешь, что хорошо её знаешь? О нет, сынок. Ольга не так проста, как может показаться. Это я тебе, как её учитель говорю. Я давно подозревал, что она, как и мы с тобой, является потомком одного из последних выживших отражателей.

— Она им и является, могу подтвердить, — согласился я. — Я изучил книгу. Лазарева — наша дальняя родственница. Но я всё равно не могу понять, зачем ей убивать нас? Мы с ней в хороших отношениях. И о том, что книга у меня, ей известно. Она не стала протестовать.

— Владимир, Владимир, — вздохнул Алексей Белов. — Только не говори, что она тебя очаровала.

— Очаровать меня не просто. Эти трюки на меня не действуют, — ответил я.

— И это говорит мне восемнадцатилетний парень? — усмехнулся отец. — Ни за что не поверю, что молодой юноша вроде тебя смог бы так легко избежать женских чар.

— А поверить придётся, — настоял на своём я. — У неё нет на меня рычагов влияния, можешь не сомневаться.

Но как ни крути, в словах отца есть доля истины. Ольга Лазарева — единственный человек, которому может быть выгодно убить нас обоих.

— Вижу по твоему лицу, что мне всё же удалось посеять в тебе сомнения, — улыбнулся отец.

— Я поговорю с Ольгой, — сказал я. — Мне трудно поверить, что это она нас заказала, но все стрелки действительно указывают на неё.

— Мудрое решение, — кивнул отец. — Но будь аккуратен. На территории академии я за тобой следить не могу.

— Не надо вообще за мной следить, — потребовал я. — Мы договаривались больше не пересекаться. С убийцами, как видишь, я и сам могу справиться.

— Тут с тобой не поспоришь. Ты сильнее, чем я думал, — ответил отец. — Только не нужно было сохранять им жизнь. Почему ты не убил этих наёмников?

— Они ещё совсем зелёные. И я заключил с ними небольшую сделку, — сказал я. — Я знаю их имена. Эта парочка попытается уладить обострившуюся ситуацию. Я передал через них послание главе Сумрачного клана и заказчику.

Отец удивлённо посмотрел на меня.

— Ты сам на себя не похож, Владимир, — заявил он.

— Ха! Можно подумать, что ты меня достаточно хорошо знаешь, чтобы такое заявлять, — огрызнулся я.

— Да, я не видел, как ты рос и становился мужчиной. Но это не отменяет того факта, что сейчас я вижу в тебе… Опытного воина. У тебя не было времени, чтобы стать таким человеком. Это отражение так на тебя повлияло?

— Может быть, — уклончиво ответил я. — Кстати, об отражении. Оно почему-то не действовало на эту парочку. Я даже не смог почувствовать их приближения.

— Новая магия, — сообщил отец. — Ветви колдовства, которые появились совсем недавно. Скорее всего, орден отражателей не был готов к тому, что магия будет развиваться.

Он был прав. Артефакт нашего ордена был заточен строго на определённые ветви. Мы постоянно его совершенствовали, когда сталкивались с новыми противниками. А это ещё один повод поскорее добраться до артефакта. В него нужно внести корректировки.

— Кстати, я недавно видел Сергея… — произнёс отец. — Он так быстро вырос. Вы с братом очень похожи.

— Что ты сказал? — прошептал я. — Ты шлялся около особняка Беловых⁈

Меня переполнила ярость. Я с трудом удержался, чтобы в очередной раз не вступить в рукопашный бой с отцом.

— Сергей меня не увидел, — невозмутимо продолжил Алексей Белов. — Я следил за ним издалека.

— Вижу, ты решил нарушить все наши договорённости, — вздохнул я. — Следил за мной. Чуть не показался на глаза Сергею. У тебя осталась хоть капля совести, отец?

— Я должен был присмотреть за вами. Убийцы могли прийти и за Сергеем.

— Именно поэтому я собираюсь отправить их подальше отсюда, — сообщил я. — Мама, Аня и Сергей уедут на отдых. За эти три недели нам с тобой нужно будет избавиться от нависшей над нашей семьёй угрозы.

— Нам с тобой? — улыбнулся отец. — Неужто ты, наконец, хочешь объединиться со своим стариком?

— Не обольщайся. Это временная мера. Раз нас обоих хотят прикончить, придётся действовать сообща.

— Подумать только, — вздохнул отец. — Единственное, что может сблизить отца и сына — наёмные убийцы.

На это мне ответить было нечего. Алексей Белов был готов скинуть вину за своё плохое отцовство на кого угодно.

Но по итогу разговора с ним я понял одно: поездку к родственникам лучше перенести. Хоть сегодня и воскресенье, мне нужно найти Ольгу Лазареву. Женщина редко выходит за пределы академии. Велика вероятность, что я смогу застать её у себя в кабинете.

Мне пришлось порвать свою рубашку и перебинтовать ею кровоточащие раны на предплечьях. Я накинул на голое тело пиджак и застегнул на нём все пуговицы. Как ни крути, а имидж — очень важная часть облика аристократа. Не стоит показываться на людях залитым с ног до головы кровью.

Кабинет Лазаревой оказался закрыт. На двери висела записка: «Если понадоблюсь, я в своих покоях».

Личные апартаменты преподавателей находились в главном корпусе. Я прошёл мимо деканата и поднялся на лифте на пятый этаж. Комнаты Ольги Лазаревой находились по соседству с Черновским. Вот уж действительно — неприятное соседство.

Я подошёл к двери, что вели в покои Ольги, и собрался постучать, но что-то меня остановило. Предчувствие? Нет, магические вибрации в воздухе. За дверью кто-то колдовал. Это была магия жизни. Наверное, Ольга проводит какие-то эксперименты.

Однако болезненный зуд в затылке не давал мне покоя. Колебания её магии были тревожными. Женщина защищалась от кого-то. Когда воздух всколыхнуло от запаха другой магии, я понял, что Лазарева не одна.

И она в опасности.

Послышался громкий женский крик и грохот.

Я решил не терять времени, сделал шаг назад, затем разогнался и выбил дверь своим весом.

В покоях Лазаревой царил хаос. Беззащитная женщина в домашнем халате лежала на полу. Над ней склонились люди в чёрных одеяниях.

Сумрачный клан. Значит, отец ошибся. Лазарева — не заказчик. Она тоже жертва.

— Владимир! Помоги! — увидев меня, закричала Ольга.

Но убийца уже занёс кинжал над её шеей.

Глава 17

— Стоять! — закричал я и влетел в апартаменты Лазаревой.

Мой крик отвлёк врага буквально на секунду, но этого хватило, чтобы Ольга смогла контратаковать. Её магия жизни ударила противника в грудь. Мужчина в чёрном отступил на шаг назад. Лазарева заставила его бронхи сжаться.

Я схватил стоящую на столе вазу и метнул её в убийцу. Фарфор ударил наёмника по лбу и разлетелся вдребезги, осыпав мелкими осколками всю комнату. Ольга отползла назад от собравшихся вокруг неё врагов.

Три человека. И все пользуются известной мне магией. За мной послали лишь двоих, а на профессора натравили сразу трёх матёрых воинов. Неправильно вы расставили приоритеты, Сумеречные, ох и не правильно!

Чутьё быстро распознало магов. Двое из противников стихийники, один — психомант. Классические способности, которые я легко могу отразить или поглотить.

— Ольга, в сторону! — крикнул я, когда понял, что один из убийц заряжает в своих ладонях огненный шар.

Я прикрыл Лазареву собой и принял на себя весь огненный поток целиком. Во всех клетках моего тела включилось поглощение. Огонь устремился в моё тело столь быстро, что даже моя одежда не успела пострадать. Лишь разогрелась настолько, что ощущать на себе ткань пиджака стало невыносимой пыткой.

Кажется, от неё дым пошёл…

Я скинул с себя верхнюю одежду. По разгорячённому телу градом лился пот.

— Ещё не хватало, чтобы вы тут пожар устроили! — воскликнул я.

Но убийцы отступать не собирались.

Как и я! С этими у меня будет короткий разговор!

Я взмахнул руками и выпустил из себя скопившееся пламя. Огненная волна накрыла наёмных убийц. Один из них успел вовремя отреагировать и поднял перед соратниками стену ледяной воды. Две стихии с громким шипением столкнулись, и жильё Ольги заполнил пар.

Аналогия дымовой завесы — отличный способ для убийц скрыть своё присутствие.

Вот только хрен они от меня скроются! В отличие от них, я чувствую магические колебания. Они для меня, как на ладони.

Я влетел в пар и, чётко рассчитав траекторию удара, врезал ногой в живот первого попавшегося врага. Огненный маг отлетел к открывшемуся окну и выпал наружу.

Даже не вскрикнул! Хорошая выправка. Хоть на что-то эти сумрачники способны. В клубах пара зашевелились двое других. Они летели на меня, но появившийся в дверном проёме силуэт заставил врагов застыть.

— Что здесь, чёрт возьми, происходит, Ольга Анатольевна⁈ — завизжал появившийся профессор Черновский.

Должно быть, мы достаточно нашумели, чтобы выманить этого таракана из своей норы. Вот только старый призыватель не имел ни малейшего понятия, во что он решил ввязаться.

Черновский взмахнул рукой и развеял скопившийся в комнате пар. Убийц в комнате Лазаревой уже не было. Перед профессором предстала, мягко говоря, впечатляющая картина.

Все апартаменты Лазаревой разнесены в щепки. Ольга лежит на полу в откровенном домашнем халате, а рядом с ней стою я — голой по пояс.

— Белов? — Черновский аж проморгался, поскольку не мог поверить своим глазам.

— И вам доброго дня, Альберт Сергеевич, — кивнул я. — Мы тут с Ольгой Анатольевной… Э-э-э… Изучаем защитную магию.

— Профессор Лазарева! — с упрёком воскликнул Черновский. — Как вам не стыдно? Со студентом!

— Вы всё неправильно поняли, Альберт Сергеевич! — принялась оправдываться Ольга. — На меня напали!

— Ну-ну! — хмыкнул Черновский. — Я-то всё правильно понял. В молодости вы водили шашни с его отцом, а теперь и на младшего Белова решили переключиться? Вижу, вас не на шутку привлекают отношения преподавателя и студента. Уже успели побывать в двух ролях!

После случившегося нытьё Черновского мне слушать хотелось меньше всего. Я подошёл к двери и захлопнул её прямо перед его носом.

Дверь снова распахнулась, и Черновский вошёл в комнату.

— Белов, да как вы смеете⁈ — воскликнул он.

— Тьфу ты, — выругался я. — Забыл уже, что сам выломал эту дверь. Альберт Сергеевич, будьте любезны, избавьте нас от своего общества. Или вам нравится подглядывать?

— Я напишу на вас жалобу! На имя декана! Нет! На имя ректора! — завопил Черновский.

— И что вы там напишете? — поинтересовался я. — Что подглядывали за двумя совершеннолетними людьми во внеучебное время? Что ж, может быть, оно того и стоит, Альберт Сергеевич.

— Ты пожалеешь о своей дерзости, Белов! — рявкнул Черновский, а затем переключился на Лазареву. — И вы тоже! Блудница!

Черновский захлопнул еле державшуюся на петлях дверь и зашагал в свои покои.

— Маразматик конченный, — усмехнулся я. — Однако его присутствие спугнуло убийц.

— Владимир, что же теперь будет? — испугалась поднявшаяся на ноги Лазарева.

Халат сполз с плеча Ольги, практически оголив её грудь.

— Ольга, прикройся, пожалуйста, — попросил я и отвёл взгляд в сторону.

Да они с Мясниковой сговорились. У нас жизни на волоске висят, а они меня дразнят. Причём обеим свойственно делать это специально.

Лазарева поспешно запахнула халат и подбежала ко мне.

— Ты весь в крови! — воскликнула она. — Дай-ка я тебя подлатаю.

На мои руки опустилась тёплая волна магии исцеления. Лазарева явно дала её в избытке, поэтому излишек я поглотил. Пусть повисит в моих каналах на будущее, ещё пригодится.

— Черновский ведь правда пожалуется Быкову, а может, и самому ректору! — бубнила себе под нос она.

— Тебя это беспокоит? — удивился я. — В твои покои только что ворвались трое наёмников, чуть тебя не прикончили, а ты переживаешь, как бы кто ни подумал, что мы с тобой спим!

— Это не первое их нападение, — объяснила она. — Я уже второй раз за неделю от них отбиваюсь. Но в первый раз они настигли меня в городе. Я специально не покидала академию после этого. Боялась, что снова окажусь под ударом. Я и подумать не могла, что Сумеречный клан придёт прямо сюда — в Магическую Академию. Эта территория хорошо охраняется. Для убийц это большой риск.

— У тебя есть хоть какие-то предположения, зачем ты им сдалась? — спросил я.

— Нет! — поджав губы, воскликнула Лазарева. — Я никому дорогу не переходила! Если честно, я даже решила, что это сделал твой отец.

— Интересно получается, — задумался я. — А отец мне сказал, что скорее всего, это ты наняла убийц.

— Не поняла, — нахмурилась Ольга. — Наняла для чего?

— Они и за нами с отцом охотятся. Поначалу я думал, что у них всего две жертвы, а теперь вижу, что мы трое — в одной лодке.

Лазарева задумалась.

— Это плохо, — вздохнула она. — Нас троих объединяет только моя книга и твой отец со своими сумасшедшими изобретениями. Скорее всего, это он кому-то перешёл дорогу, а мы теперь страдаем!

— Погоди-ка… — перебил её я. — Ох, только не это…

— Что? Ты что-то понял, Владимир? — взволнованно спросила Ольга. — Пожалуйста, не держи меня в неведении!

— Наёмники из Сумрачного клана напали на тебя и на меня. Но я не видел, чтобы они атаковали отца. Он мог солгать мне.

— Ты думаешь… Заказчиком всё же может быть твой отец? — спросила Ольга.

— На данный момент не имею ни малейшего понятия, — вздохнул я. — Я уже не знаю, кого подозревать. Вся эта ситуация слишком странная.

Странная — не то слово. Мы влипли по самые уши. За тремя людьми, которые тем или иным образом связаны с орденом отражателей, объявлена охота. Так, вся моя конспирация пойдёт коту под хвост. И ждать меня будет не счастливое будущее, а очередной костёр.

Нет уж, хватит с меня костров.

— Нам нужно встретиться и переговорить, — сказал я Ольге. — Всем троим. Ты, я и Алексей Белов.

— Я не хочу с ним видеться! — воспротивилась Лазарева.

— А придётся. Только так мы придём к пониманию ситуации. Минуточку… — я вспомнил слова Черновского. — А что профессор только что говорил о тебе и о моём отце? Ты что, правда…

Ольга виновато опустила голову.

— Мне следует понимать этот жест, как «да»? — настойчиво продолжал спрашивать я. — Значит, мало того что отец ушёл из семьи. Так он ещё и любовницу среди своих студенток умудрился завести? Ну и подлец!

— Прости, Владимир, — вздохнула Ольга. — Я не хотела, чтобы ты об этом узнал.

— А зря. Лучше бы рассказала мне сама. Тебе было известно, что у него уже на тот момент была законная жена и трое детей?

— Да, — кивнула Ольга. — Я была молодой и глупой студенткой! А твой отец…

— Ясно, лучше не продолжай, — перебил её я. — Собирайся.

— Собираться? — удивилась Ольга. — Куда?

— Я звоню отцу, — сказал я, набирая номер, с которого звонил Алексей Белов. — Встретимся уже сегодня. Сумрачный клан взялся за нас всерьёз. Я, конечно, передал их главе небольшое послание, но всё же нам стоит перестраховаться. У нас есть общий враг, и мы понятия не имеем, кто он такой.

Лазарева побежала в соседнюю комнату, на ходу скидывая халат.

У современных женщин совсем нет комплексов. Если бы в мои времена мужчина мог так легко и просто увидеть наготу…

— Да, Владимир, я слушаю, — послышался голос моего отца.

— Встречаемся на нашем месте, в ресторане. Через полчаса, — сказал я. — Сумрачный клан сделал ещё один ход. Нам нужно переговорить.

— Хорошо, уже выдвигаюсь, — ответил отец и положил трубку.

Ольга надела зелёное платье и привела себя в порядок после произошедшей схватки.

— Я готова, — сообщила она. — Хотя кого я обманываю… К встрече с твоим отцом сложно подготовиться.

— Тут с тобой не поспоришь, — усмехнулся я. — Пойдём. Не будем терять время. А то сюда новая партия наёмничков наведается.

По пути я заскочил в общежитие и переоделся. За последние несколько недель я умудрился изодрать, сжечь и всячески изгваздать большую часть своего гардероба. Надо бы его обновить.

Всю дорогу до ресторана я шёл в полной боевой готовности. Я напряг чутьё до максимума и читал с помощью своего отражения любые магические колебания в радиусе сотни метров.

В магическом Санкт-Петербурге моё чутьё работало не очень-то продуктивно. Машины на магическом топливе, колдовские фонари, торговые лавки с волшебными товарами. И чёртовы толпы магов. Всё это не давало мне отличить опасную магию от нейтральной.

Когда мы с Ольгой вошли в ресторан, мой отец уже был на месте. Мне начало казаться, что он в очередной раз не послушался меня и стал крутиться вокруг моей академии. Уж больно быстро он добрался до места встречи.

Увидев Ольгу, Алексей Белов вскочил со стула.

— Зачем ты привёл её сюда⁈ — воскликнул он.

— Здравствуй, Алексей, — кивнула Лазарева, стараясь не показывать эмоций. — Ты сильно постарел.

— Владимир, зачем? — продолжал вопрошать отец, игнорируя Лазареву.

— Сядь, отец, — попросил я. — Не стоит так бурно реагировать на свою бывшую любовницу.

Алексей Белов замер. Его уставшие глаза распахнулись, лицо покрылось морщинами от напряжения.

— Ты ему рассказала? — со злобой в голосе рявкнул он на Лазареву. — Моему собственному сыну! Да как ты могла?

— Не я, — коротко ответила она. — Черновский.

— Этот мерзкий жук до сих пор работает в академии? — удивился отец. — И есть ли в этом мире справедливость? Меня десять лет назад вышвырнули, а он до сих пор капает студентам на мозги своим бестолковым предметом!

— Отец, успокойся, — потребовал я. — Мы здесь собрались не для того, чтобы обсуждать Черновского и ваши взаимоотношения с Ольгой. Хотя последнее имеет куда большее значение.

Алексея Белова явно не устраивало, что я привёл на нашу встречу Ольгу, но он смиренно уселся за стол и скрестил руки.

Мы с Ольгой сели напротив него.

— Ты говорил, что Сумрачные опять напали, — произнёс отец. — Значит, та парочка, которую ты отпустил, не сдержала своего обещания?

— Пока рано об этом судить, — ответил я. — Наёмники напали на Ольгу. Эта группа, судя по всему, выдвинулась одновременно с теми, что атаковали меня. Скорее всего, их глава ещё не успел получить весточку. Либо же получает её прямо сейчас.

— Погоди, — перебил меня отец. — Наёмники напали на Ольгу? Странно… Ты ведь помнишь, о чём мы с тобой говорили?

— Говорили о том, что это я заказала ваши головы, — встряла в разговор Лазарева. — Но как видишь, это не так. Если бы не Владимир, я была бы уже мертва. Трое вломились прямо в мои личные апартаменты. Средь бела дня. На территории академии! Признавайся, Алексей, кому ты умудрился так насолить?

— А с чего вы взяли, что дело во мне? — пожал плечами Алексей Белов. — Вы оба тоже ведёте собственные игры.

— Лучше не уклоняйся от вопросов, отец, — попросил я. — После того как я увидел нападавших в покоях Ольги, меня посетили подозрения, что заказчиком всё же можешь быть ты.

Алексей Белов в ярости ударил кулаками по столу.

— Ты пляшешь под её дудку, Владимир, — упрекнул меня он. — Она настраивает тебя против собственного отца!

Лазарева попыталась запротестовать, но я жестом заставил её замолчать.

— Убийцы приходили и за мной, и за Ольгой, — пояснил я. — Но никто не видел, как они атакуют тебя. Откуда мне знать, что это не очередной обман?

— Я никогда не обманывал тебя, Владимир, — помотал головой Алексей. — Я, может, и бросил свою семью. Но я никогда тебе не лгал, в этом можешь быть уверен.

— Слишком опасная ситуация, чтобы верить друг другу на слово, отец.

— Не веришь на слово? — раздражённо усмехнулся отец. — Тогда смотри на факты.

Алексей Белов аккуратно расстегнул верхние пуговицы рубашки и отогнул воротник. На его груди красовалась свежая зияющая рана.

— Этой ране всего два дня, — сообщил он. — Лекарские зелья не справляются. В ней — яд. Сможешь сложить «два плюс два» и понять, что эту рану оставили наёмники из Сумрачного клана?

Никаких прямых доказательств этой раной отец не предоставлял. Но картина была убедительной. Ранение явно было от кинжала, пропитанного ядом. Именно такими пользовались наёмники, с которыми я уже успел повстречаться.

— Хорошо, — кивнул я. — Допустим, мы втроём — жертвы. Тогда давайте хорошо обмозгуем, кто мог нас заказать? И давайте на этот раз без секретов. Ставки высоки. На кону наши жизни. Рассказывайте, кто может знать о нашей общей тайне.

— О какой тайне идёт речь? — прошептала мне Лазарева. — Ты про наш любовный треугольник?

— Треугольник? — воскликнул Алексей Белов.

— Совсем, что ли, спятила? — не удержался я. — Посерьёзнее, Ольга. Сейчас нам совсем не до шуток.

— Я и не шучу… — обиделась Лазарева.

— Никому из моего окружения не известно о книгах ордена и… — я замялся. Не хотелось говорить об отражении при Лазаревой. Она не была знакома с этим термином, хоть и чувствовала его ауру.

— О книгах ордена и о наших необычных жизненных силах, — перефразировал я. — Кто из ваших знакомых мог об этом знать?

— Я никогда ни с кем не разговаривала об этом, — помотала головой Лазарева. — Ни с кем, кроме вас двоих.

— Допустим, — кивнул я. — Отец?

Алексей Белов задумался. Уже этот факт намекал на то, что мой отец умудрился где-то засветиться. А, может, и не один раз.

— Я много странствовал, — произнёс, наконец, он. — Много интересовался орденом и Тёмным Миром. Свидетелей моих поисков могут быть сотни.

— Отличные новости, — не скрывая сарказма, сказал я. — Круг подозреваемых расширен до размеров всей Российской Империи.

— Никто и никогда не понимал, что конкретно я ищу, — запротестовал Алексей Белов. — Заказчик — какой-то влиятельный человек из Санкт-Петербурга. Иначе и быть не может. И если бы ты подверг ту пару наёмников пыткам, Владимир, мы могли бы узнать, кто это такой!

— И тогда вся ваша троица уже была бы мертва, — произнёс чей-то голос за нашими спинами.

Мужчина подкрался к нам незаметно. Незнакомец источал крайне опасную ауру, но атаковать нас не спешил. Мы были в людном месте. Здесь даже наёмный убийца не станет карать свою жертву.

Неизвестный присел рядом с Алексеем Беловым. Лицо мужчины было сокрыто под чёрным кожаным капюшоном.

— Кто вы такой? — со сталью в голосе спросил я.

— Глава Сумрачного клана. Мои дети передали мне твоё послание, Владимир Белов, — сообщил он. — У вас ровно три минуты, чтобы назвать причины — не убивать вас.

Глава 18

Главный исполнитель заказа и три его жертвы оказались в одном месте. Опасная ситуация, но если бы глава Сумрачного клана хотел нас убить — уже бы попытался снова.

А значит, он пришёл для разговора, и моя задача — перетянуть ведущую роль на себя.

Всё же та парочка наёмников, которых я отпустил, смогли на него повлиять. Как там их звали? Андрей и Марина Полунины. Хорошо бы не забыть их имена раньше времени. Знание этих имён — мой главный козырь против клана убийц.

— Ты смеешь угрожать нам? — рассвирепел Алексей Белов.

Ольга же тем временем в ужасе вжалась в кресло.

— Тише, отец, — успокоил его я. — Позволь мне поговорить с ним.

— На разговор с вами, Владимир Белов, я и рассчитываю, — кивнул незнакомец.

— Как я могу к вам обращаться? — спросил я главу Сумрачного клана.

— Имя моё хотите выведать, Белов? — усмехнулся мужчина. — Нет уж. Достаточно и того, что из-за моих бестолковых детей вам удалось узнать нашу фамилию. Называй меня «Мрак».

— Мрак, значит? — пожал плечами я. — Вот и первая причина не убивать нас, Мрак. Я знаю имена ваших детей, знаю фамилию вашего рода. И это опасные знания. Я же мог подстраховаться и сделать так, что имена ваших детей будут раскрыты в случае моей скорой смерти.

— Согласен, — кивнул он. — Было ошибкой отправлять новичков на такого, как вы. Никто и предположить не мог, что студент-первокурсник сможет задать жару двум наёмным убийцам. Но этого недостаточно. Я могу убить вас прямо здесь и сейчас, и никто из посетителей ресторана этого не заметит. А насчёт имён будьте уверены, я смогу позаботиться отдельно.

Он не врал. Честь клана убийц для него стояла выше безопасности собственных детей.

— А вы уверены, что справитесь со мной? — ухмыльнулся я. — Вы можете вновь недооценить меня.

— Уж поверьте, Белов. Я своих жертв никогда не упускаю, — прошептал Мрак.

Блеф не сработал, но попробовать определённо стоило. Я и так уже понял по ауре этого человека, что магом он был первоклассным. Настоящий мастер своего дела, с таким вряд ли получилось бы справиться без потерь. А терять Лазареву и отца мне не хотелось, они мне ещё могли пригодиться.

— Раз уж мы сейчас находимся на волоске от смерти, позвольте узнать, Марк, кто нас заказал? — спросил я.

— О, этого я даже над вашими трупами не прошепчу, — злобно рассмеялся Мрак. — Сумрачный клан не сдаёт своих нанимателей.

— Хорошо, тогда иной вопрос, — добавил я. — Убить должны только нас или есть другие жертвы?

Как правильно, если человек отказывается отвечать на один неудобный вопрос, на другой более лёгкий, он отвечает с большим желанием.

— Вы трое, — Мрак окинул нас взглядом тёмных глаз, сокрытых капюшоном. — И больше никого. Ваши семьи в том числе не должны пострадать.

— Это радует, — кивнул я. — Хорошо, Мрак. Я с лёгкостью могу предоставить вам более веские причины не убивать нас.

— Я весь во внимании.

Пора использовать козыри. Ситуация слишком накалена, чтобы действовать аккуратно.

— Если я погибну, за меня будут мстить очень влиятельные люди, — произнёс я. — Если погибнут мой отец или Ольга Лазарева, я сам позабочусь о мести. И плевать, кто наниматель. Первым исчезнет Сумрачный клан.

— Вот как? — не скрывая любопытства, спросил Мрак. — И кто же эти ваши влиятельные люди, Владимир Белов?

— Я один из новобранцев Светлого Дня. Меня пригласил в свои ряды сам Александр Пересветов. Лично. Уж кто-кто, а борец с Тёмным Часом, имеющий высший ранг, однозначно сможет что-то противопоставить Сумрачному клану.

Алексей Белов и Ольга Лазарева ошарашенно глазели на меня. Кажется, больше мне удалось удивить их, нежели главу Сумрачного клана.

— Хм, — Мрак сложил руки на груди. — Я бы сказал, что вы слишком молоды для работы в Светлом Дне, Владимир Белов. Но демонстрация ваших сил говорит о вас, как об очень способном маге. Допустим, я вам верю. Но Светлый День для нас не самая большая угроза. Нам платят за ваши головы достаточно много. На этом список ваших влиятельных друзей заканчивается?

— Нет, — улыбнулся я. — Я в очень хороших отношениях с Мастером Тайн.

На долю секунды Мрак перестал дышать. Как я и предполагал, это имя широко известно не только среди студентов Магической Академии. Человек, который собирает клан сильнейших магов в стране, не может быть пустым местом. Такие люди, как Мрак, должны знать о его существовании.

— Вы шутите,Владимир, — недоверчиво произнёс Мрак. — Мастер Тайн не показывает себя каждому встречному. Мне удалось увидеть его всего один раз. И даже тогда мне не удалось установить его личность. Этот человек очень хорошо себя скрывает. Нам частенько поступают заказы на Мастера Тайн, но Сумрачный клан никогда не берётся выполнять их. Я не могу поверить, Владимир Белов, что такой человек, как он, стал с вами сотрудничать.

Отлично. Я уже нащупал нужные струны. Марк опасается Мастера Тайн. Это слышно по смене его интонации. Осталось только убедить его в том, что я действительно знаком с экспертом по магии иллюзий.

В нашу беседу вмешалась Лазарева.

— Не только Владимир знаком с Мастером Тайн. Я тоже, — заявила Ольга, а затем многозначительно посмотрела на моего отца.

Алексей Белов был растерян. По какой-то причине этот разговор начал напрягать его больше угрозы смерти.

— Да, я тоже его знаю, — кивнул Алексей Белов. — Мне доводилось пересекаться с этим человеком ещё до того, как он стал Мастером Тайн. Он был одним из моих учеников.

Этот разговор приобрёл совсем неожиданный поворот как для Мрака, так и для меня самого. Я уже давно догадывался, что Лазарева знакома с иллюзионистом. Уж слишком странно она реагировала, когда я заводил беседы о нём. Но мой отец? Был учителем самого Мастера Тайн?

Такого я никак не мог ожидать. Выходит, они с Ольгой могут знать его имя. Опасное знание.

— Будь я проклят… — неожиданно прошептал Мрак. — Мне что, дали заказ на прихвостней Мастера Тайн? Не думайте, что я так просто вам поверю. Мне нужно переговорить с заказчиком…

— Переговорить? — перебил его я. — Предлагаете отложить наше убийство на потом? Нет уж. Решим всё здесь и сейчас.

Мрак замолчал. Он долго смотрел на меня из-под капюшона, пытался принять наиболее рациональное решение.

— Я не могу отказаться от заказа, — произнёс наконец он. — Сумрачный клан готов рискнуть и пойти даже против друзей Мастера Тайн. Но я пойду на компромисс.

— Это как? — улыбнулся я. — Убьёте не до конца?

— Убьём позже, — заявил Мрак. — Даю вам полтора месяца. Мне известно, что вы с отцом планируете покинуть город на время новогодних праздников. Мы убьём вас за пределами Санкт-Петербурга. Там, где у Мастера Тайн нет власти.

— Замечательная перспектива! — усмехнулся я. — Только звучит это крайне подозрительно. Откуда нам знать, что в течение этого времени нам не прилетит нож в спину?

— Только поверить мне на слово, — холодно произнёс Мрак. — Других гарантий я вам дать не могу. Я и сам, признаться честно, не в восторге от этого заказа. Но работу нужно выполнять рано или поздно. В данном случае я готов немного припоздниться.

— Откуда вам известно о том, что мы собирались покидать город? — спросил Алексей Белов.

Резонный вопрос. Мы обсуждали вопрос об экспедиции в катакомбы ордена на этом самом месте. Эта информация не должна была достичь чужих ушей.

— Вас подслушивали, — коротко ответил Мрак. — Не мы. Люди нашего заказчика. Вы уже давно под колпаком, друзья мои. Ходите между жизнью и смертью и даже этого не осознаёте.

— Значит, вы готовы дать нам ещё полтора месяца? — уточнил я. — Можете поклясться честью своего клана?

— Честью? — Мрак рассмеялся. — У убийц нет чести, Владимир Белов. Нам не знакомо это понятие. Но во избежание конфликта с Мастером Тайн, я готов обменяться с вами магическими клятвами. Вы пообещаете, что не раскроете имён моих детей до самой своей смерти, а я дам слово, что вас мой клан не побеспокоит в течение следующих сорока пяти дней. Начиная с этого момента.

Дальше спорить с Мраком смысла не было. Все присутствующие прекрасно понимали, что мы достигли пика. Это единственный наиболее выгодный исход наших переговоров. Если не устраивать тут кровавую резню…

— Владимир, хорошенько подумай… — посоветовал мне отец.

— Я уже достаточно подумал, — ответил я. — Меня устраивает ваше предложение, Мрак.

Я протянул ему руку.

— Свяжем же наш договор магической клятвой.

Мы с главой Сумрачного клана пожали руки и произнесли ранее оговорённые клятвы. Наш договор скрепила магическая цепь. Теперь мы не могли нарушить своих слов даже при всём желании.

Правда, есть одно «но». Я мог разрушить клятву с помощью отражения, но что-то мне подсказывало, что в таком случае и клятве Мрака придёт конец. Лучше не рисковать, пока терпит время.

— И ещё кое-что, — произнёс я, не отпуская руку убийцы. — Я должен пообещать ещё кое-что. Без магии — просто на словах. В следующий раз, Мрак, когда мы столкнёмся с вашими бойцами, я больше не проявлю милосердия. Каждый, кто придёт за нами, умрёт. В этом можешь не сомневаться.

— Хм, — Мрак освободился из моей хватки и вышел из-за стола. — Было приятно иметь с вами дело, Владимир Белов. До скорых встреч.

«До скорых встреч» — фраза, которую точно не хочется слышать от главного убийцы в городе.

Но разговор закончился не самым худшим образом. У меня есть время, чтобы подготовиться. А затем, когда мы с отцом покинем город, убийцы получат должный отпор. Вдали от нашей семьи и других близких мне людей.

— Фух, — с облегчением выдохнула Ольга. — Владимир, кто тебя обучил так вести переговоры? Я чуть не отдала богам свою душу! Страшно даже представить, что было бы, возьмись за беседу с Мраком твой отец или я.

— Твои колкости в мой адрес не уместны, Ольга, — насупившись, произнёс Алексей Белов. — Но в одном ты права. Владимир только что спас наши шкуры.

— Вернее, отсрочил нашу гибель, — добавила Лазарева.

— Они не смогут нас убивать, — ответил я. — У нас достаточно времени, чтобы накопить силы для ответной атаки.

— Кстати! — воскликнула Ольга. — Куда это вы собрались на новогодних праздниках?

— Тебя это не касается, — огрызнулся отец. — Это наше личное дело. Моё и моего сына.

— Да что ты? — передразнила его Ольга. — А тебя не смущает, Алексей, что через полтора месяц за нами вновь выдвинутся убийцы? Вы будете чёрт знает где, а я останусь одна в Санкт-Петербурге? Нет, так не пойдёт. Я отправлюсь с вами.

— Исключено! — прикрикнул отец. — Ты будешь нам только мешаться.

— Прекратите спорить сейчас же! — остановил я их обоих. — Отец, Ольга права. Оставить её в городе — равносильно убить её собственными руками.

— И что ты предлагаешь, Владимир? — напрягся отец. — Взять её с собой? Открыть наши тайны ещё одному человеку?

— Она и так знает достаточно много, — заключил я. — Куда опаснее держать уже частично посвящённого человека вдали от нас. Возьмём Ольгу с собой. Путь может быть опасен. Добротный лекарь нам не помешает.

— И всё-таки твой сын куда умнее тебя, Алексей, — хитро ухмыльнувшись, Ольга положила голову на моё плечо.

Отец изобразил брезгливую гримасу и отвернулся.

— Поступай, как знаешь, Владимир, — ответил он. — Спорить с тобой — как башкой об камень биться. Ничем хорошим это не заканчивается.

— Зато я, по крайней мере, решаю проблемы, а не игнорирую их, — ответил я. — Что ж, раз уж мы здесь собрались, настало время выложить все карты на стол. Уж больно много вы от меня скрываете.

— Если ты о Мастере Тайн, Владимир, я не скажу тебе ни слова, — наотрез отказался отвечать на ещё не заданный вопрос отец.

— Я тоже, — кивнула Ольга. — Иронично, но я солидарна с твоим отцом.

— Да вы сговорились, что ли? — удивился я. — Даже учитывая то, что мы с вами пережили и что нам ещё предстоит пережить, вы не хотите мне рассказывать? Мастер Тайн вас под мушкой, что ли, держит?

Алексей с Ольгой многозначно переглянулись. Но ничего не ответили.

Погодите-ка… Так вот, почему они себя так странно ведут.

— Я понял, — кивнул я. — Вы дали ему магическую клятву. Но даже с учётом клятвы, вы уже умудрились выложить достаточно много. Теперь я знаю, что Мастер Тайн был учеником моего отца.

— Это мало что может тебе сказать, Владимир, — пожал плечами Алексей Белов. — Я преподавал в Магической Академии десять лет. Через меня прошло почти две тысячи студентов. За какую великую личность не возьмись, ниточка всегда приведёт к Академии. Все там начинали свой путь.

— Понял, я больше не буду мучить вас этими вопросами, — согласился я. — Но правду я всё равно рано или поздно узнаю. Но на сегодня, думаю, с нас хватит разговоров.

— Эй, а как же я? — воспротивилась Ольга. — Вы двое так мне и не рассказали о том, куда собираетесь!

— Узнаешь об этом перед отправлением, — ответил я. — Обменяемся тайнами по дороге. Между прочим, мой скрытный отец даже меня не успел просветить, куда будет лежать наш путь.

— Сам знаешь, Владимир, — ответил Алексей. — Вокруг очень много ушей. Это мы уже поняли на практике. Предлагаю не распространяться на эту тему. Я сам возьму вам билеты на поезд. Встретимся в обед второго января. На Московском вокзале. Соберите всё самое полезное. И да, Ольга, даже не думай брать с собой весь гардероб.

— Да иди ты, знаешь куда, Белов! — рявкнула Лазарева на Алексея.

М-да, взаимоотношения у этих двоих хуже некуда. Чувствую, нам предстоит то ещё путешествие.

На этой ноте наша новоиспечённая команда разошлась.

Наступила на удивление спокойная неделя. Убийцы нас больше не преследовали. Даже Виктор Мясников не приступил к своей мести. Я смог посвятить себя учёбе и тренировкам, но проблемам не свойственно обходить меня стороной.

Профессор Черновский не стал мириться с оскорблениями, которыми я обсыпал его в апартаментах Лазаревой. Жалобу декану он так и не написал, зато забил своими занятиями всё мой расписание. Однако даже при всём желании отправить меня на отработки, а после — отчислить, у него ничего не вышло.

Я решил победить профессора на его территории. Наглотавшись зелий памяти, я вызубрил наизусть весь учебник истории и не дал Черновскому ни единого шанса меня завалить.

Беловы долго сопротивлялись, не желая принимать подарок в виде элитных путёвок на море, но мне всё же удалось их уболтать. Мама, Сергей и Анна покинули город, а наши вассалы — Серебряковы приступили к реставрации особняка.

Наступили выходные, а с ними пришла и зима. Первого декабря весь город засыпало снегом. Снежинки блестели в лучах синих магических огней города, и даже моя ненависть к колдовству не мешала мне восхищаться этой картиной.

В субботу утром я направился в главный штаб Светлого Дня. Ещё на званом ужине у Суворова мы с Пересветовым договорились, что с этого дня я смогу начать свою работу в этой организации. Посмотрим, что сможет предложить мне Светлый День.

Штаб Судного Дня представлял из себя здание колоссальных размеров. И этот десятиэтажный широченный замок окружало огромное количество территорий, которые, судя по всему, предназначались для тренировок бойцов.

Я вошёл в фойе и обратился к девушке, что сидела на проходном пункте.

— Добрый день, красавица, — произнёс я. — Меня ждёт Александр Пересветов.

— Ваше имя? — сдержанно улыбнувшись, спросила девушка.

— Владимир Алексеевич Белов.

Девушка бегло пробежалась по списку в журнале и удовлетворительно кивнула.

— Всё верно. Александр Андреевич уже оформил вам пропуск. Держите, — сказала она и протянула мне металлическую карточку с моим именем. — Пересветова вы сможете найти на третьем этаже в первом кабинете.

— Благодарю, — улыбнулся я и провёл карточкой по панели.

Магическая стена исчезла и открыла мне путь в недра штаба. Ну колдуны и намудрили! Даже в простой кусок металла умудрились запихать целую кучу магических комбинаций.

В штабе было на удивление безлюдно. Либо большая часть бойцов сейчас на заданиях, либо ряды Светлого Дня стремительно истощаются.

Я постучал в дверь первого кабинета и сразу же вошёл внутрь.

Александр Пересветов сидел со скучающим видом над кипой бумаг и что-то монотонно записывал. По одной этой картине легко было понять, как сильно тяготит бойца эта бюрократическая работа.

Александр поднял взгляд и, заметив меня, улыбнулся во весь рот.

— Слава богам! Владимир Белов! — воскликнул Пересветов, показав белоснежные зубы. — Наконец-то появилась хоть какая-то причина бросить этот кабинет!

Пересветов импульсивно выскочил из-за стола, попутно захлопнув папки с документами.

— Приветствую, Александр, — кивнул Пересветову я. — Как и договаривались. Я здесь — и я готов к работе.

— Похвальное рвение, друг! — улыбнулся Александр, неистово тряся мою руку.

Для бойца высшего ранга он выглядел чересчур чудаковато. Я ещё на званом ужине понял, что блондин не похож на остальных дворян. Но теперь он окончательно убедил меня в своей уникальности.

— Однако пока в городе спокойно, — сказал Пересветов. — Да и не могу я выпустить совсем юного новичка в бой против ужасающих фобов. Для начала я хотел бы посмотреть, на что ты способен.

— Не успел я выбраться из академии, и тут меня настигли экзамены, — усмехнулся я.

— Куда же без них, Владимир? В этой жизни нас всё время кто-то проверяет. И уж лучше тебя проверю я, чем какой-нибудь фоб.

— Мне уже доводилось биться с фобами, — напомнил Пересветову я.

— Ах, точно. Тёмный Час на олимпиаде, как я мог забыть? — почесал затылок Александр. — В любом случае я вынужден пригласить тебя на тренировочную площадку. Я должен посмотреть на способности своего протеже.

Удивительно, как меняются люди, стоит им упомянуть Мастера Тайн. Пересветов принял меня в Светлый День по его указке, а глава Сумрачного клана пошёл на уступки, как только понял, что я лично знаком с магом-иллюзионистом.

Мне начинает казаться, что у Мастера Тайн больше власти, чем у самого императора Невского. Вот не удивлюсь, если и мстить за костёр надо не той фамилии…

Мы с Пересветовым проследовали на тренировочную площадку на заднем дворе штаба. На улице было холодно, мне уже не терпелось хорошенько разогреться.

— Кстати, Владимир, как закончился званый ужин? — решил спросить по пути Пересветов. — Я был вынужден откланяться после того, как вы объявили помолвку Суворовой и Бродского. Надеюсь, Игорь Николаевич никого не изувечил?

— Нет, всё прошло гладко, во многом благодаря тебе, — сказал я. — Ты пошёл на уступки и отказался от помолвки ради моего друга. Этот поступок я запомню, Александр. Ты поступил не просто честно, а скорее даже великодушно.

— Да будет тебе, Владимир, — отмахнулся Пересветов. — Как я тебе и говорил, мою супругу зовут — Светлый День. Я целиком и полностью отдаю себя борьбе с Тёмным Часом. Зачем мне держать в доме женщину, которую я даже потискать лишний раз не смогу?

Мы с Александром остановились посреди тренировочной площадки. Она была покрыта тонким слоем снега. Только сейчас я задумался о том, что предстоящая экспедиция с отцом и Лазаревой может осложниться из-за погоды. Зима — не самый лучший период для таких путешествий. Но откладывать это дело никак нельзя.

— Итак, Владимир, — произнёс Пересветов. — Раз тебя порекомендовал, сам знаешь кто, значит способности у тебя действительно впечатляющие. Давай сделаем следующим образом: попробуй ударить меня хотя бы один раз. Я воспользуюсь половиной своей силы, чтобы чуть-чуть сократить разницу между нами.

Ого, да у Пересветова нехилое самомнение. Хотя маг он действительно могущественный. Это я чувствую и без демонстрации силы. Но сомневаться в себе я ему не позволю. Хочет увидеть мои способности? Что ж, хорошо. Я заставлю его изменить своё мнение обо мне.

— Итак, начнём! — воскликнул Пересветов, но с места не сдвинулся.

Мужчина стоял на месте, полностью открытый. В битве с превосходящим противником все средства хороши.

Поэтому я достал из ножен клинок. Царапну его разок — этого должно хватить, чтобы доказать мою пригодность организации.

Я сделал стремительный выпад вперёд и взмахнул клинком. Но Пересветов исчез. Его будто и не было. Моё чутьё вспыхнуло, заставив затылок зудеть. Я почувствовал, что Александр находится прямо за моей спиной.

— Слишком медленно, Владимир, — послышался его голос рядом с моим ухом.

Я отклонился назад, чтобы схватить Пересветова за руку. Достаточно разок заблокировать его магию, и бой будет завершён.

Но Пересветов исчез вновь. Невероятная скорость! В мою эпоху колдуны могли ускоряться за счёт магии воздуха. Но не до такой скорости. С такой силой я столкнулся впервые.

Александр возник на периферии моего зрения.

— А как тебе такое? — воскликнул он.

Воздух рассёк кулак моего оппонента. Перемещался Пересветов быстро, но бил с такой же скоростью, как и любой человек. Я мог запросто уклониться от его атаки, но мою голову посетила хитрая мысль.

Я пропущу удар. Это и будет моим ключом к победе.

Пересветов не догадывался, что я для него уготовил. Его кулак врезался в мою челюсть. На короткое время между моей и его кожей установился контакт.

А значит, я могу отражать.

Я раскрыл каналы своей силы до предела и попытался поглотить магию Пересветова. Но мой разум столкнулся с бетонной стеной. У Александра было слишком много маны. Целое море. И это море никак не хотело течь в моё тело.

Оставалось только одно. Заблокировать его силы хотя бы на секунду. Этого должно хватить.

Я потратил весь запас отражения на этот трюк и тут же перешёл ко второму и последнему шагу схватки. Мой клинок просвистел рядом с лицом Пересветова.

Мужчина исчез. Похоже, моё отражение смогло сдержать его лишь на мельчайшую долю секунды.

Во рту растекалась кровь, отдавая привкусом железа. Неплохой удар, чуть мне челюсть не сломал, засранец!

Пересветов появился в двух метрах передо мной. На его лице застыло выражение полного недоумения.

— Неплохо, Владимир… — произнёс он.

Под глазом Александра красовалась крошечная царапина. Тонкая струйка крови спускалась вниз по щеке.

Мне всё же удалось его задеть. Мой трюк сработал!

— У тебя необыкновенная сила, — удивлённо произнёс он. — На мгновенье все мои магические каналы схлопнулись. Я впервые сталкиваюсь с такой магией.

— Родовые магические щиты Беловых, — улыбнувшись, солгал я. — Ну что? Гожусь я для Светлого Дня?

— Определённо, — улыбнулся Александр. — Твоя сила… Так, Владимир, нам нужно срочно кое-что проверить.

Александр жестом попросил следовать за собой, а сам быстрым шагом направился к штабу. Мы вошли в лифт и начали спуск на нижние этажи. Место, к которому мы приближались, находилось так глубоко, что у меня начало закладывать уши.

— Куда мы спускаемся? — спросил я.

Пересветов загадочно улыбнулся. Его глаза горели от любопытства. Я уже понял, что он собирался выяснить что-то с помощью меня. Но что?

— Тебя ждёт последнее испытание, Владимир. И если ты с ним справишься… — Александр сделал короткую паузу. — Да я тебе сразу присвою ранг.

Глава 19

— Ранг? — удивился я. — Хочешь сказать, что я стану одним из передовых бойцов Светлого Дня, если пройду твоё испытание?

— Ты же не думаешь, что я дам тебе высший ранг, как и у меня? — рассмеялся Пересветов. — Смотрим, в нашей организации всего четыре ранга: третий, второй, первый и высший. Обычно третий ранг получают только маги, окончившие академию и прошедшую специальную подготовку. Но! Если ты справишься с задачей, я сразу же дам тебе третий ранг. Власти у меня для этого достаточно.

Предложение Пересветова звучало крайне соблазнительно. Так, я сэкономлю четыре года и смогу вступить в войну с Тёмным Миром значительно раньше. Кто знает, может, такими темпами я к концу обучения в академии уже окончательно разберусь с угрозой вторжения фобов. Да уж, амбиций у меня немерено.

Мы спустились на самый глубокий уровень штаба. Пересветову пришлось провести сразу тремя металлическими картами по защитной магической панели, чтобы мы смогли пройти дальше.

Мы оказались в большой тёмной комнате, обшитой толстыми листами металла. Единственным источником света в подземном помещении была лишь маленькая чёрная сфера, окружённая ореолом фиолетового света.

— Что это такое? — спросил я, почувствовав мощные приливы магии в комнате.

— Червоточина, — коротко ответил Пересветов. — Когда-то на этой территории произошёл Тёмный Час. И эта сфера — всё, что от него осталось.

— Но разве вы не закрываете прорывы полностью? — поинтересовался я.

Ведь именно так происходило раньше. Охотники на магов побеждали фобов, а Тёмный Час исчезал без следа. Почему теперь всё иначе?

— Что ж, Владимир, раз ты уже один из нас, — начал Пересветов, — я вынужден поведать тебе главную тёмную тайну нашей организации. Мы можем сжимать Тёмный Час до таких сфер, но уничтожать червоточину не умеем. Если такие сферы не контролировать, рано или поздно они вновь разрастаются, и наступает очередной Тёмный Час. На одной лишь территории Санкт-Петербурга таких червоточин тысячи. И мы тратим слишком много ресурсов для их контроля.

— Значит, теперь такая есть и в моей академии? — спросил я.

— Да, — кивнул Пересветов. — Но её тщательно скрыли от студентов. Я уже лично несколько раз сужал вашу червоточину. В этом главная проблема. Рано или поздно их станет так много, что у нас людей не хватит, чтобы сдерживать их расширение.

Вот и вскрылась главная угроза современного мира. Десятки тысяч Тёмных Часов по все территории Российской Империи спят и могут шарахнуть в любой момент. Если такое количество червоточин прорвёт, наш мир уже не получится отделить от Тёмного. Молодцы же ребята из Светлого Дня, ничего не скажешь. Они не борются с фобами, они лишь откладывают неизбежное.

И теперь я понимаю, зачем Александр Пересветов привёл меня сюда. Мы оба это понимаем.

— Чего ты от меня хочешь? — спросил я, заранее зная его ответ.

— У тебя необычная магия, Владимир, — ответил он. — Источником Тёмного Часа и остающегося после него червоточин является тёмная магия. Если ты смог заблокировать мою магию, значит…

— Значит, смогу и закрыть червоточину? — закончил я за него мысль.

— Да, — кивнул Пересветов. — Попробуешь? Сразу говорю, если не получится — ничего страшного. Из Светлого Дня тебя никто не попрёт. Останешься новобранцем. Но если выйдет…

— Я понял, Александр. Можешь не продолжать, — перебил его я. — Я — ваша последняя надежда. Посмотрим, смогу ли я её оправдать.

Я присел на колени и скрестил на груди руки. Долгий вдох, быстрый выдох. И так не менее трёхсот раз. Пересветов долго и терпеливо наблюдал за моими действиями, но всё же не вытерпел.

— Э-э-м… Владимир, а ты что делаешь? — с подозрением спросил он.

— Тайная техника рода Беловых, — солгал я. — Открываю свои магические пути.

На деле же я приступил к экстренной медитации. В битве с Пересветовым я потратил большую часть своих сил. Прежде чем браться за закрытие червоточины, нужно немного восстановиться.

Прошло чуть больше получаса. Александр терпеливо дождался окончания моего ритуала, и более не проронил ни слова.

Я встал на ноги, с облегчением выдохнул и зашагал к червоточине.

— Аккуратно! — крикнул Пересветов. — Оттуда всё ещё может появиться фоб.

— При мне они не принимают свой истинный облик, — коротко ответил я.

Александр ничего не ответил, но явно был поражён моим ответом. Ведь это означало, что я уже одолел свой главный страх. Есть чему удивиться, достичь этого мне удалось, только пережив одну смерть.

Я положил руку на тёмную сферу и почувствовал сильное сопротивление. Ого, до мурашек знакомое чувство. Давненько же я не контактировал с тёмной магией. Если быть точным — с магией в первоначальном её виде.

На данный момент уровень моих сил приближается к середине четвёртого ранга стандартной шкалы отражателей. У меня должно было хватить энергии, чтобы использовать ещё один старый трюк.

Обращение вспять.

Это очень сложная и трудоёмкая техника, но в прошлом я владел ею мастерски. Она позволяла откатить любое заклинание до изначальной точки, до момента, когда маг его ещё даже не прочитал.

Так я смогу и червоточину закрыть. Главное, не помереть в процессе.

Я собрался с духом и запустил кручёную волну энергии отражения в червоточину. Пальцы трясло от напряжения, всё тело вибрировало от перегрузки. Но обращение вспять уже начало действовать. А значит, у меня должно получиться.

Я приложил дополнительные усилия, вскрикнул от напряжения и завершил узор своего приёма. Червоточина сначала расширилась, заставив Пересветова понервничать, а потом резко схлопнулась и исчезла, оглушив нас обоих гулким щелчком.

Обессиленный я упал на одно колено. Дыхание на этот раз восстановить было крайне трудно.

Единственный источник освещения исчез, и комната погрузилась в непроглядную тьму. Пересветов за моей спиной засуетился в поисках переключателя. Через минуту под потолком зажглись магические лампы.

Александр подбежал ко мне и внимательно осмотрел то место, где ранее была червоточина.

— Ты… Ты действительно наше спасение, Владимир Белов, — прошептал он. — Я надеялся, что у тебя есть к этому задатки, но и помыслить не мог, что ты сделаешь это с первого раза. Теперь я понимаю, зачем Мастер Тайн прислал тебя ко мне. Если ты сможешь закрыть и остальные червоточины… Да, наша организация навсегда изменится!

— Не благодари, — просипел я, медленно поднимаясь на ноги. — О закрытии других червоточин поговорим после того, как я получу свой ранг.

— А у тебя есть хватка, Владимир! — звонко рассмеявшись, погрозил мне пальцем Пересветов. — Будет тебе третий ранг. Да, если ты начнёшь зачищать город от этих проклятых сфер, ты и дальше продвинешься.

— Что здесь происходит? — громыхнул громкий властный голос за нашими спинами.

Кто-то спустился на подземный уровень вслед за нами. Я оглянулся. К нам стремительно приближался крепкий старик. Однако тело его так и источало энергию. Очередной крайне властный маг. И почему-то его лицо казалось мне знакомым.

— Отец! — воскликнул Пересветов и тут же исправился. — Прошу прощения. Андрей Робертович, нашему новобранцу удалось запечатать червоточину!

Андрей Робертович Пересветов с недоверием посмотрел на меня, а затем на то место, где висела сфера.

И я понял, кто стоит передо мной. На груди Пересветова-старшего висело две эмблемы. Одна — солнце на фоне чёрного неба — знак Светлого Дня. Вторая — огонь и меч — герб Магической Академии.

Передо мной наш ректор. Вот мы, наконец, и встретились. Я отучился в академии почти целый семестр, и лишь впервые увидел старика.

Пересветов, значит? Как же тесен мир. Особенно магический.

— Это — Владимир Белов, — представил меня отцу Александр. — Он учится на первом курсе твоей академии.

— Белов… — прошептал Андрей Робертович, вспоминая мою фамилию. — Сын Алексея Белова?

— Да. Он самый, — кивнул я.

— Иронично, — без улыбки усмехнулся он. — До ужаса иронично.

Старик не стал объяснять, в чём заключалась ирония, но я и сам понял суть. Моего отца уволили из Академии за эксперименты над порталами в Тёмный Мир. Он пытался их открыть, а я только что закрыл один из них.

— Молодец, Белов, — кивнул ректор. — Быть может, хотя бы ты сможешь восстановить доброе имя своей семьи.

— Уж не сомневайтесь, — коротко ответил я. — Оно и без того доброе.

Пересветов-старший хмыкнул.

Ещё не хватало, чтобы чёрт знает кто говорил об имени моей семьи.

— Владимир, пока можешь идти, — сказал Александр. — Я свяжусь с тобой позже. Документы о получении ранга получишь по почте. Ещё поработаем!

Я кивнул, и мой взгляд упал на землю. У моих ног лежал маленький чёрный шарик.

Я поднял его и внимательно осмотрел. Пересветовы тоже обратили на него свои взоры.

— Что это такое? — поинтересовался Андрей Робертович.

— Сам не знаю, — пожал плечами я. — Видимо, осталось после закрытия червоточины.

— Оставь это мне, Владимир, — попросил Александр. — Я отнесу его в свой отдел изучения инородных артефактов. Он ещё может оказаться полезным.

Спорить с Александром я не стал. Не хватало мне ещё таскать с собой какой-то иномирский мусор. Я передал артефакт Пересветову и покинул штаб Светлого Дня.

Весь следующий месяц я крутился, как белка в колесе. Декабрь был расписан поминутно. Учёба в академии, полугодовые экзамены, производство зелий и бизнес в Закрытом клубе. Но мало того, на этом мои обязанности не заканчивались.

Александр Пересветов не солгал, и уже через двое суток я получил письмо с приказом об утверждении меня, как члена организации Светлый День и о присвоении мне третьего ранга. Также в письме шёл герб организации, который я надевать не спешил.

Лишний раз светить в академии такими вещами не стоит.

Два раза в неделю Александр вызывал меня в штаб и просил закрыть червоточины в разных частях города. К концу декабря мною было запечатано десять чёрных сфер.

После закрытия каждой из них оставался один и тот же шарик, который силы Светлого Дня тут же транспортировали в научный отдел.

Уж не знаю, удалось им определить, что это такое, или нет. Меня это не сильно беспокоило. Душу грела мысль о том, что я, наконец, взялся за свою основную задачу. Медленно, но верно, я очищал город от спящих Тёмных Часов. За это я получал неплохое жалование, и пока что мне этого было достаточно.

Когда Беловы вернулись из своего маленького путешествия, им не удалось узнать своё родовое имение. Я специально не стал рассказывать семье о своих планах, чтобы приготовить для них сюрприз.

Мой младший брат Сергей полчаса гонял такси по району туда-сюда, полагая, что водитель привёз их не на ту улицу.

Как же было приятно видеть их изумлённые лица, когда они осознали, что шикарный новый особняк — это их дом. Серебряковы постарались на славу. Сделали всё так, как я и просил. Потратили ровно миллион рублей на строительства нового поместья Беловых.

Мне хотелось провести как можно больше времени с семьёй до начала зимних каникул. Я хорошо поднапрягся и сдал все полугодовые экзамены досрочно. Поэтому мне удалось покинуть академию в двадцатых числах декабря и прожить с Беловыми чуть больше недели.

Я впервые в жизни отпраздновал новый год с семьёй. С семьёй, которой у меня никогда не было. Однако второго января встречи со мной ждала другая часть моей семьи.

Мой отец — Алексей Белов, и Ольга Лазарева уже были на Московском вокзале, когда я подъехал.

— Слава богам! — воскликнул отец. — Я думал, что ты опоздаешь!

— Куда ж вы без меня денетесь? — усмехнулся я. — Подозрительных личностей на вокзале не видели?

Отец помотал головой.

— Нет, не видели, — ответила Ольга. — А что?

— Сегодня сорок пятый день, — сказал я. — Клятва, которую дал мне глава Сумрачного клана, обнулится с минуты на минуту. За нами, скорее всего, уже выдвинулись.

— Они не успеют, — хитро улыбнулся отец. — Наш поезд отходит через двадцать минут.

— Ты так и не сказал, куда мы едем, — подметил я.

Алексей Белов достал из-за пазухи четыре билета и протянул нам с Ольгой по два.

«Санкт-Петербург — Москва».

«Москва — Бийск».

Я мысленно прикинул, где находится этот Бийск. Этот город основали ещё при моей прошлой жизни. Будь я проклят… Да это же другой конец страны.

— Сколько мы туда будем добираться? — спросил я.

— С учётом пересадки — чуть больше суток, — ответил отец. — Поезда сейчас напитывают новым магическим топливом. Быстро гоняют. Не заметишь, как мы доберёмся. Но это — не конечная точка. Из Бийска доберёмся до Горно-Алтайска. Вот там-то и находятся катакомбы.

— Э-э-э… — промычала Ольга. — Вы мне так и не сказали, зачем мы туда едем? В мои планы не входило провести новогодние праздники в Сибири!

— А я говорил тебе, Владимир, что не стоит нам её с собой брать, — вздохнул отец. — Мы ещё в поезд не сели, а она уже ныть начала!

— Отец прав, — кивнул я. — Ольга, ты сама хотела ехать с нами. Можешь остаться в городе, если хочешь. Но учти, Сумрачные придут за каждым из нас. Можешь не сомневаться.

— Ладно-ладно! — воскликнула женщина. — Ну, Беловы! Не дадут девушке даже покапризничать…

— Всё, уже началась посадка! — воскликнул отец. — За мной!

Хорошо, что я запасся антимагическими зельями. Сутки в таком поезде я бы точно не пережил без варева Бродского. Я залпом осушил одну бутылку и последовал за отцом и Ольгой в парящий над магическими рельсами поезд.

Странно, но отбыть из Санкт-Петербурга нам никто не помешал. Однако расслабляться было ни в коем случае нельзя.

Состав добрался до Москвы меньше чем за два часа. Мы перешли на другой вокзал и сели на следующий поезд, который отбыл сразу же после нашей посадки.

Алексей Белов выкупил для нашей троицы целое купе. После проверки билетов мы закрылись изнутри, и повисло неловкое молчание.

— Значит, деньги на путешествия у тебя есть, отец, — подметил я. — А на возврат долгов не завалялись.

— Так и думал, что ты меня этим упрекнёшь, Владимир, — тяжело вздохнул Алексей Белов. — Когда же ты, наконец, поймёшь, что наша миссия важнее семейных долгов.

— Я бы с тобой поспорил, но смысла в этом уже нет, — ответил я. — Все твои долги я давно закрыл.

— А может, вы уже расскажете мне, в чём заключается наша миссия⁈ — не выдержала Лазарева. — Я устала находиться в неведении!

Мы с отцом решили больше не скрывать от Ольги наших целей и кратко рассказали ей об ордене отражателей. Лишь ту информацию, которую ей можно было знать.

После нашего рассказа, Лазарева настолько одурела от избытка информации, что молча улезла на верхнюю полку и повернулась к нам с отцом спиной.

— Чего это она? — бестактно бросил Алексей Белов.

— Не каждый день человек узнаёт, что он потомок борцов с магией, — пожал плечами я. — Ты сам-то не удивился, когда об этом узнал?

— Ты прав, — кивнул отец. — Но наша задача — не борьба с магией, а уничтожение Тёмного Мира. Идеалы давно ушедшего ордена нам ни к чему.

Это как посмотреть. Я до сих пор не верю, что мы сможем избавиться от Тёмного Мира, сохранив при этом магов и их способности. Эти явления слишком тесно взаимосвязаны.

Кроме того, у отца явно свои планы на то, что находится в катакомбах. Если там действительно хранится главный артефакт отражателей, он должен попасть ко мне в руки. Этот предмет не должен достаться кому-то, кроме членов ордена.

— Погоди-ка, отец… — произнёс я, подробно изучив карту нашего маршрута. — А разве там, куда мы едем, не идёт война с ханствами?

— Идёт, сынок, — кивнул Алексей Белов. — Придётся действовать предельно аккуратно. Мы окажемся меж двух огней. Между Легионом Российской Империи и монгольскими шаманами.

— А наше путешествие становится всё интереснее и интереснее, — усмехнулся я.

— Господа… — перебила нас Ольга. — Вы слышите?

Мы с отцом одновременно замолкли. Над нашими головами что-то шуршало.

— Что это? — прошептал Алексей Белов.

— Мне кажется… — Ольга поспешно спрыгнула с верхней полки. — На крыше поезда кто-то есть.

И в этот момент я почувствовал, как неизвестный маг начал колдовать прямо над нами.

Глава 20

— В поезде должна быть охрана! — воскликнул Алексей Белов. — Ольга, беги к проводнику. Мы разберёмся.

— Нет, стойте, — остановил их я. — Нельзя разделяться. Так они нас перебьют по одному. К нам могут подойти с трёх сторон. Я остаюсь в купе, а вы займите позицию в коридоре и следите за двумя направлениями.

Спорить со мной они не стали. Алексей и Ольга покинули купе и встали спиной к спине.

— Вот уж не думала, что мне ещё придётся хоть раз в жизни действовать с тобой сообща, — прошептала Лазарева моему отцу.

— И это взаимно, — буркнул Алексей Белов.

Я сделал глубокий вдох и сконцентрировался на парящей вокруг меня магии. Из-за магических рельсов и колдовского топлива поезда сложно было что-то различить.

Но на крыше кто-то был. Концентрация энергии там зашкаливала!

Внезапно окно разбилось.

В купе залетела дымовая шашка. Сверху появились две ладони и схватили меня плечи. Крепкие руки резким рывком вытащили меня на крышу.

Немыслимое безобразие!

Я извернулся и сбросил с себя куртку, чтобы освободиться от хватки противника. В лицо ударила плотная волна воздуха. Убийцы вытащили меня на крышу сквозь обшивку поезда. Знакомая магия.

Неосязаемость.

— Снова ты? — бросил я стоящему передо мной наёмнику. — Одной взбучки тебе не хватило? Я же сохранил тебе и твоей сестре жизнь!

Андрей Полунин, сын Мрака — главы Сумрачного клана. Передо мной стоял только он, но я прекрасно понимал, что на крыше есть ещё один убийца.

Ведь я почувствовал чью-то магию. А колдовство Андрея Полунина я чувствовать не могу, инстинкт отражателя не может улавливать колебание современных магических ветвей.

Второй убийца выдал себя дыханием.

Ветер бил его в лицо и заставлял громко пыхтеть. Я резко развернулся и полоснул своим мечом по воздуху. Из ниоткуда брызнула кровь.

Маг был невидимым. Послышался протяжный хрип, на мгновенье враг обрёл свой истинный облик.

Держась за раненую шею, убийца поскользнулся и упал с летящего на огромной скорости поезда.

Ох, а я успел забыть это чувство… Как же приятно убивать магов!

Полунин быстро спохватился и попытался вонзить мне кинжал между лопаток, но я забросил за спину меч и отбил его атаку.

— Вот мы и остались вдвоём! — крикнул ему я. — Чего на этот раз не прихватил свою сестру? Думаешь, сможешь справиться со мной в одиночку?

— Отец приказал мне исправить мою ошибку, — произнёс убийца. — Я проиграл тебе в прошлый раз, поэтому…

— Проиграешь и в этот, — перебил его я и, нацелившись на грудь противника, рванул вперёд.

Будет мне уроком. Слишком я поверил в нынешнее поколение магов. В конце концов… Хватит! Я долго играл по правилам этого мира и начал забывать о самом главном.

Я Охотник на Магов! Прирождённый убийца!

Полунин сделал свой торс неосязаемым, и это стало его ошибкой.

Я подготовил обманный манёвр. Каково же было удивление убийцы, когда я исчез в метре от него. Испарился в воздухе! Хах!

Я поглотил силу убитого мною невидимого мага и сразу же решил ею воспользоваться. Мой меч рассёк колено наёмника. Полунин громко вскрикнул и завалился назад.

— Я предупреждал твоего отца, — процедил я. — В следующий раз живыми я вас не отпущу.

Ударом клинка я выбил кинжал из руки противника, а затем подсёк ему вторую ногу.

С громким воплем убийца скатился с поезда и полетел вниз — в реку, над которой мы проезжали в этот момент.

Вот и второй! Как же приятно убивать врагов!

Постепенно я становлюсь собой… Да, многое изменилось после перерождения. Но нельзя забывать свою суть. Никогда.

Под приливом адреналина я и не заметил, как сильно одеревенели мои конечности от холодного воздуха. Больше оставаться на крыше было нельзя. Я подобрал кинжал убийцы и вонзил его в обшивку поезда, чтобы создать себе опору. Держась за его рукоять, я свесился с крыши состава и юркнул в разбитое окно.

Дым в купе уже успел развеяться.

Когда я оказался внутри, передо мной предстала удивительная картина. Мой отец вместе с Ольгой пытались вытолкнуть в окно тело проводника.

— Вы чего творите⁈ — крикнул им я.

— Это — не проводник! Переодетый член Сумрачного клана, — объяснил отец. — Лучше помоги нам, он в окно не пролезает.

Мои спутники — горе, а не воины! Победить убийцу смогли, а избавиться от тела — непосильная задача.

Я положил руку на «проводника» и сделал его неосязаемым. Убийца тут же проскользнул сквозь стену поезда и остался лежать у магических рельсов далеко позади нас.

Давненько я не пользовался этим трюком. После убийства мага, я в течение двух минут могу управлять магией, которой он владел.

Уже начал думать, что после перерождения мне не придётся использовать эту способность. Но нет, всё же нашлись кретины, которые не понимают человеческой речи. Таких исправляет только смерть!

— Вас атаковал только один? — спросил я, внимательно осматривая коридор вагона. — Подозрительно тихо. Я даже других пассажиров не вижу.

— Сумрачный клан постарался, — сообщил Алексей Белов. — Видимо, под видом проводника убийца вынудил остальных перейти в соседние вагоны.

— Хитрые ублюдки, — усмехнулся я. — Но больше опасности я не чувствую. Не помешало бы пройтись по всему составу и убедиться, что больше в поезде нам никто не угрожает.

— Сколько нам осталось ехать? — взволнованно спросила Ольга.

— Ещё двенадцать часов, — ответил отец. — Этот поезд следует без остановок. Я специально брал билеты на элитный состав для аристократов. Подсесть у убийц возможности не будет.

— Это хорошие новости, — заключил я. — Но всё же перепроверить другие вагоны не помешает.

Мы разделились: отец с Ольгой прошли до хвоста состава, а я направился к машинисту. Больше никто нас атаковать не собирался.

По пути я встретил начальника поезда и рассказал ему о нападении. Мужчина долго и искренне извинялся за причинённые неудобства. По его словам, охрану и одного проводника нашли мёртвыми на вокзале в Москве. Об этом сообщили лишь сейчас.

Пассажиров вернули в наш вагон, а мы с отцом и Ольгой вновь закрылись в купе. Из разбитого окна бил холодный воздух, но отец залатал дыру магическим щитом.

— Вроде разобрались, — сказал я. — До Бийска должны добраться без приключений. Но вряд ли они от нас так просто отстанут. Скорее всего, остальная часть Сумрачного клана будет ждать нас там.

— Подонки! — выругался отец. — Я покупал билеты в трёх разных местах, чтоб привлечь как можно меньше внимания. Но они всё равно вычислили, куда мы едем.

— Такими трюками их не обмануть, — заключил я. — Сумрачники — профессионалы. Единственное, что нам остаётся — убирать их по одному.

— Только вряд ли они снова попытаются атаковать нас маленькой группой, — добавила Ольга. — Боюсь, в следующий раз они набросятся на нас всей толпой.

— Не исключено, — согласился я. — Ладно. Пока надо восстановить силы. Путь впереди ещё долгий.

Следующий двенадцать часов прошли без происшествий. Нам даже удалось по очереди подремать. Начальник поезда ещё несколько раз заходил к нам, чтобы предложить дополнительные услуги, чтобы загладить свою вину.

Но меня это только напрягало, и я вежливо отказывался.

Отцу-то собственному не мог лишний раз довериться, не говоря уже о работниках железной дороги. Ведь каждый из них мог оказаться переодетым убийцей.

Когда мы подъезжали к Бийску, я задумался о своём ордене. Мы так долго и тщательно копили свои знания и опыт, а теперь всё это разбросано по разным уголкам страны. Но интуиция подсказывала, что главное наследие ордена находилось там, куда мы ехали. Наш отряд на верном пути.

Как только поезд остановился, мы тут же рванули через вокзал к автобусной остановке. Пока планотца работал, хоть и давал осечки в виде атакующих нас наёмных убийц.

Мы прыгнули в пустой автобус и дали водителю щедрую оплату, чтобы тот сразу же выдвинулся в Горно-Алтайск, не дожидаясь других пассажиров. Благо автобусов тут было полно, и никто не останется без транспорта.

Когда машина тронулась, мы устало рухнули на сиденья. Ждать осталось недолго. До нашей цели не более двух часов пути. Одна проблема — за чертой Горно-Алтайска вовсю идёт война с ханствами. И это может сильно осложнить нашу задачу.

Я внимательно смотрел в окно на проезжающие мимо автомобили. В любом из них могли оказаться члены Сумрачного клана.

— Скажи, Владимир, — обратился ко мне отец. — Когда всё закончится, ты позволишь мне повидаться с семьёй?

— Сложный вопрос, отец, — честно ответил я. — Я вижу, что ты преследуешь благие цели. Вижу, что пытаешься разобраться с главной угрозой — с Тёмным Миром. Но я всё равно не думаю, что кто-то обрадуется твоему возвращению. И ты должен понимать — почему.

Но отец меня будто не слышал.

— Сергей ведь уже почти взрослый! — воскликнул отец. — Ты можешь пробудить отражение и в нём. Втроём нам будет куда проще вершить наши…

— Ты что несёшь? — перебил отца я. — Даже не думай втягивать в это Сергея! Достаточно того, что с тобой общаюсь я.

— Владимир, это несправедливо, — разозлился Алексей Белов. — Сергею тоже нужен отец!

Меня чуть не разорвало от гнева, когда я услышал, какой бред льётся из его уст.

— Тоже? Отец⁈ — воскликнул я. — Мне лично ты не нужен от слова совсем. А Сергею… Где ты был, когда Сергей проходил через Очищение?

— У него уже пробудилась магия? — удивился отец.

— Пробудилась — не то слово, — процедил сквозь зубы я. — Он боялся кому-либо рассказать о том, что им начинает овладевать магия. Когда его заполнила неочищенная энергия из Тёмного Мира, Сергей чуть не прикончил всю нашу семью! А всё это потому что у него не было рядом человека, кто мог бы рассказать ему, как правильно очистить этот поток скверны!

Отец замер. Мои слова, похоже, шокировали его до глубины души. Но у меня не было желания сдерживаться. Пусть поймёт, какие последствия для семьи он повлёк.

— Я был рядом с Сергеем, и я помог ему пройти ритуал Очищения, — продолжил я. — Но на моём месте должен был быть ты. Думаешь, это всё, отец? Как бы не так. Потом напали громилы Серебряковых и ранили Сергея, а Анечку украли. И всё это из-за твоих долгов. Кто в итоге расхлёбывал это дерьмо? Разумеется, я. Ну что, остались ещё вопросы насчёт твоей встречи с семьёй?

Отец отвернулся. Сказать ему было нечего. Он понимал, что я прав. Но признать это у старика не хватало сил.

— Перестаньте ссориться, — попросила нас Ольга. — Нам сейчас совсем не до того.

Оставшуюся часть пути мы ехали молча. Автобус остановился в Горно-Алтайске, и мы двинули дальше. Остался самый короткий и самый опасный отрезок пути.

Город был забит солдатами Легиона. Казалось, что мирных жителей в нём гораздо меньше, чем имперских войск.

Иронично. Я мог оказаться здесь гораздо раньше, если бы три месяца назад не решил вопрос с отчислением. Меня будто сама судьба подталкивала, гнала сюда.

— Как далеко отсюда вход в катакомбы? — спросил я отца.

— Полчаса пути. Катакомбы скрыты в горах. Если моя карта не врёт, мы скоро уже будем там.

— Эй! — позвал нас солдат Легиона. — Ну-ка, подошли сюда.

Вот только этого нам не хватало. Ольга и Алексей растерялись. Придётся всё брать в свои руки.

— Где твои манеры, солдат? — ответил я легионеру. — Мы дворяне, как и ты.

Легионер замолчал. Парень спутал нас с простолюдинами. Но в любом случае наше присутствие здесь его не устраивало. И он должен был об этом сообщить.

— Прошу меня простить, но приезжим в этом городе — не место, — произнёс он. — Разведка доложила, что сегодня нас атакуют ханы. Мы вывезли большую часть мирного населения из города. Вас должны были предупредить. Кто привёз вас сюда?

Видимо, водителя автобуса не сильно волновали наши судьбы, поскольку платили мы очень щедро. Только дурак отказался бы от такой награды.

— Он уже уехал, — ответил я. — Мы здесь по делам Светлого Дня. Придётся вам смириться с нашим присутствием.

Я достал из кармана значок, указав солдату на свою принадлежность организации и третий ранг.

— Светлый День? — удивился солдат. — Но командир не говорил, что кто-то из вас сюда приедет. Вы выслали письмо?

— Нет, — помотал головой я. — Дело срочное. И лучше вам нас не задерживать.

Легионер был в замешательстве.

— Я… — произнёс он. — Я всё равно обязан доложить командованию!

— Владимир, нам нужно бежать, — прошептал отец. — Если нас сцапает Легион — нам всем крышка.

Легионер развернулся и побежал к командирской палатке. У нас было меньше минуты, чтобы скрыться с глаз легионеров. В противном случае, до катакомб мы уже точно не доберёмся.

— Туда! — Алексей Белов указал нам на гору, что возвышалась за чертой города.

— Командир! — прокричал солдат. — У нас там приезжие…

Но легионер не успел закончить фразу. Раздался громкий свист, небо вспыхнуло алым, и на город обрушился дождь из огненных камней.

— Шаманы! — закричал кто-то из легионеров. — Ханы атакуют!

И вокруг начался настоящий ад. Здания сносило метеоритами. Шаманы окружили город полукольцом. Легионеры выбежали из своих палаток и начали занимать позиции для обороны.

Я, отец и Ольга проскользнули мимо палаточного городка Легиона и устремились к виднеющейся на горизонте горной цепи.

Мы бежали без остановки, не было возможности даже перевести дух. Горячий воздух обжигал лёгкие. Лёд и снег плавились под нашими ногами.

Небо над нами вспыхнуло вновь, очередной горящий камень летел в сторону нашей группы.

— Осторожно! — закричал я. — В стороны!

Мы с Ольгой отпрыгнули от опасной зоны, но Алексей Белов вовремя отреагировать не успел. Камень рухнул прямо на моего отца и всё вокруг обволокло плотным едким дымом.

Ольга прикрыл рот руками. Но в этом хаосе я чувствовал вибрацию отцовской магии.

Он был жив.

Когда дым рассеялся, я увидел, что мой отец сидит на коленях, сдерживая магическими щитами громадный валун.

Я подлетел к нему, на ходу проглатывая зелье мышечной массы, и мощным толчком отбросил навалившийся на отца камень. В этот момент его щиты лопнули, а сам Алексей Белов откатился в сторону. Отец тяжело дышал.

— Живой? — спросил его я.

— Владимир… — прошептал он. — Твои руки…

Я не сразу почувствовал жгучий жар в ладонях. Камень, который я оттолкнул, был раскалённым. Чувство боли прийти ещё не успело, но на руки было страшно смотреть.

— Нашёл время обо мне беспокоиться, — бросил отцу я. — Поднимайся, а то нас всех передавят эти проклятые шаманы!

Алексей Белов схватился за моё плечо и встал на ноги. Мы собрались с силами и сделали последний рывок до леса. Осталось пересечь чащу — и мы на месте. Я уже чувствовал знакомую ауру.

Катакомбы ордена близко. Память, что оставили мои соратники, скоро окажется в моих руках.

Мы пробежали половину леса и сделали привал. В висках гулко пульсировало от острой боли. Ожоги ладоней были глубокими. Да уж, что только не сделаешь, чтобы спасти отца!

— Ольга, — позвал я Лазареву. — Проверь отца. Залечи раны, если они у него есть.

— Но твои ладони…

— Сначала отец, — перебил её я.

Ольга кивнула и принялась сканировать отца своей магией.

— Вывих плечевых суставов с двух сторон! — воскликнула она. — И как ты только умудрился!

— Ну, знаешь ли, — усмехнулся отец, кривясь от боли. — Ловить метеорит — не самое лёгкое занятие.

Послышался звучный хруст, Алексей Белов сдержанно вскрикнул. Лазарева быстро залечила его суставы и перешла ко мне.

Над моими ладонями ей пришлось провозиться более пятнадцати минут. Восстановление мелких сосудов и нервных окончаний требовало времени и большого количества маны.

Вскоре боль отступила. В руках ещё держалось онемение, но я уже мог ими работать.

— Спасибо, Ольга, — кивнул я. — Всё-таки хорошо, что я решил тебя взять. Слышишь, отец?

— А? — мотнул головой Алексей Белов.

— Вот ты не хотел брать Лазареву. Бегали бы сейчас с тобой, как два инвалида. Всё-таки без хорошего лекаря любая экспедиция слишком рискованна.

— Значит, не зря я её обучал, — усмехнулся отец.

— Эй! — обиделась Лазарева. — Никакой благодарности!

— Всё, соратники, перерыв окончен, — заявил я. — Отец, веди нас дальше.

— Осталось совсем немного, мы уже почти у цели, — сказал он и повёл нас вверх по холму.

После длительного подъёма мы, наконец, оказались подножья горы. И там, прямо у скрытого за камнями прохода в катакомбы, нас ждал неприятный сюрприз.

Перед горой шла грандиозная схватка. Командир Легиона сражался с ханским шаманом. Вокруг полыхали молнии и огонь. Только молнии легионеры никак не могли пробить чёрные доспехи монгольского воина. И мы появились на сцене в самый неблагоприятный момент.

Монгольский шаман взмахнул посохом, и тело легионера рассекли сразу четыре огненных лезвия. Тело солдата рухнуло в снег, а шаман тут же обратил свой взор на нас.

— Дело дрянь, — прошептала и без того очевидный факт Лазарева.

Воин поднял посох и нацелил его на нас. Действовать нужно было быстро!

— Ольга! За спину! — крикнул я. — Отец, закрывай нас магическими щитами, и медленно идём к нему!

Огненный снаряд вырвался из посоха и разбился о магический щит отца прямо перед моим лицом. Алексей Белов распахнул многоуровневую заслонку из силовых полей и закрыл ею нас с Лазаревой.

Я пошагал навстречу шаману.

— Прикрывай меня, — попросил я отца. — Я разделаюсь с ним, главное — держи щиты. Не дай ему их пробить!

Огненные взрывы громыхали перед моим лицом, но я продолжал сокращать расстояние между собой и шаманом. Отец шёл рядом со мной, обеспечивая защиту своей магией, но даже его щиты уже начали давать трещины.

Вражеский воин пришёл в неистовство. Похоже, сталкиваться с защитной магией ему ещё не приходилось. Посох закрутился в ладонях шамана с удвоенной скоростью. Огонь начал плавить последние щиты отца!

— Я больше его не сдержу! — прокричал отец.

— Больше и не надо! Отключай щиты! — приказал я.

Отец сомневался в моём решении, но всё же отключил щиты без колебаний. Я сразу же рванул вперёд, увернулся от летящего в меня снаряда и вонзил клинок в грудь шамана.

Воин выронил посох и упал лицом в снег, продолжая хриплым голосом забрасывать своего убийцу проклятиями на неизвестном мне языке.

— Где ты научился так фехтовать? — удивился отец. — Не припомню, чтобы в академии давали такие навыки. Тем более на первом курсе.

— Многое изменилось, пока ты странствовал, — уклонился от ответа я. — Пойдём скорее, пока сюда не заявились новые шаманы.

Но меня беспокоили не столько шаманы, сколько бойцы легиона. Легион — это имперская армия. Если они найдут катакомбы и доложат о них императору…

Гореть всей нашей троице на костре! И это в лучшем случае. Нет, хватит с меня костров! В следующий раз я собираюсь умереть в своей постели, будучи сморщенным стариком. Может быть, в окружении детей и внуков. Уж больно мне понравилось быть частью семьи.

Отец вырвался вперёд и пролез между нескольких крупных валунов.

— Сюда! — крикнул он. — Мы добрались. Вход — здесь.

Моё сердце ёкнуло от нетерпения. Я последовал вслед за отцом. Позади еле перебирала ноги вымотанная Ольга.

Под горой скрывалась небольшая пещера, вход в которую был закрытый массивной стеной искусственного происхождения. Эту стену явно создавали не маги. Сложный механизм, пропитанный магией отражения. Колдуны не смогли бы даже прикоснуться к этой стене.

Я провёл рукой по старинному камню. По телу пронеслось приятное тепло. Да, здесь определённо поработал мой старый соратник. Предок Беловых и Лазаревых. Последний Охотник на Магов, не считая меня самого.

— Что чувствуешь, Владимир? — спросил отец. — Сможешь открыть?

— Ты ещё спрашиваешь, — усмехнулся я. — Не для тогомы проделали весь этот путь, чтобы застрять у этого прохода.

Я направил мощный поток отражения в стену. Камень засиял и покрылся множеством узоров.

На мгновение весь мир вокруг меня замер. В голове прозвучал знакомый голос.

— Я знал, что придёшь, друг, — произнёс призрак.

То был мой старый соратник. Я надеялся, что он оставит после себя хоть какую-то весточку. Шифрование памяти.

Я могу поговорить с ним всего минуту. Слабое, почти бесполезное изобретение ордена. Но я был несказанно рад услышать голос своего друга.

— Рад, что тебе удалось избежать костра, — ответил ему я. — Скажи, тебе удалось прожить счастливую жизнь?

— Вечно бегая от имперцев? — усмехнулся он. — Сложно назвать это счастливой жизнью. Но мне удалось спрятать артефакт и внести твоё имя в список величайших героев. Я верил, что рано или поздно чье-нибудь неаккуратное заклятье вернёт тебя к жизни. И я не ошибся.

— Значит, главный артефакт ордена здесь? — с надеждой спросил я.

— Да. Прямо за этими стенами. Ты близок, как никогда, друг.

— Благодарю тебя. Не сомневайся, я сделаю так, чтобы твои старания не стали напрасными, — произнёс я.

Связь между нами начала ослабевать. Но, прежде чем окончательно исчезнуть, он добавил:

— Знаешь, возвращаясь к твоему вопросу… Пусть я и потратил всю свою жизнь на борьбу. Но я бился за наше дело. За нашу идею. Всё же я умер счастливым человеком.

Пожалуй, ничего более воодушевляющего я и не рассчитывал услышать.

Голос исчез, а каменная заслонка с грохотом развалилась перед нами. Проход в пещеру был открыт.

— Клянусь усами профессора Черновского, — выдохнула Лазарева. — Не так я планировала провести свой зимний отпуск. Не так.

Мы прошли в тёмный коридор. Отец достал из сумки магический факел и зажёг его. Тьму катакомб развеял тусклый синий свет.

Длинный, узкий проход вёл нас под горными склонами. Через пятнадцать минут мы добрались до огромной комнаты, освещённой солнечным светом.

Стоп… Откуда здесь взяться лучам солнца?

Я поднял голову и обнаружил, что своды пещеры потрескались и образовали широкую дыру, через которую и пробивались полуденные лучи.

— Это плохо, — заключил отец. — Здесь всё может обвалиться в любой момент.

— Кое-что беспокоит меня больше, чем обвал, — ответил я. — Через эту дыру в потолке сюда мог войти кто угодно. И выглядит она очень неестественно.

— Будто кто-то специально её пробил… — закончила мою мысль Лазарева.

Я поспешил к центру комнаты. На каменном постаменте располагался сундук. Вот оно… В нём и должен находиться артефакт ордена. Неужели мне всё-таки удалось добраться до него?

Но почему меня продолжает тревожить какое-то тягостное предчувствие?

Дрожащими от нетерпения руками я поднял крышку сундука. Уже в тот момент я чувствовал, что энергии отражения в катакомбах ощущается меньше, чем должно быть.

Потому что она — остаточная…

Сундук пуст. Главного источника отражения в пещере нет.

— Что там, Владимир? — спросил отец.

Его голос эхом пронёсся по комнате. У меня не было сил даже ответить ему.

Главный артефакт ордена украли. Прямо у нас из-под носа. Я чётко ощущал, что он был здесь ещё несколько дней назад.

Кто-то опередил нас. И, скорее всего, это был тот же человек, что заказал наши головы.

— Мы опоздали, отец, — сказал я и захлопнул сундук. — Артефакт забрали. У нас большие проблемы.

Но проблемы только начинались. Над моей головой зажужжала магия. Я поднял взгляд и увидел, как через отверстие в потолке к нам спускаются десять человек, облачённых в тёмные кожаные одеяния.

Сумрачный клан.

— Ублюдки… — прошипел отец. — Я всю жизнь положил, чтобы найти это место! Как вы посмели украсть то, что принадлежит нам⁉

Яростный крик отца возымел самый неожиданный эффект. Эхо его голоса ударило по сводам пещеры. Трещина в потолке увеличилась, и кусок горной породы, к которому крепился трос одного из убийц, откололся.

Наёмник с криком полетел вниз. Я подлетел к нему, словно ветер, и насадил на свой меч ещё до того, как мужчина успел коснуться земли.

— Я предупреждал вас! — прокричал я. — Если не отступите от этой затеи — всему вашему клану — конец!

Восемь наёмников мягко приземлились в десяти метрах от нас. Следом появился их предводитель.

Мрак.

— Надеюсь, ты привёл сюда весь свой клан, Мрак, — крикнул главе Сумрачных я.

А то мне срочно нужно выплеснуть на кого-то всю свою злобу.

— Владимир, каков план? — спросил отец.

— А ты как думаешь? — огрызнулся я. — Доставай клинок. Сумрачный клан должен остаться в этих катакомбах навсегда.

Алексей Белов достал из ножен длинную саблю. Ольга Лазарева прижалась к нам спиной. В её руках блестели кинжалы.

— Мрака не трогайте, — велел я. — Он — мой.

Я должен выбить из него имя нанимателя. Какой-то подонок не просто убить нас решил. Он похитил артефакт! Заманил нас в ловушку.

Это уже не просто оскорбление. Это объявление войны. И своему загадочному врагу этого с рук не спущу!

Я сжал в левом кулаке заранее напитанный Ковтуновым осколок кристалла и заполнил себя боевой магией.

Убийцы побежали врассыпную. Их целью было — окружить нас. Зажать в тиски и убить.

— Отец, закрой наши спины щитами! — крикнул я.

Двое убийц налетели на меня и принялись размахивать кинжалами перед моим лицом. Я ускорил себя с помощью боевой магии и мощным ударом ноги выбил воздух из лёгких убийцы. Второй тут же встретился с остриём моего меча. Ольга добила упавшего врага, а отец придавил своими щитами сразу нескольких наёмников.

Я выскользнул из толпы и зашёл противникам за спины. Из тьмы катакомб прилетел метательный нож и вонзился в моё плечо. По сосудам побежал яд.

Вот сука! Кажется, кто-то решил отомстить мне за своего братца.

Я направил отражение в шейные артерии и быстро поглотил весь яд. Благо он был магическим. До мозга добраться не успел, зато каналы мои напитал на славу.

Я взмахнул рукой и выпустил на убийцу струю магического яда. Обескураженные наёмники тут же попали под яростные удары Алексея Белова и Ольги Лазаревой. Мои соратники неплохо справлялись, но расслабляться было рано.

Передо мной появился сам Мрак. Он окружил нас туманной завесой. Глаза убийцы хищно блестели из-под капюшона.

— Владимир! — послышался голос отца. — Мы разберёмся с оставшимися. Сконцентрируйся на Мраке!

— Я это и собирался сделать!

Глава Сумрачного клана медленно приближался ко мне. В его руках вращались двусторонние кинжалы.

— Ты убил половину моей семьи! — проскрежетал Мрак.

— Я дал Сумрачному клану один-единственный шанс, — ответил я. — Второго вы не получите. Назови мне имя вашего нанимателя. И твоя смерть будет безболезненной.

— Сопляк! — рявкнул Мрак и, обернувшись туманом, налетел на меня.

По катакомбам пронёсся оглушительный звон клинков. Я успел защититься от атаки его кинжалов своим мечом. Но на лезвии моего оружия остались зазубрины.

— Ты мог бы сбежать, — прошептал он. — Мог бы взять свою семью — и бежать из страны. За пределами империи мы бы тебя искать не стали.

— Сбежать? — я усмехнулся, оскалив зубы. — Было бы от кого бегать. Сборище жалких убийц, способных на любую подлость ради денег! Отвечай, куда вы унесли артефакт?

Мрак молчал. Он лишь надавил сильнее и рассёк мой клинок надвое. Его кинжалы были невероятно остры. Скорее всего, закалены какой-то редкой магией.

Лезвие вонзилось в мою грудь. Я отскочил в сторону и, громко закашлявшись, потянулся за зельем. Но Мрак не давал мне и пальцем пошевелить. Мужчина продолжал атаковать, раз за разом нанося мне глубокие резаные раны.

Отражение против стали бесполезно. Моему клинку настал конец, а вскоре Мрак и меня прикончит, если я не найду себе оружие.

Ничего, и не с такими справлялись. Отцу с Ольгой тоже приходится несладко. Если я одолею Мрака, его соратники сами разбегутся.

Всё зависит только от меня!

Я заполнил тело крупицами лекарской магии. Мне удалось поглотить достаточно, когда Лазарева залечивала мои раны. Так и думал, что эта сила мне ещё пригодится.

Мои раны начали затягиваться.

Мрак в очередной раз бросился на меня, но я проскользнул под его руками и врезалмужчине по локтевому суставу. Кость хрустнула, кинжал выпал из его руки и приземлился в мою ладонь.

Я получил временное превосходство над врагом. Но дальше случилось то, что предсказать было невозможно.

Моё тело заполнила сила, которую я ещё никогда не испытывал. В разум ворвалась бесконтрольная ярость. Я не сразу понял, откуда она взялась. Казалось, будто кто-то извне вливает в меня жидкий гнев…

И когда отражение отозвалось бунтующим криком, до меня дошло ужасающее осознание.

Рядом с моими каналами отражения прорастают новые каналы. Магические. То, чего я давно опасался, случилось. В теле Владимира Белова — в моём теле пробудилась магия!

И теперь наравне с отражением, по моим жилам циркулирует энергия тёмного мира. Чёрт!

Как же не вовремя! На ритуал очищения у меня совсем нет времени. И даже если я его найду…

Что будет с моим организмом, если пробудившаяся магия начнёт конфликт с отражением? Да меня же на части разорвёт!

Но эта тёмная ярость была как нельзя кстати. И я решил направить её на Мрака.

— Пора заканчивать нашу маленькую дуэль, — процедил я.

Я ударил кинжалом по сухожилиям второй руки Мрака. Мужчина вскрикнул, но кинжал не отпустил. Однако меня уже было не остановить. Мой собственный гнев перемешался с тёмномирской магией.

Взрывная вышла смесь!

Я набросился на Мрака, и наносил удар за ударом, словно зверь. Глава Сумрачного клана больше не мог противостоять моему напору. Кажется, он уже принял свою смерть.

Я схватил себя за руку. Кинжал остановился у шеи противника.

Рано. Нельзя. Мне нельзя убивать его… Я должен узнать имя нанимателя. Гнев нужно сдержать любой ценой.

— Отвечай, кто вас нанял⁈ — крикнул я.

— Мы не сдаём своих клиентов, — прохрипел Мрак.

— Да что ты? — усмехнулся я, быстрым движением руки извлёк из сумки столь необходимое мне зелье и насильно влил его в глотку убийцы.

Зелье Правды Бродского. Даже если Мрак дал магическую клятву своему нанимателю, побочное действие зелья эту клятву разрушит.

Мужчина закашлялся, но всё же проглотил часть эликсира.

— Имя, Мрак, — повторил я. — Кто заказал нас? Кто украл артефакт⁈

Я держался из последних сил. Тёмная магия уже начала брать надо мной верх. Даже отражение не справлялось.

И тогда Мрак прошептал:

— Григорий Антарктьев.

Раздался грохот. Своды пещеры не выдержали магической битвы, что воцарилась в катакомбах ордена карателей.

И на нас обрушилось всё основание этой чёртовой горы!

Арсений Аржанов Последний Охотник на Магов. Том 3

Глава 1

События, которые произошли со мной после обвала пещеры, отложились в уме, как спутанный набор картинок.

Тело действовало на автомате. Единственной задачей было — выжить и спасти Ольгу с отцом.

Я не мог вспомнить, получилось у меня это или нет. Организм достиг критической перегрузки, и я отключился.

Мой воспалённый разум бродил в потёмках воспоминаний, казалось, не меньше нескольких дней.

Я пришёл в себя от нестерпимой головной боли. Но был жив — и это не могло не радовать. Раз жив, значит, и все остальные проблемы решить можно.

— Очнулся, наконец? — услышал я грубый мужской голос.

Я был в сознании, но открыть глаза не получалось. На лице была повязка из плотной ткани. От неё исходил терпкий запах трав, от которого мою глотку заполняла горечь.

Что самое неприятное — я был обездвижен. Ослабевшее тело не могло избавиться от тросов, которыми меня привязали к кушетке.

А может, я всё-таки умер? Интересно, в чьё тело меня занесло на этот раз…

Однако повязку с моего лица сдёрнули, и я убедился, что моё сознание до сих пор находится в теле Владимира Белова.

Я лежал на кушетке внутри просторной палатки, что была увешана множеством различных трав, звериных тушек и шкур.

Рядом со мной стоял крепкий упитанный азиат. Воспоминания в моей голове заметались, но всё же сложились в целостную картинку.

Монголы. Я в руках ханских шаманов. Когда кажется, что хуже уже быть не может, жизнь обязательно доказывает обратное.

— Лучше отпусти меня, — спокойно произнёс я.

Голос у меня был хриплый, как у мертвеца. Да сколько же я здесь пролежал?

— Не спеши, Владимир Белов, — произнёс на чистом русском монгол. — Твои дела здесь ещё не закончены.

— Откуда ты знаешь моё имя? — спросил я.

— Духи сказали, — сообщил шаман и многозначно поднял указательный палец вверх.

Ага, духи. Приехали. Вот только этого дерьма мне не хватало.

— Где мои соратники? — задал вопрос я. — Седой мужчина и черноволосая женщина?

Алексея Белова и Ольгу Лазареву поблизости я не замечал. Их судьба мне была отнюдь не безразлична. Мне хотелось надеяться, что им удалось сбежать от ханов.

— Они живы, — ответил шаман. — Ты в одиночку вытащил их из пещеры. Твои кости были переломаны, а душой завладела тьма.

Шаман говорил загадками, но я прекрасно понимал, о чём шла речь.

Под конец битвы с Мраком во мне пробудилась родовая магия Беловых. И я не прошёл обряд очищения. Теперь одним богам известно, какая скверна гуляет по моему организму.

Сложно сказать, кто одержит власть в моём теле — отражение или тёмная магия. И самое неприятное — переживу ли я такую борьбу?

— Сколько я пролежал без сознания? — поинтересовался я.

— Пять дней, — коротко ответил шаман, попутно размешивая какое-то варево в громадном металлическом котле.

Пять дней… Теперь уже слишком поздно проводить обряд очищения. Исхода всего два: либо я умру, либо стану обезумевшим магом. Таким же магом, каких я истреблял много лет назад.

Да чтоб меня дракон испепелил!

Варианта два, но нужно искать третий… Так просто я не сдамся. Пока я дышу, во мне живёт отражение. А значит, надежда на лучший исход ещё есть.

— Почему я до сих пор жив? — спросил я шамана.

— Потому что я выхаживал тебя все эти дни, — ответил он.

— Нет, ты не понял, — перебил его я. — Почему меня не убили?

— Так хотели духи, — вновь ответил загадкой шаман.

— Слушай, я много магии повидал в этом мире, но с духами дел не имел, — начал злиться я. — Лучше объясни доступно, какого лешего тут происходит? Иначе я найду в себе силы порвать путы. И тогда тебе несдобровать.

— Настоящий дух воина, — рассмеялся шаман. — Значит, мы не ошиблись.

Мужчина подошёл ко мне и достал из кожаного чехла длинный нож.

А вот это уже ни в какие ворота. Я и глазом моргнуть не успею, а это псих меня принесёт в жертву своим духам!

Я мысленно потянулся к внутренним силам, чтобы вырваться из пут, но воспользоваться ими не успел.

Шаман взмахнул ножом и перерезал верёвку, которой я был привязан к кушетке.

— Эта верёвка — не для того, чтобы тебя удержать, — сообщил он. — Она для того, чтобы ты себе не навредил.

Похоже, по какой-то причине шаман был настроен по отношению ко мне дружелюбно.

Не стоит гнать коней, для начала нужно с ним переговорить. Возможно, мне здесь ничего не угрожает. Хоть и верится в это с трудом.

Я медленно поднялся и присел на кровати. Голова кружилась так, будто я выпил все экспериментальные зелья Бродского разом.

— А каким образом я мог себе навредить? — поинтересовался я.

— У тебя была тёмная лихорадка, — ответил шаман. — Ты не успел пройти через АриунБайдал. Вы русские — называете это ритуалом очищения.

— В таком случае опасаться стоило не за мою жизнь, а за свою, — подметил я. — Тёмные маги, как правило, нападают на окружающих людей, но не на себя.

— Верно, — кивнул шаман. — Но не ты. Ты несколько раз пытался убить себя, пока я тебя лечил.

Отлично… Вот и борьба отражения с тёмной магией. Пока я был без сознания, телом управляли две противоположные силы. Значит, этот монгол действительно пытался спасти мне жизнь. И всё равно, пока я не могу понять его мотивации.

— Ты знаешь моё имя, но я не знаю, как зовут тебя, шаман? — произнёс я.

— Бадай, — представился монгол. — А моего брата, которого ты убил, звали Богэн.

Брата? Когда это я умудрился…

В голове всплыло воспоминание пятидневной давности. У входа в катакомбы мы столкнулись с монгольским шаманом. И я действительно убил его.

Плохи дела. Вот теперь от этого Бадая можно ожидать чего угодно. Возможно, он всю неделю готовил меня к местному ритуалу мести.

— Не стоит так напрягаться, — произнёс он, будто прочитав мои мысли. — Богэн был сильнейшим шаманом в моей семье. Но духи от него отвернулись.

Лучше с ним пока не спорить. Поддержу эту замысловатую беседу, а дальше будет видно. Заодно получу достаточно информации, чтобы подготовить план побега.

— Почему духи отвернулись от твоего брата? — спросил я.

— Им управляла трусость, и силу своюон использовал, чтобы эту трусость победить. Духи такого не любят. Они ценят только тех, кто достаточно храбр и без их силы. Поэтому они и выбрали тебя.

— Не понял, — нахмурился я. — Для чего они меня выбрали?

— Чтобы ты повёл их по пути своей войны, — ответил Бадай. — Они решили, что ты достаточно силён, чтобы быть их предводителем. Такое редко происходит. Я на своём веку ни разу не видел, чтобы наши духи выбирали кого-то из чужого народа. Но в прошлом такие случаи уже были.

— Слушай, Бадай, — начал я. — Если как-то можно передать тебе этих духов, я с радостью это сделаю. Я благодарен тебе за спасение, но мне с моими соратниками нужно возвращаться домой. У меня там действительно назревает своя война.

— Ты не сможешь так просто отдать их, — улыбнулся Бадай. — Они сами решают, с кем им быть.

Ну, приехали. За сутки я умудрился и магию в себе пробудить, и духов шаманских подхватить, и артефакт отражателей потерять. Что-то не в том направлении я двигаюсь. Я таким макаром быстрее стану новым магом-императором, чем искоренителем всего колдовства на Земле.

— Послушай, Владимир Белов, я помогаю тебе лишь по двум причинам, — неожиданно Бадай заговорил серьёзно. — Первая — тебя избрали духи нашей семьи, и душа моего брата теперь будет следовать за тобой. Но и есть и вторая причина, куда более веская. Хоть ты и представитель вражеского нам народа, но ты не один из них.

— С чего такой вывод? — спросил я. — Если ты думаешь, что я перейду на вашу сторону и начну истреблять Российский Легион — это не так. Я — не предатель.

— Этого я от тебя и не жду, — помотал головой Бадай. — Но учти, что легионеры тебе не друзья.

— Почему?

— Они пытались убить тебя, пока ты лежал у подножья горы.

Эта новость была ещё более впечатляющей. Странно, зачем легионерам моя смерть? Может, Бадай спутал их с выжившими членами Сумрачного клана?

— Ты уверен, что это были легионеры? — уточнил я.

— Легионеров я ни с кем не спутаю, — ответил шаман. — Я наблюдал за ними из-за камней. Они увидели письмена на входе в катакомбы, а затем один из легионеров изучил твоё тело и понял, что ты — не простой маг. Тогда они стали решать, убить тебя или отвезти к императору.

Значит, это были не простые легионеры.

Это было высшее руководство, которое осведомлено о существовании такого явления, как отражение. Видимо, они поняли, кто я такой. И это очень плохо. Если императору доложат, что в его государстве завёлся охотник на магов — мне придётся скрываться. И вести войну исподтишка.

— Что стало с этими легионерами? — спросил я.

— Я их убил, когда понял, что ты им не друг. Это и стало второй причиной, по которой я решил спасти тебе жизнь, Владимир Белов.

— Никто из них не сбежал? — поинтересовался я. — Не обратил внимания, Бадай, кто-то из солдат передавал информацию обо мне по телефону или иным способом?

— Нет, — помотал головой Бодай. — Я покончил с ними до того, как они успели что-либо предпринять. Я не мог позволить им лишить жизни такого воина, как ты. Не был уверен, что поступаю правильно, но ничего не мог с собой поделать. Каково же было моё восхищение, когда я узрел духов вокруг тебя. Я ещё никогда не видел, чтобы они избирали кого-то с таким рвением.

Счастье-то какое… Ладно. Всё не так уж и плохо. Остаётся решить главный вопрос.

— Ты говорил, что я пытался убить себя во сне, — напомнил я. — Сейчас я тёмной магии в себе не чувствую. Что изменилось? Я ведь так и не прошёл обряд очищения.

— Духи взяли на себя тёмную магию, но это временная мера, — пояснил Бадай. — У нас есть двое суток, чтобы провести иной ритуал. АриунТахил. И тогда твоё тело окончательно очистится от скверны.

— Погоди-погоди, — перебил его я. — Я же не понимаю по-вашему. До этого ты сказал, что АриунБайдал — это ритуал очищения. А АриунТахил тогда что такое?

— Очищение через жертвоприношение, — объяснил Бадай. — Мы перенесём твою скверну на другого человека, а затем скормим его духам.

— Стой, стой, стой! Это чересчур, — запротестовал я. — Неужели вы готовы пойти ради меня даже на такое? Я понимаю, меня избрали духи, и у васэто почитается. Но разве кто-то из твоего народа готов пожертвовать своей жизнью ради меня?

— А жертвой станет не один из нас, Владимир Белов, — пояснил Бадай. — Мы пожертвуем одним из твоих соратников.

Так и думал, что рано или поздно всплывёт в этой сказочной истории большой и тёмный нюанс!

— Нет, так нельзя, — отказался я. — Мой отец и Ольга должны покинуть этот лагерь вместе со мной.

— Но это невозможно, — заявил Бадай. — Их судьбы уже предрешены. Один пойдёт на жертву для твоего очищения, второго заберут другие шаманы. Им нужна новая душа для подпитки. Война в самом разгаре, а дух представителя вашего народа нам очень пригодится.

Чёрт! Вот теперь у нас точно большие проблемы.

Я могу восстановить силы и устроить побег. Думаю, мне хватит энергии, чтобы вытащить отсюда отца и Ольгу. Но если я сбегу…

Тогда мною рано или поздно овладеет тёмная магия. И ни отражение, ни какие-либо ритуалы Российской Империи меня уже не спасут.

Нужно найти иной выход.

— Пойми меня правильно, Владимир, — Бадай положил широкую ладонь на моё плечо. — Тебя в нашем лагере встретят, как своего. Духи, что тебя окружили, вынудят всех тебя почитать. Но твои друзья для нас — просто расходный материал. Мясо для собак, души для шаманов. Лучше просто смирись с этим.

Да как бы не так! Я даже своего недотёпу отца не готов отдать на растерзание этому народу. Не говоря уже об Ольге. Так дело не пойдёт. Нужно разведать обстановку и найти другой выход.

— Мне нужно поговорить с моими соратниками, — сообщил я. — Этого-то мне никто не может запретить, верно?

— Верно, — кивнул Бадай. — Только прошу тебя, Владимир, постарайся не совершать глупостей. Духи выбрали тебя, но твои поступки могут заставить их отвернуться. Тогда ты и сам окажешься в одной лодке со своими соратниками.

— Это я уже понял, — ответил я. — Где держат моих друзей?

Бадай вывел меня из палатки и указала на широкий шатёр, что виднелся неподалёку от огромного центрального костра.

— Там, — показал пальцем он. — Если надо — иди говори. Но после — возвращайся. Мы обсудим тонкости предстоящего ритуала. Попрощайся с друзьями, Владимир.

Как несколько раз повторяла профессора Лазарева: не так я хотел провести свои зимние каникулы!

Чтож, ладно, раз уж мне удалось пережить то, что случилось в катакомбах ордена, значит, и отсюда выберусь. И Алексея с Ольгой достану| Даже если придётся рискнуть собой.

А без риска тут точно не обойдётся. Ох, а разве когда-то бывало иначе?

Я, пошатываясь, прошёл через весь лагерь к шатру с заключёнными.

После пятидневной лихорадки чувствовал себя хуже, чем после смерти. А я всегда говорил: уж лучше умереть, чем стать магом! Действительно, лучше…

Монгольские солдаты не отрывали от меня взгляда. Среди них были и женщины. Они перешёптывались и хихикали, наблюдая за мной. При этом в их лицах не было ни страха, ни отвращения, ни ненависти. Их взгляды были переполнены восхищением и даже каким-то нездоровым благоговением.

М-да, эту культуру мне точно не суждено понять.

Видимо, духи для них действительно значат очень много. Ещё бы увидеть, что за срань летает вокруг меня. Отражатели никогда не занимались чужеродной магией.

Прямая связь с Тёмным Миром имеется только у классических магов — тех, кто населяет Российскую Империю. Следовательно, шаманов и прочих духоведов искоренять не было смысла. Они не несли прямой опасности всему миру.

Я вошёл в палатку и тут же услышал крик Алексея Белова.

— Я сказал — пошли вон! Выучите наш язык для начала, а затем уже раздавайте команды! Только дождитесь… Я выберусь, и тогда…

Отец замер, осознав, что в шатёр зашёл не монгольский воин, а я.

— Владимир! — воскликнул он.

Отец был прикован к столбу металлическими наручниками. С другой стороны сидела Лазарева. Оба выглядели уставшими, грязными. Измождёнными.

— Володя, слава богам… Ты живой… — прошептала Ольга, не в силах больше сдерживать слёзы.

— Ты сбежал от них? — встревоженно спросил отец.

— Нет, — ответил я и кратко рассказал всё, что поведал мне шаман Бадай.

— Вот как… — задумался отец. — Проклятье… Мы до сих пор не сбежали лишь потому, что думали, будто ты у них в заложниках. А они тебя обожествляют, значит. Хорошо… Это хорошо, Владимир. Тогда вы с Ольгой ещё сможете сбежать.

— В каком смысле — «мы с Ольгой»? — спросил я. — А ты? Решил в монгольские шаманы податься?

Отец грустно усмехнулся.

— Ты должен покинуть этот лагерь очищенным, Владимир, — заключил отец. — Реши вопрос с Ольгой. Пусть её отпустят. А я отдам себя для ритуала очищения.

Я не думал, что отец готов пойти на такое решение. Но я не собирался жертвовать им. Это чересчур, даже с учётом того, что я до сих пор хочу отомстить отцу за все беды семьи Беловых.

— Ты понимаешь, о чём говоришь? — уточнил я. — Это не просто смерть. Тебя сведут с ума, а после — скормят монгольским духам. И что они подразумевают под «скормят», одним богам известно. Я даже представлять себе этого не хочу.

— Всё нормально, Володь, — отец опустил голову и поджал губы. — Ты сам сказал мне. Помнишь? Меня не было рядом с Сергеем, когда тому требовалась моя помощь с очищением. Не знаю, как так вышло, что ты до сих пор не прошёл через этот ритуал… Но пусть я приму участие хотя бы в нём.

Алексей Белов рыдал… Это было его раскаяние. По моей спине пробежали мурашки. Он был закоренелым мерзавцем. И отцом он приходился моему предшественнику, а не мне самому.

Но мне было его искренне жаль.

Алексей Белов будто почувствовал, какие эмоции я испытываю, и произнёс:

— Не нужно жалеть меня, Владимир. Дай мне побыть хорошим отцом хотя бы раз в жизни. Зови шаманов. Пусть начинают ритуал.

В этот момент в палатку вбежал Бадай. Шаман выглядел встревоженным.

— В чём дело? — спросил я. — Я ещё не договорил с отцом!

— Неподалёку от лагеря заметили мага, — сообщил он. — Не из числа легионеров. Духи говорят, что он ищет тебя!

Глава 2

Маг из Легиона ищет меня среди лесов и горных цепей, которыми владеют монгольские шаманы. Вот это новость!

Значит, уж очень сильно хочет меня найти! Только зачем? Вот сдался я ему…

— Что за маг? — спросил я Бадая. — Духи случайно подробностей о нём ничего не нашептали?

— Нет, но передвигается он незаметно, — ответил Бадай. — Наши люди его не замечают. Если бы не духи, которых я отправил патрулировать местность, он бы так и добрался досюда незамеченным.

— Как он скрывает своё присутствие? — уточнил я.

— С помощью магии тумана. Но он ранен, и передвигается медленно. До нас он доберётся через два часа, не раньше.

Мрак. Глава Сумрачного клана. Выжил всё-таки, сукин сын! И как ему только удалось уцелеть под обвалом? И я нанёс ему немало ран. Всё-таки от такого, как он, избавиться непросто.

И я прекрасно понимаю, зачем он ищет меня. С помощью зелья правды я заставил его назвать имя заказчика.

Григорий Антарктьев. Только сейчас, при мыслях о Марке и Сумрачном клане, я вспомнил это имя.

Антарктьев… Однофамилец Анастасии или же её родственник? Однозначно родственник. Фамилия уникальная и принадлежит уже известному мне дворянскому роду. Совпадений быть не может. Скорее всего, нас заказал отец Анастасии Антарктьевой.

Но главный вопрос — зачем, чёрт меня дери⁈ Пришла беда, откуда не ждали!

Какое отношение Антарктьевы имеют к артефакту отражателей? Где мы им перешли дорогу? Я бы не стал задаваться вопросами, если бы заказчиком оказался Виктор Мясников. Я смешал с грязью его сына и, хоть и косвенно, увёл из семьи его дочь.

Но Антарктьевым-то я чем не угодил? Анастасия — милая девушка, с которой у меня ни разу не было конфликтов. Я даже водил её на званый ужин к Суворову.

Что-то здесь не клеится. Но и думать об этом сейчас нет смысла. В этих холодных горах смерть поджидает меня и моих соратников на каждом шагу.

— Приблизительное направление, откуда должен прийти маг, известно? — спросил я Бадая.

— Да, он движется с Северо-Запада. Несколько наших всадников уже проскакали по той области, но обнаружить его не смогли, — объяснил Бадай.

— Ничего, ясамего выманю, — ответил я. — Выдвинусь через полчаса. Постараюсь поймать его в часе пути от лагеря.

— Да будет так, воин, — улыбнулся Бадай, а затем бросил суровый взгляд на моего отца. — Начать приготовления к ритуалу?

— Да! — воскликнул Алексей Белов.

— Нет! — перекричал его я. — Не спешите. Мне ещё нужно обсудить этот вопрос с отцом.

— Чем больше ты откладываешь ритуал, Владимир, тем глубже забирается скверна, — объяснил Бадай. — Не жди слишком долго. Иначе даже жертва не сможет тебя спасти.

Бадай покинул шатёр, а Алексей Белов тут же принялся стучать кандалами о столб и громко вопить.

— Какого чёрта ты творишь, Владимир⁈ — прокричал он. — Это ведь идеальный шанс! Единственная возможность тебя спасти! Я ведь готов, слышишь? Я готов уйти. Ты вырос в достойного наследника. В твоих руках отражение, а в голове знания о давно ушедшем ордене. Ты уже вступил в Светлый День и можешь бороться с Тёмным Миром, используя знания, что я копил всю жизнь. Владимир, ты сделал за один год куда больше, чем я за всё время. Не рискуй из-за жизни старика. Отдай меня духам.

Алексей Белов говорил со мной искренне. Но слушать этот некролог самоубийцы я не желал.

— Ольга, врежь ему, пожалуйста, если продолжит кричать, — попросил Лазареву я.

— Я только этим себя и развлекаю последние пять дней… — вздохнула женщина.

— Вот и славно, не давай емурасслабляться, — добавил я. — Рано тебе умирать, отец. Ты ещё не извинился перед мамой, Сергеем и Анной. Чего хорошего им принесёт твоя смерть?

Услышав имена своих детей, Алексей замер.

— Ты… Позволишь мне с ними встретиться? — с надеждой в голосе спросил он.

— Позволю, когда буду уверен, что ты больше не причинишь им вреда, — сказал я. — А пока — отставить сопли! Мы втроём выберемся отсюда. И у меня уже созрел план, как нам это сделать. Но для начала мне нужно поймать Мрака. Засранец хочет закончить начатое. Но он ещё не догадывается, в то этих горах история Сумрачного клана закончится навсегда.

— Владимир, ради всего святого, будь аккуратен, — попросил отец. — Он очень опасен.

— Знаю, — кивнул я. — А пока я буду занят Мраком, подумай на досуге, с какого перепугу нас заказал не кто иной, как Григорий Антарктьев.

— Что⁈ — хором воскликнули Алексей с Ольгой.

— Вот-вот. У меня была приблизительно такая же реакция, — усмехнулся я и направился к выходу из шатра. — Когда вернусь, всё с тобой обсудим. А пока постарайтесь не злить монголов. Последнее, что я хотел бы увидеть при возвращении — шампуры с вашими телами над лагерным костром.

Шаман Бадай ждал меня снаружи.

— Тебе нужна лошадь? — спросил он. — Могу одолжить одну. Быструю.

— Не стоит, — отказался я. — Мне будет проще столкнуться с ним на своих двоих. Кстати, Бадай, последний вопрос…

— Слушаю, Владимир.

— Ты где так научился на нашем языке болтать? — спросил я. — Я даже акцента почти не слышу.

— Моя задача — разведка, — улыбнулся он. — Мои духи подслушивают ваших солдат. Чтобы справиться с врагом, приходится учить ваш корявый язык.

— Корявый? — усмехнулся я. — Ну ты даёшь, Бадай. Ладно. К вечеру вернусь. И прошу, не нужно трогать моих соратников до того момента. У меня будет другое, более выгодное предложение.

Бадай сдержанно кивнул. Его не устраивал тот факт, что какой-то русский маг выдвигает свои условия. Но с выбором духов Бадай поспорить не мог. Они избрали меня — и это давало мне огромный авторитет.

Я одолжил монгольский палаш на замену своего меча и выдвинулся в путь. Жаль, что моё оружие пострадало в битве с Мраком. Этот меч мне нравился. Но залогом победы является не оружие, а тот, кто его держит. Значит, я смогу справиться и без закалённого магией клинка.

Будем действовать по старинке.

Я потратил чуть больше получаса на подъём в гору. Холодные скользкие камня явно не желали, чтобы я добрался до своей цели. За горой раскинулся широкий лес, и именно там мне было суждено встретиться с Мраком.

Если верить словам Бадая, в данный момент он как раз должен пересекать эту территорию.

Я замедлил шаг и медленно пошагал между деревьев. Абсолютную тишину нарушало лишь шуршание снега под моими ногами.

Вскоре я услышал шёпот. Будто кто-то пытался заговорить со мной на неизвестном мне языке.

Духи…

Хоть я и не знаю монгольский, но посыл их мне понять удалось. Мрак совсем близко. И он меня заметил.

— Я пришёл закончить наш поединок! — крикнул я. — Хватит прятаться. Сразись хотя бы раз в жизни не как трус. Или Сумрачный клан умеет бить только исподтишка?

— Не смей даже заикаться о Сумрачном клане… — просипел Мрак.

Деревья скрылись в тумане, и из непроглядной мглы появился мой враг. Мрак выглядел изрядно потрёпанным. Рана, которую я оставил на его груди, ещё не зажила. Его левая рука была сломана. Мужчина хромал, должно быть, обрушение пещеры всё же не прошло для него бесследно.

— Они все мертвы… — прошептал он. — Весь мой клан. Вся моя семья. Единственные, кто пережил битву с тобой, оказались погребены под камнями.

— Хочешь свалить всю вину на меня? — спросил я. — Не я вас нанял, Мрак. Не я гнал вас в такую даль, чтобы полечь на чужой земле.

— Верно, — кивнул убийца. — Но я не могу оставить моих соклановцев, моих детей неотмщенными. Когда я разделаюсь с тобой, Владимир Белов, знай: следом я вернусь в Санкт-Петербург и покончу с твоей семьёй.

Моё сердце пропустило один удар. В висках застучали барабаны, а рядом с ушами разразились гневные шепотки духов.

— Мою семью тебе никто не заказывал, — гневно произнёс я. — Или тебе совсем плевать, кого убивать? Лишь бы пролить кровь?

— Я просто хочу, чтобы перед смертью, Владимир, ты чувствовал сожаление, — устало произнёс Мрак. — Чтобы твои последние мысли были о том, что по твоей вине погибло сразу два рода. Мой и твой.

— Знаешь, Мрак… — недолго подумав, ответил я. — По дороге сюда я ещё сомневался, стоит ли тебя убивать. Но ты избавил меня от всех сомнений. Убивать я тебя определённо не стану. Тебя ждёт куда более незавидная участь.

Мрак взмахнул правой рукой и погрузил в туман весь лес. Я сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Раз он лишает меня обзора, зрение мне ни к чему. Доверюсь чутью отражателя. Оно уж точно не подведёт.

Мрак не заставил себя ждать. Мимо меня просвистели сразу три метательных ножа. Они были пропитаны магическим ядом, поэтому я с лёгкостью уловил траекторию их полёта с помощью отражения.

Одна проблема — отражение работало как-то нехотя. Каждый раз, когда я взывал к нему, появлялось чувство, будто я моржа спящего поднять пытаюсь. Да не просто поднять, а взять на руки. Похоже, моя сила перестала работать так, как подобает из-за текущей в жилах тёмной магии.

И при следующей атаке Мрака отражение совсем отказало. Я не почувствовал, как маг подобрался ко мне со спины.

Нож убийцы скользнул по моей спине. Я уклонился от атаки лишь благодаря рефлексам.

— Вижу, ты тоже устал, Белов, — прошептал Мрак из тумана. — Ничего. Скоро эта битва закончится.

И я решил пойти на отчаянный шаг.

— В одном ты прав, — крикнул я и вбежал в туман. — Битва закончится с минуты на минуту.

Я взмахнул палашом и позволил магии течь по своему телу. Шепотки духов усилились, а разум вновь начал заполнять гнев. Магия Тёмного Мира пыталась завладеть моим телом, давила на каждую негативную эмоцию, но я сопротивлялся.

Выхода нет. Раз отражение не работает, придётся воспользоваться магией. Эту сволочь нужно приструнить, иначе пострадаю не только я, но и моя семья.

Кинжал Мрака вновь ударил по моему телу, но… сломался пополам. Мою кожу покрыла тонкая оболочка из магической энергии. Такая же магия щитов, как у отца.

— Такого сюрприза ты не ожидал, Мрак? — крикнул я и ударил палашом по тому месту, откуда прилетел кинжал.

Мрак громко вскрикнул, послышался удар о землю. Мужчина упал, а туман тут же развеялся.

Прежде чем магия Мрака полностью исчезла, я заметил одну любопытную деталь. Всё-таки пробудившаяся во мне магия щитов несколько отличалась от отцовской. Туман проходил сквозь щит, но кинжал сломался от удара об мою магическую оболочку.

Значит, эти щиты поглощают только физический урон. И это прекрасно. Отражение защитит меня от магии, а щиты — от физических атак. Остаётся только довести эту комбинацию до ума и заставить две противоположности работать сообща.

Мрак лежал на снегу, держась за рассечённую грудь.

— Будь проклят ты и твоё семейство, Белов! — рявкнул он и громко закашлялся. — Чего уставился? Добивай меня!

— Торопишь события, Мрак, — улыбнулся я. — Я ведь сказал тебе, что тебя ждёт другая участь.

Я ударил его рукоятью клинка по голове. Глава Сумрачного клана потерял сознание. Прекрасно, осталось только дотащить его до лагеря.

Я поднял тело Мрака и медленно пошагал назад. Ноги подкашивались от усталости. Мужчина оказался отнюдь не лёгким!

Эх, надо было всё-таки брать коня!

Я добрался до лагеря к вечеру, как и обещал. Шаманы, увидев меня, издали восторженный боевой клич. Я решил поддержать их рвение и поднял над головой руку с окровавленным палашом.

Ко мне подбежал Бадай. Он осмотрел меня с ног до головы и улыбнулся одними глазами.

— Духи окончательно приняли тебя, — заключил он. — Они хотят и дальше идти с тобой путём войны. Для меня это радостно и печально одновременно.

— Почему печально? — спросил я, сбрасывая с себя тело Мрака.

— Это духи моей семьи, и мне горестно осознавать, что они покинут родные земли. Но для погибших шаманов лучшей благодатью является новая война. Они всегда следуют за сильным воином, а за чью сторону он сражается — вопрос второй.

— Не беспокойся, Бадай. Я покажу духам достойную борьбу, — кивнул я. — А теперь начнём подготовку к ритуалу очищения.

— Так ты всё-таки созрел? — спросил он. — Кем готов пожертвовать? Отцом или женщиной?

— Ни тем, ни другим, — твёрдо сказал я. — Жертва лежит у моих ног. Он тоже маг. Враг моей семьи. Сегодня духи будут сытыми.

— Да будет так, Владимир Белов, — кивнул Бадай. — Но пленников мы всё равно отпустить не сможем.

— Сможете. Я благодарен тебе за помощь, шаман. И я буду помнить оказанную тобой услугу вечно. Но после ритуала очищения я покину твой лагерь вместе со своими соратниками.

— Так не пойдёт! — разозлился Бадай.

Я сделал шаг вперёд и посмотрел в глаза монгольскому воину.

— В противном случае, — грозно произнёс я, — я покажу духам войну прямо здесь. И тогда весь этот лагерь присоединится к своим мёртвым предкам. Ты этого хочешь, Бадай?

Бадай замер, он больше не смотрел мне в глаза. Его взор был обращён ко мне за спину. Шаман видел там духов, что избрали меня после убийства его брата.

Бадай долго молчал, слушая голоса своих предков, и вскоре принял решение.

— Будет, как ты велишь, Владимир Белов, — согласился он. — Я думал, что духи откажутся от тебя, если ты не передумаешь. Но они решили поддерживать каждое твоё решение. Сильный же в тебе стержень. Такого я не видел даже в рядах наших воинов. Жаль, что ты не родился в наших горах. Я бы хотел иметь такого брата.

Конфликт был исчерпан.

Мировоззрение у монгольских шаманов было крайне специфическое, но мне всё же удалось подмять их под свою волю.

Другие шаманы подобрали тело Мрака и понесли его к ритуальному костру. Алексея Белова и Ольгу Лазареву отвязали. Им даже было позволено присутствовать на моём очищении.

— Я до последнего не верил, что ты откажешься использовать меня в ритуале, — сказал отец. — Прости, что сомневался в тебе.

— Что-то ты больно мягкий стал после этого путешествия, — усмехнулся я. — Не время расслабляться, отец. Скоро вернёмся в Санкт-Петербург, и там нас ждёт ещё целая гора проблем.

— Владимир Белов! — воскликнул Бадай. — Подойди сюда. Мы готовы провести АриунТахил.

Вокруг огромного костра собралось ровно двенадцать шаманов. Они хором читали заклятья на своём языке, и с каждым их словом цвет костра менялся.

Пока я шёл к месту проведения ритуала, пламя уже озарило ночную мглу ярким фиолетовым светом.

Мрак лежал около костра, привязанный к чёрному, разукрашенному диковинными узорами столбу.

Самый старый из шаманов подозвал меня к себе. Трясущимися руками мужчина коснулся моего лба и прошептал что-то глубоким гортанным голосом.

Я вздрогнул. Всё тело затрепетало. В глазах начало темнеть от наплывающих эмоций.

И все они были чёрными: гнев, страх, отвращение. Порождённые Тёмным Миром, чувства вырывались из моего тела. Их поток метнулся к Мраку и заставил мужчину прийти в себя.

— Нет! — закричал убийца. — Что вы со мной делаете⁈ Белов! Владимир Белов!

Я почувствовал невероятное облегчение. Казалось, будто из моей души только что целую гору извлекли.

В языках пламени я увидел снующие силуэты духов. Они подхватили главу Сумрачного Клана и потащили за собой.

— Не нужно было угрожать моей семье, — произнёс я напутственные слова Мраку.

Но тот больше не успел мне ничего ответить. Тёмные силуэты вытащили из тела Мрака его душу и утащили в костёр.

Пламя резко потухло.

— Теперь ты чист, Владимир Белов, — произнёс Бадай. — А потому я прошу тебя и твоих друзей покинуть наш лагерь. Больше мы не пересечёмся.

— Благодарю за помощь, Бадай, — я пожал крепкую руку воина. — Можешь быть спокоен за духов своей семьи. Им со мной точно не придётся заскучать.

Мы с Ольгой и моим отцом покинули лагерь в полночь. Было принято решение обойти наиболее опасные зоны, где происходило столкновение легиона и шаманов. Для этого пришлось проделать крюк через горы.

Однако к утру мы уже сидели на лавочке у автостанции в ожидании автобуса.

— То ещё выдалось путешествие, — вздохнула Лазарева. — Если я ещё раз попрошусь с вами на очередную вылазку, бейте меня без зазрений совести. Желательно по голове.

— От Сумрачного клана мы избавились, — сказал я. — Но заказчик жив-здоров и жаждет нашей крови. Осталось понять — почему?

— Мы с Ольгой обсудили этот вопрос, пока ты охотился на Мрака, — произнёс отец. — И пришли к одному выводу.

— А чего же всю дорогу молчали? — удивился я. — Выкладывайте, такую информацию нельзя скрывать.

— Это должен рассказать не я, — помотал головой отец. — Ольга? Говори.

Лазарева выглядела напряжённой. Её глаза бегали из стороны в сторону. По какой-то причине женщина не сильно желала делиться догадками.

И каково же было моё удивление, когда вместо объяснений, Ольга вскочила с лавочки и со всех ног побежала к приближающемуся автобусу.

— Вот же бестолковая баба! — выругался Алексей Белов. — Владимир, за ней!

Глава 3

Я вскочил с лавочки и без лишних раздумий помчался за Лазаревой. Отец старался не отставать от меня.

Бесово вымя, да что могло случиться в моё отсутствие? Ольга ведь проделала с нами весь этот путь, с чего ей вдруг убегать?

Ответ мог быть только один. Они с отцом поговорили, и Алексею удалось выведать у неё то, чего она говорить не хотела. Вот только что? Это я выясню сразу же, как её догоню.

Отец тоже тот ещё кадр! Не мог сам рассказать! Разве что она уговорила его дать клятву молчания…

Ольга остановила пустой автобус и влетела внутрь.

— Не останавливайтесь! — закричала она. — Трогайте! Эти люди меня преследуют!

Да она совсем, что ли, с ума сошла? Что ударило в голову этой женщине?

— Ольга, стой! — закричал я.

Но двери в автобус уже были закрыты. Лазаревой удалось испугать водителя настолько, что он поддал газу и рванул прямо в нашу сторону.

Он собирался проехать мимо нас, развернуться у станции, и затем погнать на Бийск.

Я остановился посреди дороги и широко расставил руки. Дорога была узкой, объехать он мне никак не смог бы. Водитель принялся бешено колотить по сигналке, рассчитывая, что меня это спугнёт.

Нет уж, дружище. Либо тормози, либо я сам тебя остановлю.

Он уже и сам понял, что я буду стоять до конца. Водитель начал тормозить, несмотря на активные протесты Ольги.

Однако скорость была набрана нешуточная, остановиться он не успевал!

— Владимир, осторожно! — закричал отец.

Я выставил правую руку вперёд и покрыл своё тело магическим щитом.

— Не переживай, отец. Заодно глянем, на что способна магия, которую я от тебя унаследовал, — заявил я.

И автобус, уже сильно сбросивший скорость, врезался в мою руку. Я упёрся обеими ладонями в капот, а также докинул дополнительные щиты вокруг стоп. Машина оттеснила меня на несколько метров назад и остановилась. На асфальте остались длинные борозды от моих ботинок. А если точнее — от щитов, которые их покрывали.

— Недурно, — ухмыльнулся я. — Всё-таки физический урон эти щиты блокируют отменно. Теперь боевые маги мне вообще не страшны.

— Ты чего там бубнишь, пацан? — выкрикнул водитель. — Я ж тебя чуть не раздавил!

— Не пацан, а «ваше сиятельство», — поправил его я. — Я граф Белов. И лучше тебе больше не пытаться уезжать у нас из-под носа. Запомним. Найдём.

Водитель вытер пот со лба рукавом форменной куртки.

— Прошу прощения, достопочтенный, — промямлил он. — Проходите, прошу.

Двери автобуса открылись.

— Нет! — крикнула Лазарева. — Я графиня Лазарева. И я первая отдала тебе приказ.

Водитель метался и на нервах уже начал путать педали.

Мы с отцом заскочили в автобус с двух сторон, чтобы не дать Лазаревой сбежать.

— Не переживайте, — сказал я водителю. — Ничего противозаконного здесь не произойдёт. Езжайте в Бийск. Мы успокоим уважаемую графиню.

Лазарева закрыла лицо руками и бухнулась на сиденье. Я сел рядом с ней, отец позади нас. Автобус тронулся и повёз нас к вокзалу города Бийск.

— Ольга, что это было? — с укором спросил я. — Как это понимать?

— Я ничего не скажу, — нервно замотала головой Лазарева. — Ничего не скажу. Вы меня убьёте.

— Но ты ведь уже рассказала что-то моему отцу? — подметил я. — Если надо будет — он сам мне перескажет ваш разговор.

— Да, дура — я! Дура! — закричала Ольга и принялась плакать. — Если ты узнаешь, в чём я провинилась, то ты точно меня убьёшь, Владимир.

Я обернулся и вопросительно посмотрел на отца. Тот лишь пожал плечами.

— Пусть сама рассказывает. Так будет честно, — сказал он.

— Оля, — мягко сказал я. — Никто тебя не убьёт. Ты уже доказала, что тебе можно доверять. Мы прошли такой длинный путь вместе. Расскажи. В противном случае я уже не буду таким добрым.

— Сейчас… — тяжело всхлипнув, сказала Лазарева и достала из внутреннего кармана куртки носовой платок.

Я решил дать женщине время прийти в себя. Врагом она нашим не была, как ни крути. Но в воспоминаниях Лазаревой всплыло что-то, за что она себя чувствовала очень виноватой. Возможно, то, что она пытается скрыть, может помочь нам.

Ольга утёрла лицо, перевела дух и после долгой паузы, наконец, произнесла:

— Это я виновата, Владимир. Вся эта история с Сумрачным кланом — это моя вина.

Признаться честно, я уже устал подозревать во всех возможных грехах и её, и своего отца. С самого начала было ясно, что утечка информации произошла от кого-то из нашей троицы. Иначе никто бы не смог узнать об артефакте отражателей. Но как, и при каких обстоятельствах произошла утечка, мне только предстояло узнать.

— Расскажи всё с самого начала, — сказал я.

— Это… Повлияет на наши взаимоотношения? — спросила Ольга.

— Заранее я этого сказать тебе не могу, — ответил я.

— Повлияет, — хмыкнул отец. — Вот увидишь.

— А ты молчи! — рявкнула на моего отца Лазарева. — Я вообще не собиралась тебе этого рассказывать! Я просто… Думала, что мы всё равно уже не жильцы. Мне захотелось излить свои грехи перед смертью. Хотя бы тебе, Алексей Белов. Но кто бы мог подумать, что ты меня сразу же сдашь.

— Отец поступил правильно, — перебил её я. — Не часто мне приходится это говорить, но это так. Хватит ходить вокруг да около. Рассказывай.

Ольга проглотила застрявший в горле ком и заговорила:

— Я работаю не только преподавателем в Магической Академии. Мои лекарские навыки пользуются большим спросом и за её пределами. Моя семья испокон веков владеет маленькой частной клиникой. Я принимаю там пациентов время от времени. В основном летом, когда студенты на каникулах. И полгода назад…

Лазарева вновь замолчала.

— Ты от меня не клинику свою скрываешь. А то, что в ней произошло. Рассказывай дальше, — потребовал я.

— Полгода назад ко мне пришёл Григорий Антарктьев. Он привёл ко мне свою дочь — Анастасию.

— Речь о тех самых Антарктьевых, я прав? — уточнил я. — Анастасия — ледяной маг со стихийно-разрушительного потока?

— Да, это она, — кивнула Ольга. — Её отец обратился ко мне с одной очень… нелёгкой просьбой. Сказал, что его род уже много лет лечится у лекарей Лазаревых. Лично ко мне они пришли впервые, и я даже не догадывалась, какая проблема их беспокоит. Я не уверена, что могу вам это рассказывать. Это ведь конфиденциальная информация!

— Понимаю, что ты хочешь поступить честно, — кивнул я. — Но Антарктьевы собираются убить нас. Уже предприняли одну серьёзную попытку, и у них это почти получилось. Твою лекарскую честь придётся отбросить на задний план. Продолжай рассказ.

— Анастасия Антарктьева тяжело больна. Но не физически. Страдают её магические каналы, — объяснила Ольга. — Любой стресс может спровоцировать её на неконтролируемый выброс магии.

— Мне это известно, — перебил её я. — Я видел, на что она способна. Эта проблема у неё с самого детства. Отец держал девочку вдали от всего мира, чтобы та не могла никому навредить, но это только навредило ей. Из-за этой изоляции внешний мир и населяющие его люди стали ещё большим источником стресса.

— Слава богам… — вдохнула Ольга. — Я рада, что тебе уже это известно. Хотя бы не буду винить себя за то, что раскрыла информацию о пациентке… Правда, мне всё же есть за что себя винить. В тот период мне срочно нужны были деньги. Я хотела расширить отцовскую клинику и… приняла авансом большую сумму от Григория Антарктьева.

— Сколько? — спросил я.

Лазарева спрятала глаза.

— Сотню тысяч рублей… — прошептала она.

— Сотню тысяч⁈ — воскликнул я. — Да такие деньги не каждый за год зарабатывает. Что ты ему наобещала?

— Я сказала, что точно смогу разобраться с её недугом! — призналась Лазарева. — Я и правда верила в это. Мои силы редко меня подводили, мне уже приходилось залечивать магические каналы. Но на этот раз… ничего не вышло.

— Считаешь, он по этой причине решил тебя убить? А мы-то тут при чём? — поинтересовался я.

— Нет, Владимир, дело совсем не в этом, — помотала головой Ольга. — Когда Григорий понял, что лечение его дочери совсем не продвигается, он начал на меня давить. Но и денег я уже вернуть не могла, я всё вложила в расширение клиники. Купила здание, наняла сотрудников, организовала алхимическую лабораторию. Денег не осталось! Мне пришлось предложить Антарктьеву кое-что другое. И это предложение стало причиной всего того, что мы с вами переживаем сейчас.

Ольга вновь замолчала. Я старался дальше не давить на неё. Ей и так не просто давались эти откровения.

— Я солгала вам обоим, — произнесла, наконец, она. — Мой дед завещал мне и другие записи ордена отражателей. Я знала, чем конкретно занимается твой отец. Знала, что где-то на территории империи захоронен главный артефакт ордена. И знала, что он может стереть магическую силу человека.

По моему затылку пробежала волна мурашек. Я не мог поверить услышанному. Наша экспедиция с самого начала была обречена на провал. Но Ольга даже не попыталась нас предупредить об этом!

Однако я сдержал в себе порыв гнева.

Пусть для начала закончит.

— Продолжай, — сурово произнёс я.

— А что тут продолжать, Владимир? — губы Ольги тряслись. — Я продала ему имя твоего отца. Я рассказала, что Алексей Белов занимается поисками этого артефакта. А дальше… Дальше не знаю…

Ольга закрыла лицо руками.

— А дальше и так всё понятно, — хмыкнул отец. — Люди Антарктьева отследили мои передвижения, а после подслушали наш с тобой разговор, Владимир. Когда они узнали, что мы с тобой планируем экспедицию, Григорий Антарктьев нанял Сумрачный Клан, чтобы поднять информацию о купленных мною билетах. Наверняка они и записи мои читали. Я хранил их в номере под замком, но вряд ли Мраку составило бы труда взломать мой ящик.

— Получается, — подытожил я. — Они похитили артефакт заранее, а от нас троих было принято решение избавиться. И, похоже, нас собирались убить задолго до самой экспедиции. Их план пошёл под откос, когда я вынудил Мрака обменяться со мной магическими клятвами. Из-за этого охоту за нашими головами отложили аж на полтора месяца вперёд — прямо на время экспедиции.

Всё звучало предельно логично. Но только радости никакой от этой логики я не чувствовал.

— Я только одного понять не могу, Ольга, — добавил я. — Если ты уже догадывалась, что артефакт похитили, зачем ты навязалась к нам в команду? Тебе эта экспедиция не предвещала никакой выгоды.

— Очевидно же, сынок, — произнёс отец. — Она просто надеялась, что сможет скрыться от Сумрачного клана под крылом Беловых. И у неё, как видишь, это вышло. Сумрачные мертвы, а Лазарева жива-здорова.

— Не только поэтому… — сквозь слёзы прошептала Ольга. — Честное слово, я просто не могла позволить вам поехать туда одним, зная, что там пусто. Зная, что артефакт уже в руках Антарктьевых.

— Прости, Ольга, но доверять твоим словам я больше не стану, — холодно ответил я.

— Владимир! — воскликнула женщина, но увидев выражение моего лица, тут же замолчала.

— До Санкт-Петербурга поедешь с нами. А дальше — наши пути разойдутся.

— Вы меня… не убьёте? — трясясь от страха, спросила она.

— Ни в коем случае, — ответил я. — Но в академии я тебя больше видеть не хочу.

— Ч-что? — удивилась Лазарева.

— Я рассчитываю, что до начала следующего семестра на столе ректора будет лежать твоё заявление об увольнении, — заявил я. — В этой академии учусь я и близкие мне люди. Ты нас предала, и доверия к тебе уже не вернуть. Учитывая, сколько тебе известно о нашем с отцом деле, я даже могу сказать, что моё требование крайне милосердно. Ты продолжаешь представлять для нас опасность и по-хорошему тебя действительно лучше убить. Но я так не поступлю.

— Владимир, пожалуйста… — прошептала Лазарева.

— Прости, Ольга, но уговоры бессмысленны, — отказался слушать её причитания я. — Либо ты увольняешься, либо мне придётся предпринять более жёсткие меры. И, как ты уже могла понять, натравливать на меня наёмных убийц или атаковать иным способом бесполезно. Так тебе же будет только хуже.

— Хорошо, я… Поняла, — кивнула Лазарева.

— От голода ты в любом случае не умрёшь. Этот преподавательский пост тебе всё равно не нужен. У тебя ведь теперь есть клиника, в которую ты вложила сотню тысяч рублей. Развивайся в этом направлении, а от нас держись подальше.

Этот тяжёлый разговор подошёл к концу. Я оставил Лазареву наедине с собой и пересел к отцу.

— Ты поступил правильно, — одобрительно кивнул Алексей Белов. — Я бы на твоём месте всё же убил бы её.

— Всю дорогу да автостанции ты уже нёс знания о предательстве Лазаревой, — подметил я. — Неплохая выдержка, отец. Удивлён, что ты не навредил ей раньше.

— Я хотел, чтобы она сама тебе всё рассказала, — ответил отец. — А учитывая твой уровень доверия ко мне… Хм. Если бы я напал на Ольгу, ты гарантированно принял бы её сторону, а не мою.

— Не исключено, — согласился я. — Мудрое решение.

— Нам нужно новое мудрое решение, — тяжело вздохнул отец. — Артефакт находится в руках Антарктьевых как минимум несколько недель. За это время Григорий уже мог воспользоваться им.

— Это вряд ли, — не согласился я. — Он не сможет к нему даже прикоснуться.

— Откуда такие познания? — удивился отец.

— Отражение подсказывает, — солгал я.

Что-то я слишком расслабился в общении с отцом. Эта экспедиция нас сильно сблизила. Я инстинктивно начал относиться к Алексею Белову, как члену ордена отражателей. Лучше избегать неаккуратных заявлений.

Если ещё и он поймёт, что перед ним сидит не совсем его сын, проблем навалится — выше крыши.

— Насчёт дальнейших действий мне нужно подумать, — сообщил я. — Артефакт у Антарктьевых в любом случае нужно отнять. Но прежде я попробую поговорить с Анастасией.

— Зачем⁈ — воскликнул отец.

— Я сомневаюсь, что ей известно о происках её отца, — заключил я. — Если бы Анастасия узнала о том, что Григорий Антарктьев предпринял попытку убить меня… Такой стресс точно бы лишил её контроля над магией. Она хорошая девушка.

— Либо хочет такой казаться, — предположил отец.

— Тоже верно. Именно поэтому я и хочу с ней поговорить. На этот раз я не позволю себя обдурить.

Следующие сутки мы добирались до Санкт-Петербурга. Нападений на поезд больше не предвещалось, но мой сон всё равно был беспокойным. В ушах постоянно стоял тихий шёпот.

Эх, я так долго привыкал к Гаспару, а теперь ещё и к духам монгольских воинов нужно привыкать! Приехали, блин.

Кстати, давненько я не видел Гаспара. Как только я завёл ястреба Теодору, эта парочка постоянно проводит время вместе. Правда, не могу сказать, что Теодора от этого в восторге. Гаспар скорее навязывает ей свою компанию. Ну ничего, оно и к лучшему. Зато мне не надоедает.

Мы добрались до Москвы и пересели на последний поезд до Санкт-Петербурга. Ольга больше не обменялась с нами ни словом и вообще старалась держаться от нас подальше.

Да, я поступил с ней сурово, но она это заслужила. Главное — Бродскому не рассказывать, что на каникулах я довёл до увольнения куратора его потока. Этого Николай мне точно не простит.

Алексей Белов наблюдал за Ольгой вплоть до конечной станции.

— Ты уверен, что от неё не будет проблем? — спросил отец, ничуть не стесняясь присутствия женщины в купе.

— Не будет. Она не настолько глупа, чтобы идти против меня, — холодно ответил я.

Стоило мне выйти на перрон, и в моё лицо тут же влетело что-то живое.

— Владимир! Владимир! — кричал Гаспар, колотя крыльями по моей голове. — Мы тебя потеряли!

Я стряхнул Гаспара с лица и невольно улыбнулся. Не думал, что успею соскучиться по этому голубю.

Но его присутствие здесь меня резко насторожило.

— Гаспар, ты что здесь делаешь? — спросил я. — Откуда ты узнал, что я приезжаю с этим поездом?

— Твои друзья меня доконали! — заявил Гаспар. — Их очень тревожил тот факт, что ты исчез на все каникулы. Я отследил твоё местоположение и обнаружил, что ты в Москве. На полпути до столицы я понял, что ты едешь мне навстречу. Вот я и полетел назад, чтобы всем рассказать. Они тебя, кстати, на перроне ждут!

— Да что же ты за бестолковый фамильяр! — воскликнул я. — Исполняешь чьи угодно просьбы, но забываешь спросить моё согласие.

— Володя! — услышал я крик Бродского.

Его голос был, как бальзам на душу. Всё-таки сильно я привязался к своим новым друзьям. Я посмотрел туда, откуда доносился голос Николая… и замер.

Ко мне подбежали члены студенческого клана. Николай Бродский, Юлия Колокольцева, Алексей Ковтунов и Мария Мясникова.

Но среди них я увидел ещё одного человека. Уж больно сильно выделялись на фоне остальных студентов её голубые волосы.

Анастасия Антарктьева.

— Привет, Владимир, — улыбнулась Анастасия.

Следом за мной из вагона вышел отец. Я почувствовал, как запульсировали его магические каналы, когда взгляд Алексея Белова упал на Антарктьеву.

— Она-то что здесь забыла⁈ — воскликнул отец.

А следом за ним из поезда вышла и Ольга. И вот её присутствие в нашей компании заставило всех друзей пооткрывать рты!

Глава 4

— Куда ты ездил с профессором Лазаревой⁈ — с завистью в голосе воскликнул Бродский.

— А это кто такой? — спросил Ковтунов, указав на Алексея Белова.

— Среди твоих друзей — враг, — прошептал мне отец, искоса глядя на Антарктьеву. — Атакуем по моей команде.

Девчонки что-то хором бубнили, а мои мысли разбежались в разные стороны.

Эта дурацкая встреча ничем хорошим ни для кого не закончится, если я сейчас же не заставлю всех разойтись. А в первую очередь нужно успокоить отца, пока он не бросился убивать Антарктьеву у всех на глазах. И есть только один способ отвлечь внимание сразу всех здесь присутствующих.

Магические каналы Алексея Белова вспыхнули. Он был готов атаковать.

Я бросил руку назад и положил ладонь на его плечо. Отражение выплеснулось из меня ровным потоком и заблокировало магию отца.

— Друзья, знакомьтесь! — воскликнул я, хлопая ошарашенного Алексея Белова по плечу. — Это — мой отец. Алексей Петрович Белов.

Все одновременно замолчали. Больше всего удивился отец. Сначала я выключил его магию, а затем решил представить его друзьям. Для него это было двойным потрясением, поскольку ранее я всеми силами пытался оградить своё окружение от собственного отца.

Ольга Лазарева исчезла, будто её и вовсе не было. Растворилась в толпе. Хоть здесь она меня не подставила.

Ковтунов окончательно разрядил обстановку. Он сделал шаг вперёд и протянул руку моему отцу.

— Большая честь, наконец, познакомиться с отцом Владимира, — произнёс он. — Алексей Ковтунов.

Отец пожал руку здоровяку, растерянно промямлив:

— Очень приятно…

— Ребят, я очень рад, что вы решили меня встретить, — начал я. — Но мы с отцом очень устали после дороги. Нам обоим не помешает отдых. Вам я всё расскажу позже.

— Владимир, что ты делаешь? — шикнул отец.

— Не трогай Анастасию, — шёпотом произнёс я. — Я сам со всем разберусь.

— Ну во-о-от… — вздохнула Колокольцева. — А мы рассчитывали, что ты с нами в ресторанчик сходишь.

— Извини, Юля, в другой раз, — улыбнулся я.

Всё моё внимание было сконцентрировано на Антарктьевой. Было бы неплохо поговорить с ней прямо сейчас. Но отвести её от остальных, не создав лишних подозрений, не получится.

Да и сама она может не согласиться на моё предложение. А если уж она действительно в курсе дел своего отца, то действия Анастасии и вовсе предсказать невозможно. От такой тихони, как она, можно ожидать чего угодно.

Я убедил друзей покинуть вокзал, и тут же схватил пытавшегося сбежать Гаспара за хвост.

— Ой! — курлыкнул фамильяр. — Ты чего? Больно же!

— Ты чего опять своевольничаешь, птица безмозглая? — разозлился я.

— А чего я не так сделал? — удивился Гаспар. — Я вообще-то хотел тебе приятно сделать — и никакой благодарности!

Гаспар обиженно фыркнул и отвернулся.

— Ты, даже искренне пытаясь услужить мне, умудряешься нагадить! Гаспар, это ж настоящий талант — без шуток. Придётся заключить с тобой дополнительный контракт. Отныне ты никогда не действуешь без моих прямых команд.

По незримой нити между нами пробежала магическая волна. Гаспар вздрогнул и расстроенно кивнул.

— Хорошо, хозяин, — ответил он.

— То-то же.

Алексей Белов смотрел на Гаспара так, будто на его месте был сам Григорий Антарктьев. Что-то в поведении моего отца казалось мне странным. Он будто искал любую возможность на кого-то наброситься. Голубь-то ему чем не угодил?

— Отец, что-то не так? — спросил я.

— Откуда у тебя эта птица? — ответил вопросом на вопрос он.

— Долгая история, — пожал плечами я. — А что? Тебе уже доводилось с ним пересекаться?

— Будь с ним аккуратен, — загадочно произнёс отец. — Я бы не стал на твоём месте доверять этой птице.

— А⁈ — гаркнул Гаспар. — Это с чего бы вдруг?

— Меня на самом деле интересует тот же вопрос, — сказал я. — Откуда ты знаешь Гаспара?

— Не могу сказать, — уклонился от ответа отец. — Прошу, не спрашивай меня, Владимир.

Всё это было крайне подозрительно. И я начинал подозревать, в чём проблема. Гаспар — голубь Мастера Тайн. И как только речь заходила о последнем, многие люди тут же теряли дар речи. Но не от страха… Они будто физически не могли говорить на эту тему. Что Ольга Лазарева, что отец — оба ускользали от разговора, как только я пытался хоть что-то выяснить о загадочном иллюзионисте.

Причём такая проблема не только с людьми. Гаспар и дед Аким были знакомы с Мастером Тайн, но тоже не могли говорить со мной о его личности. Интуиция мне подсказывала, что и отцу, и Ольге известно имя этого человека, но сдать его они не могли.

И здесь дело вовсе не в верности. Похоже, на них лежит магическая клятва. И при желании я мог бы её разбить с помощью отражения. Но не подвергнет ли это их опасности?

Об Ольге Лазаревой я больше не переживал, а вот отца мне хотелось бы ещё приберечь. У нас только-только начали налаживаться отношения.

— Я тебя понял, отец, — кивнул я. — Пока обойдусь без лишних вопросов. До поры до времени. В будущем я всё равно захочу узнать, что ты скрываешь. И тогда нам придётся найти способ, как это вскрыть.

Отец ничего не ответил. Лишь понимающе моргнул.

Мы с отцом пожали друг другу руки и разошлись. До семейной теплоты работы было — непочатый край. Но всё же эта экспедиция пошла нам обоим на пользу.

Я видел, что отец готов пожертвовать собой ради меня. А он увидел, что я не готов жертвовать им. Сложно всё это. Куда сложнее, чем просто убивать магов.

Я вышел с вокзала и тут же достал мобильник. Нашёл номер Юлии Колокольцевой и отправил ей смс-сообщение.

«Отбейся от остальных под любым предлогом. Встретимся в Тайном Убежище. Вдвоём. Нужно поговорить. Никому об этой встрече не сообщай».

Остаётся надеяться, что Юлю не испугает моё сообщение. И что она не додумается рассказать о нём Антарктьевой. Ведь в этом весь смысл.

Я вернулся в общежитие и быстро принял душ. Нарядившись в чистую повседневную одежду, я сразу направился в Тайное Убежище. Дверь в свою комнату я оставил открытой, чтобы Юля смогла беспрепятственно пройти через неё в шкаф с потайной дверью.

Благо Колокольцева себя ждать не заставила. Не успел я толком побеседовать со стариком Акимом, как он тут же примчалась.

— Звал меня? — тяжело дыша, спросила девушка.

— Да, Юль, спасибо, что пришла, — кивнул я. — Пойдём. Нужно поговорить без лишних ушей.

— Ой ли, ой ли! — запричитал Аким. — Больно надобна мне вас подслушивать, голубки.

Я завёл Юлю в дальнюю комнату Тайного Убежища и запер дверь.

— Владимир, ты меня пугаешь, — прошептала она.

— Не переживай, просто возник один серьёзный форс-мажор, и его нужно решить как можно быстрее, — успокоил её я. — Скажи, каким образом Антарктьева оказалась на вокзале? Меня пришли встречать члены нашего студенческого клана и она. Странно, не находишь?

— Ах так, да⁈ — неожиданно воскликнула Юля. — Вот ты, значит, какой на самом деле, Владимир Белов? Решил через меня… к Антарктьевой!

— Да успокойся ты! — велел я. — Речь вообще не о том. Ты какая-то повёрнутая на романтических вопросах, раз уж об этом зашла тема. Хватит подозревать и ограничивать меня. Я тебе не домашний питомец.

— Извини… — расстроилась Юля. — Я не хотела тебя обидеть.

— Не обидела. Я просто предупредил. Сейчас не до шуток. У меня, правда, к тебе серьёзный вопрос.

— Слушай, да она сама напросилась с нами! — ответила на мой вопрос Юля. — В последнее время она часто расспрашивает о тебе. Меня уже саму это бесит! Я тысячу раз пожалела, что посоветовала тогда тебе позвать её на званый ужин. Будь проклят тот день, когда я не смогла пойти на ужин с тобой!

Юля схватила себя за завязанные в хвост волосы и принялась их нервно тянуть.

— Колокольцева, успокойся бога ради, пока ты себе скальп не сняла, — попросил я. — Значит, она стала чаще обо мне спрашивать? Любопытно. А было в её вопросах что-то необычное? К примеру, информация о моей семье? Или о моей магии?

Юля захлопала глазами.

— Было, Володь, — кивнула она. — И то и другое. А ты откуда знаешь?

О как, твою ж мать! Неужели Анастасия не такая уж и невинная, как мне кажется? Я всё больше начинаю подозревать, что она также участвует в тёмных делах своего папаши.

— Что конкретно она спрашивала? — поинтересовался я.

— Володь, а что случилось? — напряглась Юля. — Ты ведь пытаешься вытащить из меня информацию о моей подруге? Я не уверена, что это честно…

— Это напрямую касается безопасности нашего клана. Моей безопасности и будущего моей семьи, — сурово, но честно сообщил я. — Лучше не утаивай ничего от меня.

— Ого… — Юля выпучила глаза и даже не могла выдохнуть. — Я и не думала, что всё так серьёзно. А что она натворила?

— Пока ничего. Узнаешь, если Анастасия действительно в чём-то виновна. Пока помоги мне понять, так ли это на самом деле, — ответил я.

— Ладно, — кивнула Колокольцева. — В таком случае передам дословно, что она сказала. «Ты замечала, что Владимир необычайно сильный? Интересно, откуда в нём столько энергии».

— Так, — удовлетворённо произнёс я. — Что-то ещё?

— «Не знаешь, чем занимается его семья? Вот отец его, например. Кто он?», — произнесла Юля, изобразив голос Антарктьевой.

Удобная способность у Колокольцевой. Может запомнить любой разговор дословно. Благодаря этому я могу не сомневаться, что Юля трактует слова Анастасии как-то иначе.

Ну дела… Все эти вопросы так и кружатся вокруг темы отражения. Мои способности, занятия моего отца. Подозрительно. Очень подозрительно.

— Она ведь и пошла с нами на вокзал лишь по той причине, что хотела о чём-то с тобой поговорить. Лично, — вспомнила Юля. — Ты бы видел, как она расстроилась, когда ты отменил наше общее собрание.

— Расстроилась? Не разозлилась? — уточнил я.

— Нет, именно расстроилась. А что? Это важно?

— Возможно.

Я задумался. Если бы Антарктьева хотела причинить мне вред, моё решение её, скорее всего, разозлило бы. Человек, склонный к убийству или любым другим злодеяниям, вряд ли будет расстраиваться при неудаче. Хотя опять же, от Анастасии можно ожидать непредсказуемых реакций. Она совершенно несоциальный человек, и эмоции свои выражать может более чем странно.

— Спасибо тебе, Юля, — поблагодарил Колокольцеву я. — Ты — большая молодец. Не говори Антарктьевой о нашем разговоре. И если она вновь начнёт спрашивать что-то необычное, тут же мне сообщи. Хорошо?

— Хорошо! — обрадовалась похвале Колокольцева. — Воло-о-одь…

— Чего?

— А почему ты меня больше никуда не зовёшь? — спросила она и смущённо отвела взгляд.

Колокольцева игриво накручивала на указательный палец один из своих локонов.

Нет, она точно сегодня себя волосы вырвет, если я хотя бы чуть-чуть не удовлетворю её желания.

— В прошлый раз мы с тобой так и не поужинали толком, — улыбнулся я. — Отвлеклись на твоего брата. Можем на следующей неделе это наверстать.

— Ой! — разволновалась Юля. — Так ведь завтра уже учёба начнётся.

— Ничего, свободный вечерок всегда можно вырвать, — сказал я.

Юля расцвела. Кажется, моё предложение отбило у неё всякое желание учиться. Эх, всё-таки портит её моё влияние.

А меня портит влияние такого количества дам в окружении. Я до сих пор не привык к телу молодого Белова. Гормоны так и хлещут. Хоть правда, иди к Бродскому за зельем контрацепции!

Этой ночью я спал, как убитый. Сны меня практически не тревожили. Но стоило мне проснуться от звонка будильника — и возникло чувство, будто грудь кирпичом придавили.

Меня стало преследовать ощущение нереальности своего тела. Как ни крути, а между отражением и пробудившейся магией шёл тихий конфликт.

С такой проблемой столкнулся впервые. Я понятия не имел, как убедить две способности ужиться друг с другом. Самым оптимальным вариантом было — найти артефакт ордена и стереть свою новорождённую магию.

Но почему-то мне резко расхотелось с ней расставаться… Удобный физический щит, стопроцентное отражение любых атак. Я будто обрёл левую руку, всю жизнь проходив с одной лишь правой.

Эх и неподобающие же мысли посещают главного Охотника на Магов. Всё-таки искушение перед колдовством слишком велико. Одно дело заимствовать чьи-то способности с помощью отражение, а другой — обрести свои. Теперь я лучше понимаю окружающих меня магов.

Они ни за что не захотят расстаться со своими силами добровольно.

Все моиканикулы сожрала чёртова экспедиция, и на следующий же день я был вынужден приступить к новому семестру.

У главного корпуса суетился Николай Бродский. Мой друг о чём-то встревоженно переговаривался с другими студентами защитного потока.

— Доброе утро, Николай, — поприветствовал его я. — Что стряслось?

— Володя! — воскликнул Бродский. — Моя драгоценная… профессор Лазарева уволилась!

О, быстро же она. Это хорошо. Решила всё-таки послушать меня.

Хоть здесь ты поступила правильно, Ольга.

— Не переживай, скоро ей найдут замену, — успокоил Бродского я.

— Да как ты можешь так спокойно об этом говорить! — не унимался Николай. — Ты же и сам как-то говорил, что лучше её занятий — в нашей академии нет.

Я такое говорил? Хотя, в каком-то смысле Бродский был прав. У Ольги действительно был ярко выраженный преподавательский талант. Я смог узнать много нового о защитной магии на её занятиях. А на индивидуальных — ещё больше.

Что ж, в каком-то смысле мне правда будет её не хватать. Я буду скучать по той Ольге, какой считал её изначально.

— У нас со стихийниками сегодня должен был состояться сдвоенный урок! — разочарованно протёр глаза Бродский. — Лазарева говорила, что в самом начале семестре стихийники будут оттачивать на нас свои атаки, а мы будем тренировать защиту. И что теперь? Такое важное занятие — Гаспару под хвост!

Из главного корпуса вышел Роман Викторович Побединский. За ним шли студенты боевого потока.

— Внимание! — обратился к собравшимся студентам профессор Побединский. — В связи с временным отсутствием Ольги Анатольевны, студенты защитного потока будут заниматься с другими преподавателями. Сегодня пойдёте со мной.

Фраза про «временное отсутствие» меня смутила, но пока решил не уточнять при всех. Скорее всего, Побединский так хочет успокоить студентов.

— Но как же так, профессор! — воскликнул Николай. — Мы ведь должны были оттачивать навыки защиты!

Да что он так упёрся в эти навыки защиты? Бродского отродясь ничего, кроме зелий не интересовало. Странно всё это. Меня не было всего неделю, а все мои друзья изменились до неузнаваемости. Ну, кроме Ковтунова, конечно же. Тот, как был мощной грудой мышц, так ею и остался.

— Не переживайте, Бродский, — махнул рукой Побединский. — Сегодня у боевого потока по расписанию поединки. Мои студенты с радостью потренируются на вас. Будет у вашего потока хороший шанс показать свои навыки защиты.

— Отлично! — обрадовался Бродский.

В Бродского дух Юли Колокольцевой, что ли, вселился? Откуда такое рвение к учёбе? Надо бы поболтать с ним после занятия. Что-то я беспокоюсь за ментальное здоровье Николая.

И догадываюсь, откуда это влияние.

— Белов! — крикнул Побединский. — А вы пойдёте с нами. Будете и роль атакующего, и роль защитника отыгрывать. Вам пригодится.

Мы переоделись и направились в тренировочный зал. На улице уже было не позаниматься — город окутал лютый мороз.

Когда я вошёл в зал, передо мной предстала совсем странная картина. Народу внутри было чересчур много. Кроме боевого, защитного и моего индивидуального потока, внутри собрались ещё и стихийники.

— Так, ребята, а вы тут что забыли? — поинтересовался Побединский. — Ах, ну да… — Роман Викторович хлопнул себя по лбу. — У вас ведь тоже должно было быть занятие с Лазаревой. Ну ничего! В тесноте — да не в обиде! Всем хватит места. Всем хватит моего внимания, уж не сомневайтесь.

И после пылкой речи Побединского произошло сразу несколько требующих внимания вещей.

Николай Бродский схватил Алексей Ковтунова и потащил в центр зала.

— Пойдём! — кричал он. — Будешь меня бить!

В это же время из рядов стихийно-разрушительного потока выскочила Анастасия Антарктьева. Девушка быстрым шагом приближалась ко мне. На её лице застыла загадочная улыбка.

Пришлось отвлечься от чудного поведения Бродского и сконцентрировать своё внимание на потенциальном враге в лице Анастасии.

Но и на этом сюрпризы не закончились.

— Фух, еле успел, — послышался рядом со мной до боли знакомый голос.

В зал вошёл Павел Мясников. Парень улыбнулся и протянул мне руку.

— Давно не виделись, Владимир. Соскучился по мне?

Воздух наполнило запахом магии крови.

Так значит, Павел всё-таки восстановил свои силы.

— Скучал, не то слово, — ухмыльнулся я. — А ты учиться пришёл или снова пытаться меня убить?

Глава 5

Павел усмехнулся.

— А сам как думаешь, Владимир? Буду ли я пытаться тебя убить? — ответил вопросом на вопрос он и принялся загибать пальцы. — Ты на целый месяц лишил меня способностей — раз. Отнял Закрытый Клуб — два. Каким-то образом переманил мою сестру на свою сторону и рассорил её с отцом — три. Умудрился оскорбить моего отца и даже ранил его — четыре. Я ничего не упустил?

— Ещё забыл упомянуть, что я в целом испытываю к тебе личную неприязнь, — сложив руки на груди, добавил я.

— В точку! — усмехнулся Павел. И это — пять. О чём это говорит?

— О том, что ты продолжишь свои тщетные попытки отправить меня на тот свет? — предположил вполне очевидную вещь я.

— Я не идиот, — неожиданно ответил Павел.

Вот тут я бы поспорил, но чёрт бы с ним. Посмотрим, что Мясников ещё мне скажет.

— Череда неудач моей семьи в столкновении с тобой явно говорит о том, что с Владимиром Беловым лучше не связаться, — заключил Павел. — Вот о чём говорят все перечисленные пункты.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что принимаешь своё поражение? — спросил я.

— Именно это я сказать и хочу. Я пришёл учиться. Больше от меня проблем не будет.

Что-то подозрительно всё это. Передо мной точно Павел Мясников? А то, может быть, какой-нибудь маг-хамелеон принял его облик, чтобы подшутить надо мной?

Не могут люди меняться так быстро… Я скорее поверю, что это очередная ловушка, чтобы запутать меня.

— С трудом верится, что ты так просто от меня отстанешь, — ответил я. — Похоже, ты пытаешься усыпить мою бдительность.

Кстати, про бдительность!

Я аккуратно взглянул в сторону Анастасии Антарктьевой. Девушка, похоже, передумала подходить ко мне, когда увидела Павла. Однако Антарктьева продолжала время от времени посматривать на меня.

Любопытно, я не слышу стука барабанов, а значит, и смерти она мне не желает. Как и Павел! Что странно.

Я начинаю подозревать, что моё отражение всё же сломалось. Из-за пробудившейся магии его функции могли нарушиться. Высок риск, что и Павел, и Анастасия желают мне смерти, а я этого теперь даже не чувствую.

По-хорошему это надо как-то проверить, чтобы знать наверняка — стоит мне теперь рассчитывать на своё чутьё или нет. Но как я это проверю? Найти кого-то, кто желает мне смерти? В последнее время это стало не самой сложной задачей.

— Ты ошибаешься на мой счёт, Владимир, — произнёс Павел. — И скоро это поймёшь.

Удивительно…

Даже сейчас, когда Мясников пытается меня убедить в своей доброжелательности, его слова продолжают звучать, как угрозы. От привычки так просто не избавиться.

В другом конце зала послышался громкий возглас профессора Побединского.

— Итак! Для начала проведём один показательный поединок, а затем все разобьются на пары и продолжат тренировку самостоятельно, — произнёс он. — И первыми рвутся в бой Алексей Ковтунов и Николай Бродский! Давайте, господа. Ковтунов — атакующий, Бродский — обороняющийся. Покажите, на что способны.

Бродский с Ковтунов притянули к себе внимание всех присутствующих на занятии студентов. А в тренировочном зале была половина курса.

Не знаю, что задумал Николай, но его поведение меня удивляло. В его голове созрела очередная безумная затея, но какая именно я пока сказать не мог.

— Начали! — воскликнул Побединский.

Ковтунов тут же рванул на Бродского с голыми руками. По залу пронеслась волна боевой магии. Если Алексей хотя бы раз ударит Николая, алхимику придётся ещё долго поправлять здоровье.

Ковтунов — самый мощный боевой маг на курсе, если не считать переведённого к нам Илью Суворова. Тот отстаёт от Алексея буквально на пару шагов.

Николай стоял, как скала. Даже не дрогнул, когда Ковтунов приблизился к нему на расстояние удара. Алексей замахнулся. Его кулак вспыхнул от переполнявшей его боевой магии.

В это же мгновенье Николай выставил вперёд руки и, громко вскрикнув, создал перед собой массивную древесную стену. Ковтунов явно не ожидал такого трюка и изо всей силы врезался в образовавшуюся преград.

Повсюду разлетелись щепки, воздух заполнило древесной пылью. Студенты взволнованно метались из стороны в сторону, стараясь разглядеть, что же случилось в центре зала.

А случилось невероятное.

Ковтунов лежал на земле с повреждённой рукой, а Бродский стоял над ним. В руке Николая была острая деревянная пика, остриё которой остановилось у шеи Алексея.

Некромантовы пятки… Вот это Коля дал жару!

— Так, остановить бой! Бродский! — крикнул Побединский. — Вы должны был играть из обороны. Зачем контратаковали?

— Простите, Роман Викторович, случайно получилось, — виновато улыбнулся Бродский.

Николай протянул руку Ковтунову и помог тому подняться.

Кулак Алексея был красный, как помидор.

— Господа, давайте обойдёмся без ранений! — потребовал Побединский. — У нас под рукой больше нет Ольги Анатольевны, чтобы залечивать любые увечья. Хоть вы и дали лишку, Бродский, но всё же показали красивый бой. Где это вы так научились? Не припомню, чтобы ранее на моих занятиях вам хорошо давалось искусство боя.

— Благодарю за похвалу, Роман Викторович, но я тут ни при чём, — скоромно ответил Николай. — Всем новым навыкам меня обучил Владимир Белов. Это ему я обязан своими умениями.

Все студенты поголовно перевели на меня свои взгляды.

Ну, молодчина, Николай! Не то чтобы я не был благодарен, но излишнее внимание мне точно было ни к чему.

— Вот как? — удивился Побединский. — Что ж, в таком случае попрошу Владимира Белова выступить с кем-нибудь в паре. Похоже, я непозволительно мало знаю о своих студентах.

— Ну что? Пойдём? — подтолкнул меня локтем Павел. — Покажем, на что способен индивидуальный поток?

Николай своими кривляньями запустил цепочку событий, которую уже нельзя была остановить.

Что ж, пусть будет так. Заодно проверю, действительно ли Мясников больше не желает со мной войны. Уж навредить-то он мне точно не сможет. Я давно знаю все его трюки.

— Пошли, Павел, — ответил я. — Будешь атакующим. Я постою в обороне.

Это хороший шанс оценить свою новую магию, а заодно и посмотреть, насколько агрессивно будет атаковать Мясников.

Мы с Павлом вышли в центр зала. Под ногами хрустели опилки, оставшиеся от древесной стены Бродского.

— С возвращением вас, Павел, — обратился к Мясникову Побединский. — Надеюсь, вы быстро нагоните программу. Давайте, покажите вместе с Беловым пример другим.

Я встал напротив Павла и сделал глубокий вдох. Раз уж Бродский задал планку, надо соответствовать. Причём непросто соответствовать, нужно установить новую планку. Чтоб никто уже не допрыгнул. А то что-то больно много в стенах этой академии плодится моих врагов.

Мясников взмахнул рукой и вытянул из себя струю крови, которая тут же преобразовалась в изящный клинок. Павел сделал быстрый выпад и нацелил на меня остриё меча.

Атакует плавно, в его движениях не чувствуется гнев. Более того, остриё меча нацелено мимо меня. Он не пытается меня ранить.

Либо Мясников действительно не солгал мне на счёт своего отношения ко мне, либо готовит удар исподтишка.

Я покрыл своё тело оболочкой отражения и магическими щитами одновременно. В руках Мясникова была сталь, но создана она с помощью магии крови. Только двойной щит сможет отбить эту атаку.

Но я собирался не просто защищаться. Мне захотелось показать нечто куда более эффектное.

Я сделал стремительный шаг вперёд и поднырнул под меч Мясникова. Ловким движением схватил магический клинок голыми руками. Оба моих щита напряглись, но выдержали нагрузку.

Мощным поворотом кисти, я переломил оружие Мясникова надвое, тем самым закончив наш короткий поединок.

По залу пронеслось протяжное «о-о-о!». Студенты явно не ожидали, что я смогу не только защититься, но ещё и обезоружить противника. И всё — одним движением.

— Неплохо! Очень неплохо, Владимир! — воскликнул Побединский. — Молодец, продолжай в том же духе. А вы, Павел, всё же постарайтесь наверстать упущенное. Программа этого семестра достаточно тяжёлая. Уже пройденный материал изучать будет достаточно сложно.

— Понял, благодарю за совет, Роман Викторович, — кивнул Мясников.

Да что с этим парнем? Небо и земля, в сравнении с тем, что он из себя представлял раньше.

Мы с Павлом освободили место для следующих студентов, а сами отошли в другой конец зала. По дороге я заметил на себе взгляд Антарктьевой. Девушка смотрела на меня с восхищением и загадочно улыбалась.

Ну, теперь у неё точно не осталось вопросов насчёт моих способностей. Увидела всё собственными глазами. Но эта её улыбка…

Не похоже на ту Анастасию, которую я знал.

Странные вещи происходят в этом семестре. Бродский, Антарктьева, Мясников — все ведут себя так, будто их подменили. Павел, который всё время пытался меня убить, резко решил отказаться от своих стремлений. Анастасия же, наоборот — явно копает под меня и даже не пытается скрывать своих действий. Ну а Николай… Всё тот же Николай, только с мужественности в нём стало в разы больше. Может, зелье какое выпил?

— Вижу, ты выучил новые трюки, — подметил Мясников. — А мне точно не повредит хорошенько потренироваться.

Так, этот спектакль пора заканчивать!

— Слушай, ты с какой стати решил, что мы с тобой можем общаться, как старые приятели? — бросил Павлу я. — Либо объяснись, либо иди куда подальше. Меня твоё присутствие совсем не расслабляет, если ты ещё не понял.

Мясников встал рядом со мной, почти вплотную. Похоже, он не хотел, чтобы кто-то из студентов услышал наш разговор.

— Я благодарен тебе, Владимир. Вот и всё, — сообщил он.

В этот раз я даже удивления скрывать не стал. Так и застыл на мгновение с вытянутым лицом.

— За какой из пяти перечисленных пунктов? — поинтересовался я. — За личную неприязнь?

— За первый, — коротко ответил он. — Не знаю, как ты лишил меня магических способностей, но в процессе тебе удалось сделать кое-что важное.

— Конкретнее, Павел, — поторопил его я. — Скоро занятие закончится, а вместе с ним — и наш разговор.

— Я не стану оправдываться, но… — Павел опустил глаза. — Во мне была частичка тёмной магии.

Невооружённым глазом было заметно, что Мясникову это откровение давалось не просто. Он действительно не лгал мне, уж на этом этапе его враньё я точно бы раскусил.

— Я слышал, что род Мясниковых уже давно ходит на грани между тёмной и светлой магией, — вспомнил я.

«Светлой» магию называли условно. Правильнее было бы сказать: «между тёмной и очищенной». Но орденские понятия Павлу было знать незачем.

— Слухов про нас ходит много, и половина из них правдивы, — кивнул Павел. — Может, мне и не стоит рассказывать тебе об этом, но я всё же скажу. В нашей семье практикует иной ритуал очищения. Не такой, как в других дворянских семьях. Мясниковы именуют его ритуалом омовения. Если говорить простым языком — ритуал неполного очищения.

— Помыть правую руку, но не помыть левую? — нахмурился я. — Не очень-то гигиенично, на мой взгляд.

— Шутки шутками, но так оно и есть. Моя магия проснулась, когда мне было четырнадцать, — произнёс Павел. — Отец сразу же поставил блок на полное очищение, и часть скверны так и осталась в моей крови.

— Это объясняет, почему ты вёл себя, как конченый психопат, — сказал я.

— Что было — то было, — согласился Павел. — Но ты каким-то образом стёр тёмную магию вместе со всем моим запасом маны. Я месяц восстанавливался в санатории, и лишь неделю назад мою магию удалось вернуть. За это время я многое переосмыслил. Скажем так, на больничном отдохнуть мне не удалось. Я сутками вспоминал прошлого себя и… Сильно себя корил.

— Чтобы ты понимал, Павел, я верю твоему рассказу, — перебил его я. — И даже в какой-то степени сочувствую. Но всё же не могу понять, зачем ты мне это рассказываешь.

— Ты сам попросил объясниться! — воскликнул Павел.

— Да, но это не объяснения. Это — исповедь, — подметил я. — И ты выбрал в качестве слушателя своего старого врага.

— Потому что перед тобой я чувствую больше вины, чем перед другими. За прошлый семестр я столько раз досаждал тебе… И на то не было ни единой причины. А вместо того, чтобы убить меня, ты взял и очистил мой разум от этой скверны!

— Поверь, я это сделал не специально, — ответил я. — Желания тебя убить у меня было куда больше. И той ночью в Закрытом Клубе этим бы всё и закончилось, если бы вражеский род не похитил мою сестру. Считай, всё это — просто удачное для тебя стечение обстоятельств.

— И всё же я благодарен тебе, — Павел протянул мне руку. — Прими мои извинения, Владимир Белов, и помни, что я твой должник.

Вот уж действительно неожиданный поворот судьбы.

Мой главный враг в стенах академии стал моим должником. Всякое было в моей жизни, но чтобы кто-то благодарил меня за избиение и прилюдное унижение? Это что-то новенькое.

— Хорошо, — решился я и пожал Павлу руку. — Извинения приняты. В должниках у меня ходить не надо. Пусть лучше нас больше ничего не связывает.

Павел улыбнулся. И впервые на его лице появилась обычная человеческая улыбка, а не хищный оскал.

За спиной Мясникова будто из земли вырос Бродский. Николай положил ладонь не плечо Павла и грозно произнёс:

— Ну-ка отошёл от моего друга, комар хренов!

Павел молча посмотрел на Николая, затем сдержанно кивнул мне и ушёл в другой конец зала.

— Ты опоздал, Коля, всё уже порешали без тебя, — сказал я.

— Нет, ну ты видел, как я его! — возбуждённо воскликнул Бродский.

— Кого? Ковтунова или Мясникова? — уточнил я.

— Обоих! — заявил Николай и насупил брови. — Одного руками, другого словами. Ух… Сегодня я чувствую себя непобедимым.

— Коль, ты чем себя накачал? — тихо спросил я. — Ты сам на себя непохож. Это от какие же побочки тебя так приложили?

— Зелья тут не при чём! — гордо заявил Николай. — Ты вдохновил меня тем боем с фобом. Я впервые смог хоть кому-то навалять! И после этого… В общем, я долго думал. У меня ведь теперь есть потенциальная жена, и я больше не могу позволить себе оставаться слабаком.

— Это похвальное рвение, Николай. Только на одной храбрости ничего хорошего не выстроишь. Так, ты только смерть свою найдёшь. Тебе нужны навыки, — сказал я.

— Поэтому я и ждал твоего возвращения, Владимир. Я хочу, чтобы ты обучал меня. У тебя-то навыков — хоть отбавляй!

Ох, как же всё-таки Николай напоминает мне моего старого компаньона из ордена. Я точно помню, что он просил меня о том же. Разве смогу я ему отказать в такой просьбе?

— Чем смогу — помогу, — кивнул я. — Мы из тебя сделаем мужика, дружище.

Бродский воодушевлённо воскликнул.

Мой телефон завибрировал. Пришло сообщение от Александра Пересветова.

Похоже, у Светлого Дня для меня очередной заказ. Только смогу ли я теперь закрывать червоточины с неотлаженным отражением?

Однако сообщение от Пересветова на этот раз отличалось от предыдущих.

«Добрый день, Владимир. Жду тебя в пять вечера в штабе. Это срочно. Есть серьёзный разговор».

Остаток занятий мне не давали покоя его слова. Может, что-то случилось с Тёмным Миром? Открылись новые проломы? Или Светлому Дню удалось изучить те маленькие сферы, что остаются после закрытия червоточин?

Вариантов — уйма. Но ответ я узнаю уже очень скоро.

Как только закончились занятия, я сразу же рванул в штаб. Решил поехать на такси и сильно об этом пожалел. По всему городу были пробки, и из-за этого я опоздал на встречу на полчаса.

Я прошёл через пропускной пункт, как обычно подмигнув симпатичной охраннице.

— Владимир, а я тебя уже заждался! — обрадовался Александр, увидев меня на пороге своего кабинета.

— Да не обманывай, — усмехнулся я. — Я знаю, что тебя донимает бумажная работа и ты ищешь любую возможность переключиться на что-то другое.

— Нет, на этот раз дело действительно важное, — заявил он. — Ты один приехал?

— Один, — ответил я. — А ты ждёшь кого-то ещё?

— Хочешь сказать, ты не в курсе? — хитро прищурив глаза, спросил Пересветов.

— Да я вообще не понимаю, чего ты городишь, — пожал плечами я.

— Мастер Тайн подкинул мне ещё одного новобранца, — сообщил Пересветов. — Студента твоего возраста. Я был уверен, что ты в курсе, и вы приедете вместе.

Мастер Тайн со своими сюрпризами уже в печёнках сидит. Что на этот раз он задумал?

— Мне об этом ничего не известно, — честно признался я.

— Ну, это не столь важно, — махнул рукой Пересветов. — В его выборе я уже не сомневаюсь. С твоей кандидатурой он точно не прогадал. Думаю, и второй студент хорошо себя покажет.

— А меня-то ты зачем вызвал?

— У тебя уже имеется третий ранг. Хочу дать тебе новичка в стажёры. Возьмёшь под опеку, заодно и проверишь, не ошибся ли на этот раз Мастер Тайн. В своём письме он, кстати, упоминал, что вы с новичком знакомы.

И в этот момент в дверь кабинета постучали.

Глава 6

— Заходи! — крикнул Пересветов, и дверь отворилась.

Я догадывался, что произойдёт дальше.

Вся эта история звучала подозрительно. И не сомневаюсь, что именно Мастер Тайн подстроил этот поворот событий. Но зачем всё это — вот самая главная загадка.

В кабинет забежала Анастасия Антарктьева.

— Извините, я опоздала? — тяжело дыша, спросила девушка.

— Да, самую малость, — кивнул Пересветов. — Но ничего страшного, Владимир тоже прибыл совсем недавно.

— Пробки по всему городу. Думала вообще не успею, — мило улыбнулась Анастасия.

— Слушайте, ребят, а вы ведь и вправду должны быть знакомы! — подметил Пересветов. — Вы ведь вместе были на званом ужине у Суворова? Я ещё тогда позвал Анастасию на танец, а ты, Владимир, упёрся и не позволил.

Пересветов лучезарно улыбнулся и закатился звонким смехом.

— Действительно, мы с Владимиром знакомы, — кивнула Анастасия. — Он — мой хороший друг.

— Ты мне льстишь, Анастасия, — сдержанно ответил я.

Друг, значит? Ну-ну. Теперь слежка, кража, попытки убийства — это дружба? Интересно всё получается.

— Как ты здесь оказалась? — я решил спросить прямым текстом.

— А ты уже забыл? — поджала губы Анастасия. — Помнишь, я говорила тебе, что хочу вступить в Светлый День, чтобы навсегда избавиться от своих страхов?

Такое действительно было, ещё на званом ужине.

— Помню, — кивнул я. — Но это не объясняет, как тебе удалось заручиться поддержкой столь… важного человека.

— Хм? — Антарктьева захлопала глазками. — Важного человека? Это ты о ком?

— Она не знает, Владимир, — прервал нашу беседу Пересветов. — И лучше нам пока сохранить это в тайне. Анастасия, когда ты прислала нам заявку на вступление в Светлый День, никто даже и не думал её всерьёз рассматривать, честно тебе говорю. Но за тебя поручился один важный человек.

— Так значит, меня всё-таки возьмут? — обрадовалась Антарктьева.

— Возьмут, если Владимир сочтёт, что ты нам подходишь. Он устроит тебе стажировку, — заявил Пересветов.

Антарктьева выглядела счастливой, как никогда. И это окончательно спутало все мои карты. Она продолжает меня преследовать, но зачем ей вступать в Светлый День? Чтобы побороть свои страхи?

Только на кой чёрт ей бороться со страхами, когда её отец и так решил стереть магию Анастасии с помощью артефакта ордена. Странно всё это. Пазл перестал складываться в целостную картинку.

— У меня есть вопрос, Александр, — обратился я к Пересветову. — Чтобы провести стажировку, мне нужен доступ к Тёмному Миру. Без фобов я не смогу понять, сможет ли Анастасия противостоять страху или нет. Нам придётся дождаться появления Тёмного Часа.

— Погоди-погоди, — замахал руками Пересветов. — Но к Тёмному Часу я даже тебя ещё не допускал. Ты уверен, что готов приступить к столь серьёзной миссии, да ещё и взять на себя ответственность за новобранца?

— Готов, за меня можешь не беспокоиться, — сказал я. — Заодно и проверим Антарктьеву в действии.

Предложение было серьёзное. Думаю, что больше ни один член Светлого Дня не одобрил бы отправку студента на боевое задание. Но не Пересветов.

Однако и он не ответил сразу.

— Хм… — Пересветов задумался. — Хорошо! Я согласен на твоё предложение. Как только в городе вновь проявится Тёмный Час, я сразу же вызову вас двоих. Кто знает… если хорошо себя покажете, может верхушка нашей организации начнёт на постоянной основе практиковаться вербовку студентов.

— И тогда Светлый День превратится в копию Легиона, — подметил я. — На мой взгляд, это плохая идея. Студентов, желающих вступить в ваши ряды — уйма. Но большинство из них поляжет в первый же Тёмный Час.

— А это уже, Владимир, решать не тебе и не мне, — подытожил Александр. — Вы с Антарктьевой можете быть свободны. Начинай вводить девушку в курс дела. Он — сам знаешь, о ком я говорю — ожидает от вас больших свершений.

Анастасия с недоумением покосилась на Пересветова, но промолчала.

Если бы этот Мастер Тайн хотя бы раз сказал, зачем ему все эти игры… Он собирается отряд сильнейших магов, но зачем? На этот вопрос я получу ответ только в том случае, если войду в ряды его новоиспечённого клана.

Только вот роль рядового мага меня не устроит.

Мы с Анастасией покинули штаб Светлого Дня. Вплоть до выхода из здания я молчал. Да и сама Антарктьева не спешила заводить беседу. Когда мы отошли достаточно далеко от лишних ушей, я предложил:

— Давай пройдёмся. Нам с тобой нужно о многом поговорить.

— Давай! — обрадовалась Анастасия.

Мы взяли по стаканчику кофе и медленно пошагали вдоль главного проспекта. На город уже опускалась ночь.

— Мне кажется, тебе стоит многое мне объяснить, Настя, — сказал я. — В последнее время ты несколько странно себя ведёшь. С чем это связано?

— Странно? — удивилась девушка. — Не понимаю тебя.

— Ты следишь за мной, — прямо сказал я. — И я знаю, что ты пытаешься задавать другим людям вопросы обо мне. Откуда такой интерес?

— Это… Колокольцева тебя всё рассказала⁈ — Антарктьева вспыхнула.

Я, кажется, впервые увидел, как Анастасия злится.

— Нет, Юля молчит, как рыба, — солгал я. — Ваш разговор случайно подслушал мой фамильяр. Он очень беспокоится о моей безопасности, поэтому вынужден был передать мне твои слова.

— Владимир, но какую опасность я могу для тебя представлять? — удивилась Анастасия. — Я просто хотела узнать, как ты попал в Светлый День.

— Поэтому ты интересовалась моей магией и моей родословной? Какая связь? — продолжил напирать я.

— Но в Светлый День берут только сильных магов, и обычно в этой организации работают целые династии. Вот хотя бы Александр Пересветов. Он — сын нашего ректора. Его отец тоже занимает важную должность в Светлом Дне.

— Ты права, я лично встречался с Андреем Робертовичем, — вспомнил я отца Пересветова. — Но в моей семье нет охотников на фобов, если ты ещё не в курсе. Меня взяли сюда по другой причине.

— В моей тоже нет, — вздохнула Анастасия. — Мой отец владеет нефтяными скважинами и другими предприятиями горной промышленности. Ему не до фобов.

Вот так аккуратно я и вывел её на разговор о Григории Антарктьеве. Кажется, у меня появилась возможность собрать больше информации о враге.

И главное — понять, враг ли мне сама Анастасия.

— Если твой отец из другой сферы, ты-то зачем сунулась сюда? — спросил я. — Неужели нет других способов побороть свои страхи? Я не стал упоминать при Пересветове, но у тебя уже был плачевный опыт встречи с фобом. Там — на олимпиаде. Ты тогда потеряла контроль над магией.

— Знаю-знаю! — вздохнула она. — Но других способов решить эту проблему я не вижу. Отец таскал меня по всем возможным лекарям — никто не смог излечить мои магические каналы.

И опять — она не лжёт. Эту часть её биографии я уже знаю. Осталось прояснить последний момент.

— Прежде чем мы продолжим разговор, я бы хотел задать последний вопрос, — сказал я. — Я заметил, что в последние несколько дней ты много раз искала встречи со мной. Я ловил твой взгляд на всех занятиях. Это на тебя непохоже.

Анастасия покраснела.

— Я хотела поговорить с тобой о вступлении в Светлый День! — буркнула она. — А ты меня избегал всеми силами. Это скорее я должна тебя спросить, почему ты так себя вёл?

А Анастасия вновь разговорилась. В обществе других людей из неё слово лишнее не вытянешь, но стоит ей остаться наедине со мной, Антарктьева становится совсем другим человеком.

Однако её история звучит правдиво. Учитывая, что она до сих пор ищет способ избавиться от своего недуга… Хм… Видимо, Григорию всё же не удалось воспользоваться артефактом. И о действиях отца она ничего не знает.

Значит, мои опасения на счёт Анастасии оказались ложными. Это хорошо, мне не хотелось убивать эту девушку.

— Я избегал тебя, потому что у меня были кое-какие подозрения на твой счёт, — честно признался я. — И я избавился от них только сейчас.

— Подозрения? — удивилась Анастасия. — Какие?

— Я задам тебе пару вопросов. Ты можешь на них не отвечать, поскольку они касаются твоей семьи, — пошёл напролом я. — Готова?

Антарктьева чуть не пролила свой кофе, но всё же утвердительно кивнула.

— Твой отец хотя бы раз спрашивал обо мне? — поинтересовался я.

— Да, конечно, — кивнула Анастасия. — Он всегда интересуется, с кем я общаюсь из сверстников. Я много ему о тебе рассказывала.

— Он пытался узнать что-то конкретное? О моих силах или о моей семье? — уточнил я.

Анастасия нахмурилась.

— Ты очень беспокоишься, что кто-то узнает ответы на эти вопросы, — подметила она.

— Верно, но ты не ответила на мой вопрос. Узнавал или нет?

— Ты сказал, что я могу не отвечать, если сочту это неуместным, — девушка отвела взгляд.

— Я уже и так понял по твоему поведению, что он интересовался этими темами, — сделал вывод я.

— Да, интересовался! — воскликнула Анастасия. — Но почему тебя это так волнует? В чём ты подозреваешь моего отца?

Сказать ей прямо или увильнуть от ответа? Вряд ли она легко примет тот факт, что Григорий Антарктьев — хладнокровный убийца. Но я подойду к этой теме с другой стороны.

— Григорий Антарктьев украл артефакт, который принадлежит мне, — заявил я. — Поэтому я долгое время подозревал, что ты можешь быть с ним в сговоре.

Анастасия резко остановилась. Она смотрела на меня, не моргая. Из её глаз в любой момент могли политься слёзы.

— Мой отец не — вор! — воскликнула она. — Это — ложь! Зачем ты мне врёшь?

Беда. Ей нельзя испытывать сильный стресс. Если я доведу её до истерики, половину району снесёт ледяной волной.

— Настя, успокойся, — велел я. — Если ты не возьмёшь себя в руки, сама знаешь, что может случиться.

Анастасия хотела ещё что-то предъявить, но сдержалась. Девушка крепко сжала кулаки и сделала несколько глубоких вдохов.

— Ты прав, — прошептала она. — Я переборщила, прости.

— Всё нормально, я могу понять, почему мои слова вывели тебя из себя, — с пониманием сказал я.

— Я так устала… — со всхлипом произнесла девушка. — Не только гнев выбивает меня из колеи. Страх, грусть, восхищение, страсть… Любые сильные эмоции превращают меня в ледяную смерть для всех окружающих. Я так больше не могу, Владимир.

Я молча слушал монолог Анастасии. Девушке нужно было выговориться, и я решил позволить ей это сделать.

— Каждый раз, когда я хочу испытать эмоцию — хорошую или плохую, я вынуждена запирать её в себе. Иначе вместе с ней выйдет и опасная магия, — заикаясь, произнесла она. — Но сейчас я готова взять себя в руки. Я всё равно хочу узнать, что ты хотел сказать о моём отце?

— А ты уверена, что эта информация не сломает тебя? — спросил я. — Более того, ты можешь мне не верить. Как ты сама сказала, я ведь могу тебе лгать.

Анастасия замотала головой.

— Я чувствую, что могу доверять тебе, Владимир, — сказала она. — Мой отец — очень хороший человек. Он всегда обо мне заботился. Но я очень плохо его знаю. Я почти всегда одна. Может, твои слова помогут мне узнать его лучше.

— Даже если ты узнаешь его не с самой лучшей стороны? — уточнил я.

— Неважно, я всё равно буду его любить, — кивнула девушка.

— Хорошо, — согласился я. — Григорий Антарктьев нанял Сумрачный клан, чтобы убить меня, моего отца и ещё одного приближённого к нам человека.

Анастасия проглотила застрявший в горле сухой ком, но промолчала. Она кивнула, дав мне знать, что готова слушать дальше.

— Он похитил один очень опасный артефакт, который принадлежит моей семье, — продолжил я. — Чтобы с помощью него стереть твою магическую силу.

Анастасия не выдержала, по её щекам побежали слёзы. Я почувствовал, как меня обдало магическим холодом.

Я резко рванул вперёд и обнял девушку. Отражение из моего тела окружило её сплошной аурой и подавило зарождающийся ледяной взрыв.

Анастасия этого не поняла. Она решила, что так я хочу её успокоить, и обняла меня в ответ. Антарктьева уткнулась в мою грудь заплаканным лицом, и так мы простояли несколько минут в абсолютной тишине, которую нарушали лишь шум ночного города.

— Я тебе верю, — наконец произнесла она. — Это похоже на него. Я всегда знала, что ради меня он готов пойти на всё, что угодно.

— У меня нет причин лгать тебе, Настя, — ответил я. — Но эта информация должна остаться между нами. Даже твой отец не должен узнать, что тебе открылась правда.

— Почему? — удивилась Анастасия. — Я могу поговорить с ним. Я объясню, что мне такие жертвы не нужны. Он обязательно вернёт украденное. Правда-правда!

Ох, Настя, сколько же в тебе детской наивности. И так во многом ещё предстоит разочароваться…

— Не думаю, что после всего, что уже случилось, он так просто сдастся, — заключил я. — Я для него — опасный свидетель. Хоть я и не знаю, какой из себя Григорий Антарктьев, но на его месте я бы от себя точно избавился.

Настя хотела сказать что-то ещё, но её перебил телефонный звонок. Мобильник завибрировал в моём кармане. В такой важный момент. И кому я понадобился посреди ночи?

«Александр Пересветов».

Может, он забыл нам что-то сказать? Пересветов бывает рассеянным касательно бумажных вопросов, я даже не удивлюсь, если он только сейчас вспомнил, что мы не подписали какие-нибудь важные документы.

— Да, Александр? — ответил на звонок я.

— Тёмный Час на Сенной Площади, — быстро проговорил он. — Ваш с Антарктьевой шанс. Пойдёте?

Я посмотрел на Анастасию. Девушка активно закивала.

Сенная площадь совсем недалеко от нас. Пешком доберёмся минут за пятнадцать. Это действительно хороший шанс. Заодно и сам оценю, как работают мои способности.

— Скоро будем там, — сообщил я Александру.

— Отлично. Наши младшие сотрудники уже оцепили территорию и вывели гражданских, но не всех, — добавил Пересветов. — Утечка скверны пока не большая. Сможете справиться вдвоём?

Вопрос был с подвохом. Не удивлюсь, если это испытание лично для нас, и Пересветов специально всё так организовал, чтобы мы с Настей оказались вдвоём посреди Тёмного часа.

— Сможем, — решительно произнёс я. — Поддержку не вызывай. Если понадобится — я позвоню.

— Так держать, Владимир, — усмехнулся Пересветов. — Покажите, на что способны. Я на вас рассчитываю.

Быстрым движением я сунул мобильник в свой карман и схватил Анастасию под руку.

— Бежим, — бросил я. — Готовься взять свои чувства в кулак. Нам предстоит не простая ночка.

Мы помчались к Сенной площади. И с каждым шагом я чувствовал, как давление тёмной магии нарастает.

Весь проспект стоял. Из-за оцепления площади образовалась пробка, которая не сможет рассосаться до самого утра.

У границ Сенной нас встретили люди в белых плащах.

— Стой! — крикнул боец Светлого Дня. — На площади введено особое положение. Тёмный Час. Разворачивайтесь и…

— Владимир Белов, третий ранг, — я показал коллеге свой значок. — Девушка — новобранец. Она со мной.

— Прошу прощения, проходите скорее, — воскликнул мужчина, открывая нам магическую стену. — Очаг уже разрастается.

Пока мы с Анастасией входили на территорию площади, я понял, что один вопрос так и остался нерешённым.

Почему Мастер Тайн выбрал её? Чтобы подкинуть мне очередных проблем? Проверить меня на прочность? Или хочет стравить меня с Антарктьевыми так же, как когда-то стравил с Мясниковыми?

Ответ искать уже поздно. Сейчас нужно избавляться от пробравшихся в наш мир фобов.

В центре площади метались три монстра.

Фобы приняли облик главных страхов кого-то из гражданских. По Московскому проспекту ползала длинная чёрная змея. Рядом с ней бесновался жуткий здоровенный мужчина с окровавленным тесаком в руках. Над Садовой улицей летало чёрное облако, чем-то напоминающее тучу.

Страх змей, страх маньяков, страх темноты.

Похожих фобов мне уже доводилось встречать в прошлом. Времена меняются, а страхи у людей остаются теми же. Разве что маньяк в мою эпоху выглядел несколько иначе.

Монстры заметили нас, а я увидел источник Тёмного Часа. В самом центре площади зияла дыра — червоточина.

Нужно как можно быстрее избавиться от фобов и запечатать пролом. Вот только хватит ли у меня отражения после всего, что случилось со мной в горах?

— Настя, готовься к бою. Фобов совсем немного, — скомандовал я. — Возьми себя в руки и атакуй ту летающую чёрную хреновину. Я займусь оставшимися и запечатаю червоточину. Ты только…

Но последнее наставление я дать так и не успел.

В пяти метрах от нас из ниоткуда появился женский силуэт. Синеволосая обнажённая девушка, тело которой было покрыто ледяной коркой. На лице фоба была безумная улыбка.

Главный страх Анастасии Антарктьевой. Она сама.

Я почувствовал, как ледяная магия моей спутницы нездорово завибрировала.

Ещё секунда, и Анастасия потеряет над собой контроль!

Монстры несутся в нашу сторону, а червоточина постепенно становится шире… Вот дерьмо!

Глава 7

— Настя, возьми себя в руки! — крикнул я.

Но было уже поздно…

Меня отнесло в сторону стеной льда! Настя буквально откинула меня от места сражения.

Фоб в облике Анастасии проделал аналогичный трюк. Волна острых ледяных глыб пролетела по всей дворцовой площади и врезалась в мою напарницу.

Да что ж вы творите, дамы? На дворе и так январь, куда уж больше льда⁈

Я подпрыгнул и схватился руками за край растущей ледяной стены. Перемахнул на противоположную сторону и приземлился на ноги, проделав шикарный пируэт в воздухе. Жалко, что кроме фобов никто этого не увидел. Наконец-то тело Владимира Белова стало достаточно крепким, чтобы соответствовать моим инстинктам и навыкам.

Мимо меня на огромной скорости прополз фоб-змей и попытался захлестнуть меня своим хвостом.

Я перескочил через длинную тушу монстра и тут же атаковал фоба-маньяка. Мой кулак был нацелен строго на сухожилия его правой руки. Ловким ударом я выбил из его руки тесак и, тут же поймав его, рассёк грудную клетку монстра.

Из убитого фоба вылетел зелёный кристалл. Не самый холодный из цветов, но всё равно достаточно добротный. Смогу поместить в него много маны.

Быстрым движением руки я подхватил добытый магический минерал и спрятал его в один из своих карманов.

В этот момент змей остановился напротив меня и громко шикнул.

— Чего уставилась, морда? — я хищно улыбнулся в ответ на его взгляд. — Сейчас я тебя в узел завяжу.

На долю секунды мне показалось, что фоб понял мои слова, а потому тут же попятился назад. Я сделал мощный выпад вперёд, запрыгнул на скользкую змеиную тушу и крепким ударом тесака отсёк змеиную голову.

Убитый монстр превратился в пепел, а на его месте остался маленький красный кристалл. Совсем ширпотреб, в красный много маны не уместишь. В него только огненная помещается, и то — с горем пополам.

А огненная магия мне бы сейчас очень не помешала, учитывая, какой хаос устроили две Антарктьевы.

Всю Сенную площадь уже покрыло толстой коркой льда. Фоба, который принял облик густого, чёрного облака уже давно разорвали острыми ледяными шипами. Подвернулся под случайную атаку обезумевшей Анастасии, бедняга.

Антарктьевой была нужна помощь, но первым делом было необходимо закрыть червоточину, пока сюда не прорвались новые монстры из Тёмного Мира.

— Настя, продержись ещё минуту! Я скоро буду! — крикнул я и побежал к зияющей чёрной дыре.

Я оказался около неё как нельзя кстати. Какой-то фоб в форме большого муравья тащил вопящую гражданку прямо в Тёмный Мир. Я размахнулся и одним ударом отсёк его усики и лапы, что держали пострадавшего человека.

Муравей в ужасе отскочил назад и скрылся в червоточине.

— Поднимайся и беги отсюда! — крикнул я пострадавшей женщине.

— С-спасибо! — заикнулась она. — Спасибо вам большое!

Гражданка убежала под прикрытие оцепивших Сенную площадь бойцов Светлого Дня.

Я вскинул правую руку и направил всё своё отражение на червоточину. Пролом не поддавался от слова совсем…

Его края ничуть не уменьшились, сколько бы сил я ни прикладывал.

Это как ещё понимать? Я уже давно догадался, что моё отражение пострадало, но сейчас он вообще не работает!

Я приложил к червоточине и левую руку — и только тогда процесс пошёл. Пролом медленно, но верно начал сжиматься. Я потратил чуть больше пяти минут, израсходовал весь запас отражения, но всё же заставил чёрную дыру превратиться в маленький плотный шарик.

Моя левая рука могла отражать, а правая — нет. Нужно будет провести подробный анализ своего тела. Что-то сильно изменилось с пробуждением магии и исправить это будет теперь не так-то просто. Если это вообще возможно.

Я сделал глубокий вдох и рванул к Антарктьевой. Фоб в обличии девушки извивался и стрелял ледяными глыбами в разные стороны. Интересно, почему он принял облик Анастасии, но при этом показал её обнажённой?

Наверное, это вторая сторона её страха. Она не только боится саму себя, но также опасается раскрываться перед кем-то.

Я перемахнул через груду ледяных осколков и метнул тесак прямо в спину фоба-Антарктьевой. Лезвие застряло в ледяной оболочке, что покрывала тело монстра, но фоб всё же вскрикнул и бросил на меня яростный взгляд.

— Это не твоё тело, — крикнул я монстру. — Так что заканчивай светить им перед всеми!

Покрасневшая от напряжения Антарктьева продолжала давить на врага ледянойстеной. Температура воздуха так сильно опустилась, что я даже перестал чувствовать собственные конечности.

— Настя! — крикнул я. — Ты должна справиться с ним сама. Я могу его одолеть, но не стану этого делать.

— П-почему? — испугалась Анастасия.

Говорить может — это уже хорошо. Значит, ей всё же удаётся поддерживать хоть какой-то контроль над собой.

— Ты преодолеешь свой страх, только если прикончишь эту скотину сама. Давай! — воскликнул я. — Ты ведь хотела вступить в Светлый День? Вот он — твой экзамен. Отбрось свой страх, сильнее он делает только фобов. Тебя — нет.

В какой-то степени это было жестоко, но я знал, что поступаю правильно. В одиночку Анастасия никогда не избавится от гнетущих её опасений. Но пока я здесь, пока я стою рядом, ей должно хватить сил.

Либо она одолеет себя, либо в Светлом Дне ей не место.

В крайнем случае, если Антарктьева не справится, я всегда смогу забить фоба сам. Опасность Тёмного Часа практически миновала. Но я хочу извлечь из этой ночи всю возможную пользу.

И девушка, кажется, меня услышала. Я почувствовал, как вибрация ледяной магии начала возрастать, но её колебания становились всё менее и менее хаотичными. Она обрела контроль над собой. Может, временно, но всё же ей это удалось.

Равновесие сил резко изменилось. С лица Анастасии исчезли даже малейшие признаки страха, а вот фоб… Когда монстр почувствовал, что девушка лишила его подпитки своим страхом, на его лице появился ужас. Какова же ирония.

Антарктьева взмахнула руками в последний раз, ледяная глыба пронеслась по поверхности площади и разбила фоба на мелкие кусочки льда. Оглушающий звон утих, и наступила долгожданная тишина. К ногам Анастасии выкатился маленький белый кристаллик.

Я подбежал к девушке и поймал её за секунду до того, как та начала падать. Антарктьеву покинули последние силы.

— Владимир, я кажется… справилась, — прошептала она мне на ухо.

— Ты молодчина, — кивнул я. — Я видел, как нелегко тебе это удалось. Но оно того стоило. Этот фоб тебя больше никогда не побеспокоит.

— Неужели… мои магические каналы тоже восстановятся? — спросила Анастасия.

— В этом я тебя уверить не могу, — честно признался я. — Если в них имеется сильное повреждение, особенно врождённое, так просто излечить их не выйдет. Но ты ведь только что на моих глазах взяла свои силы под контроль, несмотря на страх. Это огромный шаг вперёд.

— Без тебя бы я ни за что не справилась, — устало улыбнулась Антарктьева. — Володя, а что это такое?

Девушка указала взглядом на лежащий у её ног кристалл.

Я поднял белый магический минерал и протянул его Анастасии.

— Это — сердце фоба, — пояснил я. — Белое — самый холодный цвет из всех, что можно найти в Тёмном Мире. Камень очень маленький, но он может вместить в себя огромное количество маны.

Соблазн забрать его себе был очень велик. Этот кристалл — многоразовый. С ним я бы смог пользоваться различными ветвями магий ещё очень долго.

Но я всё же решил поступить с камнем иначе.

— Оставь его себе, — предложил Анастасии я. — Как напоминание о победе над своим главным страхом.

Девушка взяла белый кристалл из моих рук и прижала его к себе. Как же быстро всё-таки в моей жизни меняются обстоятельства.

Ещё полдня назад я думал, что Антарктьева — мой новый главный враг. И что теперь? Я только что помог ей справиться с её страхом. Мы бок о бок закрыли червоточину и, кажется, заслужили неплохой гонорар от Светлого Дня.

Стоило вспомнить об организации, и на Сенную площадь тут же вбежал Александр Пересветов. Белый зимний плащ, в который он был облачён, сливался с окружающим нас снегом.

Прежде чем подойти к нам, мужчина первым делом осмотрел место, где была червоточина, и подобрал оставшийся после неё маленький чёрной шарик.

— Хорошая работа, Владимир! — воскликнул он. — Поздравляю с первым Тёмным Часом. На этот раз ты сделал всю работу от начала и до конца. Да чего уж мелочиться. Ты первый человек за всю историю нашего ордена, который зачистил зону от фобов и затем сразу же запечатал пролом. Этот день войдёт в историю.

— Рад стараться, — сдержанно кивнул я. — Но я работал не один. Анастасия хорошо себя показала. Только вымоталась сильно. Она только что одолела своего личного фоба.

— Превосходно… — удивлённо прошептал Пересветов. — И? Какой твой вердикт, Владимир? Стоит её принимать в наши ряды?

Я посмотрел на Анастасию и заметил, что она уснула, повиснув на моей шее.

— Я поддерживаю её кандидатуру, — подытожил я. — Она очень сильный маг. Такой человек Светлому Дню точно не помешает. Но я бы на твоём месте спросил её сам, когда она придёт в себя. Возможно, после пережитого Анастасия передумает вступать в ваши ряды.

— Эх, в таком случае — лучше не спрашивать. Пусть вступает без вопросов, — рассмеялся Пересветов. — Я просто шучу, не беспокойся. Завтра я отдам приказ в бухгалтерию, и вам двоим переведут награду за закрытие пролома. А пока нашего новобранца не помешало бы доставить до дома или в больницу.

В моей голове что-то щёлкнуло. Вот оно — то, что нужно. Этот шанс упускать нельзя.

— В больницу ей не надо, — ответил я. — А до дома я ей сам помогу добраться. У тебя случайно нет её адреса?

— Есть, как же! — кивнул Александр и потянулся за блокнотом. — Она отправляла нам прошение о принятии в организацию по почте.

Пересветов достал телефон и отправил мне сообщение с адресом.

Отлично, я доставлю Анастасию на такси прямо до дома. И неважно, что она живёт в общежитии. Это — прекрасный способ встретиться с главным врагом на его территории. Тогда, когда он этого не ожидает.

Александр Пересветов остался разбираться с беспорядками на территории Сенной площади, а я усадил полуспящую Анастасию в такси и сообщил водителю адрес.

К счастью, в районе, где находился особняк Антарктьевых, пробок не было. Мы добрались минут за двадцать, не больше.

Я по привычке потянулся за антимагическим зельем. В последнее время мне приходилось глотать его каждый раз после использования транспорта с магическим топливом.

Однако не успел я откупорить бутылку, как осознал, что головной боли нет. Совсем.

Странно, после того, что устроила Анастасия и её фоб, мой череп должен гудеть, как проклятый. А ему хоть бы что!

М-да, с этим организмом явно произошли большие изменения. И как бы не выяснилось, что они могут оказаться смертельно опасными.

Я вышел из такси и повёл Анастасию к воротам, что вели во внутренний двор особняка.

— Владимир, где мы? — тихо спросила девушка.

— Дома. Я привёз тебя к отцу, — коротко ответил я.

— Спасибо… Я так по нему соскучилась… — устало произнесла девушка.

О, знала бы ты, Настя, как по нему «соскучился» я!

Ворота сами отворились, когда почувствовали присутствие одного из членов живущего здесь рода.

Когда мы подошли к главному входу, из дома вышел мужчина. И, судя по магическим колебаниям воздуха, он был готов атаковать меня в любой момент.

Высокий поджарый мужчина на вид был младше моего отца лет на десять. Густые голубоватые волосы были аккуратно уложены. Лицо украшала короткая бородка точно такого же ледяного цвета. И самое яркое во всём образе — глаза. От одного взгляда в них всё тело содрогалось от жгучего холода.

Григорий Антарктьев остановился на ступенях своего особняка и смерил меня взглядом. В его глазах читались одновременно ярость и страх.

Боится за свою дочь, но всё же хочет меня убить.

В ушах прозвучали уже знакомые барабаны. Всё-таки работает отражение. Кое-как, но работает.

— Что ты сделал с моей дочерью? — со сталью в голосе спросил он.

— То, чего не смогли сделать вы, — огрызнулся я. — Анастасия только что победила фоба.

И вот почему, если я молодо выгляжу, то все думают, что ко мне обращаться без уважения?

По крайней мере, я сам не опускался до такого уровня. Поправлю Антарктьева чуть позже.

— Что⁈ — изумлённо прошептал Григорий.

Мужчина был так шокирован, что на миг оцепенел, точно ледяная статуя.

— Вы, наверное, не в курсе, что твоя дочь мечтала вступить в Светлый День? — с иронией спросил я. — Что ж, ей это удалось. Она одолела личного фоба и освободилась от основного своего страха. Существует вероятность, что и её магические каналы теперь пойдут на поправку.

Григорий Антарктьев был шокирован до глубины души.

Я дерзил ему почти в открытую, находясь при этом на территории его же собственного особняка. Но тревога из-за здоровья дочери заставила мужчину мыслить совсем в ином русле.

У самой Анастасии остались силы лишь слушать наш разговор со стороны.

— Вы Владимир Белов, да? — немного успокоившись, спросил он.

Кажется, до этого момента Антарктьев даже не понимал, кто стоит перед ним. А тут и на уважительное обращение перешёл.

— Он самый, — кивнул я. — Не ожидали, что я вернусь живым из нашей экспедиции?

— Не ожидал, — честно признался Григорий. — Вы и не должны были вернуться…

Мужчина прикрыл глаза руками и тяжело вздохнул.

— Пройдёмте ко мне в дом? — спросил он. — Поговорим в более комфортной обстановке.

Опасное предложение, но я уже слишком далеко зашёл, чтобы от него отказываться.

— Пойдёмте, — согласился я. — Только для начала положим Анастасию. Ей необходим отдых.

Григорий забрал свою дочь из моих рук, подхватил на руки и быстрым шагом понёс девушку в её комнату.

И хорошо, а то она засыпала находу.

Я вошёл в особняк. В доме Антарктьевых явно не хватало отопления. В гостиной горел один единственный камин, но в целом температура внутри дома не сильно отличалась от уличной.

Ох уж эти стихийники… Как-то слышал в прошлом от других членов ордена, что некоторые огненные маги селились прямо в жерлах вулканов на Камчатке. Чудной же народец, ой чудной!

Я присел в кресло напротив камина, стараясь унять поднявшийся в ушах вой. Похоже, духи монгольских шаманов жаждали крови.

— Успокойтесь, ребята. Я тоже хочу его убить, но сейчас не время, — прошептал им я. — Вам сегодняшней войны не хватило?

Через минуту Григорий Антарктьев спустился ко мне и присел в соседнее кресло.

— Я бы предложил вам чаю, Владимир, но не думаю, что вы согласитесь с учётом всех нюансов наших взаимоотношений, — произнёс он.

— Да, не соглашусь. Быть отравленным после всех пережитых нападений было бы совсем глупо.

Григорий нахмурился.

— Кто-то из Сумрачного клана всё же сдал меня? — спросил он.

— Мрак. Незадолго до своей смерти.

— Вы убили главу Сумрачного клана? — удивился Григорий.

— Я убил их всех.

Этим заявлением я лишил Григория дара речи.

— Мой отец и Ольга Лазаревы живы, как и я, — сообщил я Антарктьеву. — Ваш план полностью провалился. За одним лишь маленьким исключением. В ваших руках находится то, что принадлежит мне. Верните артефакт — и я уйду.

— Вы пришли в мой дом, держа в заложниках мою дочь, и теперь диктуете условия⁈ — разозлился Григорий.

— В заложниках? Нет, — помотал головой я. — Анастасия — мой друг. Я бы не причинил ей вреда. И не причиню, каким бы ни были ваши дальнейшие действия.

Григорий задумался.

Он не был похож на конченого психопата, как Виктор Мясников, или на старого хитроумного вояку, как Игорь Суворов. Антарктьев создавал впечатление адекватного, здравомыслящего человека, если не брать во внимание тот факт, что весь прошлый месяц он пытался нас убить.

— Поймите, Владимир, я делал всё это ради семьи. Уверен, вы можете меня понять, — начал оправдываться он.

— Могу, — согласился я. — Ради своей семьи я тоже готов на многое. Даже на убийство. Но как видите, вашу дочь можно было излечить и другими способами. Уверен, даже обычный маг-психомант смог бы поработать над её разумом и ослабить воздействие внутренних страхов.

Я резко замолчал. Мой разум пронзило знакомое ощущение. Из-за запертой двери в другом конце комнаты веяло отражением. Оттуда же доносились чьи-то крики.

Сомнений не осталось, главный артефакт ордена совсем рядом. До него — рукой подать. Но там вместе с ним скрывалось что-то ещё.

— Что за той дверью? — спросил Григория я.

— Лучше вам не знать, — уклонился от ответа он.

— Но узнать об этом мне всё же придётся. Там — мой артефакт. И я заберу его, хотите вы того или нет.

— Ваш артефакт бесполезен! — воскликнул Григорий и резко вскочил с кресла. — Лазарева меня обманула.

— Вы просто не можете им воспользоваться, потому что он — мой, — заявил я. — И он вашей семье больше не нужен. Анастасия теперь может справиться и без него.

— Моя семья — это не только Анастасия! — рявкнул Григорий.

Это заявление меня не на шутку удивило. До этого момента я полагал, что Антарктьевых всего двое.

— Вижу, что вас переполняют вопросы, — кивнул Григорий. — Хорошо, я покажу…

Григорий Антарктьев пошёл к запертой двери, из-за которой доносились чьи-то нечленораздельные вопли, и позвал меня за собой.

Я последовал за Антарктьевым. Мужчина достал из кармана брюк увесистый магический ключ и отворил им намертво запечатанную дверь. За ней была лестница в подвал.

Из-под дома продолжали звучать крики, но также оттуда веяло холодом и аурой главного артефакта ордена.

Я был почти у цели.

Тогда Григорий произнёс:

— Спускайтесь и узрите всё своими глазами, Владимир. Вот только захотите ли вы сами, узнав правду, забрать у меня свой артефакт?

Я медленно спустился по лестнице в подвал здания. Но увидев источник криков, застыл в полном шоке.

Великий орден… Такого я ещё ни в одной своей жизни не видел.

— Это иллюзия, — прошептал я.

— Не иллюзия, Владимир. Если не боитесь, подойдите ближе и убедитесь.

И я сделал шаг навстречу тому, что было куда страшнее моего прошлого страха смерти.

Глава 8

В подвале Григория Антарктьева находилось «нечто». По-другому увиденное мною назвать было нельзя.

В тёмной, обложенной холодным камнем комнате висело что-то очень отдалённо похожее на человека. Существо было опутано десятками цепей из закалённой магией стали.

— Можешь подойти поближе, — с болью в голосе произнёс Григорий Антарктьев. — Цепи сдерживают её уже очень давно. Вырваться не должна.

Я остановился в двух метрах от существа и внимательно его разглядел. Не только мои глаза, но и само отражение на пару с магической силой пытались понять, что за чертовщина жила в подвале особняка Антарктьевых.

Опутанный цепями монстр имел вытянутое тело с длинными конечностями. Кожа существа была покрыта плотной обледеневшей чешуёй. И лишь лицо монстра было человеческим.

Пожалуй, это и была его самая пугающая часть. Лицо молодой женщины, отдалённо похожей на Анастасию. Голубые волосы, бледная кожа.

Но какой же безумный взгляд…

Женщина вновь завопила, раскрыв большую зубастую пасть. Когда-то она была человеком, но давно уже им не являлась.

— Это — Дарья Антарктьева. Моя супруга. Мать Анастасии, — представил мне монстра Григорий.

От женщины несло тёмной магией. В ней её было так много, что её легко можно было спутать с фобом.

Нет… В ней её было даже больше, чем в фобе.

— Как она стала такой? — спросил я.

— А вы как думаете, Владимир? — вздохнул Григорий.

— Думаю, что её прокрутил через свою мясорубку Тёмный Мир, — сказал своё мнение я. — Дайте угадаю, её когда-то похитили фобы?

Хотя деда Акима тоже когда-то утащили в свой мир фобы. Но тот сохранил рассудок и стал громадным вредным пауком.

На безумие в нём не было и намёка. Но Акима кое-что всё же отличало от Дарьи Антарктьевой.

Аким магом не был, а Дарья была.

— Да, Владимир, — кивнул Григорий. — Это произошло восемнадцать лет назад. Я был на одной из своих нефтедобывающих станций. Моя жена была дома, когда на территорию этого особняка опустился Тёмный Час.

— Сколько она пробыла в Тёмном Мире? — перебил его я. — Изменения… колоссальные.

— Чуть больше двух недель, — едва сдерживая слёзы, ответил Григорий. — Тогда Светлый День работал не так эффективно, как сейчас. Они закрыли портал, но через некоторое время он открылся снова. И она вернулась… Уже такой.

— И с тех пор вы держите её здесь? В подвале? — удивился я. — Но зачем?

— А что ещё я могу сделать, Владимир⁈ — воскликнул Григорий. — Если я покажу её Светлому Дню, они ведь убьют её.

— Вы уже показали её Светлому Дню. Я состою в этой организации, — сообщил я.

— Нет… Вы… Вы не посмеете это сделать, Владимир Белов, — в ужасе прошептал Григорий Антарктьев.

— Но убить её — было бы наилучшим выходом, — постарался переубедить его я. — Её уже не излечить. Скверна изувечила её тело, её магию и её рассудок. Никакой артефакт здесь уже не поможет. Никакое чудо не спасёт вашу супругу.

— Как я могу позволить убить свою собственную жену? — взмолился Григорий.

— Она страдает, неужели вы не видите? — произнёс я.

И в подтверждение моим словам существо, которое некогда было Дарьей Антарктьевой, издало очередной истошный вопль.

Григорий вздрогнул и закрыл уши руками.

— Да вы безумец! — постарался перекричать монстра я. — Бедная женщина страдает целых восемнадцать лет. Нужно было убить её сразу же, как она появилась из червоточины!

— Сразу же убить я её не мог! — крикнул в ответ Григорий.

— Почему? — не понял я.

— Она ещё… вынашивала Анастасию, — заявил Антарктьев и схватился за голову.

— Что? — обомлел я.

Такого откровения я услышать не ожидал. Но это объясняло очень многое.

Это объясняло всё.

— Ваша дочь… Прожила целых две недели в Тёмном Мире, находясь при этом в утробе матери? — подытожил я.

— Да, — кивнул Григорий Антарктьев. — Клянусь, я хотел убить её. Но я был обязан дождаться. Посмотреть, что… появится на свет. Я был уверен, что Дарья вынашивает монстра. Но на свет в тот день появилась обычная девочка.

— Девочка с изувеченными магическими каналами, — поправил его я.

— А что бы вы сделали на моём месте, Владимир? — спросил он. — Убили бы и любимую женщину и собственного ребёнка⁈

Вопрос был непростым. Сразу ответить на него было невозможно. Я начал понимать Антарктьева. Ему пришлось принять очень непростое решение.

— Думаю, что я, как и вы, спас бы девочку, — сказал я. — Но после всё равно избавился бы от её матери.

— Вот! — безумно усмехнулся Григорий. — Я тоже так думал. Но после рождения Анастасии я уже ничего сделать не смог. Меня не покидали мысли о том, что я ещё смогу вернуть ей мать. Смогу найти способ исцелить Дарью.

— Прошло уже восемнадцать лет, Григорий, — напомнил ему я. — Вы уже не найдёте решения этой проблемы. Слишком поздно. Только что вы сказали, что после увиденного я передумаю забирать свой артефакт. Так вот, мой ответ — нет, не передумаю. И не потому, что мне наплевать на вашу семью. А потому что этот артефакт ей не поможет. Как не поможет он и Анастасии. Его предназначение в другом. Ольга Лазарева обвела вас вокруг пальца, хоть и непреднамеренно. Она рассказала вам об артефакте великой силы. Да, это он и есть. Но он не исцеляет монстров. Он их убивает.

Мои слова звучали крайне убедительно. Ведь я говорил о том, в чём очень хорошо разбираюсь.

Григорий Антарктьев молча прослушал мой монолог, и по окончании сильно изменился в лице.

На долю секунды мне показалось, что мужчина постарел лет на двадцать. Его дворянская осанка исчезла, а жизнь в глазах угасла.

Я лишил его надежды. За все его происки против меня и моих соратников стоило бы лишить Антарктьева жизни. Но убивать его я не стану. Это сломает Анастасию окончательно. Да и его ложную надежду я отобрал не ради мести. Я просто хотел, чтобы Григорий понял — жену уже не вернуть. Нужно двигаться дальше.

— Что вы мне предлагаете сделать, Владимир? — спросил он. — Убить её после того, как я почти два десятка лет держал этого несчастного монстра в подвале собственного дома? Нет. Я не могу. Я понимаю, что это правильно, и даже возможно, хочу этого. Но я не смогу поднять на неё руку.

— Я могу сделать это за вас, — предложил я. — Поступим следующим образом. Я избавлю это существо от страданий, а вы отдадите мне мой артефакт.

Антарктьев долго молчал. Решение давалось ему не просто.

— Решайтесь скорее, — поторопил его я. — В противном случае я просто заберу артефакт и уйду. И вы продолжите жить дальше, слушая эти безумные вопли.

— Хорошо-хорошо, Владимир, — кивнул Григорий, схватившись за голову. — Я согласен.

— Но это ещё далеко не всё, — продолжил я.

— В каком смысле?

— Заметьте, Григорий. После всех ваших попыток убить меня, после похищения моего артефакта я привёл сюда вашу дочь, почти исцелённую от внутренних страхов, и собираюсь помочь вам милосердно обойтись с вашей супругой. За вами очень большой должок, Григорий Антарктьев. И учтите, какой бы могущественной магией вы ни обладали, при желании я с лёгкостью мог бы прикончить вас. Но делать этого не стану исключительно из-за уважения к Анастасии.

Григорий посмотрел мне в глаза и вздрогнул. И я знаю, что он в них увидел. Мою готовность лишить его жизни.

Уже не первый раз старый дворянин пугается взгляда простого восемнадцатилетнего студента. Моих врагов пугал не столько этот взгляд, сколько сам факт существования такой пугающей ауры у молодого человека.

— Мой долг перед вами обсудим наверху, Владимир Белов, — произнёс Антарктьев. — Я поднимусь в гостиную, а вы пока… Сделайте то, что должны. Артефакт лежит в сундуке справа от Дарьи. Как закончите, можете забрать его. Я больше возражать не стану. Пора уже очистить этот дом от всех инородных вещей. В том числе и от моей давно покойной супруги.

Сказав это, сломленный Григорий Антарктьев не спеша поднялся в особняк и закрыл за собой дверь.

Решение о милости для жены далось ему очень нелегко.

Я остался наедине с тёмномирским монстром, который некогда был невероятно красивой женщиной. Анастасия определённо унаследовала всю красоту своей матери. Даже сейчас, будучи уродливым, пугающим существом, Дарью Антарктьеву окружала аура величия.

Она не была похожа на богиню, но вот за демоницу очень даже могла сойти.

Я подошёл к сундуку с артефактом. Он был мне необходим, чтобы быстро и безболезненно избавить Дарью от страданий. Я аккуратно, даже с некоторым трепетом открыл деревянную крышку, и меня охватило волной столь знакомой энергии.

Вот он. После стольких лет… Снова передо мной. Главный артефакт нашего ордена.

Серебряное Зеркало.

Оно было совсем маленьким и крайне хрупким. Таковым было сердце самого отражения. Любой при желании мог разбить его и лишить этот мир последней надежды на спасение. В нём был заточен бесконечный запас энергии. Держа его в руках, можно запросто стереть любую магию…

Но, разумеется, никто и никогда не пользовался Зеркалом таким образом. Слишком высок риск повредить этот артефакт в бою. Поэтому его всегда тщательно прятали и всеми силами охраняли.

Чудо, что оно вообще смогло дожить до этого момента. Учитывая, что за последним членом моего ордена велась охота, а впоследствии сам артефакт был похищен и транспортирован сюда Антарктьевым…

Мне даже страшно представить, сколько раз Серебряное Зеркало было под угрозой уничтожения.

Я аккуратно провёл пальцами по обрамлению, что окружало магическое серебристое стекло. Обрамление было инкрустировано разноцветными камнями. Каждый из них олицетворял ту или иную ветвь магии, которую отражение могло запечатать.

Именно поэтому современные ветви не поддавались воздействию моих сил. В зеркале не было соответствующих им магических камней.

Но голубой камень, созданный, чтобы уничтожать ледяную магию, и чёрный — чтобы стирать тёмную, в нём были. И этого на данный момент мне было достаточно.

Моя левая рука напиталась большой дозой отражения. Я аккуратно положил артефакт обратно в сундучок, а затем подошёл к Дарье Антарктьевой.

Женщина истошно вопила, глядя на меня.

— Хватит с тебя страданий, — прошептал я. — Отправляй на покой.

Я положил ладонь левой руки на холодный торс чудовища и разом извергнул из себя весь полученный запас энергии.

Тело Дарьи Антарктьевой покрылось сотней трещин, и тут же разлетелось вдребезги, осыпав подвал мельчайшими кусочками льда.

Но скоро и от них не осталось и следа, поскольку холодные крупицы тут же превратились в пепел.

В подвале особняка Антарктьевых впервые за восемнадцать лет наступила тишина.

Я спрятал Серебряное Зеркало во внутренний карман куртки и поднялся наверх. Григорий молча смотрел в окно на поднявшуюся снаружи пургу.

— Её больше нет? — спросил Антарктьев, не оборачиваясь.

— Дело сделано, — кивнул я. — Ваша супруга упокоилась с миром.

Григорий Антарктьев тяжело вздохнул, но его дыхание больше походило на хрип.

— Славно, — коротко ответил он. — Я подумал на счёт ваших слов, Владимир. Вы правы. Я очень плохо поступил с вами. Учитывая, с каким великодушием вы отнеслись к моей дочери и моей жене, прощенья мне нет. Я навредил очень хорошему человеку и теперь раскаиваюсь.

Григорий Антарктьев обернулся и склонил передо мной голову.

— Как я могу загладить свою вину, если это вообще возможно? — спросил он.

Наворотил же он делов…

С одной стороны, я прекрасно понимал мотивацию Григория. Пусть он и ошибался в своих суждениях, но он действовал во имя своей семьи. Однако простить ему инцидент с Сумрачным Кланом я не мог. И проблема была вовсе не в моей злопамятности. Просто нельзя спускать такие действия с рук кому бы то ни было. Антарктьев понесёт своё наказание, но косвенно.

Я поступлю с ним так же, как с Серебряковым.

— Дайте мне клятву верности, — велел я. — Ваш род подчинится роду Беловых. Антарктьевых и так осталось немного. Вас всего двое, а маленький род легко могут растоптать более сильные. Под моим началом уже есть род Серебряковых. Таким образом, вскоре я смогу создать свой собственный клан и возглавить его. На мой взгляд, это даже не наказание. Единственное, чего я от вас требую — абсолютного подчинения. В свою очередь, хочу уверить, что семья Антарктьевых получит моё покровительство. Я буду выступать на вашей стороне, если кому-то из этого рода будет грозить опасность. Того же я буду ждать и от вас.

Григорий был удивлён до глубины души. У графа даже не было слов, чтобы выразить свои эмоции. Поначалу мне показалось, что он шокирован моей наглостью, но это было не так.

— Я ожидал услышать нечто иное, — признался Григорий. — Я был уверен, что вы захотите наказать меня телесно или…

— Я уже сказал, что не стану вас убивать, Григорий, — повторился я. — Достаточно того, что из-за нашей с вами войны пришлось уничтожить весь Сумрачный клан.

— Тогда ваше требование звучит, на мой взгляд, великодушно, Владимир, — ответил Антарктьев после нескольких минут раздумий. — Я вижу, что вы не простой студент магической академии. Начнём с того, что простой студент не смог бы лишить жизни всех членов главного клана убийц в Санкт-Петербурге. И уж точно не смог бы овладеть столь… могущественным артефактом. Я так и не понял, что это за зеркало, и мне не удалось им воспользоваться. Но одно мне стало ясно — этой вещью простой человек обладать не может.

— Итак, ваш ответ? — решил подытожить я.

В моём стасе предлагать графу покровительство было чистым безумием. И я не надеялся, что он согласится…

Но Антарктьев ещё раз доказал, что ради своей дочери готов на всё.

— Я готов дать клятву верности семье Беловых, — уверенно произнёс Григорий. — Прямо сейчас. Не хочу, чтобы между нами оставалась недоговорённость. Этой ночью мне нужно снять со своей души последний грех.

Григорий Антарктьев подошёл ко мне и преклонил передо мной колено.

— Пусть магия в моих жилах, — уверенно произнёс он, — будет связана клятвой. Я и весь род Антарктьевых даём слово, что с этого дня мы будем служить роду Беловых и беспрекословно подчиняться их главе — Владимиру Алексеевичу Белову.

Между нами образовалась мощная магическая связь. Григорий поднялся на ноги и вопросительно посмотрел на меня.

— И я принимаю эту клятву, — закончил ритуал я и протянул Антарктьеву руку. — Рад, что наш конфликт окончательно исчерпан. В скором времени я планирую набрать ещё больше верных мне людей. Нам с вами предстоит немало работы, Григорий.

Антарктьев попытался выдавить из себя подобие улыбки. Мужчина сильно устал, а эмоции его давно были истощены.

— Как мне поступить с Анастасией? — спросил он. — Ей нужно знать, что теперь мы подчиняемся роду Беловых?

— Я сам сообщу ей об этом позже, — произнёс я. — Анастасия начинает работу в Светлом Дне под моим началом. Нам предстоит много пересекаться. Не только на учёбе.

— Я могу попросить… — Григорий собрался с силами и продолжил. — Могу рассчитывать, что вы сможете позаботиться о безопасности моей дочери, Владимир? После того, что случилось с Дарьей…

— Не переживайте, — перебил его я. — Анастасия будет в полной безопасности. Если я пойму, что она не справляется с работой в организации, я лично позабочусь о том, чтобы её отстранили.

— О большим я просить и не могу, — кивнул Григорий.

На этом наш разговор был окончен.

Я покинул особняк своего нового вассала и направился к главным воротам. Из-за пурги было сложно разглядеть даже собственные руки.

Подумать только! Ещё с утра я морально готовился к кровопролитной войне с родом Антарктьевых, но в конечном итоге всё обернулось совсем иначе.

Я получил новых союзников и вернул артефакт своего ордена. Теперь нужно отнести Серебряное Зеркало в Тайное Убежище и тщательно спрятать. Нельзя, чтобы до него дотянулись чужие руки. Даже неуклюжие лапищи Бродского. Особенно они, если уж на то пошло.

Я открыл массивные ворота и покинул территорию поместья. Но магическое чутьё подсказывало мне, что прямо за моей спиной кто-то стоит.

Сердце ёкнуло. Я уже давно перестал бояться за свою жизнь. Но вот за целостность главного артефакта ордена я беспокоился не на шутку.

— Какая сегодня беспокойная ночь, правда, Владимир? — послышался голос за моей спиной.

Я аккуратно развернулся, готовясь защищаться и атаковать в любой момент. На забор поместья Антарктьевых облокотился человек в чёрном балахоне. Лицо его было скрыто под тёплым капюшоном.

Снег обходил таинственного мага стороной. Вокруг его фигуры даже не было ветра.

— Давно не виделись, Мастер Тайн, — произнёс я. — Не уверен, что рад этой встречи.

— А я вот очень-очень рад, Владимир, — сказал он. — Как думаешь, зачем я решил с тобой повидаться в этот поздний час?

Я инстинктивно сжал Серебряное Зеркало под своей курткой.

Нет. Только не это.

Глава 9

Стоило мне получить главный артефакт ордена, и Мастер Тайн сразу же решился на очередную личную встречу. Это совпадение? Хотелось бы в это верить, но лучше быть настороже. Если ему известно о Серебряном Зеркале, он может повести себя как угодно.

Попытаться отнять артефакт или уничтожить его. Прямо сейчас мы оба в смертельной опасности — и он, и я. При необходимости я могу воспользоваться артефактом и не просто стереть силу Мастера Тайн, но и вовсе убить его. Однако в случае неудачи он запросто уничтожит сердце самого отражения.

Стоит ему разбить Серебряное Зеркало — и я навсегда лишусь своей главной силы. И тогда этот мир уже ничто не спасёт.

— Мне интересно твоё мнение, Владимир, — произнёс он. — Как ты сам думаешь, зачем я вновь появился перед тобой?

— Теряюсь в догадках, — ответил я. — Такая важная персона. Тебе подчиняется даже Александр Пересветов из организации Светлый День. А ещё что-то мне подсказывает, что он — не единственный, кто слушается твоих указаний. Поначалу я думал, что ты просто выпускник академии, обычный хулиган, который решил оставить после себя след в стенах бывшего учебного заведения.

— И что же? — усмехнулся он. — Ты изменил своё мнение?

— Ты играешь на совершенно ином уровне, — подметил я. — Если тебе подчиняются даже самые могущественные организации города…

— Владимир, ты уж прости, что я тебя перебиваю, — произнёс Мастер Тайн, — но ты ведь сам себе напридумывал кучу небылиц. Какая организация мне подчиняется? Светлый День? Тебя послушать, можно решить, что у меня власти больше, чем у самого императора Артура Невского.

— Ты сам о себе создаёшь такое впечатление. Мои фантазии тут ни при чём.

— Александр Пересветов — просто пешка. Мой хороший знакомый, которого я выручаю из разных передряг, — пояснил Мастер Тайн. — Именно поэтому он иногда возвращает мне долги.

— Любопытный возврат долга. Ты потрудился, чтобы в организацию приняли меня — и этот ход мне понятен. Я сам хотел попасть в Светлый День ещё до окончания своего обучения в Магической Академии. Но Анастасия Антарктьева каким боком оказалась частью твоих планов?

— Кстати, об Антарктьевых, — перебил меня Мастер Тайн. — Что-то холодно здесь. Предлагаю перебраться в более комфортное место, прежде чем продолжить разговор.

Я не успел произнести ни слова. Мастер Тайн шагнул в мою сторону и щёлкнул пальцами. Перед моими глазами пронеслись тысячи картинок, и я вынужденно прищурился, чтобы не ослепнуть.

В ушах послышались голоса людей. Я открыл глаза и обнаружил, что нахожусь в ресторане. Не прошло и пяти секунд, а мы с Мастером Тайн уже сидели за столом в тепле, а к нашему столику спешил официант.

Я быстро огляделся, чтобы оценить обстановку. Маг-порталист переместил нас неизвестный мне ресторан, и зимнюю вьюгу было стало видно лишь из-за окна, у которого мы сидели.

Порталы… Самая опасная магия. Но опасна она лишь тем, что такого мага практически невозможно поймать. Как-то я год выслеживал такого, и смог победишь лишь потому, что застал его врасплох.

Я стряхнул со своих плеч снег и уставился на подошедшего официанта. Тот был в маске. Как, в общем-то, и все гости. Один лишь я светил своим лицом перед незнакомыми людьми, при этом понятия не имея, где нахожусь.

— Возьми, — Мастер Тайн протянул мне белую маску. — Тут так принято.

Спорить с ним я не стал. Прежде чем к нам подошёл официант, я нацепил на лицо маску, как и все остальные посетители ресторана.

— Доброй ночи, господа, чего изволите? — обратился к нам официант.

— Вашего лучшего вина, — ответил Мастер Тайн. — Мне и моему другу.

— Воздержусь, — отказался я. — Стакан апельсинового сока.

Мастер Тайн вопросительно склонил голову.

— Мне завтра на учёбу, — пояснил я. — Вернее, уже сегодня.

— Вернусь через минуту, — сообщил официант и низко поклонился.

Когда работник ресторана нас покинул, я тут же поднял маску и бросил на Мастера Тайна гневный взгляд.

— Не припомню, чтобы разрешал тебе телепортировать меня невесть куда, — бросил ему я.

— Владимир, это самый дорогой ресторан в Санкт-Петербурге. Здесь собирается только элита. Что-то вроде твоего Закрытого Клуба. Только для взрослых.

Я почти увидел, как Мастер Тайн усмехнулся. В свете магических ламп, которые украшали потолок ресторана, я легко мог заглянуть под его капюшон. Но, к сожалению, под ним сейчас была лишь чёрная маска.

Моя рука продолжала сжимать Серебряное Зеркало под курткой. Теперь меня окружали десятки могущественных магов. Ох и влип же я…

Артефакт ордена ещё никогда не был в такой опасности.

— Ты так и не сказал, зачем пришёл за мной, — подметил я. — Первый раз мы с тобой встретились вживую на званом ужине у Суворова. Тогда ты поспособствовал моему вступлению в Светлый День. Но что-то мне подсказывает, что это была не помощь. Тебе было нужно, чтобы я оказался в этой организации. Просто наши с тобой планы в очередной раз совпали.

— А ты весьма хитёр! — усмехнулся Мастер Тайн. — Очень прозорливый ты парень, Владимир Белов.

— Почему ты разговариваешь со мной на «ты»? — перебил его я. — В дворянском обществе принято обращаться друг к другу с уважением.

— Я тебя уважаю, Владимир Белов, причём бесконечно! — воскликнул Мастер Тайн. — Но кто тебе сказал, что я дворянин?

— Тогда тебе тем более стоит придерживаться норм этикета в общении с аристократом, — сказал я. — Но обманывать меня не стоит. Я знаю, что ты не можешь быть простолюдином.

— Это ещё почему? — пожал плечами Мастер Тайн.

— Ты учился в Магической Академии, и у тебя в принципе есть магия. Простым людям она не доступна, — объяснил своё мнение я.

— Ох, Владимир, кто знает? Может, ты и прав. Но мир не так прост, как может показаться.

И кому он это рассказывает? Уж я-то знаю, сколько разных нюансов в этом мире.

— И всё-таки, ты ходишь вокруг да около, — сказал я. — Тянешь резину и понапрасну тратишь моё время. Говори, зачем пришёл. В противном случае я пойду спать. До первой пары осталось чуть больше пяти часов. Что-то я не горю желанием шляться по академии, как сонная муха.

— Ты уже почти готов вступить в мой клан, — резко перешёл к делу Мастер Тайн.

— В твой клан? — удивился я. — В лигу сильнейших магов?

— В неё — в неё, — закивал Мастер Тайн.

— Я польщён твоим предложением, но не кажется ли тебе, что ты торопишь события? — поинтересовался я. — Я первокурсник. Мне ещё далеко до сильнейшего мага.

— Тоже решил поиграть в загадки? — перебил меня он.

— В каком смысле?

— Не надо полагать, что я не знаю о твоих истинных способностях, — прошептал Мастер Тайн и перевёл взгляд на мою руку, — и о том артефакте, что ты скрываешь под своей курткой.

Ублюдок! Целиком и полностью оправдывает своё прозвище. Тайны создаёт на ровном месте, зато своих секретов от него не скроешь.

— Ты меня шантажируешь, — нахмурился я. — Меня устраивает, когда наши с тобой планы совпадают — тут никаких проблем нет. Может, ты и полагаешь, будто я пляшу под твою дудку, но это не так. Я просто следую своему пути.

— Владимир, ну и к чему ты завёл эту шарманку? — Мастер Тайн со скучающим видом откинулся на спинку кресла.

В этот момент подошёл официант и разлил нам напитки. Я терпеливо молчал, дожидаясь, когда прислуга вновь нас покинет.

— Хорошо вам провести время, господа, — пожелал он и вновь исчез.

— Всё просто, — решил подытожить я. — Не надо бросаться скрытыми угрозами. Твоё знание моих способностей не даёт тебе никакого преимущества надо мной.

— Владимир, послушай меня, — наклонился над столом Мастер Тайн. — Я тебе не враг. Спрячь свои шипы. Я всего лишь сказал, что хотел бы видеть тебя в рядах своего клана. Что ты почти к этому готов.

Убрать шипы? Ну-ну, разбежался. Он хочет, чтобы я потерял бдительность, но этого ему не дождаться.

— Я знаю, на что ты рассчитываешь, — прямо сказал я. — Ты хочешь, чтобы я дал тебе магическую клятву верности после вступления в клан. Но я на это не пойду.

— Зачем же мне просить тебя об этом? — усмехнулся он. — Ты ведь можешь стереть эту клятву своими способностями.

Мастер Тайн всячески избегал слова «отражение», но я уже понял, что оно ему известно.

— Тем более, — продолжил он. — Я ведь сам вывел тебя на похитителя артефакта. Я хотел, чтобы он оказался в твоих руках.

— Так ты за этим убедил Александра Пересветова взять в Светлый День Антарктьеву? — догадался я. — Чтобы я смог через неё воздействовать на её отца?

— Отчасти да, — кивнул он. — Отчасти потому, что хотел посмотреть, что выйдет из девочки, которая созрела во чреве тёмной магии.

— Так тобой движет обычный интерес?

— Мной всегда движет только интерес, — заявил Мастер Тайн. — Крутить людьми и наблюдать за их действиями — лучшее развлечение. Да кому я об этом говорю? Ты ведь и сам так делаешь.

В каком-то смысле он был прав. С тех пор как я оказался в это мире, я то и дело кручусь в клубке интриг и всегда выхожу из них победителем. Между нами есть что-то общее. Но его совсем немного.

— Предположим, меня интересует вступление в твой клан, — сообщил я. — Оказаться в среде сильнейших магов — интересный опыт. Когда я смогу войти в их число?

— Вот это уже совсем другой разговор! — обрадовался Мастер Тайн. — Всё предельно просто, Владимир. Для каждого потенциального члена своего клана я устанавливаю свои условия вступления. От тебя же я жду одного — титула князя.

Этого следовало ожидать. Он в очередной раз выдаёт мои желания за свои. Я уже давно задумывался о том, что оставаться на уровне графа не вариант. Подо мной уже находятся два графа: Семён Серебряков и Григорий Антарктьев. Сама судьба велит мне взойти на более высокую степень.

Вот только зачем мой титул Мастеру Тайн?

— Князем я стану уже в этом году, — кивнул я. — В этом можешь не сомневаться. Но почему ты поставил именно это условие?

— Собственных сил и магической власти у тебя предостаточно, — ответил он. — Но для того чтобы попасть ко мне, ты должен также иметь вес и среди дворянского сообщества. Станешь князем — считай, что дверь в мой клан тебе уже открыта.

Я старался взвешивать каждое слово Мастера Тайн. Ведь этот хитрец мог прокладывать скрытые смыслы между фраз. Пока все его слова звучали предельно логично. Однако один вопрос до сих пор оставался для меня загадкой.

— Мне не ясно одно, — я решил высказаться. — Каковы цели твоего клана? Ты ведь не просто так собираешь сильнейших мира сего?

— Владимир, ну этого я тебе никак не могу сказать, — сказал он. — О целях знают только члены клана.

— Интересно получается. Но если я присоединюсь к тебе и пойму, что твои цели меня не устраивают. Подозреваю, что выйти из клана ты уже мне не дашь.

— Разумеется — нет, — он подтвердил мои догадки. — Поэтому подумай хорошенько, Владимир. Но учти, что такой шанс упускать нельзя. Ты определённо из тех людей, кто может управлять судьбами других. Именно поэтому я так тщательно слежу за тобой.

Мастер Тайн поднял рукав и взглянул на наручные часы.

— Милостивые боги! Вот это мы с тобой заболтались! — воскликнул он. — Всегда говорил, что главная иллюзия — это время. Оно обманывает даже меня. Что ж, доброй ночи, Владимир Белов.

Мастер Тайн щёлкнул пальцами перед моим лицом.

И меня вновь выбросило на холод. На моё разогретое тело повалил снег. Иллюзионист телепортировал меня прямиком к дверям общежития.

Да уж, весёлая ночка! Пережитое за последние сутки мне стоит хорошенько обдумать, но делать это лучше на свежую голову.

Я прошёл в Тайное Убежище и хорошенько спрятал там Серебряное Зеркало. Засунул его в самый дальний угол одной из боковых комнат и тщательно укутал мягкой тканью.

Вот сюда Бродский с Акимом точно свои лапы не дотянут. Мне даже удалось не потревожить сон Марии Мясниковой, которая теперь живёт в Тайном Убежище. Артефакт в безопасности. Теперь можно спать спокойно.

Перед сном я задал своему отражению установку — тщательнопроанализировать состояние организма. Раз уж выспаться всё равно не удастся, пусть эта ночь пройдёт с максимальной для меня пользой.

Проснулся я уже с новыми знаниями. И, надо сказать, они меня немало шокировали. Анализ магических путей был завершён, и мой мозг получил сигнал обо всех произошедших изменениях.

Во-первых, после всего пережитого я всё же достиг важнейшей точки. Уровень моего отражения перевалил за половину пути своего развития.

Пятый уровень. В прошлой жизни я шёл к этому этапу десять лет. На этот раз мне удалось разогнать отражение до столь существенной ступени всего за четыре месяца.

Впечатляющий результат, даже для меня. Однако… Всегда есть «но».

Пробуждение моих магических сил оставило в моём теле неисправимый след. Магия и отражения долго конфликтовали, но решили не уничтожать друг друга.

Сошлись на ничьей.

Магические пути в левой половине моего тела погибли. Теперь эту часть организма заполняла только энергия отражения. В правой половине ситуация была обратной. Там каналы заполнило магией до предела, но моя главная сила исчезла.

Теперь стало понятно, почему моя правая рука не могла закрыть червоточину. Моё тело сочетает в себе два прямо противоположных начала.

Магию и антимагию.

Колдовство и отражение.

А это означает лишь одно — теперь мне придётся развивать обе силы и поддерживать между ними равновесие. Тогда я смогу достичь ещё большего, чем мог прежде.

И лишиться всего, если случится сильный перекос развития.

Первой парой после бессонной ночи оказался семинар у профессора Черновского. Хуже пытки придумать было просто невозможно, но вопросы истории меня больше не волновали. Ещё перед новогодней сессией я вызубрил почти все учебники этой лженауки и теперь был готов отвечать даже на самые каверзные вопросы вредного старикашки.

— Владимир, — толкнула меня локтем Мария Мясникова. — Не спи. Черновский ведь только и ждёт повода до тебя докопаться.

Я молча кивнул и тут же поймал на себе взгляд её брата.

Павел Мясников следил за мной с другого конца аудитории. Мы с ним кажется предельно ясно договорились, что больше между нами никаких контактов не будет. Нейтралитет — на этом всё.

И чего он опять на меня пялится?

— Как обстоят твои дела с Павлом? — спросил я Марию, когда семинар подошёл к концу. — Он не пытается мстить за твоё предательство?

— Оу, волнуешься обо мне, Владимир? — спросила она и шаловливо провела кончиком указательного пальца по моему плечу. — Не беспокойся. Он даже не пытается со мной разговаривать. Похоже, мой брат тебя боится.

Может, и не боится, но теперь точно уважает. И это меня устраивает. Для меня важно, чтобы Павел отстал не только от меня, но и от моих соратников. Теперь его сестра под моей защитой, и любая агрессия в её адрес равняется агрессией по отношению ко мне.

В перерыве между семинарами меня настиг Бродский. Николай налетел на меня, как ураган, и схватил за плечи.

— Володя! — завопил он.

— Коля, ты можешь хотя бы иногда встречать меня без излишних эмоций? — спросил я. — Да, я помню, что обещал тебе потренироваться этим вечером…

— Да нет же! — ещё сильнее затряс меня он. — Там… Там такое! Пойдём скорее!

Не знаю, что так сильно вывело Бродского из себя, но я решил не задавать лишних вопросов и быстрым шагом последовал за другом.

Николай вёл меня к главному корпусу. Около массивного многоэтажного здания уже собралась целая толпа. Сотни студентов шумели около входа в деканат. Там собрались не только мои сверстники, но и старшие курсы. Такой толкучки мне не доводилось видеть со времён олимпиады.

— Коль, что тут творится? — спросил я.

— Сам не знаю! — воскликнул Николай. — Ковтунов вроде пробился к дверям. Сказал, что разузнает, что к чему.

Крайние ряды студентов разлетелись в разные стороны, и из толпы вырвался запыхавшийся Алексей Ковтунов. Он смотрел на нас с Бродским так, будто только что улизнул от армии высокоуровневых фобов.

Алексей — человек серьёзный и не станет так переживать без веского повода. Поэтому вариантов у меня было всегда два. Либо Ковтунов наткнулся по пути на лягушку, либо в деканате стряслось что-то по-настоящему серьёзное.

— Алексей, в чём дело? — спросил я.

— Там… Там… — пытаясь отдышаться, твердел Ковтунов. — Там кого-то убили в главном корпусе. Никого не впускают и не выпускают.

— Убили? — оторопел я. — Кого?

— Не знаю! — ответил Ковтунов. — Но прямо перед этим внутрь вошёл твой отец.

Глава 10

Сердце пропустило пару ударов, стоило услышать об отце…

Новость об убийстве пролетела по толпе студентов за долю секунды. Уже через пять минут каждая собака знала, что в главном корпусе Магической Академии было совершено преступление. Каких предположений молодые дворяне только не выдвигали.

Кто-то кричал, что наконец-то придушили профессора Черновского. Кто-то свято клялся, что это Ольга Лазарева вернулась и отомстила декану Быкову за своё увольнение.

Но меня эти сплетни не устраивают. Мне нужны факты. А учитывая, что Ковтунов видел, как мой отец вошёл в главный корпус незадолго до убийства, факты нужны мне прямо сейчас!

Я оценил толпу и понял, что пробиться к главному корпусу незамеченным у меня не выйдет. К тому же на входе уже стояла охрана в ожидании прибытия полицейских.

Скоро здание оцепят, и мне не удастся выведать нужную информацию.

Я мысленно потянулся к своим фамильярам.

— Гаспар, Теодора, вы мне нужны, — прошептал я и скрылся за углом главного корпуса, подальше от людских глаз.

Ровно через минуту прекрасная ястреб и ужасный голубь приземлились на мои плечи.

— Вы звали нас, мастер? — спросила Теодора.

— Хм! — хмыкнул Гаспар и отвернулся от меня, изобразив обиду.

Он до сих пор злился из-за того, что я отчитал его за самовольное поведение на вокзале.

— Гаспар, обижаться не время. Сейчас мне нужно, чтобы ты выложился на полную катушку, — я направил фамильяру магический приказ.

— Есть, хозяин! — воскликнул Гаспар, но скудной голубиной мимикой умудрился показать крайнюю степень недовольства.

— Заканчивай злиться, — улыбнулся я. — Это твой шанс реабилитироваться. Хорошо себя покажешь — и получишь маленькое вознаграждение.

Гаспар удовлетворённо кивнул.

— А теперь слушайте внимательно, — произнёс я. — Найдите способ незамеченными проникнуть в главный корпус. Посмотрите, что там происходит и как можно скорее доложите об этом мне. Я буду ждать здесь.

— Будет сделано, мастер, — кивнула Теодора, затем клюнула Гаспара в темечко, и они оба взмыли в воздух.

Птиц не было минут десять. Я уже начал беспокоиться, что их смогли засечь. Но за счёт магических нитей между нами мог понять, жив мои фамильяры или нет.

Ни Гаспар, ни Теодора никаких увечий не получили. А если бы их заметили на месте преступления, то их бы сразу схватили.

Вскоре они вынырнули из окна третьего этажа и опустились ко мне.

— Докладывайте, — велел я.

— Внутри не так уж и много людей, — сообщила Теодора и принялась перечислять. — Декан Быков, профессор Черновский, два неизвестных мне студента и ваш отец.

— Кто жертва? — спросил я.

— Ректор, — курлыкнул Гаспар.

Ректор⁈

Да кто мог убить главного человека в одной из самых престижных магических академий империи?

Андрей Робертович Пересветов. Отец Александра Пересветова. Волкодав меня раздери, вот же Александр расстроится.

Вероятнее всего, убийство Пересветова-старшего никакой связи с Магической Академией не имеет. Он был одним из важнейших лиц в Светлом Дне. Это убийство несёт совершенно другой подтекст.

Какая-то сволочь лишила жизни могущественного борца с тёмной магией и по совместительству человека, который каждый год поставляет Светлому Дню новых людей — выпускников своей академии.

Добытой Гаспаром и Теодорой информации мне было мало. Я должен был увидеть всё своими глазами.

Моё отражение может уловить следы, которые другим магам недоступны. И это нужно сделать до того, как прибудет полиция. После появления официальных следователей я уже не добуду столь важную информацию.

Я достал из сумки два зелья мышечной силы и протянул их фамильярам.

— Новая задача, друзья, — сообщил я. — Мне нужно, чтобы вы подняли меня на место преступления.

— При всём уважении, мастер, это слишком опасно, — предупредила меня Теодора. — Если вас заметят…

— Не беспокойся, это уже мои проблемы, — перебил её я.

Гаспар же вообще не стал спорить. Не дожидаясь решения Теодоры он откупорил бутылку и принялся лакать зелье. Вскоре к нему присоединилась и Теодора. Эффект быстро дал о себе знать, и оба фамильяра будто увеличились в размерах из-за разбухших мышц.

Когда-нибудь я этих птиц в драконов превращу такими дозами зелья силы. Пора бы уже перестать пичкать бадягой Бродского бедных животных.

Хотя Гаспару, судя по всему, употреблять эту дрянь очень нравится.

Фамильяры подхватили меня за плечи и резким рывком подкинули в воздух. Я ухватился за перила, подтянулся и взобрался на балкон третьего этажа.

Дверь была не заперта. Вероятно, преподаватели решили ничего не трогать до прибытия полиции.

Ох, как мне бы сейчас не помешал бы бальзам невидимости, но посылать за ним фамильяров времени нет. Действовать нужно быстро с тем, что имеем.

Я присел на корточки и прополз через зал совещаний. Кабинет ректора располагался напротив него. В коридоре за дверью были слышны голоса. Я аккуратно выглянул и попытался рассмотреть всех собравшихся у кабинета.

Действительно, рядом с Аркадием Сергеевичем Быковым стоял мой отец. Ковтунову не показалось.

Ох, старик, ну что ты забыл в моей академии в такое время?

Очень надеюсь, что это не он совершил убийство. В противном случае даже мне не удастся избавиться от позора, который в очередной раз ляжет на семью Беловых.

Спиной ко мне стоял профессор Черновский, а неподалёку от профессоров тёрлись два студента.

Илья Суворов и Антон Погребицкий.

Любопытная парочка. Сын легионера в отставке и маг амнезии, которого я одолел на дуэли сразу после возрождения в этом теле.

— Ещё раз спрашиваю, — грозно прошипел Быков. — Что вы делали около кабинета ректора⁈

Вопрос декана был адресован студентам.

— Аркадий Сергеевич, нас сюда привёл профессор Черновский, — сообщил Илья.

— Это ложь! — воскликнул маг-призыватель. — Зачем мне тащить двух студентов в самый пик занятий прямиком к ректору…

Любопытно, судя по интонации, Черновский лгал. Либо о чём-то недоговаривал.

— Честно признаюсь вам, — игнорируя вопли Черновского, продолжил объясняться Суворов. — Мы с Погребицким устроили дуэль прямо в кабинете профессора. Свидетелей было много — кто угодно сможет подтвердить.

Опять Погребицкий людей на дуэли вызывает. Тьфу ты! Толком ничего не умеет, так ещё и лишний раз заставляет всех в этом убедиться.

— Продолжайте, Суворов, — кивнул Быков.

— Профессор Черновский увидел это и сразу же повёл нас к ректору.

— Почему не ко мне? — обратился Быков к Черновскому.

— Вы что, верите им, а не мне⁈ — возмутился призыватель.

— Профессор, давайте обойдёмся без лжи, — разозлился Быков. — У нас очень серьёзная ситуация, и я больше не намерен терпеть ваш характер! Я прекрасно помню, что вы постоянно таскаете студентов в обход меня — сразу к ректору.

Черновский явно хотел доказать свою непричастность к произошедшему, поскольку боялся попасть под подозрение следователей. Судя по всему, именно он вместе с Суворовым и Погребицким первым обнаружил тело ректора.

— Считайте, как вам угодно, Аркадий Сергеевич! — махнул рукой Черновский и обиженно отвернулся.

— А вы чего молчите, Погребицкий? — спросил Быков. — Почему Суворов один отдувается за всю вашу троицу.

— Ы… — Погребицкий сделал глупое выражение лица и пустил слюну.

— Что это с ним? — спросил Быков.

— Во время дуэли он сам себя ударил магией амнезии, — пояснил Суворов.

— Как удобно! — хмыкнул Черновский. — Свидетель, который ничего не помнит. А этого вы почему не допрашиваете?

Черновский показал трясущимся пальцам на моего отца.

— Алексей Петрович был со мной в кабинете, когда вы обнаружили труп, — сказал Быков. — До того, как он ко мне зашёл, я лично видел ректора ещё живым.

И что же, интересно, мой отец делал у декана? Проклятье, как же мне надоело, что он постоянно ведёт свою собственную игру за моей спиной. Стоит мне довериться ему хоть на минуту, и он тут же начинает самовольничать.

Но слушать их болтовню я больше не могу. Это не принесёт мне никакой пользы. Нужно проскользнуть в кабинет ректора. Хотя бы одним глазком взглянуть на его тело, поймать колебания магии, которые должны были остаться в его ранах.

Я сконцентрировался на магических связях с фамильярами и послал им новый приказ:

— Создайте шум в дальнем кабинете третьего этажа. Мне нужно, чтобы вы привлекли их внимание минут на пять.

Быстро осмотрю кабинет ректора и сразу же покину главный корпус. Полиция может прибыть в любой момент!

Не прошло и полминуты, как в конце коридора послышался громкий треск. Судя по звуку, в кабинете декана разбилось окно.

Да чёрт тебя подери, Гаспар!

Приказ-то мой фамильяр выполнил, но никто не просил его в очередной раз разбивать окно Быкова.

— Вы слышали? — вздрогнул Черновский.

— Преступник может быть ещё здесь, — воскликнул Быков. — Все за мной, быстро!

Черновский, Суворов и Алексей Белов быстрым шагом удалились за деканом. У дверей остался стоять один лишь Погребицкий. Парень молча чесал затылок и пялился в стену.

Придётся рискнуть.

Я вышел из зала совещаний в коридор. Антон Погребицкий посмотрел на меня отсутствующим взглядом и, похлопав глазами, продолжил разглядывать стену.

Отлично, он в таком состоянии ещё долго пробудет. Видимо, я всё-таки повредил его магические каналы на той дуэли. Теперь магия у этого идиота получается через раз.

Я проскочил в кабинет ректора и прикрыл за собой дверь. Левая половина головы заныла от нестерпимой боли. Как я и ожидал, отражение тут же дало о себе знать, когда я оказался на месте преступления.

Какой же здесь смрад…

Воздух пропитан магией. И магией нехорошей.

Тело Андрея Робертовича Пересветова раскинулось на кресле за письменным столом. Даже осмотрев его издалека, я понял, что подробно изучать погибшего старика не имеет смысла. На его теле не будет ни ран, ни ссадин, ни других следов насилия. Ректора убили прямой магической атакой, которая обычно не оставляет после себя никаких следов.

Чистейшая тёмная магия.

Я с такой не сталкивался уже очень много лет. Нет… С такой чистой я вообще никогда не сталкивался.

Пересветова убил маг, насквозь пропитанный скверной. Но доказать этого никто не сможет. Современные маги так и не научились полноценно улавливать колебания этого колдовства.

На это способно лишь отражение.

Это плохо. Очень плохо.

Как на территорию академии смог пробраться маг с такой чудовищной силой?

Им не может быть кто-то из студентов или преподавателей. В противном случае он бы уже давно себя показал. Человек с такой тьмой внутри обязан быть настоящим безумцем. Тёмная магия не щадит рассудок, даже если её совсем немного.

И больше всего меня настораживает то, в какой позе погиб Пересветов. Его атаковали в лоб. Значит, он видел своего убийцу и ничего не предпринял.

В руке Андрея Робертовича была ручка, а на столе — кипа бумаг. Создавалось впечатление, что он мирно беседовал с пришедшим по его душу магом, параллельно продолжая свою работу.

В мою голову ударил мощный сигнал. Это была Теодора. Похоже, отвлекать Быкова им больше не удастся.

Надо бежать.

Я быстро проскользнул мимо залипшего в стену Погребицкого и в три прыжка добрался до балкона. Теодора и Гаспар уже были на месте. Фамильяры подхватили меня за плечи прямо в полёте.

Всё расстояние до земли им держать меня не удалось, видимо, зелье переставало действовать. Я рухнул в сугроб, а влажный снег смягчил моё приземление.

— Летите отсюда! — приказал птицам я. — Пока вас не заметили. Я позову, когда понадобитесь!

— Ты обещал награду! — возмутился Гаспар.

— Будет тебе награда, а пока быстро пошёл отсюда, пока полиция не приехала!

Теодора с Гаспаром взмыли ввысь и исчезли между башнями учебных корпусов, а я вернулся к Бродскому.

— Володь, ты куда пропал⁈ — воскликнул он. — Тут уже полиция приехала, сейчас узнаем, кого убили!

— Ректора, — прошептал я. — Я был внутри. Подробности расскажу позже. На территории академии происходит что-то очень нехорошее.

Брови Николая поползли вверх от удивления.

— Ты никогда не перестанешь меня удивлять, Владимир, — с изумлением произнёс он.

К главному корпусу подбежал отряд магов-полицейских. Вслед за их машиной появилась ещё одна — белый автомобиль Светлого Дня. Из него выскочил Александр Пересветов и помчался к входу вслед за представителями правопорядка.

Жаль мне этого парня. Уж больно простой и жизнерадостный этот Пересветов. Когда ситуация утихнет, нужно будет заглянуть к нему в штаб Светлого Дня и аккуратно разузнать, что удалось выяснить следствию. Вряд ли кто-то поймёт, что здесь поработал тёмный маг.

— Пойдём, — сказал я Бродскому. — Тут больше смотреть не на что. А я обещал тебе тренировку.

Николай явно хотел задержаться и поглазеть на дальнейшее развитие событий, но всё же согласился пойти со мной.

Весь вечер мы с Бродским провели в Тайном Убежище. Я показывал ему азы фехтования на арене перед порталом.

Новых фобов оттуда не появлялось. Теперь для нас с Николаем этот портал был бесполезен, а Марии я строго-настрого запретил ходить в это ответвление подземелья.

Сразу после тренировки мы приступили к убойной заготовке новой партии зелий. Мы проторчали в алхимической лаборатории почти восемь часов. Мясникова, Ковтунов и Колокольцева заглядывали к нам и помогали по мелочи, но основную часть работы проделали мы с Бродским.

Мы уже успели достичь высот в этом нелёгком бизнесе.

В Закрытом Клубе зелья разлетались с огромной скоростью. Нам даже удалось найти среди студентов парочку людей, который закупали зелья коробками и перепродавали их в других местах. Сеть расширялась, а бюджет нашего студенческого клана увеличивался на глазах.

— Может, фехтованию тебе ещё учиться и учиться, — сказал я Бродскому, когда мы закончили работу, — но в алхимии ты уже несколько раз превзошёл самого себя. Я собираюсь заполучить титул князя в этом году. Как только мне это удастся, мы откроем официальный магазин зелий в городе. Вот тогда-то у тебя появится хороший шанс показать свой талант миру!

— Замётано! — обрадовался Бродский. — Кстати, о таланте. Пока ты был в разъездах, я не сидел без дела. Я подробно изучил те странные рецепты, которые ты принёс…

Николай говорил о книге алхимический и кузнечных рецептов ордена отражателей.

— Поскольку ты вступил в Светлый День, я решил, что тебе может пригодиться новое снаряжение, — ухмыльнулся Бродский, а затем обратился к Акиму. — Через пару дней я хоть и с запозданием, но всё же подкину тебе подарок на Новый год. Тебе понравится!

— Должно понравиться! — воскликнул паук Аким, сидевший над нами на потолке. — Энтот дуралей Николашка столько кровушки моей насосал на новые зелья, что меня уже даже лапки не держат.

— Спасибо за помощь, Аким, — поблагодарил старика я. — Завтра устрою тебе настоящий пир. Так что сильно свой паучий живот не набивай. Побереги место.

Аким жадно облизнулся и уполз на потолок.

Мы с Бродским разошлись по своим комнатам. Потеряли столько сил, что я даже не заметил, как меня сморил сон.

Возможно, мы так из-за наличия иллюзорных окон терялись во времени. Они являлись в лаборатории основным источником света, и здесь не было ни штор, ни выключателя… В Тайном Убежище всегда было светло.

Утро меня разбудило СМС-сообщение. Администрация академии разослала новое расписание. Видимо, преподавателей начали по очереди вызывать на допрос из-за произошедшего с ректором. И первым занятием мне поставили…

Защитную магию? Странно. Может, ошиблись? Лазарева ведь уволилась.

Не один я был удивлён новому расписанию. Вся аудитория гудела в ожидании преподавателя. Я поднялся на верхний ряд и занял место рядом с Бродским.

— Говорят, нового преподавателя нашли! У нас будет новый куратор защитного потока! — воскликнул Бродский. — Хоть бы она оказалась такой же привлекательной, как и профессор Лазарева…

— Николай, не забывай, что у тебя невеста есть, — напомнил ему я.

— Да, знаю-знаю, — вздохнул он. — Но ведь просто смотреть — это же не измена, верно?

Дверь в аудиторию распахнулась, и к преподавательскому столу подошёл человек, которого я никак не ожидал увидеть. Увидев мужчину, Бродский разочарованно вздохнул, но спустя мгновение осознал, что видит профессора не в первый раз.

— Погоди, Володь, это ведь твой… — прошептал он.

— Доброе утро, студенты, — произнёс профессор. — Меня зовут Алексей Петрович Белов. И сегодня я расскажу вам, как защищаться от тёмной магии.

Глава 11

— Володь, это же твой отец, — с трудом сдерживая эмоции, прошептал Бродский. — А чего ж ты молчал?

— Сюрприз, — холодно сказал я, вперившись взглядом в Алексея Белова.

Теперь понятно, что мой отец делал в деканате. Но это ясность выводит меня на новые вопросы.

Как же так вышло, что после учинённых им беспорядков десять лет назад, его вновь взяли на ту же самую должность? Ведь ректору было известно о том, что Алексей Белов проводил эксперименты над своими учениками. Ах да… Ректор ведь мёртв.

Очень надеюсь, что это простое совпадение. В противном случае… Боже, ну не мог же мой старик прикончить главного мага академии? Этого просто быть не может!

Тем более, Быков сказал, что у моего отца есть алиби. Он был с ним в кабинете, когда Пересветова убили.

В любом случае вся эта ситуация заставляет задуматься о том, что все произошедшие события взаимосвязаны. Но как?

Нужно будет серьёзно поговорить с отцом после занятия. Между нами только-только начало зарождаться доверие. И что в итоге? Он опять устраивает какие-то закулисные игры и даже не думает ставить меня в известность!

Нет уж, папаша. Это я глава семьи Беловых, а не ты.

— Тёмная магия — одна из самых главных угроз для нашего мира, — сообщил студентам отец. — Наверняка, вы все об этом знаете, но вряд ли хоть кто-то из вас догадывается, какая опасность угрожает каждому из вас.

Что он несёт? Нет, Алексей Белов, конечно же, говорит правду, но… Он выкладывает секретную информацию студентам. Ещё не хватало, чтобы он доложил нам об отражении!

— Кто может ответить на вопрос, какой главный способ борьбы с тёмной магией? — спросил отец.

Бродский, как взад ужаленный, вскочил из-за стола и воскликнул:

— Храбрость!

Мой отец посмотрел на Николая из-под очков и улыбнулся одним уголком рта.

— Верно, Николай, вы правильно мыслите, — кивнул он. — Вам доводилось встречаться с фобами?

По аудитории пронеслась волна шепотков. Студентам ещё никогда не зачитывали лекций про фобов и Тёмный Мир в целом. Этот материал читали только старшим курсам. И то — лишь тем студентам, кто планировал вступить в ряды Светлого Дня.

— Да, Алексей Петрович, — кивнул Бродский. — Я встречался с фобом. И даже победил своего личного монстра!

Я дёрнул Николая за рукав, но тот этого даже не заметил. Одержимость развитием собственного мужества, кажется, свела Бродского с ума. Похоже, Николай был уверен, что мой отец — великий охотник на фобов, перед которым срочно нужно показать себя во всей красе.

Ох и не нравится мне, как складываются обстоятельства…

— Это похвально, Николай! — воскликнул мой отец. — Может, кто-то ещё встречался с фобами лицом к лицу?

Несколько человек неуверенно подняли руки. Видимо, это были те студенты, которым пришлось пережить настоящий ад на осенней олимпиаде.

— Что ж, всех, кто поднял руки, и вас, Николай Бродский, я приглашаю на дополнительные занятия по борьбе с тёмной магией, — сообщил Алексей Белов. — А пока мы поговорим о защите.

Отец многозначно посмотрел на меня. Я был одним из тех, кто не поднял руку. Считал, что кичиться перед однокурсниками своим опытом было ни к чему.

И Бродский зря ввязался в эту авантюру.

Стоп… О каких, волкодав меня раздери, дополнительных занятиях идёт речь? Уж не собрался ли мой отец вновь повторить череду экспериментов, которые был вынужден забросить десять лет назад⁈

Так не пойдёт! Николая я ему тронуть не позволю!

— Это очень опасные знания, Алексей Петрович, — воскликнул я на всю аудиторию. — Вы точно не перепутали курсы? Мы едва приступили ко второму семестру. А вы уже хотите зачитать нам лекцию восьмого? Не слишком ли поспешно?

Алексей Белов улыбнулся.

— Наступили опасные времена, Владимир, и я думаю, что вы прекрасно понимаете, о чём я говорю, — ответил он. — На мой взгляд, защитный поток, как никто другой, должен обладать знаниями о защите от любых проявлений магии. И уж точно им не помешает знать, как защищаться от чистого зла.

— Что ж, в таком случае я обязательно подниму этот вопрос перед деканом, — пригрозил отцу я.

Но говорил спокойно, чтобы не вызывать смуты среди студентов.

— Аркадий Сергеевич уже ничего не изменит, — помотал головой он. — Эту программу курса одобрил новый ректор, который вскоре заменит покинувшего нас Андрея Робертовича Пересветова.

Аудитория вновь охнула. Прежнего ректора ещё даже похоронить не успели, а мой отец завёл речь о новом.

— Николай, сядь на место и прекрати разговаривать с ним, — прошептал Бродскому я и силой опустил его на стул.

— Вов, ты чего? — удивился Бродский. — Твой отец дело говорит!

— Пока я не дам добро — не взаимодействуй с ним. Это может быть опасно, — напрягся я.

Николай лишь молча кивнул, но ничего не ответил. Пока моему другу было непонятно, откуда взялась такая паранойя с моей стороны.

Алексей Белов убедил студентов замолчать и начал свою лекцию. Ничего сверхъестественного он им пока не сообщил. Но это было лишь вводное занятие. Одним богам известно, чему он задумал обучить моих однокурсников.

И о каком новом ректоре идёт речь? Я был уверен, что следующим заведующим академией сделают Аркадия Сергеевича Быкова — нашего декана. Слышал, что он один из сильнейших стихийников в городе. Мужик чудной, но толковый. И вряд ли бы он так просто принял радикальную программу обучения, которую решил ввести мой отец.

Здесь что-то не так…

Как только лекция закончилась, студенты повыскакивали из-за парт и принялись громко аплодировать. Бродский попытался сделать то же самое, но я вовремя его остановил. Не стоит Николаю светиться перед отцом. Ещё раз.

Возможно, я всё же ошибся в Алексее Белове… До сих пор не могу доверять ему, как родному отцу. Да и стоит ли?

— Николай, не жди меня, — попросил я. — Меня ждёт серьёзный разговор с Алексеем Петровичем.

Когда все студенты, включая Бродского разошлись, я запер дверь в аудиторию и остался с отцом наедине.

— Какого лешего ты творишь⁈ — воскликнул я.

Мой голос эхом пронёсся по лекционному залу, заставив окна завибрировать.

— Не кричи, Владимир, — насупился отец. — Ты не понимаешь, что здесь происходит.

— Да ну? — я театрально развёл руками. — И вправду, а что здесь происходит? Ректор, который десять лет назад уволил тебя, убит. Ты в этот же самый день восстанавливаешься в прежней должности. И с первого же занятия начинаешь втирать зелёным студентам, как надо бороться с тёмной магией?

— Ты и сам ещё зелёный, но прекрасно осведомлён в тонкостях тёмной магии, — решил поспорить отец.

— Не сравнивай меня с ними. Ты даже не представляешь, как велика разница между мной и моими однокурсниками. И даже между мной и тобой, — заявил я. — И ты уклонился от ответа. Думал, что я не замечу? Что случилось с Андреем Робертовичем Пересветовым? О каком новом ректоре ты говорил?

— Я не могу сказать тебе об этом, — помотал головой отец.

— Ой, да что ты? — усмехнулся я. — Может, тебе и это Мастер Тайн запретил говорить? Удобная отговорка. Только что-то мне подсказывает, что на этот раз Мастер Тайн тут вообще ни при чём. Ты ведёшь свою игру, и я понятия не имею, что у тебя на уме на этот раз.

— Если говорить кратко, Владимир, я всего лишь хочу подготовить студентов к предстоящей катастрофе! — повысил тон отец.

— К катастрофе? Лично у меня есть предположения, какая катастрофа может произойти. Но о чём говоришь ты — мне неизвестно. Поясни, — потребовал я.

— Пойми, сын, я правда не могу. Я не имею права посвящать тебя во все тонкости, — воспротивился отец. — Могу лишь сказать, что твоим однокурсникам лучше подготовиться к столкновению с тёмной магией до конца этого года. Вряд ли все они смогут… дожить до второго курса.

Это заявление застало меня врасплох.

Отцу было известно что-то, что не было известно мне. И это выводило из себя! Будь на его месте кто угодно другой, я бы выбил информацию силой. Но передо мной Алексей Белов. Моя кровь.

Я не стану применять насилие к собственному отцу. Точнее, к тому, кто стал моим отцом. К тому, кто был готов пожертвовать жизнью ради меня.

— Хорошо, — кивнул я. — Допустим, ты действительно не можешь поделиться со мной своими знаниями. Но ответь мне хотя бы на один вопрос. Нам действительно угрожает что-то серьёзное в ближайшие полгода?

Алексей Белов замялся. Уж не знаю, что произошло с моим отцом за последние несколько дней, но его психическое состояние изменилось кардинально. Он не был так встревожен даже тогда, когда его хотели принести в жертву монгольские шаманы.

— Да, — собравшись с силами, кивнул отец. — До конца года может произойти кое-что, что навсегда изменит наш мир. А проиграем мы или нет — зависит от многих факторов. В том числе и от тебя.

— Я и так знаю, что от меня много что зависит. И в стороне стоять не буду, что бы ни случилось с этим миром, — сказал я. — Но не нужно строить на меня планы, не спросив меня перед этим.

Отец замолчал. Было видно, что он разрывался между попыткой сохранить со мной хорошие отношения и долгом, который кто-то на него взвалил.

— Ладно, отец, — решил подытожить я. — Даю тебе время подумать. Я очень рассчитываю, что через два-три дня ты сможешь дать мне внятный ответ. Если хочешь, чтобы я участвовал в твоём плане, мне нужно знать, что происходит. В противном случае я буду намеренно вставлять тебе палки в колёса. Я всегда делаю всё по-своему. И всегда достигаю своих целей. Думаю, это ты уже и так понял.

Закончив свой монолог, я покинул аудиторию. Но моё расследование на этом не было окончено. После занятий я направился в штаб Светлого Дня. Мне предстоял ещё один непростой разговор.

Александру Пересветову наверняка многое известно о произошедшем с его отцом. И уж кто, как не он, точно знает о надвигающихся опасностях, что грозят нашему миру.

Я спустился в метро и заскочил в поезд.

— Стой! Подожди! — тяжело дыша, кричала девушка с перрона.

Я на автомате схватился за двери и отключил магию гравитации, которая заставляла их закрыться. В вагон тут же влетела Анастасия Антарктьева.

— Ох, — выдохнула она. — Спасибо большое, Владимир…

— Какая встреча! — улыбнулся я. — Уж думал, ты не скоро отойдёшь после той схватки на Сенной площади.

Двери вагона закрылись, и магический поезд тронулся с места.

— Как это — не отойду? — обиженно воскликнула Анастасия. — Я еду в штаб Светлого дня! Мне нужны новые задания! Я хочу дальше бороться с фобами и Тёмным Миром!

Антарктьева была полна эмоций, как никогда. Всё-таки убийство её личного фоба сильно повлияло на девушку. Невооружённым глазом было заметно, как изменился характер Анастасии. Мне оставалось только радоваться за неё.

В поезде было относительно свободно и нам даже удалось присесть.

— Рад, что тебе полегчало, — сказал я. — Мы с твоим отцом… Хорошо поговорили.

— Не надо, Владимир, — помотала головой Анастасия. — Я всё знаю.

— В каком смысле? — не понял я.

— Отец мне всё рассказал, — заявила она.

Вот только этого не хватало. Не мог же он сообщить дочери о том, что держал её монстрообразную мать целых восемнадцать лет в своём подвале!

— Позволь поинтересоваться, и что же он тебе рассказал? — аккуратно спросил я.

— Папа сказал, что теперь ты глава нашего рода! — воскликнула она, как-то по-детски обрадовавшись озвученному факту. — Он сказал, что вы с ним хорошо поговорили и решили объединиться.

Обошлось, Григорию хватило ума не сообщать дочери шокирующей правды. Только, кажется, она всё равно ничего толком не поняла.

— Я не глава вашего рода, Настя, — поправил девушку я. — Я глава будущего клана. Твой отец поклялся подчиняться мне. В скором времени я создам собственный клан, получу титул князя, и тогда наши взаимоотношения узаконяться.

— Да-да, как-то так он и сказал! А я рада быть в твоём клане. Это уже звучит гораздо серьёзнее, чем наше студенческое объединение, — улыбнулась Анастасия и тут же смутилась. — А ещё… Папа сказал, что… Ты можешь взять меня в жены.

Приехали, ещё одна кандидатура!

Сначала Юрий Колокольцев предложил мне взять в жёны его сестру. Теперь ещё и Антарктьевы! В Российской Империи точно запрещено многожёнство? А то я тут уже целый гарем соберу скоро. Не создал в прошлой жизни собственной семьи, так создам в этой! Штук пять. Осталось только у Виктора Мясникова выбить одобрение на свадьбу с Марией. Разумеется, силой.

Ладно, шутки шутками, а решения о моей помолвке надо уже пресекать. Уж больно много людей начали решать за меня, как мне стоит планировать свою личную жизнь.

А я привык сам принимать решения.

— Я об этом обязательно подумаю, Настя, — вежливо улыбнулся я и решил перевести тему. — Так ты правда готова продолжить борьбу с фобами? Честно говоря, я был уверен, что ты после произошедшего откажешься от этой затеи.

— Нет! Я решила продолжать. После победы над самой собой мне стало куда проще жить. Я впервые за долгое время проснулась и вдохнула полной грудью. Представляешь, Владимир, я даже эмоции свои, кажется, научилась контролировать! Утром я прочла грустную книгу и разрыдалась…

Анастасия выгнула губки так, будто вновь захотела заплакать. Ранее я не замечал за ней таких актёрских способностей.

— Но при этом никого не заморозила! — улыбнувшись, воскликнула она. — Эмоции больше надо мной не властны. Так что — держитесь, фобы!

Антарктьева сжала пальцы в кулачки и грозно взмахнула руками перед собой.

— Мы приехали, пойдём уже, — рассмеялся я. — Покажешь свой настрой Пересветову. Вот он обрадуется. Сразу даст тебе высший ранг.

Но я прекрасно понимал, что разговор с Александром Пересветовым предстоял непростой. Он только что потерял отца, и вряд ли убийцу уже нашли. Лишь я один обладаю истинной информацией о том, чем был убит Андрей Робертович.

Возможно, стоит сказать Александру о тёмной магии. Он парень толковый. Если поймёт меня, то обязательно использует эти факты для поимки преступника.

Мы с Анастасией вошли в главный штаб Светлого Дня и поднялись к кабинету Пересветова. Я постучался в дубовую дверь и услышал тихое «входите».

Я придержал воодушевлённую Анастасию за локоть и первым вошёл в кабинет.

— Добрый вечер, Александр, — кивнул я. — Мы с Анастасией Антарктьевой прибыли за заданиями.

— А… Белов? — тяжело вздохнул он. — Входи.

Александр Пересветов выглядел раздавленным. От привычной мне белоснежной улыбки не осталось и следа. Лучезарный молодой человек был убит горем.

— Настя, прошу, подожди в коридоре, — попросил я Антарктьеву. — Мне нужно поговорить с нашим начальником тет-а-тет.

— Хорошо, — кивнула Анастасия.

Я вошёл в кабинет Пересветова и запер за собой дверь.

— Новых заданий пока что нет, Владимир, — махнул рукой Пересветов. — Не хочу показаться грубым, но у меня сейчас совсем нет времени и сил для общения с тобой и Анастасией. Пожалуйста, изложи, что хотел и…

— Александр, я, как и ты, скорблю по Андрею Робертовичу, — перебил Пересветова я. — Прими мои соболезнования.

— Благодарю, — кивнул Александр.

— Но я здесь не просто так, — продолжил я. — Именно из-за твоего отца я сюда и пришёл.

Александр Пересветов вздрогнул. Кажется, он ожидал услышать совсем иное.

— Из-за отца? — удивился он.

— Да, — кивнул я. — У меня есть информация о его убийстве. И вряд ли кто-то обладает такими знаниями, как я.

Я доверял Пересветову.

Организация Светлый День придерживалась тех же идеалов, что и почивший Орден Охотников на Магов. Лишь отчасти, разумеется. Но всё же эти люди были наиболее приближёнными к моим идеалам. Поэтому я решил рассказать всю правду.

— Погоди, Владимир, о чём ты? — удивился Пересветов.

— Между нами говоря, я проник на место преступления, — заявил я. — Твоего отца убили тёмной магией. Его убил кто-то, кого Андрей Робертович хорошо знал.

Сказать, что Александр Пересветов был шокирован моим заявлением — не сказать ни о чём.

— Ты в этом уверен? — прошептал он.

— Да, — кивнул я. — И меня заинтересовал ещё один момент. Сразу же после смерти твоего отца нашёлся новый ректор. Я пока не знаю, о ком идёт речь, но этот некто решил ввести занятия по борьбе с тёмной магией.

— Стой, стой, стой, Владимир, — перебил меня Пересветов. — Это для меня не новость. Да и касаемой тёмной магии… Не думаю, что эта информация правдива и актуально.

— Не понял. Почему? — спросил я.

— Мне известно, кто будет новым ректором. Более того, мы уже нашли убийцу моего отца, — заявил Пересветов.

— Что… Кто убил его? — удивился.

И Пересветов назвал имя.

Глава 12

— Быков Аркадий Сергеевич, — с ненавистью выговаривая каждый слог, произнёс Александр Пересветов. — Говорит тебе о чём-нибудь это имя, Владимир?

— Декан нашего курса… — прошептал я. — Но зачем Быкову убивать твоего отца?

— А сам как думаешь? — спросил Пересветов. — Уродец захотел на место ректора. Он был первым в списке на эту должность. У нас есть доказательства. Только Быков пока о них ничего не знает.

Я не мог поверить словам Пересветова. И не потому, что Быков казался мне мягким, безвредным человеком. Просто это не мог быть он по ряду причин.

Я изучил тело Андрея Робертовича. Его убили тёмной магией. А я уже испытывал на себе магию Быкова. Ещё в самом начале своего пути я убедил декана ударить меня молнией, чтобы доказать наличие магических щитов.

И его молнии были чистыми. В нём не было ни крупицы тёмной магии. И совсем недавно, когда я видел его рядом с моим отцом, мне не удалось почувствовать тёмной магии. Убийца уже покинул главный корпус в тот момент, когда я проник внутрь.

Это не Быков. Нет. Его кто-то подставил.

— Александр, ты уверен, что доказательства весомые? — решил уточнить я. — Как я и сказал, твоего отца убили тёмной магией. Наш декан ею точно не владеет.

— Думаю, ты ошибся, Владимир, — помотал головой Пересветов. — И скоро это поймёшь. Я прямо сейчас собираюсь наведаться с нарядом полиции в личные апартаменты Быкова. Если хочешь, можешь отправиться со мной. Доказательства покажу убийце лично. Хочу, чтобы эта сволочь поняла, что избежать наказания ему уже не удастся.

Всё крутилось вокруг доказательств, о которых твердил Пересветов. Я уже начал сомневаться. Что, если отражение мне солгало?

Нет, быть того не может.

Структура моих способностей изменилась, но они всё так же верны мне, как и прежде. Там точно были следы тёмной магии.

— Хорошо, Александр, я поеду с тобой, — кивнул я. — Но не уверен, что даже наряд полиции впустят без разрешения ректора. Ты вроде говорил, что знаешь, кого взяли на эту должность?

— Знаю, — ответил Пересветов. — Ректор прямо перед тобой. Как выяснилось, отец завещал эту должность мне. Поэтому разрешения ни у кого мы выпрашивать не будем. Вот увидишь, Быков сильно удивится. Он рассчитывал, что получит эту должность, но не имел понятия, что она заранее подписана на меня. Всё, меньше слов — больше дела. Собирайся, выезжаем через пять минут.

Александр зашагал к шкафу и достал своё пальто. Я вышел в коридор и кратко пояснил Антарктьевой, что сейчас будет происходить. Старался не вдаваться в подробности. Анастасии незачем было знать всех нюансов. Тем более, я до сих пор не был согласен с Пересветовым. Наш декан не мог быть убийцей. Никак не мог.

— О, Анастасия? — приветственно кивнул Александр, покинув свой кабинет. — Поедешь с нами? Думаю, тебе будет полезно посмотреть, как мы берём преступников. Да, иногда Светлый День занимается и такими делами. Ты ведь не передумала вступать в нашу организацию?

— Нет, конечно! — уверенно воскликнула Антарктьева. — Я хочу поучаствовать в захвате.

Отлично, теперь в это дело впутали ещё и Антарктьеву. Что-то мне очень не нравится, к чему это всё идёт. Нас явно водят по кругу. Пересветову кто-то подкинул ложные доказательства, воспользовавшись его эмоциональным состоянием. Очевидно, что Александр бросится на любого, кто хоть немного будет вызывать подозрения.

Мы вышли из штаба и сели в машину Пересветова. Сам Александр достал мобильник и позвонил полицейским, которые уже ждали его сигнала.

— Я выезжаю с двумя своими сотрудниками. Доказательства у меня, — произнёс Александр. — Посмотрим, как он отреагирует, когда увидит их. Можете окружать главный корпус. И будьте готовы, Быков запросто может оказать сопротивление. Он сильный маг. Придётся попотеть.

Сильный — не то слово. Я видел, как он превращался в молнию и перемещался по небу во время грозы. Вот такого подозреваемого они решили схватить? С моим отражением на это ещё есть шансы, но я ведь не стану показывать Пересветову свою истинную силу.

Я бы мог показать её, если бы точно был уверен, что Быков — тёмный маг. А я, как раз наоборот, уверен в обратном.

Машина Пересветова работала на каком-то крайне ядрёном магическом топливе. Мы пронеслись через половину Санкт-Петербурга менее, чем за десять минут. Приходилось незаметно попивать антимагическое зелье, чтобы справиться с нагрузкой.

— Александр, позволь узнать, ты ведь не ослеплён местью? — прямо спросил я, нарушив тяжело молчание.

— Ослеплён? — грустно усмехнулся Пересветов. — Нет. Я мыслю здраво и вижу истину. Нет никаких сомнений в том, что Быков убил моего отца. Правда, поверь мне, Владимир. Скоро ты сам всё узнаешь. Потерпи, осталось недолго.

— Быков⁈ — воскликнула Анастасия. — Наш декан?

— Да, —кивнул Александр. — А что тебя удивляет?

— Он хороший друг моего отца, — сказала Антарктьева. — Не могу поверить, что он мог оказаться убийцей…

— Внешность очень обманчива, Анастасия, — заключил Александр. — Человек может пойти на что угодно ради власти. Даже, казалось бы, хороший человек.

Тут он прав. Я встречал очень мало людей, готовых отказаться от шанса заполучить хорошее место или большие деньги. Многие способны идти по головам, но далеко не все могут пойти на убийство.

— Касаемо твоей информации, Владимир, — обратился ко мне Пересветов, — Быкову было вовсе не обязательно владеть тёмной магией самому. Он мог использовать какой-нибудь артефакт. Решил запутать следы.

И в этом тоже была доля истины.

Такое возможно, причём запросто. Но меня продолжало преследовать предчувствие, что мы собираемся закрыть за решёткой невиновного.

Мы подъехали к территории Академии и остановились прямо у дверей главного корпуса. Здание уже окружили полицейские машины.

— Действуем согласно моим командам, — приказал Пересветов. — Вы двое держитесь позади. Чтобы Быков вас не задел. Загнанная крыса может облить вас потоком электрической магии. Жертвы среди совсем молодых членов организации мне не нужны. Я хочу, чтобы вы опыта набрались, а не рисковали собой.

Это уж я как-нибудь сам решу. В этой ситуации я должен выступить третьей стороной. Нельзя бездумно верить словам Пересветова так же, как и словам Быкова. Нужно составить собственное мнение.

— Входим! — махнул рукой Александр Пересветов.

Полицейские вошли в главный корпус сразу с трёх сторон. Им уже было известно, где располагаются апартаменты Быкова. Лестницы и лифт были перекрыты оперативниками. У Аркадия Сергеевича был лишь один путь к отступлению — через балкон.

Однако туда уже по мановению ока переместился Пересветов. Я не успел и глазом моргнуть, а мой наставник из Светлого Дня уже оказался на пятом этаже.

— Владимир, что будем делать? — забеспокоилась Анастасия. — Нужно же как-то поучаствовать в этой операции…

— Нужно, следуй за мной и не делай ничего без моих приказов, — сказал Антарктьевой я.

Я повёл Анастасию к входу в главный корпус, но в темноте мы столкнулись с парой студентов, которых совсем не ожидали увидеть в столь поздний час.

У входа в деканат остановились Алексей Ковтунов и Павел Мясников. Оба были в спортивной форме, взмыленные от пота.

— О, Владимир! — воскликнул Ковтунов. — А что тут происходит?

Признаться честно, я даже не знал, чему больше удивляться. Самому факту операции по взятию Быкова или тому, что Ковтунов с Мясниковым бегут откуда-то вместе. Совсем недавно они были злейшими врагами.

Да я меньше бы удивился, если бы увидел Бродского в компании императора!

— Здесь опасно! — я жестом остановил однокурсников. — Светлый День проводит операцию. Вы-то двое, что тут забыли⁈

— Мы тренируемся, — улыбнулся Павел. — Алексей принял мои извинения за прошлые проделки и решил помочь наверстать упущенное в боевой магии.

— Простить — я тебя не простил, Мясников, — насупился Ковтунов. — Я это делаю только ради нашего потока. Поскольку ты часто бываешь с нами на занятиях, мне бы не хотелось иметь в рядах боевого потока слабое звено.

— Ладно-ладно, — пожал плечами Павел. — Как скажешь.

— Прекратите препираться! — велел я. — Я же сказал — тут опасно. Держитесь подальше от главного корпуса этой ночью.

Я жестом позвал Анастасию за собой и вошёл в главный корпус. Полицейские отряды уже успели рассредоточиться по всему зданию. Апартаменты Быкова находились на пятом этаже. И, судя по звукам боя, Пересветов уже успел наброситься на декана.

— За мной, бегом! — крикнул я Анастасии.

Антарктьева уверенно кивнула и побежала вместе со мной на пятый этаж. Магическую подпитку лифта уже отключили, чтобы отрезать все пути отступления нашему декану.

У входа в личные покои Быкова уже собралась толпа полицейских. Я достал значок Светлого Дня и поднял его над головой.

— Пропустите нас! — приказал я бойцам. — Работает Светлый День. Требую освободить проход.

Полицейские, увидев мой значок, быстро расступились. И мы с Антарктьевой вбежали в гостиную Быкова.

Там уже всё было перевёрнуто вверх дном. Мебель горела, в неё, похоже, уже успели попасть разряды молний декана. Окна выбиты, стены обуглены. А сам Быков стоит к нам спиной, держась за кровоточащую рану на правом плече.

Александр Пересветов стоял прямо перед деканом, источая ледяное спокойствие. Каждое его движения источало уверенность, но в глазах Пересветова я видел ярость. Им управляла жажда мести. И это — большая проблема!

— Я невиновен! — прокричал декан. — Клянусь своим именем, я не убивал вашего отца, Александр!

— Ваше имя ничего не стоит, — спокойно ответил Пересветов. — Через час вы уже будете в заточении. Можете не сомневаться, суд на вами пройдёт быстро, Аркадий. Вас казнят. Император уже одобрил смертную казнь в случае, если суд постановит вашу виновность. А, учитывая доказательства, суд обязательно это подтвердит.

Я был в шоке от того, что Пересветов смог договориться на подобное!

Быков в ужасе обернулся и посмотрел мне в глаза. В его глазах я прочёл отчаяние. Но, увидев своих студентов, декан, похоже, решил, что у него ещё есть шанс сбежать.

— Простите, Белов, — прочёл я по его губам.

И Быков взмахнул руками. Из ладоней декана вырвался мощный электрический разряд. Он был куда сильнее чем тот, которым меня поразил декан когда-то.

Аркадий Сергеевич хотел убрать нас с Антарктьевой дороги и прорваться через толпу полицейских, которые ничего не смогли бы ему противопоставить.

В последний момент я выставил руки вперёд и создал магический щит. Он мог блокировать только физический урон. Но я покрыл его слоем отражения.

Молния с бешеным грохотом ударилась о мою защиту и отлетела обратно — в Быкова. Я же отлетел назад — к толпе полицейских. Щиты поглотили большую часть урона, до меня добралась лишь инерция.

Электрический разряд Быкова поразил его же самого. Декан перелетел через обеденный стол и снёс собой книжные полки.

— Так держать, Владимир! — воскликнул Пересветов. — Хорошая работа!

Я почувствовал привкус крови во рту. Должно быть, от перегрузки лопнули капилляры. Но я легко отразил столь сильную стихийную магию.

Четыре месяца назад я с трудом защитился от маленькой молнии, сократив при этом срок своей жизни. Но теперь я на совсем ином уровне. Даже такой маг, как Быков не смог меня ранить.

В комнату ворвалась полиция. Пересветов набросился на Быкова и стянул его руки антимагической цепью.

Декан попытался выплеснуть из себя электрический разряд, но не смог. Металл заблокировал его силу. Похоже, оковы для магов делали из особого материала, который поглощает магию в себя. Редкий минерал явно был сделан на основе кристаллов из Тёмного Мира.

— Пожалуйста! — умолял Быков, уткнувшись лицом в пол. — Я здесь ни при чём! Я не трогал Андрея Робертовича. У меня есть алиби! Белов! Владимир, ваш отец может подтвердить. Я был с ним, когда Пересветова-старшего убили!

— Алексей Белов уже дал показания, — перебил его Александр. — Он сказал, что вы отлучались на несколько минут, Аркадий Сергеевич.

— Что? — испугался Быков. — Да что он несёт? Я всё время был с ним в кабинете!

Ещё и мой отец поучаствовал в этом деле. Надеюсь, он не солгал следствию. Только этих проблем нашей семье не хватало.

— А теперь, уважаемый Аркадий Сергеевич, — с сарказмом обратился Пересветов к Быкову. — Посмотрите сюда. И попробуйте опровергнуть свою вину после того, что увидите. Владимир, ты тоже посмотри. Отобьёт все сомнения.

Александр достал из сумки плоский пластиковый экран, чем-то напоминавший смесь зеркала и большого мобильного телефона.

— Что это? — поинтересовался я.

— Магический планшет, — пояснил Пересветов. — В кабинете отца были особые камеры, напитанные магией памяти. Они сохраняли всё, что происходит в комнате на этот планшет. Убийца попытался избавиться от записей и сжёг камеры. Однако нам удалось восстановить их. Мой научный отдел всю ночь напролёт провозился с этим планшетом. И нам удалось восстановить магию памяти до того, как она развеялась.

Александр Пересветов провёл рукой по планшету, и на его экране появилась движущаяся картинка.

Чего только маги не придумают! Я уж было подумал, что успел все тонкости современного мира изучить за последние полгода. Но нет… Новая эпоха не переставала подкидывать сюрпризы.

Пересветов показывал нам очень любопытную картину.

На экране было видно, как Быков входит в кабинет ректора. Они о чём-то говорили, но голосов слышно не было. Похоже, звук научному отделу восстановить не удалось. Андрей Робретович был спокоен, он не подозревал, что в скором времени умрёт.

Всё произошло моментально. Быков сообщил ректору что-то, что заставило того раскрыть рот от удивления. И в этот самый миг из руки декана вырвалась чёрная молния и ударила Пересветова-старшего в грудь. Затем Быков резко развернулся и шарахнул электричеством в камеру.

Всё совпадало. События выстроились в стройную цепочку, и я начал понимать, почему Александр уверен в виновности Быкова.

— Это не я… — просипел декан, в ужасе глядя на запись убийства. — Это не я! Это не моя магия!

— Странно, но лицо — ваше. И молния тоже походит на вашу, только чёрная, — поспорил Пересветов. — Мой напарник — Владимир Белов — уже догадался, что вы использовали тёмную магию. Что сделало молнию чёрной? Артефакт? Связь с Тёмным Миром⁈ Признавайтесь, Быков!

Пересветов тряс Быкова за груди, но взгляд декана уже опустел.

— Делайте, что хотите… — тихо произнёс он. — Я вижу, что дело сфабриковано. Только вот вы, уважаемые следователи, этого не понимаете. Ведите меня за решётку, раз так решили. Буду рассчитывать на здравомыслие суда.

Быкова подняли на ноги и повели к выходу из апартаментов. Прежде чем покинуть комнату, он обернулся и произнёс:

— Кстати, Белов, здорово отразил молнию. Всё-таки будет от тебя толк. А вот твой отец…

— Пошёл! — рявкнул полицейский и толкнул Быкова в спину.

Пересветов устало закрыл глаза и подошёл к окну. Анастасия в замешательстве не знала, что сказать. Девушка тёрлась около меня, совершенно не понимая нашей роли в этом мероприятии.

Мой сердце сковало неприятное чувство. Будто я только что предал кого-то, сам того не понимая. Я давно научился распознавать ложь, но Быков даже не пытался соврать нам. Декан искренне не понимал, за что его арестовывают.

Понятия не имею, что за чертовщина происходила на записи, но…

Мои мысли прервал чей-то шёпот. В ушах зазвучал голос, он говорил на незнакомом мне языке, но я прекрасно понимал его речь.

Это была череда шепотков монгольских духов.

— Арестованный мужчина никогда никого не убивал, — произнёс дух. — Мы видели это по его глазам. Он не окропил себя людской кровью.

Быкова нужно спасать! Вот теперь уже точно!

И объяснять Пересветову, что мне монгольские духи нашёптывают подсказки, точно не имеет смысла… Тогда мы с Быковым разъедемся в разные стороны. Он в тюрьму, а я в психушку.

— Александр, если позволишь, мы с Анастасией пойдём отдыхать, — сказал я Пересветову. — Тяжёлая выдалась ночка.

— Да, конечно, — кивнул Александр. — Вы хорошо потрудились, молодцы. Особенно ты, Владимир. Его молния могла забрать ещё больше невинных жизней.

— Ещё раз прими мои соболезнования, — сказал Пересветову я. — Доброй ночи.

— Доброй, Владимир, Анастасия, — попрощался с нами Александр.

Я подхватил Анастасию под руку и побежал прочь из апартаментов Быкова.

— Владимир, что происходит? — взволнованно прошептала Анастасия. — Куда ты меня ведёшь?

— Слушай меня внимательно, Настя, — твёрдо сказал я. — Быков невиновен. Я хочу, чтобы ты как можно скорее покинула этот корпус и скрылась в общежитии. Я спасу его.

— Я тоже подумала, что декан вёл себя не как убийца. Но все эти ужасные записи… — задумалась Анастасия.

— О записях не думай. Скорее всего, кто-то водит за нос и Быкова, и Пересветова, и нас всех вместе взятых. Настоящий убийца на свободе, а Быкова кроме меня никто не спасёт.

— И что ты хочешь сделать?

— Что-нибудь придумаю, — сказал я. — Напитай для меня один камень. Мне пригодится твоя магия.

Я протянул Анастасии один из тёмномирских кристаллов.

— Нет, я лучше пойду с тобой, — помотала головой Настя.

— Делай, как я говорю, — велел я. — Ты будешь только мешаться.

— Владимир, пожалуйста, — жалобно протянула Антарктьева. — Мы ведь команда. Дай мне шанс проявить себя.

В голосе Анастасии было куда больше уверенности, чем обычно. Она действительно хотела помочь.

— Убедила, — кивнул я. — Только делай всё строго так, как я говорю. Идёт?

— Конечно! — обрадовалась она.

— Отлично, тогда за мной, бегом!

Мы с Антарктьевой выскочили из главного корпуса. Быкова уже погрузили в полицейскую машину.

Придётся пуститься в погоню. Вредить полицейский я не хочу. Нам нужно освободить декана и скрыться. Быкову должно быть что-то известно о происходящей в академии мути. А если учесть, что во всю эту путаницу ввязался и мой отец… Эта информация мне жизненно необходима.

Я увидел машину около общежития. На стоянке стоял единственный автомобиль. Догонять полицейских на такси — не вариант. Придётся украсть машину. Потом верну её на место и оставлю владельцу кругленькую сумму на временное похищение.

Я подбежал к чёрному автомобилю и левой рукой отключил магическую защиту. Замок щёлкнул, дверцы открылись. Анастасия запрыгнула в салон вслед за мной.

— Владимир, ты чего делаешь? Это ведь не твоя машина! — воскликнула она.

— Знаю, но других вариантов у нас нет, — прошептал я, водя левой рукой по магической панели.

Последний уровень защиты был стёрт отражением, и машина завелась. Пару месяцев назад я листал учебники по вождению. Остаётся надеяться, что теоретических навыков мне хватит, чтобы самостоятельно управлять этой металлический каретой.

— Всё, — подытожил я. — Как только конвой покинет территорию академии, мы поедем им наперерез и заманим в ловушку. Ты создашь ледяную стену, а я воспользуюсь суматохой и вытащу Быкова из машины. Только постарайся не навредить полицейским. Нам не нужны жертвы.

— Ребята… — послышался голос с заднего сидения. — Вы чего делаете?

Мы с Анастасией медленно обернулись. Позади нас сидели Алексей Ковтунов и Павел Мясников.

— Вы зачем взломали мою машину⁈ — воскликнул Павел.

Дерьмо! Впопыхах мы даже не заметили, что внутри кто-то есть. А их присутствие отражению определить не удалось из-за смрада магического топлива.

Я быстро сообразил и тыкнул в Павла своим значком.

— Машина изымается для операции Светлого Дня. Все вопросы — потом. Ко мне лично.

— Какой «изымается»⁈ — оторопел Павел. — Я её только что купил!

— А вы какого хрена сидит тут вдвоём в темноте⁈ — проигнорировал недовольство Павла я.

Между Ковтуновым и Мясниковым стояла сумка, заполненная зельями мышечной силы.

— Меня Бродский попросил распродать партию зелий, — оправдался Ковтунов. — Мясников навязался со мной тренироваться, вот я и подумал, что он не откажется немного ускорить своё развитие.

Ситуация складывалась максимально невыгодным для меня образом. Ковтунов — пол беды. А вот Павла Мясникова в качестве свидетеля предстоящей авантюры я видеть совсем не хотел. Но теперь уже поздно что-то менять. Он слышал нас Антарктьевой разговор. А от Павла можно ожидать чего угодно.

Хоть он и изменился за последний месяц.

— Вам нужна моя машина? — спросил Мясников. — Хорошо, я готов вам её предоставить. Но при одном условии. Возьмите меня с собой.

— С какой стати? — не понял я. — Не припомню, чтобы ты хоть раз выступал на нашей стороне.

— За мной должок, — ответил Павел. — Ты очистил меня от тёмной магии, да и в целом я доставил тебе много неприятностей. Дай мне шанс отыграться. Мясниковы не любят оставаться в должниках!

Приехали! Раньше я был его должником, теперь мы поменялись местами. Так и будем друг другу долги возвращать по очереди?

— Я тоже с вами, — встрял Ковтунов. — Быков всегда спонсировал любые дополнительные занятия боевого потока. Он даже одобрил кружок фехтования, который я открыл. Он хороший мужик. Если декан действительно не виновен, как вы говорите, я хочу помочь ему.

— Когда вы двое успели спеться? — воскликнул я.

Ковтунов бросил на Павла надменный взгляд.

— Я с ним не спелся. Это — временное сотрудничество, — заявил он.

Улицу осветили фары полицейских машин. Автомобиль с Быковым проехал мимо нас.

— Медлить больше нельзя. Нам нужно спешить.

— Тогда пусти меня за руль, Владимир, — попросил Павел. — Я знаю, с какой стороны можно их обогнать. Доверься мне.

Довериться Павлу Мясникову? Какая же ирония судьбы. Об этом выборе я могу тысячу раз пожалеть, если вся операция пойдёт коту под хвост. Вся наша компания легко может оказаться за решёткой вместе с деканом. И вряд ли Пересветов будет в восторге, если узнает, что мы пытались освободить убийцу его отца.

Но думать о последствиях буду потом. Сейчас нужно действовать.

— Прыгай за руль, — кивнул я Мясникову. — И в погоню!

Глава 13

Я выскочил из машины и поменялся с Мясниковым местами. Павел сел за руль и надавил на педаль газа. Машина резко, но достаточно мягко тронулась с места и стремительно набрала скорость.

— Хороший автомобиль, — подметил Ковтунов. — Ускорение не чувствуется от слова совсем.

— А то, — гордо усмехнулся Павел. — Отец подарил, когда я смог восстановить силы.

Каков мажор! Это его папаша ещё наверняка даже не догадывается, что тёмная часть силы Павла канула в небытие. Но машина действительно хороша, с Алексеем не поспоришь. Только смрад магического топлива убивает…

Павел управлялся с автомобилем весьма неплохо. За полминуты мы пронеслись мимо полицейских машин и скрылись в проулках.

Всё-таки до ужаса иронично это признавать, но мне повезло, что я застал Ковтунова с Мясниковым в машине. Всё-таки современной техникой я ещё не овладел, а Антрактьева не очень-то походит на гонщицу.

— Какой у нас план? — спросил Павел. — Я смогу выехать к ним наперерез через пару минут. Хочу надеяться, что мы не собираемся тупо их протаранить.

— Наша главная задача — спасти Быкова и при этом не навредить полицейским. Чтоб ни одной раны или травмы, — объяснил я. — Служители правопорядка тут ни при чём. А вот наш декан точно невиновен. В первую очередь Анастасия создаст стену льда и не даст конвою проехать дальше. Там всего три машины, Быков находится в той, что посередине.

— А не слишком ли её магия приметна? — спросил Мясников. — Следствие легко вычислит, кто из студентов был свободен в это время.

— Не вычислит, — помотал головой я. — У нас будет алиби. Мой отец скажет, что мы были у него на отработке. Тем более, ледяных магов в городе много. Не только Антарктьевы владеют этим магическим искусством.

Правда, есть одно «но». Мой отец дал показания против Быкова. Но это — лишний повод с ним переговорить. Если я захочу, чтобы он встал на нашу сторону — он встанет. Ему придётся выбрать, на чьей он стороне. За своего сына и свою семью или же сам за себя.

— Сможешь создать стену, Насть? — уточнил я.

— Без проблем, сам знаешь, в этом мне нет равных, — улыбнулась Анастасия.

Было заметно, что девушка волнуется перед предстоящей операцией. Да чего уж тут мелочиться, мы действительно сильно рискуем. Если что-то пойдёт не по плану — нам светит тюрьма для магов. Все здесь уже совершеннолетние, одним учётом никто не отделается.

Но я никого не тащил за собой. Они сами решили пойти на это. Изначально я хотел рискнуть и сделать всё в одиночку. Но, ясен пень — вместе у нас куда больше шансов.

Вот только Мясникова с Антарктьевой приходится подпускать к себе куда ближе, чем хотелось бы. Всё-таки они не из моего студенческого клана. А в ходе этой операции крайне высок риск того, что они узнают то, чего бы им не следовало знать.

Антарктьева — пол беды. Она уже давно работает со мной, её род дал мне клятву верности, а она сама находится под моей опекой в организации Светлый День. Другое дело — Мясников. Ох уж этот Павел… Хоть он и избавился от частички тёмной магии, мне всё же очень сложно ему доверять.

— Но у нас остаётся одна проблема, — подметил Ковтунов. — Мы остановим полицию, но вытащить Быкова нам всё равно не получится. Они нас увидят. И тогда уже никакое алиби не поможет. А моя боевая магия не очень хорошо подходит для скрытного вызволения пленников. А про нанесение тяжкого телесного полицейским я вообще молчу. Тут я вам не помощник.

— Я помогу, — коротко сказал Павел.

— Не стоит, я вытащу его сам, — сказал я.

— Нет, Владимир, погоди, — попросил Павел. — Послушай. Я ведь сказал, что за мной должок. Зачем тебе так рисковать? Я смогу временно ослепить их с помощью магии крови.

— Звучит… не очень безопасно, — подметил я.

— Клянусь своим именем — я не причиню никому вреда, — твёрдо заявил Павел. — Я научился контролировать свои силы. Магия крови не так опасна, если ей владеет искусный маг. Я ещё далёк от звания мастера, но… Я смогу. Обещаю.

Павла действительно будто подменили. После всех его выходок было безумно чудно наблюдать за таким поведением Мясникова.

Но как ни странно, даже с учётом моей осторожности, я был готов ему поверить. Если он действительно изменился благодаря моему влиянию… Что ж, я дам ему шанс это доказать.

— Хорошо, Павел, — кивнул я. — Тогда действуем по оговорённой схеме. Анастасия ставит стену изо льда, Павел дезориентирует полицейских, а я разбиваю оковы Быкова и вытаскиваю его оттуда.

— А мне что делать? — спросил Ковтунов.

— Ну а ты, Алексей… — я задумался. — Охраняй машину! Если появится другие свидетели — прыгай за руль и уезжай отсюда, а мы сами выберемся.

— Эй, это же моя машина… — буркнул Павел.

— Лучше твою машину увезёт Алексей, чем она окажется в розыске. Вот при таком исходе нас точно всех схватят.

— Добро, — кивнул Ковтунов. — Буду запасным игроком. Если появится подкрепление, я сразу дам вам знать, а сам сбегу.

— Не сбежишь, Алексей, не путай, — поправил его я. — Это не проявление трусости. Это часть нашей стратегии. И я на тебя рассчитываю.

Алексей издал какое-то подобие боевого рыка и шлёпнул себя по щекам. Должно быть, морально готовил себя к предстоящему.

Павел начал тормозить.

— Мы уже на месте, — сообщил он. — Конвой проедет через десять секунд. Я готов выходить наперерез.

— Давай! — приказал я. — Всем подготовиться! Оплошать нельзя!

Павел выждал пару секунд и вновь вдавил в пол педаль газа. Машина сорвалась с места и вылетела из проулка на проспект. Глаза начало жечь от ослепительного сияния полицейских огней.

— Настя, давай! — крикнул я.

Антарктьева наполовину высунулась из окна машины и взмахнула руками, создав магический узор. Конвой начал тормозить в пятидесяти метрах от нас, когда из асфальта с грохотом вырвалась массивная ледяная стена.

— Павел, следующая фаза! Бежим! — воскликнул я и выскочил из машины.

Павел Мясников покинул водительское сиденье и рванул за мной. За ледяной стеной уже слышались хлопки дверей. Похоже, полицейские покинули свои автомобили и были готовы принять бой.

Я схватил Павла за плечо и аккуратно повернул его лицом к себе.

— Что такое? — не понял он.

— Помни о своём обещании, — решил повторить я. — Никакого вреда невинным людям. Ты справишься.

— А ты ещё сомневаешься, — усмехнулся Павел.

Затем Мясников повернулся лицом к ледяной стене и закрыл глаза. Павел сосредоточился на своих ощущениях. Я почувствовал, как его восприятие коснулось меня, изучило мои сосуды. Мясников быстро отпрянул от моего тела и направил свою магию за ледяную преграду.

Воздух вибрировал от разлившейся в нём магии крови. Павел тратил немыслимое количество маны. Главное, чтобы ему удалось обезвредить всех полицейских. Если наши лица увидит хотя бы один — всему концу.

— А-а-а-а! — послышался крик из-за стены. — Мои глаза! Мои глаза!

— Павел, ты что наделал⁈ — воскликнул я.

— Расслабься, всё хорошо, — не теряя концентрации, ответил он. — Мужчина просто испугался резкой потери зрения. Я замедляю кровоток в их глазных артериях. Никакого вреда от этого им не будет. Но времени у тебя будет в обрез. Чтобы не нанести ущерба их здоровью, я могу нарушить кровоток только на полторы минуты — не больше.

— Этого мне хватит с головой, — кивнул я. — Дай знать, когда разберёшься со всеми.

Через мгновение послышались испуганные вопли всех участников конвоя.

— Готово, отсчёт пошёл! — воскликнул Павел. — Действуй, Владимир!

Из его носа брызнула струйка крови. Парень напрягся не на шутку. Магия крови всегда требует жертв. Только ранее жертвой была психика Павла, а теперь собственная сила увечит его тело.

Я пронёсся сквозь ледяной коридор, который Антарктьева тут же создала для меня, и оказался по ту сторону стены. Прямо на меня сразу же налетел полицейский и схватился руками за мой воротник.

Его пустые глаза глядели куда-то мимо меня.

— Кто здесь⁈ — рявкнул он. — Дерись со мной, как мужчина!

Нет уж, драться с вами я не собираюсь.

Я аккуратно сбросил с себя вцепившегося офицера и побежал к машине, в которой держали декана Быкова.

В нашем плане оставалась всего одна маленькая загвоздка. Стену перед конвоем мы создали, а вот за полицейскими машинами начала скапливаться пробка.

Быстрым движением руки я накинул капюшон пальто, чтобы скрыть лицо от глаз гражданских.

Половина времени уже на исходе. Я вцепился в кристалл, напитанный боевой магией, и резким рывком вырвал дверь полицейской машины. Скованный наручниками, Быков в ужасе смотрел на меня. Боюсь даже представить, о чём сейчас думал декан.

— Успокойтесь, Аркадий Сергеевич. Я за вами, но не по вашу душу, — усмехнулся я. — Мы вытащим вас отсюда.

— Белов? — изумился он. — Ты понимаешь, что творишь? Тебя же…

От стресса Быков даже забыл все нормы общения дворян. Стоило ему перевестись из декана в подсудимого — и мы тут же перешли на «ты».

— Да не посадят меня! — заверил Быкова я и крепким зарядом отражения разрубил магические наручники декана. — Всё, Аркадий Сергеевич. Меньше слов — больше дела. Бегом — за мной!

Декан шустро выскочил из машины, но, увидев снующих вокруг полицейских, резко затормозил. Его глаза вспыхнули молниями. В мой затылок ударилась волна электрической магии. Похоже, декан решил воспользоваться тактикой загнанной крысы и атаковать своих пленителей.

Этого нельзя было допустить.

Я бросился на Быкова и схватил его за плечи. Магии мой декан не жалел. Похоже, он собирался вырубить всех полицейских, а заодно и свидетелей одной ветвистой молнией.

Из моих рук вырвался мощный поток отражения. Молнии в глазах Быкова погасли, а я почувствовал сильную слабость. Блокировать столь сильного мага — дело не простое. Но мне всё же удалось.

— Ты… Ты что сделал, Владимир? — испугался Быков, осознав, что его тело временно потеряло доступ к магии.

— Полицейские ослеплены, не трогайте их, — велел я. — Бежим за ледяную стену. Делайте, как я говорю. Или я верну наручники.

Аркадий Сергеевич хоть и был ошарашен, но спорить со мной не стал. Мы пересекли улицу и добрались до ограды Антарктьевой.

И кто бы мог подумать, что всё опять пойдёт не по плану…

Ледяная стена взорвалась. За секунду до взрыва в неё влетел какой-то снаряд. Я почувствовал вибрации магии огня.

Среди полицейских был маг. Значит, дворян всё же берут на службу в правоохранительные органы. Кто ж знал! Исходя из всего, что успел изучить, я считал, что полиция — обыкновенные простолюдины, что следят за другими простолюдинами.

Но для поимки Быкова, судя по всему, было принято решение взять с собой одного мага. И это спутало нам все карты!

Меня с деканом окружил густой пар. Неподалёку от нас послышался грозный крик.

— Может, я вас и не вижу, ублюдки! Но всё ещё слышу. Сожгу дотла каждого, кто двинется с места, — произнёс маг-полицейский. — Никому из наших не двигаться. Не хватало ещё, чтобы я вас поджёг!

Вот засранец! А огненный шар он пустил без предупреждения. Что-то не сильно его волнует судьба собственных товарищей.

— Не знаю, что у тебя на уме, Белов, — начал Быков. — Но им нужно дать отпор. Нас схватят. Со мной уже всё и так ясно. А тебе бы ещё жить и жить. Зря ты пришёл меня спасать.

— Вот только не надо устраивать трагедию, — вздохнул я, попутно оглядываясь по сторонам. — Я вытащил вас не из доброты душевной. Мне нужно знать, почему вас подставили. Но об этом поговорим позже…

Раздался вой двигателя. В туман ворвалась машина Павла Мясникова и в последний момент затормозила рядом с нами.

— Фух, чуть не сбил, — послышался глухой голос Ковтунова, сидящего за рулём.

— Так и думал, что тебе нельзя доверить мою машину! — воскликнул Мясников с заднего сидения.

Павел лежал на коленях у Антарктьевой. Кажется, он не на шутку ослаб после трюка с ослеплением.

И всё-таки моё отражение творит чудеса. Даже из такого ублюдка, как Павел, мне удалось сделать порядочного человека. Хоть и не преднамеренно.

— Я вижу! — послышался крик одного из полицейских.

— Я тоже! Окружаем их! Живо! Нужно оцепить улицу, пока они ещё в тумане! — приказал другой.

— Бесово вымя! А вот это уже совсем хреново, — выругался я. — В машину!

Но было уже поздно. Вся наша компания была сокрыта от глаз противников в облаке пара. Однако, судя по звукам шагов, полиции уже удалось окружить нас. Теперь выкатить на машине не получится. Номера запомнят, да и задавить бойцов можем ненароком.

— Зря ты пришёл к нам на помощь, Алексей, — отступив к машине, сказал я. — Теперь уже вы не сможете уехать. Лучше бы ты сделал всё так, как просил я.

— Прости, Володь, — прошептал Ковтунов. — Я не смог бросить тебя. И тут даже не стоит вопрос храбрости или трусости! Прости… Как я могу оставить своего друга и сбежать?

Ох, Ковтунов-Ковтунов… Хороший же ты парень. Жаль только, что я понятия не имею, как вытащить тебя и всех остальных отсюда.

— Павел! — крикнул я. — На повторный трюк с ослеплением сил не хватит?

— Могу попробовать… — гнусаво прошептал он.

Из его носа до сих пор струилась кровь.

— Нет! — воскликнула Антарктьева. — Не получится, Владимир. Не надо. Он меня уже всю кровью залил. Ещё одно такое заклятие может его убить!

Пару месяцев назад я бы даже обрадовался такой перспективе. Но не сейчас. Нужно найти иной способ.

А тем временем круг, который образовали вокруг нас полицейские, медленно смыкался. Ещё минута — и они окружат нас и машину Мясникова.

— Аркадий Сергеевич, что насчёт вашей молнии? — спросил я. — Я видел, как вы перемещаетесь по грозовым тучам. Сможете переместить нас?

— Я могу перемещать только себя, Белов, — сказал он. — Но сейчас я даже себя не смогу отсюда вытащить, поскольку ты каким-то образом выключил мою магию!

Вот и всё.

Если мы не хотим убивать полицейских — а мы этого делать точно не будем — у нас вариантов для спасения больше не осталось.

Единственное, что мне остаётся — оторвать номера машины Мясникова и свалить отсюда к чёртовой матери. И даже так остаётся риск, что Павла вычислят.

Значит, нужен другой способ. И он циркулировал в моей голове с самого начала. Если всё пойдёт не по плану — сдаться полиции и взять всю вину на себя. Сказать, что остальных я взял в заложники. Выбраться из заточения я всегда смогу. Но что будем с Беловыми? Я ведь подставлю свою семью не хуже, чем отец.

Проклятье…

Я натянул капюшон так, чтобы моё лицо было невозможно разглядеть.

— Всем оставаться на своих местах, — велел я. — Я обезврежу противников. А после — мы уедем. Других вариантов у нас нет.

— Ты обезумел, Белов! — воскликнул Быков. — Тебя схватят. Зря вы это затеяли, ребята. Ой, зря… Я правда ценю, что вы пришли мне на выручку, но ваши старания бесполезны. Теперь схватят не только меня, но и всех вас.

— Не начинайте панику раньше времени, Аркадий Сергеевич, — попросил я. — Лучше ждите. Я устрою нам побег.

Я медленно зашагал к границам территории, окружённой паровым облаком. Из-за ледяной влаги в лёгких зарождался кашель. В голове мельтешили сотни различных тактик.

Со мной столкнутся пять полицейских. И один из них — маг. Это совсем несложно. Я одолел двадцать головорезов Серебрякова, выкосил весь Сумрачный Клан. Уж обезвредить пятерых полицейских мне под силу. Главная задача — не показать своего лица, и не подпустить их к друзьям.

Неожиданно я почувствовал, что за паровой завесой происходит что-то неладное.

Нет… Там вообще ничего не происходит. Полицейские затихли. И это странно. Может, они ждут, что я сам выйду? Готовят западню? Всё равно странно… Интуиция подсказывает мне, что снаружи стало куда опаснее, чем было раньше. Отражение трубит о надвигающейся угрозе. Но что там, чёрт возьми, могло произойти на эти пять минут⁈

Я собрался с силами и выскочил из парового облака. Мои рефлексы обострились до максимума. Я был готов принять атаку с любой стороны. Даже огненный шар уже собирался отразить, но мои намерения оказались безосновательными.

Потому что снаружи не было полицейских. Они уже сбежали. Сбежали вообще все, кто был неподалёку от места нашей облавы. Но почему?

Я поднял взгляд на небо. И нашёл ответ среди неизвестных мне звёзд.

Жуткая сияющая луна на чёрном магическом небе.

— Твою ж мать… — прошептал я. — Только этого нам не хватало.

Мы оказались в эпицентре Тёмного Часа!

С одной стороны, он стал нашим спасителем. Угроза фобов вынудила полицейских отступить. Даже огненный маг скрылся, сверкая пятками. Вот только сам Тёмный Час не сулит нам ничего хорошего.

Сначала придут фобы, а потом появятся члены Светлого Дня вместе с Пересветовым. Александр точно придёт сюда, учитывая тот факт, что конвой с потенциальным убийцей его отца оказался посреди Тёмного Часа.

— Народ! — крикнул я соратникам. — Все быстро залезли в машину! Готовимся гнать отсюда на всех порах!

Я резко повернулся, чтобы тут же совершить последний рывок до автомобиля. Но меня ждал неприятный сюрприз. Прямо за машиной Мясникова созревало громадное ядро Тёмного Часа — источник вторжения фобов.

Такого большого разлома я ещё никогда не видел! В чёрной дыре мигали звёзды. Воздух заполнил запах тёмной магии, а в ушах запел нестерпимый гул.

— Володя! — закричал Ковтунов.

Я не сразу понял, что заставило его так испугаться. Со стороны выглядело так, будто Алексей сдавал назад и вёл машину прямо в эпицентр Тёмного Часа. Прямо в расщелину между мирами.

— Стой! Лёха, тормози! Сзади! — крикнул я.

— Не могу… Оно меня затягивает! — ответил Ковтунов.

И вишенкой на торте этого нескончаемого безумия стал Быков, взлетевший в воздух у меня на глазах. Декана тянуло в червоточину, и он ничего не мог с этим поделать.

В его глазах застыл животный ужас. Такого страха я не видел даже тогда, когда мы с Пересветовым пришли заковывать декана в магические наручники.

— Бросаем машину, её уже не спасти! — крикнул Павел, пытаясь выбраться из автомобиля.

Но его будто примагнитило к сиденью.

— Владимир, помоги! — взмолилась Антарктьева.

Если Анастасию затянет в Тёмный Мир, вся моя работа над её магическими каналами пойдёт псу под хвост! Учитывая, что натворило это скверное измерение с её матерью… Нет, этого нельзя допустить.

Я рванул к своим друзьям. Когда я вцепился в капот машины Павла, её уже затянуло в червоточину наполовину. Быков исчез. Должно быть, декана унесло в Тёмный Мир…

Будь я трижды проклят, час от часу не легче! Совсем не так я представлял спасение Быкова.

Я упёрся ногами в землю, тащил на себя машину, как только мог, попутно вливая в себя зелье силы. Но всё тщетно. Лица моих друзей уже скрылись за чёрной пеленой червоточины. Отпустить их и спасаться самому?

Нет уж. Какой же из меня глава студенческого клана после этого⁈

Какой же из меня Охотник на тёмных магов⁈

Я услышал скрежет шин. К месту облавы приближались машины Светлого Дня.

Отлично, ребят. Как раз вовремя!

Вот только спасать нас уже поздно… Кажется, на это раз червоточину вам придётся запечатывать без меня…

И меня поглотила тьма.

Мир перед глазами несколько раз перевернулся, и я упал на холодную землю, больно ударившись спиной. Из лёгких выбило последний воздух, что тут же отключило последние крупицы моего отражения. Силе ордена нужен чистый кислород. Без него отражение не работает. Именно по этой причине я больше всего ненавидел стихийников, которые так любезно прятали от меня драгоценный воздух. То сжигали его, то разгоняли ветром…

Так, не время для болезненных воспоминаний. Нужно собраться с силами и встать. Пока местные обитатели не превратили меня в очередного дедушку Акима.

Я открыл глаза. Причём открыть их удалось мне лишь благодаря смачным пощёчинам Ковтунова. Похоже, я на короткое время потерял сознание.

Тьфу ты! Опять растратил всю силу на то, на что не следовало бы. Блокировка сил Быкова отняла всю энергию.

— Володя! Слава богам! Живой… — выдохнул Ковтунов.

Я медленно присел и, прищурив глаза, осмотрелся. Мир, что предстал перед моими глазами, заставлял даже меня трепетать от ужаса.

Вот он — эпицентр тёмной магии. Обитель страха. Тёмный Мир.

Только выглядел он совсем как наш. Меня окружали разрушенные здания и поросшая красной травой улица. Я был в Санкт-Петербурге, но в ином.

Нас вытянуло в другой мир… в одну из альтернативных реальностей. Из неё и питался магией наш мир.

Машина Павла Мясникова дымилась. Сам Павел, держась за голову, медленно шагал к нам. Анастасия помогала ему не потерять равновесие.

— Вы как, целы? — спросил я.

— Как тебе сказать… — почесал затылок Ковтунов. — Может, и целы, но живыми нам отсюда не выбраться.

— Не спеши с выводами, — ответил я. — Где Быков?

— Исчез, — простонал Павел. — Когда машина провалилась через червоточину, его здесь уже не было.

— Чудесно, — вздохнул я. — Вот это я понимаю — спасительная операция!

За углом полуразрушенного здания раздался громкий вой. Что-то с чудовищной скоростью пронеслось мимо нас и схватило Антарктьеву. Девушка не успела даже вскрикнуть. Случилось то, чего мне хотелось меньше всего. Анастасию утащили вглубь Тёмного Мира.

— Фоб! — воскликнул, повалившийся на землю Павел. — Я даже разглядеть его не успел!

— О боже, нет… — прошептал Ковтунов, указав на небо.

Я уже не знал, на что обращать своё внимание. Повсюду царил хаос. Алексей указывал на чёрное небо, посреди которого красовалась ядовито-красная луна.

— В чём дело, Алексей? — спросил я.

— Луна… Полная луна… — Ковтунов схватился за сердце. — Бегите отсюда. Держитесь от меня подальше!

От заявления Ковтунова у меня пробежали мурашки по коже. Потому что я почувствовал волну совершенно незнакомой магии.

Но будто этого было мало, за нашими спинами послышались шаги.

Нас окружали фобы.

Глава 14

Фиговая ситуация выходит… Антарктьеву утащили фобы, бывший декан Быков исчез. Меня с Мясниковым и Ковтуновым окружили монстры посреди Тёмного Мира.

Казалось бы, что могло быть хуже?

Но кое-что могло. И это «могло» было связано с Алексеем Ковтуновым. Здоровяк начал странно себя вести, пятиться в сторону, тыкать указательным пальцем в небо. По какой-то причине Алексея очень тревожила темномирская луна.

Повсюду раздавались жуткие шорохи. Словно я в фильме ужасов оказался.

Фобы сновали в тенях и готовились принять облики наших страхов. А учитывая, что я свой страх уже одолел, нам грозили ужасы Павла и Алексея.

— Алексей, что с тобой творится? — спросил я, внимательно осматриваясь по сторонам.

Я был готов к атаке в любой момент, но состояние здоровья Ковтунова меня тревожило не на шутку.

— Чего вам непонятно⁈ — закричал во весь голос Алексей и порвал на себе рубашку. — Я же сказал! Бегите!

Последние слова вырвались из уст Ковтунова уже преображёнными…

Его голос слабо походил на человеческий, а от самого парня исходила невероятная магическая аура. И это была совсем не боевая магия.

Но бросать друга я не собирался.

— Павел! — крикнул я. — Драться можешь?

Ослабевший после трюка с магией крови и ослеплением полицейских он выглядел, мягко говоря, плачевно. Мясников еле стоял на ногах.

— Сделаю всё, что в моих силах, — выдавил из себя он.

И в это мгновенье из тумана появились два силуэта. Судя по звукам, фобов было куда больше, но монстры решили совершить хитрый трюк.

Несколько десятков невидимых чудовищ слились воедино в двух мощных, олицетворяющих страхи существ.

Мне доводилось слышать от Пересветова, что фобы научились проделывать такое, но лично убеждаться в этом ещё не приходилось.

Первым из тумана появился отец Павла — Виктор Мясников. Фобам хорошо удалось передать грозные черты лица могущественного мага крови. Главы семейства Мясниковых, которого так боялся Павел.

Проклятье! Тёмную отцовскую магию-то я из него стёр, а вот страхи как были, так и остались.

— О, нет-нет-нет… — затараторил Павел. — Отец, что ты здесь делаешь? Что ещё я должен для тебя сделать⁈

— Павел, успокойся! — велел я. — Это не твой отец. Это — фоб. Причём до одури мощный. Прекрати питать его страхом.

Глаза Виктора Мясникова вспыхнули красным. По затхлому воздуху Тёмного Мира пронеслась энергия магии крови.

Точно, фобы ведь тоже могут пользоваться магией, если принимают облик колдунов! Этот бой может затянуться, а нам надо скорее спасать Антарктьеву. Каждая минута на счету!

И это я ещё до сих пор не имею малейшего понятия, как нам потом отсюда выбираться. Ждать, что в пространстве появится червоточина и вытолкнет нас обратно — в наш мир? Да этого можно дожидаться вечность!

А у нас вечности нет. Тёмная магия извратит нас и сделает похожими на фобом монстрами. Только куда более смертоносными.

Павел отступил к своей машине, его рука пыталась нащупать рукоять сабли.

И без того не самый свежий воздух заполнил гнилостный запах болота. Я чувствовал его не впервые и уже догадывался, что произойдёт дальше.

Из тумана вышел второй фоб. Здоровенный накаченный силуэт мужчины, вместо головы которого красовалась уродливая лягушачья морда. Жёлтые глаза монстра горели. Я монстра интересовал меньше всего, он шагал навстречу АлексеюКовтунову.

Фобы не хотели связываться со мной. Они пришли, чтобы подпитаться страхами моих соратников.

Я достал из ножен свой новый меч, который позаимствовал в Тайном Убежище и приготовился к бою. Но на этом сумасшедшая сцена не закончилась.

Всё только начиналось!

За моей спиной раздался истошный вопль, плавно перешедший в рык. Даже Павел с тёмной копией своего отца остановились и обратили свои взгляды на источник шума.

— Некромантово дерь… — я не успел договорить фразу, поскольку нечто снесло меня на полном ходу.

Массивный зелёный монстр с голым торсом сбил меня с ног и со страшным рыком набросился на фоба-лягушку.

Это был Алексей Ковтунов. Не знаю, что так повлияло на его тело, но парень обратился в того, кого больше всего боялся. Теперь Алексея было невозможно отличить от фоба. Массивное тело, большая голова темномирской амфибии.

— Владимир! — крикнул Павел. — Какого чёрта тут творится⁈

Павел был испуган. На его глазах столкнулись две лягушки-переростка.

Луна… Алексей указывал на полную луну, прежде чем его облик изменился.

Да быть того не может… Я думал, что этих существ уже давно истребил мой орден. Ковтунов — оборотень?

Теперь мне стало ясно, почему фоб принимает такой облик. Почему Алексей так боится земноводных. Возможно, он, как и Анастасия Антарктьева, боится собственной магии.

Но чёрт возьми, я никогда не слышал про превращение в лягушку!

— Павел! — крикнул я и, решив воспользоваться моментом, рванул на Виктора Мясникова. — Отринь страх. Готовься дать своему отцу бой.

Павел неуверенно выхватил клинок из ножен, но атаковать не спешил. Его тело оцепенело от ужаса.

У меня же права на промедление не было!

Я полоснул мечом по груди Виктора Мясникова. Из раны между его рёбер вырвалась струя крови, но монстр даже не шелохнулся. И вскоре я понял почему.

Кровь так и не успела коснуться земли, жидкая масса преобразовалась в острые красные копья и ударила меня в живот. Я успел контратаковать отражением и вовремя защитился от смертельной раны, но фобу всё же удалось поранить мой пресс магией крови.

— Паша, не стой столбом, твою мать! — рявкнул я. — Чем больше ты трясёшься, тем меньше наши шансы!

В этот момент за моей спиной пронеслись два зелёных монстра, колотя друг друга по лягушачьим мордам.

Да уж, Тёмный Мир умеет сводить с ума по-разному.

Павел Мясников тяжело вздохнул и сделал шаг вперёд.

— Ты мог исправить наш род, но не стал этого делать… — прошептал он.

Я не сразу понял, что он обращался к своему отцу.

Отлично, пускай отрепетирует этот разговор на фобе! Мы же никуда не торопимся!

— И я и Мария не согласны становиться монстрами, такими же, как ты и все наши предки! — прокричал Павел и набросился на фоба.

Виктор Мясников парировал выпад Павла собственной кровью, но юный маг разжижил её, воспользовавшись своей магией. Сабля Мясникова-младшего пролетела сквозь защиту и вонзилась в живот монстра.

Фоб с громким воплем откинул от себя Павла. Парень перекатился через капот своей машины и упал на чёрную землю.

— Хорошая работа! — воскликнул я. — Дальше я сам.

Павел пошёл против главного страха и этим самым сильно ослабил фоба. Я спрятал меч в ножны и налетел на монстра с голыми руками.

Как-то раз я уже использовал этот трюк на настоящем Викторе Мясникове. Посмотрим, как он работает на фобах.

Я обхватил шею монстра и направил в левую ладонь поток отражения. По коже противника пронеслась волна огня, оставив глубокий ожог. Фоб издал последний громкий вопль и взорвался, осыпав всё вокруг комьями пепла.

Я выхватил из его останков чёрный магический кристалл. Такой я видел впервые. И что самое главное — обычно эти кристаллы оказывались пустыми. Но этот был заполнен магией!

И что-то мне подсказывало, что ею лучше не пользовать. Для начала кристалл следует хорошенько изучить.

— Павел, ты как? — спросил я, подав ему руку.

Мясников схватился за мою ладонь и медленно поднялся с земли.

— Живой… Ты его добил? — уточнил он, заметив груду пепла.

— Да, но ты сыграл в этом важную роль. Если бы не твоя борьба со страхом, мы бы могли биться с ним до утра, — усмехнулся я.

— Если утро вообще бывает в этом месте, — подметил Павел.

— Вот и я о том же.

— Ковтунов исчез… — сообщил Павел, указав взглядом на то место, где только что проходила баталия двух лягушек.

— Проклятье! — выругался я. — Оба исчезли. И где нам теперь его искать…

— Возможно, он вступил в местную лягушачью стаю, — пожал плечами Павел.

— Ни фига не смешно, — ответил я. — Я без него возвращаться не собираюсь. Но для начала давай попробуем найти Антарктьеву. Судя по тому, что мы оба видели, Алексей сейчас может за себя постоять. Ладно, бегом в машину. Будем надеяться, что она ещё на ходу.

— Ты хочешь проехаться по Тёмному Миру на моей машине? — удивился Павел. — Будь оно всё неладно… Если бы мне месяц назад сказали, что я буду на пару с Владимиром Беловым рассекать на новенькой тачке по Тёмному Миру…

— Это взаимно, — коротко ответил я. — Пошли. Покажем этому гнилому мирку, на что способен индивидуальный поток Санкт-Петербургской Магической Академии!

Мы с Павлом запрыгнули в машину. Пока Мясников пытался завести свою ласточку, я пытался прикинуть дальнейший план действий.

Из арсенала у нас имелось: два клинка, сумка с зельями силы, чёрный магический кристалл и монстр-Ковтунов, сбежавший вглубь Тёмного Мира.

— Как искать Антарктьеву будем? — спросил Павел. — Я даже не запомнил, в каком направлении её утащили.

У меня на уме был лишь один способ. Попытаться выкрутить отражение на максимум и поймать колебания её магии льда на расстоянии. Но как продраться через вязкую энергетику Тёмного Мира с помощью одного лишь своего восприятия?

— Может, ей просто позвонить? — предложил Павел.

— А ты видишь тут телефонные вышки с кристаллами телепатии? — спросил я.

— Нет, ты прав, — усмехнулся над своей глупостью Мясников.

— Мы поможем, — прошептал холодный голос в моей голове.

Духи монгольских шаманов покинули моё тело и исчезли за горизонтом.

Так держать, ребята. Пора и вам показать себя!

— Что-то меня резко озноб пронял, — затрясся Павел. — Будто меня Антарктьева магией ударила. Может, она где-то рядом колдует?

— Нет, это призраки, — честно сказал я и решил ничего больше Мясникову не объяснять.

Пусть потрясётся немножко, ему полезно. Для профилактики засранского характера.

Павел завёл двигатель, и мы тронулись с места.

— Двести метров на юг, затем пятьсот на запад, — прошептал голос в моей голове.

Нашли всё-таки!

Быстро управились. Должно быть, Тёмный Мир для духов — как дом родной.

Я сказал Павлу, куда нужно ехать. Наша машина рванула сквозь густой туман по мёртвым улицам жуткой альтернативной реальности.

Меня начали тревожить мысли о внешнем виде этого мира. Почему он выглядит точь-в-точь, как наш? Мы будто и не покидали Санкт-Петербург, если не обращать внимания на одно маленькое «но»…

Местная Северная столица явно пережила метеоритный дождь. Либо этот мир когда-то был таким же, как и наш, но по какой-то причине погиб.

Либо всё это какая-то иллюзия.

Монгольский шаманский навигатор привёл нас к источнику сильных колебаний тёмной магии.

В большом многоэтажном здании раздавались громкие шорохи. По ощущениям, внутри бесновалась целая сотня монстров. Но именно оттуда до меня доносился тонкий запах ледяной магии.

Анастасию унесли туда.

— Мы на месте, — сказал я Павлу. — Антарктьева там.

— Паршивое местечко… — вздохнул Мясников. — Здесь сложно почувствовать себя в безопасности.

— Боюсь, здесь вообще нет безопасных мест, Павел, — ответил я. — Нам нужно как можно скорее вытащить Анастасию, найти Ковтунова и искать выход. Причём срочно!

Я говорил это уверенно, но впервые за долгое время действительно сомневался, есть ли выход из сложившейся ситуации. В такой глубокой заднице я не оказывался ещё никогда. И чтобы из неё выбраться, придётся нешуточно попотеть.

Я вышел из машины, залпом выпил три бутылки зелий силы и тут же заблокировал отражением его побочки. Последнее, что мне нужно в Тёмном Мире — это повышенное либидо!

— Готовься, Павел, нас там уже ждут, — сказал я.

— Вопрос в том — кто нас ждёт? — подметил он. — Моего отца-фоба мы прикончили, а Ковтунов со своим монстром остались далеко позади.

Мясников задался очень правильным вопросом. Фобы принимают облик страхов, а все присутствующие здесь, не считая Ковтунова, свои страхи уже победили.

Значит, в Тёмном Мир есть кто-то ещё. И ответ очевиден.

— Анастасию утащили фобы, которые обрели телесный облик из-за страхов Быкова. Возможно, они и его держат в этом здании, — предположил я.

Павел сглотнул сухой ком, но ничего не ответил. Мясников всё время выделывался своей силой и могуществом рода, но на деле был далеко не самым смелым человеком. Тёмный Мир давил на его психику, ложился на плечи непосильной ношей.

Мы с Павлом вошли в здание.

И картина перед нами предстала, мягко говоря, нелицеприятная. Все этажи в многоэтажке уже давно обвалились, а в огромной комнате, что образовалась после обрушения потолков, возвышалась массивная кладка яиц.

— Это ещё что за мерзость… — прошептал Павел.

Вокруг яиц носились ящероподобные фобы. Они сооружали что-то вроде кокона, в центре которого и находилась лишённая сознания Анастасия Антарктьева.

Похоже, приблизительно так и появился на свет дедушка Аким… Скорее всего старика таким же образом поймали фобы-пауки и сделали получеловеком-полумонстром.

— План такой, — прошептал я. — Ты, Павел, идёшь и достаёшь Антарктьеву из пут, в которые её завернули. Пойдёшь туда только тогда, когда начнётся шумиха.

— Шумиха? — не понял Павел. Ты хочешь взять их всех на себя?

— У нас нет других вариантов. Ты ослаб. А я уже накачал себя зельями так, что почки болят. Давай по крайней мере постараемся, чтобы моя жертва не оказалась напрасной.

— Ты что, помирать собрался?

— Нет, это я про почки, — усмехнулся я. — Как только все ящеры бросятся на меня, ты сразу же вытащить Анастасию и спрячешь её в машине. Окажетесь оба в безопасности — сразу заводи двигатель. Я подтянусь к вам при первой же возможности. А теперь — готовься.

Я набрал воздуха в грудь и закричал:

— Ну что, скользкие ублюдки⁈ Только и можете, что красивых девок похищать? Попробуйте меня возьмите, ящеры поганые!

Фобы тут же перестали заниматься своей бытовухой и обратили на меня взоры своих узких чёрных глаз. Я быстро пересчитал, сколько монстров собралось в здании.

Их было не меньше десяти. По высоте ящеры бы сошли за взрослых мужчин. Судя по их когтям и оскалившимся пастям, битва мне предстоит далеко не самая простая.

Ящеры, издав дружное шипение, сорвались с места и понеслись на меня.

— Пошёл, пошёл, пошёл! — скомандовал я Павлу.

Мясникову рванул вдоль стены к Антарктьевой, но один ящер всё же отбился от стаи и побежал вслед за ним.

Фобы были жутко быстрыми и агрессивными. Они не стали церемониться и сразу набросились на меня всем скопом.

Это не ящеры. Передо мной группа магических саламандр. Мне доводилось встречать этих ублюдков в тропических лесах. Видимо, у Быкова тоже был неудачный опыт общения с этими рептилиями.

Я взмахнул руками и создал вокруг себя двойной щит. Один из монстров успел дотянуться до меня, но его разрубило пополам магическим силовым полем.

Было принято решение атаковать из обороны. Правой рукой я продолжал поддерживать физическую защиту своей магией, а левой рукой разил монстров.

Концентрация потребовалась чудовищная. Приходилось создавать бреши в защите, чтобы мой клинок достигал скользких чешуйчатых тел противников.

За счёт этой тактики я выкосил семерых фобов, но дальше ситуация вышла из-под контроля.

Особо агрессивный ящер разбил своей лапищей мой щит и повалил меня с ног.

Спину пронзила острая боль. Когти хищника рассекли мою кожу.

Превозмогая боль, я оттолкнулся от земли и сбросил с себя уже троих фобов, которые были готовы выпустить мне кишки в любой момент.

На передышку времени не было. Стоит ящерам отвлечься от меня хотя бы на минуту, и они тут же заметят, что из их кокона достают жертву.

Из кокона, твою-то мать! С какой стати ящеры вообще плетут коконы?

— Чего встали⁈ — рявкнул я и мощным взмахом меча срубил головы двум ящерам сразу. — И это всё, что вы можете?

Далеко за моей спиной послышались звуки боя. Павел был вынужден вступить в схватку с фобом, но одолел его за счёт магии крови.

— Мясников! Не трать ману почём зря! Сознание потеряешь! — покричал ему я. — Эти засранцы прекрасно рубятся обычной сталью.

Я остался один на один с главным ящером. С альфа-самцом. Именно этот чертила проломил мой магический барьер. Остальные в подмётки ему не годились.

— Ну что, дружище, хочешь пободаться? — бросил ему вызов я. — Давай, это можно устроить.

Павел пробежал за моей спиной, держа на руках Анастасию. Однако фоба он уже не интересовал. Монстр решил уделить мне всё своё внимание.

Я сделал резкий выпад и попытался одним колющим ударом пронзить сердце монстра, но фоб увернулся. Мои силы уже были на исходе. Запас отражения ещё оставался, но тратить мне его очень не хотелось.

Мне ещё нужны силы, чтобы найти выход отсюда. Чтобы спасти Ковтунова и всех нас.

За моей спиной раздался рёв мотора. Наши с Павлом мысли сошлись, и я сразу понял, что нужно сделать.

Несколько раз, уклонившись от ударов ящера, я отскочил назад, а затем собрал последние крупицы маны в кулак и взмахнул рукой.

— Тебе бы не помешало смотреть по сторонам! — воскликнул я и отбросил альфа-ящера магическим щитом прямо под колёса машины Мясникова.

После гулкого удара о бампер, фоб отлетел в кладку яиц и разбил своей тушей зачатки своего будущего потомства.

— Молодчина, Паша! — крикнул я и, хромая, пошагал к машине.

Я и не заметил в пылу боя, что монстры умудрились подрезать мне сухожилия. Из-за адреналина боли я ещё не чувствовал, но похоже, завтрашний день без болеутоляющих зелий прожить будет невозможно.

Если мы, конечно, доживём до завтра.

— Всё, валим отсюда, — сказал я, захлопнув за собой дверь.

— Отец меня теперь точно прикончит… — прошептал Павел, осматривая смятый бампер.

Полуразрушенное здание зашаталось от раздавшегося в его глубинах шума. Шуршала скорлупа. Я решил, что дело в недобитом альфа-ящере, но проблема была куда неприятней…

Из центра помещения на нас глядела сотня пар маленьких хищных глазок.

— Фобы вылупились… — произнёс Павел, напряжённо вцепившись обеими руками в руль.

— А ты-то чего на них вылупился⁈ — крикнул я. — Дави на газ! Быстрее!

Машина тронулась с места. За нами тут же началась погоня, но маленьким ящерам было не суждено догнать шикарный, но побитый автомобиль Мясникова.

— Куда нам теперь ехать? — спросил Павел.

— Вперёд, — прошептал голос в моей голове. — На северо-запад. Два километра.

Похоже, духам удалось разыскать Ковтунова или же выход отсюда. На последнее я не мог и надеяться.

Однако через пару минут езды я убедился в обратном. Монгольские духи решили отблагодарить меня за достойную битву и разыскали всё, что нам было нужно.

Посреди пустынной улицы возвышалась чёрная арка портала. А на её фоне шла бешеная битва фоба-лягушки и оборотня Ковтунова.

— Ты тоже это видишь? — спросил Павел.

— К сожалению или к счастью, да, — кивнул я.

— Белов, напомни мне больше никогда не соглашаться на твои авантюры, — попросил Павел.

— Ты же хотел вернуть должок?

— Да я лучше тебе поместье своё завещаю, чем стану ещё раз соваться в это место! — воскликнул он.

— Погоди, мы ещё пока не выбрались. Обсудим вопрос твоего поместья уже в нашем мире.

— Я вообще-то пошутил!

Павел резко затормозил перед порталом. Я не глядя прощупал пульс Антарктьевой. Девушка была жива, но в сознание приходить не спешила. А жаль, нам бы очень не помешала сейчас её магия.

— Что теперь? — спросил Павел.

— Времени у нас мало. Нам надо затащить Ковтунова в портал. Минут через пять нас нагонят проклятые отпрыски альфа-ящера.

— А ты уверен, что этот портал выведет нас туда, куда надо? — поинтересовался Мясников.

— А у нас есть выбор? Возможно, это — единственный выход из Тёмного Мира. Придётся рискнуть. Давай так, Паш. Ты езжай сразу в портал.

— Предлагаешь бросить тебя?

— Придётся. Так хотя бы вы спасётесь. Но мы с Ковтуновым догоним вас позже. Вытаскивай отсюда себя и Антарктьеву, а я постараюсь разнять этих долбаных амфибий.

Я вышел из машины, проигнорировав попытки Мясникова отговорить меня от этой самоубийственной затеи.

На горизонте уже виднелась армия ящеров. У нас оказалось куда меньше времени, чем я полагал.

Я махнул рукой Павлу, убедив того побыстрее покинуть Тёмный Мир. Мясников, скрепя сердцем, нажал на педаль газа и промчался внутрь чёрного портала.

В моём арсенале оставалось только одно оружие. Чёрный кристалл!

Не хотел я использовать эту штуку, но иного выбора у меня нет. Либо рискнуть и спастись, либо рискнуть ещё сильнее и гарантированно погибнуть. Выбор очевиден.

Мои раны кровоточили. Стиснув зубы от боли, я собрался с духом и побежал на сражающихся монстров.

Нужно освободить магию из чёрного кристалла и ударить ею фоба. Причём без подготовки! Главное не перепутать, и не поранить Ковтунова.

Моё отражение протестовало. Сама моя природа не желала использовать эту силу. Но я пошёл против себя.

Я смог!

Сжав в правой руке чёрный кристалл, я высвободил сокрытую в нём силу. Из моей ладони вырвалась чёрная дугообразная молния и разорвала в клочья фоба, с которым так долго бился Ковтунов.

Чёрная молния… Точно такая же, как та, которой убили отца Пересветова. Похоже, кто-то пользовался подобным артефактом. Тёмной магией.

Ящеры уже подступали. Ковтунов повернулся ко мне и хищно оскалился. В этом обличии он себя не осознавал.

— Лёха! — крикнул ему я. — Давай! Как в старые добрые — наперегонки!

Я похлопал ладонями в метре от его морды. Надо достучаться до Алексея, либо спровоцировать его вторую личность.

Не знаю, кто из них двоих отреагировал на мой зов, но план сработал. Оборотень, громко топая громадными лапами, помчался за мной.

Бежать с порезанными сухожильями — дело далеко не самое простое! Ковтунов стремительно меня нагонял. В метре от портала мы практически поравнялись, и только тогда я понял, что во взгляде жёлтых глаз нет разума Алексея. Оборотень просто-напросто хотел меня разорвать!

Я добежал до портала и в этот момент Ковтунов снёс меня своим весом. Мы влетели в чёрную пелену арки одновременно. Туда, где нас ждала неизвестность.

Глава 15

Мы вылетели с Ковтуновым с другой стороны портала, чуть не сломав себе шеи о холодную землю. В лёгкие устремился чистый, избавленный от тёмной магии воздух. Фух!

Стоило Алексею пройти через портал, и его прежний облик вернулся. Обнаженный по пояс Ковтунов рухнул рядом со мной и потерял сознание.

Всё моё тело изнывало от ран, но я собрался с силами и заставил себя осмотреться.

— Володя! Лёха! Живые! — услышал я голос Николай Бродского.

Стоп, а Бродский то что тут делает?

Мы с Ковтуновым лежали на арене перед чёрной портальной аркой. Знакомое место. Да это же одна из комнат Тайного Убежища!

Мы с Николаем боролись на этой арене против фоба-пса. Это что же получается… Всё это время портал в нашем логове мог вывести нас в Тёмный Мир напрямую⁈

Одуреть можно!

Я был уверен, что через эту арку могут проходить только фобы. Пробовать действие портала на собственной шкуре у меня желания не возникало, но в итоге жизнь сама меня к этому подтолкнула.

Вокруг нас с Алексеем собралась толпа. В Тайном Убежище нас ждали и Николай Бродский, и Юлия Колокольцева, и Мария Мясникова, и птицы фамильяры с дедом Акимом.

Неподалёку от портала стояла разбитая вдребезги машина Павла. Сам Павел Мясников валялся на капоте, пытаясь отдышаться. В салоне машины лежала Анастасия Антарктьева.

Мы спаслись. Выбрались из этой богами забытой дыры! Вот только декана найти так и не удалось.

Куда же запропастился Быков? В любом случае, шансов отыскать его у нас не было. Мы и так чудом уцелели. Аркадий Сергеевич — сильный маг. Если он не даст волю своим страхам, то его вряд ли сможет одолеть фоб.

Но если учесть, что мы столкнулись с чёртовой армией магических ящеров-саламандр, Быков всё же волю своим страхам дал…

— Хозяин! — воскликнул Гаспар и уселся мне прямо на голову. — Я потерял с тобой связь на несколько часов! Даже нашей связующей нити не было. Я думал, что ты погиб!

— Так просто ты от меня не отделаешься, — ответил я, пытаясь подняться.

Тело слушалось с большим трудом. В этот момент я осознал, как сильно мне не хватает в ближайшему кругу добротного лекаря. Жаль, что с Ольгой Лазаревой наши пути разошлись.

— Владимир! — взвизгнула Колокольцева. — Ты же весь в крови!

— Кто тебя так? — подскочила ко мне с другой стороны Мясникова. — И почему мой брат… Выехал на машине из портала⁈

— Долго рассказывать, — ушёл от вопросов я. — Николай, нужна твоя помощь.

— Слушаю, Володь. Готов сделать всё, что угодно! — встал по стойке смирно Бродский.

— Сочини мне лекарское зелье. Знаю, что ты ещё ни разу его не делал, но всё же попробуй. Рецепты сильных лекарских зелий были в мой книге. Ты понял, о какой книге я говорю.

— Сейчас же приступлю! — подорвался Николай. — Аким! Юля! Со мной. Будем варить.

— А я-то почему? — недовольно отмахнулась Колокольцева. — Я хочу побыть с Владимиром.

— Теорию ты знаешь куда лучше меня, — упёрся Бродский. — А с Владимиром побудешь после того, как мы залечим его раны!

— Хорошо, ты прав, — кивнула Юля и, бросив на меня взволнованный взгляд, побежала за Николаем.

— Ребят, не толпитесь вокруг меня, — попросил я. — Ничего серьёзного. Переживу. Лучше проверьте, как там Ковтунов. Алексею тяжко пришлось в Тёмном Мире.

— В Тёмном Мире⁈ — воскликнула Мария. — Да быть того не может… Вы правда были там?

— Посмотри на мою машину! — взвыл Павел. — Она только что переехала здоровенного фоба! По-твоему, её могло довести до такого состояния что-то другое?

— Да, — кивнула Мария. — Например, твоя криворукость. Ты ж гоняешь, как сумасшедший!

— Брось, Мария, — перебил её я. — Павел очень помог нам. Хочешь верь, хочешь нет, но без твоего брата нам пришлось бы тяжко.

— Чего? — удивилась Мясникова. — Ты точно о моём брате говоришь, Владимир? Об этом наглом подонке⁈

— Я вообще всё ещё здесь, и я тебя слышу, Мария, — тяжело вздохнул Павел.

— А мне-то что до твоего «слышу»⁈ — развернулась к Павлу девушка. — Я вынуждена жить в этом подземелье, поскольку наш отец в тебе души не чает, а меня, похоже, даже за родную не считает. А вы с отцом, Павел, одного поля ягоды.

— Ошибаешься! — воспротивился Павел. — Я больше не разделяю взглядов своего отца. И, если уж на то пошло, никогда их не разделял!

Вот расшумелись…

Пока Мария с Павлом собачились друг с другом, я аккуратно поднялся на ноги и медленно пошагал к Ковтунову. Алексей лежал на песке посреди арены, но даже издалека было видно, как двигается его громадная грудная клетка.

Живой, лягушачий сын! Кто бы мог подумать, что он окажется оборотнем? Я был готов поклясться, что мы всю эту нечисть истребили ещё триста лет назад. Неужели упустили кого-то?

— Лёха, просыпайся, — толкнул я Ковтунова. — На тренировку пора.

— У-у-у… — издал недовольное бурчание Алексей. — Сейчас-сейчас, только поединок закончу…

Ковтунов громко рыкнул и вскочил с земли. В его глазах читалось смятение и страх.

— Лягушка! — заорал он.

— Тише-тише, — успокоил его я. — Она ушла. Всё уже позади.

Ковтунов схватился за голову и застонал.

— О боги… Неужели я… Ты всё видел, да? — невнятно пробормотал он.

— Пойдём, — позвал его я. — Лучше нам с тобой поговорить подальше от этого портала. Отсюда могут приходить фобы. Не хватало ещё, чтобы лягухан явился за тобой ещё раз.

Я повернулся к ругающимся Мясниковым и, набрав воздуха в грудь, выкрикнул:

— Вас это тоже касается!

Мне чудом удалось перекричать бранящихся магов крови. Они резко замолчали и уставились на меня так, будто вообще не ожидали, что я всё ещё здесь.

— Чего застыли? — возмутился я. — Идите в главный зал. Павел, а ты отнести туда Антарктьеву. Она прилично натерпелась в Тёмном Мире. Пусть держится подальше от портала.

— Без проблем, — кивнул Павел. — Сейчас, только машину на какую-нибудь стоянку отгоню.

— А хрен ты её теперь куда-либо отгонишь, — усмехнулся я. — Мы в Тайном Убежище. Отсюда твоя машина может выехать только обратно — в Тёмный Мир.

— Чего⁈ — испугался Павел. — Да я лучше в Тёмный Мир уеду, чем скажу отцу, что машина утрачена!

— Ха! — усмехнулась Мария. — А сказал, что поборол свой страх перед отцом.

— Помолчи, — отмахнулся Павел. — Это что же теперь получается… Моя тачка на этой арене будет всё время теперь стоять⁈

— Выходит, что так, — кивнул я, с трудом сдерживая смех. — Если хочешь, можем тебе тут гоночную трассу оборудовать вдоль арены. Будешь ездить по кругу, если заскучаешь по своей машине.

И тут до меня дошло… В Тайное Убежище попали два человека, которым до этот дорога сюда была закрыта. Павел Мясников и Анастасия Антарктьева.

С Анастасией-то никаких проблем нет. Мы с ней уже достаточно тесно скооперировались, и вступление её в мой студенческий клан — лишь вопрос времени. Но Павел…

Ладно, в любом случае сейчас совсем не время об этом думать. Решать очередную проблему в лице Павла Мясникову я буду после того, как восстановлюсь после ранений.

Вся наша компания дружно перебазировалась в главный зал. В соседней комнате, которая служила нашей алхимической лабораторией, шла неимоверная возня. Бродский с Колокольцевой орали друг на друга, пытаясь придумать работающий рецепт зелья исцеления. Аким молча сидел на потолке и глядел на них, почёсывая лапой седой затылок.

Павел положил Анастасию на диван.

— Мария, у меня к тебе просьба, — обратился к девушке я.

— Да, Владимир? — улыбнулась мне Мясникова.

— Проследи за Анастасией. Если её здоровью будет что-то угрожать — сразу зови меня. И заодно присмотри за братом.

— А за мной-то чего смотреть? — пожал плечами Павел. — Я себя нормально чувствую. Просто ману всю потратил.

— Я не из-за твоего самочувствия беспокоюсь. Если ты ещё не понял, в данный момент ты, Павел, находишься на моей территории. Хоть мы с тобой и неплохо сработались этой ночью, но я всё ещё тебе не доверяю.

— Могу тебя понять, — насупился Павел и опустил голову. — Не беспокойся, я не стану ничего трогать.

— А Мария за эти всё же последит, — подытожил я и повернулся к Ковтунову. — Пойдём, Алексей. Поговорим.

Ковтунов молча кивнул и последовал за мной в самую отдалённую комнату Тайного Убежища.

— Гаспар, Теодора, — крикнул я фамильярам. — Сторожите вход. Без моего разрешения в комнату никому не входить.

— Есть, мастер! — хором воскликнули птицы.

Я запер дверь и присел за стол. Ковтунов неуверенно сел напротив, а затем спросил:

— Зачем сторожить вход? Ты… Хочешь меня убить?

— С ума что ли сошёл, Ковтунов? — удивился я. — С какой стати мне это делать? Я просто хочу обсудить с тобой тему, которая не должна достичь чужих ушей.

— О моём… истинном обличии? — аккуратно сформулировал мысль Алексей.

— Я бы не назвал его истинным. Ты ведь оборотень, я прав?

— Да, к сожалению, это так, — кивнул Алексей. — Я тщательно скрывал это ото всех. Я и подумать не мог, что это вскроется в самый неподходящий момент. Лунные дневники, регулярный сон по ночам, тренировки… Я делал всё, чтобы избежать превращения. Но проклятая лягушка всегда приходит за мной.

— Так вот что ты имел ввиду, — понял наконец я. — Честно признаться, я полагал, что ты немного… Не в себе.

— Почему? — удивился Ковтунов, глупо выпучив глаза.

— А что я должен был подумать? Ты постоянно твердил о какой-то лягушке, которая придёт за тобой, вылезет из шкафа или из-под кровати. И вообще всячески избегал лягушачьих тем. Но теперь-то до меня дошло, что ты выражался фигурально. Монстр приходит не в физическом обличии. Монстр приходит в твою голову.

— Так оно и есть, — подтвердил мою догадку Ковтунов. — В дни полнолуния я всегда слышу голос этой твари. И знаешь, Владимир, мне всегда очень трудно осознать, что она — в моей голове. Я вижу её в тёмных углах комнаты. Слышу шёпот за спиной. От это можно сойти с ума.

— Я могу помочь тебе справиться с этим. Расскажи, как ты таким стал, — попросил я.

— Да глупая история, — вздохнул Алексей. — Это случилось ещё в детстве. Я был в летнем лагере для боевых магов. Мне тогда ещё было лет двенадцать. Лагерь находился в Краснодарском крае. Нам старшие ребята всё время байки травили, мол лес вокруг него опасный — тварей всяких чудных там много.

— Но байки оказались правдивыми? — предположил я.

— Именно. Как оказалось, незадолго до постройки лагеря, в этом лесу много раз наступал Тёмный Час. Видимо большое количество фобов так и остались жить в лесу. Чёрт их знает, что они натворили с животными, обитавшими там, но…

— Они заразили их тёмной магией. Отсюда и берутся оборотни, — объяснил я.

— Откуда ты знаешь? — удивился Ковтунов.

— Я ж в Светлом Дне состою, — быстро придумал правдивую отговорку я. — Мне по работе положено это знать. Извини, что перебил. Продолжай.

— Да продолжать-то особо нечего. Ты и сам, наверное, уже догадался, — сказал Ковтунов. — Мы с парнями пошли ночью в лес. Решили доказать всем, что нет там никаких магических тварей. И одна такая тварь меня укусила. Прямо в полнолуние.

— Другой оборотень? — уточнил я.

— Нет, обычная лягушка! Видимо, нажравшая тёмной магии, — эмоционально взмахнул руками Ковтунов.

— Плохо дело, — вздохнул я. — Значит, ты — первородный оборотень.

— Это что ещё значит? — не понял Ковтунов.

— Ну смотри, Алексей, если бы тебя укусил другой оборотень, мы бы смогли тебя излечить. Достаточно убить первородного, и все его жертвы становятся обычными людьми.

— Но первородный — я, — осознал Ковтунов. — Да будь оно всё не ладно!

— Ты успокойся, есть и другие способы сдержать твою силу. Убрать проклятье мы не сможем, но вот немного его изменить — другой вопрос.

— Я был бы только «за»! — воскликнул Ковтунов. — Я уже устал бояться зелёных цветов…

— Так ты с тех пор боишься лягушек? — решил уточнить я. — Поэтому фоб принимает такой… странный облик.

— Я не боюсь лягушек, Владимир, — помотал головой Ковтунов. — Я боюсь навсегда остаться таким. Долбаной вонючей скользкой лягушкой.

— Лягушкой-качком, — решил добавить я.

— Ещё лучше! Я же — настоящий монстр! — сокрушённо опустил голову Алексей. — И ладно бы я становился каким-нибудь волком или на худой конец хотя бы собакой! Но драть меня за ногу — лягушкой! И ведь я себя совсем не контролирую, когда превращаюсь в эту чёртову амфибию.

— Всё, что ты перечислил, можно решить, — поддержал его я. — Серьёзно. Мы не излечим тебя никак, но можем сменить зверя покровителя твоего облика. Так же для оборотня можно создать специальный отвар, который позволит сохранять сознание после превращения.

— Погоди, Владимир… — прошептал Алексей. — Ты это серьёзно? Ты не шутишь⁈

— Стал бы я, по-твоему, шутить такими вещами? Конечно, нет! — убедил его я. — Делается это, правда, совсем не просто. Но мы можем постараться. Правда, для этого нам нужна масса ингредиентов и ещё одна магическая тварь, которая сможет заменить яд лягушки.

— Ингредиенты Бродский сможет достать. Он — скользкий засранец, что угодно найдёт! — похвалил Ковтунов нашего общего друга. — А вот с магической тварью — беда. Не возвращаться же в лагерь на поиски волка? Ещё не хватало, чтобы меня там какой-нибудь червь не укусил!

— У меня есть идея получше, — ответил я. — Я знаю место, где точно можно найти не мало магических тварей.

— В деканате? — предположил Ковтунов.

— Почему в деканате?

— Ну там как минимум профессор Черновский живёт, — сказал Алексей и рассмеялся.

— Нет, ну если ты хочешь превращаться в профессора Черновского — пожалуйста, — пожал плечами я. — А вообще, давай-ка немного серьезнее, Алексей. Я правда хочу тебе помочь.

— Хорошо, прости, — кивнул Ковтунов.

— План такой: я договорюсь с Бродским на счёт зелья и пообщаюсь с коллегами в Светлом Дне, чтобы те дали мне доступ к магическому зверинцу. Они много тварей изловили за последние годы. Там точно найдётся кто-то тебе по вкусу.

— Отлично, Владимир! — обрадовался Ковтунов. — Я, правда, даже не знаю, как тебя за это отблагодарить.

— Забудь, — махнул рукой я. — Ты, как никак, часть моей команды. Это мой долг — помочь тебе.

Закончив непростой для Ковтунова разговор, мы собрались покинуть комнату, но снаружи раздались голоса.

— Пусти меня, проклятая птица! — послышалось возмущенное мычание Бродского.

— Пароль! — потребовал Гаспар.

— Какой, блин, пароль⁈ Я зелье исцеления сделал для Владимира! — разозлился Бродский.

— Вообще-то, не ты один его делал. Без меня ты бы вообще не справился! — возмутилась Колокольцева.

— Гаспар, впусти их, пока они не передрались, — попросил я голубя.

Бродский с Колокольцевой вбежали в комнату одновременно. Они вцепились в бутылёк с зельем и не хотели друг другу его уступать.

Ковтунов молча поднялся с места, подошёл к спорящим друзьям и вырвал склянку из рук так, будто отобрал соску у младенца. Выражение лиц у Николая и Юли были приблизительно таким же, как у этого гипотетического малыша без соски.

— Вы его чуть не разбили! — рыкнул на них Алексей и протянул мне зелье.

— Спасибо вам обоим, ребят, — поблагодарил друзей я. — Быстро управились. М-м-м, — я принюхался к зелью. — Чувствую запах пары сотен побочек.

— На этот раз без побочек, — хмыкнула Юля. — Я следила, чтобы Николай не набедокурил. И лучше тебе не знать, сколько пунктов из алхимической техники безопасности он нарушает в своей работе.

— Да ладно тебе, — улыбнулся я. — У Бродского талант. Ему можно нарушать правила. Но ты, Юлия, с этого момента будешь заниматься контролем качества.

— Эй! — возмутился Бродский. — Да я прекрасно без неё справляюсь!

— Отнесись к этому проще, Николай. Юля — ходячая энциклопедия. Она запоминает всё, что видит, — объяснил я. — Так она сможет отследить любые погрешности в твоей технике варке. Ты за её счёт только круче станешь!

— Верно-верно, — закивала Колокольцева. — Вы оба не пожалеете, если доверитесь мне.

— Эх, ладно! — махнул рукой Бродский. — Только Акима у меня не отбирайте. Я без него, как без восьми рук. Ну вы поняли каламбур…

— Понял, Николай, не объясняй, — усмехнулся я.

— Я не понял, — прошептал Ковтунов.

— Пойдёмте лучше проверим, как там дела у Мясниковых и Антарктьевой. Надо бы решить, что делать с Павлом.

По пути в главный зал, я осушил склянку с целительным отваром и уже через пару минут начал ощущать эффект. И эффект был крайне неприятным. Всё тело зудело и жгло, будто я голышом в крапиве покатался.

Но это была не побочка, а явный признак начала исцеления. Быстрая регенерация тканей всегда проходит дискомфортно, а иногда даже болезненно.

Стоило мне войти в главный зал, как Павел тут же налетел на меня и схватил за плечи.

— Владимир, понимаю, что ты вряд ли согласишься, но прошу — прими меня в свой клан! — заявил он.

— Для начала — успокойся! — я сбросил с себя его руки. — Чего это тебя так взбудоражило?

— Прости, Владимир, я не смогла его удержать, — насупив брови, произнесла Мария. — Он уже оббежал всё Тайное Убежище.

— Нормально ты, конечно, справилась с моей просьбой, — вздохнул я. — Павел, послушай меня внимательно. Для меня это действительно не простое решение. Ещё пару дней назад я бы даже думать не стал о твоём предложении. Но ты многое доказал мне этой ночью.

— И я делал это не из корыстных побуждений, можешь мне поверить, — попытался убедить меня Мясников.

— Верю. Старый Павел Мясников никогда бы не стал мне помогать даже ради собственной выгоды, — согласился я. — Но мне нужны веские причины, чтобы тебя принять. Пока что единственная причина — это тот факт, что ты узнал о нашем Тайном Убежище, а на арене стоит твоя машина, которую я не хотел бы у тебя отбирать.

Павел задумался. Кажется, ему нечего было сказать. Видимо, он и сам не особо понимал, зачем ему к нам присоединяться. И зачем мне брать его в свою команду.

Здесь просто нет выгоды для нас обоих.

— Павел — хороший человек, — неожиданно заявила проснувшаяся Антарктьева.

Не знаю, чему я больше удивился. Её пробуждению или тому, что она только что сказанула.

— Я думал, что ты без сознания, Настя, — удивился я.

— Прости, Владимир, я притворялась, — виновата поджала губки Антарктьева.

— Зачем? — со сталью в голосе спросил я.

— Я… Я испугалась. И мне правда хотелось узнать, что вы тут делаете такой толпой, — призналась она. — Я давно поняла, что вы с ребятами занимаетесь каким-то общим делом. Но я всё никак не могла понять — каким именно.

— Кстати, правда, а чем мы тут вообще занимаемся? — спросил Ковтунов.

— Алексей, ты головой что ли ударился? Мы тут вообще-то создаём зачатки торговой империи!

— Точно, забыл! — заулыбался Ковтунов. — У меня после превращения всегда голова туго соображает.

— После какого превращения? — не понял Бродский.

— Помолчи, — я толкнул Ковтунова локтем. — Незачем им пока этого знать.

— Послушай, Владимир, — продолжил уговаривать меня Павел. — Я бы мог помочь вам. У моей семьи много складов и зданий, в которых можно было бы открыть торговые точки.

— Это выгодное предложение, — согласился я. — Но тебе самому-то это зачем? Ты ведь не глупый парень, Паш. Ты мог бы и сам открыть свой бизнес. К чему все эти сложности?

Павел тяжело вздохнул. Ему явно было непросто поделиться со всеми своими чувствами, но он всё же решился и произнёс:

— Я больше не хочу чувствовать себя одиноким.

— Одиноким? — хмыкнул Бродский. — Насколько я помню, у тебя была целая компания друзей. Вы вместе заведовали Закрытым Клубом. Куда же они делись?

— У меня не было друзей, — опустив голову, сказал Павел. — Я всегда держал людей рядом собой с помощью страха. Так учил меня отец.

Мимика Мария заиграла, когда она услышала слова Павла. Девушка быстра взяла себя в руки, но по печали в её глазах я понял, что Мясников говорил правду.

— У нас в клане уже достаточно много людей, — сказал я. — Анастасию Антарктьеву я готов принять в наши ряды, и думаю, что никто не станет оспаривать моё решение.

Все дружно закивали, что заставило Анастасию чуть ли не разрыдаться от счастья.

— Спасибо вам, ребят, — улыбнулась она.

— Касаемо тебя, Павел, всё намного сложнее, — сказал я. — Я готов принять тебя. Но так будет нечестно по отношению к остальным членам клана. Я бы хотел, чтобы мы проголосовали. Согласен на такой вариант?

— Да! Разумеется, — уверенно кивнул Павел.

— Хорошо, тогда пройдёмте за круглый стол, — предложил я.

Все заняли свои места. Даже Аким расположился неподалёку от камина вместе с птицами-фамильярами. Мою голову пронзила резкая боль. На долю секунды я услышал чей-то голос рядом со своим ухом. Но не смог разобрать слов. Странно, может монгольские духи шалят?

— Итак, студенческий клан, прошу поднять руки тех, кто согласен принять в наши ряды Павла Викторовича Мясникова.

Дед Аким, не задумываясь, поднял шесть лап.

— Это нечестно, Аким, ты в голосовании не участвуешь, — сказал я пауку.

— Да тьфу ты! — махнул лапой Аким и обиженно отвернулся.

Первой подняла руку Анастасия.

— Павел заботился обо мне в Тёмном Мире. Он рисковал своей жизнью ради меня, — сказала Антарктьева. — Каким бы человеком он ни был раньше, я голосую «за».

— Как и я, — кивнул Ковтунов.

Павел вздрогнул от удивления. От Алексея меньше всего ожидалось услышать согласие. Ведь Павел оскорбил его на олимпиаде, испортил всю командную работу и задушил на корню волю Ковтунова к честной победе.

— Я очень ценю это, Алексей, — кивнул Павел. — Но позволь узнать… Почему?

— Ты был редкостным ублюдком, Павел Мясников, — заявил Ковтунов. — И я хотел придушить тебя собственным руками. Но когда ты пришёл ко мне неделю назад и попросил тренироваться вместе… Я задумался о том, что ещё не всё потеряно. И ты хорошо себя показал на нашей секретной операции по спасению сам знаешь кого. И в Тёмном Мире. Думаю, все, кто был там, поняли, что тебе можно доверять.

— В этом с Алексеем поспорить сложно, — сказал я и поднял руку. — Я готов дать тебе последний шанс, Павел Мясников. Но мой голос учитывать не будем. Мне важно знать, что думают члены клана. Я лишь допустил тебя к этому голосованию. Остальное решать ребятам.

В моих глазах потемнело. Я вновь услышал голос в своей голове. Кто-то шептал: «поговори со мной».

Что, чёрт возьми, происходит? Не мог же я настолько утомиться в Тёмном Мире? Может, в меня проникла скверна, когда я воспользовался чёрным кристаллом?

— Да, Владимир правильно сказал. Решать нам, — кивнул Бродский. — И я — категорически против. Не сомневаюсь, что Володя, Настя и Лёха говорят правду. Но я всё же не могу тебя простить. По крайней мере пока что.

— Согласна с Бродским, — кивнула Юля. — Вы с Марией всегда пугали меня до чёртиков. И относились ко мне не как к старосте курса, а как к какой-то простолюдинке. Хотя мой род далеко не обедневший. Колокольцевы имеют большой вес в Санкт-Петербурге. Прости, Павел, но я, как и Николай не могу пока свыкнуться с твоими переменами.

Голоса разделились. Два на два. Остался только один не проголосовавший член клана. Мария Мясникова. Родная сестра Павла, с которой у него были совсем не простые отношения. Ожидать от Марии в данном голосовании можно было чего угодно.

— Давай, Мария, — сказал я, корчась от головной боли. — Твой голос — решающий.

И Мария сказала своё решение. Но я его не услышал.

Мой разум заполнил чужеродный голос. Его не слышал никто кроме меня. Он доносился из дальней комнаты Тайного Убежища. Оттуда, где я спрятал главный артефакт ордена.

Серебряное Зеркало говорило со мной.

— Приди ко мне, Владимир Белов, великий отражатель, — сказало оно. — Ты готов.

Глава 16

Студенческий клан зашумел, услышав слова Марии. Гаспар и Теодора летали над столом, что-то громковопя. Но я не слышал ни слова. В ушах стоял неприятный писк после контакта с сознанием артефакта.

Серебряное Зеркало заговорило со мной. Вернее, не оносамо, а душа, на основе которойоно было создано. Когда-то давно первый охотник на магов создал этот артефакт из души, что пришла в наш мир из Тёмного Мира. Так и появилось отражение. Но раньше с этим существом мог говорить лишь основатель ордена — первый отражатель.

— Владимир! — тряс меня за плечо Бродский. — Владимир! Ты вообще это слышал⁈

— А? — очнулся я. — В чём дело?

Весь студенческий клан смотрел на меня в недоумении.

— Видимо, лекарское зелье подействовало. Начало вырубать. Так чем закончилось голосование? — спросил я и протёр глаза.

— Володь, ты чего? Как ты такое прослушал? — удивился Бродский. — Мария! Она только что…

— Я вызвала Павла на дуэль, — произнесла Мария, скрестив руки на груди.

Вот это называется — отвлёкся на минутку!

Я посмотрел на Павла. Мясников выглядел не менее потрясённым, чем все остальные.

— Мочилово! Кровища! — орал Гаспар, летая над круглым столом. — Ставлю сто рублей на Машку!

— Откуда у тебя такие деньги⁈ — удивилась Теодора.

— Хе! Места надо знать, — хитро похихикав, ответил Гаспар.

Места! Знаю я эти места. Опять стащил деньги из нашего бюджета, отложенного для расширения бизнеса. Но Гаспара я накажу потом. Куда важнее сейчас Мясниковы.

— Погодите, — утихомирил разбушевавшихся друзей я. — Мария, какая дуэль? Зачем? Ты должна была просто проголосовать.

— Я сказала, что проголосую за принятия Павла в наш клан, если он примет мой вызов, — спокойно произнесла девушка. — Спрашиваешь — зачем? Затем, что Павел у нас — любимый сыночек. Сыночек, которогоотец ставит превыше меня лишь потому, что он ещё в утробе матери высосал из менябольшую часть магических сил.

— Мария, ты ведь понимаешь, что я сделал это не специально? — сдержанно отреагировал на её заявление Павел.

— Понимаю. И не обижаюсь на тебя, — ответила Мария. — Но я должна доказать себе, что могу тебе противостоять. Можешь спокойно отказаться от моего вызова и покинуть Тайное Убежище. Тогда останешься непревзойдённым, но в очередной раз докажешь, что ты — трус!

Павел выглядел разбитым. Произойди такая ситуация несколько месяцев назад — и он бы взорвался от приступа неконтролируемой ярости. Но на этот раз единственной эмоцией его была печаль.

— Мне жаль, что между нами сложились такие отношения, Мария, — сказал он. — Я принимаю твой вызов.

— Вы, ребята, сегодня решили вообще не спать? — спросила Колокольцева. — Завтра же на учёбу! Давайте перенесём дуэль на потом.

— Не получится, — отрезал я.

— Почему? — недоумевала Юлия.

— Павел не может покинуть Тайное Убежище до тех пор, пока не решится его судьба. Либо он выйдет отсюда, став одним из нас. И покинет подземелье через главный вход. Либо мы выпустим его через Закрытый Клуб и больше никогда не позволим вернуться в это место.

— Не нужно ничего откладывать, — заявил Павел. — Я готов.

— Все остальные, кроме Марии и Павла, могут отправиться спать, — сказал я. — Сам останусь и прослежу, чтобы дуэль прошла честно.

— Нет уж! — воскликнул Бродский. — Такой сцены я точно не пропущу!

— И я, — кивнула Антарктьева. — Я очень беспокоюсь за ребят.

— Я тоже останусь, но смотреть не буду — лягу спать прям здесь. Неохота возвращаться в общежитие посреди ночи, — сказал Алексей.

Никто, кроме меня и Павла, не понял, что подразумевал Ковтунов. Но для нас всё было очевидно. Снаружи — полнолуние. Алексею лучше держаться подальше от ночного неба.

— Ох, — тяжело вздохнула Колокольцева. — Но если уж все остаются, то и я останусь. Вы же меня в противном случае потом затравите, обзывая ботанкой.

— Когда мы так хоть раз делали? — невинно посвистывая, спросил Бродский.

— Николай, не обижать дам, — велел я. — Всё, ребят, освободите место в главном зале. На арене драться запрещаю. Тем, кто ещё не поборол свой страх, может явиться фоб через чёрную арку. А я отойду на пару минут. У меня есть важное дело.

Пока студенческий клан вёл приготовления к предстоящей ночной дуэли, я поспешил к комнате, в которой спрятал Серебряное Зеркало.

В ушах до сих пор стоял звон. Неприятная вибрация, будто мои барабанные перепонки остекленели, а кто-то маленький, но очень сильный бил по ним молотком. Интересно, первый отражатель переживал то же самое?

Я заперся в потайной комнате и распаковал хорошо спрятанное Серебряное Зеркало.

— Я пришёл, как ты и просил, — прошептал я.

Артефакт в моей руке завибрировал. В отражении зеркала я видел своё лицо. Но оно вело себя совсем не так, как ятого хотел. Моё отражение жило своей жизнью.

Лицо Владимира Белова по ту сторону зеркала посмотрело мне в глаза и произнесло:

— Приходи, когда все уйдут. Мы должны поговорить наедине, отражатель.

По поверхности зеркала пробежала серебристая рябь, и моё отражение вновь стало нормальным.

Надо поскорее закончить всю эту заваруху с дуэлью и вывести друзей из Тайного Убежища. Откладывать разговор с артефактом никак нельзя.

Серебряное Зеркало сказало, что я готов. Но готов к чему? Хороший вопрос!

Я вернулся в главный зал. Ковтунов с Бродским отодвинули всю мебель к стенам, создав достаточно пространства для дуэли.

— Яперядумал за тебя голосовать, Пашок! — заявил Аким, сидевший на потолке. — Если бы у нас в дяревне ты пошёл с бабой кулаками махаться, тебя бы потом в свинарнике на сутки закрыли.

— Успокойся, Аким, — усмехнулся я. — У дворян другие правила. Благородные женщины имеют те же права, что и мужчины. Нет ничего постыдного в такой дуэли.

Это я так Акима успокоил, а сам бы драться с женщиной не стал. Но это уже мои принципы.

— Эх, и куда катится этот мир? — махнул лапой старик и уполз в дальний угол комнаты, после чего удобно устроился в своём гамаке из паутины. — Валяйте! Царь готов к представлению!

Мария и Павел Мясниковы встали друг на против друга на расстоянии пяти метров. Бой предстоял непредсказуемый. Мария куда слабее Павла, однако он успел потратить почти всю свою ману в Тёмном Мире.

Я даже не уверен, что силы сейчас равны. Трудно предсказать, кто из них на каком уровне в данный момент. После столь долгой и тяжёлой ночи дуэль между Мясниковыми казалось чем-то совсем лишним…

Но оспаривать их решение я не стал. Если это поможет брату и сестре разобраться в отношениях — пусть бьются. Уверен, всем присутствующим будет интересно понаблюдать за схваткой. В том числе и мне.

— Раз принял вызов, Павел, называй условия, — сказала Мария.

— Использовать можно любое оружие, в том числе и магию, — ответил Павел. — Дерёмся до первой крови.

— До первой крови? — жутко улыбнулась Мария. — Плохая идея, Павел. Мы с тобой — маги крови. Дуэль закончится, так и не начавшись. Есть встречное предложение. Бьёмся до нокаута или до получения несмертельной раны.

— Я не хочу тебе навредить, — признался Павел.

— А самоуверенность ты не растерял, — усмехнулась она. — С чего ты взял, что это ты навредишь мне?

— Мы до утра будем слушать вашу болтовню? — крикнул я. — Подытожу за вас: оружие — любое, условия победы — нокаут. Начинайте!

Такого стремительного начала дуэли я не видел давно. Мария преодолела пять метров меньше чем за секунду! Девушка выхватила из чехлов два кинжала и взмахнули ими прямо перед лицом брата.

Промахнулась она не преднамеренно. Павлу повезло вовремя отреагировать. Мясников сделал шаг назад, извлёк из ножен саблю и отбил следующую стремительную атаку Марии.

Павел не атаковал, вся его тактика заключалась в защите.

О чём он только думает? Я совсем не узнаюМясниковых! Они будто поменялись местами.

Павел выглядит совсем беззащитным, он даже не пытается противостоять своей сестре. Мария же, наоборот, атакует Павла, как кровожадная убийца.

Да Сумрачный Клан в битве со мной был куда менее агрессивным, чем Мария Мясникова в этой дуэли!

— Что такое, Павел? — приговаривала она, продолжая быструю серию атак кинжалами. — Куда пропал весь твой запал? Где твоя хвалёная магия, которой так гордится наш отец? Не боишься разочаровать Виктора Мясникова — хозяина твоей жизни⁈

Павел извернулся и одним ловким ударом сабли выбил из рук Марии один из кинжалов.

— Я больше не боюсь нашего отца, — ответил он и бросил на меня короткий взгляд.

Павел Мясников пережил очередные метаморфозы этой ночью. После сражения с фобом он избавился от своего главного страха. Теперь он свободен от всех оков своего кровавого рода.

Мария, раздражённо шикнув, пригнулась и полоснула кинжалом по бедру Павла. Из ноги парня брызнула кровь. Мясников не растерялся и тут же направил поток маны в сосуды нижней конечности. Кровь остановилась, а затвердевшие капли врезались в Марию, как пули.

Я достал из пиджака фляжку с антимагическим зельем и сделал пару глотков.

Как же задолбала уже меня эта магия!

— И это всё, что ты можешь? — усмехнулась Мария, вытерев рукавом своего чёрного платья кровь с лица.

Она пыталась спровоцировать брата, но он держался стойко. Вот только чувствовал Павел себя крайне паршиво, и это было сложно не заметить. Его кожа была бледна, а магические вибрации еле-еле исходили от тела парня. Я с трудом улавливал его энергию, но от Марии магия вовсю рвалась наружу.

Только чего она хочет добиться? Одолеть брата магией соблазнения? Это уже совсем смешно.

И в этот момент Мясникова опровергла мои абсурдные догадки. Девушка отскочила назад на один метр и полоснула кинжалом по своей ладони. Из руки девушки заструилась густая кровь. Мария не моргнула и глазом, будто вовсе не чувствовала боли.

— Ты же не думал, что я всё это время стояла на месте? — спросила Мария, доставая из своей руки кровавую шпагу. — Я развивала свою магию, долгие годы. Пока ты стоял на месте, довольствуясь имеющимся у тебя даром.

В следующие секунды дуэль подошла к кульминации. Мария сделала рывок вперёд, расколола точным колющим ударом клинок Павла и пронзила насквозь плечо брата.

Павел отпрянул назад и упёрся спиной в круглый стол.

— Довольно! — воскликнул я. — Дуэль окончена!

Но Мария не останавливалась. Она прокрутила шпагой в ране Павла, затем резко выдернула её и приготовилась атаковать ещё раз. Я почувствовал в воздухе лёгкий привкус тёмной магии.

Плохо дело! Марией овладела родовая магия. Если я не остановлю её, девушка станет ещё большей психопаткой, чем прошлый Павел Мясников.

Павел улыбнулся, глядя на сестру, нацелившую шпагу на его лицо.

— Я горжусь тобой, Мария, — сказал он. — Ты стала очень сильной.

Я влетел в Мясникову в последний момент. Шпага просвистела в сантиметре от лица Павла.

— Нет, отпусти! — закричала Мария.

Из моей левой руки вырвался мощный залп отражения. Повезло, что я сходил к Серебряному Зеркалу и подзарядился. Без этого у меня бы не хватило сил запечатать магию Марии.

Девушка вырвалась из моих рук, упала на землю и закрыла лицо руками. Мясникова не хотела показывать присутствующим своих слёз.

Да и зрители, стоит отметить, явно не ожидали такой схватки. Даже Гаспар, который требовал мяса и кровищи, сидел на столе и не издавал ни звука.

— Теперь всё позади, — сказал я девушке. — Дуэль окончена, ты победила. Павел принял твой вызов. А значит, он вступает в наши ряды.

Мясникова издала что-то похожее на «угу» и продолжила плакать. Очевидно, что рыдала Мария не из-за того, что я прервал бой. Еёсаму поразил тот факт, что она способна на такое.

Я прекрасно понимал, что она не испытывала такой искренней ненависти к брату. Ещё полчаса назад её расстроили слова Павла о его отношении с отцом. Вся проблема в тёмной магии. Она оперирует потаёнными мыслями, искажает разум и желания.

Но я только что её стёр.

Теперь магия Марии исчезнет на несколько недель, точно так же, как это было с силой Павла. А я не смогу полноценно отражать ещё два-три дня. Даже если попытаюсь вновь подпитаться от Серебряного Зеркала — ничего не выйдет. Каналы отражения опустошились, им нужно время на восстановление.

Мария медленно встала на ноги и пошла в сторону своих покоев. Через минуту в дальнем коридоре послышался хлопок двери.

Ничего, пусть отдохнёт. Мы только что разобрались с очень большой и важной проблемой.

Напряжённую тишину разрядил громкий храп Алексея Ковтунова, который мирно дрых на лавке, игнорируя вообще всё, что происходило в главном зале.

— Николай, у нас ещё остались зелья исцеления? — спросил я.

— Да, мы с Юлей сделали три порции… — еле шевеля губами, ответил Николай, продолжая пялиться на раненого Мясникова.

— Тогда будь добр, принеси Павло одно, — попросил я.

Шокированный произошедшим Бродский пошагал в алхимическую лабораторию. Я же подошёл к Павлу и протянул ему руку.

— Добро пожаловать в студенческий клан, Павел, — сказал я. — Больше ничего доказывать не нужно.

— Спасибо, Владимир, — с грустью в глазах улыбнулся он и пожал мою руку.

Кажется, я впервые увидел на его лице добрую улыбку.

— Божечки, я так испугалась! — воскликнула Анастасия.

— Ну вы тут и устроили… — прошептала удивлённая Колокольцева. — Хорошо, что Владимир вовремя остановил Марию. Иначе…

— Не важно, как было бы иначе, — перебил Колокольцеву я. — Главное, что с проблемой мы разобрались. Дайте Мясниковым время. Вскоре они оба придут в себя. Верно, Павел?

— Да, конечно, — закивал он, держась за кровоточащую рану. — Но я переживаю за Марию. Что если она…

— Не бойся, — успокоил его я. — Я сделал с ней то же, что и с тобой. Скоро она придёт в норму.

— Спасибо тебе, Владимир, — вновь поблагодарил меня Павел. — Ты даже не представляешь, сколько много ты сделал для нашей семьи.

— Думаю, твой отец явно не разделит нашего мнения, — усмехнулся я.

— Ничего, ему придётся смириться с переменами, — уверенно сказал Павел. — За мной и за Марией — будущее рода Мясниковых. Нам решать, каким будут следующие поколения нашей семьи.

Бродский вернулся из алхимической лаборатории и протянул Павлу зелье исцеления.

— Ты правильно сделал, что поддался Марии, — сказал Николай.

— Спасибо, — ответил Павел, приняв зелье. — С чего ты взял, что я ей поддался?

— По-моему, это все поняли, — заключил Бродский. — Пусть ты и проиграл, но поступил правильно, как я считаю. Не знаю, важно для тебя это или нет, но моё мнение о тебе изменилось в лучшую сторону.

— А моё мнение — нам всем пора спать! — воскликнула Юлия. — Завтра у нас куча важных лекций.

— Ботанка, — передразнил Колокольцеву Николай.

— Коля, — пригрозил Бродскому я.

— Молчу-молчу, — вздохнул Николай. — Ладно, давайте по комнатам. Лёха, как я посмотрю, уже вовсю готовится к учебному дню.

Ковтунов протяжно прохрапел, услышав во сне своё имя.

— Оставьте Алексея здесь, — предложил я. — И идите по своим комнатам. У меня ещё остались незаконченные дела.

— Тебе тоже нужно отдыхать, Владимир! — разволновалась Юлия.

— Да, Юля права! — воскликнула Настя. — После того, что ты пережил в Тёмном Мире.

— А я сказал — по комнатам, — я пресёк их причитания. — Увидимся завтра. Всем доброй ночи!

Никто больше спорить не стал. Николай с девушками проводили Павла к выходу из Тайного Убежища, после чего я направился к комнате с Серебряным Зеркалом.

В подземелье всё ещё оставались Мария и Алексей. Я решил уйти с артефактом ордена как можно дальше, туда — куда никто точно не решит сунуться.

Уселся на песок посреди арены, неподалёку от портала в Тёмный Мир. Телу стало значительно легче. Я был так увлечён дуэлью Мясниковых, что даже не заметил, как большая часть моих ран затянулась.

Всё-таки у Бродского величайший талант! А уж под чутким контролемКолокольцевой мы сможем развить его ещё лучше.

— Я здесь, — обратился я к Серебряному Зеркалу. — Один. Готов говорить?

Я даже не знал, в каком роде стоит обращаться к этому существу. Кем была эта душа до становления главным артефактом ордена — большой вопрос.

Моё отражение в зеркале вновь изменилось.

— Здравствуй, Владимир Белов, — сказал артефакт моими устами. — Я долго ждал отражателя, который сможет услышать мой голос. До тебя лишь один смог достичь такого мастерства.

— Первый отражатель? — предположил я. — Тот, кто основал орден.

— Да, — кивнуло моё отражение. — Тот, кому я дал эту силу.

— У меня слишком много вопросов, — признался я. — Не знаю с какого начать. Поэтому лучше скажи, зачем ты со мной связался? О чём хотел поговорить?

— Об истинной цели вашего ордена, — сообщил артефакт. — О том, о чём мы договорились с первым отражателем.

По моему затылку пробежали мурашки. Я триста лет не встречал людей, которым была бы известна главная задача ордена. Хоть мой отец — Алексей Белов — и был хорошо осведомлен о прошлом ордена отражателей, но таких вещей он знать не мог.

Сейчас передо мной был вовсе не человек, а таинственная магическая душа. И эта душа с первым отражателем создала орден. Я говорил с самым древним существом из всех, кого когда-либо встречал.

— Цель ещё не достигнута, — сказал я. — И я до сих пор не знаю, как мне довести дело до конца.

— Этого не знал никто, включая меня и первого отражателя, — ответил артефакт. — Но у меня было много времени на размышления. И теперь я знаю ответ.

Моё сердце пропустило несколько ударов. Возможно, прямо сейчас шёл самый важный разговор в моей жизни.

— Расскажи подробнее, — попросил я.

— Ты ведь был на моей родине совсем недавно, — сказал артефакт, указав взглядом на чёрные врата. — В Тёмном Мире.

— Да. То ещё местечко, — усмехнулся я. — Вряд ли ты страдаешь от чувства ностальгии.

— Ты видел, как выглядит этот мир?

— Да. Он выглядит в точности, как наш, — вспомнил я. — Только искажённый, разрушенный.

— Он не всегда был таким, — не без доли печали сказал артефакт. — Миллионы лет назад Тёмный Мир был отражением вашего мира. Пока в нём не создали магию. Ту, что вы, люди, называете тёмной.

Информация не укладывалась у меня в голове. Тёмный Мир оказался совсем не тем, чем я представлял его все эти годы.

— Подожди, почему тогда ордену ничего не было об этом известно? — задумался я. — Ведь это — важная информация.

— Мы с первым отражателем решили скрыть её от будущих поколений, — заявил артефакт.

— Почему?

— Как ты думаешь, Владимир, что из себя представляют фобы? — спросил он.

— Олицетворения людских страхов. Порождения тёмной магии. Монстры — одним словом. Какое это имеет отношение к вопросу? — не понял я.

— Фобы, Владимир, это люди, которые когда-то населяли Тёмный Мир, — сказало зеркало. — Мы скрыли этот факт, чтобы отражателей не мучила совесть из-за того, что вы убиваете простых людей. Хотя сейчас от них остались лишь изувеченные души. И вы скорее приносите им спасение… Но мало кто сможет это понять.

Я замер…

Мир в моих глазах перевернулся и, кажется, разбился вдребезги.

То же самое мне на долю секунды захотелось сделать и с Серебряным Зеркалом. Проклятая тёмная душа смогла задеть меня за живое.

— Как вы могли скрыть такое… — прошептал я.

— В противном случае, Владимир, орден бы не смог справляться со своими задачами.

— Проклятье! Да какой теперь смысл во всём этом, чёртово зеркало⁈ — разозлился я. — Мы истребляли магов, которые представляли из себя обычных, заражённых скверной людей. И убивали фобов… Которые были людьми в прошлом. Получается, что наш орден был сборищем убийц! И не более того… Неужели не было иного пути⁈

— Владимир, выдохни, — попросил артефакт. — В дыхании — основа отражения. Забыл? Как только выдохнешь, спокойно произнеси истинную цель ордена. Ту, что ото всех скрывали. И ты сразу поймёшь, зачем всё это было.

Во мне закипала злоба, но я сделал так, как просило Серебряное Зеркало. Я сделал глубокий вдох, а затем выпустил из себя всю скопившуюся ярость вместе с потоком воздуха.

Но произнести давно заученную цель так и не успел…

Потому что голос артефакта заглох. А по поверхности зеркала пробежала трещина…

Глава 17

По левой половине моего тела пробежала бешеная волна мурашек, и я чуть не выронил Серебряное Зеркало из рук. Трещина исказила его поверхность, и магическая аура артефакта исчезла.

— Что случилось, ответь мне! — потребовал я.

Но артефакт молчал. И что куда более страшно — я перестал чувствовать внутри себя свою самую главную силу…

Источник отражения заглох и перестал питать меня энергией. Испортился, сломался! Но почему⁈

— Предатель… — услышал я холодный властный голос.

Его источала чёрная арка, внутри которой раскрывался портал в Тёмный Мир.

За последние сутки я уже успел подустать, и настроение было ни к чёрту. Я аккуратно поднял треснувший артефакт и прижал его к себе, чтобы не допустить новых повреждений.

— Это кто там вякнул? — крикнул я в сторону арки.

— Ты держишь в руках существо, с которым поклялся бороться, отражатель, — вновь заговорил со мной жуткий голос. — Или ты до сих пор не понял, что за артефакт в твоих руках?

— Представься для начала, — велел я. — С кем я говорю?

— Я — Тёмный Мир, — проскрежетал голос из портала.

— Очень приятно, — с сарказмом ответил я. — Не думал, что целый мир может разговаривать. И чего тебе от меня надо?

— Захотелось посмеяться над глупым истребителем магов, который, наконец, потерпел неудачу, — произнёс голос Тёмного Мира.

— Я бы на твоём месте не сильно закатывался от смеха. Триста лет отражатели не ходили по этой земле, и ты успел изрядно потрепать наш мир. Но я вернулся. И твои фобы мне ничего не могут сделать, как и ты сам.

— Тебе фобы, может, и не могут ничего сделать, но проклятое зеркальце им испортить удалось.

Теперь понятно, что случилось с артефактом. Фобы ведь невидимы, если рядом с ними нет человека, чей страх можно перенять для своего облика. Мне в бестелесной форме они навредить не могут, а вот зеркало, твари поганые, испортили.

Следовало догадаться, что в Тайном Убежище держать артефакт ордена опасно, учитывая, что в одной из комнат — портал в Тёмный Мир. Но больше мне его прятать негде. В свой родовой особняк точно тащить его нельзя. Это подвергнет опасности семью Беловых.

— Раз уж ты так разговорился, — обратился я к Тёмному Миру, — напомни-ка, что ты там сказал на счёт моего артефакта?

— Он — предатель! — рявкнул голос.

— Кто? — не понял я. — Зеркало моё?

— Это — не зеркало, Владимир Белов, — ответил он. — Ты ещё не понял? Он — один из нас. Главный артефакт ордена — это фоб.

В моей голове всё перемешалось, по коже пробежали мурашки. Не может такого быть…

Этот дьявольский голос меня обманывает! С одной стороны, ордену было изначально известно, что в основе Серебряного Зеркала лежит душа из Тёмного Мира. Но никто не говорил о том, что эта душа — фоб.

— Каким образом артефакт, который был создан для борьбы с магией, может оказатьсяфобом? — поинтересовался я.

— Фобы олицетворяют людские страхи. Ваше зеркало, отражатели — это страх всего мира магии. Антимагия.

Услышав это, я сразу понял — голос не лжёт. Всё сходится…

Сходится, но осознать эти новости совсем не просто. Мой орден столетиями использовал тёмную магию фоба, чтобы ею истреблять другую магию. Как говорится, клин клином вышибают. Так, что ли, выходит? Только чем мы — отражатели — лучше всех остальных магов, если сами боремся их оружием?

Нет, не стоит делать поспешных выводов. Как я уже понял, далеко не все маги — это исчадия ада. Таковыми являются только те, кто ходит по тёмной стороне этой силы.

— Вижу, мои слова заставили тебя о многом задуматься, Владимир Белов, — прошептал голос Тёмного Мира.

— Да, не спорю, — признался я. — Но думать тут особо не о чем. Твои слова не собьют меня с пути. Я доведу до конца то, что начал мой орден.

— Что именно? — гневно усмехнулся голос. — Уничтожишь меня? Истребишь всех фобов до единого? Они такие же живые существа, как и вы — люди!

— Целью ордена не было уничтожение Тёмного Мира! — воскликнул я. — Мы вели войну с тёмными магами, но втайне собирались привести этот мир к балансу!

— Ты лжёшь, отражатель, — послышался гневный хрип из портала.

— Отнюдь, — продолжил я. — У ордена было две основных цели, о которых не знал никто, кроме верхушки организации. Первая — привести оба мира к равновесию. Сделать так, чтобы наши миры больше не мешали друг другу. Но этого нам сделать так и не дали. Однако второй цели одному из нас достичь всё же удалось.

— Это какой же?

— Мы собирались сделать орден вечным. Создать защитников для этого мира, которым будет не страшна смерть. А поскольку смерть сама по себе является магией… — произнёс я. — То её можно отразить. И я это уже сделал однажды.

— Но ты один, Владимир Белов. И в одиночку ты ничего не добьёшься. Видишь ли, мы не собираемся просто так прощать вашему миру годы притеснения. Балансу не бывать. Мы поглотим ваш мир, и среди вас уже есть человек, который поможет нам в этом.

— Не знаю, где вы раскопали этого конченого болвана, но если онсебя покажет — яего остановлю. В этом можешь не сомневаться, — со сталью в голосе заявил я.

— И как ты это сделаешь без своей главной силы, отражатель? — усмехнулся голос. — Серебряное Зеркало повреждено.

— Да, повреждено, — кивнул я. — Но ты сам подкинул мне подсказку, как его восстановить.

Я достал из кармана чёрный кристалл, запитанный тёмной магией. Уже воспользовался им однажды в Тёмном Мире, но так и не истратил весь заряд.

— Раз наш главный артефакт — этофоб, значит, его сможет излечить это, — сказал я и погрузил чёрный кристалл в Серебряное Зеркало.

— Стой! — завопил Тёмный Мир.

Арену Тайного Убежища обдало волной энергии. Смесь отражения и тёмной магии пронеслась по всем уголкам старинных подземелий.

Я услышал хруст срастающихся осколков и поспешно спрятал артефакт за пазуху. Чёрный кристалл исчез — Серебряное Зеркало поглотило его целиком.

— Может, я и последний охотник на магов, — заговорил я, закончив процесс восстановления артефакта, — но в этом мире осталось ещё много людей, которые готовы дать бой фобам и тёмной магии. Светлый День — не самая худшая замена отражателям. Вместе с ними я доведу начатое моими соратниками дело до конца.

На этом я решил закончить этот разговор. Из портала ещё долго доносился голос Тёмного Мира, но с меня было достаточно контактов с чужеродной магией. Я вновь спрятал Серебряное Зеркало в потайной комнате и на всякий случай покрыл сундук дополнительной защитой из отражения.

Артефакт был восстановлен, но душа, что была сокрыта в нём, больше со мной не заговаривала. Должно быть, на восстановление сознания этого фоба уйдёт какое-то время.

Хватит с меня откровений. Этот день и так слишком затянулся. Пора бы и отдохнуть.

Я вернулся в общежитие и быстро заснул. Спать оставалось всего ничего, уже через четыре часа я был вынужден подняться на занятия.

Все мои соратники выглядели вымотанными, а Бродский и вовсе не пришёл на пары. Бить тревогу не стоило, Николай явно не смог прийти в себя после всего произошедшего прошлой ночью. И это он ещё не был с нами в Тёмном Мире!

Однако я и сам мысленно был совсем не на занятиях. Даже интереснейшие лекции стихийника профессора Сокольникова пролетали мимо моих ушей.

Я не мог перестать думать о разговоре с Тёмным Миром. Меня не столько удивлял самфакт наличия сознания у этой сущности, сколько слова, что онамне сказала.

Среди людей есть человек, который поддерживает Тёмный Мир. Кто-то хочет помочь ему разрастись и прорваться в наш мир. Но кому, чёрт подери, может прийти в голову такая безумная затея⁈ Только совсем ополоумевшему тёмному магу!

Если такой психопат шастает где-то среди нас, он уже давно должен был выдать себя тёмной магией. Светлый День — не Орден Охотников на Магов, но и они не дремлют. Тот же самый Александр Пересветов — далеко не дурак. Он бы запросто вычислил такого мага, не говоря уже о верхушке организации.

Однако этот прислужник Тёмного Мира запросто может использовать чёрные кристаллы по типу того, которым я восстановил зеркало. Он может ходить между тёмной и очищенной магией и оставаться незапятнанным.

Если этот человек действительно существует, очень высок риск, что именно он и убил Андрея Робертовича Пересветова — нашего ректора. Жаль, я не смогу убедить в этом Александра Пересветова. Нужны веские доказательства, чтобы оправдать Быкова. Который, между прочим, пропал!

— Владимир, не могли бы вы подойти ко мне? — позвал меня профессор Сокольников после занятия.

— Да, профессор? — устало спросил я, остановившись около кафедры лектора.

— Вижу, что одному из моих лучших студентов, становится скучно на лекциях, — подметил он. — Что-то стряслось?

— Благодарю за похвалу, профессор, — кивнул я. — Нет, мне вовсе не скучно. Просто с темой я уже знаком.

— Да ну? — улыбнулся Сокольников. — Я и не сомневаюсь, Владимир. Вы меня уже много раз убеждали в своей прилежности. И я позвал вас к себе не ради проверки знаний. Просто…

Сокольников внимательно осмотрелся, дождался, когда все студенты покинут аудиторию, а затем продолжил:

— Просто хотел бы, чтобы впредь вы вели себя осторожнее, — серьёзным тоном заявил он.

— Вы это о чём? — аккуратно спросил я.

— Не стоит скрывать от меня, Владимир, — попросил профессор Сокольников. — Мне известно, что это вы спасли Аркадия Сергеевича Быкова от заключения.

Сердце пропустило пару ударов. По телу рефлекторно пронеслась волна импульсов, и мышцы приготовились к бою. Я сделал глубокий вдох и сдержал в себе порыв, которым мог инстинктивно навредить старику.

Не стоит делать поспешных выводов. Нужно выслушать, что Сокольников пытается мне сказать.

— Прошу вас объясниться, профессор, — настоял я. — Я не понимаю, о чём вы говорите.

— Владимир, я вам не враг, — положив руку на сердце, уверил меня Сокольников. — Я, как и многие преподаватели, очень хорошо знаю Аркадия Сергеевича. Он бы никогда не пошёл на убийство. То, что вы сделали — это героический поступок. Но рискованный. Вы ведь понимаете, что полиция, Светлый День, а может, даже и Легион запросто вычислят вас.

Сокольников убеждал меня, что не является моим врагом, но в моей голове продолжали циркулировать параноидальные мысли о том, что весь этот разговор — шантаж.

— Допустим, это так, — признался я, осознав, что спор бесполезен. — Я никак не возьму в толк, что вы пытаетесь мне этим сказать.

— Я лишь хочу сказать, Владимир, чтокромеменя никто не видел, как вы с Ковтуновым, Мясниковым и Антарктьевой погнались за полицейским конвоем. А ещё я хочу сказать, что я достаточно уважаю ваше решение, чтобы солгать следователям на случай, если у них появятся вопросы.

— Вы хотите сказать…

— Вы вчетвером были со мной в этот день. Я уже поставил вашей компании двойки за прошлые занятия, чтобы оправдать незапланированную ночную отработку.

Мне с самого начала нравился профессор Сокольников, но этот посыл доброты меня и вовсе шокировал. Он рисковал не меньше нас! Если в итоге его поймают на лжи, наказание для него может оказаться даже более суровым. Сокольникова могут обвинить в соучастии с Быковым, а также — в подстрекательстве студентов.

— Вы уверены, что готовы пойти на такой риск, профессор? — спросил я. — Я бы не хотел вплетать в эту историю кого-то ещё. Ваша помощь с созданием алиби для меня и моей команды стоит отдельной благодарности. Но всё-таки не хотите передумать, пока не поздно?

— Нет, Владимир, — помотал головой Сокольников. — Такова моя воля. Я имею большой вес в этой академии. И если что-то пойдёт не так, смогу себя защитить.

— Давайте договоримся так, профессор, — ответил я. — Если хотите нас поддержать — я не против. Но если появится хоть какой-то риск, что вам будет грозить опасность — сразу сообщите мне. Как вы уже могли понять, я могу постоять не только за себя, но и за других людей.

— Хорошо, — согласился Сокольников и расплылся в улыбке. — Спасибо, Владимир. И ещё… Если можете, скажите, Аркадий Сергеевич в безопасности?

А на этот вопрос я и сам бы хотел знать ответ. Но про инцидент с Тёмным Миром Сокольникову точно знать не следует.

— К сожалению, я не знаю. Освободить его удалось, но мы разминулись, — уклончиво ответил я. — Нам остаётся надеяться, что декан смог скрыться от преследования.

— Хоть бы это было так, — кивнул Сокольников.

После неожиданного разговора с профессором я решил посетить ещё одного преподавателя, с которым мне уже давно хотелось поговорить по душам.

Мой отец — Алексей Белов сидел в старом кабинете Ольги Лазаревой. Там я его и нашёл.

Изначально планировал, чтобы именно он обеспечил нам прикрытие на случай, если следователи из Светлого Дня явятся допрашивать студентов. Но ситуация сложилась даже лучше, чем мне того хотелось. Так уж сложились обстоятельства, что в данный момент я доверял профессору Сокольникову куда больше, чем собственному отцу.

Ведь Алексей Белов умудрился какого-то лешего донести на Быкова, что он якобы отлучался во время собеседования и вполне мог убить ректора в этот промежуток времени.

— О, Владимир! — обрадовался моему появлению отец. — Заходи, я как раз заканчиваю проверять эссе твоих однокурсников. Кстати, что-то твоего друга Бродского сегодня не было видно на занятиях…

— Отец, я здесь не для светской беседы, — сурово произнёс я и сел напротив Алексея Белова.

— Что-то случилось? — удивлённо подняв брови, спросил он.

— Я хочу знать, какое участие ты принял в убийстве Андрея Робертовича Пересветова.

— Владимир, ты с ума сошёл! — воскликнул он, вскочил со стула и подбежал к двери.

Отец выглянул в коридор, убедился, что снаружи никого нет, а после плотно закрыл дверь и повернул торчащий в замочной скважине ключ.

— Нельзя просто взять и ляпнуть что-то подобное посреди Магической Академии! — разозлился он. — Тут везде могут быть уши!

— Отец, хватит юлить! — прикрикнул на него я. — Я знаю, что ты дал показания не в пользу Быкова. И да, мне известно, что его осудили неправомерно.

— С чего ты это решил? — насупил брови отец, но через мгновение в его глазах появилось осознание. — О боги… Только не говори мне, что это ты его освободил…

— Я устал повторять свой вопрос, — проигнорировал я болтовню отца. — Зачем. Ты. Дал. Показания. Против…

— Не могу! — воскликнул он, схватился за голову и развернулся ко мне спиной. — Не могу, Владимир, я не могу сказать!

— Не можешь или не хочешь? — решил уточнить я.

Алексей Белов медленно обернулся и взглянул на меня налившимися кровью глазами.

Магическая клятва. Отец дал кому-то слово о том, что не раскроет эту информацию. Добровольно или нет — вопрос второй. Главное, что пытать его и пытаться получить ответы — не имеет смысла. Более того, это опасно. Клятва может убить Алексея Белова, если он её не исполнит.

— Я понял, отец, — кивнул я. — Прошу, сядь. Поговорим в рамках дозволенного.

— Спасибо, Владимир, — тяжело вздохнул отец и вернулся за стол.

Я видел, как ему было трудно находиться на стыке двух приоритетов. С одной стороны, он не мог раскрыть всей информации, но с другой не хотел лгать собственному сыну.

Нестоит давить на него слишком сильно.

— Отец, постарайся рассказать хотя бы то, что можешь. Не рискуя при этом собой, — попросил я.

— Я лишь могу сказать, что тебе не стоит лезть в это, сынок, — ответил он. — Ты даже представить себе не можешь, какая это большая игра. Убийство Пересветова — это мелочи, в сравнении с тем, что происходит на самом деле.

— Ты служишь человеку, который убил ректора, — понял я. — Можешь ничего не говорить. Я это и так уже понял. Не знаю, как тебя занесло в эти дебри, но я бы хотел помочь тебе выбраться. Пусть у нас и была целая масса разногласий, но ты всё ещё мой отец. Ты — часть семьи Беловых, хоть и вынужденно отделённая от остальных членов рода. Если есть какой-то способ тебе помочь — намекни.

Алексей Белов сжался в комок и, казалось, был готов разрыдаться. То ли от отчаяния, то ли от слов, которыея только что произнёс.

Думаю, по обеим причинам.

— Я не хочу рисковать тобой, Владимир, — заикаясь от скопившихся слёз, произнёс отец. — Прошу тебя, не лезь в это дело. Ситуацию уже никто не сможет исправить.

— Ты правда думаешь, что после того, как я увидел твоё состояние, я ничего не сделаю? — спросил я. — Не хочешь помогать — я сам докопаюсь до истины. От магической клятвы я тебя освобожу. Отражением я пока это сделать не могу — слишком рискованно. Такой резкий сброс оков может тебя убить. Но я найду другой способ.

Отец провёл ладонями по лицу и нервно рассмеялся.

— Ты совсем не такой, как я, Владимир. Ты был прав, когда говорил, что мы совсем не похожи. Я уже сдался. А тебя, похоже, вообще ничего не может остановить.

Я ничего не ответил. Молча ждал, когда Алексей Белов соберётся с мыслями и попытается дать хотя бы одну подсказку.

И ожидания себя оправдали. Отец сказал:

— События последних десяти лет сильно взаимосвязаны. Попробуй разгадать эту загадку.

Да уж… Принёс же он ясности в нашу беседу.

Его подсказка заставляет меня лишь ещё больше задаваться вопросами. Но ничего, и этого достаточно для начала.

— Спасибо за помощь, — кивнул я. — Больше не мучай себя. Остальное — за мной.

Я покинул кабинет отца, оставив его наедине с собой.

События десяти лет… О чём он, волкодав меня подери, говорил? Десять лет назад Алексей Белов уже работал в Магической Академии. Тогда он проводил эксперименты над студентами. Может, уже в тот момент он действовал по чьей-то указке? Ведь он пытался вживить им способность открывать порталы в Тёмный Мир. Мой отец полагал, что это поможет уничтожить угрозу, но… Что, если кто-то его обманул? Использовать его наработки не для уничтожения Тёмного Мира, а для ослабления барьера между нашими мирами?

Я вышел во дворе академии и уселся на лавочку напротив массивного фонтана, в котором когда-то скрывался тайный проход в Закрытый Клуб. Ещё во времена «правления» Павла Мясникова.

Ну и подкинул же ты мне загадку, отец. Попробуй теперь её разгадай…

— Стоп… — прошептал я.

Голову пронзило предположение, от которого даже мне стало не по себе. Алексей Белов сказал «попробуй разгадать эту загадку». А что, если эти слова и были подсказкой?

Пазл в моём сознании начал складываться. И, чёрт меня дери, мне он совсем не нравился.

Рядом со мной уселся Николай Бродский. Судя по его уставшей физиономии, мой друг проснулся всего полчаса назад.

— Доброе утро, Владимир, — смачно зевнув, поприветствовал меня он. — Чего такой кислый?

Как ни крути, а всё это время Николай был самым близким моим другом. Фактически правой рукой в моём новоиспечённом студенческом клане. Я решил поделиться с ним своими догадками.

— Кажется, я знаю, что происходит в нашей академии, Коль, — сказал я.

— Не понял. Это ты о чём? — Бродский явно ещё не до конца проснулся.

— Я знаю, кто на самом деле убил ректора Пересветова, — заявил я.

Мои слова взбодрили Бродского похлеще кружки кофе.

— Ты когда уже успел расследование провести⁈

— Я, в отличие от некоторых, с утра был на парах, а не в постели дрых, — сухо усмехнулся я.

— И что, хочешь сказать, темой лекции было «Убийство Пересветова»?

— Сейчас не до шуток, Николай. Мы в очень опасной ситуации. И пока что ты — единственный, с кем я могу этим поделиться.

— Я? — удивился Бродский. — Почему?

— Потому что ты был со мной с самого начала. И больше я никому так не доверяю, как тебе, — честно сказал я.

Николаю это явно польстило, но интерес преодолевал все остальные эмоции.

— Так кто это сделал? — спросил Николай.

Не успел я раскрыть рот, как зазвонил мобильник.

«Александр Пересветов».

Ещё лучше… Только не хватало, чтобы он вышел на наш след!

— Коль, на этот звонок мне нужно ответить, — прервал разговор я.

Причём ответить обязательно.

— Да, Александр? — снял трубку я.

— Добрый день, Владимир, — послышался уставший голос Александра Пересветова. — В курсе, что вчера произошло?

Он о побеге Быкова. Это может оказаться проверкой. Однако вся академия уже давно гудит о событиях прошлой ночи. Я тоже должен об этом знать.

— Да, знаю, Александр, — ответил я. — Не представляешь, как мне жаль, что ему удалось скрыться.

— Не удалось, — заявил Пересветов. — Выезжай ко мне. Мы нашли вашего бывшего декана.

И после короткой паузы он добавил:

— Он мёртв.

Глава 18

Вся наша спасительная операция по спасению Аркадия Сергеевича Быкова тут же оказалась бессмысленной. Если верить словам Александра Пересветова, нашего декана нашли мёртвым. Но подробностей я пока не знал.

Проклятье! Столько трудов, столько риска, чтобы спасти невиновного человека, но оградить его ото всех опасностей нам всё равно не удалось!

— Мёртв? — на всякий случай переспросил я. — Что с ним случилось?

— Это не телефонный разговор, Владимир, — ответил Пересветов. — Приезжай в штаб Светлого Дня. Оттуда поедем к месту, где нашли Быкова. Ты там тоже понадобишься.

— Хорошо, скоро буду, — сказал я и положил трубку.

— Владимир, ты не договорил, — позвал меня Бродский. — Что-то случилось?

Да, случилось. Я только что понял, кто виновен в убийстве Андрея Робертовича Пересветова. Думаю, что этот же человек убил и Быкова. Но, возможно, я слишком тороплюсь.

Слишком рискую.

Не стоит рассказывать об этом Николаю. Ведь у главного подозреваемого везде могут быть уши.

— К сожалению, Коль, разговор придётся отложить на потом, — сказал я. — Мне нужно отбыть по заданию Светлого Дня.

— Ладно, Володь, но ты… Помни, что можешь мне доверять. Если вдруг решишь поделиться — я буду ждать, — заключил Бродский.

— Спасибо, Николай, — я пожал другу руку, после чего вызвал такси до штаба Светлого Дня.

Как ни странно, Александр Пересветов уже ждал меня на улице. Он выглядел уставшим, но при этом, как и всегда, продолжал улыбаться. Это меня в нём удивляло больше всего. Чудной всё-таки парень — этот Пересветов. У него отца убили, мы прямо сейчас направляемся к месту, где нашли тело потенциального убийцы, а ему хоть бы что.

Либо одной из его сильных сторон является отходчивость, либо эта улыбчивость — один из элементов его маски. Всё-таки Александр Пересветов — боец Светлого Дня первого ранга. Простой дурачок никогда бы не занял такую должность.

Сегодня я особенно старательно анализировал поведение Пересветова, старался читать его мысли по мимике. Эта встречамогла означать, что моё участие в атаке на конвой, что вёз Быкова, раскрыто.

Стоит быть осторожнее. Александр Пересветов может в любой момент надеть на меня наручники.

— Здравствуй, Владимир, — Пересветов сухо улыбнулся и пожал мне руку. — Садись в машину. Нас уже ждут. Особенно тебя.

— Меня? — удивился я. — А я-то зачем там нужен?

— Скоро узнаешь, — уклончиво ответил Александр и сел в машину.

Я уселся на переднее сиденье справа от Пересветовы, и мы поехали к точке назначения.

— Жаль, что такая важная миссия провалилась. Ты не сильно расстроился? — спросил Пересветов. — Всё-таки ты очень старался.

О чём он, волкодав меня раздери, говорит? Его слова можно трактовать по-разному.

— Ну, я про захват Быкова, — уточнил Пересветов, заметив моё замешательство. — Без твоей помощи полицейским бы сильно досталось от этого ублюдка. Правда, конвой всё равно в итоге сильно пострадал. Кто-то атаковал их прямо по дороге к тюрьме. И, судя по магии, это была целая группа людей.

— Я уже наслышан, — я решил перевести тему. — Но мне непонятно другое. Если это Быков убил твоего отца, тогда кто убил Быкова?

Я прекрасно знал, что убийца Быкова и Пересветова-старшего — это один и тот же человек, но я решил убедить Александра в том, чтомне ничего не известно. Хотелось бы узнать от него официальную версию Светлого Дня.

— А Быкова никто не убивал, — сказал Пересветов. — С чего ты взял, что это убийство?

— Погоди, — не понял я. — Ты ведь сказал…

— Я сказал, что он мёртв, — подметил Александр. — Я просто не хотел рассказывать по телефону, что на самом деле произошло с деканом. Впрочем, ты и сам сейчас всё увидишь.

Пересветов остановил машину неподалёку от оцепленной территории. Светлый День оградил целую парковку магическими стенами, чтобы не допустить зевак до места преступления.

Хотя, если верить Александру Пересветову, никакого убийства здесь и не происходило вовсе. Тогда что, чёрт подери, там случилось? Быков сам себя убил, что ли? Да я ни за что в это не поверю! Когда я выводил декана из полицейской машины, в его глазах вовсю горела надежда на спасение.

Мы с Пересветовым вышли из автомобиля и проследовали через магические ограждения. Ещё до того, как передо мной предстало тело Аркадия Сергеевича Быкова, я почувствовал мощнейшие вибрации тёмной магии.

Наклонился к телу, которое лежало на земле. Мне было искренне жаль этого человека… Стоп! Мне показалось или я услышал одиночный стук сердца⁈

Я обернулся к Пересветову и уже хотел кричать, чтобы вызывал скорую… Но быстро передумал. Быков — сильный маг с развитой регенерацией. Он бы уже очнулся спустя столько времени, несмотря на травмы.

Значит, мне и правда показалось? Ох, буду надеяться, что это не так! И тогда и безо всякой скорой Быков восстановится за пару часов. А из морга уже сбежать не проблема…

Хм, нет никакой уверенности, что в этом будет толк но… я подождал пока наблюдатели отведут взгляды и очень быстро положил в его карман маленький флакон с целительским зельем Бродского. А вдруг…

Вроде никто не заметил.

Я поднялся и замер, увидев, что скрывалось прямо в проулке неподалёку от парковки.

Громадная чёрная дыра в пространстве зияла между зданиями и источала огромное количество тёмной энергии. Разрослась эта червоточина настолько сильно, что её края повредили стены рядом стоящихдомов и теперь две старинные пятиэтажки оказались в аварийном состоянии.

Быков лежал лицом на земле, спиной к проулку. Всё выглядело так, будто Аркадий Сергеевич выбрался из Тёмного Мира через червоточину, но не смог сбежать от преследовавших его фобов.

Вокруг декана обуглился асфальт. Похоже, он пытался разить врага молниями, даже находясь на грани гибели.

— И ты говоришь, что его никто не убивал? — обратился я к Пересветову. — Тут ведь явно видны следы борьбы!

— Я подразумевал, что его не убивали люди. С Быковым разделались фобы, о чём вполне однозначно намекает вот та здоровенная червоточина, — Пересветов указал пальцем на проулок. — Полицейский конвой угодил в Тёмный Час и несмотря на то, что кто-то пытался спасти декана, его, судя по всему, утащили фобы. Видимо, ему удалось сбежать и выбраться через другую червоточину — здесь. Тут они его и убили.

Всё выглядело именно так, как говорил Пересветов. Но я, в отличие от него, прекрасно понимал, что здесь случилось на самом деле. Эта червоточина и тело Быкова рядом с ней — лишь постановка.

Объяснять это Пересветову бесполезно, он может мне не поверить. А что ещё опаснее — он может начать подозревать меня в похищении декана.

Дело в том, что вся официальная теория Светлого Дня об убийстве Быкова тут же рушится, если вспомнить, как ведут себя фобы. Они редко убивают людей, им это не выгодно. Обычно они утаскивают их в Тёмный Мир, чтобы питаться страхами и превращать пойманного в себе подобного монстра.

Более того, от тела Аркадия Сергеевича исходила несколько иная форма тёмной магии. Я умел отличать эти тонкие струны энергии, в отличие от остальных. Видимо, потому что само отражение было порождением Тёмного Мира, как недавно выяснилось.

Но суть в том, что, судя по незримым магическим ранам Быкова, декана убили тёмной магией. Но при этом в Тёмном Мире он не был. От тех, кто выходит из Тёмного Мира, ещё некоторое время фонит тьмой. Я до сих пор чувствую такие волны от Павла Мясникова, Ковтунова и Антарктьевой. И от себя.

Тогда что же получается? Выходит, что Быков тогда вообще не попадал в Тёмный Мир вместе с нами?

Нет, попадал. Я сам видел, как его затянуло внутрь. Проблема в другом. Он пробыл там значительно меньше нас. А значит, его кто-то оттуда вытянул.

И убил. Или нет? На Быкова напал человек, который владеет чёрными магическими кристаллами, а также умеет перемещаться в Тёмный Мир и обратно.

Умеет открывать порталы в альтернативную реальность.

Вот — какова суть убийцы. И связь с моим отцом очевидна. Ведь десять лет назад он пытался дать кому-то из своих студентов такую способность. Власть — открывать порталы в Тёмный Мир. Алексей Белов вместе с Ольгой Лазаревой твердили, что эксперимент не удался.

Но они лгали. Лгали, потому что дали кому-то магическую клятву.

Моему отцу всё же удалось сделать это.

Но и на этом мои подозрения не заканчивались. Я знал, что с событиями десятилетней давности связано ещё кое-что. Но говорить об этом кому бы то ни было слишком рано. Слишком рано и слишком опасно.

— Что думаешь, Владимир? — спросил Пересветов.

— А что тут думать? — пожал плечами я. — Печальная участь для столь способного мага. Хоть он и был убийцей вашего отца.

— Я не про Быкова, — перебил меня Александр. — Я про червоточину. Из-за неё я тебя и позвал. Сможешь запечатать? По какой-то причине она куда больше, чем все те, с которымимы встречались ранее.

И Пересветов был чертовски прав. Предыдущие проломы в реальности даже рядом не стояли с тем, что оказалось в этом проулке. Голос Тёмного Мира, с которым я говорил ещё вчера, оказался прав. Среди нас — людей — есть кто-то, кто пытается окончательно разрушить стену между двумя измерениями.

Если червоточины будут становиться всё больше и больше, возможно, даже мне не удастся их запечатать.

— Я попробую, Александр, — сказал я. — Не подпускайте никого к чёрной дыре, пока я не скажу.

— Хорошо, будь аккуратен, мой дорогой ассистент, — усмехнулся Пересветов.

Пока сотрудники Светлого Дня занимались телом Быкова, я прошёл в проулок, попутно нормализуя дыхание. Отражение потекло по левой половине моего тела и приготовилась к работе.

А работа мне предстояла очень непростая.

Мои коллеги по организации уже давно истребили всех фобов в округе и схлопнули Тёмный Час, но червоточину сжать до привычных размеров им не удалось.

Остаётся надеяться, что мне меня не поглотит в Тёмный Мир в процессе закрытия. Я не горю желанием возвращаться туда вновь.

Положил руку на чёрный сгусток магии и направил на него всю свою силу. Поначалу всё шло гладко, червоточина сжималась, но её гибкость сошла на нет через две минуты работы.

Меня начало трясти.

Всё тело будто молнией пронзило… я потратил слишком много отражения за раз.

— Владимир! — крикнул мне Пересветов. — Ты там в порядке?

— Не подходи! — бросил ему я. — Всем держаться на расстоянии. Эта дыра нестабильна.

На улице было холодно, но по моему телу градом лил пот. Пульс отзывался в черепе острой головной болью.

— Ну давай же, скотина… — шептал я себе под нос. — Закрывайся!

Если я не смогу, то не сможет никто. А в таком случае у нас появится первый пролом, который может стать началом слияния миров.

А ведь мой родовой особняк находится в километре отсюда. Мама, Анечка и Сергей пострадают первыми, если Тёмный Мир вырвется через этот портал.

Нельзя этого допустить!

Я вскрикнул и просунул всю руку в чёрную дыру. Моя куртка лопнула, от вихрящейся вокруг неё магии. Всё отражение влетело в червоточину разом и сдавила её до одной маленькой точки.

Обессиленного меня откинуло в сторону волной горячего ветра. И в этом ветре были намешаны тысячи мерзких запахов из Тёмного Мира. Я будто на долю секунды вновь оказался по ту сторону.

И это — очень плохой признак. Мы близки к концу, как никогда.

К концу эпохи магов, и к началу эпохи Тёмного Мира…

Вечно я оказываюсь на стыке времён. Триста лет назад я умер, и вместе со мной умерла эпоха отражателей. И вот теперь я стою на пороге очередной смены времён. И времена эти обещают оказаться куда хуже, чем всё, что было до этого.

— Владимир! — Пересветов подбежал ко мне за долю секунды.

Всё-таки его магия скорости не переставала меня удивлять. Я до сих пор не научился даже замечать его движения при ускорении. Пересветов буквально исчез, а затем появился рядом со мной.

— Ты как? Цел? — спросил меня он.

— Да что со мной будет-то? — усмехнулся я. — Закрыл. Но на этот раз червоточина была слишком большой. Впредь очень рекомендую закрывать Тёмные Часы более оперативно. Нельзя допускать такого разрастания.

— Этот Тёмный Час закрыли минут за двадцать. Он просуществовал совсем недолго, — заявил Пересветов.

Этого я и боялся. Значит, дело не в оплошности Светлого Дня. Просто ткань между мирами действительно истончилась.

— О, а это я заберу в исследовательский отдел, — воскликнул Пересветов и подобрал с земли всё, что осталось от червоточины — чёрный шарик. Приём этот шарик был несколько больше тех, что оставались после всех предыдущих проломов.

— Кстати, как продвигается изучения этих сфер? — спросил я, указав на шарик в руках Пересветова. — Удалось установить, что это за диковина?

— Пока нет, Владимир, — помотал головой Пересветов. — У нас весь исследовательский отдел уже измучился, но пока далеко продвинуться не удалось. Может, эта сфера из нестабильной червоточины сможет нам что-то подсказать.

— Будем надеяться, — коротко сказал я и опустил левую руку в снег.

Кожа горела, от предплечья шёл пар. Такого перегрева каналов у меня не было уже очень давно.

Стоп… С этими бесконечными недосыпами до меня только сейчас дошла одна шокирующая вещь!

Я ведь вообще не должен был пользоваться отражением! Вчера ночью я потратил огромную часть своих сил, чтобы отключить магию Марии Мясниковой на несколько недель! Дня два-три я должен был проходить без своих основных способностей.

Так откуда у меня вдруг взялись силы, чтобы запечатать целую червоточину, да ещё и нестабильную?

А вот это уже хорошие новости! Надо будет вечером провести тренировочную медитацию и оценить свой уровень сил. Скорее всего, я сильно поднял свой ранг отражателя. Возможно, я уже близок к той отметке, на которой закончил свой путь триста лет назад.

— Сегодня ещё будет работа? — поинтересовался я у Пересветова.

— Нет, Владимир, можешь быть свободен, — ответил Александр. — Я попрошу коммерческий отдел, чтобы тебе выплатили больше за сегодняшнюю вылазку. Всё-таки пролом ты закрыл знатный на этот раз…

Раз уж я оказался в своём районе, грех было не заскочить домой — к Беловым. Заодно и куртку сменю. Негоже аристократу гулять по Санкт-Петербургу в таком рванье.

Я добрался на такси до особняка и чуть не проехал мимо. Всё-таки семейство Серебряковых очень хорошо поработало над реставрацией нашего имения.

Дворец, а не дом! Одно удовольствие даже смотреть на него снаружи, не говоря уже о проживании внутри. Надеюсь, мама и младшие счастливы.

Когда-нибудь и я смогу спокойно пожить с ними, насладиться роскошью и покоем. Но впереди ещё очень много дел.

И первое, что я собираюсь сделать в ближайшее время — стать князем. Под моим началом уже два рода, и мне нужно достать третий, чтобы подать прошение о присвоении нового титула.

Тогда я смогу вступить в клан Мастера Тайн. Попасть туда мне жизненно необходимо. И на то очень много причин. От того, попаду я к нему или нет, зависит не только судьба моей семьи, но и будущее города. Мастеру Тайн известно очень многое, а в его услужении находятся сильнейшие маги Санкт-Петербурга и всей Российской Империи.

Это то, что мне нужно. Я обязан попасть в их ряды.

— Володенька, что с тобой случилось! — воскликнула мама, увидев меня на пороге дома.

— Вечер добрый, мам, — улыбнулся я. — Не переживай, на работе был тяжёлый день.

— Там Володя приехал? — услышал я вдалеке голос стремительно приближавшейся Анечки. — Ура! Володя!

Сестра крепко обняла меня и чмокнула в щёку. Через минуту в прихожей появился Сергей.

— Здравствуй, Владимир, — как всегда, чересчур серьёзно поприветствовал меня он.

Сергей больно уж старался казаться старше своего возраста.

— Погоди, Владимир, на какой это работе тебе так куртку изорвало? — спросила мама. — Ты же говорил, что вы с приятелем торгуете зельями? Неужели конкуренты…

Я решил не скрывать от семьи, чем занимаюсь. Тем более, стыдиться тут нечего. Работа с Пересветовым — это хоть и опасное, но всё же крайне престижное занятие.

Не говоря уже о том, что оно прибыльное.

— Торговля — моя вторая работа, — признался я. — Не обижайтесь, что я не рассказал ранее. Но я уже второй месяц работаю в Светлом Дне.

Мама вздрогнула, услышав эту новость. Сергей же восторженно открыл рот.

— Круто… — протянул Серёжа.

От удивления он даже перестал строить из себя взрослого.

— Расскажешь что-нибудь о том, что вы там делаете? — возбуждённо воскликнул он. — Ты уже встречал фобов?

— Расскажу-расскажу, — кивнул я. — Дай мне хотя бы в дом войти.

Пока мама с сестрой суетились на кухне, а Сергей нетерпеливо что-то ворча себе под нос, бродил туда-сюда по гостиной, я поднялся в свою комнату и сменил одежду.

Через час мы уселись за стол, и после плотного ужина я перешёл к основной теме разговора.

— О Светлом Дне я расскажу вам чуть позже. На самом деле я заглянул к вам, чтобы рассказать о грядущих переменах.

— О переменах? — удивилась мама. — О чём это ты, Владимир?

Я замер на пару минут, внимательно всматриваясь в лицо своей матери. И на душе стало тепло. Всё-таки она сильно похорошела за последние пару месяцев. Как только мне удалось избавить свою семью от гнёта Серебряковых, закрыть все долги и обеспечить Беловых приличным доходом, всё резко изменилось.

Аня и мама выглядели настоящими красотками. Сергей раньше походил на простолюдина-хулигана, старающегося косить под аристократа. Сейчас же он выглядел почти что зрелым благородным юношей.

— Я намерен получить титул князя, — заявил я.

Беловы застыли, весь ужин резко встал на паузу.

— Князя? — удивился Сергей. — А как ты собрался это сделать, если не секрет? Главы рода Беловых уже лет сто, как графы!

— Ситуация меняется, — ответил я Сергею. — И тебя это, Сергей, касается в первую очередь, поскольку, как только я стану князем, ты получишь титул графа.

— Вау! — чересчур эмоционально воскликнул Сергей, но тут же взял себя в руки. — Но всё-таки — как?

— Ты уверен, что это хорошая идея, Владимир? — спросила мама. — Наша семья выйдет на совершенно другой уровень. У нас могут появиться новые враги.

— На этот счёт не беспокойтесь. С врагами я разберусь, — уверил семью я. — А касаемо твоего вопроса, Сергей… Всё просто. Мне нужно получить ещё одного вассала, связать его магической клятвой, а после — подать прошение о присвоении титула. И дело в шляпе.

— Всего одного? — нахмурился Сергей. — Я думал, что для получения титула князя нужно иметь минимум трёх вассалов.

— Так и есть. Я ещё не поставил вас в известность, но я связал с нами клятвой верности ещё один благородный род. Теперь кроме Серебряковых, нам подчиняются Антарктьевы.

— Антарктьевы? — переспросила Анна. — Я читала в новостях… Это случайно не та семья, глава которой занимается горнодобывающей промышленностью?

— Ого! — искренне удивился я. — Вижу, ты следишь за жизнью благородных людей. Умница, Анечка, я тобой горжусь. Продолжай в том же духе.

Аня расцвела, услышав мою похвалу.

— Да, Аня верно подметила. Это именно те Антарктьевы. Но двух знатных родов недостаточно. Теперь нам требуется третий. И я хотел бы посоветоваться с вами, прежде чем принимать решение. Есть идеи, кто может согласиться дать нам клятву верности? У Беловых были союзники в прошлом?

Сергей и Аня одновременно перевели взгляды на маму. Та долго думала, пытаясь припомнить, оставались ли у нас хоть какие-то друзья. Вскоре она произнесла:

— В данный момент у нашей семьи совсем не осталось связей, но в прошлом… Хм… Если я не ошибаюсь, ваш прадед был в неплохих отношениях с семьёй Мясниковых. Правда, они сейчас совсем на другом уровне. Они не захотят становиться нашими вассалами.

Я чуть не выплюнул сок, услышав до боли знакомую фамилию.

— Мясниковы были нашими союзниками⁈ — воскликнул я. — Это когда такое было? Ещё до динозавров?

Аня захихикала над моим сравнением.

— Лет пятьдесят назад, — ответила мама. — Возможно, они уже и самизабыли о том, что Беловы много раз помогали им в прошлом. Вряд ли современные представители их рода помнят об этом.

Не помнят. Это точно. Хотя лучше уточнить у Павла. Сейчас он ведёт себя адекватно. Уверен, что он скажет мне правду, если я спрошу прямо.

Правда, брать под опеку Мясниковых… Может, Павел с Марией и согласятся, раз они уже приняли меня, как лидера студенческого клана.

Но их мнение ничего не значит. Глава их семьи — Виктор Мясников. И он мужчина темпераментный. А самое главное — он меня терпеть не может.

Это надо хорошо обдумать. С другой стороны, если я смогу натравить Павла и Марию на их психопата-отца, которого они и так недолюбливают, из этой затеи может что-то получиться… Но это как-то слишком жестоко даже для Виктора Мясникова.

Мои мысли прервал звонок в дверь. Я взглянул на часы.

Половина девятого. Вечер.

— Вы кого-то ждёте? — спросил я членов семьи.

— Нет, — ответила мама. — Странно, может, соседи?

Мама вышла из-за стола, но я тут же остановил её жестом.

— Посиди, мам, — попросил я. — Я сам проверю. Мало ли кого там черти носят в такое время.

Я вышел из кухни и остановился в прихожей. События последних дней сделали меня настоящим параноиком. Даже у себя дома я поддерживал магию и отражение в тонусе, чтобы в любой момент атаковать недоброжелателя.

Но за дверью меня ждал «сюрприз» совсем иного рода.

— Здравствуй, Владимир.

На пороге дома стоял наш отец. Алексей Белов.

Глава 19

У меня внутри всё перевернулось. Это уже входит в привычку. Как только ситуация в семье Беловых начинает налаживаться, тут же появляется наш отец, причём без предупреждения. Затем я примиряюсь с ним, нахожу общий язык, убеждаюсь в том, что он не такой уж и плохой мужик… А потом он вновь вытворяет нечто подобное!

— Ты что здесь делаешь? — шикнул я. — В каком из тысячи наших разговоров ты решил, что тебе можно здесь появляться? Отец, я ведь уже говорил, что тебе пока нельзя видеться с нашей семьёй!

— Но я… — попытался поспорить он.

— Владимир! — позвала меня мама. — Кто там?

Да если я скажу, кто тут на самом деле, её инфаркт тяпнет! Отца уже очень давно считают мёртвым или, как минимум, без вести пропавшим.

— Это ко мне! — ответил я матери. — Скоро вернусь!

Я заставил отца отойти от входной двери, затем сам вышел наружу и запер главный вход.

— Ты всё равно не сможешь больше меня скрывать, — прошептал Алексей Белов. — Я теперь снова работаю преподавателем в Магической Академии. Через два года туда поступит Сергей. И что тогда будет? Что я ему скажу? «Здравствуй, сын, а я всё это время был тут. Сюрприз!». Так, что ли⁈

Отца не на шутку пробило на эмоции, и в какой-то степени я его понимал…

— Я бы и так позволил тебе встретиться с семьёй, но пока нельзя! — воскликнул я.

— Почему? — недоумевал отец.

— Сам знаешь почему. Добровольно или нет, но ты якшаешься с убийцей. Приблизившись к нашей семье, ты можешь поставить её под удар!

— Ты и сам водишься с огромным количеством опасных людей, Владимир, — парировал Алексей Белов. — И без моих нравоучений прекрасно понимаешь, кто из них может навредить и тебе, и всему роду Беловых.

Отец продолжал говорить загадками из-за магической клятвы. Я подозревал. Нет, я знал наверняка, кто держит его на крючке. Но я не смел говорить вслух об этом человеке. Слишком велик риск, что, услышав о нём, отец подтвердит эмоциями мои догадки, и тогда магическая клятва его сразу же прикончит.

Придётся варьировать между правдой и ложью. Притворяться, что нахожусь в неведении. Ради его же блага.

— Давай отойдём, отец. Подальше от дома, — попросил я. — Не хочу, чтобы мама тебя увидела. Ты хоть подумал о том, что с ней будет, когда она тебя увидит? К этому же нужно подготовить человека, чёрт тебя подери!

— Ладно-ладно, Владимир, — кивнул отец. — Ты прав, давай отойдём.

Элементали графа Серебрякова не только отремонтировали особняк, но и привели в порядок территорию нашего имения. Теперь на заднем дворе у нас красовалась чуть ли не еловая роща. Я завёл отца вглубь нашего личного парка, там мы и присели на небольшую лавочку, сокрытую среди деревьев.

— Знаю, Владимир, у тебя есть сотни поводов злиться на меня. И я согласен с каждым из них, — сообщил Алексей Белов. — Я знаю, что из меня вышел ужасный отец. Никакой, если уж на то пошло. Но пойми меня правильно, у меня правда были причины, чтобы прийти сюда. Хоть они отчасти и эгоистичные.

— Почему не подождал? — спокойно спросил я. — Я уже и сам был готов пригласить тебя в скором времени. Правда. Мы ведь могли собраться по-человечески…

— А я не думаю, что у нас получится собраться по-человечески в ближайшем будущем, Владимир, — перебил меня отец.

— Не понимаю, о чём ты?

— Боюсь, что меня могут убить в любой момент. Тот, кто убил ректора Пересветова, и тот, кто убил твоего декана Быкова… Он убьёт и меня.

Про Быкова пока заикаться не стоит. Шансы спастись у него есть. По крайней мере, я сделал всё, чтобы хоть как-то помочь ему.

— Но ты-то тут при чём? — спросил я. — Эти двое мешали злоумышленнику, но ты служишь ему, подчиняешься всем приказам. С какой стати тебя убивать?

— Можешь считать это обычной паранойей старика, — отмахнулся отец. — Но чувствую, что очень скоро я перестану быть нужным этому человеку. А мне просто-напросто хочется хотя бы ещё разок повидаться со своей семьёй. Хотя бы раз посидеть за одним столом с женой и детьми. Да, знаю, я не имею права даже желать об этом… Но, будь я проклят, как же мне этого хочется, Владимир. До своей смерти хоть ещё разок…

— Прекрати говорить о смерти! — воскликнул я.

К горлу подступил горький ком. Слушать Алексея Белова было невыносимо. В каком же отчаянии он оказался, если решил прийти сюда и заговорить со мной об этом?

Во что же ты втянул себя, отец?

— Ты не умрёшь, — твёрдо сказал ему я. — Я вытяну тебя из этой ситуации. Уже очень скоро. Знаю, что ты думаешь, будто я ничего не понимаю. Будто я не знаю, как высоки ставки и кто на самом деле наш враг. Но я всё знаю, отец. Можешь не сомневаться. Просто положись на меня. Терпеть осталось недолго.

Кусты за нашей спиной зашуршали. Мы с отцом одновременно вздрогнули и разом активировали свою магию щитов. Но за нашими спинами появился вовсе не вражеский силуэт.

— Так и думал, что это пришёл ты, отец… — прошептал Сергей Белов, выбравшись из-за елей. — Я уже давно догадался, что вы с Владимиром видитесь.

— Сергей, стой! — крикнул я. — Ты один? Мама? Аня?

— В доме, всё нормально, — успокоил меня младший брат. — Они ни о чём не догадываются. Но меня-то за идиота держать не стоит. Мои магические каналы завибрировали, когда раздался стук в дверь. Резонанс крови. Магические щиты намекнули, что отец рядом.

— Здравствуй, Серёжа, — прошептал отец, тяжело дыша. — Как же странно видеть тебя таким… взрослым.

— Я тоже рад тебя видеть, отец, — неожиданно благосклонно отнёсся к появлению блудного папаши Сергей.

— Прежде чем мы все дружно обнимемся, — ответил я с иронией, — Сергей, ты ведь не подслушивал нас?

Ещё не хватало, чтобы Серёжку втянуло в наш водоворот смертельно опасных интриг.

— Не переживай, Владимир, — помотал головой Сергей. — Ваши тайны я не слышал. До меня дошла только часть разговора. И из того, что я услышал, вынужден согласиться с мнением брата, отец.

— С чем конкретно? — осипшим от напряжения голосом спросил Алексей Белов.

— Тебе не следовало сюда приходить. В первую очередь из-за мамы, — объяснил свою позицию Сергей. — Не стоит её шокировать раньше времени. Если ты действительно хочешь вернуться в семью, лучше позволь нам подготовить маму и Аню к твоему появлению. Мы с Владимиром позаботимся о том, чтобы твоё неожиданное появление никого не довело до сердечного приступа.

А Сергей молодец! Держится хорошо, даже эмоции толком не выражает. Когда мы с отцом впервые встретились, между нами даже драка завязалась. А Сергею — хоть бы что. Хорошая черта для мага щитов. Выдержка — основа любой защитной магии.

Подумать только, я ведь уже на автомате рассуждаю о положительных сторонах магии… Как же всё поменялось!

Сергей присел рядом с нами. Отец положил руку на плечо своего младшего сына и, грустно улыбнувшись, спросил:

— Мне очень радостно, что ты встретил меня такими тёплыми словами, сынок. Большего я и не заслуживаю. Но… Разве ты готов простить меня? Отпустить мне все грехи? Откуда же в тебе столько великодушия?

— Если честно, — тяжело вздохнув, начал Сергей. — Ещё полгода назад я бы, наверное, со шпагой на тебя набросился, появись ты на пороге нашего дома. Но Владимир научил меня кое-чему своим примером.

Сергей посмотрел мне в глаза, а затем вновь обратился к отцу.

— Люди могут меняться. Как в лучшую сторону, так и в худшую, — заключил он. — Нужно уметь прощать. Владимир шёл по твоим стопам, и я… Чуть не потерял старшего брата. Долгое время думал, что уже никогда не смогу доверять ему. Но он сильно изменился за последние полгода. И изменил всю нашу семью. Думаю, что на это способен и ты. Я не держу зла на тебя, отец.

Отец, с трудом сдерживая слёзы, обнял Сергея. Хотя, кажется, они оба скрывали весь спектр своих эмоций. Меня и самого тронули слова Сергея. На долю секунды мне даже стало жаль, что я не родился в семье Беловых с самого начала. Хотелось бы мне обрести родителей, брата и сестру намного раньше.

Всё-таки семья — это единственное, за что стоит бороться до самого конца. Даже жертвовать своей жизнью.

Но сейчас ситуация накаляется до предела, и в будущем не только моей семье, но и всему магическому миру угрожает огромная опасность. Если я хочу защитить Беловых, мне придётся много рисковать собой.

И я к этому готов.

— Слушай, Сергей, — протирая влажное лицо, произнёс отец. — А что ты сейчас говорил о том, что Владимир шёл по моим стопам? Я об этом ничего не знаю.

— А вот эту тему, господа, давайте-ка лучше опустим, — перебил их я.

— Ну что же ты, Владимир? — усмехнулся Сергей. — Не одному же отцу страдать? Уверен, он будет рад узнать, что ты пристрастился к азартным играм и…

— Что⁈ — удивился отец.

— Кому-то я сегодня точно зад надеру, — пригрозил я Сергею. — И пока не могу никак определиться, кто из вас окажется первым счастливчиком.

Сергей рассмеялся, а отец взглянул на меня даже серьёзнее, чем обычно, и заявил:

— Владимир, об этом лучше серьёзно поговорить. Азартные игры — это далеко не тот пример, который я хотел бы тебя показать!

— Да я уже давно завязал! — отмахнулся я.

Не стоит упоминать, что я владею Закрытым Клубом — главным подпольным центром развлечений для студентов Магической Академии.

— Если серьёзно, отец, — закончив смеяться, продолжил Сергей. — Владимир — большой молодец. Всё, что ты видишь вместо старого полуразвалившегося особняка — это целиком и полностью его заслуга. И денег он приносит немерено… А скоро и титул князя собирается получить! Я уже и не надеюсь когда-нибудь его догнать.

— Титул князя⁈ — воскликнул отец. — С чего это вдруг?

Не стану же я говорить ему о том, что титул князя — главное условие для вступления в клан Мастера Тайн. Придётся выкручиваться.

— Случайно вышло, отец, — пожал плечами я. — В ходе конфликта с Серебряковыми мы пришли к выводу, что им лучше служить нам. А потом ещё и Григорий Антарктьев дал мне клятву верности…

Отец хлопал глазами, недоумевая глядя на меня. Я прекрасно понимал, о чём он думает. При Сергее Алексей Белов не мог завести разговор о перечисленных мною людях, но суть его мыслей и так читалась в его взгляде.

Граф Серебряков когда-то давно вытряс из моего отца все деньги, а Григорий Антарктьев и вовсе наслал на нас убийц — Сумрачный Клан. А тут неожиданно оказывается, что оба главных недоброжелателя стали моими, почти что, вассалами.

— Да, отец, — кивнул я. — Ты всё правильно понял. Не хватает всего одного служащего нам рода, чтобы подать прошение о новом титуле. Как раз этот вопрос мы и обсуждали за ужином.

— Да-да! — прокричал Сергей. — И мама вспомнила, что род Мясниковых когда-то давным-давно был в хороших отношениях с нашим прадедом.

— Так, стоять, погодите… — попросил отец. — Дайте хоть переварить информацию. Мясниковы, говорите? Да вы себе даже представить не можете, какой это был союз! Дед мне постоянно рассказывал страшилки, когда я был совсем маленьким. И знаете что? Все они были о наших союзниках — о Мясниковых.

— Половину их семьи я уже переманил на свою сторону, — поспешил удивить отца я. — Главные наследники Виктора Мясникова — Павел и Мария — мои близкие друзья. Если мы всерьёз собираемся задуматься о захвате власти над их родом… Возможно, я даже смогу воздействовать на главу Мясниковых через его детей. Причём они будут, скорее всего, не против такого решения. У них с Виктором очень напряжённые отношения.

— Владимир, во-первых — это очень опасно. Я знаю Виктора, — ответил отец. — И он тот ещё психопат.

— Я тоже знаю Виктора, — кивнул я. — И полностью с тобой согласен.

— Я не знаю Виктора, но что-то очень хочу, чтобы они нам подчинялись! — с нездоровым задором воскликнул Сергей.

Эх, как же явно видно, что Сергею не хватало отцовского внимания. Даже и брата старшего ему долгое время не хватало. А без мужского воспитания мальчик никогда не станет мужчиной. А если и станет — то с очень большим трудом.

— Погодите, ребят, — продолжил убеждать нас отец. — При подаче заявления на присвоение титула князя никто не смотрит на власть подчинённых родов. Серебряковы и Антарктьевы — уже огромная боевая сила. Третий род может быть и слабым, вовсе не обязательно посягать на Мясниковых.

— О нет, отец. Я мыслю совсем не так, — хитро ухмыльнувшись, произнёс я. — Как раз наоборот, я считаю, что мелочиться Беловым больше не стоит. Достаточно мелочи в истории нашего рода. Скоро мы выйдем на совсем иную политическую арену, и там мы будем смотреться смешно, если под нами будут кружиться полувымершие рода. Нам нужны сильнейшие. И Мясниковы — идеальная цель.

— Согласен с Владимиром, — кивнул Сергей. — Почему бы не рискнуть? Я вот совсем не сомневаюсь в своём старшем брате. Он уже не раз показал, что может достичь всего, чего желает.

И отец прекрасно понимал, что в словах моего младшего брата куда больше правды, чем может показаться даже самому Сергею.

Алексей Белов видел, на что я способен. Отражение, полная победа над Сумрачным кланом, контакт с монгольскими шаманами. А теперь ещё до него дошли новости о том, что я подчинил Серебряковых и Антарктьевых.

Наверняка ему также известно, что и в Светлом Дне я достиг приличных для своего возраста высот.

— Хорошо, — развёл руками отец. — Если вам требуется моё одобрение, то я «за». Дерзайте. Правда, чувствую, что моё одобрение вам вовсе не сдалось.

— Никаких «вам», — поправил его я. — Сергея на это дело я не возьму.

— Что? Почему? — запротестовал Сергей. — Опять не возьмёшь⁈

— Без обид, брат, но пока ты не достиг совершеннолетнего возраста, полагаться на твою силу я не готов, — объяснил свою позицию я. — Как только поступишь в академию — будь готов. Вот тогда-то я нагружу тебя новыми обязанностями. Ещё будешь с ностальгией вспоминать беззаботные времена. Но пока — нет. И точка.

— Эх, ладно, — вздохнул Сергей. — Попытка не пытка. Я с самого начала знал, что ты не согласишься.

— На счёт Сергея — решение правильное, — кивнул отец. — Но в одиночку я бы тебе очень не советовал соваться к Мясниковым. Чтобы решить этот вопрос — нужна грамотная стратегия, хорошо проработанный план. И много людей. Без союзников тут не обойтись.

— Союзники у меня есть, — сказал я. — А вот на разработку плана я потрачу ближайшие две недели. Бросаться на Мясниковых без плана — затея гиблая, это я прекрасно понимаю. Но половины месяца мне с головой хватит, чтобы подготовиться. А уж когда получу титул князя…

Я многозначительно посмотрел на отца и добавил:

— Тогда-то я и решу все проблемы, которые касаются нашей семьи.

Сергей не понял, о чём я говорил, но до отца дошёл подтекст.

«Я вытащу тебя из лап нашего общего врага. И не допущу твоей смерти».

Именно такой смысл я пытался до него донести.

— Ух, ладно, — отец задрожал и начал растирать ладони друг о друга. — Холодно. Лучше идите в дом. Не заставляйте Аню с мамой переживать. А я пойду. Оставим наш общий сбор до лучших времён.

— Не беспокойся, отец, — сказал ему на прощание я. — Мы с Сергеем позаботимся о том, чтобы ты смог вернуться домой. Просто подожди. И постарайся не натворить новых глупостей за это время.

— Хорошо, Владимир, — уверенно кивнул Алексей Белов. — Вы можете на меня рассчитывать.

Мы с Сергеем вернулись домой, стараясь не показывать маме и Ани эмоций от долгой беседы с отцом. Для меня такой проблемы и вовсе не было, я уже давно научился контролировать свои порывы. Но для Сергея задачка оказалась не из лёгких.

Встреча с отцом сильно взбудоражила юношу, и мама до самой ночи кружилась вокруг моего младшего брата, пытаясь понять, что же с ним не так.

И правда, слишком мало мужского воспитания у моего братца. Надеюсь, отец сможет реабилитироваться и помочь Сергею окрепнуть. В любом случае, если Алексей Белов не справится — справлюсь я.

Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Шумиха вокруг убийства Пересветова улеглась, а в официальных новостях объявили, что Аркадий Сергеевич Быков найден мёртвым в одном из Тёмных Часов. Говорят, что его даже похоронили где-то за городом, где находилось кладбище для преступников и других врагов народа.

Ехать туда и копаться в могиле я не собирался. Мне оставалось только надеяться, что эти похороны — лишь показуха, чтобы убедить народ в том, что ситуация под контролем. Маленький шанс того, что Быков всё же жив-здоров ещё есть. Но уж больно он маленький. Надеяться на это точно не стоит.

Нужно искать настоящего преступника самостоятельно, без его помощи. И очень скоро я достигну своей цели. Но пока…

Пока нужно найти новое тотемное животное для моего друга-оборотня Ковтунова.

Субботним утром я подхватил с собой Алексея, и мы вместе выкатили в главный штаб Светлого Дня. Всю неделю Николай Бродский под строгим контролем Юлии Колокольцевой трудился над зельем, которое должно было помочь изменить облик Ковтунова. Пока мои друзья не догадывались, для чего мы готовим этот эликсир, но поставленные мною задачи они привыкли выполнять без лишних вопросов.

— Слушай, Володь, а ты уверен, что это — хорошая идея? — спросил меня Алексей. — Нас точно пустят в этот магический зверинец?

— Не магический зверинец, а отдел исследования темномирских животных, — поправил Ковтунова я. — И я тебе уже сказал, что мой начальник — Александр Пересветов дал добро. Я убедил его в том, что мы пишем научную работу на эту тему. Ах да, ещё я рассказал, что ты собираешься вступить в Светлый День после выпуска из академии. Так что не испорть столь тщательно подготовленную мной легенду.

— Так это и не легенда вовсе! — воскликнул Ковтунов. — Я правда хочу туда вступить. Я тебе говорил об этом ещё при первой встрече.

— Помню-помню, но пока ты — неконтролирующий себя оборотень, об этом перспективе можешь забыть, — честно сказал ему я. — Члены Светлого Дня довольно опасливо относятся к любой темномирской живности. И ты для них можешь оказаться не лучше фоба. Так что давай в первую очередь займёмся изменением твоего облика.

— Хорошо, это — в первую очередь, — согласился Ковтунов.

— Ты хоть план помнишь? — решил уточнить я.

— Ну… Э… — Ковтунов почесал затылок. — Надо, чтобы меня кто-то укусил…

— Да не кто-то укусил, Лёх! — воскликнул я. — Я, что ли, должен тебя кусать?

Люди в метро начали коситься на нас, услышав наш странный диалог.

— Тебя должен укусить другое животное, заражённое скверной, — прошептал я. — И важно, чтобы это был кто-то достойный и могущественный. Нужно кем-то вытеснить эту проклятую лягушку, а после напоить тебя зельем Бродского.

— А это, напомни, зачем? — сморщился Ковтунов. — Это прям обязательно?

— Да, обязательно! Без этого мы тебе контроль не вернём, — я тяжело вздохнул. — Да что я тут распинаюсь, ты всё равно через пять минут забудешь весь наш план.

— Не забуду, — насупился Ковтунов. — Ты в первую очередь для меня стараешься. У меня хорошее предчувствие, Владимир. Я думаю, что сегодня мы точно найдём зверя, который сможет исправить мою ситуацию.

В идеале сделать из Ковтунова классического оборотня. Подыскать волка или на худой конец породистую собаку. Других животных сложно брать под контроль — у них тёмная магия циркулирует нестабильно.

Вскоре мы добрались до главного штаба. Я провёл Алексея через несколько турникетов и пару магических стен. И всё это, чтобы добраться до лифта, который вёл в исследовательский центр.

Внизу почти никого не было. В огромной комнате, заполненной клетками с диковинными существами, нас ждал всего один мужчина в белом комбинезоне.

— Добрый день, господа, — поприветствовал нас сотрудник Светлого Дня. — Это о вас, наверное, говорил Александр Андреевич?

— Да, мы студенты из Магической Академии, — объяснил я, а затем показал свой значок. — А также я работаю под началом Александра Пересветова. Мы займём отдел всего на пару часов и больше вас не побеспокоим.

— Как вам будет угодно, господа! — ответил мужчина. — Сегодня — выходной. В отделе всё равно никого нет. Можете изучить этих тварей, сколько вздумается. Только прошу, будьте аккуратны. Они очень опасны, даже несмотря на то, что скованы.

Это я и так прекрасно понимал.

— Пошли, — я махнул Алексею и повёл его за собой вглубь отдела.

Кого тут только не было. И насекомые, и коты, и даже тигры. Мне было искренне непонятно, откуда взялись в Санкт-Петербурге заражённые скверной тигры, но этот вопрос обещал остаться без ответа.

— Нужно найти волков… — бормотал я себе под нос. — Алексей, ты где там застрял?

Ковтунов уже давно не шёл за мной. Я обернулся, чтобы проверить, кто так привлёк внимание Алексея…

И пришёл в ужас.

Я испытал мощнейший дежавю… Алексей Ковтунов оказался в той же ситуации, что и один из моих соратников триста лет назад. Я уже видел такую картину. И в прошлый раз она закончилась смертью.

Ковтунов стоял напротив клетки с темномирской змеёй. Длинный чёрный удав улёгся кольцом и высоко поднял массивную голову.

Его жёлтые глаза сверлили Ковтунова, а Алексей не мог сдвинуться с места.

Сука, он же его гипнотизирует! А если учесть, что внутри Ковтунова сидит чёртова лягушка… Дела обстоят совсем плохо.

— Лёха, не смотри на неё! — крикнул я.

Но было уже слишком поздно. Алексей, словно зомби, сделал шаг вперёд и отворил дверцу клетки.

Глава 20

Громадный чёрный змей вырвался из клетки и вцепился зубами в мясистую руку Ковтунова.

Алексей вскрикнул и, отлетев назад, ударился о клетку с темномирскими бизонами. Я прекрасно понимал, что самое худшее ещё впереди… Если змей вырвется за пределы исследовательского отдела Светлого Дня, жертв будет ещё больше.

Больше смертей, больше оборотней. Именно поэтому в первую очередь нужно было запереть двери отдела изнутри. Но я не мог бросить Алексея.

Однако выход всё же был. Придётся рискнуть собственной шкурой!

Громадный монстр распахнул пасть, желая проглотить Ковтунова. И тогда я закричал:

— Смотри, как бы он у тебя поперёк горла не встал! Иди сюда, скотина! Выбери себе пищу по размеру!

И на удивление, это сработало. Змей отвернулся от Алексея Ковтунова и взглянул на меня. Гипнотический эффект его жёлтых глаз на меня не действовал. А вот ядовитые зубы запросто могли перекусить тело пополам.

Змей сорвался с места и пополз на меня со скоростью магического автомобиля. Я прыгнул между клеток и уклонился от челюстей, что сомкнулись с громким клацаньем прямо за моей спиной.

— Лёха, держись! — крикнул я Ковтунову. — Я закрою двери и вернусь за тобой!

Ковтунов что-то невнятно прохрипел, дав мне понять, что он хотя бы живой.

Под вой изменённых скверной животных я пронёсся между рядов клеток и прыгнул на засов. Магический металл перекрыл дверь, тут же создав силовое поле, которое должно было запереть беглую змею внутри отдела.

Вместе с нами.

Нарастающий шуршащий звук за моей спиной означал, что змей уже приблизился ко мне и уклониться от очередной атаки не удастся.

Ну хорошо, змеюка, тогда посмотрим, кто из нас сильнее в лобовой атаке!

Я резко развернулся и взмахнул обеими руками.

Отражение и магия щитов разом шарахнули по змеиному носу и отбросили тварь на несколько метров назад.

Чёрнаячешуя обуглилась от мощного разряда отражения. Я повредил каналы тёмной магии в голове монстра. А значит, до победы осталось всего пару шагов.

— Некромантовы пятки… — прошептал я, осознав, что произошло из-за удара по змею.

Чёрная туша, пролетев через половину комнаты, сломала своим весом несколько клеток. Прутья погнулись, а на свободу вырвались ещё несколько темномирских зверей.

Пересветов меня пришьёт за такую научную работу!

На воле оказался лев и двое волков. И где они были раньше, чёрт бы их подрал⁈ Лучше бы Ковтунова укусил кто-то из этих хищников.

Размышлять о лучших исходах времени уже не было. Один волк исчез между клеток, а его собрат тем временем сцепился со львом. Змеюка валялась в отключке. Надеюсь, я не убил эту хреновину. Вряд ли сотрудники Светлого Дня обрадуются, когда узнают, что мы перебили половину их магического зверинца.

Раз хищники принялись мериться силами, я решил этим воспользоваться и рванул к Алексею Ковтунову.

— Володя! — закричал Ковтунов, стоило мне подбежать к парню.

Крови на нём оказалось куда больше, чем должно было быть от одного укуса змеи. Может, повредил артерию?

Я выхватил из сумки лекарское зелье и протянул другу.

— Нет, Володя, стой, лучше не походи ко мне… — предупредил меня Ковтунов. — Я не знаю, что теперь может со мной произойти!

— Ты это о чём? — спросил я, озираясь по сторонам.

— Вот, — Ковтунов показал мне левую руку.

На ней были следы от зубов. Однако я точно помнил, что змей укусил Алексея за правое предплечье.

— Тебя что, ещё кто-то укусил⁈ — удивился я.

— Волчара поганый! — выругался Ковтунов. — Я ему по башке прописал, и он убежал обратно в клетку. Но укусить меня всё же успел.

Такого в мои планы не входило. Мы должны были заменить лягушку другим хищником, но теперь в крови Ковтунова циркулировала скверна сразу от трёх темномирских зверей. А как работать с таким комбо даже Ордену Отражателей не было известно.

Ковтунов резко схватился за грудь и сделал тяжёлый выдох.

— Кажется, я превращаюсь… — прошептал он.

— Но на дворе день, а до полной луны ещё несколько недель! — воскликнул я.

— Знаю, но внутри меня происходит что-то… — Ковтунов зарычал, но тут же взял себя под контроль. — Что-то очень нехорошее!

Мало того что Алексей в кого-то превращается, так я ещё и не знаю — в кого! Теперь от его формы оборотня можно ожидать чего угодно.

Остаётся надеяться, что волчья кровь будет доминировать в этой адской смеси. Контролировать эту тварь будет проще, чем ту же змею или лягушку.

Раздался бешеный грохот. Сцепившиеся друг с другом волк и лев перемахнули через клетки и рухнули около нас с Ковтуновым. Лев, как ни странно, проигрывал. Всё его тело было покрыто кровоточащими ранами.

И поскольку тварь стояла прямо над Алексеем, кровь с неё лилась на моего друга, омывая собой следы от укусов других темномирских зверей.

— Только твоей крови тут не хватало! — закричал я, осознав, что коктейль из скверны в сосудах Ковтунова только что получил новый ингредиент. — Пошёл вот отсюда!

Точно выверенным ударом я врезал по массивному туловищу царя зверей и заблокировал все каналы скверны в его теле.

Комнату наполнил жуткий рык, от которого завибрировали даже защищённые магией стены. Но издал его не лев…

Его источником был Алексей Ковтунов.

Все звери попрятались в свои клетки, даже чёрный змей зашуршал в другом конце помещения, пытаясь найти своё пристанище.

Дело — дрянь. Глаза друга засияли ядовито-оранжевым светом. Ничего человечного в них уже не осталось. Кровь осквернённых монстров взяла Ковтунова под контроль и пробудила оборотня, несмотря на то, что мы были в помещении, а зрелая луна должна была появиться ещё очень нескоро.

Решить проблему можно было лишь одним способом. Но он был слишком рискованным. Однако выбора не было… Я поставил перед собой магический щит, чтобы прикрыться от ударов разъярённого Ковтунова, а левой рукой принялся набирать номер Бродского.

— Владимир, что-то срочное? — ответил Бродский. — Я сейчас не…

— Срочное, Коля! Срочное! — перебил его я. — Вы с Колокольцевой закончили то зелье, о которомя просил?

— Да, в смысле… Не совсем, — промямлил Николай. — А что случилось?

— Насколько — не совсем? — крикнул я. — Николай, мне нужно оно прямо сейчас!

— Но… Юля ещё не успела убедиться в отсутствии побочек! — сообщил Бродский.

— Чёрт с ними — с побочками! Высылай ко мне Гаспара с зельем, срочно! Иначе…

Ковтунов с жутким воплем ударился о мой щит с такой силой, что меня отнесло на несколько метров назад. На поддержание защиты от физического урона уходил почти весь запас маны. Ещё пара минут — и Алексей проломит мою магическую стену.

— Кто это так орёт? — удивлённо спросил Бродский. — Ты что, с фобами дерёшься? Ты на задании? Круть!

— Нет, Коль, нет! Это Ковтунов, — ответил я. — Мучается от жажды. Так что пусть Гаспар срочно тащит сюда зелье!

Я сбросил трубку и выронил телефон, пришлось подключить левую руку для парирования атак оборотня.

Причём не простого оборотня. Передо мной рождалось нечто куда более могущественное.

О твари, в которую превращался Ковтунов, ходили легенды ещё сотни лет назад. Но никто из ордена так и не встретил такого носителя скверны, какого мы случайно создали из бедного Алексея.

Архиоборотень. Существо, которое сочетает в себе кровь сразу нескольких хищников. Прямо сейчас он не может принять какой-то определённый звериный облик, поскольку лев, волк и змея бьются внутри Алексея за первенство. Основной цели мы точно достигли — от лягушки там и мокрого места не осталось!

Теперь нужно стабилизировать состояние Ковтунова с помощью зелья.

Но до прибытия Гаспара мне бы сохранить свою собственную жизнь.

— Алексей! — прикрикнул я на Ковтунова. — Это я — твой друг. Владимир Белов. Ты слышишь меня? Возьми этих тварей под контроль! Ты сильнее их!

Но Ковтунов не слушал. Он продолжал наступать, размахивая мощными ручищами. Из пальцев моего товарища появились острые когти.

Я не мог толком отбиться от Ковтунова. Если вдарить по нему высокой дозой отражения, он быстро успокоится, но так я наврежу своему другу. Единственный выход — парировать его атаки до тех пор, пока не прибудет Гаспар.

Я с удвоенной силой налёг на щит и оттолкнул от себя Алексея. За спиной раздался хлопок. И этот звук мог быть чем угодно. Очередной выбравшейся из клетки тварью или…

— А что это тут происходит? — послышался голос Александра Пересветова.

…или мой начальник из Светлого Дня.

И как я ему, во имя ордена, объясню, что мой друг — оборотень⁈

— Александр, день добрый! — кивнул Пересветову я, попутно отбиваясь от очередной атаки Ковтунова. — У нас с Алексеем небольшая дуэль.

Ковтунов выкрикнул что-то вроде «Му-а-а, мясо!» и врезался в мой щит.

— Дуэль, говоришь? — усмехнулся Пересветов. — Владимир, а чего ж ты не рассказывал мне, что у тебя такой интересный друг? Я давно хотел подыскать оборотня, чтобы рекрутировать его в Светлый День!

Такой реакции от Пересветова я не ожидал. Он, конечно, чудак тот ещё, но это — слишком даже для него!

— Александр, ситуация уже взята под контроль, — объяснил ему я. — Скоро прибудет один из моих… агентов.

И в этот миг одно из окон разбилось, а в помещение влетел Гаспар.

— Сбросить снаряды! — крикнул голубь и метнул мне зелье.

Я подпрыгнул и на лету поймал склянку с новым отваром, но это вынудило меня отключить щиты.

Ковтунов не терял времени и сразу рванул на меня, широко разинув пасть. Да, именно пасть, ртом назвать эти острые ряды зубов у меня язык не поворачивался.

Не растерявшись, я откупорил бутылку и влил эликсир в горло Ковтунова. Зубы друга попытались сомкнуться на моей кисти, но я успел поставить щит вокруг руки. И это было очень мудрым решением, в противном случае я бы стал дочерним оборотнем Алексея. А такой мешанины вдобавок к уже имеющимся у меня отражению и магии мне точно не нужно!

Алексей закашлялся и схватился за горло. Но выплюнуть отвар не смог. Тот уже начал впитываться через все слизистые в кровоток и приводить в порядок разбушевавшихся тотемных зверей.

Обессиленный Ковтунов упал на спину и потерял сознание. Но переживать за его здоровья смысла не было. По плану он и должен был заснуть. Его организму придётся хорошо потрудиться, чтобы переварить ту мешанину, которая циркулировала в его крови.

— Хм, интересно! — воскликнул Пересветов. — Обрати внимание, Владимир, твой план действует. Его раны заживают.

И правда, все порезы и следы от укусов на теле Алексея начали стягиваться. Вот только откуда Александру Пересветову вообще известно о моём плане?

— Владимир, ты же не думал, что я поверил, будто вы с Ковтуновым пишите научную работу об осквернённых зверях? — усмехнулся Пересветов. — Не забывай, я же всё-таки теперь ректор Магической Академии. Я недавно корректировал учебный план и могу поклясться, там ни слова не было о скверне, тёмной магии или уж тем более об темномирских зверях.

— Александр, мне нужно, чтобы ты кое-что понял, — твёрдо сказал я. — Всё, что здесь происходило — это моя затея. Алексей Ковтунов здесь ни при чём.

Наказать меня в полной мере Пересветов не сможет. Всё-таки я один из сотрудников Светлого Дня. И кое-какие привилегии у меня имеются. А вот Ковтунова могут запросто отчислить, если до руководства академии дойдёт информация о его истинном облике. Да чего далеко ходить? Руководство уже здесь!

— Владимир, не стоит переживать, — улыбнулся Пересветов. — Как я и сказал, твой друг — очень интересный маг. Я ни в коем случае не стану его отчислять.

Будто мысли читает.

— Между прочим, — начал я. — Алексей и сам много раз упоминал, что хочет вступить в Светлый День. Думаю, он будет рад, если его примут в организацию и помогут разобраться с его звериной натурой.

— Я подумаю об этом, — кивнул Александр. — Но что-то мне подсказывает, помощь с проклятьем оборотня ему не пригодится. Ты всё сделал правильно. Даже я бы так не смог. Этот отвар… — Пересветов принюхался. — Очень умно. Решил изменить главенствующего зверя и стабилизировать сознание друга? Невероятно, Владимир. Всё-таки Мастер Тайн не ошибся, когда посоветовал мне твою кандидатуру. Он вообще, как мне кажется, никогда не ошибается. В который раз убеждаюсь.

— Спасибо, — кивнул я. — А теперь позволь доставить Ковтунова домой. Ему сейчас нужен отдых.

— Разумеется, на счёт беспорядка — не беспокойся, — сказал Пересветов. — Я прикажу, чтобы зверей вновь заперли в клетках и…

Александр Пересветов замолк. Его взгляд остановился на Гаспаре, который сидел на подоконнике и точно так же пялился на него.

— Знакомая птица, — улыбнулся Александр.

— К-курлык? — взволнованно гаркнул Гаспар.

— Где-то я его уже видел, — продолжил Пересветов.

— Это мой фамильяр, — объяснил я. — Гаспар. Сомневаюсь, что вы можете быть знакомы.

— Отнюдь, — помотал головой Пересветов. — Я уверен, что именно он раньше приносил мне письма от Мастера Тайн. А ты полон сюрпризов, Владимир Белов. Пожалуй, лучше не буду спрашивать, откуда у тебя бывший фамильяр нашего общего знакомого.

Пересветов был на удивление терпим к любым фактам, которые узнаёт обо мне и моём окружении. С чего бы это? Дело в том, что я слишком ценный сотрудник? Многообещающий студент? Нет…

Похоже, у Александра Пересветова тоже имеются на меня планы, как и у Мастера Тайн. Все думают, будто я — удобный инструмент в их руках. Вот только никто пока не догадывается, что всё как раз совсем наоборот.

Пересветов помог нам покинуть штаб Светлого Дня незамеченными. Лишние вопросы об окровавленном студенте не нужны были ни нам, ни ему.

Я отвёз Алексея на такси до общежития и провёл в Тайное Убежище. Мне не хотелось оставлять Ковтунова в его комнате. Оставалась небольшая вероятность того, что зелье не сработает, и жажда плоти вновь овладеет моим другом. Если такое случится, пусть лучше он будет подальше от живых людей.

В Тайном Убежище был лишь Дед Аким, и тот в крайнем случае мог спрятаться от Алексея на потолке.

Я решил не тратить время и приступил к медитации, пока Ковтунов спал. Давно хотел проверить, до какой отметки дошло моё отражение, но перенасыщенный график не давал мне такой возможности.

Невероятно…

Вся левая половина моего тела были испещрена каналами отражения, и почти все они были распахнуты до предела. Девятый ранг. Я, как никогда, был близок к своим прежним способностям.

Но ускорение моего развития также было связано с тем, что в другой половине тела каналов отражения не осталось совсем. Былого могущества сможет достичь лишь левая часть моего тела. В правой же я могу приумножать лишь магические способности.

Иронично получилось… Я пожертвовал половиной своей священной силы, чтобы обрести то, с чем всегда боролся. Жизнь — штука непредсказуемая.

Вскоре появился Бродский на пару с Павлом Мясниковым. Приближаясь ко мне, они о чём-то бурно спорили.

— И что бы ты там сделал? — прикрикнул на Павла Бродский. — Кровь бы из него высосал?

— Я бы сделал куда больше, чем чёртов голубь с бутылкой недоделанного зелья! — заявил Павел.

Бродский и Мясников одновременно заметили, что мы с Ковтуновым уже здесь, и тут же подбежали к нам.

— О чём спорим, господа? — спросил я. — Чего не поделили?

— Владимир, — начал Мясников. — Как только я увидел, какое зелье готовит Бродский, я сразу догадался, что стряслось с Ковтуновым.

— Не слушай его, — махнул рукой Николай. — Павел сдуру решил, что Алексей — оборотень. Видимо, вампирская кровь Мясникова жаждет обрести своего естественного врага.

— Вообще-то, если говорить откровенно, Павел прав, — признался я. — Скрывать это уже не имеет смысла. Да и думаю, что Алексей сам скоро вам всё расскажет.

У Бродского отвисла челюсть.

— А я что говорил? — съязвил Павел и ткнул Николая локтем вбок. — Если бы ты вовремя догадался, что происходит с нашим товарищем, я бы смог поработать над его кровью. Отделить скверну от человека непросто, но моя магия крови могла бы с этим справиться.

— Очень приятно слышать, что ты заботишься о своих соратниках, Павел, — сказал я. — Особенно рад это слышать из твоих уст, с учётом всего того, что раньше было между нашим кланом и тобой. Но, к сожалению, твоя магия не смогла бы помочь Ковтунову. Он — первородный оборотень. Такое проклятье уже не отделить никакой магией.

Я кратко рассказал друзьям о том, что произошло в штабе Светлого Дня.

— Значит, Алексей теперь может стать архиоборотнем? — брови Бродского чуть ли до макушки не доползли. — Ну ты дал жару, Володь!

— Это не только моя заслуга. Вы с Юлей сделали сложное зелье. Теперь нам остаётся надеяться, что оно подействует.

— Тьфу! — послышался голос Акима с потолка комнаты. — Змеюки, волки… Глупости! Дали бы мне его куснуть — и делу конец.

— Нет, второго такого чуда нам точно не надо, — скривился Бродский.

— Кстати, Владимир, Мария вернулась, — вспомнил Павел. — Она хотела с тобой поговорить, но так тебя и не нашла.

— Хорошие новости, — обрадовался я. — Дай отгадаю, её магия крови очистилась от примесей тёмной магии?

— Да, точно так же как и моя, — кивнул Павел. — Она уже извинилась передо мной из-за той дуэли и теперь хочет попросить прощения у тебя.

— Мне ваши извинения не нужны, Павел, — ответил я. — Мне достаточно того, что вы наконец можете вздохнуть спокойно, освободившись от этой желчи.

— Это точно, — улыбнулся Павел. — Ещё бы наш отец согласился на такой ритуал…

— Он, кстати, следующий на очереди, — заявил я.

Бродский с Мясниковым уставились на меня так, будто я только что неудачно пошутил.

— Не совсем понял, Владимир… — нахмурился Павел. — Это ты о чём?

— Я как раз хотел поговорить с тобой и Марией на эту тему, — начал объяснять я. — Я собираюсь получить титул князя, и для этого мне не хватает всего одного вассала. Поскольку давным-давно Мясниковы уже были союзниками Беловых, и история сейчас повторяется у нас на глазах… Я подумал, а почему бы и нет? Убьём двух зайцев одним выстрелом. Я очищу вашего безумца-отца от тёмных примесей магии крови, а взамен потребую от него клятвы верности.

Павел молчал. Он пытался переварить услышанное. Бродский же воскликнул:

— Владимир, даже при том, что я до сих пор не питаю тёплых чувств к Павлу и всей семье Мясниковых, вынужден отметить, что это… слишком жёстко, что ли. Тебе не кажется, что Павла и Марию это может оскорбить?

— Нет! — перебил Бродского Павел. — Не может, Николай. Я согласен с Владимиром. Наш род уже давно катится в бездну из-за постоянных контактов с тёмной магией. Даже если мои дети не унаследуют скверну нашей магии крови, мой отец обязательно попытается переманить внуков на свою сторону. В конце концовэто закончится тем, что мои же дети и мой отец ополчатся против меня и сделают изгоем. Признают предателем рода. Я давно думаю об этом. Наверняка, Мария тоже.

— Да, это так, — послышался голос из коридора.

Я давно заметил, что Мария Мясникова подслушивает наш разговор, но не хотел раскрывать её присутствия.

Девушка вошла в главный зал Тайного Убежища. В её глазах горел огонь уверенности.

— Я согласна с Павлом. Нашегоотца нужно очистить, пока он не навредил нам и нашим друзьям, — заявила она.

— Что ж, — пожал плечами Павел и обратился ко мне. — Тогда с чего начнём?

Я улыбнулся. Ведь план действий у меня уже был.

— Я ждал это вопроса, Павел, — сказал я. — Вы лучше с Марией присядьте. Поскольку мой план ваш точно шокирует.

Глава 21

Мария, Павел и даже Николай решили послушаться моего совета и присели за круглый стол. Всем им не терпелось услышать, какой план я озвучу.

— Уверен, что так просто попасть в особняк Мясниковых не выйдет. Я прав, Павел, Мария? — спросил я мнения друзей.

— Если ты имеешь ввиду, пропустят ли тебя, Владимир, — начал Павел. — То, очевидно, что нет. Даже если мы с Марией приведём тебя под видом друга семьи, ничего не получится. Отец тебя на дух не переносит. Он уже давно дал нашей охране приказ — не позволять тебе приближаться к особняку минимум на километр.

Вот так? Я ожидал, что путь в особняк Мясниковых мне закрыт, но и подумать не мог, что Виктор настолько всполошился. После того, как я обжёг его руку отражением, Мясников-старший, всерьёз забеспокоился о своей безопасности.

— Меня можешь даже не спрашивать, Владимир, — пожала плечами Мария. — Я уже больше месяца живу здесь — в Тайном Убежище. С тех пор, как мы с отцом разошлись во мнениях, дорога домой мне закрыта.

— Зато мне хорошо известно о том, что творится дома, — добавил Павел. — Отец всегда щепетильно относился к защите дома, но сейчас всё стало ещё серьёзнее. Он прилично усилил охрану, и связано это в первую очередь не с тобой, Владимир, а со смертью бывшего ректора.

— Со смертью Андрея Робертовича Пересветова? — нахмурился я. — А Мясниковы-то тут при чём?

— Мой отец был с ним в довольно близких отношениях, — объяснил Павел. — Когда-то давно они выручили друг друга несколько раз. Не могу сказать, что Мясниковы вообще с кем-то водят дружбы. Но если кого и можно было назвать другом нашего рода, так только покойного Пересветова.

— Ваш отец забеспокоился, что убийца ректора может прийти и за ним? — предположил я.

— Да, — кивнул Павел. — Он полагает, что кто-то решил убить всех приближенных Андрея Робертовича. Мой отец — не самый адекватный человек, но даже он понимает, что ректора убил не Быков. В этом деле замешан кто-то другой.

— И это факт, — кивнул я. — Мы все это знаем. Однако сомневаюсь, что за твоим отцом придёт этот загадочный убийца. Скорее всего, он преследует совсем другие цели. Но… Это нам на руку.

— В каком смысле? — не понял Павел.

— Смотрите, ребят, — начал объяснять я. — Я не смогу попасть в ваш особняк, поскольку меня туда не пустят, как вашего друга. Однако… — я хитро ухмыльнулся. — Могут пустить, как врага.

Мои друзья в недоумении переглянулись.

— Это ты о чём? — поинтересовался Павел.

— Вы с Марией можете привести меня связанного в свой особняк и сказать отцу, что поймали меня для него. Мария сделает вид, что совершает этот поступок в качестве извинения за свои прегрешения перед родом. А ты, Павел, скажешь, что я — один из тех, кто участвовал в покушении на ректора. И ты привёл меня к нему, чтобы он совершил надо мной суд. Лично. Ты — будущий глава рода. Наверняка, Виктор Мясников ожидает от тебя подобных решений.

— Погоди-погоди, — остановил меня Павел. — Возможно, ничего не получится. При таком раскладе он тебя пустит, но… Он сразу же прикажет закрыть тебя в нашем подземелье. А там действуют особые кристаллы, которые высасывают энергию из всех, кто не владеет магией крови. То есть — практически из любого мага, кто не в родстве с Мясниковыми. Ты не сможешь сопротивляться!

— Верно, именно поэтому в этом подземелье окажешься ты вместо меня, — заявил я.

Судя по выражению лиц Павла и Марии, я окончательно их запутал. Однако в лице Бродского зародилось понимание. Он суетливо заёрзал на стуле, но всё же сдерживался изо всех сил, чтобы не раскрыть мой план раньше времени.

Да, Николай, ты верно догадался. Но дай же мне насладиться этим моментом. Люблю удивлять людей.

— Оборотное зелье, Павел, — сказал я. — Мы поменяемся местами. Ты притворишься мной, а я — тобой. Мы с Марией приведём тебя в особняк, и тебя запрут в комнате с кристаллами крови, которые не причинят тебе никакого вреда. Я же дождусь удобного момент — и вызову твоего отца на дуэль. Так всё и решится.

— Да! Да! — завопил Бродский. — Наконец-то! Не зря я его варил! Не зря мы столько готовили эту хреновину. Почти полгода!

— Вы полгода готовили оборотное зелье⁈ — удивилась Мария Мясникова. — Но у него же сложнейший состав. В нём используются элементы магии иллюзий. Откуда вы взяли такие ингредиенты?

— Не забывайте, где мы с вами находимся, — сказал я обвёл руками главный зал Тайного Убежища. — Это место принадлежало Мастеру Тайн. Одному из сильнейших иллюзионистов. Здесь — предостаточно материалов для изготовления почти что любого зелья. Николай очень долго изучал этот рецепт. Мы задумали приготовить его ещё осенью, поскольку полагали, что рано или поздно оно нам пригодится. И этот момент настал.

— Да, но его ещё только предстоит завершить, — добавил Бродский. — Чтобы я смог сделать два полноценных экземпляра для вас с Павлом, мне понадобится порядка… трёх недель. Не меньше, Володь.

— Этого достаточно, — кивнул я. — Время у нас есть.

Как раз смогу потратить это время на подготовку. Чтобы одолеть Виктора Мясникова мне понадобится приличный запас отражения. Да и мана не помешает. От магии крови полноценно не защищает ни один щит. Только комбинация отражения и физической защиты. В этом я опытным путём убедился во время тренировочной дуэли с Павлом на одном из занятий Побединского.

— Что скажете? — решил подытожить я. — Согласны пойти на такой риск? Я прекрасно понимаю, что нам предстоит обмануть вашего отца.

— Всё нормально, — кивнул Павел. — Мы с Марией уже сказали своё мнение. Отца нужно очистить от скверны, как это уже было сделано с нами. Тогда Мясниковы, наконец, освободятся от гнёта древней магии своей же семьи.

— Отлично, — улыбнулся я. — Тогда советую потратить эти три недели с умом. От этой операции зависит куда больше, чем вы можете себе представить. Но, к сожалению, пока что я не могу вам рассказать всё. Эта информация может вам навредить.

Друзья не стали настаивать, и я был за это им несказанно благодарен. Пока что знать о существовании клана Мастера Тайн им точно не следует. А моё вступление в этот клан — прямой путь к раскрытию запутанного клубка интриг, что образовался в нашей Академии.

Убийство ректора Пересветова. Приближение самого большого прорыва из Тёмного Мира. Мой отец, скованный клятвами верности. Его эксперименты над студентами, что проходили в стенах Магической Академии десять лет назад. Всё это взаимосвязано. И очень скоро я доберусь до правды.

Но для начала я должен получить титул князя!

Громко всхрапнув, в себя пришёл Ковтунов. Бродский вскочил со стула и спрятался за спиной Павла Мясникова.

— Фига себе… — протирая заспанные глаза, выругался Ковтунов. — Вы бы знали, что мне на этот раз приснилось…

— Тебе не приснилось, Лёх, — усмехнулся я. — Как себя чувствуешь?

Ковтунов замер. Он долго смотрел в одну точку, пытаясь соединить куски воспоминаний воедино. Цвет его глаз изменился — они так и остались оранжевыми после становлением архиоборотнем.

Его молчание уже начало не на шутку напрягать всех присутствующих.

— Жрать охота… — вздохнул Ковтунов.

Это заявление ещё больше испугало Николая Бродского. Тот, похоже, до сих пор не мог смириться с тем фактом, что один из его самых близких друзей оказался оборотнем.

— Николай! — крикнул Ковтунов, заставив Бродского вздрогнуть. — Ты меня столько раз звал в ресторан французской кухни… Может, пора бы уже туда сходить?

Я почувствовал облегчение и громко рассмеялся. Моё отражение прекрасно чувствовало вибрацию скверны сразу от трёх хищников в теле Ковтунова. Но их силы были стабилизированы. Зелья Николая сработало. Теперь при следующем полнолунии Алексей, скорее всего, сможет сохранить свой человеческий облик, если сам не пожелает обратного.

А учитывая, что Ковтунов первым делом решил сходить в тот самый ресторан, которого долгое время сторонился… Что ж, значит змей хочет есть. А лягушачьи лапки Алексея больше не пугают.

Мы добились своей цели. Главный страх Ковтунова — навсегда остаться монстром-лягушкой канул в небытие вместе с кровью проклятого земноводного. Правда, на смену лягушке пришли три других зверя. Да не просто звери, а три настоящих королевских хищника!

Но теперь я был спокоен. В следующее полнолуние мы на всякий случай проконтролируем Ковтунова, однако вероятность того, что он вновь потеряет над собой контроль — минимальна.

Алексей с трясущимся от страха Николаем ушли трапезничать, а мы с Мясниковыми ещё некоторое время обсуждали план наших действий.

После мы разошлись, и наступил месяц затишья.

Подготовка зелья прилично затянулась, и последние штрихи Бродский на пару с Колокольцевой смогли внести лишь к концу зимы.

А зима в этом году закончилась достаточно быстро. Уже в начала марта весь снег растаял, и в городе стало относительно тепло. Мне были знакомы такие перемены. Изменение климата говорило о сильных магических волнениях в окружающей среде.

И это означало, что стена между нашим и Тёмным миром стремительно истончалась. Приём истончалась она не сама. Кто-то этому способствовал. И я уже давно догадывался — кто этот человек.

Поскольку я и так создал чересчур много подозрений за последние полгода, мною было решено провести этот месяц, как подобает образцовому студенту.

Я посещал лекции, подтягивал оценки по всем предметам, а ночами медитировал, укрепляя отражение. Наш новый ректор и по совместительству мой начальник — Александр Пересветов — тщательно следит за каждым моим действием. Я определенно заинтересовал этого человека.

Хотя, чему тут удивляться? Я самый молодой боец Светлого Дня за всю историю организации. У меня в друзьях архиоборотень, а кроме всего прочего мне неплохо удаётся стирать Тёмный Час и схлопывать разломы до состояния маленьких чёрных шариков. Повод задержать на мне внимание был.

Также и наш алхимический бизнес на месте не стоял. До конца зимы мы обзавелись несколькими точками по всему городу. Павел передал нам помещения своего отца, как и обещал. Мне удалось найти несколько безработных алхимиков, которые готовы взяться за любой труд, лишь бы получить рабочее место. Начинать придётся с малого, но вскоре мы сможем найти и более квалифицированных работников.

Так или иначе, начало было положено. Я закупил оборудования чуть ли не наполовину накопленных средств, нанял работников и ожидал открытия первых торговых точек в Санкт-Петербурге.

Но это было далеко на самым главным событием весны. Больше всего я ждал получения титула князя.

И, наконец, тот самый день настал. Оборотное зелье было готово, а Павел и Мария Мясниковы выгадали момент, когда их отец окажется в особняке.

Мы собрались в Тайном Убежище, чтобы перейти к основным действиям нашего плана.

— А ты точно уверен, что эту дрянь можно пить? От неё воняет хуже, чем от мёртвого фоба… — брезгливо поморщился Павел, осматривая очередное изобретение Бродского.

— Вообще-то мёртвые фобы ничем не пахнут, — пожал плечами я.

— Это ты забыл тех ящеров и их яйца, из которых потом вылупились…

— Так, а ну прекратите критиковать моё зелье! — воскликнул Бродский. — Пейте, пока я его не вылил!

— А на кой его выливать? — вмешался дед Аким. — Оставьте мне, я его сам выпью. Давно я не был молодым и красивым.

— Э… Тебе это вряд ли поможет, — скривился Бродский. — Если я увижу Павла Мясникова с паучьими лапами — я добровольно закончу свою алхимическую деятельность.

Я откупорил бутылку с зельем и протянул его Павлу.

— Давай, твоё здоровье! — с иронией сказал я.

Павел стукнул своей склянкой о мою, и мы залпом проглотили экспериментальный эликсир Бродского.

Хотя у Бродского все зелья — экспериментальные! Ни одного до ума в итоге не довёл. Но в побочках была самая главная изюминка.

Как нас с Павлом передёрнуло от преобразования тел — словами не описать. Сначала Мясников упал на колени и начал корчиться в страшных муках. Я старался держаться, но полившийся со лба пот выдавал сдерживаемую боль с потрохами.

Марии пришлось отвернуться, зрелище было не из приятных. Наконец, этот кошмар прекратился. Я поднял всё ещё пульсирующие от боли глаза и посмотрел на Павла.

Передо мной было моё отражение. Владимир Белов — собственной персоной. От оригинала не отличить.

Правда, магию крови я в нём чувствовал очень явно. От Павла ею так и несло. Но никто кроме меня не умеет опознавать людей по магии, а значит, проблем с этим возникнуть не должно.

Мария аккуратно взглянула на нас между пальцев, которые ранее закрывали её глаза и удивлённо хмыкнула.

— Ого! А всё-таки мне разницу видно прекрасно! — заявила она.

— Это ты о чём? — напрягся я.

Возможно, Мясниковы чувствовали за счёт своей магии крови родню? Очень не хотелось, чтобы это оказалось правдой.

— Действительно, о чём это она? — пожал плечами Павел. — Я сам разницы не вижу. Будто мы не зелье оборотное выпили, а душами поменялись.

— Да о чём вы говорите? — удивилась Мария. — Павел, ты присмотрись внимательнее. Владимир своей осанкой подчёркивает лучшие стороны твоей внешности. А вот из тебя, брат, Владимир получился какой-то страшненький.

Понятно, ничего серьёзного. Мария даже в такой ситуации не упускает шанса пофлиртовать. Хотя, скорее всего, она таким образом избавляется от стресса. Всё-таки нас троих ожидает совсем не простая задача.

— Всё, Паш, — кивнул я. — Выезжаем к вашему особняку. Действуем строго по плану. И, учитывая, что мне придётся сделать — без обид.

— Не беспокойся, — махнул рукой он. — Посидеть в личной отцовской тюрьме — это меньшее из унижений, что я переживал за свою жизнь.

Было хорошо заметно, как изменилось отношения Павла Мясникова к отцу после нашей с ним совместной вылазки в Тёмный Мир.

А значит, опасаться, что он испугается своего отца — не придётся. С этим страхом Павел уже справился, когда одолел фоба в форме своего отца.

Осталось только справиться с самим Виктором Мясниковым в реальной мире.

Мы выехали к особняку. План шёл бы куда более гладко, если бы машина Павла не застряла в Тайном Убежище. Однако такси никто не отменял. А исчезновение дорогущего автомобиля — лишний повод загладить вину перед отцом, принеся мою голову на блюдечке.

Мы остановились неподалёку от главного входа на территорию усадьбы Мясниковых, после чего вышли из машины, дождались, пока таксист уедет.

Как только свидетелей в округе не осталось, я замахнулся и крепким ударом разбил лицо «Владимира Белова», которое теперь принадлежало Павлу.

Павел отлетел в сторону и ударился спиной об ограждение собственного особняка.

— Живой? — забеспокоился я.

— Всё нормально, — кивнул Павел, потирая опухающее лицо. — Делай, что хочешь. Лицо-то твоё.

Мы с Марией, как и договаривались, связали Павла путами, созданными магией крови. Это создавало впечатление, что пленник с моим лицом был пойман Павлом. Кроме того, эти путы мой соратник мог разорвать в любой момент. Это должно было стать хорошей страховкой, если Виктор Мясников слетит с катушек и решит напасть на собственного сына в моём обличии.

— Веди себя гордо, — посоветовала Мария. — И немного… Заносчиво. Но так стоит показывать себя только перед охранниками и слугами. Отцу же Павел привык вылизывать пятки.

— Неправда! — возмутился Павел. — Я уже очень давно себя так не веду. Лучше поступай, как велит интуиция, Владимир. Не слушай Марию.

— Я так и собирался, — кивнул я.

И мы подошли к главным воротам.

Нас встретили вооруженные охранники. Они сразу же поклонились, поприветствовав главного наследника, но открывать врата не спешили. Их смущал «Владимир Белов». По их взгляду было хорошо заметно, как быстро охранникам удалось узнать моё лицо. Видимо, Виктор Мясников их долго готовил к этому моменту.

— Павел Викторович, — обратился ко мне один из охранников, — прошу простить мою дерзость, но… О чём вы думали, когда вели сюда Владимира Белова? Вы же понимаете, что ваш отец…

— Молчать! — закричал я, максимально стараясь изобразить былую истеричность Павла Мясникова.

Паша поёжился, глядя на меня. Ему самому было неприятно вспоминать такого себя.

— Одно моё слово — и отец уволит вас. И это — в лучшем случае, — процедил я сквозь зубы. — Я привёл главного врага нашей семьи на суд. И лучше вам впустить нас, пока никто из прохожих не понял, что мы тащим в имение заложника!

Мой крик быстро взбодрил охрану, и они, недолго подумав, бросились открывать ворота.

Однако, когда мы прошли на территорию особняка, я услышал, как один из сторожей начал звонить Виктору Мясникову.

Но это беспокоить нас уже не должно. За этим мы и пришли — встретиться с главой кровавого рода.

И одолеть его.

Около входа в особняк нам перегородили дорогу сразу пятеро охранников. Я приготовился хорошенько надорвать глотку, чтобы распугать их. Но столь отчаянный ход не потребовался.

Виктор Мясников, словно чёрная туча, появился из мрака и остановился на ступенях перед главным входом в дом. Один взмах его руки — и стражники тут же разошлись в стороны.

— Как это понимать? — обратился к нам он.

И каждое его слово отдавало неоспоримой властью.

— Зачем ты привёл его сюда, Павел⁈ — воскликнул Виктор. — И что здесь забыла она?

Виктор Мясников взглядом указал на Марию. И, что самое удивительное, судя по его тону, отвращения к собственной дочери у него было даже больше, чем ко мне.

Марии явно не хотелось склоняться перед отцом, особенно после той сцены, которую она устроила на званном ужине у Суворова. Но девушка перешагнула свою гордость и упала перед Виктором Мясниковым на колени.

— Прости меня отец! — взмолилась она. — Я помогла Павлу схватить нашего врага, чтобы доказать свою преданность семьи. Я здесь, чтобы искупить вину.

— Мария говорит правду, отец, — кивнул я. — Ты даже представить себе не можешь, как далеко зашёл этот слизняк — Владимир Белов.

— Что же он, чёрт вас дери, натворил, что вы додумались притащить его прямо к нам домой⁈ — рявкнул Виктор. — Вы понимаете, что это может развязать войну родов? Кроме того, его будет искать полиция!

— Отец, Владимир Белов один из тех, кто организовал убийство друга нашей семьи, — твёрдо сказал я. — Андрей Робертович Пересветов пал по его вине. И следующей целью должен был стать ты.

Виктор Мясников замер. Он ещё не успел дать ответ, но по выражению его лица я уже понял, что владыка крови проглотил и наживку, и удочку, и руку рыбака.

— Тогда отпустить его мы не можем, — заключил он. — Ведите Владимира Белова в темницу. А вы, Павел, Мария, идёте туда же вместе со мной. Ждать нельзя. Мы казним его, а после вы расскажете мне всё, что вам известно.

Павел чуть не подавился собственным языком, когда услышал вердикт отца. Это в наши планы не входило. От Виктора можно было ожидать чего угодно, но такое решение было чрезмерно безумным даже для него.

Сначала убить, а потом разбираться? Неплохо-неплохо. Только теперь это попахивает проблемами. Павел, судя по всему, испугался за свою жизнь, и тут же растерял свою артистичность.

— Мразь! — неожиданно завопил он.

Я вздрогнул, услышав собственный голос, из уст Павла.

— Какая же ты мразь, Виктор Мясников! — проорал Павел. — Дуэль! Я требую дуэли! Если ты хочешь решить этот вопрос честно — бейся со мной!

А Павел смог меня удивить. Он слегка переигрывал, но добивался именно того, чего я бы добивался я на его месте.

— Заткни свою пасть, Белов! — прорычал Виктор. — Я тебя предупреждал. Я говорил, что ты исчезнешь вместе со своим родом, если встанешь у меня на пути. После твоей смерти мои люди схватят твою семью. И умирать они будут долго, можешь в этом не сомневаться.

— Довольно! — крикнул я.

И это было явно лишним. Павел никогда не разговаривал со своим отцом таким тоном, но слова Виктора вывели меня из себя.

— Не будем тратить времени, — исправился я. — Ведём Белова в темницу, отец. Мне не терпится испить его крови. Я хочу отдать дань памяти нашим предкам. Я готов принять нашу магию целиком.

Этот ход мы обговорили с Павлом заранее. Это — то, чего Виктор Мясников больше всего желал. Чтобы его сын прошёл через самый суровый обряд инициации. Через поглощение вражеской крови и становление истинным потомком кровопийц-Мясниковых.

Виктор улыбнулся.

— Рад, что ты, наконец, готов к этому, сын. Да будет так, — кивнул он. — Пусть Белов станет твоей первой жертвой.

Виктор Мясников приказал страже остаться наверху, а сам повёл нас в подземелье, что скрывалось под домом. Там находился фамильный склеп, знаменитая кристальная комната и помещение для кровавых ритуалов.

Туда вход посторонним был строго воспрещён, а значит — мы могли остаться наедине с врагом.

План перешёл к финальной фазе.

Мы временно завели Павла в кристальную комнату, чтобы начать приготовления к ритуалу.

— Поглотить кровь своего врага — непростая задача, — сообщил мне Виктор, открывая ритуальную комнату. — Если ты справишься, Павел, ты станешь даже сильнее меня. Надеюсь, ты готов к самой жестокой форме убийства. К иссушению Владимира Белова.

— Владимир Белов сегодня не умрёт, отец, — спокойно заявил я.

Виктор медленно обернулся и в недоумении посмотрел мне в глаза.

— О чём это ты? — не понял он.

— Ты сам сказал, — ответил я. — «Поглотить кровь своего врага». Вот только мой главный враг — не Владимир Белов. Это ты, отец.

Я достал из ножен клинок Павла и, наставив его на ошарашенного Виктора, произнёс:

— Приготовься к дуэли за титул главы рода Мясниковых.

Глава 22

— Павел, ты совсем, что ли, спятил⁈ — заревел на меня Виктор Мясников. — Я — твой отец. Как ты смеешь так говорить со мной⁈

Виктор решил не церемониться и сразу же рванул на меня. Из его руки появился кровавый меч. Главы рода Мясниковых не хотел убивать своего сына, он лишь хотел наказать его. Поэтому я заранее знал, что атаковать он станет вполсилы.

Этих знаний и многолетнего опыта в фехтовании хватило, чтобы вовремя уклониться и схватить Виктора за руку.

Я выпустил концентрированный поток отражения, но Мясников вырвался из моей хватки и отскочил в сторону. Мужчина ударился спиной о каменную стену подземелья, а затем взглянул на своё предплечье.

Там, где я оставил несколько месяцев назад ожог, теперь красовался новый. Я спалил кожу на руке Виктора, но не успел направить достаточно большое количество энергии, чтобы заблокировать его магию.

Виктор Мясников ошарашенно осмотрел рану, а затем поднял взгляд на меня.

— Ты… — просипел он. — Ты — не мой сын. Как это возможно⁈

— Оборотное зелье, — ответил я. — Сейчас в камере с кровавыми кристаллами сидит не Владимир Белов, а твой сын — Павел. Владимир Белов — это я.

Виктор одарил нас с Марией жуткой улыбкой, больше походящей на оскал высокоуровневого фоба.

— Что вы сделали с моим сыном? — спросил он. — Как заставили его плясать под свою дудку, сволочи безродные?

— Павел сам решил пойти против тебя, — вмешалась Мария. — Он здесь по собственной воле. Мы решили положить конец твоей тёмной магии крови.

— Ложь! — прокричал Виктор. — Павел бы никогда не осмелился предать меня.

— Павел вас больше не боится, — спокойно ответил я. — И в какой-то степени он на вашей стороне. Мы не идём против вас, Виктор. Мы хотим очистить вас от скверны.

— Ты — спятившая уличная псина без роду и племени, Белов! — проревел Виктор. — Как ты смеешь нести эту чушь, глядя мне в глаза? Нет… С меня довольно.

Воздух задребезжал.

Магия крови Виктора Мясникова заполнила все подземные помещения. Моё отражение активировалось само по себе. Силы начали действовать автоматически лишь для того, чтобы спасти мою жизнь. Сосуды головного мозга были готовы лопнуть, сердце с трудом справлялось с давлением, которое оказывал Виктор.

— Зря ты пошёл против меня, Белов, — прошептал Мясников-старший. — Я — самый могущественный маг крови в Российской Империи. Лишь один человек должен меня превзойти — и это мой сын Павел. У него достаточно большой потенциал, а ты… Ты пытаешься лишить меня главного наследника! Первого за сто лет человека в роду Мясниковых, кто может достичь столь огромного могущества, что ему могут даровать титул архимага!

— Ваш сын больше не будет слушать голос скверны, — коротко ответил я. — А вас прошу заметить, Виктор, я только что вызвал на дуэль. Биться будем здесь и сейчас.

— Я решаю, где будет проходить дуэль! Это право остаётся за мной! — воспротивился Мясников.

— Такого права я вам не дам, — помотал головой я. — Дуэль начнётся сейчас. В случае вашей победы — я умру. В случае моей — вы очиститесь от тьмы и станете моим вассалом.

Виктор Мясников громко рассмеялся. Даже каменные стены затряслись от его протяжного безумного хохота.

— Да я ж тебя по стенке размажу меньше, чем за минуту, Белов!

И Мясников тут же атаковал. Из его руки вырвался кровавый хлыст и рассёк воздух. Меня отнесло в сторонуударной волной, но магия щитов смогла поглотить весь потенциальный урон.

Из кристальной тюрьмы выбрался Павел. Он уже начал терять присущие мне черты, к нему возвращался его прежний облик. Как, судя по всему, и ко мне.

— Павел! Прикончим эту мразь! — крикнул ему Виктор. — Помоги мне казнить Белова и тогда, возможно, я тебя прощу.

Павел взглянул на меня, полностью проигнорировав слова отца. В его взгляде крылся вопрос. Юноша молчаливо предлагал свою помощь мне, а не Виктору.

— Нет, — сказал я Павлу. — Не вмешивайся. Я должен разобраться с ним сам.

Только так я заслужу титул князя. Самостоятельно, без чьей-либо помощи. Да и кроме того, мне не очень хочется, чтобы Павел дрался с собственным отцом. Оно того не стоит. Пусть характер Виктора Мясникова и не изменить, но отражением я пока, по крайней мере, избавить его от влияния тёмной магии.

И в их семье наступит хотя бы какое-то подобие идиллии.

— Павел не будет вам помогать в очередном кровавом ритуале, — произнёс я и побежала на Виктора.

Мясников-старший метнул в меня несколько кровавых стрел. Большую часть мои щиты парировали, но несколько снарядов всё же угодили в плечи и бёдра.

Игнорируя боль, я налетел на своего оппонента и, вложив всю силу в замах, ударил по нему саблей.

Наши клинки столкнулись, озарив тёмное подземелье под особняком Мясниковых снопом искр.

— Сдохни! — процедил сквозь зубы Виктор и надавил на меня своей магией.

Отражение с трудом справлялось с подавлением его атак. Я почувствовал, как из ушей пошла кровь. В голове загудело. По телу начали лопаться сосуды. Под одеждой этого видно не было, но моя кожа начала покрываться множеством алых гематом.

Я стиснул зубы и выбил из рук Виктора саблю. Этого в мои планы не входило, но, видимо, ожог на его предплечье давал о себе знать. Мышцы Мясникова-старшего ослабели, и пальцы не удержали рукояти оружия.

Я воспользовался моментом и схватил Виктора за шею своей левой рукой.

— Вы ещё скажете мне спасибо, — произнёс я и влил в Мясникова почти всё своё отражение.

Однако мощь тёмной магии крови буквально кипела в моём враге. Виктор прокусил нижнюю губу. По его подбородку пробежала струйка крови. И я понял, что уклониться от грядущей атаки мне уже не удастся.

Багровая жидкость превратилась в маленькое лезвие и пронеслась по моему лицу. Всё, что мне удалось сделать — это отклониться в сторону, чтобы хотя бы сохранить глаз.

Кровавое лезвие оставило на моей левой щеке глубокую рану, которая продолжалась над бровью и заканчивалась на уровне лба.

Если бы не магические щиты, которые успели перемахнуть с правой половины тела на левую — я бы погиб. Мясников планировал пронзить мою голову насквозь…

Павел с трудом сдерживался, чтобы не вступить в бой на моей стороне. Мария стояла рядом с ним, закрыв руками лицо. Непривычно было видеть, как столь сильная и амбициозная девушка прячет глаза. Она боялась за меня. Ведь если я погибну, им с Павлом настанет конец. Если насчёт судьбы её брата ещё можно поспорить, то саму Марию Виктор точно прикончит без зазрений совести.

Последние секунды нашей схватки тянулись для меня целую вечность. Моему отражению было трудно пробиться через густую тёмную магию Виктора. Обычно я блокировал магию практически моментально, но не в этот раз.

А Мясников был готов использовать любой шанс, даже самый грязный приём, лишь бы победить. Он действовал, как загнанная в угол крыса, поэтому был наиболее опасен в момент кульминации нашей дуэли.

Горячая кровь обволокла моё лицо, закрыв обзор.

Придётся ориентироваться на слух!

Я закрыл себя магическими щитами, а левой рукой протёр глаза. Когда мне удалось разлепить веки, Виктор уже вознёс надо мной десятки кровавых мечей. Клинки висели в воздухе и были готовы пронзить моё тело в любой момент.

В моей голове прозвучал знакомый голос на чуждом мне языке.

— Ты показал себя настоящим воином, Владимир Белов, — прошептали духи монгольских шаманов. — Дай нам сигнал, и мы атакуем.

Сигнал хотите? Да чего уж там, сейчас самое время действовать без приказов!

— А как вам такое, Мясников? — крикнул я и взмахнул рукой.

Окружённый духовной энергией кулак сжал воздух и ударил по магу крови потрясающе мощной волной. Все кровавые клинки взорвались. Виктор впечатался в каменную стену, после чего сполз по ней на холодный пол, окончательно растеряв все свои силы.

Самый могущественный маг крови был повержен! Для этого мне пришлось использовать абсолютно все аспекты энергии, что были у меня в арсенале. Магия, отражение, сила духов. Я поставил на кон всё — и победил!

Адреналин начал отступать, и по телу пронеслась адская боль.

Сильно же этот ублюдок меня потрепал. В пылу сражения я и не почувствовал, до чего он довёл моё тело.

Я собрал последние крупицы сил и, хромая, подошёл к телу Виктора Мясникова. Он был в сознании. И, кажется, потерял способность колдовать. Отражение, наконец, заполнило его каналы. Теперь остаётся только ждать.

— Всё кончено, Виктор, — сказал я. — Я победил. Ваши дети свободны от влияния тёмной магии. Вскоре и вы станете свободны.

— Моя семья поколениями… Взращивала эту магию… — прошептал из последних сил Виктор. — Я пожертвовал всем, чтобы создать нового архимага крови. Я тренировал Павла… Даже изгнал из рода собственную супругу, которая оказывала на него слишком… пагубное влияние.

— Пагубное? — встрял в наш разговор Павел. — Ты лишил нас с Марией матери! Мы даже не помним, как она выглядела. Что пагубного она нам сделала? Дарила слишком много заботы? Конечно, в роду Мясниковых это неуместно.

Виктор усмехнулся.

— Ты действительно больше меня не боишься? — спросил он.

— Взращённого тобой страха больше нет, — ответил Павел. — Как и будущего нашей тёмной династии. Мы пойдём другой дорогой. Тёмной магии наших предков не суждено перейти новым поколениям. Тебе придётся с этим смириться, отец.

— Павел прав, — сказал я. — И главная причина, по которой ваша семья больше не будет изучать тёмную магию — это ваша вассализация. Дайте мне клятву верности, Виктор.

— Вам, Белов? — усмехнулся Мясников. — Я даже не понимаю, какой магией вы владеете. Эта сила, которой вы меня отделали… Она мне неизвестна.

Резко перешёл на «вы»? Удивительно, а десять минут назад он обзывал меня помойной собакой.

— Я клянусь, что род Мясниковых всегда будет под моим надзором. Я буду защищать вас от врагов и от самих себя. Тёмная магия больше не будет угрожать ни Павлу, ни Марии, ни даже вам, Виктор.

— А если я откажусь давать клятву? — пожал плечами Мясников-старший. — Что тогда?

— Тогда я отберу у тебя титул главы рода, — заявил Павел. — И сам присягну Владимиру. Вот тебе два варианта, отец. Выбор за тобой.

Виктор Мясников опустил голову и тихо рассмеялся.

— Будущее за детьми, — сказал он. — За новыми поколениями. Я всегда так думал, поэтому и делал на тебя ставку, Павел. Но если таков твой выбор… Что ж…

Виктор медленно поднял голову и, посмотрев мне в глаза, произнёс:

— Пусть магия в моих жилах будет связана клятвой. Я и весь род Мясниковых даём слово, что с этого дня мы будем служить роду Беловых и беспрекословно подчиняться их главе — Владимиру Алексеевичу Белову.

Виктору дались эти слова очень нелегко. Но он заставил меня изменить своё мнение на его счёт. Отражение ещё не искоренило скверну из его сердца, однако он нашёл в себе силы, чтобы принять поражение и смириться с путём, что выбрал его сын.

Это достойно уважения.

— И я принимаю эту клятву, — сказал я.

И наши с Виктором Мясниковым души связала магическая нить верности и подчинения.

На этом моё противостояние с родом Мясниковых подошло к концу, на этот раз окончательно. Мария, Павел и Виктор были моими врагами с тех самых пор, как я попал в этот мир.

Кто бы мог подумать, что в итоге двое из них станут моим друзьями, а третий — даст клятву верности и станет моим вассалом?

Этим же вечером я отправился в главную имперскую канцелярию Санкт-Петербурга, чтобы подать прошение о присвоении мне нового титула.

Мне сообщили, что документы, поданные мной, рассмотрят в течение трёх недель. После, мне и всем моим будущим вассалам нужно будет явиться в канцелярию вновь, чтобы подписать предварительное одобренный документ о присвоении мне титула князя.

Так и прошла большая часть марта — в ожидании. За этот срок мы с Бродским успели открыть первые точки наших торговых лавок, над которыми теперь красовалась вывеска «Зелья БелБро».

У Николая было много других идей, как «обозвать» нашу молодую компанию, но в итоге мы сошлись на сочетании первых букв наших фамилий.

Учёба, бизнес и работа в Светлом Дне кипели вовсю. Так и пролетело время до заседания в канцелярии. Семён Серебряков, Григорий Антрактьев и Виктор Мясников явились в назначенное время и подписали соглашение о подчинении новому князю.

И этот момент настал. Я покинул главную имперскую канцелярию с удостоверением титула князя.

Светить новым статусом я пока не спешил. Мы тихо отпраздновали с семьёй продвижение семьи Беловых, после чего я стал ожидать, когда на связь со мной выйдет человек, из-за которого я и заварил всю эту кашу.

Однако он не заставил меня долго ждать.

На выходных мы собрались всем студенческим кланом в Тайном Убежище, чтобы отметить сразу два события — мой новый титул и открытие нашей алхимической компании. Уже тогда я почувствовал незнакомую магию где-то в пределах бывшего логова Мастера Тайн.

Когда все мои друзья разошлись, я остался сидеть за круглым столом. Тогда-то и появился он.

Мастер Тайн вышел из коридора, где была одна из тех пронумерованных дверей, от которой я до сих пор не получил ключ.

— Только не говори, что ты всё это время жил бок о бок с нами в одной из этих секретных комнат? — сказал ему я вместо приветствия.

Человек, окружённый иллюзорной дымкой, медленно подошёл ко мне. Под капюшоном Мастера Тайн была лишь тьма. Порой мне казалось, что эта мгла — не магия иллюзий, а обыкновенная пустота. Будто у иллюзиониста и вовсе нет тела.

Однако Мастер Тайн развеял мои предположения, положив вполне материальную руку на моё плечо.

— Ты справился со своей задачей, Владимир Белов, — произнёс он. — Теперь ты готов.

— Зачем было устраивать это испытание с получением титула? — поинтересовался я. — Ты берёшь в свой клан только князей?

— Нет, — помотал головой он. — Просто моей маленькой команде был необходим ещё один князь для выполнения нашей первой крупной операции.

— Какой ещё операции? — не понял я.

— Не спеши, Владимир, — усмехнулся он. — Скоро всё узнаешь. Завтра в полночь состоится заседание клана. Там я объявлю о твоём вступлении в мой клан, а после мы обсудим детали нашей будущей миссии. В которой ты, Владимир, примешь главное участие.

— Что ж, сгораю от нетерпения, — сухо ответил я. — Но меня уже порядком утомили твои тайны. Мне нужны ответы, а не вопросы.

— Всему своё время. Осталось подождать всего сутки. Вот, возьми это, — Мастер Тайн протянул мне ключ с номером «один».

— Что он открывает?

— С помощью него ты сможешь пройти через дверь в главном коридоре. Сейчас можешь не пытаться её открыть. Это один из тех проходов, который открывается только по моему желанию. И он станет доступен завтра в полночь.

— Ты хочешь сказать, что заседание твоего клана будет проходить в Тайном Убежище? Прямо под Магической Академией? — удивился я.

— Ты ещё много не понял, Владимир, — уклончиво ответил он. — Тайное Убежище — не совсем то, чем может показаться на первый взгляд. Скоро ты это поймёшь.

— Мастер! — послышался вопль деда Акима. — Мастер, ты вернулся!

Старый паук сполз со стены и принялся взволнованно прыгать около владыки иллюзий.

— Рад тебя снова видеть, Аким, — тихо рассмеялся Мастер Тайн. — Тебя тут не обижали?

— Чаво? Энти студентики-то? — усмехнулся Аким. — Нет, мы с ними прекрасно проводим время. Я даже поучаствовал в создании этого… Как его там… Бизнеса! Во как!

Аким вёл себя словно ребёнок. Восхищение, с которым старик относился к Мастеру Тайн, было трудно передать словами. Но оно и понятно, ведь тот спас его из Тёмного Мира.

— Рад за тебя, Аким, — кивнул Мастер Тайн. — А куда делся этот назойливый голубь?

— Гаспар-то? — усмехнулся я. — Нашёл себе подружку и теперь проводит всё свободное время с ней.

— Кажется, я советовал тебе его убить, — пожал плечами Мастер Тайн.

— Не стоит. Гаспар — хороший фамильяр, — ответил я. — Но мы ушли от темы. Это всё, что ты хотел сказать?

— Почти. Завтра в полночь мы будем ждать тебя на совете, и будь готов к тому, что тебе придётся дать мне клятву верности.

— Погоди-ка, — нахмурился я. — Кажется, это не входило в договор?

— А пока никакого договора и не было, — ответил Мастер Тайн. — Но ты и сам должен понимать, Владимир. За раскрытие тайн нужно платить.

Принять такие условия я не мог. Но и отказаться от вступления в клан было нельзя. Все мои будущие цели были завязаны на Мастере Тайн и его окружении.

До завтрашней ночи мне нужно найти способ обойти клятву. Отражение должно справиться с этой задачей. Отменить клятву так, чтобы Мастер Тайн ни о чём не догадался.

— У тебя есть сутки, Владимир, — прервал мои раздумья иллюзионист. — Хорошо подумай, чего ты хочешь. И представь, что я могу тебе дать.

Тайное Убежище осветила яркая вспышка. Магический свет ослепила нас с Акимом, а когда нам удалось продрать глаза, Мастера Тайн уже не было в главном зале.

Хитрый ублюдок.

Я вернулся в свою комнату. В планах было хорошенько выспаться перед завтрашним днём. Ведь он мог стать самым важным за последние полгода.

Однако не успел я добраться до кровати, как на мой телефон пришло сообщение с неизвестного номера.

«Жду вас у заднего входа в общежитие. Это важно».

Это ещё что за сюрприз на ночь глядя? Вряд ли это Мастер Тайн вспомнил, что не рассказал мне что-то важное, и решил назначить дополнительную встречу.

Правда, бояться мне нечего. Кто бы меня там ни ждал, моё отражение достаточно сильно, чтобы противостоять любому магу.

Я покинул общежитие, стараясь не попадаться на глаза студентам и вахтёру Собакину.

Зима на удивление затянулась. Был конец марта, а снег так и не спешил таять. Надеюсь, что погода шалит не из-за близости соединения миров.

В тёмном проулке между корпусами стоял мужской силуэт. Уже на подходе к нему я понял, что бояться нечего. Я узнал вибрацию его магии.

— Здравствуйте, Аркадий Сергеевич, — сказал я своему бывшему декану Быкову. — Рад, что вы всё-таки выжили.

— Не без вашей помощи, Владимир, — прошептал Быков. — Я обязан вам и вашим друзьям жизнью. Сначала вы спасли меня от полиции, а после подкинули целительное зелье. Если бы не оно… Боюсь даже представить, чтобы со мной сейчас было. Он бы точно добил меня.

— Кто — он? — спросил я. — Вы видели лицо преступника? Члены Светлого Дня сказали, что вы попали под атаку фобов во время Тёмного Часа.

— Нет, Владимир, — помотал головой Быков. — Это ложь. Меня преследовал убийца нашего ректора Пересветова. Когда-то он был студентом нашей академии.

По моей спине пробежали мурашки. Мои догадки оказались верны.

— Убийца — Мастер Тайн, Владимир, — произнёс Быков. — И я знаю, кто он такой на самом деле.

Алексей Аржанов, Виктор Молотов Последний Охотник на Магов. Том 4

Глава 1

Я давно догадывался… Все аргументы сводились к одному простому, но шокирующему выводу.

Мастер Тайн — тот, кто убил Андрея Робертовича Пересветова. Он тот, кто подставил декана Быкова и предпринял множество попыток убить его.

И что самое главное… Как же я сразу не догадался! Ведь и мой отец, и Ольга Лазарева каждый раз прекращали любые разговоры, как только я пытался выяснить у них хоть что-то о Мастере Тайн. Клятва верности! Они оба связаны ею с этим чёртовым иллюзионистом.

— Аркадий Сергеевич, — обратился я к Быкову. — Я правильно понимаю, что Мастер Тайн — один из тех студентов, над которыми ставил эксперименты мой отец?

— Судя по всему, так оно и есть, Владимир, — кивнул Быков. — Алексей Белов — тот, кто создал Мастера Тайн. Я видел, на что способен этот безумец… Иллюзии — это не главная его сила.

— Я это уже понял, — ответил я. — Отец рассказывал мне, что пытался внедрить студентам способность — открывать порталы в Тёмный Мир. Недавно мне удалось узнать, что в городе появился маг, который стирает барьер между нашим миром и Тёмным. Это — он. Мастер Тайн открывает порталы в то измерение.

— Он может вызывать Тёмные Часы, — подтвердил мои догадки Быков. — Помните тот момент, когда во время побега от полиции нас с вами настиг Тёмный Час? Это Мастер Тайн призвал его. Он сделал это, чтобы разделить нас. Эта сволочь преследовала меня по Тёмному Миру, а после — по нашему. Мне чудом удалось уцелеть. Если бы не моя магия электричества…

— Кстати, да, как вам удалось его обмануть? — поинтересовался я.

— Я пошёл на отчаянный шаг и замедлил электрические импульсы в своём сердце, когда он ударил меня тёмной магией. Я переборщил, и моё сердце чуть не остановилось. Повторюсь, если бы не ваше зелье, Владимир, мне бы уже пришёл конец. Я ваш должник.

— О долгах поговорим как-нибудь в другой раз, Аркадий Сергеевич, — перебил его я. — Вы сказали, что знаете, кем может быть Мастер Тайн. Вам известна его личность?

— Я знаю лишь поток, на котором он учился, — сказал Быков. — Мне нужно получить доступ к личным делам выпускников. Тогда мы сможем вычислить его личность. С другой стороны, вы бы могли выведать эту информацию у своего отца…

— Не выйдет, — помотал головой я. — Алексей Белов под колпаком у Мастера Тайн. Он дал ему клятву верности. И сильно жалеет об этом.

— Вот как… — вздохнул Быков. — Это объясняет, почему Алексей сообщил властям ложную информацию обо мне. Проклятье, меня ведь в итоге чуть не убили из-за его показаний!

— Знаю, — кивнул я. — Но он не виноват. Можете не сомневаться, Аркадий Сергеевич — если бы мой отец разделял идеалы Мастера Тайн, я бы действовал куда более жёстко.

— Понимаю, у вас с отцом и так непростые отношения, — согласился Быков.

— Однако ситуация куда сложнее, чем может показаться, — сообщил я. — Завтра в полночь я попаду на совет клана Мастера Тайн.

— Что⁈ — воскликнул Быков и тут же прикрыл рот рукой, осознав, что может привлечь ненужное внимание. — А это как понимать?

— Я давно начал подозревать, что Мастер Тайн — прислужник Тёмного Мира. Несколько месяцев потратил на то, чтобы внедриться в его организацию. И сейчас я уже почти у цели.

— Отлично! Прекрасно, Владимир! — воскликнул Быков. — Вы сможете уничтожить их изнутри.

— Я это и планировал, однако есть одно большое «но», — сказал я. — Он потребует, чтобы я дал ему клятву верности. Если не найду способ обойти этот ритуал — войду в число его безвольных марионеток.

— Это плохо… — напрягся Быков. — Обойти клятву верности практически невозможно. Если честно, я даже не знаю, может ли это сделать хоть кто-то. Здесь я вам не помощник, простите, Владимир. Возможно, вам не стоит идти на это собрание. Слишком высок риск потерять себя.

— Нет, Аркадий Сергеевич, — не согласился я. — Я зашёл уже очень далеко. Поворачивать назад — поздно. У меня есть идеи, как обмануть Мастер Тайн. Я поработаю над ними до завтрашней полуночи. Однако…

Я задумался. Так уж вышло, что Быков — единственный, с кем я могу поделиться всей этой информацией. Студенческий клан точно не должен об этом знать, как и моя семья. Только бывший декан может помочь мне в этом деле.

А значит, попросить его об одной услуге я могу только его.

— Аркадий Сергеевич, я хотел бы, чтобы вы поклялись мне кое в чём, — начал я.

— Только не говорите, что ещё и вы хотите услышать клятву верности, — усмехнулся Быков.

— Нет, на словах пойдёт, — коротко ответил я. — Я сделаю всё, чтобы обойти клятву Мастеру Тайну, но… Существует риск, что я потерплю неудачу.

— И спешу отметить, этот риск стремится к ста процентам, Владимир, — сказал Быков. — Я вообще не могу поверить, что вам это удастся!

— Шанс выше. Пятьдесят на пятьдесят. Всех своих карт я раскрыть не могу, но всё же вынужден просить вас о серьёзной услуге.

— Говорите уже, Владимир. Сделаю всё, что в моих силах, — кивнул Быков.

— Аркадий Сергеевич, мы встретимся с вами послезавтра в это же время и в этом же месте, — сказал я. — Я приду сюда и скажу вам, кто состоит в клане Мастера Тайн. Если же мною не будет соблюдено хотя бы одно условие… Если вы поймёте, что я дал клятву верности и стал его марионеткой — убейте меня.

— Да вы с ума сошли, Владимир! Должен быть другой способ, — замахал руками Быков. — Зачем же так сразу? Может, получится освободить вас от этой клятвы. Рано или поздно кто-то лишит власти этого Мастера Тайн и…

— Нет! — воскликнул я. — Вы не поняли, Аркадий Сергеевич. Если я окажусь у него в руках, его уже никто не остановит.

— Почему? — не понял Быков.

— Потому что я… Скажем так, я стану очень опасным козырем в его рукаве. Этого допустить нельзя. Убейте меня, без сомнений. Если я не приду — вам придётся меня выследить. Атакуйте исподтишка, с большого расстояния. Если понадобится — прямо на парах. Как угодно, но избавьтесь от меня. Я стану слишком большой угрозой для всего магического мира, для своих друзей и для своей семьи. Этого допустить нельзя.

Быков долго смотрел на меня, не произнося при этом ни слова. Похоже, Аркадий Сергеевич пытался понять, насколько крепка моя уверенность в этом решении.

У меня не было сомнений. Я слишком привык к своим друзьям, слишком полюбил семью Беловых. Если кто-то из них пострадает по моей вине — я никогда себе этого не прощу. В таком случае — лучше смерть.

— Я вижу, что вашу волю не сломить, Владимир Белов, — кивнул Быков. — Пусть будет так. Я клянусь, что убью вас, если буду точно уверен в том, что ваш разум захвачен Мастером Тайн.

— Благодарю вас, Аркадий Сергеевич, — с облегчением выдохнул я. — Это очень многое для меня значит.

Быков — очень могущественный маг. Стихийник, магистр молний. Если этот человек атакует меня исподтишка, отражению не хватит сил, чтобы остановить атаку. Мне повезло, что именно бывший декан оказался тем самым человеком, которому я могу доверить своё убийство.

Подумать только… И как к этому всё пришло?

— Теперь расходимся, — подытожил я. — Мне нужно подготовиться к совету, а вам лучше скрыться от посторонних глаз. Раз вы сбежали от Светлого Дня, следствию уже давно известно, что вы выжили. В официальных новостях говорят, что вас уже похоронили. Видимо, не хотят тревожить народ. Всё-таки архимаг молний — слишком опасный преступник.

— Да уж, — усмехнулся Быков. — Пусть лучше люди спят спокойно. Я буду действовать из тени, Владимир. Не беспокойтесь, я умею скрываться.

Мы с Быковым пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.

Уснуть было трудно. После всего, что случилось, мысли не давали мне покоя. А если учесть, через что мне предстоит пройти… Да уж, с такой задачкой справляться мне ещё не приходилось.

Но доказать свою верность Мастеру Тайн нужно любой ценой. Если он хотя бы на секунду усомнится во мне — всему наступит конец. Конец Беловым, конец студенческому клану. Конец отражению!

Ему известно о моей истинной силе. Известно об артефакте. А значит, Мастер Тайн может запросто предположить, что я предприму попытку избавиться от клятвы верности.

Он проведёт очередную проверку — в этом можно не сомневаться. Но что он потребует от меня — большой вопрос.

Уснул я с трудом, перебирая в голове сотни вариантов развития событий.

Орден Охотников на Магов никогда не давал клятвы магам, поскольку нашей главной задачей было истреблять их, а не присягать на верность. Значит, никто не изучал возможности стирания этой клятвы.

Я буду первым, кто попробует…

День пролетел незаметно. Но провёл я его в сплошных размышлениях.

Время стремительно приближалось к вечеру, а я так до сих пор и не нашёл гарантированный способ избежать подчинения Мастеру Тайн. Меня начали посещать мысли о том, что лучше стоит попытаться убить этого ублюдка сразу же, как я окажусь на совете клана.

Но удастся ли мне? Мастер Тайн — крайне могущественный, а самое главное — загадочный маг. Я не знаю всех его способностей. Более того, мне неизвестно, сколько колдунов у него в услужении и каков уровень их сил. Если он прикажет им атаковать меня всем и сразу…

Я не смогу победить… Тут нужен целый отряд отражателей, а такой роскоши у меня нет уже триста лет!

В девять вечера, когда я окончательно решился, что сотру клятву Мастера Тайн и сразу же наброшусь на него, если он догадается о моём ходе, произошло то, чего я меньше всего ожидал.

Я услышал зов. Из Тайного Убежища. Знакомый тёплый голос, что навеивал мне ностальгические воспоминания об ордене. Это был голос артефакта.

Сломя голову, я рванул в секретную комнату и раскопал Серебряное Зеркало.

— Восстановилось-таки! — обрадовался я.

— Я слышал твои мысли, Владимир Белов, — произнёс артефакт. — Слышал твои тревоги. Я могу помочь.

— Стой, тсс! — я прикрыл рот своему собственному отражению в зеркале. — Здесь нам нельзя говорить. Подожди немного.

В Тайном Убежище меня мог подслушать Мастер Тайн. В целом, был риск, что уши у него вообще в каждом уголке города. И даже о встрече с Аркадием Сергеевичем Быковым он уже в курсе… Но лучше рискнуть.

Поставить на кон всё — и победить!

Я вышел на улицу. Ушёл подальше от Магической Академии, чтобы скрыться в том месте, где Мастер Тайн точно не стал бы меня искать.

И этим местом оказался туалет в одном из местных ресторанов. Я спрятался в кабинке и достал артефакт.

— А теперь — говори, — выдохнул я. — Твоя помощь мне сейчас будет очень кстати.

— Есть способ разрушить клятву верности, не вызвав при этом подозрений у Мастера Тайн, — сообщил артефакт.

— Да, и какой? Отложенное отражение? — предположил я. — Я думал, что можно попробовать на скорую руку создать такую технику и отразить клятву уже после заседания совета.

— Нет, Владимир, для создания такой техники тебе придётся превзойти самого себя, — ответило Серебряное Зеркало. — Единственный способ — протащить меня с собой на совет. С моей помощью ты сможешь провести тончайшее отражение и отвергнуть клятву верности, сохранив при этом саму магическую нить между вами.

— Это… Хм… — я задумался. — Но это же буквально ювелирная работа. Таких трюков я даже в прошлой жизни не проделывал.

— Но у тебя на руках не было самого источника отражения — меня, — заключил артефакт.

— Хорошо, допустим, — кивнул я. — А если он проведёт обыск? Понятное дело, что твоего присутствия он не почувствует. Маги не умеют улавливать колебания отражения. Но обыск от Мастера Тайн ожидать можно.

— Этот вопрос тебе придётся решить самому, — ответил артефакт. — Найди способ пронести меня туда, а всё остальное предоставь мне. Я буду направлять твою руку, совместными усилиями нам удастся его обмануть.

— Пойми меня правильно, — нахмурился я. — Не хочу сказать, что не доверяю фобу, который выдаёт себя за борца с магическим миром… Но всё же, зачем тебе помогать мне в этом деле? Ты ведь рискуешь погибнуть.

— Такова моя природа, Владимир Белов, — ответило Серебряное Зеркало. — Я — фоб, рождённый из страха магов потерять себя и свою силу. Тёмный Мир породил свою собственную противоположность. Чем больше маги боятся отражения, тем сильнее становлюсь я. А если ты заставишь трепетать весь Тёмный Мир… Я стану сильнейшим фобом на Земле.

— Звучит логично, — сказал я, однако подумал совсем о другом.

Сильнейшим фобом? Звучит, как ещё одна проблема. Что, если я одолею Мастера Тайн и сам Тёмный Мир, но создам куда большую угрозу? Этот артефакт совсем мне не друг.

Я могу ему довериться лишь от отсутствия выбора. До тех пор, пока наши цели совпадают.

Придётся последовать этому плану, а с остальным разбираться уже потом.

— Договорились, фоб, — сказал я. — Нам пора выдвигаться. Совет скоро начнётся.

До совета осталось чуть меньше двух часов. Оставшееся время я провёл в раздумьях, как скрыть зеркало.

И способ я нашёл там, где всегда находились решения всех наших проблем. В алхимической лаборатории Николая Бродского.

Я вспомнил, как осенью похитил свой родовой щит из-под носа Быкова с помощью бальзама невидимости и чертей студента-призывателя Безумова. Черти меня сейчас точно не помогут, а вот бальзам — спасёт жизнь.

В залежах наших товаров, подготовленных к вывозу в торговые точки, я нашёл пару бутыльков с бальзамом. Бродский приготовил совсем немного этой смеси, и мне жутко повезло, что её ещё никому не продали.

Я надел перчатки и покрыл Серебряное Зеркало тонким слоем бальзама. После прикрепил его к груди с помощью магии щитов.

Придётся поддерживать колдовство на протяжение всего совещания и придавливать щитами зеркало к груди, чтобы оно не отвалилось. Мой физический щит достаточно гибкий и податливый, если хорошенько сконцентрироваться на его структуре. Когда меня будут осматривать, я смогу придать ему консистенцию, напоминающую кожу. В таком случае Серебряное Зеркало прощупать не смогут.

Я остановился у двери под номером «один» и взглянул на часы.

Ровно полночь. Пора!

Мои пальцы скользнули по холодному металлическому ключу. Двери распахнулись, а в них активировался портал.

Вот оно что… Мастер Тайн говорил, будто Тайное Убежище — совсем не то, чем кажется. Я ведь уже давно знал о том, что эти подземелья связаны с Магической Академией через сеть порталов. Вполне может оказаться, что все эти помещения находятся в разных частях города.

Возможно, что это место — даже не подземелье.

Я прошёл в открывшийся проход, где меня встретил пожилой мужчина в строгом костюме. На его лице была маска, чем-то напоминающая те, что носят на маскарадах или в одном из самых элитных ресторанов города. Я уже бывал там с Мастером Тайн. Не удивлюсь, что тот ресторан принадлежит ему. Такой же Закрытый Клуб, как и у меня, только масштаб побольше.

— Добрый вечер, князь, — поклонился дворецкий Мастера Тайн. — Позвольте мне вас осмотреть.

Как и ожидалось. Старик ощупал всё моё тело с ног до головы, но Серебряного Зеркала не нашёл.

— Прошу вас, Владимир Алексеевич, — вновь поклонился дворецкий. — Мастер Тайн и его гости ждут вас.

Впереди меня ждал занавес. Надеюсь, я сейчас не выйду на какую-нибудь сцену перед тысячей зрителей. И такой шуточки можно ожидать от этого психопата…

Однако за занавесом меня ждала совсем другая картина. Я оказался в комнате с длинным столом, во главе которого уже сидел Мастер Тайн. По бокам сидели ещё десять человек. И среди них я узнал своего отца — Алексея Белова, а также Ольгу Лазареву.

Как я и предполагал. Они в клане.

Отец грустно смотрел на меня. Он боялся, что когда-нибудь я окажусь здесь. Предостерегал меня. Но я дал ему обещание, и я намерен его выполнить.

Я не брошу тебя, отец. Скоро ты освободишься из лап Мастера Тайн!

Однако встреча с отцом и Ольгой Лазаревой удивила меня куда меньше, чем те люди, что сидели напротив них.

А они-то что здесь забыли⁈

— В чём дело, Владимир? — спросил Мастер Тайн. — Не ожидал увидеть здесь своих старых знакомых?

Глава 2

Я знал, что сети Мастера Тайн распространены по всему городу. Догадывался, что он — не миротворец, а как раз наоборот — вестник больших бед. Но никак не думал, что большая часть его клана окажется людьми, с которыми мне уже доводилось встречаться лично.

Которых я хорошо знал.

— Присаживайся, Владимир, не стесняйся, — предложил Мастер Тайн. — Здесь все — свои. С кем не знаком, сейчас познакомишься.

Дворецкий Мастера Тайн отодвинул стул у самого конца стола и пригласил меня сесть. Я оказался напротив Мастера Тайн.

— Поскольку по окончании нашей встречи ты присоединишься к нашему клану, позволь представить тебе моих людей, — произнёс Мастер Тайн и указал рукой на первый стул, за которым сидел мой отец. — Алексей Белов. Мастер магических щитов. Вы с ним и так прекрасно знакомы. Как и с обворожительной Ольгой Лазаревой, лучшей целительницей Санкт-Петербурга. Вас троих многое связывает, как я уже догадался.

Он начал называть имена, а это означает, что мою дальнейшую судьбу он уже определил. Теперь с полученной информацией я либо останусь в клане и дам магическую клятву, либо умру.

— Илья Игоревич Суворов, — представил мне моего однокурсника Мастер Тайн. — Сын командира Легиона и прекрасный боевой маг.

— Здравствуй, Владимир, — Илья махнул мне рукой. — Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь.

— И это взаимно, — коротко ответил я.

Задавать лишние вопросы членам клана точно не стоит. Если я начну докапываться до каждого из них, это лишь вызовет ненужные подозрения. Каждый в этом зале связан с Мастером Тайн клятвой верности. Кто-то дал её добровольно, кто-то через силу. А кого-то и вовсе обманули.

Сложно сказать, к кому относится Илья. Но этот парень всегда казался мне приятным молодым человеком. Проклятье… Если сюда втянули даже семью Легионера Суворова, значит, и Николай Бродский теперь в опасности.

Учитывая, что он помолвлен с Екатериной Суворовой, за Бродским придётся теперь смотреть в оба глаза.

Сидящего рядом с Ильёй человека я тоже знал, причём относительно неплохо. Мы с ним успели и повоевать, и подружиться. Только его присутствие здесь означала угрозу ещё одному моему другу.

— Юрий Владимирович Колокольцев, — произнёс Мастер Тайн, указав на старшего брата моей близкой подруги Юлии. — Мастер Психомантии.

— С Юрием я тоже знаком, — кивнул я.

— Это точно, — улыбнулся блондин. — Помнишь, Владимир, я как-то предлагал тебе взять в жёны мою сестру? Мы уже тогда хотели приблизить тебя к нашему обществу.

Знать бы ещё, добровольно он говорит этот бред или под влиянием владыки иллюзий. Раздери меня волкодав, да какого же чёрта Мастер Тайн собрал здесь всех, кого я знаю⁈

— У меня есть вопрос, Мастер, — обратился я к главе клана. — Ты говорил, что собираешь самых сильных магов в своём окружении. Не хочу как-то оскорбить или унизить моих старых знакомых, но… Насколько мне известно, Илья и Юрий — далеко не лучшие представители своих магических направлений.

— Да, это так, — кивнул Мастер Тайн, держась за свой капюшон. — Однако они обладают могущественными связями. Через Илью Суворова у нас есть доступ к вопросам Легиона. А семья Колокольцевых напрямую связана с главной имперской канцелярией Санкт-Петербурга.

— Значит, первостепенна не магия, а связи, — догадался я.

— Разумеется, Владимир, — усмехнулся Мастер Тайн. — Но не переживай, у нас хватает и того и другого. И яркий тому пример — сидящий рядом со мной молодой человек.

Владыка иллюзий указал на мужчину, что сидел по правую руку от него самого.

Его присутствие здесь шокировало меня куда больше, нежели встреча с Ильёй и Юрием, Ольгой и отцом.

Хотя он и сам много раз упоминал, что напрямую связан с Мастером Тайн. Ведь это именно он порекомендовал меня Светлому Дню.

— Александр Андреевич Пересветов, — назвал имя моего непосредственного начальника Мастер Тайн. — Вряд ли нуждается в представлении, но всё же. Боец первого ранга из организации Светлый День. Моя правая рука.

— Здравствуй, Владимир! — улыбнувшись во весь рот, махнул мне рукой Пересветов. — Теперь нас с тобой связывает ещё одна организация. Сначала я был твоим начальником, затем стал ректором твоей Академии. А теперь мы и вовсе соклановцы!

Если бы он знал… Если бы он только знал, что это Мастер Тайн прикончил его собственного отца! Стоп… А если он знает? Знает и ничего не может с этим поделать? Проклятье, Пересветов, какую же боль ты скрываешь за этой улыбкой?

Мастер Тайн — кукловод. А все присутствующие здесь — его марионетки. Непосвящённому может показаться, что он владеет не иллюзиями, а магией подчинения.

Но это не так. Он просто эксперт по обману. Его харизма и способность убеждать завлекла в эти сети слишком большое количество людей.

На этом знакомые лица кончились. Остальную пятёрку я не знал. Однако многих из них определённо видел в газетах.

— Трое сидящих рядом с тобой господ не нуждаются в представлении, как я полагаю, — сказал Мастер Тайн. — Это министры Санкт-Петербурга, органы власти, которые отчитываются перед самим императором Невским.

Министры… Политика, финансы, военная и информационная сферы! Он захватил всё! Весь город, люди из Светлого Дня и Легион! Даже наша Магическая Академия…

Помощи ждать попросту неоткуда. Он — серый кардинал. Теневой правитель Северо-Западного региона Российской Империи. Страшно даже представить, как далеко он может закинуть свои сети.

Остались лишь двое незнакомых мне представителей его клана. Высокий грузный мужчина с густой бородой, больше походивший на варвара, нежели на представителя знати. Всё это время он даже не смотрел на меня. Но как только наши взгляды пересеклись, я заметил нездоровое сияние в его глазах.

Они были ярко-жёлтыми.

— О, а это один из самых необычных моих союзников. Борис Золотарёв. Как ты, возможно, понял, он не дворянских кровей. В мой клан он попал в связи со своими… необычными силами. Скажем так, он — не маг.

Это я уже понял. Он — оборотень. Такие же глаза, как и у Алексея Ковтунова.

— Борис обладает невероятной способностью — создавать фамильяров, не владея при этом магией призыва, — объяснил Мастер Тайн. — Твой голубь — Гаспар — был создан Борисом Золотарёвым.

Вот даже как? Папаша Гаспара? Кого здесь только не встретишь…

— Должно быть, у вас прекрасное чувство юмора, раз вы произвели на свет такое создание, как Гаспар, — обратившись к Борису, сказал я.

Золотарёв ничего мне не ответил, лишь невнятно буркнул что-то себе под нос. Его голос больше походил на медвежий рык.

Последний член клана Мастера Тайн был полной противоположностью Борису Золотарёву.

Выхоленный статный мужчина средних лет. Гладко выбрит, русые волосы тщательно уложены. И весь этот облик в совокупности с шикарным камзолом однозначно намекает, что он — не простой аристократ.

— А это — чуть ли не самый главный наш союзник, Владимир, — сказал Мастер Тайн. — Фёдор Николаевич Невский. Младший брат нашего императора.

С большим трудом я сохранил серьёзное выражение лица и не выдал своего удивления.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, — солгал я, поприветствовав Фёдора Невского.

— Это взаимно, Владимир Алексеевич, — кивнул Невский. — Наш Мастер много мне о вас рассказывал.

Внутри меня кипела злоба. И энергию она черпала сразу из нескольких русел. Мастер Тайн подобрался аж к императорской семье, а значит, его власть уже распространилась куда дальше Санкт-Петербурга. Он уже дышит в затылок нынешнему императору — Константину Невскому!

Но кроме этих мыслей, меня сжигали воспоминания имперской династии. Чёртовы предки Невских истребили весь мой орден. Головой я понимал, что их потомки в этом не виновны. Но душа пылала от жажды мести.

— Для тех, кто не знает, — продолжил Мастер Тайн и указал рукой на меня. — Владимир Белов — уникальный человек. Можно сказать, что он и не маг вовсе. Вряд ли кто-то из вас слышал такое понятие, как отражатель.

Он раскрывает всем присутствующим мою главную тайну, а я не имею права заткнуть ему рот… Проклятье! Ведь в таком случае вся операция будет провалена. Нужно сдержать себя в руках, притворяться своим…

Необходимо стать частью этого тайного общества.

— Вряд ли кто-то, кроме нашей семьи, знает об ордене отражателей, Мастер, — сказал Фёдор Невский. — Один из первых членов моей династии отдал приказ истребить этот орден и переписать всю историю. Поэтому никто из современников не знает, каким было наше прошлое. Вряд ли Владимир Алексеевич держит на Невских обиду за это, всё-таки отражение он получил из артефактов, найденных его отцом. Верно же говорю, Владимир Алексеевич?

Я его сейчас придушу! Ох, нет… Нельзя показывать эмоций!

Медленный выдох. И я спокоен.

— Разумеется, Фёдор Николаевич, — через силу улыбнулся я. — Какие могут быть обиды? Я толком и знать не знаю, о каком ордене идёт речь. Для меня есть лишь один орден. И я как раз пришёл сюда, чтобы стать его частью.

— Прекрасные слова, Владимир, — рассмеялся Мастер Тайн. — Но пока что ты ещё не стал одним из нас. Прежде ты должен принести мне клятву верности, как я и говорил ранее.

Лишь на секунду в глазах половины присутствующих здесь людей промелькнул болезненный огонёк. Я был готов поклясться, что заметил, как скривились лица Ильи Суворова и Юрия Колокольцева. Министры тоже напряглись.

Не знаю, как остальные, но эти люди точно находятся здесь не добровольно.

— Если бы я не хотел поклясться тебе в верности, Мастер, — я начал напевать свою лживую песенку. — Меня бы здесь не было. Я давно к этому шёл. С тех пор как поступил в Магическую Академию.

— Я тоже наблюдал за тобой, Владимир. С тех самых пор, — кивнул Мастер Тайн. — Правда, я долгое время не мог определить, кто из вас владеет отражением — ты или Павел Мясников. Вы постоянно находились рядом, постоянно противостояли друг другу. В конечном счёте мне пришлось подключить к тебе Гаспара, а вскоре с помощью фамильяра открыть врата в Тёмный Час на территории Академии. Лишь тогда я окончательно убедился, кто из вас двоих действительно достоин стать одним из нас.

Столько риска, столько опасности… Студенты могли погибнуть, но ему, похоже, плевать. Правда, теперь Магическая Академия в ещё большей опасности.

Он убил бывшего ректора — Андрея Робертовича, затем подчинил себе его сына и сделал его новым ректором. Между тем в ряды преподавателей вернули моего отца. Всё наше учебное заведение теперь под колпаком. От вездесущих глаз Мастера Тайн теперь практически невозможно укрыться.

— Павла Мясникова я подавил и сделал своим подчинённым, — произнёс я. — Теперь и вся его семьи под моим боком. Когда я вступлю в клан, можешь рассчитывать, что на твоей стороне будут и Мясниковы.

Ему и так известно то, что Мясниковы — теперь мои вассалы. Лучше лишний раз козырнуть перед ним этой информацией, чтоб у него не осталось никаких сомнений в моей верности. Придётся лгать, скользить и плясать вокруг сплетённых сетей интриг, чтобы в итогепобедить!

— Что ж, тогда не будем тянуть время, Владимир, — подытожил Мастер Тайн. — Приступим к твоему вступительному ритуалу. Нам ещё предстоит обсудить главное событие апреля, когда ты официально вступишь в наши ряды. Сегодня у нас будет долгая ночь. А пока — подойди ко мне, Владимир.

Момент настал. Серебряное Зеркало на моей груди готовится к самому сложному трюку отражения, который когда-либо совершался в этом мире!

Я вышел из-за стола и спокойно прошёлся вдоль сидящих за столом членов клана. Отец не спускал с меня глаз.

Он хотел закричать, хотел остановить меня, но понимал, что это ничего не решит. Алексей Белов уже хорошо понял, какой я человек. Если он попытается меня остановить, я всё равно найду способ вступить в клан Мастера Тайн. Выкручусь любой ценой.

Однако отец разволновался не на шутку. Я почувствовал, как в его каналах вскипает магия.

Дурак! Что же он творит? Он ведь не сможет противостоять владыке иллюзий. Только попусту создаст лишние проблемы нам обоим.

Нужно его остановить!

— Отец! — встав рядом с Мастером Тайн, сказал я. — Недавно я дал тебе обещание, помнишь? Теперь ты видишь, что я готов его сдержать. Я помогу тебе и Мастеру Тайн достичь цели. Я не подведу.

Лишь половина моего монолога была правдой. Я взывал к воспоминаниям отца. После того как Алексей Белов встретился со своим вторым сыном, я пообещал ему, что вытащу его отсюда. Он должен вспомнить моё обещание, должен понять, что я знаю, что делаю.

Магия в каналах отца успокоилась.

— Благодарю, Владимир, — кивнул Алексей Белов. — Я рад, что ты станешь одним из нас.

— А теперь произнеси клятву, Владимир, — велел Мастер Тайн.

Я поклянусь, обману его, но на колени вставать не стану. Пусть знает, что это я ему нужен, но не он мне.

Я положил правую руку на своё сердце — туда, где находилось Серебряное Зеркало, и произнёс:

— Пусть магия в моих жилах будет связана клятвой. Я даю слово, что с этого дня буду служить тебе, Мастер Тайн, и беспрекословно подчиняться каждому твоему приказу.

В мой мозг ворвалась связующая нить. Отражение в каналах вспыхнуло и начало свою работу. Серебряное Зеркало завибрировало на груди и мне пришлось ещё сильнее прижать его щитами, чтобы артефакт себя не выдал.

Несмотря на всё моё мастерство, практически весь запас отражения подошёл к концу уже через полминуты. Мои силы поддерживал только артефакт ордена, который и сам работал на износ. Если не получится… О боги! Если не получится, Быков сделает то, что обещал. Убьёт меня. Обязательно найдутся люди, которые смогут дать отпор Мастеру Тайн.

Власть Мастера Тайн была велика. Но он и не догадывался, что прямо сейчас я свожу её к нулю.

Нет, я не стану ему подчиняться!

Шум в голове утих. Нить связи стабилизировалась. Путы клятвы, что стянули моё тело, ослабели, а затем и вовсе исчезли. Получилось…

Мне хотелось кричать во весь голос, но эмоции пришлось утихомирить.

Торжествовать буду потом. Сейчас нужно продолжать играть свою роль.

— И я принимаю твою клятву, Владимир Белов, — самодовольно произнёс Мастер Тайн. — Правда… Было бы неплохо убедиться в том, что она действительно работает.

— Что? — не выдержал я.

— Всё-таки в твоих жилах течёт отражение, — пожал плечами Мастер. — Сила, способная стереть любую магию. Нет, Владимир, ты не думай, я уверен в твоей преданности. И я чувствую магическую связь между нами, но… Всего одно доказательство мне бы не помешало. Для собственного спокойствия.

Хитрый ублюдок… Вопрос лишь в том, чего он от меня хочет.

Мастер Тайн достал из-под плаща кинжал и протянул его мне.

— Вонзи этот кинжал в спину своего отца, Владимир, — приказал он.

Какая же ты всё-таки мразь! Бессердечный ублюдок. Он знал. Он прекрасно знал, что я не захочу этого делать. Поэтому приказал мне именно это.

Я принял кинжал из рук Мастера Тайн, чтобы не создавать подозрений, а сам начал активно думать. Как избежать этого? Как убедить его в своей верности, не калеча при этом собственного отца?

— Не переживай, Владимир, — добавил Мастер Тайн, пока я брёл к Алексею Белову с кинжалом в руке. — Твой отец — мой хороший друг. Я не желаю ему смерти. Ольга Лазарева залечит его раны, ему ничего не грозит. Именно поэтому я прошу тебя вогнать кинжал, как можно глубже в его тело.

Я остановился за спиной Алексея Белова. Отец не оборачивался. Ольга Лазарева в ужасе смотрела на меня, готовая в любой момент приступить к исцелению.

Отец лишь слегка повернул голову и спокойно моргнул, будто говоря мне: «Сделай это, сынок». По моим колебаниям он уже догадался, что клятва не сработала. Но доказать свою верность придётся.

Я поднял кинжал над отцом, но опустить его не мог. Должен быть другой способ.

Неужели ради всеобщего блага, ради победы, я должен вонзить лезвие в спину собственного отца?

Глава 3

Не могу я пойти против своих принципов! Ради чего я пришёл сюда? Чтобы спасти своего отца, предварительно вонзив ему кинжал в спину? Нет…

Когда всё закончится, я Мастера Тайн такими кинжалами истыкаю, что он на ежа станет похож!

Я почувствовал, как что-то невидимое обхватило мою правую руку.

Какого чёрта… Это же магические щиты моего отца! Их никто, кроме меня, не видит, но…

Чёрт, старик, не делай этого!

Магическая оболочка окружила мою руку и одномоментно оказав мощное давление, обрушила зажатый в моей кисти кинжал на спину отца. Лезвие вонзилось по рукоять… Нет, нет… только не это!

Алексей Белов вскрикнул и схватился за грудь. По его губам пробежала тонкая струйка крови. Ольга Лазарева сразу же обхватила моего отца руками и направила в него мощный поток целительной магии.

Он сделал это сам… Он понял, что я не смогу причинить ему вред. Обхватил мою руку щитами и сам же себе вонзил кинжал в спину. Учитывая длину лезвия, оно гарантированно повредило ему лёгкое. Ольге придётся хорошо постараться, чтобы залечить эту рану.

— Молодец, Владимир, молодец! — принялся аплодировать Мастер Тайн.

Я поднял на него взгляд полной ненависти. Я вообще не хотел этого делать, и, если бы не отец со своими щитами, кинжал уже полетел бы в голову этого психопата!

— Прости меня, Владимир, не надо так злиться, — положив руку на сердце, произнёс он. — Я вовсе не хотел тебя обидеть, как и твоего отца. Алексей, ты ведь не в обиде на меня, правда?

— Нет, Мастер, — простонал Алексей Белов. — Это была необходимая мера. Я рад, что мой сын… доказал свою преданность.

— Видишь? — пожал плечами Мастер Тайн. — Всё прошло гладко. А теперь, поздравляю тебя, Владимир Белов. Отныне — ты официально один из нас. Член Тайного клана. Один из тех, кто получит своё место и власть в будущем мире, который вскоре мы создадим.

Я сделал глубокий вдох. Худшее, что могло случиться, уже случилось. Теперь нужно взять себя в руки и продолжить эту игру.

— Я могу узнать, к чему мы стремимся, Мастер? — спросил я, возвращаясь на своё место. — То, что наш клан собирается достичь вершин, я понимаю и так. Мне бы хотелось узнать, как конкретно мы собираемся это сделать.

— Всё просто, Владимир, — сказал Мастер Тайн, вернувшись за стол. — История, как известно, циклична. Одна эпоха сменяет другую. Когда-то давным-давно на верхушке этого мира стоял Орден Охотников на Магов. Даже императорская семья не обладала достаточной властью, чтобы их удерживать. Я верно говорю, Фёдор Николаевич?

— Верно, Мастер, — кивнул Невский. — Так оно и было. Пока мои предки сами не овладели магией и не истребили отражателей.

— Вот! — взмахнул рукой Мастер Тайн. — Именно. Эпоха сменилась! На смену отражателям пришли маги, которые обучились ритуалу очищения. Но… Если подумать, а что есть — очищение?

— Избавление от скверны Тёмного Мира, — ответил я. — Но не от страхов, что таятся внутри каждого из нас.

— Это так, Владимир, однако… — Мастер Тайн выдержал паузу. — Единственный страх, который преследуют современные маги — это страх перед силой. Современные аристократы боятся той силы, которую даёт нам Тёмный Мир. А он, между прочим, дарует нам бесконечный источник мощи, от которого мы добровольно отказываемся. Вот — настоящий страх.

Сумасшедший идиот! На что же он намекает?

— Новая эпоха — эпоха Тёмного Мира и его истинной первозданной магии. Хватит бегать от того, что даровано нам от рождения, — ответил на незаданный мною вопрос, Мастер Тайн. — Мы должны разрушить стену между Тёмным миром и нашим. Ты понимаешь, что нам это даст, Владимир?

— Массовую истерию. Геноцид мирного населения. Эпидемию тёмной магии, — честно сказал свои мысли я.

— Да, но это будет лишь началом, — кивнул Мастер Тайн. — Бесполезные простолюдины пополнят ряды фобов. Аристократы вернут былое величие, насильно отказавшись от ритуала очищения. Ими снова завладеет первородная магия. А мы — станем верхушкой нового мира.

Ох, главное — не взорваться! Не сказать, что я думаю по этому поводу на самом деле…

— Любопытная мысль, — сказал я. — Но разве мы не можем стать правителями, свергнув императора и начав править остальными людьми, не открывая прохода в Тёмный Мир? Зачем нарушать баланс?

— Видишь ли, Владимир, я много времени провёл в Тёмном Мире, — начал Мастер Тайн. — Очень-очень много времени… И я понял его суть. Я увидел, чем он является на самом деле. Тёмный Мир — это следующая ступень любого другого мира. Новый виток развития человечества. На данный момент мы отстаём, причём сильно. А Тёмный Мир и фобы хотят помочь нам возвыситься. Я считаю, что мы обязаны ухватиться за эту, так сказать, руку помощи.

Теперь всё ясно. Он — действительно сумасшедший. Мой отец хотел создать мага, который уничтожит Тёмный Мир, но, в конце концов, породил на свет того, кто нацелился превратить наш мир в подобие тёмного.

Именно поэтому Орден всегда стремился к балансу! Мы понимали, что нельзя уничтожить одно, не навредив при этом другому. Две противоположности должны уравновесить друг друга на чаше весов. А то, что происходит сейчас — прямой путь к хаосу.

Желание уничтожить Тёмный Мир — порочно. Желание превратить наш мир в Тёмный — тоже. Но Мастер Тайн этого не понимает. И уже никогда не поймёт.

— Тогда у меня всего один вопрос, — пожал плечами я. — С чего начнём?

— Отличный настрой, Владимир, — рассмеялся Мастер Тайн. — А начнём мы оттуда, где больше всего власти. И в этом нам поможет наш дорогой друг Фёдор Николаевич Невский.

— Разумеется, Мастер, — кивнул брат императора. — У нас уже почти всё готово. Мне получилось достать только четыре приглашения. Разумеется, парных.

— О каких приглашениях идёт речь? — спросил я.

— О приглашениях на императорский бал, который устраивает мой брат, — сказал Фёдор Невский. — Но попасть туда могут только князья или княжичи. У остальных доступа к этому мероприятию нет.

— Собственно, по этой причине я требовал, чтобы ты получил титул князя, Владимир, — сообщил Мастер Тайн. — Теперь, учитывая наличие приглашений, у тебя будет доступ к императорскому балу. А там пройдёт наша первая миссия, от которой будет зависеть успех всего нашего грандиозного плана.

— Итак, позвольте мне зафиксировать, — нахмурился Невский и потянулся за блокнотом. — Мне нужны имена, чтобы выбить приглашения на конкретные персоны. Значит, у нас есть князь — Владимир Алексеевич Белов.

— Отец Владимира не сможет попасть на бал, поскольку титул получил его сын, а графов туда не пускают, — объяснил Мастер Тайн. — Однако на этот случай у нас есть два княжича. Юрий и Илья.

— Юрий Владимирович Колокольцев… — записывая имя в блокнот, прошептал себе под нос Невский. — И Илья Игоревич Суворов.

— Забыли про меня, — поднял руку Александр Пересветов. — Я — князь.

— Верно-верно, — закивал Невский. — Александр Андреевич Пересветов.

Как только Пересветов держится, когда они упоминают имя его отца? Либо, у него очень хорошая выдержка, либо мозги ему промыли до основания.

— Итак, всё, — заключил Невский. — Четыре гостя у нас есть. Бал состоится десятого апреля. У нас меньше двух недель на подготовку.

— Что конкретно от нас потребуется? — поинтересовался я.

— Вашей задачей будет — похитить медальон императора, — объяснил Мастер Тайн. — Проблема в том, что он постоянно носит его на своей шее.

— Тогда не проще ли будет Фёдору Николаевичу сделать это лично? В конце концов, он его брат, — подметил я.

— К сожалению, Владимир Алексеевич, у меня доступа к балу нет, — пожал плечами Невский. — Мы с братом в очень плохих отношениях. Константин — человек вспыльчивый. Он вызывает меня на дуэль при любом удобном случае. Я стараюсь не показываться ему на глаза. Нам ещё повезло, что у меня есть связи с людьми, которые организуют праздник.

— А зачем нам нужен этот артефакт? Что в нём особенного? — спросил я.

— Ты задаёшь очень много вопросов, Владимир, — посмеявшись, пригрозил мне пальцем Мастер Тайн.

— Я долго копил вопросы, затем и пришёл в Тайный клан. Чем больше у меня будет информации, тем больше вероятность, что я смогу принести пользу нашему обществу, — заключил я.

— Убедительно, — кивнул владыка иллюзий. — Хоть я и Мастер Тайн, но секретов от моих соратников у меня нет. Артефакт императора — это камень очищения. С помощью него Невские смогли создать ритуал очищения от тёмной магии. И благодаря существованию этого камня, очищение в принципе возможно. Стоит уничтожить камень, и уже очищенные колдуны потеряют иммунитет к тёмной магии. А все молодые маги больше не смогут пройти обряд инициации и очиститься.

— Этот артефакт передаётся в нашей династии из поколения в поколение, — добавил Невский. — Ему уже больше трёх сотен лет.

Мой ровесник.

— Однако у тебя, Владимир, будет уникальная задача, — сообщил Мастер Тайн. — Пока остальные похищают артефакт, тебе нужно будет сблизиться с императором.

— Только не говорите мне, что я должен убить Константина Невского! — усмехнулся я.

— Нет, ты должен стереть его магию, — заявил Мастер Тайн. — Она нам мешает.

— У меня может не хватить сил для этого, — помотал головой я.

— А ты как считаешь, Александр? — спросил Мастер Тайн Пересветова. — Ты видел Владимира в действии куда чаще, чем все мы вместе взятые. Достаточно ли он силён?

— Сил у него должно хватить, — вынужденно вмешался Александр Пересветов, а затем обратился ко мне. — Я видел, как ты закрываешь порталы в Тёмный Мир. Отражения в тебе феноменально много. Ты должен справиться с этой задачей.

— Хорошо, я сделаю так, как вы велите, — подыграл им я. — Для меня будет честью помочь клану и стереть магию самого императора Невского.

Иронично до одури! Служу тут, видите ли, тёмным магам и собираюсь атаковать человека, чьи предки уничтожили всех моих друзей. Так и в сторонах недолго запутаться!

Благо клятва на мне не сработала. Теперь у меня есть шанс расстроить все их планы.

— Между прочим, не забудьте подыскать пару на императорский бал! — воскликнул Фёдор Николаевич Невский. — Найдите надёжных дам, которым можно доверять. Они тоже могут нам пригодиться.

— Я пойду с Ольгой Лазаревой, — заявил Пересветов. — Так у нас появится возможность протащить с собой ещё одного члена клана.

— Прекрасная идея, — кивнул Мастер Тайн. — А вас троих, молодые люди, прошу поторопиться с выбором.

— Владимир может взять с собой мою сестру — Юлию, — сказал Юрий Колокольцев. — Она — девушка хорошая. Ей можно довериться.

Он совсем, что ли, спятил… Зачем тащить Юлю в этот проклятый змеюшник⁈

Я окончательно перестал ощущать присутствие людей в этой комнате. Здесь нет никого, кроме меня и Мастера Тайн. Все остальные — пустышки. Куклы с промытыми мозгами. Дерьмо… Юрий добровольно втягивает в это свою сестру. Пересветов игнорирует тот факт, что его отца хладнокровно убили.

Я здесь — единственный здравомыслящий человек. Даже отец и Ольга лишь изредка думают своей головой. Власть этой клятвы просто невероятна… Это объясняет, почему Гаспар даже после того, как перестал быть фамильяром владыки иллюзий, не может рассказать мне ничего о своём прошлом хозяине.

Если эта клятва хотя бы раз касается разума — её уже не искоренить никогда.

Чтобы освободить этих людей, мне придётся убить Мастера Тайн. Другого выхода нет.

— У вас десять дней на подготовку, — подытожил Мастер Тайн. — Александр, позаботься о том, чтобы Светлый День дал тебе и Владимиру отгул. А так же, как ректор, объяви о том, что студенты Белов и Суворов за отличную учёбу были приглашены на бал императора. Нельзя, чтобы кто-то заподозрил нас в сговоре.

— Разумеется, Мастер, — поклонился Пересветов.

— На этом всё, друзья, расходимся, — взмахнул Мастер Тайн и воскликнул. — Да наступит новая эпоха! Эпоха силы, эпоха тьмы!

Он щёлкнул пальцами, и мир перед моими глазами потух. Я поспешно протёр глаза и проморгался. И обнаружил себя в комнате общежития.

Телепортировал нас. Он невероятно аккуратен. Наверняка, он сделал это для того, чтобы кто-то из его подчинённых не воспользовался моментом и не остался с ним наедине.

Избегает любых возможных покушений на свою жизнь.

А ведь этот засранец представил мне всех членов клана, но так и не показал своего лица. Кто же этот проклятый студент, которого сделал монстром мой отец⁈

Точно… Мы с Быковым должны вновь встретиться следующей ночью. Я назову ему имена, а после мы придумаем, как попасть в архивы Магической Академии. Нужно найти личные дела старых студентов.

Возможно, личность Мастера Тайн подскажет нам, как его найти. Если придётся, приду к нему домой. Придумаю что-нибудь, но обязательно одолею мерзавца.

Я достал Серебряное Зеркало из скрытого кармана, созданного с помощью магических щитов, и испытал чудовищное облегчение. Я поддерживал эту магию несколько часов подряд. Потратил всю ману и всё отражение. Будто действительно бился с Мастером Тайн.

— Спасибо тебе, — сказал я артефакту. — Без тебя мне пришлось бы вступить в схватку и, скорее всего, пасть в ней.

— Таков мой долг, — ответило Серебряное Зеркало. — Во мне дремлет сила всех отражателей. Пусть они и погибли, но воля твоих соратников вернулась в меня, вместе с их силами. В каком-то смысле, члены ордена до сих пор рядом с тобой, Владимир.

И эти слова придали мне уверенности. Значит, даже сейчас я не один в этой войне. Я не могу поделиться своими проблемами со студенческим кланом и семьёй, но души соратников где-то здесь — рядом со мной.

Я спрятал артефакт в шкафу среди своей одежды и лёг спать. Скрывать его в Тайном Убежище больше нельзя. Придётся найти другое место. Этим завтра и займусь.

На следующее утро перед занятиями меня догнала Юля Колокольцева.

— Владимир, здравствуй! — улыбнулась она. — А ты… Эм… Ничего не хочешь мне сказать?

Да ладно… Неужели Юрий уже успел сообщить сестре об императорском бале?

Юля молча ждала ответа.

Я смотрел в эти невинные голубые глаза и понимал, что не хочу рисковать её жизнью. Я слишком сроднился с ней и остальными членами студенческого клана. Если рассказать ей правду — это подвергнет её ещё большей опасности.

Мастер Тайн перестраховался, как только мог. Мои друзья на мушке, отец у него в заложниках. Ему недостаточно клятвы. Этот урод хочет подмять под себя всё, чем я дорожу.

— Юрий рассказал тебе? — аккуратно спросил я.

— Да, — улыбнулась Колокольцева. — Почему ты мне сам не рассказал о приглашении?

— Потому что собирался позвать тебя в более приятной обстановке, — солгал я.

Хотя будь это обычный бал, я бы с радостью пригласил Юлию официально. Мне всегда нравилось проводить с ней время наедине.

— Ой… — забеспокоилась Юля. — Так ты… Ты хотел позвать меня по-особенному? А я всё испортила!

Колокольцева схватила себя за волосы.

— Юля-Юля, успокойся! — я схватил её за руки. — У меня ещё даже приглашений на руках нет. Как только будут — сразу всё устрою.

— Хорошо! — нахмурилась Юля. — А то в прошлый раз ты пошёл на званый ужин с Настей!

— Ты сама предложила мне позвать её! — подметил я.

Колокольцева фыркнула, но не смогла придумать, что ответить.

Мы направились на пары, и во дворе Академии я почувствовал приближение своих фамильяров. Давно же я не видел эту сладкую парочку.

Гаспар и Теодора приземлились на мои плечи.

— Ну здравствуй, блудная птица, — поприветствовал я Гаспара. — Я уже начал забывать, что у меня есть пернатые слуги. Где пропадали?

— Владимир, у нас к тебе серьёзный разговор… — прошептал мне на ухо Гаспар.

От этого заявления сложно было не напрячься. Ведь вчера я лично виделся с его бывшим хозяином, а также с самим создателем фамильяра — с Борисом Золотарёвым. Неужели Мастер Тайн решил вновь воздействовать на меня через птицу.

— В чём дело, Гаспар? — нахмурился я. — Говори всё, как есть.

Гаспар перевёл взгляд маленьких глазок на Теодору.

— Ну, скажи ему! — крикнула фамильяр-ястреб.

— Не могу… — Гаспар закрыл глаза своим крылом.

— Ладно, тогда скажу я! — воскликнула Теодора. — Я беременна!

Вашу ж мать! Только этого мне не хватало!

Глава 4

На меня обрушились проблемы всех мастей. Злобные планы Мастера Тайн, бал императора, риск оказаться убитым, но ничто из этого не идёт в сравнение с очередной свалившейся на меня новостью.

Теодора беременна…

— В смысле беременна⁈ — воскликнул я.

Голубь плюс ястреб… Даже представлять не хочу, что из этого получится!

— Ой, это так ми-и-ило! — чуть ли не завизжала Юля Колокольцева. — Поздравляю вас!

— Гаспар, ёлки-палки, ты как умудрился? — спросил горе-фамильяра я. — Вы же… Немного разные, разве нет?

Я взглянул на Теодору, но та тут же от меня отвернулась.

— Это всё он виноват, не смотрите на меня так, мастер, — сказала ястреб-фамильяр.

— Я виноват⁈ — воскликнул Гаспар. — Это Бродский виноват в первую очередь!

— Мне даже страшно спрашивать, какое участие в этом принимал Николай… — произнёс я.

Колокольцева ухохатывалась, держась за живот, а мне было совсем не до смеха. Я был просто-напросто в шоке от этой новости!

Насколько мне было известно, фамильяры не могут размножаться прямым путём. Их может создавать мастер-призыватель или кузнец фамильяров по типу Бориса Золотарёва. Но второй вариант — редкость.

— Помнишь, ты попросил нас помочь с одним дельцем? — подмигнул мне Гаспар. — Ну, мы тогда тебя ещё на третий этаж поднимали.

Я быстро понял, о чём идёт речь. Гаспар пытался не упоминать при Колокольцевой моё проникновение в деканат. И правильно делал. Не стоит лишний раз рассказывать о моём присутствии на месте преступления.

— Ну, было такое, — кивнул я. — И что дальше? Как это связано с предыдущей новостью?

— Ты нас напоил этими дурацкими зельями увеличения мышечной массы! — сказал Гаспар. — А у них есть одна неприятная побочка…

Оборотень меня укуси… Точно. Увеличение либидо. Только я не думал, что у фамильяров проявится такой же эффект!

— Можешь дальше не продолжать, я всё понял, — перебил Гаспара я. — Ну, что я могу вам сказать, ребята? Поздравляю! Надеюсь, что из тебя, Гаспар, получится хороший отец.

В чём я, правда, очень сильно сомневаюсь.

И ещё надо найти способ сделать их потомство нормальным. Может, и для этого существует зелье…

— Проблема в том, Владимир, что я больше не могу позволить Теодоре выполнять твои поручения, — заявил Гаспар. — Это слишком большой риск для моей зарождающейся семьи.

— Вот уже не думал, что когда-то обсужу этот вопрос с голубем, Гаспар, — усмехнулся я. — Но на этот счёт можешь не переживать. Я же не садист какой-то. Теодора, можешь спокойно вить себе гнездо и готовиться к созданию семьи. Тебя я не потревожу. А вот тебе, Гаспар, придётся отдуваться за двоих. У нас намечается много работы, ты будешь мне нужен.

— Всегда готов, Владимир Белов! — пропел Гаспар. — Только это ещё не всё…

— Ну что ещё?

— Мне нужны деньги на жильё, — сообщил Гаспар.

— На какое ещё жильё⁈ Вы можете жить в Тайном Убежище. Там вас никто не потревожит. Разве что, кроме Акима. Но я не думаю, что он попытается сожрать ваших детей. Он — хороший дедуля, хоть и вредный.

— Мы немного о другом, мастер, — обратилась ко мне Теодора. — Нам необходимо создать безопасные условия для потомства. Неизвестно, насколько агрессивными могут оказаться детёныши фамильяров. И вряд ли кто-то сможет нам подсказать, что из этого может получиться. Нам лучше оборудовать отдалённое от других людей убежище. И пища для них понадобится не простая. Возможно, даже магическая.

— Володь, ты же не оставишь бедных птенчиков в беде? — жалобно произнесла Колокольцева.

— Да куда же я денусь, Юль? — улыбнулся я. — Конечно, нет. Гаспар, можешь взять несколько тысяч из запасов. Ты знаешь, где они лежат. И не притворяйся, мне известно, что ты частенько оттуда подворовываешь.

— Спасибо, Владимир! — Гаспар похлопал меня крылом по плечу. — Ты даже не представляешь, как для меня это важно!

— Можешь попросить Бродского или Ковтунова. Они купят всё, что нужно. Перетащишь материалы в новое убежище сам. Ну и с Николаем поговори насчёт зелья для беременных. Возможно, он найдёт способ вам помочь.

Неожиданно возникшая проблема с фамильярами была решена. Ну, почти…

Мы с Юлей, мирно болтая, отправились на пары. Однако спокойствия я уже не чувствовал. Вся эта ситуация с Гаспаром меня изрядно и повеселила, и заставила понервничать. И я испытал чувство ностальгии по тем временам, когда я только попал в этот мир.

Впервые встретил Гаспара, впервые услышал о Мастере Тайн. Тогда мне ещё не было известно, как всё обернётся.

Мне оставалось только ждать, когда придут приглашения на императорский бал. Как сорвать планы Мастера Тайн предстояло придумать уже в процессе операции. Рискнуть всем, похитить медальон императора и лишить его сил?

Это уже звучит чересчур рискованно, но моя цель ещё труднее, чем поставленная владыкой иллюзий задача. Придётся обернуть всё так, будто я выполнил его поручения, но на деле — сделать всё наоборот.

Навредить ему, расстроить дальнейшие действия Тайного клана.

А это даже звучит не просто.

Вечером после занятия я принялся размышлять о ещё одной остро вставшей проблеме. Серебряное Зеркало нужно срочно перепрятать. Но куда — большой вопрос. Тайное Убежище — зона власти Мастера Тайн, и там оставлять артефакт никак нельзя. Домой нести я его тоже не могу, это может поставить под удар мою семью.

И есть лишь одно место, в котором я точно смогу укрыть Серебряное Зеркало.

Ближе к полуночи я встретился с Павлом Мясниковым. Он ждал меня на парковке напротив общежития.

— Отец тебе новую машину подарил? — усмехнулся я, садясь рядом с Павлом. — Это он ещё не в курсе, что стало с предыдущей.

— Это — не его машина, — послышался голос Марии с заднего сиденья. — Отец подарил её мне в качестве извинения. Павел просто примазался.

— Вечно ты пытаешься выставить меня не в лучшем свете! — буркнул на сестру Павел. — Вот скажи, Владимир, у тебя такая же вредная сестра?

— Анечка — лучшая сестра на свете, — улыбнулся я.

— Слышала? — съязвил Павел. — Бери пример.

— Не переживай насчёт машины, — успокоил его я. — Когда-нибудь мы придумаем способ, как достать её из Тайного Убежища. Но пока без дополнительной сети порталов — это невозможно. Да и встретиться я хотел не по этому поводу. У меня есть очень серьёзная просьба.

— Какие могут быть просьбы, Владимир? — пожал плечами Павел. — Ты — глава студенческого клана и сюзерен моего рода. Ты имеешь полное право приказывать, а не просить.

— Но всё же я прошу, — повторил я. — Как друга. Мне нужно, чтобы вы сохранили в своём доме один артефакт. Я долго думал о том, куда его можно спрятать. И ваш подвал — единственное место, где я могу его временно сокрыть.

— Наш подвал? — не понял Павел. — А что в нём такого особенного?

— Кристальная камера, — сообщил я. — Ты рассказывал, что она заполнена магическими кристаллами, которые с помощью магии крови вытягивают силы из любого человека, который не обладает колдовством вашего рода.

— Вовремя ты вспомнил! — подметил Павел. — Отец как раз собрался её разобрать на следующей неделе. Попрошу, чтобы повременил с этим. А от кого ты хочешь укрыть этот артефакт?

Пока что Мясниковым нельзя рассказывать правду. Её вообще никому нельзя знать.

— Всего сказать не могу, Павел, — начал я, — но за ним может прийти тот, кто убил нашего ректора. Это очень опасный маг. Поэтому и предупреждаю вас заранее. Это — риск. Приказать вам спрятать у себя этот предмет я не могу.

— Без вопросов, Владимир, спрячем, — кивнул Павел.

— Конечно, — добавила Мария. — И отец больше спорить не будет. У него прошёл период очищения. Я его таким лапочкой ещё никогда не видела.

— Благодарю вас, ребят, — улыбнулся я. — Только прошу, будьте с ним предельно аккуратны. От него зависит моя жизнь.

Я протянул Павлу свёрток с Серебряным Зеркалом.

Если бы мне полгода назад кто-то сказал, что я доверю свою жизнь семье Мясниковых и передам им главный артефакт ордена… Как же быстро всё меняется!

— Ах, да, ещё кое-что, — решил уточнить я. — Пока будете нести его в кристальную комнату, старайтесь не контактировать с артефактом напрямую. Скажу прямо — он может лишить вас магии.

Мария и Павел напряжённо взглянули на свёрток.

— Ну ты даёшь… — покачал головой Павел. — Не знаю, где ты достал эту штуку, но спрашивать не стану. Захочешь — сам поделишься. За целостность не беспокойся. Семье Мясниковых принадлежит несколько банков. Мы умеем хранить вещи.

Я поблагодарил своих соратников и вышел из машины. Этой ночью у меня намечалась ещё одна важная встреча. И к ней пришлось подключить Гаспара.

Аркадий Сергеевич Быков ждал меня на том же месте — в проулке между корпусами. Но, учитывая, что Мастер Тайн мог быть где-то неподалёку, я решил попросить Гаспара приглядеть за нами с воздуха.

Голубь должен почувствовать приближение своего бывшего хозяина. Если не почувствует он, то мы с Быковым в любом случае не спасёмся.

Я прошёл в проулок, но там никого не оказалось.

Плохо. Очень плохо. А что, если Быкова уже схватили? Мне очень не хочется терять такого соратника, как он. Конечно, он — мужик крепкий. Даже под пытками не сознаётся, что я вместе с ним планирую войну против Мастер Тайн.

Но всё же…

Я замер. Короткий разряд молнии вспыхнул за моей спиной. Я не успел обернуться, и холодный нож коснулся кожи у моей шеи. Крепкая рука прижала меня к себе, я не сопротивлялся.

Всё-таки я сам просил Быкова поступить со мной таким образом.

— Славно сработано, Аркадий Сергеевич, — тихо сказал я. — Я даже не почувствовал вашего присутствия. Можете убрать нож. Мне удалось избежать магической клятвы.

— Чем докажете? — спросил Быков.

Его голос дрожал. Бывший декан боялся причинить мне вред, но в то же время опасался, что я могу обманывать его по велению Мастера Тайн.

— Я назову имена, — сказал я. — Как перечислю — сами решите, верить мне или нет.

— Идёт, — кивнул Быков.

Я сообщил Аркадию Сергеевичу имена всех, кто находился на тайном совете. Услышав имя — Фёдор Николаевич Невский, Быков выронил нож и сделал пару шагов назад.

Мужчина упёрся спиной в стену и боялся даже пошевелиться.

— Что же он творит… — прошептал он. — Даже императорская семья уже повязана в этих интригах. О боги, Владимир. Что же нам теперь делать?

— Честно говоря, не такой реакции я от вас ожидал, — сказал я и повернулся к Аркадию Сергеевичу лицом. — Убедились, что я чист?

— Убедился, — кивнул Быков. — Только легче мне от этого не стало. Учитывая, какую власть собрал под собой Мастер Тайн… Знаете, Владимир, уж лучше бы вас взяли под контроль и отправили меня убивать.

— Не говорите так! — воскликнул я. — Ещё не всё потеряно. Я в его клане и от моих дальнейших действий зависит — достигнут ли они успеха или падут.

Я коротко рассказал Быкову о планах Мастера Тайн.

— Проникнуть на императорский бал и совершить покушение на Константина Невского — уму непостижимо! Вы ведь понимаете, что вся эта операция — чистое самоубийство. Предательство Родины. Вас всех могут казнить, — Быков не мог поверить своим ушам.

Если меня ещё раз казнит кто-то из семьи Невских, то при следующем перерождении я в первую очередь примусь за искоренение этой семейки!

— Аркадий Сергеевич, прекратите паниковать! — велел я. — От нас с вами напрямую зависит судьба этого города. А может быть, и целой Российской Империи. Никто больше не знает о тайных замыслах этого ублюдка.

— Владимир, но что мы вдвоём можем сделать? — сдался Быков. — Вы сами сказали, на его стороне министры, Светлый День, Легион, крупные дворянские семьи и даже младший брат императора.

— А ещё на его стороне — я, как полагает Мастер Тайн, — добавил я. — И это позволит мне постоянно получать свежую информацию и быть на шаг впереди этого чёртового иллюзиониста. Аркадий Сергеевич, когда я вернусь из Москвы, мы начнём собирать людей. У меня есть много верных людей, которые готовы встать на нашу сторону. Но этого недостаточно. Мне нужно, чтобы вы узнали имя Мастера Тайн.

Быков долго смотрел в пустоту, пытаясь собраться с духом. Моя история практически сломала декана — и это было страшнее всего. Если сильнейший маг молний решил, что вся эта затея обречена на провал, то кому тогда хватит смелости встать вместе со мной на защиту города?

— Хорошо, — решился Быков. — Мне уже терять нечего. Моё доброе имя опорочено. Теперь весь город считает, что я убил нашего ректора — своего старого друга.

— Более того, сын Андрея Робертовича — теперь декан. Представляете, какие муки испытывает Пересветов-младший, зная правду о гибели своего отца? Он страдает, но ничего не может с этим поделать.

Вспомнив об Александре Пересветове, я осознал, где находится слабое место в планах Мастера Тайн.

— Точно… — прошептал я. — Аркадий Сергеевич, операция в Москве — это ваш шанс. На императорский бал едет Александр Пересветов. Он будет там вместе со мной. Значит, Магическая Академия временно останется без присмотра слуг Мастера Тайн. Вы сможете проникнуть в архивы.

— А как же твой отец — Алексей Белов? — спросил Быков. — Он-то останется здесь.

— Я решу вопрос со своим отцом. Он, хоть и подчиняется приказам своего господина, но всё же старается находить обходные пути. Мне много раз удавалось вывести его на разговор о Мастере Тайн. Другими словами, Алексей Белов не станет вам мешать, если у него не будет прямого приказа. И вряд ли Мастер Тайн подозревает, что кто-то проникнет в архив.

— Верно, Владимир, — кивнул Быков. — Тогда — так и поступим. Поговори с отцом. Я подумаю, как лучше обойти охрану. Всё-таки эту академию я знаю, как свои пять пальцев. Если меня не будут преследовать слуги иллюзиониста, вряд ли кто-то ещё сможет мне помешать.

На этом мы с Быковым решили разойтись. Гаспар сказал, что никого кроме охраны и прогуливающихся по территории студентов, в округе не было.

Настал час переходить к следующей фазе плана.

Однако разговор с отцом я отложил на потом. Лучше обсудить с ним этот вопрос как можно позже.

Время подошло к середине апреля. Одним утром я обнаружил у себя под дверью приглашения на императорский бал, который должен был состояться уже через два дня.

А значит, настал момент поговорить с отцом, и вручить приглашение Юлии. Оставалось только придумать, как обезопасить Колокольцеву в Москве. Учитывая, каких масштабов намечается операция, она может пострадать, как и все участники операции.

Я застал отца после занятий в своём кабинете. Алексей Белов встретил меня тревожным взглядом. После заседания Тайного клана он всячески старался избегать моего общества.

— Здравствуй, отец, — сказал я и закрыл за собой дверь на ключ. — Как твоя спина?

— Не переживай, Владимир, — ответил он, грустно улыбнувшись. — Ольга творит чудеса. Ей нет равных в целительстве. Думаю, ты и сам много раз в этом убеждался.

— Хоть твой поступок и был опрометчивым, но я тебе благодарен, — сказал я. — Я бы никогда не ударил тебя ножом в спину.

— Но это было необходимо, — заключил он.

— Да. Ты сильно рискнул, но теперь у нас появился шанс…

— Владимир, ты не должен говорить со мной об этом, — перебил меня отец. — Мне не нужно объяснять — почему.

Алексей Белов опасался, что Мастер Тайн спросит его напрямую, беседовал ли он со своим сыном. Тогда отец не сможет сопротивляться и раскроет владыке правду о том, что я свободен от клятвы.

— Я пришёл, чтобы попросить тебя о помощи, отец, — начал я. — Пока мы будем в Москве, мой соратник проникнет в архивы. Мы найдём личное дело того студента, которого ты сделал Мастером Тайн. Я лишь прошу — не мешать этому человеку. Надеюсь, ты сможешь найти способ.

Отец замер. Его губы затряслись, но он не мог произнести ни слова. Алексей Белов схватил лист бумаги и принялся на нём что-то писать.

Неужели он нашёл способ — обойти клятву? Разве сообщение на бумаге его не является предательством?

Отец протянул мне трясущимися руками свою записку. И стоило мне прочесть это сообщение, как по затылку пробежали мурашки.

«Я помогу. Отвлеку внимание от архивов. Уничтожь записку. Он совсем рядом».

А ниже еле разборчивым почерком было ещё одно сообщение.

«В этой комнате. Он нас не видит, но слышит, о чём мы говорим».

И я почувствовал лёгкие колебания магии иллюзий прямо за своей спиной.

Глава 5

Реагировать нужно было быстро. Если Мастер Тайн заподозрит, что между мной и отцом зарождается план — предать Тайный клан, мы оба отправимся на тот свет.

Я смял записку, которую дал мне отец и разорвал её на мелкие кусочки.

— Сдались мне твои жалкие подачки! — крикнул на отца я.

Моей актёрской игре удивился даже сам Алексей Белов.

— Нашей семье ничего от тебя не надо. И деньги свои попридержи для себя. То, что мы теперь в одной организации — не означает, что мы — одна семья! — произнёс я.

Иллюзия продолжала пощёлкивать за моей спиной. Поскольку Мастер Тайн мог только подслушивать наш разговор, я позволил себе подмигнуть отцу. Мало ли, решит ещё, что я на полном серьёзе вновь начал забрасывать его обвинениями.

Просто владыка иллюзий мог услышать, как я разрываю записку. Нужно создать убедительную картину. Трудные отношения между мной и отцом для него не секрет.

— Владимир, как ты можешь такое говорить… — пролепетал отец.

И я понял, что его нужно заткнуть, как можно скорее. Его актёрское мастерство оставляло желать лучшего… Интонация, с которой он решил начать со мной спор, отдавала дешёвой театральщиной.

— Понимай, как хочешь, отец. Но, если честно, вонзить тебе нож в спину — было для меня большим удовольствием!

Бросив эту фразу, я резко развернулся и прошёл сквозь невидимое иллюзорное облако к двери. Отражение отдало неприятным зудом, но я проигнорировал это чувство, не моргнув и глазом.

Покинув главный корпус, я с облегчением выдохнул.

Нас чуть не раскрыли… Если бы я не тренировался ссориться с отцом на практике, эта сцена могла бы выйти фальшивой. Но в прошлом я уже много раз высказывал Алексею Белову подобные вещи. Хоть сейчас я испытываю к нему тёплые чувства, старые воспоминания помогли мне обдурить Мастера Тайн. По крайней мере, я на это надеюсь.

Я нашёл Юлю Колокольцеву в библиотеке. Её любовь к учёбе, казалось, была неизменной. Учитывая её магические способности, за всё то время, что она провела в академической библиотеке, Юля вполне могла зазубрить тысячи книг. Сколько же она собиралась в себя вместить?

— Привет, — сказал я и присел рядом с ней.

— Здравствуй, Владимир, — улыбнулась она, не отрывая взгляда от книги. — Подожди, пожалуйста, мне нужно закончить…

— Может, это тебя поторопит? — спросил я и положил рядом с книгой приглашение на императорский бал.

Колокольцева не сразу поняла, что я ей подсунул. А когда осознала, с трудом сдержалась, чтобы не завизжать на всю библиотеку. Такого от неё точно никто из завсегдатаев читальни ожидать не мог.

— Так это всё-таки правда! Правда? — затараторила Юля. — Я до последнего думала, что вы с Юркой врёте.

— Юль, послушай меня, пожалуйста, внимательно, — прошептал я. — Я беру тебя с собой только с одним условием.

— Всю романтику испортил! — возмутилась Колокольцева. — Какое ещё условие?

— Объяснить деталей не могу, но это путешествие может оказаться очень опасным. Нет… — осёкся я. — Оно будет опасным.

— Я тебя не понимаю, Володь, — заморгала Юля. — Какая на балу может быть опасность?

— Похоже, я притягиваю проблемы везде, куда бы ни сунулся, — усмехнулся я. — Званый ужин у Суворова, знаешь ли, тоже не гладко прошёл. Не знаю, рассказывала ли тебе Настя или нет, но там было то ещё веселье.

— Хорошо, поняла, я тебе верю. Не сомневайся, — кивнула Юля. — Но ты так и не назвал условия.

— Будешь всегда держаться меня, — сказал я. — Скажу бежать — побежишь. Скажу стоять — будешь, как вкопанная, пока я не дам новых указаний. И самое главное — слушай только меня и больше никого. В этом путешествии никому нельзя доверять. Надеюсь, ты поняла, о чём я? Совсем никому.

Юля не сразу сообразила, на что я намекаю. Но вскоре её лицо исказилось от шока.

— Ты хочешь сказать, что Юр…

— Тихо, — я приставил палец к её губам. — И он в том числе. Говорю же, я не могу рассказать тебе всего. Веди себя естественно, но держи в уме, что доверять в дороге и на балу ты можешь только мне.

— Х-хорошо, Владимир, я поняла, — закивала Юля. — Вот тебе и императорский бал… А я так надеялась, что мы с тобой хотя бы раз проведём время без всех этих приключений.

— Не переживай, Юль, это время определённо настанет. Но для начала мне нужно разобраться с большими-прибольшими проблемами. Как только их не станет — можешь быть уверена, мы с тобой очень хорошо проведём время.

Юля покраснела. Я не вкладывал в свои слова тот смысл, который поняла она. Но наблюдать за её реакцией всё равно было очень забавно.

В конце дня Александр Пересветов обнародовал информацию о том, что двух студентов академии пригласили на императорский бал. Мы с Юлей притворялись, будто так оно и есть на самом деле. Будто это всего лишь праздная поездка.

Только хмурые взгляды Бродского, Ковтунова и остальных членов студенческого клана говорили о том, что наши друзья, как минимум, о чём-тодогадываются.

Ждите, ребят. Скоро вы всё узнаете. Но пока ещё слишком рано раскрывать все карты. Слишком опасно.

Ехать в Москву мы должны были на специальном элитном поезде. Пересветов привёз нас на вокзал в обед. К вечеру мы должны были оказаться во дворце императора Константина Невского.

Наша компания состояла из восьми человек. Я с Колокольцевой, Александр Пересветов с Ольгой Лазаревой, а также Юрий Колокольцев и Илья Суворов с неизвестными мне дамами.

От поезда почти не фонило магическим топливом, и от этого я почувствовал приятное облегчение. Приехать в Москву с больной головой мне совсем не хотелось.

Пока мои спутники погружались в поезд, я чувствовал чьё-то пристальное внимание. Будто два зорких глаза наблюдали за мной с крыши вокзала. Но это был не Мастер Тайн.

Зря Аркадий Сергеевич так рискует. Но не мне его судить. Видимо, Быков решил убедиться, что нынешний ректор — Александр Пересветов — точно покидает Санкт-Петербург.

Всё, Аркадий Сергеевич, уезжаем. Остальное — на вас. Остаётся надеяться, что уже завтра мне будет известно имя Мастера Тайн.

— Владимир, — задержал меня Пересветов, когда я собрался войти в поезд. — Ты выглядишь встревоженным. Всё нормально?

Хороший вопрос. Чёрт, как бы я хотел поговорить с ним откровенно. Убедить, что я смогу освободить его из лап Мастер Тайн. Сказать, что мы ещё сможем отомстить за его отца. Но говорить такое слишком рискованно.

— Тревожусь, Александр, а ты как думал? — солгал я. — Покушаться на императора куда страшнее, чем охотиться на фобов. Сколько дерьма мы с тобой вместе пережили, но на такое дело ещё точно не ходили.

Пересветов рассмеялся, но как-то тускло. Будто через силу. Его маска стала тоньше, теперь он почти не скрывал своих истинных эмоций. Сложно даже представить, что происходило у Александра в душе.

— Отведём подозрения, — сказал Пересветов. — Половину пути до Москвы пообщаемся на отстранённые темы с нашими спутницами. Ближе к столице соберёмся в конце вагона — только члены клана. Мастер Тайн передал мне все основные указания. Я опишу план действий.

— Принято, — кивнул я и вошёл в вагон.

Кроме нас в элитном поезде было ещё человек сорок-пятьдесят. И все они, судя по всему, ехали на императорский бал. Поезд тронулся, и мы решили разделиться на группы.

Юля сразу же не захотела находиться рядом со своим братом.

— Я пообщаюсь с ребятами, Юр, — улыбнулась она Колокольцеву. — Встретимся позже.

Юрий ушёл за столик, где сидел Пересветов, а мы с Юлией заняли места напротив Ильи Суворова и его обворожительной спутницы.

Ближайший час нам нужно было поддерживать спокойную, непринуждённую атмосферу. А значит, желательно о чём-то поговорить. И спутница Ильи — хорошая тема для разговора.

— Илья, а не представишь нам свою даму? — спросил я. — Всё-таки, нам вместе предстоит провести ближайшие сутки.

Симпатичная брюнетка скромно улыбнулась мне. Правда в блеске её глаз промелькнул какой-то знакомый мне огонёк, от которого всему моему телу резко стало не по себе.

Странное чувство. Не магия, не влечение. Просто весь мой организм кричал, что происходит что-то нехорошее.

— Это — не просто моя дама, — улыбнулся Илья Суворов. — Это Елизавета Вершинина — моя невеста.

— Невеста? — деланно удивился я. — Поздравляю, Илья. Решил не отставать от сестры? Предчувствую, что вскоре нас ждёт двойная свадьба. Надеюсь, нас пригласите?

— Ну конечно же, — сказал Суворов и положил руку на ладонь Елизаветы. — Вы — друзья моей семьи. Какие тут могут быть вопросы?

Странно, на долю секунды я заметил, что Елизавета поёжилась, когда Суворов коснулся её руки.

— Ой, я так люблю все эти свадьбы и помолвки, — решила поддержать беседу Колокольцева. — А ты, Елизавета? Наверное, ждёшь не дождёшься.

Елизавета, глупо улыбаясь, смотрела то на меня, то на Колокольцеву. Странно, меня не покидало ощущение, что я уже встречал Вершинину. Но когда и где?

— Вы не представляете, как я счастлива! — улыбнулась она. — Скоро у нас будет большая дружная семья. Когда я познакомилась с Ильёй, я и подумать не могла, что его семья настолько влиятельна, чтобы их пригласил к себе на бал сам император. Скажите, а вас двоих правда пригласили на бал исключительно за хорошие оценки?

Мы с Юлей переглянулись.

— Да-да! — замахала рукой Колокольцева. — Это скучная тема, Лиз. Лучше расскажи, что думаешь о сестре Ильи и её женихе. Ты ведь уже знакома с ними? Николай Бродский — тоже наш друг.

— Ой, Николай Бродский — просто душка, — захихикала Елизавета, чем ввела в ступор и своего жениха и нас с Юлей.

— Так о моём добром друге ещё точно никто не отзывался, — рассмеялся я. — Смотри, Илья, как бы Николай не собрал целый гарем.

Юля подключилась к разговору и быстро вошла во вкус нашей маленькой игры. Просто умничка! Она знает, что здесь никому нельзя доверять, но ведёт беседу так, будто о моих предупреждениях никогда не слышала.

Мой телефон завибрировал. Я не хотел проверять сообщения, поскольку это могло показаться дурным тоном. Но адресант был очень настойчив. Одним глазком я заглянул в экран мобильника и увидел десятки сообщений от Бродского.

Вспомнили, как говорится, Николая… Почувствовал, походу, что мы о нём говорим. Ходит теперь с красными ушами.

Но прочитав сообщения Бродского, мне стало не до шуток. Все СМС содержали один и тот же текст: «Срочно позвони мне» — и так десятки раз.

Чёрт… Это могло означать всё что угодно. Проблемы с бизнесом, нападение Мастера Тайн, раскрытие Быкова и его операции… Или простые капризы Бродского. Но лучше всё же перестраховаться.

— Друзья, — улыбнулся я, выходя из-за стола. — Мне нужно отлучиться. Скоро подойду.

Юля вопросительно посмотрела на меня. Ждала указаний.

— Наслаждайся беседой, Юлечка, не скучай без меня, — аккуратно сообщил ей дальнейшие действия я. — Скоро вернусь.

Колокольцева кивнула и тут же вернулась к оживлённой беседе.

— Владимир! — позвал меня Юрий, когда я проходил мимо стола со второй половиной нашей компании. — Каков подлец, похитил мою сестру и возвращать не собираешься.

Колокольцев по-доброму рассмеялся. Как же паршиво становилось на душе от того, что все эти люди не могли выражать истинных эмоций из-за ниточек, за которые дёргал Мастер Тайн.

Одно дело притворятся в кругу врагов, наигранно смеяться и обмениваться любезностями с недругами ради собственной выгоды. Но другое дело, когда ты даже рядом с друзьями не можешь быть собой.

Пересветов, Колокольцев, Суворов, Лазарева — все они были хорошими людьми. С каждым из них я пересекался за последние полгода, и каждым по-своему восхищался. Александр — честный и могущественный охотник на фобов.

Юрий — мужчина, который смог преодолеть алкогольную зависимость и разобраться в своих магических силах, чтобы вновь сблизиться с семьёй. Илья — прекрасный спортсмен, боевой маг не хуже Ковтунова. И Ольга… скользкая, конечно, дамочка, но всё же хорошего нам с отцом она сделала куда больше, чем плохого.

И все эти люди потеряли своё «я».

— Не переживай, Юрий, — улыбнулся я, с трудом сдерживая накатившие эмоции. — Я верну тебе сестру сразу после бала. В целости и сохранности.

Сказав это, я продолжил свой путь к тамбуру.

Убедившись, что вокруг меня никого нет, я начал звонить Бродскому, но тот был уже недоступен. Да что с ним случилось⁈ Связь была прекрасная, кристаллы телепатии в этом поезде не барахлили. Николай будто отключил телефон. Но зачем?

Я ещё раз пролистал все присланные им сообщения, рассчитывая найти там какую-то закономерность или скрытое послание, но тщетно.

Когда решил, что с Бродским случилась беда, мне пришло новое сообщение: «Я сейчас тебе позвоню. Жди».

Хвала богам. Живой — уже хорошо. Телефон завибрировал ещё раз: «Найди место подальше от других людей».

Бродский напрягал меня всё больше и больше. Он ещё никогда не вёл себя так осторожно. Николай был из тех людей, кто может беспардонно выдать любой номер, не задумываясь о том, что подумают окружающие. Другими словами, конспирация никогда не была его сильной стороной.

Бродский всё не звонил. А ситуация обострялась. В мою сторону шла невеста Ильи Суворова.

Проклятье! Ей-то чего тут нужно?

Я оглянулся и обнаружил, что за моей спиной находятся туалетные комнаты.

Ох, как же не вовремя ей приспичило… Николай Бродский может позвонить в любой момент, и мне никак нельзя, чтобы эту беседу услышали посторонние. Эта Елизавета Вершинина какая-то странная. Я даже не могу исключать вероятность, что её подчинили магической клятвой. Возможно, Мастер Тайн приказал Илье сделать это.

Нужно срочно скрыться с её глаз.

Я дождался, когда из мужского туалета выйдет усатый дворянин. Мужчина хмуро посмотрел на меня и произнёс:

— Учтите, сударь, ручка сломана. Чёрт знает что, а не поезд! И на этой развалюхе нас везут в столицу к самому императору? Вздор!

Громко ворча себе под нос все возможные ругательства, какие мог себе позволить уважаемый аристократ, мужчина покинул тамбур.

Елизавета Вершинина была уже в нескольких метрах от меня. Я быстро проскользнул в мужской туалет и прижал к себе дверь. Действительно, защёлку кто-то умудрился сломать. Сегодня будто весь мир решил ополчиться против меня.

Да где, Ковтунов меня раздери, Николай⁈ Сейчас, говорит, позвоню. Его «сейчас» — очень расплывчатое понятие.

Кто-то попытался открыть дверь в туалет и тут же потянул её на себя.

— Уважаемый, занято! — произнёс я. — Будьте добры, подождите немного. Дверь не закрывается.

Мне никто не ответил. Ну, с другой стороны, это нормально. Неприлично двум дворянам общаться между собой через дверь вагонного туалета.

И стоило мне об этом подумать, ручку кто-то дёрнул с такой силой, что меня чуть не выкинуло в коридор.

Это уже не шутки. Либо кому-то очень сильно хочется в туалет, либо по мою душу пришёл недоброжелатель. Второй вариант казался более реалистичным.

Мой телефон зазвонил.

«Николай Бродский».

Я на долю секунды ослабил хватку, и дверь в кабинку распахнулась. Чего я действительно не ожидал, так это того, что ко мне ворвётся невеста Ильи Суворова.

— Елизавета, вы ошиблись дверью! — воскликнул я.

Но тут же понял, что с Елизаветой творится что-то неладное. Ну не может хрупкая девушка с такой силой дёргать дверь, если она, конечно, не боевой маг.

Вершинина меня даже слушать не хотела. Обезумевшая дама придавила меня к стене ногой, неприлично растопырив платье. Признаться честно, я даже не знал, как реагировать на эту сцену. Ударить её? Позвать на помощь? Ну бред же, некромантовы пятки!

— Елизавета, сейчас же прекратите, иначе… — решил пригрозить я.

— Тихо, — мужским голосом произнесла Вершинина.

Я не мог поверить своим ушам. Этот голос…

— Спокойно, Владимир, — произнесла Елизавета. — Это я — Бродский.

Глава 6

— Бродский⁈ — воскликнул я. — Так нет, погоди-ка, дамочка. Я требую объяснений.

— Какая я тебе дамочка, Володь⁈ — обиделась Елизавета Вершинина, продолжая прижимать меня к стене.

— Очень даже сексапильная, — пожал плечами я. — А теперь вопрос — какое зелье Николай Бродский продавал старшим курсам до того, как стал работать со мной.

Голос и манера общения Елизаветы кричали о том, что внутри неё именно Николай Бродский, но перепроверить всё же было необходимо.

— В смысле продавал⁈ — воскликнула Елизавета. — Я просто так раздавал им зелья потенции!

— Отлично, Николай, проверку прошёл, — кивнул я. — А теперь более важный вопрос… Какого лешего тут вообще происходит⁈ Почему ты выглядишь, как невеста Ильи Суворова?

— Сейчас, погоди! — попросил Бродский и достал из сумочки склянку с зельем.

Осушив его до дна, Николай продолжил.

— Потому что я сразу догадался, вы с Колокольцевой не просто так едете в Москву. Императорский бал, на который пригласили самых выдающихся студентов? Да ну, бред же какой-то!

Его голосу вернулась женственность. Оставалось надеяться, что Бродский взял достаточно зелий, чтобы поддерживать этот облик до возвращения в Санкт-Петербург. В противном случае проблем будет навалом. И переть они будут отовсюду. Начиная с семьи Суворовых и заканчивая Мастером Тайн.

— Коля, зря ты всё это затеял… — вздохнул я. — Я правильно понимаю, ты сделал оборотное зелье? Как ты вообще получил достаточно материала от Елизаветы Вершининой, чтобы сварить его? Там ведь кровь требуется!

— Спокойно, Владимир, у нас с Елизаветой всё оговорено, — уверил меня Бродский. — Она была уверена, что Илья ей изменяет. Лиза подумала, что эта поездка на бал — простая отговорка. Она полагала, что Илья выпрыгнет из поезда в последний момент и помчит домой на встречу с любовницей. А там-то как раз Елизавета его и ждёт.

— Допустим, — кивнул я. — Её мотивация мне ясна. А тебе-то зачем так рисковать?

— Мне… стало обидно! — воскликнул Бродский. — Вы с Колокольцевой скрываете от меня что-то грандиозное. Причём не только от меня, но и от остального клана!

— Стой, стой, Коль, только не говори, что под личиной прекрасных дам в этом поезде где-то скрывается Ковтунов и Мясников?

— Нет, не переживай, — махнул рукой Бродский. — Я тут один такой. Так ты объяснишь мне, какова настоящая цель этой поездки?

— Не могу, Николай, не могу! — помотал головой я. — Ещё раз повторюсь — ты зря в это ввязался. Тебе теперь угрожает серьёзная опасность. Мы все рискуем погибнуть на этом балу. И тебя тут быть никак не должно.

— А Юля? — насупился Бродский. — По-твоему, она лучше владеет боевыми навыками, чем я?

— Юля вообще сюда случайно попала. Почему — сказать не могу. И никакие боевые навыки нам не понадобятся. Просто нужно быть начеку. Всё время. Короче, Николай, могу посоветовать тебе только один вариант — продолжай играть роль невесты Ильи Суворова. Никакой самодеятельности, просто будь рядом с ним — и всё.

— Ладно, — вздохнул Бродский. — Но, если что-то понадобится — держи меня в курсе. Не забывай, что рядом с тобой твой соратник.

— Да уж, Николай. Трудно забыть, что около меня бродишь ты в женском платье! — усмехнулся я.

Мы с Бродским вышли из мужского туалета, чем сильно удивили очередь аристократов, собравшихся в тамбуре.

У столика, где сидели Александр Пересветов и Юрий Колокольцев, уже появился Илья Суворов. А значит, настало время собрания нашего совета.

— Лизочка, — Илья приобнял Бродского за талию, от чего тот вздрогнул и отскочил в сторону. — Пока посиди с остальными дамами в конце вагона. Я скоро подойду.

— Х-хорошо, дорогой, — улыбнулся Николай и засеменил в конец вагона.

Я сел рядом с Ильёй. Александр Пересветов убедился, что нас никто не подслушивает, и лишь тогда тихо заговорил:

— Я разговаривал с Мастером Тайн. У нас появился шанс достичь своей цели другим путём. Действовать в открытую не придётся. Фёдор Николаевич Невский сообщил, что его старший брат будет на балу один. Королева заболела.

— И что это значит? Чем болезнь королевы нам должна помочь? — поинтересовался Юрий.

— Император не будет отсиживаться в сторонке. Правила приличия предполагают, что ему нужно будет с кем-то танцевать, — объяснил Пересветов. — Поэтому нам придётся подсунуть ему своего человека.

— То есть — меня, — заключила Ольга Лазарева. — Быстро же ты решил избавиться от своей спутницы, Александр. Когда мы вместе учились на одном потоке, ты от меня ни на шаг не отставал.

— Были времена, — с ностальгией усмехнулся Пересветов. — Но сейчас не до воспоминаний. Ольга, ты будешь танцевать с императором. Как этого добиться — вопрос другой, придётся решать это в процессе. Затем ты специально отвлечёшь внимание на Владимира. Укажешь на него императору. Владимир, твоей задачей будет — устроить сцену ревности. Вступить с императором Невским в телесный контакт.

— Шикарный план, — с сарказмом кивнул я. — Просто великолепный! Если я правильно понимаю, вы хотите мной пожертвовать?

— Ни в коем случае, — замотал головой Пересветов. — Тебе не нужно затевать вражду с императором. Просто возмутись тем, что он забрал твою спутницу. Можно в шутку. А потом заведи с ним беседу, добейся контакта, чтобы стереть его магию.

— Но Ольга — не моя спутница, — подметил я. — Со мной на бал идёт Юлия Колокольцева. Забыли?

— Мы обменяемся партнёрами во время танца, — ответил на мой вопрос Юрий. — Я заберу сестру, а ты перехватишь Ольгу у Александра.

— Затем в игру вступлю я, — сказал Илья Суворов. — Я прерву ваш танец, и мы изобразим ссору. Ольга останется без партнёра прямо перед императором. Этикет вынудит его пригласить её.

— Допустим, всё так и будет, — кивнул я. — Предположим даже, что мне получится стереть его магию, не создав при этом подозрений. Но что на счёт медальона?

— Это — моя забота, — ответил Пересветов. — Моей скорости должно хватить, чтобы сорвать его с шеи Невского в самый неожиданный момент.

— Я помогу Александру, — добавил Юрий. — Мне ничего не стоит — предсказать движения императора с помощью магию восприятия. Как только я пойму, что он теряет бдительность и отвлекается на тебя, Владимир, я сразу дам сигнал Пересветову.

План был очень рискованным. Но он хотя бы был. И больше всего мне не нравилось в нём то, что я никак не могу проконтролировать похищение медальона. Изначально я собирался похитить медальон, а затем подбросить его обратно императору, будто тот его просто потерял. Это бы убедило моих соратников, что идея с медальоном провалилась из-за невнимательности самого императора.

Но теперь это мне уже не удастся. Скорость, с которой перемещается Пересветов — быстрее, чем у молнии. Я не смогу его обмануть.

Другое дело — стереть силу императора… Будь у меня Серебряное Зеркало, я смог бы сделать это незаметно. Но так просто у меня это не выйдет. Да и не хочу я плясать под дудку Мастера Тайн! Нужно придумать, как его обмануть…

Вот только как?

— Что скажешь, Владимир? — вытянул меня из раздумий Александр Пересветов. — Готов?

— Конечно. А как иначе? — пожал плечами я. — Во имя нашей цели я готов на всё.

Наверняка они и сами так не считают. Но пусть лучше думают, что я такой же сумасшедший ублюдок, как и Мастер Тайн. Что я разделяю его идеалы. Так, шанс оказаться раскрытым я сокращу до нуля.

План был оговорен, а поезд начал замедляться. Мы прибыли в Москву.

У вокзала нас ожидали десятки машин, на которых гостей должны были сопроводить до императорского дворца, что находился в самом центре столицы.

Я вёл Юлю к машине, держа её под руку. В ней чувствовалось напряжение. Пока Колокольцева хорошо себя показывала, но с каждой минутой начинала понимать, в какую игру ввязалась.

— Ты в порядке? — прошептал я.

— Да, Володь, всё хорошо, спасибо, — кивнула Юля. — Просто мне не нравится, какая аура исходит от наших спутников. И от моего брата… С ними что-то не так, да? Юра опять ввязался во что-то нехорошее?

— Они не добровольно ввязались во всё это, — ответил я. — Не беспокойся, я вытащу твоего брата из этой трясины.

— Ты уже однажды вытащил его. Похоже, Юра ничему не учится.

Юля крепче обхватила мою руку и прильнула ко мне так, будто это давало ей дополнительную защиту.

Так, оно и было, Колокольцевой я рисковать не собирался. Даже если вся операция пойдёт коту под хвост, первым делом я буду защищать её. И Бродского. Чёрт! Умудрился же он увязаться вместе с нами!

Когда мы добрались до дворца, я испытал лёгкое чувство ностальгии. Я уже был здесь, много лет назад. Невские не изменяют своим вкусам. Всё те же громоздкие здания, всё те же шикарные расписные стены и колонны. Наверняка и интерьер внутри совсем не изменился.

Здесь вовсю царила весна! Уверен, что и это работа магов природы.

На входе мы отдали приглашения дворецкому, а после прошли внутрь. Я заметил, что позади прислуги было не меньше десяти солдат Легиона. И это только с одной стороны дворца.

И только те, кого я смог заметить. Как и ожидалось, главная обитель императора охранялась очень хорошо. Если что-то пойдёт не так — мы трупы.

И Мастер Тайн прекрасно это понимал. В противном случае, он направился бы сюда сам. Мы для него — лишь разменные монеты. Он знает, что из-за магической клятвы никто из нас не расскажет правды даже под страшными пытками.

Правда, я клятвой не стеснён. Но я и попадаться в руки Легиона не намерен.

Нас провели в громадный банкетный зал. От освещения болели глаза. Я взглянул на источник света и поморщился. На потолке были изображены небесные светила, кометы и звезды, каждая из которых сияла, словно настоящее солнце.

— А здесь красиво! — сказал грубым голосом Николай Бродский, остановившись рядом со мной.

— Коля, голос! — шикнул я.

Бродский тут же просунул руку в сумочку и проглотил очередную порцию зелья. Я осмотрелся, чтобы убедиться, не заметил ли кто странного поведения Елизаветы Вершининой. Однако взгляды всех гостей были прикованы сияющим потолком.

— Коля, сколько зелий у тебя осталось? — спросил я.

— Ещё пять бутылок, до конца дня должно хватить, — ответил он.

— Пять⁈ — удивился я. — Когда это ты успел столько наготовить?

— А зачем мне теперь готовить самому? — хмыкнул Бродский. — У нас с тобой целая торговая сеть. На производстве много свободных рук.

— Не забывай, что у владельцев этих рук есть ещё и рты, — подметил я. — И кто-нибудь из них запросто может доложить в полицию, что ты заставляешь их готовить запрещённое оборотное зелье.

— Не беспокойся, Володь, я выбрал самых надёжных, — Николай мне подмигнул.

В этот момент между нами появился Илья Суворов. Парень с недоверием посмотрел на меня.

— Владимир, что это было? — спросил он.

Бесово вымя! Неужели он услышал наш разговор?

— Ты о чём? — уклонился от ответа я.

— Я готов поклясться, что видел, как ты ворковал с моей невестой. Она тебе даже подмигнула! — на полном серьёзе заявил Илья.

Кажется, поведение Бродского его разозлило.

— Расслабься, Илья, мы просто общались, — успокоил его я. — А если не хочешь, чтобы твою невесту кто-то похитил — не отходи от неё ни на шаг. Она — дама привлекательная.

Спровоцировав ревность Суворова, я вернулся к Колокольцевой. Таким хитрым шагом я обеспечил безопасность Бродского. Будет лучше, если Суворов станет опекать свою невесту весь вечер и не позволит Николаю совершить какую-нибудь глупость.

На балконе, что возвышался над залом, появился он. Император.

Я почувствовал мощное магическое давление. Одно его присутствие заставляло моё отражение трепетать и рваться в бой. Константин Николаевич Невский — очень могущественный маг. Возможно, один из самых сильных магов этого мира.

По крайней мере, после возрождения в этом времени, я больше ни разу не встречал такого колдуна.

— Рад приветствовать вас на моём балу, дорогие гости, — начал свою речь император. — Я бесконечно рад, что даже в столь трудное время, когда нашу страну раздирают войны, мы можем собраться здесь и мирно отпраздновать очередную годовщину восшествия на престол моего далёкого предка — Александра Невского!

Зал разразился аплодисментами.

— Но прежде, чем насладиться ужином и светскими беседами, я бы хотел начать наш праздник в соответствии со старыми традициями. Насладитесь компанией ваших дам, кавалеры. В скором времени со многими из вас я пожелаю пообщаться лично.

Оркестр, состоявший из колдунов-музыкантов и их магических инструментов, заполнил зал музыкой. В моих ушах поднялся гул, и насладиться симфонией возможности у меня не было. Даже музыку сделали магической!

Тьфу! Чем же вам не угодила простая человеческая игра? Магия упрощает жизнь даже в таких делах, как искусство…

Ладно, что это я разворчался, как старый дед. Новые времена, новые нравы. Танцуем! Пора приступать к главной фазе нашего плана.

Пора искать способ помешать его исполнению.

Я слегка поклонился и протянул руку Юлии Колокольцевой, приглашая её на танец. Девушка засмущалась, но быстро приняла моё предложение. Ведь этого она и ждала.

Остальные члены Тайного клана приступили к танцу следом за нами. Краем глаза я заметил, как Константин Николаевич Невский начал неспешно спускаться в зал.

Я начал смещать Юлию ближе к нему. Скоро нам предстоит обменяться партнёрами с Пересветовым.

— Так приятно просто проводить с тобой время, — прошептала Юля. — Даже с учётом того, что вокруг творится какой-то кошмар, какая-то очередная тайная игра.

— Мне тоже, Юль, — не стал лгать я. — Хотел бы я потанцевать с тобой при других обстоятельствах. Но поспешу тебя достать из этого романтического настроения. Сейчас нам нужно будет поменяться местами с Александром Пересветовым.

— Я понимаю, — расстроенно кивнула она. — Сделаю, как ты скажешь. Не переживай.

Император Невский сошёл со ступеней в зал на поиски партнёрши. В этот момент рядом со мной, кружась в ритме музыки, пронеслись Пересветов и Лазарева.

— Давай, Владимир, сейчас, — прошептал он мне.

Мне не хотелось отпускать Колокольцеву, но дело того требовало. За долю секунды её руки подхватил Пересветов, а рядом со мной оказалась Ольга Лазарева. Мы продолжили танец так, будто и не прерывались вовсе.

— Что ты задумал, Владимир? — прошептала Ольга. — Мы с твоим отцом всё поняли.

Только этих разговоров мне ещё не хватало! Я не могу ей доверять так, как верю своему отцу. Алексей Белов готов жизнью пожертвовать ради своей семьи, а Лазарева не кажется мне столь надёжным человеком.

— Наслаждайтесь танцем, Ольга, — улыбнулся я. — Вряд ли нам когда-нибудь удастся ещё раз покружиться в императорском дворце.

Лазарева ничего не ответила. Лишь напряжённо нахмурилась. Да и времени на разговоры у нас совсем не осталось.

Четыре пары, в каждой из которых было по члену Тайного клана, окружили императора.

Пришло время кульминации. Илья Суворов оставил Бродского, что скрывался под шкурой его невесты и, схватив меня за плечо, оторвал от Ольги Лазаревой. Женщина осталась без партнёра.

— И всё-таки, Владимир, ты заигрывал с моей невестой! — заявил он.

По плану он и должен был начать со мной ссору, но после прошлого разговора я окончательно запутался — он сейчас играет свою роль или на полном серьёзе предъявляет мне обвинения?

— Отойдём, сударь, — холодно ответил я. — Разберёмся один на один, как подобает дворянам.

Мы с Ильёй отступили на несколько шагов от императора, чтобы позволить ему заглотить наживку. Ольга Лазарева стояла в метре от него. Одинокая женщина среди сотен танцующих пар.

Александр Пересветов и Юрий Колокольцев были уже начеку. Словно хищные птицы, они кружили вокруг императора, ожидая своего выхода на сцену.

Но всё пошло совсем не так, как мы хотели.

Константин Николаевич Невский проигнорировал Ольгу Лазареву и обратил своё внимание на другую одинокую даму.

На Елизавету Вершинину. Другими словами, на Николая Бродского.

Император остановился около него и, протянув ладонь, спросил:

— Позвольте пригласить вас на танец, юная леди?

Пересветов, Лазарева, Колокольцев и мы с Суворовым замерли в ожидании.

Бродский неряшливо пожал плечами и произнёс:

— А почему бы и нет?

Глава 7

Катастрофа…

Я понимал, что увязавшийся за нами Бродский под личиной сногсшибательной дворянки к добру не приведёт. Но кто ж знал, что его заприметит сам император Константин Николаевич Невский⁈

Император закружился в медленном танце с Елизаветой Вершининой, даже не подозревая, что перед ним мой дорогой друг Николай.

Александр Пересветов и Юрий Колокольцев одновременно взглянули на меня. В их глазах было отчаяние.

И чего они на меня уставились? Я, что ли, должен теперь всё исправлять⁈

— Владимир, всё пошло не по плану! — заявил Илья Суворов.

— Да что ты? А то я не вижу! — усмехнулся я. — Сейчас что-нибудь придумаю.

Я вернулся Пересветову и решительно ему кивнул, жестом показав, что план действий уже готов.

Перехватив из его рук Юлию Колокольцеву, я вновь закружился с ней в танце.

— Владимир, что происходит? — удивилась она.

— Юля, пришла пора студенческому клану приступить к первой крупной операции, — прошептал я.

— Я готова, Владимир, — кивнула она. — Правда, сложно назвать операцией клана — действия двух человек.

— Мы не вдвоём, — заявил я. — Елизавета Вершинина — это Николай Бродский.

Колокольцева аж споткнулась во время танца, услышав мои слова.

— Тише, аккуратно! — попросил я. — Не показывай своего удивления. Об этом никто не знает.

— Бродский танцует с императором⁈ — удивилась она. — Это… Оборотное зелье?

— Да, — кивнул я. — Быстро догадалась. Но мне нужно, чтобы ты отвлекла императора на пару минут. Поменяемся партнёрами.

— Нет, нет, Володь, ты чего⁈ — испугалась Колокольцева. — Чтобы я и император… Глупости какие-то!

— Юля, это — вопрос жизни и смерти, — твёрдо сказал я. — Либо ты сделаешь, как я говорю, либо у нас будут большие проблемы. И, скажем так, не только у нас. Поверь мне. Это очень важно.

Колокольцеву предстоящее мероприятие чуть ли не довело до слёз. Девушка очень боялась. Будто император мог её целиком сожрать.

— Если это действительно так важно, Владимир — сделаю всё, что угодно, — уверенно произнесла Колокольцева.

— Отлично, Юль, — кивнул я. — Тогда приступим.

Я проскользнул к императору и низко ему поклонился.

— Ваше Величество, — произнёс я. — Позвольте мне забрать свою даму на пару минут. Нам пришло важно сообщение из дома.

Константин Николаевич приятно улыбнулся.

— Разумеется, князь, — кивнул он. — У вас очень симпатичная спутница.

Князь? Так он знает обо мне?

Хотя, вполне возможно, что император не рассчитывает увидеть здесь кого-то кроме князей.

— Благодарю, Ваше Величество, — вновь кивнул я и схватил Бродского за руку.

В этот момент Юлия Колокольцева специально подвернулась под руку императору и захватила его внимание.

Как бы это ни было абсурдно, но мне пришлось продолжить танец с Николаем Бродским.

— Что ты делаешь? — прошептал Николай. — Я уже почти что его раскусил!

— Чего? — удивился я. — Что ты там раскусывать собрался⁈ Ты чем вообще занят, Николай? Кто тебя просил танцевать с императором?

— Я расспрашивал его, можно ли заручиться поддержкой короны, чтобы распространить наш с тобой алхимический бизнес за пределы Санкт-Петербурга. Он обещал подумать на эту тему!

— Да ты совсем с ума, что ли, сошёл⁈ — воскликнул я, раскрутив Бродского одной рукой. — Это совсем не та тема, о которой дама должна разговаривать с императором!

— Дамы сейчас куда прогрессивнее, чем может показаться, — хмыкнул Бродский.

— А я смотрю, ты вжился в роль, Николай, — усмехнулся я. — Вошёл во вкус, значит? Это хорошо. Потому что мне прямо сейчас понадобится твоя помощь.

— Сначала держал от меня в секрете всю вашу с Колокольцевой операцию, а теперь хочешь моей помощи? — Бродский деланно закатил глаза.

С обликом Елизаветы Вершининой ему это удалось куда эффектнее, чем обычно.

— Николай, судьба всей империи сейчас в твоих руках, — прямо сказал я. — Если ты не поддержишь меня этим вечером, очень скоро скверна Тёмного Мира поглотит нашу Родину. И начнётся всё с Санкт-Петербурга.

Бродский удивлённо взглянул на меня, но при этом не потерял чувства ритма и продолжил танец.

— Всё настолько серьёзно? — спросил он.

— Да, — кивнул я. — Я поставлю студенческий клан в известность, но позже. Пока слишком рано. Помнишь, совсем недавно мы сидели с тобой около учебного корпуса, и я говорил, что ты — единственный, кому я могу доверять?

— Да, тогда ты подорвался и побежал чёрт знает куда, так и не поделившись со мной новостями, — пожал плечами Николай.

— Теперь всё иначе. Я расскажу тебе правду. Кратко. Позже узнаешь все подробности. Но пока что тебе, Николай, нужно знать только ту информацию, которую необходимо донести до императора.

— Каким образом я ему что-либо донесу? — поинтересовался Бродский. — Ты ведь уже отобрал меня у него.

— Через пять минут вернёшься к нему и попросишь ещё немного провести время вместе. Под любым предлогом. Можешь сказать, что хочешь сообщить ему другие преимущества нашего бизнеса, — прошептал я. — Если он тебя позвал, значит, ты его заинтересовала. Тьфу! Заинтересовал. Ну ты понял.

— Понял-понял, — закивал Николай. — Справлюсь. Выкладывай всё, как есть.

В этот момент музыка сменилась. Пары закружились быстрее, однако император продолжил танцевать с Юлией Колокольцевой. У меня были считаные минуты, чтобы посвятить Николая всему, что я знаю.

И раскрыл ему ту информацию, что может стоить нам обоим жизней.

— Ваше Высочество, — поклонился Бродский, чуть приподняв ткань платья. Это выглядело, на удивление, изящно. — Позвольте мне побеседовать с вами ещё немного. У меня к вам есть предложение, от которого вы точно не захотите отказаться.

Юля сразу же поняла, как нужно действовать дальше.

— Благодарю за танец, Константин Николаевич, — поклонилась она. — Была рада познакомиться с первым человеком в Российской Империи.

Юлия вернулась ко мне, а Бродский вновь взялся за разговор с императором.

— Держимся рядом, — прошептал я Колокольцевой. — Я должен их слышать.

— Вы ведь — не простая девушка, Елизавета, — произнёс император. — И поговорить хотите вовсе не о бизнесе, я это уже понял. Вас интересует что-то другое. Что?

Краем глаза я увидел, каким серьёзным стало выражение лица Бродского. Главное, чтобы он не перегнул палку и сделал всё так, как я ему велел. Хотя, учитывая, что он только что от меня узнал… На его месте не каждый бы смог справиться с полученной информацией.

— Константин Николаевич, вам грозит большая опасность, — сказал Николай Бродский. — Я трепетно прошу вас ничего не предпринимать. Я — одна из тех, кто хочет помочь вам.

— Мне всегда грозит опасность, юная Елизавета, — улыбнулся император. — Для меня это не новость.

— Вы можете не верить мне, но сюда прибыла целая группа людей, желающих навредить вам. Однако среди них есть и те, кто хочет помешать плану вражеской организации, — продолжил Бродский.

— Чего они добиваются? — спокойно спросил Невский. — Моей смерти? Если это так — уйти живым им отсюда не выйдет. Значит, они — смертники?

— Нет, Константин Николаевич, — замотал головой Бродский. — На их стороне есть последователь давно почившего ордена отражателей. Должно быть, вам о чём-то говорит эта информация?

Я не видел лица императора, но почувствовал, сколь глубоко он был поражён. Даже его магические пути задребезжали в бешеном волнении.

— Откуда вам известно об ордене? — сурово спросил Невский. — Это — государственная тайна.

— Как я и сказала, — продолжил Бродский. — Один из их последователей на стороне злоумышленников. Но он, наоборот, не хочет причинить вам вреда. Ему поручили стереть вашу силу. Однако он предлагает поступить иначе.

— Как же? — спросил император. — Мои предки истребили всех, кто некогда принадлежал этому ордену. И если придётся, я убью последнего охотника на магов. И всех его приближённых. Вы сильно рискуете, Елизавета. Ваши слова близки по смыслу к государственному перевороту. К измене Родине!

— Это — не так! — воскликнул Бродский, но вовремя взял себя в руки. — Если бы отражатель хотел стереть вашу силу, он бы уже это сделал. И поверьте, никакая охрана бы его не остановила. Он, как и я, хочет вам помочь. Только вместе мы можем обмануть серьёзного противника.

— И кто же этот противник? — с сомнением спросил Константин Николаевич. — Иностранный агент? Последователь монгольских шаманов?

— Хуже, — замотал головой Николай. — Их предводитель — могущественный Тёмный Маг, который хочет высвободить кошмары Тёмного Мира. И поверьте мне, если можете, Ваше Величество. Если вы не сделаете, как я вас молю, всем будет только хуже.

На этом разговор Бродского с императором утих. Либо государь больше не хотел вести этой беседы, либо размышлял о дальнейших действиях.

Я почувствовал, как по моей спине побежали капли холодного пота. Юлия Колокольцева была напряжена не меньше меня. Она не понимала всей сути этого разговора, но быстро анализировала полученную информацию.

Юля — девушка совсем не глупая. Как раз наоборот, она всем нам могла фору дать в логике и усвоению новых знаний. Готов поклясться, что, слушая эту беседу, она уже начала понимать, что на самом деле происходит на этом балу.

Наконец, император нарушил молчание.

— Так чего конкретно вы от меня хотите, Елизавета? — спросил Невский. — Как, по-вашему, я должен обезопасить себя и своих гостей?

— Есть только один способ, — заговорил Бродский, напряжённо облизнув пересохшие губы. — По моему сигналу к вам подойдёт отражатель. Он заведёт с вами беседу и в процессе пожмёт вашу руку.

— Вы шутите? — хохотнул Невский. — Мне известно, как работает его сила.

— Так же, как это известно вашим врагам! — продолжил напирать Николай Бродский. — Наша задача — убедить их, что отражатель стёр вашу магию. На деле же он этого делать не станет. Он сделает вид, что использует свою силу, а вы притворитесь, что вам резко поплохело. Затем необходимо будет пустить слух о том, что вашей магии больше нет. Необязательно в официальных новостях. Как раз наоборот — тайный слух. В СМИ можете опровергать всю информацию о своём состоянии. Поймите, Константин Николаевич, если вы этого не сделаете, враг предпримет крайне опасные шаги. Санкт-Петербург окажется под ударом.

— Видите этот медальон, Елизавета? — спросил император, указав на артефакт, что висел на его шее. — С помощью него я могу почувствовать любые колебания силы. Даже отражение. Всё, что угодно. Вы понимаете, что ваш так называемый союзник сразу же будет раскрыт, если попытается стереть мою магию?

— Прекрасно, оно и к лучшему! — воскликнул Бродский. — Потому что он этого не сделает. И…

Николай замялся.

— Этот артефакт собираются у вас украсть, — прошептал он.

Я не слышал этих слов, лишь прочитал их по губам друга.

— И что вы предлагаете? — усмехнулся император. — Отдать его добровольно?

— Это уже решать вам, император, — ответил Николай Бродский. — Но учтите, злоумышленник сразу же попытается забрать его, как только вы отвлечётесь на отражателя.

— Знаете, Елизавета, мне уже далеко за пятый десяток, — неожиданно перевёл тему Невский. — За время, что я провёл в вечной борьбе за трон, мне пришлось научиться распознавать ложь и намерения людей.

— В таком случае, что вы видите сейчас? — спросил Николай.

Невский прищурился.

— Я не вижу в вас зла, юная леди, — улыбнулся император. — Будь это очередной интригой, вас бы уже давно забрала моя стража. Ещё после первого упоминания об ордене охотников на магов. Но я никого не позвал, как видите.

Бродский ничего не ответил. Он ждал, как закончит свой монолог император.

— Давайте сигнал своему союзнику, — заключил он. — Я поговорю с ним. Однако учтите. Хоть я и не увидел в вас злого умысла, с ним всё может получиться иначе. Я не исключаю того, что отражатель водит вас за нос.

— Проверьте и убедитесь, — сказал Броский и посмотрел мне в глаза.

Я мигом отпустил Юлию и сделал шаг вперёд, навстречу императору.

— Константин Николаевич, — произнёс я. — Не могли бы вы уделить мне пару минут вашего времени.

Император Невский медленно повернулся ко мне. Мужчина, что только что мирно беседовал с прекрасной дамой, резко изменился в лице. Его взгляд бы так суров, что даже отражение было готово высвободиться без моего ведома.

— Владимир Алексеевич Белов. Князь, — представился я и поклонился императору.

— Мне известно ваше имя, юный князь, — ответил император. — Я знаю в лицо всех гостей, что были приглашены на мой бал.

Зал был огромный, а музыка продолжала громко играть, поэтому я не сомневался, что разговор не дойдёт до лишних ушей.

Я напряг отражение и убедился, что аура Пересветова и остальных членов Тайного клана достаточно далеко. Они наблюдают за нами. Но услышать нашего разговора с такого расстояния им не удастся.

— Значит, вам известно, что приглашения мне и моим спутникам были высланы вашим братом, — произнёс я.

— Аристархом Прохоровым, — озвучил неизвестное мне имя император. — Этот человек выслал вам приглашения. Но мне уже давно известно, что это псевдоним Фёдора Николаевича Невского — моего младшего брата.

— Значит, вы должны понимать, от кого исходит угроза, — заключил я.

— Мой брат нанял вас? — поинтересовался император.

— Нет, он — лишь пешка главного кукловода, — ответил я. — И нас не нанимали. Людьми, что присутствуют на этом балу, управляют магической клятвой.

— Но не вами, Владимир Алексеевич, — хитро улыбнулся император. — Отражатель никогда бы не позволил себе попасть в такую ловушку, я прав?

— Правы, — кивнул я. — Поэтому я — единственный, кто может помочь вам. Моя спутница уже посвятила вас в суть плана. Придётся изобразить потерю магических способностей.

— Это труда не составит, как и пустить слухи. Как и манипулировать СМИ, — ответил император. — Однако вы должны понимать, князь, что эти слухи ужесточат придворные интриги. На меня обрушатся десятки покушений.

— Придётся выбирать, Константин Николаевич, — произнёс я. — Либо покушения, либо прорыв Тёмной Магии, какого ещё не видел этот свет.

Я протянул свою правую руку вперёд, взывая Константина Невского к рукопожатию. Император молчал, грозно глядя мне в глаза. Это мгновение тянулось подобно вечности. Даже то время, что я провёл между старой жизнью и новой пролетело куда быстрее, чем эти секунды.

Спустя три сотни лет отражатель и представитель рода Невских встретились вновь.

Последний охотник на магов и император, чья династия много лет назад поддерживала орден отражателей, но в итоге его предала.

— Вы сказали, что остальные ваши спутники — лишь пешки, — произнёс Невский. — Выходит, вы не хотели бы, чтобы я казнил всех тех, на кого вы укажете.

— Ни в коем случае, Ваше Высочество, — ответил я. — Они — невинные люди. Вы можете мне верить.

— Верить отражателю? — усмехнулся император. — Не знаю, откуда у вас взялась та сила, что была уничтожена много лет назад, но… Неужели вы полагаете,что я не стану опасаться мести с вашей стороны.

— Так вы боитесь меня? — уточнил я.

— Боюсь, Владимир Белов, — неожиданно признался император. — И этот страх передавался в нашей семье из поколения в поколение. Кому-то из рода Невских было суждено вновь встретиться с таким, как вы. И этот кто-то — я. Значит, мне предначертано судьбой убить вас. Такова воля всех ушедших членов моей семьи.

— Убейте, раз этого требует ваш долг, — кивнул я. — Триста лет назад и мы, и вы допустили много ошибок. Однако я больше не преследую идеалов своего ордена. Я не собираюсь убить всех магов.

Император внимательно смотрел мне в глаза, не моргая.

— Я собираюсь их спасти, — заключил я.

Крепкая рука императора обхватила мою. Судьбоносное рукопожатие состоялось. И в это мгновение произошло сразу несколько событий.

Магия в могущественных каналах императора пробудилась. Прямо к нам уже нёсся Александр Пересветов, желая захватить медальон.

А я активировал своё отражение.

Глава 8

Всё произошло в мгновение ока.

Александр Пересветов потянулся к медальону императора, но Константин Николаевич Невский поймал его кисть своей левой рукой.

В этот момент я слегка обжёг кожу на руке государя отражением, чтобы создать впечатление, будто я запечатал его силу.

Пересветов глядел на императора в недоумении. Его зрачки расширились от ужаса, поскольку прямо сейчас он рисковал отправиться с бала на плаху.

— Вы — не первый и не последний, кто пытается заполучить этот медальон, князь Пересветов, — спокойно произнёс император. — Не стоит испытывать моё терпение. Считайте это первым и последним предупреждением. Если вы…

Император Невский схватился за свою правую руку, специально показав Пересветову ожог. Актёрское мастерство государя меня приятно удивило. Он изобразил лёгкое головокружение и шаткой походкой отступил на пару шагов назад.

Пересветов взглянул на меня, и я легонько кивнул своему «соратнику».

Дело сделано. Пусть Мастер Тайн получит именно такую информацию. Медальон взять не удалось, но магия императора стёрта. Пусть владыка иллюзий считает именно так.

А Невский хорош…

Он поверил мне. Учёл мои слова, касаемо того, что все остальные члены Тайного клана — простые марионетки. Константин Николаевич специально изобразил слабость, чтобы убедить Пересветова в потери своих способностей, а заодно и найти повод — отпустить предателя.

— Я… вынужден отойти в свои покои, — сообщил император, устало протирая лоб. — А вас, Александр Андреевич, я прошу покинуть мой бал. Сейчас же.

Император удалился, а Пересветов… резко изменился в лице. На его лице застыла маска неописуемого гнева. Я впервые увидел борца Светлого Дня таким. Из-за чего он злится? Из-за провала миссии? Неужели Мастер Тайн способен контролировать даже эмоциональное состояние своих марионеток?

Хотя, вероятно, что Пересветов в ярости из-за того, что Тайный клан поставил под удар его авторитет. Теперь сам император Невский в курсе, что ректор Санкт-Петербургской Магической Академии пытался совершить кражу его родового артефакта. А это — нешуточное преступление!

— Александр, — позвал Пересветова я. — Надо уходить. Я свою часть сделал.

— Да, — вздохнул он, не глядя на меня. — Придётся. Ты точно стёр его магию, Владимир?

— Сам видел, — ответил я. — На его ладони остался шрам. Скоро отражение сожрёт его изнутри.

— Отлично, надо… — Пересветов растерялся. — Надо уезжать. Доложить Мастеру Тайн, что действовать придётся быстро. Император теперь знает о нас.

Мы подозвали наших соратников и быстрым шагом направились к выходу из императорского дворца. Пока члены Тайного клана и их пары двигались к машине, меня остановил один из членов Легиона.

Я напрягся. На его камзоле была нашивка, обозначающая, что этот мужчина принадлежит к личной гвардии императора.

Нужно быть готовым ко всему.

— Император просил передать, что свяжется с вами, Владимир Белов, — прошептал легионер. — Будьте бдительны, не ищите встречи с представителями Легиона. Константин Николаевич сам подберёт подходящий момент, чтобы поговорить с вами.

Разумеется. После всего, что мы с Бродским рассказали государю, он просто так нас не отпустит. Но оно и к лучшему. Император поверил нам, а значит, мы сможем воспользоваться этой связью для победы над Мастером Тайн.

А связь с императором — дело не шуточное. Это может стать нашим главным козырем!

— Благодарю, — кивнул я солдату и поспешил к машине за своими спутниками.

Через час мы уже сидели в магическом поезде, который гнал назад — в Санкт-Петербург. Юлия Колокольцева и Елизавета Вершинина, под прекрасным личиком которой скрывался Николай Бродский, старались разрядить обстановку и поддерживать светскую беседу с членами Тайного клана.

Если Юрий Колокольцев и Илья Суворов без труда скрывали своё напряжение, то о Пересветове такого сказать было нельзя. Александр сидел напротив Ольги Лазаревой, понуро склонив голову. Он был погружен в свои мысли, и никого не хотел в них впускать.

Полагаю, он боялся, что Мастер Тайн может серьёзно наказать его. А судя по его психопатической натуре, Пересветова могут запросто убить, как и его отца.

Хотя… Вряд ли. Он — слишком важная фигура на доске. Ректор Магической академии. Мастер Тайн не захочет менять его на нового человека. Слишком уж это неудобно и нелогично.

Всю дорогу до Санкт-Петербурга я молча смотрел в окно, размышляя о дальнейших действиях. Теперь мне только и оставалось — надеяться, что Аркадию Сергеевичу Быкову уже удалось проникнуть в архив академии. И что мой отец сдержал своё слово и не помешал бывшему декану заполучить информацию о прошлом Мастера Тайн. О его личности.

К концу пути Бродский убежал в туалет и закрылся там на целый час. Вагон был полупустой, поэтому очереди из-за его выходки не образовывалось, однако Илья Суворов начал подозревать, что с его невестой что-то не так.

— Беспокоюсь за Лизу, — вздохнул он. — Похоже, она обиделась, что нам пришлось так рано покинуть бал. Или может, ей поплохело…

Колокольцева быстро поняла, как нужно поступить. Она взглянула на меня, чтобы получить одобрение на этот шаг, и увидев мой кивок, произнесла:

— Не переживай, Илья. Я схожу с ней поговорю. Как дама с дамой. Она скоро перестанет дуться — вот увидишь.

Юлия удалилась. Я выждал пару минут и последовал за ней.

Члены Тайного клана пребывали в паршивом настроении, из-за чего их совершенно не интересовали мои передвижения по вагону.

Я вышел в тамбур и обнаружил, что Юлия стоит у закрытой двери в женский туалет, где заперся Бродский.

— В чём дело? — прошептал я.

— Сам его спроси! — воскликнула Колокольцева. — Сейчас поймёшь.

— Николай! — я постучал в его дверь. — Ты здесь?

— Здесь… — послышался голос моего друга.

Его родной голос.

— Только не говори, что у тебя кончились зелья… — произнёс я, предположив самое страшное.

Но самое страшное ожидало меня за дверью.

Бродский открыл щеколду и впустил меня внутрь. Я невольно вздрогнул, увидев представшую передо мной картину.

Николай Бродский в женском платье!

Его прежний облик вернулся, но черты лица восстановились не до конца. Половина физиономии Николая до сих пор сохраняла черты Елизаветы Вершининой. Тело парня аналогично претерпело изменения. Часть сохранила женственность, а другая — обрела прежние черты. Шикарное бальное платье перекосило и растянуло из-за разбухших мышц Бродского.

— Некромантово дерьмо… — прошептал я. — Мы высаживаемся через двадцать минут! Коля, ты же говорил, что тебе хватит ещё на сутки!

— Беда, Володь, — ошалело замотал головой Бродский. — У зелья есть предел насыщения. Чем больше его пьёшь, тем меньший срок действия у последующих доз. Я просчитался. Не понял, что организм быстро к нему привыкает. На сутки мне понадобилось бы не пять склянок, а целая бочка!

— Ладно, ладно, тише, — успокоил его я. — Давай думать. Тебя нельзя показывать нашим спутникам. Тогда нам всем — крышка.

— Что же нам тогда делать⁈ — воскликнул Николай. — Они ж меня заметят при высадке!

— Значит так, Николай, слушай внимательно, — я быстро придумал план «Б». — Людей в поезде почти нет. Юля проведёт тебя в дальний вагон. Высадишься подальше от нас. Суворову я скажу, что Елизавета Вершинина вернётся к моменту выхода из поезда. На деле же ты не придёшь. Позвони настоящей Вершининой прямо сейчас и опиши ситуацию. Пусть ждёт Суворова дома, скажет, что сбежала от него, вызвала такси и сама добралась. Пусть сочинит какую-нибудь банальную отмазку — обиделась на что-то. Внимание он на неё не обращал. Что-то в этом духе.

— Допустим, — кивнул Бродский, в глазах которого начала загораться надежда на спасение. — Но мне-то как быть? Выйду я из вагона? И что дальше? Какой таксист меня в таком виде в Академию повезёт⁈

— Выйдешь через первый вагон, парковка будет в десяти метрах от поезда. Быстро проскочишь туда. Я сейчас позвоню Павлу Мясникову — он тебя подберёт и даст нормальную одежду. Машина у него быстрая, должен примчать минут за десять.

— Нет, нет, нет! — запротестовал Бродский. — Он всё расскажет Ковтунову! Они потом угорать надо мной будут до самого выпускного!

— Николай, ты не доживёшь даже до конца первого курса, если хотя бы один человек из нашей компании поймёт, что ты был на этом балу, — предупредил я. — Ты меня понял?

— Умеешь же ты убеждать… — кивнул Бродский.

— Это была твоя идея, Николай, — сказал я. — Тебя никто не просил так рисковать. Но вынужден признать, ты очень сильно мне помог. Можешь считать, что ушедшим вечером ты спас самого императора Российской Империи.

Бродского так вдохновили мои слова, что он гордо выпятил грудь и одна из пуговок платья тут же отлетела и ударила меня по лбу.

— Ой… — Бродский быстро запахнул оголившийся торс.

— Всё, будь готов к пробежке. Действовать придётся быстро, — подытожил я.

Я вышел из туалета и объяснил Колокольцевой ситуацию. Юлия приготовилась действовать. Я тут же набрал номер Мясникова. Оставалось надеяться, что наш кровопийца ответит на звонок посреди ночи.

— Да, Владимир? Что случилось? — послышался голос Павла через пару гудков.

— Паша, помощь нужна, срочно, — сказал я. — Объяснять буду потом. Тебе нужно быть на стоянке у Московского вокзала уже через пятнадцать минут. От этого зависят жизни.

— Понял, понял, уже бегу! — окончательно проснулся Мясников. — Ты сам подойдёшь к машине или тебя встретить у поезда?

— Павел, меня не ищи, — произнёс я. — И сильно не удивляйся. Твоя цель — Николай Бродский в бальном платье.

— Что⁈

На этом моменте я положил трубку, поскольку в тамбур вошёл Александр Пересветов.

— Владимир, нужно поговорить, — хмуро произнёс он.

— Хорошо, — кивнул я. — Пойдём.

Мы с Пересветовым вышли из тамбура и присели за ближайший столик, подальше от всех остальных пассажиров.

— У тебя там что-то стряслось? — Пересветов указал кивком на тамбур.

— Невеста Суворова разрыдалась, — солгал я. — Это их личные дрязги, не беспокойся. О нашем плане ей ничего не известно. Её задело, что сразу после танца с императором её утащили с бала на вокзал.

— Могу её понять, — грустно усмехнулся Пересветов. — Владимир, меня кое-что беспокоит.

Этот разговор меня не на шутку напрягал. Мы с Невским показали достаточно яркую сцену якобы использованного стирания магии. У Пересветова не должно было остаться подозрений.

— В чём дело? — спросил я.

— Мы не взяли медальон, — произнёс он. — И… Я боюсь, что Мастер Тайн избавится от меня. Как и от моего отца.

Так значит, Александру всё же известно, кто лишил жизни прежнего ректора. Выходит, он ещё не совсем лишился рассудка из-за магической клятвы. Это хорошо. Очень хорошо. Такого человека, как он, я бы не хотел потерять безвозвратно. Бравый боец с тёмной магией обретёт свободу, когда весь этот кошмар закончится.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, Александр, — кивнул я. — Потерять отца — нелегко. Но мы сделали всё, что могли. Теперь остаётся только надеяться, что владыка иллюзий не будет слишком жесток с нами.

Я выбирал слова аккуратно. И, похоже, делал это не зря.

Ведь следом Пересветов заявил:

— Ты ведь можешь освободить меня от магической клятвы, Владимир? — спросил он. — Ты ведь — отражатель. Ты можешь её стереть.

Проклятье… К чему это ведёт?

Я ведь действительно могу его освободить, если воспользуюсь Серебряным Зеркалом. Но риск слишком высок. Я себя-то с большим трудом защитил от клятвы. Уже созданную нить не оборвать. Мастер Тайн это заметит.

— Я сожалею, Александр, но нет, — помотал головой я. — Я не могу нарушить свою клятву Мастеру Тайн.

— Свою клятву? — усмехнулся Пересветов. — Владимир, но ты ведь можешь стереть её! Сам. Я уверен, что он этого не заметит!

— Я не могу, — упорно отказывался я.

— Погоди… — Пересветов открыл рот от удивления. — Ты что, добровольно поддерживаешь идеалы этого психа? Точно… Ты ведь сам пришёл в этот клан. Тебя никто не принуждал.

— Александр, ты сильно рискуешь, — предупредил его я. — Если зайдёшь слишком далеко в своём неподчинении — умрёшь. Магическая клятва убьёт и тебя, и меня. Прекрати этот бунт.

Лучше его остановить. Он понятия не имеет, как победить Мастера Тайн. От скованного заложника я никогда не получу помощи в этом деле.

Пусть лучше Пересветов думает, что я на полном серьёзе поддерживаю владыку иллюзий. Так, я сокращу риск оказаться раскрытым до минимума. Не исключено, что Мастер Тайн допросит каждого после поездки.

И тогда вскроется, что мы с Пересветовым обсуждали бунт против него.

— Я разочарован в тебе, Владимир… — вздохнул Пересветов. — Я думал, что мы с тобой — команда. Что мы с тобой… Чёрт!

Пересветов ударил кулаком по столу.

— Ты прав, зря я упираюсь, — заключил он. — Прости меня за эту сцену. Просто… Постарайся забыть этот разговор. Пути назад уже нет. Просто ты смог это принять, а я — нет.

Пересветов вышел из-за стола, и в этот момент я увидел за стеклянной дверью в тамбур, как Бродский выходит из туалета.

Я схватил Пересветова за руку, чтобы отвлечь его внимание.

— В чём дело? — удивился он.

— Александр, — начал я. — Я не почувствовал магии в медальоне императора. Думаю, это была фальшивка.

Ложь. Эта ложь поможет спасти Пересветова от расправы. И она же поможет отвлечь его внимание от Бродского.

— Что? — вскинул брови Александр. — Владимир, ты в этом уверен? Как ты мог это понять?

Лицо Пересветова вновь изменилось. Он улыбнулся во весь рот и добавил:

— Точно. Ты ведь можешь чувствовать чужую магию… Да уж, отражатель, за тобой нужен глаз да глаз.

Пересветов рассмеялся и продолжил:

— Спасибо, Владимир. Думаю, это убедит Мастера Тайн. Скажешь ему об этом лично. Это — важная информация.

Пересветов обернулся, взглянув в тамбур, и увидел лишь выходящую оттуда Юлию Колокольцеву.

— Елизавета скоро к нам присоединится, — сообщила она. — Пойдёмте собираться. Поезд уже останавливается.

Дальнейшие события развернулись строго по моему плану. Мы покинули поезд, а Илья Суворов ещё долго метался между вагонов в поисках своей невесты.

За забором автовокзала послышался громкий хохот и рёв автомобиля Мясникова. Значит, Николай в безопасности. А это — самое главное.

Прежде, чем разъехаться по домам, Пересветов подозвал к себе членов Тайного клана и произнёс:

— Со мной связался Мастер Тайн. Сбор клана ровно через трое суток в полночь. Приказано не опаздывать. Будем обсуждать наш следующий шаг.

Мы дружно кивнули и разошлись в разных направлениях. Я позвал Юлю, и мы вместе пошли искать такси на автостоянке.

— Спасибо тебе, Юль, — поблагодарил девушку я. — То, как ты себя показала, лишний раз доказывает, что я в тебе не ошибся. Ты — один из самых важных членов студенческого клана.

— Даже важнее Бродского? — игриво улыбнулась Колокольцева.

— Бродский — наш особый агент, — рассмеялся я. — С ним себя не сравнивай. Он вне конкуренции.

Мы нашли свободную машину и сели на заднее сидение.

— К Магической Академии, — попросил я.

— Как вам угодно, — кивнул таксист.

А затем развернулся и ударил Колокольцеву молнией в грудь. Юлия потеряла сознания, не успев даже понять, что с ней только что сделали.

Моё сердце ёкнуло. В ярости я активировал сразу все каналы отражения и потянулся к водителю, но тот поднял руки вверх.

— Спокойно, Владимир! — произнёс знакомый голос. — Это я — Быков.

— Аркадий Сергеевич⁈ — удивился я. — Что вы…

— Она в порядке, — успокоил меня он. — Я всего лишь усыпил её. Никакого вреда девушка не получила, можете не переживать.

— Что вы здесь делаете? Вы же рискуете! — воскликнул я. — Покинули пост декана — решили в таксисты податься?

— Владимир, мне удалось проникнуть в архив, — перебил меня Быков.

Я почувствовал, как по моему телу пробежала волна мурашек.

Вот оно… Я близок, как никогда.

— Вам удалось найти личное дело студента, который стал Мастером Тайн? — с придыханием спросил я.

— Да, — кивнул Быков и положил на бардачок две папки. — Мастер Тайн — это не один человек.

Глава 9

Передо мной лежали два личных дела давно выпустившихся студентов Магической Академии. Я не мог поверить, что Быкову всё-таки удалось их достать!

Ответ на главный вопрос был уже практически у меня в руках.

— Прежде, чем вы приметесь изучать личные дела, Владимир, мы отъедем подальше от вокзала. Нельзя, чтобы кто-то нас заметил, — произнёс Аркадий Сергеевич. — Увиденное… Может вас шокировать.

Я дождался, когда Быков отъедет на пару километров от вокзала. Руки сами тянулись к личным делам, но я сдерживался как мог. Убедившись, что Юля спит, а нас никто не преследует, я наконец, взял личные дела и открыл первые страницы.

Увидев имя на обложке личного дела, я с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Моё привычное «некромантовы пятки» здесь уже не подходило.

— Аркадий Сергеевич, да этого быть не может… — прошептал я. — Он ведь… Он не мог! Вы точно уверены, что это — те самые студенты?

— Да, Владимир, уверен. Прочтите, а позже я всё объясню, — ответил Быков.

«Александр Андреевич Пересветов».

Имя моего старого доброго соратника по организации «Светлый День» красовалось на первой странице личного дела.

Да как он, чёрт подери, мог… Неужели он действительно лишь притворяется рабом Мастера Тайн? Неужели на нём нет никаких магических клятв?

Тогда о чём этот ублюдок говорил мне в поезде? Зачем спрашивал, могу ли я стереть его клятву?

Вот оно что… Это была проверка. Он хотел убедиться, что я действительно подчиняюсь Тайному клану. И я чудом её прошёл! Я ведь действительно мог ляпнуть, что обязательно освобожу его от гнёта Мастера Тайн. Мог сказать, что мы вместе отомстим за его отца.

А он собственноручно разделался с собственным отцом! Всё это время Александр Пересветов водил нас всех за нос. Но зачем?

— Вижу, что у вас много вопросов, Владимир, — произнёс Быков. — Я понимаю. У меня тоже их не мало.

— Я не могу поверить, что Пересветов лишил жизни Андрея Робертовича, — замотал головой я. — Если это действительно так… Проклятье! Из него очень хороший актёр.

— Думаю, дело не в актёрской игре. Он просто безумен, — заключил Быков. — Этот образ улыбчивого красавчика-блондина, ветерана Светлого Дня — идеальное прикрытие.

— Значит, это он подставил вас… — осознал я. — Всё сходится. Он ведь даже не пытался разобраться. Просто принял за чистую монету показания моего отца и попытался упечь вас за решётку.

— Он пытался убить меня, а не упечь за решётку, — поправил меня Быков. — Сразу после того, как вы с друзьями освободили меня от конвоя полиции, я скрывался от преследования Мастера Тайн несколько часов подряд. И что в итоге? Наткнулся на солдат Светлого Дня во главе с Александром Пересветовым. Я уже был у него в руках и выжил лишь потому, что вы спасли мне жизнь, Владимир.

— И Гаспар… — схватился я за голову.

— Что-что? — не понял Быков.

— Гаспар — бывший фамильяр Мастера Тайн. Сейчас он находится у меня в услужении, но до сих пор связан магической клятвой о неразглашении личности своего бывшего господина, — объяснил я. — Не так давно Гаспар и Александр Пересветов пересеклись. Мы в тот момент были в штабе Светлого Дня. Я не придал этому должного значения, но Пересветов и Гаспар были знакомы. Александр сказал, что голубь воровал у него деньги. Но это была ложь. Он просто хотел скрыть свою связь с фамильяром.

— Значит, я не ошибся, — заключил Быков. — И личные дела действительно принадлежат двум Мастерам Тайн.

— Кстати, я видел Пересветова одновременно с Мастером Тайн, — вспомнил я. — Он просто притворяется его слугой, а на деле — они сообщники.

— На деле они составляют один образ на двоих, — ответил Быков. — Сейчас вы всё поймёте, Владимир. Изучите и второе дело.

Я отложил папку с информацией об Александре Пересветове в сторону и открыл второе дело.

Но там тоже красовалась фотография Александра Пересветова. Только имя было другим.

Ярослав Андреевич Пересветов.

— Как это понимать… — в замешательстве прошептал я.

— Близнецы, — ответил Быков. — У Андрея Робертовича было два сына. Правда, Ярослава Пересветова давно считают мёртвым.

— Что с ним случилось? — поинтересовался я.

— По официальным данным он погиб во время Тёмного Часа, — ответил Быков. — Но мы оба прекрасно понимаем, что это не так. Братья сами подстроили эту сцену. Их магия как раз заточена на обман.

Я пролистал личные дела братьев Пересветовых и нашёл разделы, где была указана их магия.

Александр Пересветов — магия иллюзий.

Ярослав Пересветов — портальная магия.

Теперь всё становится понятно. Ранее я полагал, что Мастер Тайн владеет сразу двумя ветвями магической силы. Но это не так.

Этих уродцев действительно двое.

— Стоп, стоп, стоп, — произнёс я и устало протёр глаза. — Кое-что всё-таки не сходится. Я лично видел силу Александра Пересветова. Магия скорости. Скорее всего — одна из ветвей магии воздуха.

— Это порталы, Владимир, — ответил Быков. — Он убеждает всех налево и направо, что его сила — в его скорости. Но на деле он просто телепортируется.

— И снова неувязочка, — подметил я. — Портальная магия принадлежит Ярославу Пересветову. Почему тогда Александр…

Твою ж мать.

— А с чего вы взяли, Владимир, что всё это время рядом с вами был Александр, а не Ярослав? — опередил мои мысли Быков.

Долбанные близнецы!

Даже моё вступление в Светлый День было подстроено этими ублюдками. Один якобы предложил мою кандидатуру другому. Клоуны чёртовы… А ведь тогда на званом ужине должны были объявить женитьбу Александра Пересветова и Екатерины Суворовой. Но вмешался я и подсунул вместе Александра Николая Бродского.

Наверное, этот брак тоже был частью плана Пересветова. Он хотел связаться с Легионом через эту семью. Но в итоге, судя по всему, решил, что я — более выгодный союзник. А с Суворовыми всё равно в итоге связался через наложение магической клятвы на брата Екатерины. Через Илью Суворова.

— Аркадий Сергеевич, но как вы вышли именно на эти дела? Наверняка у моего отца учились десятки, если не сотни студентов. Как вы поняли, что дело именно в Пересветовых? — спросил я.

— Это было не трудно. В числе студентов, которые были под личной опекой Алексея Белова, было всего пять человек. Ольга Лазарева, братья Пересветовы и ещё пара молодых людей, которые бросили учёбу из-за того, что эксперимент вашего отца повредил их магические каналы.

— Повредил магические каналы⁈ — удивился я. — И никто не стал в этом разбираться? Отца просто уволили и даже не отдали под суд?

— Видимо, Андрей Робертович Пересветов не захотел, чтобы кто-то узнал о причастности его детей к этому эксперименту, — вздохнул Быков. — Скрыл это и подверг всех нас огромной опасности. В том числе и себя самого. Проклятье… Мой старый друг сам себе вырыл могилу. Эти личные дела были хорошо спрятаны. Ректор хорошо постарался, чтобы их никто не нашёл. Возможно, я единственный человек, который знал — как распечатать тайную секцию архива. Андрей Робертович доверял мне и не рассчитывал, что я когда-либо полезу в дела его детей.

— Если Пересветов-старший так беспокоился за них, то почему же тогда они его убили? — не понял я. — Банально ради того, чтобы захватить власть в Магической Академии?

— Я уверен, что он не разделял их идеалов, — ответил Быков. — Андрей Робертович был очень хорошим человеком. Но его слабость была в его же детях. Если бы он догадался о том, что на самом деле творят Александр и Ярослав, он бы вмешался. Но они инсценировали смерть Ярослава Пересветова, как раз для того, чтобы его больше никто и ни в чём не подозревал. Особенно их отец.

— А я ведь чуть не попался, — произнёс я. — Пересветов в поезде испытывал меня на прочность. Пытался понять, нахожусь ли я под их контролем или нет.

— Надеюсь, вы не раскололись, Владимир? — забеспокоился Быков.

— Нет, — замотал головой я. — Вроде нет. Но теперь, зная настоящую личность Мастера Тайн, я смогу действовать более агрессивно. Я буду убеждать Александра или Ярослава, чёрт их разбери, что я — один из них.

— Проблема в том, что вся Магическая Академия теперь у них под колпаком. И неизвестно, как они собираются её использовать, — заключил Быков. — Все студенты и преподавательский состав в большой опасности.

— Через несколько дней у нас состоится очередной совет клана. Там я попытаюсь выяснить, что у них в планах дальше, — сказал я. — Мне удалось выйти на контакт с императором и подстроить стирание его магии.

— Что, что, Владимир? — Быков чуть не выехал на встречную полосу, услышав моё заявление. — Вы говорили с Константином Николаевичем лично?

— Да. Скоро он должен выйти со мной на связь сразу после того, как в новостях промелькнут намёки на его недуге, — объяснил я. — Теперь даже император участвует в нашей игре.

— Это хоть и шокирующие, но всё же хорошие новости, — кивнул Быков. — С поддержкой императора у нас будет куда больше шансов.

— Не будет, — не согласился я. — Если Невский попытается вмешаться в игру в открытую, Пересветовы ускорят развитие своего плана. А нам нужно время, чтобы развернуть полноценное противостояние этим безумцам. Кстати…

Я замолчал, пытаясь осмыслить всю полученную информацию.

— Не понимаю, как так вышло, что двое сыновей главы Светлого Дня резко решили встать на сторону Тёмного Мира, — произнёс я. — Неужели эксперименты моего отца свели их с ума?

— Ответ на этот вопрос мы сможем узнать только от самих братьев Пересветовых, Владимир, — заключил Быков. — Нет смысла гадать. Нужно готовить план противостояния.

— Я приступлю к этому сразу после очередной сходки клана, — ответил я. — Однако… Хм… У меня уже есть мысли на тему того, как победить Пересветовых.

— И как же?

— Самый опасный из них тот, кто способен открывать порталы. Убьём его — и их доступ к Тёмному Миру накроется медным тазом. Иллюзионист в одиночку ничего не сможет нам противопоставить, — заключил я.

— Только убить его будет совсем не просто. Теперь Пересветов всегда на виду. Он — ректор Магической Академии и важный член организации Светлый День, — рассуждал Быков. — Не могу представить ситуацию, когда у вас может получиться убить его и остаться незамеченным. Нет, Владимир. Это должен сделать я.

— Вы? С какой стати вам так рисковать?

— Я уже в розыске за убийство предыдущего ректора. Подумаешь? — пожал плечами Быков. — Повесят на меня ещё одно — мне от этого не тепло и не холодно. Весь город будет болтать о том, что я маньяк, зато главный психопат отправится в мир иной. И проблема будет решена.

— Я, наоборот, хочу очистить ваше имя! — запротестовал я. — Скрытное убийство — не вариант. Нужно вывести Пересветовых на чистую воду. Показать всему городу, кто они на самом деле.

Юля Колокольцева сонно замурчала и упала на моё плечо.

Мы с Быковым умолкли.

— Лучше оставить этот разговор на потом, — прошептал он. — Подумайте, Владимир, чего вы действительно хотите. Но поймите одно — без жертв мы эту войну не выиграем. И пусть уж лучше я буду той жертвой, без которой нам не обойтись.

Бывший декан подвёз нас с Юлей к общежитию. Девушка начала постепенно приходить в себя. Она всё ещё дремала, но уже могла встать на ноги и передвигаться, опираясь на моё плечо.

Я помог ей вылезти из машины и добраться до своей комнаты.

— Что случилось? — сонно пробормотала она.

— Ты уснула, Юль, — объяснил я. — Потерпи немного. Сейчас я доведу тебя до кровати. Выспишься хорошенько — а завтра всё обсудим.

— Угу, — кивнула Юля и послушно вошла в свою комнату.

Девушка, не раздеваясь, рухнула на кровать и засопела. Не хило же её Быков шарахнул. Но работа — тонкая. Чтобы испепелить человека молнией, много ума не надо. Другое дело — усыпить лёгким электрическим разрядом.

Весь остаток ночи я провёл в раздумьях.

Предательство. Вот — что я ощущал. Пересветов игрался с моими желаниями, убеждал бороться с Тёмным Миром на стороне своей организации. Хотя сам оказался не лучше паршивого фоба!

На следующее утро я первым делом пошёл к Николаю Бродскому. Мой друг и бизнес-партнёр, судя по отёкшим векам, тоже не сомкнул глаз этой ночью.

— Добрался вчера без происшествий? — спросил я, заперев за собой дверь.

— Если смех Павла Мясникова над моим внешним видом и пережитый мной позор — это не происшествие, то нет, всё прошло очень даже гладко, чёрт возьми! — воскликнул Бродский.

— Уверен, у тебя очень много вопросов, но вряд ли я смогу ответить даже на половину из них, — честно сказал я. — Интриги, в которые тебя втянул императорский бал, куда опаснее, чем всё, что мы когда-либо с тобой переживали.

— Я уже это понял, Владимир, — кивнул Николай. — И я не стану заставлять тебя раскрывать всю правду. Но всё же напомню — ты не один. У тебя есть мы, наш студенческий клан. Если уж ты смог довериться Павлу Мясникову, то можешь довериться и всем нам.

— И очень скоро мне понадобится ваша помощь, — кивнул я. — В Магической Академии теперь нет безопасных уголков.

— А как же Тайное Убежище? — спросил Николай.

— Особенно Тайное Убежище, — ответил я. — Там не безопасно. И никогда не было… Мы сильно ошиблись, Николай. Враги окружили нас со всех сторон. Я очень прошу тебя — веди себя так, будто ничего и не было. Будто ты совсем ничего не знаешь.

— Уж постараюсь как-нибудь, — пожал плечами Бродский. — Правда, настроение это сильно омрачает. А у меня свадьба на следующей неделе, как никак.

— Погоди, что? — удивился я. — Свадьба? А чего ж ты сразу не рассказал!

— А была возможность? — нахмурился Николай. — Ты всё время занят своими секретными играми. Мы с тобой уже давно не общались, как друзья.

— Ты прав, Николай, — кивнул я. — Тяжёлые настали времена.

— Я ни в коем случае тебя не осуждаю, ты не подумай! — замахал руками Бродский. — Но всё же, если у тебя есть такая возможность… Я бы хотел, чтобы ты пришёл на мою свадьбу. Как свидетель.

— Спрашиваешь ещё! — улыбнулся я. — Да даже если всему миру будет грозить опасность, как я могу пропустить такое событие?

Я похлопал Николая по плечу. Эта новость была маленькой каплей света в море тёмной скверны, которая заполнила мою жизнь.

Но ничего. Прорвёмся! Теперь я знаю имена врагов. А враги считают меня своим соратником. Скоро я разыщу способ раз и навсегда уничтожить Тайный клан.

Мы с Николаем отправились на пары. Мне и Колокольцевой было вовсе не обязательно на них идти, поскольку Пересветов дал нам несколько выходных в связи с поездкой на бал. Но мне очень хотелось развеяться. Вдохнуть обычной студенческой жизни на пару с Бродским.

Вот только этой затее было не суждено сбыться. У входа в лекционный корпус меня ждал сам ректор.

Пересветов. Александр или Ярослав… Да какая разница! Сволочь, одним словом. Я сдержал эмоции, чтобы сразу же не врезать по нему смертельной дозой отражения.

— Здравствуй, Владимир, — поприветствовал меня он. — Отойдём? На пару слов.

— Конечно, Александр Андреевич, — кивнул я. — Николай, я тебя позже догоню.

Бродский кивнул и пошагал в лекционный зал, постоянно оглядываясь. Опасался, что ректор может мне навредить.

Спокойно, Николай. Скорее Пересветову стоит опасаться, что я не сдержу своего гнева.

Пересветов огляделся, убедился, что нас никто не слышит, а затем заговорил.

— Нам нужно несколько приглашений на свадьбу твоего друга Николая, — заявил он. — Праздник будет проходить в поместье Суворовых.

Только этого не хватало… Да как он смеет посягать на этот праздник! Я ведь не могу поставить под угрозу счастье своего лучшего друга?

— Достать приглашения — не проблема, — я продолжил играть свою роль, чтобы выяснить его мотивы. — Но зачем?

И Пересветов произнёс:

— Там нам нужно будет убить кое-кого.

Глава 10

— Кто наша цель? — спросил я Пересветова.

— Игорь Суворов, — ответил он. — Один из командиров Легиона.

Убить отца невесты прямо на свадьбе! А чего ещё можно было ожидать от Мастера Тайн и его прихвостней? Честь и благородие им чужды. О милосердии и речи быть не может. А о здравом смысле я вообще молчу.

Разумы Мастеров Тайн пропитаны тёмной магией. Все их мысли и идеи осквернены. Такое даже отражение не в силах изгнать. Я долго пытался оставить позади свои прошлые идеалы.

Не убивать магов.

Это оказалось не так уж и сложно. Правда, теперь ситуация подталкивает меня к иному ходу. Пересветовых не поймать, не посадить в тюрьму. Не лишить магии. Один лишь выход — убить.

Странно, но почему-то это желание вызывает у меня отторжение. Неужели, постоянно находясь в обществе магов, я разучился испытывать к ним ненависть?

— Почему ты рассказал мне о плане до совета Тайного клана? — спросил я. — Уверен, что Мастеру Тайн придётся это по душе?

— Мастер Тайн и приказал мне рассказать тебе об этом, Владимир, — ответил Пересветов. — Твоя задача — добыть несколько приглашений на свадьбу.

Приглашения, приглашения… Одно и то же у этого Тайного клана. Лишь бы проникнуть на очередной праздник и испортить жизнь виновникам торжестве. Сначала император, теперь Николай Бродский. По крайней мере, мой друг не является их целью. Но убивать Игоря Суворова… Зачем им это нужно?

— Почему Мастеру Тайн понадобилось отнять жизнь у Игоря Суворова? — поинтересовался я. — Он ведь ушёл из Легиона. На званом ужине он объявил, что уходит в отставку.

— Его планы изменились, — ответил Пересветов. — Видимо, князь решил поднакопить ещё немного денег, чтобы без лишних проблем оплатить свадьбу и подготовить приданное для дочери. Ты ведь и сам знаешь, её жених — бедняк. У семьи Бродских не осталось ничего, кроме опустошённых земель. Понятное дело — Суворову нужно как-то выкручиваться.

— Так значит, старый вояка не ушёл в отставку? — понял я. — Но чем он мешает нам?

— Прямо сейчас наши министры выдвигают вопрос о снижении количества солдат вокруг Санкт-Петербурга и по всему городу, — ответил Пересветов. — Но Суворов пресекает все их попытки рассмотреть этот вопрос. Уговорить его словами не выходит. Его собственный сын — Илья — тоже никак не может повлиять на своего отца. Остаётся только один выход — убить князя.

Как же у них всё просто. Избавился от человека — и проблема решена.

— Сколько нужно достать приглашений на свадьбу? — спросил я.

— Двух будет достаточно, чтобы не привлекать лишних подозрений, — произнёс Пересветов. — Ты и Илья Суворов в любом случае окажетесь на празднике. Будет неплохо, если там окажется ещё и Борис Золотарёв, а также — я.

Отличная компания… Золотарёв — создатель фамильяров. А по совместительству — ещё и оборотень. Вот уж действительно не самая лучшая комбинация. Но почему туда хотят провести именно его⁈

— Золотарёв возьмёт на себя главную задачу — убийство Игоря Суворова, — объяснил Пересветов. — Вам с Ильёй предстоит отвлечь гостей. Нельзя, чтобы тело князя заметили раньше времени. Я же буду контролировать ситуацию и отчитываться перед Мастером Тайн напрямую. На этот раз мы не можем потерпеть поражение.

Больше главные роли мне не предлагают. Видимо, братья Пересветовы всё же заподозрили, что я специально испортил операцию по похищению артефакта императора Невского.

Правда, проверку я уже прошёл. Пересветов дотошно расспросил меня ещё в поезде. Мастера Тайн решили временно не доверять мне серьёзных заданий, но пока раскрыть мой замысел им не удалось. А это — самое главное.

Значит, у меня есть все шансы спасти жизнь будущему тестю Николая Бродского.

— До свадьбы всего одна неделя, Владимир, — произнёс Пересветов. — Постарайся достать билеты в ближайшие два-три дня. На следующих выходных одна из последних ступеней к восхождению Мастера Тайн будет достигнута. Скоро наш клан получит огромную власть.

— Не могу этого дождаться, — улыбнувшись, солгал я.

Я молча прошёл мимо Александра Пересветова и поспешил в лекционный зал. Со всеми этими безумными интригами я уже и позабыл, что сегодняшнюю лекцию читает профессор Черновский.

Забавно… Раньше меня воротило от материалов, которые даёт историк. Но теперь его пары казались мне приятным отдыхом после всего того, что происходит за пределами лекционного зала.

— Владимир, что-то не так? — прошептал Бродский, дождавшись перерыва. — После разговора с Пересветовым на тебе лица нет.

Я обдумывал очень непростое решение. Видимо, Бродский полагал, что я впал в уныние, но это совсем не так. Мысли в моей голове складывались в тысячи вариантов развития дальнейших событий.

И чтобы выйти победителем, я не мог действовать один.

— В субботу вечером устраиваем общий сбор нашего Студенческого клана, — произнёс я. — Я расскажу вам всю правду.

Глаза Николая Бродского заблестели. Казалось, он ждал этой фразы целую вечность.

— Хорошо, Владимир, — кивнул он. — Я передам Ковтунову и Колокольцевой. С Антарктьевой и Мясниковыми свяжешься сам?

— Да. Место сбора скажу позже. Либо в особняке Мясниковых, либо у Антарктьевых. В Тайном Убежище больше не собираемся, — ответил я. — Ах да, Коль, ещё кое-что. Прихвати на собрание штук десять-пятнадцать приглашений на свадьбу. Твой праздник станет главной темой нашей встречи.

У Бродского от моего заявления отвисла челюсть, но он всё же молча кивнул.

— Не переживай, Николай, — успокоил его я. — Всё у тебя пройдёт, как надо. Я никому не позволю испортить твой праздник.

— Господа! — закричал Черновский на всю аудиторию. — Бродский, Белов! Что я только что произнёс?

Ой, уже и перерыв закончился, оказывается…

— Если вы сейчас же не повторите, то я… — начал угрожать Черновский.

— Легион отбил первое нападение ханских шаманов в одна тысяча девятьсот третьем году. В ту эпоху это военное подразделение ещё не носило имя «Легион», но после оглушительных побед над монгольскими войнами император Михаил Невский отдал приказ официально создать это подразделение, — протараторил я. — Так сойдёт, профессор?

Слово в слово. Я уже настолько привык слушать сразу всех, кто находится вокруг меня, что даже лекции Черновского автоматически ставятся на запись, как в тех магических аппаратах, которые современники именуют диктофонами.

— Неплохо, Белов, — кивнул Черновский, осознав, что придраться ему не к чему. — Жду от вас эссе о нашем нынешнем императоре Константине Николаевичу Невском. Раз уже вам довелось побывать на его балу.

Вот засранец! Да и чёрт с ним, напишу. Эссе — не самая крупная из моих проблем.

Учебный день подошёл к концу. Остаток времени до наступления ночи я провёл у себя в комнате, медитируя и составляя план дальнейших действий.

Вечером в субботу я соберу своих друзей и поведаю им всё, что долгое время от них скрывал. Сразу после этого в полночь состоится совет Тайного клана.

А через неделю — свадьба Николая Бродского и Екатерины Суворовой.

Нельзя допустить, чтобы мои друзья пострадали. Ни они сами, ни их родственники.

За двадцать минут до отхода ко сну, в окно моей комнаты постучал Гаспар.

Я открыл форточку и впустил голубя-фамильяра.

— От стука твоего клюва веет ностальгией, Гаспар, — усмехнулся я. — Будто ещё вчера ты постучался в моё окно с письмом от Мастера Тайн. А теперь я знаю, кем всё это время был твой хозяин на самом деле.

Гаспар в ужасе раскрыл клюв и замотал головой, показывая мне, что не может говорить на эту тему.

— Не беспокойся, — сказал ему я. — Скоро я освобожу тебя от всех клятв. Рассказывай, зачем прилетел?

— Владимир, знаю, что ты будешь злиться, но… — замялся Гаспар. — Денег не хватает.

— Да ты что? — усмехнулся я. — А когда тебе их хватало?

— Я серьёзно! — топнул лапкой голубь. — Наши с Теодорой дети… Растут слишком быстро. Им нужно больше еды. Приём срочно.

— Насколько быстро? — спросил я. — Ты объясни конкретнее, и я дам тебе столько денег, сколько потребуется.

Что-то постучало в окно ещё раз. Только от этого стука стекло чуть не выдавило из оконной рамы. За окном сидела огромная птица — размером со взрослую упитанную свинью. Выглядело существо величественно. Вытянутый острый клюв был больше моего кулака. Единственное, что портило картину — это его мордаха. Глазки были уж больно детские.

— Я же сказал, Владимир, — чётко проговаривая каждое слово, продолжил Гаспар. — Они. Растут. Очень. Быстро!

— Вампировы дёсны… — выругался я. — Гаспар, это твой детина?

— А чей же⁈ — крикнул голубь. — Первенец! Быстрее всех растёт.

— Да он же раз в двадцать больше тебя! Это зелья силы так на него повлияли?

— Скорее всего. Но ты не переживай, Владимир, он — дружелюбный, — решил успокоить меня Гаспар. — Только голодный очень.

— Папа, — послышался писклявый голос из-за окна. — Жрать!

— Вижу, что голодный. Ты зачем его сюда притащил? — спросил я.

— А ты думаешь, он спрашивал у меня разрешения — лететь ему или нет⁈ — сокрушался Гаспар.

— Ладно, ладно, не беспокойся, — сказал я. — Я сейчас вынесу мясо из запасов деда Акима. На первое время хватит, а потом закупим вам ещё еды. Он же есть мясо?

— Ещё как ест, — кивнул Гаспар. — В лесу же живности не осталось.

— А говоришь —дружелюбный! — усмехнулся я.

— Людей-то он не ест, — ответил Гаспар.

— Думаю, это оттого, что люди в лесу не живут, — отшутился я.

Через несколько минут я вынес из Тайного Убежища целую коробку с мясом, распахнул окно и пододвинул все запасы деда Акима птенцу переростку.

Первый отпрыск фамильяров сразу же принялся жадно поедать мясцо.

— Лёха, братьям с сёстрами немного оставь! — воскликнул Гаспар.

— Лёха? — оторопел я. — Ты голубеястреба Лёхой назвал? Более подходящего имени придумать не смог?

Видимо, с зельем для предотвращения мутации не получилось… Но хотя бы радует, что эти птенцы собрали лучшее от генов обоих родителей.

— Это в честь Ковтунова! Смотри, какой здоровый! — с гордостью произнёс Гаспар. — Ну вылитый же Ковтунов.

— Я бы не стал с тобой спорить, если бы Теодора родила лягушку, — усмехнулся я.

— Что? — не понял Гаспар.

— Не важно. Слушай, Гаспар, между прочим, через неделю мне понадобится твоя помощь. На свадьбе Николая Бродского намечается серьёзная заваруха, — произнёс я. — Ты мне там очень пригодишься.

— Для чего? Хотите меня из клетки выпустить, как обычных свадебных голубей? — съязвил Гаспар.

— Нет, но… Кстати, идея хорошая, — прикинул одну из потенциальных стратегий я. — Но суть не в этом. Там будет твой создатель, Гаспар. Борис Золотарёв.

Перья голубя-фамильяра встали дыбом. Гаспар отскочил от меня к окну и издал какое-то подобие рыка.

— Нет! — воскликнул он. — Ни за что. Только не он. Я не могу, Владимир…

— Кроме тебя больше никто не знает, что это за человек и на что он способен. А ему, между прочим, поручено совершить убийство. Гаспар, я бы хотел заручиться твоей поддержкой без использования клятвы верности. Помоги мне добровольно.

— Ты не представляешь, что это за существо, Владимир… — прошептал Гаспар. — Он даже не человек. Он…

— Оборотень. Первородный. Я знаю, — кивнул я.

— Нет, Владимир, — замотал маленькой головой Гаспар. — Хуже. Он — настоящий монстр. Один из самых преданных людей Маст… моего бывшего хозяина.

— Именно поэтому я и прошу тебя о помощи, Гаспар. Если ты хочешь создать мирные условия для дальнейшего роста своих птенцов, тебе придётся принять участие в этой войне, — заключил я.

Гаспар взглянул на своего первенца, затем театрально вздохнул и прикрыл глаза крылом.

— Хорошо, — наконец, произнёс он. — Что от меня потребуется?

— В субботу вечером будь в городе. У нас будет общий сбор клана. Там обсудим план действий, — сказал я. — Как только я направлю тебе магический зов — лети к нам. И убедись, что тебя никто не преследует.

— Договорились, Владимир, — понуро ответил Гаспар, выбираясь наружу через окно.

— Папа, ещё жрать! — заявил птенец Лёха, скинув пустую коробку из-под мяса вниз.

— Ещё⁈ — воскликнул Гаспар. — О боже мой… Ладно. Полетели за город. Найдём тебе какую-нибудь… не знаю, корову, например!

Фамильяры скрылись из виду, а я отправился спать.

На следующий день я договорился со своим вассалом Григорием Антарктьевым о сборе клана субботним вечером. Всё-таки приходить толпой в особняк Мясниковых опасно. Там находится Серебряное Зеркало, и к поместью магов крови в таком случае привлекать лишнее внимание точно не стоит. Лишусь источника отражения — лишусь единственного шанса на победу.

Настала суббота — день, на который у меня намечено сразу две сходки кланов. В восемь вечера я и все мои соратники собрались в главном зале особняка Антарктьевых.

— Если что-то будет нужно, Владимир Алексеевич, зовите, — произнёс Григорий, запирая двери. — Я буду снаружи особняка.

— Благодарю, — кивнул я. — Если заметите любых подозрительных личностей неподалёку от поместья или на его территории — сразу сообщите. Тогда наш совет придётся экстренно прервать.

— Владимир, что случилось? — спросила Анастасия Антарктьева. — Ты уже очень давно нас так не собирал. И почему совет проходит у меня дома, а не в Тайном Убежище?

Этот вопрос беспокоил многих. Только Николай Бродский и Юлия Колокольцева хотя бы приблизительно понимали, что происходит в Санкт-Петербурге. Ковтунов, Антарктьева и Мясниковы не имели ни малейшего понятия, с чем нам всем предстоит столкнуться.

И тогда я начал свой рассказ. Об отражении, которое, якобы получил от артефактов отца. О Мастере Тайн и его личности. О Тёмном Мире и его главной угрозе.

Друзья молча слушали мой рассказ, потеряв дар речи от раскрывшейся им истины.

— Именно поэтому я собрал вас всех здесь, — добавил я, когда мой рассказ подошёл к концу. — Через неделю на свадьбе Николая планируется убийство.

— Что⁈ — воскликнул Бродский. — А я-то зачем им сдался? Это всё из-за моего похода на бал?

Павел Мясников тихо хохотнул, очевидно, вспомнив Николая, облачённого в женское бальное платье.

— Нет, Николай. Убивать будут не тебя, а твоего будущего тестя — Игоря Суворова, — объяснил я. — Его влияние на Легион не даёт Мастерам Тайн покоя.

— И что же тогда делать? — испугался Бродский. — Проклятье… Вот сволочи! Если отца Екатерины убьют прямо на свадьбе… Боже, да она просто не переживёт этого!

— Для этого мне и нужен студенческий клан, друзья, — заключил я. — На свадьбу придём мы все. Николай, ты взял достаточно приглашений?

— Да, как ты и просил, — кивнул Бродский.

— Отлично. Раздай их всем присутствующим, а остаток отдай мне, — велел я. — Два приглашения мне придётся передать Тайному клану.

— Ты всё-таки хочешь позволить им прийти на праздник? — спросил Павел Мясников. — Не проще ли будет лишить их этой возможности?

— В таком случае они либо убьют меня, либо точно так же придут на свадьбу, но убить Суворова попытаются исподтишка, — объяснил я. — Будет лучше, если они всё время будут у нас на виду.

— С кем конкретно нам предстоит столкнуться? — поинтересовалась Мария Мясникова.

— Борис Золотарёв — создатель фамильяров, и один из братьев Пересветовых.

— То есть… — испугалась Антарктьева. — Сам Мастер Тайн?

— Да, — кивнул я. — А также Илья Суворов — брат Екатерины. Наша главная задача — сделать так, чтобы никто из присутствующих на свадьбе даже не понял, какая операция развернулась среди гостей.

— Есть идеи, как это сделать? — спросил Ковтунов, разминая кулаки.

— Есть, Алексей, — ответил я. — И твоя роль во всём это празднике будет центральной.

— Моя? — удивился Ковтунов, указав большим пальцем на себя. — А что я могу сделать? Скрытный боец из меня — так себе. Я больше за физическую силу.

— Борис Золотарёв — первородный оборотень, — заявил я. — Как и ты, Алексей. Драться с ним не нужно. Твоё присутствие будет отвлекать его внимание. Кровь оборотня кипит, когда рядом с ним находится другой оборотень. Тебе подобные, Алексей, никогда не уживаются вместе. Вы — одиночки, если ты ещё не понял.

— Владимир! — завопил влетевший в форточку Гаспар.

— Опоздал, Гаспар! Я же предупреждал тебя! — воскликнул я.

— Тревога! — продолжил кричать фамильяр. — Сюда едет больше десятка машин.

Моё сердце пропустило удар.

— Каких машин, Гаспар? — спросил я. — Кто в них?

В зал вбежал Григорий Антарктьев.

— Владимир, сюда подъезжают Серебряковы. Со всей своей охраной, — тяжело дыша, произнёс он.

Серебряковы? Но они ведь — мои вассалы. И я их сюда не звал. С какой стати они вдруг решили прикатить на наш совет без предупреждения?

— Что будем делать? — спросил Григорий.

— Клан! — воскликнул я. — Рассредоточиться! Занимаем позиции. Первый этаж — специалистам ближнего боя. Второй — стихийникам. Готовимся к худшему.

Глава 11

Алексей Ковтунов и Павел Мясников заняли позицию в боковых комнатах первого этажа. Бродский, Антарктьева и Мария Мясникова переместились на второй этаж. Юле я приказал скрыться в подвале — толку от неё в бою не будет от слова совсем.

Хотя я всё же надеялся, что боя удастся избежать. Серебряковы — мои вассалы.

Они не могут меня предать никаким образом, поскольку нас связывает магическая клятва верности. Но объяснить, зачем они едут сюда со всей имеющейся охраной, я не могу.

Машины окружили особняк Антарктьевых, и личные бойцы Серебряковых заняли позиции вдоль забора.

— Мне приказать моим людям атаковать их? — спросил меня Григорий Антарктьев.

— Не надо, — остановил его я. — Я выйду поговорить с Серебряковым. Один на один. Если подниму левую руку — начинаем атаку.

Антарктьев кивнул, а я медленно приоткрыл входную дверь, чтобы убедиться — не обстреляют ли меня огненными шарами сразу.

Из машины вылезла массивная туша графа Семёна Андреевича Серебрякова. Мой вассал оставил охрану позади, а сам выдвинулся навстречу ко мне. Как только расстояние между нами оказались менее трёх метров, Серебряков низко поклонился мне и произнёс:

— Не поймите превратно, Владимир Алексеевич. Я здесь не по собственной воле.

— Как это понимать, Семён Андреевич? — потребовал ответа я. — С какой целью вы окружили особняк Антарктьевых?

— Вы же понимаете, что я не могу пойти против ваших приказов, — пряча глаза, ответил он. — Вам не стоит опасаться меня.

— Опасаться? Вас? — усмехнулся я. — Забыли, что я в прошлый раз сделал с вашими стихийными элементалями? Я прекрасно понимаю, что вы физически не можете пойти против меня и моих приказов. Однако в то же время что-то наталкивает меня на мысль, что приказам вы подчиняетесь не только моим. Я не просил вас приезжать сюда этим вечером. Встаёт логичный вопрос — кто вас об этом попросил?

— Тот, чей приказ выше, чем ваш, Владимир Алексеевич, — уходя от ответа, заявил Серебряков.

Толстяк вытер пот со лба и указал взглядом на машину с тонированными стёклами.

— Этот человек ждёт вас там. Он хочет поговорить, — заявил Серебряков.

Выглядит, как ловушка. Проклятье… Но это не Пересветовы. Они бы не стали устраивать такую сцену. Если бы кто-то из Мастеров Тайн заподозрил меня в предательстве, меня бы тут же телепортировали в Тёмный Мир, и разговор бы продолжился уже там.

Разговор на языке магии и меча.

— Я готов поклясться вам, Владимир Алексеевич, что никто не хочет причинить вреда вам, вашей семье и вашим друзьям, — лебезил Серебряков. — Но я не могу сказать, кто ждёт вас в машине.

И после это фразы до меня дошло, кто ожидает меня автомобиле, что окружён конвоем магически одарённых охранников.

Ну конечно… Его-то приказа Серебряков точно не смог бы ослушаться.

— Пойдёмте, — кивнул я и проследовал к машине.

Григорий Антарктьев выглянул из окна, с тревогой ожидая моего сигнала об атаке. Но он этот сигнал не получит. Прибывший сюда человек пока что мне не друг — это точно. Но и не враг. А если бы и был врагом, то воевать с ним — занятие бесполезное.

Семён Андреевич Серебряков остался у машины. Садиться вслед за мной внутрь он не собирался. Я приоткрыл дверцу, а после того как забрался на заднее сидение захлопнул её, чтобы нас никто не подслушал.

— Добрый день, Владимир Алексеевич, — произнёс император Константин Николаевич Невский. — Как мы я и говорил на балу, вскоре мы снова встретимся.

В машине мы были с ним вдвоём. Водителя попросили выйти, и теперь никто не мог помешать нашему разговору.

— Не ожидал, что вы решите встретиться со мной через семью Серебряковых, — ответил я. — Рад вас видеть в добром здравии, Константин Николаевич. Как ваша рука?

Невский поднял ладонь, на которой красовался ожог от моего отражения.

— Уже заживает. Когда вы пустили в меня свою силу, я уж было подумал, что попал в петлю обмана, — усмехнулся император. — Но с вашей стороны это был разумный шаг. Так, вы точно убедили своих соратников, что я получил дозу отражения.

— Вы уже пустили слухи о том, что ваши силы иссякают? — решил уточнить я.

— Да, во дворце уже вовсю судачат об этом. Хоть мне и не нравился этот план с самого начала, вы были весьма убедительны. А потому я жду от вас объяснений, Владимир Алексеевич, — произнёс император. — Кто мой враг?

Я опасливо осмотрел машину, беспокоясь о возможности прослушки.

— Не переживайте, эта машина оснащена мощной защитной системой. Никакая магия не пройдёт через её оболочку. Между прочим, сделан механизм на основе поделок давно почившего ордена, чью силу вы каким-то образом унаследовали.

— Первое, что вам нужно понять, государь — я вам не враг, — произнёс я. — Мне известно, чем занимался орден отражателей в прошлом, но я не следую по пути истребления магов. И я сам — маг.

— Я понимаю, что вы не желаете мне зла. Если бы желали, не стали бы предупреждать меня на балу о нависшей угрозе, — произнёс император. — Кроме того, я пустил своих шпионов по всех уголкам Москвы. И получил подтверждения готовящегося против меня заговора. Его плетёт мой родной брат — Фёдор Николаевич Невский.

— Ваш брат — пешка, как я уже и говорил, — ответил я. — Настоящий враг в данный момент управляет Санкт-Петербургской Магической Академией.

— Александр Пересветов? — удивился император. — Тот молодой человек, который пытался отнять мой медальон? Но вы же сказали, что он лишь марионетка.

— Именно так я и думал, — кивнул я. — Но по возвращении из Москвы, мне удалось поговорить с моим агентом, который в моё отсутствие докопался до истины. Люди, которые собираются устроить обращения нашего мира в Тёмный — это братья Пересветовы.

Я кратко рассказал императору всё то, что мне известно. Невский был ошарашен полученной информацией. И что меня больше всего удивило, он был растерян. А я ожидал увидеть в лице императора совершенно другие эмоции. Создавалось впечатление, что Невский понятия не имеет, что делать дальше.

— Совместными усилиями мы можем справиться с угрозой, — нарушил тяжёлую тишину я.

— Я ничего не могу сделать, Владимир Алексеевич. Почти ничего. Мои руки связаны, — заявил император.

— Как это — вы ничего не можете сделать⁈ — воскликнул я. — Вы — первый человек в Российской Империи. Если от вас ждать помощи, то от кого тогда, чёрт возьми⁈

Я не сдерживался, не стеснялся говорить с императором напрямую. Ситуация, в которой мы оказались, не предрасполагала к привычным нормам этикета.

— Фёдор Невский отравил моих детей, — заявил император. — Магическим ядом.

Собственный брат… Да сколько же предательств даже внутри семей провоцируют Пересветовы. Проклятье…

— Вы ведь можете заключить брата за решётку. И потребовать у него противоядия! — предложил я.

— Противоядия не существует, Владимир Алексеевич, — устало вздохнул император. — Мой паршивый братец умудрился наложить на моих наследников магию яда с определёнными условиями активации. Сложное мастерство. Я всегда знал, что у него хорошо развиты эти способности, но не думал, что он смог достичь таких успехов в этой стезе.

— А каком условии идёт речь? — поинтересовался я.

— Я остаюсь императором, но выполняю все поставленные моим братом условия. Как только я предприму прямые действия для нанесения вреда Фёдору, яд ускорит распространение, и моей семьёй настанет конец, — произнёс Невский. — Я очень рискую даже сейчас. Яд не работает лишь потому, что я всего лишь разговариваю с вами, князь. Я не даю вам людей на подмогу, не готовлю войска к атаке на поместье своего брата. Не ослушиваюсь его прямых приказов. Фактически, страной в данный момент управляет Фёдор Невский.

— Как он смог подобраться к вашим детям⁈ — не понял я. — Они ведь должны хорошо охраняться…

— Это моя ошибка, — опустил голову император. — Я был слишком великодушен. Хоть мы и не в лучших отношениях ещё с самого детства, к моей жене и моим детям он относился хорошо. Я позволял им видеться. Мои сыновья и дочь всё время получали от него подарки. Только последний подарок оказался пропитан магией яда.

Происходящее не укладывалось у меня в голове. У Мастера Тайн всё это время был план «Б». Мы — пешки — должны были, жертвуя собой, добраться до императора, лишить его магии и похитить медальон.

Но никто не сказал нам, что параллельно Фёдор Невский готовил и вторую атаку по престолу.

— Значит, никакой помощи от вас ждать не следует? — спросил я. — Тогда зачем вы прибыли сюда, Константин Николаевич? Зачем так рисковали?

— Я хочу убедиться, что судьба моей империи в надёжных руках, — пронзив меня суровым взглядом, ответил император. — А также я собираюсь передать вам это, Владимир Алексеевич.

Невский достал из внутреннего кармана своего камзола медальон с белым камнем.

— Это ведь тот артефакт, за которым охотился Пересветов… — произнёс я. — Но если вы его отдадите мне, ваши дети…

— Не умрут, — помотал головой Невский. — Я уже исполнил прямой приказ своего брата. Я отдал ему медальон, и он его уничтожил. Просто Фёдор не знал, что их в нашей семье два. Мой отец обделил Фёдора и не завещал ему главные артефакты семьи Невских. Он передал оба медальона мне.

— Но зачем вам отдавать его мне? — спросил я.

— Есть риск, что у меня его найдут. А вы сможете использовать силу камня для противостояния нашим общим врагам, Владимир Алексеевич, — произнёс император.

Я принял медальон из рук Невского и почувствовал лёгкое жжение, когда поверхность холодного камня соприкоснулась с моей рукой. Отражение и белый минерал резонировали друг с другом.

— Что это? — спросил я. — В чём суть этого артефакта? Мастер Тайн говорил, что с помощью него поддерживается сама суть ритуала очищения. Что, пока этот камень существует, дворяне могут избавлять себя от влияния скверны.

— Этот камень даёт иммунитет к тёмной магии, Владимир Алексеевич, — ответил император. — Пока он с вами, скверна Тёмного Мира не сможет вам навредить. Однако… Есть одно большое «но».

— Слишком много «но», государь, — вздохнул я. — Вы привезли исключительно плохие вести.

— Поскольку ритуал очищения поддерживали два камня, теперь многие молодые дворяне могут потерпеть неудачу в ритуале, — объяснил император. — Мастер Тайн добился того, чего хотел. Но частично. Именно поэтому я и передаю его вам, Владимир Алексеевич. Отец рассказывал мне, на что был способен орден отражателей. А ему его отец. Если истории о вас — не просто сказки, значит, вы сможете отразить силу этого минерала в другой камень. Другими словами — выковать ещё один артефакт.

— Да вы шутите… — оторопел я. — Вы говорите об удвоении силы артефакта. Никто из отражателей не был на такое способен.

— Были, Владимир Алексеевич, если история, которую сохранила моя семья, не врёт, — заявил император. — Ведь именно ваш орден и создал эти камни.

Этому откровению поверить было особенно трудно. С чего бы моему ордену было создавать камни, из-за существования которых вся наша организация, в конце концов, стала попросту ненужной? Я был главой этого ордена. Такая информация не могла пройти мимо меня.

— Боюсь, вы ошибаетесь, Константин Николаевич, — ответил я. — Из того, что мне известно об ушедшем ордене, я могу сказать точно — отражатели не могли создать такой артефакт. Их казнили, по сути, как раз из-за того, что семья Невских научилась проводить ритуал очищения. То есть — из-за этого камня.

— Знаю, Владимир Алексеевич, — кивнул император. — Но ваши познания неполноценны. Орден развалился, потому что двое отражателей его предали. Перешли на сторону моих предков и пожертвовали собой, чтобы создать эти камни.

Предали… Вот оно как, оказывается. Так значит, императорская семья не сама пришла к изобретению этих артефактов. Выходит, наш орден был обречён погибнуть уже тогда. Часть людей попросту больше не хотела истреблять магов.

И теперь я их понимаю. Жаль только, что это осознание пришло ко мне лишь после смерти. Триста лет спустя.

— Погодите, Константин Николаевич… — задумался я. — Вы говорите, что двое отражателей пожертвовали собой, чтобы создать два артефакта. Получается, что для создания ещё одного белого камня…

— Нужна жизнь отражателя, Владимир Алексеевич, — кивнул Невский. — Вы всё поняли правильно.

— Другими словами, вы предлагаете мне отдать свою жизнь? — уточнил я.

— Да, князь, — кивнул император. — Как только с Мастером Тайн и его прихвостнями будет покончено, ритуал очищения всё ещё останется нестабильным. И чтобы вернуть его на круги своя, придётся последнему охотнику на магов принести себя в жертву.

Вот как всё обернулось? Создам новый камень — выжгу все свои каналы и умру. А если откажусь — мир продолжит терзать скверна, и всё вновь придёт к хаосу, который царил триста лет назад. Только на этот раз рядом не будет ни одного отражателя, чтобы утихомирить тёмных магов.

А ведь моя сестра — Анечка… Она ведь ещё не открыла свои магические способности. Что будет с ней, если ритуал очищения так и останется нестабильным? Обезумит? С какой вероятностью? Пятьдесят на пятьдесят?

Нет… Этого нельзя допустить. Мне придётся создать артефакт, когда Пересветовы и их Тайный клан будут повержены…

Но чёрт возьми, как же не хочется опять умирать… Должен быть другой способ!

— Я сделаю, как вы говорите, Константин Николаевич, — кивнул я, спрятав медальон в своём кармане. — Когда всё закончится — я позабочусь о возвращении прежнего ритуала очищения.

— Надеюсь, вы не лжёте, Владимир Алексеевич, — с облегчением вздохнул император. — Наша страна сейчас в самом расцвете своих сил. Но никто в ней даже не подозревает, что весь этот мир может рухнуть в любой момент. И что судьба Российской Империи зависит от одного юного мага-недоучки.

— Не стоит меня недооценивать, — усмехнулся я. — Вы ещё увидите, как недоучка предотвратит катастрофу.

— Больше нам с вами не удастся увидеться, Владимир Алексеевич, — произнёс император. — Будьте готовы к тому, что от моего имени будут печататься новые законы, а страна начнёт постепенно меняться. И не в лучшую сторону. Я надеюсь, что вы сможете что-то изменить к тому моменту.

В каком-то смысле я хорошо понимал императора. Ему приходилось выбирать между судьбой миллионов жителей империи и собственной семьёй. Он мог отказаться от подчинения брату, пожертвовать своими наследниками, обречь род Невских на гибель, но спасти империю.

Однако Константин Невский выбрал семью. Не самый лучший ход для государя, но я не могу его за это осуждать. Будь я на его месте, велик риск, что и я выбрал бы защитить семью Беловых.

Я вышел из машины и последовал назад — к особняку. Серебряковы, под прикрытием которых и прибыл император, покинули место встречи.

К друзьям я возвращался, не торопясь. Полученная в ходе беседы с императором информация перевернула весь мой взгляд на мир. Получается, что все эти триста лет наша страна продолжала жить за счёт силы отражателей.

Столько бойцов ордена погибла в войне с тёмными магами. Сколько жертв мы перенесли, пытаясь достичь своих целей. А двое наших соратников пожертвовали собой и создали систему, которая стабилизировала саму суть магии.

Пожалуй, это и предательством назвать нельзя. Умные ребята…

Мой телефон зазвонил.

«Александр Пересветов».

Лёгок на помине, Мастер Тайн.

Я взглянул на часы, чтобы убедиться, не опаздываю ли я на встречу Тайного клана. Странно, до полуночи ещё два с половиной часа. Зачем я ему понадобился?

— Да, Александр? — ответил я.

— Владимир, сбор клана отменяется. У нас проблема, — сообщил Пересветов. — Один из наших людей нашёл способ избавиться от клятвы верности и ранил Мастера Тайн.

— Что⁈ — воскликнул я.

Кто мог это сделать? Отец? Проклятье… И без того непростая ситуация накаляется ещё сильнее.

— Владимир, Мастер Тайн доверяет эту задачу тебе, — произнёс Пересветов. — Ты — один из тех, в чьей преданности он не сомневается.

Ну конечно… Та проверка, которую проводил Пересветов в поезде, заставила его думать, будто я и без клятвы верности рад до смерти погрузить мир во тьму. Как бы это теперь не сыграло против меня.

— Что я должен сделать?

— Тебе нужно выследить и убить предателя, Владимир, — заявил Пересветов.

В этот момент из особняка выскочила Юля Колокольцева. Её руки дрожали, а глаза наполнили слёзы. Глядя на меня, она произнесла лишь одно слово, и я прочёл по её губам имя.

«Юра».

Так значит, этой Юрий Колокольцев нашёл способ сбросить оковы?

И Пересветовы хотят, чтобы я собственноручно его убил.

Глава 12

Жестом я остановил Юлю Колокольцеву, чтобы она не принялась кричать о своём брате. У меня на линии висел один из Мастеров Тайн. И знать, где и с кем я сейчас нахожусь, ему не следовало.

— Я займусь Юрием Колокольцевым, — подтвердил я. — Известно, где он сейчас находится?

— Он сбежал до того, как мы успели захлопнуть портальный проход. Он где-то в городе. Фамильяры Бориса Золотарёва занимаются его поиском, — объяснил Пересветов. — И лучше тебе найти его как можно скорее, пока Колокольцев не начал называть имена.

— Уже выдвигаюсь, — ответил я. — И последний вопрос, Александр. Насколько серьёзно ранен Мастер Тайн? Он выживет?

Что, если Колокольцеву удалось? Что, если ублюдок не доживёт до завтра и все, наконец, освободятся от магических клятв?

— Да, ранен он серьёзно, — подтвердил мою догадку Пересветов. — Мы ищем Ольгу Лазареву, чтобы она исцелила его. Но и она словно сквозь землю провалилась!

Это шанс… Если Пересветовы не могут залечить эту рану самостоятельно, а в лекарскую организацию не могут обратиться из-за того, что информацию о них могут обнародовать, значит, их единственный выход — Ольга Лазарева.

Для этого они и взяли её под своё крыло. Свою бывшую однокурсницу, преуспевшую в целительском мастерстве.

Нужно звонить отцу. И позвонить ему нужно до того, как на него выйдут Пересветовы.

— Будем надеяться, что Ольга выйдет на связь, — произнёс я. — Ищите лекаря, а я направляюсь на Колокольцевым.

— Как покончишь с ним, Мастер Тайн будет ждать доказательств его смерти, — произнёс Пересветов. — Он хочет видеть голову Колокольцева.

Последнюю фразу Пересветов произнёс с такой ненавистью, что даже моё отражение отозвалось неприятным дребезжанием в затылке.

Голову его они хотят? Прекрасно… Я ведь не собираюсь на самом деле убивать Колокольцева. Если мне удастся найти его и помочь сбежать из города, каким же образом я в таком случае обеспечу себя доказательствами⁈

— Володя… — простонала Юля.

— Тихо! — вновь остановил её я. — Я знаю, что Юра в беде. Сейчас всё решим.

Я быстро набрал номер отца. Он долго не отвечал, а когда поднял трубку, заговорил не сразу.

— Владимир, не вовремя… — пропыхтел он.

— Отец, мне нужно знать, где сейчас находится Ольга Лазарева! — проигнорировав его комментарий, воскликнул я.

— Она сейчас… — послышался звук удара и стон отца. — Прямо подо мной.

— Чего⁈ — не понял я.

— Мастер Тайн ранен. Ольге отдали приказ прийти к нему на помощь. Я держу её силой, — заявил Алексей Белов.

— Твою ж… — прошептал я. — Ты уверен, что это неповиновение не убьёт вас обоих?

— Нет, не должно, — помотал головой отец. — Мне прямых приказов не давали, а Ольга и сама не хочет этого делать. Но её тело само идёт туда.

— Так выруби её! Обезвредь так, чтобы сама Ольга не пострадала! — предложил я.

— Не могу. Если Ольга потеряет сознание, Мастер Тайн это почувствует. Он поймёт, что кто-то нанёс ей вред. И тогда начнёт подозревать кого-то из нас.

— Он и так начнёт подозревать кого-то из нас! — не согласился я. — Как ни крути, но если он спросит Ольгу напрямую, почему она задержалась…

— Если он умрёт, спросить об этом её уже не удастся, — сказал отец. — А пока что посылать ему лишнюю информацию через нити магической клятвы точно не стоит.

— Говори адрес, я пришлю тебе людей на подмогу, — настоял я.

— Не повредит, — согласился отец и сообщил мне адрес лекарской клиники Лазаревой.

Алексей Белов держал Ольгу в подсобке, закрыв само здание клиники на ключ. Оставалось только надеяться, что Пересветовы не проверят эту клинику в первую очередь.

К моменту, когда я закончил разговор с отцом, на улицу вышли все остальные члены студенческого клана.

— Друзья, настал час и нам сыграть роль в этом спектакле, — произнёс я. — Мария, Павел, езжайте в клинику Лазаревой. Она находится на Невском проспекте, координаты я скину вам СМС-сообщением. Вы двое лучше всех справитесь со взятием человека под контроль.

— Что конкретно нужно сделать? — спросил Павел.

— В клинике вы найдёте моего отца и Ольгу Лазареву. Помогите ему её удержать. Вашей магии крови должно хватить, чтобы Ольга оставалась на месте и не покидала клинику.

— Понял, мы всё сделаем, — кивнул Павел.

— Только ни в коем случае не навредите ей. Она ни в чём не виновата, — предупредил я. — Ею управляют.

— Я тоже могу помочь, — вмешалась Антарктьева. — Я в долгу перед Ольгой Анатольевной. Она очень долго пыталась излечить меня от скверны.

— Как ты собираешься помочь? — спросил я.

— Я могу её удержать, и при этом не нанесу ей никакого вреда, — заявила Антарктьева. — Я её заморожу.

— Уверена, что это ей не навредит? — уточнил я.

— Да, я знаю, как это сделать, — кивнула Анастасия. — Более того, в замороженном состоянии мы сможем увезти её подальше, если потребуется.

— Точно! — воскликнул я. — Это — отличная идея, Настя. Ты — умница. На тебе заморозка Лазаревой, а на вас, Мясниковы, транспортировка. Везите её за город. Как можно дальше от Санкт-Петербурга.

Анастасия Антарктьева вместе с Павлом и Марией Мясниковыми быстро сели в машину и рванули к точке назначения.

— Владимир, что будем делать с Юрой? — Колокольцева вцепилась в мою руку так, что её ногти чуть не пронзили мне кожу.

— Для начала скажи, откуда ты знаешь о том, что Юра освободился от оков Мастера Тайн? Он звонил тебе? — спросил я.

— Да, он был напуган. Говорил невпопад, — затараторила Юля. — Сказал, что он в большой опасности.

— Он не сообщил, где его можно найти? — спросил я.

— Нет, — замотала головой Юля, плотно сжав губы. Она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. — Но он сказал, что домой не вернётся, а значит…

Юля задумалась. Похоже, ей всё-таки удалось предположить, куда мог податься её старший брат.

— У него была квартира на окраине Санкт-Петербурга, — произнесла она. — Там он… Встречался со своими непутёвыми дружками, когда отдавался алкоголю. Возможно, он прячется там.

— Нечего гадать, едем туда, — сказал я и перевёл своё внимание на оставшихся членов студенческого клана. — Николай, зелья при тебе?

— А как же! Полный набор, — Бродский постучал по сумке, что висела на его плече. Прихватил всего понемножку на всякий случай. Не знал, чего ожидать от этого общего сбора.

— Правильно сделал. Поедешь с нами, — сообщил я. — Есть у меня одна идея.

— А что мне делать? — растерялся Ковтунов.

— А с тобой, Алексей, всё не так просто, как и с Гаспаром — помотал головой я. — Город сейчас патрулируют фамильяры Бориса Золотарёва. Пересекутся с Гаспаром — что-то заподозрят. Пересекутся с тобой, и оборотень почувствует другого оборотня. Вас двоих лучше сберечь до свадьбы Николая. Вы сыграете центральные роли там. Пока дожидайтесь нас в особняке или в общежитии. Если что-то изменится — я свяжусь.

Пока я объяснял Ковтунову его дальнейшую роль, к нам подъехало такси, которое успела вызвать Юля Колокольцева.

Я заплатил водителю в два раза больше, чтобы он ускорился. Значка Светлого Дня хватило, чтобы убедить мужчину нарушить правила дорожного движения и погнать на красный свет там, где это было возможно.

Колокольцева надо было спать. Не знаю, как Юре удалось избавиться от магической клятвы, но он потенциально может оказаться тем, кто нанёс Мастеру Тайн смертельную рану.

Правда, есть одно «но»… Если Мастер Тайн погибнет, клан освободится от клятв и магия иллюзий больше не будет нам угрожать. Однако второй Пересветов останется жив-здоров. А в нём-то как раз самая главная проблема. Способность открывать порталы в Тёмный Мир принадлежит именно ему.

И логика мне подсказывает, что они специально поменялись местами на случай, если на Мастера Тайн совершится покушение. Хитрые ублюдки…

— Володя… Смотри… — прошептала Колокольцева, выглянув из машины.

— Это что ещё за хрень⁈ — воскликнул Бродский, чуть ли не целиком высунувшись через окно.

Всё небо над городом заполонили вороны. Их были тысячи, если не десятки тысяч. От одного взгляда на эту стаю у меня нестерпимо зачесалась левая часть затылка, в которой буйствовало отражение.

Это вороны Бориса Золотарёва. Фамильяры. Проклятье, да сколько же их у него… Тут мои боевые птицы вряд ли бы смогли одолеть эту пернатую армию.

— Не обращайте внимания, — произнёс я. — Лучше не пересекайтесь взглядами с этими птицами.

Моё предупреждение заставило Бродского и Колокольцеву вжаться в сидения.

Если над районом, где находится квартира Юрия Колокольцева, уже кружат фамильяры Золотарёва, значит, мы на верном пути. Только есть и обратная сторона — Золотарёв тоже знает, где находится Юрий.

Или знает примерно. Если бы оборотню была известна конкретная квартира, вороны уже ворвались бы туда и разорвали Колокольцева в клочья.

Как только мы добрались до нужного дома, я выждал подходящий момент и позволил друзьям выйти из машины строго по моему сигналу. В этот момент стая развернулась в другом направлении, начав патрулировать противоположную часть района.

Наша троица влетела в подъезд. Юля и Николай тяжело дышали и никак не могли прийти в себя. Видимо, им тоже удалось представить, что случится, если пернатые твари обратят на нас своё внимание.

— Ну и гадюшник… — протянул Бродский, осмотрев подъезд. — Юль, ты уверена, что твой брат бывал здесь когда-нибудь? Здесь же явно не ступала нога аристократа!

И понять мнение Бродского было можно. Весь подъезд был усыпан мусором, пустыми бутылками из-под водки. А где-то даже можно было разглядеть и другой мусор, который однозначно намекал, что в подъезде бывают наркоманы.

— Обратная сторона города, — коротко ответил Бродскому я. — Не весь Санкт-Петербург — это обиталище знатных дворян.

Незачем было Николаю знать о прошлом Юрия Колокольцева.

— Нет, я понимаю, но всё же… — упирался Бродский.

— Юра вёл не самый достойный образ жизни в прошлом из-за того, что не мог контролировать свою магию, — перебила Николая Колокольцева. — Но он изменился, и сейчас мой брат в беде. Если тебя что-то не устраивает, можешь не ходить с нами.

— Понял, прости, — извинился Николай. — Я просто не подумал…

— Идёмте за мной, — велел я. — Первым в квартиру зайду я. Николай, будешь стоять на стрёме. Ты можешь понадобиться позже, если всё пойдёт по плану. Юля, иди строго за мной. Ни шагу влево, ни шагу вправо. Это — не самое безопасное место для юной дворянки. И речь сейчас не о воронах-фамильярах.

Друзья последовали моему приказу, и мы тихо поднялись на пятый этаж. На каждом лестничном пролёте приходилось пригибаться, чтобы птицы не обратили на нас свой взор через прозрачные окна.

Вскоре Юля похлопала меня по руке, и взглядом указала на дверь. Мы добрались.

Стучаться и звать Юрия смысла не было. Он либо не откроет, либо и вовсе попытается сбежать. Лучше не привлекать лишнего внимания.

Я коснулся замочной скважины своей правой рукой и раскрыл небольшой магический щит внутри отверстия для ключа, чтобы вскрыть дверь. Шума от этого вышло немного, а у нас появился доступ к квартире.

Когда мы с Колокольцевой вошли в прихожую, я почувствовал омерзительный запах. Похоже, эту квартиру уже давно превратили в притон. Обои ободраны, вокруг мусор и грязь. В квартире гробовая тишина.

Нет… Я напряг слух и услышал тихое шарканье чьих-то ног в соседней комнате.

Я приложил указательный палец к губам, ещё раз убедив Юлю не шуметь. Прокравшись по коридору, я протиснулся через дверной проём в комнату, откуда слышались шаги.

И в этот же момент на меня напали.

Мужчина с ножом в руках пролетел мимо меня в коридор, разделив меня и Юлю Колокольцеву.

— Вон отсюда! Всех порешаю! — вопил он.

Я напряг свои органы чувств на максимум. Действовать нужно было быстро, но для начала не помешало бы оценить обстановку. Напал на нас либо один из обитателей притона, либо наркоман, либо бандит. Один из старых знакомых Юрия Колокольцева.

Сам Юрий тоже был в квартире. Он лежал лицом вниз в другом конце комнаты. С его затылка стекала кровь, а рядом с телом старшего брата Юли лежала разбитая бутылка… Похоже, этот отморозок напал на Колокольцева со спины.

Однако я чувствовал магическую ауру от тела Юрия, а значит — он был жив.

— Сюда иди! — рявкнул бандит, рванул к Юле.

Девушка вскрикнула, когда нож пронёсся совсем рядом с ней. Психопат, явно под действием запрещённых веществ, пытался схватить Колокольцеву. И по его движениям я быстро понял, что он хочет ею прикрыться.

Видимо, он опасался меня, поэтому хотел заполучить заложницу. Но у него ничего не выйдет.

Я сократил расстояние между нами меньше, чем за секунду, а затем ударил физическим щитом отморозка, припечатав его к стене. Мужчина приложился головой об косяк и рухнул на пол, потеряв сознание.

— С-спасибо, Владимир, — заикаясь от страха, прошептала Юля. — Если бы не ты…

— Нет времени, быстрее — к Юре! — перебил её я, а затем крикнул Бродскому. — Николай! Входи, тут чисто.

— Юра! О боги, что с тобой случилось? — воскликнула Юля, перевернув брата на спину.

Колокольцев был в сознании, но двигался с трудом.

— Всё в порядке, Юль… — прошептал он. — Просто сотрясение.

— Тебя этот уродец приложил? — спросил я, указав взглядом на лежащего в коридоре бандита.

— Ага, — грустно усмехнулся Колокольцев. — Бежал от Мастера Тайн, а по итогу получил бутылкой по голове в собственной квартире…

— Тебя ищут, — сказал я. — Район уже патрулируют вороны-фамильяры Золотарёва. Мне приказано убить тебя.

— И ты это сделаешь? — спросил он.

— Нет. На мне с самого начала не было магической клятвы, — ответил я. — Я вступил в Тайный Клан для того, чтобы разрушить его изнутри.

— Это… — Юрий набрался сил и присел, — даже чересчур хорошие новости.

— Больше хороших новостей нет, — честно сказал я. — Скоро тебя найдут. Мастер Тайн ждёт подтверждение твоей гибели. Мне придётся как-то обмануть его, чтобы он не потерял своего доверия ко мне.

— Не факт, что он переживёт эту ночь, — произнёс Колокольцев. — Я пронзил его грудь насквозь. Пытался попасть по сердцу, но промахнулся.

— Как тебе вообще удалось сбросить с себя оковы? — спросил я.

— Я трудился над этим с тех самых пор, как узнал истинные мотивы этого урода, — ответил Колокольцев. — Я нашёл способ стереть из своего сознания его приказы с помощью своей психомантии. Но… Кажется, я сжёг свои магические каналы. У меня больше нет магии.

— Юра… — Колокольцева в ужасе прикрыла рот ладонью.

— Всё в порядке, — улыбнулся он. — Это — не такая уж и большая жертва.

— Нам нужно вывести тебя из города, — сказал я. — А ещё лучше — прочь из Российской Империи. Мастер Тайн не успокоится, пока не найдёт тебя. У вашей семьи есть связи за границей?

— Есть, — кивнула Юля. — Если нам удастся доставить Юрия в безопасное место, отец придумает, как отправить его в Европу.

— Нет, я хочу драться! Не нужно меня никуда отправлять! — упирался Колокольцев.

— Хочешь ты этого или нет, Юрий, но ты уже — не боец. Теперь ты — мишень. А как Мастер Тайн избавляется от неугодных ему людей ты и сам прекрасно знаешь. Придётся…

— Ребята… — простонал Николай. — Кажется, у нас проблемы…

Мы одновременно повернулись к Николаю и обнаружили, что Бродский, трясясь от страха, указывает пальцем на окно.

В нашу сторону двигалась огромная стая фамильяров.

— Они летят прямо к этому дому! — воскликнул Бродский.

— Бросьте меня! Бегите отсюда! — велел Юрий Колокольцев, поднимаясь на ноги. — Меня уже не спасти. Владимир, уводи мою сестру отсюда и займись Мастером Тайн.

— Нет, Юра, мы никуда не пойдём! — закричала Колокольцева.

Но Юрий игнорировал её крики, пристально глядя мне в глаза.

— Владимир, если моя сестра пострадает из-за меня — я и себя не прощу и тебе покоя не дам, — пригрозил он. — Буду являться к тебе призраком каждую ночь. Прокляну тебя. Пожалуйста, уводи мою сестру и уходи сам.

Я понимал чувства Юрия, но всё уже было решено. Ситуация сложилась идеальная, чтобы претворить мой план в жизнь.

— Не переживай, Юра, — произнёс я. — Я знаю, как нам выбраться отсюда. Сегодня ты умрёшь. Но только для Тайного клана.

Я повернулся к Николаю Бродскому и спросил:

— Коля, выворачивай сумку. Только одно зелье может спасти нас всех.

Глава 13

— Быстро, Николай, быстро! — прокричал я, поглядывая на окно, к которому летела громадная стая воронов-фамильяров. — Какие зелья ты взял с собой?

— Так-так, сейчас! — бормотал Бродский, вынимая из сумки все зелья, которые у него есть. — Зелье силы, зелье, памяти, бальзам невидимости…

Я подбежал к Николаю Бродскому и схватил его за плечи.

— Коля, оборотное зелье есть? — спросил я. — Бальзам невидимости тоже подойдёт, но оборотное зелье…

— Есть! — воскликнул Николай. — Последний пузырёк. Больше не осталось. Это все запасы, которые я подготовил за последние месяцы. Почти весь котёл был потрачен мной при поездке на бал императора.

— Этого хватит! Давай сюда, Коль, — выхватил склянку из его рук. — Ты хорошо поработал. Это спасёт как минимум одного человека.

Следом я подскочил к недоумевающему Юрию Колокольцеву, стёр рукой кровь с его разбитой головы и, просунув палец в бутылку, смешал её с подготовленным зельем.

— Эй, что ты делаешь! Владимир! — протестовал Колокольцев. — Белов! Я просил спасти мою сестру!

— Она спасётся, как и ты, — ответил я. — Мы все уйдём отсюда живыми.

Я побежал в коридор квартиры, параллельно раздавая приказы:

— Николай! Доставай бальзам невидимости. А затем все трое намазывайтесь им и прячьтесь в подъезде.

— Мы не оставим тебя одного! — воскликнул Бродский.

— Так надо, Коля, — придётся поступить, как я прошу. — Иначе, как минимум, одного из нас не станет.

— Ладно, — сдался Бродский, а затем закричал: — Все делаем, как сказал Владимир! Без обсуждений! Быстро! Бальзама у меня предостаточно.

В первую очередь Юля и Николай покрыли бальзамом Юрия, а потомначали обливать этой густой вязкой магический жидкостью себя самих.

В это время я устремился в коридор, где за десять минут до этого произошло столкновения с отморозком. И я надеялся изо всех сил, что этот наркоман не погиб от моего удара магическими щитами. Если я не рассчитал силы — наши шансы сократятся. Хоть и не до нуля, но всё же получившийся процент будет к нему стремиться.

Тяжело дыша, я прощупал пульс бандита. Быстрый, прерывистый. Приложил я его смачно, но не убил. А значит, с помощью него мы сможем обмануть Бориса Золотарёва и его фамильяров.

Я схватился за нижнюю челюсть отморозка и потянул её вниз. После этого я влил в его глотку оборотное зелье и плотно закрыл мужчине рот.

Лежавший без сознания бандит начал кашлять, стараясь выплюнуть влитое ему зелье, но я зажал ему рот. И главная цель моего плана проглотила всё зелье до последней капли.

Я схватил его под руки и вытащил в зал. Затем встал перед окном и спокойным взглядом оценил волну воронов-фамильяров, уже приблизившихся к окну на расстояние десяти метров.

— Да… — прошептал я. — Вас тут действительно тысячи.

В этот момент все окна квартиры разбились вдребезги, и внутрь влетели фамильяры, окружив меня плотным потоком птичьих тел.

Я старался сохранять спокойстве и безмятежно ждал, когда в квартире появится он.

Из тучи воронов образовался человеческий силуэт и встал прямо передо мной. Первородный оборотень, создатель фамильяров — Борис Золотарёв.

Бородатый мужчина с жуткими оранжевыми глазами посмотрел прямо в мою душу, не показав при этом никаких эмоций, кроме лёгкого отвращения.

— Что тебя не устраивает? — спросил я. — Я первым поймал его. Вот он — за моей спиной.

Позади меня лежало тело Юрия Колокольцева. Вернее — бандита, в которого было влито оборотное зелье. Это был рискованный ход. Будь передо мной искусный маг, он мог бы догадаться, что его обманывают.

Но Борис Золотарёв не был полноценным магом. Он был простолюдином с уникальной кровью, пропитанной скверной оборотня.

Хотя… Что тут говорить об искусных магах? Если уж император Российской Империи на пару с Мастером Тайн не догадались, что перед ними Николай Бродский в платье… Какие шансы у простого оборотня раскусить мой хитрый план?

— Владимир Белов? — металлическим голосом спросило Борис Золотарёв. Его глаза вспыхнули оранжевым светом. — Это — моя добыча. Я собираюсь пополнить его магической энергией запас сил моих фамильяров.

— А ты что же думал? — усмехнулся я. — По-твоему, я тут трапезничать собирался? Мне плоть Колокольцева ни к чему.

Проклятье, он ведь поймёт, что в теле бандита нет магии. И заподозрит неладное.

Однако решение этой несостыковки пришло мне на ум очень быстро. Не придётся даже лгать ему.

— Более того, спешу тебя разочаровать, дорогой соклановец, — произнёс я. — Ничего полезного из тела Колокольцева ты не получишь.

— Это ещё почему? — рявкнул Борис Золотарёв, и его глаза засияли.

Казалось, они даже освещали комнату. И, некромантовы пятки, я чувствовал, что он видит меня насквозь. Однако мне на этот раз повезло. Лгать не придётся.

— Юрий Колокольцев сжёг свои магические каналы, когда избавлялся от клятвы Мастеру Тайн, — ответил я. — Я допросил его перед тем, как избить до полусмерти. Наследник рода Колокольцевых навсегда лишился своей магии.

Я был готов поклясться, что услышал со стороны подъезда тихий всхлип. И его услышал не я один. Золотарёв тоже почувствовал чьё-то присутствие.

Проклятье! Юля… Ну не могла потерпеть немного глупая девчонка! Плакать будем потом. Хоть всем кланом! Сейчас нужно расставить все фигуры и отыграть партию так, чтобы остаться в победителях.

— Ты мне не нравишься, Владимир Белов, — с отвращением хмурясь, сказал Борис Золотарёв.

— О-о-о! — протянул я. — И это взаимно. Ненавижу псин и всех родственных поганым оборотням существ. Однако у нас с тобой один владыка. И пока мы служим Мастеру Тайн, придётся друг друга терпеть.

— Только по этой причине я и терплю твоё существование, — прошипел Золотарёв. — Ты не знаешь сколько мне лет, Белов. Даже представить себе не можешь, как я стар.

— Ну… Ты действительно сохранился не лучшим образом, — усмехнулся я.

Я тянул время. По тихим шаркающим шагам в подъезде, я понял — мои друзья решили выбраться на улицу. И это — похвальное решение. Все вороны-фамильяры внутри квартиры. Им достаточно спрятаться в машине. А ещё лучше — угнать к чёртовой матери из этого района.

Сам-то я найду способ сбежать.

— Сопляк, — гаркнул Золотарёв. — Сколько тебе? Шестнадцать?

— Я бы попросил! — пригрозил ему я. — Мне восемнадцать. Я зрелый дворянин и требую к себе уважения.

— А мне триста шестьдесят лет, — улыбнулся во весь рот Золотарёв. — Я — самый старый оборотень в Российской Империи. И велика вероятность, что в целом мире второго такого не найти. А сила оборотня растёт от количества съеденных им живых существ. За эти годы я успел сожрать немало животных и людей. В том числе и магов. Ну что? Страшно тебе, Владимир Белов?

— Да не особо, — пожал плечами я. — Мы же — соратники, как никак. Единственные члены клана, которые подчиняются Мастеру Тайн добровольно. Я знаю, что на тебе не висит магическая клятва, как на мне. Однако я, в отличие от остальных наших соратничков, принял эту клятву добровольно. Потому что я разделяю взгляды и мировоззрение нашего господина.

На эмоциях я лгал, как сам Локи. Я не раз был в Скандинавии ещё будучи членом ордена и много слышал от северян о боге лжи. На долю секунды мне показалось, что прямо сейчас в меня вселилась его душа.

Однако, всё это — глупости. Я выдавал эти лживые факты так умело лишь потому, что был шокирован.

Шокирован до глубины души. Сколько этому ублюдку лет? Да я, чёрт подери, был сожжён на костре, когда мне было едва за сорок. Выходит, он даже старше меня.

И это означает, что он уже вовсю действовал в золотой век отражателей. А оборотней в то время было не сильно-то много. Выходит, я с ним встречался.

Неужели это он… Борис Золотарёв. Ты — тот самый поганый монстр, который долгие годы выкашивал наших рекрутов? Да… Очевидно, это он. Весь орден отражателей канул в небытие, а эта мразь прожила сотни лет.

И мы встретились вновь.

Выслушав мой монолог, Борис Золотарёв хмыкнул.

— Ладно, Белов, — сказал он. — Но учти, мне кровь отражателей противна. Я даже жрать её не могу без приступов рвоты. Когда-то давным-давно я сталкивался с орденом тебе подобных. И поэтому, как только Мастер Тайн разрешит мне, я сразу же перекошу твою глотку.

— Даже на дуэль не вызовешь? — изумился я.

— Плевать я хотел на ваши дворянские штучки, — ответил он. — Я решаю проблемы на языке животного мира. Язык зубов и когтей. Ненависть — это жажда, которую может утолить только кровь. Люди — такие же животные, как и все. А я — суперхищник.

— Смотри не подавись мною, суперхищник. Я-то у тебя точно поперёк горла встану, — произнёс я и почувствовал движение за своей спиной. А это не предвещало ничего хорошего.

Бандит с внешностью Юрия Колокольцева начал приходить в себя.

— Эй… Вашу ж мать… — промычал он. — Вы какого…

Борис Золотарёв щёлкнул пальцами. Всё случилось моментально. Сотни ворон облепили лежащего на полу мужчину, а он даже вскрикнуть не успел.

Я многое в жизни повидал, но это стало одной из самых жутких картин, что я когда-либо лицезрел.

Всего пять секунд — не более, и от тела бандита остался один лишь скелет. Чистый — будто его только что из музея или кабинета анатомии достали.

Страшная, но из-за скорости происходящего совсем не мучительная смерть.

— Юрий Колокольцев — был убит мною, но не тобой, Владимир Белов, — заявил Борис Золотарёв, почёсывая густую бороду. — Мастер Тайн обязательно оценит моё мастерство.

— Ты только упомянуть не забудь, кто его нашёл и уложил на лопатки, — усмехнулся я, стараясь сдерживать в себе вскипающий гнев. — Твои пташки кружили по городу, как слепы птенцы. Вы нашли Колокольцева только благодаря мне.

Жуткий беспощадный зверь. Монстр. Даже фобы Тёмного Мира кажутся мне куда более милосердными существами в сравнении с ним. Они превращают своих жертв в другие формы жизни. А этот… Просто голодный волк. Не более того.

Я заметил, что Борис Золотарёв собрался вновь обратиться в стаю воронов и почувствовал облегчение.

Сейчас он уйдёт, и наша операция успешно подойдёт к концу.

Но всё пошло не по плану, как и всегда. В подъезде раздался грохот, а потом звук разбитой бутылки. Золотарёв мог подумать, что это очередной пьяница бредёт в свой притон. Но я-то прекрасно понимал — это Николай Бродский раздолбал одну из своих склянок.

И если Золотарёв выйдет в подъезд — он почувствует их запах. Найдёт моих друзей даже невидимыми.

— Лучше перестраховаться, — жестом указав на выход из квартиры, произнёс он. — Иди за мной.

Я решил, что иного выхода, кроме как вступить с ним в бой, у меня нет. Придётся смахнуться с первородным оборотнем и показать, кто здесь настоящий хищник.

Вот только отражение меня не защитит от тысяч пернатых фамильеров. А магические щиты против такого натиска не продержатся. Кровь оборотня — невероятно сильное оружие.

Когда Борис Золотарёв пошагал к подъезду, а я приготовился его атаковать, произошло то, чего не ожидали мы оба.

Через разбитые окна в квартиру влетел громкий вопль. Нет, не вопль. Вой. Где-то среди зданий спального района Санкт-Петербурга выл другой хищник. Мне доводилось раньше слышать этот звук. Так вызывает на бой оборотень-волк.

И я прекрасно понимал — неподалёку от нас мой друг — Алексей Ковтунов.

Борис Золотарёв резко развернулся. Его глаза изменили свой цвет с оранжевого на красный.

— Это… — прошептал он. — Да не может такого быть… Белов! Проверь подъезд! А я — к источнику воя.

Золотарёв обратился стаей воронов и вылетел из квартиры Юрия Колокольцева. Никак помочь Ковтунову я уже не мог.

Предупреждал же Алексея — на надо следовать за нами. Чёрт… Он не должен был себя выдавать до свадьбы Николая Бродского. И что теперь⁈

Ещё неизвестно, выживет ли он, если Золотарёву удастся его нагнать.

Я на всех порах рванул в подъезд и позвал невидимых друзей.

— Быстро! В машину! — мой голос отозвался эхом.

— Но мы приехали на такси! — послышался голос Юли. — Машина нас не ждёт.

— У меня есть машина, — опередив меня, озвучил мои же мысли Юрий Колокольцев. — Бегом — в неё! Нужно валить отсюда, и поскорее.

Судя по эху голосов, мои друзья уже на первом этаже. Отлично, нельзя задерживать их.

Поскольку спускаться с пятого этажа на первый — занятие, которое отбирается слишком много драгоценного времени, я решил поступить иначе.

Перемахнув через перила, я полетел вниз, между лестничными пролётами.

За пару секунду до столкновения с землёй, я выпустил из себя магический щит и смягчил падение, пожертвовав целостностью полов в многоэтажке. Плитку разнесло вдребезги, весь первый этаж покрыло завесой пыли.

Когда я выскочил из подъезда на улицу, передо мной будто предстала троица призраков. Юля, Юра и Бродский попали под волну образовавшейся пыли, и та тонким слоем покрыла бальзам невидимости.

— Ты всю нашу маскировку испортил! — воскликнул пылевой человек голосом Николая Бродского.

— Она больше не нужна, в машину! — велел я.

— Сюда! — Юрий Колокольцев указал на свой автомобиль и шаткой походкой побрёл к нему, видимо, намереваясь сесть за руль.

— Нет-нет-нет! — замотал головой я. — За руль ты не сядешь.

— А кто из вас ещё умеет водить машину? — держась за окровавленную голову, спросил Юрий.

Ни у кого из нашей троицы прав не было. Однако у меня был один козырь в рукаве.

— Поведу я. Я тайком тренировался на старой машине Павла Мясникова, которая застряла на арене в Тайном Убежище, — заявил я, чем явно удивил своих соратников.

Мы попрыгали в автомобиль, я почувствовал терпкий запах магического топлива на переднем сидении. Моя рука автоматически потянулась за шиворот, и нащупала во внутреннем кармане пальто бутылку с зельем.

— Давненько же я тебя не использовал… — прошептал себе под нос я.

Антимагический эликсир. С тех пор, как во мне пробудилась магия щитов, я перестал пить эти зелья. Моё отражение и моя магия нашли равновесие между собой. Однако водить автомобиль без эликсира — невыполнимая задача даже для полу-отражателя.

Я решил рискнуть. Проглотил зелье, тем самым отключив свою магию щитов, и завёл двигатель.

Воспользовавшись полученными на тайных тренировках знаниями, я вывез друзей за пределы спального района. А после, получив чёткие указания о местонахождении особняка Колокольцевых, повёз друзей туда.

Со всей этой суматохой я и думать забыл о том, что отправил Мясниковых и Антарктьеву на помощь своему отцу. Они должны были вывезти из города Ольгу Лазареву, предварительно засунув его в ледяную тюрьму.

Я набрал номер отца. К счастью, ответил он достаточно быстро.

— Владимир, как обстоят дела? — прокричал он.

— Это я как раз у тебя хотел спросить! Ольгу вывезли? — поинтересовался я.

— Не представляешь, как упростили задачу твои друзья. Но — да. Нам удалось. Мы заперли её в ледяной глыбе на территории дачного участка семьи Мясниковых. Сейчас мы уже возвращаемся назад в — город.

— Отлично… — выдохнул я. — Ольга не пострадала?

— Нет, она даже благодарна за то, что мы сделали, — сказал отец. — Умом она понимает, что спасать Мастера Тайн не нужно. Но клятва — есть клятва. Особенно магическая.

— Но льда надолго не хватит, — подметил я. — Рано или поздно она выберется. И если Мастер Тайн того захочет, она вернётся к нему, когда ледяная тюрьма рухнет.

— К тому моменту нужно придумать, как огородить её от него ещё дальше, — сказал я.

— Владимир, расслабься, — успокоил меня отец. — Она — за решёткой. Её телефон мы отобрали. Она никогда не выберется оттуда без нашего ведома. Можешь быть спокоен.

— Правда, у нас всё ещё есть другая проблема, — ответил я. — Мастер Тайн может допросить и тебя. На тебе ведь тоже клятва, отец. Ты не сможешь сопротивляться ему.

— Да, но пока что мне удавалось крутиться между его приказами. Как видишь, я помогаю тебе. Его влияние — не абсолютно.

— Владимир, — позвала меня Юля. — Вот тот дом, слева. Мы приехали, можешь останавливаться.

— Поговорим позже, отец, — завершил разговор я, и положил трубку.

— Дальше мы сами, — сказала Юля. — Я отведу Юрия к отцу. Мы всё ему объясним. К утру его уже не будет в стране.

— Хорошо, — кивнул я. — А мы с Николаем разойдёмся в разные стороны. Лучше пока что больше не собираться вместе.

— Владимир… — усталый израненный Юрий Колокольцев схватил меня за плечо. — Спасибо тебе за всё. Ты уже… В который раз ты спас мою никчёмную жизнь?

— Не говори так. Ты — первый, кто смог сбросить оковы Мастера Тайн, — сказал ему я. — Ты — великий человек, Юрий.

Юрий улыбнулся, но в его мимике читалась грусть.

— Береги мою сестру, — попросил он и покинул машину.

Мы с Николаем оставили машину и, не прощаясь, разбежались в разные стороны. Я решил добраться до ближайшей станции метро и только после этого катить в общежитие. Лучше смешаться с толпой.

По дороге к метро меня терзали тревожные мысли. Спасся ли Алексей Ковтунов? Что теперь делать с моим отцом, которого может расколоть любой вопрос Мастера Тайн.

И самое главное — выжил ли Мастер Тайн после полученного ранения.

Однако ответ на последний вопрос не заставил меня долго ждать. Мир передо мной сжался, а я провалился в никуда. И лишь моё отражение вопило: «Портал!».

Я рухнул на холодный пол в зале заседаний Тайного клана. Передо мной стояли они — Мастера Тайн. Братья Пересветовы.

— Что… Что происходит? — спросил я.

— Нам нужна твоя помощь, Владимир, — произнёс Александр Пересветов. Хотя, если исключить всю путаницу, имя ему было — Ярослав. Настоящий Александр — мастер иллюзий — скрывался под капюшоном Мастера Тайн.

Мастер Тайн сидел на одном из стульев, держась за грудь. Вся комната была в крови. Похоже, они уже давно не могут залечить его рану.

Я чувствовал, как жизнь покидает его. Хриплое ослабленное дыхание. Уходящая в небытие магия. Он умрёт, если никто ему не поможет. И от этого все мы будем только в выигрыше.

— Вот, держи его! — прокричал второй Пересветов, протянув мне зелёный магический кристалл.

— Что это? — не понял я.

— Камень, внутри которого заключена магия исцеления. Мы не можем использовать сразу большой объём этой магии. Но это можешь сделать ты, Владимир Белов. Силой отражения.

Проклятье…

Я ведь прямо сейчас могу решить его судьбу. Дать ему умереть, а после схлестнуться с последним оставшимся Пересветовым — с мастером тёмных порталов. Или же последовать их приказу, сохранив свою репутацию в Тайном клане.

Первый вариант слишком опасен. Если он не умрёт — мне конец. Всем конец.

Что же делать?

И в этот момент в помещении появился ещё один человек. В зал заседания клана вошёл окровавленный Борис Золотарёв.

— Я чудом пережил эту ночь, — заявил он.

Я замер от ужаса. Где Алексей Ковтунов? Что он с ним сделал⁈

Глава 14

— Что, чёрт подери, с тобой стряслось⁈ — воскликнул Пересветов. — Борис, ты…

— Встретился с другим оборотнем. Да не с простым, — хмыкнул он. — Это был архиоборотень. Даже я за триста с лишним лет не дошёл до такого уровня. Он совместил в себе несколько звериных начал. Это точно сделано алхимическим путём. Иначе — невозможно. Человеческий организм не способен выдержать такое.

Александр Пересветов взглянул на меня.

— Это же твой друг… Алексей Ковтунов, верно? — спросил он. — Отвечай, Белов!

Братья Пересветовы и Борис Золотарёв ждали от меня ответа, но меня волновали лишь два вопроса. Жив ли Ковтунов? И смогу ли я прикончить эту троицу разом?

Если разогнать отражение до предела, у меня должно получиться. Но выживу ли я сам при этом? Это вряд ли. Чтобы убить первородного оборотня и двух Мастеров Тайн, мне придётся пожертвовать собой. Иначе их не одолеть.

Но мне нельзя умирать. Если меня не станет, никто не сможет создать второй камень для возобновления ритуала очищения. И это станет концом для всех магов этого мира. Со временем влияние скверны Тёмного Мира обратит их безумцев. Если мне и суждено умереть, но явно не здесь и не сейчас.

Я ещё должен исполнить своё предназначение. И цель ордена. Этот мир ещё можно стабилизировать.

— Алексей Ковтунов — мой друг, — кивнул я. — И тебе известно о том, что он — архиоборотень, Александр. Ты сам лично видел, как он им стал.

— Тогда какого чёрта твой друг мешает нашим операциям⁈ — воскликнул Пересветов.

— Шутишь, что ли? Он ничем нам не мешал! — возвразил я. — Я взял его, чтобы перестраховаться. Ведь Юрий Колокольцев — опасен. Раз уж даже Мастера Тайн смог ранить, то со мной и вовсе мог разделаться. Другой вопрос — какого лешего Борис Золотарёв покинул зоны операции, когда услышал вой Ковтунова?

— Борис, это правда? — удивился Пересветов.

— А что я должен был делать⁈ — рявкнул Золотарёв. — Я услышал вой сородича по происхождению. Моя кровь вскипела, и я тут же рванул за ним.

— Учти, если Алексей Ковтунов пострадал, я лично тебя прикончу, — пригрозил ему я.

— Ха! — усмехнулся Золотарёв, вытирая кровь со своего лица. — Пострадал, говоришь? Да я потерял в этой битве чуть ли не половину своих фамильяров. Несколько воронов, в которых я обращался, тоже потрепало. Этот недоносок чуть меня не убил. Если бы я знал, с чем столкнусь, использовал бы полную силу.

— Так он выжил? — уточнил я.

— Выжил, гадёныш, ни одной раны не получил, будь проклята его шерсть! — выругался Золотарёв. — Но сбежал, поджав хвост, как только почувствовал, что я собираюсь драться с ним всерьёз.

Хвала богам! Значит, это кровь, которой омыто всё тело Бориса Золотарёва, не принадлежит Алексею. Ему хватило ума вовремя скрыться. Хотя ввязываться в эту авантюру ему точно не следовало. Теперь я понятия не имею, как нам отвлекать внимание Бориса на свадьбе Бродского. Золотарёв теперь в курсе, что один из моих друзей — архиоборотень. Он будет готов к встрече с Ковтуновым.

— Вы хотя бы с Колокольцевым-то справиться смогли⁈ — прошипел сквозь боль Мастер Тайн.

— Смогли, — солгал я. — Ты отомщён, владыка. Юрий Колокольцев мёртв.

— Подтверждаю, — кивнул Борис Золотарёв, заглотив мою наживку. — Мои вороны сожрали его тело. Один скелет оставили.

Отлично, теперь они точно не станут больше искать Колокольцева. Остаётся надеяться, что семья сможет транспортировать его подальше от Санкт-Петербурга.

— Отлично… — вздохнул Мастер Тайн. — А теперь… Исцеляй меня, Белов.

Я заметил, что Мастер Тайн, будучи раненым, оказался не очень-то разговорчив. Всё за него решал брат. Ситуация так обострилась, что они перестали скрывать свою связь. И что-то начало мне подсказывать, будто главный из них вовсе не Мастер Тайн, а второй Пересветов. Ярослав. Мой начальник из Светлого Дня.

Хотя чёрт их разбери… Различить их можно разве что только по магическим силам. Трудно сказать, когда эта парочка меняется местами. И именами.

Но сейчас нужно решить самое главное. Мастер Тайн напрямую приказал мне излечить его с помощью зелёного кристалла. Если откажусь — он поймёт, что я не подчиняюсь клятве. И тогда мне придётся вступить в фатальную схватку.

Но лечить его… Проклятье!

Должен быть иной выход. И я быстро сообразил, как можно проскользнуть между двумя предложенными мне вариантами.

Изображая покорность, я принял зелёный кристалл и подошёл к Мастеру Тайн. Вот тут-то мне и пригодятся частные уроки, которые проводила мне Ольга Лазарева. Пока она была куратором защитного потока, мне удалось досконально изучить целительское мастерство. Как знал, что ещё пригодится.

Я отразил магию, что содержалась в зелёном кристалле, и направил её в Мастера Тайн. Главное теперь вовремя прервать процесс… Излечить те участки тканей, которые вызывают у него боль. Нужно оставить очаг в ране, из-за которого у него не получится быстро восстановиться.

Готово! Я потратил половину энергии кристалла, а вторую половину направил обратно в камень и вызвал перегрузку. Кристалл лопнул в моей руке, создав впечатление своей истощённости.

— Всё, Мастер, — заключил я. — Я направил в тебя всю целительную энергию. Этого должно хватить.

— Благодарю, Владимир, — кивнул он. — Я уже чувствую себя лучше.

Это пока. Центр раны должен был остаться. В какой-то момент она даст о себе знать. И Мастер Тайн даже не поймёт, что произошло. Этим я смогу ослабить его в самый неудобный для Тайного клана момент.

— Получается, что здесь собрались только те, кому мы действительно можем доверять, — заключил Мастер Тайн. — Ты доказал нам свою верность, Владимир Белов, и не один раз. Мы вчетвером — я, ты, Пересветов и Борис Золотарёв — это сердцевина организации. Все остальные — просто пешки. Даже твой, отец, Владимир. Не сочти это за оскорбление.

Ух, как мы разоткровенничались на радостях. Это мне только на руку.

— Я понимаю, — кивнул я. — Но рассчитываю, что отцу никто не причинит вреда. Мне бы хотелось, чтобы он, как и я, получил своё место под чёрным солнцем Тёмного Мира, когда наш план подойдёт к концу.

— Так и будет, — кивнул Мастер Тайн. — Я могу тебе это обещать. Только объясни… Почему ты считаешь нашу идеологию праведной? Большинство наших соратников отказались подчиняться, когда узнали наши истинные мотивы. И теперь их держит только клятва верности. Но почему ты на нашей стороне? Чем тебя так привлекает Тёмный Мир?

Хороший вопрос. И этот вопрос задан мне не просто так. Это ещё одна проверка. Мастер Тайн хочет убедиться на все сто процентов, что я — один из его главных союзников.

И я должен войти в этот круг. Чем ближе к нему окажусь, тем скорее смогу уничтожить эту организацию изнутри.

Придётся состряпать правдивую историю.

— Мне известно, что из себя представляют фобы на самом деле, — сказал я. — От отца мне достались старинные записи ордена отражателей. Эти документы я уже уничтожил, но из них мне удалось узнать, что фобы когда-то давно были людьми. Что они так же населяли Тёмный Мир, как и мы сами.

— И ты испытал к ним сочувствие? — с надеждой спросил Александр Пересветов.

Из его интонации я понял его истинные эмоции. Эксперт по портальной магии относится к фобам, как к равным себе. Отождествляем себя им. Видимо, именно поэтому моя история задела его.

Я правильно подобрал слова. В первую очередь я должен убедить не Мастера Тайн, а его брата. Ведь это он заправляет всем парадом.

— Не просто сочувствие, — продолжил я. — Я понял, что они — это наша следующая ступень развития. Они — сверхлюди. Фобы хотят сделать нас такими же, как и они сами. Это к нам нужно испытывать сочувствие — к людям, которые не понимают, что борются с теми, кто хочет сделать их лучше и сильнее.

Это была идеальная ложь. Я процитировал слова Тёмного Мира, с голосом которого говорил у портала в Тайном Убежище. Этих идиотских идеалов я не разделял. Но Пересветовы, кажется, купились.

— Нет сомнений, Ярослав, он один из нас, — сказал Мастер Тайн.

— Зачем ты… — осёкся Пересветов. — Зачем ты назвал это имя при нём⁈

Процесс запущен. Мастер Тайн только что прямым текстом сообщил мне, что его брат — не Александр, а Ярослав Пересветов. Пора снимать маски.

— Думаешь, стоит ему рассказать? — спросил Ярослав Пересветов Мастера Тайн.

— Ты сам говорил, что помощь Владимира Белова нам необходима. Без него у нас ничего не выйдет. Нам крупно повезло, что он разделяет наши взгляды на этот мир.

— Хорошо, — кивнул Ярослав Пересветов. — Я доверяю твоей интуиции. Что же, Владимир. Добро пожаловать во внутренний круг.

Мастер Тайн поднял капюшон. Иллюзорная дымка исчезла, и передо мной предстало лицо настоящего Александра Пересветова, который долгие годы скрывался от целого мира. Он позволил своему брату, чью смерть они же и инсценировали, взять своё имя и занять своё место. А сам долгие годы скрывался в тени. Во мраке иллюзий.

Отличить братьев друг от друга было практически невозможно. Только лицо Александра было мертвецки бледным из-за потери крови.

— Что ж, Владимир, — начал тот из Пересветовых, которого я долго время знал под именем «Александр». Который был моим наставником в Светлом Дне. — Теперь ты знаешь правду. На самом деле это я — Ярослав Пересветов. А маг-иллюзионист — мой брат — Александр Пересветов. Вместе мы и есть — Мастер Тайн.

Далее братья рассказали мне то, что я уже успел выяснить благодаря помощи Аркадия Сергеевича Быкова. Однако часть этой истории я услышал впервые.

— Когда твой отец вживил мне силу — открывать порталы в тёмный мир, Владимир, — рассказывал Ярослав Пересветов, — на какой-то промежуток времени я потерял контроль над этой магией. Меня бросало туда-сюда, из нашего мира в альтернативный. Однажды из-за такого броска я застрял в Тёмном Мире на несколько недель.

— Недель⁈ — удивился я. — И он тебя не переварил?

Я вспомнил мать Анастасии Антарктьевой. Она была колдуньей, поэтому Тёмный Мир исказил её до такой степени, что её трудно было назвать фобом или человеком. Женщина стала жутким несуразным монстром.

— Он пытался это сделать, — кивнул Ярослав. — Но, когда я уже совсем отчаялся и решил принять свою смерть, ко мне пришло понимание. Я осознал, что Тёмный Мир — не враждебен. Моя магия слилась с его энергетическими потоками. Возможно, это произошло из-за тёмной портальной магии. А возможно — он просто избрал меня, как своего представителя в этом мире. И тогда я осознал его суть. Тёмная Магия не сводит людей с ума. Она лишь освобождает истинную сущность человека.

Я слушал этот бред и с большим трудом старался не кривиться от отвращения. Все эти сказки о выходе человека на новый уровень, о его становлении высшим существом — полная чушь. Тёмные маги — это люди, которые не смогли одолеть свои страхи. Которые поддались большой силе и продали за неё свой рассудок.

— Когда я вернулся из Тёмного Мира, то рассказал своему брату Александру правду о том, что из себя представляет эта реальность, — продолжил Ярослав. — Он проникся моими историями. Тогда-то мы и решили, что изменим этот мир. Уберём все запреты, снимем все оковы. Дадим людям магию, которые они заслужили. Не только дворянам, но и простому народу.

Пересветовы были такими же, как и все тёмные маги. Разве что иллюзионист Александр, возможно, не был тёмным магом. Вероятно, его скверна не коснулась. Но своим безумием брат его точно заразил.

Решили они убрать запреты, значит? Ускорить катастрофу — вот, что у них на уме. Заполнить наш мир фобами и безумными магами. Стереть всё то, за что боролись отражатели.

— У меня только один вопрос, — произнёс я. — Вашего отца — Роберта Андреевича Пересветова… Это ведь вы убили его?

Я знал, что это сделали они. Но мне хотелось знать, что они думают по этому поводу.

И без того болезненное лицо Александра скривилось ещё сильнее. Ярослав же выслушал мой вопрос спокойно.

— Да, это сделал я, — признался Ярослав. — Отец был главным сдерживающим фактором в нашей операции. Он догадывался, что я плету интриги за его спиной. Но он не раскрыл меня, поскольку боялся потерять ещё одного сына. Закрывал на всё глаза. Только ему было невдомёк, что уже поздно заботиться обо мне. Сколько мы с Александром себя помним, столько он и попрекал нас во всём. Мы вечно не оправдывали его ожиданий. Он полагал, что мы уже с детства должны готовиться к сражению с фобами. Знаешь, что он однажды сделал, Владимир? Покажи ему, Саш.

— Не стоит, Ярослав, — замотал головой Александр.

— Я говорю — покажи ему, — потребовал брат.

Странно. Человек, который скрывался под маской Мастера Тайн, теперь казался мне куда более хрупким и ранимым. А вот его брат, который всё это время был рядом со мной, показал лицо истинного безумца.

А ведь весь город знает Ярослава под именем Александра Пересветова — непревзойдённого борца с фобами первого ранга. Рыцарь в сияющих доспехах, дьявол его подери.

Александр послушно поднял рубашку и повернулся ко мне спиной. Вдоль его позвоночника красовался глубокий уродливый шрам — от самой шеи до поясницы.

— Когда у Александра пробудилась магия, отец сразу же повёл его в Тёмный Час, чтобы тот лично убил фоба, — объяснил Ярослав. — Он создал несколько иллюзорных клонов самого себя, но фоб — существо не глупое. Он понял, кто из них настоящий. Так, Александр и получил этот шрам. В двенадцать лет! По вине собственного отца.

Всё начало вставать на свои места. Строгий отец с маниакальным желанием истреблять фобов породил двух озлобленных мальчиков, которые захотели сделать нечто противоположное идеалам отца.

Этот мир никогда не изменится.

Пока люди не перестанут навязывать другим своё мнение — всё так и будет кружиться в водовороте убийств и злобы.

— Я думаю, с Владимира довольно историй о нашем прошлом, — произнёс Александр.

— Ты сам начал, — перебил его Ярослав. — Сам захотел, чтобы мы перед ним раскрылись. Впрочем, ты прав. Мне бы тоже не хотелось, чтобы один из немногих воистину верных нам людей перетрудился. Отправляйся отдыхать, Владимир. На следующей неделе — свадьба твоего друга Бродского. Там мы избавимся от Игоря Суворова, и больше никто в городе не будет противостоять нам. Пока просто набирайся сил. У вас с Борисом будет главная роль в этом спектакле.

Я ничего ему не ответил. Просто развернулся и пошёл к портальной двери, через которую можно было выбраться в Тайное Убежище, а оттуда — сразу в мою комнату.

Вот это меня крутануло, добрался быстрее, чем на метро!

Я решил убедиться, что Бродский и Ковтунов добрались до общежития целыми и невредимыми. Ковтунова в его комнате я не обнаружил, зато прямо из коридора до меня доносились восторженные возгласы двух друзей из комнаты Бродского.

— А затем я укусил его прямо за морду змеиными зубами! — жестикулировал Ковтунов.

— Да ла-а-адно? — протянул Николай.

— Эй! — крикнул я, пройдя в комнату, и следом закрыл за собой дверь. — Вас слышно из другого конца общежития. Лёха, ты какого чёрта попёрся вслед за нами⁈ Я же просил тебя скрыться! Как мы теперь пойдём на свадьбу Николая? Что там будем делать? Ты был нашим главным козырем. А теперь Борис Золотарёв знает, кто ты такой.

— Прости, Володь, я никак не мог оставить вас одних, — понуро опустил голову Ковтунов. — Но ты бы видел, как мы бились… Я впервые был в форме оборотня и при этом полностью контролировал себя! Сознание никуда не делось, представляешь?

— Выходит, теперь ты можешь менять облик в любые фазы луны? — задумался я. — Интересно. Это нам на руку, но возникшие трудности уже никакие твои способности не исправят. Я только что говорил с Мастером Тайн. Сукин сын выжил. Там же был Золотарёв. Весь в крови с ног до головы.

— Это — моя работа! — улыбнулся во весь рот Ковтунов, после чего дал Бродскому «пять».

— Вижу, вы оба совсем не понимаете, насколько ситуация серьёзная… — вздохнул я. — Николай, свадьба уже через неделю. Если мы не найдём способ исправить ситуацию, твоего будущего тестя прикончат. Возможно, прикажут мне лично сделать это.

— А каков был твой план изначально? — спросил Николай.

— Я хотел отвлечь внимание Золотарёва с помощью Алексея, а после — передать Суворову предупреждение о том, что ему нужно бежать. Послание должен был передать Гаспар.

— А почему мы не можем предупредить Игоря Суворова заранее? — поинтересовался Николай.

— Потому что тогда он свернёт свадьбу. Перенесёт её на другой день, понимаешь? — сказал я. — Тогда Пересветовы поймут, что кто-то его предупредил. Подозрение падёт либо на меня, либо на Илью Суворова. Скорее всего — второй вариант. Мастер Тайн уже перестал доверять своим подчинённым так, как прежде. После случившегося с Юрием Колокольцевым, он скорее убьёт одного из своих людей, чем станет дожидаться объяснений.

Бродский с Ковтуновым задумались. Они понимали, что у нас нет других вариантов.

Хотя один всё же маячил у меня на уме. Самый безумный из всех. Отвлечь Бориса Золотарёва и убить. Тогда я останусь единственным доверенным лицом в Тайном клане. Мы загоним Пересветовых в ловушку.

Но всё это нужно хорошенько обдумать.

— Ложитесь спать, — велел я друзьям. — Я подготовлю новый план. Не беспокойся, Николай. Твоя свадьба состоится. И ничто этому не помешает.

Я направился в свою комнату. Мне захотелось отдохнуть.

Хотя бы пару часов этой ночью стоит поспать. Однако, когда я уже лёг в постель, моё отражение запылало. Рядом была магия. Знакомая частота… Это магия иллюзий. Что происходит? Неужели Пересветовы за мной наблюдают?

Точно, нечто подобное я уже испытывал, когда Мастер Тайн следил за моей беседой с отцом. Я решил не подавать виду, будто что-то заметил. Лишь спокойно перевернулся на спину и устремил свой взгляд на потолок.

И тогда по моему телу пробежали мурашки.

Иллюзорными буками, состоящими из одного лишь призрачного дыма, на потолке образовалась надпись.

«Помоги мне».

Глава 15

Это была магия иллюзиониста Александра Пересветова. Но что, бес меня подери, значит, это его «Помоги мне»⁈

Здесь что-то не так. Если бы он хотел поговорить со мной, он сделал бы это ещё час назад — в зале заседаний Тайного клана. Неужели он хотел связаться со мной втайне от своего брата? Странно. А что, если это очередная проверка? Два психопата решили, что слишком рано показали мне свои лица и теперь пытаются в десятый раз проверить, а точно ли я подчиняюсь им. Что, если так?

В любом случае лучше выйти с ним на контакт.

— Чем я могу тебе помочь? — прошептал я.

Буквы моментально распались в хаотичную дымку, а затем собрались в новую фразу.

«Ярослав держит меня под контролем».

Приехали… Это что же получается? Внутри образа Мастера Тайн пошёл разлад? А я думал, эти братья — не разлей вода. Недаром мне показалось, что Александр выглядел подавленным. И что-то мне подсказывает, будто проблема была не только в ране.

Александр понял, что я слишком долго думаю над ответом, и выдал мне ещё одно послание.

«Я знаю, что на тебя не действует клятва верности»

Ещё лучше. После всех этих проверок я всё равно оказался раскрыт. Но пока что ситуация под контролем. Если Александр Пересветов действительно подчиняется своему брату через силу… Это ещё одна точка приложения. Всё можно уничтожить через него.

— Дай мне подумать, — прошептал я, чтобы Александр не подумал, будто я его игнорирую.

Хитрая у них получается система. Все члены клана подчиняются Александру, а он сам — своему брату Ярославу. Зачем они так сделали? В целом, я могу понять причину, но… В таком случае получится, что Ярослав своего брата совершенно не ценит. Он для него — расходный материал.

Если я правильно понимаю стратегию Ярослава Пересветова, то получается следующая картина.

Он инсценировал свою смерть и подменил себя братом. Собранный клан он сковал клятвами верности именно со своим братом, который уже на тот момент ему подчинялся. Зачем? А как раз из-за таких случаев, как инцидент с Юрием Колокольцевым. Если по какой-то причине клятвы верности падут, Ярослав может притвориться, что был одним из жертв Мастер Тайн.

И тогда пострадает Александр. Наглядный пример я уже наблюдал.

— Чего конкретно ты хочешь? — прошептал я.

«Остановить его. Разум Ярослава искажён тёмной магией. Он не ведает, что творит».

— Значит, ты понял, что я не подчиняюсь вам. Так каким же образом? — поинтересовался я.

«Когда ты говорил об убийстве нашего отца, я услышал в твоём голосе сожаление и гнев».

Вот как? Такая мелочь пустила бесу под хвост всю мою конспирацию? А я-то думал, что на эмоции меня пробить не так-то просто. По крайней мере, Ярослав не заметил этого. Настоящий психопат. Чужие эмоции он не видит и не берёт в расчёт.

— Как ты предлагаешь его остановить? — спросил я. — Ты находишься к нему ближе всех остальных. В любой момент можешь его убить. Хотя… Да, ты ведь скован клятвой.

«Во-первых, я не хочу его убивать. Я хочу его просто остановить».

Буквы быстро менялись местами.

«Во-вторых, на мне слишком сильная клятва. Без его ведома я разговаривать могу только через магию иллюзий».

— Не хочешь убивать? — усмехнулся я. — Я понимаю. Он ведь твой брат. Но ты ведь слышал, что он несёт? Я думаю, что от твоего брата, Александр, не осталось ничего. В его голове только тьма. Им управляет Тёмный Мир. Вернее, он уже заменил его личность своей волей.

«Времени мало. Он что-то затевает. Что-то, чего не говорит даже мне»

Чудесные новости. Что ещё этот болван сделает перед тем, как погрузит мир в хаос?

«Ты ему нужен. Без твоей силы он не добьётся цели. Скоро ты это поймёшь»

Иллюзорные фразы исчезли, а моё отражение успокоилось, сообщив о том, что магия в моей комнате исчезла.

Нормально поговорили! И что мне теперь с этой информацией делать? Он сказал, что я зачем-то нужен Ярославу Пересветову. Но зачем? В чём моя уникальная задача? Это — хороший вопрос. Каким образом отражатель может помочь в слиянии нашего мира с Тёмным? Я ведь, наоборот, палка в колёсах этой машины безумия.

Надо подумать. Возможно, Александр ещё сможет выйти со мной на связь и раскрыть карты своего брата-безумца.

Я решил отбросить эти мысли хотя бы ненадолго и провалился в сон. Чтобы восстановить силы, я провалялся значительно больше запланированных двух часов.

А чего мне терять? Не приду на пары? Так глава моего клана — ректор Магической Академии. Пусть Мастер Тайн придумывает, как меня отмазать. Мне же необходимо привести свои магические каналы и каналы отражения в порядок.

Под утро мне приснился орден отражателей. Мои соратники по очереди подходили ко мне, нашёптывая что-то, но я не мог разобрать ни единого слова. Но когда ко мне подошёл мой близкий друг, мне удалось чётко расслышать голос призрака.

— Вспомни, как мы разрушили магию подчинения, — произнёс он.

И я тут же проснулся. По моему лбу бежал холодный пот. К телу прилипла простыня. Это был необычный сон. Это видение. Я был готов поклясться, что только что виделся душами ушедших соратников.

Но, как это обычно бывает, увиденное во сне быстро забывается. Я пошёл в душевые общежития и постоял под холодной водой, пытаясь вспомнить детали своего сна.

И стоило мне усилить ток отражения, воспоминания вернулись.

Магия подчинения… Точно. Это была одна из самых опасных ветвей колдовства. Ещё во времена ордена мы избавлялись от тех магов, кто мог управлять людьми одним лишь словом.

Запретная форма психокинеза. Тогда мы решили, что эта магия опаснее любой стихийной, и нашли способ уничтожить её. Совместными усилиями стёрли целую ветвь в порошок.

Но эта магия не ушла из нашего мира насовсем. Её элементы распространились по всем остальным магам, отчего те получили возможность создавать клятвы верности. И подчинять себе людей, если те соглашались пойти на это добровольно.

Вот оно… Способ вытащить из рабства остальных членов Тайного клана. Как же я сразу не догадался! Должно быть, после смерти часть воспоминаний смазалась. Клятвы можно стереть тем же способом, которым мы уничтожили эту ветвь магии в прошлом.

Юрий Колокольцев проделал почти то же самое. Он — психомант. Вернее, был им. Это и позволило его каналам сбросить оковы. Если получится создать то оружие, которым мы избавились от магии подчинения, мне не придётся убивать пленников Мастера Тайн. Илья Суворов, мой отец, Ольга Лазарева, министры и даже сам Александр Пересветов. Всех их можно будет освободить.

Правда, есть одно «но». Если память мне не изменяет, процесс создания этого оружия крайне сложен. Мой друг — алхимик из ордена отражателей потратил не один год на создание этого рецепта.

Но ингредиенты и схема должны быть в книге ордена, которую я храню в Тайном Убежище.

Нужно проникнуть туда незамеченным. Чтобы Ярослав Пересветов ничего не заподозрил. Да и его брата лучше пока тоже стоит избегать. Хоть и он подчинён воле Ярослава, но эти оковы могут направить его против меня.

Я набрал номер отца. От него мне нужно было получить самую главную информацию.

— Алло, Владимир, — шёпотом произнёс отец. — Я сейчас веду лекцию. И, между прочим, тебя я на ней не вижу.

— Знаю! — перебил его я. — Меня там и не должно быть. У меня всего один вопрос. Ты виделПересветова? Он сейчас в Академии?

— Ректора? — едва дыша, переспросил отец. — Он сейчас в деканате, на встрече с какими-то важными шишками. Они собираются внести какие-то изменения во внутренний распорядок Магической Академии.

— Всё, этого мне достаточно, — сказал я. — Спасибо, отец.

Я положил трубку.

Отлично, значит сейчас Ярослав никаким образом не может проследить за Тайным Убежищем. Этим нужно воспользоваться.

Я проскочил через свой шкаф в потайной проход и на всех порах рванул к библиотеке.

— О, кого я вижу! — воскликнул дед Аким, зашуршав паучьими лапками прямо над моей головой. — Чаво это вы ко мне заглядывать перестали?

Проклятье… Аким ведь подчиняется одному из Пересветовых. Если ему зададут вопрос — он сдаст меня с потрохами.

— Прости, Аким, не до тебя сейчас, — отрезал я и скрылся в библиотеке.

Быстро перебрав стопки книг, нашёл томик с рецептами зелий и схемами оружия, которое создавал орден. Пролистав несколько страниц, я нашёл то, что искал.

Масло для оружия, в состав которого входили крайне экзотические компоненты. Именно этой жидкостью был смазан клинок, которым разбили кристалл магии подчинения. Если таким оружием ранить любого из членов Тайного Клана, магическая нить исчезнет.

Всё было бы куда проще, если бы я стёр эту магию отражением. Но мне известно, как это работает. Слишком велик риск, что разрыв магических нитей посредством моих сил может привести к гибели подчинённого человека.

Для того и создавалось это масло. Чтобы сохранить жизни ни в чём не повинных людей, которых подчинили себе колдуны-психоманты.

— Владимир, я могу тебе помочь! — заявил Аким, распахнув дверь в библиотеку.

Какой же настырный паук! Неужели, его специально приставили, чтобы следить за моими действиями?

— Не лезь, Аким, я справлюсь сам, — ответил я.

— Но я тоже хочу помочь своему Мастеру! — заявил он.

Не понял. Это он о чём?

— Что ты имеешь в виду, Аким? — спросил я.

— Он говорил со мной вчера, — сказал Аким. — Он сказал, что и с тобой разговаривал. О помощи просил. Как же я мог отказаться?

— Погоди, Аким, ты хочешь сказать, что с тобой говорил Мастер Тайн? — догадался я.

— Да, мой хозяин. Тот, кто спас меня из Тёмного Мира. Он просил меня о помощи. И просил помочь тебе, если ты придёшь, — добавил паук.

Значит, с ним говорил иллюзионист. Александр Пересветов. Странно получается… Я думал, что хозяин Акима — портальный маг — Ярослав. Иначе каким образом тогда старика извлекли из Тёмного Мира? Только через портал. Лучше сразу уточнить этот момент.

— Аким, ты уверен, что не перепутал эту парочку? — уточнил я. — Скорее всего, тебя спас второй. Тот, от кого мы и должны спасти твоего хозяина. Его брат.

Аким вздрогнул и съёжился, будто был готов лопнуть в любой момент. Так, на него действовала клятва. Но он её не нарушал. Поэтому прямая опасность ему не грозила.

— Ты ведь рассказывал, что Мастер спас твою жизнь. Вытащил тебя из Тёмного Мира, — продолжил я, желая докопаться до истины. — Это был Ярослав Пересветов. Маг тёмных порталов.

— Нет! — закричал Аким, сжавшись в углу комнаты. — Он — не мой хозяин. Не мой! Этот выродок хотел меня убить! Ему не дал этого сделать его брат. Вот он — мой хозяин. Я верен только ему. Несмотря на все клятвы.

— Всё, Аким, расслабься, всё хорошо, — успокоил старика я. — Я тебя понял, можешь больше ничего не говорить.

Старый паук побледнел. Этот разговор дался ему непросто. Он сильно рисковал, рассказывая мне правду. Чуть с жизнью не расстался.

Выходит, что Александр Пересветов обращался за помощью и к нему, в том числе. Иллюзионист догадывался, что могу прийти сюда — в Тайное Убежище. Это хорошо. Теперь у меня будет чуть больше свободы в этих помещениях.

— Аким, скажи, ты чувствуешь, когда Мастера Тайн приближаются к этому месту? Когда они наблюдают за ним? — поинтересовался я.

Паук устало закивал.

— Отлично, — обрадовался я. — Тогда мы с тобой точно сможем помочь твоему хозяину. Это место мне необходимо, чтобы подготовиться к сражению с нашим общим врагом. Но я должен знать наверняка — следят за мной или нет.

— Понято, Владимир, — ответил Аким. — Я могу предупредить тебя, но… Понимаешь, клятва иногда не даёт мне языком ворочать.

— А не надо говорить прямым текстом, — сказал я. — Давай договоримся о кодовой фразе. Если за нами никто не наблюдает, обращайся ко мне по имени — Владимир. Если Ярослав Пересветов начнёт слежку за Тайным Убежищем, обратись ко мне по фамилии. Мастер Белов. Этого будет достаточно, чтобы не вызвать подозрений, и не пошатнуть твою клятву.

— Какой ты умный, Владимир! — усмехнулся Аким. — Правильно моя бабка говорила: ученье — свет! Правда, сама она дояркой была…

Я перестал слушать причитания Акима и начал изучать книгу. Нужно показать рецепт Бродскому. Только он сможет сказать наверняка, сколько времени понадобится, чтобы создать это масло. И сможем ли мы вообще его произвести хотя бы в этом году.

Желательно получить его до свадьбы. Тогда я смогу освободить Илью Суворова, и наш враг станет нашим союзником.

— Мастер Белов, спасибо за вкусный завтрак, — улыбнулся Аким.

Я уж было хотел ляпнуть что-то невпопад, но быстро понял, о чём говорит паук.

Вампировы дёсны! Уже⁈

Я быстро спрятал книгу за шиворот и пошагал в главный зал. Ярослав Пересветов где-то здесь — совсем близко. Сначала его почувствовал Аким, а сразу после этого я поймал вибрацию его портальной магии.

— Прости, что долго не снабжали тебя припасами, Аким, — решил подыграть пауку я. — Дел было немерено. Ты только в следующий раз целиком не съедай всё, что я приношу. Оставляй хоть что-то про запас.

— Владимир, — голос Ярослава Пересветова эхом пронёсся по Тайному Убежищу. — Мне нужно с тобой поговорить. Я буду ждать в машине у общежития. Собирайся. Сегодня ты нужен Светлому Дню.

— Хорошо! — крикнул я. — Скоро буду.

Светлому Дню? С какой это радости? Если вдуматься — зачем вообще прислужнику тьмы заниматься истреблением фобов? Ради чего он этим занимается?

Что ж, это хорошая возможность выяснить, в чём его цель.

Я покинул Тайное Убежище и быстро спрятал книгу ордена под кроватью. Не самое лучшее решение, но с учётом того, что внизу меня ждёт Пересветов, прятать мне её больше некуда.

Покинув общежитие, я сразу же обнаружил белый спортивный автомобиль Ярослава. Уж больно сильно он выделялся на фоне остальных машин, хоть они и принадлежали далеко не бедным людям.

— Поехали, Владимир, у нас серьёзный прорыв. Тёмный Час на станции Чёрная Речка, — произнёс Ярослав, когда я сел к нему в машину.

— У меня есть к тебе один вопрос, Ярослав, — начал я.

— Давай-ка сразу кое-что уточним, — перебил Пересветов. — На людях, да и вообще за пределами зала заседаний продолжай называть меня Александром. Никто не должен узнать о том, что раскрылось тебе прошлой ночью.

— Понял, — кивнул я. — Но вопрос всё же задам. Мне непонятно, зачем мы занимаемся операциями Светлого Дня?

— То есть? — нахмурился Пересветов.

— Наша задача — обратить весь этот мир в тёмную магию. Зачем тогда мы затыкаем проломы? — уточнил я. — Не проще ли оставлять червоточины открытыми?

— Ах, ты об этом? — рассмеялся Пересветов. — В этом есть смысл, Владимир, уж поверь мне. Если тебе интересно, после операции я покажу, в чём логика моих действий. Уверен, тебе понравится то, что ты увидишь.

А я вот совсем не уверен. Пока что у меня не укладывается в голове, как борьбу с тёмной магией можно обратить в пользу её же распространения.

Через двадцать минут мы были на месте. Сотрудники Светлого Дня уже оцепили территорию вокруг станции метро. Мы с Пересветовым прошли через магические ограждения, и нас тут же встретил один из бойцов.

— Александр Андреевич, Владимир Алексеевич! — поприветствовал нас он. — Очень сильный прорыв. Давно такого не видели. Наши оперативники пока не смогли продвинуться достаточно далеко. Но, судя по показателям детекторов тёмной магии, пролом образовался прямо в метро. Под землёй.

— Вольно, боец, — кивнул Пересветов. — Мы с Беловым разберёмся. К зданию метро никого не пускать без моего приказа!

Пересветов набрал чей-то номер и произнёс:

— Остановите движение на синей ветке, перекройте туннели магическими затворами. Двум отрядам двигаться по туннелю с юга и с севера. Нужно убедиться, что фобы не разбежались по всему метро. Станицей займусь я с напарником.

Чёрт меня дери, а сейчас он ведёт себя, как ярый борец с тёмной магией! Если бы мне стёрли память обо всём, что произошло за последние недели, я бы никогда в жизни не поверил, что передо мной тёмный маг.

Но Ярослав Пересветов не был тёмным магом. Если бы в его жилах текла скверна, я бы это почувствовал. Он колдует с помощью чёрных магических кристаллов по типу того, которым мне довелось однажды воспользоваться в Тёмном Мире.

Он — не тёмный маг. Но мышление у него даже хуже, чем у осквернённых безумцев.

Мы спустились по неработающим эскалаторам в самый низ. Похоже, всю магическую систему станции отрубило Тёмным Часом.

Когда мы вышли на перроны, нас сковало от шока. Даже Пересветов замер, осознав масштаб бедствия.

Видимо, Тёмный Час настиг станцию в самый час пик. В этот момент на Чёрной Речке было очень много людей. Возможно, сотни.

Именно столько фобов оказалось на станции, когда мы спустились на самое дно.

— Давненько я не видел таких прорывов, — присвистнул Пересветов. — Готовься, Владимир. Сейчас будет жарко.

Армия монстров понеслась на нас. Станцию заполонили страхи всех мастей: пауки, клоуны, маньяки, змеи, собаки. Даже монстры-автомобили! Да уж, в современном мире у фобов — настоящее раздолье. Фантазии у людей — хоть отбавляй.

Я сразу же схватился за оголённый провод, через который текла магия молний, и отразил её в несущуюся на нас толпу. Электрическая цепь прошла через половину монстров, поджарив ублюдков до состояния пепла.

Однако через секунду бой подошёл к концу, так толком и не начавшись.

— Эх, ну раз уж никто не видит… — пожал плечами Ярослав Пересветов, а затем взмахнул руками.

Раздался чудовищный гул. Под станцией открылся громадный чёрный портал, из которого повеяло концентрированной тёмной магии. Смердящая скверна ударила по моему отражению, от чего пульс в голове начал отбивать бешеный ритм.

Все фобы, что были на станции «Чёрная речка», провалились в Тёмный Мир. Как только последний монстр рухнул в портал, Ярослав Пересветов захлопнул его. И наступила гробовая тишина.

— Что? — усмехнулся он, заметив на себе мой взгляд. — Ну не убивать же несколько сотен фобов, верно?

— Разумное решение, — солгал я.

— Владимир, будь добр, закрой червоточину, а я пока туннели проверю, — попросил Пересветов.

Мы разделились. Я прошёлся по хрустящему пеплу, который остался после сожжённых мною фобов. В их останках блестели разноцветные кристаллы, которые я поспешно собрал в свою сумку. Пригодятся ещё. По-хорошему нужно будет запитать весь этот запас всеми возможными ветвями магической энергии.

Разлом висел под потолком станции, больше напоминая чёрную луну. Я заранее чувствовал, как непросто будет его закрыть.

И предчувствие меня не обмануло. На сшивание червоточины я потратил почти весь запас отражения. В каком-то смысле даже хорошо, что Пересветов выкинул фобов в Тёмный Мир. В противном случае я потратил бы слишком много сил и запечатать пролом уже не получилось бы.

Тяжело дыша, я смотрел на чёрную сферу, что осталась после сжатия пролома. Сколько я уже таких создал? Тысячи? А Пересветов до сих пор так и не сказал, удалось ли изучить их природу.

Либо же он солгал.

Александр подошёл ко мне и подобрал с земли чёрный камешек.

— Алло, — говорил он по телефону. — Пролом закрыт, можете запускать оперативников для дополнительной проверки. Мы с напарником уходим на другое задание.

— Куда? — спросил я.

Пересветов положил трубку и подмигнул мне.

— Сейчас узнаешь.

И мир вокруг схлопнулся. Ярослав телепортировал нас в ярко освещённую комнату с белыми стенами. После мрака метро глазам было непросто адаптироваться, поэтому я не сразу понял, что находится в этом помещении.

— Что ж, Владимир, ты интересовался, зачем мы с тобой закрываем эти проломы? — произнёс Ярослав Пересветов. — Вот, взгляни на мою коллекцию.

Я протёр глаза и осмотрел зал. Мы находились в научном отделе штаба Светлого Дня. И комната, в которую меня телепортировал Пересветов, была заполнена сотнями чёрных сфер. Они висели в воздухе за счёт установок с магией гравитации.

— Благодаря твоей помощи, Владимир, у нас есть три сотни сжатых проломов в Тёмный Час, — заявил Пересветов. — Представляешь, что будет, когда мы раскроем их — все разом?

Ярослав жутко ухмыльнулся.

— А чего быть голословным? Давай-ка я тебе покажу!

Глава 16

Ярослав Пересветов поднял самую маленькую сферу из своей коллекции, а после достал из кармана плаща чёрный кристалл.

Я замер в ожидании. Что этот безумец собрался делать?

Пересветов ударил чёрной молнией по сфере, и та зависла в воздухе. Комната завибрировала. Шарик начал расширяться, постепенно теряя свою плотность. Через пару секунд я почувствовал дуновение тёмной магии, которую принёс холодный осквернённый ветер Тёмного Мира.

— Как тебе, Владимир? — улыбнулся Пересветов. — Видишь? Пролом опять открывается!

Я решил не медлить. Подскочил к образовавшейся дыре и ударил по ней последними запасами отражения. Портал сжался обратно до состояния чёрной сферы, и она с характерным металлическим звоном ударилась о пол.

Ярослав Пересветов вопросительно посмотрел на меня. Похоже, ему не пришёлся по душе тот факт, что я прервал его представление.

— Отражения осталось мало, — опередил его вопрос я. — Если бы расширилась чуть больше — я бы уже не смог вернуть сферу в прежнее состояние.

И это было правдой.

— Предусмотрительно, — удовлетворённо кивнул Пересветов и вернул чёрный шарик на место.

— Но зачем нам эти сферы, если ты и так можешь открывать порталы в Тёмный Мир? — спросил я.

— Сам подумай, Владимир, — пожал плечами Ярослав. — Портал нужно постоянно подпитывать своей маной. А эти сферы подпитки не требуют. Достаточно спаять их воедино и создать один огромный зачаток червоточины, которая после активации сама будет расти без чьего-либо участия.

И в этом он прав. Только мне даже представить страшно, что будет, если объединить все эти сферы. Такой пролом я уже не закрою. Отражение не справится, каким бы мощным инструментом оно ни было.

— Впечатляющее изобретение, Ярослав, — изобразил радость я. — Но если у нас уже всё готово для слияния двух миров, то чего мы ждём? Почему не приступить к осуществлению нашей цели прямо сейчас?

Я задал этот вопрос, потому что хотел выведать, на какой день намечена кульминация планов Тайного клана. Кроме того, я действительно не понимал, что не даёт Ярославу Пересветову начать создание самого громадного пролома в истории уже сегодня.

— Видишь ли, Владимир, наша цель — не создать очередную червоточину, а обеспечить слияние двух миров в один — Тёмный, — объяснил Пересветов. — А для этого нужно, чтобы полнолуния в обоих мирах синхронизировались. Только тогда у нас получится сделать не просто Тёмный Час, а настоящий Тёмный Век.

— И когда по твоим расчётам намечается эта дата? — поинтересовался я.

— Первого мая, — заявил Ярослав Пересветов. — Уже очень скоро.

Первого мая… Ровно через три недели после свадьбы Николая Бродского. Проклятье… У нас слишком мало времени.

— И в этом деле ты — необходимая фигура, Владимир, — добавил Ярослав. — Для стабилизации портала необходима сила отражателя.

Он лжёт. Если до этого он говорил со мной откровенно, то сейчас по какой-то причине ему пришлось соврать мне. И я точно это знаю, потому что стабилизация портала между мирами — это изначальная цель моего ордена. Привести мир к балансу, сконцентрировать все прорывы в одной-единственной точке, которая будет охраняться искусными магами. Тогда Тёмных Часов больше не настанет — все фобы будут рваться в одно место. И мирный народ не будет подвергаться опасности.

Ложь… Это ложь, Ярослав Пересветов. Я нужен тебе по другой причине. Но по какой — ты говорить не хочешь.

И от этого мне становится не по себе. Ведь он верит, что я разделяю его интересы. А если он что-то умалчивает, значит, полагает, что я даже с учётом поклонения Тёмному Миру могу не согласиться на этот план.

Лучше вытащить эту информацию из его брата. Возможно, Александр сможет найти способ сообщить мне, какая роль уготована в этом безумном карнавале.

Закончив беседу с Пересветовым, я покинул штаб Светлого Дня через главный вход. У нас было меньше недели на подготовку к свадьбе. Нужно создать масло для стирания магии подчинения.

А для этого мне, как всегда, нужен Бродский.

Я позвонил Николаю.

— Коль, вечером приезжай на наш склад «БелБро», — сообщил я. — Нам нужно кое-что обсудить.

— Кого-то нужно брать с собой? — перешёл сразу к делу Николай.

— Нет, — ответил я. — Пока постараемся решить вопрос вдвоём.

Склад находился на окраине города. Я решил выбрать это место для встречи, поскольку там было достаточно ингредиентов и никаких лишних ушей.

Заскочив в общежитие, я забрал книгу ордена и сразу же направился к складу на такси. Взглянув на водителя, невольно вспомнил бывшего декана Быкова. Последний раз я видел его в роли водителя. Интересно, где Быков сейчас? Скрывается? Давно я о нём ничего не слышал. Надеюсь, что Пересветовы не вышли на декана. Хотя, если бы беглеца обнаружили, Ярослав или Александр уже сообщили бы мне об этом.

Николай Бродский приехал на склад следом за мной. Мы заперлись в подсобном помещении без окон, с одной-единственной дверью. Я зажёг магическую лампу и положил книгу ордена на пыльный стул. В тусклом свете синего огонька текст едва читался, но более открытого и освещённого места я не мог себе позволить.

— Дай отгадаю, тебе опять нужно, чтобы я создал зелье, от которого зависит судьба всего города? — усмехнулся Никола.

— Почти отгадал, — кивнул я. — Только не зелье, а масло. А вместо города может быть целый мир, если мы проиграем. Я нашёл способ освободить от клятвы верности всех членов Тайного клана. Но скажу сразу — рецепт масла очень непростой.

— Непростые задачи — это про меня! — возбуждённо воскликнул Бродский и принялся листать книгу. — Так-с… Опять твои шифры! Володь, переводи, что там написано.

Бродский взял листок бумаги, а я достал дешифратор. После долгой и кропотливой работы рецепт масла был переведён с тайного языка ордена на русский.

И Бродский от прочитанного был не в восторге.

— С ума сойти… — прошептал он, а затем воскликнул: — Одуреть можно, Володь!

— Что? Всё настолько плохо? — нахмурился я.

— Да я больше удивляюсь, как древний орден вообще умудрился сделать эту дрянь! Несколько циклов дистилляции и фильтрования… Варение при разных температурах. Чёрт, да без современного оборудования это можно было готовить годами!

Так оно и было.

— Меня больше интересует, сколько времени понадобится с нашим оборудованием, — сказал я.

— Месяц, Володь, — заявил Николай. — Приблизительно месяц. Плюс-минус неделя.

— Не пойдёт, Николай, — замотал головой я. — Нам нужен месяц минус три недели. До твоей свадьбы масло должно быть готово.

— И как ты мне прикажешь это сделать⁈ — воскликнул Бродский. — Я могу подключить команду доверенных людей, которые помогали мне варить оборотное зелье. Но их будет мало. Чтобы успеть сварить это меньше, чем за неделю, нам нужно всё имеющееся в нашей с тобой компании оборудование. И почти все наши работники.

— Значит, придётся подключить всех, — ответил я.

— Но мы не можем доверять каждому, — не согласился Николай. — Если кто-то из них проболтается — у нас будут проблемы. И ещё не факт, что каждый варщик согласится на переработки. Тут процесс совсем непростой.

— У нас достаточно большой бюджет, — сказал я. — Мы сколотили приличный капитал за счёт продажи зелий. У меня есть сбережения, я готов выделить их все. Щедро оплатим работу сотрудников и вдобавок накинем им кругленькую сумму за неразглашение информации.

— Ты готов потратить всё, что мы заработали? — удивился Бродский.

— Коля, первое мая! — я схватил его за плечи. — День, когда Пересветовы сменят эпоху. Если на твоей свадьбе убьют Суворова, мы потеряем последнего человека в Легионе, который ещё не прогнулся под одурманенных магией Пересветова министров!

— Твою ж… — выругался Бродский. — Но что им мешает убить Суворова в любое другое время? Чего они так прицепились к этой свадьбе⁈

— Они хотят выставить это, как несчастный случай, — объяснил я. — А во всё остальное время Суворов хорошо скрывается. Он не показывается на людях и вечно окружён сотнями солдат Легиона. Но никто не станет следить за приглашёнными гостями. На празднике он будет наиболее уязвим.

Бродский задумался и нарушил тишину лишь через пять минут молчания.

— Значит, пять дней на создание масла? — подытожил он.

— Да, Николай.

— Готовься выворачивать карманы, Владимир Алексеевич. Наши сотрудники затребуют сполна, — улыбнулся он.

— Не вопрос. А что по ингредиентам? — спросил я. — Сможешь достать.

— Всё, кроме трёх пунктов, раскопать можно, — уверил меня Бродский. — Чёрные одуванчики, которые растут, прошу заметить, исключительно в Тёмном Мире!

— Не вопрос, портал в Тёмный Мир у нас прямо в Тайном Убежище находится, — махнул рукой я. — Совершу вылазку, накопаю тебе этой дряни. Что ещё?

— Кровь фобов, — продолжил перечислять Николай. — Раньше мы её брали у Акима. Но ты сказал, что доверять ему больше нельзя…

— Уже не актуально, в верности Акима я убедился, — сказал я. — За жрачку он на всё готов пойти. Какой третий компонент?

— Кровь мага-психоманта, — заявил Бродский. — Нужно почти литр. Из кого мы, блин, выльем столько крови?

— Юля Колокольцева — психомант, — подметил я.

— В твоей книжке, между прочим, говорится, что магу-психоманту для этого отрубали голову! — воскликнул Николай.

— Да не будем мы отрубать Колокольцевой голову! Я поговорю с ней. Ради дела она не откажется поделиться кровью. Её брат пожертвовал своей магией, чтобы стереть магическую клятву. Кровь — меньшая плата.

— Всё равно, литр — это много и опасно для здоровья, — сказал Николай, с чем мне было трудно не согласиться.

— Я обсужу этот вопрос с Юлей и с Павлом Мясниковым, — подытожил я.

— А Мясников-то тут каким боком? — не понял Бродский.

— Он — маг крови. Забыл? Если кто и может отделить кровь от организма, не нанеся при этом человеку вреда, то только он, — объяснил я.

— Да? А я думал он только наоборот делать умеет, — усмехнулся Бродский. — Что ж, значит, решено? С тебя деньги и три недостающих ингредиента. С меня всё остальное.

— Договорились, дружище, — я крепко пожал руку Николаю. — Работаем!

Мы с Николаем разделились. Я сразу позвонил в банк и затребовал перевод всей накопленной суммы на счёт Бродского. К сбору ингредиентов тоже было необходимо приступить незамедлительно.

Поэтому я связался с Колокольцевой и узнал, согласна ли она послужить донором для нашего дела. Юля так настойчиво хотела помочь, что даже от помощи Павла Мясникова поначалу отказывалась, но я всё же смог убедить девушку.

Какая бы угроза нашему миру ни грозила, а здоровьем товарищей рисковать мне не хотелось.

С пауком Акимом вопрос было решить ещё проще. Ярослав Пересветов ещё не вернулся из Светлого Дня, что подтвердил Аким, назвав меня Владимиром. Старый паук запомнил нашу договорённость и даже подмигнул мне, показывая, что за Тайным Убежищем никто не следит.

Я позвал в логово Ковтунова и Антарктьеву. Пока Анастасия собирала кровь Акима, мы с Алексеем быстро сгоняли в Тёмный Мир и насобирали чёрных одуванчиков. Повезло, что они росли совсем рядом с порталом. А фобы не могли появиться в материальном облике, поскольку и я Ковтунов свои страхи одолели.

После тонкой длительной процедуры изъятия крови Юля Колокольцева выглядела очень даже неплохо. Павел постарался на славу, взял запасы только из тех органов, которые и служили в организме, как депо крови — из печени и селезёнки. Однако мы всё равно плотно накормили Юлю в кафе и чуть ли не насильно положили спать. На всякий случай перестраховка не помешает.

Между делом Колокольцева рассказала, что Юру уже вывезли за границу. Теперь один из освободившихся членов Тайного клана был в безопасности. Осталось только освободить других…

К ночи весь набор ингредиентов был собран. Под покровом мрака я вызвал грузовую машину нашей компании «БелБро» и загрузил ею мешками с одуванчиками и двумя плотно упакованными склянками с кровью.

Грузовик повёз ингредиенты на наш склад, а весь студенческий клан, вымотанный после трудного дня, отправился спать.

Всю следующую неделю Бродского почти не было видно. Он активно руководил нашими сотрудниками, а параллельно с этим готовился к свадьбе.

Праздник должен был состояться в субботу, однако за день до этого события мы узнали неприятные новости.

В пятницу ректор Пересветов собрал всех студентов Магической Академии в главной аудитории и зачитал указ императора.

— Уважаемые студенты, император Российской империи Константин Николаевич Невский сообщает о том, что ситуация в городе обостряется. На территории Санкт-Петербурга были замечены лазутчики из числа монгольских шаманов. Велика вероятность, что они намерены совершить нападение на студентов, чтобы ослабить главную образовательную организацию русских магов, — произнёс Пересветов. — Поэтому императором было принято решение со следующего понедельника сделать Магическую Академию закрытой. За эти выходные рекомендую встретиться с родственниками и объяснить им ситуацию. Мне бы не хотелось отписывать от сотен писем с жалобами от знатных семей города. С понедельника над Академией будет возведён защитный купол, который не позволит врагу проникнуть на нашу территорию, но и студенты временно покинуть стены заведения не смогут.

Это объявление было воспринято в штыки. Причём не только студентами, но и преподавательским составом. Пересветов лишь пожимал плечами и показывал указ с печатью самого императора.

Только мне было прекрасно известно, кто стоит за всем этим. Фёдор Николаевич Невский связал руки своему брату и руководит империей вместо него. А приказы Фёдору даёт сам Ярослав Пересветов.

По каким причинам было принято решение запечатать Академию — для меня большой вопрос. Ярослав ничего не говорил об этом. Неужели он собирается создать портал прямо здесь — на территории своей альма-матер? Не вижу в этом смысла. И что самое главное — мне неясно, зачем он задумал это скрыть от меня?

После общего собрания куратор стихийного потока Фёдор Афанасьевич Сокольников подозвал меня к себе. Старик дождался, когда Пересветов покинет зал, и лишь после этого попытался со мной заговорить.

— Владимир, вы как? В порядке? — начал он издалека.

— Да, Фёдор Афанасьевич, — удивился я. — Чего это вы вдруг?

Старик наклонился ко мне и прошептал:

— Я виделся с Быковым. Он сказал, что вам можно доверять.

— Фёдор Афанасьевич, это совсем не та тема, о которой можно разговаривать в стенах этой Академии! — шикнул я.

— Расслабьтесь, Белов, я создал вокруг нас стену рассредоточенного воздуха, — объяснил профессор Сокольников. — Звук от нас во внешнюю среду почти не проходит.

— Как Аркадий Сергеевич? — спросил я. — Он рассказал вам правду?

— Да, — кивнул Сокольников. — Теперь я знаю, кто наш враг. И судя по всему, император нам уже не поможет. Аркадий Сергеевич в добром здравии, но его сильно измотала жизнь в бегах.

— Скоро мы очистим его имя, — уверил Сокольникова я. — У нас остался месяц. Первого мая враг будет повержен, либо всем нам придётся навсегда расстаться с рассудком. Фёдор Афанасьевич, раз уж вы втянулись в эту закулисную игру, я хочу попросить вас сообщать мне обо всём, что удаётся узнать из деканата. Если Пересветов что-то задумает — дайте мне знать. И будьте аккуратны. Вы сильно рискуете.

— В первую очередь вы берегите себя, Владимир, — улыбнулся Сокольников. — О старике беспокоиться не стоит. Я прожил своё. А вот молодое поколение нужно защитить. За вами — наше будущее. И я бы хотел, чтобы второго мая оно наступило. Поэтому, если вдруг что-то пойдёт не так, если вам будет угрожать опасность в стенах этого заведения — сразу бегите ко мне. Я сделаю всё, что в моих силах.

— Благодарю за помощь, профессор, — кивнул я. — Но больше я беспокоюсь не за себя, а за своих соратников. Имейте в виду, что Бродскому, Колокольцевой, Антарктьевой и Мясниковым можно доверять. Они — со мной.

— Хо-хо, — рассмеялся Сокольников. — То-то я думал, что они всё время ввязываются в какие-то передряги. Вам удалось собрать много ценных друзей, Владимир. Не потеряйте их. И я, в свою очередь, позабочусь о том, чтобы не потерять таких ценных студентов.

Не потерять друзей — это одна из моих главных задач. Все они очень сильно рискуют. Я сильно привык к ним за этот год. Но оградить их от происходящих событий мне не удастся. Справиться мы сможем только совместными усилиями.

И день, когда жизни моих друзей действительно может угрожать опасность, наступил. Суббота — день свадьбы Николая Бродского и Екатерины Суворовой.

За членами нашего студенческого клана приехала отдельная машина. Весь студенческий клан в полном составе повезли в особняк Суворовых, где и должна было проходить торжество.

Связи с Николаем в этот день не было, поэтому я не мог знать о том, как обстоят дела. Не напали ли на Игоря Суворова уже с самого утра.

Когда мы подъехали к воротам имения, я подозвал Ковтунова и прошептал:

— Все детали плана помнишь?

— Да, Владимир, не беспокойся, — кивнул он. — Сразу Золотарёва я провоцировать не стану.

— Дождись моего сигнала, до этого старайся держаться от него как можно дальше. Кому-то из нас нужно забрать склянку с маслом от Николая. Подготовку закончили лишь сегодня. Он носит её теперь повсюду под костюмом!

— Думаю, это к лучшему, — заключил Ковтунов. — Жениха ведь никто не станет осматривать на наличие запрещённых предметов. Охрана его трогать не станет.

— И то верно, — согласился я.

— Господа, — прозвучал громкий суровый голос за нашими спинами.

Из машины появился Борис Золотарёв. Мне даже не удалось узнать его с первой попытки. Обычно оборотень выглядел неряшливо, даже походил на бездомного в каком-то плане. На праздник же мужчина прибыл совсем в ином виде. Шикарный чёрный фрак, борода пострижена и аккуратно уложена.

И не скажешь, что перед нами обычный простолюдин.

— Рад вас видеть, — холодно сказал он, пожав руку сначала мне, а потом Ковтунову.

Как только руки оборотней соприкоснулись, я почувствовал мощное напряжение. Глаза Алексея и Бориса одновременно зажглись оранжевым светом.

— Хорошо дерёшься, щенок, — прошептал Золотарёв. — Только попробуй что-нибудь выкинуть сегодня — и всю твою родню склюют мои вороны.

Ковтунов вырвал ладонь из его крепкого рукопожатия и инстинктивно рыкнул.

Борис поравнялся со мной и тихо добавил:

— Я отвлекаю внимание. Убить Суворова поручено тебе, Белов. Мастер Тайн наблюдает за нами лично. Не подведи нас. Слышал, что я сказал Ковтунову? Если что-то пойдёт не так — и твоя семья пойдёт на закуску воронью.

Глава 17

— Не смей угрожать моей семье, ублюдок! — рявкнул я и изо всех сил врезал Борису Золотарёву по челюсти.

Моему поступку удивился даже Алексей Ковтунов. Поскольку мы стояли вдали от подъезжающих гостей, никто больше этого не увидел.

Мой кулак загорелся от боли. А Золотарёв даже с места не сдвинулся. Удар лишь отклонил его голову в сторону. Он стальной, что ли, бес его подери⁈

— И что это было, Белов? — нахмурился Золотарёв.

— Даже не думай угрожать мне или моим друзьям. Тем более, нашим семьям, — сказал я. — То, что мы с тобой союзники — вовсе не значит, что я не могу вызвать тебя на дуэль.

— Я не играю в ваши дворянские детские игры, — усмехнулся Золотарёв, вытирая кровь с бороды. — Вот зараза… Укладку мою испортил.

— Зато теперь ты чуть больше похож на самого себя, — усмехнулся я. — Хватит бросаться угрозами, лучше приступим к делу. От нас обоих многое зависит, так что и сам не думай расслабляться.

Я намекнул ему на то, что нам стоит сконцентрироваться на операции. Прямым текстом говорить не стал. Это бы означало, что Алексей Ковтунов в курсе наших дел.

Я позвал Алексея за собой, и мы направились к главному входу на территорию имения Суворовых.

— Эй, Белов! — крикнул мне вслед Борис Золотарёв. — Удар у тебя недурно поставлен. Но для меня ты всё равно слабоват.

Посмотрел бы я на его рыло, если бы я ударил отражением, а Ковтунов добавил боевой магией. Видимо, его мышцы и скелет сильно очерствели за эти триста лет. Вшивый оборотень… Не в обиду, Алексею, конечно.

— Володь, ты чего? — прошептал Ковтунов. — Я изо всех сил себя сдерживал, а ты просто взял — и вмазал этому уроду!

— Такие речи нельзя оставлять безнаказанными, — ответил я. — И раз уж на то пошло — какая свадьба без драки? У тебя-то уже было возможность надрать ему зад. Вот и я подумал, что мне нужно тебя догонять.

— Ну ты даёшь… — присвистнул Ковтунов. — А Мастер Тайн из-за этого не догадается, что мы задумали на самом деле?

— За это — вряд ли, — сказал я. — А вот как поступать дальше — большой вопрос. Слышал, что он сказал? Пересветов наблюдает за нами. И убийство Суворова они поручили лично мне. Видимо, думают, что я могу незаметно сжечь его магические каналы, тем самым вызвав летальный исход.

— Ты ведь не будешь этого делать? — нахмурился Ковтунов.

— Шутишь, что ли, Лёх? Конечно — нет. Действовать будем по ранее оговорённому плану. Раз время убийства определяю я — это упрощает ситуацию. Только теперь я не уверен, что смогу обмануть Мастера Тайн так, как это было с императором. Не стану же я убеждать Суворова — притвориться мёртвым на свадьбе собственной дочери!

— Тогда как поступим? — продолжал расспрашивать меня Алексей.

— Твоя часть плана прежняя, — ответил я. — Как только дам сигнал — пощекочи Золотарёву нервы. Обратись в оборотня в другой части сада. Это заставит его бросить все дела. А потом — уводи его с территории. Там-то мы и сделаем то, что задумали.

Мы заранее всё обдумали, и слегка переделали первоначальный план.

— Понял, — кивнул Ковтунов. — А что насчёт Гаспара?

— Он уже на позиции, ждёт своего выхода. Значит так, Алексей, ты пока уйди куда-нибудь. Смешайся с толпой. Я дождусь Бродского. Они с Екатериной уже скоро приедут из дворца бракосочетания. Я сам заберу у него склянку, а потом займусь Ильёй Суворовым. Они сейчас вместе с ними, как и все родственники молодожёнов.

— Принято, Владимир. Приступаем к операции, — кивнул Ковтунов и моментально растворился в толпе гостей.

Ого, я и сам не ожидал, что он на такое способен. Видимо, кровь змеи играет свою роль. В противном случае массивное тело Ковтунова было бы трудно скрыть даже в такой толпе.

А двор гостями был забит до отказа. И вряд ли все эти люди — это родственники Николая Бродского. Скорее всего, Игорь Суворов вновь пригласил целую кучу знатных господ, как это было на его званом ужине.

На улице было тепло, поэтому обеденные столы стояли не только в доме, но и на улице. Желающим отпраздновать на свежем воздухе была предоставлена такая возможность.

Я прошёлся вдоль столов и с сожалением вздохнул. Хотел бы я по-настоящему погулять на свадьбе своего лучшего друга. Но вместо этого я вынужден думать, как спасти отца его невесты от гибели. При том, что его убийцей должен стать я.

Послышались магические гудки из машин, и гости всполошились. У особняка остановилось несколько украшенных автомобилей, и вскоре во дворе появился Николай Бродский с Екатериной Суворовой.

А костюмчик Николай подобрал куда лучше, чем на званый ужин. В прошлый раз мы с ним вышли в люди в каком-то тряпье. Теперь же Бродский, наверное, впервые за всю жизнь выглядел, как истинный аристократ. Екатерина была сногсшибательно красива. Бывшая легионерка была в пышном синем платье, чем особенно выделялась на фоне остальных гостей.

За счастливой парой шёл Игорь Суворов рядом с неизвестной мне женщиной. Должно быть, это мать Николая. Бродский упоминал, что его отец прикован к постели. Бедный мужчина даже не может побывать на свадьбе своего единственного сына.

По правую руку от Суворова шёл его сын — Илья. В его взгляде читались смешанные эмоции. Пока все устремили свои взоры на Екатерину и Николая, Илья же не отрывал взгляда от своего отца.

Страшно даже представить, что он сейчас чувствует. Не знаю, какую роль ему в сегодняшней операции доверил Ярослав Пересветов, но идти на свадьбу с мыслями о смерти своего отца… Врагу не пожелаешь такого пережить.

Ну ничего, Илье Суворову осталось мучиться совсем недолго. Мне лишь нужно взять у Бродского масло, нанести его на иглу и уколоть ею Илью. Никто даже заметить этого не сможет.

Никто, кроме Мастера Тайн. Однако исчезновение клятвы верности останется Ярославом Пересветовым незамеченным. Ведь все члены Тайного Клана завязаны на Александре. А тот на моей стороне. Если Ярослав не спросит своего брата напрямую, тот не станет сообщать о предательстве.

Я прорвался через толпу, чтобы оказаться прямо перед Бродским.

— Николай! — радостно воскликнул я. — Екатерина! Поздравляю вас!

— Спасибо, Владимир, — улыбнулся во весь рот Бродский, пожимая мою руку.

— Чего улыбаешься? — прошептал я. — Давай сюда масло.

— А, да, точно! — опомнился Николай и взмахнул рукой. Из его рукава прямо в мою ладонь выпала маленькая склянка.

— Ну ты даёшь, фокусник, — усмехнулся я и позволил Николаю двигаться дальше. Молодых, последовав моему примеру, принялись поздравлять все, кому не лень. Это образовало столпотворение. Идеальный момент, чтобы сделать своё дело.

Я достал из футляра тонкую иглу и обмакнул её в пузырёк с маслом.

Много жидкости не понадобится. Достаточно всего одной капли.

Протиснувшись между людьми, я добрался до Ильи Суворова. Затем хлопнул его по спине ладонью, между пальцами которой была зажата игла.

— Поздравляю! — воскликнул я. — Ну ты даёшь, Илья! Сестра старшая быстрее в брак вступила, чем ты! Когда Елизавете предложение будешь делать?

Я прокричал эту фразу как можно громче, чтобы заглушить стон Ильи.

— Владимир, ты спятил совсем⁈ — разозлился он.

Я подхватил его под руку и вытащил из толпы.

— Пойдём, пойдём, поболтаем. Как дела, старина? — улыбаясь, балаболил я. Как только мы оказались вдали от людей, моя улыбка тут же исчезла. — Клятву верности я стёр. По крайней мере, должно было сработать. Чувствуешь что-нибудь?

— Кроме того, что ты мне какой-то нож под лопатку всадил? — спросил Илья.

И замолчал, будто прислушался к самому себе.

— О боги… — прошептал он. — Неужели, правда сработало?

— Как ощущения? — спросил я. — Изменилось что-нибудь?

Риск, что масло не будет действовать, всё ещё был. Если ничего не вышло — ситуация может обернуться непредсказуемо.

— Чёрт! — выругался он. — Как ощущения, спрашиваешь? Да будто мне думать разрешили! Как ты это сделал, Владимир? Ты и себя освободил?

— Я и не был скован, — признался я. — Пришёл в Тайный клан только для того, чтобы разрушить его.

— Ничего себе… — вскинул брови Илья. — А я думал, что ты совсем сбрендил. Уж больно правдоподобно ты изображал верность Мастеру Тайн… Погоди-ка… Мастер Тайн. Он должен был почувствовать обрыв нити!

— Тише! — шикнул я. — Не должен, не беспокойся. — Мастер Тайн сам под клятвой верности. Он на нашей стороне.

— Ничего не понимаю, — замотал головой Илья. — Тогда кто им управляет?

— Пересветов — его брат, — объяснил я. — Сейчас это не важно. Нам нужно спасти твоего отца. И учти, за нами наблюдают. Придётся сделать вид, что мы с тобой готовим план убийства Игоря Суворова.

— Голова идёт кругом от всего этого… — вздохнул Илья. — Что мне делать? Ты только скажи — я готов на всё, чтобы спасти свою семью.

— Похвально, Илья, — улыбнулся я. — От тебя потребуется только одно. Расскажи отцу всё, что тебе известно. Ты его знаешь лучше, чем я. Убеди его не прерывать свадьбу. Пусть подыграет нам. Уж своему сыну он поверить должен. Скажи, чтобы был готов увезти Екатерину и Николая сразу после окончания банкета. Это будет точкой невозврата. Если Мастер Тайн поймёт, что его операции крышка — он может отыграться на всей вашей семье.

— Хорошо, — кивнул Илья. — Но скажи, кого ему опасаться? Кто должен его убить?

— Я. Но главная проблема не во мне, а в Борисе Золотарёве. Этот проклятый оборотень шастает между гостей и ждёт, когда я приступлю к исполнению приказа. Этого зверюгу отвлечёт Ковтунов.

— Владимир, объясни, что будет потом? Если мой отец не умрёт — Пересветов догадается, что мы подняли бунт против него, — сказал Илья.

— Я знаю, — кивнул я. — Но бунт подниму я, а не ты. Ты продолжишь притворяться его подчинённым. Как только я дам сигнал — атакуй меня. Сделай вид, что пытаешься убить предателя. Тогда я тебя вырублю. Не по-настоящему, разумеется. Меня же он убивать не станет, даже из-за предательства. Я ему нужен живым.

— Погоди, Владимир, я не понимаю… — запутался Илья. — Тогда в чём смысл всей это операции? Чего ты хочешь добиться?

— У этой операции всего две цели, Илья. Спасти твоего отца и убить Бориса Золотарёва.

Парень оторопел, услышав моё заявление.

— Но зачем? Разве это не слишком большой риск? — спросил он.

— Борис Золотарёв — единственный, кто подчиняется Мастеру Тайн добровольно. Он очень опасен. Это древний оборотень. Мы с Ковтуновым собираемся выманить его за пределы особняка и убить. У нас уже заготовлена ловушка для этого уродца.

— А если Мастер Тайн…

— Пересветов не рискнёт здесь появиться, — перебил Илью я. — Твой отец пригласил слишком много знатных гостей. Целую кучу могущественных магов. Я знаю, как действует этот псих. Он не станет рисковать собой и своими идеалами из-за одного лишь Бориса Золотарёва.

— Хорошо, понял, — кивнул, наконец, Илья. — Я сделаю, как ты скажешь. Буду ждать твоего сигнала.

Мы с Ильёй разошлись. Бродский убедил Екатерину и её отца расположиться на улице. Всё так, как я планировал. Хоть снаружи и опаснее, чем в доме, поскольку Золотарёв может в любой момент призвать своих воронов-фамильяров. Но нам с Алексеем необходимо, чтобы оборотень всё время находился во дворе. Выманить его из дома будет куда труднее.

Краем глаза я заметил, как Илья подошёл к отцу и прошептал ему на ухо то, что я просил передать. По лицу Игоря Суворова пробежали волны морщин. Мужчина был в ярости и с большим трудом сдерживал эти эмоции.

Но Илья всё же смог убедить отца продолжить себя вести так же, как и прежде.

Николай Бродский, Игорь Суворов и все гости расселись по своим местам, готовясь к банкету. И это означало, что пришло время для кульминации.

Екатерина подошла к клеткам с голубями. Она должна была выпустить их, чтобы отдать дань местным дворянским традициям. Как голубь покидает клетку, так и невеста покидает отчий дом.

Вот только Екатерина Суворова была не в курсе, что открытие клеток положит начало основным действиям нашей операции.

Клетки распахнулись, десятки голубей вырвались наружу. И среди них был Гаспар. Под шум гостей он пролетел над столом прямо к Борису Золотарёву — своему создателю.

Когда оборотень увидел своего бывшего фамильяра, в его глазах застыло изумление. Таким шокированным я ещё никогда его не видел. Но заметил птицу Борис слишком поздно.

— Давай, Гаспар, не промахнись, — прошептал я.

Голубь ловко извлёк из-под крыла серебряное лезвие и уронил его прямо голову Золотарёва. Нож скользнул по лицу Бориса, оставив на его коже тонкий шрам.

Достаточно. Этого достаточно. Рана от серебряного оружия замедлит его регенерацию. Восстанавливаться от полученных ран будет куда медленнее, чем прежде. Но эффект серебра пройдёт очень быстро. Теперь у нас с Ковтуновым не больше двадцати минут. Я отправил заранее заготовленное СМС Алексею Ковтунову. И через секунду за территорией особняка послышался истошный звериный рёв.

Гости вздрогнули. Раненый Борис Золотарёв повернулся к ним спиной, прикрыв лицо руками. Но рёв Ковтунова воззвал его к своим тёмным инстинктам.

— Не переживаем, дамы и господа! — воскликнул я. — Мы готовили сюрприз в виде магического фейерверка. Кажется, там произошла неполадка. Я сейчас же её исправлю.

— Друзья, я хочу сказать тост! — проревел Игорь Суворов, чем отвлёк внимание гостей на себя.

Я сразу же рванул к месту встречи с Ковтуновым. Илья Суворов выскочил из-за стола и помчался за мной. Бориса Золотарёва уже не было в саду. Зато я услышал громкое карканье ворон над своей головой. И они летели в сторону, откуда донёсся вопль Алексея Ковтунова.

Обратился всё-таки! Держись, Алексей, я скоро буду.

Гаспар приземлился на моё плечо. Птица дрожала от ужаса.

— Поверить не могу, что ты заставил меня это сделать, Владимир! — прокричал он. — Я ранил своего же создателя! Мне ещё повезло, что он не прикончил меня на месте!

— Плевать он на тебя хотел, Гаспар. Сейчас его кровь требует, чтобы Борис смахнулся с другим оборотнем. Всё получилось ровно так, как мы задумали, Гаспар. Ты — молодчина, — похвалил фамильяра я.

Это напомнило мне, как орден охотился на оборотней в стародавние времена. Ностальгия… Пока что всё шло гладко. Ранили серебром, теперь заманиваем в ловушку. Всё чётко, как по учебнику отражателей.

Судя по громкому топоту за спиной, меня нагонял Илья Суворов. Придётся придерживаться легенды. Надеюсь, Илюха готов к моему удару.

— Предатель! — крикнул он, изображая верность Мастеру Тайн.

Я резко развернулся и вмазал Илье, вложив каплю отражения для верности. Чем реалистичнее будет удар, тем лучше.

Илья должен остаться в Тайном клане. Тогда у меня будет свой человек в их рядах. И если Пересветов после свадьбы решит заточить меня в одну из потайных комнат своего Тайного Убежища, у меня будет человек, который сможет меня освободить.

Когда Золотарёва не станет — вся организация Ярослава Пересветова затрещит по швам. Мы сможем освободить моего отца и Ольгу Лазареву от клятвы верности, а после — и Александра Пересветова. Не дождётся эта сволочь первого мая. Мы разделаемся с ним раньше. Обязаны разделаться!

Илья Суворов упал на землю, изобразив нокаут, а я продолжил свой путь к месту финальной схватки с Борисом Золотарёвым.

Разбежавшись, я перемахнул металлическую ограду имения и заскользил вниз, по отвесному склону — к берегу.

Впереди уже виднелся залив, около которого и располагался особняк рода Суворовых. А на песчаном побережье перед заливом стояли два силуэта. И волкодав меня раздери, как же жутко они выглядели!

Спиной к воде стоял громадный мускулистый волк. Его густая шерсть развевалась на ветру. Оранжевые глаза оборотня сияли ярче, чем видневшиеся вдалеке маяки. Выглядел Ковтунов внушительно. Уж явно лучше, чем в форме чёртовой лягушки.

А вот то, во что превращался Борис Золотарёв, я даже не мог описать словами.

Стая воронов скопилось в одной точке, образуя громадный силуэт. Через долю секунды весь берег озарила яркая вспышка и на месте, где были птицы, появился огромный трёхметровый медведь.

Твою ж мать… Кто ж знал, что у него тоже несколько обликов? Он же сам говорил на собрании клана, что такой синтез возможен только при стечении множества обстоятельств!

— Я предупреждал вас, щенки, — прорычал он жутким скрипящим голосом. — Я вас обоих разорву в клочья.

Медвежья морда обернулась и посмотрела на меня. Красные, налитые кровью глаза жутко сверкнули.

— А ты, Белов — грязный предатель! — рыкнул он. — Я с самого начала знал, что тебе нельзя доверять. Но мастер мне не поверил. И теперь мы все за это поплатимся. И ты, Гаспар! Проклятый бесполезный кусок перьев! Первый неудавшийся фамильяр! Нужно было скормить тебя воронам, а не отдавать кому бы то ни было в услужение. Можешь не сомневаться — ты будешь умирать мучительнее всех! Можешь улетать, прятаться — неважно. Мои вороны найдут тебя в любом уголке света.

— Рот закрой, мишка, — усмехнулся я, медленно ступая на песок. — Раз такой умный, что ж забрёл в нашу ловушку?

Медведь-оборотень вздрогнул, услышав мою фразу.

В это момент из-за камня появилась Анастасия Антарктьева. Девушка взмахнула руками и выпустила из себя весь запас магии. Моё отражение ударило по мозгу острой болью. Энергия, которую испустила из себя Настя, была сокрушительной.

Меня, Ковтунова и Золотарёва накрыл громадный ледяной купол.

Теперь никто из нас отсюда не выберется, пока бой не подойдёт к концу. Золотарёв прыгнул на стену и попытался расколоть её, но лишь поцарапал лёд когтями.

Нет. Пробить её он не сможет.

— Ну что, Борис? — произнёс я, покрывая своё тело щитами. Моя левая рука вспыхнула от скопившегося там отражения. — Надеюсь, ты готов оценить мой удар по челюсти ещё раз. Только смотри, чтобы на этот раз голова не отлетела!

Глава 18

— Вы двое только усилите мою армию воронов, — прорычал Борис Золотарёв. — Естественно, после того, как я пропущу ваши останки через свой желудок.

И вот так всегда… Пока Николай Бродский вовсю развлекается на своей свадьбе, мы с Ковтуновым готовы приступить к битве не на жизнь, а на смерть с одним из самых сильнейших оборотней в мире.

Шутки шутками, а Бродскому сейчас тоже нелегко. На его месте я бы усидеть спокойно не смог, зная, что где-то мои друзья рискуют своей жизнью.

— Борис, а ты уверен, что Пересветов тебя за это не накажет? — усмехнулся я. — Меня ведь запрещено убивать. Я знаю, что нужен вам. Только пока что не знаю, на кой чёрт вам сдался отражатель.

— Мне плевать, что скажет Пересветов! — прокричал Золотарёв. — Вы двое достаточно помотали мне нервы. Один возомнил себя архиоборотнем, хотя на деле — всего лишь жалкий щенок! Второй и вовсе полагает, что, будучи жалким потомком отражателей, имеет право тягаться с сильными мира сего. Да вы оба — просто убогие ничтожества!

Золотарёв сорвался с места и побежал на Ковтунова. Алексей упёрся мощными задними лапами в пол, а переднем схватился с колоссальным медведем. Силы были не равны. Борис продавил землю под Ковтуновым, стоило только хорошенько на него навалиться.

Но факт оставался фактом — кровь всё ещё стекала по морде бурого монстра. Серебряный нож, которым Гаспар рассёк лицо Золотарёва, сделал своё дело. Регенерация затормозила.

А значит, нужно несколько раз его ранить и как можно сильнее.

Я налетел на Бориса сзади и окружил его магическим щитом. Так выиграл Ковтунову пару секунд, чтобы отступить и подготовиться к контратаке. Всего лишь пару секунд… Ровно столько понадобилось Борису Золотарёву, чтобы разбить в магическую труху мои щиты.

Однако, когда оборотень повернулся ко мне, кулак, заряженный отражением, уже влетел в его челюсть.

Морду медведя обожгло мощной антимагической энергией. Золотарёв попытался вонзиться зубами в мою плоть, но я вовремя защитил руку щитами, а после отскочил в сторону.

И следом за мной вновь атаковал Алексей Ковтунов.

Мы чередовались, били по Золотарёву по очереди, повторяю этот цикл десятки раз. Эту чётко отлаженную атаку мы тренировали с Ковтуновым всю прошлую неделю.

Но Борису было плевать. Несмотря на громоздкое тело медведя, он отбивался от наших атак, как ловкий фехтовальщик.

— Да как ему это удаётся⁈ — в отчаянии прорычал Ковтунов. — Откуда у проклятого медведя такая скорость?

— Алексей, — тяжело дыша, ответил я. — Меняйся. Ты знаешь, что делать. Я его задержу.

Хоть Ковтунов и был невероятным тугодумом, но на этот раз понял меня с полуслова. Мой друг, громко вскрикнув, приступил к метаморфозам. Воздух отлетел от него, создав горячие потоки ветра.

И лёд начал плавиться.

С потолка ледяного купола начала капать вода. И это очень плохо. Нельзя дать Золотарёву свободу для манёвра. Тогда он превратится в воронов и…

Над нашими головами послышался крик птиц. А через мгновение что-то застучало по наружной поверхности купола.

Плохи дела… Там уже налетела армия воронов. А с учётом того, что за пределами ледяной тюрьмы осталась Анастасия Антарктьева, лишённая всего запаса маны — это плохо вдвойне.

— Ох и зря же ты отвлекаешься, когда я рядом! — рявкнул Золотарёв и клацнул зубами в сантиметре от моего лица.

Я уклонился и изо всех сил замахнулся левым кулаком. Борис даже не собирался уклоняться.

— Ха-ха-ха! — смеялся он, словно безумец. — Ты ещё не понял? Твои удары — для меня ничто!

Однако, когда мой кулак вписался в мясистый бок медведя, тот громко завыл, испытав адскую боль. Но это было только начало. Сила моей атаки оказалась настолько велика, что многотонную тушу оторвало от земли и ударило о ледяную стену.

— Ничто, говоришь? Ну-ну, — усмехнулся я, потряхивая ушибленным кулаком.

Я успел впитать боевую магию Ковтунова и скомбинировал её с отражением. С ума сойти… Сказал бы мне кто-нибудь триста лет назад, что я объединю магию и отражение в один-единственный источник энергии — я бы ни за что не поверил. Но эта атака позволила мне нанести сокрушительный удар по Золотарёву.

У этого ублюдка теперь все органы всмятку.

Медведь поднялся на ноги и завопил так, что лёд над нашей головой начал трещать. Где-то снаружи до сих пор были слышны птичьи крики. Поскольку лёд становился всё тоньше и тоньше, голоса фамильяров слышались пугающе чётко.

Я достал из-за пазухи округлый пузырёк с чёрной жидкостью и метнул новую разработку Бродского в Золотарёва.

— А это тебе просил передать виновник торжества! — воскликнул я.

Склянка разбилась под ногами оборотня, и в радиусе пяти метров вокруг него образовалась непроглядная, тёмная пелена.

Дымовое зелье. Бесполезная по сравнению с другими зельями Бродского штука, но в данной ситуации она была необходима.

Поскольку вышедший из дыма Золотарёв не заметил, кто спрятался в завесе прямо за его спиной.

Сначала из тьмы появились два громадных оранжевых глаза, а после — вырвался длинный змей, который опутал медведя, зажав его в тиски.

Пока Алексей держал Бориса Золотарёва, я успел нанести ещё пару выверенных ударов по его каменному торсу.

Но ситуация вышла из-под контроля. Мой кулак провалился сквозь тело медведя. Монстр испарился, а на его месте образовался десяток воронов, которые пролетели мимо меня, изрезав своими острыми клювами всё моё тело. Уже заряженный отражением кулак не попал по своей цели, но врезал по змеиному телу Ковтунова.

Алексея выбило из его формы оборотня и ударило о ледяную стену.

Проклятье! Мы просчитались…

Золотарёв принял человеческий облик. Он стоял в пяти метрах от меня и держался за правый бок. Всё его тело стало сплошным багровым синяком. Не хило ему досталось. Но теперь силы сравнялись. Я выбил из него всю тёмную магию, но потратил весь запас отражения. Обессиленный Ковтунов валяется за моей спиной и может потерять сознание в любой момент.

А Золотарёв хоть и находится на грани смерти, но уже через считаные минуты сможет восстановить свои способности к регенерации. И если это допустить — мы его уже никогда не сможем одолеть.

— А ты прав, Владимир, — сплюнув кровь, прохрипел Борис Золотарёв. — Удар у тебя действительно — что надо… Я чуть не сдох!

И он не шутит. Я бы даже сказал, что он преуменьшает. Он уже умирает. Слишком высока доза отражения, которую я в него запустил. Слишком много физических травм от моих ударов и ударов Ковтунова.

— Вот только вы двое умрёте быстрее, — усмехнулся он.

В этот момент лёд над нашими головами треснул и купол обвалился. Нас осыпало миллионами крохотных ледяных комочков. В этот момент вороны должны были ворваться к нам и отделить нашу плоть от костей с такой же скоростью, с какой они это сделали с тем бандитом, которого мы напоили оборотным зельем. Хотя по кровожадному взгляду Золотарёва можно предположить, что он отдаст им иной приказ.

Грызть нас предельно медленно…

Однако ничего не произошло. Золотарёв посмотрел себе под ноги и обнаружил, что, кроме льда, весь пляж усеян мёртвыми воронами-фамильярами.

Я же в этот момент взглянул на небо. И понял, что битве с древним оборотнем точно настал конец.

— Лёха! — закричал я. — Давай!

— Да я даже двигаться не могу… — пробурчал позади меня Ковтунов.

— А я это не тебе, друг, — усмехнулся я.

И в это мгновение громадный клюв голубеястреба Алексея Гаспаровича с громким хрустом сомкнулся, скрыв от наших глаз тело Бориса Золотарёва.

Теперь понятно, что случилось с воронами-фамильярами…

Птенец-переросток — Лёха шумно сглотнул, а затем, посмотрев на порхающего рядом с ним Гаспара, пропищал:

— Папа, жрать!

— Да ты и так сожрал моего создателя! — воскликнул Гаспар. — Фактически деда своего слопал!

Ковтунов нервно хохотнул за моей спиной и, кажется, вырубился.

— Гаспар, это была твоя идея? — спросил я голубя.

— Нет, издеваешься, что ли? — ответил он. — Он сам прилетел за мной. Видимо, проголодался, бедняга…

— Главное, чтобы после древнего оборотня у него несварение не случилось, — рассмеялся я.

Такого исхода схватки даже я не ожидал. Но дело сделано. Мы убрали одного из самых главных союзников Мастера Тайн.

Правда, теперь Ярослав Пересветов точно в курсе моего предательства.

И стоило мне об этом подумать, как залив рядом с нами дрогнул. Вода завибрировала, будто из её глубин намеревалось вырваться огромное морское чудовище.

Однако произошло нечто совсем иное. Тёмные воды разверзлись, обнажив дно, и из образовавшегося коридора появились два силуэта. Двое мужчин в капюшонах.

Братья Пересветовы. Так это иллюзия? Или он так ловко использует порталы? Нет времени думать об этом. Нужно подготовиться, собрать последние силы.

— Гаспар, бери сына и улетай отсюда к бесовой матери, — прошептал я.

Птицы тут же исчезли. Ослабевшая Анастасия Антарктьева спряталась за мою спину, но ноги её уже не держали. Девушка упала на колени рядом с телом храпящего Алексея Ковтунова.

— Кто бы мог подумать, Владимир Белов, — произнёс Ярослав Пересветов, — что ты меня предашь…

— Это не предательство, Ярослав, — спокойно ответил я. — Я с самого начала был против тебя. С того самого момента, как выяснил, кто убил Роберта Андреевича Пересветова.

— Молчать!!! — заорал Ярослав.

Его голос эхом пронёсся по побережью. Откуда-то позади до нас доносились звуки пиршества в особняке Суворовых. По крайней мере, я, как и обещал, не допустил срыва свадьбы Николая.

Сегодняшний день, чем бы он ни закончился, это моя победа. Игорь Суворов жив, его сын Илья освобождён от клятвы верности. Николай и Екатерина празднуют свадьбу, а Борис Золотарёв переваривается в желудке чудаковатого отпрыска Гаспара.

Как ни крути, это уже победа.

— То, что ты натворил, не испортит моего плана, Владимир, — произнёс Ярослав Пересветов. — Мы можем убить Игоря Суворова и завтра. От нас он никуда не денется.

К счастью, я знал, что этого ему уже не удастся. Если Илье удалось доходчиво объяснить Игорю дальнейший план действий, он уже готовит побег этой ночью. Придётся Николаю и Екатерина провести свою первую брачную ночь в автомобиле — в бегах. Но это куда лучше, чем провести её в могиле.

— Ты не представляешь, с каким трудом мне приходилось сдерживаться, чтобы не врезать по твоей наглой роже, Ярослав, — честно признался я. — Твои идеалы — мечты безумца. А Тайный клан — просто смехотворное доказательство твоего одиночества. Никто в нём не подчиняется тебе добровольно. С тех пор как мой отец пригласил тебя на эксперимент по вживлению магии тёмных порталов, ты человеком уже не был.

— Я больше, чем человек, Владимир, — Пересветов с омерзением посмотрел на меня. — А если ты такой умный, попробуй — убей меня своим отражением. Давай, я даже не буду сопротивляться.

В этих словах был какой-то подвох. Я не собирался покупаться на его блеф. Ярослав Пересветов — не самоубийца. Он бы не стал бросаться такими заявлениями без повода.

Я мысленно потянулся к отражению…

И не нашёл его.

— Что ты сделал? — прошептал я.

— Что такое? — улыбнулся он. — Не может больше использовать свою древнюю силу, отражатель? Спроси у своего друга, куда она делась.

Ярослав Пересветов взмахнул рукой, и из открывшегося портала вылетел Павел Мясников. Он рухнул лицом в песок.

— Павел! — вскрикнула Анастасия Антарктьева и подбежала к телу парня.

Я не чувствовал магии Мясникова. Её попросту не было. Неужели он…

Я стиснул зубы и приготовился атаковать Ярослав Пересветова щитами. Но меня остановил крик Антарктьевой.

— Живой! Живой… Только сильно ранен, — произнесла она.

Точно. Куда же я спешу… Я не чувствую чужой магии, потому что моё отражение куда-то пропало. И раз Мясников весь в ссадинах лежит здесь, значит, Серебряное Зеркало уже никто не охраняет.

— Ты не мог разбить его, — произнёс я. — Я тебе нужен. Нужен, как отражатель. А сам этим артефактом ты воспользоваться не сможешь. Что ты с ним сделал?

— Всего лишь заточил его там, откуда оно пришло. Спрятал в Тёмном Мире, — ответил Пересветов. — Оттуда его энергия до тебя не дотягивается.

— Так зачем я тебе нужен, Ярослав? — потребовал ответа я. — Ты сказал, что моё отражение должно стабилизировать портал между мирами. Но это полная чушь. Что тебе нужно на самом деле?

— Твоя кровь, Белов, — ответил он. — Тёмный Мир жаждет крови отражателя. И он её получит. Ровно через три недели. Ты будешь казнён мной, когда две луны сольются в едином свете. И тогда-то мой план, наконец, подойдёт к своему завершению. А пока что ты будешь ждать своего часа в стенах Магической Академии. Насладись последними деньками, Владимир Белов.

— Так ты для этого собрался возвести над Академией магическую стену? — догадался я. — Только для того, чтобы запереть в ней меня?

— Нет, не только для этого, разумеется, — усмехнулся Ярослав Пересветов. — Не думай, что весь мир кружится только вокруг тебя, Владимир Белов. Просто студенты Магической Академии станут первыми тёмными магами. Молодые, только прошедшие обряд очищения… Их будет проще всего обратить в истинную форму магии.

— Да что вы несёте⁈ — воскликнула Анастасия Антарктьева. — Я была одержима тёмной магией. Я знаю, каково это! В этом нет ничего хорошего. Вы ведь были нашим наставником в Светлом Дне! Мы с Владимиром вам доверяли… Зачем вы так?

Анастасия была готова расплакаться. Но Пересветов пропустил все её слова мимо ушей.

— И не думай, что, будучи запертым в Академии, ты можешь спокойно покончить с собой и лишить меня крови отражателя, Владимир, — произнёс Ярослав Пересветов. — Вся территория академии — это ритуальный круг для открытия портала в Тёмный Мир. Если с тобой что-то случится за эти три недели, я уверен, что этой жертвы будет достаточно. Хотя знаю, что ты на это не пойдёшь. Ты слишком горд, чтобы убивать себя во благо других. Ты — не такой человек, Владимир Белов.

А ведь это я и должен сделать, чтобы спасти современных магов. Создать из себя ещё один белый камень — вернуть ритуал очищения в этот мир.

— Хочешь ты того или нет, Ярослав, — произнёс я. — Но в Магическую Академию я не вернусь. Запереть меня там не удастся. Так что твой план провален с самого начала.

Ярослав Пересветов рассмеялся. Всё это время Александр стоял рядом с ним, не шевелясь. Как послушная кукла. Личная игрушка своего брата-близнеца.

— Что смешного? — нахмурился я.

— Мне не нужно запирать тебя в Магической Академии, Владимир, — усмехнулся Ярослав. — Ты уже в ней.

И реальность вокруг меня начала меняться. Песок исчез, а вслед за ним и пропал шум моря. Земля под ногами превратилась в каменную кладку.

Я, Ковтунов, Антарктьева и Павел Мясников теперь находились на смотровой площадке — на вершине одной из башен Академии. Пересветовы стояли перед нами и наблюдали за нашей реакцией.

— Я ничего не поняла… — прошептала испуганная Анастасия.

— Это была иллюзия, — объяснил Ярослав Пересветов. — Я телепортировал вас сюда в тот самый момент, когда бросил к вашим ногам тело бедняжки Павла Мясникова.

В это было невозможно поверить. Обвёл нас вокруг пальца, да так просто… Я даже ничего не почувствовал. И плевать на отражение! Иллюзию можно уловить по колебаниям воздуха. Но то, с каким мастерством Александр Пересветов манипулировал реальностью — просто уму непостижимо.

Лишь через минуту я заметил купол. Магическая защитная оболочка уже покрыла академию. Теперь отсюда не выбраться.

Причём совершить побег не удастся даже мне. Без отражения я не смогу сделать брешь в магической стене.

— А теперь, мои дорогие студенты, — Ярослав скрестил руки на груди. — Наслаждайтесь своими последними учебными деньками. Скоро всё изменится. Для всех, кроме тебя, Владимир. Ты станешь кирпичиком в фундаменте нового мира для настоящих магов.

Раздался хлопок, и Пересветовы исчезли. Я молча посмотрел на Академию с самой высокой её точки. Был вечер, студенты уже вернулись от родителей. А если кто-то и не успел пройти через магическую стену — для нашего ректора это не проблема. Он может телепортировать сюда всех оставшихся за пределами стены студентов. И сделать их своими узниками.

Я молчал. Мои мысли вились ураганом, пытаясь сложиться в новый план. Сдаваться было нельзя. У меня ещё остались козыри. Илья Суворов свободен от клятв. Александр Пересветов не хочет подчиняться своему брату. Я ещё смогу найти способ избавиться от этого психопата, но теперь отражение мне не поможет.

Должно быть другое оружие, способное убить мага. И я быстро понял, что способно это сделать.

Мы с Анастасией помогли Павлу и Алексею подняться и неспешно спустились с башни во двор академии. Внизу нас уже ждали Колокольцева и Мария Мясникова.

— Как вы здесь оказались? — удивилась Анастасия. — Вы же должны быть на свадьбе Николая!

— Свадьба закончилась, — сказала Юля. — Суворов вместе с семьёй сбежал. Бродского они забрали с собой. Мастер Тайн телепортировал нас сюда вместе с вами.

Быстрый ублюдок… Никаким холодным оружием его не взять. И не каждая магия сможет поймать его, когда он летает между порталами. Нужно что-то очень быстрое. И смертоносное.

Что-то, что было запрещено династией Невских ещё триста лет назад. Придётся создать это с нуля.

— Владимир, почему ты молчишь? — напряглась Юля.

— Что нам теперь делать? — прошептала Мария, поглаживая волосы на голове еле живому брату. — Ковтунов без сознания, Павел… Тоже не скоро придёт в себя. Что мы можем, если даже самые сильные члены студенческого клана не справились?

Я усмехнулся.

— Мы можем кое-что сделать, Мария, — ответил я. — Дамы, вы когда-нибудь слышали об огнестрельном оружии?

Глава 19

— Какое-какое оружие? — не поняла Анастасия Антарктьева.

— Огнестрельное? — удивилась Колокольцева. — Но ведь его запретили ещё… Чёрт знает сколько лет назад.

— Умница, Юлечка, — кивнул я. — А помнишь, почему его запретили?

— Чтобы главной силой в мире стала магия, которая есть в руках только у дворян? — предположила Колокольцева.

— Верно, но можно перефразировать твои слова, — сказал я. — Огнестрельным оружием удобно убивать магов.

Юля, Мария и Настя переглянулись.

— Говоришь так, будто уже делал это когда-то, — усмехнулась Мария.

И ты даже не представляешь сколько раз.

— Его запретили лишь потому, что от него было сложно защищаться даже самым сильным магам. Не каждый может расплавить пулю огнём или вовремя остановить её магическим щитом, — объяснил я. — Вот в этом и кроется наша следующая задача. Придётся создать оружие, от которого даже Ярослав Пересветов не успеет скрыться. И этой пулей…

Я замолчал. И осознал другой важный момент. Точно. Огнестрел можно использовать не только для убийства мага.

Если смазать пулю маслом, которое создал Бродский в алхимической лаборатории нашей компании, то можно подстрелить им и Александра Пересветова. Тогда мы освободим его от клятвы верности, которую он дал брату.

Цель намечена, и у нас всего три недели, чтобы подготовиться к финальной схватке. И пройдёт она в стенах нашей Магической Академии.

Ошибок допускать нельзя!

— Пока что не забивайте голову, — попросил я. — В первую очередь нам нужно отнести Павла и Алексея в лазарет. А самим залечь на дно. Продолжим ходить на пары, как и раньше. Будто ничего и не произошло. Пусть Пересветов думает, что мы смирились со своей участью.

— Владимир, а ты уверен, что он так просто поверит, что ты сдался? — спросила Юля. — Я думаю, он теперь всегда будет начеку.

— Согласен с тобой, Юля, — кивнул я. — Именно поэтому мне нужно убедить его, что я сломлен. Поэтому ведите Павла и Алексея в лазарет и ждите меня там. Я скоро буду.

Девушки ещё не догадывались, как конкретно я собирался вернуться в лазарет после этого. Я собирался рискнуть, устроить показательную сцену, которая заставит Ярослава Пересветова понять, что я сломался и потерял волю к битве. Попробую ещё раз затуманить его взор.

Пока Мария, Настя и Юля вели наших побитых бойцов в лазарет, я направился к магической стене, что сияла на границе между Магической Академией и остальным городом.

Он будет наблюдать — я уверен. Пересветов всё ещё сомневается, не осталось ли у меня какого-нибудь козыря. Что ж, значит, нужно дать ему ответ на этот вопрос.

Я подошёл к магической стене вплотную. Она вибрировала от магических колебаний. Даже лишившись отражения, я чувствовал жжение перед собой.

Ну что ж, Ярослав Пересветов, надеюсь, ты на это смотришь.

Я размахнулся и ударил кулаком по стене. Магическая оболочка тут же отозвалась волной электрического импульса и отбросила меня на несколько метров назад. Больно ударившись спиной о землю, я прокатился до забора академии.

Но вновь поднялся на ноги и зашагал к стене.

— Что он делает? — произнёс кто-то из студентов за моей спиной. — Белов! Ты через неё не пройдёшь!

Отлично, есть свидетели. Ещё лучше. Чем больше здесь будет людей, тем скорее Пересветов узнает об этом маленьком инциденте.

Я набрал скорость и ударил по стене с удвоенной силой. На этот раз её ответный импульс был ещё мощнее. Я поднимался и бил по стене ещё раз и ещё… До тех пор, пока очередная волна электрического тока не лишила меня сознания.

В себя я пришёл к утру в лазарете. Рядом со мной сидела спящая Юля Колокольцева. По левую руку от моей койки располагались кровати Ковтунова и Мясникова. Мои друзья о чём-то перешёптывались.

Я приложил немало усилий, чтобы оторвать голову от подушки. Не хило же меня эта стена отдубасила… Даже молнии Быкова — и те были со мной помягче.

— Володя! — Юля проснулась и выронила из рук книгу, с которой провела эту ночь. — Ты как?

— Не переживай, всё в порядке, — улыбнулся я. — Я ведь говорил, что мы встретимся в лазарете.

— Ты с ума сошёл! — заявила она.

— Правда, Володь, что на тебя нашло? — спросил Ковтунов. — Меня Валунов заходил проведать. Это он, кстати, и принёс тебя сюда. Говорят, ты пытался голыми руками через магическую стену прорваться.

— Очевидно, что Владимир делал это не просто так, — хмыкнул Павел. — Это была часть твоего плана, да?

— Догадливый ты, Паша, — усмехнулся я. — Всё верно. А Валунов случайно ничего про нашего ректора не сказал?

Алексей и Юля обменялись удивлёнными взглядами.

— Сказал, — кивнул он. — Пересветов наблюдал за тобой с балкона деканата. Ты для него, что ли, эту сцену устроил?

— Нет, Лёх, просто захотелось избить себя током, — усмехнулся я. — Конечно! Это будет не лишней мерой безопасности. Теперь Пересветов решит, что совсем отчаялся без своего отражения. Это немного ослабит его бдительность.

— Хитрый ход, — улыбнулся Павел Мясников. — Умеешь же ты манипулировать людским вниманием, Владимир. Кстати…

Павел огляделся, чтобы убедиться — не подслушивает ли нас кто-то из других палат.

— Дамы рассказали мне, что ты завёл разговор об огнестреле, — прошептал Павел, заговорщически наклонившись ко мне.

— Да, а что? У тебя завалялась пара трёхсотлетних мушкетов? — спросил я.

— Почти угадал, — улыбнулся Павел. — Мой отец коллекционировал старинное оружие.

— Очень похоже на твоего отца. Без обид, конечно, Паш, — рассмеялся я. — Но Виктор Мясников походит на человека, у которого может быть своя… уникальная камера пыток.

— Да, очень смешно, Владимир. Хотя ты недалеко ушёл от истины, — ответил Павел. — Мой отец втайне от государства хранил несколько экземпляров старинных огнестрельных орудий. Я не помню, как они называются… Короткие такие, не как мушкеты…

— Ты хочешь сказать, что у твоего отца сохранились пистолеты? — удивился я.

— Да, точно! — закивал Павел. — Пистолеты. У него в подвале есть три штуки, но рабочий из них только один. Проблема только в том, что мы тут заперты и это пистолет нам никак не поможет.

— Это я уже и так понял, — ответил я. — Но нам нужны чертежи. С помощью магии мы и сможем создать несколько пистолетов. Но без чёткого понимания их структуры у нас ничего не выйдет.

— Я точно знаю, что сталкивалась с чертежами старинных огнестрельных оружий, — заявила Юля. — Только не могу вспомнить, где…

— Ну уж если ты не можешь вспомнить, но мы и подавно не справимся с этой задачей, — намекнул я на магическую память Колокольцевой.

— Стойте! Тихо! — попросила Юля и закрыла глаза. Девушка копалась в своих воспоминаниях очень долго, пока, наконец, не нашла то, что искала. — В кабинете профессора Черновского!

— У нашего историка? — удивился Павел. — Он ведь патриот, каких не сыскать. Зачем ему хранить запрещённые чертежи?

— Кажется, я видела их в каком-то учебнике на его столе. Возможно, это книга из литературы, запрещённой для студентов, — ответила Юля.

— А что ты вообще забыла в кабинете Черновского? — спросил Ковтунов. — Я бы туда под дулом этих самых пистолетов не сунулся.

— Я, в отличие от некоторых, занималась учёбой, а не спортом, — заявила Юля, будто это был главный повод для гордости. — Мы с Альбертом Сергеевичем готовили научную работу. Но профессор в итоге забраковал все мои труды и сказал, что к истории меня больше не подпустит.

— П-ха! — усмехнулся Ковтунов. — Лучше бы качаться с нами ходила. Вот наш куратор — профессор Побединский никого не отчитывал за плохой результат. Наоборот, мотивировал стремиться к лучшему.

— Ребят, вы отошли от темы, — перебил их я. — Если у Черновского действительно есть хоть какие-то чертежи, то нам нужно их заполучить. Пары начнутся завтра. У какого потока будут лекции Черновского? Есть под рукой у кого-нибудь расписание?

— Да нечего гадать, Владимир, — усмехнулся Мясников. — У индивидуального потока на завтра запланирована четырёхчасовая лекция Черновского. То есть, у нас с тобой.

— И у стихийников, — подытожила Юля. — Значит, встретиться с профессором будет возможность только у вас двоих и у Насти.

— Остальные тоже не будут сидеть без дела, — добавил я. — Юля, а вы с Марией попробуйте в перерыве между лекциями проникнуть в его кабинет. Мы постараемся задержать Черновского. Убедимся, что он не покинет лекционный зал.

— Попробуем, — кивнула Колокольцева. — Но ничего обещать не могу. Скорее всего, дверь в его кабинет будет закрыта на магический замок.

— А я что, опять останусь без дела? — возмутился Алексей Ковтунов. — Я бы мог выломать дверь!

— В том-то и дело, что дверь нужно незаметно вскрыть, а не снять с петель! — ответила ему Юля.

— Ты уже достаточно сделал, Алексей, — успокоил его я. — Тебе нужно восстановиться после битвы с Золотарёвым. Вы друг друга не хило потрепали.

— Вечно этот Золотарёв меня чем-то ограничивает, — вздохнул Ковтунов. — То я должен сидеть тихо и готовиться к битве с ним, а теперь мне, видите ли, надо отходить от этого сражения!

— По крайней мере, он больше никого не побеспокоит, — сказал я. — И во многом это именно твоя заслуга.

— Наша, — поправил меня Алексей. — Без тебя я бы уже погиб. Но что важнее, мы оба погибли бы, не окажись там мой тёска — сынок Гаспара. Интересно, у них с Теодорой все птенцы стали такими переростками?

— Думаю, только один, — усмехнулся я. — Хотя других я ещё даже не видел. Боюсь представить, что эти двое породили. Может, они там готовят армию фамильяров? Нам бы пригодилась такая поддержка.

Мы отвлеклись от глобальных проблем и проболтали ещё несколько часов. Вскоре я почувствовал, что действие магического тока полностью меня отпустило, и стал готовиться к выписке.

Бредя в свою комнату, я задумался о том, что атмосфера в Магической Академии ничуть не изменилась даже с учётом выросшей вокруг неё магической стены.

Будто ничего не случилось, не было никаких стычек и войн, а завтра я пойду на пары вместе со своими друзьями, как самый обыкновенный студент.

Но эта картина обманчива. На самом деле эту атмосферу мнимого спокойствия Пересветов создал специально. Возможно, он думает, что это — акт милосердия. Решил подарить студентам спокойную жизнь, прежде чем все они станут сумасшедшими тёмными магами.

В моей комнате всё было без изменений. За одним маленьким исключением. Портал в Тайное Убежище в моём шкафу оказался закрыт. А все номерные ключи исчезли. Я хранил их в потайном отделении нижнего ящика. Их там не оказалось, когда решил попробовать войти в старое логово Мастера Тайн.

Предусмотрительно. А ведь через Тайное Убежище мы могли запросто выбраться на волю. Пройти через портал в Тёмный Мир, а оттуда уже направиться на поиски спрятанного там Серебряного Зеркала. Либо попытаться найти пролом в Тёмный Час.

Потеря Тайного Убежища — это не только потеря путей к свободе. В коридорах, которыми заведовал паук Аким, осталось множество зелий, оружия, и множества ингредиентов, из которых мы могли состряпать неплохую экипировку для предстоящей схватки.

Скотина этот — Ярослав Пересветов! Всё просчитал и лишил нас всего. Теперь придётся искать и создавать новое оружие, используя только то, что мы сможем найти в стенах Магической Академии.

Перед сном я полистал смс-оповещения от электронной газеты «Магический вестник». Мир уже начал меняться. Во всех городах участились случаи неудачно проведённых обрядов очищения. Я нащупал за пазухой белый камень и крепко сжал его в ладони.

Если я не исправлю то, что натворил Пересветов, весь мир заполонят тёмные маги. И их будет в тысячи раз больше, чем в те времена, когда этих самых магов я истреблял.

Серебряное Зеркало нужно вернуть любой ценой. Но ответа на вопрос, как это сделать, я ещё не знал. И лишь перебирал в голове всевозможные варианты решения проблемы.

Наступил понедельник, а до мая осталось всего двадцать дней. А значит, пора действовать.

Я пересёкся с Павлом Мясниковым около главного корпуса. Парень выглядел хмурым.

— Ты сегодня сам не свой, — сказал ему я. — Будто вновь увлёкся тёмной стороной своей магии крови.

— У меня появилась идея, — произнёс он. — Я всю ночь не спал, пока думал о ней… Если всё получится, я смогу быстро создать нам огнестрел.

— Тише! — шикнул я. — Не хватало ещё, чтобы кто-то услышать о наших планах.

— Эй, Белов! — крикнул один из студентов мне вслед. — Во сколько сегодня планируешь биться о стену? Не хочу пропустить это шоу!

— Ещё слово — и я тебе язык отрежу! — рявкнул на студента Мясников.

— Успокойся, — я положил руку на плечо Павла. — Не обращай на них внимания. Пусть и дальше распространяют слухи, что я тронулся умом. Чем меньше во мне Пересветов видит угрозы, тем лучше.

Даже забавно, какой мелочью стали казаться все эти студенты с их гонором и придирками. Для меня они теперь были не больше муравьёв. Кричит? Обзывается? Да чёрт с ним! Мы охотимся на рыбку покрупнее.

— Напомни, о чём ты там говорил? — вернулся я к разговору с Мясниковым.

— Оружие, Владимир. Я могу создавать из своей крови оружие, — произнёс он. — Ненадолго, но всё-таки…

— Ты что, хочешь сказать, что у тебя хватит сил вытянуть из своей крови пистолет? — удивился я. — Не думаю, что из этого что-то выйдет. Железо крови — не такой прочный материал. Огнестрел из него выйдет так себе.

— Не забывай, что я умею увеличивать количество своего железа, и могу его сильно спрессовывать. В противном случае мне бы не удалось создать достаточно прочный клинок, — не согласился Павел.

— Но у клинка простая структура. Обычная стальная палка с острыми краями! — подметил я. — Чтобы создать пистолет, тебе нужно досконально знать, как он работает.

— Именно поэтому я прошу доверить чертежи мне, если мы их найдём, — настоял Павел. — Я изучу их и смогу в любой момент создать пистолет, о котором никто не будет знать. Его даже прятать не придётся. Весь материал будет в моей крови.

— Идея отличная, если получится её реализовать, — кивнул я. — Но этот ствол будет рассчитан только на тебя. А нам нужно снабдить оружием весь студенческий клан.

— Да что же ты планируешь, Владимир? — глаза Павла широко раскрылись. — Хочешь, чтобы мы толпой набросились на ректора Пересветова и расстреляли его из семи пистолетов разом?

— Звучит, конечно, чересчур, хотя идея неплохая, — сухо усмехнулся я. — Нет. Я хочу, чтобы у каждого из нас был козырь, на случай если ректор задумает избавиться от нашего клана по очереди.

— Я не думаю, что он захочет убивать нас, — ответил Павел. — Если я правильно понял его безумную болтовню, он заинтересован в том, чтобы сохранить жизнь всем магам. Он лишь жаждет изменить нашу магию. Скорее всего, он даже намерен сохранить Магическую Академию после того, как миры сольются. Пересветов хочет воспитать новое поколение тёмных магов. Стать их предводителем.

А Мясников говорил очень логичные вещи. Я даже не смотрел на эту проблему с такой стороны. Пересветов мог давно истребить всех членов моего клана, но не стал этого делать. Он не желает юным магам гибели. Он жаждет перемен.

Хочет, чтобы с остальными случилось то же, что и с ним десять лет назад. Только Ярослав полагает, будто это было озарение. Но для здравомыслящего человека слияние с тёмной магией — это проклятье.

Рассуждая о дальнейших действиях, мы с Павлом прошли в аудиторию и заняли свои места. Вскоре появился профессор Черновский, и сегодня он выглядел куда хуже, чем обычно. Раньше куратор потока призывателей вызывал ужас и страх.

Но теперь перед нами предстал уставший немощный старик.

— Что с ним случилось? — прошептал мне Павел. — Его будто пытали!

— Возможно, чем-то не угодил Пересветову? — пожал плечами я. — В любом случае с преподавателями стоит быть вдвойне аккуратными. Любой из них может быть новой марионеткой Ярослава. Из всех кураторов я доверяю только профессору Сокольникову.

Кошмар… Даже отцу собственному не могу доверять. Нужно будет освободить его в первую очередь.

И подумав о разрушающем клятве масле, я замер. Моё сердце ёкнуло и пропустило несколько ударов. Я прощупал карманы брюк, и ничего там не нашёл.

А ведь именно в этих штанах я был позавчера на свадьбе Николая. Проклятье… Неужели масло выпало во время битвы с Борисом Золотарёвым?

Лучше не наводить суету раньше времени. Пузырёк с маслом мог остаться в моей комнате. Но если его там не будет…

Без нового масла мы не сможем освободить других членов Тайного клана. А других поставок ждать не стоит. Над академией — купол. А Бродский покинул Санкт-Петербург.

— Тема сегодняшней лекции — история тёмной магии, — произнёс профессор Черновский.

Мы с Павлом одновременно перевели взгляды на лектора.

— Что он несёт? У нас же сегодня очередной разбор реформ Николая Невского? — прошептал Павел.

— А вот тебе и ответ на вопрос — что случилось с Черновским, — сказал я.

— Тёмная магия зародилась задолго до тех сил, которыми мы пользуемся, — трясущимся голосом читал Черновский. — И только она может по праву считаться сильнейшим и самым правильным источником сил для современного мага. Сейчас я приведу несколько примеров…

Студенты начали перешёптываться, но Черновский продолжал свою лекцию. Впервые за всё время вся аудитория слушала Альберта Сергеевича с интересом.

Весь текст лекции был составлен таким образом, чтобы промыть мозги студентов. Сомнений нет, Ярослав хорошо поработал над учебной программой. Павел прав, и он хочет воспитать новое поколение тёмных магов.

Первыеполчаса аудитория гудела, а мы с Павлом перешёптывались, пытаясь понять, к чему такой прямолинейный ход.

Однако вскоре студенты затихли. И я начал ощущать небывалый покой. Правда, а может он прав? Что такого в этой тёмной магии? Обычная сила, которой я и другие студенты достойны…

— Как жаль, что мы не поняли этого раньше, — с восхищением прошептал Павел. — Да, Владимир?

Стоп. Нет. О чём я только думаю⁈ Откуда в моей голове эти мысли⁈

Но стоило Черновскому продолжить говорить, и я вновь ощутил желание, как можно скорее приступить к изучению тёмных искусств. Усилием воли, я вновь вырвал себя из этой жуткой дымки сознания и вонзил себе ногти под кожу.

Боль заставила меня протрезветь. Но это было ненадолго.

Что же делать? Не знаю, хочет того Черновский или нет, но он гипнотизирует студентов. Нам промывают мозги. И без отражения я не могу защитить даже себя от этой проклятой лекции.

Необходимо спасти хотя бы нас с Павлом. Но что я могу сделать?

Глава 20

Лекция превратилась в сеанс гипноза. В промывку мозгов с приучением студентов лояльно относиться к тёмной магии.

И что самое главное — всё это происходило крайне не вовремя. Я кряхтел от напряжения, стараясь отбросить внушаемые мне мысли.

Ведь тёмная магия — это не так уж и страшно, правда? Нужно просто принять эту силу…

Чёрт! Как же сложно!

Прежде чем сделать последний порыв к освобождению от пут гипноза, я понял, как Черновскому удавалось взять весь лекционный зал под контроль. Вряд ли он желал сделать это сам. Профессор был измучен, и текст, который он читал, был создан кем-то другим. Сам он — призыватель и вводить в гипноз никого не может.

Значит, Пересветов заставил составить этот магический манускрипт профессора Разумовского. Вот он-то — самый могущественный психомант в Академии. Только как ректор вообще смог заставить столь могущественного мага пойти на такое? Ведь Разумовский мог воспротивиться. Он мог взять самого Пересветова под контроль.

Неужели этот ублюдок даже старца принудил работать на себя силой?

— Нет, сейчас же прекратите! — потребовал я, закричав на всю аудиторию.

Но аудитории перед глазами уже не было. Профессор Черновский и все остальные студенты исчезли. Я был в своей комнате, лежал в постели. С моего лба градом лил пот.

Рядом со мной кто-то сидел.

Я резко вскочил и приготовился атаковать магическими щитами, но затем услышал знакомый голос из мрака.

— Владимир, пожалуйста, подожди! Это я! Я! — закричала Юлия Колокольцева.

— Юля? — удивился я, искренне не понимая, что происходит. — Как я здесь оказался? Почему ты…

— Тише, Владимир, всё хорошо, — успокоила меня Юля. — Ты долго отсутствовал. Твоё сознание блуждало.

Я ничего не понимал. Только что ведь был на лекции, сопротивлялся гипнозу и…

— О боги! — осознал я. — Юля, только не говори мне, что мне всё-таки внушили влечение к тёмной магии.

— Не только тебе, Владимир, — замотала головой она. — Всей Магической Академии. Студентов превратили в озабоченных скверной глупцов. Ты и сам таким был долгое время. Но взять меня под контроль у них не получилось. Профессор Разумовский хорошо меня обучил. Я смогла поставить психо-блок. Отбилась от гипноза. Но больше никому этого сделать не удалось.

— Да ты шутишь… — с трудом выдохнул я. — Сколько времени прошло с той лекции?

Юля боялась мне говорить. Мне стало больно, когда я осознал, какая усталость поселилась в её глазах. Девушка была в отчаянии.

— Две недели, Владимир, — призналась она. — И каждый день я пыталась тебя вернуть. Использовала антигипнотические заклятья. Как видишь, сработало только сегодня.

Значит, до первого мая осталась всего неделя. Будь проклят Ярослав Пересветов! Он ударил с той стороны, откуда никто не ожидал.

— Владимир, я не знаю, что нам теперь делать, — разрыдалась Юля. — Мы теперь точно ничего не успеем. Это конец!

— Нет, Юль, как раз наоборот, — ответил я. — Ты сделала больше, чем можешь себе представить. Вытащила меня — этого достаточно. Дальше я сам со всем разберусь.

Колокольцева затихла и молча закивала.

— Что с остальными? — спросил я. — Студенческий клан целиком под контролем?

— Почти, — ответила она. — Я не могла разорваться и расколдовать всех. Только на тебя ушло две недели. И я видела, что ты всё это время сопротивлялся. Остальным, боюсь, моя магия помочь не сможет. В тот день эту лекцию прочитали всем одновременно. Всем потокам! Не только Черновский диктовал этот проклятый текст. Но и твой отец. Даже профессор Побединский и Разумовский. Только Сокольников этого не сделал. Он исчез.

— Исчез? — удивился я. — Из закрытой куполом Магической Академии?

— Да. Его больше никто не видел, — ответила Юля. — Но вместе с ним исчезла и часть стихийно-разрушительного потока. В числе этих студентов была Настя Антарктьева.

— Это хорошо, — кивнул я. — Значит, им удалось спастись. Они скрываются где-то на территории академии.

— Как и Ковтунов, — сообщила Юля. — В тот день он был единственным студентом, кто отсутствовал на лекциях. Помнишь? Мы оставили его в лазарете. Так вот — он тоже исчез.

— Значит, в сухом остатке — под контролем только Павел и Мария Мясниковы. Вечно не везёт этой парочке. А что с чертежами оружия? Вам с Марией удалось проникнуть в кабинет Черновского, как мы и планировали?

— Да! — глаза Юли зажглись. — Мы нашли эту книгу. Я не ошиблась, у Черновского хранилась история развития оружейной техники. Запрещённая книга. Видимо, он втайне от остальных её изучал. Правда, толку от неё нам — ноль. Что мы можем сделать за одну неделю? Если до этого у нас была возможность поднять бунт, теперь мы с тобой внутри культа, поклоняющегося Тёмному Миру. Все — студенты и преподаватели подчиняются Пересветову.

— Но с какой стати Разумовский вообще пошёл на это⁈ — воскликнул я. — Ведь без него у Пересветова ни за что бы не вышло создать массовый гипноз.

— Он угрожал ему, — послышался голос из окна.

В открытое окно влетел мой голубь-фамильяр.

— Гаспар! — я, как никогда, был рад видеть голубя. — Ты как здесь очутился, дружище? Я думал, что ты остался снаружи — за куполом.

— Я спрятался в твою сумку, когда Мастер Тайн телепортировал нас в Академию. Не хотел, чтобы он узнал о моём присутствии, поэтому всё время скрывался, — объяснил Гаспар. — Я следил за тем, что происходит в Академии. Но доложить вам об этом уже не успел. Был слишком поздно.

— Ты говоришь, что Пересветов угрожал профессору Разумовскому? — спросил я. — Чем?

— Эта сволочь заявила, что убьёт четверть всех студентов, если психомант не подчинится ему, — стиснув клюв, произнёс Гаспар. — Он обещал убить всех учеников его потока.

Юля в ужасе прикрыла рот.

Теперь всё понятно. У преподавателей попросту не было выбора. Судя по всему, даже Черновский пытался сопротивляться. Но и его сломили.

— Но я к вам с хорошими новостями, — сообщил Гаспар. — Я нашёл, где скрываются сбежавшие студенты. Наконец-то мне пригодилось то, чем я занимался до этого. Под началом Мастера Тайн я ведь все уголки Магической Академии прошерстил в своё время!

У меня в голове не укладывалось, куда могло спрятаться столько людей. Ведь все потайные места знает Ярослав Пересветов. Они были созданы им!

— Вход в это место находится прямо в подвале под деканатом. На самом видном месте. Под носом у ректора, — с усмешкой сказал Гаспар.

— Но как они его нашли? — не понял я. — И как ни крути, Пересветов должен был хватиться пропажи. Могущественный стихийный маг и куча студентов, как сквозь землю провалились! Неужели Ярослав их не искал?

— Не поверишь, но они скрываются в одном из иллюзорных помещений Мастера Тайн. В комнате, которая открывается ключом без номера. Её создал Александр Пересветов втайне от своего брата ещё в студенчестве. Он-то и помог Сокольникову скрыться вместе с учениками.

Так вот, оно что… Хоть Александр и не может сопротивляться Ярославу в полной мере, но с помощью иллюзий мог запросто передать преподавателю послание. Молодчина! Повезло, что хотя бы второй брат не оказался психопатом.

— Веди нас к ним, — велел Гаспару я и повёл Юлю за собой к выходу из общежития.

Атмосфера в Магической Академии кардинально изменилась. Никаких болтающих друг с другом студентов. Ни привычного шума и веселья. Даже стекающихся к библиотеке зубрил не видно. Все ученики медленно перемешались по территории, словно зомби. На их лицах был абсолютный покой, от которого мне стало откровенно не по себе.

Все они будто узнали какую-то истину и смирились с ней.

Но ненадолго. Скоро мы это исправим!

Мы с Юлей медленно шагали мимо своих однокурсников, делая вид, будто мы — такие же, как все. Лишь двое учеников, отдавшихся влечению к тёмной магии.

Гаспар перелетал от дерева к дереву, время от времени скрываясь в густых кронах. Вскоре мы добрались до двух широких дверей, что вели в подвал. Вход был сокрыт кустами на заднем дворе около деканата. Но я прекрасно понимал, что тайное логово прятали на растения. Основная иллюзорная стена находилась где-то внизу.

Как только мы спустились в холодный, сырой подвал, населённый одними лишь крысами, Гаспар пролетел мимо нас к дальнему углу и несколько раз стукнул по кирпичу. За стеной что-то щёлкнуло, и после этого наступила тишина.

— Что дальше? — спросил я птицу.

— Ждите, — ответил фамильяр. — Они мне ещё не доверяют. Когда я проник в их убежище через водосток, меня чуть заживо не сожгли. Отпустили лишь потому, что старый профессор поверил, будто я могу привести к ним тебя, Владимир. Ну, я общем-то и не солгал!

— Откуда такая самоотверженность, Гаспар? — поинтересовался я. — Это на тебя непохоже. Старый Гаспар, которого я привык знать, бросил бы нас ради своей выгоды.

— А вот ты совсем не изменился, Владимир, — буркнул голубь. — Обижаешь старину Гаспара, как и всегда. За эти полгода у меня появились ценные друзья и настоящая семья. Только друзья мои заперты под эти чёртовым куполом, а моя семья осталась снаружи. Мне даже представить страшно, как одиноко моему старшенькому…

Если уж даже Гаспар изменился к лучшему, значит, у этого мира точно осталась надежда.

Раздался скрежет. Кирпичи выпали из стены и растворились в воздухе. Из дверного проёма появился силуэт Алексея Ковтунова.

— Лёха! — обрадовался я.

— Стоять! — тут же перебил меня Ковтунов и направил на меня остриё своего клинка. — Вы двое… Откуда мне знать, что вас здесь не по указке Пересветова?

— Мы освободились от гипноза, Алексей, — сказал я. — Опусти оружие.

Ковтунов тяжело вздохнул.

— Слишком рискованно, Владимир, прости, — ответил он и замахнулся мечом.

Юля с Гаспаром одновременно вскрикнули, но я даже не пошевелился. Так и продолжил смотреть в глаза Алексею.

Ковтунов остановил клинок прямо у моей шеи. Громко пыхтя от напряжения, посмотрел на меня, не моргая, ещё несколько секунд, а затем опустил оружие.

— Слава богам, что это действительно ты, Владимир, — улыбнулся он. — Прости за эту проверку. Я должен был убедиться.

— Не извиняйся, ты всё сделал правильно, — кивнул я. — Веди нас к своим, Лёх. Будешь обсуждать, как нам выпутаться из этой задницы.

Мы вошли в туннель вслед за Алексеем. Кирпичи за нашими спинами вновь материализовались и закрыли проход в единственное безопасное место под магическим куполом.

— Как ты спасся? — спросил я Алексея, пока мы шагали через мрак длинного каменного коридора.

— Мне повезло меньше, чем стихийно-разрушительному потоку, — ответил Ковтунов. — Сокольников поднял бунт и сбежал со своими студентами сюда. Ясное дело — не стали бы они тратить время, чтобы достать меня из лазарета. Хоть Настя и сообщила Сокольникову, спасать меня уже было некому. А я даже не был в курсе происходящего. Просто заметил, что с каждым часом на территории Академии становится всё тише и тише. Тогда за мной пришёл Быков.

— Аркадий Сергеевич? — удивился я. — Наш декан здесь?

— Да, скрывался в системе электрического питания Академии. Там его магию никто не мог заметить, — объяснил Алексей. Когда началась заваруха, он надеялся, что найдёт в лазарете тебя. Думал, что ты до сих пор под присмотром лекаря после того, что случилось с тобой перед магической стеной. Но там он нашёл только меня. Дальше, думаю, сам понимаешь. Мы присоединились к Сокольникову и уже две недели скрываемся здесь.

К моменту, когда Ковтунов закончил свой рассказ, мы вышли в просторную комнату, забитую до отказа студентами-стихийниками.

— Аркадий Сергеевич! — крикнул Ковтунов. — Фёдор Афанасьевич! Я привёл подкрепление!

Из толпы глазеющих на меня людей появился Быков и Сокольников.

— Белов! — рассмеялся бывший декан. — А я думал, что мы тебя насовсем потеряли!

— Не дождётесь, — ответил я и крепко пожал руку Аркадию Сергеевичу.

— Как вам удалось освободиться, Владимир? — удивился Сокольников.

— Это всё Колокольцева, — ответил я. — Рассказал бы вам куда больше, но времени на светские беседы у нас нет. Через неделю Пересветов добьётся того, чего желает. Нам нужно остановить его.

— Я не уверен, что мы можем что-то сделать, Владимир, — вздохнул старик. — Единственное, на что я надеюсь — это спасти своих студентов.

— Куда пропал ваш боевой настрой, коллега? — прикрикнул Быков. — Фёдор Афанасьевич, можете быть уверены — Владимир Белов точно припас пару козырей в кармане.

— Все козыри у меня отняли, — признался я. — И чтобы их вернуть, мне нужно попасть в Тайное Убежище — старое логово Мастера Тайн. Однако он забрал все мои ключи.

— А как тебе это? — устало улыбнулся Быков, показав мне ключ без номера.

— Этот ключ открывает проход в подземелье, в котором вы укрылись, — объяснил я. — А мне нужен конкретный — номерной ключ.

— Владимир, — похлопал меня по плечу Ковтунов. — Обернись.

Я посмотрел назад — на туннель, из которого мы только что вышли. На двери, которая закрывала проход в этот туннель, красовалась цифра «семь».

— Дверь под номером семь? — удивился я. — Но тогда…

Так вот оно что! Это не просто ключ без номера.

Это — универсальный ключ

— Александр Пересветов передал вам крайне ценный инструмент, — обрадовался я. — С помощью него я смогу пройти в Тайное Убежище.

— Зачем тебе туда, Владимир? — спросил Ковтунов. — Что ты хочешь там найти?

— Мне нужно попасть в Тёмный Мир. И забрать оттуда артефакт, который Ярослав Пересветов у меня украл, — сообщил я.

— В Тёмный Мир⁈ — удивился Сокольников. — Под Магической Академией всё это время был портал… туда?

— Долгая история, Фёдор Афанасьевич, — ответил я. — Но попасть туда я просто обязан. Иначе победы нам не видать.

— Мы пойдём с вами, — решительно сообщил Сокольников.

— Нет, профессор, — помотал головой я. — У вас будет другая задача. Пока я ищу свой артефакт, вам нужно подготовиться к революции. Пора свергнуть Ярослава Пересветова и вернуть себе Магическую Академию.

— Что от нас потребуется, Владимир? — спросил Быков. — Ты только скажи — мы всё сделаем.

— Аркадий Сергеевич, он ведь ещё совсем юноша! — воскликнул Сокольников.

— Ошибаетесь, — не согласился Быков. — Князь Белов — настоящий герой. Я жив лишь потому, что он захотел помочь мне. За эти полгода он вёл войну в тени, а мы — старые идиоты — даже не догадывались о том, что на самом деле происходит.

— Благодарю за тёплые слова, Аркадий Сергеевич, — перебил его я. — Но у меня есть к вам вопрос, и весьма неожиданный.

Я выхватил из сумки Колокольцевой книгу с чертежами старинного огнестрела.

— Сможете создать пистолет по этим чертежам? — спросил я.

Я объяснил Быкову и Сокольникову свой план. Преподаватели были шокированы тем, что я предлагаю собрать запрещённое династией Невских оружие. Они долго о чём-то спорили, но вскоре Сокольников заявил:

— Для создания подобного механизма нужен металл, высокая температура и немного ловкости рук. Но так уж случилось, что в этой комнате более пятидесяти магов-стихийников, которые могут предложить свои услуги.

— Так вы справитесь? — с надеждой спросил я.

— Не могу обещать, Владимир, — ответил Сокольников. — Но можешь быть уверен, что через час здесь развернётся магическая кузня.

С ума сойти! Я принудил магов-стихийников создать оружие, с помощью которого убивали их далёких предков.

Ну что, отражатели? Смеётесь надо мной, глядя с небес? Да, я очень далеко ушёл от своих старинных принципов. Этот мир изменился.

Наш совет длился ещё, по меньшей мере, час. Для проведения полномасштабного восстания в стенах академии нам не хватало нескольких ресурсов.

Серебряного Зеркала, которое осталось сокрытым в глубинах Тёмного Мира.

Огнестрела, к изготовлению которого уже приступили лучшие умы стихийно-разрушительного потока.

И масла, снимающего клятву верности. Оно было необходимо, чтобы освободить подчинённого профессора Разумовского. Если психомант вернёт себе рассудок — он сможет очистить от гипноза всю Магическую Академию — разом.

И тогда начнётся хаос, который сильно спутает карты Ярославу Пересветову.

— Нам нужно найти способ связаться с Николаем Бродским, — сказал я. — Что у нас с телефонной связью?

— Не работает, — помотал головой Ковтунов. — Я уже пытался. Купол не пропускает через себя магию ни в каком виде. Тем более, Суворов, скорее всего, увёз Николая уже очень далеко. Нам стоит забыть о нём. Бродский нам уже не поможет.

Да уж. Бродский всегда был нашей палочкой-выручалочкой. Не было такой ситуации, которую не решило бы одно из его зелий.

— Тогда поступим иначе, — подытожил я. — Я достану Серебряное Зеркало, вернусь сюда — и сломаю купол. С остальными элементами плана разберёмся позже. Для начала мне ещё нужно вернуться оттуда целиком.

— Я пойду с вами, Владимир, — сообщил Быков.

— Нет! — отказался я. — Вас я взять не могу, Аркадий Сергеевич.

— Это ещё почему?

— Вы спровоцируете фобов. В прошлый раз нас с Павлом Мясниковым чуть какие-то саламандры не сожрали, — сказал я. — И появились они там из-за непреодолённого вами страха.

— Арка-а-адий Сергеевич! — протянул Сокольников. — Вы что? До сих пор не забыли тот Краснодарский инцидент с саламандрами?

— Извольте молчать об этом, Фёдор Афанасьевич, — перебил его Быков. — Не при студентах.

— Вы уже не обижайтесь, — рассмеялся Сокольников. — Но, если мы переживём эту неделю, я вам ещё припомню тот случай!

— Я возьму с собой Алексея Ковтунова, — сказал я. — Больше мне никто не нужен. Антарктьева пригодится для подготовки оружия. Кто-то должен охлаждать металл. И ты, Юль, лучше останься здесь. Отдохни. Я вижу, как сильно вымотали тебе эти две недели. Ты сделала предостаточно.

Я потащил Ковтунова за собой — в туннель, что вёл к выходу из подземелья.

— Слушай, Володь, — начал беспокоиться Алексей. — Если Ярослав Пересветов спрятал твой артефакт где-то в глубинах Тёмного Мира… Как мы его там найдём?

— Я почувствую, где он. Не переживай, — ответил я.

— Нет, я даже не о том. Он ведь может быть в сотнях километров от выхода из портала! — воскликнул Ковтунов. — Этот путь может занять недели. У нас нет такого запаса времени.

— Лёха-Лёха, — усмехнулся я. — Зачем нам идти пешком?

Ковтунов вопросительно посмотрел на меня.

— Уже забыл, что Павел Мясников оставил в Тайном Убежище?

Глава 21

Алексей накинул капюшон, и мы прошли через дворы Магической Академии, стараясь слиться с «зомбированными» студентами. Вскоре мы добрались до общежития и заперлись в моей комнате.

— Так, Алексей, готовься, — предупредил я. — Шаг очень рискованный. Вряд ли Пересветов сейчас следить за Тайным Убежищем, но после всего, что я подкинул этому ублюдку, высок шанс, что он отдался паранойе.

— Хорошо, — кивнул Алексей. — Если что — я всегда готов к бою.

Я провёл ключом без номера вдоль стенок своего шкафа и сразу же услышал щелчок.

— Сработало, — выдохнул Ковтунов. — До последнего сомневался, что ничего не получится.

— Не дрейфь, дружище, — сказал я. — Впереди — самое трудное.

Мы выбрались в коридор Тайного Убежища и проползли по тёмному коридору в главный зал. Ни один из факелов не горел. В подземельях не осталось ни одного магического огонька.

— Где паук‐Аким? — прошептал Ковтунов.

— Нет его здесь, — ответил я. — Понятия не имею, куда они его дели. Но если бы Аким всё ещё жил в Тайном Убежище, такого бардака он бы не допустил.

Склянки Бродского, старые доспехи и ржавое оружие, книги — всё было разбросано по главному залу, будто Пересветов решил сорвать злость на моих вещах. Хотя скорее всего, он что-то искал.

Возможно, он опасался, что здесь сокрыто другое оружие или артефакт вроде Серебряного Зеркала.

Добравшись до арены, на которой и находился портал в Тёмный Мир, с облегчением вздохнул уже мы оба. Был риск, что машину Павла Мясникова Пересветов телепортировал на ближайшую свалку. Но даже у него рука не поднялась на шикарный спорткар.

— План следующий, — начал я. — Прыгаем в машину, я сажусь за руль — и мы сразу же несёмся в портал. Как только мы окажемся в Тёмном Мире, я смогу почувствовать, где находится артефакт. Фобы нас атаковать не станут. Пока поблизости нет людей, не преодолевших свои страхи, эти твари не смогут принять свой истинный облик.

— Звучит, как лёгкая поездочка — туда-обратно, — усмехнулся Ковтунов. — Только что-то у меня нехорошее предчувствие. Не может же всё пройти так гладко?

— Сплюнь, Алексей, — ответил я. — Пойдём!

Мы пересекли арену и забрались в побитую машину Мясникова. Нам крупно повезло, что двигатель завёлся с первой попытки, но шкала магического топлива уже приближалась к отметке в десять процентов.

— Плохо дело, — вздохнул я. — Этого нам хватит километров на тридцать-сорок. Высок риск, что часть пути придётся проделать пешком.

— Стой, Владимир, я сейчас кое-что попробую… — бросил Ковтунов и вылез из машины.

Парень подбежал к капоту, забрался во внутренности машины и начал, громко шурша, в них ковыряться.

— Лёха, только ничего не сломай! Ради всего святого, ты разбираешься в автотехнике? — спросил я.

— Совсем не разбираюсь, — заявил он. — Но нам крупно повезло, здесь универсальный кристалл. Я могу его напитать своей боевой магией. Надолго не хватит, но в целом магическое топливо получится заменить моей магией.

— Так мы быстро тебя израсходуем, — отметил я. — Влей четверть своей магии — больше не надо.

Получив согласие на эту авантюру, Алексей тут же сжал магический кристалл в движке машины и подал в него мощный поток боевой магии. Через минуту стрелка остановилась на пятнадцати процентах.

— Стой, — крикнул я. — Достаточно, десяток километров ты нам выиграл. Пока этого хватит.

Вспотевший от напряжения Ковтунов забрался обратно в салон, и мы рванули вперёд — в портал.

Картина мира перед моими глазами исказилась, раздался хлопок и наш автомобиль вылетел в Тёмный Мир. И там оказалось совсем не спокойно. В небе громыхали молнии, а все окрестности разрушенного города накрыло плотным туманом.

Из-за мрачных силуэтов наклонившихся зданий слышались чьи-то нечеловеческие крики.

— Ты слышал? — прошептал Ковтунов.

— Да. Фобы, — ответил я. — Только какого лешего они вдруг материализовались? Похоже, мы здесь не одни. Нужно глядеть в оба. Не так опасны сами фобы, как тот человек, который позволил своим страхам обрести форму.

Я сделал глубокий вдох и потянулся к отражению, которого был лишён. И я не прогадал. Эхо Серебряного Зеркала откликнулось на мой зов. Оно было далеко за горизонтом — на Юго-Западе.

Мне крупно повезло. Будь мои каналы отражения хотя бы чуть-чуть слабее — и я бы не смог обнаружить его местоположение. Значит, мне всё-таки удалось поднять свой уровень до десятого. Я уже восстановил былую мощь, но теперь мне требовалось ещё больше сил.

Иначе не победить.

— Нашёл, Лёх, — сказал я Ковтунову. — Артефакт далеко, но, думаю, топлива должно хватить. Смотри в оба. Чувствую, по пути мы точно встретим что-то живое.

Я вдавил педаль газа, и мы помчались сквозь непроглядный туман к главному источнику моих сил. Тёмная Магия была плохим проводником отражения, а воздух в этом мире был пропитан этой скверной. Но даже это не помешало мне начать напитываться утерянной силой.

Отлично, каналы начали заполняться. Теперь, если мы наткнёмся на какую-нибудь недружелюбную тварь — я смогу использовать не только магические щиты.

Полчаса мы ехали в напряжении, однако на нас так никто и не напал. Ковтунов то и дело выглядывал из окна машины каждый раз, как только слышал вопль неподалёку от нас. В мёртвом городе шла какая-то заварушка.

Возможно, какого-то мага затянуло сюда через Тёмный Час?

Раздался грохот. Что-то упало на крышу нашей машины и начало громко шуршать по обшивке.

— Что это⁈ — испугался Ковтунов.

— Сейчас узнаем, — сказал я и поднял правую руку вверх, чтобы оттолкнуть неизвестное существо магическим щитом.

В этот момент длинная чёрная лапа разбила лобовое окно, и на капоте нашего автомобиля появился паучий силуэт деда Акима.

— Мальчишки! — закричал он. — Как же я рад вас видеть, золотенькие! Спасите меня, ради бога!

— Аким? — обрадовался я. — Залезь обратно на крышу! Ты загораживаешь обзор.

Паук послушно забрался обратно и спустил свою сморщенную голову со стороны моего окна.

— Дави на газ! Дави, Володька! — взмолился он. — Они же нас нагонят!

Позади машины слышалось громкое шуршание. Будто за нами гналась тысяча ног. Я выжал максимум скорости из полуразбитой машины Мясникова, а затем спросил:

— От чего мы гонимся?

— Фобы! Ироды проклятые… — выругался Аким. — Хотят закончить начатое, душу мою отнять хотять!

— Пауки? — спросил я. — Те самые фобы, которые тебя, ещё будучи человеком в Тёмный Мир, утащили?

— Они самые! Паразиты! — опасливо озираясь, продолжал Аким. — Я от них уже вторую неделю бегаю. Вымотался, как собака. Думал — Всё. Каюк мне.

— Как ты здесь очутился? Почему в Тайном Убежище такой бардак? — решил разузнать я.

— Так пришёл этот пёс — Ярославка Пересветов! — упомянув его имя, Аким злостно сплюнул. — Совсем он своего братца замучил. Сашка уговаривал его, умолял! Говорил — не трожь старика Акима. Да разве ж он его послушал? Отменил клятву верности и выкинул меня в Тёмный Мир. Лучше бы умертвил, скотина такая!

— Он отдал тебя фобам, чтобы они довели начатое дело до конца, — понял я. — Захотел, чтобы ты стал одним из них.

— А я не дамся! Без бою не возьмут! — Аким умудрился сжать одну из паучьих лап в подобие кулака и погрозил нагоняющим нас паукам.

— Не лучшее стечение обстоятельств, Алексей, — подметил я. — Сволочи эти перемещаются очень быстро. Как доедем до места, где сокрыт артефакт, машину придётся остановить. Нас сразу же накроет армия фобов.

— Значит, нужно снять их с хвоста, — кивнул Ковтунов. — Попробую их напугать.

Алексей высунулся из окна и преобразовал верхнюю половину тела — в волчью. Глаза архиоборотня вспыхнули оранжевым, а затем — он издал громогласный рык. И без того побитые окна машины треснули. Мои барабанные перепонки всколыхнуло от боли.

Фобы-пауки затормозили всего на несколько секунд, а затем вновь устремились за нами.

— Чёрт, — брызжа слюной из волчьей пасти, выругался Ковтунов. — Не сработало.

— Поздно дёргаться, — заявил я. — Мы приехали. Придётся отбиваться. Алексей, Аким, готовьтесь. Через минуту резко заторможу.

Впереди виднелось массивное здание, чем-то напоминавшее заброшенную крепость. Судя по всему, это был древний магический аванпост. Вокруг него скопилось слишком много тёмной магии. Из-за этой пелены я и не мог получить доступ к отражению.

— На счёт три, ребята, — предупредил я. — Как только остановлюсь — покидаем машину и занимаем оборону в крепости. Придётся перебить их всех. Раз…

Ковтунов полностью обратился в волка, оторвал металлическую дверь и метнул её в нагоняющих пауков.

— Два…

Аким сжался на крыше машины, готовясь к прыжку.

А я пропустил через правую половину тела ману, чтобы сразу же создать защитную стену.

— Три!

Автомобиль со скрежетом затормозил, чуть не врезавшись в крепость. Машину занесло и развернуло передом к наступающей армии фобов. Ковтунов, издав боевой рык, выскочил из машины и рванул вперёд, чтобы прорваться сквозь их ряды.

Я сделал шаг вперёд и, взмахнув рукой, обрушил на землю толстый магический щит. Толпа фобов ударилась о него. Часть пауков разбилась насмерть, а тех, кто уцелел я прижало с другой стороны ещё одним щитом.

— Так их! Так их! — поддерживал наш боевой дух Аким, который уже успел забраться на крышу крепости.

Через мгновение Алексей Ковтунов перемахнул через мой магический щит и прокричал:

— Володя! Беги!

— Ты куда рванул? — не понял я. — Мы их сдержим!

— Ты не понял! Там сейчас рванёт! — невнятно бормотал Ковтунов.

И в этот момент весь город озарило ярким пламенем. Армию пауков выжгло плотным потоком огня. Красные языки пламени ударились о мой магический щит, но я усилил поток маны, чтобы удержать его и не подпустить высокую температуру к моим друзьям.

Отражение вернуло мне магическое чутьё. За что я не был ему благодарным — голова начала раскалываться от мощнейших вибраций силы неизвестного нам стихийного мага.

Ковтунов поравнялся со мной и произнёс:

— Я пронёсся через толпу пауков и увидел, что за ними стоит какой-то маг. Я не знаю, кто он такой, но магией он пальнул — будь здоров, — заявил Ковтунов.

— Не знаю ни одного огненного стихийника, — подметил я.

— Он весь обвешан кристаллами, — объяснил Алексей. — Скорее всего, он пользуется их силой.

— Вопрос только в том — друг он нам или враг, — усмехнулся я. — Но я уже слышу его шаги. Значит, скоро узнаем.

Густой дым медленно рассеивался, его уносил холодный ветер Тёмного Мира. Посреди пылающей земли появилась фигура мужчины.

И я сразу же узнал его.

Фёдор Николаевич Невский — брат императора. Что, волкодав его подери, он здесь забыл⁈

— Вот это я понимаю — неожиданная встреча! — крикнул мне он. — Владимир Белов, разве ты не должен быть на занятиях?

— А ты разве не должен сидеть в императорском дворце, продолжая пить кровь из своего старшего брата? — огрызнулся я.

— Константин сам виноват, — пожал плечами Фёдор. — Он с самого детства не любил делиться. Отец отдал ему всю власть. Оставил мне жалкое имение на окраине Москвы и часть территории Санкт-Петербурга.

— И тебе всё мало? — удивился я. — Откусил от двух столиц и всё ещё хочешь большего? Не могу поверить, что кто-то готов предать собственную семью ради наживы.

— Это семья меня предала! — рявкнул Невский. — Им следовало догадаться, что рано или поздно я заберу то, что принадлежит мне по праву.

Я ошибался. Ранее я полагал, что только Борис Золотарёв подчиняется Ярослав Пересветову добровольно. Но это — не так. Брата императора настолько сожрала зависть, что он вступил в Тайный клан по собственной инициативе.

— Алексей, будь готов атаковать, — прошептал я. — Понадобится быстрое тело, чтобы уклоняться от его атак.

— Тогда лучший вариант — змея, — ответил Ковтунов.

— Хватит перешёптываться! — крикнул Фёдор Невский. — Признавайся, Белов, как ты избавился от гипноза?

— Какая разница? — усмехнулся я. — Главное, что мне опять удалось обыграть вашу шайку.

— Ярослав Андреевич хочет, чтобы ты дожил до того самого дня, — сказал Невский. — Но меня, если честно, не сильно интересует успех этой миссии. Я уже добился того, чего хотел. Российская Империя — в моих руках! И если ты сегодня сдохнешь — Пересветов даже не узнает об этом. Никто кроме меня не видел, как вы прошли через портал. А значит, и обвинить меня в твоём убийстве никто не сможет.

Красный кристалл на поясе Невского вспыхнул, и на нас понеслась новая волна огня. Ковтунов нырнул в сторону и обратился в громадного змея, а я выставил свою левую руку вперёд и перенаправил пламя в обратную сторону.

Кожу обожгло, но трюк сработал. Невского накрыло волной пламени, а я тут же испытал слабость. Всё-таки энергия очень слабо проходит через стены осквернённой крепости.

Если бы Аким или Алексей могли вытащить его оттуда — я бы стал в сотню раз сильнее. Но и тот и другой попросту сгорят, если коснуться этого артефакта. Ярославу Пересветову удалось похитить его благодаря порталам. Моим же друзьям не получиться даже взять его в руки.

По воздуху пронеслась волна холода. Фёдор Невский выскочил из облака дыма и выпустил из синего кристалла массивную стену льда. По стремительно снижающейся температуре я понял, что в его камнях запечатана высшая магия. Я сдержал удар магическим щитом, напитав его приличной порцией отражения, но сил уже не хватало, чтобы отбиваться от столь мощной магии.

Невский хотел выпустить очередную стихию, но в этот момент в него влетела извивающаяся змея и сбила мужчину с ног. Ковтунов впился зубами в руку Фёдора и впрыснул в его кровь яд.

Невский рассмеялся.

— Идиот! — воскликнул он. — Решил отравить мага яда? Я к нему невосприимчив.

В свободной руке Невского вспыхнул чёрный кристалл. Тёмная магия. Если я прямо сейчас не остановлю Фёдора, Ковтунова разорвёт на части.

Принимать решение нужно было незамедлительно. Я сорвался с места и побежал на помощь Алексею. Плевать, что отражения мне не хватит. Друга я не брошу. Если уж помрём — то вместе.

— Владимир! — послышался истошный вопль Акима за моей спиной. — Лови!

Крик старика отвлёк внимание Невского, дав мне столь необходимые секунды для действий. Не оборачиваясь, я бежал к Алексею и Фёдору, чувствуя всеми своими каналами, какое оружие только что бросил мне Аким.

Не знаю, как старику удалось, но он нашёл Серебряное Зеркало.

Я поднял руку вверх и поймал главный артефакт отражения. Моё тело тут же заполнила энергия. Ноги сами оттолкнули меня от земли, и я повалился на Невского сверху. Правой рукой я тут же отбросил Ковтунова магическим щитом. А левой сжал чёрный кристалл, выпавший из ладони Фёдора, и сразу же его обезвредил.

— Нет! Не смей! Сволочь! Белов! — задёргался Невский. — Стоит мне только приказать — и твою семью казнят!

— Ты уже никому и ничего не прикажешь, — произнёс я и выпустил в тело Фёдора Невского достаточно мощный поток отражения, чтобы сжечь все его магические каналы.

Завопив от боли, он начал кататься по земле. Всё его тело жгло. Да… Гибель магических каналов — очень болезненный процесс. Но теперь его сила стёрта навсегда.

Невский потерял сознание. Убивать я его не стал. Достаточно того, что его магия яда стёрта, а значит, и вся семья Константина Невского теперь свободна от оков. Пусть лучше император сам судит своего брата-предателя.

Алексей принял человеческий облик и упал на землю, стараясь отдышаться.

— Цел? — крикнул я ему.

— Вроде да, — кивнул Ковтунов. — Ты вовремя. Ещё минута и… Боюсь даже представить, что бы со мной случилось. Спасибо, Владимир.

Я услышал тяжёлое кряхтение за своей спиной.

Аким. Проклятье!

Я развернулся и подбежал к стенам крепости, у которых лежало тело старика. Его тонкие паучьи лапы дымились — их выжгло отражением Серебряного Зеркала.

— Аким! — крикнул я. — Дед, да что же ты с собой сделал!

Лицо старика побледнело. В его и без того белёсых глазах совсем угасал огонёк жизни.

— Ты ведь победил, малец? — прошептал он. — Я всё правильно сделал?

Зелье. Нужно любое лекарское зелье. Всё, что угодно. Если не вылечить его прямо сейчас — потом уже будет поздно. Отражение выжжет не только скверну в его теле, но и самого Акима.

— Алексей! — крикнул я. — Пожалуйста, обыщи Невского! Быстро! Ищи зелёные камни. Или зелья. Этот ублюдок должен был взять с собой хоть что-нибудь!

— Я… Я сейчас! — Ковтунов из последних сил оторвал себя от земли и подскочил к телу Невского.

— Аким, держись, — старался поддержать напарника я. — Ты столько прошёл! Я же, чёрт возьми, твой хозяин. Я запрещаю тебе умирать!

— Да чего толку бродить такой животине, как я, по этому свету… — просипел Аким. — Когда даже бывшие хозяева рады избавиться от меня.

— Ярослав Пересветов поплатится за всё, — уверил его я. — Я клянусь тебе, Аким. Лёха! Ну что там?

— Я ищу, Володь, ищу, — судорожно копаясь в сумках Невского, бормотал Ковтунов. — Нет… У него только стихийные камни.

Аким начал терять сознание. Я не мог даже прикоснуться к старику, поскольку любая даже малейшая доза отражения запросто могла его добить.

Пока мы с Ковтуновым пытались придумать, как спасти Акима, из-за древней крепости появились люди.

Да кто там ещё⁈ С каких пор Тёмный Мир стал таким густо населённым?

— Никому не двигаться! — рявкнул мужчина в белом плаще и направил на меня ладонь, в которой горела магия.

Ковтунова окружили ещё несколько человек.

Светлый День.

Только их не хватало. Они ведь не ведают, что творят… Подчиняются Ярославу Пересветову, полагая, что он ведёт организацию к победе над Тёмным Миром.

— Не вынуждайте меня применять силу, — процедил я сквозь зубы.

Пятеро членов Светлого Дня приготовились меня атаковать.

Неужели они вынудят меня вновь совершить убийство ни в чём не повинных магов?

— Стойте! Не атакуйте! — послышался знакомый голос из-за их спин. — Это — тот, кого мы ищем. Это — мой друг!

Глава 22

Из-за спин бойцов Светлого Дня появился не кто иной, как Николай Бродский!

— Коля! — обрадовался я. — Ты как здесь очутился?

Бродский, широко улыбнувшись, крепко пожал мою руку.

— Долгая история, — ответил он. — Расскажу тебе, как только мы уберёмся отсюда. Ты не представляешь, как долго мы пытались сюда попасть.

— Николай, — опомнился я. — Есть ещё более неотложное дело. Аким ранен. Судя по всему, смертельно. Зелья с собой?

Броский перевёл взгляд за мою спину и побледнел.

— Проклятье! — выругался он и рванул к старику, попутно копаясь у себя в сумке. — Откуда раны? Чем его так?

— Отражением, — ответил я. — Он соприкоснулся с Серебряным Зеркалом.

— С отражением⁈ — воскликнул Бродский. — Мои зелья не предназначены для таких повреждений… Ох, и не просто же будет его вылечить.

— Но ты сможешь? — спросил я.

— Постараюсь, Володь, — напряжённо перебирая склянки, произнёс Бродский. — Вот! Нашёл!

Бродский зубами вырвал пробку из бутылька с густой фиолетовой жидкостью и начал поливать ею Акима.

— Что это? — спросил я, внимательно наблюдая за процессом лечения.

— Противоположность твоего любимого антимагического зелья, — ответил он. — Зелье маны. Если его ранило отражением, значит, нужно подпитать старика магией.

— Ты когда его создать успел? — удивился я. — Ещё месяц назад у нас не было такого зелья в производстве.

— А ты что же думаешь, я уехал, как мы и договорились? — усмехнулся Бродский, аккуратно протирая тело Акима своим отваром. — Извини уж, Владимир, но я нарушил своё обещание. Пришлось пожертвовать первой брачной ночью и медовым месяцем, да и всеми остальными прелестями жизни…

— Бродский! — крикнул один из бойцов Светлого Дня. — Мы нашли твоих друзей. Что дальше? Зачем ты лечишь этого проклятого фоба?

— Это — не фоб, — ответил бойцу я. — Он из наших соратников.

— С чего мы должны тебе верить? — усмехнулся боец. — Ты всё это время был правой рукой Пересветова. Этот ублюдок нас предал!

— Я же сказал вам, что Владимир тут ни при чём! — встрял Бродский. — Он…

— Николай! — прикрикнул я. — Сконцентрируйся на Акиме. Вытаскивай старика с того света. Я сам разберусь.

— Мы поверили Бродскому только потому, что за него поручился Игорь Суворов, — ответил солдат. — Это единственная причина, по которой мы вообще пошли вместе с ним искать тебя.

— Легион и Светлый День доверяют друг другу? Да уж, мир точно того и гляди рухнет, — усмехнулся я. — В любом случае, господа, доказывать я вам ничего не собираюсь. Вы и так знаете, сколько проломов я успел закрыть за это время. Либо вы верите мне на слово, и мы идём наказывать Пересветова вместе, либо я сделаю это один.

— Все закрытые тобой проломы, Белов, снабдили Пересветова этими проклятыми чёрными сферами. Он уже перенёс их все Магическую Академию.

— И никто не пытался его остановить? — спросил я.

— Пытались, — ответил боец. — Но не смогли. Он уничтожил главный штаб Светлого Дня. Обрушил на нас Тёмный Час и целую кучу фобов. Выжило не больше половины солдат.

Какой же всё-таки мерзавец этот Ярослав Пересветов! Ему совершенно плевать, кем жертвовать, на какие ухищрения идти — лишь бы достичь своей гнусной цели.

— Всё, — заключил Бродский и поднялся с колен. — Я сделал всё, что мог.

Хоть Николай и не был лекарем, но его зелья определённо сделали своё дело. По крайней мере, стало видно, как начала подниматься грудная клетка Акима. Он дышал, а значит — ещё не всё потеряно.

— Паука нужно вывести из Тёмного Мира, — ответил я. — Он из гражданских. Просто изменён. Я никому не позволю даже пальцем к нему прикоснуться.

— Да вывезем мы этого деда! — рявкнул солдат. — Но нас больше интересует, как обстоят дела в Магической Академии? Чего нам ожидать?

Я кратко рассказал обо всём, что произошло за эти несколько недель, но сразу после этого добавил:

— Но идти за мной в академию вам нельзя.

— Это ещё почему? — нахмурился солдат.

— Скрыть несколько бойцов Светлого Дня не получится. Вас быстро раскроют, и это заставит Пересветова принять решительные меры, — объяснил я. — Я возьму с собой Николая. Вы поможете нам снаружи.

— Каким образом? — спросил солдат. — Нас разделяет проклятая магическая стена. Она создана эдиктом императора — высшим заклятьем. Никто не сможет её сломать.

— Её могу сломать я. А император больше не подчиняется своему братцу-кукловоду. Кстати, можете забрать этого мерзавца, — я указал на тело Фёдора Невского. — Передайте его Константину Николаевичу. Пусть император знает, что теперь его руки развязаны.

— Ты… — мой собеседник ошарашенно посмотрел на Невского. — Ты убил брата императора? Сам?

— Не убил. Но магии его лишил навсегда, — ответил я. — Эта сволочь держала в заложниках всю императорскую семью с помощью магии яда.

— Это многое меняет, — улыбнулся он. — Значит, теперь мы сможем получитьподдержку от самого императора.

— Да, только я считаю, что окружать территорию Академии войсками — не просто бессмысленно, но и опасно. Любое неаккуратное движение может спровоцировать Пересветова. Если он поймёт, что пахнет жареным, то может телепортироваться и залечь на дно. И будет этот сукин сын дожидаться нового сопряжения миров. У него уже есть всё для этого.

— Володь, а что ты предлагаешь? — вмешался окончательно пришедший в себя Ковтунов. — Я думал, мы навалимся на него всеми силами и не дадим шанса сбежать.

— Я тоже полагал, что мы так и поступим, — ответил я. — Но мои планы изменились. После того, как я встретился с вашей подземной ячейкой сопротивления, до меня кое-что дошло. Я всю дорогу думал об этом, и лишь сейчас осознал. У нас будет только один-единственный момент, когда мы сможем поймать Ярослава Пересветова в такой ситуации, из которой он уже не сможет скрыться. Но это очень рискованно.

— Это ты о чём? — спросил Бродский.

— О первом мая. Нужно позволить ему запустить ритуал. Тогда он не станет убегать, не станет скрываться. Ему останется только одно — биться. Потому что весь запас чёрных сфер пойдёт в ход, и Ярослав не захочет откладывать реализацию своей безумной затеи ещё на чёрт знает сколько лет. Ведь второго отражателя, который создаст ему ещё одну партию сфер, найти ублюдку уже не удастся.

— А ты осознаёшь, насколько это рискованно? — спросил боец Светлого Дня. — Ставки слишком высоки.

Я усмехнулся, осознав ироничность сложившейся ситуации.

— Похоже, это у меня наследственное, — ответил я. — Мой отец был азартным игроком, и я сам чуть не проиграл в карты всё имущество своего имения.

Хоть это и был другой Белов, но всё же чем-то мы с этим парнем похожи. Однако нас отличает одна очень важная деталь.

Я всегда выигрываю.

— Рискованно, но будем играть ва-банк, — заявил я. — Только так получится его победить.

— Ладно, — вздохнул солдат Светлого дня. — Вижу, ты знаешь Пересветова лучше, чем все мы. Делай, как знаешь. Мы доверимся тебе, Владимир Белов. Что потребуется от нас?

Особого выбора у солдат не было, иначе мы бы ещё долго спорили.

— Будьте готовы ворваться в академию первого мая. Портал успеет приоткрыться — там будет много фобов, — объяснил я. — Ваша помощь будет необходима. Также передайте семьям Серебряковых, Мясниковых и Антарктьевых — моим вассалам, что я буду ждать их в этот день в Магической Академии. Пора и им сразиться вместе со своим князем. Прежде чем магическая стена рухнет, я подам вам сигнал.

— Какой? — спросил солдат.

— Взрыв, — ответил я. — Как только услышите его — будьте готовы. Через пару минут стена исчезнет.

Обсуждая детали плана, мы провели ещё полчаса среди бесконечных пустошей Тёмного Мира. После этого бойца Светлого дня забрали Акима и Фёдора Невского, поделились с нами топливом для автомобиля и ушли своим путём.

Мы с Бродским и Ковтуновым погрузились в доживающую свои последние часы машину Павла Мясникова и поехали назад — к порталу.

— Николай, я так ничего и не понял, — сказал Ковтунов. — Ты как тут оказался? Да ещё и со Светлым Днём!

— Я убедил Суворова вернуться, — сказал он. — Да и, если честно, его особо и убеждать не пришлось. У старого легионера кулаки чесались поскорее вернуться в Санкт-Петербург, чтобы отомстить Пересветову за сорванную свадьбу.

— Могу себе представить, — улыбнулся я, представив разъярённого Игоря Суворова. — Помню времена, когда считал его своим врагом. Он — один из тех людей, с кем мне нравиться дружить, а не соперничать. Суровый мужик.

— Не то слово, Володь, — поёжился Бродский. — Он меня до сих пор до мурашек пугает. Но без его помощи до Петербурга я бы не добрался. И не смог бы восстановить сеть наших алхимических лабораторий.

— Ты восстановил «БелБро»? — удивился я. — Каким образом? После нашего исчезновения они должны были разбежаться!

— Уж больно нашим сотрудникам понравилось, как щедро мы им заплатили за прошлый заказ, — сказал Бродский. — Ты уж прости, Володь, но я потратил все наши сбережения. Денег больше нет. Зато под моим началом вновь собралась целая армия алхимиков, которые создали это, — Николай показал мне фиолетовый порошок. — Это сырьё для изготовления зелья маны. Из ста граммов этого порошка я могу произвести около сотни отваров. Хватит, чтобы хорошенько усилить нашу армию перед финальным боем. Но и это не самое главное. Новая партия масла для разрушения клятв у меня с собой. Я был уверен, что тебе не хватит прежнего запаса.

— Ты — настоящий герой, Николай, — похвалил друга я. — Когда мы встретились впервые, я и подумать не мог, каким ты в итоге станешь.

— Как всегда, все почести Николаю Бродскому, — обиделся Ковтунов.

— А тебе вообще грех жаловаться, Лёх, — подметил я. — Человек, который участвовал в схватке против древнего оборотня и брата императора, попросту не нуждается в похвале. И без неё очевидно, что ты один из самых могущественных боевых магов, каких я только знал.

— Такими мы стали благодаря тебе, Володь, — ответил Алексей. — Ты будто увидел в простых троечниках скрытый потенциал и помог развить его до предела. Я готов воевать на твоей стороне и после того, как всё закончится.

Слышать эти слова от своих друзей было высшей наградой. Я был безумно горд за каждого члена студенческого клана. Все они прошли сквозь огонь и воду, переступили через себя и стали лучшими магами, каких я только знал.

Магами, благодаря которым я окончательно потерял желание убивать колдунов.

— Я так понимаю, и со Светлым Днём тебя свёл Суворов? — спросил я Бродского.

— Да, — кивнул он. — К тому моменту Пересветов их уже предал. Показал своё истинное лицо. Поэтому они быстро поверили в мою историю. Я рассказал выжившим бойцам о том, что в Магическую Академию можно попасть через портал, который ведёт в Тайное Убежище. Тогда-то мы и решили найти Тёмный Час — и войти в пролом. Часть солдат осталась сдерживать орду фобов. Впервые Светлому Дню пришлось не запечатывать пролом, а намеренно держать его открытым.

— Будет тебе, что рассказать внукам, Николай, — улыбнулся я. — Но расслабляться рано. Впереди у нас не менее тяжёлая задача.

Так, за разговорами мы и не заметили, как добрались до портала. Никогда бы не подумал, что поездка с друзьями по Тёмному Миру может оказаться последней отдушиной перед предстоящей финальной схваткой.

Мы оставили машину на арене Тайного Убежища. После того как мотор заглох, она издала протяжный вой, и под капотом что-то звучно взорвалось.

— Вот и всё, не выдержал магический кристалл, — заключил Ковтунов. — Прощай, ласточка. Ты служила нам верой и правдой.

— Лёх, ты ещё слезу пусти! — прошептал Бродский. — Валим отсюда, пока никто сюда не нагрянул!

— Николай прав, — подтвердил я. — Это место давно небезопасно. Вас двоих нужно провести в убежище под деканатом. Там и скроетесь на неделю.

Мы аккуратно проскочили через главный зал к выходу из некогда главного штаба студенческого клана.

— Боже, какой кошмар, все мои колбочки, ингредиентики — всё поразбросано! — причитал Бродский, перешагивая через поваленные полки.

И всё-таки Бродский — такой Бродский! Ему принадлежит сеть алхимических предприятий, а он переживает из-за своей самой первой подпольной лаборатории.

Время шло к ночи. Передвигаясь от одной тени к другой, я вёл Бродского и Ковтунова, скрываясь от огоньков синего магического света.

Нам повезло, все одурманенные психомантией студенты уже ушли спать, а преподавательский состав и вовсе старался лишний раз не высовываться из своих покоев.

Бродский и Ковтунов скрылись в тайном проходе, а я сразу же направился назад — в свою комнату. Если Пересветов или кто-либо из его прихвостней заметит, что меня нет на месте, плану придёт конец.

Ещё неизвестно, как Ярослав отреагирует на исчезновение Фёдора Невского. Однако вряд ли в первую очередь он начнёт подозревать меня или моих приближённых. Логично предположить, что Невский сам решил предать Пересветова, будучи не связанным клятвой верности.

Главное, чтобы он не проверил наличие Серебряного Зеркала раньше времени. Вот тогда мне точно придётся вступить с ним в схватку и наплевать на все планы.

Выспаться после такого похода было трудно, но я всё же ввёл себя в транс с помощью отражения и смог хотя бы немного отдохнуть.

Теперь идти на пары я не опасался. Все лекции, которые читали наши преподаватели, были нацелены на поддержание гипноза. Но прежняя сила вновь вернулась ко мне. Поэтому единственное, что мне оставалось — притворяться одурманенным тёмной магией студентом.

И с этим я справлялся достаточно неплохо. Ради интереса даже попробовал пообщаться с Павлом и Марией Мясниковыми.

Жуткий вышел разговор. Они долго и эмоционально рассказывали мне, как ошибались в современной магии. А уж когда зашла речь о возрождении тёмной магии крови, которой владела их семья много лет назад, у меня и вовсе уши завяли.

Но освобождать их от гипноза я не хотел. Слишком рискованно. Если кто-то увидит моё отражение или почувствует изменение в их поведение — всё. Нас сразу же раскроют.

Несколько дней мне не удавалось вырваться с пар, чтобы повидаться с моими союзниками. Лекции шли чуть ли не круглыми сутками, даже на выходных. Отражение работало без продыху, избавляясь от новых и новых гипнотических чар.

Лишь за двое суток до дня «икс», мне удалось вырваться на свободу. Пока все студенты отправились в библиотеку изучать очередной трактат по тёмной магии, я выгадал удачный момент и, растворившись в толпе, пробрался к заднему двору деканата. Настало время обсудить окончательный план перед грядущей битвой.

Но когда я вошёл в подвал, из тени на меня бросился чей-то силуэт. Отражение среагировало моментально. Я отбил красное лезвие, как только оно коснулось моей кожи, и крепким ударом уложил нападавшего наземь.

— Я так и знал! — завопил Павел Мясников. — Так и знал, что с тобой что-то не так, Владимир! Ты ничего не понимаешь. Ты…

— Прости, дружище, — сказал я. — Но ты меня вынуждаешь это сделать.

Я шарахнул волной отражения прямо по голове Мясникова. Постарался максимально снизить дозу, чтобы не навредить его магическим каналам. Этот удар был предназначен для дурмана, которым пропитались его мозги.

Ох и не хотел я этого делать. Теперь возвращать Павла не лекции не нельзя. Там его снова подвергнут гипнозу. И после этого он, как миленький, всё расскажет Пересветову.

Придётся запереть его вместе с остальными — внизу.

Я закинул потерявшего сознание Павла на плечо и прошёл в подземное убежище.

— Всем привет, повстанцы! — крикнул я, оказавшись в главном зале. — Посмотрите, кого я притащил.

— Мясников? — удивился Алексей Ковтунов. — А не слишком ли рискованно?

— Он на меня напал. Придётся теперь держать его здесь. Но это — неважно. У нас осталось всего два дня. Думаю, Пересветов вовсю занят подготовкой. Он не заметит его пропажи.

— Если, конечно, Мария не начнёт искать своего брата, — подметил Бродский.

И то верно. Надо будет и ей заняться. Но это уже — вопрос второй.

Я созвал всех лидеров нашего движения — Быкова, Сокольникова и оставшихся членов студенческого клана, а затем начал свою речь.

— Первого мая мы дадим Пересветову отпор. План действий уже готов. Светлый День, мои вассалы и силы императора придут к нам на помощь. Раскрытие портала состоится в полночь. А значит, у нас остаётся всего лишь тридцать шесть часов. Как обстоят дела с огнестрелом?

— У нас почти всё готово, — ответил профессор Сокольников. — Мы уже тестируем пистолеты. Некоторые из них дают осечки, но в целом получилось достаточно неплохо. Мы заменили порох красными кристаллами, которые я запитал огненной магией.

— Сколько оружия получилось произвести?

— Шесть гарантированно рабочих экземпляров, — сказал Фёдор Афанасьевич.

— Мало, но на этом заканчивайте, — велел я. — Не тратьте силы. Стихийникам они ещё пригодятся.

— Вы собираетесь использовать студентов, как боевые единицы? — вскинул брови Сокольников.

— Только в крайнем случае, — замотал головой я. — Мне хватит моего клана. Остальные не нужны. Стихийники сыграют другую роль. Они помогут отвлечь внимание и объявить начало восстания.

— Объясните, Владимир, — не понял Быков. — Что конкретно от нас потребуется?

— Сначала мы с вами освободим преподавателей от клятв верности, Аркадий Сергеевич, — сказал я. — А потом, когда внутри не останется никого, стихийники взорвут деканат. Это станет сигналом для наших союзников за магической стеной.

— Вы же понимаете, что Пересветова это не убьёт? — спросил Быков.

— Его в деканате не будет, — ответил я. — Магический купол — это ритуальный круг. Значит, сам ритуал будет проходить в его центре.

— В главном корпусе, — заключил Сокольников.

— Верно, — кивнул я. — Но я должен попросить вас об одном. Когда наша битва перейдёт к финальной фазе, и я смахнусь с Ярославом Пересветовым, и требую, чтобы никто к нам не приближался и не пытался вмешиваться в этот бой. Он должен пройти один на один.

— Но почему, Володь? — напрягся Бродский. — Вместе у нас больше шансов. Зачем рисковать настолько сильно?

Я сомневался, стоит ли им говорить правду. Может, лучше солгать?

Нет. Лгать самым близким друзьям я не могу.

И поэтому признался.

Глава 23

— Вам не стоит вмешиваться в мою схватку с Ярославом Пересветовым, — произнёс я, — потому что мы оба из неё не выйдем живыми.

Мои друзья замерли. Сокольников и Быков и вовсе не понимали, что я несу.

— Володь, что ты такое говоришь? — испугалась Юля Колокольцева. — Как это ты не выйдешь…

— Такова цена нашей победы, друзья, — подытожил я. — Только так я смогу восстановить ритуал очищения, которого лишил нас Пересветов. Другого выхода у нас нет.

Поздно искать обходные пути. Если я не отдам себя и своё отражение для создания второго камня очищения, эта победа ничего нам не даст. Все мои друзья, моя семья — все рано или поздно потеряют контроль над магией.

Следующей ночью мы с Ярославом Пересветовым должны исчезнуть. Оба.

— Владимир, я на такое не согласен, — упёрся Бродский. — После всего, что мы вместе прошли… Да ты издеваешься, что ли? Ты — мой лучший друг.

— Должен быть другой способ, — замотал головой Ковтунов.

— Его нет, — ответил я.

Моим друзьям больше нечего было сказать. Они уже давно поняли, что если я на что-то решился, то меня не отговорить. Надо, значит, надо.

Анастасия Антарктьева хотела что-то сказать, но не смогла собраться с силами и лишь беззвучно разрыдалась, уткнувшись носом в плечо Колокольцевой.

— Владимир Белов! — раздался крик, от эха которого стены подземелья затрещали.

Из толпы студентов-стихийников, пошатываясь, вышел Павел Мясников. Уже пришёл в себя после моего удара отражением. Крепкий, как и всегда.

— Да что ты, чёрт тебя дери, несёшь⁈ — продолжил кричать он, медленно приближаясь ко мне. — Ты готов просто так сдаться?

— Я не сдаюсь, Павел, — ответил я. — Я иду к единственному из возможных выходов. Мы уже всё обсудили с императором. Иных вариантов нет.

— К дьяволу императора! — Павел подошёл ко мне вплотную и ткнул пальцем в мою грудь. — Ты тот человек, который смог изменить меня и мою семью. Не смей так просто уходить от нас.

Гнев Павла быстро сменился скорбью.

— Не оставляй нас, — взмолился он.

В горле застыл комок горечи. Полгода жизни, которые я провёл в этой академии, стали лучшим, что было со мной в жизни.

Я не хотел, чтобы всё это заканчивалось. Но если не сделаю то, что должен, жизни моих друзей так и будет угрожать опасность вездесущей тёмной магии. Видимо, для этого я и выжил тогда на костре — триста лет назад. Чтобы попасть сюда, переосмыслить всё пережитое и выполнить свою главную задачу. Создать баланс.

— План утверждён, — подытожил я, отринув эмоции. — Два дня назад со мной связался Илья Суворов — наш агент среди членов Тайного клана. Он рассказал мне точное время начала ритуала. Пересветов начнёт активацию сфер в половину десятого. Значит, мы начнём в десять вечера. Дадим чуточку форы ублюдкам. Надеюсь, вы все готовы. Пора отвоевать нашу академию!

Мои слова заставили собравшихся студентов ликовать. Всех, кроме студенческого клана. Они лучше всех остальных понимали, что нам предстоит.

Я покинул подземное убежище и пошагал к общежитию. Одурманенные студенты, больше напоминая кучки муравьёв, бесцельно брели туда же. На их лицах были улыбки от предвкушения завтрашнего дня.

Последняя промывка мозгов была особенно сильной. Вся Магическая Академия с трепетом ждала момента слияния двух миров.

Перед моими глазами всё поплыло, раздался мощный щелчок, и земля под моими ногами исчезла.

Я быстро взял свои инстинкты под контроль и изобразил безразличие к происходящему. Ярослав Пересветов телепортировал меня в свой кабинет.

— Как дела, Владимир? — спросил он, неспешно шагая к креслу ректора.

К креслу, на котором не так давно сидел его отец.

— Жду завтрашнего дня, Ярослав Андреевич, — произнёс я, изображая действие гипноза.

Хотя стоит отметить, я не лгал. Завтрашнего дня я ждал даже больше, чем сам Ярослав.

— Ты помнишь, какова твоя задача? — спросил он.

— Пролить свою кровь в ритуальном кругу — стать жертвой для Тёмного Мира, — ответил я.

Пересветов внимательно смотрел мне в глаза, будто до сих пор опасался, не вернул ли я себе рассудок.

— Как жаль, что ты принял мои идеалы только после нашего «особого» курса лекций, Владимир Белов, — вздохнул Ярослав. — Я был уверен, что мы сработаемся.

В кабинет вошёл его брат — Александр Пересветов. Увидев меня, он замер, но быстро избавился от оцепенения и произнёс:

— Всё готово, брат. Я ещё раз проверил ритуальный круг. Всё настроено правильно.

— Благодарю, Александр, — улыбнулся Ярослав. — А я решил повидаться напоследок с нашим старым другом Владимиром. У нас с тобой осталось слишком мало друзей, брат. Тебе, кстати, так и не удалось найти этого уродца Невского?

— Нет, — помотал головой Александр. — Должно быть, сбежал с наворованным золотом. Он ведь упоминал, что обчистил казну императора.

— И чёрт бы с ним, — махнул рукой Ярослав, поднялся со стула и, повернувшись к нам спиной, уставился в широкое окно. — Когда тёмная магия вырвется на волю, ему всё равно не удастся от нас скрыться. Золото предателю не поможет.

Я повернулся к Александру и подмигнул ему. Этого лёгкого жеста хватило, чтобы сообщить скованному союзнику, что я теперь свободен.

Ярослав резко развернулся, и, посмотрев на меня, хитро улыбнулся.

— Кстати, Владимир, соскучился по своему зеркальцу? — спросил он.

Проклятье… Рано. Слишком рано. Если он узнает, что Серебряное Зеркало похищено из Тёмного Мира — всё может обернуться куда более непредсказуемо.

— Хочешь ещё хотя бы разок взглянуть на него? — прошептал Пересветов и начал открывать портал.

— Стой!!! — закричал Александр.

Ярослав вздрогнул и тут же закрыл портал.

— В чём дело? — нахмурился он.

— Пока зеркало достаточно далеко от него. Но если ты откроешь портал — он сможет подпитаться отражением напрямую. Ты ведь создаёшь коридор между мирами. Слишком рискованно, — произнёс Александр.

Молодчина! Обошёл клятву верности. Сказал чистую правду, но при этом не дал брату меня расколоть.

— Разрази меня гром! — рассмеялся Ярослав. — Я чуть не собственноручно не уничтожил плоды своих трудов. Спасибо, Саш. Хорошо, что хотя бы один из нас способен мыслить рационально.

— Лучше будет телепортировать сюда Серебряное Зеркало в самый последний момент, — посоветовал Александр Пересветов. — Когда Владимир уже будет на грани смерти и не сможем им воспользоваться. В таком случае и мы не будем рисковать, и Тёмный Мир примет отражателя в жертву.

— Отличная идея, — кивнул Ярослав и, взмахнув рукой, произнёс: — А ты, Владимир, отдыхай! Недолго тебе осталось.

Меня с хлопком выкинуло из кабинета в свою спальню. Сердце бешено колотилось. Но не от страха и не от волнения.

Эмоцией, которая взяла меня под контроль, было предвкушение. Я с трудом сдержал смех.

Какой же Ярослав идиот… Он даже не представляет, какой я приготовил для него прощальный подарок.

Я лёг на кровать, чтобы хорошенько выспаться перед финальной схваткой.

Нужно набраться сил.

Ведь завтра меня ждёт последняя охота на мага.

Когда я в следующий раз спустился в подземное убежище, уже наступил вечер. Бродский раздал студентам-стихийникам зелья маны, чтобы усилить резерв их магических сил.

Павел всячески старался меня игнорировать, поскольку не мог смириться с моим решением. Он молча сидел в углу и листал книгу со схемами огнестрельного оружия. Судя по его внешнему виду, Мясников этой ночью глаз не сомкнул.

Я нацепил под свой пиджак портупею, просунув под ремешки четыре пистолета. Ещё по одному я отдал Ковтунову и Мясникову, поскольку эта парочка, учитывая их боевой потенциал, запросто могла оказаться в самом пылу сражения.

Себе же я решил взять сразу четыре экземпляра, чтобы не допустить осечек. Запитанная отражением пуля обязана попасть в тело Ярослава Пересветова. С первой или с четвёртой попытки, но я поймаю его, и порталы уродцу не помогут!

Все были на позициях. Первыми подземелье покинули мы с Аркадием Сергеевичем Быковым. Хоть на Санкт-Петербург уже начала опускаться ночь, на улице было светло, как в полдень. Громадная полная луна расплылась посреди чёрного, как смола неба. Её-то Пересветов и ждал.

Когда портал раскроется и полночь сияния двух лун встретится, в нашем мире наступит Тёмная Вечность.

— Даже не верится, что я возвращаюсь в свой деканат, — бегом нагоняя меня, пыхтел Быков. — Жуткая картина. Ни одного студента в округе.

— Их разогнали с помощью гипноза, чтобы не провоцировали фобов, когда откроется портал, — объяснил я.

Мы влетели в деканат и первым делом столкнулись с профессором Черновским. Историк, испуганно хлопая глазами, смотрел на восставшего из мёртвых декана и меня.

— Ох, как же давно я хотел это сделать! — воскликнул я и на бегу шарахнул по профессору Черновскому отражением.

Мужчина упал на спину и потерял сознание. Я присел рядом с ним на корточки и кольнул его руку иглой, пропитанной магическим маслом.

— Это на всякий случай, — сказал я Быкову. — Мы не знаем, сколько дурмана и клятв на преподавателях. Перестраховаться не помешает.

Мы пробежались по этажам деканата, даже заглянули в кабинет ректора. Пусто. Никого. Больше живых людей в здании нет.

Так я думал, пока не почувствовал колебания психомантии из бывшего кабинета Быкова.

— Что это? — Аркадий Сергеевич схватился за голову.

— Профессор Разумовский, — ответил я. — Он-то нам и нужен.

Я вынес дверь плечом и ворвался внутрь. Старый истощённый профессор сидел в кресле, устало потирая свои виски. Он посмотрел на нас с мольбой в глазах, но всё же не мог противиться контролю и ударил волной телепатии.

Быков, превратившись в молнию, обогнул весь кабинет и появился за спиной Разумовского. Декан обхватил старого коллегу и прижал к креслу. Я развеял телепатию отражением, а затем подбежал к профессору психомантии и коснулся ладонью его лба.

— Вы отмучились, профессор, — уверил его я. — Теперь всё будет хорошо.

Разумовский не смог произнести ни слова — тут же потерял сознание.

— Аркадий Сергеевич, вынесите его из здания. Мы отключили гипноз. Скоро все студенты придут в себя. Пора переходить к следующей фазе, — скомандовал я.

Быков подхватил исхудавшего старика и вынес в коридор. Однако там нас уже ждали.

Мой отец — Алексей Белов. Он шёл навстречу нам по коридору, и каждый его шаг отдавался гулким эхом.

— Беги отсюда, отец! — велел я. — Это место скоро взлетит на воздух!

— Не могу, Владимир… — еле шевеля губами, произнёс он. — Я больше не могу сопротивляться клятве.

— Подождите, Владимир, — прошептал Быков. — Я обезврежу его.

Аркадий Сергеевич взмахнул рукой, и в моего отца ударила молния. Белов-старший выставил вперёд свою ладонь и с лёгкостью отразил магическую атаку. Быков ударил ещё несколько раз, но его щит не дрогнул.

— Силён, — нахмурился Быков. — Как нам не повезло, что самый могущественный мастер магических щитов оказался в руках у Пересветова.

— Уходите, Аркадий Сергеевич, — велел я. — Уносите Разумовского.

— А вы?

— С отцом я разберусь сам.

— Будьте аккуратны, Владимир. Вы нужны нам, — сказал Быков и, обратившись в молнию, вылетел из деканата через окно.

В здании остались лишь мы с отцом.

— Спокойно, отец, — сказал я, медленно приближаясь к нему. — Дай мне освободить себя.

Алексей Белов развёл руки, и через весь коридор пронёсся огромный магический щит, который чуть не раздавил меня о стену. Медлить было нельзя.

Я выдернул из кобуры пистолет и капнул в дуло магическим маслом. Прицелился.

Нужно задеть его, поранить кожу. Этого будет достаточно.

Спустил курок. Магический пистолет выстрелил с огромной отдачей. Пуля ударилась о щит отца, тот треснул, но смятый металл рикошетом отлетел обратно. Свинец просвистел рядом с моей щекой.

Воспользовавшись моментом, я рванул вперёд и надавил на отцовский щит своей собственной магией. Магические щиты разбились друг об друга, озарив коридор яркими искрами. Я прорвался через его оборону и с размаху вонзил иглу в его плечо.

Отец, тяжело дыша, отступил от меня на шаг и упёрся спиной в стену.

— Вот и всё… — выдохнул я. — Я сделал это, как и обещал, отец.

Алексей Белов поднял свою трясущуюся руку и пошевелил пальцами, убедившись в том, что разум вновь подчиняется его собственной воле.

— Теперь ты свободен, — улыбнулся я.

Отец сжал ладонь в кулак и скрипнув зубами, спросил:

— Каков план, сынок?

— Сейчас узнаешь, — усмехнулся я. — За мной!

Мы с отцом бегом покинули деканат. За зданием стоял Николай Бродский. Я жестом показал ему, что до взрыва десять минут. Осталось лишь добежать до магической стены.

— Владимир, смотри! — Алексей Белов указал на небо. — Боги, оно уже началось…

В небе над Академией разверзлась дыра. Значит, Пересветов уже начал приводить сферы в действия, превращая их в один громадный портал. Отлично, теперь назад у него дороги нет.

Из чёрного портала пошёл дождь. Так нам показалось издалека. Но через мгновение до нас с отцом дошло, что с неба на Магическую Академию сыплются фобы.

Вокруг послышались голоса. Из общежития, библиотеки и остальных корпусов начали появляться пришедшие в себя студенты. И восстание началось быстрее, чем я мог предположить.

Когда первые фобы приземлились на брусчатку восточного двора Магической Академии, началась баталия. Далеко за нашей спиной из-под земли вырвались сотни корней, которыми Николай Бродский пронзил сразу трёх фобов.

Из деканата выбежал профессор Черновский и истошно завопил:

— Демоны, к бою!

Из-за спины историка вырвалась армия крылатых демонов. Их были сотни, если не тысячи. Призыватель показал себя во всей красе. А я-то думал, что Черновский горазд только байки на лекциях травить!

Демоны смахнулись с фобами в небе. Из общежития повалили черти одного из лучших студентов-призывателей. Рыжий Безумов, бросаясь грязными ругательствами налево и направо, заставил своих монстров окружить тех фобов, что уже успели приземлиться.

— Владимир, осторожно! — крикнул отец, указав на громадного мускулистого фоба, напоминающего смесь человека и быка.

Монстр нёсся на нас с нездоровой для его размеров скоростью. Я не хотел тратить отражение понапрасну, поэтому приготовился оттолкнуть фоба магическим щитом, но в этот момент кто-то пронёсся мимо нас с чудовищной скоростью и столкнулся с монстром лоб в лоб.

Роман Викторович Побединский — куратор боевого потока повалил быка на землю и прокричал:

— Боевой поток! Покажите всё, чему я вас обучил!

И со всех сторон на быка налетели мои старые товарищи с боевого потока. Перед моими глазами невольно пронеслись воспоминания о том, как мы вместе ходили на тренировки, готовились к студенческой олимпиаде.

Валунов — старый друг Ковтунова оторвал монстру рога, после чего из окна соседнего здания выпрыгнул сам Алексей, погрузившись в лучи лунного света. Обратившись в волка, мой друг рухнул на фоба и впился зубами в его шею.

Из толпы боевых магов появился Илья Суворов.

— Владимир! — крикнул он. — Поспеши. Пересветов ещё не понял, что случилось, но портал очень быстро растёт.

— Понял, Илья, спасибо тебе, — я похлопал товарища по плечу. — Ты хорошо поработал.

Мы с отцом рванули дальше сквозь хаос, который устраивали студенты и фобы одновременно. И мне было крайне трудно сказать, кто из них подвергал Магическую Академию большим разрушениям.

Когда я оказался в десяти метрах от стены, то увидел, как Мария и Павел Мясниковы бились спиной к спине с толпой фобов. От души сразу же отлегло — Мария в порядке, брату удалось её найти. В двух шагах от Мясниковых от монстров отбивались психомант Погребицкий и здоровяк Великанов, создавший себе на подмогу целый отряд големов.

Даже старый состав Закрытого Клуба был вынужден объединиться, чтобы выжить этой нелёгкой ночью.

Приближаясь к магической стене, я крикнул отцу:

— Прикрой меня, я разрушу барьер!

Я резко затормозил у сверкающей стены и взглянул на часы. Уложились. Ровно десять минут. Скоро стихийники подадут сигнал, и тогда я уничтожу стену. Остались считанные секунды.

Главное, чтобы взрыв был достаточно мощными, чтобы наши союзники смогли его разглядеть…

— Давайте же, некромантовы пятки, — шёпотом выругался я. — Профессор Сокольников, покажите, на что способны ваши стихийники.

И в этот момент всю Магическую Академию осветило ярчайшей вспышкой пламени. Здание деканата взлетело в воздух, пылая от огня и молний. Каменное здание ударилось об основание магического купола, и стихийная магия растеклась по его внутренней оболочке.

— Нихрена себе… — совсем не по-дворянски произнёс мой отец, глядя на этот «салют».

Вот это я понимаю — стихийники дали жару! Не зря Бродский поил их своими зельями маны.

А теперь настал мой черёд.

Закричав от напряжения, я выкрутил отражение на максимум и ударил двумя кулаками по магической стене.

Сеть трещин пронеслась по куполу, а затем он разлетался на мельчайшие сияющие осколки, осыпая ими всю территорию академии.

Наступила кромешная тишина. Лишь звуки отдалённых битв нарушали ночной покой. Я глядел на улицу, что ранее была отделена магической стеной, но не видел союзников.

Неужели, не пришли?

Раздался грохот. Двери зданий слетели с петель, и в мою сторону рванули бойцы Светлого Дня вперемешку с Легионерами императорской армии.

Уже знакомый мне солдат, который ранее сопровождал Бродского, остановился рядом со мной и произнёс:

— Вот это я понимаю — сигнал! — нервно рассмеялся он. — Так держать, Белов.

— Откуда Легионеры? — спросил я. — Неужели император…

— Он самый, — кивнул боец. — Игорь Суворов передал ему его братца, и Константин Николаевич прислал нам подмогу. Ваши вассалы — Серебряковы, Мясниковы и Антарктьевы наступают с противоположной стороны купола. За нами ещё увязались странные ребята с кучей самодельных взрывных зелий. Понятия не имею, кто они такие, но они просили передать, что за щедрую плату готовы пойти на всё.

Алхимики, которых нанял Николай Бродский. Вот уж не думал, что они выберутся из своих лабораторий ради нашей заварушки!

В моих ушах зашелестел шёпот на неизвестном языке. Духи монгольских шаманов, что следовали за мной всё это время, решили обратить ко мне свои голоса.

— Ты привёл нас на битву, о которой мы мечтали, владыка. Отпусти нас в бой. Позволь нам биться бок о бок с твоими союзниками.

Нечего их держать. Скоро я и само отправлюсь в мир духов. Если для меня такой уготован.

Я кивнул и разорвал связь, что держала духов рядом со мной.

Бойцы Светлого Дня, солдаты Легиона и духи монгольских шаманов устремились в бой. Бок о бок.

Этот мир точно сошёл с ума!

Настал момент перейти к финальной фазе.

— Отец, помоги остальным, — попросил я. — К Пересветову я пойду один.

— Ты с ума сошёл⁈ — крикнул он. — Я запрещ…

Я оттолкнул отца лёгким взмахом магического щита.

— Когда всё закончится, отправляйся к семье. Ты будешь им нужен, как никогда, — произнёс я и со всех ног рванул к главному корпусу, над крышей которого зиял гигантский пролом между мирами.

И он стремительно рос.

Надо мной просвистели крылья, раздался мерзкий писк. Небо над моей головой обволокло фобами в форме летучих мышей. Мерзкие создания пикировали, намереваясь атаковать меня всей стаей сразу.

— Вперёд, дети мои! — провозгласил до боли знакомый голос Гаспара.

Надо моей головой промчалась пятёрка громадных птиц, которые с хищным азартом разорвали строй летающих фобов. Гаспар подмигнул мне и вместе с Теодорой направился вслед за своими детьми-переростками.

Я не собирался медлить. Пули уже были смазаны магическим маслом. Я влетел в корпус, держась за рукояти сразу двух пистолетов. Одним подстрелить Александра и освободить его от клятвы.

Вторым выпустить заряженную отражением пулю в Ярослава. И убить его.

Я ворвался в аудиторию и замер. Ярослав и Александр Пересветовы стояли у кафедры в центре ритуального круга.

Ярослав улыбнулся, взглянув на меня.

— А мы тебя уже заждались, Владимир, — рассмеялся он.

И лишь тогда я заметил, что Ярослав Пересветов держит саблю у шеи моего друга.

Глава 24

— Я знаю, что у тебя за пазухой пистолет, Белов, — произнёс Ярослав Пересветов. — Скинь пиджак! Иначе я вскрою твоему дружку шею. Вряд ли магия крови поможет ему быстро восстановить кровоток.

В руках Мастера Тайн был Павел Мясников. И какого же чёрта он здесь забыл? Он ведь только что был среди студентов, сражался с фобами.

— Я говорил тебе, Владимир, — прохрипел он через сдавленную локтем Ярослава гортань. — Я не дам тебе умереть здесь.

Вот же дурак… Хоть я на его месте и поступил бы точно так же, но всё равно — ему не следовало появляться здесь.

У ног Павла Мясникова лежал разбитый пистолет. Магический кристалл поджигания из него вырвали. Видимо, Павел пытался пристрелить Пересветова собственноручно, но облажался.

— Я кому сказал⁈ — рявкнул Ярослав. — Быстро расстегнул свой грёбаный пиджак! Высыпай из рукавов все свои козыри.

— Не делай этого, Владимир! — прокричал Павел. — Пусть он убьёт меня, мне плевать! Правда!

Нет, Паша. Я готов пожертвовать собой, но рисковать друзьями не намерен. Иначе во всём проделанном мной пути не будет никакого смысла.

Я скинул пиджак, и Ярослав Пересветов увидел портупею, в ремнях которой крепились два пистолета. Один я уже потратил.

А ещё один перепрятал в карман брюк. Он был за моей спиной, под ремнём. Там же находилась склянка с маслом и шприц, которым я вводил магический раствор в дула пистолетов.

Оставалось надеяться, что Пересветов не потребует показать спину. У меня остались козыри.

— А теперь без лишних движений, — велел Ярослав. — Достань пистолеты и разбей их о землю. Так, чтобы я видел, что магические кристаллы уничтожены. Живо!

Сабля скользнула по шее Павла, оставив неглубокую борозду. Оттуда заструилась багровая кровь. Я не стал медлить и сделал так, как велел Пересветов. Оба пистолета разбились о каменный пол.

— Молодец, Белов, молодец, — ухмыльнулся Ярослав. — А теперь медленно идти сюда — в ритуальный круг. С высоко поднятыми руками.

Я пошагал к своему врагу. За спинами братьев сияла чёрная сфера. Вот он — источник тёмной энергии, которая питает портал. До полуночи остаётся полчаса. Времени мало. Если в ближайшее время я не уничтожу этот шар — битва будет проиграна.

— Долгий же мы путь с тобой проделали, Белов, — сказал Ярослав. — Как бы ты ни старался, я всё равно сделал из тебя свою пешку. Ни один из твоих планов не сработал. Я предлагал тебе место в новом мире, но ты наплевал на мою щедрость. Александр! Покажи ему, что он потерял.

Брат Ярослава не мог противиться приказу. Он взмахнул руками, и всю аудиторию заполнила густая, тёмная дымка. Пространство вокруг меня изменилось.

И через мгновение увидел новый мир.

Я стоял посреди тёмного города. Никаких синих магических огней. Одна лишь тьма вокруг. Далеко за моей спиной возвышалась Магическая Академия, на башнях которой поднялись флаги с гербом Ярослава Пересветова.

А перед Академией…

Ряды костров. К кольям привязаны мои друзья. Бродский, Колокольцева, Ковтунов, Антарктьева, Мясниковы. Мой отец… Все, кого я знаю.

История циклична. Она повторяется. И вновь моих друзей сожгут, если потерплю поражение.

— Не верь иллюзиям, владыка, — услышал я голос в своей голове.

До боли знакомый голос. Он принадлежал моему напарнику из ордена отражателей. Тому, кто в итоге стал предком семьи Беловых.

— Он лишь тянет твоё время, и ты это знаешь, — прошептал он. — Покажи ему, всё на что способен. Я буду рядом. Я всё это время был здесь — в крови, в генах своего потомка. Ты не один, владыка. Орден всё ещё с тобой. Наши души следуют за тобой даже после гибели.

— Скоро свидимся, дружище, так и передай остальным, — мысленно ответил я. — Только для начала я убью ещё одного мага. В последний раз.

Я отключил подавленные полгода назад инстинкты. В моё сердце вспыхнул жар — жажда крови.

Рука сама поднялась вверх и развеяла иллюзии Александра Пересветова. Левой рукой я выхватил последний пистолет и напитал его отражением.

— Как же я, бес меня раздери, давно не убивал магов, — рыкнул я и, наставив пистолет на Ярослава Пересветова, спустил курок.

Пуля прострелила руку, которой он держал Павла, и Мясников тут же вырвался, предварительно полоснув по ублюдку кровавым кинжалом.

Пистолет в моей руке разорвало от перегрузки магией. Ладонь вспыхнула болью. Ярослав Пересветов сразу же телепортировался и оказался за моей спиной.

— Треклятая ты мразь! — выругался он и, взмахнув чёрным кристаллом, ударил меня молнией из чёрной магии.

Удар пришёлся прямо в спину. Я успел защититься двойным слоем щитов из магии и отражения, но меня всё равно повалило на землю.

Из кармана вылетела склянка с маслом и шприц. Стеклянный сосуд разбился о землю, расплескав отвар Бродского по земле.

Александр Пересветов набросился на меня с другой стороны, пытаясь обмануть моё зрение иллюзиями. Проклятье! Мне его освободить нужно, а не биться с ним!

Я оказался между близнецами и начал отбивать магические удары с двух сторон. Нельзя… Мне нельзя тратить слишком много отражения. Я ещё должен запечатать портал и создать камень для восстановления ритуала очищения. Чёрт!

Павел Мясников куда-то исчез. Я искренне надеялся, что он сбежал.

— А ну иди сюда! — прокричал Ярослав и окружил меня сетью порталов.

Магические диски сжали мои руки и ноги. Ублюдок решил меня обездвижить. Я принялся стирать его магию отражением, но Ярослав упорно подпитывался чёрными кристаллами. Если бы Александр не мельтешил своими иллюзиями, я бы уже давно разделался с Ярославом.

Всё как всегда пошло не по плану.

— Я держу его! — крикнул Ярослав. — Саша, убей его! Мы в ритуальном круге! Всади нож в его сердце!

Александр медленно приближался ко мне. В его глазах было не просто сожаление, а настоящее отчаяние. Он не хотел этого делать, но клятва верности была абсолютной.

Придётся потратить больше отражения, чем планировалось. Иначе не вырваться…

За спиной Александра я увидел движение. Павел Мясников сидел за мраморной колонной. В его руках был шприц с остатками магического масла. Маг крови вонзил в себя иглу и ввёл масло в тело.

Что он, бес его подери, творит⁈

Павел выскочил из-за укрытия и, выставив правую руку вперёд, активировал магию.

Из его ран вырвались потоки багровой крови и сформировали в его ладони контуры оружия.

Я вспомнил разговор, который состоялся между мной и Павлом несколько недель назад. Вспомнил, за какой книгой провёл последнюю ночь Мясников.

Кровь в руке Павла сформировалась в пистолет. Теперь понятно, зачем он ввёл себе масло…

— Зря вы, парни, связались с индивидуальным потоком, — крикнул он и спустил курок.

Пуля прошибла плечо Александра Пересветова насквозь. Он выронил ритуальный нож и, держась за рану, упал на холодный пол.

Молодчина Павел! Сэкономил драгоценные капли моего отражения.

Я воспользовался замешательством Ярослава и усилил напор. Порталы, что сковывали мои руки и ноги лопнули. Я резко извернулся и ударил Пересветова в челюсть, вложив в кулак огромную дозу отражения.

— Больше никаких иллюзий! — прокричал я. — Твой брат больше тебе не подчиняется. Теперь ты совсем один.

Мой удар вырубил Ярослава. Его тело прокатилось вдоль рядов аудитории и ударилось о колонну. Осталось только выжечь его магические каналы.

— Владимир! — прокричал Александр Пересветов. Из его рта струилась кровь.

Похоже, выстрел вызвал расхождение раны, которую нанёс ему Юрий Колокольцев. А ведь я специально не залечил её до конца, полагая, что он заодно со своим братом…

— Портал достигнет точки невозврата уже через минуту. Поспеши, — прохрипел он. — Иначе всему конец…

Александр потерял сознание. Я понял, что заканчивать с Ярославом уже нет времени, и рванул к чёрной сфере.

— Гаспар! — крикнул я, призывая своего фамильяра. — Зеркало!

Голубь появился из-под сводов потолка и метнул мне Серебряное Зеркало. Я специально оставил артефакт ему, чтобы Пересветов не смог разбить его в ходе битвы.

Моя рука обхватила рукоятку зеркала, и я почувствовал мощный прилив сил. Но этого было недостаточно… Придётся потратить все запасы артефакта. Лишить мир отражения навсегда…

Я остановился около чёрной сферы. Тогда Серебряное Зеркало — фоб, олицетворяющий главный страх всех магов — заговорило со мной.

— Ты уверен, что готов пожертвовать своей силой? Всем, что создал твой орден? — спросил артефакт.

— Готов, — кивнул я. — Вся история ордена отражателей шла к этому дню. Прости, но мне придётся пожертвовать и тобой. Иначе ничего не выйдет.

— Это тебе решать, последний охотник на магов, — ответил артефакт. — Я принадлежу тебе и готов выполнять твои приказы до самого конца.

— Тогда давай поджарим это штуку, — подытожил я. — Спасибо, что служил мне и моим соратникам. Ты первый фоб, который сделал этот мир лучше. Тебя не забудут. Прощай.

Я сжал рукоять Серебряного Зеркала, и оно взорвалось яркой вспышкой, отдав мне всю свою силу. Артефакт исчез. А я почувствовал внутри себя мощь, от которой гудела каждая клеточка моего тела. Пора…

Положив руки на чёрную сферу, я изверг из себя весь этот запас, который так и просился на волю. Его хватит… Должно хватить.

Чтобы сделать то, к чему мы всегда стремились!

Отражение схлестнулось с тёмной магией сферы и всю территорию Магической Академии озарило ослепительным светом.

На несколько минут я явно потерял сознание от перегрузки. Придя в себя, я увидел через стеклянный потолок аудитории, что портал в небе над академией схлопнулся. Затем перевёл взгляд на то место, где только что была чёрная сфера.

Вместо неё красовался ровный, обрамленный белой каменной рамкой портал в Тёмный Мир. Стабилизированный моим отражением.

— Владимир… — прошептал Павел. — Что ты сделал?

— То, чего не сделали древние отражатели, — ответил я. — Пожертвовал всей силой, чтобы стабилизировать связь между мирами. Создал баланс. Больше никаких Тёмных Часов, никаких порталов. Все они только что закрылись навсегда.

Будущим поколениям остаётся только охранять этот портал. Фобы смогут войти только через него и никак иначе. Но полностью отделить наш мир от тёмного я не мог. Ведь в таком случае погибла бы вся магия в этом мире.

Я мысленно потянулся к своим каналам отражения. Остались лишь капли. Единичный резерв, который поможет мне завершить моё последнее дело.

Я достал из-за пазухи белый камень, который отдал мне император.

— Пора… — вздохнул я. — Во уж не думал, что последним, кого я увижу, станешь ты, Павел.

Мясников ничего не ответил. У него не было слов, которыми он мог выразить скопившиеся в нём эмоции.

Двери аудитории распахнулись. Внутрь вбежал мой отец — Алексей Белов.

Я не любил долгих прощаний, поэтому сразу же приступил к делу. Белый камень в моей руке запульсировал. Осталось только отдать свою душу, чтобы создать второй…

— Владимир! Сзади! — закричал изо всех отец.

Я взглянул в его сторону и понял, что тело Ярослава Пересветова исчезло.

Из-за моей спины вылетел разряд чёрной магии и отбросил приготовившегося к бою Павла в сторону.

Телепортировавшийся ко мне Ярослав схватил меня за руку, которой я держал белый камень.

— За это я заставлю тебя страдать, Белов! — прорычал он.

Отражение не работало. Я не мог стереть портал, которым он начал меня утягивать. Алексей Белов вбежал на кафедру и в последний момент ухватил меня за ногу.

И нас втроём переместило в другое место.

Я ударился лицом о деревянный пол. Отец рухнул рядом со мной. Белый камень всё ещё был в моей руке. Почему он его не отнял? Куда он, чёрт возьми, нас переместил?

Я поднял голову и узнал в окружающем интерьере гостиную родового особняка Беловых.

— Проклятье… — только и смог прошептать я.

— Т-с-с, тихо-тихо, — произнёс Ярослав Пересветов, нацелив на Аню и мою маму чёрный кристалл. — Не нужно шуметь. Видишь, чего стоили твои потуги, Владимир? Ты уничтожил всё, чем я жил все эти годы. И теперь за это твоя семья умрёт у тебя на глазах.

— Стой! — взмолился отец. — Ярослав, подожди, послушай меня…

Сложно было описать спектр эмоций, который мелькал в глазах моей матери, когда она увидела Алексея Белова. Но наставленный на женщину чёрный кристалл не давал ей осознать, что происходит.

— Ярослав, умоляю, — продолжил отец. — Тебе нужен только я. Это я сделал тебя таким. Пожалуйста, не трогай мою семью. Убей меня.

— Заткнись! — прокричал Ярослав. — Ты… Ты не представляешь, что мне пришлось пережить из-за твоих экспериментов. Ты даже приблизительно не ведаешь, о чём говоришь. Моё сознание металось между мирами, я почувствовал всю боль Тёмного Мира за долю секунды.

— Я понимаю, Ярослав, — закивал отец. — Правда, понимаю. Ты — моя самая главная ошибка. И не было ни дня в течение этих десяти лет, чтобы я не раскаивался за неё.

— Я — ошибка? — скрипнул зубами Пересветов. — Я — бог нового мира. Я — единственный, кто понимает Тёмный Мир. Единственный, кто понимает проживающих в нём фобов.

— Я не стану спорить с тобой, Ярослав, — отец поднял руки вверх. — Но умоляю. Убей меня. Не трогай мою супругу, дочь и сыновей. Прошу.

— Твои унижения семью уже не спасут, — ответил Ярослав и резко изменился в лице. — Погоди, сыновей?

Ярослав посмотрел на Аню и маму и осознал, что одного из Беловых не хватает.

И в этот момент Сергей Белов, выскочив из-за коридора, обрушил родовой щит Беловых на руку Ярослава, переломив её в области предплечья. Чёрный кристалл выпал из его ладони. Я сразу же рванул вперёд и мощным ударом магического щита впечатал Пересветова в стену.

— Молодчина, Сергей, — крикнул я. — Только слишком уж ты долго.

— Я уже устал тянуть время, — добавил отец.

— Аня, мама! — крикнул я. — Выходите из дома. Нам нужно немножко прибраться.

Мать схватила Анечку под руку и рванула к выходу из особняка. Поломанный Ярослав Пересветов поднялся на ноги. В его глазах горела ярость.

— Ну что, господа? — обратился я к Сергею с отцом. — Покажем гостю родовую магию Беловых?

Пересветов рванул к чёрному кристаллу, но мой магический щит вновь отбросил его в сторону. В это же мгновенье второй щит, созданный отцом, толкнул его обратно — прямо на укреплённый защитной магией кулак Сергея.

У Ярослава не было даже секунды, чтобы воспользоваться порталами. И сделать этого он больше не мог даже при всём желании. Последние крупицы его магии улетучились.

Пересветов летал туда-сюда между нашей троицей, получая всё больше и больше увечий от семьи Беловых.

Я сделал шаг вперёд к шатающемуся Ярославу, перенёс вес своего тела на правую руку и замахнулся для последнего удара.

— Тебя уделали магией, созданной для самозащиты. Как тебе такое, Мастер Тайн?

Мой кулак врезался в челюсть Пересветова, и это стало для него последней каплей. Ярослав перевалился через обеденный стол и растянулся на коврике нашей столовой.

Теперь уж точно не поднимется.

— Как я его? — рассмеялся Сергей. — Вы видели? Прямо щитом приложил!

Отец растрепал волосы младшего сына и улыбнулся, с трудом сдерживая слёзы. Его взгляд не отрывался от меня.

Он знал, что произойдёт дальше.

Знал, что я должен сделать.

Я вновь сжал белый камень в своих руках, и в глазах всё померкло.

Ярослав Пересветов — жестокий ублюдок. Переместил меня именно сюда, когда я уже был готов отдать свою жизнь для создания второго камня.

Переместил меня к семье. Будто понимал, что я не решусь на этот шаг, если ещё раз увижу их.

— Владыка, — услышал я голос старого отражателя в своей голове. — Ты проделал долгий путь. Мы наблюдали за тобой до самого конца.

— Спасибо, друзья, — мысленно ответил я. — Скоро я буду с вами.

— Теперь у тебя есть новые друзья, владыка. И новая семья, — произнёс голос. — Зачем тебе жертвовать собой?

— Другого способа нет.

— Есть, — заявил отражатель. — Моя кровь до сих пор в венах Беловых. Вы втроём можете отдать силу, которую я оставил вам в наследство.

— А как же душа? — не понял я.

— Моей хватит.

Я задумался. Ещё раз взглянул на отца и Сергея. Перед глазами промелькнули лица всех друзей, которых я оставил в Магической Академии. Мой старый соратник был прав. Я не могу расстаться с ним. Я хочу остаться здесь. В этом мире.

— Тогда передай остальным, что я присоединюсь к вам позже, — усмехнулся я. — Лет через пятьдесят.

— Так и сделаю, — хоть я и не видел лица своего старого соратника, но почувствовал его улыбку. — Прощай, владыка.

Я протянул камень отцу и Сергею.

— Положите на него свои руки, — попросил я. — Мы закончим это вместе. Всей семьёй.

По моему выражению лица отец понял, что я нашёл другой способ, и сразу же сделал, как я велел. Вслед за ним на мою ладонь положил руку и Сергей.

Я потянулся к последним капелькам своей силы, которое оставило мне Серебряное Зеркало.

Белый камень начал сиять.

Вот и всё. Прощай, отражение.

Поднявшийся над нашими руками магический вихрь утих. И я почувствовал в своей ладони ещё один белый камень. Ритуал очищения восстановлен. А Беловы больше никогда не смогут стать отражателями.

Никто больше не сможет.

Я окинул взглядом полуразрушенный дом и, пожав плечами, произнёс:

— Пора звонить Серебряковым. Кажется, особняк опять пора ремонтировать.

Глава 25

Два месяца спустя.

Я вышел из аудитории. Последний экзамен был, наконец, сдан. А, значит, до сентября можно позволить себя хотя бы немного отдохнуть.

— Переборщили они с вопросами, на мой взгляд, — простонал шедший за мной Николай Бродский. — Уж могли бы сделать скидку, учитывая, какое дерьмо мы пережили в этом году!

— Расслабься, Коль, — улыбнулся я. — Тебе точно беспокоиться не о чем. Я думаю, что героя Российской Империи точно переведут на второй курс. Уж новый ректор точно об этом позаботится.

— Быков-то? — хмыкнул Бродский. — Не знаю, Володь. Он меня так отчитывал за двойки, будто мы с ним бок о бок и не спасали этот мир.

— Это — его работа, — ответил я. — Вот увидишь, при нём академия точно воспрянет. Ты лучше расскажи, как вы с Екатериной малыша решили назвать?

— Да мы только вчера узнали! — засмущался Бродский. — Думаешь, уже успели сочинить имя? Ты и сам-то никуда не торопишься. Колокольцева ждёт не дождётся, когда ты ей предложение сделаешь.

— Я теперь никуда не тороплюсь, — сказал я, улыбнувшись, и взглянул на выступившее из-за облаков солнце. — Ладно, дружище, я — домой. Не теряйся. Постарайся не встрять в какие-нибудь приключения за эти каникулы.

Мы с Бродским пожали друг другу руки и разошлись.

Дома меня ждал праздничный ужин в честь окончания первого курса. На этот раз семья была в полном составе. После того, что случилось в прошлом мае, отец вернулся домой. Объясняться перед мамой ему, конечно, пришлось не просто. Но вскоре напряжение между ними сошло на «нет».

После того как Ярослава Пересветова упекли в тюрьму для особо опасных магов, император наградил семью Беловых почётными орденами.

Нам предложили переехать в Москву, но мы всё же приняли решение остаться в своём особняке.

Александра Пересветова излечила освободившаяся от клятвы верности Ольга Лазарева. С ним в суде разбирались особенно долго, но в конечном счёте оправдали, поскольку я и все мои приближённые выступили на его стороне.

Наконец-то наступил мир. Без Тёмных Часов, обезумевших магов и постоянных интриг Мастера Тайн.

Впереди меня ждал месяц отдыха, а затем я вновь воссоединюсь со своими друзьями из студенческого клана. Следующий год должен пройти без приключений.

Ведь теперь всё иначе.

Главы ордена отражателей больше нет. Меня зовут Владимир Белов, и я маг, обучающийся на защитном потоке.

И моя охота на магов подошла к концу.

Олег Дивов Мастер собак

Сегодня нет фактических оснований полагать, что упоминающиеся в тексте организации действительно существуют или когда-либо существовали. Все действующие лица вымышлены и не имеют реальных прототипов. Все совпадения имен, названий и наименований случайны.

Неоценимую помощь в сборе фактического материала мне оказала Карма-Дот.

Часть I ДЕКАБРЬ

Тварь притаилась на крыше, напряженно изучая обстановку внизу. Прямо под ней был узкий коридор между стенами магазина и склада. Коридор выходил во дворик – сплошь высоченные сугробы и кучи гнилых упаковочных ящиков. Там, в этой неразберихе, цель – дыра погрузочного люка, ведущего в подвал.

Вырожденный мозг твари лихорадочно просчитывал варианты. До рассвета времени более чем достаточно. Если бы там, внизу, были просто люди, обычные люди… Мягкие, податливые тела, слабая энергетика. Прыгнуть, схватить за плечи, крепко прижать к себе. Или хотя бы взять за руку и удержать. Несколько секунд крика и бессмысленных конвульсий. Потом тело обмякнет, и его можно спокойно нести. Волочь нежелательно – рвутся кожные покровы. Ничего сложного. Но сейчас все не так. Задача не выполнена, а на пути отхода – засада.

Тварь опустила голову и повела носом, будто принюхиваясь. Копна спутавшихся грязных волос упала ей на глаза, но это ничего не значило. В глазницах твари намерзла корка льда.

Окружающий мир был отчетливо виден, ясен, понятен. И здания, и прячущиеся внизу существа были для твари просто системами энергетических полей, пронизывающих и оформляющих все живое и неживое. Стены, перекрытия, коммуникации… и четверо врагов на первом этаже. При желании тварь могла бы рассказать историю любого кирпича в этом доме. А враги – всего лишь энергетические цепи немногим сложнее кирпичей. Если знаешь, где что разомкнуть, – несколько мгновений сокращения мышц и колебаний воздуха. Если не знаешь, что оборвать в цепи, – просто хватай и держи. Результат тот же. Главное – подобраться вплотную, потому что враги подвижнее, чем ты. Они устраивают засады на тебя, а ты – на них. Кто кого.

Разумеется, ни о чем подобном тварь не размышляла. Она просто не способна была думать в человеческом понимании этого слова. И, конечно, она не пользовалась человеческими терминами, чтобы обозначить находящееся и происходящее вокруг. Были просто тонкие излучения, легко различимые и хорошо понятные. В некоторой степени тварь умела ими управлять. Сейчас, например, она тщательно экранировала свой мозг от внешнего мира. А лучи-щупальца, которыми тварь, словно радаром, изучала пространство, были перенастроены так, чтобы вызывать у живых разумных и неразумных минимум беспокойства. Тварь была молодым и ценным экземпляром, намного превосходящим своих неповоротливых собратьев предыдущей генерации. И не могла себе позволить случайную гибель. Люди мыслят странно, в их головах хаос, но иногда из него прорывается очень эффективная тактика. Люди – гении разрушения. Даже если ты посылаешь и принимаешь отраженный сигнал триста миллиардов раз в секунду, все равно найдется умник, который придумает, как стереть тебя в порошок доступными ему методами. Например, перебьет кувалдой позвоночник, наедет на спину машиной и будет спокойно ждать рассвета. А что случится после рассвета – ты не знаешь. Мало информации. Известно только, что тебе его точно не пережить.

Тварь переместилась еще. Кончики пальцев – ороговевшие, превращенные в острый коготь, – вонзились в сковавший крышу лед. Если бы тварь умела беспокоиться, она могла бы совершить какую-нибудь глупость. Но нынешний ее мозг не умел генерировать эмоции. Он только анализировал объективную информацию. Сейчас он высчитал: с каждой секундой растет вероятность того, что тебя засекут. Либо ты неосторожно заденешь одного из неразумных своим лучом-щупальцем, либо тебя обнаружат те, другие, похожие на людей, но уже не совсем люди. Их четверо, они снаружи, за забором и домами, по углам квадрата, и сканируют местность почти на тех же частотах, что и ты. Каждый раз, чувствуя рядом их луч, ты сжимаешься в комок, но так не может продолжаться вечно. Они просто не ждут тебя сверху, они еще не встречались с такими, как ты, быстрыми умом и телом, способными передвигаться не только по земле. Тварь приняла решение.

Конечно, можно было пройти по крыше и спрыгнуть во двор возле самого люка. Но там груды ящиков. Если застрянешь, тебя прикончат эти трое, поделившие двор на сектора обстрела. Тихо сидят в засаде вместе со своими неразумными. Очень напряжены. Можно спрыгнуть с другой стены и пробежать до люка, нырнуть в него головой вперед – вдруг не попадут? Примут за человека и растеряются. Но тебя мигом распознают неразумные – бросятся, догонят, собьют с ног. Тогда конец. Тварь умела двигаться почти так же быстро, как человек, но пропитанные консервантом мышцы потеряли резкость. Ей нужно место для разбега. Если бы влететь во двор на полной скорости – тогда пересечь его можно за полторы-две секунды. Вот такой прыти от тебя не ждут точно. С непривычки и не попадут, и перехватить не успеют. Но где разогнаться? Только в этом узком коридоре, выходящем во двор под прямым углом. А в коридоре – еще двое. Тоже напряжены, но нападения сверху не ждут. Один – такой же, как и ты, разумный двуногий прямоходящий. Стоя жмется к стене, готов стрелять, просматривает весь коридор. Думает, ты выскочишь из подвальных окон. Рядом неразумный, стоит на четвереньках и при этом по пояс своему напарнику. Очень большой и смертельно опасный. И почти тебя учуял. Враг, стоящий в двух шагах, за воротами, мучительно вгрызающийся в пространство лучом огромной интенсивности, тебя не чувствует. А это животное, эта четвероногая тупая дрянь, заросшая шерстью, сейчас поднимет морду и разинет клыкастую пасть…

Тварь выпрямилась на краю во весь рост. Ветер распахнул изодранную куртку, дунул в прорехи джинсов, смахнул волосы со лба, отполировал лед в пустых глазницах. Носы сапог повисли над десятиметровой пропастью. Нужно прицелиться очень тщательно и приземлиться неразумному на спину – точно посередине, обеими ногами. И левой рукой ударить разумного в голову. Упасть, перекатиться, и прямо с четверенек – вперед, проскочить двор, а там сквозь люк по транспортеру съехать на брюхе вниз. Длинный извилистый коридор, и в углу – призывно трепещущий сгусток темноты. Дверь. Начали. Ноги чуть согнуть в коленях. Порыв ветра переждать.

Неразумный внизу шевельнулся, задрал нос и обнажил гигантские лезвия клыков. Тварь, не раздумывая, шагнула в пустоту.

***

Кучум лежал на снегу, тяжело поводя боками. У него была очень длинная для кобеля морда, и сейчас, с подобранными под туловище лапами и безвольно распластанным хвостом, больше всего он был похож на крокодила, обросшего по русской зиме густым серым мехом.

– Эй, Склиф! – позвал Хунта. – Какого черта он дышит?!

– А что он еще может? – парировал Склифосовский, ощупывая голову Фила. Раненый всхлипывал. – Тихо, тихо! Не дергайся! Сейчас мы тебя, брат, заштопаем, и все будет в порядке.

– Где… – простонал Фил. – Где он…

– Спокойно. – Склиф выпрямился и поднял руку, показывая выскочившему из-за угла фельдшеру-ассистенту: мы здесь.

– Склиф! – снова позвал Хунта. Он стоял над Кучумом, уперев руки в бока, и, морщась, рассматривал собаку. – Да брось ты его! Иди сюда!

Кучум приоткрыл глаза и издал тяжелый вздох. Хунта присел на корточки и осторожно провел ладонью по горячей морде пса. Голова у Кучума была раза в полтора больше человеческой. В нормальной обстановке он попытался бы откусить Хунте руку. Но сейчас Кучум только вяло лизнул ее.

– Хороший, – прошептал Хунта, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Кучумчик хороший. Держись, лапушка, сейчас все будет в порядке. Склиф! Твою мать! Да иди же сюда, кому говорю!

Склифосовский, щелкнув пальцами, указал ассистенту на Фила и отвернулся. Подойдя к Хунте, он присел рядом и горячо прошептал ему на ухо:

– Что такое, старший? Ну чего ты гонишь? Он же захочет попрощаться!

– Он уже попрощался! – сказал Хунта громко и так посмотрел на врача, что тот невольно отшатнулся и щелкнул замком поясной аптечки.

– Как прикажешь, старший.

Кучум опять судорожно вздохнул.

– Сейчас будем спать, милый, – прошептал Хунта. – Спокойной ночи.

Склиф четким движением вонзил иглу в бедро пса, сжал пальцами шприц-тюбик и уставился на часы. На пятнадцатой секунде глаза собаки затуманились, веки начали медленно опускаться. Кучум что-то прошептал, совсем по-человечески, и застыл^[1]. Хунта поднялся на ноги, сунул руку сзади под шлемофон и поскреб затылок.

– Так, – сказал он. – Сейчас я пришлю тебе людей, они заберут этого… – Он брезгливо ткнул пальцем в сторону Фила, над головой которого работал ассистент. – А ты, пожалуйста, останься здесь. Приедет Доктор, поможешь ему. Хорошо?

Склиф уселся на снег рядом с Кучумом и осторожно похлопал усыпленного пса по мохнатому плечу.

– Понял, – пробормотал он, не поднимая глаз.

– Сможешь законсервировать эту штуку? – Хунта покосился на темное пятно в сугробе.

– Сейчас, – кивнул Склиф и поежился. – Сейчас принесут тест-кейс, и я все сделаю.

– Не переживай, старик. Дальше будет только хуже, – пообещал Хунта и тяжело утопал к воротам.

Склиф опять зябко шевельнул плечами и обернулся к сугробу, на который показал старший. Медик нажал кнопку на поясе, и с его плеча сорвался луч, осветив снег, усеянный ярко-синими крапинками. Белее снега, вся в голубых прожилках, в сугробе лежала вещь, когда-то принадлежавшая человеку. Рука с острыми когтями вместо пальцев.

Бух-бух-бух! Кто-то, торопясь и не скрываясь, кубарем скатился в подвал по скользкой обледеневшей лестнице. На голове собаки поднялись и тут же опали пушистые кисточки. Собака лениво встала на ноги, задрала хвост, рассыпавшийся пышным султаном, и потянулась. Рядом с ней распрямился человек.

Собака была очень крупная. Высокая, но не длинноногая, а именно крупная – с широкой грудью, мощными лапами и почти медвежьей головой. Там, где у нормальных собак бывают уши, у этой торчали вверх задорные меховые клочья. Спина казалась провисшей – такая грива наросла у собаки на плечах.

Человек тоже выглядел более чем внушительно. Он, вероятно, и сам по себе был довольно массивен. А сейчас его увеличивала одежда – пухлые теплые брюки, толстая куртка до бедер, тяжелые высокие ботинки с мощной подошвой. Широкий кожаный пояс держал несколько сумочек-карманов, туго наполненных. Портупея фиксировала компактное устройство на плече. Лицо человека было почти совсем закрыто: с боков – поднятым вверх твердым воротником куртки, спереди – надвинутым на глаза длинным козырьком теплой кепки. Человек шевельнул плечами, разминаясь, и куртка у него на спине обозначила небольшой горб. Что-то висело у него там, под курткой, между лопатками.

Собака прошла вперед, в полосу льющегося через подвальное окошко лунного света. Человек шагнул следом и, не нагибаясь, легко толкнул ее кулаком в плечо. Собака подняла морду и приоткрыла зубастую пасть, выдохнув облачко пара. Это было очень похоже на улыбку.

Перед ними уходил вдаль, к выходу из подвала, черный коридор, перевитый по стенам трубами в цементной оболочке, местами осыпавшейся до металла. Иногда в коридоре ярко вспыхивал, приближаясь, огонек и принимались бухать тяжелые башмаки, попадая из нанесенного через окна снега просто в вековую пыль. Собака улыбнулась снова. Клыки у нее были в полпальца длиной.

Человек явно не собирался идти в коридор, навстречу другому. Но и стоял он спокойно, держа оружие толстым прямоугольным стволом вниз. С выдвинутым прикладом эта штука достигала почти метровой длины – пистолетная рукоятка, короткий магазин, цилиндрический довесок под стволом, на самом его конце. Ремня не было – зато от рукоятки, которую человек небрежно перебирал расслабленными пальцами, шел к его поясу свободно провисший тонкий шнур. Там, где у оружия бывает затвор, тускло светился зеленый огонек. Там, где на оружие монтируют лазерный прицел, действительно стоял лазерный прицел.

Свет в коридоре вспыхнул совсем ярко, но тут же погас, и в лунную полосу шагнул мужчина, отличный от первого только тем, что был без собаки, а вместо кепки на голове его красовался сдвинутый на затылок зимний танковый шлемофон. Собака появление гостя проигнорировала. Она даже поленилась его толком обнюхать – так, потянула носом воздух, и все.

Новоприбывший произвел серию поспешных движений – сунул оружие под мышку прикладом вперед, снял перчатку, извлек из кармана зажигалку и одну сигарету, прикурил, затянулся и убрал зажигалку обратно в карман. Смотрел он только на собаку. Та отвернулась к стене.

В процессе всей этой пантомимы другой человек хранил, казалось, ледяное спокойствие. Он лишь склонил голову набок и перестал шевелить пальцами на рукоятке – наоборот, оружие он держал теперь по-боевому: мягко, но плотно.

Визитер наделал перчатку, еще раз судорожно затянулся, выплюнул сигарету в угол и без предисловий выдохнул:

– Короче, Мастер, у Кучума сломан позвоночник. У Фила разбита голова, есть сотрясение. Вот!

– Shit! – выплюнул ругательство тот, кого назвали Мастером. Собака встрепенулась и озабоченно посмотрела на него. Мастер, встав к пришедшему вполоборота, разглядывал в окошко луну.

– Она сверху прыгнула… – тихо сказал второй. – Представляешь, сверху. Кажется, прямо с крыши. Прямо на голову им обоим. Кто же мог знать? Никто не мог знать…

– Сенсы? – спросил Мастер сквозь зубы, не оборачиваясь.

– Ничего. Вообще ничего, понимаешь? Говорят, никаких не было возмущений на крыше – пустое место, и все. Они только сейчас нашли дырку, и то направление им сама тварь подсказала… Все не так, понимаешь? – тихо проговорил второй.

Наверху, на улице, взревело сразу несколько моторов.

– Дурак ты, Хунта, – сказал Мастер беззлобно. – Ты думаешь, я на тебя сержусь? Я себе простить не могу, что сразу не догадался. А с другой стороны… – Мастер сдвинул кепку на затылок и вытер тыльной стороной перчатки лоб. – Если каждый раз дергаться, едва что-то на ум придет… Это уже будет не охота, а дурдом.

– Согласен, – кивнул Хунта. – Но лучше дурдом, чем э-э… кладбище домашних животных. И я все-таки дурак. И ты на меня еще рассердишься. Прямо сейчас.

– Ну?

– Ну, короче, она ушла. Проскочила через двор и прыгнула в люк транспортера. И ушла.

Собака тоскливо зевнула.

– Некоторые, когда не знают, с чего начать, говорят «значит», – мягко сказал Мастер. – Некоторые фразу начинают со слов «ты знаешь». А вот ты, отец, меня просто замучил этим своим «короче»… – Мастер подошел к Хунте вплотную и заглянул ему в лицо. Он был чуть ниже Хунты ростом, но тот просто съежился весь от этого взгляда. – Как же так вышло? – недоуменно спросил Мастер, нависая при этом над Хунтой, как бомбовоз над полевой кухней, – видно, что не тронет, а все равно неуютно.

– А вот так, – сказал Хунта, поднимая глаза, но все равно глядя мимо. – Промазал я.

Мастер приоткрыл рот и сделал полшага назад.

– Так это ты стрелял?! – спросил он уже не с притворной мягкостью, а в искреннем изумлении. – Стоп! Я думал, это молодые со второго этажа. Я отчетливо слышал очередь в верные три секунды длиной…

– Да, да! – раздраженно выпалил Хунта и снова полез за сигаретами. – Я стрелял. Мы. Я и Зигмунд. И промазали оба! А молодые вообще не успели ее разглядеть. Только Боцман сверху по ней колошматил – как на ладони была – и тоже не попал… Понимаешь, – сказал он, щелкая зажигалкой, – она действительно совсем не такая… Непохожая. Никто толком ничего не понял. А кто понял – не успел. В смысле – собаки… – Он яростно потряс зажигалкой, высекавшей только искры.

– А собаки, говоришь, поняли?

– Поняли, а что толку? Быстрая она, сука. Шустрая, – бормотал Хунта, ударяя донышком зажигалки по раскрытой ладони. – Такая быстрая, что все только варежку разинули… Султан ее издали не почуял, Джареф тоже не почуял. А когда выскочила она прямо им под нос – уже не успели. А мы… Эх! – Он швырнул зажигалку в глубь подвала.

– Спокойно, – сказал Мастер, поднося ему огня. – Вы что, приняли ее за человека?

Хунта прикурил, благодарно кивнул, выпустил клуб дыма и сказал с невероятной горечью:

– Да нет! Понимаешь… Двигается она очень быстро, но уже не по-человечески, боком как-то. Просто тварь проклятая весь двор перепрыгнула ровно за секунду. И палили мы в основном ей в спину, когда она в тоннель нырнула. Мы просто оказались не готовы, понимаешь? Ну… К тому, что она так может. И собаки тоже – не готовы. Только Кучум ее учуял, по-моему. Но она, наверное, долго над ними на крыше сидела. Вот он ее и заметил, а шухер поднять уже не успел.

– Почему ты думаешь, что заметил? – спросил Мастер, снова надвигая кепку на глаза и тоже закуривая.

– По ситуации. Так могло получиться, только если бы он повернул голову и задрал морду к небу. Просто вывернул шею, не двигаясь с места. Я это за ним замечал. У меня Султан так же делает, когда ему нужно заглянуть за спину и вверх.

– Ну и что?

– Ну, и попало ему прямо в пасть…

– Что?! – рявкнул Мастер так, что Хунта отшатнулся. Собака рванулась вперед, готовая отгрызть Хунте все, до чего дотянется. Ошейника на ней не было, и Мастер придержал ее за холку.

– Как это – что? – удивился Хунта. – Рука…

– Какая рука, ты, чучело?!

– Ну, я х…ею, дорогая редакция! Я думал, я с этого начал… Короче… Тьфу! – Хунта крякнул и сморщился. – В общем, – поправился он, – Кучум у твари руку отгрыз. Кисть руки – откушена напрочь. Представляешь? Вот силища!

– Когда тебе позвоночник сломают, – не то объяснил, не то пообещал Мастер, – ты и кирпич разгрызешь. Карма, успокойся. Дядя хороший. Глупенький, но хороший. Дядя испугался, растерялся и забыл нам самое главное сказать. – Мастер присел на корточки, обнял собаку за шею и уткнулся носом в ее мохнатую рыжую гриву. Карма открыла пасть и высунула язык. Глаза ее затуманились.

– Ты думаешь, я испугался? – спросил Хунта. Именно спросил.

Несколько секунд Мастер задумчиво молчал. Потом он отпустил Карму, выпрямился и посмотрел Хунте в глаза.

Стоя в лунном луче, они отчетливо видели лица друг друга. Хунта, старший «мобильной группы Два», отличный тактик скрытой облавы, настоящий снайпер, фанатичный собачник – русая челка из-под шлемофона, близко посаженные хитрющие глаза, хищный острый нос, тонкие нервные губы… Мастер сунул кепку в карман и взъерошил волосы затянутой в перчатку рукой. «Давай, старик! – молил Хунта взглядом. – Я ведь знаю, как подвел нас. Эта тварь настолько отличалась от всех предыдущих – она была почти живая. И вот ее-то я взял и упустил. Тебе виднее со стороны – скажи мне, что теперь делать».

– Я не думаю, что ты испугался твари, – сказал Мастер. – С какой стати? Ты другого побаивался – вот этого нашего разговора. Вон, даже Султана наверху оставил… И очень зря. Нечего из меня большого начальника делать, а из себя маленького подчиненного корчить. Не в армии, слава богу. А что насчет твари… Ну, жалко. Ну, обидно. А может, оно и к лучшему, что упустили. Насмотримся еще на таких. Между прочим, я бы ее точно испугался. Я ведь давно уже жду такую тварь. И заранее боюсь. Потому что очень хорошо представляю, какие проблемы начнутся, когда их станет много.

– Рассказал бы… – протянул Хунта почти осуждающе.

– Думаешь, вместе бояться веселее? – усмехнулся Мастер. – Я лично привык в одиночку. Опыт у меня богатый по этой части.

– Не хочешь – не надо, – надулся Хунта.

– Рано еще, – мягко сказал Мастер. – Что я тебе скажу? Одни туманные предположения. Ни я, ни даже Доктор – ничего конкретного пока нет. Вот, теперь есть рука… кстати?..

– Да, да, да, – закивал Хунта. – Полная консервация по всей форме. И я еще забыл, дубина такая, – я же Доктора вызвал. Ты прости, старший, я все делал на автомате – как в тумане…

– Ты молодец, – сказал Мастер. – Ты правильно решил. Пусть Доктор тут на месте принюхается как следует. А знаешь, отчего тебя этак перекосило?

– Ну? – Хунта недоверчиво глянул исподлобья.

– Ты у нас лучший стрелок. Я, если промажу, всегда могу оправдаться – мол, зрение не то, реакция так себе, практики не хватает… А ты сегодня репутацию подмочил. Вот и ходишь как оплеванный, волосы на заднице рвешь…

Хунта тяжело вздохнул.

– Все! – приказал Мастер. – Рука есть – и хватит. Целую тварь в следующий раз подстрелишь. А сегодня виноватых – примерно наказать. Боцмана отдельно. Все-таки есть предел, дальше которого разевать варежку нельзя. Ветеран хренов… Будет стоять «на фишке» и учиться следить за крышами. Ясно?

– Ох, худо мне… – объявил Хунта, запрокидывая голову и потягиваясь. Он нервно зевнул, передернулся всем телом, перевел глаза с потолка на Мастера, потом на Карму и расплылся в улыбке.

Мастер тоже посмотрел на собаку, которая давно успела усесться и на протяжении всей беседы тупо глядела Хунте на ботинки.

– Очаровашка, – промурлыкал Хунта. – Всегда любил рыженьких и плотненьких.

– И с вот такими зубами…

– И с вот такими хвостами…

– Хватит скалиться, кокетка! – прикрикнул Мастер на расплывшуюся в улыбке Карму. – Это она с виду такая хорошенькая, – объяснил он. – А на самом деле – наглая бабища. Вы просто ее толком не понимаете. У вас во «Второй» одни кобели, и у всех мозги набекрень. Конечно, ты смотришь на мою девочку и думаешь, как с ней, наверное, легко и приятно. А ничего приятного нет, доложу я тебе. Кошек угробила столько, что весь фюзеляж в звездочках… И немца одного чуть не задавила.

– А, это тот кобель, что на тебя кинулся? – вспомнил Хунта.

– Угу. Совершенно больной. Любимое занятие – других собак за задние лапы прикусывать. Я помню, одна тетка его хозяину на площадке сказала: «Не знаю, молодой человек, какая обстановка у вас в семье, но собака у вас двуличная…»

Хунта разразился нервным лающим смехом. Карма подняла морду и посмотрела на него с явным неодобрением.

– В Лагерь тебе пора, – сказал Мастер. Он отстегнул от пояса шнур, идущий к рукоятке оружия, приладил освободившийся конец к стволу и забросил громоздкую железяку за плечо. – Давно пора.

– Да ну… – сморщился Хунта. – Что я, увечный, что ли? И пес мой в порядке… – Он вдруг запнулся, невольно сделал движение в сторону подвального окна, поймал изучающий взгляд Мастера и, окончательно смутившись, топнул ногой и отвернулся.

– Вот именно, – кивнул Мастер. – Ты совершенно прав.

– Так я побежал? – с надеждой в голосе спросил Хунта.

– Вместе пойдем. Ты здесь уже верных пять минут, и хоть бы хны. Так постой уж, милый друг, еще минутку. А там и без тебя обойдутся.

– И то, – согласился Хунта, вконец запутавшийся в раздиравших его противоречиях. – Там Крюгер согласно регламенту…

– Да какой еще регламент?! – простонал Мастер, весь сморщившись. Он снова присел на корточки и положил руку Карме на плечи. Карма тоскливо зевнула. – Все наперекосяк… Сенсы ослепли, собаки психуют, охотники тормозят, во двор пролезет только одна машина, а начальник всего этого бедлама со мной тут чешет языком! И главное, все никак сказать не может, зачем пришел… Знаешь, Хунта… – Мастер задумался. Хунта почтительно молчал. – Ты и представить себе не можешь, до чего же я не хочу отсюда вылезать. Сидел я в этом вонючем подвале и наслаждался покоем. И об одном мечтал – хоть бы тварь пришла сегодня попозже. Тишина, уют, собака рядом, в руках пульсатор, за спиной – угол. Ничего больше не надо – только знать, что со мной друг и я могу себя защитить. Когда вы там, наверху, палить начали, я чуть не прослезился – так вы меня обломали…

– Нелегко тебе, – посочувствовал Хунта.

– Нет, – покачал головой Мастер, глядя на Хунту снизу вверх и слегка поглаживая Карму по плечу. – Это смотря от чего отталкиваться. Если взять за точку отсчета, например, Карму, то мне действительно туго приходится. А если посмотреть на тебя, я еще легко отделался… – Говори, зачем пришел! – Мастер пружинисто распрямился и шагнул к Хунте вплотную. – Ну?!

– Щас, – пообещал Хунта. – Противогаз только надену…

– Я же тебя насквозь вижу!

– Это еще запишите насчет рентгена, пожалуйста.

Дискуссия понеслась с пулеметной скоростью. Карма встала и озадаченно уставилась на людей. Хвост ее расслабленно повис, доставая, четко по стандарту, до скакательного сустава.

– В Лагерь, лечиться! – рычал Мастер.

– Только трупом!

– А битой тушкой не хочешь?!

– Сам ты шизофреник! – припомнил Хунта какой-то давний спор.

– Я – маньяк! И еще я старший Школы! И мне виднее, кто в порядке, а кто нет! Ты почему без собаки пришел, а? Куда Султана дел? Привязал, что ли? О-хот-ник!!! До ручки себя довел, от собственного пса уже прячется, а туда же – права качать!

– Он наказан!!! – заорал Хунта в полный голос, замахиваясь на Мастера сигаретой. Дальше все произошло за доли секунды: Хунта совершил глубокое волнообразное движение бедрами, словно танцуя ламбаду; Мастер рухнул на колени; Карма, взревев, принялась яростно вертеть задом, пытаясь вырваться из захвата, в который попала ее шея.

– Фу! Фу! Фу! – каждое восклицание Мастера сопровождалось нажимом на загривок, от которого Карма въезжала носом в удачно подвернувшийся сугроб. Хунта наконец-то смог закурить. Спецткань его брюк была очень прочна сама по себе, да еще и прошита сеткой электрообогрева, – но то место, куда Карма нацелилась, было Хунте по целому ряду причин особенно дорого. Кроме того, кусать живого человека Карме не полагалось. Собака, как всегда, прыгнула молча. Хунта ее вообще не заметил – он просто шестым чувством ощутил, что в районе его гениталий что-то происходит, и инстинктивно отклонился. «Нет, что ни говори, кавказская овчарка – это полный вперед. Детям не игрушка».

Подумав так, Хунта тихонько вздохнул. Однажды такой вот крокодил спасет тебе больше чем жизнь. Избавит тебя от самой жуткой участи, которая может выпасть человеку. Возможно, ценой собственной шкуры. Хунта уже и счет потерял, сколько раз мгновенная реакция Султана, внешне полного флегматика, выручала охотника – и бледно-голубая молния из пульсатора размазывала скребущую когтями тварь по подвальной стене… А вот сколько раз псу случалось заслонять хозяина телом – это Хунта знал хорошо. Все непосредственные контакты собаки с тварью заносятся в специальную карту, где проставляется балл. Примерно на метр вокруг твари – «активная зона», поле, оказавшись в котором все живые – еще живые – стремительно теряют энергию. Чем ближе ты к твари, тем быстрее ослабнешь и рухнешь. Позволишь схватить тебя за руки – полминуты, и уже не откачают, даже если удастся отбить тело. А если она сунет тебе когти под ребра… Впрочем, тело все равно постараются отбить – будут драться, как за живого.

Мастер в углу методично отвешивал Карме щелбаны. Карма мотала головой и, подпрыгивая сразу на всех четырех лапах, передними норовила заехать папочке в нос. «Все-таки на некоторые вещи ум у собак очень короткий», – подумал Хунта, глубоко, с наслаждением затягиваясь. Умница Мастер, перевел мордобой в игру. Снимает Карме напряжение, переориентирует реакцию. Правильно. Накажи такую своевольную зверюгу, как кавказка, и отпусти – она тут же захочет проверить, не передумал ли ты, и кинется снова. Из-за этого кавказских овчарок некоторые интеллектуалы обзывают тупыми. Отнюдь. Считая животное ограниченным, ты просто не хочешь потрудиться и оценить происходящее с его позиции. А уж наших собак понять… Это уже второе поколение сумасшедших псов, которых безумные хозяева заставляют делать то, на что не способны сами.

«Без собак нас всех давно бы съели, – думал Хунта, затаптывая сигарету и вешая оружие за спину. – Что ты еще придумаешь, когда против тебя – самое ужасное чудовище, которое только может представить человек? Извечный наш людской кошмар, от одного вида которого отнимаются руки и ноги… Как без собаки догнать его и обездвижить? Как засечь в кромешной тьме неподвижное существо, имеющее температуру окружающей среды? Как сделать еще множество необходимых вещей, требующих входа в активную зону? Ведь ни одна секунда, проведенная рядом с тварью, не проходит бесследно. Секунды эти копятся, организм борется с «энергетической усталостью» до определенного предела, а потом ты начинаешь то и дело падать в обмороки, и наваливается апатия, и, когда ты совсем загибаешься, тебя прогоняют в Лагерь отдыхать. А то и просто увозят…

И вот, чтобы ты загнулся как можно позже, у тебя есть любимая собака. Ее задача – обнаружить тварь, сбить с ног и удержать на месте, пока ты не придешь и не выстрелишь… Да, мы бережем собак. Но собаки тоже берегут нас. И я отлично понимаю, что Султану плачу по счетам Чака, который погиб, защищая меня. Скупо плачу, наверное. Маловато. Хотя так «очеловечивать» пса, как это сделал Мастер с Кармой, – номер рискованный. Но ведь у Мастера тоже есть наверняка свои долги…»

Султана Хунта не привязывал. И про наказание он действительно наврал. Султан даже успел дернуться, когда тварь на полном ходу вылетела из-за угла, – но только дернуться. Зато потом его пришлось за задние лапы вытаскивать из дыры, куда нырнула тварь головой вперед. А после, немного придя в себя и всех расставив по местам, Хунта не стал посылать никого за Мастером, державшим отдаленную точку, а пошел лично – виниться и падать в ноги. И надел на Султана ошейник, и дал поводок своему напарнику Зигмунду, которого Султан уважал настолько, насколько вообще кавказка в силах терпеть кого-то, кто ей не хозяин. Дал поводок символически, чисто подержать, а не держать, потому что Зиг дохлый и такого слона, как Султан, все равно не остановит. Но рядом сидел понурый Джареф, которому Зигмунд надрал уже черную задницу за нерасторопность, и Султан все понял, лег в сугроб и принялся валяться, потешно дрыгая лапами. И уходя за ворота, Хунта всей спиной, превратившейся вдруг в одно большое ухо, слушал «хлоп-хлоп-хлоп» отлетающего с серой шкуры снега. Пес отряхивался долго и с удовольствием, и Хунта в каком-то болезненном, спазматическом, до стона, откровении вдруг осознал, что измотан до предела. И больше всего на свете хочет сейчас оказаться дома, уткнуться жене носом в грудь и залиться горючими слезами.

«Ленка будет целовать меня в мокрые глаза, и гладить по голове, и шептать: «Саша, Сашенька, ну что ты…», и еще про то, что она рядом, она мне верит, она ради меня на все готова… А я буду думать только о том, что она чахнет на глазах, потому что охота изнашивает ее вдвое, втрое сильнее, чем меня самого. Господи, если ты есть, – подскажи: как жить дальше? И суждено ли нам всем, людям, жить вообще?..»

Хунта шел вдоль стены магазина, бухая по льду громадными башмаками с обогревом и принудительной вентиляцией, а руки его автоматически отдавали команды: эту машину сдвинуть; Петрович, стой, где стоишь; сенсы все – к бригадиру; ты, дубина, почему еще здесь? давай-давай, быстро-быстро… «Как же я устал! Чудовищно, невообразимо устал. Вот сейчас Мастеру и скажу – все, дружище, п…ц. Хватит с меня. Сколько нам осталось – лет десять? Двадцать? Пусть. Только дайте мне этот остаток прожить по-человечески. Все, я ухожу. Навсегда. Домой. К жене».

Он действительно хотел сказать это. Но получилось все наоборот. Войдя в подвал, Хунта сдвинул шлемофон на затылок, отбросил волосы со лба и вгляделся в радующую глазкартину: старинный друг Мастер и рыжая красотка Карма. Мастер внешне спокоен, а в действительности очень взволнован – он ведь слышал выстрелы. Пульсаторы трещат негромко, но в такой полосе частот, что мертвый вскочит. Или, скорее, рухнет. Вспомнив, что сегодня-то никто не рухнул, Хунта отчасти спустился с небес на землю. А заглянув Мастеру в глаза, чуть не помер со стыда. Мысли о семейной жизни ушли на второй план, на их место встала проблема дурацкого промаха по этой – такой нужной Доктору для опытов – твари, и пошло-поехало. Старший «группы Два» подсобрался, вспомнил, кто он есть такой, и думать забыл о личных проблемах.

Дожидаясь, когда Мастер решит, что Карма утихомирилась, Хунта пытался вспомнить, почему не взял с собой Султана, – и никак не мог. Возможно, оценить ситуацию ему помогли бы воспоминания о дилемме «семья-работа». Но такой дилеммы больше не существовало. В личной жизни Хунта был безупречно счастлив, а работу ценил и бросать не собирался. И он уже скучал по Султану.

– Ладно, – сказал Мастер, вставая во весь рост и поправляя сбившуюся набок портупею. – Поползли?

– Поползли, – кивнул Хунта.

– Неохота?

– Почему?!

– Да так, показалось…

Хунта только фыркнул в ответ и бодро зашагал по коридору к выходу из подвала – навстречу поземке и служебным обязанностям.

***

Из-за угла вышел Бенни, бригадир сенсов. Из-под мышки у него торчал обрез курковой охотничьей двустволки. Переломить ружье Бенни, конечно же, забыл.

Сенс уткнулся стволами в живот Китайцу и сказал:

– В подвале чисто. Зови технарей.

– Абрам, проверь, – сказал Китаец. – Вот отсюда заходи.

Нескладный голенастый Абрам ухватил за холку своего Шерифа, такого же высокого и костлявого, и оба они вихляющейся походкой двинулись к дыре погрузочного люка. Китаец направил в темноту ствол пульсатора.

– Я же сказал, там чисто, – вяло повторил Бенни Китайцу в спину.

Шериф сунул голову в люк, громко засопел, чихнул и попятился. Хвост его весело торчал в небо. Абрам с Китайцем переглянулись. Китаец, чертыхнувшись, включил подствольный фонарь. Абрам согнулся в три погибели и, кряхтя, полез в тоннель. Наконец он уселся на уходящую вниз ленту транспортера, развернул свой пульсатор вниз и сказал Китайцу, который свободной рукой придерживал его за воротник:

– Ну, я пошел в кино.

– Фонарь, фонарь, – напомнил Китаец.

– Склероз, – вздохнул Абрам. Он нажал кнопку, и из-под ствола вырвался яркий желтый луч. Бенни сплюнул и презрительно отвернулся. Шериф, щурясь, смотрел хозяину в затылок.

– Гоу, – сказал Китаец и отпустил руку. Абрам провалился в люк и с хрустом заскользил по транспортеру. Через несколько секунд послышался характерный звук приземления – гулкий хлопок подошв и короткий матерный возглас.

– Есть касание, – сказал Китаец удовлетворенно.

– Ну, бобслей! – глухо донеслось из тоннеля. – Шестой, я Пятый!

В левом ухе Китайца что-то зашуршало. Шериф отвернулся от люка и недоуменно посмотрел на охотника. Китаец тихо ругнулся, выдернул из уха динамик, повисший на тонком шнуре, и заорал в тоннель:

– Не берет, зараза! Фон сильный! Погоди, я спущусь!

– Не надо! – крикнули снизу. – Тут тесно очень! Со стволом хрен развернешься! Я один как-нибудь…

– Может, тебе пса сгрузить?

– Нет! Тут крысы… Щас, я быстро пройду до дырки, и обратно… Коридор узкий… – Голос Абрама постепенно глох, видимо, он сейчас медленно продвигался в глубь подвала – опасливо прижимаясь к стене, освещая дорогу наплечным и подствольным фонарями и обильно потея. Шериф отошел от люка и направился к Джону, который лежал рядом в сугробе, облизывая громадную сосульку. Проходя мимо Бенни, Шериф так наподдал ему плечом, что сенс пошатнулся и ухватился за стену.

– Не надо так, – сказал Бенни Китайцу, потирая ушибленное Шерифом бедро. – Я же сказал: в подвале чисто. Дырка не дышит. Я ее чувствую, она не сместилась и вообще больше не откроется. Тварь прошла в нее и заперла за собой. Они же понимают, что мы ее найдем и заглушим…

– Переломи обрез, – сказал Китаец. – И не хнычь, борода. В нашем деле сенс – как сапер, два раза не ошибается. Тебе повезло, что все остались целы. А то бы ты сидел теперь в поликлинике и лечил бабушек от гипертонии. И морда у тебя была бы… очень побитая.

Бенни сдвинул рычаг, и стволы обреза раскрылись, заблестев латунью гильз.

– Мне можно верить, – с нажимом сказал он. – Я ведь даже не ошибся… Я просто недоглядел. И это было далеко. Я дырки чую метров за пятьдесят, не больше. А потом, так раньше никогда не было – чтобы в одном углу дырка и в другом – тоже дырка…

– Такого, как сегодня, тоже раньше не было, – отрезал Китаец. На Бенни он вообще не смотрел, а наблюдал, как Шериф стоит над Джоном и жадно глядит на сосульку, которая с каждым взмахом длиннющего языка становится все тоньше. Рация Китайца время от времени задушенно хрюкала – вероятно, Абрам матерится там, в подвале, во весь голос. Подвал длинный и тесный. И, конечно же, никого там нет. Но Бенни нужно проучить. Китаец вспомнил, что случилось три дня назад в ТОМ подвале, и поежился. «Если бы не псы… Если бы не их чутье – или что-то большее, пришедшее с опытом, что ставит наших собак почти в один ряд с сенсами, – это был бы конец. Может, именно нас с Абрамом ловили бы сейчас по подвалам, синюшно-бледных, безглазых, несущих смерть… Бенни недоглядел. А если бы мы недоглядели? Псы лежали бы в могилах в Лагере. Мастер поставил бы два креста: «Джон III» и «Шериф». А у нас с Абрамом не было бы даже могил…»

Китаец повернулся лицом во двор. Грузовик с надписью «ТЕХПОМОЩЬ» на борту кунга стоит с погашенными огнями. Кучума уже упаковали в пластиковый мешок. Мастер и Доктор присели на корточки над аптечкой и что-то внимательно разглядывают. Руку, наверное, которую Кучум отгрыз у твари. В глубине двора с пульсатором наперевес застыл Боцман, напряженный и злой, готовый стрелять, – несет службу. А вот его Сильвер явно забавляется – толкает хозяина лапой, давай, мол, папа, играть. Он-то точно знает, что ни одной твари поблизости нет и стоять на шухере совершенно ни к чему. Мастер это тоже знает. Но Боцман наказан и теперь честно отрабатывает, что положено. В Школе взыскания налагаются редко, а уж в «группе Два» – и подавно. Даже сегодня Боцмана наказали по совокупности – и за прошлый раз, и за позапрошлый. Устали все зверски и обленились поэтому. Еще месяц назад здесь, во дворе, был бы чистый муравейник. А теперь хоть не смотри. Во всей зоне расчистки четыре охотника, убитый горем сенс, два трусливых фельдшера и пять собак, из которых одна – труп. Техников не считаем, они в бою никакие. Доктора беречь надо. Бардак. У Мастера челка – как у бобтейла, аж глаз не видно. Красавец мужик, но за собой не следит вообще. Третий месяц подстричься не успевает. Плохо он, видите ли, не хочет, а хорошо – времени нет, потому что гораздо важнее отоспаться и водки попить. Саймон стал на себя не похож. Зигмунд считает, что Саймон заболел. «Нужно что-то делать, – подумал Китаец, – иначе скоро нам каюк. Я чувствую, что надвигается беда, но пока не знаю, как ее предотвратить. Вечером Мастера вызывают в Штаб. Хорошо бы потом с ним поговорить. Но что я конкретно ему скажу? Что мне страшно?..»

В арке заурчало – во двор протискивалась необъятная корма «Рэйндж Ровера». Фельдшеры с натугой поволокли к ней мешок с телом Кучума. Бенни сидел у люка с обрезом на коленях, курил и наблюдал, как фельдшеры пытаются затолкать мешок в багажное отделение, из машины на них злобно скалится Хасан, а Саймон, протолкавшись между стеной и машиной, шипит сквозь зубы: «Легче, легче, мать вашу, людей небось так не кантуете…» Фельдшеры сдавленными голосами бормочут, что человека-то они давно пополам сложили бы, а Кучум – не собака, а лошадь какая-то, и Саймон уже примеривается дать ближнему из них в лоб, но тут появляется Карма, которая, как всегда, пришла разбираться и наводить порядок, и мешок вдруг оказывается в машине, а фельдшеры – посреди двора. Саймон, отдуваясь, захлопывает дверь и сигналит Мастеру рукой. Мастер кивает, и Саймон исчезает в арке. Через три часа он будет в Лагере, и Кучума похоронят со всеми соответствующими почестями. Бенни поднял глаза на Китайца. Китаец пристально сверху вниз рассматривал сенса, и Бенни весь съежился – такая волна ненависти обрушилась на него.

– За что ты меня так не любишь? – с трудом выдавил из себя Бенни. И тут же понял, что знает ответ.

– Ты ведь нас чуть не угробил, – сказал Китаец ласково. – Ты ведь, сука такая, чуть было нас не похоронил…

– О, господи… – пробормотал Бенни и отвернулся. – Ты хочешь, чтобы я подал рапорт?

– Не знаю, – сказал Китаец. – Но мы вряд ли теперь сможем работать с тобой в одной смене. В принципе я знаю, что ты не виноват. Но кто же тогда виноват, бляха-муха? Ты меня понимаешь?

Бенни прикурил новую сигарету от окурка.

– Твари, – сказал он. – Твари виноваты. Они всегда на шаг впереди. Не дают нам ни дня передышки. Я тебя понимаю. Я тебя еще и чувствую, не забывай. Я, конечно, сенс дерьмовый, но все-таки я сенс. Я попрошу Мастера перевести мою бригаду в другую смену. Но он этого, кажется, не хочет.

– Мастер умный, – сказал Китаец. – У-у-умный. Но тут он здорово рискует.

– Зато он точно рассчитал, что теперь, работая с тобой, я ни за что не ошибусь. Никогда.

– Поглядим. – Китаец помолчал. – Я Мастеру не скажу, конечно, что ты сегодня пьяный. И Абрам не скажет. Мы тебя, ясное дело, ни хрена не чувствуем, но зато мы тебя понимаем.

– Спасибо… – прошептал Бенни.

Безучастно стоявший в стороне Шериф неожиданно встрепенулся и, отчаянно молотя хвостом воздух и приседая на задние лапы, прыгнул к люку. Он даже полез было внутрь и при этом врезал Бенни хвостом по физиономии. Бенни не удержался на корточках и боком опрокинулся в сугроб. Шериф тихо завывал. Китаец осторожно пнул его в бедро, но пес не унимался.

– Пятый, я Шестой! – заорали снизу. – Хмырей зови! Ну, там и едрена катакомба! Кабеля метров сто нужно!

– Понял, понял! – крикнул в люк Китаец. – Тут у псины твоей припадок! Дорогу загораживает и песни воет!

– Фигня! – крикнул Абрам. – Шериф, сынок! Папа тебя любит!

Шериф радостно гавкнул, заполнив тоннель звуками артиллерийской канонады. Китаец повернулся было к техничке, но Мастер уже сделал Боцману знак, и тот въехал прикладом по борту фургона. Отворилась дверь, на улицу из нее повалили облака пара.

– Чего? – спросили из технички опасливо.

– Балалайку свою вынимай! – рявкнул Боцман, оттаскивая за шиворот Сильвера. Не только собаки, но и люди почувствовали, как вместе с паром из технички вырвался упоительный запах дома. Там было тепло, даже жарко, там был горячий сладкий кофе, свежий хлеб и нарезанная щедрыми ломтями дешевая колбаса. А водки не было. Техники явно не хотели быть биты. Еще неизвестно, кого они боялись сильнее – тварей или охотников.

Из двери технички поспешно выпрыгнули двое в зимних танковых комбинезонах, откинули в борту лючок и потянули из него кабель со здоровенной насадкой на конце, похожей на наконечник пожарного шланга, только с рукоятками по бокам и маленькой приборной доской, светившейся в темноте зеленым. В недрах машины зажужжал моторчик, кабель толчками полез наружу. Техники подошли к люку транспортера, и Китаец молча показал им через плечо Шерифа пальцем вниз. Техники замялись – Шериф загораживал дорогу, – но Китаец снова осторожно толкнул пса башмаком, тот оглянулся и неохотно отошел в сторону. Техники с похоронными лицами протолкнули в люк свою пушку и неуклюже полезли за ней следом.

Китаец хихикнул. «Каждый раз они идут к дырке, как на заклание. Мы их, ясное дело, презираем и смеемся про себя. А ведь однажды, не дай бог… Фу, даже подумать страшно. Мастер как-то намекнул, что одна из задач Техцентра – расстрелять Школу, если на ее территории случится массовый прорыв тварей». Китаец поежился, вспомнив тот монолог. Нехорошие слова говорил Мастер. И, не дай бог, пророческие…

«Дурацкая ситуация, – говорил Мастер. – Не знаю, как выкручиваться. С одной стороны, Штаб – это наша «крыша», это деньги, спецпропуска, машины, оружие, само наше право на охоту. А Техцентр – это лучевые ружья и технички с их аппаратурой для расстрела «дырок» – тоннелей, по которым твари пробираются в наш мир. Нам нельзя грызться, мы обязаны сотрудничать. Но в то же время именно мы, охотники, стоим на острие главного удара. И в такой ситуации терпеть второстепенный статус Школы нет сил. Наши ветераны уже шестой год на охоте. Это наше дело, – тут Мастер заговорил вразбивку, с нажимом, – и дело это плохо. С каждым днем все хреновей и хреновей. Люди и собаки изношены. А начальство только улыбается и говорит – воюйте, ребята, дальше. Такое впечатление, что Штаб готов сдать игру. Не подключить новые силы, не поделиться технологиями, а именно сложить оружие. Я не нахожу иного объяснения действиям Генерала. Он видит, что охотникам все труднее с каждым днем, но ничего не делает. Из этого я заключаю, – сказал Мастер, – что нас ждут впереди довольно забавные открытия. Эпохальные, мать их так!» – «И какие?» – спросил Саймон сквозь музыку и рокот мотора. – «Не скажу», – ответил Мастер.

Саймон записал эту кассету обманом, спрятав диктофон под сиденье. Не будь он помощником и вероятным преемником Мастера, черта с два тот бы перед ним разоткровенничался. Нервы рядовых охотников Мастер всячески оберегал и сомнениями ни с кем не делился. А Саймону – рассказал. Три часа они тогда ехали до Лагеря, Мастер был за рулем и все три часа болтал. О живописи, кино, литературе – и о том, что ему удалось разузнать о гигантской организации, которую охотники называли Проектом и в которую входили четыре известных им филиала – Школа, База, Штаб и Техцентр… Саймон из записи настриг час интереснейшего текста и отдал кассету Зигмунду. Зигмунд с записью ознакомился и попросил разрешения дать послушать Хунте. А Хунта отозвал Саймона в уголок и устроил ему такую выволочку, что тот, несмотря на весь свой гонор и какой-то там пояс карате, чуть не описался, как оттрепанный за шкирку щенок.

Формально Хунта напомнил Саймону, что тот пока что числится в списках «группы Два» и передавать все разведданные, независимо от источника, обязан только старшему. Потому что только старший может определить истинную ценность этих данных и соответственно форму секретности. Это справедливо. Школа – фирма специфическая, от одного случайно брошенного слова могут приключится большие неприятности, самая ерундовая из которых – паника, а самая поганая – самовольные действия рядовых. Охотники, как и их собаки, привыкли мгновенно принимать решения и действовать самостоятельно – короче говоря, чинить самосуд. Оружия у них вагон. Поэтому за передачу нефильтрованных данных третьему лицу негласный Устав Школы позволял из Саймона душу вытрясти. Так что Хунта повел себя грубо, и Саймон потом неделю ходил тише воды, ниже травы. Но был в этой беседе еще какой-то подтекст. Китаец, который сидел тогда за пультом дежурного по Школе, отлично видел, как Хунта «лечит» Саймона в углу вестибюля, только слов не расслышал. Он даже удивился, отчего это Хунта так резок с Саймоном, которого в свое время разве что с ложечки не кормил. И лишь много позже, когда все детали мозаики сложились в единый рисунок, он почувствовал, что в Школе, этом безупречно отлаженном механизме, происходит что-то действительно очень нехорошее.

А в те дни Хунта, оценив запись, дал ее послушать еще двоим: сначала – групповому аналитику Крюгеру, а потом – надежному парню Китайцу. Крюгер, как обычно, с ходу заявил, что давно до всего дошел своим умом. Его взяли за задницу и потребовали объяснить, какого черта он тогда молчал. Тут Крюгер всерьез задумался, принялся мямлить, и Хунта его отпустил. А Китайца попросил держать ухо востро. В какую сторону это ухо поворачивать, Хунта объяснить не мог или не хотел. Китаец принялся добросовестно следить и вычислять – и действительно засек некий странный процесс, в который были вовлечены несколько ветеранов из разных групп. Акция эта, скрываемая от прочих охотников довольно умело, явно планировалась и управлялась Мастером. И, что особенно удивило Китайца, – Саймон в ней задействован не был.

Это было полгода назад. А спустя три месяца Зигмунд сказал Китайцу, что Саймон нездоров. Квартальная профилактика на Базе показывала, что парень свеж как огурчик, – но Зигмунд только головой качал. И вчера, по пути в Школу, Саймон выстрелил в человека, который пытался сфотографировать на улице машину охотников. Если бы он просто захотел напугать или пристрелить фотографа – так на это у Саймона был за поясом «макаров». Но нет, он не поленился, три секунды потерял, зато открыл футляр и шарахнул прямо в объектив из пульсатора. Пока Фил и Петрович бежали до угла, из-за которого возник фотограф, их обогнал Кучум и галопом унесся за угол, идя на задержание. Но человек исчез, осталась только колея в снегу да куча стеклянной крупы, явно от бокового окна машины. Это уже точно была работа Кучума, но от него же слова не добьешься – собака все-таки. Выбор точки съемки указывал на профессионала с дорогой аппаратурой, поступок Саймона – на то, что охотник потихоньку сходит с ума. А сегодня уже и Кучума нет в живых, а у Фила сотрясение мозга и пробита голова, а Мастера вызывают в Штаб, и он, наверное, как раз сегодня попробует взять начальство за глотку. «Знать бы, какой рукой, – подумал Китаец. – Мастер умница, но он совершенно один. Он позволяет людям и собакам любить себя, но сам, кажется, любит по-настоящему только Карму. И год от года становится все злее и жестче».

– Ты заснул, Бенсон? – спросил Китаец.

– Нет, – встрепенулся Бенни. – Я слежу. Они уже совсем рядом с дыркой. И боятся, как всегда. Я мог бы их поддержать, но на таком расстоянии это невозможно. И дырка сильно фонит. А вот Абрам не боится… ему только противно. И он беспокоится, как тут Шериф.

– Ты это правда чувствуешь или просто сейчас выдумал? – спросил Китаец. – Чес-слово, если бы ты не находил дырки, я бы тебе ни за что не поверил. – Но я же их действительно нахожу… – сказал Бенни. И с горечью добавил: – Иногда.

– А вот Абрам тебе все равно не верит, – мстительно заявил Китаец. – Ни на грош. Он технократ. И не может представить себе прибор, работающий на коньяке.

– Ну и нюх у тебя, – сказал Бенни. – Это от общения с Джоном?

– От тебя нахватался. Сенсорю помаленьку.

– У меня наследственность тяжелая, – пожаловался Бенни, запуская руку в бороду, чтобы вытряхнуть сосульки. – Мне достоверно известно, что мой папочка меня зачал в период ломового запоя. У него тогда диплом отняли за деятельность, несовместимую с высоким званием советского врача.

– За фарцовку, что ли?

– За лесбиянство! – обиделся Бенни. – Папашка был мне не чета. У него поле было – во! – Бенни до упора развел в стороны руки. – А эти вшивые дырки он бы чуял за километр. Меня вот на Базе форсировали, и то толку – чуть, а он и так кого угодно насквозь видел! Ну и лечил людей помаленьку наложением рук, когда советская медицина не помогала. А потом какая-то гнида стукнула – лженаучные методики, все такое… Жалко, не дожил до наших дней. Хотя бы меня тренировал… Так, они там начали. Вроде порядок.

– Ну и ладно, – сказал Китаец. – Джоник, маленький, иди сюда. Нечего там валяться, простудишься!

Джон выбрался из сугроба и лениво побрел к Китайцу. Из-за тучи опять высунулась луна, яркая-яркая – Китаец со своего поста отчетливо видел, какой Мастер небритый и какие у Доктора круги под глазами. Доктору на вид лет сорок пять, не меньше. Старик. Говорят – самый мощный практикующий сенс в мире. Да еще и Доктор – в смысле доктор каких-то своих хитрых наук. Если верить слухам, ему стоит пальцем шевельнуть – все мы тут замертво попадаем. Но вот выдернули его из постели среди ночи – прискакал как миленький. Уважает. Знай наших.

Действительно, чересчур светло от этой луны. Обстановка во дворе раздражала Китайца. Боцман тоже явно нервничал. Охотники не любят удаляться от своих машин, они привыкли держать под боком медицинский фургон, и хотя бы один «Рэйндж» должен быть совсем рядом. Чтобы в случае чего использовать против твари старое народное средство: бампером под задницу и колесом на спину. А здесь еле-еле удалось втиснуть во двор техничку. Еще охотники не любят рассредоточиваться. Но сразу после несчастья с Кучумом, когда стало ясно, что тварь ушла, Хунта и Крюгер увели почти всю «группу Два» по срочному вызову на другой объект. Теперь Петрович один караулит снаружи, у машин, а Боцман психует здесь, внутри. Когда человек и собака остаются без поддержки, то в бою это терпимо – в бою все сойдет, кроме севших аккумуляторов. А вот стоять в напряженном ожидании Боцман в одиночку не хочет, а Сильвер просто не будет. Поэтому Боцман нервничает, а Сильвер, кажется, сидя заснул. Дрянная ночь, дрянная организация. Плохо Дело – любимый термин Мастера – во всей своей красе.

Мастер и Доктор по-прежнему вполголоса беседовали, усевшись, как в сугроб, в кучу сгнивших ящиков. Фельдшеры хотели пристроиться рядом, но Мастер их прогнал на улицу, в фургон к Склифосовскому, «к клизмам и капельницам», как он выразился. Шериф лениво бродил по двору. Карма гордо восседала рядом с Мастером и делала вид, что принимает участие в беседе, – прядала обрубками ушей и переводила глубокомысленный взгляд с хозяина на Доктора и обратно. Мастер обхватил собаку за плечи и притянул к себе. Карма вылупила глаза, вывалила язык и возбужденно задышала. Любопытный Шериф тоже решил послушать, о чем говорят, и сунулся было к Мастеру, но Карма приподняла губу, и Шериф тут же отвалил, пошел общаться с Сильвером. Сильвер при его приближении зашевелился было, почти открыл левый глаз, но передумал. Шериф зевнул и поплелся к люку.

– Мастер! – тихо позвал Боцман.

– Да! – отозвался Мастер.

– На хрена я тут бдю? – поинтересовался Боцман. – Ведь тихо все, сам посмотри. У меня аж Сильвер заснул. – Тут Боцман поперхнулся и сконфуженно умолк. Ясно было, что с ответом Мастер не промахнется.

– Вот он спит, а ты бди!

– А если я его разбужу? – робко спросил Боцман.

– А зачем?

– Ну, допустим, чтобы он бдел, а я спал.

– Бдеть – это по твоей части, – веско сказал Мастер. – Тут ты во Второй рекордсмен. А вот бдить ты, я вижу, разучился. Раньше вроде бы умел, а теперь прямо и не знаю…

– Я же не нарочно…

– Тут лужа была на полдвора, – объяснил Мастер Доктору. – Через двор тварь бежала, а он по ней стрелял. Она знай себе бежит, а он, значит, стреляет. Говорят, светло было, как днем. Лед плавится, тварь скачет, а он в окне торчит, орет дурным голосом и из пульсатора молотит так, что дым столбом… – Боцман пытался что-то возразить, но Мастер просто слегка повысил голос: – Батарею посадил, ты не поверишь, до половины! Воды из снега вытопил цистерну! Чуть вот этот сарай, – Мастер ткнул пальцем в склад, – пополам не распилил. А может, и распилил. Как сейчас навернется стена нам с тобой на голову…

– Ладно, не заливай, – вступился за Боцмана Доктор. – Во всяком случае, растопить снег он не мог даже теоретически.

– Так я же не о том жалею, что ему снег растопить не удалось! Бог с ним, со снегом! Я тебе говорю, что он умудрился ни разу в эту погань не попасть!

– А где же остальные были?

– Представь себе, вот тут стояли, в углу, и тоже промазали!

– И долго это продолжалось? – спросил Доктор. – Двор узкий, особо не разбежишься. Как она двигалась?

Боцман хотел было объяснить, но Мастер его опередил.

– Отсюда – сюда, – показал он и тяжело вздохнул.

– Так это же секунды две…

– Меньше, меньше! – раздраженно сказал Мастер. – Но это наши лучшие стрелки. С полусотни шагов попадут в глаз летящей мухи. Все промазали. А грохот стоял – уши заложило. Пушки на максимальный разряд поставили. У каждого лазерный целеуказатель и отличный подствольный фонарь. Обстреляйся! Не попали. Что бы ты дал за вскрытие этой твари?

Доктор закусил губу. Видно было, что сейчас он соврет.

– Ну, у нас все-таки есть кисть руки… – протянул он. – Это совсем не плохо.

– Хочу целиком, – сказал Мастер. – Это была не обычная ходячая деревяшка. Эта гадость была почти живая в нашем понимании этого слова. Вопрос – зачем? Если у врага понятия о жизни и смерти никак не соотносятся с нашими – зачем ему такая живая штука? Во-первых, очень подвижная. Во-вторых, я так думаю, котелок у нее варит – будь здоров.

– Допустим, насчет «никак не соотносятся» – это ты хватил, – не согласился Доктор. – А потом, слушай… а если они в нее все-таки попали?

Мастер вопросительно посмотрел на Боцмана, который потихоньку, мелкими шажками, приближался, развесив уши и делая вид, что по-прежнему несет караульную службу. Сильвер с места не сдвинулся. Он дрых.

– Нет, – сказал Боцман. – Тут не ошибешься. Попал – упал.

– Принимая во внимание строение ткани… – начал Доктор.

– Ты хочешь сказать, – перебил его Мастер, – что такую квазиживую зверюгу пульсатор может и не взять?

– Как с тобой все-таки тяжело! – сказал Доктор. – Вечно ты все заранее обдумал!

– С каждым днем все хреновей и хреновей, – пробормотал Мастер очередное свое заклинание, опуская глаза. – Прости, но у меня есть совершенно четкие данные о воздействии пульсатора на живой организм.

– Что значит «живой»?! – Доктор ощутимо повысил голос.

– Человек. Не охотник, конечно. Посторонний человек.

– Ну?

Мастер обвел глазами присутствующих, криво улыбнулся и, повернувшись к Доктору, произнес четко, как на докладе:

– Точечный импульс стандартной мощности. Дистанция около пятидесяти метров, зона поражения – голова и плечи. Несколько минут – шок, около часа – нечто вроде сна. Затем пришел в себя, координация движений ощутимо нарушена, но в трезвом уме и, что самое обидное, в здравой памяти.

– Как же так вышло? – пробормотал Доктор.

– Пытался ночью на улице сфотографировать экипаж одной нашей машины. Ребята домой ехали, с оружием. Сразу после охоты. Сам понимаешь – условный рефлекс…

– Боже мой! – почти простонал Доктор. – И где он сейчас?

– Я думаю, в Штабе. И уверен, что скоро его тебе подсунут для промывания мозгов. Его и еще одного деятеля. Но, чую я, утечка будет.

– Ну, вы даете, мужики! – покачал головой Доктор. – Что ж ты молчал?!

– Тебя Штаб вызывал?

– Нет, пока нет…

– Ничего, скоро вызовут. Убивать этих двоих резона нет. Значит, блокада памяти. – Мастер говорил легко и спокойно, будто лекцию читал. Доктор нехорошо глядел на него исподлобья. Лицо пожилого мужчины кривилось, как от зубной боли.

– Боже мой… – снова простонал он.

– Придется, – сказал Мастер. – Заставят. В конце концов, ты же не настоящий врач. Ты не связан клятвой Гиппократа…

– Я связан клятвой идиота! – рявкнул Доктор. – Я связался с бандой шизофреников и вот только сейчас начинаю понимать, как же я с вами со всеми попал! Ты думаешь, это очень весело – блокада памяти? Да это хуже, чем резать по живому без наркоза… Я себе, если надо, руку зубами отгрызу. А в другого нож воткнуть – нет уж, увольте. А такая агрессивная терапия – это хуже любого ножа! Сердце кровью обливается… Как же вы так, ребята, а? – Доктор посмотрел на Боцмана, потом на Китайца, потом отчего-то на обрез у Бенни на коленях.

– Он сам нарвался, – сказал Мастер. – И поверь, он знал, на что шел. Только он рассчитывал, наверное, на пулю. А огреб кое-чего похуже.

– А ты-то с чего взял, что похуже? – спросил Доктор.

– Додумался.

Доктор снова обвел взглядом присутствующих. Он уже вроде бы успокоился, и в его глазах загорелся огонек пристального и не очень приятного интереса.

– Только ты додумался или кто-то еще?

Мастер скрежетнул зубами и сунул Доктору под нос кулак. Правой рукой он на всякий случай продолжал обнимать Карму, зная ее манеру приходить на помощь, даже когда не просят.

Высказаться Мастеру помешали. В недрах технички снова зажужжал моторчик, и кабель начал сматываться. Это было так неожиданно, что люди вздрогнули. Собаки даже ухом не повели.

– А?! – гневно вопросил Мастер, тыча пальцем в сторону фургона. – Каково?! Вот отсюда мы поняли, что внутри кабеля есть и канал связи. Причем остаточный фон дырки его не колышет. Наши рации до сих пор хрипят и пукают, а этим – хоть бы хны! Черт знает что такое. О собственном оружии ничего не можем выяснить… Хоть на собаках эксперименты ставь.

– На собаках нельзя, – сказал издали Китаец.

– Да это я так… – смутился Мастер. Он уже остывал. – Сгоряча. Действительно, зачем на собаках, когда людей навалом. Бегают, понимаешь, всякие с фотоаппаратами…

– Послу-ушай, – протянул Доктор. – Так ты это нарочно устроил! Экс-пе-ри-мен-татор! Да?

– Боже упаси! – Мастер конвульсивно перекрестился, чего за ним в Школе никогда раньше не замечали. – Но не нужно было этому репортеришке лезть куда не след, понимаешь?

– Это ты мне говоришь или себя уговариваешь?

– Вот уже… – Мастер посмотрел на часы, – двадцать один час я занят только тем, что себя в этом убеждаю. Я обязан защищать своих людей, даже если они совершают ошибки. Иначе конец охоте… Китаец! Ты что, обезумел?!

Китаец, который в этот момент крепил за край транспортера альпинистский шнур с узлами, затрясся всем телом, как пудель в ожидании взбучки.

– А-а что? – пробормотал он, поворачиваясь к Мастеру. В глубине тоннеля зашуршало – ползла вверх по ленте транспортера лучевая пушка. Шериф бросился к люку и, тихо завывая, вновь принялся исполнять свой приветственный танец, немилосердно колотя хвостом Бенни, который плевался и заслонял лицо руками.

– Когда Абрам туда спустился? – спросил Мастер тоном, от которого поежился даже Доктор.

– Д-двадцать минут…

– Когда ты ему шнур бросил?!

– Ой… – только и выдохнул Китаец. Он допустил одно из страшнейших нарушений техники безопасности. Независимо от наличия радиосвязи или присутствия экстрасенса, способного засечь местоположение и эмоциональное состояние находящихся внизу людей, первое и главное, что должен был сделать Китаец, отправив Абрама в подвал, – бросить ему веревку. Китайцу стало так нехорошо, так больно, так стыдно, что он даже и не понял, как очутился задом в сугробе, с расстегнутым воротом, а Доктор делал над его головой какие-то замысловатые пассы руками, и Бенни, тоже в нарушение инструкции бросивший пост, сыпал ему пригоршнями за шиворот снег. Подбежавший Мастер оттолкнул Бенни к люку, склонился над Китайцем и сунул ему в зубы горлышко фляги. Лицо у Мастера было такое, будто он вот-вот заплачет. Китаец испугался и послушно глотнул. Во фляге был коньяк, да еще какой!

Китаец глотнул еще, потом еще, потом флягу у него отняли, он часто-часто задышал, и вдруг из его глаз-щелочек бурным потоком хлынули слезы. Доктор что-то шипел Мастеру насчет «нервного истощения», перекошенный Мастер рычал ему, что «скоро всех поубивает». Китаец рыдал и утирался рукавом. Абрам стоял рядом на коленях и бормотал: «Что такое, что такое?» Джон тыкался в лицо холодным носом и глядел на всех бешеными глазами, ища обидчика. И посреди всего этого безобразия Шериф припер к стенке техников и не давал им шагу ступить. Карма, как всегда в трудных ситуациях, держала спину хозяина и высунувшуюся из двери технички испуганную физиономию встретила таким ревом, что бедолага просто рухнул внутрь фургона. А Карма встала передними лапами на порог и разразилась в адрес техника оглушительными проклятьями.

Не сплоховали только Боцман и Сильвер. Боцман вернулся на позицию с пульсатором наперевес, готовый устранить любую неожиданную опасность. Сильвер вообще остался сидеть, где сидел. Это была единственная собака в Школе (а может быть, и в мире), способная заснуть сидя. Вот он и дремал себе.

Спас положение, как всегда, Мастер. Правда, выбрав не самый деликатный прием. Однажды он таким образом затормозил грандиозную собачью драку – ровно на секунду, но за это время десять хозяев успели схватить за ошейники десятерых разъяренных псов. Мастер просто сжал кулаки и во всю глотку заорал:

– Стоя-я-я-ать!!!

Кажется, он хотел еще прибавить «Вашу мать!», но закашлялся.

Тем не менее обстановка разрядилась. Карма отскочила к хозяину. Абрам схватил Шерифа за охвостье. Доктор помог Китайцу подняться на ноги. Только Бенни остался стоять, опираясь плечом о стену, в позе человека, которого мучительно тошнит. В наступившей тишине оказалось, что он смеется, и слезы у него текут еще обильнее, чем у Китайца.

В техничке заворочались, и мрачный голос произнес:

– Мужики, вы все больны.

И тут словно открылся клапан – все, в том числе и прижавшиеся к стене техники, разразились гомерическим хохотом. Люди смеялись как ненормальные, держась за животы, отдуваясь, показывая друг на друга пальцами. Бенни упал. Китаец опять сел. Псы с радостным лаем прыгали вокруг – им явно понравилась такая перемена обстановки. Вакханалия продолжалась несколько минут, пока наконец Мастеру не перехватило горло и он не замолк, задыхаясь. Постепенно стихли и остальные. Доктор грозно высморкался в громадный клетчатый носовой платок и сказал Мастеру:

– Напишешь заявку на внеочередную профилактику. Прямо в этом месяце. Потом всю Вторую – в Лагерь. Или я ни за что не отвечаю. Ты людей загнал.

– Да пош-шел ты! – весело ответил ему Мастер. – Пятый?

Абрам шагнул вперед и изобразил подобие строевой стойки.

– Свидетельствую полное гашение инородной активности согласно показаниям дисплея.

– Бенни? Бенсон, чтоб ты сдох! Хватит ржать!

– Порядок, Мастер, – пробормотал Бенни, все еще подхихикивая. – Готов подписаться. Вывели начисто.

– А рация все фонит, – ввернул Китаец. – Ничегошеньки не слышно.

– Дальше будет только хуже, – пообещал Мастер. Он сунул руку за пазуху и вытащил маленький – в размер обычной кредитки – кусочек пластика. Старший из техников, крепкий еще пожилой мужик лет за пятьдесят, вскарабкался в свой фургон и через минуту вернулся с компьютером. Официальные лица уселись на ящики, точнее – провалились в них, и ввели свои коды в заранее подготовленный типовой акт. Копию старший техник сбросил Мастеру на его карточку. Мастер участвовал в этой процедуре в черт знает какой раз. Сначала – как член комиссии со стороны Школы, потом – как старший на объекте, и каждый раз его безумно раздражал компьютер Техцентра. Мастер никак не мог избавиться от ощущения, что этот суперноутбук, способный работать при любой температуре, любом давлении и любой влажности (в том числе и под водой), сконструирован с одной только целью – чтобы никому и никогда не давать повода заглянуть внутрь принадлежащего Техцентру фургона.

Мастер уложил карточку обратно в карман.

– Ладно, отцы, – сказал он техникам устало. – Желаю вам счастливого полета.

Техники молча кивнули и убрались. Ветхий на вид грузовик взвыл стартером и мгновенно завелся. Слышно было, что двигатель у него совсем не простой. Всего за несколько минут пропихавшись кое-как задом через узкую арку (охотники даже подпрыгивать стали от нетерпения), техничка бодро развернулась и, резво взяв с места, исчезла в ночи.

– Уходим, – тихо сказал Мастер. – Мы уходим. Я очень, очень хочу домой.

***

– Следующий вопрос, – сказал Генерал. – Тебе, мальчик, не кажется, что у нас слишком много вопросов к тебе накопилось?

– Это даже приятно, – ответил Мастер, сладко улыбаясь. – Обычно ведь у нас взаимоотношения сухие, черствые, товарно-денежные. А тут просто любовь какая-то…

– Ну-ну, – протянул Генерал. – Посмотрим, добьемся ли взаимности. Значит, вопрос номер два. – Он принял у Очкарика очередной листок и, прищурившись, начал его рассматривать. – Значит, так. Вчера в ноль пять пятнадцать техничка, возвращаясь с расчистки, обнаружила за собой «хвост», о чем немедленно доложила. Водителю приказали уйти на запасной маршрут, и тут «хвост» отвалился. Замены «хвоста» не последовало. Вот такой вот инцидент. Интересно? – Генерал коротко глянул на Мастера и снова опустил глаза в свое донесение.

Мастер подвинул к себе пепельницу.

– Интересно, – сказал он. – А как это – «понял, что обнаружен»? Я в школе КГБ когда учился, до слежки не дошел. Меня раньше оттуда поперли за аморалку. Как машина слежения может понять, что ее засекли?

– Ты меня достал с этой школой КГБ, – сказал Генерал. – Все зависит от поведения объекта. Захочет он, чтоб «хвост» был в курсе, – сделает. Тут было наоборот. Технички водят мастера, у них рука не дрогнет, – а «хвост» взял и отвалился.

– Надо же! – Мастер аж губу выпятил в притворном изумлении. Нагло притворном. – А может, это и не «хвост» был вовсе?

– Человек крутит те «хвосты», на которые натаскан, – поучительно сказал Генерал. – Ты, например, под собачьи заглядываешь, а мы – в меру способностей, так сказать… В общем, поверь специалисту.

– Мне это так понимать, что меня в задницу послали? – осведомился Мастер. – Да еще и в пёсью? – Он прищурился и театральным жестом раздавил в пепельнице окурок.

– Ты перестанешь издеваться? – спросил Генерал кротко.

– Нет! – рассмеялся Мастер. Некоторое время он противно хихикал, не открывая рта и переводя смеющийся взгляд с Генерала на Очкарика и обратно. Те с интересом изучали Мастера: глаза Генерала смотрели, как обычно, почти отечески, линзы Очкарика, напротив, блестели зловеще. Видно было, что он зол, но пока сдерживается.

– Простите… – пробормотал Мастер и прыснул в кулак. – Простите, но это правда как-то несерьезно. Был «хвост», отвалился «хвост»… Детский сад. Кому нужна ваша дохлая техничка с вашими мастерами, которые только в будке прятаться мастера, когда нас по подвалам заживо едят… Ну что за ерунда такая? И вообще, при чем здесь Школа?

– А при том, милейший, – ликующе провозгласил Очкарик, – что мы установили принадлежность машины-»хвоста»! – Очкарик так и сиял – он вбивал в Мастера слова, как гвозди, и даже чуть приподнялся над стулом. Щеки Очкарика залил румянец, а Генерал поедал взглядом Мастера. Тот мрачно уставился Очкарику в «третий глаз» – видимо, почуял вампира. Ничего в лице Мастера особенного не было, кроме брезгливого напряжения.

– Н-ну?! – победоносно вопросил Очкарик. – Мне сообщить вам, сударь, чья это была машина?

Мастер отвернулся от Очкарика, плавным уверенным движением вытянул из пачки очередную сигарету и элегантно прикурил. Глубоко затянувшись, он выпустил несколько колец дыма и посмотрел в глаза Генералу. Генерал побагровел. Мастер был абсолютно спокоен. «Этот гаденыш битый час издевается над нами, – подумал Генерал, – разыгрывая какую-то собственную игру. Или? Никогда ведь не знаешь, что кроется за его выражением лица. Никогда не догадаешься, говорит он серьезно или шутит. Это за ним заметили еще в детстве и сразу внесли информацию в личный файл. Зар-раза!» Генерал был готов растерзать Мастера. Если бы Генерал был собакой, он бы его молча укусил.

– Я их накажу, – сказал Мастер сурово. – Я их очень больно накажу.

Генерал мгновенно расслабился, по инерции проткнул Мастера леденящим душу взглядом, склонил голову набок и послушно заглотил наживку.

– Нет, мой мальчик, – сказал он проникновенно. – Ты их ни в коем случае не накажешь. Ты просто скажешь мне их имена, а потом мы подождем следующей профилактики. И тогда на Базе этих типов распотрошат. Тебе это, конечно, неприятно, я понимаю, но ничего не попишешь. Ты должен понять – дело превыше всего. Сейчас, когда на карту поставлено будущее человечества, все, что нам нужно, – это резидентура противника. Вот тут-то мы и узнаем, с какого боку к ним подступиться и как нанести решающий удар. Один-единственный! И это будет расплата за все бессонные ночи, за всех погибших товарищей, за всех, кто пропал без вести на нашей земле! – Голос Генерала зазвенел, в нем уже слышался рев моторов и мерная поступь колонн, уходящих по межпространственным тоннелям наносить решающий удар, а может, даже завоевывать!

– Ты ведь уже все понял, мой мальчик, правда? – спросил Генерал, опять глядя на Мастера глазами доброго папочки. – Ты понял, и я завидую твоей интуиции. Ты, главное, не расстраивайся. Конечно, это плохо отразится на твоей карьере, тут я ничего не смогу поделать. – Генерал развел руками с выражением крайнего сожаления на лице. – Ты не знаешь наших чинуш. Они до сих пор оперируют теми же понятиями, что и при большевиках. Напишет такая гнида «утеря бдительности» – и все, никуда не денешься… Но мы тебя отвоюем – тут я тебе даю слово офицера… – Генерал только собрался было расписать Мастеру в красках, до чего тому станет хорошо, когда у него отнимут Школу, да так и замер. Потом он сообразил, что вообще-то стоило бы закрыть рот. Потом он до боли сжал челюсти. Теперь он готов был укусить Мастера, даже не будучи собакой.

Генерал достаточно хорошо разбирался в людях для того, чтобы не продолжать свою прочувствованную тираду. Но он не был и настолько прожженным интриганом, чтобы не озвереть.

– Все равно я их накажу, – улыбнулся Мастер.

Очкарик шумно сглотнул и поправил очки. Генерал судорожно рванул узел галстука.

– Давайте так, – предложил Мастер. – Я прекращаю всякие попытки добраться до Техцентра. Бог с ним, обойдемся как-нибудь. А вы мне за это сдадите вашего стукача.

Генерал и Очкарик явно очень хотели конвульсивно переглянуться – но выучка не позволила. В комнате повисла напряженная тишина.

– Ну что вам, жалко, что ли? – спросил Мастер. – Заведете себе нового, хорошего. Который не засветится. А этому, плохому, я кишки выпущу. Давно хочу человека убить.

Генерал и Очкарик все-таки посмотрели друг на друга.

– Цезарь вне подозрений, – хмыкнул Генерал.

– Очень жаль, – сказал Очкарик, опуская линзы. – Вы не поверите, каким кошмаром стал для меня этот молодой человек. У меня уже от него все чешется.

– А вот я его все равно люблю, – сказал Генерал. – Была бы у меня дочка – не глядя за него бы отдал. И ты на него не злись. Он просто не знает нашей специфики. Чего ему нас жалеть? Он, сука, благородный. Пачкаться не хочет. С собаками дружит, чтоб об людей не замараться.

– Ладно, – сказал Очкарик. – Переживем и это.

– Так мы договорились? – с надеждой спросил Мастер.

– Нет, – печально ответил Очкарик, по-прежнему глядя в стол. – У нас нет информаторов в Школе.

– А даже если бы и были, – поддержал его Генерал, – так мы своих людей не сдаем. Здесь тебе не ЦРУ.

– Невинную душу угробите, – предупредил Мастер. – Я ведь и ошибиться могу. А крови хочется.

– Не дури, – сказал Генерал. – Нету, сказано тебе. Нет и не было.

– Странно, – пробормотал Мастер, морща лоб и невоспитанно кусаяноготь большого пальца. – Слушайте, а может, все-таки не было «хвоста» за этой техничкой?

– Был, был, – вяло сказал Генерал, глядя на Очкарика. Тот, казалось, спал – очки книзу, лысина вперед. Мастер подумал, что в другой обстановке Генерал положил бы Очкарику на плечо могучую утешительную руку.

– А может, не мой это «хвост»? – не унимался Мастер.

– Фигушки, очень даже твой… – протянул Генерал, думая о своем. Он явно просчитывал какие-то варианты, чтобы поражение быстренько обратить в победу. «Черт возьми, они были так уверены, что задавят меня, – и не придумали ничего про запас! Вот, я же просто слышу, как у Генерала мозги скрипят! – Мастер понял, что все решают секунды. Еще чуть-чуть, и Генерал сообразит, как ему действовать. – Так, сейчас я спрошу, что за машина повисла на «хвосте». Очкарик, миленький, ответь мне! Я тебя больше никогда не обижу. Я даже начну смотреть тебе в глаза. Скажи мне – «Приметная машина. Белая «шестерка», а дверь водителя черная. Номера, конечно, все грязью заляпаны». И тогда стукач у меня в кармане. Потому что он видел, как за техничкой ушла именно эта машина. А что через минуту она во двор свернула, этого никто не видел. Тут в курсе только мы с Лебедем. Я и так знаю, кто стучит. Но мне нужно последнее доказательство, потому что придется доказывать другим. Ведь сам я, какой бы плохой я ни был, до сих пор не могу первым ударить человека. Сначала он должен очень больно ударить меня.

– А какая она из себя была, машина на «хвосте»? – невинно поинтересовался Мастер. Голос, кажется, не дрогнул, но было поздно.

Очкарик механически открыл рот для ответа, но вдруг поперхнулся, словно от резкой боли в боку. На увеличенных очками глазах навернулись крупные слезы. Мастер грузно оперся о стол и отвернулся.

– Да не было ее, – сказал Генерал ласково, потирая под столом локоть. – То есть теперь мы знаем, что она была, и именно твоя. Мы на понт тебя взяли, а ты и попался, как щенок… – Особого торжества в голосе Генерала не чувствовалось. Видно было, что противоборством он здорово утомлен. В комнате стало просто душно от злобы. Мастер снова закурил. Он изо всех сил боролся с желанием рвануть на себя папку Очкарика, в которую вернулся листок донесения. Но тогда отношения с Генералом испортятся окончательно. А главное – листы были из плотной бумаги, и ни один из них Мастер не видел с лицевой стороны. Вполне возможно, что все они – пустые. Мастер отчетливо представил, как он выхватывает у Очкарика папку, а из нее на стол летят девственно чистые белые листы… и гаденький смех Генерала. Правильно ты сказал, Генерал. Благородный я. Пачкаться не хочу о тебя и твою контору. По самые уши в дерьме, но стою в нем гордо и непреклонно. И чинно так говорю: «Господа! Уши, уши хотя бы не замажьте!» – Мастер поморщился и коротко глянул на Очкарика. – Неужели Очкарику стыдно? Раньше он меня презирал, а теперь вроде бы стесняется».

– Продолжим? – спросил Мастер.

– Охотно, – согласился Генерал. – Что у нас там дальше? – обратился он к Очкарику.

– Вопрос о стукаче, – подсказал Мастер.

– Заткнись! – рявкнул Генерал. – И запомни, сынок, технички тебе не по зубам. У них есть запасные маршруты с ловушками, где твоих хреновых сыщиков разделают под орех. Получишь их под расписку, упакованных в очень маленькую тару. И лично – лично! – сдашь родителям. Щ-щенки! А сам по миру пойдешь. Или посадим. Придумаем, за что. У меня рука не дрогнет. Ты же никто!!! – заорал вдруг, надсаживаясь, Генерал. – Тебе даже запрет на профессию не нужен – у тебя ее не-е-ет!!! Ты сдохнешь под забором! Ты что, до сих пор не понял, что ты никому, кроме нас, не нужен? Ты ботинки лизать должен мне и вот ему…

– Да пусть он ищет этот Техцентр, – вступил Очкарик. – Вот там-то его точно убьют. А не убьют – нам отдадут. А тогда он у нас вот где будет. – Очкарик сжал хилый кулачок. – Тогда-то мы на него уголовное дело и откроем.

Мастер покачал головой и цыкнул зубом.

– Я испуган, – сказал он.

– Ничего, – утешил его Генерал. – Сейчас не боишься – потом испугаешься. Когда поймешь, что шутки кончились.

– Надо бы вам заглянуть ко мне в Школу, – сухо сказал Мастер. – И прокатиться разок с парнями на расчистку. Это отбило бы у вас охоту угрожать мне.

– Я был на трех войнах, – отмахнулся Генерал. – Я видел такое… И вообще, это бесплодный разговор. Я не могу приехать в Школу. И я тебе не угрожаю. Я просто хочу поставить тебя на место.

– А я и так на месте, – сказал Мастер. – И заменять меня более удобным человеком не имеет смысла. Школе нужен Мастер, а не старший. Либо будет такой же, как я, либо никакой.

– Это мы еще посмотрим. В смысле – посмотрим на твое поведение.

– Нечего смотреть, – отрезал Мастер. – Я лучше знаю. И либо ваш информатор – тупица, либо вас просто не интересует атмосфера Школы. Конечно, с Базы вам могут передавать результаты тестов, психограммы, всякую прочую муть. Но так вы никогда не поймете главного…

– Ну-ну, расскажи нам, отсталым, – скривился Генерал.

– Мы все больны, – сказал Мастер. Он глядел куда-то в стену между Генералом и Очкариком, и Генерал поймал себя на мысли, что вот сейчас впервые за всю эту мучительную беседу Мастер искренен и поворачивается к нему, Генералу, именно той стороной, которую Генерал видеть никак не хотел бы. Он отталкивал от себя это лицо, проступившее сквозь привычную маску Мастера, – слишком много на этом лице отпечаталось боли и слишком легко его было полюбить…

– Хотим мы того или нет, мы ненормальны, – говорил Мастер. – Что делать, если раз в три дня, а то и через день, а то и неделю кряду ты сражаешься с тем, чего представить себе нельзя? Что противоречит твоим понятиям о мироздании? А в свободное время только об этом и думаешь? И никому, кроме таких же бедолаг, не можешь об этом рассказать… Потому что тебя для начала высмеют, а потом сочтут ненормальным. Интересное положение, да?

Мастер прикурил очередную сигарету. Пепельница была уже полна окурков с изжеванными фильтрами.

– А рассказать-то очень хочется, – продолжил Мастер, вздыхая. – Каждый раз, когда ты задумываешься о тварях, о дырках, о судьбе десятков тысяч людей, пропавших без вести, обо всей этой ненависти, тебя скручивает от боли и отвращения. Ты просто должен кому-то пожаловаться. А ведь это – сокровенное, выплескивать его на случайных людей нельзя. И однажды ты сдаешься…

– Мы знаем, что вы нарушаете подписку, – кивнул Генерал.

– Спасибо, что не наказываете. Вот за это – спасибо.

– Да ладно, – отмахнулся Генерал. – Ты ведь прав.

– Да, я прав. Но вы видите только самый край этой правды. Обеспечить секретность… А человеку больно, понимаете? Поэтому он берет и плачется в жилетку своей женщине. И видит, что ему не верят. На словах верят, а на самом деле – нет. Поэтому с того дня, как он ей открылся, он начинает ее потихоньку терять. И она его отталкивает, да и он ей не может простить, что не поверила. Неважно, расстаются они или нет, – охотник привыкает к тому, что все его интересы замыкаются в стенах Школы. Но Школа – это клан, и чем больше злобы он впитывает, тем выше напряжение внутри. Даже самые нелюдимые из охотников нуждаются в общении… в общении с внешним миром. Но он для нас закрыт. Можете себе представить, до какой степени мы любим Школу и одновременно ее ненавидим?

– Откровенно говоря, – признался Генерал, – в таком свете я эту проблему никогда не рассматривал. А с Базой у вас как? Не чужие вроде люди…

– Не чужие, – согласился Мастер. – Но сенсы в массе своей избегают тесных контактов. Им с нами противновато. Они чувствуют, какой злобой мы залиты под самую пробку. И вот что получается: охотник минимум треть своего времени проводит с людьми, психика которых перегружена до упора. Остальные две трети он тоже напряжен, потому что старается ни на кого не выплеснуть то, что у него накопилось. И постоянно рядом с ним такая же собака. Пыльным мешком трахнутая… Вы бы видели мою Карму! Она тварей ненавидит, у нее на тварей уходит много сил, и после этого у псины неадекватная реакция на людей. Безропотно пускает в дом гостей. Чужаков – на свою территорию! Обнюхает, поймет, что гость живой, – и идет себе дальше спать. Тьфу! И это зверь, специально обученный нападению на двуногих прямоходящих! Боевая псина… Я вас утомил?

– Нет-нет-нет! – замахал руками Генерал.

– Короче говоря, кто такой охотник? Я, например. Это человек, работающий на благо человечества и при этом не получающий от него совершенно никакой поддержки. Он все время имеет дело с сумасшедшими людьми и ненормальными собаками. Так чего же вы от него хотите? Чтобы он, загнанный в угол, просил вежливо, чтоб хотя бы уши не заливали?

– Уши? – переспросил Генерал. – Почему уши?

– Да потому, что он по уши в дерьме!!! – впервые за весь разговор сорвался на крик Мастер. – У него не осталось ничего, кроме веры в себя и свою собаку! И пока он знает, что он – самый умный, самый сильный и самый красивый, хрен вы его поставите на место. А если он хоть на грош в себе разуверится – все, он больше не охотник. Он просто еще одна потенциальная тварь! И не нужно убеждать себя, что поиски Техцентра – это мальчишество. Я ищу Техцентр, потому что хочу понять, отчего меня в него не пускают! Мне не нужна своя техничка, черт с ней! Но почему мне не дают собственные мощности для подзарядки батарей? Почему у меня нет хотя бы принципиальной схемы пульсатора? Своего оружейника? Почему мои рапорты об активизации тварей, о том, что они стали умнее, остаются без детального разбора? Почему еще ни слова не было об инциденте прошлой ночью? Что, что, что еще сказать?!

Мастер резко встал, повернулся и отошел к окну. Отдернув занавеску, он уткнулся лбом в холодное стекло. За спиной молчали, только Генерал ерзал и шмыгал носом. Но вот затих и он.

– Мне тридцать один год, – сказал с горечью Мастер. – Твари и вы – кого я ненавижу больше? Не знаю. Они испортили мне всего лишь характер. А такие, как вы, изуродовали мне жизнь. Ваше счастье, что я самый сильный, самый умный, самый красивый. И еще у меня есть кавказская овчарка. Знаете, я не оправдываю поступок Саймона. Но, кажется, я начинаю его слишком глубоко понимать. Для него в этом мире не осталось живых людей. Одни твари кругом.

– Вот об этом нам и предстоит сейчас разговор, мой мальчик, – сказал за спиной Мастера Генерал. – И я не знаю, как его начать. Но я надеюсь, что тварей ты все-таки ненавидишь больше, чем нас.

***

– Стакан водки мне нужен, – сказал Доктор. – Вот что сейчас меня поправит.

– Всего-то? – улыбнулся Мастер, запуская руку в холодильник. – Помню, было время, когда ты меньше пол-литры не заказывал.

– Старость – не радость, – вздохнул Доктор, принимая бутылку.

Мастер подвинул Доктору тарелку с бутербродами и смотрел, как тот наливает себе рюмку, пытается оторвать ее от стола. Руки у Доктора ощутимо тряслись.

– Знакомо, – сказал Мастер.

– Нет, – отрезал Доктор, с усилием поднося выпивку к губам. – Этого ты знать не можешь. – Он залпом проглотил напиток и, зажмурившись, откинулся на спинку стула. – Нормально. – Доктор помотал головой, открыл глаза и потянулся за закуской. Мастер сам налил ему снова, и рука Доктора ухватила рюмку уже более уверенно. Доктор торопливо прожевал откушенное и опрокинул «дозу» вторично – четким, отточенным движением. Несколько мгновений он опять следил с закрытыми глазами за тем, как организм принимает выпитое, потом удовлетворенно крякнул и в две секунды прикончил бутерброд. Мастер рассмеялся.

– Красиво, – сказал он. – Аж завидно.

– И ты выпей, – предложил Доктор. – В нашем деле главное что? Главное, вовремя залить глаза. Так легче себя убедить, что все происходящее – горячечный бред. Ты еще не родился, а я уже жил в непрерывном бреду. Делириум тременс. Вот так-то, мальчик…

– Вы сговорились, что ли?

– С кем?

– С Генералом. Он меня называет именно так: «Мой мальчик».

– Возрастное, наверное, – предположил Доктор, закуривая. – Нужно сказать, я этого господина с трудом перевариваю. Иногда мне просто стыдно, что мы с ним принадлежим к одному поколению. Хотя работать с ним можно. Противно, но… – Доктор пожал плечами.

– Да, – Мастер криво улыбнулся. – Он замечательно справляется со своей главной задачей – наводить тень на плетень. Слушай, ну хоть ты, опытный мужик, скажи мне, для чего такой уровень секретности? В Проекте занято двадцать разных служб, и про половину из них я даже не знаю толком, где они находятся! Ты это можешь объяснить?

– Могу. Вот ты мне еще налей, и я тебе все объясню. Не думаю только, что ты обрадуешься. И настоятельно советую тоже выпить. Поэтому.

– Мне на охоту, – сказал Мастер, наливая Доктору половинку. – Если я сейчас пить не стану, я буду просто злой. А если я еще выпью… Ничего, одну ночь продержусь, утром рухну с чистой совестью и продрыхну часов двадцать. Меня эти фокусы Штаба выбили из колеи. И из графика.

– А фокусы тварей? – спросил Доктор неразборчиво – он снова жевал. – И этого твоего припадочного… как его?

– Саймона. Это все мелочи. Тварей я не боюсь, а Саймона мы вылечим. В последнее время мой главный и единственный противник – Штаб. И я этого не скрываю.

– Ты уверен, что именно Штаб тебе жить мешает?

– А кто обещал мне все объяснить?

– Равноценный обмен информацией? – улыбнулся Доктор.

– Хотя бы.

– Не выйдет, – покачал головой Доктор. – То есть обмен-то выйдет, но равноценным он не будет. Ты меня в лучшем случае удивишь. А вот я тебя, если захочу, э-э… ошарашу.

– Давай посмотрим. Ну что, кто первый? Будем кидать монетку или решим по справедливости?

– И как ты понимаешь справедливость в данном контексте? – спросил Доктор, протягивая руку к бутылке.

– Чуть позже, – сказал Мастер, опережая Доктора. Тот тоскливым взглядом проводил исчезающую под столом «литру». – Ты мне нужен в трезвом уме. Потом надирайся хоть до беспамятства. Вот как я понимаю справедливость.

– А то, что мне нельзя с тобой общаться, ты понимаешь? – спросил Доктор. – Человек моего ранга не может разговаривать с охотником. Исключение было сделано только один раз. И только ради тебя.

– Ты за мной присматриваешь? – прищурился Мастер. – Зачем? У меня же справка.

– Справка справкой, – сказал Доктор, – а контроль им нужен.

– Ну! – попросил Мастер, подаваясь к Доктору через стол. Карма внизу шевельнулась во сне.

– Я регулярно подаю Генералу доклад о твоей энергетике и психическом состоянии, – сказал Доктор, честно глядя Мастеру в глаза.

– И что же ты докладываешь? – спросил Мастер с неподдельным интересом.

– Что ты в порядке, разумеется.

– И насколько это соответствует?..

– На все сто! – усмехнулся Доктор. – Как видишь, пока мне не приходилось обманывать ни тебя, ни Штаб.

– А если придется? – спросил Мастер, по-прежнему сверля Доктора взглядом.

– Мальчик! – сказал Доктор. – Сначала я в любом случае поговорил бы с тобой.

«Скорее всего, – подумал Мастер. – Я не Штаб, меня обманывать дороже встанет». Глаза его ощупывали лицо Доктора, казалось, пытаясь запечатлеть его навечно. Доктор улыбался – открыто и мягко.

– Я знаю, что ты меня любишь как родного, – сквозь зубы процедил Мастер. – Ты знаешь, что я никому не верю. Как я могу тебе показать, что ты для меня все-таки что-то значишь?

– Неужели? – еще шире улыбнулся Доктор. – В мальчике проснулись эмоции?

– Мальчику нужен союзник, – сказал Мастер жестко. – Ты понимаешь, Док, какая неприятность… Засветился в Школе штабной стукач. Страшно подумать, что за человек оказался. Очень мне хочется от него избавиться, но сперва неплохо бы задать ему пару вопросов.

– Ну и задай, – сказал Доктор рассеянно. – Под пытками он точно заговорит. Только обещай ему жизнь. Для вас инстинкт самосохранения превыше всего. Я когда охотников подбирал, я знал, чего хочу. Вы, подлецы, гнетесь, а не ломаетесь. И энергетика убойная. Любого вампира сожрете…

– Не то слово! – подхватил Мастер. – Какой смысл такого человека пытать? Он все равно наврет с три короба, тебе мозги запудрит и сам запутается. А вот если бы… – И он посмотрел Доктору в глаза.

Доктор замялся. До него вдруг дошло, что он уже наболтал более чем достаточно для зачисления в активные соучастники.

– Можно, конечно… – сказал он неуверенно. – Это, конечно, против всяких правил. И потом – ты соображаешь, что значит для меня такой шаг?

– Это значит, что ты наконец-то понял, на чьей стороне правда. И с этого момента за твоей спиной будет девяносто пять стволов и девяносто две собаки.

– И они в состоянии защитить себя и меня от спецназа?

– Я не уверен, – сказал Мастер, – что нам имеет смысл защищаться. Понимаешь, если на Школу бросят антитеррористическое подразделение, мы вряд ли отобьемся. Нас вообще отстреливаться и держать оборону никто особенно не учил. Но вот если мы будем атаковать… Понимаешь, даже самый крутой спецназ – это всего-навсего люди. И жизненный опыт у них обычный, человеческий. Да, море крови, горы трупов, все понятно. Но в то же время обкуренный чеченский смертник – потолок для их понимания. Они не подозревают, что на свете есть вещи куда страшнее. И мы им закатим такую галлюцинацию, что они побегут от нас с полными штанами. Я тебя уверяю. А потом, я не думаю, что Техцентр охраняет спецназ. Там обычная вохра. Мы ее просто съедим в одночасье. А когда спецназ до Техцентра доедет… Хотя это все бред. Я тебе главного не сказал. Я составил несколько моделей, Док. Ни одна из них не развивается в нашу пользу, если с нами не будут работать сенсы. Мне понадобятся минимум две бригады. Мне нужен Бенни, и мне нужна Леся. Вот так. Тогда я готов биться с кем угодно. Хоть с танковой дивизией. Я даже самолет запросто собью.

– Ты что, совсем е…нулся? – спросил Доктор шепотом.

– Отнюдь. И не дергайся, здесь «жучков» нет. Проверено.

Доктор несколько раз нервно моргнул.

– Ох, правда, я не думал, что дело зашло так далеко, – сказал он по-прежнему шепотом. – Я думал, это шуточки всё… Ты действительно еще мальчик. О, господи… Они же вас поубивают…

– Не «вас», а «нас», – поправил Мастер.

– Меня не тронут. Я им еще нужен. Но если тебя сейчас услышали, то у Бенни и Олеси будут очень большие неприятности. Ты ненормальный… Что же ты делаешь?

– Да что с тобой, Док?! Пять минут назад ты сам болтал своим болтом, как настоящий перебежчик. Я тебя сейчас Карме отдам! – возмутился Мастер. – Сочту провокатором и загрызу! Может, тебе объяснить, зачем Проекту очень нужен я, а? До тебя еще не дошло, что мы связаны одной веревочкой?

– Это ты о чем? – Доктор продолжал машинально оглаживать собаке шею. Он был уже трезвее трезвого и буквально на глазах Мастера постарел лет на десять.

– Я же единственный человек, который может тебя убить, – сказал Мастер неожиданно мягко.

– Ты не сможешь меня убить.

– Ой, не надо! – скривился Мастер. – Сейчас ты расскажешь, что я живу с установкой, которая не позволит мне всадить в тебя пулю? Да шел бы ты лесом! Сам понимаешь, мне плевать, какой ты сенс, а вот психотерапевт ты дерь-мо-вый.

– Это как все понимать? – спросил Доктор хрипло.

– Да еще не родился такой человек, которого я не мог бы продырявить из огнестрельного оружия. Я просто внушу себе, что это – шутка и в стволе холостой патрон. И накрылась твоя установка. Между прочим, тебя не защитит даже то, что ты сенс. Ты просто не почувствуешь опасности. Ведь я-то буду уверен, что не опасен… Думаешь, не пройдет номер? Давай проверим.

– Не надо, – проговорил Доктор очень медленно. – Ничего не надо. Как ты догадался про установку?

– Логика. Все говорят, что я умный, Док.

– Сенсы за тобой не пойдут. База – их дом. А База – часть Проекта.

– Пойдут, если ты им скажешь.

– Ты не знаешь, насколько они пугливы, мальчик. Они дико боятся смерти. Понимаешь, все наши сенсы мечтают дорасти до уровня сверхчеловека. И сейчас они только в начале пути. Представляешь?.. Все равно что сказать тебе сегодня: в сорок лет ты будешь властелином мира. А потом заставить пойти на верную смерть во имя сомнительных идеалов. Что ты выберешь?

– Я не хочу быть властелином этого мира. Мне плохо на этой планете. С самого детства. Так что либо я планету исправлю, либо мне на ней долго не протянуть. И мои идеалы не сомнительны. У меня вообще их нет. Я просто не терплю несправедливости. В отличие от тебя, – сказал Мастер и с удовольствием добавил, впервые в жизни обругав человека старше себя: – Пидора трусливого.

– Даже Бенни не рискнет, – сказал Доктор, пропустивший ругательство мимо ушей за явной его несправедливостью во всех отношениях. – А Олеся и подавно.

– Скажешь ей, что, если живы останемся, я на ней женюсь. Я знаю, она давно ко мне неровно дышит. Лишь бы поверила.

И тут Доктор, видимо, принял решение. Он расслабился, мягко улыбнулся Мастеру и протянул ему через стол руку. Мастер вцепился в нее, словно утопающий в спасательный круг. Рука была очень теплая и дружественная, из нее толчками выбивалась энергия, и Мастер вдруг почувствовал острое желание прижаться к этой руке щекой.

– И чего я тебя так люблю? – спросил Доктор.

– Слушай, а ведь я никогда не спрашивал: у тебя дети-то есть?

– Дочке целых двадцать пять.

– Ничего себе! А как у нее с э-э… – Мастеру очень не хотелось отпускать руку Доктора, и он просто сделал большие глаза.

– Будет лучше, чем у меня. Она уже четыре года как на Базе трудится. Ты чего так смотришь?

– Ну, ты силен… – уважительно протянул Мастер. – Ё-моё… А я ее видел?

Доктор хмыкнул. Похоже, ситуация начала его забавлять.

– Она тебе не пара. Тебе нужна женщина, которая могла бы эффектно оттенить твою наглую морду и барские замашки. И не теряться на твоем фоне. Либо очень яркой внешности, либо очень умная. А моя Леська в общем-то ни тем ни другим не блещет.

У Мастера отвисла челюсть. Машинально он потянулся к бутылке.

***

Охоту постоянно обслуживало не меньше восьми бригад сенсов. По две бригады на каждую ночь. Одна уходила с охотниками в зону расчистки. Другая оставалась в Школе, в специально оборудованной «глухой» комнате. Идеальная звукоизоляция не давала сенсам отвлекаться на внешние шумы. По идее, ничего им не оставалось, кроме как сидеть и «нюхать» окружающее пространство. В действительности же сенсы гоняли чаи, резались в «Монополию», травили байки, обрабатывали данные проводившихся на Базе экспериментов. Иногда они просто внаглую спали. Во-первых, «нюхать» им это не мешало. Во-вторых, «дырки» открывались только ниже поверхности земли, а Школа была предусмотрительно отрезана от своих подвалов толстой бетонной подушкой. Тварям пришлось бы выбраться наверх где-то в окрестностях и атаковать через периметр, о чем мгновенно предупредила бы охранная система. Так что сенсы в Школе с удовольствием валяли дурака, зарабатывая при этом солидный кусок масла на свой кусок хлеба.

Единственной женщиной среди этих разнокалиберных мужиков была Олеся – худенькая, легкая, невероятно подвижная темноволосая девчонка с хулиганскими искорками в карих глазах. Вся она была как на пружинах и, если даже по долгу службы стояла неподвижно, все равно украдкой отбивала такт носком сапога. Над всеми она издевалась, все и вся высмеивала и не боялась, кажется, ничего на свете. Вид у нее был совершенно несерьезный, вечно волосы лезли ей в глаза, вечно она совала нос куда не просят, тем не менее она была бригадиром и управляла пятью мужчинами в возрасте от тридцати до сорока. Одно удовольствие было наблюдать, как эти здоровенные дядьки буквально по мановению руки хрупкого лохматого существа носились по зоне расчистки как угорелые, занимая намеченные точки. И эта бригада никогда не ошибалась.

Охотники ее боготворили. Делали комплименты разной степени неуклюжести. Совали шоколадки в карман. Даже разрешали погладить собак. Она тоже не оставалась в долгу. Обозвала Хунту «Хитрая Рыжая Морда». В ответ на обещание Зигмунда надрать уши, если не перестанет соваться в опасные места, запросто могла ответить: «А я больше по заднице люблю!» Красавчик Саймон, уверенный в своей неотразимости, попробовал ухватить ее нежно за эту самую задницу, и так огреб сапогом по одному месту, что пришлось его снять с поста.

А однажды, в предыдущую зиму, она замерзла. В расчистку попала территория законсервированного строительства, недоделанного завода, настолько захламленная, что «Вторая» буквально с ног сбилась, пытаясь определить, где же может быть «дырка». Наметили пять точек, сенсы их старательно обнюхали и ничего не нашли. На улице было минус пятнадцать, мела поземка, и тут Олеся, привыкшая, что все у нее получается с ходу и запросто, неожиданно сломалась. Сенсы под прикрытием охотников начали прочесывать территорию, и девушка вдруг прямо на глазах начала слабеть. Прочесывание требовало большой сосредоточенности, и уже минут через пятнадцать движения у Олеси замедлились, она зябко обхватила себя руками, и куда-то пропала ее гордая осанка, а в глазах заблестели слезы. Олеся шла в «коробке», с четырех сторон ее прикрывали Хунта, Зигмунд, Абрам и Китаец, собаки веером развернулись впереди. Охотники чувствовали, что с девушкой неладно, но боялись ее потревожить – сенса лучше не трогать, когда он в работе. Он скорее все себе отморозит, чем выйдет из этого странного, почти гипнотического состояния, в котором он сканирует пространство на добрые две сотни шагов вокруг. Тем более что сейчас к Олесе сходились ниточки и от пяти ее подчиненных (партнеров? инструментов? черт их знает), с которыми она составляла загадочный для охотников, но очень эффективный в деле конгломерат. Поземка вскоре перешла в метель, потом в форменную пургу. Хунта начал озираться и нервничать. И тут шеренга собак почтительно расступилась. Сквозь белую пелену навстречу охотникам продирался Мастер. За ним, занимая свою излюбленную позицию в двух метрах позади хозяина, деловито топала Карма.

Мастер поднял руку, и «коробка» остановилась. Олеся слепо ткнулась в спину Абрама и машинально отступила на шаг назад. Секунду Мастер смотрел на нее, непривычно сникшую, трогательно беспомощную. Затем он шагнул к ней вплотную. Расстегнул свою куртку, развел ее борта в стороны и ими обнял девушку, прижав ее к себе, утянув в свое тепло, заслонив от холода и вообще от окружающего мира.

– Машину, – приказал он. – Бегом, сухари безмозглые!

Место было довольно открытое, и сенсы подогнали туда свой минивэн через несколько минут. Мастер и Олеся все так же стояли, обнявшись, а Карма бродила вокруг, охраняя их покой. «Берите, – сказал Мастер. – Только потихоньку». Он распахнул куртку, и изумленные сенсы подхватили совершенно бесчувственное, но уже теплое, упоенно сопящее носом тело. Девушка спала.

– Удачно вышло, – сказал Мастер. – А то у меня уже весь коньяк выпили. Двигайте на Базу, отцы, без вас справимся. А наряд я вам закрою. Отработали.

Охотники, матеря дурную погоду, оцепили зону расчистки и стали ждать возвращения твари, чтобы уже она вывела их к «дырке». Но тварь так и не пришла. Только на рассвете собаки почуяли ее и нашли – сорвавшуюся в котлован, распятую на торчащей из бетонного пола арматуре. Восходящее солнце, пусть и спрятанное за плотными тучами, неумолимо сосало из твари энергию, и та уже даже не шевелилась.

– Я ее вытаскивать не буду, – надулся Хунта, стоя на краю гигантской ямы и глядя вниз. – Эти штыри метра по три длиной. Как я ее вытащу? Их срубать надо у основания. На полдня работы…

– Крюгер! – позвал Мастер. – Что с этой стройкой, когда ее возобновят?

– Заморожена на пять лет, два года уже прошло, – доложил Крюгер.

– Сгниет эта гадость за три года, а? – с надеждой спросил Хунта.

Крюгер пожал плечами и указал подбородком на Мастера.

– Пошли отсюда, мужики, – сказал Мастер. – У нас есть дело поважнее.

Несколько часов Лысый, Горец, Хунта и Мастер колдовали в мастерской, доводя до кондиции новенький комплект зимней боевой формы. Его пришлось очень сильно ушить, что совсем не просто, когда имеешь дело со сверхпрочными материалами, да еще и стараешься не нарушить целостность систем обогрева и вентиляции. Работа велась, конечно, на глазок, но зорких глаз в Школе оказалось предостаточно. Большим подспорьем были и впечатления Мастера, который теперь кое-что себе представлял на ощупь. Удалось даже подобрать фирменные спецботинки всего на полразмера больше, чем нужно.

– Сто лет такого кайфа не получал, – сказал Лысый, утирая пот со лба. – И чего я шитье бросил?

Через сутки бригада Крота, возвращаясь с дежурства в Школе, привезла на Базу объемистый бумажный мешок, на котором была намалевана фломастером неофициальная эмблема Школы – голова кавказской овчарки.

– Это Леське, – процедил ревнивый Крот, заходя к Доктору и швыряя мешок на стол. – Не иначе как приданое. Когда салатик-то будем кушать?

Так что больше она не мерзла, даже когда уставала и сбивалась с ног. Еще она стала очень любезна с Мастером – по-своему, конечно, без лишних, по ее собственному определению, «телячьих нежностей». И охотно, хотя и туманно, рассказывала о специфике работы сенсов. Охотники вообще, на взгляд сенсов, были неумеренно болтливы, постоянно лезли с дурацкими вопросами, на что некоторые бригадиры жаловались Мастеру. Тот каждый раз обещал всех наказать, а тем временем аналитики Школы просто с ума сходили, пытаясь свести в хоть какое-то подобие системы поступающий от охотников ворох информации. Выводы звучали неправдоподобно, но ничего по-настоящему сверхъестественного в них тоже не было. Охотника вообще удивить сложно. Например, Батя, старший «группы Раз», на полном серьезе уверял, что Бенни умеет выгонять алкоголь из сахара, находящегося в собственной крови.

А потом стряслось такое, после чего вокруг Олеси на время образовался вакуум.

«Группа Раз» чистила длинный, но неглубокий подвал в идущей под снос пятиэтажке. Все шло сначала как по писаному, «дырку» мгновенно локализовали, очень быстро появилась тварь, ее легко подстрелили. И тут Батя не учел сложности момента. Сенсы на тварей смотреть не любят, остро чувствуя и переживая их чужеродность. Но сейчас у подвальной двери лежало два тела. Раскинув когтистые лапы, мучительно изогнувшись, конвульсивно подскребая по асфальту каблуком, распространяя жесткий и резкий, какой-то совсем не животный, а технический запах, окруженное тихо рычащими псами, в ярком свете фонарей умирало чудовище. А рядом бесформенной грудой драного тряпья лежала его сегодняшняя добыча – маленький оборвыш, донельзя грязная нищенка, девчонка лет двенадцати, с вытекшими глазами и широко раскрытым в беззвучном вопле ртом. Зимой твари чаще всего отлавливали именно таких.

Тварь почти по-людски всхлипнула, последний раз дернулась и затихла. Батя дал отмашку, кольцо охотников расступилось, пропуская Вавилова с его тест-кейсом и двумя ассистентами при носилках и пластиковых мешках. И вдруг, к полнейшему своему ужасу, Батя увидел, что за спиной медика стоит Олеся, пристально смотрит на мертвую девочку, и глаза у нее совершенно белые. Батя махнул было, чтобы Олесю увели, но та уже повернулась и ушла прочь. Тем не менее один боец тихонько последовал за ней и, вернувшись, доложил, что ничего особенного не случилось: Олеся стоит на предписанном инструкцией удалении от потенциальных точек боя, вне секторов обстрела, и к ней подтягивается ее бригада. Нормально так стоит, не кричит, не плачет, только и не шевелится совсем. Батя сплюнул и занялся делом.

Через пять минут, отправив в подвал техников в сопровождении Ветра и Лебедя, Батя подошел к сенсам. Мужчины стояли в кружок, пыхтя сигаретами и опасливо поглядывая на Олесю, которая глядела в стену и даже ногой не притопывала. И только-только Батя вознамерился шепнуть ей на ухо что-нибудь хорошее, как Олеся схватилась за голову и сказала:

– Ой, мама!

В подвале в этот момент творился форменный кошмар. Уверенно выйдя к «дырке», Ветер и Лебедь осветили ее фонарями и встали по обе стороны от техников, примерявшихся к чуть колышащемуся иссиня-черному зеркалу со своей пушкой. Техники с натугой подняли ствол лучемета, и в этот момент «дырка» звонко чавкнула и раскрылась. Взорам собравшихся предстали клубы темно-синего тумана, из которого появились четыре оскаленных черепа.

Техники, как и следовало ожидать, повели себя адекватно: уронили оружие и бросились наутек. Два здоровенных кобеля, рыча, подскочили к «дырке», отсекая врага от хозяев. Ветер мгновенно пристрелил двух тварей, они даже толком высунуться не успели и рухнули обратно в туман. Но остальные две выпрыгнули в подвал, одна Ветру навстречу, а вот другая, что гораздо хуже, – в боковой проход, в котором и скрылась с удивительной прытью. Действие развивалось уже целые секунды две, а Лебедь все не стрелял. У него вдруг заело пульсатор – видимо, запал контакт. Поэтому он бросил оружие на пол и, запустив руку за воротник, тянул из-за спины обрез помпового ружья – непременную аварийную деталь охотничьей амуниции.

Еще одну тварь собаки повалили и вскочили на нее сверху. В «дырке» клубилось синее и тошнотворное. Ветер, не раздумывая, метнулся в боковой проход. Он знал, что перед ним окажется длинный коридор, который тварь проскочить еще не успела. Он выстрелит ей в спину, потом развернется и прикончит эту – как раз собаки ее отпустят и уйдут в сторону. А вот и спина твари маячит впереди. Все нормально. Тут Ветер запнулся о невысокий порожек и полетел вперед носом. Однако даже в такой ситуации он поступил как настоящий охотник. Заорав: «Бля-я!» таким дурным голосом, что Батя наверху схватился за сердце, Ветер нажал в полете на спуск, попал убегающей твари четко промеж лопаток и вонзился лбом в кучу битого кирпича.

В этот же момент Лебедь трижды выстрелил «своей» твари в пах, развалив ей пополам таз и фактически лишив возможности пользоваться ногами. Тварь на спине отъехала к «дырке» и отчаянно заскребла когтями, пытаясь встать на четвереньки. Как только она перевернулась, Лебедь в два приема отстрелил ей голову и, не отводя взгляда от бьющегося в конвульсиях тела, начал перезаряжать ружье. Запихивая очередной патрон в магазин, он услышал, как державшиеся поодаль собаки разразились лаем, поднял глаза на «дырку» и остолбенел. Из потусторонней синевы на него таращился пустыми глазницами целый десяток черепов.

– Ну! – сказала Олеся своей бригаде. Они стояли, взявшись за руки, образовав кольцо, внешне спокойные, с закрытыми глазами и расслабленными лицами. Сбоку донесся стон – из подвала за ноги волокли техника, зажимающего руками лицо. Из-под перчаток обильно текла кровь. Этот человек только что оказался на пути штурмовой команды, бежавшей к «дырке». Судя по рваному комбинезону, его успели даже покусать. Вавилов осторожно разжал впившиеся в разбитое лицо пальцы, и стон перешел в отчаянный крик. Но крик этот вдруг прервался.

Сначала возникло тихое гудение, от которого хором взвыли собаки. Очевидцы говорили, что гудение это не было, собственно, звуком – ты просто чувствовал, что гудит. Как невидим луч пульсатора, но ты все-таки замечаешь голубую молнию… Потом гудение перешло в скрежет, потом в свист, по ушам очень резко и больно ударило ультразвуком, пятиэтажное здание натужно заскрипело, и все уцелевшие окна рассыпались в прах, усыпав охотников мельчайшей стеклянной крупой. Еще через мгновение шерсть у собак встала дыбом, и они замолчали так резко, будто им повернули выключатель, а люди ощутили, как их тела пронзает странная, ни на что не похожая вибрация. Как уверяли потом охотники, источник трясучки был не снаружи, казалось, он сидит где-то внутри тебя. Из подвала донесся оглушительный – не рев, не крик – хрип, такой, что совсем заложило уши. И все кончилось.

Сенсы разомкнули круг и безвольно опустили руки. Олеся медленно подняла голову, открыла глаза, и Батя потихоньку отступил за угол, потому что смотреть в эти глаза было в тот момент, по его словам, «ну просто невозможно». Несколько минут никто не в силах был пошевелиться, и тут заскрипела подвальная дверь. Из нее поползли собаки, вывалив языки, опустив хвосты и ошалело мотая головами. Штурмовая команда Пушкина, отдуваясь и пряча глаза, вынесла на руках наверх бесчувственного Ветра, уже с забинтованной наспех головой. Физиономии у охотников были здорово перекошенные.

– Это ты устроил? – заплетающимся языком спросил Батю Пушкин, и по его выражению лица Батя сразу понял, о чем речь.

– Пошел ты… – уклончиво ответил он.

– Да уж не откажусь… – Пушкин безумным взглядом обвел пейзаж и объяснил: – Очень эффективная тактика, старший. Поздравляю. Только вот с непривычки можно выпадение прямой кишки заработать. Иди, тебя там Лебедь ждет…

Лебедь уютно полулежал на куче мусора в углу, откинувшись на стену и пожевывая сигаретку. Серый с черными подпалинами Хант сидел рядом, и только по тому, как плотно хозяин обнял пса за плечи, можно было догадаться, насколько Лебедю не до шуток. У его ног стоял, ярко освещая помещение, мощный универсальный фонарь, оставленный командой Пушкина. От стены неподалеку шел синий дымок – верный признак свежезаглушенной «дырки».

Батя пнул башмаком расстрелянную Лебедем тварь. Плечи у нее были в порядке, то есть она вполне могла ползти на руках, ан нет – не ползла.

– Круто? – спросил Лебедь.

Батя кивнул. Более или менее он уже догадался, что тут происходило и какую роль в разгроме играли сенсы. Пушкин вышел к «дырке» явно с опозданием, и эту тварь не добивали из пульсатора. Ее просто что-то убило.

– Сама подохла? – спросил он.

– Сама, – кивнул Лебедь. – Только я ей башку снес, а она взяла и скопытилась. Дернулась, и все. Там, в коридоре, еще одна валяется, но ее, похоже, Ветер пришиб.

– «Дырку» ты глушил? – кивнул Батя на оставленный техниками лучемет.

– Не-а, – улыбнулся Лебедь.

Батя посмотрел на стену – дымок становился все жиже. «Дырка» у человека вызывает совершенно четкие реакции – легкий озноб и сухость во рту. От заглушенной «дырки» идет неприятный холодок, постепенно ослабевая, вот как сейчас. Здесь была «дырка», без всякого сомнения. Именно тут ее сенсы и засекли, именно сюда шли Лебедь и Ветер.

– Она сама затянулась, – объяснил Лебедь. – Из нее торчало с десяток тварей, я уж думал, нам хана. Слышу – Пушкин мчится, так ведь далеко, не успеть… И тут по ушам ка-ак шарахнет! И твари все разом ка-ак захрипят да ка-ак затрясутся! А потом «дырка» – хренак-с! – и нету ее… Я знаю, это Леська устроила. Я ее голос слышал.

– Голос? – Батя присел на корточки и посмотрел Лебедю в глаза. Лебедь был Батин ровесник, чуть старше тридцати, и в Школу пришел в самом начале. Галлюцинациями не страдал. Картина происшедшего вырисовывалась у Бати в голове все яснее.

– «Дырка» открылась внезапно, да? – спросил он. – Из нее полезли твари… У технарей с непривычки очко сыграло… Когда ты слышал ее голос и что она сказала?

– Она маму позвала. Вот через секунду после того, как «дырка» открылась. А у меня пульсатор заело – ничего себе, да? Ветер просто молодец. Чудо парень. И собачки молодцы. Вообще все мы классные ребята… Только вот что, начальник… – Лебедь замолк и сморщился.

– Ты долго был в активной зоне? – с тревогой спросил Батя. – Что ж ты молчишь, дурила!

– Я не был в активной зоне, – с трудом выдавил Лебедь. – Вообще. Но ощущение такое, что был… Прости, старший. Что-то мне хреново… – с этими словами Лебедь закатил глаза и мягко рухнул набок. Батя рванул из кармана рацию, совершенно забыв, что она еще не должна работать. И только вызвав Вавилова, осознал, что эфир чист как стеклышко. Остаточный фон «дырки», обычно по полчаса, а то и по часу намертво блокировавший радиосвязь на верных полкилометра вокруг, в этот раз исчез напрочь.

Лебедь оклемался за неделю и вернулся в группу. Ветер отлеживался две, отпустил челку подлиннее, чтобы не видно было шрама, и в промежутках между облавами бегал на процедуры в Институт красоты. Мастер в Штабе закатил сцену, требуя в сотый раз схему пульсатора и собственную «техничку». Вместо этого Школе увеличили финансирование. А Олеся со своей бригадой просто исчезла. «Куда ты ее подевал? – спросил Доктора Мастер. – Тут ей ребята хотят щенка подарить». – «У нее не будет времени на собаку», – холодно ответил Доктор, и Мастер понял: действительно не будет. И еще он почувствовал: выручив охотников, Олеся что-то сделала не так, и это ей даром не прошло.

Она появилась только через два месяца, и это был уже совсем другой человек. Спокойная, выдержанная, уравновешенная, она больше не прыгала на одной ножке и никуда не спешила. Охотники начали ее избегать. Некоторые не могли забыть, что в этой хрупкой девушке оказалась заключена неведомая сила, огромная и пугающая, которую им однажды довелось ощутить на себе. Даже употребленная во благо, сила эта ужасала. Но таких было совсем немного – и воспоминания о пережитом заслоняли от них главное, то, что с трепетом отмечало большинство и о чем между собой говорили шепотом: люди так не меняются за такой короткий срок.

– Что с ней, Бенни? – спросил Мастер.

– Я не знаю… – ответил Бенни. Мастер вглядывался в его лицо в поисках ответа, но Бенни недавно отпустил густую бороду и стал на себя не похож. Мастер так и не понял – то ли Бенни боится, то ли это страх сквозь злобу. А коли есть злоба…

– Как беременная, ей-богу, – сказал подошедший Хунта. – А может?.. И чего мы тогда психуем?

– Нет! – отрезали Мастер и Бенни в один голос. И на этот раз Мастер расслышал: Бенни действительно весь кипел.

– Слушай, Бенсон, – сказал Мастер, беря сенса за рукав. – Я тебя не прошу говорить ни «да», ни «нет». Но ты хоть намекнуть можешь, что произошло?

– Девочка потеряла невинность, – процедил сквозь зубы Бенни, вырвал руку и, довольно сильно толкнув Мастера, шагнул в метель. Пурга свирепствовала пятые сутки, приходилось надевать вязаные подшлемники, шел разговор о попонах для собак. Твари злобствовали, их было много, и они лезли отовсюду. Школа работала на пределе, группы выходили на расчистку через ночь, и сенсы этот безумный ритм выдерживали с трудом.

Хунта и Мастер переглянулись.

– У тебя на ресницах сосульки, – сказал Хунта. – Что он имел в виду, как ты думаешь?

– Одно из двух, – сказал Мастер. – Может быть, то, что случилось тогда, два месяца назад, имело для нее характер откровения. Что-то в ней раскрылось, ранее ей неведомое. Или…

– Вот именно: «или», – перебил его Хунта. – Батя говорил – она вела себя очень уверенно, как будто всю жизнь только «дырки» и глушила. Она вычистила все частоты, на которых «дырка» излучала. Начиная аж с инфразвука – ты мог себе представить, что человек всостоянии генерировать инфразвук?..

– Ну, когда-то я не мог себе представить, что человек может видеть сквозь бетонную стену. И вообще…

– Не уходи от темы, – снова перебил его Хунта. – Все она про «дырки» знала. И про свои возможности – тоже. Люди-то не пострадали. Люди с тварями взаимодействуют? Дохнут в активной зоне? Чувствуют приближение к «дырке»? Значит, частота одна. Но Леська каким-то образом людей не тронула. Ювелирная работа. А Лебедя зацепило, потому что он был в эпицентре…

– Доктор считает, что Лебедь был в активной зоне, – вяло возразил Мастер.

– Прости, но из твоего Доктора всю совесть на Лубянке выбили, когда мы еще под стол пешком ходили. Двурушник твой Доктор. И вашим, и нашим. Всех боится и всем врет.

– Недоговаривает.

– А это не одно и то же? Ладно, ладно… Замнем для ясности. Давай, приняли мою версию, начали думать, что второе. Девочка продемонстрировала в действии технологию, которую показывать нельзя даже нам, со всеми нашими подписками и допусками. Вопрос – кто ее за это вздрючил? Да еще до такой степени…

Мастер закурил. Они стояли в щели между двух машин, ветер обходил их стороной, и им даже в голову не приходило забраться в тепло салона. Отчасти потому, что еще двадцать человек в этот момент работали на ветру, подкрадываясь к домику лесника. Лесопарк разделял два больших жилых массива, и лесник, наверное, гордился тем, что неподалеку стоят громадные муравейники в шестнадцать этажей, а он вот живет в отдельном доме, настоящем доме…

– Бенни сказал лишь то, что хотел сказать, – произнес задумчиво Мастер. – Интонации, интонации… Он здорово разозлился. И совсем не на Леську. Он на жизнь злой, на судьбу, на что-то, что мешает жить, висит, как дамоклов лом…

– Третья сила?

– Вот именно. – Мастер хлопнул ладонью по борту «Рэйнджа». – Потерять невинность довольно сложно без помощи извне. Я ставлю полбанки на Техцентр. Отвечаешь?

Хунта поскреб под шлемофоном.

– Может, все-таки кто-то на Базе, а? – спросил он неуверенно. – Тот же самый Доктор.

– База – во! – Мастер отмерил руками примерно метр. – А Доктор всего-навсего руководитель сектора. Он поэтому и зашуганный такой. Он там совсем не главный. И к тому же База – это просто закрытый институт. Скажем так, медико-технологический. Эксперименты на стыке наук. Конечно, там есть свой «особый отдел», который блюдет секретность, но… Понимаешь, у сенсов круговая порука не хуже, чем у нас. И их не возьмешь голыми руками. Даже Штаб, который все координирует, старается на Базу не давить. Штабные стратеги отнюдь не главные в Проекте. Кстати, они плохо разбираются в биоэнерготехнологиях и поэтому их опасаются. Получается – и ставить Базе задачи, и давать по морде должен тот, кто во всем хорошо понимает и не боится ничего. Есть кто-то над сенсами, кто им одновременно и прямой начальник, и заказчик. Техцентр. Это Техцентр, старина.

– Интересно, что с ней было?..

– Ты заметил, как она теперь на нас смотрит?

– Как влюбленная корова. – Хунта сплюнул. Он так любил Олесю прежнюю, что нынешняя его совершенно не устраивала. – Особенно на тебя.

– Ей просто нужна защита, – сказал Мастер мягко, не упрекая. – Я уверен: ей хочется быть рядом с теми, кто способен защитить. Возможно, она сама еще этого толком не понимает.

– Суки! – выпалил Хунта в пространство. – Чем мы-то ее можем защитить? Она одна целой армии стоит.

– Значит, можем. И наше дело угадать, чем мы так хороши.

– Это все построено на песке, – внезапно сдал назад Хунта. – Ты посмотрел на потолок, – он поднял глаза к небу, – и увидел там красивую и страшную версию. Я, козлище такой, поддакиваю… а от Крюгера ни звука! Стой тут! – приказал Хунта и исчез в снежной пелене. Султан рванулся за ним следом и тоже пропал.

– Что, Кармашка? – спросил Мастер. – Как жить-то дальше будем? Ты со мной тоже не согласна?

Карма улыбнулась. Она с Мастером была согласна всегда. Даже когда вкусная кошечка вываливалась у нее прямо изо рта – от крепкого удара по затылку. Или когда на нее замахивались табуреткой. Или перетягивали по хребту поводком. Как и Мастер, Карма была своевольна и трудновоспитуема. Только вот в отличие от Мастера ее можно и нужно было иногда колотить. Тем не менее бита она бывала редко. Несмотря на все свои кавказские замашки, она была все-таки девочка, по самые обрубки ушей влюбленная в Мастера и готовая ради него ползать на брюхе и скакать через барьеры. Ее любила и побаивалась вся Школа – и Карма знала почему. Ведь она – с Мастером.

А Мастер знал, как всем в Школе нравится Карма, и часто размышлял о том, насколько бы хуже относились к нему люди, не будь всегда рядом эта рыжая красотка с очень низко купированными ушами и склочным характером. Он вышел из-за машин на ветер и с горечью подумал, что когда-то его любимым временем суток была ночь.

– Вот и прошла наша молодость, – сообщил он Карме.

Ветер свистел, цепляясь за машины. Вдалеке едва виднелась темная полоса леса. За спиной мутно светились огни большого города. Мастер тоскливо вздохнул. Карма посмотрела на хозяина и нервно зевнула. Мастер облокотился на борт «Рэйнджа».

– Крайне желательно, – процитировал он какое-то старое руководство, – чтобы владелец собаки жил не один…

Вдалеке затрещали пульсаторы, и вдруг шарахнул дуплетом знакомый обрез. Мастер скрипнул зубами. Все опять не так, как надо. Он повернулся спиной к выстрелам и уткнулся лбом в холодное стекло, ощущая себя совершенно запутавшимся, вдребезги несчастным и одиноким, как никогда.

В лесу Бенни выстрелил снова.

***

– Ох, надоело мне это все, – сказал Доктор, аккуратно расправляя кисточку на ухе у Кармы. – Сил нет, как надоело. Ты знаешь, мальчик, я ведь устал страшно… Ты в Проекте шестой год и попал в него, в общем-то, случайно. Тебя, откровенно говоря, не хотели даже. Пока не выяснили, что ты блокирован и этим ценен. А знаешь, откуда узнали, что ты блокирован? – неожиданно спросил он.

– Когда ты меня смотрел…

– Как бы не так! – рявкнул Доктор, выпуская Карму и хватаясь за бутылку. Карма озадаченно уселась и вытаращила глаза. Мастер, закусив губу, наблюдал – поставил локоть на стол, уперся щекой в кулак и смотрел, как Доктор заталкивает в себя водку, поспешно запивает ее колой и лезет в пачку за сигаретой. Когда он прикуривал, Мастер заметил, что руки у Доктора снова подрагивают. Несколько часов назад Доктор завершил работу с попавшим в беду репортером. Вопреки ожиданиям, парень с фотоаппаратом так и не понял, что в него стреляли из неизвестного современной науке оружия. А его напарника потряс до глубины души покойник Кучум. Что ж, больше эти двое никому не расскажут, какие странные вещи случаются ночью на московских улицах.

– Когда я тебя смотрел, – сказал Доктор, – я уже знал, что твой мозг закрыт. Причем данные об этом получил в самой безапелляционной форме. Ты почему меня не поймал на слове? Почему не схватил за руку, когда я проболтался, что лично подбирал охотников, а? Думаешь, ты самый хитрый? И тебе все на блюдечке принесут?

– Я действительно хитрый, Док. И еще у меня есть кавказская овчарка. – Мастер спокойно улыбнулся. – Так что ты давай рассказывай.

– Не могу, – вздохнул Доктор. – Вот хочу, а не могу. Минуту назад готов был – а теперь заклинило. Ты даже не представляешь, насколько это все дико. И страшно. Я через этот страх прошел, я его пережил, ясно? И я просто не в силах обрушить эту глыбу на того, кто мне дорог. Особенно на тебя. Ты с ума сойдешь, когда все узнаешь. Пойми, я не могу… Не могу, и все тут!

– Леську тогда в Техцентр забирали? – неожиданно сменил тему Мастер.

– Не знаю… – Доктор опустил глаза и сжал кулаки. – Я с самого начала был против того, чтобы она брала отдельную тему, чтобы получала эту гребаную бригаду. Но она решила по-своему. Все хотела себя проявить. Ага. Проявила… Выступила… И что? Приехали какие-то… Бухгалтерия ей командировку оформила… Пропала на целый месяц. А вернулась – не узнать… И молчит.

Доктор поднял глаза на Мастера, и тот невольно отвел взгляд – столько в этих глазах было боли. «А чего ты, собственно, хотел, любящий папаша? Если так за дочку переживаешь, держал бы ее взаперти. А то получается – никто ни в чем не виноват, и ты – пострадавшая сторона. Хотя ты-то скорее всего самое главное дерьмо в этой ситуации и есть». Высказывать свое мнение вслух Мастер не стал. Хотя бы потому, что ответная реакция Доктора его совершенно не интересовала. Да и что его стыдить – не поймет. Не то поколение. Мастер вздохнул и спросил:

– Кто-то из моих стукнул?

Доктор помотал головой.

– Был у нее в бригаде один деятель… Может, даже и не один, но этот слишком ревнивый оказался. Они же все по ней сохнут…

– И где он теперь? – поинтересовался Мастер невинным тоном.

– Сдох, – невесело усмехнулся Доктор. Так невесело, что Мастер не стал вдаваться в подробности. – Слушай… – В глазах Доктора вдруг проявился искренний и глубокий интерес. – Я все хотел спросить… А как это для вас? Ну, для твоих?

– Быть рядом с сенсами? – догадался Мастер. – Нормально. А как еще? Даже тот инцидент не очень ребят напугал. Конечно, некоторым показалось, что глушить «дырки» усилием воли – немного чересчур. Но тут дело скорее в конкретной личности. Уж очень Леська милая, не вяжется с ней такая мощь. Окажись на Леськином месте Бенни или Крот, парни бы и это скушали. Охота, милый Доктор, формирует у человека хорошую привычку – воспринимать мир таким, какой он есть, и не удивляться, когда он поворачивается к тебе невиданной стороной. Это же для нас вопрос, напрямую связанный с выживанием… Представь – как бы мы охотились, не доверяя сенсам? В способности которых, между прочим, не верит процентов восемьдесят мирного населения. А то и девяносто…

Доктор внимательно слушал. Он немного расслабился и теперь наслаждался общением. Внутренне Мастер вздохнул. «А может, действительно его стукнуть чем-нибудь тяжелым?» Все стало чертовски сложным теперь, когда Мастер узнал, что Олеся – дочь Доктора. Мастер и раньше догадывался, что судьба Доктора сложилась непросто. Но только сейчас он более или менее ощутил, насколько же тесно сплетены в душе старшего друга ненависть и страсть к его загадочной работе. Это живо напомнило Мастеру его собственные рассуждения об аналогичных проблемах охотников. Так что теперь Мастер совершенно не представлял, как себя дальше вести с Доктором, но прекратить разговор не решался, и беседа, на его взгляд, приобретала бредовые интонации.

Тем не менее он продолжал размышлять вслух, чуть ли не слово в слово воспроизводя свои жалобы на нелегкую судьбу охотника, которыми угощал Генерала с Очкариком. И всерьез обрадовался, когда его поток красноречия наконец-то приостановили.

– Ты идеализируешь своих подчиненных, – сказал Доктор. – Конечно, есть среди вас такие же, как ты, – не спорю. Но так относиться к жизни может далеко не каждый. Без ущерба для себя. За этим обычно следует роскошная психопатология…

– Ну, если она не идет в ущерб работе… Мне, например, наш Будда был глубоко симпатичен. Хотя второго такого психа еще поискать…

– Басов действительно был редкий тип, – усмехнулся Доктор в адрес первого старшего Школы, – мир праху его. Но при этом он был хороший человек. Он просто так люто тварей ненавидел, что иногда часть этой ненависти обрушивалась и на людей. Очень увлекающийся был мужик. В своем роде.

– Лучше бы он увлекался спортом, – хмуро сказал Мастер. – Или марки собирал. Нельзя так о покойниках, но я рад, что его съели. Уберегли ребят от греха. Будда под занавес стал таким злобным… А в Штабе считали, что он идеальный старший. Боялись, что мы распустимся. Впрочем, это было неглупое решение. Пока командовал Будда, не было шанса, что мы начнем выяснять, что же за штука Проект. Знаешь… Не исключено, что именно я бы мог в один прекрасный день… Ну… На расчистке это просто – толкнул невовремя, и охотник уже у твари в лапах. Я ведь тоже устал. И начал сомневаться в Проекте. Мне захотелось узнать его истинную задачу. А Будда стоял между этим знанием и мной. Он был ортодокс и не задавал вопросов.

– А ты стал задавать вопросы и нажил кучу неприятностей.

– Я уверен, что спасаю жизни двух сотен хороших ребят – людей и зверей. Хочешь – присоединяйся. Приглашаю всех желающих выжить.

– Я не чувствую серьезной опасности, – твердо сказал Доктор. – Я уважаю твое мнение, но сейчас ты ошибаешься. Ты разборки внутри Штаба принял за что-то большее. А это всего-навсего мышиная возня. Пожрут они друг друга, и все наладится. Так бывало уже, поверь мне.

– Ты опять сошел с нарезки, – скривился Мастер. – Только что играл на моей стороне, даже собирался откровенничать. А теперь на попятный. Никак не можешь взвесить, кто прав, а кто не прав? Ты сообразил уже, что я больше не могу на тебя давить. Я понял наконец-то, как глубоко ты увяз всеми лапами… И поверь, я давить не стану. Мне тоже Леську жалко. Как ее зовут-то хоть?

Доктор на секунду задумался.

– Нина.

– Тяжело жить в страхе, – сказал Мастер задумчиво. Он не стал объяснять Доктору, что страхи бывают разные и самый главный ужас – это тот, о котором мало знаешь, и поэтому воображаешь черт-те что. Доктор явно был склонен монополизировать право на страх. Он хотел быть главным страдальцем.

– В страхе жить очень тяжело, – согласился Доктор. – Я, например, здорово испугался, когда увидел твой файл. Не тебя испугался, нет. Я просто совсем не хотел вспоминать один свой очень большой страх.

«Есть!» – подумал Мастер. Если бы момент позволял, он бы сейчас громко хлопнул в ладоши. Или дал подзатыльник Карме, чтобы не сверлила глазом Доктора и не пугала лишний раз этого сильного, но забитого человека. Кажется, все получилось, все пошло, как надо. Если бы еще не этот проклятый озноб, холодок по позвоночнику…

Холодок страха.

– Это скорее похоже на медицинскую карту, – говорил Доктор, рассматривая в пепельнице окурки. – Пухлая книжечка такая, как в поликлинике. Файл приходит вместе с соискателем и заполняется по мере обследования. Почти чистый приходит. Только общие психофизиологические характеристики, порядковый номер, и все. А вот твой был уже частично заполнен, и на нем стояла отметка. И, открыв нужную страницу, я увидел запись: «Ментальный блок». И два жирных плюса в графе «Пригодность». И еще одну вещь, которой ты можешь, наверное, гордиться. Я бы гордился, наверное, если бы со мной так носились…

– Сейчас буду гордиться, – заверил Мастер. Лицо у него окаменело. Правой рукой он ухватил Карму за холку и потянул к себе. Карма по-прежнему ела Доктора недобрым глазом.

– Соискатель проходит тесты под номером, – говорил Доктор. – За всю свою практику я помню только два случая, когда в файле было указано рабочее имя. То, что вы называете кличкой. Клички заносятся в файл после зачисления охотника в Школу. Ведь именно в Школе кличка и вырабатывается, правда? Или утверждается, если охотник принес ее с собой. Но до этого момента ей в файле делать нечего. Ты откуда взял свое имя?

– Будда, – сказал Мастер. Голос его звучал хрипло. – На площадке сразу четыре пса сцепились, народ что-то замешкался, и я этих крокодилов раскидал. Терпеть не могу собачьи драки, жалко мне их, глупых… Вот, а Будда увидел, как я псов кидаю, подошел и сказал: «Оцените, мужики, какого мастера нам прислали!» И все – так и пошло… – Мастер задумался и вопросительно поднял на Доктора глаза.

– Итак, я еще до Школы был Мастер. А как звали второго? – спросил он жестко.

Доктор посмотрел на него, как дворняга на волкодава.

– Вообще-то приятно думать, что я хотя бы не один, – Мастер грустно усмехнулся. – А то уж больно тоскливо.

– Мы получаем файлы в первом отделе Штаба, – тихо сказал Доктор. – И после каждой профилактики отвозим туда на пару дней.

Не знаю для чего… Сам понимаешь, там лишних вопросов не любят. Но ты был мне настолько интересен, что я рискнул-таки, спросил мимоходом… Почти риторический вопрос – и откуда, мол, берутся такие экзотические личности? И один молокосос, очень гордый своей ответственной работой, возьми и ляпни, что таких в Техцентре выращивают…

Мастер тяжело вздохнул и отпустил Карму.

– Ты только буквально это все не воспринимай, – попросил Доктор. – Может, я тебе налью чуток, а?

– Мне работать! – рявкнул Мастер. – Так кто второй?

– Да второй к Школе вообще не имеет отношения. Просто это была личность такого масштаба… То, что тебя поставили с ним на одну доску, – вот это меня к тебе и привлекло.

– А все-таки? – спросил Мастер. – Давай, не темни.

– Я его видел-то всего один раз, – виновато, словно оправдываясь, сказал Доктор. – Правда, недавно, где-то год назад. Но это ничего не значит. Скорее всего его просто сейчас нет на земле. В смысле – на Земле. С заглавной буквы.

Мастеру пора было бы удивиться, но он только показал глазами: рассказывай.

– Форма нашего файла, – начал Доктор, – утверждена, как я понимаю, очень давно. Но кандидатам в охотники положен именно этот стандартный файл. И на большинство из ваших соискателей он уже был. Ты это учти. Девяносто процентов из тех, что работают с тобой, – совсем непростые ребята. Ими всеми давно интересовались, причем интерес этот был весьма специфического плана. Соображаешь?

– Мы – отходы какой-то старой программы, – кивнул Мастер. – Во всяком случае, ветераны. У нас ведь есть люди с улицы, ты знаешь… Мэдмэкс…

Услышав это имя, Доктор скривился, как от зубной боли. Как и многие, он высоко ценил старшего «группы Три», но общения с ним избегал. Особенно после того, как Мэкс отказался наотрез остаться на Базе. В Школе он быстро сделал карьеру и отдельно прославился тем, что привел несколько отличных ребят, и все они были Штабом и Базой допущены к охоте. Все до единого. В то время как много приличного народу, соблазненного другими охотниками, заворачивали либо Штаб, либо База. Хотя сами «отсеянные» об этом и не подозревали – им находилось место во втором эшелоне Школы, в Школе-2, ведущей ее легальную деятельность.

Мастер привел соискателя только однажды – и тот тоже подошел. Свое рабочее имя он вынес со двора – Саймон.

– Я это давно вычислил, только, знаешь, боюсь себе признаться, – говорил Мастер. – Очень уж неприятно сознавать, что какие-то дяди всю твою жизнь к чему-то тебя готовили. Кто его знает – может, мы все уроды… И я главный. Никогда не хотел быть главным. Нигде, ни за что. Ответственности не терплю. За Карму вот готов отвечать, а за человека – нет. А со Школой странно так вышло – понимаешь, Док, я их всех полюбил. Ненормальных…

– Вы не ненормальны, – мягко поправил Доктор. – Просто у вас нестандартная энергетика. И от этого, в частности, такой удачный склад характера – почти у всех. Одно с другим увязано… Нет, вы в порядке. У меня же богатый материал для сравнения. Я почему начал разговор про эти проклятые файлы? Ведь раньше к нам на Базу поступали самые разные люди. Попадались очень интересные экземпляры. Как я сейчас понимаю, мы их тестировали для работы в спецслужбах. Но иногда клиентов привозили – именно привозили – в состоянии легкого ступора, очень странного такого… как бы тебе объяснить – ты же не знаешь нашей работы, нашей терминологии… в общем, непонятного ступора. Я бы назвал это «зомбирование». Это было тогда модное слово. Им здорово баловались газеты.

– Это когда было?

– Во второй половине восьмидесятых. И самом начале девяностых. Давно, в общем. И вот с этих зомби нужно было снять данные по энергетической активности. Мы, разумеется, уперлись – что еще за живые трупы, откуда взялись? А нам вежливенько указали на место – работайте, товарищи. Мы и работали… Ты же понимаешь!… – встрепенулся Доктор.

– Я понимаю, – сделал успокаивающий жест Мастер. – Не чувствую, но понимаю.

– Я же разрабатывал систему форсирования, – продолжал оправдываться Доктор. – Мы мечтали превратить всех людей в сенсов…

– Расслабься, – попросил Мастер. – Ты сделал большое дело. Если бы не ты, нас всех давно бы съели. На тебя вся Школа молится. Давай!

– В общем, пришел однажды файл, который меня ошеломил. Это был первый случай, когда в графе «рабочее имя» это самое имя стояло. И номер файла был очень короткий, без всяких дробей. Как сейчас помню – ноль двадцать восемь. – Доктор прищурился на Мастера и предугадал его вопрос. – У тебя не менее интересный номер. Сто пять.

Мастер глядел в стол, на его сигарете нарос длинный столбик пепла. Карма, не поворачивая головы, вращала карими глазами – с Доктора на Мастера и наоборот. Сегодня Доктор ей явно не нравился.

– Но главное, – продолжил Доктор, выдержав небольшую паузу в ожидании реакции Мастера и ничего особенного не разглядев, – это было совершенно невообразимое рабочее имя. Настолько странное, что я еще подумал – что они там, у себя, в индейцев, что ли, играют? Очень романтическое имя – Стальное Сердце. И смех, и грех. Вот. А человек взял, да и не приехал. Как я потом узнал, его просто не сумели привезти…

Карма встала, потянулась, отодвинула Доктора вместе со стулом, вышла из кухни и тяжело рухнула в коридоре. Мастер курил, ссутулившись и опустив голову так, что волосы закрыли глаза – от этого Доктору казалось, что он говорит в пустоту.

– Странное имя, – сказал Мастер, не поднимая головы.

– Слишком длинное, да?

– Бессмысленно длинное. Неудобное. Действительно романтическое – до дури, выспренное какое-то. Нескромное даже. Нужна чертовски веская причина для того, чтобы кто-то получил такое имя.

На слове «нескромное» Мастер слегка запнулся, и Доктор подумал – уж ты-то, пижон, от такого имени не отказался бы. Ты сейчас мучительно соображаешь, чем же этот «ноль двадцать восьмой» круче тебя, если вы оба вроде как одной крови…

– Ты ведь знаешь, – сказал Мастер, отбрасывая волосы со лба, – как называются в Школе мобильные группы. «Группа Раз», «группа Два», «группа Три» и «группа Фо». В смысле – four, четыре. Коротко и четко. Почему радиотелефонисты говорят не «пятьдесят», а «полсотни»?

– Когда помехи в эфире, не спутаешь с «шестьдесят», – блеснул эрудицией Доктор.

– Точно. Все должно быть утилитарно. Действительно странное имя, вот почему я так задумался. Прости, я внимательно слушаю.

– Я тоже в свое время обалдел от этой клички, – признался Доктор. – Просмотрел файл очень внимательно. И вдруг увидел, что одна страница изъята. Представляешь? И это страница, где фиксируются общие данные по взаимодействию со сложными системами. То есть насколько человек поддается контролю и сам способен влиять на других. А это хитрая страничка, друг мой. Там отмечаются голые факты. Она может быть заполнена только по оперативным донесениям… Страницы в файле довольно тонкие. А страницу общих данных заполняли, видимо, с нажимом. И кое-что отпечаталось на следующей. Так я узнал несколько интереснейших вещей. Во-первых, что страница была плотно исписана вся! Представляешь?

– Нет, – честно признался Мастер. – Стараюсь…

– Во-вторых, мне удалось разобрать запись, которая должна заинтересовать тебя. Там в графе «уровень обмена» было написано то же, что и у тебя, – «Ментальный блок».

Мастер выпрямился и потянулся за новой сигаретой.

– Точно, точно… – пробормотал он. – Обещал меня ошарашить? Вот ты меня и ошарашил.

– Только не пойди по ложному следу, – предупредил Доктор. – И не расстраивайся, но тебе до этого человека оч-чень далеко. Так вот, кроме того, в графе «Особые отметки» я увидел странный знак. Там стояла большая и четкая буква «П». И вопросительный знак. И не будь я сенс, если всю книжку не прошивало насквозь едва-едва заметное, но так и не стершееся пятно. Тот, кто ставил этот знак, сделал это в страхе, да еще в каком! С полными штанами. И вообще, как я сейчас понимаю по некоторым признакам, этот файл часто брали в руки испуганные люди. Этого файла боялись, и очень. Разумеется, я начал потихоньку копать, что же это за «пэ-вопрос». Представь себе, чтобы найти ответ, понадобились годы!

– Подумаешь! – усмехнулся Мастер. – Тут полжизни сообразить не можешь, что с тобой происходит…

– Пока большевиков не поперли и система не рассыпалась, прояснять эту историю со Стальным Сердцем было попросту опасно, – продолжал Доктор. – Но я о ней помнил. А потом оказалось, что ее знают многие, – это я, сидя на Базе, ничего не видел и не слышал. Да со мной и знаться не хотели! Продался гадам. Так ведь я им не за похлебку продался! И не за шкуру свою…

– Ну, потом-то тебе поверили, – сказал Мастер.

– Да, – грустно сказал Доктор. – Но только потом. А, ладно! Это я так, жалуюсь. И вообще, я об этом не думаю. Я совершил открытие, верно? Меня все зауважали. Да? Ну, вот и хорошо. Главное – я совершил локальное открытие. Никаких революций. Никакого всеобщего счастья! Я просто усовершенствовал то, что уже было. Нам разум дал стальные руки – крылья! – Доктор заглянул в рюмку. – Вот та сука, которая выдумала психотронную пушку, – вот она действительно совершила революцию. Я убил бы ее, если бы знал, где найти.

– Так психотронные пушки все-таки существуют? – спросил Мастер. Глаза его сузились.

Доктор тяжело вздохнул.

– Ты из нее стреляешь иногда, – выдохнул он, отворачиваясь и сжимая кулаки.

Некоторое время Мастер сидел молча, разглядывая Доктора в упор. Потом взял рюмку, налил себе на самое донышко, выпил, закурил и сказал:

– А вот теперь, дорогой мой Доктор, кончаем врать и начинаем говорить только правду. Файлы… Как я понимаю, это были личные дела подопытных из знаменитой «Программы Детей». Так? А Стальное Сердце… Его настоящее имя, случаем, не Тимофей?

– Откуда ты… – пробормотал Доктор обескураженно.

– Оттуда, – невесело улыбнулся Мастер. – Судя по всему, именно оттуда. Но если я выжил, значит… Хм-м, как все интересно… Слушай, Док. Налей-ка ты себе полную. Заслужил.

***

– Когда полосу сдаешь? – осведомился Гаршин, копаясь в ящиках стола.

– Завтра, – лениво сказала Таня, откидываясь в кресле и выпуская дым в потолок. – По графику.

Гаршин захлопнул средний ящик, потянул нижний, потом дернул, тихо выругался и рванул изо всех сил. Стол затрясся, и Тане на колени спланировало несколько машинописных листов, обезображенных до полной неразборчивости гаршинской синей ручкой.

– Где-то здесь было… – бормотал Гаршин, что-то со скрипом раздирая. Появилось и уперлось в столешницу обтянутое застиранной джинсой колено. Стол нервно приплясывал, но не уступал.

– Э! – воскликнула Таня, выпрямляясь в кресле. – Начальник! Это что за материал?

– Какой? – спросил из-под стола Гаршин, продолжая рвать на себя.

– Вот этот!

– Не вижу, – сообщил Гаршин голосом честным, но излишне напряженным. Стол издал придушенный звук и наконец замер.

– Это невозможно, – горько сказала Таня, бросая листки обратно в кучу бумаги на столе. – Ты просто не понимаешь… не понимаешь, с каким трудом Кузя это добывал. Он втирался к ним в доверие почти год.

– Ерунда, – отрезал Гаршин, появляясь вновь в кресле редактора отдела. В кулаке он сжимал вырванную из зубов стола добычу – громадный толстый конверт. – Если входить в тему год, ничего путного уже не напишешь. Что Кузьмин и доказал этим материалом. Он стал принимать тему слишком близко к сердцу. А это уже не журналистика. Это литература.

– Если бы ты там был… – начала Таня, но Гаршин показал ей рукой – замолкни. Когда Гаршин переходил на жесты, это означало, что разговаривать на данную тему он просто не будет. Таня вздохнула.

– Не сутулься, – приказал Гаршин. – Это я могу сутулиться, в мои годы и с моими заботами. И то, как видишь, хожу прямо и крест свой несу безропотно…

– Хочешь еще и мой – до кучи? – поинтересовалась Таня, отворачиваясь, но плечи все-таки расправив. – В том смысле, что Кузю я к тебе пришлю, когда он спросит. Я в литературе мало понимаю. В отличие от вас, мэтр.

– Присылай, – согласился Гаршин, укладывая конверт поверх бумаг и припечатывая его сверху ладонью. – Я ему все объясню. Ты что, действительно не понимаешь, что материал слабый?

– Это для тебя он слабый. Ты такие материалы бракуешь каждый день. Но сначала-то ты их читаешь! И эта тема для тебя, конечно, уже пройденный этап. А подписчики ахнут! Они-то еще не в курсе…

– Сомневаюсь, что они ахнут, – желчно сказал Гаршин. – Скорее охнут. А в конце месяца подписка ухнет. А главный, между прочим, вчера именно этот вопрос поднял. И тоже ухнул – этим вопросом по моей голове. Было очень больно.

– За что? – удивилась Таня. – Хвалил ведь две последние полосы.

– Вот то-то что хвалил. А теперь посмотрел наш план и говорит, что перехвалил. Везде, говорит, одно и то же – страшилки для пугливых дамочек. Хочу, говорит, чтобы меня удивили. А если удивлять не можете, тогда непонятно, зачем вообще газете «аномальная» полоса, задача которой – удивлять и наводить на размышления…

Таня сникла. Она пыталась найти тему, которая могла бы всерьез удивить главного редактора.

– Его-то, чайника, удивить можно, – сказал пренебрежительно Гаршин, глядя на Таню сверху вниз и наблюдая, как у нее идет мыслительный процесс. – Вот ты подумай, как меня удивить. Это и будет тот уровень, на который следовало бы вывести и твою полосу, и вообще все, что выдает наш дохлый отдел.

Таня затравленно посмотрела на Гаршина. Чем можно удивить этого прожженного журналюгу, тощего и некрасивого циника пятидесяти лет от роду, она точно не знала.

Гаршин рассматривал Таню, в который раз удивляясь, почему она внушает ему такие странные, почти отцовские чувства. Таня была барышня яркая, но на гаршинский вкус слишком крупная. Шатенка, волосы уложены в пышную гриву, вон хвост какой… умные зеленые глазищи, вообще очень привлекательное лицо. И фигура что надо, но рост, как у манекенщицы. Таких Гаршин опасался, себе в этом не отдавая отчета. И жена у него была крохотная. А сын пошел в отца – длинный, тощий и нескладный, уже в шестнадцать обгоняющий папу в росте. Гаршин прижимал конверт и думал сразу обо всех – о жене, сыне, Тане… Сейчас он откроет конверт и выпустит из него свору разъяренных псов.

Кем-то нужно пожертвовать. Конечно, Гаршин Татьяну любит, он фактически научил ее писать, он привык к ней и именно ей передал бы свое кресло в случае возможного повышения. Конверт жег руку, и Гаршин ее убрал. Кого-то нужно отдать. Пусть это будет она, а не он. У него семья. Еще у него язва. От этой проклятой работы, от этой бестолковой жизни. А у нее? Да ничего серьезного. Какой-нибудь богатенький мальчик, который гордится тем, какая у него красивая игрушка. Ну, родители… При мысли о родителях Гаршин поежился. «Стоп! С какой стати я решил, что это так опасно? Она бывала уже в опасных местах, и все обходилось. А здесь материал фактически заказной. Все! Они хотели женщину – они ее получат. А что они с ней будут делать, это от нее зависит. Не маленькая». Он вдохнул побольше воздуха и представил себе, как разбегается и запросто прошибает лбом воображаемую стену.

Таня, оправившись от причиненного ей Гаршиным расстройства, ждала указаний. Отразившееся в глазах начальства смятение чувств она правильно увязала с содержимым конверта и теперь старалась прожечь взглядом плотный картон. В конверте явно бомба. Судя по размеру – фотографии. Давай, начальник, показывай. Ты-то знаешь, как удивлять. Ты еще при большевиках снежного человека ловил – и тебе ведь разрешали… А раз не поймал – значит, и не было его. Такая вот сложная социальная функция у «аномального» репортера – зацепиться за бредовую идею и доказать народу одно из двух: да или нет. А то, что в обоих случаях тебе не верят… издержка профессии.

– Так! – выдохнул Гаршин. – Нам поставлена задача удивлять и наводить на размышления. Я предлагаю эту установку выполнить, а лучше всего – перевыполнить. На сто процентов. Даже приказываю! – Тут Гаршин внезапно сбавил набранные было обороты и кисло заключил: – Будем пугать. И наводить ужас…

– Не впервой, – утешила Таня. – Погоди, начальник, а почему это тет-а-тет?

– Потому что касается только нас с тобой. Считай это признанием твоего профессионализма. Здесь нужно будет сработать четко, оперативно и с холодной головой. Беллетристы вроде господина Кузьмина не справятся. И более того – пока не сдашь материал и не получишь мое «добро», никому ни слова. Ясно?

– Нет, – сказала Таня. Порядком обескураженно сказала.

– Поясняю. Срок – неделя, объем – сколько можешь. Возможно – полоса. А тема – вот…

Гаршин открыл конверт и передал Тане несколько фотографий. Таня машинально пересчитала их – пять. Картинка была неясная, вся в мелкой «крупе», снимали ночью, на плохо освещенной улице, возможно – с большого удаления, «телевиком». И была эта картинка на всех листах одна и та же, только в развитии, в движении, ее «отстреляли» профессиональной камерой с автоматической протяжкой ленты. Между кадрами было, наверное, по полсекунды – значит, всего на фотографиях поместилось не больше трех секунд действия. И действие это поглотило Таню с головой.

С одной стороны, на первой фотографии не было ничего сверхъестественного. Корма большой машины, явно джипа. Трое мужчин в зимней одежде, похожей на армейскую, – пухлые куртки с широкими воротниками из искусственного меха. И глядящая прямо в объектив здоровенная лохматая псина.

В то же время снимок кишел загадками. Там, где у нормального джипа имеется заднее колесо, у этого было два! Куртки мужчин, похожие на зимние танковые комбинезоны, обтягивала сложной конструкции портупея, вся увешанная плохо различимыми приспособлениями. В то же время головные уборы у всех были разные: у одного что-то вроде шлемофона, у другого – просто ушанка, у третьего – вязаная шапочка с легкомысленным помпоном. Тот, что в шлемофоне, держал в руке длинный плоский футляр – почти как от электрогитары. И собака… На первый взгляд ничего особенного. Таня легко поняла, что это за зверь. Но ростом этот зверь был побольше метра!

Следующая картинка. Собаки нет – только в нижнем обрезе торчит пышный, загнутый кверху хвост. Видимо, собака движется к оператору. Что ж, соболезную. Мужчины стоят на месте. Тот, что в шапке, указывает рукой в объектив. Все-таки отчаянные ребята фотограферы. Я бы са-амым краешком глаза посмотрела на такую компанию – и ножками, ножками…

Еще снимок. Почти без изменений. Хвоста уже не видно, мужчина в шлемофоне, кажется, раскрывает свой футляр.

Еще два снимка. Две фазы одного движения. Двое быстро смещаются вперед, а третий разворачивается к объективу, сжимая в руках диковинную штуку. Даже по тому, как он ее держит, ясно, что это оружие. Длинный прямоугольный ствол, какие-то рукоятки, вот выступ наподобие магазина, кажется, есть приклад. Таня сменила фотографию, и ей открылся первый снимок – оказывается, она уже пролистала всю пачку.

– Ну, как? – спросил Гаршин, пристально наблюдавший за Таниной реакцией.

Таня постаралась вести себя профессионально.

– Жалко, нет следующего кадра, – сказала она.

– Там белое пятно. Затвор открылся как раз в тот момент, когда эта штука, – Гаршин ткнул пальцем в оружие на снимке, – выпалила прямо в объектив.

– Кому это так повезло?

– Одному свободному художнику. Ты его не знаешь, он у нас почти не публиковался. Специалист по аномальным съемкам. Давно охотился за этой милой компанией. И вот – отснял…

– Да-а, – протянула Таня глубокомысленно. – Это тебе не летающие тарелки.

– Точно, – подтвердил Гаршин. – Это симпатичные добрые ребята. И прелестная собачка.

– Собачка – кавказская овчарка. Только очень уж большая. Даже слишком. Весит, наверное, килограмм под сто.

– Откуда ты знаешь? – удивился Гаршин. – Кавказская?

– Всегда мечтала о собаке, – объяснила Таня, – да вот как-то не получилось. Лучше всего разбираются в собаках те, у кого их нет. А кавказы – вообще моя слабость.

– И этот пес, ты считаешь, чересчур велик?

– Трудно сказать. Большой. Но они бывают даже выше метра в холке. А так – сантиметров восемьдесят… девяносто. Меньше дога, например. Но рост здесь не главное. Это очень серьезные песики, начальник. Пай-мальчики таких не заводят.

– Ну, что ж, – сказал Гаршин. – С этой стороны ты подготовлена. Это хорошо. Я, например, собак побаиваюсь. А серьезных – особенно. Что еще заметила?

– Ничего. – Таня снова перелистала снимки. Ей стало вдруг не по себе. «Да, будит воображение, ничего не скажешь. Собаки, которые сразу бросаются, и люди, которые без раздумий стреляют. И из чего, хотелось бы знать? И главное – зачем?»

– В последнее время, – начал Гаршин издалека, – в нашем милом городке появилась одна интересная достопримечательность. Тебе машина эта не знакома?

– Какой-то джип… но я никогда таких не видела. У него ведь шесть колес, да? – спросила Таня, и Гаршин понял: она уверена, что я сейчас разгадаю ей все загадки. Он до боли сжал челюсти. «Хотел бы я сам понимать, в чем тут дело».

– Я не знаю, куда ты смотришь на улице в ночное время…

– Я не хожу по улицам ночью, – сказала Таня. – Не имею такой опасной привычки.

– Прости, – смутился Гаршин. – В мое время молодежь была несколько беднее… и романтичнее. Оттого, наверное, что беднее. Да и ночью в городе было, конечно, не так, как сейчас. А ты заметила, что по всем сводкам, даже неофициальным, в последние три года уличная преступность снизилась? И в городе стало гораздо меньше нищих…

– Я заметила, что там страшно. – При этих словах Таню слегка передернуло. – Я просто физически ощущаю, что с наступлением темноты улицы затоплены страхом. А уж о подворотнях и говорить нечего. И раньше так страшно не было. Это, наверное, в нас самих. Мы так напугались за прошлые годы, что стали трусливы.

– Ладно, – сказал Гаршин. – Отвлекись. Так вот, милая моя опасливая сотрудница, довожу до вашего сведения. Машина эта действительно о шести колесах, и действительно это джип, и называется он «Рэйндж Ровер». Точнее, это редкая модификация старого «Рэйндж Ровера», у которого в оригинале колес нормальное число. Особенность этого автомобиля применительно к Москве – в том, что днем ты его на улице не увидишь.

Таня пожала плечами. Мало ли чего днем на улице нет.

– На это обратили внимание ночные извозчики, – продолжал Гаршин, – и от них информация прошла в нашу группу происшествий. А оттуда уже ко мне. Итак, факт номер раз: по ночам на улицах города появляются черные – все черные! – шестиколесные джипы, которые ездят быстро, даже нагло, и их никогда не останавливает милиция. Для себя еще отметим, что «Рэйндж» – машина дорогая, а уж такой и подавно. Их на заказ для арабских шейхов делали. Факт номер два: люди-то в машинах ездят, судя по снимкам… но вот только снимки отщелканы в момент, когда этих людей увидели впервые. Потому что стекла у машин то ли очень тонированные, то ли односторонней прозрачности, что тоже, согласись, любопытно. И факт номер три: у меня записаны номера этих самых машин. И задался я целью выяснить, а чьи же они такие? Номеров у меня четыре разных – значит, и машин этих минимум четыре. Хотя их больше, наверное. Ты знаешь, какой у меня отличный источник в ментовке. На этот раз он меня долго мурыжил, а потом сказал, что номеров таких в природе не существует.

– Что же это за номера такие? – тихо спросила Таня.

– А нормальные московские номера. На машинах они вроде бы есть. А мой источник откопать их не смог. Пропущены они в милицейском компьютере, понимаешь?

– Круто, – сказала Таня. – Как я понимаю, это ты меня пугаешь. Допустим, я испугалась. А ужас наводить?

– Сооружу-ка я нам кофейку. – Гаршин потянулся к стенному шкафу. – А ужас будет, будет… Я тебе сказал, что это задание – признание твоего мастерства в нашем деле?

– Да, да, – кивнула Таня. – Давай я чашки сполосну.

– Чистые вроде, – сказал Гаршин, выставляя на стол банку растворимого кофе, коробку с сахаром и чашки. Потом он нагнулся, и под столом зашипел не успевший остыть электрический чайник. После одного знаменательного пожара электронагревательные приборы были в редакции под строжайшим запретом. На случай внезапного обыска для чайника оборудовали специальную нишу в деревянном фальшборте, заслоняющем батарею отопления. Как в шпионских романах – с потайной дверцей, открывавшейся нажатием в строго определенном месте.

– Так вот, – продолжил Гаршин, добывая из стаканчика с карандашами и ручками чайную ложечку. – Тебе пора расти. Бегать за привидениями и восхищаться экстрасенсами – это для тебя уже детский уровень. Нужно брать покруче. В конце концов, слабакам и шизофреникам в аномальной журналистике не место. Место в ней умным, эрудированным, уравновешенным и самую малость стебанутым. Как раз таким, как мы с тобой. Но здесь, чует мое сердце, понадобится женская рука. Объяснить почему?

– А то! – сказала Таня. – Туман же сплошной.

– Понимаешь, – Гаршин честно глядел Тане в глаза, – дело крайне непростое. Загадочные силы в нем замешаны. И силы эти странные попали в такую ситуацию, когда дальше отмалчиваться и прятаться им вредно. Того и гляди, мы напишем о них черт знает что. Куда удобнее взять нашего человека и рассказать ему ровно столько, сколько им выгодно. Плюс навернуть полкило лапши на каждое ухо. А грамотно организованные пи-ар^[2] – это в первую очередь грамотно подобранные уши для развешивания лапши. Смекаешь?

– Не маленькая! – почти всерьез надулась Таня.

– Очень хорошо, – кивнул Гаршин, бросая в чашки сахар. – Тогда должна понять, что, если пойду я, они будут напряжены. Потом, меня кое-кто еще помнит по старым временам… А если явится девочка симпатичная, ресницами похлопает – вот как у тебя это замечательно получается, – они и расслабятся. И лапши тебе, конечно, повесят на уши не по полкило, а по целому пуду. Но ты наверняка уловишь женской своей интуицией то, чего не замечу я. И уясни позицию: у газеты на них вроде как компромат, но они сами первые на нас вышли и сами заявили, что хотят все объяснить…. Понимаешь этику ситуации?

– Кто «они»? – спросила Таня. – Ты забыл сказать, кто они.

– Да? – удивился Гаршин. – Ну, а как ты себе это представляешь? Что я тебе скажу? Я что – знаю, что ли, кто они такие? Да я понятия не имею. Но судя по тому, что за человек мне позвонил… В общем, ты только напиши. А мировую известность я твоему материалу гарантирую. До тебя доходит или нет, что нам на крючок попалась настоящая спецслужба?

– Вскипело, начальник, – сказала Таня. И Гаршину ее тон показался не особенно дружелюбным.

***

Тактический класс так и остался классом, только доску поменяли на дорогой многофункциональный экран. И сидели охотники за обыкновенными партами. Втаких вещах Школу заставляли экономить. Она и так поедала слишком много денег.

Но проще один раз потратиться на Школу, чем позволить тварям беспрепятственно выходить в город.

Мастер сидел на столе, уперев ноги в батарею, и смотрел в окно. «Вторая» сыпалась по лестнице вниз, но даже сквозь ее страшный топот слышно было, что Боцман с Крюгером опять спорят. Пять минут назад они чуть не подрались, – только грозный окрик Хунты удержал охотников от мордобоя.

– Ну? – спросил Мастер Зигмунда.

– А чего ты от меня, собственно, хочешь?! – разозлился вдруг Зигмунд. – Что я тебе скажу такого, чего ты сам не знаешь?

– Погоди. – Мастер зажмурился. – На полтона ниже, пожалуйста. И спокойненько мне ответь – что с людьми?

– А сам ты не знаешь? Охренели люди. Просто охренели, вот и все.

– Интересные термины использует психиатрия.

– Я не психиатр, – надулся Зигмунд. – Я психолог.

– А мне плевать, – с неожиданной злобой сказал Мастер. – Ты все равно больше не профессионал. У вас уже через три года простоя – дисквалификация. Но ты мог бы помочь. А ты не хочешь.

– Дубина… – вздохнул Зигмунд. – Чем я помогу, если ты не в состоянии грамотно поставить мне задачу? Ты меня даже обидеть грамотно – и то не можешь… Недоучка. Двоечник несчастный.

Мастер звонко клацнул зубами и отвернулся.

– Я не двоечник, – гордо объявил он, глядя в пол. – Я прогульщик. И у меня нет способностей к иностранным языкам и физкультуре.

– Угу, – кивнул Зигмунд. – Слышал я про такое редкое нервное заболевание. Ладно, не переживай. У тебя зато отличные способности задавать непонятные вопросы.

– Люди стали истеричны, – сказал Мастер. – Как колли. Легко срываются, любая эмоция доходит до предела. Если смеются – обязательно до икоты. А уж если кто разозлится… И все такие, понимаешь, все! Это уже смахивает на массовый психоз.

Зигмунд сидел, опустив глаза, и рассеянно дергал вверх-вниз клапан кармана, скрежеща «липучкой». Видно было, что он с Мастером в целом согласен, но не готов делать выводы на основании голой интуиции. Зигмунду очень хотелось запустить серию экспериментов и разложить по полочкам результаты. Он любил все раскладывать по полочкам, вешать ярлыки и бирки. Именно поэтому аналитиком во «Второй» числился не педант Зигмунд, а раздолбай Крюгер. С ним случались время от времени припадки вдохновения. С Зигмундом – никогда.

– Мы все устали, Мастер. И ты в том числе.

– Спасибо большое, что объяснил… Я хочу знать, на сколько нас еще хватит. И если в Школе произойдет взрыв – в какую сторону он будет направлен и какие примет формы. Осознал?

– А почему бы тебе не спросить Доктора? Он же главный по этой части.

– А почему бы мне не спросить тебя?

Зигмунд вздохнул.

– Ты же знаешь, что я дисквалифицирован. И я не сенс, я почти ничего не смыслю в биоэнергетике. Вообще, тебе не приходило в голову, что общение с тварями могло нас всех сильно изменить? Психику-то это затронет в последнюю очередь. Сначала должна начаться патология в самом организме…

– Я думал об этом, – кивнул Мастер. – Но как раз Доктор считает, что нам тут ничего не грозит. Он никак свое мнение не обосновал, но был весьма категоричен. Так прямо и сказал: «Мертвых не бойтесь, бойтесь живых«.

– А если он врет? Если мы все – подопытные крысы?

– Нет, – улыбнулся Мастер, – мы не крысы. Мы охотники. Нас глупо использовать как расходный материал. Мы для этого слишком дорого стоим. Тем более что нас готовить по полтора года приходится.

– Положим, это не нас, а собак…

– Мне одно только нравится, – перебил его Мастер. – Пусть даже мы от тварей чего-нибудь подцепим, у нас на этот случай есть отличный градусник. Он же клизма.

Зигмунд кивнул. «Разумеется, как же я не подумал. Допустим, пребывание в активной зоне действительно нас изменяет. Но главное – что мы не становимся на тварей похожи. Если в энергетике охотника появятся характерные для твари черты, первыми отреагируют собаки. А у них на тварей реакция однозначная…»

– Давай пока эту тему оставим, – попросил Мастер. – Так что же люди?

– Месяца два протянем как-нибудь. А дальше – прямо не знаю. И учти, я могу отвечать только за «Вторую». Мы сейчас с другими группами почти не общаемся, времени нет.

– В других не лучше. Разве что «Трешка» – но она всегда была такая разболтанная… Все равно что вы теперь.

– Я давно у тебя хотел спросить, – начал Зигмунд нерешительно. – А почему ты, собственно, с нами сейчас ходишь? У тебя ведь куча дел помимо охоты. Надорвешься, старик. Дай нам трех-четырех стажеров…

– Главное, что от меня и толку немного, – подхватил Мастер, через слово посмеиваясь. – Мне Хунта не дает особо высовываться. Понимаешь, Зиг, ты же видишь, как я запутался… Если я не буду все время рядом с вами, я просто копыта отброшу. Я, наверное, из вас энергию подсасываю. И Карме не так одиноко. Она общительная…

– Ты тоже общительный. И я не понимаю, почему ты сейчас ни с кем не хочешь поделиться. Объяснить хотя бы на пальцах, что задумал. Ты же не только себе плохо делаешь. Из-за тебя уже пол-Школы на ушах стоит.

– А что, заметно? – встрепенулся Мастер.

– Наши – заметили, – усмехнулся Зигмунд. Уйдя в начальники, Мастер самый плотный контакт сохранил именно с «группой Два», в которой был рядовым охотником, а позже – старшим. Здесь его лучше всего понимали, сюда он приходил за помощью, советом, поддержкой, да и просто отвести душу. «Вторая» не блистала таким созвездием талантов, как «Трешка». Не было в ней и таких яростных бойцов, как у Бати, в «группе Раз», с ее неповторимым атакующим стилем расчистки. Даже «Четверка», она же «Фо», фактически учебная, на три четверти из стажеров, внешне была поярче, чем группа Хунты. Но именно со «Второй» в Школе начиналось все – новая тактика, боевые приемы, экипировка. Группа Хунты ходила на самые трудные объекты. Как по волшебству, с новыми мерзостями тварей «Вторая» тоже сталкивалась раньше всех. И, разумеется, именно из «Двойки» распространялись по Школе охотничьи рассказы, заковыристый жаргон, странноватый этикет и своеобразная манера держаться «за забором».

– Не могу я ни с кем поделиться, – сказал Мастер так грустно, что Зигмунд аж вздрогнул. – Все начнут обсуждать, строить версии… Меня же самого с толку собьют окончательно. И вообще, мне сейчас лишние мозги не нужны. Нужны только исполнители. А они есть, хотя сами не ведают, что творят. Так что терпите, мужики. Скоро все откроется.

– Смотри, не надорвись, – повторил Зигмунд.

– Ничего. Свое дело до конца доведу, а дальше – неважно. Школу примет Хунта, а я… отдохну.

Зигмунд посмотрел на Мастера очень внимательно. В последние дни тот выглядел совсем никуда. Огромные глазищи уже не блестели, под ними красовались объемистые синяки. А главное – исчезла всегда отличавшая Мастера легкость – легкость общения и преодоления трудностей. Для Мастера никогда не было чересчур сложных проблем. Он никогда и ни за что не падал духом. Случались минуты задумчивости, когда он упирался в мироздание невидящим взором, и лучше было его в это время не трогать. Но все равно, возвращаясь к действительности, в первую очередь он улыбался тем, кто был рядом. Улыбался немного смущенно – будто побывал там, куда никому больше дороги нет. И это скорее всего так и было.

Но главное – он улыбался. И всегда был готов подумать за тебя, за тебя решить, то есть взять на себя ответственность. Не властно перехватить руль, а просто найти для всех лучший путь и разумный выход, справедливый и достойный. Поэтому авторитет Мастера в Школе был поистине безграничен. А любовь охотников к нему – просто бездонна. Более того, его слушались чужие собаки! Вероятно, на их взгляд, он был в стае доминирующий самец. У такого положения вещей был только один минус. Если Мастер в момент ставил на место кого угодно, то Карму образумить не мог в Школе никто. Она тоже была доминантом – среди псов. К сожалению, взрослая кавказка искренне считает членов семьи, в которой выросла, просто собаками той же породы, и не более того. Так что Карма порывалась время от времени навести порядок и среди охотников. О медиках да сенсах и говорить нечего, эту мелюзгу Карма, как правило, вообще не замечала.

Зигмунд смотрел на Мастера и мучительно соображал, как поставить следующий вопрос. Фраза «Школу примет Хунта» была явно неспроста. Саймон, конечно, еще молод, но всем известно, что его кандидатура одобрена Базой и всячески поддерживается Штабом. Вплоть до того, что инцидент со стрельбой по фотографу на мнение Штаба никак не повлиял. И тем не менее Саймон больше не ходил на расчистку. Мастер якобы натаскивает его на принятие оперативных решений. Ну-ну. Врите дальше. Но сейчас объясните мне, что я должен передать Хунте.

– Ты когда Саймона в группу вернешь? – спросил Зигмунд небрежно.

– Никогда, – и Мастер улыбнулся чудесной своей широкой улыбкой. Только глаза у него при этом стали такие злые, что Зигмунд вскочил, пробормотал: «Ну, я побежал, ладно? Нехорошо, там ребята ждут…» – и пулей вылетел из класса.

***

Когда Гаршин окончил свой рассказ, за окном стемнело, а в комнате было душно от табачного дыма. Таня сидела в кресле с ногами и грызла ноготь. На Гаршина она не смотрела.

Гаршин открыл форточку и отпер дверь. Потом вставил в розетку телефонный шнур и в десятый раз включил чайник. Таня молчала.

В общем и целом гаршинский рассказ был логичен. Необычен – да, но не более того. «Аномальному» журналисту приходится иметь дело с необычным каждый день. Главное – уметь понять, где кончается шизофрения и начинается действительно Чужое, Неведомое. Шизофрении в поведанной Гаршиным истории не было ни на грош. Да, она изобиловала провалами и неясностями. Сначала, пока Гаршина отвлекали звонки и визитеры, Таня пыталась что-то домыслить сама в эти паузы, но у нее мало что получалось. Потом Гаршин отключил телефон и запер дверь. Вот что он рассказал, путаясь, сбиваясь и откровенно нервничая.

Фотографер, которого Гаршин рассекречивать отказался и предложил «для ясности» называть Ивановым, позвонил в три часа ночи. Гаршин, конечно, звонку несказанно обрадовался, о чем тут же и заявил. Но Иванов в категорической форме попросил его заткнуться и слушать. Уже через минуту Гаршин, у которого сна не осталось ни в одном глазу, прилепил к трубке микрофон-присоску и нажал кнопку диктофона. На телефоне стоял многоцелевой ответчик, но он звонко щелкал при включении, а Гаршин боялся, что Иванов ударится в панику.

О черных «Рэйнджах» с двумя лишними колесами Иванов прослышал уже давно. Поначалу интерес его был чисто обывательский – он видел фотографию такой машины в допотопном номере журнала «Англия» и воспылал желанием оценить диковинный аппарат наяву. Он даже навел справки, но единственный удлиненный «Рэйндж», который удалось найти в столице, оказался то ли десятой, то ли пятнадцатой тачкой в «конюшне» Гарика А. Акопяна, владельца заводов, газет, пароходов. Ее знали все московские джиперы, и была она вся такая белая. Иванов машину осмотрел, восхитился и задумался: а что с нее толку? Три ведущих моста и огромный багажник. Легендарный старый хлам. Пресловутые арабские шейхи перестали заказывать трехмостовые «Рэйнджи», когда появился джип «Ламборгини»… В общем, не так уж интересно, как могло показаться. И вообще, на тот момент Иванова куда больше занимали таинственные исчезновения диггеров. Большую часть рабочего времени он проводил в канализационных трубах в поисках легендарной Большой Московской Черной Крысы. И когда однажды Иванов и его напарник, возвращаясь ночью на пропахшей дерьмом машине с очередного подземного вояжа, вдруг увидели перед собой огромную черную корму, они сначала просто опешили. А потом рискнули начать преследование. Тем более что Крысу снять не удалось, а фотографии грязных диггеров, ползущих по теплотрассе, спроса не находили.

«Рэйндж» шел по улицам мощно, уверенно, все его сторонились, и, чуть погоня затянись, оторвался бы. Но вдруг черный монстр сбавил ход и сдал вправо с явным намерением причалить к обочине. Слева как раз открылся соблазнительный переулочек, и напарник Иванова мгновенно туда свернул. Дело было на окраине, за полночь, улицы пустынны и едва освещены. Репортерская «Лада» встала между сугробов, не глуша, по доброй привычке, мотора, и Иванов, схватив камеру, побежал на угол – снимать.

Там его ждало горькое разочарование. «Рэйндж» за это время укатил вперед метров на семьдесят. Иванов готов был выть от обиды – двигаться по улице перебежками на глазах таинственного экипажа странного автомобиля ему не улыбалось. Тут двери «Рэйнджа» раскрылись, на улицу ступили люди, и вид их был настолько удивителен, что Иванов пулей метнулся назад, к своей машине. Рванул из кофра здоровенный «Никон» с телеобъективом и в три прыжка оказался вновь на углу.

Дальше он ничего толком объяснить не мог и фактически пересказывал со слов напарника. Гаршин этого человека не знал, но с Ивановым обычно работали тертые калачи, выполнявшие функции водителя-телохранителя. Отличный фотохудожник, Иванов был далеко не беден и мог себе такое позволить. Две-три недели в месяц он занимался постановочными съемками, после работы «лечил застарелый стресс», и ему просто необходим был кто-кто, чтобы отвезти домой расслабленное тело и центнер аппаратуры. В оставшееся время мэтр утолял детскую страсть к аномальным съемкам, где тоже без водки не обходилось, да и по шее можно было получить. Короче, не соскучишься. В итоге каждый новый ивановский напарник постепенно разлагался, привыкал к его странной тематике и даже начинал сносно фотографировать. Потом у него появлялась манера в кругу семьи разглагольствовать о полтергейстах и Большой Крысе, и через некоторое время он в глубоком смущении просил расчета.

Последний напарник (допустим, Саня его зовут) был уже явно в той кондиции, когда переживания начальника воспринимаются как личные. Окинув взглядом переулок, Саня решил, что машина стоит отлично, вышел и бесшумно подкрался к Иванову, чуть забирая вправо, чтобы иметь свой угол обзора. Он услышал, как начала хлопать шторка ивановской камеры, прибавил шагу… и тут, по его словам, Иванов вспыхнул. Как будто на него с улицы навели мощный прожектор с очень узким лучом странного голубоватого оттенка. При этом волосы у Иванова буквально встали дыбом. Саня испытал нечто – «ну, как кулаком в переносицу». Из глаз у него брызнули слезы, но тут пламя исчезло, и оказалось, что Иванов валится навзничь, отлетая в сугроб, до которого от точки съемки было верных метра три. Тут Саня включился в игру. Он прыгнул вперед, схватил бесчувственное тело и зашвырнул его на заднее сиденье. Камеру спасать не пришлось – Иванов, хоть и явно в обмороке, держал ее мертвой хваткой. Саня прыгнул за руль и дал по газам. Вырулив из сугроба, он глянул в зеркало и чуть не бросил управление. Там, в зеркале, отражалось такое, перед чем померк даже ужасающий образ Большой Московской Черной Крысы.

Машину уверенно догоняло чудовище. В тот момент Сане показалось, что это медведь, только почему-то серый. Чудовище неслось галопом, разевая страшную клыкастую пасть. Оно было лохматое, с непомерно широкими плечами, но самое мучительное впечатление производили его глаза. Саня готов был поклясться, что глаза эти горели ярко-зеленым огнем и зрачков в них не было. Просто круглые зеленые фонари. Они гипнотизировали, от их взгляда становились ватными мышцы, и Саня, мужик бывалый, ходивший и под пулю, и под нож, почувствовал вдруг, что у него отваливается челюсть, а нога сползает с педали газа. Тут чудовище сместилось влево, заходя со стороны водителя, и бесконечно длинная секунда, в течение которой Саня был слегка не в себе, кончилась. Человек утопил педаль до пола и двинул рулем вправо.

Раздался удар, левое переднее окно рассыпалось в мелкое крошево, и у Сани над ухом лязгнули немыслимых размеров зубищи. Но машина уже набрала скорость – вдогонку ей донесся оглушительный, совершенно медвежий рев. Саня уходил от жуткого угла переулками, выжимая из машины все, что можно, и принципиально не глядя назад. Только выскочив на хорошо освещенный и не очень страшный проспект, он позволил себе бросить взгляд в зеркало. Никого там, конечно, не было. Тогда он стер со щеки теплую липкую слюну чудовища и попытался вытряхнуть из-за воротника осколки стекла. Потом вспомнил про Иванова и остановился.

Иванов уже не был в шоке. Лицо его приобрело нормальный цвет, руки выпустили камеру, дышал он свободно и легко. Саня сунул ему под голову свернутую куртку и принял единственно верное решение – как можно быстрее ехать домой, к Иванову на квартиру. Туда, где лежит большая записная книжка с телефонами журналистов. Если Иванов не очнется, скажем, через час, Саня начнет обзванивать тех, чьи фамилии ему известны, и звать на выручку. То, что везти Иванова в больницу не след, Сане подсказало здоровое чутье отставного спецназовца. Пусть лучше дома полежит – живее будет. У самого Сани переносица уже не болела, но глаза отчаянно резало. Посреди мостовой красовался настежь открытый канализационный люк. Саня не стал ждать, пока из него покажется Большая Московская Черная Крыса, и рванул с места.

Иванов на квартире проснулся. Двигался он с трудом, провал в памяти, характерный для обморока, у него тоже имелся, но небольшой. Во всяком случае, то, что они преследовали черный «Рэйндж», Иванов помнил. Остальное он узнал из весьма эмоционального рассказа Сани, и тут же уковылял в проявочную. Как ни странно, пленка засвечена не была. Она испытала какое-то воздействие – на всех отпечатках получилась «крупа». Но только шестой кадр превратился в белое пятно. Видимо, поразивший Иванова импульс был очень узко направлен. Впрочем, что это был за импульс и был ли он вообще, Иванов не помнил. Тут ему память отшибло начисто. В разговоре с Гаршиным Иванов свое тогдашнее состояние определил как «утюгом по голове». Гаршин, которого утюгом никогда не били, но однажды лупили кирпичом, посоветовал Иванову не отчаиваться. Гаршина состояние Иванова пока не очень интересовало. Его интересовали в первую очередь снимки. Еще он хотел знать, отчего это Иванов, особым патриотизмом никогда не страдавший, не хочет отдавать фотографии в зарубежное агентство. «Не знаю, – сказал Иванов. – Во-первых, очко играет. А во-вторых… опять-таки страшно. Тут просто торчат наружу уши нашего любимого государства, чтоб ему… Здесь все неспроста». И они пришли к соглашению. Заключали его на эзоповом языке, но поняли друг друга отлично.

Известно, что в любой мало-мальски серьезной газете успешно трудятся на штатных должностях работники спецслужб. Обычно заведуют непрофильными отделами, иногда замещают главного редактора или ответственного секретаря. И уж кому-кому, а Гаршину досконально известно, что «аномальная» журналистика с самого ее возникновения курируется особенно жестко. Если ивановские фотографии пахнут государственной тайной, то продать их иностранцам – значит просто сунуть голову между наковальней и молотом. Самым разумным представлялось для начала передать снимки признанному авторитету по ловле летающих тарелок Гаршину и пусть он, авторитет, попробует опубликовать их. Если при прохождении снимков через газету Гаршин обнаружит противодействие, все ясно. Если снимки у него бесследно исчезнут из запертого кабинета – еще яснее. Ну, а коли их попрут у Гаршина с квартиры, тогда Иванову просто надо радоваться, что живым ноги унес.

«Если же ничего подобного не случится, – рассудили они, – так Иванов потом себе еще наснимает». «Да я форменную охоту устрою на эти тачки!» – горячился слабым голосом Иванов. Разумеется, никакой более или менее правдоподобной версии о том, кто и почему в Иванова стрелял, выработать не удалось. Только слегка осмелевший Саня рискнул взять в руки фотографию и признал в чудовище московскую сторожевую необычно больших размеров и нестандартной расцветки. Облегчению его не было границ. А вот Иванов чувствовал себя все более и более неважно и насторожен был весьма. «Знаешь что, – сказал он Гаршину, – сделаем так. Сейчас я наклепаю отпечатков и попрошу Саню смотаться до вашей редакции. Оставит их у охраны, в конверте на твое имя. А то что-то мне неспокойно». И положил трубку. Гаршин остался сидеть у телефона и приходить в себя. История действительно была из ряда вон. В душе Гаршин Иванова проклинал. За фотографию летающей тарелки еще ни одного репортера не убили. А вот за фото диковинного оружия шлепнуть могли вполне. Это тебе не Крыса. В Крысу Гаршин, впрочем, не верил, хотя диггеры исчезали в московских подземельях большими группами, хорошо организованными и, судя по всему, даже вооруженными. Исчезали в процессе розыска исчезнувших. Черт их знает, куда они там деваются.

– Их ест Крыса, – глубокомысленно сказала Таня. – По словам очевидцев, она ужас какая большая и очень черная. Только вот очевидцы ее толком не видели. Пугались и убегали раньше, чем она приходила. Ты знаешь, что подземные экскурсии закрыты уже полгода? Скоро в Москве не останется диггеров. Все, кто не испугался, ищут пропавших и тоже пропадают. А остальные по домам сидят и в туалет боятся зайти…

– Я думаю, – заметил Гаршин, – что от Крысы отбиться можно. Даже от большой и черной. Даже от Московской. Диггеры – не дети. Здоровые лбы, нервы крепкие. Это в мое время они были сплошь ненормальные и друг с другом воевали. Газовые атаки устраивали, минировали проходы. Боролись за зоны влияния. Некоторые не выходили на поверхность месяцами. Знаешь, какие самые жуткие были у них рассказы? Что якобы существовал отряд по уничтожению крыс-мутантов. Ну, а заодно – и диггеров. Этакие душегубы в серебристых комбинезонах, с каким-то безумным оружием… правда, огнестрельным все-таки.

– А он действительно был, такой отряд?

– Кто ж его знает… – скорчил гримасу Гаршин. – На заре перестройки, когда любую туфту выдавали за сенсацию века, сняли ребята из «ВИДа» сюжет про диггеров-экстремальщиков, сталкеров так называемых. Тех, которые уже совсем… того. И в сюжете, я точно помню, было интервью с людьми из этого отряда. Якобы. Поди докажи, что мистификация. К тому же в начале девяностых кучу спецслужб распустили или сократили. Не знаю я, Танюшка, был он или не был. Зато я теперь уверен, что есть другой отряд. Тот, на который напоролся Иванов…

Придя на следующий день на работу, Гаршин взял на вахте пакет с фотографиями, закрылся в кабинете и принялся их изучать. Впечатления от просмотра у него остались нехорошие. Одно дело когда слышишь, а другое – когда видишь. Гаршин решил позвонить Иванову, чтобы спросить, не переменил ли он, выспавшись, свое мнение о том, что фотографии публиковать стоит. Тем более качества они были неважного. Иванов не отзывался.

Вечером Гаршин расшифровал запись телефонного разговора. Изложенная на бумаге история выглядела захватывающе, но еще более жутко. Ивановский телефон по-прежнему молчал.

Гаршин предпринял осторожную разведку по друзьям и коллегам. Оказалось, что об Иванове никто толком ничего не знает. Поиск осложнялся тем, что у Иванова не было семьи, с нынешней его пассией никто знаком не был, а координат напарника-охранника не ведал и подавно. Все это начало Гаршина злить. Он резко поговорил с людьми из одного информагентства и нехорошо высказался в адрес некоторых коллег. В ответ ему дружно отвечали, что с такой высокомерной заразой, как Иванов, лишний раз общаться – себя не уважать. Никто его не любит, кроме таких же стебанутых.

Фотографии из гаршинского стола не пропадали. В то же время они начали мешать основной работе. Просто стояли перед глазами. Иванов отсутствовал четвертые сутки. Тогда Гаршин решился тряхнуть стариной. Разумеется, было уже поздно, но чем черт не шутит – Гаршин поднял базу данных, вычислил адрес по номеру телефона и отправился к Иванову домой. Квартира на звонки в дверь не реагировала. А вот опрос бабушек у подъезда дал неожиданный результат. Оказывается, под утро той самой беспокойной ночи к дому подъезжала «Скорая помощь», а с ней еще какая-то машина. Непорядок засекла бабушка со второго этажа, страдающая бессонницей. Кого там грузили в «Скорую», она не разглядела, но людей вокруг суетилось человек пять. А утром, рассаживаясь во дворе на скамеечке, бабушки обнаружили, что все они в наличии – значит, увезли кого-то из молодых. Особенно бабушек удивил приезд второй машины. Судя по описанию, это точно был не джип – больше всего похоже на «Волгу». Черная такая. Большая. Гаршин поблагодарил и ушел домой. Поужинал, лег на диван и почувствовал, что мысль об исчезновении Иванова гложет его все сильнее – как будто оставил того умирать в пустыне. Пусть не друг. Пусть зараза высокомерная. Но зато – такой же «стебанутый». Так он и мучился совестью. Пока не заснул. А проснувшись – в сотый раз машинально набрал ивановский номер.

– Слушаю вас, – отозвался слабый голос.

– Ты куда пропал?! – заорал Гаршин. – Это Гаршин говорит! Ты куда пропал, несчастный?! Я уже собирался шухер поднимать!

– Никуда я не пропал… – вяло сказал Иванов. – Дома лежу. Хреново мне.

– Да я тебе звонил каждый час! Каждые полчаса!

– Не знаю… не слышал.

У Гаршина нехорошо засосало под ложечкой.

– Ладно, – сказал он, – пусть не слышал. Я по поводу твоих фотографий…

– Каких? – уныло спросил Иванов. – С привидением?

– Да с каким, мать его, привидением! С черным «Рэйнджем» и собакой!

– Ты, вообще, кому звонишь? – поинтересовался Иванов. – Если мне, то я конкретно сейчас занимаюсь… Не скажу чем. А последнюю фотку я тебе сдал с привидением. Белое такое… Скажи еще спасибо, что хоть это дал. Мне даже за эту блевотину и то полштуки баксов предлагали в Ю-пи-ай.

– Ну, это ты загнул про полштуки! – возразил Гаршин машинально, чувствуя, как внутри все холодеет. – Цена этой, как ты верно сказал, блевотине полтинник максимум. И ни цента больше. А чем ты сейчас занимаешься, я в курсе. Сказать?

– И скажи. Стой, давай так с тобой сыграем: если ты ошибешься, я молча кладу трубку, ладно? Очень меня обяжешь.

– Ты диггерами занимался! – заорал Гаршин. – Ты с ними ползал под землей где-то в Восточном округе! А потом случайно на улице налетел на черный «Рэйндж Ровер» с шестью колесами!

– Ну, тачка у меня цела… – протянул задумчиво Иванов. – Правда, сука какая-то выбила стекло боковое, а так… Не понимаю тебя.

– Слушай, – сказал Гаршин осторожно. – У меня к тебе дело. Очень серьезное. Не телефонный разговор. Можно я заеду? На полчаса, не больше. Очень надо. Ты будешь доволен, я буду доволен, все будут счастливы. Очень большое дело.

– Не знаю… – замялся Иванов. – Честно говоря, я себя так чувствую – хоть в гроб. Отдаю концы.

– Что болит? – спросил Гаршин дрожащим голосом.

– Все, – мрачно ответил Иванов. – Все болит. Приезжай, оценишь. Знаешь, ты действительно приезжай. Водки только купи по дороге…

Выглядел Иванов действительно хуже некуда. По его словам, все эти дни он провел дома, продукты ему носил Саня, который тоже что-то прихворнул, но слегка. Болело у Иванова действительно все. Точнее – не столько болело, сколько не хотело работать. «Желудок не варит, голова не варит, сердце тоже… не варит. Короче, я допрыгался. Это СПИД, старина…» Лечился Иванов, по его словам, «народными средствами». Как большинство людей-одиночек, привыкших рассчитывать только на себя, болеть он не умел совершенно, а врачей боялся. Гаршин, который боялся не всех врачей, а только психиатров, тут же сел к телефону и вызвал знакомого отличного терапевта прямо к Иванову на дом, и немедленно. Иванов ругался, но довольно вяло. Видно было, что сил ругаться у него нет.

Тут пришел Саня, и Гаршин приступил к главному, к тому, что сделать было необходимо и в то же время мучительно. Тем более что Гаршин уже предвидел результат. Он слышал о подобных случаях. Пару раз ему рассказывали о таком люди, внушающие полное к себе доверие. И все равно – поверить в это было невозможно, совершенно невозможно, такой это выглядело дикостью. «Вот сейчас и узнаем, как оно бывает». Прислушиваясь ко все нарастающей головной боли, не отпускавшей с самого утра, Гаршин рассказал Иванову и Сане историю их захватывающего приключения.

Его выслушали со сдержанным интересом. Правда, Иванов все порывался заснуть, а Саня смотрел на Гаршина как на сумасшедшего, но главное – они слушали. Гаршин пожалел, что не взял кассету с записью телефонного разговора. В то же время ему уже было стыдно. Он убеждает взрослых дееспособных людей в том, что с ними случилось нечто, чего они не помнят. Это, знаете ли, неприятно для обеих сторон. А они ведь не помнили ничего!

Что делали в тот вечер? Как что – вернулись сюда, потом Саня уехал к себе. Жене его позвонить? «Ладно, – отмахнулся Гаршин, – незачем». Потом Иванов с утра плохо себя почувствовал, а Саня тоже что-то простудился… Пятые сутки в простое. А там, наверное, уже последнего диггера Крыса сгрызла… И тут Гаршин сунул Иванову фотографии.

Снимки тоже вызвали определенный интерес. Да, Иванов слышал уже об этих странных джипах. Он даже наводил справки и нашел в городе один такой «Рэйндж», весь белый, знаешь, в чьем гараже?.. Да, вот так-то. Загадочные машины. Совершенно непонятно, для каких работ их можно использовать в черте города. Интересные фотки. Жалко, непригодны для печати – «снега» много. Даже при офсете, как вот у тебя, будет нечетко. Да…

Гаршин смотрел на Иванова. Иванов смотрел на Гаршина.

– Хорошо, – сказал он. – Аргумент номер последний и основной. – Он с трудом поднялся и уковылял в комнату, где помещался его архив, копаться в негативах. Негатив действительно был последним аргументом – во всяком случае, для Иванова.

– Нету за тот день ни хрена, – раздалось из-за стены. – Диггеры есть. Халтура. А больше за тот вечер ничего. Да и говно твои фотки, между нами говоря. Я бы лучше снял…

Гаршин хотел было сказать про запись телефонного разговора, но промолчал. Иванов приполз обратно и повалился на диван. Ему явно было все равно, кто, где, когда и что снял. Гаршин почувствовал, что Саня сверлит его взглядом, и обернулся. И по глазам прочел, что Саня все понял. Интересно было бы все-таки поговорить с его женой… Гаршин вздохнул. В дверь позвонили. Пришел врач.

И в тот же вечер Гаршину позвонил один генерал в штатском, с которым они были знакомы еще с советских времен. И сказал, что один из гаршинских сотрудников, а еще лучше – сотрудница, может прийти туда-то и получить разъяснения по данному вопросу.

– Как же это может быть? – спросила Таня очень тихо. – Гипноз? Или препараты какие-нибудь?

– Не знаю, – покачал головой Гаршин. – Возможно. Все возможно…

– А если… Ну, как это называется? Я забыла…

– Нет, – улыбнулся Гаршин. – Я тебя понял. Нет, не беспокойся. Психотроника оказалась фальсификацией.

– А столько писали…

– Ерунда. Действительно был такой проект, его в газетах тогда обозвали «Программа «Зомби». На него чуть ли не полмиллиарда угрохали. Но кончилось все ничем. Просто группа талантливых молодых ребят, полных шарлатанов, разумеется, запудрила мозги одновременно КГБ и Министерству обороны и поимела с них кучу денег… Снюхались деловые люди в «органах» и науке. На свою беду, не смогли избежать огласки – в девяностом Академия наук выступила. Мол, некие темные личности пользуются дуростью силовых министерств. Тянут деньги на сомнительные опыты, проталкивая лженауку. Разгромная статья была в журнале «Наука и жизнь». Из-за нее и весь сыр-бор вокруг психотроники разгорелся. А время было смутное, народ жаждал сенсаций, и каждый вшивый репортеришка их, конечно же, поставлял… «Органы» были фирмой страшненькой, таинственной. Согласись, логично усмотреть в действиях КГБ не тривиальное воровство, а разработку супероружия…

– Но эта идея до сих пор всплывает…

– Так ведь тут все очень просто, Танечка, – объяснил Гаршин. – В любой стране, демократической или фашистской, стоит только заявить, что ты умеешь делать из людей роботов, – правительство не-мед-лен-но даст тебе денег. Только цели будут разные. Полагают, что американская программа «МК-Ультра» была чисто шпионской. Они собирались программировать наемных убийц и создавать людей с многослойной психикой. Говоришь ему: раз! – он разведчик Джон Смит. Говоришь ему: два! – он слесарь Ваня Кузнецов. Причем когда он живет в режиме слесаря, то вовсю себе шпионит, но ты его четвертуешь, а он не сознается, что разведчик. Потому что сам этого не знает. Заманчиво?

Таня кивнула.

– Конечно, заманчиво, – усмехнулся Гаршин. – Ну, а в Советском Союзе эти исследования шли еще со сталинских времен. Только сначала напирали на психотропные средства, на химию. А позже уже перекинулись на высокочастотные системы. И с совершенно другой целью. Более, я бы сказал… э-э… тоталитарной.

– Хотели осчастливить все человечество?

– Ну, военных-то интересовало в первую очередь массовое поражение. Что-нибудь вроде нейтронной бомбы, чтобы стрельнуть – и померли враги, а трофеи остались. «Органам» нужны были системы прослушивания и избирательного воздействия на психику. Внеречевая связь – что-то вроде телепатии… А вообще я слышал очень страшную легенду. Собрались в один прекрасный день эти маразматики у себя в ЦК и говорят: что-то нас диссиденты замучили. А нельзя ли их как-нибудь всех извести, пока они еще не родились? И тут же маразматикам на стол р-раз! – «Программа Детей»… Представь себе, в каком воспаленном мозгу родилась такая идея – отследить потенциально неблагонадежных детей, возможных лидеров оппозиции, и каждому ребенку создать такие условия в жизни, чтобы он выше помойки никогда не поднялся. А?

– Ой, это невозможно, – отмахнулась Таня. – Это и выдумать-то нельзя, а уж в жизнь провести…

– Почему же… – не согласился Гаршин. – Действительно, выдумать сложно. Нужно быть законченным фашистом. Или, кстати, большевиком. А сделать – запросто. Сейчас в Безопасности сто тысяч народу только по штатному расписанию. А тогда их было миллион. А детей, которых родители неправильно воспитывают, от силы тысяч десять, если все факторы учесть. Никаких проблем. Тут даже не нужно человеку уколы делать или, скажем, по башке лупить оглоблей. Просто время от времени его аккуратно подталкивают в заданном направлении. Один-два импульса в год, но четко рассчитанных, чтобы он или рано пить начал, или в тюрьму загремел, или, что еще лучше, в психушку. А если ничего не получится – тогда все решается одним махом. Втерся к тебе в доверие такой же молодой, как и ты, и на иглу тебя посадил. Или девочка несовершеннолетняя на тебя заявит, что ты ее изнасиловал. Нет-нет, это совсем несложно. Но вот легенда гласит, что с ними обошлись еще проще. Их расстреляли всех из какой-то безумной психотронной пушки. И действительно, ни один в люди не выбился. Хотя вроде и не помер.

Таня молчала, затравленно глядя на Гаршина. Гаршин смотрел в потолок и что-то вспоминал.

– Знаешь, – сказал он, не опуская глаз. – Я просто молиться готов, чтобы все это было неправдой. Потому что в нашей дурацкой стране могло приключиться что угодно. Любой, даже самый безумный проект, направленный на подавление в человеке человека, обязательно имел бы поддержку. Когда мне надежные люди сказали, что психотроника накрылась и соответствующий отдел КГБ распущен, у меня громадный камень с души упал. А это девяносто первый год был.

– Страшно, – кивнула Таня. – А откуда легенда про детей?

– Были ребята у нас молодые, которые психотроникой направленно занимались. Пытались раскопать «бомбу» и сделать на этом себе имя. Из них такие легенды пачками сыпались. Но ничего толком не вышло. Один через год заявил, что свое расследование закрывает, потому что боится сойти с ума. Он, кстати, и так уже был со сдвигом. Другой накопал массу фактов, но смог доказать только то, что работы действительно велись. А потом оказалось, это все была ерунда. Но такая ерунда, что если раз услышишь – не забудешь никогда. Я вот забыть не могу. Хочешь – не хочешь, а был ведь в цензурном уложении такой параграф, запрещающий публикацию материалов о системах подавления психики. Там, кажется, даже термин «биоробот» использовался. Зачем?..

– Я читала, – кивнула Таня. – Но мне стало так жутко, что я решила не углубляться. Вообще постаралась забыть. Ох, загрузил ты меня, начальник. Как я теперь к этим типам поеду?

– Ты посмотри, какая собачка красивая, – промурлыкал Гаршин, помахивая фотографией. – Может, они тебе погладить ее разрешат.

– Боже упаси! Ты, начальник, правильно делаешь, что собак боишься. Ничего ты в них не смыслишь. Любой собаке прикосновение чужого человека неприятно.

Гаршин удивленно поднял брови. Он и не думал, что собаки так похожи на людей.

– Съезди, лапочка, – попросил он. – Ты же понимаешь, что ни собак, ни вооруженных людей тебе не покажут. Поболтаешь с каким-нибудь уродом в модном галстуке, и все.

– А жаль, – вздохнула Таня.

Часть II ЯНВАРЬ

Утром Саймон опять проснулся в чужом доме. Снова его черт знает куда занесло. Большую часть времени он действовал вполне сознательно, но иногда возникали странные провалы в памяти, и заполнить их оказывалось иногда тяжело, а иногда и совсем невозможно. Это было немного обидно. Так что же произошло вчера? «Помню, как это было хорошо. Просто невероятно хорошо. Кто бы мог подумать, что именно этого мне так хотелось всю жизнь! Самым трудным было решиться. Но теперь, когда я не один, когда меня поддерживают, любят, помогают мне, сделать выбор оказалось легко.

Только жаль, что приходится таиться, все время быть начеку. Ничего. Когда закончится безвременье, когда в городе наступит порядок, оглядываться нужды не будет».

Саймон одним движением выпрыгнул из постели и, не обращая внимания на безвольно лежащее в ней тело, вышел в прихожую. Там оказалось большое зеркало, возле которого он приостановился и целую минуту с наслаждением рассматривал себя. «Хорош, ничего не скажешь. А буду еще лучше». Он огляделся, нашел телефон, поднял трубку и быстро отстукал номер. Прямым каналом связи он старался пользоваться именно так – из чужих квартир. Саймон отдавал себе отчет в том, насколько подозрителен Мастер, и не хотел рисковать.

В кабинете Генерала раздался звонок.

***

Солнце зашло точно по графику, в шестнадцать сорок пять. Саймон с пульта оперативного дежурного отсигналил, что план на текущую ночь Штабом подтвержден – «Вторая» идет на расчистку офисного здания. Это был хорошо охраняемый коммерческий банк, и прошлой ночью там зверски убили двоих из секьюрити. Сначала на центральном посту охраны вырубились мониторы слежения. Потом съехала крыша у сигнализации на датчиках объема, которые показали движение во всех помещениях сразу. А затем двое, сидевшие в депозитарии, возле сейфов, открыли такую дикую пальбу, как будто в этом наглухо закрытом железном ящике материализовался призрак. Они расстреляли кучу патронов и были найдены буквально порванными на куски.

Твари почти никогда не использовали для прорыва в город обитаемые помещения. «Дырки» открывались в заброшенных или строящихся домах, подвалах заводских цехов, складов, магазинов. Но именно в моменты, подобные этому случаю с банком, Мастер почти с содроганием ощущал невероятную мощь Проекта. Его огромную, непонятно откуда возникшую силу. На этом фоне пререкания с Генералом и попытки чего-то добиться от Штаба представлялись Мастеру в ином свете. Истинном – как он полагал и чего откровенно боялся. Он не хотел ощущать себя проржавевшей гайкой в такой жуткой машине. Когда он начнет дребезжать посильнее, его отвинчивать не станут. Просто спилят вместе с куском болта.

И сейчас, размышляя, какая это титаническая работа – в считаные часы полностью обездвижить большую коммерческую фирму, – Мастер подавил желание громко заскрипеть зубами. Ни намека на происшествие в милицейских сводках. Охрана банка вывезена на Базу для промывания мозгов. Рядовой персонал вообще не в курсе. Здание полностью блокировано спецотрядом – внешне это выглядит как прорыв канализации. И этой же версии придерживается директорат. Им кое-что показали, но совсем не то, от чего потерял сознание начальник охраны. Даже и думать не хотелось, какую именно лапшу вешает им на уши липовая опергруппа. Естественно, липовая – не настоящую же в такое место посылать.

Повреждения, которые наносят людям твари, мягко говоря, очень специфичны по внешним признакам. Есть также ряд характерных примет по месту и времени. И, приняв сигнал с места происшествия, милицейский диспетчер оповещает специализированную группу. Он уверен, что свою. На самом деле она полностью состоит из людей Проекта и проводит на объекте рекогносцировку. А за ней подъедут охотники.

Жалкие крохи – это было все, что Мастер смог узнать об оперативных методах Штаба за пять лет, из которых три года он постоянно общался с Генералом. И до какого-то момента его такое положение вещей устраивало. Даже самые пытливые умы Школы оставались всего лишь человеческими. Школа была гнездом, пригревшим белых ворон. А Штаб – деревом, на котором гнездо свито. Поэтому дятлов в Школе не жаловали и сук, на котором сидят, не долбили. Все знали, что расчищаемое здание совершенно пусто, рядом стоит грузовик с надписью «Техпомощь» (он, собственно, и есть техпомощь из Техцентра). И ни души вокруг. И ни слова в газетах. И это нормально – а как это сделали, нам до лампочки. В конце концов, у любой спецслужбы есть тайны от своих людей. Мы же не дети, мы все понимаем. Мы – что-то вроде контрразведки, только круче. И лишних вопросов задавать не будем. У нас есть план здания, мы поставим вокруг сенсов и будем прикрывать их, пока они не найдут «дырку». Возможно, тварей в здании не окажется – тем лучше. А окажутся – их найдут либо собаки, либо те же сенсы. Тварей мы прикончим, вызовем техников, и они расстреляют «дырку» из своего громадного лучемета. И на этом месте, в радиусе, наверное, километра, никогда больше «дырка» не откроется. Почему? А кто ее знает почему. Неважно. Потом мы вернемся в Школу и сдадим оружие. Те немногие, кто не берет собаку домой, отведут зубастиков на псарню. И мы разъедемся по своим делам, очень довольные тем, что сделали, и тем, сколько заработали. И к следующему дежурству мы здорово проголодаемся по нашей смертельно опасной ночной охоте.

Так говорил Будда, и так было, когда Мастер пришел в Школу. Так и оставалось, пока не накопились по мелочам косвенные данные и не возникла мысль о том, что Проект куда больше, чем кажется. И пока не обнаружилось, что половина охотников на грани нервного срыва. А обстановка в Школе, такаяигриво-легкая внешне, на самом деле накалена до предела. Только, рассказывая Генералу об этом напряжении, Мастер умолчал о главном.

Охотники больше не в силах оставаться гайками и болтами. Будда, не задававший лишних вопросов, был сумасшедший. Такой же обычный не слишком умный психопат, как многие работники спецслужб. Но охотниками Штаб набрал в основном вполне нормальных людей. Будда явно что-то себе воображал насчет истинной сущности Проекта, и ему этого хватало. А остальным – нет. Только поначалу они не подавали виду, а дальше – привыкли. Как привыкают, например, вести самолет по приборам, когда глазами не видно, а лететь можешь.

Но полгода назад атаки тварей стали массированными. Школа заработала в очень жестком режиме, люди устали и почувствовали, что дело худо. И к январю всплыло на поверхность «острое и агрессивное желание раз и навсегда разобраться, в чем же мы, господа, участвуем». Эту фразу вслух произнес Мэдмэкс, старший «Трешки». Его группа как раз проводила утреннее рабочее совещание, рассевшись на бумах посреди тренировочной зоны. Мэкс, в общем-то, никаких провокационных целей не преследовал, а так – выступил о наболевшем. К его удивлению, перешедшему в восторг, совещание тут же превратилось в стихийный митинг. Выяснилось, что информации вагон, каждый охотник что-то по мелочи знает, и одно наблюдение непонятнее другого. Образовалась солидная база из труднообъяснимых и зачастую противоречивых сведений. Оставлять их без внимания было попросту глупо. Поэтому к моменту приема дежурства «Третья» составила план дознания с четким разграничением действий персонально, включая парламентеров к остальным трем группам и руководству.

В банковском офисе управились быстро, и Мастер надеялся до смены основательно побеседовать с людьми, собирая просьбы, жалобы и предложения. Но прямо из банка «группе Два» пришлось мчаться по двум внезапно поступившим вызовам, и ночь превратилась в кошмар. Первый вызов оказался ложным. Люди и собаки на нем здорово перенервничали и на второй расчистке начали совершать ошибки. Зигмунд едва не застрелил пьяного оборванца, действительно очень похожего на ожившего мертвеца. О том, что это живой человек, Зигмунд догадался только по реакции собаки. Подлец Джареф сначала не подал виду, что в расчищаемой котельной кто-то есть. А когда в дверном проеме возникла неясная тень, не атаковал ее по всем правилам. Он просто взял и оторвал бродяге от ноги громадный кусок мяса, чтобы тот в другой раз под ноги смотрел. Пока Зигмунд прикладом вправлял собаке мозги, собравшийся над бездыханным телом консилиум сосредоточенно чесал затылки. Развернулась бурная дискуссия на тему, не подцепит ли собака инфекцию и не придется ли паче чаяния делать ей уколы. Хунта наехал на Бенни с вопросом, почему тот не засек в котельной живой организм. Бенни невнятно оправдывался, от него за версту разило водкой. Хунта отнял у сенса обрез, пинками загнал в медицинский фургон и приказал Склифосовскому за пятнадцать минут сделать из Бенни человека. Склиф резонно заметил, что на это не хватит и пятнадцати лет, но он постарается. Бенни ныл и жаловался, как малое дитя.

Вонючему мужику вкололи депрессант, запихнули в багажник «Рэйнджа» и отправили двоих сдавать его в больницу. Самое интересное, что «дырка» в котельной действительно была, но уже закрытая. Хунта предположил, что бродягу тварь не тронула, приняв за своего. Сенсы посмеялись было, а потом резко посерьезнели и спросили, в какую именно клинику этого типа повезли. Хунта обалдел – он-то шутил. Но долго стоять с отвисшей челюстью ему не пришлось. Зона расчистки была на краю уже заселенной новостройки, время пять утра. Вздумай кто из жильцов проснуться – вся группа как на ладони, прощай секретность. И тут Сильвер решил поймать вкусную кошечку и с жутким грохотом опрокинул мусорный бак. Кошка упрыгала в подъезд, а утративший бдительность Боцман за шиворот оттащил хрипящего кобеля к машине. Страшно подумать, сколько звона было бы в щедро застекленном подъезде, влети туда восьмидесятикилограммовый зверь, одержимый жаждой убийства.

– Широко живем, – только и сказал Мастер. – Всего за десять минут целые две побитые собаки. Что же дальше будет?

Дальше пошло легче. Но все равно, когда «Вторая» вернулась в Школу и села приводить амуницию в порядок, настроение у всех было подавленное. Слишком много сил осталось на ложном вызове, когда подозрительное движение возникло на территории крупного завода. Там одних только подвалов набралось для прочесывания не меньше двух квадратных километров. И даже Хунта не держал зла на Бенни за то, что тот по дороге на второй объект присосался к горлышку. Охотники достаточно проработали с сенсами рука об руку, чтобы понимать, что Бенни на заводе выложился полностью. Но из охотников гвоздей тоже не понаделаешь, а они ведь еще отвечают за собак. Нельзя так, Бенсон! Трезвый и свежий Бенни, принявший у Склифосовского какой-то дряни, от которой действительно стал похож на человека, согласился, что так нельзя, и церемонно перед Хунтой извинился. Превращение его было весьма комично, но как следует посмеяться «группе Два» уже не хватило сил.

Поэтому к одиннадцати, когда пришло время смены групп, Мастер чувствовал себя окончательно разбитым. Но все-таки решил проследить за передачей дежурства и побрел в Зал принятия оперативных решений. Уныло волоча ноги по коридору, он раздумывал, не будет ли опасна для жизни горячая ванна перед сном, о которой мечталось уже которые сутки. Решил, что действительно опасна – можно расслабиться, задремать и утонуть. «Да я и сейчас уже готов. Расслабиться, упасть на пол и ушибиться». Мастер на всякий случай потряс головой.

В этот-то момент с него и согнал всякий сон Лысый, аналитик «мобильной группы Три», который взял Мастера за пуговицу и сказал, что есть идея, как добраться до Техцентра.

***

Когда Таня вышла из подъезда, рассвет еще и не думал наступать. Таня нервно огляделась – как и большинство москвичей, в последние годы она избегала темных улиц. «Опасны темные дворы, подвальные окна и вообще любая дырка в земле. Откуда я это знаю? Скоро встанет солнце, и страх уйдет. Что у них за манера такая – приглашать журналиста ни свет ни заря… Или этот очкастый заморыш говорил правду? Странный человечек – никакой внешности, только очки. Как ему, наверное, тяжело жить, такому щупленькому и невзрачному. Жену небось бьет регулярно. Или кошек мучает. А то и людей расстреливает на сон грядущий – с утреца. Вот сейчас со мной поговорил, спустился в уютный подвальчик, кокнул парочку вражеских шпионов и с чистой совестью на боковую. Что я несу, господи! Очень даже может быть, что очкарик этот в прошлом какой-нибудь суперагент и глаза испортил на ответственной секретной работе. Запросто».

Таня оглянулась на скупо освещенный подъезд. «А я ведь до сих пор так и не разобралась, кто именно со мной говорил, откуда, о чем и, главное, зачем. Гаршин считает – они хотят опередить события и выдать газете свою версию. А я считаю – тут нужен психоаналитик. И особенно мне, потому что я боюсь. Сюда бы сейчас парочку этих мужиков с собаками… Значит, охотники за привидениями? Как же, как же…»

Таня шла сутулясь, глубоко засунув руки в карманы пальто и свирепо глядя на редких прохожих. Те смотрели не лучше. Даже у проезжающих машин повадка была какая-то пугливая. Никто не «голосовал» – все равно не остановятся. Брать клиента – дело «ночных извозчиков», закрытой касты отчаянных ребят – но они уже разъехались отсыпаться. И магазины теперь зимой открываются на час позже. Что-то неладно в этом городе. Гадкие слухи по нему ползают. О том, как пропал без вести мужик, через пару недель пошла жена мусор выносить после заката – а он в мусорном баке сидит, весь синий, и клыки, что у кабана. О том, как потребовал уголовный розыск эксгумировать какой-то свежий труп, а могила изнутри разрыта, и выходят из нее отчетливые следы когтистых лап. И тапочки белые валяются. Да мало ли чего еще говорят… «По слухам, число пропавших без вести подскочило за последние годы на порядок. А официальная статистика показывает, что все нормально. Кому верить, слухам или ей? Мы ведь можем верить и болтовне о Большой Московской Черной Крысе, грозе диггеров и ремонтных бригад Мосводоканала. Да, под землей бродит кто-то нехороший. Но кто? И есть ли тут вообще связь?»

Вдалеке забрезжил красный огонек метро, и Таня слегка приободрилась. Нужно идти под землю, но там светло, людно и почему-то не страшно. «А вот в том доме, в кабинете очкастого типчика, жутко, как в склепе. И я не поверила ни одному слову, хотя все было сказано очень логично. И очень, заметим, жизнерадостно. Была, видите ли, проблема, но мы ведем работу, теперь все локализовано. Да, «локализовано», именно так он и сказал».

Значит, сейсмологи давно заявляли, что пол-Москвы стоит на разломах и скоро нас тряханет. Не тряхануло, но из-за тектонической активности вдруг произошел какой-то непонятный энергетический выброс. И в городе резко выросло число геопатогенных зон, поганых мест, откуда бежит зверье, а люди слабеют и дохнут. Причем эти зоны необычно мощные, оказывающие сильнейшее давление на психику. Отсюда ночные страхи, глюки и, как следствие, народная молва в стиле «Зловещие мертвецы возвращаются». Зоны эти до сих пор выскакивают, как прыщи, в самых неожиданных местах, хотя уже реже. Что-то надо с ними делать, пока народ из города не рванул со всех ног.

Выручило Техническое управление безопасности. Подняло архив сверхсекретной программы, замороженной еще при большевиках. Слышали про тектоническое оружие? Ну, господин Гаршин-то должен был вам рассказать. Это чтобы в казахской степи закопать атомную бомбу и рвануть, а снесло бы в итоге Вашингтон. Насколько я понимаю, там, под землей, все завязано в один узел, поэтому работа с геопатогенными зонами в эту программу тоже входила. Но придумали только, как их глушить, – и слава богу, правда? В общем, полгода данные перепроверяли, еще полгода шли эксперименты, испытания на натуре, и вот сейчас наш проект действует. Конечно, все «топ-секретно». Даже если бы мы и хотели работать открыто, так ведь на исходных документах такой гриф стоит… Государственная тайна, вопрос национальной безопасности. И не допустить распространения панических слухов – это тот же вопрос. Мы колоссальные усилия прилагаем, чтобы в массмедиа ничего не просочилось о ситуации в Москве. Репортеры – люди живые, им тоже ночами страшно. А мне что, не страшно, что ли? Да я весь трясусь! Хотя мне тепло, светло, я в уютном кабинете беседую с барышней редкостной красоты. А охотники наши сейчас ходят по этим самым геопатогенным зонам буквально ногами! Ведь такая зона, говоря простым языком, – средоточие темных сил. Она бьет по психике, и все дурное, что в тебе есть, тут же всплывает. Там глюки! Там люди встречают умерших родственников, причем вовсе не в ангельском обличье. Но это еще удел сильных. А для тех, кто послабее, в зоне оживает каждый детский кошмар, от которого, как известно, одно спасение – накрыться с головой теплым одеялом. Это очень тяжелая работа, Танечка. Честное слово.

Ну, собаки – это просто. Они ищут «дырки». Да, мы так эти зоны называем. Нам подобрали несколько пород, для которых характерны бесстрашие, феноменальное чутье на опасность и желание ее подавить. Есть и другие нюансы – например, уровень затрат при разведении. И в случае э-э… ротации кадров всегда есть замена. Собачки умные, обучаются быстро, тем более что особой выучки и не нужно. Как видите, мы старались все учесть.

А с машинами – почти анекдот. Требовались большие внедорожники с очень высокой живучестью. Но многие джипы просто тесны для наших собак. Два кобеля в одном багажном отсеке – это не шутка, доложу я вам, пусть даже они друг к другу приучены. И тут один наш британский источник вспомнил, что сколько-то лет назад «Ровер» выдумал таких вот монстров… видели, да? Считалось, что их делали только на заказ и в единичных экземплярах, но это не совсем так. Была одна небольшая партия, которую заказчик не смог выкупить – убили его, что ли… Короче говоря, удалось купить десяток машин просто за смешные деньги. Здорово сэкономили, и имеем теперь единственный в своем роде автомобиль, в багажнике которого свободно чувствуют себя две кавказские овчарки. И куча аппаратуры лежит…

Таня шла по зимней улице и силилась понять, в какой же именно момент она почувствовала фальшь в этом рассказе, который все расставлял по местам. Почти по местам. Микроволновые лазеры, некая секретная разработка. «Что я понимаю в физике? Да ничегошеньки. Геопатогенные зоны. О них я довольно много знаю, я в них просто-таки не раз бывала. Ну, допустим… если они очень сильно излучают – допустим… Автомобили. Хорошо, проехали. Собаки? Я люблю кавказских овчарок. Если когда-нибудь заведу собаку, то кавказку. Хочу рыжую девочку с белой грудью, черной мордой… Девочку? Сучару наглую. Хамку зубастую. Вот! Пусть она будет тем, чем я хотела бы быть, да не вышло – не дано. А зачем еще человеку собака? Это же ее главная задача – человека дополнять.

Помню, как Чуча приходила будить нас по утрам… Лизала в нос теплым шершавым языком, дышала в лицо – а дыхание у нее всегда было влажное и свежее, – радостно смотрела, как мы сонно ворочаемся, и грузно падала рядом с кроватью, довольная тем, что «отметилась», что мы никуда не пропали и теперь всем можно спокойно досыпать… Забыть. Отставить. О работе, о работе… Следующий фактор – люди. Охотники. «Охотники за привидениями» – это не совсем верный перевод Ghostbusters. Но в России он прижился. Они сами так себя назвали – охотники. И вот о них мне ничего толком не сказали. «Серьезный отбор, проверенные люди, молодые кадры…» А как, скажите на милость, эти самые кадры лазают по геопатогенным зонам, рискуя напороться на призрак любимой бабушки? Почему мне даже на улице страшно, а они у самой «дырки» стоят, пока ее расстреливают из этих своих лазеров-шмазеров? Что за «проверенные»? Откуда?»

Тьма потихоньку отступала, до метро оставалось метров двести, пейзаж уже походил на нормальную московскую толчею. Таня чувствовала себя заметно легче и теперь изо всех сил боролась с желанием тщедушному очкарику поверить. Версия с геопатогенными зонами была весьма заманчива хотя бы потому, что весь последний год Таня время от времени порывалась обратиться к психотерапевту. Газеты пестрели объявлениями, предлагавшими купирование «синдрома беспочвенного страха», что только лишний раз подтверждало, насколько в городе нервозная обстановка. Теперь, зная, что страх не беспричинен, что его генерирует не больная голова, а долбанутая московская почва, можно было бы и успокоиться. Но оставался маленький нюанс – Таня по-прежнему не верила очкастому ни на грош. Признавая его аргументы правдоподобными по отдельности, она не считала картину верной в целом. Что-то в ней не складывалось.

Теперь Таня кляла себя последними словами за то, что поддалась на уговоры Гаршина. Согласилась она, завороженная фотографиями. А потом было то, что рок-музыканты называют «драйв». И драйв этот задал все тот же Гаршин, позвонивший рано утром Тане домой. Она уже стояла в дверях, когда запищал телефон. И взволнованный Гаршин сообщил, что он еще раз подумал и решил: если Таня не хочет, может на задание не идти, потому что, сказал он, про инцидент с фотографом Ивановым написать не дадут, а Иванов-то плох. Он просто разваливается, у него все здоровые органы стали больными, а все ранее нездоровые теперь больны смертельно. Тут Таня разозлилась – и пошла. Шла и вспоминала, что на «картошке» парни из ассенизационной команды поход на чистку женского сортира называли «брать интервью у динозавра». Так оно и вышло. Вроде бы побывал человек в жутко навороченном месте – а рассказать и нечего.

Таня нащупала в кармане таксофонную карточку. «Сейчас бы позвонить… Очень хочется посоветоваться с опытным человеком, но как раз такого под рукой нет». Она не все сказала Гаршину, когда тот распространялся о психотронной войне. С одной стороны, не соврала. Действительно, в свое время Таня просто заткнула уши и объяснила, что такое ей не интересно, потому что не может быть. Но с упомянутыми Гаршиным ребятами, которые основательно копнули опасную запретную тему, она была знакома. В журналистику ее привел именно тот из двоих, который потом оставил работу, заявив, что не хочет сойти с ума. Так он объяснял решение посторонним, а Таня-то наслушалась вдоволь, и затыкание ушей не помогало. Он умел не только красиво трепать языком, но и убеждать людей. Правда, с Таней ему это не помогло, потому что «детская болезнь журнализма», как он называл свое занятие, была действительно болезнью. Ему так и не удалось отряхнуться от «звездной пыли», сыпавшейся с отца, маститого, именитого и знаменитого борзописца. Папа с сыном воевали так яростно, что осколки долетели до всех – и до Тани, и даже до серой лохматой Чучи. Но с годами Таня поняла, что главная проблема была в другом. На день окончательного разрыва ей исполнилось уже двадцать, а ему все еще было двадцать три. А Чуче целых шесть… Так что теперь, когда человек этот оказался бы очень к месту, позвонить ему мешала куча причин, самой пустяковой из которых было незнание телефона.

– Доброе утро! – мягко, прямо ласково, сказали откуда-то слева.

– Угу, – хмыкнула Таня на ходу, даже не повернув головы.

– А мы вас знаем! – не унимались уже за спиной. – Вы – Таня Меньшова из газеты. Взгляните, пожалуйста, вам будет интересно.

«Что еще такое?..» – Таня притормозила и обернулась. И первое, что увидела, – какой-то журнал нараспашку и большую цветную фотографию, вложенную между раскрытых страниц. На фотографии была собака ее мечты. Рыжая кавказка – белая широкая грудь, мощные короткие лапы в белых носочках, чуть приоткрытая зубастая пасть, рыжая морда почти без обычной черной «маски», умные карие глаза, стоящие торчком кисточки на низко обрубленных ушах… Это было до того неожиданно, что Таня чуть не задохнулась. И не сразу заметила, что на снимке есть и человек. Точнее, кусок человека. Рука в черной перчатке, лежащая у собаки на плечах, согнутое колено в толстой и, видимо, теплой брючине, высокий шнурованный башмак и упертая в землю рукоятка оружия. Таня уже видела это оружие – и теперь пришло время действительно задохнуться. «Очкарик сказал, охотники называют эту штуку «пульсатор». Скорее всего термин они стянули из фильма «Чужие». Дети. Большие дети. Инфантильный тип… О чем это я?»

Журнал закрылся, Таня невольно подняла глаза. Двое улыбающихся мужчин, еще молодых, лет по тридцать, в ничем не примечательных темных куртках-пуховках. Довольно крупные ребята, почти одинаковой комплекции. Очень приятные лица, открытые и спокойные. Как-то уж слишком уверенно они держатся, обычно мужики на меня таращатся во все глаза – изучают, хищники мелкие…

– Доброе утро! – хором заявили мелкие хищники.

– Еще раз… – добавил тот, что справа, чуть тоньше в кости и выше ростом. Поперек лба у него Таня разглядела почти заживший неровный шрам.

– Доброе, – кивнула Таня. – Это был пароль? – Она показала на журнал, запнулась и начала хохотать. На обложке красовалась голая женская задница умопомрачительных форм.

– Н-да… какая неприятность, – заметил без малейшего смущения парень со шрамом, пристально разглядывая попу. Второй, перекосившись от подавленного смеха, отобрал у него журнал, подмигнул Тане и спросил:

– Поехали?

– Туда? – еле-еле выговорила Таня, показывая на журнал.

Парни дружно прыснули. Таня не без труда сдержала очередную вспышку веселья и посмотрела на второго. Так, ничего, симпатичный мужик без особых примет.

– Я ж те говорил… – выдавил мужик без примет в адрес напарника.

– Извините, – парировал тот. – Культурка подкачала. Не эстеты мы, барышня! – обратился он к Тане. – Мы так… бойцы невидимого фронта.

– Вы охотники за привидениями, – сказала Таня и осеклась. «Молчи, дура такая! Они ведь могут быть… А кем им еще быть? Почему я должна их бояться?»

– Мы охотники… – кивнул второй, посерьезнев.

– Его зовут Лебедь, – вставил парень со шрамом. – А я – Ветер.

– И если у вас найдется хотя бы час, – продолжил Лебедь, – то мы будем очень рады отвезти вас в Школу.

– Это наша конура, – объяснил Ветер. – Она же контора, мастерская, прачечная, сливочная… – Тут Лебедь ткнул его локтем, и Ветер поспешно закруглился: – Короче говоря, Дом Охотника.

– Вы только что посетили фирму, которую мы называем Штаб, – сказал Лебедь. – Мы полагаем, что обитающее там руководство отяг… отягощено узким и однобоким видением проблемы. Впрочем, это беда любого руководства. Оно всегда отяг… – Лебедь сделал обеими руками дирижирующий жест и добил-таки утомительное слово: – …ощено.

– Демосфен! – страшным шепотом сказал Ветер.

– А мне нравится, – улыбнулась Таня. Потрясающее спокойствие исходило от этой пары. Впервые за сегодняшнее отвратительное утро Таня почувствовала себя в безопасности. «Ты хотела мужиков с собаками? Вот они. А собаки – будут».

– Я впервые в жизни выступаю перед настоящим журналистом, – сказал Лебедь Ветру надменно. – Дай же мне оттянуться в полный рост!

– Еще минута, и на нас начнут смотреть, – сказал Ветер.

– То есть, если ты свое отвыпендривался, уже пора мотать?

– Мы не можем вам доказать, что мы – это мы, – обратился Ветер к Тане. – У нас есть кое-какие навороченные документы, но они от Внутренних дел. Маскировка. Потом, они действительно очень крутые, вы их даже прочесть толком не сможете. Вы спросили: фотография – это пароль? Да, это пароль. Мы не в силах вас заставить поехать с нами. Мы можем только заинтересовать.

– А что вы выиграете, если я поеду с вами? – спросила Таня. Она уже приняла решение. – Я просто рядовой журналист. Ничего больше.

– Есть люди, которым виднее, чем нам, – сказал Ветер. – Они считают, что вы – гораздо больше.

– В любом случае, – поднял указательный палец Лебедь, – только обладая всей полнотой информации, вы сможете принять единственно верное решение.

– Цицерон! – развел руками Ветер.

– А почему у вас такие странные имена? – спросила Таня.

– В машину! – вместо ответа скомандовал Лебедь Ветру. Охотники синхронно повернулись к Тане спиной и шагнули к стоящему у обочины автомобилю. Это был совсем не «Ровер», а невообразимо грязная и на вид насквозь ржавая «Лада» восьмой модели. Ветер, походя вытащив у напарника из кармана свой журнал, просочился на заднее сиденье. Лебедь сел за руль. Дверь со стороны тротуара осталась распахнутой – и Таня, не раздумывая, шагнула к ней. «Ну что, хмырь очкастый, посмотрим, чья возьмет?»

В это время Очкарик, вопреки Таниным ожиданиям, не расстреливал иностранных шпионов, не мучал кошку и даже не бил жену. Он запер дверь кабинета, уселся и достал из жилетного кармана маленький, не больше ногтя, кусочек иссиня-черного металла. Положил его на стол и некоторое время любовался им издали. Удивительный материал был словно живой – его поверхность мерцала, по ней пробегали волны, иногда она вспучивалась изнутри, как будто пытаясь лопнуть и выплеснуть из себя нечто, чему нет названия. Сила мерцания и частота волн нарастали, и через несколько минут над поверхностью чудесного предмета начал подниматься легкий синий дымок. Тогда человек снял очки, положил сгусток темноты на ладонь и, близоруко щурясь, принялся вглядываться в видимые только ему одному пляшущие рисунки. Очкарик не знал и знать не хотел, как и когда эта удивительная вещь попала к нему в руки. Но ему страшно было даже представить, что когда-то они с этой капелькой тьмы были разъединены. Да нет же, этого не было. Не могло быть. Синий дымок пошел гуще. Очкарик отвел от него глаза и задумчиво оглядел кабинет. Он уже не щурился. Он видел все. Все.

И в это же время, запершись в другом кабинете, баюкал на ладони свое черное счастье Генерал.

***

Реакция Мастера заинтересовала Лысого до крайности. Услышав, что «Третья» решила искать Техцентр, Мастер не удивился, не разозлился, вообще ухом не повел. Он просто спросил:

– И как?

– Радиомаяк, – объяснил Лысый, усаживаясь на подоконник. – И два пеленгатора.

– Не пойдет, – отрезал Мастер, но все равно уселся рядом. – На каждой техничке стоит определитель электронных устройств. Не слышал о таких?

Лысый только рот приоткрыл.

– Год назад, – сказал Мастер, закуривая, – я взял маячок и повесил Карме на шею. И погулял с ней вокруг технички. Тут же высунулась рожа и спросила, что пищит. Этот определитель, он мощный и сканирует довольно большую зону вокруг машины. Я им сказал, что Карма пойдет одна в подвал искать тварей, а мы будем ее пеленговать. Мол, отработка новой идеи. Вот, а на следующий день в Штабе мне сообщили, что, на их взгляд, идея эта никуда не годится…

– Да-а… – пробормотал Лысый в замешательстве. – А как ты догадался, что у них может стоять такая штука?

– Добрые люди предупредили, – улыбнулся Мастер. – Я давно ищу Техцентр, и я не одинок в этом начинании. Так что ты не переживай. Если все пойдет нормально, я буду у ворот Техцентра недели через две.

– И? – не удержался от вопроса Лысый.

– И тогда начнется самое интересное. Вы все правильно рассудили у себя на сходке, мужики, – мягко сказал Мастер (Лысый подавился табачным дымом). – Но вы не так ставите вопрос. Вам хочется знать, где Техцентр находится и как он выглядит. Но проблема-то в другом! Когда мы найдем Техцентр – что мы с ним будем делать?

– Как это – что?.. – возвел глаза к небу Лысый. Был в утренней дискуссии какой-то изъян, и сейчас он его нашел. Действительно, все говорили лишь о том, как найти Техцентр. Казалось естественным, что достаточно Техцентр увидеть, как станет ясно, с чем его едят.

– Так что же? – допытывался Мастер. – Может, мы его взорвем? Или возьмем штурмом? А? Или постучим в ворота и убежим? А они пусть себе голову ломают…

Лысый понуро глядел в стену. В сходке не хватало еще одного важного компонента. На нее не позвали Мастера. Возникла такая идея, но Мастера не было в Школе. А стоило бы его подождать, потому что голова у него работает, может быть, не лучше, чем у других, – но факт, что работает она совершенно в другую сторону.

Рядовыми охотниками Лысый с Мастером были друзья, собирались даже работать в паре. Школа все расставила иначе, виделись они теперь редко, но доверие осталось. Лысый всегда поддерживал Мастера, а тот отлично знал, какой авторитет у Лысого в группе Мэкса. Вообще «Трешка» была в Школе самая ненадежная – крепкая, но дерганая. Максаков сбил-таки ее в единый организм, но организм этот постоянно тошнило. И умница Лысый, в частности, тоже был тот еще рвотный порошок.

– Где бы карту достать, – тоскливо вздохнул Мастер, щелчком выстреливая недокуренную сигарету в форточку. – Аэрофотосъемку. А то еще заблудимся на территории. Он ведь здоровый.

– Откуда ты знаешь?.. – Лысый и сам не заметил, как перешел на шепот. Он догадывался, что Техцентр не маленький, но Мастер сказал так, как будто все точно знал.

– Это большое научно-производственное объединение, – сказал Мастер, глядя Лысому прямо в глаза. – Находится где-то на северо-западе, у края городской черты. Все внутри одного забора – как на Базе. Масса разных служб. И, наверное, полный виварий собак.

Лысый молчал. Он лихорадочно сверял услышанное со своими предположениями. Мастер сполз с подоконника и сунул руки в карманы.

– Я поищу карту! – только и мог сказать Лысый.

– Спасибо, – кивнул Мастер. – Только постарайся не очень шуметь. А то развели, понимаешь, базар, как на Птичке…

– Это вы о чем? – спросил Саймон, шаркающей походкой выползая из-за угла. На шее у него болтались наушники, штекер на длинном шнуре волочился по полу. Он только что сменился с оперативного дежурства и был весь серый и тусклый от усталости и небритости. Даже седые виски из снежно-белых превратились в стальные. – Кстати, я на Птичьем рынке не был уже года два…

– Это мы насчет тасманийского сумчатого дьявола, – невинно сообщил Лысый. – Типа где достать. На экзотику потянуло.

– Чего? – прищурился Саймон.

– Дьявола! – продиктовал ему на ухо Мастер. – Сум-ча-то-го! – Мастер уже успокоился, он взял Саймона под руку и весело отбивал ногой по полу такт. Саймон тупо посмотрел на него.

– Плевал я на вас, – гордо объявил Саймон. – Я устал и ничего не соображаю. Я даже не обиделся.

– А мы сейчас домой поедем, – утешил его Мастер. В голосе у него прорезались вдруг почти отеческие нотки. – Точно? Крокодилов возьмем и поедем.

– Точно, – кивнул Саймон. – Ты прости, я что-то действительно того… Не дежурство, а полный звездец.

– Вам хорошо, – позавидовал Лысый. – Живете, гады, в соседних подъездах. Кто не устал, тот и за баранку. А меня, хоть я ваще посинею, ни одна зараза не подвезет…

– А ты не живи у черта в заднице, – посоветовал Саймон, понемногу оживляясь. – Тебе же давали нормальную хату.

– Давали, – согласился Лысый, оглядывая Саймона с ног до головы. Никогда он его не жаловал, наверное, просто из ревности. Единственный, кто не замечал этой неприязни, был сам Саймон. – Квартирка – песня! Только вот еще не родился такой человек, чтобы в такую квартиру взял такую тещу. Я уж лучше подожду, у меня здоровья хватит. И выдержка развивается – с холостым не сравнить.

– Ну хочешь, я тебе плохую квартиру выбью? – спросил Мастер. – Гадкую такую, дрянную, мерзкую, непотребную, но зато поближе?

– Спасибо, – сказал Лысый. – У меня уже есть одна плохая квартира. Зачем одно говно менять на другое?

– Лучше купи ему хорошую тещу, – предложил Саймон.

– Не выйдет, – усмехнулся Мастер. – Теща поставляется только в комплекте с женой. Помнишь, был при большевиках такой прием – товар в нагрузку? На полкило конфет два ящика дверных петель.

– Не помню, – признался Саймон. – И счастлив, что не помню.

– Зато при большевиках тварей не было, – мечтательно произнес Лысый.

– Вот и ошибаешься, – сказал Мастер. – Еще как были, только местного производства. Из-под земли не лезли.

Лысый прищурился. Саймон, исподлобья глядя на Мастера, наматывал на раскрытую ладонь шнур от наушников.

– Чего притихли, отцы? – удивился Мастер. – В первый раз слышите, что ли? Газет не читали десять лет назад?

– Я точно не читал, – сказал Саймон. – Даже эротических.

Лысый что-то соображал.

– Дошло до тебя, аналитик? – спросил Мастер как-то не очень дружелюбно.

– А ведь дошло, – сказал Лысый, поеживаясь как от озноба. -

Туго, но дошло. Ё-моё… Это надо же… – протянул он, морща лоб.

– И что же до вас дошло, академик Лысенко?

– Зачем так злобно, старший? Ты все-таки не кавказская овчарка.

– Да как вам сказать, коллега… – Мастер потянул из кармана сигареты. – Вот объясни мне – на твой взгляд, я умнее тебя? Сообразительнее? Быстрее схватываю, а?

– У тебя очень неординарное мышление, – признался Лысый. – Возможно, у меня коэффициент интеллекта повыше, но ты зато умеешь зрить в корень. Так что не надо злиться. Ты просто не такой, как все. Ты же у нас Мастер, ёлы-палы.

Мастер вздохнул, сморщился и почесал нос. «А ведь смутил я тебя! – подумал Лысый. – Попробуй теперь на меня наехать, если знаешь, что я чувствую и признаю разницу между нами. Не станешь же ты меня презирать за такое признание…»

– Ладно, – кивнул Мастер, – закроем этот вопрос. Но учтите, коллега. Когда в следующий раз вам приспичит закатить референдум – вы уж будьте любезны, расскажите народу, что там до вас дошло. И Мэдмэксу – в первую очередь. Можно даже отдельно, без свидетелей. Чтобы понял, как опасна в наши дни самодеятельность.

– Хорошо, – покорно сказал Лысый. – Ты мне только вот чего скажи, если знаешь, конечно…

– Может, и не знаю. От наших секретов нет. Чего могу – того скажу, – каждую фразу Мастера Лысый сопровождал быстрым кивком. Потом он коротко глянул на Саймона, который явно ничего не понимал. И спросил: – Выходит, «Программа «Зомби» не свернута? Она продолжается?

– А тебе не кажется, что очень похоже? – ответил Мастер вопросом на вопрос. – Что именно представляет собой техника Проекта, ты не задумывался? Все эти сверхвысокочастотные штучки-дрючки? Ты же физик, тебе сам бог велел…

– Допустим, я об этом очень часто думаю, – сказал Лысый несмело.

– Так чего молчал?

– Вот, уже говорю… Прямо жуть берет. Слушай, Мастер, ты это серьезно, а?

– Старик, это для Школы вопрос безопасности. Какие тут шутки…

– Мне скажет кто-нибудь, о чем речь? – взмолился Саймон. – Я, конечно, молодой, но надо же совесть иметь…

– Ты что, о «Программе «Зомби» не слышал никогда? – удивился Лысый.

– Да это же туфта! Утка газетная! Мастер, скажи ему…

– Погоди, – отмахнулся Мастер. – Я не могу сейчас привести стопроцентные доказательства. Для меня они именно такие, для тебя могут оказаться недостаточными. Но я надеюсь, главное ты уловил. Есть взаимосвязь – понял, Лысый? Проект этим точно занимался. Другой вопрос, что в начале девяностых «Программа» все-таки была свернута. Если ее начали по новой, то не так уж давно. Узнать бы зачем.

– А может, не начали? – предположил Лысый с надеждой, запуская руку за голову и снимая резинку с хвоста. Роскошная вороная шевелюра рассыпалась по плечам. – Ф-фу… какое облегчение. Остригусь на фиг. Пойдем вместе стричься? Тебе давно пора. Хотя бы виски снимешь – вот так вот. – Лысый показал было как, но Мастер от его руки отшатнулся. – Понимаешь, старик, мне даже представить страшно, как это нам отольется.

– Всем отольется, – сказал Мастер. – Не только нам.

– В любом случае, – поднял указательный палец Лысый, – Техцентр – это вполне может быть та самая контора. Как же я сразу-то не догадался, а? Но, слушай, их же была целая куча… А База? База не может быть и Техцентром заодно?

– База – медицинский НИИ. С технологиями, конечно, но мощности не те. А Техцентр я тебе описал, по-моему, достаточно подробно.

– Да, – с печальной улыбкой кивнул Лысый. – Как будто ты уже там был.

– Я уверен, что вычислил достаточно точно. Но нужны доказательства. Сам понимаешь, нельзя же атаковать какой-нибудь ЦНИИ-нафиг-информ чисто по подозрению.

– А как… Как ты установил район? – У Лысого глаза буквально горели. Саймон подался вперед. Видно было, что он себя удерживает, пытаясь хранить почтительное молчание.

– Покажи мне твою справку. – Мастер протянул Лысому раскрытую ладонь. Лысый скривился, будто выпил махом стакан хлористого кальция. «Справка» – это было принятое в Школе упоминание о том, что Мастер – человек с блокированной энергетикой. Он был невнушаем, его нельзя было «зомбировать», подчинив чужой воле, невозможно было считать известную ему информацию. Мастера не мог «прощупать» ни один сенс, его ауру не сканировала аппаратура Базы – во всяком случае, на мощностях, не представляющих опасности для жизни. Мастер не поддавался даже вульгарному гипнозу. И никто не понимал, откуда он взялся такой.

– Откуда ты взялся такой? – спросил Лысый, продолжая морщиться.

– Хорошо, что это тебя не шокирует, – улыбнулся Мастер.

– Погодите, господа! – не выдержал Саймон. – Вы это все серьезно? Как это – «атаковать»? А главное – зачем?

– Ну, натурально… – объяснил Лысый. – А ты что, думал, мы будем ждать, когда нам всем мозги промоют?! – вдруг сорвался он. – Включая, кстати, твоего папочку! – Лысый ткнул пальцем в сторону Мастера, и Мастер опять слегка отшатнулся. – Нам же с обеих сторон полная жопа! Либо твари съедят, либо гэбэшники. Только я бы уж лучше тварью заделался. Подстерег бы потом кое-кого в темном переулке…

– Ладно, ты не разгоняйся, – посоветовал Мастер. – Это все еще гипотезы. Не запугивай мне молодежь.

– А чего это «не запугивай»?! – снова повысил голос Лысый. – Почему «гипотезы»? Я уже который год всем талдычу: главная опасность для нас – это Техцентр, Техцентр надо брать. Но, извини-подвинься, – Лысый резво соскочил с подоконника, и Мастер действительно подвинулся, – если Техцентр – это ТОТ Техцентр, тогда дело еще хуже. Ты же должен понимать! Мы стоим на пороге такого…

– Довольно, – перебил его Мастер. – Я знаю, на пороге «какого» мы стоим. И для некоторых это будет совсем не открытие.

– И даже не закрытие, – ввернул Лысый. – Полное накрытие будет. Конец всему. Ну почему?! – простонал он, воздевая руки к воображаемому небу. Мастер сопроводил его движение взглядом и заинтересованно уставился вверх. – Почему мы были такие идиоты?! Почему мы согласились принимать в этом участие?!

– До чего же у нас все-таки грязные потолки, – сказал Мастер. Лысый закусил губу. – Почему, почему… Молодые были, вот почему. Собак любили, деньги любили, себя любили – очень! Согласитесь, коллега, что наша встреча в Проекте закономерна. Для нас на этой планете было только одно подходящее место – Школа. Вот мы и столкнулись все именно здесь. А о том, в какую… – Мастер выдержал паузу, – мы попали, догадывается сейчас каждый. Просто кто-то с самого начала понял, что дело нечисто, а кому-то пришлось и объяснять.

– Мужики, а мужики… – попросил тихонько Саймон. – Очнитесь, а?.. Да хватит же! – неожиданно выпалил он. Так яростно, что старшие разом обернулись в его сторону. – Мужики, вы что?! Да вы посмотрите на себя! В зеркало хотя бы. Вы несете такую чушь… «Программа «Зомби»! Это же чистая шиза!

– Так-так-так. – Лысый задрал подбородок, упер кулаки в бока и шагнул к Саймону. – Продолжайте, юноша.

– Поймите, вы просто устали, – сказал Саймон уже тише. – Вам нужно в Лагерь хотя бы на месяц… Вы так до такого договоритесь…

– Это до какого же «такого»?

– Легче, легче, – попросил Мастер Лысого, не спуская с Саймона внимательных глаз. Саймон весь подобрался, был он уже совсем не сонный и вовсе не усталый. И смотрел он не на Лысого. Он смело глядел на Мастера, и тот внезапно понял, до какой же степени изменился этот парень за последние месяцы. Теперь с ним добром не сладишь. Совершенно чужой.

– Вы устали, – повторил Саймон. – Раньше с вами было легко, я вами просто восхищался раньше. Для меня все старики… вы оба, Хунта, Китаец – да все – как родные были. Но теперь с вами просто не-вы-но-си-мо, – для вящей убедительности он на каждый такт потрясал в воздухе напряженными ладонями. Лысый и Мастер настороженно слушали. Мастер тоже упер руки в бока фирменным «школьным» жестом. И подумал, что, на взгляд Саймона, они с Лысым сейчас особенно похожи – и особенно чужды для него.

– Дальше, – потребовал Мастер. Он словно бросил Саймону мяч, и тот послушно его принял – как это происходило всегда, когда Мастер того хотел. Так получалось везде, даже в Штабе. Но в Штабе Мастеру всегда казалось, что на самом-то деле играют с ним.

– Прости, я сорвался, – потупился Саймон. – Но это ведь дикость. Ты вечно твердишь, что нужно принимать в расчет психологию, а сам об этом забываешь. И не видишь, что уже не справляешься с перегрузкой. Мне, правда, очень за вас больно, я поэтому и заорал. Но, честное слово, мужики, у вас проблема с головой!

– Ты полагаешь, что мы паникуем… – протянул Лысый, складывая руки на груди. – Столько лет мы были в порядке, а вот сейчас, едва нас твари поприжали, мы тут же надломились и пошли искать виноватых, да?

– А ты спроси Зигмунда, – предложил Саймон, – что он знает о фобиях. Когда они возникают и отчего.

– Старички с перепугу двинулись, – удовлетворенно промурлыкал Лысый.

– Я не это хотел сказать.

– Но ты сказал именно это, юноша.

– Я не настолько моложе тебя, чтобы ты так со мной обращался. – Саймон явно начинал злиться и не отдавал себе отчета в том, что его провоцируют. – Я в Школе три года и видел не меньше твоего!

– Ты много видел, но мало думал, – бросил Лысый. – Ты не виноват, это проблема твоего поколения.

– А проблема твоего поколения знаешь в чем? Вы все собственной тени боитесь. Вам постоянно страшно. И вы ищете опасность везде, даже там, где ее нет.

– С чего бы это? – невинно поинтересовался Лысый.

– Элементарно, – заявил Саймон. – Вас родители учили, что жить вы будете в страхе. Не хотели, а учили. Личным примером. И вы научились-таки! Только когда вы подросли, оказалось, что бояться-то нечего. Вы ведь ждали, что у вас будет страшный невидимый враг – кагэбе это ваше жуткое с его ужасными программами зомбирования. А его нет! Не-ту! Кончились враги, остались только неприятности – мафия да милиция. Но их бояться – это же вас недостойно, это совсем не ваш уровень!..

– Складно излагает, – обратился Лысый к Мастеру, выпятив губу. – Просто меня цитирует.

– Меня! – ткнул себе пальцем в грудь Мастер. – Дальше.

– А что «дальше»… – Саймон сник, и Мастер понял, что надо было промолчать. «Все-таки я для него еще авторитет. Пока он сам по себе, он уже кобелек годовалый, зубастый, всех цапнуть норовит. Как только я появляюсь, он снова щенок толстолапый. Рефлекс слабака». – Дальше все ясно, по-моему. Вы стали искать врага. В нормальной жизни он так и не объявился, а вот в Проекте вы его нашли моментально. Только ведь твари для вас… не мелко, наверное, а не по теме. Вы же привыкли, что враг – человек. Коварный такой, неожиданный. Вот и копаете под Проект.

– Точно, – согласился Лысый. – Человек труднопредсказуем. Поэтому он – самое опасное животное на нашей планете. А может, хрен его знает, и во всей обитаемой Вселенной. Ты это тоже знаешь – только забыл почему-то. Хочешь, напомню?

– Ну, вот, – сказал Саймон, не обращая внимания на явную угрозу. – Поэтому вы так собак любите – потому что они прямые и открытые. Вы даже один другому не доверяете по-настоящему, вы просто из одной стаи. И, конечно же, вы не можете доверять Проекту, который, между прочим, вытащил вас из глубокого дерьма. Твои слова? – Он указал на Мастера, и тот в ответ кивнул.

– Допустим. Но что ты знаешь о моих мотивах?

– Ничего себе. – Саймон даже шагнул назад. – Спасибо большое за откровенность… А я-то думал…

– Я никогда тебе не лгал, – сказал Мастер, но Саймон уже на него не глядел. А значит – это нужно его знать, – и не слушал. Мастер почувствовал, что проигрывает вчистую, и про себя с Саймоном попрощался. «Мы оба долго боролись за тебя, парень, – ты и я. Но я отвечаю еще за много человек. И если придется тебя променять на них… Придется».

– Я никогда тебе не лгал, – повторил Мастер с нажимом. – Ты же знаешь, я вообще никогда не лгу. – Саймон кивнул, но это уже ничего не значило. – Я просто хотел сказать тебе, что мои мотивы со временем изменились. Кстати, судя по твоему поведению, фобия как раз у тебя.

Саймон поднял на Мастера взгляд, и тот внутренне содрогнулся. Минуту назад в этих глазах что-то ещеоставалось от того парня, который никогда не сказал бы «вы так собак любите», потому что «вы»

для него не было, было только «мы». Теперь это были глаза другого человека, которого щадить не стоило. Но все же к такой ощутимой потере Мастер готов не был и теперь чувствовал себя очень скверно. Отчасти поэтому он продолжал разговор. Он не мог просто так повернуться и уйти от того, в кого было когда-то вложено столько заботы и любви. «Когда же я тебя упустил? Ведь недавно же… Когда?»

– Проект действительно вытащил нас из глубокой задницы, – продолжал Мастер. – Мы все амбициозные типы, и все мы неудачники. Школа для нас идеальное место. Но это не означает, что мы всё простим Проекту. Например, его потенциальную опасность для рода людского.

– Проект больше, чем кажется, – сказал Лысый. «Он тоже не понимает, что с Саймоном творится, – подумал Мастер, – и искренне пытается до него достучаться. Сейчас он ему будет все объяснять, как маленькому. Как он, наверное, объясняет молодым бойцам у себя в группе». – Проект всегда обладал мощностями куда большими, чем нужно для охоты. Пять лет назад тварей было по одной на целую неделю – а Проект был такой же здоровенный. Мы тогда уже сообразили, что отлов тварей для Проекта – побочный бизнес. Мастер тогда же сказал, что пульсаторы не против тварей делались, а против людей. Их только перенастроили. А теперь ты, мелочь пузатая, – зашипел Лысый, придвигаясь к Саймону вплотную, – это доказал, когда подшиб того фотографа. Но с тебя же это как с гуся вода – то, что ты выстрелил в человека…

Саймон, глядя в пол, отчетливо скрипнул зубами. «Он его не понимает, – понял Мастер с тревогой в душе, – он просто злится на то, что ему делают выговор. Особенно парень зол на меня, потому что раньше я бы не позволил никому его обидеть. Только сам, только лично – как с собакой. Это был знак доверия. И раз я спустил на него Лысого – значит, все кончено. Что для Саймона Школа? Сможет ли он теперь остаться здесь, пока здесь я? Чем это все кончится? Что с тобой, Саймон? Кто ты теперь? Почему ты продал нас? И за какие сребреники? Я убью тебя, Игорь».

– Мы действительно людей не любим, – шипел Саймону в ухо Лысый, трясясь от напряжения. – Только мы все равно стараемся с ними считаться. А для тебя нет разницы между человеком и тварью, ты готов стрелять во всех! Как ты выстрелил тогда! Ты прав, у нас есть страхи, а у тебя и страха нет! Вот почему мы трижды подумаем, прежде чем стрелять. А ты не думаешь вообще… И если я тебе говорю, что Техцентр разрабатывает супероружие, – будь любезен верить мне! А мы все – и ты в особенности, потому что не хочешь думать, – пешки в этой игре. Нас используют. Пока что мы знаем только, что это будет очень страшно. Но если Мастер прав и мы, как полные мудаки, вляпались в «Программу «Зомби» – это все! Все-о-о!!! – зарычал Лысый в полный голос. – Конец света!!! И нас проклянут вместе с теми гадами, которые эту дрянь придумали! – Лысый задохнулся и умолк.

– Самое обидное, – тихо сказал Мастер, – что даже проклясть нас будет уже некому. Людей не останется. Будут одни ходячие деревяшки. По уши счастливые.

– И это, – выдохнул Лысый, поднося к носу Саймона палец с обгрызенным ногтем, – только гипотеза. Упаси тебя боже, сынок, заикнуться кому-нибудь, что такое может быть в натуре. Ты должен всегда твердить «гипотеза». Хотя и в этом случае клеймо шизофреника тебе обеспечено. Только сегодня тебя не посадят в психушку на психотропные таблеточки, потому что ты прав – времена не те. Сегодня можно вслух нести любую чушь и любую правду. Всем по фигу. Я иногда не понимаю, зачем Проекту такая дикая секретность – в него же все равно никто не поверит…

– Похоже, секретность на днях кончится, – заметил Мастер.

– Чего?! – отвернулся от Саймона Лысый.

– Позже расскажу, – пообещал Мастер.

– Ну-ну, – задумчиво протянул Лысый. Он уже более или менее опомнился. – А юноша наш стоит и думает: «Когда же меня оставят в покое?» Между прочим, – он снова повернулся к Мастеру, как будто Саймона и вовсе не было рядом, – что-то пацан здорово изменился за последнее время. У нас в группе два таких деятеля, ни хрена не понимающих, но они еще совсем зеленые. А этот-то… С ним же всегда можно было по-человечески поговорить. Что ты с ним сотворил?

– Он больше месяца ходит оперативным дежурным, – сказал Мастер. – Во «Второй» уже забыли, как он выглядит.

– И зачем ты это делаешь? – спросил Лысый, по-прежнему игнорируя присутствие Саймона.

– Угадай с трех раз, – предложил Мастер. У Саймона на щеках проступили желваки. Казалось, он сейчас вцепится зубами начальнику в шею. – Только постарайся угадать правильно.

– А как я узнаю, что правильно угадал? – Лысый запрокинул голову и принялся собирать волосы в хвост.

– Угадаешь – обалдеешь, – четко проговорил Мастер. – Пошли домой! – Он как ни в чем не бывало повернулся к Саймону. Но Саймон принять игру отказался. Он обеими руками вцепился в поясной ремень и злобно глянул на Мастера исподлобья. Весь как сжатая пружина – человек, готовый бить.

– Хреновый ты воспитатель, – заметил Лысый, возясь с резинкой, которой стягивал хвост на затылке. – Мальчик-то вырос. Не хочет быть на вторых ролях.

– Не-а, – мотнул головой Мастер. – Он не вырос. Он испортился.

– Не надо… – с трудом выдавил Саймон сквозь зубы, сжатые чуть ли не до судороги. Костяшки у него на кулаках совсем побелели.

– Глупенький мальчик, – безмятежно сказал Лысый, опуская руки. – Тебя же провоцируют. Это же Мастер, не поддавайся ему… – Бормоча эти слова, Лысый плавно смещался вправо – так, чтобы между ним и Мастером образовался прямой угол с Саймоном в основании. «Теперь, если Саймон вздумает кинуться на Мастера, пусть распрощается с левой почкой. А если он попробует лягнуть меня каким-нибудь каратешным ударом в бок, Мастер так ему засветит в грудину, что мальчик рухнет прямо затылком на батарею. Главное, что достать нас он сможет только по одному…» Лысый как бы невзначай подобрал согнутые руки почти в боевую позицию. Он полностью доверял Мастеру и действовал не рассуждая, автоматически. Только где-то на окраине сознания пульсировала фраза: «Вот это да! Вот это да…»

– Не надо, говоришь? – спросил Мастер. – Ну, не надо – так не надо. Проходи. – Он шагнул назад, развернулся к Саймону вполоборота и сделал приглашающий жест. Встал, слегка наклонив голову, фактически подставив шею для рубящего удара. Лысого пробрал озноб. Он видел, что Саймон доведен до крайней точки кипения и Мастер ведет слишком опасную игру. Это было очень не похоже на Мастера, который никогда попусту не рисковал и всячески мешал рисковать другим. Но с Саймоном у них отношения почти родственные, и, видимо, иначе нельзя. «А вот убьет тебя сейчас этот парнишка – и пожалеть не успеешь о том, что сдуру изобразил средневекового рыцаря». Нужно было бы шагнуть к Саймону поближе, но Лысый стоял как вкопанный, боясь нарушить план Мастера. Кожу словно кололи мелкие иголочки – напряжение в образованном людьми треугольнике было дикое. И нагнетал его Саймон. Мастер не шевелился – голова наклонена, рука на отлете разрешает пройти. Лысый медленно, очень медленно опустил руки и постарался расслабиться. Но иголочки кололи все чаще. Тогда Лысый так же медленно завел правую за спину и взялся за торчащую сзади из-за пояса рукоятку. Пистолет он месяц не чистил, зато в стволе был патрон.

И вдруг напряжение разрядилось. Саймон глубоко вдохнул, сунул руки в карманы и, опустив не только голову, но и плечи, шагнул в предложенном Мастером направлении – прямо между двумя старшими. Сделал еще шаг, еще, попытался обернуться, но только зябко шевельнул плечами. И пошел, наращивая скорость, а затем побежал вдаль по коридору. Свернул за угол. Исчез.

Лысый вынул из-за спины руку с пистолетом и уставился на «ТТ» так, будто впервые увидел такую странную вещь. Потом он посмотрел в глубь коридора. Потом – на Мастера. Тот стоял, неприязненно поджав губы, и часто-часто моргал. Одновременно он крутил носом, дергал щекой и вообще вел себя как человек со связанными руками, с размаху попавший лицом в паутину. Лысый и представить себе не мог раньше, что кого-то может до такой степени разобрать нервный тик. Он деликатно отвернулся, сунул оружие на место, достал сигареты, закурил и пускал дым в стену, пока не услышал, как клацнула зажигалка Мастера.

– Извини, пожалуйста, – сказал Мастер, и в голосе его Лысый прочел глубокое смущение.

– Да ладно… – Лысый обернулся. Мастер стоял по-прежнему, сложив руки на груди, и немилосердно жевал сигаретный фильтр. Впрочем, лицо у него уже не дергалось.

– Нет, действительно, я приношу тебе извинения. Ты не в курсе дела, и это хорошо. Окажись на твоем месте информированный человек, он бы просто Саймона пристрелил. Даже ты был недалек от этого…

– Я за тебя испугался. Зачем ты ему шею подставил?

– А видишь, как он надломился в итоге?

– Он надломился, а я чуть не сломался. – Лысый снова уселся на подоконник. Мастер заложил руки за спину и принялся ходить перед ним туда-сюда, по-прежнему жуя сигарету и роняя под ноги пепел. Лысый ждал. Свое право на информацию он заработал. И право вдоволь поскандалить из-за того, что его до сих пор держали в стороне, – тоже.

Мастер остановился.

– Как же я устал, – пробормотал он. – Карма… куда я ее дел? – и сорвался с места в том же направлении, что и Саймон, – на псарню. Лысый ошарашенно глядел ему вслед.

***

Проект своих людей не обижал ни деньгами, ни всяческими льготами. У Мастера к моменту прихода в Школу отношения с родителями окончательно испортились, и он был рад принять от работодателей симпатичную квартирку в тихом районе. Постепенно из этой жилплощади получился настоящий дом – особенно после того, как в нем выросла Карма. При всей их обоюдной любви Мастер вовсе с собакой не носился – просто выполнял ежедневный минимум операций по уходу, который обычно знаком только выставочным животным. Всегда тщательно расчесанная, сытая, здоровая, красивая зверюга придавала квартире Мастера уют, не свойственный холостяцкому жилищу. Впрочем, Карма царила в этом доме не безраздельно. Но подруги Мастера приходили и уходили, а она оставалась. И что уж совершенно не лезло ни в какие ворота, ни разу ни одну из своих временных хозяек не укусила.

В парке неподалеку симпатичный парень лет двадцати выгуливал роскошного южака. К снежно-белым мохнатым псам Мастер относился с опаской. Поговаривали, что у южаков случаются крайне неприятные закидоны, по сравнению с которыми гнусные выходки кавказов – детский сад. Но этот южак оказался на редкость воспитанный. Что, правда, не помешало ему заставить Мастера понервничать. Завидев пухленькую блондиночку, кавалер бросился к ней с такой прытью, что Карма, опешив, на шаг отступила, а Мастер принял жест поклонения за атаку. Выручил опыт собачника. Мастер уже прыгнул было вперед, готовый защитить барышню, но буквально за долю секунды до контакта остановился. Южак – неглупый! – тоже притормозил. Карма очнулась, и между животными завязалось интенсивное обнюхивание. Тут из кустов возник хозяин южака и с ходу расположил к себе Мастера, заявив снизу вверх:

– Спасибо, что не тронули моего дурака.

Мастер от такого комплимента мгновенно растаял. «Ничего, все нормально. Я, правда, не очень понимаю в южнорусских, но элитную собаку видно издали. А выставочные экземпляры, насколько мне известно, очень дисциплинированны. И потом, я заметил в последний момент, что ваш красавец как-то очень весело подпрыгивает на бегу. В атаку так не ходят. Ну вот, видите… А моя-то, моя! Карма, солнышко, будь поскромнее. Он сейчас так возбудится, что придется его увести».

Однако южак не слишком возбудился. С Кармой так уже бывало – взрослые и серьезные псы, давно «развязанные» и знающие, что к чему, принимались обхаживать ее с рыцарским трепетом. Разве что подарков не дарили. За исключением периодов, когда Карма «текла». Но она, видимо, берегла себя для любимого хозяина, и пытающимся запрыгнуть на нее кобелям обычно приходилось несладко. Только однажды она всерьез задумалась, не уступить ли домогательствам сенбернара-переростка. Возможно, он показался Карме еще привлекательнее, чем Мастер. Или она решила Мастера наказать за то, что тот никак не соблазняется ее прелестями. А может, сказался напор – сенбернарище тянул больше чем на сто кило, на Мастера посмотрел как на пустое место, а Карму облапил, толком даже не обнюхав. Мастер понял, что положение безвыходное – в драке он не победит, – и вытащил пистолет. Тут, оглушительно матерясь, прибежал человек с фигурой штангиста. Он запросто снял динозавра с бедной девочки, обозвал Мастера мудаком, а Карму рыжей блядью и пинками угнал чудовище домой. Мастер убрал пистолет и долго отряхивал с Кармы липкие слюни кавалера. Потом они пошли за пивом, и Мастер всю дорогу переживал из-за того, как он перед Кармой виноват. Так вышло, что он купил ее за месяц до приглашения в Школу. Тогда ему и в голову не приходило, что Карме суждено вырасти охотницей на зомби, а значит – умереть девственницей. Собаку, работающую в Школе, оказалось сложно выводить из игры даже на периоды течки. Ну, это-то делать приходилось, а вот о беременности и выкармливании щенков нечего было и думать.

Слава богу, южак с ходу воспылал к Карме чистым и возвышенным чувством. Поэтому зверье просто начало резвиться, носясь кругами вокруг людей, которые расслабленно закурили и повели светскую беседу. Оказалось, что парень с южаком живет ни больше ни меньше через стенку. Мастер у дома выводил Карму ненадолго – она основательно нагуливалась на школьной тренировочной площадке, да и работала на относительно свежем воздухе. Ничего удивительного, что парочка из соседнего подъезда раньше не попадалась им навстречу.

И еще менее удивительно было то, что Игорь, парень с южаком, с тех пор всегда старался оказаться на улице одновременно с Мастером. Его тянуло как магнитом к загадочному человеку с красивой кавказкой. Может быть, привлекла внутренняя сила, которая нет-нет да и проглядывала в этой импозантной паре. А может, просто нравилось на них смотреть. Они производили впечатление. Вот идет Мастер – крепкий мужчина с очень приятным, только каким-то слишком уж отстраненным лицом. Так просто с ним не заговоришь. Вдобавок он непонятным образом выглядит значительно крупнее, чем есть на самом деле, отчего входить с ним в контакт совсем не хочется. Руки у Мастера в карманах, сбоку под пояс заправлен сложенный вчетверо поводок. Он свисает из-под куртки так, что стоит Мастеру опустить руку – и карабин ляжет прямо в ладонь. А для кого поводок-то? Ой! В двух метрах позади топает мощная собака роскошного песочного цвета, изредка отвлекаясь на особенно интересные запахи. Иногда Мастер останавливается – когда согласен, что запах интересный. Иногда нет – и зверюга быстренько его догоняет. Когда нужно перейти дорогу, Мастер щелкает языком, хлопает себя по бедру – и собака мгновенно подбирается к ноге. На вас она обратит внимание, только если вы целенаправленно подойдете к Мастеру вплотную, – и тогда она вдруг окажется между ним и вами. Еще она может зарычать, если вам вздумается ее погладить, и тогда вы быстренько отдернете руку. Хотя известен случай, когда к Карме бросился обниматься ребенок, а Мастер этот момент позорно зевнул. Когда он обернулся, несчастное животное, боясь лишний раз дыхнуть, выпученными глазами умоляло о спасении. Человеческий детеныш висел у него на шее и радостно пищал: «Собачка чау-чау, собачка чау-чау!»

– Это не чау-чау, – холодно сказал Мастер, не двигаясь с места. – Это кавказская овчарка. Отпусти ее, пожалуйста.

– Я же тебе говорила, что это не чау-чау! – сказала, подходя, симпатичная мама лет двадцати пяти, дорого и безвкусно одетая. – Извините, молодой человек, – бросила она небрежно, отдирая ребенка от собаки. Карма, казалось, сейчас упадет в обморок от пережитого стресса. Опустив хвост, она нетвердой походкой отползала к хозяину.

– Очень красивая у вас собака, – заметила мамаша, стоически не обращая внимания на возмущенный писк детеныша, у которого отняли игрушку. – Прямо как игрушка. И добрая. А что, она вообще не кусается?

– Она смертельно опасна, – гордо сообщил Мастер.

– Никогда таких не видела, – сказала мамаша, недоверчиво глядя на Карму. Смертельно опасное животное жалось к хозяйской ноге, судорожно хватая пастью воздух, и по-прежнему не задирало хвоста.

– На них мода уже прошла, – светским тоном объяснил Мастер, суя Карме под нос кусочек «пищевого подкрепления» – дорогого импортного собачьего лакомства. Собака чуть оживилась и мягко, одними губами приняла заслуженную награду. – И потом, это довольно редкий для Москвы тип кавказца – горный. Тут все больше степные, голенастые такие, высокие. Поэтому дети, бывает, ошибаются. Им ведь нравятся чау, плюшевые мишки. Только я бы вам советовал и к настоящим чау-чау близко не подходить.

– Хай! – поздоровались сзади голосом Игоря, и к Карме подлетел здороваться симпатяга Беллью.

– Салют, – сказал Мастер, оборачиваясь.

– Ой, страшила какая… – пробормотала мамочка, вновь оттаскивая ребенка и давая поспешно задний ход. – Ну, извините еще раз, молодой человек…

Мастер церемонно поклонился ей вслед.

– Вот так-то, – заключил он, в двух словах описав Игорю ситуацию. Тот завистливо рассматривал Карму, которая уже очухалась и вместе с Беллью, радостно лая, гнала от куста к кусту низко летящую ворону. Хвост у Кармы снова торчал кверху, победно развеваясь. – Ты вот меня спросишь, почему я ей не сказал, что с такого ребенка глаз нельзя спускать, если вблизи собаки…

– И спрошу.

– А потому что без толку. – Мастер с усилием провел ладонью по глазам. – Эта девица по жизни ни на что не годна – просто еще один потенциальный труп. Она сначала делает, а потом думает. И из ребенка вырастит такое же, как сама, пушечное мясо. Тупое, упертое, самовлюбленное, бескультурное пушечное мясо. Совершенно бесстрашное, потому что ему ума не хватит понять, что такое боль и какова истинная ценность жизни. И поэтому – запросто способное убить… Всегда уверенное в своей правоте… Считающее, что если чего-то не может быть никогда, то этого никогда быть не может…

– О чем ты? – спросил Игорь почти шепотом. Ему вдруг стало не по себе. Нормальная реакция человека, к которому Мастер повернулся своим больным местом. Только охотники знали, что Мастер так остро переживает отвлеченные, казалось бы, проблемы. А для него это было нормально, потому что, как наложить лубок на сломанную лапу, – это он знал, а как сделать тупой разум острым – нет.

Всегда его волновали только те вопросы, на которые он не знал ответов. Именно поэтому умный Генерал в свое время обещал уйти в отставку, если руководство Проекта утвердит Мастера старшим Школы. «Или я ему эти глаза его проклятые выколю!» – пообещал Генерал. Но Мастеру не нашлось альтернативы, и Генералу приказали справиться с эмоциями. Некоторое время Генералу казалось, что он справляется – и с эмоциями, и с Мастером. Потом выяснилось, что это Мастер справился с Генералом. Сменить Генерала было глупо – пропал бы опытнейший менеджер. А сменить Мастера было страшно – он всего за год командования так гениально развалил Школу, что держалась она только на одном – самом Мастере. Убери его – и охотники могут повернуть оружие против тех, кто их породил. Такого развития событий не предполагал ни один из аналитиков Проекта. Выдвигая Мастера, они особенно рассчитывали на то, что его невозможно зомбировать, а значит, Школа всегда будет именно в его руках. И, манипулируя Мастером, именно Проект всегда будет контролировать Школу. Никто третий – ни тварь, ни сенс – не сможет незаметно овладеть Школой, покопавшись в голове старшего охотника. Старательно изучив файл Мастера, разработчики так и не додумались, что этим третьим может стать он сам. Как и все сотрудники Проекта, они просто не в состоянии были такое себе представить. Выступить против этой махины мог только самоубийца. Проекту не сопротивляются. Проект – это жизнь. Кто бы мог подумать, что Мастеру жить надоест… Но он еще и так все повернул, что просто взять и убить его стало невозможно. Ничего специально не планируя, опираясь только на интуицию – что было доказано, – он стал проблемой, на решение которой нужно было положить несколько лет.

Впервые за историю Проекта возникла глупейшая ситуация. До этого Проект прошел сквозь все политические и экономические кризисы почти без потерь. А теперь элементарный сбой в кадровой работе поставил под вопрос надежность подразделения, допущенного к топ-секретной тематике. Один-единственный человек оказался той самой каплей бензина, сделавшей концентрацию паров взрывоопасной. И именно ему нельзя было в случае чего стереть память. Он мог только умереть.

Но сначала он должен был собственными руками вырастить себе полноценную замену.

Он мог это сделать. Сам того не желая, он перекраивал под себя любого, кто ему действительно нравился и кому нравился он сам.

Бессознательно, невольно люди копировали Мастера в самом главном – подходе к решению вопросов. Он заражал спокойствием, близким к пофигизму. Заражал потому, наверное, что в этом он был настоящий мужчина – просто герой экрана. Умение держать себя в руках было самым ярким его мужским качеством. А самым незаметным – умение обходить любое противодействие, делать все по-своему. Да так, что оппоненты разевают рты и матерятся лишь тогда, когда поворачивать оглобли уже поздно.

В остальном Мастер мог быть плох – и частенько бывал. Пижон, трепло, зануда, нытик – таким его в Школе тоже знали. Но только в Школе. Поэтому на Игоря Мастер своим внезапным откровением произвел впечатление просто неизгладимое. Игорь решил, что ему приоткрыли душу. А Мастер всего лишь использовал спонтанный прорыв злобы, чтобы получился хороший тест, – сможет ли мальчик верно понять слова и глубоко прочувствовать эмоцию. Мастер развлекался. А мальчик влюбился в Мастера еще крепче. Зачем это Мастеру было нужно, он сам не знал – брать Игоря в Школу не имело смысла. Школа – заповедник отщепенцев. Из нее уходят либо под землю, либо в отставку, то есть на менее опасную работу в секторе прикрытия. Но ты все равно остаешься в Проекте. Воли тебе не видать. Зачем такая кабала тому, у кого все в жизни гладко? А у мальчика было именно так. Папа, мама, собака, институт – стандартный набор респектабельного молодого человека.

Было – да сплыло. За окном валил снег. «Старик, умоляю, выведи до кучи и моего крокодила – хоть на пять минут». – «Что такое, заболел?» – «В натуре помираю, отравился чем-то». – «Это ты несвежей водки попил». – «Да если бы!» – «Ладно, сейчас зайдем, только вечером я работаю, так что…» – «Да вечером он уже на даче будет, предки едут на выходные, заберут с собой. Я, как оклемаюсь, тоже к ним рвану…» – «Ну, хорошо. Только ты ему внушение сделай». Какое там внушение… С Кармой и Мастером Беллью был готов топать если и не на край света, то во двор – точно. Крокодилы чудесно побегали и даже чуть не поймали какую-то примороженную ворону, которая потом долго выкрикивала им вслед свои вороньи непристойности с безопасной высоты. Мастер завел машину, включил печку и загнал Карму на заднее сиденье. И, молясь, чтобы под ноги не попалась немецкая овчарка с шестого этажа, повел Беллью домой. Он уже привык к этому красивому псу и все боролся с желанием его погладить. Негоже гладить чужую собаку. И бить негоже. И любовь, и злобу выказывать собаке может только хозяин. Неважно, что это за собака – южак или болонка. Мастер поднимался с Беллью в лифте и вспоминал историю, прославившую Игоря на всю Москву. Как-то к парню на улице подошла тетка с болонкой и спросила: «Простите, молодой человек, а что это у вас за порода?» Игорь, предусмотрительно взявший Беллью за ошейник, среагировал мгновенно: «Как это? Болонка, конечно!» Бабушка обомлела. «Да вы свою, наверное, кормите неправильно! – заявил Игорь. – Вот, смотрите, что делает грамотное питание!» Тут Беллью чихнул, и тетка с болонкой испарились. Эту историю Мастер слышал потом не раз от собачников, живших в разных концах города. В качестве автора хохмы всегда фигурировал некий мужик из соседнего подъезда. Мастер стоически держался, чтобы не выдать этот чудесный анекдот в Школе, – и дождался результата. Очередную версию ему, сотрясаясь от хохота, пересказал Крюгер, назвавшись очевидцем и сославшись на «чувака с южаком из соседнего дома». Тут уж Мастер не выдержал и на Крюгера наехал, оперируя терминами «как не стыдно врать», «есть же предел» и «ты же взрослый, в конце концов». Посрамленный Крюгер ответил, что не стыдно, предела нет и он еще даже не половозрелый. «Никогда я вас, людей, не пойму!» – искренне сказал Мастер, отвернулся и пошел. Тут аналитика проняло. Вспомнив, какая у Крюгера была сконфуженная физиономия, Мастер расхохотался. Именно так, смеясь, он и вручил бледно-зеленому Игорю поводок. «Историю с болонкой вспомнил», – объяснил Мастер. «А-а! – слабым голосом сказал Игорь. – Мы еще и не так можем… Спасибо!» – «Не за что. Заходите еще». На прощанье Мастер щелкнул Беллью по кончику хвоста. И больше его никогда не видел.

Груженный под завязку трейлер спихнул машину с Беллью и родителями Игоря в придорожную канаву всего за полкилометра от поворота на Видное. Они уже тормозили, шли в своем ряду, дело было на подъеме – вообще непонятно, как такое могло получиться. Во всяком случае, водитель трейлера ничего толком объяснить не сумел, только причитал и трясся. А они летели через крышу – не раз и не два, – и им, наверное, было даже не больно.

И было не больно Карме. И совсем не больно Мастеру – просто обидно, что люди уходят. Он успел рассмотреть вскользь родителей Игоря, определил их для себя как «пушечное мясо» и переживал их смерть в чисто прикладном ключе – они унесли с собой единственное существо, которое любило Игоря поистине бескорыстно и этой любовью хранило его от всех бед. Игорь остался настолько один, насколько может быть одинок человек. И этот очаг боли за стеной начал Мастеру действовать на нервы.

Игорь звал Мастера на поминки – собиралось немало родственников и друзей, и оградить Игоря от шквала бессмысленных соболезнований мог только старший брат, которого, естественно, не было. Игорь звонил на «девять дней» – ответчик бесстрастно зафиксировал голос, полный мольбы о помощи. Потом Игорь запил. Его разнокалиберные девицы пытались его, конечно же, утешить, но что они, толком не нужные, могли сделать для совсем молодого человека, потерявшего в одночасье все… Он еще не был готов по-настоящему любить женщину. И мечтал о друге. Ему нужен был кто-то огромный, мохнатый и теплый, смертельно опасный для всех, кроме щенков, уверенно стоящий на крепких лапах, настороженно поводящий кисточками на обрубленных ушах и поднявший к небу толстый сильный хвост, рассыпающийся длинными перьями: умираю, но не сдаюсь. Мастер. Карма. И Игорь наконец устал их ждать. Пора было понять – они его тоже бросили.

Карма ввалилась к Игорю в дом через незапертую дверь, сшибая расставленные вдоль стен коридора пустые бутылки. За Кармой шел Мастер – пушистый воротник поднят, кепка надвинута на глаза. На руках Мастер держал маленькую светло-серую мохнатую собачку. У кавказов это норма – они не бывают щенками. Кавказский щенок выглядит именно маленькой собачкой. Карма присела у стола, а Мастер рукой в перчатке разгреб пузыри и стаканы, положил собачонку на освободившееся место и сказал:

– Вырастет серо-стальной. Только с ним будет одна проблема. Придется выдумать ему имя на букву «ха».

Игорь протянул дрожащую руку к щенку, а тот сунулся к этой руке и радостно прокомпостировал ее белыми-пребелыми зубищами.

Так заявил о себе Хасан, один из лучших бойцов за всю историю Школы. А через месяц Игорь успешно прошел входные тесты и был зачислен стажером в «группу Два» под именем Саймон. Когда Хасан подрос, Саймона поставили напарником к асу Петровичу. Потом эту пару год «шлифовал» Боцман. Под его руководством они достигли нужной кондиции, после чего Саймона забрал Мастер и начал готовить из него старшего группы.

К Саймону в Школе отнеслись тепло. Охотники высоко ценят в человеке чувство собственного достоинства и терпеть не могут истериков. Они уважают сильных парней, которые знают себе цену, но при этом не корчат из себя покорителей Вселенной и всех ее мисс. Короче, как назвал это Мэкс, «не рвут трансмиссию». У Саймона все задатки были соответствующие. Под присмотром Мастера он быстро отошел от пережитого стресса и чуть ли не с наслаждением нырнул в сумасшедшую охотничью жизнь.

Конечно, утрата не прошла совсем даром. Внешне это выразилось в том, что весь первый год после гибели родителей Саймон интенсивно седел. Поначалу он здорово расстраивался и втихаря оплакивал загубленную свою молодость и красоту. Но Доктор и Склифосовский в два голоса убедили его, что это не смертельно и организм у него вполне здоровый, а брюнетам седина даже к лицу. «И вообще, – заключил Склиф, кивая на проходившего в отдалении Мастера, – вот кто у нас должен быть седой как лунь». Саймон проводил влюбленными глазами пышную каштановую гриву и поинтересовался, кто такой лунь. Начали выяснять, пошли по Школе. Поставили на уши принимавшую дежурство «Четверку» и застыдили лингвиста Севу, осилившего десять лет назад целый курс филфака. Тут очень вовремя по громкой связи начал разоряться Мастер, который, оказывается, уже давно ждал Саймона в машине. К Мастеру вместе с искателями правды выбежало, горя нетерпением, еще человек десять. Тот, слегка обалдев, сказал, что точно не помнит, но, кажется, лунь – то ли филин, то ли просто сова. «А к чему это вы?» – спросил он. Зачинщики переглянулись и начали было вспоминать, с чего начался разговор, но тут в толпу врезался старший «Четверки» Винни. С высоты своих двух метров он заорал, что сейчас всем надает звездюлей, продемонстрировал Мастеру сломанный замок на ботинке и ссадину на руке, проклял дурную погоду, обматерил распущенность молодых женщин и возмутился нагноением желез под хвостом у собаки. Винни вчера перебрал на юбилее свадьбы и поругался с женой. Его вселенская ярость была настолько убедительна, что не только «группа Фо» бросилась по местам, но и Доктор со Склифом поспешили отвалить к медицинскому фургону. Доктору вдогонку Винни громогласно пожаловался на паскуду Крота, который зажал кассету с порнографией, а Склифосовскому посулил расправу, если тот опять будет «на расчистке тормозить со своей долбаной труповозкой». Грозно развернувшись в поисках очередной жертвы, Винни обнаружил, что все уже попрятались, кроме Мастера и Саймона, которые его восхищенно разглядывают.

– Как дела, «черный пояс»? – рявкнул Винни в адрес Саймона.

– Я счастлив, – просто ответил Саймон, улыбаясь от уха до уха.

– Зашибись! – обрадовался Винни. – Хоть у одной сволочи все в порядке. Когда спарринг учиним?

– Нет! – скомандовал Мастер.

– Ну чего ты?.. – в один голос обиделись восточные единоборцы.

– Вон твой спарринг-партнер топает, – показал Мастер. – Как раз подходящая весовая категория.

Винни обернулся и понуро опустил плечи. На безопасном расстоянии переминался с ноги на ногу Склифосовский, держа стволом к небу инъекционный пистолет.

– Сейчас все пройдет, – умильным голосом пообещал Склиф издали.

– Кругом одни враги, – посочувствовал Мастер, садясь за руль. Саймон уселся рядом, захлопнул дверцу и вдруг сказал:

– Ты не представляешь, как я тебе благодарен за все это, вот за все. Если бы не ты…

– Ты бы так настоящей жизни и не увидел, – заключил Мастер серьезно.

– Да… – кивнул Саймон и отвернулся, дабы скрыть нахлынувшие чувства. За окном Винни громко охнул – это Склиф впрыснул ему какую-то антипохмельную дрянь собственного производства. Мастер тронул машину навстречу раскрывающимся воротам. Он вез Саймона на собеседование в Штаб.

***

– Тебе идет быть взрослой, – сказал Мастер ласково, почти нараспев. Он сидел к Тане вполоборота, расслабленно откинувшись в глубоком кресле, и позвякивал льдинками в бокале, небрежно двигая его по мягкому подлокотнику. Таня устроилась на диване, поджав под себя ноги. В этой комнате просто не получалось сидеть выпрямившись. Слишком мягкое все было вокруг: освещение, мебель, подушки, игрушки… Дорогие игрушки – отличные, почти живые, копии реальных собак один к двум. И проклятье собачника – ковер с длинным ворсом.

– Взрослой?.. – рассеянно переспросила Таня, ставя бокал на журнальный столик и протягивая руку к сигаретам. – Может быть…

– Именно взрослой, – глядя в стену, кивнул своим мыслям Мастер. – Мы ведь тогда были дети совсем. Даже представить себе не могли, что в итоге из нас получится. Нет, я догадывался, конечно, что ты станешь еще красивее, но в тебе сейчас есть что-то гораздо большее, чем просто красота. В тебе появилось м-м… благородство зрелой женщины. Которая уже знает жизнь и понимает, чего от этой жизни хочет. Это же чудесно – еще совсем молодая и уже совсем взрослая…

– Не знаю я, чего хочу, – пробормотала Таня, закуривая и выпуская дым в потолок. – И раньше не знала, и теперь не знаю. Ни жизни не знаю, ни людей, ни себя. Занимаюсь какой-то мутью… А что мы были дети – это тебе сейчас легко говорить. Вот уж кто себя не считал ребенком…

– Зато теперь не рискну сказать, что я большой. Ну, посмотри на меня! Похож я на взрослого?

– Похож, – кивнула Таня. – Теперь похож. Уже совсем взрослый и еще совсем молодой. И красивый.

– И на том спасибо, – вздохнул Мастер и отхлебнул из бокала изрядный глоток.

– Кончай себя убеждать в том, что все правильно. Мы действительно правильно сделали, что разошлись. Сколько можно казниться?

– Да сколько угодно… Я головой понимаю, что нам вместе больше нельзя было. А сердцем – жалко.

– Значит, не забыл?

– Все помню. Каждое слово, каждый жест. А Чучу помнишь?

– Ой, не надо…

Мастер вздохнул, отставил стакан, пересел к Тане на диван и обнял ее. Таня положила голову ему на плечо. «До чего же с ним спокойно… Раньше так не было. Жаль. Вот что остается от настоящего чувства, когда его совместными усилиями похоронят, – хотя бы возможность сожалеть. И никуда не деться от желания сесть рядом, прикоснуться к человеку, с которым когда-то была такая безумно яркая близость… Мы ведь через год после разрыва случайно встретились – и чуть ли не со слезами бросились друг к другу. И не расставались… аж целых два дня. Поплакались в жилетку, предались воспоминаниям, согласились, что все правильно, полюбились-разбежались. Еще через два года пересеклись – на день. С тем же результатом – душу отвели. И ведь ни с кем так не поговоришь, никто тебя так глубоко не поймет… Да, теперь с ним спокойно. Может, потому, что я перестала от него требовать невозможного? Или я просто научилась его правильно видеть. Вот такого, какой он есть. Красивый, сильный, надежный. Злобный, своевольный, высокомерный. Как он говорил всегда… «И еще у меня есть кавказская овчарка». Интересно – он никогда не заводил кобелей. Очень характерная черта – кобеля ведь даже дома приходится время от времени обламывать. А он не терпит конфликтов в доме. Надо же, ковер… Как он раньше эти ковры ненавидел! Шерсть из них вычесывать, это же застрелиться можно. А я ковры всегда любила. И здоровья хватало заставить любимого человека щеточкой поработать, раз пылесос не берет. И что? Теперь мне подари самый лучший ковер – не возьму. А у него вон с каким ворсом… И квартира ухожена. Не до блеска, но с тем, что было, не сравнить. Разве что бокалы из прошлой жизни – не бокалы, а стаканы.

Да, стаканы… «Подающий надежды молодой алкаш». Так его папочка мой обозвал, едва увидел. Ну и где ты теперь, папа? Как сидел в заднице, так все глубже в нее и проваливаешься. Слава богу, достало у меня сил вместе с тобой туда не опрокинуться, послать далеко и надолго. А кто научил? Вот он, теплый и родной, как всегда нестриженый, такой знакомый… Четыре года ни звука. Теперь-то я знаю почему. И, кажется, еще больше его люблю за это молчание. Он всегда был такой – полная свобода выбора для всех, пусть даже в ущерб себе. Дурацкая манера. Так и останется бобылем неизвестно до каких лет. Интересно, кто у него сейчас? Интересно? Вообще-то наплевать. Просто как женщине – интересно. А как женщине, которая провела с ним столько ночей, – не-а! Потому что лучше, чем друг с другом, нам ни с кем не было и не будет. Это, наверное, оттого, что мы всегда с ним были настоящие друзья. И если что-то надломилось, винить я могу только себя. Но я действительно не могла ему поверить – тогда. И не только я, никто не смог бы. Это было за гранью. Он сам так сказал. Ну, и что же мне делать – теперь? Он простил мне мою слабость, мой страх, мое желание остаться жить в привычном и безопасном мире. Он не смог забыть только одного – того, что я просто ему не поверила. И остался совсем один. Совсем-совсем. Собаки не в счет. Собака – это часть его тела, периферийное устройство. Вон какой инструмент валяется, рыжий и мохнатый…»

Таня слегка повернула голову – да, Мастер задумчиво смотрел на Карму. Псина дрыхла на спине в углу, неимоверным образом перекрутившись: голова и передние лапы завалены влево, а задние вправо и прислонены к стене. Таня негромко вздохнула. Мастер тут же повернулся к ней – и Тане чуть плохо не стало, таким знакомым был этот взгляд, одновременно пронзительный и ласкающий.

– Какой же ты родной. – Таня прижалась к нему крепче.

– Ты лучше всех… – прошептал Мастер ей на ухо.

– И что же нам теперь делать?

– Карма пойдет к себе. А мы останемся здесь. Хочешь, можем завтра съездить в лес погулять, по нашим местам… У меня вроде как выходной.

– Тебе не кажется, что это было уже решено, едва мы сегодня друг на друга посмотрели?

– Кажется.

– Так зачем спрашивать о том, что решено?

– А-а… – Мастер слегка отстранился, высвободил руку и взял со стола бокалы. – Держи… Не знаю я, что дальше. Главное я сделал – ты в курсе происходящего. А кто предупрежден – тот вооружен. А скажи – ты ведь обалдела, когда меня увидела?

– Ты был такой красивый…

– Тьфу! Я ведь не о том, милая!

– Ну и я не о том, потому что вовсе я не обалдела. То есть я, конечно, не ожидала тебя увидеть. Но ребята, которых ты прислал… Что-то в них было удивительно напоминающее тебя. Мне с ними вдруг стало так спокойно… И лица очень приятные. А когда мне показали фотографию Кармы – вот тогда я действительно обалдела! И готова была за ними пойти куда угодно.

– Да, Карма – это наш секс-символ. В нее вся Школа влюблена. Мы ее даже как рекламный образ используем. Клиенты просто обмирают.

– Клиенты?

– Конечно. Есть ведь две Школы. Одна – наша. А вторая – это совершенно реальная охранная фирма, работающая с собаками. Охрана крупных объектов, сопровождение грузов, караульная служба. Мы там все вторую зарплату получаем. Так вот, есть такая контора, называется Офис. Это действительно офис в центре города, он же легальный пост связи, потому что Школа для непосвященных не существует. А должны же наши мужики женам и прочим девочкам рабочий телефон давать? Вот они и дают… И в этом самом Офисе, едва ты входишь, тут же упираешься в фотографию Кармы размером метр на два. Знаешь, даже на меня производит глубочайшее впечатление…

– Ты сказал, телефоны дают… А жены вообще в курсе, где именно их мужья работают? Или эта охранная фирма еще и от жен «крышей» выступает?

– Тут сложно, – нахмурился Мастер. – Понимаешь, с одной стороны, мы все дали подписку. А с другой, – ты же знаешь меня, – я дурацких приказов не выполняю. И в Школе таких людей большинство. Поэтому с нами считаются. И если охотник один раз подписку нарушит, расстреливать его никто не станет, потому что второго раза уже не будет никогда. Сам не захочет. Чтобы тебе было понятнее – вспомни нас с тобой восемь лет назад…

– Стоп! – сказала Таня. – Прости.

– Да что ты… Ничего.

– Нет, правда! Я поняла, поняла все…

– И слава богу, – улыбнулся Мастер и осторожно погладил Таню по волосам, а она потянулась к нему и мягко-мягко прикоснулась губами к его рту. Мастер вздохнул, привлек Таню к себе, и она, в истоме закрывая глаза, увидела, как сомкнулись бесконечно любимые длиннющие ресницы, по которым столько девочек сходило с ума, – а вот они здесь, рядом, и потом, когда нам захочется друг на друга посмотреть, он сначала обязательно прижмется к моей щеке и ресницами ее пощекочет…

Так и случилось. И Таня сказала:

– Или я сейчас разревусь, или я это скажу.

– Давай! – улыбнулся Мастер, снижая пафос момента.

– Ты самый-самый-самый-самый.

– Спасибо, – кивнул Мастер. – Я знаю. Ты мне тоже очень дорога. Чем больше времени проходит, тем лучше я это понимаю.

– Так что же нам делать все-таки?

– Ну сколько можно? У нас тихий интимный вечер или сходка подпольщиков? Завтра поговорим.

– Нет, милый. Завтра все это окажется сном – и твоя Школа, и собаки, и охотники эти сумасшедшие. Я проснусь, и мне опять покажется, что всего этого не может быть.

– Но ведь рядом буду я, – произнес Мастер печально, опуская глаза. – Или у тебя условный рефлекс на информацию из моих рук? Запредельное торможение?

– Я еще не собака, – сказала Таня наставительно, – так что запредельного у меня не бывает. Но я всего лишь человек и тормозить умею. Особенно когда мне страшно.

– Сейчас-то хоть не страшно?

– Когда я говорила с охотниками, страшно не было. А когда пришел ты, я испугалась, потому что охотники твои – иллюзия, а ты – реальность.

Мастер очень внимательно посмотрел Тане в глаза, и она задохнулась, настолько его взгляд проникал в душу. «Раньше мне казалось, что это выражение любви. Теперь я заметила: он смотрит так на всех. Научился применять свой дар в полную силу. Конечно, он не экстрасенс, но что-то сверхъестественное есть в его глазах. Как будто он видит такое, чего не видит никто».

– Ты всегда был такой… непохожий. До того непохожий, что мне пришлось выбрать: либо ты, либо все остальное, что есть на этом свете. Что-то одно мне снится. Я решила, что снишься ты… А теперь понимаю, что снилось все остальное. Я живу непонятно зачем. Делаю не то. Думаю не так. И все, с кем приходится общаться, – такие же идиоты. Но я никак не могу освободиться от их власти, понимаешь? Стадное чувство. Я все эти годы страшно тебе завидовала. Просто ненавидела тебя! За то, что ты набрался смелости искать свой путь и на всех плевать… Любила – и ненавидела. Какая же я была дура! Прости меня, пожалуйста. Если можешь…

– Наша Таня громко плачет, – продекламировал Мастер. – Пропила последний мячик. Вотвернется с зоны Хачик, купит Тане новый мячик.

– Перестань.

– Тань-перестань. Пойми ты наконец, что сделанного не воротишь. Не казниться нужно, а выправлять то, что плохо вышло. Я, например, пытаюсь исправить ошибки идиотов, о которых ты сейчас говорила. Ошибки, которые могут стать фатальными, кроме шуток, для всего человечества. А ты попробуй выправить линию своей жизни. Для начала, а там посмотрим. Может, ты и мне поможешь…

Карме в ее углу что-то приснилось – она дрыгнула задней лапой и глухо рыкнула. По-прежнему лежа на спине, шевельнула головой и уставилась на Таню мутным со сна глазом.

– Спи, моя радость, – успокоил ее Мастер. Карма вздохнула и с глухим стуком уронила тяжеленную башку на ковер.

– До чего же удивительные псы… – сказала Таня с глубокой нежностью в голосе. Один взгляд на Карму заставил ее забыть все серьезные вопросы, которые так хотелось задать. – Всегда любила больших лохматых собак. Мечтала в детстве о ньюфаундленде, а потом однажды увидела, как рядом идут ньюф и кавказка. И все!

– Да, – улыбнулся Мастер. – Разница потрясающая. Ньюф такой подвижный, весь как на пружинах. И голову высоко держит. А кавказка… Я всегда говорил, что если бы крокодилы были волосатые, они выглядели бы именно так. Лапы ставит тяжело, а голова и спина – почти на одном уровне. И шеи даже не видно. Удивительно комфортно себя чувствуешь рядом с такой собакой. Если заведешь кавказца – все, другие породы для тебя не существуют. Хотя знаешь, я иногда, когда устаю, мечтаю о бернце. Тут я даже на кобеля согласен.

– Да что хорошего в этих бернцах? У них уши лопухами висят…

– Ты, солнышко, давно не выводила кавказа на прогулку. Ты эту породу чересчур идеализируешь. Все-таки они прирожденные убийцы.

– Всегда ты любил жесткие термины. А уж имя-то себе взял! Мастер собак! Это надо же было вспомнить…

– Положим, мне это прозвище сверху назначили. И даже раньше, чем я пришел в Школу. Так что я не Мастер собак, а просто Мастер. Хотя заманчиво.

– Это ведь из Ли Бреккет?

– Да, «Собаки Скэйта». Какие там роскошные Северные Псы… Ростом почти с лошадь, когти втяжные, как у тигра. Телепаты к тому же… И Мастер собак, добрый и страшный великан, который их воспитывал. Даже когда Псы вырастали, они не могли воспринимать его в реальном масштабе, как обычного человека. Относились к нему, как к гиганту. Любили и боялись одновременно. Красивая сказка…

– Некрасивая. Там все собаки гибнут.

– И Мастер тоже. А пара собак, по-моему, остается… Слушай, как давно мы это читали, а?

– Мы вообще очень давно знакомы, милый.

– И что же нам теперь делать?

– Не знаю. Возьми меня на охоту.

– Исключено. Это дело камерное. Я бы даже сказал – интимное. Чужим туда нельзя. А потом, ты уже на границе зоны расчистки так напугаешься… «Дырки» ведь излучают.

– Откуда ты такой взялся? Почему тебя это излучение не трогает?

– Тебе очень важно знать?

– О любимом человеке хочется знать правду. Какая бы она ни была.

– Очень уж ты серьезно это говоришь, ангел мой. Просто не красивая молодая женщина, а космонавт-исследователь. Даже отвечать не хочется.

– Если знаешь – ответь, – попросила Таня. – Мне это важно. Поверь.

Мастер секунду подумал, глядя ей прямо в глаза. Он искал нужное слово, которое сведет на нет всю правду в его ответе, превратит ее в шутку, в бред, в дым. И слово пришло.

– Мутация, – сказал он, опуская глаза. – Причем не наследственная, а наведенная извне. Мутагенный фактор я пока не вычислил… – Он вдруг почувствовал, что злится. «Какого черта?! Почему я должен врать? Всю жизнь врать, даже самым близким людям. В детстве ведь не был врунишкой, рано понял, что говорить правду выгоднее. А сейчас? Обманываю Штаб, обманываю Доктора, охотниками верчу как куклами… Я не виноват, я просто вынужден отвечать своим обманом на ложь Штаба, Доктора, Саймона… Но как же мне надоело выкручиваться, увиливать, постоянно недоговаривать! Надоело…» Мастер усмехнулся, пронзил Таню злобным взглядом, и его «понесло»:

– Ты хотела правды? Вот она, правда. Я мутант. Это реальность. И охотники – реальность. Школа – реальность. И зомби, которые выходят на московские улицы с наступлением темноты, это тоже реальность. Я не знаю, что вызвало их к жизни. Есть интересная версия, но пока рано о ней говорить. Будем придерживаться фактов: территория нашего города по ночам вступает в соприкосновение с другим измерением. Самым поганым из возможных – Инферно в чистом виде. Не знаю, как твари называют себя, но для нас они, безусловно, олицетворяют силы зла. Силы, использующие тела реально существовавших людей, чтобы убивать и уносить к себе все новых и новых. Если бы мы эту гадость не сдерживали, превращение людей в тварей шло бы в бешеной прогрессии. Вот она, реальность, ангел мой.

– Ты ведь здорово рискуешь, выдавая это, – сказала Таня задумчиво. – Ты же не девочку с улицы охмуряешь. И если будет утечка, тебе Штаб голову открутит. А мне промоют мозги. Ладно, обо мне-то ты не подумал, я для тебя просто инструмент вроде Кармы. При всей твоей любви к нам обеим…

– Не нужно меня провоцировать, – скривился Мастер. – Ты знаешь, как я к тебе отношусь. И ты знаешь, что для меня значат вопросы безопасности. Я ведь трус… Самый настоящий. Я когда догадался, до какой степени я труслив, то долго переживал. А потом сообразил, что мой страх не от задницы идет, а от головы. И успокоился. Так что все прикрыты – и ты, и даже Карма. И я могу говорить все, что хочу. Ты хотела правдивый ответ? Ты его получила. Твой любимый человек – не совсем человек. Не чудовище, не монстр, просто э-э… другой. Как ты и говорила – непохожий. Довольна?

– Ох, – сказала Таня, – Может, хватит на сегодня, а? Я лучше домой поеду…

– Прости, – снизил тон Мастер. – Я что-то не то сказал? Только не уезжай.

– Я просто устала. Не обращай внимания. Я… я так рада тебя видеть! А ты… ты меня, как лимон, выжимаешь…

Мастер обнял Таню, крепко прижал к себе и зарылся лицом в ее волосы.

– Прости… – прошептал он. – Прости… Я тоже безумно рад тебе. Поверь, мне очень трудно было решиться на новую встречу. Я бы и не рискнул, наверное, но ты влезла в эту историю… И я уже не мог остаться в стороне. И все равно боялся – мы не виделись столько лет, вдруг ты отвернулась бы от меня…

– Глупый, – прошептала Таня, гладя его по голове. И усталость, и тревогу будто рукой сняло. Был только несчастный, одинокий, запутавшийся любимый человек. – Ты мог бы позвать меня сто лет назад.

– Нет. Не мог.

– Верю. Тебе виднее. Ну, ничего. Мы ведь теперь вместе, правда?

– Правда…

– И будем вместе какое-то время, а какое – неважно. Сколько ты можешь, сколько тебе будет нужно. Главное – вместе.

Мастер повернулся к Тане лицом, и она увидела, что в глазах у него слезы. И, конечно же, она бросилась целовать эти бесконечно любимые глаза и прижала к груди эту самую любимую умную лохматую голову.

– Я люблю тебя, – прошептал Мастер. – И всегда любил. И мы будем вместе. Сколько можем.

– Да, – улыбнулась Таня. – Только ты не уходи в себя. Рассказывай, я буду слушать. Я верю тебе, я только действительно устала.

– Сейчас будем спать. – Мастер выпрямился, часто моргая. – Эй, чудовище!

Чудовище очнулось и слегка приоткрыло один глаз. Вставать оно явно не собиралось.

– Место! – приказал Мастер. И Таня удивилась, как удивлялась до этого множество раз, тому, насколько легко этот невероятный человек переключается с одной модели поведения на другую. Секунду назад он был мягкий и податливый, но вот нужно командовать – и голос будто сталь. Резкий и довольно неприятный тембр, который в любом шуме отчетливо слышен. Настоящий командный голос. «Никогда я не научусь до конца доверять этому мужчине. Всегда мне кажется, что он со мной играет и что на самом деле он именно такой, как этот его голос. Ему бы еще серо-стальные глаза… Но глаза у него мягкие и глубокие, и я в них тону. Глаза – это единственное в нем, чему я верю безоговорочно. Но сколько же за ними всего…»

– Место, место! – повторил Мастер. Собака грузно перевалилась на живот, неуклюже поднялась и на деревянных ногах поковыляла в соседнюю комнату, которая для нее была спальней, а для Мастера кабинетом. Проходя мимо Тани, Карма бросила на нее задумчивый взгляд. Таня ожидала увидеть в нем презрение, но прочла только любопытство. «Обалденная собака. Впервые в жизни вижу совершенно ненормальную кавказку. Она на меня даже ни разу не зарычала. Веревки ты вьешь из всех и вся, Мастер собак. Веревки… А мне нравится».

– Обалденная собака, – повторила Таня вслух.

– Элита, – сказал Мастер не без гордости. – Штучное производство. Made by hand. – Он протянул вслед проталкивающейся в дверь собаке кулак. – Просто всю эту самую hand об нее отбил в процессе работы. И зазнался страшно. А действительно, не каждый так смог бы. Вот смотрю на эту рыжую задницу и думаю: какой же надо быть личностью, чтобы эдак кавказку обломать! Нормальному человеку такое не под силу.

– Супермен!

– Мутант, – объяснил Мастер с притворной мрачностью.

– Дурак мой любимый. Надеюсь, сексуальную сферу твоя мутация не затронула?

– Еще как затронула! И передается она исключительно этим путем.

– Тогда зарази меня. Может, я лучше стану тебя понимать.

– Хорошо бы, – сказал Мастер. – В таком случае пошли. Или тяпнем еще по коктейлю?

– Чистой хочу, – попросила Таня. – Накапай женщине рюмочку по старой памяти!

– Отлично! – обрадовался Мастер, придвигаясь к столику с напитками. Руки его разливали выпивку, а голова интенсивно работала. «Кажется, на сегодня давления на психику ей действительно хватит. Несколько дней она будет думать, а потом мы поговорим всерьез. Какая же я сволочь!»

– Ну, – сказал Мастер, – давай, как в старые добрые времена. Помнишь наши тосты?

– А то! – рассмеялась Таня. – Давай!

– Мир друзьям, смерть врагам! – провозгласил Мастер.

Рюмки сдвинулись. За стеной Карма перевернулась на другой бок.

***

– Вообще, – сказал Крюгер, – я им не завидую. Иметь дело с сумасшедшим осведомителем…

– А стукачи никогда не отличались уравновешенностью, – заметил Мастер.

– Вы, господа, можете считать меня совсем тупым, – заявил Горец, – но я ничего такого не заметил. Ну, стал парень какой-то перекошенный, это да. Так его, наверное, совесть заедает… Ты ж, Мастер, ему разве что памперсы не менял. Может, поговорить с ним по душам? Вдруг он еще и на нашей стороне поиграет?

– А что? – встрепенулся Крюгер. – Двойной агент! А, Мастер?

– Бесполезно, – помотал головой Мастер.

– Давай попробуем!

– Говно вопрос! – поддержал Горец. – Наедем, высадим на измену…

– Не наедешь, – сказал Мастер. – Он испортился. Он просто больше ничего не понимает и никому не верит. И потом, что за дела? Ты охотник или чмо? Куда глаза свои засунул?

– В задницу, – съязвил Горец. – Потому что ты меня не убедил. Мне, например, каждый день на улице попадаются такие рожи, по которым только из пульсатора и стрелять. Их пулей не прошибешь. А собаку мордовать до потери сознания – это уже чисто личная проблема. Ты Карму вообще не бьешь. А я вот своего придурка мудохал почем зря.

– И все без толку, – заключил Мастер. – Потому что бить надо уметь.

– Скажите пожалуйста! – возмутился Горец. – Тоже мне мастер выискался на мою голову!

– Ты меня слушать будешь или нет?

– Больно мне тебя слушать! И обидно.

– Не клокочи, старик, – попросил Горца Крюгер. – Перебори себя. Я знаю, что ты этого мальчика любишь. Все его любят. Тут вопрос-то не в любви. А вопрос в том, что нам с ним делать.

– Так я же тебе, пню такому, час уже объясняю!

– А я тебе говорю, что ты ошибаешься.

Горец сник. Он сидел, легкомысленно болтая ногами, на замасленном верстаке в ангаре техобслуживания. Мастер и Крюгер примостились на багажнике знаменитой школьной «шестерки», той самой, у которой одна черная дверь, расточенный движок и фантастическая подвеска. Под их суммарным весом в сто восемьдесят кило машина едва-едва просела. У стены на куче утеплителя дремали собаки. В открытых настежь воротах курил и любовался снегопадом Хунта. Саймона нужно выводить из игры – это ясно всем, даже Горцу. Он просто еще не свыкся с таким положением вещей. Ничего, осознает.

– Я просто в шоке, мужики! – заявил Горец.

– Да ну? – спросил ехидно Мастер. Глаза его заблестели недобрым огнем.

– Ладно, ладно! – выставил перед собой раскрытые ладони Горец.

– Почему же? – Мастер встал и подошел к Горцу вплотную. – Ничего не ладно, – сказал он, глядя охотнику прямо в глаза и до упора засунув руки в карманы брюк. – Ничего не ладно. Значит, ты у нас теперь будешь ведущий гуманист?

– Не надо! – попросил Горец, переставая болтать ногами и ощутимо уменьшаясь в размерах.

– Надо! – почти рявкнул Мастер. – Мне, например, позарез надо пойти вразнос. Но я стараюсь держать себя в руках. А ты играешь в жеманную барышню. Я понимаю, что ты боишься ответственности. Но есть же предел!

– Ответственность – твоя прерогатива, – тихо напомнил Мастеру Хунта издали.

– Но я же не могу один! – не повышая голоса, возмутился Мастер.

– Ухлопать охотника не можешь, – согласился Хунта, не оборачиваясь. – А нести ответственность за такое решение – вполне.

– Ухлопать? – слабым голосом спросил Горец.

– Уделать, – пояснил Хунта. – Пристукнуть. Замочить.– Он щелчком выбросил окурок за ворота и потянул из кармана пачку.

– Ё! – произнес Горец, хватаясь за голову. – Ё-моё… А Хасан? Что же с ним-то будет?

– Вот это уже конструктивный разговор, – похвалил его Крюгер.

– Хасана он сам убьет, – пообещал Хунта. – Если не со дня на день, так через месяц. Проблема собаки перед нами не стоит.

– Ты уверен? – спросил подавленный общественным мнением Горец.

– Пес выходит из-под контроля, – сказал Хунта тоном, не терпящим возражений. – Он мечтает только об одном – загрызть хозяина. И просто ждет удобного момента. Как только ему представится случай, он своего не упустит.

– Нездоровая атмосфера у вас во «Второй», – попытался съязвить Горец.

– Да, – согласился Хунта очень спокойно. Голос его был ровен и слаб. Чувствовалось, что охотник устал. – Ты пойми, – обратился он к Горцу, – тут же дело не в мордобитии. Если бы Саймон срывал на Хасане зло, все было бы понятно. Но в том-то и фокус, что он из последних сил пытается удержать Хасана в руках. Вот его проблема. Он собаку бьет по одной причине – зверь почуял в хозяине чужака и больше не хочет подчиняться.

– Между прочим, – вставил Крюгер, – меня реакция Хасана здорово настораживает. Она вам ничего такого не напоминает, господа охотники?

– Напоминает, – мрачно сказал Мастер.

В ангаре повисло тягостное молчание.

– Плохо Дело, – вздохнул Мастер. – Плохо Дело.

– Зато у нас есть интересный опыт, – сказал Крюгер. – Прямо на наших глазах человек превращается в тварь…

– Сплюнь и постучи! – приказал Хунта.

– Да я что… – смутился Крюгер. – Я так…

Мастер подошел к воротам и прислонился к косяку напротив Хунты. Снег валил все гуще и гуще. На тренировочной площадке взмыленная «Четверка» ворочала груды автомобильных покрышек, восстанавливая разрушения, только что причиненные группой штурмовому городку. Собаки, разумеется, лезли помогать, отчего на площадке царила полная неразбериха. Время от времени до ангара доносились неразборчивые матюки, дружное уханье и радостный лай. Потом все перекрыл оглушительный визг – кому-то отдавили лапу. Собаки в ангаре встрепенулись, Султан даже поднялся и лениво потрусил к воротам посмотреть. Хунта рассмеялся и потрепал его по холке.

– Что-то я Винни не слышу, – сказал он, пытаясь сквозь белую пелену разглядеть лица охотников на площадке. – Как-то там у них непривычно тихо.

– Там Гоблин работает, – сказал Крюгер. – Классный парень. А Винни уже час как в сортире засел. Допился-таки мужик до поноса. Организм с алкоголем просто не справляется.

– Да, – кивнул Хунта. – Квасить стали вдвое больше. Симптомы хреновые. Ослаб народец.

– Я всегда, когда напьюсь, головой об стенку бьюсь, – продекламировал Горец. – То ли вредно мне спиртное, то ли это возрастное…

Никто даже не улыбнулся.

– Вы знаете, отцы, – сказал вдруг Мастер, – а ведь мне действительно больно. Игорь был такой славный мальчик… Добрый, открытый, воспитанный, очень какой-то… чистый, что ли. Например, были темы, которые он даже в большом подпитии не обсуждал вслух. Да, возникни у него сложности, он мог бы обратиться ко мне за советом. Но попусту трепать языком – нет, парень был иначе воспитан. И вы представьте себе мою реакцию, когда полгода назад я ему в шутку ляпнул: «Жениться тебе пора». Раньше мы над такими фразами дружно веселились. А тут он ко мне оборачивается, взгляд совершенно тупой, и начинает рассказывать утробным таким голосом, почему жениться не получится. Глядит сквозь меня, я сижу обалдевший, а он мне объясняет чуть ли не с наслаждением, что любит делать женщинам больно и вообще пока раз пять не кончит, остановиться не может. Весьма обстоятельно все мне описал – и снова молчит. Я встал и ушел. Прихожу через полчаса – совершенно нормальный человек. Тут я и задумался. Ну, а буквально через две недели он спалился, и мне уже было все равно, что у него с психикой.

– Ты просто мог не знать, что у него проблемы, – заметил Горец. – Совершенно нормальное дело. Со мной тоже было нечто подобное в нежном возрасте.

– Да нет же! – улыбнулся Мастер. – Я отлично знаю, что он может и чего не может. Ко мне подбивала клинья одна его девица. Откровенная такая барышня, особенно после третьего стакана. Чудом я от нее отбился, но успел расслышать, что этот хрен в постели совершенный тюфяк.

– А ты? – вдруг спросил Горец.

– Что я?

– Ну, в постели…

– Я – вещь! – гордо заявил Мастер. – Только этого почему-то никто не понимает…

Охотники рассмеялись. Крюгер почесал в затылке и сказал:

– Я вспоминаю один случай… Читал где-то интервью женщины-экстрасенса. Она оживила своего мужа, вывела его из клинической смерти. Но он слишком долго был за гранью, то есть клиническая уже перешла в настоящую смерть. И вот с ним начались припадки агрессии, в том числе и сексуальной. А перемежались они периодами совершенной апатии…

– Ты не постучал и не сплюнул, – напомнил Хунта. – Сделай это, я тебя умоляю.

– По фигу, – сказал Мастер.

– Ты что, со мной согласен? – встрепенулся Крюгер.

– Я и такую возможность допускаю, – кивнул Мастер.

– Кто же его мог зомбировать? – удивился Горец. – Штаб перестарался?

– Хорошо бы, – вздохнул Мастер. – А если не Штаб?

– Но была же профилактика в декабре! На Базе могли его пропустить только в одном случае – если им Штаб приказал ничего не видеть!

– А Штаб и приказал…

– Ничего не понимаю! – возмутился Горец.

– Это нормально, – утешил его Мастер.

В окнах Школы зажглось несколько огней. «Группа Фо» устало шла с площадки, волоча амуницию и пиная собак. Проходя мимо ангара, охотники небрежно козыряли Мастеру и Хунте. Те учтиво кивали.

– Гоблин! – позвал Мастер и звонко щелкнул пальцами. На этот щелчок в «Четвертой» подпрыгнула добрая половина людей, и все собаки повернули головы. Хунта довольно хмыкнул. Знают дети, кто тут хозяин.

Подбежавший Гоблин, прозванный так за оттопыренные уши, почтительно вытянулся. Его Бой, худощавый и высокий рыжий степняк, встал рядом, опасливо косясь на старательно имитирующего безразличие Султана. «Четвертая» дружно притормозила и начала прислушиваться.

– Хорошо работаешь, – сказал Мастер. – Серьезных огрехов не замечено. Прогресс налицо.

Гоблин залился краской и смущенно опустил глаза.

– Стараюсь, сэр, – выдавил он хрипло.

– Как ты считаешь, когда будешь готов взять стажера?

– Ой, Мастер, я не знаю… Ну, месяца через два.

– Хорошо. Когда решишь, что пора, подходи ко мне. Винни в курсе. Вопросы, жалобы, предложения?

– Ну… Если я стажера возьму, смогу я остаться в «Четвертой»?

– Ты там через полгода закиснешь, милый. Эта группа все равно скоро получит статус учебной. А на базе того, что есть, мы сделаем «группу Пять», боевую. Может, тебе повезет и ты вместе с приятелями, с которыми тебе так влом расставаться, будешь формировать новую группу с нуля. Осознал?

– Есть! – расплылся в улыбке Гоблин.

– Будешь хорошо себя вести – все может быть. Понял?

– Ну-у… – окончательно смутился Гоблин.

– Между прочим, до того, как бежать ко мне, ты должен был отдать группе команду. Например, «Стой» или «Продолжать движение». Я не стану провожать тебя пинком в зад, но больше так не делай. Нельзя людей бросать. Они твои люди. Привыкай к этой мысли.

Гоблин, казалось, готов был сквозь землю провалиться. За долю секунды лицо его отразило широчайшую гамму эмоций. Но он быстро взял себя в руки, огорченно крякнул и спросил:

– Разрешите идти?

– Бегом, – кивнул Мастер, и Гоблин нырнул в снегопад, подавая «Четверке» знак рукой: пошли.

– Хорошо ты его, – улыбнулся Хунта. – Грамотно. Но в целом из парня выйдет приличный старший. Душевный.

– Когда будем делать «Пятую», имей его в виду.

– А я-то к этому каким боком?..

– Помогать будешь, вот каким. Месяца на два придется нам с тобой все бросить и вспомнить годы молодые.

– Ну, дела! А как же… Нет уж, фигушки!

– У тебя есть заместитель.

– Меня не заменишь! – провозгласил Хунта с пафосом.

– Точно, – согласился Мастер. – Заменимых у нас нет. И именно поэтому командовать в «Пятой» первые два месяца будем мы с тобой. Мы же самые лучшие – верно, отцы? – обратился Мастер к присутствующим. Крюгер согласно кивнул. Горец набычился.

– А я? – спросил он с угрозой.

– Ты тоже хороший, – неправильно понял его реакцию Крюгер.

– Да пош-шел ты! – рявкнул Горец. – А мне что, всю жизнь теперь в резерве кантоваться?! Да я повешусь, вон, – он показал, – на этом вот подъемнике! Сколько можно?!

– Ты ноги залечил? – поинтересовался Мастер.

Горец демонстративно отвернулся и полез копаться в ящиках верстака.

– А собака у тебя есть? – не унимался Мастер.

– Пошел в жопу, – попросил Горец, не оборачиваясь.

– Вот и радуйся, что не в Лагере с ума сходишь, а делом занят, – заключил Мастер. – Как только поправишься, выйдешь на охоту. Хрен с тобой, без собаки выйдешь. А теперь хватит ныть, я устал с тобой нянчиться, честное слово. Ты же взрослый человек, ты ветеран, ты посмотри, как на тебя молодые смотрят!

– Боятся на мое место попасть, вот и смотрят, – пробубнил Горец, гремя железом.

– А если тебе опять тварь по ногам засветит? – спросил Крюгер. – И прямо по местам перелома? Ты же в коляску сядешь на всю жизнь! У тебя же там сплошные осколки!

– Мне лучше знать, куда я сяду! – прорычал Горец.

– Леха, не дури, – попросил Мастер.

– Шли бы вы на хер, охотнички, – отозвался Горец, продолжая шуровать в ящиках. – Куда я ее задевал, а?..

– Ищет самую большую монтировку! – сказал Крюгер громким шепотом.

– Нас собираются бить? – спросил Хунта с живым интересом.

– Тебя – нет, – пообещал Горец, задвигая ящики и ныряя под верстак.

Сидевший в воротах ангара Султан вдруг напрягся и подался вперед. Охотники как по команде повернулись к нему.

– Сенсы едут, – догадался Хунта. – Сейчас услышим.

Действительно, через секунду вдалеке раздался характерный рев мотора – на обледенелом спуске тормозили двигателем.

– Кто там сегодня? – спросил Крюгер. – Может, Леська?

– Соскучился? – осклабился Хунта.

– Допустим, соскучился. А что, нельзя?

– Да почему же… Я тоже соскучился. Только сегодня Бенни приедет. А Леськи в плане на ближайшие две недели вообще нет.

– Кто здесь рылся? – спросил Горец из-под верстака. – Какая блядь сюда залезала?

– В чем дело? – усмехнулся Крюгер. – Сперли-таки монтировку?

– Нет, – сказал Горец очень серьезно, разгибаясь и утирая рукавом пот с лица. – Я тебя, если нужно, и без монтировки зашибу. А под верстаком у меня нычка. И лежала там полезная в хозяйстве вещь. Теперь ее нет.

– А почему ты сначала по ящикам искал? – спросил Хунта.

– Я думал, что ее вытащил, а потом забыл. Оказывается – не вытащил. Другие вытащили. Бля!

– А не ты?

– Нет, – помотал головой Горец с крайне удрученным видом. – Там еще много чего лежит, и сейчас все в беспорядке разбросано.

– В Школе не воруют, – сказал Крюгер задумчиво. – И без спроса не берут.

В наступившей тишине слышно было, как взвыли на КПП сервомоторы, открывая ворота. Сумерки пропороли лучи фар дальнего света.

– Вот вроде дурак я, – сказал Горец Мастеру, – а бывает полезно. У меня же рефлекс – как что неладное, сразу за это дело хвататься. Успокаивает. Я как про Саймона услышал, тут же руку под верстак сунул. Потом думаю: а что толку-то? И тут чувствую – нету…

– Это твой набор инструментов? – спросил Хунта. – А Саймон знал?

– Вряд ли. Про него вообще только старичье знает. Фредди, ты в курсе?

– Без понятия, – признался Крюгер. – А о чем речь?

– У него есть отличный набор радиэстезических зондов, – сказал Мастер. – Точнее, был…

– Это что-то медицинское? – попытался разрядить обстановку Крюгер.

– Это рамки и маятники для биолокации, – объяснил Хунта.

– Такой наборчик, – упавшим голосом пробормотал Горец. – Высший класс…

– Ты ими когда в последний раз пользовался? – спросил Мастер. – Ты же их сто лет в руки не брал. Их ведь действительно никто в глаза не видел.

– Я себя обследую раз в неделю, – вздохнул Горец, садясь на верстак и закуривая. – И некоторые из наших тоже… Заходят. Интересуются, нет ли какой аномалии. Сам понимаешь, не на зайцев охотимся. В общем, рамки постоянно в работе.

– Так что их можно унюхать по остаточному излучению?

– Для сенса, я думаю, нет проблем.

– Ну что ж, господа, – процедил Мастер сквозь зубы. – Как ни странно, наша миссия выполнена. Мы хотели Лешку убедить – и мы его убедили. Пусть и с чужой помощью. Кстати, – он ткнул пальцем в Крюгера, – это ведь ты сказал про интересный опыт?

– Неужели он учуял? – спросил Крюгер ошеломленно.

– А кто еще? Сенсов с Базы он не боится. А вот такой простенький инструмент вполне может представлять для него опасность. Интересно?

– Я из Бенни душу выну, – пообещал Горец. – Должен он был его унюхать! Не мог не заметить, что парень – чужой!

– Нет, – сказал Мастер.

– Он признается, – не унимался Горец. – Он, сука, признается. Я ему всю бороденку его куцую повыдергаю по волоску.

Хунта в воротах громко рассмеялся и потянул из кармана очередную сигарету. Сугроб у выхода из ангара был уже весь покрыт желтыми крапинками фильтров.

– Да нет же! – улыбнулся Мастер. – Вот, следи за мной. Штаб приказал Саймона не трогать, так? Так. А что до этого сенсу, пусть даже и бригадиру? Ясно, что Саймон – кодированный осведомитель. Ну, посмотрит Бенни на Саймона. И увидит то, что ожидал увидеть, – элементарного стукача-зомби. Мало их, что ли, таких было? Вот и все.

– Так чего же он молчит?! – взвился Горец.

– А он и не молчит. Мы, собственно, с его подачи Саймона и раскрыли. Между прочим, Бенни описал интересное наблюдение. Он видит, что в Саймоне есть наведенная извне энергетическая аномалия. Но рассмотреть ее детально не получается – она накрыта экраном. Неплотным, но достаточно эффективным, чтобы скрыть ее природу. Бенни, конечно, грешил на Штаб. А мы соглашались. Теперь у нас больше информации, и мы уже не соглашаемся. Но Бенсону это знать незачем. Сами как-нибудь справимся.

– То есть если бы я чисто случайно прошел мимо него с рамками… – начал Горец.

– Даже лежи они у тебя в кармане, их бы основательно дернуло. Ты бы увидел, что Саймон – это одна сплошная черная дыра огромной мощности. А ты ведь не сенс, ты охотник, верно? У тебя рефлексы четкие. И ты не стал бы разбираться, что все это значит…

– И вышиб бы ему мозги, – заключил Крюгер, кивая. – Мастер, слушай, тебе с такими способностями нужно на Петровке работать.

– И тратить по полгода на элементарное дело? – усмехнулся Мастер. – Слуга покорный… Кстати, из-за всей этой истории ты и Леську свою ненаглядную так давно не видел. База пляшет под штабную дудку, а Олеся по их понятиям неблагонадежна.

– Как же его собаки не чуют? – задумчиво произнес Горец. – Ах, да, экран! Но Хасан уже что-то понял… Ну, ясно мне все. Понятненько. Так. Ладно! – Горец спрыгнул с верстака. – Старший! Когда мы его?.. На следующем дежурстве?

– Ну-у! – восхитился Хунта. – Что ж ты такой дерганый, Леха? Ты полчаса назад за него грудью заступался!

– Да хватит же! – заорал Горец в полный голос. Казалось, он сейчас действительно схватится за монтировку. – Вот тебе по полкило железа в каждую ногу засунут, я посмотрю, какой ты спокойный будешь!

– Рамки к тебе вернутся, – сказал Мастер. – Я надеюсь…

– Новые сделаю, – отмахнулся Горец. – Я после этой погани их в руки не возьму.

– Правильно, – кивнул Мастер. – Вот это по-нашему.

– Слушайте, – произнес Крюгер в полной растерянности. – Слушайте, мужики…

– Что случилось? – спросил Хунта. – Озарение нашло?

– Значит, так, – сказал Крюгер сосредоточенно. – Кто еще из наших в деле? Впрочем, неважно. Все равно не скажете, гады. Но если Саймон – тварь, то что же тогда в Штабе… Что же в Штабе тогда, а? – Крюгер поднял глаза на Мастера. Во взгляде охотника явственно читался страх. В углу Карма и Топ проснулись и начали ворочаться, устраиваясь поудобнее.

– В Штабе плохо, – сказал Мастер. – Чистой воды паранойя.

– Ты что-то можешь сделать? – спросил Крюгер с надеждой.

– А когда я не делал? – ответил Мастер вопросом на вопрос.

– То есть… Да. – Крюгеру прямо на глазах становилось легче. – А ты уверен? Может, мы чем-то сможем… Ой, я что-то совсем дурной сегодня. Прости, старик, но ты меня просто как из-за угла ломом…

– Это ты меня прости, – сказал Мастер. – Но мы с Сашкой не могли иначе. Если бы все были с самого начала в курсе – ты же понимаешь, всякой охоте конец. И нам конец.

– Это уж точно, – поддержал Мастера Хунта. – Нужно было все перепроверить. Вот сейчас мы более или менее готовы. И наступает ваш черед.

– За Штаб не беспокойся, – сказал Мастер. Он говорил очень мягко и тихо, словно пытаясь утешить. – Зона поражения очень узкая. В ней те, кто держат с Саймоном непосредственный контакт. Их накрыло совсем недавно, так что по времени мы имеем солидный запас. И у нас есть четкая программа действий.

– Когда наша очередь? – спросил Крюгер уже нормальным тоном. Он собрался и опять стал охотником. И верил Мастеру, как себе.

– Пока готовьтесь морально, – сказал Мастер. – Привыкайте к реальному положению вещей. Чтобы в нужный момент действовать мгновенно.

– Ты только свистни, – пообещал Горец с кривой усмешкой. – И прикажи молодым яму вырыть в зоне выгула. Им как раз не привыкать там говно закапывать.

– Т-с-с! – прижал Мастер палец к губам. – Саймон мой.

– Ты не сможешь, – сказал Хунта, присаживаясь на корточки и поглаживая Султана по плечу.

– А ты сможешь? – спросил Мастер.

– Тоже мне, Тарас Бульба… – пробормотал Хунта, глядя за ворота.

Запищала рация. Мастер сунул руку в карман, нажал там клавишу и сказал в воротник, в место, куда был вшит микрофон:

– Я Первый.

– А я смотрю, чьи это машины стоят! – вскричала рация голосом Мэдмэкса. – И Хунта с тобой, конечно!

– Может быть, – ответил Мастер сухо.

– Ну-ка, валите отсюда на хрен отдыхать живо!

– Какой ты, однако, заботливый! Просто зарыдать хочется от умиления.

– Ну правда, господа, ехали бы вы домой! И вам поспать не лишне, и мне тут без вас спокойнее. Не стойте над душой!

– А может, у нас производственное совещание.

– Поганку заворачивают, – поделился Мэкс с кем-то там у себя.

– Это ты с Бенсоном общаешься? – спросил Мастер. – Поклон ему низкий.

– А нету Бенсона! Опять Крота прислали, чтоб их… Он уж опух, бедняга, от безделья, а теперь ему еще двенадцать часов дурака валять!

– Тебя бы на мое место, – обиделся вдалеке Крот. – Здорово, Мастер! Доброй охоты!

– Спасибо. Ладно, Мэкс, не задыхайся, мы сейчас поедем.

– Скажи Горцу, чтоб зашел потом, – попросил Мэкс. – Опять у ноль второй двигатель обороты не держит. Ну ладно, спокойной ночи.

– Пока. – Мастер отключил рацию. – А что там с ноль второй?

– Бензин грязный в этой стране, – объяснил Горец. – И на масле экономить нечего. И не убивать машину нужно, а грамотно ездить.

– «Рэйндж Ровер» нельзя убить, – сказал Крюгер. – Он непотопляем.

– Вот такие, – Горец показал на Хунту и Мастера, – убьют даже «Дефендер». Да им волю дай, они и «Хаммер» угробят.

– Мы пошли, – сказал Мастер. – Карма! C'mon, детка, нас здесь не любят! – Нигде нас не любят, – поправил его Хунта, распрямляясь и потягиваясь. – Нигде.

– А за что вас любить-то? – спросил Горец, хитро прищурив один глаз.

– Не знаю, – ответил Хунта серьезно. – Иногда мне кажется, что совершенно не за что. Мы ведь уроды. Нелюди… – пробормотал он, отвернулся и шагнул в ночь.

***

В трубе недостроенного подземного перехода завывал ветер. Мэкс и Лысый сидели на обледенелых ступеньках, беспечно прислонив оружие к стене. Ниже, в самом тоннеле, столпилось вокруг добычи первое отделение «Трешки». Слышно было, как чей-то пес все еще рыкает, отходя от стресса. По ступеням напротив спускались враскорячку техники, волоча за рукоятки свой лучемет.

– А сколько весит эта дура, а? – полюбопытствовал Мэкс.

– И не спрашивай! – выдохнул хрипло один из техников, судорожно хватаясь свободной рукой за поручни. – Век бы ее, падлу, не видеть…

– Двадцать кило, – объяснил, задыхаясь, второй. – Осторожно, Петя!

– В прошлый раз что-то меньше было… – протянул Мэкс задумчиво.

Техники уставились на него озадаченно.

– Тащите, мужики, – снисходительно бросил Мэкс, сопровождая реплику царственным жестом. – Не обращайте внимания.

Техники переглянулись.

– Тебе сказали? – окрысился вдруг на напарника Петя. – Вот и тащи!

Мэкс лениво встал и спустился вниз, поджидая техников, сползающих ему навстречу. Из трубы доносились приглушенные голоса. Мэкс заглянул в тоннель. Трое с собаками, четко по инструкции, стояли поодаль, держа на прицеле «дырку». Остальные никак не могли оторваться от распростертого на полу тела. Напряженные фигуры, опущенные плечи, сжатые кулаки. Кто-то вполголоса изощренно матерится. Дрянная сегодня добыча. Но молодым полезно рассмотреть ее со всех сторон. Злее будут. Они и сейчас уже злые, настолько, что никого даже не тошнит. Но лишний удар по нервам охотнику никогда не мешал. Настоящий охотник от рождения умеет подхлестывать себя внешними ощущениями в правильно выбранных дозах. Бывают периоды, когда он даже страшное кино смотреть откажется, хоть ты его силком тащи. Значит, ему не нужно. А бывает – как сейчас. Так что минуты две-три они еще посмотрят. А потом разойдутся и будут думать, как дальше жить. Поганая добыча. Такого в «Третьей» давно не видели.

Техники наконец-то одолели спуск и затормозили у угла тоннеля. Мэкс загораживал им дорогу, стоя на единственном более или менее проходимом участке пола. С другого конца тоннеля послышался грохот. Мэкс обернулся – порядок, это съехал вниз на заднице Гиппократ, теряя по дороге всякие медицинские причиндалы. Ступеньки действительно очень скользкие.

– В чем дело? – спросил техник Петя. – Пусти!

– Подождите минутку, – сказал Мэкс мягко. – Сейчас там ребята приберут, и тогда вам будет можно.

– Что там еще такое? – осторожно удивился Петя. Ему явно хотелось выглядеть крутым и бывалым. Но в голосе Мэкса звучало столько искренне теплых нот, что изображать супермена и переть танком было бы просто глупо. Кроме того, Петя кое-что знал про этого старшего группы. Кликуха у него была Мэдмэкс, и однажды, лет пять назад, он на глазах экипажа технички голыми руками убил тронувшуюся умом собаку. Ребята тогда вернулись с работы просто сами не свои и долго рассуждали вслух о том, что некоторые охотники будут пострашнее тварей и как умно все решил тот, кто натравил одних на других.

За углом зажужжала «молния», запечатывая в черный мешок нагую девушку поразительной красоты. Совершенно целое, без царапинки, тело. Фигура модели, пышные длинные волосы, и лицо, прекраснее которого нет на свете. И пустые, мертвые глаза… Фонари охотников светят в такой полосе спектра, чтобы выделялся характерный для твари голубоватый оттенок кожи. Это исключает возможность спутать тварь с человеком. Но сегодня у Лысого рука дрогнула. Он стоял как вкопанный, и остальные тоже замерли в благоговейном трепете. А девушка шла размеренной, немного скованной походкой, свободно опустив вдоль тела руки. Тени играли на ее высокой груди, и под грудью не было даже легонькой складочки… Неизвестно, как близко подпустили бы ее охотники. Скорее всего для кого-то из ведомой Лысым четверки эта охота стала бы последней. Скорее всего – потому что стрелять они начали бы в самый последний момент. Уже стоя в активной зоне, безвозвратно теряя энергию, видя, как тянутся к ним прекрасные руки с длинными-длинными пальцами, и не веря своим глазам, которые твердят, что кончики этих пальцев – острые когти.

Во всяком случае, Лысый, придя в себя, просчитал именно такое развитие событий. Стрелять в девушку было совершенно невозможно. Нажать на спуск не провоцировали даже ее мертвые глаза без зрачков.

– Мы просто остолбенели, – сказал Лысый, и Мэкс, стоя над телом и внимательно его рассматривая, ругаться не стал, а спросил:

– Как ты думаешь, могли ОНИ рассчитывать на такой эффект?

Лысый горестно сплюнул и отвернулся.

– Вот откуда берутся легенды о ведьмах… – вздохнул Крот. Он был настолько заинтригован, что переборол характерное для сенсов отвращение к тварям и решил посмотреть. – Н-да… Я бы такой отдался. Даже приплатил бы. А насчет ИХ психологии ты, старший, ошибаешься. Ни на что они не рассчитывают. У нее в башке тупой-тупой процессор. Не умнее кухонной микроволновки. И управляет ею ОТТУДА тоже процессор. Но помощнее, скажем, как в аудиосистеме хай-энд…

Лысый закашлялся, прочищая горло, и выдавил хрипло:

– Вот если бы мы ее не пришили…

– Может быть, – кивнул Крот. – Очень даже может быть.

– Нам зарядили бы толпу голых баб… – закончил мысль Лысый.

– Собакам поощрение было? – спросил Мэкс.

Лысый молча помотал головой.

– Правильно. В следующий раз не станут бросаться без команды.

Собаки-то положение и спасли. Приученные кнутом и пряником стоять тихо и импровизировать только в критической ситуации, они позволили охотникам подпустить тварь метров на десять. Но потом у зверей не выдержали нервы – они дружно, как по команде, разразились лаем и рванули вперед. И лишь тогда четыре пальца так же дружно потянули спусковые рычаги, и псы остановились вокруг бьющегося в агонии тела.

Теперь это тело отправлялось на руках Гиппократовых подручных в самый последний свой путь – под сканеры Базы, замкнутые на светлую голову Доктора. Затем процедура идентификации, разработка легенды (нужно же что-то наврать родственникам, буде те объявятся) – и в печь, девочка, в печь. Третья смерть для тебя, на этот раз уже точно навеки… Мэкс глядел через плечо, как уносят мешок, и вдруг у него отчетливо защемило сердце. Гораздо сильнее, чем раньше. «Сколько людей ты успела погубить и унести в свой ад, несчастная марионетка? Как удачно, что слепой инстинкт робота вынуждает таких, как ты, идти напролом к «дырке», прямо под наши стволы. В наши зубы… И как же страшно видеть, что вы умнеете, становитесь проворнее, меньше зависите от контакта с породившей вас землей. Вы победите в этой войне, рано или поздно вы победите. Если только мы не найдем способ прихлопнуть вас всех одним ударом. Где эта кнопка, черт возьми?! Я не готов добираться до нее ценой собственной жизни. Но если понадобится заплатить именно такую цену – я найду, кого послать».

– Проходи, – сказал Мэкс. – К станку, герои…

– Ты помнишь дело Валентины Борисовой? – спросил Мастер.

– Конечно. – Таня прижалась к нему теснее. – Его лично Гаршин вел. Помогал отделу расследований. Вообще странно, что вы с Гаршиным незнакомы…

– Так получилось, – соврал Мастер. – Гаршин старый журналюга, мне не чета. Так вот… – Мастер о чем-то глубоко задумался. Таня молча ждала продолжения. «Опять начинаются страшилки».

Впереди стеной поднимался лес, в котором была когда-то исхожена вместе каждая тропка. «Мы жили здесь, неподалеку, на окраине города, и каждый день в лесу выгуливали Чучу, а иногда просто отправлялись бродить, наслаждаясь тишиной и покоем. Мы уже приезжали сюда в воскресенье. Приехали и теперь. Ностальгия, будь она проклята. Все-таки былого не вернешь. Нас тянет друг к другу, но совершенно не так, как раньше. Мы снова копаемся в наших прошлых отношениях, ища и мучительно переживая заново некогда совершенные ошибки. Зачем? Не знаю».

Карма мышковала в подлеске. Чертовски забавная картина: большая ярко-рыжая собака то ползет на брюхе по сугробам, с хрюканьем их обнюхивая, то вдруг начинает высоко подпрыгивать и бросается вскачь, преследуя бегущую под снегом полевку. Пока что Карме не везло, мыши оказывались проворнее.

Дело «мисс Москвы» прошлого года Таня помнила очень хорошо. У этой порядком неуравновешенной девицы случилась какая-то личная трагедия, которую та решила простейшим образом с помощью снотворного. Но главное было в другом – тело девушки бесследно исчезло из морга. Двое молодых работников мрачного заведения до сих пор находились в следственном изоляторе, упорно отрицая свою причастность к загадочной пропаже. Судебно-психиатрическая экспертиза признала санитаров в принципе нормальными. Следователь мучился в поисках мотива преступления. Дело, не сворачивая, ехало в тупик. Гаршин подсунул фотографию девушки сильному биоэнергетику, широко известному способностью отыскивать без вести пропавших или как минимум определять, живы ли те. Сенс напрягся, а потом раздраженно отбросил фото и признался Гаршину, что это уже черт знает какой случай, когда он просто не видит человека, не может сказать про него совершенно ничего.

– Прошлой ночью ребята ее подстрелили, – сказал Мастер, глядя на кувыркающуюся в снегу Карму.

– О, господи… Знаешь, милый, если бы это говорил не ты, а кто-нибудь другой…

– Версия Штаба очень правдоподобна, да?

– С ней легче жить. Хотя она тоже какая-то шизоидная. Я так и не понимаю, зачем им нужен такой спектакль. Может, чтобы завалить газету?

– Нет, только неэто. Боюсь, что за попыткой наполовину раскрыть карты стоит очень тонкий расчет. Тогда дела наши хуже некуда. Поговорить бы с Гаршиным… У вас в отделе, кроме тебя, женщин нет?

– Что ты хочешь сказать?

– Сам не знаю. Все в такой клубок запуталось… У меня просто голова раскалывается от обилия информации, которую девать некуда.

– Бедный ты мой… – Таня встала на цыпочки и прижалась губами к щеке Мастера. Щека была холодная и колючая. – Ох, не хочу я в этот кошмар верить. Ни одному твоему слову не хочу верить. Помнишь, я говорила, что, пока ты не появился, все казалось наваждением… Лучше бы так и оставалось. Я и сейчас, как вспомню твоих охотников, собак, Школу, – кажется, во сне видела. А ты мне проснуться не даешь. У меня пелена все время перед глазами.

– Помнишь Бенни? – вдруг спросил Мастер.

– Бенни? А, еще бы! Это тот… у-у… народный целитель? По кличке Бенни Бастард? С которым вы по пьянке Раевского побили?

– Верно. Только при чем тут пьянка? Бенни тебя просто обожал и очень рад был вступиться за правое дело.

– Не помню, чтобы он меня обожал, а помню, что вы ни за что ни про что отдубасили приличного человека.

– Ой, ну только этого не надо, ладно? Приличные люди так руки не распускают, когда у женщины рядом живой любовник сидит.

– Скажем точнее – полумертвый уже от водки.

– Ну… Не важно. Ты скажи: Бенни – это сон?

– Ты серьезно?

– Бенни работает с нами. Он форсирован и водит на расчистку бригаду сенсов. Убедительно?

Таня закусила губу и отвернулась. «Я помню Бенни. Однажды в жаркий летний вечер, когда все сидели обалделые от духоты и пили коньяк со льдом, он за полчаса так охладил комнату, будто в ней появился кондиционер. Внушение чистой воды, но такое мощное! Еще он предлагал меня слегка подлечить – только больно уж у него при этом были масленые глазки».

В отдалении Карма раздраженно тявкнула.

– И не надоело же тебе меня запугивать… Откуда ты взялся такой? – задала Таня преследующий Мастера всю жизнь вопрос.

Мастер опустил глаза и после мгновенного раздумья сухо ответил:

– Я из «Программы Детей».

– Чего-о? – спросила Таня, будто ослышавшись. Мастер шевельнул ладонями – словно развел руками. Глаза его смотрели по-прежнему тепло, но появилась в них такая знакомая Тане отстраненность… Восемь лет назад в подобной ситуации она решила, что этот человек сходит с ума. Тут-то все и треснуло.

– Не может быть… – прошептала Таня. Ей вдруг стало холодно, чертовски холодно, как в кабинете у Очкарика. Только разговор перешел в нормальное русло, только она успокоилась – и вдруг как ушат холодной воды. «Зачем ты это сказал? Почему ты опять делаешь мне больно? Этого не может быть».

– Может, может… – сказал Мастер. Будто ее мыслям покивал. – Пора уяснить, Танечка, что я не шучу. Я действительно мутант. И я очень нуждаюсь в твоей помощи.

– Перестань говорить мерзости, – слабым голосом попросила Таня. – Что я могу для тебя сделать?

– Пожалуйста, наведи справки об одном человеке, – сказал Мастер, думая о том, что Таня ему не поверила. «Наверное, это к лучшему». – Ты ведь все знаешь обо всех. – Мастер сделал паузу, чтобы Таня успела спросить:

– Кто?

Мастер вздохнул. «Чего я ее мучаю? Я ведь не врал – она мне действительно очень дорога. Слишком у нас богатое общее прошлое, чтобы поступаться ее интересами. Хотя сейчас ничто не значит ничего. Главное – успеть. С любыми потерями. Кто угодно. Только бы не Карма…»

– Ты наверняка о нем слышала. Это такой сенс. Его зовут Тим Костенко. Он мне нужен позарез. Если мне удастся с ним поговорить, встанет на место последнее звено. Я точно буду знать, что делать.

– Психи любят кучковаться, – поставила Таня диагноз очень усталым голосом. Отстранилась от Мастера и обхватила себя руками за плечи. – Иногда для психов строят даже специальные дома с решетками на окнах, чтобы никто их не тревожил.

– Э-э… Не понял, – протянул Мастер озадаченно.

– Знаешь, ты действительно мутант!

– Такой же, как Костенко. Только недоразвитый.

– Милый! – повысила голос Таня. – Очнись! Костенко нет. И никогда не было.

– То есть как это не было?! – искренне удивился Мастер.

– Тим Костенко – миф, – объяснила Таня. – Ни один экстрасенс никогда о нем не слышал. И дело не в том, что они не знают такого имени. Они не знают сенса с такими возможностями. Они в принципе отрицают, что человек может работать на такой мощности. Для человеческого организма это не-воз-мож-но. Можно видеть сквозь стену. Но нельзя сквозь нее убить. Можно овладеть чьим-то разумом после очень длительной обработки. Но нельзя за секунду подчинить себе целую толпу. Есть экстрасенсы, но нет психократов. Я убеждена, что Костенко – это пугало, специально кем-то выдуманное. Не знаю, кем и с какими целями. Но его нет.

– Жаль, – сказал Мастер так безмятежно, как будто не сам начал разговор. – Хорошо, Танюш, извини. Я прошу у тебя прощения. Мне просто важно было это выяснить. Все. Забыли. Ладно?

– Ладно, – отозвалась Таня через плечо. – Там у нас термос был…

Мастер достал из машины объемистую сумку и принялся накрывать на капоте импровизированный стол. «Итак, едва речь заходит о Костенко, сенсы отказываются говорить. Почему? Кто их так запугал? Кому понадобилось стереть Тимофея Костенко из информационного пространства? И как же мне теперь, черт возьми, его искать? На этом пути я непременно должен буду обнаружить себя. И тогда у Проекта точно нервы сдадут, и нас с Кармой застрелят, потому что этот парень действительно пугало, тут Таня права. Блудное дитя Проекта, негласно объявленное вне закона. Разрушитель, человек-ураган. Самое забавное, что десять лет назад мы чуть было не познакомились. Я даже голос его немного помню – очень пьяный голос по телефону. Тим не захотел встретиться со мной. Как же он сказал?.. «Все правильно. Я через это уже прошел, теперь наступает твоя очередь». Жаль, что я его не понял тогда…

Тоже охотник на зомби. Только со мной надежные люди и отважные собаки, у нас есть оружие, и мы ловим по углам неповоротливые ожившие трупы. А он совершенно один и с голыми руками уничтожил целый полк зомбированных людей, отлично дрессированных убийц и диверсантов, отвернул башку научному руководителю «Программы «Зомби» и взорвал пост слежения. Он выступил против всемогущего Проекта, и тогда у него отняли все, кроме жизни. И он не мог остановиться, пока не уравнял счет. Хотя как его уравнять, если у тебя убили любимую, отняли профессию и убедили родителей в том, что ты безумен? Не хотел бы я на своей шкуре узнать, что это такое. Хотя я что-то похожее своими руками учинил. От меня тоже отвернулся весь мир однажды. Но мне было легче, ведь я точно знал, на что иду. А ты, Тим, просто плыл по течению. Где же ты сейчас, друг? Ты знаешь то, что должен знать я. И, судя по всему, ты можешь без стрельбы пройти в Техцентр. Ты – ключ. Ты мне нужен. Эх, тоска…»

– Карма! – позвала Таня. – Иди сюда, папа даст тебе вкусной колбаски!

– Дам, – согласился Мастер. – И тебе перепадет. Вот, держи кофе.

– Спасибо, – кивнула Таня. «Вот гад! Ни одному слову моему не поверил. И теперь будет искать эту химеру в человеческом облике самостоятельно. Здорово же тебя прижало, родной, если ты гоняешься за призраками…» – Слушай, а это что за развалины? Тут же был домик лесника. Ой, точно… Он сгорел. Какая жалость!

– Это мы его сожгли, – сказал Мастер с глубоким вздохом.

***

– Ну что, крокодил? – спросил Мастер. – Как самочувствие?

Вместо ответа собака лизнула хозяина в глаз. Мастер усмехнулся и резким движением руки подсек ей передние лапы. Карма опрокинулась в сугроб, перевернулась, села и помотала мордой, стряхивая с усов снег. Мастер начал медленно крениться в ее сторону, намереваясь в падении толкнуть собаку плечом, – но в последнюю долю секунды Карма вскочила, и Мастер грузно рухнул на то место, где только что была ее передняя лапа.

– Ах, ты так! – вскричал Мастер, метко швыряя пригоршню снега ей в нос. Карма подпрыгнула на всех четырех лапах и принялась, чихая и отплевываясь, наматывать круги, глубоко вспахивая сугробы, а Мастер безуспешно пытался ухватить ее за толстую задницу, бегая по внутреннему кругу. Тут с дерева неподалеку снялась потревоженная ворона, и Карма, залившись лаем, рванула за ней следом. На краю обрыва собака была вынуждена затормозить, а ворона тяжело спланировала вниз, к набережной Москвы-реки. Над городом вставало яркое и холодное январское солнце. Мастер уселся на ствол поваленного дерева и смотрел, как к нему возвращается рыжая красотка, а вдалеке за ее спиной пыхтит трубами и золотится куполами родная столица. По мостам сплошным потоком идут машины, отвозя людей на их ежедневную каторгу зарабатывания денег…

«Зачем? Все равно вы умрете. Очень скоро».

Это было несправедливо. Но Мастер слишком давно и прочно осознал, насколько эфемерным становится в его городе само понятие жизни с наступлением темноты. И даже при свете дня люди для него были всего лишь потенциальными тварями, неотвратимо приближающимися к гибели – и скорому возвращению домой, только уже из-под земли. Обыватель переставал селиться на первых этажах. Магазины и офисы по ночам охранялись крайне небрежно – мало стало таких отчаянных грабителей, чтобы выходить на дело затемно. И ни одна сволочь не задалась вопросом: что происходит, господа? Мастера не волновало молчание прессы, он догадывался (а теперь просто знал), что с ней «работает» Проект. Но его ужасало настроение рядовых горожан. Несмотря на страхи и кошмары, игнорируя постоянное напряжение, люди не воспринимали слухи о таинственных исчезновениях и ползающих по городу мертвецах. Они отмахивались от этих детских сказок, они не могли поверить. Ситуация была слишком дикой для того, чтобы выглядеть правдоподобной. Поэтому Мастер не винил людей. Он просто оплакал их, записал в покойники и забыл.

Но он не мог и бросить их наедине с угрозой. Там, на другой стороне реки, в домах на набережной, Школа оставила пять человек и одиннадцать собак. Это было поистине страшное место, где активность тварей поддерживалась естественным фоном геопатогенных зон и поверх только что заглушенной «дырки» могла тут же открыться новая. Там погиб бригадир Кен, упав без сил поверх четырех тварей, из которых он непостижимым образом высосал энергию. Там сгинули Джимми и Белый, налетевшие на засаду, нашлись только лучеметы с посаженными батареями, ворох гильз и что-то жуткое, оставшееся от собак. Школе этот ужас пошел впрок: изменилась тактика, появилось новое оснащение – а Мастер незаметно для Будды начал собирать материал по возможностям сенсов. Но вот городу не полегчало. Набережная расчищена, там сейчас безопасно – но никто там не хочет жить, и почему-то никто себя не спросит, а с чего бы это? Просто так повелось, что в этом районе, некогда очень престижном, жить нехорошо. Вредно. И все тут. Каждая вторая квартира продается, и задешево, но спроса нет. Ничего удивительного – Бенни под домами видит огромные черные пятна на местах бывших схваток. Интересно, кто именно наследил? Во всяком случае, от выходящих из зоны расчистки охотников сенсы в те дни кидались врассыпную. Школа училась воевать, и ей, будто так и надо, попался для начала самый трудный участок. И каждый охотник натерпелся страху на всю оставшуюся жизнь, а также до упора разозлился на тупых убийц и люто возненавидел тех, не менее тупых, кто попадался тварям в когти. Любовь охотника к конкретным людям разбавилась презрением к человечеству в целом. Школа уверенно шла в отрыв, давно спланированный руководством Проекта. Школа становилась чем-то вроде рыцарского ордена – бандой надменных душегубов, таких же уродов, как и те, с кем пришлось воевать.

Мастер жевал давно потухшую сигарету и думал о том, когда же наступил перелом. Сам он себя в Школе всегда ощущал кем-то вроде «нашего» шпиона в логове врага. Но постепенно к нему потянулись местные диссиденты. Первыми и основными сомневающимися оказались старшие групп и большинство начальников штабов – тех, кого в Школе, избегая армейской терминологии, называли аналитиками. Незаурядные люди, остро чувствующие свою исключительность, все они были типы сложные в обращении. Но любые разногласия и столкновения амбиций меркли перед главным – тем, что «мы стали ничуть не лучше тварей», «это все не просто так», «скоро нами будут травить людей», и прекрасной фразой Винни «Я им, бля, не вобла, чтоб сидеть на крючке!». Именно тогда Мастер увидел слабое место Проекта. Возможно, единственное. Время от времени Проект ошибался в людях. А при наборе охотников ошибка была заложена в самой посылке. Системная ошибка.

Теперь Мастер знал об этой ошибке почти все. Истина всплыла в разговоре с Доктором. Именно Доктор, некогда слишком гордый и самовлюбленный, а теперь просто раздавленный и усталый, изгой и лжец, злодей и гений, заложил-таки под Проект бомбу. Какие у него были мотивы, Мастер мог только догадываться. Вряд ли Доктор предполагал тогда, что однажды собственную дочь отдаст на растерзание Техцентру. Как раз после случая с Ниной-Олесей презрение к себе достигло у Доктора такого самоубийственного уровня, что он пошел на прямое сотрудничество с Мастером. И рассказал ему столько, что хватило бы на два расстрела и три пожизненных заключения.

Да, начал он издалека, и каждое второе слово его было ложью. Он здорово боялся получить от Мастера по голове и всячески сглаживал острые углы. Но, когда Мастер прижал его, вилять уже не пробовал, хотя о чем-то и умолчал. И чего Доктор на самом деле не мог толком объяснить – зачем он поступил именно так.

Семь лет назад, когда из-под земли выползла первая тварь и Проект мучительно искал, кого выставить против нечисти, Доктор скорее всего решил отомстить Проекту за «вечный» секретный гриф на своих работах. И выдал отличную, как всем казалось тогда, идею, задав вопрос о некой давней операции, то ли слишком засекреченной, то ли до того нереальной, что о ней просто забыли. Получил необходимые материалы и руководство темой. И лично тестировал людей, фильтруя «второй поток» легендарной «Программы Детей». Именно «второй поток», не подвергшийся серьезному воздействию, потому что из «настоящих Детей» выжили лишь единицы, такие, как файл 028 Стальное Сердце и файл 105 Мастер.

Работа предстояла титаническая. Из почти десяти тысяч кандидатов половина отпадала из-за никудышной энергетики. Обычные люди, рядом с тварью они потеряли бы сознание уже через пять секунд. Они и физически были не очень развиты, да и на голову слабы, пройденная в детстве обработка сломала их. Зато оставшиеся слегка мутировали и по энергетике оказались просто звери, почти сенсы. Но тут возник новый критерий отбора. Выяснилось, что без собак с тварями воевать невозможно, будет необоснованно высокий «расход материала». И оказалось, что выбирать-то не из чего. Налицо была едва тысяча предрасположенных к работе с собаками. Правда, из четырехсот «практикующих» мужчин-собачников почти все имели дело с крупными догообразными. Снова отсеяли половину – всех слишком благоразумных и чересчур благополучных. И осталось двести человек, вполне сумасшедших на первый взгляд. Неуравновешенных, злобных, эгоистичных, ничего в жизни не добившихся и не особо пытавшихся, в возрасте от двадцати двух до двадцати шести. Как на подбор.

Задание было слишком деликатным, чтобы привлекать к нему «стационарную» агентуру – людей, всегда находившихся рядом, отслеживавших жизненный путь Детей с момента их рождения. Психолог составил грамотный текст – и к кандидатам пошли симпатичные вербовщики. Через пару месяцев заброшенный интернат с большой и надежно огороженной территорией принял самую первую «мобильную группу» во главе с куратором Буддой – и стал Школой. В таком же здании на другом конце города разместили «отсев» – тех, кто не прошел тесты на Базе. Так образовалась Школа-2, она же «АО Служба специальных охранных мероприятий», для которой пришлось еще потратиться на Офис.

Начались будни. Как следствие, пошел «расход материала», он же «ротация кадров». Доктор снова налег на Детей. Штаб вдруг добыл неизвестно откуда файлы «третьего потока» – Доктору чуть плохо не стало, когда он понял, насколько же масштабной была эта фашистская Программа. И все чаще в своих мыслях он возвращался к «первому потоку», детям, принявшим на себя главный удар эксперимента по коррекции личности. Их не хотели убивать, их только пытались «скорректировать». Иногда Доктор гадал о том, сколько же их было – тех, кто умер, еще не достигнув совершеннолетия. И очень хотел увидеть хоть одного из пяти оставшихся в живых.

Как раз один из этих мутантов лучше всего исполнил бы роль взрывателя в авантюре Доктора. И обстоятельства сложились крайне благоприятные. Проект лихорадило – появились объемные данные по тварям. Твари оказались серьезной и по-своему организованной силой. Их менталитет и биоэнергетические возможности, ранее недооцененные, теперь скорее переоценивались. Штаб стал мерить тварей человеческими мерками. Тут же возник страх инфильтрации или глубокого зомбирования тварями ключевых фигур Проекта. Подумать было жутко, что случится, если твари, например, «перепрограммируют» нескольких охотников и те откроют огонь по своим. Но еще важнее было защитить лидера, старшего Школы. И тогда возникла мысль о назначении на эту должность человека с блокированной энергетикой – одного из «настоящих» Детей.

Однако архив Проекта рисовал безрадостную картину. Стальное Сердце пропал бесследно. Испарился. Кроме того, несмотря на такое неоспоримое доказательство, как личный файл, многие сомневались в том, что этот персонаж вообще когда-нибудь существовал. «Пугало старого КГБ», «страшилка для экстрасенсов»… Доктора такие заявления не удивляли: файл Стального Сердца встретился ему уже второй раз, от него по-прежнему веяло страхом, и одна страница была изъята. Какая-то удивительно поганая история произошла с этим молодым человеком в начале девяностых годов. И то, что парень был одним из Детей, многое в этой истории проясняло. А отметка «П?» в файле означала «возможно – психократ». Термин страшненький, заимствованный из фантастической литературы, как и многие другие термины Проекта. Доктор, форсированный сенс, мог усилием воли загнать человека в энергетическую кому – состояние между бодрствованием и сном. А для психократа, существа, подчиняющего себе чужую психику, не составило бы труда поставить на колени всю Базу. Доктор повертел файл в руках, в сотый раз его «обнюхал», вздохнул и плюнул. Потом вычитал, что 028 никогда не держал домашних животных и вообще на дух не переносит любой коллективной работы, и плюнул вторично.

Файл 116 Волк, владелец ландсира, редкого подвида ньюфаундленда, стал бы идеальным кандидатом, если бы не его служба в научно-технической контрразведке. Волку прочили отличную карьеру. Он был совершенно доволен жизнью, терпеть не мог приключений в любой форме и имел стойкие наклонности кабинетного работника. «Интересно, – подумал Доктор, – зачем такому собака?» Потом вспомнил гипотезу о том, что собакой человек дополняет себя, закрывая какие-то «бреши» в характере или усиливая черты, которые слабо выражены. Волк явно был из первых. Обидно.

Файл 117 Лариса был отброшен сразу. Доктор никогда Детей не жалел – жалеть их было уже поздно. Но он часто ловил себя на мысли, что гордится ими, их потрясающими характерами, способностью выживать в любых условиях. Эти люди гнулись, но никогда не ломались. А Лариса уже к двадцати шести стала законченной алкоголичкой. Читать ее файл было противно. Хотя бы потому, что остальным Детям пришлось в жизни не легче, чем ей.

Файл 200 Малыш только что получил магистерский диплом в Массачусетском технологическом. Тоже в своем роде уникум. Объекты «Программы Детей», потенциальные лидеры оппозиции, изначально не были склонны покидать страну по своей воле. Хотя Малыш мутировал, а это значило, что он фактически другой человек. И вообще непонятно, человек ли. Интересно, почему его выпустили за рубеж?

И, наконец, сто пятый. Мастер. Всю жизнь прожил рядом с кавказскими овчарками. Неформальный лидер любой компании. Это обусловлено очень мощной энергетикой. Не так хорош, как сенс, но далеко не прост, в силу чего весьма обаятелен. У мужчин вызывает безотчетное доверие. О женщинах умолчим. Неплохой стрелок. Физические данные в норме. Не воевал, но в армии служил. Подходит по всем статьям. И совершенно непригоден, потому что он заочно ненавидит Проект.

Каждому из пятерки выживших Детей волею Проекта выпала своя особая судьба. Раз уж они получились такие загадочные, нужно было посмотреть, на что годятся. И лет с пятнадцати-шестнадцати ими занялись очень плотно. Из простофили Волка сделали отличного аналитика, недалекий Малыш стал толковым ученым. А вот Стальному Сердцу помогли развить его природные способности экстрасенса. Получилось не то – как справедливо предполагал Доктор, парень сумел каким-то образом форсироваться, причем до невероятной степени. И неожиданно вступил в контакт с одной из программ Проекта. Контакт перерос в конфликт. Произошло столкновение настолько серьезное, что Стальное Сердце исчез, а «сверху» приказано было считать его личностью мифической и никогда не существовавшей.

Для Доктора это были не просто догадки. Как человек, косвенно причастный к разработке психотронного оружия, он разбирался в поставленных Проекту задачах, одной из которых была «отработка личного фактора». Конкретно – избирательное воздействие на военачальников и политических лидеров «вероятного противника». Достаточно больной головы, чтобы важное решение было принято чересчур поспешно. Сердечный приступ сорвет важные переговоры. Легкая нерешительность генерала может стоить жизни тысячам людей. И так далее. Все эти ситуации Проект брался спровоцировать извне, с расстояния в тысячи километров.

Но большинство так называемых «харизматических лидеров» – существа с очень мощной энергетикой, «пробить» которых непросто. Однако и у них есть уязвимое место. Близкие люди, сердечные привязанности, семья. Пара дней основательного бардака в доме – и самый жестокий диктатор начнет совершать ошибки, даже если перестреляет обезумевших родственников, внезапно его невзлюбивших.

Естественно, для обкатки методики нужны были адекватные подопытные крысы. Идеально чистый эксперимент можно было поставить только на человеке с блокированной энергетикой. «На изгиб» попробовали Ларису и Мастера. В течение нескольких лет эти двое постоянно находились в окружении людей, не обладающих свободой воли. Активное неприятие со всех сторон. Недоверие, жестокость, ненависть. Лариса в итоге сломалась. А Мастер гнулся во все стороны, но всегда распрямлялся. Ему создали отвратительную обстановку в семье. Он сначала мучился, а потом решил, что так даже удобнее. Дали поступить в университет – и заставили деканат выгнать парня. Оказалось, что он плевать хотел на свой журфак, потому что журналисту диплом не очень-то и нужен. Загнали в армию. Полгода выл, потом освоился. Прошел дикие унижения и стал только крепче. Вернувшись, опять занялся журналистикой. Тут его оставили было в покое – ведь по остальным статьям эксперимент прошел удачно, – но вмешалась судьба: парень нарвался сам.

Он попал в группу, проводившую журналистское расследование по психотронному оружию. Проинтервьюировал множество психов, о которых нельзя было сказать, больны ли они по жизни или это с ними случилось в результате обработки. И вышло так, что до него одного дошло, насколько же ужасной в действительности может быть «Программа «Зомби». Он располагал всей информацией, которую добыли его коллеги. Но он в этой группе получил главное – эмоцию. И поверил. Группа зашла в тупик и раскололась, потому что косвенных данных было множество, а реальных доказательств мало. Мастер утверждал, что останавливаться нельзя, остальные возражали.

То, что с Мастером произошло дальше, не было акцией, направленной конкретно против него. Он всего лишь угодил «под колпак», которым накрывали каждого журналиста, активно раскапывавшего тему психотроники. Вполне невинная публикация с некоторыми туманными намеками была «завернута» без объяснения причин. Мастер счел это доказательством своей правоты, принялся направо и налево рассказывать о том, что сумел выяснить, и обнаружил, что над ним смеется вся редакция. Друзья кивали – сам виноват. Но как раз в этот момент к Мастеру подослали ловкого провокатора, который дал ворох правдоподобнейшей информации. Через сутки у Мастера из дома таинственным образом исчезла часть материалов расследования. Он стал еще упорнее агитировать коллег – и окончательно потерял лицо. Получил по шапке от редактора отдела. Искал поддержки у своей девушки – это кончилось разрывом. А некий Тимофей Костенко, стоявший когда-то у истоков расследования, послал его в телефонном разговоре подальше.

Мастер оказался в положении изгоя. Перестал заходить в редакцию, начал больше обычного пить и расследование забросил. Не было денег на отдельное жилье – пришлось вернуться в дом, где над Мастером постоянно издевался отец. Никому совершенно не нужный, кроме собаки, он перебивался случайными заработками в мелких газетках и выл от тоски.

Состояние полураспада затянулось почти на год. Потом отец, дабы окончательно размазать сына по стенке, решил лично озаботиться его трудоустройством. Пригласил его секретарем отдела, потому что терпеть на своей шее пьяницу и тунеядца сил нет. Тогда Мастер взял за ошейник Чучу и отправился падать на дно – соглашаться на давнее предложение одного приятеля по собачьей площадке. Нужно было охранять ночами отдельно стоящий офис с большой территорией. Дно оказалось не таким уж глубоким – платили нормально, Чуча с работой справлялась, можно было собраться с мыслями перед следующим рывком. Куда будет этот рывок, Мастер не представлял, но он снова распрямил спину. Тогда ему застрелили собаку. Ночью, через забор – пуля между глаз. Прощальный аккорд – добить человека окончательно и больше не вспоминать о нем.

Но Мастера уже ничто не трогало. Молодой человек стал холоден, спокоен и расчетлив. Это была его последняя ночь в роли охранника. Он уже подписал новый контракт, сделав фантастическую, невероятную карьеру. Со следующей недели он начинал работать в этом же офисе, только в новой должности – пресс-секретаря фирмы.

Именно в таком положении Мастер находился, когда Штаб обсуждал его кандидатуру. Было совершенно ясно, что Мастер питает глубокую неприязнь к спецслужбам как таковым, а уж к Проекту и подавно. Стоит ему только догадаться, что Проект был когда-то причастен к разработкам оружия нового поколения, Мастер взорвется, как атомная бомба, и это не пойдет другим охотникам на пользу. А догадается он обо всем, как только возьмет в руки охотничий лучемет. В процессе своего расследования он встречался с несколькими всамделишными «зомби», которые сошли с ума и поэтому вырвались из-под контроля. Именно тогда у него зародилось подозрение, что он всю жизнь прожил под давлением. Он мгновенно обвинит Проект в том, что ему навязали кошмарную судьбу. И что тогда с Мастером делать – убивать? Может, хватит трупов-то?

Но Доктор грамотно и аргументированно возразил: «Мы тут ни при чем. Мастера искалечили те, кто вел «Программу Детей». Больше его никто не трогал (Генерал и Очкарик переглянулись). Более того, сейчас мы замаливаем грехи тех, кто Мастеру нагадил. Мы предлагаем ему место, где он будет счастлив и получит занятие, которое ему однозначно придется по душе. Я изучил этого мальчика вдоль и поперек. И я вам ручаюсь, как психолог и как сенс, что он именно сейчас готов к тому, чтобы принять наше предложение с радостью. Да, его постоянно будут терзать сомнения. Чем дальше, тем больше. Но я возьму его под личный контроль. И буду направлять его сомнения так, что они пойдут Школе только на пользу. Мальчик найдет в Школе свое место, и из него получится отличный лидер. Ничего не хочу сказать плохого про господина Басова, но он для охотников староват и чересчур властен. Они устают от постоянного давления, это для Басова плохо кончится. А Мастер такой же, как они, только во многом их превосходит – и они будут за ним тянуться. Он создаст для охотников самые комфортные условия. И будет легко управляем, я вам гарантирую».

– Мы вам, конечно, верим, – сказал Генерал. – Не подумайте, что мы сомневаемся в вашей компетенции. Мы просто очень не хотим неприятностей. Сами понимаете, если парень начнет брыкаться, его придется ликвидировать… А нас за это по головке не погладят, будьте уверены. Сейчас не тридцать седьмой год.

– Но вам же нужен в Школе надежный человек? – спросил Доктор, мягко улыбаясь.

– Позарез! – воскликнул Генерал. – И если он так хорош, как вы говорите, мы его быстро продвинем в старшие.

– Давайте решать сейчас, – пробормотал Очкарик, в сотый раз листая файл Мастера. – Иначе у него щенок вырастет, поздно будет переучивать.

– Он снова завел собаку?! – вскричал Доктор в изумлении.

– Уже две недели, – кивнул Очкарик, внимательно глядя на Доктора. – Эти данные в файл еще не занесли. А что вы так волнуетесь? Это плохо?

– Это же знак стабилизации! Мастер приходит в себя! Он же самоцельная личность, он может снова законсервироваться – и тогда с ним не о чем будет говорить! – взволнованно затараторил Доктор. – Он открыт для контакта только в периоды, когда ему больно. А в нормальном состоянии мальчик невнушаем и делает выбор только самостоятельно. Ему же ничего не докажешь, когда у него все хорошо! Он сам решает, что ему делать…

– А вы действительно знаете парня вдоль и поперек! – восхитился Генерал с кривой усмешкой. – Что это вы так им заинтересовались?

– Мастер – выдающаяся личность, – твердо ответил Доктор. – Он нам пригодится. Ловите момент, господа! Этот подонок, который застрелил его предыдущую собаку (Генерал и Очкарик переглянулись вновь), он же оказал нам неоценимую услугу, сам того не желая! Он дал нам шанс достучаться до сердца Мастера.

– Как же вы будете его такого страшного контролировать, когда он в Школе окажется? – спросил Генерал. – Плеткой хлестать будете, чтоб ему больно стало?

– Плеткой его не возьмешь, – улыбнулся Доктор. – Но, когда он придет в Школу, поверьте мне, он раскроется полностью уже через месяц-другой. Он впервые в жизни будет среди друзей.

– Спасибо, Андрей Николаевич, – кивнул Генерал Доктору. – Вы меня убедили. Надеюсь, об этом решении нам не придется сожалеть. Терпеть не могу вообще причинять людям неприятности, а у этого парня еще и роскошная фотокарточка. У меня же дочь растет, и я ничего с собой не могу поделать – на любого красивого парня смотрю как на потенциального зятя. Боюсь – а смотрю. Смотрю – и боюсь…

– Да нет у вас никакой дочери, – улыбнулся Доктор, вставая из-за стола. – Своим бы хоть очки не втирали. До свидания, господа.

– С-скотина! – прошипел Генерал, когда дверь за Доктором закрылась. Сформулировать угрозу в разговоре с Доктором именно через упоминание несуществующей дочери ему посоветовал ведущий психолог Штаба. И перемудрил: Доктор, который, по слухам, «видит правду», все воспринял буквально.

– Психологов – ненавижу! – заявил Генерал Очкарику.

– А этот парень много общался с психологами, – съехидничал Очкарик, показывая на файл Мастера. – И у самого задатки есть…

– И его ненавижу! – стукнул кулаком по столу Генерал. – И тебя убил бы. И от работы этой долбаной охренел. И себя – не-на-ви-жу!

– Это правильно, – меланхолично протянул Очкарик, укладывая в папку документы на кандидатов в охотники. – Ты у меня тоже в печенках сидишь. Тут я с тобой солидарен.

– Тьфу! – рассмеялся Генерал. – Пошли обедать? Вдруг полегчает…

– Нет, – покачал головой Очкарик. – Здесь тебе не Ангола. Здесь бывает только хуже…

– А ведь Басова-то скоро пристрелят! – вдруг осенило Генерала. – Тут этот ушлый Доктор прав на все сто, он охотников просто задолбал!

– Интересно, как они следы заметут…

– Спишут на расход материала. Погиб на расчистке, тело противник уволок под землю… Или вообще создадут такие условия, когда его вместе с собакой твари съедят! – Генерал поднялся из-за стола. – Короче – придумают как. Вот черт попутал собрать в одном месте столько изобретательного народа… Кулибин на Кулибине. Гребаный Доктор! Как ляпнет что-нибудь – всегда в точку! И ведь он сводки не читает в отличие от нас. У него агентуры нет…

– Доктор – психолог, – вздохнул Очкарик.

– Ненавижу! – заключил Генерал.

В этот момент Доктор, садясь в машину, поежился, как от озноба. Он хорошо понял, что болтовня Генерала о дочерях имеет отношение именно к его, Доктора, дочери. Доктор на самом деле умел «видеть правду». Только в совершенно ином ключе, нежели это предполагал Генерал, который для Доктора был словно открытая книга. Единственный человек, чьих истинных мотивов Доктор никак не мог разобрать, был он сам.

***

Мастер остановил машину буквально на минуту – купить сигарет, но, вернувшись в салон и закурив, понял, что трогаться с места не хочет. «Устал. Что будет, если я не выдержу? Или меня действительно убьют… У Хунты хватит злобы поднять Школу. Вот будет картинка… Не могу себе представить. Они же все такие благоразумные, уравновешенные. Были… Теперь наблюдения ясно показывают – будет взрыв.

Начнется он, как водится, с бойни внутри Школы. И ею же скорее всего закончится, потому что для начала затравят собаками Саймона, с пещерной жестокостью. Первая кровь пущена, ребята сбросят пар и начнут думать: а чего же мы, собственно, натворили? Но Хунта им разобраться не даст, потому что бросит клич: на Штаб, едрёныть! Только охотники – не однородная масса. И, конечно, «Трешка», как самая задумчивая и озабоченная инстинктом самосохранения, выступит против. Мэкс резонно заметит, что за Саймона им ничего не будет, а вот дальше идти не след. Хунта влепит ему пулю между глаз, «Третья» спустит псов и ощетинится стволами. На нее навалится «Вторая» и рядовые из «Первой», которым в спины будет, в свою очередь, стрелять «Четвертая». Правда, «Четверке» придется сначала задавить свое руководство, а это ветераны, их убить трудно. И в тихом углу заляжет Батя с верхушкой «Первой». Будет ловить момент, ждать, чья возьмет, чтобы потом шлепнуть победителя и захватить власть в Школе. Но их из этого угла выкурят и тоже заставят стрелять. В этой драке – мама, мне подумать страшно! – «Третью» и «Четвертую» перебьют целиком, но и из прочих охотников уцелеет, дай бог, половина. Наверняка погибнут все собаки, кроме запертых на псарне. Да и тех прикончат. Рабочую кавказку, оставшуюся без проводника, убить дешевле, чем заново приручить».

Мастер выжал сцепление и включил задний ход, собираясь отъехать от тротуара. Машины шли мимо сплошным потоком, и в каждом стекле Мастер видел оскаленные черепа будущих тварей. Но раньше будет другое. Мастера передернуло – он почти физически ощутил, каково это будет: два десятка израненных полусумасшедших охотников шатаются по заваленному трупами двору, охрипшими голосами призывая своих собак, уже мертвых. Пороховая гарь во рту, озноб по спине, красный снег под ногами, чье-то тело свисает из окна будки КПП, ты совершенно не представляешь, что теперь делать, – и тут ворота таранным ударом раскрываются настежь, на тебя несется тупое рыло бронетранспортера, и стволы двух пулеметов смотрят прямо тебе в лоб…

«Их всех убьют!» Мастер до боли сжал челюсти и рывком бросил машину потоку навстречу, подставляя корму шикарной иномарке. Та пискнула неожиданно тонким голоском и начала яростно вытормаживаться, но Мастер уже улетел далеко вперед. «Хорошо ты машину сделал, Горец. Но и тебя убьют. Сам кинешься под пулю. В машинах ты понимаешь отлично, а в людях разбираться так и не научился. Вечно ты их пытаешься разнять во время драки. Нельзя тебе, брат, неумело ты это делаешь. Только мне удается раскидать дерущихся собак, ни разу не попавшись на зуб. То ли они меня не видят в этот момент, то ли считают высшей силой, на которой нельзя срывать злобу. Я, наверное, действительно Мастер собак. Наместник собачьего бога на Земле. А люди… Почему бы и им, собственно, меня не слушаться?»

Мастер остановился на красный. Слева пристроилась давешняя иномарка, не новый, но ухоженный «БМВ». «Ну, что ж, как говорит Батя, – «общнемся с людями». Два стекла одновременно пошли вниз на электрической тяге.

– Ты чё, урод, с ума сошел?! – заорала из «БМВ», распаляя себя, раскормленная харя. На заднем сиденье хищно оскалились еще две, третья что-то рычала неразборчиво из-за руля.

Мастер согласно кивнул.

– Ты чё мне киваешь, сучара?! – возмутилась харя, брызжа слюной.

– Я сошел с ума, – объяснил Мастер, опуская голос до хрипа.

Харя присмотрелась к Мастеру повнимательнее и, видимо, решила не связываться.

– Убить бы тебя на хер! Бля, попадись мне еще!

– Убить – нет проблем, – сказал Мастер, доставая из наплечной кобуры пистолет и демонстрируя его харе. Та от неожиданности уронила челюсть. Двое на заднем сиденье дружно упали, водитель благоразумно откинулся назад, скрываясь за пассажиром. Из соседних машин в Мастера тыкали пальцами. Деваться им было некуда, оставалось глазеть.

Харя подобрала челюсть и прищурилась на пистолет.

– Тэтэшка, – оценила она. – Китайский. Х…ня. Первый выстрел прицельный, остальные в молоко.

Мастер помотал головой и убрал пистолет на место.

– Обижаешь, – сказал он. – Ствол родной. Табельное оружие.

– Ну да, табельное! – рассмеялась харя. – Слушай, псих! Будет время – заходи в «Конец света». Спросишь Толика, побазарим. Ха! Во народ! – Харя высунулась из окна и посмотрела назад. – Нам же зеленый, а хоть бы кто погудел, шакалы! У всех очко на ноль. Поехали! Шакалы вы, бля! – крикнула водителям харя, чуть не выпадая из резво стартовавшей машины. – Бывай, псих!

– Пока, – сказал Мастер, уходя под «стрелку» на бульвар. – Я псих. Я сошел с ума. Я самый опасный в мире псих. Да! Еще у меня есть кавказская овчарка… – Он притормозил у обочины и долго изучал, как подрагивают руки, лежащие на руле. «Мне нельзя срываться, иначе все пропало. Я должен беречь себя. Но я больше не могу. Не могу. Это был не спектакль. Я действительно хотел достать оружие – и я его достал. Плохо дело. Так нельзя. Скорее в Школу. Увидеть Карму. И все будет хорошо».

– Бум! – скомандовал Китаец Джону, и тот легко вспрыгнул на наклонную доску. По буму школьные псы всегда ходили с охотой. Еще они неплохо ползали на брюхе, не боялись лестниц и резво носились по «лабиринту» из старых покрышек. А вот барьеры они терпеть не могли. Хотя легенда гласила, что Джареф однажды, преследуя вкусного пуделя, вскарабкался на двухметровый забор. Но мало ли в Школе легенд.

На полпути Джону бум надоел, и пес спрыгнул вниз. Китаец вздохнул. В такие моменты он часто ловил себя на желании завести к старости немецкую овчарку. «Чтобы пахала, как робот, и радовалась, что приказывают».

Оставив позади тренировочную площадку, Китаец углубился в зону выгула. Здесь росли чахлые деревца и облезлые кустики. Вдалеке пара молодых из «Трешки» орудовала лопатами, закапывая в снег отходы собачьей жизнедеятельности. Джон задрал лапу на перекошенную желтую березу. «Бредовая затея, – подумал Китаец. – Но чем черт не шутит». Он остановился в центре зоны.

– Джонни! – позвал Китаец. И подал команду: – Ищи!

Джон огляделся вокруг и поднял на Китайца глаза, полные насмешливого презрения: ты тронулся, папа? Что здесь искать? Я-то знаю, что здесь никогда не было ничего толкового. Кошки сюда не ходят, ворон мы разогнали. Мышей съели. Пусто здесь. Даже огрызка вонючего не прикопано.

– Где, Джонни? – спросил Китаец, изображая на лице волнение. – Где? Ищи!

Джон склонил голову набок, подумал и снова огляделся. Потом для порядка обнюхал снег у ног Китайца. Потом чуть правее, левее… Поднял голову и посмотрел на хозяина, словно вынося окончательный диагноз: кретин.

– У-у!!! – сказал Китаец, воздевая к небу сжатые кулаки. – Где, Джонни? Где? Куда пропало? Ищи, Джонни, где? Ищи, где? Где, ищи! А? – бормоча эту шаманскую скороговорку, он постепенно смещался назад, вынуждая Джона двигаться за собой. Наконец пса разобрало любопытство. Или он решил, что с него все равно не слезут, раз уж настолько серьезно взялись. Так или иначе, Джон ткнулся носом в снег и принялся его обследовать со свинячьим похрюкиванием. Китаец шел за собакой. Движение пса внешне казалось совершенно броуновским: вот он увлекся одним следом, прошел по нему, бросил, взял другой, потом битую минуту фыркал над чьей-то меткой. Но зоркий узкий глаз Китайца отмечал главное: если все шараханья собаки наложить на карту и вывести некую среднюю линию, получится расширяющаяся спираль. Кавказская овчарка, собака-акула, тупая машина убийства, работала нижним чутьем не хуже иного спаниеля.

Мастер заехал в Офис, пробыл там около часа, нежно распрощался с персоналом и вышел на улицу. Недельный снегопад кончился, подмораживало, на вечернем небе проступали звезды. Мастер добрел до машины, открыл незапертую дверь и растолкал сонного Ветра.

– Я тебя сто раз просил запираться изнутри, – сказал он неприязненно.

– Виноват, запамятовал, – промычал Ветер, протирая глаза. – Сморило меня. Роскошный тут отопитель.

– От него можно и угореть, между прочим!

– Он немецкий, – отмахнулся Ветер. – От него не угоришь. Это тебе не в самоходке…

– Ты-то откуда знаешь, что в самоходке?

– Ну… Лебедь рассказывал.

– Ох, горе луковое… Ладно. Я так понимаю, доложить нечего?

– Все чисто, – покачал головой Ветер. – Я вел тебя, Лебедь сел на твоего приятеля. Никому вы на хрен не нужны.

– Fuck! – Мастер трахнул кулаком по баранке. – Не может быть такого!

Ветер снова покачал головой.

– Делаем все возможное, – улыбнулся он.

– Да знаю я! – скривился Мастер. – После того фокуса с техничкой в декабре я просто не знаю, где у вас пределы этого возможного. Я другого понять не могу – как именно за нами следят. Должны ведь!

– Ты это твердишь уже полгода. И ничего пока не откопал. Маяков нет? Нет. Пеленговать, значит, нечего. Сенс за тобой следить не может, у тебя справка. Может, свыкнешься с мыслью, что ты не такая уж важная персона?

– Хотелось бы, – сказал Мастер горько. – Но мы будем продолжать.

– Не возражаю. Давай, поехали.

– Ты здорово торопишься?

– Мне работать завтра! Имею я право сегодня интимной жизнью пожить?

– Нет проблем. – Мастер завел двигатель. – Почему они даже за Таней «хвоста» непустили, а?

– Чем занимается муравей, с точки зрения слона? Подумай, Мастер.

– Некорректное сравнение. – Мастер аккуратно протиснул машину сквозь узкую арку.

– Как раз корректное. Только не обижайся, ладно? Ты себя чересчур накручиваешь. Это уже смахивает на манию преследования. Пока еще в легкой форме.

– Тебя бы в мою шкуру…

– Разве такая большая разница? – спросил Ветер. – У тебя, конечно, другая ответственность. Ты голова, я руки. Но ты меня еще и заставляешь быть филиалом головы. И всех, кто в деле, тоже дергаешь. Так нельзя. Должен быть мозговой центр и исполнители. А у тебя получается Змей Горыныч – на десять голов четыре лапы. Мне, например, тяжело работать, когда башка загружена. Я все время ощущаю, какая опасность нам грозит. И всем нам, и мне конкретно. Это, знаешь ли, производительности труда не способствует…

– Возможно, я не прав, – согласился Мастер, выруливая на Садовое кольцо. – Но иначе не могу. Если я втравил тебя в авантюру, ты должен с самого начала представлять степень опасности.

– Хреновый ты старший, – заключил Ветер. – На пиратском корабле ты бы мигом схлопотал «черную метку».

– На пиратском корабле я бы всех развесил по реям, – мечтательно произнес Мастер. – Ты в курсе, что у них трупаки болтались на такелаже, пока веревка не сгниет?

– Или пока шея не оторвется. И это правильно. В казни должен быть элемент пролонгации. Когда мертвое тело маячит перед глазами, народ безмолвствует. Так и надо. А то что за дела – повесили и тут же закопали! Может, тогда и вешать смысла нет… Давай, уходи в правый ряд. У следующего перекрестка меня высадишь. Ага, вот здесь. Спасибо. Ну что, начальник, увидимся? Э! Ты чего?

Мастер разминал пальцами веки, и лицо его страдальчески кривилось. Потом он открыл глаза и заглянул Ветру прямо в душу.

– Еще два месяца, – попросил Мастер. – Только два месяца. В апреле приступим. Только два месяца. Продержаться. Очень тебя прошу.

– Да справимся, – пробормотал Ветер смущенно. – Рады стараться, ваше превосходительство. А почему именно в апреле?

– Раньше не успеем, – вздохнул Мастер. – И нет никакого Змея Горыныча, понял? Никто не обладает даже четвертью от полной информации. Каждый решает узкую задачу. Кому бумажку украсть, кому человечка убить. А мозговой центр – вот, – он приложил ладонь к виску. – И он чертовски устал. И Школа устала. Даже если к весне не все линии сойдутся в один узел, нам все равно придется действовать. Иначе Школа станет неуправляемой и примется стрелять без приказа. Так что суши порох. Опыта штурмовых операций у тебя достаточно. Будешь взводным. Ну, счастливо.

– Счастливо, – сказал Ветер, пожимая Мастеру руку. – Значит, Штаб?

– Ну, зачем же Штаб? – улыбнулся Мастер. – Штаб ни в чем не виноват. Это просто группа менеджеров, ничего больше. Нас ждет дичь гораздо крупнее. Пойдем брать интервью у динозавра.

– Так ты с журфака! – рассмеялся Ветер.

– Не думал, что это выражение такое знаменитое! – в свою очередь, усмехнулся Мастер. – Ладно, побереги лапшу. То, что я с журфака, ты вычислил, когда увидел нас с Таней рядом. А «интервью у динозавра» – это да… Я в нем участвовал, еще не достигнув окончательной половой зрелости.

– Но я действительно знаю это выражение! – сказал Ветер. – У меня девчонка знакомая была, она рассказывала… Я-то уверен был, что ты психолог.

– Да какой я, на фиг, психолог… Я неудачник, – сказал Мастер жестко. – Считай, что у меня комплекс на этой почве. Я вылечусь, когда взорву Техцентр. Кто бы мог подумать, что это дело моей жизни…

– Техцентр… – прошептал Ветер.

– Он самый, – кивнул Мастер. – Тебе пора, отец. Я тоже хочу сегодня пожить интимной жизнью.

– Техцентр! – прошипел Ветер хищно.

***

– Ну их к черту!

Гаршин швырнул в угол пакет со злополучными фотографиями.

– Не пиши! – сказал он. И стукнул кулаком по столу, будто ставя печать на свой приказ. – Правду мы опубликовать не сможем, потому что просто не знаем, в чем она. Но лепить какую-то чернуху про охоту за привидениями… А вот хрен им!

Таня молчала. «По городу едет машина с большой красивой собакой. Собака уселась сзади, посередине, внимательно глядя в лобовое стекло. При торможении она каждый раз ныряет вперед, ударяясь грудью о плечо хозяина и тепло дыша ему в ухо. Потом ворочается, отползая на прежнее место. И через минуту снова теряет равновесие. Ее развлекает эта игра. Хозяин смеется и говорит ей, что она очень хорошая. Собака улыбается ему. Они едут в Школу. Неужели это все правда? Неужели я вышла из этой машины четверть часа назад? Он поцеловал меня нежно-нежно. А Карма лизнула в нос. Она меня приняла, как будто с детства со мной знакома. И я уже люблю ее…»

– Это какой-то подкоп под газету, – бормотал себе под нос Гаршин, не замечая, что его не слушают. – Главный тоже так считает. Он там будет выяснять по своим каналам, в верхах, а я попробую по своим. Это политика, ты понимаешь? Вот дрянь какая!

«…Машина проезжает ворота, закатывается во двор, сворачивает и останавливается, такая маленькая рядом с огромными черными джипами. Он выходит, откидывает волосы со лба, открывает заднюю дверцу и выпускает Карму. Та деловито осматривается и тут же начинает исследовать свежую желтую метку на сугробе. А он захлопывает дверь и, привычно сунув руки в карманы, идет не спеша ко входу в здание. И, конечно же, кто-то уже торопится ему навстречу, издали громогласно жалуясь или требуя совета. Милый, они такие все смешные ребята у тебя – и все очень на тебя похожи. Такие же напрочь сумасшедшие и очень молодые парни. Ты останавливаешься, тебя догоняет Карма, ты машинально кладешь руку ей на плечо – тебе не нужна опора, ты придерживаешь собаку, чтобы помнила, кто хозяин, и вела себя хорошо…»

– Ты извини, что мы неделю думали, – говорил Гаршин. – Но, с другой стороны, нужно было принять довольно сложное решение. Ничего, Танечка, забудь это все. Давай сделаем вид, что ничего и не было, ладно?

«…Вы проходите в вестибюль и шагаете почти в ногу к пульту. Интересно, кто сейчас за ним – может быть, тот узкоглазый парень с потрясающей улыбкой, вдруг иногда озаряющей совершенно бесстрастное лицо. А вот что происходит дальше, я, к сожалению, представить не могу. Но мне так хочется знать… Теперь я понимаю, что хочется. И я верю тебе, милый. Как жаль, что я ничем не могу тебе помочь! Ведь человека, которого ты ищешь, действительно не существует. Но зато я могу любить тебя и быть с тобой и хотя бы немного тебя обогреть. Пусть так. Хотя бы так – а дальше посмотрим. Вдруг что-то вернется? У нас появился шанс. И я счастлива».

– Все в порядке, начальник, – сказала Таня. – Все получилось очень хорошо.

Гаршин подался вперед и заглянул ей в глаза.

– Вижу! – согласился он.

Мастер приехал в Школу к полудню.

– Помаду сотри со щеки, – посоветовал Абрам, выбираясь из необъятного багажника «Рэйнджа» с замасленным ведром и невообразимо грязной тряпкой в руках. – Герой-любовник…

– И еще у меня есть кавказская овчарка, – выдал одну из своих любимых присказок Мастер, проводя ладонью по щеке и открывая заднюю дверь, чтобы выпустить на волю Карму. – Пусть будет помада, пусть ружейное масло, пусть даже синяк. Да, Кармашка? Лишь бы не дырка от пули.

Карма обнюхала брюки Абрама, встала передними лапами на порог багажного отсека «Рэйнджа», со свистом втянула в себя воздух и начала медленно подтягиваться, собираясь нырнуть внутрь. Из-за машины возник Шериф и тут же сунулся носом ей под хвост. Карма интерес к своей особе проигнорировала, ввинчиваясь в багажник. Свист в ее ноздрях уже перешел в характерное деловитое хрюканье кавказки, взявшей след.

– Что там у тебя? – поинтересовался Мастер. – Вкусные кошечки?

– Банку варенья кокнул, – сокрушенно вздохнул Абрам, бросая тряпку на снег. Шериф тут же отстал от Кармы и потянулся к тряпке. – Такая была малина, блин! Мама просто убьет меня, если узнает.

– Наза-а-д!!! – рявкнул Мастер. Команда сработала мгновенно. Карма задним ходом вывалилась из багажника. Шериф встал как вкопанный и вытаращил глаза на коварную тряпку, оказавшуюся вдруг опасной. Абрам сморщился и поковырял в ухе пальцем. Собаки озадаченно уставились на Мастера.

– Ко мне! – приказ, хлесткий, как пощечина, сорвал Карму с места и бросил к ноге Мастера.

– Почему командный голос всегда такой противный? – задумался Абрам, подбирая тряпку и опуская ее в ведро.

– Чтобы слышно было, – сказал Мастер. – Она же у меня просто больная до сладкого, – объяснил он, кладя руку Карме на плечо и слегка вороша пышную рыжую гриву. – Спокойно могла слизать то, что у тебя там осталось, вместе со всем бензином, маслом и порохом.

– Ну, не такая уж она и дура, – усомнился Абрам. – Зря ты ее дернул.

– Конечно, не дура! На хруст обертки от конфет кидается с полусотни метров. Мало ли чего ей в голову взбредет. Не хочу случайностей.

Абрам вздохнул. «Тяжко Мастеру. Может, личная жизнь у него на какое-то время и наладилась, ну и что? Все равно он по уши в проблемах Школы. И до того напряжен, что уже срывает злобу на собаке. Гадость какая… От кого угодно я этого ждал, только не от Мастера. Значит, он все еще не нашел выход из тупика, в который мы уперлись».

Мастер сунул в зубы сигарету, наклонил голову, прикуривая, выпустил дым и вдруг хитро глянул на Абрама из-под челки серым глазом.

– Думаешь, срываюсь? – спросил он ехидно.

Абрам поежился.

– Догадался, сволочь! – процитировал он Булгакова. – Всегда был смышлен…

– Когда мне было шестнадцать лет, – сказал Мастер, выпрямляясь и роняя зажигалку в карман, – я баловался литературным творчеством. Возомнил себя писателем и вовсю портил бумагу. Но вряд ли это что-то значило. Тот, кто выдумал мою кличку, просто знал, что у меня безумный роман с девочкой по имени Рита. Маргарита. Вот так-то, господин Авраменко. Не балуйтесь при мне цитатами, ладно? Тем более неточными.

Абрам взвесил в руке ведро.

– Дать бы тебе по башке этой штукой… – пробормотал он задумчиво, – да только Карму жалко. Она все мечтает, что ты ее когда-нибудь трахнешь…

Карма с интересом посмотрела на Абрама.

– О тебе, о тебе говорим, – кивнул ей Абрам. – Сексуальная ты наша…

– Не надо меня бить, – попросил Мастер. – Убитый помойным ведром – это просто крайняя степень падения. Я до такого еще не опустился. Я еще не безнадежен.

– Надеюсь, – сказал Абрам. – Но иногда ты меня пугаешь. Слушай, перестань в себе копаться. Ну, какая разница, что мы – Дети? Тоже мне, Откровение Иоанна Богослова! Я всегда знал, что я не такой, как все. Ты всегда знал, что ты не такой, как все. А Китаец, например, себя как раньше считал обычным человеком, так и сейчас…

– Он просто упорствует в своих заблуждениях. Ему так легче.

– И правильно. Ничего не может измениться в нас от того, что мы узнали. И глупо себя по-новому настраивать. Мы – это мы. Называй нас как угодно: белыми воронами, уродами, да хоть выродками – я на все согласен, потому что я всегда такой был. И буду. Неужели так сложно примириться с этим? Или ты собой недоволен, а теперь виноватого нашел? Хочешь свою дурость списать на козни КГБ? Глупо, дружище. Ей-богу, глупо.

– Хороший ты мужик, Абрам, – сказал Мастер мрачно. – И именно поэтому никогда тебе меня не понять.

– Это почему же? – обиделся Абрам.

– Потому что ты – хороший, – вздохнул Мастер и, устало сутулясь, двинулся мимо Абрама к зданию Школы. Карма оттерла плечом жмущегося к ней Шерифа и пристроилась хозяину в кильватер. – Ой-ой-ой! – вскричал Абрам вслед Мастеру. – Вы только посмотрите, кто пошел! Сволочь, гад и негодяй! Гвардии подлец России! Бука и бяка! Да ты в зеркало посмотрись! Тебя даже собаки не боятся! Ты таракана в жизни не обидел!

Мастер остановился и полуобернулся назад, стрельнув в Абрама одним глазом, отчего тот мгновенно сник.

– Видишь… – мягко улыбнулся Мастер. – А говоришь – таракана…

– Да иди ты! – надулся Абрам. Он резко отвернулся, уронил ведро и с такой силой захлопнул кормовую дверь машины, что двухтонный «Рэйндж Ровер» сотрясся от удара. – Не собираюсь я с тобой возиться… Живи как хочешь.

– Слушай, чего тебе от меня надо, а?

– Мне надо, чтобы ты был в порядке, когда придет время.

– Я буду в порядке, – сказал Мастер хрипло. – Обещаю.

С псарни донесся протестующий лай. Кто-то там очень не хотел в клетку.

Комната управления «группы Два» была заперта на кодовый замок. Мастер набрал шифр и потянул скобу, но замок не реагировал. Тогда Мастер сильно пнул дверь башмаком и рявкнул:

– Сова, открывай! Медведь пришел!

За дверью раздались шаги. Створка, щелкнув, приоткрылась, и в грудь Мастеру уперся ствол пульсатора.

– Не так близко, – посоветовал Мастер. – Я могу повернуться быстрее, чем ты нажмешь. Показать?

– На что спорнем? – спросил Китаец, опуская лучемет. – Победитель оплатит похороны?

– Мне – похороны, тебе – вставной глаз. Ну, как вы тут?

– Заходи уж, раз пришел.

– Спасибо. – Мастер, оглянувшись, шагнул внутрь. Замок щелкнул снова.

Обычно в комнатах управления людно, шумно, тесно и дымно. Это одновременно штаб и кают-компания. Здесь составляют планы расчисток, определяют роли двоек и вообще решают самые разные вопросы функционирования группы. В то же время здесь по углам давят водку, жрут из банок консервы, болтают по телефону с Офисом и все это делают, не выпуская из рук дымящейся сигареты.

В принципе рядовому охотнику в комнате управления делать нечего. С ним все, что нужно, обговорят в тактическом классе сразу после заступления группы на дежурство. И еще раз каждую мелочь обсудят перед выходом на расчистку. Все получают необходимую информацию в полном объеме. Это вопрос безопасности (еще одно любимое выражение Мастера).

Но охотник – существо крайне независимое и с очень высокой самооценкой, как любая нормальная кавказская овчарка. Поэтому он прется в комнату управления и начинает там старшему и аналитику всячески мешать, будучи при этом уверен, что помогает. Когда его вежливо просят отвалить, он сначала обижается, но потом обнаруживает в углу еще одного такого же и начинает с ним задушевно общаться. Постепенно их набирается человек десять, они хохочут, бурно жестикулируют и непрерывно курят. Старший звереет, встает на уши и испускает душераздирающий вопль. Обычно после этого охотники смущенно убираются к чертовой матери, то есть выпускают с псарни собак и отправляются с ними валять дурака в зону выгула. Но на пути к ней лежит тренировочная площадка, по которой в это время носится, высунув языки и вылупив глаза, штук сорок взмыленных особей, двуногих и четвероногих.

Оставить это зрелище без комментариев дежурная группа, разумеется, не может. Но просто стоять, критикуя охотника, недостойно. Поэтому шатающиеся в ожидании темноты оболтусы (их уже все пятнадцать во главе с заместителем старшего группы) начинают опять-таки помогать. Возражения тренирующихся их не останавливают. Кончается все обычно собачьей дракой, то есть отдавленными лапами, рваными штанами, отбитыми руками и сносом наименее крепких строений штурмового городка. Но это еще не конец спектакля. Антракт.

Кое-как растащив собак и обменявшись проклятьями, группы начинают сообща заглаживать учиненные на площадке разрушения. Под яростный стук молотков заново возводятся лестницы, барьеры и тоннели. Наспех латается непонятно кем обрушенный потолок «лабиринта». Несколько самых отпетых энтузиастов ломами долбят землю, чтобы поглубже вогнать опоры бума. Три года стоял и каши не просил, а теперь отчего-то покосился. Вгрызаясь в промерзший грунт, бойцы подбадривают себя рассуждениями о том, что своротить такую монолитную штуку, как бум, под силу только настоящим охотникам.

На часы никто не смотрит, а тем временем сумерки все гуще. С крыши Школы семафорит прожектор, требуя от дежурной группы занять места согласно штатному расписанию. Кульминационный момент пьесы: дежурная группа хором роняет инструмент и стремглав несется к зданию Школы, крутя хвостами и сверкая пятками. Так случается почти каждый раз, но всегда момент «срыва» дежурной группы настолько внезапен, что остающиеся к нему просто не готовы. Несколько секунд на тренировочной площадке, где, разумеется, ни одна деревяшка еще как следует не прибита, а все сшито на живую нитку, продолжается немая сцена. Потом кого-то разбирает истерический хохот. Дружный мат в двадцать глоток. Занавес. Аплодисменты.

Ввалившись в Школу, дежурная группа поднимается в тактический класс. Но тут кто-то высказывает здравую мысль: а вдруг старший еще у себя? Что это мы будем сидеть и его ждать? Пошли, за ним зайдем. Группа дружно сворачивает в злосчастную комнату управления. Остановить ее на этом пути может только внезапное появление старшего или Мастера. Если ни тот ни другой не перейдут группе дорогу, то выковыривать ее из комнаты придется еще добрую четверть часа.

Остается только радоваться, что группы не водят по Школе собак – непременных участников любого затеваемого охотниками безобразия. Но это, к счастью, просто физически невозможно. Как бы ни были притерты друг к другу собаки охотников, затащить их всех в небольшое помещение – значит спровоцировать жуткую грызню. На псарне у каждого зверя свое место, а возьми их с собой, например, в тактический класс – тут же начнут делить территорию. Поэтому по Школе с собаками ходят только двойки, ошейник и поводок обязательны. Исключение сделано лишь для Мастера и Кармы, которые вместе почти всегда. Точнее говоря, они сами постановили, что им так можно. Еще не погиб Будда, и Мастер был всего лишь старшим «группы Два», а Карма уже лазала по всей Школе и повсюду совала нос. И никто не возражал. Как-никак единственная женщина в большом мужском коллективе… Девушка. Блондинка.

Сейчас девушка отдыхала на псарне и развлекалась, гоняя по клетке любимую игрушку – большую клизму. А в комнате управления «группы Два» стояла гробовая тишина. Мебель была приперта к стенам, а Крюгер и Хунта ползали на животах по расстеленной на полу склейке аэрофотосъемки. Мастер остановился у ее края. Хунта воткнул в карту палец, встал на четвереньки, повернул голову к Мастеру и вместо приветствия сказал:

– Здесь.

– НПО «Приборотехника», – пробормотал устало Крюгер, переваливаясь на бок и двигая к себе пепельницу. – Площадь… до хрена тысяч квадратных метров. Периметр – тоже… до хрена. До хрена бетонного забора с колючей проволокой. Два КПП, бронированные двери, ворота сдвижные. Лебедь говорит, ворота серьезные. Навешены на рельс, как все нормальные ворота, но у них еще и внизу есть паз, по которому они ходят. Вот, наверное, вратарям зимой геморрой его чистить…

– Гранатомет, – предложил Китаец.

– Бессмысленно, – отмахнулся Хунта, с трудом вставая на колени и потирая спину. – У гранатомета кумулятивный заряд. Он прожжет в этих воротах дырку. А нужно их снести. Можно, конечно, долбануть по верхнему рельсу… Но вряд ли в Школе найдется снайпер, который попадет в него из «мухи» хотя бы со ста шагов. Кстати, скрытно подобраться вплотную будет непросто. Окраина, место открытое, метров двести до ближайшего приличного угла. Вот, где гаражи, видишь?

– Зато есть солидная прямая, – заметил Китаец. – Километр, а?

– Девятьсот двадцать от поворота до ворот, – сказал Крюгер.

– Ну и отличненько. Грузовик угоним. Загрузим балластом…

– А кто таранить будет? – поинтересовался Мастер.

– Интересно, кто у нас больше всех похож на камикадзе? – задумался вслух Крюгер.

– Я не японец, – надулся Китаец. – Я бурят. Идите на хер!

– Таранить будет автопилот, – предложил Хунта. – Баранку заблокируем, на педаль – кирпич… Нет, все равно дурацкая идея. Передачи как переключать? Ну, выведу я его на вторую. Ну, спрыгну… Мало. Не разгонится.

– Мы вскроем эту штуку, отцы, – сказал Мастер так спокойно, будто речь шла о консервной банке. Три головы одновременно повернулись в его сторону.

– Мы вскроем ее, – повторил Мастер. – Я вам обещаю.

– Ты уже знаешь как? – спросил Китаец с надеждой в голосе.

– Да, – кивнул Мастер. – Я уже знаю как.

***

– Отпечатков, конечно, никаких, – резюмировал Батя, разглядывая крашенный зеленым фанерный ящичек.

– Если и были, то сплыли, – вздохнул Лебедь. – Эта штука лежала в глубоком снегу пять дней минимум.

– Как ты думаешь, – обернулся Батя к Китайцу, – Джонни сможет провести выборку?

Китаец облокотился на стойку пульта дежурного и задумался. Лебедь закурил и уткнулся взглядом в мониторы слежения. Шерлок, аналитик «группы Раз», расстелил на коленях какую-то схему и, казалось, ушел в нее с головой. Но Китаец отлично знал, что Шерлок слушает его очень внимательно. Этого парня в Школе не любили. В отличие от большинства охотников он был хитрая задница и мелкий пакостник.

Батя спокойно глядел на Китайца. Надежный, расчетливый, иногда чересчур крутой, он чем-то напоминал Китайцу первого старшего Школы, Будду. Глядя на Батю, Китаец всегда невольно вспоминал, что Будда плохо кончил. «И Батя тоже допрыгается. Слишком он властный. И в последнее время частенько наезжает на Мастера. Но раз уж Батя от меня чего-то хочет, умнее будет его выслушать. И рассказать Хунте».

– Не знаю, – ответил Китаец наконец. – В любом случае я этого делать не буду.

– Почему?

– Во-первых, Мастер не разрешит. Во-вторых, просто незачем. А в-третьих, опасно. Если эта сука возьмет и прямо из строя в Джона выстрелит…

– Не выстрелит, – усмехнулся Лебедь. – У него патроны бракованные. Я подменил еще на прошлой неделе, когда он в душе мылся.

– Ну, ударит…

– Ты пойми, родной, – сказал Батя. – Сегодня выборку из строя делать никто не собирается. Но сегодня у нас есть Мастер. А вот представь себе, что завтра его взяли и съели…

– Ну, ты сказал! – возмутился Китаец. – Как это съели?! Кто?

– Да кто угодно. Штаб, твари, Техцентр, девица эта его красивая… И мы останемся в говне по уши. Положим, Дети все за нас. А молодняк? Двадцать пять рыл! Которые ни хрена не понимают! Ты, например, стрелять в них согласен? В забавных сопливых мальчишек с собачками? А?

– Ты представь, как ты Джону в глаза смотреть будешь, – вставил Шерлок. – После того, как пару-тройку собак кокнешь, ни в чем не виноватых.

Китаец отвернулся и нервно забарабанил пальцами по стойке пульта. Дежурным по Школе сидел Лебедь. Батя и Шерлок полулежали на диване рядом. Аналитик по-прежнему рассматривал схему, а Батя легонько водил туда-сюда ладонью над крышкой ящика с зондами. Джонни нашел его час назад, в дальнем углу зоны выгула, под самым забором. Со второго захода – нашел! Полностью оправдав фразу из старой книжки о том, что качество чутья кавказцев не вызывает сомнений, только вот непонятно, как это использовать. Очень может быть, что выборку Джон тоже сможет провести. Нужно всех охотников вывести во двор, потом дать Джону понюхать ящик и тут же провести собаку вдоль строя.

– Поздно, – сказал Китаец, не поднимая глаз. – Запах выветрился.

– Ты же знаешь, что запах – не главное, – улыбнулся Шерлок, отрываясь от схемы и поднимая на Китайца прозрачные бесцветные глаза. – Наши собаки могут больше. Наши сумасшедшие песики…

Китаец закусил губу. Джон здорово погрыз ящик, вытаскивая его из сугроба. И, вытащив, продолжал грызть, волтузить по снегу, пока не отняли. А потом всю дорогу до порога Школы пытался вырвать находку у хозяина из рук.

Батя отодвинул ящик на край дивана, секунду подумал и опустил его на пол. Из-под пульта раздалось недовольное рычание.

– Понял? – спросил Батя Китайца. – Даже я чувствую, как эта штука жжется. Минимум неделю еще она будет вся в черных пятнах. Я уверен, что выборку может сделать любая опытная псина. Но твой парень уже пятый год на охоте. Он самый крутой. Я от тебя сейчас ничего конкретно не прошу. Мне нужно только принципиальное согласие. На случай непредвиденных обстоятельств.

– И что ты докажешь выборкой, даже если она удастся?

– Для Школы кража – дело невозможное. Если я докажу, что Саймон – вор, он окажется вне закона. И это поможет народу понять остальное, потому что потом я расскажу людям, зачем он украл. И затем ты сможешь преспокойно стрельнуть гаду между глаз. Никакого конфликта не будет. Все будут готовы, понимаешь?

– Нам так и так придется идти брать Техцентр, – сообщил Шерлок, глядя через плечо Лебедя на мониторы слежения. – О! Ветер приехал! Наконец-то… Вот, но если Мастера, не дай бог, съедят, некоторые горячие русские парни могут начать войну экспромтом. А мы считаем, что хороший экспромт нужно готовить загодя.

Китаец сосредоточенно жевал губу. Под пультом ворочались, недовольно ворча.

– Вы у себя, во «Второй», слишком близко к Мастеру, – сказал Батя мягко. – Видишь, как тебя перекосило от одной мысли, что его может не стать… Мы его тоже ценим. И иметь запасной план в такой ситуации – не предательство, а совсем наоборот. Это значит, что мы уважаем его идею и хотим идти до конца при любом раскладе, потому что Мастер во всем прав. Но Саймон ему, ты это знаешь, как брат. И Мастер будет момент истины оттягивать до последнего. А я просто хочу, чтобы у нас был готовый сценарий на тот случай, если сам он публично раскрыть Саймона не успеет.

Китаец сунул в рот сигарету и уставился в потолок. Лебедь, подавшись вперед, лег на пульт грудью и протянул Китайцу зажигалку. Тот прикурил и благодарно кивнул. Лебедь сложил на пульте руки и уронил на них голову.

– Спать хочу… – пробормотал он невнятно. – Спать…

Под пультом ненадолго перестали ворчать, подумали и вполголоса зарычали. Жалоба на дискомфорт и предупреждение, что нервы не железные.

– Бать, убери ящик… – попросил Лебедь.

Рык под пультом усилился. Батя поднял ящик на диван.

– У Саймона это, видимо, периодами, – предположил Лебедь, поднимая голову. – Я с ним на днях разговаривал – ничего, обычный мужик. Только нелюдимый слегка. А когда он у Горца зонды тырил – был, наверное, сам не свой. И вот наследил.

– Сам-не-свой, – продекламировал Батя, не сводя глаз с Китайца. – Пусть хоть месяц пройдет, хоть два. Пусть никаких следов не останется. Пусть. А я носки его вонючие в этот ящик засуну. Украду, не постесняюсь. Но я не допущу, чтобы в Школе начались разброд и шатание, Потому что, когда столкнутся мнения, начнется стрельба. Винни согласен. Мэксу я завтра скажу, когда после дежурства отоспится.

– Да, – сказал Китаец.

– Ты расскажешь во «Второй»?

– Да.

– То есть к Хунте мне подходить не нужно.

– Не нужно.

– Смотри веселее, брат. Ничего же страшного не произошло.

– Нет, – слабо улыбнулся Китаец. – Я просто только сейчас понял… Как бы это… Я понял, что игры кончились. Я все надеялся, что обойдется как-нибудь. Не знаю как, но обойдется без войны.

– Если бы мы не нашли Техцентр – может, обошлось бы.

– Обошлось бы – тьфу! – каждому по гробу, – проворчал Лебедь.

– Точно, – кивнул Батя. – По пуле в затылок. А так две трети из нас имеют шанс уцелеть. Таков мой прогноз, господа.

– Так вот почему ты беспокоишься о молодых… Они тебе нужны как заслон, пушечное мясо? – спросил Китаец холодно.

– Угадал, – ответил Батя просто. И улыбнулся.

– Я дальше не пойду, – заявил Бенни, останавливаясь посреди тротуара и мотая головой, как заупрямившаяся лошадь. – Хватит.

– Километра полтора осталось, – сказал задумчиво Мастер. – Ладно. Давай вон в рюмочную зайдем. По стакану, а?

– Нет. Пошли назад.

– Ну, пошли. А чего ты стоишь тогда? Эй, Бенсон! Не стой так, люди оборачиваются.

Бенни поочередно отодрал от асфальта ноги, будто они у него приклеились.

– Там впереди опасность, – прошептал он, деревянно разворачиваясь на месте. – Туда нельзя…

– Там впереди Лебедь и Ветер, – успокоил сенса Мастер, слегка подталкивая его ладонью в спину.

– Отзови их. Скорее! Ох, пошли отсюда…

– Они вернутся, не беспокойся. И ноги не волочи. Экстрасенс!

– Урод со справкой! Дубина…

– Что, бригадир, очко на ноль? На что это похоже, а, Бенсон?

– На «дырку»… – выдохнул Бенни. – На самую большую «дырку» на свете… Только она… Ох!

– Помнишь, у светофора палатки? Там безопасно?

– Да! – Бенни ожил и прибавил ходу. Потом наддал еще. Мастер тихонько рассмеялся. Возле светофора был один заманчивый павильончик. «Там наверняка отпускают допинг в разлив. А нет – так бутылку возьмем. Ноль семь».

В павильоне оказалось безлюдно и тихо, имелся довольно чистый угол со столом. Подумав, Мастер все-таки взял не «ноль семь», а пол-литру. Бенни, получив в руки выпивку, долго крутил в пальцах пластиковый стакан и, будто прислушиваясь, оглядывался назад, в направлении, откуда они с Мастером только что бежали.

– Знаешь, – сказал он, ставя непочатый стакан на стол, – это действительно страшно. Представь себе «дырку» в сто раз больше и мощнее обычной. Вот что там было впереди. Но такое еще понять можно. А вот… – он, не договорив, ухватил стакан, выдохнул и движением искушенного пьяницы вылил спиртное в рот. – Х-х-ха! Ууу! Бр-р-р! Пор-рядок. Еще!

Мастер налил еще.

– Чокнулись, – скомандовал Бенни.

– Мир друзьям, смерть врагам, – сказал Мастер.

– Смерть, – кивнул Бенни, сжимая тонкий стаканчик так, что тот, щелкнув, прогнулся.

Мастеру холодная водка показалась эликсиром жизни. Он ничего особенного впереди не почувствовал. Но до того испереживался за Бенни, что нуждался в поправке нервов не меньше, чем ошарашенный сенс.

– Так вот, – выдавил Бенни сквозь конфету. – Это здорово похоже на «дырку», но нормальная «дырка» излучает из-под земли наружу. А эта – наоборот.

– Под землю? – переспросил Мастер, жуя.

– Угу. – Бенни снова потянулся к бутылке. – Именно.

– Та-ак, – протянул Мастер. – Ладно, добьем и побежали. Нехорошо ребят на морозе держать.

– А где они сейчас? – Бенни посмотрел в заиндевевшее окно.

– Со всех сторон.

– Серьезное дело, – поднял Бенни брови, разливая остатки.

– Говорят, у меня мания преследования. Мы с самого начала тратим очень много сил на обнаружение слежки. А ее нет как нет. Ни электронной, ни простой «наружки».

– Ты для них – таракан, – улыбнулся Бенни. – У тебя просто завышенная самооценка. Так это называется у вас на психфаке?

– Почему меня все считают психологом?

– Потому что ты один держишь Школу. Вздрогнули?

– Двоечники… – пробормотал Мастер.

Второй стакан принес еще большее облегчение. Мастер кинул бутылку в мусорный бак, закурил и сделал Бенни приглашающий жест. Теперь уже не спеша они двинулись по пустынной улице в сторону метро.

– Даже машины не ездят, – сказал Бенни, вдруг помрачнев. – Это ты сейчас ничего не чувствуешь. А вот поживи здесь год-другой – почуешь. Осознаешь, что такое душа в пятках. Н-да. Интересную штуку ты мне показал, Мастер. Спасибочки. Расширил мою эрудицию.

– Ты лучше скажи, эрудит, что с этой штукой делать?

– Сбрось на нее бомбу, – посоветовал Бенни на полном серьезе.

– Ну откуда у меня бомба? И потом, город же…

– Городу все равно п…ц, – сказал Бенни меланхолично.

– Думаешь, не справимся?

Бенни помотал головой.

– Не успеете. Тварей будет все больше, и будут они умнеть день ото дня. Я вижу кризис через полгода.

– Доктор мне такого не говорил.

– Доктор – идеалист. И продажная шкура. Одновременно.

– Он просто несчастный человек.

– Он дочку собственную отдал этим… этим. – Бенни задохнулся и сжал кулаки. – Он с ней обошелся, как ты с собакой не стал бы!

– Но это было закономерно, – сказал Мастер спокойно. – Доктора они давно взяли за задницу. И тебя возьмут. Рано или поздно.

– Вот, – Бенни показал, – меня возьмешь!

– Ладно, не гони волну. Ты мне все-таки скажи, что делать с Техцентром?

– Повторяю: сбрось на него бомбу.

– А если без бомбы? Перед взрывом я хочу посмотреть, что там внутри.

– Там несколько сот глубоко зомбированных людей. И десяток хозяев, которые ничуть не лучше, потому что давно сошли с ума. И куча аппаратуры, в которой ты все равно ни х…я не поймешь.

– Интере-есно, – протянул Мастер. – А вот Костенко понимал что-нибудь в аппаратуре?

– Конечно! Он был первый в истории форсированный сенс. Ему не надо было даже понимать – он чувствовал. Как я, наверное, только гораздо лучше.

– Почему же он тогда разрушил подстанцию? Ее ведь можно было перепрограммировать… Развернуть против хозяев. Или времени не хватило?

– Я думаю, – сказал Бенни, – что он любое насилие над личностью ненавидел в принципе. А такое подлое, как психотроника, – в особенности. Времени у него точно не было, но время – не главное. Важен именно принцип.

– Но ведь он понимал, наверное, какая от генераторов может быть польза…

– Наверное, – согласился Бенни. – Но ему-то эти генераторы сломали жизнь. И не ему одному.

– Резонно, – процедил Мастер. – Согласен.

– Если встретишь его, не пугайся.

– Почему?

Бенни усмехнулся и отряхнул ладонью снег с бороды.

– Вы с ним очень похожи внешне. Надо же, я только сейчас это понял! Ну-ка, стой!

Мастер остановился и позволил Бенни внимательно себя рассмотреть.

– Почти как братья, – заключил Бенни. – Правда, ты у нас фотомодель, а он такой… аристократ. Как же я раньше не заметил?

– Не смущай меня, – попросил Мастер. – А когда ты его видел в последний раз?

– Давно, года три назад. Он всегда, когда прилетает, заходит на Базу. К Доктору. Что у них общего, не знаю. – Бенни сморщился. Чувствовалось, что на Доктора у него зуб.

– Прилетает? – Мастер недоуменно поднял брови.

– Ну, не знаю… Он же здесь больше не живет, – Бенни обвел руками пейзаж. – Он где-то там, – палец сенса показал в небо.

Мастер насквозь прокусил сигаретный фильтр.

– А мне Костенко нужен здесь, – сказал он печально.

– Зачем? – удивился Бенни. – Полюбоваться? Вряд ли ты ему настолько интересен. Подумаешь, еще один тип со справкой… Вас таких пятеро, знаешь?

– Знаю. Нет, старина, он мне нужен, чтобы пройти в Техцентр. Ты же туда не сунешься… Вот сука этот Доктор! Уверял, что видел Тима только раз в жизни!

– Я тысячу раз говорил, что Доктору верить нельзя!

– Черт с ним. Трус паршивый. Ох, ну как же мне все-таки в Техцентр просочиться, а?

– Ну, жахни из пушки по воротам. У тебя артиллеристов пол-Школы.

– Да пойми ты, чучело, нет у меня пушки! Гранатомет у меня ржавый – и все! И вообще, что за бред, мать вашу! Что за детский сад! Все должно быть прикрыто официально! – Мастер чувствовал, что говорит лишнее, но остановиться не мог. – Я не хочу потом под суд! Кто охотиться будет, если нам всем пожизненное влепят? Мы вломимся на территорию, преследуя тварей. Темно, ни хрена не видно. Конечно, на нас нападет охрана. Учиним беспорядочную стрельбу… И случайно подожжем здание. А в нем, допустим, взорвется газ.

– Неправдоподобно, – усомнился Бенни. – В Проекте, я думаю, каждый знает, что беспорядочная стрельба – ваше любимое занятие. И разрушений вы производите – мало не покажется. Но так, чтобы чисто случайно разнести в капусту Техцентр… Вам мозги промоют и все до последней буковки узнают. Учти, тебе лично промывать будут вплоть до летального исхода.

– Это всего лишь один из возможных сценариев, – улыбнулся Мастер. – Настоящий план действий знаю только я. А летальный исход меня не пугает. Если Техцентра не станет, я свою задачу на планете Земля считаю выполненной.

– Экий ты… – пробормотал Бенни и глубоко задумался.

С минуту он шагал молча, а потом спросил:

– Мы сейчас не можем вернуться?

– Времени нет, – сказал Мастер, с трудом сдерживая улыбку. – Ребятам пора домой, а без прикрытия я туда не пойду.

– Я один смотаюсь, – заявил Бенни решительно. – Можешь за меня не беспокоиться.

– А если засыпешься? Не стоит.

– Там нет микроволновых сканеров, – отмахнулся Бенни. – А даже если бы и были… Ты знаешь, что такое Эф-сто семнадцать?

– Stealth Fighter. Самолет-невидимка.

– Ну вот, это я. Я так могу ходить не только мимо сканеров. Даже мимо людей. Так может любой сенс с Базы. А я все-таки бригадир. Не бойся.

– Скажи мне еще раз, Бенни, – попросил Мастер. – Только скажи отчетливо. Эта большая страшная «дырка» излучает под землю? Луч уходит вниз?

– Да. Не луч, конечно, но в общем – верно. Она смотрит вниз, понимаешь? Смотрит. И она что-то очень хитрое излучает в стороны. Во все стороны. Я думаю, это излучение – главное. Очень тонкое, мне трудно его даже просто унюхать, не то что понять. Оно в непривычной для меня полосе спектра… Но я научусь. Я хочу начать прямо сейчас. В этом важно разобраться. Это что-то вроде «Программы «Зомби», только на совершенно новом уровне… – Бенни покрутил губами и запустил пятерню под шапку.

– А что же тогда уходит вниз? – спросил Мастер осторожно.

– Отдача, – уверенно ответил сенс. – Просто отдача.

– Значит, отдача…

– Да. Странно, правда? Должна здесь быть взаимосвязь.

– Бенсон, – сказал Мастер серьезно. – Дай-ка я тебя поцелую.

– Что? – спросил Бенни изумленно.

Мастер схватил его за уши и смачно чмокнул в переносицу.

– Иди, родной. Давай. Увидимся, – с этими словами он повернулся к Бенни спиной и начал удаляться беззаботной легкой походкой, сунув руки в карманы.

– Раньше тебя с двухсот грамм так не развозило! – крикнул Бенни уходящей спине. Мастер, не оборачиваясь, сделал ему ручкой и потянул из кармана сигареты. Бенни улыбнулся и бодро зашагал назад. Первый шок прошел. Он уже не боялся. На ходу Бенни напевал и потихоньку окутывал себя плотным коконом, поглощающим множество тонких излучений, о которых рядовой лояльный гражданин не имеет ни малейшего представления.

Прежде чем зайти в метро, Мастер купил в ближайшем магазине фляжку коньяка и тут же высосал из горлышка половину. Взял свежую газету, спустился вниз и удобно расположился на сиденье в торце полупустого вагона. Наслаждаясь прекрасным расположением духа, он за какие-то четыре остановки додавил под свежие новости остальные полфляжки, нимало не стесняясь чужих взглядов. Впервые за последний год Мастер чувствовал себя расслабленным. А дома его ждала любимая собака, и с часу на час должна была приехать не то чтобы любимая, но чертовски близкая женщина.

В этот вечер Мастера не трогало даже присутствие Саймона за стеной.

Часть III ФЕВРАЛЬ

На альбоме стоял гриф: «Психотроника. Центр. изд. 1989-96». Всего лишь несколько десятков вырезок наклеено на пожелтевшую бумагу страниц. Больше всего публикаций в начале девяностых. И в эти годы под материалами стоят в основном две чередующиеся подписи – О. Зайцев, В. Ларин. Иногда вместе, иногда врозь. По девяносто второй год включительно. А потом будто кнопку нажали – старшие уходят, и появляются совсем молодые ребята. Но они никогда не воспринимали эту тему всерьез…

Газетная утка. Откуда она взялась? Таня раскрыла блокнот и вернулась к первым страницам альбома. Кто все-таки инспирировал расследование? Кто был первый, кто все это начал?

Забудем ЕГО версию. Он был до глубины души потрясен идеей сверхоружия, он больше всех сделал в расследовании, взяв на себя черную работу. Сколько безумцев он опросил? Десятки? Сотни? Психолог он был никудышный. Даже определив человека как явно «двинутого», он видел в нем в первую очередь человека. Жертву. Вот она, «теория переноса» в реальной жизни. Шиза действительно заразна. А паранойя – вдвойне. Он ее и подцепил в легкой форме.

Кофе отдает какой-то дрянью. Вообще, чем так пахнет в этой комнате? Холодок по позвоночнику. Заболеваю, что ли? Где-то тут был аспирин.

Таня плеснула в чашку противной теплой воды из остывающего чайника и с трудом проглотила две таблетки. И в воде плесень. Кругом плесень… Нужно домой, в тепло, отлежаться пару дней. Ничего мне Гаршин не сделает. Действительно, поработаю дома. Часик еще альбом посмотрю – и пойду…

Так, что тут у нас? «Необходимо твердо уяснить: затормозить разработку психотронных генераторов нельзя. Вспомните историю мировой науки». Ну-ну. «В момент, когда плазменная лампа выходила на режим, оператор получал огромный импульс энергии и сам мог интенсивно воздействовать на людей». Так, а это что? «Кстати, некоторые из ученых, перешедшие под крышу частных фирм, унесли с собой и созданные в государственных лабораториях устройства. Их еще нельзя было назвать настоящим психотронным оружием, но усилить воздействие экстрасенсов на людей эти приборы уже были способны».

Таня листала альбом и выписывала в блокнот имена. Имена – вот что важно. Пройти еще раз по всей цепочке, отыскать каждого, с кем встречались ребята тогда, в самом начале. Включая явных психов. Ох, дела…

«При этом, как я уже говорил, существовали методы создания на расстоянии искусственного инфаркта». И кому это надо? Дешевле по голове стукнуть.

«Им несложно на короткий период, одну-две недели, создать человеку иллюзию психического расстройства. Человек сам обратится к психиатрической помощи, а дальше – дело врачей. Несколько инъекций, и «объект» станет действительно болен». Психиатров боитесь? Правильно делаете. А это что? Ну, конечно же! Помню. Как такое забыть…

«Итак, в январе 1991 года наша официальная физика объявила во всеуслышание через журнал «Наука и жизнь», что биополей и биоэнергетики в природе не существует.

Приблизительно в то же время, по нашим сведениям, с благословения той же АН СССР из специальных фондов была выделена невероятно огромная сумма в двадцать миллионов рублей на продолжение и расширение исследований «микролептонных (спинорных, торсионных) излучений и их воздействия на организм человека»… Да, милый, это вы точно заметили. Вот она, знаменитая «психотронная афера». Кто-то на эти двадцать миллионов купил себе квартирку в Париже. А ты здесь разоряешься – вот, например…

«Как могут быть в России десятки тысяч сумасшедших, одержимых сходной во всех деталях навязчивой идеей? Почему ареал распространения этих несчастных четко очерчен по городам с повышенной концентрацией «закрытых» учреждений? Почему среди них подавляющее большинство соприкасалось в работе с документами высокой секретности? Или работало в «органах», ушло оттуда и пыталось со своим прошлым навсегда порвать?» Ты же сам отвечаешь на свой вопрос, милый, и не хочешь этого услышать. И в спецслужбах, и в закрытых лабораториях обстановка располагает к «сдвигу». А навязчивая идея легко передается от одного безумца другому. Ты же расспрашивал об этом психологов не раз.

Или тебя просто заела реакция опытных журналистов? Наша братия не прощает ошибок молодым выскочкам. Что да, то да… Таня поежилась иобхватила себя руками за плечи. Кажется, полегче. Ладно, продолжим.

За окном на город опускалась ночь. Безоблачное небо, яркая-преяркая луна. Красиво. Скоро Москва уснет, и на улицах воцарится покой. Может, пешком немного пройтись, воздухом подышать? Вечно сижу взаперти, так действительно и заболеть недолго… Озноб проходил. Таня читала старые вырезки. Все возможные имена и даты уже были зафиксированы. Теперь девушка выписывала в блокнот отдельные слова и обрывки фраз, классифицируя героев публикаций. Опытные экстрасенсы старой формации, эксперты с учеными степенями – почти никто из них не был Тане лично знаком. Но среди нынешних ее контактов немало учеников этих людей. Получить координаты будет несложно. И кто-то из стариков должен будет рассказать ей во всех подробностях легенду о Тимофее Костенко, сверхчеловеке… Я найду его первой. Раньше, чем ты, милый.

Таня достала сигареты. Кладя пачку на место, в сумочку, она незаметно для себя провела ладонью по туго набитой косметичке. Там, у самого дна, уютно пристроился иссиня-черный сгусток света и радости.

***

– Не берется, – пробормотал себе под нос Батя, жуя потухшую сигарету. – Нашими средствами не берется.

Он оторвался от схемы Техцентра и с усилием провел ладонью по лбу. Волосы у Бати были всклокочены, под глазами набрякли солидных размеров мешки. Старший «группы Раз» не спал уже двое суток.

– Нужно снести это хозяйство под корень, – сказал Мастер. – Все прежние легенды никуда не годятся. Погоня за тварями, случайное проникновение, разборка с охраной – забыть! Нужно так долбануть, чтобы от генераторов только пыль осталась.

– Снести… – Батя уставился в схему невидящим взглядом. – Снести… И понести заслуженное наказание… Пожизненное заключение…

– Нам не будет ничего! – Мастер прижал руки к груди. – То есть мне, как должностному лицу, будет орден. А рядовым участникам – досрочная пенсия, льготы в оплате жилья, бесплатный проезд, все как полагается.

– Не свисти… – вяло попросил Батя. – Он потянулся к столу за зажигалкой, но на полпути его рука свернула и схватила бутылку. Выплюнув окурок в сторону угла, где спали мертвым сном Шерлок и Пушкин, Батя прилип к бутылке и с громким сантехническим звуком втянул в себя остатки пива.

– Ну и что ты предлагаешь? Что, я эту кашу заварил, что ли? Почему все время моя голова в петле торчит? – начал заводиться Мастер.

– Ладно, не рычи. Давай организуем пробный маркетинг. Навернем Саймона. И посмотрим, что будет.

– Пойди, отдохни, а? Нам тут же гайки закрутят! Если мы уберем Саймона, у нас вообще не будет времени! Мы же не можем скрывать, что он убит, я доложить обязан! Если ты его днем шлепнешь, нам в ту же ночь придется атаковать! – Жалко мальчика, а? – прищурился Батя.

– Ты мне больно не сделаешь, – сказал Мастер холодно. – Даже и не пробуй. Я его давно похоронил. Просто я стараюсь вести себя рационально. А ты трепыхаешься, личные мотивы ищешь.

– А это что, – Батя ткнул пальцем в карту, – не личное? Они же тебе жизнь изуродовали. Разве не так?

– А тебе? – спросил Мастер зловещим шепотом. – Ты, что ли, в стороне остался?

– Я. Жизнью. Доволен, – на каждое слово Батя кивал. – Только вот помирать молодым не хочется.

– Тогда делай, как я говорю.

– Не могу. Нужно прикрытие. Или диверсант, который пролезет в Техцентр в одиночку.

– Ты не положишь в одиночку столько народу! – всерьез разозлился Мастер. – В генераторную шастает целая толпа, человек двадцать! И никто, кроме нас, в Техцентр не пройдет! Там четко по периметру начинается барьер! Прямо по забору! Пять секунд на территории – и готово, лежишь в коме и дышишь носом! Ладно, ты можешь Бенсону не верить, но, если у них половина личного состава постоянно ходит в шлемах, это тебе ничего не говорит?

– А другая-то половина без шлемов…

– А другой половине уже все равно! У них движения заторможены, как у тварей!

– Не понимаю, – сказал Батя. – Как они позволили заснять свою территорию?

– Значит, им не нужен режим секретного объекта. Не хотят лишнее внимание к себе привлекать. Аэрофотосъемку заказывала местная администрация, для своих целей. Попросили кое-кого – нам сделали копию…

– Вот ты и попроси, чтобы в следующий раз Техцентр разбомбили.

Мастер вполголоса выругался.

– Хорошо, – кивнул Батя. – Допустим, нормальный человек больше пяти секунд там не выдержит. Но мы ведь за свои полминуты тоже много не наворочаем. Прости, старик, но весь твой штурм – полнейшая бессмыслица. Ладно, пока мы всего этого, – он помахал ладонью над схемой, – не знали, можно было воображать, какие мы крутые. Но сейчас-то…

– Ну нельзя иначе! – взмолился Мастер. – Никак! Отец родной, ну почему же ты мне пять лет верил, а теперь перестал?!

– Да почему же нельзя? – Батя склонился над схемой. – А вот…

– Нельзя, – сказал Мастер, даже не глядя, что там Батя обнаружил. – Эта линия электропередач только для отвода глаз. Раньше она была нужна. А теперь вот тут – видишь? – в этом белом домике стоит реактор. Им, гадам, канализацию перекрыть в сто раз проще, чем вырубить электричество.

Батя раздосадованно крякнул.

– А если реактор… того? – спросил он осторожно. Мастер подавил смешок. «Батя ищет любую зацепку, лишь бы не лезть в пекло. Что ж, я его отлично понимаю».

– Ничего не того. Можешь Нильса спросить. Главное – не стрелять по зданию из пушек. А пушек нет. Хотя неплохо бы…

– Ладно, – отмахнулся Батя. – С обычным оружием там делать вообще нечего. Хоть тут у нас преимущество.

Мастер взял со стола бутылку и сделал большой глоток. Портер был сладкий, вкусный, цвета черного кофе. Действительно, пульсаторы многое упрощали. Отличная, гениальная разработка – оружие, бьющее сквозь любые стены! Ручная нейтронная бомба. Все живое падает замертво. Для тебя нет больше неприступных крепостей, тебе не страшен танк, вообще никто не страшен. От тебя не спрячешься. Правда, если верить Доктору, пульсаторы охотников перенастроены на другие частоты, но все равно, как показал случай с репортером, они эффективны. «Жаль тебя, мужик, но ты пострадал за правое дело. Теперь мы знаем: то, что хорошо для твари, сгодится и для человека. И особенно – для человека, который ходит по Техцентру без защитного шлема».

– Так, – задумался Батя вслух. – Бенни подходит к КПП, стреляет в стену, заходит внутрь, открывает ворота. Мы въезжаем, машины «свиньей», кинжальный огонь с движения, пять экипажей – вот сюда, на генераторную… Двадцать секунд. На пределе. Нет, не успеваем.

– Ты меня только довези, милый, – попросил Мастер. – Довези и расстреляй генераторную, чтобы все там внутри рухнули. Дальше я справлюсь один.

– То есть как это – один? – спросил Батя шепотом.

По заснеженному полю брела, с трудом переставляя ноги, безвольно уронив руки, сутулая фигура. Не разбирая дороги, шатаясь, иногда чуть не падая, она лезла через сугробы, упорно держа путь в сторону городских огней.

Вокруг фигуры, степенно переваливаясь, как лайнеры в штормовом море, выписывали по полю сложный узор три «Рэйндж Ровера» редкой модификации, с двумя задними осями. У каждой машины из крыши торчал по пояс человек с ружьем.

Время от времени, когда фигура слишком приближалась к городской черте, железные кентавры разом обгоняли ее, разворачивались и втроем заходили ей в лоб. Фигура останавливалась и потихоньку начинала отступать, забирая то в одну, то в другую сторону. Кентавры теснили ее – и наконец она сдавалась, вяло поворачивала и шла обратно, до другого конца пустыря, где ее снова принуждали отступить.

Когда на фигуре сходились лучи сразу шести фар, она теряла очертания, расплывалась, становясь почти такой же серой, как многократно вспаханный ногами и колесами снег. Но когда ее «держала» только одна машина, в фигуре легко можно было узнать охотника. Подсумки с запасными аккумуляторами на поясе, широкая портупея с наплечным фонарем, сейчас отчего-то погашенным, жестко торчащий вверх бронированный воротник, защищающий шею… Правда, у человека не было шапки, но это казалось сущим пустяком по сравнению с отсутствием главных инструментов охотника – собаки и пульсатора.

У Хунты на подбородке запеклась кровь. Кривясь от боли, он сосал прокушенную губу и мягкими движениями руля подправлял машину на курсе.

– С-с-ствол… с-с-с-твол з-з-зади… – прошипел он.

– Я не дам ему поднять руки, – почти так же невнятно ответил сквозь зубы белый от напряжения Крот. – Зигмунд! – позвал он. – Ну скажи ты этим козлам, чтоб не жались так с боков! Пять метров, пять!

– Ноль второй, Ноль третий, я Ноль четвертый, – забубнил наверху высунувшийся в люк Зигмунд. – Отойти дальше от цели! Пять метров от цели до борта! Отойти, и все внимание на руки, на руки все внимание!

Сзади раздалось недовольное рычание – Джареф с Султаном, отпихивая друг друга, старались занять место по центру багажного отсека, чтобы лучше видеть, что творится впереди.

– Ф-фу-у-у! – заорал Хунта так страшно, что у Крота заложило уши, а в багажнике наступила мертвая тишина.

Машины Фила и Крюгера медленно разошлись в стороны. Крот, не сводя с фигуры глаз, пригнулся и ткнул пальцем клавишу рации на центральной консоли.

– Доктор, я Крот! – позвал он.

– Крот, я Доктор! – отозвалась рация неожиданно чисто и звонко. – Десять минут еще, мальчики! Десять минут продержитесь!

– Десять минут, Крот – да! – Сенс отпустил клавишу и, по-прежнему глядя только вперед, запустил руку в пепельницу. Казалось, что гладкое ухоженное лицо Крота с каждой минутой худеет – глаза западали, скулы все сильнее натягивали кожу, у основания челюстей ходили желваки.

Хунта свободной рукой вытянул из кармана сигарету и ткнул ее Кроту под нос. Тот молча ухватил сигарету зубами и щелкнул зажигалкой.

Впереди показалась насыпь кольцевой автодороги. Под насыпью стояли еще два «Рэйнджа». Чтобы не слепить загонщиков, на машинах оставили только габаритные огни. Охотники высыпали наружу и сейчас щурились навстречу приближающимся фарам. Глаза собак превратились в круглые ярко-зеленые фонари.

– Ноль второй, Ноль третий, к повороту! – приказал Зигмунд. – Внимание! До маневра тридцать…

– Танкист х…ев! – прорычал Хунта, выпячивая губу и осторожно пробуя ее языком. – Роммель долбаны-ый!

– Пять! – заорал Зигмунд. – Три! Два! Раз! Да-а-а!

Моторы взревели, машины рванули вперед, две навстречу третьей, с двух сторон охватывая ковыляющее существо широким полукругом. Оставляя добычу по правому борту, Хунта пристроился в хвост Филу и, едва тот начал круто забирать вправо, дал по тормозам и развернул джип. За кормой пронесся Крюгер, завершая левый поворот. Теперь все три «Рэйнджа», сохраняя прежний боевой порядок, оказались к цели носом.

– «Вторая», стой! – рявкнул Зигмунд. Машины «группы Два» послушно замерли. Словно повинуясь той же команде, остановилась добыча.

Ничего уже в ней не было от прежнего Боцмана, крикуна и балагура, человека редкой личной храбрости и широкой души. Так, обмылок.

– Глаза вытекли… – сообщила рация голосом Фила. – Почему у них всегда глаза вытекают?

– Поверить не могу, что он Петровича убил, – отозвался в эфире Крюгер. – Вот, пытаюсь к нему относиться, как к твари, а не могу.

– Привыкнешь, – сказал наверху Зигмунд. – Все, мужики, забыли. Боцмана уже нет. Это просто еще одна тварь. Это она Боцмана съела. И Петровича тоже она.

– Сука ты, – сказал Крюгер спокойно. Будто диагноз поставил.

Тварь стояла, медленно поводя головой из стороны в сторону. Крот поморщился и сжал ладонями виски.

– С-с-скан-нирует? – поинтересовался Хунта участливо. Губа у него пухла на глазах.

– Слабенько, – пробормотал Крот. – Но противно. Будто, знаешь, по ушам веником.

– Н-ны з-знаю, – хмыкнул Хунта. – С-сыпогом быв-вало, а ву-ввеником – не-а.

– И ты сука, – заключил Крюгер.

Тварь начала разворачиваться спиной – поняла, наверное, что обойти машины ей все равно не дадут.

– «В-втырая»! – объявил Хунта. – Я гывырить ным-мыгу. С-сытаршый – Кх-хрюгер.

– Есть! – отозвался Крюгер. – Зигмунд, команду!

– «Вторая», стой! – ожил мгновенно Зигмунд. – Порядок движения прежний. Начинаем на счет «да». Следим за руками! Повторяю, если кто забыл: пистолет у него на поясе справа, подвешен под курткой рукоятью вниз. Ноль третий, это твоя сторона, будь внимателен.

– Эй, Зигги! – позвал с дальнего кордона Абрам. – Смотри, не пукни!

– Заткнись, мудак! – приказал Крюгер. – Он делом занят, не то что ты.

Тварь постепенно удалялась. Руки ее болтались, как плети, но не было никакой гарантии, что они вдруг не оживут. До обреза за спиной она не дотянется, но пистолет вытащить может вполне. А у любого охотника всегда в стволе патрон. Снять предохранитель и на курок нажать – дело нехитрое.

– Второй раз за всю историю, – пробормотал Крот. – Второй, да?

Хунта кивнул. После случая с Вальтером из «Трешки» твари, наверное, решили, что зомбировать охотников прямо на расчистке непродуктивно. Видимо, для превращения человека в полноценную тварь нужно время. Пока что прошло максимум полчаса – и вот, пожалуйста, едва ползет, руки поднять не может. Но все равно страшно.

«Неужели это Боцман? Нет! Зигги прав, это просто тварь, злобная тупая деревяшка, убившая Боцмана. И Петровича, который пошел за техниками, оставив Боцмана одного караулить «дырку». Нельзя было так поступать, да обстановка безмятежная спровоцировала. Большой зал под землей, никаких углов, «дырка» – как на ладони. Накрылись бы там и техники вместе с Петровичем, если бы не Крот. Молодчина. Только Петрович из-под земли высунулся, а Крот как закричит: «Хоп! Боцману плохо!» И Петрович обратно нырнул. За ним Китаец бросился с тремя двойками, но опоздал. Влетают они в этот зал проклятый, а там кровищи по щиколотку и навстречу что-то лезет такое, смутно знакомое. Порвали бы его в клочья, но Китаец, умница, первым взял себя в руки и заорал: «Доктора!» Хорошо, у ребят на это имя рефлекс – с врачом не спутают. Ухватили собак за шкирки и начали отступать, подманивая тварь к выходу. А та про «дырку» будто забыла, идет как привязанная. В точности как тогда Вальтер…» Хунта, совсем еще зеленый, стажировался в «Трешке», когда это случилось. Но, увидев то, во что превратился Боцман, прокусил губу, чтобы не закричать.

– «Вторая», к маневру! – скомандовал Зигмунд. – Три! Два! Раз! Да-а-а!

Хунта нажал на газ. Машины тронулись.

– Сейчас тебя Доктор на молекулы разложит, – пообещал Крот твари. – Все про тебя узнаем. Только не сдохни раньше времени.

Зигмунд присел и оказался внутри машины.

– Как ты думаешь, – спросил он Крота, – сможет Доктор выяснить, как это получилось?

– Надеюсь, – сказал Крот, не оборачиваясь. – А то я второго такого раза не переживу.

– Тыжжело? – посочувствовал Хунта.

– Кышшмарно, – передразнил его Крот. – Вот сколько знаю вас, братцы-охотнички, столько и удивляюсь, какие же вы уроды бесчувственные. Все понимаю – только принять не могу. Знаю, что вы именно такими и должны быть, иначе охоты не получится и нас всех съедят. Знаю, но страшно мне с вами… Чисто по-человечески страшно, понимаете, мужики? Как вы можете так…

– А ты не сука, Крот! – восхитился по радио Крюгер.

– Ты к нам несправедлив, – покачал головой Зигмунд и снова высунулся в люк.

– Знаю, – согласился Крот. – Но… Но очень хочется.

– Ноль второй, Ноль третий, не сближаться! – крикнул Зигмунд. – Направление держать!

– Флотоводец! – сказал Хунта почти нормальным голосом. Словно выругался. – Адмыр-рал Нельсон!

Впереди, у дальнего кордона, наконец-то возник и начал плясать по сугробам отсвет фар.

***

В тактический класс набилось человек шестьдесят. По двое на одном стуле, на партах, подоконниках, а то и на полу в проходах уселись бойцы из всех групп. Здесь была в полном составе «Двойка» – всклокоченная, небритая и с воспаленными глазами. Почти вся «Трешка», кроме тех, кто заступил на стационарные посты и не мог отлучиться с места, – свежая, отоспавшаяся, но тоже хмурая. Пятеро ветеранов из «Четверки» во главе с Винни, оставив молодежь под началом Гоблина, пристроились ближе к дверям и синхронно покачивались, давая пройти в класс подтягивающейся «группе Раз», сегодня резервной.

Мастер стоял у окна, глядя через тонированные стекла прямо на холодное февральское солнце. Ногти на правой руке он уже обгрыз и теперь сосредоточенно занимался левой. Всей спиной он чувствовал, как в дверях, будто сердце, пульсирует управление «группы Фо», пропуская все новых людей.

– Андрюша, – тихо позвал Мэкс заслонившего дверной проем Винни. – Да пройди ты, ради бога, вперед! Сил нет смотреть, как вы там дергаетесь…

– И без того уже тошно, – поддержал его Батя.

Винни громко засопел и толкнул грудью своих бойцов, стоящих впереди. «Деды» из «Четверки» неловко расползлись по классу, поминутно цепляясь амуницией за сидящих охотников и бормоча извинения. Им быстро нашли места, и класс снова затих.

Вошел Ветер, кивнул Бате и сполз по косяку спиной, усаживаясь в дверях на корточки.

– В «Первой» – все, – сказал Батя. – Лебедь на выезде.

– Во «Второй» все, – доложил Крюгер. Отсутствие Саймона он отмечать не стал. Саймон ушел спать. Его и не звали. Он давно уже не охотник.

– В «Третьей» все, – сказал Мэкс. – Пять человек – наряд, двое больны.

– В «Четвертой» незаконно отсутствующих нет, – прогудел Винни.

Мастер вынул палец изо рта и озадаченно посмотрел на изгрызенный ноготь.

– Кто у тебя болен? – спросил он Мэкса, поворачиваясь к классу лицом.

– Нильс и Геббельс.

– Со следующей недели старшим групп обеспечить выход на дежурство полными составами, – ровным голосом приказал Мастер. – Если кому не хватает – возьмете у Винни. Сами там согласуете, кого вам нужно.

– Могу выделить две полноценные двойки и пять раз по одному, – неохотно сообщил Винни. – Кроме Левши, Кота и Рэмбо. Этих не просите, не отдам. А остальных хоть всех забирайте. Век бы их не видать…

– Кому он нужен, твой Рэмбо, – пробормотал себе под нос Мэкс. – Его на ходу ветром сдувает.

– Вот и не бери, – огрызнулся Винни. – Нечего ему делать в твоей инвалидной команде.

Мэкс, выпятив челюсть, обернулся было к Винни с явным намерением затеять склоку на пустом месте, но наткнулся на холодный взгляд Севы, сидевшего в ногах у старшего с обрезом между колен.

– Погасни, Максаков, – произнес Сева спокойно, но неприязненно. – Задолбал.

– Генофонд! – высказался Мэкс в адрес «Четверки», отворачиваясь и вытаскивая сигареты. – Банк козлиных яйцеклеток!

– Не кури здесь, Мэкс, – попросил Крюгер.

Мэкс сжал кулак и демонстративно уронил на пол плоскую, как бумажный лист, пачку.

– Извините! – с вызовом прорычал он. – У меня истерика!

– У всех истерика, – сказал мягко Горец, кладя руку Мэксу на плечо. – Всем нехорошо.

Мэкс дернулся, стряхивая руку, и насупился, опустив глаза.

– Я продолжу, с вашего позволения, – сказал Мастер, на протяжении всей перепалки хранивший, казалось, ледяное спокойствие. – В тренировочные дни присутствие также стопроцентное. Ясно? Чтобы были все до одного. Кроме тяжелобольных, которых, слава богу, у нас не бывает. Дальше. Резерву с сегодняшнего дня запрещаю покидать «зону сорок пять». Вот так, господа охотники.

Класс сдержанно загудел. «Зона сорок пять» на карте города была отмечена жирной красной чертой весьма прихотливых очертаний. От этой черты ты за сорок пять минут доедешь на машине до Школы. Поправка на дорожные условия – десять минут. Граница зоны огибала все места потенциальных серьезных пробок, а вместе с ними, разумеется, большинство заведений, куда можно пригласить девушку. Жить в зоне охотники были, в общем, согласны, благо жилье халявное, но вот сидеть в зоне сиднем – это вам фигушки.

– Всем бойцам резервных групп, – продолжил Мастер, – запрещается выходить на улицу… – тут он сделал эффектную паузу. Класс замер, приоткрыв рты и вытаращив глаза, – без пейджера и легкого оружия.

Охотники судорожно вдохнули и облегченно заерзали.

– Ну ты, барин, задачи ставишь… – протянул кто-то из задних рядов.

Мастер внимательно оглядел собравшихся и поднял указательный палец, требуя внимания.

– И также с сегодняшнего дня, – сказал он, ставя ударение на каждом слове, – вводится дополнительный пейджинговый код общего вызова. Аварийный код, господа. Не какие-нибудь вшивые «три шестерки», а три ноля.

Народ приуныл. До охотников постепенно доходило, что пахнет жареным. Код «три шестерки» означал атаку тварей на периметр Школы. Представить что-нибудь страшнее невозможно. Все собравшиеся в тактическом классе знали, в каком сложном положении оказалась Школа. Но даже умнейшие из ветеранов несли в голове тяжкий груз стереотипов – как-никак самый молодой из них был на охоте уже три года. Они привыкли относиться к миру с чисто охотничьих позиций, и такой сложности бытия им хватало под завязку. Они жили в постоянном стрессе, даже притерпелись к нему. Но теперь перед ними вставала новая проблема – выживания в светлое время суток.

На словах они были круты и грозились свернуть шею кому угодно. Но, когда дошло до конфликта с вышестоящей инстанцией – Штабом, люди призадумались. Идти против Штаба означало вести сразу на два фронта настоящую войну.

Мастер сжал зубы. «Минимум треть из них бессознательно считает меня главным виновником этой конфронтации. Им объяснили, что в Штаб пролезли твари. Им говорили, что нужно просто-напросто спасаться. Но все равно самым виноватым получается Мастер, который вскрыл нарыв – и сделал больно.

Сейчас, потрясенные гибелью товарищей, они наиболее податливы. Очень больно говорить с ними в такой момент, но иначе не получится. Отдышавшись, они могут упереться. А так я их тепленькими возьму. До чего же тяжело быть бездушной сволочью… Я очень уважал Петровича – недаром мы с ним столько грызлись. А Боцмана, обалдуя, просто любил».

– Каждый сейчас получит у Горца батарейку, – продолжил Мастер. – Поставит ее в свой пейджер, в гнездо резервной батареи. Получив сигнал «три ноля», достанет ее, вскроет – Горец вам покажет как – и вынет бумажку с расписанием команд. Там четыре сценария, в зависимости от того, чем занимается группа в момент получения команды, – дежурство, отдых, тренаж или резерв. По соответствующей модели вы и будете действовать. Бумажку немедленно по прочтении уничтожить. Проще всего съесть…

– Ни х…я себе! – восхитился давешний голос сзади.

– Без команды батарейку не вскрывать. Расписание уничтожить немедленно по команде «сто одиннадцать». Ясно? Повторяю. Получил код «три ноля» – достал план и действуешь по нему. Получил «сто одиннадцать» – план уничтожить, не читая.

– Ну, бля, приплыли! – объявил все тот же голос.

– Значит, так, Белый, – сказал Мэкс словоохотливому бойцу, не оборачиваясь. – Еще одно слово, и с зарплатой за февраль можешь проститься.

– И патроны отнимем, – пообещал Лысый, тоже не отводя взгляда от Мастера.

– Вы все поняли, Дети? – спросил Мастер.

Класс впал в глубокое раздумье. Сзади тихо шептались. В углу поднял руку Фил. Мастер кивнул ему.

– Что будут делать молодые по аварийному сигналу? Я в том смысле… – замялся Фил. – Ну, с ними же должен кто-то быть…

– Для молодых отдельный план. Одинаковый для всех. Они тоже получат батарейки. Но у вас там планы индивидуальные. У них один.

Люди замерли. И в наступившей тишине Сева одними губами, почти шепотом, пробормотал:

– Ты хочешь ими прикрыться… Живой щит…

Мастер посмотрел на ошарашенного своим открытием Севу, потом снова обвел взглядом класс и произнес:

– Наверное, это неважно. В случае неудачи вы все погибнете. Останусь только я.

Он сунул руки в карманы и, перешагнув через сидящего на полу Ветра, вышел за дверь.

Класс молчал. Горец грузно поднялся с чемоданчика, на котором сидел, протолкался к кафедре, грохнул «дипломат» на столешницу, звонко щелкнул замками и сказал:

– Подходим по одному, согласно номерам. «Группа Раз», я вас жду.

Батя, кряхтя, встал и подошел к Горцу.

– Суставы болят, – пожаловался он, протягивая руку. – Колени. Ты потом меня посмотришь, ладно?

Генерал выдвинул ящик письменного стола и положил руку на холодную рукоять. Пистолет по инструкции полагалось хранить в сейфе, но последние несколько месяцев Генерал старался держать его поближе. И каждый раз, когда полуденное солнце начинало разъедать мозг и становилось не по себе, – трогал, гладил, сжимал в ладони спокойный дружелюбный металл.

Дюжина патронов в обойме мягко светилась оранжевым. Каждая порошинка так и просила искры. Пули легонько кусали пальцы. Только капсюли были спокойны в холодной готовности выполнить свою миссию. Самая мужественная деталь в патроне – капсюль-воспламенитель.

Пистолет медленно просыпался, чувствуя хозяйскую руку. Пока он еще не чувствовал приказа к действию, но на всякий случай тихонько пошевеливал стальными членами, стряхивая дремоту.

Генерал облизнул пересохшие губы. Жалюзи на окнах были опущены, но даже сквозь них зимнее солнце обжигало морозом. По виску сбежала холодная капля. Генерал поежился и крепче сжал рукоять. Курок пистолета сам собой дрогнул и медленно начал сдвигаться назад, от бойка. Миллиметр за миллиметром он тянулся к точке боевого взвода. Спусковой крючок скользнул вперед.

За стеной референт Генерала судорожно вцепился белыми пальцами в край стола. На шее его вздулись жилы. Зрение туманилось, в воздухе словно повис голубоватый туман, и где-то сбоку, на самом краю взгляда, сгустился ужас. На него достаточно было только посмотреть – и он растаял бы, но не хватало сил шевельнуть глазами. В рот обильно хлынула слюна, но не было сил глотнуть. Человек захрипел, до боли напрягая мышцы.

В кабинете Генерал дрался за смерть. Все, что в нем еще оставалось человеческого, страстно желало приставить ствол к виску и с радостным стоном освобождения выстрелить. Убить, уничтожить эмоции, терзающие душу. Избавиться наконец от боязни солнца и открытых пространств, от этого постоянного озноба и гнилого привкуса во рту, от моментов полного затемнения рассудка, когда приходишь в себя и не можешь вспомнить, чем ты занимался несколько часов. Генерал уже четко знал свою миссию. Это раньше он метался, не понимая, что нужно делать и как себя вести, делал глупости, совершал досадные промахи. Теперь он осознал задачу и целенаправленно решал ее. Но, видимо, были нюансы, даже от него сокрытые, и в назначенные часы мозг засыпал, а тело начинало работать самостоятельно. И это было невыносимо. Генерал мучительно хотел стать цельным, подчиниться без остатка чистой и прекрасной силе, поработившей его. Но это оказалось невозможно, и он, тяжко страдая, искал от боли избавления, выбирая по привычке человеческий путь.

Человек в Генерале уже не боролся с тварью. Наоборот, он хотел помочь, искал выход. А раздираемая на части тварь пыталась выжить. Человек хотел выручить – и, используя ресурсы твари, взводил курок. Тварь, оттирая человека, поспешно возводила стену на пути солнечных лучей. По щекам Генерала текли слезы, тело покрыл холодный пот.

Референт за стеной, потеряв сознание, упал лицом на клавиши своего компьютера.

Курок щелкнул, встав на взвод. Рука потянула оружие из ящика. Тварь включила все резервы, и лицо Генерала страшно перекосилось. Он зарычал – перед его глазами вдруг отчетливо проступило невыносимо яркое пятно на краю стола – след последнего визита Мастера. Убийца! Убийца! Жестокий, холодный, расчетливый, хитрый… Ужас, крадущийся по пятам. Невозможно поверить, что через несколько дней он исчезнет. Скоро прилетит тот, другой, которого боятся даже люди. И раз его проклятые защитники точно знают правду о нас – знает и он. Нельзя допустить встречи. Старший все младшему расскажет. И младший даже может завербовать старшего в помощники. Тогда – конец. В людском исчислении – тысячи, а может, даже миллионы лет пустоты и бестелесности. Небытия. Пока на Земле снова не появятся Те, Кто Откроет Дверь. Их не осталось больше нигде и, наверное, уже не будет. А здесь таких много, им только нужно дать в руки власть. И тогда великое свершится, и Путь будет чист. Но случится ли так? И как горько, что судьбы мира сошлись в руках именно того человека, которого так трудно убрать с дороги. Сколько потеряно времени! Почему я так поздно очнулся? Ну чуточку раньше бы, пока мальчишка еще ни о чем не догадался… О, как горько, как больно, больно же! Мне больно!

Издалека, из глубины здания, спешил на помощь друг. Спасибо, верный товарищ, но ты не успеешь. Я не могу больше так. Мне плохо здесь. И если суждено проиграть, так пусть я лучше не увижу нашего поражения… Генерал приставил ствол к виску, со стоном выдохнул и мягко потянул спуск.

В тишине кабинета раздался звонкий щелчок. С душераздирающим криком сорвавшегося в пропасть Генерал врезался лицом в зеленое сукно письменного стола.

Молодежь «Четверки» на тренировочной площадке с упоением играла в снежки. Гоблин сидел на буме и копался в поясной аптечке, пытаясь разобраться, отчего заедает пружину в крышке. Время от времени он бросал взгляд в сторону Боя, который, согнувшись пополам, с хрустом выгрызал ледышки между пальцев. «Постоянно следи за собакой, контролируй, проверяй. Чуть зазевался – она уже кого-то ест, и виноват в этом ты. Как только завел опасную псину – делай выбор, кем хочешь быть в глазах людей. Хочешь, чтоб считали мужиком, – следи за зверем. Обоих зауважают. Хочешь выглядеть уродом – расслабляйся. Застрелят когда-нибудь. Кого-нибудь».

Бой оторвался от выставленной «пистолетом» задней лапы и потянул носом воздух. К Гоблину вразвалочку, засунув руки за пояс, шел Рэмбо. В Школе средний рост охотника был сто восемьдесят пять, и кличку свою Рэмбо схлопотал именно по этой причине. Он до среднего роста не дотянул верных пятнадцать сантиметров. Из-за этого же, наверное, пес у него был как шелковый. Не дрессированный, а просто задрюченный. Винни даже сделал Рэмбо по этому поводу выговор. Мол, негоже из кавказской овчарки выбивать тягу к инициативе. Эта сволочная порода тем и хороша, что может работать без оглядки на человека.

Сейчас рэмбовский Шах топал в двух метрах позади хозяина, охраняя его со спины. Многие в Школе, подметив такую манеру у Кармы, сочли ее полезной и старались воспитать у своих псов. Все обломались – но только не Рэмбо.

Бой смерил гостей презрительным взглядом и снова вернулся к своей лапе. Рэмбо прислонился к буму рядом с Гоблином и махнул Шаху – садись.

– Что-то будет? – спросил он Гоблина, указывая подбородком в сторону Школы.

Гоблин кивнул. За полтора года охоты он успел привыкнуть к тому, что в Школе траурных церемоний не бывает. Может быть, потому, что зачастую нечего хоронить. Или из-за Мастера, который, по слухам, в принципе не одобряет массовые ритуалы. И сейчас он «дедов» явно не на поминки собрал.

– Угробит он нас всех, – сказал Рэмбо задумчиво. – Чует моя жопа, дело пахнет керосином. Не пора ли нам в отставку, а? Пока не поздно…

– Не дури. Что ты будешь делать там?.. – Гоблин показал. – За забором? Колбасный цех охранять? Вместе с чайниками из Второй Школы…

– Не знаю, – признался Рэмбо. – Но я буду живой. Очень полезно для здоровья.

– Ну, это-то ненадолго. Придут твари и съедят. Ты же знаешь расчеты – за пятнадцать-двадцать лет они выедают весь континент.

– Расчеты делались по максимуму, – усмехнулся Рэмбо. – Это все пропаганда, друг мой. Чтобы держать в узде молодых и лопоухих. А я, например, имею свой расчет. И убежден, что начальник наш затевает авантюру.

– У тебя мало было случаев убедиться, что он ничего не делает зря? – Гоблин начал понемногу злиться.

– Он не умнее нас с тобой.

– Но он гораздо больше знает, согласись.

– Да, – кивнул Рэмбо. – И сейчас все, кого он собрал, тоже будут гораздо больше знать.

– Обиделся, что и тебя не пригласили? – рассмеялся своей догадке Гоблин.

– Нет, батенька, – сказал Рэмбо жестко. – Мне не обидно, ЧТО не пригласили. Я хотел бы знать ПОЧЕМУ.

– Раз не пригласили, значит, ты в этом не участвуешь, вот и все.

– Ты так думаешь? – Рэмбо криво усмехнулся. – А мне вот кажется иначе. Может, именно мы с тобой и все эти гаврики, – он мотнул головой в сторону площадки, – как раз очень даже и участвуем. Может, никто и не участвует ни в чем, кроме нас.

– Ну-ка, объясни, – попросил Гоблин, настораживаясь.

– Ты заметил, как за последний месяц «деды» от нас отдалились, а?

– Ну… что-то с ними происходит, да…

– Этой ночью погибли двое из самых древних. Сам посуди, когда ты проведешь на охоте пять лет безболезненно, тебе не покажется, что ты неуязвим, а? Покажется! И тебе уже не понравится, что ты, такой крутой, можешь воткнуть, как последний чайник. И вот теперь у них совещание, на которое нас не зовут…

– А может, тебе е…альник разбить, а? – спросил Гоблин с безграничным презрением в голосе.

– Ты тоже в Мастера влюбился, – вздохнул Рэмбо.

Гоблин вставил пружину на место, защелкнул крышку аптечки и сдвинул рычажок выброса. Крышка легко отскочила. Гоблин снова ее закрыл, открыл, закрыл, открыл, удовлетворенно кивнул сам себе и вытащил пачку сигарет из отделения, предназначенного для индивидуального перевязочного пакета.

– На, – он протянул сигареты Рэмбо. – Покури и успокойся. Паникер.

– У меня когда-то был разряд по шахматам, – пробормотал Рэмбо, глядя в сторону Школы и игнорируя предложение. – Но с Мастером я сыграть не рискну. Хотя готов повторить, что он не умнее нас. Только вот его логика… Он не человек, понимаешь? Все, что для нас с тобой ценно, для него – пустой звук. Может быть, его таким сделали, а может, он всегда такой был…

– Ты ошибаешься. – Гоблин закурил. – Он просто не такой, как все. И я ему здорово сочувствую. Другой бы на его месте давно сломался.

– Или его убили бы, – криво усмехнулся Рэмбо. – Тебе не кажется, что именно за эту вот непохожесть Мастера и поставили старшим? Чтобы такие, как ты, ему сочувствовали и безоговорочно его слушались? Элементарный психологический трюк.

– Возможно. Я думаю, в Штабе хватает толковых психологов. Но мне-то что с этого? У меня своя голова на плечах.

– Говорят, он тоже был психологом. Знаешь, что с ними случается иногда?

– Он не сумасшедший. Он просто несчастный человек.

– Он не человек, – повторил Рэмбо.

Гоблин посмотрел на него с сожалением.

– Думаешь, ты мне глаза открыл? – спросил он. – Да ничего подобного. У нас просто разный подход к вопросу. Для меня главное то, что Мастер – хороший старший на охоте. А для тебя – то, что он на нас смотрит как на расходный материал. Верно?

– Положим. – Рэмбо потупился, нервно теребя застежку на поясе.

– Ты просто боишься, – обвинил Гоблин. Рэмбо встрепенулся было, но Гоблин выставил раскрытую ладонь. – Я не говорю, что ты трус. Ты хороший охотник, это все знают. Но ты Мастера боишься. Этой самой логики его боишься. Конечно, бояться проще, чем пытаться человека понять…

– Да там понимать нечего! – взмолился Рэмбо с отчаянием в голосе. – Твой любимый Мастер – это существо, которое где-то растеряло все человеческие ценности! Нету их у него, ясно тебе?

– И мне это нравится, – улыбнулся Гоблин. – Будь он другим, нас давно уже съели бы. Всех.

– Тьфу! – Рэмбо оторвался от бума и пошел обратно к площадке. Шах вскочил и пристроился хозяину в кильватер.

– Эй, Рэмбо! – позвал Гоблин. Тот притормозил и через плечо бросил на того настороженный взгляд. Синхронно с ним обернулся пес.

– Может так получиться, – сказал Гоблин негромко, – что через полгодика я буду старшим «группы Пять». Пойдешь ко мне аналитиком… – Гоблин выдержал паузу, – …если раньше не сбежишь?

– А кто «замок»? – спросил Рэмбо хмуро.

– Наверное, Кот.

– Еще один влюбчивый юноша, – фыркнул Рэмбо. Мгновение подумав, он цыкнул зубом и прищурился. – Все может быть. Если раньше не сбегу, конечно…

– Вот тогда иди и думай, Бычий Х…й, – процитировал Гоблин анекдот про индейцев.

Новонареченный молча продолжил свой путь, размышляя о том, что поступил сейчас единственно правильным образом. Убедить Гоблина не удалось, а ссориться с ним глупо. «Надо же, Кота – заместителем старшего группы! Вот уродство! Ну и хрен с ними со всеми. Главное – найти, куда делать ноги, когда начнется заваруха. А дурачье пусть гибнет вместе со своим драгоценным Мастером. Хотя Мастер-то вывернется. Убийца. Надо же, гад, бросил Гоблину вкусную косточку – пообещал командную должность. Через полгода, когда Гоблин уже будет под землей!»

Бой поднялся, сел поближе к хозяину, преданно заглянул ему в лицо и положил на колено тяжелую лапу. Гоблин потрепал пса по голове и снова поднял глаза на здание Школы. «Вот ведь сука этот Рэмбо! Ну, будем надеяться, что теперь он быстренько свалит в отставку. Рядовым охотником парень себя уже не видит, а вакансия аналитика откроется именно в «Пятой». Только вот работать в паре с Котом – это для Рэмбо как серпом по яйцам. Ха-ха».

Гоблин смотрел на окна тактического класса и ругал про себя Рэмбо последними словами. Проклятый коротышка растеребил-таки душу. Гоблин мучительно пытался вычислить, что же именно задумал Мастер. И какова вероятность того, что этот безусловно замечательный, но совершенно непонятный человек приведет Школу к гибели.

***

В кабинете Генерала собралось человек десять. За длинным столом уселись руководители всех секторов Штаба и подчиненных ему служб. Такие совещания проводились очень редко, раз в квартал. Мастер так и не смог понять, зачем они нужны вообще. Ему совсем не улыбалось сидеть в компании полузнакомых людей и битый час выслушивать туманные рассуждения о пользе Проекта для человечества. Но отказаться участвовать в дурацком бюрократическом атавизме было невозможно.

Кое-что отличающее нынешнюю сходку от предыдущих Мастер заметил сразу. Сегодня люди явно старались занять за столом место подальше от Генерала. Дальше всех, на самый край, отполз Доктор. Вплотную к Генералу рискнули сесть только двое. Очкарик и сам Мастер. Друг напротив друга. Мастер привычно глянул Очкарику в его стереотрубу и невольно облизал вмиг пересохшие губы.

Месяц назад линзы у Очкарика были, как обычно, «плюс ноль девять». Теперь же они едва тянули на полторы десятых.

И Генерал тоже выглядел подозрительно цветущим. Раньше это был не по годам изношенный, склонный к гипертонии бывалый мужик – за что Мастер и обозвал его про себя Генералом. Но сейчас ни следа не осталось от привычных мешков под глазами, кожа разгладилась и приобрела здоровый цвет, Генерал глядел орлом, был подтянут и моложав.

Мастер бросил короткий взгляд на Доктора. Представитель Базы ерзал на стуле, нервно потирал ладони и наконец, не выдержав, скрестил руки на груди. Мастера тоже подмывало это сделать. И Генерал, и Очкарик дышали на Мастера легким морозцем, от которого сводило кожу на спине и ломило в затылке. Мастер убрал руки под стол, сложил указательные и большие пальцы в колечки и одну ладонь обхватил другой. «Большего сегодня нельзя себе позволить. Я хочу идти в бой с открытым забралом. И если удастся, сбить этих уродов с толку. Раньше я не стеснялся обращаться с ними в открытую как с энергетическими вампирами. А сегодня вот постесняюсь». Мастер надел на лицо привычную маску холодного интереса к происходящему и застыл, уставившись в пространство между Генералом и Очкариком. Сгрудившиеся на дальнем краю стола начальники секторов поглядывали на Мастера с уважением и опаской.

Генерал царившего в комнате смятения то ли не замечал, то ли не понимал, то ли просто решил неадекватную реакцию сотрудников игнорировать. Он принял у Очкарика лист плотной бумаги, посмотрел в него, глубокомысленно хмыкнул, вернул помощнику и начал речь.

– Господа! – обратился он к собравшимся, глядя, как обычно, в стену поверх голов. – Сегодняшнее наше совещание не совсем обычное. Н-да, не совсем. В первую очередь я уполномочен от лица главного куратора Проекта передать вам благодарность. Вот.

Штабные слегка расслабились, некоторые даже осмелились улыбнуться. Доктор насупился. Мастер никак не переменился в лице и ждал развития событий.

– Да, – продолжил Генерал, – буквально час назад мне звонили сверху, и я должен сообщить вам, что наша работа в зимнем сезоне получила «отлично». Руководство высказало уверенность в том, что мы и впредь проявим глубокое понимание стоящих перед нами задач. Более того, было отмечено, что службы, деятельность которых мы обеспечиваем и координируем, являются на сегодняшний день ключевыми в решении стратегических задач Проекта.

Доктор насупился еще сильнее. Ему явно не хотелось, чтобы его сектор был для чего-то ключевым. Штабные, наоборот, приободрились. Мастер мысленно отмотал с каждого уха по метру лапши. Для начала Генерал всех скопом погладил по шерстке. А теперь каждому по отдельности надает тумаков. Знаем, знаем. Сами такие.

– Руководство Проекта, – сообщил Генерал, – не дает нам на весенний период никаких принципиально новых заданий. Тем не менее это не повод расслабляться. Мы по-прежнему должны отвечать требованиям времени. А требования эти постоянно ужесточаются. Нагрузки растут. Некоторым может показаться, что львиная доля этих нагрузок ложится на плечи секторов «Ц» и «Д». – Генерал одарил ласковым взглядом Доктора и Мастера поочередно. – Так вот, этим некоторым я хочу сказать: ошибаетесь, господа! Ошибаетесь! Наши сотрудники, ведущие работу в поле и на научном фронте, имеют право спросить: почему до сих пор не решено то и это? Почему хромает материальное обеспечение? Почему так скверно… нет, я не побоюсь этого слова – архискверно! – обстоят дела в секторе по связям с общественностью? А? И что себе думает, обложившись умными бумажками, сектор психоподдержки?

Мастер решил подыграть Генералу и повернулся лицом к штабным.

– Да! – воскликнул Генерал патетически, кладя Мастеру на плечо холодную как лед тяжеленную руку, от чего Мастера чуть не стошнило. – Вот он имеет право спросить у вас – как мы дошли до жизни такой?! Но он не спросит, потому что выполняет свой долг и не ищет для себя поблажек! В отличие от некоторых! Они знают, о ком я сейчас говорю. И я требую – довольно!

Штабные кисло смотрели на Мастера. Генерал убрал руку с его плеча, за что Мастер готов был рассыпаться в благодарностях, испепелил взглядом тех, которые знали, что говорят о них, и немного сбавил тон.

– Значит, так, – сказал он почти нормальным голосом. – Сектор«Д» – единственный, к которому нет замечаний. Вопрос о премиях, – обратился он к Мастеру, – решен положительно. По утечке личного состава компенсации в полном объеме уже выплачены, проверь. Ни в чем не будешь знать отказа, только работай. Понял?

Мастер кивнул. «Поскорее бы этот балаган кончился. Домой хочу. Устал. Напрасно я сел рядом с этими… существами. Елки-палки, кто бы мог подумать, что я позволю твари прикоснуться к себе и не убью ее. И сам останусь жив. Правда, это тварь высшего разряда. Вон как к своему телу хорошо относится, холит его и лелеет… Ничего. Посмотрим, что от этого тела останется, когда я в него батарею разряжу… да из обреза весь магазин в яйца захреначу… так, чтоб ноги поотлетали… да собакам крикну «Фас!»… Ух, как это будет! Черт возьми, а ведь это будет не скучнее, чем секс! Слушай, Генерал, до чего же я тебя ненавижу, а?»

– Сектор «Ц», – продолжал в это время Генерал, не подозревая, что именно сейчас его в мыслях четвертуют и грызут зубами. – Тоже почти все нормально. Главная задача – быстро формируйте еще две выездные бригады. Иначе захлебнетесь. И так уже работаете почти на пределе. Ясно? Две недели вам сроку на подготовку дополнительных бригад.

Доктор хмуро закивал. Мастер знал, что у Доктора есть в резерве две опытные бригады. Но одну из них водит Олеся, которая нынче в опале. А другая спешно переучивается на нового бригадира, потому что Шаман устал бороться с тягой к левитации и, тренируясь в полетах с крыши гаража, капитально поломал ногу.

– А в остальном дела идут отвратительно! Сектору «паблик рилейшнс» строгий выговор с занесением и два дня на представление детального плана работ, – командовал Генерал. – Аналитикам строгий выговор и неделю на подачу детального отчета. Финансовому сектору выговор. Прикрытию… ладно, с вами будет отдельный разговор. Первый отдел – считайте, что пронесло. Психологам – строгий выговор и завтра ко мне в десять-ноль на разбор полетов. Координации – принять к сведению сами знаете что. Научный сектор – будем решать. Стоит вопрос о расформировании. Непонятно, зачем вас придумали вообще. Если и дальше не поймем – разгоним к едрене матери… Материальному обеспечению – ладно, не виноваты. Финансы виноваты, не учли. Финансы, я сказал, что тебе выговор? Правильно. Кто остался? Управление? Вот управление – молодцы. Приказал – сделали. Не приказал – не сделали. Вот как надо работать! На всех уровнях – учет и контроль! А то есть у нас тут любители проявить инициативу… – повернулся было Генерал к Мастеру, но осекся, вспомнив, что минуту назад хвалил его и ставил в пример. – Ладно, у тебя специфика, с тебя и спрос другой.

– Естественно, – не удержался от реплики Мастер. Заплеванные и растоптанные штабные затаили дыхание в надежде, что начальника сейчас малость спрыснут холодной водичкой, как это не раз случалось прежде.

Но сегодня Генерал даже не стал обнюхивать наживку.

– Все ясно? – грозно спросил он. Подчиненные дружно кивнули. – Тогда по местам и работать! Работать! Все свободны. Кроме сектора «Ц».

Штабные поспешно вскочили и рванулись к выходу. Доктор положил локти на край стола и тяжело вздохнул. Мастер поднялся, кивнул Генералу и последним вышел из кабинета. Притворив за собой тяжелую дверь, он почувствовал сожаление о том, что нельзя было, проходя мимо Доктора, ободряюще похлопать того по плечу.

– А вас, сударь, ждет машина, – сказал Доктору Очкарик. – Вас хочет видеть главный куратор Проекта. Немедленно.

– С повышением вас, Андрей Николаевич, – промурлыкал Генерал. – Надеюсь, к следующей встрече мы с вами будем уже, так сказать, в равных должностях.

– Мы очень рады за вас, – добавил Очкарик.

– Да не кисните вы, Андрей Николаевич! Все будет отлично!

– Надеюсь… – с трудом выдавил Доктор.

***

Едва передвигая ноги, Мастер плелся к себе в кабинет. День выдался на редкость отвратный, и самым тяжким моментом стал визит к родителям Петровича. Выражать соболезнования вслух Мастер никогда не умел, считая этот обычай, вкупе с поминками, дурацким и варварским. Психологическую обоснованность таких ритуалов он понимал отлично, но ничего с собой поделать не мог. Человека не вернешь ни словами, ни слезами. Пришел отдать честь ушедшему – стой и молчи, пока не спросят. И так все ясно. Мастер не раз видел, как бурные соболезнования друзей покойного доводили до истерики вдов и родителей. Скорее всего истерика эта была нужна, чтобы очистить мозг и успокоить душу, и спровоцировать ее могло только воздействие извне. Но быть одним из провокаторов Мастер решительно не хотел.

Поэтому сейчас он чувствовал себя окончательно разбитым и с превеликим трудом двигал разлаженный организм к заветной двери, за которой притаилась в сейфе бутылка лекарства. Все внутри стояло колом, хотелось одновременно ругаться, плакать и стрелять, а еще лучше – эмигрировать куда-нибудь за пределы Солнечной системы. Даже Карма, поддавшись настроению хозяина, не цокала бодро копытами, а как-то особенно противно скребла по полу когтями.

До кабинета оставалось метров десять, когда походка собаки вдруг изменилась. Сработал рефлекс – Мастер тут же затормозил и оторвал глаза от пола. Карма медленно обходила его сбоку, выдвигаясь к двери, которая была почему-то на пару сантиметров приоткрыта. Следов взлома не наблюдалось – просто какой-то умник взял и разгадал пятизначный код.

Мастер сунул было руку под куртку, но передумал – опасности не было. Хвост у Кармы торчал кверху, она не рычала и вообще не проявляла никаких эмоций, кроме живого интереса к происходящему. Подойдя к двери вплотную, собака протянула лапу, подцепила дверь когтем, отодвинула ее и сунула голову в образовавшуюся щель.

– Заходи, красавица! – раздалось из-за двери.

Карма плечом раскрыла дверь настежь и оглянулась на Мастера.

– Заходи, заходи, – кивнул он ей, на ходу застегивая кобуру под мышкой. Но Карма только немного посторонилась, решив пропустить хозяина навстречу гостю. Мастер шагнул через порог и остолбенел. Потом ему мучительно захотелось посмотреть в зеркало.

Бенни не соврал. Они действительно оказались чертовски похожи – почти как братья, из которых один пошел в отца, а другой – в мать. Они были одной породы.

Мифическая личность оказалась с ног до головы закутана во что-то черное с отливом. Сейчас она расселась на рабочем столе Мастера с таким видом, будто только что купила Школу и собирается для начала перепороть на конюшне весь личный состав. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это у нее просто такая манера улыбаться. Мастер сделал еще шаг вперед, непроизвольно упер руки в бока и продолжил осмотр.

– Добрый день, – сказала мифическая личность. – Тимофей Костенко. Обычно меня зовут Тим.

Теперь понятно было, почему Бенни обозвал Мастера фотомоделью, а про Костенко сказал «аристократ». У Мастера черты лица были очень четкие, агрессивные, а у Тима – мягкие, спокойные. И эта мягкость линий вкупе с небольшой горбинкой на носу, чуть слабоватым подбородком и чувственными пухлыми губами пропастью отделяла Тима от Мастера. Мастер на улице бросался в глаза своей внешностью. А Тим – просто бросался в глаза.

Еще не совпадала масть. Похожего разреза большущие глаза с длинными пушистыми ресницами были у Мастера светло-серые, а у Тима – зеленые. Тим оказался темным шатеном, и его длинные, до плеч, волосы были уложены в невероятно красивую, почти женскую прическу. Мощную каштановую гриву Мастера просто очень давно не стригли, но зато она и сама по себе лежала ничуть не хуже.

Придя к выводу, что никогда не променял бы свое красивое лицо на это интересное, Мастер обрел дар речи. Только сейчас до него дошло, насколько же он боялся встречи с кем-то, кто на него так похож.

– Виктор Ларин, – сказал он, протягивая руку. – Здесь меня обычно зовут Мастер.

– Ну что ж. – Гость слез с чужого стола и крепко, но без демонстрации силы пожал руку Мастера. – Я удовлетворен. А то меня до смерти напугали, что есть некто похожий на меня как две капли воды. Но ты тоже ничего, не переживай.

Мастер рассмеялся. Вокруг Тима было тепло и уютно, он излучал непоколебимое спокойствие и благожелательность. «Это сейчас», – подумал себе Мастер. А вслух произнес:

– Впервые в жизни вижу такое породистое лицо.

– Наследие предков, – небрежно бросил Тим, поворачиваясь к Карме, которая рассматривала его, благосклонно оскалившись. Мастер хотел было предостеречь гостя, но решил не высовываться. Энергии, которую этот человек излучал сейчас вхолостую, просто так, вполне хватило бы, чтобы обездвижить десяток тварей. Мастер с наслаждением впитывал струящееся вокруг тепло и чувствовал, как отступает усталость и голова потихоньку начинает соображать.

– Роскошная собака, – сказал Тим с чувством. Карма уселась, не отрывая взгляда от гостя, и Мастер почувствовал легкий укол ревности. – Если бы у меня в свое время хватило смелости завести такую собаку… – продолжал Тим, поворачиваясь к Мастеру и заглядывая ему в глаза. – Впрочем, мне ее не хватило. Мне частенько не хватало смелости…

Мастер залпом проглотил громадный заряд чего-то, что мурашками пробежало по всему телу и дало ощущение полета. На бесконечно длинную секунду он полностью расслабился, а когда пришел в себя, Тим уже стоял в нескольких шагах поодаль и опять улыбался, только уже не высокомерно, а мягко и участливо.

– Полегчало? – спросил он. – А то я гляжу, ты весь перекошенный. Спасибо, что раскрылся. Польщен доверием.

– Полегчало, – благодарно кивнул Мастер. Теперь он мог рассмотреть гостя в подробностях. Черное одеяние выглядело чем-то вроде длинного плаща, сейчас распахнутого, и под ним тоже что-то бархатно переливалось, укутывая Тима до шеи. Незащищенными оставались лишь тонкие кисти рук и крупная голова, за которой, наверное, гонялись все осведомленные о ее ценности разведки Земли. На ногах у Тима были вполне человеческие короткие остроносые сапожки.

– Ты словно из романа в жанре фэнтези, – усмехнулся Мастер.

– А-а, хожу, в чем привык. Тем более что здесь это производит впечатление.

– А там? – Мастер поднял глаза к потолку.

– Там кастовый указатель – цвет.

– Ты нашел себе гуманоидную планету? – спросил Мастер, сам не веря, что в состоянии легко поддерживать такой безумный разговор.

– Мне нашли, – отозвался Тим, не моргнув глазом. Он, видимо, рад был найти в Мастере понятливого собеседника. – Сначала попросили там поработать, а я… В общем, мне там хорошо. И уж куда удобнее, чем у ребят, которые поначалу меня приютили.

– Значит, есть места, где лучше, чем здесь?

– Нет, – отрезал Тим, и в глазах его зажегся холодный огонек. – Мир, в котором я живу, – жестокий мир. Очень умный, очень развитой и очень жестокий.

– Более жестокий, чем наш?

– Ты ошибаешься. Здесь нет настоящей жестокости. Здесь только непроходимая глупость. Непролазная.

– Ну, знаешь… – Мастер поймал себя на том, что ему хочется как-то парировать наезд на родную Землю. Но ничего толкового не придумал.

– Отсутствие интеллекта порождает бездумное насилие, – продолжал Тим. – А холодный разум возводит жестокость в закон. Сам посуди, что лучше. Потом, я неудачно выразился. Есть места, где лучше, чем у нас. Где одновременно и умнее, и добрее. Вот, например, зверюги, которые меня отсюда вытащили десять лет назад. Потрясающая раса. Мудрая и гуманная. Но они не люди, понимаешь? Я их люблю всем сердцем, но… Представь, что ты один-одинешенек в целой планетной системе, населенной… допустим, собаками. Красивыми, умными, добрыми, мохнатыми такими… Это ж с ума сойти! И они расстраиваются, глядя, как я мучаюсь… Тоже неприятно. Так что, брат, поверь мне на слово. Где есть люди – там плохо. А где хорошо – там нет людей.

– М-да… – протянул Мастер, не зная, что и сказать. – Shit! Ох, елки-палки, а до чего ведь приятно узнать, что есть-таки иные миры, другие цивилизации… Надо же!

– Завидую, – хмыкнул Тим. – Для меня это знание имело характер клизмы. Оно меня догнало и еще раз добавило. Думаешь, я по доброй воле отсюда драпанул? У меня просто батарейки сели. Совсем. На ноль…

– Ну, ты им тоже дал просраться! Ты уж не прибедняйся, Стальное Сердце!

– Если бы! – скривился Тим. – Не стальное оно, а живое. Это я щенок был, вот и гордился тем, что такой жесткий и по жизни одиночка. Ляпнул сдуру одной девице, когда она пыталась из меня слезу выжать, – не надейся, мол, не пожалею, у меня сердце стальное. А этот козел Хананов взял и шутки ради вкатил мне в файл такое имечко. Потом сам признался, что сто раз его просили написать что-нибудь попроще. Оно же неудобное, длинное. А он упирался – видите ли, верил в меня, фашист. – Тим закусил губу. Заметно было, что он ничего не забыл и никого не простил.

– Хананов – это «Программа «Зомби»?

Тим кивнул.

– Я так и не узнал, кто именно делал Детей, – вздохнул он. – Нас с тобой, в частности, первый поток. Тогда не успел, а сейчас уже и спросить некого. Ч-черт! Представь, что рядом с нами стоит кто-то третий, а? Не наш.

– Крепкие парни в белых халатах. Решетки на окнах, двери без ручек…

– Да уж! – Тим прошелся по комнате, уселся на диванчик рядом с сейфом и похлопал ладонью по массивной дверце. – Уважающий себя начальник в сейфе хранит бухло. А у тебя там что? Пистолет с одним патроном и секретный пакет на случай ядерной войны?

– У меня там не только бухло, но и закусь. – Мастер, потирая руки, шагнул к сейфу. Карма не стала его провожать. Она лениво растянулась в углу, положила голову на лапы и блаженно прикрыла глаза. – То-то я чувствую, чего-то мне не хватает! Я же сюда только за этим и шел! Кстати! – встрепенулся он, накручивая шифр. – А, ладно… Понятно.

– Ты хотел узнать, как я сюда просочился? – спросил Тим, с уважением глядя на бутылку «Смирновской».

– Не нужно, я вспомнил. Мне один деятель с Базы намекнул, что для форсированного сенса это пустяк. Тем более что микроволновых сканеров у нас нет… – Тут Мастер на секунду замер. Он вспомнил о датчиках и видеокамерах, охраняющих периметр. «Ладно. В Техцентре защита, наверное, не хуже – но ведь Бенни как-то вплотную к нему подошел». Мастер снова нагнулся к сейфу и вслед за водкой достал упаковку чипсов, стопку пластиковых стаканов и несколько шоколадных батончиков. Все это хозяйство он безмятежно складывал на колени Тиму, как будто всю жизнь только и делал, что с ним выпивал. Карма, услышав шелест целлофана, приоткрыла один глаз.

– Сенс к вам не прошел бы, – сказал Тим, рассматривая этикетку на бутылке. Мастер снова ошарашенно замер.

– А действительно… – пробормотал он. – Сенс не пройдет! Положим, он со всех сторон заэкранируется – но ведь собаки! Они возьмут его по запаху!

– Именно! Верхним чутьем.

– А как же ты?..

– А я не пахну, – сообщил Тим скромно.

– Э… А… Угу… – Мастер отобрал у него бутылку, подкатил к дивану журнальный столик и уселся рядом. С нескромными вопросами решил повременить, отвинтил крышку и разлил водку по стаканам. – Ну что, со свиданьицем?

– Рад встрече.

– Аналогично.

Водка была теплая, но Мастер ее очень давно и остро желал. Бросив в рот несколько чипсов, он повернулся к Тиму. Тот сидел, зажмурившись, прислушиваясь к ощущениям.

– Три года ни в одном глазу, – объяснил он.

– А в прошлые разы, что, не пил? – поинтересовался Мастер, отчаянно хрустя закуской. Карма очнулась, вскочила и сунула морду Мастеру на колени.

– В какие прошлые разы? – удивился Тим, надрывая обертку шоколадного батончика. Карма оставила Мастера и потянулась к нему.

– Отломи мне кусочек, пожалуйста, – попросил Мастер. – Надо девочку угостить. Ага, спасибо. Кушай, солнышко, кушай, лапушка. В прошлые разы, – объяснил он Тиму, – это в прошлые разы. Мне же Доктор сказал, что год назад с тобой познакомился. Значит, ты был здесь год назад?

– Доктор со мной познакомился десять лет назад, – сказал Тим намеренно отчетливо. – Что-то я не распробовал. Давай по второй.

– Десять лет? – переспросил Мастер, машинально разливая выпивку.

– Да, – кивнул Тим, принимая стакан. – Знаешь, у него шрам на подбородке? Это я ему метку оставил. Чтобы не водился с плохими дядями. Да ты не переживай. Бывает.

– Как же так? – изумлению Мастера не было предела. – Он работал еще тогда? В «Программе «Зомби»?

– Не совсем. Он их обслуживал. Делал экспертные заключения. У них операторов вечно не хватало, вот они и таскали на Базу своих подопечных. Кстати, База – это новый термин. В мое время ее называли Институт. Ох и устроил я им поножовщину! – Тим криво ухмыльнулся. – Мне Доктор по гроб жизни обязан, что я ему тогда глотку не перерезал…

Мастер поставил стакан донышком на ладонь и задумался. Карма лежала подбородком на колене Тима и гипнотизировала его в надежде получить еще ломтик шоколада. Тим медленно вылил в себя водку и снова закрыл глаза. Когда-то этот парень был не дурак выпить. А вот на человека, способного устроить поножовщину, он решительно не был похож. Слишком мягкое и спокойное лицо. А льдинку в глазах нужно еще увидеть. Да и не такая уж она ледяная.

– Я их классно порезал, – сказал Тим в пространство, и глаза его остекленели. Не от водки, от воспоминаний. – Никогда бы не подумал, что я это умею.

Мастер решил воздержаться от комментариев и протянул гостю сигареты.

– Нет, спасибо. Не хочу даже пробовать. Отвык.

– Может, у вас там и секса нет?

– Вот этого как раз навалом. И совсем по-человечески. Физиология схожая, нового не придумаешь. И в основе жизни тривиальный белок. Знаешь, как писали на пакетах со стиральным порошком – «отстирывает кровь и другие белковые загрязнения».

– Это правда, что ты шефу «Программы «Зомби» голову оторвал?

– Хананову? – Тим поставил стакан на стол и протянул к Мастеру изящную руку. – У меня слишком тонкие кисти. Никогда не мог как следует накачать руки, начинались проблемы с суставами. Так что оторвать человеку голову я не могу чисто физически.

– Что за фамилия такая – Хананов?

– А-а… черный какой-то. Но похлеще, чем самый истинный ариец. Вивисектор. Никогда я ученых не любил… Всегда у них атомные бомбы получаются вместо полезных вещей. Дай мне волю, я исследования в некоторых областях просто запретил бы. Кое-где именно так и сделали. Но ведь это тупик, правда?

– К сожалению. Слушай, ты только не обижайся, мне просто хочется знать. Ты зачем сюда пришел? На меня поглядеть?

Тим рассматривал Карму. И явно боролся с желанием ее погладить.

– Я стоял в двух шагах от него, – сказал он глухо, – и не мог двинуться с места. Стоял и умирал потихоньку. Терял энергию. Там на полу была тоненькая металлическая сетка. Я ее не разглядел, когда вошел, мне кровь натекла в глаза… И вот, я стою как приклеенный, одной рукой утираюсь, а он сидит передо мной и говорит, говорит, говорит… Вещает грамотно поставленным голосом, знаешь, как психотерапевт… И я чувствую, что отдаю концы. И либо соглашусь со всем, что он мне грузит, и все забуду, и тоже стану пауком… Либо умру. Усталость жуткая навалилась, я же говорю, они мне батарейки посадили до упора. И тут сзади, в коридоре, кто-то захрипел. И я словно очнулся. Вспомнил, как попал в эту комнату. Смотрю на правую руку, а она висит, как плеть, но топор все еще держит. Я его с пожарного щита схватил, такой, на длинной ручке, тупой, как… не знаю что. Страшно неудобная вещь.

Мастер слушал, обмирая. Тим не мог транслировать ему эмоции, потому что разум Мастера был закрыт. Но в этом вдруг охрипшем голосе чувствовалась потрясающая сила – сила человека, который пережил невозможное.

– И тогда я правую, насколько это было возможно, подпитал, – продолжал Тим, слегка оживляясь, – и как звездану ему снизу обухом в челюсть… Чувствую – отлип от пола. Ка-ак шарахну между глаз… И все – отпустило. Он же, гад, замкнул на себя защитный контур, это он из меня энергию сосал через сетку на полу. А я просто как проснулся. Ну, думаю, пять минут у меня еще есть. А даже если и нет – все равно просто так не сбегу. Дам копоти – вся Москва почует. Поджег это хозяйство, раненых добил… (у Мастера отвалилась челюсть, но он поспешно ее подобрал) и ушел. Ты знаешь… – Тим впервые за весь свой монолог посмотрел Мастеру в глаза. – Над этим подвалом было пять жилых этажей. Пять этажей с людьми. Я о них просто забыл. Дом был старый, там оказались деревянные перекрытия. Через несколько минут он долбанул, как из огнемета. А эти суки, которые за мной как раз подъехали, все оружием обвешанные, стоят вокруг и боятся сунуться. Пожарных вызвали и стоят. А из дома стон раздается в добрую сотню голосов – не крик даже, а именно стон… Хотя они его, наверное, не слышали. Но я слышал. Главное – я слышал, понимаешь?

Мастер пожал плечами и отвернулся.

– Все правильно, – кивнул Тим. – Я тоже был такой, когда все началось. А вот когда все кончилось… Тогда я стал такой, какой… да какой я стал. Вот тебе и ответ, зачем я пришел. Ведь на все остальные вопросы ты уже сам нашел ответы, верно?

– Я не боюсь, – сказал Мастер. – Спасибо тебе большое, но я не боюсь стать таким, как ты. Да, я очень себя люблю, особенно люблю себя нынешнего, и мне неприятна сама мысль о том, что я могу перемениться. Поверь, я отлично понимаю, чем мне все это грозит.

– Ты ничего не потеряешь. Нам, Детям, нечего терять. Но ты можешь приобрести нечто такое…

– Что сделает мою жизнь здесь окончательно невыносимой, да?

– Очень даже может быть, – сказал Тим, ставя ударение на каждом слове.

– Но ведь назад пути нет, – заметил Мастер мягко. – Правда?

– Назад пути нет, – все так же акцентируя, кивнул Тим. – Обидно. Тебе никогда не приходило в голову, что ты за всю жизнь не совершил ни одного по-настоящему самостоятельного поступка?

– Сначала тебя заставляют мама с папой. Потом к ним присоединяются учителя. Потом твои женщины. А у меня еще и собаки…

– Хуже, братишка, – вздохнул Тим. – Когда я жил здесь, самым невыносимым для меня было то, что каждый день, каждый час я вынужден был преодолевать сопротивление уродов, которыми эта планета населена. Тупиц, которые постоянно чего-то от меня хотят. Я от них ничего не хочу! А они постоянно от меня чего-то требуют. Делай, делай, делай! Постоянно что-то делай! Будь как все! Суетись, копошись, крутись, дергайся! Меня как-то в армии забросили на пару дней с одним деятелем на отдаленную точку. Неплохой, в общем, парень. Но он за эти два дня чуть не сдох от структурного голода… Ох, мне часто казалось, что, если бы я родился мелким грызуном, я бы жил в дупле. На самом высоком дереве в округе. Чтобы ни одна дрянь не залезла.

– А вот теперь мне, пожалуй, становится жутковато, – признался Мастер искренне.

Тим цыкнул зубом, взял бутылку и налил по новой.

– Я как-то свыкся уже с тем, что мы похожи внешне, – объяснил Мастер. – Но с какой стати мы так похожи внутренне? Ты просто сейчас высказал то, о чем я никогда раньше не задумывался. А вот теперь задумался – и готов под каждым твоим словом нарисовать подпись, дату и печать. Знаешь, это просто… просто некрасиво.

– На, выпей и утешься. Сам признал, что обратной дороги нет. Так что оплачь себя нынешнего и забудь. Тебе уже приходилось убивать людей?

Мастер помотал головой и осушил стакан. Карма совсем по-человечески вздохнула, отлепилась от Тима и улеглась. Она привыкла к тому, что хозяин часто бывает пьян, но все равно, как и большинство собак, этого не одобряла. Хунта говорил, что дело не в запахе спиртного, а в том, что меняется водный баланс в организме и сам человек начинает иначе пахнуть. Иногда до такой степени, что сбивает животное с толку – визуально ты все еще хозяин, а по запаху совершенно чужой человек. Школьные псы, тренированные работой на обостренное восприятие энергетики, пьяных терпели, но тоже до определенного предела.

– Скоро придется убивать, – сказал Мастер. – Причем в худшем варианте – с особым цинизмом. Ритуальное убийство намечается. При бо-ольшом стечении народа. И с публичным сожжением тела. Ч-черт, только бы собаку не пришлось…

– Убить – это нечто совершенно особенное. Тому, кто еще этого не делал, просто не с чем сравнить. Скорее всего тебе не понравится. Но и не будет слишком уж тяжело. Главное – начать, переступить черту. Плохо, что ты все заранее спланировал. Трудно решиться…

– Знаешь, я себе облегчил этот шаг. Я так все подстроил, что у меня просто не будет выхода.

– А-а, вот это умно. Мне-то и думать не пришлось, было чистой воды аффективное состояние. Хрясь – и нету.

– На Базе, ножиком?

– Не-ет, что ты! База – это заключительный этап моего славного боевого пути. И не ножик у меня был, а сменное лезвие от скальпеля. В воротник запрятал. Тоже не от хорошей жизни, сам понимаешь. Но они меня к этому времени настолько измордовали, что я уже ничего не мог. Все силы уходили на то, чтобы в обморок не падать. Я, когда на Базе очнулся, себе памятник готов был поставить за это лезвие.

Мастер закусил губу. «Это нужно так понимать, что раньше он убивал каким-то другим образом. Да, не врут народные сказания. А почему я сомневался? Если я с полуоборота уверовал в иные миры…»

– Значит, так, – сказал Тим. – Давай от лирики перейдем к физике. Первый опыт показал, что мы друг другу не противны. Верно? Отлично. Значит, потрепаться возможность еще будет. Давай конкретно выработаем план совместных действий.

– Давай. Сколько ты здесь пробудешь?

– Скажем, месяц. Больше не хотелось бы. Как я понимаю, у тебя все запланировано на март-апрель?

– Не позже. По большому счету, мне от тебя нужна только информация. А именно, я хочу тебе рассказать все, что узнал, и получить твое подтверждение. Или опровержение. Чего, конечно, не хотелось бы. Очень уж все удачно складывается.

– Договорились. И еще тебе нужно, чтобы я за тебя замолвил словечко наверху.

– И мечтать не смею. Понимаешь, про тебя разное говорят… А что, можно?

Тим задумался. Мастер, пытаясь унять нервную дрожь, ждал ответа. Как бы он ни агитировал охотников за противоправные действия, совать голову под топор родимой власти ему совсем не хотелось. Все нарушенные им к сегодняшнему дню законы были пропечатаны в основном в «Правилах дорожного движения». Мастер элементарно боялся попасть за решетку.

– Не вибрируй, – сказал Тим. – Что-нибудь придумаем. Кто сейчас в правительстве отвечает за Проект?

– Не в правительстве. Все замыкается на Президента лично. А я никак не могу на него выйти. Легальные каналы держат твари, а сбоку не зайдешь – у меня просто нет контактов.

– Ладно. Придумаем. Все равно мне нужно побольше узнать о нынешней структуре этого хозяйства. Может, я найду ход получше. Самохин тоже пока не видит ничего другого.

– Почему он мне не сказал?!. – вспомнив о Докторе и его вранье, возмутился Мастер. – Как же так?! Я к нему, гаду, со всей душой…

– Он боится тебя до судорог. Все эти годы. Он ни за что не стал бы с тобой общаться, если бы не желание отомстить. Конечно, он не мог тебе рассказать о том, какую роль сыграл в моей судьбе…

– Да за что?! Что я ему сделал такого?!

Тим расплылся в улыбке и положил Мастеру на плечо теплую руку.

– Просто ты чертовски похож на меня, – объяснил он.

***

Таня очнулась резко, будто ее толкнули. «Был какой-то сон… что за сон? Не помню. Что-то случилось». Просыпаясь, она инстинктивно сжалась в комок, с головой уйдя под одеяло, которое надежно спрятало Таню от враждебного мира вокруг. Высунуться из-за этой стены казалось просто невозможным – но там ведь что-то происходило! «Нельзя прятаться, голубушка. Все равно выходить. Давай, шевелись».

Таня с трудом распрямила тело, решившее, казалось, застыть в позе эмбриона навечно, выглянула наружу и окончательно пала духом. «В чем дело? И как я могла ничего не услышать?»

Шторы раздвинуты, комнату заливает режущий глаза утренний свет. По полу в беспорядке разбросана мужская и женская одежда, тут же валяется смятая подушка с непонятно откуда взявшейся чернильной кляксой в центре. Рядом – Танина сумочка, выпотрошенная самым варварским образом, примерно так, как это делают женщины, обнаружив, что куда-то завалились ключи. Кучей на полу свалено ее содержимое – блокноты, косметичка, газовый баллончик, сигареты, разная вздорная мелочь. Совсем близко к кровати, стоит только руку протянуть, тонет в ворсистом ковре большой черный пистолет. Таня ошарашенно изучала этот диковинный натюрморт, медленно приходя в себя и пытаясь уяснить, что за странные звуки так мешают сосредоточиться. Да, в ванной течет вода. Но что это за «пых-пых-пых» такое совсем рядом? Таня повернула голову и обомлела. В дверях, сверля Таню медвежьим взглядом, вывалив язык, часто-часто дышала Карма.

– Доброе утро, – сказала Таня глухо. – Ты что-нибудь понимаешь?

Карма переступила с ноги на ногу, но не двинулась с места. В ванной сквозь плеск воды мучительно закашлялись. Не думая о том, как ее движение истолкует враждебно настроенный зверь, Таня резко вскочила на ноги. Ее слегка шатнуло – «Господи, мы что, так вчера напились?!» Солнце за окном было чертовски холодное. Таня стянула с кровати одеяло, завернулась в него, шагнула к двери и, привычно включаясь в игру с животным, из которой хозяин может выйти только победителем, скомандовала:

– Назад!

Сработало. Великая штука опыт. Животное сдало задом, отходя по коридору в сторону ванной. Оно не рычало, не делало попыток остановить человека, но Тане поведение Кармы сказало очень многое. Собака была в полном замешательстве. «Будем надеяться, что она не примет никакого решения, пока я не доберусь до ванной. Что с ним такое? Ему плохо? Да никогда ему не бывало так уж плохо. И что он натворил в комнате? А мы ведь почти не пили вчера. Что случилось? Неужели он всерьез заболел? Ох, только не это…»

У раскрытой настежь двери ванной Карма встала как вкопанная и зарычала, косясь одним глазом внутрь. Плеск воды стих.

– Карма… – прохрипели из ванной. – Фу. Отойди…

– Милый! – позвала Таня. – Что с тобой?

– Заходи. Карма! Вон отсюда, я сказал! Место!

Карма замолчала и сделала еще несколько шагов назад. Таня заглянула в ванную. Мастер, зябко кутаясь в халат, сидел на крышке стиральной машины – всклокоченные мокрые волосы, перед халата тоже мокрый, на полу вода. Удушливый запах рвоты. Таня уронила одеяло и бросилась перед Мастером на колени, но он дрожащей рукой отстранил ее. Мастера бил сильный озноб, лицо покрывала мертвенная бледность. Таня заглянула ему в глаза и в ужасе отшатнулась. На нее смотрел абсолютно незнакомый человек. Она видела его раньше всяким – но таким… С такой яростной злобой на нее вообще никто еще не смотрел.

– Милый… – только и смогла прошептать она.

Мастер на секунду зажмурился, и Таня потянулась было к нему снова, но глаза широко раскрылись, и взгляд их показался Тане во сто крат страшнее прежнего. Теперь он вообще ничего не выражал.

– Я… Что мне сделать? – опять шепотом спросила она. – Таблетки какие-нибудь? Ты отравился? Что болит?

Мастер опять зажмурился, молча помотал головой, сунул руку в карман халата, достал что-то и протянул Тане на раскрытой ладони. Лицо его болезненно сморщилось.

– Знакомо? – спросил он, не открывая глаз.

Таня посмотрела – и тут же узнала предмет в руке Мастера. Это была чернильная клякса, в точности такая же, что лежала в комнате на подушке. Иссиня-черное пятнышко размером с монету. Таня приблизила лицо вплотную к ладони и разглядела, что поверхность кляксы шевелится, по ней бегут почти незаметные волны. И еще Тане показалось, что от кляксы идет синеватый тонкий дымок. Нет, только показалось. У Тани неприятно кольнуло в затылке и вдруг пересохло во рту.

– Там что-то похожее есть на подушке… – сказала Таня неуверенно. – Милый! Не сиди здесь, давай я тебя на кровать отведу. Ляг, полежи… – Она снова попыталась обнять Мастера, но тот отстранил ее.

– У меня все в порядке, – пробормотал он, с усилием выговаривая слова. – Будь любезна, дойди до кухни. Бутылку пива… – Он сжал кляксу в руке и уронил кулак себе на колено так, будто тот существовал отдельно.

Таня поднялась с колен, подобрала успевшее намокнуть одеяло и мимо Кармы, которая неохотно посторонилась, босыми ногами прошлепала на кухню. «Главное, он не болен. А с этой гадостью разберемся. Как его трясет! Похоже на энергетическое голодание. Пива я тебе, милый, конечно, принесу, но единственное лекарство для тебя сейчас – лечь в постель, а я тебя обниму, и прижмусь к тебе всем телом, и буду согревать тебя своим теплом долго-долго».

Карма успела забраться в ванную и теперь, стоя в луже, уткнулась носом Мастеру в живот. На Таню она больше вообще не реагировала. Мастер молча принял откупоренную бутылку и припал к горлышку, при каждом глотке содрогаясь всем телом.

– Милый! – позвала Таня. – Пойдем, ляжем. Ты же сам знаешь…

Мастер осушил бутылку и положил ее в раковину.

– Карма! – сказал он неожиданно сильным и низким голосом. – Место!

Карма оторвалась от Мастера и с недоверием посмотрела сначала на него, потом на Таню, потом снова на хозяина.

– Где место, а? – спросил Мастер. – Место! Место!

Карма с откровенной неохотой вышла и направилась было к себе, но передумала и улеглась в коридоре.

– Я кому сказал?! – рявкнул Мастер. В коридоре заскребли по полу когти и раздались шаркающие удаляющиеся шаги. Хлопнула закрытая пружиной дверь.

– Пойдем, милый, – попросила Таня.

Мастер разжал кулак и внимательно посмотрел на кляксу. Поднес ее к глазам вплотную. Криво усмехнулся и показал Тане раскрытую ладонь:

– Почувствуйте разницу, дамы и господа.

С кляксой действительно что-то произошло. Она больше не шевелилась. Теперь это был просто черный кусочек непонятно чего. Совершенно безжизненный.

Мастер подбросил кляксу на ладони и грузно поднялся на ноги. Таня видела, что он очень слаб физически, но духом уже вполне здоров. Только вот таким далеким и отстраненным она не хотела бы его видеть. «Но это скоро пройдет. Дай мне только обнять тебя, согреть и успокоить, поделиться с тобой энергией, любимый. И все пройдет». Мастер снова подбросил кляксу, уже повыше. Еще раз. Еще. Опять сжал в кулаке.

– Сдохла, – заключил он, поворачиваясь к Тане и рассматривая ее с таким безразличием, что у девушки защемило в груди. – Впервые такое видишь, да? – Он стеклянно заглянул Тане в глаза и, закусив губу, задумался. Таня плотнее завернулась в одеяло, стараясь не отвести взгляда.

– Н-да… – протянул Мастер. – Ты прости, что я тебя напугал.

Таня пожала плечами. «Так можно извиняться перед холодильником. А мне твои извинения не нужны. Мне нужно, чтобы ты лег и позволил мне тебя обнять. Все».

– Я не с той начал, – сказал Мастер. Теперь он небрежно перебрасывал кляксу из руки в руку. – Я сначала твою убил, а потом, когда за эту взялся, оказалось, что она гораздо сильнее. Ну, и я слегка надорвался.

– Что это? – спросила Таня тихо.

– Не знаю. – Мастер продолжал смотреть ей прямо в глаза. Он вдруг шагнул к Тане вплотную и, чуть нагнувшись, осторожно прижался щекой к ее виску. Таня не шевельнулась. Ей было страшно. С каждой секундой все страшнее. В движении Мастера не было и намека на ласку. Он исследовал.

– Зачем?.. – прошептала Таня.

Мастер отвернулся, бросил глухо звякнувшую кляксу на крышку стиральной машины, выдавил за щеку немного зубной пасты, открыл кран, отхлебнул воды и начал полоскать рот. Смотрел он в зеркало, прямо себе в глаза. Таня, опустив плечи, неверными шагами поплелась в спальню, волоча одеяло по полу. Карма высунулась из кабинета, проводила Таню взглядом и, когда дверь спальни захлопнулась, подошла и улеглась под ней.

Таня сидела на кровати, зябко обнимая себя руками за плечи и смотрела на «свою» кляксу. «Я сначала твою убил…» Что это значит? Почему она – моя? Откуда она взялась? Таня почувствовала, что у нее дрожит подбородок и слезы наворачиваются на глаза. «Он обращался со мной так, как будто я сделала что-то ужасное. Но что?! Не понимаю. Последние две недели мы не виделись, я была очень занята… Чем?! Какое-то расследование, я помню, но что я искала? Или кого? Нет, мне все это снится. Этого не может быть. И почему, действительно, мы не виделись?» Дикий, первобытный ужас захлестнул Таню с головой. Она была в состоянии, близком к обмороку. Цепкая тренированная память журналиста впервые дала сбой. Таня действительно не помнила, чем занималась с начала февраля. Какие-то ничего не значащие бытовые эпизоды, пустые разговоры, сон, еда – и больше ничего. Никакой конкретной работы. Никаких встреч с любимым человеком. Пустота. «Господи, что же я сделала? И что сделали со мной? Кто меня заставил, кто это был? Вот сейчас он придет… Но ведь он не расскажет мне! Или расскажет? Нет! Не надо!!!»

Пистолет лежал на ковре – тяжелая, надежная, добрая вещь. Таня соскользнула с кровати и до боли в пальцах сжала прохладную шероховатую рукоять. С оружием в руке стало чуть легче. «Я же ни в чем не виновата! Как он мог так со мной обойтись? Я же ни в чем не виновата…»

Таня подняла глаза и отшатнулась, выставив ствол перед собой. С зеркальной дверцы платяного шкафа на нее смотрела растрепанная нагая женщина с безумными глазами и пистолетом в руке. «Ну и вид у тебя, голубушка… А это что?»

Таня, шатаясь, поднялась с колен, бросила пистолет на кровать и подошла к зеркалу вплотную. Пальцами осторожно помяла грудь. Не больно. «Нет, это не синяк, это от сильного укуса. Я бы и не заметила, он давно уже зажил, просто так свет упал. А вот еще один. Хм, когда же это было? И с кем?.. И здесь, под грудью, был кровоподтек, его почти уже не видно. А на плече? Мама!»

Таня вертелась перед зеркалом, разглаживая пальцами кожу, и пальцы все сильнее начинали дрожать. На плечах, бедрах, животе – всюду она находила почти незаметные пятнышки и черточки, бывшие когда-то синяками и царапинами. Их оставили чьи-то сильные жестокие руки. Именно жестокие, а не страстные. «Кто-то взял меня, как зверь. Я не помню. Я не могу не помнить этого! Он просто рвал меня на части…» Сквозь пелену слез Таня мучительно пыталась вспомнить, разглядеть, как это было. Она не помнила ничего. Но она представила, как это могло быть… И испустила яростный звериный вопль.

С пушечным хлопком настежь распахнулась дверь. Готовая спасать и защищать попавшего в беду, в комнату влетела Карма.

Опустив подбородок на грудь, сложив руки на животе и далеко вытянув ноги, Мастер сидел в глубоком кресле для посетителей в кабинете Доктора. Глаза его были закрыты, он, казалось, спал.

Мягко открылась дверь, и, отпихнув ее локтем, в кабинет вошел заспанный Бенни, держа в руках небольшой подносик со стаканом воды и двумя бумажными кулечками. Подойдя к Мастеру, он тихонько свистнул. Мастер не реагировал.

– «Вторая», подъем! – позвал Бенни.

– Мне уже два укола вкатили, – сказал Мастер глухо, не открывая глаз. – Рука болит – не согнуть.

– Это пероральное, – утешил Бенни, садясь на корточки рядом с Мастером и протягивая ему поднос.

– Спасибо, что не ректальное, – фыркнул Мастер, садясь прямее и кулаками потирая глаза. – Привет, борода.

– Здравствуй, – кивнул Бенни грустно. Мастер с недоверием посмотрел на кульки.

– Вот и для меня нашелся цианистый калий…

– Это стимулятор и легкий транк. Давай лопай. Я их постоянно ем.

– Не хочу транк. Зачем? Я и так спокоен, как дохлый лось.

– Это хороший транк, – вздохнул Бенни. – Спецзаказ. Без побочных эффектов. Не дури, отец. Тебе пригодится.

– Не хотелось бы, – сказал Мастер серьезно, отправляя порошки в рот. Он залпом проглотил воду, благодарно кивнул и достал сигареты. Бенни сунул поднос на стол Доктора и уселся рядом.

– Ну как ты? – спросил Мастер, с наслаждением выпуская дым.

– Так себе, – скривился Бенни, протягивая ему стакан в качестве пепельницы. – Помирать неохота. А жить не получится.

– Точно идешь с нами?

– Сто процентов.

– «Крыши» пока нет. Все под мою ответственность.

– Как мне кажется, после этого… – Бенни мотнул головой куда-то в глубь Базы, – тебе уже все равно.

Мастер задумался, глядя на тлеющий кончик сигареты.

– Я один, – сказал он наконец. – А у вас у всех жены, дети… Понимаешь, Бенсон, одно дело – втравить людей в подготовку опасной авантюры. И совсем другое – подать сигнал к атаке. Когда я был старшим группы и составлял планы расчистки – ничего не боялся. Но каждый раз, выводя людей на исходную, я весь был в холодном поту. Этого никто не знает, это я сейчас впервые рассказываю. Пока ты планируешь операцию, ты еще никого не угробил. Но с того момента, когда ты отдал людям приказ действовать, ты за них отвечаешь. И каждый оцарапанный палец, каждый разбитый нос, каждое драное ухо – моя вина. Всегда. Значит, я недоглядел, недодумал, недоделал. Это я виноват, понимаешь? Ох, старина, я ведь до сих пор не привык…

– Нельзя так, – покачал головой Бенни. – Невозможно все предусмотреть. Помнишь, как я лишнюю «дырку» не заметил?

– Это я был виноват, – кивнул Мастер.

– Ты-то при чем? В крайнем случае это Хунта с Крюгером…

– Я, – сказал Мастер жестко.

Бенни поскреб бороду. Выдернутый из кровати панической командой Доктора, он ожидал найти Мастера каким угодно – раздавленным, озверевшим, да сумасшедшим, наконец. Но Мастер оказался просто усталым. Бенни не был в обиде на Доктора, вызвавшего подмогу. Наоборот, он чувствовал, что должен быть сейчас рядом с Мастером. То, что происходило в кабинете, в сущности, было поминками. И Бенни участвовал в них по праву, потому что очень хорошо помнил славную темноволосую девочку. Интересно, какая она сейчас? По губам Бенни пробежала улыбка. «Ух, как я ее хотел тогда! И как мы классно уделали на пару этого хрена, который взялся к Танюшке внаглую приставать… А я вот к ней не лез никогда. Я знал, что Витька ее все равно однажды бросит и тогда уж она точно будет моя. Только вышло наоборот. Она от него сама ушла. И я не стал ее искать. Потому, наверное, что она бросила человека, который вполне этого стоил, – но при таких обстоятельствах, когда расстаться – значит предать. Она помогла Проекту сделать из человека Мастера».

Мастер, неприятно оскалившись, смотрел в потолок. Бенни снова улыбнулся. Доктор, который Мастера изучил вдоль и поперек, узнав о несчастье с Таней, так перетрусил, что не рискнул встречать его сам. Затребовал к подъезду лицо, в которое Мастер не захочет выстрелить. «Вот порода шакалья! Ведь знает абсолютно точно, как Мастер должен себя вести во всех мыслимых и немыслимых ситуациях. Но боится. Тоже правильно. Однажды Мастер сорвется и так его вздрючит, что только клочья полетят. И я поучаствую. Если целы останемся».

– Кстати, о «крыше», – встрепенулся Бенни. – Ходят слухи, что в столицу приехалодин деятель…

– Я говорил с ним позавчера, – перебил его Мастер.

– Ну! – От возбуждения Бенни даже подпрыгнул. – И как?

Мастер пожал плечами. – Сейчас он болтается вокруг Техцентра. Хочет сам посмотреть.

– Ты ему веришь? Что он за тип?

– Верю на все сто. Хотя и сам не знаю почему. Он удивительный. Он настолько ни на что не похож…

– Ну, на тебя-то он похож весьма!

– Да что ты, старина… Просто близкий типаж. Знаешь, он мне здорово помог. Дал понять, что меня ждет, если я не сверну с нынешнего пути. И я даже заколебался на какое-то мгновение. Понимаешь, я боюсь стать таким же, как он. Тим уже не наш. Из него человека вытравили.

– Выбили, суки, – кивнул Бенни. – Слушай… Он нашу версию поддержал хотя бы на уровне идеи?

– Сказал, что все очень правдоподобно, но ему нужно самому посмотреть. А потом он сунется наверх. Как я понял, у него были хорошие контакты, но в прошлый свой приезд он их не стал возобновлять, а значит, уже пять лет они там сидят непуганые.

– Н-да, такому человеку нужно о себе напоминать. А то, пока его не увидишь, так ведь и не поверишь…

– Это точно. Уж я на что подготовленный, и то… Ты можешь себе представить – все, о чем мы читали в детстве в плохих фантастических романах, оказывается, есть на самом деле, а?

– Да я счастлив! – сказал Бенни с чувством. – Это же песня! Кайф! Иные миры! Межзвездные сообщения!

– Планета земного типа с гуманоидной цивилизацией! – поддержал его Мастер. – Похожи на нас, как шнурки. Только гормональный баланс чуть отличается, и еще какие-то мелочи.

– Не верю, – внезапно сник Бенни. – Очень уж все хорошо выходит. Гладенько.

– Поверишь, – пообещал Мастер. – Если нам не удастся сколупнуть Техцентр и мы каким-то образом останемся живы, придется драпать именно туда.

– Я пас, – отрезал Бенни. – Если выживу, я на Техцентр положу ровно столько жизни, сколько мне останется. Ты там не был. А если даже и был бы, ты не сенс. А вот я теперь к Техцентру привязан накрепко. Это страшно, отец. Это просто нет такого слова, как страшно.

Мастер поджал губы и потупился.

– Это настолько страшно, – сказал Бенни, – что я согласен взорвать целиком этот город, лишь бы и Техцентр накрылся вместе с ним. Поверь мне, я же врач – пусть и бывший, но клятву давал. А теперь я готов сжечь двенадцать миллионов ни в чем не повинных людей во имя высшего блага. Потому что это действительно так.

Мастер тяжело вздохнул и с усилием провел ладонью по глазам.

– Ты как? – спросил Бенни. – Ничего?

– Знаешь, вполне прилично. Не думал я, что грудью встречу психотронную атаку и останусь настолько жив-здоров.

– Она слабенькая была, – сказал Бенни пренебрежительно. – Эти кляксы, они же не нашего кондового производства. Они же из-под земли. Штука тонкая. А ты на нее всей мощью своего блокированного разума наехал… Вот ты попробуй, как Костенко, против советской психотронной пушки! Которая, во-первых, плохо сделана, а во-вторых, плохо отлажена. И, главное, хреново придумана. Отчего ею впору не людей зомбировать, а ракеты сшибать…

– Ну, один-то раз я выдержал, – напомнил Мастер.

– Ты не выдержал, – сказал Бенни веско. – Ты мутировал.

– Но остальные-то просто умерли. Подумать только, пять тысяч! Как вспомню, так вздрогну.

– Еще бы… – вздохнул Бенни. – Ладно, хватит. Не о том думаем. Нам сейчас молиться надо, чтобы твой близнец пришел и сказал: молодцы, парни. Выпускайте засадный полк, а я пока кое-кому мозги откомпостирую.

– Хорошо бы, чтоб откомпостировал. А то страсть как под суд не хочется.

– Да уж. Нападение на стратегический объект… Все-таки какая у тебя легенда, а?

– Есть лазейка небольшая. Понимаешь, в некоторых форсмажорных случаях я могу действовать, никого не спросясь. Но такой случай тоже придется спровоцировать. Все, хватит с тебя! Меньше знаешь – лучше спишь.

– Мне все равно снятся кошмары, – пожаловался Бенни.

– Таню жалко, – сказал вдруг Мастер очень спокойным голосом. – Пострадала ни за что. Я, скотина такая, ее использовать хотел. А получилось – твари ее использовали. Двенадцать дней она под ними была… – при этих словах Мастера всего передернуло.

– Ты почему мне сразу не сказал? – спросил Бенни с обидой в голосе. – Мы могли бы отодрать от нее эту наведенную матрицу, я уверен.

– Я должен был знать, что они задумали, – сказал Мастер горько. – Когда она прятаться от меня начала, я сразу погнал ребят за ней последить и снять на видео. А у зомбированных личностей, сам знаешь, есть очень характерные признаки, особенно поначалу, когда человек с новой поведенческой матрицей сживается… Вот. Очень печально все это было.

– Она ведь могла тебя просто убить, – сказал Бенни.

– Нет. Во всяком случае, не с первого захода. Сначала они должны были попытаться сделать меня своим. Я ничем не рисковал.

– Ты как раз страшно рисковал, дурак, – вздохнул Бенни.

– Я не мог иначе, – сказал Мастер с мягкой улыбкой.

– Но ведь это была не она! Женщина, которая сунула тебе кляксу под подушку, это ведь была не Таня! Это была тварь! – возразил было Бенни, но вдруг осекся и застыл с открытым ртом.

– Это была ведьма, – поправил Мастер. – И это была не любовь, а… конное двоеборье. Но я слишком хорошо знал это тело, чтобы не одержать над ним верх. Я сыграл на ней, как на музыкальном инструменте, и было даже интересно. И когда она заснула, я сказал себе, что мне это было нужно, потому что до этой ночи я не испытывал таких чувств к тварям, как сейчас. Теперь я действительно знаю их холод, Бенни. Их бесчувствие. Их неприятие нас. Их пустоту.

Мастер поднялся на ноги, шагнул к Бенни и остановился перед ним, уперев руки в бока.

– И в то же время, – сказал он с глубокой печалью в голосе, – я ошибся. Я-то думал, что после этой ночи смогу наконец убить Саймона. А теперь мне это сделать еще тяжелее. Я теперь жалею их, понимаешь? Они убоги. Они просто роботы. Мне стыдно их трогать… стыдно. Мастер прошелся по кабинету и встал у окна. Бенни молчал, потрясенный до глубины души.

– Как ты думаешь, – спросил Мастер, – она после всего этого останется нормальным человеком?

– Ну… – Бенни обрадовался перемене темы. Иначе он все еще размышлял бы о том, что такое Мастер и как теперь к нему относиться. – Она пережила сильнейший шок, но это можно загладить хотя бы под гипнозом. А насчет изменений в организме, это мы, я думаю, тоже поправим. Вот с Саймоном и штабными – тут, наверное, метаморфоза зашла слишком далеко. Если найти и заглушить их кляксы, они просто умрут.

– Саймон застрял в Школе, как кость в горле! – прорычал Мастер. – Он больше не делает ошибок и только с восходом спешит поскорее убраться домой. Зато в темное время суток весьма активен и сует нос туда, куда не надо. Ч-черт!

– А почему ты вбил себе в голову, что это именно твое дело – с ним разобраться? – осторожно спросил Бенни.

– Я думаю, это личное, – хмыкнул Мастер.

– А я думаю, – заявил Бенни, – что ты просто мазохист. И когда ты причинишь себе достаточно боли, ты станешь таким же запредельным, как твой близнец. А тогда уж тебе ничто не помешает рвануть отсюда на далекую звезду. Вот и все. Ты просто готовишь почву для побега.

– Не исключено, – протянул Мастер задумчиво.

– Я пошутил, – объяснил Бенни.

Мастер озадаченно уставился на него, ритмично хлопая ресницами.

– Ты ее вылечи, ладно?

Бенни потряс головой, переключаясь.

– Да, конечно. Поверь, я сделаю все, что могу.

– Понимаешь, – сказал Мастер, прижимая руку к сердцу, – она ведь мне совершенно не нужна была. Просто ребята вели наблюдение за Штабом и сообщили – пришел журналист. Я дал команду ввести человека в курс дела. Глаза раскрыть, так сказать. А это оказалась она… Мне тогда и в голову прийти не могло, что ее Генерал и Саймон втянули в это дело именно из-за меня. И в итоге она из-за меня пережила такое… Ты уж постарайся, отец.

– Ну, ты еще женись на ней из чувства раскаяния, – буркнул Бенни, который терпеть не мог, когда его упрашивали. – То-то Карма обрадуется.

– Карма тоже натерпелась. Вот за кого я боялся прошлым вечером, так это за нее. Бедняжка совсем растерялась. Могла весь спектакль испортить. Сделала бы стойку, как на тварь… Слава богу, она просто Татьяну приняла за нового человека. А поутру-то, несчастная, совсем обалдела… Кстати, мне пора ее проведать, она же там одна сидит во дворе, в машине. Пошли вместе? Она тебя любит. Все время спрашивает, как у тебя дела.

– Пошли! – улыбнулся Бенни.

***

– Когда же ты повзрослеешь наконец! – стонал Доктор. Он ходил по кабинету, нервно потирая руки и поминутно хватаясь за графин с водой, чтобы сделать из горлышка жадный судорожный глоток. – Это черт знает что! Мне наплевать, как ты к себе относишься! Но нельзя же из-за своих эстетских замашек устраивать такое… такое… – Доктор навис над Мастером с несвойственной себе агрессией. Сидевший на краешке стола Бенни невольно им залюбовался. «Вот сейчас Доктор ведет себя вполне по-мужски. Не хитрит, не пудрит мозги, не прячет эмоции. Почаще бы так».

Развалившийся в кресле Мастер только улыбнулся. Он был на Базе уже третий час, успел несколько раз выскочить во двор к Карме, трижды связаться со Школой, выясняя, как там дела, позавтракать и обыграть Бенни в шахматы. С его лица исчезла нездоровая бледность, скованность движений прошла, это был прежний Мастер, спокойный, ироничный и уверенный в том, что всегда прав. Только опытный человек смог бы сейчас разглядеть, что этот парень буквально час назад вышел из тяжелейшего стресса.

– Это было очень личное, – в сотый раз повторил он.

– А-а! – Доктор махнул рукой и снова побежал к графину. Мастер озабоченно посмотрел ему вслед. Халат на Докторе был насквозь мокрый, и не только спереди, куда он щедро проливал воду. Бенни поежился и сложил руки на груди. Вместе с каплями пота с Доктора градом сыпался энергетический шлак, собиравшийся на полу в заметные только Бенни черные пятна, которые он люто ненавидел с раннего детства.

– Значит, так, – сказал Доктор, утирая рукавом мокрый подбородок. – С ней все будет в порядке. Более или менее. Но сейчас я ее отсюда не выпущу. Позвоню в сектор прикрытия, там выдумают что-нибудь. У нее родители есть?

– Ну… – Мастер задумался. – Во всяком случае, были.

– Ладно, – вздохнул Доктор. – Прикрытие разберется.

– Ее придется долго чинить? – спросил Мастер, болезненно скривившись.

– Да нет же! Энергетика на нуле, и больше ничего. Тут другое…

– Что еще? – Мастер весь подобрался и крепко сжал руками подлокотники кресла.

– Ты при оружии сейчас? – спросил Доктор невинным тоном.

Мастер смотрел на Доктора не больше секунды. Потом он закрыл глаза, и в наступившей тишине раздался отвратительный скрежет. Бенни сунулся было к Мастеру, но Доктор, отползая задом в угол, схватил его за рукав и удержал. Руки Мастера на подлокотниках белели, голова запрокинулась, лицо исказилось гримасой нечеловеческой боли. Он скрипнул зубами вновь, и скрип этот перешел в глухой стон.

Сенсы переглянулись. Правая щека Доктора мелко тряслась в судороге нервного тика. Бенни облизнул сухие губы и привычно взъерошил пятерней бороду. Тело Мастера расслаблялось, на лбу выступили капли пота, рот приоткрылся, и слышно было, как тяжело Мастер дышит. Бенни протянул руку, ухватил графин, увидел, что воды осталось на самом донышке, и двинулся было к двери, но Доктор снова вцепился в его рукав и не пустил. Бенни брезгливо поморщился.

Мастер открыл глаза и обвел комнату совершенно пустым взглядом. Потом он захрипел, мучительно закашлялся, врезал кулаком по подлокотнику и глухо выдавил длинную фразу на английском, в которой Бенни ухватил только смысл, который его обрадовал, потому что, судя по смыслу, Мастер был вполне здоров. Просто трусливый Доктор своей попыткой забрать у Мастера оружие натолкнул его на какую-то жуткую мысль, и парню стало по-настоящему больно. А он сегодня и так натерпелся дальше некуда. И не выдержал наконец. Бенни вырвал локоть из рук Доктора и протянул Мастеру графин. Тот мгновенно проглотил остатки воды и поставил графин на пол рядом с креслом. Сунул руку за пояс, вытащил «ТТ» и, щелкнув предохранителем, швырнул его на стол. Потом Мастер поднял глаза на Бенни. Сенс вопросительно двинул подбородком. Мастер в ответ прищурил глаза, сморщил нос и растянул уголки рта в глумливую ухмылку. И объяснил:

– Она беременна.

Бенни с размаху уселся на стол. Доктор тяжело протопал мимо, упал в свое рабочее кресло и принялся массировать пальцами виски. У Мастера неприятно дергалось лицо. Он вытащил сигареты и добавил:

– Но это не главное.

Доктор, не отнимая рук от головы, повернулся к Мастеру. Тот весь извивался, дергая головой, как будто ему что-то попало за воротник, и шевеля запястьями в манжетах.

– Ну давай, не тяни! – пролаял он Доктору. – У нас мало времени! Мне нужно знать, кто, когда и как! Ч-черт, я уже знаю, только верить не хочется!

– У плода какая-то аномалия, – тихо сказал Доктор. – Он не поврежден, но странно развивается…

– Да плевать! – взорвался Мастер. – Ты узнал, как это было?

Бенни смотрел на Мастера, непроизвольно открыв рот. Мастер фыркнул и ткнул сенсу в зубы зажженную сигарету. Бенни машинально закусил фильтр и глубоко затянулся.

– Тот, кто принес ей кляксу, – объяснил ему Мастер, для вящей убедительности дирижируя себе руками, – был не настоящей тварью, а просто зомбированным человеком. А ты знаешь, и я знаю, что эти несчастные не могут справляться с животными инстинктами. И ведут себя как звери, в чем я лишний раз убедился прошлой ночью, – при этих словах Мастера сенса всего передернуло.

Мастер сделал жест, будто умывает руки.

– Я даже не уверен, что это можно назвать изнасилованием, – сказал он. – Это что-то страшное, она вся в синяках. Но она уже была в коме, она была, если можно так выразиться, под кляксой. И потом совершенно осознанно не хотела идти ко мне, пока не пройдут синяки, царапины, укусы… Что мне теперь, застрелиться? При чем здесь я? Мы уже ничего не можем изменить. Значит, нечего хныкать. И я хочу знать все, что тебе удалось выяснить, – обернулся он к Доктору.

– Она его не разглядела, – вздохнул Доктор. – И, кстати, он был не один. С ним было две твари. Ждали ее на лестнице, у квартиры…

– Редкие экземпляры. – Мастер пожевал губу. – Шестой этаж.

– Очень высоко для них, – согласился Бенни. Он уже пришел в себя, но все еще избегал смотреть на Мастера. Бешеные скачки эмоций, которые тот совершенно безболезненно пережил на глазах Бенни за последние несколько часов, начали сенса пугать. Ему вдруг захотелось домой, подальше от кабинета, куда мог в любую секунду заглянуть еще один нечеловек по прозвищу Стальное Сердце.

– Одна тварь выскочила перед ней, а вторая схватила сзади за локти, – продолжал Доктор. – Стандартный ход, когда они работают в паре, да? Через пять-шесть секунд она потеряла сознание, и твари тут же ушли. А человек взял у нее ключи, затащил ее в квартиру, уложил на кровать и сунул кляксу под затылок. Какая жалость, что ты заглушил эту кляксу! Прости меня, пожалуйста! – Доктор посмотрел на Мастера умоляюще. – Я старый дурак, я не должен был просить тебя отдать оружие. Ты очень умный мальчик. Ты всегда на десять ходов впереди. Но, когда тебя что-то задевает лично, ты перестаешь думать и начинаешь все крушить на своем пути. Эти кляксы – удивительно тонкие штуки, произведения искусства. Нельзя их глушить! Мы могли бы столько всего узнать…

– У Генерала отнимем, – отмахнулся Мастер. – А дальше?

– А дальше – все, как ты сказал. Она лежала в шоке, а он ее… Сам понимаешь, в этом секторе ощущения смазаны. Не отпечаталось ни его лицо… да ничего! Только боль. Все, что я разглядел в ее памяти об этом чудовище, – это то, что он мучал ее почти до рассвета. Была обильная эякуляция минимум пять раз. Сомневаюсь, что это поможет его опознать… – Доктор, видимо, хотел пошутить, но вместо этого окончательно скис и прикрыл глаза ладонью. – Ох… Я как в дерьме по уши искупался, ребята…

Бенни сочувственно кивнул. Чтобы воссоздать картину, Доктор был вынужден пропустить через себя все ощущения, которые запечатлело Танино подсознание в ту ночь. Фактически он тоже пережил это изнасилование, и куда острее, чем Таня, потому что копался в подробностях.

– Ты дату можешь уточнить? – спросил Мастер. – Это было в ночь либо со второго на третье, либо с третьего на четвертое.

– С третьего на четвертое… Погоди, еще не все.

– Сейчас. – Мастер достал из кармана записную книжку, откинул крышку-экран и поиграл клавишами. Лицо его было абсолютно спокойно. – Порядок. Что там дальше?

– Ты что-то можешь вычислить? – спросил Бенни недоверчиво.

– Да я просто знаю, кто это, – усмехнулся невесело Мастер, убирая книжку на место. – Я же сказал, что и раньше знал. Почему мне никто не хочет верить? Никогда…

– Уж больно у тебя манеры… специфические, – нашел слово Бенни.

– Что, борода, противно? – оскалился Мастер.

– Непривычно, – вывернулся сенс.

– Я скоро перестану, – пообещал Мастер. – Вот дело сделаем, и я перестану. Все, совсем и навсегда. Поводов больше не будет, понимаешь?

– Ты меня еще слушаешь? – спросил Доктор устало.

– Да, извини. Давай.

– Тебе кличка Чейни что-нибудь говорит?

– Впервые слышу. А что?

– Плохо, вот что. Я думал, это собака какая-нибудь. Понимаешь, я твердо знаю, что это имя. Или фамилия. Или кличка. Во всяком случае, произносится с заглавной буквы. Проклятье! Тут такая история… В общем, матрицу, которую бедная девочка получила, ты разрушил до основания. Но я обнаружил у нее глубоко-глубоко в подсознании это имя. Или не имя. Короче, неважно. Важно другое. Во-первых, стереть это проклятое «Чейни» я пока не в силах. Может быть, потом. Вот почему так важно было сохранить кляксу. Я бы попытался узнать хотя бы, как это было сделано. А во-вторых… Во-вторых, еще хуже. Услышав это слово от тебя, девочка мгновенно резомбируется. С полной мобилизацией всех физических сил и энергетики, на уровне твари. И убивает тебя. Сил у нее в этом состоянии хватит, чтобы вырвать тебе сердце. Вот так.

Бенни выплюнул окурок в оставшийся с утра пепельницей стакан. Тот был набит уже доверху. Мастер молчал, потирая рукой подбородок.

– Никак не стереть? – спросил он.

– Это все равно что твой блок. Если запустить аппаратуру на предел мощности и взять сильного оператора, как меня, например, – возможно, удастся под блок проникнуть. Но это почти наверняка тебя убьет. С ней, конечно, не так, но по сложности это одинаковые задачи. Поэтому девочка останется здесь. До тех пор, пока мы не придумаем, как ее освободить от этой программы.

Мастер звонко клацнул зубами.

– Вечно ты не с того конца начинаешь, – обвинил он Доктора. – Вот это интересная информация. Это ключ. Хотелось бы знать к чему. Знаешь Чейни, Бенсон? Водку с ним пил?

Бенни на шутку не отреагировал. Он отвернулся к стене, и лицо его постепенно наливалось кровью.

– Чего он там застрял? – прорычал он вдруг. – Сколько можно с ней трепаться?!

– Не ревнуй, – сказал Доктор. – Ты теперь не первый у нас на деревне. И потом, может он просто сделать девушке комплимент?

Мастер с тревогой посмотрел на сенсов. Оба они к чему-то напряженно прислушивались. Доктор просто с интересом, а вот Бенни с каждой секундой все больше мрачнел. Мастер протянул руку, взял со стола пистолет и отправил за пояс. Просто так, на всякий случай.

Наконец Бенни слегка расслабился. Мастер хотел было съязвить, но тут самая засекреченная дверь на закрытом объекте распахнулась, и в нее шагнул, не постучавшись, человек без допуска и пропуска. Весь в черном и переливающемся. Как клякса. Как дырка.

– Привет инвалидам психотронной войны! – провозгласил он с порога.

– Здравствуй, Тимочка, – расплылся в улыбке Доктор, протягивая руку. Костенко пожал ее, кивнул Бенни и уставился на Мастера взглядом, ехидным и настороженным одновременно.

– Здравствуй, инопланетный друг, – сказал Мастер, против своей воли расслабляясь. Как и в первую встречу, Тим словно обволакивал его теплом.

– Ладно, – ответил Костенко вместо приветствия. – Главное, ты еще жив. Остальное – мелочи. – Чуть потеснив Бенни, он уселся рядом с ним на стол. Бенни, красный как рак, попытался отодвинуться.

– Ты что, купил ее? – вдруг спросил его Тим неожиданно резко. – С кем хочу, с тем и говорю, понял? Хочешь, с тобой сейчас поболтаю?

Бенни начал сползать вниз со стола, намереваясь то ли драться, то ли бежать со всех ног. Глаза у него остекленели. Мастер похвалил себя за то, что спрятал оружие.

– Я Нину знал вот такой. – Тим отмерил от пола метр. – У меня есть право с ней общаться когда угодно и на любые темы. А ты – что ты сделал для нее, фокусник, а? Если так ее любишь, какого же черта ты ее не защитил?

Мастеру вдруг стало душно. Между сенсами что-то происходило. Доктор закрыл лицо руками. Бенни, стиснув зубы, уронил голову на грудь.

– Отдали девчонку гадам на растерзание, – сказал Тим в пространство. – А туда же – суперменами мечтают стать.

– Не надо, – попросил Доктор сдавленным голосом. – Тебя же здесь не было. Ты не знаешь…

– Да чего тут знать-то? Тебе сказали отдать, ты и отдал. Даже не торговался, наверное.

– Тебе легко нас упрекать, – процедил Бенни сквозь зубы.

– Я не хочу вас упрекать, – сказал Тим, прижав руку к сердцу. – Я просто требую, чтобы сохранялось единство стиля. Вы ее продали тогда? Значит, теперь не имеете права ревновать.

– Еще один эстет, – вздохнул Бенни. Он уже сдался, и даже лицо его медленно приобретало нормальный цвет.

– Какой есть, – усмехнулся Тим. – Ну, что нового, господа офицеры психотронных войск?

– Знаешь Чейни? – с места в карьер спросил Мастер.

– Смелое выступление, – насторожился Тим. – Давай рассказывай.

Мастер вкратце описал последние события. По ходу рассказа Тим не задал ни одного вопроса, вообще не произнес ни слова, но волна, которую он направлял в сторону Мастера, становилась все теплее и глубже, а глаза смотрели участливо и мягко.

– Однако, – сказал он без малейшего выражения в голосе, дослушав Мастера до конца. – То-то, я смотрю, ты сам на себя не похож. Да, а мы сейчас с Кармой так славно поболтали! Не беспокойся, она в порядке. Только я стекло опустил пониже, а то ей душновато было.

– Спасибо, – кивнул Мастер. – Я о ней совсем забыл. Спасибо.

– Да не за что. Ну-с, господа, дела наши обстоят странным образом. Придется мне еще поработать.

– А что такое? – встрепенулся Мастер. – Мы ошиблись, да?

– Вы правы на все сто, – успокоил его Тим. – Я готов лично подписаться под каждым твоим словом. И на плане операции накорябать «утверждаю» тоже готов. Все четко, господа. Вы большие молодцы. Вы умные… – тут Тим повернулся к Бенни и громко сообщил ему прямо в ухо: – …и смелые мужики!

Бенни поковырял в оглохшем ухе, посмотрел на испачканный палец и спросил:

– Точно?

– Даже насчет того, что вы смелые, – рассмеялся Тим. -

Точно. Остановите генераторы, и ваши проблемы кончатся. Все, целиком.

Мастер откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Слава богу, – прошептал он. – Наконец-то… Слава богу…

– Есть одно «но», – сказал Тим, поднимая указательный палец. Мастер с обиженным лицом выпрямился. – Я попросил бы вас не форсировать события.

– Ты не сможешь нам помочь наверху? Но теперь мы выкрутимся. Главное, что операция даст результат. Нам, конечно, намылят шею за самодеятельность, но, главное, не посадят…

– Я уже знаю, к кому мне зайти, – остановил Мастера Тим. – Дело не в этом. Дело во мне.

Безучастно молчавший в углу Доктор оторвал от лица руки. Бенни воинственно оттопырил бороду. Мастер зажег новую сигарету от окурка и сквозь дым прищурился на Тима.

– Я отлично знаю Чейни, – объяснил Тим. – Конечно, это человеческая транскрипция, к тому же еще и русская. На самом деле его имя звучит несколько иначе. Но вы не сможете правильно его произнести. Значит, речь именно о нем. И это меня беспокоит.

Тим поднялся и, уперев руки в бока, – в точности, как это обычно делал Мастер, – прошелся по кабинету.

– Понимаете, господа заговорщики, – сказал он, насупившись, – Чейни для меня очень много значит. И то, что нашему противнику известно это имя, мне совершенно не нравится. Возможно, мы чего-то недопонимаем. Мне придется основательно поработать с библиотекой. Я не очень умело с ней обращаюсь, это может занять несколько дней. И поэтому я прошу вас пока что не гнать волну. Понятно, что не все от вас зависит, но вы хотя бы постарайтесь. Ладно?

– Это так серьезно? – спросил Мастер.

– Да не знаю я! Видишь ли, до этого момента твари – это была чисто ваша, земная проблема. – При этих словах земляне дружно поежились и начали переглядываться. – А теперь получается, что и я в нее каким-то боком влип. И Чейни, и все остальные тоже. Или они когда-то сталкивались с аналогичной ситуацией. Придется обработать гору информации. Я ведь очень мало знаю о современной науке, – сказал Тим извиняющимся тоном. – В нее сейчас вкладываются десятки миров, те, которым разрешено, а раньше-то их вообще были сотни, если не тысячи. И они наплодили множество тупиковых исследований, поставили кучу опасных экспериментов. В общем, есть много направлений в науке, которые сейчас находятся под запретом. Причем запрет настолько строгий, что о самих этих направлениях знают только специалисты. А я-то простой чайник. Черт его знает, сколько я прокопаюсь.

– Там нигде нет тварей? – спросил Бенни.

– Никогда не слышал, – покачал головой Тим. – У меня есть подозрение, что там вообще никогда не задумывались о параллельных мирах. Хотя… Может, о них задумываться специально запрещено – откуда я знаю? Будем смотреть.

– А что это за библиотека?

– Ну… База данных такая есть у меня на э-э… у-у… скажем, на корабле.

– На корабле? Ясно. А кто такой этот Чейни? – не унимался Бенни.

– Он меня отсюда вытащил. Научил всему, нянчился со мной, как с детенышем. Он мне и отец, и брат, и кто угодно. Семья. Друг. Какие-то долги я ему вернул, конечно, но дело не в этом. Я его просто люблю, и все тут. Он бы тебе очень понравился, – сказал Тим Мастеру. – Большой, мохнатый, такой же расцветки, как Карма. Он урсуноид.

– Медведь?! – переспросил Мастер. Он даже рта закрыть не смог от изумления.

– Ну, п…ц! – восхитился Бенни.

– Он, конечно, постройнее земного медведя, потому что прямоходящий, но так, в целом – чистый Винни-Пух. Его тогда специально за мной прислали. Догадались, что я его, во-первых, не трону, а во-вторых, поверю ему. Там ведь разные есть… Всякие. Да я половину из этой их смешанной экспедиции готов был голыми руками удавить, такие они оказались противные. Землянин по своей природе яростный ксенофоб. Поэтому с вами и не работает никто. Вы глупые и тормоза.

– Ладно, – попросил Мастер. – Хватит тут проповедовать, гуманоид хренов.

– Да я ничего… – смутился Тим. – Это у меня так, от расстройства за своих. Не обижайтесь, мужики, ладно? Потом, я, наверное, и в самом деле уже не человек, а гуманоид. У меня даже метаболизм теперь не совсем человеческий. Десять лет то под капельницей, то на таблетках – это, доложу я вам, не хрен собачий. Ладно, неважно. В общем, коллеги, поняли мою просьбу? Потерпите чуть-чуть, хорошо? Вдруг я ценное что-то раскопаю.

– С моей стороны – нет проблем, – сообщил Бенни, вставая. – Я пошел? – спросил он Доктора.

– Спасибо, – кивнул тот. – Прости, что я тебе не дал выспаться…

– Фигня! – отмахнулся Бенни. – Я сейчас заступаю, – сказал он Мастеру.

– По Школе?

– На расчистку. Кто там сегодня, «Трешка»?

– Нет, как раз «Двойка» твоя любимая. Отлично. Вместе сходим.

– Ты еще собираешься на расчистку? – вытаращился Бенни.

– С ума сошел, – пробурчал Доктор.

– Так, – сказал Мастер, поднимаясь. – Спасибо за все, меня Карма ждет.

– Я скажу Склифу, какой тебе дать стимулятор, – пообещал Бенни.

– И без этого не смей! – пригрозил Доктор. – Сдохнешь ведь!

– Не нужен ему стимулятор, – сказал Тим, на протяжении всей перепалки усиленно подмигивавший Мастеру. – Ты сейчас прямо в Школу? Подожди меня на стоянке, ладно?

Мастер кивнул, пожал вялую руку Доктора, пихнул Бенни в плечо и вместе с ним вышел в коридор.

– Все равно я ему не доверяю, – пробурчал Бенни себе под нос.

– Ты просто ему простить не можешь, что он сильнее тебя. – Бенни яростно замотал головой и попытался возразить, но Мастер жестом показал ему: не надо, не верю. – Он гораздо сильнее тебя. И гораздо умнее всех нас. Но ты послушай, как он говорит! Постоянно срывается на высокомерный тон. И тут же начинает извиняться. А ведь Тим не от хорошей жизни такой стал. Он здесь пережил такое… Я ему все простить готов хотя бы за то, что он уцелел. Ну, и потом все эти межзвездные приключения такую модель поведения закрепили. Фактически с ним жизнь обошлась так, как мы в Школе со щенками работаем.

Бенни пожал неопределенно плечами.

– Давай-ка мы с тобой кофейку долбанем, – предложил он, останавливаясь у вмонтированного в стену автомата.

– Поганый здесь кофе, – сказал Мастер, но тоже остановился, устало прислонившись к стене. Оказалось вдруг, что ему тяжело стоять на ногах. Он все-таки надорвался сегодня. – А знаешь, чем он там занимается? – Мастер никак не мог перестать защищать Тима, чувствуя, что правильно его понимает. – Он нечто среднее между переводчиком и детектором лжи. Ты должен это знать.

– Догадываюсь, – кивнул Бенни, с сомнением рассматривая бурую смесь, льющуюся в стакан жидкой струйкой. – Меня тоже приглашали недавно на одни переговоры. Штуку баксов давали только за то, что в сторонке посижу.

– Не пошел?

– Хуже чем не пошел. Устроил этому гондону расстройство желудка на верных два дня. Он, видите ли, элитной мебелью торгует. А я чем торгую, собой? Знаешь, этот кофе действительно какой-то не такой. Или рискнуть?

– Давай попробуем. Да, ты угадал. Только он, конечно, не имеет права никому капать на мозги. Он просто обслуживает переговоры между расами, следя, чтобы не было непонимания и чтобы никто не обманывал. Вот, а дома у него что-то вроде княжества с населением в двести тысяч человек. Прогрессивная монархия.

– Он что, король? – переспросил Бенни, передавая Мастеру стакан. – А, ну тогда я пас. Тогда я все понял. Конечно, ему с нами должно быть сложно. Он же, наверное, привык: чуть кто варежку разинул – хрясь, и башки нету. Опять-таки право первой ночи… – Бенни мечтательно закатил глаза.

– А я ему не завидую, – сказал Мастер.

– А я и ему не завидую, и тебе не завидую, – отрезал Бенни. – Ты тоже король. Маленький только.

– Точно, – кивнул Мастер. – И мне чертовски хочется на покой.

В кабинете стояла удушливая тишина. Доктор по-прежнему сидел в кресле и понуро смотрел под ноги.

– Какая же ты сука, Доктор, – тихо сказал Тим. Голос его был спокоен, он не возмущался и не расстраивался, просто констатировал факты. – Я ведь сказал тогда про Нину, что я твой поступок не одобряю, но и не осуждаю. Мне только противно, что ты даже не торговался. И сейчас я это могу повторить.

Доктор не пошевелился.

– Неужели это было так сложно? – спросил Тим. – Сказать всего три слова? «Мне нужен пропуск». И все!

Доктор тяжело вздохнул и в который раз за сегодняшнее бесконечно длинное утро закрыл лицо руками.

– Я в восхищении! – сказал Тим. Тон его повышался. – Между прочим, ты мне за сегодняшний день основательно задолжал. Меня так и подмывало сказать Мастеру, что ты согласился принять Объект. А потом я вместе с ним сплясал бы на твоей могиле.

Доктор закряхтел. Это, наверное, должно было означать, что ему стыдно.

– И я тут должен, как последнее чмо, учить жизни пожилого человека! – вскричал Тим. – Ты понимаешь, урод, что ты в очередной раз этих ребят предал?! Думаешь, ты для них раньше хоть что-то хорошее сделал? Да ты им не нужен вообще! Мастер и без тебя во всем отлично разобрался бы! Ох, ну какая же ты скотина!

– Ты был у Куратора? – с трудом выдавил Доктор.

– Я чуть не убил Куратора! – заорал Тим в полный голос. – Ваш вонючий Куратор – бывший начальник моего отца! Такое же дерьмо кагэбешное, как и мой драгоценный папочка! Он же ни хрена не понимает!

– Но ты его подготовил?

– Да не твое собачье дело! О чем ты думал, хрен моржовый, когда принимал это предложение? А?

– Мне страшно, – прошептал окончательно сломленный Доктор. – Мне было страшно… Я ничего не мог, ни думать, ни возражать, я только кивал, и все… Я их боюсь, понимаешь?

Тим сделал несколько глубоких вдохов.

– Из-за тебя погибнут люди, – сказал он. – У тебя был шанс уберечь охотников от атаки на Объект. Ты мог бы провернуть всю операцию сам. Но ты, конечно, о них не подумал. Ты их спровоцировал, запихнул Мастера в эту мясорубку, ты очень правильно все спланировал. Но почему ты, падла, струсил, когда появилась возможность сделать все своими руками? Вот этого я не понимаю. Тебе же Проект всю жизнь искалечил!

– Я старый человек, – пробормотал Доктор. – Они меня сломали. Неужели ты не можешь понять?..

– Не могу, – вздохнул Тим. – Так получилось, что я не знаю страха. Его из меня выжгли каленым железом. И из Мастера тоже. А тебя, гадюку, они просто мало трогали. Недостаточно. Им нужно было Нину убить, и не сейчас, когда ты уже ниже земли опустился, а пораньше. Пока у тебя еще оставалось хоть чуть-чуть достоинства!

– Ну, не надо! – взмолился Доктор.

– Нет, ты представь себе, – предложил Тим. – Я говорю Мастеру – «А знаешь ли ты, милый друг, кто теперь научный директор на Объекте?» Пардон, в Техцентре. Мастер, конечно, бросается тебя целовать, и тут выясняется, что ты еще минимум полгода не сможешь даже близко подойти к территории! Конечно, он тебя спросит, как так вышло, что тебе не дали пропуска. Интересно, что ты ему соврешь.

Доктор совсем ушел лицом в мелко трясущиеся ладони.

– У них очень хороший план атаки, – сказал Тим. – Лучший из возможных. Но когда они пробьются к генераторной, расстреляют персонал и Мастер откроет дверь, останется только пять секунд. Если он опоздает к пульту на секунду, ребята час-другой полежат в коме, но потом оклемаются. А если он опоздает на две? А на десять? А вдруг там кто-то внутри уцелеет и ему придется вести бой? В лучшем случае выживут двое-трое самых крепких. И то калеками останутся. Вот какой у них хороший план. И лучше не получится.

Доктор тихо застонал.

– Мастер умница, – сказал Тим печально. – И он хороший человек, насколько это возможно в его состоянии и положении. Ему совсем не хочется погубить людей, с которыми он столько времени жил одной семьей. Он же их всех искренне любит. Но он понимает, что другого выхода нет. И он это сделает. Так что ты, Док, можешь гордиться. Ты подобрал отличного кандидата на роль мстителя. Но минимум полсотни жизней будет конкретно на твоей совести. А Мастер тут ни при чем.

Тим подошел к двери, взялся было за ручку, но обернулся к Доктору вновь:

– Самое интересное, что я на тебя даже не злюсь, потому что ты уже труп. Ты ничуть не лучше тех, кого штамповали в «Программе «Зомби». Ты просто бревно ходячее, и ничего больше. Конечно, ты можешь возразить, что делаешь нужное для человечества дело, ведешь перспективные исследования. Но в том-то и фокус, что твое замечательное орудие мести ударит скоро и по тебе самому. Когда Мастер выключит генераторы, начнется большой скандал. Потом следствие. И грандиозная чистка – это я тебе гарантирую.

Доктор оторвал наконец ладони от лица и посмотрел на Тима полными слез глазами.

– Психотроника рухнет, как срубленное дерево, – продолжал Тим. – Но она потянет за собой и все смежные области. Их тоже закроют. Так что на биоэнерготехнологиях можно смело поставить большой жирный крест. Не будет никаких форсированных сенсов, не будет Базы, ничего не будет. Останется только пенсионер-неудачник доктор Самохин. И знаешь… Это хорошо. Нельзя человека сращивать с машиной. Если кто-то умеет руками лечить болезни, не стоит вешать ему на задницу усилитель. Пусть уж он лучше руками…

Дверь захлопнулась. Доктор снова упал лицом в трясущиеся ладони и громко, в полный голос, зарыдал.

***

База занимала обширную территорию, и уже на полпути к вынесенной за забор «гостевой» автостоянке Мастер основательно запыхался. Безумная ночь и сумасшедшее утро совершенно его измотали, а принятый из рук Бенни транквилизатор – оглушил. Мастер сонно петлял между серыми корпусами научного городка и вяло ругал себя за то, что не распорядился поставить на разъездные машины Школы блоки подавления электронных помех, без которых ни один автомобиль в ворота Базы не впустят. Еще он злился из-за того, что надолго оставил собаку без надзора и поддержки. Больше Мастера ничто не волновало. Он шел к Карме – обнять, потрепать за уши, прижаться щекой и снова почувствовать себя бесстрашным, сильным и безразличным к обычным людским неприятностям, таким, как потеря близкого человека и стыд за то, что не смог отвести от него беду. Мастер шел за помощью к единственному другу, который всегда понимал его и никогда не подводил.

Ни разу за это утро дорога до стоянки не давалась ему так тяжело. Но сейчас напряжение спало, и организм отказывался работать. Мастер вдруг почувствовал, что у него начинает дрожать подбородок. Он попытался унять эту дрожь, но лицо не слушалось. Верная примета – две минуты до обморока. Как это Тим называет – «батарейки сели». Мастер тихонько взвыл от беспомощности и злобы. «Сейчас я рухну. И очень удачно. Как раз вот этот корпус, длинный такой – местный стационар. На втором этаже Шаман на растяжке валяется. А на первом – Синяк и Махно в коме лежат. Не хочу в кому. Не хочу…»

Чтобы вытащить руки из карманов, понадобилось бешеное усилие воли. Сгрести ими снег с высокого, по пояс, сугроба удалось вообще чудом. А вот остановиться Мастер уже не смог – он просто вошел в этот сугроб и застрял в нем, уткнувшись носом в ладони, полные белой колючей снежной крупы.

Снег обжигал и резал, и это было прекрасно. Мастер принялся растирать его по лицу, снег превратился в воду, и тогда он зачерпнул еще, а потом еще.

Когда из дверей корпуса выскочил парень в белом халате и с фонендоскопом на шее, Мастер сидел по уши в сугробе и утирался носовым платком. В помощи он уже не нуждался – над ним стоял Тим Костенко, и Мастер всем телом впитывал энергию.

– Что-то я совсем раскис, – пожаловался он.

– У тебя просто дрянная нервная организация, – утешил его Тим. – Нельзя быть одновременно таким сильным и таким впечатлительным. Ты генерируешь очень много эмоций и сам же все их подавляешь, не даешь им выхода. Так и загнуться недолго.

– Позвольте… – сказал врач, хватая Мастера за запястье.

– Не стоит, – бросил ему Тим небрежно. – Я сам займусь.

– Извините. – Врач машинально отступил и нервно затеребил шланг фонендоскопа, недоверчиво рассматривая оживающего на глазах Мастера.

– Дежурный? – спросил его Мастер, убирая платок в карман и доставая сигареты.

Тот молча кивнул. Теперь он таращился на Тима, аж рот разинул. Врач явно не был сенсом и вообще казался слишком молод для работы на Базе. Во всяком случае, в закрытом секторе «Ц», у Доктора, Мастер таких не видел. Аспирант какой-нибудь. Многое ему здесь, наверное, в диковинку.

– Как там мои бойцы? – поинтересовался Мастер, закуривая. – Синев и Михайлов.

– Хреново, – ответил за дежурного Тим. – Угадал?

– Н-ну… Без перемен. – Врач снова попятился. Ему явно не хотелось сводить близкое знакомство с человеком, чьи подчиненные без малого год лежат трупами в энергетической коме. Но долг медика не позволял развернуться и уйти.

– Свободен, – махнул ему Тим. – Нечего тут… Не кино.

– Извините, – еще раз пробормотал врач и поспешно испарился.

– Ладно, хватит. – Мастер принялся ворочаться в сугробе, пытаясь встать. – Меня Карма ждет.

Тим подхватил его и легко поднял на ноги.

– Я, собственно, хотел тебя проводить, – признался он. – Давай я тебя под руку возьму, а ты раскроешься, ладно? Не стесняйся. Нормальное дело. Устал человек.

– Чего тут стесняться… – вздохнул Мастер. – Чуть сознание не потерял… Укатали. Забодали. Задолбали. Затрахали…

– Не падайте ухом, поручик! – попросил Тим. – Нельзя вам.

– Я капитан, – сказал Мастер. – Во всяком случае, по документам. И даже старший уполномоченный. Упал намоченный. Точнее – замоченный.

– Нельзя, – повторил Тим. Они шли не спеша, в ногу, и день уже не казался Мастеру таким серым. Он только хотел бы, чтобы Тим перестал изрекать банальности.

– Сам знаю, что нельзя, – огрызнулся Мастер. – А что можно, а?

– Да ничего! – рассмеялся Тим. – По большому счету, останавливать генераторы тоже нельзя. У людей же «ломка» начнется.

– Они не так уж долго сидят на допинге. И вообще, по мне пусть лучше сдохнут, чем живут под давлением. Нельзя у целого народа отнимать свободу воли…

Внезапно Тим замедлил шаг. Мастер, смотревший под ноги, поднял глаза. Они уже подошли вплотную к воротам Базы. И возле будки КПП здоровенный, под два метра ростом, увешанный амуницией охранник проверял документы у невзрачного тощего чернявого мужичка, показавшегося Мастеру знакомым. Мастер оглянулся на Тима. Тот буквально ел мужичка взглядом. Тощий поежился и через плечо бросил на Детей косой настороженный взгляд.

Мастер высвободил руку и шагнул вперед. Тим поработал на славу, Мастер чувствовал себя отдохнувшим, свежим и привычно злым на весь мир. А уж этого мужичка он просто ненавидел. Было за что.

– Вы какого хрена здесь делаете, сударь? – спросил он с угрозой в голосе.

– Здравствуй, Витя! – сказал тощий.

Мастер по-собачьи приподнял губу и сложил руки на груди. Тощий обернулся было к охраннику, будто ища поддержки, но тот вдруг напрягся, выпятил челюсть и грозно зыркнул на него из-под козырька. Тощий опять повернулся к Мастеру и растерянно всплеснул руками.

– Не понимаю, – пробормотал он. – Ты что, не узнаешь меня?

– Не слышу ответа, – процедил Мастер сквозь зубы.

– Черт знает что такое… – сказал тощий. – Прости, а ты-то что здесь делаешь?

– К кому он пришел? – спросил Мастер охранника.

– Сейчас, – кивнул охранник послушно, заглядывая в бланк пропуска. – Вот, пропуск заказан…

– Я не понимаю! – перебил его тощий, повышая голос. – Что все это значит?! Я здесь по приглашению господина Ферапонтова, и мне непонятен смысл этого допроса! Виктор, почему вы делаете вид, что мы с вами не– знакомы?

– Точно, – кивнул охранник. – Ферапонтов. А вы не кричите, посетитель. Здесь вам научное учреждение, ане редакция какая-нибудь…

– Кто такой этот Ферапонтов? – поинтересовался Мастер у Тима. Тот недоуменно хмыкнул. Его явно забавляла ситуация, и совершенно нельзя было по его виду догадаться, что Тим сейчас мертвой хваткой «держит» охранника. А вот к тощему Тим даже и не прикасался. Видимо, как и Мастер, он хотел чистых реакций. То есть правды и ничего, кроме правды.

– Здесь написано – третий корпус, отделение шесть, – доложил охранник.

Мастер вздохнул свободнее. Сектор «Ц» занимал корпуса с пятого по восьмой. Значит, эта гадюка здесь по своим делам, и нечего так на него кидаться. Но слишком уж сегодня много совпадений…

– Здорово, Гершович! – вдруг нарушил молчание Тим. – Как самочувствие?

Тощий принялся затравленно озираться, словно ища лазейку, чтобы удрать. Но охранник крепко прижал к животу его удостоверение, а свободную руку положил на дубинку.

– Как-как ты его назвал? – переспросил Мастер.

– Гершович, – сказал Тим. – А ты думал, что это знаменитый журналист Гаршин? Это просто язвенник Гершович, мой бывший пациент. Весьма неблагодарный пациент, хотелось бы заметить.

Тощий закатил глаза и сжал челюсти. Охранник убрал руку с дубинки и с интересом заглянул в удостоверение. На лице его отразилась мучительная работа мысли.

– Гаршин Иван Иванович, – прочел он.

– Это не поддельный документ, – разочаровал его Тим. – Просто в порядке исключения господину Гершовичу в редакционное удостоверение вписали псевдоним без указания настоящей фамилии. Уникальный случай. За особые заслуги перед Родиной.

– Хватит паясничать! – попросил Гаршин.

– Мне тоже сделать вид, что я вас не помню? – учтиво поинтересовался Тим. – Или, может, мне представиться, чтобы облегчить процесс идентификации? Между прочим, если бы вы были честнее в свое время, я бы успел вам долечить язву. А теперь, я вижу, она вас беспокоит.

Гаршин заскрипел зубами.

– Чего вы хотите? – спросил он.

– Сержант, будьте любезны, верните посетителю его документы, – сказал Тим. – И пропуск тоже. Спасибо. Пошли, Иван Иваныч, поболтаем.

Тим повернулся и двинулся к чистой от снега лавочке метрах в тридцати от КПП. Мастер последовал за ним, постепенно успокаиваясь. Он уже все для себя выяснил, а сводить с Гаршиным старые полузабытые счеты казалось глупым. Но Тим, видимо, так не считал. Гаршин понуро шаркал ногами сзади.

Тим с размаху уселся на скамейку, и Мастер, садясь рядом, отметил, что тонкое и легкое на вид черное одеяние отлично защищает его от десятиградусного мороза. Или Тим греется каким-то внутренним теплом?

Гаршин остался стоять. Вот ему-то явно было холодно.

– Ну что, Гершович, как теперь платят на Лубянке за врагов народа? Поштучно? – спросил Тим.

Гаршин разглядывал снег под ногами.

– Я тебя не понимаю, – пробормотал он сдавленным голосом. – При чем здесь я?

– Ты – паук, – сказал Тим.

– Нет!

– Ты – паук, – повторил Тим. – Причем ты не просто стукач дешевый, а самый настоящий штатный сотрудник. Тебя мой отец спалил. Я у него все про тебя выяснил.

Мастер слушал Тима, внутренне содрогаясь. Десять лет назад пауками сенсы называли сотрудников КГБ.

– Да нет же! – воскликнул Гаршин. – То есть да, но… Я в отставке. По здоровью…

– Мелкий паучишка, – сказал Тим почти жалостливо. – Сколько ты судеб загубил! И, главное, свою тоже. Ты помогал гадам плести большие сети, но никогда не знал, для чего они. Ты тоже попался. Тебя прожевали и выплюнули. И ты даже не понял толком, в чем участвовал!

Гаршин, казалось, готов был на месте провалиться. Но и уйти он тоже не решался.

– Когда тебе приказали зарезать расследование по «Программе «Зомби», ты ни о чем не задумался? – спросил Тим.

– Но ее же не было! – почти вскричал Гаршин.

– Угу, – кивнул Тим. – Щас!

– Ты ведь ничего особенного не нашел тогда… – сбавил тон Гаршин. – И ребята… Вот тебе Витя может подтвердить…

– Это больше не Витя, друг мой. Позвольте вам представить: его зовут Мастер, он охотник на зомби. Только не на тех несчастных, которых штамповал ГБ, а на самых настоящих. По ночам Москва ими буквально кишит. У Мастера в подчинении куча народу, и их работа – часть большой государственной программы. Соображаешь, ты, хрен с бугра?

Лицо Гаршина постепенно серело. Он сделал пару неуверенных шагов и осторожно присел на краешек скамьи, подальше от Тима.

– Расскажи ему, – попросил Тим Мастера.

– Зачем? – удивился Мастер.

– Он не нарочно записался в пауки. У него была плохая анкета, и его заставили. И он действительно в отставке. Его уже давно не трогали. Пусть хоть узнает, каких мерзавцев прикрывал.

Гаршин покосился на Тима, и Мастер по этому взгляду понял: он нас засыпет. Не настучит, а просто кинется выяснять и разбираться, и из него тут же вытянут источник. «Тим не может этого не понимать. Зачем ему это нужно?»

Костенко словно прочел мысли Мастера. И легонько погладил его по голове невидимым мягким щупальцем.

– Давай-давай, – улыбнулся он. – Trust me.

Мастер вздохнул. Когда-то мэтр Гаршин организовал против него форменную травлю. Интересно, с молодым журналистом Костенко он так же поступил? Сначала выставил на посмешище, а потом, чтобы выглядеть чистеньким, объявил шизофреником? Бедный мальчик ни в чем не виноват, он просто болен. Не нужно издеваться, пожалейте его. Ну и что? Теперь я – Мастер, а он – просто еще один кандидат в твари. И я слабых не трогаю.

– Ладно, слушай, – сказал Мастер Гаршину. – Слушай и запоминай. Все мои выкладки по «Программе «Зомби» ты должен помнить. Помнишь?

Гаршин кивнул. Мастер закурил. «Все-таки хорошо, что между нами сидит Тим. Руки так и чешутся».

– «Программа» потерпела неудачу, – начал Мастер. – Как система подавления она работала, а как система управления – нет. Оказалось, что свести человека в могилу психотроника может и свести с ума тоже может, а вот надолго подчинить его чужой воле не получается. Психика зомбированного человека слишком быстро изнашивалась, он просто через год-другой трогался рассудком и уже никакому воздействию, кроме как таблетками и уколами, не поддавался. Оказалось, что военное применение у психотроники есть, а полицейского и шпионского – почти нет.

– А меня зовут Стальное Сердце, – мечтательно произнес Тим, разглядывая облака. Гаршин от этого заявления поежился.

– До момента смены власти в стране «Программа» еще финансировалась, – продолжал Мастер. – По инерции. Но, когда пришли новые люди, она распалась. Все научное руководство свалило за рубеж. Часть аппаратуры была уничтожена, и почти вся документация тоже пропала. Но кое-какие мощности сохранились, и остался вспомогательный персонал, который отвечал непосредственно за технику. Жрать этим людям было нечего, никому они были не нужны. И какому-то умнику из их числа пришла в голову блестящая идея. Есть аппаратурный комплекс, способный воздействовать на массовое сознание. Почему бы его не обратить на службу новой власти? В самых гуманных целях. Догадываешься, о чем речь?

Гаршин снова поежился. Мастер не мог понять по его виду, верит Гаршин рассказу или нет. «Скорее всего он сейчас в бешеном темпе сравнивает известные ему данные с тем, что слышит. Гаршин всегда быстро схватывал, нужно отдать ему должное. Он просто обязан мне поверить».

– Больше всего Кремль боялся массовых беспорядков в столице. И вообще, Москва – это миллионы избирателей. Ну, и подсуетилась какая-то сволочь, подбросила администрации Президента блестящую идею… Мол, поможем населению пережить тяжелые времена. Снизим народу «критику», чтобы ему перемены не так глаза резали… Как нарочно, в Москве стояла наиболее мощная аппаратура. Они отладили эту установку, насколько могли, перенастроили ее, опять-таки насколько это у них получилось, – и запустили на всю катушку, после чего в городе сохранили активность только очень сильные личности и, разумеется, люди с подвижной психикой. А остальным стало на все наплевать. Правительственные кризисы, скачки инфляции, громкие разоблачения – все по фигу. Просто идеальный народ. Люди-куклы. Конечно, напряжение у них копится потихоньку, и рано или поздно они сорвутся. Но это ерунда. Люди продержатся еще лет двадцать. Только вот к этому времени их всех съедят.

– У оружия всегда есть отдача, – сказал Тим. – А генераторы, которые работают сейчас в Москве, проектировались именно как оружие.

– Не знаю, каким образом, – вздохнул Мастер, – но эта хреновина нарушила в городе энергетический баланс. И по ночам территория Москвы вступает в контакт с другим измерением. Открываются тоннели, по которым в наш мир выходят твари. Это какая-то неизвестная нам форма материи, энергетические сгустки, которые захватывают человеческие тела и охотятся на живых людей. Начиналось все с покойников, настоящих зомби, в классическом понимании этого слова. Помнишь вспышку вандализма на кладбищах шесть-семь лет назад? Разрытые могилы, пустые гробы?

Гаршин нервно сглотнул. Тим фыркнул и прикрыл глаза.

– Понимаешь теперь, что значит нынешняя статистика по пропавшим без вести? – спросил Мастер Гаршина. – Понял, зачем ее секретят? И прогрессия бешеная. Чем больше народа тварям удается поймать, тем больше их по ночам выходит на улицы. Я понятия не имею, что происходит за городской чертой, но там, я думаю, в самое ближайшее время начнется полный кошмар. Нам все чаще приходится выбираться за кольцевую дорогу. Территория, которую твари контролируют, расширяется день ото дня.

– И пока генераторы работают, – прошептал Тим, – дверь останется настежь открытой. А однажды наступит момент, когда ее уже нельзя будет закрыть никакими силами.

– Стволом автомата можно делать лунки в грядках, – сказал Мастер, – и сыпать туда семена. Но я не уверен, что всходы окажутся богатыми. Оружие всегда оружие. Оно любит стрелять. И больше ни на что не годится. И Тим правильно говорит – у него должна быть отдача. Или нужно конструировать откат. Но на это у наших умников не было ни времени, ни таланта.

– А теперь идите, Гершович, – посоветовал Тим, по-прежнему не открывая глаз и подставляя лицо солнцу. – Быстро.

Гаршин замешкался. Он хотел что-то сказать, но не решался.

– Бегом!!! – заорал вдруг Мастер, подаваясь к нему. Гаршин прыжком оторвался от скамейки и отлетел боком на несколько шагов. Мастер резко сунул руку за пазуху, делая вид, что достает оружие.

– Нет! – воскликнул Гаршин, выставляя перед собой раскрытые ладони.

– Гоу! – рявкнул Мастер. И тогда Гаршин повернулся к нему сутулой узкой спиной и действительно побежал. Неловкой мелкой трусцой припустил к ближайшему корпусу в надежде скрыться за угол до того, как мучители передумают и влепят-таки ему пулю в позвоночник.

Мастер, отдуваясь, вытащил из кармана сигаретную пачку, обнаружил, что она пуста, раздраженно смял ее в кулаке и зашвырнул далеко в снег.

– Вот и пошел раскручиваться главный этап нашей операции прикрытия… – тихо сказал Тим. – Есть утечка. Сегодня вечером тупица Куратор похватает за жабры штук двадцать экспертов и помчится с ними «обнюхивать» Техцентр. Может быть, даже нашего приятеля Самохина припашет. Хотя нет, вряд ли. Но все равно кто-нибудь скажет ему правду, и дурак очень сильно испугается. И побежит к начальнику Охраны, тоже редкому тормозу, виниться и падать в ноги. А дальше начнется разборка и поиск главного козла. Сменят руководство Техцентра. Поставят на уши ваш этот… как его… Штаб, да. Может быть, немного снизят мощность излучения. И все будут дрожать при мысли, что рано или поздно нужно идти к Президенту и докладывать, как нагадили! Обещали-то ему массовое повиновение без побочных эффектов… Вот тоже придурок! Собственные подчиненные второй срок от него скрывают, что по столице нашей Родины шастает непонятно что и занимается поеданием электората… Тьфу!

– А дальше? – осторожно спросил Мастер.

– А как угодно, – мягко улыбнулся Тим. – Главное, мы уже разворошили муравейник. Через пару дней вся здешняя верхушка будет мечтать только об одном – чтобы кто-нибудь принял решение за них. Так что, если ты все еще хочешь спасти человечество, – милости просим… Да, как раз двое суток мне должно хватить на уточнение деталей. И можешь атаковать Техцентр. А я в то же самое время зайду к Куратору и запугаю его окончательно. Думаю, все обойдется. Получишь сначала хорошую нахлобучку, может быть, арестуют даже. Потом выпустят и Героя России дадут. Если жив останешься…

– Спасибо… – пробормотал Мастер. – Не знаю, что бы я без тебя делал…

– Ерунда, – отмахнулся Тим. – Это я должок возвращаю. Помнится, мне звонил какой-то Ларин десять лет назад. Консультации требовал…

– Было, – пробормотал Мастер смущенно.

– Ты уж меня прости. С тобой говорил тогда очень злой и страшно одинокий мальчишка.

– Примерно такой же, как я сейчас, – невесело усмехнулся Мастер.

– Возможно. Значит, вот оно и пришло – твое время. – Тим по-прежнему смотрел в небо и не открывал глаз.

– Спасибо, – непонятно за что поблагодарил Мастер.

– Не за что. Я еще не совсем от Земли оторвался. Тоже… несу часть ответственности. Так. Так. Близко, близко… Совсем рядом…

– Что такое? – встрепенулся Мастер, снова запуская руку под куртку, только уже не за пазуху, а за пояс, туда, где пистолет действительно был.

– Я на связи с библиотекой, – объяснил Тим.

– Все это время?

– Да, это несложно. Кое-что я теперь понимаю. Ладно, потом расскажу. Ты почему рацию с собой не носишь?

– Тяжелая. А мобильники нам запрещено иметь, слишком легко сигнал перехватывается. Если в Школе что-то случится, у меня на этот случай есть пейджер. Совсем крошечный, цифровой.

– Ладно. Я с тобой свяжусь в течение дня. – Тим приоткрыл один глаз и посмотрел в направлении угла, за которым скрылся Гаршин. – Вот ведь пакостник этот Гершович!

– Здорово он тебе нагадил?

– Нет слов. Я, когда вляпался в «Программу «Зомби», сдуру кое-что рассказал отцу. А папочка у меня проходил по другому ведомству. И о «Программе» он, конечно, ничего не знал. Но зато был знаком с неким Гаршиным, большим специалистом по всему запредельному. И ты представляешь, эта гнида посоветовала моему папуле найти сыну хорошего доктора. И даже подсказала где. – Тим невесело усмехнулся.

– И отец поверил? – спросил Мастер с замиранием сердца.

– А он всегда считал, что я малость не в себе. Я же практикующий сенс, где-то с семнадцати лет. В то, что я сенс, отец верил. Но в то, что сенс может быть психически нормальным, – никогда.

– Н-да… – протянул Мастер. – Мало не покажется.

– Я не могу с тобой пойти на Техцентр, – сказал Тим извиняющимся тоном. – Я обязан беречь себя. Если мне там влепят пулю в башку… – Мастер замахал руками мол, оставь, что за глупости, обойдется, но Тим не успокоился.

– Если я не вернусь домой, – продолжил он горько, – на мою территорию полезут соседи с юга. Наши станут изо всех сил обороняться, и погибнет очень много народу. Я несу ответственность за двести тысяч жизней. А потом, у меня же детей трое. Трое отличных парней… Не свои, конечно, приемные. Но я их полюбил, как родных. Их-то точно убьют, чтобы вопрос наследования не вставал. Нельзя мне рисковать, понимаешь?

Мастер протянул Тиму руку и с наслаждением принял крепкое и теплое пожатие.

– Мне и в голову не пришло бы звать тебя с собой, – улыбнулся он. – Это наше дело, земное. Нормальное русское Плохо Дело. Дерьмо лопатой грести. Ты и так сделал для нас очень много. Спасибо тебе!

– Не за что. Ладно, беги. А то Карма совсем приуныла.

– Да. – Мастер поднялся на ноги. – Слушай! – сказал он вдруг. – Я все хотел спросить, да как-то не получалось. Ты зачем вообще сюда прилетаешь? Чего ты у нас забыл?

– Есть такое слово «Родина», сынок, – процитировал Тим анекдот про червяков в навозной куче. – Я иногда заряжаю батарейки от Матери-Земли. Тут для меня – курорт. Санаторий.

– А-а… – Мастер сдвинул кепку на глаза и почесал лохматый затылок. – Ну, ладно. Я пошел. До связи!

– Счастливо, – сказал Тим, снова запрокидывая голову и закрывая глаза. Поворачиваясь, Мастер заметил в воздухе между корпусами, на высоте метров в десять, странный невесомый сгусток мягкой серой мглы. Легкая полупрозрачная тучка. Мастер потер рукой глаза, и тучка исчезла. Показалось? Но именно в эту сторону повернул лицо Тим.

***

– Молодой человек! – раздалось сзади. Рэмбо, привычно разворачивая плечи, чтобы выглядеть массивнее, оглянулся. Черная машина у обочины, и некто в дорогом пальто машет ему, улыбаясь, из окна. Что ж, мы не гордые, можем и подойти.

– Добрый день! – не переставая улыбаться от уха до уха, сказал человек в машине. – Вы ведь Алексей Неверов, точно? Садитесь, пожалуйста! Садитесь, а то холодно очень.

Рэмбо все понял. Распахнул дверцу и сел на заднее сиденье. Вот он, шанс. Я-то думал, как мне вывернуться, а тут сами приглашают. И мы еще поторгуемся. Не хочу тридцать сребреников. Хочу целый мешок. Тогда и не стыдно будет. Это же сам Мастер сказал: «Продаваться нужно за максимально возможную цену». Про себя ведь сказал. А мне что, нельзя?

Мужчина впереди закрыл окно и обернулся к Рэмбо.

– Я референт начальника сектора «А», – представился он. У Рэмбо отчаянно зачесался нос. Ничего себе! Это не прикрытие вшивое, это управление. – У нас к вам, Алексей Сергеевич, есть деловое предложение. На очень серьезном уровне. Даже я не уполномочен с вами его обсуждать. Вы не откажетесь сейчас на полчаса заехать в э-э… – штабной явно не привык к охотничьему жаргону и покрутил в воздухе ладонью, помогая голове, – в Штаб? Как у вас со временем, Алексей Сергеевич?

– Почему бы нет? – сказал Рэмбо со всей возможной небрежностью.

– Чудесно! – снова расплылся в улыбке референт. – Вас потом отвезут куда скажете. Разумеется, – референт заговорщически подмигнул, – в пределах «зоны сорок пять»…

Ого! Кое-что они знают. Или это проверка? Рэмбо вдруг стало немножко стыдно. Такого он от себя не ожидал и мысленно увеличил долю сребреников до полутора мешков. Секунду подумал, округлил до двух и нагло спросил:

– А если вызов? Я ведь в резерве. И собака у меня дома живет, это тоже лишний крюк.

– Вызова не будет, Алексей Сергеевич, – сказал референт, трогая машину. И Рэмбо понял: действительно не будет. Стыд прошел, появился страх. Ну куда Школе против них… Сумасшедший этот Мастер. Всех угробит. Нет, мне, кажется, здорово повезло. Выбирать нужно ту сторону, которая сильнее. Конечно, если ты не задолжал слабой. Но что мне Школа? Подумаешь, охотники…

– А шофер вам по штату не положен? – поинтересовался он.

– Вы участвуете в секретной миссии, Алексей Сергеевич, – мягко сказал референт. – Впрочем, в Штабе вам объяснят.

– А почему именно я? – ляпнул Рэмбо машинально. Его так и распирало от любопытства.

– Понятия не имею, Алексей Сергеевич, – вздохнул референт.

– Меня зовут Рэмбо, – выпалил Алексей Сергеевич и сам удивился тому, что сказал.

– Рэмбо?! – Референт весело сверкнул глазами в зеркале. – Однако!

«А ты будто не знаешь, гнида штабная!» – хмыкнул про себя Рэмбо, а вслух объяснил:

– Это потому, что я очень большой и сильный.

– Понял! – рассмеялся референт.

«Сунуть бы тебе пульсатор в ухо… – подумал Рэмбо и опять себе удивился. – А чего он ржет все время? Нарывается. Твари небось в глаза не видел. А увидит – обосрется».

Остаток пути оба молчали. Референт сосредоточенно продирался сквозь пробки, а Рэмбо прикидывал и тут же отбрасывал возможные сценарии беседы в Штабе. «Только не стукачом. Исключено. Либо я возвращаюсь в Школу, но тогда они от меня ни хрена не получат. Либо я вывалю им все, что знаю и о чем догадываюсь, но они мне обеспечивают место в управлении. Во Вторую Школу не хочу. Там скучно».

Машина причалила к неприметному подъезду в большом здании старой постройки.

– Прошу! – улыбнулся референт.

Изнутри здание выглядело не шикарно, но серьезно. И спланировано так, чтобы любая атака захлебнулась на первом этаже. «Два охранника в просторном холле – расходный материал, черт с ними, а вот в это бутылочное горлышко, ведущее к лифтам, я бы с простым оружием не сунулся. Только пульсатор, только он, волшебная, драгоценная вещь. Да, умно тут все сделано. Интересно, не сюда ли Мастер нацелился? Он-то здесь не раз бывал, планировку назубок выучил. Все равно, даже с пульсаторами страшно. Ох, вовремя мне кость бросают!»

На втором этаже у Рэмбо еще раз проверили документы. Референт, церемонно раскланявшись, передал охотника какому-то нездорово-бледному вялому типчику, который повел его в глубь здания длинными причудливо сплетенными темными коридорами. Наконец они добрались до скудно освещенной приемной. «Почему темень? Вон и окно закрыто тяжелыми шторами». Бледный попросил Рэмбо обождать и скрылся за массивной дверью кабинета. Рэмбо принюхался. «Ничем особенным не пахнет. Но что-то мне не по себе». На секунду он пожалел о том, что согласился отдать пистолет охране. «Почему мне здесь так не нравится? Ощущения просто как у «дырки» – знобит и во рту сухо. Чего я так психую, а?»

Рэмбо огляделся и пришел к выводу, что обстановочка в приемной не ахти. Пыльно. Душно. Он подошел к окну, сдвинул штору и обомлел. На залитом солнцем подоконнике раньше кто-то растил в пластиковых кюветах всякую комнатную зелень. Сейчас из сухой земли торчали жалкие засохшие прутики с безвольно повисшими желтыми тряпочками листьев. Рэмбо ткнул пальцем в землю, подняв облачко пыли.

Бледный все не появлялся. «Может, рвануть отсюда? Нет, это нервы. Я просто очень давно ждал этого разговора, я хотел его, я пытался найти выход на Штаб – и вот Штаб сам позвал меня».

И тут Рэмбо в который раз за последние двадцать минут удивил себя. Четким движением, отточенным многократной тренировкой, он поднял ногу, согнув ее в колене. Рукоятка спрятанной под голенищем сапога финки сама легла в опущенную ладонь. Правая рука убрала нож под рукав на левой. На все – секунда, не больше. «Как хорошо, что у них нет металлодетектора на вахте. Вот теперь я абсолютно спокоен».

Дверь кабинета открылась, и на пороге возник бледный. Он посмотрел на Рэмбо совершенно отсутствующим взглядом и вяло пробормотал:

– Прошу вас.

Рэмбо шагнул через порог. Дверь за его спиной закрылась. По инерции охотник сделал еще несколько шагов. Перед ним оказался торец бесконечно длинного стола, уходящего далеко вперед и пропадающего где-то в полной темноте. Здесь царил такой же противный холодный полумрак, как и в приемной. Рэмбо окинул взглядом задернутые без малейшей щелочки шторы и обнаружил, что из глубины кабинета, из самого темного в комнате места, от другого конца стола, к нему кто-то идет.

– Здравствуй, мой мальчик, – сказал глубокий сильный голос.

Рэмбо попятился. Потом обернулся к двери и обнаружил, что с этой стороны нет ручки. Он кинулся вперед и толкнул дверь плечом. Та даже не шелохнулась. Тогда Рэмбо вытащил нож и принял боевую стойку.

– Напрасно, – сообщил голос, и из темноты в сумрак шагнул высокий мужчина с приятным моложавым лицом. Ничто в нем не указывало на чужого, но Рэмбо недаром был из Детей, о чем, правда, сам не догадывался. Безошибочным чутьем охотника он определил – это тварь!

– Не подходи! – приказал он. – Стой, где стоишь, тварюга!

– Ты ничего не можешь мне сделать, – сказал хозяин кабинета мягко и, как показалось охотнику, с сожалением. Рэмбо прикинул: он сейчас в шаге от границы активной зоны. «Все, конец. Съедят тебя, охотник». Мысли текли ровно, страха больше не было, осталось только желание не отдать жизнь задарма. И обязательно навязать бой, чтобы тварюге мерзкой пришлось здорово изувечить тело. «Будет очень больно – ну и пусть. Зато я не стану тварью! В окно бы сигануть, тут невысоко, метров пять, ноги сломаю – на руках уползу. Но я видел, в приемной стекло бронированное. Или попробовать? Нет, он зашел именно с этой стороны, отсекает меня от окон. Ну, охотник, ты попал! Теперь я понимаю! Теперь я все понимаю!»

– Стоять! – крикнул Рэмбо твари, потихоньку двигавшейся к нему. «Да, Мастер, я был к тебе несправедлив. Ты не хотел нашей гибели. Ты ничего не рассказал молодым охотникам, потому что вычеркнул их из своих планов вообще. Надо же – в Штабе твари! Конечно, в такой ситуации ты можешь довериться только ветеранам. И именно их ты поведешь в бой. А «Четверку» пустишь на какой-нибудь отвлекающий маневр. Прости меня, Мастер! Какой же я был урод! И сам себя угробил… Ох, мама… Спокойно, Леха! Только спокойно!»

– Давай поговорим, – предложила тварь и сместилась еще на шаг. Рэмбо почувствовал, как мелкие иголочки закололи кожу. Пора!

Он прыгнул вперед так резко, что тварь не успела даже шевельнуться. Рэмбо наподдал ей плечом под ребра, и тварь, раскинув лапы, полетела вверх тормашками. Рэмбо тоже не удержался на ногах. Перекатившись, он вскочил, метнулся к окну и раздернул шторы. «Так и есть, броня! Глухая рама, не открывается. Но подоконник низкий, площадь остекления большая. Попробуем!» Тварь ворочалась в углу, пытаясь встать. «Твердая, зараза! Все плечо об нее отшиб. Значит, у нее мягкие ткани как деревяшка. А мышцы – как сталь. Что я ей сделаю с этой зубочисткой?» Рэмбо взял разбег, насколько позволяла обстановка, и, изо всех сил оттолкнувшись от стены, бросился в окно. На таран.

Удар был страшен. Рэмбо взвыл от боли, но ему показалось, что стекло чуть подвинулось в раме. Он отскочил для разбега снова.

– Не надо! – закричала тварь, с трудом разгибаясь. – Подожди, сынок! Не надо!

Рэмбо снова врезался в стекло так яростно, что едва не потерял сознание. Тряся головой, он нетвердыми шагами отошел к стене, сделал несколько глубоких вдохов и изготовился к новой попытке. «Кажется, чуть-чуть стекло в раме ходит. Ну, еще!»

Бац! Рассчитанное на попадание автоматных пуль и осколков гранаты, стекло болезненно реагировало на мощные удары по большой площади и опять немного сместилось в раме. Рэмбо весил шестьдесят восемь кило, но это были сплошные мускулы, а сейчас еще и злость.

– Ты убьешь себя, мальчик! – взмолилась тварь, не двигаясь с места. – Подожди, я тебя не трону! Мы обо всем договоримся! Не надо!

Рэмбо у стены рычал и тряс головой. Перед глазами все плыло. Справа что-то щелкнуло. Дверь! Рэмбо повернулся было, но дверь уже закрылась. И на пороге стояла еще одна тварь, гораздо мельче первой, но от этого не менее опасная, потому что Рэмбо снова оказался в активной зоне. У него задрожали руки.

– Мы ничего тебе не сделаем, – сказала мелкая тварь. – Нам просто нужно поговорить. Мы зададим тебе несколько вопросов, и ты выйдешь отсюда так же, как и пришел. – Тварь ползла к Рэмбо осторожными шажками, сокращая расстояние и наращивая давление.

Рэмбо собрал волю в кулак. И на какое-то мгновение ему удалось оттолкнуть активную зону. Перестало колоть невидимыми иголками кожу, пропало ощущение холода в позвоночнике. Он распрямился и повернулся к твари лицом.

– Меня зовут Рэмбо, – сказал он твари. – Я охотник.

Тяжелая, хорошо сбалансированная финка, брошенная сильной и умелой рукой с расстояния в два метра, вошла твари в глаз по самую рукоять и опрокинула ее на спину. Нелюдь шмякнулась об пол с таким грохотом, будто уронили сейф в полтонны весом.

– Не скучай, папаша! – весело крикнул Рэмбо оцепеневшему хозяину кабинета. – Я скоро вернусь! – и бросился в окно.

Стекло лопнуло вдоль, и Рэмбо с радостным воплем «Х-ха-а!» вылетел на свободу. Но стекло было таким массивным, что от удара Рэмбо развернуло спиной вниз. Он попытался выправить положение, чтобы приземлиться на ноги, и в последнюю долю секунды понял, что не успевает. Прямо под окном медленно заезжал на парковку джип, съедая ту малую толику высоты, которая могла бы Рэмбо спасти. Пролетев несколько метров, охотник буквально сел на край металлической крыши машины, в жестком ее месте, над центральной стойкой. Это был смертельный удар, и, опрокидываясь на спину, Рэмбо уже не увидел, как сверху, попадая ему точно поперек горла, медленно-медленно падает большой осколок толстого бронированного стекла.

На стоянке Мастера встретило радостное завывание Кармы. Собака так обрадовалась, что попыталась вылезти хозяину навстречу через открытое на треть окно. Когда Мастер уселся и захлопнул дверь, псина тут же полезла целоваться и не успокоилась, пока не вылизала ему лицо до стерильной чистоты. Мастер, смеясь, обнимал зверюгу за мощную шею, почесывая ей за ушами, а сам невольно прислушивался. Сегодня почти неуловимая истерическая нотка сопровождала каждое его слово, каждое движение, а теперь прорывалась и в смехе.

– Кажется, сегодня я все-таки сорвусь, – объяснил Мастер Карме. – А ты как думаешь? Может, обойдется, а?

Псина, нализавшись всласть, уселась на заднем сиденье, тяжело дыша после бурных приветственных ласк. Она была счастлива.

– Погулять не хочешь? – спросил Мастер, кивая на сугробы за окном. Собака не отреагировала. Она прекрасно отличала утвердительную интонацию от вопросительной и, услышав вопрос, сама решала, чего ей хочется. Такое вполне человеческое поведение Кармы частенько приводило непосвященных в благоговейный трепет. Мастера удивление людей забавляло. Он-то знал, что собака запросто различает высоту звучания в 1/8 тона. Если такие способности помножить на характерную для кавказки самостоятельность, появится возможность полноценного общения с собакой. Действительно как с человеком. Вот только нужно еще добиться того, чтобы псина, услышав приказ, не делала вид, что принимает его за вопрос. Пресловутая инициативность и независимость кавказов чересчур легко вырождается у них в привычку всех и вся посылать на хрен.

– Как хочешь, – сказал Мастер, доставая из бардачка пачку сигарет, распечатывая ее и невоспитанно выбрасывая обертку в окно. Ехать в Школу не хотелось. Все и так шло нормально, «Вторая» приняла дежурство и ждала сводку из Штаба. Можно было вернуться домой, но там совсем недавно была Таня. Девушка с безумным взглядом и резкими движениями, мучительно пытающаяся оставаться нормальной, обычной, привычной… Ставшая такой утром, но уже не нужная, потому что мазохистский эксперимент завершился. В руках у Мастера были две мертвые кляксы, на руках – насмерть перепуганная женщина с амнезией, а в голове – полный сумбур. Да, он мог не вмешиваться и просто отдать Таню Доктору, пока она еще была зомби. Но Мастер нес за нее ответственность, истоки которой сам не мог понять. Во всяком случае, он не позволил бы, чтобы в Таню стреляли. А такой исход захвата был вполне реален. И Мастер сделал все лично, потеряв при этом безвозвратно какую-то частицу себя. Сейчас он особенно глубоко понимал слова Тима о том, что, когда история завершится, он уже не будет прежним человеком. Давно просчитанная умом метаморфоза началась внезапно, и, чем глубже Мастер погружался в нее, тем острее чувствовал, что сил ему не хватает.

«Все-таки нужно ехать в Школу. Запереться в кабинете, выпить двести граммов снотворного, рухнуть на диван и спать до вечера. Потом выйти на расчистку и там расстрелять всю накопившуюся ненависть по тварям. Рядом будут свои – Хунта, Бенни, Зигмунд, – и все утрясется».

Мастер положил сигареты в карман, обхватил рулевую колонку руками и прижался лбом к баранке. Под капотом уютно гудел отопитель, сзади ровно и глубоко дышала Карма. И этот долгожданный покой оборвали разом два сигнала бедствия – трепыхание пейджера и зуммер радиотелефона.

Мастер достал пейджер и обмер. Именно сейчас он такого сигнала не ждал. Не хотел. Он вытащил из гнезда трубку:

– Я Первый.

– Дуй сюда! – заорала трубка голосом Хунты. – Псы на Саймона наехали! Четкая реакция на тварь, по полной форме!

– Ё-моё, – сказал Мастер тихонько. – Есть расход?

– Только Хасан. Его затея, он начал. А остальных мы оттащили.

– Где он сейчас? – У Мастера постепенно садился голос.

– В зоне выгула. Отжимаем во двор потихоньку. Давай скорее! Того и гляди, ребята не выдержат, тебя не дождутся!

– Делай все, как договорились. Загони его во двор, прижми к стене. Постарайся, чтобы сценарий был соблюден до мелочей. Я подъеду через пятнадцать минут.

– Fuck you! Почему так долго?!

– Мне нужно подготовиться… – прохрипел Мастер. Его что-то душило, сжимая горло. Свободной рукой он оттянул воротник свитера, но легче не стало.

– Fuck you twice! – рявкнул Хунта.

– Жди меня, – выдавил Мастер и уронил трубку в гнездо. Потом он до боли в челюстях впился зубами в мягкий пластик руля. И заплакал – неумело, давясь и задыхаясь, содрогаясь всем телом. Сзади хрипела Карма, пропихиваясь в щель между передними сиденьями. Наконец ей это удалось. Собака тяжело рухнула плечом на центральную консоль, своротив пепельницу и телефон, подтянула задние ноги, уселась справа от Мастера и попыталась носом поддеть судорожно вцепившуюся в висок руку, чтобы заглянуть хозяину в глаза.

Слезы текли ручьем. Мастер не плакал уже больше пятнадцати лет. В последний раз его, нервного и впечатлительного юношу, довел до слез отец. Он тогда спьяну потерял свой любимый газовый пистолет и не придумал лучшего, чем обвинить сына в краже. Потом оказалось, что пистолет спрятала от греха подальше мама. И родителям даже в голову не пришло извиниться перед сыном. Он был потрясен. Ему и раньше приходилось сталкиваться с несправедливыми обвинениями, и никто не просил у него прощения. Но к несчастливому дню, когда случился казус с пистолетом, мальчик уже ощущал себя взрослым человеком. И больше всего в жизни ненавидел всякую несправедливость. Почему-то она преследовала его на каждом шагу – оттого, наверное, что он слишком остро ее чувствовал и легко различал.

Родители так и не поняли, с чего вдруг ребенок начал отдаляться от них. А он больше никогда не плакал. Его били, роняли носом в грязь морально и физически, его бросила любимая, а он и не думал плакать. Даже когда застрелили Чучу, только вздохнул – мертвого не оживишь. Гибли на охоте друзья, совершенно такие же, как и он, не нашедшие себе места в жизни мужчины, совсем еще молодые, – Мастер только крепче сжимал зубы. А сейчас он плакал – и Карме удалось-таки отвести его руку от лица и холодным носом прижаться к щеке хозяина.

И тогда Мастер повернулся к ней. Снова, как пять минут назад, обнял собаку и уткнулся лицом ей в шею, спрятавшись в пышной рыжей гриве. Карма не двигалась, только взволнованно дышала ему в плечо, и Мастер, тесно прижавшись к собаке, вдруг ощутил такое, что глаза его высохли. Болезненно обостренная эмпатия обычно позволяла Мастеру легко находить общий язык с самыми разными людьми. Он просто физически чувствовал их эмоциональный настрой. Но сейчас он впервые в жизни установил контакт с собакой. Ему даже стало немножко страшно.

Он оторвался от Кармы. И посмотрел ей в глаза, как смотрят человеку, – так мягко, что та не отвела взгляда. Они глядели друг на друга несколько секунд, а потом Карма медленно потянулась к хозяину и лизнула его мокрый нос. Мастер улыбнулся ей, улыбнулся легко, без малейшего усилия. Повернулся к рулю, вытер рукавом лицо, сунул в рот сигарету, осторожно потрогал глубокие следы зубов на баранке и включил зажигание.

– Половинка ты моя… – сказал он Карме, оглядываясь, чтобы дать задний ход. Карма в ответ судорожно зевнула. Всплеск эмоций утомил ее, но она, как всегда, исполнила свой долг – прожила вместе с хозяином сложный момент его жизни и помогла, чем смогла.

Мастер вывел машину на дорогу, утопил педаль газа до пола и снова улыбнулся, на этот раз беззаботно и широко. Он больше не был одинок. Потеряв контроль, он позволил собаке поддержать себя. И во внезапном озарении впервые увидел, ощутил всей душой, насколько сильна и глубока ее любовь и преданность. Он почувствовал такое, что не укладывалось в голове, но было понятно сердцу.

В тот миг, когда Мастер рыдал у Кармы на плече, собака больше всего на свете хотела заплакать вместе с ним.

***

У запертых ворот Школы сгрудилось полтора десятка машин. Судя по всему, как только на школьной территории была выявлена тварь, дежурный машинально запустил схему «три шестерки» и блокировал периметр. Подъехавшая на тренировку «группа Раз» не стала вдаваться в подробности, а побросала свои тачки и прошла внутрь через аварийный тамбур. Эта бетонная будка как раз для таких случаев и была поставлена рядом с домиком КПП. Хитрый идентификатор, разработанный на Базе подчиненными Доктора, за доли секунды мог установить личность охотника и подтвердить, что он не тварь. Ну, а если ты зомбирован, тебе уже беспокоиться не о чем, – на такой случай в будке имелась стационарная лучевая пушка, собственность Техцентра, вся в пломбах и грозных табличках.

Из-за ворот доносился многоголосый собачий крик. Некоторые голоса Мастеру не понравились – псы явно были на грани срыва. Выскакивая из машины и открывая дверь Карме, Мастер отметил, как четко сработала «группа Раз». На первый взгляд охотники побросали свои разномастные автомобили в полном беспорядке. В действительности машины весьма эффективно защищали ворота от таранного удара тяжелой бронетехники.

Карма, оглядываясь на хозяина, возбужденно прыгала у двери КПП. Мастер расстегнул куртку, упер руки в бока и пожевал губу. «Последний акт трагедии. Будем надеяться, что Хунта смог выдержать намеченный сценарий и все обставил с максимальной театральностью». Мастер вытянул поводок из-под пояса и звонко щелкнул языком. Карма, приплясывая на месте, недоуменно уставилась на него: сдурел, папа? Нам же работать сейчас! Ты лучше с меня ошейник сними.

– Ко мне! – приказал Мастер. Карма отвернулась к двери. Она была намерена работать по твари и не хотела, чтобы ее лишили такого удовольствия.

– Нашла когда выдрючиваться! – прошипел Мастер, подходя и насильно пристегивая собаку. Поводок он намотал на руку, оставив минимальную слабину. По части поводка Карма была большая мастерица. Тянула его полегоньку на себя, тянула, а когда набиралось хотя бы полметра – отходила назад, чтобы ремень провис, и тут же прыгала вперед. Рывок получался такой силы, что весивший больше восьмидесяти килограммов Мастер падал на колени. Не носом же пахать, охотник все-таки.

Дверь КПП вдруг отворилась.

– Вы на пресс-конференцию? – учтиво спросил Лебедь.

– На нее, родимую. Как вы тут?

– Охренительно. Какой же ты молодец, что поменял расписание!

Мастер грустно улыбнулся и двинулся в проход, удерживая скребущую когтями по полу собаку. На прошлой неделе он изменил расписание дежурств так, чтобы в Школу одновременно с «Двойкой» не попадала «группа Фо». Судя по словам Лебедя – правильно сделал. Мастер шагнул во двор и кивнул. «Точно. Большинство молодых из «Четверки», увидев, что творится сейчас во дворе, забились бы в истерике».

Мобильная «группа Два» стояла широким полукругом, блокировав Саймона у глухой стены псарни. Собственно, добычи Мастер не видел – только напряженные спины и опущенные хвосты. Вокруг цепи осторожно перемещалась «группа Раз». На глазах у Мастера из дверей Школы выскочили Батя и его аналитик Шерлок, оба с пульсаторами. Им навстречу тут же нырнули двое с огнестрельным. «В оружейную комнату по очереди бегают. Молодцы«.

Карма хрипела, пытаясь вылезти из ошейника. Неожиданно она дала задний ход в надежде, что тот соскользнет, но сейчас ошейник был затянут до упора.

Собаки ревели так, что закладывало уши. От полукруга отделился и побежал к Мастеру Хунта. Его место в цепи тут же занял Ветер, без собаки, но зато со своим любимым нарезным охотничьим карабином. Чтобы сделать это оружие эффективным против тварей, Ветер кончики пуль стачивал напильником.

– Успел, старый! – прокричал Хунта, возбужденный и улыбающийся, хлопая Мастера по плечу. – Отлично! Я все сделал, как договорились!

Мастер огляделся. В углу двора, на крыше одного из «Рэйнджей», сидел, пожевывая сигаретку, Крот. Расселся, будто на футбол пришел.

– А где Бенни?

– В цепи! Вон там!

– Ладно! Подожди еще минуту, хорошо? И Бате скажи, чтобы перестали в Школу бегать! Оружия и так вагон! А мне все нужны здесь!

– Понял! – Хунта еще раз хлопнул Мастера по плечу и вприпрыжку убежал руководить. Мастер, волоча за собой Карму, подошел к Кроту и поманил его пальцем. Крот нагнулся.

– Здорово, отец! – крикнул сенс. – Как ты себя чувствуешь? Мне Бенсон все рассказал! Ты молодчина!

– Я-то в порядке! Ты мне про этого, – Мастер ткнул большим пальцем за спину, – расскажи! Какой диагноз?

– Думаю, случился непроизвольный выплеск! Он просто устал маскироваться! Надорвался! Ребята говорят, внешне Саймон был ничего! Но энергетический рисунок выдал, как у твари! Я вышел подышать воздухом и уже метров со ста увидел, что с ним что-то творится! И тут на него собаки бросились! Он за пистолет, а тот не стреляет! Он давай их ногами мочить, Хасану шею сломал! Его загрызли бы через минуту, но тут Хунта прибежал! Взяли в кольцо и сюда привели!

– Кто он сейчас, ты мне скажи? Вот сейчас, в эту минуту! Он человек или тварь?

– Ну… Сейчас он точно человек, только с памятью твари! И хочет снова включить ее ресурсы, но не может! Он сейчас в таком страшном поле внутри этой толпы, ты не представляешь! Вас, ребята, когда разозлишь, вам оружие ни к чему! Бенни хотел его подержать на всякий случай, так сам испугался, какое там напряжение! Они же его хлещут своей злобой, как шомполами! Я просто торчу! Во, кстати!

К машинам подбежал взопревший Бенни. Он сорвал с головы шапку, и в воздух поднялся столб пара.

– Здорово, брат! Ну, там просто форменный п…ц! Давай, тебе пора, а то им надоест! Они уже подустали! Ты чего так задержался?

– Плакал!

– Чего?! – воскликнули Бенни и Крот в один голос.

– Того!

– Умница! – крикнул Бенни, в подтверждение слов тыча Мастера пальцем в грудь. – Ладно, давай, пошел!

– Как мне с ним говорить?

– Как с человеком! Но больным! – Бенни покрутил у виска пальцем. Крот кивнул и протянул Бенни руку. Тот ловко вскарабкался на крышу, уселся рядом с Кротом и потянул из кармана сигареты. Мастер размотал поводок, накрепко привязал Карму к мощному «кенгурятнику» на заднем бампере «Рэйнджа» и подал ей команду, не значащуюся ни в одном учебнике по собаководству.

– Пока здесь!

От изумления Карма затрясла головой и вдруг громко чихнула. Выполнять эту команду именно сейчас казалось ей, наверное, пределом безрассудства. Мастер легонько провел ладонью по черной кисточке на рыжем обрубке собачьего уха и повернулся к беснующемуся полукругу.

– Погоди! – крикнул Бенни сверху.

Мастер оглянулся. Бенни протягивал ему ладонь, посреди которой пульсировала маленькая чернильная клякса.

– Он ее выронил.Возьми, пригодится в разговоре. Только не глуши ее, она нам нужна живая.

– Спасибо! – кивнул Мастер, кляксу опустил в карман и снова повернулся к цепи охотников.

– «Вторая», стой! – пролаял он своим знаменитым командным голосом.

В цепи Хунта поднял руку. Раздалось громовое «фу» в двадцать глоток, и собаки немного притихли.

Мастер, уперев руки в бока, неторопливо двигался к цепи. Сзади фыркала и ругалась Карма, которой не оставили ни миллиметра свободного хода на поводке. Теперь она выделывала невероятные танцевальные па, надеясь подцепить ошейник передней лапой. Мастер надеялся, что она не догадается проделать это задними – снимет ведь.

– Хунта! Команду!

В цепи все еще было очень шумно. Хунта не стал драть глотку и отсемафорил приказ руками. Полукруг медленно разошелся, образовав сужающийся в направлении Мастера коридор. Стволы и зубы. И в дальнем конце, у стены – Саймон.

Он стоял, пригнувшись, как для прыжка. Его сильно погрызли – брюки оказались изорваны в клочья, под ногами валялись ошметки куртки и свитера. По обнаженным до плеч рукам стекла кровь. Под туго натянутой майкой играли крепкие мышцы. «Он сильно побит, но не затравлен.

И он смотрит прямо на меня».

Мастер ступил в коридор и остановился. «Теперь я – стена. И я должен сдержать удар».

Саймон приоткрыл рот и, выпустив облачко пара, по-собачьи показал Мастеру зубы. Распрямился и встал относительно спокойно. И улыбнулся.

Собаки постепенно стихали, успокаиваясь. Охотники бегали глазами от Саймона к Мастеру и обратно. Мастер обвел взглядом ряды. «Они готовы. Сейчас ритуал свершится, и после этого нас уже никто не сможет остановить». Он посмотрел на Саймона и улыбнулся в ответ.

– Привет! – рыкнул Саймон хрипло. – Ну, как я тебе? – Он медленно повернул голову, демонстрируя чистое, без единой царапины, лицо. Все еще красивое, настоящее мужское лицо. Только очень уж неподвижное, совсем застывшее. Как у хорошо сохранившейся твари.

– Плохо, – сказал Мастер, прикидывая расстояние. «Метров семь-восемь. Вполне».

– Ты меня больше не любишь… – теперь Саймон не рычал, а шипел.

– Я тебя больше не люблю, – кивнул Мастер.

– Как же так? Я во всем тебя слушался. Все делал, как ты говорил.

– А потом ты меня предал. И всех нас.

– Нет!!! – взвизгнул Саймон. Он даже подпрыгнул от возмущения. Охотники начали перешептываться. Только что перед ними была тварь. А теперь просто сумасшедший человек. Смертельно опасный, но при этом такой жалкий… И тут Саймон сам утопил себя. Он стеклянным взглядом посмотрел себе под ноги, громко зашипел и, неловко вывернув шею, начал вертеться на месте, словно ища что-то. Потом обшарил разорванные карманы брюк.

– Она здесь! – сказал Мастер, доставая кляксу и демонстрируя ее Саймону.

– Отдай! – Саймон шагнул было вперед, но коридор угрожающе колыхнулся, и он отступил. – Отдай!

– Нет. – Мастер спрятал кляксу и снова упер руки в бока.

– Х-ха! – выдохнул Саймон. – Значит, ты меня действительно совсем не любишь.

– Не люблю, – улыбнулся Мастер.

– Да почему?

– Ты – это не ты.

Саймон задумался.

– Я – это я, – решил он наконец. – Это ты – не ты. Потому что настоящий ты меня любит. А ты ненастоящий.

– Я настоящий. И я тебя не люблю, понял?

Саймон задумался вновь. Он словно прислушивался к тому, что происходит у него внутри. Лицо его при этом оставалось совершенно мертвым.

– Не понимаю, – сказал он. – Сука ты! Ну и пусть. Зато вот она меня любила! И еще как! Больше, чем тебя! Понял?!

– Может быть, – снова улыбнулся Мастер.

– Я сидел и смотрел на нее. А она лежала молча и ждала, когда я ее раздену. Она меня хотела, понимаешь? Ох, как она меня хотела!

Коридор угрожающе загудел. Но Саймон не обратил на это ни малейшего внимания.

– Она лежала сми-и-ирненько… – чуть ли не пропел он. – Такие длинные стройные ножки… Такая чудесная шерстка между ними… Такие упругие круглые грудки… Ты же знаешь… Ты ведь знаешь, правда? А?!

– Знаю. – Мастер по-прежнему улыбался. Сладко-сладко.

– Я дал ей то, чего не мог дать ты, – сказал Саймон. – Ух, как я ее отодрал! А она сми-и-ирненько так лежала… Ты меня по-прежнему не любишь?

– Не-а.

– Так почему же ты не убьешь меня? – поинтересовался Саймон. – Что бы тебе еще такого рассказать?.. Как я кончал ей прямо в самую матку! Как я кончал ей в жопу! Ты никогда не драл ее в жопу? А ей это очень нравится! Ну, что ты стоишь? Иди сюда, давай! Один на один!

– Тебе так хочется? – спросил Мастер. Он все еще улыбался, но теперь одними губами. Несчастная тварь разозлила-таки его.

– Да! Очень! Раз ты меня больше не любишь, так убей меня! А я-то тебя так любил! Я о тебе заботился! Я ведь оставил ее тебе, правда? Других-то я всегда потом брал за шею… Знаешь, перед самым концом выходишь из нее, садишься ей на грудь – о-о! – и шею так двумя руками – хрусь! И кончаешь ей в рот…

Охотники в коридоре стояли, остолбенев. Лица у них были такие, будто их сейчас всех хором стошнит. Собаки озадаченно крутили головами.

– Значит, один на один… – протянул Мастер задумчиво.

– Коне-е-ечно! – пропел Саймон. – Ты просто должен это сделать! Обязан! Ты же считаешь, что я плохой! А ты-то у нас сказочный герой! Ты Мастер собак! Ты лучше всех, умнее всех, сильнее всех! И еще…

– И еще у меня есть кавказская овчарка, – закончил за него Мастер.

– Да-а! – снова подпрыгнул от радости Саймон. – Ты же самый хороший! Ты же такой хороший!

– Ну что ж… – И Мастер сотворил такое, что коридор заходил ходуном. Он сделал шаг навстречу Саймону и сбросил на снег куртку. Под ней почему-то не оказалось привычной для охотников наплечной кобуры. Мастер был без оружия.

– Давай! – крикнул Саймон, принимая стойку. По рукам у него по-прежнему текло, снег под ногами был весь в пятнах, но засевшая в Саймоне тварь плевать на это хотела.

Мастер одной рукой стянул через голову свитер, оставшись только в черной футболке. Саймон рванул на груди майку и швырнул клочья на снег.

– Давай! – повторил он.

Так же, как и свитер, Мастер одной рукой стянул футболку. Коридор просто штормило. Псы снова принялись рычать. Хунта и Батя сигналили людям: стой! Справа от Мастера Китаец задышал так, будто сейчас упадет в обморок. Абрам ухватил его под локоть.

Саймон проделал несколько красивых переходов, легко подпрыгнул и в развороте лягнул ногой воздух на высоте метра в два. Ветер демонстративно поднял карабин и прицелился Саймону в грудь. Батя показал Ветру мощный кулак.

Мастер шевельнул плечами, разминаясь. Он выглядел довольно внушительно, но видно было, что против Саймона ему не выстоять и двух минут. А против Саймона-твари – и минуты. Охотники не знали, что и подумать. Напряжение достигло предела. Собаки опять рвались с поводков.

Мастер сделал еще один шаг вперед. Вдалеке звонко и надрывно залаяла Карма. Собаки в коридоре подхватили ее крик.

– Ну же! – крикнул Саймон, вставая к стене вплотную и приглашающе разводя в стороны руки. – Ты! Самый лучший человек! Иди сюда, докажи, что ты мужчина!

И тут Китаец, который первым в коридоре увидел спину Мастера, захохотал. Трясясь и всхлипывая. Тонкий, неприятный, истеричный смех резанул по ушам людей и псов. Все глаза в коридоре невольно обратились к Китайцу. А он никак не мог успокоиться, потому что разглядел: сзади из-за пояса у Мастера торчит рукоятка пистолета.

Собаки и охотники на миг замолкли. И в наступившей тишине Мастер мягко сказал Саймону:

– Ты ошибаешься. Я и мужчина никудышный, и человек… плохой.

– Не-е-ет!!! – успел крикнуть Саймон.

Выстрел ударил хлестко, как бич. Отлетевшая гильза звякнула о пряжку на портупее Абрама. Голова Саймона с глухим шлепком ударилась о стену, и по грязно-желтой штукатурке во все стороны разлетелись красные брызги. Секунду Саймон еще стоял у стены, будто в причудливом остроконечном красном нимбе. Потом он судорожно шевельнул руками и боком опрокинулся на утоптанный снег.

Коридор безмолвствовал, глядя на Саймона и слушая, как хохочет Китаец, которого Абрам и Зигмунд под руки тащат в Школу. Тело Саймона под стеной извивалось в характерных для твари предсмертных корчах. Мастер спустил большим пальцем курок, сунул пистолет за пояс, нагнулся и поднял с земли футболку.

– Мне нужен лом, – сказал он в пространство. – И лопата. Еще дрова и бензина литров сорок. А лучше шестьдесят.

И коридор взорвался. Охотники разом спустили с поводков собак, тут же двинувшихся к умирающей твари, а сами бросились к Мастеру, едва успевшему поднять свитер и куртку, чтобы не затоптали. Его обступили со всех сторон. Ему что-то говорили в сорок голосов. Его обнимали, целовали и трепали по голове. Множество рук натянуло на него одежду. И зачем-то подняло в воздух.

И понесло в Школу.

***

Вавилов принюхался и сморщил нос.

– Кого жжете, нехристи? – спросил он.

– Собака издохла, – ответил Абрам, не моргнув глазом.

– Я думал, вы их всех в Лагере хороните.

– Этой не положено. Молодая, на охоте не была.

Вавилов посмотрел на Абрама с сомнением.

– Звездишь, косой, – сказал он. – Чего натворили?

– Мало не покажется, – пробурчал с топчана Китаец.

– Больной, лежите спокойно. В чем дело, Абрам? Я серьезно.

Абрам шмыгнул носом и оглядел Вавилова оценивающе. Школа уже второй час находилась на осадном положении, сначала по схеме «три шестерки», теперь по объявленному Мастером плану «три ноля». «Даже если сейчас рассказать Вавилову всю правду о Саймоне, никуда он, родимый, до рассвета не денется. А мы атакуем в полпятого утра. Но до этого будет обычная расчистка, и врачу на ней работать».

– Понимаешь, старик, – сказал Абрам проникновенно, – я всего-навсего рядовой охотник. Если тебе так интересно, подойди к Хунте, ладно?

– Натворили-таки делов… – кивнул Вавилов, укладывая в кейс инъекционный пистолет. – Допрыгались, охотнички…

– Так получилось, – вздохнул Абрам. – Никак по-другому не выходило, понимаешь?

– У меня в комнате два ассистента сидят, – сказал медик подчеркнуто спокойным голосом. – А вонища на всю Школу. И что я им скажу?

– А что собака издохла.

– Они ходят со мной на дежурства уже больше года. Ваши порядки изучили от и до. Их не обманешь, Абрам. Положим, я не настучу. При условии, конечно, что мне все детально объяснят. С вескими доказательствами. А вот за этих ребят я не отвечаю. Они хорошие ребята. И то, что вы скрываете гибель человека, им не понравится.

– У нас тварь на территорию пролезла, – снова подал голос Китаец.

– Закрой глаза и спи. Иначе не пущу на расчистку, понял?

– Все так и было, как он сказал, – кивнул Абрам.

– Почему тогда эта тварь не лежит у меня в фургоне?

Абрам задумался. Вавилов ждал.

– Потому что ее никто из посторонних не должен видеть, – сказал чистую правду Абрам.

Теперь задумался Вавилов.

– Снова зомбированный охотник? – спросил он осторожно. – Как Боцман? Ну и что? Почему я не в курсе?

– Ты только что подъехал, – вывернулся Абрам, опять не солгав. – А у нас все начальство там… с ним. Почему я тебе должен что-то говорить? У нас субординация жесткая, сам знаешь.

– Ох, звездишь, косой! – не поверил Вавилов. Он работал с охотниками пятый год и знал, как относятся в Школе к положенным по уставу жесткой субординации и полной секретности. В аварийных режимах это все соблюдалось безупречно, но в остальное время… Ситуацию с охотником-зомби на территории Школы Вавилов аварийной не считал. Все эти годы он наблюдал, как смерть подбирается к охотникам ближе и ближе, видел их реакцию на потерю друзей и убедился, что вывести Школу из равновесия может только событие весьма нестандартное.

– Я же тебе сказал – подойди к Хунте! – взмолился Абрам. – Конечно, если тебя Зигмунд наружу выпустит. Но это ты с ним разбирайся. А я тут ни при чем. Если дежурный по Школе разрешит…

Вавилов открыл кейс, снова достал пистолет, зарядил в него свежую ампулу и сказал Абраму, кладя инструмент на тумбочку рядом с топчаном:

– Засеки время. Если через пятнадцать минут он не заснет, впрысни еще дозу. А я через полчаса вернусь.

– Одурею я от второй дозы, – пробормотал Китаец. – И точно работать не смогу.

– Все с тобой будет в порядке, – сказал Вавилов и вышел. Как только дверь за ним захлопнулась, Абрам наклонился к своей куртке, брошенной на соседний топчан, и прошептал в воротник, прямо в микрофон:

– Ну, как? Все слышал?

– Да! – раздался в наушнике голос Хунты.

Вавилов вышел из Школы совершенно беспрепятственно и первым делом подошел к стене псарни. Теперь он видел, что именно показалось ему странным часа два назад, когда он только приехал на дежурство. На стене медленно вымерзало большое мокрое пятно, а снег под ним был выскоблен до асфальта. Не обнаружив следов крови, медик обогнул здание. Вдалеке, в зоне выгула, из-за чахлых кустов поднимались редкие клубы дыма. Там догорало. Через тренировочную площадку навстречу Вавилову шли Бенни и Крот. Медик отметил, что оба приятеля основательно выпачканы в земле. Еще ему показалось, что сквозь омерзительный запах горелого мяса от сенсов пробивается свежий аромат холодного бензина.

– Не ходи туда, – сказал Бенни вместо приветствия. – Им сейчас только тебя не хватало для полного счастья.

– В чем дело, мужики? – спросил Вавилов. – Мне никто ни хрена не хочет рассказать.

– Это нормально, – утешил его Крот. – У них аварийная схема «три шестерки». Школа, считай, на военном положении. И ты, между прочим, тоже под него подпадаешь.

– Ой, ну хватит же! Вы что, сговорились, что ли? За мальчика меня держите?! «Три шестерки» – это атака тварей на периметр! Что-то я не вижу, чтобы здесь держали круговую оборону!

– А атака тварей изнутри – это лучше, что ли? – спросил Крот.

– Их что, много было? – опешил Вавилов.

Крот не ответил и принялся отряхивать грязные колени.

– Ты прикинь, какая ситуация, – сказал Бенни Вавилову. – И сам рассуди. Вот в Школе поймали тварь. Шлепнули ее. И тебе отдали. Ты немедленно докладываешь на Базу. А значит, через минуту обо всем знает Штаб. А это сегодня лишнее. Во всяком случае, до утра.

Вавилов смерил Бенни тяжелым взглядом и посмотрел через его плечо вдаль, туда, где медленно рассеивался дым.

– А что будет утром? – спросил он.

– Если все пойдет нормально, с утра мы начнем искать работу, – сказал Крот, выпрямляясь и разглядывая измазанные перчатки. – Но зато будем свободны как ветер.

– И даже Ветер будет свободен, – скаламбурил Бенни.

– Если останется жив, – заключил Крот.

Вавилов оторопело таращился на сенсов, переваривая услышанное. Те молча ждали.

– У меня в машине имеется спирт, – сказал Вавилов наконец. – И жена бутерброды дала. Пошли, обсудим все в нормальной обстановке, а? Нажраться я вам, алкашам, конечно, не позволю. Но в разумных пределах…

– Эй! – крикнул Крот, глядя куда-то Вавилову за спину. Больше он ничего сказать не успел. Раздался хруст, будто в кулаке смяли новенькую купюру, и тело медика вспыхнуло голубым огнем. Хруст повторился – на этот раз не только Крот, но и Бенни увидел, как из-за угла Школы вылетела бледно-голубая молния. Прогнувшись назад и раскинув в стороны руки, Вавилов повалился на Бенни, который машинально подхватил его. На долю секунды их головы сблизились, и Бенни содрогнулся. Аура Вавилова блекла и растворялась, будто ее стирали тряпкой. Глаза медика остекленели, на губах выступила пена, он обмяк у Бенни на руках, как тряпичная кукла. И тут аура вспыхнула снова, и прямо вверх, в затянутое тучами небо, выплеснулся столб радужного света.

Крот уже стоял у Бенни за спиной, положив ему на плечо руку с пистолетом, направленным в сторону Школы. Бенни чуть присел и, крякнув от натуги, приподнял мертвое тело, чтобы оно, как щитом, закрыло сенсов от стрелявшего. Бенни била крупная дрожь. Крот тяжело дышал ему в висок, стволом пистолета выискивая цель.

Сзади раздались крики и топот. «Ложись!» – рявкнул голос Хунты. Бенни оттолкнул от себя тело Вавилова и рухнул в снег. Вытащив из-за пазухи обрез, он быстро огляделся. Рядом лежали щедро вымазанные в саже и земле Мастер и Хунта, один с пистолетом, другой с пульсатором. Пушкин, тоже с лучевым ружьем, откатывался влево. Крот короткими перебежками смещался вправо, держа на мушке опасный угол.

– Пост два! – скомандовал Хунта себе в воротник. – Закрыть Школу! Немедленно! Никого не пускать, никого не выпускать!

В ухе у Хунты зашуршало – Зигмунд докладывал об исполнении. Мастер, кряхтя, поднялся на ноги и спрятал пистолет.

– Отбой, рэйнджеры, – сказал он лениво.

Люди с опаской распрямились. Мастер был без куртки, только в свитере. Поэтому он шагнул к Хунте, взял его за угол воротника и сказал в микрофон:

– Пост два, я старший. Немедленно блокировать все перемещения внутри Школы. Полностью! Никаких исключений! Приказ всем оставаться на местах. Подтвердить исполнение.

Хунта прислушался и кивнул.

– Старшим доложить о наличии людей, – продолжал Мастер диктовать задание дежурному. – Зафиксировать нахождение каждого бойца конкретно. Сообщить им, что карантин вводится максимум на полчаса. Пусть сидят и ждут.

Хунта снова кивнул. Мастер отпустил его воротник, сплюнул на снег и, ни на кого не глядя, подошел к телу Вавилова.

– Пульсатор? – спросил он.

– Два импульса, – сказал Крот издали. – На полной мощности. Первым его просто сильно ударило, а от второго он умер. Почти сразу. Какая же сука это сделала, а? В спину ведь…

Бенни стоял как вкопанный, безвольно опустив руки. Хунта стянул с головы шлемофон и перекрестился. Пушкин, с пульсатором наперевес, не сводил глаз с угла, из-за которого стреляли, и что-то соображал.

– Сходим, посмотрим? – спросил он, не оборачиваясь.

В ухе у Хунты снова зашуршало. Старший «группы Два» склонил голову набок, застонал и длинно выматерился. Мастер и Крот обернулись к нему.

– Зигмунд ничего не видел, – сказал Хунта. – Но три минуты назад заело камеру, которая следит за этим участком. – Хунта ткнул пальцем в сторону угла. – Камера отвернута в сторону, наверное, сломан привод. На улице сейчас только мы, Вавилов, Батя и Шерлок. Вавилов шел ко мне, Батя и Шерлок сказали, что идут к машинам. Оба были с оружием. Шерлок действительно топтался у машин, а Батя куда-то пропал. Так. Понял. Они вернулись, стоят у дверей, просят впустить.

Пушкин опустил пульсатор стволом вниз и посмотрел через плечо на Мастера. Взгляд у заместителя старшего «группы Раз» был совершенно обалделый.

– Шерлок редкая сука, – пробормотал он. – Но Батя…

– Оба они себе на уме, – скривился Хунта. – Что старший, что аналитик. Тихушники. Но чтоб такое отмочить…

– Я не думаю, что они хотели сорвать операцию, – сказал ему Мастер. – Но им выгодно повесить на меня смерть ни в чем не повинного человека. Батя любит командовать и давно уже хочет меня утопить. А начальство предателей ценит – ими легко управлять.

– Не понимаю, – покачал головой Пушкин. – Тут же были двое свидетелей! И потом, для проведения операции нужен хотя бы один сенс…

– Меня они просто не видели, – тихо сказал Бенни, не отводя глаз от распростертого на снегу тела. – Вавилов вон какой здоровый… Он меня заслонил.

– А Крота они бы тоже шлепнули для вящей убедительности, – объяснил Мастер. Крот кивнул и невесело усмехнулся. – Все получается очень правдоподобно: люди не захотели принять участие в заговоре, и я их убил.

– А я? – спросил Хунта. – А Пушкин?

– Ты никогда не бросаешь свою группу. Они были уверены, что ты с «Двойкой» в тактическом классе. Проверять, так ли это, – значит, навлекать на себя лишние подозрения. Решили пойти на риск. Что касается Пушкина…

– Мне сказать нечего, – потупился Пушкин. – Хочешь, сажай меня под арест. Или вообще делай, что хочешь. Я твой. Командуй.

– Батя терпеть не может экспромты, – снова усомнился Хунта. – А тут убийца явно действовал, повинуясь импульсу, не подготовившись. И вообще, в Школе есть охотники, но нет убийц.

– Теперь есть, – сказал Бенни все так же тихо. – Мастер сегодня развязал им руки. Он научил их. Показал им, что это можно. Теперь они начнут убивать. Уже начали…

– Я думал повязать их всех этой кровью, – вздохнул Мастер. – Думал, что если не обойтись без смерти одного из нас, так пусть уж она послужит делу. Мне и в голову не приходило…

– Ну, теперь крови будет море, – пообещал Крот.

– Слушай, Пушкин, – сказал Мастер. – Ты все-таки Батин заместитель. Не мог он этого не учесть. Где у тебя кнопка? Каким образом можно тебя взять за задницу так, чтобы ты дал ложные показания? Давай колись!

– Батя знает про меня кое-что, – произнес Пушкин задумчиво. – Но я поверить не могу…

– Это очень серьезно?

– Подсудное дело, – признался Пушкин. – Ты не подумай, Школа здесь ни при чем, это было задолго до… Но я однажды по пьяни рассказал кое-что Бате и, кажется, выдал слишком много подробностей… Ты что, всерьез думаешь, что он хотел меня прижать?

– Я всегда говорил, что иметь близких друзей вредно, – вздохнул Мастер. – Вот проклятье! Насчет Бати меня давно предупреждали. А я мимо ушей пропустил. Ладно, отцы, пошли разбираться. Бенсон, тебе совсем хреново? Может, ты пока тут посидишь?

– Я пойду с вами, – сказал Бенни и снял обрез с предохранителя.

Батя и Шерлок курили на ступеньках Школы.

– Что случилось? – издали крикнул Батя Мастеру.

Мастер, не отвечая, подошел к Бате и впился в его лицо изучающим взглядом.

– Что с тобой? – спросил Батя участливо. – Тебе нехорошо? Ты чего молчишь?

Мастер покосился на Шерлока. Тот буквально ел глазами Хунту и Бенни. И еще Пушкина. Точнее, его пульсатор, который в нарушение всех правил был направлен Шерлоку в живот.

Хунта, Крот и Бенни окружили подозреваемых, разойдясь так, чтобы быть по возможности трудной мишенью. Оружие они пока что держали стволами вниз.

– Можно мне твою пушку? – спросил Мастер Батю.

– Зачем? – изумился тот.

– Нужно.

– Да пожалуйста… – Батя отдал Мастеру пульсатор. То ли он блефовал, то ли был полностью в себе уверен.

Мастер посмотрел на индикатор заряда батареи. Нажал кнопку, и батарея выпала из гнезда прямо ему под ноги, ударившись о ступени. Охотники рефлекторно вздрогнули – так обращаться с оружием в Школе было не принято.

– Запасную, пожалуйста, дай, – попросил Мастер.

– Что за херня, старший? – взвился Батя. Слишком резко, пожалуй.

Мастер молча протянул руку. Батя, покраснев, открыл подсумок и почти швырнул ему запасной аккумулятор. И сунул руки в карманы. Хунта начал медленно поднимать ствол пульсатора.

Мастер вставил батарею в гнездо и удовлетворенно кивнул. Эта батарея оказалась слегка подсажена. Как раз на два импульса полной мощности.

– А еще, – сказал Мастер, – у нас есть отличный след на углу в сугробе. Может, пройдемся?

– Зачем? – спросил Батя с явной угрозой в голосе.

– Как это зачем? Башмак твой примерить… Левый.

Батя с Шерлоком быстро переглянулись. Лицо старшего «группы Раз» ничего не выражало. Но его аналитик просто трясся. Он даже слегка отодвинулся от Бати. Тот укоризненно прищурил глаз и повернулся к Мастеру.

– Давай поговорим, – предложил он.

– О чем? – удивился Мастер. – Ты сейчас пойдешь под арест. Группу примет Пушкин. А утром мы тебя сдадим Штабу. Правда, ты уж извини, с обезображенным лицом. Ребята Вавилова любили.

– Не выйдет, – сказал Батя спокойно. – Ты теперь без меня и шагу ступить не можешь.

– Это почему же?

– Во-первых, я только что поменял код в сигнализации машин, – улыбнулся Батя.

– Вот паскуда! – прошипел сзади Хунта. Боевые школьные «Рэйнджи» были оснащены сложной противо-угонной системой, отключавшейся цифровым кодом. Положим, на расчистку «Двойка» как-нибудь выбралась бы и на личных автомобилях. Но «Рэйнджи» были жизненно необходимы для атаки на Техцентр. Батя участвовал в планировании штурма и отлично знал это.

– Это так, мелкая пакость, – продолжал Батя. – А есть вещи посерьезнее. Например, я вчера купил мобильный телефон. Можешь убедиться, он у меня с собой. И пятнадцать минут назад я звонил в город. Сказал Мэксу, что у тебя нервный срыв и ты передал мне командование. И вызвал «Трешку» сюда. Они приедут через полчаса.

– Умно, – признал Мастер.

– А я не глупый, – кивнул Батя. – Поэтому у меня завалялся еще один аргумент. – Он медленно вынул руку из кармана и продемонстрировал маленькую коробочку, наподобие брелока автомобильной сигнализации. Палец Бати лежал на кнопке.

– Я сегодня без собаки, – сказал он. – Вы этого и не заметили. Но на псарню я заходил. И случайно забыл там полкило взрывчатки. Детонатор ждет сигнала. Так что не дергайтесь, мужики, а то ваши песики взлетят на воздух… – Батя убрал руку в карман и заговорщически подмигнул Мастеру. Тот мило улыбнулся ему в ответ. Совсем как Саймону полтора часа назад. Сенсы, Хунта и Пушкин стояли как вкопанные, почти не дыша. Шерлок, наоборот, на глазах оживал и снова придвинулся к старшему.

– И чего же ты хочешь, охотник? – спросил Мастер.

– Того же, что я сказал Мэксу. Отдай мне Школу. Подтверди мои полномочия. И все. Эту ночь посидишь взаперти, а утром посмотрим. Возможно, я тебя просто отпущу. Иди куда хочешь. Утром ты мне уже будешь не опасен. Я знаю, что тебя сейчас беспокоит. Не волнуйся, все будет сделано по плану. Но операцию проведу я.

– Да у тебя мания величия! – рассмеялся Мастер. – Тебе что, неймется стать героем? Спасителем человечества?

– Ты, дурак, не понимаешь, какие возможности это открывает перед умным человеком, – сказал Батя снисходительно. – Ты-то у нас герой по жизни. Тебе ничего не надо. А я мужик простой. И я свое получу.

– Не получишь, – пообещал Хунта сквозь зубы.

– Ты вообще молчи, – посоветовал ему Батя. – Положим, сейчас тебя держит только кнопка у меня в кармане. Но, когда Мастер со мной согласится, ты запоешь по-другому. А когда приедет Мэкс, тебе придется засунуть язык глубоко в жопу. Навсегда. Тебе не выстоять против нас.

– Думаешь, что у тебя полное единодушие в группе? – спросил Хунта с недоброй ухмылкой. – Или что люди Мэкса чего-то стоят в бою?

– У меня в группе не единодушие, а дисциплина. Понял? А Мэкс – это двадцать стволов. А если ты такой же дурак, как и твой обожаемый Мастер, можешь уйти вместе с ним.

– Так! – сказал Крот, пряча в карман свой пистолет. – Я в этой бодяге не участвую. Срал я на вас на всех с очень высокой колокольни. Пошли отсюда, Бенни! Нам они ни хрена не сделают, а мы им и расчистку саботируем, и в Техцентр пусть сами лезут.

– Запросто, – кивнул Батя. – И на расчистке без вас обойдемся, и в Техцентре. Просто будет немного больше шума. И гораздо больше людей накроется. «Четверка», например, в Техцентре ляжет вся. Я ее тоже чуть погодя вызову.

– А мне это все… – отмахнулся Крот. Он явно был разочарован тем, что его угроза не возымела действия, но отступать не хотел. – Пошли, Бенсон! Пусть сами разбираются.

– Правильно. Только учтите, что Школа закрыта, и далеко вы сейчас не уйдете. Придется вам вместе с Мастером посидеть немного. Давайте, топайте, гуляйте пока. И перестань на меня пялиться, Бенни! Мне твоя сенсорика что мертвому припарки.

– С сумасшедшими трудно работать, – сказал Бенни, злобно глядя на Батю исподлобья. – Но я тебя все равно в могилу сведу.

Батя хотел было ответить, но тут в разговор вступил Мастер.

– Мне нужны гарантии, – сказал он. Голос его был очень низок – почти хрип. – Ты должен отпустить не только меня, но и всех, кто решит уйти.

– Их будет немного, – хищно оскалился Батя. – Со мной здесь наступит порядок. Настоящий порядок. Но если кто-то захочет… Что ж, я готов дать тебе слово. Как только ты завизируешь приказ о моем назначении и объявишь его по громкой связи, мы тебя запрем. Потом я выступлю перед людьми. Тех, кто окажется так глуп, что захочет в отставку, мы тоже изолируем. А утром вы уйдете. Ты, все сенсы, ассистенты Вавилова и все дураки. Особенно я буду рад избавиться от последних. Ненавижу сентиментальных дураков.

– Тебя будут судить, – сказал Мастер чуть слышно.

– Победителей не судят. Мне это обещал Генерал. Лично.

Мастер покачал головой. И опять улыбнулся. На этот раз очень грустно.

– На! – выдохнул он с невероятным презрением, бросая Бате его пульсатор. Батя машинально вынул руки из карманов, поймал лучемет, и тут лицо его исказила страшная гримаса. Он попытался было развернуть оружие к Мастеру, но опоздал. Выстрел и удар пули слились в один звук. Голова Бати раскрылась, как коробка из-под обуви. И в тот момент, когда первые брызги коснулись ступеней, дымящийся ствол пистолета уже смотрел в переносицу Шерлока.

– У тебя на раздумье десять секунд, – сказал Мастер.

Шерлок затрясся, как осиновый лист. Пульсатор висел у него на плече стволом вверх. Глаза аналитика съехались к переносице, заглядывая в дуло пистолета.

– Да! – пискнул он.

– Силен! – усмехнулся Мастер. – Я тебе даже не сказал, о чем думать, а ты уже согласен. Хорошо тебя Батя выдрессировал.

Крот и Бенни захохотали. Пушкин присел на ступени, оторопело глядя на труп Бати. Хунта бормотал в микрофон приказания. Двери Школы звонко щелкнули – Зигмунд разблокировал замок.

– Он меня заставил, – прошептал Шерлок.

– Что ты знаешь сверх того, что Батя мне сказал?

– Он давно готовился, – затараторил Шерлок, не в силах оторвать взгляд от ствола. – Я его отговаривал, но он меня не слушал. Я ничего не знал про бомбу на псарне, честное слово! И про разговор с Генералом он мне тоже ничего не говорил!

– Батя не тварь определенно, – заявил Крот. – Он просто съехал. Мгновенное умопомешательство.

– А ведь это ты, старик, его доконал, – сказал Бенни Мастеру в спину. – Сегодняшним твоим спектаклем.

– Очень даже может быть, – ответил Мастер, продолжая держать палец на спусковом крючке. – Пушкин! Давай, просыпайся. Бери этого горе-заговорщика и тащи в изолятор. Потом иди принимай группу. Сам знаешь, что им сказать. Приказ будет готов через полчаса.

– Я без тебя к людям не пойду, – замотал головой Пушкин, поднимаясь со ступенек. Он снял с плеча у Шерлока пульсатор и вытащил пистолет из-за пазухи. Хлопнул по спине, проверяя, нет ли там чехла с ружьем. Мастер опустил руку с оружием и судорожно зевнул.

– Ну зачем я тебе? – спросил он Пушкина и зевнул снова. – Видишь, я еле жив. У меня же все трясется.

– Ты меня под суд отдашь? – вдруг обратился к Мастеру Шерлок.

– Пнул бы я тебя сейчас по яйцам, – ответил Мастер, – да сил нет. Эй, Пушкин! Забудь пока про Шерлока. Давай-ка лучше гони сюда вавиловских ребят, пусть оба тела уберут и оприходуют. А ты, мудила, бери ведро и тряпку, и через пять минут чтоб тут все блестело! Потом отправишься в изолятор и сам запрешься. Если надумаешь покончить с собой, я тебе буду признателен. Не знаю я, что с тобой делать, понял?

– Он меня шантажировал! – пожаловался Шерлок.

– Слушай, ты, жертва неплановой вязки! Уйди с глаз моих!

– Есть! – Шерлок вслед за Пушкиным нырнул в дверь.

К Мастеру подошел Хунта и крепко обнял его за плечи.

– Я распорядился осмотреть и разминировать псарню, – сказал он. – Ох, какой же ты, у меня просто слов нет! Я тебя люблю!

– Ты тоже нормально выступил сегодня. Это я, дубина, во всем виноват. Меня ведь Лебедь предупреждал, что Батя какую-то гадость задумал… И Китаец тоже что-то такое рассказывал. Только мне было не до того… Ладно, проехали. Справились, кажется. Крот! А с тобой мы, пожалуй, всерьез подружимся!

– Я сделал все, что мог, – вздохнул Крот. – Батя был совершенно невнушаем. Я давил, а от него просто отскакивало. Пришлось убеждать словами. Но и тут ни хрена у меня не вышло.

– Ты выиграл для нас время. Дал мне все просчитать. Спасибо.

– Не за что, отец.

– И тебе спасибо, Бенни. Вообще, господа, вы сегодня классно поработали. Теперь нужно всем отдохнуть, пока время есть. До рассвета нас ждет еще масса приключений.

– Сегодня будет хорошая ночь, – сказал Бенни. – И прекрасное утро. Может быть, лучшее в нашей жизни.

– Я надеюсь, – кивнул Мастер. – Теперь нам просто нельзя проиграть. Мы слишком много здоровья на это положили.

В дверях появились ассистенты Вавилова. Лица их выражали полную растерянность. Но они несли тест-кейс погибшего медика и пластиковые мешки для тел. А значит, они будут работать. И это главное.

***

Когда Мастер проснулся, за окном стояла непроглядная тьма. Фосфоресцирующие стрелки на циферблате показывали четверть восьмого, и на мгновение Мастера охватил ужас. Ему вдруг показалось, что он проспал всю ночь, что сейчас уже утро, а значит… Мастер подпрыгнул на диване, сел и помотал головой. «Не может быть! Да нет же, все правильно, меня должны разбудить в восемь. А если… А если, пока я тут дрых без задних ног, в Школе еще что-нибудь случилось?! Мама!»

Испугаться вторично Мастер не успел. По полу скрежетнули когти, и холодный мокрый нос ткнулся ему в щеку, а теплый шершавый язык принялся ее вылизывать. И откуда-то из глубины комнаты очень знакомый голос сказал:

– Пожалуйста, глаза прикрой. Сейчас будет свет.

Мастер послушно заслонил глаза ладонью. Ярко вспыхнули лампы, раздался тихий шепот, кто-то сдавленно хихикнул.

– Кто там ржет? – спросил Мастер сварливо, пытаясь выглянуть из-под ладони. – Ты, что ли, Бенсон?

– Братушка, фитилек-то притуши, – попросили вдалеке. – Коптит.

Свет ослаб – видимо, прикрутили реостат на выключателе. Мастер отвел ладонь, несколько раз моргнул и удивленно вытаращился. Он сидел на диване в своем кабинете. Но сам кабинет было не узнать. Угол, где стоял диван, отделяла глухая черная портьера, сейчас отодвинутая, – штора затемнения, которой полагалось висеть в тактическом классе. Рабочий стол Мастера превратился в обеденный, он был весь заставлен банками, тарелками и бутылками. За столом улыбалась до ушей и перемигивалась целая компания – Хунта, Крюгер, Мэдмэкс, Лысый, Горец, оба сенса. И посреди комнаты сидел на корточках и глядел на Мастера с выражением живейшего интереса на лице некто в черном.

– Здравствуй, Тим, – сказал Мастер, обнимая Карму. – Здорово, отцы. Давно здесь сидим?

– Да уж четвертый час, – усмехнулся Хунта. – Вот помочь решили нашим сверхчувствительным…

– Не понял. – Мастер вопросительно посмотрел на Тима.

– Пока ты спал, мы тебя слегка подзаряжали, – объяснил Тим. – Так, самую малость. А мужики вот составили компанию.

– Пива ему дайте, – посоветовал Мэкс. – Он от пива быстро просыпается. Где у нас светлое, господа? Он спросонья любит светлое. Вот, Тимофей, будьте добры…

Тим передал Мастеру запотевшую бутылку, уселся рядом с ним на диван и, улыбаясь, наблюдал, как тот, закатив от наслаждения глаза, заливает в себя золотистый напиток.

– С… спасибо, – прошептал Мастер, отдуваясь. Он поставил бутылку на пол, неуверенно поднялся на ноги и, пробормотав: «Момент, господа», нетвердыми шагами потопал в уборную.

Вытирая руки, Мастер внимательно разглядывал себя в зеркале. Спокойное, даже умиротворенное лицо хорошо отдохнувшего человека. Глаза ясные и чистые. «Значит, «слегка подзаряжали», да? Хорошенькое у вас «слегка», господа форсированные экстрасенсы. Мне бы побриться – и хоть в президенты баллотируйся. Или в мужском стриптизе выступай. А ведь я сегодня дважды стрелял в живого человека. Холодно, расчетливо – что называется, пристрелил. И нужно признаться, ничего особенного не чувствую. Кто же я теперь? И как этот новый я, другой, чужой, обойдется с теми, кто заставил его стать таким?»

Когда Мастер вернулся в кабинет, за столом мгновенно стих дружный хохот, и лица приобрели выражение напряженного внимания. Мастеру подвинули стул, вручили тарелку с кашей и еще одну бутылку пива. Он молча прожевал несколько ложек, отхлебнул из бутылки, закурил, поставил локти на стол и осведомился:

– Н-ну?

– Все идет по плану, – доложил Хунта. – Тютелька в тютельку. Под расчистку только один небольшой объект, правда, опять за Кольцевой. Строящаяся школа. Какая-то погань там вчера ползала, напугала сторожей аж до приступа белой горячки… – За столом опять дружно грохнули. – Мы выходим в двадцать два ноль. «Группа Раз» остается здесь, в резерве. Стрелка у Техцентра в четыре двадцать. И… – Хунта протянул над столом раскрытую ладонь и прихлопнул ее сверху другой.

– Понял вас. Кстати, о «группе Раз». Как там дела?

– Ты знаешь, хорошо все получилось. Даже лучше, чем мы думали. Пушкин-то, хитрый, отказался принять группу, понял? Остался «замком».

– А как же…

– А вот так. Он их собрал и говорит – мужики, поскольку я в этой истории косвенно замешан, то принять командование считаю для себя бесчестным. Давайте тайным голосованием решать, кто займет вакантные должности. Ну, они его и прокатили за излишнюю щепетильность! – за столом опять засмеялись.

– Мы все были в счетной комиссии, – сказал Мэкс, – и ржали просто до икоты. Единогласно «замком» выбрали Пушкина, представляешь? Он, бедняга, разревелся и лез ко всем целоваться… Ты бы видел! Что это была за сцена!

Теперь вместе со всеми рассмеялся и Мастер. Да так, что задремавшая было Карма вскочила и принялась вертеть головой, пытаясь сообразить, что происходит.

– Хорошая у Бати группа… – выдавил Мастер и осекся.

– Хорошая, – кивнул Мэкс. – И я теперь понимаю, в чем там было дело. Мы с Сашкой, – он кивнул в сторону Хунты, – когда считали бюллетени, сразу просекли, какая там обстановка сложилась. Они Батю и Шерлока давно уже игнорировали. Как Школа в свое время отторгла Будду, помнишь? Батя еще и от этого бесился, наверное.

– Во всех записках только две кандидатуры на старшего и аналитика, – объяснил Хунта. – Ветер и Лебедь. Последний месяц, оказывается, они там всем заправляли.

– Что ж мне никто не сказал? – протянул задумчиво Мастер. – Помню, были туманные намеки…

– Они сами не понимали, чего хотят, – вздохнул Мэкс. – Ты же знаешь, старина, Батя был хороший старший. Простой, как две копейки, жесткий, злобный, но хороший.

– Он просто не выдержал напряжения, – сказал Хунта. – И начал трогаться потихоньку. В точности как Будда. А командовать-то он любил. И, кстати, умел. Поэтому когда группа перестала ему подчиняться, для Бати самым естественным выходом было захватить власть во всей Школе. Интересно было бы, конечно, пригласить к Бате психоаналитика, но сейчас это уже поздновато…

– И назвали бы это заболевание «синдром Басова», – заявил Горец. – В честь страшного Будды, мир праху его.

– Помянем, – предложил Хунта, поднимая бутылку.

Все выпили. Мастер вглядывался в дорогие ему лица и наслаждался тем, какие они живые, честные и доброжелательные. В этой компании он всегда чувствовал себя абсолютно спокойно. С этими людьми можно было при желании свернуть горы, совершить военный переворот, построить дом или улететь в космос. Интереснее всего, наверное, с ними было бы партизанить в лесах. Но особенно Мастер любил такие застолья в промежутках между работой.

– Когда все кончится, – предложил он, – поставим в холле громадные столы, сядем всей бандой и нажремся. Классно, спокойно нажремся. Да?

Народ закивал. Мастер подпер одной рукой щеку, положил другую на плечо Карме, прижавшейся к его бедру, и расслабленно вздохнул. На диване в углу сидел, запрокинув голову и закрыв глаза, Тим Костенко. И звал его подойти и сесть рядом. «Сейчас это придется сделать».

– Так я не понял, – спросил Мастер. – Кто же теперь в «Первой» старший?

– Победил с небольшим преимуществом Лебедь, – сказал Мэкс. – И тут же… Ха-ха-ха! Ой, не могу! И тут же назначил Шерлока дневальным по псарне. На год! Вкатил ему триста шестьдесят пять нарядов вне очереди!

– У нас же нет такой должности, – усомнился Мастер. – Там и не нужен дневальный. Подумаешь, шваброй пару раз шевельнуть…

– Теперь будет, – пообещал Хунта. – И я уверен, что специально для Шерлока собаки начнут гадить в клетках…

Охотники и сенсы опять расхохотались. «Готовятся, – подумал Мастер. – В полпятого утра им точно будет не до смеха. Отводят душу».

– Шерлок не замешан в убийстве, – добавил Хунта. – Даже и не знал о нем. Он только испортил противоугонки на машинах. Мелкий саботаж, ничего больше. Наша внутренняя проблема. И Лебедь еще сделает из него человека. А за бомбу Бате отдельное спасибо. Там, конечно, было не полкило, а триста граммов, но нам пригодится.

– Кстати, машины я уже сделал, – вставил Горец.

Мастер кивнул. Ни в чем не доверяя Штабу, он давным-давно натравил Горца на противоугонные системы «Рэйнджей». Системы были чертовски хороши, Горец возился с ними почти год, но теперь на каждой машине стоял надежно спрятанный тумблер, работающий в обход кодового иммобилайзера. Об этом знали только Мастер и Горец. Так что с машинами Батя промахнулся. А с бомбой… Мастер крепче прижал к себе Карму.

– Хорошо, – сказал он. – Значит, работаем по плану. Мэкс, ехал бы ты домой. Ты же не спал вообще, наверное. А твари могут сразу и не исчезнуть, так что нам еще найдется дело.

– Разреши остаться, – попросил Мэкс. – Я своих отпустил, а вот мы с Лысым хотели бы принять участие. Если ты позволишь, конечно.

– Ну, смотри. Подойди тогда к Лебедю, у него как раз теперь некомплект. Договорись, и тут же спать. Утром ни у кого руки дрожать не должны.

– Спасибо, – кивнул Мэкс. – И вот что, старший. Я при свидетелях заявляю: выбрось из головы все, что Батя про меня наболтал. Да, моя группа – не подарок. И лично я тоже не самый отважный парень в Школе. Должен признать, когда я понял, что придется идти против всего Проекта, у меня очко заиграло. Но я всегда был с тобой. А про Лысого и говорить нечего.

Мастер положил руку Мэксу на плечо.

– Я знаю тебе цену, Олег, – сказал он. – Я просто боялся, что у тебя сдадут нервы. Ты же самый тонкий из нас, дружище. Я видел, как сложно тебе принять решение. Вы уж простите меня, охотники.

– Ладно, – ухмыльнулся Мэкс, расслабляясь. Лысый молча кивнул. – Мы тебя поняли. Да, Лысый? Извинения приняты. Дуэль отменяется, вместо нее назначим выпивку с мордобоем и пьяными слезами в обнимку.

– Вот и ладушки, – улыбнулся Мастер. – А теперь по местам, господа.

Охотники и сенсы поднялись и гурьбой начали проталкиваться в дверь, озираясь на Тима, который по-прежнему безучастно полулежал на диване. Последним шел Хунта.

– Да! – сказал он, останавливаясь в дверях. – Совсем забыл. С Базы пришла замена Вавилову. Гиппократ. Нормально?

– А что такого? Ему же с нами в Техцентр не ехать. Отработает расчистку, и все дела.

– Доктор с ним передал на словах: «До утра делотерпит».

– Отлично! Я так боялся, что из-за Вавилова у нас все сорвется… Как начал бы Штаб следствие прямо сейчас… Видишь, а ты Доктора ругал всегда!

– Сволочь он, – набычился Хунта. – Сволочь, двурушник и трус, – и вышел.

– Ты просто скучаешь по Олесе! – сказал Мастер ему в спину, закрывая дверь. Хунта не ответил. Мастер повернулся к Тиму.

– Что-то я задумался, – вздохнул тот, открывая глаза и садясь прямо. – Давай, присаживайся.

– Невовремя я сломался, – сказал Мастер извиняющимся тоном. – Все думал, что здоровья хватит дотянуть до конца… Но слишком уж много всего навалилось.

– Ты справился. Да, тебе помогали, но ты ведь и не рассчитывал все сделать в одиночку. Так что не тушуйся. Ты для них герой. И с этим твоим… ритуальным убийством ты в самую точку попал.

– Прямо между глаз, – вздохнул Мастер, усаживаясь рядом с Тимом. – Прямо между глаз… – Он прокрутил мысленно перед глазами картинку: что за глаза были у Саймона, когда ему в переносицу въехала девятимиллиметровая пуля. «А неплохо было сработано. И с Батей – тоже».

– Так, – сказал Тим. – У меня информация короткая, но всеобъемлющая. Готов слушать? Ну, слушай. Я действительно мало понимаю в современной науке. Но библиотека мне помогла. Она уже привыкла к тому, что я задаю тупые вопросы, и довольно быстро все объяснила…

Карма подошла к Мастеру и улеглась у его ног.

– То, что мы называем психотроникой, находится под запретом уже несколько тысячелетий. Нельзя конструировать технику, имитирующую экстрасенсорные способности живого существа, потому что как только излучения, которые она генерирует, достигают определенной мощности, открывается э-э… Дверь. И в твоем доме появляются твари. Вот так-то, братишка. Видимо, это действительно некое иное измерение, которое смыкается с любым миром во Вселенной. Самостоятельно твари пробиваются к живым очень редко. Но сказки, легенды о живых мертвецах есть везде. Я именно с таких легенд и начал разговор с библиотекой.

– Значит, они везде…

– Да, они везде. И везде они ждут своего часа, потому что во всех мирах существует наука. И всегда она озабочена проникновением в тайны материи. А значит, рано или поздно добирается до тонких излучений и пытается создавать биоэнерготехнологии. И вот тут-то открывается то, что библиотека назвала Дверью.

– А при чем здесь твой друг Чейни?

– При том, что их мир столкнулся с проблемой тварей в полном объеме. Давно, настолько давно, что теперь об этом знают только органы, контролирующие науку. Но, как я понял, им твари задали перцу. Таких Техцентров, как в Москве, там было штук сто. И твари поперли сразу по всей планете.

– Значит, там были и охотники, – сказал Мастер. – Только без собак. Эти чейни все мощнейшие сенсы.

– Не понял, это имя или название народа?

– Понимаешь, брат, Чейни – тот чейни, который мой друг и спаситель, он из очень древнего рода. Его генеалогия уходит куда-то к самым их корням. А поскольку строй у них родоплеменной, то он там большая шишка. И ему по праву рождения положено носить именно такое имя.

– И на что твари рассчитывали?.. – поинтересовался Мастер. И тут же понял на что.

– Ты просто их опередил, – вздохнул Тим. – Ты мгновенно раскрыл то, что твоя девочка зомбирована. А если бы нет? Тогда мы успели бы поболтать по душам, и я рассказал бы тебе о чудесном народе чейни, которому обязан всем, что у меня есть, начиная с самой жизни, – народе, который лучше всех знает, откуда берутся твари и как с этим бороться. А ты-то уж…

– А я бы проболтался Тане, – кивнул Мастер. – Это точно! И мне отвернул бы башку именно тот человек, от которого я не ждал нападения. Умны, сволочи, ничего не скажешь.

– Я дал библиотеке примерную информацию о мощности Техцентра. Она считает, что после отключения генераторов активность тварей сразу же сократится на три четверти. А потом, на протяжении где-то полугода, будет медленно спадать до отметки ноль два – ноль пятнадцать. И еще год-полтора нужно, чтобы она полностью сошла на нет. Остаточное излучение, понимаешь? Это очень важно, брат. Это значит, что можно не беспокоиться за москвичей. Серьезной «ломки» у них не будет. Конечно, по весне психиатрам работы хватит, но это спишут на сезонные колебания.

– Отлично! Просто отлично! – Мастер возбужденно потер ладони. – Мне только этого и надо. Предъявить властям немедленный результат. А если никто из мирного населения не помрет… Блеск! Тогда нам точно все простят и вместо тумаков надают медалей.

– А если нет? – спросил Тим. – Они не любят давать медали. Они любят наказывать за самоуправство.

– Но у нас же форсмажорные обстоятельства! Что делать, если твое начальство оказалось резидентурой противника?

– А все-таки? Ты ведь не на макаронную фабрику замахнулся.

– Тогда мне придется исчезнуть, – вздохнул Мастер. – Для остальных разработана прекрасная легенда, не подкопаешься. По ней выходит, что единственный виновник – я. Школу примет Хунта, и ребята будут еще на пару лет всем обеспечены. А когда добьют тварей, уйдут во Вторую Школу. Конечно, это совсем не то, к чему они привыкли…

– Они молодцы, – улыбнулся Тим. – Они чудесные парни. Тут ведь дураков нет. Все отлично понимают, что рубят сук, на котором сидят. Им больше нет места в этом мире, кроме Школы. И профессии другой подходящей они себе не найдут.

– Тем не менее они со мной согласны. И я их за это еще больше люблю.

– Ладно, – сказал Тим. – Когда все это кончится, мы с тобой серьезно поговорим. Есть идея.

Мастер заглянул ему в глаза и рассмеялся.

– Не нужно, – заявил он. – Ребятам, конечно, на этой планете жить противно, но это их дом. У многих семьи. А кому на семью наплевать, так ведь здесь дом его собаки. А без собак они уже жить не могут. Если ты однажды решился завести кавказскую овчарку, то это все, труба. Ты можешь потом устать, состариться, тебе просто надоест ее тяжелый характер. Ладно, ты сменишь кавказку на немку, на бернца, на чау – не суть важно. Но всегда рядом с тобой будет какая-нибудь собака. Ты будешь согбенным дедушкой, а рядом с тобой будет стареть твой последний верный пес.

Тим на мгновение отвел глаза и задумался.

– Под старость Зигмунд Фрейд завел чау-чау, – сказал он. – Больше всего в этой собаке его восхищала немотивированность поступков и неуправляемость. Н-да. А с чего ты взял, что я тебе предложу эмигрировать?

Теперь задумался Мастер.

– А что ты мне еще можешь предложить, – произнес он медленно, – чего у меня нет?

Тим проследил направление взгляда Мастера. Тот смотрел на Карму. И в глазах его светилась глубокая нежность.

– «Дырка» здесь, – Хунта ткнул пальцем в схему здания. – Мы засядем вот так. Ты встанешь вот тут. – Хунта показал на схеме угол подвала. – Тихое спокойное место. Большой зал. В него ведет с улицы дверь, а изнутри – только узкий лаз, тоннель, шахта теплотрассы. Если мы со своего конца слегка замешкаемся, у твари может хватить ума поползти по этому тоннелю. И тогда ты ее сделаешь.

– Опять ты меня в тыл запихнул, – пожаловался Мастер. – Почему мне нельзя…

– Заткнись, – сказал Хунта сухо. – На расчистке старший я. Скажи большое спасибо, что вообще не прогнал.

– Так его, заразу! – радостно крикнул Зигмунд, пробегая мимо. Мастер вслед ему замахнулся было кулаком, но того уже и след простыл.

– Возьми с собой кого-нибудь, а? – попросил Хунта. – У нас один из стажеров не вписывается. Пусть с тобой постоит, опыта наберется.

– Не надо, – мотнул головой Мастер. – Стажер со мной сегодня не опыта наберется, а полные штаны навалит.

– Да, это точно, – согласился Хунта. – Молодые только о том и говорят, как красиво мозги по стене размазываются. А классно ты Саймона уделал!

– Думаешь? – спросил Мастер недоверчиво.

– А ты сомневаешься? Это было просто кино! И ты выглядел, я тебе доложу, охренительно. Только спина немножко вялая. Не то что морда. Советую подкачать.

Мастер посмотрел на Хунту укоризненно.

– Я тебе что, Мистер Вселенная?

– Ты Мастер собак, – шлепнул его по плечу Хунта. – Давай, пошел на точку. И нечего дуться.

– Разрешите бегом? – съязвил Мастер.

– Прыжками! – разрешил Хунта, укладывая схему в планшет.

Включив наплечный фонарь, Мастер осторожно спустился по заметенным снегом узким ступенькам. Распахнул железную дверь подвала, отметив про себя, какая она непривычно мощная. «Ого! Сейфовый замок… Хорошо теперь строят, надежно. Отчасти из-за тварей – все бессознательно опасаются подземелий и запирают их намертво». Он осветил свой участок подвала. «Глубоко, метра три. Наверху ряд узеньких окошек. Если что, не допрыгнуть. Да на них еще и решетки в придачу. Однако яма. Здоровая бетонная коробка. Так, вот этот тоннель. Вполне можно проползти на четвереньках либо под трубами, либо по ним».

Карма деловито обследовала стены и уселась у ног хозяина. Мастер проверил лазерный целеуказатель и подствольный фонарь. Он уже делал это наверху, но лишний раз не помешает. Да и успокаивает. «Что-то мне эта дверь не нравится. А чем бы ее подпереть? Подвал чистый, никакого строительного мусора. Ага! Есть-таки. Только это не забыли, а спрятали. Кто-то под трубой в углу заныкал лом. Хорошая железяка, чуть длиннее метра. Порядок. Теперь мы дверь до упора распахнем, ломом ее заклиним, а сами в углу затаимся. И будем ждать. А пока будем ждать – будем думать».

Наверху к Хунте подошел Крюгер.

– Рации уже накрылись, – сказал он. – Ни хрена не слышно. Бенни говорит, что все на местах. Сенсов он тоже расставил. Техничка вон там, за углом. Гиппократ рядом с нашими машинами.

– Скажи Бенни, чтобы каждые десять минут переставал вынюхивать тварь и проверял, на местах ли охотники. Я не хочу сегодня терять людей по нелепой случайности.

– Это как схлопотать пулю на ступенях рейхстага, да?

– Точно. Все, иди к машинам и следи, чтобы Фил там не спал. – Хунта дружески пихнул Крюгера, задавая направление, а сам остался стоять, запрокинув голову и подставив лицо легкому теплому ветерку. Температура поднималась, скоро могла начаться даже оттепель. «Пускай в марте приморозит, но главное – кончается последний месяц зимы. В этом году она выдалась особенно поганая. – Хунта стянул с головы шлемофон и зацепил его пряжкой за ремень. – Мастер сказал, нам охотиться еще два года. Потихоньку, но все-таки охотиться. А что потом? Неважно. Только бы Ленка продержалась еще два года. Потерпи, любимая, хорошо? Ничего, выдержит. Она сильная девочка. Два года. А потом ей самое время будет родить. И у нас будет сын. Обалдеть! Или дочь. Тоже здорово. Жалко, что Султан состарится, к этому времени станет ленивым и раздражительным». – Султан! – позвал Хунта. – Ты станешь ленивым и раздражительным?

Султан на миг оторвался от сугроба, который сосредоточенно обнюхивал, что-то хрюкнул и снова уткнулся носом в снег.

«Да, придется нам сменить профессию, – подумал Хунта. – Интересно, чем займутся сенсы? Сектор «Ц» наверняка прикроют. А может, и всю Базу разгонят. Да, сенсы… Кстати! Что-то Бенни какой-то дерганый. Натерпелся за эти сутки, бедняга. Пойдем-ка мы с ним парой слов перекинемся. А потом можно и в засаду».

Бенни развалился на покатом капоте своего минивэна и курил, выпуская дым в безоблачное звездное небо.

– Как дела? – поинтересовался Хунта.

Бенни, закусив губу, смерил взглядом Султана, нюхающего его ботинки, и огоньком сигареты нарисовал в воздухе крестик.

– Это понимать как «икс» или как букву «ха»?

– Сам не знаю, – ответил сенс невнятно.

– Губу не грызи, растрескается. Хочешь, у меня помада специальная есть?

– Погоди, – попросил сенс.

Хунта фирменным «школьным» жестом упер руки в бока и отвернулся к зданию. «Это будет школа. Не Школа с заглавной буквы, а обычная школа. Здесь будут учиться не мутанты-Дети, а обычные дети. Мы оставим им хороший мир. Честный. В этом новом мире уже никто не сможет подсмотреть через стену или выстрелить сквозь нее. Никто не заберется тебе прямо в мозг через элементарную телефонную трубку. Никто не сделает тебя уродом. Радуйтесь, детишки».

– Непонятно, – сказал Бенни.

– Что? – встрепенулся Хунта.

– Ты не подходил сегодня к техникам?

– Нет, с ними Крюгер договаривался.

– Да Крюгер ничего такого не заметил. А вот мне показалось… Черт! Только показалось, ты понимаешь? Какие-то они отмороженные. Нехорошо отмороженные.

– Кто там сегодня? – спросил Хунта, машинально кладя руку на пульсатор. – Мы их знаем, или они новые какие-нибудь?

– Да нет, старики. Петя приехал. Знаешь Петю?

– Х-ха! – расслабился Хунта. – Да этот Петя тормоз по жизни. Такой, что аж страшно. Ему бы в зоопарке черепах сторожить не доверили.

Бенни снова грыз губу.

– Они нормальные, – пробормотал он. – Никаких энергетических аномалий. Никаких экранов, как было с Саймоном, например. Но очень уж они странные. И понимаешь, я бы так не дергался, но они ведь буквально в двух шагах от Мастера!

– Мне уже некого туда послать. Ты можешь время от времени поглядывать в ту сторону?

– А я что делаю?! – обиделся сенс. – Да я только за ним и слежу! Да он нам сейчас… Ах! Ах, ты, сучара! – Сенс с размаху ударил себя кулаками по коленям и съехал с капота машины.

– Где?! – рявкнул Хунта. Рявкнул, насколько это было возможно, потому что перешел на шепот. Все охотники начинали шептать, едва поблизости возникала тварь.

– Градусов тридцать к югу, сто метров. Ах, погань такая! Ребенка тащит!

– Работай! – приказал Хунта и, пригибаясь, метнулся к зданию. Султан обогнал его и первым исчез в подвале.

Когда это случилось, Мастер сидел на бетонном полу, в дальнем от двери углу, расслабленно вытянув ноги и меланхолично поглаживая Карму по плечу. Его вдруг охватило неясное беспокойство, словно некто коснулся его мозга невидимым лучом. Мастер подтянул ближе пульсатор и сделал то, что сенсы назвали бы «принюхался». И где-то на грани своих возможностей почувствовал холод. Этот холод был вокруг, он буквально затопил подвал. Удивительно, но он тек откуда-то сверху. Карма возбужденно задышала и вскочила на ноги.

Снега на ступенях было действительно много, и Мастер не услышал шагов. И когда Карма бросилась к двери, он проклял себя за то, что забрался так глубоко. Опытная и умная охотница, Карма все свое внимание направила туда, откуда могла появиться тварь. Когда опасность возникла с противоположной стороны, она мгновенно оценила ситуацию, но теперь против собаки играло расстояние. Ошарашенный Мастер мотал головой, пытаясь стряхнуть холод, сковавший рассудок. А Карма почти успела. Почти.

Чей-то невидимый башмак сильным пинком выбил отжимавший дверь лом. Железная палка влетела в подвал и страшно ударила Карму в челюсть, отвернув собаку вбок. Дверь с глухим стуком захлопнулась. Карма громко вскрикнула от боли и врезалась плечом в металл с такой силой, что загудела дверная коробка. Мастер от живота выстрелил в дверь поверх собаки – и услышал сдавленный вопль, который ужаснул его. Это был одновременно человеческий стон и хрип раненой твари. Раздался звонкий щелчок. Мастер понял, что это означает, и закричал. Не переставая орать что-то, чего сам не понимал, он всадил в дверь без малого половину батареи. И с трудом заставил себя убрать палец со спуска, даже услышав, что всякое движение снаружи прекратилось.

Под стеной плакала Карма. Мастер взял разбег и врезался в дверь. От удара у него потемнело в глазах, но дверь не шелохнулась, только снова легкий гул прошел по коробке. Мастер бросил короткий взгляд на Карму. Живая. Он осмотрел замок.

«У меня в ружье картечь. Попробовать?»

Непонятно на что надеясь, он шевельнул дверную ручку. Заперто.

– Карма! Карма! Карма! – Собака, тихо скуля, подползла к хозяину. Мастер повесил лучемет на плечо, вытащил из-за воротника обрез и, примерившись, разрядил в замок шесть патронов. Разбежался и пнул дверь. Без толку. Машинально он перезарядил ружье и сунул его на место.

«Достали-таки меня, сволочи».

Холод по-прежнему заливал подвал. Мастер догадывался, что это значит. «Они накрыли этот край подвала энергетическим колпаком, меня теперь не увидит Бенни». И тогда Мастер сделал единственное, что еще можно было предпринять. Он тщательно прицелился. И через толстую стену, через слой промерзшей земли, ударил из пульсатора туда, где стояла техничка. Он стрелял, пока не села батарея. Отстегнул ее и швырнул в окно. Посыпались осколки.

– Карма! – Мастер присел на корточки и быстро ощупал плечо собаки. Все в порядке. А как морда? Тоже ничего, зубы все на месте. Собака еще слегка поскуливала, тычась носом хозяину в колени. «Бедная моя, тебя так сильно ушибли! Какое счастье, что у кавказок мало нервных окончаний в коже. Поэтому они малочувствительны к боли».

– Родная моя… – прошептал Мастер, обнимая собаку. И в этот момент сзади раздался до боли знакомый чавкающий звук…

Наверху в это время был полнейший бедлам. Тварь повела себя как сумасшедшая – почуяв охотников, бросила добычу и резво пустилась наутек, благодаря чему выиграла полминуты. Ни охотники, ни даже сенсы просто не смогли поверить, что эта гадость проигнорирует инстинкт, который должен вести ее, как по ниточке, прямо к «дырке». Пока засада выбиралась из здания, Фил и Крюгер успели тронуть с места две машины и рванулись было в погоню, но тварь убежала в небольшой лесок и притаилась там. Хунта развернул людей в цепь и приказал стрелять по лесу. Потом спустили собак. Оказалось, что тварь залегла, и молнии пульсаторов не коснулись ее. В лесу началась драка. Собаки удержали тварь на месте, но к тому моменту, когда подоспели охотники, она уже тяжело ранила Джарефа, убила молодого неопытного пса и основательно зацепила еще двоих. Хунта послал людей за Гиппократом, и тут Бенни, который решил проверить, на месте ли бойцы, оставшиеся в здании, обнаружил, что исчез Мастер. С начала охоты прошло уже девять минут. Бенни сел в снег, схватился за голову и взвыл дурным голосом…

Мастер еще только разворачивался к «дырке», а рука уже вдавила спусковой рычаг, и оружие плевалось голубым огнем. Твари, загребая воздух когтистыми лапами, опрокидывались в синий дым. Но на их месте появлялись новые. «Дырка» была значительно шире обычного, и тварей в ней оказалось навалом. Оскаленные зубы, протянутые вперед руки, пустые глазницы. Некоторые были совсем как люди, другие искалечены, кто-то одет, кто-то не особенно, но все они несли смерть. И все они, спотыкаясь о тела упавших, пытались выбраться из стены в подвал.

Карма, забыв о боли, встала между «дыркой» и хозяином. Мастер спокойно, как на тренировке, точечными импульсами сшибал лезущую из преисподней нечисть. Поставленный на минимум, пульсатор не убивал их, а только обездвиживал, но и это было хорошо – корчась под ногами у других, подстреленные твари мешали им. Сначала Мастер считал выстрелы, но на третьем десятке сбился. Глаза начал заливать пот, и охотник тряхнул головой, сбрасывая на пол кепку.

Через две минуты «дырка» захлебнулась. Слабо шевелящийся бруствер из тел забил ее доверху. Мастер отступил на шаг и закашлялся. В подвале было просто не продохнуть от пышущей из «дырки» злобы. Мастер сплюнул на пол, вытер лоб тыльной стороной ладони, и тут чавкнуло справа.

– Что, бляди, все на одного, да?! – заорал Мастер, срывая голос. Эта «дырка» была еще больше. И твари из нее не лезли, а шли клином. Мастер начал стрелять и валил их, пока не села батарея. Десяток тварей уже находился в подвале. Даже не пытаясь зайти с флангов, они мерной поступью шли прямо на охотника. Мастер страшно захрипел и рванул из-за спины обрез.

Первым выстрелом он снес голову полуразложившейся голой старухе с отвисшей почти до пупка грудью. Вторым свалил громилу с толстенной золотой цепью на шее. Страшным ударом ботинка отбросил в угол ползущую на четвереньках девочку в изодранном платьице. Твари были уже совсем близко. Сбоку налетела Карма, сбила с ног сразу двоих и затерялась в куче пытающихся встать тел. Монстры шли и шли, сохраняя прежний боевой порядок и медленно отжимая Мастера к запертой двери. Расстреляв все патроны, он принялся лупить их, как дубиной, разряженным пульсатором и пинать ногами в грудь. Когти рвали его куртку, но ткань боевого костюма держалась. Человек рычал и матерился, где-то под ногами металась, вся в пене, его собака, и вдвоем они держали-таки поток нелюдей. Мастер бил, толкал, пинал, отшвыривая врагов подальше, и совершенно не думал о том, что находится в суммарной активной зоне множества тварей уже почти три минуты.

Нога наступила на что-то скользкое, и Мастер чуть не упал. Лом! Схватив тяжелую железяку поперек груди, он бросился вперед, толкнул, и твари начали валиться на спину, как костяшки домино. Мастер на секунду остановился перевести дух и с сожалением отметил, что слабеет. И сам удивился тому, что совершенно не чувствует страха. Только обиду, невероятно горькую обиду. Дрожали руки, глаза застилал туман. Карма на ватных лапах отползла назад, хозяину за спину, и тяжело рухнула на пол. Она не сдалась, ей просто было совсем нехорошо.

– Держись, любимая… – прошептал Мастер. Впереди твари перегруппировывались для новой атаки. Первым, на острие клина, стоял юноша лет шестнадцати в чистеньком новом костюме с увядшей гвоздикой в петлице.

– Ну что, господа? – произнес Мастер заплетающимся языком, сдавая назад для разбега. – Разрешите представиться! Я Виктор Ларин, Мастер собак. Когда-то я был человеком! Но все равно, я самый умный, самый сильный и самый красивый. И еще у меня есть кавказская овчарка. Ее зовут Карма! Сейчас, господа, я вас буду мочить, а она – оттаскивать. – Мастер был словно пьяный и никак не мог остановиться. Его разбирал истерический смех.

Сзади Карма заворчала, безуспешно пробуя встать. Твари дружно шагнули вперед. Мастер крепче сжал лом и попытался как следует упереться ногами. Они не слушались. Они подкосились.

– Мир друзьям, смерть врагам! – крикнул он, падая на колени, перехватывая лом, как копье, и откидываясь назад, чтобы ловчее было его метнуть. И тут с потолка градом посыпались стекла.

– Ло-жи-и-ись!!! – заорал сверху Хунта.

Мастер не сумел даже обрадоваться. Он с натугой запустил ломом в живот парню с выпускного бала и упал на бок. Из последних сил откатился в угол и, лежа на спине, впился слепнущими глазами в самую прекрасную картину на свете. К решетке подвального окна припало искаженное злобой лицо Хунты, а между прутьями вклинилось толстенное дуло тяжелого лучемета с технички.

Пятнадцать голубых молний с трех сторон ввинтились в подвал, и стены отразили многоголосый вопль гибнущих тварей. Треск пульсаторов и глухой рев лучевой пушки слились в ушах Мастера в волшебную музыку. Хунта, выплевывая перекошенным ртом грязные слова, ворочал тяжелые рукоятки, заливая огнем расползающихся уродов. Обессилевший Бенни сидел на подножке технички, поставив ногу на выпавшее из кабины бездыханное тело. Внизу Крюгер и Фил прилаживали к двери Батину бомбу. В фургоне медслужбы Зигмунд, глотая слезы, целовал в оскаленную морду умирающего Джарефа.

В подвале Мастер с трудом повернул голову и посмотрел на лежащую поодаль Карму. Он уже почти ничего не видел и никак не мог разобрать, дышит она или нет. А это было так важно… Ничто в этом мире не занимало Мастера больше, и то, что он сейчас не мог узнать самого главного, очень расстраивало его.

А Карме снился интересный сон. В этом сне, как и во множестве предыдущих, она загнала на дерево большую злобную кошку. Карма, рыча, наскакивала на дерево, пытаясь на него вскарабкаться, а кошка лезла выше и выше. Наконец она забралась на самую верхушку и неожиданно, высоко подпрыгнув, перескочила с нее на белое пушистое облачко. А с него перепрыгнула на другое, третье, четвертое, уходя все дальше.

Тогда Карма разбежалась хорошенько, расправила широкие мохнатые крылья, взмахнула ими…

Олег Дивов Стальное сердце

Развитие событий с определенного момента полностью вымышлено. Имена реальных действующих лиц изменены. Все цитируемые документы получены из открытых источников. Неопровержимых доказательств существования организации, называемой в тексте «Проект», на сегодняшний день нет.

Всем россиянам, считающим себя жертвами психотронного террора, посвящается.

Пролог ДНЕВНИК МАЙОРА КРЕСТОВСКОГО

6-16 августа 1991 года. Западная Сибирь

6 августа. Пятый день преследования. Кажется, сегодня мы окончательно потеряем темп. Здесь начинается дикая тайга, непролазная чащоба. Придется забыть о прыжках на «вертушке» и идти пешком. В нашем распоряжении только след, с которого собаки постоянно сбиваются. И данные пеленгатора, которым я до сих пор верю с трудом.

Какого черта он пошел на север? И как ему удалось забраться в эту глушь? Нет, поставим вопрос иначе. Почему его отпустили так далеко? Опять рассматриваю фотографию. Кажется, знаю его лицо до малейшей черточки. Но почему-то хочется снова заглянуть в эти огромные глаза. Кто ты, Костенко Тимофей Сергеевич, 1968 г. р., русский, москвич, член ВЛКСМ, без определенных занятий?

7 августа. Он уходит звериными тропами. Собакам приходится очень тяжело. Иногда несколько часов кряду идем только по пеленгу. Ребята начинают поглядывать на меня с недоверием и отпускать замечания. Они видят, что я слишком уверенно выбираю направление. Пока что я вяло отшучиваюсь.

Объект в полутора днях пути впереди. Оставляет довольно много отчетливых следов. Как и прежде, он движется ровно, будто по ниточке. Словно его, как и нас, ведет чей-то пеленг. Иначе я это объяснить не могу. У него нет ни компаса, ни карты. Да и туристский опыт почти отсутствует. Тем не менее он идет очень резво. И прямо, только прямо!

8 августа. Поутру, едва проснувшись, и каждый раз, когда собаки теряют след, я ныряю за деревья. Ухожу подальше от группы и достаю из-за пазухи черную коробочку с экраном на жидких кристаллах. Нажимаю кнопку под надписью «прогрев» и через минуту жму на «локал.». И на экране появляется стрелка. Просто стрелка, больше ничего. Я мог бы сейчас написать по этому поводу очень много слов. В основном ругательных. Но я не писатель, а коммандо. У меня другие задачи.

9 августа. Нам навстречу сбрасывают еще одну группу. Кажется, начальство тоже уверено, что Костенко не свернет и будет мчаться по прямой. Это очень неприятно. Выходит, нам досталась роль загонщиков, а «сделают» Костенко те, другие. Спрашивается, какого… (зачеркнуто)…

Интересно, получил ли их старший те же инструкции, что и я?

10 августа. Мы все измотаны дальше некуда. И по-прежнему болтаемся в сутках пути от объекта. Самое обидное, что больше всего наше продвижение сдерживают… собаки. Они не так выносливы, как мы.

Вместе с тем шансы у нас неплохие. Засаду десантировали почти в ста километрах впереди. Ближе не вышло. Если чуть-чуть наддать, мы вполне успеем сцапать Костенко первыми. Тем более что он тоже не железный. Начинает, кажется, слегка прихрамывать. Может быть, вызвать сюда «вертушку», чтобы забрали собак с проводниками? Садиться здесь негде. Но и спешить некуда, пусть их тащат на борт подъемником. Я все больше доверяю пеленгатору. Он работает безупречно.

11 августа. Большой привал. Перечитал свои записи. Потом битых полчаса таращился на фотографию объекта. Породистая морда. Тяжело будет в нее выстрелить. Я не убийца. Я не убийца.

У него куча особых примет. Шрамы на теле, родинки, легкая картавость речи. Манера прокусывать насквозь сигаретный фильтр. Но это все детский лепет по сравнению с главным. Волосы. Длинная, до плеч, седая пепельная грива. Сейчас он собрал ее в хвост. Откуда у парня в двадцать три года такая седина? И почему у корней волосы темно-коричневые? Как будто он был крашен под седого. И волосы, отрастая, приобретают естественный цвет.

Трофимов, местный кагэбэшник, на все вопросы только мотает головой. Его тоже удивляет, почему ловить Костенко прислали москвичей. К тому же это его злит. Хотя задачи нам ставит именно Комитет. Еще одна загадка. Почему по Костенко не работают гэбэшные оперативники? Я уверен, что у них есть группы, ничем не уступающие моей.

12 августа. Собаки встали намертво. Проклятье! Знай я, что такое случится, бросил бы их еще вчера. А теперь отдохнувшие здоровые псы скулят и жмутся к ногам проводников. Мы на крошечной полянке, впереди бурелом. И собаки отказываются туда идти.

Группа нервничает. Ребята в курсе, что наш объект – существо необычное, если не сказать хуже. И теперь, глядя на собак, начинают психовать. Наткнулись на след, довольно свежий. Но собаки кидаются от него, как черт от ладана. Что такое? Ничем этот след не присыпан. Вообще, объект всегда погоню игнорировал. Будто не предполагал, что она возможна. Бред.

Теперь психанул я. Впервые пеленгатор дал сбой. Вместо стрелки на нем появилось размытое пятно. Оно стреловидной формы, и я смог вычислить направление. Что такое? Батарейки сели? Поменял, результат тот же. Вряд ли это означает, что объект совсем близко. Судя по следам, мы все еще отстаем на сутки.

Принимаю решение оставить кинологов и дальше идти без собак. Похоже, это обрадует и тех и других. У одного пса истерика. Остальные в каком-то ступоре. Скажу Трофимову, чтобы вызывал сюда «вертушку».

13 августа. Пеленгатор работает все хуже. Но теперь я пользуюсь им часто, почти не скрываясь. И мы набрали приличный ход. Я уверен, что мы возьмем его завтра или послезавтра. Но с каждым днем мне все меньше хочется этого. Кажется, я слишком много думал на эту тему.

В начале августа он прошел через три людных поселка, две охотничьих заимки и лагерь геологов. Не скрываясь, вступая в контакт с людьми. Но даже парень, который подвозил наш объект на грузовике, не смог опознать Костенко по фотографии. Мы очень жестко допрашивали свидетелей. Я был поражен до глубины души. Его действительно никто не помнил!

Тогда я еще не верил пеленгатору. И если бы не девчонка из группы топогеодезистов, мы вряд ли смогли бы так быстро взять правильное направление. Она видела Костенко на пароме – мельком, но, похоже, втюрилась по уши. А он был неподвижен, как статуя, и глядел куда-то за горизонт. Похоже, он просто ее не заметил. И не тронул. Потому что с остальными он что-то сотворил.

Грешным делом, я верю в экстрасенсов. И перспектива встречи с Костенко меня пугает. Теперь, когда много наблюдений слились воедино, – да, пугает. Ребята тоже взвинчены до предела.

14 августа. Дохлая рысь. Здоровенная противная кошка. Навернулась с дерева, с высоты в три метра. Сломала лапу и почему-то сдохла. Трофимов все детство провел в тайге. Говорит, так не бывает. Я вижу, как он напуган. Четкие следы объекта уходят от рыси в чащу.

Мне приказано взять его мертвым. Как только будет визуальный контакт, немедленно огонь на поражение. Сфотографировать, закопать и уйти. После этого мы с группой переходим в ГБ. Привилегий обещали немерено. В принципе, мне все равно, где работать. Комитет много дурного сделал в прежние времена – но ведь иначе было нельзя. Они исполняли приказы. Но они же и служили Родине. А то, что меня пытались запугать, когда я получал это задание… Наверное, по-другому не умеют. Привычка. Я не в обиде на них. И горжусь тем, что именно мою группу выбрали для выполнения такого деликатного задания.

И все-таки очень хотелось бы знать, кто такой Костенко. Чего он натворил. Почему за ним отправили именно нас. И, как пеленгатор, который совсем разладился, умудряется-таки выдавать нам верный маршрут. По-прежнему совершенно прямой, как стрела.

15 августа. Еще один привал, и все. Завтра Костенко наш. Теперь это дело принципа. На сосне, под которой я сижу, красуется свежий затес и надпись на нем шариковой ручкой: «Отсюда начинаю убивать». У нас словно второе дыхание открылось. Парни злы, как черти.

Теперь понятно, зачем нужны были угрозы, которые я выслушал на Лубянке. Они хотели меня разозлить. И правильно сделали. Злоба убивает страх. А страху-то я за эти дни натерпелся… Особенно во время допросов свидетелей. Я быстро пришел к выводу, что наш объект – не человек или не совсем человек. Но я был зол и шел вперед.

Его действительно нужно ликвидировать. Он совсем рядом и завтра получит свое. Группа, которая идет нам навстречу, не успевает. Они там завязли в болоте по уши. И все же мне жаль. Он безоружен, топорик и нож, больше ничего. А я не палач. Но долг офицера, долг перед Родиной заставляет решать: или – или.

Мечтаю о дне, когда партия окончательно победит маразм. И наша страна вернет себе былое величие. Как прекрасно то, что происходит сейчас. Мы проходим через сложный и мучительный ритуал очищения.

Вот написал и сам не верю. А теперь, батенька, немедленно спать.

16 он чудовище надеюсь он вернется добьет меня.

Часть I ЖУРНАЛИСТ

26 апреля – 30 ноября 1990 года

Когда из-за угла выпрыгнул оборотень, у Тима перехватило дыхание. Крепко сбитый широкоплечий зверь стоял прямо, чуть согнув в локтях когтистые передние лапы. Закрыв собой проход, вервольф оскалил длинные клыки, хрипло рыкнул, и Тима обдало запахом гнилого мяса.

Глаза чудовища горели в полумраке желтым огнем. Омерзительная щетинистая морда будто ухмылялась. Вставшая дыбом шерсть торчала рваными клочьями. Более тошнотворного зрелища Тим не видел в жизни. Вервольф только выглядел животным, но не был им. Он был – верная смерть. И почему-то в белом лабораторном халате.

Тим припал левым боком к стене, выставив топор перед собой. Зверь рыкнул снова, и человек почувствовал, что у него дрожат колени. Противная мелкая дрожь беспомощности потекла по телу снизу вверх, парализуя волю. Тим поймал себя на том, что пятится.

Зверь вдруг нырнул вперед и резко взмахнул правой лапой. Трясущимися руками Тим едва успел блокировать удар, и по лезвию топора потекла черная кровь. Вервольф заорал во всю глотку, прыгнул и легко подмял Тима под себя. Желтые глаза заглянули человеку прямо в душу. Громовой торжествующий рык заполнил собой весь мир. И тогда Тим закричал.

С безумным воплем он подпрыгнул над кроватью чуть ли не на полметра и упал на четвереньки. И, содрогаясь всем телом, принялся заматываться в теплое одеяло, бормоча то ли заклинания, то ли проклятья.

Телефон звонил.

Тим громко застонал. Собрав волю в кулак, он высунул из-под одеяла руку и на ощупь ударил ладонью по клавише ночника. Потом осторожно выглянул наружу. В комнате было почти светло, но все еще довольно страшно.

– Тим! – позвал незнакомый женский голос.

Телефон умолк.

– Эй! – позвал другой голос. Теперь уже мужской. Но тоже возникший где-то в голове.

Телефон зазвонил снова.

Тогда Тим разозлился. Он сел на кровати, до боли сжал кулаки и зарычал – не хуже вервольфа из кошмара. Встал, прошлепал до выключателя и зажег в спальне верхний свет. Вернулся, сел на кровать, сосредоточился и попробовал «щелкнуть». Не получилось. Не обращая внимания на крик телефона, Тим развел ладони перед собой на полметра и слегка пошевелил ими. Поля будто и не было никогда. Руки по-прежнему тряслись и плохо слушались, а по лицу катился пот.

Проклятый телефон не унимался. Тим вздохнул, поднял аппарат с пола на кровать, снял трубку и опасливо прислушался.

– Ну? – спросил молодой женский голос. – Так и будем молчать?

Тим медленно опустил трубку на контакты, закрыл глаза и тихонько выматерился. Нащупав тапочки и кое-как вдев в них ступни, он поднялся и нетвердыми шагами подошел к двери. Открыв ее, просунул руку наружу и, не глядя, нажал кнопку. В коридоре вспыхнула лампочка. Тим по стенке добрался до кухни, таким же манером включил свет там, поразмыслил несколько секунд, распахнул дверь кабинета и его тоже осветил. В ванную он вошел под настойчивые вопли телефона.

Холодная вода смыла остатки кошмара. Тим невесело подмигнул своему отражению и двинулся на кухню. Одной рукой открыл дверцу холодильника, другой – снял трубку.

В холодильнике было пять банок морской капусты, два десятка яиц, пачка масла, три бутылки «Столичной» по ноль пять литра, одна ноль семь и две бутылки пива «Русь». В трубке все тот же голос спросил:

– Тимофей, это ты?

– Ты ошиблась, – сказал Тим, бросая трубку.

Он выбрал одну из пол-литровых бутылок. Открыл банку капусты, достал вилку, отвинтил пробку. Не присаживаясь, сделал из горлышка три больших глотка, запрокидывая бутылку повыше. Пусть организм не жульничает, а будет вынужден проглотить действительно много. Чтобы поставить на стол опустевшую на треть бутылку, пришлось схватиться за холодильник.

Телефон зазвонил. Тим смахнул набежавшие на глаза слезы, уселся за стол и в несколько секунд жадно сожрал полбанки капусты. Закурил. И ему стало легче, легче, еще легче, совсем легко. Он снова отхлебнул, прожевал, затянулся, придвинул к себе пепельницу, снял трубку и буркнул:

– Доброй ночи.

– Доброй ночи! – эхом передразнила девушка. – Ты мне ничего не хочешь сказать?

– А чего бы ты хотела?

– Скотина!!! – заорали на другом конце провода и с грохотом дали отбой.

Тим рассмеялся. Он пересел со стула в глубокое кресло, поставленное к столу боком и занимающее в кухне все свободное место. Подвинул к себе водочную стопку и наполнил ее до краев. И поднял трубку, едва раздался первый звонок.

– М-да?

– Тебе не приходит в голову, что следовало бы передо мной извиниться? – осведомилась девушка.

– Сомневаюсь.

– Ах, он сомневается! Ты как со мной разговариваешь?! Ты жалкий, никчемный, бездарный, лупоглазый, кривоногий…

– Ой, ой, ой, ой… – пробормотал Тим, морщась и кладя трубку на стол. Под доносящиеся из мембраны неразборчивые вопли он поднял стопку на уровень глаз, посмотрел сквозь нее на мир и кровожадно усмехнулся. Выпил, помотал головой и рассмеялся счастливым беззаботным смехом.

Телефон давился частыми гудками. Тим взял банку капусты и методично очистил ее до дна. Поджег забытый в пепельнице окурок. Посмотрел на часы и тяжело вздохнул. «Полпервого ночи. Нельзя было рано ложиться. Засыпать нужно на рассвете, когда силы зла уже не так властны над миром. А ночью следует бодрствовать, чтобы голова была напряжена и в нее не могли влезть. Неужели только так? Плевать. Сейчас плевать. Вот я добью бутылочку, откупорю другую, включу музычку, возьму книжечку – и когда рухну в кровать, это будет такой отруб, что ни одна сволочь до меня не достучится. И сны я увижу обычные – яркие, светлые, интересные. В этих снах я буду нужен множеству людей и смогу для них сделать много хорошего».

Тим положил трубку и тут же поднял ее снова.

– Не надоело? – осведомился он довольно агрессивно.

– Ну и скотина же ты!

– Про скотину уже было.

– Ты скотина, скотина, скотина! Ты предатель! Ты грязный лживый двуличный предатель! Чего стоят все эти твои красивые слова, которые ты мне говорил, а?!

– Да я их тебе уже полгода…

– Подлец! Ничтожество! Предатель!

– Положим, если кто и предатель, так не я…

– Скотина! Я за все свои ошибки попросила у тебя прощения! Честно и откровенно! А ты…

– Ты действительно ничего так и не поняла, – заключил Тим, горестно кивая своим мыслям.

– А что тут понимать?!

– Я совсем не тот мужчина, что тебе нужен. Я ушел. Я не вернусь.

– Да какой ты мужчина?! Ты тряпка, ты слабак, ты ничтожество!

– Шла бы ты в глубокую задницу, – попросил Тим и бросил трубку на рычаги. Снял ее и положил на стол. Налил и выпил. Встал, глотнул воды из чайника. Проделал несколько замысловатых пассов руками, будто оглаживая свое тело. Застыл в странной расслабленной стойке, будто готовясь к рукопашному бою. И неожиданно легко «щелкнул».

Кухня окрасилась во все цвета радуги. Разной интенсивности, цвета эти пульсировали, текли, переливались. Одни были холодными, другие теплыми, одни гладкими, другие мохнатыми, будто шерстяными – и все были видны. Бездушные на вид предметы ожили и заговорили с Тимом на языке пси.

На этот раз Тим, похоже, «щелкнул» непривычно глубоко, потому что сквозь оконное стекло просочился и подлетел знакомиться дружелюбный бледно-голубой бублик. Раньше Тим почти не видел эти сгустки материи, болтающиеся в воздухе по каким-то своим делам. Тим подставил ладонь. Бублик деликатно на нее спланировал, посидел несколько секунд, ерзая, будто устраиваясь поудобнее, – и вдруг в руку провалился, растворившись в ауре человека. От неожиданности Тим слегка вздрогнул и из-за этого плохо различил пришедшийся, кажется, прямо в сердце легкий укол тепла. На секунду Тим ощутил головокружение, а когда оно прошло, он видел еще лучше. И еще лучше понимал суть происходящего вокруг.

Поэтому он напрягся, когда прямо в кухню ударила синяя молния. И отлетела от Тима, словно тот был резиновый, уходя рикошетом в коридор. «Так вот отчего среди ночи тебя иногда словно пронзает током и пробирает дрожь! – догадался Тим. – Надо же!»

Он закрыл глаза и осторожно пошарил руками вокруг головы. «Проклятье!» На ощупь это было похоже на вмятину в ауре. «А вот еще одна. Значит, я не ошибся. Кто-то пытался меня «пробить». Но кто, и зачем ему это нужно? Не понимаю. В любом случае это может быть опасно. Среди московских сенсов достаточно сумасшедших, и вполне мог объявиться какой-нибудь маньяк, которому нравится бодать остальных. Но до чего же, гад, силен! Я ведь мальчик крепкий, а он вот как меня ушиб… И расстояние! Не сидит же он в соседней квартире…»

Тим массировал ауру головы и терялся в догадках. «Допустим, меня ударил кто-то чужой. Интересно, он сам нагнал мне этот кошмарчик с вервольфом или я просто во сне сопротивлялся и подсознание мое стало бить тревогу? Спасибо тебе, конечно, дорогое подсознание, что разбудило. Но уж больно ты у меня крутое. Вытолкнуло из себя такой ужас… А ведь действительно, я очень боюсь вервольфов. Просто-таки до судорог. Какое счастье, что их, кажется, не бывает!.. Ну, похоже, хватит».

Чтобы проверить контроль, Тим последовательно «отщелкнул» на несколько менее сложных уровней, наблюдая, как беднеет гамма тонких излучений и блекнут цвета. Дольше всех не сдавалось красное электричество в проводах. Тим удовлетворенно крякнул, вылил в себя остатки водки, снова запил ее водой из чайника и задумался, не соорудить ли яичницу. После работы ему всегда хотелось есть.

Через несколько минут, когда пять яиц весело шкворчали на сковородке, Тим вспомнил про телефон. Шагнул к столу, и его здорово шатнуло. Рассмеявшись, Тим положил трубку на место и крепко выругался. Потому что зуммер тренькнул снова.

На этот раз в трубке надрывно рыдали.

–Перестань, – сказал Тим брезгливо.

– Тимочка… Прости меня, пожалуйста… Я ничего с собой не могла поделать. Ты меня так расстроил…

– Я тебя не расстраивал. Я просто от тебя ушел.

– Не говори так, пожалуйста! Не говори…

– Я тебе объяснил, что нельзя поднимать на меня руку? Объяснил или нет?

– Тима, ради бога!

– Один раз я стерпел. Но во мне что-то сломалось, понимаешь? Я думал, это вернется, но… Вышло иначе. И вообще дело не в том, что тебе понравилось меня лупить по морде. Просто между нами все кончилось уже давным-давно. А я ждал чего-то, ждал… Напрасно.

– Тима, ради всего святого, ради всего, что нас связывает, ради нашей любви…

– Нашей любви уже нет, – сказал Тим жестко и выключил под сковородой газ. Язык у него слегка заплетался. На душе было легко и приятно. Чувство освобождения от крепких уз оказалось поначалу горестным. Позади оставалась привязанность такой глубины, что на разрыв ушел почти год. И столько сил, что казалось, впереди уже не будет ничего. А теперь Тим верил, что жизнь еще только начинается. Он тщательно проанализировал роль спиртного в охватившем его облегчении. И нашел, что водка тут ни при чем. Он стряхнул с себя эту женщину с прекрасным лицом и душой, полной злобы. Окончательно. И постарается больше не иметь дела со злыми людьми.

– Тима, любимый мой, единственный!

– Прощай, Наташа. Надеюсь, мы больше с тобой никогда не увидимся, – сказал Тим. И, прежде чем положить трубку, совершенно искренне добавил: – Будь счастлива.

Потом он отключил телефоны. Съел яичницу, налил себе еще чуть-чуть, включил музыку.

Снова «щелкнул» и пошел к окну знакомиться с бубликами.

***

На ступенях факультета журналистики курили редкие гости – Зайцев и Смолянинов.

– Что нового в Чернобыле?

– Вот этот сапог, левый, – сказал Смолянинов, пожимая Тиму руку, – каждый день мою с мылом. Не в ту лужу наступил. Ой, пардон! – И он нырнул в двери вслед за входящей на факультет юной особой выдающихся форм.

– Ему там отличный дозиметр подарили. – Зайцев ловким щелчком выстрелил окурок в урну. – Думаем покататься по городу, составить радиационную карту Москвы. Растянем на десяток публикаций.

– Зайчик, – сказал Тим. – Как там дела с той лабораторией, на которую я тебя навел? Ты не ездил?

– Ездил. Слушай, ты сам-то в это дело веришь?

– Фотографии видел?

Зайцев рассмеялся.

– Прости меня, пожалуйста, но ты очень доверчивый.

Тим почесал в затылке. Зайцев был теплый, пушистый и доброжелательный. И недоверчивый. Больше года он вел в газете еженедельную рубрику, посвященную слухам. Сам их находил, сам проверял и, как правило, опровергал. Тут станешь недоверчивым, черт побери!

– Знаешь что, Заяц, – предложил Тим. – Давай к этому делу отнесемся профессионально. Допустим, это чистой воды утка. Но на этой утке можно сделать имя. Можно на весь Союз прогреметь. А что потом будет – наплевать.

Теперь в затылке почесал Зайцев.

– Пусть нас потом опровергает хоть Академия наук, – продолжал Тим. – А народ вполне готов скушать историю про тонкие излучения. В экстрасенсов люди верят? Верят.

– Ну, здесь же не экстрасенсы. Здесь попытка создать аппаратуру, имитирующую их способности.

– Ты пойми такую вещь, старина. Сегодня в наш обиход вошла микроволновая печка, которая волшебным образом вскипятит тебе суп в коробке из-под ботинок. И это никого не удивляет. Люди даже понять не пытаются, как она работает. А группа Полынина строит все свои генераторы на том же принципе. Только частоты другие.

– Странный тип этот Полынин, – пожаловался Зайцев.

– Да он просто очень сильный биоэнергетик, – не удержался и ляпнул Тим. И чуть язык не прикусил. Потому что Зайцев бросил на него косой взгляд. – Олежка, ты совсем экстрасенсов не воспринимаешь? – спросил его Тим сочувственно.

Зайцев поморщился.

– Слишком много шарлатанов, – сказал он. – Слишком много фокусников. Сплошь обманщики. И очень часто – не злонамеренные, а просто со сдвигом по фазе. Они в первую очередь себя обманывают.

– Ладно. Что сказал Гульнов по этому поводу?

– Сказал, будем думать. Поедешь со мной в редакцию? Ты все сдал на сегодня?

– Я все сдал навсегда, – ответил Тим. На лицо его вдруг легла тень. Он достал из кармана зачетку и по красивой высокой дуге послал ее точнехонько в урну.

Зайцев ловко поймал зачетку на лету. Тим закусил губу и отвернулся.

– Не могу здесь больше, – пробормотал он. – Здесь все ложь от начала до конца. На весь факультет два нормальных журналиста. Остальные не практикуют уже много лет или выдают такое, что уши вянут и глаза слезятся. Надоело мне.

Зайцев открыл зачетку и перелистал ее.

– Я эту сессию сдал, принципиально не готовясь ни к одному экзамену, – сказал Тим горько. – И всего две тройки. Здесь всем на все наплевать, понимаешь? Единственные, кто болеет за свой предмет, – это крепкие и твердые ленинцы. Партийно-советская печать и история КПСС.

Зайцев протянул ему зачетку.

– Оставь хотя бы на память. Все-таки это три года жизни.

– Если считать армию, то все пять, – вздохнул Тим, неприязненно разглядывая зачетку издали. Помялся и взял. – Ты знаешь, я о двух годах в армии сейчас жалею меньше, чем о трех годах на факультете. Допустим, последний год я почти не ходил – но все равно…

– Поедем, – сказал Зайцев. – Узнаем, что Гульнов надумал.

– Он осторожный, – вздохнул Тим.

– Он умный, – сообщил Зайцев наставительно. – И опытный. Он нам объяснит, как все сделать, чтобы не подставиться.

– Я ни в чем не убедил ни его, ни тебя. – Тим вздохнул еще горше.

– Тима, ну ты подумай! Мало доказательств! Мало же! Раскопаем что-нибудь серьезное, и тогда…

Тим «щелкнул». И Зайцев стал таким, какой он есть, – крепкое, прочно стоящее на ногах, очень надежное образование желтых и оранжевых тонов. Через двор факультета пролетело несколько синих грушевидных сгустков. Один из них завис над памятником Ломоносову и принялся зачем-то его изучать. Синие груши Тима не интересовали. Не получалось у них взаимности. Тим «принюхался» к Зайцеву. «Хороший парень Заяц. На него и смотреть приятно, а уж «нюхать» – как это биоэнергетики называют то, что я делаю сейчас, – вообще одно удовольствие. Только вот левая почка слабовата. Ну, это мы поправим. Заслужит пусть сначала». Тим переключился в нормальный режим.

– Ты о чем задумался так глубоко? – спросил Зайцев. – Оставь, старик, ей-богу…

– Поехали в редакцию, – сказал Тим. – Вздрючим твоего начальника как следует.

– Ты только на него слишком не наезжай. Он знает, что делает.

– Я тоже, – сказал Тим. И в сотый раз глубоко вздохнул.

***

– Откровенно говоря, я не очень-то силен в физиологии, – признался Тим. Сейчас он работал, но в последние месяцы это уже не мешало ему общаться. Он стал гораздо сильнее и с каждым днем все изощреннее пользовался своим даром.

Его рука мягко оглаживала живот пациентки на расстоянии нескольких сантиметров от тела. «Может быть, скоро я научусь обходиться без рук, – подумал Тим. – Только бы не распугать клиентуру. В экстрасенса, который совершает загадочные пассы, люди еще способны поверить. А если ты просто напрягся и сидишь как изваяние, то это уже черт знает что такое».

– Как это? – удивилась женщина.

– Ну… Я, конечно, знаю, что у вас две почки и они находятся ближе к спине. Печень, одна штука, вот тут где-то недалеко, в животе. Ну, сердце. Тоже одна штука. Ну, женские дела… Хотя тут-то я почти эксперт. В том, как эта система функционирует, я хорошо разбираюсь. И приведу ее в порядок, не сомневайтесь. Но это для вас так просто – печень, сердце, почки, придатки… А для меня совсем не так.

– А что же вы видите?

– Знаете, сложно описать. Человек очень непростая структура. Вот представьте себе пишущую машинку. Казалось бы, какие дела – бац по клавише, буковка пропечаталась. А на самом деле одна-единственная эта клавиша приводит в действие три цепи, у одной из которых к тому же самостоятельный привод. И попробуй разберись. Вы ведь почувствовали в целом облегчение после того сеанса?

– Да, Тимофей, это было так замечательно…

– Вот видите… Да, я сконцентрировался на вашей конкретной проблеме. Но я не мог не воздействовать на все системы в целом. Кроме того, когда одному органу полегчало, организм смог больше сил бросить на то, чтобы подтянуть остальные. Много тут всякого разного переплелось. А я-то всего-навсего пытаюсь научить вас быть нормального цвета.

– Цвета? Ой, Тимофей, а какая я?

– Разных оттенков желтого и оранжевого. Потом, эти цвета разной интенсивности и разные на ощупь. Как у большинства людей. Но это только на мой взгляд. Я подозреваю, что у каждого биоэнергетика своя палитра. Мы все очень разные. И вообще, я не хотел бы оказаться в одном ряду с другими. Я с ними и не общаюсь почти. И сам не афиширую то, что я – сенс.

Тим оторвал руку от пациентки, слегка потряс кистью в воздухе, прижал ладони к глазам и неспешно, через все уровни пси-восприятия, начал спускаться к обычной жизни. Секунд через десять он уронил руки на колени, открыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов.

– Нормально, – сказал он. – Теперь жду вас в четверг, в то же время. Еще два-три сеанса, и все.

– Спасибо вам большое, – сказала женщина, садясь и застегивая кофточку. На Тима она смотрела почти с благоговением.

– Потом, – отмахнулся Тим. – Вот когда родите крепкого здорового мальчика, тогда милости просим ко мне с цветами и коньяком. А пока лучше деньгами.

– Мальчика? – удивилась женщина.

Тим смутился.

– Не знаю… – пробормотал он, отводя взгляд. – Столько я всего чувствую, что иногда сам удивляюсь. Не знаю. Похоже.

Женщина рассмеялась и вдруг протянула руку и провела ладонью по его пышной темно-коричневой шевелюре, спадающей до плеч.

– Мне все равно, – сказала она мягко. – Лишь бы получилось. Мы с мужем так хотим ребенка… Ох, храни вас господь, Тимофей, от таких проблем. Хотя вы-то справитесь, наверное…

– Как знать… – Тим окончательно смутился. – Я тоже не всесилен. Да, я буду расти, учиться, совершенствоваться, но природа тоже не стоит на месте. Она с каждым годом портится. Тут мне один иглотерапевт жаловался, что в последние годы в Москве что-то изменилось. Он убежден, что его терапия перестала быть такой эффективной, как раньше. Симптомы она снимает по-прежнему хорошо, но саму болезнь уже не лечит. Я думаю, это очень серьезное предупреждение для многих и для меня в том числе.

– Воздух грязный? – спросила женщина, открывая сумочку.

– Все грязное, – вздохнул Тим, принимая деньги. – Спасибо. Воздух грязный, вода, пища… По мне, так самое страшное, что мысли у людей грязные. Кстати, о грязи. Если все получится, рожать постарайтесь за границей. Или подыщите себе заранее что-нибудь надежное здесь.

– Сейчас многие дома рожают…

– А реанимация у вас дома есть?

– Ну, Тима, это вы уж… Ой…

– Да нет, что вы! Нет же! Все у вас будет нормально. Но случаются же непредвиденные обстоятельства, понимаете? Ну, не знаю… потолок рухнет.

Женщина рассмеялась.

– Я поняла, – сказала она. – Но на этот случай я вас приглашу, Тимофей. По-моему, вы лучше, чем реанимация. Во всяком случае, мне рассказывали…

– Врут! – отрезал Тим и почувствовал, что краснеет.

***

Тряся головой, как эпилептик, Тим стоял посреди тротуара и пытался отогнать наваждение.

Он никого не трогал, ничего особенного не предпринимал. Ему просто нужно было зайти к Рябцеву и поговорить с ним. Но вот уже третий раз за полтора часа Тим, словно впадая на какое-то время в забытье, проходил мимо и удалялся по меньшей мере на два квартала от нужного ему дома.

Сейчас он застрял в километре от искомой точки и больше приближаться к ней не хотел. Где-то неподалеку проходила та невидимая граница, за которой сознание Тима мутилось, и будто какая-то мягкая рука отталкивала его в сторону, заставляя уходить с маршрута вбок.

Тим закурил и тоскливым взглядом обвел улицу. Ему не было страшно. Он ведь не галлюцинировал, не ощущал беспочвенного ужаса. С ним просто творилось что-то не то. Творилось в реальности и наводило на очень неприятные размышления. Он шел на встречу с необычным человеком, и метод, которым этой встрече кто-то пытался воспрепятствовать, тоже оказался из ряда вон…

…Владимир Владимирович Рябцев был шизоид и экстрасенс. Большинство коллег по цеху шарахались от него, как от чумного. Считалось, что Рябцев своими бредовыми идеями дискредитирует концепцию целительства. Он часто вел себя как псих, а практикующие сенсы вовсе не хотели казаться психами, они хотели, чтобы их принимали за врачей.

Когда-то Рябцева уважали и побаивались. До того, как у него стали возникать навороченные и детально проработанные бредовые концепции, он многое успел сделать. В частности, был одним из основателей «Центра Новой Медицины», где в свое время «повышал квалификацию» Тим. Он как раз тосковал на одном из семинаров, когда в дверях возник Рябцев. Отодвинув преподавателя, своего бывшего ученика, Рябцев царственно взошел на трибуну и выдал полчаса такой лихой пурги, что слушатели только ушами хлопали. Тогда-то Тим и заинтересовался. Острый журналистский нюх подсказал ему, что Рябцев – это находка. Тим уже слышал историю о «поехавшем» сенсе, который отошел от дел и вплотную занялся борьбой с мировым злом. В частности, ему рассказывал о Рябцеве Олег Зайцев. Владимир Владимирович нуждался в рекламе своих идей и просто задолбал отдел науки звонками с рассказами о том, как повлияло на историю человечества вмешательство сверхцивилизации из планетной системы альфы Большого Пса.

Крепкий дядька лет пятидесяти с удивительно добрым, лучистым и искренним взглядом, Рябцев нес с трибуны крутой бред. Он излагал собственную теорию возникновения жизни на Земле и объяснял, что НЛО – земного происхождения и работают на японскую разведку. Еще он сокрушался по поводу того, что все евреи – марионетки в руках КГБ, а армянская нация имеет давние и прочные традиции скотоложства.

Преподаватель трусливо бежал. Рябцев проповедовал. Собравшиеся в зале молодые сенсы обалдевали, не знали, что делать, и время от времени судорожно «щелкали». Тим тоже «принюхался» к Рябцеву и увидел ярко светящееся нечто. Этакую звезду, из которой энергия так и хлестала во все стороны, и конца-края энергии не было. По собственным заверениям, Рябцев черпал ее прямо из Матери-Земли, с которой состоял в каких-то непростых отношениях.

Наконец Рябцев угомонился, призвал всех быть добрыми и бескорыстными, нести свет просвещения в массы и бороться с японской разведкой. Группа с облегчением бросилась врассыпную. А Тим задержался.

За свою довольно обширную журналистскую практику Тим успел пообщаться со многими не вполне здоровыми людьми. Поэтому японская разведка и бедные евреи Тима не смутили. Рябцев интересовал его как носитель информации. В бредовой лекции проскочило слово «психотроника» – термин, который заставил Тима вздрогнуть…

…На улице зажглись фонари. Тим затоптал сигарету и бросил взгляд в ту сторону, куда хотел добраться. Голова мгновенно закружилась. «Нет, хватит с меня…»

Наверное, ему все-таки следовало испугаться. То, что он сейчас испытал на себе, опытные люди называли «вождение». И Тим еще легко отделался – его просто не пускали туда, куда он шел. А некоторым «водимым» случалось и лоб разбить о стенку, двигаясь по улице в состоянии наведенного извне транса.

Но страха Тим по-прежнему не чувствовал. Измененное состояние, навязанное ему кем-то со стороны, затормозило его реакции. Тим просто хотел освободиться, снова быть себе хозяином. А для этого следовало как можно дальше уйти от запретной территории.

И крайне желательно – выпить пива…

…Общество сенсов, как и любой замкнутый профессиональный клан, породило свои мифы и легенды. Не только прикольные байки, но и настоящие «ужастики». О том, например, что проклятые коммунисты заказали технарям из КГБ разработку аппаратуры для дистанционного контроля над человеческой психикой. И со дня на день пустят ее в дело.

Не самый беспочвенный страх. Еще в пятидесятые годы французы выдумали систему подавления на низких частотах – инфразвуковое оружие. Говорили, что при достаточной мощности эта штука отслаивала человеку мясо от костей. Американцы, применяя какую-то сложнейшую психотехнику, создавали людей с многослойным сознанием, когда в одном теле уживались две-три личности. Но самые интересные вещи шепотом говорили про наших. Мол, в тайных лабораториях КГБ давно уже построили жуткую машину, безмерно усиливающую возможности оператора-сенса. Эта техника может на расстоянии остановить тебе сердце. А может и подчинить тебя, превратив в… Тут чаще всего раздавалось слово «зомби».

Тим слушал эти рассказки, морщась. Его всегда корежило от неверного употребления терминов. И над словом «зомби» он хихикал. Хотя определение «биоробот» было еще глупее. Но оба они постепенно входили в обиход. И все чаще осмелевшие от водки сенсы несли какую-то чушь про зомбированных агентов КГБ, шляющихся по московским улицам, и таинственные смерти людей от остановки сердца во сне.

Тим догадывался, почему легенда так живуча и занимает умы коллег. Дело в том, что, согласно каноническому тексту легенды, операторами в «Программе «Зомби» тоже работали сенсы. Таинственная аппаратура не подчинялась обычному человеку. Оператором мог быть только сенс. А это означало, что все сенсы с их невинными шалостями типа целительства и биоэнерголокации, за которые пока никого не посадили, вдруг оказывались под колпаком у «органов». И если аппаратура действительно существует, то однажды сенсов возьмут в оборот. Половину для острастки посадят, а другую навечно поставят «к станку». Естественно, ни одному нормальному сенсу оказаться ни в той, ни в другой половине не улыбалось.

Особенно их раздражало, что сумасшедших вроде Рябцева вербовка не коснется. Потому что Рябцев в принципе неуправляем. Некоторые, правда, надеялись, что его все-таки тоже посадят.

Несколько раз Тима отзывали в уголок на традиционных вечеринках после семинаров в «Центре» и спрашивали, не слыхал ли он что-нибудь о «Программе «Зомби». Журналист все-таки. Тим не слышал. Тогда ему бросили в почтовый ящик странный документ. Некто Бандуров, якобы бывший политзаключенный, человек явно со сдвигом на сексуальной почве, описывал на трех страницах машинки, как ему в голову внедрились загадочные «голоса», подавили его волю и принялись крутить им, как хотели. Тим подумал, что от этой-то бредятины легенда и пошла. Он спустил документ в унитаз, но какой-то осадок в душе остался.

И этот осадок всплыл, когда Рябцев походя использовал термин «психотроника». Название мифической науки о техническом моделировании паранормальных способностей человека…

…В пивной оказалось на удивление тихо и просторно. Тим без труда нашел посуду, разменял деньги, протолкался к автоматам, налил себе три кружки, нырнул за угловой столик и жадно припал к разбавленному, но все равно вкусному напитку.

Первую кружку он опорожнил секунд за десять. Вторую пил смакуя, с расстановкой, чувствуя, как сдавивший разум железный обруч распускает тиски. Третью кружку Тим затолкал в себя с усилием. И понял, что все – отпустило. Он сорвался с крючка. Пивное опьянение частично парализовало центр контроля в мозге, и кто-то чужой, «державший» Тима через этот центр, мог теперь дергать за ниточки сколько угодно. Тим окосел и был свободен. Теперь ему просто захотелось все спокойно обдумать, и он пошел за добавкой.

Вернувшись к столику, он обнаружил за ним высокого худого человека с изможденным лицом и ослепительно горящими глазами. Тим сразу понял, что это за птица, но по инерции сунул кружки на стол. А блокироваться уже не успел, потому что худой поймал своими прожекторами его взгляд. И не отпускал.

У Тима подогнулись колени, и он тяжело облокотился о стол. На такую наглую, хамскую откачку энергии он нарвался впервые. С огромным усилием ему удалось выстроить перед собой невидимый барьер, и энергетический «ствол», установленный худым, закрылся.

– Ну и сука же ты! – пробормотал Тим, отдуваясь. – Тебе не стыдно, а? Как так можно?

Худой противно хихикал, сверля Тима полубезумным взглядом.

Тим судорожно цеплялся за край стола, с трудом удерживая себя на ногах. Больше всего ему хотелось упасть и потерять сознание.

– Ладно, – сказал худой. У него оказался высокий скрипучий голос. – Ты извини. Откройся…

Тим подумал, что хуже не будет. Он расслабился, посмотрел худому в глаза и почувствовал, что энергия пошла обратно. В Тима упругими толчками вливались жизненные силы.

Худой явно добавил ему здоровья и от себя, потому что Тима затошнило. Он отлип от стола и бросился в направлении туалета.

Когда Тим, утираясь рукавом, вернулся, худой меланхолично прихлебывал из его кружки.

Тим «щелкнул». Да, он не ошибся. Перед ним был обычный сумасшедший экстрасенс, каких в Москве полным-полно.

– Ну и зачем все это было? – спросил Тим агрессивно.

– Соскучился, – признался худой. Он отставил пустую кружку и взял следующую. – Давно я не видел таких, как ты… А потом, я ведь тебя узнал. Мы с тобой встречались. В Древнем Египте.

Тим со вздохом придвинул к себе последнюю кружку и осторожно сделал несколько глотков.

– Ты не беспокойся, – утешил его худой. – Все у тебя будет хорошо, я знаю. Жить ты будешь долго и много будешь мучиться. В смысле – морально…

– Ну, спасибо, – процедил Тим.

– Главное – не забывай, что мы должны, – сказал худой и ярко сверкнул глазами исподлобья.

– И что же мы должны? – хмыкнул Тим.

– Пауков давить! – неожиданно яростно высказался худой.

– Кого?!

– Пауков! Кагэбэшников!

– А-а… – Тим достал сигареты, и худой тут же к ним потянулся. Тим подвинул ему спички. Чем-то этот псих его привлекал.

– Я уже не могу, – сказал худой, выпуская колечками дым. – Они меня сломали. А ты – можешь.

– Не похоже, чтобы тебя сломали, – заметил Тим.

– Не похоже?! – рассмеялся худой. Он придвинулся к Тиму и, вглядываясь в его лицо, спросил: – А тебя когда-нибудь в жопу е…ли?

– Ой… – Тим инстинктивно отодвинулся.

– А меня е…ли, – сказал худой. – Мылом жопу мазали и е…ли.

– Кто? – машинально спросил Тим.

– А мальчики-педерастики. На зоне. Вот так-то. Я за это, – худой ткнул пальцем себе в переносицу, – сел. И они меня там… Ф-фух!

– Что значит – за это?..

– Незаконная врачебная практика. Колдуном меня выставили. Понял?

– А, вот ты где! – раздалось откуда-то сбоку. Тим оглянулся. К столику приближались, слегка пошатываясь, двое мужчин средних лет.

– Привет! – сказал Тиму один из них, усатый, потный от выпитого, в распахнутой настежь куртке. – Ну что, – он повернулся к худому. – Пошли! Мы тебя и так уже полчаса ищем…

– Да я тут вот с парнем разговорился…

– Ага! – рассмеялся усатый, бросая взгляд на Тима. – Разговорился! Да мужик от тебя уже ох…ел! Ты посмотри на него!

Худой равнодушно пожал плечами.

– Ладно. – Он снова повернулся к Тиму. – Ты только не забывай. Ничего не забывай. И делай, что должен. Все у тебя будет…

– …Хорошо! – закончил за него фразу усатый, взяв худого под руку. – Пошли!

– Пошли! – согласился худой, позволяя увлечь себя к выходу. Сделав шаг, он обернулся.

– У тебя все получится, – сказал он Тиму. – Я вижу. Ты – то, что надо. Тонкая душа и стальное сердце. Никого не жалей. Только сделай, что должен… – И его уволокли.

– Браток, – обратился к Тиму второй из подошедших, мучительно пытаясь сфокусировать на Тиме взгляд. – Ты его извини, ладно? Он классный мужик, просто еще не привык здесь…

– Да все нормально, – кивнул Тим. – Ну и отлично. – Его собеседник повернулся, чуть не потерял равновесие, но взмахнул руками, удержал себя от падения и двинулся зигзагом на выход.

Тим сжал ладонями виски. Только сумасшедшего биоэнергетика со странной проповедью ему не хватало для того, чтобы совершенно обалдеть.

Он слишком много думал в последнее время о том, о чем не должен был бы задумываться. Ни как журналист, ни как сенс, ни как просто человек. А теперь он познакомился с «вождением» и тут же получил странный намек, который можно было понять только как предупреждение.

И вот тут-то ему стало по-настоящему страшно. Теперь он ненавидел себя за то, что подошел однажды к Рябцеву и оказался в самом эпицентре конфликта, сути которого до сих пор не понимал…

…Полтора часа в пустой аудитории он говорил с Рябцевым, греясь в потоках света и тепла, струившихся из этой странной, но удивительно симпатичной личности. Тем не менее голова у Тима под конец разболелась из-за необходимости постоянно «фильтровать базар». Но в итоге Рябцев пообещал свести Тима с неким Полыниным, в лаборатории которого Тим увидит очень много интересного.

Через неделю Тим побывал у Полынина и действительно увидел такое, что кинулся в газету, прибежал в отдел науки и уговорил Олежку Зайцева сходить посмотреть.

И тут события начали развиваться лавинообразно. Некто чужой попытался атаковать и «пробить» Тима. Зайцев и заведующий отделом науки Володя Гульнов рассказали Тиму, чисто по дружбе и в порядке хохмы, что в газету приходят странные письма от людей, которые уверяют, будто их сознание кто-то хочет подчинить.

А потом Тиму позвонил Рябцев. Он сказал, что в гостинице сидит одна женщина, приезжая, издалека, которая остро нуждается в разговоре с журналистом. Тим отнекивался, но Рябцев мог затрахать мертвого. Тим пришел, увидел эту женщину, задал ей несколько вопросов и навсегда проклял тот день, когда решил познакомиться с Рябцевым.

***

Хозяева назвали ее Эфа. По первой букве ее настоящего имени – Ф. Однажды поздним вечером, увидев за окном яркое свечение, она выглянула наружу в полной уверенности, что мимо пролетает НЛО. Окраина города, местность пустынная. Машины внизу она уже не заметила. Так же, как и приборов, которые появились в квартире одинокой женщины на следующий день. Они показались ей чем-то совершенно естественным и стали неотъемлемой частью ее жизни на долгую тысячу дней.

А тогда, в момент первого контакта, была только нахлынувшая вдруг страшная подавленность и непреодолимое желание спать. Утром, по пути на работу, она впервые услышала странный звук и почувствовала нечто, что тоже вскоре стало привычным. Ощущение было потрясающее, словно летишь на крыльях. Исчез вагон метро, и был только мелодичный гул в голове, по волнам которого уносишься далеко-далеко. А потом раздались человеческие голоса.

Конечно, она собралась к психиатру. Но что-то остановило ее на полпути. Она трезво оценила ситуацию: вот является к доктору одинокая некрасивая тетка сорока трех лет… И вернулась. А ее бы и так не пустили. Все должно было оставаться по-прежнему – тихая, спокойная жизнь, работа. Никаких изменений хозяева не хотели. Они вели эксперимент.

Их было несколько, один – главный. «Зови меня Черт», – сказал он. У них сложились очень хорошие отношения, у хозяев и их кролика. Эфе объяснили: эксперимент грандиозен, и то, что именно она выбрана в качестве объекта, делает ей честь. И Эфа была довольна.

Приходя домой, она усаживалась напротив телевизора и разговаривала с Чертом, глядя в темный экран. Вместе они мечтали, как все изменится в мире, когда эксперимент закончится. Когда вся планета научится обмену информацией на биоэнергетическом уровне. Когда все станут телепатами. И как все от этого будут счастливы.

Была ли счастлива она сама? Пожалуй. Впервые за долгие годы ее жизнь оказалась полной смысла. Хозяева воспринимались ею как друзья, товарищи по ответственной работе на благо всей Земли. Она безошибочно отличала голос Черта от других и любила с ним общаться. Он был шутник. Посылал ей поцелуи, рассказывал анекдоты. Черт не делал скидки только на одно: он совершенно не думал о том, насколько изнашивается нервная система биоробота.

Или, наоборот, хотел это выяснить?

Игра продолжалась три года. За это время хозяева продвинулись очень далеко. Они внушали Эфе, что хотели, и она воспринимала их желания как собственные. Приказ не выглядел приказом: объект просто знал, что должен сделать то-то, не ощущая вмешательства в свою жизнь. Но жизнь эта объекту уже не принадлежала.

Тем временем напряжение в психике объекта росло. Сбой в программе возник осенью 1988 года. Контроль ослаб. Черт перестал активно вмешиваться в дела робота. И Эфа начала критически осмысливать реальность. Нет, она по-прежнему любила Черта. Но в ее душе угнездился страх. Она поняла, насколько велика была власть хозяев над ней. И решила во всем разобраться.

Возможно, Черт задумал проверить, воспримут ли Эфу всерьез. Или хотел на нее «поймать», как на живца, сильного биоэнергетика. Так или иначе, Эфа уже не была роботом. Хотя убежденно говорила по-прежнему, что эксперимент не несет в себе зла. Но появилась одна странная особенность в ее поведении. Некий инстинкт гнал ее в Москву, к центральной лаборатории Черта, местонахождение которой ей не сообщали. Но Эфа довольно четко ощущала направление. Северо-запад.

Приехав в Москву, она начала звонить во все доступные места и спрашивать, что ей делать. В редакциях газет вешали трубку. Тогда она занялась ведомствами, пытаясь узнать, где могут идти работы, хотя бы смежные по тематике. Разумеется, впустую. Тогда Эфа призвала на помощь экстрасенсов. Приходили несколько человек, но, по их свидетельству, вокруг Эфы был непроницаемый для них заслон. Кроме того, они крайне неуютно чувствовали себя в одной комнате с ней.

Черт посмеивался и отпускал ехидные замечания. Шевелил занавесками в гостиничном номере, бряцал посудой в холодильнике. Пробовал вышибить стулья из-под гостей Эфы. Забросил на оконный карниз третьего этажа маленького чертика, сплетенного из куска телефонного кабеля. И не давал комментариев.

Но когда пришел Тим, Черт сказал: «Ты связалась-таки с прессой, это интересно. Посмотрим». Эфа рассказывала Тиму свою историю, периодически обращаясь к Черту за уточнениями. Он иногда отвечал, иногда нет. Потом вдруг ляпнул: «Дура ты, дура, а стоишь миллион».

Тим ушел, а Рябцев остался. «Мы тут еще поболтаем», – сказал он. Тим кивнул и вышел на холод, размышляя, как это его угораздило забыть диктофон. Никогда раньше с ним такого не случалось.

Впрочем, он запомнил все очень хорошо. Особенно – то, что увидел, «щелкнув». Это было так необычно, что за время беседы он «щелкал» трижды. Но видел все то же – размытое угольно-черное пятно. Мягкая, чуть шершавая фактура поверхности. Слабо шевелящиеся края. Один раз Тиму показалось, что пятно выдвинуло щупальце в его направлении. Он было напрягся, но ложноножка втянулась обратно. При воспоминании об этом эпизоде Тима передернуло, и он плотнее запахнул пальто. Холод. Холод шел от этого пятна по имени Эфа. Кошмарный холод.

***

– Привет! – позвал голос.

Тим вздрогнул, открыл глаза и в ужасе сжался в комок. Он еще не успел по-настоящему заснуть, только-только начал задремывать, и голос расслышал очень хорошо. «Проклятье! Многие вполне нормальные люди, оставшись в тишине и одиночестве, слышат потусторонние голоса. Наша психика не любит тишины и пустоты и старается вакуум заполнить. Со мной так бывало. Я всегда мечтал отгородиться от людей, залезть в нору и там притихнуть. Не пугали меня такие голоса. Но этот… Вот чертовщина!»

Тим «щелкнул» и внимательно осмотрел комнату. Никаких аномалий. Вроде бы… «Ого! Как это я проморгал? Да нет, раньше я просто был слабее и таких вещей не мог разглядеть. Однако крут становлюсь… – Тим свесился с кровати. На полу отчетливо проступали голубые линии. В глубине сознания Тим аж рот открыл и язык высунул от восторга. – Надо же, не врут люди! Вот они, силовые линии, вот она, сетка энергетического поля, которой покрыта вся Земля. И идут полосы точно перпендикулярно друг другу, слегка пульсируя в местах скрещивания. Как по учебнику – прямоугольники, где-то два на два с половиной метра. Хорошо, что комната большая и все отлично видно».

Тим напрягся и увидел еще больше. Возможно, ему показалось, но он разглядел, что линии не были плоскими – вверх от поверхности земли шли тонкие полупрозрачные стенки. Тим осторожно ткнул одну из стенок пальцем, но ничего не почувствовал. Тогда он поднялся с кровати, шагнул к ближайшему «перекрестку» и потрогал его. «Ф-фу! Жжется. Чуть-чуть, но противно. Недаром на таком перекрестке никогда не ляжет собака. А человек, тупица, ляжет. И никак понять не сможет, отчего ему так плохо спится, и вообще он какой-то никакой.

Н-да. Оппаньки!»

Тим потряс головой, переключаясь, и почти бегом рванул в кабинет. Несколько минут он сосредоточенно рылся в ящиках стола, пока не нашел то, что искал, – простенькую биолокационную схему квартиры и инструмент, с помощью которого она была составлена. Гнутая под девяносто градусов стальная вязальная спица. «Помню, как хозяин квартиры тогда обалдел…»

Взяв карту в руки, а спицу в зубы, Тим вернулся в спальню. «Точно как в аптеке. Все перекрестки силовых линий, которые я тогда засек, соответствуют тому, что вижу сейчас». Для верности Тим взял спицу и ткнул ею в ближайший перекресток. Спица чуть шевельнулась. Тим подвинулся, и спица тут же ожила, резво крутнувшись градусов на двести. «А чего я, собственно, проверяю себя? Ну, увидел я эти линии. Подумаешь! Я еще бублики вижу, молнии, груши и шарики. Скоро разгляжу, как бабы голые кругом летают, – и что, это меня удивит? Да нисколечко».

Тим присел на кровать и задумался. «А ведь по делу я разволновался. Ни про груши, ни про шарики, ни даже про голую бабу ни в одной книге не сказано. И ни один биоэнергетик мне про них не говорил. Так что это мое личное дело. А вот про силовые линии черным по белому прописано в учебнике практической биолокации. Так, мол, и так, ячея два на два с половиной, геопатогенные точки в местах скрещивания, лучший инструмент выявления – спица из стали. Про остальное я читать тогда не стал. Я же лекарь, народный целитель, трам-тарарам. Меня именно геопатогенные эффекты и волновали… Черт! И все-таки, про голых баб. И про летающие тарелки. Положим, сегодня я увидел сетку. А что я увижу завтра? Это ведь может оказаться что-то совершенно запредельное. Не спятить бы».

– А пойдем-ка, брат, отметим это дело! – провозгласил Тим, встал и направился в кухню. И только открыв дверь холодильника, обнаружил, что все это время уверенно двигался и отлично видел в кромешной темноте.

***

В лаборатории Полынина было непривычно шумно. Осторожно заглянув в двери, Тим увидел, что весь персонал сгрудился у полынинского стола и наперебой рвет друг у друга из рук какие-то фотографии. Сам Полынин, большой, грузный, седой и какой-то удивительно экономный в движениях, словах и даже интонациях, восседал в кресле и благодушно улыбался. А перед ним прыгал и жестикулировал, что-то объясняя, мелкий и совершенно несерьезный с виду мужичок лет сорока.

Тим шагнул в комнату и осторожно поздоровался.

– А, Тимофей! – Полынин вяло поднял руку. – Заходите. Посмотрите, вам это будет очень интересно.

Лабораторские на Тима едва взглянули и снова принялись за фотографии. Мелкий оживленно потряс Тиму руку. У него оказался пронзительный острый взгляд, как будто он видел все на свете словно в икс-лучах. И еще в этом взгляде была усталость.

Тим взял одну из фотографий и обомлел. Он уже видел снимки человеческой ауры, даже бубликов и груш, подманенных на руку оператора. Ему показывали фотографии, запечатлевшие излучение пачки сигарет и чернобыльской картошки, и получившееся случайно изображение лаборанта, стоявшего за запертой дверью. Здесь насобачились делать такие вещи, о которых прогрессивное человечество и не подозревало. Но это делали именно в лаборатории, намеренно, продираясь трудными путями, надрываясь и кряхтя. И качество изображения было, как правило, более чем поганое.

А фотографии, которые принес мелкий, отображали вполне нормальные интерьеры и пейзажи. Немного не в фокусе, но гораздо лучше, чем у Полынина. И в этих пейзажах и интерьерах вовсю резвились шарики.

– Вот, – показывал мелкий, подпрыгивая от возбуждения, – вот двое у меня на плечах сидят, а один на руке устроился. И еще несколько в углу, вот. А тут, смотрите, я ночью крестный ход на Пасху снимал – и сам даже внимания не обратил, а потом гляжу – сидит! Наблюдает!

Действительно, на дереве чуть в стороне от церкви притаился здоровенный шар, размером чуть ли не с футбольный мяч. Яркий-яркий. Тим внимательно обследовал еще один снимок, потом еще. «Чертовски не похоже на фотографический брак. А на ловкую мистификацию похоже. Ну, положим, я уверен, что это не мистификация. Но публиковать такое фото в газете – номер дохлый».

– Виктор Иванович прошлой весной попал под излучение НЛО, – вяло сказал Тиму Полынин. – И вот, начал их видеть. А теперь и фотографировать научился. И гораздо лучше, чем мы. Гм-м…

– Ох, они мне поначалу жизни не давали! – рассмеялся мелкий. – Как только засекли, что я их вижу, просто чуть не заклевали! Но я им то-оже задал перцу! Не сразу, конечно, непросто это, но разобрался, что к чему, и такое им устроил! У нас теперь вооруженное перемирие.

– Вы уж поосторожнее, Виктор Иванович, не расходуйте себя понапрасну, – попросил Полынин.

– А чего они первые-то?! – возмутился мелкий. Он явно наслаждался общением с людьми, которые ему не просто верят, но еще и хорошо понимают его проблемы. Внутренне Тим ему кивнул.

– Я тут на днях в поля выезжал, на натуру, – продолжал мелкий. – Календарь мне заказали с видами… А эти полетали-полетали, а потом в кучу сбились, и вдруг, я прямо обалдел, гляжу – летит в небе здоровая черная курица. Предупреждение мне такое… Ничего, они у меня дождутся! Их и тут полно, вон, в коридоре у вас… Сюда не суются, а там прямо роем носятся! Прямо роем!

– Н-да, – протянул Полынин. – Тимофей, вы что-то хотели…

Тим улыбнулся. «Поскольку к фотографиям я особого интереса не проявил, значит, аудиенцию пора заканчивать. У них тут с мелким, видимо, будет серьезный разговор. Ох, до чего же биоэнергетики старшего поколения любят все секретить! Инстинкт самосохранения. Ладно, сделаю дело и уйду».

– Вы не знаете, где сейчас может быть Рябцев? Владимир Владимирович? – поинтересовался Тим. – Похоже, его нет в Москве.

Полынин задумался.

– Интересный человек, – неожиданно выдал он фразу, которой Тим совсем не ожидал. – Его идеи… подчас неожиданны. Но всегда интересны. Я не знаю, Тимофей. Он заходил на той неделе. Но не говорил мне, что куда-то собирается.

Тим кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – Спасибо. Я зайду, как только у меня будет для вас обнадеживающая информация.

По такому поводу Полынин даже встал и лениво протянул Тиму широченную ладонь. Взяв ее в руку, Тим чуть было не «щелкнул», настолько она оказалась теплая. Мелкий с Тимом попрощался без сожаления. Тим явно не произвел на него впечатления понимающего собеседника. Он был просто вежлив и внимателен – а таких мелкий мог найти сколько угодно в ближайшей психбольнице. И наверняка успел немало повидать к сегодняшнему дню.

Тим «щелкнул»-таки, выйдя на улицу. Полынинская лаборатория долбила в небо рыжим светом, что твой вулкан. На фоне нулевой активности пятиэтажного жилого дома, подвал которого занимали ученые, это было очень красиво.

Тим «щелкнул» глубже, потом еще глубже, потом до упора. Но силовых линий на почве не разглядел. «Похоже, мое восприятие активнее всего ночью, – подумал он. – Может быть, ведь я «сова». Ярко выраженная. А Полынин ярко выраженный сенс. И тем не менее никогда свой дар не обнаруживает при посторонних. Только однажды я его застукал, когда он ладонью обшаривал какой-то датчик. Но это я, сенс, мог определить, что он его «нюхает». Конечно, вряд ли бы Полынин многого добился, если бы при разработке приборов себя не использовал в первую очередь как прибор».

Тим закурил и двинулся к метро. На ходу он размышлял о том, какая, наверное, у Полынина была непростая жизнь. Сильному экстрасенсу для того, чтобы дослужиться в науке до докторской степени, нужно быть очень сдержанным и волевым человеком. Природа сенса такая – он хочет использовать свой талант, постоянно тренировать и развивать его. А значит – время от времени его будут на этом деле засекать посторонние. И тут же пойдет нехороший слушок…

«Но ведь он нашел выход», – подумал Тим. Действительно, Полынин оказался достаточно умен, хитер и расчетлив. Он работал в той области знания, в которой, как ему казалось, были корни его паранормальных способностей. Работал успешно. И в итоге получил собственную лабораторию. Собрал вокруг таких же сенсов, только послабее, и начал сооружать технику для локализации подземных аномалий. На радость якобы геологам. «Хотя я-то уверен, – мысленно усмехнулся Тим, – что этот его Институт минералогии, и еще какой-то логии, и чего-то еще – только прикрытие. На военных ты работаешь, Полынин. Не на ГБ, не такой ты человек, я-то знаю, я ведь тоже сенс. Но что-то ты делаешь для генералов, это уж сто процентов. Умница ты, Полынин.

Я только одного не понимаю – зачем ты пошел на контакт с журналистом? Журналисты не любят недосказанностей. А ты постоянно о чем-то умалчиваешь. И на многое намекаешь. Допустим, ты хочешь предупредить об опасности. Но кто мне даст опубликовать твое предостережение? У меня нет доказательств. Я мог бы их привести, опираясь на свои возможности сенса. Но стоит мне в редакции произнести это проклятое слово – «экстрасенс», и каюк. Ребята видели достаточно шарлатанов и психов для того, чтобы над словом этим хохотать до упаду. И предложат они мне сходить подлечиться. А показать им красивый фокус я не смогу. Я не фокусник. Я биоэнергетик. Я лечу некоторые болезни, стабилизирую давление и работу сердца, провожу то, что я называю «балансировкой организма в целом». Но я не умею смотреть через стену, внушать мысли на расстоянии и угадывать карты Зенера. Может быть, пока не умею. А может, и никогда не смогу. И что же мне – как Полынин, всю жизнь прятать свой дар от людей? Вот уж фигушки. Но как именно действовать, я еще не придумал».

Тим остановился у винного магазина и глубоко задумался. В магазине было хоть шаром покати, но у входа околачивались бутлегеры. Тим почувствовал мелкие, с гаденькой пеной, волны интереса, идущие от них.

«Я получил информацию, которая может перевернуть мир. Хуже, чем перевернуть, – сломать, изуродовать. Интересно – окажись в моих обстоятельствах не сенс, а обычный человек, простонормальный журналист… Посмеялся бы. Или постарался бы как можно скорее все забыть. Как ни крути, а тема – гроб. Такой материал в редакции не просто задавят, а даже затопчут. Вместе с автором.

Но главное – пусть даже спустится с неба архангел и откроет мне «зеленую улицу», – я вообще не уверен в том, что это стоит публиковать.

Сейчас народ газетам верит как никогда. Но информация, которой я собираюсь с ним поделиться, не уместится в головах. И меня поднимет на смех вся страна. А потом тысяч десять-двадцать психов бросится на улицы, крича, что ими манипулируют. Это будет очень закономерно. Это уже начинается. В девятнадцатом веке модно было косить под Наполеона. А в двадцатом модно воображать, что у тебя в голове радиоприемник, принимающий сигналы от Фиделя Кастро.

Выходит – я ничего не могу сказать людям. Но как же мне дальше жить?»

Тим закусил губу, повернулся на каблуках и решительно двинулся за водкой.

***

Выставив перед собой топор, мягкими неслышными шагами Тим продвигался вперед по тускло освещенному узкому коридору. Он плохо видел, в глаза текло что-то скользкое и липкое, но не хватало сил утереть лоб. Страшно было даже на секунду отпустить рукоятку тяжелой железяки, которая давала Тиму единственный шанс отбиться от кошмара, прячущегося за углом.

Кошмар не заставил себя ждать – издалека, отражаясь от стен, донесся хриплый утробный рык вервольфа. Тим похолодел. Он уже знал, что будет дальше. Помнил развитие событий до мельчайших подробностей и не хотел услышать еще раз свой безумный предсмертный вопль. Тим остановился и замотал головой, пытаясь стряхнуть наваждение. Не открывая глаз, он бился на кровати, как выброшенная на берег рыба.

Из-за угла показалась оскаленная морда, то ли волчья, то ли медвежья. И взгляд ее желтых глаз был настолько ужасен, что Тим заорал, рванулся и проснулся. Весь в поту, судорожно вцепившись в одеяло, он лежал, глядя в потолок, напрочь парализованный страхом.

– Как дела? – спросил голос.

Тима словно ударило током. Он скрутился на кровати узлом, инстинктивно пряча голову под подушку. «Опять этот голос на грани яви и сна! Все тот же голос». И на этот раз Тим поймал самое главное. Этот голос пришел извне. Его не вытолкнуло наружу подсознание, он не был сгенерирован где-то в мозгу. Нет, он появился из-за стены и пронзил Тима насквозь, как пронзает голубая молния. Тим почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. Слезы беспомощности перед чем-то сильным, неведомым, страшным.

В ванной Тим долго смотрел в зеркало. Его била мелкая дрожь. Безошибочный инстинкт сенса твердил: проваливаясь в сон, он испытал какое-то воздействие со стороны. «Что происходит? Это не сумасшествие, точно. Я слишком много читал по психологии и общался с психологами, чтобы не распознать первые ростки душевной болезни. Нет во мне безумия. Давным-давно я разложил себя по полочкам, отнес к шизоидному типу и успокоился. Я нормален. Тогда что со мной?»

Толкая себя, как бревно, Тим доплелся до кухни. Он снова полз по стене и зажигал везде свет. Ему было страшно.

Он долго пил водку из горлышка и приходил в себя, калачиком свернувшись в кресле. Потом сделал бесконтактный массаж и наткнулся на несколько «вмятин» в ауре. «Кто-то чужой ударил меня. Не могу поверить. Не могу-у-у-у…»

– Алкашом меня сделаете, уроды! – громко сказал он в пространство. И снова припал к горлышку.

Потом он жадно глотал воду из чайника. А потом «щелкнул», очень сильно, почти до обморока. И впервые в жизни увидел мир во всем его многообразии.

И упал, обессиленный и потрясенный открывшейся ему красотой, в кресло. И заснул мертвым, непробиваемым сном.

– Я не знаю, имеет ли смысл об этом говорить, – сказал Тим, рисуя сигаретой в воздухе причудливый узор. Он был уже здорово пьян. – Но понимаешь, солнышко, мне очень хочется с кем-то поделиться. Конечно, это глупо до крайности – рассказывать ужастики дорогому тебе человеку…

– А ты не думай, – предложила Ольга. – Ты просто возьми и расскажи. Был уже третий час ночи, и они сидели у Тима, по разные стороны кухонного стола, глядя друг другу в глаза. Пепельница была полна окурков, закуски съедены, бутылки пусты, и они занимались любимым делом – разговаривали.

Ольга была платиновая блондинка таких насыщенных тонов, что ее часто принимали за крашеную. Высокая, с отличной, даже на привередливый взгляд Тима, фигурой, она привлекала внимание мужчин всех возрастов и достатков. Но сидела она на кухне у безработного ровесника и вглядывалась в его лицо так, будто собиралась писать с него портрет. Впрочем, это-то она уже пыталась сделать однажды, но задача оказалась ей явно не по плечу.

– Понимаешь… – сказал Тим и глубоко задумался. Протянул назад руку, не глядя, открыл дверцу холодильника и вытащил очередную бутылку. Уверенными движениями, не пролив ни капли, смешал водку пополам с белым вермутом, добавил тоника, бросил льда в бокалы, один подвинул Ольге, а к другому припал сам и долго, с наслаждением, тянул чудесный напиток, приносящий уверенность и покой. Ольга рассеянно перекатывала бокал в пальцах, слушая, как шуршит о стенки лед.

– В общем, такое дело, – пробормотал Тим, с трудом отрываясь от коктейля. – Я наткнулся на тему, о которой думать-то неприятно, не то что говорить. Но я почти на сто процентов уверен: сегодня в нашей стране очень активно идет разработка принципиально нового оружия.

– Что-то по твоей части?

– Да, – кивнул Тим. – Если бы я был не я… Очень уж сложно в такую штуку поверить. Она словно из фантастического романа. Ты читала «Обитаемый остров» Стругацких?

Ольга слегка присвистнула и взяла сигареты. Тим протянул ей огня.

– Разумеется, пока эта разработка в стадии эксперимента. Но у меня есть информация, вполне достоверная, о том, что они ведут полевые испытания. Склепают образец – и тут же в дело его… – Тим взял из пепельницы окурок, увидел, что тот потух, и потянулся за новой сигаретой.

Ольга смотрела на него очень внимательно и ждала продолжения. Она была единственным из близких Тиму людей, который спокойно относился к тому, что Тим – сенс. Год назад по совету подруги она обратилась к Тиму с пустяковой, но жутко неприятной мигренью. Тим нашел, что это чистой воды психосоматика, и искренне посоветовал девушке в качестве радикального средства как следует влюбиться. Впрочем, мигрень-то он ей вылечил. Но не более того. Он никогда не шел на тесные контакты с пациентами. Старался их даже не жалеть. Смотрел на человека просто как на разладившийся прибор. И чинил.

А потом они столкнулись на улице. И их притянуло словно магнитом. Они сидели у Тима на кухне, пили мартини и говорили, говорили, говорили… Потом чуть не каждый день встречались, ходили на выставки и концерты, опять сидели на кухне, пили и боролись с желанием кинуться друг другу на шею. У обоих было слишком трудное личное прошлое, они стали осторожны и внимательны и искали в партнере что-то большее, чем обычно ищут люди. Им обоим сейчас был особенно нужен не любовник, но друг.

И все-таки они еще не были по-настоящему друзьями, когда в лифте, где совершенно невозможно было сохранять дистанцию, Тим протянул руку и мягко-мягко погладил ее волосы. Лифт стоял на этаже уже минуту, а они все не могли разомкнуть объятия, и губы их сливались в мягком и плавном движении. Они слишком давно хотели друг друга и были совершенно уверены в том, что так и будет. И этот поцелуй стал не бешеной вспышкой страсти, а лаской, близкой к священнодействию.

И они опять прошли на кухню и привычно сели по разные стороны стола. Но теперь они держались за руки. И Тим говорил, а она слушала, а потом говорила она, и слушал он. А потом он сказал, что это нужно отметить, и опять смешивал коктейли.

И еще они долго-долго шли по коридору в спальню, роняя на пол одежду, то прижимаясь друг к другу, то отстраняясь, чтобы получше рассмотреть свое новое приобретение и убедиться, что все у него именно так, как хочется. Все происходило будто в сказке, совсем не так, как в дни пугливой и суетливой юности, когда то, что «это со мной было», гораздо важнее, чем «это было так…». Видимо, они стали взрослыми. И их предыдущий опыт, глубокий и богатый механически, но совершенно бездарный по сути, теперь дал им очень важное. Они не стеснялись любоваться и не боялись ласкать. Для них не было движений стыдных или неловких, им ничто не мешало, и ничто не торопило их. Когда упругие молодые груди, освободившись от тесной материи, прижались к груди Тима, у него закружилась голова. И когда в белизне чистых простынь – будто знал он, что все случится именно сегодня (а ведь не знал, не знал), – к ее бедру прижалась его вздыбившаяся плоть, она протянула руку и осторожно погладила его и прошептала: «О, какой ты красивый…» – он понял, что она имеет в виду. И вошел в нее, и уже через минуту ее тело выгнулось дугой, и с громким криком она впервые в жизни потеряла сознание.

Тим даже испугался. Он не «щелкал», ничего специально не придумывал, он просто любил ее. А она, вернувшись секунд через десять из сладкого небытия, долго не могла опомниться. Но когда они немного успокоились, то решили сделать вид, что ничего еще и не было, и попробовать снова. И они попробовали снова, и это получилось совсем безумно, совершенно невозможно, и когда она вновь расслабленно уронила руки, а ее голова безвольно откинулась вбок, Тим с глухим стоном вышел из нее, и тугая молочно-белая струя разбилась об ее упруго торчащий сосок.

Потом они долго удивлялись, отчего все у них получилось именно так. Почти никому с первого раза не удается достичь полной гармонии тел. А многим это бывает недоступно и в сотый раз. Умные люди редко меняют партнеров, ведь только с тем, кто знает тебя наизусть, можно, двигаясь день ото дня туда, куда хочется, достичь настоящих высот. А новый партнер – это всегда недоверие, пусть даже на уровне бессознательного.

Потом они вместе радостно смеялись, когда Тим сказал, что это все ерунда и к ним не относится. Они с самого начала были удивительно близки – с того самого дня, когда Тим угрюмо, руки в карманы, топал по Кузнецкому и чуть не сбил с ног красивую девчонку, за которой двое кавалеров волокли планшеты с эскизами.

А теперь он пытался рассказать ей о своих страхах.

***

Тим вставил кассету и опустил палец на кнопку. Подумал, убрал руку, встал и подошел к холодильнику. Потоптался немного перед соблазнительной дверцей, за которой, он точно помнил, спряталась бутылка. И вернулся в кресло. Закурил и включил магнитофон.

Голос человека был нервный, срывающийся – интервьюируемый сильно волновался. Не так, как волнуются «чайники» перед микрофоном, нет. Этот деятель трясся, потому что принял серьезное решение, но страх перед этим решением до конца преодолеть не смог.

Он мямлил, терялся, подбирал слова. Но говорил. Тим курил, слушал и все больше убеждался, что история правдоподобна. Этот Лебедев из Новосибирска был классическим образцом неудачника и мечтателя. Нормальный рядовой дурачок. Бесталанный, глуповатый, но, кажется, порядочный, хороший человек. С глубоко подавленным комплексом супермена. Работал кем-то вроде массовика-затейника и всю жизнь мечтал послужить Родине и спасти человечество.

Когда беднягу вызвали в КГБ и сказали, что давно за ним наблюдают и решили дать ему настоящее дело, он прыгать готов был от восторга. «Не согласны ли вы, товарищ Лебедев, поработать в дипломатической службе за рубежом? Не согласитесь ли вы сначала пройти обучение здесь, в Новосибирске?..» Еще бы он не был согласен! И тут началось что-то непонятное. «Да, интересная история, – подумал Тим. – Это будет покруче всего, что я слышал до сих пор. Потому что остальные зомби использовались как расходный материал, подопытные крысы. А этот…»

«Сначала я был очень удивлен, – говорил Лебедев. – Например, сидим мы с Марченко, и вдруг у меня в голове раздается его голос: «Возьми со стола карандаш, дай мне». Губы при этом не шевелятся. Это не был гипноз, это была самая настоящая телепатия. Как мне потом объяснили, КГБ глубоко изучил возможности человека, знакомые нам только по статьям об экстрасенсах. Разработанные КГБ технологии позволяют наделить такими способностями кого угодно.

Марченко уверял меня, что в перспективе я буду обучен работе с аппаратурой, которая даст мне огромные возможности. Меня уверяли, что мои индивидуальные качества подходят для такой работы и я должен послужить Родине в нынешние трудные времена…»

Сначала он был напуган. Но ему объяснили, что контрразведка дело сложное и здесь не обойтись без таких вещей, как «внеречевая связь». Эти методы сверхсекретны и применяются всего лишь несколько лет, они еще в стадии доработки. Давайте, товарищ Лебедев, помогите нам их совершенствовать. Новоявленный сексот дал подписку. И только через три года узнал, что в тот момент, когда он ставил подпись, такую же бумажку о неразглашении государственной тайны подписывала его жена.

«Но получилось так, – запинаясь, бормотал Лебедев, – что они приспособили меня для выполнения совершенно другой работы. И я долго не понимал, зачем я это делаю и вообще, что со мной происходит. Они сумели коренным образом изменить мою психику. Управляли мной, как машиной, и противостоять этому я не мог, моя воля была сломлена. Я принадлежал себе только во сне.

В шесть утра меня будили. Я слышал: «Вставай, быстро, умывайся, не задерживайся, собери бумаги…» Они командовали, что мне надеть, какой взять портфель, как сегодня выглядеть… Особенно я пугался, когда приказ шел не в виде голосовой команды. Иногда я просто ощущал, что должен сделать то-то и то-то. И быстро. Я спрашивал Марченко, что со мной происходит, но он говорил: «Не волнуйся, это новый метод работы с агентами, мы и тебя обучим, и ты сможешь управлять не только отдельным человеком, но и коллективами». Постепенно я вроде бы привык.

КГБ, по моим представлениям, был организацией чуть ли не святой. И я слепо им подчинялся. Иду по городу, слышу голос: «Стой! Достань записную книжку! Запиши телефон…» И я уже не думал о голосах в моей голове, меня волновали только люди, которым я позвоню, войду к ним в доверие и буду затем вести наблюдение. А люди под моим надзором были разные. Главное – лидеры демократических организаций. Уже через год работы я знал в лицо не менее пятисот человек.

Понятия не имею, как такой объем информации уместился у меня в памяти. Я работал не меньше двадцати часов в сутки и не уставал. Только в девять утра мне приходилось отмечаться в Доме культуры, куда меня устроили «органы». Все остальное время я проводил с людьми, интересовавшими КГБ…»

Тим не удержался, остановил ленту и пошел к холодильнику. Поразмыслив, достал не водку, а пиво. «Значит, голоса? И немотивированные желания. Ну, положим, управлять моими желаниями никто пока не пробует. Или пробует, но не может. Да, очень складно все у тебя получается, товарищ Лебедев. Чертовски детализированная бредовая концепция. Хотя я точно знаю, что ты, Лебедев, не псих. Потому что если и ты больной, то кто же тогда я?!«

Тим снова нажал клавишу. Он отметил, что Лебедев начал выходить из-под контроля раньше, чем Эфа, – уже на второй год. Но Эфа существовала в замкнутом мире. А в повседневной жизни Лебедева было множество внешних раздражителей, факторов, позволяющих сохранить с реальностью связь и критически оценивать происходящее.

Он начал ломаться, когда ему усложнили задачу. Сначала пришлось воровать документы. Потом организовывать мелкие провокации. Агент становился опытнее. Но одновременно все ближе знакомился с теми, за кем следил. И когда его подключили к новому, более значительному проекту, начал сомневаться в том, что дело «хозяев» – правое.

«Они разрабатывали в то время систему устранения неугодных им людей через постепенное разрушение организма. Конкретно в Новосибирске они планировали убрать лидера ДС Сорокина, за ним должна была наступить очередь Котова, Ольшанского и Колесникова. На сегодняшний день они вывели из строя Сорокина. Физически-то он еще жив… – Тут Лебедев на секунду замялся. – Марченко говорил мне, что им легко на небольшой период, одну-две недели, создать человеку иллюзию психического расстройства. Человек сам обратится к психиатру, а остальное – дело врачей. Несколько инъекций – и ты станешь действительно болен… Их методы воздействия позволяют как мгновенно умертвить человека, так и постепенно разрушить его организм. Если вы пьете хоть чуть-чуть, вам могут внушить устойчивую тягу к алкоголю (Тим отвлекся и уставился на бутылку пива у себя в руке)… Но это делается редко. Чаще людей принуждают травить себя неумеренными дозами безобидных на первый взгляд лекарств, например, болеутоляющих препаратов. Мои «подопечные» быстро утомлялись, плохо себя чувствовали, буквально валились с ног…»

Как Лебедев понял из объяснений «хозяев», они не нуждались в полном устранении неугодных. Достаточно было просто выбить человека из колеи, расшатать нервы, подорвать здоровье, сделать так, что он сам отойдет от активных действий. Больной – не боец. Место психа – в психушке.

Тим кивнул и принялся было размышлять. Но тут Лебедев понес такое, что Тим подскочил в кресле и весь обратился в слух.

«Саму аппаратуру я не видел. Но я недаром три года был вхож в систему КГБ. При мне обсуждались многие вопросы, и я многое впоследствии испытал на себе, когда решил порвать с этой страшной организацией. А они давали мне большие возможности, очень большие…

Иногда они раскрывали мою психику до такого состояния… Не знаю, как объяснить (Тим заскрипел зубами)… Я был сверхчеловеком. Гением. Пробуждались, как я понимаю, какие-то «спящие» участки мозга. Эйфория. Разве что не летал. Я этого не понимаю, мне трудно об этом говорить, но я слышал, что ведется постоянное «отслеживание» одаренных людей, чуть ли не с детства. И кому-то его талант, что называется, «глушат». А некоторым – своим – состояние «сверхчеловека» дают извне…»

Тим с размаху ударил ладонью по клавишам. Магнитофон замолк. И в наступившей тишине Тим услышал, что в комнате громко, отчетливо бьется сердце. Его сердце.

***

Он ласкал ее губами, а она кончиками пальцев гладила свои напрягшиеся соски, и их тела содрогались в едином ритме. Несмотря на всю свою раскованность, они долго и осторожно шли к самым тонким удовольствиям, стараясь не смутить, не сделать больно, не шокировать. Но теперь они уже знали друг друга до мелочей и могли при желании за считаные минуты достичь того, что в книгах называли «поистине неземным блаженством». Походя Тим раскрыл небольшую тайну – раньше он всегда удивлялся, почему авторы, даже самые раскованные, описывая сексуальные переживания героев, пользуются туманными и расплывчатыми формулировками. Все оказалось просто – если ты сам никогда не испытывал настоящей радости в постели, у тебя не найдется подходящих слов. А если испытывал – тем более никаких слов не хватит…

Сначала Тим ничего не услышал. Он наслаждался Ольгой, он пил сочащийся из нее сок, и голова его кружилась от неведомой ранее возможности совершенно ни о чем не думать. Его разум был весь поглощен ощущениями, чувственным восприятием происходящего. Кристальная ясность сознания и посреди – восторженная, абсолютная пустота.

Видимо, этой-то пустоты голос и ждал.

– Так он, оказывается, п…лиз! – радостно заявил голос.

– Может, он еще и х…сос? – предположил другой. Женский.

Язык Тима остановил свой бег, а руки, нежно оглаживавшие бедра любимой, задрожали.

Ольга качалась на мягких волнах. Каждая следующая подбрасывала ее все выше и выше, в самое небо, и это было неописуемо. Она пыталась немножко придерживать взлеты, чтобы продлить удовольствие, почувствовать его глубже и ярче, но сил терпеть не было, и очередная волна грозила захлестнуть ее с головой. Тело девушки изогнулось, и в сладком мурлыкающем стоне зазвенел приближающийся крик, но… Волна ослабла и плавно опустила ее на землю. Окажись с ней другой мужчина, она бы обиделась. Но с другим мужчиной ничего подобного не было и не могло быть. Оказывается, когда приходит любовь, ты уже не можешь быть эгоистом в сексе. «Какая интересная мысль. Да, я уже могу о чем-то думать. Жалко, что не вышло… Но не каждый же раз должно быть так хорошо, верно, подруга?» Тяжело дыша, она попыталась открыть глаза. Уффф…

Тим, скручиваясь в комок, медленно боком сползал на пол. Когда его тело глухо ударилось о ковер, Ольга от неожиданности вскрикнула и села на кровати. И прижала руки к лицу. Потому что ее мужчина лежал на полу, скрючившись в позе эмбриона, и не шевелился.

Она била его по щекам, целовала, обнимала, прижимала к груди его безвольно мотающуюся голову. Потом догадалась принести воды и побрызгать ему в лицо. Тогда он открыл глаза, и от его взгляда Ольга задохнулась. Огромные, с невероятно расширенными зрачками, глаза Тима были совершенно пусты. Она снова прижала его голову к груди, чтобы только не видеть этих глаз, и, борясь с желанием закричать во весь голос, принялась раскачиваться из стороны в сторону, что-то монотонно напевая, убаюкивая его, потому что ничего лучше придумать не могла.

И через несколько минут сквозь ватную тишину услышала его шепот:

– Я люблю тебя…

В постели Тим был очень легкий – во время любви, даже когда он давил ее всем своим весом, она этого просто не чувствовала. Но на самом деле он весил не так уж мало, и затащить его обратно на кровать оказалось совсем не просто. На полпути Тим вдруг уперся и сказал: «Нет, не надо». Она отпустила его, и он, согнувшись в три погибели, держась за стену, пополз из спальни.

– Ты в ванную хочешь? – спросила она, подхватывая его. – Пойдем, милый, держись за меня.

Тим что-то утвердительно хмыкнул. Он на глазах распрямлялся и через порог ванной шагнул уже довольно уверенно. Пошарив рукой, открыл кран и стал плескать в лицо холодную воду. Ольга бросила на себя короткий взгляд в зеркало и тут же отвернулась.

Тим сделал из-под крана несколько жадных глотков, выпрямился, мазнул по лицу полотенцем и обернулся к девушке. Глаза у него были уже совсем нормальные, только левое веко нервно дергалось.

– Шок, – сказал он хрипло. – Ты чудо, спасибо тебе. Я тебя люблю.

И тогда Ольга бросилась ему на грудь и с наслаждением разрыдалась так, что уже Тиму пришлось ее убаюкивать.

– Ты мне когда-нибудь потом расскажешь? – осторожно спросила она через полчаса, когда они сидели на кухне.

– Нет, – отрезал Тим и в который раз жадно присосался к стакану с мартини. До этого он залпом проглотил несколько рюмок водки, а потом уже со словами «Ну и пусть голова болит» принялся смешивать коктейли.

Тим поставил опустевший стакан на стол, отдышался и сказал:

– Ну, может быть, много лет спустя.

Глаза у него слегка остекленели, но это Ольге было знакомо. Тим много пил в последнее время. Сказать ему напрямую, что такое безостановочное пьянство ее пугает, Ольга не решалась. Было в этом человеке нечто, что отбивало всякую охоту на него давить. Он был мягок и ласков, дружелюбен и спокоен, но под этой внешней оболочкой Ольга уже не раз нащупывала в разговорах и делах несгибаемый стержень. Тим был доверчив к людям, но не позволял им собой управлять. Это она уже поняла.

– А ты веришь в то, что у нас много лет впереди? – вдруг спросил Тим, хитро прищурившись.

– Не знаю, – честно ответила она, слегка опуская глаза.

– А хочется?

Ольга молча кивнула.

– Значит, будет, – сказал Тим. – Все будет хорошо, я тебе обещаю.

– Ты же не знаешь… – вырвалось у нее. Если бы она успела, то зажала бы себе рот. Но это вырвалось.

– Ну почему же? Знаю. Хочу, чтобы ты поняла: в этой жизни все всегда бывает так, как я хочу. Всегда все будет по-моему. Пусть не сразу, постепенно, но все получится. А когда получается по-моему, это значит – лучшим образом для нас обоих. Потому что во всех моих планах на будущее есть место для тебя. И только для тебя. Я действительно тебя люблю. И я постараюсь, – на этом слове он сделал ударение, – чтобы все было так, как нужно нам.

Она протянула руку через стол и погладила его пальцы. И опять сморозила глупость:

– Это были ОНИ?

Тим прикрыл глаза и чмокнул губами.

– Забудь ты мою трепотню, – сказал он ласково.

И Ольга почувствовала, что у нее дрожат колени.

***

Мягкими короткими шажками Тим двигался по комнате. Он работал сейчас на самом глубоком уровне пси, и окружающий мир был настолько сложен, что Тиму время от времени становилось просто неприятно. «Никогда я все это до конца не пойму. Никогда я в одиночку всего не разгадаю. Как все эти излучения взаимодействуют, как уживаются друг с другом, такие разные, такие непохожие? И все-таки их природа едина. Ладно. Вот еще черное пятно. Это с меня ночью сыпался шлак. Сможем мы это пятно стереть? А сможем, сможем… Вот так, получается. Отлично. Дальше».

Тим осторожно прошел сквозь линию глобального поля Хартмана – голубые стенки толщиной сантиметров в двадцать разбили комнату на прямоугольники сумасшедшей трехмерной шахматной доски. В углу – слава богу, что в углу, – ярко светилось одно из пересечений. «Где-то в земле прямо под этой крестовиной лежит центральная зона водоносной жилы. Говорят, достаточно пару лет поспать в таком уголке, чтобы схлопотать рак. А вот и диагональная сеть Карри… Она с большой ячеей и задевает мою спальню только в двух местах. А сеть Виттмана, ромбическая, вообще такая здоровенная, что мы с ней только один раз встречаемся. Ну и ладушки. Н-да. Ничего интересного у нас в спальне нет».

Тим медленно вернулся в «человеческое» состояние и пошел на кухню. Открыв холодильник, достал початую бутылку пива, уселся, закурил, отхлебнул из горлышка и с недоверием покосился на два рулона алюминиевой фольги, лежащие на столе. «Вот уж не думал, что до этого дойдет. Но если эти гады и в следующий раз сунутся ко мне в такой момент…»

Тим закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. Ему вдруг захотелось снова «щелкнуть». Ныряя в призрачный мир экстрасенсорного восприятия, он чувствовал себя гораздо увереннее, чем на банальной, холодной, неуютной, жестокой Земле. И шарик, и бублик, и грушу, и даже голубую молнию он мог запросто размазать по стене. А что делать, если против тебя – люди? «Драться? Не умею и не люблю. Сколько раз получал по морде и сдачи давал – каждый раз прикосновение к другому человеку было для меня словно удар током. И безумное чувство стыда от того, что я причинил вред человеческому существу. Ненавижу. Хотя, судя по всему, дело в физическом контакте. Не исключено, что я запросто смогу продырявить врага из огнестрельного оружия и даже ухом не поведу. Только вот стрелять мне не из чего. И это, наверное, хорошо».

Тим допил пиво и сунул бутылку под стол. «Сволочи! Вот скоты! – Он покачал головой. – Нашли-таки они мою «кнопку». Уинстон Смит боялся крыс – и возлюбил Большого Брата. А мой отец боится тараканов. До судорог. А я боюсь змей. Хотя если придется… Справлюсь, наверное. Я со всем могу справиться. Но сейчас они меня взяли за самое больное место.

Сколько уже было этих раз, днями и ночами, в постели и не в самых подходящих местах, когда я думал, что я урод? Не так чтоб очень много, но и не мало. Все-таки мне уже двадцать два. Но только месяц назад оказалось, что проклятый компьютер в моей голове можно-таки ненадолго выключить. До чего же было всегда обидно – задыхаясь и потея, слушать, как стонет и рычит от восторга твоя девушка, и о чем-то в это время напряженно размышлять… А может, я просто им всем не доверял? Не знаю. Оля… Милая. Бесконечно милая. Умница, красавица, такая женственная и одновременно сильная… Да, Тим, старина, это любовь. И настигла она тебя в самый неподходящий момент».

Тим рывком поднялся, взял фольгу и отправился в спальню. Там он небрежно смахнул с кровати белье, спихнул на пол матрас и принялся раскатывать фольгу по пружинной сетке дивана. Он работал очень аккуратно, надежно фиксируя блестящие полосы скотчем, и не успокоился, пока экран не стал на вид совершенно непробиваемым. Тогда Тим «щелкнул». Некоторое время он стоял, рассматривая экран сверху – гладкое иссиня-черное поле. А потом вспомнил, как это было десять лет назад, и ударил по экрану изо всех сил. Отдача сбила его с ног. Тим отлетел к стене, больно ударился затылком, съехал на пол и, схватившись за ушибленное место, принялся злорадно хохотать. А потом встал, заново соорудил постель, даже попрыгал на ней – не шуршит ли – и отправился на кухню, где дожидалось пиво.

***

– Здравствуй, Тима, – сказал Гульнов и машинально почесал намечающуюся бородку.

Тим пожал ему руку и плюхнулся в кресло.

– В жизни каждого мужчины наступает момент, – сообщил он, – когда ему хочется отпустить бороду. Понимаю и сочувствую.

Гульнов улыбнулся и принялся копаться в груде бумаги, полностью скрывавшей его рабочий стол.

Тим улыбнулся в ответ. Ему нравилось смотреть на Гульнова – человека подкупающе мягкого в интонациях, манерах и движениях. Эта мягкость не была кажущейся – когда Тим «щелкал», то видел Гульнова светлым и пушистым. Гульнов создавал вокруг себя уют. Тим очень любил по поводу и без повода заглядывать к нему в отдел науки и просто сидеть, хотя бы просто сидеть в уголке.

– А мне нельзя с бородой, – вздохнул Тим. – К сожалению, я знаю, какое это будет душераздирающее зрелище. Меня однажды забросили в черниговские леса на командно-штабные учения. И я там суток десять не брился. Когда потом добрался до зеркала, чуть заикой не стал на всю жизнь.

Гульнов хмыкнул. Он что-то зацепил в своей куче и теперь осторожно, чтобы не рассыпать остальное, тянул на себя.

– Смотри, – сказал он, протягивая Тиму макет газетной полосы.

Тим жадно схватил макет, посмотрел и тут же переменился в лице.

– Это же сегодняшний номер, – процедил он сквозь зубы.

– Сняли, – Гульнов печально кивнул. – Видишь, три абзаца отчеркнуто.

Тим пригляделся. Треть забракованной полосы, которую раз в две недели выпускал отдел науки, занимал репортаж из лаборатории Полынина. И репортаж был весь исчеркан синей ручкой.

– Что ж мне Заяц не сказал… – пробормотал Тим. – Я и не знал.

– Порадовать тебя хотели. Вот, сами радуемся теперь. Ты читай, читай. Скажешь потом, что думаешь по этому поводу.

Для начала Тим охватил взглядом материал целиком, прыгая через строки. Репортаж был хорош. Полынинскую теорию строения биополя Зайцев расписал простым, доступным языком, комментарии к фотографиям оказались такими, какие сделал бы сам Тим. Тон репортажа был легкий, ненавязчивый, но и без оговорок типа «может быть» и «похоже на правду». Интонация была скорее «хотите – верьте, хотите – нет, а вот мы это видели».

– Классно, – сказал Тим. Углубился в зачеркнутые абзацы и отдельно помеченные места. До боли стиснул челюсти.

И из интервью с Полыниным, и из комментариев Зайцева было с мясом, по живому, вырвано все то, что Тим так хотел рассказать людям. На первый взгляд в забракованных фразах не было ничего криминального. Там просто говорилось, что при современном уровне развития науки полынинские технологии легко воспроизводимы и не представляют собой ничего сверхъестественного. И превращение их в технологии боевые тоже возможно. Заяц деликатно расспрашивал Полынина о том, какие негативные воздействия может испытать человек, попавший под излучение микроволнового генератора. А Полынин в ответ мямлил и юлил. С помощью знаков препинания хитрый Зайцев ловко воспроизвел все паузы и закатывания глаз к потолку. Даже самый тупой читатель увидел бы, что Полынин, мягко говоря, зажимает информацию. Это была хорошая работа.

– Зайчик умница, – сказал Тим, разглаживая макет на коленях.

Гульнов кивнул.

– И кто эту полосу зарезал? – спросил Тим, стараясь не злиться. Ему очень не хотелось думать, что Гульнов все-таки слабак и не смог отстоять материал. Еще ему очень не хотелось даже предполагать, что Гульнов в информацию о психотронном оружии не поверил. Это означало, что он не верит самому Тиму. «А кто же тогда мне вообще способен поверить, мать-перемать?!»

– Главный ее зарезал, – вздохнул Гульнов. И Тиму полегчало. С главным редактором Гульнов справиться не мог по определению.

– Вот уж не думал, что он посмотрит эту полосу…

– А он и не смотрел. Пока ему не позвонили.

– Е-мое… – пробормотал Тим.

– Цензура позвонила, – уточнил Гульнов. – Цензура, которой якобы больше нет.

– Но ее же действительно больше нет…

– Как ни странно, главный тоже так думал. Если бы он думал иначе, он бы мне не рассказал о том, что случилось. Верно?

– Вот уж не знал, что у нас главный – хороший человек.

– Ну, может быть, не очень хороший, но довольно порядочный. Так вот, он сказал, что ему позвонили и мягко сообщили: хотите садиться, ребята, – печатайте этот материал. А не хотите – давайте выкидывайте все, что касается создания оружия.

– Черт возьми… – протянул Тим. – Там ведь всего-навсего боевые аспекты применения СВЧ… Представляю, какой поднялся бы хай, пропихни ты мою статью об Эфе.

Гульнов снова кивнул. Он глядел на Тима виновато и очень мягко.

– Понимаешь, они очень грамотно высказались. Мол, мы вам, ребята, запретить ничего не можем. Но если хотите садиться… Н-да.

Тим тряхнул головой и бросил макет на стол.

– Что ж, – сказал он жестко. – Теперь у нас есть четкое доказательство того, что это правда. Во всяком случае, мне хватает.

Гульнов поморщился. Он очень не любил категоричных высказываний.

– Будешь работать с нами? – спросил он.

– А вы будете копать дальше? – прищурился Тим. В душе у него все кипело. Он был чертовски разочарован тем, что сделанный по его наводке материал сняли. Кроме того, ему было немного стыдно, что из-за этого у Гульнова «слетела» полоса.

И в то же время Тим получил главное. Ему поверили. Проклятая цензура сделала так, что именно те люди, которых он уважал и которые раньше сомневались в его словах, теперь поверили ему.

– Заяц будет копать, – сказал Гульнов. – Он для начала пойдет по ученым. Нам нужны авторитетные люди, на которых цензура руку не поднимет. Пусть там будут только намеки. Или, наоборот, пусть они скажут, что такого не может быть. А это, – он прихлопнул ладонью «зарезанный» макет, – поработает для затравки. Будет почта обязательно. Будут отклики. Что-нибудь да всплывет. У нас народ приучен читать между строк.

– Знаешь, Володя, – пробормотал Тим задумчиво. – Да я вам, наверное, и не очень нужен… То есть я могу встать на подхвате. Но у меня и опыта гораздо меньше, чем у вас обоих, да и тема, честно говоря, не моя. Ты же знаешь, я «социальщик» ярко выраженный. О взаимоотношениях людей я умею писать. А психотронное оружие…

– Подумай, – сказал Гульнов, пожимая плечами. Особо разочарованным он не выглядел. Тим его понимал – своим предложением Гульнов в первую очередь хотел показать, что недоверия больше нет.

– И когда теперь? – спросил Тим, подбородком указывая на макет.

– На следующей неделе. Хочешь этот взять себе?

– Зачем? – усмехнулся Тим. – Один экземпляр – это не тот тираж, которым стоит гордиться.

– Все хорошее, что написали люди, тоже когда-то было в одном экземпляре, – заметил Гульнов.

– Ты же знаешь, что общего между человеком и мухой, – сказал Тим, вставая. – Их обоих можно прихлопнуть газетой. Вот поэтому я и хочу работать в газете. Чтобы гадов – мочить. Спасибо, Володя, – он протянул Гульнову руку, и тот вяло ее пожал.

В коридоре на Тима налетел Смолянинов и чуть не сбил его с ног.

– Ха! – заорал он. – Господин Костенко! Примите мои соболезнования!

– Да ну… – смутился Тим. – Ты лучше Зайчика пожалей. Сколько он корячился, и все впустую.

– Впустую ничего не бывает, – внушительно заявил Смолянинов. – Слушай, это все действительно так серьезно?

– Это очень серьезно.

– Н-да… Слушай, Тим! Между прочим, я сегодня буду стронций вымывать из организма. И Заяц будет, и Володька. Заходи.

– Спасибо, не получится, – улыбнулся Тим. – Так приходите вдвоем, – заговорщически предложил Смолянинов ему на ухо. – Блондинка? Брюнетка? Рыжая?

– Платиновая, – гордо объявил Тим, чувствуя, что краснеет. Смолянинов это, конечно, разглядел.

– Любовь! – заключил он. – Завидую!

– Да ладно… – окончательно смутился Тим. – Ну, спасибо за приглашение, я побежал.

– Берегите себя, – повторил Смолянинов и рванул дальше по коридору. Тим задумчиво смотрел ему вслед. Смолянинова в редакции считали человеком бесшабашно храбрым, но вот за психотронное оружие он бы никогда не взялся. Потому что был чертовски умен, циничен и умел в любой ситуации делать главное для журналиста – выживать на линии огня, на переднем крае. А когда в тебя летит не пуля, а невидимая голубая молния, пригнуться ты не успеешь.

Тим сунул руки глубоко в карманы и зашагал к лифтам. На ходу он вспоминал, какой должен быть диаметр у медной проволоки для петли Лаковского. Эта «петля» – кольцо с длиной окружности в метр – тоже считалась у биоэнергетиков отменным экраном, даже лучше фольги.

***

Он, кажется, на минуту вздремнул. Обнаружил во сне хорошо знакомый узкий коридор с плохим освещением. Почувствовал тяжесть проклятого топора в руках. Догадался, что за углом прячется смерть в облике вервольфа. И проснулся от страха. Попытался открыть глаза, чуть-чуть приподнял веки и увидел зеленый туман.

Тим лежал на боку, на диванчике в кабинете, и не мог пошевелиться. Тело отказывалось слушаться, оно было парализовано. А в воздухе повис тонкий неплотный зеленый туман, и в этом тумане, где-то у двери, за краем угла зрения, притаился ужас.

Рот наполнился слюной. По телу пробежала волна неприятной вибрации, еще раз, еще раз, с каждым разом сильнее. Как будто диван под ним мелко-мелко затрясся. Из-под полуприкрытых век Тим видел подсвеченный бьющим из окна закатным солнцем туман, но ни повернуть голову, ни даже просто шевельнуть глазами не мог. И «щелкнуть» тоже не мог. Это было совершенно невозможно.

Вибрация усилилась. Теперь дрожь охватила все тело и била немилосердно, мелко, но очень сильно. Слюна потекла с губы, и сглотнуть не было сил. А там, в тумане, прятался ужас. Прятался, выжидая удобного момента, чтобы наброситься. Страх в чистом виде. И если ты найдешь в себе силы, двинешь глазами и посмотришь на него… Тогда он прыгнет на тебя и поглотит целиком.

Навсегда.

Тим почувствовал, что теряет контроль над собой. Ему безумно хотелось закричать – нет, не в голос, потому что голосовые связки тоже не слушались. Но сейчас он не выдержит, и яростный вопль животного ужаса заполнит мозг. И за этим воплем придет освобождение. Никаких больше страхов. Никаких больше проблем. Придет спасительное безумие.

Тим сконцентрировал внимание на глазах. Он так напрягся, что ему на мгновение полегчало. И смог чуть-чуть, самую малость, сдвинуть зрачки. Только не в сторону ужаса в тумане, нет! От него. Тим увидел свою руку. Ее должна была бить крупная дрожь, сотрясавшая все тело. Но рука лежала совершенно неподвижно. И Тим вспомнил.

Семья, живущая в подмосковных Химках, сорокалетние мать и отец, двое детей, возраст – десять и восемь, бабушка, возраст не установлен. В течение последних трех лет жалуются на похожие симптомы. Их начинает трясти под вечер. Правда, не до паралича. Спасаются они под покрывалами из алюминиевой фольги, иначе не могут заснуть. Обращались во все возможные инстанции, но везде только смеются.

Бывший сотрудник КГБ, который показывал результаты замеров СВЧ-фона в своей квартире. Его семью жарили микроволновым лучом, как котлету на сковородке. Уволился из органов «по политике», тут же был подвергнут насильственно психиатрическому освидетельствованию. Признан нормальным. Однажды ночью проснулся от страшного жжения в позвоночнике – и началось. Один из симптомов – вибрация во всем теле.

И группа «охотников за летающими тарелками», карабкавшаяся на Гиссарский хребет якобы к месту посадки НЛО. Три человека ночью проснулись от бешеной вибрации. Яркое свечение в воздухе, различимое сквозь брезентовую стенку палатки. Абсолютный паралич воли на несколько минут.

Только вот чего «уфологи» точно не чувствовали – так это страха. Потому что внутренне они были готовы к встрече с Неведомым.

«А я что – не готов?»

С этой мыслью Тим собрался в комок. Он весь сжался в крошечный шарик, сгусток энергии. «Там, в углу, стоит и глядит на меня что-то невообразимо страшное. Как его победить? Только став еще более страшным, чем оно само».

И вместо того, чтобы внутри себя заорать от ужаса, Тим злобно рыкнул. Дал ненависти заполнить сознание до отказа. Резко, прыжком, развернулся из «шарика» до размеров собственного тела. И легко повернул оскаленное лицо навстречу врагу.

Ххххаааа!!!

В комнате не было ничего и никого – ни тумана, ни ужаса, ни даже пыли в солнечном луче. Ни малейшего напоминания о том, что случилось. Только сведенные до боли мышцы и утробный рык откуда-то из самой груди.

Тим закатил глаза, покачнулся на краю дивана и с деревянным стуком повалился на пол.

***

– Смотри! – сказал Тим. – Документ, однако.

Ольга взяла у него бледную ксерокопию и принялась читать. Тим достал из холодильника очередную ванночку со льдом.

«Независимые эксперты, – было написано на бланке с логотипом какого-то «Комитета охраны жилищ», – расследовали факты проведения КГБ СССР преступных опытов по воздействию сверхвысоких частот (СВЧ) на поведенческие функции человека (создание биороботов).

В результате установлено следующее:

1. Опыты на людях начали проводиться в СССР с 1977 г. и к настоящему моменту приняли достаточно широкий размах.

2. Облучение СВЧ, особенно длительное, приводит к разрушению здоровья человека и подавляет его волю (превращает в биоробота).

3. При соответствующей комбинации частоты, фокусировки и мощности излучения возможно различное воздействие на деятельность сердца и даже его остановка. В связи с этим требует дополнительного расследования причина смерти А. Д. Сахарова.

4. Обращение подопытных в различные инстанции приводило не к прекращению облучения, а к помещению их в психиатрическую лечебницу, где им ставился диагноз «шизофрения» и «НП» – нецелесообразность переписки».

5. Жалобы и болевые ощущения пострадавших совпадают с результатами научных исследований о воздействии электромагнитных излучений на организм человека…»

Ольга не стала заглядывать дальше, в перечисление имен и научных степеней «независимых экспертов». Положила документ на стол и вздохнула.

– Бред, да? – спросил Тим, протягивая ей стакан.

– Спасибо, – кивнула она. Оченьхолодная водка пополам с грейпфрутовым соком и несколько кубиков льда. Отличный напиток. Тим замечательно умеет делать такие вещи. Крепкие и совсем без водочного привкуса. – Почему бред? Только вот зачем они Сахарова приплели?..

– Это и есть самый важный аргумент «против»! – Тим сел рядом и обнял Ольгу за плечи. Он мягко потерся носом о ее щеку, и она испытала острый, почти болезненный прилив нежности. – Понимаешь, здесь получается такая смешная петля. Если бы не Сахаров, документ читался бы неплохо. Но те, кто его писал, убеждены, что академика убил КГБ. И если сказать им, что без ссылки на Сахарова документ будет правдоподобен… Вот тут ты увидишь, насколько все эти люди больны.

Ольга повернулась к Тиму, заглянула в его усталые глаза, а потом их поцеловала, сначала левый, потом правый.

– Бедный мой, – сказала она.

– Точно, – кивнул Тим. – Бедный я. Потому что я же говорю – петля. Допустим, банда сумасшедших распространяет шизофренические документы. Ерунда, не впервой. Но вот три года назад, когда в Москве объявился первый такой псих, он вошел в контакт с двумя известными журналистами. Передал им свои мемуары. И оба журналиста очень скоро умерли. Мужик, Бандуров его фамилия – клевая, правда? – с перепугу лег на дно. Но он же действительно псих. Страшно двинутый на сексуальной почве. Там половина мемуаров посвящена тому, как эти гады вторгались в его сексуальную сферу. Очень натуралистическое описание…

Ольга что-то себе представила и улыбнулась. Тим улыбнулся в ответ. Он не боялся рассказывать ей такие вещи. Того, что случилось с Тимом в постели месяц назад, она не помнила. Тогда, отдышавшись и придя в себя, Тим увидел, как она испугана, и впервые в жизни решился на вмешательство, которое мог бы назвать «экстрасенсорным гипнозом». Он только хотел стереть ее страх – но вместе со страхом исчезла и память о том, что его вызвало. А Тим дал себе зарок такого больше не делать ни с кем и никогда.

– Так вот, – продолжил он. – Психопат не может все время быть нормальным, ему нужно иногда активизироваться. И в следующий активный период мужик отнес свои записки не кому-нибудь, а академику Сахарову лично в руки. Вот такие дела. Говорят, переживает теперь страшно. Слушай, зачем я тебе это рассказываю, а?

– Потому что я тебе верю, – сказала Ольга. И поцеловала его в губы, нежно-нежно. Тогда Тим поставил стакан на стол и обнял ее уже двумя руками.

На кровати она перевернула его на спину, уселась сверху, вобрала в себя, и Тим провалился в блаженное забытье, которое так недавно стало ему доступным. Он не думал ни о чем, весь отдался своим ощущениям и поразился тому, как остро чувствует эмоции своей любимой. На секунду ему показалось, что он непроизвольно «щелкнул», но это было не так. Он просто воспринимал ее чувства, как будто два человека стали одним. Закрыв глаза, он нырнул в содрогающуюся темноту, и тут сквозь нее пробились голоса.

Стонала женщина. Стонала, задыхаясь от наслаждения. Похотливо хрюкал и бормотал что-то неразборчиво матерное тонкий и визгливый мужской голосок. И сквозь этот фон пробился третий голос, давно знакомый – сильный, мужественный, главный, басовитый.

– Смотри! – сказал он Тиму весело. – А ее-то уже трое е… !

– В жопу, в жопу хочу! – провыла женщина. – Ааааа!!!

Тим не крикнул, не дернулся, не задрожал, даже не потерял эрекцию. Подсознательно он был готов к вторжению в свой разум, как те «уфологи» на Гиссарском хребте к визиту летающих огней и трясучке во всем теле. Тим просто чертовски расстроился. Потому что уже вычислил, что теперь делать и какие это будет иметь для него последствия.

Он «щелкнул». И понял, отчего не работает экран под матрасом. Комната была залита голубоватым свечением, которое заполняло ее всю и текло под небольшим углом сверху. Как срывается с плоскогорья водопад. Холодный, злой оттенок голубого. Раньше Тим такого не видел. Он «щелкнул» до упора, но локализовать генератор излучения не смог. Похоже, сигнал шел очень издалека и через систему ретрансляторов. Но ближайший Тим, кажется, засек.

Ольга, тяжело дыша, ритмично двигалась, изгибаясь всем телом. Она еще не почувствовала, что Тим отключился. С начала вторжения прошло всего лишь секунды три-четыре.

Женщина в мозгу Тима выла и ругалась матом, требуя, чтобы он перестал кобениться и вдул ей в жопу как следует. Визгливый по-прежнему хрюкал и бормотал. Тим задвинул обоих в угол сознания и настроился на главного. Он четко сформулировал мысль и, произнося неслышные слова, почувствовал, как движется язык и напрягаются голосовые связки.

– Ты оператор? – спросил он.

– Я оператор, – эхом отозвался бас. Он уже не веселился, скорее в голосе прозвучали недоумение и легкий испуг.

– Я тебя поймаю, – пообещал Тим. – И оторву тебе… – он подумал, – … голову. Прощай. Ты мертвец.

Оператор что-то промямлил в ответ, но Тим уже поставил блок. Секунда, две – голоса смолкли. Тим «щелкнул» и увидел, как голубой свет всасывается обратно в потолок.

Движения Ольги стали замедляться, она почувствовала, что что-то не так. Тим мягко, ласково остановил ее. Их тела разомкнулись, Тим осторожно подтолкнул девушку, чтобы она легла на спину. «Все, прошло мое недолгое счастье. Я уже просто не смогу в достаточной степени расслабиться для того, чтобы кончить ей в губы, или когда она на мне, или в любом другом нестандартном варианте. Я теперь всегда буду слишком напряжен».

Тим вошел в нее. «Да, только эта позиция, которая намертво отпечатана у меня в мозжечке с самого первого раза. Именно в этой позе мне так привычно совмещать несовместимое – ласкать и думать. У меня остаются мои губы, мои руки, мое желание дать ей счастье. И я буду по-прежнему доводить ее до экстаза и делать с ней все, что она захочет. Но когда я захочу кончить, я всегда буду сверху. И голова моя будет думать – держать блокировку.

Потому что теперь не думать – это непозволительная роскошь для меня. Еще раз-другой они меня пробьют, и мне кранты. Стану либо импотентом, либо марионеткой. А так – ни два, ни полтора, но хотя бы моя милая получит немножко удовольствия. Я буду наслаждаться тем, что ей хорошо. Как-нибудь проживем. А там, глядишь, я достану этих гадов – и все вернется. Все вернется, правда, Оля? Я тебя люблю».

Тим двигался, и в слиянии губ гасли вздохи и стоны любви. В голове Тима играла музыка. Для начала он «поставил» «Dire Straits». У них было много вещей с подходящим ритмом.

***

Среди ночи Тим осторожно прикрыл дверь в квартиру, пробежал по лестнице шесть этажей вниз, зашел в соседний подъезд. Девять этажей вверх, тихонько, не спеша, прислушиваясь. А вот и решетка, закрывающая выход на чердак. Громадный замок. Ну, посмотрим.

Тим неглубоко «щелкнул» и осторожно пощупал сканирующим лучом пространство над головой. Людей нет. Тогда он «щелкнул» до упора и «принюхался» на пределе своих нынешних, совершенно фантастических возможностей. Беспомощный и незащищенный внешне, застывший, как статуя, с закрытыми глазами и искаженным от напряжения лицом, он «принюхался» к точке, где должен был стоять ретранслятор. Ничего там не оказалось.

Ничего, кроме светящегося остаточным излучением квадрата размером примерно метр на полтора, окруженного аккуратными террикончиками шлака. Что-то здесь было еще час назад. А теперь – не было.

Эту штуковину несли на руках, и она оставляла пятна. Тим вышел во двор и встал, «принюхиваясь», под мягко летящий с неба пушистый снег. Вот здесь была их машина. Судя по отпечаткам протектора… «Да, точно. Тот самый «ГАЗ-66» защитного цвета с надписью «Техпомощь» на борту. Ты же, тормоз несчастный, прошел мимо него, обалдевший от предвкушения любви, и не заметил ничего странного. Глянул, как на пустое место. А он стоял бесстыдно, не скрываясь. Обнаглели донельзя. Или они не понимают, что со мной сделали, насколько я стал чувствителен и до какого озверения они меня довели?!»

Падал снег, было тепло. Тим протянул ладонь, поймал несколько снежинок и прижал руку к горящему от злобы лицу. Все, тупик. «Они загнали меня в угол. Кажется, теперь я понимаю, отчего «поехал» на сексуальной почве Бандуров, чем на самом деле была счастлива Эфа и почему начал вендетту безобидный Лебедев, дурак и «шестерка» по жизни».

Тим прошелся по двору, печатая следы в тонком снежном покрывале. «Есть области чувств, которые человек тщательно оберегает и трогать не позволяет никому. Что это? Инстинкт продолжения рода во всех его ипостасях. Вспомним наших зомби, вырвавшихся из-под власти «хозяев». Галина Самойлова из Воронежа, Валентина Танич из Москвы, Сергей Колесников из Киева. Единственное, что было ценного в их жизни, – дети. На это «хозяева» и нажали. Бешеный страх за детей в течение нескольких лет, пока зомби работал, делал зомби психопатом. И люди срывались с крючка, сходили с нарезки, становились свободны.

А вот Бандуров, одинокий и бездетный, не успел уйти из «большого секса». И однажды, когда положил свой прибор на пенек, замахнулся топором, да так и застыл… С этого момента он тоже малость тронулся рассудком. И стал для «хозяев» недоступен. Они его наказать хотели, а вышло – потеряли. Потому что сумасшедший не контролирует себя. А при психотронной атаке задействуется собственный центр контроля в мозге. Верно, Тим! Думай, мой хороший! Ты все поймешь.

Ты каждый раз «щелкал», встречаясь с беглым зомби. И ничего особенного не видел – легкая энергетическая аномалия мозга, характерная для психопатических личностей, и все. А вот у «активного» зомби, находящегося под контролем, должна быть своеобразная «черная метка». Интересно, ты сумеешь ее разглядеть? Скорее всего. Так. А к чему ты все это, Тим? Ты словно на войну с ними собрался».

Тим поднял лицо к небу. «Может быть, – сказал он себе. – Допустим, блокировка, когда в голове все время бренчит музыка, оказалась весьма эффективной. Хорошо, я спас от вторжения свою сексуальную жизнь. Хотя разве это жизнь с таким блоком?.. Ну, неважно. Но как защищаться во время сна? Опять каждый вечер надираться до чертиков, чтобы отключать контроль? Либо я сопьюсь, либо еще раньше посажу себе печень и сдохну.

И в любом случае я быстро расшатаю нервную систему так, что не смогу работать как сенс. Я уже сейчас на пределе. У меня почти не осталось пациентов, я разогнал старых и не беру новых. Потому что еще неделя, и я начну их одной рукой лечить, а другой – подпитываться от них, воровать энергию. Просто включится инстинкт самосохранения. И я стану вампиром. А вампиром я быть точно не хочу».

Тим вздохнул и повернулся к подъезду. Там, дома, спит любимая. А в холодильнике стоит водка. И впереди – либо сумасшествие, либо… «Мне плохо. Меня прижали. Нужно выпить».

Усевшись на кухне, Тим долго глядел в полный до краев стакан. «Жилье оплачено на полгода вперед. А вот денег на еду и допинг осталось месяца на два. Успею я решить эту проблему за два месяца?»

– Ну, бляди! – прошипел он. – Достали вы меня!

Давясь, он затолкал в рот спиртное. Закурил. «Зачем я им? Может, эти гады решили посмотреть, как поведет себя под давлением экстрасенс? Непонятно. Значит, нужно выяснить главное – для чего меня «пробивают» и делают мне больно. Нужен контакт с «хозяевами». Мне нужно знать, кто они и чего от меня хотят. Если они решили сделать из меня лабораторную крысу – из самих чучела набью. А если у них есть ко мне деловой разговор – что ж, поговорим…»

Тим налил себе еще. Все проблемы окружающего мира постепенно отходили на второй план. Куда-то делись сложности с родителями. Перестала волновать заброшенная учеба. Не трогали больше журналистские заморочки. И пропала любимая – действительно ли любимая? – женщина.

Остался только он, Тимофей Костенко, который никого не любит, кроме себя, и у которого все еще впереди.

Это было знакомое ощущение. И чертовски приятное.

– Из всех чучела набью, – сказал Тим, сжимая кулак. Он поднялся, встал посреди кухни, «щелкнул». Отбросил глупый тошнотворный мир, придуманный людьми, весь сотканный из пошлости, подлости и похоти. Несколько секунд вживался в мир тонких излучений, такой реальный, такой честный и правильный. Легко поймал в кулак пролетавшую мимо голубую молнию. Совершенно не чувствуя боли, которую молния пыталась ему причинить, посмотрел, как она бьется, вырываясь. И одним коротким напряжением воли убил ее. Поймал еще. И тоже убил. И убил еще. И еще. И еще. И засмеялся.

Когда Ольга проснулась на рассвете и бросилась его искать, Тим полулежал в кресле, стоящем посреди кухни. Он спал крепким сном, и на губах его играла незнакомая Ольге прежде холодная, злая улыбка.

Часть II ЭКСТРАСЕНС

30 ноября 1990 года – 26 января 1991 года

– Добрый день, господин Лапшин! – сказал Тим в трубку, перебивая голос на автоответчике. – Это вас некто Костенко беспокоит. Если вы дома, пожалуйста, ответьте.

– …буду вам очень признателен… – бормотало в трубке. – Говорите после звукового сигнала…

– Сергей Борисович! – повторил Тим. – Это Тимофей Костенко. Пожалуйста, ответьте мне!

– Да! – раздраженно бросила трубка. – Слушаю вас.

– Здравствуйте, Сергей Борисович.

– Здравствуйте, Тимофей. Чем могу быть полезен?

– Мы не могли бы встретиться?

– Зачем? – без секунды промедления выдохнул Лапшин. И Тим услышал в его голосе страх.

– Это не займет много времени. У меня к вам несколько вопросов, и очень не хотелось бы по телефону…

– Честное слово, я просто не знаю, Тимофей.

– Пятнадцать минут, Сергей Борисович. Будьте любезны!

Лапшин замялся. Слышно было, как он тяжело дышит.

– Право, не знаю… – пробормотал он наконец. – Понимаете, Тимофей, у меня сейчас наплыв клиентов… Ну, вы в курсе, что это такое. Я просто не в состоянии уделить вам время. Я должен отдыхать, восстанавливаться, вы же понимаете…

– А я вам помогу, – предложил Тим вкрадчиво.

– Нет! – почти взвизгнул Лапшин. – Нет, спасибо большое, нет… Вы знаете что, Тимофей… А вы позвоните мне через недельку, а? Хорошо? Возможно, я буду посвободнее…

– Хорошо, – вздохнул Тим. – До свидания. Я обязательно…

– До свидания! – радостно перебил его Лапшин и уронил трубку.

– Вот чмо! – рявкнул Тим, ударяя кулаком по столу. Он перелистал записную книжку и набрал еще один номер.

– Алё… – вальяжно, с придыханием, отозвался глубокий и низкий женский голос.

– Привет, красавица! – Тим поймал себя на том, что невольно включил игривую и двусмысленную интонацию.

– Ха! – отозвалась Людмила. – Тимка! Здорово! Где пропал?

– Не «где пропал», а «куда пропал»…

– Мы люди дремучие, статеек в газетки не пишем. Ладно, чего надо? Третий глаз не открывается?

– Ты гостей принимаешь? – поинтересовался Тим. – С большими красивыми бутылками вкусной полезной водки?

– Зачем? – в точности, как давеча Лапшин, насторожилась Людмила.

– Нужна консультация. Не пойму я тут никак одну вещь…

– Так расскажи…

– Да тут не скажешь, показать надо.

– Тим, лапушка, не темни. В чем дело?

– У-у… Скажем так. У тебя нет в последнее время такого странного ощущения… как будто ты малость не в себе?

– Тим, ты совсем дурак?!

– А что я такого сказал?!

– А ты не знаешь, да?!

– Люда, погоди. Я же тебе и говорю – давай принимай гостей. Может, я действительно ничего не знаю.

– Ой, не смешите меня! Все, Тим, пока. Мне некогда. Приветик!

– Ух, чтоб тебя… – пробормотал Тим, бросая трубку. Он перелистал книжку снова, взялся было за телефон, но передумал. Поднялся, открыл холодильник, сделал из горлышка хороший глоток коньяка и некоторое время стоял, уставившись невидящим взглядом за окно. Звонко клацнул зубами и пошел одеваться. «Ну, ребята, – подумал он, – вы меня разозлили».

– Кто там? – спросил через дверь Кремер, внимательно разглядывая Тима в «глазок».

– Костенко, – назвался Тим. – А ты не видишь, да?

– У меня клиент, – сказал Кремер. – Приходи завтра.

– А если я сейчас «щелкну»? – спросил Тим с угрозой в голосе.

Раздался звон набрасываемой цепочки, клацнули по очереди два замка.

Глаза у Кремера оказались полузакрыты. В отличие от Тима, он действительно «щелкнул». Кремер был в хорошей форме, и Тим почувствовал неприятное жжение в переносице.

– А через дверь слабо? – спросил он ехидно.

– Так она же стальная, – удивился Кремер, выходя из транса. – Чего надо?

– Давай открывай. Надо четверть часа твоего времени.

– Заболел?

– Задолбал. Слушай, ты, тощий викинг, я сейчас твою цепочку зубами перекушу.

Кремер тяжело вздохнул, захлопнул дверь, снял цепочку и снова открыл.

– Заходи, – сказал он брезгливо, – алкоголик. Когда нажраться успел?

– По пути, – ответил Тим, проходя вслед за хозяином на кухню. Кремер был белобрысый, с арийскими чертами лица, очень высокий, но гораздо уже Тима в плечах и весь какой-то по жизни недокормленный. Поэтому его так и прозвали – «тощий викинг».

– Ну? – спросил он, усаживаясь за стол. – Я время засек, ты учти.

Тим сел напротив.

– Что же ты меня впустил? – поинтересовался он, небрежно отодвигая стопку грязных тарелок и ставя на стол фляжку коньяка. – Ты действительно решил, что если я «щелкну», то увижу, кто есть в квартире, а кого нет?

– Чего надо? – повторил Кремер, игнорируя появление выпивки.

– Мне почему-то все задают именно этот вопрос. Не «как дела, Тим?», не «что случилось?»… Все спрашивают, чего мне надо. И никто не хочет со мной встречаться. Почему ты впустил меня в дом, Коля?

– Когда я «щелкнул», ты не закрылся, – ответил, помедлив, Кремер. – Я увидел, что тебе нечего скрывать. А еще ты пьяный, гад. Ну так что, Тим, как дела? Что случилось?

Тим рассмеялся и отточенным движением свернул шею коньячной фляжке.

– Будешь? – спросил он.

Кремер помотал головой.

– У меня клиент через час. И у тебя действительно очень мало времени.

– Хорошо, – кивнул Тим, завинчивая крышечку. – Коля, ты ничего такого… необычного не чувствуешь? – Он неопределенно помахал ладонью в воздухе.

– Ничего, – сказал Кремер серьезно.

– Какое-то давление извне…

– Какое давление? – Кремер сделал большие глаза. Получилось вполне искренне.

– Ладно. Скажем конкретнее. Тебя не пытались на днях пробить, Коля?

– Кто?! – вытаращился Кремер. – Зачем?! Каким образом?!

– Кто, кто… Х…й в кожаном пальто! – пробормотал Тим, поднимаясь и убирая фляжку в карман. – Извини за беспокойство, Коля.

Кремер молча положил руки на стол и сцепил пальцы в замок. Он смотрел за окно, и его худые плечи сутулились больше обычного.

– Пока! – сказал Тим. Кремер не ответил. Тогда Тим коротко, на долю секунды, «щелкнул». Поле Кремера было все словно в мелких язвочках – следах плохо заглаженных пробоев. Особенно много их было вокруг головы. Тим повернулся, вышел и захлопнул за собой дверь.

***

Васнецов открыл, не спрашивая. Но остался стоять на пороге, загораживая вход в квартиру. Ему это было не трудно, одной васнецовской бородатой физиономией можно было заткнуть, наверное, тоннель метро.

– Ты чего не позвонил? – спросил он.

– Здравствуй, – сказал Тим. – А я когда звоню, меня не приглашают. Что со мной такое, а? Может, у меня вся спина белая? Или мне черную метку поднесли, а я и не заметил?

– Черную метку, говоришь? – задумчиво произнес Васнецов, беззастенчиво рассматривая гостя, и Тим понял, что бородач весь сгорает от желания «щелкнуть», но стесняется.

– Давай, давай, – Тим махнул рукой и криво усмехнулся. – «Щелкай». Может, ты после этого не только руку мне подашь, но и на порог впустишь.

– Ой! – Васнецов аж подпрыгнул и изобразил на лице положенное хозяину радушие. – Это я от неожиданности. Прости, Тима. Здравствуй, старик! Заходи, пожалуйста!

– Ну спасибо.

– Раздевайся. Вот тапочки.

– Спасибо. Я не помешал?

– Нет, что ты, у меня «окно» на два часа. Чай пить будешь?

– Пожалуй. Спасибо.

– Ну проходи на кухню, проходи.

Пока Васнецов колдовал над чайником, Тим украдкой отхлебнул коньяку и даже внимания не обратил на то, что делает. Его день уже давно начинался с глотка спиртного. А одинокие вечера только из этого и состояли. Тим боялся. И к каждой ночи он целенаправленно подпаивал себя, чтобы сонное забытье наступало мгновенно, ударом, без дремотного перехода, в который могут вторгнуться проклятые голоса.

– Так что там про черную метку? – спросил Тим.

Васнецов медленно развернулся к нему и сложил руки на груди.

– Я сворачиваю практику, – сказал он грустно.

Тим закусил губу и посмотрел бородачу прямо в глаза.

– Устал? – спросил он осторожно.

– Надоело.

– Сорри, – предупредил Тим. «Щелкнул». До упора. И увидел громадную вмятину в ауре над головой Васнецова. И множество небольших пробоев у печени, почек, вокруг сердца, вдоль позвоночника.

– Хочу уехать, – услышал он голос Васнецова. – Уже подал документы. А ты силен, парень! Ты очень быстро растешь. Очень быстро.

– Как-то все это… – Тим поискал нужное слово. – Неспроста.

– Я знаю, – сказал Васнецов грустно.

– Что ты знаешь? – спросил Тим, возвращаясь.

– Да то же, что и все… – Чайник на плите засвистел, и Васнецов отвернулся, чтобы выключить газ.

– А я не знаю, – пожаловался Тим. – И мне никто не говорит. Может, хоть ты скажешь?

Васнецов выставил на стол несколько жестянок и принялся смешивать заварку с какими-то остро пахнущими травами.

– Понимаешь… – прогудел он. – Это сугубо личное дело. Я не вправе тебе советовать, браток. В жизни каждого сенса…

– Да, да! – перебил его Тим раздраженно. – В жизни каждого сенса наступает однажды момент… Ты мне этим все мозги зафачил. Я тоже философ, когда полбанки употреблю. Ты можешь толком мне объяснить, что происходит? А?! Или тоже будешь темнить, бубнить и посылать на…?!

– А кто тебя посылает? – поинтересовался Васнецов, оборачиваясь.

– Да все! Лапшин, Людка, Кремер… Все! Миша, что случилось?! Я ни хрена не понимаю, вообще ни хрена!

– Пьешь ты много, Тимофей, – вдруг сменил тему Васнецов.

– А может, это белая горячка, а? – почти с надеждой спросил Тим.

– Нет, – грустно сказал Васнецов. – Это не белая горячка.

– Ох… – Тим схватился за голову и машинально «щелкнул». С одной стороны, ему сразу полегчало. А с другой – он опять увидел, как сильно побит Васнецов, и очень захотелось что-то сделать. Например – поделиться собственной бедой. Но внутренний голос подсказал, что этого-то как раз делать не стоит. Тим уже слышал, как с ним говорили по телефону бывшие коллеги. И видел, как закрылся Кремер, едва услышав слово «пробить».

– Ты сказал, что помнишь, – пробасил сверху Васнецов. – А я все равно повторю. На всякий случай. В жизни каждого сенса наступает момент, когда приходится решать. Либо ты будешь жить, как все, либо ты станешь развивать свой дар. А потом наступает еще один момент. Самый важный. Когда ты уже в силе и многое умеешь, ты должен решить второй раз. Либо ты остаешься с людьми, либо ты становишься над ними. Кажется, для тебя именно такой момент наступил.

– А для тебя? – спросил Тим.

– Я свой выбор сделал, – вздохнул Васнецов. – Я уеду.

– Миша, – попросил Тим мягко. – Скажи мне простым русским языком. Что, кто и, главное, зачем? Умоляю!

– Нет, – отрезал Васнецов. Он вдруг окончательно помрачнел. – Сам разберешься. Вот тебе чай, пей и уходи.

– Миша, – очень тихо произнес Тим, стараясь держать себя в руках. – Не надо так. Я этого не заслужил.

– Это ты так думаешь. А вот они считают иначе. Знаешь, Тима, уходи. Прямо сейчас уходи. А чаю тебе… там нальют.

Тим скрестил руки на столе и медленно опустил на них голову.

– Хорошо, Миша, – прошептал он. – Спасибо и на этом… Ты меня еще вспомнишь. И тебе будет очень стыдно. Н-да… Все вы, дамы и господа, меня еще вспомните… С вашими намеками, с вашим страхом за свою задницу поганую, с вашими дешевыми фокусами… Экстрасенсы, народные целители, биоэнергетики сраные! Спасибо тебе, Мишаня. Очень ты мне помог…

– Уходи, – повторил Васнецов. – А то я тебе сейчас морду разобью.

– Не посмеешь, – усмехнулся Тим, поднимаясь. – Ты же знаешь, что тогда будет. ОНИ шутить не любят, верно, Мишаня? А за меня ОНИ тебя, дружище, не пощадят. Ох не пощадят…

И Тим с ужасом понял, что попал в точку. Потому что громила Васнецов, большой и сильный, в прошлом тяжелоатлет, вдруг затрясся и рухнул на стул, заскрипевший под его тяжестью.

– Ладно, – сказал Тим. – Передумаешь, захочешь поговорить – звони. Или просто заходи. – Он повернулся и пошел к двери. Сбросил тапочки, воткнул ноги в ботинки, натянул пальто.

– Тима! – позвал вдруг его Васнецов слабым голосом. – К тебе нельзя дозвониться, Тима! И дойти до тебя нельзя…

– Что?! – переспросил Тим, оборачиваясь. – Что ты сказал?! Э! Мужик! Мишка! – Он выставил перед собой руки, потому что Васнецов, топоча, как стадо бегемотов, несся к нему по коридору. Тим не почувствовал агрессии в этом рывке и оказался прав. Бывший метатель молота просто схватил его в охапку и буквально вышвырнул за дверь, которая со страшным грохотом захлопнулась.

– Извини, Тима, – прогудело за дверью. – Прощай.

– Урод… – пробормотал Тим, вставая и отряхиваясь. Фляжка в боковом кармане оказалась цела, и Тим немедленно проглотил все, что в ней оставалось. Закурил. Потоптался на месте, недоуменно качая головой. Невоспитанно сплюнул на пол и вызвал лифт.

***

Когда Тим вышел из метро на другом конце города, вокруг почему-то было темно, на небе отчетливо проступили звезды. Фонари едва горели, и Тим принял единственно верное решение – «щелкнул». Было непривычно идти сквозь изменившийся, ставший настоящим мир. Но дорогу оказалось искать не в пример легче обычного. Пришлось только слегка перестроить восприятие, чтобы не мешали геобиологические сетки. А то, когда пробиваешь голубые полупрозрачные стены, невольно сбавляешь шаг.

Это получилось тоже. Тим даже себе подивился. «А впрочем, что толку? Ориентация в пространстве отменная, а счастья нет. Обида какая». На ходу Тим опорожнил вторую фляжку и впервые в жизни ощутил непреодолимое желание заехать кому-нибудь в морду. Но потенциальные жертвы все куда-то попрятались.

Под руку подвернулся летевший мимо по своим делам шарик, как обычно – раздраженный и полный агрессии. Этот экземпляр был даже злее обычного – тоже, наверное, искал, с кем подраться. Тим ладонью сшиб шарик на асфальт и отбил на нем чечетку. Шарик понял, что дело плохо, и поспешно забурился на полметра под землю. Тим попробовал было его выковырять, но шарик отполз в сторону и по полосе Хартмана провалился куда-то на другую сторону планеты.

– В Америку удрал, гад! – прорычал Тим. – Будешь там с Мишкой целоваться, трус поганый!

Еще один шарик сунулся посмотреть, кого бьют. Тим сконцентрировался на нем, и шарик забился в воздухе, как рыба на крючке. Тим подтянул его к себе и вобрал в правую руку. Обожгло, как крапивой. «Ну и надрался я! – подумал Тим с восторгом. В нормальном состоянии втянуть шарик в свое поле казалось полным безрассудством. – А неплохо вышло! Ну, жжет, ничего не скажешь… – Шарик улегся где-то в районе локтя, запаленно поводя боками, подчинившись силе. – Интересно, что с ним теперь делать? А если я еще один поймаю? Хоп! – Почти не напрягаясь, Тим захватил в другую руку второй шарик. – Как легко! Только куда я их теперь дену?» Тим пошел дальше, размышляя, и увидел, что из-за угла ему навстречу движется какая-то компания. «Человек пять-шесть. Непривычно яркое свечение. Странно».

– Во! – сказало ему грубым мужским голосом что-то крупное, распираемое изнутри непонятными Тиму силами. – Закурить есть?

– Угощайся, – Тим на ощупь вытащил из кармана пачку и раскрыл ее. «А интересно, как я сейчас выгляжу? – подумал он. – Скорее всего как зомби. Глаза открыты, но ничего не видят».

Пачку у него из руки забрали. Компания медленно обступала Тима, заходя с флангов. «Мужчины, совсем молодые. И очень возбужденные. Просто страшно, болезненно возбужденные. Слушай, Тим, старина, да они больны, ей-богу! Что это с ними?»

– Слышь, мужик, дай курточку поносить, – сказали откуда-то слева. И Тим очнулся. «Привычка целителя, если «щелкнул» и увидел человека – начни диагностику. А они всего лишь пьянее меня. И это свечение – только злость и либидо. Елки-палки! Бить собираются. Осталось секунды две, максимум три…»

Все это пронеслось в голове Тима за какие-то мгновения. Плохо соображая, что делает, он повел руки одна другой навстречу, скрещивая их на солнечном сплетении. Вдруг к нему вернулась прежняя злоба. И оказалась во много крат сильнее, чем была. И захлестнула с головой, так что не вдохнуть. Тим озверел.

– Сдохни! – выплюнул он светящемуся пятну слева. И выстрелил в него шариком из правой руки. Бац! И пятна не стало. – Ап! – Тим одновременно выстрелил с левой вперед и «отщелкнул» на две ступени вниз, чтобы хоть частично вернуть зрение. «Как в замедленной съемке. Широкоплечий детина, все еще сжимая в кулаке пачку сигарет, валится на спину. Четверо с искаженными лицами – какие смешные гримасы! – присев, отползают задом. Шарик мечется в теле хулигана почище любой пули со смещенным центром. Ох, как здорово! Как же мне хорошо!» – Н-н-на! – Тим с правой выстрелил в третьего, сжимающего в руке нож. И вместо шарика во врага ударил луч.

В тот же момент к Тиму вернулось нормальное восприятие пространства и времени. «Подстреленный» полетел вверх тормашками, выронив нож. А остальные – исчезли. Только дробь каблуков по асфальту где-то вдали. У Тима закружилась голова, и он прислонился к стене.

Двое пострадавших, хрипя и задыхаясь, слабо шевелились на земле. Третий лежал неподвижно. Тим попробовал «щелкнуть», и голову его расколола боль. Застонав, он сжал ладонями виски. «Мне нужно «щелкнуть». Мне позарез нужно «щелкнуть». Я должен знать, что произошло».

Тим шагнул к предводителю шайки и наступил ему на кисть руки. Кулак разжался, и Тим, кряхтя, подобрал злополучные сигареты, выпавшие на землю. «Здесь темно, я себя демаскирую… А, плевать, всех поубиваю. Жалко, коньяка больше нет». После нескольких затяжек Тиму слегка полегчало, и он, кривясь от боли, смог «щелкнуть». Неглубоко, но достаточно для того, чтобы разобраться.

«Так, эти двое, которых зашибло шариками, похоже, скоро очнутся. Просто шок, временная энергетическая кома. А третий? Ого! – Тим поспешно «отщелкнул», чтобы не смотреть. – Фу! Проклятье! Ох, что же я натворил!»

Тим почувствовал, что ноги сами несут его прочь. «Как меня сюда занесло? Ах да, я же шел к Марианне. Душу из нее хотел вытрясти. А получилось… вот».

Тим быстро шел дворами, стараясь, чтобы не заплетались ноги. «Марианна – это хорошо. Душу я из нее, положим, все равно выну. Но потом. А сейчас мне нужно убежище. И срочно. Главное – дойти. Здесь недалеко. Или все же передохнуть? Я только на секундочку… – Тим присел на скамейку у детской площадки и закурил. – Ладно, я не убил этого парня. Он тоже очнется. Но он уже труп. Теперь у него все здоровые органы станут больными. А все больные – почки, например – станут больны смертельно. И даже я, сотворивший это, не смогу его вытянуть. А стоит ли горевать, Тим? Ну, было пьяное молодое дерьмо с ножиком. Мало они тебя в армии мудохали? Ты вспомни, как на тебе «дедушки» отрабатывали приемы карате. Четверо на одного.

Нет, не то. Ведь тогда ты никого не тронул. Ты ставил блоки, не пропустил ни одного серьезного удара и ждал, когда им надоест. Ты их жалел, Тим, тебе было за них стыдно. Но почему ты не пожалел сейчас? Как ты мог забыть, Тим, что у тебя только два шарика?»

Он с усилием оторвался от скамейки и нетвердыми шагами двинулся вперед. «Довели. Они меня довели. Сволочи, уроды, выродки! Они хотят, чтобы я стал такой же, как они. А вот х…й вам в белы рученьки!!!»

Дорогу перебежала кошка. Неважно. «Ничего не вспоминай, Тим, – сказал он себе. – Когда ты сделал это в первый раз, тебе было двенадцать лет. До смерти напуганный ребенок не может отвечать за свои поступки. И то, что эта женщина была ни в чем не виновата… А может, и была. Ты не знал, что она психиатр, ты только увидел, что она причинит тебе зло. И когда она, мило улыбаясь, взяла тебя за руку, ты ей так врезал…

Интересно, она поняла, что это сделал ты? Вряд ли. Скорее всего, пси-способности не укладывались в ее систему представлений. Она была тупая, Тим. И версия с настольной лампой, которую вдруг закоротило и на которую она в этот момент облокотилась, – эта версия устраивала всех. Кроме тебя. Потому что ты хотел знать, что с тобой происходит, и рассказал о своих необычных способностях родителям. А они привели тебя к этой женщине. Спасибо, мама и папа, за визит к врачу. И за таблетки. Они действительно снизили мне порог нервной возбудимости. И от любви к вам вылечили тоже. Ведь я очень не хотел их принимать.

В последний раз я видел эту женщину, когда мне было пятнадцать. Я уже был умен, и она сказала предкам, что я, слава богу, совершенно здоров. Для мальчика беда прошла стороной. А вот для нее – нет. Я понял, что она умирает, и разглядел причину. И промолчал. Люди научили меня скрываться и молчать. Так почему мне по-прежнему стыдно за то, что они тупые, зашоренные, бесстыдные? Почему я по-прежнему хочу всех и вся изменить? Ведь у меня есть только один критерий – я сам. А если переделать всех людей по моему образу и подобию… Намного ли лучше они станут?»

Тим уткнулся носом в дверь подъезда, ухватился рукой за косяк и пару секунд постоял, отдыхая. «Да, они станут лучше. Потому что я точно лучше их. Я ни у кого ничего не хочу отнять. И никого ни к чему не хочу принудить. А они – уроды. Вот так. И то, что произошло сейчас, – чистой воды самооборона. Но… Чертовски все это обидно. Потому что, даже защищаясь, я становлюсь таким же уродом, как они. Тьфу!»

– Бля!!! – рявкнул Тим на весь подъезд, успев в последнюю секунду перепрыгнуть через кучу дерьма, прикрытую деликатно газеткой. К нему вернулась злость. И он чувствовал себя все крепче. Голова уже почти не болела. Поднимаясь по лестнице, он «щелкнул». Нормально. «До упора не получается, но я очень быстро восстанавливаюсь. Что со мной происходит? – подумал Тим. – Это как-то связано с попытками войти в мое сознание. Может, у меня вырабатывается иммунитет, и от этого я становлюсь только сильнее? Разберемся. А который час? Половина одиннадцатого. Нормально. Марианна, как и я, ночная птица. Поди, только проснулась, ведьма черножопая».

***

У Марианны за дверью ревел хэви металл. Играли любимую вещь Тима – группа «Эксепт» рубила бетховеновскую «К Элизе». Тим уткнулся лбом в кнопку звонка и принялся ждать, слушая и размышляя.

Сначала он подумал, что «Эксепт» все-таки не металлическая группа, а хард-н-хэви. Потом задумался над названием композиции – «Metal Heart» – и решил, что по-русски оно не прозвучит. «Металлическое Сердце – это некрасиво. Красиво было бы – Стальное Сердце. Когда-то я про себя такое сказал.

Точно. Помню. Ее звали Оля. Тоже Оля. Оленька, счастье мое, не дай бог тебе от меня когда-нибудь такое услышать. Что нечего, мол, выжимать слезу – у меня сердце стальное и если я решил, что мы расстаемся, значит, расстаемся и привет горячий. Нет, ты такого не услышишь. А Стальное Сердце – это будет, наверное, Heart of Steel. По аналогии с Heart of Gold, золотым. Потому что золотое и стальное – это иносказания. А металлическое – оно и есть металлическое. Железяка».

За этими размышлениями Тим не заметил, как музыка смолкла. Он отлип от звонка, только когда открылась дверь.

– Тимочка, солнышко! – проворковала Марианна. – Как хорошо, что ты пришел!

– Извини, – сказал Тим. – Мне нужна твоя помощь.

– Тимочка! – воскликнула Марианна, патетически всплеснув руками, и Тим на миг испугался, не бросится ли она ему на шею. Но он уже инстинктивно шагнул назад, и Марианна схватила воздух. С трудом восстановив равновесие, она встала относительно прямо и сказала: – Заходи, солнышко! – повернулась и ушла в глубь квартиры. Тим, прикрыв за собой дверь, пошел следом. В квартире стоял полумрак, воздух был пропитан странным душноватым запахом. Тим уже заметил, какие у Марианны широченные зрачки. «Они у нее всегда были великоваты, но сейчас их разнесло чуть ли не во всю радужку. «Щелкнуть», что ли?» Тим «принюхался». «Точно, накурилась какой-то дряни».

На круглом столе в гостиной стоял антикварный канделябр на три свечи. Рядом с канделябром Тим заметил пепельницу с единственной дымящейся папиросой в ней.

– Садись, мой хороший, – Марианна махнула в сторону придвинутых к столу кресел. – Я знаю, тебе нужна капелька хорошего коньячку…

– И немаленькая, – согласился Тим. Он уселся, с наслаждением вытянул ноги и погладил руками гнутые подлокотники. Все вещи в этой комнате были либо действительно старыми, либо умелыми копиями. А за столом периодически баловались спиритизмом. В промежутках между прочим баловством – или, что называется, на затравку.

Когда-то Тим захаживал к Марианне часто. Они оба учились у Лапшина, а потом стажировались у Васнецова. Только Марианна, как человек взрослый и серьезный, с медицинским дипломом, посещала занятия прилежно и получила сертификат. А у Тима в школе Лапшина был статус вольнослушателя. Он гулял сам по себе и приходил, когда считал это нужным. Что интересно, качество не пострадало. Как он до начала занятий мог скрутить Марианну в бараний рог, так и с сертификатом экстрасенса-целителя она ему в подметки не годилась.

Марианна поставила на стол початую бутылку «Камю» и рюмку. Тим налил, опрокинул дозу и, погоняв коньяк во рту, с наслаждением проглотил его. Коньяк был самый что ни на есть настоящий.

Марианна стояла перед Тимом и разглядывала его с выражением безграничного восторга на лице. Тим в который раз подивился тому, насколько же ему эта женщина неинтересна. Пышная грива вьющихся от природы иссиня-черных волос. Тонкая кость, прекрасно вылепленное худощавое тело. Чуть смуглая кожа, породистое красивое лицо. И тяжелый, обволакивающий взгляд. Раба желаний, страстей и привычек, женщина слегка за тридцать, подчеркнуто развратная и жутко одинокая.

– Ну-ка, мой хороший, давай тебя посмотрим… – пробормотала Марианна, склоняясь над Тимом. Она сделала несколько стандартных пассов руками и принялась что-то бормотать, вводя себя в рабочий транс. Глаза Марианны окончательно затуманились. Тим закусил губу, чтобы не рассмеяться. «Все-таки бесталанные сенсы чертовски зависят от ритуалов, – подумал он. – Вот не начни Машка шевелить граблями и читать самопальную мантру, черта с два ей удалось бы «щелкнуть». Да и не «щелчок» это – жалкие потуги. Ладно, Тим, имей совесть. Не так уж давно ты стал крут. И, похоже, не без чужой помощи».

Марианна склонилась ближе, поводя руками над головой Тима. Из распахнувшегося шелкового халата вынырнула небольшая грудь с маленьким темным соском. Тим утвердительно кивнул своим мыслям. «Правильно. Именно такая она и должна быть у женщины с ее конституцией. Безукоризненная форма. И очень скучная. Полное отсутствие того, что люди называют «изюминкой». Аж обидно».

Марианна продолжала работать, она опустилась на колени, теперь руки ее играли над солнечным сплетением клиента. Тим почувствовал, что становится теплее, но это была скорее заслуга коньяка, нежели Марианны. Да, какая-то энергия от женщины исходила, но Тим уже почти восстановил силы. Теперь его пси автоматически исследовало любое воздействие извне и либо отталкивало дурное, либо впитывало хорошее. Поразить Тима ни тем ни другим Марианна не могла. Тим подумал, что хорошо бы сейчас прикрыть глаза и окончательно расслабиться. Но тогда сто против одного, что в завершение сеанса обкуренная Машка захочет получить вознаграждение и полезет целоваться. И чтобы оторвать ее от себя, понадобится серьезное оскорбление. А оскорблять Марианну Тим не хотел. Как бы свысока он к этой женщине ни относился, он ее еще и от души жалел.

Руки Марианны остановили свой бег в опасной близости от чресел Тима. Марианна сделала несколько глубоких вдохов, открыла глаза, увидела, что Тим на нее смотрит, улыбнулась, встала с колен и, не озаботившись запахнуть плотнее халат, повернулась и вышла. В ванной зашумела вода. Тим налил себе еще, выпил и достал сигареты.

Марианна вернулась через несколько минут. На лице ее читалась здоровая усталость после тяжкого честного труда. «Е-мое, – подумал Тим, – она действительно верит, что может что-то. Ну и молодчина. Несостоявшийся профессионал, несостоявшаяся личность – среди наших сенсов таких две трети, если не три четверти. Но поскольку они верят в свои пси-способности, то клиент от них получает хотя бы элементарную психотерапию. Клиент очень хочет выздороветь. И, бывает, выздоравливает. Все лучше попасть к Марианне, чем нарваться на шарлатана, который точно знает про себя, что пудрит клиенту мозги».

– Н-ну, мой хороший… – протянула Марианна, добывая из пепельницы свой окурок. – Все с тобой будет в порядке.

– Спасибо, – сказал Тим, поднося ей зажигалку и стараясь не рассмеяться. Марианна снисходительно кивнула, прикурила, сделала глубокую затяжку и, не выпуская дым из легких, уставилась в потолок. Тим покачал головой и стал ждать. Марианна продержалась секунд двадцать, после чего с паровозным свистом выпустила дым, и по комнате пополз все тот же сладковатый удушливый запах.

– Это что? – спросил Тим брезгливо.

– Это… марихуана… – выдохнула женщина. Голос у нее ощутимо подсел, зрачки стали еще шире, а на губах заиграла неопределенная улыбка.

– Конопля! – фыркнул Тим. – Из нее канаты вьют. Называй уж вещи своими именами.

Марианна пожала плечами и закинула ногу на ногу. Показалась точеная лодыжка, покрытая густым черным волосом.

– Ты сказал, тебе нужна помощь, – бархатно проворковала женщина. – Я не нашла у тебя никаких аномалий, Тимочка. Ты весь теплый… сильный мужчина. Настоящий мужчина, не то что эти… остальные. Что я могу сделать для тебя, Тимочка? Может, хочешь?.. – Она выдержала секундную паузу и для приличия шевельнула рукой, в которой держала папиросу.

– Спасибо, нет. Для начала я «щелкну», если ты не против.

– Милый! «Щелкни», конечно. Ты такой хорошенький, когда «щелкаешь»…

Тим несколько раз переключился. «Да, быстро я восстанавливаюсь. Получилось чуть ли не до упора. И голова уже не болит».

Под потолком резвились шарики. На полу было черным-черно от энергетического шлака. «Грязная комната. И что-то в ней меня здорово напрягает. Точно не Машка. Она в порядке – ни пробоев, ни вообще каких-то следов пси-воздействия. Только светится ярче обычного, и в этом излучении превалирует сексуальный элемент. Будем надеяться, она ко мне не полезет, не хочу я об нее мараться. Да,Маша, недаром ты бездарь – никто тебя не пытался зомбировать».

Тим «щелкнул» до предела своих возможностей. «Ага! Есть в этой комнате нечто, имеющее над тобой власть. Это должно выглядеть как сгусток темноты, переливающийся яркими искрами. Маленькая такая штучка, на ладони уместится. Я еще не «унюхал», где она. И мне это очень не нравится. А впрочем, неважно. Сейчас время не искать по углам всякую фигню, а задавать серьезные вопросы».

Тим плавно опустился на несколько уровней ниже и совместил визуальное изображение с пси. Встал и прошелся по комнате. Марианна с интересом следила за его действиями. Тим обошел комнату по периметру и вернулся в кресло.

– Ладно, – сказал он, наливая себе рюмку допинга. – Может, составишь компанию?

– Не в этом, Тимочка, – заявила Марианна.

– Как хочешь. – Тим выпил и удовлетворенно крякнул. – Вещь!

– Клиент расплатился, – гордо улыбнулась Марианна. – Хоть в выпивке он что-то понимает, баран…

– Так! – оборвал ее Тим. – Значит, так, Маша. Ты человек разумный, неглупый…

– Пожилой, – ввернула Марианна.

– В хорошем смысле – пожилой, – кивнул Тим. Марианна расхохоталась, откинулась на спинку кресла и сладко потянулась всем телом.

– Тимочка, ты прелесть, – сказала она. – Ты в курсе, что я тебя сейчас отымею?

– Послушай, будь добра, – попросил Тим. – Я давно уже не общаюсь с нашей бандой. Но ты-то с ними поддерживаешь контакт, верно?

– Положим. – В глазах Марианны загорелись хитрые огоньки.

– Значит, ты в курсе всех слухов, последних сплетен и так далее, верно? Ты же умница, Маша. Ты все слышишь и ничего не забываешь, да?

– Я тебя давно ждала, – страстно, с придыханием заявила Марианна. Она перегнулась через край стола ближе к Тиму, и он утонул в ее тяжелом, обволакивающем, засасывающем взгляде женщины-истерички. «Вот так, – подумал он, чувствуя, что теряет контроль над собой. – Вот так она и делает все в жизни. Вытаращится, и клиент готов. Недаром у нее вся клиентура из мужчин». – Ты должен был прийти именно ко мне, – сказала она. – Потому что они все боятся тебя. До судорог боятся, слабаки. Они и раньше боялись.

А теперь – особенно. А я всегда тобой восхищалась, ты же знаешь. Твоей силой, твоей мощью, твоей красотой…

– Стоп, стоп, стоп, – выставил ладони Тим. Невольно он этим движением отсек Марианну от себя, и ее гипноз потерял силу. На всякий случай Тим «щелкнул» на один уровень. В этом состоянии он все отлично видел, но был полностью закрыт от традиционных методов воздействия на психику, включая гипноз и даже нейролингвистическое программирование. Теперь он мог оценить, насколько слова человека совпадают с его желаниями. Как и следовало ожидать, у Марианны на уме было только одно. И она оказалась так этим озабочена, что врать и сочинять небылицы у нее просто не осталось бы сил.

Марианна обиженно надула губы и отодвинулась.

– Ты сказала, они меня боятся? – спросил Тим.

– До усрачки, – кивнула Марианна.

– Почему?

Марианна расхохоталась вновь, легко и звонко.

– Ты меня проверяешь! Ну что же… Знаю, знаю. Все я знаю.

– Так расскажи, – попросил Тим, невольно подаваясь вперед.

Марианна хитро покосилась на него, медленно взялась обеими руками за лацканы халата, развела их в стороны и чуть прогнулась назад. Грудь у нее действительно была необыкновенной формы. Она была прекрасна. И по-прежнему совершенно не волновала Тима. Оценить женщину-брюнетку в качестве сексуального объекта он просто не мог. Все брюнетки напоминали ему собственную мать. Женщину, отдавшую его на растерзание психиатру, тоже, кстати, черноволосой. Женщину, вынудившую Тима совершить первую в жизни настоящую жестокость.

– Посмотри… – прошептала Марианна. Тихо мурлыча себе под нос, как довольная кошка, она сбросила халат с плеч и начала медленно оглаживать руками свои груди. Это завораживало. Тим стиснул зубы и яростно выматерился про себя. «Нужно было выметаться отсюда, как только я понял, что она под кайфом. Но мне позарез нужна информация. А Машка уже проболталась. Эх, хотел я из тебя душу вынуть – и точно, придется».

Тим «щелкнул» и выбросил в сторону Марианны луч-щупальце. Обвил ее им вокруг головы и мягко погладил. Женщина замерла. Тим провел осторожное сканирование, разобрался, что к чему, и принялся вычищать из ауры поврежденные «травой» кластеры. Тонкая, ювелирная работа. Протрезвевшая Марианна могла впасть в глубокий похмельный сон, а Тим хотел разобраться с ней по возможности быстрее, пока сам не ослаб. Поэтому ауру Марианны приходилось не только чистить, но и подпитывать. А делать это в донельзя грязной комнате, где еще присутствовал и неизвестный Тиму довлеющий над Марианной объект, было очень непросто.

Пара шариков подлетела ближе, заинтригованная происходящим. Тим брезгливо шикнул на них, и они убрались. Марианна ровно и глубоко дышала, на лице ее застыло выражение полного блаженства. Похоже, она была счастлива. Тим скрежетнул зубами. «Только этого не хватало. Теперь она привяжется, как собачонка. Вечно я что-то не так делаю. Слишком человечный все еще. Пока что. Проклятье, какая мощная сексуальная подоплека у всех ее эмоций! Бедная Машка просто на этом помешана. И совершенно в этом деле не может себя найти».

Тим «отщелкнул» на несколько уровней назад, сохраняя минимальный уровень пси-восприятия. Расслабившись, он проделал несколько дыхательных упражнений.

Марианна с легким стоном приоткрыла глаза.

– Тимочка… – прошептала она. – Ой, Тимочка…

– Полегчало? – осведомился Тим, наливая себе выпить. – Ой, Тимочка… Я тебя люблю!

– Это только так кажется, – пробулькал Тим, глотая коньяк. – Ну, так что ты мне хотела рассказать?

– Кажется, я кончила, – сказала Марианна, прислушиваясь к ощущениям и машинально оглаживая грудь.

– В первый раз, что ли? – ляпнул Тим.

Это было сказано удачно. Потому что Марианна обиделась и вернулась к действительности, уставившись на Тима почти нормальным взглядом.

– Так кто я такой? – тут же спросил Тим, стараясь не потерять инициативу.

– Ну… Ты теперь будешь главный, – сказала Марианна серьезно.

– Где? Над кем?

– Здесь. Над всеми.

– А конкретнее нельзя?

– Ну, Тима… Зачем этот допрос? – Марианна потянулась к своему окурку. – Я знаю не больше других. Если ты хочешь мне что-то рассказать…

– Сначала ты мне расскажи.

Марианна, не дождавшись зажигалки, отложила папиросу и укоризненно посмотрела на Тима.

– Говорят, что ты избран. Ты всегда был самый лучший из нас, и сейчас тебя хотят сделать главным. И я очень за тебя рада, Тимочка. Ты не забудешь меня, правда?

– Кем я избран, Маша? Кто хочет сделать меня главным?

– Ну, Тима, не дури! А кто открыл наш «Центр», кто разрешил выдавать нам дипломы, кто нас… э-э… легализовал? Правительство, конечно.

Тим потер руками глаза. «Ни хрена она не понимает. А если начать с простого?!»

– Ребята чувствуют давление? – спросил он. – Жалуются на пробой?

– Да, – кивнула Марианна. Она пошарила в кресле под собой, добыла смятый коробок спичек и опять взяла папиросу. – Некоторых сильно побили. Людмила просто сама не своя. Говорят, и Лапшин… И Мишка Васнецов тоже. Это ведь тест, верно? Проверка на прочность, на силу… А ты справился. Ты выдержал, Тимочка. Ты мой герой. Ты самый-самый, я тобой горжусь!

Она прикурила, затянулась и снова надолго задержала дыхание. Тим подождал и спросил:

– А это хорошо, что я буду главным?

– Ха! – выдохнула Марианна. – Это лучше не бывает. Ты же самый умный, самый честный, самый сильный. Ты всех этих чайников по струнке построишь.

– И чем же они будут заниматься под моим руководством?

– Все тем же, – Марианна пренебрежительно хмыкнула. Похоже, допрос начал ее утомлять. – Баранам мозги вправлять.

– В смысле?..

– Что «в смысле», Тим? Ты что, не знаешь клиентуру Лапшина? У него же все банкиры, все кооператоры, все эти нувориши толстомордые лечатся. Конечно, он их программирует, как ему велят. А попробуй он рыпнуться, тут же – бац! – и обратно в поликлинику, бабулькам геморрои вправлять. А Васнецов мало, что ли, с интеллигенцией работал? Да у него половина Союза писателей перебывала. Даже Кремер худосочный – и тот газету «Правда» окучил! Чтобы с партийной линии не съезжала!

Тим слушал и чувствовал, что столбенеет. Это было невозможно, это была какая-то дикость. Накурилась, дура, конопли…

– За удовольствие надо платить, Тимочка! – заявила Марианна, дирижируя себе папиросой. – Хочешь работать – работай! Но государству, будь любезен, плати налог. Окажи, так сказать, уважение! Государству тоже нелегко. В узде держать всех этих богатеньких, всех этих диссидентов-графоманов… Они же бараны, Тим, ты знаешь это лучше меня, что я тебе буду тут… Им пастух нужен! Настоящий мужик, вот как ты!

– А ты кого… э-э… окучиваешь? – спросил Тим осторожно.

– А я дура бесталанная, – вздохнула Марианна горько. – Ко мне тут приходил один… С красной такой книжечкой. Все присматривался ко мне, принюхивался. И решил, видно, что я… Э-эх! – Она замахнулась папиросой с явным намерением зашвырнуть ее в пространство, но окурок выскользнул из пальцев и упал на ковер. Тим нагнулся посмотреть – не загорится ли. А когда распрямился, Марианна глядела ему прямо в глаза. – Этот астральный секс был прекрасен, – произнесла она низким и слегка дрожащим голосом. – А теперь возьми меня по-настоящему, Тима! Сейчас!

– Маш, не сходи с ума! – попросил Тим. Но Марианна с остекленевшим взглядом поднималась на ноги. Тим вскочил. «Эх, не пришлось бы ей врезать».

Марианна, полузакрыв глаза, медленно наступала на него, развязывая пояс халата. Это было такое странное зрелище, что Тим «щелкнул» глубже – проверить, не «ведут» ли ее извне. Механизм воздействия на мозг у «травы» не такой, как у алкоголя. Вдруг «обкуренного» человека можно зомбировать? Нет, в комнате не было никаких признаков внешнего давления. «Бедная Машка просто окончательно сдурела от проклятой конопли, – подумал Тим растерянно. – Что мне с ней делать, ума не приложу. Удрать, что ли?»

Тим обалдело рассматривал энергетический рисунок Марианны и вдруг почувствовал возбуждение. Марианна подошла уже вплотную, Тим оказался в ее активной зоне, их ауры сплелись. И бешеная сексуальная составляющая в поле Марианны активизировала ответ Тима. Мужчина затрясся от желания. И, конечно, разозлился. «Ну, Машенька, ты напросилась!»

Марианна сбросила халат и осталась совершенно обнаженной. У Тима перед глазами поплыл туман и второе, экстрасенсорное, видение мира тоже стало зыбким и нечетким. Тима разобрал нервный смех. К привычной уже абстрактной злобе на весь свет прибавилась злость конкретная – на себя за то, что так нелепо попался на крючок, и на Машку безмозглую, которая не ведает, что творит. Стараясь не переборщить, Тим мягко оттолкнул Марианну своим полем – и женщина со стоном повалилась на ковер, широко раздвинув согнутые в коленях ноги.

– Иди ко мне… – пробормотала она, извиваясь. – Иди же…

Тим помотал головой и присмотрелся. Стройные красивые ноги Марианны были до самых бедер покрыты короткой и густой черной шерсткой. И это было здорово. Черт возьми, до чего это оказалось привлекательно! Тим и подумать не мог, что ему может понравиться что-либо подобное. Но он уже стоял на коленях между этих сильных мохнатых ног, и они обхватили его за пояс и крепко сжали.

И тут Тиму стало обидно. Происходящее было диким, несуразным, а главное – бессмысленным. И очень характерным для всей его, Тимофея Костенко, дурацкой жизни. Его опять к чему-то принуждали.

Тим расстроился. Он глубоко «щелкнул», пошарил в воздухе левой рукой и выловил шарик, крошечный, почти безобидный. Облизнул два пальца правой руки и аккуратно ввел их в Марианну, которая в ответ вся затряслась. Раздвинув пальцы, он раскрыл ее устье.

– Прелесть ты моя, – промурлыкал он.

И закатил шарик Марианне во влагалище.

Встал с колен, перешагнул через бьющееся в конвульсиях тело. Прошел в спальню, открыл шкаф, покопался в белье и вытащил маленький сгусток темноты, переливающийся искрами. Вещь, от которой Марианна остро зависела, оказалась пакетиком с белым порошком. Брезгливо держа пакетик на вытянутой руке, Тим отнес его в туалет и отправил в долгое плавание. Вымыл руки. И рассмеялся.

– Не на-адо было меня трогать, – сказал он и подмигнул своему отражению в зеркале. – Верно? Верно.

Даже закрыв входную дверь, он все еще отчетливо слышал, как в квартире Марианна, катаясь по полу, орет, плюется и ругается матом.

***

– Васнецов! – рявкнул Тим, отпуская кнопку звонка. – Мишка! Открывай, гад!

За дверью стояла тишина. Тим «щелкнул», просканировал квартиру и застыл в недоумении.

– Уже удрал, скотина?.. – спросил он себя вслух.

Сунув руки глубоко в карманы, Тим направился к лифту. С момента, когда он начал свои «хождения по сенсам», прошло больше суток. Тим успел выспаться, протрезветь, более или менее упорядочить мысли и окончательно разозлиться. Намеки Марианны на то, что сенс-целитель должен платить государству «налог», основательно пошатнули сложившуюся у Тима систему ценностей. И теперь ему чертовски хотелось знать, сказала Марианна правду или это были просто наркотические фантазии. На последнее он очень надеялся.

Кремер стоял за дверью и не открывал.

– Коля, я тебя умоляю, – нудил Тим. – Мне нужно, понимаешь, нужно с тобой поговорить.

Кремер молчал.

– Это очень важно, Коля! Мне плевать, как ты сейчас ко мне относишься, но ведь когда-то мы были друзьями, вспомни! Хотя бы ради этого, ради всей той водки, которую мы выпили, ради наших разговоров… Неужели ты все забыл, Коля?! Пусти меня, пожалуйста!

– Что ты хочешь знать? – прохрипел за дверью Кремер.

– Правду, Коля! Открой. Я прошу.

– Правду?! – Кремер зашелся неприятным, лающим смехом. – Уходи, Тим. Нечего тебе здесь делать. И забудь ко мне дорогу, понял?

Тима вдруг осенило. Сам того не желая, он произнес ключевое для Кремера слово, назвал опорный сигнал – «Правда». Газета «Правда».

– Так, значит, это было на самом деле, Коля? – спросил он вкрадчиво. – А я ведь не поверил, когда мне сказали… Что ты с ними сделал, Коля? Что тебе приказали с ними сделать?

– Пошел на х…й! – заорал Кремер. – Отстань, сука, понял?!!

Тим почувствовал, что его начинает бить нервная дрожь.

– Сам ты сука, – прошипел он. «Щелкнул», прижал к двери ладонь и, прошив стальной лист, как бумажный, двинул Кремера синим лучом под ребра.

За дверью у Кремера глаза вылезли из орбит. Он прижал руки к животу, зашелся в мучительном кашле и, сложившись пополам, рухнул на пол.

Тим прижался лбом к холодному металлу и потряс в воздухе ладонью, только что выбросившей смертоносный луч. «Как-то у меня это получилось… Естественно. Не раздумывая. Ничего, оклемается. Но я-то хорош! Что со мной творится?!»

– Прощай, Коля, – прошептал Тим. Он вытащил из кармана пластиковую бутылочку с коричневой жидкостью, чокнулся с дверью и отхлебнул. Уфф. Водка с кока-колой – забористая вещь. Или, как говорят знатоки, «нажористая». Тим медленно закрутил крышечку, «щелкнул» на два уровня вниз и на закуску схватил из воздуха бублик. Втянул его в ладонь и почувствовал, что нарушенный атакой на Кремера энергетический баланс восстановился. Удовлетворенно кивнув, Тим оттолкнулся от двери и двинулся по коридору, полный решимости пройти намеченный путь до конца.

Людмилу он перехватил у ее подъезда. Она как раз выходила из далеко не нового, но опрятного серебристого «Опеля». За рулем сидел громадный мужик с бритым затылком.

– Привет! – крикнул Тим издали.

Против ожиданий, Людмила расплылась в улыбке и помахала ему.

– Тимка! – крикнула она. – Какими судьбами?

– А в гости! – заявил Тим, приближаясь.

Людмила покачала головой.

– Извини, родной, не получится. Я сейчас как выжатый лимон. Только что с работы. Вот Санька мне массажик сделает, и баиньки. А ты Саньку не знаешь, да? Мужа моего?

Звероподобный Санька возился со съемной магнитолой, застрявшей в гнезде, и поглядывал через плечо на Тима.

– С мужем мы в следующий раз познакомимся, – сказал Тим. – А у меня к тебе, по большому счету, разговора на десять секунд.

– Ну говори, чудо в перьях. – Людмила плотнее запахнула пальто.

Тим рванул с места в карьер. И ва-банк.

– Мне тут предложили местечко на государственной службе, – заявил он.

Людмила вся подобралась и бросила на Тима настороженный взгляд.

– Я им пока не ответил, – продолжил Тим. – Но мне важно знать. Если я соглашусь, ты со мной или как?

– Конечно, с тобой, – мгновенно отозвалась Людмила. – Только с тобой. Даже не сомневайся.

– Тогда не дергайся, – приказал Тим. Он «щелкнул» и увидел знакомую картину. Язвы, вмятины, рытвины.

– Ну ты здоров стал, Тимка… – прошептала Людмила. Ее муж наконец-то выбрался из машины и стоял, остолбенев. Он наверняка привык к тому, как работают сенсы, – отрешенный взгляд, загадочные пассы руками… А Тим представлял сейчас весьма колоритное зрелище. Расслабленная поза, откинутая вбок голова, широко раскрытые глаза и ни малейших движений. Так мог вести себя, допустим, инопланетный пришелец – но никак не простой русский экстрасенс.

– Голоса были? – спросил Тим деловитым тоном опытного врача.

Людмила коротко глянула на пребывающего в обалдении мужа и, судорожно глотнув, кивнула.

– Подчинялась? – не унимался Тим. Людмилу затрясло. Тим увидел, что она пытается «щелкнуть» и не может, так он ее задел за живое – того и гляди заплачет.

– Понравилось?! – с легкой угрозой в голосе спросил вошедший в роль Тим.

– Тимка… – прошептала Людмила. Она шагнула к нему ближе, вплотную, чтобы не слышал муж. – Вытащи меня. Освободи. Ты не представляешь, что они заставили меня сделать…

– Догадываюсь. Секс?

Глаза женщины заблестели от слез.

– Мне себя не жалко… – выдохнула она. – Мне Саньку… Он-то при чем? Он же подписку не давал, он вообще ничего не знает…

Тим аккуратно выстроил перед собой барьер. Ему пришло в голову, что, если он еще чуть-чуть нажмет, Людмила с рыданиями бросится ему на грудь. И тогда придется что-то объяснять этому Саньке. – За что они меня так, Тима? – спросила Людмила, прижимая руки к груди. – Я же все для них делала…

– Вот именно за это самое, – развел руками Тим. – Нечего было прогибаться. Кто один раз прогнулся, того вообще согнут.

– Тебе легко это говорить… – Людмила шагнула назад. – Ты молодой, сильный. Ой, Тимка, до чего же ты сильный теперь…

– Ладно, – сказал Тим. – Договорились. Что могу, сделаю. Хорошо?

– Пожалуйста, Тимочка, родной!

– Ты не пробовала от голосов элементарную блокировку? Петь про себя, например?

– Пробивают, Тим. Ой, что-то холодно мне. Я пойду, ладно?..

– Плохо делаешь, вот и пробивают. Ты старайся.

– Тима, милый, я стараюсь. Ты просто не понимаешь, какой ты сильный. Я ничего подобного в жизни не видела. – Ладно. Счастливо, Люда. И… спасибо тебе.

– За что? – удивилась Людмила.

– Да так… Пока! – Тим вдруг неожиданно для себя потянулся к Людмиле, коротко чмокнул ее в щеку, махнул рукой Саньке, по-прежнему стоявшему в отдалении столбом, повернулся и ушел в ночь.

***

Он проснулся около четырех дня, когда на город уже спускалась зимняя ночь. Ольга в своем рекламном агентстве пятый день подряд выполняла какой-то срочный заказ, и запах ее волос уже выветрился из подушки. Но Тим все равно потерся небритой щекой о наволочку и потянул носом воздух.

Плеер валялся на полу – наверное, Тим спихнул его во сне на пол. Вчера он почти не пил и на ночь просто воткнул себе в ухо тихую, баюкающую мелодию. Этого оказалось достаточно. Небольшая доза алкоголя не дала музыке чересчур возбудить его, и Тим довольно легко заснул. Но мозг был активизирован и не позволил голосам даже пикнуть в ответственный момент, когда человек начал проваливаться в забытье.

За поздним завтраком или, скорее, ранним ужином Тим привычно налил себе полстакана, выпил и подумал, что музыка – это не выход. Просто еще один способ расшатать нервную систему и оказаться в итоге беззащитным. Он прошел в кабинет, рассортировал бумаги и принялся укладывать их в конверт.

Здесь было все. Стенограмма признаний Лебедева и рассказ Эфы, записанный по памяти. Первоначальный вариант статьи Зайцева о полынинской лаборатории. Ксерокопии заключений экспертов «Комитета защиты жилищ». Меморандум Бандурова. И еще десяток аккуратно распечатанных интервью, заверенных подписями респондентов. Зомби. Биороботы. Как они только себя не называли…

Тим положил конверт в ящик стола. «Завтра же передам все это Зайцеву. Пусть разбирается». Оделся и пошел по магазинам.

На улице было хорошо. Как все ярко выраженные «совы», Тим очень любил темное время суток. Сумерки окончательно пробуждали его, сознание прояснялось, тело начинало требовать движения, действия, радости… Родители Тима понять этого не могли. Они всю жизнь заставляли себя рано ложиться и рано вставать, и ночные бдения сына за книгами доводили их до белого каления. И как только Тиму удалось на паях с Кремером арендовать микроскопическую квартирку на окраине города, он туда сбежал. А потом, набрав клиентуру и начав прилично зарабатывать, снял двухкомнатную, тоже на окраине, но близко к метро и зажил такой жизнью, которую считал нормальной.

Все перечеркнули голоса.

Тим глубоко вдохнул морозный сырой воздух и вспомнил почти забытое ощущение. Вот так он частенько выбирался погулять еще год назад, чувствуя себя чем-то вроде зверя, выходящего на промысел. Ходил по городу и размышлял. Наблюдал за людьми, прислушивался к разговорам, смотрел и анализировал. Да, ему не хватало опыта, чтобы понять все. Но он увидел главное – то, что «нормальные» люди называли жизнью, ему не подходило. Как можно так жить – натянув на себя тяжеленную сбрую обязательств, сузив угол зрения шорами общепринятых норм… Ты должен получить хороший аттестат, сынок. Ты должен поступить в институт, сынок. Ты должен, всегда должен. Жить правильно. Быть как все.

Какое-то время Тим подчинялся. Все у него получалось легко и красиво. Да, иногда он уставал, особенно когда сдавал вступительные. Но его сердце не участвовало в этой работе совершенно.

Сердце было занято другим. Тим знал совершенно точно, что не будет всю жизнь журналистом. Ему очень нравилась эта работа, но больше всего на свете он хотел лечить больных. Лечить руками, не как врач, а как сенс. Это нужно было делать тайком, подпольно, ни в коем случае не давая понять родителям, что ты ступил на такую скользкую дорожку. Но и другого выбора для себя Тим не видел. Он не хотел быть, как все. У него была своя система ценностей – свобода, честь, любовь. Свободу он обрел, честным старался быть, а любовь – придумал. Потом оказалось, что придумывать любовь нельзя и полюбить женщину только за то, что она красивая, невозможно. А если вдобавок у тебя в голове компьютер, который постоянно что-то анализирует и сопоставляет, такая женщина не нужна даже для секса, потому что уж очень он получается… односторонний. Тим поставил на себе крест и с головой ушел в работу, в совершенствование пси-восприятия. И как раз к моменту, когда любовь стала для него чем-то абстрактным, выдумкой талантливых писателей, подкатила улица Кузнецкий Мост, зверский похмельный синдром и Ольга навстречу.

Тим шел по городу и вспоминал, а невидимые щупальца сканировали пространство вокруг в поисках возможной слежки и опасности вообще. Уже второй час он находился между небом и землей, глядя на мир и глазами, и активизированным пси. И не испытывал ни малейшего неудобства. Это было приятно, но и немножко страшно. Тим вздыхал и кривил лицо. «Привыкай. Так нужно».

Уже поднимаясь в лифте, Тим почувствовал рядом чужой, недобрый след. Он «щелкнул» глубже, и, когда двери лифта распахнулись на этаже, сердце его учащенно забилось. «Ко мне приходил враг. Мелкий, нестрашный, но гаденький враг. Он открыл дверь и вошел в мой дом».

Тима затрясло от злобы. Он ворвался в квартиру и пробежался по ней, «принюхиваясь». «Ничего особенного. Только медленно остывающие следы. Он вошел и вышел. Но, похоже, он что-то уволок с собой».

Тим рывком открыл ящик стола. «Надо же так обнаглеть! Нет, ребята, вы действительно меня достали». В гневе Тим выхватил из-под потолка горсть мелких шариков и запулил в стену. В соседней квартире взвыла дурным голосом кошка. Тим поймал шарик побольше и швырнул в потолок. Вогнал еще несколько в пол и стены, вышвырнул какое-то беззлобное аморфное образование за окно. Бросился топтать следы врага и наконец, ослепнув от злобы, принялся колотить все, что подвернется под руку, – бублики, груши, молнии.

Он остановился, когда понял, что согнул незыблемую голубую стену сети Хартмана. Такое было невозможно в принципе, но… произошло. Несколько секунд он стоял, покачиваясь с носка на пятку, сжимая кулаки и что-то рыча под нос. А стена, пульсируя и содрогаясь, пыталась вернуться на прежнее место. Тогда Тим уселся на пол и обхватил голову руками.

Конверта в столе не было. Вместо него в ящике лежал маленький чертик, искусно сплетенный из куска телефонного кабеля.

***

– Ко мне тоже кто-то ходит, – небрежно сказал Рябцев.

Они сидели у Рябцева на кухне и пили чай. Обстановка в квартире у резидента инопланетной цивилизации была маниакально-депрессивная. Два десятка раскрытых пачек «Явы» на батарее отопления, образцы каких-то минералов на подоконнике, раскладушка с постелью, заправленной по-армейски педантично. Полное отсутствие даже малейших признаков еды. И громадная карта СССР во всю стену с аккуратно прочерченными линиями геобиологических жил «по Рябцеву». Тим подумал, что для полноты картины не хватает только мелкого болезненного штриха – чего-нибудь вроде носков на газовой плите.

– Заходят, когда меня нет, потопчутся, вещи с места на место подвигают… Ерунда, Тим, не обращай внимания.

– Хорошенькое дело – не обращай… Вы не «нюхали», что это за люди?

– Не-а. Мне это не интересно… – И Тим увидел: действительно не интересно. Рябцев больше не сенс. Может быть, он уже и способность «принюхиваться» утратил.

– Владимир Владимирович, вы только не обижайтесь. Может быть, вам этот вопрос покажется оскорбительным, но… Люди из моей группы в один голос твердят, что все более или менее способные биоэнергетики выполняют какие-то задания «органов». И что вообще наш «Центр» создавался с благословения КГБ. Вы можете это прокомментировать?

Рябцев улыбнулся Тиму, мягко, по-отечески.

– Тимочка, сынок, – сказал он. – А ты вообще представляешь, что в нашей стране что-то новое можно было сделать без визы КГБ? Если бы я с ними не договорился, если бы у меня в «органах» не работали старые друзья – не было бы никакого «Центра».

– И как же вы договорились? – проронил Тим сквозь зубы.

– Ты пойми, сынок, главное. С того момента, как Джуна начала лечить Брежнева, «органы» сообразили, что это дело очень удобное для них. Они начали создавать моду на экстрасенсов. А кого лечили и развлекали тогдашние сенсы? Якобы подпольно? В каких домах бывали?

Тим задумался. «Что ж, правдоподобно, – решил он. – Но почему именно сенсы? С тем же успехом можно было создать моду на психотерапию… А вот и нет. Конечно же! В Советской России практически не было психологов. И никто толком не представлял, на что они способны. А вот экстрасенс, кудесник, маг… Тем более что на него клиенты сами летят, как мухи на дерьмо, – и заманивать не надо».

– Они работали с самым трудным контингентом, – продолжал Рябцев, вторя мыслям Тима. – Ведь люди искусства и науки – очень сложный народ для «органов», Тима. Даже такие запуганные, как в Советском Союзе, все равно это люди выдающиеся, требующие особого к себе отношения. Ведь депортировали и сажали только самых непреклонных. Тех, кто не поддавался внушению, программированию. Которое именно сенсы и проводили втихаря… Ты мне веришь, Тима? – Стараюсь.

– Вот ты и поверь, что ничего дурного нами сделано не было. Например, Лапшин не отдал тебя. А тебя очень просили. Но он сказал – нет никакого смысла, бесперспективен. Хотя ты был лучший. А Лапшин сказал – плохой, интереса не представляет. Пережил в детстве психическую травму, активным биоэнергетиком стать никогда не сможет.

Тим резко сжал челюсти и прокусил насквозь сигаретный фильтр.

– Хорошо, – сказал он. – Допустим. Спасибо. И все-таки чем занимались те сенсы, которых Лапшин э-э… отдал?

– Да все тем же, сынок. Приняли в свои руки старые зоны влияния. Те, где работали сенсы прежней формации. Которые уже состарились, или просто устали, или расшатали себе нервишки. Подобрали их клиентуру. Твои однокашники не сделали больше зла, чем было уже сделано к тому моменту, Тима. А самое главное – то, что мы знали: скоро все это станет никому не нужно и их отпустят. И они смогут заниматься исключительно добрыми и нужными делами.

– Кого отпустят, Владимир Владимирович?! Что может измениться в этой стране?!

– Но ведь уже меняется, Тима!

– Да ничего не меняется!!! – заорал Тим. – Вы что, не понимаете, на хрена взялась вся эта «перестройка энд новое мышление»?! Да это же обман! Горбачев просто хочет на нашем горбу в рай въехать! Он отпустил вожжи, чтобы волна народного гнева распугала старых пердунов в ЦК! Это же принцип всех переворотов! Обосрать тех, кто был до тебя! – От злости Тим захлебнулся.

Рябцев ждал продолжения, довольно потирая руки. Тим залпом проглотил чашку остывшего чая и сказал уже спокойнее:

– Сталинские репрессии, хрущевская кукуруза, теперь брежневская стагнация. Мы ничего не знали бы об этом, если бы каждому новому царьку не приходилось оправдывать смещение прежней верхушки. Я одного не понимаю: почему никто не хочет этого признавать вслух?

– Люди не хотят ощущать себя баранами… Послушай, Тима…

– Но они же и есть бараны!!! – рявкнул Тим. – А, да что я тут перед вами… – Он чуть не сказал «бисер мечу», но удержался. С Рябцевым было сложно говорить. С одной стороны, он нес в себе все те черты поколения «родителей», которые Тим ненавидел. И в то же время, наверное, в силу своих шизоидных откровений свыше Рябцев очень многое видел в истинном свете. Стыдно было его обижать.

– Ты меня послушай, – сказал Рябцев. – Хорошо, насчет баранов давай оставим. Но вот насчет Горбачева ты прав. Только одного не учитываешь. Вот ты сказал про волну народного гнева. Все правильно. Горбачев не рассчитал, понимаешь? Эта волна сметет и его самого, и все, что есть в нашей стране дурного. Так что я обещаю тебе, Тима, что очень скоро здесь все изменится. Через год-два, не больше.

– Допустим, вы правы. Хотелось бы. Но мне столько не продержаться, Владимир Владимирович.

– Ты должен, Тим.

– Да никому я ничего не должен!

– А Мать-Земля? Она на тебя надеется, я знаю.

– Тьфу! – Тим отвернулся. Некоторое время он глубоко дышал, пробуя восстановить душевное равновесие. – Как все получилось с Эфой? – спросил он наконец.

– С Фаиной? Мы вызвали Черта на встречу. И договорились.

Тим откинулся назад и заложил руки за голову. У Рябцева ему всегда хотелось принять открытую к контакту позу. Рядом с этим человеком он ощущал себя в тепле и безопасности. Тим не питал иллюзий – невооруженным взглядом было видно, что вот с этой мягкой располагающей улыбкой Рябцев и убьет, если надо. Человек с кошачьей грацией мощного, тяжелого, будто каменного тела. Дружественный и ласковый. Убьет запросто кого угодно. Кроме Тима Костенко. И, пожалуй, Полынина. Конечно, не нарочно убьет – защищаясь. Но факт остается фактом.

– И кто же такой Черт?

– Он, Тимочка, представился нам сотрудником «шестерки» КГБ. Это их оперативно-техническое управление. Как его… Хананов. Александр Михайлович Хананов. Хочешь, я дам тебе его адрес?

– Ну уж нет! – выдохнул Тим, не задумываясь.

– Напрасно. В общем, он освободил ее. И стер ей память. И дал слово, что больше такого не повторится. Ни с кем, никогда.

Тим недоверчиво прищурился.

– Как это вы его так?..

– Оказалось несложно. Микроволновый генератор, который держал Эфу, работал на строго определенной частоте. Если ты вычислил эту частоту, то сможешь определить и направление и по этому же лучу послать ответный удар. Мы пригрозили, что разнесем вдребезги его аппаратуру.

– И он поверил… – пробормотал Тим.

– Конечно!

Тим закусил губу. «Чего-то ты, Владимир Владимирович, не понимаешь. Не хочешь понимать. Или просто не знаешь всей правды».

– А ты не прекращай свое расследование, – сказал Рябцев. – Я знаю, что за вашими публикациями о «Программе «Зомби» следит множество хороших людей. Пусть вы ошибаетесь, пусть вам мешают, но главное то, что вы с Зайцевым пишете. Чем больше вам удастся напечатать, тем меньше у этих фашистов останется пространства для маневра.

– Зайчик сейчас в Киеве, – вздохнул Тим. – Там главный конструктор одного НПО проговорился, что они производство генераторов ставят на поток. Не знаю, что удастся выяснить, но Зайчик копает, как шагающий экскаватор. Он и официальные материалы кое-какие добыл.

– А мою статью напечатать не захотел, – ревниво заявил Рябцев, вспомнив, наверное, что он инопланетный резидент.

– Меня только одно беспокоит, – сказал Тим, уводя Рябцева от темы. – Вот сами прикиньте. Нет пока что техники, которая по сложности может конкурировать с нервной системой. А уж тем более – удерживать и воспроизводить поведенческие программы, близкие к психическим. Это все не поддается моделированию. Так что микроволновый генератор – всего лишь усилитель, понимаете?

– Ну… разумеется! За генератором должен сидеть человек. Да так и есть, чему ты удивляешься, Тим?

– Сенс должен сидеть за генератором, Владимир Владимирович.

– А кто же еще? Конечно, сенс. К чему ты это?

– Да к тому, что если судить по масштабам давления на московских сенсов, то скоро «Программе» потребуется очень много новых операторов.

Рябцев поднял глаза к потолку.

– Так что я не знаю, Владимир Владимирович, что там творится у Черта… Но вот это оперативно-техническое управление сдавать позиции не намерено. А намерено оно наращивать мощности. «Программа» свернута не будет. Если, конечно, она вообще существует.

– А ты сомневаешься? – прищурился Рябцев.

Тим встал, сунул руки в карманы и прошелся по кухне туда-сюда.

– Очень хочется, – сказал он. – Хочется надеяться. Что завтра я проснусь и окажется, что ничего этого не было. Что все это был просто бред. Что я выпил очень много водки и у меня была галлюцинация. Или что я переутомился. Но только чтобы все это оказалось сном… – Он остановился у окна. – Больше двадцати позиций в списке у Зайцева… Солидные фирмы, крупные ученые, вплоть до академиков.

– А откуда он берет эти данные?

– Слухами питается. У него, Владимир Владимирович, богатый опыт по этой части. Он два года занимался сбором и оценкой достоверности слухов. В том числе и по части науки. Ай, да не важно это все. Он хороший журналист, профессионал. И ни на грош во все мои доказательства не верил. Пока сам не выкопал главное. Тоже не факт, даже переписать на бумажку не разрешили. Но он читал своими глазами и запомнил… – Тим замолчал и спрятал лицо в ладони.

Рябцев раздавил в пепельнице невесть какой по счету окурок.

– «Перечень сведений, запрещенных к публикации», – почти шепотом произнес Тим. – Пункт тринадцать восемь. Приказано изымать из материалов, готовящихся к публикации, все сведения, цитирую: «…о технических средствах (генераторах, излучателях) для воздействия на поведенческие функции человека (создание биороботов)». Вот так, Владимир Владимирович. И представьте себе, я все равно хочу проснуться…

Тим оторвал руки от лица.

– И выпить хочу, – добавил он. – Нет у вас?

Рябцев помотал головой. Похоже, он начал терять интерес к беседе. Это Тиму было знакомо – Рябцев утратил способность надолго концентрировать внимание. Скоро он окончательно съедет, бедняга.

– Ладно, – сказал Тим. – Пойду я. Спасибо за информацию.

Рябцев вяло кивнул. Вид у него был, как будто он прислушивается. «Надо драпать, – подумал Тим. – А то он сейчас примет очередное послание с Сириуса, и такая пурга начнется – с головой заметет».

На улице Тим закурил, поднял глаза к небу и, стоя у подъезда, смотрел на звезды, пока не задымился сигаретный фильтр. «Полцарства за летающую тарелку. И бежать. А эти дураки пусть здесь друг с другом воюют. И медали вешают себе на грудь. Им, наверное, и не надо в жизни больше ничего. Лишь бы убивать и получать медали.

Они ведь дураки».

***

Тим, немилосердно жуя сигарету, медленно брел по бульвару – руки в карманы, глаза вниз. Впрочем, в глазах он почти не нуждался. Передвижение по улицам в состоянии «полущелчка» уже стало для него привычным и почти естественным. Иногда он ловил пролетающие мимо бублики и поглощал их. Еще одна новая привычка. Три-четыре бублика, «съеденных» за один присест, давали на несколько минут пьянящее ощущение полета. Еще один допинг. Наркотик.

Тим выплюнул окурок в сугроб и потянулся в карман за фляжкой. Это была армейская реликвия – емкость из нержавейки граммов на триста с надписью: «спирт этиловый». Сейчас в ней был действительно спирт, разбавленный под сорок пять градусов минеральной водой и апельсиновым соком. Тим почти уже вытащил фляжку, когда вдруг увидел такое, что ноги его остановились, а челюсть невольно поехала вниз.

Шагах в двадцати впереди стоял и что-то записывал в книжечку ничем не примечательный мужчина средних лет в потасканном дешевом пальтишке и натянутой на уши кроликовой шапке. И прямо в его голову упирался идущий под тупым углом откуда-то сверху бледно-голубой луч.

Тим уронил фляжку обратно в карман, сунул в рот новую сигарету, «щелкнул» до упора и с бешеной скоростью принялся «нюхать» и запоминать. Руки его в это время машинально раскручивали дешевый шпионский фокус с застывшей на морозе зажигалкой.

Мужчина продолжал быстро записывать. Тим осторожно просканировал его с ног до головы и… «Есть! Как мы это назовем? «Черная метка»? Маленький комок темноты, примостившийся в ауре головы». Метка слегка подрагивала и как будто плыла по небольшой окружности.

Вибрирующий луч тянулся к голове мужчины и растекался по его ауре. Мысленно Тим крепко почесал в затылке. «Почему именно луч? Если взять за основу известные биоэнергоинформационные теории, не должно быть никакого луча. Должны быть кластеры, все те же бублики, шарики и груши, только по-иному организованные. Ты создаешь информационный образ, настроенный на волну определенного человека, и забрасываешь его в пространство. А он уж сам находит цель и присасывается к ней. Или сейчас идет перекачка очень большого объема информации? Или этот зомби «подзаряжается» от хозяев? Неважно. Главное – откуда луч идет».

Тим проследил направление. Луч оказался не идеально прямым, он слегка извивался, как некое живое образование, чем, собственно, и был. И второй его конец исчезал в стене жилого многоквартирного дома. Последний этаж, угловая квартира.

Мужчина сунул книжку за пазуху, запрокинул голову, будто любуясь безоблачно синим январским небом, и сделал несколько шагов. Луч переместился вместе с ним, и Тим отметил, что наводится он явно не из квартиры. Он скорее заякорен на этого зомби, привязан к нему, и объект может совершать любые эволюции, не сбивая настройки. Пока Тим об этом размышлял, сеанс подзарядки, связи или черт его знает чего закончился. Луч начал бледнеть, истаивать в воздухе, отлип от стены дома и стал потихоньку убираться, ввинчиваться в голову зомби. Тот заложил руки за спину и бодро зашагал от Тима вдаль по бульвару.

Тим проглотил застрявший в горле комок. Луч растворился в голове зомби. Черная метка продолжала блуждать по ауре. Тим щелкнул зажигалкой, которая теперь действительно замерзла и работать не хотела. Тогда он выплюнул во все тот же сугроб измочаленную зубами сигарету, развернулся и тяжелым шагом двинулся к цели. По дороге его так разобрало желание выпить, что пришлось-таки отогреть зажигалку и закурить.

Выйдя из лифта, он «щелкнул» до упора и медленными шагами пошел в глубь квартирного блока, сканируя пространство вокруг. «Шариков наловить не догадался, а здесь их нет. Распугали?!»

Угловая квартира вся светилась холодным огнем, да так ярко, что Тим целую вечность проторчал под дверью, меняя настройку. Наконец ему удалось нащупать источник «света» – несколько кубических объектов разного объема. Рядом с ними шевелились двое. Тим напрягся почти до боли и разглядел то, что теперь его особенно интересовало. Черные метки были у обоих. Тим сделал несколько глубоких вдохов и постарался взять себя в руки. Но не смог.

Его била крупная нервная дрожь, по спине текли струйки пота. Тим с удивлением отметил, что это не страх и даже не злоба. Он просто был чертовски взволнован. Бесшумно ступая, он прокрался на лестничную клетку и уткнулся лбом в стену. «Может, выпить все-таки? Нельзя».

Сидя на лестнице, он выкурил две сигареты одну за другой, не чувствуя вкуса табака. «А что ты так дергаешься, Тим? – попытался он себя успокоить. – Это всего-навсего маломощная подстанция какая-нибудь. Пара зомбированных идиотов, несколько ящиков аппаратуры. Давай возьми их в оборот! Дверка у них на вид дряхлая, замок слабенький. Сами не откроют – вышибешь. И хоть самую малость, но ты сегодня узнаешь».

Тим огляделся. Энергетическая активность этажа была близка к нулевой. Тогда он спустился на несколько пролетов вниз, выловил пару дохлых бубликов, подкрепился и, уже не скрываясь, громко топая, приблизился к заветной двери. И позвонил.

Двое у аппаратуры, до этого вяло двигавшиеся, замерли. Тим позвонил снова. Никакой реакции.

– Двадцать восьмое почтовое отделение! – прогундосил Тим самым унылым и одновременно злобным голосом, какой только мог представить. – Вам «молния»! С уведомлением о доставке!

Кажется, сработало. Один из двоих не спеша пошел к двери. Тим «принюхался» и обмер. В руке этот тип сжимал что-то совершенно черное, странной формы, какую-то продолговатую коробочку. «Что это может быть? Пистолет? – подумал Тим в замешательстве. – Мне не приходилось «нюхать» оружие, я не знаю, как оно выглядит в истинном свете… Твою мать! Ладно. Хорошо, что дверь без «глазка». – Тим прикинул угол обстрела и подвинулся в сторону, чтобы пуля сквозь дверь не достала. – Сейчас, мой хороший. Я-то тебя и через стенку так приложу, что мало не покажется. Копыта отбросишь. А второй останется мне на растерзание».

– Чтотам? – спросили из-за двери глухо.

– Телеграмма «молния». Срочно, с уведомлением, под роспись.

– Какая еще телеграмма? – Человек за дверью медленно разворачивался, прислушиваясь. Черную коробочку он держал у живота в согнутой руке.

– Это что, не сто пятая?

– Ну, сто пятая… – Человек явно сообразил, что Тим встал за угол. Он чуть приподнял свою коробочку и удивительно точно направил ее на Тима. Через стену.

– Так зачитать?

– Ну давай… – Коробочка смотрела Тиму прямо в живот. Тим облизал пересохшие губы, слил немного энергии в правую руку, образовав вокруг кулака плотный, тяжелый, пульсирующий шар. «Я – бомба. Я – оружие. Я – смерть». Он отошел к противоположной стене. «Ну, Тимка, поехали!»

– Ответьте все его вопросы, – процедил Тим уже собственным голосом. – Точка. Черт. Точка.

– Чего-о? – протянули за дверью изумленно. Человек что-то сделал с коробочкой, и Тим не услышал, а почувствовал мягкий упругий щелчок. И в тот же момент рванулся с места.

Он прыгнул в сторону, уходя от голубой молнии, пропоровшей насквозь стену. С правой влепил стрелявшему в голову. И нанес сильнейший удар плечом в область замка.

Дверь оказалась укрепленной, замок тоже выдержал. Но зато лопнул косяк. «Слава московским строителям! Еще один удар, и я внутри». Стрелявший, выронив оружие, медленно падал. Второй метался по комнате. Тим сшиб его на пол легоньким импульсом и примерился к двери вновь, чтобы уж наверняка. И почувствовал движение за спиной. В тихо раскрывшейся двери напротив.

Он совершенно не был готов к энергетическому плевку назад. Ему просто никогда раньше не случалось такого делать. На то, чтобы понять это, ушла доля секунды. И еще чуть-чуть – на то, чтобы начать с разворотом смещаться вбок, уходя от возможного удара в затылок. Вот это самое «чуть-чуть» и оказалось лишним. В голове Тима словно вспыхнул бенгальский огонь. Он увидел яркие-яркие искры, а потом рухнул черный занавес, и ничего больше не стало.

***

Он лежал на спине, глядя в небо, и оно переливалось всеми цветами радуги. Тим моргнул, и небо стало просто черным, а вдалеке замаячил свет. Голову словно набили ватой. «Где это я? И что случилось?»

Тим начал ворочаться, и вокруг картонно захрустело. Навалилась полнейшая, абсолютная темнота. Вдалеке послышались голоса. Тим инстинктивно рванулся, перебросив тело на четвереньки, и голова раскололась от боли. Он взвыл и опять провалился в никуда.

Второй раз он очнулся носом вниз, по-прежнему ничего не понимая. Медленно, очень медленно попытался сесть. Опять раздался картонный хруст, что-то с треском порвалось, и в глаза ударил яркий свет. Тим зажмурился и осторожно поднял руки к голове. Она болела. Болела до такой степени, что было даже и не больно, а как-то тошно и муторно. Тим приоткрыл один глаз. Потом другой. Тупо огляделся. И опять ничего не понял.

Он сидел в куче драных картонных ящиков между двух переполненных мусорных баков. Загаженный двор. Фонарь над головой. И состояние полного обалдения, когда просто отмечаешь события, но не можешь их анализировать. Тим ухватился за край бака, кряхтя, поднялся на ноги и, спотыкаясь, пошел к зияющей впереди обшарпанной арке.

Как он сориентировался, как вернулся домой, Тим не помнил. Он просто очнулся на рассвете от тупой боли в голове. Это была его спальня, рядом тихо посапывала носом его любимая, а за окном было очень холодно и горели редкие огни.

Тим потихоньку выбрался из постели и, придерживая голову руками, дополз до кухни. Растворил в стакане воды две таблетки аспирина, жадно выпил и повалился в кресло. Попробовал «щелкнуть» и понял, что сил нет. Тело было словно выпотрошено, оно отказывалось повиноваться.

Тим мягко, кончиками пальцев, ощупал голову. А! А-а-а!!!

Он добрался до ванной, достал из шкафчика маленькое зеркальце и внимательно осмотрел в двух зеркалах свой затылок. Никаких следов. Но под кожей – ой, ё! – здоровенная гематома. «Чем это меня? Резиновой дубинкой? Или мешочком с песком?.. А где? И кто? Ни черта не помню. Я стоял на бульваре и смотрел на этого чудака… На зомби. Так, дальше. Луч, ну конечно же, луч упирался ему в голову. А у луча, как известно, два конца. Может быть такое, чтобы я полез выяснять, что творится на другом конце? Вполне».

Куртка аккуратно висела на плечиках в стенном шкафу. «Подозрительно чистая, не может у меня в разгар зимы быть такая чистая пуховка. Явно ее мокрой щеточкой обработали. Эх, Олька, радость ты моя. В карманах все на месте. Деньги, сигареты, фляга… Хлебнуть, что ли? Нет, пусть лучше аспирин подействует. Так что же я натворил, а?»

Тим вернулся на кухню и попробовал закурить. Получилось. «Не тошнит, сотрясение если и есть, то легкое. Ничего, не впервой. Но провал в памяти классический для черепно-мозговой травмы. Обидно. А может, я просто нажрался и побили меня? Ох, сомневаюсь. Не побьешь меня теперь. Особенно пьяного. Пьяный я нынче просто опасен со своими новыми способностями. Человек десять запросто вырублю. Правда, голова потом разболится… Стоп! А не от этого ли? Да нет, ну что за глупости. И фляга у меня полная. А денег в обрез бы хватило на бутылку. Да ее и найти еще нужно, бутылку эту. Голод в Москве, форменный голод. То хлеба нет, то курева, талоны какие-то дурацкие…»

Аспирин помаленьку брал свое, голову отпускало. «Нет, Тим, не надейся, случилось с тобой нечто особенное. А не попробовать ли нам снова «щелкнуть»?»

На этот раз он действительно смог «щелкнуть», неглубоко, но достаточно, чтобы обследовать себя. Ничего страшного. Следов энергетической атаки нет. «Просто долбанули тебя, старик, по глупой башке, и организм бросил все силы на то, чтобы голову залечить. Вот и все. Бубликов бы сейчас наглотаться, да не поймаю, слабенький. Я их и вижу-то едва-едва. Ох, и нарвался же я… непонятно на что. Ну, кретин! Дубина!»

Тим задумчиво обернулся к холодильнику. «Что-то там должно было остаться. Жалко, накрылся клиент, который мне из «Березки» ящик мартини приволок. Вылечился. А хорошо бы сейчас тяпнуть коктейля с ледочком… Или холодного-прехолодного шампанского».

В коридоре зашлепали шаги, и в кухню, кутаясь в халат, влетела заспанная Ольга.

– Тимка! – Она села перед ним на корточки и заглянула в глаза с такой нежностью, что Тима передернуло от потока эмоций. – Милый! Ты как?

– Иди сюда, – сказал Тим, подтягивая ее к себе на колени.

– Тяжело будет…

– Ничего не тяжело. Давай рассказывай.

– А ты?..

– Ничего не помню. Ты уже здесь была, когда я пришел?

– Да нет, я только подошла, а ты сидишь под дверью и спишь… Бедный мой… Тимка, любимый… Что с тобой стряслось? Я думала сначала – ну все, привет горячий, допился. А потом как принюхалась…

– Куртку чистила, да? – Тим зарылся лицом в ее волосы и с наслаждением потянул носом воздух. – Прости, солнышко. Спасибо тебе.

– Да, куртка у тебя была… что надо. И джинсы там, в ванной, на батарее сушатся.

– А я и не заметил. Спасибо, любимая! Какое же ты у меня чудо.

– Ты у меня… тоже чудо. Что это было, Тим?

– Напугал? Извини.

– Тим, ты совсем ничего не помнишь?

– Ну… Похоже, я узнал много интересного. Но кое-что забыл. А это «кое-что» может оказаться самым главным. Я что-нибудь говорил, когда ты меня?..

Ольга наморщила нос и хихикнула.

– Ты жутко матерился, – сказала она. – Я просто себе представить не могла, что ты так можешь. Я еще говорила, мол, Тим, перестань, тебе потом будет стыдно. А ты отвечал, что… Ну, в том смысле, что я ошибаюсь…

– Ох… – От изумления Тим даже руки опустил. – Извини. Ей-богу…

– Да ладно. Это было даже интересно. Полезно знать такие вещи о близких людях.

– Но я хоть ругался-то конструктивно? В этом был какой-нибудь смысл?

– Да какое там, – Ольга махнула рукой и снова хихикнула. – Ты посылал жуткие проклятья небесам. Непосредственно в космос. Грозился, что, когда туда выберешься, всех там поимеешь. И планету нашу тоже… обижал. Тим, тебе правда тут совсем невмоготу?

Тим потупился.

– Знаешь… – пробормотал он. – Это глупо, наверное, но иногда я только об одном мечтаю. Чтобы прилетела летающая тарелка и забрала меня отсюда к чертовой матери. Куда угодно. Только отсюда. Мне почему-то кажется, что в любом другом месте мне будет лучше, чем здесь.

– Тим, – сказала Ольга очень серьезно, глядя ему в глаза. – Пожалуйста… Возьми меня с собой!

***

Тим лежал в постели, глядя в потолок, и изо всех сил старался ни о чем не думать.

С момента загадочного происшествия, в результате которого он получил по затылку, прошло уже двое суток. Голова почти не болела, и память отчасти вернулась. Черную метку, расположение квартиры «кукловодов» и странное оружие в руке одного из них Тим более или менее смог припомнить.

И впервые за последние десять месяцев Тиму было страшно по-настоящему. Он притерпелся к психотронным атакам и нашел защиту от них. Его разум каким-то образом впитал и переварил информацию о коррупции среди московских экстрасенсов. И даже «наведенный бред», который вполне можно было подцепить от десятков проинтервьюированных зомби, Тима не коснулся.

Но после удара по голове Тим понял, что зашел слишком далеко. Он решил взять «кукловодов» за жабры, потому что был чертовски зол и до предела взвинчен. Много дней подряд обстановка накалялась, и когда накал достиг максимума, Тим совершил необдуманный поступок. Переоценил себя, причем весьма и весьма. И чуть не поплатился за это.

Сейчас, лежа под теплым одеялом, он был даже немного благодарен хозяевам «Программы» за то, что с ним обошлись так милостиво. Просто трахнули по башке, вынесли во двор и слегка прикопали в мусор, чтобы не отсвечивал. А ведь он убил одного «кукловода» и покалечил другого. Защищаясь, но все равно – убил и вывел из строя. Тем не менее он очнулся не с трупом под ногами и ножиком в руке, тупо щурясь на фары патрульной машины. Не в камере следственного изолятора с заткнутой пастью и толстым членом в заднице. И не в канаве с пулей в основании черепа. Нет, он просто встал и пошел.

И сегодня утром достал из почтового ящика толстый конверт с материалами расследования. Тот самый, что забрали из его письменного стола. Все бумаги оказались на месте. Простенькая знаковая система. Мол, играешься, сынок? Поиграйся. Ты умный мальчишка и понимаешь, чем все это может для тебя кончиться. Так что сам выбирай.

Тим лежал и старался не думать. Привычно «щелкнув» на половинной мощности, он с трудом отодрал от сознания намертво прилипший блок, заставляющий мозг тихонько наигрывать песенки. Приказал рассудку заткнуться и теперь расслабленно медитировал на висящей под потолком в неподвижности толстой жирной груше.

Он хотел говорить с «хозяевами». Он хотел понять их. Кляня себя за слабость, он надеялся по-хорошему договориться.

И они пришли. Теперь это было по-настоящему, так как Тим и предполагал. Никаких ретрансляторов на чердаке, никаких лучей и волн. Стараясь ни в коем случае не удивиться, чтобы случайно не активировать свой защитный механизм, Тим смотрел, как с неба нисходит большой серо-голубой крест.

Тело начало подрагивать в знакомой вибрации. Инстинктивно Тим прикрыл глаза, но для пси-видения это не имело значения. Крест упал на Тима и обволок его сознание.

– Вызываю оператора. – Тим снова поймал себя на том, что у него движется гортань, беззвучно произнося слова. Рефлекс. Стойкий безусловный рефлекс.

– Я оператор, – ответил знакомый басок.

– У меня есть вопросы. И я хочу…

– Не болтай. Смотри.

И Тим увидел.

…огромная система, которую называют «Проект».

…тысячи ученых, сотни лабораторий, десятки институтов, в которых люди творят, сами не ведая, что создают новые кирпичики для Проекта. Сейчас они отдыхают и даже во сне грезят своей любимой работой.

…несколько десятков ученых, которые знают правду. И у каждого черная метка в голове. Эти тоже спят, и сны их прекрасны и светлы.

…тысячи агентов Проекта на улицах городов. Незаметные лица и черные метки. Они повсюду, они следят за всем. А те из них, которые сейчас уснули, счастливы. Все самые заветные желания исполняются в их снах, навеваемых Проектом.

…тысячи людей спят в своих квартирах, не подозревая, что они не те, кем могли бы быть. Чужие мужья и жены, родители чужих детей, сбитые с пути, загнанные в стойла, покорные. Их мучает раздвоенность, они вечно недовольны судьбой и не понимают, отчего это. Они видят во сне кошмары, которые выталкивает подсознание, недовольное тем, что человек почему-то не хочет выполнять предназначение, данное ему свыше.

…тысячи несчастных, отказавшихся работать в Проекте и раздавленных им, сломленные, поставленные на колени, опустившиеся, бросаются на стены, пытаясь спастись от обжигающих синих лучей.

…тысячи безумцев спят в больничных койках, и им снятся голоса в голове и адская боль – все то, что привело их сюда.

…теплые руки сотен операторов лежат на контактах, посылая людям счастье и радость, горе и боль, каждому по заслугам, каждому то, чего он достоин.

…вот она, твоя страна, Тим. Твоя Родина. А однажды таким будет весь мир. Выбирай свое место, умный мальчик.

Это было как наваждение – за долю секунды увидеть и понять столько, пропустить через себя море человеческих эмоций и гигантский объем информации. Откровение. Тим застонал. Он был открыт, и Проект тоже раскрылся перед ним. Оператор Проекта читал Тима, как книгу. А Тим, сколько ни силился, не мог разглядеть в Проекте главного.

Да, он понял, что оператор может обрушить на него потрясающее, нечеловеческое счастье. А может обрушить потолок. Точнее, создать иллюзию, но эта иллюзия раздавит Тима насмерть. Но зачем кому-то такая власть над людьми, Тим не мог понять. Мощность Проекта в сотни раз превосходила необходимую для обеспечения, допустим, государственной безопасности или, например, оборонных нужд.

И Тим захотел понять больше. Он нырнул в сердце открывшейся ему бездны, в ее пульсирующее солнечное сплетение. Видимо, он очень сильно «щелкнул». И, кажется, промахнулся. Потому что увидел такое, что тело его конвульсивно свернулось в комок, а дыхание остановилось.

…их так и называли – Детьми.

…сначала их было около пяти тысяч.

…а сейчас осталось только пять.

…остальные умерли… умерли… умерли.

…а ты оказался сильным, ты оказался сенсом.

…урод… чудовище… нелюдь… мутант…

Тим закричал.

Он кричал, срывая глотку, он бился головой о стену, но в спальне не раздалось ни звука, и тело лежало неподвижно. Тим пытался стряхнуть с себя оцепенение и не мог. Хотел вырваться, но его не пускали. Более того, его решили наказать.

– На, – сказал оператор. – Учись, щенок.

Боль была такая, что Тим чуть не потерял сознание, бешено хватая воздух перекошенным ртом. Тело вдруг обрело свободу, оно подпрыгивало на кровати, и скрюченные пальцы в клочья рвали простыни. Тим даже не думал, как освободиться от власти оператора или дотянуться до него. Все его силы уходили на то, чтобы сойти с навязанной ему частоты излучения, оторваться, увернуться. Но он, как на кол, был насажен на проклятый синий луч, и шел этот луч прямо из неба. Ниоткуда. Возник и пришпилил. Насквозь проткнул.

А луч сверлил, сверлил, сверлил… Гудел и вибрировал. Боль стала запредельной, и Тим почувствовал вдруг, как отделяется от извивающегося тела и взлетает к потолку. Там было холодно и неуютно, но уже не больно. Только безумно тоскливо. Окончательно, совершенно одиноко.

Но к этому-то ощущению Тиму было не привыкать. Он огляделся. «Кто-то внизу хрипит. А, это я. Бедный я. Похоже, дошел до точки. Сейчас меня начнет просто раздирать на части. Руки-ноги в разные стороны полетят. Н-да. Печально.

А, вот как они это делают! Дом, обычный московский дом, начиненный проводами и кабелями, превратился в огромный электромагнит, и даже самая тоненькая проволочка работает частью обмотки. Занятно. Но где же оператор? Откуда наводится луч? Похоже, известные мне теории верны. Он пригнал сюда какой-то биоинформационный материал, и тот здесь всем заправляет. А когда закончит, просто распадется на грушки-шарики-бублики – и поминай как звали. Занятно. Интересно, а я так смогу?»

Тим задумался было, но тут из ниоткуда возник оператор.

– Не-ет, сынок! – протянул он. – Сдохнуть я тебе не дам…

– Что такое? – спросил Тим брезгливо. – Пошел вон, скотина! – Бесплотный и всесильный, он уже совершенно потерял интерес к происходящему в скучном трехмерном мире людей. Он даже подзабыл, как его зовут, поскольку стал, ни больше ни меньше, Мировым Разумом. Маленьким, правда. Но это пока что.

– Не дам я тебе сдохнуть, не положено тебе, не приказано…

Своим новым, астральным, лицом Тим поморщился. Оператор мешал его раздумьям.

– Исчезни, чмо!

– Не сдохнешь… – бормотал оператор, по-видимому, не слыша Тима. – Мы с тобой еще поразвлекаемся. Мы еще девочку твою потрахаем!

«Какую девочку? – подумал Тим. – Что такое? Чего он ко мне пристал? Как врежу сейчас, на молекулы распадется…»

– Вот подвешу я на тебя парочку дебилов, – мечтательно пыхтел оператор, – и ты ей сначала жопу порвешь, а потом сиськи отрежешь. А может, и до нее самой докопаемся. Будет она у нас говно жрать. Только представь! Хочешь, я тебе покажу сейчас, как это у нее получится? Щас посмотрим кино. Как она говно жрет, Оленька твоя ненаглядная…

Он еще что-то нес, какую-то несусветную чушь о странных бессмысленных вещах, но Тим не слушал. Он кое-что вспомнил. «Оленька… Ольга. Я знаю это имя. Да, знаю! Так ведь это же…»

Светлые волосы, зеленые глаза, прекрасное лицо, сильная и стройная фигура. «Я люблю тебя, Тим». Тим словно очнулся. «Минуточку, а кто такой я? Надо же, ведь я – это я! И это внизу в конвульсиях бьется – тоже я! Черт возьми, он же меня порвет на запчасти, этот гад! А что он про Ольку там бормотал?!»

– Ну, видишь?! – кричал оператор скорчившемуся на кровати полутрупу. – Нравится, сука?!

Тим внимательно «обнюхал» смертоносный луч и прикинул, как умнее к нему пристроиться. Вроде бы так. «Ну, Тимуля, если что, не поминай лихом. Не исключено, что это твой последний миг. Когда тело соскочит с этой синей иглы, оно может просто не выдержать. И сознание твое распадется вместе с его смертью. Забавно».

Тим рассмеялся. Ничего особенно трагичного он на самом деле не чувствовал. Он просто говорил себе какие-то очень правильные, по ситуации положенные слова. А вообще-то суть дела заключалась в том, что оператор зарвался. И пора было его наказать. «Не нужно было тебе, дурак, Ольгу трогать. Улетел бы я к едрене матери, остался бы бесплотным духом… Тело мое молодое симпатичное в психушку сдали бы. И порядок. А так может получиться, что память о любимой меня убьет.

Но что я без этой женщины и памяти о ней? Просто Тим Костенко, парень с красивыми глазами и стальным сердцем. Который никого не любит и даже не хочет любить. Нет, Тим, все правильно. Будем отдавать долги. Ох, не надо было этому гаду Ольку трогать».

Тим перенастроился и с хлюпаньем вобрал в себя весь энергетический мусор, до которого мог дотянуться. Отовсюду в дом-электромагнит летели шарики, бублики, груши, молнии, какой-то неопределенной формы студень… «Ну-с, мы готовы? Как тебя зовут, Черт? Александр Михайлович? Ну что, Сан Михалыч, готов ты своего оператора от пола отскребать? Тряпочкой в ведерочко?»

– У-у! – визжал оператор. – Вот так мы ее! Во как она у нас!

– Вызываю оператора, – сказал Тим казенным голосом.

– А?.. – опешил тот.

– Бэ. Мужик, ты помнишь, я тебе сказал, что ты мертвец?

– Ты кто?! – заорал оператор обалдело. – Ты кто?!

– Не дергайся. – Тим протянул бесконечно длинную руку и нащупал где-то в пространстве мелкую, трясущуюся от страха душонку оператора. – Ого! И у тебя есть черная метка! Ты тоже чей-то раб!

– Пусти… – прохрипел оператор. – Пусти, больно…

– Заткнись и слушай. Ты что, не понял, кто я? Ты же меня только что, как это у вас называется… локализовал, да. Я Тим Костенко. Твой объект.

– Ох… – только и сумел произнести оператор.

– Я мог бы сейчас с тобой сделать то, что ты делал со мной, – сказал Тим. – Но я иначе воспитан. Поэтому – смотри – я тебя отпускаю.

Оператор встрепенулся, и Тим почувствовал, что тот еще надеется перехватить контроль. Надеется, только не может. «Так, а теперь он пытается оторваться от своего терминала. Тоже не может. Прилип, бедненький. Крепко я его взял за яйца».

– Осознал?! – задал Тим вопрос, с которым в сто пятнадцатом артполку «дедушки» частенько обращались к молодым бойцам.

– Пусти! Пусти, сука!!! Пусти, пидерас!!! А-а-а!!! Помогите-е!!!

– Да я тебя вообще не трогаю, – сказал Тим почти ласково. – Просто ты умираешь.

Оператор бешено рвал с контактов руки. Хвати ему смелости, он бы их зубами отгрыз, лишь бы убежать. Он настолько одурел, что не понимал – не в руках дело.

– Ладно, мне надоело, – вздохнул Тим. – Ты извини, что я повторюсь… Ну, короче, прощай, мужик. Ты труп.

Он отключил внеречевую связь, мысленно перекрестился и с размаху влепил в синий луч всю свою злобу, подлость, бесстыдство, верность, нежность, любовь, честь и совесть. Все, что мог.

И наваждение прошло.

По законам физики, это должно было произойти мгновенно, но сознание Тима услужливо расщепило процесс на фазы. Сначала выключился электромагнит. Потом синий луч распался на великое множество шариков. Потом шарики слились в некую веретенообразную форму. Несколько мгновений она висела на месте, хищно поводя носом. «Принюхалась» и с пушечной скоростью рванула с места. И исчезла в северо-западном направлении.

Тим облегченно вздохнул, и тут на него со всех сторон навалился вселенский, космический холод. Несуществующий желудок подкатил к горлу, как при прыжке с большой высоты. Тим хотел закричать, но не смог. Он падал. Туда, в себя, к себе.

Глухо ухнуло пространство, и Тим сорвался вниз. Ба-бах!!! Это он врезался в свое многострадальное тело. Размазался в лепешку.

И отключился.

И не увидел, как где-то далеко, на другом конце Москвы, розовой дымящейся лужей стекает на пол оператор.

***

Тим очнулся, потому что нечем стало дышать. Чья-то мокрая вонючая рука залезла ему в глотку и перекрыла кислород. Тим начал плеваться и обнаружил, что стоит на четвереньках, глаза его широко раскрыты, за окном тьма-тьмущая, а в комнате совершенно нестерпимая вонь.

Несколько секунд он как-то держался на трясущихся конечностях, а потом закрыл глаза и упал обратно, прямо во рвоту, мочу и дерьмо. И снова забылся, но на этот раз уже сном.

Проснулся он днем и некоторое время лежал, зажмурившись и вспоминая события минувшей ночи. Совершенно реальные во всей своей невообразимости. «Все-таки я не умер. Это здорово. Но я так ни черта и не понял. Это плохо. Зато теперь я знаю, кто я такой и с чем меня едят. Это пока не знаю, как оценить».

Потом он рискнул открыть глаза. «Ого! Интересно, у меня все на месте? Кажется, все. Руки, ноги, голова, и даже прибор шевелится, поздравляя с добрым утром. И вообще, неприлично сильный я. После всего пережитого надо лежать трупом, а я ничего, шевелюсь. А «щелкнуть»? Пожалуйста, могу и «щелкнуть». Нормально. Вот только обстановочку попортил. Белье постельное накрылось – хрен с ним, белья завались, а вот матрас, подушки, да и сама кровать… – Тут Тим вспомнил про фольгу под матрасом и хихикнул. – Фольга лежит плотно, в несколько слоев, должна была выдержать. Ладно, матрас достанем, подушки купим, комнату вымоем и проветрим. Х…ня война, главное – маневры! Тим, хороший мой, кажется, ты прорвался».

Он осторожно выполз из кучи нечистот, оторвал от пододеяльника более или менее чистый угол, слегка обтерся и потопал в ванную.

Через несколько часов спальня блестела, как новая, в раскрытое настежь окно хлестал морозный ветер, а Тим, бодрый и слегка пьяный, сидел на кухне и увлеченно поедал макароны с тушенкой прямо из кастрюли. Эту пищу богов он запивал пивом, и было ему хорошо. Ползая с тряпкой по полу, он успел оценить ситуацию и принять решение.

В том, что выжил он чудом, Тим отдавал себе полный отчет. «Да, я навернул-таки оператора, но их в Проекте достаточно. И если они насядут на меня все скопом, то как я ни блокируйся, а работы мне не будет, секса тоже не будет, денег не будет, попросту говоря, не будет жизни. Так что остается мне поднять лапки кверху. Используя их же знаковую систему. Заявить прилюдно, что в журналистском расследовании я больше не участвую. По телефону сообщить Рябцеву, что он шизофреник и я ему больше не друг.

Отстанут? Ненадолго точно отстанут. А я за это время силенок подкоплю, верну себе прежнюю клиентуру, денежку заработаю. Интимную жизнь попробую восстановить в прежнем блеске. А там поглядим, что будет. Мне нужно просто отдышаться. Для начала».

Тим поставил кастрюлю на стол, удовлетворенно рыгнул и закурил. Принять решение оказалось удивительно легко. Для этого нужно было всего-навсего включить радио.

И обнаружить, что сегодня не двадцать пятое января, а двадцать шестое. С ужасом осознать, что провалялся в энергетической коме больше суток. Испугаться. Включить телефон. Позвонить любимой. И, услышав ее голос, почувствовать, что дороже нет никого на свете. А значит – сердце не стальное. Поскольку и голова тоже не деревянная, вывод напросился сам. Если не выйти из игры, то хотя бы взять тайм-аут.

«Потому что, если я буду рыпаться дальше, они могут взяться за Ольгу. Родителей не тронут, они в курсе, что я на маму с папой плевал. Они, сволочи, на Ольку насядут. И тут мне точно каюк. А родители… Эх, мама с папой, будьте вы прокляты…»

Тим встал, прошел в кабинет, сел за стол и положил руки на клавиши пишущей машинки. «Вставить бы сейчас лист и записать все, что узнал, да ведь для этого, наверное, ни бумаги не хватит в мире, ни слов у меня. Такое не опишешь. Такое можно только пережить». Тим закрыл глаза и вспомнил.

«…Скорее всего со мной это случилось в тринадцать лет. В больнице, куда я попал из-за внезапно открывшейся аллергии на пенициллин. Попал без сознания, под ревматической атакой. Совершенно не помню, что они со мной там делали. Но возможно, что кто-то из врачей работал на Проект, и помимо ревматической отхватил я еще атаку и психотронную. Я был как овощ, в буквальном смысле рожа кирпичом, и ничего не стоило на час-другой прицепить ко мне маячок. А с ближайшей подстанции на мой пеленг бросили сигнальчик… И очухался я уже другим человеком. Как это было с остальными Детьми – не знаю. Я понял только, что всех их обрабатывали в переходном возрасте, когда организм наиболее чуток к микроволновым воздействиям извне.

Я попал под выбраковку. Но я мутировал и поэтому выжил. Я уже тогда был сенсом – особый случай, необычная энергетика. Наверное, на меня успела стукнуть эта чертова психиатриня. Прежде чем сдохла.

Ну, туда ей и дорога.

Выборка была довольно узкой. Составили психологический портрет будущего лидера оппозиции. Причем оппозиции сильной, которая либо сметет Коммунистическую партию с лица земли, либо изнутри ее взорвет. То, что из пяти тысяч Детей от силы десяток сможет реализовать этот потенциал, никого, как я понимаю, не смущало. Страна большая, еще нарожают.

Какая, однако, фашистская идея. Прямо не верится. Но я узнал о ней от непосредственного исполнителя – Проекта. Хотя, если задуматься, эти маразматики в ЦК КПСС и окружающее их отребье – разве они были люди? Гипертрофированный комплекс власти. Моральный кодекс, унаследованный от батьки Сталина. Болезни, сильно отдающиеся в голову. Сексуальные расстройства. Глупые и некрасивые жены. Психопаты-дети. Тут есть с чего стать мизантропом. И пройтись от души с бороной по родной стране, чтобы вырвать с корнем подрастающие сорняки.

Они хотели видеть свою власть незыблемой, вечной.

И как раз вовремя подоспела уникальная методика – психотроника. И спросила какая-то сволочь – а вот такую проблемку решить не слабо? А другая сволочь ответила – запросто! Вы нам только обозначьте, какие люди вас интересуют. А мы их даже пальцем не тронем. Вот увидите, они сами станут тихие и послушные.

Главная задача была – снизить определенной группе населения уровень энергетики и поднять уровень внушаемости. Отучить от критического осмысления действительности. Из лидеров сделать овечек, из деятелей – созерцателей, а из аналитиков – тугодумов.

Самое дикое, что под пси-расстрел попало великое множество детей партийных работников, сотрудников КГБ и лояльной к властям интеллигенции. Эти-то детишки были для партии наиболее опасны. В своем роде «пятая колонна». Так что по своим молотили без стеснения.

И должны они были стать милыми, тихими и послушными.

Только вот они взяли и перемерли все.

Ни один не дотянул до восемнадцати.

Конечно, «Программу Детей» прикрыли. Хотя и сочли в целом удачной – ведь задача была в принципе выполнена. Только очень уж грубо. Проект вернулся к основному своему производству – политическому сыску, подавлению диссидентов, разведке и контрразведке. Но Детей просто так в покое не оставили. Шли проверки, фиксировалась смертность, а над некоторыми был установлен даже особый надзор. Главным образом следили за мутантами, теми, кто ничем не болел и вел себя в прежнем, характерном для Детей ключе.

А как мы себя вели, это было видно. Психологический портрет оказался составлен блестяще. И в Дети зачислили лучших. Будущее страны.

Мы все были умные. Не вундеркинды, которых общество отторгает, а именно умные. Не по годам начитанные, да еще и способные анализировать и делать выводы. А еще мы с ранних лет умели манипулировать сознанием окружающих, подчинять себе без давления, вести за собой.

Не знаю, были ли мы красивые ребята, с первого взгляда располагающие к себе. Я догадываюсь только, что у всех нас была мощная, нестандартная энергетика. Это тоже чертовски важно для лидера.

Но по-настоящему сильными оказались лишь пятеро. Выжили. Выросли. Интересно было бы взглянуть на вас, братья и сестры во Проекте. Хотя, может, еще и встретимся. Не исключено, что по разные стороны баррикад.

Потому что Проект нашел, как нас использовать. Он долго следил за нами, оценивая, не проявится ли в нас нечто особое. То, что делает человека для Проекта «персона грата». Способности активного биоэнергетика.

Потому что из нас хотят сделать премьер-операторов.

Мы получим в руки мощнейшие гиперпространственные психотронные пушки. Нашу работу поддержат суперкомпьютеры, по сравнению с которыми бытовые «пи-си» – металлолом. Мы будем держать в руках сердца многих сотен, а то и тысяч операторов нижнего уровня. И однажды мы возьмем под свой контроль весь мир.

Я точно знаю, что Проект замахивается именно на всю планету. Да, пока еще Проект относительно слаб, он реализуется только в крупных городах, и еще несколько маломощных подстанций стоят рядом с «зонами». Там на заключенных ставят эксперименты, обкатывая новые технологии. Но это все ерунда. Финансирование у Проекта достаточное, техника есть. Главная трудность – люди. Без операторов вся техника Проекта – ничто, ноль без палочки. Вот почему они сейчас пускают под нож свой резерв – практикующих биоэнергетиков, экстрасенсов-целителей.

И все это означает, что Проект готовится к масштабной акции. Что им нужно? Подавить массовые волнения на периферии советской империи? Или, наоборот, спровоцировать новые, чтобы взять страну под военный контроль? Не знаю. Страшно даже строить версии. Но думать нужно. Чем больше я думаю о Проекте, тем больше шансов, что я найду лазейку, через которую смогу ускользнуть. Именно ускользнуть. Потому что остановить эту махину вряд ли возможно.

Нынешняя власть доживает последние дни. В состоянии ли она контролировать Проект? Знает ли вообще о его существовании? Не зомбирована ли она вся с ног до головы?

Проект явно живет под эгидой КГБ. Но чего стоит пыточных дел мастер с Лубянки рядом с сумасшедшим ученым? А у хорошего ученого, как правило, крыша немного съезжает. Как раз к моменту, когда ему начинают доверять ответственные посты.

Военные тоже ведут какие-то изыскания. Они могли бы оказаться для Проекта не только конкурирующей, но и сдерживающей силой. Но Проект так продвинулся, что военным его не догнать. И танки против его психотронных пушек – ничто. К тому же Проект всегда нападает первым.

Так кто же в стране может удержать эту проклятую махину?

А может… Я ведь уловил – Проекту нужны позарез ведущие операторы. И интерес Проекта ко мне значительно острее, нежели к остальным четверым выжившим Детям. Очень даже может быть, что Проект уперся в меня, как в стенку.

Ну, помучили меня. Ну, обидели. Ну, чуть не убили. Но задрали мою энергетику на такую безумную высоту, что я сам не знаю, материть мне «хозяев» или в ножки им кланяться. И в принципе я Проекту нужен здоровый и дееспособный.

Так что, если я дам им знать, что беру выходной, они наверняка дадут мне отдышаться. Отпустят, гады, поразмыслить.

Но я-то размышлять не буду. Я совершенно точно знаю, что ни за какие блага не стану оператором.

А значит, рано или поздно мы все равно подеремся».

Тим глухо застонал и врезал кулаком по кожуху машинки. От удара в механизме жалобно тренькнул звонок.

«Неужели это все не сон? – подумал он, внутренне содрогаясь от ужаса. – Навязчивые идеи Эфы, блестяще детализированный бред Лебедева, изощренные формы мании преследования у остальных зомби. Шизофренические экзерсисы Рябцева…» Тим рванул футболку, задирая ее до груди. И уставился на розовые пятнышки вокруг солнечного сплетения. Поджившие следы ожогов синего луча.

– Пометили меня, гады… – пробормотал он. – Все, господа-товарищи, брэйк. Тайм-аут. Отпуск за свой счет. Вот прямо сейчас заявление и напишем…

Он встал и пошел на кухню, к телефону, посылать к японе-матери хорошего дядю Рябцева, лучшего друга всех землян.

Часть III ЧЕЛОВЕК

25 февраля – 27 апреля 1991 года

– Не хочешь съездить на один интересный семинар? – спросил Зайцев. – Там уфологи будут в основном, но может быть и…

Тим проглотил остатки кофе и слегка поморщился. В пресс-баре этого напитка варили очень много и очень плохо.

– Не-а, – сказал он лениво. – Все равно НЛО не бывает.

Зайцев больно пихнул Тима локтем в бок. Тот слегка отодвинулся.

– Ты очень доверчивый, Олежка, – пробормотал он. – Да, верно. Ты очень доверчивый. Помнишь, кто впервые произнес эту фразу? Примерно так годик назад?

– Возьму-ка я еще кофе, – сказал Зайцев, поднялся и ушел к барной стойке.

Тим закурил и отвернулся. В укромном темном уголке Смолянинов, озираясь, разливал из-под стола по чашечкам коньяк.

Подошел Зайцев, поставил на стол два «двойных» и принялся размешивать сахар, напряженно глядя в чашку.

Тим раздавил в пепельнице окурок и принялся разглядывать свои ногти. Длинные, красивые, отполированные. Никогда раньше ему не удавалось держать руки в таком безупречном порядке. Вечно он ногти грыз. А теперь перестал.

Зайцев смотрел на Тима с насмешливым сожалением. За последний месяц Тим ощутимо прибавил в весе. Сейчас он буквально излучал здоровье и спокойствие. Почти незнакомое лицо – гладкое, ухоженное, без знаменитых костенковских похмельных синяков под глазами. Никакой щетины на подбородке. Тщательно расчесанные волосы уложены в красивую, почти женскую прическу. Сытая барская физиономия. И никаких больше разговоров о зомби. Даже как-то противно. Очень сильно он переменился за считаные недели. Непонятно. И неприятно.

– А все-таки насчет этого семинара, – начал было Зайцев. – Вдруг там…

– Не надо, Олежка. Я уже все сказал по этому поводу. Ни психотроника, ни даже летающие тарелки меня больше не интересуют. Все. Завязал. Навсегда. Журнал «Наука и жизнь» открыл мне глаза. Знать не хочу шарлатана Полынина и вообще всех этих негодяев-лжеученых, которые задурили головы военным и ГБ и украли пятьсот миллионов рублей народных денег.

– И…

– И маньяк Рябцев тоже не интересует.

– Вот это мне приятно слышать.

– Да ну? – криво усмехнулся Тим. – А ведь с Рябцева все и началось, забыл?

– Как он меня задолбал своей японской разведкой! – возвел Зайцев глаза к потолку.

– Это ты и половины не слышал из того, чем он может задолбать.

– А где он сейчас?

– Он что, тебе нужен?..

Зайцев замялся.

– Сука он, Олег, – сказал Тим горько. – Он сунул нас с тобой носом в дерьмо, а сам сбежал. Бороться за светлое будущее человечества. Если бы мы его действительно интересовали, он бы сейчас нам телефоны оборвал. После «Науки и жизни» и член-корреспондента Александрова с его компроматом. А Рябцев взял руки в ноги и удрал. Плюнь ты на него.

Зайцев вздохнул.

– Напрасно ты ушел, – сказал он. – Володька переживает.

– А ты?

Зайцев вздохнул снова.

– Есть один парень с моего курса, хочет копать эту тему. Отдам я ее, наверное. Очень уж все запуталось. Для начала натравлю его на Александрова, а там посмотрим.

– Что за парень? Я его знаю?

– Должен по идее. Витя Ларин. Нет? Ну, Ларин, красавчик такой… На тебя похож. В «МК» печатался. Еще отец у него в «Правде»…

– Понятия не имею. На меня похож? Фу, Олежка, так не бывает.

– Действительно похож…

– Не видел. Что ж, пусть копает дальше. Мне-то что. Все, Олег, я забыл эту тему. Насовсем.

– Врешь ты все, – сказал Зайцев и сделал движение губами, будто собираясь плюнуть.

– Это на ваше усмотрение, – хмыкнул Тим.

– Тьфу! – Зайцев поднялся и, не прощаясь, двинулся к выходу из пресс-бара. Тим снова принялся рассматривать свои ногти. И почувствовал, что краснеет.

За столик к Тиму подсел Смолянинов.

– Не переживай, Тимка, – сказал он участливо. – Все фигня, кроме пчел. Хотя, если задуматься…

Тим посмотрел в угол, откуда пришел Смолянинов. Компания, преимущественно из девушек, бросала на них короткие заинтересованные взгляды.

– Пошли к нам, – предложил Смолянинов.

– Спасибо, но… Мне домой пора.

– Что-то я тебя совсем не узнаю.

– Это точно.

– Не дури. Подумаешь, тема сорвалась. Да их миллион, этих тем, и одна интереснее другой.

Тим вздохнул. Конечно, Смолянинов знает про разгромную статью в январском номере журнала «Наука и жизнь». Все про нее знают. И для большинства она расставила точки над «i». Биоэнергоинформатика – лженаука. Психотронные генераторы – афера. Ворюги, спрятавшиеся под личиной ученых, растаскивают народные деньги. Только зомби этой статье не поверили. Да бедняга Зайцев, который, похоже, окончательно запутался. «А ведь дело совсем не в том, где правда, а где ложь. Даже для Зайцева главный вопрос – его собственные мотивы. Он хочет разобраться в себе, понять, должен ли журналист всегда копать до конца. Должен ли он лезть туда, куда не просят, игнорируя мнение старших, руководствуясь только личным чувством справедливости? Вообще, что должен делать журналист, когда его тычут носом в лужу, как щенка?!»

– Слушай, Кир, вот объясни мне одну вещь…

– Хоть две, – Смолянинов сделал рукой широкий жест и потянулся за сигаретами Тима.

– Вот придет яхта «Соло». Ты на нее сядешь и пойдешь с «Гринписом» к Новой Земле, на ядерный полигон. Ты ведь знаешь точно, что вас пограничники возьмут за задницу и отбуксируют в нейтральные воды. И ничегошеньки вы своей авантюрой не докажете.

Смолянинов пускал колечки дыма и мягко улыбался.

– Мне понятны мотивы «Гринписа», – продолжал Тим. – Они с жиру бесятся. Этих обалдуев нерусских хлебом не корми, только дай покататься на моторках вокруг какого-нибудь авианосца, да чтобы их сверху из водометов поливали. И в ледяной воде побултыхаться тоже весело. Стрелять в тебя никто не рискнет, и даже насморк ты не схватишь, потому что пьяный.

Смолянинов рассмеялся. Видимо, со словом «пьяный» Тим попал в точку.

– И ты заметь, Кир, они ведь никогда не выдвигают разумных, компромиссных требований. Они намеренно говорят о полном запрещении, полном закрытии, полном отказе от всего, что пачкает мир. А значит – никогда им не удастся ничего ни закрыть, ни запретить. Ну ладно, они балуются. А тебе-то что делать на яхте «Соло», серьезному русскому журналисту?

– Единственному русскому журналисту, – добавил Смолянинов.

– В смысле?.. – не понял Тим.

– Яхту выпрут в нейтральные воды, это точно, – объяснил Смолянинов. – А вот меня вряд ли. Я буду на яхте единственный человек с советским паспортом. Серпастым и молоткастым.

– Кир! – позвали из угла. – Где ты там?!

– Сейчас, солнышко! – отмахнулся Смолянинов. – Момент!

– Значит, нарочно в петлю лезешь… – протянул Тим без малейшего выражения.

– Меня вытащат, – сказал Смолянинов уверенно. – Но шуму вокруг полигона будет гораздо больше, чем его смогла бы поднять нерусская яхта с нерусскими же, как ты выразился, обалдуями. А полигон действительно очень грязный. Перманентный Чернобыль, все, кто рядом живет, – больные. Местность отравлена на сотни километров. Гадкое место.

Тим вздохнул и потупился.

– Очень много интересных тем, – повторил Смолянинов.

– Наверное, – пробормотал Тим. – Ладно, спасибо за совет.

– Да не за что, Тим. Заходи в редакцию почаще.

– Постараюсь. До свидания, Кир. И – удачи!

– Хотелось бы, – улыбнулся Смолянинов, протягивая Тиму руку. – Не падайте ухом, поручик Костенко.

– Я младший сержант без классной квалификации. Счастливо, Кир.

– Счастливо. – Смолянинов поднялся и ушел. Тим заглянул в опустевшую чашку кофе, посмотрел на часы и вздохнул. «Пора идти, через два часа у меня клиент. И до чего же мне не хочется с ним работать! Вообще ничего не хочется. Что со мной? Почему на душе так противно?!»

– Я что-то сделал не так, – прошептал Тим. Встал, сунул руки в карманы и, сутулясь, вышел из бара.

***

На доске объявлений висел длинный список остепенившихся негодяев. Некогда эти двоечники и прогульщики вовсю позорили факультет журналистики, а теперь образумились и подали нижайшие прошения о сдаче разницы в экзаменах и восстановлении. Тим рассматривал список с удовольствием. Что за люди! Сливки общества, цвет его курса. Кто-то хочет восстановиться просто по инерции, кого-то родители заставляют, а некоторые, возможно, поступили на работу в хорошие места, где диплом рано или поздно будет нужен, чтобы пробиться в редакторы. «Интересно, а чего хочу я? Наверное, чтобы родители от меня отстали. Потихоньку все досдам, до весенней сессии времени – вагон. Потом на «заочку» переведусь… Ага, уже не переведусь».

Тим хищно прищурился и с шумом вобрал в себя побольше воздуха для матерного вопля. Подумал и выдохнул. Только сжал кулаки.

В списке было человек двадцать отчисленных. Против одних фамилий стояла резолюция «восстановить», противдругих – «разрешить сдавать разницу». И только про бывшего студента Костенко написали коротко и ясно – «отказ». Липовое ходатайство из рекламного агентства, где работала Ольга, прошло все инстанции нормально. Почему же тогда отказ? Тим круто повернулся на каблуках и рванул на себя дверь учебной части.

– Простите, Тимофей, но я вам ничего определенного сказать не могу, – сообщила инспектор курса. – Учебная часть тут ни при чем, эти вопросы решает деканат. Сходите к замдекана, может быть, она…

К заместителю декана Тим попал быстро, уже через полчаса. Это оказалось несложно – сначала тонизировать замученную менструацией секретаршу, а потом мощным «щелчком» сквозь дверь настроить грозную замдеканшу на миролюбивый лад.

– А понятия не имею, – сказала замдеканша. – Это вы сами, молодой человек, разбирайтесь в учебной части. Сказать по правде, я так думаю, кому-то вы там крупно насолили…

Круг замкнулся. Стоя в коридоре с глупой ухмылкой на губах, Тим привычно шарил по карманам в поисках фляги. «А откуда ей взяться – я же теперь почти не пью». Тим свернул за угол, спустился по широкой мраморной лестнице и вышел на улицу, под мокрый снег. «Похоже, наклевываются серьезные неприятности. Отец меня тупым ножом зарежет. Больше ему ничего не остается. Выгнать меня из дома он не в состоянии, поскольку дома я и так не живу. Наследства лишить тоже не получится – разве ж это наследство? А вот в морду он мне даст. Бедный папа, здорово я его обломаю. Человек без диплома по его понятиям – не человек».

Дома Тим принялся бесцельно шататься по квартире, потом затеял было стирку, но бросил на полпути. Наконец, перелопатив книжный шкаф, раскопал давно спрятанный от себя литр водки и уединился с бутылками на кухне. Прошел уже месяц с тех пор, как Тим побывал бесплотным духом, узнал о Проекте, убил оператора и принял решение поднять лапки кверху. Для начала он разругался с Рябцевым, а на следующий день сказал Гульнову и Зайцеву, что выходит из расследования. Мотив он придумал отменный: «Мне страшно, я боюсь на этом деле сойти с ума. Я устал общаться с зомби, они пугают меня. Про наведенный бред слышали? Вот так-то. Скоро я начну вам рассказывать про японскую разведку, а мне бы этого очень не хотелось».

Ребята посмотрели на него сначала с интересом, потом с жалостью и отвернулись. А Проект – исчез. Пропал, растворился в воздухе, перестал беспокоить. Как будто и не было его. Никаких симптомов. И вот тут Тиму действительно стало нехорошо. Во-первых, он действительно обрубил ниточку, соединявшую его с людьми, которых уважал и которые хорошо к нему относились. Во-вторых, чем больше времени проходило, тем иллюзорнее казались все его былые страхи. Факты, которые раньше выглядели неоспоримыми, расплывались и таяли. Обжигавшие душу эмоции подзабылись. И иногда, вспоминая, Тим ловил себя на том, что действительно подозревает – а не существовал ли Проект исключительно в больном воображении нескольких десятков сумасшедших?

Тем более что, интенсивно «раскручивая» свою энергетику, Тим вполне мог переутомиться. Психика сенса – чересчур навороченная система для того, чтобы быть совершенной. И она запросто могла дать временный сбой. «Но чем же я тогда занимался добрых полгода? С какими ветряными мельницами воевал? И почему тогда, уверенный в том, что меня травят, как лисицу, и жизни моей угрожает опасность, я был так собран, отважен, неутомим… счастлив? И почему теперь мне так тоскливо и одиноко?

Неужели ты был болен, Тим?!»

Ему вдруг стало тяжело дышать. Тим перевернулся на спину и понял, что плачет.

***

– Тимофей, вы не могли бы зайти ко мне на минуточку? – раздалось за спиной.

Тим обернулся. Перед ним, мягко улыбаясь, стоял Гаршин.

– Понимаете, Тимофей, я давно хотел с вами поговорить, но вы теперь так редко бываете в редакции…

Тим, не отвечая, сверлил Гаршина взглядом. «До чего же он мне неприятен! А почему, собственно? Если отбросить некоторые личные претензии, о которых знаем только мы с ним, то почему? Да скользкий он, вот и все. Болезненно костлявый, с острыми маленькими глазками. Взгляд бегает. И весь этот Гаршин какой-то жеваный, помятый… Год назад, когда мы встречались по его личным делам, он просто страшно выглядел, а сейчас, кажется, поздоровел, но ненамного».

– Ну… – начал Тим глубокомысленно.

– Прошу, – Гаршин распахнул дверь кабинета.

Тим помялся, но вошел. При других обстоятельствах он с Гаршиным разговаривать не стал бы. Но теперь, зная, что между Гаршиным и отцом имелся какой-то контакт, решил хотя бы послушать.

В кабинете редактора отдела было непривычно пусто. Прежний редактор, Петя Половец, уволившись, забрал с собой все те маленькие вещицы, которыми обрастают с годами стены каждой редакционной комнаты. Плакаты, вымпелы, флажки какие-то, дружеские послания, макеты удачно сделанных полос. Вроде бы ерунда на булавках и кнопках болтается, а сразу видно, кто в комнате хозяин, что он за человек. Половец был нормальный мужик и не мешал отделу работать. Над расследованием Тима и Зайцева деликатно хихикал, но не более того. Копайте, ребята, а я тут ни при чем.

Гаршин за отдел еще толком и не брался, а напряжение уже создал очень серьезное. Самим фактом своего присутствия. Очень уж у него были характерные замашки человека, делающего карьеру. И при этом – богатое прошлое «аномального» журналиста, еще в застойные годы успешно публиковавшего смелые материалы. Гаршин был свой человек на Байконуре и в Звездном городке, приятель многих космонавтов, автор нескольких книг. И многих статей по паранормальной тематике.

Вроде бы в доску свой. А морда противная. Тим сел, посмотрел на устраивающегося за столом Гаршина и поежился. «Надо бы сейчас «щелкнуть» для большей уверенности, да не успею, он уже рот открыл. Придется в этот рот смотреть».

– Признаюсь, вы очень меня интересуете, – начал Гаршин без обиняков. Тим снисходительно кивнул. «Это ты молодец. Давай продолжай в том же духе».

– Мне удалось разузнать о вас немного, – продолжал Гаршин, – но даже это немногое впечатляет. Вот, давайте вместе посмотрим. Вы не против, Тимофей?

– Ну отчего же. Кстати, я откликаюсь на имя Тим.

– Да? Чудесно. Так вот. Вы интересный молодой человек, Тим. Публикуетесь с пятнадцати лет, причем сразу в солидных изданиях…

– У моих родителей много друзей, – ввернул Тим.

– Это замечательно. В факультетской многотиражке у вас был ряд весьма нестандартных статей…

– До сих пор стыдно.

– Это тоже замечательно. А в нашей газете вы сотрудничаете еще с семнадцати. И делаете очень разноплановые материалы. Одно начало чего стоит – репортаж на первую полосу…

– А тут все пьяные лежали, – честно объяснил Тим. – Некого оказалось послать. Я, правда, тоже был малость того…

– Судя по вашему репортажу, министр образования этого не заметил.

– Вы меня пугаете, Иван Иванович, – пробормотал Тим. Его охватило глухое раздражение. – По-моему, ваша осведомленность выходит за границы приличий. Вы за сколько лет архивы подняли?

– Вы мне интересны, Тимофей, – повторил Гаршин.

– А вы мне уже нет, – отрезал Тим.

– Тимофей, зачем вы грубите?

– У нас вооруженный нейтралитет.

– С какого момента, хотел бы я знать?

– С того самого, Иван Иванович, как я с вами последний раз поработал. Кстати, что ваша язва? – спросил Тим брезгливо.

– Великолепно. Как будто и не было ее никогда.

Тим вздохнул.

– Надо бы проверить. Выглядите вы получше, это правда, но…

– Спасибо, у меня все в порядке, – быстро сказал Гаршин.

Тим встал, сунул руки в карманы и прошелся по кабинету. Остановился перед столом и, покачиваясь с носков на пятки, навис над Гаршиным, который весь съежился и затих.

– Год назад вы совершили очень большую ошибку, господин Гершович, – тоном прокурора сообщил Тим. – Вы не пришли ко мне на два последних сеанса. А эти сеансы были очень важные, может быть, даже решающие. Я вам это говорил. Тем не менее вы не пришли. Догадываетесь, какие выводы сделал я?

Гаршин-Гершович потупился.

– Я понял, что вы только делали вид, будто верите мне, – обвинил Тим. – Вас рекомендовали надежные люди, у меня не было оснований отказать им, я с вами интенсивно работал, тратил на вас свое здоровье. А вы удрали без объяснения причин. Мне на деньги наплевать, у меня их завались. Но я понять не могу, отчего мой клиент растворяется в воздухе. Объяснение только одно – он не верит, что я его вылечу.

Гаршин отвернулся к окну, сложив руки на груди.

– А вы ведь неплохо писали об экстрасенсах, господин Гершович. Объективно, честно. Почему вы попросились именно ко мне со своей язвой? А? Я ведь не знал, что в частной жизни вы язвенник Гершович, а на работе – журналист Гаршин.

– Тимофей, я тоже не знал, что ваша фамилия Костенко, – сквозь зубы процедил Гаршин, поворачиваясь к Тиму лицом. – Я бы обязательно вас спросил, не тот ли вы Тим Костенко, который работает здесь у Малининой. Я же хорошо знаю ваши обзоры писем, я их все читал…

Тим ссутулился и отвел глаза.

– Так что ж вы меня сразу не признали, увидев в редакции? – спросил он устало, опускаясь в кресло. – Совесть заела?

– Допустим, – ответил Гаршин, слегка расслабляясь. – Допустим, мне действительно было стыдно. Я совершенно не знал, что сказать вам. И признай я вас, ребята начали бы задавать ненужные вопросы… Поймите, Тимофей, я не афиширую то, что я болен. Некоторые свои болячки выставляют напоказ, а я вот не могу, не хочу…

Тим внимательно посмотрел на Гаршина. «Врет, не врет? Сейчас «щелкну», проверю. Нет, чуть погодя. Отвык я за последнее время от двойного восприятия. Могу случайно измениться в лице, он увидит, что я его «нюхаю», обидится еще. И так уж я достаточно ему нахамил».

– Это надо так понимать, что язва все-таки беспокоит? – спросил Тим.

– Слегка…

– Тьфу, блин! Почему вы не пришли тогда?

– Так вышло, Тимофей…

– Знаете, Иван Иванович, я гораздо моложе вас, но меня это не смущает. Сейчас я вам скажу, кто вы. Вы кретин!

– Тимофей, перестаньте! – рявкнул Гаршин, ударяя кулаком по столу.

– А что вы мне рот затыкаете?! Из-за вашего упрямства я допустил брак в работе! И вдобавок вы уволокли с собой мой информационный фантом, который до сих пор от меня подпитывается! Поэтому и язва вас беспокоит всего лишь слегка! Вы пришли ко мне в таком состоянии, что сейчас бы уже лежали в гробу, если бы я не вмешался!.. – Тут Тим осекся.

– Действительно, хватит, Тимофей, – сказал Гаршин сухо.

– У-у-у… – простонал Тим. До него окончательно дошло, что Гаршин не верит в экстрасенсов. Как минимум сенс Тим Костенко не произвел на Гаршина должного впечатления. Те самые два сеанса, которые Гаршин не «добрал», действительно были очень важны. А у Гаршина сложилось впечатление, что с ним просто ничего не сделали. То, что ему действительно полегчало, он объяснил какими-то другими причинами.

Тим закусил губу и нахмурился. «Надо бы встать и уйти, хлопнув дверью. Но я этот спектакль выдержу до конца. Нужно все-таки узнать, чего эта сволочь от меня хотела. И нужно действительно «щелкнуть» и посмотреть, что там у него творится».

– Хорошо, – сказал Тим, доставая сигареты. – Оставим эту тему. Вы хотели со мной говорить – давайте разговаривайте. Если все еще хочется.

Гаршин сунул палец за ворот старомодной водолазки и оттянул его, словно желая продышаться.

– Да, – пробормотал он, – хочется. Я готов этот инцидент считать исчерпанным.

Тим бросил на Гаршина косой взгляд, но ничего не сказал.

– Так вот я что хотел узнать… – Теперь интонации Гаршина были сухими и строгими. – Вы, Тимофей, застолбили отличное место в отделе Малининой. Зачем этот внезапный переход к Гульнову?

– Я напал на «Программу «Зомби».

– Очень странно, Тимофей. Человека, который вывел вас на эту тему, другие сотрудники отдела характеризуют вполне определенно…

– Он просто вывел меня на нее, и все.

– Но и другие субъекты, с которыми вам приходилось встречаться, были, мягко говоря, э-э… – Они не все больны. Далеко не все.

– Но тем не менее это довольно странные личности, не правда ли, Тимофей?

– А вы что, мало работали со странными личностями?

– Я всегда работал со специалистами, Тимофей, – сказал Гаршин наставительно. – Да, в сфере моих интересов лежат и аномальные явления тоже. Но о них я беседовал, как правило, с учеными, которые их исследовали. А странные личности – это не тот контингент, с которым подобает общаться серьезному журналисту. Тем более что наш отдел называется, кажется, отделом науки.

– Вы сейчас говорите как функционер, – заметил Тим.

– А я и есть функционер, – кивнул Гаршин. – Я теперь в какой-то степени номенклатурный работник. И в мои обязанности входит разъяснение подчиненным их обязанностей.

– Постановка задач и определение границ…

– Совершенно верно.

– Когда я служил в сто пятнадцатом артиллерийском полку, – сообщил Тим едко, – у нас в штабе дивизиона висел плакат с таким изречением: «Там, где нет контроля исполнения, исполнительность равна нулю». Давайте ближе к делу, Иван Иванович. Что вы хотите узнать? Что я тоже странный человек? Да, я странный. Но пока еще не больной. В отличие от вас, например.

– Перестаньте, Тимофей. У нас серьезный разговор.

– Фигня! – отрезал Тим. Он почувствовал, что теряет над собой контроль. Его так и распирало желание плюнуть Гаршину-Гершовичу в морду. – У нас намечалась милая беседа, о которой вас просили некие уважаемые вами люди. Только вот они не знали, что мы знакомы. А вы думали, что я стесняюсь того, что я сенс, и сделаю вид, будто тоже ничего не помню. А я не стесняюсь! Я действительно сенс! И я не собираюсь быть паинькой и язык в жопу прятать! Ясно?!

– Выйдите, Тимофей, – попросил его Гаршин ровным голосом. – И больше не приходите. Кстати, кто вам заказывает пропуска в редакцию? Гульнов или Зайцев?

Тим достал из кармана паспорт, вытащил из него временное удостоверение, служившее одновременно пропуском в редакцию, и демонстративно шлепнул его на стол. Удостоверение было отпечатано на фирменном бланке, которых у Тима на квартире валялось штук двадцать, а подпись Гульнова не подделал бы разве что сильно пьяный человек.

– Ах, вот у вас что… – пробормотал Гаршин, разглядывая удостоверение. – Хорошо. Прощайте, Тимофей. Надеюсь, больше мы не увидимся.

– Так о чем же вас просили со мной поговорить? – поинтересовался Тим, не делая ни малейших попыток встать из глубокого кресла.

– Я, кажется, сказал вам выйти, – процедил Гаршин.

– Да ладно, рассказывайте. А то там обидятся, что вы не выполнили их приказ. Кончайте эту самодеятельность, давайте карты на стол.

– Я сейчас позвоню на вахту, и вас выдворят из редакции силой, – предупредил Гаршин.

– Это будет очень живописно, – кивнул Тим.

– Посмотрим. – Гаршин снял трубку внутреннего телефона.

– Положи, – лениво приказал Тим.

– Что? – спросил Гаршин. И застыл с открытым ртом, потому что Тим, «щелкнув», блокировал его двигательные реакции. И тоже приоткрыл рот – от удивления. Потому что над головой Гаршина пульсировала в воздухе черная метка.

Тим вскочил и приблизился к Гаршину вплотную. Он впервые увидел «меченого» так близко. Метка выглядела инородным телом в его ауре, она свободно плавала в ней и при этом была как-то связана с центром контроля, присущим мозгу каждого человека. Тим вгляделся в энергетический рисунок Гаршина.

Механизм взаимодействия метки и центра контроля был очень сложен. Тим сразу понял, что просто взять и оторвать метку от Гаршина, не повредив ему рассудок, не получится. Или попробовать? Тим вбросил в ауру Гаршина мягкое щупальце и попытался зацепить метку. «Нет, не выходит, плотно сидит. Еще кусается, зараза!» Тим пихнул Гаршина от себя, и тот отвалился на спинку стула. «Что же мне с тобой делать, ты, меченый? Допросить я тебя, к сожалению, не смогу. Не умею пока. А интересно было бы… Например, хорошо было бы знать, имел ли ты эту метку год назад? Я тогда был сенс простенький, слабый, вполне мог ее пропустить, эта метка – штука тонкая, сразу не разглядишь».

Тим почесал в затылке. «Что дальше? Устроить тебе возвращение из обморока? Спектакль закатить – ах, Иван Иванович, вам стало плохо… Все равно беседы уже не получится, стукнул я тебя крепко, ты лыка вязать не будешь, когда очнешься. Ну и пошел ты в задницу». Тим взял со стола удостоверение и убрал его обратно в паспорт. Выдернул из гаршинского кулака трубку телефона и положил ее на место. Отошел к двери и «отпустил» свою жертву.

Гаршин подпрыгнул на стуле и, закатив глаза, принялся судорожно засасывать в себя воздух, хрипя и захлебываясь.

Тим вышел и тихонько прикрыл за собой дверь.

***

Медленным скользящим шагом Тим приближался к двери, на ходу доставая ключи. Положил руку на дверь. «Правильно, отец здесь. К телевизору припал. А мама задерживается, у нее там какой-то вернисаж. Обычно они на такие мероприятия ходят вместе, а сегодня отец – уникальный случай – дома. Нервишки сдают? Или учуял, что я приду?»

Тим зацепил своим полем еще пару бубликов. От энергетического пресыщения его слегка пошатывало. «Сейчас мне понадобятся все резервы. Я впервые в жизни попробую нейтрализовать эту аномалию под названием «мой отец». Чтобы разобраться раз и навсегда». Тим «отщелкнул» на половинную мощность, резко вставил ключ в замочную скважину, повернул его и толкнул дверь.

В гостиной раздалось характерное шипение – отрубили видео, но не переключили канал. Так, а вот и телевизор забубнил.

– Порнуху смотрел? – вместо приветствия спросил Тим, входя в комнату.

– Садись, – отец похлопал рукой по дивану. Вид у него был удрученный, но Тим понял – дело не в том, что отцу помешали. Он действительно плохо себя чувствовал. Нервы на пределе.

– Посмотрим? – предложил отец, неприязненно глядя на сына.

– Что-то меня в последнее время порнография не возбуждает, – сказал Тим. – Наверное, я в жизни нашел то, что искал.

– Н-да? – Отец поднял бровь и задал характерный для себя вопрос: – А почему не женишься?

Тим против своей воли захохотал. «Па, ты ведь чуть меня не угробил. По энергетике ты мне достойный соперник. Но до чего же ты примитивное существо!»

– Чего ржешь? – обиделся отец.

– Не знаю, – честно ответил Тим. – Все-таки у нас с тобой совершенно разные представления о жизни.

– Знаю я, какие у тебя представления, – сказал отец. – По-твоему, нормальная жизнь – это никакой ответственности. Лишь бы ничего не делать и ни за что не отвечать. Как бабочка порхать. А по-моему, совсем не так.

– А по-твоему – это делать непонятно что и непонятно за что отвечать, – парировал Тим, закипая. На грани сознания он понимал, что ведет себя неправильно. Сейчас ему следовало бы по-гипнотизерски «подстроиться» к отцу и начать загонять его в транс. Чтобы снизить потери на «пробивание». Но Тим разозлился. Отец был в корне не прав. Ничего не понимая в жизни сына, он читал ему нотации с позиций своего опыта. Опыта, который, на взгляд Тима, был куцым, неглубоким и сплошь отрицательным.

– Вот как? – спросил отец, и Тим увидел, что он тоже разозлился. «Крепко я его задел с этой дурацкой порнографией. Сидел мужик, опыта набирался, фантазировал… Готовился, наверное, к броску на сторону. Детально планировал уход налево во всех подробностях. А тут приперся сын-обалдуй, который, видите ли, все, что надо, в жизни нашел… Дурак ты, па. Тебе бы за меня обрадоваться хоть раз в жизни – я бы тапочки твои языком вылизал. А ты на каждый мой успех реагируешь, как бык на мулету».

– Ладно, – произнес отец, вдруг успокоившись. – Это мы потом обсудим. Ты мне вот что скажи… Ты что делаешь завтра вечером?

Тим насторожился.

– Да вроде ничего…

– Подъезжай ко мне завтра на работу. Часикам к шести. Сможешь?

– Запросто. А в чем дело, па? – Внутренне Тим ликовал. Его даже не волновало, что отец умудрился сдержаться и обойтись без скандала. Какую бы игру тот ни вел, Тим благодаря этому имел передышку в несколько минут. Он успокоился, сознание освободилось от злобы и снова воспринимало Сергея Костенко просто как объект исследования. Как клиента.

– Да вот, хочу тебя познакомить… – Отец замялся. В это время Тим начал «подстройку». Он идеально скопировал позу отца и синхронизировал дыхание с ритмом дыхания клиента.

– Сейчас не стоит вдаваться в подробности, – вышел из замешательства отец. – Есть один человек, знакомство с которым может быть для тебя очень полезным. И я буду рад, если ты придешь.

– Ну хорошо… А ты точно не хочешь мне сказать, что это за человек? – Тим медленно притормаживал дыхательный ритм и почувствовал, что отец тоже начинает медленнее дышать вместе с ним. В эриксонианском гипнозе Тим не разбирался, но ему и не нужно было. Он только хотел обойти сопротивление отца на начальном этапе. Он даже разговора почти не слышал, обволакивая своей аурой черное пятно, под которым скрывался настоящий Костенко-старший, которого сын вообще не знал.

– Думаю, не стоит. – Отец улыбнулся так мягко, что у Тима защемило сердце. Он очень давно не видел такой улыбки. – Пусть будет сюрприз. Только учти, что организовать эту встречу было довольно сложно. И я прошу тебя отнестись к моему предложению со всей серьезностью. Я же знаю, ты любишь сначала пообещать, а потом не прийти…

– Да нет, я приду. – Тим потянул на себя всю свободную позитивную биоэнергетику, какую нашел в комнате. Бублики, груши, все, что есть, только не шарики. «Сейчас я тебя долбану. Не убить бы…»

– И я очень тебя прошу спокойно выслушать этого человека, – продолжал отец. – Не лезть сразу в бутылку, а отнестись к его словам как взрослый человек. Пора становиться взрослым, Тим. Слишком долго ты…

Отец застыл. Тим сидел рядом, глядя перед собой, целиком размазавшись по черному защитному слою на ауре Сергея Костенко. «Что будет, когда я эту штуку пробью? Взрыв?» Недавнее известие об отчислении с факультета вызвало в доме такой ураган, при одном воспоминании о котором Тим до сих пор инстинктивно вбирал голову в плечи. Из отца тогда полетели экзотические черные шарики, мелкие, но весьма болезненные. До сих пор, как Тим ни «щелкал», разобраться в энергетике отца он не мог. Одна большая черная хреновина. Врожденная энергетическая аномалия, скорее всего. И то, что сын такого человека вырос экстрасенсом и стал активным биоэнергетиком, Тим считал закономерным. Но благодарить отца вслух не спешил. Одного полного курса лечения от повышенной нервной возбудимости сынуле хватило за глаза и за уши еще в подростковом возрасте.

«Так что будем поосторожнее… Не бить, не давить, а аккуратно проколоть эту черную пленку там, где она потоньше. Есть!!»

Бац! Черная мембрана лопнула сразу в нескольких местах. Отец всхлипнул, закатил глаза и повалился Тиму на колени. Чернота растворялась, убираясь внутрь отцовского поля. Тим почувствовал, что у него трясутся руки. Он ухватил отца под мышки и, кряхтя от напряжения, откинул грузное тело на спинку дивана. Тяжело дыша, Тим заглянул отцу прямо в душу.

Это было как Солнце. Горячий сгусток цвета яичного желтка. Такой горячий и такой яркий, что Тим сморщился от фантомной боли в глазах, которые ничего сейчас видеть не могли. Он встал с дивана и отошел на пару шагов, чтобы выбраться из активной зоны чужого поля. Но поле легко расширилось и потекло за ним.

Тим выбросил легкий барьер, остановив эту желтую экспансию. Поле стало растекаться во всех направлениях. Энергии у отца было немерено, и сейчас она так и перла, будто каша из кастрюли, во все стороны. Тим забеспокоился. Он вдруг представил себе, что будет, если папуля возьмет да и растворится в пространстве к чертовой матери, оставив сыну хладный труп. Тим быстренько свил вокруг отца тонкий синий кокон. Желтое остановилось. Теперь оно варилось и бурлило внутри кокона, пытаясь найти лазейку.

Глаза начало жечь. Тим потрогал лоб тыльной стороной ладони и обнаружил, что на бровях набухли громадные капли пота. Он вытер лицо рукавом. И ощутил легкое головокружение. Вдруг мелко задрожал подбородок. «Проклятье! Я еще даже не начал работу, а уже собираюсь терять сознание. Вот чего нельзя, так нельзя. Если мама найдет здесь два бесчувственных тела, она немедленно позвонит в «Скорую». А если я все еще под колпаком у Проекта, то представляю себе, что за лихая бригада сюда приедет».

Все, что можно было утилизировать в квартире, Тим уже сожрал. У соседей поживиться было почти нечем. Поэтому Тим зацепился за квартиру этажом ниже, где сразу две пары упоенно, выплевывая море энергии, занимались любовью. Подобрав их лучистые выделения, Тим ощутил приток сил. И ткнул отца зондирующим лучом. «Да… Разумеется, никакой черной метки нет. Папуля вообще невнушаем и неуправляем. Это просто чудо, что мне удалось его расслабить. Кровь у нас одна, вот и получилось. Но до чего же ты силен, па… Удивительно, как ты еще до сих пор никого не убил каким-нибудь своим дурацким энергетическим выхлопом. А может, и было такое!..»

Осторожно копаясь в поле отца, Тим искал следы кризиса, пережитого родителем на днях. Костенко-старший явно бегал куда-то замолвить словечко за непутевого сына. Туда, откуда командовали меченым Гаршиным. Тим зондировал и размышлял. «А это у нас что? Стоп! Назад!»

В самом центре кризисного отпечатка лежал очень четкий и хорошо знакомый след. Тим мысленно выругался. Еще один замкнутый круг. В разрешении кризиса участвовал известный журналист Иван Иванович Гаршин собственной персоной. Проклятый язвенник Гершович.

Отец дышал медленно и размеренно. Тим быстро просмотрел еще несколько уровней его поля, но ничего вразумительного не обнаружил. «Проклятье, вся работа впустую. Отец просто напрямую связался с Гаршиным и попросил за Тимом присмотреть. Ни малейшей ниточки к Проекту. Никакой информации. Тьфу! Ладно, попробуем зайти сбоку. Посмотрим, не завалялось ли у папы в кармане чего-нибудь путного».

Тим протянул руку и вытащил из висящего на стуле пиджака отцовский бумажник. Вытряхнув из кармашка визитные карточки, «принюхался» и остолбенел. Гаршин и тут отметился. На одной из карточек он оставил след, ясно различимый, свеженький. Но карточка была совсем не его. Чтобы прочесть написанное, Тиму пришлось до боли сузить зрачки. Он все еще находился на самом глубоком уровне пси, и обычное восприятие давалось ему с трудом.

На карточке было написано: «Академия медицинских наук СССР. ЦНИИ нейрохирургии. Самохин Андрей Николаевич. Ведущий специалист». И ничего не говорящий Тиму номер телефона. АТС-459, это где-то далеко на северо-западе Москвы.

Тим раздраженно сунул карточку обратно в бумажник. «Нейрохирургия? Кем может быть этот э-э… ведущий специалист Самохин? Не понимаю. Устал, котелок уже совершенно не варит. Но тем не менее Гаршин дал отцу именно эту карточку. Уж не с ведущим ли специалистом Самохиным отец решил организовать мне встречу? Крепкие парни в белых халатах, смирительная рубашка, лоботомия, электрод в башку… Нет, не похоже. Психиатрам меня отец на растерзание отдаст, не впервой. А вот нейрохирургия – это слишком круто. Ладно, будем исходить из ленинского принципа «упремся – разберемся». Что-то мне эта АТС-459 не нравится. Что у меня с северо-западным направлением связано? Потом, потом…»

Тим убрал бумажник на место и повернулся к отцу. «Как же мне тебя заштопать? Нужно восстановить каким-то образом твою защиту, а то ведь ты развалишься, просочишься через синий кокон, вытечешь наружу весь и копыта отбросишь. Ты меня, конечно, чуть не замочил, но это еще не предлог к тому, чтобы стать отцеубийцей».

Любовники внизу отдыхали, подпитаться было нечем. «Могли бы и по второму разу начать». Тим хихикнул. До него вдруг дошло, что не начнут. Он так основательно «почистил» нижнюю квартиру, что в ней теперь не то что любовью заниматься, даже просто находиться было противно. «Ладно, и так справимся. Осталось недолго». Тим попробовал разобраться, как у отца формировалась защита, – и ничего не смог разглядеть.

Он раздраженно заерзал. «Проклятье, ведь чернота заползла внутрь! Неужели я не смогу ее как-нибудь вытащить?» Тим собрался и «щелкнул» запредельно, так глубоко, что заломило виски. «Ничего не вижу. Как будто и не было защиты. Съелась, мать ее так, проглотилась! А что же мне теперь?.. А?!»

Тим зарычал. «Только без истерики». Он нарастил защитный кокон и осторожно сжал его до размеров, которые имела черная мембрана. Отец задышал чаще, с его лица сошла восковая бледность. «Нормально.

Но ведь кокон долго не продержится сам по себе. Он намертво заякорен на мою энергетику. И если все оставить так, как есть, то отец будет постоянно через всю Москву тянуть из меня силы, чтобы не развалиться самому. Мы окажемся связаны толстенным канатом, и если отцу-то это будет до лампочки, то мне… Он же меня слижет, как леденец!»

Тим схватился за голову. «А если вот так?» Из последних сил он воткнул в отца несколько щупалец и принялся строить защитный кокон из собственных ресурсов клиента. С кем угодно этот фокус прошел бы нормально, но с бешеной энергетикой папули строительство шло чертовски медленно и страшно тяжело. Но получалось. Через двадцать минут Тим вобрал в себя ошметки прежнего кокона и, вытаращив глаза от усталости, держась за стену, выполз на кухню.

Дико хотелось есть. Тим вытащил из холодильника тяжелую кастрюлю и, ухватив ее обеими руками, принялся через край жадно хлебать ледяной борщ. Выгреб из хлебницы черствую горбушку и между глотками борща сгрыз ее, осыпая крошками стол. Выпил из горлышка несколько глотков водки. И, утираясь рукавом, поспешил обратно в гостиную.

Сергей Костенко спал, по лицу его блуждала мечтательная улыбка. Тим «щелкнул», внимательно «обнюхал» новую защиту отца, подпитывавшуюся от его собственных ресурсов, и нашел, что защита уже неплохо держит, а со временем нарастет прочная. Не развалится папуля.

Отец что-то пробормотал во сне. Тим поджал губы. Пережив энергетическую метаморфозу, отец действительно выглядел хоть куда. Теплый, мягкий, открытый к контакту, сильный. И совершенно здоровый человек. Но все-таки Тиму было страшновато. Он сотворил такое, чего не положено делать с людьми насильственным путем. Тим прислушался к своим ощущениям. «Решим, пожалуй, что отец это заслужил. Нечего было обижать ребенка десять лет подряд. А то, что на самом деле папуля этого не хотел, а всего лишь плевалось ядом его бессознательное… На это мы положим. С бо-ольшим прибором. И все тут».

Тим круто повернулся, и его так качнуло в сторону, что он чуть не упал. «Пора рвать когти. Чтобы успеть домой к тому моменту, когда папа очнется и позвонит мне насчет завтрашней встречи. Он ведь не помнит ничего. Слава богу, после энергетической атаки такого уровня начисто отшибает память. Что интересно…»

Тим замер, держась за дверной косяк. «Но ведь у Гаршина тоже должна быть местная амнезия! Или… Или нет. Гаршина я всего лишь ударил. Слегка тюкнул. Ну, поковырялся чуток у него в голове, за черную метку подергал… Он вполне мог запомнить наш разговор. А мою агрессию – нет. Просто у него должно было остаться впечатление, что я нахамил ему, поднялся и ушел. И тогда добренький язвенник вручил папе визитку некоего Самохина… Ох, не к добру все это».

Тим выпил еще водки на кухне, закурил и пошел одеваться. «АТС-459. Северо-западное направление. Почему меня это так беспокоит?!» Он еще раз посмотрел на спящего отца, открыл дверь и неожиданно вспомнил: «Конечно же! Когда я бил по оператору Проекта, «веретено» улетело именно на северо-запад…» Тима снова зашатало. «Скорее отсюда. Все обдумаем потом.

Но только что мне сказать отцу, когда он позовет меня на встречу?»

***

По коридорам Министерства культуры Тим двигался с трудом, преодолевая встречный поток чиновников, спешащих покинуть здание с окончанием рабочего дня. Он лениво «обнюхивал» людей, ища в их аурах черные метки. Это уже превратилось в привычку. Тим не вполне представлял себе, что сделает с меченым, попадись тот на его пути, но все нюхал, нюхал, нюхал… Меченых не было. По домам разбегалась бездарная мелкая сошка, не представляющая интереса для Проекта. Обычные клерки, озабоченные растущей инфляцией, отсутствием уверенности в завтрашнем дне, проблемами в семье, но никак не вопросами отечественной культуры. Люди как люди.

Приближаясь к кабинету отца, Тим плавно наращивал мощность пси-восприятия. «Если там будет опасно, тут же бью на поражение. Всех, кто подвернется». Перед самым кабинетом Тим активировал защитный контур, остановился и пробил стену зондирующим лучом. В кабинете сидели двое. Один – отец. А второй… «Ого! Нет, это не опасно. Но это, черт побери, интересно!» Тим без стука открыл дверь.

– А, Тимуля! – обрадовался отец, вставая ему навстречу. – Ну, чудесно. Слушай, я побежал, а вы тут с Андреем Николаевичем поговорите… Ты мне позвони вечером, ладно? – Он хлопнул сына по плечу и, просочившись мимо, исчез в коридоре.

Тим медленно прикрыл дверь, не отрывая взгляда от отцовского гостя. Перед ним сидел в мягкой расслабленной позе, уютно сложив руки на коленях, самый мощный сенс, какого только Тиму доводилось видеть в жизни. И его лицо показалось Тиму удивительно знакомым.

– Самохин Андрей Николаевич, – представился сенс, не вставая и не протягивая руки. – Присаживайтесь, Тимофей.

– Тимофей Костенко. Обычно меня называют Тим.

– Присаживайтесь, Тим, присаживайтесь.

Тим медленно подошел к столу и сверху вниз уставился на сенса. «Лет тридцать пять-сорок. Достойный противник. Сидит очень спокойно, правда, замкнув контур, но это у него инстинктивное. Не «щелкает», не суетится, вообще делает вид, что он обычный человек. Черной метки не наблюдается. Симпатичное лицо».

Сенс, в свою очередь, рассматривал Тима.

– Я слышал, ваше журналистское расследование зашло в тупик… – произнес он глубоким, бархатных тонов голосом.

– Вы не обычный сенс, – пробормотал Тим, осторожно садясь напротив.

– Что? – поднял бровь Самохин.

– Вы не обычный сенс, – повторил Тим.

Самохин небрежно пожал плечами. Но на лице его появилось озабоченное выражение. Похоже, он изначально настроился на беседу с позиции обычных людей, несенсов. И теперь не мог сменить заранее отработанную модель поведения. «Совсем ты, мужик, не гибкий, – подумал Тим. – А это скорее всего значит, что если ты и провокатор, то поневоле. Оч-чень интересно!»

– Вы как себя чувствуете, Тимофей? – спросил Самохин.

Тим «щелкнул» глубже и машинально кивнул. «Активный биоэнергетик с колоссальным потенциалом пси. Может быть, недостаточно умелый, но чрезвычайно мощный. Экстремально. Со мной, положим, не справится, но рядового терапевта-целителя в порошок сотрет. Ну ты, не валяй ваньку», – Тим слегка ткнул собеседника лучом-сенсором в лоб.

Самохин пошатнулся на стуле и чуть не потерял равновесие. Но «щелкать» все равно не стал. Он явно хотел выглядеть нормальным и соответственно вести себя. «Черт, – подумал Тим с раздражением, – а мне тогда как себя вести?»

– С вами все в порядке, Тимофей? – поинтересовался Самохин, утирая слезу, набежавшую на глаза от энергетического удара.

– Терпимо, – бросил Тим.

– Хорошо, – кивнул Самохин. – Так получилось, что я осведомлен о вашей проблеме…

– Это о какой? – прищурился Тим. – Если насчет секса, так я с мужиками завязал, все, с концами. СПИДа боюсь, и вообще, противные они…

Самохин изумленно вытаращился. Тим, склонив голову набок, ждал реакции.

– А… – выдавил Самохин наконец. – Шутить изволите.

– Угу, – кивнул Тим и довольно крепко стукнул Самохина в живот. Тот хрипло закашлялся и на некоторое время потерял дар речи. Тим смотрел, как Самохин копается по карманам в поисках носового платка, и размышлял: «Почему он не хочет «щелкнуть» в ответ? Загадка какая-то».

– Извините, – пробормотал Самохин сдавленным голосом и громко высморкался. – Тимофей, давайте серьезно, а?

– Давайте, – сморщился Тим. – Зачем я вам нужен?

– Знаете, у меня другое впечатление. По-моему, это я вам нужен.

– На фига? – искренне удивился Тим.

– Вы попали в затруднительное положение, так ведь? Вы столкнулись с проблемой, которую окружающие вас люди предпочитают в упор не видеть и полагают надуманной.

– Давайте называть вещи своими именами. Бредовой они ее считают. Бредовой. А меня – маниакально-депрессивным типом.

– Совершенно верно. Я просто как-то постеснялся… Ну и как вам, Тимофей, жизнь маньяка-одиночки? – Самохин хитро подмигнул.

Тим рассмеялся. «А ты молодец. То ли психолог, то ли просто умный… Или ты в курсе, что «Программа «Зомби» – не бред…»

– Да не так уж плохо, – ответил Тим. – Оказывается, пугать людей – очень веселое занятие. И потом, с сумасшедшего взятки гладки. Можно гнать все, что в голову взбредет. Совершать эксцентричные поступки. Обижать всех направо и налево… – Тут он не удержался и треснул Самохина под коленку. Тот дернулся и заглянул под стол. Совсем как обычный человек. – Маскируетесь обалденно, – заметил Тим. – Реакции совершенно человеческие.

– Что? – снова поднял одну бровь Самохин.

– Да так, ничего…

– Так вот, Тимофей. А как вы отреагируете, если я вам сообщу, что вы не одиноки в своем… э-э… затруднении?

– Что, мой бред не уникален? – улыбнулся Тим.

– Ну, в какой-то степени и уникален тоже. Дело в том, Тимофей, что вы вели расследование в некой пограничной области знания. А я представляю фирму, которая в этой же области ведет исследования. Понимаете, Тимофей? Исследования. Мы занимаемся биоэнерготехнологиями. Вам должна быть знакома эта тематика, вы ведь бывали у Полынина, да?

Тим кивнул.

– Мы можем полностью реабилитировать вас, – сказал Самохин.

– Это в каком смысле?! – мгновенно окрысился Тим.

– Да нет же! – рассмеялся Самохин. – Лечить вас никто не собирается. Ух, какой вы, однако, горячий молодой человек…

– Захочу прижечь, мало не покажется, – пообещал Тим.

– Ой-ой-ой! – рассмеялся Самохин и выставил перед собой раскрытые ладони. – Мне уже страшно! – В этот момент он получил чувствительный удар по затылку и машинально обернулся. Тим сейчас же треснул его снова. Самохин затряс головой и укоризненно на него посмотрел. – Кончайте дурачиться, – попросил он. – Это недостойно вашего дара, Тимофей, честное слово.

– Очко жим-жим? – ехидно поинтересовался Тим.

– Перестаньте, – сказал Самохин жестко.

– А я ведь могу вас убить, – произнес Тим задумчиво. – Легко.

– Вы просто напуганы, Тимофей. – В глазах Самохина, где Тим ожидал увидеть хотя бы отголосок страха, ничего подобного не оказалось. – Вы просто не понимаете, кто друг, а кто враг. И стараетесь всех поставить в известность о том, какое у вас стальное сердце. Напрасно.

У Тима что-то щелкнуло в голове. «Стальное сердце? Этот тип использовал термин, который сто лет назад выдумал я. Наверное, совпадение, но больно уж не к месту оно пришлось».

– Я вам зла не желаю, – терпеливо продолжал Самохин. – И я действительно могу сделать так, что вы вернетесь к нормальной жизни и никто не будет показывать на вас пальцем.

– А я эти пальцы откусываю, – изрек Тим. Ему становилось все сложнее дурачиться и играть. Он ощущал легкое смятение.

– Уфф… – Самохин опять полез за платком, нерешительно повертел его в руках и сунул обратно в карман. – Тимофей, мы будем серьезно разговаривать? Вы же взрослый человек, в конце концов…

– Чего вы от меня хотите? – произнес Тим, ставя ударение на каждом слове.

– Приезжайте к нам в Институт, – сказал Самохин, и Тим почувствовал, что «Институт» именно так и произносится, с заглавной буквы. – Мы попросим вас принять участие в нескольких экспериментах, неопасных и безболезненных. Небольшое обследование, некоторые замеры. Вам же будет интересно лучше знать природу того, что с вами происходит… А в благодарность мы выпишем вам диплом-сертификат. Гораздо солиднее того, что вы могли бы получить у Лапшина.

– И?..

– И с таким дипломом вы сможете все, Тимофей. Во-первых, ни одна сволочь не посмеет усомниться в том, что вы биоэнерготерапевт. Во-вторых, для вас будут открыты двери самых престижных лечебных учреждений. Сейчас, например, открываются две элитные клиники… Вы же хотите лечить больных, верно? А тут у вас будет совершенно официальный статус и, между нами говоря, великолепный оклад.

– А что я должен буду делать, кроме лечения? – спросил Тим вкрадчиво.

– То есть? – широко раскрыл глаза Самохин.

– Вы хотите сказать, что не знаете, чем занимаются выпускники «Центра Новой Медицины»? Вы ничего не слышали о кодировании, которое они проводят некоторым своим пациентам?

– Не понимаю, – пробормотал Самохин. И Тим вдруг увидел: он действительно не понимает. Сейчас, на глубоком уровне пси-восприятия, Тим хорошо различал самые тонкие человеческие мотивации. Фактически он видел, где правда, а где ложь. И Самохин ошеломил Тима искренностью своих побуждений. Возможно, он был марионеткой Проекта. Скорее всего его послали к Тиму как подсадную утку. Но все равно приятно было видеть честного и открытого человека. Хотя ситуация от этого только запутывалась.

– Вам фамилия Гаршин что-нибудь говорит? – спросил Тим с надеждой.

– Да нет…

– Гаршин Иван Иванович, тощий такой еврей, язвенник, примерно ровесник ваш. Довольно известный журналист.

Самохин отрицательно помотал головой. Вид у него был обалделый.

– Хананов? – продолжал допрашивать Тим.

Тот же ответ.

– Как вы вышли на моего отца? – спросил Тим устало.

Самохин замялся.

– Убью, – сказал Тим с чувством.

– Это вряд ли, – заметил Самохин почти с вызовом.

– Да ладно, – отмахнулся Тим нетерпеливо. – Как?

Самохин задрал глаза к потолку.

– Мне очень не хочется обсуждать с вами эту тему… – начал он.

Тим вздохнул и перебил его:

– Здесь нет «жучков». Поверьте, я вижу. И нас никто не сканирует психотронной техникой. Можете расслабиться.

– Я верю, что вы можете видеть это, – сказал Самохин печально. – Но я связан подпиской. Наш Институт – режимное учреждение. И я не имею права обсуждать с вами такие вопросы, Тимофей.

– Вы понимаете, что я могу вытащить из вас эту информацию силой?

– Догадываюсь, – кивнул Самохин все с той же печальной миной на лице. – Но мне кажется, что вы не будете так поступать.

– Правильно кажется.

Самохин протяжно вздохнул.

– Скажем так. Ваш отец сам искал помощи. Понимаете, Тим? Информация об этом дошла до моего руководства, оно заинтересовалось и поручило мне согласиться на контакт с ним. Я был надлежащим образом проинструктирован. Инструкциюя почти дословно изложил вам. Отец ваш звонил мне на днях, мы договорились о встрече. Вот, собственно, и все.

– Режимное учреждение… Ваша тема тоже закрытая?

– У нас все темы закрытые. Но я думаю, что это делается по инерции и… для самозащиты. Вы же читали эту жуткую статью в «Науке и жизни»? Академия наук совсем не такая дружная семья, какой хотела бы казаться. Опять же проблемы финансирования… И поверьте мне, Тим, ничего особенного в моей теме нет. Моя группа отрабатывает методики активизации природных способностей человека. Паранормальных способностей, разумеется.

Тим поднялся, заложил руки за спину и подошел к окну.

– Почему ваше руководство так заинтересовалось мной? – спросил он, не оборачиваясь.

– У нас работает много биоэнергетиков. Я думаю, кто-то узнал, что вы тоже… из наших. И когда выяснилось, что вы подвергаетесь гонениям…

– Это что еще значит?

– Ну, вас отказываются публиковать, вы ушли из газеты. Большинство сенсов-терапевтов от вас шарахаются.

– А-а…

– Это ведь общая проблема для всех биоэнергетиков, Тим. Даже для тех, кто занимается наукой. И я в свое время попал в весьма щекотливое положение… В молодые годы, совсем как вы. Тоже э-э… подвергался гонениям. Так что я вашу ситуацию отлично понимаю. И мое руководство, как мне кажется, тоже. Разумеется, Институт к вам обращается не из голого сострадания, нет. Вы можете для нас очень многое сделать. И для развития биоинформатики в глобальном масштабе – тоже. Подумайте, Тим.

– Ну-ну…

– А за это вам гарантируют конкретную помощь и поддержку. И вы не отказывайтесь. – В голосе Самохина зазвучали мягкие, почти отеческие нотки. – Хороших биоэнергетиков сейчас очень мало, почти все они расползлись по каким-то шарлатанским конторам. Чураются тех, кто связан с официальной наукой. Между собой грызутся. А иногда, я полагаю, оказываются втянуты в неблаговидные предприятия… И вы ведь главного не знаете, Тим. Скорее всего не знаете…

– Ну, – Тим повернулся к Самохину лицом.

– Ходят слухи… – произнес тот, потупившись. – Говорят, компетентные органы со дня на день начнут охоту на биоэнергетиков. С подачи президиума Академии наук. После этой дурацкой статьи в «Науке и жизни». А ведь журнальная публикация может служить основанием для открытия уголовного дела…

– Биоэнергоинформатика – лженаука, – вспомнил Тим. – Экстрасенсы – шарлатаны. Психотроника – афера.

– Психотроника не афера, – вздохнул Самохин. – То, что делает моя группа, – чистой воды психотроника. И у нас получается. Вы же меня видите? Ну, должны видеть. Или я ошибся, вы сейчас не используете пси?

– Допустим, использую. И что?

– Неужели не видно? Неделю назад меня э-э… Мы это называем «форсировали». Правда, это только первый уровень, мне еще предстоит несколько серьезных метаморфоз, но начало положено.

– Вы бы еще холеру выпили, – скривился Тим. – Пастер хренов.

Самохин посмотрел на Тима укоризненно.

– Не ругайтесь, – попросил он. – Я же не мог положить под излучатель своего лаборанта. Я должен был сам…

– Да понятно! – Тим рубанул ладонью воздух. – Все понятно! Значит, так. Вы мне тонко намекаете, что выбора нет. Либо я прибегу к вам под теплое крылышко, либо меня возьмет за задницу КГБ.

– Ну, приблизительно так. Поверьте, Тим, вам у нас будет хорошо. Вы будете на своем месте, будете заниматься любимым делом. Отличные люди рядом, у нас прекрасная команда подобралась… А когда страсти немного улягутся, спокойно вернетесь к своей терапии. С дипломом, с деньгами, с устойчивым положением в обществе. И я не исключаю, что вы будете гораздо сильнее, чем сейчас.

– Но сначала я должен поработать лабораторной крысой… – задумчиво протянул Тим.

– Это вы утрируете, Тимофей.

Тим подошел к Самохину вплотную и, до предела «щелкнув», внимательно «принюхался». «Не врет мужик. Свято верит в то, что говорит. Аж противно, до чего искренний».

– Право же, не знаю, какие мне еще привести аргументы, – пробормотал Самохин. – Ну, например, Рябцев Владимир Владимирович очень о вас хорошо отзывался. Исключительно в превосходной тональности. Он вас просто боготворит.

– О боже! – простонал Тим. – И здесь Рябцев! Он меня преследует. Рябцев моя идефикс. Моя любимая бредовая идея!

– Да, он большой оригинал, – кивнул Самохин. – Но это не значит, что к его мнению не прислушиваются. Конечно, сейчас Владимир Владимирович несколько… э-э… не в форме. Но в свое время он очень много хорошего сделал. Я, собственно, с его подачи заинтересовался биоэнергоинформатикой много лет назад.

Тим устало присел на край стола.

– Вы где-то на северо-западе… – пробормотал он.

– Да, Речной вокзал. У нас там большая территория. Целый научный городок. Между прочим, и жилье есть, если вас это интересует. Приезжайте, Тим. Вот прямо в следующий понедельник и приезжайте. Только позвоните мне хотя бы за день. Я как раз буду на работе в это воскресенье. – Самохин достал визитную карточку. Тим вяло ухватил ее двумя пальцами и не глядя сунул в задний карман джинсов.

– Ладно, – сказал он. – Я подумаю.

И, не прощаясь, вышел.

Шагах в двадцати справа его сознание нащупало отца. Тим обернулся. Отец в напряженной позе сидел в кресле в углу лифтового холла и со страдальческим выражением лица глядел на сына. Тим повернулся к нему спиной и быстрым шагом пошел к лестнице.

***

Отец нагнал его на улице. Тим стоял посреди Арбата и, задумчиво озираясь, прикидывал, где тут нальют и при этом не отравят. Ему позарез нужно было расслабиться, обдумать услышанное от Самохина и прикинуть, как себя вести дальше. Тим был здорово раздражен, и толпа праздношатающихся обтекала его со всех сторон с запасом метра в два.

– Ну? – спросил отец, подходя к Тиму вплотную и заглядывая ему в лицо тоскливыми собачьими глазами.

– Ну, – кивнул Тим. Смотреть на отца было противно. «Надо же, «сам искал помощи»! И нашел, мать твою так, хорошего помощника! С черной меткой. Выписал мне путевочку благодарный пациент дядя Ваня Гершович! А если они меня в этом своем Институте того… Препарируют? Приду я к дураку Самохину, а меня прямо у него из-под носа – трах шокером в поясницу, хвать под белы рученьки, шлеп иглой в вену – и на операционный стол!

Хотя нет, теперь со мной такой номер не пройдет. Здорово я поумнел с тех пор, как огреб по балде тяжелым предметом. И особенно – после того, как оператор Проекта… Как же это по-английски? Ах да, «to squiss all the shit out of somebody». Только обычно это выражение в переносном смысле используется, а со мной в натуре такое произошло. Все дерьмо он из меня вышиб, сволочь. И весь ужин заодно. Но зато и всю дурь. Теперь, чтобы контролировать мои действия, меня придется убить. А этого пока не хочет никто – ни я, ни Проект».

– Так ты согласился? – спросил отец тихо. – Согласился лечь на обследование?

«Ах, вот как это называется… – Тим невольно улыбнулся. – Да, наверное. Пожалуй, я согласился. Как минимум ничто мне не мешает заглянуть к Самохину просто так и рассказать ему кое-что из того, что удалось нарыть по «Программе «Зомби». Он-то эксперт, он все поймет. И сможет, наверное, меня просветить в некоторых вопросах. Кстати, это идея. Если кто и в состоянии отделить в показаниях зомби шизу от фактов, так Самохин. Ну, похоже, я согласился. В любом случае до понедельника еще пять дней, времени навалом…»

– Да, – кивнул Тим. «…А если сенсов действительно начнут травить, то мне просто деваться некуда, кроме как в Институт. И, возможно, решить все свои проблемы безболезненно я смогу именно там. Это пока я болтался на свободе, Проекту нужны были провокации. А если я приду в Институт – это значит, что я окончательно спустил флаг. И одно из влиятельных в Проекте лиц может явиться в мою… э-э… палату? камеру? – тьфу, блин! – чтобы спокойно поболтать со мной по душам, не опасаясь, что я подпорчу ему энергетику. В любом случае теперь я стою гораздо ближе к ответам на свои вопросы, чем когда-либо. Да, кажется, я согласен. А если злые дяди бросятся меня вязать – я им не завидую».

– Молодец! – сказал Сергей Костенко, оживая на глазах. – Это правильно. А то мы с матерью просто испереживались за тебя…

– Да ну? – прищурился Тим. Он все еще находился в глубоком пси, и ему не составило труда, мгновенно выбросив ложноножки, «ухватить» отца за бока. Он проделал это совершенно автоматически, и, только когда отец умолк и застыл, Тим отметил, насколько все получилось легко.

Тим отошел к ближайшей стене, и отец послушно двинулся за ним. У стены Тим повернулся к нему лицом, окутал их обоих своим полем, «подогрел» его до максимально комфортной обстановки и спросил:

– Что тебе сказал Гаршин?

– Он дал мне визитку и сказал, что это очень хороший специалист, – ответил ему отец, лучезарно улыбаясь. Сейчас он был счастлив. Наконец-то сын полюбил его. А он в сыне души не чаял, как всегда, и хотел ему только добра.

– А что он говорил конкретно про меня?

– Ну, у тебя же подвижная психика, Тимуля. В подростковом возрасте это удалось выправить, но сейчас ты пережил стресс… А Гаршина я давно знаю, у него с сыном были такие же проблемы. Но парень обследовался в этом Институте, ему назначили транквилизатор, очень легонький, такой же, что ты пил в свое время, и теперь все хорошо. Поэтому будет очень здорово, если ты пройдешь обследование.

Тим «взял» отца плотнее и, задыхаясь от волнения, задал следующий вопрос:

– Вы с Гаршиным из одной конторы?

– Что ты! – рассмеялся отец. – Нет, конечно. Он обычный паук. А я сотрудничаю с другой фирмой. Меня когда в пауки звали, я был моложе тебя. И я вербовщику сказал – хорошо, но звание не ниже майора и чтоб ты был моим подчиненным. Он вскочил и убежал. А когда вернулся, я уже был хорошо пристроен. Ты думаешь, почему я стал «выездным», почему меня взяли в министерство? Иначе никак. Да, Тимуля… Я ведь о тебе думал, о маме. Нужно было выбирать: либо работаешь на одних, либо на других. Или всю жизнь получаешь сто рублей, и тебя же еще постоянно давят. Я выбрал работу, за которую не стыдно. Не стыдно тебе в глаза смотреть, понимаешь?

Тим молчал, глядя отцу под ноги. Он слегка ослабил контроль, чтобы тот выговорился. Задавать вопросы Тим больше был не в состоянии. Просто не мог.

– Гаршин неплохой мужик, – сказал отец. – Напрасно ты с ним поцапался. Но теперь я понимаю, что ты не мог иначе. Ты очень тонкий и впечатлительный, Тимуля… Не знаю уж, в кого. И ты всю эту дурь с психотронным оружием принял слишком близко к сердцу. Хотя если бы ты согласился меня послушать в свое время… Понимаешь, Тимуля, у тебя еще жизненного опыта не хватает… – Тим инстинктивно оскалил зубы, и отец положил руку ему на плечо. – Не горячись, сын… Может, посидим где-нибудь?

– Тебе за мамой ехать, – напомнил Тим. – Нарвешься на ментов, зачем лишние неприятности?

– Ну какие могут быть у меня неприятности? – улыбнулся отец.

– Ладно, неважно. Извини, но мне пора.

– Как знаешь. Ты только пойми, Тимуля, что для нашей страны есть вещи совершенно невозможные. Придумать любую технологию нам раз плюнуть. Но воплотить ее в жизнь… Это не по нашей части. Это, наверное, для японцев, но только не для нас. А вот аферу закрутить вокруг чудо-оружия, это мы можем. Тем более что генералы наши люди малообразованные, сам знаешь. Так что забудь ты эту историю, Тим. Между прочим, Гаршин на тебя совершенно не в обиде. Наоборот, он хочет, чтобы ты остался в газете и работал у него. Подумай, ладно?

– Хорошо, – кивнул Тим. – Хорошо, папа. Ну, счастливо. Спасибо тебе.

– Тебе спасибо. – Отец потянулся было обнять Тима, но тот уже повернулся к нему спиной, унося с собой радость и свет, мягкое тепло внутрисемейных отношений и вообще все, что составляет смысл жизни человека. Внезапно за шиворот Сергею Костенко плеснула струйка талой воды с крыши. Он отшатнулся, помотал головой и яростно заморгал глазами. Что-то странное произошло… Что это было?

Он вдруг понял, что совершенно не помнит, о чем сейчас говорил с сыном. «Да, Тим поедет на обследование. Это он мне сказал. Но все остальное время говорил я, а беседовали мы долго. Только что же я говорил?»

Костенко-старший поежился и, нащупывая ключи в кармане, двинулся к стоянке машин. «Странное дело. Что-то я сегодня устал. Ну, ладно. Лишь бы с Тимом все было в порядке. Бедный мальчик. Он ведь не болен, нет. Но он жутко чувствительный. Он видит и понимает такие вещи, о которых нормальные люди даже и не задумываются. Иногда мне просто страшно с ним говорить. Но он мой сын. И я горжусь тем, что он не такой, как другие.

Вот только не вышло бы это ему боком…»

***

Суббота началась для Тима приблизительно в три часа дня – со стакана виски со льдом натощак. К заходу солнца Тим уже был основательно нетрезв, но зато голова не болела и руки не тряслись. А мир заполняло полное, абсолютное, звенящее одиночество.

«Надо же было так нажраться… Это я, наверное, от тоски».

Ольга уехала к родственникам в Питер – кто-то там справлял какой-то юбилей. Тим попробовал вспомнить, что именно и кто, но не смог. Зато он помнил главное – она с ним, она его любит. А километры в любви не значат ничего. Особенно для человека, который может сегодня под вечер послать в небо сгусток оранжевого тепла, и тот сам найдет кого нужно в далеком незнакомом городе. И тому, кому нужно, приснятся чудесные сны.

Тим горько улыбнулся. Ольга больше не бросала на него настороженных взглядов и не подсматривала, как он движется и куда смотрит. Но Тим и повода ей не давал. В нем больше не звенела туго натянутая струна постоянной настороженности, вибрацию которой Ольга чувствовала очень тонко. Он был спокоен и расслаблен – внешне и внутренне.

Вероятно, он все для себя осознал и вычислил еще во время разговора с Самохиным. Поняв, что непременно поедет в Институт, Тим успокоился. Ему стало легко. Даже Проект его больше не пугал. Ведь одно дело, когда сумасшедший ученый Хананов со своими операторами травит и мучает трусливо прячущегося сенса-нелегала, который даже пожаловаться никому не может. И совсем другое – когда Проект рискнет наехать на полного сил и злобы сенса, который не стесняется на каждом углу заявлять о себе, что он – сенс.

Перемена в настроении Тима оказалась разительной – Ольга почувствовала ее мгновенно и, главное, приняла без сомнений. А Тим всего лишь старался быть честным с дорогим ему человеком. И все вернулось. И на словах, и в выражении глаз, и в мимолетных прикосновениях, и в постели. Теоретически Тим мог бы подстраховаться, направив свое пси на создание Ольге еще более комфортной атмосферы. Но он действительно хотел быть с ней совершенно честным.

Всего-то и нужно оказалось для счастья – окончательно сдаться на милость обстоятельств. И плыть по течению, задрав лапы кверху. А там, глядишь, как и обещали, вынесет река в тихую заводь, на песчаный бережок…

Кухня была густо засыпана энергетическим шлаком, чистить ее сил не было. «Небось опять спьяну буйствовал, шарики топтал…» Поэтому Тим временно перенес штаб-квартиру с кухни в кабинет, уединился там с чудом сохранившейся бутылкой, наполненной бурой жидкостью, имитирующей коньяк, и книгой Стругацких «Обитаемый остров» – и загрустил.

Фантастический мир Стругацких, в котором целая страна была покрыта одеялом психотронного поля, не давал Тиму покоя с детства. Особенно его потрясало гражданское мужество авторов, рискнувших пусть и в фантастической повести, но намекнуть, подсказать… Построить модель тоталитарного государства в конечной точке его развития. Ведь сама идея массового зомбирования была, с одной стороны, чудовищна, а с другой – лежала на поверхности. Потому что управлять массовым сознанием пытались в той или иной степени все правительства Земли. Но только Советский Союз додумался-таки до психотронного генератора. И оказался на пороге окончательного превращения в Страну Дураков.

Под такие мысли полбутылки уговорилось мгновенно.

Зазвонил телефон. Тим пересел в кресло у стола и поднял трубку. В душе его теплилась надежда, что звонит кто-нибудь хороший, Зайцев, например. Было бы совсем неплохо узнать, как у него идут дела.

– Отделение функциональной неврологии, – сообщил Тим неразборчиво. Язык заплетался сам – Тим уже основательно перебрал.

– Ой… – удивились на том конце. – Извините. – И дали отбой.

– Это не Зайцев, – сказал Тим трубке, кладя ее на место.

Телефон зазвонил вновь. Тим вздохнул. Голос в трубке был совершенно незнакомый, а говорить с чужими Тим сейчас не хотел. Особенно ему не улыбалось выслушивать излияния какого-нибудь зомби. Хотя такие ему уже давно не звонили. В неформальных организациях, пригревших жертвы психотеррора, уже разошелся слух о том, что «хороший был мальчик этот журналист Тим Костенко, но его тоже запугал КГБ».

– Помощник триста десятого, младший сержант Костенко, – представился Тим.

– Добрый вечер, Тимофей, – раздалось в трубке. – Это вас некто Ларин беспокоит, мне ваш телефон дал Олег Зайцев…

– Молодец! – одобрительно сообщил Тим и глубоко задумался. Форма обращения «некто Ларин» указывала на то, что парень работал в известной Тиму газете. Это была фирменная манера, ее в газете использовали все. Но кто такой этот Ларин, он не вспомнил.

– Алло? – осторожно спросил абонент.

– Да, да… – раздраженно ответил Тим. – Слушайте, господин Ларин, пока не забыл… Так ты Зайца знаешь?

– Кого? – Абонент явно был обескуражен.

– Ну Зайца! Олежку Зайцева!

– Ч-черт! – сказали на том конце с выражением. – Слушайте, Тимофей, вы меня совершенно с толку сбили. Вы просто Рябцев номер два! Я же сказал – это Зайцев дал мне ваш телефон…

– Значит, с Рябцевым ты уже познакомился, – заметил Тим. Наконец-то до него дошло, кто такой этот Ларин – сокурсник Зайцева, решившийся продолжать расследование. – Ну, как там японская разведка?

– Строит козни, – в голосе Ларина зазвучала легкая настороженность.

– Отлично. Слушай, тут такое дело… В общем, я тут малость того… Но мне кажется, я его просил. А если не просил, то ты ему скажи, что я тебе сказал… Тьфу! Значит, у Олежки есть пакет с документами… ну, по интересующей тебя проблеме. Ты ему скажи, что я тебе сказал… Блин! В общем, теперь они твои. Осознал?

– Спасибо, осознал. Большое спасибо. Скажите, Тимофей, а вы в редакцию не собираетесь зайти в ближайшие дни?

– И ты не ходи, – ответил Тим несколько туманно, но, как ему показалось, всеобъемлюще.

– Почему? – мгновенно спросил Ларин.

Тим снова задумался. Мысли путались, и почему-то хотелось рассмеяться.

– Да не ходи, и все тут.

– Ну хорошо. А не в редакции мы можем встретиться?

– Не-а, – ответил Тим безмятежно.

– Тимофей, мне нужна ваша консультация.

– А я больше не практикую. Все, завязал. Ушел из журналистики совсем и навсегда.

– В неофициальном порядке. Мне очень нужна ваша помощь, Тимофей.

Тим закусил губу. С одной стороны, не помочь парню было некрасиво. С другой – с материалами Тима он будет подкован по «Программе «Зомби» целиком и полностью. А при поддержке Зайцева он в совокупности будет знать даже гораздо больше, чем Тим. Следовательно – какой смысл встречаться? Чтобы послушать, как тебе плачутся в жилетку?

Разумеется, парень не в курсе насчет Проекта. Но зачем ему такое знание? Он ведь не сенс и в поле зрения Проекта может попасть только в ранге настырного журналиста, еще одной назойливой мухи. «Нет, – подумал Тим, – не нужны мне его излияния. Он просто оказался в той же ситуации, что и я недавно. Его никто не хочет слушать, над ним смеются, и ему позарез нужна хоть одна живая душа, которая будет согласно кивать головой на россказни о «Программе». Попользуется мной мальчик, отведет душу и побежит дальше – жить. Ему-то жить разрешено, ему Проект жизнь не сломал. Ну и живи себе. Существуй».

Ларин дышал в трубку. А Тим медленно закипал. И его прорвало.

– Нет, все правильно, – сказал он с притворной мягкостью. – Все должно оставаться так, как есть. Я уже узнал, что такое полное, запредельное одиночество. Что такое цензура, обструкция коллег, все узнал. Тебя еще начальник психом выставит. Все правильно. Я это уже знаю. Теперь попробуй ты. Настало твое время…

Он положил трубку. Отключил телефон. И вдруг его охватило глубочайшее отчаяние. Он только что оттолкнул от себя человека, который фактически повторял его путь со всеми мелями, порогами и остальными неприятностями. Как отталкивал в последние месяцы всех, кто в нем нуждался. И вдруг обнаружил, что расставаться больше не с кем. Потому что Ольга рано или поздно уйдет тоже, уйдет сама. И на этом все кончится.

В голове звенела пустота и тишина. На душе было невообразимо мерзко. Тим вздохнул, допил бурую пакость из горлышка, сильно «щелкнул», распахнул окно и перевесился через подоконник наружу. Присмотрелся к движению на узкой кривой улочке, подумал и решил, что оно ему не нравится.

Почти не соображая, что делает, он обрушил на улицу энергетический удар такой мощности, генерировать которую ему раньше не случалось. Обозначил границы зоны своего влияния. Легко нашел подходящую частоту и на ней прошелся всей силой своего разума по неповоротливым мозгам водителей. Почувствовал адекватный ответ, зафиксировал частоту, слегка отстранился и принялся злорадно наблюдать.

Ничего страшного внизу не происходило. Разве что, проезжая у Тима под окнами, все машины совершали два незамысловатых маневра. Водители реагировали четко, никто не задумался, не «тормознул», ни с кем не столкнулся. Движение не нарушилось совершенно.

Только вот на участке московской улицы протяженностью в сотню метров оно вдруг стало левосторонним.

Часть IV НЕЧЕЛОВЕК

28 апреля – 3 мая 1991 года

Воскресенье началось отвратно – снова похмельная тупость, вялость и апатия. Тим лежал в постели, обняв подушку, и размышлял, звонить или не звонить все-таки Самохину в его Институт. Теперь, когда момент принятия окончательного решения подступил вплотную, протянуть руку и снять трубку было особенно тяжело.

Некоторое время Тим, ворочаясь с боку на бок, склонялся к «звонить». Потом к «не звонить, авось пронесет». Наконец возникла подленькая мыслишка – а не подождать ли день-другой? Еще раз все обдумать, взвесить, разложить по полочкам. И тогда уж… На этой мысли Тим надолго завис. Все-таки он так и не убедил себя в том, что доверяет Самохину.

«В конце концов, что я знаю об искусственно форсированных сенсах? Вдруг у Самохина энергетический рисунок поддается корректировке? Думает человек одно, а аура его показывает другое? И вообще, я не детектор лжи. Я только еще учусь «видеть правду». Кстати, Самохин это знал. Между прочим, очень уж он подозрительно старался в разговоре со мной не «щелкать» и вообще быть паинькой.

Кругом одни загадки. А услужливое мое сознание вовсю этим пользуется, тело похмельное бережет, чтобы оно меньше двигалось. Нельзя так». Наконец раздираемый противоречиями Тим принял компромиссное решение. Он поднялся и, спотыкаясь, отправился на кухню залить чем-нибудь пересохшую глотку.

Утолять жажду пришлось водой из чайника, даром что кипяченой. Тим принял душ, с трудом позавтракал и, закурив, обратился к наиболее простой на сегодня дилемме – идти за пивом или нет. Посмотрел за окно, счел, что погода хорошая, день весенний и прогуляться можно. А там, глядишь, озарение найдет, и все проблемы разрешатся одним мощным всплеском интуиции. Всплеск был в принципе необходим. Вечером Тиму должны были звонить двое перспективных клиентов, и нужно было разбираться: давать им от ворот поворот в свете поездки в Институт или пока оставить все, как есть.

Тим лениво оделся, похлопал себя по карманам, проверяя, на месте ли деньги, документы и ключи. И уже перенес ногу через порог, когда телефон грянул. Выругавшись, Тим вернулся и снял трубку.

– Тимофея позовите, будьте любезны, – попросил совершенно незнакомый мужской голос.

– Слушаю вас, – процедил Тим неприязненно, соображая, кого еще нелегкая принесла на его голову. «Слава богу, хоть не этот… вчерашний. Кажется, я ему гадостей наговорил. А каких? Не помню. Опять нажрался, трус несчастный. Сколько можно в водке от жизни прятаться? Утону ведь однажды…»

И тут следящий контур сухо затрещал. Тим еще не понял, что он, собственно, делает, а его пси, восприняв тревожный сигнал, чисто механически, используя телефонную сеть как опорную систему, уже «принюхалось» к звонившему.

И унюхало такое, что у Тима задрожали поджилки.

– Вам просили сообщить, что сегодняшняя встреча в Институте отменяется. Позже вам позвонят, – быстро проговорил незнакомец и дал отбой.

Некоторое время Тим стоял, до боли в кулаке сжимая трубку. Потом опустил ее на место и сел, безвольно уронив руки на колени.

Он сидел неподвижно, прикрыв глаза и почти не дыша, до упора разогнав следящий контур во все стороны. Плавно «щелкая» глубже и глубже, Тим сканировал пространство в поисках интереса к его, Тимофея Костенко, персоне. И поймал легкий отголосок… На самой грани восприятия. Почти неразличимый, слабый, затухающий. Даже не биоинформационный материал, а его тень. Тень очень неприятного, дурного, злого внимания. И источник этого внимания гнездился в старом добром направлении – где-то на северо-западе.

А у звонившего была черная метка.

Тим еще сам не сообразил, что же ему удалось понять и какое он принял решение. Но руки уже вытащили из кармана пачку купюр и перелистали ее. Двигаясь как сомнамбула, он встал, прошел в кабинет, вытащил из «нычки» еще немного денег и пристроил их в другой карман. Достал из шкафа кожаный рюкзачок, из-за которого Тиму когда-то завидовала добрая половина факультета журналистики. Аккуратно упаковал и уложил в рюкзачок две смены белья, джинсы, легкие кроссовки и свитер. Выгреб из ящика стола несколько пачек сигарет. Зимние кроссовки, которые были на ногах, сменил на удобные демисезонные башмаки. Закинул рюкзак за спину, потоптался на месте и решительно двинулся на выход.

У метро он придирчиво учинил смотр бабушкам-торговкам и через несколько минут стал богаче на две бутылки водки, одну пива, буханку хлеба и пару банок тушенки. Все, кроме пива, упихал в рюкзак, а с пивной бутылки зубами сорвал пробку и проглотил напиток в один присест. Нырнул под землю, сел в поезд и через полчаса выскочил наружу в искомой точке. Уже спокойный и готовый к тяжелой работе.

Тим шел по улице, аккуратно обходя лужи и подставляя лицо весеннему солнышку, а в голове заново рассматривал уже решенную задачу. И, как всегда, найдя выход из ситуации интуитивно, за доли секунды, ни в чем не мог себя упрекнуть, проверив интуицию логикой.

Эмоция, которую ему удалось засечь, имела к звонку непосредственное отношение. Звонок, якобы по просьбе Самохина (в том, что это «засада», у Тима не было ни малейших сомнений), имел какую-то четкую цель. Скорее всего – удержать объект дома. А поскольку объект – лентяй и домосед, то для этого достаточно освободить его от необходимости куда-либо ехать. Максимум, на что объект способен, это выскочить на полчаса за водкой.

Тим отдавал себе отчет в том, что, возможно, утрирует ситуацию. Но привычка не соглашаться на то, к чему принуждают, взяла верх. Он давно понял, что, если тебя загоняют в угол, а потом говорят: «Ну, сам решай», нужно лезть вверх. За двадцать с небольшим лет, прожитых во враждебном мире, Тим поступал так неоднократно и ни разу потом не пожалел. Он «косил» от армии, пока не понял, что сможет это выдержать, и ушел служить в девятнадцать лет, прожив на воле очень важный для себя год. Сломав, подмяв под себя женщину, с которой можно было после этого комфортно существовать как минимум полжизни, – отвернулся от нее, наплевав на общее мнение, что это будет отличный брак. В мире сенсов всегда был котом, ходившим где вздумается, гулявшим сам по себе. Ушел с факультета, бросил газету… Да мало ли он ломал стереотипов, чужих и собственных. И теперь, оказавшись в двадцати километрах от дома, поворачивать оглобли не собирался.

Тима не волновало даже то, что его будет искать Ольга. Переживет как-нибудь. Ему было наплевать на клиентов, больных людей, остро нуждающихся в помощи. Пусть загибаются, их проблемы. А мысль о том, что Самохин, похоже, «спалился» и его сейчас, вероятно, расстреливают из психотронной пушки, Тим приветствовал злорадным рыком. С момента, когда он час назад почуял опасность, Тим инстинктивно запустил привычную с детства модель поведения.

И вот уже час он чувствовал себя удивительно комфортно. Глухая круговая оборона – это было то, что надо! Одиночество вдруг стало благом, злоба на весь свет – залогом безопасности, а здоровый жизнерадостный цинизм – единственно возможной формой отношения к жизни. Умом Тим понимал, что это нехорошо. Но душа его пела так, как не случалось ей петь уже очень давно. Это был верный признак стресса, но Тим приказал себе о таких вещах не думать. Его пытались загнать в угол – и он в ответ перестал быть человеком. Зато приобрел возможность из угла взлететь прямо вверх.

Солнце шпарило вовсю. Люди на улице были теплые и доброжелательные по случаю выходного дня. Следящий контур ничего особенного не фиксировал. Навстречу пробежала стайка очаровательных в своей юной невинности старшеклассниц с блудливыми весенними глазами. Тим хищно скалился, улыбаясь, и думал о том, как жалко, что высокие моральные устои не позволяют ему поймать такую вот нимфетку и поиметь ее со всех сторон. С нынешними его способностями это было бы чертовски легко, но, к сожалению, поперек совести.

На ходу он перетянул рюкзак под мышку, слегка приоткрыл его, свернул крышку на одной из бутылок и сделал из горлышка пару хороших глотков. Закурил и ощутил почти физически, как в груди закипает веселая молодая злоба. Поймал несколько летевших мимо бубликов и, проглотив их, зафиксировал отчетливый прилив энергии. Внимательно просканировал все контуры своей ауры и улыбнулся еще шире прежнего. «Товарищ председатель Государственной Комиссии! Трижды Герой всего на свете младший сержант Костенко к полету готов!»

Все отлично. День прекрасный. Впереди большая драка. И Кремер, как ему и положено, сидит дома.

***

Цепляя по пути всю свободную позитивную энергетику, Тим осторожно подошел к двери Кремера и, глубоко «щелкнув», забросил внутрь квартиры луч-пробник. Он еще не представлял себе, получится ли задуманное, но чувствовал такую уверенность, что заранее рассчитывал на идеальный результат.

Захваченный лучом, Кремер инстинктивно вздрогнул, но решил, наверное, что ему почудилось, и «щелкать» не стал. Тим аккуратно перенастроился и «взял» Кремера плотнее, еще плотнее и наращивал давление вплоть до блокировки двигательных функций. Раньше ему не приходилось так агрессивно обращаться с сенсами, но все получалось отлично, и Тим едва успевал ставить плюсы в воображаемой таблице эксперимента.

Кремер застыл как изваяние, сидя за кухонным столом. Тим с расстояния метров в пять безмятежно, стараясь не удивляться своей силе, начал глубокое сканирование.

Следящий контур подал сигнал – какая-то старая развалина неопределенного пола из соседней квартиры решила выйти. Машинально Тим легким толчком, не отвлекаясь, загнал развалину под кровать.

Зажатый в кулак чужого поля, Кремер едва дышал. Тим отметил, что с Николаем за последние месяцы произошла разительная перемена. Это уже не был прежний запуганный и побитый человечишко. За столом сидел крепкий и уверенный в себе сенс в расцвете сил. Яркая здоровая аура без малейшего следа былых «пробоев». Никакой черной метки. Тим еще раз похвалил себя за выбор места. «Вот у тебя, Коля, друг старинный, мы и спрячемся. Либо ты уже один из операторов Проекта, либо как-то откупился. А поэтому у тебя мне безопаснее всего».

Четкой информации о том, куда Кремер собрался, Тим нащупать не смог, да на такое он и не рассчитывал. Но главное – буквально через полчаса Кремер должен был уйти и вернуться только завтра к полудню. Это Тима устраивало полностью. Несколько минут он потратил на то, чтобы со всей возможной мягкостью «отпустить» сенса, и затаился в своем углу.

Кремер легко вернулся к жизни и принялся активно поедать яичницу. Тим вкатил себе еще один жирный плюс и приступил ко второму акту трагедии. Теперь, имея четкое представление о волновой структуре Кремера, он получил шанс эффективно от этого человека «закрыться».

Тим аккуратно заэкранировался и, стоя в ожидании, отметил, что на потрясающую, невозможную даже на взгляд сенсов работу затратил совсем немного сил. Он еще был в состоянии без подпитки извне убить (или даже серьезно вылечить) с десяток человек. Конечно, за этим последовала бы энергетическая кома, но Тиму пока не нужно было ни убивать, ни врачевать. Он просто стоял и ждал, намереваясь провернуть старый фокус, которым иногда баловались на показательных выступлениях мэтры вроде Лапшина или Васнецова.

С обычным человеком такой фокус проходил, как правило, на ура, и для этого даже не нужно было быть сенсом. Но все сенсы старой формации были немножко фокусники и слегка шарлатаны поневоле. Общество слишком плотно внушило им, что экстрасенсов не бывает. Поэтому «старички» зачастую подстраховывались бессознательно психотерапевтическими методами. На самом деле бессознательно. Просто от недостаточной веры в свои пси-способности.

В частности, большинство из преподавателей «Центра Новой Медицины» вовсю применяли эриксонианский гипноз и другие подобные штучки, одной из которых был «уход». Внимание объекта на мгновение переключалось, а когда он возвращал глаза назад, стоявший до этого перед ним человек вдруг оказывался у объекта за спиной. Сейчас Тим собирался отколоть этот номер в самом невообразимом варианте. Ему нужно было из узкого коридора проскочить в тесный дверной проем, из которого выйдет не просто человек, а мощный сенс. Никакие фокусы в такой ситуации помочь уже не могли.

Тим проверил свой экран, и тут мощный сенс, бросив посуду в мойку, встал и направился к двери. Тим «щелкнул» до упора и снова мягко ухватил Кремера за бока. Тот, ничего не почувствовав, оделся и, позвякивая ключами, открыл дверь.

Тим сжался в комок, направляя внимание человека мимо себя. Дверь распахнулась полностью. Кремер, уставившись перед собой невидящим взором, шагнул из квартиры наружу. Тим бесшумно скользнул внутрь и нырнул за угол. Дверь захлопнулась, в замке повернулся ключ. Кремер пошел по коридору, и Тим отпустил его. Лязгнули двери лифта. Тим глубоко выдохнул, открыл рюкзак, прошел на кухню и поставил на стол початую бутылку водки. «Дело сделано, господа. На какое-то время я от вас ушел».

Квартиру Кремер снимал крошечную, однокомнатную малогабаритку. На взгляд Тима, который тратил на аренду значительную часть бюджета, – от жадности. На взгляд Кремера – из практичности. Он хронически копил деньги, якобы на машину. Собственно, из-за этого друзья и разошлись. Не то чтобы совсем поссорились, но вместе работать перестали. В какой-то момент Кремер начал неоправданно задирать цены на пустяковые сеансы. Тим его пристыдил, Кремер уперся. Тогда Тим, успевший тоже подкопить деньжат, в обрез на жилье, забрал своих клиентов и ушел.

В итоге проиграл Кремер. Тим несколько месяцев ходил в старье и внаглую объедал родителей. Но зато он основательно повысил квалификацию и приобрел клиентуру, готовую хорошо платить за качественное лечение. Поэтому, работая с ограниченным кругом больных и не перенапрягаясь, он зарабатывал даже немного больше Кремера, который в поте лица «гнал вал» и каждый вечер падал без сил. Разумеется, все свободные деньги Тим расходовал на водку, такси и цветы для девушек. А Кремер все копил, откладывая в матрас валюту и страдая энергетическим голоданием. Через год он совсем отощал, покрылся на нервной почве сыпью и начал потихоньку терять клиентуру. Если бы не Васнецов, который с подачи Тима провел с Кремером воспитательную беседу, Николаю пришлось бы вернуться на «Скорую помощь», откуда он в свое время сбежал в экстрасенсы.

«А ведь Коле уже тридцать», – с непонятной себе горечью подумал Тим, разглядывая убогую обстановку кухни. Пробившись в квартиру, Тим вдруг расслабился и невольно стал мягче реагировать на жизнь. Впрочем, он тут же заключил, что Кремер сам выбрал свой путь и его, Тима, это не касается. Волоча за лямки рюкзак, он прошел в комнату и осмотрелся.

Комната была энергетически нейтральна. Никаких следов чужого негативного присутствия. Никаких остаточных явлений психотронной атаки. Тим бросил рюкзак в кресло и «щелкнул» поглубже. Вроде бы все в порядке. Что-то светится под кроватью, это мы сейчас проверим. И, кстати, спать мы устроимся, уж так и быть, на кушетке для приема клиентов. Из соображений безопасности… Тим рассеянно посмотрел на потолок и вдруг ощутил укол легкого беспокойства.

Прямо над кроватью на побелке отпечаталась россыпь темных квадратиков. Правильные такие квадратики, сложный, но вполне гармоничный рисунок. Особенно гармоничный на взгляд сенса, который в данный момент включил на полную мощность свое пси.

Тим несколько раз крепко сморгнул и потер глаза ладонью. Привычка использовать глаза в работе с клиентами привела к тому, что он всегда напрягал зрение, «щелкая». Даже целиком погружаясь в реальный, не человеческий, мир тонких излучений, тело сенса делало вид, что смотрит на него глазами. И зрачки уставали от фантомной перегрузки.

Тим просканировал квадратики на потолке. Почти ничего, но какое-то остаточное излучение есть. И оно что-то общее имеет со свечением под кроватью. Тим встал на четвереньки, сунул руку и нащупал под кроватью объемистый картонный ящик. Вытащил его, раскрыл и обомлел.

В ящике лежал солидный моток проволоки – медной, с лаковой изоляцией. Несколько больших комьев смятой алюминиевой фольги. Какие-то магнитики и кусочки металла сложной конфигурации. И десятка полтора деревянных пирамидок из детского игрушечного набора. На одной из граней у каждой пирамидки виднелись засохшие остатки клея и штукатурки. Тим подбросил одну пирамидку на ладони и брезгливо уронил обратно в ящик. Пирамидка, в свое время тщательно «заряженная» Кремером, много дней и ночей работала на искривление тонких излучений. Почти до полного истощения. Она побывала на психотронной войне.

– Бедный Коля, – сказал Тим вслух. – Талантливый Коля.

Кремер действительно был талант. Из сенсов нового поколения Тим его уважал больше всех. И всей этой дребеденью, валяющейся сейчас без дела в ящике, Кремер пытался экранироваться от психотронной атаки. Все методы, смутно памятные Тиму из учебника по биолокации, Кремер взял на вооружение и активно применял, защищаясь.

– Глупый Коля, – пробормотал Тим. – Боролся до конца. И молчал… Молчал, дурак. И они тебя сломали…

Он снова заглянул в ящик и фыркнул. Разгреб мятую фольгу и вытащил «краснушку» – дешевую икону для бедноты, прозванную так за специфический цвет. Тим «принюхался» и презрительно фыркнул опять. Совсем недавно икона, написанная в начале века, была бездарно, через пень-колоду, заново освящена. И тоже здорово покорежена безжалостным микроволновым «сверлом» Проекта. Тим положил икону на место, пихнул ящик под кровать и горестно склонил голову набок. Кремер никогда не был религиозен, скорее даже наоборот. И то, что он пытался защитить себя иконой, показывало степень его отчаяния. Теперь у Тима сомнений не было никаких. Экстрасенс-целитель Николай Кремер сдался Проекту.

***

Двадцать часов до возвращения хозяина прошли совершенно без происшествий. Тим уполовинил свой запас съестного, «проглотил» под водочку несколько детективов из кремеровской библиотеки и неплохо выспался. Николай явился около десяти утра, сильно помятый, усталый, с безвольно погасшей аурой. Проскакивая мимо него в дверь, Тим заметил характерные следы энергетической разрядки – за время своего отсутствия Кремер успел изрядно поработать по специальности. За дверью Тим было притормозил, собираясь «обнюхать» Кремера всерьез, но, услышав, как тот прямо в пальто и грязных сапогах грузно валится на кровать, передумал. Все равно он собирался вернуться и учинить приятелю допрос с пристрастием. Сейчас же ноги сами бежали к дому.

День был такой же солнечный и яркий, настроение по-прежнему боевое, но уже без вчерашнего надрыва. Отлежавшись в безопасности, Тим слегка успокоился. Эмоции больше не хлестали через край. Ситуация не требовала мгновенных решений, и можно было не подогревать в себе злость, а смотреть на мир почти добрыми глазами. Во всяком случае – до своих дверей, за которыми, возможно, притаился враг.

Однако врага не оказалось. Тиму не подложили бомбу, не оставили письма, даже следов чужого присутствия в квартире не обнаружилось. Придя к такому выводу, Тим вошел домой и приступил к более тонкому осмотру. Первым делом он прошел в спальню, «принюхался» и тут же с размаху сел на кровать, обхватив голову руками. Некоторое время он, раскачиваясь из стороны в сторону, утробно рычал. Потом нашел силы подняться, ушел на кухню и, повалившись в кресло, принялся сопоставлять и анализировать.

Спальню «трогали». Конечно, до «сверла» не дошло. Просто энергетический зонд большой мощности искал в кровати Тима, не нашел и исчез. Такой отчетливый фон постороннего вмешательства не смог бы оставить живой человек – например, злонамеренный сенс. А вот сенс, возможности которого были на несколько порядков усилены микроволновым генератором, наследил в спальне выше крыши. Скорее всего он не подозревал, что его визит можно обнаружить по остаточному излучению. Или не знал истинных возможностей Тима. Но Тим и сам их не очень-то представлял. Он просто «обнюхал» спальню и моментально увидел следы. К сожалению, он ничего не мог сказать о личности оператора. Но это можно было выяснить потом. То, что с операторами Проекта ему предстоит еще немало встреч, Тим больше не сомневался.

Он сидел и трясся от бессильной злобы. Все пошло насмарку. Месяцы аутотренинга, тщательного уговаривания себя на невмешательство, сидение тише воды и ниже травы были угроблены зря. Как он старался убедить себя в том, что все кончилось! Как он себе доказывал, что сам полез в пекло головой вперед и фактически натравил на себя Проект! Сколько дней подряд он закрывал глаза на очевидное и отрицал познанное на опыте… А правда жизни въехала в дом на холодном голубом луче, не дожидаясь приглашения.

У Тима снова был смертельно опасный враг, и позиционную войну этот враг вести не собирался. Он был намерен атаковать. А Тим совершенно не представлял, что делать. Кроме одного – сдаться он немог. Он уже видел Кремера, который приполз домой поникший и обмякший – явно ведь с работы пришел. И превратиться в такую же аморфную массу Тим не хотел ни в коем случае. Подпрыгивая от злости в кресле и скрежеща зубами, он поймал себя на мысли, что судьбы человечества в данном контексте его совершенно не волнуют. Пусть Проект хоть всю планету изнасилует. Сейчас имело значение только личное выживание Тимофея Костенко. Только его одного. Любой ценой. Он слишком долго ждал нового удара Проекта, а того все не было, не было… И в итоге, когда Проект наехал на него опять, Тим к этому оказался не до конца готов. Его раздирали звериные эмоции, а в голову не шло ничего, кроме матерных ругательств.

– Достали… – прошипел Тим, глядя в потолок. – Совсем. Достали.

Следящий контур не фиксировал ничего интересного. Никто за Тимом не наблюдал, пространство вокруг было совершенно чистым. Тим помылся, наспех перекусил и с тяжелым вздохом покинул дом.

Из автомата он позвонил Ольге и в путаных выражениях наврал ей про больного отца, к которому якобы на несколько дней переберется. Ольга была полна впечатлений от поездки и относительно легко ему поверила, хотя и явно огорчилась. Клиентов Тим уговорил подождать до конца недели. Прикупил на всякий случай еще провианта и отправился по прежнему адресу. Да ему больше и деваться было некуда.

По пути Тим напряженно размышлял, отчего, добравшись до места, здорово упал духом. К искомой двери он подошел мрачный и ожесточившийся, разводить сантиментов не стал и выдернул Кремера из кровати, словно котенка за загривок. Кремер отворил ему, сомнамбулически глядя в никуда. Тим с отвращением послал его обратно спать, а сам прошел на кухню, налил себе граненый стакан водки и принялся хлебать ее маленькими глотками, чтобы поскорее окосеть.

За окном темнело. Кремер, видимо, сумел-таки подняться и что-то сделать по дому, потому что посуда оказалась чисто вымытой, а сам хозяин лежал в кровати уже без пальто и даже совсем голый. Спать он собирался до утра, а днем опять уходил на свою вахту.

Когда водки осталось совсем мало, а Тим почувствовал серьезное облегчение, он пришел в комнату, завалился на кушетку и принялся разглядывать и «обнюхивать» спящего Кремера. Тот улыбался во сне. Аура его уже основательно подпиталась и выглядела почти нормально, но только для обычного человека, не для сенса. Тим посмотрел на часы – около полуночи. «Если я правильно все понимаю, – подумал он, – скоро мы кое-что увидим. Генераторы уже включены на прогрев».

На всякий случай Тим заэкранировал себя. И вовремя. Комнату вдруг начал заполнять жидкий голубой блестящий туман. Кремер во сне что-то пробормотал и заворочался. Тим, «принюхавшись» к туману, подправил свою защиту. Это была филигранная работа – с одной стороны, он хотел остаться невидимкой, с другой – сохранить возможность эффективно «нюхать», не выдавая своего присутствия.

Туман стал гуще. Тим отметил, что здесь используется не направленный луч и не четко оформленный энергетический кластер. Судя по всему, «туман» приплыл к Николаю по его индивидуальной настройке, полученной с согласия объекта, по доброй воле. От досады Тим закусил губу. Ему чертовски хотелось оттяпать кусочек тумана и посмотреть, что там такое Кремеру досталось. Но Тим боялся обнаружить себя. Туман скручивался вокруг кровати, становясь все плотнее. Кремер снова что-то буркнул и перевернулся на спину. Выражение лица у него было сосредоточенно-просветленное, как во время медитации. Тим осторожно «щелкнул» на половинную мощность, сквозь туман всмотрелся в ауру Кремера и восхищенно цыкнул зубом. Поле Николая буквально на глазах наливалось теплым и мягким на ощупь светом. Это была уже полноценная энергетика сенса, и с каждой минутой она становилась все мощнее.

Туман накрыл Кремера полностью, образовав вокруг его тела призрачно мерцающий саркофаг. Тим, скрестив ноги, уселся на кушетке, продолжая наблюдать. Аура сенса зарядилась, видимо, полностью – немного лучше, чем то, что видел Тим вчера. Судя по всему, Проект аккуратно наращивал подпитку день ото дня, стараясь не вызвать характерного для некоторых сенсов отторжения при передозировке. И Кремера, и Тима от перекачки чужой энергии сверх нормы всегда начинало мучительно тошнить, и потом случалось по нескольку часов, а то и по полдня отлеживаться.

Тим подпер кулаком подбородок. С подпиткой все было ясно. Но, памятуя о том, что сотрудникам Проекта снятся какие-то чудесные сны, он хотел увидеть главное. Ему интересно было узнать, что получил Кремер в награду. «Это наверняка должно как-то проявиться внешне, пусть Коля и спит, – рассудил Тим. – Не будет же Проект напрямую раздражать ему центр удовольствия! Там же чистая эйфория, она не дает большого эффекта, если человек не в курсе, откуда она берется. Его нужно сначала разбудить и сказать: вот, чувак, сейчас мы тебе устроим кайф… А сейчас-то он спит! И, как ни крути, неотъемлемая часть сна – генерирование мощных визуальных образов. По идее, должны они ему зарядить какую-нибудь сказочную картинку. А нервишки у Кремера расшатаны. Так что либо он проболтается, либо начнет руками махать».

И Кремер проболтался, едва Тим успел об этом подумать.

– Ох… – прошептал он, и тело его в голубом саркофаге выгнулось дугой и принялось конвульсивно извиваться. Тим присмотрелся и увидел, что легкое одеяло над бедрами сенса явственно оттопырилось.

Кремер застонал от восторга, судорожно вцепившись руками в простыни. Тим машинально сполз с кушетки и осторожными шажками пошел в сторону кухни. Всякий интерес к происходящему у него мгновенно пропал.

Это была для Тима вполне естественная реакция. Он давно уже отметил, что в порнографических лентах его привлекают исключительно лесбийские сцены. В глубине души он вообще мужчин недолюбливал. Когда Тиму случалось подолгу с кем-то из них поддерживать тесные дружеские отношения, это была, как правило, инициатива другой стороны.

Тим уселся на кухне и налил себе еще немного водки. В спальне Кремер то затихал, то снова принимался исходить криком. Тим отхлебнул из стакана, закурил и принялся нервно барабанить пальцами по столу.

Сканирование ауры Кремера опять не дало ему ни малейшего намека на то, что конкретно Николай делает в Проекте. А допрос, на который Тим надеялся, пока состояться не мог. Он и сам забыл об одной существенной детали. Для того чтобы разговорить Кремера, ему пришлось бы сначала явиться перед ним во плоти. А провести затем полную «чистку памяти», от которой Коля и думать забыл бы, что видел старого приятеля, Тим был не в состоянии. Точнее, мог бы, но Кремер после такого энергетического шока выпал бы в осадок минимум на неделю. Он был опытный сенс во всеоружии методов пси-защиты, которые наверняка применил бы даже бессознательно. И чтобы сломать защиту, пришлось бы очень сильно на него нажать. А оставить Проекту еле дышащее тело оператора – все равно что на нем расписаться.

По часам Тима Кремер трясся в перманентном оргазме уже полчаса и, похоже, отдыхать не собирался. Тим долго смотрел на циферблат, уважительно хмыкнул, покопался в рюкзаке и добыл из него тушенку. Меланхолично жуя, он старался не прислушиваться и размышлял о том, сам ли Кремер заказал себе такое удовольствие или это вычислил кто-нибудь из психологов Проекта, которых там наверняка более чем достаточно. Для себя Тим выбрал бы что-нибудь другое. Он слишком ценил так недавно обретенную им истинную радость секса, чтобы подменять ее пусть и сверхъестественным, но иллюзорным экстазом. А вот Кремер, судя по доносившимся из комнаты звукам, был вполне доволен.

На сорок пятой минуте Тим всерьез пригорюнился – то ли водка взяла свое, то ли бредовая ситуация. И тут он понял, что бояться и прятаться ему надоело. Это ведь тоже тупик, еще один вариант угла, в который его пытается загнать Проект.

«Нужно действовать, – подумал Тим. – Да, я все понимаю. Проект не возьмет в операторы человека, который не сломлен. Поэтому они и решили по новой меня прижечь. Что ж, придется ответить. Нужно так им врезать, чтобы отстали навсегда. Или пусть бросают свои игры и выходят на прямой контакт немедленно. Все, я так решил».

Тим собрал вещи, оделся и зашел к хозяину попрощаться. Он больше не чувствовал неприязни к Кремеру, скорее только жалость. «Еще одна марионетка Проекта. Что ж, все мы люди, все мы имеем свой предел. Это не моя заслуга, что я оказался такой сильный. Да и то – всего лишь по энергетике. Как человек я слаб. И до сих пор держусь только потому, что у меня хватает мощности пси». Тим вздохнул. Ему вдруг захотелось сделать для Кремера на память что-то такое… Хорошее.

В комнате одуряюще пахло свежим потом и спермой. Некоторое время Тим стоял над кроватью с «саркофагом», невольно притопывая ногой в такт кремеровским содроганиям. К горлу вдруг подступил комок. Все-таки с этим человеком они когда-то много хорошего сделали вместе. А теперь их разделил голубой туман, и произошло это по глупости и слабости того, кто сейчас ловил психотронный кайф, а в предыдущую ночь, возможно, жег кого-то микроволновым лучом. Тим нагнулся, сунул руку под кровать и нащупал в картонном ящике край иконы.

Отвернувшись от сенса, который в очередной раз бурно кончил (Тим аж присвистнул) и малость притих, Тим взял икону в две руки и несколько секунд подстраивался к ее энергетическому рисунку. Потом он сосредоточился, отрешился от мира и на какое-то бесконечное мгновение нырнул в покой и тишину. И, глубоко «щелкнув», одним мощным импульсом зарядил икону. Тепло, доброта, всепрощение, самое лучшее, что смог только найти в своей душе. А чего не нашел – выдумал.

Икона засветилась оранжевым, мягким и теплым. Совсем еще молодая, она теперь излучала так, как могут только хорошо «намоленные» доски, к которым несколько столетий кряду множество людей обращалось за помощью и поддержкой. Тим улыбнулся. Это было красиво.

За спиной шевельнулся и пошел на очередной виток экстаза Кремер. Тим оглянулся через плечо. Лицо бывшего друга, такое знакомое и совершенно чужое сейчас, было уродливо перекошено. В нем проглянула вдруг нездоровая злоба, а руками Кремер совершал движения, будто кого-то душил. Одеяло давно валялось на полу, и обнаженное тело сенса в недрах «саркофага» отливало мертвенной синевой. Тим словно вдруг очнулся. Он внезапно почувствовал, что от Николая во все стороны течет безумная и бездумная пещерная злоба. А резкие и острые запахи, наполнявшие комнату, неожиданно слились в воображении Тима в один – запах крови…

Он сам не понял, зачем сделал это. Но он крепче сжал икону и с силой ударил ее о колено.

«Краснушка» была написана на цельной доске и с треском лопнула по кривой на две почти равные части. Тим выронил обломки, подобрал свой рюкзак и, прихрамывая, вышел.

***

До дома еще оставалось метров сто, когда следящий контур Тима засек во дворе «топтуна». На секунду Тим замешкался, думая, не попросить ли таксиста остановиться. Но тут же сообразил, что подкрадываться к врагу со спины будет неправильно. Раз уж решил играть в открытую, устроить демонстрацию силы – прятаться нечего. Наоборот, теперь умнее заходить в лоб. Пусть это всего лишь филер. Начать можно и с малого. Зато не надорвешься.

Такси нырнуло во двор, и метров за тридцать-сорок до своего подъезда Тим скомандовал водителю «стоп». Потрепанные «Жигули» «топтуна» затаились в тени, на краю зоны, освещенной дворовыми фонарями. Протягивая таксисту деньги и распахивая дверь, Тим успел подумать, что вернулся домой вовремя. Если за ним рискнули установить наблюдение, значит, Проект серьезно обеспокоен его отсутствием. И решающее столкновение буквально на носу.

Такси задом вырулило со двора. Тим закурил, развернулся лицом к противнику и небрежно «обнюхал» его. Тот залег на передних сиденьях, подглядывая за Тимом в зеркальце, которое осторожно высунул над приборной доской. Оружия у противника не наблюдалось. А вот черная метка была. Еще противник явно находился в глубоком замешательстве. Он совсем не ожидал, что на него обратят внимание.

Тим неспешными шагами двинулся к машине. На ходу он начал потряхивать ауру меченого «топтуна», все усиливая и без того охватившую беднягу панику. Левой рукой Тим на всякий случай зацепил два подвернувшихся шарика, а в правую сбросил излишки собственной негативной энергии. Голова почти сразу же прояснилась, и на душе стало легко-легко. И весело.

Остановившись перед капотом машины, Тим криво ухмыльнулся и, жуя сигарету, принялся раздумывать, что бы такое выкинуть поэкстравагантнее. При этом он продолжал трясти горе-шпиона, и тот уже буквально весь ходил ходуном.

Тим выставил перед собой ладонь, выдавил на ее поверхность шарики и без труда заставил их светиться в видимой части спектра. Теперь в его руке танцевали белые пушистые огоньки.

«Топтун» не выдержал и сел. За лобовым стеклом появилась неясная растрепанная тень. Тим продемонстрировал ей шарики и поманил – выходи.

Противник, разглядев шарики, начал тихо всхлипывать, но наружу высунуться не захотел. Тим состроил удивленную гримасу и нажал на «топтуна» посильнее. Тот взвыл, мгновенно вывалился из машины и встал, прислонясь к ее борту. Несчастного била крупная дрожь.

– Страшно? – поинтересовался Тим, поднося шарики «топтуну» под нос.

– Ы-ы… – выдавил тот.

Тим плотно «взял» свою жертву и вывел на свет. При визуальном осмотре соглядатай оказался мелким и неприметным мужичком лет сорока. Несмотря на ночной холод, он обливался потом и так хрипел, будто только что сошел с марафонской дистанции. Здорово его напугали белые огоньки в ладони объекта слежки.

Тим решил дать секретному агенту отдышаться, снова прислонил его к машине, втянул шарики обратно в руку и для начала внимательно обследовал карманы меченого. Кроме сигарет и прочей ерунды, там обнаружились водительские права на имя уроженца города Саратова товарища Балагурова и техпаспорт на машину, принадлежащую ему же. Тим почесал в затылке и выплюнул сигарету под ноги.

– Так кого пасем, Балагуров? – спросил он.

Агент не реагировал, тупо моргая и упершись пустым взглядом Тиму в грудь. Черная метка в его ауре неподвижно зависла над теменем, парализованная энергетической атакой Тима.

– Зачем ты здесь? – упростил вопрос Тим.

– Меня прислал доктор Самохин, – пробубнил меченый. И замолк. Тим широко раскрыл глаза. Невольно он сделал шаг назад.

– Ты что-то должен мне передать? – спросил он осторожно.

Меченого снова заклинило. Он только моргал и таращился.

– Доктор Самохин передал для меня сообщение, – раздельно произнес Тим, наращивая давление, чтобы до меченого лучше дошло. И тот среагировал.

– Доктор Самохин просит о встрече, – отбарабанил он. – В четверг в пятнадцать тридцать.

– Место встречи! Адрес!

Меченый, почти не разжимая губ, доложил казенным голосом адрес и снова умолк. Тим разочарованно цыкнул зубом. Он знал эту улицу, на ней не было никаких учреждений, только жилые дома. И хотя это было то самое проклятое северо-западное направление, задача ничуть не упростилась. Даже если предположить, что Самохин не «спалился» и страхи Тима были продиктованы его собственной развивающейся паранойей.

Заложив руки за спину и устало ссутулившись, Тим задумался. Он допускал, что внезапное психотронное вторжение в его квартиру могло оказаться простым совпадением. Но сам факт того, что сообщение от Самохина привез меченый, доказывал обратное. Кроме того, Самохин не знал ни телефона, ни адреса Тима. Хотя это можно было выяснить и через отца… Тим покачал головой, ему не хватало данных для анализа. Он шагнул к меченому вплотную.

– Откуда ты знаешь, как я выгляжу?

– Мне описали внешность.

– Почему ты сразу не вышел ко мне?

Молчание.

– А, ч-черт! Ты, робот хренов! – Тим нажал на меченого с такой силой, что аура бедняги покрылась мелкой рябью и даже черная метка уменьшилась в размерах. «Не убить бы дурака», – подумал Тим.

– Твоя задача на сегодня выполнена?!

– Нет, – ответил меченый, не раздумывая.

– Здрасьте, пожалуйста, – пробормотал Тим. – Докладывай задачу.

– Прибыть на место, установить наблюдение, при появлении объекта пропустить его, следовать за ним в здание, войти в контакт в подъезде или лифте, передать сообщение, о выполнении немедленно доложить, перейти на запасную позицию, оставаться на месте до смены, – отрапортовал меченый.

– А-а-а!!! – радостно взревел Тим, машинально хватая «топтуна» за грудки и встряхивая. На некоторое время он потерял дар речи. У «топтуна» начали закатываться глаза, и Тим поспешно его отпустил. «Удалось-таки! Не мытьем, так катаньем», – подумал он. Еще по опыту общения с жертвами психотронных атак он вычислил, что в разговоре с зомби четкая постановка вопросов играет ключевую роль. Даже если в зомби проснется шизофреник, в ответе все равно будет содержаться нужная тебе информация. В потоке слов, который на тебя обрушится, ты увидишь либо «да», либо «нет». А этот зомби еще не псих. Он пока что исправно функционирует. Только четко формулируй вопросы.

Тим постарался успокоиться и поискал тот самый вопрос, безукоризненно правильный.

– Кому ты подчиняешься? – спросил он, грозно наставив на меченого указательный палец.

Меченый вдруг закрыл глаза и начал сползать по машине вниз. Тим подхватил его и внимательно «обнюхал». Черная метка ожила. Тим «держал» агента все так же крепко, но метка вновь двигалась. Вздохнув, Тим подпитал ауру своей добычи, ослабил энергетическое давление, слегка отстранился и закурил, давая меченому время частично прийти в себя.

Через минуту тот открыл глаза и снова уставился в пространство. Тим поморщился. Находиться рядом с этой говорящей куклой было неприятно.

– Кому ты подчиняешься? – повторил он свой вопрос.

Будто по команде, меченый снова начал терять сознание. Чертыхнувшись, Тим опять притер его к машине и снова вкатил бедолаге солидную порцию живительного тепла. Ситуация оказалась сложнее, чем он думал. Похоже было, что Тим наткнулся на глубоко внедренную в сознание зомби установку на «выключение». Скорее всего – блок от допроса под гипнозом. А как его обойти, Тим даже представить себе не мог. На этот раз Проект его перехитрил.

Теперь зомби очнулся минуты через две. Тим решил больше не рисковать и зайти с другого бока.

– Кто такой я? – поинтересовался он.

– Объект «Стальное Сердце», – заявил агент, не моргнув глазом.

– Чего? – машинально спросил Тим. – Ты сдурел, мужик?

Агент Проекта стоял молча, безвольно уронив руки по швам, и по-прежнему не моргал.

– Мужик, ты обезумел, – пробормотал Тим обескураженно. – Не бывает таких рабочих имен. Я же знаю. Клички даются в одно слово. Что за бред? Кто я такой?

– Объект «Стальное Сердце», – отчеканил агент.

Тим присел на капот машины и так уставился на зомби, будто тот продекламировал ему Шекспира в подлиннике.

– А ты кто такой? – спросил он брезгливо.

– Агент Воробей, – доложил зомби.

– Оно и видно, – пробормотал Тим, критически оглядывая агента с ног до головы. – Что ты знаешь обо мне?

Наверное, вопрос оказался некорректным, потому что зомби промолчал.

– Стальное Сердце, – пробормотал Тим. – Стальное Сердце… Да, мужик, я тебе от души соболезную. Начальники-то твои – сумасшедшие…

Через двор пробежала крыса, Тим машинально повернул голову на звук и отметил, что слишком нервничает. Настолько, что уже не доверяет своему пси. Ведь следящий контур не фиксировал опасности… Допрос нужно было завершать, чем скорее, тем лучше. А потом идти и спать. Но заснуть сегодня без поллитры вряд ли удастся…

– Сумасшедшие твои начальники, – повторил Тим. – Ну ладно.

Он встал и задал меченому еще с десяток вопросов, но, видимо, слишком волновался, потому что зомби не реагировал никак. Разве что на вопрос: «По какому телефону ты должен докладывать?» – снова попытался отдать концы. В очередной раз «починив» агента, Тим оставил его в покое, снял контроль и, плюнув напоследок мужику под ноги, утопал к подъезду. Но на полпути Тима разобрала злость, и он вернулся.

Меченый тер лицо руками и озирался по сторонам. Тим подошел к нему уже почти вплотную, поигрывая в раскрытой ладони белыми огоньками, когда агент поднял на него глаза.

Реакция меченого Тима развеселила. «Правильно я сделал, что вернулся. Вот сейчас поставлю гада на уши – и спать буду гораздо спокойнее». Агент Проекта, сжавшись в комок, отползал задом, судорожно цепляясь за борт машины. Глаза его были прикованы к огонькам, свободно порхающим над ладонью Тима.

– Что, агент Воробей, очко на ноль? – ласково спросил Тим.

У агента Воробья отвалилась челюсть. Он вытаращился на Тима и встал относительно прямо.

– Помнишь, что сейчас было? – продолжал Тим.

Агент вяло помотал головой.

– Врешь, – безошибочно определил Тим. – Помнишь. И не забудь начальнику рассказать, как ты его во всех подробностях мне заложил. И скажи, я к нему в гости наведаюсь. Попозже, не сейчас. Когда настроение будет. Понял?

– Вы меня за кого-то не того принимаете, – слабым голосом выдавил зомби. Выглядел он уже почти нормально, и черная метка вовсю резвилась в его поле.

– Давай заводи, пока я добрый, – посоветовал Тим.

– А в чем, собственно, дело? – удивился зомби. Он оживал прямо на глазах.

– Да ни в чем, – ответил Тим безмятежно и слил из правой руки, где по-прежнему гнездилась негативная энергия, несколько кластеров агенту в ноги. Колени у зомби мгновенно подкосились, он мешком рухнул на грязный асфальт и притих, затравленно глядя на Тима снизу вверх.

– Видишь? – спросил Тим, присаживаясь на корточки и показывая агенту раскрытую ладонь.

– Ага… – испуганно хрюкнул тот.

– Держи, – Тим провел энергетический удар в область переносицы, и агент, взвыв, схватился руками за лицо и принялся кататься по асфальту.

– Следующий удар будет по яйцам, – пообещал Тим.

– Не на-а-до… – простонала жертва. Тим представил себе, как сейчас у агента Воробья горит огнем физиономия, и перспектива удара в пах понравилась ему еще больше.

– Нет, бу-удет, – промурлыкал он. – Сейчас бу-удет. Ты погоди, тебе понравится.

Но агент Воробей, судя по всему, рассудил иначе. Он перекатился на брюхо, подобрал под себя конечности и прямо на четвереньках галопом рванул вперед. Метров через десять ему удалось встать на ноги, и он, согнувшись в три погибели, дал такого деру, что осталось только широко открыть рот и провожать беглеца изумленным взглядом.

Тим с кряхтением распрямился, сунул руку за сигаретами и обнаружил в кармане документы злосчастного Воробья. Тот уже скрылся за углом и, судя по топоту, сбрасывать темп не собирался. Тим подошел к машине агента и задумался. «Может, устроить на прощание мелкую пакость?» Тим уселся за руль. Ключи оказались в замке. Швырнув права и техпаспорт в «бардачок», Тим завел двигатель. С машинами он не имел дела много лет – когда-то отец всему его научил, а потом, с тех пор как сыну стукнуло четырнадцать, упорно не пускал за руль. Однажды он честно признался, что из Тима никогда водитель не получится. Правда, у сына имелось другое мнение на этот счет. Но денег на свою машину все равно не было и не предвиделось даже в самой отдаленной перспективе. Поэтому Тим утешал себя мыслью о том, что зато он может постоянно разгуливать пьяный – и никто ему не машет полосатым жезлом и не заставляет дышать в трубочку.

С преувеличенной осторожностью неопытного водителя он тронулся с места и, прокатившись шагов тридцать, аккуратно «запер» машиной агента ворота неохраняемой стоянки на два десятка боксов. То, что поутру стоянка выезжала со двора в полном составе, обещало агенту Воробью интереснейшее приключение на весь остаток ночи.

Следящий контур засек Воробья на значительном удалении. Агент топтался на месте и, судя по всему, был полностью деморализован. Злорадно хихикая, Тим дернул ручку открывания капота и вышел из машины. Отстегнул крышку трамблера и сорвал ее заодно с высоковольтными проводами. Запер машину и обошел ее вокруг, вывинчивая из колес золотники. Двор огласился душераздирающим свистом испускающих дух покрышек. Но дом спал. Тим подбросил на ладони ключи от машины и, решив не становиться окончательным садистом, зашвырнул их на стоянку. Туда же забросил электрооборудование – подальше, в тень, чтобы Воробей не разглядел. «Если агент сам не справится, пусть хоть местные все это хозяйство найдут, они же ни в чем не виноваты». Золотники Тим небрежно уронил в лужу.

– Ты уж извини, – сказал он машине.

Дома опять не оказалось ни бомбы, ни письма, только свежие отметины психотронного щупа по всей квартире. Черные пятна – растерянность, беспокойство, злоба. Тим походя затер их, сам удивляясь тому, насколько возросли его силы.

Спохватившись, он выпустил за окно так и не пригодившиеся шарики и долго смотрел, как они возносятся в небо. А потом соорудил громадную яичницу, откупорил бутылку водки, купленную у таксиста, и принялся отдыхать.

Он снова пил водку маленькими глотками и радостно наблюдал за тем, как сознание обволакивает мягкая пелена алкогольного опьянения. Сейчас он был готов на что угодно, лишь бы не думать о серьезных вещах. В частности, о безумной, невозможной, сумасшедшей кличке, которую услышал от агента Воробья.

К рассвету Тим под хорошую музыку и интересную книжку бутылку прикончил и, когда буквы стали двоиться в глазах, рискнул добраться до спальни.

Он двигался к кровати, натыкаясь на стены, роняя мебель, разбрасывая одежду по полу и что-то сердито бормоча. За окном поднималось солнце, а во дворе раздавался жуткий мат.

***

Тим проснулся в полчетвертого дня и вопреки обыкновению не стал залеживаться, а поднявшись, не бросился на кухню опохмеляться.

В куче мусора под ванной нашелся пакет с окаменевшей морской солью. Тим открыл горячую воду и, треснув несколько раз пакетом о косяк, отколол порядочный кусок. Пока ванна наполнялась и в ней растворялась соль, Тим стоял рядом и критически рассматривал себя в зеркале. «Довольно приятное лицо. Не красавец, но вполне… Чувствуется порода. Нельзя с таким лицом работать в Проекте. С кремеровской прыщавой рожей оператором быть можно. Эх, Коля… А с моей – исключено. Во всем должно быть единство стиля. Так-то, господа».

Остатки алкоголя соленая горячая водичка оттягивала из организма прямо на глазах. Покореженная водкой энергетика плавно восстанавливалась, и предметы вокруг постепенно обретали привычную расцветку и интенсивность полей. С сухим треском развернулся до максимума следящий контур, еще минуту назад работавший вяло и нечетко. Во дворе болталось несколько бубликов, Тим подтянул их и проглотил. Тело, как по мановению руки, наливалось силой и жаждало движения. У него, шаловливого, даже наступила эрекция. Тим с интересом наблюдал за этим процессом, стараясь отнестись к нему нейтрально. У него получилось, и организм разочарованно дал отбой.

Прохладный душ разогнал остатки сна. Тим оделся и занялся подготовкой к ночной бойне. В том, что она состоится, Тим даже и не сомневался. Скорее наоборот, он бы расстроился, возьми Проект сегодня выходной. Потому что ситуация представлялась Тиму патовой, и помериться силой с Проектом означало внести в нее хоть какую-то ясность.

К восьми часам позиция уже была укреплена по всем правилам. Биополе функционировало, как швейцарские часы. Настроение Тим взвинтил до злобного. На всякий случай опять собрал рюкзак. В углу спальни нашел подходящую рабочую площадку и обозначил ее диванной подушкой.

Теперь следовало позаботиться о боеприпасах. В течение часа Тим, усевшись по-турецки на подушку и глубоко «щелкнув», тянул из прилегающих квартир всю свободную энергетику и забивал ею кухню. Это было непросто – шарики и бублики, даже зашибленные энергетическими ударами Тима, висеть спокойно не хотели, а молнии так и порывались учинить драку. Кроме того, шевелящийся клубок ярко во все стороны излучал. Тим забеспокоился. Ему вдруг пришло в голову, что такая мощная аномалия может привлечь внимание оператора Проекта. А если тот долбанет по ней «сверлом»? Как вороны, разлетятся все эти шарики, бублики и груши. И окажутся потеряны. Тим нахмурился. Потом его осенило. Он «отщелкнул» на несколько уровней вниз и застыл с раскрытым ртом.

– Ни фига себе! – произнес он в глубоком изумлении.

Он хотел выскочить на один из простейших уровней пси-восприятия, когда становятся видны полупрозрачные голубые стенки глобальной сети Хартмана. Тим давно уже на этом уровне не работал, потому что натыкаться через каждые три шага на стену, пусть и неосязаемую, удовольствие маленькое. Но теперь на этом уровне стенок не оказалось.

Закусив губу, Тим плавно «отщелкнул» ниже, потом еще ниже, но сети так и не увидел. Внезапно его охватил страх. Длинно выматерившись, Тим рывком перевел себя в «человеческий» режим восприятия реальности. И обалдел совершенно. Потому что сеть Хартмана появилась.

Тим присмотрелся, именно присмотрелся, а не «принюхался» к окружающему миру. Все то же. Блекло, смазанно, неразборчиво, но все те же тонкие излучения. Правда, способность управлять ими на этом уровне Тим почти утратил. И граница поля зрения оказалась совсем рядом. Но даже не прикладывая ни малейших усилий, Тим все равно видел мир в истинном свете. Слабо, без привычной остроты ощущений, но он все равно «нюхал».

Страшно захотелось немедленно выпить. Несколько минут Тим сидел, опустив голову и переваривая новообретенное знание. Выходило, что за последние дни он снова очень серьезно нарастил мощность, причем незаметно для себя. Теперь он понимал, что ему давно уже не приходилось по-настоящему «щелкать». Он и так все время находился в состоянии «на полщелчка». А неумеренное потребление бубликов и прочей свободной позитивной энергетики довершило дело. Тим окончательно и бесповоротно ушел в глубокое пси.

Скорее всего он больше не был способен видеть мир одними только глазами.

Глаза на эту мысль отреагировали мгновенно – они затуманились. Тим затрясся и разревелся в голос, как обиженный ребенок.

***

К десяти вечера он уже взял себя в руки. Правда, в душе словно появилась дырка – где-то посередине груди зияла холодная пустота.

По-прежнему сидя в спальне, Тим перетаскивал с кухни свой «боекомплект», сортировал его и аккуратно распределял вдоль силовых линий сети Хартмана. Расположенное вдоль них беспокойное хозяйство почти не отсвечивало. Кроме того, это оказалось еще и удобно – выяснилось, что к голубым стенкам шарики, бублики и груши можно легко прицепить и заставить висеть в относительной неподвижности.

В одиннадцать Тим съел бутерброд, выпил немного крепкого чая и, закурив, устроился на кухне. Тим сидел, немилосердно жуя сигарету, и размышлял, не стоит ли, пока есть время, наладить контакт с геопатогенной зоной, притаившейся в кабинете. Обычно Тим само наличие этой зоны глухо игнорировал, чтобы не тянуть на себя ее миазмы. Но в критической ситуации зона могла оказаться серьезным подспорьем. Тим прикинул, что если с ней заранее «договориться», то он даже при последнем издыхании сможет превратиться в ретранслятор и закачать в поле врага столько энергетической отравы, что тому мало не покажется.

«Господи, ну и мысли! А с виду обычный человек».

Он зажег новую сигарету от окурка и стал размышлять дальше, о другом, о разном, обо всякой ерунде, о каких-то глупостях. Он даже пытался думать о сексе, но у него уже не получалось, так он был расстроен. Только не хотел себе в этом признаваться. А в голову так и лезли слова, оформившиеся в ней той страшной ночью, когда Тим забрался в самую душу информационного поля Проекта и узнал о «Программе Детей».

Нелюдь. Мутант. Урод.

И еще два слова.

Стальное Сердце.

– С-с-с-суки… – прошипел он.

И тут следящий контур подал сигнал. Что-то зашевелилось там, все там же, на северо-западной окраине города. Тим резко выпрямился, раздавил окурок в пепельнице и пошел воевать.

По пути он заскочил в кабинет и наспех «обнюхал» геопатогенную зону. Теоретически подключиться к ней было нетрудно. Но на установление «ствола» для перекачки энергии ушло бы не меньше часа. «Слишком поздно догадался». Тим мысленно сплюнул и ушел в спальню. Сел на подушку, спиной привалился к стене и постарался расслабиться, но не успел. Следящий контур зафиксировал чужую активность. Тим вздрогнул и даже сам не заметил, как заэкранировался. Все больше действий, связанных с управлением пси, он производил инстинктивно, не задумываясь. С одной стороны, это его пугало. А с другой – нравилось. Тим мощно «щелкнул» и увидел, как в дальнем углу спальни завис под потолком большой темно-синий шар.

Шар висел, слегка перекатываясь в воздухе из стороны в сторону, будто примериваясь. Потом медленно выдвинул иглы сканирующих лучей. Тим смотрел, как иглы превращаются в плавники, затем в широкие треугольные плоскости, вершиной упирающиеся в шар… И тут ему наскучило смотреть. Не дожидаясь, пока чужой его заметит, он двинул вперед собственный луч. Упаковал сознание до размеров крошечной точки, поместил на конец луча и вонзил его в самый центр шара.

И оказался буквально в голове у хорошо знакомого человека.

Тим даже не удивился. На это не было времени. Он был занят тем, чтобы установить «соглашения», которые помогли бы ему преобразовать в чужой голове свои мыслеобразы в отчетливую речь. И трансформировать чужую речь в мыслеобразы. Контакт наладился удивительно легко.

– Здрасьте, Сергей Борисыч, – сказал-подумал Тим.

Директор «Центра Новой Медицины» Лапшин мысленно взвизгнул, а физически подпрыгнул в своем кресле, чуть не повалив его.

– Ага-а! – заорал Тим. – Я лучшее в мире привидение с мотором! Дикое, но симпатичное! Сейчас я вас настигну, и вот тут-то нам будет весело!!!

Лапшин выпал-таки из кресла и на четвереньках полез под стол. Синий шар в спальне Тима закувыркался, теряя сканирующие плоскости, которые тут же распадались в мельчайшую энергетическую крупу. В сознании Лапшина гомерически хохотал Тим. Ему было действительно весело. Он высчитал индивидуальный энергетический рисунок Лапшина, прочно заякорил за него свой луч, и Лапшин с этого момента невольно фокусировал его на себе. Этот прием Тим подсмотрел, когда «принюхивался» к зомби на бульваре в памятный день, завершившийся ударом по голове и лежанием на помойке.

Синий шар разбух, потерял форму и с гулким хлопком лопнул. Осколки со скрежетом распороли воздух, и из соседней квартиры донесся жуткий вопль злосчастной кошки. Несколько осколков ударили было в Тима, но проскочили насквозь, будто его и не было. С острия луча-иглы Тим оглянулся и увидел, что база, которой сейчас Тиму служило его тело, излучает, как солнце в зимний полдень, – яростно и холодно. Он таки подготовился к встрече с добрым хорошим дядей Лапшиным, учителем и защитником.

Учитель и защитник под столом трясся от ужаса. Он был в центре небольшой комнаты, плотно заставленной аппаратурой не вполне ясного Тиму назначения. Тим «щелкнул» глубже и пришел к выводу, что аппаратура контрольно-измерительная. Он заметил несколько компьютеров разной мощности, почуял какие-то датчики и сканеры, нацеленные на Лапшина, но главного – самого генератора – не нашел. Генератор был, и где-то недалеко. Но заполнявшие комнату излучения так перепутались, что уловить, какие из них соединяют Лапшина с его усилителем мощности, Тим не мог.

Через комнату к Лапшину шел еще один человек, в котором Тим опознал Кремера. Тим горестно вздохнул, подтянул к себе с базы десяток шариков, подстроился к рисунку поля Кремера и выпустил шарики ему навстречу. Кремер успел добраться до Лапшина, когда шарики обступили его и разом шандарахнули со всех сторон. Секунду-другую Кремер, покачиваясь, держался на ногах, а потом ноги у него подломились и он, как мешок с костями, грохнулся об пол. Аура сенса поблекла, и Тим потерял ее из виду.

Он еще раз прошелся лучами-пробниками по комнате, но только окончательно запутался в хитросплетении ее энергетики. Тогда он вернулся к Лапшину. Тот уже пришел в себя и опасливо выглядывал из-под стола, «щелкнув» до предела своих возможностей и сканируя пространство на таких низких частотах, что Тиму стало немного смешно. А потом даже противно. С легкой руки Проекта он настолько превзошел учителя, что тот в его глазах выглядел почти обычным человеком. И даже выводные контакты микроволнового генератора, к которым Лапшин подкрадывался, не дали бы ему над Тимом решающего преимущества.

– Будем разговаривать? – учтиво осведомился Тим.

Лапшин опять подпрыгнул, затравленно озираясь.

– Да сядьте вы! – сказал Тим брезгливо. – Сядьте, поболтаем.

Лапшин осторожно сел. Некоторое время он корчил странные гримасы – видимо, пытаясь совладать с перекошенным от страха лицом. Наконец это ему удалось, он напустил на себя величественно-отстраненный вид, откашлялся и суровым тоном сообщил:

– Вы меня очень напугали, Тимофей. Нехорошо.

– А на Проект вкалывать хорошо? – мгновенно окрысился Тим.

– На что?..

– Вы еще мне скажите, что я знаю больше вашего!

– Тимофей, это очень даже возможно. Я вас вообще что-то не понимаю… – Тут Лапшин оглянулся на лежащего без движения Кремера. Вскочил, бросился к пострадавшему и упал перед ним на колени.

– Оставьте вы его… – посоветовал Тим. – Оклемается.

– Да он не дышит… – прошептал Лапшин. – Ох… Совсем не дышит… Нужно «Скорую», реанимацию… Ох, твою мать…

– Да бросьте вы мне лапшу на уши вешать! – рявкнул Тим. Он изо всех сил пытался рассмотреть, что там происходит с Кремером, но нужные частоты оказались слишком плотно забиты проклятой аппаратурой.

– Твою мать! – заорал Лапшин и бросился из комнаты вон. Тим настолько растерялся, что даже и не подумал его остановить. От нечего делать он попытался что-нибудь в комнате испортить, но обнаружил, что все имеющиеся в ней энергетические связи ему абсолютно не по зубам. Они стояли как влитые и, сколько Тим о них ни бился, даже не шелохнулись. Тим опять вздохнул и запомнил на будущее, что бороться с машинами смысла не имеет, а бить надо только в сердце – по оператору. Это заключение вернуло его мыслями к Кремеру.

– Коля! – позвал Тим. – Эй!

Кремер не отзывался. Чертыхнувшись, Тим начал было «отщелкивать», чтобы хоть разглядеть, где лежит тело. Даже полумертвое, оно должно было излучать. Но уже на пятом уровне вниз Тим почувствовал фантомное жжение в переносице и ломоту в висках. Это сказывалась железная мощь работающего вхолостую генератора, против которой не попрешь. Тим поспешно «щелкнул» обратно.

«Обидно будет, если я переборщил с шариками и ударил Кольку насмерть. Странно, что он так скопытился. Я вроде бы точно все рассчитал…» Тим отметил, что в этом вопросе им движет простое любопытство. Он совершенно не хотел убивать Кремера. Напротив, он скорее намерен был, если удастся, освободить его от власти Проекта. Но раз так уж вышло… Ничего, кроме легкой обиды на судьбу, Тим не ощущал. К этому новому Кремеру, отдавшемуся Проекту, он уже относился как к врагу. И шариками расстрелял именно врага. Пусть и друга в прошлом. Но в очень далеком прошлом, которое теперь ничего не значило.

В комнате появилось несколько фигур. Одна четко различимая – Лапшин и несколько почти незаметных – люди. Незаметные быстро исчезли, странно изменив форму, и Тим догадался, что они волокут тело Кремера. Стараясь об этом не думать, Тим снова «зацепился» за Лапшина.

– Ну что? – спросил он.

– Ты его убил! – выкрикнул Лапшин. Тиму даже показалось, что он видит направленный на себя грозный указующий перст. Энергетический рисунок Лапшина покрылся мелкой рябью, изменился и выдал отчетливую картину страха.

Тим мысленно перекрестился, отдавая последнюю дань Кремеру, и тут же приказал себе о нем навсегда забыть.

– Могу и вас, – сообщил Тим. – Запросто.

– Господи! – Лапшин упал в кресло и обхватил голову руками. – Во что же ты превратился, Тима! Вот как ты платишь людям за дружбу, за доверие, за помощь…

Тим усмехнулся. На самом деле Лапшин не знал, куда деваться, как объяснить свое и Кремера присутствие в комнате, и вообще, как ноги унести подобру-поздорову. Это выдавали его мыслеобразы. Сейчас, в своей бесплотной ипостаси, Тим буквально видел учителя насквозь. Он только подозревал, что не сумеет эффективно допросить его в этой перенасыщенной излучениями среде. Кроме того, у Лапшина могли стоять те же блоки, что и у агента Воробья.

– И чем же вы тут с ним занимались, друзья мои, конфиденты и помощники? – язвительно осведомился Тим.

– Мы проводили эксперимент! – гордо задрал подбородок Лапшин. – Важнейший! И, между прочим, ты бы мог работать с нами! Но ты выбрал другой путь! Ты продал наши идеалы за деньги желтых газет! Я лично столько сил положил на то, чтобы воспитывать сенсов в духе…

– Заткнись, – попросил Тим. Лапшин послушно закрыл рот.

Несколько мгновений Тим раздумывал. Видно было, что допроса не получится, максимум, на что Тим был способен, это физически удерживать Лапшина на месте. Поэтому он отцепил от сети Хартмана еще десяток шариков, «подсветил» их в видимой части спектра и аккуратно развесил в воздухе у Лапшина перед носом. Тот мелко задрожал и попытался вскочить, но Тим прижал его к креслу.

– Видишь, да? – спросил Тим. Да, Лапшин увидел шарики. Сначала «унюхал», а потом и увидел.

– Коля получил десять сразу. А в тебя я их буду по одному запихивать. Что скажешь?

– Садист… – прошипел Лапшин. – Ты безумный садист…

– А то! – ответил Тим, влепил один шарик учителю под ребро и оборвал контакт.

Ему понадобилось довольно много времени на то, чтобы вернуться на «базу», переключиться, освоить двигательные функции тела и встать на ноги. На кухне он жадно выпил неразведенной чайной заварки. Закурил и, привычно жуя сигаретный фильтр, отправился в кабинет, общаться с геопатогенной зоной.

Навести устойчивый мост удалось за полчаса. Довольно ухмыляясь, Тим вернулся на место и снова вышел на связь. Теперь, когда Лапшин не был подключен к генератору, на это потребовалось время. Сначала нужно было сформировать энергетический фантом, настроенный на волну Лапшина, затем отправить его на поиски объекта и уж потом, используя фантом как якорь, перебросить в искомую точку прямой луч.

Лапшин как раз приходил в себя, кашляя и держась за живот.

– Значит, решай, – предложил ему Тим. – Либо будешь колоться, либо повторим экзекуцию. Поведешь себя разумно – уйдешь домой на своих ногах. Станешьюлить – тебя унесут. А если будешь чересчур упираться рогом, я тебя вместе с твоей шарашкой взорву. Осознал?

Лапшин осознал. Но не поверил и решил юлить и упираться рогом. Тим выругался.

– Я серьезно, – попытался он внушить Лапшину. – Я ведь сделаю.

Лапшин все равно не поверил. Наверное, в его сознание с трудом укладывалась даже мысль о том, что Тим в состоянии так плотно «держать» его. Подсознательно он воспринимал происходящее как ночной кошмар. Тим выругался снова, на этот раз матом.

– Тупица! – рявкнул он. – Да пойми ты, я теперь все могу! Все!!!

Но Лапшин не понял.

– Ладно, – вздохнул Тим. – Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.

Вокруг Лапшина вдруг засуетились неясные тени. Люди. Вроде бы три человека. Увидев повисшие в воздухе шарики, они встали как вкопанные. Настроиться на них с такого огромного расстояния было чертовски трудно, но Тиму это удалось, и на глазах Лапшина он дал шариками пять неприцельных выстрелов. Две тени мгновенно растворились, еще одна бросилась наутек. А Лапшин заорал дурным голосом и принялся биться в истерике.

Тим прислушался к своим ощущениям. По-прежнему пусто. Словно дырка в душе. Будто сердце действительно стальное. «Что же вы со мной сделали, подонки?..» Он вдруг почувствовал, что комедия ему надоела. Устало ссутулил несуществующие плечи и нащупал в пространстве отверстое жерло геопатогенной зоны.

Минут десять он настраивался, тщательно экранируясь, чтобы самого не прижгло. За это время к окончательно потерявшему рассудок Лапшину пару раз наведывались тени людей, но шарики по-прежнему несли вахту, и тени спасались бегством. Наконец Тим построил устойчивый «ствол» и был готов к ретрансляции.

– Прощайте, Сергей Борисович, – подумал он. Лапшин не отозвался. Он лежал в кресле, обессиленный припадком, и с подбородка у него капала слюна.

Тим забрал сознание на «базу», наладил «ствол» к операторской, печально завел невидящие глаза к потолку и откупорил геопатогенную зону. Будто пробку выдернул.

Он не предполагал, что отдача будет так сильна. Его буквально размазало по стене, и на мгновение от удара даже помутилось сознание. А когда Тим пришел в себя, белый сверкающий поток, рвущийся из дыры «геопатогенки», бился в его экран и, отраженный, уносился вдаль, прямо в сердечник микроволнового генератора.

Тим отполз в сторону, оставив на месте экран, и поток не сместился. Ощупав спину, Тим решил, что синяк на хребте заработал изрядный. Но и тарарам в операторской тоже будет ничего себе. «Компьютеры точно размагнитятся к чертовой матери. А если еще и генератор пойдет вразнос…»

От этой мысли Тим инстинктивно вскочил, перепрыгнул через белый поток и кинулся было к окну. Но на полпути затормозил и от души расхохотался. Визуальный инстинкт сбил его с толку. Тим и так отлично видел, как далеко на северо-западе встает громадное, в полнеба, белое зарево.

К окну Тим все-таки подошел, но горизонт был черен и угрюм. «А хорошо бы взорвать их осиное гнездо! – подумал Тим. – Ох, как это было бы здорово». Он оглянулся, и его опять разобрал смех. «Ну чего ты оглядываешься, балбес! Ты же у нас лучший из Детей, ты форсированный экстрасенс, объект «Стальное Сердце»! Так что привыкай глядеть спиной». Но глядеть спиной все-таки было еще не очень удобно. Куда сложнее, чем даже расшифровывать сигналы от следящего контура. Тим решил позже натренироваться, а пока дать волю инстинктам. Поэтому он повернулся всем телом, подошел к «стволу» и глубоко над ним задумался. Геопатогенная зона казалась неистощимой, но Тим понимал, что под землей все совсем не просто. Крестовина сети Хартмана, вокруг которой образовалась «геопатогенка», неудачно попала на центральную часть водоносной жилы. И энергетика зоны тоже влияла на силы, породившие ее. Если вычерпать зону до дна… «А что будет? – подумал Тим. – Фонтан в подвале забьет? Вряд ли. Но все равно, не я делал, не мне и ломать. Только я так спешил, что, как откупорить зону, догадался, а вот как заткнуть…»

Он повернулся к жерлу зоны и принялся осторожно скручивать его края. За несколько минут интенсивной работы ему удалось-таки свести поток энергии до минимума, а потом и вовсе остановить его. Тим почувствовал усталость и добыл из «боекомплекта» несколько бубликов. Вышел на кухню, сел и закурил.

Невидимый пожар так полыхал, будто намеревался спалить всю Москву. Тим представил, что творится сейчас в генераторной и операторской, и непроизвольно вскочил. «Шарики! Мои шарики! – пронеслось у него в голове. – Там же осталось еще несколько… Я совсем забыл о них! Черт! Получается, я их бросил! Они доверились мне, пошли ради меня на опасное дело, так мне помогли! А я их бросил…» Лицо Тима искривилось в страдальческой гримасе. Он на полном серьезе чувствовал себя последним негодяем. Пушистые белые шарики, смертельно опасные для живого, были сейчас ему милее всех людей на свете. И даже по отношению к ним он поступил как подлец и бессердечная скотина.

Тим в сотый раз за день тяжело вздохнул и пошел одеваться. Ему срочно нужно было залить наркозом чувство стыда. Водка в доме кончилась, но неподалеку был ночной магазин.

***

Вервольф, хрипло взрыкивая, шел на него по коридору. Тим, распластавшись по стене, медленно отступал, выставив перед собой топор. Длинная ярко-красная рукоятка была скользкой от пота, и топор предательски выскальзывал из ладоней. Колени у Тима дрожали, глаза застилал туман.

Вервольф скалил клыки, будто ухмыляясь, и мелкими шажками наступал. Он был чуть пониже Тима, но гораздо шире и массивнее. Страшные когтистые лапы тянулись вперед, сжимаясь и разжимаясь. На плечах зверя расползался по швам белый лабораторный халат, под которым трещала и рвалась еще какая-то одежда. От чудовища омерзительно несло зверем и гнилью.

Внезапно оборотень резко прыгнул вперед и тут же ушел в сторону, пытаясь обойти человека. Тим, пусть и напуганный дальше некуда, понял маневр правильно и не опоздал с ударом. Тупое лезвие с хрустом распороло чудовищу правую лапу, и на пол хлынула черная кровь.

Вервольф заорал так, что у Тима заложило уши, и мгновенно нырнул под занесенный для нового удара топор. На этот раз Тим промазал. Рукоятка топора, опускаясь, раздробила противнику ключицу. Зверь, как заправский регбист, поддел Тима раненым плечом, сбил с ног и буквально размазал по бетонному полу, припечатав своим весом.

Сидя на поверженном человеке, вервольф задрал морду к потолку, ухватился здоровой лапой за раненое плечо, и коридор огласился ужасным воплем. Внизу Тим яростно ворочался, пытаясь стряхнуть зверя с себя, и никак не мог это сделать, потому что противник оказался чертовски тяжел и силен. Это было ужасно обидно, ведь Тим уже сообразил, что зубастая скотина вовсе не умна, до крайности самонадеянна и, судя по всему, очень даже смертна. Тиму уже не было страшно. Скорее наоборот. Он плотно сжал, напряг и согнул пальцы на правой руке, и в нем вдруг проснулась какая-то снисходительная жалость к недоделанному зверю. Вервольф склонился над ним, и его желтые глаза, казалось, заполнили собой весь мир. Тим яростно закричал, рванулся снова, со всей силы засветил вервольфу костяшками в кадык и скорее почувствовал, чем услышал, глухой щелчок ломающегося хряща. Чудовище всхлипнуло и начало медленно опрокидываться на спину. А в горле у него все щелкало, щелкало, щелкало… Резко извернувшись, Тим стряхнул обмякшее тело с себя и чудом удержался на краю постели. Открыл глаза, увидел перед самым носом свои тапочки и зажмурился снова.

Следящий контур продолжал звонко щелкать, сообщая о наличии чужих за дверью. «Проклятье, это же он пытался меня разбудить! – понял Тим. – Я уже, наверное, с четверть часа стараюсь проснуться, «унюхав» опасность, и не могу! И чертово мое подсознание – радо стараться, мать его так! – опять зарядило мне этот кошмар с вервольфом». На этот раз Тим испугался меньше, чем обычно, но все равно был весь в поту.

В дверь яростно звонили и стучали. Тим со стоном разлепил глаза. Попытался найти часы и обнаружил их на руке. Когда удалось сфокусировать взгляд, оказалось, что стрелки показывают всего-навсего десять. Тим спал меньше пяти часов и чувствовал себя вдребезги пьяным. Ну, может быть, чуть трезвее, чем когда в состоянии битой тушки упал в кровать.

– Откройте, милиция! – рявкнули за дверью.

Тим попробовал оценить происходящее с трезвых позиций, но ничего у него не вышло. Он только сообразил, что с вервольфом в ночных кошмарах надо что-то делать. Его навязчивое появление явно неспроста. «Вдруг это не подсознание барахлит, а? – подумал он. – Вдруг это мое пси выловило какую-то биоинформацию и изо всех сил пытается со мной поделиться? Предупредить о надвигающейся беде?»

Дверь начали пинать ногами. «Убью! – подумал Тим, сползая с кровати. – Разберусь, в чем дело, и… убью».

– Костенко! Откройте! Милиция! – заорали с лестничной клетки, заслышав его шевеление.

– Сейчас! – прохрипел Тим, натягивая халат. Он действительно все еще был пьян, и его здорово шатало. Поэтому он даже предполагать не собирался, какого это хрена нужно от него ментам с утра пораньше. Действительно готов был… ну, если не убивать, то очень и очень пугать. Будить Тима, пока он не выспался, всегда было занятием малоприятным, а иногда даже рискованным.

Держась за стену, Тим дополз до двери и попробовал заглянуть в «глазок». Он уже знал, что на лестнице стоят трое, и один из них, похоже – главный, с черной меткой. Но хотелось все-таки увидеть, как эта компания смотрится на глаз. Так, для порядка. Потому что даже присутствие меченого Тима не волновало. И он знал, почему. «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий, ты один мне надежда и опора – великий и могучий Алкоголь! Не будь тебя, как не впасть в отчаяние…»

Перед квартирой Тима нервно переминались с ноги на ногу меченый в штатском с кожаной папкой в руках и двое обычных людей в милицейской форме. Все с оружием, менты держат руки на расстегнутых кобурах, а у штатского, помимо одного ствола под мышкой и другого за поясом, в кармане притаилась еще и памятная Тиму плоская черная коробочка ручного СВЧ-излучателя.

Это наблюдение Тима мгновенно отрезвило. Шататься он не перестал, но голова тут же заработала отменно. Вращая ручку замка, он машинально проверил «боекомплект», вчера забытый в спальне за ненадобностью. Там добра было полно, и Тим в один присест заглотал все оставшиеся бублики, а в каждую руку зарядил по дюжине шариков.

С похмелюги это оказалось нелегко, и, когда Тим открыл дверь, визитеры поспешно отступили. Несколько мгновений Тим, давясь, стоял в дверном проеме с выпученными глазами, надеясь все-таки не сблевать гостям под ноги. Потом что-то нечленораздельно промычал и, оставив дверь открытой, рванулся в туалет. Что интересно, никто его почему-то не преследовал.

Когда он, утираясь полотенцем и жуя зубную пасту, вышел из ванной, дело было сделано. Меченый успел неслышно просочиться в спальню и оставить лишний пистолет в шкафу. «Под белье, наверное, сунул, – мысленно усмехнулся Тим. – Ох, господа из Проекта, какие же вы тормоза! Или у вас горизонтальные связи на фирме нарушены, и правая рука не ведает, что левая творит. Ну знаете ведь, что со мной шутки плохи, – нет же, гоните людей на верную погибель».

Компания ждала его на кухне.

– Костенко Тимофей Сергеевич? – осведомился меченый.

– Угу.

– Уголовный розыск, старший уполномоченный Ханцевич, – меченый сунул Тиму под нос красную пухлую книжечку.

– Угу. – Тим, подвинув одного из ментов, выплюнул зубную пасту в раковину и, открыв кран, прополоскал рот.

– Вот постановление на обыск, – меченый продемонстрировал Тиму какую-то бумагу.

– Вы пораньше не могли прийти? – поинтересовался Тим сварливо. Он с максимальной скоростью прокручивал в голове варианты решения свалившейся на него проблемы. Ситуация была крайне неудобной. «Блокировать милиционеров и допросить меченого? – гадал Тим. – Вряд ли получится, меченого допрашивать – семь потов сойдет, а я еще даже не протрезвел. Да и что с ними делать после? Они ведь обязаны выполнить свое задание. Прогоню этих – других пришлют. Других прогоню – явятся вдесятером, со всех сторон обложат и расстреляют из «коробочек». Нет, пусть уж все идет как идет. И узнаю хоть что-нибудь… Но сначала подстрахуемся». Он подтянул из спальни еще несколько шариков.

– Возражений нет? – спросил меченый с издевательской усмешкой. Тим усмехнулся в ответ. Он меченому сочувствовал, как давеча вервольфу во сне. Потому что вокруг головы меченого роились шарики, настроенные на его индивидуальную волну. Никуда он теперь от них не денется. А стоит Тиму всего лишь захотеть, подумать – и старшему уполномоченному Ханцевичу инфаркт миокарда обеспечен.

– Да мне по фигу, – честно признался Тим. – Я только одеться хочу. Кто со мной пойдет?

– Федорчук, проследи. Конченко, давай понятых.

– Ты в постановление хотя бы загляни, – посоветовал Тиму хмурый, тоже явно с похмелья, сержант Конченко, выходя в прихожую. За ним, хищно приплясывая, улетел персональный шарик. Еще один повис перед носом у лейтенанта Федорчука.

– По фигу, – повторил Тим.

Обыск длился на удивление долго – Тим успел одеться, слопать бутерброд и даже украдкой отхлебнуть коньяка (разумеется, после того, как проверили холодильник. Увидев пять разнокалиберных бутылок, Конченко позеленел и чуть в обморок не упал). Наконец Федорчук обнаружил в шкафу подкинутый меченым пистолет, чем окончательно вогнал в ступор понятых – трясущихся от эмоциональной перегрузки стариков, которых Тим в первый раз видел.

– Так, – заключил меченый скучным голосом. – Пистолет системы Макарова. Федорчук, упакуй. Гражданин Костенко, откуда у вас это оружие?

– Его подложили мне вы, – ответил Тим, радостно улыбаясь и глядя меченому в глаза. Тиму было весело. Он снова окосел, его разобрало, что называется, по старым дрожжам, и на душе было совсем легко. Только, как и вчера, удивительно холодно. Сквозное отверстие в груди не пропало, наоборот, чувствовалось все отчетливее. Тим понимал, что это не энергетическая рана. Просто знак смертной тоски. Но если дырку в ауре он мог залатать мгновенно, то вот залечить тоску не сумел прошедшей ночью даже с помощью шестисот граммов коньяка.

После слов Тима в комнате повисло молчание.

– Вы хотите сделать заявление? – вкрадчиво спросил меченый. – Вы только что обвинили должностное лицо в совершении тяжкого проступка при исполнении служебных обязанностей. Это не шутки, молодой человек!

Тим по-прежнему улыбался, только уже не так радостно. Необходимость стоять рядом с незнакомыми чужими людьми начала его раздражать. За спиной меченого Федорчук, здоровенный краснолицый мужик, наливался кровью и всячески демонстрировал праведный гнев. Индифферентный Конченко прислонился к косяку и прикрыл глаза. Он выглядел лет на сорок пять, и ему тоже, как и Тиму, все было по фигу. Старики таращились на пистолет и, казалось, даже не дышали.

– Что дальше-то? – деловито спросил Тим. Про то, что пистолет подброшен, он ляпнул машинально. И трагикомедия от этого интереснее не стала.

– То есть вы снимаете обвинение в мой адрес? – поднял указательный палец меченый.

– Да, да… – раздраженно ответил Тим.

– Вы не хотите принести мне извинения?

– Нет.

– Вы очень дурно воспитаны, молодой человек.

Тим смерил меченого презрительным взглядом. Внешне меченый, так же как и агент Воробей, был совершенно лишен индивидуальности. Мужчина средних лет, среднего телосложения, невзрачный, серый и тусклый.

– Хорошо, – вздохнул меченый. – Чье это оружие и откуда оно у вас?

– Понятия не имею, чье, а откуда – знаю, но не скажу.

– Ясно. Костенко Тимофей Сергеевич, вы задержаны. Собирайтесь. Понятые, пройдемте со мной. Конченко, очнитесь. Что такое, в конце концов?..

– Устал, – объяснил Конченко, открывая тусклые и красные с похмелья глаза и с трудом отрывая тело от косяка.

– Все устали. Пойдемте. Федорчук, объясни задержанному, что брать с собой, у него первая ходка. Пойдемте, товарищи понятые, нужно подписать протокол.

– Эх, ё…нуть бы тебя сейчас разок-другой, – мечтательно произнес Федорчук, когда они с Тимом остались вдвоем.

– Ё…ни, если так хочется, – согласился Тим. – А потом я тебя нае…ну. Совсем, с концами.

Федорчук задумался. Тим, приходя в себя и набираясь сил, начинал сильно излучать во все стороны, невольно транслируя эмоции окружающим. И Федорчук, хоть и был почти вдвое крупнее задержанного, уже сообразил, что напрасно открыл рот.

– Ну давай, – поспешно сказал он. – Давай собирай белье, щетку зубную, пасту там… Курево тоже, жратву. Ботинки обуй без шнурков, если найдутся.

– Да мне все это не нужно, – отмахнулся Тим. – Я скоро вернусь.

– Ха! Х…й ты вернешься.

– На что спорим?

– Ты из этого ствола человека застрелил.

«Кремера, – догадался Тим. – Кремера мне подсунут с пулей в голове. От Лапшина, наверное, только лужица осталась». А вслух сказал:

– Ты же сам в это не веришь, лейтенант. Вооруженного преступника так не берут – втроем, без бронежилетов и с пистолетиками.

– Мудак, – лениво сказал Федорчук. – Таких, как ты, вот так и берут. Тепленькими. Ладно, пошли.

– А меня сейчас куда?

– Пока что в отделение. А дальше – в следственный изолятор.

– Н-да… Ни хрена себе – Первое мая… С праздничком вас, господин лейтенант.

– И тебе, сынок, тем же концом по тому же месту…

Тим подписал какие-то бумаги и подсмотрел, что они убрались в папку меченого, рядом с постановлением и упакованным в целлофан пистолетом. Потом задержанный надел куртку, удостоился от меченого наручников и отметил, в какой именно карман положили ключ. Квартиру опечатали. Это Тима устраивало меньше, тем более что за процессом вывода задержанного наблюдала в «глазки» вся лестничная клетка.

Во дворе стояла милицейская патрульная машина, но Тима к ней не повели. Меченый сделал Федорчуку знак обождать и открыл перед Тимом заднюю дверь запаркованной рядом черной «Волги» с тонированными стеклами. Тим послушно залез внутрь, дверь за ним захлопнулась, и с ее внутренней стороны не оказалось рукояток стеклоподъемника и открывания замка. Снаружи между должностными лицами завязалась оживленная беседа с богатой жестикуляцией. Тим даже не пытался сообразить, о чем они толкуют. Разговор за стеклом выглядел еще одной частью спектакля. Задержание было проведено крайне небрежно, сопротивления от Тима никто не ждал, и вообще творилась какая-то муть, вникать в которую задержанному было лень. А вот исход ее он видел ясно – меченый забирал его с собой. На растерзание Проекту. На унижения, пытки, издевательства и, как итог, лишение человеческого достоинства.

А после этого будет долгая счастливая жизнь в роли ведущего оператора.

Или долгая мучительная смерть.

Тут вернулся меченый, снова открыл заднюю дверь, отстегнул наручник с левой руки Тима и защелкнул его на дверной ручке. «Умно, – подумал Тим. – Я бы тоже так сделал». Дверь закрылась, меченый сел за руль, швырнул папку на сиденье рядом с собой и завел мотор. Менты уселись в свою машину и поехали со двора. Меченый вполоборота повернулся к Тиму, сунул руку в карман, где лежала «коробочка», и застыл как изваяние.

– Отдай, – приказал Тим.

Меченый деревянным жестом протянул ему излучатель. Это действительно оказалась тяжелая, будто из свинца, плоская коробочка, примерно десять на пятнадцать сантиметров. В одной из граней виднелось забранное мелкой сеточкой отверстие, а из другой торчала одна-единственная кнопка. Правда, с блокиратором от случайного нажатия. И еще, что несказанно обрадовало Тима, излучатель имел сдвижную крышечку. Явно для батарейного отсека. Пломбы на крышечке не было. И не было винтов, она просто сдвигалась пальцем. Тим в который раз подивился наивности Проекта. Сами того не желая, враги ему помогали. С блокированным сознанием меченый не смог бы вести машину. А теперь необходимость в блокировке отпадала.

– Дай ключ от наручников.

Меченый отдал ключ, и Тим убрал его в карман. Вскрыл излучатель и обнаружил батарейку, внешне обычную, но зверски тяжелую. Как только Тим вынул ее, «коробочка» перестала светиться и превратилась в бесполезную железяку. Следящий контур, все это время посылавший относительно «коробочки» тревожные сигналы, с облегчением дал отбой.

Тем не менее вынимать батарейку было нельзя, она составляла больше половины веса излучателя. Пришлось достать сигареты и вырвать из пачки фольгу. Сложив в два слоя, Тим пропихнул ее между батарейкой и контактами. Излучатель остался безжизнен. Тем не менее Тим отвел блокиратор и, внутренне содрогаясь, направил ствол в потолок. Нажал кнопку. Оружие звонко щелкнуло, но не выстрелило. Тим и так знал, что ничего не будет. Но он еще с прошлого раза «унюхал» смертоносную мощь излучателя и боялся его как огня.

Он закрыл «коробочку», сунул ее меченому и заставил положить на прежнее место. Расслабился и «отпустил» врага.

Меченый тряхнул головой, будто отгоняя дурные мысли. Быстрым движением вынул излучатель, направил отверстием на Тима, изобразившего на лице испуг, и нажал кнопку. Излучатель щелкнул. Тим закатил глаза и безвольно откинулся на подушку. Меченый удовлетворенно хмыкнул и отвернулся. Машина тронулась.

День был будний, и меченый решил, видимо, не штурмовать пробки в центре города, а взял курс на Кольцевую дорогу. Тим из-под опущенных век спокойно любовался пейзажем. Все мысли конвоира были на северо-западе. А значит, ехать им по объездному пути хоть и без остановок, но долго. И подходящих мест по дороге найдется завались.

Погода выдалась отменная – солнечная и теплая, в машине было жарко. У Тима даже начали слипаться глаза, но он вовремя спохватился и решил поторопить события. Первоначально он собирался шлепнуть меченого где-нибудь на Кольцевой. Но теперь ему надоело ждать. В любом случае, как ни заманчиво было бы подкатить к дверям штаб-квартиры Проекта, делать это Тим не собирался. Ему было элементарно боязно. И еще – противно.

Конечно, в идеале Тим хотел бы знать, как штаб-квартира выглядит. И ее зрительный образ, отпечатавшийся в сознании меченого, наверное, можно было как-то оттуда вытащить. Но Тим сознавал, что для него это слишком тонкая работа. К сегодняшнему дню он научился всего лишь эффективно убивать и врачевать. Но не более того.

«А вот здесь будет подходящее место. В самый раз». Тим мягко «взял» меченого, не блокируя пока что его волю, только сузив поле зрения. Незаметно достал ключ, тихонько расстегнул наручники. Резко «нажал» и приказал:

– Тормози! Пошел направо между грузовиками. И стоп.

Меченый не сплоховал и мгновенно выполнил команду. Правда, в последний момент у него не хватило сил дожать тормоз до упора, но это сделал за него Тим, сунувшись вперед и продавив вниз обеими руками его правое колено.

Место было во всех отношениях удобным. Машина замерла, уткнувшись носом в бетонную стену. С обеих сторон ее зажимали ржавые грузовики на спущенных шинах. А впереди, за стеной, возносился в небо этажей на двадцать серый остов непонятно чего. Строили это непонятно что уже лет десять, а теперь и совсем бросили. На стройке даже дети не играли, а взрослым здесь и вовсе делать было нечего, потому что все, что можно было отсюда украсть, растащили еще в незапамятные времена.

Тиму стройка была памятна тем, что неподалеку жил Васнецов, и Тим, стоя у него на балконе, однажды поинтересовался – что за небоскреб? Васнецов ответил, что этого толком не знает в округе никто. Тогда же Тим заметил и грузовики. А теперь машина стояла между ними, и единственное ее прозрачное стекло глядело в стену.

Тим отобрал у меченого «коробочку» и удалил из нее фольгу. Следящий контур немедленно на коробочку окрысился, недовольно треща. Через минуту излучатель, наручники и ключ от них были у меченого на положенных местах. Тим взял с переднего сиденья папку, достал из нее бумаги и пистолет (больше в папке не было ничего) и спрятал вещественные доказательства за пазуху. Вынул носовой платок и тщательно вытер папку. Секунду поразмыслил, затем перебрался вперед и, перегнувшись через спинку сиденья, уничтожил все возможные отпечатки сзади. Подумал, не забыл ли чего, опять достал «коробочку», обтер и аккуратно, с помощью изрядно погрязневшего платка, уронил обратно меченому в карман. Обругал себя за расхлябанность.

Меченый сидел как истукан.

– Ты кто? – спросил Тим.

– Агент Сокол, – глухо ответил старший уполномоченный Ханцевич.

– Ух, бля, свалилась птичья стая мне на голову! Я кто?

– Объект «Стальное Сердце». – Тьфу! – в сердцах Тим действительно чуть не плюнул и раздраженно отвернулся.

– И как мне теперь с этим жить? – спросил он наконец.

Меченый, конечно, не ответил. Тим напряженно думал. Агент Сокол был явно не чета «топтуну» Воробью, у него была хорошая легенда, а скорее всего он и был на самом деле оперуполномоченным. Впрочем, от этого его шансы на жизнь в глазах Тима не повышались. Тим должен был обезопасить себя доступными ему методами. Значит, агенту Соколу придется умереть. И убьет его сам Проект. Точнее – блокировка от гипнодопроса, внедренная в сознание агента. Тим подозревал, что Проект и не догадывался о возможности «раскалывать» агентов методами пси. Но прострация, в которую Тим загонял свои жертвы, оказалась, видимо, сродни гипнотическому трансу.

– Доложи задание, – скомандовал он.

И тут агент Сокол доказал, что он действительно птица высокого полета, воробьям не чета. Он дернулся, пустил изо рта слюну, обмочился и умер.

– Эх… – только и произнес Тим. Перегнувшись через мертвеца, он закрыл на кнопку его дверь, свинтил кнопку со своей, выбрался из машины и затер все отпечатки пальцев впереди. Пинком захлопнул дверь, открыл заднюю, с помощью кнопки утопил блокировочный штырь, вернул ее на место и тоже протер. Пнул заднюю дверь, обтер ручку и с трудом перевел дух.

– А непросто быть убийцей, – пробурчал он себе под нос. Закурил и неспешно покинул место преступления. Следящий контур подтвердил – никто Тима не заметил.

Только отойдя шагов на сто, Тим вспомнил, что опять забыл про шарики. Обложив себя последними словами, он бросил назад луч и подхватил белые огоньки, растерянно болтавшиеся вокруг мертвого тела. Шарики радостно бросились домой, в руку, они были так счастливы найти хозяина, что Тиму от них даже стало тепло. Он удивился – раньше агрессивная энергетика шариков была ему неприятна. Но то ли он с шариками сдружился, то ли просто стал такой же злюка, как и они. «Скорее всего последнее», – подумал он с тяжелым вздохом. Вспомнил о шариках, оставшихся прикованными к милиционерам Федорчуку и Конченко до конца их, милиционеров, дней, и махнул рукой – всем не поможешь.

Бумаги он сжег на кострище в лесопарке неподалеку. Пистолет зашвырнул в пруд. Незаметно вышел в город, сел в автобус и всерьез задумался – а теперь куда?

В принципе, он уже несколько дней предполагал, куда ему следует идти. Но это было очень далеко от Москвы, на востоке.

А сейчас он хотел где-нибудь залечь и разработать стратегию и тактику на ближайшие дни. Потому что действительно совершенно не понимал, что теперь делать.

***

Москва по инерции отмечала День международной солидарности трудящихся, то есть жрала водку и непонятно чему радовалась. Тим много часов бесцельно шлялся по городу, пытаясь упорядочить мысли и тщательно сканируя окружающее пространство на предмет возможной слежки. Несколько раз он заворачивал выпить пива и чего-нибудь пожевать в недавно открывшиеся летние кафе, и каждый раз подолгу сидел, разглядывая пьяный народ на улице, просыпая на штаны сигаретный пепел и борясь с желанием вдребезги надраться.

Слежки Тим не обнаружил, но и ни к каким разумным выводам не пришел. Проект взял его в клещи. К нынешней ситуации Тим оказался не подготовлен. Не умея и не желая прятаться и скрываться, он был со всех сторон уязвим. Его контакты было легко установить, места возможных «лежбищ» поддавались вычислению. Как ни крути, рано или поздно Тим должен был попасться. А разницы между дракой с Проектом сегодня или завтра он не видел. Конечно, для начала он хотел бы проспать часов десять в спокойной обстановке. Но в конечном счете Проект фактически вынуждал Тима вступить с собой в вооруженный конфликт.

Поэтому, выходя под вечер к намеченной на эту ночь квартире, Тим был до предела взвинчен и на редкость плохо владел собой. К тому же перспектива ночевать бок о бок с Марианной, чью сексуальную эманацию он почуял аж за квартал, ни капельки его не воодушевляла. Дырка в груди по-прежнему жгла огнем, и почему-то страшно раздражало упорное желание агентов Проекта убедить Тима в том, что он проходит под безумной кличкой Стальное Сердце.

На очередного меченого Тим наткнулся случайно. Еще один мужчина средних лет и тусклой наружности притулился к телефонной будке и что-то писал себе в книжечку. Просто идиллическая картинка – стоит мужик и стихи в блокнотик пишет… Тиму сразу вспомнился новосибирский агент Лебедев. Только что там было с Лебедевым, Тим не видел. А здесь все оказалось как на ладони – синий луч, упиравшийся в голову зомби, шел из угловой квартиры на верхнем этаже ближайшего здания. «Все как в прошлый раз, – подумал Тим. – Только вот в квартиру я больше не полезу, голову жалко». Он беззаботной походкой миновал сосредоточенно уткнувшегося в блокнот зомби, прошел еще немного и развернулся.

Тим сам не понял, зачем это сделал. То ли сказался недавно пережитый стресс, то ли просто надоело быть умным и сдержанным. А скорее всего, вот уже час приближаясь по широкой спирали к месту назначения, Тим все еще не решил, действительно ли ему стоит туда идти. И оказался рад случайно подвернувшейся возможности стравить пар.

Так или иначе, но он подошел к зомби со спины и тихо сказал ему на ухо:

– А вот и я.

Зомби мгновенно захлопнул книжку и резко обернулся к Тиму. Луч от него не оторвался, наоборот, стал плотнее и задрожал отчетливее.

Тим не использовал угрожающих интонаций, не делал страшное лицо, он просто смотрел на меченого сверху вниз с тоской во взоре. – Почему вы все такие мелкие, а? – спросил он.

– В чем дело, молодой человек? – осведомился меченый, старательно изображая недоумение.

– Понимаешь, – объяснил Тим задушевно, слегка «щелкнув» и сразу увидев, что меченый серьезно испуган, – вы все маленького роста.

– Молодой человек… – начал было возмущаться меченый, но Тим не терпящим возражений жестом заставил его умолкнуть. Он видел совершенно ясно: меченый боялся, и боялся именно его, Тима Костенко.

– Что, – спросил Тим, – фотку мою показывали, да?

– Я вас не понимаю… – пробормотал зомби упавшим голосом.

– Фотку мою показывали, – кивнул Тим. – А сказали, что меня нужно бояться, а? Сказали?

– Оставьте меня в покое, я сейчас милицию позову, – пробубнил меченый. Луч по-прежнему буравил его голову, слегка расплываясь вокруг нее и смешиваясь с аурой зомби. Тим крепко взял меченого под руку. Он не понимал до конца, зачем ему нужно это представление. Более того, догадывался, что ведет себя глупо. Потратив немало сил на то, чтобы разобраться с агентом Соколом и исчезнуть, теперь он нахально обнаруживал себя. Но Тим просто ничего не мог с собой поделать. Больно уж ему надоело убегать и выступать в роли жертвы. Захотелось немножко побыть охотником, загонщиком. Надолго вывести из равновесия и самого зомби, и тех, кто на другом конце луча. Пугалом и страхолюдиной почувствовать себя хоть на несколько минут.

– Не возникай, – посоветовал Тим, «щелкая» еще чуть-чуть, но не настолько, чтобы появился соблазн блокировать и допросить меченого. – В рамочках держись, понял? А то ведь я могу и разозлиться…

– Чего вы хотите? – брезгливо осведомился меченый. – Кто вы такой?

– А ты не знаешь…

– Представьте себе, понятия не имею!

– А это мы сейчас выясним, – ласково сказал Тим. – Мы с тобой сейчас гулять пойдем. Потопаем ножками прямиком к тебе на явку. Туда, где ты с начальством встречаешься… И там я тебя отпущу. Если будешь себя хорошо вести.

– Послушайте! – взмолился меченый, деликатно и безуспешно пытаясь вырваться. Тим действительно был гораздо крупнее его. – Я вас не понимаю! Чего вы от меня хотите? Вы меня с кем-то спутали…

Тим состроил хищную гримасу. Он-то видел, что зомби его отлично понимает. Более того, ему действительно что-то было известно о Тимофее Костенко. Как минимум он видел его фотографию. И совсем недавно, поэтому соответствующий информационный материал был в поле меченого свеж и отчетлив. «А ведь они меня наверняка в милицейский розыск объявили! – подумал Тим. – С них, гадов, станется. На что угодно пойдут, лишь бы мне жизнь испортить».

Луч по-прежнему охватывал голову зомби. Черная метка в ней трепетала и подпрыгивала. Тим подумал, каково сейчас операторам. Он был плотно экранирован от чужих следящих лучей, и операторы вряд ли могли «унюхать» его. Скорее всего их мысленному взору представлялось какое-то размытое пятно, непонятное и пугающее.

– Ты на связи, – сказал Тим. – Можешь передать им, чтоб отключились?

Меченый рванулся сильнее, и скользкая кожанка под пальцами Тима собралась в складки.

– Дай им отбой, если можешь, – посоветовал Тим. – И пойдем.

– Все, я зову милицию, – пообещал меченый и принялся озираться. Но милиции, как на грех, рядом не оказалось. Да и вообще народу на улице почти не было.

Тим сильно «щелкнул», установил с полем меченого «соглашение» и в долю секунды проглотил без малого четверть его позитивной энергетики.

Меченый открыл рот и принялся судорожно хватать им воздух.

– Осознал? – поинтересовался Тим.

Меченый слабо кивнул.

– Они тебя точно убьют, – заметил Тим. – А я – не обязательно. Выбирай, с кем сотрудничать. Будешь умницей, я тебя прикрою.

Зомби по-прежнему разевал рот, глаза его бегали. Агент не знал, как себя вести, насчет подобных случаев его явно никто не инструктировал. И оборвать контакт он скорее всего не мог. В груди Тима закипала безрассудная ярость. Он все еще не понимал, зачем пристал к меченому. Более того, Тим был уверен, что оператор на другом конце луча уже рапортует по команде, что засек объект «Стальное Сердце». Но он не боялся этого. Ему просто надоело, что по улицам родного города шляются среди бела дня зомбированные личности. Он больше не мог этого терпеть. Машинально Тим подготовил несколько шариков к выстрелу.

– Отпусти меня, – попросил зомби. – Отпусти, я никому не скажу. Клянусь.

– Я тебя еще и не брал в руки, – снисходительно улыбнулся Тим. Он «дощелкнул» до необходимого уровня и резким ударом отрубил синий луч от головы зомби. Он и сам не ожидал, что это у него получится.

Меченый дернулся, на глазах у него выступили слезы. Луч плясал теперь, извиваясь, в полуметре от границы его поля. Тим, стараясь не удивляться, крепко «взял» меченого. Еще он ухватил его второй рукой, чтобы тот не упал.

– Ты кто? – задал он ставший уже привычным вопрос.

– Агент Кулик, – прошептал зомби, обмякая в руках Тима.

– Господи, сколько же птицы в Москве развелось! Я кто? Кто я такой, ты знаешь? – потребовал ответа Тим, все еще на что-то надеясь.

– Да…

– Отвечай, кто я?

– Объект «Стальное Сердце»…

– Ой-ё! – Тим в сердцах оттолкнул от себя меченого, и тот чуть не упал, но в последний момент уцепился за телефонную будку и заскреб ногами по асфальту, стараясь встать прямо. Луч по-прежнему мельтешил вокруг его головы, безуспешно пробуя на зуб выставленный Тимом экран.

Тим яростно тер ладонями глаза.

– Беги скорее, ты, мудак! – прошипел агент Кулик, обеими руками пытаясь распустить тугой узел галстука, чтобы хоть немного отдышаться. Тим сильно «укусил» его биополе, и обрыв психотронного контакта тоже не прошел для агента безболезненно. – Тебя же засекли! Сейчас подъедут!

– Ты что, пожалел меня, что ли? – спросил Тим, не отнимая ладоней от лица. – Я же Стальное Сердце, разве нет? Я же чудовище. Мутант.

– Ты мудак!!! – заорал агент и бросился наутек.

Временно утративший душевное равновесие Тим устало проводил его пси-взглядом. И оторопел. Луч, который тянулся за улепетывающим агентом как приклеенный, вдруг превратился в острую иглу. Коротким ударом он легко прошил небрежно поставленную Тимом легонькую защиту, рассчитанную от силы минут на пять блокировки. И ужалил агента Кулика прямо в черную метку.

Ноги бегущего зомби подогнулись, заплелись, и агент Кулик полетел физиономией в растущие вдоль тротуара кусты. Те спружинили, отбросили его назад, и Кулик с глухим стуком повалился навзничь. Аура упавшего свернулась вокруг солнечного сплетения, превратилась в рыжий мохнатый теплый комок, и ярким огненным столбом ушла в небо.

Тим стоял как вкопанный, наблюдая за смертью Кулика. Руки и ноги агента конвульсивно дергались, на брюках расплывалось темное пятно. Синий луч, хищно пританцовывая, втягивался сам в себя, на глазах укорачиваясь, вбираясь в стену дома. Тим шагнул вперед, занимая позицию, слегка приподнял левую руку и зацепил мягким щупальцем конец вражеского луча.

К медленно затихавшему телу Кулика бежали через дорогу какие-то бабушки. Тим отошел за телефонную будку. Луч медленно рассасывался в воздухе, теряя цвет. И когда на месте луча повисла бледно-голубая дымка, Тим нащупал прочный контакт и дал очередь в пять шариков с левой.

Такого эффекта он не ожидал. Видимо, резонанс оказался хорош. На двенадцатом этаже блочного дома что-то глухо бухнуло, и окна угловой квартиры рассыпались стеклянной крупой. С душераздирающим звериным воплем перевалилось через подоконник скрюченное тело, рухнуло вниз и со звонким смачным шлепком разбилось о козырек подъезда.

На улице закричали. Вдалеке послышалась сирена. Следящий контур, уже несколько минут умолявший Тима делать ноги, теперь буквально впадал в истерику. Тим не спеша достал сигареты, закурил, сунул руки глубоко в карманы джинсов, повернулся и скрылся в проходных дворах.

Часом позже он вышел из метро на другом конце города. Купил две бутылки водки, одну запихнул в рукав куртки, вторую откупорил, сделал несколько глотков, утерся рукавом и сунул в зубы сигарету.

От водки его сразу «повело». Он здорово устал сегодня, перенервничал и остро нуждался в отдыхе. Утренние гости не дали ему ни выспаться, ни протрезветь. Остатками сознания Тим понимал, что теряет адекватность и уже начал делать глупости. У Марианны, к которой собирался первоначально, он глупостей мог бы наделать еще больше. Например, размазать ни в чем не повинную женщину по стене. Просто так, за дурость и неприкрытое блядство. Здесь, далеко от Проекта, со свежей водкой в желудке, Тиму стало немного легче. Но он все равно чувствовал себя опасным для окружающих. Неподалеку жил Кремер («Когда он еще жил!» – поправился Тим), и это воспоминание тоже не добавляло радости. Единственным выходом было забраться на ночь в пригородный лес и там затихнуть. Предварительно нажравшись, чтобы не простудиться.

Нужно было только найти таксофон и сделать один важный звонок. Может быть, самый важный.

Ольга взяла трубку моментально.

– Оленька, солнышко! – позвал Тим.

– Господи! – выдохнула она.

– Милая, я люблю тебя, все потом, скажи мне только, где ты завтра, – протараторил Тим на одном дыхании.

– Тимка, что с тобой?

– Где ты завтра?

– Ох, я уж не знаю… Дурак! Я тут на стенку лезу, а ты!..

– Ты дома или где? Олька, я хочу тебя видеть безумно!

– Какая же ты сволочь! – произнесла Ольга с явно различимым облегчением.

Тим резко и сильно «щелкнул». Вспомнил предыдущий опыт и, прокатившись лучом-щупальцем по телефонной сети, без особого труда нащупал в пространстве мягкое и дружественное поле девушки. На мгновение он задохнулся от прилившей чуть ли не к горлу нежности. И холод в груди вдруг отступил.

Линию никто не прослушивал. Тим слегка расслабился, и они с Ольгой проболтали минут десять. Хорошего разговора все равно не получилось – Ольга поняла, что с Тимом беда, и не то чтобы по привычке разозлилась, но как-то отчасти замкнулась в себе.

Тем не менее Ольга сама предложила выбраться завтра, в пятницу, на выходные за город, к ней на дачу. Они назначили место встречи, и Тим, рассыпавшись в извинениях, попрощался.

– Я правда люблю тебя, – сказал он гудкам в телефонной трубке. Глотнул еще водки и пошел вперед, туда, где учуял лес. Зачем-то разогнал следящий контур до упора, накрыв им чуть ли не полгорода. Задумался почему-то о сенсах из «Новой Медицины» – сколько их еще встретится на его пути в обличье операторов Проекта… «А со сколькими из них мне придется воевать? Понятно, отчего я так не хотел идти к Марианне. Ведь двоих наших я уже прикончил. Наедине с ней я бы просто с ума сошел от таких воспоминаний. Эх, Коля…»

И чуть не споткнулся от изумления.

Когда Кремер подошел к телефону и отозвался, Тим подпрыгнул от радости.

– А, это ты… – протянул Кремер. – Давненько не виделись. Я уж думал, Тимка меня совсем забыл. Ты где?

– Десять минут ходу.

– Керосину взял?

– А то!

– Ну… заходи.

– Ничего? – осторожно спросил Тим. Его уже «разобрало» от свежевыпитого, и в душе проснулось нечто вполне человеческое. Он даже подозревал, что у него когда-то были среди людей друзья.

– Давай подваливай. Тебе будет интересно.

– Ну-ну… – протянул Тим, вешая трубку. У Кремера дома сидел еще кто-то, и этот «кто-то» был для него человеком совершенно особого рода. Хотя опасности гость не представлял, а для Тима сейчас другие критерии значения не имели.

Открыв дверь, Кремер рассеянно пожал Тиму руку, смерил его загадочным взглядом и чуть не выронил принятую у гостя бутылку, плотно «взятый» со всех сторон. Тим не мог поступить иначе. Ему нужно было разобраться. Он был невероятно счастлив, что не убил старого приятеля и коллегу. Сильный и талантливый сенс, да еще и заряженный Проектом, Кремер не должен был умереть от удара десятка шариков, и он не умер. Просто впал на несколько часов в энергетическую кому. Но…

Тим застыл на пороге. Он еще из-за двери «унюхал» в квартире слабенького экстрасенса, то ли латентного, то ли недавно инициированного. То ли сильно побитого. Тим думал, что это Кремер.

А сейчас он сенса увидел глазами и слегка обалдел.

Сенс, уютно свернувшись в углу дивана, подобрав под себя одну ногу и невоспитанно болтая другой, тоже рассматривал Тима, и с не меньшим интересом.

Это была девчонка лет пятнадцати, тоненькая, с острыми и четко очерченными чертамилица. Стриженные под длинное «каре» темные волосы спадали ей на плечи, а карие глаза из-под челки так и сверлили Тима насквозь. Чуть вздернутый носик хищно «принюхивался».

Отстранив Кремера, Тим вошел в комнату и, уперев руки в бока, продолжил осмотр. Девице эта игра явно понравилась, но сдержаться ей было тяжело – уголки тонкого рта поползли вверх в ехидной улыбке. Недавно инициированный сенс с мощным потенциалом, она пока еще не умела толком управляться со своим пси, тратила энергию необдуманно, с жутким перерасходом, и от этого в комнате было душновато.

– Что, влюбился? – спросила девчонка тоном издевательским, но не оскорбительным.

Сзади неуверенно хихикнул Кремер. Тим повернулся к девице спиной и, ткнув в ее сторону пальцем, сказал:

– Где-то я ее видел. Не знаешь где?

– Нет, не видел, – покачал головой Кремер. Видно было, что он Тиму уже рад. Скорее всего пришел к выводу, что визит Тима разрешит какую-то непривычно трудную для него проблему. «Господи, Коля, ты же больше не сенс! – с легким ужасом подумал Тим. – И ты ничегошеньки не помнишь… Наверное, они стерли тебе память, обнаружив, что ты потерял свое пси. А может… Может, это и к лучшему?! Ладно, хватит эмоций. Нужно сначала разобраться, что мы тут имеем…»

Тим снова уставился на девчонку.

– Да определенно я ее где-то видел, – пробормотал он.

– Ну иди сюда, поцелуемся, – предложила мелюзга.

– Запросто, – ответил Тим и присел рядом с ней на диван. Девчонка, не ожидавшая, видимо, от него такой прыти, слегка отодвинулась.

– А что мне за это будет? – кокетливо осведомилась она.

Тим мягко улыбнулся. Рядом с ним сидела не девочка-подросток, а уже вполне оформившаяся маленькая женщина, совсем еще глупенькая, излишне самонадеянная, но чертовски привлекательная, хотя и совсем не в его вкусе. И еще – из нее со временем получился бы очень сильный и добрый сенс.

Кремер в дверях переминался с ноги на ногу, соображая, куда идти – то ли на кухню, где виднелся накрытый для чая стол, то ли к гостям, чтобы те паче чаяния друг другу чего-нибудь не сделали.

– Знаешь, что мне по жизни нравится? – заметил Тим, обращаясь к хозяину. – Это когда всякие комплексы прячут за маской напускной легкости нрава. Терпеть не могу кисейных барышень и героических мужиков.

– Сам ты с комплексами… – обиделась девчонка. – Тоже мне… Микки Рурк недоделанный.

– Я что, похож на Микки Рурка? – всерьез обеспокоился Тим.

– Это Нина, – указал подбородком на девчонку Кремер. – Нина Самохина.

Тим вертел головой в поисках зеркала. Наконец он встал коленями на диван и, перегнувшись через спинку, заглянул в стекло книжного шкафа.

– Уф… – пробормотал он с облегчением. – Да ни капельки я на него не похож!

– А чем тебе Микки Рурк не нравится? – удивилась девчонка.

– Опять нажрался, дурак… – устало пробормотал Кремер и вышел-таки на кухню.

– Тебя бы на мое место! – агрессивно рявкнул Тим, не отрываясь от своего отражения. – Да нет, фигня какая… Не похож я на Рурка.

– У тебя глаза хитрые и внимательные. Как у него, – безапелляционно заявила девчонка. – И похож. Отец так прямо и сказал.

– А еще чего он тебе сказал? – пробормотал Тим неприязненно. Сравнение с Рурком его укололо. У этого актера была жесткая и чересчур агрессивная энергетика. Потом до Тима дошло, что мелочь пузатая в подобных тонкостях еще не разбирается.

– Он много чего сказал, – сообщила мелочь пузатая. – Я тебя второй день уже дожидаюсь.

Тим автоматически глянул в сторону кухни. Потом впился глазами в лицо девчонки. «Бедный Коля… Все-таки из Проекта не уходят. Теперь, значит, ты работаешь подсадной уткой». Кто такой «отец», Тим сначала не сообразил. А теперь понял – это распроклятый форсированный экстрасенс и нейрохирург Самохин.

– Папа весточку прислал… – задумчиво произнес Тим. – С девочкой. Наш добренький папочка…

– Значит, так, – Нина повелительно хлопнула ладонью по диванной подушке. Ей еще не надоело играть, но Тим уже достаточно навыпендривался для того, чтобы вызвать к себе негативное отношение. – Я не знаю, что ты там себе навоображал. Но я тебе не девочка, и либо ты меня будешь слушать, либо я тебя заставлю.

От такой наглости Тим вытаращил глаза и застыл. На кухне Кремер, открыв от восторга рот, подслушивал. Сегодня он проснулся утром совершенно разбитый, больной и решил никуда не ходить, а полежать себе дома. Тем более что представления о том, нужно ли ему куда-нибудь, не было ни малейшего. А было как-то все непонятно и совершенно до лампочки. И тут ему на голову свалилась эта… это… существо. С заявлением, что она здесь устраивает засаду на некоего Тимофея Костенко и он, Николай Кремер, будет ей в этом всячески помогать. Потому что дело плохо, и только Костенко может выручить. А он придет, не сегодня, так завтра, не завтра, так на днях.

Кремер не понял, отчего согласился со всем этим бредом. Он просто вдруг ощутил, что так будет правильно и Нине действительно требуется его помощь. Более того, ему вдруг стало так хорошо, как будто он всю жизнь мечтал приютить и обогреть совершенно незнакомую девицу, к тому же не достигшую совершеннолетия. Он накормил ее, усадил перед маленьким телевизором на кухне, а сам вдруг снова почувствовал усталость и прилег. Тут же вырубился, и ему приснилось, что он эту юную прелестницу зверски насилует во всех доступных воображению формах. Проснулся Кремер от поллюции, мокрый, злой и угрызаемый совестью.

Спросонья он был с девчонкой не особенно ласков, недоумевая, какого черта впустил ее в дом. А потом ему вдруг стало с ней комфортно и легко. И он упоенно болтал с Ниной обо всякой ерунде, пока не позвонил Тим.

***

– Отец сказал, чтобы ты ни в коем случае не звонил ему, – говорила Нина, не глядя на Тима и притопывая ногой в такт словам. – Он сам позвонит, в субботу или воскресенье. На выходные его должны отпустить. Он сюда позвонит, нам нужно быть здесь. Он сказал, что это безопасное место.

– Так, – кивнул Тим, ощущая растущее беспокойство. Он «щелкнул», просканировал ауру Нины, но опять не разглядел никаких аномалий. Следящий контур тоже молчал. Тем не менее Тиму было неуютно. Он чувствовал, что девчонка неумело, скорее бессознательно, чем по злому умыслу, старается подавить его волю методами пси. В этом не было бы ничего удивительного – многие латентные сенсы ведут себя так – если бы не преувеличенная серьезность тона девушки и жесткость построения фраз. Еще несколько минут назад она вела себя естественно. А теперь – нет.

– Я не знаю, как ты к этому отнесешься, – сказала Нина, по-прежнему не глядя Тиму в глаза. – Это не я тебя прошу, это отец просит. А я ему верю, понимаешь? Он хочет, чтобы ты за мной присмотрел. Он именно так и выразился: «присмотрел». Он сказал, что ты все знаешь, все понимаешь и не откажешься. А к выходным он все уладит и свяжется с нами. И все будет нормально. Вот так он сказал. Ты что-нибудь понимаешь? Я – нет. Может, ты мне объяснишь?

– Да-да, погоди… – рассеянно пробормотал Тим. У него уже накопилось слишком много вопросов для того, чтобы еще и слушать, что там лепечет этот ребенок, используя взрослые конструкции и слова. На его взгляд, Нина не была зомбирована. «Но мало ли способов заставить человека делать то, чего он не хочет… Девчонка очень естественно себя повела, когда меня увидела. Ни малейшего испуга, только острый интерес. А вот сейчас с ней что-то происходит. Я уверен, что ее прислал не Самохин. Ее сюда загнал Проект. Но каким образом? И почему именно ее?»

Тут размышления Тима прервал неожиданный звук. В комнате громко пискнуло.

Это отбили час большие электронные часы на левом запястье девушки. Тим машинально посмотрел на свои, задумался, почему у него на часах всего лишь полдесятого, и чуть было не прозевал выстрел.

Тим блокировал двигательные реакции Нины буквально в последний миг – и фиолетовая молния распорола воздух прямо у него перед носом. Некоторое время Тим сидел, тяжело дыша, и даже «принюхаться» не пытался, что там происходит справа, откуда пытались выстрелить из «коробочки» ему в висок. Он был в легком шоке. В комнате пахло озоном.

– Вы чего там притихли? – позвал с кухни Кремер. – Целуетесь уже?

– Я сейчас! – с трудом выдавил Тим, собрался с духом и посмотрел направо – и глазами, и в измерении пси.

Девушка застыла, подняв руку с часами на уровень головы Тима. В торце корпуса часов, между регулировочными кнопками, виднелось отверстие, явно для этого механизма инородное. Тим покачал головой, старательно исследовал часы и по остаточному излучению понял, что стреляли именно они. Это был миниатюрный однозарядный СВЧ-излучатель, настолько компактный, что Тим его просто не «унюхал».

В ауре девушки по-прежнему не было никаких аномалий. Пытаясь установить, что же с Ниной сделали, Тим настолько разволновался, что даже пустил в ход руки, пытаясь мягкими пассами нащупать инородные кластеры в ее волновой структуре. Ничего. Перед ним сидела абсолютно здоровая девушка-сенс, по-прежнему теплая, спокойная и привлекательная, с полем сочных оранжевых тонов.

Тим поднялся и зашагал по комнате взад-вперед, не прерывая контакта с исследуемым объектом и пробуя унять дрожь в коленях. Ему было страшно. Он впервые увидел воочию существо с бинарной психикой и не смог вычислить его опасность для себя методами пси. Скорее всего для программирования этого зомби использовался гипноз. Так или иначе, а на этот раз Тим не «унюхал» беды. Он просто догадался, что дело нечисто. И едва-едва успел спастись.

Тим вышел на кухню и уставился на Кремера. Тот прихлебывал из кружки чай и рассеянно улыбался. Смотреть на этого нового Кремера было жутковато. Тим старательно подавил эмоции. «Истеричен я стал до безумия. Не ровен час, расплачусь. И, в общем, есть от чего. Как же я тебя, Коля, изуродовал! Похлеще, чем бог черепаху. Хотя если вспомнить, как ты от Проекта свое «вознаграждение» получал… Эх, ладно! Не хватало мне еще с Проектом сволочизмом мериться. Главное – ты живой».

Тим налил себе чайной заварки, выпил, погонял ее во рту и с гулким бульканьем проглотил. Страх не улегся и после водки, но Тим надеялся, что она просто еще не подействовала. Тим внимательно «обнюхал» Кремера, и ему слегка полегчало. Какое-то легонькое пси из Николая все-таки пробивалось. Конечно, он пережил сильнейший шок, а потом еще весь день проторчал под мощным, но неприцельным экстрасенсорным воздействием. Это его обработала Нина. Тим представил себе, что девчонка творит с одноклассниками и учителями, и невольно поморщился. Латентный сенс не отдает себе отчета в том, каким образом добивается своего. Он просто знает, как себя вести, чтобы все получилось. Вот и на Кремера девочка наехала методами пси, сама того не подозревая. А в том, что сюда прислали именно ее, ничего удивительного не было. Проект начал расставлять на Тима капканы и брать заложников.

«Ох, проклятье! – Тим, приоткрыв рот, уставился на Кремера. – А как там остальные? Как Заяц, как Володька Гульнов? Да нет, их-то скорее всего не тронули. Проект знает, что я к ним прятаться не пойду. У них семьи, а Проект в курсе, что я не стану подвергать опасности ни в чем не повинных людей. Хотя тут-то Проект, наверное, отстал от жизни. Я теперь кого хочешь на уши поставлю…»

– Ты чего на меня так вылупился? – удивился Кремер.

– Да так… Задумался.

– Что с ней-то делать? Похоже, у нее беда какая-то.

– Трахнуть ее надо, и все тут. Не хочешь? Ладно, шучу. Сиди тут, я разберусь. Понял?

– Угу… – Кремер уткнулся носом в кружку.

– Водку пей, – посоветовал Тим. – Полегчает. Накати полбанки и спать ложись. Завтра встанешь как новенький.

– Да? – Кремер неуверенно глянул на Тима снизу вверх, и тот отвел глаза. Обнаружив, что у Николая остались шансы заново обрести себя, Тим слегка воспрял духом. Но все равно находиться рядом с этим обмылком ему было нелегко. «Да и бежать пора. А то ведь сейчас Проект сюда явится во всей своей красе».

– Ладно, я сейчас. Не забудь насчет водки.

Тим заглянул в комнату и растормозил Нину.

Освободившись от блока, девушка подпрыгнула и принялась затравленно озираться. Увидев Тима, она подскочила вновь и испуганно вжалась в спинку дивана.

– Так, – сказал Тим. – Батарейки сели. Программа кончилась.

Нина широко раскрыла глаза, и Тим отметил, что она действительно очень мила, хотя и совсем еще девчонка. Окажись Тим рядом с такой очаровашкой год-другой назад, пришлось бы крепко взять себя в руки, чтобы не пытаться ее соблазнить. Все-таки несовершеннолетняя…

– Узнаешь меня? – спросил Тим.

Девушка осторожно помотала головой. Похоже было, что у нее действительно кончилась программа. Тим, «щелкнув», зафиксировал ее растерянность, испуг и готовность драться. Он заложил руки за спину, покачался с носков на пятки и пришел к выводу, что все правильно. Оказавшись невыполненной, программа самоуничтожилась. Фиг теперь докажешь, что она вообще была.

– Ты хоть в курсе, как тебя сюда занесло?

– А ты что, следователь? – мгновенно среагировала девчонка. Тим рассмеялся. Вот такую он ее уважал.

– Я сказочный принц. Слыхала о таких?

– Что-то не похож, – презрительно сверкнула глазами девушка. Она по-прежнему озиралась, но сидела уже свободнее и, как заметил Тим, драться больше не хотела. Зато она бессознательно наращивала пси, собираясь взять ситуацию под контроль. Тим уже чувствовал легкое давление. «Интересно, а ей случалось с перепугу отправлять людей на тот свет?» – подумал он, и его тут же скрутило от отвращения. В этом бестолковом и самонадеянном маленьком сенсе он увидел себя десять лет назад, того себя, которого ненавидел и презирал.

– Это я-то на принца не похож? – притворно возмутился Тим, упирая руки в бока.

– Ты не наезжай! – заявил с кухни Кремер, звякая стеклянным. Кажется, он выполнял совет Тима и сейчас наливал себе в стакан.

– Коля! – позвала девчонка. – Иди сюда! Ты чего там спрятался?

Тим усмехнулся. Программа оказалась многослойной. А вот следов ее он по-прежнему не видел. Наверное, это действительно был какой-то сложный гипноз. «Тоже интересное открытие. Я бы над ним поразмыслил, только нужно спешить. Проект с минуты на минуту должен выйти на контакт со своим роботом. Чтобы организовать транспортировку безвольно обмякшего тела некоего Костенко. Или удостовериться в том, что объект «Стальное Сердце» еще не появлялся».

– Ты откуда Колю знаешь? – поинтересовался Тим.

– Да так… А вот откуда вы здесь взялись, принц?

– На серебряном коне прискакал. Ну-ка, красавица, вали отсюда.

– Чего? С какой это стати ты здесь распоряжаешься? Я к Коле пришла, не к тебе, кажется.

– Дуй отсюда, пока цела. – Тим начал всерьез закипать, распаляя себя нарочно. Ему очень хотелось вытолкать девицу за дверь и посмотреть, куда программа ее дальше погонит. На всякий случай Тим мягко блокировал Кремера, чтобы тот не вмешивался.

– Коля! – позвала Нина. – Ну где ты там застрял?! Убери от меня этого психа! Или я уйду!

– Отличная идея, – кивнул Тим, угрожающе надвигаясь. – Давай мотай.

– Да пош-шел ты! – Девушка вскочила.

– Сама пошла, – посоветовал Тим ласково. – И быстро.

Он таки вывел Нину из равновесия. Она уже не пыталась контролировать энергетику ситуации, ей действительно хотелось уйти.

– Умница, – кивнул Тим. – Не останавливайся. Давай быстренько, ножками, пошла на х…й.

Четкое указание направления движения Нину добило. Она проскочила мимо Тима, воткнула ноги в кроссовки, сорвала с вешалки потертую кожанку, сунулась было на кухню, но наткнулась на стеклянный взгляд окаменевшего Кремера и тоже застыла.

– Пошла на х…й, – тихо повторил Тим.

Девчонка повернулась к нему с явным намерением бить, но Тим сделал неприличный жест. Глаза у Нины заблестели от слез, она пулей выскочила из квартиры, захлопнула дверь и с грохотом поскакала вниз по лестнице.

– Тяжело со взрослыми общаться, – вздохнул Тим соболезнующе. Он подпитал следящий контур, быстро просканировал остальные уровни своего поля, нашел, что опасности пока нет, а пси работает нормально, и «отпустил» Кремера, который моментально схватился за стакан.

– Значит, так, отец, – сказал ему Тим, выходя в прихожую. – Ты меня не видел, ничего не знаешь, не был, не участвовал, не привлекался.

– Погоди, Тим! Останься! – промычал Кремер через сигарету, закуривая.

– Я вернусь, – пообещал Тим, внутренне содрогаясь от мысли, что этого не будет. И вышел.

На лестничной клетке он еще плотнее обычного заэкранировался от пси-сканирования. Нырнул в соседний квартирный блок и встал за угол. Потому что по лестнице поднималась Нина. Не заметив Тима, она свернула к двери Кремера и нажала кнопку звонка. Все было ясно. Тим осторожно выскользнул на площадку и пошел вниз.

***

– Я так и знала, что ты в бегах, – вздохнула Ольга, разглядывая небритую физиономию Тима. – Что же ты делаешь, сумасшедший…

– А у тебя есть другие идеи? – грустно спросил Тим. – Посоветуй.

– Все равно я тебя люблю. Какая же я дура! Но я тебя люблю… – Ольга крепко обняла Тима и спрятала лицо у него на груди. Тим осторожно ткнулся носом в ее пышные светлые волосы, и по телу его пробежала дрожь. Наконец-то рядом был друг.

В электричке Тим мгновенно заснул. Ему так и не удалось выспаться – ночью он попытался забраться к себе в квартиру, но перед домом обнаружил сразу три поста наблюдения, и во всех люди были вооружены «коробочками». Идти напролом Тим не рискнул, он был слишком утомлен для этого, и некоторое время осторожно маневрировал, обходя посты. Пока не наткнулся во дворе на давешний грузовик с надписью «Техпомощь» на борту. Грузовик был накрыт плотным экраном и «на нюх» воспринимался с трудом, что Тима неприятно поразило. Видимо, Проект начинал соображать, с кем имеет дело. Тем не менее Тим погулял вокруг грузовика с четверть часа, установил «соглашения», аккуратно пробил экран и расстроился окончательно. В кузове-фургоне имелся оператор со сканером, куча аппаратуры загадочного назначения и одна вещь, функцию которой Тим осознал мгновенно, хотя видел такую штуковину впервые и вообще не подозревал, что она может быть на свете.

Это оказалось устройство, о котором даже вконец сбрендившие беглые зомби говорили только шепотом. Настоящая, без оговорок, психотронная пушка. Не генератор, нуждающийся в руках экстрасенса, а полностью автоматизированное микроволновое оружие. За его пультом управления вроде бы никто не сидел, но оператор сканирующей установки несколько раз обращался к этому пустому месту и разговаривал с ним, как будто там был человек.

Изумленный Тим буквально прилип к фургону и потратил остатки сил на то, чтобы разобраться, в чем там дело. И пришел к выводу, что за пушкой тоже кто-то есть, но «унюхать» его невозможно. А значит, и поразить – тоже. Цель, которую не брал «на нюх» Тим, не заметил бы и проигнорировал даже шарик. Наконец-то Проект усадил возомнившего о себе экстрасенса Костенко в лужу по всем статьям.

Геопатогенная зона под домом помнила Тима и была к его услугам. Но врезать ее излучением по фургону, чтобы все там внутри к чертовой матери расплавилось, означало тут же впасть в энергетическую кому, столько для этого потребовалось бы усилий. Вконец расстроенный, Тим отступил. Он совершенно вымотался, у него не хватило пороху даже на то, чтобы вломиться переночевать в чью-нибудь квартиру. Ему отказывались повиноваться даже бублики, жизненно необходимые для подпитки следящего контура. Тим был подавлен, у него опускались руки. И он отлично знал причину депрессии. Ему было страшно идти на встречу с Ольгой.

Девчонка-зомби с многослойной психикой ужаснула его так, как не пугали даже ночные голоса, когда он впервые услышал их год назад. Вервольф из повторяющегося кошмара, жуткий зверь, с которым, быть может, Тиму еще предстояло встретиться, не заставлял его так дрожать и бояться. До Тима вдруг дошло, что он больше никому на свете не может доверять. Раз его дар не безупречен, раз некоторые категории зомби не определяются методами пси, то самым разумным для Тима было бы немедленно оборвать все свои прежние контакты и бежать. Желательно – из страны, а еще лучше – на какую-нибудь другую планету.

Потому что теперь в любой момент самый близкий человек мог измениться в лице и ударить Тима сзади по голове. Может, один раз, другой, третий удастся вовремя отскочить. Но однажды «щелчок» следящего контура запоздает. И тогда – психотронная пушка, которую не взорвешь даже сотней шариков, и экранированный человек за ее пультом, которого не «укусишь». И конец всему.

Тим ежился от ночного холода на грязной лестнице в сыром подъезде, грыз ногти и мучительно искал выход. К рассвету он впал в отчаяние. Утром решил – будь что будет. Пришел на вокзал, дождался Ольгу и сказал:

– Здравствуй, солнышко.

А теперь он спал, и его изголодавшееся поле, живущее во время отдыха само по себе, жадно тянуло на себя энергию, откуда только могло. К счастью, ехать нужно было всего полчаса, и энергетический «пылесос» не успел выйти на режим. Ведь ближе всех к нему была та, у кого Тим совсем не хотел воровать энергию. Теплая, сильная и дружественная женщина, которая любила Тима и которой он доверял.

Точнее, рискнул довериться.

Часть V СТАЛЬНОЕ СЕРДЦЕ

5 мая – 14 мая, 20 августа 1991 года

– А что ты скажешь, если я попрошу разрешения здесь… э-э… задержаться? – спросил Тим в воскресенье ближе к вечеру.

Ольга приподнялась на локте и заглянула ему в глаза. Закатное солнце через окно светило ей в спину, и Тим невольно улыбнулся, таким прекрасным было лицо девушки в ореоле горящих золотом волос.

– Да запросто… – произнесла она задумчиво. – Мои сейчас заняты, раньше чем через месяц они сюда носа не высунут. Поесть я тебе приготовлю чего-нибудь впрок, магазин в поселке, ты знаешь где. Сейчас барахло отцовское разберу, подберем тебе одежонку, не будешь же ты в одном и том же ходить.. А у нас в агентстве затишье, я смогу приезжать часто, ехать удобно… Деньги есть у тебя?

– Есть немного, на какое-то время хватит.

– Ладно, придумаем что-нибудь. Слушай, а твои? Они вообще в курсе, что происходит?

– Ну как тебе сказать… С матерью я на днях по телефону говорил. Она думает, что я ложусь в этот самый Институт на обследование. Рада безумно. Так что, допустим, неделю они беспокоиться не будут. Вот ведь дал бог родителей, а?

– Это ты их довел, милый. Извини, но ты кого хочешь сломаешь…

– И тебя?

– И меня. Ладно, не будем.

– Извини.

– Ничего. – Она прильнула к нему всем телом и мягко поцеловала в небритую щеку. – Колючка моя любимая… Знаешь, я отпрошусь, пожалуй, и в среду вернусь сюда до конца недели. Может, порисую немного, тряхну стариной. Здесь так тихо…

– Здесь действительно тихо.

– Ну а что ты хочешь, это же старые дачи, еще довоенные. Большие участки, люди спокойные. Ты соскучился по тишине, да?

– Понимаешь… – Тим сел на кровати и, обхватив себя руками за плечи, уставился на закат. – Здесь во всех отношениях тихо. И очень чистое место по энергетике. Никаких отвлекающих факторов, никакого мусора. Отношение сигнала к шуму почти нулевое. А мне очень нужно один интересный сигнальчик как следует «обнюхать»…

– Ты что-то чувствуешь?

– Помнишь, как-то однажды… Ну, когда меня по голове трахнули. Я тогда сказал тебе, что мечтаю – прилетела бы тарелка и забрала меня отсюда к едрене-матери…

– Да, – прошептала Ольга, вглядываясь в его лицо.

– Ты не передумала? Насчет того, чтобы я взял тебя с собой?

– В чем дело, Тим?

– Понимаешь… А, ч-черт! – Тим откинулся назад и твердо посмотрел ей в глаза. – В общем, мне нужно здесь отсидеться вовсе не потому, что я боюсь Проекта. Я за эти дни, спасибо тебе, набрался сил. Я в отличной форме. Вот, смотри. – Он протянул вперед ладонь, слегка напрягся, и через несколько секунд в его руке проступили очертания белого с голубым бублика.

Ольга чуть отстранилась. Она все еще не могла привыкнуть к тому, что ее возлюбленный немножко не в себе.

– Что это? – спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Как сказал бы один мой знакомый биоэнергетик, это тороидальный микролептонный кластер. Но поскольку я не доктор физматнаук, то называю эту штуку бубликом. Вполне безобидная форма материи. Даже полезная. Заряжает батарейки. Я их за эти два дня штук сто, наверное, слопал. Потрогай.

– Спасибо, я потом как-нибудь, ладно?

– Глупышка. Привыкай.

– Там, куда ты собрался, мне придется все время с ними иметь дело? – осторожно спросила Ольга.

– Главное, мы будем вместе и в полной безопасности.

– Где это?

– Далеко. Но у меня нет выбора. Проект от меня не отступится. Он уже прибрал к рукам всех активных московских сенсов. Более того, начинается инициация совсем молодых, почти детей. Затевается что-то невообразимое, и мне в одиночку эту лавину не остановить. Лет через пять-шесть, а может, и раньше, в Советском Союзе наступит Золотой Век. Будет построено абсолютно счастливое, идеально управляемое общество. Полное единомыслие, безусловное одобрение и даже обожание властей. А к середине двадцать первого века КГБ будет править миром.

Девушка откинула одеяло, спустила ноги с кровати и потянулась за одеждой. Тим улегся на живот и завороженно глядел, как исчезают под тканью обожаемые им ноги, золотистый островок между ними, гладкий молодой живот, упругие чуть тяжеловатые груди…

– Ты прекрасна… – прошептал он.

– Пойдем вниз чай пить, – сказала она.

– …хотя не исключено, что сбудется пророчество Нострадамуса, – размышлял Тим вслух, спускаясь по лестнице на первый этаж. – Если старик Мишель не ошибся и если ученые правильно расшифровывают его записи, то Генриху Счастливому уже десять лет.

– Это кто? – спросила Ольга безразлично, накрывая на стол.

– Будущий гениальный воитель и президент Объединенной Европы. Понимаешь, по Нострадамусу, в двадцатые годы следующего века начнется страшное мочилово по всей планете. Белые против черных, желтые против всех, мусульмане тоже… против всех. Самое интересное, что, если верить Нострадамусу, все эти армии будут транзитом идти через нашу территорию. Мало не покажется. Но Генрих победит, и те, кто останется жив, об этом не пожалеют. Во всяком случае, если воспринимать Нострадамуса всерьез.

– А если нет? – по-прежнему безразличным тоном произнесла Ольга.

– А если нет, – вдруг разозлился Тим, – тогда командовать будут наши. И разведут «совок» на всю планету. Ты Оруэлла читала? Это что, лучше, по-твоему? Когда весь земной шар трясется над тем, как бы половчее талоны отоварить?!

– Да уж! – впервые улыбнулась Ольга с момента, когда Тим продемонстрировал ей бублик. – Это будет весело… Давай садись… декабрист!

– В Сибирь за мной поедешь? – мгновенно спросил Тим, подходя к ней ближе.

– Ты это серьезно? – выпрямилась Ольга с чайником в руке.

– Отдай посуду, уронишь. – Тим отобрал у нее чайник, сунул его, не глядя, на стол и попытался обнять девушку. Она увернулась, переставила чайник на подставку и, закусив губу, принялась рассматривать Тима, будто увидела его впервые.

– Надвигается беда, – сказал Тим серьезно.

– Перестань меня запугивать, – попросила Ольга.

– Надвигается беда, – повторил Тим. – Так или иначе, а ее не избежать. Не психотронная война будет, так ядерная. Но я подозреваю, что нам есть где спрятаться. И, может быть, из этого убежища получится не только наблюдать, но и влиять на происходящее. Затормозить этот процесс, а то и обратить во благо.

– Все-таки у тебя мания величия, – произнесла Ольга задумчиво.

– Я просто в курсе, что творится, – покачал головой Тим. – Я сенс. Я это нюхом чую.

– Да что ты там унюхал?! – взорвалась Ольга. – Ну что?!

Тим присел за стол и аккуратно разгладил скатерть перед собой.

– Вот уже вторую неделю меня кто-то зовет, – произнес он тихонько. – Источник сигнала далеко на востоке. Где-то в предгорьях Урала, как я понимаю. И сигнал подает друг. Оттуда исходит такое… Понимаешь, солнышко, на этом языке нельзя врать. У биоэнергетики природа другая, она для обмана не приспособлена. А я чувствую, что там, откуда идет сигнал, нас ждет убежище. Надежное, комфортабельное и на всю жизнь. Раз я это чувствую, значит, так оно и есть. Конечно, это не летающая тарелка какая-нибудь, не чужой корабль. Их, наверное, вообще на свете нет.

– И на том спасибо, – пробормотала Ольга.

– Но там друг, – твердо произнося слова, уверенно сказал Тим. – Друг, который обеспечит нас всем необходимым. Он такой… Гуманный в лучшем смысле этого слова. Теплый, сильный, очень умный. И… – Тим запнулся и весело блеснул глазами. – И мохнатый, – заключил он.

– Сам ты мохнатый, – вздохнула Ольга, садясь напротив и принимаясь разливать чай.

Тим забарабанил пальцами по столу. Ольга придвинула ему чашку. Он благодарно кивнул, но к чаю не притронулся.

– В общем, или я уеду, или я останусь здесь, – сказал он после минутного раздумья.

– Уезжай, – посоветовала Ольга не без вызова в голосе.

– С тобой.

– Тимка, ты не понимаешь, о чем меня просишь.

– Да, наверное, не понимаю, – сказал Тим с неприкрытой горечью.

Ольга отставила чашку, протянула через стол руку и накрыла ладонью нервно подрагивающие пальцы Тима.

– Ты необыкновенный человек, Тимка, – сказала она. – Я не хочу тебя потерять. Но ты своей просьбой… Понимаешь, есть ведь еще и мои интересы. Верно?

– Если ты останешься здесь, у тебя уже не будет собственных интересов.

– Погоди, не перебивай. Мне двадцать три. И сейчас, пока есть возможность, я хочу позаботиться о своем будущем. Раньше все было просто, все было рассчитано на сто лет вперед. Я бы делала свой промдизайн в какой-нибудь конторе, рисовала для души картинки… Замуж вышла бы… Теперь все не так, все сложнее, но зато и возможности совсем другие. Понимаешь, Тим, если дальше все пойдет, как идет, то реклама в Союзе будет развиваться с огромной скоростью. И если я не буду дурой…

– Вот уж кем ты не будешь.

– Точно. Я скорее буду стервой. В общем, Тим, все идет к тому, что через год у нас с одной девчонкой будет на пару свой бизнес. Дизайн-студия. И полиграфия. Календари, плакаты, макетная реклама. Понимаешь, Тимка, мне слишком дорого обошлось то место, которое я сейчас занимаю. Мне слишком здорово пришлось себя переломить. Я-то мечтала совсем о другом, ты же знаешь… Но зато если я не поведу себя глупо, то рожать буду в хорошей клинике и у моего ребенка будет все.

– Это что-то позитивное, – улыбнулся Тим. – Я-то думал, что ты вообще рожать не хочешь.

– А сегодня, милый, рожать никто и не собирается. Кого хочешь спроси. Ты пойми меня…

– Я понял.

– Тимка, я правда тебя люблю. – Ольга встала, подошла к Тиму сзади и снова запустила руки в его волосы. – Пожалуйста, Тим… – прошептала она. – Давай больше не будем об этом, ладно?

– Ладно, – вздохнул Тим. – Только ты все-таки подумай, хорошо?

– Хорошо. А может, все уладится как-нибудь, а?

– Уладится, – кивнул Тим покорно. – Как-нибудь да уладится. Непременно. В ту или иную сторону. Тем или иным образом.

– Заткнись, – сказала она, наклонилась и поцеловала его так нежно, что Тим чуть не зарычал от предчувствия расставания, которое ждет впереди.

***

Кончался вторник, и Тим сидел у открытого окна, любуясь закатом и стараясь не обращать внимания на зов, настойчиво стучащийся в затылок. Этот новый фактор ощутимо сбивал его с толку. Он принес в его жизнь смутную надежду на спасение, на компромиссный вариант, когда и Проект будет сыт, и Тим останется цел. Но все равно хотелось сбежать в город, где выше уровень энергетического шума и зов не так явственно слышен.

Характер сигнала по-прежнему не вызывал у Тима сомнений. Передачу вел друг, возможный покровитель, располагающий запасом времени и колоссальным терпением. Он будет ждать, пока Тим не придет или не ответит решительным отказом. И он еще не знает, что его «унюхали», поэтому наращивает потихоньку мощность сигнала.

Несколько раз Тим пытался ответить, посылая на той же волне устойчивые конкретные мыслеобразы. Но его ответ то ли не слышали, то ли не смогли дешифровать. Это вызывало у Тима множество вопросов, на которые он пока что даже не пытался искать ответы. Так или иначе, зов имел место. А значит, кому-то в этом мире Тим Костенко нужен. И кто бы там ни засел в тайге – именно в тайге, кругом деревья, – он хороший. И с ним не пропадешь.

Единственное, чего Тим не понимал, это зачем он кому-то понадобился. Сигнал посылала некая родственная душа. Теплая и… мохнатая на ощупь. Такой энергетический рисунок Тиму доводилось видеть очень редко, им обладали, как правило, редкие по силе и добродушию люди. Как, например, сенс и тяжелоатлет Васнецов. Правда, только пока его не «покусал» оператор Проекта. Тут-то Васнецов быстренько стал гладкий и холодный, да еще и весь в мелкую дырочку…

Тим с хрустом потянулся, задумался, не пора ли ужинать, и вдруг почувствовал, что от станции к дому идет Ольга.

Сначала Тим обрадовался. Он не ждал Ольгу раньше завтрашнего дня и успел по ней соскучиться. Потом он насторожился. Ольга была сильно не в духе, ее кто-то серьезно расстроил. И этот «кто-то» был он сам. Тим вышел из дома, пересек участок, присел на скамейку у калитки и почти сразу увидел свою любимую. Ольга, глядя под ноги, медленно шла по тропинке. Устало и расстроенно шла.

«Это я все угробил, – подумал Тим, глядя, как понуро опущены плечи девушки. – Растрепался о конце света, урод… А что делать? Пусть я лучше останусь в ее памяти очаровательным шизофреником. Умным, добрым, нежным. С которым пришлось расстаться из-за того, что обострилась его болезнь. Ведь если я уйду из ее жизни в ореоле мученика… Не скоро она тогда полюбит другого. А я все-таки обязан заботиться о ней, думать о ее будущем. Мне ведь, собственно, не о ком больше думать… Никого у меня нет». Тим почувствовал, что сейчас от этой вселенской жалости разревется, и приказал внутреннему голосу замолчать. С тех пор как на Тима навалился Проект, он стал не в меру слезлив, и это его беспокоило. Плакать он терпеть не мог и ненавидел, когда плачут другие.

– Здравствуй, – сказал он, вставая навстречу Ольге.

– Тимка… – Она подняла глаза и остановилась.

Тим взял ее руки в свои, поднес к лицу и поцеловал сначала одну, потом другую. Ольга устало потрепала его по голове, и тогда он ее крепко-крепко обнял, ткнулся носом ей куда-то в шею и затих.

– Тимка… – повторила Ольга.

В доме она сначала натыкалась на мебель, бесцельно переходя в молчании из комнаты в комнату, пока Тим не усадил ее и не спросил:

– Ну?

Ольга посмотрела на него, и Тим увидел, что ее глаза блестят от слез. Не зная, что делать, он просто рухнул перед ней на колени и замер.

– Скажи, – начала она негромко, – ты ведь не давал моего телефона никому, правда?

– Разумеется. Моя личная жизнь никого не касается. Ни при каких обстоятельствах. Если бы я собирался дать кому-то твой телефон…

– У вас с отцом похожие голоса? – перебила она его.

– Так! – Тим поднялся с колен и заходил по комнате. – Куда он тебе звонил? Домой?

– На работу. Похожие, да?

– Да не похожие они, солнышко. Одинаковые. По телефону вообще не отличишь.

– Понимаешь… Я сначала решила, что это ты звонишь, чтобы меня разыграть. А он сказал, что он твой отец…

Тим, заложив руки за спину, глядел в окно. Солнце ушло за горизонт, но Тим и сквозь толщу земли прекрасно видел его белый плоский диск.

– Значит, папочка… – вздохнул Тим. – И что он сказал? Чтобы я шел сдаваться? Да?

– Тима… – прошептала Ольга. – Иди ко мне, пожалуйста. Обними меня. Мне страшно, Тим.

Тим сел рядом и прижал девушку к себе, чувствуя, как сильно бьется у нее сердце.

– А я ведь тебе не верила… – услышал он. – Да… Тебя ждут завтра. Он не сказал так прямо «сдаваться». Он только сказал, что если ты не хочешь за решетку, то должен прийти… Знаешь, Тим, он был ужасно злой. Я думала, он меня просто съест. Из трубки выскочит и загрызет. Но он только прорычал – Битцевский лесопарк, верхняя аллея, тринадцать часов. Ты должен войти в лес и идти по аллее прямо, а тебя встретят. И будет серьезный разговор. Вот так он сказал. Тим… Я не понимаю, извини, а при чем тут «за решетку»? За что?

– Ой, придумают, за что, – скривился Тим. – Вспомни, пожалуйста, он ничего больше не говорил?

– Да ничего, какие-то общие слова. Что это твой последний шанс. Еще какая-то ерунда…

– Ну-ка, милая, вспоминай все до буковки. Это может быть важно.

– Но я уже все сказала. Понимаешь, мне так страшно было… Ну, он сказал – передай Тиму, что если не хочет за решетку, должен прийти тогда-то и туда-то. С ним будет серьезный разговор. Это его последний шанс. Я хотела переспросить насчет места, ну, чтобы не перепутать, а он сказал – не бойся, Тимка место знает лучше всех, не застрянет…

– Есть! – воскликнул Тим.

– Что? – обескураженно пробормотала Ольга.

– Путь отхода! Не-ет, папуля мой, конечно, сука кагэбэшная, но что-то человеческое в нем еще осталось. Хотя бы за доброе намерение спасибо тебе, папочка! – Тим возбужденно потер ладони.

– Он тебе как-то может помочь?

– Думаю, попытается. Ты понимаешь, какая штука… У меня в этом лесу все детство прошло. Я там до сих пор каждое дерево помню. А из одной траншеи меня отец когда-то за уши вытаскивал, я там за какую-то хреновину зацепился и вылезти не мог. Теперь-то не застряну, конечно.

– Траншеи? – Ольга по-прежнему ничего не понимала.

– Извини, ты просто выросла в центре… Там ведь проходила юго-западная линия обороны в войну. И многое сохранилось до наших дней. Траншеи, ходы сообщения, огневые точки. Они просто оплыли, потеряли форму, но ямы и канавы такие, что хоть сейчас воевать. Ладно, ничего больше не скажу. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Я не засну сегодня вообще, наверное. Тимка…

– Заснешь как миленькая. Что?

– Ты что, пойдешь?

– Обязательно!

– Тим!!! – крикнула Ольга, судорожно прижимая руки к груди.

– Цыц! – рявкнул Тим, хватая ее за плечи и встряхивая.

– Тимка… – Рот у Ольги страдальчески искривился.

– Ничего они мне не сделают, – твердо сказал Тим. – Ну перестань, милая. Оленька, счастье мое, перестань… Не надо. Я тебе говорю, ничего не будет. Клянусь. Им со мной так просто не справиться.

– Да… они… тебя… там… застрелят… – выдавила Ольга. – Они нарочно… чтобы лес… без свидетелей…

– Ничего подобного. Как раз в городе я более уязвим. Много посторонних сигналов, тяжело «унюхать» нужного человека на большом расстоянии. А в лесу они все у меня будут как на ладони. И время идеальное – пенсионеры и мамаши с детенышами обедать уйдут. Все правильно. Они блокируют аллею, по кустам залягут, а на границе леса, рядом с электроподстанцией, где фон большой, спрячут пушку… Ну перестань, Оленька! Хватит! – Он протянул ей носовой платок.

– Какая же я была идиотка… – прошептала Ольга.

– Я вернусь оттуда живой и невредимый, – сказал Тим. – К тебе. И буду тебя очень-очень любить. Хорошо?

Ольга кивнула, высморкалась и отвернулась.

– Не смотри на меня, – попросила она.

– Нет, буду. – Тим придвинулся к ней и, как она ни загораживала лицо руками, ухитрился дважды поцеловать мокрые от слез глаза. – Ты мне веришь или нет?

– Верю, – прошептала она.

– Ну и отлично. – Тим принялся искать сигареты. Вспомнил, что они на веранде, и вышел. Когда он вернулся и встал в дверях, опираясь плечом о косяк и выпуская колечками дым, Ольга уже ушла наверх, приводить себя в порядок.

– Но каков отец! – восхищенно сказал Тим.

– Почему? – глухо раздалось сверху.

– Да понимаешь… – Тим глубоко затянулся. – В принципе, как отца, я его люто ненавижу. Все мои беды от него. То, что я сенс, – наследственное. То, что в «Программу Детей» меня включили, – тоже папина заслуга, на все сто. Если бы папуля остался рядовым чиновником, на меня бы никто внимания не обратил. А так его жизнь была вся на просвет исследована. И выяснилось, что сын у него с паранормальными способностями. Ну, меня и окучили вместе с остальными. Хотя, с другой стороны, если бы не наследственность, я бы вообще сдох…

– Перестань, Тим, – попросила Ольга.

– А что поделаешь? Вот, и помимо всего прочего, он мне еще и жизни не давал в последние годы. Наезжал постоянно – учись, в партию вступай, и все такое… Я же из дома фактически сбежал. От него сбежал. Но понимаешь, если бы я не был его сын… Я бы, наверное, его обожал. Он хороший человек, вот в чем загвоздка. Просто когда он обо мне думает, он теряет рассудок и делает мне больно. Хотя желает мне только добра.

– Прямо как мой… – заметила Ольга.

– Поколение такое, – вздохнул Тим. – Сплошь инфантильные личности. Поэтому у них и система ценностей детская. Лишь бы побольше власти захапать да об подчиненных ноги вытирать. Ну что, моя госпожа, к вам уже можно зайти?

– Сейчас… Успеешь.

– Своего не упущу, – пообещал Тим. Он был доволен развитием событий и чувствовал себя вполне уверенно. Ему снова не нужно было ничего решать, все уже решили за него. И оставалось только прийти в нужное время в нужное место и поотшибать рога всем желающим. – Эй! – крикнул он. – Готовься, я иду! Сейчас мы тебя будем любить. И много.

– Напугал! – рассмеялась Ольга. Стоя перед зеркалом, она глядела себе прямо в глаза и пыталась унять дрожь в руках. Она не верила, что Тим вернется. И не знала, что теперь делать. Она до сих пор не составила для себя четкого мнения, кто такой Тим Костенко. Но как много он значит для нее, она уже хорошо поняла.

Это случилось буквально на днях, когда она рассказывала Тиму, каким видит свое будущее. Будущее, в котором для Тима, человека, с которым происходит что-то запредельное, совершенно не было места.

Будущее, которого она больше не хотела.

Вечер прошел спокойно и мило, влюбленные старались вести себя раскованно и естественно, и это у них получалось. Ничто не выдавало ни душевного смятения Ольги, ни напряженных размышлений Тима. Сидя в обнимку на веранде, они курили, болтали о какой-то ерунде, смеялись и с наслаждением разглядывали друг друга, как будто совсем недавно познакомились. Каждый чувствовал, что с любимым человеком что-то происходит, и оба гнали от себя мысль о том, что это тоска прощания.

И только ночью, в постели, боль отступила. На седьмом небе от счастья, задыхаясь и почти теряя рассудок от звенящей пустоты в голове, Тим все-таки уловил момент, когда ему пора было выходить из тела любимой. Пронизывающая все тело судорога захватила его, и со стоном предвкушения он потянул себя назад, но вдруг награни сознания поймал, услышал страстный шепот:

– Нет… Не уходи…

Если бы Тим был в этот момент в состоянии что-то думать, он бы мгновенно все понял. Но тогда он тем более не остановился бы. И Ольга решила все за него. Руками и ногами, обвивавшими тело мужчины, она прижала его к себе, и Тим кончил в нее с такой силой, что у него потемнело в глазах и окончательно помутился разум. Кажется, они оба закричали от восторга. А потом наступила долгая ватная тишина.

Они смотрели в упор друг на друга, и Тиму казалось, что глаза девушки светятся в темноте. Молочный лунный свет, льющийся из окна, окутывал ее обнаженное тело мягким и холодным белым сиянием. Она была прекрасна. Тим хотел что-то сказать ей, нечто очень важное, но, чтобы выразить это, слов не хватало, и он произнес только:

– Я люблю тебя…

– Ты мой единственный… – Ольга еще крепче прижала его к себе, Тим уткнулся носом ей в шею и блаженно прикрыл глаза. Но теперь, вместе с рассудком, к нему вернулись все те же тоска и горечь. Он снова плыл по течению, подчиняясь обстоятельствам. Им снова пользовались, не спрашивая разрешения, пусть и из самых лучших побуждений. Что именно произошло сейчас – прощание или скрепление уз, в любом случае это свершилось помимо воли Тима.

– Рано ты меня хоронишь… – прошептал он.

Тогда Ольга слегка отстранилась, повернула к нему голову и сказала:

– Вот теперь ты мой. Что бы там ни было.

На какое-то время Тим потерял дар речи. А потом ему стало удивительно легко. Он притянул девушку к себе и обнял с такой теплотой, как не обнимал еще ни разу.

– Ты сумасшедшая… – прошептал он. – Ты это понимаешь?

– Ага.

– Я думал, ты скажешь, что теперь я никуда не пойду.

– Тимка, милый, я, конечно, не хочу, чтобы ты ходил к ним. Если ты сейчас мне скажешь, что мы встаем и уезжаем… ну, туда, куда ты собрался, я поеду с тобой. Но… Ты же этого не скажешь.

– Уверена?

– Я тебя знаю, милый.

– Спасибо, – сказал Тим очень серьезно.

– Дело ведь не в том, что у тебя на дороге становиться бессмысленно, когда ты что-то решил. Я просто не хочу этого. Мне не нужна власть над тобой, Тим. Мне просто нужен ты. Я тебя люблю.

– Милая… Ты вообще понимаешь, какую ответственность сейчас на меня повесила?

– Догадываюсь. – Ольга тоже говорила очень серьезно и все это время, не отрываясь, смотрела Тиму в глаза.

– Ладно, – вздохнул Тим, притягивая девушку себе на плечо. – Когда выберемся из этой заварухи, сделаю тебе предложение.

Ольга тихо рассмеялась и поцеловала его.

– Лишь бы ты меня любил, – сказала она.

Проснувшись утром, Ольга сонно пошарила по кровати в поисках Тима и тут же подпрыгнула, широко раскрыв глаза. Тим отсутствовал. Часы показывали девять. У Ольги все внутри сжалось, но тут на крыльце послышались знакомые шаги. Ольга упала на кровать и долго не могла отдышаться.

Тим внизу звякал посудой. Это было так не похоже на него, соню, что Ольга встала и, закутавшись в одеяло, спустилась по лестнице на первый этаж.

Тим пил кофе. Увидев девушку, он поднялся ей навстречу, обнял и посмотрел в глаза взглядом, полным нежности и сожаления.

– Милая, – пробормотал он. – Извини. Не хотел я тебя будить…

– Ничего… – Ольга погладила его по волосам и привычно задохнулась от восторга, такой густой и пышной оказалась его грива под ее пальцами. Сегодня девушке страшно было даже подумать, что еще пару дней назад она готова была отказаться от этого человека, необыкновенного, совершенно не такого, как все, и в то же время удивительно родного.

– Ты что так рано? – спросила она.

– Садись, – сказал Тим. – Сейчас я тебе опишу диспозицию в общих чертах. – Он достал из шкафчика еще одну чашку, налил Ольге кофе и уселся за стол напротив нее.

– Значит, так, – начал он. – Я рассчитываю вернуться где-то от трех до пяти. В крайнем случае – не позже ноля. В любом случае, со щитом или на щите, но вернуться. И именно сюда. Тебе лучше сегодня в город вообще не ехать, там я не смогу обеспечить твою безопасность. Сиди здесь и жди меня. Хорошо?

Ольга отпила глоток кофе и задумчиво посмотрела на Тима.

– Ты думаешь… – начала было она, но Тим ее перебил.

– Они знают, где мы, – сказал он. – Я в этом уверен. Но близко к дому не суются. Наверное, здесь есть один-два их поста: на станции и, например, у дороги. Там они могут тебя сцапать. И сделают они это после того, как я уеду. Но если ты нигде не появишься, они могут прийти за тобой сюда. Конечно, если получат такой приказ. Не раньше.

– Ты преувеличиваешь. У тебя какой-то боевик получается, – отмахнулась Ольга, но в глазах ее Тим прочел – она ему верит.

– Я тебя прошу, сиди здесь, – сказал он. – Более того, не выходи из дома. Зашторь окна и сиди отдыхай. Читай книжки.

– Тим, ну ты совсем уж… – вяло сказала Ольга.

– Умоляю, – попросил Тим.

– Хорошо, хорошо…

– Ладно, если очень хочется, до одиннадцати можешь гулять. Но не позже. И ни в коем случае не выходи за границу участка. Смотри, – Тим протянул руку, и Ольга увидела, что над его ладонью, как в прошлый раз, что-то возникло из воздуха и мягко засветилось. Теперь это был небольшой круглый белый огонек.

– Это шарик, – объяснил Тим. – Очень агрессивная штука. В нормальном состоянии к человеку не пристает, но если его направить… За секунду может сожрать почти всю твою энергию. Обморок на несколько часов обеспечен. А при грамотной настройке – смерть. В какой-то мере я этими шариками научился управлять. И пока ты спала, прошелся вдоль забора и развесил их там несколько десятков. Меня они пропустят, тебя тоже. Но больше никого. Любой чужак получит в лоб. Понятно?

Ольга неуверенно пожала плечами.

– Понятно, – заключил Тим. – На всякий случай ты собери вещи. Если нас заставят удариться в бега, то делать это придется быстро. Я приеду за тобой, и тут же рванем.

– Тим, – осторожно сказала Ольга. – А если все-таки с тобой что-то случится… Что мне делать тогда?

– Исключено, – помотал головой Тим. – Но если, допустим… – Он задумался и напряженно молчал несколько секунд. – Хорошо. Ты права, все может быть. Допустим, мне на голову упадет кирпич, верно? Давай назначим последний срок на завтрашний полдень.

– А если… Что тогда?

– А тогда, милая, – ответил Тим, непонятно чему улыбаясь, – ты можешь считать, что меня нет и никогда не было.

– Тимка, – не выдержала Ольга. – Давай уедем сейчас.

– Нет, – сказал Тим жестко.

– Почему, Тим? Почему ты не можешь все это бросить?

– Тогда они не отстанут. И я должен понять, черт возьми, от кого бегу. Нет, не получится. Извини.

Ольга вздохнула и не стала возражать. Сейчас она полностью доверялась Тиму, пусть даже была и не согласна с ним. Только очень хотелось плакать.

– Я уеду, – Тим бросил взгляд на часы, – через час с небольшим. Хочу обследовать место происшествия. – Он криво усмехнулся.

– Я сейчас тебе позавтракать сделаю. – Ольга встала.

– Спасибо, милая, – рассеянно сказал Тим, думая о чем-то своем.

Она пошла на кухню, но, проходя мимо Тима, остановилась. Присела рядом на корточки, обняла его за плечи и мягко погладила по щеке.

– Не выспался? – спросила она.

– Злее буду, – улыбнулся Тим. – Слушай… Тут возникла бредовая идея. В этом доме найдется что-нибудь маленькое, железное и острое? Перочинный ножичек или что-нибудь в этом роде?

– Зачем? – удивилась Ольга.

– А это ты, солнышко, меня так напрягла своими вопросами о том, что будет, если я не вернусь. Вот, стараюсь просчитать все варианты.

– Кого ты зарежешь перочинным ножиком? – усмехнулась Ольга, выходя из комнаты.

– Да никого! – рассмеялся Тим ей вслед. – Просто может так случиться, что мне нужно будет разрядить портативный излучатель. А он вмонтирован в часы. И чем я крышку поддену? Ногти-то я опять сгрыз… – Он с сожалением уставился на свои руки.

– А это пойдет? – спросила Ольга, возвращаясь. В руке у нее были два продолговатых серебристых пакетика.

– Мы же оба не любим презервативы, – прищурился Тим.

– Тьфу! Он еще шутит, видите ли…

Тим взял пакетики. Это оказались упакованные в фольгу сменные лезвия от медицинского скальпеля. Тим уже видел такие штуки – скальпелями часто пользовались реставраторы, а детство Тима как-никак прошло среди картин, разговоров о них и работы с ними.

– Отлично, – сказал он, опуская пакетики в карман. Секунду подумав, он их вытащил, надкусил и оборвал концы. Лезвия остались надежно упакованными, но достать их можно было мгновенно. – Откуда?

– У меня же отец хирург, – улыбнулась Ольга.

– А… Я и забыл. Извини.

– Тебя это никогда не интересовало, – заметила Ольга совершенно без выражения.

– Извини, – повторил Тим. – Меня вообще мало интересует это поколение. От него одни неприятности.

– Возможно, ты прав. – Ольга повернулась и снова ушла. Тим забарабанил пальцами по столу. Ему вдруг стало неуютно. Ольга действительно обеспокоила его своими вопросами о том, уверен ли он, что вернется. Голова Тима лихорадочно просчитывала варианты развития событий. Наконец он решил сделать что-нибудь для успокоения души.

В комоде обнаружился набор иголок и ниток. Сам не понимая, зачем, Тим снял джинсовую рубашку и прощупал воротник у основания. Достал одно из лезвий – кусок прочнейшего металла, заточенный острее бритвы. Прикинул, как зажать его в пальцах, чтобы не поранить себя. Удовлетворенно кивнул – достаточно резкий удар распорет мягкие ткани человека на столько, насколько хватит длины лезвия. Нервно хихикнул, удивляясь своему идиотизму. И аккуратно подпорол лезвием воротник.

Через несколько минут работа была закончена. Из основания воротника чуть-чуть торчала неприметная петелька, но если потянуть за нее, лезвие выскальзывало наружу и было готово к применению. Легче Тиму от этого не стало, но он хотя бы убил время.

– Иди сюда, – послышался голос Ольги. Тим вышел на кухню, и, едва увидев его, Ольга бросилась к нему на шею.

– Прости меня, – прошептала она. – Я что-то сама не своя. Прости.

– Я люблю тебя, – ответил Тим. И понял, что ничего подобного сейчас не чувствует. Он был уже весь там, далеко, где ждали враги. И от этого ощущения снова заныло в груди.

***

С двенадцатого этажа лес был как на ладони. Тим сидел на балконе, лениво «обнюхивая» пространство вокруг боковой аллеи, начинавшейся метрах в ста впереди, по другую сторону проспекта. На коленях Тим держал початую бутылку пива. Напиваться сейчас, конечно, не следовало, но немножко принять для успокоения нервов Тим себе позволил. Из-за его спины доносился через открытую балконную дверь молодецкий храп нейтрализованного хозяина квартиры.

Поставив бутылку на пол, Тим закурил. Пора было вводить себя в боевое состояние, культивируя в душе злобу и глотая бублики. Здесь, на большой высоте, их резвилось в воздухе множество. А вот злобы явно не хватало. Тим был уверен, что попытки захвата не будет. Скорее, Проект выставит парламентера и будет сначала уговаривать, затем покупать, а под конец – шантажировать. В этом контексте Тим гораздо больше волновался за Ольгу, нежели за себя. Но с каждой минутой ему все отчетливее казалось, что оснований для беспокойства нет.

Проследить его до точки встречи никто не пытался. На железнодорожной станции ошивалась пара соглядатаев, но Тим «унюхал» их издали и обошел стороной. Эти люди не были мечеными и не носили оружия.

И в лесу за полтора часа до назначенного времени никакого опасного шевеления не наблюдалось. Враждебную для пси зону, образованную линией электропередачи и высоковольтной подстанцией, Тим обследовал визуально и тоже ничего особенного не нашел. Тогда он заглянул в один из домов на окраине леса, выбрал себе подходящую квартиру, достал из холодильника пиво и стал ждать.

Шевеление началось только в полпервого, когда местные потянулись из леса домой обедать. С троллейбуса сошла группа молодых людей в спортивных костюмах и направилась по аллее в сторону волейбольной площадки. Тим подался вперед и уловил знакомую волну. Волейболом от молодых людей, мягко говоря, и не пахло. А пахло от них рукопашным боем и острым интересом к личности Тимофея Костенко. В группе не было меченых, но зато в сумках навалом лежало смертоносное железо. Даже на таком большом расстоянии Тим почуял холодное свечение боевых патронов и инстинктивно вобрал голову в плечи.

Вниз по проспекту, в сторону центральной аллеи лесопарка, укатился милицейский «луноход». Тим присвистнул. Судя по зависшим над головами шарикам, в машине сидели его старые знакомые. В прошлую встречу они откликались на фамилии Конченко и Федорчук. «Допрыгались мужики», – подумал Тим и сплюнул через перила балкона. Тогда-то он сдуру принял их за обычных ментов и пожалел. Теперь, независимо от обстоятельств, из леса парочка уедет в лучшем случае на реанимобиле. «Луноход» встал напротив центральной аллеи. Тим печально кивнул своим мыслям.

Не доезжая до «лунохода» метров пятидесяти, к окраине леса причалила еще одна машина. За ней, на той же дистанции, еще одна. По три человека в салоне. «Будут отсекать меня от дороги», – подумал Тим. Меченых он в машинах не обнаружил, «коробочек» тоже, а вот пистолет висел под мышкой у каждого оперативника.

Без четверти час в лес вошла еще одна группа «спортсменов». Тим закусил губу и помотал головой, словно надеясь, что от этого враги испарятся. А когда на проспекте возник знакомый грузовик с надписью «Техпомощь», Тим просто озверел и начал шептать под нос матерные ругательства. События развивались по самому худшему варианту. Не найдя в «техничке» страшной психотронной пушки, Тим облегченно вздохнул. «Только микроволновый сканер и его оператор, – вычислил он. – Значит, не убьют. Но все равно, Проект решил сыграть по-крупному. Что ж, будем воевать». Тим заэкранировался, посмотрел на часы и выскочил из квартиры. Заряженный энергией под самую пробку, он был полон решимости потягаться с Проектом.

В первую очередь следовало обезопасить себя от людей в машинах, подвесив каждому по шарику над головой. Но для этого пришлось бы высунуться на проспект, им на глаза, чего Тим не хотел. Поэтому он ушел в глубь квартала, дальше от леса, выбрался на параллельную улицу и по ней быстрым шагом спустился вниз. Через пять минут обходной маршрут был пройден, и Тим оказался на том же проспекте, но в полукилометре ниже. Вышел к автобусной остановке и принялся ловить шарики. По привычке он заряжал ими руки до локтей, по десятку в каждую. Почему именно руки, Тим не знал, но это оказалось для него естественным с самого первого опыта.

Подошел длинный сочлененный автобус. Тим встал на центральной площадке, где его закрывала от глаз оперативников резиновая «гармошка», сильно «щелкнул» и приготовился работать.

Автобус на подъеме едва тащился, и у Тима оказалось достаточно времени, чтобы наградить каждого из врагов персональным шариком. Кроме того, он успел заново «принюхаться» к шарикам Федорчука и Конченко и завязать их с вновь прибывшими в одну сеть. Теперь восемь маленьких огоньков готовы были шандарахнуть по восьми головам, повинуясь одной команде.

На остановку к боковой аллее Тим прибывал точь-в-точь к часу дня. Но проскочил ее. Вышел на следующей, пересел на автобус в Ясенево, и с него обследовал другой край леса. Там машин с оперативниками не было. Зато имелась черная «Волга» с поднятым капотом, и из двигательного отсека торчала задница, чем-то очень похожая на его, Тима, собственную.

На следующей остановке Тим пересек дорогу, сел на троллейбус, идущий в обратном направлении, и «принюхался». Его предположения оправдались. Далеко от дороги, глубоко в лесу, блокируя аллею, по кустам рассредоточились «спортсмены». А в моторе «Волги», запаркованной у памятной Тиму траншеи, действительно копался его отец. Точнее, делал вид, что копался.

С опозданием на четверть часа Тим вышел к аллее, закурил и дозарядил левую руку шариками. Он медленно пошел в глубь леса, аккуратно награждая шариками «спортсменов». Шестерых он нашел действительно на волейбольной площадке, где они притворялись, что играют. Еще человек семь-восемь должно было болтаться по кустам в отдалении, но из них Тим «унюхал» почему-то лишь троих. Возможно, остальные в этот момент отвлеклись, и информационная волна Тима в их ауре затерлась. Тим не расстроился. Но и радости особой не испытал. Казалось бы, все шло как по писаному. С небывалой легкостью он почти идеально обезопасил себя от захвата. Но не было главного. К Тиму не шел парламентер.

Усевшись на скамейку, Тим «отщелкнул» вниз и растерянно огляделся глазами. Засек в кустах еще одного «спортсмена», подсадил на него шарик и пополнил свой боекомплект. Парламентера все не было.

– Здравствуйте, Тимофей, – раздалось сзади.

Очень давно никому не удавалось испугать Тима до такой степени. Он рывком вскочил со скамейки, отпрыгнув от нее метра на два. От бешеного выброса адреналина его буквально затрясло.

– Господи, да что же вы такой нервный… – спокойно произнес незнакомец. – Извините, пожалуйста. Я не хотел вас пугать. Вы просто опоздали, и я решил поискать вас. Садитесь, Тимофей. Поговорим.

Стоя на полусогнутых ногах и сжимая кулаки, Тим до предела «щелкнул». Сзади обнаружились еще два «спортсмена», и он машинально бросил им по шарику. Но человека, стоящего перед ним, он по-прежнему не видел.

Глаза подсказывали ему, что это небольшого роста сухощавый мужчина средних лет в тяжелых мощных очках и с намечающейся лысиной. Но пси не фиксировало ничего. Только пустоту. Жесткие и хрустящие на ощупь гофрированные лучи сканера Проекта, бьющие с окраины леса, проходили сквозь нее навылет. Собственный экран Тима обманывал сканер, подавая в голову оператора искаженную картинку. Это была непростая работа, и на то, чтобы она происходила автоматически, тратилось много энергии. Так что за себя Тим был спокоен – он-то на этом свете присутствовал. А вот незнакомца – просто не было.

Идеально экранированный человек.

Парламентер, мягко улыбаясь, присел на скамейку. Тим несколько раз глубоко вздохнул, осторожно подошел и уселся справа.

Как и все предыдущие сотрудники Проекта, этот тип был, на взгляд Тима, совершенно незапоминающейся личностью. Самой яркой чертой его внешности казались очки. Маленький такой невзрачный очкарик. Весьма уверенный в себе.

– Я давно хотел на вас посмотреть, Тимофей, – сообщил Очкарик, по-прежнему улыбаясь.

– Польщен вниманием, – скривился Тим. – Только очень уж оно у вас… э-э… навязчивое.

– Разве? – удивился Очкарик. – Не знаю. Одно время мне казалось, что вы, Тимофей, сами форсируете события. Стремитесь к плотному контакту, так сказать. Иногда даже излишне агрессивно стремитесь, я бы так выразился. А потом вы вроде бы передумали…

– Так получилось, – объяснил Тим вполне искренне. – Со мной никто не хотел поговорить напрямую, без ненужных демонстраций силы. А я привык к открытому разговору. Мне…

– А знать свое место вы не привыкли? – перебил его Очкарик. В голосе его прорезался металл, и Тим понял – уже много лет этот человек отдает приказы и «застраивает» подчиненных. Тим пренебрежительно хмыкнул. Подобные интонации могли бы произвести впечатление на запуганного Проектом экстрасенса. Но младший сержант запаса Костенко привык «забивать на службу» и начальственного тона не боялся.

– Свое место я определяю сам, – ответил он надменно. – Вот, кажется, я этого и добился. Ко мне на встречу пришел человек, у которого одной только охраны больше двадцати единиц.

Очкарик поежился, и Тим понял, что попал в точку.

– Если вы неправильно себя поведете, они все умрут, – сказал он. – Так что вы, милостивый государь, ведите себя правильно.

– Не надо меня пугать, Тимофей, – попросил, именно попросил Очкарик. Он уже взял себя в руки. Видимо, ему придавало уверенности то, что Тим его не «унюхал».

– А вы меня зачем пугаете?

– Допустим, я вас недооценил.

Тим вычислил еще одного «спортсмена», нагло ткнул пальцем в его сторону и небрежно спросил:

– Хотите небольшой забавный фокус?

– Не стоит, Тимофей. Право, не стоит.

– Как хотите. – Тим послал оперативнику шарик. – Правильно, не стоит. В отличие от вас я не упиваюсь своей властью над людьми. Я никогда не был и не буду слабаком, не то что ваши операторы. И садистом не буду. Просто я еще молод и иногда веду себя как мальчишка. Но это пройдет.

– Приятно это сознавать, – усмехнулся Очкарик. – Ну что, Тимофей, ближе к делу? Итак, молодой человек… Мне поручено сообщить вам, что вы достойно прошли вступительный тест и приняты в нашу организацию на правах кандидата. Руководство выражает надежду, что ваши способности позволят вам в короткий срок продвинуться по службе и занять пост, соответствующий вашим талантам.

Тим пренебрежительно хмыкнул. Очкарик вздохнул.

– Я также должен принести вам извинения за форму вступительного тестирования, – заявил он. – Надеюсь, вы понимаете, что это было необходимо. К нам нелегко поступить на службу. Для этого мало быть просто талантливым. Нужно еще быть очень сильным и, между прочим, независимым. Обладать высочайшими моральными качествами. Которые вы нам и продемонстрировали. Можете гордиться этим, Тимофей. И я лично очень рад за вас. Поздравляю, – Очкарик сунул Тиму руку, и тот машинально ее принял.

– В чем же будут заключаться мои служебные обязанности? – холодно поинтересовался Тим, выдергивая ладонь из цепкого холодного пожатия.

– Контроль, – коротко и емко ответил Очкарик.

– Над кем?

– Ну, сначала у вас будет три-четыре несложных объекта. Чтобы привыкнуть к аппаратуре. А там поглядим. Наши аналитики считают, что у вас блестящие перспективы. Но начинать все равно придется с самого низа лестницы. Надеюсь, это вы тоже понимаете.

– Над кем контроль? – повторил Тим.

– Над уродами и мерзавцами, друг мой. Над теми, кто представляет угрозу обществу, но не может быть локализован обычными методами. Иностранные разведчики, предатели Родины, лидеры преступных группировок, просто сумасшедшие с опасными идеями. Вы же понимаете, что есть множество страшных людей, которые творят ужасные вещи, но их нереально поймать за руку и отправить за решетку. А мы можем это сделать. Кого-то мы просто держим, не позволяя его безумию или преступным наклонностям принять угрожающие формы. А другим, наоборот, даем импульсы к незначительным преступлениям, чтобы только было, за что арестовать. И на следствии уже заставляем сознаться во всем. Это тонкая, избирательная работа, Тимофей. Конечно, вашими подопечными будут зачастую очень неприятные люди. Как правило, все они в той или иной степени сумасшедшие. Ведь в основе любого преступления – недостаточная адаптивность к обществу, не так ли? – Очкарик глянул на Тима хитрым глазом, увеличенным мощными линзами. Тим вяло кивнул. – Тимофей, неужели вы не хотите сделать наш мир чище?

– Что, «уничтожим всех уродов», да?

– В том-то и дело, Тимофей, что не «уничтожим». Признаться, в нашей организации были некогда по этому поводу разногласия. Руководители старой формации слишком привыкли сажать и расстреливать. Ну, вы понимаете… Но в последние годы, слава богу, возобладал разумный подход. А с приходом таких мастеров, как вы, Тимофей, он получит надежную опору. Я клянусь, – Очкарик прижал руку к сердцу, – что вам никого не придется уничтожать. Вы будете лечить, чинить поврежденные души, править их, если хотите. Это же ваше истинное предназначение, Тимофей. Вы именно целитель. И мы предоставим вам уникальные возможности для того, чтобы ваш талант засверкал всеми гранями. Со временем вы даже станете знамениты, я думаю. Вас узнает мир.

– Значит, не расстреливать… – протянул Тим.

– Не расстреливать, Тимофей. Ни в коем случае. Если бы расстреливать, я бы здесь с вами не сидел. Я просто не работал бы в этой структуре. Я презираю насилие не меньше вас. А видел я его и даже испытал на себе, поверьте, гораздо больше вашего.

– Что ты знаешь о насилии, ты, маленькое чмо, – пробормотал Тим печально. Он не хотел так говорить, но у него вырвалось.

– Ну знаете… – надулся Очкарик. Лицо его покраснело.

– Кто отвечал за Детей? – спросил Тим, поворачиваясь к Очкарику.

– Что? – удивился тот.

– Около десяти лет назад была проведена масштабная операция по глубокой коррекции личности. – До Тима вдруг дошло, что об этом Очкарик может и не знать. – Объектами было выбрано несколько тысяч подростков. Кто это сделал?

– Ой… – выдохнул Очкарик и скривился так, будто хлебнул бензина. Тим потер ладонью грудь. Дырка в ней все отчетливее давала о себе знать. Тим почувствовал, что злится и не может с этим совладать.

– Так что ты знаешь о насилии, маленькое чмо? – спросил он.

Очкарик сунул палец за воротник рубашки и помотал головой.

– Я не думал, что вы в курсе, – пробормотал он сдавленным голосом. – И… Понимаете, Тимофей, я даже не знаю, как вам объяснить. Наша организация не может нести за это ответственности.

– А кто же тогда?..

– КГБ, – сказал Очкарик просто. – Тимофей, вас ввели в заблуждение. Я понимаю теперь, насколько ужасным выглядел наш Проект в ваших глазах. Но поверьте, что мы здесь ни при чем. Мы сами были в шоке, в полнейшем шоке…

«Проект, – подумал Тим. – Он так и сказал – «проект». Все сходится. Это они». А вслух спросил:

– А разве вы – не «шестерка» КГБ?

– Ой, ну что вы… – Очкарик брезгливо отмахнулся. – С КГБ у нас ничего общего. «Шестерка» как раз курировала все старые разработки, и «Программу Детей» в том числе. Теперь они, слава богу, ничего подобного не могут. Мы отобрали у них все технологии. И я вам гарантирую, что никаких фашистских экспериментов в этой стране больше не будет никогда.

– Мы просто эту страну немножко почистим, – предположил Тим.

– Да, – кивнул Очкарик. – Именно так.

– Всех бандитов посадим, всех шпионов выдворим, всем диссидентам заткнем рты… – продолжал Тим.

– Вы утрируете, – насторожился Очкарик. – Диссиденты нас не интересуют. А вот что касается экстремистов… Вы еще не владеете информацией, Тимофей. Во-первых, есть группировки, которые готовятся спровоцировать массовые волнения. Во-вторых, есть террористы, да-да, самые настоящие террористы. И, в-третьих, есть просто сумасшедшие. Вы никогда не задумывались, какой процент так называемых «неформалов», всех этих политически активных, приписан к психиатрическим клиникам? Семьдесят процентов, Тимофей! Семь-де-сят!

– А откуда вы берете оперативную информацию? – спросил Тим.

– Нам ее поставляет МВД. И еще у нас есть доступ к гэбэшным данным. Правда, они сами об этом не подозревают… Поймите, Тим, Проект – уникальная спецслужба с очень большими полномочиями.

– Понятно, – кивнул Тим. – А чем в вашей структуре занят Институт?

– С нами сотрудничают десятки институтов, – гордо сказал Очкарик.

– Я имею в виду Институт нейрохирургии.

– А-а… – Очкарик пренебрежительно улыбнулся. – Вы про группу Самохина? Это наша медицинская база.

– То есть приглашение от Самохина – это было приглашение от вас?

– Разумеется, – кивнул Очкарик. – И вы напрасно ему не поверили.

– Да? – Тим решил сыграть в открытую. – А по-моему, у вас в Проекте нарушены горизонтальные связи. Или вредители завелись.

– Не понимаю, – сказал Очкарик очень тихо.

– Кто-то очень не хотел, чтобы я приехал в Институт, – объяснил Тим. – Кому-то понравилось стрелять по мне каждую ночь из психотронной пушки.

– Объясните, – попросил Очкарик.

– Мне от имени Самохина передали, что идти в Институт я не должен. Потом была попытка организовать психотронную атаку. Потом какая-то дурацкая комедия с обыском в моей квартире и подставными лицами в милицейской форме. А позже я обнаружил, что у меня во дворе стоит боевая психотронная установка, которая в состоянии расстрелять целый город. Разумеется, я ударился в бега.

– Ничего не понимаю, – сказал Очкарик слабым голосом. Тиму очень хотелось ему поверить, но он не смог. Кроме того, ему в принципе было все равно, врет собеседник или нет. Даже представляй Очкарик какую-то отдельную структуру Проекта, все равно она служила цели, которую Тим считал преступной.

– Кто-то решил, что я не до конца согнут, – прошипел Тим. – Кому-то очень хотелось поставить меня на четвереньки. И уже не уговаривать – как вы, – а приказывать.

– Это не мы. Совершенно точно не мы.

– Конкурирующая фирма? – сладенько промурлыкал Тим.

Очкарик задумчиво пожевал нижнюю губу.

– У всех проблемы, – сообщил Тим, доставая сигареты. – Даже у всемогущего Проекта.

– Угу, – кивнул Очкарик. – Тимофей, честное слово, я разберусь. И знаете, вам лучше будет прямо сейчас поехать со мной. Раз дело принимает такой оборот, для вас самое безопасное место – у нас в штабе. Поживете несколько дней, а мы пока все выясним.

– А я думаю, что для меня самое безопасное место – как можно дальше от вас, – ответил Тим и начал потихоньку «разогревать» шарики, готовя их к бою. Очкарика он по-прежнему мог видеть только глазами, но зато в кустах проявился очередной «спортсмен».

– Вы даже не представляете себе, насколько ошибаетесь, – сообщил Очкарик. – И еще вы не знаете, как высоко вас ценит наша организация.

– Проект, – поправил его Тим.

– Да, обычно мы так себя называем, – согласился Очкарик. – И это вы знаете, Тимофей. Потрясен вашей осведомленностью. Я и раньше думал, что вы очень способный человек, но, повторяю, я вас недооценивал.

– Я очень способный, – кивнул Тим.

– И вы очень дороги Проекту, – заметил Очкарик. – Проклятье, Тимофей! Вам грозит опасность, и я просто должен вам помочь! У меня на этот счет есть совершенно однозначная инструкция!

– Привезти меня силой? – участливо спросил Тим.

– Ох… – Очкарик немного распустил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. – Я не могу вами рисковать, Тимофей. Не имею права. Я-то решил, что вы сами передумали идти на контакт. Но если вас кто-то старается похитить… Это очень плохо, Тимофей. Вы даже представить себе не можете, как плохо.

– Плохо дело, – философски произнес Тим. – Для меня это норма жизни. Я урод, мутант, и вообще…

– Не прибедняйтесь, Тимофей. Вы выдающийся сенс и очень сильный и умный человек. А еще вы очень жесткий. Поверьте, я знаю. Проект унаследовал от КГБ файлы, личные дела. Вы столько всего пережили, Тимофей… В какой-то степени я тоже чувствую вину за то, что с вами стало. Многие в Проекте страдают комплексом вины перед Детьми. За то, что не смогли предотвратить этот ужас.

– Между прочим, что стало с остальными? – спросил Тим. – С теми, кто выжил, разумеется.

– Да ничего, – вздохнул Очкарик. – Надломленные, опустившиеся люди. Вам не чета. Вы такой один, Тимофей. Единственный. Неповторимый. Тонкая душа и стальное сердце.

«О боже! – ужаснулся Тим. – Опять это прозвище… Зачем?»

– Поедемте со мной, – вернулся к делу Очкарик.

– Расслабьтесь, – посоветовал Тим, снова закуривая.

– Теперь вам нельзя оставаться без поддержки, Тимофей. Мы будем защищать вас, даже если вы не видите такой необходимости.

– Я. С вами. Никуда. Не поеду, – произнес Тим.

– Почему, Тимофей? – спросил Очкарик вкрадчиво. – Может, я что-то упустил? Вы поймите, локальный контроль – это только первый этап. Уже через год вы будете руководить группой операторов, а еще через какое-то время, может быть, станете в Проекте одним из первых лиц. Вы только представьте себе, какое огромное количество людей вы сможете вылечить! Сколько добра пролить на нашу многострадальную Родину! Вы установите здесь царство света, Тимофей. Не таково ли ваше предназначение в этом мире?

– А сколько мне сребреников за это положено? – спросил Тим презрительно.

– У вас будет все, – мгновенно среагировал Очкарик, делая вид, что ирония Тима его не касается. – Вы сможете познать, увидеть, пережить все, что только в состоянии вообразить себе. Вы ведь больше всего на свете цените ощущения и переживания, сенсорный опыт в широком смысле этого слова. Чувственную сторону жизни. Мы это понимаем. И у вас, Тимофей, будет нечто большее, чем просто деньги. Вы сможете вложить эти деньги в свое развитие.

– Красиво, – хмыкнул Тим. Он понял, что беседу пора заканчивать, пока его не разозлили до предела. Слишком уж Очкарик много знал о том, что Тиму в жизни надо. А еще Тима беспокоило, что в него опять пытаются заложить формулу «Стальное Сердце». Он не без основания предполагал, что Проект надеется как-то запрограммировать его поведение, и это словосочетание играет в программировании важную роль.

– Конечно, в первое время, пока вы еще кандидат, – не унимался Очкарик, – вознаграждение будет скромнее. Для начала – хорошая квартира, машина, загородный дом, некоторая сумма подъемных. Между прочим, все имущество останется у вас, независимо от того, решите ли вы связать свою жизнь с Проектом или нет.

– Из Проекта не уходят, – произнес Тим, с сожалением во взоре разглядывая волейболистов. Шарики возбужденно приплясывали вокруг своих будущих жертв. Жалости к оперативникам Тим не испытывал ни малейшей. Эти люди сами выбрали судьбу пушечного мяса. Разумеется, каждый из них надеялся дожить до пенсии, но принципиальную возможность своей гибели со счетов не сбрасывал. Поэтому то, что большинство из них действительно сегодня умрут, а остальные станут калеками, Тима не волновало. Его заботил он сам, Тимофей Костенко, которого Проект снова заставлял почувствовать себя убийцей.

«Стальное Сердце, – пробормотал Тим про себя. – Что это значит? Почему именно эти слова, какая психотехника за ними прячется? И почему мне действительно так нравится это словосочетание? Потому что когда-то я его выдумал сам? Или оно так и тянулось за мной по жизни, впечатанное Проектом в детский податливый разум?» Тим вздохнул и бросил сигарету под ноги. Там уже было полно окурков. И нужно было как-то выкручиваться из ситуации. В том, что Очкарик по-хорошему от него не отлипнет, Тим не сомневался.

– …и это исключение будет оформлено в договоре, – бубнил Очкарик где-то под левым ухом. – Вы можете ни о чем не беспокоиться, Тимофей.

– А я и не беспокоюсь, – заверил его Тим. – Меня интересует, какие у вас еще найдутся методы убеждения. Потому что я все сказал. Никуда я с вами не поеду. Так что давайте тащите из рукава туза.

– О господи… – простонал Очкарик. – Ольга предупреждала, что вы крепкий орешек, но такого я не ожидал…

Тим умудрился не дрогнуть. Только чуть растянул губы в улыбке. Еще раз проверил контакт с шариками и стал ждать развития событий. Очкарик сделал внешне тривиальный ход, но Тим не считал врага идиотом, и ему было даже интересно, как именно он эту карту разыграет.

– К сожалению, она действительно привязалась к вам, Тимофей, – вздохнул Очкарик. – Признайтесь, вы что-то с ней сделали?

Тим молчал и ждал. Только улыбка стала немного шире.

– Она была чудесный работник, – печально сообщил Очкарик. – Но вы что-то ей внушили, и вчера она отказалась выполнять приказы. Нам пришлось очень сильно на нее нажать, чтобы она выполнила то, что от нее просят. И вообще, как нам с ней теперь быть, Тимофей? У нее же смещена кодировка. Как вы этого добились, ума не приложу…

Стараясь ни о чем не думать, Тим улыбался Очкарику. Только сейчас он понял, что враг разбирается в его душевных движениях гораздо лучше, чем он сам. Шантаж с похищением Ольги в лучшем случае дал бы Проекту иллюзию власти над Тимом. А Проект иллюзий не хотел и не строил. Нет, Проект действительно понимал Тима и намерен был сделать из него добровольного союзника. Очень скользкий, но совершенно верный ход – привязать Тима через боль.

– А какая женщина… – тоскливо промямлил Очкарик. – Знаете, Тимофей, я ее для вас просто от сердца оторвал…

«Спокойно! – приказал себе Тим. – Только спокойно!» По телу бегали мурашки – предвестники истерики. Очкарик попал в точку. В самое больное место. Идея противника действительно была недурна и именно сейчас могла сработать. Потому что против своей воли Тим уже достиг понимания того, что за всю свою жизнь не совершил ни одного по-настоящему самостоятельного поступка. Всегда его направлял Проект.

С момента, когда Проект вычислил, что Тимофей Костенко растет экстрасенсом и неформальным лидером, все в его жизни происходило от имени Проекта и по воле Проекта. Вся жизнь Тима была один сплошной бесконечный Проект, который крутил им, как хотел, переставляя по доске, словно пешку. Всегда Проект был внутри его самого.

И когда зачислил его в «Программу Детей».

И когда вызвал в нем мутацию, подстегнувшую его дар сенса.

И когда травил его сверстниками.

И когда злобными репликами отца и матери развивал в нем комплекс неполноценности.

Все это время Проект заставлял Тима осознать свое кардинальное отличие от обычных, «нормальных» людей. Приучал отделять себя от человечества и презирать его. А потом и просто ненавидеть.

Он готовил из Тима существо с потенциалом «черного» биоэнергетика. Сенса, который поначалу будет лечить, но однажды почувствует тягу к убийству.

Проект создал ему тепличные условия в «Центре Новой Медицины». Не поставил в один ряд с другими сенсами, по-прежнему культивируя в Тиме сознание исключительности.

Чуточку больное сознание. Больное. Всегда через ненависть, унижение, боль. Боль.

«Проклятье! Как просто!»

Но именно так все и было. Проект упорно делал из Тима садомазохиста.

И когда пришло время, свел с проклятым безумцем Рябцевым.

Не мешал набрать информацию.

И в точно рассчитанный момент принялся бить и ломать, готовя себе в рабы.

Научил убивать. Показал, что такое быть убийцей.

Показал, как интересно властвовать над людьми.

И снова бил, бил, бил. Все время боль и гнусность.

Через боль Проект учил Тима, что значит быть жестоким. Бесчеловечным. Вершителем судеб. Именно так. Бил и учил.

А теперь вдруг стал добр и ласков.

Потому что увидел: раб осознал, что он раб.

«Все правильно, – подумал Тим сквозь застилающую сознание пелену. – И сейчас будет последний удар. Мне объяснят, что самое лучшее в моей жизни – любовь – тоже пришло от Проекта. И тогда я сломаюсь и нырну в приготовленный мне коридор. Через боль я стану верным. Объект «Стальное Сердце» осознает, что его сердце действительно стальное. Я поверю в то, что я жесток, что я – бездушная железяка. И соглашусь под эгидой Проекта исцелять людей. А через какое-то время – и истязать».

– …и эту родинку чудесную, – ныл Очкарик. – Как она дивно просвечивала у нее через эту шерстку золотистую… Вы же последнюю радость отняли у меня, Тимофей. А теперь она больше ничего не сможет! И даже уговаривать ее толку никакого!

«Как хорошо, что я все-таки начал анализ, – думал Тим. – Вдруг я действительно сломался бы? Принял ложь Очкарика на веру, заревел бы и забился в истерике… Они же меня довели. Обложили со всех сторон. И вот теперь – ставят точку. Неплохие у них психологи. Только вот ни черта они во мне не поняли. Потому что Стальное Сердце – это совсем не то, что они себе навоображали. Да, может, я и бесчеловечный тип. Может, я и правда всегда таким был. Но только мой комплекс неполноценности еще не приобрел желанной для Проекта окраски. Я не вижу спасения от Проекта в том, чтобы с восторгом отдаться ему. Мне совершенно не хочется избавиться от боли через боль».

– А теперь она уже, – Очкарик посмотрел на часы, – в Шереметьеве.

Вот тут Тим насторожился. Задумчивость сняло как рукой. Он сел прямо и глянул поверх головы Очкарика, который все еще жаловался на то, что Тим испортил его игрушку.

Если Ольгу действительно вытащили с дачи, планы Тима ломались кардинально. Это следовало проверить. Тим вычислил направление, «щелкнул» до упора и начал медленно перебирать частоты в поисках нужной волны. Сейчас, плотно заряженный энергией, он вполне мог «унюхать», что происходит с его женщиной. Расстояние здесь роли не играло. Важна была мощность сигнала, исходящего от абонента. А сигнал от Ольги всегда был не ахти… Тим напрягся, «принюхиваясь».

И боковым зрением увидел, как Очкарик взялся правой рукой за левое запястье. И левая рука пошла с колен вверх. Тим среагировал мгновенно.

– Х-ха! – выдохнул он.

Пять шариков врезались в защиту Очкарика и отскочили как резиновые.

Хлоп! Два десятка шариков в разных концах леса ударили свои жертвы в энергетические узлы.

Жжжах! Из рукава Очкарика вырвалась фиолетовая молния и шарахнула Тима в переносицу.

На мгновение он ослеп и оглох во всех смыслах.

А когда очнулся, то ничего не понял.

От удара он не полетел навзничь, наоборот, подался вперед, к Очкарику.

Но он больше ничего не видел!!!

В лесу стоял жуткий крик. Волейболисты на площадке умирали в страшных корчах. Народ, еще секунду назад праздно шатавшийся вокруг, теперь ломился врассыпную через кусты, натыкаясь на все новые и новые тела, отчего тише вокруг не становилось.

Очкарик с перекошенным лицом что-то тянул из-за пазухи.

Тим по-прежнему ничего не видел. То есть глаза работали прекрасно. Но он совершенно потерял свое пси. Он ничего не мог «унюхать» вокруг. На секунду ему показалось, что он умирает, так это было непривычно – остаться без пси-видения. Он не смотрел на мир одними глазами уже много месяцев.

Слава богу, у Очкарика что-то там застряло.

Орово вокруг поутихло – разбежались перепуганные местные. «Спортсмены» на площадке и в кустах лежали и не шевелились. Тим догадался, что он жив, только слегка покалечен, и воспрял духом.

Он нанес Очкарику сильнейший удар в лицо раскрытой ладонью. Целился в нос, но попал в челюсть. Потеряв пси, Тим лишился и четкости в координации движений. Но тем не менее Очкарик улетел со скамейки и потерял очки.

Пошатываясь, Тим встал. Ему пришлось ухватиться за скамейку, но стоящего на коленях Очкарика он все-таки достал. Направленный в живот носок ботинка врезался Очкарику в грудь. Раздался громкий хруст, и Очкарик завалился на спину. Тим не стал досадовать, что опять промазал. Он догадался, что под его башмаком развалилась «коробочка».

Возможно, когда-то Очкарик и был серьезным бойцом – во всяком случае, удар он держал героически. Но деморализован он оказался целиком и полностью. Так как, вместо того чтобы взять полуживого Тима голыми руками, перевернулся на четвереньки и с низкого старта рванул в сторону центральной аллеи, которая вывела бы его прямо к машинам на проспекте.

– Стоять! – крикнул Тим убегающей зигзагом спине. Безрезультатно. Упускать Очкарика не хотелось, но и гнаться за ним едва стоящий на ногах Тим не мог. Пребывая влегкой растерянности, он мстительно наступил на лежащие в пыли очки и раздавил их. И тут же сообразил, что делать. Спотыкаясь и матерясь, он бросился к волейбольной площадке. Точнее, к баулам и сумкам, вокруг которых навалом грудились трупы.

Выскочив через несколько секунд на асфальтированную центральную аллею, Тим запнулся и чуть было не полетел носом, но оружие не выпустил. В руках у него был позаимствованный у «спортсменов» короткий пистолет-пулемет с глушителем.

Далеко впереди Очкарик сослепу нарезал виражи, как заправский горнолыжник. Тим тоже плохо видел, да еще и нетвердо стоял на ногах. Совместный тремор стрелка и мишени привел к тому, что хотя Тим и залепил в Очкарика с двух рук всю обойму, но только слегка постриг зеленые насаждения.

Несколько секунд ушло на возню с незнакомой системой выброса магазина. Передернув затвор, Тим обнаружил мишень уже на пределе видимости. Очкарик был почти на границе леса.

– Блядь! – сказал Тим с выражением.

Он неприязненно глянул на свое оружие. Пистолет-пулемет оказался штукой непривычной и от этого неудобной, с ним нужно было уметь обращаться. Попадись Тиму в руки «калашников», в Очкарике было бы уже три десятка красных дырок.

Недовольно ворча, Тим встал к цели боком, ухватил оружие по-пистолетному и поднял на уровень глаз. Плечи, рука и ствол образовали единую прямую линию. Тим задержал дыхание, взмолился, чтобы его не качнуло порывом ветра, и плавно утопил спуск.

Очкарик кувыркнулся, будто ему дали хорошего пинка в зад. Но тут же вскочил и, схватившись за раненую левую руку, понесся дальше. Тим прицелился вновь и почувствовал, что от напряжения теряет сознание. Шатаясь и рыча, он опустошил в спину Очкарику вторую обойму. Но то ли ослабленная глушителем короткоствольная пукалка на большом расстоянии давала очень сильный разброс, то ли Тим уже никуда не годился. Он только расковырял асфальт под ногами Очкарика.

– Су-у-ки!!! – заорал он, швыряя пукалку в божий свет.

Повернулся было, но тут же сообразил, что нужно подстраховаться. Подобрал оружие и кинулся к волейбольной площадке, на ходу обтирая ствол рукавом. Сунул его на прежнее место, в сумку. «Мало ли кто стрелял… Детишки пошалили».

И неверными шагами, закрывая руками лицо от веток, побежал напролом через кусты к заветной траншее у дороги.

***

Задняя дверца «Волги» была приглашающе распахнута, и Тим даже не успел ее за собой захлопнуть, а машина уже как ужаленная прыгнула вперед.

– Пристегнись! – скомандовал отец.

Тим нащупал справа ремень безопасности, набросил его на себя и воткнул скобу в замок. Ремень оказался с инерционной катушкой и тут же плотно охватил тело, выбирая слабину.

«Волга», бешено набирая скорость, летела в сторону кольцевой развязки, где на углу леса сходились два проспекта. Отец ткнул какую-то кнопку, и из-под капота, перекрывая рык двигателя, взревела сирена. Машины на «кольце» бросились врассыпную, и «Волга», почти не снижая темпа, прошла сквозь них, как нож сквозь масло. Позади визжали тормоза и раздавались протестующие гудки.

– Спасибо, па. Выручил.

– Не за что. – Сергей Костенко с маху одолел перекресток, вывел машину на осевую линию и так наддал, что у Тима зарябило в глазах.

– Не зацепило тебя? – спросил отец.

– Что?! – В машине было шумно, а Тим и без этого слышал плохо. Все его силы уходили на то, чтобы отдышаться. Пси не возвращалось. Организм вел себя так, будто паранормальными способностями отродясь не владел. Координация движений по-прежнему никуда не годилась, перед глазами стоял туман. И было очень страшно.

– Не попали?! – прокричал отец.

– Я не попал! – крикнул Тим в ответ.

– Мудак! Зачем?! Ох, мудак! Идиот! Ладно! Отлежишься в психушке, ничего они тебе не сделают! Я договорюсь!

– Пап, я справлюсь!

– Заткнись! Будет так, как я сказал! Ты что, в тюрьму захотел?! Если тебе на меня насрать, ты хоть о матери подумай! Ты знаешь, что с ней будет, если она узнает?!

Тим молча делал глубокие вдохи.

– Давай ствол, – отец протянул назад руку.

– Я его на место положил!

– Что значит «на место»?

– Это их ствол! Я его вытер и сунул туда, откуда взял. Хрен докажут, что это я стрелял!

Отец на секунду обернулся, и Тим увидел, что глаза у него совершенно безумные.

– Ты учти, – сказал Тим, – я сейчас у них на сканере. Чем скорее ты меня высадишь, тем лучше. Спасибо тебе большое, но дальше я сам выберусь. Не вяжись в это дело.

– Куда ты выберешься? – процедил отец, штурмуя затор на перекрестке. – Ты без меня никуда не выберешься…

– А куда ты собрался меня везти?

– Куда, куда… В Институт, конечно.

– Па, ты с ума сошел! Меня же там…

– Тебя признают невменяемым! – рявкнул отец. – И с тебя взятки гладки! Я договорился! А иначе тюрьма! Ты понимаешь, урод, что ты так и так свою жизнь загубил?! На свободе останешься, но получишь такую справку, что тебя в дворники не возьмут!

– С кем ты договорился?! – заорал Тим, срывая голос.

– С Самохиным!

От беспомощности Тима начало слегка подташнивать. Видение операционного стола замаячило совсем рядом. Тим полез за сигаретами, но куртку на груди прижимал ремень. Тим медленно потянул его, чтобы не блокировать инерционную катушку, но ремень почему-то не поддавался. Некоторое время Тим его дергал, а потом решил просто отстегнуть. Но кнопка утопилась в гнезде без малейшего результата. Почуяв недоброе, Тим посмотрел на дверь. И без сил откинулся на сиденье.

На двери, как и в прошлый раз, в «Волге» липового оперуполномоченного, не хватало двух ручек. Стеклоподъемника и замка.

А за рулем, совершенно очевидно, сидел зомби.

«Господи, какой же я идиот! – подумал Тим. – Попался как маленький». Ему вдруг пришло в голову, что эту ловушку он себе организовал сам. Перестроив энергетику отца, Тим сделал его поле открытой системой. Открытой как для зомбирования, так и для гипнотической кодировки. «Как же теперь сломать его программу? Все-таки он мне отец… Бить на жалость? Бессмысленно. Рассказать правду о Проекте? Бред. И в любом случае, как я ни вертись, у отца должны стоять блокировки сознания, которые не позволят ему меня отпустить». Тим посмотрел за окно. Размытый нереальный пейзаж совершенно не поддавался опознанию. Привыкший видеть мир в истинном свете, без своего пси Тим действительно оказался почти слеп. Но он запомнил все повороты, и внутренний компас подсказывал, что машина идет по длинной хорде, оставляя перегруженный транспортом центр города по правому борту.

– Пап, давай на секунду остановимся, – попросил Тим. – Что-то мне нехорошо. – Он закатил глаза и начал правдоподобно задыхаться.

– Тем лучше, – не своим голосом ответил Костенко-старший. – Дергаться не будешь.

«Вот блокировка и сработала», – подумал Тим. Он подался вперед, насколько позволил ремень. И увидел на левой руке отца не привычный золотой «Ролекс», а тяжелые электронные часы. Такие же, как у Нины Самохиной. И, судя по всему, у Очкарика.

– Так что сиди тихо, – будто угадав его мысли, с угрозой проговорил отец. – А то я тебя быстро успокою. Все будет так, как я решил. Ясно? Мне лучше знать, что делать. Через месяц будешь как новенький. И никто тебя не тронет. Обещаю.

В зеркале заднего вида отражались его глаза. Глаза совершенно незнакомого Тиму человека.

Тим вздохнул. У однозарядных излучателей был серьезный изъян. Если не снимать «часы» с руки, то для выстрела понадобится и вторая. Более того, отцу придется еще и повернуться к Тиму лицом. Но Сергей Костенко водил машину блестяще, а спец-»Волга», как заметил Тим, отличалась феноменальной курсовой устойчивостью. Так что бросить ее руль на секунду-другую – пустяк.

Тим сунул руку в боковой карман, выдавил из чехла лезвие и воткнул его в ремень. Он понимал, что задумал авантюру. Опасный трюк, при исполнении которого остаться непристегнутым – значит, подвергать себя риску смертельному. Но, удерживаемый ремнем, Тим был совершенно беспомощен. А так у него появлялся хоть небольшой, но шанс на спасение.

Зрение понемногу выправлялось, точнее, Тим привыкал смотреть глазами. Местность снаружи оказалась знакомой, и где-то впереди был поворот, глубокий и опасный правый. В том, что отец пройдет его на максимально возможной скорости, Тим не сомневался. Придерживая ремень левой рукой, правой он яростно резал черную ткань. Отец, целиком занятый управлением, на Тима внимания не обращал.

Ремень сдался. Крепко сжимая лезвие, Тим бросил хищный взгляд на напряженную шею отца и вдруг понял, что примеривается для удара в артерию… По спине пробежала судорога. А отверстие в груди уже не знобило, а болело. Ноющей тягучей болью. Тим от греха подальше сунул лезвие в карман на двери. Мысленно извинился перед теми, кто, быть может, попадется на встречной полосе. Обругал себя последними словами. И приготовился к броску вперед.

Навстречу очень некстати катил грузовой автопоезд.

Отец уверенно «заправил» машину в поворот, так что на грани заноса взвизгнули шины. Отпустив ремень, Тим нырнул между передними сиденьями, в душе надеясь, что у него ничего не получится, отец сможет «поймать» взбесившуюся машину и оба они останутся живы.

И рванул на себя ручной тормоз.

Отец закричал и ударил сына локтем в переносицу, но опоздал.

Следующие несколько секунд отпечатались в сознании Тима фрагментарно и только на слух, потому что в глазах у него сверкали звезды на черном бархатном фоне.

Яростный визг покрышек, когда машина встала боком и заскользила через осевую линию под грузовик.

Глухой страшный удар, адский скрежет, безумный рев тормозящего многотонного грузовика с двадцатиметровым трейлером.

А потом какое-то непонятное железное блям-блям-блям… И тишина.

Блаженная обморочная тишина.

***

Тим лежал в канаве и размышлял, хватит у него духу пошевелиться или нет. Окружающий мир зыбко подрагивал. Впереди, буквально в нескольких метрах вниз по откосу, маячила густая рощица.

Даже потеряв сознание, Тим не развернулся из тугого клубка, в который превратился, вылетая из машины. Все тело было словно ватное, в голове стоял гул, и двигаться было страшно. Поэтому Тим не стал шевелить руками и ногами, а просто сгруппировался еще плотнее и сместил центр тяжести. Перевалился через край неглубокой канавы, покатился дальше по откосу вниз, и уже на втором кувырке сознание вновь оставило его.

Он упал лицом в холодную лужу, тут же пришел в себя, не понимая, что происходит, рывком вскочил на ноги и рухнул спиной в кусты. Упал на четвереньки и пополз в глубь рощи, как можно дальше от дороги. Метров через сто его стошнило. Тогда он завалился на бок и, обессиленный, впал в забытье.

Проснувшись, он долго не мог понять, где находится и почему. На часах была половина четвертого. Единственным местом, которое не болело, оказалась голова. Тим, глупо ухмыляясь, таращился на часы и неожиданно вспомнил: часы – излучатель – отец – катастрофа. Он сел, привалившись спиной к березе, и попробовал оценить потери.

Левые плечо и бедро превратились в один сплошной кровоподтек. Джинсы были в нескольких местах порваны, и в дырках виднелись легкие ссадины. Куртка буквально трещала по швам. Одного рукава у нее практически не было, другой болтался на честном слове. Ощупывая себя и морщась от боли, Тим качал головой и нервно хихикал. Держась за березу, встал. Сунул в зубы сигарету и, хромая, пошел куда глаза глядят.

Вскоре он наткнулся на ручеек, умылся и почистил одежду. Рукава куртки оторвал и выбросил. Прорехи на джинсах оказались небольшими и выглядели даже эффектно. Голова работала почти безупречно. И главное – пошевелив ладонями, Тим уловил нечто вроде легкого ветерка. Его биополе по-прежнему существовало. А это значило как минимум, что удар фиолетовой молнии не вычерпал ресурсы Тима до конца и он точно не умрет. Появилась даже слабая надежда на возвращение пси. Разумеется, Тим не обольщался на этот счет. Ему нужна была помощь сильного биоэнергетика, который смог бы квалифицированно подзарядить и настроить пережившее энергетический шок поле.

Стараясь не хромать, Тим вышел из парковой зоны. Редкие прохожие глядели на него косо. Тим осмотрелся и двинулся туда, где, по его мнению, мог иметься подходящий транспорт. Неподалеку должна была проходить железная дорога. На электричках, транзитом через два вокзала, он мог выбраться на дачу, под защиту шариков, которые будут нести службу, пока не распадутся или их не снимут с поста. Тим догадывался, что легкость, с которой он сейчас передвигался, – кажущаяся и завтра он будет лежать пластом. Может – день, может – два. Вряд ли за это время пси вернется к нему. А когда шарики сдадутся, на беспомощного Тима навалится Проект. И скорее всего – убьет. Потому что Проекту нужен был экстрасенс Тим Костенко. А кому и зачем нужен просто Тим, без его гениального пси, он и сам не представлял. На его взгляд, он такой даже Ольге не был нужен.

При мысли об Ольге Тима резанула боль. Но он постарался не думать, сконцентрировавшись на главном – движении. Потому что вслед за размышлениями о любви могли прийти воспоминания о злобе и ненависти. А Тим пока что хотел одного – любой ценой выжить.

В какой-то степени он уже этого добился, выкинув убийственный фокус и уцелев. Сам того не зная, его спас отец. Тиму было восемь лет, когда Костенко-старший поставил его на горные лыжи. И с тех пор летать кубарем на скорости в сорок-пятьдесят километров в час Тиму приходилось неоднократно. Он научился владеть своим телом, профессионально группироваться и развил хороший глазомер.

Ему случалось ушибаться даже похлеще, чем на этот раз. А ссадин и синяков он просто не считал. Однажды, когда Тим скользил на боку по жесткому насту, у него задрался рукав куртки и снег будто наждаком снял ему кожу с запястья. А как он падал со скейта – это отдельный разговор. Скорости там были поменьше, чем на лыжах, но и сыпаться приходилось об асфальт.

Сомнения в том, что имеет смысл оставаться в машине, у Тима возникли, когда он пилил лезвием ремень. А увидев идущий навстречу грузовик, Тим испугался, принял инстинктивное решение и не прогадал. Скорость машины казалась непомерной только субъективно, на самом деле она была вполне допустимой. И, получив от отца по лбу, Тим ногами вышиб дверцу и, превратившись в тугой комок мышц, выпал наружу.

Его швырнуло, как из катапульты, и с асфальтом он почти не повстречался. В основном он катился по заросшему травой и чахлым кустарником склону. И быстро скрылся из виду. Если вообще кто-то на дороге заметил, что он успел выпрыгнуть.

Так или иначе, Тим остался жив, и за ним не было погони. Еще не было. Тим быстро ковылял вперед и сожалел о том, что не прихватил у «спортсменов» пистолет. Он чувствовал себя беззащитным просто до слез. Конечно, оружие могло сослужить дурную службу. Вздумай он отстреливаться, превосходящие силы противника шлепнут его на месте. А то и возьмут раненого, осудят и либо расстреляют, либо отправят лет на пятнадцать «топтать зону», что опять-таки смертный приговор. Но именно сейчас Тиму позарез нужно было почувствовать, что у него есть хоть какой-то шанс постоять за себя.

А по зрелом размышлении шанса такого не было.

Впереди показалась железнодорожная насыпь. И почти сразу Тим увидел платформу.

И, только сев в электричку, задумался – интересно, а выжил ли зомби, который вез его на смерть? Зомби, который был когда-то его отцом. И без малейшего удивления Тим осознал, что его это совершенно не волнует. Действительно, зомби он уже насмотрелся достаточно. Много и разных. А этот был ничуть не лучше других.

***

Был уже почти вечер, когда Тим, осторожно раздвинув кусты, выглянул на тропинку, ведущую в дачный поселок. Сегодня его весь день окружал лес, и Тим уже свыкся с тем, что он постоянно крадется, озираясь, через зеленый полумрак. Прищурившись, он осмотрелся и тут же увидел Ольгу.

Глядя под ноги, девушка шла быстрыми шагами ему навстречу. В руке у нее была старая хозяйственная сумка.

Тим неприязненно сморщился. Он понимал, что Ольга просто не в состоянии представить себе, насколько серьезно их нынешнее положение. Да, с утра она старалась верить Тиму безоглядно. Но к вечеру, судя по всему, просто устала бояться и прятаться. Тим протянул руку и рывком втащил Ольгу в кусты.

От неожиданности девушка задохнулась, глаза ее расширились, и она уперлась рукой Тиму в грудь. Но тут же узнала его и со слезами бросилась на шею. Тим крепко обнял ее и прикрыл глаза.

– Тимка… – прошептала Ольга. – Любимый… Вернулся. А… – Она чуть-чуть отстранилась и принялась разглядывать Тима, будто не веря до конца, что это он. – А у нас хлеб кончился… Я в магазин… вот. Ой, Тима, что с тобой? Тебе больно, милый?

– Это я упал, – пробормотал Тим, не открывая глаз. Он прижимался к Ольге всем телом, и это было самое прекрасное, что случилось в его жизни за последние дни. Изголодавшийся по теплу, он таял и плавился в поле девушки, обжигавшем и расслаблявшем, как горячий пар.

– Пойдем? – осторожно спросила девушка.

– Тебя никто не беспокоил?

– Нет. Я не выходила, как ты сказал, а тут вот…

– Ладно, ничего. Хорошо, родная. Пойдем. Только давай через лес, срежем угол, ладно? – Тим снова выглянул, осмотрел тропу и, увлекая Ольгу за собой, в три прыжка оказался на другой стороне. – Привык, – объяснил он. – Весь день сегодня по кустам бегаю. Давай, веди.

Через несколько минут они вышли на небольшую полянку. До дома оставалось совсем немного, но Ольга вдруг остановилась.

– Что с тобой, Тим? – спросила она, глядя на него в упор.

– То есть? – растерялся Тим.

– Ты вернулся какой-то не такой. Я тебя не узнаю. У тебя даже походка изменилась. Тим, это ты или…

– Господи! – рассмеялся Тим.

Он привлек Ольгу к себе и поцеловал в губы так нежно, как только мог. Всю душу он вложил в эту ласку, всю искренность, всю радость встречи. Что бы там ни говорил про Ольгу подлец Очкарик, Тим ни на секунду не сомневался, что это всего лишь грязная психотерапия. И вот – она была здесь, рядом с ним, такая же, как всегда, естественная, теплая, верная. Совсем не похожая на зомби. Да Проект и не рискнул бы покуситься на единственного человека, с которым Тим поддерживал тесный контакт. Потому что стоило бы Тиму «раскрыть» такого зомби, как последняя ниточка, за которую Проект мог бы притянуть к себе экстрасенса Тимофея Костенко, оборвалась бы.

– Я люблю тебя, – сказал Тим, отступая на шаг, чтобы Ольга могла хорошенько рассмотреть его. Он знал, что даже сейчас, ободранный, шатающийся, с шишкой на лбу и трясущимися руками, он для нее дороже всех на свете. И действительно – она улыбнулась, глядя ему в глаза. – Я люблю тебя всем сердцем, – сказал Тим. И застыл, не закрывая рта.

Его расстрелянное Очкариком пси все еще не проснулось. Но волна холода, вдруг плеснувшая в спину, была Тиму хорошо знакома. Еще ребенком, не понимая своего дара и не умея управлять им, он научился бессознательно распознавать свои ощущения. И сейчас ему под лопатку уперся враждебный холодный взгляд.

Все, что случилось дальше, уложилось в одну-единственную невероятно долгую секунду. Тим начал разворот, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Он просто не мог поступить иначе, им управлял наработанный с детства условный рефлекс. Что-то горячее пронеслось мимо, очень близко, обжигая ему грудь. И с треском ударилось в живую плоть совсем рядом.

Наверное, Тим закричал. А может быть, и нет. Но безумная неконтролируемая ярость заполнила все его существо. И тут же с резким щелчком развернулся следящий контур пси, и радужными отсветами залил пространство вокруг полный спектр принадлежащих Тиму энергетических полей.

Мир стал нормальным. И Тим нанес по нему такой страшный удар, что картинка на внутреннем экране его сознания зарябила и перекосилась.

Почти минуту Тим стоял, пошатываясь, контуженный отдачей. Вокруг царила тишина, вот только в буреломе впереди что-то булькало и шипело. Тим наклонил голову, спрятал лицо в ладони и «принюхался».

На этот раз он убил четверых. Они преследовали его долго, но смогли догнать только здесь, когда Ольга остановилась на поляне. И тот, что шел впереди, решил выстрелить почти с ходу. Только в последний миг, увидев, что есть время тщательно прицелиться, он притормозил, задержал дыхание и пробуравил спину мишени ледяным взглядом убийцы.

Он, наверное, даже не успел понять, в кого попал и попал ли вообще. Потому что Тим буквально взорвал его изнутри. И остальных – тоже.

Медленно, очень медленно, все еще не отнимая рук от лица, Тим повернулся. Встал на колени над телом любимой и принялся раскачиваться из стороны в сторону, чувствуя, как из горла рвется не то стон, не то хрип.

Ольга лежала навзничь, чуть согнув ноги, и ее широко раскрытые глаза смотрели в небо. Она все еще улыбалась. И крови на кофточке под ее левой грудью почти не было.

Сам не понимая, что делает, Тим встал на четвереньки, подполз к мертвой девушке и упал на нее, обхватив руками и ногами тело, которое минуту назад было живым. Еще стоя посреди поляны, Тим спиной почувствовал, как ушел из этого тела вверх, в небеса, оранжевый луч, унося с собой что-то очень важное, самое важное в ауре человека, без чего ты уже не жилец.

Глухо рыча, Тим прижался щекой к щеке Ольги. Он не знал, зачем ему это нужно, но его поле, развернувшись, казалось, во всю планету, яростно посылало сигналы. Он искал Ольгу, он звал ее, он умолял ее вернуться. Он не хотел ее отпускать. Он не мог без нее жить.

Теплая энергетика леса сконцентрировалась вокруг Тима, накрыв его разноцветным куполом. Посланные Тимом невидимые иглы и нити погрузились в тело девушки, устанавливая связи на клеточном уровне.

Коленом Тим нащупал голубой крест глобальной сети Хартмана. Раньше ему никогда не пришло бы в голову сделать это. Он просто не смог бы установить контакт с порождением неживой природы. Но сейчас он действительно не соображал, что делает и зачем. Он просто хотел вернуть необратимое, и готов был молить о поддержке все силы мира, и принять любую помощь.

И «соглашение» пришло удивительно легко. Без малейшего колебания Тим «раскрылся» и включил себя в энергетическую систему Матери-Земли. Он почувствовал мощный ответ и едва не утонул в нахлынувшем на него океане простых, но невероятно сильных эмоций. Теперь прямо в его груди дышала целая планета, теплая, добрая, живая. Тим застонал и, кажется, перестал дышать.

Это ощущение было огромно и всеобъемлюще. В нем были одновременно все начала и все концы. Тысячу раз за доли секунды Тим родился и умер и родился вновь. Чудовищный организм, нервным центром которого стал Тимофей Костенко, был связан с каждой энергетической системой на его поверхности, от камня до человека. Ежесекундно он порождал свободную энергетику живых и неживых вещей. И ежесекундно умирал вместе с каждым своим детенышем.

Наверное, поэтому организм не был разумен. Он просто был всем, и все было им. И Тим, разумный, включившись в теплое дыхание Земли, потерял себя. Он больше не был Тимофеем Костенко. И одновременно чувствовал пульсацию своей личной ауры где-то далеко-далеко, на окраине сознания. Вокруг этой ауры сгустилась боль, она была не к месту, она раздражала, ныла, как больной зуб. Что-то с ней нужно было делать, и Тим-Земля, естественно, устранил причину боли. Он даже успел почувствовать облегчение, прежде чем его сознание вдруг схлопнулось, превратившись в маленькую аспидно-черную точечку в бескрайней тьме Вселенной.

И время остановило течение свое.

В лесу Тим оторвался от тела Ольги, поднял к небу мертвенно-бледное лицо со слепыми бельмами невидящих глаз и, разрывая голосовые связки, страшно, громко, безумно закричал.

Когда Ольга пришла в себя, она сразу поняла, что случилось. Ей приснился кошмарный сон, и она, как это часто бывает с людьми, проснулась, не пробуждаясь до конца. Всего лишь перенеслась из одного сна в другой, не страшный, а просто чуть странный, как многие сны.

В этом сне она лежала на лесной поляне и смотрела в багровое закатное небо. Было немножко трудно дышать, потому что на нее всем весом навалился Тим, который тоже спал. А еще была то ли ранняя зима, то ли поздняя осень, потому что над головой шелестели сухие желтые листья и мертвая трава на поляне была покрыта тонким слоем блестящего инея.

Ольге стало холодно, и она крепче прижалась к Тиму, но он, обычно такой уютный и теплый во сне, сейчас не грел ее. Ольга поняла, что так они замерзнут, и начала звать любимого, чтобы тот очнулся и они пошли домой, в постель, под толстое одеяло, где можно будет обняться и заснуть новым сном, в котором не будет холода, а будет только радость и любовь.

Тим просыпался долго и трудно, но ей все-таки удалось растормошить его и заставить подняться. Во сне Тим был какой-то странно бесцветный, и еще он не произносил ни слова, не издавал ни звука и все старался прикрыть глаза. Ольга почти взвалила его на себя и потащила к дому, благо до него было недалеко. Голова Тима безвольно моталась, он едва переставлял ноги, но Ольга вела его, и все получалось нормально.

На ходу она размышляла, что с Тимом, наверное, что-то случилось. Он стал очень странный, не похожий на себя. Яркий и неординарный в реальной жизни, в снах Ольги Тим обычно появлялся блестящим и сверкающим, загадочным и сказочным существом. А в этом сне даже его роскошные густые волосы, на которые Ольга часто смотрела с завистью, почему-то совсем потеряли цвет. Тим был какой-то пегий, и лицо у него было серое, и казался он на удивление слаб. Ольга подумала даже, не к беде ли этот сон, но потом вспомнила, что сны – это всего лишь необычные комбинации уже известных нам впечатлений, и успокоилась.

Идти оказалось нелегко, Ольга с трудом управляла своим телом, постоянно спотыкалась, а о Тиме и говорить было нечего. Но ей удалось-таки добраться до раскрытой настежь калитки. Сразу за ней, прямо на дорожке, ведущей к дому, лежали один на другом два незнакомых человека. По скрюченным телам и оскаленным лицам Ольга сразу поняла, что они мертвы. Она совсем не испугалась, только легкая тревога за Тима охватила ее. Она догадалась, что эти двое приходили за ее любимым, но та невидимая стража, о которой говорил Тим, остановила чужих. Ольга аккуратно обошла мертвые тела и повела Тима дальше, в глубь поросшего соснами участка, к дому.

Тим двигался как автомат, не открывая глаз, но Ольга все-таки сумела не только ввести его в дом, но и затащить на второй этаж, где они спали. Раздеть его и раздеться самой у нее уже сил не хватило, да это ведь было и не важно во сне. Все равно они проснутся под одеялом, может быть, даже обнявшись, лицом к лицу, губы в губы – такое часто с ними случалось. И она расскажет Тиму, какой ей приснился сон. Без сил Ольга упала на кровать рядом с Тимом, обняла его и почти сразу же перепрыгнула из этого сна в другой, привычный, где все было хорошо.

***

Первое, что Ольга увидела, проснувшись, – огромные серо-стальные глаза с длинными пушистыми ресницами, пристально разглядывавшие ее. Глаза Тима часто меняли цвет, в зависимости от освещения и настроения их хозяина они бывали окрашены в разные тона, от зеленого до светло-серого. Но такими холодными Ольга не видела их никогда. Она потянулась было, чтобы поцеловать эти глаза, и тут же отшатнулась. Ей показалось, что кошмар не кончился и она все еще спит.

– Да, родная, – сказал Тим. – Все правильно. Это я.

– Тима… – прошептала Ольга. – Ты седой…

– Не совсем, – произнес Тим безразлично. – Скажем так, на две трети.

Ольга протянула руку, но так и не нашла в себе сил коснуться его пышной шевелюры. Еще вчера мощная и темно-коричневая, теперь эта длинная грива стала пегой и безжизненной. Она не совсем потеряла цвет, но Тим был прав – каждые два волоса из трех серебрились пепельной сединой.

– Я думала, это сон… – прошептала Ольга, чувствуя, как дрожит подбородок и на глаза наворачиваются слезы.

– Нет, солнышко, – пробормотал Тим. – Это был не сон.

В отличие от Ольги, Тим оказался раздет и до самого подбородка укутан в несколько одеял. Ольга поняла, что сон действительно кончился. Тогда она уткнулась носом в подушку и заплакала.

– Ерунда, – услышала она. – Главное, что все получилось. Все получилось так, как я хотел. – Тим придвинулся к ней и обнял.

– Ш…ш-што? – выдохнула она сквозь слезы. И тогда Тим опустил руку и расстегнул пуговицу на ее джинсах. Что-то, застрявшее там, упало на кровать, Тим подобрал это и поднес к ее лицу.

– Держи, – сказал он. – На вечную память. Только не потеряй. Больше такой ни у кого нет.

На его ладони был небольшой кусочек металла.

Ольга резко перевернулась на спину. Глаза у нее высохли. Несколько секунд она смотрела на пятно крови у себя на кофточке. Потрогала осторожно маленькую дырочку с обугленными краями. Расстегнула кофточку и увидела это – розовое пятнышко под левой грудью.

– Не болит? – спросил Тим.

И тогда Ольга, забыв о том, как страшно ей показалось еще минуту назад прикасаться к этому новому, совершенно незнакомому ей человеку, бросилась ему на грудь и разрыдалась снова, уже надолго и всерьез.

– Там у калитки стоит машина, – сказал ей Тим часом позже. – Ты не сделаешь мне одолжение? Пойди спроси, чего хотят.

– Конечно, – сказала Ольга. – Ты лежи отдыхай. Я сейчас.

– Там всего лишь один человек. Тихий, спокойный, не меченый, безоружный. Можешь говорить с ним абсолютно спокойно. Только не высовывайся за калитку. Он в курсе, что с ним будет, если попробует войти. Так что ты с ним не церемонься. Будь понаглее, ладно?

– Ладно. – Ольга натянула футболку и выглянула за окно. – Да, кажется, он в машине сидит.

Тим фыркнул, и Ольга мысленно себя обругала. «Разумеется, ему лучше знать, кто там и где». Обернувшись к Тиму, она увидела, что он улыбается. Мягко и чуть-чуть с хитринкой. Совсем как прежде.

– Слушай, – сказала она. – А там действительно лежали двое… ну, когда мы шли?

– Когда ты меня волоком тащила, геройская женщина. Да, там лежали двое. Но их уже давно забрали. Пожарным багром вытаскивали. – Тим коротко рассмеялся. – Я ночью очнулся, а там за забором целая делегация на пяти машинах. Перепуганные все дальше некуда. Идиоты. Если бы у них ума хватило пушку свою привезти, от нас бы одни косточки остались.

– Ф-фу, Тим, не пугай меня.

– А все уже кончилось, родная. Ничего страшного больше не будет. Мы победили, – сказал Тим спокойно и, как показалось Ольге, с тоской в голосе. Она подошла к нему вплотную и погладила по голове. Тим поцеловал ее запястье и закрыл глаза. Ольга вышла.

До калитки было полсотни шагов, и всю дорогу Ольга пыталась разобраться, верит ли она в происходящее. И пришла к выводу, что верит. Кроме одного – что там, сзади, на подоконнике, лежит пуля, убившая ее. Такого быть не могло. Точнее, нет, такое могло быть, но смириться с этим было нельзя. Потому что вера в то, что Тим воскресил ее, стала бы последним шагом к полному и окончательному безумию.

Из стоявшей за забором машины вышел и сделал несколько шагов к калитке высокий широкоплечий мужчина средних лет с роскошной военной осанкой и гордо поднятой головой. Ольга заметила, что лицо у мужчины нездорово красного оттенка. Ей уже случалось видеть такие лица в сочетании с выправкой – у нее был двоюродный дядя, отставной полковник. Про себя Ольга так и назвала мужчину – Полковник.

– Здравствуйте, Оля, – сказал Полковник зычным голосом. – Рад с вами познакомиться.

– Здравствуйте, – кивнула Ольга.

– А Тимофей не выйдет? – поинтересовался гость.

– Не дождетесь, – хмыкнула Ольга, вспомнив, что ее просили быть понаглее.

– Хорошо, – вздохнул Полковник. – Тогда передайте ему, пожалуйста, вот это… И пусть он, когда сочтет нужным, позвонит. – Полковник достал из кармана и повертел в пальцах белую карточку. Ольга не двигалась с места, Полковник тоже.

– Кладите на землю и уезжайте, – сказала Ольга.

– Да?.. – пробормотал обрадованно Полковник. Ему явно не хотелось приближаться к смертоносному забору. – Хорошо. – Он присел на корточки, положил карточку на траву и прижал ее валявшейся рядом сосновой шишкой. – Я сейчас уеду, – сказал он, распрямляясь. – Прямо сейчас. И вам совершенно не о чем беспокоиться. Все теперь будет хорошо. Вы только скажите Тимофею, что мы на его стороне. И пусть он обязательно позвонит.

– Ладно, – кивнула Ольга.

– До свидания. – Полковник улыбнулся и проворно нырнул в машину. Ольга подождала, когда он отъедет подальше, вышла на улицу и подняла карточку. На ней был только номер телефона.

– Говорят, что на твоей стороне, что все будет хорошо, и просят, чтобы ты позвонил, – сказала Ольга, бросая карточку Тиму на грудь и начиная раздеваться. Тим зачем-то посмотрел карточку на просвет и небрежно сунул на подоконник. Рядом с пулей.

– Это был хороший? – спросила Ольга, ныряя к нему под одеяло.

– В смысле? – не понял Тим.

– Ну ты говорил, что в Проекте скорее всего раскол и есть плохие люди, а есть и хорошие.

– Я ошибался. Нет там никакого раскола. И нет хороших. Там есть только плохие, которые не ведают, что творят, и совсем плохие, которые ими управляют. Вот и все.

– А-а… – глубокомысленно протянула Ольга. – Ты как себя чувствуешь, милый?

– Отлично. Хоть сейчас в гроб.

– Что, милый, плохо, да? – Ольга прижалась к нему и погладила по голове. Сейчас у нее это получалось гораздо лучше. Смелее.

– Да нет, хорошо. Я уже почти совсем восстановился. Я просто… – Тим запнулся. Ольга не стала его торопить. Тим повернулся к ней лицом, и Ольга увидела, что в глазах у него стоят слезы. – Я просто никак не могу поверить, что я седой… – прошептал Тим.

– Господи! – Ольга схватила и прижала к груди бесконечно любимую тяжелую голову.

– Мне это настолько не идет… – сообщил Тим, и плечи его вдруг мелко затряслись.

– Глупый… Какая тебе разница?

– Ничего себе! – Тим то ли заплакал, то ли рассмеялся, а скорее всего – и то и другое одновременно.

– Ты все равно у меня самый красивый, – заверила Ольга. – И я тебя буду всегда-всегда любить.

– Правда? – спросил Тим с надеждой у нее из-под мышки.

– Конечно, дурачок. Эх ты, Стальное Сердце!

– А что, нет? – спросил Тим, выглядывая наружу, и Ольга увидела, что в глазах у него уже ни слезинки. Более того, он улыбался. Пока еще явно через силу.

– Кто тебя знает, – ответила она.

– Есть такое понятие – информационный фантом, – сказал Тим, садясь на кровати и откидывая в сторону одеяла. – Стальное Сердце… Недаром это словосочетание мне так нравилось. Я только не знаю, кто его первый выдумал – я или Проект. Но в любом случае много лет оно использовалось. Во-первых, каталось у меня в голове, как опорный сигнал. А во-вторых – висело на мне в виде информационного фантома, неким образом влияя на мою энергетику. Ох… – Он встал с кровати и схватился за левый бок.

– Болит? – спросила Ольга.

– Ты на мне хоть один синяк видишь? – поинтересовался Тим.

Ольга присмотрелась и в который раз удивленно подняла брови. Ссадины на Тиме имелись, а вот синяки исчезли без следа. Даже шишки на лбу, которая вчера расцветала всеми оттенками синего, теперь не было и в помине.

– Болит, потому что должно болеть, – объяснил Тим. – Это тоже фантомы. Впечаталась в энергетику информация о том, что был синяк. Синяка уже нет, а информация все еще есть. Это от того, что аура у нас многослойная и каждый отдельный контур отвечает за отдельный пласт информации. Ф-фух! – Он распрямился и сделал несколько энергичных гимнастических движений. – Слабоват еще. Но завтра буду как огурчик. Вставай, красавица. Пошли мыться. Синяки я лечить могу, а вот грязь со спины отскабливать пока не научился.

По лестнице Тим спускался, крепко держась за перила. Но в то же время Ольга чувствовала в нем уверенность и силу. Такую жесткую уверенность и такую жестокую силу, которых раньше не было.

Газовый нагреватель уютно гудел за тонкой стенкой, а они мягко терли друг друга намыленными мочалками, целуясь и смеясь, беззаботно и расслабленно, как в прежние времена. Куда-то ушло напряжение, взамен ему пришла молодая радость, и Ольга, повинуясь импульсу, пришедшему из самых глубин души, опустилась перед Тимом на колени и взяла в губы его напрягшуюся плоть.

– Слушай! А мне ведь, наверное, на работу надо! – вспомнила Ольга за завтраком. – Сегодня вообще какой день недели?

– Четверг, девятое, – сказал Тим, подумав. – Да, правильно, девятое. День Победы. Так что сегодня тебе никуда ехать не надо. И завтра не надо. До понедельника мы свободны.

– Да? Странно. – Ольга выглянула в окно.

– Тихо? – догадался Тим.

Ольга кивнула.

– Я думаю, на этой улице еще долго никто не появится, – процедил Тим сквозь зубы. Глаза его затуманились. Ольга знала, что это означает – Тим «принюхивался». – Н-да-а, – протянул Тим. – И на этой улице, и на соседней тоже. И тропинка на станцию травой зарастет, потому что новую протопчут. В обход. Здесь теперь, солнышко, очень неприятное место.

– Это как-то связано… – Ольга помахала рукой в воздухе, подбирая слова.

– Да, – вздохнул Тим. – Я вчера учинил здесь небольшое энергетическое землетрясение. И, похоже, волна дошла до Москвы. Так что всем, у кого дачи близко к эпицентру, в ближайшее время не захочется сюда ехать. Интересный эффект. Но предсказуемый. Очень уж большой мощности был удар.

– Сходим потом на ту поляну? – робко спросила Ольга.

– Нет! – резко ответил Тим.

– Извини… – пробормотала Ольга.

– Ты меня извини. Но я… Не могу, понимаешь? Мне тогда придется уверовать в то, что это было на самом деле. А я не хочу.

Ольга уставилась в свою чашку, не зная, что сказать. Ей раньше не приходило в голову, что Тим, который всегда так гордился своими успехами экстрасенса, тоже чего-то не хочет знать. Или во что-то боится поверить.

– У меня и так уже слишком много доказательств того, что я мутант, – горько сказал Тим, глядя куда-то мимо Ольги.

– Ты же не виноват…

– Какая разница, кто виноват! – Тим раздраженно фыркнул. – Кто виноват, с тех не спросишь. Даже если я их найду, если они еще живы, – нет такой кары, нет такой казни… Тьфу! Понимаешь, Оленька, они ведь, гады, не понимали, что делают. Если посмотреть на «Программу Детей» с позиций марксистско-ленинской этики, то ее разработчики совершенно правы. И «Программа «Зомби» с этой точки зрения тоже оправдана. А кому какое дело, что у меня другие воззрения? Имеет значение только этика тех, кто делал.

– Ну, не знаю… – Ольга пожала плечами.

– Это истина, ангел мой, – жестко сказал Тим. – В истории человечества множество преступлений, совершенных людьми, уверенными в своей правоте. Религиозные войны, красный террор, гитлеровские и сталинские лагеря. По отношению к тем, кто совершил эти преступления, никакая казнь не будет адекватной. Это будет такое же убийство. Тоже совершенное по убеждению. Всего лишь месть. Ты казнишь человека, но не казнишь идею. Потому что идеи, к сожалению, не умирают.

Ольга пожала плечами вновь. Ей не хотелось спорить.

– Вот поэтому, – сказал Тим, – кто виноват, меня не волнует. Меня волнует, как не утратить связи с миром. Допустим, ты никогда меня не будешь воспринимать как чужого. И я к тебе не потеряю интерес. Мы друг друга любим. Но вот мир наш, общество, которое существует на планете Земля, меня совершенно не устраивает. И с каждым новым своим открытием о природе этого мира я все сильнее отталкиваю его от себя. Вот в чем дело. Вот в чем беда.

– Я пойду с тобой туда, куда ты меня поведешь, – твердо сказала Ольга, поняв его немой вопрос.

– Надеюсь, – не менее твердо сказал Тим. – Зов все сильнее, понимаешь? Все настойчивее с каждым днем. И мне кажется, что сейчас я понял кое-что… Во всяком случае, нам обязательно надо съездить туда, чтобы хотя бы посмотреть.

– Так кто там? – спросила Ольга.

– Не спрашивай, – Тим покачал головой. – Это тоже такая вещь, в которую я поверить не могу. Не потому что не хочу, нет, я этого знания совсем не боюсь. Но когда ты ждешь чего-то всю жизнь, и вот оно… – Тим поднял глаза к потолку. На лице его появилось мечтательное выражение.

– Там сидит твоя обожаемая летающая тарелка! – рассмеялась Ольга.

Тим опустил голову, прищурился, хитро глянул на девушку одним глазом, но ничего не сказал.

***

Утром тринадцатого мая, в понедельник, Тим сорвал печать с двери, вошел в свою квартиру и остановился в раздумье над разрывающимся от звонков телефоном. Говорить сейчас Тиму ни с кем не хотелось, но звонила мама, а против нее Тим ничего не имел.

– Господи, куда же ты пропал! – было первое, что он услышал, сняв трубку.

– Я был за городом, – честно ответил Тим.

– Тима… С папой беда. Он попал в аварию.

– Знаю, – вырвалось у Тима.

– Что?

– Неважно. Где он?

– В Склифосовского. Тима, ты не приедешь? Он сутки был в реанимации, но сейчас уже все хорошо. И я… Честно говоря, я устала, Тим. Мне нужно, чтобы ты просто меня подменил хотя бы на несколько часов. Я съезжу домой, вымоюсь, переоденусь и вернусь.

– Ты все эти дни была в больнице?

– Конечно, где же еще? – удивилась мама.

– Н-да… – протянул Тим. – Как он?

– Большей частью без сознания. И ему очень долго придется лежать, Тим. У него переломов несколько и травма головы.

Тим молчал.

– Ты не приедешь? – спросила мама. В голосе ее начали прорезаться истерические нотки.

– Не знаю, – сказал Тим.

– Тим, между вами что-то произошло, я знаю, – вздохнула мама. Голос ее начал дрожать. – Но сейчас… Это не для него. Помоги мне, пожалуйста. Хотя бы несколько часов. Я устала, понимаешь?

– А ты ведь ему больше не нужна, мам, – неожиданно для себя ляпнул Тим. – И я ему тоже не нужен. У него из-за меня одни неприятности.

– Это тоже сейчас не важно, – ответила мама жестко, с нажимом. – С этим мы будем разбираться потом. Тим, мне от тебя нужно совсем немного.

– Да уезжай ты домой спокойно, ничего с ним не случится, – сказал Тим брезгливо. – Пусть за ним КГБ присматривает.

– Тим!!! Прекрати немедленно!!

– Скажешь, не знала?

– Замолчи! Я приказываю!

– Молчу…

– Какой бы он ни был, он твой отец… – сказала мама после короткого раздумья. – И когда он в сознании… Он тебя зовет. Вот так. А дальше – думай. Поступай как хочешь. Но я тебе этого не забуду. В кого только ты вырос таким жестоким?!

– В тебя, мамуля.

– Да, правильно отец говорил… Я ругала его за это, а теперь понимаю, что он был прав. Сколько раз он говорил, что у тебя стальное сердце, что ты не человек! – сорвалась мама на крик.

– Ну, он действительно прав, – сказал Тим спокойно, почтиласково. – Только ты не переживай, он это не сам придумал. Ему приказали так говорить. Поезжай домой, отдохни. С ним все будет в порядке.

– Как ты можешь его так ненавидеть?! – вскричала мама. – За что?! Что ты себе выдумал, сумасшедший?! Чем он перед тобой провинился?!

– Я позвоню тебе в конце недели. – Тим повесил трубку. Открыл холодильник, достал бутылку водки, свернул крышку и начал большими глотками пить из горлышка, пока не задохнулся.

– Что вы так со мной носитесь? – спросил Тим неприязненно. Он по-прежнему был пьян и от этого вел себя гораздо злее и прямолинейнее, чем обычно. – Зачем эта гонка? Сами же сказали, чтобы я позвонил, когда сочту нужным. А теперь в дверь ломитесь.

– Вы нам очень нужны, – ответил Полковник. Он постучался к Тиму четверть часа назад и поднял его с постели, на которой поддатый хозяин безжизненно валялся носом вниз. Извинился за беспокойство, показал документы на имя полковника госбезопасности Леонова и выставил на стол бутылку дорогого коньяка.

Тим к бутылке мгновенно присосался. От такого обращения с подарком физиономия Полковника, и без того полнокровная, стала почти малиновой, но гость не издал ни звука. Ему от Тима что-то было нужно, и он готов был терпеть, кажется, любые его выходки.

– Вы нам очень нужны, – повторил гость. – Вы уникальный специалист, и только вам под силу отвратить беду от нашей страны.

– Круто! – восхитился Тим. – Что за беда такая?

– Надвигается психотронный террор, – сказал Полковник.

– И кто же бяка? – поинтересовался Тим.

– Это долгая история. В начале семидесятых в оперативно-техническое управление КГБ передали секретную военную разработку – то, что журналисты обычно называют психотронным оружием. С вашей подачи называют, между прочим. Это была, Тимофей, по тем временам совершенно гениальная разработка. Оружие массового поражения, для которого нет преград. Этакий аналог нейтронной бомбы.

– Ну? – поторопил его Тим.

– Военное применение системы оказалось невозможным, – объяснил Полковник. – На необходимых для массового поражения мощностях пушка в первую очередь била по оператору. Он впадал в кому раньше, чем смог бы направить излучение на врага. Но идея заслуживала применения, и ее отдали в наше ведомство.

– Диссидентов травить? – не удержался Тим.

– И это тоже, – кивнул Полковник. – Тимофей, вы поймите, КГБ своего прошлого не стесняется. Что приказывал ЦК КПСС, то и делали. Ничего уже не изменишь. Так что самое разумное – вознести хвалу господу за то, что этот кошмар закончился и Комитет теперь занят своими прямыми обязанностями – безопасностью государства. Собственно, поэтому я и пришел к вам. Я обязан вас уговорить. А вы обязаны согласиться.

– Неужели, кроме меня, никто не может помочь? – не поверил Тим.

– Нет, – снова вздохнул Полковник. – Чтобы подготовить такого мастера, как вы, у нас нет ни сил, ни средств, ни технологий. А главное – времени нет. Мы слишком долго были отключены от управления процессом. Теперь помогут только самые решительные меры.

– Так давайте, – хмыкнул Тим, – мочите гадов. Что, стрелять разучились?

– Все не так просто, Тимофей. Я ведь не говорю, что у нас нет в Проекте своих людей. Но наши информаторы – это вспомогательный персонал. В основном наружная охрана. Бывшие сотрудники «девятки», пенсионеры. Сидят на проходной, ворота открывают. А просочиться глубже – никаких шансов.

– Отдельная территория недалеко от Кольцевой дороги, по Ленинградскому шоссе, да?

– Вы хорошо поработали, Тимофей. Все правильно. Раньше это была закрытая оборонная фирма. Формально она и сейчас такая, но это только вывеска. Из Министерства общего машиностроения ее забрали давным-давно. Здание накрыто энергетическим полем странной природы… Если бы не категорические заявления экстрасенсов, мы бы и не поверили… Короче говоря, лезть туда нормальному человеку бессмысленно. Вам знаком термин «вождение»? Это когда тебе нужно дойти до определенного места, но ты не можешь.

– Я «вождение» испытал на себе, – ответил Тим, неприязненно ежась от нахлынувших вдруг воспоминаний.

– Я тоже, – кивнул Полковник. – Жуткая вещь. В общем, патовая ситуация. Нам оставалось только пассивно наблюдать. Но две недели назад положение изменилось. Тридцатого апреля у них в главном корпусе случилась какая-то серьезная авария (Тим хмыкнул – он-то знал, что тогда произошло, – это они постарались с геопатогенной зоной на пару). И первого мая три смены ведущих операторов и научный руководитель Проекта вдруг перешли на запасной командный пункт. Здесь, в городе. Он в подвале обычного жилого дома, никакой вооруженной охраны. Но защитное поле на месте, так что заглянуть внутрь мы по-прежнему не в силах. Тем не менее появился шанс подвести штурмовую группу вплотную к зданию. Нужно только придумать, как миновать защитное поле и войти в подвал. И здесь нам можете помочь только вы, Тимофей. Выручайте нас. Они просидят в этом подвале месяц, не больше. А потом будет поздно.

– А если я откажусь?

– Вы не можете отказаться! – воскликнул Полковник.

Тим придвинул к себе сигареты. Как он ни «обнюхивал» Полковника, придраться было не к чему. Полковник верил в каждое произнесенное слово. «Впрочем, – подумал Тим, – некто Самохин тоже был очень убедителен».

– Я скажу вам честно, Тимофей. Не только мы следим за Проектом. Он тоже нами интересуется. И если мы выступим против него в открытую, для начала придется… э-э… нейтрализовать часть наших людей, – сказал Полковник с глубочайшей тоской. – Слишком много. Ваш друг Владимир Владимирович Рябцев, он, конечно, своеобразная личность, но с диагностикой здорово нам помог. Настолько здорово, что сначала мы ему не поверили…

– Каждой бочке затычка этот Рябцев, – процедил Тим.

– Он был одним из наших ведущих специалистов, – заметил Полковник. – Пока не проявилась неадекватность его психики.

– Как вы только решились отпустить его на вольные хлеба… – протянул Тим задумчиво.

– Вздумай он болтать, кто бы ему поверил? – усмехнулся Полковник.

– Но он все-таки начал болтать.

– Только когда мы почувствовали опасность. Вот тогда с Рябцевым поработал наш психотерапевт, и он начал болтать. И тут же вывел нас на некоего Тимофея Костенко. Как видите, Рябцев хорошо сработал. Мы ведь потеряли вас, Тимофей. Все файлы по «Программе Детей» у нас забрали, когда создавался Проект.

– А Детей, значит, делали вы? – спросил Тим.

– Не совсем. Тех, кто непосредственно отвечал за эту программу, вы сейчас в живых не найдете. Они все очень рано умерли. Проблема та же – отдача при работе генератора на повышенных мощностях. Организм разрушается в первую очередь у самого оператора. Психотроника – штука тонкая, деликатная. Раньше этого не понимали. Боюсь, в Проекте этого не поняли до сих пор. Между прочим, катастрофа с «Программой Детей» и послужила толчком к созданию Проекта. Закрытая служба, которая, как и мы, подчинялась напрямую ЦК. Только вот теперь она, похоже, уже никому не подчиняется… И сладу с ней нет.

– Всемогущий КГБ вовсе не всемогущ, – хмыкнул Тим.

– Увы, – коротко ответил Полковник.

Тим задумался, «обнюхивая» Полковника. Резюме было совершенно четким – к Тиму пришел союзник. Впервые. И совершенно не с той стороны, откуда можно было союзника ждать.

– Мы не хотим, чтобы страдали невинные, – сказал Полковник. – Мы надеемся раскодировать наших сотрудников, которых зомбировал Проект. Для этого нужны операторы Проекта – живые. А без вашей помощи нам в лучшем случае достанутся трупы.

– Ваши собственные трупы вам достанутся! – процедил Тим сквозь зубы. – Вот ведь послал бог союзничков! У вас же было по стукачу на каждые десять человек! В каждой рабочей бригаде, студенческой группе, в каждом подъезде… Как же вы проморгали, а? Как не углядели, что Проект выходит из-под контроля?

– А Комитету приказали не глядеть в эту сторону. Отобрали всю аппаратуру, всю документацию, всех специалистов. Как в свое время – у военных, когда отдавали разработку нам. Таким же образом и с нами обошлись. И все.

Тим поднялся, достал из шкафчика рюмки, разлил коньяк и подвинул к Полковнику вазочку с засохшим в камень печеньем.

– Спасибо, – грустно кивнул полковник и вылил в себя коньяк, как воду. – Плохо дело, Тимофей. Мы даже не знаем толком, кто сейчас отвечает за Проект наверху. Руководство Проекта довольно часто общается с некоторыми членами ЦК, но кто там главный… И производство, если можно так выразиться, у них разбросано по всей территории СССР. А сейчас к нему подключают коммерческие фирмы, проконтролировать которые очень сложно. Плохо дело. Беда будет.

Тим выпил, покосился на печенье, но закусить не рискнул, жалея зубы.

– Поверьте, мы сложа руки не сидели, – все так же грустно сказал Полковник. – Насколько это возможно, мы оберегали вас, Тимофей. Рябцев вас прикрывал, да и многие другие… Мы предполагали, что однажды…

– Это вы вмешались, когда я собирался ехать в Институт? – спросил Тим.

– Да, – кивнул Полковник. – Самое обидное, Тимофей, вы уж нас простите… Именно мы поначалу направили вас туда.

– Ё-моё, – только и сказал Тим.

– Такие вот дела. – Полковник слабо улыбнулся. – Мы еще не знали, что наш человек, который организовал вам встречу с Самохиным, – двойной агент. Это открылось слишком поздно. И мы успели всего лишь позвонить. Конечно, я тут же послал за вами, но вы уже исчезли. А потом выяснилось, что и звонивший – «двойняшка». Тьфу! Мы начали всерьез разбираться со своими, оказалось, что зомбированы несколько сотрудников, занимающих ключевые посты, и началась такая катавасия… На всякий случай у вашего дома оставили пост, но он… – Полковник весь съежился, и Тим поверил в его страх. – Но он исчез. Просто исчез. Признаюсь, Рябцев уверял, что вы справитесь в одиночку. Но ему никто не верил. Мы уже записали вас в пассив. И только по небрежности самого Проекта нам удалось выйти снова на ваш след… – Полковник окончательно сник, пряча глаза.

– Экий вы совестливый, Полковник, – саркастически заметил Тим.

– Не знаю… – честно сказал Полковник.

– Вы кто вообще? Ну, у себя там…

– Служба внутренней безопасности.

– Ну-ну. Между прочим, а что такое этот Институт нейрохирургии?

– Да просто исследовательский центр. Но один из его отделов, тот, который возглавляет Самохин, давно уже занимается психотроникой. И иногда выполняет наши заказы. В последние месяцы, например, проверяет моих сотрудников на предмет зомбирования. И вот ведь… – Полковник крепко стукнул кулаком по столу. – Теперь мы группу Самохина фактически потеряли. Сами отдали Проекту. Что там сейчас творится – уму непостижимо…

Тим закурил и крепко сжал зубами фильтр. Наконец-то он знал все, что ему хотелось. На схеме Проекта не осталось белых пятен. И даже проявилось уязвимое место. Казалось бы – иди и бей. Но кто мог поручиться перед Тимом, что Полковник не ошибается?

– Так я резюмирую, – сказал Тим. – Лет десять назад, после того как КГБ облажался с Детьми, была создана некая служба. Чем занимается, непонятно. Кому подчиняется, неизвестно. Чего ей надо – загадка. И вот ко мне является полковник Леонов и просит его от этой службы защитить. Рассудите сами, Полковник, куда именно я вас должен послать.

– Все не так грустно, Тимофей, – сказал Полковник. – Вы правы только в одном. Действительно, в СССР есть некая спецслужба, которая занимается перспективными научно-техническими разработками. Более того, как ни страшно о таком говорить, иногда она прикрывается именем КГБ. Причем Комитету в самой настоятельной форме отсоветовали этой службой интересоваться. Мы терпели, мы молчали. Но сейчас мы полагаем, что эта служба может нарушить баланс сил в государстве. Может быть, даже взять на себя управляющие функции. Мы считаем, что такая опасность реальна. Вы уже знакомы с методами Проекта и должны представлять себе, что будет, если Проект окажется у руля.

– В отличие от вас, дорогой Полковник, – ухмыльнулся Тим, – я себе действительно это представляю. Но вы напрасно пудрите мне мозги. Вам просто боязно, что Проект вышибет рычаги из рук КГБ.

– Комитет ничем не управляет, – сказал Полковник сухо и жестко.

Тим «принюхался» и отметил, что Полковник, по крайней мере, верит в то, о чем говорит.

– Комитет никогда ничем не управлял, – продолжал Полковник. – Комитет только выполнял распоряжения. Он служил, и не более того. А Проект – это совсем другой уровень. Вы не читали книгу Суворова «Контроль»? Хотя нет, откуда вам… Так вот, я вас уверяю, что Проект – реставрация одной из самых изуверских сталинских идей – тотального контроля над умами властей предержащих. Не народом хочет командовать Проект, а руководящим звеном. Народом они заинтересовались только сейчас, когда на носу время бунтов и мятежей, а может быть, даже и революций. Вот сейчас им нужен и другой контроль, глобальный. Поэтому они такими бешеными темпами ведут подготовку операторов. Поэтому им нужны вы, Тимофей. И я вам могу дать еще один факт для анализа. Вам будет, наверное, интересно узнать официальное название Проекта. Он называется «Государственная Контрольная Служба СССР».

– Контрольная так контрольная, – отмахнулся Тим.

– Мы полагаем, что они толкуют слово «контроль» по-особому, – сказал Полковник. – В руководстве Проекта люди с имперскими амбициями. Меньше, чем мировое господство, в перспективе их не устроит. Но для начала они, конечно, задушат все центробежные силы внутри страны. Вы представляете себе, Тимофей, сколько отличных людей умрет от внезапной остановки сердца во сне? Как Сахаров, например.

Тим молчал.

– Сначала они будут выпалывать сорную траву, – горько сказал Полковник. Так горько, что Тим его даже пожалел. – Потом уничтожат преступность. Установят насильственно коммунизм. А потом начнут прибирать к рукам сопредельные государства. И так – пока хватит операторов.

– А потом не выдержит и развалится экономика, – заключил Тим. – Или развалится психика у людей. И будет гражданская война, только уже глобальная и ядерная.

– Точно, – кивнул Полковник. – Видите, Тимофей, вы же все отлично понимаете.

Тим снова разлил коньяк и посмотрел бутылку на просвет.

– Нужно было литр брать, – заметил он сварливо.

– Я не знал… – развел руками Полковник.

– А надо было знать! – неожиданно резко заявил Тим. – Тоже мне, кагэбэшник… Пришел в гости к властелину мира и не удосужился бутылку побольше найти.

Полковник рассмеялся было, но умолк. До него, видимо, дошло, что Тим не шутит. А Тим встал на ноги и подошел к балконной двери.

– За мной, – скомандовал он, толкая дверь и выходя на балкон. Полковник без звука нырнул следом.

– Смотри, ты… таракан, – сказал Тим, показывая пальцем вниз.

Полковник осторожно глянул, и у него отвалилась челюсть. Неподалеку была автобусная остановка, на которой в ожидании транспорта собралось человек десять. И прямо на глазах Полковника все они, включая пару дряхлых бабушек, выполнили знаменитую армейскую команду «упор лежа принять».

– Смотри! – приказал Тим. – Вот что такое Проект, вот что это, понял?!

Люди внизу синхронно отжимались.

– Делай р-раз! – скомандовал Тим, и люди застыли, держа тела на вытянутых руках. – Делай два! – И руки согнулись. – Делай раз! Два-а! Делай раз! Два-а…

– Не надо, Тим… – прошептал в ужасе Полковник.

– Надо, Полковник! Делай раз! Два-а…

– Прекратите!!! – заорал Полковник и осекся. Он вдруг обнаружил, что против своей воли перебирается через ограждение балкона и повисает на вытянутых руках. Внизу было шесть этажей.

– Делай раз! – И руки Полковника согнулись. – Два! – И он снова повис.

Народ внизу в таком же темпе продолжал отжиматься. Случайные прохожие и люди в машинах, проезжавших мимо, похоже, никак на это представление не реагировали.

– Отставить! – скомандовал Тим.

С неожиданной для себя легкостью Полковник сделал «выход силы», запрыгнул на балкон и встал навытяжку рядом с Тимом – носки на ширину ступни, большой палец сжатого кулака по шву на брюках. Люди на остановке моментально построились в две шеренги.

– Всем спасибо, – произнес Тим безмятежно, повернулся и ушел на кухню.

Народ на улице повалился наземь.

На балконе Полковник упал на четвереньки и заплакал.

– Вот такое я чудовище, – ласково сообщили ему с кухни.

***

– Я и представить себе не мог, что это такой риск! – возбужденно говорил Полковник часом позже. Между ним и Тимом стояла очередная бутылка, и водки в ней оставалось на донышке.

– Иначе никак, – сказал Тим. – Любой «черный» психокинез необратимо уродует сенса. Как энергетику, так и психику. Я себя фактически погубил еще в детстве, когда с перепугу оттолкнул врачиху-психиатра. Тетка через несколько лет копыта откинула. Этот первый опыт я как-то в себе задавил, не дал ему закрепиться. Но… Вы можете преставить себе, Полковник, я ведь за всю свою жизнь ни разу человека не ударил! Только запугивал, на нервы давил… В первый раз это со мной случилось на прошлой неделе!

– Боялся стать зверем? – осторожно спросил Полковник.

– Вроде того. Но стоило мне, опять-таки защищаясь, вогнать нескольких хулиганов в энергетическую кому – и все, как начал убивать, так по сию пору не могу остановиться…

Полковник душераздирающе вздохнул и разлил остатки водки.

– Есть легенда, – сказал Тим, закуривая и опуская глаза, чтобы не видеть саркастической реакции Полковника на то, что он собирался рассказать. – Вы не поверите, да и не надо. Но легенда существует, и с ней многие считаются. Говорят, что некоторые сенсы могут особым образом трансформировать свой организм. Показывать фокус, известный человечеству со Средних веков. Короче говоря, превращаться в вервольфа. Такое чудовище, что-то среднее между волком и медведем…

– Я в кино видел.

– Ну вот… Но когда меняется тело, необратимые изменения претерпевает и энергетика. И с каждым разом сенсу бывает все сложнее вернуться назад, в нормальное состояние… Нечто подобное творится со мной, когда я вынужден убивать. Я потом очень долго не могу стать прежним. Минимум сутки после этого я все еще сущий волк…

– Тебе не придется больше убивать, – пообещал Полковник твердо.

– Вервольф… – пробормотал Тим задумчиво. – Весь последний год он снится мне в кошмарах. Он ждет меня там…

– Давай выпьем, мой мальчик, – сказал Полковник ласково. – Давай выпьем за то, чтобы ты больше никогда не убивал.

– Длинный коридор… – Тим поднял рюмку. – Длинный и узкий темный коридор. И там, за углом, он меня будет ждать.

– Будь здоров, – сказал Полковник, и рюмки сдвинулись.

– Не буду… – покачал головой Тим. – Уже не буду.

Полковник взял со стола консервную банку, зацепил вилкой немного морской капусты и с наслаждением ее прожевал.

– Отменная штука! – сказал он.

– Во Вьетнаме ею закусывали? – хитро прищурился Тим.

Полковник неопределенно хмыкнул.

– Ты знаешь, – сказал он, – я ведь собирался в отставку. Разлюбил свою работу. Потерял, видимо, какие-то нравственные ориентиры… А вот сегодня я рад, что не ушел на пенсию. Потому что я сижу с тобой, выпиваем мы…

– И вы гордитесь своей миссией, – закончил за него Тим.

– Точно! – кивнул Полковник.

– А я нет, – вздохнул Тим.

– Ты всего лишь расчистишь нам дорогу, – сказал Полковник. – И как только мы подъедем, тут же уйдешь. Ты пойми, Тима, мальчик мой, никто, кроме тебя, не может этого сделать! Как только подходит к этому чертову подвалу заинтересованный человек, он тут же будто в стену упирается! А двоих мы вообще потеряли. Одного три дня назад, а другого вчера. Ты-то можешь себе представить, как им мозги выпотрошили! Хорошо, конечно, что они не знают, кто их посылал и зачем. Но сколько же можно людей вместо миноискателя использовать?!

Тим почесал затылок.

– Не знаю, – сказал он. – Конечно, я там не был больше года. Но ничего особенного в этом подвале не было. Лаборатория в пять комнат, а остальные помещения закрыты.

– Мы уверены, что там запасной командный пункт. Научный руководитель Проекта ездит туда каждый день. Ты просто открой нам коридор. Дальше уж мы сами.

– Ни хрена вы, Полковник, не понимаете, – произнес Тим устало. – Допустим, подберусь я вплотную. «Унюхаю» этого ублюдка. Открою и удержу коридор, по которому вы сможете пройти. Но как только начнутся возмущения в их защитном поле, они мгновенно разберутся, в чем дело. И, более того, поймут, кто к ним пожаловал! Вот тогда-то мне и будет весело…

– А что ты предлагаешь? Бомбу на них сбросить, что ли? Из пушки стрелять? Жилой дом в сто квартир!

– Они знали, где устраивать командный пункт… – усмехнулся Тим. – Лаборатория в подвале существует много лет, сколько дом стоит. Никаких подозрений. А дом большой, подвал там огромный. И отличное прикрытие над головой – пять этажей с живыми людьми. Вы представляете, что будет, если они эту армию на вас двинут?

– То есть?!. – спросил Полковник встревоженно.

– Да очень просто, – опять усмехнулся Тим, совсем невесело. – Допустим, как вы говорите, шевеление в подвале началось первого мая. Уже второго появилось защитное поле, избирательно зомбирующее тех, кто пытается следить за домом. Неужели вы думаете, что они не позаботились обезопасить себя от вооруженного штурма? Да стоит вам только дернуться, как на вас из окон попрыгает весь дом!

– Чушь какая-то… – пробормотал ошеломленный Полковник.

– Я знаю Проект лучше вас, – напомнил ему Тим.

– Да-да! – поспешно выставил ладонь вперед Полковник. – Я тебе верю. Нет вопросов. А… А что же делать?

– Вы уверены, что если выбить московских ведущих операторов, то Проект застопорится? – спросил Тим. – А что в других городах?

– Главное сейчас – Москва, – сказал Полковник твердо. – И у нас в запасе не больше месяца. Через месяц войдет в строй штука, которую они называют Объект. Командный пункт немедленно переедет туда. А там, судя по нашим данным, большая закрытая территория. Крепость, понимаешь? И вокруг нее они наведут такое мощное поле, что, наверное, даже тебе будет опасно туда соваться. Мы должны накрыть командный пункт, пока он в черте города, пока он еще не защищен по всей форме.

– Ну-ну… – пробормотал Тим.

– На Объекте они строят какую-то гигантскую установку. Мальчик мой, выручай!

– Большая гиперпространственная психотронная пушка, – промурлыкал Тим мечтательно. – Отличный инструмент переустройства мира.

– Похоже на то, – кивнул Полковник. – Они все туда заберутся, ворота запрут и начнут вертеть нами как марионетками. А нам это надо?

– Что заслужили, то и получите, – отмахнулся Тим. – Пердуны старые. Сначала детей своих искалечили, а теперь пора и самим головой в петлю…

Полковник, который никак не мог привыкнуть к тому, что настроение у Тима меняется ежеминутно, завертел головой в поисках водки.

– В холодильнике, – сказал ему Тим, и Полковник тут же вскочил. Открыв дверцу, он с видимым облегчением вытащил бутылку и принялся ее откупоривать. – Смелый вы мужик, полковник Леонов, – заметил Тим. – Я бы на вашем месте сюда не пришел. Побоялся бы.

– За тебя Рябцев поручился, – хмуро сказал Полковник, разливая.

– Так он же сумасшедший.

Полковник выпил, и глаза его на миг затуманились.

– Я хочу, чтобы Проекта не было! – заявил он. – Все нормальные люди хотят, чтобы Проекта не было. Неужели ты не хочешь этого, Тим? Ты воюешь с Проектом уже год. Посмотри на себя, ты поседел на этой войне. Неужели ты сейчас остановишься, когда осталось сделать последний шаг? Тима, поверь, я готов быть твоим заложником, твоей игрушкой, чем угодно – лишь бы ты пошел на дело.

– Во дворе не замечали машину технической помощи? – вдруг спросил Тим. – «ГАЗ-66» с надписью «Техпомощь» на борту кунга?

– Туда даже легковая только одна заезжает. Которая привозит Хананова. Нет, Тима, не было там такой машины.

– Хорошо… – задумчиво сказал Тим. – Значит, операторы…

– Три смены по десять человек каждая. Ты подойдешь в пересменку, в половине четвертого, когда их там будет двадцать. И Хананов тоже будет там. Ты установишь, так ли это. Если да – откроешь коридор, подашь сигнал, и через две-три минуты подъедет штурмовая группа. Всего и делов-то. Ни о чем больше не думай. Черт с ними, с людьми в доме. Не обращай внимания. Лучше сотня трупов, чем двести миллионов зомби.

– Какая тактика штурма?

– Шоковые гранаты, нервно-паралитический газ. Стрельба боевыми только в крайнем случае. Поломаем аппаратуру, возьмем операторов. Комитет проведет расследование, а прокуратура устроит процесс. Более того, мы погоним такую же волну по всему миру. И все! Психотроники больше не будет как таковой.

– А если часть операторов погибнет? – спросил Тим.

– Неважно. Скажу тебе больше: нам совершенно не нужен живой Хананов. Он главный разработчик, и если мы его возьмем, его у нас скорее всего отберут. А зачем он на свободе? Чтобы начать «Программу «Зомби» по новой? Нет уж, дудки! Может, лучше будет, чтобы и он умер. Достаточно пары-тройки рядовых соучастников. Чтобы они, во-первых, дали показания, а во-вторых, раскодировали наших зомбированных ребят.

– А если там все взорвется к такой-то матери? – не унимался Тим.

Полковник цыкнул зубом.

– Все-таки лучше без этого, – сказал он.

Тим помотал головой.

– Дурацкая затея. Ничего у вас, Полковник, не выйдет.

– А что ты предлагаешь? – в сотый раз спросил Полковник.

– Я зайду через лабораторию Полынина, – сказал Тим. – Возможно, они по-прежнему работают сами по себе, и у них нет доступа в командный пункт. Если не найду у Полынина человека с ключом, то вытащу из командного пункта кого-нибудь, кто откроет мне внутреннюю дверь. Оружие мне понадобится. Пугать им буду и генераторы крушить. А может, и застрелю кого-нибудь. Пистолет с большой обоймой мне дадите и два-три магазина, чтобы запас патронов был выстрелов на сорок-пятьдесят.

– Сделаем, – коротко сказал Полковник.

– Войду. Дальше по обстановке. Все, и никаких гарантий.

– Ну а как мы будем за тобой следить? Там ведь радиосвязь блокирована.

– Вот именно, дорогой Полковник, – сказал Тим. – А вы еще сомневаетесь насчет того, что творится в доме на жилых этажах. Сотни людей не смотрят телевизор, не слушают радио, и никто ни гугу. Ни одного возмущенного голоса.

– Н-да, об этом я как-то не подумал, – согласился Полковник.

– Вас там на запчасти порвут, – улыбнулся Тим. – Хорошо еще, что в полчетвертого многих зомби не будет дома.

– Так как же ты… – начал Полковник, но Тим его перебил.

– Если я выйду, – сказал он, – тогда войдете вы. Если я не выйду через полчаса, можете делать что угодно. Лучше всего – бегите. Кто подойдет к дому, тот покойник.

– Ты так говоришь, как будто знаешь, что там, – усомнился Полковник.

– Там смерть. И ничего больше.

Полковник опустил глаза и впал в глубокое раздумье.

– Сам понимаешь, Героя Советского Союза я тебе не обещаю, – сказал он наконец. – Но ты не пожалеешь.

– Главное, чтобы вы не пожалели, – произнес Тим сухо.

– Мы свое дело сделаем, чего бы нам это ни стоило, – сказал Полковник.

– Да нет, – небрежно отмахнулся Тим. – Я не об этом. Я о себе.

– В смысле? – насторожился Полковник.

– Я не знаю, какая там напряженность поля. Если меня скрутит и я вынужден буду себя обнаружить, начнется психотронный бой. Хреново мне придется, господин Полковник. И даже в случае, если я выйду оттуда живым… Я не уверен, что это будет тот же самый человек. Может, именно меня нужно будет убивать в первую очередь. Только это у вас тоже не получится…

– Тима, мальчик мой… – пробормотал Полковник.

– Чертов подвал, – вздохнул Тим. – Кто бы мог подумать, что это там… Кстати, полковник, а ведь рабочее имя Хананова – Черт. Вот так-то. А знаете, какое прозвище он дал мне?

Полковник вопрошающе двинул подбородком.

– Стальное Сердце, – сказал Тим, и глаза его заблестели холодным огнем.

***

Телефон зазвонил в девять утра. Недовольно ворча, Тим сполз с кровати, снял трубку, и спать ему тут же расхотелось. Следящий контур сухо звякнул. На другом конце провода был меченый.

– Инструмент для вас готов, – сказал незнакомый голос. – Кинотеатр «Баку», сеанс в пятнадцать ноль-ноль. После начала сеанса зайдите в туалет, крайняя слева кабина. Встаньте напротив нее у умывальника и мойте руки. Вас узнают.

Тим положил трубку. В груди снова зачесалась проклятая дырка. Еще не успев начать операцию, Полковник уже ее блистательно провалил. Вместо обещанного пистолета Тима в кинотеатре ожидала скорее всего засада с «коробочками».

«Вот и все, – подумал Тим. – Снова я один. Что же теперь делать? Запас времени у меня до трех. Потом начнется облава. И уж на этот раз гоняться за мной вместе с Проектом будет и КГБ. Да и милицию подключат. Значит, нужно их опередить. Иначе мне просто не дадут уйти из города. Бежать. Немедленно!»

Через полчаса, закинув на плечо рюкзак, Тим вышел из дома. Проехал несколько остановок на метро, поднялся наверх и огляделся в поисках места, где можно было бы разжиться деньгами. Оглушил энергетическим ударом посетителей и персонал сберкассы. Кассирша, двигаясь как автомат, оборвала бандероли с нескольких пачек мелких купюр, и Тим уложил деньги в рюкзак.

Отъехав от места преступления на автобусе, он оказался у другой ветки метро. Некоторое время «принюхивался» к милицейскому патрулю, думая, не стоит ли позаимствовать у ментов пистолет. На командном пункте Проекта ситуация могла сложиться непросто, и огнестрельный камень за пазухой мог Тима здорово выручить.

И тут он сам удивился собственным мыслям.

Оказывается, он вовсе не собирался бежать сломя голову. Первый импульс страха прошел, и появилось странное чувство – нечто вроде ощущения долга, который обязательно нужно отдать.

Тим «отпустил» застывших в ожидании милиционеров и двинулся под землю. И еще через полчаса, подходя к дому, где жила его любимая, понял, что решение принято и обжалованию не подлежит.

Страха он больше не чувствовал ни малейшего.

Ольга как раз собиралась на работу, когда Тим позвонил в дверь.

– Упаковывай вещи, – пробормотал он, переведя дыхание после долгого поцелуя. – Только самое необходимое, одну сумку, не больше. Ехать будем долго, на перекладных, лишнего багажа нам не нужно.

– Все? – спросила Ольга, и в этот вопрос уложилось действительно все, что она хотела знать.

– Все, – кивнул Тим, бросая рюкзак в угол. – Осталось только одно дело, но я его проверну за два часа.

– Снова мне ждать… – прошептала Ольга, опуская глаза.

– В прошлый раз я вернулся?! – спросил Тим агрессивно.

– Да, – сказала она тихонько.

– В этот раз я тоже вернусь. Если я тебе нужен – жди.

– Ты можешь не ходить туда, Тима. Я же догадываюсь, куда ты собрался.

– Тогда ты знаешь, что я не могу не идти.

– Ты даже одет, как в прошлый раз, – вздохнула Ольга и без сил опустилась на тумбочку в прихожей.

Тим посмотрел на себя. Новенький, с иголочки, джинсовый костюм, джинсовая рубашка… Он бросил взгляд в зеркало и не узнал своего лица. Все те же густые волосы до плеч, но теперь мертвые, серые. Непокорная седая прядь на лбу, и жесткие-жесткие холодные глаза под ней. Машинально Тим вытащил из кармана темные очки.

– В прошлый раз я был в ботинках, – сказал он. – А теперь в кроссовках. И давай закончим этот бредовый разговор.

– Давай, – покорно согласилась Ольга.

– Все, я пошел. Пожелай мне удачи.

– Давай, – повторила Ольга, не двигаясь с места.

Тим мягко поцеловал ее в лоб, осторожно погладил по волосам и вышел.

***

На краю вражеской территории Тим остановился в замешательстве. Такого он не ожидал. Помимо защитного поля, мягкое шевеление которого он ощущал чуть ли не физически, командный пункт оказался прикрыт экраном неизвестной Тиму природы. И если крошечная лаборатория Полынина «на нюх» еще как-то просматривалась, то остальная часть длинного полуподвала была просто не видна.

Тим «щелкнул» на полную мощность, но картинка не прояснилась. Значит, подвал защищала физическая преграда, реально существующая в материальном мире. Тим вспомнил, что когда-то Полынин как бы невзначай сообщил ему о неких «ячеистых» и «слоистых» экранах, отталкивающих тонкие излучения. Судя по всему, нечто подобное укрывало от взгляда экстрасенса и командный пункт. «Может быть, – подумал Тим, – это не только защита. Такой экран не позволит оператору-сенсу отвлекаться на внешние раздражители. Но мне от этого что-то не легче».

Никаких следов наблюдения Тим не «унюхал». По замыслу Полковника, за Тимом должны были следить визуально с одной из отдаленных крыш. Но пока что заинтересованных взглядов Тим на себе не поймал. Видимо, операция, теперь уже – совместная акция Проекта и КГБ по отлову нужного всем позарез экстрасенса, должна была начаться в плановое время. Предположить, что Тим засечет меченого по телефону, ни одна «фирма», ни другая не могла. А бегать за Тимом по пятам, контролируя его перемещения, они не рисковали, памятуя, как жестоко объект «Стальное Сердце» обижает «топтунов».

Волны защитного поля обдавали Тима мягкой прохладцей, беспрепятственно проходя сквозь него. Наматывая на себя экранирующие слои, Тим вспоминал, как страшно было ему, совсем еще зеленому сенсу, когда год назад он впервые нарвался на «вождение» и против своей воли так и не смог дойти до нужного места. Тогда он готов был предположить, что переутомился или что у него слегка «едет крыша». Во все, что угодно, он готов был поверить, но только не в горькую правду о том, что его отталкивает чужая рука. А теперь он сам мог сломать эту руку одним легким движением. Прошел всего лишь год… Блудное дитя Проекта вернулось отдавать долги.

Памятуя, что в подвале может вообще не оказаться свободного биоэнергоматериала, Тим загрузил в руки сорок шариков. От дикой передозировки его тут же начало тошнить, но желудок был пуст, а кислый привкус во рту можно было и перетерпеть. Тяжело дыша и плюясь, Тим вошел в запретную зону и двинулся к подъезду, откуда дверь вела в подвал, к Полынину.

В доме лежали по квартирам, не шевелясь, несколько десятков людей. Тим очень надеялся, что у противника не хватит времени привести их в чувство.

Дверь в подвал была закрыта на кодовый замок. Тим забросил в подвал луч-щупальце и нашарил какого-то человека. Пси-видимость была отвратительная, и Тим перевел часть энергии на глаза.

Ему открыл сам Полынин. Грузное тело закрыло собой дверной проем, а тяжелый взгляд пожилого сенса буквально обжег Тиму душу.

– Уходите, Тимофей, – с трудом выдавил из себя Полынин.

– Нет, я уж лучше войду.

– Звонил Владимир Владимирович Рябцев, – пробубнил сенс, глядя Тиму в живот. Тим «унюхал», что старик изо всех сил экранируется, стараясь быть неслышимым для пси. – Звонил несколько минут назад. Сказал, если вы появитесь, чтобы я вас не пускал. Он говорит, вам нужно бежать. Они что-то заподозрили. Сюда едут. У вас времени от силы полчаса. Бегите, Тимофей. Как можно дальше от Москвы. Лучше всего – за границу. До Америки не доберетесь, но вас наверняка примут во Франции.

– Что они с вами сделали? – спросил Тим.

Полынин тяжело качнулся из стороны в сторону.

– Здесь ведь работал ваш сын… – вспомнил Тим.

– Он теперь с другой стороны. – Полынин совсем наклонил голову, так что на Тима смотрела только розовая макушка в обрамлении седых волос.

– Понятно, – сказал Тим. – Дверь есть на ту сторону? Я почему-то не вижу двери.

– А ее нет. Они заложили проход кирпичом. И там экраны, я тоже ничего не вижу… Очень сильный фон.

– Понятно, – повторил Тим. – Через какой подъезд они заходят внутрь?

– Первый. Уходите, Тимофей. – И дверь захлопнулась. До самого конца разговора Полынин так и не рискнул посмотреть Тиму в глаза.

– Вы лучше уводите своих людей, – сказал Тим запертой двери. С той стороны ему послышался горестный вздох.

Тим шагнул к выходу на улицу и тут же остановился, поймав чужую волну. Неподалеку, у того самого подъезда, через который спускались вниз операторы, стоял, активно «принюхиваясь», сенс. Тим отжал его внимание в сторону и выглянул наружу.

Он сразу узнал этого человека. Во дворе нес вахту Борис Полынин, коренастый мужик лет тридцати, лицом и повадками удивительно похожий на отца. Скорее всего именно его погнали на улицу, потому что он мог засечь Тима еще и визуально. Тим легко «поймал» его, блокировал, развернул спиной к себе и быстрым шагом пошел брать в плен.

– Это ты, – прошептал младший Полынин, когда Тим подошел вплотную. – Я знаю, это ты.

– Что там внизу, Боря? – спросил Тим.

– Они убьют отца…

– Не успеют, – сказал Тим, наращивая давление. Полынин часто задышал, но высвободиться не смог.

– Ступеньки… – прошептал он. – Внизу стальная дверь. За ней два охранника с пистолетами.

– Заткнись, – скомандовал Тим, запуская лучи в ауру сенса. – Дай мне картинку.

Сенс послушно сосредоточился, вспоминая расположение комнат внизу. Сквозь легкую дымку Тим увидел… и чуть не потерял контакт.

Это был тот самый длинный полутемный коридор. Примерно до середины в него с обеих сторон выходили часто расположенные двери. А дальше стены были глухими, и в конце – поворот. Что там, за поворотом, Борис не знал. Он никогда не ходил туда. Его воспоминания кончались на «курилке» у пожарного щита и бочки с песком, служившей операторам пепельницей. До поворота от «курилки» было еще шагов десять-пятнадцать.

Тим активировал шарики в руках.

– Вперед, – приказал он.

У двери внизу не было ни «глазка», ни ручки, ни замочной скважины. На стене висела коробочка переговорного устройства.

Будучи чуть выше Бориса, Тим встал у него за спиной и, словно обнимая пленника, выставил руки вперед. Дверь уже находилась в экранированной зоне, и Тиму было очень неудобно смотреть на нее глазами, но не видеть в спектре пси. Возможно, оказавшись внутри, Тим обрел бы реальное видение мира. Но надеяться на это не стоило. На всякий случай Тим приготовился к худшему.

– Давай! – хрипло выдохнул он.

Полынин ткнул кнопку переговорного устройства.

– Семнадцатый, – пробормотал он глухо.

То ли охрана в принципе не ждала от Тима подобной наглости, то ли ее просто не успели проинформировать о том, кого ждут. Дверь лязгнула и начала открываться.

Нет, они все-таки ждали. С левой руки Тим «выстрелил». Молодой парень, стоявший в глубине тесной прихожей, как раз поднимал ствол, когда шарик ужалил его в глаза и свалил на пол. Охранник постарше, слившийся с дверью, нажал на спуск, и Полынин охнул, получив в бок пулю. Тим наугад пустил веером через дверь несколько шариков с правой и услышал, как голова стрелявшего с треском врезалась в стену. Оттолкнув согнувшегося в три погибели Бориса, Тим бросился внутрь. Он так и кипел от злобы. Его опять пытались убить. То, что другого ждать не стоило, Тиму в голову не приходило. Он уже не мог анализировать такие вещи и просто был до крайности взбешен. Как и обещал он Полковнику еще вчера, Тим начал выходить из себя и терять самообладание.

– С-суки… – прошипел он, активно «принюхиваясь». В рамках прихожей его пси работало безупречно. Но что творилось за стенами, он не видел совершенно.

– Убей меня… – простонал сзади Полынин.

– Щас! – пообещал Тим. – Разбежался! – Пройдя мимо скрючившегося на полу Бориса, он захлопнул дверь и задвинул тяжелый засов. События опять развивались по наихудшему варианту. При стрельбе через стены вслепую оставшихся шариков могло и не хватить. А использовать собственные ресурсы Тим собирался только в крайнем случае. Он нагнулся над ближним охранником и подобрал его «макаров». Нащупал кобуру у мертвеца под мышкой и с сожалением обнаружил, что запасная обойма только одна. Вытащил ее. Разоружил второго.

– Да убей же меня… – требовал Полынин. Он стоял на четвереньках, неудобно уткнувшись головой в пол и зажимая руками простреленный бок. – Иначе отца… Они сказали – только один из нас, понимаешь, ты, урод?!

– Ты сумасшедший, – сказал Тим, кусая губу. Экстрасенсорная слепота буквально сводила его с ума. Из-за этого у него оставалось только одно преимущество в бою с операторами. Но и оно могло стать решающим. Пистолеты охранников. Зажатые среди экранов враги, скорее всего, не смогут отбиваться от Тима психотронным оружием. Огнестрельного им не положено, это выяснил Полковник. Здесь, в подвале, операторы могут рассчитывать только на свое пси и подручные средства. А у Тима был тридцать один патрон.

– Ты, м-мутант, – проговорил Борис с выражением. Тим обернулся и увидел в его глазах бешеную ненависть. – Чудовище… Ты же не человек… – Сенс опять уткнулся в пол лбом. Кровь из его бока текла почти черная. – Ты же не человек…

– Угадал, – усмехнулся Тим и пустил шарик ему в макушку. Полынин-младший дернулся и тяжело рухнул плашмя. Тим повернулся к двери, ведущей в коридор.

– Н-ну! – сказал он, пинком растворил дверь, выскочил в коридор и обомлел.

Наверное, он недостаточно плотно «взял» Бориса, считывая его визуальные образы. Потому что Полынин обманул его. Дверей в коридор выходило не десять, а минимум двадцать. Стены были сплошь зашиты сложными металлическими конструкциями, к которым подавался слабый ток высокой частоты. Наверное, это и были экраны, потому что пси-картинка в сознании Тима даже не доходила до стен. Он устойчиво «нюхал» прямо вперед, но ничего не мог нащупать по сторонам, в закрытых комнатах.

– П…ц! – непонятно кому сообщил Тим.

Из памяти оператора Полынина он вытащил только одно реальное изображение. Пожарный щит и бочка. Это хозяйство было на месте, далеко впереди. И где-то во тьме угадывался тот самый поворот.

Тим помотал головой, отгоняя благоразумные мысли. Отступать было уже некуда. И противник разозлил его дальше некуда.

– А вот и я! – заявил он и толкнул первую дверь слева.

Дверь оказалась заперта изнутри, Тим пнул ее ногой, она не поддалась, и от этого противодействия сознание Тима захлестнула волна безумия. Он выстрелил в замок, и дверь распахнулась.

Компьютер. Мониторы. Жгуты проводов, какие-то странные металлические сетки. Экраны на стенах. Посередине комнаты откинулся на спинку глубокого кресла оператор. Шарик в голову. Готов!

Дверь направо. Заперто. Выстрел. Крепкий замок. Еще выстрел. Открываем. Два оператора. Один, похоже, резервный, на подхвате. Поворачивает голову, на лице отвратительная гримаса. Господи, как же они меня все ненавидят! Два шарика.Есть!

Дверь налево. Бац! Бац! Летят искры. Оператор. Шарик. Готов!

Что они все, оглохли, что ли? Хоть бы высунулся кто-нибудь.

Дверь направо. Бац! А, не все оглохли. Этот пробует ударить меня своим жалким дохлым пси. На, умойся!

Дверь налево. Бац! Бац! Что-то ударило в лоб, наверное, щепка отлетела. Не дергайся, приятель! Шарик. Труп.

Затвор на упоре. Сменить обойму. Дослать патрон. А сколько шариков? Достаточно.

Сознание Тима будто раздвоилось. Одна его часть управляла методичными действиями убийцы. Вторая – наблюдала с легким ужасом, время от времени переходящим в восторг. И не забывала «принюхиваться», контролируя, что творится за спиной. Именно этой частью сознания Тим засек движение в глубине коридора.

Шарик! Еще! Движение прекратилось. Два трупа. Отлично. Следующая дверь. Стреляем, открываем. И крепкий удар трех сопряженных пси в переносицу. Опытный сильный оператор и два ученика. Лежать! Ух ты, какой мощный попался! А пулю в голову не хочешь? Бац! Ого, как это бывает, оказывается! Красиво. А что у меня-то с головой?

Тыльной стороной руки Тим вытер лоб, и на запястье осталась кровь. У основания волос была глубокая царапина. Машинально Тим слизнул кровь с руки и пошел дальше. Раздвоение сознания уже не волновало его. Тиму было хорошо, как никогда в жизни.

Выстрел. Выстрел. Шарик. Выстрел. Шарик. Два выстрела. Два шарика. Выстрел. Шарик. Сменить обойму. Дослать патрон. Выстрел. Открыли. Что такое? Какая-то свалка ломаной мебели, пачки бумаг, железные бочки. Только зря патрон истратил. Идем дальше. Выстрел! Толкаем дверь. Оператор – женщина. Ого! Беременная. Примерно семь месяцев. Интересно. Может, не трогать? А если она меня…

– Тимка… – прошептала забившаяся в угол Людмила.

Тим почувствовал, как его глаза лезут на лоб. Бинарное пси Людмилы, яростный вопль женщины и крик еще не родившегося мальчика слились в его сознании в один ужасающий рев. Страшнее всего кричал эмбрион. Просто невыносимо. Экстрасенсорные реакции Тима, контуженные энергетическим ударом, застопорились. Но тело могло работать.

– Пусти! – рявкнул Тим, внутренне ослепший, оглохший и потерявший контакт с шариками. – Пусти, дура!

– Не-е-ет!!!

– У-у-у!!! – Тим запрокинул голову и попытался стряхнуть цепкие щупальца Людмилы, но не смог. Впервые в жизни Тим столкнулся с экстрасенсом более мощным, чем он сам. Отвлеченная, наблюдающая часть сознания Тима понимала, что этот кошмарный энергетический выхлоп – всего лишь истерическая реакция беременной женщины. Людмила не «продержала» бы Тима долго. Но сейчас, когда очнулись и приготовились к бою оставшиеся в живых операторы, счет шел на секунды.

– А-а-а!!! А-а-а!!! – орала Людмила, глядя, как точка прицеливания обшаривает ее живот. В коридоре за спиной Тима раздался мощный топот. Палец надавил на спуск.

Первую пулю трусливый зверь, поглотивший Тима, влепил прямо в голову надсадно вопившего эмбриона. Второй выстрел произвел уже сам Тимофей Костенко, великий гуманист. Он попал Людмиле в глаз. Развернулся и все, что осталось в обойме, выпустил в живот и грудь своего давнего знакомого и учителя Михаила Васнецова.

Ошарашенное пси медленно восстанавливалось. Слишком медленно. За дверью стоял многоголосый крик. Наверное, операторы гурьбой выскочили в коридор. Тим бросил на пол бесполезный пистолет, сунул руку за спину и вытащил из-за пояса второй, тот, в котором оставалось семь патронов. Бешеным усилием воли отключил следящий контур и перевел остатки энергии в атакующую часть спектра. Перепрыгнул через хрипящего Васнецова и оказался в коридоре. Посреди толпы перепуганных людей.

Тим ударил сразу во все стороны, на пределе возможной мощности. Отдача снова заложила ему пси-уши и залепила пси-глаза.

Несколько человек полетели на пол, как сбитые шаром кегли. Но большинство операторов удержались на ногах. Только что отключившиеся от психотронной накачки, они еще не потеряли остаточное излучение и были экстремально сильны. Страшный удар нескольких пси размазал Тима по стене.

Инстинктивно он выпустил по врагам оставшиеся шарики. И это его спасло. Операторы начали тяжело оседать на пол. Трясясь и завывая, Тим добивал их из пистолета. И даже когда последняя гильза со звоном улетела в стену, а всякое движение в коридоре затихло, он все еще продолжал жать на спусковой крючок.

Ему пришлось заставить себя бросить оружие. Достать носовой платок и утереть кровь со лба. Медленно, держась за стену, встать на ноги.

Тела вокруг лежали навалом. Некоторые – в коме, большинство – мертвые. Впереди был поворот. И из-за поворота донеслось, отражаясь от стен, чье-то тяжелое хриплое дыхание.

Тим широко расставил ноги и сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. И эта боль, причиненная самому себе, отрезвила его. Половинки раздвоенного сознания наконец сошлись. Тим упал на колени и громко застонал.

Ответом ему был громовой рык.

И едва шевелящееся, еле живое, работающее на нижнем пороге чувствительности пси услужливо нащупало за углом что-то настолько чудовищное, чему не нашлось определения. Жалобно пискнув, шокированное пси свернулось, и Тим потерял его.

Один на один с кошмарной нечистью, и помощи ждать неоткуда… Можно только бежать… Но как раз этого Тим не мог. Там, за поворотом, за спиной надвигающегося ужаса, пульсировал нервный центр силы, управляющей миром. И эта сила властно тянула крепкой рукой Тима к себе. Он не мог отступить. Он мог только повиноваться. Но между ним и силой был кто-то еще.

Тим с трудом встал на ноги и сделал несколько шагов вперед. Глаза его видели отчетливо, тело не было повреждено. И оно шагало вперед, в глубь коридора, навстречу средоточию власти и олицетворению смерти.

Голова работала холодно и четко. «Нельзя бежать, – понял Тим. – Когда тебя «ведут», нельзя бежать. Потеряешь остатки контроля. Сейчас можно только вперед. Если я поверну, то рухну на пол и эта нечисть меня съест. А если я ее… э-э… зашибу? А? Вот только чем?»

За спиной, тихо постанывая, шевелились поверженные тела. За углом, хрипло ворча, таилась смерть. В глубине подвала ждал истинный Властелин Мира, во сто крат сильнее и могущественнее глупого сенса Тима Костенко. Двигаясь вперед мелкими шажками, Тим миновал пожарный щит. И осторожно, не поворачиваясь к опасности спиной, отошел назад. Рука его сама протянулась и взяла со щита тяжелый пожарный топор на длинной ручке, выкрашенной красным.

«Бум-бум-бум-бум-бум! – забил в голове басовый ритм. – Чух-чух-чух!» – наложился на него другой, высокий и быстрый. «Отлично, Тим! Просто отлично! Блокировка! Тупая, примитивная блокировка сознания! Как тогда, в постели, помнишь, когда нужно было заслониться от операторов… Играй, музыка!»

И музыка пришла.

Сознание очистилось. Появилась воля.

Всем телом Тим ощутил, как звонко и радостно бьется в предвкушении скорого пролития черной вражьей крови его стальное сердце.

Перехватив топор в две руки, Тим припал спиной к стене и двинулся к повороту.

***

Как Тим ни ждал этого момента, но, когда из-за угла выпрыгнул оборотень, у Тима все равно перехватило дыхание. Крепко сбитый широкоплечий зверь стоял, чуть сутулясь, согнув в локтях когтистые передние лапы. Закрыв собой проход, вервольф оскалил длинные клыки, хрипло рыкнул, и Тима обдало запахом гнилого мяса.

Глаза зверя горели в полумраке желтым огнем. Омерзительная щетинистая морда будто ухмылялась. Вставшая дыбом шерсть торчала рваными клочьями. Более тошнотворного зрелища Тим не видел в жизни. Вервольф только выглядел животным, но не был им. Он был – смерть. И то, что на плечах смерти, треща, расползался в куски белый лабораторный халат, не привносило в зрелище ни малейшего бредового оттенка.

Это не было галлюцинацией. Просто в коридоре стоял настоящий вервольф, что-то среднее между волком и медведем. Рост примерно метр семьдесят пять. Длинные желтые клыки. Серо-коричневые острые когти. Запах тухлятины. Непоколебимое сознание того, что все живое должно его бояться. Болезненный комплекс превосходства. Смертельно опасная сумасшедшая дрянь.

И к вервольфу осторожно подкрадывался, выставив перед собой топор, некий Тим Костенко, рост метр восемьдесят два, вес примерно восемьдесят. Никакого опыта серьезной мужской драки. Никакого желания такой опыт иметь.

И ни малейшего страха.

Удивительно, но весь страх остался в ночных кошмарах, которые настойчиво подбрасывало Тиму его встревоженное бессознательное. И волей-неволей оно подготовило Тима к встрече с монстром.

– Здорово, урод! – сказал Тим.

Здесь, в подвале, наяву, а не во сне, Тим не видел в чудовище зверя. И поэтому не боялся его. Перед ним стоял всего лишь опасно больной экстрасенс. Еще один сумасшедший биоэнергетик, каких в Москве хоть задом ешь. Конечно, сильный биоэнергетик. Но сейчас, после трансформации, он потерял атакующее пси. Ему нужно было хлестать Тима своей злобой, как бичом. Тогда он, может, и добился бы какого-нибудь заметного результата. Но вервольф только лишь пытался возбудить в Тиме атавистические страхи. А страхов у Тима не было. В голове его ревел хэви металл. Группа «Эксепт» рубила любимую Тимом «Metal Heart». Рубила и пилила так, как в реальной жизни и мечтать не могла.

– Иди сюда, – позвал Тим хрипло. – Ну, иди к папочке.

Вервольф рыкнул и сделал угрожающее движение. Похоже, он чувствовал себя не в своей тарелке.

– Ну что, зассал? – ухмыльнулся Тим. – Ты смотри, урод. Я ведь писатель не местный. Попишу и уеду…

Вервольф ссутулился еще больше и, повторяя движение Тима, припал к стене.

Музыка в голове Тима пьянила крепче водки. Генератор за углом, сверливший Тима лучом огромной мощности, стонал, надрываясь. Подключенный к генератору человек безуспешно пытался сбить выставленную Тимом блокировку.

– Меня зовут Стальное Сердце, – обрадовал вервольфа Тим.

И тут вервольф прыгнул.

Он вдруг оказался совсем рядом и тут же ушел в сторону, пытаясь обойти человека. Тим понял маневр правильно и не опоздал с контрвыпадом. Тупое лезвие с хрустом распороло чудовищу правую лапу, и на пол хлынула черная кровь.

Вервольф заорал так, что у Тима заложило уши, и мгновенно нырнул под занесенный для нового удара топор. На этот раз Тим промазал. Рукоятка топора, опускаясь, раздробила противнику ключицу, но не остановила зверя. Как игрок в американский футбол, он поддел Тима плечом под солнечное сплетение и буквально размазал по бетонному полу, припечатав своим весом.

Сидя на поверженном человеке, вервольф задрал морду к потолку, ухватился здоровой лапой за раненое плечо, и коридор огласился ужасным воплем. Внизу Тим яростно ворочался, пытаясь стряхнуть зверя, сидящего у него на животе, и никак не мог это сделать, потому что урод был чертовски тяжел и силен. Вервольф склонился над ним, и его желтые глаза, казалось, заполнили собой весь мир.

В Тиме вдруг проснулась какая-то снисходительная жалость к больному человеку и недоделанному зверю. Он широко улыбнулся, и глаза вервольфа совсем по-человечьи удивленно расширились. И прямо в эти глаза Тим, изо всех сил ударив обеими руками, загнал свои пальцы.

Правые и левые указательные и средние пальцы, плотно сжатые, ударили вервольфа под глазные яблоки и с хрустом вошли куда-то глубоко, на всю длину. Вервольф застыл, как громом пораженный. Вывалившись из орбит, его глаза повисли на сухожилиях, таращась на человека в немом изумлении. И из-под них на Тима потоком хлынуло что-то черное с розовым.

Как огнем, кровь вервольфа опалила Тима и неожиданно вызвала к жизни его пси. Огненный энергетический столб, вырвавшийся из груди чудовища, уперся своим основанием прямо в сердце человека.

Заорав от отвращения дурным голосом, Тим стряхнул с себя окоченевшего зверя, вырвал руки из его морды, вскочил на ноги, схватил топор и принялся, не глядя, рубить, рубить, рубить на части неподатливое твердое мохнатое тело. Тим что-то безумным голосом кричал и молотил тупым лезвием вверх-вниз, вверх-вниз, пока силы не оставили его.

Правая рука судорожно цеплялась за топор и не желала его отпускать. Рукавом левой Тим вытирал кровь с лица. А ноги его будто сами пошли и вынесли Тима за поворот.

Больше всего это было похоже на информационный компьютерный центр. Белые стены, белые столы, белые же системные блоки и клавиатуры. Десяток мониторов переливался огнями, что-то пищало, гудели вентиляторы. Здесь сосредоточилось управление. А где-то за стеной пела высокими голосами машинерия. Генераторы.

Тим бездумно шагал вперед, пока не уперся взглядом в чьи-то ноги в блестящих лаком дорогих башмаках. Одна нога слегка притопывала. Точно в такт пульсирующей в голове Тима музыке.

– Ну вот ты и пришел, – сказал ласковый незнакомый голос.

Тим оттер-таки лицо, поднял взгляд и уставился в ярко-карие глаза Черта.

Научный руководитель Проекта Александр Михайлович Хананов оказался красивым мужиком восточного типа с густой вьющейся черной шевелюрой, аккуратно подстриженными усами и хитрющей улыбкой.

В том, что перед ним очень мощный сенс, у Тима не было сомнений. Но оценить, чего Хананов стоит в деле, Тим адекватно не мог. Остатки его пси растворились в диком припадке ярости, когда он рубил на части вервольфа. Оставалось тупо смотреть неповоротливыми глазами и ворочать непослушным языком.

– Я все хотел спросить, – пробормотал Тим. – Вы же научный руководитель. Вам нужно координировать разработку системы, ученых держать на коротком поводке. На хрена вы тут сидите, в генераторной?

– Больше не буду, – сказал Черт еще более ласково. – Теперь это твое место, – он хлопнул ладонью по подлокотнику дорогого кожаного черного кресла. – Теперь главный будешь ты.

– И что? – тупо спросил Тим.

– А это тебе решать, – улыбнулся Черт. – Ты же всегда отвергал земное общество. На твой взгляд, оно слишком несправедливо устроено. Так вот и поправь его, вылечи. Сделай таким, какое придется тебе по вкусу. Начни пока с Советского Союза. Через несколько лет к твоим услугам будет весь мир.

– А вы? – пробормотал Тим. Что-то с ним происходило. Он катастрофически терял волю и способность критически мыслить. Хананов каким-то образом давил на него, подчиняя себе.

– В переустройстве мира я не могу тебе помочь, – сказал Черт. – Потому что лучше тебя не справится никто. Только ты один на всей планете достаточно мудр и милосерден для того, чтобы сделать всех счастливыми и никого при этом не унизить, не сломать, не погубить.

– Почему? – прошептал Тим.

– Потому что никого так не унижали, не ломали, не губили, как тебя. Потому что ты сумел перешагнуть через это и остаться человеком. Потому что твое имя – Стальное Сердце.

– За что… – проговорил Тим еле слышно.

– Это я назвал тебя так, – улыбнулся Черт. – Сто раз дураки всякие хотели дать тебе имя попроще, но я не позволил. Это имя много лет преследовало тебя. Чтобы ты всегда помнил, кто ты на самом деле. Это имя и нравилось тебе, и раздражало тебя. И в итоге как раз оно удержало тебя от того, чтобы рухнуть в пучину злобы. Ведь на самом деле твое сердце не ожесточилось. Ты был бесконечно добрым, таким ты и остался. Ты – лучший. Поверь мне, я знаю это…

Слегка пошатываясь, Тим стоял перед Ханановым и пытался его не слушать. Но хорошо поставленный бархатный голос заползал в уши.

– …и ты это заслужил, – говорил Черт. – Ты единственный из Детей, кто остался человеком. Ты единственный из людей, кто реально может изменить мир. Я ничто без тебя. Проект без тебя – бессмыслица, просто научный эксперимент. Займи это место, возьми в свои руки верховную справедливость. Вылечи этот мир. Спаси этих людей от безумия, от ненависти, от тяги к саморазрушению…

Потупившись, Тим делал вид, что внимает соблазнительной проповеди Хананова, а глаза его шарили по полу. И вдруг увидели то, чего не заметили с самого начала. Пол в зале был покрыт тончайшей металлической сетью, к которой ноги Тима словно прилипли. И почти незаметная проволочка, не толще волоса, поднималась по ножке кресла, куда-то Хананову за спину.

«Он сосет из меня энергию, – догадался Тим. – Подавляет мою волю, чтобы я с ним во всем соглашался. И впечатывает в мое сознание факт того, что я согласен. Через несколько минут я упаду без сил. А когда очнусь, то буду действительно верить во все, что услышал. И стану таким же… психопатом. Что это за контур на полу? Как он работает? Как мне ноги-то от него отодрать? А ведь Хананов боится меня! Значит, я еще могу вырваться. Но как?»

– Дай им то, что сочтешь нужным, и спаси их, – вещал Черт. – Построй здесь коммунизм, просвещенный абсолютизм, да хоть диктатуру – что бы ты ни решил, твой выбор будет правильным. Потому что никто так, как ты, не чувствует несправедливость. Никто так, как ты, не гуманен, не этичен, не понимает, что такое совесть и честь…

Яростно роясь внутри себя, Тим собирал остатки воли. Он прощупал сознание так, как сканировал бы ауру. И в правую руку, все еще держащую топор, Тим слил без разбору всю свою неприязнь к Проекту, высшей школе, некачественной водке, КПСС, наркотикам, КГБ, отцу, Ленину, Сталину, Гитлеру, «черным экстрасенсам», большевикам, сатанистам, фашистам и конкретно к господину Хананову, неосмотрительно выбравшему себе прозвище Черт.

И ему сразу же стало легче дышать. А рука перехватила топор плотнее.

– Ты наберешь и обучишь столько операторов, сколько тебе понадобится, – говорил Черт. – Те, которых ты сегодня забраковал, это шлак, отработанный материал. Они быстро износились, потому что в них не было истинной веры и глубокого чувства. Их приходилось заставлять. А ты позовешь тех, которые будут работать не за страх, а за совесть. И…

– Так меня зовут Стальное Сердце? – вдруг спросил Тим, поднимая голову и заглядывая Хананову прямо в глаза.

– Нет, – помотал головой Черт. – Это имя исчерпало себя, оно тебе больше не нужно. Ты уже осознал, кто ты есть на самом деле. И если ты не против, я позволю себе последнюю вольность в отношении тебя. Все-таки я в каком-то смысле твой крестный отец.

– Ну-ну, – усмехнулся Тим.

– Я нареку тебя… Бог, – с чувством произнес Черт.

– Спасибо! – не менее прочувствованно ответил Тим.

Черт расплылся в довольной улыбке.

И точь-в-точь в эту улыбку, круша белоснежные зубы, которые с хрустом провалились внутрь рта, Тим ударил снизу обухом топора.

Хрррясь!!!

От удара Хананов распластался по спинке кресла и захлебнулся криком, схватившись руками за разбитое лицо.

– Все-таки прежнее имя мне больше подходит! – заметил Тим, с удовлетворением разглядывая Хананова и занося топор над головой.

Прежде чем его череп развалился надвое, Черт успел что-то промычать. Но Бог его уже не слушал. Сладострастно ухнув, он врезал Черту лезвием между глаз и едва успел отскочить в сторону.

На этот раз Тима от омерзения согнуло пополам, и волна желчи смешалась на полу с кровью и ошметками гениального ханановского мозга.

А в ноги Тиму ударила теплая оранжевая волна. Замкнутое на покрывавшую пол сетку, поле Хананова лишь частично ушло вверх. Умирая, Черт вернул-таки Тиму украденную энергию, да еще и прибавил от себя.

Отдышавшись, Тим утерся рукавом, выпрямился, огляделся и вдруг обнаружил, что может слегка «принюхаться». Он тут же подпитал следящий контур, и тот несколько раз вяло «щелкнул». Это была реакция на раненых в коридоре. Главные силы противника все еще были в пути. «Допустим, две-три минуты у меня есть, – подумал Тим. – И похоже, я здесь найду все, что нужно, чтобы дать копоти до самых небес. Так и сделаем».

На душе было светло и легко. На полу конвульсивно дрыгало ногами то, что осталось от Черта. Расслабленной походкой Тим вышел в коридор.

Сначала он увидел зверски расчлененное обнаженное тело. Вокруг в луже крови плавали клочья черного меха. «Это вервольф опять стал человеком», – равнодушно подумал Тим, соображая, куда бы поставить ногу.

Дальше люди валялись кучей. Двое слабо шевелились, и их Тим деловито шмякнул обухом по головам. Пробрался через завал к телу Васнецова, который сумел-таки перед смертью выползти в коридор. Нашел у него на поясе кожаный чехольчик с американской бензиновой зажигалкой. Откинул крышечку и повернул колесико. Зажигалка исправно вспыхнула. Тим удовлетворенно хмыкнул и закрыл ее.

В соседней комнате он пнул ногой железные бочки. Две из них, из-под краски, оказались совсем пустыми. А в третьей почти доверху было что-то налито. Топором Тим поддел крышку, сунул в бочку нос и рассмеялся. Это было именно то, на что он надеялся. Растворитель.

Тим бросил топор, навалился на бочку, опрокинул ее и выскочил из комнаты, прикрыв за собой дверь. Быстро обежав кабинеты, нашел в одном из них мертвого оператора подходящей комплекции. Содрал с него джинсовый костюм, почти такой же, как у себя, только не дорогой и не новый. Быстро переоделся, оставил только любимую рубашку. Выскочил в коридор и швырнул поверх трупов свою изгвазданную до неузнаваемости одежду. Чуть-чуть приоткрыл дверь на «свалку», высек огонь, бросил зажигалку внутрь комнаты и пулей метнулся к выходу.

Как взрывается растворитель, Тим знал по армейскому опыту. Пока растворителя мало, он не хочет гореть, но как только концентрация паров станет достаточно насыщенной в малом объеме… Когда-то один из подчиненных Тима пытался растопить уайт-спиритом печку-»буржуйку». Первые две кружки, вылитые в печку, гореть и не думали. А с третьей попытки солдат катапультировался на улицу с оконной рамой на шее.

На этот раз адское зелье тоже не подвело. От взрыва содрогнулся весь дом. Тим пропахал несколько метров носом, вскочил и едва успел нырнуть в прихожую, как огненный факел ударил в торец коридора. Тиму слегка обожгло спину, но одежда не загорелась. Поджигатель захлопнул за собой дверь подвала и, отряхиваясь, побежал по лестнице вверх.

Следящий контур зазвенел как струна. На подходе к дому была штурмовая группа КГБ во главе с полковником Леоновым.

У Тима хватило выдержки степенным шагом пересечь двор, сделать крюк через соседнюю улицу, вернуться с другой стороны и затеряться в толпе зевак. На него никто не обратил внимания. Все таращились на дом.

А дом пылал. Подвал был охвачен пламенем по всей длине здания, и прямо на глазах Тима вспыхнул первый этаж. Тим поморщился. Он не предполагал, что в доме могут быть деревянные перекрытия. Несколько десятков бывших зомби, отрезанные от земли, носились по квартирам и страшно кричали. Толпа на улице вторила им.

Но только один человек, Тим Костенко, слышал другой крик. Тим даже зажал уши, но это не помогло. Прямо в его голове молили о помощи несчастные, вырвавшиеся из-под власти Проекта и вдруг обнаружившие, что они не знают, что с ними происходит, а вокруг все горит. Эти существа только что словно родились заново. И лишь для того, чтобы сгореть заживо, как рабы на погребальном костре. Бывшие рабы Черта обречены были уйти из жизни вместе с ним.

Штурмовая группа, рассредоточившись вокруг дома, вместе со всеми ошарашенно глазела на пожар. Полковник Леонов что-то кричал в портативную рацию. А над его затылком совершала в воздухе сложные эволюции свеженькая черная метка… Бодрая и жизнерадостная. Тим почувствовал усталость. Он измучился физически, и у него не осталось сил поддерживать активным свое пси. Отступив назад, Тим скрылся в арке и дворами пошел к метро. По пути он безучастно наблюдал, как бледнеет и сжимается следящий контур. Потом – угасает на внутреннем экране радужная картинка мира. И наконец пси-видение совсем оставило его. Оставило слепым, одиноким, беззащитным.

Но это Тима уже не касалось. Ему было все равно.

***

«Я устал».

Глядя под ноги и едва отрывая их от земли, Тим шел дворами к Ольге, надеясь, что по пути все-таки не упадет. Может быть, наступила постстрессовая реакция. А может, он наконец-то освободился от того единственного, что еще привязывало его к жизни.

«Господи, как же я устал!»

Тим вяло провел рукой по лицу. Одиночка, индивидуалист, он не только избегал просить других о помощи. Он еще и с глубочайшим презрением относился к тем, кто просил об этом его самого.

И, оказавшись один на один с Проектом, он прислушивался к мольбам зомби, сенсов и кагэбэшников лишь постольку, поскольку это не расходилось с его планами. А он решал чисто личную проблему. Ему всего лишь нужны были ответы на вопросы.

И первый вопрос был – правда ли, что он не такой, как все.

А второй – сможет ли он дальше жить в мире с собой и людьми, если ответ на первый вопрос будет «да».

И если на первый вопрос ему ответил Черт, то оказалось, что на второй сможет ответить только он сам.

Найти этот ответ сейчас Тим был не в силах. Особенно мешал размышлениям проклятый зов, тупо стучавший в затылок, несмотря на отключившееся пси. Видимо, какую-то минимальную, пороговую эмпатию выбить из Тима не смог бы теперь даже выстрел излучателя в голову. Тим Костенко стал экстрасенсом до мозга костей. Он уже не был человеком в обычном смысле этого слова. Он стал чем-то не большим и не меньшим, а просто совсем другим. И это «совсем другое» настырно тормошила за тысячи километров родственная душа.

Настолько родственная, что даже Ольге Тим не сказал, откуда на самом деле шел сигнал. Обозначить направление у него хватило сил. Но конкретную точку он хотя и вычислил… а не назвал.

По сути, это было предательство чистой воды. Единственному человеку, которого Тим действительно любил, он не рискнул до конца раскрыть тайну зова. Объективно это был разумный ход. Но свербящее отверстие в груди подсказывало, что, замалчивая информацию, Тим возвел между собой и любимой женщиной непробиваемую стену.

Это было странное ощущение. За спиной оставались все новые и новые дворы, приближался дом, где жила Ольга, а Тим никак не мог разобраться, отчего он даже в последнюю встречу не сказал ей всего. То ли это его подсознание не могло простить девушке ранней седины, покрывшей голову Тима… То ли в злосчастном стальном сердце уже не было места для настоящей любви, когда близкого человека воспринимаешь как свою половинку, от которой не может быть тайн, какими бы они ни были… То ли просто работал инстинкт самосохранения.

Так или иначе, Тим чувствовал себя бесконечно усталым и до омерзения дурным человеком. Больше всего ему хотелось сейчас уткнуться в плечо любимой и заснуть. И спать, спать, спать, пока не очистится перепачканное биополе. А тогда – Тим это знал – ответы на все вопросы придут сами. И будут эти ответы правильными.

Он свернул в арку, вышел почти на середину последнего на его пути двора и вдруг ощутил смутное беспокойство.

На мгновение его ослепило солнце. Естественно, Тим «щелкнул», чтобы компенсировать потерю зрения. О том, что его пси отказалось работать, он просто в этот момент забыл. И следящий контур тут же развернулся на половину обычной мощности. Тим даже не удивился. Он стоял на месте, щурясь, «нюхал» и пытался определить, что же здесь не так.

Ольгин дом был дореволюционной постройки, во двор выходили двери черных ходов и закрытые решетками задние окна магазинов, расположенных на первом этаже. Ничего особенного за этими окнами и дверьми не происходило. Во всяком случае, так полагал следящий контур. Но Тим всей кожей чувствовал опасность. Как в детстве.

И по лестнице черного хода спускалась Ольга.

Стоя неподвижно, Тим до боли закусил губу. В этой ситуации было что-то безумно знакомое, как будто сработало дежа-вю. Разгадка лежала рядом, но Тим не мог ее нащупать. Был какой-то ключ, словесный, короткая фраза, которую Тим слышал недавно, и если бы ее удалось вспомнить…

– Тима! – радостно крикнула Ольга издали.

«Что же такое я слышал?» – думал Тим, морща лоб. Следящий контур обшаривал помещения вокруг, но молчал. Никого там не было.

Никого вообще.

– Тима, ты как? – спросила Ольга, подбегая к нему и останавливаясь в нерешительности.

Тим посмотрел на часы. До обеденного перерыва время еще оставалось. И магазины работали. В торговых залах были продавцы и покупатели.

Но против обыкновения не было ни души в выходящих окнами во двор складах и подсобках. Никто там не ворочал ящики, не курил, не трахался, не жрал водку. Никто.

«Почему это меня волнует?»

– Что-то случилось? – спросила Ольга, боясь к нему прикоснуться. Она видела, что Тим «принюхивается», и не хотела ему мешать.

Не отвечая ей, Тим медленно огляделся глазами. Сердце подсказывало ему – бежать! – но разум не мог дать объяснения этому импульсу. Возможно, еще сутки назад Тим рванул бы отсюда со всех ног, не размышляя. Но сейчас во дворе стоял другой Тим. Он был вымотан до предела, чувствовал смутно, а соображал еще хуже.

Внимательно оглядываясь, Тим чуть опустил глаза и зачем-то, сам не понимая, для чего, посмотрел на себя. И поймал опорный сигнал к разгадке. Ключ.

«Ты даже одет так же…» – сказала Ольга.

Тим был в своей любимой джинсовой рубашке. Бурые крапинки на животе – следы крови Черта – довершили картину. От ужаса Тим задохнулся. История повторялась. Как и тогда, они с Ольгой стояли лицом к лицу. Но сейчас Ольга была в туфлях на высоком каблуке. И Тим уже ничего не мог поделать, только растянуть время, превратив секунду в час.

Боек уже двигался к капсюлю патрона. Тим начал заваливаться всем корпусом вправо, уводя затылок с директрисы.

В нескольких шагах перед ним стояла его девушка, и Тим опять не успевал дотянуться до нее.

Пуля уже шла, раскручиваясь, по стволу.

Тысячи людей, а может, и целые народы он уберег от зомбирования. Тысячи, а может, и миллионы совершенно безразличных ему жизней продолжались своим чередом. А вот эту жизнь, любимую, он спасти так и не смог.

Пуля оторвалась от среза глушителя. Тим по-прежнему не чувствовал снайпера. Убийца носил на себе экран, идеально поглощающий весь спектр пси.

Неподвижное, застывшее, прекрасное лицо Ольги смутно маячило перед Тимом. Лицо женщины, которую он любил, женщины, которая пошла за ним, готовая быть рядом до конца, рожать от него детей и прощать ему то, что он мутант.

Левую щеку прихватил обжигающий холод. Минусовая энергетика смертоносного кусочка металла вступила в близкий контакт с полем Тима.

Тим завершил движение, и Ольга теперь смотрела мимо него. Прямо в глаза своему убийце. Тиму он целился в основание черепа. Ольге попадал в верхнюю часть лба, под самые волосы.

И Тим уже ничего не мог сделать для нее. У него оставался лишь один выбор. Смотреть, как пуля врежется его женщине в голову, или ударить во все стороны, куполом, убивая невинных и виноватых, но упредить следующий выстрел снайпера.

Он не стал ждать. Отключился от мира, чтобы не видеть того, что произойдет, – ни глазами, ни в спектре пси. Ощутил себя бомбой, которая сейчас взорвется.

И взорвался.

Чудовищный грохот расколол Вселенную на части, и сознание Тима покрыла тьма. Два тела – его и Ольги – коснулись земли почти одновременно. Тим ничком повалился вперед и уткнулся головой в ноги мертвой девушки.

Сверху на них сыпалась мельчайшая стеклянная крошка. В небе фейерверком из перьев взрывались голуби. Дом стонал и вздрагивал. Из окон хлестала фонтанами бело-розовая биомасса.

С первого этажа летели сквозь решетки обрывки серебристой ткани. Части одежды, еще мгновение назад покрывавшей несколько тел. Сверкающая перчатка упала на асфальт и поползла, скребя пыль указательным пальцем. Из перчатки толчками выбивалась горячая бурая грязь. Через отворившуюся дверь магазина вывалился на улицу блестящий экранирующий скафандр, плотно набитый жидким и кипящим. Его постепенно раздувало, и наконец он с гулким хлопком лопнул, обдав стену фонтаном розовых пузырящихся брызг.

Дом последний раз со скрежетом качнулся и застыл. Наступила тишина. Только где-то далеко надрывно выли собаки. И им вторил на высокой ноте приближающийся крик сирен.

***

Тим проснулся и не поверил, что это смерть. Еще в детстве, задумавшись о смерти, он понял, в чем ее суть. Люди обычно представляли себе конец жизни как тьму вокруг себя. Только правда о смерти куда страшнее. Смерть действительно тьма, но весь ужас этой тьмы в том, что тебя в ней – нет.

Сейчас происходило что-то другое. Вокруг царила бархатная темнота, но Тим в ней – был. Он ничего не видел, ни глазами, ни пси. Но зато мог думать, а значит, то ли он насчет смерти весьма и весьма ошибался, то ли все еще был жив.

Потом он догадался открыть глаза.

Белый потолок, белые стены. Значит, мучения не кончились. Тима что-то ждало впереди. И в том, что это будет нечто омерзительное, он не сомневался. На планете Земля ничего хорошего с Тимом не происходило и больше произойти не могло.

По привычке он в раздумье закусил губу. И с перепугу резко дернулся всем телом. Оказывается, он мог двигаться! Это тоже было очень плохо, так как двигаться Тим не хотел. Ему на полном серьезе хотелось провалиться сквозь землю и ничего больше никогда не делать.

Тем не менее он находился в неприятном ему помещении и в окружении враждебно настроенных людей. Возможно, в самом помещении их и не было, но зато породивший Тима мир насчитывал миллиарды этих уродов. С минуты на минуту они придут, и пытка начнется по новой.

Поэтому Тим поднял голову и осмотрелся.

Он лежал на столе наподобие операционного, пристегнутый к нему широкими ремнями. Один ремень шел поперек груди, заодно прижимая к столу и плечи, другие фиксировали кисти рук и ноги. Защелки на ремнях запирались на ключ.

В комнате действительно не было людей. Еще в ней не было окон, только дверь в торцевой стене. Гадкое холодное освещение шло от люминесцентных светильников на потолке. Прямо над столом нависал громоздкий отвратительного вида рабочий элемент психотронного сканера. И вокруг громоздились буквально кучи тошнотворной аппаратуры. От этого зрелища Тиму стало так плохо, что он принялся биться в путах, шипеть и плеваться.

Через минуту, осознав бесплодность истерики и ощутив, что на губах у него пена, Тим затих. Постарался успокоиться. И осмотрелся вновь.

Легче ему не стало, но он пришел к определенным выводам. Он находился, скорее всего, в Институте. И то, что вивисекторы еще не приступили к работе, можно было считать до некоторой степени удачей. Потому что у Тима оставалось время поразмыслить и прикинуть, как отвести от себя беду.

В том, что он уберется с этого стола либо трупом, либо оператором Проекта, Тим не сомневался. Еще пару дней назад он бы в подобных обстоятельствах согласился на второе. А сейчас… Тим задумался и обнаружил, что его не устраивает и первый исход. Потому что в обоих случаях он проигрывал.

Он уставился на свою грудь, увидел бурые пятна на рубашке (куртка исчезла – видимо, сняли) и с невероятной горечью ощутил, что помнит все. «Ты даже одет так же…» Хотелось плакать, но слезы не текли. Наверное, Тим уже перешагнул порог, за которым нормальные проявления эмоций недоступны. Он просто с тоской рассматривал свое тело, одежду на нем… И вдруг резко повернул голову вправо. Из края воротника торчала короткая петелька.

Тим совершенно забыл о лезвии в воротнике. Он не вспомнил о нем, даже когда стирал рубашку на даче. Впрочем, Тим всего лишь наспех застирывал пятна крови. Если бы он занялся рубашкой всерьез, кончик лезвия наверняка уколол бы ему руку.

Неловко вывернув шею, Тим захватил петельку зубами и осторожно потянул. Тупой конец лезвия с крепежным отверстием, в которое была пропущена нитка, показался наружу. Тим взял лезвие в зубы и вытащил до конца. Перебросил на язык и сосредоточился.

Кисть руки можно было развернуть так, что появлялась возможность пилить охватывающий ее ремень. Тим дернул руку на себя, и она сместилась в ременной петле ровно настолько, чтобы авантюра увенчалась успехом. Тим оглядел комнату снова – неужели в ней действительно никого нет?! Но комната была пуста. Фантастическая удача.

Тим развернул ладонь и выплюнул в нее лезвие. Промазал и некоторое время с перекошенным от напряжения лицом извивался, стараясь дотянуться до блестящего кусочка металла, лежащего между рукой и бедром. Достал! И начал резать толстую прорезиненную ткань.

Пси бездействовало. Впрочем, после того, что Тим совершил в последний раз, он не удивился бы, откажись работать и тело. Очнувшись на этом столе, он сначала действительно решил, что умер. И был почти доволен. Но теперь он горел желанием освободиться и торопился изо всех сил. Он еще мог убить и покалечить многих, прежде чем уничтожат его. Люди были сами виноваты. Нельзя оставлять пленника без присмотра.

Тим резко дернул рукой, и ремень на кисти лопнул. Справиться с ремнем на груди оказалось не в пример легче. Через несколько секунд Тим уже сидел и тянулся к ногам. В этот момент открылась дверь.

Вошедший в комнату молодой человек в белом халате явно недооценил противника. Вместо того чтобы поднимать крик, он бросился к Тиму и, что-то недовольно шипя, схватил его за плечи, намереваясь повалить на стол. Тим зажал лезвие плотнее и аккуратно воткнул его молодому человеку на ладонь ниже левого уха.

Рабочая часть лезвия была в длину сантиметра три. Тим рванул лезвие на себя и одновременно изо всех сил толкнул молодого человека назад, распарывая ему шею. Кровь из нее ударила таким фонтаном, каких Тим не видел даже в кино. Парень взвыл, повалился на спину и принялся биться об пол, подпрыгивая и орошая все вокруг красным. При этом он противно булькал и хрипел. Тим, не обращая на него внимания, сосредоточенно резал путы на ногах.

Когда парень затих, Тим уже стоял у двери, прислушиваясь к быстрым шагам по коридору. Дверь отворилась, на пороге возник еще один молодой человек, тоже в халате. Как и первый, он не произвел на Тима впечатления. Он просто встал как вкопанный и вытаращился на труп своего предшественника. Оставалось делом техники крепко взять его за руку, втащить в комнату и захлопнуть дверь.

– Ты кто? – спросил Тим, разворачивая парня лицом к себе и чувствительно втыкая кончик лезвия ему в шею.

– Н-никто, – пролепетал тот. – Н-никто, клянусь. Я п-п-просто научный сотрудник…

– Плохо, – сообщил Тим, с отвращением рассматривая научного сотрудника. Тот был как минимум килограммов на десять тяжелее Тима и, похоже, раза в полтора сильнее. Но сейчас это не имело никакого значения, потому что научный сотрудник с перепугу разве что не обкакался. Из-под руки Тима по шее парня стекала кровь. Тим его понимал, но не жалел.

– Кто старший? – спросил Тим.

Научный сотрудник тяжело сглотнул.

– Доктор Самохин, – с трудом выговорил он.

– Где?

– Сейчас придет. Он за мной должен… Не надо, не убивай меня. Только не убивай… Зачем тебе это? Тебе все равно отсюда не выйти.

– Это почему же мне не выйти? – усмехнулся Тим.

– А перекрыты этажи! – чуть ли не радостно воскликнул научный сотрудник. – С тех пор, как тебя привезли! В каждом проходе по мужику с автоматом! С тобой человек двадцать приехало! Слушай, мой тебе совет, договорись ты с ними по-хорошему, а? Ну зачем тебе…

– Не выйдет, – вздохнул Тим и дернул лезвие на себя. Научный сотрудник рванулся в сторону и сам завершил дело. Хватаясь за шею, он завертелся волчком, поскользнулся в луже крови и укатился под стол.

Тим брезгливо стер со щеки красные брызги. С сомнением посмотрел на зажатое в пальцах лезвие и осмотрелся в поисках оружия посолиднее, но ничего подходящего на заметил.

По коридору снова кто-то шел. Мысленно Тим перекрестился. Он не знал, насколько доктору Самохину удалось продвинуться в «форсировании» за последнее время. Оставалось только надеяться, что привычки «щелкать» на ходу доктор еще не приобрел.

Так же как и его научный сотрудник, доктор Самохин на пороге в ужасе застыл. Челюсть у него отпала, а когда захлопнулась дверь и крепкая рука бесцеремонно ухватила доктора за гениталии, чуть не отвалилась совсем.

– Привет! – Тим воткнул лезвие доктору в подбородок и слегка повернул, чтобы метка осталась посерьезнее. – Это я, твой п…ц!

Доктор, вылупив глаза, смотрел на Тима в немом изумлении.

– Или тебе яйца отрезать? – спросил Тим. – Отрезать и в карман положить… На долгую память. Пожалуй, так и сделаем. Дочку ты уже родил. И хватит с тебя.

Он вырвал острие у Самохина из подбородка и воткнул ему в шею. Доктор наконец смог закрыть рот.

– Давай рассказывай, как ты меня отсюда вытащишь! – потребовал Тим. – Только быстро рассказывай.

– Тима… – прохрипел Самохин.

– Я и без твоей помощи выберусь, – пообещал Тим. – Только крови будет по колено. Давай, спасай людей, Гиппократ х…ев.

Самохин очень медленно поднял руку и ощупал свой разрезанный подбородок. В глазах у него при этом стояла такая безумная тоска, что Тиму стало противно. Он отнял лезвие от шеи доктора, вытер его полой самохинского халата, отошел в сторону и уселся на какой-то громоздкий прибор.

Самохин, не отпуская подбородка, привалился к стене.

– И как это мы с тобой, папаша, не породнились? – издевательски заметил Тим. – Дочурку-то твою я имел возможность изнасиловать во все дырки. Так нет, пожалел… Ты хоть в курсе, мудак, что Нина твоя – зомби?

Самохин, кряхтя, отошел в угол комнаты, где стоял письменный стол, и принялся копаться в ящиках. Тим ему не мешал. Доктор и так был совершенно раздавлен Проектом, а тут на него еще свалился глумливый молодец с острым режущим предметом.

Самохин добыл из стола клок ваты, пластырь и склянку с прозрачной жидкостью. Шипя, он промыл рану на подбородке, зубами оторвал кусок пластыря и криво залепил распоротую челюсть.

– Н-ну? – поинтересовался Тим. – Есть идеи?

Доктор уселся за стол, положил на него руки и уронил голову поверх них.

– Что делать-то будем? – спросил Тим.

– У нас в запасе два часа, – глухо ответил Самохин. – Придумаем что-нибудь.

– Так ты в курсе насчет Нины?

– Когда вы ее видели, Тим? – спросил доктор, по-прежнему не поднимая головы.

– Не помню. Дней десять назад. В принципе, вы не беспокойтесь. С ней порядок, она просто под гипнозом. Психотронного зомбирования не было.

– А я ее не видел три недели, – проговорил Самохин. Он поднял на Тима глаза, и тот отвернулся. – Они забрали ее, Тим. Жену забрали, Нину забрали… Я в ногах у них валялся. На коленях стоял…

– И теперь эта шарашка, – Тим обвел рукой вокруг, – часть Проекта.

Доктор утвердительно вздохнул.

– А что они сказали делать со мной? – спросил Тим.

– Пока ничего. Только привести в чувство и… и нейтрализовать, если вы включите пси на поражение.

– У меня больше нет пси.

– Что? – встрепенулся Самохин.

– Не знаю, почему я это вам говорю, – помотал головой Тим. – Но факт остается фактом.Батарейки у меня сели. Такие вот дела, милый доктор.

– Так все-таки, что было с Ниной? – спросил доктор.

– Да так… В засаду ее поставили. Нацепили на руку излучатель и отправили меня караулить… Кстати, доктор, это вы ее инициировали?

– Нет, – вздохнул Самохин. – Она начала развиваться спонтанно, год назад.

– Так я и думал, – кивнул Тим. – Вам рассказать вообще, дорогой ученый, что в мире творится? Или вам на это насрать с высоких стен фундаментальной науки?

– Не надо, – вздохнул доктор. – Мне все объяснили. В подробностях. – Голос его был слаб и бесцветен, как у тяжело больного человека.

– Да ладно, расслабьтесь, – хмыкнул Тим. – Не все так плохо. Хананова больше нет. И ведущих операторов, во всяком случае здесь, в Москве, тоже… почти нет. Вы теперь, доктор, первая скрипка в оркестре. Так что не стесняйтесь выставлять Проекту условия.

– Я? – удивился Самохин. – Почему я?

– А потому, – сказал Тим, спрыгивая с насеста и подходя к Самохину вплотную. – Нет больше премьер-оператора, понимаете? И как минимум трети ведущих операторов тоже нет. Да и те, что остались, без Хананова далеко не уедут. Мелюзга на городских подстанциях вообще не в счет. Слабенькие бездарные сенсы. И вы, доктор, с вашей системой форсирования нужны теперь Проекту до зарезу. Им понадобится в кратчайшие сроки подтянуть кучу народа до очень высокого уровня. Иначе Проекту каюк. Зомби разбегутся, контроль ослабнет, Москва пойдет вразнос и встанет на уши. Без вас Проект с треском проваливается.

– О господи… – пробормотал Самохин, хватаясь за голову.

– Радоваться надо! Будете вертеть Проектом, как захочется. Только смелее надо, и все. Есть, правда, одна загвоздка…

Самохин из-под руки опасливо глянул на Тима.

– Правильно, – кивнул Тим. – Для того чтобы вы могли диктовать условия, нужно, чтобы исчез я. Как только я испарюсь, вы сможете выйти к Проекту с широкой улыбкой и спросить, а где, собственно, ваша семья.

Самохин вздохнул так душераздирающе, что Тиму даже стало немного смешно. Он понял, что пора брать инициативу в свои руки. Терзаемый страхами доктор мог переживать сколько угодно, а у Тима оставалось все меньше времени для маневра.

– В каком состоянии ваша разработка? – жестко спросил он.

– Конца-краю не видать… – пробурчал Самохин.

– Отлично! Вот и делайте ее потихоньку. А параллельно тренируйте свое пси. Учитесь подчинять себе людей. И к тому моменту, когда Проект начнет давить, вы сами его возьмете к ногтю. Да он и так долго не протянет. Вопрос только в одном – сдохнет он до того, как вам придется кого-то убить, или нет.

Самохин тихо застонал.

– Еще один великий гуманист, – фыркнул Тим. – Ничего, привыкнете. Детей годовалых бросать вы умеете. Так что и человека придавить вам труда не составит.

– Тима… – простонал Самохин. – Я же с восемнадцати лет у КГБ вот где, – он протянул вперед сжатый кулак.

– А я с рождения! – заорал Тим, но осекся, боясь, что услышат. Лужа крови на полу уже приближалась к его ногам, и он уселся на стол рядом с доктором. – Во! – показал он на тела молодых людей. – Сидите в комнате, где два трупа и кровищей воняет так, что не продыхнуть, – и хоть бы что!

При этих его словах доктор издал такой звук, как будто его сейчас вырвет, и зажал рот руками. Некоторое время он, давясь, боролся с тошнотой.

– Я привык, – заметил Тим философски. – И вы привыкнете. Борьба за существование, доктор. Итак, вы все поняли, что я вам сказал?

Самохин, не отнимая рук ото рта, кивнул.

– Это ваш единственный шанс, – сказал Тим. – Либо вы перехватите инициативу, либо они вас съедят. Будем сотрудничать?

Еще кивок.

– Успеете за час меня подзарядить?

Пожатие плечами.

Тим обошел кровавую лужу по краю и уселся на стол под сканером.

– Вперед! – приказал он.

Доктор выбрался из своего угла и осторожно, по стенке, прошел за пульт перед столом.

– Окно нельзя открыть? – просил Тим. – Задохнуться можно. Ах да, нет же окон…

– Тима, – подал голос доктор. – Простите… Мне это так запало в душу… Так что, неужели моя Нина должна была вас убить?

– Ну почему сразу убить… – Тим лег и расслабился. Лезвие он воткнул в мягкое покрытие стола. – Мертвый я Проекту не нужен. Потерял бы сознание, и все. А они бы меня скрутили и привезли сюда. К вам-с.

– Ох… – только и сказал доктор, чем-то щелкая на пульте. Кронштейн сканера чуть подвинулся, и рядом с ним развернулась телескопическая штанга с цилиндрическим телом из тонкой металлической сетки. Тим ощутил легкое жжение в переносице.

– Между прочим, – заметил Тим, – мы уже полчаса болтаем, а дверь запереть так и не догадались.

– Там нет замка, – сказал доктор. – Не беспокойтесь, Тим, чужие сюда не ходят. Опасаются. А этим… Во-первых, я запретил, а во-вторых, если кто психотроники и боится, так это они.

– Меченых среди моего эскорта не видели?

– Это с черным пятнышком? Нет.

– А вы делаете успехи, доктор…

– Как она выглядела? – спросил доктор внезапно.

– Потрясающе. Она совсем еще девчонка и категорически не в моем вкусе, но… – начал было Тим и вдруг замолчал.

Жжение в переносице усилилось.

– Простите, – сказал Тим очень тихо. – Я вспомнил… Извините, доктор, мне сейчас тяжело говорить…

– Ничего, – пробормотал Самохин. – Главное – расслабьтесь.

– Я постараюсь, – выдавил Тим сквозь рыдания, сотрясающие его.

Самохин вышел из-за пульта и, не обращая внимания на то, что ступает по крови, подошел к столу. Он склонился над Тимом и положил ему на виски мягкие горячие руки.

– Бедный мой, – прошептал он. – Что же они с вами сделали…

– А-а, н-ничего… – выдохнул Тим, содрогаясь всем телом. – А-а, они меня у-уб-били…

***

Молодой человек вышел из лесной чащи и остановился на высоком откосе, глядя вниз. Перед ним была небольшая котловина, на дне которой блестело густо заросшее по краям озерцо.

Легкий ветерок перебирал седые пряди, спадавшие на высокий лоб. Молодой человек сбросил с плеч рюкзак, уселся на сухую траву и прикрыл глаза. Он вышел к цели, и ему больше некуда было торопиться.

Пару недель тому назад, почувствовав за собой погоню, он был вынужден прибавить темп. До этого он шел через страну неспешно, раздумчиво, стараясь впитать в себя как можно больше ощущений. Жадно подставлял лицо ветрам, ловил носом запахи, прикасался руками к зданиям и машинам, перебирал в пальцах дорожную пыль. Вставал на колени перед цветами и нагибал к себе ветви деревьев. Пил из множества озер и рек.

Только к людям он был равнодушен, используя их, когда требовала необходимость, и не замечая, когда они были ему не нужны. Он долго шел пешком через села, городки и города, но не увидел в них ни одного человека. Даже когда заходил в людские дома, чтобы переночевать или привести себя в порядок, самих людей он не видел.

И еще он закрывал глаза, склоняясь над водной гладью. И брился на ощупь, почти не глядя в зеркало. Бриться он никогда не любил, но щетина не шла ему, а он почему-то хотел быть красивым, хотя и не позволял людям замечать себя и запоминать свой облик.

Только однажды он случайно увидел свое отражение в зеркальном окне. На него смотрело жесткое волевое лицо, на котором ярко выделялись серо-стальные глаза. А корни волос в густой пепельной гриве были почему-то окрашены в темно-коричневый цвет. Он долго рассматривал себя, не понимая, что это означает, пока не сообразил – к его волосам скоро вернется их прежний цвет. На душе стало горько, потому что – он это точно знал – никогда не станут прежними его глаза. И вряд ли когда-нибудь отогреется сердце.

Иногда вечерами на привалах он разжигал костер и вызывал из небытия образ женщины, которую потерял. Сотканная из призрачной голубоватой дымки, она садилась рядом, клала полупрозрачную руку ему на плечо и разговаривала с ним, пока он не засыпал.

А иногда он не засыпал и беседовал с ней всю ночь, как это часто случалось, когда они были вместе во плоти.

Потом какое-то время он не мог говорить с ней. Погоня настигала его, и он спешил увести преследователей как можно глубже в тайгу, чтобы не пострадали невиновные. Сначала он отвадил от следа собак, которых ему было особенно жаль. Он всегда хорошо относился к собакам и обрадовался, когда они ушли. Затем попытался образумить людей. Но люди его не послушались, и тогда он избавил их от своего общества.

А вчера он попрощался со своей любимой.

Молодой человек открыл глаза и посмотрел вниз.

В котловине, на берегу озера, уютно расположился, подмяв под себя камыши, диковинный летательный аппарат. Больше всего он был похож на земной «шаттл». Но внимательный глаз обнаружил бы в его архитектуре нечто чужое, не свойственное человеческим представлениям об аэродинамике. Этот маленький тупоносый самолетик конструировал иной разум и строила нездешняя рука.

На крыле самолетика, болтая короткими задними лапами, сидело нечто отдаленно напоминающее исхудавшего медведя. С ног до остро торчащих ушей оно было покрыто ярко-рыжей шерстью. Кончик его носа, ладони и внутренняя поверхность пальцев, заканчивающихся короткими тупыми коготками, отливали черным. Карие бусинки глаз задорно поблескивали. Существо было одето в пухлый черный жилет со множеством карманов. Рядом с ним на крыле стояло некое подобие корзинки, наполненное оранжевыми шарами, в которых без труда можно было узнать апельсины. Еще один апельсин был у существа в руках, и оно, удовлетворенно ворча, ловко снимало с него кожуру.

Молодой человек рассмеялся. Существо подняло на него глаза, склонило голову набок, приоткрыло наполненную белоснежными зубками пасть и по-собачьи вывалило на сторону розовый язык. Высоко подбросило наполовину очищенный апельсин и ловко поймало его. И похлопало лапой по крылу рядом с собой.

Молодой человек встал, подобрал рюкзак и начал спускаться вниз.

***

Из Института нейрохирургии Проект вывез пятнадцать трупов и столько же еще живых, но в глубокой энергетической коме. Ни один из «раненых» так и не пришел в себя, и все они впоследствии скончались. Научный персонал Института покинул здание самостоятельно и возвращаться в него отказался. Лаборатория Самохина была переведена в отдельный корпус на территории научного центра, остальным посоветовали заткнуться и выкручиваться, как знают.

След Тимофея Костенко (наблюдаемая группа «Дети», файл 028, объект «Стальное Сердце») был обнаружен далеко за Уралом, и в ходе оперативно-розыскной работы удалось вычислить направление его движения. Однако группа захвата, отправленная за Костенко, назад не вернулась. Розыски пропавших в тайге оперативников тоже оказались безуспешны.

Полковнику Леонову присвоили внеочередное звание генерал-майора и оформили переводом на должность начальника сектора «А» Проекта. Подразделение доктора Самохина было серьезно укрупнено и получило статус отдельного сектора «Ц». Но было упущено главное – время. В течение почти трех месяцев Проект не выполнял своей главной задачи. Он потерял контроль над ситуацией в стране.

Восполнить потери или хотя бы свести их к минимуму не удалось. События развивались стремительно, а Проект все еще оставался «без рук». Провал августовского путча в Москве поставил Государственную Контрольную Службу СССР на грань полного краха. Ввиду угрозы раскрытия Проект отдал приказ на самоуничтожение ряду ответственных партийных работников, сжег архивы и встал на консервацию. Положение усугубляли перебои с финансированием. К концу 1991 года численность активных сотрудников Проекта упала до ста человек. Основным их занятием было заметание следов.

Владимир Владимирович Рябцев был помещен в психиатрическую клинику с диагнозом «шизофрения» и грифом «нецелесообразность переписки».

Федор Алексеевич Полынин скончался от обширного инфаркта.

Иван Иванович Гаршин успешно продолжал работу на должности заведующего отделом науки одной из авторитетнейших газет.

Нина Андреевна Самохина получила годовую оценку по поведению «неудовлетворительно», но тем не менее была переведена в десятый класс.

Трагически погибшая в возрасте двадцати двух лет Ольга Викторовна Астахова, случайная жертва бандитской «разборки», была похоронена на Хованском кладбище города Москвы.

Сергей Тимофеевич Костенко покончил жизнь самоубийством выстрелом в голову из охотничьего ружья.

Личные дела наблюдаемой группы «Дети» не были уничтожены чисто по инерции, из-за своей особой ценности. Что делать с оставшимися Детьми, никто в управлении Проекта не понимал. Эти четверо мутантов паранормальных способностей никогда не проявляли. Но за ними было положено следить. А теперь их бросили на произвол судьбы – пусть себе живут. И они жили, не зная, что невидимая петля, с детства лежавшая на их шеях, впервые слегка распустилась.

Файл 105, объект «Мастер», был отчислен со второго курса факультета журналистики МГУ за академические задолженности и систематическое непосещение занятий.

Файл 116, объект «Волк», поступил на факультет международного права МГИМО.

Файл 117, объект «Лариса», поступил в Литературный институт.

Файл 200, объект «Малыш», перешел на второй курс физико-математического факультета МГУ.

Эпилог

3 апреля 1992 года. Москва, ул. Моховая, 20

Зайцев и Смолянинов вышли с факультета журналистики и остановились чуть левее от дверей под темным пятном на стене. Они достали сигареты, и Смолянинов дал Зайцеву прикурить. Тот благодарно кивнул, задрал голову, осмотрел пятно и цыкнул зубом.

– Как время летит, а? – заметил он.

Смолянинов тоже посмотрел наверх и понимающе хмыкнул. Еще совсем недавно на месте пятна красовалась белая с золотом мемориальная доска в честь товарища Суслова. В первый раз ее облили чернилами еще задолго до августовского путча, развала страны, КПСС и КГБ. Тогда доску отмыли. Но акты вандализма приняли хроническую форму, и доску заколотили фанерой. А теперь и вовсе сняли.

– Н-да… – Зайцев обвел тоскливым взглядом факультетский двор и вздохнул. – Что-то здесь не так, а?

– Гниет факультет, – кивнул Смолянинов. – Эх, помню старые добрые времена… Когда с пятого курса уходили в «академку» люди с тридцатью шестью «хвостами». Абсолютный рекорд университета. А обмывать дипломы шли в зоопарк. Представляешь, каково – напоить моржа портвейном, кидаться пустыми бутылками в слона, загоняя несчастное животное в дальний угол вольера… Прибегают менты, начинают всем руки крутить, а девочка в белом платьице, совершенно невинной внешности, этакая старшеклассница, падает задницей в лужу и оттуда ментам прокуренным голосом заявляет: «А я вас всех на х…ю вертела».

Зайцев от души расхохотался.

– Да уж… – с трудом выдавил он. – Знай наших…

– Фирма, – гордо сказал Смолянинов, разглядывая обшарпанные стены факультета. – А сейчас просто бардак. Кругом «бычки» валяются, девицы ходят какие-то тусклые, хоть вообще не смотри…

– А правда, что в Ленинской аудитории прямо на лекции на заднем ряду трахались? – спросил Зайцев.

– Говорят… Хотя я слышал, что не в Ленинской, а в Коммунистической, на балконе. Не знаю, не участвовал. Хотя… Нет, у нас, конечно, факультет был лихой. Но здесь же все безобразия афишировались, их никто не стеснялся. А что творилось на других «факах», мы просто не в курсе. Черт его знает, какие там нравы. У меня приятель один, ты его не знаешь, подцепил как-то девчонку с «психа». Красивую – жуть. И зашел с ней ближе к вечеру сюда, на лестницу боковую. – Смолянинов отвернулся и посмотрел в направлении лестницы. Лицо его приняло вдруг тоскливое и мечтательное выражение. – Покурить в тепле зашел. Так она его прямо на лестнице отымела, повернулась и ушла. А он, как в анекдоте, скакал за ней, держа штаны, и орал: «Тебя зовут-то как?!»

– Так это же психфак… – произнес Зайцев глубокомысленно.

– А человек до сих пор переживает, – заметил Смолянинов.

Зайцев очень внимательно на него посмотрел, но задавать вопросов не стал.

– Пошли? – спросил Смолянинов.

– Пошли. А… О! Кирилл! Гляди!

От проспекта Маркса к факультету поднималась колоритнейшая пара. Впереди, засунув руки в карманы, шагал высокий молодой человек с очень приятным, только, может быть, чересчур высокомерным и отстраненным лицом. Во рту у него дымилась сигарета. Сбоку из-под дорогой модной кожанки свисал, болтаясь, сложенный вчетверо поводок.

В двух метрах позади молодого человека тяжеловатой походкой следовала громадная собака. Не высокая или длинноногая, а именно очень большая, с по-человечески широкой грудью и почти медвежьей головой. Шерсть у собаки была серо-стальная с мелкими черными подпалинами. На голове вместо ушей торчали меховые кисточки. Хвост загибался кверху, глядя прямо в небо, и рассыпался длинными «перьями».

Куривший во дворе народ будто по команде застыл и уставился на собаку. Несколько стаек первокурсников, кучковавшихся на подъеме, загораживая диковинной паре дорогу, дружно заткнулись и организованно сползли с асфальта на газон.

– Коронный номер, – сказал Зайцев так гордо, будто это он сейчас ледоколом раздвигал толпу, не обращая внимания на то, как ведет себя сзади опасный, судя по всему, зверь.

– Поганый номер, – заметил Смолянинов. – Вот как она сейчас кого-нибудь цапнет…

– Не-а. И не думай.

– Ну да! Что я, «кавказов» не знаю?

– Эту не знаешь. А потом, Витька по собакам мастер.

– Пижон он, – процедил Смолянинов неприязненно.

Между тем молодой человек вплотную приблизился к скоплению народа у ступеней факультета. Он остановился, выплюнул сигарету, звонко щелкнул языком и хлопнул себя левой рукой по бедру. Собака немедленно догнала хозяина, подобралась к ноге, и молодой человек небрежно зацепил двумя пальцами кольцо на ее ошейнике. Разглядев в стороне от толпы Зайцева, он помахал ему и, пожимая руки и раскланиваясь, легко рассек толпу надвое. Студенты улыбались и кивали, но протянуть руку к собаке никто не рискнул.

– Привет, – сказал молодой человек, подходя к Зайцеву. Они обменялись рукопожатием. Смолянинов тоже небрежно сунул парню руку и отметил, что лицо его расслабилось и стало вполне человеческим. «Пижон страшный», – повторил Смолянинов про себя.

– Это называется Виктор Ларин, – представился ему молодой человек. – А это называется Чуча.

– Кирилл, – кивнул Смолянинов.

– Я знаю, – сказал Ларин просто. – Я только думал, что ты уже завязал со всем этим… – он махнул рукой в сторону факультета.

– Да нет, не получается. Родители достают.

– А кого они не достают? – осведомился Зайцев. Он осторожно гладил Чучу по мощному загривку и весь просто светился от счастья.

– А ты на каком сейчас курсе? – спросил Ларин Смолянинова.

– Да вот… Оказался почему-то на пятом. – Смолянинов коротко хохотнул. – Хотя был уверен, что еще на четвертом.

– Н-да… А я вот был уверен, что я на третьем. А оказалось – ни на каком.

– Выперли? – удивился Смолянинов.

– Вроде того. Я им создал такие условия, при которых меня пришлось выпереть. Не могу я здесь больше. Чтобы в зимнюю сессию опять историю КПСС сдавать? На фиг, слуга покорный. А ты в курсе, кто теперь заведует кафедрой рекламы и экономической журналистики? Мужик, который до этого заведовал кафедрой партийно-советской печати. Все, не буду я здесь учиться. Противно. Окончательно факультет сгнил.

Смолянинов пожал плечами, достал сигареты и протянул Ларину. Парень начинал ему нравиться.

– Спасибо, у меня свои. Ты где сейчас? С Олежкой вместе? Завидую. Дай вам бог удачи, господа.

– А ты как? Что там вообще творится в старой доброй газетенке?

– А… – Ларин неприязненно скривился. – Делят шкуру неубитого медведя. Соревнуются, кто больше акций хапнет.

– Как у тебя с Гаршиным? – спросил Зайцев. Он по-прежнему не мог оторваться от Чучи, теперь он чесал ей за ухом. Собака приоткрыла рот и вывалила язык. Хвост ее по-прежнему смотрел вверх, свидетельствуя, что его обладательница находится в прекрасном расположении духа.

– Погано, – выплюнул слово Ларин, отпустил Чучу и полез за сигаретами. – Забодал он меня, – признался он, выпуская дым. – Тему психотроники фактически закрыл. Сказал, что если я о ней еще хоть раз заикнусь, то поставит вопрос о моей профпригодности. Кстати, это очень хорошо, что я тебя встретил. Вот, посмотри, – Ларин сунул руку за пазуху и достал несколько сложенных вчетверо листков.

Зайцев с трудом отлип от собаки, развернул листки и сказал: «Ого!» Смолянинов глянул ему через плечо. «А-а…» – протянул он разочарованно, отвернулся, высмотрел кого-то в толпе и отошел. Ларин молча курил. Зайцев листал документ.

У него в руках было постановление Комитета Верховного Совета СССР по науке и технологиям от 4 июля 1991 года. Название документа было «О порочной практике финансирования псевдонаучных исследований из государственных источников».

В постановлении утверждалось, что несколько общесоюзных министерств затратили пятьсот миллионов рублей на лженаучные и антинаучные разработки по «спинорным (торсионным) полям». Министерства были введены в заблуждение аферистами от науки, утверждавшими, что с помощью генераторов этих полей («психотронных генераторов») можно создать оружие нового поколения, позволяющее на расстоянии управлять поведением человека. В качестве заказчиков работ в постановлении назывались Министерство обороны, Минатомэнергопром, КГБ СССР и Военно-промышленная Комиссия Кабинета Министров СССР. А первым в списке из более чем двадцати исполнителей стоял отлично знакомый Зайцеву киевский Институт проблем материаловедения АН Украины. В свое время один из работников этого института проболтался, что в институтских лабораториях начато мелкопоточное производство боевых психотронных генераторов. Зайцев бросился в Киев, но руководство института ловко выставило болтливого сотрудника психом, а Зайцева – дураком.

– Вот блядство! – рявкнул Зайцев.

– Ты читай, читай.

– Откуда это?

– Член-корреспондент Александров добыл.

– Вот уж кто счастлив…

– Это точно. Так и сияет. Ну, его можно понять. Не каждому ученому выпадает счастье разоблачить лженауку. Да, он говорит, что это постановление было с подачи отделения общей физики и астрономии Академии наук. Это так, для справки. Ты читай, читай.

Зайцев, не отрываясь от постановления, сунул в рот сигарету, прикурил от протянутой Лариным зажигалки, промычал «спасибо» и продолжил чтение. Дальше ничего особенного в постановлении не было. Главным виновником безобразия объявлялся Межотраслевой научно-технический центр «Вент», он же бывший Центр нетрадиционных технологий ГКНТ СССР. И по одной только линии Министерства обороны Центр хапнул двадцать три миллиона.

– Ты до центра «Вент» доехал? – спросил Ларин. – Так вот, мне Александров их программу работ показывал. И я своими глазами видел раздел, где прямо говорится о… – Ларин задрал глаза к небу, вспоминая, – …»дистанционном медико-биологическом и психофизическом воздействии на войска и население торсионными излучениями и защите войск и населения от таких излучений». Вот так-то. Что скажешь?

Зайцев посмотрел в конец постановления. Комитет по науке и технологиям требовал от финансирующих «лженаучные разработки» организаций представить в Верховный Совет СССР подробные отчеты. Зайцев сложил бумаги и вернул их Ларину.

– А что я должен сказать, Витька? – спросил он. – Ты сам все знаешь. Страны такой – СССР – больше нет, Верховного Совета ее нет, и Комитета такого, значит, тоже нет. Вместо КГБ – ФСБ. Все архивы наверняка сожгли. Особенно кагэбэшные. Ничего ты больше не найдешь.

– Слушай ты, профессионал, – сказал Ларин. – Что мне делать-то?

– Забыть, – посоветовал из-за спины Ларина подошедший Смолянинов. Ларин неодобрительно глянул на него через плечо.

– Ты помнишь Тима Костенко? – спросил Ларина Зайцев. – Хотя нет, ты же его не видел.

– Я ему звонил один раз. Но он был пьяный в говнище и меня послал. Сказал, что ему это расследование поперек горла.

– Вот именно, – кивнул Зайцев. – Это он нам с тобой говорил. Легенда у него была такая. А на самом деле он продолжал копать. И знаешь, где он сейчас?

– Догадываюсь, – процедил Ларин. – Лечится от алкоголизма.

– Нет, – грустно сказал Смолянинов. – Лечится от мании преследования.

– Ты серьезно? – тихо спросил Ларин, оборачиваясь к нему. Смолянинов со вздохом кивнул.

– На все сто, – подтвердил за Смолянинова Зайцев. – Он в больнице и выйдет из нее вряд ли.

– Это расследование – чистой воды гроб, – объяснил Смолянинов. – Никакой возможности узнать правду. Даже не для публикации, а так, для себя. Конечно, никто за эту тему не брался. А Тимка полез. Очень жалко его. Это гроб, – повторил Смолянинов, поднимая руку, чтобы утешительно хлопнуть Ларина по плечу. Снизу раздался короткий рык, и Смолянинов руку поспешно отдернул.

– Фу, – сказал Ларин собаке. – Как не стыдно.

– А Тимку действительно жалко, – вздохнул Зайцев. – Талантливый был парень. Но сломался на этом деле.

– Откуда ты знаешь, что он в психушке? – вдруг спросил Ларин.

– Его отец сказал. Я Тимофея искал, хотел к нам позвать на работу, и отец мне обстоятельно все изложил. Про бред преследования и прочие дела.

– Как это он так… – пробормотал Ларин и глубоко задумался.

– Может, он с самого начала был немножко того, – предположил Смолянинов. – Хотя нет, нет… ничего похожего.

– Если сначала ничего и не было, так потом стало, – кивнул Зайцев. – Тимка довел себя до такого нервного истощения, когда и нормальный «съехать» может, а тема у него как раз подходящая была. У Тимки развился бред преследования, такой же, как и у зомби, с которыми он работал. Вполне закономерно.

– Заразился… – Смолянинов невольно поежился.

– Не знаю, господа, – покачал головой Ларин. – Страшное дело, конечно. Жалко мужика. Но и тема страшная. Должен же кто-то ее разрабатывать…

– Ты пойми, балбес, – Зайцев умоляюще прижал руки к груди. – Даже если что-то там и было, ты уже ничего не докажешь. А главное – в любом случае нету больше по этой теме ни заказчиков, ни исполнителей. Деньги в стране кончились. И страна другая. Не нужно ей психотронное оружие. И не будет его больше никто делать. Потому что спроса нет.

– А насчет «тему разрабатывать», – заметил Смолянинов, – это ты не беспокойся. Среди нашего брата психов достаточно. Так что о теме кто-нибудь да позаботится.

Ларин снова покачал головой.

– Положим, сейчас мне все равно Гаршин кислород перекрыл, – сказал он. – Но где-нибудь через полгодика…

– Да ради бога, – перебил его Зайцев. – Только не забывай Тима Костенко.

– Между прочим, они похожи, – заметил Смолянинов. – И очень.

– Да, что-то общее просматривается, – кивнул Зайцев.

– Только этот недоверчивый, – усмехнулся Смолянинов.

Ларин улыбнулся и хотел, видимо, съязвить, но тут собака, которую он по-прежнему одной рукой придерживал за шиворот, громко взвыла и, приседая на задние лапы, рванулась к ступеням факультета. Ларин едва успел обернуться и поймать в объятия высокую темноволосую девушку.

– Танюшка… – Он поцеловал ее, поставил на ноги и повернул было лицом к коллегам, но девушка упала на корточки и обняла за шею собаку, которая тут же попыталась, радостно подвывая, облизать с ее лица косметику.

– Это любовь! – объяснил присутствующим Смолянинов. Девушка бросила на него снизу вверх задорный взгляд и распрямилась. Собака уткнулась ей носом в колени, продолжая исступленно вилять задом. Студенты вокруг смотрели кто на девушку, кто на собаку. Вдали кто-то восхищенно аплодировал.

– Господин Зайцев, господин Смолянинов, Таня, – представил их друг другу Ларин.

– И Чуча! – заявила девушка. – Привет!

Журналисты дружно раскланялись.

– Ну что? – обернулась девушка к Ларину.

– Пошли? – заговорщически подмигнул он ей. – Вы извините, мы пошли. И спасибо, господа. Я ваши советы учту. Думаю, я даже им последую. Счастливо. Увидимся, да, Олег?

– Я тебе позвоню на той неделе, – кивнул Зайцев.

– Берегите себя, – улыбнулся Смолянинов, хищно глядя на девушку.

– До свидания, – улыбнулась Таня в ответ. – Эй, ты! – Она пихнула коленом Чучу. Собака подняла голову и оскалилась. Это было очень похоже на улыбку. Таня пошарила рукой под курткой у Ларина, выдернула поводок у него из-под пояса и застегнула карабин на кольце ошейника собаки. Ларин еще раз кивнул друзьям, обнял Таню за плечи, и троица двинулась за угол. По меньшей мере половина толпящегося во дворе народа смотрела им вслед.

– Что ты думаешь об этом? – спросил Смолянинов.

– Ларина здесь терпеть не могут, – ответил Зайцев. – Она самая красивая девушка на его курсе. А может, и на всем факультете.

– Да нет! – отмахнулся Смолянинов. – Что ты думаешь о психотронике?

Зайцев удивленно посмотрел на него.

– Что с тобой, Кир? Ты же всегда говорил, что это бред…

– А я и сейчас так считаю.

– Ну и…

– Почему такие вот ребята, молодые, чистые, как Тимка, как этот…

– А мы с тобой, значит, старые и грязные?

– …почему они так настырно лезут туда, куда не надо? – закончил мысль Смолянинов. – Хоть им кол на голове теши.

– Во-первых, они еще не профессионалы. Во-вторых, они работать не хотят. В-третьих, им очень хочется нахрапом пролезть в знаменитости. Мне продолжать? – спросил Зайцев неожиданно жестко.

– А ты злой, оказывается, Заяц, – искренне удивился Смолянинов.

– Ты видел хоть раз, чтобы Костенко дежурил по отделу? Или в типографию бегал, или «свежей головой» был? Ни разу. И Витька – это Костенко номер два. Он скорее в психушку готов, чем за станок.

– Заяц, ты очень злой! – сообщил ему Смолянинов. – И ты циник!

– Такие из принципа ставят перед собой задачи, на которые нет ответа! – гнул свое Зайцев, потихоньку разъяряясь.

– Фу! А еще Зайцев! Волчара ты позорный!

Зайцев сник.

– Я хочу понять, отчего мы с тобой не беремся за такие дела, – объяснил Смолянинов. – А если беремся, то не доводим до конца. У тебя сколько публикаций было по «Программе «Зомби»?

– Ну, восемь… или девять.

– Кстати, у Костенко ни одной.

– Нет, была одна. Первая. Там стояли две подписи – моя и его.

– Вот именно. У него, который все придумал, одна. А у тебя двадцать. И он в больнице, а ты здесь. Почему? Сказать?

– Ну скажи. Тоже мне…

– Потому что его интересовал результат. А тебя – публикации. Ты как только уперся в стенку и понял, что писать больше не о чем, сплавил тему на сторону. Ларину вот этому. А Тимке нужен был результат, он боролся за идею, понял?

– Ну и что? – резонно спросил Зайцев.

– Да ничего! Просто ты профессионал, а он нет. Вот и все.

– Так я это сам говорил.

– А я с тобой и не спорю.

– А о чем мы тогда?..

– Я разобраться хочу, – жестко произнес Смолянинов.

– Ладно. – Зайцев невоспитанно сплюнул под ноги и прикурил новую сигарету от окурка. – Понял я тебя, Кир. Понял. Значит, так. Рассказываю один раз. Я сплавил эту тему Ларину потому, что почувствовал, что мне страшно. Все, я это сказал. Вслух. Ну что, съел?

Смолянинов молчал.

– И потом, там действительно был тупик, – объяснил Зайцев. – Я на самом деле уперся в стену. Дальше информация кончалась. Меня футболили из инстанции в инстанцию, никто не хотел со мной говорить. Ну, я и…

– Нашел того, кому было не страшно, – кивнул своим мыслям Смолянинов.

– Пожалуйста, – развел руками Зайцев. – Пожалуйста.

– Олежка, тебя ведь никто ни в чем не обвиняет, – улыбнулся Смолянинов. – Извини, я просто что-то задумался обо всем этом… Мне казалось, что у тебя есть ответ. А ты и сам ничего понять не можешь.

– Страшно было. И Костенко тоже боялся. Он сам мне говорил. Да все боялись, Кир! Все! Даже Гульнов боялся, который вообще был в стороне. Знаешь, как он озверел, когда нас цензура прикрыла?! А ведь он неспроста тогда рогом уперся. Он тоже понял, какая это страшная тема и как больно за нее можно получить. А Тимофей, между нами говоря, повел себя, как сука высокомерная! Глядел на нас свысока и хихикал – мол, побойтесь с мое, мужики… Он-то думал, я этого не вижу…

Смолянинов встрепенулся и хитро глянул на хмурого Зайцева.

– А пошли-ка мы с тобой кофейку долбанем! – процитировал он шутку с факультетского капустника.

– По чашечке! – подхватил Зайцев.

– Кружечек по восемь! – завершил диалог Смолянинов.

– Пошли, – кивнул Зайцев и снова погрустнел. – Тимку помянем.

– Помянем, – согласился Смолянинов. – Хреново без него. И не так уж чтобы очень близко я его знал, а вот… хреново.

Они вышли на проспект Маркса (или теперь Моховую?) и молча двинулись к метро, наклонившись вперед, навстречу внезапно подувшему ветру.

– «Если рассудок и жизнь дороги вам, держитесь подальше от торфяных болот, особенно ночью, когда силы зла безраздельно властвуют над миром», – вдруг процитировал Смолянинов. – Я сказал это Костенко почти два года назад. Как раз после самой первой вашей публикации. Сейчас вот вспомнилось…

– Я тебе соврал насчет психушки, – пробормотал Зайцев. – И тебе, и Витьке, всем соврал.

Смолянинов остановился так резко, что Зайцев по инерции проскочил вперед. И останавливаться не стал. Смолянинов догнал его и крепко взял за воротник.

– Пошли, пошли, – сказал Зайцев, неприязненно морщась. – Пива очень хочется.

– Так что же с ним на самом деле?! – грозно вопросил Смолянинов, мелко тряся Зайцева за воротник.

– Удрал он! – рявкнул Зайцев, вырываясь. – Сбежал! Сбежал!!! Бросил все и рванул! И в психушке не он, а его мать! А отец застрелился, понял?! С собой покончил! Ясно тебе?!

– Откуда ты… – пробормотал Смолянинов, выпуская зайцевский воротник и снова останавливаясь. Зайцев тоже встал. Прохожие на него оглядывались.

– К Гульнову кагэбэшник приходил, – сказал Зайцев устало. – И ко мне тоже. Все напугать пытался – государственная тайна, измена Родине…

– А Костенко где? – пробормотал обалдело Смолянинов.

Зайцев скорчил в ответ гримасу.

– Первый раз Тим меня предал, когда разыграл спектакль, будто уходит из расследования, – сказал он горько. – И не только меня, всех нас. Второй раз предал, когда симулировал манию преследования. Он ведь на самом деле ложился на обследование в какой-то институт. И мне это действительно его отец по телефону сказал, я просто зажал информацию. А в третий раз он нас предал, когда пропал без вести.

– Да почему же предал? – удивился Смолянинов. – Наоборот, он все взял на себя, он хотел один…

– А это что, не предательство?! – воскликнул Зайцев. – Он что-то узнал, понимаешь? Узнал что-то такое, что испугался и сбежал! Почему он к нам не пришел, а? Думаешь, мы бы не раскрутили это дело?! Да мы бы всю страну на уши поставили! Но он хотел все один, только один! Я от страха ночами не спал, квасить начал, мне среди бела дня чертовщина мерещилась, а получается, целый год потратил на какую-то х…ню! И теперь мы здесь, и все в говне, а он неизвестно где, и его ГБ ищет! Это что, не предательство?! – орал Зайцев, надсаживаясь.

Смолянинов стоял перед ним и глядел себе под ноги.

– Что ж мы, не люди? – спросил его Зайцев уже тихо. – Не друзья ему? Получается так. Получается, он нам не верил. Чем мы это заслужили? Тем, что помогали ему всем, чем могли? Что, мы меньше его рисковали? Мы ведь тоже с Гульновым запросто идем по статье об измене Родине… Мне этот кагэбэшник очень здорово все объяснил. Ну, плевал я на статью, ни х…я они мне не сделают. Но я по-прежнему ни х…я не знаю и ни х…я не понимаю! А Костенко, сука, что-то знает! А мы – нет! Это что, по-человечески?

– Государственная тайна, измена Родине… Значит, это все правда? – пробормотал Смолянинов.

– Значит, это все правда, – эхом ответил Зайцев.

– И что ты теперь намерен делать?

– А что ты мне посоветуешь? – спросил Зайцев. – Вот поставь себя на мое место. Ну, поставь.

– Я не могу, – признался Смолянинов. – Олежка, я же не знаю, что это такое – семья, ребенок… Тебе беречься нужно.

– И все-таки, – не унимался Зайцев, – попробуй. Ты старше меня, ты опытный, много работал в опасных местах. Что ты мне посоветуешь?

Смолянинов зябко повел широкими плечами.

– Забыть, – твердо сказал он, снова поежился и поднял воротник.

Опустил глаза, сунул руки в карманы и шагнул вперед.

Прячась от порывов ветра, Зайцев пристроился ему в спину.

Олег Дивов Братья по разуму

Сегодня нет фактических оснований полагать, что упоминающиеся здесь организации в действительности существуют, когда-либо существовали, или будут существовать.

Ни один из персонажей не имеет реального прототипа. Все совпадения имен, названий и наименований случайны.

Эпиграфы к эпизодам

— выдержки из брошюры «Служебные записки». Автор — директор управления специальных проектов Федеральной Контрольной Службы Игорь Игоревич Бойко.

А он сказал только: «Не наделай ошибок». Ясно, чего не надо делать, но совершенно не ясно, как же все-таки жить.

Джойс Кэрол Оут.

«Сад радостей земных»

Пролог

Черного, как антрацит, дядьку с типично африканским именем Доктор Мбебе подловили в туалете его собственного офиса. Дали президенту благотворительного фонда закончить свои дела и вымыть руки, а потом оглушили шокером и затащили в подсобку. Прилепили контакты на виски и запустили сканер. Но как только машина вышла на режим и начала копаться у бедняги в голове, Доктор Мбебе затрясся всем телом, широко открыл глаза, громко пукнул и умер. Так его и бросили носом вниз в мужской уборной второго этажа.

Над Шварцкопфом, страшно богатым и поэтому хорошо охраняемым человеком, потрудились изрядно. Чтобы достать его из расплющенного лимузина, понадобился целый арсенал спасательной техники. Но дело того стоило — Шварцкопфа слегка помяло, а вот у телохранителей его наступил, мягко говоря, распад функций. Так что вовсе не их крепкие руки волокли упирающегося босса в «Скорую помощь». В салоне «Скорой» Шварцкопфа тут же вырубили и подключили к сканеру. Но едва оператор ввел первый вопрос, как газетный магнат приказал долго жить без объяснения причин.

Джимми Богарт упал с лошади посреди своего необъятного ранчо. Его уволокли в кусты и оприходовали по всей форме, но сканер опять ничего не успел считать, потому что у самого популярного в мире телевизионного ведущего остановилось сердце.

За атташе по культуре Ли Ван Ху долго носились под дождем, проклиная бег трусцой и прочую физкультуру, по нью-йоркскому Центральному парку. Наконец чертов агент влияния свернул-таки в безлюдный уголок, где его и подстрелили из игольника. Развернули тент, подтащили аппаратуру, и тут действие парализатора вдруг кончилось. То ли погода сказалась, то ли неучтенные резервы азиатского организма. В общем, Ли очнулся, вытаращился на переносной комплекс для «промывки мозгов» и мгновенно догадался, что это такое. Во всяком случае, так поняли его реакцию, потому что Ли часто задышал, дернулся и отдал концы. По сравнению с предыдущими жертвами это был явный прогресс. Все-таки хоть какая-то информация.

К сожалению, ее с опозданием передали тем, кто занимался Котлером. Все делалось в безумной спешке, главными козырями операции считались дерзость и молниеносность — в течение суток она должна была завершиться по всей планете. И старший израильской группы как раз слушал по телефону приказ, когда Котлер открыл дверь. А старший, думая, как же из ситуации выкрутиться, стоял с поднятой рукой: ждать новой команды, не двигаться. И человек с игольником так и не понял, стрелять ему или нет. А Котлер, ничего не подозревая, шагнул в свой кабинет, обнаружил там группу людей с напряженными лицами, заметил направленный ему в живот ствол игольника и всех перехитрил. Он заорал по-русски: «Я все скажу, только не бейте!» Старший так обалдел от этого заявления, что у него челюсть отвисла, а тот, что с игольником, так и не выстрелил. А Котлер сполз по косяку и больше уже ничего не говорил, ни по-русски, ни как-нибудь еще.

Поэтому с некой госпожой М., женой влиятельнейшего европейского политика, разговор велся по старинке. То есть накрыли ее там же, где и собирались, — в тайном любовном гнездышке. Но форсированных методов применять не стали, а просто решили попугать. Госпожа М. с интересом просмотрела свежую видеозапись, демонстрирующую все, что с ней, госпожой М., только что вытворял дипломатический советник Вестгейт. Заметила, что господин Вестгейт — это, конечно, ее ошибка, потому что, несмотря на всю изобретательность оного молодого человека, удовольствия от него никакого, а одно расстройство. Предложила задавать вопросы. И через десять минут, едва только гости начали докапываться до сути дела, ни с того ни с сего кувыркнулась с дивана головой в ковер и затихла.

На этом досадном инциденте руководство операции разбил паралич воли. И вся история чуть было не закончилась, не успев толком начаться. Все еще могло обернуться по-хорошему. И дипломатический советник Вестгейт не узнал бы, как в Москве умеют бить по морде, не застрелил бы четверых русских, одного финна и любимую собаку Игоря Волкова и не познакомился бы с такими экзотическими вещами и личностями, в существование которых воспитанные молодые люди просто не верят. Но то ли Вестгейта дурацкая национальная судьба настигла — а он по происхождению был коренной москвич, — то ли дипломатический советник просто, что называется, дождался. Потому что ближе к вечеру того злополучного дня заглохшая было операция получила новый импульс.

Неожиданно оказался доступен человек, на которого спецслужбы давно точили зуб, но ухватить руками никак не могли. Был госпитализирован в частную клинику старый Оке Липар, председатель закрытого международного клуба промышленников. Наутро фотография «железного шведа» в траурной рамке обошла все выпуски новостей, а сын и наследник безутешно рыдал над телом старика, лицо которого неприятно изменила смерть. В дверях клиники начальник охраны покойного оттирал журналистов, и то, что он чуть не до крови прокусил себе губу, все приняли за знак глубочайшей скорби. Начальнику охраны действительно было нехорошо от утраты. Нарушив обязательстваперед клиентом, которому служил верой и правдой много лет, он будто лишился частички себя. Но эта боль должна была пройти, а пропавшую бесследно дочь начальнику обещали вернуть. Правда не раньше, чем в фамильном склепе Липаров появится настоящее тело.

Когда с Липаром осторожно поработал специалист, выяснилось, что никакой он не железный, да еще и не швед к тому же. Операция удалась, и в компьютеры ее организаторов потекла информация. Она была чудовищна, она была невообразима, но с ней приходилось смириться. И оставалось только сделать выводы и принять решение. И то и другое далось нелегко, такими крутыми мерами пришлось бы вырезать из мозга человечества кошмарную опухоль. Но иного выхода не было. И с того момента, как решение было принято, спокойной жизни дипломатическому советнику Вестгейту осталось ровным счетом на два дня.

Глава 1 ПЕРВОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР

Чем менее адекватен «контактер», тем больше шансов, что он даст вам по-настоящему ценную информацию. Серьезной проблемы в этом нет. Только старайтесь в процессе дознания не выглядеть психотерапевтом. Будьте им, но не кажитесь. Иначе ваша безопасность не гарантирована.

Так получилось, что трижды машина заезжала во двор совершенно безнаказанно. А потом стряслась беда — у местного дворника по прозвищу Дядя Сэм окончательно свихнулась бабушка. Пока все благоразумные жильцы, трясясь от ужаса, разбегались кто куда, бабка пристально смотрела на дьявольский экипаж, хмуро бормоча что-то себе под нос. И, видимо, досмотрелась, потому что на четвертый вечер, едва машина закатилась во двор и заняла свое место у подъезда, старуха взгромоздилась бесформенной тушей на подоконник и разразилась проповедью. Вот он, мол, провозвестник Апокалипсиса. Приехал.

Тут, как назло, во двор нетвердой походкой вступил ее внук с неизменной поллитрой, бережно закутанной в бумажный пакет.

Дядя Сэм был человек просвещенный, с двумя образованиями, тщедушный и страшненький. Козлиная бородка, за которую он и получил свое прозвище, треснувшие очки — этакий интеллигентный алкаш. Когда машина посетила двор в первый раз, он тут же все про нее соседям доходчиво объяснил. Дескать, аппарат удивительный занесло в Москву, не иначе как из другого измерения, некоего параллельного мира. А потому есть машина не что иное, как необыкновенно реалистичная голограмма, короче говоря, привидение, и вреда от нее никакого быть не может. Нечего трястись, примите для храбрости и ложитесь спать. Постоит и уедет.

Машина действительно постояла и через полчаса уехала. Но на следующий вечер появилась опять. Встревоженные жильцы воззвали к ментам. Городовой Барабаш, он же Барабашка, предусмотрительно держа руку на кобуре, внимательно осмотрел машину с расстояния шагов в двадцать, цыкнул зубом, пообещал доложить куда следует и степенно удалился. Но, свернув за угол, он вдруг задал стрекача и бежал, пока не уперся в рюмочную, где и занял оборону.

Барабашку даже коллеги по участку без стеснения обзывали мусором, он был труслив, суеверен, малограмотен и хитрожоп. Кроме того, ему оставалась от силы неделя до пенсии. Поэтому ничего он никуда не доложил. И факс о происшествии оказался не там, где следует, а в канцелярии Академии наук. Шизоидную писульку о «таинственном предмете, имеющем форму автомобиля», вызывающем у честных граждан припадки немотивированного страха, сунули в утилизатор. Поэтому наступил день четвертый, бабушка Дяди Сэма двинулась рассудком, а чертовой машине довелось проявить свою материальную сущность.

Входя во двор, Дядя Сэм как раз предавался размышлениям о том, как должен выглядеть мир, в котором имеют место черные автомобили на бесшумном ходу, не требующие водителя. Еще он горько сожалел, что машину нельзя потрогать руками. Он бы с удовольствием в нее забрался и уехал из опостылевшей Москвы к такой-то матери. В проспиртованном разуме Дяди Сэма напрочь атрофировался инстинкт самосохранения, и машины он совершенно не боялся. Истерику, которая при виде посланца иного измерения охватывала сверху донизу два пятиэтажных дома, Сэм относил на счет дремучих суеверий. И крепко надеялся, что в Академии наук его сообщение оценят по достоинству. Может, и деньжат подкинут.

Сэм обогнул вонючую помойку и увидел автомобиль, уже занявший облюбованное им место под фонарем у третьего подъезда. На радостях Сэм, довольно осклабившись, сунул руку в свой пакет, нащупал бутылку, отвинтил крышку и хлебнул из горлышка. Некоторое время он с блаженной улыбкой рассматривал гостя из Неведомого. Автомобиль был все тот же — большой седан представительского класса, черный, с двумя ярко-желтыми полосами от бампера до бампера, идущими через капот, крышу и багажник. Гладкие шины-слики, слегка затемненные стекла и никого внутри. Симпатичное и дружелюбное привидение. Какое-то время Сэм прикидывал, как было бы здорово рвануть на нем подальше от сонного города, в котором ничего не происходит, и вообще из этого чересчур рационального мира с его пластмассовыми вениками, дорогой водкой и счетчиками расхода воды. Только Сэм вознамерился отхлебнуть еще раз, как до него дошло, что из окна первого этажа кто-то матерно вопиет о том, что день Страшного Суда близится.

В голове у Сэма что-то звонко щелкнуло. Бабушку Валентину Борисовну, жирную истеричную сволочь восьмидесяти трех лет, наводившую ужас на все окрестности, Сэм искренне любил и признавать сумасшедшей отказывался. Он фактически из-за нее развелся с женой, которая на коленях умоляла его отправить старуху в психиатрическую клинику. И теперь Сэм безошибочно вычислил, что гость из параллельных миров бабушку обидел. Поэтому отношение его к автомобилю-привидению круто повернулось на сто восемьдесят градусов. Сэм аккуратно сунул пакет с бутылкой за мусорный ящик, добыл из-за пазухи оружие самообороны в виде куска высоковольтного кабеля и бросился мстить.

Он заподозрил неладное, только когда покрытое трещинами лобовое стекло машины провалилось внутрь салона. По инерции Сэм разнес в крупу окно водительской двери, и тут дубинка вывалилась у него из рук.

— К-как же это… — прошептал Сэм, чувствуя, как у него подгибаются колени, а перед глазами все плывет.

— Беги, мудак! — посоветовала ему из окна бабушка. — Покайся, пока не поздно, сучий выблядок!

— Она же… вот… — пробормотал Сэм, тыча в машину пальцем.

— Гореть тебе адским пламенем! — сообщила бабушка.

— Она же настоящая!!! — заорал Сэм. — Она же вот!!! А-а-а!!! Люди!!! Спаси-и-те!!! Ма-а-ма!!!

Автомобиль не был привидением. Он присутствовал в московском дворе на самом деле. Вот уже четвертый вечер сама по себе, без участия человека, эта штуковина приезжала и уезжала по каким-то своим делам. И сейчас ей, видимо, опять пришло время уехать. Потому что под капотом раздался приглушенный свист.

Перепуганный Сэм взвыл и попытался отпрыгнуть в сторону, но запутался в собственных ногах, споткнулся, упал, с размаху треснулся затылком о бордюрный камень и затих. Машина, шелестя, тронулась с места и покатила со двора прочь.

А на следующий день к дверям местного участка подъехало вполне земное, но тоже черное авто с наглухо тонированными стеклами. Из него вышел и проследовал внутрь участка молодой человек в джинсовом костюме, сапогах-казаках и с прической «конский хвост». Не говоря ни слова, он зашел в дежурку и сунул в щель терминала пластиковую карточку. Лейтенант посмотрел на монитор, и лицо его приобрело характерное выражение брезгливого интереса — словно у заглядывающего в выгребную яму в процессе застегивания штанов. Молодой человек по-прежнему молча прошел в кабинет майора, начальника участка, и провел там минут десять. Вышел, сел в машину и уехал. А еще через минуту из своего кабинета показался майор. Он разинул рот, и на какое-то время несение службы приостановилось, так как в участке все оглохли.

В кризисной ситуации приданные вам люди далеко не всегда способны оценить истинную степень опасности и направление, откуда она исходит. Вы должны отдавать себе в этом полный отчет.

— И все-таки это здорово, — сказал мент. — Я прошлым летом ездил в Майами отдыхать, и представляешь, чуть ли не на каждом заборе у них написано: «Русская культурная экспансия». И ладно бы — плакаты висели, а то ведь спреем из баллончика… Ох, я и загулял там…

— Это мода, — процедил Игорь, не отрываясь от своего бинокля на высоком штативе. — Это пройдет.

— Не скажи, — покачал головой мент. — Мода на одежду бывает, на музыку… А вот чтобы мода на образ мыслей — такого я себе что-то представить не могу. Понимаешь, они ведь действительно любят, по-настоящему любят все русское. Они понимают, что Россия — духовный лидер планеты. И хотят быть на нас похожи. Учатся быть такими, как мы… такими…

— Раздолбаями? — подсказал Игорь.

— И это тоже, — согласился мент. — Что есть, то есть — неотъемлемая черта национального характера. Ты знаешь…

— Слушай, лейтенант, ты всегда на работе такой болтливый? — поинтересовался Игорь.

— Виноват. — Мент шмыгнул носом и плотнее вжался спиной в угол. Игорь переключил бинокль на ночной режим.

Двор был совершенно безлюден, а стоявшие вокруг дома безжизненны, даже окна в них не светились, хотя внутри еще кто-то остался, тот, кому некуда, как оказалось, бежать. Но больше половины жильцов после вчерашнего инцидента в припадке необъяснимого страха рассосались по родственникам и знакомым. Геопатогенная зона, широкой полосой рассекавшая двор, много лет создавала здесь атмосферу тревожности. Местные жаловались на кошмарные видения, среди них был аномально высокий процент больных нервными расстройствами и откровенных сумасшедших. Так что к визиту дьявольской машины они оказались хорошо подготовлены. В четыре захода проклятый автомобиль вывел из равновесия всех, кого только было можно.

— Это у меня нервное, — сообщил мент. — А ты что, совсем ничего не чувствуешь?

— Чего я не чувствую? — Игорь повернулся к менту и смерил его серьезным взглядом. — Того, что ты весь извертелся?

— Ну… — Мент замялся. — Атмосфера. Дурное здесь место. Гиблое.

— Хочешь, я тебя отпущу? — спросил Игорь без тени насмешки.

— Не-ет. — Мент подобрался и сел прямее. — Не положено. Я должен быть с тобой.

— Тогда не трясись, — Игорь снова уткнулся носом в нарамник бинокля, — …духовный лидер планеты и ее окрестностей.

— Вот ты погуляй по этому двору, а я на тебя посмотрю, — огрызнулся «духовный лидер». — Понастроили жилья черт знает где. А здесь, между прочим, даже крысы не водятся. Отселять надо эти дома.

— Экий ты продвинутый… адвокат геопатогенных зон, — пробормотал Игорь, усмехаясь. — А еще мент называется. У тебя должна быть психология спасателя, ты людей обязан защищать от аномальных явлений, а не наоборот.

— Если б я ничего не боялся, меня бы в менты не взяли, — объяснил мент. — У нас психам делать нечего. А с аномальными явлениями бороться — это по вашей части, по эсэсовской. Каждому свое. Ты же небось с детства хотел на работу в джинсе ходить и лохмы отрастить до задницы? Ну вот и давай теперь отгоняй от меня барабашек.

— Положим, одного барабашку я уже ликвидировал, — заметил Игорь.

— Старый пердун ушел бы на пенсию через неделю, — агрессивно заявил мент. — А ты полез не в свое дело, и…

— Ты никогда не задумывался, почему менты обзывают работников секретных служб эсэсовцами? — перебил его Игорь.

— Выражение такое — Secret Service, — пожал плечами мент. Ему стало немного стыдно. Он еще никогда не работал с эсэсовцем и не думал, что обзовет его так в глаза. Тем более что этот Игорь оказался нормальным парнем и вызывал у мента необъяснимую симпатию.

— А я думаю, аналогия глубже, — вздохнул Игорь. — Ладно, оставим этот разговор, о'кей? Эй, подвал, — позвал он, и в ухе у него тоненько пискнуло — рация отозвалась на кодовое слово. — Подвал, я Боец, как вы там? Не заснули?

— Как же, заснешь тут, — отозвался из подвала старший оператор. — Тишина, как на кладбище. Сидим, потом обливаемся.

— Что, страшно?

— Ну… Понимаешь, нам тут городовой легенды всякие рассказывает про эти места. А ты как?

— Аналогично. Слушай, осталось десять минут. Давай врубай свою шарманку.

— Система уже на прогреве. Выход на режим через пятьдесят секунд.

— Отлично. И без паники.

— Ну.

— И не соваться.

— Да, да…

— Извини. Я хочу быть уверен, что, когда она подъедет, никто не кинется и не спугнет ее. Городового там придержи. А то, похоже, местные ребята совсем упали духом. Ладно, работаем.

— Работаем, да.

— Эх, выпить бы сейчас… — подал голос мент.

— А у тебя есть? — Игорь на ощупь достал из кармана сигареты, зубами вытянул одну из пачки и прижал ее кончик к спирали зажигалки. Смотрел он все это время только в бинокль и никуда больше.

— Допустим, есть, — осторожно сказал мент.

— Ну и выпей.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Только не болтай. Выпей и молчи. Уверен, что сможешь не болтать?

— Ей-богу.

— Тогда давай. Лейтенант Рощин, Федеральная Контрольная Служба в моем лице разрешает вам принять допинг. Выполняйте.

В углу завозились, и раздалось характерное бульканье. Продолжалось оно долго, и Игорь даже задумался, как это у мента хватает воздуха и какого объема у него фляга. Наконец в темноте довольно крякнули и шумно утерлись рукавом.

— А вот… — начал было мент, но тут Игорь резко выпрямился, запрокинул голову и тихонько охнул.

— Ты что?! — встрепенулся мент.

— Эй, подвал, — с трудом выдавил Игорь. — Смотреть внимательно! Она здесь. И держитесь, ясно?

— Зона пятьсот! — тявкнуло у него в ухе. — Видим ее, идет с севера. Ждите.

— Боец, понял тебя, — отозвались снизу.

— Кто побежит, голову сниму. Не спугните ее.

— А нам уже все равно, мы таблеток нанюхались.

— Ха! — Игорь приник к биноклю. — Молодцы… Так, значит, она возникает где-то в радиусе от километра до пятисот. Интересно.

— Слушай, — осторожно позвал из угла мент. — А откуда ты узнал, что она едет?

— Почувствовал, — честно ответил Игорь и невольно поежился. С детства он обостренно воспринимал энергетику окружающего пространства. Сначала не понимал, что это значит, потом научился своей эмпатией управлять и различать самые тонкие ее сигналы. И если ему отчего-то не хотелось сворачивать в темный переулок, он ни за что туда не шел. Потому что там либо могли дать по морде, либо готовилось упасть с крыши что-то увесистое.

Повзрослев, Игорь свыкся с такой своей аномалией и даже обернул ее себе на пользу. Тренированное сознание легко вычисляло степень опасности. Игорь уже не боялся всего на свете, а, наоборот, сам научился в нужные моменты становиться опасным и гнать перед собой невидимую волну, не только отпугивающую врага, но даже и отводящую беду. Правда, он ни перед кем и никогда не рисковал похвастаться своим даром. До того дня, когда его пригласили на Службу и его странный нюх на Неведомое не оказался востребованным в полной мере.

И сейчас, почувствовав издали приближение инородной энергетики, Игорь не испытывал страха. Он был готов к встрече с чужаком и ощутил только легкий укол в области сердца. Впереди была работа, чужой не представлял опасности, а все, что должен был сделать Игорь, — внимательно рассмотреть его, описать и о результатах доложить.

А то, что это должен был сделать именно он, Игорь, и никто другой, тоже представлялось вполне естественным. Он был одним из немногих, кто мог без страха и ущерба для себя приближаться к энергетическим аномалиям. Скорее чужое боялось Игоря, нежели он — чужого. И сейчас он намеревался сделать то, на что без алкоголя в крови не решился бы ни один психически нормальный человек. Операторы сканеров внизу, в подвале, находились под воздействием антистрессовых препаратов. А Игорь здесь, на чердаке, должен был оставаться трезвым и беспристрастным наблюдателем.

— Вижу! — шепотом закричали в наушнике. — Боец, вот она!

— Есть, тоже вижу, — машинально кивнул Игорь. Во двор бесшумно закатилась, развернулась в два приема и встала под фонарем невесть как попавшая на Землю-матушку черная машина с желтыми полосами.

— Пишем, пишем… — бормотали в ухе. — Все нормально. Так, Боец, давай, начинай. Десять минут у тебя.

— Сейчас иду, — сказал Игорь, отстегивая от пояса маркер-кит. Прибор, внешне похожий на маленький фотоаппарат, ставил на любой объект, живой или неживой, невидимый маркер и мог его пеленговать с достаточно большого расстояния. Сейчас Игорь должен был только поставить метку — в разных концах города ее появления ждали мощные пеленгаторы.

Игорь поймал машину в видоискатель и нажал кнопку. Раздалось тихое жужжание, в окуляре замигали разно-цветные огоньки.

— Есть пеленг, — отозвался далекий голос в наушнике.

— Отлично. — Игорь приладил маркер-кит на место, повернулся к менту и ткнул пальцем в бинокль. — Давай наблюдай.

— А ты э-э… — Мент ткнул пальцем вниз.

— А что, ты туда пойдешь? — поинтересовался Игорь.

— Силен! — восхитился мент. — Ладно, ни пуха. — Он встал и осторожно приблизился к биноклю.

— К черту. И помни: ты — независимый свидетель. Твоя задача смотреть, что происходит со мной. Не смотри на машину, смотри на меня. Если она меня обидит, ты должен рассмотреть, как именно.

— Тьфу! — Мент пристроился к биноклю и отрегулировал фокус. — Камикадзе.

— Неандерталец, — парировал Игорь и нырнул в чердачный люк.

Если вы оказались под энергетической атакой, главное — не теряйте самообладания. Отступайте с холодной головой. К сожалению, функции защитного контура в ауре нормального человека слишком плотно увязаны с состоянием нервной системы. Не позвольте эмоциям нарушить вашу защиту. Испугались, засуетились, побежали — тогда вам конец.

Автомобиль ждал. Дом боялся. Игорь заметил, как шевелятся в окнах занавески, и сочувственно покачал головой. И смотреть на чудо-юдо было страшно, и не смотреть — просто невозможно. Приближаясь к машине, он чувствовал, как в душе растет беспокойство, и невольно сравнивал его с ощущениями, которое вызывали у него прежние встречи с Неведомым. А встреч этих накопилось уже немало, и все они были очень разные. Но задача, как правило, была одна — избавить ни в чем не повинных граждан от назойливых визитов чужака. Войти в контакт с аномалией, рассмотреть ее, исследовать и найти метод устранения. Как сейчас. Только раньше Игорю приходилось иметь дело с вещами попроще — гремлинами, полтергейстами, домовыми… Иногда они существовали в больном воображении людей, и тогда за дело брался психотерапевт. Иногда были всамделишными, и тогда Специальному отделу случалось попотеть. Но в любом случае первым шел Игорь. Человек, который должен разобраться, что же именно случилось. Не бог, не царь и совсем не герой. Всего лишь внимательный и спокойный человек.

До машины осталось несколько шагов. Напряжение росло.

— Так, — сказал Игорь, зная, что сейчас его голос не только «пишется», но и раскладывается умными приборами на составляющие, чтобы зафиксировать малейший его оттенок. Сканеры прошивали невидимыми лучами не только машину, но и самого Игоря. И у него было лишь десять минут на все про все, потому что потом сканеры перейдут на опасные для жизни частоты. Может статься, что жесткое излучение машину отпугнет раньше, чем удастся хоть что-то о ней понять. А может, и нет.

— Подтверждаю все известные данные, — начал диктовать Игорь. — Шины без протектора, диски внешне аналогичны нашим литым, тонировка стекол примерно двадцать процентов… Окраска зеркально идентична случаю, зафиксированному в Сарове в 1990 году… — Он присел на корточки, потом занял положение «упор лежа» и заглянул под машину. Там было темно. Игорь встал на колени, достал фонарик, включил и, неловко изогнувшись, заглянул под машину снова. — Днище гладкое, цвет черный. Деталей подвески не вижу, извините. Нет, не вижу, все сделано заподлицо. Так…

Игорь распрямился и шагнул к машине вплотную.

— Материал… — он бесцеремонно постучал кулаком по борту машины, — идентичен нашему сталепрокату. Ну, про стекла вы знаете. Так… — Он подцепил двумя пальцами ручку левой передней двери и потянул ее на себя. Дверь неожиданно легко открылась с неприятным чавкающим звуком.

— Сиденья диванного типа, гладкие, — диктовал Игорь. — Не вижу швов. Никаких заметных органов управления. Господа, это какой-то автомат. Честное слово. Или им должны управлять телепатически.

— Чтоб ты знал, он на электрической тяге. Схема «мотор — колесо», — сообщил оператор. — Ясно видим обмотки моторов.

— Вы только меня не продырявьте ненароком, — попросил Игорь.

— Да все нормально, Боец, что ж мы, звери…

— Звери — не звери, а полегче там. И внутрь я не полезу. Мне и так все прекрасно видно.

— Как скажешь.

Игорь медленно обошел «предмет, имеющий внешность автомобиля», припоминая отчеты о подобных машинах. Последнее такое явление было зафиксировано около сорока лет назад в Сарове, более известном как Арзамас-16, вредном для здоровья городе с обилием аномальных зон. Что могла делать нехорошая машина в относительно благополучной Москве, Игорь не понимал. Но расцветка и внешний вид автомобиля удивительно напоминали тот случай в Сарове.

— Это точно автомат, — пробормотал Игорь себе под нос. — Фар нет, габаритов нет, катается, наверное, по заданному маршруту с заданной скоростью… Интересно, а багажник у него сзади?

— Пустота и сзади, и спереди, — сообщил оператор. — И никакого намека на аккумуляторы, между прочим.

— Ну-ка, посмотрим. — Игорь подошел к машине сзади, присмотрелся и увидел тонкую горизонтальную щель с почти незаметной выемкой.

— Да там пусто. Давай, Боец, закругляйся.

— Понял, понял. — Игорь сунул в выемку палец и осторожно потянул вверх. С таким же, как у двери, чмоканьем крышка багажника легко поднялась в вертикальное положение.

— Да, похоже на багажный отсек, — кивнул Игорь. — Пустой. Стоп! А это что?

В углу багажника лежала книга. Или что-то, имеющее внешность книги. Маленькая пухлая книжица, довольно потрепанная, в лоснящейся черной обложке, на которой виднелся неясный символ. Игорь задумчиво склонил голову набок. Он устал находиться рядом с машиной, беспокойство усилилось, оно так и жгло, и браться за книгу руками совсем не хотелось. А хотелось оставить машину и уйти домой. Это желание было настолько острым, что Игорь на секунду потерял самообладание и почувствовал опасность, только когда она подошла совсем близко.

— Сза-а-ди!!! — раздался крик с чердака. Кричал мент. Впрочем, он опоздал. Игорь уже стоял к противнику лицом, инстинктивно приняв угрожающую позу и по-собачьи рыча.

— Не бойся, — сказал чужак. — Просто уйди. Я тебя не трону.

— Лучше уйди ты, — посоветовал Игорь. Руки его были уперты в бока, тело чуть наклонено вперед — позиция внешне безрассудная, но Игорь знал, какое неприятное впечатление она производит. Сама злоба, и злоба, очень уверенная в себе. Хриплый голос, острый взгляд.

— Оставь, — сказал чужак небрежно. — Это не для тебя.

— Да ну? — Игорь приосанился и шагнул к чужаку ближе. Стоять вплотную к этому существу было противно до тошноты. Прилично одетый мужчина лет тридцати — черные лаковые туфли, темные брюки из-под длинного черного с отливом плаща, белый воротничок, черный галстук, аккуратная черная шляпа с узкими полями. Хищное остренькое лицо, чеховская бородка, ухоженные тонкие усики. И круглые темные глаза.

— Уйди, — произнесло существо с угрозой в голосе.

— А хвост у тебя есть? — неожиданно спросил Игорь.

— Что?! — изумилось существо.

— Ну хвост, хвост! Девчонок пугать.

— А-а… — Существо явно было обескуражено. — А тебе-то что?

— Интересно.

— Я повторяю: уйди. Ты дождешься, что я тебя помечу. Даю пять секунд на размышление.

— Ты меня пометишь, и что дальше?

— А дальш-ше ты будеш-шь мой!!! — прошипело существо. Это было сказано действительно страшно. Но Игорь не мог сдать позиции. Он был обязан выкачать из чужака максимум информации. Держаться до посинения. Или до обморока. «Черт, почему другие так не могут? Страсть как надоело подставляться. В отпуск хочу».

— Голограмма ты несчастная, — сказал он пренебрежительно. — Я сейчас пальцем шевельну, и по тебе шарахнут лазером. И испаришься ты в мгновение ока. Так что не пугай меня, ладно? Давай поговорим.

— Я здесь, и я настоящий, — возразило существо. — А ты один. Тот, что наверху прячется, не в счет. И сейчас я тебе покажу, какой я на самом деле. На, — существо протянуло Игорю узкую ладонь. — Сам напросился, теперь держи.

Игорь посмотрел на изящную руку чужака и понял, что взяться за нее не сможет. Просто не хватит воли. Он и так еле стоял на ногах. Чужак что-то делал с ним.

— Отползай, Боец, — прошелестело в ухе. — Отползай!

«Они его убьют, — подумал Игорь. — Сдуру прижгут лазером и убьют. У них же больше ничего похожего на оружие нет». Незаметным движением пальцев он подцепил спрятанный за пояс шокер. Пистолет-игольник был бы сейчас надежнее, но он висел под мышкой. А Игорю чертовски не хотелось обнаруживать свои намерения.

— Отползай, дурак! — уже в голос требовал оператор. — Он настоящий! Он атакует, на тебя идет волна!

В фигуре чужака почувствовалось напряжение. Кожа на острых скулах натянулась, рот превратился в тонкую щель. — Тебе со мной не справиться, — сказал Игорь недрогнувшим голосом.

— Ты будешь моим слугой… — сквозь зубы прошипел чужак. — Ты будешь слепо мне повиноваться, будешь делать все, что я прикажу… А за то, что ты не поверил мне, я заставлю тебя пить огонь и есть пепел…

— Как сюда занесло эту штуку? — перебил его Игорь, чувствуя, как почва уходит из-под ног. Рука на шокере дрожала и отказывалась повиноваться. Игорь понял, что воспользоваться оружием не сможет.

— Ха! Ну что же… Тебе уже некуда деться. Так и быть, я дам тебе узнать, из-за какой мелочи ты стал моим рабом… Она сломалась, понимаешь? Сломалась и уехала не туда. И какое-то время мы не замечали, что ее нет. А потом стали искать и вот нашли… А я нашел тебя — какая удача. Ты мне пригодишься. У нас любят красивых мальчиков. Тебе не будет скучно у нас…

«Нельзя его убивать, — подумал Игорь сквозь застилающий разум туман. — Поймать, задержать… А я уже и шевельнуться не могу… Как бы его стукнуть, но чтоб не насмерть…» И тут он сообразил как. Попытался сказать, но из горла вырвался только хрип. Тогда Игорь собрал остатки воли, закашлялся и неожиданно громко рявкнул на весь двор:

— Лейтенант! Огонь!!!

И сверху грохнуло.

Игорь верно рассчитал, что все это время мент таращился сверху вовсе не в бинокль, а в прицел своего «клина-ММ» с выдвинутым прикладом. И теперь с превеликой радостью засадил в чужака без малого полмагазина. Пули зацокали по асфальту. Игорь сложился вниз, как марионетка, у которой отпустили веревочки, и забился под багажник машины. В ухе надрывно кричал оператор.

Несколько пуль впились чужаку в левое плечо. Он заорал благим матом, присел и с места прыжками кинулся в машину. Игорь услышал, как захлопнулась дверь, и по автомобилю прошла волна неприятной вибрации.

Силы взялись неизвестно откуда — Игорь выкатился кубарем из-под багажника, срывая с пояса шокер. Вдавил скобу, и желтая молния ударила в черный борт. Но машина уже тронулась с места. Наверху лейтенант сменил магазин и теперь упоенно дырявил ей крышу.

Лежа на боку, Игорь смотрел, как уплывает от него открытая пасть багажника. Он чувствовал, что уже не сможет догнать машину и схватить книгу. И тогда он поступил инстинктивно, глупо, наверное, поступил. Но смотреть, как машина с чужаком степенно выползает со двора, не было сил.

Игорь выхватил из кармана маленький серебристый цилиндрик, повернул кольцо предохранителя и несколько раз нажал кнопку таймера. Вскочил, пробежал, спотыкаясь, несколько шагов, аккуратно, «навесом», забросил цилиндрик в багажник машины и с чувством полного удовлетворения повалился на асфальт.

— Боец! Сука! — визжали в ухе. — Зачем?!!

Игорь, лежа на спине, глядел в небо и улыбался. Машина скрылась за углом. Кто-то галопом несся к Игорю от дальнего подъезда. И это оказался мент.

— Ну?! — выдохнул он Игорю в лицо, упав рядом с ним на колени. — Ты как?! Живой?! Что делать-то?! А?!

— Ты чудо, лейтенант, — сказал Игорь. — А ничего не делать. Выпить осталось?

— Ага. — Мент сунул руку за пазуху и вытащил объемистую флягу из нержавейки с надписью по трафарету «СПИРТ ЭТИЛОВЫЙ». — Сейчас. — Он отвинтил крышку, осторожно приподнял голову Игоря и прижал горлышко фляги к его губам. Во фляге была водка, причем недешевая. Игорь несколько раз глотнул, удовлетворенно выдохнул и сразу почувствовал себя гораздо уверенней. Мент уселся на асфальт, положил голову Игоря себе на колени, раскурил две сигареты и одну воткнул Игорю в зубы.

— Спасибо, — пробормотал тот.

— Надо «Скорую» вызвать, — неуверенно сказал мент, вытаскивая рацию. — Да?

— Не надо, — поморщился Игорь, выпуская клубы дыма. — Сейчас наши подъедут, там есть врач. А потом, со мной ничего серьезного. Просто энергетическое истощение. Завтра буду как огурчик.

— Что это было вообще? — поинтересовался мент.

— Так я ж тебе рассказывал… Лейтенант, ты правда молодец. Выручил. Быть тебе старшим лейтенантом в скорейшем времени.

— А я чего… Да я ничего. Мне еще за патроны как-то отчитываться… Мне еще целый роман писать о том, что было, прямо даже и не знаю…

— Ничего ты писать не будешь. За тебя напишут. Слушай, а ведь ты попал в него, и здорово попал! И больно сделал ему, гаду. За это тебе отдельное спасибо…

Из подвала выбрались трое и, топоча на всю округу, подбежали к Игорю.

— Все, ушла! Ты как, живой? Наши едут, едут, ты потерпи…

— То-то я думаю, отчего тишина вокруг. — Игорь пошарил глазами по своей груди, подобрал непослушными пальцами висящий на шнуре динамик и сунул его в ухо. — Где она провалилась?

— Метров семьсот будет, в середине квартала. Никаких возмущений, ничего такого, просто ехала, а потом исчезла, растворилась в воздухе, и все. Ну, Боец, ты напортачил! Что там было, в багажнике?

— Книга.

— Эх! — Старший из троицы в искреннем негодовании схватился за голову. — Обида какая! Вот не повезло, да?! Черт, Боец, как я тебе соболезную! Ты хоть на сколько взрыватель поставил?

— На пять минут.

— Будет тебе на орехи…

— Да ничего мне не будет, — сварливо возразил Игорь, выплевывая сигарету.

— Как это не будет?! Бомбу на работу приволок… Ты откуда ее спер, горе луковое?

— Во-первых, она у меня всегда в кармане. Во-вторых, не спер, а купил. А в-третьих, господа, ничего мне не будет, потому что никто про бомбу не узнает. Разве не так?

Операторы переглянулись и вдруг синхронно посмотрели на мента.

— А я ничего не видел, — сказал мент, демонстративно поднимая флягу и отхлебывая из горлышка. — И городовой не видел, я вам ручаюсь.

— Городовой… Ха! — Один из операторов вдруг захихикал.

— Н-да, — пробормотал старший и крепко почесал затылок. — Даже неудобно как-то. Понимаешь, тут дело такое… Твой городовой, по-русски говоря, в штаны наклал.

— Нехорошо так о ментах отзываться, господа, — пристыдил его лейтенант. — Мы тоже люди, ничто человеческое нам… Что?! Вы это серьезно?!

Двор осветили яркие огни. Игорь с трудом повернул голову, узнал машины Службы и устало прикрыл глаза.

Глава 2 ВТОРОЕ ИЮНЯ, УТРО

Какие бы эмоции ни будил в вас исследуемый документ, во-первых, дочитайте до конца. А во-вторых, представьте, как бы вы себя чувствовали, если бы эта информация была добыта именно вами. Можете еще прикинуть, что такое отдавать выстраданный текст в руки недостаточно компетентному скептику.

Как только в салоне погасли надписи «fasten seat belts» и «no smoking», Вестгейт перевел кресло в режим укачивания, настроил будильник и позволил себе на несколько часов отключиться. Проснулся он свежим и отдохнувшим, заказал легкий энерджайзер и пошел умываться. Вернувшись, принял у стюардессы бокал охлажденного напитка и залпом выпил. Стюардесса не спешила уходить и, бросая на Вестгейта плотоядные взгляды, дольше положенного интересовалась, всем ли пассажир доволен и не нужно ли еще чего. Наверное, Вестгейт еще перед взлетом бессознательно, чисто по привычке, умудрился пройтись по девушке своим отточенным «фирменным» обаянием — то ли взгляд, то ли жест, то ли все вместе. Теперь же Вестгейт на нее рыкнул, и оскорбленная красотка удалилась. Вестгейт горестно покачал головой ей вслед, прикрыл глаза, дождался, пока сознание полностью не активируется, и приступил к работе.

В подлокотнике кресла стоял довольно мощный процессор, но Вестгейт достал из кейса свой. Покопавшись одним пальцем в обойме для дисков, нашел коробочку с модным романом и зарядил ее в машину. Надел виртуальные очки и для разгона прохватил за пару минут несколько глав концептуальной русской белиберды, которой почему-то восхищалась вся планета. Не удержался и хихикнул. Запустил программу-дешифратор, ввел ключ и стал ждать. Текст романа перед его глазами потускнел, распался и сложился вновь. Но теперь это был уже совсем другой роман.

«Категория: ЭКСТРА. Тип: документ. Тема: форсированные экстрасенсы. Характер: справочный материал», — прочел Вестгейт. На секунду он почувствовал раздражение. Вестгейт терпеть не мог фантастику, подозрительно относился к информации о всяких необъясненных явлениях, а от слова «экстрасенс» его просто тошнило. Глобального масштаба гонения на всяческих шарлатанов, развернувшиеся в начале века, были, по мнению Вестгейта, естественной реакцией выздоравливающего общества. Люди слишком долго позволяли шаманам и знахарям себя дурачить. Когда человечество, пережив эпоху кризисов и войн, поднялось на ноги, его начало тошнить. И первой отравой, улетевшей в канализацию, были лжеученые, проталкивавшие так называемую «биоэнергетику». Этих выкорчевали, как сорную траву, физики и врачи. Тут же упал до нуля интерес к «аномальным явлениям», всяким НЛО и полтергейстам — и как по мановению руки их перестали регистрировать. Они просто исчезли. Человечество посмеялось над своей глупостью — и испарились экстрасенсы. Сами разбежались, как только на их «услуги» пропал спрос.

И вот теперь компетентная фирма, которой Вестгейт доверял, как себе, вызвала его в штаб-квартиру для участия в разгребании какого-то замысловатого кризиса. И в качестве справочного материала ему подсунули документ об экстрасенсах, да еще не простых, а «форсированных». Мысленно Вестгейт покачал головой и, с трудом преодолевая естественную брезгливость, принялся читать.

Буквально через минуту он сдвинул на лоб виртуальные очки, воровато огляделся и тут же обругал себя за трусость. Документ был идеально защищен от несанкционированного доступа. Стоило бы Вестгейту убрать палец с кнопки, как дешифратор мгновенно разрушил бы секретный текст, а сам растворился бы в структуре других программ. Получить от Вестгейта ключи доступа тоже было невозможно — он их элементарно не знал, вызывая специальной командой из блокированных слоев памяти. А закопаться под вживленные в голову Вестгейта блоки не смогла бы даже аппаратура для «промывания мозгов». Человек просто умер бы, так и не дав оператору «промывки» хоть что-то разглядеть. Но Вестгейт был ошеломлен и поддался инстинктивному желанию отвлечься.

Какое-то время он смотрел в потолок, приводя в порядок мысли и гася нежелательные ощущения, мешающие работе. А потом вернул очки на место и принялся уже с холодным сердцем на бешеной скорости поглощать и сортировать информацию.

Историки и аналитики из компетентной фирмы, которая, на взгляд Вестгейта, ошибаться просто не могла, сами были явно не в восторге от добытых ими невесть как откровений. Но факты от этого менее сумасшедшими не становились. Как понял из прочитанного Вестгейт, экстрасенсы на Земле действительно были. Настоящие. Более того, они существовали и сейчас, правда, загнанные в глубокое подполье. Впрочем, теперь это никого не волновало. Люди с аномальными способностями были разобщены и шаманили себе потихоньку, как правило, не причиняя никому особого вреда.

Беда заключалась совсем в другом. И накликали ее не кто-нибудь, а русские. Вестгейт даже стыд почувствовал за свою историческую родину. «Mother Russia», Мать Россия, совесть человечества и духовный лидер планеты… Всеобщую повальную русофилию, охватившую несколько лет назад самые разные народы, Вестгейт считал просто очередным массовым психозом. И не без основания полагал, что психоз этот возбуждается именно той фирмой, документы которой с грифом «ЭКСТРА» крутились сейчас у него в процессоре. А значит, человечество оставалось только простить. Потому что Служба ничего не делает зря. И ничего не делает во вред. Мир и спокойствие во всем мире — вот стратегическая задача Службы. И если нужно перекрыть дорогу какому-нибудь вредному поветрию модой на все русское — что ж, русским-то от этого точно хуже не станет. Во всяком случае, спрос на русский секс уже прыгнул до потолка — это Вестгейт не без удовольствия испытывал на себе. Даже он, не совсем настоящий русский, буквально шел нарасхват.

Но когда Вестгейту по делам Службы приходилось сталкиваться с такими документами, как сейчас, ему всегда становилось мучительно стыдно за то, что он принадлежит к этой очень странной, хотя и безусловно великой нации. Ему в такие моменты вспоминались слова одного русского же писателя о том, что Европа никогда не будет чувствовать себя в безопасности рядом с Россией. Потому что если русские путь от Распутина до Гагарина прошли за полвека, то что им стоит в один прекрасный день просверлить, допустим, тоннель от Москвы до Вестминстерского аббатства?

Но русские тоннелей не сверлили. Более того, они повели себя как дураки. В середине двадцатого века русские спецслужбы попались на дезинформацию американцев о том, что ЦРУ якобы ведет обширные исследования боевых аспектов парапсихологии. И собирается использовать экстрасенсов в разведывательных и военных целях.

Умные американцы запустили эту «дезу», чтобы отвлечь силы русских от действительно серьезных программ. Дураки русские навалились на феномен экстрасенсорной перцепции. Но на то они и были русские, чтобы за какие-нибудь двадцать лет создать чудовищную технологию, позже названную «психотронным оружием».

Настоящий экстрасенс, человек с аномальной биоэнергетикой, как правило, не мог в должной мере управлять своим даром, его способности проявлялись далеко не всегда, когда это было нужно. И в русских секретных лабораториях были созданы аппаратурные комплексы, воспроизводящие экстрасенсорные феномены по нажатию кнопки. Психотронная пушка могла на огромном расстоянии «подслушивать» любой электронный прибор. Запросто разрушала или подчиняла человеческую психику, убивая или обращая людей в рабство. Могла накрыть своим полем целый город и всем его жителям задать необходимые поведенческие установки. Например, снизить «критику», мешая адекватно воспринимать действительность.

Конечно, русские не были бы русскими, если бы все сделали как надо. Оказалось, во-первых, что управлять пушкой должен специально подготовленный оператор, попросту говоря — довольно сильный экстрасенс. Во-вторых, у пушки была «отдача», и как только машина развивала большую мощность, оператор буквально на глазах сходил с ума. В-третьих, подвергнутые зомбированию люди, которых собирались использовать как разведчиков и соглядатаев, недолго оставались рабами машины. Через год-два у них тоже ехала крыша, после чего такого агента оставалось только сдать в клинику, потому что сумасшедшие психотронному воздействию не поддавались в принципе.

Тем не менее работы по психотронике велись в течение десятилетий, и занимался ими целый ряд ведомств. Как и положено, они грызлись между собой, воровали друг у друга технологии и специалистов и умело втирали очки заказчику — верхушке правящей Коммунистической партии. Более того, некоторые результаты от дряхлеющего руководства страны попросту утаили — не без злого умысла, надо полагать.

И, несмотря на все сложности, кое-что было сделано. Заработали несколько «Объектов», контролировавших «взрывоопасные» города. На улицы вышли зомбированные агенты политического сыска. Невидимые лучи искалечили психику сотен инакомыслящих, после чего их принудительно госпитализировали в психиатрические клиники. И более того (тут Вестгейт невольно поежился, задумался на миг и решил-таки в это не верить), был поставлен эксперимент по глубокой коррекции личности. Подопытными кроликами стало несколько тысяч детей. Эксперимент не удался — дети погибли. Такой результат в значительной степени подорвал веру заказчиков во всесилие новых технологий, и интерес к психотронике стал падать. Но, как и многие бюрократические учреждения, Проект (так основной разработчик психотронного оружия назывался в документах Службы) оказался живуч и протянул еще до начала девяностых годов двадцатого века. На каком-то этапе даже КГБ, люто Проект ненавидевший за бесконтрольность и фашистские методы, пользовался им как пугалом для диссидентов, распуская о нем кошмарные слухи.

Вестгейт прочел о Проекте много разнообразной ерунды, большую часть которой его тренированный ум тут же стер из памяти. Но кое-что дипломатический советник запомнил накрепко. Это было необходимо для понимания сути проблемы, которую ему предстояло решать в Москве. В центре проблемы стоял один-единственный человек, и был он так называемым «форсированным экстрасенсом».

Отбирая себе операторов психотронных установок, Проект составил обширную картотеку на русских «паранормалов», отделяя зерна от плевел, самородков от шарлатанов. Более того, чтобы облегчить выявление нужных себе людей, Проект в семидесятые-восьмидесятые годы подогрел общественный интерес к аномальным явлениям и экстрасенсорике в частности. А в конце восьмидесятых были созданы даже легальные учебные центры, где завербованные Проектом «кудесники» готовили себе молодую смену.

Параллельно шла работа по искусственному пробуждению аномальных возможностей человека. И тогда впервые было произнесено это слово — «форсировка». Машина, создававшаяся как оружие, в опытных руках могла не только разрушать, но и созидать. Подведомственный Проектуинститут подошел к решению этой проблемы вплотную, когда оказалось, что природа уже все доделала за людей.

Несколько подростков, испытавших когда-то психотронное воздействие в рамках неудавшегося эксперимента, выжили. И их мутировавший организм с возрастом начал генерировать энергетику такой мощности, которой пугались даже видавшие виды операторы Проекта. Совсем рядом с цитаделью Проекта, в Москве, жил и развивал свои аномальные способности полусумасшедший, но чертовски одаренный молодой человек. Он видел сквозь стены (тут Вестгейт про себя расхохотался), мог транслировать эмоции и мыслеобразы другим людям и даже умел (Вестгейт опять засмеялся, уже почти вслух) на расстоянии подчинять себе чужую волю. Талантливого юношу начали склонять к сотрудничеству, но что-то у Проекта с ним не заладилось, потому что молодой человек сначала пустился в бега, а когда его поприжали, стал направо и налево убивать. Дальнейший след его терялся, а потом канул в Лету и сам Проект, но осталась разрозненная информация, почти неопровержимо доказывающая, что все это было на самом деле.

И теперь эта информация должна была помочь Вестгейту «войти в тему». Потому что именно по этой теме дипломатический советник Вестгейт будет работать в Москве, куда его сорвал экстренный вызов из центрального аппарата Службы.

Вестгейт уничтожил справочные документы, «растворил» программу-дешифратор в структуре остального софта, убрал процессор в кейс и принялся думать и гадать. В Москве он поступал в распоряжение так называемого Отдела специальных проектов, загадочного подразделения Службы, о существовании которого раньше и не подозревал. Как следовало из краткой справки, отдел этот на полном серьезе занимался исследованием аномальных явлений и защитой населения от негативного воздействия оных.

Дипломатический советник Вестгейт терзался раздумьями и сомнениями минут десять и под конец так расстроился, что потребовал сухой мартини. Нарушить график работы глубоко законспирированного агента, выдернув его неожиданно в Москву, Служба могла только по причине серьезного кризиса. С нынешними делами самого Вестгейта кризис никак не мог быть связан, дела эти уверенно шли в гору. Значит, испортилось что-то другое. И починить, что у них там сломалось, мог только он, Вестгейт. Сознавать это было приятно. Но почему для решения проблемы он должен работать вместе с явными психами из этого Отдела специальных проектов?.. Вестгейт тяжело вздохнул. Самым обидным было то, что разгадка тайны откладывалась. Из аэропорта Хитроу дипломатический советник Вестгейт летел сейчас вовсе не в Шереметьево-3, а за океан, с посадкой в Джей-Эф-Кей. И еще целый день ему предстояло работать по основной специальности на Американском континенте, стараясь не задумываться, какого же черта его вызвали в Москву.

Наконец Вестгейт окончательно запутался в догадках, спросил еще мартини, выпил и с горя задремал.

Стюардесса, тяжело дыша, подсматривала за ним из-за занавески.

Глава 3 ВТОРОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР

Копирование любой служебной документации на любые обильные носители запрещено категорически. В противном случае, рано или поздно, вы увидите, как невинная по сути бумажка калечит, а то и убивает людей.

Усевшись за руль, Игорь первым делом включил навигационную систему и глубоко задумался. Центральный офис Службы со всех сторон окружили дорожные пробки, и нужно было понять, в какую из них умнее влипнуть. Сначала Игорь выбрал затор побольше исходя из того, что именно там сейчас усерднее всего трудятся регулировщики. Но тут оказалось, что в пробке кого-то насмерть задавили и стоять она будет непоколебимо, пока менты не разберутся, кто там прав, а кто виноват. Игорь вздохнул, повернул в замке ключ и рывком бросил машину к выезду из гаража.

Через десять минут он заглушил двигатель, вывел на монитор телевидение, нашел в эфире музыкальную программу, заложил руки за голову и, зевая, принялся ждать. В стоящих вокруг плотной стеной машинах курили, жадно глотали охлажденные напитки и грязно ругались. Впереди две девчонки в открытом джипе без кондиционера и холодильника тоже нашли выход — стянули пропотевшие майки и откинулись позагорать. На бесплатный стриптиз глазели из-за плотно закрытых тонированных окон невольные зрители. Это была по московским понятиям хорошая пробка. Никто в ней не сходил с ума, не дергался, не толкался бампером — людей просто разморило, и все.

В окно справа деликатно постучали. Игорь пригляделся и, удивленно подняв брови, разблокировал дверь.

— Уффф! — выдохнул Лавров, референт и компьютерщик Спецотдела, ныряя в кондиционированную прохладу. Некоторое время он шумно и жадно с наслаждением дышал, глядя на Игоря выпученными глазами.

— Ну как там, за бортом? — улыбнулся Игорь.

— Смерть… — прохрипел Лавров, мотая головой и облизывая губы. Игорь обернулся, разгреб скопившийся на заднем сиденье мусор, откинул крышку холодильника, извлек запотевшую жестянку пива и сунул ее коллеге. Тот благодарно хрюкнул и надолго к банке присосался. Игорь завистливо вздохнул.

— Хххааа… — Лавров смял в кулаке опустевшую банку и не глядя кинул ее через плечо. У Игоря в машине так было принято. — Спасибо, Боец, уважил. А как я тебя вычислил, а?

— Для пешехода неплохо. Ну сиди, остывай…

— Да нет, я по делу, я пойду сейчас. На, держи, — Лавров покопался за пазухой и достал несколько тонких слипшихся листков.

Игорь сначала широко открыл рот, потом внимательно посмотрел на Лаврова, потом уважительно присвистнул. Листки были покрыты бессмысленной внешне неразберихой шрифтов — обычный тест принтера. Но если Лавров их принес, значит, на бумаге было что-то важное. А откуда Лавров это важное украл, Игорь догадывался.

— Как ты это вынес со Службы, Мишка? — спросил он.

— Лучше не спрашивай. Это, Боец, такое ноу-хау, которое не продается. Значит, смотри. Вот строка, вторая снизу, это ключ. Только я тебя умоляю, как расшифруешь, не распечатывай и не копируй. Почитаешь, и все. И стирай тщательно, помнишь, как я тебя учил?

— Помню, помню…

— Дай слово, что сотрешь.

— Миш, да ты…

— Я что сказал?

— Мишель, клянусь.

— Вот так-то.

— Слушай, дружище, раз все так серьезно, может, мне и читать это не стоит?

— Стоит, — улыбнулся Лавров. — Не уверен, что это новая для тебя информация, но… Я бы гадом был последним, если бы ее не спер. Тут мно-ого чего интересного про твоего папулю.

— Ага… — Игорь отвернулся и закусил губу. Руки его аккуратно складывали листки. Он задрал штанину и сунул документ за голенище сапога.

— Понимаешь… — сказал Лавров. — Это новое железо, которое нам поставили, у него возможности фантастические. Это уже не компьютер, это просто черт знает что. И я его малость расшевелил… И случайно пробился на помойку…

— Куда? — переспросил Игорь, по-прежнему глядя в сторону и думая о чем-то своем.

— На помойку. Ты не в курсе, извини. Это такая база данных неопределенного характера. Чисто справочные материалы, и знакомиться с ними не обязательно. Потому что они ничего не проясняют, а неподготовленного человека могут скорее запутать. С ними и не работает никто, наш патрон, например, на помойку не заглядывал ни разу, это точно, я же для него все документы готовлю… Он, наверное, и код доступа забыл. А я этот код того… Нащупал. Ну и давай крутиться, пока не засекли… Видишь ли, Боец, это хоть и помойка, но закрыта она по форме ЭКСТРА. Так что про нее такие легенды ходят…

— И что? Интересно оказалось?

— Не-а, — Лавров отрицательно мотнул головой. — Я тоже на многое рассчитывал, а там… Какие-то обломки каких-то архивов. Действительно неопределенного характера. Я просто ничего не понял. Но вот это, — он протянул руку и щелкнул пальцем Игоря по штанине, — произвело на меня впечатление. Надеюсь, и тебе… понравится.

— Значит, про отца… — пробормотал Игорь задумчиво.

— Да там про всех, — непонятно ответил Лавров. — Ладно, Боец, пойду я. Ты звони если что.

— Спасибо, Миша, — сказал Игорь. — Сам знаешь, за мной не пропадет. Как минимум с меня литр.

— Да, ты уж не стесняйся, — усмехнулся Лавров, хлопнул Игоря по плечу и ловко вынырнул из машины.

Игорь проводил его взглядом, достал сигареты, сделал музыку погромче и, закурив, принялся рассматривать загорающих девиц. Пробка стояла с упорством, достойным лучшего применения. В сапоге зудела краденая информация.

Работа с архивами Службы — занятие не для пугливых. Как ни горько это признавать, мы не когда ни сможем рассекретить все документы, унаследованные нами. Мы скорее обнародуем текущую документацию, чем некоторые бумаги конца двадцатого века.

Дома Игорь первым делом залез в холодильник и, с сожалением отпихнув в сторону пиво, вытащил банку апельсинового сока. Алкоголь Игорю был сейчас противопоказан, он все еще восстанавливался после энергетической атаки.

Клякса, маленький черный мячик, вертелась под ногами, демонстрируя восторг и норовя запрыгнуть в руку. Игорь поймал ее и пустил гулять под рубашку. Но клякса тут же прилипла к солнечному сплетению и затаилась на животе хозяина, толчками вбрасывая в поврежденную ауру тепло и покой.

В кабинете Игорь зарядил документ в сканер и, как только информация была считана, бросил листки в утилизатор. Запустил дешифровальную программу, ввел ключ и, прихлебывая из банки, принялся ждать. Документ оказался небольшим, и когда на мониторе возникли первые слова, Игорь жадно впился в них глазами. И понял, что Лавров не ошибся. Непосвященному человеку, даже эксперту Службы, документ с «помойки» не был нужен. А вот Игорь в нем нуждался, и весьма. Потому что документ касался его, Игоря, лично.

Категория: ЭКСТРА

Тип: документ

Характер: стенограмма

Тема: форсированные экстрасенсы

Принадлежность: выборка из стенограммы выступления первого заместителя директора Федеральной Контрольной Службы П.С.Богданова на диспуте-семинаре для работников центрального аппарата.

ДОКЛАДЧИК: …общество не любит тех, кто выделяется. Это закон. Любые заметные отклонения от среднего уровня должны быть ликвидированы. Выродки и мутанты обществу ни к чему.

Правило «выбраковки» лежит в подсознании человека с доисторических времен. И если взрослая особь уверяет, что это неправда, — она врет. Потому что, будучи ребенком, она яростно клевала сверстников — «слишком умных», «слишком глупых», а также с дефектами речи, заячьей губой и так далее. Ребенок не разбирает, кто ты — вундеркинд или дебил, генетический урод или жертва родовой травмы. В вопросах «выбраковки» ребенок безукоризненно честен. Исполняя правило волчьей стаи, он старается пресечь отклонение от нормы.

Но если «отклонившийся» все-таки выживет, у него будет в сто раз больше шансов реализоваться, чем у самых здоровых и самых нормальных.

К сожалению, иногда власть в обществе захватывают личности, по своим реакциям на «чужого» не отличающиеся от детей. И сейчас мы можем почти со стопроцентной уверенностью заключить… (оживление в зале). Ну не сто, ну девяносто пять процентов. Господа, давайте смотреть правде в глаза. У нас есть свидетельские показания, у нас есть вполне убедительные факты. Хотите вы того или нет, в нашей стране была осуществлена попытка массовой «выбраковки». Причем велась она с опережением. Были выработаны определенные критерии, и по ним выделено около пяти с половиной тысяч потенциальных лидеров оппозиции.

Я не могу назвать точной даты, но это произошло где-то между 1980 и 1985 годами. Все объекты находились в возрасте от десяти до тринадцати лет… (шум в зале). Да это же элементарно, господа! Мне достаточно один взгляд на любого из вас бросить, чтобы сказать, кем вырастут ваши дети. Не вижу, где заведующий отделом психологических исследований? Петя, скажи ты им…

ГОЛОС ИЗ ЗАЛА: Господа, он прав… (шум стихает).

ДОКЛАДЧИК: …вы меня удивляете. Мы это делали не раз, только с обратным знаком. Глубокая коррекция личности — элементарная вещь. Она успешно проводится даже оперативными методами.

Но в случае, который мы рассматриваем сейчас, задачи были поставлены масштабные. Как все задачи, которые ставила партия. И в ход была пущена гиперпространственная психотронная пушка. Ее поздняя модификация стояла потом на московском Объекте. Разумеется, этот прибор был экспериментальным, не отлаженным в должной степени, и программа фактически сорвалась. Потому что из всех прошедших обработку детей до шестнадцати лет дожили только пятеро. Остальные скончались, как правило, от внезапного обострения хронических заболеваний.

Но те, кто выжил, отлично подтверждают мой тезис о самореализации «отклонившихся от нормы». Почему я так настаиваю на этом? Дело в том, что они сами по себе были необычные люди. Они раскрылись бы все равно, так или иначе. Но когда в их жизни вмешалась «Программа Детей», самореализация пошла по совершенно иному пути. Но с не меньшей силой. Вот, давайте посмотрим. Кто они вообще были и кем они стали?

Тимофей Костенко слегка картавил и с детства был «слишком умный». И за то, и за другое он получал по шее. Но когда он вырос, ему на эту самую шею начали буквально вешаться невероятно красивые и редкостно умные девушки, с которыми он, кстати, обращался безобразно. А вот друзей-мужчин у него не было вообще. К двадцати трем годам он стал самым жутким пугалом за всю историю человечества. Еще мы в курсе, что он человечество спас. А одна девушка из-за него погибла.

Виктор Ларин не имел внешних дефектов, скорее наоборот, но тоже был «умный». Вдобавок он был наглый, заносчивый, склонный к эксцентричным поступкам и иногда неоправданно жестокий. Побить его удавалось только превосходящими силами, но желающих всегда было хоть отбавляй. У него девушки были еще красивее, чем у Костенко. Одну из них он очень жестоко подставил. Фактически он ее убил. Во имя высшей цели. Когда ему было тридцать один, он опять-таки спас наш мир.

Александр Малышев, худой и невзрачный, носил очки и был интеллектуалом до мозга костей. Школьные учителя его просто ненавидели, не говоря уж про одноклассников. Девушек у него не было вообще. Зато он был гениальный ученый и шел на Нобелевку. Возможно, он тоже спас бы человечество от чего-нибудь, если бы не раковая опухоль, оборвавшая его жизнь в сорок два.

Лариса Захарова была ярко выраженная еврейка, что уже само по себе трагедия для многих родившихся в СССР. Надеюсь, наше с вами поколение станет последним, которому не нужно объяснять, что я сейчас имел в виду. Но и у Ларисы после шестнадцати отбоя не было от поклонников и намечалась интересная карьера. Что не помешало ей к двадцати семи годам дважды пройти курс лечения от алкоголизма и одной морозной ночью умереть от переохлаждения на улице. Прежде чем пристраститься к бутылке, Лариса успела проявить блистательный литературный талант. Но не судьба.

Игорь Волков в детстве носил очки и слегка заикался. И то и другое ему вылечили, но «закон выбраковки» он успел выучить назубок. Все у него потом стало как положено — яркие женщины, хорошие заработки, необычная работа. У названных выше четверых, людей интересных, по-своему блестящих, что-то в жизни обязательно не сложилось, несмотря на все предпосылки. А Волков оказался просто образцом гармонии. Отличная семья, дом — полная чаша, профессиональный успех. Только вот когда ему стукнуло тридцать шесть, он скрылся в неизвестном направлении.

Легенда гласит, что в файле 028 — личном деле Тима Костенко — он записан как объект «Стальное Сердце». К сожалению, файл был уничтожен, и мы вряд ли теперь узнаем, так ли было на самом деле. Конечно, это странное и не очень удобное для работы с человеком имя. Но, во-первых, имена Детям придумывали не оперативники, а ученые. А во-вторых, говорят, что Хананов, руководитель «Программы Детей», был по-своему влюблен в Тима и прочил ему великолепное будущее. А Костенко был — или благодаря Программе стал? — действительно очень мягкий, ласковый и совершенно бессердечный человек. И как-то одной девушке заявил: «Не пытайся меня разжалобить, у меня сердце стальное». В это время шла очередная плановая регистрация Детей, и растроганный Хананов записал в файле такое вот заковыристое рабочее имя. Местонахождение Костенко сейчас неизвестно. Неизвестно также, жив ли он.

Виктор Ларин, файл 105, нам известен как Мастер. Его дело сохранилось, и мы можем проследить, откуда взялось такое имя. В шестнадцать лет он пытался написать книгу и параллельно имел роман с некой Маргаритой. Как видите, особой фантазией руководство «Программы Детей» не отличалось. Писателем Ларин не стал. Но десять лет спустя подчиненные отождествили его с персонажем фантастического романа. Когда Ларин стал командиром Охотников, его прозвали «Мастер собак». Местонахождение Ларина сейчас неизвестно. Неизвестно также, жив ли он.

Александр Малышев в файле 200 был записан как Малыш. Да он и был невелик собой. Это наименее мифологизированный персонаж в пантеоне Детей. Развитие его во всех отношениях было прямолинейным и начисто лишенным романтики. Разумеется, если не считать трагедией историю его борьбы за жизнь. Малышев похоронен на кладбище городка Массачусетского технологического института, США.

Лариса Захарова, файл 117, так и осталась Лариса. Мы полагаем, что ее Хананов «проморгал». Показания Самохина, научного директора сектора «Ц», согласно которым Ларису целенаправленно пробовали «на излом», представляются надуманными. У всех пятерых выживших Детей была отмечена повышенная тяга к алкоголю — а Лариса никогда не отличалась способностью контролировать себя. Похоронена в Москве.

Я рискну сейчас употребить этот термин — «герои». Эти четверо были ярко выраженными героическими личностями. Они постоянно боролись. Костенко воевал с психотронным террором и победил. Ларин охотился на зомби-мутантов и закрыл им дверь в наше измерение. Хочется надеяться, что навсегда. Малышев сражался с болезнью. Он выдержал столько курсов лечения, сколько не перенес никто. А Лариса боролась в основном с собой. Точнее, со своей паранойей. Но тоже делала это яростно.

И согласитесь, при всем разнообразии вариантов, включая летальный исход, судьба четверых названных выше сложилась относительно счастливо. Искалечившая их жизни Программа не бросила Детей на произвол судьбы.

Костенко, самый талантливый из всех, уже в тринадцать лет проявил дар сенса. С тех пор его «вели» постоянно, готовя к роли оператора крупнейшей в России психотронной установки. В двадцать он был против своей воли форсирован. К сожалению, Хананов, назвав его Стальное Сердце, не почувствовал, насколько это имя верно.

Ларин тоже обладал некоторыми пси-способностями. Однако его независимость, почти болезненная, ставила под большой вопрос саму возможность сотрудничества на добровольной основе. К тому же на момент развала «Программы Детей» Ларину едва исполнилось двадцать. Он так и не был форсирован, а его личное дело передали в параллельную структуру. Тем не менее он не был совсем забыт и постоянно наблюдался экспертами Института.

Малышу и Ларисе, признанным бесперспективными, были поставлены блокировки, и они прожили в принципе нормальную жизнь, так и не осознав себя мутантами.

Особый случай — Игорь Волков, файл 116, записанный как Волк. Он тоже попал в аутсайдеры Программы. Несмотря на то что ему удалось выжить, энергетический потенциал Волка оказался невысок и почти не давал себя знать до достижения объектом двадцати пяти-двадцати шести лет. Волка забыли и «упустили». А позднейший разгром двух ведомых Ханановым программ, учиненный Тимом Костенко, только осложнил ситуацию.

В итоге в центральном аппарате Федеральной Контрольной Службы оказался один из Детей, находящийся в кризисной стадии развития. Никто не знал, кто он такой на самом деле. Никто не мог оказать ему помощи.

Он был лишен элементарной психологической и медицинской поддержки. Остро переживающий свое одиночество и не понимающий его природы, мучимый неосознаваемыми комплексами, Волк стремительно мутировал. Прорыв наступил, когда ему было тридцать пять. Примерно в течение года Волк втайне исследовал и развивал внезапно открывшиеся способности форсированного экстрасенса. И еще — он собирал информацию.

И еще — героем он точно не был. Это я вам говорю как человек, который много лет работал с ним бок о бок. Тем не менее сейчас мы сидим здесь, а он — неизвестно где.

Нет архивных записей, которые помогли бы сегодня реконструировать беседу между Волком и тогдашним директором ФКС, состоявшуюся двадцать два года назад. Но через сутки Волк исчез.

Отдел психологических исследований разработал по крайней мере десять возможных моделей — при желании вы можете ознакомиться с ними. Но скорее всего истинных мотивов поступка Игоря Волкова мы не узнаем, даже если нам удастся войти с ним в контакт. Он почти наверняка жив, и оперативный отдел пытается его локализовать.

Но главная проблема контакта с Волком отнюдь не в том, что он скрывается. Рано или поздно мы его локализуем. Вопрос в другом. Я сейчас рискну высказать предположение. Все мы, присутствующие здесь, фактически люди одного поколения. Его ровесники. Что мы знали о Федеральной Контрольной Службе двадцать лет назад? Мы все занимали рядовые должности и не были допущены к документам особой секретности. Только получив допуск ЭКСТРА, мы начали поднимать архивы и обнаружили, что их фактически нет! Чем в действительности занималась ФКС тогда, на заре нового века и нового тысячелетия? Мы просто не знаем. И в связи с этим у меня есть предположение.

Все вы, наверное, читали доклады научного отдела о способностях форсированных сенсов. Сейчас таких людей нет, их, мягко говоря, не делают. Но когда-то они были. И одним из них был Волков. И я полагаю, господа, что он узнал, или почувствовал, или назовите, как хотите… Короче говоря, у него был веский повод податься в бега. Мы всегда считали, что ужас, от которого он бежал, был внутри его. Сегодня я заявляю — нет! Скорее всего этим ужасом была Служба.

Поэтому сегодня я предлагаю активизировать усилия по поиску Волкова. Как минимум, чтобы загладить несправедливость. Здесь, в этом зале, есть несколько человек, которые до сих пор считают себя его друзьями. У нас действительно за этого человека болит душа. Я предлагаю вступить с ним в контакт хотя бы для того, чтобы извиниться. И объяснить, что Служба больше не представляет опасности ни для кого на этой планете. Мы построили самый эффективный механизм контроля за общественным благом. А то, что он имеет форму секретного агентства, что ж… Служба гуманна, и Волкову нужно это объяснить. А когда он поймет — уверяю вас, два против одного, что он вернется. И у нас на Службе будет единственный в мире форсированный сенс. Согласитесь, это совсем неплохо. Откроются перспективы, о которых сейчас просто нет смысла говорить. Но это будет серьезный прорыв. Как видите, я не взываю к чувствам. Насчет чувств я с ним сам договорюсь, это наше личное дело. А в целом я за прагматический подход. В интересах Службы и человечества. Спасибо, у меня все. Слушаю вас.

ВОПРОС ИЗ ЗАЛА: Принимаются ли сейчас меры по локализации Костенко и Ларина?

ОТВЕТ: За этими двумя до сих пор гоняются, похоже, все разведки планеты. Дело в другом — нет четкой уверенности, что они живы.

ВОПРОС: Правда ли, что рабочая версия по Костенко построена на том, что он живет за пределами Земли?

ОТВЕТ: Мы подозреваем, что инопланетный разум существует… (шум в зале, смех, аплодисменты) …но у нас слишком много сомнений для того, чтобы строить подобные рабочие гипотезы. Мы исходим из того, что Костенко на Земле. Хотя околопланетное пространство сканируется. Но с другими целями, скорее оборонного характера.

ВОПРОС: Не рассматривается ли возможность продолжения исследований по психотронике?

ОТВЕТ: Категорически нет. Эти исследования потенциально опасны для человечества. Вспомните кризис, разрешенный Лариным. Нельзя. Просто нельзя.

ВОПРОС: Что у зарубежных конкурентов?

ОТВЕТ: Ничего. Во-первых, Россия в прошлом — мировой лидер по разработке систем воздействия на массовое сознание. В ближайшие двадцать-тридцать лет никто даже в теории не приблизится к тому, что мы наворочали в период с 1980 по 1991 год. А во-вторых, они и не пытаются. Мы им не даем.

ВОПРОС: Аппаратура для «промывания мозгов» как-то связана с пси-технологиями?

ОТВЕТ: Никоим образом. Повторяю: пси-технологии под строжайшим запретом. Даже простейшие биоэнерготехнологии развиваются только под нашим контролем и для наших внутренних нужд. А «промывка» — это дистанционная нейрохирургия.

ВОПРОС: Почему вы так уверены, что Волков пойдет на контакт?

ОТВЕТ: Я не уверен, что это будет просто. Но у нас есть для него очень хорошая приманка.

Крепко сжав зубы, Игорь набрал на киборде длинную команду. Несколько секунд его палец висел над клавишей ввода. Потом Игорь закрыл глаза, опустил палец и безвозвратно уничтожил документ. Вытащил кляксу из-под рубашки, мягко сжал в кулаке и приложил к горячему лбу. Клякса тепло и уютно пульсировала. Компьютер, перезагружаясь, тихо похрустывал. Кто-то совсем рядом неприятно сопел и шмыгал носом, и Игорь вдруг понял, что это он сам.

Двадцать лет из своих двадцати семи Игорь прожил без отца. И как минимум десять лет целенаправленно собирал информацию о том, кто же он был, этот Игорь Волков, почему разошелся с его матерью, куда пропал и при каких обстоятельствах впоследствии умер.

Около года назад Игорь пришел к неожиданным выводам. У него зародилось подозрение, что его отец скорее всего порвал с семьей и работой не по своей воле. И, вероятно, до сих пор жив.

Для офицера Службы и сына офицера Службы это было не самое приятное открытие.

И целый ворох еще менее приятных открытий обрушил на Игоря ворованный документ.

Глава 4 ТРЕТЬЕ ИЮНЯ, УТРО

Конечно, профессиональные навыки могут наложить отпечаток на вашу личную жизнь. Скорее всего позитивный. Служба учит заглядывать в глубь вещей и видеть то, чего не видят или стараются не замечать другие.

— Как жаль, что ты уезжаешь так рано, — пробормотал Томми, сосредоточенно изучая меню. — Могли бы завтра выбраться на пикничок. Выходной все-таки. Слушай, Алекс, у тебя бывают выходные? Знаешь, Сэмми, наш Алекс настоящий трудоголик. Носится по планете как безумный, оставляя за собой тысячи разбитых сердец.

— Да? — Сэмми, его жена, обворожительно улыбнулась. — В это нетрудно поверить. Я имею в виду сердца.

Вестгейт улыбнулся ей в ответ, мягко и чуточку смущенно. — Не обращайте внимания, милая Саманта, — сказал он. — Старина Том делает мне рекламу. И никакой я не трудоголик. Просто Форин-Оффис считает почему-то, что, если послать меня готовить переговоры, они пройдут успешно для нашей стороны. У нас на Островах все еще верят в приметы.

— И правильно, — кивнул Томми. — В прошлый раз, Сэмми, он этих ребят в здешнем министерстве просто околдовал. Наш Алекс всех околдовывает. Даже секретаршу посла.

— Не может быть! — рассмеялась Сэмми.

— Может, может. — Томми небрежным жестом подозвал официанта и заговорил с ним по-французски.

— Сам он трудоголик, — сказала пренебрежительно Сэмми. — Торчит в своем постпредстве все вечера напролет, приезжает чуть ли не к полуночи. А я гуляю одна по Манхэттену. Смотрю и не могу насмотреться. Волшебный остров. Эта архитектура, ее вид меня завораживает. Алекс, вам нравится смотреть на Манхэттен?

Вестгейта при упоминании Манхэттена чуть не передернуло. Он был однажды у Томми дома и мог представить себе излюбленный маршрут Сэмми. Впрочем, Сэмми была неудавшимся архитектором. По словам Томми — закономерно неудавшимся. Эклектика Манхэттена наверняка ее восхищала.

— Смотреть? Конечно, нравится, — сказал он. — Особенно издали.

Вестгейт сделал глоток аперитива, расслабленно откинулся на спинку кресла и на секунду прикрыл глаза. Он устал. Час назад он закончил работу здесь, в Нью-Йорке, и теперь без малейшего сожаления прощался с этим безумным городом. Вестгейт не любил Америку, дешевую, аляповатую и плебейски самодовольную в своем бескультурье. Ему в Америке не нравилось решительно все, и население в том числе. Он презрительно называл местных «ковбоями» — за глаза, конечно. И от души жалел Тома, вынужденного жить среди них уже который год. По мнению Вестгейта, Америка в больших дозах на любого человека действовала отупляюще. Том деградировал здесь настолько, что даже женился на американке. Хотя Сэмми, нужно отдать ей должное, была чертовски хороша.

— А куда вы теперь, Алекс? — спросила она вдруг.

Вестгейт открыл глаза. Да, Сэмми производила впечатление.

— В Россию, Саманта. В Москву.

— Ой! — воскликнула Сэмми. — Не может быть! Какая прелесть!

Томми царственным жестом отпустил официанта и повернулся к Вестгейту.

— Да, — сказал он. — Завидую. Мы давно уже собираемся, да вот дела все… Слушай, Алекс, ты же все-таки русский. Куда там…

— Русский?! — перебила Сэмми, глядя на Вестгейта расширенными от восторга глазами. — Не может быть!

— Смени пластинку, радость моя, — посоветовал Томми. — Что ты заладила — «не может быть, не может быть». Русский он по матери, разве не так?

— Не только по матери, — улыбнулся Вестгейт. — Я и по отцу русский. Но я был совсем еще ребенком, когда мама переехала в Лондон…

— Вот она, русская культурная экспансия! — ввернул Томми.

— …так что воспитывали меня как стопроцентного англичанина. Конечно, ничего из этого не вышло. Но вот парадокс, Саманта, — на Островах меня считают нормальным англичанином. А в России принимают как иностранца. Хотя в этом году я провел дома только два месяца, а в Москве целых три.

— Так вы, должно быть, отлично говорите по-русски! — воскликнула Сэмми. — Ой, Алекс, а скажите что-нибудь!

— Какая же ты прелестная дурочка, — сказал Вестгейт по-русски, глядя Сэмми прямо в глаза. — Пожалуй, я тобой займусь.

— А что он сказал? — спросила у мужа Сэмми громким шепотом. Томми довольно заржал:

— Готов поспорить, он сказал, какая ты прелесть!

Вестгейт заметно смутился и заговорщически подмигнул Сэмми. Почти не желая того, машинально, он уже вводил себя в привычное «рабочее» состояние. Эта молодая женщина на самом деле понравилась ему. А Томми… Он ничего не поймет.

Обед удался на славу. Они вкусно поели и основательно выпили. Разговор тек легко и непринужденно. Томми вынудил-таки гостя рассказать, на что в России нужно посмотреть в первую очередь. Потом беседа автоматически перетекла на «русскую культурную экспансию». Затем Томми начал пространно излагать свое видение «русской идеи». Вестгейт поддакивал. Сэмми откровенно забавлялась. Всем было хорошо. Вестгейт с удовольствием выпил еще, потом еще, и ему стало просто замечательно. Он критически оглядел Сэмми с ног до головы и тут же потерял над собой контроль.

Близкое присутствие хорошенькой женщины, как всегда, возбудило какой-то неведомый центр у него в мозгу, который задействовал профессиональные качества. И сейчас они были направлены на производство маленького чуда для себя. Старина Томми и сам не подозревал, насколько был близок к истине, говоря, что Вестгейт кого-то «околдовал». Каждый раз, стоило Вестгейту разбудить в себе профессионала и привлечь немного воображения… Здесь нужна была только уверенность в себе — колдовство начиналось, и чудо случалось. И он заполучал любую женщину, чему после не переставал удивляться сам.

Вот так и сейчас, слушая рассуждения ее мужа, сидящего за тем же самым столиком, он кивал в такт головой, вставлял короткие фразы, и одновременно рука с сигаретой уже покачивалась в соответствии с дыханием Сэмми. Так начиналась подстройка к ее миру, легкая и изящная, направленная на зарождение в женщине чувства неосознанного доверия к нему, Игорю Александру Вестгейту, красивому, стильно одетому, умеющему очаровательно смущаться и прячущему за этим смущением какую-то загадку. Необычному человеку. Возбуждающе таинственному. Русскому, наконец.

«Теперь надо привлечь ее внимание к разговору, вовлечь в него и послушать, как она говорит и чем интересуется, — напомнил себе Вестгейт. — А она отвлеклась, о своем задумалась. Женщина! Впрочем, Томми кого хочешь замучает своими разглагольствованиями. Старый добрый верный Томми. Прекрасный аналитик, толковый советчик, надежный партнер. А жена его просто чудо».

— Я не согласен, Томми, — сказал Вестгейт. Сэмми перевела на него рассеянный взгляд. — Русская идея в своей основе не претерпела никакой ревизии. Ты пойми, это ведь идея не о чем-нибудь, а об особенностях русской души. Так что, какие бы социально-экономические изменения ни происходили, идея остается прежней. И работает, Томми, работает! Я тебе сейчас это докажу. На примере выборки из социума…

— Н-да? Это уже интереснее! И на какой же?

— Да на какой угодно! Например, можно на женщинах! — Слово «женщины» Вестгейт выделил интонацией, более мягкой, ласкающей, и реакция Сэмми не замедлила явиться: взгляд ее стал осмыслен, лицо слегка напряглось. Она улыбнулась. «Знает свою поло-ролевую принадлежность», — слегка позлорадствовал Вестгейт.

— А вы как думаете, Саманта?

Сэмми возвела глаза вверх и вправо. Вестгейт среагировал на это движение мгновенно:

— Вы уже смогли нарисовать русскую женщину в своем воображении?

— Да. — Лицо ее изобразило легкое недоумение. — Я представила себе русскую женщину, ясно и отчетливо. Такую круглолицую, несколько полноватую, очень такую домашнюю, пахнущую кухней… И американку, подтянутую, спортивную, немного жесткую и очень уверенную.

— Ну это поверхностный взгляд, — ласково улыбнулся Вестгейт. — Давайте, друзья мои, заглянем внутрь и посмотрим, что нам скажет внутренний голос. Что он говорит, Том?

— Он молчит, — сказал Томми и потянулся к бокалу. — И нечего смеяться. Как сказал ваш русский классик: «Чего хочет женщина — того хочет бог». И правильно. Пусть хочет, чего хочет, и нечего ей мешать. Женщина, Алекс, — это загадка. Во всяком случае, для меня. Я свою-то жену собственную не могу сказать, что знаю. Вот увлекается Сэмми розами. Сама их разводит, сажает, подстригает и черт знает еще что с ними делает, времени на это уходит уйма. Но ничего, мне нравится — красиво…

— Ну вот и пожалуйста, — сказал Вестгейт. — Ты хорошо знаешь, как заботится Саманта о том, что ей нравится, что ее радует. А скажите мне, дорогая Саманта, что было бы, если б вы увидели, как кто-то страшный, огромный, свирепый бросается и начинает топтать, срывать и всеми доступнымим способами уничтожать ваши розы?

— О! — Глаза Сэмми изумленно расширились. — Ну… Я бы была в шоке. Но я думаю, что я смогу убежать и спрятаться. Чтобы не видеть этого безобразия и остаться незамеченной.

— Вот оно, разительное отличие! Русская женщина отстаивала бы в подобной ситуации свое достояние, свое сокровище, отраду своих очей, чего бы ей это ни стоило. Она бы кричала, производила бы столько шума и внешне настолько напоминала бы фурию в своем гневе, что повергла бы нападающего в бегство. Как сказал другой наш классик: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Так же и в любви, для нее нет предела, если женщине понравился мужчина… — С этого момента Вестгейт заговорил медленнее, плавнее, в его речи стали возникать почти незаметные паузы, а интонация зафиксировалась, оставаясь все время неизменной. Вестгейт работал. Колдовство уже творилось вовсю.

— …то когда она сидит напротив него… и видит… его… прямо… перед собой… то слыша его голос… взгляд ее туманится… и она расцветает, как роза… когда ею любуются… Как роза тянется к солнцу… так и она всеми силами стремится преодолеть расстояние… чтобы прекрасное открылось ей в своей первозданной наготе… и мир взорвался яркими красками… в соприкосновении и слиянии с неизведанным, что долго и неосознанно желалось… и непременно завтра же, — тут Вестгейт под столом легонько коснулся бедром платья Сэмми. Зрачки женщины были по-прежнему расширены, а дыхание слегка замедлено. Вестгейт удовлетворенно отметил, что все идет как надо, и продолжил речь все так же плавно: — …как роза, свежая и прекрасная, и только вместе… и вы забываете все.

Резкий, как бы режущий жест руки Вестгейта сопроводил последние слова. Он перешел на другой темп речи, и голос его стал обычным, чуть более резким по тембру и разнообразным по интонациям.

— И так же, как и женщины, любой тип человека в России доведен до логического совершенства, — сказал он. — И любая поведенческая реакция. Если ругаться, то с упоением, если любить, то тоже с упоением. Пресловутая русская душа никогда не дает русским делать что-либо наполовину из того, что хочется, а если чего не хочется, то пиши пропало. На Западе же все продумают, взвесят и уже потом делают, а русский человек поступает обычно в порыве чувств. Делает или вовсе не делает, главное, что думает он уже потом, и себя оправдывает почти всегда.

— Черт возьми! — сказал Томми, глядя в опустевший бокал. — Что-то я… Друзья мои, а час-то поздний! Не пора ли нам? Да? Нет, Алекс, сегодня плачу я. Банкет за счет принимающей стороны… Эй, гарсон!

Вестгейт твердо рассчитывал на то, что Томми задержится в ресторане, и тут же вызвался проводить Сэмми до машины.

На ступенях ресторана Вестгейт отдал служащему номерок от автомобиля. Встал рядом с Сэмми. Точно так же, как и тогда, под столом, коснулся бедром ее бедра и, увидев характерную реакцию замедлившегося дыхания и расширившихся зрачков, твердо, в прежнем наработанном темпе, сказал:

— Когда завтра в восемь вечера вы пойдете гулять… будете просто идти, делая шаг за шагом… предчувствуя радость… выйдете к бару «Джойс», войдете, закажете себе выпить и пробудете там до десяти. — Он снова резанул воздух ладонью, пронаблюдал ожидаемую реакцию и продолжил: — Жаль, что сегодняшний вечер закончен, вы такая увлекающаяся и страстная женщина, Саманта, так вдохновенно рассказывали о розах, что увлекли даже и меня.

Сэмми удивленно моргнула, но затем улыбнулась и произнесла:

— Не знаю, много ли я успела наговорить сегодня, но в следующий раз про розы я вам расскажу непременно, — она снова улыбнулась странной заигрывающей и слегка ошеломленной улыбкой.

Служитель подогнал машину. Вестгейт дал ему на чай, открыл дверцу, усадил Сэмми и вздохнул.

Он неожиданно протрезвел. И ему стало… не стыдно, нет. Просто в душу заползла щемящая тоска одиночества. Привычное ощущение пустоты и бессмысленности всего на свете. Пустота была внутри и снаружи, и никакой Сэмми не было дано ее заполнить.

Завтра в предвкушении чуда, помня лишь, что она для Вестгейта увлекающаяся и страстная женщина, Сэмми придет в бар «Джойс» чуть позже восьми. К сожалению, Вестгейт этим воспользоваться не сможет, а она лишь поймет, что решила немного посидеть со стаканом мартини.

И что-нибудь да произведет на нее неизгладимое впечатление.

— Ты что, старина, перебрал? — спросил Томми, подходя к машине. — Какой-то у тебя видок… Потусторонний. Точно говорю, последний бокал ты выпил напрасно. Зря.

— Да, — кивнул Вестгейт, но только не Томми, а своим мыслям о том, что произошло сейчас. — Понятия не имею, зачем я это сделал.

— Эй! — сказал Томми обеспокоенно. — Ты в порядке? Садись в машину, дружище. Поедем.

Вестгейт поднял на Томми глаза, устремленные куда-то внутрь.

— Странный я человек, Том, — сказал он горько. — Вечно мне чего-то не хватает. Начинаю искать. И каждый раз, как доберусь до этого «чего-то», гляжу — а это совсем не то, что нужно.

— Философ! — усмехнулся Томми. — Жениться тебе надо. Садись, поехали.

— Дай-ка мне еще сигарету, — попросил Вестгейт. — И поезжай. Я, пожалуй, немного пройдусь. А потом возьму такси.

— Уверен? А то…

— Уверен, — сказал Вестгейт. Он действительно не чувствовал ни малейших угрызений совести. Но сесть в машину рядом с Сэмми почему-то оказалось выше его сил.

Мы больше не ограничиваем личные контакты внутри Службы. Наше агентство уже не боится, что его сотрудники однажды сколотят шайку и развалят фирму изнутри. Но поведение в стенах офиса должно быть корректным.

На работу Игорь прибыл в чрезвычайно дурном расположении духа. Он так и не смог переварить до конца полученную вчера информацию и совершенно не представлял, как ему теперь себя вести. То есть держать себя с окружающими нужно было по-прежнему. А вот что делать, чтобы новое знание не прорвалось наружу, он пока не придумал. Очень уж это знание оказалось неуместным. Игорь и сам не предполагал, что будет чувствовать, если подтвердятся давно возникшие у него подозрения.

А почувствовал он только страх. Элементарный страх за свою жизнь.

Глядя под ноги, Игорь сунул в турникет пластиковую карточку и шаркающей походкой затащил неподатливое тело на Службу.

— Игорь! — раздался из дежурки полный облегчения возглас. — Доброе утро!

— Сомневаюсь, — ответил Игорь, с трудом поднимая глаза на знакомого сержанта. — И чего в нем доброго?

— Ты пришел, — объяснил сержант. — Давай сюда!

— Что такое?! — Игорь машинально набычился и привычно упер руки в бока.

— А то, что тебя второй час ищут, вот что! У меня уже лычки с погон сами отстреливаются… — проворчал сержант, нажимая кнопки на своем терминале. Про лычки он шутил. Игорь отлично знал, что сержант на самом деле как минимум капитан, а его помощник с погонами рядового, меланхолично кивающий в такт словам командира, — лейтенант. Центральный офис Службы упорно маскировался под статистическое управление.

— О господи… — пробормотал Игорь, заходя в дежурку и стараясь унять предательскую дрожь в ногах. Он все еще не был готов разговаривать с людьми, которые знали, что он — сын Волкова. Когда выходил из дома, думал, что готов. А оказалось — нет.

— Леночка, он пришел, — сообщил терминалу сержант-капитан. — Что мне ему сказать?

— Ну-ка, пусть мне покажется, гад такой! — раздался в динамике звонкий девчоночий голосок.

При звуке этого голоса Игоря затрясло буквально с ног до головы, но он послушно вполз в поле зрения камеры.

«Только не бежать! — приказал он себе. — Побегу — могут подстрелить, и тогда все, конец, тут же заработаю промывание мозгов. Проклятье! Неужели Лавров все-таки засветился с этой кражей?»

— Боец! — позвала «Леночка», она же первый референт директора Службы. — Тыв порядке?!

— Ну… Не очень, — промямлил Игорь, припоминая колоссальный список былых своих прегрешений и терзаясь надеждой — а вдруг это не Лаврова поймали, а всплыло что-то другое, не такое опасное для жизни?

— А в чем дело? — озабоченно спросила Лена. — Тебе все еще дурно? Что же ты…

— Да не! — отмахнулся Игорь сварливо. — Погода замучила.

— Ах, погода! — саркастически обрадовалась Лена. — Боец, ты вообще знаешь, который час на дворе, а?

— Ну полдвенадцатого.

— А во сколько надо на работу приходить?

— Ну…

— Нет, ты мне скажи, во сколько?!

— Лен, я сегодня пришел на полчаса раньше обычного.

— Игорь, милый, ты понимаешь, что Папа тебя заказал на девять тридцать? И я тебя, негодяя, уже третий час покрываю! Что у тебя с телефоном?!

Игорь отстегнул от пояса телефон и собрался было разыграть пантомиму, но сержант моментально выхватил трубку у него из руки и принялся ее придирчиво обнюхивать.

— Постыдился бы, — сказал ему Игорь строго.

— Леночка, а он ведь сломан у него! — радостно воскликнул сержант.

— И как он это сделал? — поинтересовалась Лена. — Давай, Боец, рассказывай! Я тоже так хочу…

— Лен, — сказал Игорь тоном, не терпящим пререканий. — Кончай этот спектакль. Я виноват. Я приношу тебе извинения. Но сломать наш телефон невозможно. Он может сломаться только сам. Я сейчас пойду в оружейку и его поменяю.

— Тьфу! — раздалось из динамика. — Через пятнадцать минут чтоб был в приемной! Никуда по дороге больше не заходи, у себя в отделе не отмечайся, иди прямо ко мне. Понял? Это приказ! И запомни, даром тебе это не пройдет!!!

— Он будет, Леночка! — проблеял сержант. — Мы проследим!

— А ты, Карпухин, за него не заступайся!

— Да я…

— Боец, ты понял меня?!

— Так точно. Никуда не захожу, у себя не отмечаюсь, к тебе прибыть в одиннадцать сорок пять.

— В гроб ты меня загонишь, — сообщила Лена и отключилась.

Игорь с сержантом крепко пожали друг другу руки. Помощник дежурного зажимал рот ладонью и усиленно моргал.

— Ты чего натворил? — спросил Игоря сержант.

Игорь прищурился. Он все никак не мог понять, что происходит. Ему уже приходилось бывать у директора Службы, но никогда его не вызывали вот так — внезапно и с явным нарушением режима.

— Не знаю, — честно признался он. — За мной уже столько всего числится, что я понятия не имею, какая такая история наверх просочилась.

— Между прочим, твой Спецотдел еще не в курсе, что тебя ищут, — заметил сержант. — Ленка именно мне приказала тебя отловить. И не по связи, а лично приказала, когда на работу пришла. Так что ты действительно топай прямо к ней. Дело серьезное.

— Ничего себе… — пробормотал Игорь. Все это время голова его работала с бешеной скоростью, просчитывая варианты развития событий, и ее таки заклинило. Теперь он уже окончательно ничего не понимал. — Если такая секретность, так на фига эта истерика по интеркому?

— Значит, довел ты барышню, — предположил сержант, возвращая Игорю трубку. — И дурак ты после этого. Такая женщина… Ладно, беги в оружейку. Нельзя на Службе без телефона…

Игорь усмехнулся. Его слегка отпустило. Во всяком случае, он уже не был испуган, а просто чертовски неуютно себя чувствовал. Но бежать было некуда, и это он тоже сознавал.

— Гляди, — сказал он, доставая из кармана нож. — Заслужил…

«Боевой» телефон Службы, внешне ничем не отличаясь от нормального, обеспечивал кодированную связь. Поэтому корпус его вскрывался только специальным инструментом, и любое несанкционированное проникновение уничтожило бы контур, отвечающий за шифровку сигнала. Ломались такие аппараты очень редко, и не от физического воздействия, а если раньше положенного садилась батарея. Отключить их было невозможно в принципе. Испортить преднамеренно — тем более. Пьяный Лавров на спор запихнул свой телефон в курицу и зажарил их на пару в микроволновой печи. Курицей они с Игорем закусили, а телефон работал как новенький.

Лезвие со щелчком встало на стопор, и Игорь аккуратно ткнул им в тонкую щель, рассекавшую пополам корпус телефона. Сделал лезвием замысловатое движение, легонько нажал, и трубка вдруг распалась в его ладони на две части, обнажив электронные потроха.

У сержанта отвалилась челюсть. Помощник его привстал и вылупил глаза.

Игорь подцепил ножом кусочек пластика, вставленный между контактами, и телефон пискнул, сообщая о готовности. Игорь убрал нож, сложил две половинки трубки, зажал телефон в ладонях и мягко, но с усилием сдавил. Зашипела герметизирующая прокладка, что-то щелкнуло, и телефон оказался собран.

Сержант помотал головой. Помощник сел и разочарованно почесал в затылке.

— И что, так просто? — спросил он недоверчиво.

— А ты повтори, — предложил Игорь. — Если ножиков не жалко. Я штук двадцать лезвий угробил, пока не научился.

— Это какой-то дефект конструкции, — догадался сержант. — Только у тебя или у всех?

— Только у меня. Я проверял. А с этим случайно вышло — сидел, ковырял его по пьяни…

— Слушай, Игорь, — сказал сержант медленно и задумчиво. — Ты что, вообще ничего на свете не боишься? В смысле — того, что я на тебя донесу, например?

— Никогда ты на меня не донесешь, — усмехнулся Игорь.

— С чего это ты взял? — прищурился сержант.

— Я порядочного человека за километр чую, — сказал Игорь, пристраивая трубку на пояс. — А непорядочного — за два. И потом, ты хоть понимаешь, в чем сейчас участвуешь?

— В тайной операции внутри Службы, — пробормотал сержант хмуро. — По личному распоряжению Папы.

— Видишь, какое к тебе доверие, — сказал Игорь ласково. — Ну ладно, пойду я. Спасибо, господа. Я вам потом соображу чего-нибудь в компенсацию морального ущерба.

— Да ерунда, — отмахнулся сержант. — Просто мы за тебя немножко поволновались. Я так и не понял — зачем ты телефон отключил-то? Ну, наврал бы чего-нибудь…

— Я очень не хотел идти сегодня на Службу, — сказал Игорь. — А врать мне надоело. И служить надоело. Вот так-то. Ну, пока… — Он повернулся, вышел из дежурки и пошел к лифтам.

— Хороший парень, — сообщил помощник сержанту.

— Очень, — кивнул сержант. — Жалко, что сумасшедший, правда?

— Спецотдел, — вздохнул помощник. — Это тебе, старик, не просто эсэсовцы, это самая что ни на есть рейхсканцелярия…

— Ты хоть знаешь, чем Спецотдел занят, ты, юморист? — внезапно окрысился сержант.

— Знаю, конечно! — удивился помощник. — А ты думаешь, с чего все эти выкрутасы с вызовом к Папе лично и конфиденциально? Не по правилам, а через нас с тобой, секретно, в обход устава и вообще?..

— И чем же, по-твоему, занимается Спецотдел?

— Порядок наводит! — гордо заявил помощник.

Сержант достал носовой платок, вытер им потный лоб и посмотрел в ту сторону, где скрылся Игорь.

— Что-то не похоже… — сказал он задумчиво.

Учитесь заботиться друг о друге. Позитивные эмоции не стесняйтесь проявлять. Хотите вы того или нет, вас ждет постоянное напряжение. И возможно, сказанное воврёмя доброе слово предупредит однажды серьезный нервный срыв.

Игорь спустился в подвал и быстро миновал еще два контрольных поста. Здесь уровень секретности повышался с каждым шагом, повсюду были камеры, и ни о каком панибратстве с охраной даже речи быть не могло. Впрочем, и охрана здесь была не та, с которой можно подружиться. В дальнем вестибюле, где Игорь только что показывал фокус со своей трубкой, не было не только камер, но даже и микрофонов. Там можно было вытворять все, что угодно. На этот пост, куда мог случайно (или намеренно) забрести с улицы чужой, ставили ребят гибких и артистичных, специально тренированных на нестандартные ситуации. А вот у парней, державших узкие коридоры, которыми шел сейчас Игорь в глубь Службы, задачи были совсем другие. Здесь превыше всего ценилась мгновенная реакция и способность подолгу находиться в напряженном ожидании.

Голосовой идентификатор, сканер отпечатков, контроль сетчатки глаза. Привычные операции Игорь проделывал автоматически, а думал об одном: отберут у него оружие или нет. На прием к Папе ходили только с голыми руками. Но сегодня Игоря пригласили неофициально, в обход протокола. В противном случае, едва узнав, что сотрудник бесследно пропал, Лена подняла бы тревогу, и сейчас уже вся Служба стояла бы на ушах.

На очередном лифте Игорь спустился на «свой» этаж, основную часть которого занимали аналитики и где небольшой сектор в десяток комнат отвели Спецотделу. Считалось, что ниже только два уровня — отдел внутренних расследований, он же «внутряк» (на местном жаргоне — «подвал Мюллера») и «рейхсканцелярия» — директорат. Еще считалось, что за употребление вслух подобных терминов можно загреметь со Службы.

Игорь автоматически притормозил у дверей Спецотдела, но потом вспомнил, что Лена приказала идти сразу же к ней. Поэтому он сделал глубокий вдох и двинулся к тамбуру, ведущему на уровень ниже.

Он вставил в замок свою карточку и набрал личный номер. Дверь откатилась в сторону, но за ней, против обыкновения, никого не оказалось. Игорь настороженно оглядел тамбур. Здесь должны были сидеть два здоровенных «внутряка», однако сейчас их не было.

Больше того, даже терминал системы идентификации был отключен. А дверь в зону директората — распахнута.

И тут Игорю впервые за сегодняшнее утро полегчало. Полегчало настолько, что снова задрожали ноги. Держась одной рукой за стену, а другой за сердце, он спустился по лестнице, миновал пустой холл, из которого тоже кто-то прогнал охрану, и вошел в приемную Папы.

— Боец, а с тобой ведь действительно плохо, — заметила Лена, глядя на него поверх своего громадного терминала. — На тебе просто лица нет…

Игорь повалился в кресло, откинулся на спину, устало сложил руки на груди и прикрыл глаза.

— Погода… — прохрипел он. — Не могу я в такую жару. Я, Леночка, страшно метеозависимый.

— Сока хочешь? Жалко, тебе стимуляторов нельзя сейчас, но ты хоть выпей холодненького… Ничего, подождет шеф еще пять минут, не застрелится. Сока апельсинового, да? Твоего любимого…

— Ну, чуточку…

— Бедненький… Держи. Ты прости, что я на тебя накричала, ладно? Но меня этот твой сумасшедший тезка просто чуть не съел. Подавай ему Бойко, и все тут.

Игорь выразительно поднял глаза к потолку. Лена этот распространенный на Службе знак поняла и рассмеялась:

— Не бойся, все отключено. И пока ты не уйдешь, не включат. Вот так-то. Я все утро только и делаю, что камерам язык показываю.

Игорь рассмеялся.

— До чего же рядом с тобой хорошо, — сказал он. — Давай я тебя приглашу куда-нибудь. Где можно долго и с удовольствием рассказывать, какую искреннюю симпатию я к тебе испытываю.

— Это к тебе домой, что ли?

— Лен, ну зачем так буквально?..

— Напился? — спросила Лена не слишком приветливо.

Игорь поставил банку с соком на журнальный столик.

— Извини, — сказал он, ощутимо погрустнев. — Я понимаю — нельзя. Только мне очень тяжело удерживаться от комплиментов, когда я на тебя смотрю.

— Все-таки сволочь ты, — сказала Лена и, не дав Игорю ответить, ткнула пальцем в терминал. — Игорь Иванович! Он здесь.

— Заходи, сынок! — пробасил динамик.

Лена мотнула головой в сторону двери. Игорь с похоронным лицом прошел в кабинет. Когда дверь за ним захлопнулась, молодая красивая женщина подняла руку на уровень глаз, медленно сжала кулак и, затаив дыхание, изо всех сил вогнала ногти себе в ладонь.

Вся необходимая информация доводится до вас в части, вас касающейся. Не старайтесь узнать больше, чем это считает необходимым руководство. Подумайте — а не хотят ли меня оградить от знания, которое сведет меня с ума? На самом деле, такое происходит сплошь и рядом.

— Кончай ее охмурять, — сказал Папа вместо приветствия. — Выгоню. Безобразие. Устава не знаешь?

— Я больше не буду, Игорь Иванович, — пообещал Игорь.

— Как же… Садись вон туда, в кресло.

Кабинет у Папы был небольшой. Игорь прошел в угол, где по обе стороны от журнального столика стояли глубокие кресла, и осторожно присел в одно из них. Он был здесь уже в третий раз, но до этого его сажали за стол заседаний. А в это полное загадок утро беседа намечалась явно неофициальная.

Директор перебирал на столе какие-то бумаги. Игорь, борясь с желанием закинуть ногу на ногу, принялся осматриваться. Обстановка в кабинете не изменилась, только на столике перед Игорем появилась странная вещь. Замысловатая конструкция из гнутой проволоки — несколько подвижных колец и шарики-противовесы. Все это хитро сплетенное хозяйство крепилось на массивном плоском основании. Судя по всему, штуковина находилась в состоянии неустойчивого равновесия и от малейшего толчка должна была начать двигаться — крутиться и покачиваться. Таких игрушек Игорь раньше не видел.

— Ты когда обзываться перестанешь? — неожиданно спросил Папа.

— Виноват? — переспросил Игорь.

— Кто «внутряков» гестаповцами назвал? Что за аналогии такие?

— Игорь Иванович, а кто всех нас эсэсовцами зовет?

— И кто же?

— Народ, Игорь Иванович. И ничего страшного в этом нет. Никаких «таких» аналогий. Между прочим, это значит, что фашистская идеология окончательно признана ошибочной. Над ней можно только смеяться. Лубок, понимаете? Веселые картинки. Кто-то когда-то ляпнул, что Secret Service — это СС. И все, пошло-поехало. Ничего не изменишь уже. А аналогий нет. Просто так получилось.

— Нехорошо получилось! — заявил Папа агрессивно. — Это тебе кажется, что нет аналогий. И, между прочим, за дверями этого кабинета ты говоришь совершенно другое. Что аналогия куда глубже, чем кажется!

«Это не мент, — подумал Игорь. — Это операторы доложили. Ну, я их… Ну, я им… Придумаю что».

— Несешь черт знает что, — брюзжал Папа. — Восстановил против себя пол-Службы. Нельзя людям говорить все, что ты о них думаешь, прямо в глаза. А ты это делаешь постоянно. Ты что, нарочно решил создать вокруг себя полосу отчуждения, а? Откуда это презрение ко всем и вся, Игорь? Откуда это больное сознание превосходства? Кто тебе сказал, что ты лучше всех? Кто тебе сказал, что ты имеешь право судить, вешать ярлыки, провоцировать? А?

Игорь душераздирающе вздохнул и потупился.

— Актеришка! — выпалил Папа со странным выражением. — Передо мной хоть не играй, я тебя насквозь вижу!

— Игорь Иванович, вы зачем меня вызвали?

— Чего-о?!

— Игорь Иванович, я знаю, что вы отчего-то к моей судьбе неравнодушны. Спасибо вам большое, я очень это ценю, хотя и не совсем понимаю ваши мотивы. Но вы же меня вызвали не для того, чтобы мораль читать. Для этого есть непосредственное мое начальство. — Игорь произносил слова твердо, но Папе в глаза не смотрел. Ему действительно было стыдно от того, что этот взрослый и облеченный громадной властью человек рычит на него сквозь зубы, как на нашкодившего мальчишку.

— Все сказал? — поинтересовался Папа.

— Почти.

— Вот наглец! — произнес директор чуть ли не с восхищением. — Ты хоть на минуточку отдаешь себе отчет в том, кому замечания делаешь?

— Разумеется, — ответил Игорь кротко.

— И что?

— Зачем я вам нужен, Игорь Иванович?

— А не твое дело!!! — рявкнул Папа. — Мудак с гранатой!!! Бомбу он, видите ли, в кармане носит! Тоже мне выискался романтический герой! Охотник на зомби! Книжек начитался?! Мастером собак вообразил себя? Ты хоть понимаешь, какие могут быть последствия?!

— Игорь Иванович, вас там не было! — сказал Игорь твердо.

— Конечно, не было! А вот ты там был!

— Да, я там был, и теперь они к нам больше не сунутся. И ничего у них само по себе к нам не уедет. Игорь Иванович, я ведь не оперативник, я следователь. Считайте, у меня был припадок интуиции.

— Скорее припадок больного самомнения… — огрызнулся Папа уже нормальным голосом. — Почему ты не хотел отпускать этого урода? Ты же мог погибнуть запросто! А если бы он тебя с собой уволок?!

— Ну что вы… Зачем я ему? А потом, у операторов был лазер, меня сверху прикрывал мент… Не дали бы они меня утащить.

— Мент тебе попался что надо, — согласился Папа. — Нормальный мент. Но с этого дня на любые следственные действия вместе с вами будут ходить наши оперативники.

— Игорь Иванович, ну это же нереально…

— Будет реально. Все, я сказал. Ты что думаешь, я не помню твою докладную? Я все помню.

— Однако… — Игорь улыбнулся. Еще год назад он подал «наверх» записку с предложением наладить огневое прикрытие работы в зонах аномальных явлений. Игорь хотел иметь под боком людей, обученных профессионально драться и убивать. Разумеется, он боялся не самих аномальных явлений, а неадекватной реакции попавших под влияние Неведомого людей. За Игорем уже гонялся однажды по двору с лопатой местный резидент инопланетной цивилизации, и самым дурацким в этой ситуации было то, что мужик действительно оказался «контактером». Несколько раз на Игоря и его бригаду операторов нападали полубезумные экстрасенсы. К сожалению, просьба Игоря была «наверху» превратно истолкована. Начальство попросту решило, что молодой человек обнаглел и слишком много на себя берет. Спецотдел получал огневое подкрепление, когда это считалось действительно необходимым. Но чтобы дорогостоящие оперативники постоянно таскались за Игорем и его коллегами — против этого выступили хором начальники трех «силовых» отделов Службы.

— Да, — кивнул Папа, вставая из-за стола и направляясь к Игорю. — Разумеется, твоя идиотская выходка с гранатой меня возмущает. Но на какие-то вещи эта граната заставила меня посмотреть под новым углом. Я по-прежнему считаю, что ты поступил неправильно. Но… Ты как себя чувствуешь? — вдруг спросил Папа, усаживаясь напротив Игоря.

— Ничего, — улыбнулся Игорь. — Я быстро восстанавливаюсь.

— Это хорошо. — Папа толкнул пальцем стоящую на столе игрушку, и блестящие шарики принялись описывать в воздухе плавные дуги. А смотрел он Игорю в глаза, и выражение лица у него было странное.

Игорь невольно опустил взгляд и принялся рассматривать снующие из стороны в сторону огоньки. Откровенное, ничем не прикрытое внимание, которое к нему проявлял директор Службы, всегда ставило его в тупик. В Спецотделе давно поговаривали, что Боец ходит у Папы в любимчиках. Постепенно об этом начала перешептываться вся Служба. В принципе ничего особенного — Папа как раз начал кампанию за выдвижение молодых, а Игорь был, по общему мнению, весьма перспективный работник.

Только вот сам Игорь так не считал. С каждым днем Служба все больше тяготила его. Гигантский инструмент глобальной стабильности опутал всю планету своими щупальцами, направляя мир по самому мирному пути, оберегая от конфликтов и кризисов. Но методы, которыми частенько пользовалась Служба, казались Игорю сомнительными. Разумеется, он мало знал о том, как именно все делается. Но он и не хотел узнавать об этом больше. А ему постоянно намекали, что он должен быть хорошим, должен вести себя умно, потому что от него многого ждут и однажды он будет знать все. И никому не приходило в голову, что Игоря пугала такая перспектива. Потому что оберегать людей от ужаса Неведомого он был готов. А вот спасать человечество от самого человечества — нет.

И особенно неприятным для Игоря в этой ситуации было то, что если Службу он по большому счету недолюбливал, то вот к ее директору испытывал глубочайшую симпатию. С самой первой встречи, когда Папа ни с того ни с сего заглянул в Спецотдел и разговорился с молодым сотрудником, Игорь в него буквально влюбился. Он почувствовал, что его связывает с этим человеком нечто почти неуловимое, на уровне энергетики. И с каждым новым контактом эта общность только крепла.

Поэтому Игорь с трудом выдерживал Папин внимательный и пытливый взгляд, которым тот сейчас буквально впивался в его лицо. Игорь глядел вниз, туда, где крутились шарики на проволочках. В этой игрушке было что-то завораживающее.

— Ты смотри, смотри, — мягко сказал Папа. — Это удивительная вещь, нынче таких не делают. А я еще помню времена, когда они были в моде. Посмотри внимательнее. Отличная штука для медитации, я сам на ней оттягиваюсь, между прочим… Не нужно прикладывать никаких усилий. Если задать правильный ритм, она все сделает за тебя.

Игорь смотрел. Действительно, игрушка задавала очень удобный темп для расслабления. Судя по всему, ее колебания накладывались каким-то образом на волновую структуру работы мозга, и, глядя на качающиеся шарики достаточное время, можно было достичь того же эффекта полной «отключки», что давали запрещенные теперь биорезонаторы.

— Идеальная балансировка, — почти мурлыкал Папа. — Ритм, ритм, ритм, и ты уже расслаблен, ты полностью расслаблен, ты чувствуешь себя превосходно, тебе уютно и тепло, по всему телу разливается покой…

— Что? — встрепенулся Игорь.

— Я говорю, тебе ведь апельсиновый? — спросил Папа. Он стоял в дальнем углу и копался в баре-холодильнике.

— Апельсиновый, если можно, — кивнул Игорь, доставая сигареты. В пепельнице дымился оставленный Папой окурок. Пепельница была огромная, антикварная и на куцем журнальном столике выглядела инородным телом. Игорь потряс головой. Ему вдруг показалось, что еще минуту назад этой пепельницы здесь не было… Да нет же! «Все-таки я не восстановился до конца. Этот энергетический шок был чересчур глубокий. По большому счету, Папа прав. Дурак я и ковбой. Нельзя было так рисковать».

— Держи, — Папа протянул Игорю стакан, и тот увидел, что холеная породистая рука директора с длинными красивыми пальцами еле заметно подрагивает. «Не один я на пределе, — подумал Игорь. — Безумное лето. Чудовищная жара и магнитные бури. Папа, наверное, тоже гипотоник, как и я. Только я могу с утра выпить кофе с коньяком, а ему-то нельзя, он на всей планете главный. И надо же, носится со мной… Преемника готовит. Ох и трудно же мне будет его обидеть…»

— Я в этой истории с гранатой только одного понять не могу, — сказал Папа, усаживаясь и подбирая из пепельницы свой окурок. — Ты вроде бы сказал, что она у тебя всегда в кармане. Это как понимать?

— Да соврал я, — соврал Игорь. — Конечно, я ее специально на задание взял. Машина-то железная. Мало ли что… Игольник мой штатный ее не возьмет, разве что колеса продырявить или там стекла побить. Шокер тоже, он, кстати, и не помог… А граната — это все-таки хоть какая-то гарантия.

— Нехорошо старших обманывать, — заметил Папа.

— То есть? — удивился Игорь.

— Ты никогда не ходишь без оружия. Никогда и никуда.

— Игорь Иванович, вас неверно информировали…

— Слушай, тезка, не вешай мне лапшу на уши. Я же тебя не спрашиваю, зачем тебе это. Мне нужно знать, почему.

— Ну и спросите об этом доктора Сабурова.

— Он неправильно интерпретирует то, что ты ему говоришь.

— Наконец-то! — Игорь даже руками всплеснул от удовольствия. — Хоть кто-то здесь лучший психолог, чем наш доктор наук!

— Сынок, не трогай Сабурова. Он хороший специалист. Просто ты ему не по зубам, ты его совершенно запутал. И вообще, меня сейчас интересует твоя собственная оценка.

— Ну, допустим… — Игорь на мгновение задумался. — Допустим, я ношу оружие, чтобы из него не стрелять. Чтобы быть полностью уверенным, что я никого не обижу.

— С ним ты ощущаешь себя достаточно сильным для того, чтобы быть добрым и милосердным, да? — прищурился Папа.

— Точно, — кивнул Игорь.

Папа глубоко затянулся и раздавил окурок в пепельнице.

— Правдоподобно, — сказал он. — Ну что ж. При условии, что эта граната у тебя была единственная… Или, скажем так, последняя…

— У меня дома в сейфе целая упаковка, — сообщил Игорь.

— Не ври мне, — сказал Папа очень мягко. — Хотя бы мне не ври. И не задирай сослуживцев. А этот эпизод, он забыт. Целиком и полностью. Только поменьше валяй дурака и побольше думай головой. И учти, я за тобой слежу очень внимательно. Ладно. — Он встал, прошел к рабочему столу и поиграл клавишами на терминале. — Лена, он уходит. Открой ему коридор.

— Сейчас, Игорь Иванович. Минуту.

— Мы ждем.

Игорь встал.

— Игорь Иванович, — позвал он тихонько.

— Да? — Директор был уже где-то далеко-далеко и опять перебирал бумаги на столе.

— Так все-таки зачем вы меня вызывали?

Папа бросил на Игоря короткий взгляд и снова погрузился в свои бумажки.

— Я услышал то, что хотел услышать. И сказал то, что должен был сказать, — пробормотал он глухо. — Придет время, ты все узнаешь. И все поймешь.

— А если я не хочу?! — вырвалось у Игоря неожиданно для него самого.

— Готово, — сообщила из приемной Лена.

— Иди, мой хороший, — сказал директор, будто не расслышав возглас подчиненного. — И… удачи тебе, сынок.

Вместо благодарности Игорь презрительно хмыкнул, круто повернулся и вышел.

Глава 5 ТРЕТЬЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ

У вас есть право на поступки и даже проступки без объяснения причин. Но, как правило, больше одного раза такой номер не проходит. Служба уважает ваше мнение. Так почему бы не высказать его?

Спортивный зал был насквозь пропитан запахом пота. Плюс тридцать по Цельсию за окном превратили Москву в огромную адскую сковороду. Перегретые кондиционеры то и дело отключались, и тренировка с каждой минутой все больше походила на драку в турецких банях. Когда-то, в пору бурной молодости, сенсэю довелось испытать такое на себе, и он хорошо помнил, насколько это было потное, душное и скользкое дело.

И теперь он, не стесняясь показаться нервным, то и дело озирался на проклятые ящики в надежде, что они вот-вот оживут. Ему так и не терпелось запустить руки в умную электронику и замкнуть ее накоротко, чтобы жалела людей, а не себя. Но на кондиционерах стояли пломбы, а сенсэй был дисциплинированным человеком и учил дисциплине других.

Занятие потеряло темп. Вялые потные тела расслабленно шлепались о татами, и с каждой минутой росла вероятность, что кто-нибудь отшибет себе все печенки. Сенсэй просигналил своим помощникам, чтобы отработку следующего приема сократили вдвое, и устало зажмурился.

Кто-то подошел и толкнул его в плечо.

— Наконец-то, — пробормотал сенсэй, не скрывая раздражения.

— Не рычи, старый мастер. Где он?

— Да вон, — сенсэй, не открывая глаз, ткнул пальцем в сторону. — Тащится, сукин сын.

— Почему ты просто не выгнал его из зала? Для чего тебе этот спектакль?

Сенсэй с усилием потер ладонями веки и посмотрел на пришедшего. Это был высоченный, под два метра, усатый господин со слегка обрюзгшим породистым лицом. На вид лет сорока с небольшим, спортивного телосложения. Но сенсэй отлично знал, что начальнику Отдела спецпроектов Королеву столько же лет, сколько и ему самому, — шестьдесят один. Королев возвышался над сенсэем, как взрослый над ребенком. Одет он был в строгий костюм с галстуком, но дышал легко и выглядел очень бодро. Сенсэй потянул носом воздух.

— Что у тебя за дезодорант? — поинтересовался он.

— Просто я не потею, — объяснил Королев. — Ладно, давай колись. Чего задумал? Зачем я тебе понадобился?

— Если бы он сам ко мне пришел, я бы его давно выгнал, — объяснил сенсэй. — Но он здесь не по своей воле, его заставили. И он хороший мальчишка. Просто не может быть как все. Я раньше думал, что не хочет, и пытался его сломать. А сейчас вижу, что он именно не может. Получается, нет у меня права его выгнать. Но он мне тут напрягает обстановку. Если одному можно выпендриваться, так и остальные начнут, верно?

— Вот уж не думал, что ты такой чувствительный! Надавал бы ему по ушам, и все тут. Со мной ты, я помню, не церемонился!

— Старина, ну сам подумай! Ведь эта группа — не оперативники! Это персонал центрального аппарата. Я не имею права наносить им психические травмы. Башку проломить — это пожалуйста, а унижать их достоинство — нет. Мне на прошлой неделе в «рейхсканцелярии» все мозги засрали как раз по этому поводу.

— Ох, и вздрючил бы я их лет двадцать назад! — рявкнул Королев, топорща усы и обводя недобрым взглядом «персонал центрального аппарата», вяло наносящий и отражающий удары.

— Да я их и сейчас всех застрою в пять минут. — Сенсэй прижал руку к сердцу. — Только вот что-то на пенсию не хочется.

А потом, честно говоря, мне тоже кажется, что не стоит от них требовать больше, чем они могут. Они ведь не группа захвата какая-нибудь. Ну, обороняться должны уметь…

— Стареешь, — упрекнул его Королев.

Сенсэй помотал головой.

— Это не мы стареем, — сказал он мягко. — Это состарился мир.

Королев посмотрел на него озадаченно. — Вспомни, какие мы были в их годы. И какая жизнь была вокруг нас. А теперь… — Сенсэй вздохнул. — Этим обалдуям по тридцать лет, а они озабочены только тем, чтобы поменьше двигаться, потому что при этом слишком много энергии расходуется. И мир такой же — во всем экономия, расчет… Я понимаю, что это правильно, но уж очень все как-то… не по-русски, а?

Королев что-то утвердительно промычал.

— И все-таки ты мог бы его отправить ко мне в кабинет.

Сенсэй усмехнулся.

— Так ты и не понял, что такое «сенсэй». Сенсэй жесткий, но он несет за ученика колоссальную ответственность. А эти люди мне не принадлежат. Если кто-нибудь из них поранится, я зову врача. Этот парень нездоров. Я зову тебя. Если я его просто выгоню, значит, я боюсь принять решение. А вот если вы с ним поговорите и ты его не убедишь, тогда уже ты возьмешь его за руку и уведешь из зала. Навсегда. И это будет означать, что я принял решение. Что, не понял?

— Ни хрена не понял. Но раз ты просишь…

— У-мо-ля-ю, — сенсэй провел ребром ладони по горлу.

— Значит, тащится, сукин сын… — повторил Королев фразу сенсэя, глядя в угол зала. Там на матах сидел в позе лотоса молодой человек с безмятежно расслабленным лицом. В зале стояла удушливая жара, резкий запах пота перебивал все остальные, истошно кричали и шумно падали бойцы, а он, разведя в стороны руки со сложенными чашечками ладонями, медитировал.

Королев, который терпеть не мог демонстраций, шумно задышал и упер руки в бока.

— Только без крика, — попросил сенсэй. — Кричать будешь у себя в кабинете.

— А вот это уже был твой риск, — заявил Королев, срываясь с места. Он не стал обходить дерущихся по краю зала, а проложил себе путь через центр. Ему вслед оборачивались и хихикали. К Отделу спецпроектов на Службе относились со смешанным чувством зависти и недоверия. Вроде бы занимаются люди чем-то невероятным, только вот непонятно, в чем оно состоит. И отбирают в этот отдел народ со странностями. У них даже проблемы личного плана, и те не как у людей.

Королев навис над подчиненным и грозно рыкнул:

— Н-ну?!

Молодой человек медленно открыл глаза, оказавшиеся удивительно большими, слегка навыкате, несколько раз моргнул, хлопая длинными пушистыми ресницами, и поднялся на ноги. Он был не так высок, как Королев, но все же выше среднего роста. Фигура крепкая, даже массивная. Длинные темно-коричневые волосы схвачены резинкой на затылке и собраны в хвост. Черты лица правильные, только, может быть, излишне мягкие для мужчины. Красивый сладенький мальчик. Котяра, блин…

Несколько мгновений Королев, пыхтя, вглядывался в большие зеленые глаза, выражающие полнейшую невинность. Потом он выставил перед собой раскрытые ладони и, потрясая ими, спросил почти умоляюще:

— Ну какого черта, Игорь?

Игорь слегка потупился.

— Я двадцать раз вас просил… — начал он спокойно.

— И чего ты этим хочешь добиться?!

— Покоя, Андрей Иваныч. Только покоя — для нас обоих. Вы меня заставляете делать то, чего я не могу в принципе. Даже сенсэй это понял.

— Пассивное ведение боя — позор!

— Это, может быть, для вас позор. А для меня нормально. Не могу я бить человека, который мне ничего плохого не сделал, разве не понятно?

— А вот когда ты на задании столкнешься с каким-нибудь… Ты же будешь не готов! Что ты будешь делать, если у тебя приемы нападения не наработаны, не отточены до автоматизма, а?!

— Я убью его, — сказал Игорь. И улыбнулся.

Королев внезапно сбавил тон, сунул руки в карманы и спросил очень тихо:

— Чем ты его убьешь, парень? Х…ем?

— Я ему воткну палец в мозг. Сквозь глазницу, — ответил Игорь так же тихо.

Королев застыл в замешательстве.

— Ты псих? — выдавил он наконец. — Ты в курсе, что нормальному человеку такое не под силу?

— Кто сказал, что я нормальный человек? — поинтересовался Игорь.

— Доктор Сабуров говорит, что ты чемпион мира по вранью.

— Сабуров даже со своими проблемами разобраться не может. Вы его спросите, почему от него жена ушла.

— Откуда ты знаешь?.. — опешил Королев.

— Да я и не знаю. Но вот симптомчики…

— Тьфу! Значит, так. Твое последнее слово?

— Нет! — отчеканил Игорь.

— Тогда я пишу рапорт, — вздохнул Королев. — Тебя, конечно, освободят от занятий, но ты попадешь в черный список. Затаскают по собеседованиям, вывернут мозги наизнанку и влепят пожизненно запрет на руководящие должности. Такое тебе на ум не приходило, а?

— Вы не сердитесь на меня, Андрей Иваныч, — попросил Игорь так мягко, как просят очень близких людей. Королев поморщился — этой мягкостью парень брал его в соучастники. — Я, правда, иначе не могу. Это пытка для меня. Я без этих дурацких тренировок в сто раз лучше работать буду.

— Запрет на руководящие должности, — напомнил Королев.

Игорь небрежно шевельнул бровью.

— Я на Службу не рвался, — сказал он. — Сами позвали. И в начальники тоже… позовут. Только я откажусь, наверное.

Этого Королев вынести уже не смог. Он развернулся на каблуках и бросился вон из зала. Если бы бойцы не начали рассаживаться у стены, он бы их посшибал, как кегли. Игорь расправил плечи, сделал глубокий вдох и двинулся к сенсэю. Вот перед кем ему было действительно стыдно.

Сенсэй ждал его. И ждали сидящие в ряд «аналитики», «научники» и «управленцы». Многие из них неплохо знали Игоря по работе, и сейчас им было чертовски интересно, как с ним попрощается сенсэй, опытный и уважаемый человек.

Игорь с сенсэем поклонились друг другу.

— Значит, уходишь? — спросил сенсэй.

— Простите, мастер. Наверное, так будет лучше. Я не забуду ваших уроков, вы очень много дали мне. Спасибо и… до свидания.

Сенсэй отвернулся от группы. Игорь последовал его примеру.

— До свидания, — проговорил сенсэй очень тихо, глядя в стену. — И не думай о себе плохо. Ты просто выбрал свой путь, и у тебя хватило мужества настоять на том, что для тебя он единственно верный. Надеюсь, Служба поймет это.

— До свидания, — прошептал Игорь, чувствуя, как защемило сердце. Он повернулся к группе и поклонился ей. Сенсэй группе кивнул, люди дружно встали и поклонились в ответ. Некоторые взгляды показались Игорю презрительными. А некоторые — нет.

Конечно, вспомогательный персонал — это не больше, чем вспомогательный персонал. Поначалу многие смотрят на него сверху вниз. Но однажды вы, проигнорировав его помощь, окажетесь из-за этого в больнице, и дальше отношения наладятся.

Кондиционеры, похоже, расплавились во всем здании. Игорь всего лишь прошел от душевой до выхода со Службы, но футболку уже можно было выжимать, а из джинсов хотелось выпрыгнуть. Тем не менее настроение у Игоря было приподнятое. Он только что решил очень серьезную проблему, а дома его ждал полный холодильник пива.

В вестибюле до неприличия взопревший доктор психологии Сабуров боролся с системой идентификации. Охрана, тяжко отдуваясь и обмахиваясь беретами, меланхолично наблюдала, как тот в десятый раз пытается мокрыми пальцами загнать в щель свою карточку и опять она у него выскальзывает.

— Да ладно, доктор! — сказал наконец сержант. Он сунул руку под пульт и что-то там с усилием повернул. — Проходите так. Только быстро.

Доктор, рассыпавшись в благодарностях, прошел сквозь турникет и нос к носу столкнулся с Игорем.

— Значит, я чемпион мира по вранью? — спросил Игорь, прищурившись.

— Здравствуйте, Игорь! — как-то слишком уж обрадовался доктор, запихивая в карман потную карточку и извлекая на свет божий скомканный носовой платок. — Вот жарища какая, просто ужас! Просто невыносимая жарища! Я как представлю, что сейчас творится в пятнадцатой больнице или, например, в Центре Психического Здоровья…

— Завтра будет чуть-чуть прохладнее, — сказал Игорь. — Но проблемы останутся те же. Вы мне не можете объяснить, доктор, такой вот парадокс?.. Почему так получается — когда я вру, мне все верят. А когда я говорю чистую правду, мне не верит никто. Даже дипломированный психолог — и тот не верит. Мало того, что дипломированный, так еще и с учеными степенями…

Сабуров вытер потную шею, затолкал платок в карман и уставился на Игоря, как на надоедливое, но безвредное насекомое.

— А вы часто говорите правду? — поинтересовался он.

— Всегда.

— То есть вам никто и никогда не верит.

— Никто и никогда.

— Ну вот, Игорь, опять вы врете.

— Опять, доктор. И все-таки в чем дело, а? Я так надеялся, что вы за меня заступитесь…

Охрана так старательно развесила уши, что даже перестала обмахиваться беретами. Как и предыдущая смена, с которой Игорь общался утром, эти ребята числились в «отделе прикрытия», то есть имели богатый оперативный опыт и видали разнообразные виды. Поэтому Игорю они верили. А вот Сабурову — нет. Потому что Игорь, человек с топ-секретным допуском, никогда ими не брезговал. Даже когда проносился мимо, не кивая. А сверхлюбезный внешне Сабуров, всего-навсего какой-то задрипанный психотерапевт, всегда на них смотрел, как на дерьмо.

— Послушайте, молодой человек, — начал раздражаться Сабуров. — Вы что, требуете всесторонней экспертизы? А это ведь можно организовать…

— Не угрожайте мне, доктор. Я всего лишь попросил вас о помощи. А вы подняли меня на смех. И выставили лжецом. По-вашему получается, что я преследую какие-то свои цели, идущие вразрез с интересами Службы. Подумайте! Ведь вы фактически меня обвиняете в серьезном проступке.

Доктор насупился и сбавил тон.

— Я могу только повторить то, что вы уже от меня слышали, — сказал он хмуро. — Вы, Игорь, тонкий и, простите, излишне впечатлительный человек. Вы вбили себе в голову, что вы жестоки. Это у вас защитная реакция. Несколько сеансов у психотерапевта, и ее как рукой снимет. Вам просто нужно решиться. Но вам это неудобно, потому что опять придется ходить на занятия. А вы их отчего-то посещать не хотите. Вот и получается замкнутый круг.

— Но если я чувствую, просто физически чувствую, что мне нельзя ударить человека! — почти взмолился Игорь. — Если я не отвечаю за последствия! Что же мне делать?!

— Милый мой! — отмахнулся Сабуров. — Если бы дело обстояло так, как вы пытаетесь себя убедить, вы бы уже давно перестреляли всю Службу. Тяга к агрессии должна находить выход. А вы, наоборот, всякого насилия избегаете. Честное слово, нет у вас никаких симптомов, которые указывали бы на то, что вы убийца!

— То есть, — сказал Игорь, складывая руки на груди, — я себе это придумал, чтобы оправдать страх перед насилием. Так?

Сабуров кивнул и расплылся в улыбке.

— Вам просто нужно решиться, Игорь. Давайте я вам оставлю визитную карточку одного прекрасного специалиста. А вы ее положите дома на стол, и пусть она себе лежит. Когда соберетесь — скажите, что от меня, — он с вами бесплатно поработает.

— И все как рукой снимет? — спросил Игорь ехидно.

— А вы попробуйте! — рассмеялся Сабуров, копаясь в бумажнике. — Вот, пожалуйста.

Игорь, не глядя, убрал карточку в задний карман.

— Спасибо, доктор! — произнес он с чувством. Охранники не удержались и противно захихикали. Сабуров укоризненно покачал головой и, не попрощавшись, скрылся в коридоре.

— Дай ты ему в лоб! — посоветовал Игорю сержант. — Самый веский аргумент.

Игорь прокатил свою карточку через терминал и шагнул в арку металлодетектора. В мягких кобурах, заправленных внутрь джинсов, у него было спрятано достаточно железа, но машина, предупрежденная карточкой о том, что идет свой, промолчала.

— Да жалко мне его, — вздохнул Игорь. — Я так остро чувствую свое превосходство над ним…

— Ну еще бы! — кивнул сержант. — Согласен на все сто.

— Солдат ребенка не обидит, — поддержал его помощник.

Игорь усмехнулся, встал лицом к выходу, поднял руку в призывном жесте и провозгласил:

— Пиво!

— У-у-у!!! — в два голоса взвыла охрана.

— Банзай! — воскликнул Игорь и исчез за дверью.

— Хороший парень, — заметил сержант, провожая его взглядом. — Но абсолютный псих.

— Одно слово — Спецотдел, — усмехнулся помощник. — Они хоть чем занимаются-то?

— Инопланетных шпионов ловят.

— Чего-о?!

— А ты что, не в курсе? Вон на прошлой неделе двух зеленых человечков застукали. В женской бане. Как раз через эту дверь их вели, сам видел.

Помощник разочарованно подобрал челюсть, надулся и с преувеличенным вниманием уставился на монитор.

— А может, так оно и есть, — пробормотал сержант задумчиво.

Глава 6 ЧЕТВЕРТОЕ ИЮНЯ, УТРО

Грубость, нетактичное поведение, хулиганские выходки — это все уже было в истории Службы. На этом пути вы просто не придумаете ничего принципиально нового. Мы учим вас искать в любой кризисной ситуации разумный и эстетичный выход. Кстати, многим такая привычка здорово поправила атмосферу в семье.

В общем зале Спецотдела было тихо, сумрачно и прохладно. Мишка Лавров, развалившись в кресле, с ленивой небрежностью пожизненного хакера гонял на компьютере сразу четыре программы. Две из них, перепахивая статистику, ваяли для Королева какой-то сложный график. Третья переводила с экзотических языков текущие газетные публикации по тематике отдела. А с четвертой Лавров ожесточенно рубился в «Банзай». Статистические программы время от времени теряли общий язык, отвлекая Лаврова от драки, и тогда он, злобно шипя, переключался и вправлял им мозги. Когда Игорь вошел в зал, как раз наступил такой патетический момент, и Мишкины руки, заправленные в перчатки «летучих мышей», с бешеной скоростью порхали над столом.

— Зар-раза! — сказал Лавров, не поворачивая к Игорю головы. — Вот зар-раза! Привет, Боец. Ох, замучили меня эти графики! Того и гляди машину подвесят…

— Ну, Мишель, ты же сам говорил, для чего пишется новый софт. Чтобы доказать тебе, что твое железо уже никуда не годится.

— Это хорошее железо, — прорычал Лавров,сосредоточенно гоняя «мыши» одновременно по трем измерениям. — А софт так себе.

— Ну и довел бы его до ума.

— Скоро он меня доведет… Как я это сделаю? Это же новый софт.

— Ну сломал бы его.

— Да нельзя его сломать! Нечего там ломать. Ты когда последний раз на занятия ходил?

— Да никогда.

— То-то и оно. Прежний софт весь был как листочки со строчками. Там было что ломать и что править. А эти программы новые, они цельные, они похожи больше всего на… ну, на…

— На поллитру? — осторожно предположил Игорь.

Лавров от изумления аж застыл.

— А знаешь… — пробормотал он, впервые за весь разговор повернувшись к Игорю лицом. — Вот именно, на поллитру они больше всего и похожи…

— Мишель, ты б подучил меня слегка, а? — попросил Игорь. — В частном порядке. Возьмем ноль семь крепкого…

— Нет, только полбанки, не больше. В прошлый раз мы после ноль семи… Сам помнишь.

— А какая разница? Нам полбанки вечно не хватает, и мы потом в баре коктейлями долечиваемся. Конечно, в таком людном заведении всегда найдется на кого обидеться. А с ноль семи мы тихо и мирно отдыхаем на рабочем месте…

— …и обижаемся здесь же на всех, кто под руку подвернется! — заключил Лавров. — Спасибо, достаточно. Ладно, будет время, устрою тебе лекцию.

— Я вот только понять не могу, — произнес Игорь, задумчиво глядя на монитор. — Если этот софт построен по совершенно новой схеме, как же он работает на старом железе?

— Боец, — сказал Лавров проникновенно. — Очнись. Железо уже месяц как новое. И я тебе об этом рассказывал двадцать раз. Кстати, последний случай был позавчера.

Игорь сконфуженно поджал губы и заглянул под стол.

— Обычный системный блок, — пробормотал он смущенно. — Я думал, у него просто частота другая…

— У него все другое, старина. И это я тоже двадцать раз тебе объяснял.

Игорь присел на край стола и с усилием потер глаза ладонями.

— Придется взять полбанки, — заключил он.

— Отшибает память? — Лавров повернулся к монитору и продолжил работу.

— Мишель, ты не поверишь, начисто.

— Странно. Ты же вроде нормально себя ведешь… Во всяком случае, не артистичней, чем я.

— Миша, я дома всегда добавляю до упора. Пока не упаду.

— Н-да… Старик, а ведь ты уникум! Ты, наверное, единственный в мире человек, который спьяну проспал настоящую компьютерную революцию…

Игорь поднял глаза к потолку и выразительно цыкнул зубом.

— Жениться тебе надо, — вздохнул Лавров. — И начнешь ты дома падать совсем по другой причине. От удара сковородкой по балде. Но помнить будешь все…

— Вот уж чего у меня дома нет, так это сковородок!

— Появятся, — заверил Лавров. Он удовлетворенно хмыкнул и полез в стол за сигаретами, а на мониторе вновь появилась группа самураев, застывших в напряженных позах. — В нормальной семье обязательно должны быть сковородки. Потому что в наше время порядочная женщина обязательно умеет и любит готовить. Пусть редко, но зато… Ух, какие вчера были отбивные! Я тебе звонил, а ты шлялся где-то…

Игорь вздохнул. Он понимал, что больше всего на свете Лавров хочет сейчас узнать, помог ли Игорю ворованный документ. Но спросить об этом вслух в нашпигованном камерами и микрофонами офисе Службы было совершенно невозможно.

— Я не шлялся, я дома был, — извиняющимся тоном сказал Игорь. — Я просто немножко пива выпил…

Лавров заржал.

— Н-да… — протянул он, отсмеявшись. — Кстати, ты про Сабурова слышал последнюю новость?

— А то… На меня не повесят, у меня алиби.

— А ведь попил он твоей кровушки…

— Ничего, — улыбнулся Игорь. — Зато я больше не хожу в этот вонючий спортзал. На этот чертов рукопашный бой.

— Запишись в айкидо, — предложил Лавров. — Там драться не надо, все чинно-благородно, а дело, говорят, стоящее.

— Зачем мне айкидо, Мишель, если у меня ствол? Какой мастер со мной справится? Это ты боевиков насмотрелся. В жизни все иначе, поверь. Конечно, выбить у тебя оружие можно. Но только если ты, как снайпер, всегда держишь его на вытянутой руке. Единственный раз в жизни, когда я стрелял по живым людям, я косил их от бедра, и все было нормально. Не исключено, что мне даже понравилось.

— Ты сейчас говоришь, как сержант еврейской армии. А бывает так, что ствол просто достать не успеешь.

— Ну, Мишель, агрессию по отношению к себе нужно предвидеть. И вообще, я не оперативник. Если мне приходится драться или, того хлеще, стрелять — значит, я чего-то недодумал. Мне думать положено по штатному расписанию, хитрить и сыпаться, как снег на голову. А не прыгать по крышам с автоматом в зубах.

— Но пулю ты тогда схлопотал…

— Я понял, — рассмеялся Игорь. — Ты хочешь сказать, что от занятий спортом отрастают глаза на заднице.

— Да нет же! Ты пойми элементарную вещь, старый. Я вот с детства хожу на кикбоксинг. С шести лет…

Дверь зала отворилась, и на пороге возник насупленный Королев. Лавров моментально закрыл рот и вскочил. Игорь вытянулся рядом. Начальство пребывало в глубокой мрачности, и перед глазами подчиненных замаячил обширный реестр служебных проступков, за которые с них еще не было взыскано. Впрочем, ничего особо страшного за ними не числилось. Фокус с гранатой Игорю простили, а Мишкин компьютерный взлом явно прошел незамеченным.

— Кто вчера наблевал под дверью доктора Сабурова? — спросил Королев вместо приветствия.

— Даша, — моментально ответил Лавров. — Во всем виновата Даша.

Игорь не удержался и хихикнул. Даша была персонажем мифическим, давно прижившимся на Службе и по традиции ответственным за все грехи. Несколько лет назад внешняя охрана среди ночи крепко заложила за воротник, приволокла с улицы какую-то пьяную бабу и до утра ее имела всеми доступными способами. На свою беду, охранники наутро не только не помнили, как девицу звали — то ли Маша, то ли Даша, — но даже не сумели толком объяснить, была ли она одна. Закрытая пропускная система, о существовании которой охрана и не подозревала, зафиксировала проход на Службу двух посторонних. А вышел только один. Поэтому отдел внутренних расследований буквально выпотрошил офис. А поднятые по тревоге оперативники прочесывали город, пытаясь запеленговать маркер, которым пропускная система пометила вышедшего из здания чужака. И откопали-таки Машу, спящую у себя на квартире сном праведницы. Эффектную брюнетку, парламентского корреспондента уважаемой газеты. Пока из Маши добывали пробы семенной жидкости, которая у нее разве что не текла из ушей, на Службе «внутряк» открыл жесточайшую облаву на Дашу. Служба хохотала и содрогалась одновременно, пока охрану не загнали под гипноз и не выяснилось-таки, что никакой Даши и в помине не было. Но компьютер пропускной системы упорно твердил, что была, а с машиной не поспоришь.

Узнав, кто такая Маша и где она аккредитована, Папа лично ее допросил под гипнозом. Он остался так доволен, что карательные меры к охране свелись к промыванию мозгов, подсадке ложной памяти и переводу в строевые. Появление лишнего чужака объяснилось банальным заеданием радарного датчика. Но местные остряки уже сложили легенду о виртуальной Даше, которая ходит по Службе, учиняя пакости типа засорения унитазов. И теперь, случись что, на бедную Дашу ссылались к месту и не к месту.

— Значит, Даша? — переспросил Королев. — М-да. Во всем виноват Чубайс… — пробормотал он себе под нос загадочную фразу. — Ну ладно. Тем не менее этот урод Сабуров подал рапорт. Папа-то хохочет, ему все шуточки. А вот Дядя просто озверел. «Внутряки» будут ему докладывать с минуты на минуту. Ты что делал после тренировки? — повернулся Королев к Игорю.

— Сразу ушел домой и там лежал, не шевелясь. Был нетрезв. Кстати, Сабуров видел, как я выходил со Службы.

— Нажрался, значит, на радостях? Так, Мишель, а ты?

— Я в полпятого свалил. У нас с Бойцом алиби несокрушимое, командир.

— Будем надеяться… — Королев заглянул Лаврову за спину и хищно прищурился на самураев. Лавров, не поворачиваясь, шевельнул пальцем, и на мониторе возникли медленно растущие столбцы графиков. Королев удовлетворенно крякнул.

— Через полчаса, командир, — заверил его Лавров. — Максимум через час. Все подвиснуть хочет, зараза.

— А ты эти программки сломай и доведи до ума, — посоветовал Королев.

Лавров тяжело вздохнул.

— «Чайников» — давить! — пробормотал он в пространство.

— Фу! — сказал Королев и направился было к себе в кабинет. Но тут дверь отворилась вновь, и в зал шагнул, ни больше ни меньше, Дядя.

При виде первого заместителя Папы и начальника отдела внутренних расследований молодежь встала во фрунт. Дядю они едва-едва знали в лицо. Если Папа, главный стратег и философ Службы, позволял себе быть с людьми накоротке и частенько бродил по офису, общаясь с народом, то у Дяди на такое просто не оставалось времени. У него были совершенно конкретные задачи, и он их образцово выполнял. На Службе его побаивались.

— Уже? — спросил Королев с какой-то странной интонацией, почти неприязненной, и Игорь вдруг поймал на себе его короткий взгляд.

— Я освободился до вечера, — сказал Дядя. — Здравствуйте, Бойко, — он протянул Игорю руку.

— Добрый день, — Игорь машинально ответил на пожатие и снова засек быстрый, острый взгляд Королева. «Однако дело пахнет операцией. Даже, я бы сказал, черт возьми, Операцией! Что это старики задумали? А ведь пора! Третий месяц уже дурью маемся, так и спиться недолго».

Лаврову Дядя просто кивнул.

— Здрасте, — протянул обиженный Лавров.

— Можем начинать прямо сейчас, — сказал Дядя Королеву. — Второй подъедет через три часа.

— Хорошо, — кивнул Королев. И вдруг опустил плечи. И глубоко вздохнул.

— Мне тоже вся эта история не по душе, — сказал Дядя доверительным тоном. — Но чем раньше начнем, тем больше шансов на успех. Где мы сядем? — Он окинул взглядом большой круглый стол в центре зала. — Здесь? Нет, лучше у тебя. Э-э… молодой человек…

— Референт Лавров, ваше превосходительство.

— Да, господин Лавров, будьте добры, возьмите на себя все входящие. Кроме адресованных мне лично или на два имени: мне и вашему шефу. Вплоть до особого распоряжения нас не отвлекать. Очень на вас надеюсь.

— Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство.

— Меня зовут Павел Семенович, — смилостивился Дядя. И протянул-таки Лаврову руку. Тот аккуратно, не спеша освободил пальцы из зажимов «мыши» и со спокойной улыбкой приветствовал одного из могущественнейших людей планеты. Лавров поставил Дядю на место и был теперь очень доволен.

— Пошли, — Королев отворил дверь кабинета.

— Прошу вас, Бойко, — сказал Дядя, предлагая Игорю пройти вперед. И тот понял, что не ошибся. Будет дело.

При малейшем подозрении, что сверху на вас оказано чрезмерное давление, информируйте отдел внутренних расследований. Они разберутся и скажут вам, что это не так.

В кабинете Королев первым рухнул в кресло, будто у него отказали ноги. Игорь подождал, пока усядется Дядя, откатил свое кресло подальше от стола, сел, закинул ногу на ногу и только тут понял, что ему сегодня показалось в Королеве странным. Начальник отдела Спецпроектов явно не спал эту ночь.

— Кофе, — сказал Королев, набирая комбинацию на врезанном в край стола киборде. — Паша, тебе с сахаром, да? А тебе, Боец, еще и со сливками.

— Ты как вообще, старик? — спросил Дядя. — В форме?

— Давненько не брал я в руки шашек… — вздохнул Королев. — Фигня, прорвемся.

— Кризис начался позавчера рано утром, — сказал Дядя, обращаясь к Игорю. — Игорь… Можно я буду вас называть по имени? Отлично. Кстати, Андрей, а что это твой секретарь так на меня наехал?

— Здороваться надо, — проворчал Королев, доставая из открывшейся в стене дверцы поднос с тремя чашками.

— Терпеть не могу здороваться за руку с незнакомыми людьми, — сказал Дядя, принимая с благодарным поклоном свой кофе. — Ничего с собой поделать не могу.

Игорь взял чашку и покосился на Дядю.

— А вас я знаю неплохо, молодой человек, — усмехнулся Дядя, поняв его немой вопрос. — Мы познакомились так давно, что вы и не помните. Вам, Игорь, было тогда от силы года два. И все последующее время я очень внимательно следил за вашей судьбой.

— И за карьерой? — спросил Игорь.

— А что, плохо вышло? — поинтересовался Королев.

Игорь отхлебнул кофе, поставил чашку на стол, откинулся в кресле и сунул большие пальцы в карманы джинсов. Некоторое время он молча глядел в стену, позволяя старшим беззастенчиво рассматривать себя. И не выдержал.

— Почему я? — спросил он. — Я не самый опытный в Спецотделе. И не самый удачливый. Понятно, ребята сейчас все на выезде, но я готов подменить любого из них. Так что давайте рассказывайте… — И тут он осекся. В голову ему пришла совершенно безумная мысль. Настолько безумная, что он застыл с открытым ртом. «Не бывает таких совпадений, — подумал он. — Не может быть…»

— Ты в Спецотделе самый умный, — сказал Королев. — Вот, я вижу, ты уже до всего и дотумкал…

Игорь помотал головой и сел относительно прямо. Теперь он смотрел на Дядю, и взгляд его был ледяным.

— Ты Игоря Волкова хорошо помнишь? — спросил Дядя.

«Я правильно угадал, — подумал Игорь. — С ума сойти! Как же так все совпало? Неужели случайно? Им нужен Волков. Ох, черт возьми! Я еще и привыкнуть-то не успел к мысли о том, что он на самом деле жив… Сейчас придется играть. Много и вдохновенно. Эх, не проколоться бы».

— Он жив… — эти слова Игорь скорее прошептал, чем выговорил, но интонация его была утвердительной.

— Посмотри, — Королев достал из стола растрепанную папку с крупно выведенным на обложке номером 116 и выудил из нее фотографию. Игорь взял снимок и задохнулся от изумления.

Маленькая цветная карточка не была фото в обычном смысле слова. Это оказалась прорисованная на компьютере ментография — отпечаток картинки, запечатленной в человеческой памяти. Страшно дорогая в производстве вещь, используемая только в крайних случаях. А та ментография, которую Игорь держал в руке, была просто дороже золота. По характерным заплывам изображения Игорь определил, что отпечаток был взят с трупа. Игорь даже приблизительно не мог себе представить, в какие деньги обошлось разовое применение топ-секретной технологии, из недр которой родилась эта картинка.

— Похоже, я держу в руке бюджет небольшого государства, — пробормотал он.

— Ну почему же небольшого… Ты смотри, смотри.

А на снимке Игорь увидел Волкова. Конечно, не такого, как на фотографиях из маминого альбома, а постарше лет на тридцать. Очень правильные и очень жесткие черты лица. Почти ничего общего с обликом сына, который вышел лицом и мастью в мать. Только что-то неуловимое в выражении глаз… И еще говаривали знающие люди, что повадками, манерами и привычками Игорь совсем не Бойко, а вылитый Волков.

— А собака у него есть? — спросил Игорь, не отрываясь от снимка.

— А то! — фыркнул Королев.

— Буль какой-нибудь? — Игорь по-прежнему не поднимал глаз.

— Не лови нас как маленьких, — попросил Дядя. — С чего бы это ему завести бультерьера? У него бернская овчарка. И, похоже, ростом с лошадь.

— У нас был прекрасный ландсир, — вздохнул Игорь и осторожно положил карточку на стол. — Я на нем верхом катался. Конечно, если папуля удосуживался меня подсадить.

— Я помню, — кивнул Дядя. — Его звали Джем. Чуть мне яйца не отгрыз. Никогда бы не подумал, что из простого ньюфаундленда можно сделать такого киллера.

— Ладно, — сказал Игорь. — Вы-то, как я понимаю, точно установили, что он — это он?

— Вне всякого сомнения, — сказал Королев. — Это Игорь Волков. Сто процентов. И Шнейдер его опознал.

— Ну, по такой ментографии трудно судить… — Игорь склонился над столом, вглядываясь в карточку.

— Шнейдер видел его живьем, — сказал Дядя жестко. — Он узнал Волка и успел послать сигнал подтверждения. И Волк тоже узнал своего приятеля Шнейдера. Старого доброго приятеля.

Игорь закусил губу и выпрямился.

— Серьезное дело, — сказал он вполне безмятежным тоном.

— А никто и не говорит, что оно лажовое, — усмехнулся Королев.

— А меня он якобы не тронет.

Королев и Дядя переглянулись.

— Не пойду, — отрезал Игорь.

Старшие одновременно повернули к нему головы.

— Я для Волкова никто, — сказал Игорь. — Когда он ушел, мне было шесть лет. Я его даже толком не помню. Джема помню очень хорошо и до сих пор оплакиваю. Я, может, никого на свете так не любил, как этого пса. А когда отец исчез, Джем за неделю сгорел как свечка. Мне сказали «папа в командировке», и я так и не простил ему, что он бросил такую преданную собаку. Еще через сколько-то лет мне объяснили, что папочка умер, но я уже не смог перестроиться. А когда мне стукнуло двадцать, умерла мама. Которая так больше замуж и не вышла. И я со всем этим, извините, живу. Я даже к психоаналитику ходил. Без толку.

— Ты просто не хотел освобождаться от этого груза, — сказал Дядя мягко. — Мы поступки Волка ни в коем случае не оправдываем. Ни то, что он сделал с тобой, ни то, как он с Галей обошелся. Да и нас он всех подставил капитально. Но поверь мне, Игорь, для тебя отец значит гораздо больше, чем ты думаешь. И боль, которую он тебе причинил, во многом сделала тебя таким, какой ты сейчас есть.

— Я уже не маленький, Павел Семенович, — кивнул Игорь. — Так что не надо мне рассказывать, кто и что для меня сделал. А уж вы, господа, затащив меня на Службу, извините, так мне нагадили, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Королев поморщился. Дядя криво усмехнулся.

— Я давно все сопоставил, — упрямо гнул свое Игорь. — Вы меня на Службу разве что силком не тащили. Я здесь уже пять лет. И сейчас я точно знаю, что взяли меня сюда из-за того, что я сын Волка. Которого все ветераны Службы почему-то боятся до судорог. Поэтому меня ни капельки не удивляет, что мой дражайший папочка жив.

— То есть ты запросто готов отправить псу под хвост все, что сделал за эти пять лет, — констатировал Дядя. — И дырку от пули, которая у тебя в спине, и орден, который у тебя в сейфе лежит, и именной ствол от Папы. Ты знаешь хоть одного, кто за пять лет на Службе столько бы успел наворочать?

— Да, Игорек, — вступил Королев. — Что-то ты, друг мой, того… передергиваешь. Выходит, мы тебя держим только как щит от Волка страшного? За красивые глаза, так сказать?

— А у меня действительно очень красивые глаза, — рассмеялся Игорь. — И еще я очень умный. Но все равно я вам, простите меня, пожалуйста, господа… Ну не верю я вам до конца, и все тут. Подорвано у меня доверие к Службе.

— А у Службы к тебе — нет, — сказал Дядя.

— А Сабуров говорит, что ты просто обнаглел, — вставил Королев.

— И глаза у тебя на самом деле красивые, — сообщил Дядя. — Это правда, — повернулся он к Королеву, — что от него ту девчонку силой отдирать пришлось?

— Какую девчонку? Из Безопасности? Их там две было…

Дядя захохотал, громко и беззаботно. Игорь молча ждал.

— Все мы про тебя знаем, — сказал Дядя, отсмеявшись. — Иногда, правда, делим на два, но что поделаешь…

— И то, что тебя в Безопасность приглашали на майорскую должность…

— И то, что Охрана к тебе подкатывала…

— И дома у тебя клякса лежит неучтенная…

— Стоп! — скомандовал Игорь Королеву. — Не было такого. Кляксу я сдал под роспись. Вы еще, господа, Дашу на меня повесьте.

— Ну зачем же Дашу? — сказал Дядя ласково. — Дашу тогда мои драгоценные «гестаповцы» замочили. С перепугу.

У Игоря непроизвольно отвалилась челюсть. У Королева тоже.

— Э! Мужики! Вы что? Я пошутил! — встрепенулся Дядя. — Честно, пошутил. Не было Даши. Ну не было!

— Тогда и кляксы не было, — сказал Игорь.

— Я тебя что, прошу ее сдать? — отмахнулся Королев. — Тебе сказали добыть хотя бы снимок. А ты приволок живую вещь. Целых две. Ну и зажал одну. Бывает.

— Ты только с ней поосторожней, — попросил Дядя. — Это все-таки не игрушка, а штуковина неустановленного происхождения. Ты ею что, от похмелья лечишься? С перепоя под язык?

— Под подушку кладу, — сказал Игорь хмуро. Кляксу, сгусток теплой и дружелюбной темноты размером с шарик для пинг-понга, он добыл при таких печальных обстоятельствах, что шутить на эту тему не хотелось. Спецотдел охотился за кляксой несколько лет кряду и нашел ее не в том месте и не в то время. В одном из государств «третьего мира» и на час раньше конкурирующей иностранной фирмы, которая повела себя бестактно, кинулась в погоню и открыла пальбу. Это было как в фильмах про войну, потому что оперативники, прикрывавшие Игоря, начали по двое отставать, чтобы задержать преследователей. К точке подхвата вышли только Игорь и старший группы, который отвечал за него до конца и бросать не имел права. Фамилия старшего была Шнейдер.

— Ладно, — вздохнул Игорь. С кляксой его здорово поддели. — Взяли вы меня за ошейник, ничего не скажешь.

— Ты работай с ней, работай, — сказал Дядя. — Только Москву не взорви. Считай, я дал санкцию. Научники все равно со своей так и не смогли разобраться.

— Научники вряд ли ее поймут. Скорее она у них взорвется, чем у меня. Я ее люблю, ей со мной комфортно. С кляксой вообще не ученые должны разбираться. Точнее, не нормальные ученые, а… Не знаю кто. Экстрасенсы, может быть.

— Не ты первый до этого додумался. Мы как раз собираемся ввести биоэнерготехнолога в их группу. Ты полагаешь, она живая? В смысле — разумная?

— Мне все кажется, что да. Примерно на уровне собаки. Но я к ней слишком привязан. Скорее это самообман.

— Поживем — увидим. Так ты, я понимаю, согласен? — прищурился Дядя.

— Я не хочу ждать от вас прямого конкретного приказа. Считайте, что оказанное мне доверие оценил и с любезной просьбой милостиво согласился. А про шантаж забудем.

— Подставляться не надо, — посоветовал Королев. — Осторожнее надо быть. Думать надо головой. Не создавать для шантажа поводов.

— Да ладно! — бросил ему Дядя. — Сколько раз мы с тобой подставлялись, я уж умолчу. За давностью лет. А он бы и так согласился.

— Я бы согласился, — кивнул Игорь. — У меня ведь нет какой-то веской причины для отказа. Кроме страха разве что. Я все-таки не оперативник, я аналитик. И в спортзал не хожу.

Дядя хмыкнул.

— Сабуров на тебя стучалку написал, — сказал он. — Вчера, прямо сразу после того, как ты с ним в вестибюле поцапался.

Игорь посмотрел на Дядю очень внимательно.

— Пишет, что ты стал опасен для Службы, — продолжал тот. — Что у тебя личные мотивы окончательно перевесили долг профессионала.

— Павел Семенович, может, вы мне и вправду дядя? — произнес Игорь задумчиво.

— Не зазнавайся. Особо пристальный интерес с моей стороны ты вызвал только минувшей ночью. Тут-то я и поднял твой файл. Увлекательное было чтение, ничего не скажешь.

— Я на Службу не просился, — заметил Игорь.

— Не прячься за Волкова, — сказал Дядя. — Перестань. Ты сам по себе личность, ты Службе интересен как Бойко, а не как Волков. Я бы на твоем месте, наоборот, гордился…

— Тем, что мой близкий родственник — пугало и страшилище? Слуга покорный… — Игорь отвернулся и помотал головой.

— А ты в курсе, почему его боятся? — спросил осторожно Королев.

Игорь вздохнул. Сейчас главное — не проболтаться. И продолжать игру, отвечая старшим с тех позиций, на которые он успел продвинуться до прошлого вечера. Игорь действительно расспрашивал об отце всех и вся. Но те на Службе, кто мог бы ему рассказать хоть немного правды о Волке, знали, что Игорь — его сын. И молчали. А те, кто не знал, распространяли дурацкие слухи и ничего интересного сообщить не могли.

— Я уверен, что он был сенс, — пробормотал Игорь. — А я — нет.

— Почему «был»? Он до сих пор сенс.

— Да поймите вы! — вскричал Игорь, наливаясь кровью. — С того дня, как Волков пропал, он не проявил ко мне ни малейшего интереса! Я его не видел двадцать лет! И видеть не желаю! Вы же мне больно делаете, господа, что, непонятно? Он для меня человек в прошедшем времени! Все равно что умер! Да я и привык к мысли, что он умер! Ух, ё-моё!..

— Но ты же вычислил, что он жив, — сказал Королев очень мягко и уважительно.

— Это головой! — прошипел Игорь, утирая пот со лба. — А сердцу приказывать смысла не было.

— Хочешь, мы сейчас искренне извинимся? — предложил Дядя.

— И оставите меня в покое?

— Нет.

— Ну и не извиняйтесь. Простите, господа. Я не думал, что это будет для меня так болезненно. Давайте лучше я перед вами извинюсь за свою истерику дурацкую…

— Кофе, — пробормотал Королев. — Тебе, Паша, с сахаром…

— А Игорю еще и со сливками, — сказал Дядя озабоченным тоном. — Давай-ка, мил-друг, отправляйся спать. Ты уже повторяться начал. А я тут без тебя как-нибудь.

— Ни. За. Что, — раздельно произнес Королев, вглядываясь мутными глазами в клавиши на столе и пытаясь набрать код вялым пальцем. — Я тоже Волку был не чужой, значит, и я несу часть ответственности.

— Все мы ему оказались чужими, — вздохнул горько Дядя. — Даже сыновья…

— Чего-о? — пробормотал Игорь.

Глава 7 ЧЕТВЕРТОЕ ИЮНЯ, ПОЛДЕНЬ

Не стесняйтесь расспрашивать. При любой возможности изучайте прошлое Службы и ее руководства. Вы найдете там много поучительного. Любое правило, которое действует в этих стенах, формировалось по конкретной причине. Каждый пункт Устава призван не ограничивать вашу свободу, но защищать вас. Это аксиома. И зиждится она на крови, извините за такую патетику.

— Удивительно, — сказал задумчиво Королев, перебирая стопку фотографий. Принтер выбросил еще две, и он положил их на стол отдельно. — Сколько раз я эти фотки видел и все равно никак оторваться не могу. Мистика какая-то.

— Никакой здесь мистики нет, — пробурчал Дядя, сосредоточенно вглядываясь в разложенные перед ним отпечатки. Игорю показалось, что Дядя рассматривал эти снимки еще чаще, чем Королев. И один, запершись в кабинете. Слишком уж он любовно к ним относился.

— Нет мистики, — повторил Дядя. — Есть люди выдающиеся. И больше таких не делают. Вот разве что Игорек — приятное исключение.

— Который, старший?

— И старший, и младший. Младшие то есть. Это кровь, старина. Насквозь гнилая старая добрая голубая кровь. Все было отмечено, зафиксировано, запротоколировано. Совершенно четко. И у Ларина, и у Костенко, и у Волкова за последние два столетия в роду доминировал экстерьер отцов. А то, что они между собой здорово похожи, — это первое впечатление. Если присмотреться, не так уж много сходства. Просто одна порода.

— Да еще какая… — протянул Королев и поднял глаза к потолку навстречу какому-то своему воспоминанию. Видимо, это было интересно, потому что задумался он глубоко.

— А с другой стороны, — сказал Дядя, отрываясь от фотографий, — говорят, те, кто увидел Костенко и Ларина вместе, были просто в восторге.

— Отвыкли холопья на барина глядеть, — сказал Королев небрежно. Дядя закусил губу и с интересом на него посмотрел.

— Ты-то, брат, не из графов Шереметевых, — заметил он веско.

— Уж и помечтать нельзя. Может, у меня бабушка согрешила с водолазом.

Старшие дружно рассмеялись.

— Так обидно не знать своей родословной… — вздохнул Дядя, поворачиваясь к Игорю. — Проклятье нашей страны. Слишком много архивов погубила красная смута. И слишком многим заткнула рты. Все мы теперь Иваны, не помнящие родства.

— Допустим, не все, — сказал Королев, тоже поворачиваясь к Игорю. — Ты до какого века знаешь свои корни?

— До середины восемнадцатого, — ответил Игорь, скромно опуская глаза.

— А вот Тим Костенко, если верить слухам, знал свою родословную вплоть до тысяча триста четвертого года, — сказал Дядя. — Но получил он эту информацию, только достигнув совершеннолетия.

— Потому что большевики уже накрывались медным тазом, — добавил Королев, — и старики решили, что больше не опасно разевать рот. А до этого молчали, как партизаны.

— А Витя Ларин, кстати, так и не выяснил ничего о себе толком. Потому что у него и папа работал на КГБ, и мама работала на КГБ, и всем в жизни они были обязаны тоже КГБ. Хотя кто его знает, как сложилась бы их судьба, если бы их родителей в свое время не репрессировали. Вот завязка интересная, да? И характерная для прошлого века. Сначала «органы» растоптали тех, кто тебя породил. А потом вербуют тебя, упирая на то, что ты сын врагов народа и, если не будешь сотрудничать, из грязи не выберешься.

— Как же они должны были ненавидеть своих предков за это… — протянул Игорь задумчиво.

— Он самый умный в Спецотделе, — в который уже раз гордо сказал Дяде Королев.

Дядя кивнул.

— Да, на этом родителей Ларина и поймали. Как и многих других. На ненависти к своему происхождению, к предкам вообще, а в итоге — и к Родине. Что есть твои корни, как не твоя Родина — правда, Игорь? А Родину любить нужно. Тот, кто ее не любит, не чувствует движений ее души, не понимает, чего она хочет, становится либо диссидентом, либо агентом политического сыска. Они стали и тем и другим сразу. И за это «органы» позже отыгрались на их сыне.

— Вы его знали? — спросил Игорь. — Ларина?

— Ты читал справку-доклад «Стальное Сердце и Мастер собак»?

— «История отработки легенд Стального Сердца и Мастера собак и прикладные аспекты их использования», — процитировал Игорь по памяти.

— Это я писал, — сказал Дядя. — Так что, считай, я их знал обоих. Хотя лично не сталкивался. Но мне хватило одного Волка по самое не балуйся.

— Тебе придется отсмотреть кучу исследований за завтрашний день, — пообещал Королев. — Ты теперь у нас будешь крупнейший специалист по форсированным экстрасенсам.

— И их роли в истории человечества, — усмехнулся Игорь.

— Ты полагаешь, ее не было? — спросил Дядя с ехидцей.

— Им же ничего не дали сделать. Или я ошибаюсь? Институт был закрыт, Объект уничтожен, Тим Костенко снова куда-то исчез… А Волков не был форсированным сенсом. Или…

— А хорошо получается, — сказал Дядя Королеву. — Стыдно, конечно, но удачно. К тому моменту, когда приедет второй, Игорек уже так обалдеет, что не сможет его загрызть.

— Он двужильный, — вздохнул Королев. — Ты не смотри, что он такой сладенький мальчик.

— Да я и не смотрю. У меня сексуальная ориентация неподходящая.

— Как погиб Шнейдер? — прервал Игорь веселье старших.

— Как и трое предыдущих, — невесело усмехнулся Дядя. — Вся разница в том, что он Волка увидел первым. И успел это зафиксировать.

— Просто внезапно умер?

— Да как тебе сказать… Если бы я не знал точно, что все ручные психотронные пушки уничтожены…

— А очень похоже, — вставил Королев.

— Да уж. Понимаешь, Игорь… У всех, кто отправлялся на контакт с Волком, отказывал какой-то один внутренний орган, наиболее слабый по отношению к другим. Это характерный признак мощной психотронной атаки. У двоих вдруг полетел желудок. У одного вырубились почки. Но умерли они не сразу, для начала впали в кому и продержались еще какое-то время. Мы их просто не успели откачать. А Шнейдер был уже немолод. У него остановилось сердце.

— Сегодня утром, — вздохнул Королев.

— До этого мы посылали молодых ребят, которые не знали Волка лично, — продолжал Дядя. — Да и не было острой необходимости. Просто старое висячее дело, наш сотрудник в бегах, нужно его локализовать. А здесь начался кризис, и мы отправили человека, которому Волк раньше доверял. Вот, видишь, ошибочка вышла.

— А он не мог достать психотронную пушку? — спросил Игорь.

— Исключено. Психотронное оружие в стрелковом варианте на планете Земля отсутствует. Если тебе это важно — клянусь. Я знаю.

— В нем открылся его дар, — вздохнул Королев. — Открылся примерно за год до того, как он сбежал. И черт его знает, насколько он эти способности развил за двадцать лет.

— Он мог бы сейчас занимать мое место, — сказал Дядя горько. — И я, наверное, не был бы в обиде. Он был самый талантливый из нас.

— Так почему же он ушел? — спросил Игорь.

— Мы не знаем, — вздохнул Королев.

— У него состоялась беседа с прежним Папой, — сказал Дядя, опустив глаза. — За день до. И спросить теперь, что там приключилось, можно только Волка. Наш патрон ничего не смог выяснить. Его самого от любопытства распирает. Учти, тебе я этого не говорил.

Игорь кивнул.

— Да, наш патрон мужик любопытный, — хихикнул Королев.

— Цыц! — грозно сказал Дядя.

— Виноват. Исправлюсь.

— Мы все были молоды и были друзья, — сказал Дядя Игорю. И Игорь поверил, что Дядя переживает. Причем очень глубоко и остро. — Представь, когда разразился известный тебе кризис с московским Объектом, мне было тридцать три, Андрею, — он кивнул на Королева, — тридцать пять, а Волку едва стукнул тридцатник…

— И мы его юбилей крепко отметили, — улыбнулся Королев.

— …и Галка разбила его новую машину! — вспомнил Дядя.

— Они только-только познакомились, — объяснил Игорю Королев. — Он дико хохотал и сказал, что теперь она, как порядочная женщина, обязана выйти за него замуж. А через год родился ты. И они действительно поженились. — А потом он нас всех бросил, — вздохнул Дядя.

— Мы тебя не агитируем, — произнес Королев так искренне, что Игорь вздрогнул. — Мы не пытаемся задеть тебя за живое, ни на каких твоих струнах играть. Мы за тебя ответственность всегда чувствовали, и очень большую. Но, кроме тебя, нам сейчас никто не сможет помочь.

— Вы поймите, дядя Андрей, — сказал Игорь Королеву очень мягко и вкрадчиво. — Вы меня уже сагитировали. И за все струны передергали, за какие только можно. И больно мне сделали, и приятно, и чего только не сделали. Вы одно поймите — я в глубоком шоке. Так что на реакцию мою не обращайте внимания. Давайте работать. Хорошо?

— Хорошо, — согласился Королев, бросил взгляд на Дядю, потом на фотографии перед собой и поежился. — Мистика… — пробормотал он.

— Не мистика, а доминанта, — строго сказал Дядя. — Дворяне, блин. А ты что, не хотел бы, чтобы твои признаки так четко передавались по наследству?

— У меня дочери! — рыкнул Королев. — Только им усов не хватало, как у кайзера Вильгельма.

— Но они на вас похожи, — заметил Игорь. — И очень.

Королев воинственно закрутил ус и гордо хмыкнул.

— Итак, — сказал Дядя. — Господа, внимание. Прогоним основные тезисы. Игорь, если чего-то не поймешь, спрашивай. Чуть позже всю справочную информацию получишь на свой терминал. Скопируешь — пиписку отрежу. Понял? И кляксу отниму. Кстати, не вздумай ее взять на дело. Игольником обойдешься.

— А вы много знаете про кляксу… — протянул Игорь уважительно.

— Я мало знаю про Волка, — сказал Дядя с нажимом. — Про то, какой он сейчас. Если он унюхает кляксу и сочтет опасной, он не посмотрит, что ты ему родственник.

— У вас есть психопортрет Волкова?

— Да. Тебе все дадут, чтобы ты смог с ним аргументированно говорить. Только не вздумай его цеплять за психику. Он сразу это почует. Ты должен быть абсолютно честен, открыт и искренен. Только войти в контакт, передать информацию, и все. Дальше можешь вести себя как угодно. Целоваться с ним можешь или в морду ему заехать — пожалуйста. Но о деле больше ни слова.

— А если он начнет расспрашивать о Службе?

— Расскажи все, что знаешь. Будь субъективен в оценках, не стесняйся. Главное, чтобы он верил в твою искренность. А для этого тебе придется быть искренним. Когда говоришь с форсированным сенсом, по-другому нельзя. Он же «видит правду». Учти это. Не ври ему.

— Уф! — Игорь закрыл лицо руками.

— Тебе нельзя его ненавидеть, — не сказал, а попросил Королев. — У тебя есть двое суток на то, чтобы его полюбить. Ты полюби его, пожалуйста. Хоть ненадолго.

— Как мы его любим, — сказал Дядя. — Со всем дерьмом, такого, как есть.

— А он был редкое дерьмо, — сказал Королев.

— Да уж…

— Ты вспомни, Паша, сколько он над нами издевался…

— Андрей, он был та еще сука, я с тобой согласен полностью.

Игорь вытаращил глаза. Старики опять не шутили. Как и тогда, когда называли Игоря Волкова самым лучшим на свете человеком, добрым, честным, верным и прочая, и прочая.

— Но он ушел со Службы, — заключил Королев.

— А мы не ушли…

— А хотелось? — вступил в разговор Игорь. «Не поддавайся, — подумал он. — Может быть, они и не хотят тебя ловить на крючок. Но они это делают по привычке, как подлавливают, берут за живое каждого вокруг себя. Как это делаешь ты сам. Это Служба, Игорь. Это ее правила игры. Сегодня тебе повезло — старики чуть-чуть перед тобой эмоционально приоткрылись, высунули наружу краешек того человеческого, что в них есть. Но тебе нельзя забывать, что такое Служба. Это самая мощная спецслужба на планете. И, как любая тайная организация, она уже по определению слегка больна. И многих сотрудников доводит до точки. Десятки людей, не выдержав напряжения, уходят со Службы не на пенсию, а в психиатрическую клинику. И эта Служба фактически правит твоей страной и твоим миром. А ты работаешь в самом маленьком, самом незаметном и самом безумном отделе Службы, Отделе специальных проектов».

— Да все мы тут прокляты, — сказал Дядя вместо ответа, будто услышав мысли Игоря. — Но Волчара, позорный, решил это проклятье отряхнуть с ног своих. Заработать место в раю. А кто-то ведь заступил на пост вместо него… Так хорошо ли он поступил, заставив Службу отбить от стада еще одну невинную овцу?

— В общем, — заключил Игорь, — надо так вас понимать, что если он ушел со Службы, то он не… э-э, дерьмо. Но все равно поступил дурно.

— У нас один шизоид в директорате, — сказал Дядя, — пишет уже десятый год философский трактат. Все хочет разобраться, под кем Служба ходит, под богом или дьяволом. Накатал три громадных тома.

— Ну и?..

— Непонятно. По нему выходит, что Служба вроде бы человечеству нужна позарез. Но ее методы совершенно небогоугодны. Вот на этом-то парадоксе он и завис. Потому что без обмана, манипулирования сознанием, а подчас и убийства — какая же это будет Служба? Это царствие небесное будет, а не Служба.

— Хватит, — сказал вдруг Королев. — Вношу предложение. Когда все это закончится… Если закончится, — поправился он, — сядем втроем у меня на квартире и хорошенько выпьем. И поговорим.

— Нельзя, — вздохнул Дядя. Очень горько вздохнул.

— Слушай, ты что, мало нарушал?

— Мало не мало, а сейчас нельзя. У тебя язык без костей. А у парня запрет на руководящие должности. Мы ему там наговорим на пожизненное заключение.

— Не понял… — пробормотал Королев. Лицо его вдруг осунулось. — Я же не подавал рапорта…

— Запрет утвердили еще вчера. Я сам видел. По представлению Отдела психологических исследований. Этот приказ, наверное, как раз у твоего референта на терминале.

Королев потянулся было к киборду, но передумал.

— Сабуров, гондон! — сказал он с чувством.

Дядя вяло кивнул.

— Нет! — рявкнул Королев. — Все фигня! Если Боец провернет это дело, запрет снимут! Сто процентов!

— Нынешний Папа не снимет. Он же психолог, ты забыл.

— Папы приходят и уходят…

— У него отменное здоровье. Он протянет еще лет десять. К этому времени мы будем на пенсии, а Игорь… Наверное, последует заманчивому примеру Волка. Угадал? — спросил Дядя у Игоря.

— Только официально, — кивнул Игорь. — Не хочу остаток жизни прятаться.

— Ты что, не в курсе, что со Службы просто так не уходят? — спросил Королев. — Когда ты получил топ-секретный допуск, тебе это объяснили. Я лично объяснил.

— Значит, я буду первым, — сказал Игорь спокойно.

— Он имел в виду, что уйдет в прикрытие, — предположил Дядя.

— Нет, — помотал головой Игорь.

— Ладно, — отмахнулся Королев. — Упремся — разберемся.

— И вообще, что-то мы затрепались тут, — заметил Дядя. — Я вот думаю… Второй подъедет уже через час. Может, подождем расписывать полную диспозицию?

— А его уговаривать не придется? — спросил Королев.

— С ним предварительную беседу уже провели. И он, — Дядя хитро глянул на Игоря, — выразил живейшую заинтересованность во встрече с господином Волковым. Так что нам нужно всего лишь объяснить ребятам причину нынешнего кризиса. Поставить задачу и дать время на достижение минимальной групповой сработанности. Сутки, — уточнил он. — Не больше.

Игорь звонко клацнул зубами. Потом запрокинул голову и уставился в потолок.

— Пойдем, Андрей, съедим чего-нибудь, — предложил Дядя. — Игорь, ты завтракал?

— Он даже опохмелился, — сказал Королев. — Боец, мы действительно перекусим. А ты сиди тут, готовься. Выйти разрешаю только в сортир, в разговоры ни с кем не вступать. Даже Лаврову — ни-ни.

— О! — вспомнил Дядя. Он сунул руку за пазуху и вытащил узкий конверт. — Старею, — сообщил он Королеву. — Склеротические явления. Держи, Игорек. Прочти и распишись.

Игорь открыл конверт и развернул лист плотной голубой бумаги. «Уведомление. Настоящим уведомляется Управлением Федеральной Контрольной Службы специальный уполномоченный Отдела специальных проектов ФКС Бойко Игорь Игоревич в получении допуска категории ЭКСТРА на неопределенный срок времени. Права и обязанности сотрудника с допуском категории ЭКСТРА присваиваются г-ну Бойко И.И. с момента подписания настоящего Уведомления вплоть до специального распоряжения Управления ФКС, о чем будет направлено соответствующее Уведомление. Разъяснение г-ну Бойко И.И. прав и обязанностей сотрудника с допуском категории ЭКСТРА возлагается на Первого Заместителя Директора ФКС Богданова П.С. Допуск категории ЭКСТРА г-на Бойко И.И. вступает в силу с момента подписания г-ном Бойко И.И. настоящего Уведомления и визирования подписи г-на Бойко И.И. г-ном Богдановым П.С. с указанием даты и времени с точностью до минуты. Управление ФКС поздравляет г-на Бойко И.И. с получением допуска категории ЭКСТРА и выражает уверенность в том, что г-н Бойко И.И. оправдает оказанное ему доверие своевременным и полным выполнением возложенных на него задач».

— Ну пишут! — не удержался Игорь.

— Въехал? — спросил Дядя. — Вот и подписывай.

— А права разъяснить? — спросил ехидно Игорь. — Иначе буду говорить только в присутствии моего адвоката.

— А ты не знаешь, какие права?

— Ну, знаю… Как у Джеймса Бонда. — Внутренне Игорь взвизгнул от восторга. «Конечно, на ЭКСТРЕ голову сложить можно запросто», — подумал он. Но одна мысль о том, что теперь в случае необходимости не надо делать предупредительный выстрел (хотя кто его делает? а вот контрольный придется делать обязательно), приятно грела душу. И главное, теперь можно брать материалы иззакрытых файлов. «Ох, распотрошу я нашу библиотеку! Ох, застрелят меня, когда в отставку попрошусь! Ох, я крутой! Ох, дитё я неразумное…»

— Ты только учти, агент ноль-ноль, — сказал Дядя жестко. — Я тебе, конечно, права читать не собираюсь, ты их знаешь все назубок. Но твоя ЭКСТРА временная, понял? Из-за выкрутасов твоих дурацких с рукопашным боем и вообще за грубость и нетактичное поведение. Поэтому я тебе обязан сообщить, какие твоя ЭКСТРА включает ограничения. Слушай внимательно.

— Да, — кивнул Игорь. Эйфория постепенно спадала. Кроме того, отпустил застрявший в организме со вчерашнего и принятый с утра алкоголь. Ему вдруг стало грустно и чуть-чуть страшно.

— Во-первых, право на применение оружия не действует в отношении Волкова. Даже если он тебя будет тупым ножом резать. Во-вторых, доступ к информации только по теме. На центральном сервере для тебя уже открыт личный коридор. Ни хрена не получишь из того, на что ты сейчас, наверное, рассчитывал. Зато по своей теме можешь читать все, что понадобится. Читать, а не скачивать, понял?

— Понял…

— Ты теперь под колпаком у Мюллера, парень. Кстати, на всю жизнь. Мне-то на пенсию скоро, но я своих «внутряков» хорошо отдрессировал, они с тебя не слезут.

— Да понял я, понял…

— Не огрызайся, Игорь. Все очень серьезно. Готов подписывать? У тебя остался последний шанс пойти на попятный.

— Так меня же съедят! — сказал Игорь.

— Верно мыслишь. Подписывай.

Игорь перевернул «Уведомление» вверх ногами и расписался. Королев хихикнул, в глазах у него зажглись ехидные огоньки.

— Гадюка, — констатировал Дядя. — Весь в отца.

— Давай визируй, — сказал Королев. — Волчара наш всегда норовил вверх ногами расписаться, — объяснил он Игорю. — Как зайдет оружие получать, обязательно журнал перевернет и дежурному говорит: «Внимание, отметь, расписываюсь вверх ногами».

— А дежурный неизменно отвечал: «А мне по х…ю», — пробормотал Дядя, глядя на часы, чтобы проставить время.

— Ты взял от него все лучшее, парень, — сказал Королев. — Ты такой же пламенный борец с идиотизмом.

— Хулиган, — поправил Дядя, пряча «Уведомление» в конверт. — Но очаровательный хулиган.

— Эх… — Королев с трудом поднялся из кресла. Его вдруг ощутимо повело в сторону, но он сумел поймать себя и поставить вертикально. За спиной Дяди он подмигнул Игорю, и тот улыбнулся в ответ. Королев долгие годы был для него просто дядя Андрей. Но когда Игорю сравнялось лет десять, Служба, видимо, поняла, что Волк никогда не вернется домой. И дядя Андрей перестал заходить к маме Гале на рюмку чая. А может, мама Галя его отшила. В любом случае для Игоря в Королеве было хоть что-то родное. Но все равно он не считал себя обязанным ему доверять. «Ты на Службе, парень. А теперь ты даже ЭКСТРА, пусть и временная. Никому не верь и побольше думай. Банзай!»

— Пошли, — сказал Дядя, вставая. — А ты отдыхай.

— Закажи себе чего-нибудь, — Королев показал на свой терминал, — не стесняйся. И кофе побольше. Ты же до сих пор косой, я же вижу.

— Что такое? — встрепенулся Дядя. — Игорь, ты пил сегодня с утра? Я думал, он шутит насчет опохмелки…

— Это у нас дежурный розыгрыш для чужих, — улыбнулся Игорь. Королев снова подмигнул ему и украдкой показал кулак. — Мы всегда перед чужаками придуриваемся. У них это отбивает охоту к нам соваться.

Дядя внимательно оглядел сотрудников Спецотдела. Ему явно хотелось к ним принюхаться, но он сделал вид, что поверил.

— А я, значит, тоже чужой? — спросил он.

— А то, — ответил Игорь.

— Правильно, — кивнул Дядя. — Так держать. Пойдем, Андрюша, времени в обрез, — он открыл дверь и пропустил Королева вперед.

— Секунду! — попросил Игорь.

— Да? — обернулся к нему Дядя.

— Дурацкий вопрос, я понимаю… Но все-таки, почему мне говорят, что Волков жив, только сейчас, когда Служба приперта к стенке? А?

— А разве ты раньше хотел это знать? — усмехнулся Дядя. — Ты и сейчас этого не хочешь… — и, не дожидаясь ответа, вышел.

Рано или поздно вы узнаете, что у Службы есть собственный Пантеон. Сейчас мы гордимся тем, что он не пополняется. Легендарные мертвецы — это, как правило, результат чьей-то фатальной оплошности, которую они устранили ценой своей жизни. Изучайте. Анализируйте. Тогда есть шанс, что вы не позволите кому-то сделать из себя героя. И сохраните жизни своих коллег.

Когда дверь за старшими закрылась, Игорь закурил, взял стопку фотографий и разложил их на столе. Самую важную он пока отодвинул подальше. От греха. И начал рассматривать просто интересные.

Возглас Королева «Мистика!» пришел ему на ум сразу. Но Игорь был согласен с Дядей — все дело в породе. «Они похожи друг на друга, и я тоже похож на них. В принципе мы очень разные. Но мы действительно одной породы. Очень правильные черты лица у всех — и поэтому много общего. Хотя содержание у каждого свое. Вот Виктор Ларин по прозвищу Мастер. Красивый мужик, почти фотомодель. Тридцать лет назад он стал командиром Охотников, и поэтому его все называли Мастер собак, по имени какого-то героя из фантастического романа. Судьба его неизвестна, по официальным данным — погиб во время кризиса на московском Объекте, но останки так и не были захоронены. Мастер вытащил нас из беды, когда техногенная активность людей привела к атаке монстров из загадочного иного измерения. Мы этот кризис накликали сами.

А вот Тимофей Костенко, он же Стальное Сердце. Первый в истории человечества форсированный экстрасенс. Пожалуй, именно с ним у меня больше всего общих черт. Мы оба мягкие, спокойные и не очень-то фотогеничные. Что мы знаем о Костенко? Мало знаем. Кроме голословных заявлений о том, что он видел сквозь бетонные стены и убивал взглядом. Так вышло, что Костенко никогда не состоял на службе у государства, он скорее с ним боролся. Поэтому история его жизни пишется с донесений внешнего наблюдения. Костенко в одиночку фактически прекратил начинавшийся в стране психотронный террор. Шли полевые испытания систем подавления человеческой психики, и ему было предложено стать одним из операторов. Но он не просто отказался, а вступил с «кукловодами» в конфликт. Его решили наказать за несговорчивость и при этом сделали человеку очень больно. В результате — море крови и куча трупов, включая руководителя программы, на которого все замыкалось. Костенко исчез. Позже несколько раз появлялся и снова исчезал. Был знаком с Мастером, судя по всему, помогал ему разобраться в том кризисе. После чего на Земле не замечен ни разу. Но такого человека сложно заметить, если он этого не хочет. Служба безуспешно охотится за ним до сих пор.

Теперь Игорь Волков. Самое волевое, мужественное, жесткое лицо. И удивительно симпатичное при этом. Мне все твердят, что мы очень похожи, но я-то знаю, что нет. Как минимум я не такой ярко выраженный самец. Так, папочка. За тобой десять лет безупречной работы на благо Родины и прогрессивного человечества. И внезапное бегство — со Службы и из жизни. Несколько раз был локализован, но всегда исчезал раньше, чем тебя успевали взять. Об этом человеке ты, Игорь, знаешь меньше всего. Но теперь у тебя есть допуск к папке с номером 116, которую Королев запер в столе. Ты только потерпи еще немного. Неужели тебе не хочется узнать?»

Игорь раздавил в пепельнице окурок, поджег новую сигарету и потянулся было к последней фотографии, когда его словно током пронзило. Он вдруг понял, что не задал старшим очень важного для себя вопроса. Да и не мог задать — так силен был шок от обрушившейся на него информации. А сейчас возникло белое пятно. Игорь так и не понял, для чего Королев распечатал лишние фотографии. «Дело Волка — это дело Волка. Но зачем еще двое? Костенко и Ларин, личности загадочные и легендарные, вот про них даже Дядя монографии пишет. Какое отношение они имеют к Волкову, очаровательному хулигану, умнице, подлецу и иже с ним? Мало ли на свете однотипных лиц? Эх, лопух я! Допустим, я теперь знаю, что все трое — мутанты, не совсем люди, а может, и совсем не люди. Но Дядя и Королев, похоже, и не подозревают, что я до этого докопался. Неужели они мне расскажут, что Волков тоже попал под каток «Программы Детей»? А зачем мне это знать?»

Несколько секунд Игорь пребывал в легком смятении. «Что должен испытывать молодой человек, который вдруг узнает, что его отец — мутант? И как должен молодой человек реагировать? И чего добиваются таким образом от молодого человека психологи Службы, без рекомендаций которых подобные операции не обходятся? К чему Служба хочет принудить молодого человека такой шоковой терапией?»

Наконец Игорь понял, что окончательно запутался. Тогда он вздохнул, мысленно послал всех к черту и притянул-таки к себе последнее фото. И неприязненно скривился. На него смотрел, мягко улыбаясь, еще один красивый мужик. И чертовски похожий на Игоря Волкова. «У него даже имя, fuck его мать, такое же! Впрочем, fuck его мать уже имел место. Fuck и еще раз fuck. Года примерно за четыре до моего рождения».

Человек с потрясающим именем Игорь Александр Вестгейт был подданным британской короны. К тридцати двум годам он успел получить блестящее образование (психология, социальная психология) и побывать, кажется, на всех континентах. И везде, и всегда работал на Службу, только на Службу и еще раз на Службу. Похоже, он был завербован еще в утробе матери. И, видимо, с самим фактом его зачатия была связана какая-то тайна.

Игорь пересел на место Королева и заказал себе чай и пару гамбургеров. Меланхолично жуя, он так и этак вертел известные ему факты и все больше убеждался в том, что этот Игорь Вестингауз, или как его там, и есть главная приманка в капкане на Волка.

«Допустим, мне позарез нужен один человек, — размышлял Игорь. — У меня в руках его сын, и я пробую его на мальчишку подманить. Но ведь он рядом со своим детенышем пять лет провел, а потом слинял на целых двадцать и за все это время не сделал ни одной попытки войти с ним в контакт! Да плевал он на него, и все тут. И тогда я достаю из кармана второго сыночка, абсолютно внебрачного, но куда более похожего на папу. Гораздо более похожего, чем, скажем так, сын законный. И я почему-то уверен, что, когда сыновья возникнут перед родителем вдвоем, он тут же кинется чмокать их в пухлые розовые щечки.

В чем же тут фокус? Ведь такой колоритной личности, как Игорь Волков, должно быть все равно, что один парень, что два, что десять. Волк бежал так, что только пятки сверкали, от всего, что было его жизнью. Жена у него была просто чудо — ох, мама… Ладно. Собака была, в которой он души не чаял. И еще имелся сын, с которым он был как минимум весьма ласков. А еще была Служба. И дар сенса — по слухам, очень мощный, только в латентном состоянии. Волков пользовался им неосознанно, но эффективно — его все обожали.

Итак, зацепку нужно искать в одном из двоих сыновей. И явно не в Игоре Бойко. А в этом самом Вест-Пойнте, или черт его разберет как. Спасибо, он хоть по-русски говорит без акцента и даже на московском диалекте.

А чего ты, собственно, так на него взъелся, Игорь?

Потому что он что-то значит для твоего отца?

А если это все ошибка?»

Игорь закурил опять. Остро и отчетливо захотелось выпить. Стаканчик холодной-холодной водки. А потом, едва переведя дух, — еще один. Закусить, закурить, посидеть, блаженно пуская дым в потолок, а потом — жахнуть по третьей. И в душе будет тишина и покой.

«Действительно, с чего я взял, что Служба не ошибается? Ну ошиблась она, и все тут. Окончится дело провалом, но Волков, во всяком случае, нас не убьет. А я зато с братом познакомлюсь, с интересным человеком. Он знает кучу языков, а не полтора, как я. Имеет две степени магистра, а не, как я, ни одной. Объездил всю планету. Я им буду гордиться. Давай, Игорь, давай! Вперед, Боец! Перед тобой стоит фантастическая задача — за два дня полюбить отца, которого ты двадцать лет ненавидел. Начни с малого — полюби брата, о существовании которого ты еще два часа назад и не подозревал. Всего-то. Делов-то».

Игорь поднялся, сбросил куртку, стянул с ног «казаки», уселся, скрестив ноги, на стол начальника отдела, развел в стороны руки и закрыл глаза.

В такой позе его и нашло вернувшееся начальство.

В конечном счете, задача Службы едина — выручать попавших в беду людей. Даже если беда только намечается. Если вы не предупредили кризис, значит, вы уже кого-то не спасли. И тогда этика Службы заставит вас броситься в пекло лично — боль за боль, кровь кровь. Но сказать «я сделал все, что было в моих силах» вы уже не сможете.

— Тащится, сукин сын, — сказал Королев, дожевывая бутерброд.

— А я так не умею, — признался Дядя.

Игорь, даже не подумав извиниться, сполз со стола.

— Выпить-то не даете, — пробормотал он недовольно, обуваясь. Спиртное в офисе Службы было под строжайшим запретом. Его сюда проносили только в пластиковых фляжках.

— Устал? — спросил Дядя.

— Отдохнул.

— Ну и молодец. Сейчас приступим.

Терминал Королева пискнул, и голос Лаврова произнес:

— Здесь.

— Пригласите! — скомандовал Дядя и повернулся к двери. Королев и Игорь последовали его примеру, Игорь при этом непроизвольно отступил в угол комнаты. В дверь постучали — деликатно, но твердо и с достоинством.

— Прошу вас! — сказал Дядя. И гость вошел.

Первое, что отметил Игорь, — это стоимость его костюма. А галстук! А ботинки! И вообще, господин Вестгейт в жизни выглядел в сто раз эффектней, чем на фото. Он словно вышел из салона элитного европейского стилиста. Только вот от гонора, с которым он стучал в дверь, не осталось и следа. Потому что он увидел Игоря. И так обалдел, что даже забыл поздороваться.

Игорь не удержался. Он оторвал взгляд от ботинок гостя. Невольно прищурившись, ощущая на своем лице дурацкую глумливую ухмылку, заглянул в большие внимательные серые глаза, которые так и прожигали его насквозь. И за долю секунды выражение этих глаз несколько раз переменилось. Сначала Игорь прочел в них испуг. Потом замешательство. И наконец — вдруг — черт побери! — радость. Несколько истеричную, но вполне отчетливую.

Господин Вестгейт так и не счел нужным обратить внимание на начальство. Он шагнул к Игорю, протянул ему руку и сказал:

— Меня зовут Игорь.

— Меня зовут Игорь, — эхом откликнулся Игорь, и их руки сомкнулись. У Вестгейта оказалась такая же, как у брата, довольно крупная рука с длинными пальцами и неожиданно тонкой кистью. Пожатие было в меру крепким и совсем не фамильярным. Это Игорю понравилось. Он бросил взгляд на Дядю и Королева. Начальники откровенно ловили кайф. Рты у них растянулись до ушей.

Вестгейт поборол оцепенение, вполне по-человечески тряхнул головой, повернулся к Дяде, опустил руки по швам и четко, но без лишней торопливости доложил:

— Старший уполномоченный Вестгейт. Командирован Северо-Западным отделом. Прибыл в ваше распоряжение.

— Здравствуйте, Игорь! — провозгласил Дядя патетически. — Очень рад!

Пока шла процедура взаимных приветствий и выяснения, как гость долетел и не желает ли чего, Игорь продолжал рассматривать вновь обретенного родственника. Первая характеристика, которая пришла ему на ум, — «сбалансированный». Во всех движениях, интонациях и подборе слов у Вестгейта блестяще сочетались железный контроль и вполне правдоподобное дружелюбие. Идеальный сотрудник Службы. Просто лапочка.

— Прошу к столу, господа! — скомандовал Дядя. — Ознакомимся с диспозицией.

Игорь и Игорь одновременно показали друг другу на одно и то же кресло. И, смущенно рассмеявшись, уселись рядом. Но Вестгейт тут же вскочил и пошел вокруг стола, на другую сторону.

— Нет! — остановил его Игорь. — Так мы будем все время друг на друга таращиться. Иди сюда. Успеем еще… Давай, давай.

Вестгейт, окончательно смутившись, вернулся на место.

— Нужно, между прочим, согласовать термины, — подал голос Королев, с умилением наблюдавший за всей этой неразберихой. — Хотелось бы ясности — как мы их будем называть? У них же имена одинаковые.

— Да, это проблема, — сказал задумчиво Дядя. — Я думаю, одному нужно повязать голубой бантик, а другому розовый.

«Близнецы» синхронно залились краской.

— У одного из нас уже есть бантик, — сказал Игорь. — Вон, на шее болтается.

— Ты не носишь галстуки? — удивился Вестгейт.

— Надевал раз в жизни, — небрежно бросил Игорь. — Когда орден получал.

— Я знаю, — кивнул Вестгейт. — Я читал. Ты… Ты молодец.

Игорь благосклонно кивнул — мол, что есть, то есть.

— У меня рабочее имя Боец, — сказал он. — А ты кто будешь? Вест, или Гейт, как тебе больше нравится? Или, может, Шнапс?

— Тихо… — посоветовал Игорю Королев с угрозой в голосе.

— А что такое? — удивился Игорь.

— Вообще-то я Алекс, — сказал Вестгейт.

— Ты это сможешь выговорить? — спросил Королев. — Он плохо знает языки, — объяснил он Вестгейту. — И вообще малообразован.

— У меня голова, чтобы думать, — гордо заявил Игорь. — Нечего ее засорять… Алекс так Алекс. Был бы человек хороший.

— Вот такой у вас будет ведущий в предстоящей операции, — сообщил Дядя Вестгейту. — Впрочем, господин Волков ничуть не лучше. Тоже склочник, раздолбай и страдает нарциссизмом.

— Вы были хорошо знакомы, я знаю, — сказал Вестгейт. — Вы мне расскажете?..

— Если останется время — обязательно. Но я думаю, лучше, чем Игорь, вам не расскажет никто. Он все годы, проведенные на Службе, коллекционировал воспоминания о Волке. Он знает все, даже самые дурацкие слухи. Разве не так, Игорек?

— Вы нам дайте файл сто шестнадцать, мы все сами прочитаем, — посоветовал Игорь.

— Вы получите три именных файла, — сказал Дядя. — Двадцать восьмой, сто пятый и сто шестнадцатый. И короткую справку по сто семнадцатому и двухсотому.

Вестгейт впервые позволил себе пошутить.

— Судя по маркировке, это Маркс, Энгельс и Ленин, — сказал он.

— Нет, — сказал Игорь грустно. — Это не такие смешные файлы.

— Ты уже сообразил?.. — спросил Дядя.

— Тут и думать нечего. Я как раз хотел спросить, почему они идут вместе.

— Сейчас объясню. Сначала формальности. Игорь — тьфу! — Алекс! Простите. Алекс, у вас ограниченная ЭКСТРА?

— Да. Без права свободного применения оружия.

— Прочтите и распишитесь. — Дядя достал из-за пазухи конверт. — На период выполнения этого задания вы имеете полную ЭКСТРУ. С одним условием — нельзя травмировать Волкова. Даже если он на вас нападет.

— А шокером его можно? — спросил Вестгейт, не отрываясь от «Уведомления».

— Даже руками нельзя.

— Хорошо. — Вестгейт со вздохом расписался и вернул бумагу Дяде, который ее завизировал и спрятал в карман.

— И на фига мне такая ЭКСТРА? — задумался Вестгейт вслух.

— А он наш парень, — сказал Дяде Королев. — Хоть и нерусский.

— Я русский! — обиделся Вестгейт.

— Да какой ты русский?! — усмехнулся Игорь. — Может, мама у тебя чистокровная русская. А по отцу ты русский только на четверть. Еще на четверть француз, на четверть хохол, а в последней четвертушке такого понамешано, сам черт ногу сломит. Разве что евреев нет и негров. Да и то, наверное, достать было трудно.

Вестгейт посмотрел на него ошарашенно.

— Ты мне расскажешь?..

— А то.

Вестгейт довольно улыбнулся.

— Ну, в общем, я воспитан как русский, — заключил он. — А ваш я парень или не ваш, дело покажет. Хотелось бы оказаться вашим.

— Вы давно здесь не были? — поинтересовался Дядя.

— А вы не знаете! — ляпнул Игорь.

— Бойко! — рявкнул Королев. — Устав что, не для вас написан? Кто тебя учил старших перебивать?!

Игорь карикатурно изобразил на лице испуг. Вестгейт бросил на Королева осуждающий взгляд.

— Полгода, — ответил он Дяде. — Меня часто посылают в Москву.

— Игорек, — сказал Дядя. — Я тебя очень прошу, не нервничай. Держи себя в руках. Я все понимаю, но…

— Sorry, — пробормотал Игорь.

— А вы сказали, у него плохо с языками, — отметил Вестгейт.

— Ха! Извиняется и матерится он блестяще. А так — ни в зуб ногой.

— Я не люблю говорить на иностранных языках, — объяснил Игорь. — Я как собака — все понимаю, но молчу. И еще я не одобряю смешанные браки. И смешанные напитки.

Вестгейт рассмеялся, легко и от души.

— А еще я стараюсь ловить момент, — признался Игорь. — Я на Службе шестой год и впервые за это время могу с большим начальством вести непринужденную беседу. Обычно я тут каблуками щелкаю и киваю. А сейчас такой случай деликатный… Дистанция вдруг сократилась. Ну, я и пользуюсь. Провоцирую начальников как могу, чтобы узнать их поближе. Исключительно на пользу Службе. Для большего доверия.

— А ты не думаешь, что дистанция сократилась раз и навсегда? — спросил Королев.

— Не верю, — помотал головой Игорь.

— Ну и не надо. Сам увидишь со временем. А сейчас, будь любезен, заткни хайло.

— Есть.

— Алекс, вы где остановились? — спросил Дядя.

— Он будет жить у меня, — объявил Игорь, забывший, что ему приказано заткнуть хайло.

За столом воцарилось гробовое молчание. Вестгейт повернулся к Игорю всем корпусом и посмотрел на него так, словно тот вдруг обернулся Санта-Клаусом с полным мешком подарков и все это ему, любимому, Игорю Александру Вестгейту.

— А это возможно? — осторожно спросил Дядя. — Понимаешь, Игорек, Алекс — официальное лицо. Он на виду. Конечно, для постановки групповой сработанности было бы идеально…

— Никаких проблем, — отмахнулся Вестгейт. Он просто сиял. — Как я понял, местная резидентура отметила мой приезд, но не более того. Может, я и официальное лицо, но по сути — мелкая сошка. Им и в голову не придет вешать на меня «хвост». А потом, вы же подстрахуете, верно?

— Дай мне прикрытие, — скомандовал Дядя Королеву. — На голос.

Королев ткнул кнопку на терминале.

— Песоцкий, — назвался динамик.

— Это Богданов, — сказал Дядя. — Кто у вас работает по Алексу, дай мне его.

— Ну я и работаю, Пал Семеныч.

— Это с какой такой радости?

— Так лето же, Пал Семеныч. В отпусках все…

— Тьфу! Ладно… Как обстановка?

— Чисто. Засекли, отметили, и все. Уже, наверное, доложили. А что им там прикажут…

— То есть он не обязан со Службы ехать в гостиницу, — заключил Дядя.

— Да пусть хоть на блядки едет, мне-то что.

Вестгейт издал задушенный звук.

— Кретин, ты на голосе.

— Что пардон, то пардон. Но им ведь тоже все равно, правда?

— Стыдно, Песоцкий.

— Я больше не буду, Пал Семеныч.

— Надеюсь. Значит, так. По Алексу работать плотно. Не дай бог возникнет «хвост» — тут же меня информируй лично. А «хвосту» делай отсечку. И грамотно делай, чтоб комар носа не подточил. Понял? Голову сниму!

— Так точно, Пал Семеныч.

— Все, отбой.

— Есть.

— Что за народ! — воскликнул Дядя в искреннем негодовании. — Слушайте, Алекс, у вас в Северо-Западном такой же бардак?

— У нас мало русских, — уклончиво ответил Вестгейт.

— Соболезную, — пробормотал Игорь.

— Ну хорошо. Это мы тоже решили. Итак, господа, — сказал Дядя, — слушайте меня внимательно. От того, сколько у вас будет вопросов, зависит, сколько материалов мне придется для вас поднять. Работаем? Работаем. Господа, у нас кризис. У нас самопроизвольно включился Объект.

Братья синхронно вытаращили глаза.

— Его же взорвали Охотники… — выдавил наконец Вестгейт.

— Это московский. Да, его заглушили еще тридцать лет назад. Но таких Объектов было восемь. То есть мы думали, что восемь и все они демонтированы. А тут в буквальном смысле из-под земли вырос девятый.

— Не может быть… — пробормотал Вестгейт.

— То есть? — насторожился Дядя.

— Я, конечно, прочел все материалы… — сказал Вестгейт, потупившись.

— А-а… — улыбнулся Дядя и понимающе кивнул. — Да, у Спецпроектов нестандартная специфика.

— Очень сложно во все это поверить, — признался Вестгейт извиняющимся тоном.

— Так было, — жестко сказал Королев, — и так есть. Я понимаю ваше замешательство, Алекс, но такой вот профиль у нашего отдела.

— А насколько это все… — Вестгейт сделал неопределенный жест рукой, — …серьезно? Вы простите меня, конечно…

— Советская Россия была мировым лидером в производстве систем массового подавления на сверхвысоких частотах, — сказал Королев тоном лектора. — И в восьмидесятые годы прошлого века были построены очень мощные установки, которые могли контролировать поведение людей на больших территориях. «Под колпаком» оказалось несколько промышленных центров, в том числе Москва. А потом выяснилось, что аппаратура работает нечетко, и главное — у нее есть страшный побочный эффект. Как только московский Объект вышел на заданную мощность, в городе начали открываться «дырки». Тоннели, связывающие наше измерение с каким-то жутким параллельным миром. Оттуда полезли странные энергетические формы, безусловно разумные, и принялись захватывать человеческие тела. И тогда появились Охотники, в смысле — охотники на зомби, которые эту оккупацию сдерживали. А потом их старший, Виктор Ларин, провел расследование и догадался, что к чему. И буквально в последний момент сумел все исправить. И всех нас спасти. Ценой собственной жизни. Я думаю, если бы на этом деле не стоял топ-секрет, Мастер собак… простите, это кличка такая, я о Ларине. Так вот, он мог бы стать любимым героем человечества. Как Гагарин в свое время. Но человечеству о Ларине знать не стоит. А мы на его примере молодых бойцов воспитываем. Н-да… В общем, Алекс, так было. И так есть.

— Я не хотел… — начал Вестгейт, но Королев его перебил.

— Примите это хотя бы как рабочую гипотезу, — предложил он.

Вестгейт покорно кивнул.

— И теперь у нас возник из небытия такой вот Объект. И раскочегарился, похоже, всерьез. Черт его знает, отчего он вдруг запустился. Может, крыса между контактов залезла. А может, таймер какой-нибудь…

— И как это проявляется? — спросил Игорь.

— Мы не знаем, — сказал Дядя.

Братья дружно повернулись к нему.

— Он оказался в Каледине. Маленький такой городишко под Воронежем. Если вы помните материалы по московскому кризису, в Воронеже была зарегистрирована маломощная подстанция. Она управляла от силы десятком зомбированных агентов, ну и могла подавить еще две-три сотни «политических». Ничего похожего на Москву, где одна установка держала под контролем весь город. Разумеется, воронежская подстанция была демонтирована. А про этот Каледин… Я вообще о существовании такого города вчера узнал впервые. Век бы не знать… Но пришло сообщение, от которого просто волосы дыбом встают. В этом самом задрипанном Каледине проявилась биоэнергетическая аномалия огромной мощности. Город словно накрыт колпаком, и поле, его образующее, явно создано большим психотронным генератором. Что-что, а регистрировать такие вещи мы научились. Вот какая штука, господа.

— А с людьми-то что? — спросил Игорь.

— Да непонятно, что с людьми! — воскликнул Королев. — Возможно, завтра мы узнаем. Сохранилось несколько экранирующих шлемов, и через четыре… нет, уже через три часа в город войдут два наших оперативника. Понимаете, мы дали команду воронежской группе подойти вплотную к границе аномалии и посмотреть, что там творится. Но они не только подошли. Они в нарушение приказа сунулись в город. И с концами.

— Город фактически потерян, — сказал Дядя. — Из него никто не выходит, не выезжает ни одна машина, ни один поезд. И все, что в него проникает, обратно уже не появляется. Нет связи. Вообще никакой. То есть туда можно дозвониться, но никто не поднимает трубки. И, видимо, не читает факсы, не принимает сообщения по e-mail, просто, черт побери, откровенно плюет на все попытки установить контакт!

— Да может, они там уже померли все… — предположил Игорь.

— Есть фотографии со спутника. Улицы полны народа. Жизнь идет своим чередом. Никаких сходок и манифестаций, ничего такого необычного. Правда, на заводах безлюдно. Промышленность стоит. Железнодорожные пути забиты — составы прибывают, но не уходят.

— Так что же люди? — спросил Вестгейт.

— Гуляют, — сказал Дядя мрачно.

— Гуляют?

— Вот именно.

— Базовая версия, — предложил Игорь. — В городе действительно стоял не учтенный нами Объект. Его спонтанно замкнуло на некий контур, проецирующий всеобщее счастье. Я читал, были там такие программы. Конечно, из этого города никто не выйдет! Зачем им?

— Базовая версия именно такая, — кивнул Дядя. — Угадал. Да это и не важно. Вопрос в другом. Нам нужен человек, который мог бы войти в город, найти эту адскую машину и заткнуть ее!

— И Игорь Волков может это сделать? — спросил Вестгейт в крайнем изумлении. Лицо его исказила странная гримаса. Он выставил перед собой руки и уставился на них.

— Наш папа экстрасенс, — объяснил Игорь. — А мы нормальные, не ссы.

— Бойко!!! — заорал Королев. — Еще одно нецензурное слово, и я тебя выгоню!

— Извините, — сказал Вестгейт, отдуваясь. — Это я от неожиданности. Игорь мне как раз очень помог.

— Не сердитесь, Андрей Иваныч, — попросил Игорь. — Я тоже удивлен, что это я сегодня как извозчик… Это нервное.

— Я могу продолжать? — спросил Дядя учтиво.

— Извините, — повторил Вестгейт. — Да, пожалуйста.

— Возможно, в город спокойно проникнут оперативники в защитных шлемах. Допустим, они локализуют Объект. Но дойдут ли они до генераторной? Надежды на это мало. Мы склонны полагать, что если в Каледине заработал Объект, значит, включились все его системы. На территории московского Объекта было защитное поле, в котором нормальный человек терял сознание уже через пять секунд. Охотники выдержали тридцать, единицы — до пятидесяти. Но это были какие люди!

— Да, шлемы — не решение вопроса, — кивнул Королев. — Излучение психотронных генераторов, как известно, воздействует на весь организм. На московском Объекте шлемы применялись только для коротких перебежек из здания в здание. Минута-две максимум. А в зданиях были стационарные экраны. Если эта штука в Каледине — полноценный Объект…

— В общем, ребята просто не успеют, — сказал Дядя.

— А если послать сенсов? — спросил Вестгейт. — Как я понял из справки, которую мне передали, на Службе есть сенсы. Логично предположить, что они в состоянии экранироваться от таких излучений.

Игорь посмотрел на Вестгейта с определенным уважением. «Быстро ты ориентируешься, братец, — подумал он. — Экий гибкий, однако! Как сказали тебе — «прими за рабочую версию» — так ты по ней и чешешь. А ведь минуту назад сам признавался, что во все это не веришь… Опасный ты противник, братец. Одно слово — русский шпион».

— К сожалению, здесь нужны не просто сенсы. — Дядя вздохнул. — Нужны люди с очень специфической энергетикой, дорогой Алекс. И единственный такой человек, до которого мы в состоянии дотянуться, — форсированный экстрасенс по прозвищу Волк.

— Когда ситуация прояснится? — спросил Игорь. — Когда мы будем знать, что обязательно должны идти к Волку?

— Лететь, — поправил Дядя. — Думаю, часов через десять. Около четырех утра завтрашнего дня мы обязаны будем принять решение. И у вас останется не больше суток на то, чтобы выработать тактику. Потому что если мы не вернем город к нормальной жизни через два-три дня… Мне подумать страшно, что будет.

— Как вы справлялись до сих пор? — поинтересовался Вестгейт.

— Врали, — коротко ответил Дядя.

— Какая-то легенда?

— Минимум двадцать легенд. Город небольшой, но он имеет устоявшиеся торговые связи, там выпускают комплектующие для разных изделий… Хорошо еще, через него не проходит серьезных транспортных артерий. Иначе уже сейчас в стране поднялась бы паника. Но нам и так приходится туго. Мы за несколько часов создали в информационном пространстве второй Каледин. Который вяло отбрехивается от всех, кто звонит и спрашивает, что случилось, где деньги и тому подобное. Проще всего с родственниками жителей. Для них просто обрыв на линии, и все. Типа столбы повалило, а кабель бульдозер переехал. Но уже завтра придется запускать легенду для информационных агентств. Они пока не пронюхали ничего, но это ненадолго.

— Что ж, — сказал Игорь. — Остается только сказать вам спасибо за щедрость, с которой вы отпускаете нам сутки на подготовку.

— Нам очень нужен Волк, — ответил Дядя.

— Неужели никто больше не может?.. — пробормотал Вестгейт.

— Их было пятеро, — сказал Королев. — Один точно мог. Его фамилия Костенко. По слухам, он сейчас живет где-то там… — Королев ткнул пальцем в потолок. — Второй, тот самый Ларин, скорее всего тоже мог. Во всяком случае, он был уверен, что сможет. Пропал без вести. Мы уверены, что погиб. Третий помер от рака, это Малышев такой, физик, в Америке жил. Черт его знает, мог или нет. Но потенциально — да. Четвертый, то есть четвертая, спилась до смерти. С ней вообще непонятно. А пятый — Волк.

— И он может?..

— Теоретически — да. Мы полагаем, что он психотронному воздействию не поддается вообще. То есть если он захочет, то сможет пробыть на территории Объекта достаточно большой срок. Сколько именно, мы опять-таки не знаем. Ларин тоже не собирался особо задерживаться на московском Объекте. Но он добыл аэрофотосъемку и знал, куда идти. А у нас даже этого нет. Может, будет, если оперативники локализуют Объект в Каледине, прежде чем станут вовсе счастливы. А может, и не будет. И придется идти в город наобум, и там уже, на месте, «нюхать», как это сенсы называют.

— Только не спрашивайте меня, ребята, что случится, если мы не справимся, — попросил Дядя. — Я сам расскажу. Поднимется такой тарарам, что самым умным решением будет сбросить на город бомбу.

— Сколько там народу? — спросил Игорь.

— Где-то под сто пятьдесят тысяч, — сказал Королев. — И пока мы не закрыли дороги, успело еще понаехать… Точную цифру выяснить невозможно.

— И на хрена им собственный Объект? — задумался Игорь вслух. — Чей это город, а?

— Сейчас он сам по себе. А в прошлом веке это был город Министерства общего машиностроения. Может быть, поэтому он у нас выпал из общей картины. Мы в свое время захватили документацию Проекта и разнесли все генераторы на мелкие кусочки. А этот злосчастный Каледин… Вот мы вроде бы Служба, а всего только и удалось выяснить, что раньше там танки делали. Действительно — на хрена им Объект?

— Почему мы так мало знаем о психотронном оружии? — спросил Игорь. — Или это мне так кажется?

— Нет, — помотал головой Дядя. — Не кажется. Это такая поганая традиция. После нештатной ситуации — уничтожать архивы. А в деле с Объектами архивы были уничтожены дважды. Сначала, когда Костенко остановил психотеррор, потом — когда Охотники Ларина рванули Объект в Москве и психотроника была объявлена вне закона. Всех, кто занимался изысканиями в этой области, даже чистой наукой, так вздрючили, что мало не показалось.

— А ведь тогда в Москве снова появлялся Костенко… — вспомнил Игорь. — А он якобы был психократ.

— Да, он играл людьми как куклами, — кивнул Дядя. — Я тоже об этом думал. Он запросто мог внушить кому следует, что архивы нужно сжечь. Особенно техническую документацию. Уж кто-кто, а он психотронику люто ненавидел.

— Откровенно говоря, — признался Вестгейт, — я все еще, господа, не вошел в тему как следует. Далека она от меня. Извините. Я всегда считал психотронику наполовину шарлатанством. Если бы не дело Ларина… Но все равно это какая-то фантастика.

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, — промычал Королев. — Это излюбленное направление русской технической мысли.

— Да уж, — хмыкнул Дядя. — Машины хорошие делать до сих пор не научились. А водку и оружие — пожалуйста.

— У нас еще женщины красивые, — добавил Игорь.

— Точно, — улыбнулся Вестгейт. — Таких больше нигде нет.

— А ты не женат?

— Нет, Игорь, не женат.

— Ну, найдешь себе здесь…

— Да я же улетаю сразу, как только закончим…

— Успеем! — пообещал Игорь.

— Вы ему не верьте, Алекс, — посоветовал Королев. — У него репутация бабника, но это все враки. Так же, как и его имидж пьяницы.

— Я сообщил вам сейчас то, что вы передадите Волку, — сказал Дядя. — Все материалы, которые вы получите для работы, ему не нужны. Они нужны только вам, и только для того, чтобы вы смогли представить себе проблему во всей ее глубине. А она очень глубока, не сомневайтесь. Кризис, с которым мы столкнулись, был заложен больше пятидесяти лет назад. Это наше наследие, и никуда от него не деться. Вопросы есть?

— Есть, — кивнул Вестгейт. — Где мы найдем Волка?

— В Швейцарии.

— Недурственно, — улыбнулся Игорь. — Может, мы у него задержимся на недельку-другую, если разрешит?

— Тебе, паразит, тут же месяц отпуска и премию в размере пяти окладов. Понял? А с вами, Алекс, Северо-Западный отдел рассчитается. Мы уж им обрисуем в красках. Все, что от нас зависит, тоже сделаем. Хотите полную ЭКСТРУ? Пожизненно. А?

— Не уверен, — покачал головой Вестгейт. — Я боюсь, меня такой допуск спровоцирует. Знаете, иногда очень хочется выстрелить в чью-нибудь физиономию… Так что я, с вашего позволения, еще подумаю.

— Вы скажите нам, чем мы можем помочь, и мы все сделаем, Алекс.

— Благодарю вас.

— Еще вопросы?

— Я полагаю, они возникнут по ходу подготовки, — сказал Игорь. — Верно, Алекс?

Вестгейт кивнул.

— Тогда мы пошли? — спросил Игорь Дядю.

— Пожалуй, можно. Отдохните пару часов, переварите все, что сейчас узнали, и за дело. Алекс, вы можете смело работать у Игоря. Возможно, мы здесь, в Москве, малость обнаглели и растеряли бдительность… В общем, все материалы вы сможете получить по сети прямо на его терминал. Наши сотрудники живут в нашем, — на последнем слове Дядя сделал ударение, — собственном доме, и туда идет кабель от локальной сети Службы. К нему минимум раз в неделю подключаются иностранные коллеги, и мы даже не пытаемся их отпугнуть. Пусть развлекаются. Там такая система шифрации, что мы до сих пор сами не понимаем, как ее взломать. Работаем в этом направлении, но раньше чем лет через десять просвета не предвидится.

— Хорошо живете, — только и вымолвил Вестгейт.

— Я не прощаюсь, — сказал Дядя, вставая.

Все поднялись, и, обменявшись с начальством рукопожатиями, братья вышли в операционный зал. Лавров внимательно смотрел на монитор, но, когда Вестгейт прошел мимо, повернулся к Игорю и восхищенно показал сразу два больших пальца.

Глава 8 ЧЕТВЕРТОЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ

Работа в группе предполагает такую степень доверия, когда группа становится единым организмов И вы такие структуры увидите. Но очень важно пот мать, что в начале пути идеальных взаимоотношений коллегами у вас не будет. Поэтому не отвергайте с ходу тех, кого мы вам навязываем в партнеры и друзья.

В коридоре Вестгейт посмотрел на потолок.

— Правильно, — сказал Игорь. Они молчали до самого выхода.

— Пожалуй, и здесь не стоит, — заметил Игорь в гараже Службы.

Личный транспорт у специального уполномоченного Бойко И.И. был ему под стать — спортивное купе. По привычке Игорь так рванул с места, что беднягу Вестгейта размазало по сиденью. Машина пулей вылетела из ворот и, хрипя и плюясь, завывая резиной в виражах, резво проскочила несколько переулков. Но сразу же за четвертым поворотом Игорь бросил машину в щель между двумя припаркованными грузовиками и выключил двигатель. Через несколько секунд мимо пронесся автомобиль с вытянувшим до предела шею Песоцким. Игорь довольно хмыкнул, достал из кармана маленькую коробочку с экраном на жидких кристаллах и нажал кнопку. Экран остался чистым.

— Рассказывай, — предложил Игорь.

— Хорошо я их? — спросил Вестгейт.

— В смысле?

— В смысле мне поверили, что я безумно счастлив тебя видеть.

— А ты, значит, не счастлив… — протянул Игорь.

— Как тебе сказать. Честно?

— Нет, не честно!

— Слушай, мы с тобой взрослые люди. Совершенно непохожие и внутренне, и внешне. — Вестгейт с неодобрением покосился на ковбойский наряд Игоря. — Говорят, ты очень умный. Тогда ты давно уже просчитал, какое у нас распределение ролей.

— Да. — К Игорю начала возвращаться прежняя, еще заочная неприязнь к брату. — Главная приманка — ты. Хотелось бы знать, почему.

— Наш отец специфический человек, — произнес Вестгейт, и на лице его появилось мечтательное выражение. «Да он гордится им! — подумал Игорь. — Восхищается! Ну дела!»

— Он очень сложная натура, — продолжал Вестгейт.

— Тоже мне открытие.

— Послушай меня, пожалуйста! Я тебе хочу объяснить.

— Да нет проблем. Вещай. — Игорь отвернулся и закурил.

— Что ты знаешь о взаимоотношениях твоих родителей? — спросил Вестгейт.

— Я знаю, что мама потом так и не вышла замуж, — прорычал Игорь.

— А у меня сейчас третий отчим.

— Миллионер, я надеюсь, как и все предыдущие?

— Не нужно считать меня зажравшимся иностранцем, хорошо?

— Хорошо. Ты не зажравшийся… иностранец. Доволен?

— И для твоей мамы, и для моей расставание с отцом было самой большой трагедией в их жизни…

— Это точно.

— Но моя мама рассталась с Игорем Волковым за три года до моего появления на свет.

Игорь задумался. Вестгейт ждал реакции. Боковым зрением Игорь заметил, что у холеного красавца отчетливо дрожат руки. И не сдержался.

— Даже слоны так долго не носят, — заявил он.

— Я тебя сейчас ударю, — прошипел Вестгейт.

— Напугал! — пробормотал Игорь, не оборачиваясь. Его так и подмывало взять и двинуть заносчивому братцу локтем в нос.

— Не провоцируй меня, пожалуйста!

— На себя посмотри…

Вестгейт судорожно втянул в себя воздух.

— Больше тридцати лет, — сказал он неожиданно ровным голосом. — Больше тридцати лет он делал вид, что меня нет на свете. Я всегда хотел знать — почему? И впервые у меня появилась возможность задать ему этот вопрос. И я этот шанс использую, понял? Во что бы то ни стало.

Игорь неопределенно шевельнул плечом.

— И ты мне не помешаешь это сделать, — сказал Вестгейт жестко.

Игорь недоверчиво на него покосился.

— Пора к психиатру, — вздохнул он. — С чего ты взял, что я буду мешать?

Вестгейт замялся.

— Ты же меня презираешь, — выдавил он наконец со страдальческой гримасой на лице. — Ты, может, сам этого не чувствуешь… Но я вижу. Ты совершенно за собой не следишь. И я вижу! Я ведь тебе отвратителен! Тебя коробит от того, что я нездешний, тебя раздражают мои манеры, то, как я говорю, даже то, как я одет…

Игорь стряхнул за окно пепел и звонко клацнул зубами.

— Ты много о себе думаешь, —сказал он зло. — Я на тебя плевать хотел, ясно? И вообще… Сколько лет тогда прошло, ты сказал? Между тем, как они расстались и как ты родился? — Игорь вдруг повернулся и, хищно сдавив зубами сигаретный фильтр, внимательно посмотрел на Вестгейта.

— Три года.

— А кто тебе сказал, собственно, ты, чмо заморское, что мы с тобой родственники? Ты, мудозвон нерусский!

Вестгейт сидел к Игорю вполоборота, и ему было не очень удобно бить правой, но он это сделал. В результате он расшиб костяшки о деревянную накладку на руле и пропустил одновременно два удара — напряженными пальцами по яйцам и головой в переносицу. После чего оказать сопротивления уже не смог, от мощного пинка вылетел наружу и улегся на грязном тротуаре. Сам того не желая, он нашел удачный выход из щекотливого положения. Если бы Вестгейт каким-то чудом задержался в машине, у Волка появился бы реальный шанс стать в этот день наполовину менее отцом.

Игорь по инерции выскочил на улицу, походя вытащив из салона внушительный кусок арматурного прута. Железяка была в своем роде исторической реликвией. С этой арматуриной молодой Волков стоял у двадцать второго подъезда московского «Белого дома», защищая президента Ельцина во время «августовского путча» 1991 года. Впрочем, таких подробностей Игорь не знал. Он просто нашел этот прут в оставшейся от отца развалюхе на колесах и, сочтя его предметом в быту полезным, всегда перекладывал из старого авто в новое.

Утробно рыча, Игорь подскочил к скрючившемуся на асфальте Вестгейту и застыл над ним в позе бейсболиста. Вестгейт тихо постанывал и не шевелился. Одну руку он зажал между ног, второй держался за лицо. Несколько секунд Игорь, слегка раскачиваясь на напряженных ногах, стоял над телом поверженного брата, а потом ему полегчало. Он опустил свою железяку, сделал пару неверных шагов назад, ухватился за открытую дверь, рухнул на правое сиденье и уронил прут на асфальт. Игоря била крупная дрожь, во рту пересохло, глаза застилал туман.

— Нельзя меня бить! — рявкнул он. — Нельзя-я-я!!!

Вестгейт в ответ что-то промычал.

Трясущимися руками Игорь достал сигареты. После долгой неравной борьбы зажигалка уступила, и он смог прикурить. Саднило левую руку, которой он блокировал удар Вестгейта, — браслетом часов ободрало кожу.

Редкие прохожие старались побыстрее миновать лежащего на тротуаре молодого человека в дорогом костюме.

Сделав несколько глубоких затяжек, Игорь перебрался на левое сиденье и отвернулся. Потом включил музыку. Его все еще трясло.

— Меня нельзя бить, — повторил он. — Ни-ког-да. Ни-за-что. Ни-про-что. Нельзя.

Справа зашуршало — Вестгейт пытался встать на четвереньки.

— Ты… ты мне лицо разбил… — простонал он.

Игорь коротко глянул на Вестгейта.

— Крови не вижу, — отрезал он.

— Ты… ты… — не унимался Вестгейт.

— Да, я скотина, — сказал Игорь. — Но ты первый начал.

Вестгейт с трудом выпрямился и заковылял прочь.

— Куда?! — крикнул Игорь. — Ты, напарник хренов! Стоять!

Реакции не последовало. Игорь взревел и пулей вылетел из машины. В три прыжка он нагнал Вестгейта, ухватил поперек туловища, отволок назад и воткнул на сиденье. Захлопнул дверь и, не забыв подобрать заветную арматурину, вернулся на свое место. Ему стало жарко. Вестгейт был немного выше него и гораздо тяжелее. На честный английский бокс с ним Игорь никогда бы не согласился.

— Больно? — спросил он брезгливо.

Вестгейт отнял руку от лица, бесцеремонно повернул к себе зеркало и, строя жуткие гримасы, обследовал повреждения.

— Теперь распухнет, — пожаловался он. — Ты, рейнджер, тебе что, не сказали, что я дипломат?

— И чего? — Игорь развернул зеркало обратно и принялся восстанавливать сбитую настройку. Он уже не злился, ему просто было рядом с Вестгейтом как-то противновато.

— Чего, чего! Нельзя мне с разбитой мордой, вот чего!

— А чем ты думал, мать твою, когда на меня замахнулся? Тебе, значит, с разбитой мордой нельзя, а мне можно, да?

— Я не знаю, — буркнул Вестгейт, ощупывая переносицу. — Я не знаю, что на меня нашло…

— Сказать? — предложил Игорь мстительно.

Вестгейт посмотрел на него с подозрением. Левую руку он по-прежнему держал между ног. Игорь ткнул его туда не опасно, но весьма чувствительно.

— Тебя заело, что ты ублюдок, — заявил Игорь, воинственно оттопырив челюсть.

— То есть? — не понял Вестгейт.

— Забыл русский? Хорошо. Проясним. Ты fuckin' bloody bastard.

— Я оценил произношение, — осторожно сказал Вестгейт, — но опять не понял.

— Значит, слишком много слов. Хватит одного. Бастард.

Вестгейт мелко затрясся всем телом. Казалось, он сейчас зарыдает.

— И это твоя проблема, ясно?! — рявкнул Игорь. — Твой «акцент»! Но меня он не касается! Меня не фачит, чей ты сын, понятно?! У меня своих проблем вагон! И ты не смей, зараза, тащить в мою жизнь свои долбаные комплексы! Подлечился бы для начала! В собственных заморочках разобрался! Тебе, психологу, сам бог велел! Всех бы вас, мать вашу, по больницам разложить… Дышать уже нечем, одни психологи вокруг! А некоторые еще и в братья набиваются! — Он снова начал заводиться.

— Но ты ведь сам только что сказал, что мое происхождение сомнительно! — Вестгейт тоже повысил тон и даже левую руку высвободил. — Поэтому не надо себя обманывать, тебе есть до этого дело! Тебе тоже нужны факты! А вот это что, плохое доказательство? — Он ткнул пальцем, указывая на свое лицо.

— Я тебе покажу минимум два лица ничем не хуже. Костенко и Ларин. Да таких физиономий полным-полно в любой стране, где есть родовая аристократия! Это у нас они редкость…

— Если это не доказательство для тебя, то доказательство для него! Потому что он обо мне знает!

— А ты его хоть раз в жизни видел?

— Нет! Нет! — пролаял Вестгейт. И Игорю вдруг стало его жалко.

— Ты дурак, — сказал он беззлобно. — Я узнал о твоем существовании за час до нашей встречи. И первая моя реакция была — отторжение. По той же самой причине, до которой додумался ты. Потому что Служба уверена, что ты Волку интереснее, чем я. Но я напрягся и заставил себя тебя полюбить. И у меня это, мать-перемать, получилось! И когда ты там в кабинете дурочку валял, я искренне тобой любовался! А ты… А ты… Сука ты! Говно ты, вот ты кто после этого!

Вестгейт, надувшись, смотрел куда-то вперед.

— А я, может, всю жизнь мечтал о брате! — с вызовом заявил Игорь. — Которым хотелось бы гордиться! Который бы мне верил и верил в меня! И наоборот! Я же… Я даже собаку завести не могу! От меня женщины уходят через неделю, ну, максимум через месяц! Не могу я ни о ком заботиться, у меня все силы уходят на борьбу с собой… Я тебя, может, двадцать лет жду не дождусь! А ты мне тут спектакли закатываешь…

— И все ты врешь, — сказал Вестгейт очень спокойно. — Знаешь, я пойду. Ты не беспокойся, я материалы сейчас просмотрю на Службе. Но от тебя мне, извини, пожалуйста, блевать хочется.

— Скатертью дорога, — пожелал Игорь.

Когда дверь за Вестгейтом закрылась, Игорь сделал музыку погромче, сложил руки на груди и насупился. Долгожданная операция сорвалась, еще не начавшись. «Сейчас Вестгейт все доложит, и меня отстранят. И когда я теперь увижу Волкова, черт его знает. Скорее всего никогда. Впервые в жизни мне захотелось его увидеть не для того, чтобы плюнуть в лицо. А для того, чтобы поговорить по душам. Потому что этот, блин, Вестминстер — это чертовски интересно. Если я не ошибаюсь, то история его появления на свет — просто трагедия Шекспира. Это же, елки-палки, случай из тех, что показывают в кино, но которых не бывает в жизни. Потому что ни один более или менее умный мужчина не согласится на такое. Или не выполнит потом условий договора».

— Ублюдок ты, Винчестер, — сказал Игорь. — А я тебе, козлу, так обрадовался…

Предупредить, объяснить, добиться искренности. То есть, в любом случае — говорить и слушать. Базовые навыки общения у вас есть. Развивайте их. Сейчас на Службе любят болтать и трепаться. Прислушайтесь — и вы поймете, насколько этот словесный понос конструктивен. Потом вернитесь к началу этого текста, прочтите его вновь. И отметьте, сколько пунктов уже закрыто одним только фактором — тем, что в коридорах у нас шумно.

Когда раздалась трель домофона, Игорь играл с кляксой. Черный мячик, пульсируя от наслаждения, катался туда-сюда по столу, а Игорь старался прихлопнуть его ладонью. Это у кляксы была любимая забава. Она ее сама выдумала.

Слегка задыхаясь, Игорь подошел к двери и нажал кнопку.

— Игорек, к тебе прошли только что, — сказал вахтер. — У него наша карточка, но я его раньше не видел и вот решил…

— Тебе стало интересно, да? — хмыкнул Игорь. А про себя подумал — однако любопытный поворот! Он был дома уже два часа и все это время ждал звонка от Королева с матерной руганью и выговором в приказе. А вместо этого, судя по всему, приперся братец.

— Он тебе не родной, случаем? — спросила вахта. — Вы здорово похожи…

— И ничего мы не похожи, — возразил Игорь. — А так… Считай, родной.

— Ну, приятно расслабиться, — пожелала вахта и отключилась. И сразу же загудел дверной звонок.

Машинально, по отработанной годами привычке, Игорь шагнул за небольшой уступ, образующий в прихожей мертвую зону, и нажал еще одну кнопку. Дверь стала прозрачной. Игорь обомлел. За дверью на самом деле стоял Вестгейт. Но боже милостивый, что с ним стало!

Красавчик точно заглянул на Службу и побывал как минимум в медпункте и в костюмерной. Лицо у него оказалось чистеньким, как будто и не били по нему, а одет он теперь был в точности, как Игорь, — джинсовый костюм, черная футболка и ковбойские сапожки на низком каблуке. Волосы у Вестгейта были слегка взлохмачены. В руке он держал небольшой саквояж.

Игорь отомкнул замок, и дверь убралась в стену.

— Здравствуй, — сказал Вестгейт. И опять Игорю пришло на ум слово «балансировка». Интонацию приветствия Всетгейт подобрал так гениально, что одним словом было объяснено и сказано все. «Вот так же, наверное, умел говорить с людьми отец, — подумал Игорь. — Только у братца это умение «поставлено», и он таки редкий неврастеник. А Волков обладал природным даром общения и был скорее всего нормален». Тем не менее, если бы Игоря спросили, на кого похож сейчас Вестгейт, он бы ответил — на сошедшего со старого видео Игоря Волкова.

Игорь помотал головой, отгоняя наваждение, и махнул гостю: проходи. Вестгейт кивнул, вошел и деликатно остановился в дверях гостиной.

— Я вот только одного не могу понять, — сказал Игорь вместо приветствия, направляясь к бару. — Ты садись, садись. Меня вот что интересует. Ты же магистр психологии. Как ты позволил этому дурацкому комплексу так собой завладеть? У тебя же руки тряслись! А туда же — дипломат, разведчик… Боец невидимого фронта.

В зеркальной стене бара Игорь увидел, как Вестгейт напрягся было, но тут же взял себя в руки и горько улыбнулся.

— Люди отчего-то не хотят понять, что психолог — он прежде всего тоже человек, — сказал Вестгейт. — И сегодня у психолога выдался чертовски трудный день.

— Ты давно обо мне знаешь? — спросил Игорь, передвигая бутылки в поисках хотя бы относительно полной.

— С детства, — пожал плечами Вестгейт. — Сделай мне бурбон, пожалуйста.

— Чего?

Вестгейт поднялся с дивана, подошел к Игорю и через его плечо заглянул в бар.

— Н-да, — сказал он. — Извини. Значит, будем пить водку.

Игорь с облегчением задвинул дверцу.

— Холодную, — уточнил он и отправился на кухню. Открывая холодильник, он вдруг ощутил легкое беспокойство. И глухой шлепок падающего тела не заставил себя ждать. Громко выматерившись, Игорь ухватил запотевшую бутылку за горлышко и бросился в гостиную.

Вестгейт бился в конвульсиях. На столе нервно приплясывала клякса.

— Зар-раза! — рявкнул Игорь, замахиваясь бутылкой. Кляксу со стола как ветром сдуло. Игорь швырнул «литру» на диван и метнулся в кабинет за стимуляторами.

Дипломат и разведчик оказался крепким парнем. Когда Игорь, держа в руке инъекционный пистолет, вбежал в гостиную, Вестгейт, лежа на боку, рывками полз к двери. Глаза у него лезли из орбит, язык вывалился, лицо было синюшно-бледным, он хрипел и задыхался.

Игорь выстрелил ему в шейную артерию, сменил ампулу и выстрелил снова, другим препаратом. Вестгейт мучительно закашлялся и принялся изо всех сил дышать. Судя по выражению лица, за последние шестьдесят секунд он здорово соскучился по кислороду. Игорь перетащил грузное тело на диван, задрал брату футболку и прижал к солнечному сплетению теплый диск Батарейки.

Несколько минут Вестгейт лежал на спине с закрытыми глазами, не издавая ни звука. Потом он начал яростно зевать, так, что едва не вывихнул челюсть. Потом осторожно приоткрыл один глаз.

— Ты можешь войти в медитативный транс? — спросил Игорь. — Хватит силенок? Или совсем плохо?

Вестгейт слабо помотал головой и покосился на Батарейку.

— Ладно, — вздохнул Игорь. — Тогда просто закрой глаза и расслабься, горе луковое. И кто вас только учит руками хватать все, что плохо лежит…

Он пересел к изголовью брата и положил ладони ему на виски.

— Я с тобой пять минут поработаю, — сказал он, — только ты мне помогай. Придется тебе на это время полностью мне довериться. Если сможешь, постарайся меня полюбить всем сердцем. Осознал?

Вестгейт что-то простонал с утвердительной интонацией. Игорь закрыл глаза и сосредоточился.

К концу сеанса лицо Вестгейта приобрело нормальный цвет, а у Игоря на лбу выступили капли пота. Он устало вздохнул, утерся рукавом, вытащил застрявшую между Вестгейтом и спинкой дивана бутылку и повалился в кресло. Бесконтактный массаж у Игоря всегда получался хорошо, но при этом требовал слишком большого напряжения.

Вестгейт открыл глаза и посмотрел себе на живот, где дружелюбно подмигивала зеленой лампочкой Батарейка.

— Эту штуку тоже лучше не трогать? — поинтересовался он слабым голосом.

— Подцепи ее пальцем, она приклеилась?

Вестгейт опасливо ткнул Батарейку и тут же отдернул руку.

— Кажется, да…

— Тогда походи с ней до ночи. Ты и так сильный, а будешь еще крепче.

— Что это? — спросил Вестгейт, садясь и заправляя футболку в джинсы.

— Изделие «два бэ восемь» Батарейка. Восстанавливает энергетику. За шесть часов доводит энергетический потенциал трупа до уровня среднего человека. Правда, трупу от этого не легче. Разве что процесс разложения тормозится…

Игорь свинтил пробку, сделал большой глоток прямо из горлышка, сунул бутылку под мышку, взял из вазы на столе банан, очистил его, подумал и хлебнул вторично. После чего поставил бутылку на стол и мгновенно сжевал банан.

— А тебе я принесу стакан, — сказал он, поднимаясь. — Тебе сейчас граммов сто, не больше. А то будут побочные эффекты нежелательные…

— Какие эффекты? — спросил Вестгейт хмуро, озираясь. Клякса высунулась было из-за ножки дивана, но Игорь украдкой показал ей кулак.

— Развезет тебя в говно, — объяснил он, ставя на стол водочную стопку и наливая потерпевшему на два пальца. — Из тебя за секунду отсосали почти всю энергию. Очень странно, что ты дуба не врезал. Это все я, кретин, ты прости меня, пожалуйста.

Вестгейт залпом проглотил водку и потянулся за бананом.

— Ну и денек… — пробормотал он, жуя. — Ну, бля, встретила меня историческая родина…

— Я должен был тебя предупредить… Виноват. Забыл. Но у меня, сам понимаешь, тоже выдался тяжелый день.

Вестгейт кивнул.

— Я тебе здорово кровь попортил, — признался он. — Ладно, извинились. А что это за штуковина такая была? Или мне показалось…

— Да нет, не показалось. Вот она, здесь.

— Где?! — взвизгнул Вестгейт, подскакивая на месте. Игорь звонко щелкнул языком, и клякса из-под ног гостя прыгнула через стол в подставленную ладонь.

— Вот, — сказал Игорь, демонстрируя кляксу побледневшему вновь гостю. — Теперь она для тебя не опасна. Я просто не успел ее предупредить, что ты друг. Понимаешь, она людей боится…

— Да что это?!

— Клякса…

— Ох! — Вестгейт схватился за голову. — Нет, ты только пойми меня правильно! Я уже двое суток вздохнуть свободно не могу. Летаю туда-сюда через уйму часовых поясов, чтобы с делами разобраться и выскочить в Москву. Почему меня вызвали, понятия не имею. Сам понимаешь, какой это стресс. Причем всю дорогу я читаю справочные материалы, а это почему-то оказываются доклады про ваш Спецотдел. А я фантастику, честно говоря, даже в детстве не любил. Но раз приказано ознакомиться, я знакомлюсь… Потом меня уже здесь, в Москве, загружают информацией, которой я всю жизнь жду… Мол, поедешь к отцу в гости… Потом ты… Потом выясняется, что наш папа экстрасенс. А теперь еще батарейки какие-то, кляксы, этот ваш образ жизни московский ненормальный, брат родной водку пьет, как воду, из горлышка…

Игорь расхохотался и несколько раз подбросил кляксу на ладони. Каждый раз Вестгейт обалделым взглядом следил, как она подолгу зависает в воздухе.

— Соболезную, — сказал Игорь, отсмеявшись. — Честное слово! До меня только сейчас дошло, насколько тебе здесь все диким кажется и безумным. Послушай, старик, ты чем вообще-то на Службе занимаешься?

— Да как тебе… — Вестгейт на мгновение замялся. — Контактами. Настраиваю определенных людей на верное понимание вопросов. Никакой вербовки, никаких грубых приемов, боже упаси! Поэтому меня и не «ведут» до сих пор. Наоборот, у меня после каждой проверки наблюдается очередной скачок карьеры. Я же чист со всех сторон. Я с людьми просто говорю. О погоде, например. О цветочках… И ничего больше.

— Нейролингвистическое программирование? — догадался Игорь.

— Н-ну… Этого я тебе не говорил, верно? А сама по себе моя работа — долгая, нудная, тяжелая. Но очень чистенькая. А ты? Я знаю — есть Спецотдел, и у него странная, мягко говоря, тематика. Но в чем именно состоят эти ваши спецпроекты, я так и не понял. Что ты делаешь конкретно?

— Ну, в принципе я следователь. Но ты правильно сказал, по очень странным делам. Меня специально натаскали на пограничные области знания. И, когда случается что-то непонятное, я должен разобраться — было или не было. Прилетала, например, тарелка или нет.

— Ну и как? Прилетала?

Игорь снова подбросил на ладони кляксу. Клякса уже поняла, что ее простили, и теперь довольно пульсировала.

— Хочешь погладить? — предложил он.

Вестгейта передернуло. Он налил себе водки, выпил, поморщился и взял апельсин.

— Потом, — пообещал он. — Потом обязательно. Но очень потом.

— Никто не знает, кто она такая, — сказал Игорь, опуская кляксу на кресло. Клякса потерлась о его бедро и блаженно затихла. — И не узнает, потому что ее никто не любит. Даже племя, которое ей поклонялось, ее не любило. А вот я ее люблю. И однажды она мне расскажет.

— То есть тарелка прилетала? — не унимался Вестгейт.

— Да черт ее знает! Скорее всего известные нам аномальные явления — порождения самой Земли. Просто иногда мы входим в контакт с другими измерениями. И видим то, что нам в принципе видеть не положено. А еще мы постоянно создаем проблемы на свою задницу. Как в деле Ларина. Когда по Москве толпами ходили зомби, а проклятый Объект открывал для них все новые и новые двери в наш мир. И никто не догадался, что эти явления связаны между собой, понимаешь, вот в чем ужас! Только Ларин, и то ему понадобилось несколько лет! И никто ему не верил, пока Охотники не взяли Объект штурмом и все не кончилось само собой…

Вестгейт смотрел на Игоря по-прежнему недоверчиво.

— Тебе придется все это усвоить, — сказал Игорь. — Иначе Волк может подумать о тебе плохо.

— Сомневаюсь, — криво усмехнулся Вестгейт.

— Но он загружен такой информацией под самую пробку, учти! Он в ней варился сначала на Службе, а потом…

Вестгейт отмахнулся от Игоря как от назойливой мухи.

— Главное — чтобы я был, — заявил он. — А с тем, какой я, во что верю и что знаю, отец сам разберется. Поверь, он многого от меня не ждет. Я, по его понятиям, существо ущербное изначально. Я — инструмент… Домкрат я. И не более того. Но я очень хочу его видеть.

Игорь закусил губу: «Развозит братца».

— А в чем же заключается твоя работа следователя? — спросил Вестгейт. — Какие такие следственные действия ты проводишь?

— Да внешне самые рутинные. Свидетелей опрашиваю, еду на место разбираться, ищу следы…

— Свидетели — те еще психи небось…

Игорь хмыкнул, — «Сам ты псих».

— Привожу классическую статистику, — сказал он холодно. — Сорок лет назад в России провели опрос ста шести «контактеров». Здоровых личностей выявлено не было. Акцентуированных четыре. Шизофреников сорок пять, психопатов сорок два, органические поражения центральной нервной у восьми, интеллектуальная недостаточность у пяти, циклотимиков двое.

— Ну и…

— Вот в том-то и дело. Проверка, которую вел Спецотдел, показала, что настоящими «контактерами» из этих ста шести оказались два шизофреника и один дебил. Понял? Не тимики, не акцентуированные, не пограничные какие-нибудь, а самые настоящие ядреные, кондовые шизики! И дебил! Действительно столкнулись с чем-то, чему нет названия! Для них это были инопланетяне. А для нас… Трудно сказать.

— И ты с этой братией общаешься? — спросил Вестгейт с искренним состраданием в голосе.

— Вот поэтому я не психолог, — кивнул Игорь. — Потому что меня не должно отвлекать профессиональное мнение. Моя единственная профессия — искать Неведомое. И находить, — он бросил взгляд в сторону кляксы. Та, казалось, спала.

— А почему она у тебя э-э… живет? — спросил Вестгейт, опасливо косясь на кляксу.

— Не знаю, — бросил Игорь небрежно. — Я же тебе говорю: любовь.

— Ох… — Вестгейт потер руками глаза. — Н-да. Ну что, работать будем?

— Будем-то мы будем, — сказал Игорь медленно, будто взвешивая каждое слово. — Но не мешало бы для начала прояснить ситуацию.

Вестгейт деревянно выпрямился. За долю секунды лицо его обрело уже знакомое Игорю выражение — контроль, спокойствие, доброжелательность, искренность. Но теперь Игорь знал, что настоящий в этой гамме только контроль. А остальное — видимость. Атрибут нейролингвистического программирования.

— Мы теперь напарники, пусть и временно, — объяснил Игорь. — Дело, которое нам подсунули, касается нас лично. И я хотел бы с тобой утрясти один вопросик…

— Мотивы, — кивнул Вестгейт. Вкрадчиво так, с пониманием.

— Вот именно. У меня их нет вообще. Может, потом еще появятся. А пока что мне это дело просто неприятно. К сожалению, отвертеться я не смог…

Вестгейт снисходительно рассмеялся. — Да у тебя вагон мотивов, — сказал он ласково, тоном умудренного опытом старшего брата.

Игорь помотал головой. «Попробую быть честным. Кто это сказал, что честность — лучшая политика? Не помню».

— Я всего лишь плачу долги. Службе, разумеется, не Волкову. Конечно, начальство пытается повернуть это дело так, будто оно задевает меня лично. Мягкие голоса, доверительный тон… Знаем, проходили. А я просто не мог отказаться. Потому что меня одной рукой гладят по шерстке, а другой взяли за глотку. Они еще сами не понимают, как плотно меня прижали…

Вестгейт внимательно рассматривал лицо брата. «Похоже, клюнул, — подумал Игорь. — Будет, будет у него потом тет-а-тет с Дядей. И все он Дяде расскажет. А мне только этого и надо».

— Ну хорошо, — сказал Вестгейт. — А чего ты от меня хочешь? Я тебе в принципе самое главное успел сказать. Мотивы-то мои совсем простые. Образ отца в моем сознании очень сильно мифологизирован. И я хотел бы этот миф либо развеять, либо… — Он развел руками.

— А зачем?

Вестгейт вытаращился на Игоря как на полного идиота.

— А тебе не тяжело жить в неизвестности? — спросил он.

— А мне информации хватает. Тебе по «Программе Детей» дали файл?

— Ой, не стоит об этом, ладно? — попросил Вестгейт и сделал такое лицо, будто Игорь завел речь о чем-то совершенно несерьезном.

— Ха! — Игорь радостно всплеснул руками. — Еще один параноик!

— Что-о?! — Вестгейт воинственно упер руки в бока.

— Я — офицер Службы, — сказал Игорь жестко. — И я полностью отдаю себе отчет в том, что Служба из себя представляет. Она больна до мозга костей. Она больше ни во что на свете не верит. Даже в документальные свидетельства и элементарную логику.

Вестгейт изобразил на лице улыбку глубокого соболезнования.

— Да ты пойми, Служба не хочет понять, что Волк — мутант! — рявкнул Игорь. — Не понимает этого и пытается договориться с ним так, как будто он все еще человеческое существо! Но достаточно просто сравнить! Взять манеру поведения Костенко и Ларина и сравнить с тем, как вел себя Волков! Когда мутант осознает себя, он что? Он меняется! У него кардинально ломается система ценностей! Как мы с ним договоримся? О чем? Да плевал он на наши проблемы… И на нас с тобой плевал! И поверь мне, братец, если он всего лишь плюнет — считай, что нам очень повезло…

— Ты еще совсем мальчишка, — сообщил Вестгейт. — Веришь в сказки, которыми тебя Служба потчует. А я-то думал…

— Ты… взрослый! — сказал Игорь, наставительно грозя пальцем. — Лицо сделай попроще, ладно? Не хочешь обдумать мои аргументы — не надо. Все равно давай колись. Ерунду всякую я уже знаю — тебе нужен Волк. А теперь мне хотелось бы узнать главное — зачем?

— Ладно. — Вестгейт неприязненно скривился. — Могу повторить. Моя программа-минимум — узнать, почему он не хочет меня видеть. Это даст мне ответы на большинство вопросов.

— Нестыковка. Ты сам говороил, что он считает тебя ущербным. Сам обозвал себя инструментом и домкратом. Кстати, интересная метафора.

— Пусть нестыковка. Но у меня есть это, — Вестгейт ткнул себя пальцем в щеку. — Он всегда мечтал, чтобы у него был сын, похожий на него.

— Да что ты знаешь о нем! У него, может, таких сыновей штук двадцать!

— Видишь! — воскликнул Вестгейт. Он уже растерял весь свой гонор «старого и опытного». — Ты опять не хочешь, чтобы он со мной встретился! Я же говорил, что ты не отдаешь себе отчета… Это у тебя бессознательное!

— А ты опять на стену лезешь, — сказал Игорь спокойно. — Стоит мне тебя чуть-чуть задеть за живое, ты повышаешь голос. Очень плохо, Вестгейт. Очень плохо.

Вестгейт пристыженно умолк.

— Этот крючок в тебя воткнула Служба, — сказал Игорь. Словно приговор вынес. — И ты на нем исправно висишь. Кто тебе сказал, что ты — сын Волка? Когда и кто?

Вестгейт заскрипел зубами.

— Отвечай, — сказал Игорь с угрозой в голосе. — Отвечайте мне, Вестгейт. Вопрос стоит очень серьезно. Вы даже, сударь, не подозреваете насколько.

— Да какая разница кто?

— Сам знаешь какая.

Вестгейт смешно покрутил носом. Похоже, его начал пробирать давно и успешно подавляемый нервный тик.

Игорь подался вперед в кресле и посмотрел брату в глаза. Это было неприятно. Будто в зеркало смотришься и обнаруживаешь, что собственные глаза едят тебя взглядом, полным злобы.

— Ух ты! — выдохнул Игорь. — Так это тебе сказала мама! Твоя обожаемая и презираемая мама. Любимая и люто ненавидимая.

Вестгейт резко дернулся всем телом и замер. Застыл. Потому что правая рука Игоря неспешно подобрала кляксу. И зажала ее в кулаке.

— Еще раз попробуешь меня ударить… — предупредил Игорь. — Теперь ты знаешь, что за это бывает.

Вестгейт так сжал кулаки, что костяшки побелели.

— Давай общаться на одном уровне, — сказал Игорь, продолжая сверлить брата взглядом. — Я ведь не пытаюсь тебя бить, верно? Я тебе даже не угрожаю. Я просто требую ответа. И в твоих интересах мне отвечать. И говорить правду. Тогда я буду доверять тебе. И ты увидишь Волка.

— А без тебя я, значит, не смогу его увидеть? — подал голос Вестгейт.

— Сможешь, — милостиво разрешил Игорь. Голос его постепенно становился все глуше, переходя не то в шепот, не то в хрип. — Увидишь. Только это будет последнее, что ты увидишь в своей жизни. Потому что он тебя съест.

Вестгейт непроизвольно мотнул головой, будто отгоняя видение.

— С какой стати? — бросил он презрительно.

— А ты подумай, — предложил Игорь. — Я, кажется, уже пытался тебе объяснить. Ты до сих пор так и не понял, к кому нас отправляют в зубы.

Вестгейт нарочито медленно поднялся с дивана. Вытащил из джинсов футболку, сунул под нее руку, отлепил от живота Батарейку и бросил ее на стол.

— Ты чертовски ошибаешься, — сказал он надменно.

Игорь разочарованно откинулся в кресле.

— Сам ты мальчишка, — вздохнул он устало. — Ты погряз в своих комплексах и даже не пытаешься от них освободиться. А Служба, которая тебе эти комплексы и подсадила, имеет тебя как хочет.

— Ты очень ошибаешься.

— Во все дырки она тебя имеет, братец.

— Я знаю Службу. Это я имею от нее все, что мне захочется.

— Да если бы! Черт, меня все время твой контроль сбивает с толку! Ты научился владеть собой. Но как только ситуация выходит за рамки привычного, контролю этому становится грош цена. А значит, — Игорь развел руками, — с тобой опасно работать в паре.

— Я хорошо владею собой, — кивнул Вестгейт.

— Разговор глухого с тупым, — поставил диагноз Игорь.

— И другими я хорошо владею, — заверил Вестгейт.

— Пошел в жопу, — сказал Игорь устало.

Вестгейт подобрал саквояж, шагнул к Игорю и уставился на него сверху вниз. Глаза у него были стеклянные.

— Ты увидишь, — пообещал Вестгейт. — Он примет меня таким, какой я есть. И я выполню задание. А ты — нет.

Он повернулся и направился к двери. И тут на поясе у Игоря зазвонил телефон.

— Стоять, — приказал Игорь, доставая трубку.

Глава 9 ЧЕТВЕРТОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР

Техника, аппаратура, оружие. Помните, что мы говорили про работу со вспомогательным персоналом? Не стоит недооценивать помощь, которую вам окажет (не дай Бог, конечно) правильно взятый в руку игольник.

— Бойко! Через двадцать минут у вас будет Песоцкий, — сказал в трубке Королев. — Сидите пока, не отсвечивайте… — и сразу короткие гудки.

Вестгейт стоял в дверном проеме, демонстративно не поворачиваясь к Игорю лицом.

— Минуточку, — попросил Игорь. Подвинув брата плечом, он вышел в прихожую и откинул в стене небольшую дверцу. Просунув руку в открывшийся проем, со звонким щелчком перебросил несколько тумблеров. В квартире стало ощутимо темнее — погасли источники рассеянного света в стенных панелях. Шторы на окнах с мягким шелестом сомкнулись. Игорь вернулся в гостиную, отстегнул от пояса детектор сканирующих устройств, включил его и положил на стол. Экран детектора был чист.

— Похоже, кто-то из нас засветился, — сообщил Игорь. — Не будем говорить, кто, но это ты.

— Что-о?! — рявкнул Вестгейт. Он бросил саквояж, подскочил к Игорю и навис над ним, как танк над пехотинцем. Правая щека у старшего уполномоченного яростно дергалась. Сломался-таки братец. — Почему я?! Почему не ты?! А?!

— Не сердись, — сказал Игорь миролюбиво. — Просто больше некому. Я и так засвечен с ног до головы. Я же «легал», меня вся Москва знает. Давай рассуждать логически.

— Давай! — прорычал Вестгейт, падая на диван. Игорь облегченно вздохнул. Вестгейт был ненамного выше него — сантиметра на два-три. Но Игорь уже на собственной шкуре выяснил, что родственник тяжелее килограммов на десять и явно сильнее физически. Сенсэй в таких случаях говорил: «Большие шкафы громко падают». Только чтобы этот шкаф упал, его нужно искалечить. А Игорь после давешней стычки драться больше не хотел ни с кем и никогда.

— Наши считают, что тебя не вели, — сказал Игорь. — Допустим…

— Допустим!!! — заорал Вестгейт. — Уроды!!! Тупицы!!!

— Тихо, тихо… Допустим, не вели. — Игорь на секунду задумался. Меры безопасности, которые принимала Служба в Москве, были чрезвычайно просты и в то же время эффективны. С одной стороны, Служба была вся на виду — взять хотя бы наглый приемчик с собственным жилым комплексом. Но сексот Службы, нелегал — как Вестгейт, например, — в здания, принадлежащие Службе, мог попасть только подземными ходами, идущими от линий метро. Личная карточка такого сотрудника, замаскированная под нормальную «пластмассу» одной из мировых кредитных систем, просто не открывала дверей, за которыми могли бы следить конкуренты. Стекла в машине Игоря были снабжены защитой, кроме того, детектор не нашел признаков электронной слежки. Правда, Вестгейт потом болтался по улицам… Заходил на Службу. И был у себя в гостинице.

— Возможно, меня все-таки вели, — сказал Вестгейт уже нормальным голосом. Он провел рукой по лбу и устало поморщился. — Хотя я ничего не заметил. Но это все ваша Москва паршивая… Кто-то из местных проболтался, из ваших…

— Ладно, — вздохнул Игорь. Он взял со стола детектор и пристегнул его к браслету часов. — Окна здесь не резонируют, электричество я вырубил. Будем ждать и готовиться. На, — он протянул брату Батарейку. — Прилепи на то же место. Сегодня она тебе понадобится.

Вестгейт, что-то недовольно ворча, взял Батарейку и потянул футболку из-под ремня. Игорь прошел в кабинет. Клякса спрыгнула с кресла и покатилась за ним.

В кабинете Игорь бросил взгляд на монитор. Никаких сообщений не поступало.

Детектор молчал, но Игорь все-таки, чуть поразмыслив, выключил и компьютер, и даже питающий его бэк-ап. Все электрические схемы, находящиеся под током, сейчас могли служить отличной антенной для врага. Потом он набрал комбинацию цифр на дверце сейфа и вытащил небольшой черный рюкзак. Прихватил со стола пояс с оружием и инструментами. Тяжело вздохнул и вернулся в гостиную.

Вестгейт нервно, короткими быстрыми затяжками, курил его сигареты. В данный момент он докуривал вторую и тянул из пачки третью.

— Дурацкая вспышка эмоций, — сообщил он. — Приношу извинения. Я очень устал сегодня. Не хотел проявлять агрессию. Но ты меня провоцируешь все время.

— Это у меня тоже нервное, — сказал Игорь, застегивая пояс и пристраивая детали «штатного комплекта» на свои места. Пистолет-игольник, две обоймы, шокер, аптечка, рация, наручники, аварийный маяк, маркер-кит. Нацепив на себя все это хозяйство, он попрыгал на месте, потом легкой трусцой обежал комнату по периметру. Что-то было лишнее, хотелось надеть портупею, чтобы на пояс так не давило. Игорь бросил взгляд на детектор. «Нужно теперь все время на него смотреть. Не забыть бы». Он сел, открыл рюкзак и бросил на диван рядом с Вестгейтом такой же, как у себя, комплект.

— Знакомо? — спросил он.

Вестгейт внимательно осмотрел комплект и молча кивнул.

— В теории или пользоваться случалось?

— Ну… Я тренировался. А зачем это мне?

— Затем, чтобы тебя не убили, балда!

— Не глупи. Вот если меня возьмут за задницу с таким наборчиком, мне точно конец. Я, считай, распишусь в том, что русский шпион.

— Лучше быть живым шпионом, чем мертвым идиотом, — веско сказал Игорь. — Какая фигня! Тебя перевербуют, и все. Делов-то…

— Спасибо за науку, — Вестгейт карикатурно поклонился. — А кто я буду после глубокого промывания мозгов, а? Ты когда-нибудь видел зомби?

— Я их видел разных и всяких, — сказал Игорь. — В том числе и настоящих. Живых мертвецов. А все зомбированные агенты, чтоб ты знал, абсолютно счастливые люди. Им делают не только промывку, но и чистку. Так что ты в случае перевербовки расстанешься со всеми своими комплексами. И девочки будут тебя очень любить…

— Это ты про что? — прищурился Вестгейт.

— Сука я, — объяснил Игорь. — Ладно, sorry. Давай, напяливай это барахло. И игольник к руке примерь.

— Я действительно не хотел бы…

— Игорь, Алекс, или как тебя там! Я ведущий, ты забыл? Тебе что, письменный приказ вручить? Сейчас организую.

Вестгейт с глухим стоном поднялся, сбросил куртку и взял пояс в руки. Мышцы у него под футболкой так и гуляли. Игорь поймал себя на том, что даже слегка завидует.

— Чем ты занимаешься? — спросил он.

Вестгейт бросил на Игоря недоуменный взгляд, потом слегка улыбнулся.

— Плаваю немного, — пробормотал он не без гордости. — В университете боксировал. Сейчас карате занялся. Так, слегка. К сожалению, мне нельзя пройти ваш курс рукопашного боя. Говорят, это что-то. Может, покажешь, если время будет?

— Я со вчерашнего дня отстранен от занятий. Точнее, сам отстранился. Терпеть не могу силовой контакт.

Вестгейт посмотрел на Игоря с сомнением, хотел что-то сказать, но передумал и только хмыкнул. Игорь встал, подошел к нему и осмотрел расположение чехлов на поясе. Бросил взгляд на детектор и часы. Детектор молчал, а времени до приезда Песоцкого осталось десять минут.

Вестгейт легко выхватил игольник, вернул в кобуру, выхватил снова. Получилось у него быстро и четко.

— Тяжелее обычного, — сказал он, рассматривая оружие. — А этот регулятор зачем?

— Переводит на автоматическую стрельбу. Вот так. А тяжелее, потому что здесь обойма на пятьдесят иголок.

— Пятьдесят?! — Вестгейт с уважением взвесил пистолет в руке. На Службе огнестрельное использовали только оперативники. Остальные «легалы» носили дистанционные шокеры и пневматические «игольники» — пистолеты, в обойме которых помещались баллон с газом и двадцать игл, начиненных парализующим раствором. Впрочем, нелегалу Вестгейту и этого не полагалось. В частном порядке он мог хоть с базукой разгуливать по своему Лондону. Но вот кто и где его учил обращаться со «штатным комплектом», Игорь понятия не имел.

Игорь закурил и прошелся вокруг брата, глядя в пол. Вестгейт ждал развития событий. Он уже снова взял себя в руки и внешне был абсолютно спокоен.

— Ладно, — сказал Игорь. — Слушай. Заряд в обойме усиленный, игла прошибает любую одежду. Но все равно, стрелять лучше в голову, шею или по конечностям. Самое верное — бить очередями. Останется пять выстрелов в обойме — зажжется вот этот светодиод. Ты его и не заметил. И вот еще что… — Он глубоко задумался. — Впрочем, неважно. Попрыгай.

Вестгейт попрыгал на месте. Ничего у него не звенело и не бряцало.

— Как влитой сидит, — сказал он.

— Отлично. Давай наушник в ухо, рацию на шестой канал. Пять секунд на настройку.

Вестгейт нажал кнопку, быстро проговорил «двадцать один, двадцать два, двадцать три, двадцать четыре, двадцать пять» и тут же выключил рацию. Теперь, настроенная на определенный голос, она услышит и выделит его среди любого шума и передаст без искажений.

— Все-таки зря ты это, — сказал Вестгейт.

— Надеюсь, — вздохнул Игорь. — Хорошо, надеваем куртки. И я тебя умоляю. В любой ситуации — держи мне спину, ладно? Никакой самодеятельности. Ты правильно заметил — это Москва паршивая. Это не Лондон.

— Тогда давай бронежилет, — съязвил Вестгейт.

— Вот Песоцкий привезет, я тогда на тебя посмотрю, что ты запоешь, подданный британской короны, едрит твою лопатой… — пробормотал Игорь, глядя на детектор. И тут он запнулся. Потому что экран ожил. Одно из окон кабинета пытались «прозвонить» сканером.

— Не понял, — прошептал Игорь. Он щелкнул пальцами, и клякса, болтавшаяся все это время под ногами, прыгнула ему в руку. Игорь опустил кляксу во внутренний карман. Сигнал с экрана пропал.

— Не понял, — повторил Игорь.

— Что случилось? — Вестгейт подобрался и слегка побледнел.

— Кто-то щупает окно. Странно. Вроде бы все знают, что у нас окна не резонируют.

— Ну проверка-то не помешает…

— Держи мне спину, понял?

— Да понял я, понял! Не психуй, брат. Тебе-то не впервой, я же знаю.

— Меня всегда прикрывали опытные люди. Это было их дело — убивать и умирать. Убивать-то я еще согласен. А вот умирать…

— Нас будут обязательно брать живьем, — пообещал Вестгейт. — Гарантирую. И как ты сам сказал, в результате перевербовки мы станем абсолютно счастливы.

— Я не хочу быть счастливым, — сказал Игорь. — Я хочу быть собой. — Он не сводил глаз с детектора. Тот молчал.

Вестгейт шагнул к Игорю вплотную и положил ему руку на плечо. И Игорю стало легче. Бешеный выброс адреналина, который всегда заставал его врасплох в первые минуты опасности, начал постепенно сходить на нет. Его снимала эта теплая сильная рука.

Игоря вдруг охватила волна неведомого ему ранее чувства. Это было нечто странное, на грани понимания, удивительный сплав разных эмоций. И первым желанием было сказать Вестгейту что-то очень хорошее. Он поднял было глаза на брата, но тут в дверь позвонили.

Даже самая продвинутая интуиция — это всего лишь умение собирать мозаику из разрозненных данных. Мы вас учим смотреть глазами и слушать ушами. И учим делать это хорошо. Однажды вы скажете, что наши методы слишком похожи на дрессировку. В ответ вам дадут несколько примеров блестящей работы мысли, построенной только на умении гонять по терминалу блоки новостей.

Вместе с Песоцким в дверь ввалился молодой человек со здоровенным кофром в обнимку. Оба новоприбывших были одеты в точности так же, как Игорь и Вестгейт, и оба оказались буквально в мыле.

— Привет, дядя Саша, — сказал Игорь.

— Воды… — прохрипел Песоцкий, пробегая мимо Игоря на кухню. Там тут же зажурчало и раздались хлюпающие звуки. По старой московской привычке Песоцкий пил воду из-под крана, чего, конечно, нельзя было делать уже лет тридцать.

— Витя, — запаленным голосом представился молодой человек с кофром. Он уронил свой ящик посреди гостиной на пол и, озираясь, не глядя сунул руку в сторону братьев.

— Игорь, — сказал Игорь.

— Алекс, — сказал Вестгейт. Рука у парня была скользкой и горячей, и Вестгейт украдкой потянул из кармана носовой платок. Игорь в это время демократично вытирал ладонь о джинсы.

Песоцкий вошел в гостиную и сунул Вите стакан воды, к которому тот жадно припал и грамотно высосал маленькими глотками.

— Ты чего от меня сбежал? — спросил Песоцкий Игоря. — Давай работай, — скомандовал он Вите, и тот, поставив стакан на стол, принялся вскрывать ящик.

— Нам поболтать надо было, — сказал Игорь виновато.

— А я, как чмо последнее, десять минут переулками носился! Чуть бабку какую-то не переехал!

— Дядя Саша, извините. Так получилось. Рефлекс.

— Не на тех у тебя рефлексы! — заявил Песоцкий. — Я бы постоял в сторонке, уши завязав узлом. Тоже мне, конспирация! Да хоть вы там трахайтесь, мне-то что?! А в итоге я затрахался!

— Я больше не буду, дядя Саша. Честное слово.

— Вы тут что, все семьями дружите? — спросил Вестгейт брезгливо.

Песоцкий смерил его оценивающим взглядом.

— Допустим, — сказал он с вызовом. — Здесь тебе не Лондон, сынок.

— Меня зовутАлекс, — Вестгейт протянул руку.

— Ебанько, — представился Песоцкий.

— Александр Дмитриевич, — объяснил Игорь. Час назад он бы выходку Песоцкого от души приветствовал. Теперь ему было немного стыдно.

Вестгейт, не скрываясь, достал платок и вытер руку. Потом он вопросительно посмотрел на Игоря. Тот пожал плечами.

Песоцкий эскапады с платком не заметил, потому что повернулся к Вите, напряженно глядящему в ящик.

— Ну? — спросил он.

— Непонятно, — пробормотал Витя. — Вроде бы ничего и нет. Но чую я какую-то активность, чую, Сан Дмитрич.

— Так, — объявил Песоцкий. — С одной стороны, братцы-кролики, более удобного места, чем этот домик, для вас и не придумаешь. А с другой стороны, отсиживаться здесь нельзя, потому что вы должны сделать дело. Поэтому будем вас отсюда выводить. Сейчас все устроим и через полчасика выведем. Никаких проблем, ничего опасного, стандартная операция прикрытия.

— Что случилось-то? — спросил Игорь. — What the fuck is going on? Война, что ли?

— Палево, — ответил Песоцкий. — Огромного калибра. На моей памяти ничего подобного не было, а мне, ребятки, уже, япона мать, пятьдесят шестой.

— Провал сети?! — Вестгейт машинально схватился рукой за нос и покрутил его туда-сюда.

— Прошу, — Песоцкий указал братьям на диван, и те послушно сели. Сам он расположился в кресле, вытянув ноги и сложив руки на животе. Несколько секунд он наблюдал, как Витя что-то крутит в своем ящике, затем повернулся к братьям и раздраженно цыкнул зубом.

— Сейчас я передам то, что мне приказано, — заявил он. — Это для тебя, Алекс. Текст следующий: «Тридцать первого мая лег в больницу Каспер, к сожалению, прогноз тяжелый». Это первая часть сообщения.

— Ох! — только и вымолвил Вестгейт. Он задрал глаза к потолку и начал перебирать губами, что-то бурча про себя.

— Липар его фамилия, — мгновенно сообразил Игорь. — И он действительно загремел в больницу с сердечным приступом. Однако! Что скажете, дядя Саша? Крутая у нас резидентура в Скандинавии, а?

— Ага, — кивнул Песоцкий. — Только за эту скандинавскую развалину они тянут ниточку с позавчерашнего утра. Я так понимаю, ночью они ему вместе с сердцем малость починили голову.

Вестгейт спустился с небес на землю и теперь, поджав губы, неприязненно смотрел на Песоцкого.

— Это был замечательный человек, — сказал он сухо.

— Ты прости меня, сынок, — сказал Песоцкий. — Но я всегда говорил, что у нас одни задачи, а у вас — другие. И каждый раз, когда ваш человек работает с нами, мы имеем кучу неприятностей.

— Но Служба-то у нас общая, — напомнил ему Игорь.

— Сомневаюсь. Очень я, Игорек, сомневаюсь, что общая.

— Перестаньте, — сказал Вестгейт. — Мы все делаем одно дело. Служба называется Контрольной совсем недаром. Я не могу называть конкретных дел и результатов, но я вам клянусь, Александр Дмитриевич, что это так. Мы — важнейшая на планете организующая сила. Главное связующее звено между всеми правительствами мира.

— Только правительства этого почему-то не понимают, — заметил Песоцкий.

— Да, мы никогда не сможем рассказать им о наших делах, — развел руками Вестгейт. — Но от этого гуманный характер Службы не изменится, верно? Что бы сейчас было на Земле, если бы Служба не взяла контроль в свои руки? Война была совсем рядом. Желтые против белых, белые против черных, исламисты против христиан, коммунисты против всех. И дураки с атомными бомбами — повсюду.

— Да я не спорю… — потупился Песоцкий. — Только методы, методы…

— А откуда другие-то? — вступился за нелегалов Игорь.

— Готовность двадцать минут, — сообщил Витя.

— Хорошо, — кивнул Песоцкий. — Сам знаю, что других нет! — вдруг рявкнул он на Игоря. — Но противно мне, понимаешь? Я оперативник, я солдат! Лицом к лицу! И все честно.

— Но мы тоже работаем честно, — сказал Вестгейт мягко. — Да, мы манипулируем человеческим сознанием. Но при этом мы никогда не вредим. А конкуренты делают это на каждом шагу. Сейчас, когда началась охота, крови будет очень много. И мы опять не сможем ответить по принципу «око за око». Мы снова будем добренькими, всех простим…

Песоцкий внимательно посмотрел на него исподлобья.

— Ну верь, верь… — пробормотал он. — Блаженны верующие, ибо их… Забыл.

— Блаженны только нищие духом, — сказал Игорь. — Что-то мне водки хочется.

— И мне, — признался Вестгейт.

— Ты как себя чувствуешь?

— Физически — отлично.

— Все равно водки нельзя, — вздохнул Песоцкий. — Ну как, воспринял информацию?

Вестгейт кивнул.

— Дальше, — разрешил он.

— Поубивали их всех, — сказал Песоцкий просто.

— Что-о?! — воскликнули братья хором.

— Соболезную, — сказал Песоцкий Вестгейту. — Вот тебе, парень, вторая половина текста: «Удивлены тем, что неизвестный доброжелатель рассылает членам клуба ценные подарки. Я пока единственный, кто еще не получил серебряную клюшку. Возвращайся скорее, думаю, и тебе пришлют. Искренне твой Чарли».

Вестгейт втянул голову в плечи и закрыл лицо руками. В комнате воцарилось молчание, только шумно сопел над приборами Витя.

— Будешь теперь жить в Москве, — ляпнул Игорь.

Вестгейт убрал руки и повернулся к Игорю лицом. Ничего это лицо не выражало. Ничегошеньки.

— Когда выберемся в запасной район, — сказал Песоцкий, — я тебе организую связь с Дядей. Он уж расскажет все в подробностях.

— Дядя вряд ли, — заметил Игорь. — Но он выведет Алекса на Северо-Западный. А у них там и Дяди свои, и Папы, и Тети.

— А Спецотдел у них есть? — спросил Песоцкий. Вестгейта, сидящего неподвижно, с каменным лицом, он старался не замечать.

— Нет. Спецотдел один, центрального подчинения. Наука-техника тоже одна и экология одна.

— А «внутряков» много, — заключил Песоцкий.

— Вот уж кто сейчас пашет!

— Необязательно. Причина утечки-то ясна, ловить некого.

— Не понимаю, — вдруг сказал Вестгейт. Игорь и Песоцкий повернулись к нему.

— Я тоже, — кивнул Песоцкий. — Ни одна нормальная СС не будет убивать чужого агента. Только в крайнем случае.

— Кто же это? — спросил Вестгейт. Интонация была почти умоляющая, и Игорь увидел, что Песоцкий окончательно смутился. Старик явно понял, что все его выпады в адрес Вестгейта были просто со зла, а парень, в сущности, ни в чем не виноват.

— Какие-то уроды, — пожал плечами Песоцкий. — Неизвестный ранее фактор. Экстремисты какие-нибудь.

— Экстремисты в каком-то правительстве, — поправил Игорь. — Аппаратура для промывки мозгов не попадает в частные руки. Взломать ментальную защиту этого Липара — Каспера могла только спецслужба. Верно, Алекс? Уж ты-то это должен знать.

Вестгейт молчал.

— А если?.. — предположил Песоцкий.

— Исключено, — включился в разговор Витя. — Вы простите, что я вмешиваюсь. Но я всего-навсего оператор пятого уровня. И шел я к этому уровню десять лет. А парень я, скажу без ложной скромности, талантливый.

— Ну и?.. — спросил Песоцкий.

— Готовность десять минут, — сказал Витя. — Ну и для работы на «промывке» нужен оператор первого уровня. Это еще пять лет, а то и все десять. И главное, оператора нужно уметь готовить. Ноу-хау требуются. А их охраняют покруче, чем золото в Форт-Ноксе. И передают из поколения в поколение, как секреты фокусников.

— Украсть все можно, — заметил Песоцкий.

— Целиком не сопрешь, — заявил Витя. — Ну хапнул кусок аппаратной, ну бумажку стырил. А они по отдельности ничего не значат. И потом, главное-то — финансирование. Денежки. Нет, Сан Дмитрич, такие вещи доступны только правительствам.

— Колумбийская наркомафия… — начал было Песоцкий, но махнул рукой и замолк. — Нет так нет. Как скажешь. Мы люди русские, дремучие, мы все больше насчет щей, как бы их лаптем похлебать…

— Сколько лет работы… — прошептал Вестгейт. — Сколько людей… В голове не укладывается. — Он пружинисто вскочил и прошелся по комнате. — Ладно. Хорошо. У-у, проклятье!

— Мы их поймаем, — заверил его Песоцкий. — И сделаем им очень больно.

— Как же! — съязвил Вестгейт. — Скорее они вас поймают! Вы что, не поняли, что погибли все?! Все-е-е!!! — вскричал он. — Нет больше Северо-Западного! Чарли — наш Папа! Все, никого больше нет, только он и я…

— А сколько их было-то? — спросил Игорь осторожно.

— Много, — отрезал Вестгейт и отвернулся к стене. — Это очень страшно, — сказал он тихо. — Ты, брат, даже не представляешь, какая это титаническая работа — хотя бы просто убить столько людей. А ведь их нужно было еще и локализовать… В разных странах… Против нас выступила такая махина… Откуда? Почему? Как мы ее проглядели?

— На всякую хитрую Службу, — снова подал голос Витя, — найдется х…й с винтом.

— Тихо, ты! — рявкнул Песоцкий. — Салабон! А туда же… Между прочим, ребята! — Он даже сел относительно прямо. — А почему бы и не быть двум Службам, а? Кто-то когда-то построил такую же глобальную дуру, как и наша, и творит себе потихоньку разумное, доброе и вечное. В масштабах всей планеты. И вот пересеклись наши дорожки…

— Все может быть, — сказал Вестгейт. — Все.

— Так, хватит эмоций! — скомандовал Игорь. — Потом разберемся. Как вы нас вытащите отсюда, дядя Саша?

Раздался короткий звонок в дверь. Песоцкий изменился в лице.

— П…ц! — сказал Витя в наступившей тишине. Он сунул руки в свой ящик и вытащил их обратно, уже сжимая в каждой по короткоствольному пистолету-пулемету.

У Песоцкого под мышкой тоже оказался автомат. Выставив ствол перед собой, он мелкими шажками, оставаясь в мертвой зоне, полз по стене к двери. Вестгейт с пистолетом встал за угол. В левой руке он держал запасную обойму. Игорь отбежал в глубь комнаты и нырнул за косяк двери кабинета. Только Витя геройски остался на линии огня. Согнувшись в три погибели, он спрятался за ящиком с аппаратурой, положив руки с оружием поверх него. Песоцкий, на секунду оглянувшись, показал Вите кулак, и тот поспешно отполз в сторону.

Вестгейт из своего угла бросил взгляд на Игоря. И обомлел. Он увидел, что Игорь вдруг переложил игольник в левую руку, а правой достал из-за пазухи кляксу и взвесил ее на ладони. А потом занял такое положение, чтобы было удобней бросать.

Песоцкий уже был у самой двери. Он потянулся к кнопке прозрачности, но нажать ее не успел.

Потому что в этот момент в дверь долбануло.

Да, мы заставим вас играть в военные игры. Точнее, уговорим. Конечно, изобретенный сто лет назад пэйнтбол архаичен и не моден. Но эта постыдная внешне забава была создана для тренировок агентов ФБР. И когда первая игра закончится для вас на первой же минуте, вы сообразите, что к чему. Кстати, модные нынче шахматы — тоже военная игра. Только для полковников, а то и генералов. В интересах Службы — чтобы вы ими стали. Поэтому вы будете хорошо играть в пэйнтбол.

Помещения в жилом комплексе Службы проектировались из расчета на оборону. Поэтому коридор, ведущий к двери Игоря, был узкий — не спрячешься. А уступ в прихожей, за которым стоял Песоцкий, — широкий. Нападавшие, видимо, были в курсе дела, потому что из возможных методов атаки выбрали единственно верный — стремительный штурм.

Удар в дверь был звонкий и страшно резанул по ушам. Игорь, разинув в беззвучном крике рот, увидел, как дверь, словно в замедленной съемке, вспучивается и лопается на куски. Через образовавшуюся дыру в квартиру ударил сноп пламени, краем слегка опалив Игорю брови. Он инстинктивно отшатнулся за стену, и тут эффект «замедленной съемки» исчез. Действие приняло нормальный темп. Гостиная полыхала, а в дверь стреляли из автоматического оружия.

Стоя за косяком, Игорь по-прежнему ничего не слышал, но он видел, как пули рвут в мелкую щепу его письменный стол, как разлетается тысячью стеклянных брызг монитор, а из компьютера градом сыплются искры. Игорь присел, сжимаясь в комок, чтобы спастись от осколков. Высунуться в дверь было совершенно невозможно, и Игорь мог только представлять, какой ад сейчас в гостиной, откуда вырывались языки пламени.

На самом деле горела только мебель, оказавшаяся на пути взрывной волны, и огонь сквозняком относило в кабинет. Песоцкий, не желая обнаруживать себя, размазался по стенке в мертвой зоне. Витя с двух рук палил в быстро надвигающиеся по коридору складные бронещиты, из-за которых, видимо, не глядя, щедро плевались огнем три автоматных ствола. Оглохший от взрыва Вестгейт скорчился в углу.

Щиты ворвались в дверь, и тут в игру включился Песоцкий. В упор он выпустил обойму по троим нападавшим, закованным с макушки до бедер в спецназовскую броню, и двоих сбил с ног. Но третий, которого ударом очереди прижало к стене, повернулся и выстрелил в ответ. Песоцкому разворотило живот, он выронил оружие и сполз на пол.

По коридору бежали еще двое. Витя бросил один ствол, сменил опустевший магазин в другом и даже успел нажать на досылатель, но выстрелить уже не смог. Несколько пуль впились ему в голову, и он, нелепо всплеснув руками, повалился на спину.

В кабинете Игорь, сжимая кляксу в кулаке, смотрел, как подпрыгивают и разлетаются в белые пушистые клочья журналы на столе.

Двое раненых, которым Песоцкий изувечил руки, копошились на полу. Третий, невредимый, но оглушенный, медленно поворачивался внутрь квартиры. Двое из коридора, не переставая стрелять, уже вбегали в дверной проем, когда из-за угла выехал на боку Вестгейт. Держа пистолет двумя руками, он дал, как его и учили, очередь по ногам, и умудрился зацепить всех.

Бегущие, вдруг запнувшись, синхронно полетели носом. Тот, что стоял, повалился навзничь, судорожно нажав на спуск, и очередь распорола потолок. Дернулся и затих один из лежащих, которому игла угодила в предплечье. И наступила полная, совершенная, окончательная тишина.

Игорь резко высунулся из-за своей двери и едва удержал палец на спусковом крючке. Реши он на всякий случай отстреляться вслепую над самым полом, Вестгейт схлопотал бы иглу в затылок. Брат по-прежнему лежал на боку, держа коридор на прицеле.

Игорь осторожно потряс головой. В ушах нарастал отчетливый резкий звон совершенно невыносимой тональности. Он позвал было Вестгейта, но не услышал себя. И Вестгейт тоже его не услышал. Он медленно встал на четвереньки и так пополз к раненому, который, лежа на спине, раскачивался из стороны в сторону и баюкал на груди остатки правой руки. Вестгейт отпихнул его автомат, поднял глухое забрало бронешлема и вгляделся в лицо раненого.

Игорь медленно шел через комнату, на всякий случай держа под прицелом коридор. Он бросил на раненого короткий взгляд и заметно изменился в лице.

— Не понимаю, — донесся до него откуда-то издалека слабый, еле слышный сквозь заполняющий голову звон, голос. — Как они вошли в дом?

Игорь сглотнул набежавшую слюну и почувствовал, что слышит лучше. Теперь он различал даже стоны раненого. Огонь в гостиной постепенно унимался, даром что все материалы в ней считались негорючими. Игорь шагнул к Песоцкому и потрогал его за шею. Пульса не было. Тогда Игорь подошел к тлеющим останкам дивана, подобрал свой рюкзак, вдел руки в лямки и закинул поклажу за спину. Поднял саквояж Вестгейта и принес его брату.

— Ты меня слышишь? — спросил он.

Вестгейт с трудом поднялся на ноги и взял саквояж. Его слегка пошатывало.

— Слышу, — сказал он. — Плохо, но слышу. Звенит все. Как они прошли? — Он наклонился и подобрал автомат одного из нападавших. — А? Не слышу… Или ты молчишь?

— Дай-ка сюда эту железку. У нас проблема, брат. Я этого недобитого знаю. Это наш «внутряк».

Вестгейт покорно отдал автомат.

— Пойдем, — сказал Игорь. — Нужно уходить.

— Да, — кивнул Вестгейт. — Плохо дело. Стой! Куда ты? А… а дядя Саша?

— С ним все. Пойдем скорее. — Шок проходил, слух постепенно возвращался к Игорю и вместе с ним — способность худо-бедно соображать. Игорь взвесил в руке автомат, шагнул к раненому и поймал его взгляд, полный ужаса и злобы.

— Зачем? — спросил Игорь.

Раненый скрипнул зубами и плюнул Игорю в лицо.

Вестгейт задумчиво глядел внутрь саквояжа. Когда за его спиной коротко тявкнула автоматная очередь и пули с противным треском ударили в живое, он подскочил от неожиданности и обернулся. Игорь стоял, глядя в коридор, и возился с замком выдвижного приклада. А еще он вроде бы облизывался. Рот его был приоткрыт, и длинным розовым языком он водил туда-сюда по кромке верхних зубов.

Вестгейт тряхнул головой и зажмурился, чтобы отогнать наваждение. Когда через секунду он открыл глаза, Игоря в квартире уже не было. Потом из коридора донеслись еще две короткие очереди, и на пол со звоном посыпалось стекло. Вестгейт догадался, что Игорь бьет камеры слежения. Бьет и облизывается. Он представил, сколько теперь впереди крови, до которой наконец-то дорвался его родственник, и горестно вздохнул. На этом пути по трупам его, Игоря Александра Вестгейта, определенно должны были убить. При одном условии — если он будет вести себя как дурак и станет мешать этому психопату. А он не станет. Он будет умным. Он выдержит, он сможет. И чертов братец, для которого насилие — образ мыслей и образ жизни, наверняка вытащит их обоих из беды. А потом можно будет уйти. Неважно, куда и как. Главное — живым.

— Эй! — позвал Игорь. Он стоял в дверях и зачем-то копался в своем телефоне. — Бегом!

Вестгейт еще раз заглянул в саквояж. Швырнул дорогое изделие из натуральной кожи в угол и поспешил вслед за братом.

Никогда не забывайте, что вы — аналитики, дознаватели, исследователи. Умение подготовить все заранее, продумать каждый шаг — вот лучший показатель вашего профессионализма. Иногда приходится рассуждать на грани мании преследования. Даже если вы это почувствуете, не сдавайте назад. Каждый из вас слишком дорого стоил государству для того, чтобы мы не поощряли ваше желание сэкономить деньги налогоплательщиков и остаться невредимыми.

Двери всех квартир на этаже оказались блокированы. Лифт не работал. Двери пожарных лестниц, единственные нормальные, без электроники, двери в доме, были заперты на ключ.

— Зря ты автомат бросил, — вяло сказал Вестгейт, рассматривая замок.

— А здорово нас контузило, да? — с трудом выговаривая слова, спросил Игорь. — Здесь автомат не справится. Давай отползай. — Он сунул руку за спину и потянул боковую «молнию» на рюкзаке.

Вестгейт зашел за угол. Через несколько секунд раздался металлический щелчок, такой отчетливый, что пробился через колокола в голове, и Вестгейта сильно толкнул прыгнувший в укрытие Игорь.

Ба-бах! Братья дружно сморщились и взвыли от акустического удара.

— Граната, — объяснил Игорь.

Дверь болталась на одной петле. Вестгейт сунулся было на лестницу, но Игорь поймал его за рукав.

— Туда! — скомандовал он и толкнул Вестгейта вперед, дальше по коридору. — Скорее, скорее! Еще минута, и сюда заявится вся эта банда. И тут-то нам будет весело…

Через несколько секунд они затормозили у большого люка в стене. Вестгейт разинул было рот, но Игорь уже миновал люк и остановился под вентиляционной решеткой. Вестгейт, шокированный перспективой спуска по мусоропроводу, ее сначала вообще не заметил.

— Пускай у меня и мания преследования, — сообщил Игорь, вставая на цыпочки и поддевая край решетки большим охотничьим ножом, — но мне она определенно идет на пользу.

Решетка грохнулась на пол, из нее вывалились шляпки от болтов. Самих болтов в решетке не оказалось.

— Еще полгода назад отпилил, — сказал Игорь хмуро, собирая шляпки с пола в карман. Он встал спиной к стене и сложил руки в замок. — Ты лезешь первым и втаскиваешь меня, я же решетку должен на место поставить… Там в шахте скобы есть. Только внизу нужно прыгать, метра два, невысоко. Давай! Уф! Давай, давай!

Вдалеке раздался свист — пошел один из лифтов, и Вестгейт проворно нырнул в люк.

Приземлились они в подвале. Вестгейт ловко, как кошка, а Игорь в последний момент завалился на бок и здорово ушибся.

— Сюда, — показал он и первым устремился в узкий тоннель, кряхтя и прихрамывая.

— А сколько действует парализатор? — спросил Вестгейт, осторожно переставляя ноги. — У тебя стандартный, на десять минут?

— Они уже не встанут, — махнул рукой Игорь. — Не волнуйся.

— То есть? — Вестгейт затормозил. — Не отставай! — шикнул на него Игорь. — О мертвых не думай, думай о живых. Которые сейчас идут группе захвата на подмогу.

— Там что, был яд на этих иглах?

— Давай, давай, шевелись. Ну, допустим, яд.

— Да ты что?! — рявкнул Вестгейт, забыв о том, что имеет дело с психопатом и еще минуту назад собирался вести себя умно и профессионально. — Ах ты… Как же так можно, Игорь? Что же ты делаешь…

— Я хотел, но передумал. Словно чувствовал, что ты у нас великий гуманист. Кстати, ты спас только что жизнь двум хорошим людям. Продолжай в том же духе, получишь Нобелевскую премию мира.

— Да я… — начал было Вестгейт, но передумал и только пожал плечами.

Метров через двадцать они уткнулись в развязку теплотрассы.

— Создавай побольше шума, — посоветовал Игорь, ложась животом на трубы. — Пусть крысы знают, что мы идем.

Крыс в узком лазе не оказалось, но пыли было навалом. «Go! Go! — шипел Игорь. — У нас форы три минуты, не больше!». И они ползли, задыхаясь и потея, страдая от головной боли, вперед, вперед, вперед.

— Если на этом люке запаркован какой-нибудь грузовик, нам конец, — сказал Игорь через несколько минут, стоя по колено в мутной жиже на дне канализационного колодца. — Нужно будет ползти еще сто метров, за это время они оцепят район.

— Думаешь, все так серьезно? — спросил Вестгейт, карабкаясь по узкой лесенке.

— Уверен, — пропыхтел Игорь, подталкивая его головой в зад. — Наверняка про нас пущена какая-то дезинформация. Отдел внутренних расследований… уф! …не может самостоятельно даже пукнуть. Кстати, и ты не пробуй, укушу… Давай толкай крышку. Наше счастье, что «внутряков» очень мало и им нельзя ментов на помощь звать. А то бы мы из дома не вышли… Ну давай толкай, чего застрял?

Люк открылся. Вестгейт осторожно высунулся и увидел тихий московский дворик и обшарпанную стену бойлерной. Он выпрыгнул наверх, протянул руку Игорю и выдернул его из люка, как пробку из бутылки.

— Понял? — закончил мысль Игорь. — Над «внутряком» контроль жесточайший. Даже их шеф не может принимать решений. Он только выполняет приказы. Лично от Папы. Интересно?

— Куда дальше? — спросил Вестгейт.

— Сюда, — Игорь ткнул пальцем в сторону неказистого ржавого гаража. — Хорошо, что я богатый, — пробормотал он, вытаскивая из рюкзака связку ключей. — И вдвойне хорошо, что я маньяк.

Вестгейт у него за спиной утвердительно хмыкнул.

В гараже стояла грязная и дряхлая на вид русская машина.

— Стой там, ворота закроешь, — сказал Игорь. Он уселся за руль, повернул ключ, и двигатель огласил гараж бархатным ревом. Машина выкатилась во двор, Вестгейт поспешно запер гаражные ворота и прыгнул в приоткрывшуюся дверцу.

— В принципе это «Субару», — объяснил Игорь и нажал на газ. Вестгейт судорожно вцепился в ручку двери и попытался свободной рукой нащупать ремень безопасности. Когда ему удалось пристегнуться, на спидометре было сто двадцать, и машина со скрежетом и воем ныряла в очередной поворот.

— Что все это значит? — спросил Вестгейт. — Я думал, такое бывает только в дрянных боевиках.

— Ты, брат, молись, чтобы наш боевик оказался дрянным. Тогда мы останемся живы и здоровы.

— Откуда это все?

— Я готовился к побегу. — Игорь вывел машину на проспект и так газанул, что другие автомобили, казалось, просто остановились. — С тех пор как я пришел на Службу, я искал пути отхода.

— Не гони так, пожалуйста. Нас засекут из спид-гана, ты потеряешь время на разборки с дорожной полицией.

— У меня антирадар. Он любые показания спид-гана обнуляет. Это что! Я знал одного деятеля, так его антирадар набавлял по триста. Вот его останавливали непременно. И штрафовали за превышение скорости на триста с чем-то километров в час. Не боись, радар-детектор у нас тоже есть.

— А куда мы едем? — Вестгейт открыл «бардачок», обнаружил там бутылку водки и пачку сигарет, пачку распечатал, достал сигарету и утопил в гнезде шляпку прикуривателя.

— Хорошая идея, — заметил Игорь, добывая еще одну пачку, уже распечатанную, из-под сиденья. Он зубами вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся. — Сейчас мы едем к единственному выходу из города, который не охраняется. А потом заляжем неподалеку и выйдем на связь с Королевым. И вот тут-то начнется самое интересное… Между прочим, ты как себя чувствуешь?

— Да, знаешь, ничего. Ой! Слушай, отдать тебе Батарейку?

— Спасибо, оставь пока. Меня клякса лечит.

— Полезная вещь. Одних лечит, других калечит… Ты ее что, как бомбу хотел использовать? Я же видел, как ты ее держал…

— Знаешь, — сказал вдруг Игорь, — я тебе хочу еще раз высказать свою признательность. Я как-то по-дурацки оказался под обстрелом и носу высунуть не мог. А ты… Ну, брат, ты просто блестяще выступил! Спасибо тебе.

— Пожалуйста. Я сам не думал, что у меня что-то получится. Меня в первые секунды так оглушило, что я в углу как на карачки встал… Если бы не этот взрыв, если бы меня не приложило по башке, я бы, наверное, испугался и ничего толкового сделать не смог. А так… Как-то естественно все получилось. И все-таки ты мне не сказал, что мои выстрелы будут смертельны… Это ты зря.

— Если бы я это сказал, ты бы как раз испугался.

— Может быть.

— Я бы их потом все равно добил.

— Слушай, ну что ты все время из себя изображаешь чудовище какое-то?

— А я и есть чудовище, — сказал Игорь скромно, не отрывая взгляда от дороги.

— Тьфу! — Вестгейт закусил губу. Давным-давно, во время практикума по общей психологии, у него сложилось вполне определенное мнение о патологических личностях. Они ему были противны. Вестгейт и представить себе не мог, что бывают на свете психопаты такие симпатичные и… родные. «Никудышный я психолог, — подумал Вестгейт. — А может, это я так… с перепугу? Впервые в жизни стрелял в людей. Впервые увидел, что это такое, когда стреляют в тебя самого. И перевожу страх в другую форму, вешаю ярлык на вполне нормального человека, обвиняю его во всех своих бедах…» Он посмотрел на брата. «Патологическая личность» смотрела вперед и хищно улыбалась. И ничего такого уж патологического в ней не было заметно.

— А откуда у тебя эти иглы с ядом? — спросил Вестгейт.

— От одной боевой операции остались. Я их малость того… списал на расход. Думаешь, откуда гранаты? Да и кляксу я тоже… себе оставил. Хотя это-то был жест от чистого сердца. Я почувствовал, что она живая. И не захотел ее на растерзание ученым отдавать. Так, приехали.

Машина катилась вдоль заброшенных пакгаузов, параллельно железнодорожному полотну. Рельсы были ржавые, между шпалами пробивалась трава. Впереди нависала эстакада кольцевой автомобильной дороги. Игорь нажал на тормоз и плавно заехал на пути.

— Но другую кляксу я отдал, — сказал он вдруг, впервые за безумную гонку по московским улицам поворачиваясь к Вестгейту лицом. И Вестгейт увидел, как запали у Игоря глаза и какие огромные под ними красуются синяки. — Их было две, понимаешь? И я был вынужден принять решение…

— Это ты умеешь, — кивнул Вестгейт без всяких задних мыслей.

— Ну-с, тряхнем костьми, — сказал Игорь с мягкой, спокойной улыбкой. Он включил передачу, дал газ, и машину затрясло так, что Вестгейт зажмурился. Но тогда к горлу подступила тошнота, и глаза пришлось открыть и не закрывать до тех пор, пока Игорь, бормоча под нос нехорошие слова, не съехал с насыпи далеко за пределами столицы исторической родины Игоря А. Вестгейта, экс-разведчика и экс-дипломата.

Глава 10 ЧЕТВЕРТОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР

Со временем у вас образуется круг знакомых в родственных структурах. Кого-то именно мы предложим вам в помощники или консультанты. Некоторых вы найдете сами. Все произвольные контакты вы будете добровольно фиксировать в отделе корпоративных связей. Служба заранее приносит вам свои извинения.

— Здорово, Клёпа! — сказал Игорь, появляясь в дверях поста дорожной инспекции.

Маленький, ростом едва Игорю по плечо, старший лейтенант подпрыгнул от неожиданности и схватился за лежащий на столе автомат.

— Уф… — пробормотал он. — Ну, твою мать… У меня чуть сердце не выскочило… Ох… Здорово! — Он протянул было Игорю левую руку, подумал и, выпустив оружие, дал-таки правую.

— Вот это правильно, — сказал Игорь. — Сиди, не дергайся.

Клёпа, вытянув шею, посмотрел в окно. Его подчиненные бегали по обочине, тормозя машину за машиной, и в сторону здания поста не смотрели.

— Пришла на меня оперативка? — спросил Игорь, присаживаясь в углу на корточки.

Клёпа заерзал на стуле и принялся теребить разложенные на столе бумаги.

— Да не дергайся ты! — усмехнулся Игорь. — Пришла, верно?

— Ты объявлен во всероссийский розыск… — выдавил маленький старлей. — Ты и еще один крендель с нерусской фамилией.

— Это нас ловят? — Игорь ткнул пальцем за окно. Клёпа кивнул и нервно забарабанил пальцами по столу.

— Значит, так, — сказал Игорь. — Земляк, ты все еще хочешь стать капитаном?

Клёпа осторожно усмехнулся. Из-за пристрастия к алкоголю ему тормозили очередное звание уже второй год.

— Тогда слушай внимательно и сам решай. Я сижу перед тобой, и ты, конечно, можешь попробовать меня задержать. Шансов мало, но все-таки… Тебе объявят благодарность в приказе. Скорее всего посмертно. Это вариант номер раз. — Игорь замолчал и хитро прищурился.

— А вариант номер два? — Клёпа уже взял себя в руки, перестал дергаться и не менее хитро прищурился в ответ.

— Ну, я уже выяснил что хотел. Сейчас повернусь и уйду. Минут через десять ты очнешься, поднимешь тревогу…

— Это не конструктивный разговор, — насупился Клёпа разочарованно.

— А вариант номер три, обоюдовыгодный, тебе не интересен?

— Очень интересен! — резко оживился Клёпа. Он снова вытянул шею и глянул за окно.

— Вариант такой, — сказал Игорь. — Заваруха со мной кончится через сутки-двое. Оперативку эту дурацкую отзовут, и я опять буду персона грата. Как будто ничего и не было. Но если ты мне сейчас чуть-чуть поможешь, самую малость… звание гарантирую. В течение месяца.

Клёпа опустил глаза. Он с Игорем вырос в одном дворе. А там знали, что Боец слов на ветер не бросает. Пообещал убить — как минимум попытается.

— Твое слово — золото, — сказал он задумчиво.

— Мое слово дороже золота. А моя машина в ста метрах отсюда. Сделай так, чтобы я тихо прошел на Горку. Век не забуду.

Клёпа сунул в рот большой палец левой руки и принялся грызть ноготь. Правую он положил на клавиши своего терминала.

— Думай быстрее, — посоветовал Игорь. — Ты учти, я хотя и в розыске, но у меня сейчас права, как у Джеймса Бонда. Лицензия на убийство. Если сюда полезет кто-нибудь из твоих гавриков, я буду стрелять.

Клёпа тяжело вздохнул и развернул к Игорю монитор.

— Сюда гляди, — сказал он. — Тоже мне… Шон Коннери.

На мониторе была карта подведомственного Клёпе района. И на ней, кроме стационарных постов, Игорь увидел еще с десяток ярких точек.

— Засады? — спросил он.

— Запоминай, — кивнул Клёпа. — Перемещать я их не буду, они и так хорошо стоят.

— Это точно. Перекрыл ты мне кислород. А еще друг детства называется… Ладно, запомнил. А я вот здесь.

— Понял. Ну что ж… Тогда вот этой группе, — Клёпа ткнул пальцем в монитор, — я сделаю ложную тревогу. И сдвину ее вот сюда — смотри — ровно на пять минут. Значит, у тебя будет окно с… — старший лейтенант посмотрел на часы, — …с семнадцати двадцати одной по семнадцать двадцать три. Успеешь?

— В самый раз.

— Опоздаешь на минуту, ничего не гарантирую. Понял? Что у тебя за машина? Хотя нет, мне этого лучше не знать. Ну, доволен?

— Ты умница, старик.

— Долг платежом красен.

— За мной не заржавеет.

— Ладно, двигай. Только не засветись. Если тебя сейчас заметят…

— Все под контролем, — заверил его Игорь, хлопнул по плечу и исчез.

Маленький старлей поднял глаза к потолку и прошептал под нос молитву. Потом бросил взгляд на бесшумно закрывшуюся за Игорем дверь и хмыкнул.

— Джеймс Бонд, агент ноль-ноль-семь! — сказал он с выражением. — Лицензия на убийство! Что ему вколола эта русская? Яд кураре! Лучшие снайперы КГБ — женщины! Здравствуйте, Джеймс, я генерал Гоголь! Генерал Пушкин рассказывал мне о вас! Тьфу!

Умение договариваться вместо того, чтобы идти напролом, — одна из высших добродетелей офицера Службы.

— Порядок! — сказал Игорь, усаживаясь за руль. — Поздравляю, братишка, мы с тобой во всероссийском розыске. Стартуем через пять минут. Нас пропустят.

Вестгейт посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Ты их… — еле выдавил он. — Ты их всех…

— Я договорился, — рассмеялся Игорь. — Я просто договорился.

Вестгейт так вытаращил свои огромные глазищи, что Игорь за него испугался.

— Тихо, тихо, — попросил он. — Не падай в обморок. Тебе уже сто раз говорили, что это не Лондон. Это Москва.

Вестгейт шумно выдохнул.

— Я даже спрашивать не буду, как ты это сделал, — пробормотал он.

— Потом расскажу. Когда все кончится.

— Да, это не Лондон. — Вестгейт потянул из кобуры пистолет. — У тебя есть нормальные иглы?

Игорь посмотрел на брата и закусил губу.

— Это твое последнее слово? — спросил он.

— Я очень тебя прошу. Пожалуйста.

Игорь отвернулся и расстегнул свой рюкзак, лежащий на заднем сиденье. Он вытащил оттуда три обоймы с желтой меткой на боковине, отдал их Вестгейту и принял у него три красных.

— Вот из этой я стрелял… Десять-пятнадцать выстрелов примерно.

— Понял. А ты и не заметил, что на них метка красная? — усмехнулся Игорь. — Вот что значит отсутствие практики.

— Век бы мне такой практики не видать, — пробурчал Вестгейт, заряжая оружие.

— Согласен. — Игорь, покопавшись в рюкзаке, достал перевязь с плечевой кобурой и торчащей из нее рукояткой. Откинув сиденье, он сбросил куртку и, неловко изогнувшись, влез в перевязь.

— Это что? — поинтересовался Вестгейт.

— Моя гордость, — скривился Игорь. — Оцени. — Он достал из кобуры и протянул Вестгейту большой девятимиллиметровый пистолет. Зализанные очертания и серо-мышиный пластмассовый цвет делали его похожим на игрушку. В рукоятку была врезана золотистая пластинка. Вестгейт присмотрелся и прочел: «Бойко И.И. с благодарностью от ФКС».

— Это за гремлинов, — непонятно объяснил Игорь, натягивая куртку. — Понимаешь, мне ведь не положено по штату участвовать в боевых операциях. Но, видимо, судьба такая — как выберусь в поле, тут же меня пытаются убить. А поскольку рисковать я не обязан, то со мной и расчет особый. Ладно, давай. — Он сунул пистолет в кобуру. — Понеслись.

Машина выехала из кустов, вскарабкалась на насыпь и, плавно набирая скорость, покатилась по асфальту. И тогда Вестгейт, о чем-то глубоко задумавшийся, вдруг сказал:

— Ненавижу Службу.

— А кто распинался о том, какая она хорошая? — Игорь пожал плечами. — Бедная Служба. Никто ее не любит. — Он посмотрел на часы и прибавил ходу.

Не добивайтесь содействия от частных лиц и тем более не принимайте их добровольную помощь. Ваше жалованье — это их деньги. И хватит с вас. Вот только один аргумент против сотрудничества с гражданскими, но в рамках этики Службы он главный.

— Успеваем впритык, — сказал Игорь через полчаса. Машина снова пряталась в кустах, и Игорь, вооружившись добытым из рюкзака сканер-биноклем, осматривал раскинувшийся на живописном пригорке дачный поселок. Вестгейт с интересом покосился на рюкзак. Сколько там еще неожиданных вещей? «Рюкзачок маленький, но увесистый. Неглуп ты, братец. Истеричен, но неглуп. Осторожен, дальновиден. Если бы ты по-прежнему не смотрел на меня свысока, мы могли бы весьма и весьма подружиться…»

— Пошли, — скомандовал Игорь, открывая дверцу. Он вытащил рюкзак, убрал в него бинокль и нырнул в лямки. — Пошли, быстренько.

Умело выбирая самый безопасный маршрут, Игорь довел их до края поселка. На дачах вовсю кипела жизнь, играла музыка, верещали младенцы, что-то жарилось и парилось, на веревках сушилось белье. В отдалении противно завывал электрический рубанок.

— А теперь по нахалке, — пробормотал Игорь, ныряя в узкий проулок между двумя высокими заборами. Вестгейт шагнул за ним и уже через минуту думал только о том, как бы не потеряться. Это был настоящий лабиринт, и Игорь уверенно несся по нему размашистым шагом. Со всех сторон поднимались заборы, где-то глухие, где-то не очень, а тесно было так, что даже в самом широком месте не разошлась бы без драки пара дохлых собачонок. О собаках Вестгейт вспомнил, когда решил увеличить дистанцию и слегка приотстал. Тут же слева раздался мощный удар по забору и крупная, судя по голосу, псина разразилась лаем.

— Не отставай, — бросил Игорь.

— Они тебя что, все знают? — пробормотал Вестгейт, задыхаясь.

— Нет, — отрезал Игорь. — Так, пришли. — Он остановился, присел и, подцепив снизу две доски, легко развел их в стороны. — Давай.

Вестгейт опасливо посмотрел в дыру.

— Хоп! — скомандовал Игорь. Вестгейт нырнул вперед, запутался в колючем малиннике, чертыхнулся, выпрямился и оказался нос к носу с согбенным дедушкой в линялой панаме. Еще на дедушке были тренировочные брюки с огромными пузырями на коленях, стоптанные кроссовки и футболка с застиранной надписью «Я агент КГБ». На сгибе локтя у старика висела плетеная корзинка, доверху наполненная малиной.

Вестгейт буквально остолбенел. В детстве он прожил в Москве несколько лет, да и потом бывал довольно часто, но на подмосковные дачи давно не выезжал. Разумеется, он забыл, как здесь одеваются, и теперь изумлению его не было предела.

— Вот это да! — неожиданно звучно провозгласил старичок, подслеповато щурясь. Вестгейт открыл было рот, но тут его отодвинули в сторону.

— «Да» — оно вот это, — сказал Игорь, появляясь рядом и тыча пальцем себе в грудь. — А вот это, — он показал на Вестгейта, — называется Алекс. Ван Саныч, я рад видеть вас в добром здравии.

— Игорек, милый! — вскричал дед. — Ну-ка, иди сюда! — Он звонко чмокнул Игоря в щеку, потряс за руку и, сияя от восторга, повернулся к Вестгейту. — Королев Иван Александрович, — представился он.

— Алекс, — кивнул Вестгейт. Ему вдруг захотелось встать перед стариком навытяжку. Что-то было такое в этом пожилом человеке…

— Очень приятно! Игорек, а Андрея-то нет! В Москве он, уже неделю выбраться не может, все обещает… И в выходные на работе сидел.

— Ван Саныч, — начал Игорь, небрежно срывая с куста ягоду и забрасывая в рот. — Уммм… Прелесть малинка.

— Пошли! — просиял дед, показывая на свое лукошко и выразительно щелкая пальцем по горлу.

— Ван Саныч, — повторил Игорь. — Пусть дядя Андрей сегодня приедет.

Глаза у старика погасли. Он тихонько присвистнул.

— Я буду ждать его до полуночи у поворота на Новый Поселок. Пусть там свернет и идет спокойно по тропинке. А я посмотрю и, если «хвоста» не будет, к нему выйду.

— Плохо дело? — спросил старик.

— Говорят, это была любимая присказка Виктора Ларина, — сказал Игорь. — Знаете, наверное. Охотники, психотронная война, Объект…

— Ну-ну, — покивал старик. — Помню эти поганочки. А Андрей…

— Он в порядке, Ван Саныч. Мне нужна только консультация. Если я увижу, что его пасут, я просто не стану высовываться, и все.

— Значит, могут пасти? — Старик пожевал губами и покосился на Вестгейта.

— Все может быть. Сами знаете, Служба — большой сумасшедший дом. Вам ли этого не знать, в конце концов…

Старик утвердительно хмыкнул. Он в упор разглядывал Вестгейта.

— Нелегал, — заключил он. — Вечно с вами проблемы. В бегах?

— Собирается, — ответил за брата Игорь. — Ван Саныч, выручайте. Помогите нам. Если все пойдет как надо, дядя Андрей смело может крутить новую дырку в пиджаке.

— Как же, будет у него дырка… В башке. Как только видишь нелегала, жди дырок в головах, — сварливо заявил Королев-старший.

— Ох, и не любят здесь вашего брата… — усмехнулся Игорь, глядя на Вестгейта. — Кстати, Ван Саныч, вы ничего не замечаете?

— А то! — встрепенулся дед.

— Кто бы он ни был, он сын Игоря Волкова. Мой брат, — веско сказал Игорь. — И я за него, если надо, ядерную войну устрою. А он за меня. Проверено. — Игорь притянул к себе Вестгейта и крепко обнял его за плечи. А Вестгейт напрягся и выдавил из себя грамотно поставленную обезоруживающую улыбку.

Эффект оказался блестящим — лицо старика просветлело и расслабилось.

— А может, все-таки чайку? — спросил он с надеждой, подмигивая.

— Да нет, спасибо. В следующий раз, — улыбнулся Игорь.

— Все-то вы обещаете… Стараешься для вас, надрываешься. — Дед глянул в свое лукошко и вздохнул. — Хоть бы ты ему объяснил, что нельзя детям без отца! — с неожиданным жаром выпалил он. — Что я им могу дать, старая развалина?!

— Я поговорю с ним, Ван Саныч. Но вы же понимаете, Служба… Кстати, а что ваша книга?

Королев-старший сделал удивленное лицо.

— Разболтал, трепло бесхвостое?

— Да что вы, он так гордится…

— К осени закончу. Если доживу.

— Вы-то доживете, — сказал Игорь очень серьезно.

Старик неопределенно хмыкнул, но видно было, что ему приятно.

— Хорошо, — сказал он. — Я все запомнил. Могу повторить, хе-хе…

— Обижаете, Ван Саныч.

— Главное в работе, — сообщил вдруг старик, обращаясь при этом к Вестгейту, — взять от нее все, чему она может тебя научить, и при этом не позволить ей себя изнахрачить. Мой сын, к сожалению, этого так и не понял.

— Вы это внучкам расскажите, — посоветовал Игорь.

— Н-да. Старшая-то уже — ого-го! Лет через пять будет тебе невеста. Что, испугался?

— Подумаем, Ван Саныч. Ну, мы пошли?

— Ты погоди, я вам пару бутербродов сооружу…

— Не нужно, у нас есть.

— Ну хоть малинки…

— Мы на работе малину не едим, — строго заявил Игорь. — До свидания, Ван Саныч.

— Хотелось бы, — сказал дед, пожимая братьям руки. — Приятно было познакомиться, Алекс. Счастливо, Игорек. И… удачи вам, ребята. Поменьше думайте о начальстве, побольше о себе, и все у вас получится, — с этими словами Королев-старший повернулся и с неожиданной легкостью растворился в кустах.

Обратный путь онипроделали молча, и, только усевшись на капот машины и закурив, Игорь подал голос:

— Угадай, сколько ему лет?

— Ну, если его сыну где-то сорок пять…

— Королеву за шестьдесят, чтоб ты знал. А Ван Санычу восемьдесят три. Понял? Обалдеть! И никаких признаков маразма! Конечно, у него есть проблемы со здоровьем, но я не удивлюсь, если он протянет еще лет десять. Вот это кровь! Силища! Между прочим, демонстрирует свои возможности он только самым близким людям. За забором он противный дряхлый склеротик и вообще еле ползает…

— Знаешь… — протянул Вестгейт. — Я, кажется, понимаю свою ошибку. Вы тут действительно все дружите семьями. И теперь я вижу, что это полезно. Как минимум — полезно.

— Да, — кивнул Игорь. — При нынешнем уровне электронной слежки… — он машинально посмотрел на детектор, — это очень полезно. Королев сейчас под таким колпаком… Не знай я его отца… Не сиди он на даче с внучками… Черт его знает, как бы все обернулось.

Вестгейт задумался, как бы он выкручивался из подобной ситуации один, и поджал губы.

— Да, это точно не Лондон, — вздохнул он.

В этот момент Королев-старший противным скрежещущим голосом «доставал» сына по телефону. Как и положено дряхлому склеротику, он постоянно оговаривался, сбивался с одной темы на другую и совершенно не слушал абонента. Королев-сын начал уже закипать, когда в трубке проскочила неожиданная информация.

— …а когда дети беспризорные — это ж совсем плохо дело, — проныл тоскливо дед. — Пусть они вдвоем, ну и что из этого? Бегают, бегают, а толку никакого. Игрушки одни. А ты бы с ними поговорил, научил уму-разуму…

— Все небось по кустам шарятся, оторвы? — спросил Королев с замиранием сердца.

— Прячутся — не найдешь! — подхватил дед. — А ведь такие лапушки! Ну, Андрюха, ну пожалей ты их! Ведь вырастут и спросят — а ты где был, старая хреновина?

Для порядка Королев отнекивался еще несколько минут. А потом подумал: в конце концов, почему бы и не приехать? Возможно, он отца неправильно понял, и тот ничего особенного ему сообщить не хотел. Но Королев действительно неделю не видел своих дочек и соскучился по ним очень.

При силовом разрешении кризисов опасность для вас не будет исходить только из офиса Службы. Мир непрост, и кто угодно может оказаться заинтересован в вашей гибели. А вот спину мы вам прикроем. Что бы вы ни натворили из-за недостаточной информации или по недомыслию — возвращайтесь.

Ночь была светлая, и с вершины холма Игорь засек Королева издали, почти за километр. Тот шаркающей походкой шел по тропинке, уронив руки вдоль туловища и понуро опустив голову. У Игоря нехорошо засосало под ложечкой — скованные движения его начальника тут же вызвали в памяти глубоко въевшийся в сознание каждого работника Службы кошмар.

Вестгейт осторожно толкнул Игоря плечом, и тот передал ему бинокль.

— Heaven's shit! — прошептал Вестгейт в изумлении.

— Не то слово… — кивнул Игорь, отбирая у него бинокль. Вестгейт отдал прибор не сразу, так у него свело кисти рук.

— Спокойно, — прошипел Игорь. — Мы еще ничего толком не знаем.

— А что тут знать-то? — шепотом удивился Вестгейт. — Либо промывание мозгов, либо глубокое зомбирование. И совсем недавно, от силы часа два… У-у… — Он схватился за голову и принялся бормотать под нос английские слова, которых Игорь не знал, но интонация подсказала ему смысл.

— Так, — сказал Игорь. — Кончай материться и пошел на место.

Вестгейт неразборчиво хрюкнул в ответ и полез было в кусты, но тут же вернулся.

— Лучше бы мне остаться здесь, — заявил он. — Все-таки я…

— Слушай, психолог, займи свой пост и не высовывайся, понял?

— Если он зомбирован…

— Я разберусь, что с ним, — сказал Игорь твердо. — А ты держи его на мушке.

— Игорь, ты только пойми меня правильно…

— Погоди. — Игорь подстроил бинокль, пригляделся и облегченно вздохнул. Королев на ходу раскуривал сигарету. Огонек зажигалки осветил его лицо. Лицо смертельно усталого, но вполне нормального человека.

— На, — Игорь сунул Вестгейту бинокль. — Все с ним в порядке.

Вестгейт рассматривал Королева так долго, что Игорь принялся рычать.

— Ну… — сказал Вестгейт наконец. — Ну, вроде бы да. Слушай, а если он в порядке, зачем мне тогда в засаду? Он же один, никого нет…

Игорь, скрипнув зубами, посмотрел на свой датчик. Взял у Вестгейта бинокль, перевел его в сканирующий режим и в сотый раз исследовал окрестности. Никакого подозрительного шевеления вокруг не наблюдалось. Может быть, кто-то и полз тихонько по кустам, но в любом случае оружия и электронных устройств у этого «кого-то» точно не было. Клякса у Игоря за пазухой тепло и уютно пульсировала, согревая бок. Обычно на открытой местности она крайне остро реагировала даже на малейшее дуновение опасности. Но сейчас клякса дремала.

— Не верю я в эту тишину, — сказал Игорь. — Можешь считать, что у меня паранойя обострилась. Но ты поверь мне на слово, здесь не Лондон.

— Как ты меня этим Лондоном… — пробормотал Вестгейт. — Ладно, черт с тобой. — Он повернулся и исчез в кустах. Игорь сунул руку во внутренний карман и осторожно вынул кляксу. Черный мячик очнулся и несколько раз приветственно стукнул Игоря в ладонь. «Будто сердце в руке держишь», — подумал Игорь с умилением. Расстаться с кляксой было трудно, но Игорь все-таки бросил ее под ноги, и та мгновенно растворилась в траве. Игорь достал игольник и начал медленно спускаться с холма к тропе. Клякса беззвучно покатилась за ним, приплясывая и то и дело выпрыгивая на полметра вверх. Все-таки было в ней что-то от маленькой собачки.

Когда Игорь появился метрах в десяти перед начальником, тот от неожиданности передернулся всем телом. Словно не знал, куда и зачем идет. Игорь стволом игольника поманил Королева за собой в березовую рощу, и тот, щелчком отбросив сигарету, послушно свернул с тропы.

— На прогулочку вышли? — неожиданно резко прошипел Игорь, когда над ними сомкнулась плотная зелень. — Сигаретки покуриваем?

— Здравствуй, — сказал Королев. Игорь посмотрел ему в лицо и поразился — начальник за этот день буквально превратился в старика.

— Не переживай, — криво усмехнулся Королев. — Я только что с «промывки». Через день-другой отойду. Это… — Он вдруг качнулся в сторону Игоря.

— Ближе не подходите, — предупредил Игорь, поднимая оружие. — А то вас могут неправильно понять.

— А где он? — Королев обернулся.

— Где-то здесь. И у него очень плохое настроение.

— Ха! — Губы Королева снова искривились в горькой усмешке. — Вы, ребята, можно сказать, ничего и не видели…

— Мы видели, как Служба пыталась нас убить, — произнес Игорь очень спокойно. — Еще мы видели, как она укокошила вашего старого друга Песоцкого. И еще у нас есть подозрение, что мышеловку, в которой мы сидели, как последние идиоты, нам устроил некто Королев.

— Дурак, — сказал Королев устало.

— Это точно, — кивнул Игорь. — Был бы я умный, меньше бы гробов понадобилось. Так что там на Службе? Как делишки?

— А Службы больше нет, — сказал Королев просто.

— Чего-о? — Игорь так удивился, что даже пистолет опустил.

— Во всяком случае, прежней Службы больше нет, — объяснил Королев. — Той, какой ты ее знал. Той, какой мы ее делали…

— Не понял, — сказал Игорь жестко. — Объясните.

Королев вдруг уселся прямо на траву, так резко, будто у него подломились ноги.

— Извини, — пробормотал он, упираясь в землю руками и откидываясь назад. — Долбаная «промывка»… Мозги наизнанку.

Игорь осторожно сел напротив Королева и почувствовал, как совсем рядом прокатилась по земле клякса.

— Что случилось? — спросил Игорь тихо. Он больше ничего не чувствовал — ни привычной злобы на старших, ни возмущения от того, что его пытались застрелить, — ничего. Потому что он действительно сегодня легко выкрутился и был по-прежнему готов что-то делать, куда-то идти. А перед ним сидел по-настоящему сломленный человек, которому все уже было до лампочки.

— Тебе Песоцкий не сказал? Ч-черт, бедный Саня… В общем, мне деталей никто не сообщал, но, как я понимаю, за последние двое суток кто-то уничтожил всю нашу европейскую агентуру. Уничтожил просто на хрен. Мелюзга-то какая-то осталась, а вот чем глубже был человек законспирирован… Даже агентов влияния повышибали всех, представляешь? Как это называется, а? Они-то при чем?

— Не знаю, — Игорь пожал плечами. — Может, они-то как раз и при чем. А вот каким боком это Спецотдел трогает?

— Игорек, — мягко сказал Королев. — Ты не понимаешь. Это же глобальная катастрофа. Весь контроль — в жопу. Мы его утратили, ясно? Сразу весь и, похоже, надолго, если не навсегда.

— Да и черт с ним, дядя Андрей. У нас с вами другие функции. Спецотдел — он сам по себе. Он не шпионские сети плетет, а защищает людей. У нас конкретная работа. При чем здесь мы?

— Когда приходит беда достаточного размера, то хватает на всех. Помнишь, ты как-то распинался, что для любой спецслужбы характерны параноидальные тенденции?

— Ну…

— Вот тебе и ну. Как только пришел тревожный сигнал, Папа связался напрямую со мной и с Песоцким и приказал вас спасать. В первую очередь — вытащить Алекса, потому что все нелегалы скорее всего раскрыты и могут быть под боем, неважно, где находятся. Папа испугался, понимаешь? Он решил, что на нас наехала махина пострашнее Службы.

— Ну…

— Что ну? Так он, психолог хренов, оставил Дядю на руководстве, а сам в Кремль рванул. А у Дяди с перепугу крыша поехала. Ты б его видел… Глаза красные, сопли до полу… Загнал директорат и всех начальников отделов на оперативное совещание в бункер. Мы заходим, а кругом «внутряки» с автоматами. Он, видите ли, пятую колонну искать начал. Деваться некуда, кругом «гестаповцы», сами от страху того и гляди палить начнут. Ладно, думаю, образуется как-нибудь. А он в это время, козел, выходы из офиса перекрыл и весь «подвал Мюллера» по Службе двинул снизу вверх… И приказал: кто дернется, тот двойной агент и по нему бить на поражение. Как тебе? Нравится?

— Мы не дергались, — хмуро сказал Игорь, глядя в землю. — Мы даже удивиться не успели.

— Это ты Алекса благодари, — ухмыльнулся Королев. — Он-то по Дядиным понятиям чистая Мата Хари. Как вы оттуда выбрались, ума не приложу.

— Песоцкий грудью закрыл. Песоцкий и парнишка его, забыл, как звали. Вечная память. И, кстати, Алекс. Очень грамотно себя повел. А в общем, повезло нам. Будь их побольше и не будь они так уверены в том, что тепленькими нас возьмут… Они и стреляли-то не прицельно, только напугать хотели. За что и поплатились, собственно.

— Ну-ну… — Королев потянул из кармана сигареты. Игорь машинально посмотрел на датчик. Ничего.

— Такие вот дела, — промычал Королев, закуривая. — Очень все глупо получилось. Сам понимаешь, если бы я хоть какое-то представление имел о том, что происходит…

— Да, ладно, — отмахнулся Игорь. — И что дальше?

— Да, в общем, ничего особенного. Я не в курсе, что там Дядя «внутрякам» своим наговорил, но запугал он их основательно. Так что у них теперь в активе убитых полтора десятка и раненых человек тридцать.

— Не может быть! — выпалил Игорь.

— Может, Игорек. Запросто.

— Да не может быть такого! — воскликнул Игорь в полный голос.

— Ты не ори, конспиратор.

— Они же не сумасшедшие… — пробормотал Игорь, сбавляя тон. — Они же профессионалы. Всю жизнь только и делают, что вооруженным людям руки выкручивают. Зачем убивать-то?

— Ты Дядю и не знал вовсе, — сказал Королев с невообразимой тоской в голосе. — А знаешь, откуда этот его интерес к легендам Службы, к тайным операциям конца прошлого века? Психотроника, Охотники Ларина и все такое? И Волков-экстрасенс, между прочим? — Он чего-то очень боялся… — предположил Игорь.

— Вот именно, — кивнул угрюмо Королев. — Мой корешок Паша Богданов больше всего на свете боялся зомби.

— Чего же их бояться, если их больше не делают? — искренне удивился Игорь.

— А он подозревал, что делают. И мечтал научиться этому сам. Потому что жестко зомбированный агент — это мечта любой спецслужбы. Все наше программирование, вся эта психологическая херня и прочая нейролингвистика — детский сад по сравнению с тем, что могла сотворить с человеком психотроника. Я слышал, что операторы психотронных установок могли в момент опасности трансформировать свое тело. Чудовищная сила, очень твердые кожные покровы, жуткие зубищи, когти, все такое прочее… И вперед — на прорыв. Положим, мы с тобой в это не очень верим, правда? Но у нас ведь нет той информации, которую Дядя, подлец такой, много лет секретил и на себя тянул. А он в этой информации просто по уши увяз…

— Сумасшедший, — подытожил Игорь.

— Конечно. Ты думаешь, все эти сентиментальные бредни о хорошем парне Волкове, который нас бросил, они у него от чистого сердца шли? Ему Волков нужен был, чтобы его препарировать и наплодить по его образу и подобию десяток-другой форсированных сенсов. И этот чертов Объект в этом сраном Каледине… Это же его мечта была, Игорь, неужели ты не догадался? Готовенькие психотронные генераторы. Которыми хочешь — геморрой лечи во вселенском масштабе, а хочешь — солдатиков штампуй…

— Я не мог догадаться, — помотал головой Игорь. — Это просто невозможно. Он же всегда был для меня не кто-нибудь, а первый зам директора Службы. У него же гражданская ответственность такая…

— А гражданская ответственность у Пашки всегда была на высоте, — усмехнулся Королев. — Все для блага Родины. Бумажку украсть, человечка убить… Я ему так и сказал однажды — плохо ты кончишь, Павел. Грязными руками порядок на планете не наводят. И все, привет горячий. Как и не было трогательной мужской дружбы. Мы с ним последние лет двадцать только для виду целовались, а на самом деле он меня на дух не переносил.

— Никогда мне ваше поколение не нравилось, — ввернул Игорь.

— На себя посмотри. И, в общем, я оказался прав. Хреново кончил мой дружок. Потому что когда действительно грянула беда, у Дяди все в башке перемешалось — его страх перед зомби, призрак Волкова, калединские генераторы. И бредовая идея, что на Службе есть «двойняшки». И пошла писать губерния…

— Из наших никто не пострадал? — спросил Игорь.

— Мишке Лаврову зуб выбили. Сенсэю, бедняге, руку сломали. А постреляли в основном оперативников, ты их не знаешь. У них у всех реакция слишком хорошая оказалась. Ужас какой-то. Понимаешь, Игорек, я вот сейчас после «промывки» вроде как под мухой, и поэтому мне так легко обо всем рассказывать. А на самом деле — кошмар, что творилось.

— Догадываюсь. И что дальше?

— А дальше Папа вернулся, что дальше…

— И Дядя тут же поскакал его арестовывать? — невесело предположил Игорь.

— Экий ты догадливый. Точно. Но он уже так распоясался, что пошел на это дело в одиночку. Не знаю, какой уж там у них был разговор, но вышел Дядя из «рейхсканцелярии» ногами вперед и весь в мелкую дырочку. Вот такие, брат, дела.

— А Папа?

— А Папа в бункер спустился, на нас поглядел и сказал, что, по идее, Дядя все сделал правильно, только негодными методами. Давайте, говорит, сукины дети, в очередь, и всех — на «промывку». И, между прочим, кое-кто с «промывки» не вернулся…

— Бред, — сказал Игорь. — Как во сне.

— Накрылась Служба медным тазом, — вздохнул Королев. — Такая вроде была система непоколебимая, да? — Он вдруг заглянул Игорю в глаза, будто ища подтверждения.

— Колосс на глиняных ногах, — фыркнул Игорь и отвернулся. — Нас толкнули, а мы и посыпались.

— Нас очень сильно толкнули. Нас кто-то капитально сдал.

— Но ведь Спецотдел останется? — спросил Игорь осторожно. — Мне плевать на глобальную политику, но Спецотдел… Он же объективно нужен людям.

— Я не знаю, — честно сказал Королев. — Теперь я уже ничего не знаю. Но Каледин все еще под колпаком, и наши оттуда не вернулись. Может быть, Спецотдел и прикроют, но Каледин мы должны откупорить. Так что вы, ребята, поедете к Волкову.

Игорь вздохнул, сунул пистолет за пояс, протянул руку, и в его ладонь из травы прыгнула клякса.

— А я думаю, что шуршит? — пробормотал Королев, с интересом вглядываясь в сгусток теплой черноты.

— Хотите подержать? — спросил Игорь. — Тонизирует. Я ей скажу, что вы свой.

— Меня сейчас тонизируют сутки крепкого сна. Только вот спать мне от силы часов пять. А подержать очень хочется, но лучше в следующий раз.

— Наше дело предложить. — Игорь опустил кляксу во внутренний карман. — Значит, в Швейцарию… Никогда там не был. И не хочется.

— А тебе никуда не хочется. Тебе хочется головой в холодильник, и чтоб на каждой полке — выпить и закусить. Вот ты сделай дело и выпивай потом сколько влезет.

— Хорошо, — послушно кивнул Игорь. — Куда нам теперь? Обратно в Москву? На самолет?

— Никоим образом. Ты что! А Вестгейт? За ним же охота до сих пор! Хрен тебе, а не самолет. Пойдете ножками через границу, как нормальные шпионы.

— Да кто он вообще такой, этот Вестгейт?! — взвился Игорь. — Одни неприятности от этого родственничка!

— Он дипломатический советник, причем по молодости лет невысокого ранга, — хмыкнул Королев. — Ездит туда-сюда, готовит почву для межправительственных переговоров. И хорошо готовит, как я понимаю. По-нашему. Засирает там кому надо мозги на благо России-матери.

— И почему на нем свет клином сошелся?! — удивился Игорь. — Мелкая сошка…

— У Папы, как ни странно, есть версия, — усмехнулся Королев, и Игорь заметил, что начальник слегка оживился. — Все он знает, наш Папуля. Судя по всему, твой смазливый братец не ту бабу трахнул. Отодрал, сам того не зная, нашего человека. А за ней через пять минут пришли. И когда она на допросе скопытилась, ниточку потянули…

— Бред! — заявил Игорь и вдруг осекся.

— Что такое? — поинтересовался Королев.

— Вы понимаете… А, ч-черт! Когда пришла от вас команда сидеть тихо и не отсвечивать, я тут же, как положено по инструкции, все в квартире обесточил и включил свой датчик. И буквально через минуту кто-то легонько пощупал окно… Кто-то, мягко говоря, несведущий в нашей московской жизни. Но наглый, гад, и самоуверенный. Так что вы правы. Не знаю, кого там мой братец поимел, но то, что он под смертью ходит, это факт.

— Факт, — согласился Королев. — тем более что я тебе еще одну вещь забыл сказать. Дядя ведь неспроста так раздухарился. Папа меня удостоил короткой аудиенции после «промывки». В порядке компенсации, так сказать, за причиненное расстройство и Мишкин зуб.

— И?..

— И в Москве помимо Вестгейта было еще трое заграничных нелегалов. Двоих прямо с утреца кто-то прихлопнул. Не скрываясь, из огнестрельного.

— Елки-палки, — произнес Игорь с выражением. — А ведь это нарочно. Психическая атака.

— Разумеется. Но такого, что Дядя отмочил… На это они все-таки не рассчитывали, я полагаю. Уж больно круто. Устроил он врагу подарочек.

— Кто он может быть, этот враг? Хоть какая-то версия есть?

— Похоже на объединенные силы нескольких стран. Не может ведь быть такого, чтобы мы проморгали чужую Службу.

— Допрыгались… — Игорь сокрушенно помотал головой. — Я всегда говорил, что эта fucking «русская культурная экспансия» выйдет нам боком. Напугали дураков, а они по нам из тяжелых орудий…

— А с чего ты взял, что «русская экспансия» — это наш проект?

— А кто еще, кроме Службы, мог развернуть такую акцию?

— Я думаю, Игорек, что ты ошибаешься. Это просто модное течение. Сейчас ведь такой дефицит позитивных идей… Впрочем, не знаю. Ладно, родной, мне пора. Давай о деле.

— Давайте.

— Телефон ты выбросил, конечно…

— Ни в коем случае.

— Что?! — встрепенулся Королев. Он даже привстал от удивления. — А как же ты… Там же маяк внутри! Как же ты из дома-то выбрался?!

— У меня телефон с браком. Его можно подручными средствами разобрать и отключить батарею. Так что не беспокойтесь. А из дома я вышел сначала через вентиляцию, а потом через канализацию. Так что, я телефон могу включить?

— Ну ты даешь! — выдохнул Королев. — Ты меня чуть не убил просто с этим телефоном!

— Так я же живой, что вы испугались, дядя Андрей, ей-богу! Вот он я, ничего со мной такого, разве что контузило слегка, но все уже прошло.

— Контузии даром не проходят, — нахмурился Королев. — И у тебя был энергетический шок всего лишь два дня назад. Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь?

— Алекс без меня никуда не поедет, — упредил возможные предложения Игорь. — А чувствую я себя нормально. Меня клякса лечит. Все в порядке, дядя Андрей, давайте не будем, ладно?

Королев шумно почесал затылок.

— Ладно, — сказал он. — Телефон включай. Потом мне покажешь, какой он у тебя. Это точно брак? Нельзя другой так же сломать?

— Фигушки! — рассмеялся Игорь. — Не дождетесь. Это точно брак.

— А жаль. Да, из розыска вас отозвали, ничего не бойтесь…

— Надо будет потом одного мента отблагодарить, — вставил Игорь. — Из дорожной инспекции. Если бы не он, я бы сюда без боя не добрался.

— …А ты бате моему бутылку поставишь, — поднял указательный палец Королев. — И не меньше, чем «Чивас Ригал».

— Святое дело.

— Договорились. Значит, так. Садитесь вы, ребятки, прямо сейчас в машину и дуйте к финской границе…

— У вас тоже с географией туго? — перебил Игорь. — Почему именно к финской? Вообще Цюрих отсюда в какую сторону?

Несколько секунд Королев ошарашенно моргал.

— По-моему, ты ничего еще не понял, — сказал он наконец. — Нам сейчас выбирать не приходится. Вы пойдете той дорогой, которая осталась. Там, где наших людей еще не поубивали. Ясно?

— А-а… — протянул Игорь. — Ну да, конечно. Виноват.

— И не вздумай с проводниками болтать лишнего. Они совершенно не в курсе, на кого именно работают. Поэтому и живы до сих пор. Так что веди себя тихо и скромно.

— А вот в Африку меня забрасывали как белого человека, — ввернул Игорь.

— В Африке такой плотной ПВО нет, — отрезал Королев. — А здесь придется договариваться. То есть фактически расписаться в том, что летят русские шпионы. В нынешнем контексте это будет весело. Очень хочешь пулю в голову за сексуальные подвиги твоего родственника?

— Кастрирую гада, — прорычал Игорь почти всерьез.

— Значит, там есть такой хуторок, дом лесничего. — Королев назвал Игорю координаты, Игорь повторил. — Зовут лесничего Максаков Олег Петрович. Весьма колоритная персона, с очень богатым прошлым. Кстати, по нашему профилю. Тебе понравится. Будь там с собаками повежливей.

— Не понял? — насторожился Игорь. — С собаками?..

— Ты ему скажешь: «Здравствуйте, Мэдмэкс. В Школе аварийная схема три шестерки». А он тебе ответит: «Все лучше, чем три ноля».

— Не понял… — повторил Игорь, не веря.

— Ты пароль запомнил, Фома неверующий?

— Да, — Игорь слово в слово назвал пароль и отзыв. — Просто что-то многовато впечатлений для одного дня. Слушайте, это какая еще Школа? Вы хотите сказать, что ваш лесник…

— Да, Игорек. Это один из Охотников. Настоящий охотник на зомби, причем даже старший мобильной группы, по-моему. Живая легенда. Психопат, разумеется, тот еще. Но ты ему понравишься. У тебя очень много общих черт с его покойным командиром. Только не возомни себя Мастером собак и не вздумай целоваться с его овчарками. Псы красивые, ничего не скажешь, но общение с ними чревато протезированием.

— Хорошо. Надо же… Ну и прозвище у мужика. Безумный Мэкс… По-моему, кино такое было… Слушайте, а можно мне с ним небольшое интервью состряпать? Так, для общего развития.

— У тебя, может, и получится. Не знаю, смотри по обстановке. Вот, а дальше вы пойдете по цепочке. Мэкс передаст вас финнам, а те уже разберутся, куда потом. С момента, как приедешь к Мэксу, отзванивай мне каждые два часа. И учти, дело принимает такой оборот, что связь у нас будет, а вот реальной поддержки не жди. Как только выходите за рубеж, мы вас теряем. Рассчитывай только на себя, на свою голову и силы.

— Документы нам финны дадут?

— Не успеют, наверное. Но в Швейцарию вы войдете уже с документами, с хорошим гримом и с нормальной легендой. Все будет о'кей. Главное, не дергайтесь. Этим коридором обычно пользуется наша Безопасность по соглашению с финнами и Интерполом, так что никаких проблем быть не должно.

— Надеюсь… — вздохнул Игорь. Королев с трудом поднялся на ноги. Игорь тоже встал. Королев молча смотрел Игорю в грудь и о чем-то думал.

— Ты понимаешь, как это опасно — в смысле, теперь? — спросил наконец Королев.

— Главная опасность — там, на месте, — глухо ответил Игорь.

— Не думаю, — пробормотал Королев задумчиво.

— Он может оказаться совсем не таким, каким вы его помните. И совсем не таким, каким его воображают аналитики Службы. О чем он говорил с бывшим Папой? Почему он сбежал? Мы ведь можем только догадываться. Что с ним стало за эти годы? И вообще, что из себя представляет человек, который убивает взглядом? Он вообще человек?

— Будем надеяться, что он все еще человек, — сказал Королев, глядя Игорю прямо в глаза. Большие глаза, которые в темноте, казалось, горели холодным огнем. Игорь просто смотрел. И молчал. И ждал чего-то.

— Ты вот что, — выдавил Королев сквозь комок в горле. — Ты, главное, вернись.

— Вы тоже его боитесь, — прошептал Игорь. — Ну… Значит, я не один.

— Ты не один, — улыбнулся Королев. — Ладно, забирай братца, садись в машину, включай мигалку, и чтоб педаль до пола. Прикрытие уже связалось с ментами, они тебя пропустят.

— Нет у меня мигалки, Андрей Николаевич. Это другая машина. Ладно, у приятеля своего одолжу.

— Удачи. — Королев пожал Игорю руку, вышел на тропинку и тяжело потащился в сторону поселка. Ноги он переставлял с таким откровенным усилием, что Игорь только вздохнул и поморщился. Отвернувшись, он посмотрел в ту сторону, где скрывался Вестгейт, и звонко щелкнул языком. В ночной тишине сигнал был отлично слышен, но Вестгейт не отозвался.

— Кретин… — пробормотал Игорь и полез по склону холма вверх.

Вестгейт лежал в кустах навзничь, игольник его валялся рядом. Дипломатический советник внаглую спал на боевом посту. Игорь устало остановился над телом брата, упер руки в бока и задумался, какая тут нужна воспитательная мера. Не придумав ничего путного и ощущая себя после беседы с Королевым совершенно разбитым, Игорь сел и пригорюнился. Он вдруг понял, что винить родственника грех — на долю Вестгейта сегодня выпало слишком много переживаний. Более того, он держался вполне достойно, и Игорь был ему по гроб жизни обязан. Придя к такому выводу, Игорь осторожно, почти ласково тронул брата за плечо.

Вестгейт не реагировал. Игорь тряхнул его сильнее, но брат лежал неподвижно, как загипнотизированный, и сопел в две дырочки.

Сначала Игорь разозлился. Потом забеспокоился. Встряхнул брата уже основательно, потом легонько ударил под дых. Вестгейт что-то буркнул и перевернуся на бок.

И тут Игорь рассмеялся. Сначала тихонько, а потом все громче и громче, в полный голос. Он хохотал и никак не мог остановиться. Из глаз у него потекли слезы, и он, давясь от неудержимого смеха, принялся утирать их рукавом.

— Что случилось… — сонно пробормотали слева. — Что случилось, а?

— Да так, ерунда… — с трудом выдавил Игорь. — Ничего.

— Где мы?! — Вестгейт резко сел, вид у него был напуганный. — Что с тобой?!

— Мы, братишка, на исторической родине! — профыркал Игорь. — А со мной… ха-ха-ха! — настоящая истерика!!!

Глава 11 ЧЕТВЕРТОЕ-ПЯТОЕ ИЮНЯ, НОЧЬ

Мы больше не пользуемся легендами при общении с сотрудниками родственных структур — в этом нет нужды. Но учтите, что каждый ваш неосторожный шаг за порогом Службы сам может породить легенду. И ваше счастье, если ее сложит, допустим, милицейский патруль. Они хоть что-то о нас знают. Хотя бы то, что мы есть и мы тоже честно служим.

Завывая двигателем и хрюкая антиблокировочной системой тормозов, машина встала как вкопанная на ярко освещенной площадке у поста ГАИ.

— Вы что, сударь, обезумели? — поинтересовался молодой сержант, которого Игорь едва не задавил.

— Капитан Бойко, линейный контроль МВД! — представился Игорь, выпрыгивая из машины. Он был без куртки, и при виде его увешанного амуницией торса сержант просто остолбенел.

— Где Морозов?! — рявкнул Игорь, упирая руки в бока. — Спит на работе, зараза?! А ну, ко мне его! Прыжками!

— Вы… это… — пробормотал сержант, боком отползая к посту. — Есть! Сейчас, господин капитан. Будет сделано. — И тут глаза у него полезли на лоб. Не было сомнений, что он Игоря опознал.

— Давай-давай! — махнул рукой Игорь. Сержант, окончательно смутившись, исчез в здании поста.

— Не мог я заснуть, — вяло сообщил из машины Вестгейт. — Не мог, понимаешь? Что-то здесь не то.

Игорь подошел к машине, присел на корточки у правой двери, положил руки на кромку окна, пристроил на них подбородок и посмотрел на Вестгейта в упор. Спокойно и даже ласково посмотрел.

— Ты просто устал, братишка, — сказал он. — Стресс, перегрузка. Бывает.

— Так — не бывает, — отрезал Вестгейт.

— Не было вокруг тебя никаких следов. Никто к тебе не мог подойти.

— Да ты их просто затоптал, вот и не было следов!

— Ты пойми, брат, все уже кончилось. Служба нас больше не тронет. А если б к тебе подобрался враг, мы бы сейчас не разговаривали.

Вестгейт с усилием потер ладонью глаза.

— Не знаю… Понимаешь, я сидел и смотрел на вас. А потом я вдруг оказался на спине, а рядом ты сидишь и хохочешь. Сразу, без перехода.

— Слушай, Алекс, я готов поверить, что к тебе кто-то подкрался и тебя усыпил. Но зачем?! А?

Вестгейт состроил печальную гримасу.

— Черт его знает, — признался он. — Это я со стыда, наверное. Оправдаться пытаюсь.

— А ты не оправдывайся. — Игорь протянул руку и легонько потрогал брата за плечо. — Ничего страшного не произошло. А подвигов ты уже совершил более чем достаточно. Хватит, отдыхай. Сейчас мы с ветерком прокатимся, а ты откидывай сиденье и дрыхни. Часов пять я тебе гарантирую.

— Спасибо, — пробормотал Вестгейт. — Я, наверное, действительно устал.

По ступеням поста загрохотали сапоги.

— Спите, Морозов! — крикнул Игорь весело. — Как не стыдно!

— Ну чего ты орешь? — проворчал заспанный Клёпа. — Подчиненных моих запугал, чучело. Что еще за линейный контроль МВД?

— Тебе документы показать? — прищурился Игорь.

— Да пошел ты… Ну что, как я понимаю, все по-твоему получилось?

— Крути дырки в погонах, старик. Через недельку, максимум через две. Заслужил.

Клёпа недоверчиво хмыкнул, но все-таки расплылся в улыбке.

— А пока что, дружище, одолжи мигалку. Красную, — попросил Игорь.

— Да где ж я ее тебе возьму? — изумился Клёпа. — И именно красную? Что у меня тут, магазин? Или тебе с патрульной машины оторвать?

— Клёпа, не нервируй меня, — посоветовал Игорь.

— А ты отдашь? — спросил Клёпа недоверчиво.

— Отдаст, не беспокойтесь, — пообещал из машины Вестгейт. — Я прослежу. Лично.

— Это Алекс, — объяснил Игорь. — У меня, видишь ли, объявился старший брат. Так что теперь есть кому за мной присматривать, — эти слова Игорь произнес с абсолютно серьезной интонацией.

— Здравствуйте, — сказал Клёпа с непонятным благоговением, чуть приседая, чтобы оказаться на одном уровне с откинувшимся на сиденье Вестгейтом. Дипломатический советник благожелательно кивнул маленькому старлею, и тот смущенно улыбнулся. Судя по всему, Вестгейт каким-то непонятным образом с ходу произвел на него впечатление, потому что Клёпа обернулся и поманил к себе державшегося на почтительном отдалении сержанта.

— Маячок принеси! — скомандовал Клёпа. — В столе у меня, в правой тумбе.

— Есть! — Сержант затрусил к посту.

— Только красный! — крикнул старлей ему вдогонку. — Красный возьми, не синий!

— А ты говорил, что у тебя не магазин, — упрекнул Клёпу Игорь.

— Всем давать — давалка сломается, — ухмыльнулся Клёпа. — Слушай, только маяк у меня без штекера, просто два конца…

— Даже штекер пропил, — объяснил Игорь Вестгейту. — Скоро и автомат пропьет.

— Жизнь тяжелая, — пожаловался Клёпа.

— Ладно, прощаю, — вздохнул Игорь. Он по пояс нырнул в раскрытое окно, покопался в «бардачке» и вытащил переходник под гнездо прикуривателя с обрывком провода и моток изоляционной ленты.

Сержант принес красный проблесковый маячок с магнитной присоской. Игорь срастил провода, воткнул штекер в гнездо и щелкнул переключателем. Маячок заработал. Игорь прилепил его на крышу машины.

— Ну, мы понеслись. — Игорь пожал Клёпе руку. — Теперь молись, чтобы я вернулся.

— Первый тост за твое здоровье. Алекс, приятно было познакомиться. Счастливо вам, господа.

— До свидания, — царственным тоном произнес Вестгейт. Игорь уселся за руль, помахал Клёпе и сержанту, завел двигатель и дал по газам.

Клёпа проводил взглядом растворившийся в темноте автомобиль и подошел к сержанту.

— Вот жизнь у людей, — сообщил он, борясь с зевотой. — Вот это жизнь. Не то что у нас — не жизнь, а просто нежизнь. Н-да…

— Угу, — кивнул сержант глубокомысленно.

— Ну ты давай, неси службу — Клёпа одобрительно хлопнул сержанта по плечу и отправился досыпать.

— Господин старший лейтенант! — позвал сержант. — Простите… А кто это был-то?

— Это? — переспросил Клёпа со ступеней, обернувшись. — А, ну, понимаешь… Как бы тебе объяснить… В общем, это был капитан Бойко. Из линейного контроля МВД. Заезжал меня поздравить с присвоением очередного звания. Ха-ха.

В любой прогнозируемой боевой ситуации позвоните дежурному по Службе, зафиксируйте свой план действий и получите «добро». На это вам хватит тридцати секунд, как правило, столько времени у вас и будет. В любой непрогнозируемой боевой ситуации — звоните после.

Питерскую трассу Игорь знал хорошо. Разогнав машину до ста восьмидесяти и молясь, чтобы это склепанное в пиратской мастерской чудо не развалилось, он включил потихоньку музыку и пошел наматывать на спидометр километр за километром.

Вестгейту не спалось. Он уютно откинулся в кресле и искоса наблюдал за братом. Тот сидел в небрежной позе опытного драйвера и выглядел абсолютно довольным жизнью. Неясный свет приборной доски и отблески мигалки причудливо окрасили его спокойное расслабленное лицо. И лишь по тому, как иногда по щеке Игоря пробегала легкая дрожь, можно было понять, что вести машину по российской дороге на такой скорости — не самое большое удовольствие.

Несколько милицейских постов они проскочили, не сбавляя хода. Под Тверью им помахали с обочины полосатым светящимся жезлом, но Игорь только хмыкнул.

— А если погонятся? — спросил Вестгейт.

— Им же хуже, — отозвался Игорь. — Угробятся, да еще и сами виноваты окажутся. Им дали команду — пропустить до Питера гражданскую машину с красным маяком. Если до кого-то эта информация не дошла, мы тут ни при чем.

Вестгейт достал из «бардачка» сигареты.

— Какая ужасная дорога, — проворчал он.

— Здесь тебе, брат…

— Да хватит! Понял уже, что не Англия. Что ты меня…

— Извини. В России иностранцев не любят. Слишком вы хорошо живете для того, чтобы вас любить.

— Разве? — саркастически удивился Вестгейт. — Странно. А вся Европа убеждена, что в России просто рай земной.

— Конечно, рай, — на полном серьезе кивнул Игорь. — А Москва — лучший город Земли.

— Ты много бывал за рубежом?

— Считай, вообще не был. По работе — да, выезжал пару раз, но разглядеть толком ничего не успел. А отдыхаю я здесь неподалеку, в самой что ни на есть глуши. Там даже имеется единственная в районе неасфальтированная дорога. Вот уж я по ней катаюсь — любо-дорого смотреть! Даже в канаву улетел однажды от полноты чувств. Золотые места, цивилизацией не тронутые. Корабельные сосны, большие спокойные озера… Красотища.

— Н-да… — неопределенно протянул Вестгейт.

— Волков там дом купил тридцать лет назад, — сказал Игорь и надолго замолчал. И Вестгейт не стал его расспрашивать.

Так, в молчании, они проскочили еще один пост. В кирпичной будке откровенно спали, и Игорь удовлетворенно кивнул. Он опасался, что в ментовской системе передачи информации что-нибудь заест и рано или поздно вооруженные люди в форме попробуют его остановить. А теперь восемьдесят километров до следующего поста можно было ни о чем не беспокоиться.

Но именно посередине этого участка на «хвосте» у Игоря соткался из воздуха милицейский перехватчик.

Настигающий свет фар в зеркале мгновенно Игоря насторожил. Потом за пазухой встревоженно заворочалась клякса. А когда на крыше идущей на обгон машины вспыхнули мигалки, сомнений не осталось никаких.

— Ну? — спросил Вестгейт преувеличенно спокойным тоном.

Игорь отстегнул от пояса телефон.

— Два-пять-семь, к обочине! — раздался снаружи трубный глас.

Игорь поддал газу и легко ушел вперед.

— Дежурный, я Боец! — сказал он в трубку. — Что? А ты кто такой? А-а… Здорово. Ну, как делишки?

— Два-пять-семь, к обочине! — надрывались сзади.

— Нет, еще далеко, — говорил Игорь. — Не успею. Да ты что! Я тебе говорю, настоящий! С мигалками, с матюгальником, со всеми делами.

— Два-пять-семь, буду стрелять! — орал преследователь.

— Вот, уже стрелять пообещал, — сообщил Игорь в трубку. Он еще чуть-чуть прибавил газу, и огни снова отстали. — А чего ты от меня хочешь? Конечно. Ладно, разбирайся. Только сначала давай мне санкцию и тут же зафиксируй, что разрешил. Так. Есть. Понял вас. К черту. Пока.

Игорь убрал трубку. Вестгейт, который уже догадался, что сейчас будет, потянул из-за пазухи игольник.

— Оторваться бы… — пробормотал Игорь с горечью, — а не выйдет. У них максимальная немного за двести, и у меня тоже. Хотя по такой поганой дороге что двести, что пятьсот… Эх… — Он сунул руку в карман и достал кляксу. Вестгейт этого не заметил — он смотрел в бинокль назад.

— Кажется, четверо в салоне. Эй! Стекло опускается! — сказал он встревоженно. — Ствол! Вижу ствол! Что делать?!

— А ничего, — процедил Игорь, включая указатель поворота и убирая ногу с педали газа. Не выпуская из руки кляксу, он ткнул пальцем одну из кнопок на консоли между сиденьями, и стекло в его двери поехало вниз.

— Выходить с поднятыми руками! — приказал громкоговоритель.

— Щас, — кивнул Игорь, криво усмехаясь. Правой рукой он крепко прижал кляксу к щеке. Машина, сбавляя понемногу скорость, плавно смещалась к обочине.

— Алекс, — сказал Игорь напряженным голосом. — Только не дергайся, ладно? И оружие спрячь.

Вестгейт послушно убрал игольник.

— Умница, — проворковал Игорь. — Умница. — И Вестгейт сообразил, что Игорь говорит это кляксе. У Вестгейта все сжалось внутри. Он понятия не имел, что Игорь задумал, но он уже видел однажды, как тот собирается кляксу использовать в бою. При этом вид у Игоря был такой, будто у него в руке как минимум баллистическая ракета.

Машина уже едва ползла — во всяком случае, по сравнению с недавней гонкой это была не скорость. Преследователь, залитый огнями, как новогодняя елка, заходил слева. Игорь выжал сцепление и, зацепив двумя пальцами рычаг, переключился. Вестгейт приготовился к рывку. Ему было очень страшно, но он усилием воли заставлял себя верить брату.

— Давай тормози! — рявкнул преследователь.

— Да нет проблем! — неожиданно звонко сказал Игорь. И легким движением небрежно выбросил кляксу за окно. И нажал на газ.

— Сейчас я тебя заторможу! — рявкнул он, бросая машину на встречную полосу. Вестгейта только пристегнутый ремень спас от удара головой о стекло. Он обернулся, но увидеть самого интересного не успел. Зато услышал. Сквозь рев мотора и оглушительный хохот Игоря до него донесся сзади яростный визг резины. Короткая автоматная очередь. И жуткий нечеловеческий вопль.

Так же резко, как и разгонялся, Игорь остановил машину, и Вестгейта бросило вперед. А когда ремень толкнул его обратно на сиденье и Вестгейт смог наконец-то сфокусировать взгляд, первым делом он посмотрел на Игоря. И увидел, что по виску брата градом катится пот.

Игорь трясущимися пальцами шарил по магнитоле, которая, оказывается, все это время продолжала играть. Наконец Игорю надоело бороться со своими руками, он что-то недовольно проворчал и, зацепив самую удобную кнопку, отстегнул съемную панель. По ушам врезала плотная и вязкая тишина.

Вестгейт нашел под ногами бинокль, посмотрел назад и обомлел. Перехватчик стоял на осевой линии, но почему-то задом наперед, к Москве носом. Его маячки по-прежнему бодро мигали. Бинокль из-за них почти ослеп в ночном режиме, но можно было разглядеть, как в салоне просвечивают зеленым четыре неподвижных тела.

Игорь пинком распахнул дверь и с видимым трудом полез из машины наружу. Потрясенный нереальностью случившегося, Вестгейт, не зная, как себя вести дальше, сидел и ждал развития событий.

Игорь протянул вперед раскрытую ладонь. И в красных призрачных сполохах Вестгейт увидел, как откуда-то из воздуха в эту ладонь прыгнул маленький черный мячик. «Клякса вернулась», — догадался Вестгейт и невольно вздрогнул. А Игорь взял своего черного друга в обе руки, крепко прижал к груди и как-то весь съежился, опустив подбородок и плечи, словно хотел свернуться вокруг кляксы, закрыв ее своим телом от окружающего мира. Вестгейт почувствовал, что между Игорем и кляксой сейчас происходит что-то очень личное и интимное, касающееся только их двоих, и в легком смущении отвернулся.

Прошло, наверное, около минуты, прежде чем снаружи почувствовалось движение и голос Игоря произнес:

— Алекс, будь другом, там под сиденьем должны быть перчатки. Где-то под тобой…

Вестгейт сунул руку под сиденье, но там было пусто. А вот правый сапог явно стоял на мягком. Вестгейт поднял ногу и отодрал от подошвы сморщенную кожаную перчатку. Нагнулся и нащупал под ногами средних размеров гаечный ключ, смятую пачку из-под сигарет, отвертку, кусок электрического шнура, замасленную тряпку и, наконец, еще одну перчатку.

— Спасибо. — Игорь принял у Вестгейта перчатки и, брезгливо держа их двумя пальцами, двинулся к безжизненной машине преследователей. Вестгейт опять схватился за бинокль. Прежде чем заглянуть в окуляры, он посмотрел вслед брату и увидел, что того на ходу основательно шатает. Вестгейт недовольно поморщился. Дай ему волю, он бы сейчас без промедления отправил Игоря на заднее сиденье и приказал ему спать. Но Игорь все еще считался в их тандеме ведущим, эту егороль никто не отменял. Кроме того, Вестгейт понятия не имел, что теперь делать, а Игорь действовал, кажется, вполне уверенно. Вот он подошел к чужой машине вплотную, вот осторожно приоткрыл дверцу. Внимательно смотрит внутрь. Отстегнул от пояса телефон, одной рукой набрал вызов, что-то говорит в трубку. Кивает. Убирает телефон, снова нагибается внутрь салона, что-то там делает, выпрямляется, отходит от машины…

— Oh, shit! — Вестгейт уронил бинокль и сжался в комок.

Бац! Бац! Бац! Короткое тявканье автомата, треск рассыпающихся стекол, характерный звон гильз по асфальту… Вестгейт, бормоча английские слова, заткнул пальцами уши и согнулся на сиденье в три погибели, готовый узлом завязаться, провалиться внутрь себя, но только не слышать опять, как пули с чмоканьем целуют теплую плоть. Но, даже закрыв глаза, Вестгейт отчетливо видел, как его брат, а скорее — чудовище, которое все почему-то считают его братом, жмет на спуск и хищно облизывается.

Вестгейт громко застонал и вдруг почувствовал, что лицо у него мокрое. И понял, что плачет, задыхаясь и подвывая, скатываясь в такую истерику, какой с ним не бывало еще, похоже, никогда. Все безумное напряжение прошедших дней нашло выход в этой звериной вспышке эмоций, и Вестгейт неожиданно ощутил почти физически, как ему становится легче, еще легче, еще…

Когда по дороге зацокали, приближаясь, знакомые каблуки, Вестгейт был уже в порядке. Он сидел и, глядя в потолок, курил, с наслаждением выпуская огромные клубы дыма.

Игорь открыл заднюю дверь и скорее упал, чем сел, в машину. Вестгейт слышал, как он стаскивает перчатки и швыряет их под ноги. Потом Игорь со стоном и хрустом потянулся, захлопнул дверцу и сказал абсолютно спокойным голосом:

— Ты не мог бы сесть за руль? А то я что-то малость не в себе. Похоже, хватит с меня на сегодня.

Вестгейт, не говоря ни слова, перебрался влево, закрыл дверь водителя и завел мотор.

— Только не разгоняйся, — попросил Игорь. — Держи где-нибудь около сотни. И минут через двадцать нам пойдет колонна навстречу, ты не удивляйся.

Вестгейт кивнул, по-прежнему молча, и осторожно тронул машину с места.

— Четверо в гражданской одежде, — тихо сказал Игорь, так тихо, что Вестгейт едва расслышал. — Никаких документов. Молодые парни, наши ровесники. Ты что-нибудь понимаешь, а, брат?

— Зачем ты это сделал?! — вырвалось у Вестгейта.

— Трое были мертвы, один в коме. Уверяю тебя, он бы никогда не проснулся. А клякса… Понимаешь, я должен был это сделать. Она нас выручила, а я — ее. Если кто-то узнает, что она действительно живая, разумная — ей конец. Я когда думаю о второй, о той, которую убили…

— Как это — убили? — переспросил Вестгейт.

— Понимаешь… — Игорь повозился, устраиваясь поудобнее. — Я же говорил, их было две. Одна слабенькая, она даже не шевелилась. И ее я отдал. А вот эта… Она подкатилась ко мне и потерлась о мою ногу, как щенок. Несчастный маленький одинокий щенок. И я сразу почувствовал, что отдать ее ученым на вивисекцию будет хуже убийства. Я тогда был в шоке, плохо соображал, действовал скорее инстинктивно… И спрятал ее за пазуху. И, пока мы ехали домой, слушал, как она со мной разговаривает. Не словами, конечно. Но она говорила. Она была счастлива, понимаешь? Впервые здесь, в нашем мире, она встретила человека, который мог относиться к ней как друг. Естественно, я не смог ее отдать. Это случилось два года назад. С тех пор мы вместе… Вот. На Службе знают, что она у меня. Но до них не доходит, что та клякса, которую они сдуру угробили, и моя приятельница — совершенно разные существа. И я им не дам этого узнать. Когда нынешний кризис рассосется… Хотя не знаю. Может быть, вместе с кризисом рассосется и Служба.

— А откуда ты знаешь, что вторая э-э… мертва?

— А мне эта сказала. — Игорь машинально прижал руку к груди, к тому месту, где во внутреннем кармане отдыхал, набираясь сил, теплый черный комочек. — Буквально три дня назад. Я пришел со Службы и увидел, что она страшно расстроена. Спрашиваю, в чем дело, а она… Черт, извини, я так говорю, как будто она действительно словами изъясняется. В общем, ту, другую, сунули под какое-то жесткое излучение, и она распалась. Я думаю — ну все, конец, завтра ко мне Королев подойдет, и как выкручиваться, совершенно непонятно. Но Королев не подошел. Я теперь понимаю, что кризис тогда уже начался, и им было не до кляксы, им важнее всего было не вывести меня из равновесия. И слава богу. Потому что тогда все могло обернуться как-нибудь нехорошо. А теперь я ее просто не отдам. Не отдам, и все. Правда? — спросил Игорь, и Вестгейт понял, что он сейчас обращается к кляксе. — Правда. И катитесь вы все, господа хорошие, к чертовой матери…

Вестгейт закурил и в раздумье забарабанил пальцами по мягкому ободу руля.

— Слушай… — Он подумал секунду и решился сказать о главном, о том, что еще не было сказано и чего, судя по всему, Игорь опасался не меньше, чем он сам.

— Слушай, — повторил Вестгейт уже увереннее. — Ты понимаешь, что там, в машине, были не те, кто якобы гоняется за мной?

— Разумеется, — ответил Игорь совершенно без выражения.

— Ты можешь предположить, что это значит?

— Могу. Но ты мне не поверишь.

— То есть?

— Ставлю десять против одного, что, когда мы приедем к Мэксу, нам снова пощекочут нервы.

— И что? — Вестгейт мучительно пытался сообразить, что Игорь имеет в виду, но пока не мог.

— Если разбить все время с момента нашей встречи на логические этапы, ты заметишь, что на каждом этапе мы получали крепкий удар по психике. Либо шокирующая информация, либо чрезвычайное происшествие.

— Согласен. Но… Ведь не все, что с нами случилось, было заранее спланировано.

— Но все было на руку тому, кто нас ведет. Согласись. Вот я и говорю, что, пока не доедем, нас обижать больше не будут. А то, не ровен час, впадем в истерику. Окончательно потеряем самообладание, и то, чего от нас хотят добиться, не произойдет. Мы не сможем этого сделать, потому что будем от переживаний еле живы. Мы же не оперативники, нас не тренировали на такой безумный стресс…

— Если ты что-то хочешь мне сказать, то говори, — сказал Вестгейт жестко. — Не надо меня готовить.

— А я просто еще не знаю. Но у меня совершенно четкое ощущение, что нас хотят заставить сделать что-то такое… О чем мы пока и не подозреваем. И тот, кто давит нам на мозги, — это Служба.

Вестгейт задумался. Ему пришло в голову, что выкладки Игоря логичны только на первый взгляд. На самом деле это была чистой воды научная фантастика самого низкого пошиба. Игорь просто не разбирался в тонкостях программирования человеческой психики. Хотя… Вестгейт недовольно сморщил нос. «Нет. Я просто все время поддаюсь его обаянию. Он какой-то… жутковатый и удивительно родной. И, между прочим, нормальный. Время от времени он ведет себя как псих, но на самом деле он в порядке. И мне очень тяжело относиться к нему свысока, анализировать его слова и поступки с позиции старшего. Ему хочется верить. И я верю, потому что это естественно. И вообще, может он знать о Службе такое, чего не знаю я? А ведь может…»

— У тебя есть опыт гипноза? — прервал Игорь размышления брата.

— Что? — удивился Вестгейт.

— Понимаешь… — начал Игорь осторожно. И Вестгейт услышал, что он боится того, что хочет сказать. А Игорь надолго замолк.

— Тебе кажется, что с тобой происходит что-то необычное? — спросил Вестгейт «фирменным» вкрадчивым голосом.

— Только не нужно мне разыгрывать психотерапевта! — мгновенно окрысился Игорь. — Да, кажется! Но только вот так не надо, понял?! Не надо так!

— Извини, — сказал Вестгейт безмятежно, хотя душа у него ушла в пятки. Ему вдруг показалось, что, не сиди он сейчас за рулем, братец с наслаждением треснул бы его рукояткой пистолета в ухо. — Дурная привычка.

— Ты таким голосом можешь с отчимом разговаривать! — заявил Игорь сварливо. — Или с бабой, из-за которой тебя раскрыли… Или…

Продолжить Игорь не смог, потому что от неожиданного рывка машины врезался физиономией в подголовник водительского сиденья. Он крепко прикусил язык и повалился вниз, судорожно цепляясь руками за все, что можно.

Щелкнул выключатель, и в салоне зажегся свет. Машина стояла как вкопанная. Игорь лежал на боку и обалдело таращился снизу вверх на склонившегося над ним Вестгейта.

— У меня раньше не было братьев, — сказал Вестгейт, глядя Игорю прямо в глаза. — Так же, как и у тебя. Я тоже, как и ты, всю жизнь чувствую себя безумно одиноким. И я просто не умею разговаривать с такими близкими людьми.

Игорю стало по-настоящему стыдно.

— У тебя хотя бы клякса есть, — заметил Вестгейт, отворачиваясь.

Игорь вскарабкался на сиденье, посидел немного, мотая головой, потирая ушибленный нос и осторожно шевеля прикушенным языком.

— Ты прости меня, — сказал Вестгейт. — Я просто устал. Если мы не научимся слушать и понимать друг друга, то кого вообще нам слушать и понимать, да и стоит ли?

Вдалеке, за холмом, горизонт осветился разноцветными огнями. Игорь просочился между передними сиденьями и устроился справа от Вестгейта.

— Поехали… — вздохнул он. — И прими мои извинения. Я больше не буду. Я вел себя как дурак. Мы оба устали, а меня к тому же замучили сомнения.

Вестгейт подавил в себе желание потрепать брата по плечу и нажал на газ.

— Зачем тебе гипноз? — спросил он деловым тоном.

— Я подозреваю, что со мной неладно, — ответил Игорь не менее спокойно и буднично. Только по едва заметным признакам Вестгейт уловил, насколько у брата нахмурены брови.

— Хорошо, — кивнул Вестгейт. — Нам бы только отдохнуть немного. И сделаем.

— Дождешься от них… — Игорь коротко хохотнул. — В могиле мы отдохнем, помяни мое слово.

Вестгейт рассмеялся.

— Мы справимся, — сказал он.

Навстречу шла колонна из нескольких милицейских автомобилей. Ведущий коротко мигнул фарами, и Вестгейт ответил ему тем же. Игорь надрывно зевнул и взялся за телефон.

Глава 12 ПЯТОЕ ИЮНЯ, УТРО

Кого бы вы ни встретили в аномальной зоне. Кого бы вы ни идентифицировали, как личность с аномальным пси. Если это существо не имеет заранее обдуманного намерения атаковать, то ровная линия поведения всегда даст вам преимущество. Помните, что ваша первейшая обязанность — слушать и наблюдать. Выполняйте ее, и вас скорее всего не тронут.

Ворота в хозяйство лесничего были распахнуты настежь. А посреди дороги лежал чудовищных размеров пес. Вестгейт сначала решил, что собака нагло дрыхнет на посту. Затем он вытянул шею посмотреть, живая ли она вообще. Где-то за забором басовито гавкали в несколько голосов, а это серое чудовище не отреагировало на подъехавшую машину в принципе. Вестгейт уже собрался выйти наружу, когда заметил, что глаза собаки открыты и неподвижная псина, в свою очередь, самым внимательным образом его изучает.

Таких колоритных собак Вестгейт раньше не видел. Больше всего это животное походило на медведя — широкие плечи, тяжелая голова, толстые сильные лапы. Уши у собаки как бы отсутствовали, на их месте слегка шевелились пушистые серые кисточки. И вообще, что-то в этом звере было явно не так. «Посижу-ка я пока в машине, — благоразумно решил Вестгейт. — А то мало ли… Не Лондон все-таки».

Особенно Вестгейта насторожил имевшийся на собаке подозрительно ветхий ошейник, от которого внутрь двора тянулся облезлый брезентовый ремень. Видно было, что это все несерьезно и в случае опасности зверюга свою привязь запросто оборвет. Похоже, так уже случалось, потому что в двух местах ремень был завязан узлами. «А неглупо, — подумал Вестгейт. — Эффективная тактика. В это хозяйство без оружия не пройти. А если раздастся стрельба, то у хозяина наверняка дома целый арсенал на такой случай. Лесник ведь. Да к тому же и этот… Охотник на зомби. Легендарный человек. Тот еще псих, наверное».

Вестгейт потер усталые глаза тыльной стороной ладони и оглянулся на Игоря. Тот по-прежнему спал, уютно посапывая носом. Будить его Вестгейту не хотелось, но и предпринимать что-то в одиночку — тоже. Собака загораживала дорогу, а из дома никто не показывался. Вестгейт закурил, прислонился плечом к двери и невольно залюбовался собакой, которая по-прежнему неподвижно лежала посреди дороги. Постепенно до Вестгейта дошло, что в собаке ему показалось странным. Недаром ему пришло на ум слово «крокодил». В очень уж напряженной позе она лежала — лапы под брюхо, абсолютно неподвижный хвост навытяжку… И Вестгейт похвалил себя за то, что не стал высовываться.

Гавкать во дворе перестали. Крокодил буравил Вестгейта недобрым взглядом. Игорь спал. Вестгейт курил. Наконец за забором раздались тяжелые шаги, и в воротах показался хозяин.

Тут Вестгейт сделал глупость — он расплылся в обезоруживающей улыбке и открыл дверь машины. Реакция собаки была мгновенной — пес вскочил и угрожающе рванулся вперед.

— Фу!!! — рявкнул хозяин. Восклицание подействовало, кажется, на всех. Пес затормозил и оглянулся. Вестгейт захлопнул дверь и схватился за игольник. Игорь проснулся и резко сел.

— Ничего себе… — тупо пробормотал он, глядя на собаку. Тяжело вздохнул, прикрыл глаза и снова повалился на сиденье.

Хозяин сделал в сторону машины странный жест, который Вестгейт истолковал так: сиди, жди, не суетись. Вестгейт кивнул и показал большой палец.

— Винни! Фу, я сказал! — прикрикнул хозяин на пса, который снова таращился на машину, приоткрыв громадную пасть. Клыки в ней были как хорошего размера гвозди. — А ну, ко мне!

Пес снова оглянулся и послал хозяину неодобрительный взгляд. Он явно хотел оставаться на месте. Но его ухватили за ошейник и грубо уволокли за ворота. В машине Вестгейт нервно хихикнул. Собака произвела на него впечатление, и в случае конфликта стрелять в нее было бы очень неприятно.

— Игорь, — сказал он, трогая брата за плечо. — Игорь, просыпайся. Мы приехали.

— А?! — отозвался Игорь таким голосом, как будто его позвали по меньшей мере на электрический стул.

— Просыпайся, Игорь! Мы на месте.

— Ничего не знаю, — сообщил Игорь, не открывая глаз.

— Игорь, мы приехали! — сказал Вестгейт уже пожестче.

— Ну и разберись.

— Тьфу! — Вестгейт отвернулся и раздавил в пепельнице сигарету. — А ты?

— А я еще чуть-чуть… Ну хоть пять минут, а? Ну чего тебе стоит…

— Меня тут чуть не съели, а он, видите ли…

— Да никто тебя не ел! — прорычал Игорь с отвращением. — У меня же клякса. Она бы сказала. Все было в порядке.

— Клякса у него… А у меня… — Вестгейт в сердцах произнес несколько слов, которых Игорь не понял. Сказано было по-английски, но на каком-то арго.

— Не материтесь, господин дипломатический советник, — попросил Игорь, с трудом открывая ближний к Вестгейту глаз.

— Давай вставай. Вон лесник идет.

— А ты что, пароль забыл?

— А почему я должен?!.

Игорь со вздохом сел, помотал головой и сказал:

— Эх, пивка бы… Светлого и легкого, как позитивное мироощущение! Слушай, что мы с тобой лаемся все время, а?

Вестгейт смутился и задумался.

— Это твоя страна, — сказал он. — Ты все время об этом твердишь, говоришь, что я здесь чужой. Вот и давай беседуй с местным населением.

— Ну, приеду я как-нибудь в твой Лондон!..

— И приезжай.

— И приеду!

— Как же, приедешь ты… Национал-патриот.

— А ты безродный космополит!

— Это еще что такое? — удивился Вестгейт.

— Не знаю. Но звучит неплохо. Как раз для тебя.

Вестгейт рассмеялся.

— Хорошая мы парочка, — заметил он.

— Это точно. Кстати, лаемся-то мы по-прежнему, но обижаться друг на друга, кажется, перестали. А? Прогресс!

— Привыкаем, — кивнул Вестгейт.

— Ну? — спросили за окном. Это было так неожиданно, что Вестгейт подпрыгнул на сиденье. Лесник, оказывается, давно уже стоял возле машины и с интересом слушал перепалку братьев. Как ему удалось так незаметно подкрасться, Вестгейт и представить не мог.

— Доброе утро, — сказал Игорь. — Мы к господину Максакову Олегу Петровичу. Не подскажете…

— Это я, — кивнул лесник. Было ему на вид лет пятьдесят с небольшим. Поджарый и крепкий, с резкими и очень мужественными чертами лица, он сразу показался Вестгейту похожим на какого-то актера из картин прошлого века. Еще в леснике было что-то неуловимо схожее с самими братьями. А еще больше — с Игорем Волковым. Только кожа у лесника была словно дубленая, и пегие волосы не поседели, а просто выгорели на солнце.

Игорь молча рассматривал лесника.

— Что, документы показать? — усмехнулся тот.

— Извините, — сказал Игорь. — Я просто засмотрелся. Все-таки настоящий Охотник…

Лесник только бровью шевельнул, но заметно было, что ему сделали комплимент.

— Я ведь из Детей, — заметил он. — Так, мелюзга, второй поток… Ничего особенного.

Вестгейт не понял, о чем речь, но почувствовал, что слово «дети» произносится с заглавной буквы. Потом он вспомнил легенду о «Программе Детей», о подростках, на которых проводились эксперименты по глубокой коррекции личности, снова присмотрелся к леснику и впал в глубокую задумчивость.

— Тем не менее это видно, — кивнул леснику Игорь. — Здравствуйте, Мэдмэкс. В Школе аварийная схема три шестерки.

— Все лучше, чем три ноля, — ответил лесник серьезно, и по лицу его пробежала тень. Вестгейт отметил, что для лесника эти слова имеют какой-то глубокий и не особенно приятный смысл. Он еще раз попытался догадаться, какое же прошлое могло быть у этого странного человека, но на ум ничего не шло. А вот глубокую симпатию лесник у него уже сумел вызвать. Непонятно только как.

— Здравствуй, Боец, — сказал лесник, протягивая внутрь машины крепкую мозолистую ладонь. Игорь с улыбкой ее пожал. — Здравствуйте, Алекс.

— Здравствуйте, — Вестгейт ответил на пожатие, оказавшееся крепким и деликатным одновременно. И еще он успел почувствовать, что из руки Макса толчками выбивается живое и добродушное тепло. Вчера именно так Вестгейта согрела Батарейка. Инструмент для повышения биологической активности живого существа. Вестгейт посмотрел на улыбающегося Игоря и почувствовал себя полным идиотом. Он снова был неизвестно где, и вокруг творилось непонятно что. Причем он был единственным, кто не понимал ну буквально ничегошеньки.

Точнее — не мог поверить в реальность происходящего.

Повторяю — в девяноста девяти случаях из ста принадлежность к Службе позитивно влияет на личную жизнь человека. А вот утверждать обратное не рискну.

Серый громила Винни оказался крепко принайтован к росшей посреди двора сосне и оттуда молча пожирал гостей недобрым взглядом. За кустиками в дальнем углу некто большой и сильный по-прежнему взрыкивал и шумно кидался грудью на металлическую сетку, но уже как-то лениво, без души, скорее по обязанности.

Вестгейт поставил машину рядом с двумя потрепанными джипами, вышел, захлопнул дверь и огляделся. Хозяйство у лесника было обширное и, судя по всему, крепкое. Но непривычный к местным реалиям глаз Вестгейта тут и там находил следы типично русской безалаберности. Машины оказались грязны, разнокалиберные сараюшки вдоль забора — скособочены, и в целом на дворе, хотя и тщательно выметенном, будто навеки легла печать давнего проклятья. Здесь жили давно и не без удовольствия, но как-то лениво, спустя рукава. В любой европейской стране хозяина такого хутора сочли бы отпетым неудачником.

Понять эту загадочную меланхолию, насквозь пропитавшую каждое движение и даже быт его соплеменников, Вестгейт пока был не в силах. Но то ли он к этому присутствию загадочной русской души во всем и вся уже притерпелся, то ли сказалось влияние брата — так или иначе, поспешных выводов он делать не стал. Наоборот, Вестгейт отметил как положительные черты то, что дом лесника ощетинился антеннами, а грязные машины вид имели очень серьезный, если не сказать — боевой.

Лесник и Игорь, о чем-то между собой вполголоса беседуя, как раз приблизились к Вестгейту, когда он пытался разобрать, какой марки автомобили.

— Это что? — поинтересовался Вестгейт, кивая в сторону джипов.

— Козлы, — ответил Игорь рассеянно, думая о своем.

— А?

— По-русски — «козлы». А в Штатах их называют «Бэби Хаммер». Слушай, похоже, мы тут до вечера задержимся. Может, оно и к лучшему. Хоть немного в себя придем.

— Наши друзья оттуда, — лесник неопределенно махнул рукой, — появятся часам к восьми. Как я понял, они рисуют вам надежные документы, чтобы вы могли потом идти хоть через всю Европу, нигде не останавливаясь.

— Успеем? — Вестгейт посмотрел в ту сторону, где жестом лесника была обозначена Европа.

— А тебе не все равно? — спросил Игорь. — Ты вроде бы говорил, что личную проблему решаешь.

— Ну… — Вестгейт собрался было обидеться, но тут скрипнула калитка, и из-за плотно обрамлявших двор кустов и деревьев появилась женская фигурка.

— А это Тина, — сказал лесник. — Младшая моя. На каникулы приехала. Знакомьтесь, господа.

Игорь присмотрелся и невольно сделал шаг навстречу девушке, которая приближалась легкой походкой, слегка помахивая ведерком, из которого торчала пара мощных чешуйчатых хвостов. В левой руке у девушки была тяжелая профессиональная удочка с кучей навесной электроники.

«Совсем еще девчонка, — подумал Игорь с непонятным умилением. — Лет шестнадцать-семнадцать. Но до чего же хороша… Тина? Валентина, наверное». Она не производила впечатления какой-нибудь там сногсшибательной красавицы. Милое лицо с правильными чертами, разве что кончик носа чуть вздернут, пшеничного цвета волосы до плеч, упругая, чуть тяжеловатая грудь, ничем не сдерживаемая под ковбойкой, небрежно завязанной узлом на гладком животе. Игорь машинально отметил, что ноги у девочки — ничего особенного, и тут его вдруг охватила щемящая тоска. Вцепилась прямо в душу и принялась грызть, да так жестоко, что Игорь невольно подвинул локтем вверх дрыхнущую на животе кляксу, чтобы была поближе к сердцу.

Он неожиданно понял, что уже вырос. Стал окончательно взрослым. И эта мысль, чудовищно дикая для человека двадцати семи лет от роду, буквально вдавила его в землю. Игорь был полон молодых сил и молодой же злобы, у него был игольник за поясом и пистолет под мышкой, локтем он прижимал к себе кляксу, а рядом стоял брат. Еще у Игоря в кармане лежала карточка на имя капитана Бойко, старшего инспектора линейного контроля МВД России. И бензина оставался почти целый бак.

Но что-то очень важное он безвозвратно утратил.

К нему подошла и протянула руку, здороваясь, чужая молодость. Крепкое чистое юное тело, прекрасное самой юностью своей, уже не девственной — это Игорь откуда-то знал, — но от этого только более раскованной и смелой. Тело, дышащее молодой бесшабашной свежестью, которую Игорь уже никогда не ощутит в своих объятиях.

Потому что даже самая красивая девушка столь юных лет, гораздо моложе Игоря, уже не была ему интересна как личность, как человек. Это было проверено и понято давным-давно. Сам Игорь еще мог дать что-то хорошее, принести какую-то пользу студентке-младшекурснице. Но для него тесные отношения с такой девчонкой были исключены. В силу изначальной их бесперспективности и бессмысленности. А еще Игорь терпеть не мог обижать женщин. Но так складывалось, что именно он, с его аномально острым нюхом на человеческую энергетику, всегда раньше партнерши замечал, что пора расставаться. А как только замечал, то уходил. И если вслед ему плакали, это еще было хорошо. Это означало, что он не сделал человеку слишком больно.

— …тина, — расслышал он краем уха.

— А… Да… Игорь, — пробормотал он, легонько пожимая узкую прохладную ладонь.

— Алекс! — возник откуда-то сбоку Вестгейт, расцветая и фонтанируя положительными эмоциями. Игорь неприязненно на него покосился.

— Валентина, можно просто Тина, здравствуйте… Па, оцени!

Лесник заглянул в ведро и одобрительно кивнул.

— Молодцом. Серьезный улов. Конечно, с таким инструментом, как у тебя, даже эти «чайники» много чего наловили бы…

— Ну да, как же! А вот этого? Ты гляди какой!

— Да, этого вряд ли.

Игорь, которого уже слегка отпустило, хмыкнул.

— Дайте мне кило взрывчатки, я вам все озеро выловлю, — заявил он. — Хоть я и «чайник»…

Вестгейт коротко ткнул его локтем в бок.

— Фу! — сказала девушка. — Оно и видно, что «чайник». Как не стыдно! Даже шутить так не смейте!

Лесник довольно заржал и хлопнул Игоря по плечу, будто старого знакомого.

— «Гринпис» в действии! Ты, Боец, наблюдаешь перед собой будущего инспектора-эколога. Знаешь, как стреляет? Белку в глаз, муху в нос! Ладно, Тин, он же не серьезно. Да он и взрывчатки-то сроду в руках не держал, не то что мы. Слушай, лапуля… Что-то я тебе хотел такое умное сказать…

— Что гостей кормить пора, — усмехнулась Тина. — Сделаем. Подходите, господа, минут через пятнадцать.

— Я тебя люблю, — сказал лесник серьезно.

— Подержи, — Тина сунула Вестгейту в руки удочку и ведерко, которые он схватил так радостно, будто ждал этого всю жизнь. А Тина, подпрыгнув, обхватила отца за шею и звонко чмокнула куда-то в ухо.

Она уже ускакала в дом, походя сняв с Вестгейта, будто с вешалки, свои рыбацкие причиндалы, а лесник все стоял с выражением полного блаженства на лице и ковырял пальцем в ухе.

— Удивительно, — сказал Игорь.

— Что? — спросил лесник, по-прежнему улыбаясь.

— Не верится, что тридцать лет назад вас звали Мэдмэкс.

— А-а… Это фамилия у меня подкачала. Я с детства Макс. А потом, когда появилось видео, стал Мэксом. Говорят, в молодости я здорово смахивал на Мела Гибсона, — последнее лесник произнес не без гордости.

— Это кто? Актер какой-нибудь?

— Не видел?

— Не-а.

— Оно и к лучшему. Каждому времени — свои герои.

— Вас помнят, — сказал Игорь. — Про Охотников сейчас целые исследования пишут.

— Н-да? — Мэкс глянул на Игоря недоверчиво, и тот вдруг ощутил легкое покалывание в области переносицы. Сомнений у него не осталось — рядом стоял настоящий сенс. — И что же там пишут? А впрочем, ну его… Не так уж много вы знаете. Все ведь с моих слов, ха-ха…

— Больше никого не осталось? — спросил Игорь осторожно.

— Ну почему же… Человек тридцать есть. Но их не было с нами во время штурма Техцентра. Группа Фо, учебная, сидела в Школе. Они все были молодые, ничего толком не понимали, и Мастер приказал их не брать. А мои ребята отдыхали. Из нашей «трёшки» на штурм пошли только двое — я сам и Серега Лысенко, мой аналитик. Около пятидесяти человек нас было. И собачки. А выжил только я один.

Вестгейт отвернулся и пошел к машине за сигаретами. Опять начиналась китайская грамота, которой он не понимал и понимать не желал. Или скорее не хотел принимать. Лесник рассказывал о штурме Объекта — самовольной операции команды Охотников, положившей конец психотеррору и самому факту существования психотронного оружия. Во время самоубийственного штурма погибли тридцать с лишним человек, а остальные умерли в течение следующей недели. Но их подвиг — а иначе этот поступок никто и не называл — инспирировал расследование, начатое спецслужбами буквально на следующий день. И прямо из сердца государственного аппарата был выкорчеван чудовищный Проект, имевший своей целью тотальное порабощение умов — сначала россиян, а потом и всего человечества.

Вестгейт читал об этом в самолете и сейчас мог почти дословно процитировать соответствующие главы. Все в этой истории сплелось в единый клубок. Фашистская идея «упорядочения поведенческих реакций населения методами психотронного контроля», рожденная еще большевиками. Попытка возродить идею в новом — терапевтическом — качестве уже в постсоветские годы. Побочный эффект работы Объектов — психотронных установок — открывшаяся вдруг дыра в иное измерение, из которой полезли кровожадные монстры. И Охотники — люди с собаками и ружьями, вставшие стеной на пути вторжения тварей.

И где-то в сердце этой неразберихи таилась история форсированного экстрасенса Игоря Волкова, последнего человека на Земле, способного видеть невидимое и совершать невероятное… Вестгейт открыл дверцу машины и устало повалился на сиденье, нащупывая в «бардачке» сигареты. Он вымотался, и ему было нехорошо.

Но даже сквозь усталость он все равно мечтал об этой прелестной светловолосой девчонке. У него уже несколько дней не было женщины, и от этого он чувствовал себя как-то неуютно.

Получив шокирующую информацию, не анализируйте. Не позвольте ей начать диктовать вам линию поведения. Сначала позвоните на Службу. Скорее всего мы знаем нечто большее о том, что повергло вас в смятение. Как правило, мы в курсе истинного положения вещей. А ваш информатор — нет. Опятъ-таки — как правило.

— Как вам удалось выбраться? Тогда, с Объекта? — спросил Игорь Мэкса.

Тот неопределенно качнул головой.

— Вообще-то хороший командир не дает себя убить, — сказал он. — Я не говорю, что другие старшие групп были хуже, просто у меня с детства повышенное чутье на опасность. Меня за это Мастер… в смысле Витя Ларин весьма недолюбливал. Во всяком случае, мне так казалось.

Вдалеке, за кустами, снова разразился лаем большой опасный зверь. Серый крокодил Винни, по-прежнему заякоренный за сосну, шевельнул обрубками ушей и оглянулся.

— Так мне этот концерт надоел, — заявил Мэкс решительно. — Алекс! Будьте добры… Давайте пройдемся до вольера. Пусть они на вас посмотрят.

Вольер оказался разделенным на три части просторным загоном из металлической сетки на двухметровых столбах. Одна собака валялась расслабленной тушей под навесом, а вторая нервно расхаживала по своему отсеку и появление гостей встретила хрипом и рыком. Обе псины были очень красивые — спины и бока черно-серые, а лапы, животы и подпушка хвоста — почти белого цвета. Лобастые и зубастые мощные кобели.

— Батя! — сказал Мэкс рычащему псу. — Ну что такое? Иди сюда!

Пес со странным именем Батя приблизился к сетке, но рычать перестал.

— Фу! — скорее пролаял, чем сказал Мэкс. Игорь уловил, какая богатая у него интонация. В этом «фу» было все сразу — угроза, приказ, укоризна, требование делать что говорят… И собака, похоже, отлично все поняла. Так как заткнулась, вывалила язык и подошла вплотную. Кисточки на ушах у нее забавно топорщились, а пышный загнутый кверху хвост рассыпался на отдельные пряди цвета слоновой кости.

— Вот, смотри, — командовал собаке Мэкс. — Это Игорь. Это Алекс. Покажитесь, Алекс. Да не бойтесь, вы что, кавказов никогда не видели? Вот. Посмотрел? Ну и молодец. Еще раз гавкнешь, пеняй на себя. Господа, это Батя. А вон того флегматика зовут Хунта. Он у нас интеллектуал, и вы ему не интересны, поэтому мы его подзывать не будем. Ну а с Винни вы уже знакомы, он вас, можно сказать, как родных принял…

«Однако интересное у мужика чувство юмора, — подумал Игорь. — Или это у него комплекс застарелый так проявляется? Ведь знакомы мне эти прозвища. Так его коллег Охотников звали, тех самых командиров групп, которые «дали себя убить». Правильно Королев о Мэдмэксе отозвался — мол, тот еще психопат. Хотя, в общем, славный дядька. Одно другому не мешает».

— Ну, вроде бы церемония состоялась, — заметил Мэкс. Он повернулся к братьям, стоявшим бок о бок, и вдруг замер, рассматривая их очень внимательно.

— Что такое? — мгновенно среагировал Игорь. И снова ощутил легкое жжение в переносице. Характерный знак того, что на тебя смотрит находящийся в расстроенных чувствах экстрасенс.

Мэкс замялся и опустил глаза.

— Да так, — пробормотал он. — Показалось.

— Расскажите, — не попросил, а скорее потребовал Игорь.

— Экий ты… — усмехнулся Мэкс. — Горячий.

— У меня есть право задавать вам вопросы, Олег Петрович. Я не могу заставить вас отвечать. Но если вам что-то показалось странным, вы лучше скажите. Я понимаю больше, чем вы можете предположить. Я все-таки из Спецотдела.

Лесник потер ладонью щеку, повернулся к братьям спиной и зашагал к дому.

— Не дави на него… — прошептал Вестгейт.

— Отстань, — прошипел Игорь. — Он что-то заметил…

— Да нет! — сказал Мэкс, внезапно останавливаясь шагов через десять. Сказал, видимо, себе. Вернулся назад. Остановился перед братьями, оглядел их с ног до головы и аж скривился от напряжения. Братья молча ждали.

— Действительно, странно… — пробормотал Мэкс. — Но у меня из головы не идет один случай. Просто чертовски давно это было. Ребята, а не может быть такого, чтобы у одного из вас в Проекте отец работал?

— Где? — переспросил Игорь, не веря своим ушам.

— Ну, в Проекте, где ж еще. Как вы его теперь называете… Федеральная Контрольная Служба. Одна х…ня.

Игорь медленно повернулся к Вестгейту.

— Алекс, — сказал он. — Ты не мог бы Тине с завтраком помочь? А мы подойдем чуть позже.

— С превеликим удовольствием, — кивнул Вестгейт и мгновенно исчез за кустами.

— Я что-то не то сморозил? — поинтересовался Мэкс удивленным шепотом.

— Пока не знаю, — сказал Игорь. — Слушайте, Олег Петрович, давайте повторим. Вы сказали, что Проект и ФКС — это одно и то же. Или я вас неверно понял?

Лесник посмотрел на Игоря озадаченно.

— Разумеется, — ответил он. — Официальное название Проекта всегда было — Контрольная Служба. Только при большевиках он назывался Государственной Контрольной Службой СССР, это я точно знаю, мне Тим говорил. А потом, когда его в середине девяностых возродили, он стал называться ФКС. А ты что, не знал?

— Это какой еще Тим вам говорил?

— Ну… Тимофей Костенко. Я его видел как раз перед той заварухой… Перед штурмом.

Игорь заложил руки за спину и прошелся туда-сюда перед лесником. Из-за сетки на него ошарашенно таращился кобель Батя. Видимо, на его памяти с хозяином никто так себя не вел.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Игорь. — Проект ведь был уничтожен… Расформирован. Разве нет? И вообще, откуда вы-то делаете такие умозаключения?

— Милый мой! — воскликнул Мэкс. — Я же был по этому делу у Безопасности главный свидетель! Ха! Никто Проект не расформировывал. Ты что! Огромная спецслужба, тысячи человек народу, офисы, агентурная сеть, производственные мощности… А сколько институтов на него пахало? Это же просто… Просто не по-государственному было бы — ломать такую отлаженную машину. Это Ларин мечтал ее до основания снести. Конечно, я тоже думал, что, как только мы устроим бунт, Проекту кранты. И действительно, уже через сутки после штурма на Проект наехала Безопасность. Которая, оказывается, давно на этих мерзавцев зуб точила. А потом они присмотрелись, осознали, что к чему, и просто фирму обезглавили. Поставили свое руководство. И все заработало по-прежнему, только в другом ключе. Ты пойми, родной, главное ведь в Проекте — идея! Ее реализовывали негодными фашистскими методами. Значит, методы нужно было сменить. Вот и все. Честно говоря, ты меня удивил… Я думал, ты в курсе.

— Так какая же у Проекта идея? — спросил Игорь, глядя себе под ноги.

— Контроль, — ответил Мэкс жестко. — Но согласись, в понятиях большевиков и в современном контексте это совершенно разные вещи, разве не так?

— Может быть… — пробормотал Игорь неуверенно.

— Не «может быть», а так точно. Ты думай, с кем говоришь. Уж если кто и должен ненавидеть эту структуру, так это я. Да, я не прошел обработку, я не стал таким, как Тим Костенко или Витя Ларин. Я остался человеком. Но я тоже с детства и по сей день под колпаком. Сначала меня держали за холку, потому что какая-то сука еще до моего рождения вычислила, что я неблагонадежен и не готов к борьбе за дело Коммунистической партии! Потом меня затащили в Охотники, потому что решили использовать как пушечное мясо! И наконец я торчу здесь, в этой жопе, в этой глуши несусветной, потому что слишком много знаю! Теперь можешь себе представить, где у меня сидит этот ваш Проект?!

— И тем не менее вы с этой фирмой сотрудничаете и сейчас держите для нас коридор…

— Я поверил, — сказал Мэкс, и Игорь понял — он действительно верит. По меньшей мере в то, о чем говорит. — Может быть, это моя беда. Но все-таки я работал в Проекте без малого десять лет. Я знаю эту структуру. Я ведь потом еще наблюдал, как она перестраивалась, когда руководство взяла на себя Безопасность. И я принял главную идею Проекта, основную, которая всегда была нормальной, пока на нее партийной идеологии не понавешали. И я готов ради этой идеи делать то, что я делаю.

— Ради контроля?..

— Ради блага моей Родины. Неужели это так сложно понять, Игорь?

— А вы уверены, что ФКС обеспечивает именно благо вашей Родины, Олег Петрович? — спросил Игорь очень вкрадчиво.

Лесник презрительно фыркнул.

— Вообще-то наше поле деятельности сейчас — общественное благо в масштабах всей планеты, — заметил Игорь.

Лесник не выдержал и расхохотался. Игорь внимательно следил за его реакцией и ждал.

— Х…ня! — заявил Мэкс, отсмеявшись. — Ты просто еще молодой.

— Ладно, — сказал Игорь, выставив перед собой ладонь, будто в попытке защититься от чужого и чуждого мнения. Теперь он понимал, отчего Мэдмэкс стал одним из командиров у Охотников. Господин Максаков умел транслировать эмоции. Он вбивал в тебя свою правду так, что она становилась и твоей правдой тоже. Каждое слово лесника будило в Игоре подозрения — а не прав ли этот старый черт? А не было ли так на самом деле? И почти со всеми выкладками Мэкса Игорь уже был готов согласиться целиком и полностью. Ему самому не хватало крошечного сигнала, буквально нескольких байтов информации, чтобы тоже все понять.

Нужно было всего лишь посмотреть на проблему под тем же углом, что и старый Охотник.

— Ладно, — повторил Игорь. — Я еще молодой, и я не все понимаю.

— Да тут понимать нечего, — заявил Мэкс безапелляционно. — А «русская культурная экспансия» — что, по-твоему? Не есть ли это глобального масштаба акция по установлению контроля? Отчего это якобы спонтанно возникла непреходящая мода на все русское, которая держится уже пять лет и с каждым годом становится все глубже? Почему сам термин — довольно агрессивный, согласись — произносят по всему миру чуть ли не с наслаждением? Откуда он взялся, этот термин, вообще? Ты уверен, что он именно в Брюсселе впервые прозвучал, а не у Папы в кабинете?

— Перестаньте… — упавшим голосом попросил Игорь. Спорить с Максаковым было невероятно сложно, точнее говоря — не получалось вообще.

— А как звучит смачно: «русская культурная экспансия»! — продекламировал Мэкс. — Знаешь, что это такое? Отличная терапевтическая метафора! Инструмент нейролингвистического программирования! Русские идут — и все счастливы!

— Ну какая еще метафора… — отмахнулся Игорь устало. — Вы бы хоть в учебник русского языка заглянули для начала…

— Балбес! — опять рассмеялся Мэкс. — Головой думай! Головой!

— Папа! Ну где вы там?! — позвала Тина с крыльца.

— Сейчас идем, солнышко! — отозвался лесник. Игорь воспользовался моментом и перехватил инициативу.

— Отлично! — сказал он со всей возможной эмоциональной насыщенностью в голосе. — Вы мне дали огромную пищу для размышлений. Теперь я отвечу на ваш вопрос, если вы не забыли, конечно.

— Да? — Мэкс склонил голову набок и прищурился, вспоминая.

— Действительно, вы совершенно правильно заметили, у одного из нас отец работал в ФКС. Только это было очень давно, лет двадцать назад, не меньше.

— У него, — Мэкс ткнул пальцем в сторону дома.

— Допустим, у него.

— Ну, все правильно, — кивнул Мэкс. — Я же помню. Как будто его опять увидел, такое сходство. Конечно, сын отцу не чета, но теперь ведь таких вообще не делают.

— Каких? — спросил Игорь.

— Парень, — сказал лесник. — Хоть ты из Спецотдела, но, кроме глубокого сожаления, никаких эмоций у меня не вызываешь. Понял?

— Как прикажете, — Игорь карикатурно поклонился.

— Ты чему-то обучен, ты что-то знаешь, но сродниться с этой информацией ты не сумел, — обвинил лесник. — Для тебя она все еще на уровне сказок. Ты слышал о Детях, слышал об Охотниках, имеешь самое общее представление о том, что такое Проект… Но ты все еще ничего не принимаешь близко к сердцу. А я, наоборот, иначе уже не могу. Наверное, дело в том, что я десять лет охотился на зомби. Сменил за это время трех собак. А сколько людей рядом со мной на куски порвали… Неважно. Тебя ведь что интересует, мальчик? Как это я умудрился через двадцать лет узнать черты того, с кем всего лишь раз поговорил, то ли в пятом, то ли в шестом, короче говоря, в две тыщи лохматом году… Угадал?

— И это тоже, — согласился Игорь, стараясь не вспылить и не наговорить старику гадостей. Клякса во внутреннем кармане мелко вибрировала и просилась на волю, у нее было хорошее настроение. Кобель Батя у себя в вольере явно ее почуял и тянулся носом к сетке, глядя Игорю под мышку.

— Я не мог его не запомнить на всю жизнь, — сказал Мэкс очень жестко. — Потому что когда один раз увидишь такого человека… Или это уже не человек — не знаю. В общем, не забудешь. А я до этого видел Тима и говорил с ним. Мне было с чем сравнить. И когда приехал этот… Волков, я сразу понял, что он такое.

— И что же он такое? — спросил Игорь осторожно.

— Я не знаю, каков он теперь. Но тогда это был чрезвычайно мощный форсированный сенс. Чудовищно мощный. И он умел своим даром владеть. Если бы я отказался говорить, он бы мне вывернул мозги наизнанку. Но я хотел говорить с ним. Ностальгия — понимаешь?

Игорь кивнул. Во рту у него пересохло. Он чувствовал сейчас малейшие оттенки эмоций Мэкса. Аномальная энергетика сенса и болезненная восприимчивость Игоря, что называется, нашли друг друга.

— В Проекте было много форсированных, — продолжал Мэкс. — Целый институт. Старшим у них был такой доктор… Доктор Самохин. Он разработал эту систему, он делал из простого сенса настоящего сверхчеловека. Я их хорошо знал, они ходили с нами на охоту, помогали находить этих тварей поганых. Хорошие были ребята. Но за всю свою жизнь я только дважды встречался с действительно невероятными людьми. Первый был Тим Костенко. Второй был Волков. Понимаешь, этого не забыть. Обычный форсированный сенс чуял все, что происходит вокруг него, за километр. Мог болячки всякие лечить наложением рук. А вот атакующей силы у него почти не было. Их специально так программировали, чтобы они не могли наносить людям вред. А вот Костенко или этот Волков… Понимаешь, он мог сказать мне: «Мужик, ты лягушка». И если бы он это сделал, мы бы сейчас не разговаривали. То есть ты бы говорил. А я — квакал…

— О чем онспрашивал вас тогда, Олег Петрович?

— Да знаешь… — Мэкс на секунду задумался. — Интересно. Собственно, о том же, о чем и ты. Почти слово в слово.

— Его интересовало прошлое Службы?

— Да, — кивнул Мэкс. — Он именно это и хотел понять — есть ли связь между Службой и Проектом. А я что… Сам подумай, что я мог ему сказать? Сидит передо мной следователь из Спецотдела, задает вопросы. А я вижу, что он не просто следователь. Если бы я даже и захотел соврать, он бы это тут же увидел. А кто его знает, чего он меня допрашивает? Может, его нарочно подослали. Выяснить, не скрываю ли я чего… Они же из меня буквально душу тянули год за годом.

— То есть? — не понял Игорь.

Мэкс неприятно скривился и что-то себе под нос прорычал.

— Как у Королева сына зовут? — спросил он неожиданно.

— Анька и Танька, — мгновенно среагировал Игорь. — Интересное имя для мальчика, правда?

— От меня не отставали лет десять, — вздохнул Мэкс. — Выгнали из Москвы, засунули сюда и давили на психику умело и равномерно. А потом Королев меня прикрыл. Нужно сказать, я ему по гроб жизни обязан. Потому что, когда эти мудаки ко мне в последний раз явились, я их собаками потравил.

Игорь закурил. Мэкс шевельнул подбородком, и Игорь сам не понял, что делает, пока не убрал зажигалку в карман. А Мэкс пускал дым колечками и глядел сквозь них, будто силясь увидеть что-то важное.

— Два или три раза в году, — сказал он наконец. — И всегда неожиданно. Приезжала ко мне пара уродов якобы из научного сектора. Но рожи у этих ученых были те еще… И старательно меня расспрашивали, а точнее, допрашивали, что я помню о психотронном оружии. Все до мельчайших подробностей.

— А вы-то тут при чем? — окончательно растерялся Игорь.

— Так у нас же были ручные лучеметы. Мы их называли «пульсаторы», они были настроены на короткие импульсы. Вылетает такая молния голубая… Считалось, что она невидимая, но все ее почему-то видели. Охотники сначала ходили с помповыми ружьями, но у этих тварей, у зомби-мутантов, были невероятно крепкие ткани. Их приходилось буквально на части рвать картечью… А потом, как раз меня в Охотники завербовали, выдали нам такие штуки, похожие внешне на штурмовые винтовки. И только много позже выяснилось, что это были ручные психотронные пушки. Гениальное оружие. Подходишь к стене и начинаешь по ней колошматить, а за стеной все падают… Никакой танк не страшен, да что танк, самолет можно сбить запросто. Человек просто впадает в кому, и все. А потом либо умирает, либо все равно не жилец.

Игорь кивнул. Мэкс затоптал окурок и с тоской посмотрел на молодого и необстрелянного собеседника, который ни разу в жизни не ходил в облаву на зомби-мутанта.

— Конечно, наши пушки были перенастроены для стрельбы по тварям, — продолжил он. — Но потом один урод сумасшедший выстрелил из пульсатора в настоящего живого человека. И тот моментально коньки отбросил. Ну, и так далее, ты ведь в курсе, верно? Так что психотронное оружие я два-три раза в неделю держал в руках и пускал в ход. Конечно, ничего особенного рассказать я о нем не мог. Но тем не менее ко мне приезжали и меня допрашивали. Сначала я терпел. Потом начал обижаться вслух и в доступной мне форме. А в последний раз собак выпустил, и уехали от меня эти чудики очень быстро.

— До чего же мне все это не нравится! — сказал Игорь сквозь зубы.

— Королев просил меня ответить на все твои вопросы, — вздохнул Мэкс. — Я ответил. Теперь делай, что знаешь. Увидишь Волкова — скажи, что я его не забыл.

— Увижу, — кивнул Игорь. И почувствовал вдруг глубочайшее отвращение при самой мысли, что это рано или поздно случится.

Глава 13 ПЯТОЕ ИЮНЯ, ПОЛДЕНЬ

Служба не одобряет самовольного использования психотехник внутри рабочих групп. Если вам нужен аутотренинг, это уже сигнал о том, что вы переутомились. Ну а если вы устраиваете доморощенную психодраму, значит, группу пора распускать. А у тех, кто ее формировал, будут серьезные неприятности.

— Мне тут нужно смотаться по делам, — сказал Мэкс Игорю после завтрака. — К обеду вернусь. А ты проследи, чтобы твой напарник не безобразничал.

— А я? — ехидно спросил Игорь.

— Ты — не будешь, — заверил его Мэкс. — Может, я и старый уже, но пока что не слепой. К обеду вернусь. Королеву привет.

Мэкс сел в один из джипов и уехал. Вестгейт спал в комнате для гостей. Тина на кухне чистила рыбу — по старинке, вручную. Игорь забрался в машину и позвонил начальнику.

— Поговорили? — спросил Королев.

— Угу, — промычал Игорь.

— Интересно?

— Неожиданно.

— Вот то-то и оно. Ну ладно, вернешься — обсудим.

— Как на Службе дела?

— Так себе, — вздохнул Королев. Голос у него был какой-то неживой: то ли не отошел еще шок от «промывки», то ли дела были на самом деле не очень.

Игорь убрал телефон и задумался, как бы половчее убить время. Анализировать полученную от Мэкса информацию ему не хотелось совершенно. Очень уж она оказалась не к месту. То, что Служба интересовалась перспективными вооружениями, ни для кого секретом не было. Но психотроника даже на Службе считалась технологией запредельной и крайне опасной для человечества. Уничтожение психотронного оружия и установление жесточайшего контроля над исследованиями по биоэнергетике всегда преподносились как большая заслуга Службы на пути к безопасному миру.

И за какие-нибудь десять часов узнать дважды из разных источников о том, что это не совсем так, было по меньшей мере неприятно.

Игорь разобрал и почистил оружие, поиграл немного с кляксой и вытряхнул из машины накопившийся мусор. Открыл капот и долго разглядывал его внутренности, соображая, все ли на месте. Проверил уровень масла в двигателе. Потом уровень всего жидкого везде, куда оно было налито. Забрался под машину и передергал все, что там торчало. Вознамерился было подкачать колеса, но давление оказалось в норме. Тогда Игорь всерьез забеспокоился. Наверное, впервые в жизни ему было скучно. Обычно он скуки не знал, потому что всегда находил, о чем поразмыслить. Но именно сейчас размышлять он не хотел, потому что в голову назойливо лезла одна и та же мысль — а как именно сумасшедший Дядя собирался использовать оружие массового поражения, окажись оно у него в руках?

И какого черта делал такой психопат в должности первого заместителя директора Службы, организации, знаменитой своими опытными психологами?

И кто же все-таки убивает нелегалов?

А главное — зачем?

И когда все эти вопросы нависли над Игорем грозовой тучей, он совершил героический по собственным меркам поступок. Достал из-под крыльца ржавое ведро и отправился на озеро за водой, чтобы помыть машину.

Озеро было небольшое, примерно километр на два, но такой необыкновенной красоты, что Игорю сразу же стало легче. Он уселся на мостки, закурил, разулся, опустил ноги в прохладную воду и погрузился в транс глубокого соприкосновения с природой.

В таком обалделом состоянии его и нашел Вестгейт.

— Неплохо, — отметил он благосклонно. — Не Лох-Несс, конечно, но вполне пристойно.

— Сноб заморский, — проворчал Игорь. — Несси Фэрис Ромбоптерикс.

— Это что еще такое?

— Так лох-несское чудовище по-латыни называется. У нас, между прочим, свои водятся не хуже. И недалеко отсюда, километров пятьсот, в Тверской области.

Вестгейт недоверчиво глянул на Игоря, но ничего не сказал и уселся рядом.

— Отдохнул? — спросил Игорь.

— Жить можно, — ответил Вестгейт.

— А работать?

— В смысле?

— В смысле гипноза.

— Слушай… А ведь мы с тобой всего лишь сутки как познакомились. Ты уверен, что в достаточной степени мне доверяешь? Мало ли, о чем я тебя начну выспрашивать…

— Это твое личное дело, — сказал Игорь жестко, глядя Вестгейту прямо в глаза. — Мне важен результат. И выбирать не приходится. Кроме того… — Он секунду помедлил, не отводя глаз. Взгляд был пронизывающий, и Вестгейт выдержал его с трудом.

— Кроме того, — повторил Игорь, — у меня такое ощущение, что я на самом деле тебе доверяю.

Вестгейт тяжело вздохнул и отвернулся.

— Я родился в девяносто восьмом, — сказал он глухо. — К этому времени мать и отец уже точно знали, что никогда не смогут жить вместе. Они расстались где-то примерно в девяносто пятом. Но как минимум раз в году все равно встречались ненадолго. Предавались, как я понимаю, любви и воспоминаниям. Любили друг друга и оскорбляли. И наоборот. Думаю, каждому было что вспомнить и в чем другого обвинить. Их роман тянулся не меньше пяти лет чистого времени, с перерывами на мамино первое замужество и еще какие-то периоды, когда отец находил силы послать ее к черту и уйти. Но он каждый раз возвращался. Это была какая-то безумная и трагическая любовь. Когда люди понимают, что они не пара, но оторваться один от другого не могут.

Игорь молча закурил сразу две сигареты и одну сунул Вестгейту. Тот, не оборачиваясь, благодарно кивнул и сделал несколько жадных затяжек.

— И в девяносто пятом они таки расстались навсегда, — продолжал он, глядя на колышащиеся вдалеке камыши. — Мама опять вышла замуж, и снова ненадолго. Наверное, она так пыталась стереть из памяти образ Игоря Волкова, но все, что подворачивалось ей под руку, ни в какое сравнение с ним не шло. Она потом сказала, что в ее жизни был только один мужчина — он. А остальные не в счет. И, короче говоря, в один прекрасный день она решила, что ей пора заводить ребенка. Пришла к отцу и сказала — давай. Ребенка хочу только от тебя и ни от кого другого. А отец, как я понял, был тогда в какой-то жуткой депрессии. Вплоть до мыслей о суициде. И сам факт того, что хоть что-то от него на земле останется, видимо, пришелся ему по душе. При том что он маму к тому времени успел окончательно возненавидеть. Знаешь, я его понимаю. Насколько я знаю свою матушку, крови она ему успела попортить более чем достаточно…

— Какая она? — спросил Игорь.

— Она жутко красивая. До сих пор. А еще она удивительно жесткая и расчетливая во всем, что касается ее интересов. И моих. Из нее вышла хорошая мать. Думаю, отец успел все это просчитать, когда принимал решение.

— А о нем она что говорила?

— Мало она говорила. — Вестгейт тяжело вздохнул. — Ей до сих пор нелегко дается вспоминать отца. Само решение сообщить мне о том, чей я сын, ей было тяжело принять. Нужно сказать, она долго и грамотно меня готовила к этому знанию. Вот… А про Волкова говорила, что он чертовски умный, но совершенно не от мира сего. Она пыталась его немножко, как это… Приземлить, да. Но он упорно сопротивлялся. У него был в молодые годы этакий комплекс Иисуса Христа. Он полагал, что однажды ему придется сделать что-то выдающееся. Вернуть какой-то долг, который он за собой ощущал. Некий долг перед Мирозданием в целом, и никак не меньше.

— Возможно, он уже тогда чувствовал в себе дар сенса, — предположил Игорь.

— Теперь мне кажется, что это именно так, — кивнул Вестгейт. — Я очень много думал об этом ночью, пока вел машину… Согласись, ощутить себя человеком с паранормальными способностями в мире, где эти способности абсолютно не востребованы, более того, где их не хотят, не терпят даже…

— Большая ответственность. Страх раскрыться. Боязнь втянуть в эту проблему близкого человека.

— А может быть, он что-то ей и рассказал… — заметил Вестгейт еле слышно. — Знаешь, ведь очень даже может быть…

— Но тем не менее она пришла к нему.

— Да, брат. И они о чем-то договорились. Тут я не знаю, верить ей или не верить. Понимаешь, она была чертовски обозлена на Волкова поначалу. По ее словам, когда я родился, она хотела, чтобы отец хоть изредка приходил. Но он категорически не желал видеть своего ребенка.

— Не верю, — тут же сказал Игорь.

— И я не верю. — Вестгейт повернулся к брату и посмотрел на него в упор. — И раньше не верил, а теперь совсем не верю.

— Ставлю ящик бренди, что отец изначально не хотел иметь с тобой ничего общего и об этом был уговор. А твоя мать все надеялась, что Волков этот уговор нарушит. Извини, конечно…

— Ничего, все нормально. И я думаю, отец знал, что рано или поздно я его найду, — сказал Вестгейт. — И у него есть для меня какое-то достаточно убедительное объяснение всему, что случилось.

— Вообще, тебе грех жаловаться, — заметил Игорь.

— А кто сказал, что я жалуюсь? — усмехнулся Вестгейт. — Я просто хочу его увидеть. И все наши распри вчерашние, за которые я еще раз прошу у тебя прощения…

— Ерунда, — отмахнулся Игорь. — Это ты меня извини.

— Ладно, забудем. В общем, я вообразил, что ты стоишь между ним и мной.

— Я просто растерялся.

— Ну и слава богу, что мы теперь вместе. А мы вместе, правда?

Игорь протянул Вестгейту руку, и тот ее торжественно пожал.

— Вот, собственно, и все, если вкратце, — сказал Вестгейт. — Мама говорила, что у отца есть семья, есть сын немного моложе меня. Что отец нашел приличную работу, но как был чудаком, так им и остался. И что это самый лучший человек на свете. Ну, я все рассказал. И теперь я могу с тобой работать как психотерапевт. Имею право, ты понимаешь?

— А как тебя занесло на Службу? — спросил Игорь.

— Читай устав, — посоветовал Вестгейт ощутимо напрягшимся голосом.

— У меня этот устав вот где, — Игорь провел ребром ладони по горлу. — Я только и делаю, что его нарушаю.

— А другие? — спросил Вестгейт.

— Что другие?

— Те, от кого ты ждешь, что они в ответ тоже его нарушат.

— Ах, вот ты о чем… — протянул Игорь. — Какой ты, однако… Просто не брат, а целый брат по разуму. Слушай, Алекс, а ты ведь редкостный хитрец! Ты настолько не глупее меня…

— Кто говорил, что я глупее тебя?

— Я, — ответил Игорь очень уверенно. Вестгейт подавил усмешку. До него уже дошло, что Игорь сам для себя — непререкаемый авторитет.

— И как ее зовут? — поинтересовался Вестгейт.

— Читай Устав! — рассмеялся Игорь.

— Хорошо, — кивнул Вестгейт. — Оставим. Так в чем твоя проблема, брат?

— У меня есть подозрение, что мной манипулируют, — сказал Игорь. — То, что я говорил вчера насчет этого нападения по дороге… Ну, что оно нарочно подстроено, чтобы нас к чему-то принудить. Это я глупость сказал. Но мысли у меня в этом направлении крутятся неспроста. Я очень странно чувствую себя в последние дни. Пришибленно, что ли… Видишь ли, Алекс, я чертовски не хочу, чтобы наш с тобой крестовый поход завершился. Не знаю почему. Но я бы дорого дал за то, чтобы мы так и не добрались до Волкова. Меня не оставляет предчувствие беды.

— А как ты ее видишь? — спросил Вестгейт очень мягко, но уже не включая «фирменного» голоса.

— Беду? — Игорь задумался. — Там случится что-то очень нехорошее. Понятия не имею, какую оно примет форму. Но дело вообще не в этом. Понимаешь, Алекс, я ведь на Службе знаменит своеволием, а также грубостью и нетактичным поведением. Если бы я не был приманкой для Волкова, меня бы давно уже выгнали к чертовой матери. А веду я себя так, потому что привык верить своей интуиции. Если я чувствую, что надо сделать так, а не иначе, то на приказы мне плевать. Все будет сделано только по-моему. И меня же еще похвалят. Потому что я никогда не ошибался раньше, понимаешь? Главное — следовать первому импульсу, и все будет нормально. Это у меня с детства. Какая-то аномалия в энергетике, наверное.

— И когда тебе приказали ехать со мной к отцу, первой твоей реакцией было отторжение, — угадал Вестгейт.

— Но я согласился, — развел руками Игорь. — Знаешь, брат, у меня было такое ощущение, будто я во сне. В голове опилки, руки как ватные, и вообще, словно это не я, а кто-то другой сидит и головой кивает. Более того, я начал себя уговаривать, что вот наконец-то появился хороший повод утрясти личные проблемы. Волкова увидеть, с тобой познакомиться… Но первый импульс был — нет, ни в коем случае, не соглашайся, ничего не подписывай, беги со всех ног. Я только позже на голой логике сумел убедить себя, что бояться нечего.

— И на этом основании ты делаешь вывод…

— …что мне была дана какая-то установка, — закончил Игорь мысль брата.

— Допустим, — сказал задумчиво Вестгейт. Он встал и с хрустом потянулся. — Допустим…

— Ты мне верь, — посоветовал Игорь с нажимом. Он взял сапоги и принялся обуваться. — Если ты — брат по разуму, тебе положено. Не тормози.

— Да я верю, тебе виднее. Хорошо, допустим, было гипнотическое внушение. Это самое простое, а главное — быстродействующее. Ты ведь недавно почувствовал давление, верно?

— На днях, — пробормотал Игорь, тоже вставая. — И я уверен, что это была какая-то целенаправленная установка, напрямую связанная с нынешним кризисом.

— Вспомни, — попросил Вестгейт. — С тобой ничего странного не происходило в последние дни? Если тебя гипнотизировали, то должен быть небольшой провал в памяти, скорее даже ощущение, что ты чего-то не расслышал в разговоре с кем-то. Отвлекся вдруг и не расслышал.

— Да ты знаешь, — нахмурился Игорь, — столько было диких разговоров и идиотских ситуаций… — И тут он осекся.

Вестгейт с трудом подавил в себе желание протянуть руку и взять Игоря за плечо — так вдруг изменилось его лицо.

— Елки-палки, — сказал Игорь без малейшего выражения, глядя под ноги. — Черт побери. Не может быть такого.

— Объясни, — попросил Вестгейт. — Давай вместе.

— Да очень уж все на поверхности, — пробормотал Игорь, поднимая на брата полные недоумения глаза. — Ведь действительно был такой момент, и не далее чем третьего дня. А знаешь, где? У Папы в кабинете. На личной встрече. Секретной даже от своих, в обход протокола.

— Пойдем, — сказал Вестгейт. — Попробуем.

— Как это делается технически? — спросил Игорь.

— Ну, сначала мы во всех подробностях вспомним, о чем был разговор и что там происходило вообще, какая была обстановка… Это можно? Ты не против?

— Да ерунда, мы же там не судьбы мира обсуждали…

— Отлично. А потом я тебя слегка загипнотизирую…

— В чем бы ни заключалась установка, скажи, реально ее сломать или нет?

— Любую установку можно сломать. Видишь ли… Отчего возникает это ощущение провала в памяти? От того, что тебе в конце сеанса дают приказ на забывание. А я в конце нашего с тобой сеанса такого приказа давать не буду. И когда ты проснешься, то будешь помнить все. И тогда уж сам разберешься, как тебе относиться к тому, на что тебя пытались запрограммировать. Если тебе эта установка не понравится, ничто тебя не заставит ее выполнить.

— Она мне точно не понравится! — заявил Игорь агрессивно.

— Надеюсь, что ее вообще не было, — процедил Вестгейт.

— Она была, — заверил его Игорь. — Точно была, не надейся. Не могло ее не быть. Этот негодяй поймал меня как мальчишку. Просто классический прием — заставил смотреть на ритмично качающийся блестящий предмет. И нагло так! Даже не попытался сгладить переход к действительности! Я точно помню — сидел и таращился на эту штуковину. А потом смотрю — пепельница стоит, и ничего больше. А у него, паразита, рука трясется, и потный он весь, будто штангу поднимал. Вот сволочь!

Вестгейт сокрушенно вздохнул и потер ладонью щетину на подбородке. Рассказ Игоря был слишком правдоподобен для того, чтобы не рассеять сомнения. И в то же время Вестгейта не покидало ощущение, что он участвует в каком-то дешевом любительском спектакле. Будто его силком заставляют произносить банальности и делать глупости. Действительно, как заметил Игорь, «очень уж все на поверхности». Вестгейт считал так же. И ему было весьма не по себе.

— До чего же мне все это не нравится! — сказал он.

Глава 14 ПЯТОЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ

Однажды, застряв на краю аномальной зоны, глядя на полный безумцев поселок и неземные сполохи в небе над ним, вы ощутите абсолютную беспомощность. И не нужно себя переламывать. Страдайте, казнитесь. Только сядьте к беде спиной. Всегда есть шанс, что в другом направлении дела не так уж и и плохи.

Игорь лежал на диване в гостиной и курил, пуская дым в раскрытое настежь окно. За стеной глухими прибойными волнами шумел лес.

На животе у Игоря лежал снятый с предохранителя девятимиллиметровый пистолет с двадцатью патронами в магазине и одним в стволе. Левой рукой Игорь прижимал к щеке кляксу.

Ничего особенного, просто защитная реакция.

Специальному уполномоченному Федеральной Контрольной Службы Игорю Игоревичу Бойко приказали убить своего отца.

Не подвергая опасности собственную жизнь, не рискуя понапрасну. Но как только подвернется случай, всадить несколько пуль Волкову в голову. Может быть, из этого самого именного пистолета, который сейчас тяжело покачивался в такт дыханию Игоря.

«Ты хоть что-нибудь понимаешь?» — спросил Вестгейт обескураженно.

«Какие же мы молодцы, что догадались это сделать», — прошептал Игорь вместо ответа.

«Это ты молодец», — сказал Вестгейт и ушел. А Игорь схватился за оружие и долго не мог выпустить из руки излучающую спокойствие огнестрельную смерть.

«Теперь мы просто обязаны дойти до конца, — подумал он. — Я увижу его и скажу — здравствуй, отец. Несколько дней назад произошло нечто вроде стихийного бедствия, и под ударом оказалось полтораста тысяч ни в чем не повинного народу. Служба уверена, что ты можешь разрешить этот кризис и вытащить людей. Но она же, Служба, приказала мне застрелить тебя. А теперь разбирайся сам, что все это значит. А мне, пожалуйста, дай чего-нибудь выпить… Интересно, какое у него будет выражение лица. Красивого мужественного лица, совсем не похожего на мое. Интересно, как он посмотрит на Алекса, свою более удачную копию. А еще интересно, сколько я успею выпить, прежде чем упаду…»

Игорь выбросил окурок за окно, убрал пистолет в кобуру и, небрежно подбрасывая на ладони кляксу, поднялся на ноги. Он окончательно утратил желание и способность анализировать происходящее. Видимо, наступила эмоциональная перегрузка, потому что Игорю стало просто все равно. Впереди был тупик. В нем, правда, брезжила надежда на то, что умный Волков придумает, может быть, как же дальше жить на белом свете его непутевому сыну. Но надежда эта была весьма зыбкой. Великая и гуманная Служба, опора прогрессивного человечества, вдребезги подставила своего верного бойца по прозвищу Боец. Единственное, что теперь Игорь ощущал по отношению к Службе, было угрюмое злорадство от того, что для этой милой организации настал, похоже, судный день.

А больше Игорь вообще ничего не чувствовал. Он только хотел найти Вестгейта и как-то его успокоить, потому что брата неожиданное открытие потрясло до глубины души. Бедняга явно не ожидал, что рядом с ним уже сутки находится этакая самоходная бомба, зомбированный убийца. Игорь спрятал кляксу за пазуху и вышел из дома.

Двор оказался пустынен — Винни снова нес караульную службу на дороге, залегши в тени распахнутой воротины. Игорь огляделся и решил уже подать голос, когда со скрипом приоткрылась дверь большого сарая, где лесник хранил какое-то ненужное барахло. Игорь посмотрел в ту сторону и мгновенно отскочил за сосну.

Из сарая вышел, а скорее даже выполз дипломатический советник Вестгейт. Был он согнут пополам, глаза имел неестественно круглые, а обеими руками вцепился себе в гениталии. Прислонился к стене, глубоко вдохнул, несколько раз присел и, не отпуская рук от зашибленного места, заплетающейся походкой уковылял, кряхтя, за забор, к озеру.

Игорь обалдело помотал головой. А потом быстрым, но совершенно бесшумным шагом, отточенным на занятиях по оперативной подготовке, двинулся к сараю. Приблизился вплотную и нашел здоровую щель в рассохшейся стене. И тут же услышал тяжелое, с пристаныванием, дыхание. А потом в ярком свете, бьющем сквозь дырявую крышу, увидел Тину.

Запрокинув голову и широко раздвинув колени, она лежала на куче рыбацких сетей. Ковбойка ее была теперь расстегнута, джинсы спущены до щиколоток. Левой рукой Тина судорожно и грубо мяла свои туго напрягшиеся груди. А правой крепко держала себя между ног, и только по тому, как пульсировала жилка на предплечье, можно было понять, что пальцы ее сейчас шевелятся в бешеном темпе. Зрелище было жесткое, агрессивное и очень красивое.

Обомлевший Игорь смотрел, как девушка, кусая губы, терзает себя в раздирающей тело и душу ласке. Она стонала все громче, ее большие темно-коричневые соски топорщились, и из ложбинки между грудей радужной змейкой прыгнула на живот струйка пота, а на щиколотках то натягивались, то собирались в складки простенькие белые трусики в трогательный зеленый горошек.

Боясь лишний раз пошевелиться, Игорь смотрел, как играют тени на бьющемся в экстазе молодом женском теле. Он не мог оторвать глаз от этой прекрасной картины, ему хотелось смотреть и смотреть, и волна желания прокатилась по нему с ног до головы, заставив Игоря вздрогнуть. Он почувствовал, как учащенно начало биться сердце, и с удивлением обнаружил, что его дыхание ускоряется, будто пытаясь войти в тот же нарастающий ритм, что сотрясет на его глазах ласкающую себя девушку. Она вдруг изогнулась так, что на мгновение сделала немыслимый «мостик» на пятках и голове, и с хриплым стоном рухнула навзничь.

Игорь с усилием засунул руки в карманы джинсов, поворочал затекшей шеей и снова приник одним глазом к щели. Тина лежала, безвольно разбросав в стороны руки, капельки пота стекали по ее животу и бисером играли среди взлохмаченных золотистых волос на лобке.

Игорь не без труда отлип от щели, кое-как дохромал до крыльца, полулежа сполз на ступеньки и закурил. На него вдруг снизошло нечто вроде просветления. Увиденное вышибло его из области загадок и тайн и напомнило, что есть на свете нормальные человеческие ценности, ради которых стоит жить. И если любого другого человека на месте Игоря упругая и мучительная тяжесть внизу живота заставила бы в подобной ситуации лезть на стену или яростно мастурбировать, то Игорю просто стало хорошо. Усталый мужчина с кучей проблем в жизни и комплексов в душе, он лежал себе на крылечке, дымил сигаретой, наслаждался покоем и думал о хорошем.

А хорошее в его жизни было и ждало Игоря в Москве.

Нужно было только каким-то образом туда вернуться.

Если вы никому не нужны, то Службе и подавно. Если у вас ни за кого не болит душа, то и Службе на вас плевать. Если же вы все-таки нужны Родине и прогрессивному человечеству, а также если вы переживаете за судьбы мира… Ну, больничную койку мы вам так и быть обеспечим. Службе не нужны сотрудники с идеями. Службе нужны сотрудники с любимыми женщинами, детьми, мамами, папами и так далее. Спасти человечество раз в жизни готов любой психопат. А вот «защищать и служить» изо дня в день может лишь тот, кто знает кое-что о ценности истинных ценностей.

Дверь сарая распахнулась, и во двор разболтанной походкой вышла Тина. Вид у нее был несколько обескураженный. Заметив Игоря, она нахмурилась и сложила руки на груди.

— Присаживайся, красавица, — позвал ее Игорь. — Покурим.

— Да я только что, — невнятно отозвалась Тина. Она переступила с ноги на ногу, воровато огляделась и не спеша двинулась к крыльцу. — Я всегда покурить в сарай прячусь, даже когда отца нет. Он с тех пор, как сам бросил, очень это дело осуждает.

— Тогда поболтаем, — предложил Игорь благодушно.

Тина уселась с ним рядом и, нахохлившись, коротко стрельнула глазом на его туго натянутые между ног джинсы.

— Слушай, — сказала она деревянным голосом. — Кто он вообще такой, этот Алекс?

— Русский шпион, — сообщил Игорь. И устав, и другие нормативные документы Службы были ему теперь окончательно до фонаря.

— Удивил! — огрызнулась Тина. — С меня подписку взяли в обмен на паспорт. Что я, не знаю, что ли, чем отец занимается?

— И как ты к этому относишься? — спросил Игорь заинтересованно.

— А никак. Мало ли хороших людей этим занимается. Вон у тебя какой хвост обалденный, а ты тоже разведчик.

— Не-а, — сказал Игорь лениво. — Я эксперт по аномальным явлениям.

— Да ну?! Слушай, а вот у нас тут прошлым летом НЛО пролетал…

— Нет, солнышко, не НЛО. Это метеорологи свой дирижабль упустили.

— А-а… Жалко.

— Не жалей, не стоит. У настоящей тарелки есть черта, по которой четко можно определить, что это именно она. Ты ее до судорог испугаешься.

— То есть? — не поняла Тина.

— Испугаешься ты. Это и есть характерная особенность неопознанных летающих объектов.

— Очень страшно? — спросила Тина благоговейным шепотом.

— Я без понятия, — признался Игорь. — А опросы показывают, что когда как. Психи аномальных явлений вообще не боятся, скорее даже наоборот. Группа людей испытывает, как правило, острое беспокойство и желание отойти подальше. А одиночный «контактер», нормальный психически, может оч-чень здорово струхнуть, наткнувшись на тарелку.

— А ты их, значит, не видел… — протянула Тина разочарованно.

— Почему? — удивился Игорь. — Несколько раз. Пять или шесть, по-моему. Это не считая прочей нечисти.

— А что же ты говоришь, что «без понятия»?

— Да я их не боюсь! — рассмеялся Игорь.

Тина внимательно оглядела его с ног до головы, снова задержав взгляд на ширинке брюк.

— Но ты-то нормальный, — сказала она наконец.

— У меня даже справка где-то валяется, — кивнул Игорь.

— А этот, — Тина безошибочно двинула подбородком в том направлении, где скрылся Вестгейт, — по-моему, не совсем…

— Что-то случилось? — спросил Игорь участливо.

— Да как тебе сказать. Не знаю. Нет, тебе скажу… Понимаешь, я в сарай покурить забралась, и тут он заходит. И начинает что-то такое говорить, ну буквально ни о чем. Просто таращится на меня этими своими прожекторами и бормочет, бормочет, а меня в это время словно током бьет… И я вдруг понимаю, что еще минута, и я ему… Не то что на шею брошусь, а… Ты понял куда.

— Ну и дала б ему по яйцам! — сморозил Игорь и тут же испуганно затих. Но Тина всего лишь рассмеялась, звонко и от души.

— Дай закурить, — попросила она. Низко склонилась к рукам Игоря, прикрывшим от ветра зажигалку, по-мужски выпустила дым через ноздри и благодарно кивнула. — Ты, собственно, угадал. Так я и сделала. Но вопрос этим не закрыт. Я ему, гаденышу, еще и по морде дам чуть погодя. Вот посижу с тобой, наберусь позитивной энергии и ка-ак тресну! Или Винни на него спущу. Винни за меня кого угодно задавит, я его, можно сказать, этими вот руками выкормила.

— Ну, не надо так уж… — вступился за брата Игорь. — Алекса и без того колотят все кому не лень. Я, например.

— Гаденыш, — сказала Тина с утвердительной интонацией. — А ты-то его за что?

— Да так, по долгу службы. Ты не суди его строго, ладно? Он хороший парень. Он просто безумно одинокий.

— Я ему посоветую, куда свое одиночество засунуть, — пообещала Тина зловеще.

— Правда, не надо, — попросил Игорь. — Он мне вчера жизнь спас.

— Тебе? — Тина недоверчиво глянула на Игоря. — Слушай… А можно я тебя за хвост подергаю?

— Только не очень сильно.

— Да что ты… — Тина осторожно протянула руку и сначала погладила, а потом крепко сжала в кулаке и легонько дернула пышный коричневый хвост, свисающий Игорю почти до лопаток. — Вещь! Долго растил?

— Не помню. Несколько лет.

— И не секутся волосы?

— Не-а.

— Обалдеть, — вздохнула Тина. — Ну зачем мужику такие роскошные волосы, а? И ресницы… И глаза… — пробормотала она завороженно, рассматривая лицо Игоря в упор.

— Чтобы девочкам нравиться, — объяснил Игорь.

— А у тебя сейчас кто-то есть? — неожиданно спросила Тина. — То есть… Да что я, у тебя их, наверное, штук двадцать. Извини. Ты просто очень красивый. Извини, ладно? А то подумаешь еще, что возомнила о себе…

— Я ничего такого не подумаю. И вообще, будь я помоложе лет на пять, я бы уже к тебе грязно приставал, — сказал Игорь очень мягко и тут же обругал себя за откровенность, потому что в глазах девушки загорелся откровенный интерес, совсем уже не эстетический.

— А сейчас у меня, что бы ты там ни думала, никого нет, — продолжал Игорь. — А сам я давно и безнадежно влюблен в очень яркую и умную женщину…

— А она замужем? — предположила Тина.

— Лучше бы она была замужем, — вздохнул Игорь. — К сожалению, она работает в той же структуре, что и я. И нам по уставу положено держаться на расстоянии друг от друга.

— Что за дурацкое правило! — возмутилась Тина.

— Не такое уж и дурацкое. Были прецеденты, к сожалению. Между офицерами спецслужб вообще каких-либо тесных отношений быть не должно. Очень вредит работе. Впрочем, мне на это уже наплевать.

— Ты увольняешься, — догадалась Тина. — Но ведь из Проекта не уходят. Мне отец рассказывал. Ты все равно будешь работать на них, разве нет?

— Не говори «Проект», — посоветовал Игорь. — Тебя могут неправильно понять. Говори «Служба». А я оттуда не уйду. Я так все поверну, что им ничего другого не останется, как отпустить меня на все четыре стороны. И я даже смогу диктовать им условия. Потому что мне нужно, чтобы они отпустили и ее тоже.

— А если они ее не отпустят? — спросила Тина.

— Только если она сама не захочет уйти. Но тогда… Тогда я не знаю, что будет дальше. Понимаешь, она нужна мне. Но только сейчас я понял, буквально час назад, что, если она будет работать на Службе, я не смогу… Не смогу… — Игорь замялся и опустил глаза. Он действительно это понял. И ему стало больно. И он опять привычно анализировал и просчитывал разные варианты. А таким образом мыслить не стоило, потому что к нему тут же вернулся прежний Игорь, жесткий, расчетливый и самовлюбленный. Игорь, который ни на что не собирался надеяться, а все хотел знать наверняка. И этот Игорь знал истинную цену своей привязанности к женщине, о которой говорил как о своей безнадежной любви. Цена эта была — ноль без палочки. Он просто должен был хоть чего-то ждать от жизни. Он просто хотел увидеть в Службе, вобравшей эту жизнь в себя без остатка, хоть что-то хорошее.

Но Служба отторгла его. А он ответил ей тем же, и сейчас тщательно выстроенный идеальный образ рассыпался перед его внутренним взором. Игорь окончательно разлюбил Службу. А эта женщина была чем-то вроде ее лица. Прекрасного лица фирмы, которая научила Игоря стрелять в людей и чуть было не сделала отцеубийцей.

— Я буду молиться за вас… — вырвалось у Тины. Настолько искренне, что Игорь сел прямее и заглянул девушке в лицо.

— Что случилось? — спросил он. И увидел ответ. Увидел зеленые глаза и светлые волосы, задорный носик, пухлые губы, полную грудь, гладкий упругий живот и заурядные ноги. И каждой своей клеточкой все это горело молодой влюбленностью. Такой, как бывает в шестнадцать лет — с размаху и в полной уверенности, что навсегда.

— Я просто очень хочу, чтобы у тебя все получилось, — честно ответила Тина.

— Слушай, чудо! — рассмеялся Игорь. — Ты откуда?

— Из Питера, — удивилось чудо.

— Странно, — не поверил Игорь. — В Питере женщины не такие. Они там какие-то анемичные и претенциозные. А ты настоящая москвичка, кровь с молоком и хороший драйв.

— Это все папочкино воспитание. И не надо трогать Питер, ты, пижон московский!

Игорь фыркнул.

— Не город, а каменный мешок, — сказал он презрительно. И понял, что эта перепалка нужна ему только для того, чтобы оформить в слова принятое уже решение. — Ушли на север, нашли самое здоровое болото, залезли в него по уши…

— Ты прелесть, — перебила его Тина. — А можно, я тебя еще раз за хвост подергаю?

— Да что ж такое… — пробормотал Игорь. — На! — Он повернулся и дал осторожной и ласковой руке вволю оттрепать себя за волосы.

— Да, у меня так не вырастет, — сказала Тина. — А жаль.

— У тебя зато очень красивый цвет, — заметил Игорь. — Ладно, слушай меня внимательно и не говори потом, что этого не было сказано.

— Ого! — В глазах девушки зажглись хулиганские искорки. Игорь ждал несколько иной реакции, но, похоже, недооценил силу обрушившейся на Тину любви с первого взгляда. Она готова была выслушать все, что он ей скажет, и идти за ним хоть на край света. Игорь почувствовал легкую дурноту. Он слишком много брал на себя. Но без этих слов, которые сейчас намеревался произнести, без этого страхового полиса он вряд ли мог пережить то, что ему предстояло в ближайшие дни.

— Сколько ты еще пробудешь здесь? — спросил он жестко.

— Недели три, — ответила девушка безмятежно. — Я потом до конца лета в Канаду уезжаю на практику.

— Хорошо… Если все пойдет нормально, дней через десять я сюда вернусь. За машиной. И тогда у нас с тобой будет очень серьезный разговор. Вот. Я это сказал.

Теперь реакция оказалась той, что нужно, — девушка напряглась, и глаза ее похолодели.

— А мне все это время теряться в догадках? — спросила Тина. — Как там у тебя, сложилось или не сложилось? Ну, спасибо. — Она медленно поднялась с крыльца и ушла в дом.

Несколько мгновений Игорь сидел неподвижно, и в голове его роились тысячи противоречивых мыслей. А потом он тряхнул головой, встал и пошел за Тиной следом.

Она еще ничего не успела — ни заплакать, ни поджать губы от злости, когда он крепко взял ее за плечо и развернул к себе лицом.

— Ты будешь думать совсем о другом, — очень мягким голосом приказал, а не сказал он. — Ты будешь думать о том, что я обязан вернуться. И если ты будешь думать об этом, то я точно вернусь. Потому что тогда меня не убьют.

— А она? — спросила Тина, ничего толком не услышав, но все поняв.

— Нет, — коротко мотнул головой Игорь.

И тогда девушка нырнула руками ему под куртку и обняла Игоря, прижимаясь к нему так крепко, как это может только человек, которому ты действительно нужен.

Глава 15 ПЯТОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР

Разумеется, Служба против любых проявлений агрессии. Но бывают моменты, когда умело разыгранная агрессивная маска гасит в зародыше возможный конфликт. Мы научим вас управлять своими агрессивными импульсами и носить агрессивную маску. Но выбор формы и метода останется на вашей совести. И постарайтесь ее — совесть — не напрягать.

Финнов звали Юсси, Пааво и Хельга. Пара двухметровых мужиков, на вид чуть старше тридцати, и на удивление миниатюрная, совсем не скандинавского типа молодая женщина. Как и следовало ожидать, именно она была экспертом-визажистом. При виде своих «клиентов» она неприязненно сморщила нос и пробормотала нечто, что Игорь определил по интонации как ругательство.

— Что она говорит? — поинтересовался Игорь у Пааво.

— Я сказал, трудный материал, — объяснила Хельга. — По словесный портрет вы не есть такие яркие. По словам вы был совсем некрасивые. Теперь я вижу, это не так, и это нехорошо.

Пааво заржал и так хлопнул Игоря по плечу, что тот слегка пошатнулся.

— Не обращай внимания, дружище, — сказал Пааво. — Она всегда так говорит. Она уверена, что разведчик должен быть серый и незаметный.

— Я не разведчик, — сказал Игорь. — Вот он разведчик, а я просто так… За компанию.

Кобель Винни за воротами разразился оглушительным лаем.

Молчаливый Юсси достал из кармана ворох пластиковых карточек и небрежно высыпал в руки Вестгейту.

— Fucк! — сказал Вестгейт, разглядывая документы. — Ну за что мне такое наказание?

Пааво снова громогласно выразил свое удовольствие. Юсси смерил его ледяным взглядом и наградил комплектом пластмассы Игоря.

— Fuck!!! — рявкнул Игорь.

Начались ругань и препирательства. Вестгейт по новым документам оказался Фредом Донованом из Чикаго, штат Иллинойс, краснорожим, толстомордым и бородатым. Реакция Вестгейта на такую новость была пространной и бурной, и из нее следовало, что если о чем дипломатический советник и мечтал, так это побыть хоть немного американцем. Оказалось, что Вестгейт Америку на дух не выносит, старается там дольше суток не задерживаться, а больше всего на свете ненавидит говорить на американском языке, который он упорно не хотел признавать за английский.

С Игорем судьба обошлась не менее жестоко. На время перемещения через границы он становился украинцем с заковыристой фамилией Гура, тоже сотрудником Интерпола, как и американец Донован. Ничего особенно страшного в этом не было. Вот только с фотографии на Игоря смотрел агрессивной внешности блондин с рейнджерской прической-ежиком. У него даже виски были сбриты.

— Я стричься не буду, — сказал Игорь, инстинктивно отступая в угол и упирая руки в бока.

Винни лаял уже во дворе, задушенно и хрипло. Судя по всему, его тащили за ошейник.

Шутник Пааво изобразил двумя пальцами ножницы, бочком придвинулся к Игорю и остолбенел. Прямо ему в живот уткнулся ствол игольника. Если бы Игорь всегда доставал оружие так резко, самое место ему было бы на Диком Западе.

Пааво ощутимо спал с лица. Из громилы-финна будто выпустили лишний воздух. Он даже в росте уменьшился.

— Кажется, мой брат действительно не будет стричься, — заметил Вестгейт одобрительно.

— Да он крэйзи! — заявил Пааво. — Эй, русский, ты с ума сошел. Юсси, сделай что-нибудь. Он в меня сейчас выстрелит.

— До чего же вы, финны, сволочной народ! — сказал Игорь горько, убирая пистолет. — Как трепаться и хохотать, так я «дружище». А чуть нашла коса на камень, сразу же я «русский».

Пааво налился кровью, раздулся до прежних размеров и сунул Игорю под нос пудовый кулачище.

— Отстань от него, — второй раз с момента появления на хуторе открыл рот Юсси. Первый раз было, когда Юсси назвал свое имя. Голос у него оказался холодный и слегка надтреснутый, словно простуженный. Русские слова Юсси выговаривал так, будто здесь родился. — Оставь его в покое и выйди.

Пааво шумно выдохнул, разжал кулак и неожиданно легким кошачьим движением выпрыгнул в раскрытое окно, почти не коснувшись подоконника.

— Он сумасшедший, — заявил Пааво уже снаружи. — Ты видел, он целился в меня, — и добавил что-то на языке, которого Игорь не знал.

— Он говорит, что будет жаловаться, — перевел Юсси. — Успокойся, Пааво! Кому ты на него пожалуешься? Маме? И ты сам виноват. Твои манеры оставляют желать лучшего. Пойди, развейся, погуляй. Между прочим, Алекс, вы бы тоже убрали оружие, ладно?

Игорь удивленно посмотрел на Вестгейта и увидел, как тот прячет за пояс свой игольник. Наверное, он достал его, когда Пааво махнул кулаком. Игорю стало приятно. Он неожиданно понял, что больше не будет чувствовать себя одиноким в паре с Вестгейтом.

— Спасибо, Алекс, — сказал он. — И вам спасибо, Юсси. Извините меня, пожалуйста, за этот спектакль. Но право же, я не хотел пугать вашего коллегу. Это он меня напугал. Он э-э… слишком большой.

— Ха! — подал из-за окна голос Пааво, который и не думал гулять, а нагло подслушивал. Он стоял прямо у стены, иначе ему ничего не удалось бы расслышать — собаки надрывались уже в три голоса, и на хуторе стало неожиданно шумно.

— Ты удовлетворен, Пааво? — спросил Юсси.

— Ха! Наверное. Только I can get no satisfaction, пока он не скажет, что финны хорошие люди. Как он нас обозвал, а, Юсси?

— Он сказал, что мы сволочной народ. И, между прочим, не только он так думает. А все из-за таких чертовых викингов, как ты.

— Давай я скажу, что русские еще хуже, — предложил Игорь.

— Русские лучше, — не согласился Пааво. — Они, конечно, мудаки, но у них великая культура.

— Буду я сегодня делать мой работа? — поинтересовалась Хельга.

— «Мою работу», — поправил Юсси. — Да. Начинай с Алекса.

— Мой любимый писатель Федор Достоевский, — сообщил Пааво. — Хотя он еще больший сумасшедший, чем ты, дружище Игорь. Игорь лег животом на подоконник, и наконец-то их с Пааво головы оказались на одном уровне.

— Тебе не стоило делать то, что ты сделал, — сказал он. — И мне не стоило делать то, что сделал я. Это была ошибка. Я не должен был направлять на тебя оружие. Я приношу тебе свои извинения. И финны — не такие сволочи, как это иногда кажется. Давай лапу.

— Финны тоже мудаки, — сказал Пааво, осторожно пожимая Игорю руку. — У меня дед глушил рыбу динамитом. Его оштрафовали и чуть было не посадили в тюрьму. Ну, не мудак ли он после этого?

В глубине комнаты Хельга и Юсси уговаривали Вестгейта побриться, чтобы удобнее было вклеить ему искусственную бороду. Вестгейт брыкался, напирая на то, что если у украинца Гуры могли отрасти волосы, то американец Донован вполне мог успеть расстаться с бородой. Юсси возражал, что Игорь растил свой хвост незнамо сколько лет и постричь его — это действительно экзекуция, а борода — ерунда, тем более что насчет Вестгейта у него, Юсси, совершенно четкие инструкции.

— И правительство у нас идиотское, — возмущался Пааво. — Сократили армию втрое. И вот я здесь.

— Да зачем нам армия?! — рявкнул издали Юсси.

— Понятия не имею, — согласился Пааво. — Но я в ней служил.

— Что-то не так… — задумчиво сказал Игорь, по-прежнему лежавший на подоконнике и глядевший в сторону леса. У него вдруг неприятно засосало под ложечкой. И примерно там же, на дне внутреннего кармана, встревоженно зашевелилась клякса.

— Господа!!! — У Юсси, видимо, сдали нервы, и он перешел на повышенный тон. — Кто бы вы ни были, на этом участке старший я! Я отвечаю за безопасное прохождение маршрута! У меня есть приказ! И сейчас я тоже буду приказывать! Алекс, вот бритва. Все, никаких возражений. Пааво, кончай нести чепуху и иди сюда. Игорь, вы тоже идите сюда. Берите телефон, доложите заказчику, что мы вас приняли. Господин Максаков! Гос-по-дин Мак-са-а-ков!!! Да где же вы, черт побери?! Слушайте, русские, как же вы меня… Каждый раз… Просто дети… Вашу мать!!!

— Здесь я, — сказал Мэкс очень спокойно, выглядывая из-за косяка. — Кончай орать. А то я снайпера не слышу.

— Где?! — От неожиданности Юсси перешел на шепот и даже слегка присел.

— За испуг — саечку! — радостно крикнул за окном Пааво и разразился гомерическим хохотом.

— Да вон где, — сказал Мэкс и протянул руку в направлении окна. Юсси, Хельга и Вестгейт дружно бросились под стол и с грохотом сшиблись лбами. В руке у Мэкса оказался большой автоматический пистолет со старомодным трубчатым глушителем. Мэкс нажал на спуск, и пистолет несколько раз хлопнул. В стену со звоном полетели гильзы.

— Готов, — сказал Мэкс все так же спокойно. — Все могут встать.

В мире воцарилось гробовое молчание. Даже собаки уже не лаяли. Только в лесу что-то с хрустом валилось с дерева, ломая ветки.

Игорь осторожно поднялся на четвереньки. Из всей компании он упал первым. И оружие он тоже достал раньше всех.

— Левее! — крикнул Мэкс. — Пааво! Левее бери!

— Он может быть не один, — сказал из-под стола Юсси.

— Нет, — отрезал Мэкс.

— Где Тина? — спросил Игорь и сам удивился тому, как естественно у него вырвался этот вопрос.

— В подвале, — мрачно ответил Мэкс. — Самое подходящее место для барышни ее лет и темперамента, — говоря это, он неспешными движениями свинчивал с пистолета глушитель. И когда длинная черная трубка отделилась от ствола, отправил пистолет за спину, за пояс, таким уверенным движением, что Игорю даже завидно стало. Теперь он был уверен, что помимо штатного лучевого ружья и обреза помповой гладкостволки Охотник по прозвищу Мэдмэкс носил еще и пистолет.

— Я же сказал — все могут встать, — пробурчал Мэкс. — Пойдем, Юсси, посмотрим.

Юсси выбрался из-под стола и осторожно выглянул в окно. Мэкс повернулся и вышел из комнаты. Юсси посмотрел на Игоря, горестно покачал головой и тоже вышел.

Вестгейт тоже встал и, потирая ушибленный лоб, подал руку Хельге.

— С вами уже бывало так? — учтиво поинтересовался он.

— Сожалею, больше чем один раз, — вздохнула она. — Как вы полагаете, Алекс, можно мы продолжать?

— А что нам еще остается? — хмуро сказал Вестгейт и взял со стола электрическую бритву.

— Я, пожалуй, тоже схожу посмотрю, — сказал Игорь неуверенно.

— Может, не стоит? — спросил Вестгейт, неприязненно разглядывая бритву. — Что говорит по этому поводу твоя знаменитая интуиция?

— Может, и не стоит, — согласился Игорь. — А интуиция моя не шевелится. То есть ей все равно. И клякса тоже не шевелится. Уже.

— Она что-то заметила? — удивленно поднял брови Вестгейт.

— Да, но только поздно. Наверное, опасность была чересчур далеко. А потом, здесь оказалось столько народа… Слишком много разных излучений, очень мощный фон.

— Как я понимаю, нас выручили собаки, — заметил Вестгейт, включая бритву и с отвращением прижимая ее к щеке.

— Наверное. И в любом случае нас выручил Охотник Мэкс. Не пожилой лесник Олег Максаков, а именно Охотник Мэкс, старший «Мобильной группы Три».

— Расскажи мне потом про Охотников, — попросил Вестгейт, строя ужасные гримасы выбриваемым лицом.

— Обязательно, — кивнул Игорь.

Теперь выходы в поле редко оканчиваются трагедиями. Но вы должны быть заранее готовы к тому, что в критической ситуации у оперативников действуют свои инструкции и свой кодекс чести. С того момента, когда старшему группы прикрытия отдается приказ взять командование на себя, вы — только груз, который нужно доставить по назначению. Чемодан. А чемоданы не делают большие глаза, когда некто остается в тылу прикрывать отступление.

Минут через пятнадцать, когда Мэкс, Юсси и Пааво вернулись в дом, работа с гримом была уже окончена. Пепельный блондин, в котором с трудом угадывался Игорь, сидел на полу в углу комнаты, небрежно поигрывая игольником. Бородатый и растрепанный мордастый дядька, совершенно не похожий на Вестгейта, бродил от стены к стене и давился противными хрюкающими звуками — ставил американское произношение.

— Ну и рожи! — восхитился Мэкс, оглядев преобразившихся братьев. — Как говорится, без слез не налюбуешься. Ладно, ребята, вам пора. Я вызвал подмогу, нехорошо получится, если они вас увидят.

— Да, они будут сильно испуганы! — хохотнул Пааво, вытряхивая из волос древесную шелуху.

Юсси молча присмотрелся к братьям и сказал:

— Отлично, Хельга. Просто отлично. Собирайся, мы уходим.

— И кто там был? — спросил Вестгейт.

— Диверсант, — коротко ответил Юсси и поежился.

— Мудак в камуфляже с дорогой винтовкой, — сказал Пааво. — Русский мудак.

— Откуда вы знаете, что русский? — удивился Вестгейт.

— Потому что мудак, — объяснил Пааво.

— У него «винторез» шестой серии, — сказал Мэкс. — Это совсем новая снайперка, они есть только в Безопасности и больше нигде. Я как раз в прошлом месяце проходил инструктаж… И вот на тебе.

— Ничего не понимаю, — сказал Вестгейт. — Если он из русской Безопасности, то, извините, почему один? И потом, с каких это пор Безопасность проявляет к нам интерес? Да еще и такой э-э… специфический?

— Чушь какая-то, — согласился Мэкс. — Но разбираться времени нет. Давайте топайте отсюда.

— Юсси, — позвал Игорь из своего угла. Он по-прежнему сидел на полу. — У вас нет ощущения, что это сделано нарочно?

— Чтобы мы тут не задержались и поскорее ушли? — понял Юсси.

— Совершенно верно.

— Ну…

— Неважно, — вступил Пааво. — Ты думаешь о засаде, дружище, все правильно. Но мы пойдем такой дорогой, которую не знает никто. Даже господин Максаков. Очень трудно догадаться. Это совершенно особый маршрут.

Игорь закусил губу и опустил глаза.

— Я сам его придумал, — гордо сказал Пааво. — Это очень хороший маршрут. А как только мы придем в Суоми, вам уже нечего будет опасаться. Мы вас гениально спрячем. Вас никто не найдет.

— Нам нельзя прятаться, — сказал Вестгейт. — Мы должны идти дальше. Не знаю, имею ли я право об этом говорить… В общем, дамы и господа, на карту поставлено сто пятьдесят тысяч жизней.

— Я думаю, это уже не принципиально, — заметил Игорь, глядя на вытянувшиеся лица финнов. — Похоже, нашим работодателям сейчас не до того. Но мы все равно должны идти. Мы просто обязаны дойти до конца, если не ради этих людей, то ради нас самих. Наверное, я говорю излишне высокопарно. Но так получилось, что судьба загадала человечеству одну загадку. И, похоже, никто, кроме нас с Алексом, не сможет подобрать к ней ключ. А ключ лежит далеко отсюда. Ладно. Пойдемте.

Игорь встал на ноги, спрятал пистолет, и в этот момент у него на поясе зазвонил телефон.

— Вы куда звонили насчет подкрепления? — быстро спросил Игорь Мэкса. — В Москву?

— Угу, — кивнул тот. — У меня приказ. Обо всем, что касается вас, докладывать непосредственно дежурному. В центральный офис.

— А, ну тогда это Королев… — расслабился Игорь и отстегнул телефон. Называть конкретные фамилии при финнах не стоило, но Игорь был по-прежнему очень зол на Службу. — Я Боец, — сказал он в трубку.

— Оставаться на месте! — бодро проговорил незнакомый голос.

— Ты кто? — удивился Игорь.

— Оставаться на месте! — повторил абонент. — Новые инструкции получите через час. Как поняли меня?

— Понял вас, оставаться на месте, ждать инструкций через час.

— Ждите, — сказали на том конце луча и дали отбой.

Игорь выключил телефон и подбросил на ладони, глядя на него с сожалением.

— Хороший был телефончик, — сказал он. Огляделся и сунул трубку в руки Мэксу. В комнате все стояли неподвижно и молча смотрели на Игоря. Самым нетерпеливым оказался Пааво.

— Что случилось, дружище? — спросил он. — Проблема?

— Проблема, дружище. Мы с тобой не пойдем твоим замечательным маршрутом. Мы по нему побежим. И очень-очень быстро. Скажите, Юсси, господин Максаков и его дочь могут рассчитывать на убежище в Суоми?

— У господина Максакова там недвижимость, — ответил вместо Юсси лесник. — В чем дело?

— Вы знаете, что это за телефон и какой у него номер, — сказал Игорь. — Сейчас по этому номеру звонил кто-то чужой. Приказал оставаться на месте и ждать инструкций через час. Он думал, что если связь закрытая, то не нужны кодовые слова.

— Та-ак, — протянул Мэкс. Телефон он держал брезгливо, как дохлую змею. — Ну, вот и все. Наш Проект п…ой накрылся, царствие ему небесное. Ладно. Дайте мне пять минут. — И он быстро выскочил из комнаты.

— В телефоне маяк! — крикнул Игорь ему вдогонку. — Придумайте с ним что-нибудь!

— Знаю! — отозвался Мэкс из коридора.

— Очень плохо, — сказал Пааво.

— Да уж, ничего хорошего… — согласился Игорь.

— Нет. Ты не знаешь, дружище. По нашему маршруту нельзя идти с собаками. Там можно идти быстро, но только совсем бесшумно.

— Не понимаю, — сказал Игорь. — Там же нет сплошной охраняемой линии. У вас границу держат передвижные отряды.

— Это с нашей стороны, — вступил в разговор Юсси. — По большому счету, нам армия вообще не нужна. Особенно после того, как Пааво из нее выгнали.

— Мудаки, — вздохнул Пааво. — И теперь я здесь. И мне очень горько, что я сейчас вижу и в чем должен участвовать. Понимаешь, дружище, мы можем сделать заказ, и ваши пограничники откроют нам коридор. Но сейчас миссия — top-secret. И мы не делали заказ. Никто не знает, что мы прошли. А мы прошли через заставу. Почти насквозь. И назад пойдем так же. Мне очень жаль, но у вас хорошие пограничники. И у них много хороших собак. У Олега Петровича собаки еще лучше. Но все равно они будут лаять. Кавказские овчарки умная и надежная порода. Но они совсем не любят немецкие овчарки, которые есть у пограничники. — Пааво так волновался, что его русский ощутимо испортился. Видно было, что финн действительно переживает. «Интересно, — подумал Игорь, — отчего он так привязан к Мэксу? Что тут у них вообще творится, хотелось бы знать…»

— У нас в Суоми отличные собаки, — продолжал расстроенный Пааво. — Но Олег Петрович мне подарил щенка, он уже вырос, и на него ходит смотреть половина города, где мой дом. Я не знаю, что решает Олег Петрович… Понимаешь, дружище, он слишком к ним привязан… — Тут Пааво осекся. В дверях стояла Тина и внимательно слушала его.

— Здравствуйте, — сказала девушка. Одета она была по-походному, и на плече у нее висел небольшой рюкзак. Выражение лица у Тины оказалось совершенно каменное.

— Здравствуй, Тина, — произнес молчавший до этого Юсси. — Ты готова?

— Да. — Тина осмотрела собравшихся, безошибочно вычислила загримированного Игоря и немного просветлела лицом. — Тебе совершенно не идет этот цвет волос. А так… ничего.

— Ты вон на Алекса посмотри, — неудачно попытался снять царящее в комнате напряжение Игорь.

Тина бросила взгляд на американца Донована и презрительно фыркнула.

— Эй! — позвал с улицы Мэкс. — Где вы там?

— За мной, — приказал Юсси, и команда гуськом проследовала во двор. Мэкс стоял у крыльца, заложив руки за спину и раскачиваясь с пятки на носок. По его виду было ясно, что Пааво напрасно терзался. Мэкс никуда идти даже и не думал. Во всяком случае — сейчас. Пока что он собирался устроить партизанскую войну.

— Ну, счастливо, — сказал Мэкс, пожимая руку Юсси. — Пааво, веди себя хорошо. Хельга, мое почтение. А вам, мальчики, ни пуха.

— К черту, — пробормотал Игорь, невольно стараясь задержать ладонь в теплой руке Мэкса. Он чуть было не спросил: «Вы остаетесь?», но пересилил себя. Тридцать пять лет назад в Охотники набрали людей гордых, трудно подчиняемых и болезненно самостоятельных. Именно у таких было достаточно шансов уцелеть, гоняясь ночами по московским подвалам за самыми жуткими чудовищами, которые в состоянии вообразить человек, — ходячими мертвецами. А впереди Охотника всегда шла его собака. И в редких случаях, когда она оставалась жива после гибели хозяина, ей тут же стреляли в затылок. Натасканное на зомби-мутантов животное не было приспособлено к обычной собачьей жизни. Боевой пес Охотников не мог признать нового хозяина даже в порядке эксперимента. И на роль сторожевой, а тем паче — «домашней» собаки он не годился. Он был запрограммирован убить столько зомби, сколько выдержит. А потом умереть. Либо в когтях врага, либо от энергетического голодания, которое неизбежно влекли за собой любые контакты с выбравшимся из другого измерения монстром.

Да и о самих Охотниках нельзя было сказать, что они живут по-человечески. Из них тоже получилась в некотором роде стая, опасная и непредсказуемая. Сотня молодых зубастых неврастеников во главе со своим обожаемым Мастером собак. И человек по прозвищу Мэдмэкс был в этой стае одним из самых ярких бойцов.

Поэтому Игорь не стал задавать глупых вопросов. Он просто спросил:

— Как мне найти вас?

— Через И-нет. — Мэкс назвал сетевой адрес, и Игорь кивнул, запоминая. — Оставь там через месячишко какое-нибудь дурацкое послание на имя Зигмунда. Про собак что-нибудь. А Зигмунд сам на тебя выйдет. Скорее всего он будет знать, где я. Он у нас большой специалист по дохлым Охотникам.

— Какой же вы мудак, Олег Петрович! — сказал Пааво чуть ли не с восхищением.

— Научил я тебя на свою голову… — скривился Мэкс. — Юсси! За Тину головой отвечаешь. Все, побежали!

— Побежали, — уныло приказал Юсси. Пааво сорвался с места и тяжелой рысью выскочил за ворота. Хельга, махнув рукой Мэксу, пристроилась Пааво в затылок. Вестгейт что-то пробормотал и кинулся следом. Игорь подбежал к своей машине, открыл багажник и навьючил на плечи рюкзак. Захлопнул крышку и с сожалением пнул колесо. Машину было жалко.

— Папа, я жду тебя, — сказала Тина чересчур спокойным голосом.

— Да не бойся ты! — рассмеялся Мэкс. — Я приду раньше, чем ты успеешь соскучиться. Ну! Бегом!

Юсси взял Тину за плечо, развернул лицом к воротам и слегка подтолкнул. В воротах уже ждал Игорь.

Мэкс с хрустом потянулся и заложил руки за голову.

— Эх, едрёна кочерга, я опять в тылу врага! — продекламировал он.

В ответ ему из леса раздался нервный смешок Игоря, который шел замыкающим и все расслышал. Мэкс зачем-то помахал исчезающей в густых зарослях спине, повернулся и спокойным шагом направился в дом. Из прихожей он спустился в подвал, разгреб в углу кучу хлама и достал из-под нее несколько пластиковых мешков разных форм и размеров. Перетащил их в другой угол, на стоявший под тусклой от пыли лампочкой верстак. Потянул «молнию» на одном из мешков и взял оружие в руки.

Со сложенным прикладом оно было длиной чуть больше полуметра — толстый прямоугольный ствол, пистолетная рукоятка, короткий магазин, лазерный целеуказатель. Мэкс сдвинул рычажок, и там, где у нормального оружия бывает затвор, ярко вспыхнул зеленый огонек. Старый Охотник удовлетворенно крякнул, положил оружие на верстак, открыл другой мешок и ловко влез в перевязь с запасными аккумуляторами. Приладил за спину чехол с обрезом помпового ружья. Опоясался патронташем и прицепил на бедро кобуру с пистолетом. Встал, попрыгал на месте и снова крякнул от удовольствия.

— Кажется, сейчас будут убивать! — сказал он бодро. Схватил под мышку еще один мешок, тяжелый и бряцающий содержимым, подобрал с верстака лучемет и совсем легко, как молодой, взлетел по лестнице вверх.

В дни последнего мирового кризиса Безопасность за неполных тридцать часов потеряла убитыми двадцать восемь оперативников. Все они погибли в карельских лесах в облаве на одного-единственного человека. Сравните — в Москве у Безопасности было только шестеро раненых. В основе трагедии — исключительно недостаток информации. И добыча, и загонщики не знали толком, с кем имеют дело.

Небольшая металлическая коробочка была с дороги совершенно не видна. По-армейски деловитая надпись «This side to the enemy», выштампованная на «рабочей» стороне мины, глядела в лес. По расчетам Мэкса, именно здесь противник должен был начать кидаться из машин под елки. Конечно, расчеты эти были весьма приблизительны, но последняя мина все равно оказалась лишней. Вопреки поговорке Охотников «боеприпасов и времени много не бывает». Боеприпасов-то у Мэкса нашлось столько, что рук не хватало. Только времени, чтобы все рассчитать, оставалось в обрез.

Поэтому тактику он выбрал самую примитивную — бить сначала в лоб, а потом с фланга. Окажись на его месте человек с автоматом, это было бы чистой воды самоубийство. А вот человек с лучеметом, да еще знающий в окрестностях каждый пень, имел реальный шанс поставить непрошеным визитерам хорошую клизму. Лишь бы они не приехали на грузовиках.

«Да, только бы не грузовики», — подумал Мэкс, устраиваясь на невысоком пригорке. Вооруженный пульсатором, он мог бы запросто распотрошить несколько танков. Но два-три десятка хорошо обученных пехотинцев, рассыпавшись по лесу, свели бы его огневое преимущество на нет. Конечно, такой оравы Мэкс в гости не ждал. Но он привык делать поправку на обстоятельства и готовиться к худшему.

Прямой участок дороги был перед ним как на ладони. Мэкс еще раз просчитал свои действия и решил, что все получится. Конечно, ему раньше не приходилось убивать живых людей. Но за пять лет Охоты он прикончил почти четыреста двуногих прямоходящих зомби. И на штурме Объекта буравил голубыми молниями стену генераторной, за которой надрывно кричали совсем по-человечески. А противник — весьма растяжимое понятие. Живой он или не очень — все равно, если он пришел тебя съесть, ты должен только прицелиться и нажать. Без сантиментов. Поэтому в давешнего снайпера Мэкс стрелял как в абстрактную угрозу своей жизни. И попал так гениально, что тот даже и не понял, наверное, что случилось. Да Мэкс и сам ничего не понял. Вроде бы убил человека. Ну и что?

Мэкс облизнул пересохшие губы. Вдруг захотелось курить. Еще захотелось, чтобы рядом была собака. Мэкс не привык воевать в одиночку. Это было не по правилам. Охотники всегда держались стаей — каждая спина прикрыта, каждое движение заранее отрепетировано. И ты знал совершенно точно — даже если тварь загонит тебе когти под ребра, тело у нее отобьют. Кто угодно может попасть твари в лапы, чтобы выбраться потом из-под земли ходячим трупом с вытекшими глазами. Но только не Охотник.

На секунду Мэкс зажмурился от нахлынувших эмоций. Он неожиданно вспомнил, как в Школу принесли на руках Мастера. Это было, наверное, самое жуткое, что Мэкс видел в своей жизни. Мастер не мог погибнуть по определению, это просто ни у кого не укладывалось в голове. И он действительно был еще жив. Казалось, что он уснул. Только кисть правой руки неприятно дергалась, будто искала что-то. Охотники стояли вокруг, остолбенев от горя, и все молчали, только в углу вестибюля рыдал, захлебываясь слезами, Зигмунд. А Мастер все силился что-то отыскать, не раскрывая глаз. И тогда Мэкс протянул руку и отстегнул от пояса Мастера поводок. Вложил петлю в судорожно ищущие пальцы, и они вдруг сжались на поводке крепко-крепко и замерли.

И тогда рухнуло откуда-то с неба и придавило разом всех такое неподъемное одиночество, какого не знал еще ни один Охотник. Большинство из них с юных лет были существа отверженные и неприкаянные. Но сейчас, потеряв Мастера, они осиротели бесповоротно. «Сделай что-нибудь, Бенни», — попросил Мэкс. Но бригадир сенсов только вздохнул и отвернулся. Мастер пробыл около десяти минут там, где нормальный человек падал на пятой секунде, а Охотник в лучшем случае выдерживал сорок-пятьдесят. «Активная зона» тварей, распространявшаяся вокруг каждого чудовища на несколько метров, неумолимо высасывала из человека энергию. А Мастера зажало в клещи сразу несколько десятков зомби. И, когда сели аккумуляторы и кончились патроны, он пошел на них врукопашную. Он и Карма, самая красивая и самая любимая в Школе собака.

«Он умрет, Бенни?» — спросил Мэкс. С надеждой, как будто сенс мог сказать «нет». И Бенни снова промолчал, и опять стало тихо, только слышно было, как вдалеке Хунта тащит Зигмунда умываться, а тот упирается и что-то бормочет.

Тогда Мэкс посмотрел на часы и вдруг увидел, что жить ему осталось сто двадцать минут. Это знание явилось Мэксу ярким болезненным откровением, и он принялся озираться, словно ища защиты. Но вокруг стояли такие же камикадзе, разве что в отличие от Мэкса ни один из них не был латентным экстрасенсом и внезапными прозрениями не страдал. Даже Бенни, природный дар которого был искусственно форсирован, не мог предвидеть будущее. И другие сенсы этого не умели. Даже их начальник Доктор. Даже его дочь Олеся, которая могла усилием воли убить зомби-мутанта. И даже легендарный Тим Костенко, в существование которого вообще никто не верил, пока он не заявился в Школу как к себе домой. А с Олегом Максаковым по прозвищу Мэдмэкс такое случалось, только он никому не рассказывал.

И тогда Мэкс испугался. По всем расчетам выходило, что на рассвете будет раскрыт затеянный Мастером заговор и всю Школу поголовно арестуют. Выйти сухими из воды можно было только одним способом — довести заговор до конечной цели. То есть через сто девятнадцать минут ворваться с боем на Объект и отключить психотронные генераторы. Перекрыть кислород тварям и высвободить Москву из-под невидимого гнета. Тогда слепые прозреют, спящие проснутся, а зомбированные чиновники Штаба просто сдохнут. И дело, которое Мастер считал главным в своей жизни, будет сделано. Но на пути к победе умрут все задействованные в штурме Охотники и Мэкс в том числе. Умрет даже Бенни, который теперь должен идти в генераторную, под самое опасное излучение, вместо Мастера. Цель будет достигнута, и имена героев посмертно овеет слава. Но Мэкс не хотел быть героем. И ни один возможный исход — либо гроб, если атаковать, либо тюрьма, если не атаковать, — его не устраивал. Поэтому буквально через секунду он уже знал, как себя вести дальше — в какую машину сесть и когда дать задний ход. Он даже успел прикинуть, как вытащить с Объекта своего аналитика Лысого. А вот как спасти Бенни, он не знал. Бенни был нацелен на победу, будто стрела с зазубренным наконечником. И именно Бенни подал голос первым.

«Сколько у нас времени?» — громко спросил он. «В график укладываемся», — ответил издали Хунта. «Ну что, господа Охотники?! — громыхнул Ветер. — Дадим копоти?! А ну, группа Раз, в тактический класс бегом марш!» И его люди привычно сорвались с места. «Вторая! — рявкнул Хунта. — Выходи строиться!» Мобильная группа Два, все оглядываясь на Мастера, растянулась вдоль стены. А Мэкс и Бенни стояли, глядя, как медленно вздымается и опадает грудь их друга, и самым гадким было то, что Мастер уже не нуждался в помощи. Его поглотила глубокая энергетическая кома. Он засыпал все глубже и глубже и скоро должен был заснуть совсем. Как спала в машине Карма, подергивая лапами и всхрапывая. И где-то посреди этого сна сердца человека и собаки должны были остановиться. «Хотел бы я знать, что он видит сейчас», — пробормотал Мэкс. «Нет, — вздохнул Бенни. — Он уже там», — и ткнул пальцем куда-то вверх. «Проклятье, — сказал Мэкс. — Не верю». И тут распахнулась дверь, и в Школу вбежал Доктор.

Сначала Мэкс удивился, что это Доктор так легко одет — только в белом халате поверх рубашки. Потом до него дошло, что старик несся в Школу сломя голову. Доктор, не говоря ни слова, упал рядом с Мастером на колени, схватил его за виски и закрыл глаза. А потом со стоном отнял руки и прижал их к лицу. Бенни длинно выматерился — значит, у него еще оставалась какая-то надежда. А Мэксу стало так невыносимо больно, что он отвернулся и пошел к лестнице, в тактический класс. Он с трудом переставлял ноги, тяжко переживая свое будущее предательство и оплакивая неудавшуюся жизнь, и уже взялся за перила лестницы, когда в вестибюле раздался громовой командный рык и началась какая-то непонятная беготня. Мэкс обернулся и обомлел.

Мастера опять волокли на руках. А следом шел весь в черном и переливающемся Тим Костенко. И вокруг него буквально плясали Хунта, Бенни и Доктор.

«…так и доложишь, — втолковывал Тим хлопающему глазами Хунте. — Погиб на расчистке, тело отбить не удалось. И все. Немедленно это зафиксируй. Чтобы по всем документам он был мертв. Что? Нет, собаку не могу. Поздно уже. Конечно, жалко… Эй, там, не тормози! Ну и что, что вперед ногами? Отставить разговорчики! Уроните Витьку — пеняйте на себя! Чтоб были на крыше через минуту! Левое плечо вперед!»

Мэкс посторонился. Группа Два, сопя и толкаясь, взвалила Мастера на плечи и рванула по лестнице вверх. Под ногами звякнул карабин — это из руки Мастера выпал поводок. Мэкс нагнулся, поднял его, выпрямился и неожиданно утонул в бездонных глазах Тима. И ужаснулся. Потому что Тим заглянул ему прямо в душу. И ничего не сказал. Только резким движением вырвал у Мэкса поводок, намотал на руку и прошел мимо.

Минуло почти тридцать лет. Но даже сейчас Мэкс отлично помнил, какие у Тима были глаза. Зеленые, как смерть. Острые, как жажда крови. И хищные, как надежда. Именно такие ассоциации возникли у Мэкса тогда. И только сейчас, лежа в засаде, Мэкс понял тайный смысл этих безумных метафор. В двадцать три года Тимофей Костенко должен был стать властелином мира. Богом. Его исподволь готовили к этому с детства. Из него вытравили почти все человеческое. Потому что настоящий Бог, вершитель судеб не в религиозном понимании, а в истинном — всего лишь бездушный компьютер. В этом его величие, и отсюда его власть распоряжаться людьми. Потому что убивать способны и люди. Но только холодный разум, не знающий человеческих эмоций, может по-настоящему порабощать.

Тим отказался стать Богом. Он не положил свои руки на контакты психотронных генераторов. Более того, он уничтожил тех, кто хотел сломать человечеству хребет и железной рукой повести его к скотскому и рабскому счастью. Но сам он заплатил за свободу чересчур дорого. И тогда, в Школе, на Мэкса посмотрел человек, в глазах которого был весь мир. Эти глаза видели слишком много. И заглядывали чересчур глубоко. Это не были глаза Бога, потому что в них светился разум. Но и человеческими они уже не были. В них не осталось ни капли любви. Той безрассудной любви, которая иногда переполняла глаза Мастера.

Тогда, раздираемый стыдом и болью, Мэкс присел на ступеньку и уткнулся носом в сомкнутые ладони. А теперь, спустя тридцать лет, он лежал под еловыми лапами и… Нет, не собирался отдавать долги. Он просто решил сделать первый по-настоящему самостоятельный шаг в жизни.

Вдалеке раздался шум моторов. Мэкс прислушался. По лесной дороге двигалось несколько легковых машин. Это вполне укладывалось в то, как Мэкс представлял себе развитие событий. Бедняга снайпер пришел через лес из ближайшего городка, где было отделение Безопасности. В его задачу входило только наблюдение. В крайнем случае, уйди группа с хутора раньше времени, он загнал бы беглецов обратно в дом. Ну, может, покалечил бы слегка одного-двух. А «брать» агентов Службы ехали специалисты из Питера. Вот они и приближались. Мэкс посмотрел на часы. Он пребывал в раздумье от силы минуту, а успел вспомнить и прочувствовать столько…

Машины начали выскакивать из-за поворота. Мэкс перевел лучемет на половинную мощность и постарался успокоиться. В снайпера он целился с холодной головой, а сейчас в крови вовсю играл адреналин.

Может быть, поэтому Мэкс совершенно забыл о Тине, собаках и забавных мальчишках со Службы. За Тину он был спокоен — Юсси вытащит ее из любой неприятности. На собак Мэксу всегда было по большому счету наплевать, их дело было собачье, он держал их только из удобства и для денег. Ну, по привычке еще. А эти парни… Мэкс узнал их обоих, точнее, вычислил, кто их отцы. Особенно был похож на своего родителя тот, что помоложе, с задатками сенса, Игорь. Странно, он ни словом не обмолвился, что его отец тоже был Охотником. А может, просто не знал. В любом случае хорошо, что он тоже рядом с Тиной. У него должно быть наследственное чутье на опасность. И он хорошо вооружен. Так что сейчас главное — отвлечь погоню. А ребята прорвутся.

На подходе было три машины, и где-то позади, в пыли, затерялась четвертая. Мэкс прицелился. И, когда до головного автомобиля осталось метров пятьдесят, нажал на спуск и слегка повел стволом лучемета слева направо.

Пульсатор сухо затрещал, и голубые молнии вонзились в крашеное железо. Машина встала поперек дороги и с хрустом кувыркнулась набок, загораживая обзор. Такой прыти от нее Мэкс не ожидал — видимо, сыграл злую шутку неприметный бугорок. Охотник несколько раз выстрелил в пыльную черную крышу и вскочил. За лежащей на боку машиной в воздухе был сплошной песок — и Мэкс дал веером длинную очередь вслепую. И тут же второй автомобиль, мертвый водитель которого, видимо, нажал на газ, протаранил своего ведущего.

Задние машины стояли с открытыми настежь дверцами. Мэкс бросился влево, стреляя от живота по кувыркающимся на обочине фигурам. В него тоже палили, но без толку — ошарашенный противник спешно отступал для перегруппировки сил. На этот случай Мэкс и поставил на обочине «лишнюю» мину. И угадал — в лесу смачно грохнуло и раздались истошные вопли.

Мэкс издал воинственный клич. Давно он не чувствовал себя до такой степени при деле и на своем месте. Для вящего устрашения он еще раз «причесал» длинной очередью подлесок и скрылся в чаще, обходя свои жертвы по широкой дуге.

Душа Мэкса пела. И что-то в ней подсказывало, что сегодня его точно не убьют.

Глава 16 ШЕСТОЕ ИЮНЯ, УТРО

В наши дни единственное реальное преимущество огнестрельного оружия в бою на открытой местности — психологический эффект. Даже современная «интеллектуальная» пуля все еще порядочная дура. Тот, в кого вы стреляете, обычно это понимает. Мало ли, куда вы целитесь… А вдруг?

— Юсси, — сказал Игорь. — Почему ты мне раньше не говорил, что работаешь на Службу?

У Юсси не хватало нескольких зубов, и объясняться ему было трудно.

— Ты не шпрашифал, — прошамкал он.

— Идиот! — прорычал Игорь. — Я думал, ты просто финский эсэсовец.

— Ты сам виноват, — вступился за финна Вестгейт. — Нужно было сразу все выяснить.

Игорь повернулся к Вестгейту и долго рассматривал его измазанное в грязи лицо.

— Может быть, у вас в Северо-Западном отделе было принято задавать лишние вопросы, — сказал он наконец. — То-то я смотрю — куда это делся Северо-Западный?!

— Перестань! — Вестгейт угрожающе выпятил челюсть.

Они лежали под чахлыми кустиками на небольшом пригорке. Юсси в бинокль изучал поселок, раскинувшийся чуть севернее на берегу озера. Измотавшаяся до предела Тина спала, подложив под голову рюкзак.

— Нишефо не фишу, — сообщил Юсси. — А што фы такие нерфные? Фас-то не упьют. Это мне нушно нерфничать. А фас фозьмут шифыми и сунут под «промыфку».

— Нам нельзя под «промывку», — сказал Вестгейт мрачно. — Она нас угробит. Насчет Игоря не знаю, а меня точно.

— Не понял? — удивился Игорь. — Что-то ты раньше такого не говорил.

— У тебя обычный топ-секретный допуск. ЭКСТРУ тебе дали временно, да и то недоделанную. А у меня настоящая ЭКСТРА, только без права на убийство, уже пятый год. И когда я ее получал, мне в подсознание инсталлировали блокировку. Так что теперь, братишка, от «промывания мозгов» я просто сдохну.

— Что ж ты раньше не сказал… — пробормотал Игорь ошарашенно.

— Все тебе не так. — Вестгейт презрительно сплюнул. За последние сутки от его хороших манер не осталось и следа. — Юсси тебе не сказал чего-то, я не сказал… Мы подчиняемся тому же самому уставу, верно, Юсси?..

— Ферно.

— …а если тебе на него плевать, так это твое личное дело.

— Алекс, дорогой! — почти взмолился Игорь. — Да забудь ты про эти дурацкие правила! Какой теперь может быть устав, если мне из диспетчерской Службы прозвонился по закрытому каналу кто-то чужой? Все, забудь! Нет больше Службы!

— И вот именно теперь, — сказал Вестгейт тоном наставника, — устав нужно соблюдать досконально. Игорь, прости, но сейчас твои прежние знания и привычки ничего не стоят. Ты «легал», ты привык работать открыто. А у меня несколько другой опыт. И я тебе очень советую к моему слову прислушиваться.

— Ферно, — согласился Юсси.

— Мы найдем, где залечь, — сказал Вестгейт убежденно. — Только бы Юсси нас отсюда вытащил. Я знаю несколько мест вполне надежных. А потом мы выйдем на тех, кто еще остался, и что-нибудь вместе придумаем.

— Ага, — кивнул Игорь. — Придумаем себе на задницу. Ты как знаешь, а я надеюсь только на… — тут он вспомнил про устав и осекся. — Ну, ты понял на кого.

— Может быть, — кивнул Вестгейт.

Несколько минут они лежали в молчании. Юсси ворочал биноклем из стороны в сторону. Тина легонько посапывала во сне.

— Слушай! — вспомнил Игорь. — А как же Каспер?

— А что Каспер?

— Ну, у него ведь тоже должна была стоять блокировка.

— Когда эта технология появилась, он был уже старый, — вздохнул сокрушенно Вестгейт. — В преклонном возрасте такое радикальное воздействие на мозг плохо кончается. А потом, за него и не беспокоились. Если уж кто и не был похож на агента влияния, так это Каспер. Он сам мог любую разведку купить, продать и еще раз купить. Человек вне подозрений. У него стояла обычная ментальная защита — решили, что этого хватит. Во всяком случае, такова моя версия.

— Тьфу! — только и нашел что сказать по этому поводу Игорь.

— Есть сигнал! — встрепенулся Юсси. — Фижу! Ну, што телать?

— Пукать и отбивать чечетку, — посоветовал Игорь. Он осторожно потрогал левое плечо и скривился от боли. Их действительно хотели взять живьем. Так же, как и Юсси, Игорь нарвался на пластиковую пулю. Только Юсси попали в челюсть, и некоторое время его пришлось нести. Если бы не клякса, взволнованно зашевелившаяся у Игоря в кармане, еще неизвестно, успел бы он вовремя остановиться или нет. Но он успел и схватил за шиворот Вестгейта и Тину сшиб на землю, а правой рукой выхватил пистолет и запулил всю обойму поверх голов безвольно опрокидывавшихся Пааво и Хельги, которых подстрелили из игольника.

У Юсси тоже оказался настоящий пистолет, и вместе они заставили нападавших броситься врассыпную. Двигаясь перебежками за недоступной для игольника чертой дальности, они стреляли в темноту, отступая, а Вестгейт осторожно полз вперед, и Игорь материл его на чем свет стоит, надеясь, что дурак передумает геройствовать и вернется. По счастью, Вестгейту не дал стать героем очухавшийся противник. Засада накрыла их плотным автоматическим огнем, и Юсси вдруг охнул и упал, а Игорю словно врезали по плечу дубиной. Он машинально схватился за раненое место, понял, чем стреляют, бросился к Юсси и помог Тине оттащить его на безопасную дистанцию. Тут появился невредимый Вестгейт, Игорь навьючил его бездыханным телом Юсси и пинками и руганью погнал как можно дальше от засады, которая от преследования благоразумно отказалась.

А теперь они сидели в конце запасного маршрута, и им нужно было решать, как себя вести дальше.

— Пукать и отбивать чечетку? — переспросил Вестгейт. — Интересная метафора.

— Это цитата, — огрызнулся Игорь. — Старый роман Воннегута.

— Не читал. А ты что предлагаешь?

— Застрелю любого, кто дернется, — пообещал Игорь. — Один косой взгляд — пуля в лоб. Никому больше нельзя верить.

— Стесь нас фстречает не эсэс, — сказал Юсси. — Интерпол. Мой сопстфенный контакт. Им ферить мошно.

— Да в общем-то это не принципиально, — вздохнул Игорь. — Какая разница. Хоть Интерпол, хоть И-нет, хоть папа Римский. В любом случае нам больше идти некуда.

— Ферно, — кивнул Юсси, возвращая Игорю бинокль.

— Надо было кляксу бросить, — мечтательно промурлыкал Вестгейт, имея в виду ночное столкновение. — Или хотя бы гранату. И чего ты на меня орал?

— Дурак ты, вот чего. Кляксу нужно специально подстраивать, наводить на цель. Для гранаты было далеко. А там сидело человек десять как минимум, и все в ночных очках. Мы у них были как на ладони. Наше счастье, что они не стреляли боевыми.

— Эх… Жаль. Я как раз такую удачную позицию занял…

— Да перестань ты! — Игорь подполз к Тине, склонился над ней и тихо позвал ее.

Девушка словно ждала этого. Она широко раскрыла глаза, обхватила Игоря за шею и прижалась губами к его губам. Быстрый ищущий язык проник в его рот. Игорь задохнулся от наслаждения и ответил на ласку от всего сердца, не задумываясь.

— Вау! — сказал Вестгейт. — Ну и ну! Человек, можно сказать, сам на себя не похож, а вот надо же… Не обманешь женское сердце поддельными документами.

Игорь с трудом оторвался от мягких и полных страсти девичьих губ.

— Нам пора, — сказал он.

— Я люблю тебя, — прошептала Тина.

На занятиях по актерскому мастерству вам покажут характерные черты поведения жертвы. Обратите на их отработку самое пристальное внимание. Научитесь выглядеть сломанными, запуганными, слабыми. Да, это не просто, особенно для офицеров Службы. Но когда вы в руках противника, комплекс превосходства может стать смертельной болезнью.

Местные интерполовцы оказались ребята симпатичные и если и смотрели косо, то разве что на кляксу в левой руке Игоря. Разноцветный синяк у Юсси на щеке, а также драные колени и измазанные лица всей четверки тоже не произвели на встречавших особого впечатления. Нарушителей границы деловито запихнули в потрепанный микроавтобус, и уже через двадцать минут компания оказалась в гараже, одна из дверей которого вела в уютный маленький домик. Юсси тут же вступил с хозяевами в оживленную беседу по-фински, а «русскими коллегами» занялись невесть откуда появившиеся доктор и визажист. Еще через полчаса русские коллеги, до блеска отмытые, прилично одетые, благоухающие и несколько ошалевшие от такого энергичного приема, сидели рядышком на диване и ждали, что скажет Юсси.

Тот появился уже без синяка, в дорогом стильном костюме.

— Слушай, — спросил Игорь, — что это за место? Может, тебе и зубы уже вставили?

— Нет, — криво усмехнулся Юсси. — Тина, пошалуста, фыйти ф ту комнату на минутку.

Тина обиженно надула губы и удалилась. Юсси присел напротив братьев. Вид у него был еще более мрачный, чем обычно. — Репята, — сказал он. — Фы уферены, што фам нушно тальше?

— А в чем дело? — поднял брови Вестгейт. — Давай, рассказывай.

— Прошто Шлушпе уше нишефо не нушно, — сообщил Юсси.

— Что? — переспросил Вестгейт, оборачиваясь к Игорю. — Ты понял, что он сказал?

— Он говорит, что Службе уже ничего не нужно, — перевел Игорь. Юсси активно закивал.

— Мы фстаем на консерфацию, — пояснил он.

Братья озадаченно переглянулись.

— А ты-то что на меня таращишься? — неожиданно разозлился Вестгейт. — Ты же этого всю жизнь дожидался.

— Перестань, — отмахнулся Игорь. — Юсси, дорогой, я понимаю, что тебе говорить тяжело. Но ты все-таки постарайся нам объяснить, что к чему.

И Юсси постарался. Он вкратце описал братьям, что именно творилось здесь, в Финляндии, пока он находился на российской стороне. Оказывается, за какие-то несколько часов по тихой и мирной Суоми прокатилась волна необъяснимых однотипных убийств, жертвами которой стали люди из самых разных слоев населения. И друзья Юсси из Интерпола были почти уверены, что «отстрел» произвела местная секретная служба.

Маленькую группу Юсси, выполнявшую чисто технические задачи, этот кошмар не затронул. Да и сам Юсси, в легальной жизни вовсе даже не эсэсовец, а полицейский офицер, занимавшийся вопросами приграничной территории, шансов засветиться имел немного. Держать секретные коридоры через границу входило в его прямые обязанности, и кого именно он водил туда-сюда, даже его местное начальство знало не всегда.А Юсси вообще никогда этого не знал, ему такой информации не полагалось в принципе.

Юсси даже не было известно, от имени какой «фирмы» поступает запрос на переход границы для его коллег по Службе. И что идут свои, он тоже никогда не был осведомлен. Золотое правило «меньше знаешь — крепче спишь». Даже под «промывкой» Юсси мог выдать только одного человека из центральной финской резидентуры ФКС (кстати, уже мертвого). Да еще насчет лесника Максакова у Юсси и раньше были серьезные подозрения.

Но теперь Юсси потерял двоих, и каждый из них по отдельности мог рассказать достаточно, чтобы их шефа тоже осчастливили выстрелом в голову. А уж то, что господин Донован из Чикаго и некто Гура из Харькова могли свои бутафорские лица и документы спустить в унитаз, это было вне всяких сомнений.

Но в каком-то смысле частичный провал операции с братьями сыграл Юсси на руку. Приказ открыть коридор для Игоря и Вестгейта он получил по аварийному каналу. Через границу пошел фактически нелегально, что-то там наврав людям из Интерпола, которым иногда оказывал конфиденциальные услуги и которые согласились выгородить его перед начальством в случае неприятностей. А главное — на этот раз Юсси был в курсе, зачем и за кем идет. Поэтому нервничал, много говорил открытым текстом и передал свое волнение клиентам. И именно общая нервозность группы привела к тому, что она попала засаде в лапы не целиком. Поэтому Юсси оказался на родине невредимым. Добрался до компьютера и заглянул в одному ему известную конференцию И-нет. И обнаружил, что именно в тот момент, когда Игорь отстаивал свою прическу с игольником в руках, Служба отдала приказ финской резидентуре встать на консервацию. Короче говоря — лечь на дно.

Юсси был здорово обескуражен, но уже четко увязал между собой чрезвычайные происшествия в Финляндии и то, что творилось на русской территории. А для братьев эта информация означала только одно. Как и предполагал еще позавчера Королев, Федеральная Контрольная Служба прекратила свое существование.

— И что ты теперь будешь делать? — спросил Игорь. Юсси открыл было рот, но тут в дверь постучали. Юсси что-то пробормотал по-фински, и в комнату вошел интерполовец, которого братья раньше не видели, — невысокий плечистый дядька лет сорока с круглым добродушным лицом. Он был без пиджака, и из плечевой кобуры у него торчала потертая рукоятка полицейского револьвера. Несколько секунд интерполовец в упор рассматривал братьев, а потом отвернулся, дернул себя за мочку уха и произнес длинную фразу, от которой у Юсси затвердели скулы и проступил на коже загримированный синяк. Он с трудом выдавил несколько слов. Интерполовец заговорил снова, и с каждой секундой Юсси выглядел все хуже. Наконец он кивнул и со вздохом опустил голову.

Интерполовец сел в свободное кресло, вытянул ноги, сложил руки на животе и улыбнулся братьям.

— Вы можете убрать оружие, — сказал он по-английски. Произношение у него было нарочито четкое, и Игорь все отлично понимал. — Все не так уж плохо. Мартин и девочка останутся у нас. А вы поедете дальше по своим делам. Только не возвращайтесь назад. Я понятия не имею, что здесь будет твориться через сутки.

— А я думал, ты Юхан или Юрген, — заметил по-русски Игорь. Он обращался к Юсси, но глаза его сверлили интерполовца, а ствол игольника смотрел улыбающемуся дядьке в грудь.

— Нет, он Мартин, — сказал интерполовец. — Извините, не могу говорить с вами по-русски. А я Улоф.

— Проснись, Юсси! — скомандовал Игорь. — Скажи что-нибудь, пока он жив.

— Нет… — через силу выдавил Юсси. — Не нато. Фсе нормально.

Игорь медленно достал из-за пазухи кляксу, задержал ее в ладони, опустил на пол и толкнул к ногам Улофа. Клякса покатилась вперед. Интерполовец перестал улыбаться. Круглыми глазами он смотрел, как клякса обнюхивает его ботинки.

— Freeze, you, asshole! — приказал Игорь.

Клякса высоко подпрыгнула, опустилась на подлокотник кресла и замерла рядом с судорожно вцепившейся в него ладонью. Видно было, что Улоф больше всего на свете хочет сейчас убрать руку, но боится ослушаться Игоря. Он явно никогда раньше не видел клякс. А то, что Игорь убрал игольник, добило интерполовца окончательно. Он буквально позеленел. Казалось, его сейчас хватит инфаркт.

Юсси тоже завороженно глядел на кляксу.

— Ни х…я сепе… — пробормотал он.

— А теперь поболтаем, — сказал Игорь.

Улоф сдавленно хрюкнул.

— You can breath, — разрешил Игорь. — But you can’t move^[3].

Вестгейт, с видимым удовлетворением следивший за происходящим, обидно захохотал.

— У меня сердце больное, — пожаловался интерполовец.

— А у меня голова, — Игорь постучал себя пальцем по темени.

— Это я понял, — согласился Улоф. — Я не причиню вам никакого вреда. Я не опасен. Все в порядке, коллеги.

— Тамбовский волк тебе коллега. Юсси! Либо ты просыпаешься, либо я сейчас всех здесь положу.

— А тальше што? — поинтересовался Юсси.

— А дальше мы пойдем туда, куда скажешь ты.

— Бессмысленно, — сказал Улоф. — Без нас вы далеко не уйдете. Мы вас ищем по всей Европе уже третий час. Мы знаем вашу настоящую внешность и ваши настоящие имена.

— И с какой же радости вы нас тогда отпускаете? — спросил Вестгейт.

— Таков приказ.

Вестгейт непонимающе помотал головой.

— Объясни, — приказал Игорь.

— Мы вас ищем для того, чтобы обеспечить безопасное передвижение.

— Так он друг?! — Игорь в изумлении обернулся к Юсси.

— Нет. Ты фсе прафильно понял.

— Это только так кажется. По-моему, я уже ничего не понимаю.

— Сейчас поймешь, — пообещал Улоф. — Для начала уясни: вы теперь вне закона не только здесь, но и у себя на родине. Вчера русская Безопасность провела несколько штурмовых операций в Москве. Ваша организация полностью разгромлена.

— Удивил! — вяло огрызнулся Игорь. Но глаза опустил.

— Ваши руководители захвачены, — продолжал Улоф. — Я думаю, их ждет международный трибунал. И, кстати, молодые люди, постарайтесь теперь не подавать вида, что вы русские. Не исключено, что информация о вашей организации может быть предана широкой огласке. И с этого момента к русским во всем мире будет очень плохое отношение.

— И чего же вы хотите от нас? — спросил Вестгейт упавшим голосом.

— Мы знаем, кто вы, — объяснил Улоф. — И мы должны вас пропустить. Тех, кто с вами, — задержать. Но двоим по имени Бойко и Вестгейт не чинить препятствий. Три часа назад пришла такая информация. Между прочим, она касается всех. Никто вас двоих не будет задерживать, ни одна европейская полиция. И, как я понимаю, специальные службы вас тоже пропустят. Но любого, кто с вами, они должны отсечь. Вы можете идти только вдвоем. Эй! Не спеши!

— Почему? — Глаза у Игоря были холодные и прозрачные, и Улоф верно истолковал этот взгляд.

— Ваша девочка сейчас уже далеко отсюда, — сказал Улоф. — Это я сам придумал. Я могу получать разные приказы, и я обязан их выполнять. Но мне никто не может запретить позаботиться о своей безопасности.

— А кто тебе сказал, что это наша девочка? — прошипел Игорь. — И с чего ты взял, что она хоть что-то для меня значит?

Судя по всему, понимал Улоф по-русски блестяще, вплоть до тончайших интонаций. И он серьезно изменился в лице — если так можно сказать о человеке, физиономия которого уже несколько минут сильно перекошена. Сначала от ужаса при виде кляксы. Потом — от кровожадного восторга, когда Улоф решил, что его пленники сломлены.

— Ты блефуешь, — выдохнул он. — А я нет.

— Дурак, — усмехнулся Игорь. — Алекс, ты понял мою идею? Ты со мной?

— Я понял, — кивнул Вестгейт. — Идея хуже некуда. Но долги нужно отдавать.

— Мой рюкзак на полу справа от тебя. Возьми обоймы с красной меткой.

Вестгейт что-то недовольно проворчал, но тем не менее перегнулся через подлокотник и стал копаться в рюкзаке.

— Не нато! — почти взмолился Юсси. — Их тут шелофек тфатцать. И наш шлушают и шмотрят.

— Именно так, — ввернул Улоф.

— Юсси, не нервничай. Лучше уясни свою роль. Когда все кончится, если Тина еще здесь, хватай ее и беги. Если Тину увезли, не ищи ее. Просто спасайся. И спасибо тебе за все.

— Нет! — крикнул Юсси. — Итиот! Не нато! Улоф! — Он заговорил по-фински. Улоф кивал.

— Он не с вами, — перевел Улоф. — И он правильно делает. Он разумный человек. Так что ваш план бессмыслен.

— Но Тина все еще здесь, — заметил Вестгейт, рассовывая по карманам обоймы с красной меткой на боковине. — Я все-таки у окна сижу. А оно выходит на дорогу. И ни одной машины я пока не заметил.

— Слушают нас или нет? — задумался Игорь.

— Слушают! — поспешно кивнул Улоф. — И видят.

— В любом случае, если этот кретин не хочет бежать…

— Тина наверняка помнит дорогу, — процедил Вестгейт, злобно рассматривая Юсси. — Даже я помню. Спокойненько вернется в Россию. А там ищи ее…

— А ведь это мысль! — обрадовался Игорь. Он встал, с наслаждением потянулся и сделал на каблуке не особенно изящный пируэт. Взял с подлокотника кресла Улофа кляксу. Улоф шевельнулся было, но игольник Вестгейта уже смотрел в его сторону. Юсси сидел неподвижно, с каменным лицом.

— Думай, Юсси, — прошептал Игорь, прижимая кляксу к щеке.

— Да он уже сломался, — хмыкнул Вестгейт. — На него не рассчитывай.

— Какой ты стал агрессивный, — почти неслышно сказал Игорь, прикрыв глаза. Кляксу он теперь держал у переносицы.

— Это у нас родственное, — ответил Вестгейт.

— Обещайте, что сохраните мне жизнь! — внезапно потребовал Улоф. — Поклянитесь!

— Что еще такое? — спросил Вестгейт брезгливо.

— Поклянитесь! — почти закричал Улоф, в ужасе тараща глаза на священнодействие Игоря с кляксой. Наверное, он прочувствовал серьезность момента до конца. Вряд ли его могли так напугать какие-то молодые русские эсэсовцы. А вот клякса…

— Я могу дать информацию, которая вам нужна! — простонал Улоф.

— Почему ты уверен, что она нам нужна? — Игорь говорил чуть нараспев. Он присел на корточки у своего рюкзака и левой рукой прижимал кляксу к груди в области сердца, а правой что-то в рюкзаке искал.

— Потому что она вас интересует! — Улоф даже подпрыгнул в кресле от нетерпения.

— Поздравляю, братишка, — промурлыкал Игорь, доставая из рюкзака армейскую противопехотную гранату и пряча ее в карман. — Нас не видят и не слышат. Какие же они кретины! А еще Интерпол…

Улоф расплылся в кресле, будто подтаявшее мороженое.

— Вот видите, я сказал… — прошептал он.

— Ну, возьми теперь свою пушку и застрелись, — предложил Игорь.

Улоф тупо посмотрел на рукоятку у себя под мышкой.

— Но я не все сказал… — выдавил он с надеждой в голосе. — Я не сказал вам, сколько людей и где. И про девочку…

— Да, про девочку! — оживился Игорь, подходя к Юсси и забирая у него оружие. Юсси сидел как неживой. То ли он сейчас мучительно соображал, то ли от нервной перегрузки способность думать утратил.

— Поклянитесь! — твердо сказал Улоф.

— Motherfucker! — сказал Игорь, будто плюнул. — Хорошо. Клянусь. Честное слово.

— Так не клянутся, — замотал головой Улоф. — Я тебе не верю.

Игорь скрипнул зубами.

— В присутствии свидетелей клянусь, что не причиню тебе вреда. Я, Бойко Игорь Игоревич, специальный уполномоченный Федеральной Контрольной Службы, даю тебе в этом слово офицера.

— Теперь ты, — потребовал Улоф, глядя на Вестгейта.

— Именем отца и матери обещаю не причинять тебе вреда, — с видимым усилием пробормотал Вестгейт. — Могу поклясться на Библии.

— А теперь рассказывай, сука, — потребовал Игорь. — И не забудь про тех, кто сидит у нас под ногами, в подвале. Думаешь, я не догадался?

— Хорошо, — кивнул Улоф. — Я вижу, что вы не остановитесь в любом случае. Но в моих силах помочь обойтись без ненужных жертв. Вам незачем убивать тех, кто в подвале. Люк открывается в кухне. Вы можете повалить на этот люк холодильник. Он тяжелый, они не смогут открыть. А это из подвала единственный выход.

— Что там, в подвале?

— Вас это не касается, — твердо сказал Улоф. — И для вас это не опасно.

— Хорошо. Сколько людей на этаже и где конкретно?

— Здесь только пятеро. Ваша девочка в соседней комнате, одна, — Улоф дернул головой, показывая направление. — Она ничего не знает, я не хотел пугать ее раньше времени. Двое охраняют прямо за этой дверью. Один у телефона, вы видели где. Один в прихожей, и один у двери в гараж. Больше никого. Те, кто осматривал вас и помогал одеться, давно уехали.

— Что за оружие у твоих людей?

— Есть огнестрельное. Но против вас только игольники, это приказ.

— А почему все так несерьезно, Улоф? — спросил Вестгейт. — Идешь один на переговоры, совершенно без поддержки. Мы же в глобальном розыске. И никакого уважения. Ты нас даже разоружить не додумался.

— Только не ври! — приказал Игорь. Он разрядил пистолет Юсси и швырнул его за диван.

— Вас не нужно было разоружать. Вы должны были согласиться.

— Это как? — удивился Игорь, доставая из-за пояса игольник.

— В информации было сказано подробно о вас. Вы не оперативники, а специалисты, у вас совершенно нет опыта. И вы намерены выполнить свою задачу. Поэтому, если на вас не давить и не унижать, вы должны были просто согласиться. Осознав всю безвыходность ситуации для вас. Особенно если сломается ваш проводник…

— Я не шломалша, — пробормотал Юсси. — Но мне шовершенно некута пешать. Я ф пешфыхотном полошении.

— Там было все написано о вас, — вздохнул Улоф. — И я поверил. Наши информаторы никогда не ошибаются.

— Да они и сейчас не ошиблись, — пожал плечами Игорь. — Сколько еще будут ждать те, кто за дверью?

Улоф затравленно посмотрел на Игоря и бросил короткий взгляд на часы.

— Я приказал тридцать минут, — сказал он. — Значит, еще десять.

— Хорошо. Когда о вас начнут беспокоиться?

— Если ничего не случится, контрольный звонок через три часа. И еще час им ехать сюда.

— Хорошо, — повторил Игорь задумчиво.

— Госпота, я пойту с фами, — подал голос Юсси. — Исфините меня. Я притумал, кута мне прятатьша. И у меня ешть укрытие тля Тины. Фы мошете апшолютно не пешпокоитьша. Поферьте мне.

— Хорошо, — в третий раз сказал Игорь.

— А теперь свяжите меня, — сказал Улоф. — Галстуком и шнурками. Потом я буду лицом бить о стену, пока не потеряю сознание. И тогда можете начинать, но постарайтесь без лишних жертв. Кажется, все.

— Понял. Алекс, ты готов?

— Командуй, брат.

— Твой человек у двери во двор. Мой у двери в гараж.

— А мне што телать? — спросил Юсси.

— Лежать трупом, — ответил Игорь. И выстрелил ему в живот. Юсси всхлипнул, опустил глаза на торчащий из его рубашки красный хвостовик иглы и повалился ничком на пол.

— Зачем?! — изумился Вестгейт.

— Он сделал правильно, — сказал Улоф. Он изо всех сил старался не потерять самообладания, но голос его все-таки дрожал. — Я даже как-то не подумал. Действительно, вам не нужно меня связывать. Вы же можете выстрелить…

— Запросто, — кивнул Игорь, нажимая спуск. Игольник хлопнул, и красное пятнышко впечаталось в живот Улофа. Интерполовец сделал глотательное движение, на губах его запузырилась слюна, и он деревянно откинулся в кресле. Вестгейт, опустив свое оружие, смотрел, как на брюках Улофа расплывается темное пятно.

— Какой же ты все-таки подлец! — сказал Вестгейт с чувством.

— А зачем он нам врал?

— Про что?

— Да про подвал!!! — рявкнул Игорь, с размаху швыряя кляксу в дверь. Клякса пропорола толстое дерево насквозь, не оставив ни малейшего следа. А снаружи начали кричать.

— Go! — Игорь пинком распахнул дверь и, перепрыгнув через копошащиеся на полу тела, бросился в гостиную. Там клякса уже терзала человека, сидевшего у телефона. Он все еще оставался на стуле, беспорядочно дрыгая конечностями. В другой ситуации это выглядело бы даже комично. Игорь протянул руку, и клякса тут же выскочила из тела, которое продолжило свой танец смерти в одиночестве. А Игорь шмякнул кляксу об пол и побежал к углу, за которым начинался коридор к гаражу.

Со стороны прихожей стрекотали игольники.

Из-под ног, куда просочилась клякса, доносились отчаянные вопли. Игорь высунул ствол из-за угла и дал веером длинную очередь, стараясь зацепить максимально возможное пространство. И прямо у его ног с деревянным стуком трахнулась об пол чья-то голова. Опоздай Игорь на секунду, он имел бы дело с хорошо тренированным стрелком. Но Игорь успел.

Война в прихожей, кажется, прекратилась. Игорь осторожно высунулся в коридор. Никого. Тогда он по стене добежал до двери и приоткрыл ее. Гараж был совершенно пуст. Там не оказалось даже машины. Выругавшись, Игорь кинулся обратно.

— Алекс! — крикнул он. Ему не ответили.

Игорь распахнул дверь в комнату Тины. Девушка сидела на кровати и сонно хлопала глазами. Игорь бросил ей на колени игольник, а сам достал пистолет.

— Под кровать! — приказал он. — Увидишь чужие ноги — стреляй по ним! — и убежал.

В гостиной человек у телефона все еще сидел на стуле, опустив голову на грудь. Из прихожей не доносилось ни малейшего движения. Видимо, одолевший Вестгейта противник затаился. Но Игорь знал, как его выкурить. Он достал из кармана гранату и, не вырывая кольца, пустил ее за угол. Прячущийся там враг должен был инстинктивно дернуться и выдать себя. Но он не пошевелился. Тогда Игорь выпрыгнул в прихожую и от неожиданности чуть было не застрелил собственного брата.

Вестгейт, закрыв глаза, полусидел-полулежал в очень неудобной позе на высокой подставке для ботинок. Игла с желтым хвостовиком торчала у него из плеча.

Противник Вестгейта нелепо свисал верхней частью туловища с антресолей над дверью.

— Хитрец, — пробормотал Игорь, выдергивая иглу из плеча брата. Вестгейт начал съезжать со своего насеста, и Игорь осторожно уложил его на пол. Обошел изобретательного охранника и со стороны двери заглянул ему в лицо. Оно было утыкано иглами, как подушечка для булавок.

Игорь подобрал гранату, на всякий случай запер дверь и двинулся обратно.

— Тина, можешь выходить! — крикнул он, проходя через гостиную.

— Я боюсь, — мрачно ответили ему из-под кровати.

— Поздно уже бояться, — сказал Игорь, останавливаясь в дверях кухни. Люк в полу действительно был. Но клякса, устало поводя боками, лежала не на люке, а на крышке посудомоечной машины. Игорь мягко погладил черный пульсирующий шарик, и клякса в ответ довольно заурчала. Во всяком случае, так Игорь понял ее реакцию. Он убрал кляксу в карман и внимательно осмотрел посудомойку. Все кнопки были вроде бы на месте. Игорь сунул руку между машиной и стеной и почти сразу же нашел потайной тумблер. Перебросил его, и машина бесшумно откатилась в сторону, открывая лесенку вниз.

В одном Улоф не соврал — внутри дома на самом деле не было ни камер, ни микрофонов. Наблюдение велось только за прилегающей территорией. Но этого хватило бы, вздумай пленники бежать. Далеко бы их не отпустили. Еще из подвала имелся отдельный выход через вентиляционную шахту. И ход в гараж. И еще какие-то двери, ведущие явно вверх. А под тем местом, где в кухне находился люк в полу, имелся объемистый короб — скорее всего какая-нибудь бутафория или даже ловушка.

В самом подвале оказался мощный пост связи, на терминалах которого работала смена в восемь человек. Перешагивая через тела, Игорь бегло осмотрел мониторы, но ничего толком не понял. И компьютеры, и программное обеспечение принадлежали, судя по всему, к тому самому новейшему поколению, о котором Игорю рассказывал Мишка Лавров. Единственное, что до Игоря дошло, так это то, что он вывел из строя немаловажный винтик большой системы, и теперь самое верное — убираться отсюда как можно скорее.

Но и оставить всех этих людей наблюдать за тем, как из гаража выезжает машина, было невозможно. В таких серьезных заведениях, как это, без системы взаимного оповещения между «крышей» и «подвалом» не работали. Недаром пульт с мониторами слежения и микрофоном внутренней связи помещался отдельно. Чтобы охранник, говоря с «крышей», не мешал людям за большими терминалами.

— Ну, кашу заварил… — пробормотал Игорь, взбираясь по лесенке наверх.

Дистанционная нейрохирургия может творить чудеса. Поэтому она и применяется только в терапевтических целях. Да, «промывка» и «чистка» — величайшие достижения медицины. Вот мы и оставили это занятие психиатрам. Вам уже не ощутить, каково бывает на душе, когда тебя однажды не узнает близкий человек. Но все нормативные акты по работе с нейротехнологиями готовили люди, которые это пережили.

— По пути стреляй во все, что шевелится, не стесняйся, — сказал Игорь, отдавая Тине позаимствованный у интерполовцев в домике игольник. — Когда подойдешь вплотную к месту перехода, оружие выкинь. И иди к отцу на хутор. Есть у меня подозрение, что где-то он там неподалеку залег и тебя перехватит. А если нет — на хуторе будут ребята из Безопасности. Расскажешь им все от корки до корки. Ничего не скрывай. Если тебя погранцы все-таки сцапают, опять-таки требуй офицера Безопасности. И главное, с того момента, как ступишь на российскую землю, не геройствуй. Чуть что — лапки кверху. Потому что у наших игольников нет. У них огнестрельное, и они любят им пользоваться. Горьким опытом научены, поверь мне, я знаю.

— А иначе никак? — спросил Вестгейт из машины, изо всех сил растирая ноги. Парализатор крепко прихватил ему нижнюю часть туловища.

— Я хочу, чтобы она была жива, — сказал Игорь твердо. — А Безопасность ей точно ничего не сделает и другим не позволит. «Промывка» будет, конечно…

— И «чистка», — заметил Вестгейт.

— Заткнись, — попросил Игорь. — Я другого выхода не вижу. Сейчас отрабатываются все связи ее отца. Разумеется, поднимется вопрос — а где в этот момент была его любимая дочурка? Извини, Тина. Это я думаю вслух.

— Я понимаю… — прошептала Тина. — А что такое «промывка»?

— А, ерунда. Профессиональный термин. Это такой метод допроса, — почти не соврал Игорь. — Человеку, которому нечего скрывать, он не опасен. А тебе нечего скрывать, учти это. Ты не участвовала ни в чем дурном или направленном во вред твоей родине. Запомни это крепко. А теперь иди.

— Я увижу тебя… когда-нибудь? — спросила Тина с надеждой.

— Обязательно. Если сделаешь все так, как я сказал, — обязательно.

— Но ведь ты…

— Что я, ангел мой? Я тоже не сделал ничего дурного. И я тоже скоро приду сдаваться. Просто нам с Алексом нужно завершить одно дело. Ничего не бойся. Мы встретимся в Москве, я обещаю. И очень скоро.

— Я верю… — Тина прильнула к нему, и Игорь крепко ее обнял.

— Все, — прошептал он, поцеловал ее волосы и легонько оттолкнул девушку от себя.

— До свидания, — сказала Тина. — Любимый.

— Счастливо! — крикнул из машины Вестгейт.

— Пока. — Тина повернулась и исчезла в лесу. Но сразу за первым же большим деревом остановилась, прижалась к нему спиной и съехала по стволу на землю, как будто у нее подломились ноги.

— Позер и лжец, — сказал Вестгейт севшему за руль Игорю. Сказал вяло, не осуждая, а констатируя факт. — До чего же ты любишь манипулировать людьми! С каким наслаждением ты это делаешь!

— Ты давай копыта растирай, — посоветовал Игорь, трогаясь с места.

— Да я растираю…

— Потерял Батарейку? Она бы сейчас тоже пригодилась.

— Да черт ее знает, где она. Неважно. А ты, братец, все-таки редкая зараза. Любого, с кем соприкоснулся, в состоянии говном измазать. Вот скажи, кого ты из меня сделал? Против моей воли. Сначала убийцу. Потом клятвопреступника. Интересно, что дальше, а?

Игорь рассмеялся.

— Неужели ты все это серьезно? — спросил он беззлобно, выруливая с проселка на шоссе.

— Не очень, — признался Вестгейт. — Слушай, ты не гони. И вообще не нарушай. Машина-то краденая.

— Да пусть нас поймают. Сами же и отвезут, куда скажем. Но какой же идиот этот Улоф! Собственными руками могилу себе вырыл, трепло!

— И вовсе он не идиот. Был. У него просто специальность не та. Он же, наверное, уголовников ловил. А тут увидел двоих перепуганных мальчишек…

— Так уж я старался! — гордо заявил Игорь. — Играл, как в хорошем театре! Я разве что не описался. С перепугу и от безысходности…

— А ты ее совсем не чувствуешь? — удивился Вестгейт. — Я имею в виду — безысходности…

— Ты же слышал, что я Тине сказал. Я не сделал на Службе ничего дурного.

— После «чистки» она тебя забудет… — неожиданно сменил тему Вестгейт. — Слушай, а ты ее…

— И тебя она забудет тоже! — рявкнул Игорь так жестко, что Вестгейт мгновенно умолк и принялся с удвоенной энергией массировать ноги. Некоторое время они ехали молча. А потом Игорь сказал:

— Не в добрый час мы с тобой встретились, правда?

— Да уж…

— И все-таки я очень рад, что познакомился с убийцей и клятвопреступником.

— От такого слышу. Я тоже рад.

— Да не «от такого», братишка. Если бы не твое вмешательство, я мог бы стать еще и отцеубийцей. Спасибо тебе.

— Забудь! Это же ты сам догадался… Я, собственно, только помогал.

— Все равно с меня бутылка. Слушай, ты ходить уже можешь?

— Думаю, да. А что?

— Просто мне не нравится, что у моего брата такая некрасивая морда. Вон бензоколонка, там должен быть сортир. Нейтрализатор у меня в рюкзаке. Пошли, восстановим былое очарование?

Минут десять они, страдальчески морщась, поливали себя химией, уничтожая несмываемый грим. Фальшивая пластиковая борода Вестгейта сопротивлялась нейтрализатору как родная. А особенно туго пришлось Игорю с его пышной гривой, которой нужно было вернуть естественный цвет. Но в конце концов они увидели в зеркале свои привычные лица. И лица эти улыбались.

— И что, кто-то хочет сказать, что мы не прорвемся? — спросил Игорь у своего отражения.

— Все-таки у тебя колоссальная психическая упругость, — заметил Вестгейт завистливо. — Весь мир, можно сказать, обрушился, а ты…

— Мой мир в порядке. Служба для меня не значила ни черта. Она мне только палки в колеса ставила каждый божий день.

— И что ты дальше намерен…

— Да я уже все сказал! — Игорь удивленно повернулся к Вестгейту. — Разберемся с личными проблемами, и я пойду сдаваться. Спорим, что меня возьмут в Безопасность уже через месяц? Спорим, у меня будет свой отдел Спецпроектов? И спорим, что у меня половина народу в подчинении будет со Службы?

Вестгейт недоверчиво хмыкнул.

— Ты уже забыл про город Каледин, с которого все началось, — сказал Игорь.

— Действительно… — пробормотал Вестгейт.

— А ведь он остался. Пусть там даже все помереть успеют, пока мы до Волкова доберемся. Но в любом случае с городом что-то нужно делать. А кто это организует?

— Хорошая у тебя специальность, — вздохнул Вестгейт.

— И у тебя тоже, — сказал Игорь твердо. — И на тебя найдется спрос. Конечно, если ты не успел натворить черт знает чего.

— Может, и не успел. Но без «промывки» мне никто не поверит. А она меня убьет!

— А снять твою блокировку — никак? — спросил Игорь осторожно. Он совсем забыл про опасность, подстерегающую Вестгейта при «промывании мозгов». Точнее, он все никак не мог поверить в такие иезуитские методы засекречивания информации, как установка смертельных для носителя блоков в сознании.

— Того, кто мне ее ставил, уже нет в живых, — процедил Вестгейт.

— Н-да, хорошего мало… Какая гадость эти нейротехнологии! Тина бедная теперь их прочувствует во всей красе ни за что ни про что…

— Слушай! — оживился Вестгейт. — Так все-таки ты ее успел поиметь или нет?

— А в лоб?

— Подумаешь, — надулся Вестгейт. — Тоже мне событие — девчонку соблазнил.

— А по яйцам? — Игорь подобрал рюкзак и направился к выходу. Вестгейт еще раз посмотрел на себя в зеркало, пригладил виски и заковылял вслед за братом.

— По яйцам не надо, — сказал он на улице. — Это уже было. Только и делает Россия-мать, что пытается меня кастрировать.

— Может, и не зря, — заметил Игорь, бросая рюкзак на заднее сиденье и усаживаясь за руль.

— Вообще, нам не помешал бы ланч. — Вестгейт сел рядом и с тоской посмотрел на придорожный кафетерий.

— У меня наличных нет. Только карточки, а они теперь все блокированы, да еще и в розыске.

— И у меня то же самое. Ладно, не будем искать неприятностей. А может, ограбишь кого-нибудь, а? Чего тебе стоит? Вот, машину угнал…

— Слушай, Алекс. — Игорь повернулся к Вестгейту и посмотрел на него в упор. — Давай ты перестанешь меня злить, а я тебе за это облегчу страдания. У меня с Тиной ничего не было. А вот ты, подлец, ее изнасиловал.

— А-а… То есть?

— После того, как бедная девчонка от имени России-матери дала тебе по яйцам, твои нейролингвистические штучки-дрючки все-таки ее достали. Она мастурбировала с такой силой, что я думал, она себя в клочья порвет. Ну что, доволен?! — Против желания Игорь начал повышать голос. — Скажи мне теперь, кто из нас манипулирует людьми?! А?! Еще раз увижу… Не дай бог! — Игорь задохнулся от ненависти, умолк и отвернулся.

— А ты, значит, подсматривал! — осклабился Вестгейт.

— Убью!!! — заорал Игорь.

— Да за что?! Все же тебе досталось! Я старался, раскручивал ее эмоционально, а ты…

— Ах ты сука!

— Да пошел ты!!! Я в кустах лежал почти без сознания! А ты в это время смотрел, как она дрочит! А сам ты что делал, когда смотрел, а?!

Дальше события развивались почти по московскому сценарию. Только Игорь на этот раз ударил первым. Локтем правой руки он залепил брату в живот, а кулаком — в глаз. Вестгейт широко открыл рот, уронил голову между колен и в таком положении затих.

Игорь прислонился щекой к ободу руля, вцепился в баранку до боли в пальцах и громко застонал. Ему было невероятно больно, и он совершенно не понимал отчего.

Когда Вестгейт пришел в себя, оказалось, что Игорь навзрыд плачет — неумело, задыхаясь и размазывая слезы по лицу.

Так их и арестовала финская дорожная полиция — один угонщик обнимает другого, гладит по голове и баюкает, как ребенка, и шепчет ему на ухо слова на непонятном языке.

И улыбается при этом счастливой улыбкой. Как будто утешает очень близкого человека.

Глава 17 ВОСЬМОЕ ИЮНЯ, УТРО

От контактов с иностранными эсэсовцами мы вас по возможности оградим. И вообще это компетенция Безопасности. Но иногда международная кооперация бывает необходима. И в случае прямого общения от вас потребуется выдержка и такт. К сожалению, в сознании большинства наших зарубежных коллег Служба все еще очень сильно мифологизирована. Они так и не оправились до конца от последнего кризиса. Отнеситесь к их проблемам снисходительно.

Внешне участок, принадлежавший господину Хайнеману, от соседних не отличался. И жилище у него было — ничего особенного, типичный швейцарский домик. Но в то же время сразу было видно, что здесь живет русский человек. Словно пылью все присыпали. Где-то что-то хоть чуть-чуть да обшарпано. А увидев в глубине двора отцовский «Лендровер», Вестгейт брезгливо сморщил нос. Даже у лесника Максакова техника выглядела почище.

Из-за кустов в глубине участка поднимался легкий туман. Судя по всему, там пряталось небольшое озерцо.

— Красота! — сказал Игорь, заводя руки за голову и потягиваясь. — Свобода! А также равенство и братство. Только вот пиво в Европах сомнительное, доложу я тебе. Настоящее пиво — это такое, которого незачем выпивать помногу. Возьмем, к примеру, «Гиннесс»… Практически от любого его сорта глубокое и всеобъемлющее счастье обрушивается на меня уже в начале второго литра. А эта косорыловка, которой нас на неметчине угощали, ее же канистрами нужно хлестать…

— Косорыловка — это от «косое рыло»?

— Разумеется. Велик и могуч наш родной язык. Знаешь, какое самое экзотическое название русского деревенского самогона? «Стенолаз».

Вестгейт на секунду задумался, потом коротко хохотнул и снова впал в отрешенное молчание.

— Тоже нервничаешь? — догадался Игорь. — Ну-ну.

— Пошли, — сказал Вестгейт сухо и вышел из машины. Он теперь командовал часто. В Европе роль ведущего в паре как-то вполне естественно перетекла к нему. А Игорь хотя и не потерял своего красноречия, но в целом заметно поутих. Особенно с той поры, как ему на нервы стали давить Альпы.

Двое суток эсэсовцы разных стран передавали братьев из рук в руки, но за это время статус Игоря и Вестгейта так и не определился. Соответственно с ними и обращались — со сдержанной неприязнью. На вопросы отвечал только Вестгейт, коротко и неопределенно. А Игорь молчал, сумрачно улыбался и непрерывно курил, чем особенно досаждал конвоирам-европейцам. Едва обстановка немного разрядилась и воевать стало не с кем, он вспомнил, что неуютно чувствует себя за границей, подозрительно относится ко «всяким нерусским» и вообще хочет домой. Это была, конечно, блажь, но с каждым новым километром, отдаляющим Игоря от Москвы, на душе у него действительно становилось все муторней. Пейзажи вокруг были чужие, дома непривычные, люди странные. И вели себя эти люди совсем не так, как в Москве, где любого иностранца рано или поздно начинают окорачивать русские культурные традиции, одна из которых — сдержанность и корректность на трезвую голову. А здесь все были словно под мухой — развязные, излишне подвижные и голосистые. Игорь представлял себе Европу несколько другой. Как минимум он не подозревал, что здесь ему все время будет хотеться выпить.

Еще хотелось показать конвоирам, что такое Служба — набить как следует их раскормленные морды и сбежать. Но, во-первых, это было бы глупо. Во-вторых, оружие у братьев все равно отобрали, а сцепиться врукопашную с четырьмя здоровенными лбами Игорь не рискнул бы. Оставалась, правда, клякса, временно превратившаяся в черный блинчик и теперь неодобрительно ворочавшаяся у Игоря в сапоге. Кляксе тоже было нехорошо. Особенно тягостно на ее состоянии отразились те полтора часа, что она пряталась в прямой кишке хозяина во время личного досмотра. Проводивших его финских эсэсовцев штатная экипировка офицера Службы потрясла до глубины души. Они явно никогда раньше не видели ни усовершенствованного игольника, ни спецрации, а маркер-кит разве что не облизывали. Но в итоге у Игоря забрали даже часы и дотошно просканировали все тело. А Вестгейту помимо всего прочего сменили пломбу на зубе.

Зато о «промывке» никто и не заикался. И допрашивали братьев без энтузиазма. Про бойню на явке Интерпола вообще не было ни звука. Может быть, потому, что дотошный Игорь собрал на месте преступления все ядовитые иглы и затер отпечатки пальцев. А потом их спросили: «Вам куда?» — «Fuck off, — ответил Игорь. — Только сначала дайте нам машину и немного денег». — «Я же говорил, он мудак», — сказал двойной агент Пааво, вялый и заторможенный от «промывки». Видимо, местное эсэсовское начальство таким людям на слово не верило. «Я еще с тобой разберусь, — пообещал ему Игорь. — Ты, урод, будешь кровью ссать, срать и блевать. И собаку я твою обожаемую застрелю, возьму грех на душу. Чтобы Мэкс на том свете из-за тебя не расстраивался». — «Я же говорил, этот русский сумасшедший, — объяснил Пааво. — Все они такие». Тогда Игорь обозвал Пааво грязным предателем и подлым шпионом, плюнул ему в лицо, разбил коленную чашечку и едва не выдавил глаз. А Пааво стал как-то очень по-детски молотить Игоря кулаками, вывихнул себе три пальца на правой руке и подвернул здоровую ногу. Прежде чем потерять сознание от удара по голове, Игорь еще и ухо ему чуть не отгрыз.

«Вы его действительно спрячьте куда-нибудь, — посоветовал Вестгейт, когда брызжущего слюной Пааво уволокли в медпункт. За дракой он наблюдал с каменным лицом, предусмотрительно зажатый в углу охраной. — Игорь не профессионал, тонкостей нашего дела не понимает и к двойной игре относится плохо. Искалечит он этого вашего истеричного дурака. Н-да… Машину вы нам теперь не дадите. Ладно, так уж и быть, организуйте нам экскурсию в Монтрё. А оттуда мы — сами. Такой расклад вас устроит?». — «А ваш коллега всегда такой буйный?» — словно не расслышав предложения, спросил координатор операции, пожилой грузный немец, потея и отдуваясь. Он спешно прибыл в Финляндию с Ближнего Востока и сейчас тяжко страдал от перемены климата. «Не знаю, мы всего третий день знакомы». — «Ну-ну. Кстати, а почему Монтрё? Вам же от Цюриха добираться будет гораздо ближе». И, услышав это, Вестгейт неожиданно замкнулся и перестал отвечать на вопросы по существу дела. Он вдруг почувствовал себя так, будто о его тайне личности написали на заборе, и элементарно обиделся. Хотя на родственную связь с Игорем Волковым ему никто и не собирался намекать.

Так или иначе, но в Цюрихе их действительно отпустили на все четыре стороны. Правда, без документов, так что легально покинуть Европу братья не смогли бы. И с дебетной карточкой на сумму, которой в обрез хватило на аренду машины.

Теперь эта машина стояла у заветной калитки, и Игорь протянул руку и нажал кнопку звонка. Вестгейт заметил на запястье брата ссадину от наручников и сам передернулся от боли. В нарушение всех писаных и неписаных правил в машине охрана пристегивала Игоря к ручке двери. А на остановках — к самому здоровому конвоиру.

— Ты как? — спросил Вестгейт. — Голова не кружится?

— Бог миловал. Я вел себя как мальчишка, да?

— Не мое дело тебя осуждать.

— Спасибо. На самом деле это я с перепугу безобразничал. Боялся, что ко мне отнесутся излишне серьезно. Начнут ломать, выдавливать сведения. Кто ж мне поверит, что я на Службе за летающими тарелками охотился! Я же, по их понятиям, настоящий русский эсэсовец, как и ты… А вот молодой истерик — это уже другой разговор. Согласись, ну кто такому неуравновешенному типу доверит хоть один достойный внимания топ-секрет?

Вестгейт невесело усмехнулся.

— Пааво тоже оказался не на высоте, — заметил он.

— Да уж, этот крендель мне просто гениально подыграл. А обидно, да? Интересно, его намеренно внедрили или была перевербовка?

— Черт его знает. Вот из-за такой мелюзги сыплются большие дела. Задействован на второстепенном участке неприметный человечек. Знает мало, соображает туго. Конечно, никому и в голову не приходит его как следует зомбировать, чтобы на сторону не глядел. Да и сложно это технически. Сам представляешь, сколько тысяч этаких Пааво работает у наших Юсси, ни о чем не подозревая. И сколько тысяч Юсси в подчинении у одного-единственного офицера Службы. Да, а я, честно говоря, именно на Юсси грешил…

— Как-то с Юсси нехорошо получилось, мир праху его, — вздохнул Игорь. — Несправедливо. Только вот не надо ему было так резко падать духом.

— Мы слишком мало знаем о его обстоятельствах, чтобы судить. Может, он спал и видел, как бы со Службой расстаться.

— Запросто. Ну что они там копаются? Полдевятого утра! Или эту деревню «русская культурная экспансия» долбанула? Научились, как в Москве, спать до обеда?

— Позвони еще, — сказал Вестгейт.

Игорь потянулся к кнопке и задержал руку на полпути. Скорее даже отдернул. Потому что в доме открылась дверь, и на крыльцо шагнула светловолосая девушка, стриженная под мальчика, в джинсах и клетчатой рубашке навыпуск. На мгновение Игорю показалось, что это Тина. Сходство было такое разительное, что он буквально остолбенел. Но девушка подошла к калитке, и Игорю полегчало. Она была совсем не похожа на Тину. Совпадали только стрижка, цвет волос и рост. Да еще и одежда, если не считать, что Тина бегала в стоптанных кроссовках, а у местной хозяйки на ногах были дорогие туристские ботинки «Экко». Но человек перед Игорем стоял абсолютно другой.

— Good morning, — начал Игорь, машинально пряча в рукав помятое запястье и радуясь в душе, что после инцидента с Пааво не осталось синяков на лице. — I'm sorry… На что спорим, вы по-русски говорите не хуже меня?

— Скорее всего лучше. Я все-таки из Петербурга.

Было ей лет двадцать семь-двадцать восемь, и Игорь одним взглядом буквально ее съел. Да, это была совсем не Тина. Это было просто загляденье, да еще и взрослое, с которым можно не миндальничать и которое не станет церемониться с тобой. Удивительно ладная фигура, маленькие упругие груди торчком, красивые руки и серые глазищи в пол-лица, с такой же кошачьей поволокой, как у Игоря. Вот только роста барышне не хватало на его вкус сантиметров этак пять.

— Не может быть, чтобы вы — и вдруг из Питера, — заявил Игорь и подумал, что буквально на днях он то же самое уже говорил. — Не бывает в Питере таких женщин. Такие как раз в Москве водятся или в крайнем случае на Валдае. А в Питере все девушки анемичные и подозрительно смахивают лицом на лошадей… Ой, извините. Что-то я того. Последствия контузии. Здрасте.

— Здравствуйте, — девушка наконец-то улыбнулась. Перевела взгляд на стоящего в отдалении Вестгейта и тут же вся напряглась как пружина. Сомнений не было — она его узнала. Точнее, догадалась, что этот ранний визит неспроста.

— Так, — сказал Игорь, поворачиваясь к Вестгейту. Тот с застывшей полуулыбкой на лице разглядывал девушку. — Теперь я точно знаю, что мы пришли по адресу. Милая барышня, это Игорь Александр Вестгейт. Зовите его просто Алекс, он так привык. А меня зовут Игорь Бойко. Мы приехали из Москвы.

— Меня зовут Ирина Хайнеман, — пробормотала девушка, не в силах оторвать взгляд от Вестгейта, который окончательно спал с лица. Чем-то «милая барышня» его расстроила. Наверное, самим фактом того, что была здесь.

— Ага! — обрадовался Игорь. «Хорошо живет папаша. Женится себе на молоденьких…» — Очень приятно. А как бы нам с господином Хайнеманом переговорить?

— Он там, — вяло махнула рукой Ирина, не сводя глаз с Вестгейта. — В конце участка, за кустами, будет такая же калитка и от нее тропинка к озеру. Он там, на берегу.

— Тогда мы пойдем, — сказал Игорь. Девушка шагнула в сторону, распахивая калитку. — Алекс, пошли!

Вестгейт с отчетливым усилием толкнул себя вперед. И мимо Ирины прошел на максимально возможной дистанции.

— Что с тобой? — шепотом спросил его Игорь, когда они удалились на достаточное расстояние. — Ты ее раньше видел?

Вестгейт помотал головой.

— Просто как-то странно, — пробормотал он.

— А-а… — Игорь заботливо приподнял ветку, в которую брат намеревался врезаться носом. — Ну, это нормально. Господин Хайнеман живет полной жизнью, ни в чем себе не отказывает. У него тут и детей, наверное, целый выводок. Любит папа размножаться… Еще увидишь, братишка, до какой степени мы с тобой не одиноки во Вселенной.

Вестгейт в ответ что-то неодобрительнопробурчал.

Все нормативные документы Службы, которые задают вам некие поведенческие рамки, выработаны на основании многолетнего опыта. За каждым правилом стоит либо чья-то долгая жизнь, либо чья-то ранняя смерть.

Они миновали участок и вышли на узкую песчаную тропинку в обрамлении давно не стриженных кустов. Под ногами начал стелиться зыбкий полупрозрачный туман и становилось зябко.

— Туман — это к дождю? — спросил Игорь.

— К теплу, по-моему.

— Так, — Игорь внезапно остановился, глядя куда-то вниз.

— В чем дело? — спросил Вестгейт.

— На, покури, — Игорь протянул ему сигареты. — И не оборачивайся.

Вестгейт покорно взял пачку. В Россию он приехал курящим от случая к случаю, а теперь у него даже была своя зажигалка. Игорь тем временем шагнул вперед и вправо, оказавшись впереди брата.

— Вот сука! — сказал он почти восхищенно.

— Да что такое?

— Мне только что в спину целились, — объяснил Игорь, ежась будто от холода. Из его правой брючины выпала на песок маленькая черная амеба, приняла узнаваемые шарообразные очертания кляксы и прыгнула вверх, хозяину в руку.

— А что это ты за меня прячешься? — спросил Вестгейт сварливо, но с места не двинулся. Наоборот, до отказа развернул плечи.

— В тебя она стрелять не будет. Ты на отца чертовски похож. Она сразу догадалась, кто ты.

— Это я понял, — кивнул Вестгейт. — Но зачем в тебя-то?..

— Может, решила, что я твой конвоир. Да мало ли что ей в голову взбрело… Уф… На чердаке она сидит. — Игорь прятался за Вестгейта, изо всех сил стараясь быть маленьким. — Не знаю, что делать. Кляксой ее нельзя, не откачаем потом. Может, Волкова позвать?

— Откуда ты знаешь, где она сейчас? — поинтересовался Вестгейт просто для того, чтобы хоть как-то участвовать в происходящем. Он видел, что Игорь серьезно испуган, и чувствовал себя полным идиотом.

— Чую, — объяснил Игорь. — Вот дурацкая ситуация! Ну не хочу я убегать, понимаешь? Именно сейчас — не хочу.

— Да что тебе стоит? Упал в кусты, и дело с концом.

— Сам ты упал. Не хочу и не буду.

В этот момент откуда-то спереди раздался топот. Кто-то бежал неторопливой тяжеловатой рысью им навстречу.

— Та-ак… — протянул Игорь, крепко сжимая в руке кляксу. — Собаку Баскервилей видел? Сейча-ас… Расслабься на всякий случай.

— Ее ты тоже учуял? — спросил Вестгейт, не зная, что и думать.

— Не-а. Тут все в ее следах. Под ноги смотреть надо.

Туман впереди был плотнее, доставал почти до пояса, и, когда в нем возникла здоровенная черная башка с белой промоиной на носу, Вестгейт невольно вздрогнул.

— Ух ты! — воскликнул Игорь, и Вестгейт почувствовал в его голосе радостную интонацию. А Игорь сунул кляксу в карман и протянул собаке руку, тыльной стороной кисти вперед. Большой влажный нос уткнулся в нее и с шумом потянул воздух.

— Обалдеть! — сказал Игорь растроганно. — Ты только посмотри!

— Я тебя загораживаю, — напомнил Вестгейт.

— Спасибо, больше не нужно. Видишь, за нами пришли, нас признали безопасными. Все в порядке, она уже не хочет стрелять. Просто наблюдает. Но задницу я этой девице еще надеру за самодеятельность. А вот этой девице… Ох ты, моя лапушка, какая же ты прелесть!

Вестгейт оглянулся. На какой-то миг ему показалось, что в далеком чердачном окне действительно блестит мощная оптика. Потом он вспомнил, что современные прицелы не бликуют, и в задумчивости потер нос. В этот момент его толкнули в бедро, он покачнулся и едва устоял на ногах. Снизу вверх на него смотрели пытливые и внимательные собачьи глаза.

— Какой окрас роскошный! — восхищался Игорь. Он сидел на корточках рядом с собакой, и головы их были почти на одном уровне.

— Это что? — спросил Вестгейт, наблюдая, как его обнюхивают. Собака была не так велика, как чудовищные псы лесника Максакова, но явно принадлежала к близкой им породе. А окрас у нее действительно оказался необыкновенно красив. Нереально, как с картинки. Спина и бока черные, рыжие подпалины, белая грудь, четко очерченные белые носочки и кончик хвоста. Шерсть у псины была длинная и шелковистая, уши висячие, а в изучающих Вестгейта глазах светился подозрительно откровенный интеллект.

— Бернский зенненхунд. Дальний родственник тех крокодилов, что ты на хуторе видел. Чудесная сучара. Только очень крупная. Наш друг, господин Хайнеман, всегда любил больших собак. И обязательно длинношерстных.

Вестгейт отрешенно посмотрел в туман. Игорь понял, что он думает о своем, и принялся за собаку. Сначала он ее осторожно погладил по спине, затем по голове, почесал за ушами. Собака воспринимала его прикосновения с олимпийским спокойствием. И таращилась на Вестгейта.

Игорь встал.

— Ну, — сказал он собаке. — Пошли?

Словно дождавшись команды, овчарка тут же повернулась и исчезла в тумане. Игорь восторженно цыкнул зубом.

— Что-то мне нехорошо, — заметил Вестгейт.

— Пойдем! — сказал Игорь. — Немного осталось. Сколько мы с тобой километров отмахали…

— Пойдем, — согласился Вестгейт. — Но как-то мне все это удивительно не по душе.

— Да, обстановочка нервозная, — кивнул Игорь. — Может, и хорошо, что у нас оружие забрали. А то бы ты собаку шлепнул…

— А ты бы в женщину стрелял, — парировал Вестгейт.

— Она же тебе не понравилась! — рассмеялся Игорь.

— Наоборот. Очень даже понравилась…

— Никогда я в женщину не выстрелю, — твердо сказал Игорь. Подумал и добавил: — Первым.

Подул легкий ветерок, и туман начал расползаться. Тропинка круто свернула вправо, и сейчас же перед братьями открылся берег озера. К широкому дощатому причалу было пришвартовано несколько потрепанных моторных лодок и новенький скутер. У входа на причал монументальной глыбой сидела давешняя собака и смотрела на братьев. А дальше, на самом краю, у воды, спиной к берегу, стоял Волков.

Машинально Игорь поднял руку к лицу, чтобы заслониться от невидимого мягкого щупальца, проникшего в его мозг. У него вдруг неприятно заломило виски, а картинка перед глазами покрылась рябью.

— Здравствуй, папа, — глухо, будто сквозь вату, донеслось откуда-то сзади.

Волков не обернулся.

Игорь сощурился, пытаясь восстановить зрение.

А собака хрипло рыкнула и прямо из положения сидя прыгнула вперед. Не на Игоря. Мимо него.

Даже если бы Игорь не был парализован энергетической атакой, он ничего не успел бы сделать. Все случилось в какие-то доли секунды. Раздалось громкое шипение, и справа от Игоря ударила ярко-зеленая молния. Страшно, почти по-человечески закричала собака. Что-то с шумом упало на землю. А сверху обрушилась тишина.

Игорь устало присел на песок и достал сигареты. То, что сейчас произошло, его не касалось, в этом он был уверен. Преодолевая навалившуюся вдруг апатию, он закурил и, не затягиваясь, пустил дым через нос, чтобы забить доносящийся сбоку отвратительный запах паленого мяса. Смотрел он только вперед, на причал, по которому не спеша приближался Волков. Немолодой, грузный и совершенно чужой Игорю человек.

Волков подошел к Игорю и сел напротив, тоже прямо на землю.

— Что у него было? — спросил Игорь, качнув головой в ту сторону, где сейчас лежал — это Игорь знал точно — Вестгейт. Вопрос был только в том, он уже мертв или еще нет.

— Лазер в предплечье, — ответил Волков, в упор разглядывая Игоря. — Слушай, а я ведь тебя визуально не узнал. Как ты вырос…

— Собаку жалко.

— Она выполнила работу, для которой и была запрограммирована. Служить и защищать. Каждый должен выполнять свое предназначение.

— Вы могли успеть раньше, чем она прыгнет, — сказал Игорь, отводя взгляд. Ему не нравился Волков и не нравилось то, что вышло из этой встречи. Еще Игорь был зол на себя. Неизвестно, сколько лет Вестгейт носил имплантированный в руку излучатель. Но гипнотическую установку на убийство он получил несколько дней назад. Когда Игорь вернулся со встречи с Королевым и нашел Вестгейта спящим без задних ног.

— Может быть, — сказал Волков надменно, тоном старшего. — А может быть, и нет. Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, — сухо ответил Игорь. Волков «отпустил» его, но пережитый шок все еще отдавался где-то в затылке неприятной ломотой.

— Что у тебя в кармане? — спросил Волков.

Игорь молча достал черный мячик и не глядя сунул его Волкову в руки, втайне надеясь, что клякса сейчас покажет этому супермену, где раки зимуют. Но клякса повела себя нейтрально. Волков покатал ее в ладони и вернул Игорю, никак не комментируя свои впечатления.

— Ты очень похож на свою мать, — сказал он.

— Да. — Игорь щелчком выстрелил окурок далеко в воду. Он чувствовал себя опустошенным и совершенно не знал, что теперь говорить и вообще как вести себя дальше.

— Что у тебя с рукой? — спросил Волков.

— Где? А… Наручники. Ерунда, пройдет.

— Долго вы добирались. Я ждал вас гораздо раньше.

— Да вот так…

— Ладно… — Волков потер глаза ладонью, вздохнул, и Игорь почувствовал, что этот человек сейчас обескуражен ничуть не меньше его самого. Волкову точно так же нечего было сказать. Молчание становилось тягостным.

— Вы знаете, зачем мы здесь? — решил помочь отцу разрядить обстановку Игорь.

— Ты должен говорить мне «ты».

При иных обстоятельствах Игорь объяснил бы Волкову, кто кому что должен, в доступных выражениях. Но сейчас он сказал только:

— Мне нужно привыкнуть.

— Да, конечно, — сказал Волков. — Я все знаю.

«Интересно, о чем это он? — подумал Игорь. — Спорим, не о том, что мне нужно привыкнуть».

— Вы поможете нам? — спросил он.

— Незачем, — ответил Волков. — Забудь об этом.

— Там люди. Там очень много людей.

— Да забудь ты. Там ничего нет.

— Это как? — удивился Игорь. На мгновение ему показалось, что сбылся прогноз Дяди и на злосчастный Каледин сбросили бомбу.

— Это я организовал, — объяснил Волков. — Мне нужно было вытащить тебя к себе. А ты мог сюда попасть только в одном случае — если бы тебя прислал за мной Проект. И я создал такую ситуацию, когда тебя прислали. Вот и все. А в этой деревне, как ее там, сейчас все уже в порядке.

— Интересно, — пробормотал Игорь. Это действительно было интересно. А к тому же еще и страшно. И совершенно непонятно. А еще противно.

На тропинке послышались шаги.

— Пойдем, — сказал Волков, поднимаясь на ноги. — Отнесем его.

Игорь встал и с ненавистью уставился Волкову в затылок. Влепить в него пулю у Игоря вряд ли хватило бы злости, но чем-нибудь тяжелым он бы сейчас по этой голове с удовольствием врезал.

Зареванная Ирина сидела на корточках над телом собаки и тихо скулила. Видно было, что она хотела бы ее потрогать, но прикоснуться к обугленной дымящейся морде у нее не хватает духу. Рядом на земле валялись складные носилки.

— Берта исполнила свой долг, — провозгласил Волков, подходя к девушке. Игорь подумал, что, если этот Зевс-громовержец не перейдет на человеческий тон, он точно его пристукнет.

Вестгейт лежал навзничь, и правый рукав его куртки слегка тлел. Игорь встал на колени рядом с братом и с глубочайшим облегчением разглядел, что тот дышит, не часто, но ровно. Игорь потянул к себе носилки и развернул их.

— …а потом вернемся и похороним ее, — объяснял Волков. — Не надо плакать, ничего уже не сделаешь. Умереть за хозяина…

— Перестаньте, — попросил Игорь неприязненно, с трудом перекатывая Вестгейта на носилки. — Давайте понесли.

Волков что-то недовольно хрюкнул, но подошел и взялся за рукоятки.

— Большой вырос, — сказал он с удовлетворением. Игорь душераздирающе вздохнул. Его не покидало ощущение, что он участвует в каком-то дурацком спектакле. Раньше, когда вокруг творилось черт знает что, этого ощущения почему-то не было. Оно возникло только сейчас, в конце пути.

Глава 18 ВОСЬМОЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ

При обработке провокационной информации вам может элементарно не хватить времени или знаний. Тогда исходите из того, что эта информация верна. Попробуйте взломать не внутреннюю логику информации, а логику самого информатора.

Прикрыв глаза и сложив руки на животе, Игорь полулежал в шезлонге на заднем дворе и старательно делал вид, что отдыхает. Волков с телефоном на поясе бродил туда-сюда по участку и с кем-то оживленно беседовал по-французски. С его роскошным прононсом и словарным запасом полагалось бы говорить очень быстро, помогая себе бурной жестикуляцией. Но Волков заложил руки за спину, а фразы бросал, словно кирпичи, — вещал с Олимпа.

Через открытое настежь кухонное окно было слышно, как что-то там парится, варится и жарится и тихо напевает Ирина. Госпожа Хайнеман оказалась хирургом местной клиники, и дома ей полагалось держать экспресс-кабинет. Она еще продолжала всхлипывать, когда Вестгейта положили на операционный стол, и Игорь с большим сомнением наблюдал, как трясущиеся руки настраивают аппаратуру. Он не без основания подозревал, что если эта неуравновешенная барышня час назад целилась в спину человеку, который ей ничего плохого не сделал, то убийце любимой собаки она может запросто что-нибудь отпилить. Слава богу, его опасения не оправдались, и теперь обезоруженный Вестгейт лежал в спальне на втором этаже. Он по-прежнему был в коме, и Игорь по собственному опыту знал, что шевелиться бедняга начнет не раньше чем дня через три.

Волков переключил телефон и заговорил по-немецки. Чтобы хоть чем-то себя занять, Игорь сунул в зубы сигарету. Он всячески старался ни о чем не думать, и ему опять с непривычки было скучно. Стоило Игорю хоть на минуту собраться с мыслями, как его тут же охватывало глухое раздражение. И причиной его был Волков. Этот человек Игорю категорически не нравился. Он был совершенно не похож на того Волкова, о котором Игорю рассказывали.

И ненормальный Дядя, и вполне адекватный Королев, да и все, кого Игорю доводилось расспрашивать о Волкове раньше, дружно рисовали в своих воспоминаниях совершенно иную фигуру. Волков-легенда был в первую очередь симпатяга и умница. Он легко, мощно и свободно мыслил, щедро раздавая направо и налево великолепные идеи, часто парадоксальные, но всегда остроумные. Еще он умел слушать и понимать. А еще он был шутник, интеллектуальный хулиган, «пламенный борец с идиотизмом» и порядочный раздолбай. Его все любили.

Этот Волков оказался совершенно другой. Во-первых, он не разговаривал, а либо вещал свысока, либо отдавал приказания. Во-вторых, у него оказалась неприятно манерная и полностью клишированная речь. Он использовал банальные словосочетания и театральные интонации. Как дешевый провинциальный актер, который перенес со сцены в жизнь не самый удачный образ. А главное — этот Волков не принимал чужую точку зрения. Вообще. То ли он понял о жизни что-то самое главное, и теперь все, кто не разделял его убеждений, были на его взгляд ущербными недочеловеками. То ли он просто…

— Как самочувствие? — спросил Волков.

Игорь встрепенулся и открыл глаза.

— Да нормально. Мне кто-нибудь объяснит, что происходит?

Волков подтащил второй шезлонг поближе и уселся напротив Игоря. Тот поморщился от жжения в переносице. Волков периодически выстреливал в атмосферу мощный энергетический разряд. Похоже, сбрасывал лишнее напряжение.

— Ситуация под контролем, — важно заявил Волков. — Угрозы больше нет. К сегодняшнему дню полностью раскрыт и нейтрализован чудовищный заговор против человечества.

— Это я догадался, — фыркнул Игорь. — А в чем он состоял, хотелось бы знать?

— Идея возникла еще полвека назад. Организация, которая раньше называлась Проект, а позже Служба, пыталась захватить мировое господство. В конце прошлого века упор делался на массовую психотронную обработку, а сейчас — на выборочное зомбирование ключевых фигур. Старая концепция предполагала, что нужно все новые и новые территории накрывать психотронным колпаком и таким образом подчинять всех, кто попадется. Насаждать искусственное преклонение и обожание. Насильственно внедрять идеи в головы. Конечно, такая стратегия не могла себя оправдать. Жертвы облучения постепенно сходили с ума, и контролировать их становилось невозможно. Проект из-за этого и потерпел неудачу. Но Служба, организованная на его руинах, выбрала более эффективную методику. Как раз появились современные технологии — например, дистанционная нейрохирургия. И началось выборочное подчинение интересам Службы ключевых фигур международного сообщества. А для прикрытия, чтобы их преступные инициативы находили поддержку у простых людей, были подключены массмедиа. И всю нашу многострадальную планету захлестнул искусственно наведенный психоз…

— «Русская культурная экспансия»?

— Безусловно. Но, кстати, первыми заметили неладное не культурологи. И даже не политики. И те и другие сами оказались под воздействием этого безумия. О том, что происходит нечто ужасное, стали говорить экономисты. И аналитики секретных служб. Очень уж много денег потекло в Россию. Огромные, нереальные суммы. Даже больше, чем Россия могла переварить.

— И чем все это могло кончиться? — спросил Игорь, изо всех сил пытаясь удержать на лице выражение почтительного внимания.

— Ты должен знать, что мечта Службы — тотальный контроль. Но таким, как ты, насколько я знаю, идею контроля подавали в ложном толковании. Якобы русские заботятся о мировом благе. Сдерживают агрессивные режимы, подкармливают «третий мир», подавляют терроризм, улучшают экологию… Не так ли? И хотя эта работа ведется тайно, но идеи носятся в воздухе. Человечество интуитивно догадывается, что некая крепкая рука ведет его прямиком к безграничному счастью. И на бессознательном уровне планета чувствует, что это рука Москвы. Поэтому так легко внедрились в умы и «культурная экспансия», и всеобщее обожание всего русского и каждого русского человека в отдельности. Великий народ-страдалец, самый гуманный и самый мудрый, взвалил на свои плечи заботу об установлении Золотого Века!

Волков по-прежнему вещал с постамента, но сейчас в его словах был нескрываемый сарказм. И радость победителя.

— Я понимаю, что тебе непросто принять это, — продолжал он. — Ты чувствуешь себя причастным… Ты не казнись. Это было не в твоей власти. А чтобы во всем разобраться, подумай сам, какого безумного влияния добилась Россия ко вчерашнему дню. Без одобрения русских ни одно государство и пальцем не шевельнет.

— Я не вижу главного, — сказал Игорь медленно и задумчиво. — Я не вижу цели. У любого завоевателя помимо личного комплекса Наполеона есть еще и совершенно четкие задачи политического и экономического плана. Ну, засосала Россия громадные инвестиции. И что?

— Ты не понимаешь, — усмехнулся Волков. — Экономика, политика — это все следствия. Повод к захвату власти может быть только один — личные амбиции. А ложь, которой их прикрывают, всегда ложь, и ничего больше. Конечно, с каждым веком она становится более правдоподобной. Но ты четко разделяй две вещи. Одно — что ваш Папа говорит в Кремле. И другое — что он думает на самом деле.

— Папа не Наполеон, — отмахнулся Игорь.

— Ты не понимаешь, — повторил Волков. — Любой Папа всегда Наполеон. Вне зависимости от того, чем он командует — полком или секретным агентством. А ваш Папа настоящий дьявол. И если бы мы не вмешались, через год в Кремле сидел бы именно Папа. И заодно на всей Земле.

Игорь заложил ногу на ногу и скрестил руки на груди. Волков очень сильно давил на него своим яростным энергетическим потенциалом. Судя по всему, он пытался транслировать Игорю свои эмоции. То есть хотел заставить Игоря поверить в свою правоту, подчинить себе, превратить в послушно кивающую тупую куклу. Намеренно он делал это или по привычке, Игорь не знал. Но в том, что любой другой человек на месте Игоря был бы уже целиком и полностью согласен с мнением Волкова, Игорь не сомневался. Ему стало грустно и захотелось сменить тему. Волкова он ни в чем не винил, понимая, что сенс не всегда может контролировать себя. Но он не верил ни единому слову этого человека.

— Почему вы ушли тогда? — спросил Игорь.

Волков моргнул, сел прямее и нервно дернул головой.

— Ему нужно было мировое господство, — сказал он. — И он чуть было его не захватил. Вся планета была бы порабощена, сама этого не зная. И вся она работала бы не на Россию, нет. Только лично на него. Понимаешь? А он бы упивался властью. Огромные силы пришлось задействовать для того, чтобы уничтожить агентурную сеть. Но дело нельзя считать завершенным, пока этот человек жив. Он дьявол. Мы раскрыли глаза Кремлю и натравили на Службу русскую Безопасность. Впервые в истории все контрразведки в мире работают сейчас заодно, выкорчевывая Службу из политики, финансов, промышленности, культуры, да просто из умов людей. Но Папа еще жив. Его боятся тронуть. Представляешь?

Игорь озабоченно глядел на Волкова.

— Но мы эту проблему решим, — сказал тот. — Я и ты. Больше никто и не сможет. Ты вызовешь его на встречу, а я с ним разберусь. Вот так.

Игорь запустил руку за голову, снял резинку с хвоста и встряхнулся, отчего волосы рассыпались по плечам. Волков посмотрел на его прическу с явным неодобрением, но промолчал.

— Мне неизвестны ваши планы, — сказал Игорь с достоинством. — Но в любом случае вам придется быть чертовски убедительным, чтобы я сыграл на вашей стороне.

— Не понимаю.

— Я больше не хочу слышать ни о Службе, ни о Проекте, ни о каких-либо других тайных организациях. У меня от них мурашки по коже. Кстати, можете довести до сведения ваших хозяев, что единственная фирма, которой я расскажу все, — это русская Безопасность. При первой же возможности я ей сдаюсь.

— Это не профессиональный жест, — упрекнул его Волков. — Говоря такое вслух, ты ставишь себя под удар. Как раз после такого заявления они тебя и застрелят. Чтобы ты русским лишнего не сболтнул.

— Не застрелят. Вы не позволите. Я вам нужен, не так ли?

— Игорь, ты действительно ничего не понимаешь. Разумеется, пока ты работаешь на меня, тебе ничего не угрожает. Но если ты начнешь играть в свою игру, я уже не смогу тебя защитить. И тебя действительно убьют.

— Вот и хорошо, — сказал Игорь безмятежно. — Поэтому будьте добры, ведите себя со мной поаккуратнее. Без давления.

— Мы должны спасти мир от угрозы, — заявил Волков. — Она еще не вполне устранена. Это наш долг, понимаешь?

— Ага, — кивнул Игорь, встал и пошел к дому, на ходу заново укладывая волосы и стягивая их резинкой. Волков, нехорошо прищурившись, посмотрел ему вслед, и под лопаткой у Игоря неприятно кольнуло.

Посмеяться над безумцем легче всего. Труднее его выслушать. Для тех, у кого выдержки не хватает, замечу одно. Он вам потом так посмеется, что костей не соберете.

Вестгейт лежал на спине, укрытый до подбородка одеялом. Судя по закрепленным на спинке кровати приборам, жизнь в нем едва теплилась. Игорь со вздохом приподнял одеяло, посмотрел на длинный шов у брата на предплечье и выругался.

— Все обойдется, — сказал он Вестгейту, как будто тот мог его слышать. — Денька через три проснешься и будешь как новенький. Эх, братишка… До чего же все не вовремя… — Он достал из кармана дышащую теплом кляксу, побеседовал с ней и сунул под одеяло. Посмотрел, как под тканью прокатился бугорок, выбирая позицию, снова вздохнул и вышел из спальни. «Если клякса найдет с биополем Алекса хороший контакт, он очнется уже через сутки. И тогда я буду не один. А вместе мы обязательно что-нибудь придумаем».

— Здорово, доктор! — сказал Игорь в спину Ирине, накрывающей на стол в кухне. — А как же клятва Гиппократа?

— О чем ты? — удивилась Ирина, поднимая на него глаза. Взгляд у нее был виноватый.

— Какая сволочь мне в спину целилась с чердака?

— Ничего я не целилась… — пробормотала девушка, краснея. И вдруг замерла, склонив голову набок, словно прислушиваясь. Из-за стены Игоря обдало холодом. Он повернулся, безошибочно определил направление сигнала и сделал в ту сторону неприличный жест.

Ирина тихо всхлипнула, как человек, которого держали за горло, а потом отпустили. Прошла в угол, открыла шкафчик и выставила на стол бутылку виски.

«Вот как это у нас делается… — подумал Игорь. — Бедная ты марионетка. Но пристрелить ты меня хотела по собственной инициативе. Почуяла, что я опасен для здешней идиллии. Хорошо же тебе мозги зафачил господин Хайнеман. Выдрессировал лучше, чем покойницу Берту».

— Тебе налить? — спросила Ирина дружелюбно, словно Игорь ей ничего обидного не говорил.

— Потом, — сказал Игорь. — Давно вы вместе?

— Пять лет. Я здесь на стажировке была. Слушай, а это правда, что Алекс его сын?

— Угу.

— Как нехорошо получилось, да? Только приехал и заболел. И откуда у него такое нервное истощение?.. А Игорь не разрешает позвать терапевта, говорит, и так справимся.

— Да, все нормально. — Игорю вдруг захотелось поскорее уйти, и он заторопился к выходу.

— Обед через двадцать минут, — сказала Ирина ему вслед.

Игорь выскочил на крыльцо, тяжело дыша. Волков по-прежнему сидел в шезлонге. И улыбался. Игорь сжал кулаки, подошел к нему и сел напротив. Ему невыносимо хотелось что-то сделать. Что-нибудь ужасное. Например, убить Волкова, погрузить Вестгейта и девушку в машину и рвануть проселочными дорогами в ближайший аэропорт. Угнать самолет — и в Россию. А там Безопасность, она не выдаст.

Не так уж и безнадежно выглядел этот план, если бы не одно «но». Игорь хорошо знал, как опасно поднимать руку на форсированного экстрасенса. Даже в мыслях. И даже ему, Игорю Бойко, мысли которого форсированный сенс читать не может. Последнее он наконец-то установил совершенно точно.

— Так все-таки, — спросил Игорь, — что там было двадцать лет назад?

— Что? — удивился Волков.

— Почему вы тогда ушли со Службы? Вы уже подозревали, что она замышляет?

— А-а… — сказал Волков. — Вот ты о чем. У меня не было другого выхода. Ты ведь из Спецотдела, ты должен знать, кто я.

— Кстати, вам низкий поклон от Королева.

— А, этот тупица… Помню, как же. Так вот, когда я почувствовал свое истинное предназначение, я был поначалу неосторожен. И тогдашнему Папе, редкостному подлецу, немедленно донесли, что я не такой, как все. Он вызвал меня и приказал сотрудничать в новом качестве. Такая жуткая грязь — внутренняя слежка и кодирование сотрудников. Конечно, я отказался. Во-первых, я тогда еще этого не умел. А во-вторых, это в любом случае не соответствовало моим представлениям о совести и чести. Он настаивал, я пытался что-то ему объяснить… И тут увидел, почувствовал, что с того момента, как я сказал «нет», нормальной жизни у меня не будет. Впереди был шантаж, причем очень жестокий. Я увидел это совершенно ясно. Тогда я оттолкнул этого человека и ушел…

— Он умер от рака через год, — вставил Игорь.

— Знаю. Он меня разозлил. А на следующий день ко мне явился этот дьявол, нынешний Папа, который тогда ходил еще в «шестерках». И он сказал мне открытым текстом, что теперь любое мое неосторожное движение плохо кончится для твоей мамы и для тебя. Ты меня понимаешь?

Игорь задумчиво кивнул. Волков уже снял давление — видимо, догадался, что у Игоря частичный иммунитет к энергетическому воздействию. С ним действовали только самые грубые методы, такие, как откачка энергии, например. Или агрессивная блокировка сознания. То, что несколькими днями раньше делал бородатый черт в московском дворе. И пару часов назад — сам Волков.

А сейчас Волков нагло врал. Их общий тезка, нынешний Папа, двадцать лет назад просто не мог сказать Волкову ничего подобного. Он еще не был допущен к тематике категории ЭКСТРА. И ходил не в «шестерках», а в психологах.

— Что мне оставалось делать? — сказал Волков с неподдельной горечью. То ли он искренне верил в свою ложь, то ли хорошо играл. — Я понимал, что от меня теперь не отстанут. Я поговорил с твоей мамой… Конечно, ей было нелегко все это принять, но я ее убедил. И ушел. Долго скитался по разным странам. А десять лет назад осел вот здесь. Организовал свою жизнь так, что меня никто не мог взять за живое. И уже сам диктовал условия тем, кто готов был хорошо заплатить за мои услуги…

— …и на прошлой неделе взломал блокировку одному пожилому шведу, — закончил Игорь за него.

Волков снисходительно рассмеялся.

— Ты и представить себе не можешь, как долго готовилась эта операция, — сказал он. — Несколько лет жизни я положил на то, чтобы восстановить баланс сил в мире. Все западные психотехнологии разработаны по моей подсказке. Всему, что умеют эти тупоголовые европейцы, их научил я. И если бы не грамотно спланированное противодействие, Служба проглотила бы весь мир и не поперхнулась бы.

— Ну, у вас не все прошло гладко. Вы надеялись перевербовать агентов Службы, а их пришлось отстреливать. Сколько людей погибло? Сто? Двести? Тысяча?

— Три с половиной тысячи, — сказал Волков гордо. — Иначе было нельзя, ты же понимаешь. На войне как на войне.

— Тьфу! — Игорь отвернулся и полез за сигаретами.

— Такая вот судьба, — сообщил Волков. — Всю жизнь я только и делаю, что защищаю людей от опасностей, которых они не видят. Знаешь, как это тяжело — видеть то, чего не видят другие? Ты даже не догадываешься, какое это одиночество.

Игорь прокусил сигаретный фильтр насквозь. На Службе Волков работал в группе стратегического планирования. Ни от каких опасностей он там никого не защищал. Его темой была перспективная геополитика. А одиночкой он был от природы. Высокомерным одиночкой с мессианским комплексом. И когда мессия ощутил в себе божественный дар…

— Но я заботился о тех, кто был мне близок, — продолжал вещать наместник бога на земле. — Наталкиваясь иногда на глухую стену непонимания…

— Расскажите об этом Игорю Александру Вестгейту, — посоветовал Игорь.

— Я же говорю, — Волков печально вздохнул, — ты совершенно не в курсе, а уже готов меня обвинить во всех смертных грехах. Просто за то, что я не такой, как все. Стыдно, Игорь. Очень стыдно.

— А ни разу в жизни не поинтересоваться, как там себя чувствует на чужбине родная кровь, — не стыдно?

— Это была поистине трагическая история, — сказал Волков, пропуская обвинение мимо ушей. — Его мать была в меня безумно влюблена. И я очень долго не мог с ней расстаться. Я чувствовал ответственность, понимаешь? Но и продолжать жить вместе нам тоже было нельзя. У нее начинала развиваться душевная болезнь, и этого никто, кроме меня, почему-то не замечал. И я никак не мог придумать, что же делать. А потом меня осенило. Точнее, она сама подала идею. А я понял, что именно в этом будет ее спасение. И все оказалось именно так, как я предполагал. Материнство купировало ее паранойю на начальной стадии. Во всяком случае, на время. Не знаю, как она сейчас. Но видишь, Алекс вырос нормальным. Значит, все в порядке. Получилось как нельзя лучше.

— А я? — спросил Игорь.

— Что ты?

— Ну, я тоже вырос нормальным?

— Конечно! — всплеснул руками Волков.

— Тогда с какой стати вы решили, что я поеду в Москву с посланием к Папе? На верную смерть…

Как и в прошлый раз, при внезапной перемене темы Волков часто заморгал. В воздухе ощутимо похолодало. Это был фантомный холод, следствие резкого энергетического выхлопа, но настолько реальный, что Игорь плотнее запахнул куртку.

— Тебе ничего не грозит, — сказал Волков наконец. — И ты меня не обманешь. Ничего ты не боишься. Ты просто не хочешь. Почему? Хотя это пройдет у тебя. Ты просто очень устал. После обеда поспи несколько часов, а вечером все обсудим.

— За последние дни Алекса и меня пытались убить раз двадцать, — сказал Игорь. — Тут устанешь…

— Это были досадные накладки. И если кто-то и пытался действительно причинить вам вред, это могла быть только русская Безопасность, сдаться которой ты по наивности мечтаешь. Я же говорил, инсценировка с энергетической блокадой города была направлена именно на то, чтобы тебя отправили сюда. Нужно было сделать так, чтобы русские сами тебя отпустили.

— А как насчет Алекса? Он что, вообще не входил в расчет?

— Да нет, входил, конечно…

«Врет! — подумал Игорь. — Нет, ничего я ему не скажу. Хотя интересно было бы посмотреть, как он запляшет, когда узнает, что приказ на убийство получили мы оба. И что Папа с самого начала знал, кто выступил против Службы. Это хорошо, что Папа уцелел. Это просто замечательно. Должен же быть на свете хоть кто-то, кого этот безумец Волков опасается! Безумец Волков… Сумасшедший. Псих…»

— Все было учтено, — говорил Волков. — И незначительные мелкие накладки не должны сбивать тебя с толку. Поверь мне, Игорь. Ты должен мне верить.

«Боже, как мне сейчас не хватает Алекса! — терзался Игорь. — Мне позарез нужен хороший психолог. Волков неадекватен, это ясно. Но обзывать его сумасшедшим я могу, если я частное лицо. А вот как офицер Службы я должен мыслить иными категориями. Мне важно знать, насколько именно у Волкова съехала крыша. То ли он еще что-то соображает, и тогда я с ним должен обращаться как с высокой договаривающейся стороной. То ли он совсем е…нулся, и тогда его следует нейтрализовать, пока он мировую войну не развязал. Но в любом случае пока что я ничего не могу предпринять…»

— Пойдем, — сказал Волков. — Обед на столе.

На крыльцо вышла Ирина и помахала им рукой. Игорь с тоской посмотрел на девушку и задумался — а где, интересно, в доме лежит оружие?

Глава 19 ВОСЬМОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР

Моделируя частную ситуацию, отталкивайтесь от психологии. Строя модели больших событий, старайтесь все-таки больше привязываться к фактам. История последнего мирового кризиса не должна сбивать вас с толку. Это была именно частная ситуация, и не более того.

Дом господина Хайнемана не охранялся. В нем не было микрофонов и камер, и никто не сканировал его издали. Но периметр сонного альпийского поселка оказался надежно прикрыт. На озере маячили загадочные лодки, а в моторках у причала отсутствовали свечи. В окрестном лесу бурлила туристская жизнь, и при виде лиц отдыхающих у Игоря засосало под ложечкой. Одну дорогу охранял полицейский мобильный патруль, на другой здоровенные лбы в фосфоресцирующих жилетах лениво взламывали отбойными молотками новенький асфальт. Даже на ручье какие-то мордастые типы с оттопыренными подмышками делали вид, что ловят рыбу. Сам поселок будто вымер. Но сквозь плотно закрытые жалюзи Игорь неоднократно ловил на себе профессиональные взгляды. Из этого котла выбраться не удалось бы даже с помощью кляксы. Здесь было просто слишком много людей.

Игорь сидел в гостиной и, прищурившись, рассматривал нацарапанный на салфетке график. Конечно, полностью доверять этой модели развития событий он не мог — не хватало информации. Но в общих чертах кризис развивался именно так.

Ликвидация зарубежной агентурной сети началась тридцатого-тридцать первого мая. Сразу несколько контрразведок, действующих в рамках единой программы и управляемых из одного центра, захватили и подвергли «промыванию мозгов» два-три десятка агентов влияния Службы. Но никакого результата этот кавалерийский наскок не дал, поскольку все подозреваемые умерли под «промывкой», не приходя в сознание. Бесполезен оказался и обыкновенный допрос.

На этом все могло бы и кончиться, и Служба понесла бы лишь незначительный ущерб. Но тут к непосредственной работе с агентурой подключился главный консультант операции господин Хайнеман. Он сломал блокировку Каспера и добыл информацию о ключевых звеньях цепи. Взяли еще человек десять, и с ними Волков тоже поработал. Открылся следующий фрагмент картины. И руководство операции испугалось. Именно так — в противном случае последствия не могли бы принять столь катастрофический размах.

Неизвестно, какую роль в принятии решения сыграл Волков. Но в том, что он подлил масла в огонь, Игорь не сомневался. Обладая своим фантастическим даром убеждения, переполненный ненавистью к Службе в целом и ее шефу конкретно, Волков просто не мог не воспользоваться случаем. Он должен был надавить на тех, от кого зависел выбор методов — казнить или миловать. И он, конечно, своего не упустил. А вложить в две-три смятенных души свою бредовую идею, это для форсированного сенса — раз плюнуть. И еще проще Волкову было выторговать право на самостоятельные действия в отношении некоего Игоря Бойко.

Первого июня Волков непонятным образом симулировал психотронный кризис в небольшом российском городке. К вечеру того же дня Служба, еще ничего не подозревая, отправила к нему на переговоры некоего Шнейдера, и Волков убил его второго числа утром. И перестарался. Он, видимо, не предполагал, что после этого инцидента Служба начнет действовать с характерной для себя обстоятельностью и прицелом на двухсотпроцентный резерв. В Москву затребовали дипломатического советника Вестгейта, который Волкову был совершенно не нужен. Волков рассчитывал уже днем третьего числа иметь в руках Игоря Бойко, человека, с которым отчего-то держался накоротке Папа. Человека, которого можно использовать как посредника. Но Служба навязала Игорю в напарники Вестгейта. И выбилась из волковского графика на сутки.

Четвертого июня Вестгейт прибыл в Москву, познакомился с Игорем Бойко и получил задание. И в этот же день начался спровоцированный Волковым отстрел русских агентов по всему миру. Эта безумная крайняя мера была совершенно не нужна, но Волков либо внаглую зомбировал руководителей операции, либо убедил их в том, что последняя версия ментальной блокировки ему не по зубам. А вражеского агента, который и перевербовке не поддается, и вообще не сознает, что работает на врага, можно только убить. Волков развернул перед своими хозяевами апокалиптическую картину захвата власти русскими, и началась стрельба.

Из-за этого братья застряли в России и элементарно не успели попасть на место вовремя. А повернуть машину убийства вспять было уже невозможно. И если днем четвертого июня серьезная опасность братьям еще не угрожала, то к вечеру тучи сгустились.

Потерявший рассудок Дядя собирался взять братьев живьем. Даже если на бестолкового мальчишку Игоря Бойко ему было наплевать, то относительно «продавшегося врагу» Вестгейта инструкция наверняка была однозначной. Из-за этого братьям удалось бежать. Снова взявший Службу под контроль Папа сделал все для того, чтобы вытолкнуть братьев за границу, туда, где их жизни были застрахованы Волковым. Но тут на Службу обрушилась новая беда. По официальным международным каналам волковскую разработку относительно кошмарных планов Службы получил Кремль.

Правительство оказалось перед фактом: либо оно собственными руками добивает Службу, либо против России ополчится весь мир. Шок был невероятно силен. И совершенно естественно было приказать Безопасности — всех схватить, возможное сопротивление подавить, а там разберемся. С этого момента жизни братьев на территории России не стоили и гроша. Не окажи они сопротивления под Тверью, их бы арестовали. А выйди они с хутора к границе чуть раньше времени, снайпер легко стреножил бы их и оставил искалеченными дожидаться приезда группы захвата. Оба раза братьев выручил только случай.

И по большому счету, если бы не маниакальное желание Волкова убить Папу, никому братья не были бы нужны уже четвертого июня. Но они продержались лишний день, выбрались за границу, а там уж с ними поступили четко по инструкции — взяли и доставили на место.

И еще одно их спасло. Уже третьего июня Папа совершенно точно знал, кто именно выступил против Службы. И решил уничтожить предателя Волкова его собственным оружием. Поэтому самоходное взрывное устройство «Вестгейт и Бойко» получило зеленый свет и двинулось к месту подрыва, с досадными задержками, но верным курсом.

А в итоге оба честолюбивых маньяка проиграли. Они были живы, по-прежнему ненавидели друг друга и потеряли все, что имели. Только если Папа остался без Службы, то Волкову еще предстояло узнать, что с того момента, как Игорь Бойко шагнул через порог его дома, игры в Бога для Волкова окончены.

Игорь скомкал в кулаке салфетку и швырнул ее через всю гостиную в камин. Бумага ярко вспыхнула. Игорь встал и, сунув руки в карманы, прошелся из угла в угол. Поднял голову и посмотрел на стену, за которой в кабинете сидел Волков. И горько усмехнулся.

Ни разу за весь день Игорь не подумал о Волкове как об отце. В какой-то момент его это открытие удивило. А потом он понял. Игорю просто не нужен был такой отец. Волков мог оказаться кем угодно и каким угодно. Но только не таким. Отец Игоря не мог подставить несколько тысяч людей под пулю исключительно по собственной прихоти. И независимо от того, зачал ли Волков Игоря биологически, относиться к нему как к родному человеку Игорь был не в состоянии.

Внизу хлопнула дверь.

— Ой, здравствуйте! — воскликнула Ирина.

— Привет, красавица! — сказал кто-то, приятно и стильно грассируя. И этот голос буквально пригвоздил Игоря к полу. Из прихожей шел мощнейший биоэнергетический сигнал. Фоновый сигнал, не направленный. Просто в дом вошел человек с экстремально сильным биополем.

— А не одолжишь ли ты мне бутылочку снотворного, радость моя? — спросил гость.

— А вам какого именно?

— Какого не жалко. Еще в прошлом тысячелетии было установлено, что разницу между черным и красным «Johnnie Walker» потребитель не улавливает. И более выдержанный сорт покупает только из соображений престижа. А я не потребитель, я выпить хочу. Мне лишь бы глаза залить, особенно сегодня. Что-то, Ирочка, укатала меня Земля-матушка…

— Знаете, Тимофей, идите и возьмите сами, что вам понравится.

— А может, один на один?

— Тим, у меня больной наверху лежит…

Наступило секундное затишье. Игорь начал осторожно спускаться по лестнице.

— Ну, не такой уж он и больной, — сказал гость. — Ладно, не хочешь — как хочешь.

Внизу послышались шаги, хлопнула дверь. Игорь бесшумно спустился в прихожую и с замиранием сердца заглянул на кухню. Воздух в доме был словно наэлектризован, и Игоря ощутимо трясло. А еще ему было страшновато.

Когда Неведомое обрушивается на вас в форме необъясненного явления, это нормально. А вот когда оно приходит к вам в личине человека, не стыдно и восхититься. Сделайте ему приятное, ведь он так одинок, его же все боятся…

Гость в раздумье стоял перед шкафчиком с напитками. Он был чуть выше среднего роста, на плечи спадала густая темно-коричневая шевелюра. Странноебесформенное одеяние, черное с отливом, нечто вроде широкого плаща, мягко поблескивало. Нога в остроносом сапожке отбивала по полу нехитрый ритм.

Голова незнакомца слегка запрокинулась, и до Игоря донеслось бульканье.

— Уффф, — выдохнул гость. — Ххха-а… Какая вкусная гадость. А пьете ли вы виски, молодой человек?

Игорь облизнул пересохшие губы и переступил с ноги на ногу. В кухне что-то происходило. Помещение словно накрыли плотным невидимым колпаком. Температура в нем заметно повысилась.

— Пью, — сказал Игорь. — И даже без стакана.

Гость повернулся к Игорю лицом. Игорь протянул руку, нашарил стул и медленно сел.

Тимофей Сергеевич Костенко родился в Москве в 1968 году. Сейчас ему должно было исполниться шестьдесят. Но этому человеку оказалось на вид не больше тридцати пяти. Мягкий овал лица, пухлый чувственный рот, серо-зеленые глаза, взгляд острый и насмешливый. И очень странный оттенок кожи, совершенно не человеческий — с теплой переливчатой зеленцой.

— Это вы?.. — только и вымолвил Игорь.

Гость не ответил. Вместо этого он достал из бара два квадратных стакана с тяжелым дном и пошел к холодильнику. Игорь завороженно смотрел, как загадочный человек накладывает в стаканы лед, наливает виски и добавляет воды. Нет, это категорически не мог быть Тим Костенко. Но он как две капли воды походил на фотографию, которую Игорю зачем-то показал Королев.

Незнакомец подошел к Игорю, подвинул стул и уселся рядом. Один стакан он поставил перед Игорем, а свой покрутил в тонких холеных пальцах, звякая льдом о стекло.

— Устал, — сказал он, поднося выпивку к губам.

Игорь молча последовал его примеру. Смешан напиток был отменно.

— Я рад, что вы сюда добрались… — пробормотал незнакомец, задумчиво глядя в стакан. — А что приключилось с тем, кто лежит наверху?

— У него лазер оказался в предплечье. Он в Волкова стрелял. Не по своей воле, это была гипнотическая установка.

— Какая неприятность… — сказал незнакомец с нескрываемым сарказмом.

Игорь поймал себя на том, что воровато оглядывается.

— Не беспокойтесь, — посоветовал незнакомец, снова припадая к стакану. — Он нас не «унюхает». Не на тех напал, живодер.

— Слушайте! — не выдержал Игорь. — Так это вы или нет?!

— А вам кого нужно?

— Вы удивительно похожи на человека по имени Тимофей Костенко, — признался Игорь.

— А то! — усмехнулся незнакомец. — Конечно, похож. Только меня обычно называют Тим. И вам разрешаю. Давайте рассказывайте…

— Меня зовут Игорь Бойко, — представился Игорь. — Я специальный уполномоченный Федеральной Контрольной Службы…

— …мир праху ее, — заключил Тим. — Кстати, большой привет вам от начальства.

— Так вы из Москвы сейчас?! Что там происходит? — быстро спросил Игорь.

— Уже ничего. А вдоль дороги мертвые с косами стоят. И тишина…

Игорь схватился за стакан и поспешно высосал его до дна. Тим придвинул к нему бутылку.

— Поверить не могу, — прошептал Игорь, утираясь рукавом. — Фантастика… Неужели вы действительно Тим Костенко? Тот самый…

— Ну что вам, фокус показать какой-нибудь? — усмехнулся Тим.

— Да нет, что вы… Это я так, от неожиданности. Какими судьбами здесь?

— Приехал к старому знакомому… — вздохнул Тим. — Хотел его на работу пристроить. А он уже сам нашел себе занятие. Спасает цивилизацию от русских. Шизофреник… — В последнее слово было вложено столько злобы, что Игорь невольно вместе со стулом отодвинулся назад.

— Я опоздал буквально на пару дней, — сказал Тим с невероятной горечью. — И знаете, Игорь… Откровенно говоря, мне все равно, что у вас здесь происходит. Пока вы терпите существование так называемых политиков… Впрочем, неважно. Проповедовать — не моя специальность. Я просто хочу, чтобы вы знали — я ни за что бы не вмешался, если бы не чудовищная несправедливость того, что сейчас происходит. А несправедливость — это понятие вселенского масштаба. Она везде одинакова. И единственный мир, где ее почему-то терпеливо сносят и позволяют над собой творить, — наша с вами родина. Земля.

— А если бы вы успели?.. — спросил Игорь с замиранием сердца. Его не оставляла мысль, что сейчас Волков, который находится буквально в нескольких метрах над их головами, напрягая все силы, пытается «унюхать», о чем говорят на кухне. Но, судя по тому, как свободно вел себя этот странный человек, уверяющий, что он — Тим Костенко, Волков слышать ничего не мог. «А вот как спустится он сейчас…»

— Перестаньте вы дрожать, Игорь, — попросил Тим. — Пока вы со мной, вам никто не опасен. Даже снайперы, которых здесь на каждом столбе по двое.

— Вы что, умеете читать мысли? — смутился Игорь.

— Нет, — отрезал Тим. — Отвечаю на ваш предыдущий вопрос. Если бы я прилетел раньше, было бы меньше крови. Конечно, скандал. Конечно, вооруженные силы в готовности номер один. Массовые аресты. Возможная отставка правительства. Угроза экономического коллапса. Но главное — удалось бы спустить конфликт на тормозах. Без ненужной жестокости и бессмысленных убийств.

— Вы извините… — пробормотал Игорь. — Я несколько дней оторван от информации. Что, действительно все так, как вы сказали?

— Вчера было два шага до мировой войны. Сегодня, наверное, три. Ничего, Игорь, обойдется, поверьте мне. Хорошо еще, что народ русский по старой доброй привычке безмолвствует. Но он тоже скоро подаст голос. Служба парализована, держать людей в узде некому…

— О господи… — Игорь спрятал лицо в ладонях. Тим разлил виски по стаканам и не стал добавлять воды.

— Все обойдется, — повторил Тим, глядя на Игоря почти с отеческой нежностью. — Вы не казнитесь, Игорь. Вы-то к этому никаким образом не причастны.

— Проклятая Служба… — прошептал Игорь.

— Это судьба, — вздохнул Тим. — Службу построили на обломках Проекта. А его с самого начала преследовали неудачи.

— Вы так легко об этом говорите… Я думал, вам даже слово «Проект», должно быть, неприятно произносить.

— Я все забыл, — сказал Тим просто. — У меня давно уже совершенно другая жизнь. Другая мораль, другие заботы… Даже состав крови, и тот другой.

— Слушайте, Тим, — сказал Игорь. — Я вот одного понять не могу. Волков наверняка догадывается, что вы о нем думаете. Хозяева его тоже, как мне кажется, не должны радоваться вашему появлению. Так каким образом вы здесь со мной выпиваете? Почему никто не пытается вам помешать?

— Ну, а как мне помешаешь? — спросил Тим. — Я писатель не местный. Попишу и уеду…

— А почему бы вам тогда э-э… не повлиять на Волкова? — поинтересовался Игорь.

— А может, я и влияю, — усмехнулся Тим. — Вот мы сидим тут сейчас, а он, бедняга, на стенку лезет… Я просто избегаю резких движений. Те снайперы, о которых я упоминал… Я ведь не шутил, Игорь. Здесь вокруг очень много вооруженных людей. И наш друг господин Волков держит их всех на коротком поводке. Стоит ему как следует испугаться, и они начнут стрелять. Мне-то что, а в вас могут и попасть…

— Елки-палки! — Игорь отодвинулся еще дальше от стола, чтобы его не видно было через окно.

— Равновесие… — произнес Тим. И в этот момент на лестнице послышались шаги. Игорь вобрал голову в плечи.

— Ну что, заговорщики? — спросил Волков. — Чего ты ему тут наплел, Тимофей?

— Пошел на х. й, — брезгливо сказал Тим.

Несколько секунд Волков ошарашенно стоял на месте. А потом вдруг повернулся и ушел обратно наверх.

Игорь сидел как громом пораженный. Со стороны это выглядело роскошно — молодой красивый мужчина посылает на три буквы пожилого матерого дядьку. И тот уходит. Просто идиллическая картинка.

Это если не знать, что на самом деле они ровесники.

И если не чувствовать бешеного напряжения, которое на мгновение заполнило весь мир.

Игорь поднял руку и вытер рукавом пот со лба.

— Терпеть не могу сумасшедших, — сказал Тим, неприязненно морщась. — Омерзительная у них энергетика.

— Зачем вы так? — спросил Игорь сдавленным голосом. — Он же мог взорваться, как атомная бомба. Ладно, вам это не опасно, наверное… Но он же может за доли секунды разрядиться в одном истерическом импульсе. Здесь бы одни трупы остались в радиусе километров трех…

— Какой вы, Игорь, образованный молодой человек, — саркастически заметил Тим. — А никогда вы не задумывались, откуда у вас энергетическая блокировка? Какова ее природа? Свойства ее вам доводилось проверять в боевой обстановке? Вас хоть раз атаковал экстрасенс?

— Не далее как неделю назад меня атаковал сенс из другого измерения, — сообщил Игорь небрежно. — К вашему сведению, я чуть не помер. А год назад я чудом отдышался после контакта с реликтовым гоминоидом. Так что поверьте мне, я свои возможности знаю.

— Балбес, — сказал Тим мягко. — Ты каждый раз приходил в себя. Что, не наводит на размышления?

— Нет, — признался Игорь. — Я же чувствую давление, когда Волков пытается меня «пробить».

— Правильно, давление! — Игорь заметил, что Тим начинает злиться. — И ничего больше! Дурак, ты экранирован! Максимум, что с тобой будет, — это потеря сознания и временная слабость. Общее недомогание. Даже если он тебя раз десять подряд ударит — все равно ты отлежишься и очухаешься.

— А что толку-то?.. — пробормотал Игорь обескураженно.

— Вот именно, — сказал Тим недовольным тоном. — Толку от тебя как от козла молока. Расписали мне тебя в красках, а ты тормозишь.

— Ну, и чего вы хотите?! — взорвался Игорь. — Спровоцировать его на энергетический выхлоп?

— Да ничего я не хочу, — отмахнулся Тим. — Просто он мне надоел. Я сюда приехал завербовать рабочую силу и отдохнуть. И что? Рабочая сила тронулась рассудком, а я вместо законного отпуска и посещения родных пепелищ вишу, как идиот, над зачуханным городишкой и пугаю мирное население…

— Так Каледин — это ваша работа?

— А кто еще так может? Волков, что ли?

— Слушайте, Тим, но для чего вы это сделали?!

— А как бы ты иначе сюда попал, друг мой?

— Вам-то я зачем?

— Да мне ты на хрен не нужен! — рявкнул Тим. — Просто так получилось… Слушай, пойдем отсюда, а? — Он поднялся и взял за горлышко бутылку. — Пошли на озеро, проветримся.

Игорь встал и обескураженно помотал головой.

— Ничего не понимаю, — признался он.

— Это пройдет, — пообещал Тим.

Глава 20 ВОСЬМОЕ ИЮНЯ, НОЧЬ

Ни одна поистине трагическая личность не появилась на свет без помощи третьих лиц. Всегда кто-то виноват. Это очень неприятный момент в нашей работе. Мы ведь до сих пор разгребаем обломки. А вытащить из- под них и взять за шиворот уже некого.

На мостках кто-то сидел.

— Брысь! — рявкнул Тим.

Человек с плеском рухнул в озеро, вскочил и побежал по мелководью, поднимая фонтаны брызг. Тим залез в одну из моторок, уселся на корме и отхлебнул из горлышка.

— Как нож сквозь масло, — сказал он хрипло. — Ненавижу.

— О чем вы? — спросил Игорь, глядя вслед беглецу, который выбрался из воды и с треском ломанулся куда-то сквозь прибрежную растительность.

— Боюсь, тебе не понять, — ответил Тим удрученно. — Почему я могу ходить как тень? Почему я слышу то, чего не слышат другие? И почему я должен постоянно выбирать и решать за других? За что?

Игорь сел рядом и забрал у Тима бутылку. Ему как-то не пришло в голову, что инопланетяне тоже могут пьянеть.

— Устал я, — признался Тим. — Иногда, знаешь, проснусь среди ночи, выйду на балкон, заберусь «Ольге» в теплое брюхо… Ну, «Ольга» — это мой… Что-то вроде корабля. Только живой. Сижу и думаю — что мне сейчас мешает дать по газам и уйти в подпространство? Закуклиться там и спать, спать, спать… Видеть сны. Знаешь, какие я сны удивительные вижу? Ни одному шизофренику такие и не снились. И спать, пока не проснусь. А проснусь я не скоро…

— И что же вам мешает? — спросил Игорь.

— Да бог его знает. Понимаешь, у меня народу миллионов триста на шее висит. А народ какой! Золото, а не народ. И друзей до черта. Хороших, настоящих, до гроба. Дети уже взрослые, самостоятельные. Наглые. Сволочи, а не дети. Внуков целый выводок. Работы выше крыши. А чего-то не хватает. Какая-то идиотская типично русская тоска. Дай глотнуть…

— Держите.

— Спасибо. — Тим выпил и душераздирающе вздохнул. — Да, я же тебе объяснить хотел… Видишь ли, какое дело. Я Волкова знаю давно. И, конечно, сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что он всегда был малость не в себе. С бредовыми идеями… Но я же не психолог!

— А по энергетике…

— У обычного человека видно, да. Как только нарушена психика, тут же идет и характерное нарушение рисунка в определенной части спектра. А у сенса, да еще и форсированного, черта с два ты чего-нибудь разберешь. Ну, вот… Я прилетел на той неделе, утром первого июня по вашему счету. Прихожу к Волкову, говорю, мол, так и так, есть для тебя хорошее место, лучше и не придумаешь. А он смотрит на меня этаким Вовочкой Лениным и не узнает. Я ему — ты что, нездоров? Да нет, отвечает, здоров и даже счастлив. Глобальный заговор раскрыл. И давай нести ахинею… Твою мать, говорю, что же ты наделал! А сам понимаю, что все, бронепоезд уже не остановить, машина пущена… Ну, и куда мне было деваться?!

Игорь только руками в ответ развел.

— Вот именно, — кивнул Тим. — Ладно, говорю, скотина, Гитлер недорезанный, посмотрим, чем это у тебя кончится. Понимаешь, Игорь, в чем беда-то, мы ведь с ним сейчас в принципе на равных. Поэтому матом крыть я его могу сколько влезет. А вот дать по голове… Конечно, я сильнее и опытнее. Хитрее, в конце концов. А он сумасшедший. У него взрывная мощь, ты совершенно прав, как у атомной бомбы. И черт его знает, чья возьмет, если мы войдем в прямое соприкосновение. Сейчас-то равновесие. Он меня откровенно боится. И я его опасаюсь. Нужна какая-то третья сила. И как только я услышал, что Волков остро нуждается в некоем молодом человеке, я сразу подумал, что это можно будет использовать. Сделал вид, что успокоился. Согласился помочь…

— Как он только поверил… — удивился Игорь.

— Так он же псих, — напомнил Тим. — Он уверен, что все должны с ним соглашаться. Он же спаситель человечества, мать его за ногу!

— А-а…

— Ну, я в этот самый Каледин. Сбросил там излучатель. И сразу в Москву. Прибегаю к Зигмунду… Ну, как вы его называете? Игорь Зимин, фюрер ваш. Директор.

— Папа. А вы что, знакомы?

— Сто лет. Потом расскажу, не сбивай меня, а то я уже косой. Вот, прихожу к вашему Папе, а он буквально еле дышит. Так и так, говорит, помнишь такого деятеля по кличке Волк? «Программа Детей», файл сто шестнадцать? Так мы по его милости уже половину агентуры потеряли. Ничего, отвечаю, дальше будет только хуже. Обрисовал ему ситуацию. Вот, собственно, и все.

— Как жаль, что вы не прилетели раньше, Тим, — сказал Игорь. — Как жаль… Просто невыносимо.

— Я не Волков, — ответил Тим сварливо. — Я не подряжался спасать человечество. А вот тебе за это, между прочим, деньги платят. Так что, давай соображай, что тебе дальше нужно делать.

— Да я ничего такого особенного не могу. Просто Волков хочет использовать меня как посредника. Он уверен, что Папа меня к себе подпустит даже сейчас. Есть такое мнение, что я у Папы хожу в любимчиках.

— Мне он этого не говорил, — заметил Тим и снова приложился к бутылке. Игорь покосился на него, но промолчал. Язык у Тима не заплетался и соображал он, похоже, хорошо. Только внезапные эмоциональные всплески указывали на то, что этот русский инопланетянин уже здорово навеселе. «С ума сойти, — подумал Игорь. — Сижу запросто с таким человеком, слушаю фантастические бредни об иных мирах и совершенно ничего не ощущаю. Ни восторга, ни удивления. Наверное, это от стресса».

— Ладно, — сказал Тим. — Давай рассуждать логически. Один маньяк угробил Службу. Теперь он хочет угробить ее шефа. По идее нам это до лампочки. Пусть грызутся. Зигмунда жалко, конечно, он хороший мужик, хотя и дурак изрядный. Проблема не в этом. Проблема в другом. Допустим, мы сейчас повернемся и уйдем. События будут развиваться по сценарию Волкова. Лет через пять я загляну сюда в очередной раз. И вот, следи за мыслью. Что я здесь увижу? Ставлю десять против одного, что диктатуру. И диктатором будет Волков. Не удивляйся. Ты просто не в курсе. Он сейчас уже, подлец, захапал столько власти, сколько одному человеку не положено. Недаром он, гад, в деревне прохлаждается и ходит в джинсах. Как ты думаешь, что я сделаю, когда увижу, как он тут Золотой Век насаждает?

— Ну? — тупо спросил Игорь. Перспектива увидеть Волкова диктатором как-то не приходила ему в голову. И только сейчас он понял, насколько же выкладки Тима правдоподобны.

— Я улечу обратно, — сказал Тим. — А еще через год я приведу сюда такую армаду, какой ты не видел ни в одном фантастическом кино. Потому что в кино земляне побеждают. А меня хрен вы одолеете. Если понадобится, я отбомблюсь по всем крупнейшим городам. И с этого момента земная история прекратит свое естественное течение. Посажу здесь младшего сына, и он из вас совьет веревку. Пусть мальчишка тренируется. Он вас научит жить по-человечески. Уже поколения через два у вас появятся собственные космопорты и прекратятся убийства. Гарантирую. Но сначала я всех политиков выведу в расход. И за одного религиозного террориста буду расстреливать пятерых иерархов. Коммунистов — на лесоповал. Фашистов — в рудники. Бандитов — к стенке. Психов — в клиники. Хочешь, чтобы было так?

— Это ведь тоже диктатура, — отмахнулся Игорь. — Не шутите вы так, Тим.

— Это хуже, чем диктатура, — сказал Тим жестко. — Это геноцид. Но уже через полсотни лет первые корабли сядут на Землю с миссией доброй воли. Вы познакомитесь с такой потрясающей культурой и такими невероятными технологиями… Игорь, дорогой мой, вы ведь сейчас никому не нужны. Совершенно. Вы живете на задворках Вселенной, и мимо вас летают, морща нос. А летают постоянно. Здесь рудники на Цербере и в поясе астероидов. Только вы об этом и не догадываетесь. Так же, как и о том, что задворки Вселенной — это отвлеченное понятие. Звездные корабли не ходят по прямой. Я могу уже через несколько часов выскочить в любой точке пространства. Расстояние и направление почти ничего не значат. Просто земляне сами выбрали свой образ жизни. В выгребной яме. В куче дерьма. И дело не в том, что вы очень молодая раса. Это не важно, с вами бы всем поделились, всему бы научили. Но вы тупые, злобные и агрессивные. Обидно, Игорь. Чертовски обидно.

— Значит, мы тупые, злобные и агрессивные, а вы такие великие гуманисты. И эти великие гуманисты обещают нам геноцид… Хорошие порядки у вас в межзвездном пространстве…

— Да забудь ты! — сказал Тим. — Я же действительно пошутил. Геноцид — это моя несбыточная мечта. Заслужили вы его своей тупостью. Но нельзя… Конечно, пугануть вас придется основательно. Иначе вы армии не распустите. Но никто не пострадает. Такие фокусы просто запрещены. А будут коренная перестройка экономики и грандиозные инвестиции. Оружие на металлолом. Приоритетные направления развития — медицина и экологически чистая энергетика. Сто тысяч новейших клиник по всей планете. Тектонические электростанции. Чистый транспорт, чистая промышленность. Конечно, дорого это все. Лет сто полностью будете зависеть от ввозного капитала. Ничего, потом расплатитесь. Будет чем.

— Так может, нам лучше Волкова не трогать? — усмехнулся Игорь.

Тим вздохнул и снова выпил.

— Не получится, — сказал он. — Его стараниями на планете нарушен баланс сил. Черт побери! До чего же здесь у вас хрупко все! Один-единственный псих! И такие разрушения… Нет, Игорь, не получится. Кто-то должен Волкова нейтрализовать, причем не до смерти. Понадобится авторитетная психиатрическая экспертиза. И все заинтересованные лица должны будут узнать правду о том, кто он такой. Иначе Россия никогда уже не отмоется. Русским придется доказать, что их подставили. Много интересного и нелицеприятного всплывет при этом. И сам факт существования злосчастной Службы вам, конечно, не простят. Но, во всяком случае, с вас снимут бредовое обвинение в том, что вы хотели править миром. А это уже какое-никакое, а облегчение…

— Разумно, — согласился Игорь. — Это Папа так считает?

— Это я сказал, — надулся Тим. — А Папа согласился.

— Неважно. Была бы тактика, а стратегию придумаем. Только вот тактики у нас и нет. Что нам делать с этим неистребимым Волковым, а? Тим, ну подскажите, вы же эксперт. Между прочим, а если я его…

Знаете, у меня есть одна удивительная вещь. Она сейчас подзаряжает Алекса, но…

— Я заметил, — кивнул Тим. — Собачка. Где ты ее взял?

— Собачка? А я ее кляксой зову. В Африке ее нашли. Даже целых две. Одну пришлось отдать, а эту я вроде как приручил…

— Значит, хозяева погибли. Иначе она бы у тебя не прижилась. Хорошая зверушка. Но ты ее лучше побереги. Такой монстр, как Волков, ее по стене размажет.

— Да, он ее в руку взял и даже не поморщился. Виноват. Не подумал. Тим, а что вы знаете о кляк… собачках? Сколько они живут?

— Знаешь, я к твоей не принюхивался, но она, по-моему, совсем молодая. Лет двадцать пять, а то и все тридцать протянет. У меня внуки с такими ходят. А я не могу. Как представлю, что в один прекрасный день она уснет и начнет таять на глазах… Тьфу! Всю жизнь мечтал о настоящей собаке. Так и не завел. Очень я привязываюсь к тем, кого приручил…

— А вы же знали Мастера собак! — вспомнил Игорь.

— Я его и похоронил, — сухо ответил Тим. — В землю закопал и надпись написал. У себя в замке.

— Умер? — зачем-то переспросил Игорь.

— Два года только прожил. Даже я ничем не мог ему помочь. Необратимое поражение воспроизводства энергетики. Но знаешь, как ни горько об этом говорить, умер он счастливым. Там, у меня, он нашел дом, где ему всегда были рады и где он чувствовал себя комфортно. Хороший был парень Виктор. Очень непростой и очень хороший. У нас с ним удивительно судьбы переплелись. Учились на одном факультете, работали в одной газете, копали одну и ту же тему, но чуть-чуть не совпали по времени и поэтому ни разу не встретились. Правда, вспомнилось потом, что он мне однажды звонил, но я был, как всегда, пьяный и гадостей ему наговорил. Потом я… скажем так, эмигрировал. И только через десять лет нас жизнь столкнула. Он был уже Охотник, и звали его Мастер. А ваш драгоценный Папа был у него в подчинении.

— Я сейчас упаду в обморок, — сказал Игорь честно.

— Как было написано карандашом над дверью триста шестнадцатой аудитории факультета журналистики МГУ: «Жизнь — жестокая тетя», — сообщил Тим.

— Но Папа не мог…

— Отчего? Папа — кадровый сотрудник Безопасности. Его внедрили в Школу практически в день ее основания. По легенде он был психолог-недоучка, и кликуху ему дали соответствующую — Зигмунд. Охотился себе на зомби-мутантов и стучал помаленьку в свою контору. Ты что! Если бы не он, никто бы и понятия не имел, что на самом деле творится в Проекте. Собственно, его донесения и помогли взять Проект за жабры. Зигмунд смог подтвердить, что для атаки на Объект у людей Виктора были достаточные основания. Это же была по всем статьям диверсия чистой воды. За такое, знаешь ли, по головке не погладят. Они ведь там без малого сотню человек укокошили. И техники поломали на миллион долларов. Прежде чем сами полегли… Впрочем, ты эти подробности знаешь не хуже меня, а даже лучше. И, между прочим, Зигмунд тоже должен был там погибнуть. Но у него буквально за час перед атакой собаку загрызли. Для Охотника это сильнейший шок, и Зигмунда оставили за воротами. Так что заруби себе на носу, что Зиг, то есть Папа, — честнейший мужик. Уж на что я спецслужбы ненавижу…

— Этот честнейший мужик, — сказал Игорь язвительно, — родному сыну Волкова дал установку пристрелить отца.

— И правильно. А кого еще из агентов Службы Волков к себе подпустит близко?

Игорь замолк, пораженный логикой Тима.

— Ты все еще не поверил до конца в то, насколько опасен Волков, — объяснил Тим. — Может быть, дело в том, что ты действительно в последние дни не смотрел новости.

— Да, — вздохнул Игорь. — Что-то во мне сопротивляется.

— А уж во мне-то… — неожиданно признался Тим. — Вот он умрет, и я останусь последним из могикан. Так хоть есть с кем парой слов перекинуться на одном языке. Какой-никакой, а свой. Тоже… выродок.

На тропинке раздались шаги.

— И чего тебе надобно, старче? — громко спросил Тим.

— Я соскучился, — послышался голос Волкова.

— Выпить принес?

— Разумеется.

— Старый ты дурень, — сказал Тим, и Игорь расслышал в его голосе целое море противоречивых интонаций. — Давай садись, будем квасить и плакаться друг другу в жилетку.

Волков с видимым трудом спустился в лодку и достал из кармана початую бутылку. В ярком лунном свете блеснула черная с золотом этикетка. В отличие от Тима, Волков предпочитал виски двенадцатилетней выдержки.

— Вот ты все смеешься, а я ведь действительно уже немолод, — вздохнул он. — И ни одна сволочь не хочет меня понять. Или хотя бы поверить. Тима, скажи, почему я всегда один?

— Потому что ты можешь ходить как тень. Потому что ты слышишь то, чего не слышат другие, — продекламировал Тим. — И самое обидное, что ты об этом не просил. Тебя заставили.

— Тима, — сказал Волков проникновенно. — Я тебя люблю. Будь здоров.

— Будь, — кивнул Тим, и два форсированных сенса чокнулись бутылками. Игорь выбрался на мостки, сунул руки в карманы, закурил и неспешно пошел к дому. Остаться рядом с Волковым он не мог просто физически — ему было противно.

— Знаешь, иногда мне страшно, Тима, — сказал Волков позади. — Мы ведь просто чудом успели. Еще месяц, ну максимум два, и Служба взяла бы под контроль все мировые финансовые потоки. А ведь это конец!

— Да заткнись ты, — сказал Тим лениво. — Дай мне послушать ночь.

Глава 21 ДЕВЯТОЕ ИЮНЯ, УТРО

Понятие «вероятный противник» ушло в прошлое. Как и понятие «вражеский тыл». Но раненых и больных в тылу вероятного противника по-прежнему оставлять нельзя. Черт его знает, как там с ними обойдутся.

— Ну, ты как? — спросил Игорь.

Вестгейт с трудом оторвал голову от подушки и приоткрыл один глаз. Выражение лица у него было страдальческое.

— Физически ничего, — пробормотал он. — А в душе…

— Да перестань ты. Если уж кто и виноват, так это я. Недоглядел.

— Какой он странный, — сказал Вестгейт. — Никак не могу привыкнуть к тому, что он такой…

— Привыкай, — улыбнулся Игорь. — Сын супермена — непростая должность. Придется мириться.

— Не знаю. — Вестгейт снова лег. — Я думал, что выясню здесь что-то, пойму… А по-моему, я окончательно запутался. Знаешь, не уверен я, что мне нужен такой отец. Нет, это, конечно, замечательно, что он есть, что мы так похожи. Но, понимаешь, он ведь ничего не может мне дать того, чего у меня нет. Он просто старый, усталый и, по-моему, не очень здоровый психически человек. А еще, знаешь, он такой ограниченный… Просто странно все это. А может, это не он?

Игорь опустил глаза. Все, кто соприкасался с Волковым, находились под его экстрасенсорным давлением. Они видели его таким, каким он сам хотел выглядеть. Безропотно принимали его точку зрения. Беспрекословно повиновались. И потом рассказывали, какой он замечательный.

Того же самого Волков пытался добиться от Игоря — пока не увидел, что это невозможно. А вот с Вестгейтом он, судя по всему, вел себя как нормальный человек. Это было немного странно. Но объяснимо. В Игоре Александре Вестгейте пожилой сенс увидел сына. А в Игоре Бойко почему-то нет. И точно таким же образом братья реагировали на отца. Вестгейт его признал, хотя и с оговорками. А у Игоря все началось именно с оговорок, а кончилось полным неприятием.

— Я оставлю тебе кляксу, — сказал Игорь и осторожно взял брата за руку. — Думаю, еще сутки, и она тебя полностью вылечит.

— Ты уезжаешь? — встрепенулся Вестгейт. — Куда?

— К Папе в Москву. Посредническая миссия.

— Но… Постой, а когда же мы увидимся теперь?

— Ты не беспокойся. Отдохнешь немного и приедешь ко мне.

— Как же… Дадут они…

— Дадут, — сказал Игорь твердо. — Запомни одно. Волков — твой страховой полис. И ты единственный, кто может этим полисом воспользоваться.

— Объясни, — потребовал Вестгейт, оживая на глазах.

Игорь поднялся и выглянул в окно. Волков и Тим стояли посреди двора, мирно беседуя. Вид у обоих был помятый. Каждый держал в руке бутылку пива.

— Любой обычный человек, не защищенный от чужой энергетики, оказавшись рядом с Волковым, теряет способность объективно смотреть на вещи. Все ему верят, все его любят, все перед ним преклоняются.

— А чего он твердит, что никто его не понимает?..

— Он имеет в виду, что никто его не понимает по доброй воле. Так вот, братишка. На тебя Волков почему-то не давит. Я думаю, от безбрежной отцовской любви. С тобой рядом он забывает о своих возможностях. Не ждет от тебя дурного, не экранируется, не подсматривает твой эмоциональный спектр. Мужик как мужик. Открытая система. Понял?

Вестгейт кивнул.

— Через пару часов к тебе зайдет один в высшей степени необычный человек. Он организует доставку. В крайнем случае вытащит тебя отсюда одного. Но хорошо бы…

— Все, — перебил его Вестгейт. — Дальше не надо. Я догадался. Разберемся. Придумаю что-нибудь. Слушай, брат, ты новости не смотрел?

— Боюсь, — честно сказал Игорь.

— Вот и не смотри.

— Очень плохо?

— Хуже некуда. Уже собирают международный трибунал.

Игорь повернулся к Вестгейту и внимательно посмотрел ему в глаза.

— На этом трибунале должны судить Волкова, — сказал он. — Признать невменяемым, «промыть» ему мозги с блокировкой энергетики, чтобы больше не шалил, и принудительно отправить в больницу.

— Я знаю, — кивнул Вестгейт. — Я все знаю.

— Будет жесточайший кризис всех мировых спецслужб. Может быть, заодно свалятся и два-три правительства. И баланс сил хоть отчасти восстановится, — продолжал Игорь. — Во всяком случае, с русскими опять начнут хотя бы разговаривать. Может быть…

— Да хватит меня уговаривать! Все, иди.

— До свидания, — сказал Игорь, пожимая слабую руку Вестгейта.

— Удачи. — Вестгейт закрыл глаза.

У двери Игорь остановился.

— Знаешь, — сказал он, — я этой ночью много думал. И пришел к совершенно конкретному выводу. Как ты думаешь, в чем причина всего этого кошмара? А в том, что два мудака тридцать лет назад что-то не поделили. И до сих пор не могут этого забыть. Они просто сводят личные счеты. В том числе и нашими руками.

Вестгейт повернулся на бок, к Игорю спиной, и ничего не ответил. Игорь вышел и медленно прикрыл за собой дверь.

Говорят, война не должна касаться женщин, детей, стариков, врачей и священников. Вроде бы есть такое правило. Только никогда оно не выполняется. Потому что война есть война. Но все-таки, творя добро, постарайтесь, чтобы этих людей не зацепило.

Тим уже был в прихожей, и Игорь на него чуть не налетел.

— Э! — сказал Тим, упираясь Игорю рукой в грудь. — Полегче. Я и так на ногах не стою. Ну что, поговорили?

Игорь молча кивнул. Дверь на улицу была раскрыта настежь, и на утреннем солнце неземной зеленоватый оттенок кожи Тима был виден слишком отчетливо. Слишком для того, чтобы воспринимать этого человека — человека ли? — всерьез. Но тем не менее он был здесь, рядом, теплый и дружелюбный, и от него многое зависело в намечающейся авантюре.

— Спокойствие, только спокойствие! — сказал Тим, почувствовав, видимо, настроение Игоря. — Нам, мутантам, недоступно наслажденье битвой жизни… Ты уверен, что он все понял?

— Да. Главное — сможет ли он? Все-таки к отцу человек приехал… И вот на тебе…

— Ерунда. Таких отцов в каждом психдиспансере по сто штук на учете состоит.

— Тяжко вам будет, когда он… его… — Игорь замялся.

Тим расправил плечи и упер руки в бока. Этот жест показался Игорю удивительно знакомым.

— Не знаю, — сказал Тим лишенным выражения голосом. — Всю ночь я пытался до него достучаться. То ли это не тот Волков, которого я встретил много лет назад, то ли я сам уже не тот… А может, все от того, что я не переношу сумасшедших. Короче говоря, делайте с ним, что хотите. А мне наплевать.

Левый глаз Тима вдруг резко дернулся, и он прикрыл его рукой. Игорь деликатно отвернулся.

— Ирину жалко, — глухо произнес Тим. — Вот кого жалко, так это ее.

— Что, он серьезно вмешался в ее энергетику? — спросил Игорь.

— Да как тебе сказать… Конечно, без Волкова она не умрет. Будут депрессия, может быть, даже «ломки». Но это все переносимо. А вот то, что без Волкова черта с два она родит…

Игорь непонимающе уставился на Тима.

— Девочка бесплодна, — объяснил тот. — В очень тяжелой форме. Традиционная медицина ей не поможет ничем. А вот наш приятель Волков, кажется, уже почти справился. Здоровенький крепенький эмбриончик. Ма-аленький такой, хорошенький. Она сама еще не догадывается. Только без постоянной энергетической подпитки долго она его не проносит. Вот так-то, Игорь.

— О господи! — сказал Игорь с чувством. — И вот так каждый день. Я за эту неделю постарел на двадцать лет.

— А ведь ты не умеешь ходить как тень, — вспомнил свою присказку Тим. — И не слышишь того, что слышат другие… Представляешь, какая это ответственность?

— Нет, — признался Игорь. — И не хочу представлять. Как вы с этим живете, Тим?

— А мы не живем. — Тим протянул руку и достал у Игоря из кармана пачку сигарет. Понюхал ее с сомнением и положил на место. — Мы не живем с этим, — повторил он. — Во всяком случае, долго не живем. Ощущать на своей шкуре все болячки мира… Тяжко это. И опасно. Можно черт знает во что превратиться. Я, например, очень рано научился выбирать и отсекать лишнее. А Волков не сумел. И стал богом.

— А вы ничем не можете ей помочь?

— Ты не понял, — покачал головой Тим. — Я же сказал, я не бог. Бог — вон там — у забора околачивается. Хочет к нам подойти, но опять боится. Он, кажется, начал сомневаться в том, что я ему друг.

— Не очень я понимаю эти ваши философские выкладки, — сказал Игорь. — Но вам, наверное, виднее. Что, поехали?

Тим сделал приглашающий жест, и Игорь вышел на крыльцо. Странное движение в небе привлекло его внимание, он поднял глаза, и на миг ему показалось, что на участок спускается полупрозрачное облачко.

— Господин Хайнеман! — позвал из прихожей Тим. — Иди сюда, проводи гостя.

Игорь ощутил легкий энергетический толчок и повернул голову. Волков медленно шел к нему от калитки.

— Не подавай вида, если что-то почувствуешь, — прошипел Тим в затылок Игорю.

— Да ничего я не чувствую, — соврал Игорь. На самом деле он с трудом подавлял желание убежать. От одной мысли, что Волков захочет, наверное, пожать ему руку, и будет ловить его взгляд, и примется говорить что-нибудь, Игоря чуть не вывернуло наизнанку.

Сзади Тим ободряюще ткнул его кулаком в поясницу.

— Как же я тебе, слепому, завидую, — сказал он. — А меня, кажется, сейчас вырвет.

В основе всей геополитики лежит мысль о том, что мы одиноки во Вселенной. Нет пока шкалы, по которой можно было бы оценить ущерб, причиненный человечеству такой постановкой вопроса. Но то, что ущерб этот, материальный и моральный, невообразимо огромен, мы теперь знаем твердо. Есть иные миры в действительности или нет их — неважно. А важно то, что Землю искусственно «приземляют». И пока это так, угроза мировой войны все еще существует.

— Слушай, а у тебя деньги есть? — раздался откуда-то сверху голос Тима.

Игорь попробовал открыть глаза и тут же спрятал лицо в ладони — вокруг было невыносимо солнечно. Он сидел на чем-то жестком и шершавом, напоминающем асфальт, и за шиворот ему дул сильный теплый ветер.

— Не-а, — сказал он, пытаясь сквозь пальцы разглядеть хоть что-нибудь. — Ни денег, ни документов, ничегошеньки.

— И ампулу с ядом тоже враги отняли… — посочувствовал Тим.

— Не надо издеваться. Мы что, уже?..

— Осторожно, двери открываются. Столица нашей Родины город-герой Москва. Отстегните ремни, можете курить. С тебя полбанки за доставку.

Игорь осторожно выглянул из-под руки. Под ним действительно был асфальт. Он сидел на крыше высокого здания, и прямо впереди маячила сквозь дымку смога Останкинская башня.

— Что, не понравилось летать? — спросил Тим. — Ну, извини.

— Да уж… — пробормотал Игорь. — Комфорт у вас на борту, прямо скажем, неземной.

Собственно, что там было на борту, Игорь так и не понял. Он просто несколько минут лежал в бархатной темноте внутри чего-то теплого, мягкого и живого. Как будто тебя проглотили — без гастрономических намерений, а так, понарошку. Игорь даже испугаться не успел. Только они попрощались с Волковым, отбежали, нервно хихикая, за угол дома, вдруг Тим сказал «Хоп!» — и это самое живое и мягкое ласково обхватило Игоря вокруг туловища и принялось убаюкивать. Да так интенсивно, что Игорь начал зевать и мгновенно забылся. А очнулся уже здесь.

— А долго мы?.. — Он с трудом поднялся на ноги. Тим крепко ухватил его за плечо и развернул лицом к возвышающейся посреди крыши башенке.

— Минут двадцать. Сюда, пожалуйста.

У башенки Игорь затормозил и уперся рукой в стену.

— Что-то меня шатает, — пробормотал он смущенно.

— Это Волков, паразит. Сейчас, Игорь, сейчас… Только давай все-таки спустимся, ладно?

— Стойте. Тим, а нельзя мне увидеть? Хоть на секунду, а?

— Что увидеть?

— Корабль, — сказал Игорь, чуть ли не краснея.

— «Ольгу»? — Тим обернулся и посмотрел назад, туда, где над крышей зависло почти невидимое облачко. — Черт его знает. Что, очень хочется?

— Понимаете, Тим… Вы только не подумайте, что это у меня профессиональный интерес.

— Ха! — Во взгляде Тима зажегся смешливый огонек, и Игорю на миг показалось, что он видит свое отражение, такими большими и яркими казались эти зеленые глаза.

— Твой профессиональный интерес ничем не отличается от личного, — сказал Тим. — Я твою породу знаю. Сам такой. А не пожалеешь, а?

— Я понимаю, — кивнул Игорь. — Пусть мне будет хуже. Неважно.

— Ладно, погоди. — Тим скорчил гримасу, будто принюхался. — Кажется, никто сюда не смотрит. Приготовься, включаю на секунду, не больше.

В воздухе раздался гулкий вздох.

Больше всего корабль оказался похож на земного дельфина, только громадного, и без хвоста. Веретенообразное тело с маленькими выступами-плавничками, упругое и лоснящееся, размером с железнодорожный вагон. От неожиданности Игорь охнул. Корабль снова вздохнул, будто ему в ответ, и исчез.

— Красотуля моя, — проворковал Тим.

— Он… она… оно… — замялся Игорь.

— Она, — подсказал Тим.

— …действительно живая! — воскликнул Игорь в полном восторге.

— А я что говорил? — удивился Тим. — Ладно, пойдем. Хорошенького понемножку. — Он пинком распахнул в башенке дверь и потянул Игоря за собой на лестницу.

— Я теперь ночами плакать буду, — сказал Игорь, придерживаясь за стену. — Надо же, красота какая!

— Ну, плакать ты, допустим, не будешь… Я же спрашивал — не пожалеешь ли ты, молодой человек?

— Не пожалею, — сказал Игорь твердо.

— Что ж мне с тобой делать-то теперь? — пробормотал Тим себе под нос, вызывая лифт. В шахте раздался отвратительный скрежет. — Ладно, прилечу еще. Придумаем что-нибудь. Если доживешь.

— Я постараюсь. Теперь обязательно постараюсь. Вы только не забывайте нас, хорошо?

— Вас забудешь! — усмехнулся Тим. — Эх, люди! Знаешь, от чего вас к звездам тянет? От того, что в дерьме живете.

— Слушайте, Тим. — Игоря шатало из стороны в сторону, он неосторожно прислонился к двери лифта, и Тим его оттащил. — Послушайте… Вот вы постоянно твердите, что мы такие, мы сякие, все у нас здесь неправильно… А у вас-то! Что там у вас? Что за рай такой?

— Кто тебе сказал, что у меня там рай? — спросил Тим и раздраженно треснул кулаком по кнопке вызова. На этот раз лифт подчинился грубой силе и действительно пошел наверх. — Рай понятие чисто субъективное. Например, тебе у меня было бы нормально. Витька Ларин, тот просто как сыр в масле катался. А Зигмунд сказал бы, что мало демократии. А Волков — что ее, наоборот, много. И все бы меня спросили, какого черта я держу гарем. А мне пришлось бы объяснять, что это не гарем, а оперативный штаб, и шляются они почти голые потому, что лето, и вообще, кто в чем хочет, в том и ходит… Но с демократией это не имеет ничего общего. И так далее, и тому подобное… О! Наконец-то.

Тим впихнул Игоря в лифт, пристроил в угол и нажал кнопку пятого этажа.

— В общем, Игорь, я не шучу, — сказал он. — Давайте завязывайте убивать друг друга и стройте приличный космопорт. Что, слабо? Вот то-то и оно.

— Теперь у нас бардак надолго, — вздохнул Игорь. — Россия опять в жопе, мировое сообщество торжествует. А наши ведь хотели как лучше…

— Не положено, — отрезал Тим. — «Как лучше» русским не положено. Значит, так, в квартире ничего руками не трогай, пока я чехлы не сниму. А то не отмоешься потом. Надо же — «как лучше»! Ха!

Когда интересные версии начинают рождаться даже во сне, это весьма продуктивное состояние сознания. Но все равно тут же берите отпуск.

Пыль в квартире оказалась вековая, но обстановка была накрыта пластиковыми чехлами. Тим быстро скатал их, побросал в угол и махнул Игорю — устраивайся. Игорь блаженно упал на кушетку. Тим открыл дверцу шкафа, за которой обнаружился сейф, и покрутил диск.

— Тебе какие деньги? — спросил он. — У меня только нал. Баксы, рубли, «юрики», швейцарские франки?

— Рубли. Немного, чтобы хватило на такси в центр. При случае отдам.

— Забудь. — Тим швырнул Игорю на живот толстую пачку разнокалиберных купюр. — Убери и расслабься. На что жалуетесь, больной? Доктор Костенко начинает прием.

— Легкая тошнота. И мешает что-то. Как будто держит и не отпускает. Это что, остаточные явления? Он давил на меня просто безумно, когда мы прощались.

— Способный ты молодой человек, — пробормотал Тим, глядя в сейф. — Лет тридцать-сорок тому назад тебя бы уже принудительно активировали. Как это у них называлось — «разбудили». И был бы ты у нас подающий надежды молодой специалист…

— Вы что? — встрепенулся Игорь. — Вы хотите сказать, что из меня получился бы сенс?

— Не исключено. Значит, мешает? Сейчас перестанет, — Тим захлопнул дверцу сейфа, закрыл шкаф, подошел к Игорю и как-то странно на него посмотрел. — Ну что? А теперь мешает?

Игорь судорожно зевнул. Ему вдруг мучительно захотелосьспать, как совсем недавно в корабле.

— Отдохни часок, — сказал Тим сквозь подернувшую мир зыбкую пелену. — Это был киллер-фантом. Зигмунду очень повезло, что Волков не просто сумасшедший, а еще и сентиментальный дурак. И тебе повезло. Тебя бы еще за убийство посадили. Зашел бы ты к директору Службы, а он — брык, и готов…

— Так не бывает, — пробормотал Игорь и куда-то провалился. Там было хорошо. И там был Папа, который улыбнулся Игорю и сказал ему свое обычное: «Здравствуй, сынок». А Игорь протянул руку и сказал: «Здравствуй, па. Вот я и вернулся. И знаешь, я на тебя почему-то не сержусь. Может быть, я просто тебя понял». Произнести эти слова во сне было очень легко, и еще не успевшим заснуть краешком сознания Игорь саркастически усмехнулся. А потом ему стало больно и страшно, он начал ворочаться и бормотать, но теплая рука Тима легла ему на лоб, и тогда Игорь заснул по-настоящему, крепким и безмятежным сном.

Глава 22 ДЕВЯТОЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ

Как ни странно, русские из последнего мирового кризиса выпутались с наименьшими потерями. Их еще, бедных, и пожалели. Только вот с опозданием. Русские уже закусили удила.

Переулок, в который выходили двери центрального офиса Службы, оказался перегорожен усиленным милицейским постом. Водитель такси, пересчитывая деньги, так увлекся разглядыванием бронекостюмов и автоматов, что дважды сбивался и начинал с проклятьями мусолить бумажки заново. Судя по всему, таксист давно не имел дела с наличными. А уж мента с автоматом Калашникова нынешнее поколение москвичей не видело и вовсе. Только броня на ментах была почему-то не милицейская, а классом выше, из самых дорогих, та, которую носят штурмовики Безопасности. Но таксист вряд ли разбирался в подобных тонкостях, а Игорь просвещать его не стал.

— Что тут случилось? — спросил Игорь небрежно.

— Ты с луны свалился? — удивился таксист. — Во всех новостях только об этом и разговор. Тут американский разведцентр был. Ничего себе, да? Устроились, гады, в двух километрах от Кремля…

— Обалдеть! А я из отпуска только что. Неужели американский?

— Так уже показывали какие-то рожи, взяли их всех как миленьких! Ну, земляк, ты даешь! Чуть было третья мировая не началась, а ты не в курсе… Наши орут на всю планету, требуют созыва международного трибунала, и все такое прочее…

— Н-да, — пробормотал Игорь глубокомысленно, распахивая дверь. — Спасибо, что рассказал. Буду знать.

— Да не за что, — пожал плечами таксист. — Как доберешься до терминала — отмотай на шестое число и смотри, получай удовольствие. Я бы тебе и на своем мониторе показал, но у нас сеть закрытая, нам новости не положены.

— Шестого все началось, да?

— Угу.

— Счастливо. — Игорь захлопнул дверь и двинулся к «милицейскому» кордону. В лицо ему стеклянно таращились забрала бронешлемов, а затылок буравил любопытный взгляд таксиста.

— Добрый день, — сказал Игорь двинувшейся ему навстречу громоздкой бронированной фигуре. — Мне нужна связь с дежурной частью Второго Статистического Управления.

— Прошу ваши документы, — глухо раздалось из-под шлема.

— У меня нет документов. Пожалуйста, свяжитесь с дежурной частью и скажите, что пришел Игорь Бойко.

Угловатый монстр сдвинул легкое ограждение и шевельнул автоматом в сторону патрульной машины. Игорь шагнул в образовавшийся проход.

— Руки на капот, — приказали ему. — Ноги шире. Еще. Вот так. Стойте не шевелясь.

Проворные опытные ладони аккуратно обшарили Игоря с ног до головы. Даже хвост на затылке разворошили.

— Стойте так, без команды не двигаться.

— Моя просьба будет выполнена? — поинтересовался Игорь, глядя исподлобья в глубь переулка. Там стояли фургоны Безопасности и суетился какой-то народ. Игорь прищурился, надеясь увидеть хоть одно знакомое лицо. По работе он с этими людьми не общался, но Второе Статистическое несколько раз в году обыгрывало Безопасность в пэйнтбол, а затем с побежденными крепко выпивало. Перед каждой игрой «внутряки» устраивали команде Службы инструктаж, напоминая, что Безопасность проигрывает неспроста, что она сама этот чемпионат затеяла, поэтому нужно держать ухо востро, опасаться перевербовки и не надираться вдрызг. Получалось как раз наоборот — противники напивались до чертиков и клялись друг другу в вечной любви контрразведки и стратегических служб.

— Разберемся, что с вами делать, — прогудели сзади и сверху. — Назовите себя.

— Бойко Игорь Игоревич. Второе Статистическое Управление, служба оптимизации транспортных потоков, должность — старший логистик.

— Номер карточки ваш?

— Слушайте, как вас там… — перебил Игорь. — Вон я вижу Нечитайло. Позовите его, пожалуйста, и все вопросы отпадут.

— Номер карточки, пожалуйста.

— Тьфу! Пятьсот, тридцать, три девятки, семьдесят семь.

— По цифрам, пожалуйста.

— Нечитайло!!! — рявкнул Игорь.

На него тут же набросились, заломили руки за спину и чувствительно припечатали щекой о капот.

— Кто там?! — крикнули издалека.

— Все в порядке! — ответили из кордона. — Не обращайте внимания!

— Михалыч! — задушенно пискнул Игорь и тут же взвыл от боли в выкрученной руке.

— Кого ломаем, душегубы? — спросил Нечитайло, приближаясь. Он был уже в годах, дорого одет и положенную по штату рацию носил не на поясе, а в руке, как символ власти. В Безопасности он командовал подразделением с загадочной вывеской «группа корпоративных связей». А именно отвечал за непосредственные проявления любви контрразведки к другим спецслужбам. Координировал взаимодействие. То, что Нечитайло сейчас оказался здесь, было для Игоря редкой удачей.

— Да вот… — Игоря оторвали от капота, чтобы Нечитайло смог его разглядеть.

— Здрасте пожалуйста! — Нечитайло озадаченно почесал антенной рации за ухом. — Какими судьбами?

— Михал Михалыч! — взмолился Игорь. — Скажите им, чтоб руки не крутили! Что за детский сад, мать их так!

— Он чист? — спросил Нечитайло. — Ну, и отпустите его тогда. Действительно как дети, хлебом не корми, дай над маленькими поиздеваться. Ты не обижайся, Игорек, у них приказ.

— Я не обижаюсь, — сказал Игорь, массируя запястья. — Только мне вот это место вероятный противник наручниками помял… Больно очень, когда за него хватают.

— Ага! — Нечитайло сунул было антенну прямо в ухо, но вовремя остановился.

— Папа где? — спросил Игорь.

— Так! — Нечитайло в раздумье покрутил рацию в руках и от греха подальше убрал-таки ее на пояс.

— Сначала я к нему, — сказал Игорь твердо. — А потом — куда Родина прикажет.

— Мы, конечно, этот вопрос урегулируем, — невпопад сказал Нечитайло. Видно было, что его раздирают какие-то внутренние противоречия. — К обоюдному удовольствию.

— Второе Статистическое еще существует? — спросил Игорь.

— Юридически — да, — кивнул Нечитайло. — А фактически — не знаю.

— Ну, если юридически — да, так я пошел?

— Куда?

— К Папе.

— А где он?

— А вы здесь что делаете, Михал Михалыч?

— Я спрашиваю, где Папа твой? Игорь упер руки в бока и выпятил челюсть.

— Хватит со мной играть, — сказал он. — Если Второе Статистическое есть, значит, я его сотрудник. Значит, у меня свое начальство. Свой офис. Служебный кабинет. Могу я туда пройти? Или как? Или пусть меня официально задерживают. Без адвоката слова не скажу. А потом, Михал Михалыч, я так понимаю, разговорчивость наших сотрудников уже вошла в легенду, разве нет?

— Кончай трепаться, — приказал Нечитайло. — Значит, так, господа, — повернулся он к бронированным монстрам. — Вы его зарегистрировали? Вот и отлично. Теперь я его у вас забрал. Отметьте и доложите. Все, Игорь, пойдем.

— Не скучайте тут, — бросил Игорь через плечо штурмовикам. — И спасибо, что не убили.

— Сам дурак, — ответили ему вслед.

Любую информацию можно интерпретировать по-разному. Забудьте об этом во время доклада. Сначала информируйте. И как бы вас ни пытались заткнуть — рассказывайте все.

В вестибюле Игорь от неожиданности встал как вкопанный. Стены и пульт дежурного были щедро выщерблены, и происхождение этих щербин не оставляло сомнений.

— Михал Михалыч, — пробормотал Игорь упавшим голосом. — Это что же такое?

Нечитайло ответить не успел.

— А это нас арестовывать приходили! — сквозь зубы невнятно сказали откуда-то снизу. — Здорово, Боец…

Из-под пульта высунулась голова сержанта наружной охраны Карпухина. Лицо у него было чумазое, в зубах он держал обрывок провода.

— Привет, — кивнул Игорь. — А ты почему живой?

— А я в отгуле был, — по-прежнему сквозь зубы ответил сержант. — Повезло. Тьфу! — Он выплюнул провод в угол и принялся грязным пальцем давить кнопки на терминале.

— Ладно, Игорь, пойдемте, — сказал Нечитайло.

— Секундочку! — уперся Игорь. — А вы-то мне зачем?

Нечитайло грозно засопел и принялся наливаться кровью.

— Боец, не обижай начальство, — заметил сержант. — Ему виднее.

— Мы что теперь — заодно? — удивился Игорь, тыча через плечо большим пальцем в сторону Нечитайло. Тот свирепо рванул с пояса рацию и чуть ли не до хруста сжал ее в кулаке.

— Это господин Нечитайло Михал Михалыч, — объяснил сержант. — Первый заместитель директора Второго Статистического Управления. Не забудь его поздравить с назначением.

Игорь повернулся было к Нечитайло, но тот уже исчез в боковом коридоре.

— Цветочков ему купи и конфеток! — почти крикнул сержант.

— Ты-то хоть не нарывайся, — посоветовал Игорь. — Ладно, увидимся.

— Хочется надеяться, — пробормотал сержант и снова исчез под пультом.

Игорь догнал Нечитайло только у лифтов.

— Так вы теперь, значит, Дядя, — сказал он. — Поздравляю с вступлением в семью. Примите соболезнования.

— Ну, блядь, и порядки у вас! — выдохнул Нечитайло.

— Вы так рацию сломаете, Михал Михалыч. Оставьте вы ее в покое.

— Бар-р-рдак! — высказался Нечитайло, но рацию все-таки убрал.

Кабина лифта оказалась новой. Ковровое покрытие в подвальном вестибюле тоже. В тоннеле возилась бригада отделочников. И только на «третьем посту» Игорь увидел, насколько тяжело обошелся Службе штурм и как яростно она сопротивлялась.

— Что здесь взорвалось? — усмехнулся Игорь, стараясь изо всех сил быть ироничным. — Атомная бомба?

— Прожгли, — коротко ответил Нечитайло, имея в виду с мясом вывороченную бронированную дверь. — Иди, не задерживайся.

Будки голосового идентификатора больше не существовало. Края высокой стойки, за которой здесь сидела охрана, были сильно оплавлены. Некогда белые стены казались теперь черными.

— И много наших полегло? — спросил Игорь.

— Не очень. Порядка двадцати человек.

— На этажах сопротивления уже не было?

— Почти.

— Ясно… — хмыкнул Игорь, хотя никакой особой ясности ответы Нечитайло не вносили. — А есть уже какое-нибудь решение по тем из наших, кто остался цел и ни в чем ужасном не замешан? Они будут дальше работать?

— Вероятно.

— Вы тоже не очень разговорчивы, Михал Михалыч, — заметил Игорь. — Прямо как хороший агент Службы.

— Слушай, Игорь, — сказал Нечитайло. — Мы с тобой, конечно, давно знакомы, но ты уж будь другом, привыкай к новой субординации, ладно? Во всяком случае, там, — он ткнул пальцем под ноги, — попридержи язык. Это я тебя по-дружески… Прошу.

— Тогда я вам тоже по-дружески… посоветую. Сделайте лицо попроще. Если будете щелкать каблуками и орать командным голосом, смею вас заверить, в «рейхсканцелярии» вы долго не продержитесь.

— Где? — удивился Нечитайло.

— Ну, в бункере. Ой, простите, это у нас фольклор такой дурацкий. Ничего, привыкнете. Недельку побудете Дядей и привыкнете. На самом деле, Михал Михалыч, я рад, что вы теперь с нами. Во-первых, прежний Дядя был кретин и психопат. Во-вторых, вы — профи…

— А в-третьих, лучше я, чем расстрельная команда, — решил пошутить Нечитайло. Игорь посмотрел на него озабоченно и впал в раздумье.

На этажах заметных разрушений то ли не было изначально, то ли их успели залатать. Только в нескольких местах Игорь заметил подозрительные темные пятна на ковре. Освещение горело тускло, некоторые двери в нарушение всех инструкций были распахнуты настежь, и вообще, офис поражал тишиной и безлюдьем.

Легкое шевеление обнаружилось только в «подвале Мюллера». Какие-то незнакомые люди перетаскивали коробки с аппаратурой. Игорь с горечью подумал, что «внутряки» наверняка либо погибли все, либо здорово покалечены, и вздохнул. На этих ребят он зла не держал. Особенно с тех пор, как раненый «внутряк» плюнул ему в лицо.

В тамбуре между этажами отдела внутренних расследований и директората Нечитайло остановился.

— Теперь слушай меня, — сказал он. Рация опять была у него в кулаке, и антенной он ткнул Игоря в грудь.

— Кажется, Зимин выкрутился, — это Нечитайло имел в виду Папу. — Отвертелся. Но для Службы настали очень тяжелые времена. Наверху очень недовольны всей этой историей. Просто рвут и мечут. И я не уверен, что твой тезка продержится долго. То есть Службу-то не разгонят. Но вот Зимин… Он утрачивает доверие, понимаешь? Не исключено, что его спишут.

— И очень хорошо, — ответил Игорь самым легкомысленным тоном.

— Вот как? — Нечитайло вдруг улыбнулся. — Тогда соображай. Я знаю, что он тебя очень ждет. Я догадываюсь, что ты привез информацию. Боже упаси, я тебя ни о чем спрашивать не намерен. Но в свете того, что я тебе сказал, — подумай, что стоит ему говорить, а что стоит, может быть, и попридержать.

— Михал Михалыч, давайте честно. Вам известно, в каком качестве дальше будет работать Служба? Ее стратегический характер сохранится? Или нас перепрофилируют? Сделают придатком Безопасности?

— Это как раз сейчас решается, — ответил Нечитайло, и Игорь поверил, что он не врет. — И не исключено, что те данные, которые ты привез, могут оказаться судьбоносными. Могут?

— Не знаю, — помотал головой Игорь.

— В общем, ты подумай, — сказал Нечитайло. — Мне нужно с ним пару минут поговорить, а потом он тебя примет. Вот ты и подумай за это время. Я знаю, ты умный парень. И если что, работу мы тебе найдем.

— Спасибо, — процедил Игорь. Нечитайло толкнул дверь, вышел в приемную, быстро пересек ее и без стука нырнул в кабинет Папы. Игорь последовал за ним и устало присел в кресло за пультом референта.

И вскочил.

Терминал Лены был разбит. В мониторе зияла дыра, а киборд оказался буквально растоптан. И еще на столе были темные бесформенные пятна. Те же, что и на полу в коридорах. Пятна крови.

Игорь зябко обхватил себя руками и прикрыл глаза. Женщина с прекрасным лицом и волосами цвета бронзы. С самыми красивыми в мире ногами. Но главное — с самыми замечательными глазами… Умными, ясными, умеющими так посмотреть на Игоря, что он просто чувствовал, как становится под этим взглядом лучше, умнее, чище, значительнее… Она сидела здесь. И когда в офис ворвалась штурмовая группа… В такие моменты одно-единственное неосторожное движение может очень дорого обойтись. А Лена была не из тех, кто подобно Игорю умеет вовремя упасть на пол и прикинуться трупом.

— Что с тобой?! — воскликнул Нечитайло, появляясь в приемной. — Игорь! Ты что?!

Игорь молча показал на терминал референта.

— Извини, — сказал Нечитайло. — Без понятия. Спроси у него. А он ждет.

Игорь повернулся к двери кабинета.

— Ты подумал? — спросил Нечитайло.

Но Игорь ничего ему не ответил.

Я уже говорил, что Служба не выдаст, что спина у вас будет надежно прикрыта. И еще в одном вы можете быть уверены. Сейчас внутреннюю политику Службы определяют люди, которых в свое время очень серьезно подставили. Буквально всех, оптом. Выводы делайте сами.

На столе у Папы лежало странного вида оружие. Толстым прямоугольным стволом оно было направлено к двери. При иных обстоятельствах Игорь бы удивился. Но только не сейчас. Он с таким невероятным трудом заставил себя прийти в этот кабинет, что удивляться чему бы то ни было уже не мог. Разумеется, он узнал давно знакомый по секретным фотографиям «пульсатор» — лучемет Охотников, которого, по заверениям покойного Дяди, в природе больше не существовало. Но по сравнению с вопросом, который Игорь принес с собой, эта очередная загадка ничегошеньки не стоила.

То, что в Папином кабинете валялось нечто, чего на свете нет, совершенно не затрагивало Игоря лично. А вот человек, который сейчас уютно развалился в кресле, сцепив руки на животе и глядя в потолок, к Игорю имел самое непосредственное отношение.

— Здравствуй, сынок, — сказал Папа ласково.

Игорь отодвинул стул и уселся за стол заседаний, тяжело облокотившись на него.

— Здравствуй, отец, — произнес он и сам подивился тому, как просто оказалось выговорить эти слова. Как во сне.

— Слава богу! — сказал Папа с таким облегчением, что Игорю стало даже немножко смешно.

— Разве? — спросил он язвительно.

— Слава богу, что ты живой вернулся! — тут же пошел на попятный директор.

— А-а… — протянул Игорь.

Папа зачем-то подергал себя за кончик носа, видимо, набираясь смелости.

— Как же это так получилось? — спросил Игорь.

— Что? — поинтересовался Папа довольно воинственно.

Игорь почувствовал, что его на полном серьезе разбирает смех.

— Что, что… То, что я только сейчас догадался о том, что знает куча народу.

— Кто?

— Слушайте, Игорь Иванович, — сказал Игорь. — Давайте рассказывайте, что там у вас с Волковым произошло.

Папа вздохнул.

— Если хочешь дать мне в морду, — сказал он, — не стесняйся. Я этого, наверное, не заслужил, но…

— Сколько вам лет? Шестьдесят?

— Пятьдесят девять, — сказал Папа с неожиданной обидой в голосе.

— Взрослый человек, — заметил Игорь. — А все боитесь, что я буду сводить с вами какие-то счеты, головой об стенку биться…

— Я не знаю, что там наврал тебе Волков… — начал было Папа, но Игорь его перебил.

— Ничего он мне не врал, — сказал он. — Я от Волкова о себе ни одного путного слова не услышал. Мне теперь известна с самых разных точек зрения история появления на свет некоего Игоря Вестгейта. Но вот про Игоря Бойко мне никто толком ничего не рассказал. Ни раньше, ни сейчас. И я искал сам. Думал, сопоставлял… А Волков — это была последняя часть мозаики. Не признал он во мне сына, Игорь Иванович. Вот так-то.

Папа то ли всхлипнул, то ли фыркнул и полез в карман. Достал носовой платок и вытер лоб.

— Она категорически отказалась выходить за меня замуж, — сказал он.

— Ну! — обрадовался Игорь. — Прорвало.

— Теперь не перебивай, ладно? Мне действительно шестой десяток, а я до сих пор без дрожи в голосе вспоминать не могу эту историю.

— Пусть дрожит, только рассказывайте!

— Ты действительно этого хочешь? — спросил Папа, глядя на Игоря одним глазом. Сидел он к нему по-прежнему вполоборота.

— Идиот, — сказал Игорь в пространство.

— Извини, — вздохнул Папа. — Видишь ли, мы с Галей познакомились чуть ли не детьми. И всегда нас друг к другу тянуло. Сходились, расходились, у нее кто-то был, у меня что-то было… Но каждый раз мы после этого встречались снова. Она была очень красивая и очень уверенная в себе. А я по ее понятиям… Не знаю. Мы очень любили друг друга. Но быть подолгу вместе — это оказалось выше наших сил. По большому счету, я ее не устраивал. Она говорила, что я не от мира сего. Что я не такой, как все, и этим ей интересен. Но по этой же причине я совершенно не гожусь в мужья. А потом так вышло, что я попал… Ну, в эту систему. Тогда еще не было Службы, но…

— В Охотники попал, — подсказал Игорь.

Папа уставился на него как на привидение.

— Костенко, гад! — догадался он. — Больше некому… Вот мелкий пакостник! Да, в Охотники. Ты с Мэксом успел поговорить?

Игорь кивнул.

— Это его, — сказал Папа, ткнув пальцем в лучемет на столе. — Как ни пытался я ему жизнь облегчить, ничего не вышло. Занесли его в черный список, и все. Не любят в нашей системе неуправляемых людей. Конечно, я пристроил его как смог…

— Ага, — кивнул Игорь. — Как и меня. Только мне повезло. Меня ваша трогательная забота не убила. Все к тому шло, но я чудом выжил.

— Извини, — пробормотал Папа.

— Да мне плевать, — сказал Игорь. — И что там было дальше?

— В общем, однажды я от Гали услышал, что наша встреча — последняя. Что она наконец-то познакомилась с человеком, за которого стоит выйти замуж. Я умолял, я в ногах у нее ползал, но ты же знаешь, когда Галя принимает решение… Видимо, она сама еще не знала, что… Ну, что ты… Будешь. А когда узнала — подумала, наверное, что оно и к лучшему. А как уж она Волкову мозги запудрила — это можно только гадать. Вот так.

— А Волков?

— А вот это и есть самое неприятное. С Волковым приключилась удивительная история. Я его почти не знал, и, уж конечно, когда мне сказали, на ком он женат, я чуть в обморок не хлопнулся. И старался обходить его за километр, чтобы не пристукнуть ненароком. Но так вышло, что он сам ко мне пришел.

— Я так и думал, — кивнул Игорь. — Психопат.

— Тот еще, — согласился Папа. — Если не сказать хуже. Как я теперь понимаю, тогдашний Папа его раскрыл. Вызвал к себе и предложил какую-то грязную работенку, которая по силам только форсированному сенсу. И шантажировал его наверняка. Редкий поганец он был. Волков пришел домой, и какой там у него с Галиной состоялся разговор, мы сейчас можем только гадать. Но на следующий день Волков неожиданно подкарауливает меня на улице. Берет за шиворот и говорит, чтобы я теперь за своим отродьем — извини, конечно, но это его слова — сам приглядывал. А он, мол, умывает руки.

— Весело, — заметил Игорь.

— Еще бы! — криво усмехнулся Папа. — Ты представь — стоит перед тобой сумасшедший экстрасенс, глазами сверкает и несет бредятину. То, что он сенс, я сразу понял, опыта хватило. То, что он настоящий псих, — так это было видно. А в конечном итоге, не будь я Охотником, живым бы я не остался после этой встречи. Ну, ты знаешь, в Охотники людей отбирали с очень сильной энергетикой. И твой иммунитет — это, я так думаю, наследственное. Теперь думаю. В тот момент я просто ничего не соображал. В первую очередь я не подозревал, что у меня есть дети…

Игорь достал сигареты, раскурил сразу две и одну сунул Папе в протянутую руку. Папа благодарно кивнул.

— Короче говоря, он меня отпустил, и я упал. Разумеется, никому об этом случае я не рассказывал. И вообще, о том, что Волков в тот же день сбежал, я узнал только через месяц. Еще какое-то время пришлось выжидать, чтобы не подставить Галю. А потом я пришел к ней и спросил, правда ли это. А она послала меня к черту, но я все понял.

— Н-да, — только и сказал Игорь.

— Вот и поставь теперь себя на мое место, — предложил ему Папа.

— И не подумаю, — скривился Игорь.

Несколько минут прошло в молчании. Отец и сын курили и старались друг на друга не смотреть. Первым не выдержал Папа.

— Я не прошу у тебя прощения, — сказал он. — Я вообще не имею права ни о чем тебя просить. Но если я хоть изредка смогу тебя видеть…

— Мы что-нибудь придумаем, — вздохнул Игорь. — Наверное, есть какой-то выход, правда?

— Как ты догадался? — спросил Папа.

— Как Менделеев. Во сне увидел. Сегодня утром. Озарение нашло.

— Шутишь, — разочарованно сморщился Папа.

— Нет. Просто у меня было очень много разрозненных данных, и я все никак не мог сложить мозаику. Я же сказал, последним кусочком стал Волков.

— Там… Ты извини, что я сейчас о деле. Что там произошло? У Волкова? Есть какой-то шанс? Костенко справится?

— Если он не справится, то мой брат точно что-нибудь сможет.

— Какой еще брат? — спросил Папа настороженно.

— Вестгейт. Братишка оказался неплохим специалистом. Ту гипнотическую установку, которую я получил в этом кабинете, он смог взломать в считаные минуты.

Папа сморщился и кряхтя закрыл лицо руками.

— «Что тебе наврал Волков…» — произнес Игорь с выражением. — Всюду ложь. И всюду страх. Родной отец, и тот врет и боится. Боится и врет… Больше всех. Даже больше этого людоеда Волкова, который просто честно и искренне верит в свой бред!

— Игорь, — выдавил Папа. — Сынок… Милый… Не было другого выхода, понимаешь?! Не было! По всем прогнозам у нас выходила мировая война… И то, что нужно было сделать, мог сделать только ты!

— Волкова незачем было убивать. Совершенно. То, что вы задумали, это был акт личной мести и ничего больше, — сказал Игорь холодно.

— Да нет же! — воскликнул Папа. — Ты просто не знаешь! Он же зомбировал несколько десятков ключевых фигур! Людей, которые принимают решения! И дергал их за ниточки как марионеток! Как только Волков умрет, связь оборвется! И они прозреют. И все кончится.

— Все уже кончилось, — сказал Игорь очень спокойно. — И так без войны обошлось. А вот врать не надо было.

— А когда я врал? Сейчас?

— В том числе. У меня не было шансов вернуться с этого задания живым. Убей я Волкова — смерть. Не убей — аналогично.

— Неправда. — Папа широко раскрыл глаза и приосанился. — Я же говорю, ты не знаешь. Тебя должен был подобрать Костенко.

— Когда мы прибыли на место, его там не было, — отмахнулся Игорь. — Да ладно, хватит… Я устал спорить и торговаться. И вообще, я устал. Надоело мне все это до чертиков. Не хочу больше загадок. Не хочу больше тайн. И шли бы вы все в жопу, старичье закомплексованное, со своими тайными операциями и секретными агентствами. Сами вы уроды и из детей своих пытаетесь уродов делать. А я не хочу! Ясно?!

Папа опустил глаза и посмотрел на свои руки, вцепившиеся в край стола. Костяшки на его пальцах были совершенно белые.

— Вы только не подумайте, что я вас осуждаю, — сказал Игорь. — Просто у вас своя правда, а у меня своя. И понять друг друга нам не суждено по определению. Может быть, когда-нибудь мы научимся друг друга любить. Это не так уж сложно. Мы оба в принципе неплохие люди. Но пока вы не научитесь уважать чужое мнение, наш разговор всегда будет разговором тупого с глухим.

Папа хотел что-то сказать, но Игорь перебил его.

— Значит, так, — сказал он. — Конверт с посланием от Волкова у меня забрал Костенко. Судя по всему, там вообще ничего не написано. А я сейчас ухожу. Не знаю куда. К чертовой матери. Скажите мне только вот что. Как я понимаю, Мэкс погиб?

Папа молча кивнул.

— Что с его дочерью?

— Пока что она в Безопасности. Чуть позже я ее заберу.

— Хорошо… — Игорь отвернулся к двери, за которой скрывался разбитый и окровавленный терминал. — А как у Лены дела? — спросил он, надеясь, что голос не дрогнет.

— Плохо, — сказал Папа. — Плохо дело. Ей понадобится новое лицо. Она, Игорек, не хотела пускать их сюда. И ее прикладом очень сильно ударили.

— А вас, конечно, тут не было.

— Не было…

Игорь подошел к двери, взялся за ручку и обернулся. Папа сидел за столом какой-то удивительно маленький и жалкий. И смотрел на лучемет. Игорь подумал, что с гибелью Мэкса порвалась еще одна нить, связывающая Папу с его легендарным прошлым. Ярким и неповторимым, в котором Папа был молод, полон сил, окружен верными друзьями, у него была кавказская овчарка, и его любила замечательная женщина. И все было впереди.

Тем не менее даже в команде Охотников Папа уже выполнял секретную миссию, так что не такой уж безоблачной была его жизнь среди них. Собака у него погибла. Женщину он уступил другому. Впереди была неопределенность, а за ней — пустота.

И теперь у него не осталось почти ничего, за исключением сына, который издевался над ним и говорил обидные слова.

«Не вздумай застрелиться, старый дурак», — чуть было не ляпнул Игорь. Но промолчал. И вышел.

Глава 23 ОДИННАДЦАТОЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ

Раньше Служба вербовала хороших сотрудников. Теперь она ищет хороших людей. Отчего принцип так радикально изменился? Все просто. Раньше Службой командовали романтики и идеалисты. Теперь — прагматики.

— Здрасте. Вот мой отчет, — сказал Игорь, бросая на стол перед Нечитайло коробочку с мини-диском. Под глазами у Игоря залегли тени. Кабинет новоиспеченного Дяди постепенно наполнялся запахом коньяка.

— А вот твои документы, — Нечитайло брезгливо сморщился и подвинул к Игорю конверт. — Счета твои разблокированы, отпускные должны были перевести. Гуляй, но в разумных пределах. И за границу ни ногой.

— Как будто меня здесь не пристукнут, если захотят, — фыркнул Игорь, выгребая из конверта разноцветные карточки.

— Здесь не пристукнут. Вчера опустился «железный занавес», если тебе, конечно, эти слова что-нибудь говорят. Ладно, Игорь, ступай. Была б моя воля, я бы тебя даже на улицу не выпустил. Но…

— Скоро вы поймете Службу, Михал Михалыч, — пообещал Игорь, рассовывая документы по карманам. — Папуля вам устроит веселую жизнь. У нас уже был один Дядя, которому надоело, что воля не его.

— О тебе же беспокоюсь, дурак! — прорычал Нечитайло, ухватил со стола новенький служебный телефон и сдавил его в мускулистой лапе. — Ну что ты за человек, ей-богу!

— Человек, — кивнул Игорь. — И этот человек за последнюю неделю ухлопал столько народу, сколько вам и не снилось. А вам много приходилось убивать на работе, Михал Михалыч?

— До свидания, Бойко, — сказал Нечитайло, швырнул помятый телефон на стол, демонстративно отвернулся к своему терминалу и принялся бесцельно теребить клавиши.

— Пока, — Игорь сделал неопределенный жест и, заметно пошатываясь, вышел из кабинета. Но за дверью его походка мгновенно переменилась, и расслабленное выражение с лица исчезло. Игорь еще не был по-настоящему пьян. Он просто боялся, что Нечитайло станет задавать ему вопросы. Так бы оно и случилось, наверное, если бы Игорь давно не заметил, что новый Дядя непозволительно брезглив для кадрового эсэсовца и вообще мужик порядочный.

Служба за последние двое суток, видимо, оправилась от шока и суетилась вовсю. По коридорам сновал незнакомый народ, моложавый и симпатичный, в тамбурах между этажами дежурили новые «внутряки», с непривычки дерганые, но вполне корректные. Пятна с коврового покрытия исчезли.

Компьютеры Спецотдела были выключены — Лавров ушел в поликлинику к стоматологу. Игорь ткнул клавишу вызова на двери Королева. Замок щелкнул в ответ.

— Ну вот, — сказал Королев, поднимаясь Игорю навстречу. — Вот. Наконец-то. Здравствуй. Слава богу. Вот. — Он неожиданно сгреб Игоря и крепко обнял. Потом отстранил от себя, заглянул в глаза и привычно обнюхал.

— Коньяк, — безошибочно заключил он. — И дешевый. Ну, садись.

Игорь сел. Королев склонился к терминалу, набрал команду, откинулся на спинку кресла и закрутил ус.

— Не хочу задавать бестактных вопросов, — сказал он, — но придется. Ты вернешься? Или этот отпуск — так, для разгона?

— Не знаю, дядя Андрей. Скорее всего решать я буду первого сентября. Приду сюда, осмотрюсь, как раз все ребята соберутся… Вы мне скажете что-нибудь убедительное.

— Ничего я тебе не скажу, — помотал головой Королев. — Конечно, если ты мне не расскажешь, что с тобой было за эти дни. А так… Я же вижу — ты вернулся совершенно другой.

— Разве? — удивился Игорь. Ему вдруг захотелось посмотреть на себя в зеркало. Машинально он ощупал подбородок. Щетина была такая, что даже уже не кололась.

— Не нужно было тебе соглашаться, — сказал Королев. Это оказалось так неожиданно, что Игорь широко раскрыл глаза.

— А у меня был выбор? — спросил он.

— Выбор есть всегда. — Королев нетерпеливо посмотрел на дверцу в стене, из-за которой должен был появиться его заказ.

— У меня его не было, — твердо сказал Игорь. — И вы это знаете, дядя Андрей. Больше всего на свете я хотел узнать, кто я такой. Я не мог не поехать туда. И не вернуться… тоже не мог. Все получилось так, как и должно было. А то, что я узнал гораздо больше, чем хотел, — это уже издержки. Зато я теперь это знаю, понимаете? Никаких больше тайн. Ни-ка-ких.

На дверце загорелась лампочка, и Королев с удовлетворенным кряканьем выставил на стол поднос с кофе. Открыл ящик стола и извлек ярко раскрашенную пластиковую фляжку. «Pour cheveux normaux» — прочел Игорь.

— Мы что, уже с французского коньяка на французский шампунь перешли? — спросил он озадаченно.

Королев отвинтил крышечку и щедро плеснул в кофе буро-золотистой жидкости. Игорь потянул носом и учуял запах виски.

— Ирландский кофе, — объяснил Королев. — Как говорил один старый разведчик, тонизирует так, будто с размаху сел на ежа. Глотни. Мне еще весь день работать, а тебе небось бухать до рассвета.

Игорь осторожно сделал глоток. Вкус напитка был непривычен, но что-то в нем проглядывало такое, от чего старому разведчику хотелось верить.

— Что, совсем никаких тайн? — спросил Королев.

— Больше — нет. Скажите, Андрей Иванович, вы с самого начала знали, что Волков мне не отец?

— Что ты… Нет, конечно. Но пару лет назад я случайно увидел тебя рядом с… Ну, ты понял, с кем. Знаешь, это было настолько очевидно — по-моему, даже Мишка Лавров, на что уж простая душа, и тот догадался.

— Какие же вы сволочи все! — сказал Игорь с чувством.

Королев горестно вздохнул.

— Ты же знаешь устав, Игорек.

Игорь осушил свою чашку до дна и со стуком припечатал к подносу.

— Никакого больше устава, — сказал он.

— Только не делай глупостей, — быстро проговорил Королев.

— Да вы что! — рассмеялся Игорь. — Перестаньте. Если я даже и захочу рассказать кому-нибудь правду о Службе, она все равно никогда не будет опубликована. А какой смысл тогда рассказывать? Да и не уверен я, что знаю эту правду. Я прикоснулся к чему-то огромному и непостижимому, вот и все. И оно раздавило меня, как таракана сапогом. По большому счету, я из всей этой истории вынес только одно, дядя Андрей. Но уже этого одного для меня оказалось слишком много.

Игорь поднялся и аккуратно придвинул кресло обратно к столу. Королев смотрел на него снизу вверх и ждал.

— Дураки, сумасшедшие и двоечники, — сказал Игорь, держась обеими руками за спинку кресла и медленно раскачиваясь вперед-назад. — И еще люди, которые не могут справиться с эмоциями.

— Да? — поднял брови Королев.

— Вот кто принимает все деструктивные решения в нашем мире, — объяснил Игорь.

— Ха! — сказал Королев с видимым облегчением. — Тоже мне открытие. Поздравляю. Это называется — изобрел велосипед.

— Да нет же, Андрей Иванович! Я о другом, мне просто слов не хватает. Я пытаюсь вам объяснить… Я просто хочу сказать — в том, что случилось, никто не виноват.

— Это как? — опешил Королев.

— Не было злого умысла. Вот, посмотрите. Некомпетентный или элементарно глупый не видит последствий. Сумасшедший просто во власти бредовой идеи. А в нашем случае один на один сошлись двое одержимых жаждой мести. Один совсем больной, да и другой немногим лучше. В результате погибли люди, мир стоял на грани катастрофы…

— Он и сейчас от этой грани недалеко ушел, — заметил Королев.

— Но теперь ведь разум возобладал. Разум и знание. И все будет хорошо. Все образуется. Это судьба, Андрей Иванович, понимаете? Служба пыталась нарушить основной закон мироздания — управлять развитием общества. И кто вернул все на круги своя? Двое несчастных, не отвечающих за свои поступки. Вот так-то. Службу раздавила Судьба.

— Пойди-ка ты, честное слово, выпей, — сказал Королев. — А я тебе вечером позвоню. Кстати, ты не уезжал бы пока из города, ладно?

— Интересно, Волков уже здесь? — спросил Игорь. — Скажите, дядя Андрей, когда все кончится… Вы к нему в клинику будете приходить?

Королев фыркнул. Усы у него встопорщились, как у рассерженного кота.

— А я буду, — сказал Игорь. — Вот в том-то и дело, Андрей Иванович. Ничего вы не поняли.

Вам придется сталкиваться с недопониманием. И даже с открытой враждебностью. Все нормально. Это мы расплачиваемся за грехи отцов.

— Господи! — простонала Лена. — Ну зачем ты пришел! Ну зачем… — и заплакала.

— Леночка… — Игорь присел на край больничной кушетки и осторожно взял ее за плечо. Руки девушка прижала к лицу, хотя делать это было незачем. Все равно из-под бинтов виднелись только глаза и губы. — Леночка, милая. Ну как же — зачем… Я не мог не прийти. Я все это время только о тебе и думаю. Леночка…

Слезы у Лены просохли моментально.

— Подлец, — сказала она тихо и отчетливо.

Игорь помотал головой, думая, что ослышался.

— Убила бы вас обоих, если бы могла, — пояснила Лена. — И тебя, и этого грязного старикашку. Это же все из-за ва-а-ас…. — Она снова не выдержала и забилась в рыданиях.

— Да я-то тут при чем… — пробормотал Игорь, отворачиваясь и разводя руками, словно в палате мог быть кто-то еще. Но его не услышали.

Тяжкое испытание — жить в героическую эпоху. Стратегическая задача Службы — не допустить возвращения таких времен. Изменилось даже само наше отношение к героям, теперь они скорее мученики в наших глазах, нежели колоссы. И ситуация, требующая подвига, в новом понимании — страшная беда. Но восхищаться героями прошлого человечество не перестанет никогда. Вы таких людей уже не застали. А мы успели, мы их видели. Откровенно говоря, там было на что посмотреть.

Деревья на кладбище раскачивались под порывами ветра, и длинные волосы Тима Костенко, спадающие на поднятый воротник плаща, шевелились как живые. Руки Тима лежали на плечах совсем юной светловолосой девушки. Тина крепко прижималась спиной к его груди и смотрела перед собой. В могилу с шуршанием сыпалась земля.

Стоявший в отдалении Папа заметил Игоря и хотел было подойти, но Игорь сделал шаг назад, и Папа остановился. Лицо его страдальчески искривилось. Игорь медленно приблизился к Тиму. Костенко обернулся и кивнул. Тина почувствовала его движение, бросила на Игоря короткий взгляд, не узнала его и снова уставилась в никуда.

— Где Алекс? — шепотом спросил Игорь. Тим в ответ неопределенно шевельнул бровью.

Какие-то пожилые люди группами по нескольку человек подходили к Папе и вполголоса с ним заговаривали. Лицо Папы немного расслабилось. Некоторым он пожимал руки, остальным просто кивал. Чем-то все эти мужчины были похожи. Игорь присмотрелся и увидел, в чем дело. У них была странная манера держаться, как будто они все время прощупывают невидимыми лучами пространство вокруг себя. Несколько раз до Игоря донесся едва ощутимый биоэнергетический сигнал. Это были Охотники. Совсем немного, от силы десяток человек, все, что осталось от непобедимой сотни.

Игорь опустил голову. Тридцать лет назад эти старики грудью заслонили Москву от захватчиков из другого измерения. Но судьба распорядилась так, что самый жестокий урон Охотники понесли в столкновении с людьми. Игорь почувствовал, что сейчас ему станет плохо. Он, не скрываясь, вытащил из кармана флягу и от души к ней приложился. История Охотников была на памяти Игоря одним из самых ярких примеров того, как несправедливо обходится человечество с теми, кто его защищает. И только этой аналогии не хватало сегодня Игорю для того, чтобы почувствовать себя окончательно скверно.

— Угости, — попросил сзади Папа. Игорь, не глядя, сунул флягу за спину.

— Где Алекс? — спросил он.

— А зачем он тебе? — удивился Папа, отдуваясь.

— Не твое дело, старый козел! — вполголоса рявкнул Игорь.

— Ты это… потише.

Игорь сделал несколько глубоких вдохов.

— Где Алекс? — повторил он, изо всех сил пытаясь удержать себя в руках. Он вдруг почувствовал, что ничего не забыл и ничего не простил. И получилось, что возвышенные речи, которые он произносил у Королева, были только мечтой о справедливости. Только мечтой. Просто он, Игорь Бойко, чертовски не хотел быть такой же дрянью, как и все. Но одного желания оказалось недостаточно.

— Я отправил его, — сказал Папа. — Он сейчас единственный, кто может поднять наши старые контакты там. Конечно, веры ему теперь никакой, но как посредник он сойдет. Действительно, зачем он тебе нужен?

— Не нужен, — отозвался Игорь. — Не нужен… — Он протянул руку и почувствовал, как осторожно, чтобы, не дай бог, не коснуться его даже пальцем, кладет в нее Папа флягу.

— Вечная память, Охотник, — прошептал Игорь, глядя, как заравнивают могилу. Сунул руки в карманы и пошел, не разбирая дороги, прочь.

Не исключено, что вам придется работать в контакте со спасателями. Тогда вы сами заметите интересный парадокс. Спасатели на каждом шагу твердят, что мечтают остаться без работы. И сами не понимают, какое это вранье. Дело в том, что помогать людям, попавшим в беду, — занятие тяжелое, небезопасное и горестное. Но в то же время — одно из самых приятных и благородных на свете. А врут спасатели от того, что народ они честный и совестливый.

Он как раз подходил к воротам кладбища, когда его догнала машина.

— Игорь Игоревич! — позвал незнакомый голос. — Садитесь, пожалуйста.

— Что такое? — спросил Игорь с привычной брезгливой угрозой в голосе. Человека за рулем он не знал.

— Садитесь, садитесь, — повторил незнакомец, хлопая по сиденью рядом с собой. — Вас очень хотят видеть у нас на фирме. Мне велено передать вам самую настоятельную просьбу. Не отказывайтесь, Игорь Игоревич. Вам намерены сделать весьма заманчивое предложение.

— Сгинь, нечистая! — приказал Игорь и пошел дальше.

Машина покатилась рядом.

— Наша фирма весьма заинтересована в вас… — нудел эсэсовец за рулем. — Вы совершенно напрасно… На самом высоком уровне… В нынешней ситуации… И вообще, Контрольная Служба для вас уже пройденный этап.

Игорь остановился и развернулся к машине лицом. Упер руки в бока, так, чтобы разошлись борта куртки и оказалась видна торчащая из-за пояса рукоятка игольника.

— Для меня любая служба — пройденный этап, понял? — сказал он. — Вот так и передай своему начальству.

— Мне приказано вас привезти, и я это сделаю, — неожиданно жестко сказал эсэсовец. Его игольник уже был направлен на Игоря.

Игорь прикинул, что он может сделать, и понял, что уже ничего.

— В машину! — приказал эсэсовец. Внезапно его глаза смешно вылупились, а рука с игольником заходила ходуном. Смотрел он теперь не на Игоря, а как бы сквозь него. Игорь расслабился и потянулся за флягой. Он уже буквально всем телом почуял, кто пришел.

— Значит, так, — сказал Тим, подходя к машине. — Слушай меня внимательно, ты! Меня зовут Тим Костенко. И я говорю — если кто-нибудь изваших хотя бы еще раз сунется к этому парню, вместо него к вам приду я. И после моего визита зарплату вы будете тратить исключительно на лекарства. Это мое официальное заявление. И ты его передашь. Все.

Эсэсовец кивнул и медленно убрал игольник за пазуху. Внешне он действовал вполне осмысленно, но взгляд его был совершенно безумен.

— Давай-ка у него машину отнимем, — предложил Тим. — Ну-ка, брысь!

— Не надо, — слабо запротестовал Игорь, глядя, как эсэсовец мешком вываливается из-за руля и встает у двери на четвереньки. — Да не стоит… Зачем?

Тим взял эсэсовца за шиворот и отволок его в кусты, как нашкодившую собачонку.

— «Ольга» не самый удобный вид транспорта в городе, — сказал он. — Нужно выбирать места для старта и посадки. А то получается, что я при всем честном народе то растворяюсь в воздухе, то возникаю ниоткуда. Извини, но мне такая реклама совершенно не нужна. И по крышам лазать тоже надоело. Давай, садись за баранку.

— Да я вроде как нетрезв, — заметил Игорь.

— А тебе это чем-нибудь грозит? — удивился Тим. — Ты учти, я за рулем сорок лет не сидел. И до этого особым мастерством не отличался. Практики не было. То есть я с удовольствием, но…

Игорь задумался. Разумеется, капитану Бойко из линейного контроля МВД вождение в нетрезвом виде заказано не было. Но от выпитого у Игоря уже основательно притупилась реакция.

— Ладно, — сказал Тим, усаживаясь за руль. — Здесь «автомат», так что справимся как-нибудь. Ныряй.

— Спасибо, — кивнул Игорь, садясь рядом. — Выручили.

— От чего? — усмехнулся Тим.

— Да от всего. От благодарного человечества.

— Ха! — Тим поиграл кнопками, подгоняя сиденье под себя. — Между прочим, этот урод тебя действительно собирался на какую-то встречу отвезти. В смысле — не на допрос.

— Меня теперь допрашивать никто не рискнет, — вздохнул Игорь. — Блокировка, — он постучал себя по лбу согнутым пальцем. — То есть у меня-то ее нет скорее всего. Но считается, что должна быть.

— Да нет у тебя никакой блокировки… — проворчал Тим, разглядывая селектор автоматической коробки передач. — Та-ак… Сначала наступаем на тормоз, да? Теперь втыкаем «драйв». Ну, поехали.

Машина плавно тронулась и, набирая скорость, покатила к выходу. На широкой бетонированной площадке перед административным зданием Тим неожиданно газанул, заложил, визжа покрышками, несколько крутых виражей и, удовлетворенно пробормотав «так, вас понял», утопил педаль до пола. Машина стрелой понеслась в сторону Калужского шоссе.

Игорь украдкой посмотрел на Тима. Инопланетянин земного происхождения сидел за рулем так, будто родился в водительском кресле. Внешне расслабленная посадка опытного водителя и даже хват руля, как у московского таксиста. Только глаза он чуть прищурил, и это выдавало напряжение. Невольно Игорь задумался, сколько всего пережил этот красивый и уверенный в себе мужчина в черном, совсем еще молодой. В архивах Службы о Тиме Костенко не было почти ничего. Во всяком случае, так утверждалось официально в справках топ-секретного уровня, а свой временный допуск ЭКСТРА Игорь использовать не успел.

— Вы отлично чувствуете дорогу, — заметил Игорь.

— Наследственность, скорее всего. Отец машину водил гениально, — сказал Тим. — И меня всему научил. А потом не пускал за руль. Пользовался возможностью хоть что-то мне запретить.

— Бестактный вопрос можно? — спросил Игорь.

— Хоть двадцать, — ответил Тим, грамотно обгоняя автобус.

— Почему вы такой молодой?

— А-а… Побочный эффект. Я, кажется, тебе говорил, что у меня даже кровь уже не человеческая. Ты, наверное, решил, что это аллегория. Отнюдь. Первые десять лет в эмиграции я сидел на химической подпитке, чтобы приспособиться к их среде. А последние десять лет, возвращаясь сюда, я вкалываю себе всякую дрянь, чтобы тут дуба не врезать.

— Простите, Тим, а… А зачем вы возвращаетесь?

— А ты меня разве об этом не спрашивал? — удивился Тим. — Странно. Не знаю я, Игорь. Есть у меня подозрение, но… Не знаю. В самом начале я очень зависел от земной энергетики. Мне нужна была дозарядка. Хотя бы раз в несколько лет. А зачем я приезжаю теперь, одному богу известно. В принципе на этом самом кладбище есть могила женщины, которая больше всего на свете хотела родить от меня ребенка и прожить со мной всю жизнь. И я этого хотел больше всего на свете. Но понимаешь, Игорь, я ведь не хожу на эту могилу. Моя Оля со мной, во мне, я ее не забыл, и мне не нужны ритуалы, чтобы кому-то что-то доказывать. Все эти славянские ежегодные плачи на кладбищах — это ведь показуха…

— Люди, которые сейчас провожали Мэкса, будут ходить туда, — сказал Игорь.

— Разумеется, — кивнул Тим, притормаживая на красный свет. Они уже въезжали в город. — Этим людям Мэкс нужен позарез. И гораздо больше мертвый, чем живой. Живой-то он их в упор не видел. А теперь они будут над ним ритуальные пляски учинять. Крутизной мериться. Это же все мелюзга, Игорь. Молодняк. Когда Мэкс штурмовал Объект, их рядом не было, их в Школе оставили, чтобы под ногами у ветеранов не путались. А Школа — это…

— Я знаю, — сказал Игорь. — Это база Охотников. По-моему, Тим, вы преувеличиваете. Как-то вы резко очень…

— Наверное, — согласился Тим. — Только ты не забывай, что их старший у меня на руках умер.

— Извините, — сказал Игорь совершенно искренне.

— Извиняю. Не обращай внимания. Я вообще ужасно злой. Был. А сейчас мне на все наплевать. Я просто не терплю несправедливости. Впрочем, об этом мы тоже говорили.

— Как там получилось с нашим клиентом?

— Легко. Алекс сделал его как маленького. Волков пришел на него полюбоваться в очередной раз, и, пока он кормил своего мальчика с ложечки, мальчик ему устроил сеанс эриксонианского гипноза. И все. Волков не то что— бы совсем вырубился, но среагировать на мою атаку не успел. И я его скрутил. Понимаешь, это сложно объяснить, это нужно видеть… Аура форсированного сенса делится на множество контуров, и самый развитый — это защитный. Он работает постоянно, даже во сне. Реагирует на малейшее раздражение. Поэтому сенса можно убить только по чистой случайности. Например, если сейчас какой-нибудь умник в Вашингтоне захочет меня укокошить и даст по Москве ядерный залп, он вряд ли своего добьется. Пока он решится, пока даст команду, пока команда пройдет все инстанции, пока ракета долетит… Мы с тобой за это время успеем до канадской границы добежать. А вот если противник будет целиться не в меня, а в Васю Пупкина, времени у нас с тобой останется в обрез. Чисто подлетное время ракеты. Я засеку только старт. Ясен принцип?

— Ничего себе… — пробормотал Игорь. — То есть достаточно захотеть причинить вам зло…

— Именно, — кивнул Тим. — Если бы Волков не был психом, наш приятель Зигмунд давно бы уже коньки отбросил. Но Волкову позарез нужно было, чтобы киллер-фантом приехал к Папе-Зигмунду на твоей шее. Кстати, я так и не разобрался до конца, кто из вас кому родственник. Такое ощущение, что вы все друг другу отцы и дети. По идее ты сын Зигмунда. Но кто тебе Волков тогда?

— Считалось, что он мой отец, — сказал Игорь и полез за флягой.

— Да, без поллитры не разберешься, — покачал головой Тим. — Ну, бог с вами. Мне-то что… Был бы человек хороший. Кстати, человек хороший, а тебе куда?

— Домой, — Игорь объяснил дорогу, Тим кивнул: «Знаю. Лучшие места захапали, гады». — Может, зайдете?

— Извини, не получится. Да и зачем?

— Действительно, — пробормотал Игорь. — Зачем?

— Ты поймешь, — сказал Тим. — Я тебе совершенно не нужен. Даже вреден. Ничего хорошего из общения со мной ты не почерпнешь. Что тебе может рассказать пожилой неудачник и эмигрант? И зачем тебе нужна тоска по иным мирам? Ты ведь не болен ею с детства, как я.

— Да, — вздохнул Игорь. — Я всегда думал, что мне удастся что-то хорошее сделать здесь.

— Ну и умница.

— Но теперь я так не думаю.

— Это пройдет.

— Сомневаюсь. — Игорь закусил губу и отвернулся к окну.

— А ну, пусти маленького! — вдруг прикрикнул на кого-то Тим. Игорь посмотрел вперед и в изумлении увидел, как дружно шарахнулась в правый ряд колонна автобусов с затемненными стеклами.

— Менты в центр едут, — заметил Тим. — Под демонстрацию протеста ложиться. Как ты думаешь, не позаимствовать ли у этой колонны парочку машин с мигалками? Пусть нам дорогу почистят… Ладно, шучу. И так доедем. Кажется, получается у меня.

— У вас отлично получается. А что за демонстрация?

— Новости принципиально не смотришь? Правильно делаешь. Напряжение-то растет. Как я понимаю, Служба ваша замечательная переняла все самые уродливые черты незабвенного Проекта. Например, пудрила мозги собственному народу. Убеждала его в том, что здесь все хорошо.

— А разве в России что-то не так? — спросил Игорь удивленно.

— Понятия не имею. Но на родине всегда что-то не так. Даже когда все прекрасно. Только раньше Служба ненужные всплески эмоций придерживала. Теперь ей, как я понимаю, не до того. А как раз сейчас-то людям и есть за что спросить с властей. Пусть даже их уверяют, что во всем Америка виновата. Когда того и гляди бомбы на голову повалятся, тебе все равно, кто бяка, Америка или, скажем, Занзибар. В любом случае это свои недоглядели. Так что сегодня благодарные москвичи кое-кому покажут «русскую культурную экспансию» во всей ее красе. Ментов даже жалко. Вечные мальчики для битья.

— Слушайте, Тим… — У Игоря даже в горле пересохло от волнения. — А они не повалятся, а?

— Бомбы? Нет. Уже нет. Проехали.

— Ну и слава богу, — пробормотал Игорь, откидываясь в кресле.

Остаток пути они проделали молча. Тим продирался через заторы, буквально расталкивая мешающие ему автомобили, и Игорь дорого бы дал за то, чтобы узнать, что именно Тим внушает водителям, но спросить не решился.

Мы сейчас отрабатываем литературные образы Стального Сердца и Мастера Собак. Попробуем выбросить их на рынок — хотя бы для того, чтобы воздать должное этим великим людям. Реальные лица, реальные биографии, никаких больше тайн. И тест на фокусной группе дал неожиданный результат. Девочки от нашей героической пары будут поголовно млеть и плакать. А у семидесяти процентов мужчин эти персонажи вызывают неосознаваемые приступы комплекса неполноценности, что, разумеется, провоцирует неприятие. Теперь представьте, какая у Тима и Виктора была веселенькая жизнь здесь, на Земле.

— Все, — сказал Тим, затормозив у подъезда. Он повернулся к Игорю, и взгляд больших зеленых глаз пронзил его насквозь. — Вот и все, — с непонятной тоской в голосе повторил Тим.

— Может, все-таки зайдете? — с надеждой спросил Игорь.

— Повторяю: я тебе не нужен. Пусть сейчас тебе обидно это слышать, но потом ты разберешься и поверишь мне. И вот еще что…

Тим сел к Игорю вполоборота и, отбивая пальцем на баранке ритм, заговорил почти нараспев:

— Я хочу, чтобы ты отдавал себе отчет вот в чем. Да, я вовремя подвернулся. В какой-то степени я помог вам разобраться с Волковым. Но если ты присмотришься, ты увидишь, что вы отлично справились бы и без меня. Да?

— Наверное, — согласился Игорь без особой уверенности.

— К сожалению, я всегда прав, — сказал Тим, и Игорь понял, что он это серьезно. — А жаль. Не исключено, что именно вам, парни, я бы действительно рад был помочь. Но это ни к чему. Вы уже выросли из коротких штанишек. Очень хорошо. Приятно было познакомиться с вами. Скажи это Алексу. И прощай, Игорь.

— До свидания, — сказал Игорь, пожимая изящную и сильную руку.

— Нет, — помотал головой Тим. — Скорее всего — прощай.

Игорь вышел из машины, обошел ее и становился у двери водителя. Тим сидел, низко опустив голову и по-прежнему барабаня пальцем по ободу руля.

— Как странно, — сказал он себе под нос. — Меня сто раз спрашивали, зачем я возвращаюсь сюда. Но только сейчас я задумался всерьез. Понимаешь, я ведь правда с детства мечтал о том, что прилетит тарелка и заберет меня отсюда. Мне всегда было неуютно на этой планете. А вышло так, что когда за мной на самом деле прилетели… Волшебное путешествие обернулось вынужденной эмиграцией. И какое счастье, что я это понимаю только в те дни, когда я здесь… Стыдно признаться, может быть, я езжу сюда, чтобы зарядиться ненавистью. Вспомнить, до какой же степени я вас, людей, не люблю. И с чистым сердцем улететь домой. Странно. Знаешь, Игорь, мне по земному исчислению уже на седьмой десяток пошло. А я так и не смирился с тем, что счастье приходит только через боль и оказывается совсем не таким, каким ты его себе представлял. Чертовски это несправедливо — найти его не там, где нужно, и не с теми, с кем хотел. Иди, пожалуйста, Игорь. Иди. А то я не уеду.

Игорь почувствовал мягкий толчок — Тим прогонял его. Завороженный, он сделал несколько шагов назад и остановился, бессмысленно хлопая себя по карманам в поисках сигарет. Машина очень медленно, будто крадучись, тронулась и поползла со двора. Игорь смотрел ей вслед, даже когда она свернула за угол. А в голове у него все крутилась противоречивая фраза о счастье, которое находишь «через боль, не там и не с теми». И Игорь никак не мог понять — то ли он пытается эту формулу опровергнуть, то ли примеряет на себя.

Эпилог

У Игоря была одна крайне неприятная для окружающих и совершенно неподобающая эсэсовцу черта. Когда его насильственно будили раньше времени, вместо Игоря просыпалось кровожадное чудовище. Убить оно, конечно, не убило бы, но покусать могло вполне.

Но сейчас Игорь был пьян, и когда дверной сигнал дозвонился-таки до его сознания, реакция оказалась неадекватной — вместо того, чтобы рычать и кидаться, Игорь со стоном повалился с кровати на пол. Вскочил, но был вынужден тут же сесть. И залился идиотским смехом.

Звонок вгрызался в уши. Матерясь и утирая непонятно отчего набежавшие слюни, Игорь нащупал под ногами халат. Снова встал, на этот раз уже осторожнее, просунул руки в рукава и, держась за стену, побрел к входной двери. Попытался нажать клавишу прозрачности, но вместо нее зацепил кнопку замка. Неожиданно потерял равновесие и съехал по стене на пол.

Дверь убралась в стену. Игорь силился поднять голову, но это оказалось неожиданно трудной задачей. Поэтому сначала он увидел в дверном проеме дорогие мексиканские сапоги. А рядом с ними на полу возбужденно приплясывала клякса.

— Ё! — только и смог произнести Игорь. Клякса прыгнула ему на колени и принялась на них скакать, исполняя танец восторга.

— Ты в порядке, брат? — спросил Вестгейт.

Игорь с усилием поднял на него один глаз. Вестгейт стоял, прислонившись к косяку, и улыбка у него была просто до ушей. Выглядел дипломатический советник и русский шпион осунувшимся и помятым, но глаза его так и сверкали.

— Здорово, братишка… — пробормотал Игорь, уронил голову на грудь и заснул глубоким и счастливым сном.

Проснулся он неожиданно свежим и отдохнувшим. Вспомнил, какой видел удивительный сон. Прокрутил в памяти события вчерашнего дня — Служба, больница, кладбище, размышления Тима вслух. И чуть не заплакал от обиды. Крепко зажмурил глаза. И вдруг почувствовал на груди теплое шевеление кляксы.

Сначала Игорь схватил ее обеими руками, как утопающий цепляется за спасательный круг. Потом сел на кровати и, не вполне доверяя еще своим чувствам, медленно раскрыл ладони. Да, это действительно была клякса, родная, теплая, пульсирующая в такт биениям его сердца. Тогда Игорь ласково погладил ее, осторожно сполз с кровати, накинул халат и чуть ли не крадучись высунулся в гостиную.

— Это действительно ты? — спросил он Вестгейта, который уютно полулежал на диване с книжкой в руках и бутылкой под боком. — Или я уже до глюков допился? Нет, это ты! все правильно… Уффф! — Игорь присел в кресло и с облегчением рассмеялся.

Вестгейт отложил книгу, посмотрел на Игоря и улыбнулся в ответ.

— Помнится, в предгорьях Альп кто-то мечтал о «Гиннессе», — сказал он, вставая. — Сейчас достану из холодильника. И ты испытаешь… Как это ты говорил тогда? Глубокое и всеобъемлющее счастье?

— Не знаю, — сказал Игорь серьезно. — Меня тут насчет счастья просветили, и что-то мне на эту тему больше шутить не хочется.

Вестгейт принес ему запотевшую бутылку и пивной стакан, и примерно с минуту Игорю было не до разговоров. Потом он утер с губ пену и сказал:

— Ты живой?

Вестгейт невоспитанно раздавил окурок в пепельнице.

— Черт его знает, — признался он. — Я пока еще не привык к своему новому состоянию. Да и к новому статусу мне еще адаптироваться очень долго придется. Но в целом — да. Я живой. Только иногда мне кажется, что это какой-то другой я.

— Что там про новый статус? — не понял Игорь.

— А я теперь политэмигрант, — небрежно сообщил Вестгейт.

Некоторое время Игорь пытался осмыслить эту информацию, но задача оказалась ему не по зубам.

— И куда же ты эмигрировал? — спросил он.

— На историческую родину, балда!

— С ума сошел? — не поверил Игорь.

— Выперли меня, — сказал Вестгейт. — Хотели с конфискацией имущества, но такового за мной не числится. Успел мой адвокат подсуетиться. Между прочим, я тебе еще вчера обзвонился, а у тебя что-то с телефоном…

— Как обычно, — сказал Игорь. — Разомкнул контакты, и все дела.

— Ты же говорил, технологический брак…

— Не-а.

Вестгейт захохотал.

— Я вот чего не понял, — сказал Игорь. — Как же ты дальше будешь?..

— А ты? — вопросом на вопрос ответил Вестгейт. — Мы теперь, братишка, два сапога пара. Заперты в России, как тараканы в банке. Недели через две-три напряжение рассосется, границы откроются, и добропорядочные граждане снова начнут ездить по миру. А вот мы с тобой застряли тут надолго. Если не навсегда.

— Кто это сказал? — воинственно расправил плечи Игорь.

— Да все так говорят. Мы с тобой попали во все списки нежелательных элементов, которые только существуют в мире. Куда бы мы ни высунулись, нас будут отлавливать и вышибать обратно. В нежные объятия of Mother Russia.

— Что-то ты, брат, не особенно переживаешь по этому поводу. Или я ошибаюсь?

— Я же говорю — возможно, перед тобой не я, — объяснил Вестгейт. — Сам удивляюсь. Хотя… Я, может, всю жизнь только и жду возможности начать эту самую жизнь заново. С чистого листа.

— Как же я рад тебя видеть! — выпалил Игорь. Он пошарил в карманах халата, нашел резинку и собрал волосы в хвост. Поднялся и отправился на кухню за пивом.

— Первым делом, — мечтательно сказал в потолок Вестгейт, — перестану стричься. И никогда больше не надену галстук.

— У тебя как с деньгами? — спросил Игорь, копаясь в холодильнике.

— До швейцарских счетов враг не добрался. Так что деньги есть. А у тебя?

— Если не пить и не выпендриваться, года два с голоду не помру. А вот если пить…

— Разберемся, — сказал Вестгейт. — Лишь бы не было войны. А поскольку ее не будет, то и нам беспокоиться не о чем.

— Слушай, — Игорь поставил на стол бутылки и остался стоять, уперев руки в бока. — Как-то странно мы с тобой рассуждаем. Как будто уже все решено.

— А все решено, — сказал Вестгейт. И улыбнулся. — Я больше не служу. Никому и никогда.

— Так тебя и отпустят! — усомнился Игорь.

— Уже отпустили. Как только сдал полный отчет. Бессрочный отпуск без содержания.

— Тебе же нравилась эта работа. Ты мог бы остаться как аналитик, преподаватель, консультант, наконец…

— Братишка, — сказал Вестгейт очень мягко. — Ты совершенно прав. Мне очень нравилась эта работа. Потому что она была моей жизнью. А другой жизни, настоящей, я просто не видел.

— А теперь, значит, разглядел? — спросил Игорь довольно язвительно.

— Да, — ответил Вестгейт просто, и Игорь ему поверил.

— Как же они тебя отпустили так легко? — спросил он недоверчиво.

— Они и тебя отпустят без звука, — усмехнулся Вестгейт. — У нас с тобой неожиданно появился влиятельный покровитель.

— Черт возьми! — воскликнул Игорь. От удивления он даже сел. И схватился за пиво. Он уже догадался, кого Вестгейт имел в виду.

— Я сидел на Службе, отчет составлял вчера днем, — сказал Вестгейт. — И он вдруг зашел. Сказал, что хотел сначала через тебя попрощаться, но потом решил лично. И мы очень хорошо поговорили. Он ушел. А через полчаса я отправился сдавать отчет Папе. Захожу, а они с этим новым Дядей сидят ни живы ни мертвы… Только волосы на головах шевелятся. И лица очень выразительные. И слышу я неожиданно, что Служба допускает мой уход в отставку. Разумеется, если я выражу такое желание. А я взял и выразил. Само с языка слетело.

— Хотел бы я послушать, что он им сказал, — мечтательно произнес Игорь. — Он насчет эпитетов не стесняется…

— А он и не стеснялся. Меня потом догнал в коридоре Дядя и принялся рассыпаться в любезностях. Передавать тебе приветы и нам обоим ниже земли кланяться. Ну до смерти напуган человек. Я говорю — что случилось?

— И он рассказал? — не поверил Игорь.

— Ты бы его видел в этот момент! Потом, я все-таки умею разговаривать с людьми. И выяснилось, что буквально передо мной явился в кабинет некто страшный до одури. Заявил, что если с этого момента на нас с тобой будет оказано хоть малейшее давление, то он, когда в следующий раз приедет, устроит Службе полный и окончательный п…ц. И как я понял, это было сказано весьма убедительно.

— Значит, он вернется, — сказал Игорь. Он встал, шагнул к окну и посмотрел в небо. Там плыли белые облака и ярко светило солнце. Вестгейт подошел и встал рядом.

— Помнишь Иру? — неожиданно спросил он. — Ну, жену Волкова.

— Конечно, помню, — кивнул Игорь, продолжая рассматривать облака.

— Лежит в коме. — Вестгейт тяжело вздохнул и отошел. — Говорят, упала, как только мы его увезли.

— Откуда знаешь? — Игорь никак не мог оторвать взгляд от неба. Он понимал, что полупрозрачного мерцающего облачка там больше нет. Но ему так хотелось, чтобы оно было…

— Сказали наши из группы мониторинга. После истории с «русским заговором» все секретные агентства поменяли свои коды, но Служба по-прежнему копается в их компьютерах как у себя дома.

— Все равно, раз ее взяли чужие эсэсовцы, нам до нее не добраться. А надо бы. Это ведь из-за нас так получилось.

— Ты полагаешь, клякса сможет исправить положение?

— Уверен. Слушай, брат, ты же во всю эту чушь не верил! Ты слово «биоэнергетика» выговорить не мог!

— Жизнь заставила, — сказал Вестгейт и положил Игорю на плечо теплую дружественную руку.

— Настоящая жизнь? — спросил Игорь ехидно, но без желания обидеть.

— Настоящая, — кивнул Вестгейт.

— Тогда мы что-нибудь придумаем. Да?

— Конечно. — Вестгейт улыбнулся и отошел к столу. — Кстати, ты смотришь в правильном направлении. Он улетел именно отсюда. Несколько часов назад. Сбросил меня на крышу и улетел.

Игорь с трудом отвернулся от окна.

— Как страшно узнать, что все это правда, — сказал он. — Что мы живем на маленькой задрипанной планетке, и настоящая жизнь несется мимо нас. А то, что мы по глупости своей полагаем настоящей жизнью, — это так, мышиная возня. Как страшно, брат.

— А ты голову — в песок, — посоветовал Вестгейт, умело разливая по стаканам пиво так, чтобы не поднималось слишком много пены. Этому нехитрому искусству он научился у Игоря.

— Ни один нормальный страус никогда не прятал голову в песок, — сказал Игорь.

— А ненормальный? — спросил Вестгейт. — Какое, наверное, сильное зрелище — страус в мании преследования!

— Я так рад тебя видеть… — сказал Игорь очень тихо, потому что у него вдруг запершило в горле и навернулись слезы на глаза.

— А я — тебя, — сказал Вестгейт. — Вот за это и выпьем!

Далеко, на другом конце Москвы, одурманенный наркотиками пожилой безумец, пристегнутый ремнями к больничной койке, почувствовал его настроение и улыбнулся широкой счастливой улыбкой. Улыбнулся во сне.

Артём Соболь Тёмный: Повелитель

Глава 1

(Город N. Поздний вечер.)

По тёмной, еле как освещённой улице, торопливо шагал человек. Озираясь по сторонам, зевая и протирая глаза, он как мог быстро шёл вперёд, к дому. И нет, его никто не преследовал, не угрожал жизни, и не хотел как либо навредить. Чего-то из ряда вон тоже не произошло. Просто, запоздавший пешеход после тяжёлой смены на заводе, не самого лёгкого общения с подвыпившими коллегами перешедшего в мордобой и последующего выговора от за каким-то хреном задержавшегося на рабочем месте начальства, на остановке употребил бутылочку крепкого и уснул в автобусе. И тут сработала череда дурацких совпадений.

Мало того что он не посмотрев на номер маршрута прыгнул в салон отличающегося комфортом, надёжностью и добрым отзывчивым экипажем совсем не того «Пазика.» Получил нравоучение от пожилой кондуктора, за запах перегара и фингал под глазом. Так ещё и самым загадочным образом уснул сном младенца на не самом удобном сидении. Вследствие чего уехал не туда, до самой конечной, где и был грубо разбужен и вытолкан из салона, всепонимающим амбалом водителем и его страдающей излишним милосердием и весом сотрудницей. От этой парочки услышал в свой адрес обвинение в наркозависимости и был послан на три всем известные буквы.

В долгу незадачливый пассажир тоже не остался. Рассчитав свои силы, отошёл подальше, откуда смело прокричал водителю о его половой ориентации и заявил что амбал является ярым сторонником однополых сексуальных отношений. После чего развернулся и гордо подняв голову бегом скрылся за ближайшим домом. Там оценил обстановку, прикинул где находится и ломанулся домой. Сначала бегом, но через сотню метров перешёл на шаг. Отдышался, закурил и быстрым по его мнению шагом, сокращая путь через дворы направился в сторону своей девятиэтажки по пути мечтая как по-быстрому приведёт себя в порядок, сварганит нехитрый ужин и поскольку сегодня пятница и, соответственно с завтрашнего дня начинаются выходные, на всю ночь засядет за свою любимую стратегию.

— Да! Я всем им покажу! — сжав кулак кровожадно улыбается парень, но осознав всю глупость своего заявления опускает голову, суёт руки в карманы толстовки и вздохнув сбавляет шаг.

Останавливается, смотрит в небо, ещё более удручённо вздыхает и топает вперёд.

По его мнению, жизнь, немного, самую малость не задалась. Хотя, он отчётливо понимает, что в этом виноват в основном он сам. Будучи мечтателем, человек всегда мечтал о великом. И, как ему самому казалось, это великое, должно было вот-вот само к нему прийти. Однако, то ли великое в пути задержалось, то ли вообще не знало о том что его тут ждут. А может из вредности отправило вместо себя одиночество и разочарование. И ведь человек, с самого рождения знал, что создан он для большего, в то же время, вместо того чтобы найти цель и идти к ней, сидел и ждал. И ждёт, продолжает. Чего конкретно он и сам не знает, но глядя в небо, на него каждый раз что-то накатывает. Какое-то странное чувство того, что вот сейчас что-то случится и всё перевернётся с ног на голову. Пока же, с ног на голову переворачивается только настроение окружающих. Мечтатель, в обычной жизни крайне молчалив. Ровно до тех пор, пока не зацепят, что, учитывая, сердобольность коллег и просто знакомых случается очень часто. Добрые люди, лезут в его дела и пытаются там копаться как в своём собственном грязном белье. Учат жизни, советуют, подсказывают как надо правильно поступать. И это правильно, у каждого своё. Одни говорят что надо жениться, завести детей, обрасти родственниками и друзьями, а потом жить как все. Другие, заставляют его никого не слушать и наслаждаться свободой. Пить пиво после работы, в ближайшем баре. Общаться с сомнительными личностями, женщинами не обременёнными моральными нормами и бить морды несогласным с этим утверждениями. Чем и поднимать свой авторитет.

Ни тем, ни другим, мечтатель заниматься не хочет. От таких назойливых советов становится грубым, хамоватым и бьёт особо ярых, переходящих все границы советчиков. За что давно уже прослыл самой неприятной на заводе личностью. Однако, несмотря на то, что его обходят стороной и даже заговорить не пытаются, практически каждую пятницу, с утра празднующие окончание рабочей недели коллеги, теряют страх, подкалывая лезут учить жизни и как-будто специально пытаются выбесить. Что с трудом, но всё же получается. Мрачный и нелюдимый мечтатель, до последнего пытается свалить подальше от назревающего конфликта. Но когда назойливые доброжелатели переходят черту, тогда он игнорируя рост, вес и количество оппонентов, не брезгуя использовать подручные средства, бросается в бой. В итоге получает не меньше, но вместе с этим получает и долгожданное затишье. Выговор от начальства и синяки, особо не расстраивают.

Придя домой, мечтатель первым делом заваливается в ванную. Смотрит на своё отражение, шипя прикасается к подбитому глазу, после чего гордо поднимает голову, подмигивает…

— Ну что, Константин, готов к захвату мира? Вижу что готов. Уже к утру, я построю такую цивилизацию, что все остальные штаны обмочат. К утру!

Выскочив из ванной, Костя запускает компьютер, ставит чайник и заглядывает в холодильник. Извлекает оттуда тарелку с бутербродами, ставит на стол и пока компьютер оживает, а чайник закипает, убегает в ванную. Быстро ополаскивается, намотав на пояс полотенце садится за стол. Наводит курсор на иконку с римской цифрой пять и кликает.

— Внемли моим словам, сын мой…

— Ага, фнимаю, — жуя бутер фыркает Костя и пропускает заставку. — Та-а-ак, за кого бы сегодня поиграть? Наполеон? Александр Македонский? Октавиан Август? Строим Римскую Империю? Ну-у-у… О! Аттила! Бич божий. Настройки. Ресурсы… Легендарное начало. Уровень сложности самый самый. Агрессивные Варвары, это обязательно. Поехали! Вперёд мои верные варвары! Вперёд, к мировому господству!

Слушая повествование о том кто такой Аттила и что ему надо сделать, Константин предвкушая хорошую игру, дожёвывает бутерброды, отключает телефон и…

Свет в квартире мигает и гаснет. Компьютер также выключается. Шаря руками по столу, в поисках телефона. Не найдя устройство, Костя добирается до окна, смотрит и уныло вздыхает: — Во всём городе погас. Мировое господство накрылось.

На улице поднимается ветер, озаряя многоэтажки сверкают молнии, оглушительно гремят раскаты грома.

— Видимо, всё это из-за грозы, — чешет он подбородок. — Ладно, подождём, может дадут ещё. Хотя… Ай, да нафиг. Пойду спать.

Отходя от окна, Костя мизинцем ударяется о ножку стола. Матерясь и проклиная изобретателей этой мебели прыгает на одной ноге, как вдруг… В комнате становится светло, но это явно не свет лампочки.

— Да чтоб тебя, — стараясь не двигаться шепчет Константин и с ужасом смотрит на зависший перед ним голубой ярко светящийся шарик. — Шаровая молния. Думал враньё, ан нет. Ну и хрен ли мы тут делаем?

Шарик отвечать не собирается и о целях своего нежданного визита молчит. Словно разглядывая человека, подлетает ближе, на секунду замирает и начинает выписывать круги вокруг перепуганного Константина. С каждым оборотом ускоряется и превращается в обруч. Обруч становится толще, в воздухе пахнет озоном. По рукам парня начинают пробегать разряды электричества. Как вдруг… Яркая вспышка, чувство падения и страшный удар. С трудом подняв голову, Константин видит освещённое какими-то странными свечами помещение. Перед ним стоят люди в странных костюмах. Один в балахоне, смотрит круглыми глазами и приглаживает бороду. Второй в костюме скомороха, но смотрит такими же глазами. Третий, косплеит мага и чем-то напоминает Гэндальфа. Но самое страшное, внизу. Шипя от боли, Костя вскакивает и смотрит на лежащего старика в короне. Шея которого явно свёрнута… И свёрнута она от того, что он на него грохнулся.

— Эм-м-м… — вытянув вперёд руку тянет чудик в балахоне. — Хм-м-м…

— Я не специально, — придерживая сползающее полотенце бормочет Константин. — Вы сами виноваты. Я пойду…

С этими словами он резко разворачивается и со всех ног бежит. Бежит недолго. Страшный удар в лицо выбивает из сознания.

(Двумя часами ранее. Город-королевство Лэртон. Советник Кетиос.)

— Советни-и-и-ик! — разносится по коридорам замка скрипучий голос, от чего не молодой человек ускоряет шаг. — Советник! Кетиос, где тебя черти носят?

— Да иду я, — ворчит он, вздыхает и добавляет. — Ваше величество. Дай вам Тёмные Силы здоровья.

Последние слова Советник произносит с явной издёвкой, потому как престарелый и частично, а может и полностью выживший из ума король, успел замучать всех. Весь замок, все горожане, все близлежащие сёла, каждый житель королевства, от всей души желают повелителю побыстрее загнуться. Старческое слабоумие, самоуверенность и полное нежелание слушать Советника, почти привели некогда процветающее королевство к гибели.

— Задушенные непомерно высокими налогами жители мрут как мухи и при первой же возможности бегут куда глаза глядят. Солдаты и стража чувствуя безнаказанность творят бесчинства. И что делает старый пень? Сидит в сокровищнице и пересчитывает свои богатства! Ездит по землям Лэртона и собирает в гарем местных красавиц. В гарем, к которому из-за слабости даже прикоснуться не может. Или разбазаривает наши богатства направо и налево. Безвозмездно дарит металлы, древесину, уголь и провизию другим королям. И всё это в то время, когда жители голодают, — на ходу выговаривает Советник останавливается и подняв голову спрашивает. — Силы Тёмные, когда всё это кончится? Ну мы же погибнем. Урожай кое-как убрали и если так дальше пойдёт, весной сеять будет некому. Помогите…

— Молитвы воздаёшь? — отвлекает Советника вынырнувший из-за занавески Шут. — Думаешь услышат?

— Должны, мы служим Тьме, наш замок стоит на проклятом богами месте. Они… Я надеюсь.

— Я тоже, — мрачнеет Шут. — Кстати, я за тобой. Старый хрен кое-что задумал. Что-то…

— Опять?! Да сколько можно? И что сегодня делать будем?

— Точно не знаю, но Ульфер, собрал все свои магические банки-склянки, схватил служанку, эту… Как её? Светленькая такая, эльфийка. Эрмиель, во! И улетел в казематы.

— Силы тёмные, — нервно приглаживая бороду вздыхает Советник.

— Пошли, мы не можем отказаться. Клятву на Сердце Замка давали.

Советник и Шут, ругаясь вполголоса, бегут по коридорам. Останавливаются у двери ведущую в королевские покои, синхронно выдыхают и заходят. Видят восседающего на стуле короля. Облачённый в полный доспех, он держа на коленях могучий двуручный меч, смотрит в пустоту…

— Повелитель, — кланяется Советник и скрипя зубами спрашивает. — Вы желали меня видеть?

— Желал, — властно говорит Король. — Стража докладывает, что настроения в королевстве нехорошие. Надо принимать меры.

— Конечно! — восклицает Советник. — Повелитель, я разработал план, стратегию. У меня всё с собой. Нам для начала…

— Пиши указ. Налоги увеличить вдвое. Всех недовольных поймать, выпороть и вместе с семьями на рудники. Их имущество изъять.

— Но как…

— Аха-ха, — закрыв ладонью рот Советника громко смеётся Шут. — Вот они попляшут, возмутители спокойствия. Что поделаешь, эти бараны всегда хотят чего-то большего. Ваше величество, предлагаю изгнать их из города. С позором. Пусть собирают пожитки и идут на все четыре стороны. Когда поймут что потеряли, плакать будут.

— Молодец, Шут, — кивает король. — Так и поступим. Советник, ты всё записал?

— Да, — понимая сколько народа спас от гибели придворный скоморох кивает Советник. — Всё записал. Слово в слово.

Единственно что сейчас хочет сделать Советник, схватить идиота и бить его головой об стену. Бить сильно, до тех пор, пока от него ничего не останется. Шут, если судить по его оскалу и дрожащим рукам, готов сделать тоже самое. Потому как дурачок, он только номинально и веселить короля дурацкими шутками, всего лишь работа. Но, к сожалению они не могут. Клятва сдерживает их и не позволяет даже вслух сказать об этом.

— Неважно выглядите, — усмехается старый король. — Но ничего, скоро всё изменится. В библиотеке, я нашёл один древний ритуал, который вернёт мне былое могущество.

— Здоровье, силу и молодость, можно вернуть зельями, — бормочет Советник. — У Колдуна их навалом.

— Я о могуществе говорю, серость. Могущество! Жители снова начнут уважать меня.

— Но Повелитель. Для этого есть другие способы.

— Нет других способов! — наступив Советнику на ногу кричит Шут. — Да здравствует король!

— Силы тёмные…

— Умолкни, — стиснув зубы шипит скоморох. — Я кое-что придумал. Доверься мне.

Детали Советник спрашивать не стал, всё равно Шут ничего сказать не сможет. Вместо этого, Советник натягивает на лицо заискивающую улыбку и подходит ближе к королю, с целью узнать детали ритуала. О чём сразу же и жалеет.

Старый король, решил призвать демона. Самого слабого, немощного, и победить его, в каземате, прямо у Сердца Замка. Окропить его кровью Сердце Замка, чем наполнить его силой. Потом раструбить об этом, перевернуть и выставить старика спасителем.

План по мнению Советника, откровенно идиотский. По многим причинам. Во-первых, с демонами Советник хоть и не сталкивался, но читал и более чем уверен в том, что королю даже с самым слабым из них не справиться. Во-вторых, у местных с демонами мир и убийство одного из них, демонические лорды не простят. В-третьих, Сердце Замка, оно же священный камень, порождающий и распространяющий магию, от крови демона может измениться. Что будет тогда, Советник предсказать не может. Однако, кровь камню всё же необходима. Человеческая… Но там хватает пары капель. А если кровь девственницы, то… Больше всего умудрённому веками Советнику, не нравится сам ритуал призыва демона. Для которого нужна жертва. И теперь, он понимает для чего Колдун увёл в казематы эльфийку.

Выслушав план, Советник и Шут помогают королю встать. И тут у них начинаются проблемы. Доспехи слишком тяжёлые, сам идти, король не может. Оружие нести тоже, однако на подвиги рвётся. Поэтому, Советник принимает единственно верное решение, снять с короля часть брони. Руки, ноги и всё прочее мгновенно лишаются защиты. Остаётся только грудной панцирь и корона. Зачарованный меч, так же меняется на обычный и значительно меньший по размеру. В таком виде, под злорадные взгляды Шута, король и идёт на предстоящее сражение. Идёт долго, периодически останавливается отдохнуть и рассказать сопровождающим, что скоро всё изменится. На что оба злорадно улыбаются и часто кивают.

С трудом, потратив час, троица всё-таки добирается до каземата. Внутри же всё готово. Колдун опоил эльфийку зельями, уложил на алтарь и на всякий случай приковал цепями. Начертил на полу круг призыва, нарисовал символы. Теперь стоит и мрачно смотрит на расхрабрившегося короля.

— Несчастное дитя, — взглянув на эльфийку вздыхает Советник. — Прости нас.

— Начинаем, кхе… — подняв меч кашляет король.

— Ух, да начнётся ритуал! — звеня бубенчиками на шапке кружится по залу Шут. — Чего такие кислые? Повелитель вот-вот вернёт себе могущество. Улыбайтесь! Ставьте короля!

— Силы тёмные, — видя как Шут, исполняя свой дурацкий танец, незаметно стирает один из символов шепчет Советник. — Безумец…

Он хоть и не особо сильный маг, всё прекрасно понимает. Шут решил убить их всех. Что… Нет, уставшего Советника, такая перспектива не пугает… Да и… В глубине души, он всё же надеется на то, что Колдун в курсе событий и хоть как нибудь подстраховался.

Тем временем ритуал начинается. Колдун вливает зелье в рот эльфийки. Берёт ритуальный кинжал, и вонзает его в грудь несчастной. На пол по специальному желобку льётся кровь. Направляемая Колдуном стекает к кругу и как только касается его, мгновенно впитывается. Символы вспыхивают, над кругом загорается голубой шарик и тут же исчезает.

— Запрос отправлен, — крепко сжимая посох кряхтит Колдун. — Сейчас, к нам явится демон. Повелитель, встаньте в центр круга. Там моя магия ослабит демона и вы с лёгкостью сможете его убить. Только не медлите, силы у меня не те что прежде.

Кивнув, король шаркает в центр круга. С трудом поднимает меч, как вдруг… Круг гаснет, под потолком появляется огромный шар, исчезает и… Сверху, прямо на перепуганного короля падает тело. Слышится хруст… Тело, оказавшееся человеком, со светлыми как у эльфа волосами и такими же как у них голубыми глазами, искрясь от разрядов молний с трудом поднимает голову, смотрит по сторонам и заметив троицу округляет глаза.

Шипя от боли, вскакивает и с ужасом смотрит на лежащего короля шея которого явно сломана. И сломана она по причине падения на повелителя этого чуда.

— Эм-м-м… — вытянув вперёд руку тянет Советник. — Хм-м-м…

Придерживая сползающую с пояса тряпку, новоприбывший юноша бормочет что-то невнятное на непонятном языке. Громко что-то заявляет. Резко разворачивается и со всех ног бежит. Но бежит не долго, врезается в висящее над полом Сердце Замка и оставляя на нём кровавый след сползает на пол.

— Это что? — указывая на гостя спрашивает Шут. — Это демон такой?

— Не-е-е-ет, — тянет Ульфер. — Это человек… Странный. Как будто помесь с эльфом. Очень интересно. Ты… Ты какой символ стёр? Ну ты и придурок! Я же тебе сто раз объяснял, а ты…

— А что я? Ну ошибся, с кем не бывает? Чего орать так? У нас получилось.

— Даже лучше чем рассчитывали, — подходя к Сердцу вздыхает Колдун и рукой указывает на кровавую полосу. — Смотрите, Сердце впитывает кровь. Оно… Так не бывает, но оно признало вот это, своим хозяином.

— Может его, того самого? — проводя пальцем по горлу спрашивает Шут. — Я ещё одного идиота у власти не вынесу.

— Ну попробуй, — кивает Советник. — Сердце признало его, убить не получится. Да и потом, Сердце кого попало не примет. Значит это, или уже является королём, или имеет неслабые такие задатки. Предлагаю посмотреть что будет, другого выхода всё равно нет.

— Поддерживаю, — кряхтя подходит к телу Колдун. — Мало ли, вдруг Тёмные Силы услышали нас и сжалились. А если начнёт чудить, мы найдём способ избавиться от него. Советник?

— В покои, Повелителя, — с трудом сдерживая улыбку говорит Советник. — Колдун, реши проблему с языком. Шут, пусти по замку слух что Старый Король пал в поединке. Утром я обращусь к народу. За работу! Чего встали?

После этих слов, Шут уносится из зала. Колдун отстёгивает эльфийку, заклинаем будит и отправляет готовить королевские покои. Потом, поднимает тело в воздух и вместе с ним исчезает.

— Спасибо, — падая на колени стонет Советник. — Спасибо вам Тёмные Силы, чтоуслышали мольбы жалкого червя. Спасибо…

От этих слов, Сердце Замка вспыхивает багровым светом. Цепи удерживающие его над полом, звенят… Труп короля поднимается в воздух и рассыпается пеплом. Корона светясь меняет форму, подлетает и опускается в руки Советнику.

— Я не подведу… Я не подведу, — кланяясь и прижимая к себе корону причитает Советник. — Спасибо.

Глава 2

(Город-королевство Лэртон. Королевские покои. Константин.)

Сознание возвращается медленно, как будто осторожно. От чего Константин потягивается, зевает и тут же напрягается. Не открывая глаз ощупывает себя, не найдя повреждений на лице начинает шарить руками по кровати. Не находит ничего интересного, вздыхает и пытаясь сообразить что с ним случилось, приоткрывает один глаз. Первое что видит, балдахин из красного блестящего материала похожего на шёлк.

Костя осторожно садится, осматривается и понимает что сидит полностью голый, на кровати, судя по размеру восьмиспальной. Красное шёлковоё бельё, наволочки на подушках украшены золотой вышивкой, так же как простынь и одеяло.

Не понимая за что такая роскошь, Константин прокручивает в памяти вчерашние события и приходит к выводу что великое, всё же пришло за ним. Потому что списать всё это на помутнение рассудка, просто невозможно. Хотя, в глубине души есть подозрения, что это или сон, или чья-то глупая шутка. Но вариант со сном, Константин сразу отметает, такими реальными сновидения не бывают. Шутка, розыгрыш или прикол, тоже не рассматриваются. Кому он нафиг сдался? Значит…

— Но того дедугана в короне, я всё же замочил, — приложив палец к подбородку бормочет Константин. — Люди так выворачивать шею не умеют…

Тут же слышится скрип, шаги, шуршание и балдахин медленно отъезжает в сторону открывая взору человека в балахоне и капюшоне. Того, кто тогда приглаживал бороду… Внушительный тип, не высокий, но крепко сложен, практически квадратный. Из-под капюшона видна только угольно-черная борода с редкой сединой.

— Эм-м-м…

— Доброе утро, Повелитель, — отвешивает низкий поклон бородатый. — Как вам спалось?

— Повелитель?

— Конечно! Вы, с недавних пор, Повелитель города-королевства Лэртон.

— А-а-а-а-а… Кхм… — замечая кое-какие не соответствия ухмыляется Константин. — Хорошо играешь. Ладно, я уже успел обрадоваться. Давайте, прекращайте цирк.

— Не понимаю о чём вы, — искренне удивляется бородатый. — Цирк приезжал на прошлой неделе. Побыл один день и отбыл дальше.

— Ой, да хватит. Я тебе не верю.

— Чем вызвано ваше недоверие? — совсем удивляется бородатый.

— Мы говорим на одном языке. Могли бы хоть для вида какую-нибудь тарабарщину придумать. Вот на этом вы и провалились.

— Прошу меня простить, Повелитель, — сдерживая веселье улыбается бородатый. — Но вам стоит прислушаться к произношению. Сейчас мы говорим на андхском диалекте. Он же язык тёмных земель. Смесь орочьего, эльфийского и немного человеческого. Язык не молодой, но относительно сложный. Сосредоточьтесь и скажите что-нибудь.

— Я тебе не верю, — усмехается Костя, выкатывает глаза и закрывает рот руками. — Блин… А как?

— Придворный Колдун Ульфер постарался, — кивает бородатый, отходит в сторону, берёт сложенные вещи и возвращается к кровати. — Пока вы отдыхали он вложил в вашу голову знание языка, счёт, письменность и умение читать. Прошу прощения за такую дерзость, но вам необходимо общаться с подданными на одном языке. Кроме того, вам необходимо хорошо читать и писать. Важные бумаги, грамоты, документы, вам надо знать что подписывать.

— Хорошо, — ошалело глядя на бородатого выдыхает Костя, как вдруг цепляется за последний шанс разоблачить их. — Покажи мне что-нибудь необычное. Так чтобы последние сомнения развеялись.

— Что именно?

— Ну не знаю. Магию, чудеса или… О, эльфы, орки. Ну…

— Я конечно не силён в магии, — скромно говорит бородатый, два раза хлопает в ладоши и продолжает. — Но кое-что умею.

Сказав это, бородатый вытягивает руку, поворачивает ладонь вверх и без каких либо проблем или усилий зажигает над ней огненный шар.

— Ух ты! Настоящий! — протягивая руку восклицает Костя. — Жжётся. Почти верю. Да не почти, а…

— Повелитель желает меня видеть! — врывается в комнату светловолосая девушка, подбегает к кровати и встаёт на колени.

Блондинка, светлые длинные волосы, огромные голубые глаза. Но главное, длинные острые и подвижные ушки. Глядя на них, Костя встаёт с кровати и дабы окончательно удостовериться прикасается к ушкам. Надавливает, слегка тянет, крутит, рассматривает.

— Ох, повелитель, — закатив глаза стонет девушка. — Ещё… Ой! Простите! Просто…

— Эрмиель, ты свободна, — усмехается бородатый и стянув капюшон смотрит на Костю. — Ну как, Повелитель развеял все свои сомнения?

— Да…

— Тогда прошу вас одеться и пройти со мной. Королевский завтрак готов. Вам надо приступать к управлению государством. Ваша одежда.

— А ты…

— Советник Кетиос, — низко поклонившись вещает бородач. — Ваш личный помощник. Моя цель всегда быть подле вас.

— Костя… Я… Ну то есть… Кхым… Константин. Ну что, Кетиос, начинаем?

Ехидно улыбаясь и потирая руки, Константин перебирает одежду. Откладывает в сторону всё кружевное, слишком вычурное и расшитое золотом. Не найдя ничего подходящего, просит Советника выдать ему что-нибудь попроще. В итоге получает чёрные штаны, белую рубаху, носки и сапоги. Нижнего белья, к сожалению Константина тут не носят, особенно мужики. Считается плохим тоном.

Дальше, новоиспечённого Повелителя отводят в огромный зал где просят отведать местную кухню. Советник же, скромно встаёт у стены и не отсвечивает. Что категорически не нравится Константину. Находясь в перевозбуждённом состоянии, он хочет знать всё. Конечно, несмотря на все доказательства он до сих пор не верит в случившее, но… Факты побеждают. А узнать всё что можно и сделать это как можно скорее, Константину не терпится. Поэтому…

— Знаешь, Кетиос, мне будет спокойнее если ты присядешь со мной, а не будешь молча стоять там.

— Я не достоин делить трапезу с Повелителем, — вежливо отказывается Советник.

— Да брось, я приглашаю. Да и за завтраком, разговор пойдёт легче. Присядь, поешь, расскажи что здесь происходит.

— Благодарю вас, — растерянно кивает Советник, шаркает к столу и садится, но как можно дальше.

— Эх… Ты что, боишься меня?

— Нет.

— Ну тогда сядь поближе.

— Хорошо.

— Ещё ближе.

— Повелитель, я н-н-не…

— Кетиос, ну не серьёзно это. Нас километр разделяет. Кричать друг другу будем? Садись сюда, ешь и рассказывай.

Понимая что сопротивляться бесполезно, Советник садится на указанное ему место, если точнее, то справа от Повелителя. Прям рядом с ним, рукой достать можно. Что по мнению Советника, нонсенс. Да, он мог приблизиться к Старому Королю, мог подать ему документы, но чтобы так…

— Что вас интересует? — пересилив себя спрашивает Советник.

— Всё. Меня интересует всё. Но для начала, расскажи, пожалуйста, как я попал сюда и почему теперь король. Да не трясись ты, чего как неродной? Вот выпей, легче станет. Закусить не забудь.

Находясь в шоковом состоянии, Советник берёт кубок, отпивает вино и приступает к рассказу. Константин, слушая его и немного охреневая от происходящего, складывает картину событий.

Итак, Старый Король, решил вернуть себе могущество. Для этого, с помощью придворного Колдуна собрался призвать демона и замочить последнего. Но, что-то пошло не так и явился Костя. Грохнулся с потолка и сломал Старому Королю шею. И за это, по местным законам, гостя с вероятностью сто процентов казнили бы, путём помещения в котёл с кипятком. Но, пока все были в замешательстве, Константин драпанул и умудрился расквасить нос о священный камень. Камень, что для всех стало настоящим чудом, попробовав кровь незадачливого беглеца, признал его. Тело Старого Короля уничтожил, корону или символ власти изменил и отдал Советнику. Так Костя и стал Повелителем.

Конечно, вся эта оккультная хренотень, Константину не очень нравилась, да и убийство хоть и слегка поехавшего, но всё же человека, он на душу брать не хотел. И с радостью послал бы всё в далёкие и неизведанные дали, потому что мечтать это одно, а попасть и влипнуть совсем другое. Но… Но Константин чувствовал. Слабо, почти неуловимо, он ощущал как в подземельях, бьётся Сердце Замка. Бьётся в такт с его собственным. Как с каждым его ударом в окружающее пространство выбрасывается энергия. И она, наполняет силой как самого Константина, так и всё вокруг.

— Я так понимаю, вернуться у меня не получится, — встав из-за стола и подойдя к окну спрашивает Константин.

— Увы нет. Теперь вы и Сердце Замка, едины. Если и получится отослать вас обратно, вы погибните. А без вас, возможно, Сердце Замка остановится, тогда тысячи жителей будут обречены. Повелитель…

— Спокойно, — вздыхает Константин. — Всё будет хорошо. Давай не будем о грустном, лучше займёмся работой.

— Пару мгновений, я принесу все нужные бумаги. И введу вас в курс дела.

Вскочивший Советник кланяясь и причитая убегает из обеденного зала. Константин же, поворачивается к окну и смотрит на раскинувшийся под окнами город.

Несмотря на свои заявления, не думать о грустном Константин не мог. И нет, он не боялся, его не трясло от ужаса и он не собирался бегать и визжать как какая-нибудь истеричка. Его мечта сбылась. Странно, неожиданно, со своими подводными камнями и непредвиденными дополнениями в виде магии, но сбылась. Он получил то чего хотел. И теперь, на него свалилась огромная ответственность.

— Управление королевством, задача не простая, — грустно улыбается молодой Повелитель. — И это не игра. Сохраниться и начать всё заново не выйдет. Уровень сложности, также не понизить. Это называется влип, впух, попал. Надо… Надо учиться. У меня и Советник есть, с виду мужик не глупый. Но хватит ли мне мозгов?

Хватит!

— Повелитель! — заваливается в зал Кетиос. В руках кипа бумаг. Он бежит на ходу роняя на пол отдельные листки. Подбегает к столу и не скрывая улыбку сгружает всё это.

— Так, я пока не в курсе всего этого. И не уверен что во всём этом с ходу разберусь. Давай начнём с самых острых вопросов. Вот, хотя бы с местности. Где мы, что вокруг, что в нашем распоряжении? А потом… Да вот, хотя бы налоги. Ну давай, Советник, помогай разобраться.

— С радостью, Повелитель, — улыбается Советник, находит в бумагах карту и приступает к рассказу.

Который Константину очень даже нравится. Потому что Лэртон находится в очень удобном месте. На востоке, прямо у стен города большое озеро, названное местными Кровавым. Озеро большое, вытянутое, по прикидкам двадцать на шесть километров. А из него вытекает река Красная. Вытекает, делает поворот и устремляется на север, через горы, чем связывает водным путём Лэртон и королевства условно союзных королей.

На западе, растут могучие леса, преимущественно хвойные. Что опять же плюс. Потому что Константин родом из Сибири и знает что лес это настоящее богатство. Охота, древесина, грибы, ягоды, травы, всё это даст лес.

На юге, поля где местные крестьяне выращивают в основном зерновые и кое-какие овощи. Выращивают много, но при этом голодают, что Косте непонятно.

На севере, горы и естественно рудники и шахты. Добывают там уголь, железо, серебро и совсем немного золота.

От всего этого, Константин довольно улыбается и бормоча что-то про легендарное начало, просит Советника перейти к делам более насущным. На чём все хорошие новости и заканчиваются.

Прямо за столом закипит работа. Константин и Кетиос, зарываются в бумаги и пытаются разобраться с тем что здесь понаворотили. Начали с налогов, попутно углубились в сопутствующие проблемы, от чего вскоре у Константина задёргался глаз.

Крестьяне и горожане, в этом славном расположенном в удобном богатом ресурсами месте, стоят на пороге голодной смерти. И всё началось, восемь лет назад. Когда Старый Король не то свихнулся, не то по мнению Советника наслушался доброхотов. Но… Налоги повышались каждые полгода. При всём при этом, вводились откровенно дурацкие. Такие как, например, право рождения ребёнка. Собрались завести ребёнка, что учитывая местные реалии происходило случайно, платите. Родили, платите. Платите, платите, платите. За всё! За землю, за домашний скот если он есть, за воду набранную из озера. За подобранную ветку в лесу. За выловленную в озере рыбу. Да, на первый взгляд суммы смешные, но в общем, в месяц выходит столько, что жителям просто негде взять. И тут, на помощь приходят не абы кто, а ростовщики которые под проценты, готовы выделить несчастным любую сумму. Неграмотный крестьянин, понятия не имеющий что такое проценты, бежит к добродетелю и берёт у него тридцать серебряных. Закрывает долги, что-нибудь приобретает, а через полгода узнаёт что должен отдать сто. Конечно, отдавать ему нечем и тогда приходят люди, описывают имущество и оставляют бедолагу на улице в исподнем. Крестьянин конечно же бежит к властям, но получает ответ что-то по типу: «Да кто ж тебя заставлял? Ты сам взял, добровольно, условия указаны в документах. А то что ты читать не умеешь, так это твои проблемы.» В результате чего, бедолага или идёт просить милостыню, или уходит на большую дорогу грабить.

Вследствие всего этого, некогда процветающее королевство Лэртон, встало на край пропасти. Низкая рождаемость, бегство населения куда подальше. Зверства властей и более чем ублюдское отношение к жителям.

— Чем вообще ваш этот занимался? — уронив голову на стол стонет Костя.

— Пересчитывал деньги в казне, — начинает перечислять Советник. — Собирал коллекцию оружия. Ездил по городу и окрестным сёлам в поисках красавиц для гарема.

— Ясно, значит бездельничал и отрывался. Что делать будем?

— Я разработал план, — извлекая из складок балахона лист бумаги вздыхает Советник. — Посмотрите…

— Ваше величество… — заглядывая в зал спрашивает эльфийка. — Повелитель. Обед подавать?

— Да! — хлопает в ладоши Константин. — Обед, вино и закурить мне сообразите. Кетиос, ты не устал?

— Нет, Повелитель, — кланяясь широко улыбается он.

— Тогда продолжаем. Надо всё это исправлять. Садись ближе, подробнее рассмотрим твой план. И это, что у нас с казной?

Вскоре, к ним присоединился ещё и Казначей. Теперь уже втроём они приступили к доработке и дополнению плана.

(Шесть часов спустя. У двери обеденного зала. Шут.)

Прилипнув ухом к двери, Шут слушал крики, смех и поздравления доносящиеся из обеденного зала. Толком разобрать ничего не получалось, но от этого становилось ещё интереснее. Всё таки дураком Шут не был. Скорее наоборот, он отличался умом, хорошо подвешенным языком и наблюдательностью. Благодаря чему и смог устроиться в замок. И хоть его невероятно бесил как сам король, так и его обязанность, вида он ни разу не подал. Теперь же Шут отчётливо понимал, что в королевстве зреют перемены. Знал и молился Тёмным Силам о том чтобы новому Повелителю хватило ума хотя бы послушать Советника. А не начать чудить…

За дверью слышатся шаги, Шут отскакивает к стене, встаёт в дурацкую позу и…

— Суров, — выходя вытирает лоб Казначей. — Ох и суров.

— Чего там?

— Чего-чего, чуть не казнил, за растраты, — ворчит Казначей. — Хорошо что все справки с собой взял. Как чувствовал. А ты чего тут шаришься, придурок?

— Так это… — мгновенно меняется Шут и хихикая подпрыгивает. — Жду когда позовут.

— Ну жди, — фыркает Казначей, прижимает к себе толстенную книгу и пыхтя уходит.

— Ну вот и жду, — бросает он вслед Казначею, качает головой и добавляет. — Лучше бы тебя казнили, кусок жира. А то…

— Фух, — вываливается из дверей Советник, приваливается к стене и съезжает на пол.

— Кетиос, что с тобой? Дружище, ты… Пьяный?

— Ага, — кивает Советник. — Нажрался, как свинья. Ноги не держат.

— А как… Как всё прошло?

— Читай! — подавая лист бумаги еле ворочает языком Советник. — Прочти и сам скажи как всё прошло.

— Королевский указ, — вслух зачитывает Шут. — Я, Константин Первый, Повелитель Лэртона, волей своей приказываю. Налоги на: охоту, рыбалку, воду, рождаемость, собирательство и плату за проживание в королевстве — отменить. Налоги на: землю и скот — понизить в шесть раз. Налоги с продаж: понизить в пять раз.

Указ привести в силу: немедленно.

Охренеть…

— Ты на это посмотри, — протягивает второй листок Советник.

— Так, ага… Приказываю… О! Всем ростовщикам деятельность свою прекратить. Деньги, долговые расписки и всю документацию сдать Казначею для разбирательства. Тех кто ослушается арестовать и заключить в тюрьму. Имущество описать и перевести в казну. В случае бегства или продолжения деятельности, приравнять наглецов к разбойникам и повесить на площади. Вот это да-а-а-а… Ты… Ты понимаешь что это значит?

— Да… — выдыхает Советник. — Знать, это не одобрит. Начнутся заговоры, попытки устранить Повелителя. Многим… Эх, слишком многим нравится то, что сейчас происходит. Лёгкие деньги, неограниченная власть, вседозволенность. Уже завтра как только указы будут зачитаны на площади, нам всем подпишут смертный приговор. Рано я радовался, рано. И знаешь что самое интересное? Повелитель это прекрасно понимает, но даже и не думает останавливаться. Эх, слишком рано я обрадовался…

— Ну, во-первых не рано, — помогая Советнику встать, улыбается Шут. — А как раз вовремя. Во-вторых, пусть пробуют сколько влезет. Повелителя мы сохраним.

— Нас трое! Шут, Колдун и Советник. Что мы…

— Повелителя не забудь. Вместе нас четверо, а это уже толпа. Ты вот что, иди к Колдуну и обрисуй ситуацию, после сразу к Повелителю и ни на шаг от него. А я… А я! А я поговорю с нужными людьми, эльфами, орками и приду к вам. К утру, перед тем как глашатай зачитает указы, нас будет несколько десятков.

— И снова я надеюсь на тебя…

— А у нас выбора нет. Или мы начнём шевелиться, или нас закопают. Но лучше я сдохну, чем буду смотреть, как наше королевство загибается. Иди и да помогут нам Тёмные Силы.

Глава 3

(Поздний вечер. Лэртон. Королевские покои. Константин.)

Сидя на краю кровати и потирая воспалённые глаза, Константин собирался было улечься и хорошо отдохнуть после тяжёлого дня. Однако, произошедшие перемены будоражили и не давали расслабиться.

— Что мы имеем? — закрыв глаза вслух рассуждает Костя. — Меня. Утырка, двадцати семи лет от роду. Технаря, не особо талантливого. И токарь, и сварщик, и автомеханик, и слесарь, и даже монтажник. И тут на тебе, сбылась мечта идиота. Король… то есть Повелитель. Очень захудалого, но тем не менее королевства… Эх.

От таких мыслей, на Константина накатывает уныние. Накатывает ненадолго, потому что сбывшаяся мечта, всё-таки радует. Поэтому…

— Надо работать, — стиснув зубы шипит Константин. — Мечтать некогда, вот оно, всё то чего я хотел. И теперь, когда я всё это получил… Я буду как могу изворачиваться, пойду на пролом, убью если надо будет. Но моё королевство, не отдам. Я приведу его к процветанию!

От таких слов, Сердце Замка спрятанное глубоко в подземельях начинает биться чаще. Усталость слетает с Повелителя, он вскакивает, упирает руки в бока, поднимает голову и громогласно заявляет: Я — Константин Первый, сделаю всё чтобы Лэртон, стал самым сильным и могущественным королевством в мире. Я… Пойду осмотрюсь. Интересно очень.

Слушая громкий стук Сердца Замка, который не мешает, а кажется Константину приятной мелодией, он начинает осмотр своих владений, то есть королевских покоев. Которые «потрясают» своим размером. Квадратная комната, вместо окон в одной из стен, два больших витража с изображениями жутковатых рыцарей сошедшихся в бою. На потолке огромная люстра на массивной цепи, вместо свечей и лампочек светящиеся кристаллы. Кровать в центре комнаты, огромная прикрытая как шатром тяжёлым балдахином. На стенах комнаты картины, оружие. Самое разнообразное. Цепы, мечи, булавы и даже шестопёр неприличных размеров. Рыцарские шлемы, щиты. У другой стены шкафы, столы, стулья, тумбочки, зеркала. И наконец камин и кресло. Перед креслом столик, на котором несколько листов бумаги и торчащее из чернильницы перо.

Так же имеется дверь, ведущая в ванную комнату. И вот в ней то Константин и зависает. Всё здесь выполнено из золота. Ванна, раковина, унитаз и даже краны, массивные и золотые. Но, радует Костю не обилие драгметаллов, а то что здесь есть канализация. Видимо только здесь, то есть в замке. Нормальный туалет, он ещё днём приметил, тут же… К сожалению, зубных щёток как и пасты, тут не наблюдалось. Зато есть множество пузырьков и баночек, предназначение которых непонятно, так как никаких надписей нет. Ещё из минусов, туалетная бумага… Ну какие-то сложенные стопкой листики присутствовали. Однако на ощупь они больше напоминали наждачку.

— А никто и не говорил что будет легко, — пожимает плечами Повелитель. — Так, наверное на сегодня всё же хватит. Мыться и спать.

Проходя мимо ванны, Константин замечает стоящие на краю колокольчики с бантами разного цвета. Три штуки. Долго не думая он поднимает последний, с красным бантом и хмыкнув звонит. Тут же слышится скрип, хлопает дверь. Раздаются тяжёлые шаги. Кто-то подходит к двери ванной комнаты и останавливается. Тяжело дыша, кто-то судя по звуку огромный, стоит за дверью, шуршит и топчется на месте.

Константин, проклиная свою глупость, осторожно ставит колокольчик на место. В поисках средств защиты обводит взглядом комнату и не найдя оных тяжело вздыхает. После его вздоха, некто за дверью подпрыгивает и едва не разнеся дверь стучит…

— К-кто там?

— Повелитель, вы меня звали? — спрашивает с той стороны грубоватый женский голос. — Я могу войти?

— Звал? Я? А, ну да. Колокольчик. Блин. Ладно, если бы шли убивать, в дверь бы явно не стучали. А тут…

Войди.

Дверь тут же открывается, в комнату вваливается огромная зелёная женщина. Двухметровая, с торчащими вверх нижними клыками. Из одежды только бинты на груди и более чем скромная повязка на поясе. Тело мускулистое, на правом плече замысловатая татуировка. При всём при этом, у женщины, точнее девушки очень милое лицо. Что в сочетании с большими жёлтого цвета глазами и необычной причёской, создает слегка наивный и очаровательный образ.

— Привет, — смущённо и совсем не по королевски улыбается Костя. — А ты…

— Архаса, — кланяется девушка. — Вы позвали меня. Я здесь и готова исполнить любое ваше желание.

— Ты джин?

— Нет, я наложница из гарема. Мой номер три. Так что желает Повелитель?

— Умыться, почистить зубы и идти спать. Поможешь?

— С превеликим удовольствием, — удивлённо глядя на Повелителя произносит орчанка.

Открывает шкафчик, который Костя по каким-то причинам не заметил. Достаёт оттуда полотенце, забрасывает его на плечо и подойдя к раковине затыкает пробкой слив и открывает воду. По очереди берёт баночки и объясняет для чего они. После чего отходит в сторону и прикидывается мебелью. Однако заинтересованные взгляды, украдкой бросает.

— Ополаскиватель для рот, — открыв склянку с мутной зелёной, пахнущей мятой жидкостью улыбается Константин и поворачивается к орчанке. — Расскажи о себе. Кто ты, откуда, как сюда попала?

— Орчанка, — вздыхает Архаса. — Дочь воина. Два года назад отец погиб, мы с сестрой остались сиротами.

— А лет тебе сколько?

— Недавно семнадцать исполнилось.

— Ох ты… А так сразу и не скажешь. Продолжай.

— Мы остались одни, — опустив голову продолжает орчанка. Жили в деревне, за стенами города. Потом… Старый король купил меня.

— Как купил?

— Деньгами, — пожимает плечами орчанка, вздыхает и продолжает. — Сестра болела, денег на лекарства не было. А тут Старый Король объезжал свои владения. Заметил меня и… Для орков это унижение, вот так продаваться. Но… Выхода не было. Сестра умирала. Я согласилась, но с условием. Иду в гарем, становлюсь наложницей, а Старый Король платит двадцать золотых. Он заплатил. Меня увезли в замок, заставили принести Сердцу клятву. И вот я здесь, уже год. Простите, Повелитель, вам не интересно такое…

— Что с сестрой? Выздоровела?

— Да… — округляет глаза орчанка. — Спасибо. А…

— Хорошо. А ты? Как тебе здесь живётся?

— Скучно, — словно боясь удара выдыхает орчанка. — Я воин, а не служанка. Здесь я вяну, но… Клятва.

— Хм-м-м, значит просто отпустить тебя не получится. Слушай, есть такая мысль. Раз уж так получилось. Будешь моим телохранителем. Ты же воин.

— Повелитель! — падает на колени девушка. — Чем я, ничтожная, заслужила такую милость?

— Оу… Спокойно. Давай без этого всего. А то ещё лоб расшибёшь. Так, слушай внимательно. С этой минуты, твоя обязанность защищать меня. Ты согласна?

— Да! — подпрыгивает орчанка, но тут же падает на колени и покорно опускает голову. — Простите мою несдержанность.

— Прощаю. А теперь встань. Успокойся, выдохни. И хватит причитать. Да хватит говорю.

Посмотрев на сияющую от радости орчанку, Константин вдруг понимает, что Сердцу Замка такое решение более чем понравилось. Да и ему самому тоже. Всё таки, он теперь Повелитель. И он не собирается просто так просиживать штаны, что повлечёт за собой негативные последствия. Новая политика, вызовет массу недовольства. А это заговор и возможные попытки устранить наглеца. Конечно, со слов Советника, все кто живёт в замке приносили клятву Сердцу и в открытую навредить не смогут, но ключевое слово здесь в открытую. Никто не отменял несчастные случаи, залётных убийц и прочего всего. Так что учитывая новую должность, Константин просто обязан найти себе верных людей и не только.

Закончив процедуры, Повелитель Лэртона, вместе с орчанкой уходит в спальню. Где разрешает ей выбрать любое оружие, какое только приглянётся, после чего заваливается на кровать и просит Архасу присесть рядом с ним.

— Я всё поняла, — начиная раздеваться кивает орчанка.

— Нет, не поняла. Зачем ты раздеваешься?

— Ну как же… Вы позвали меня в постель. Вы молодой и…

— Расскажи что-нибудь, — обнимая подушку зевает Константин.

— А! Простите мою глупость. Легенда подойдёт? Тогда… — хитро улыбаясь начинает орчанка. — В стародавние времена, в мире жили драконы бесконечной мудрости. Они… Повелитель?

Посмотрев на спящего Повелителя, орчанка вздыхает, укрывает его одеялом. Садится на край кровати… И тихо хихикнув прислушивается к каждому шороху. Теперь она не просто наложница, не безвольная птица в золотой клетке, а телохранитель Повелителя. И за такую милость, она как и любой другой орк, будет защищать Тёмного Повелителя, даже ценой собственной жизни. Хотя в тоже время ей немного обидно. Она взрослая, у неё есть потребности. И если Старый Король, не прикасался к ней по причине немощности, то почему остановился Молодой Повелитель, она понять не может.

(Раннее утро. Советник Кетиос.)

— Силы тёмные! — вскакивая с кровати кричит Советник. — Рассвет! А я тут сплю! Как же так?

С этими словами Советник садится, натягивает на ноги сапоги и проклиная себя за то, что расслабился пытается оторвать себе бороду.

В голове крутятся самые нехорошие мысли. От убийства Повелителя, до того, что он просто сбежал.

— Как же я мог? Старый дурень! Да чтоб меня светлые маги в кипятке сварили, а потом все грехи отпустили. Да чтоб меня архиепископ Варлийский свои псалмы слушать заставил…

Самобичевание Советника, прерывает громкий стук в дверь. От которого Кетиос подпрыгивает, подбегает к двери, закрыв глаза выдыхает и в тот момент когда стук повторяется, резко распахивает дверь.

— Эрмиель! Что случилось! Быстро рассказывай!

— Да ничего особенного, — пятится назад перепуганная таким поведением эльфийка. — Просто… Повелитель приглашает вас на завтрак. Он ждёт вас в обеденном зале…

— Силы тёмные, — прижимая руку к груди стонет Советник, съезжаёт по стене и нервно высказывает. — Я чуть не сдох. Зачем так пугать пожилого человека?

— Так я же не пугала! — обиженно пищит эльфийка. — Вы просто вредный и нервный. Чего расселись? Повелитель ждёт вас, сказал завтрак не подавать пока вы не придёте.

Неуловимым движением Советник встаёт, приподнимает балахон и стрелой уносится по коридору.

В голове калейдоскоп разных мыслей и планов на сегодня. За что хвататься Советник не знает но…

— Всё по порядку, — останавливаясь у двери пытается отдышаться Советник. — Зайду, узнаю как настроение, задам пару вопросов, а потом и решим.

Выдохнув, Советник толкает дверь, заходит в зал и только собирается поклониться и поприветствовать господина, как открывает рот и замирает. Во главе стола, сидит Повелитель. Пребывает в явно приподнятом настроении, смеётся и в открытую флиртует с орчанкой наложницей. Которая восседает слева от него и слушая о том какие у неё красивые глаза, глупо хихикает.

— Свершилось, — шепчет Советник и прикидывая каких здоровых детей нарожает Повелителю орчанка, громко произносит. — Доброго утра, Повелитель. Прошу прощения за опоздание…

— И тебе не хворать, — кивает он и указывает рукой на стул справа от себя. — Проходи, присаживайся. Сейчас позавтракаем и пойдём по городу пройдёмся. Посмотрим как дела у жителей.

— А… Да, я всё вам покажу и объясню. Но чем вызвано такое решение?

— Король, должен быть ближе к народу. Пройдёмся, пообщаемся, посмотрим реакцию на указы. Ну и ты покажешь где у вас тут что. Не в кабинете же мне всю жизнь сидеть. А потом снова зароемся в бумаги. Я с тебя не слезу, пока мы весь этот бардак не разберём.

— Ваша воля, Повелитель, — сдержанно улыбаясь кивает Советник, в мыслях же ехидно хихикает и потирает руки.

****

После завтрака, Советник решил нарядить Повелителя, как подобает. Однако у самого Константина, были совсем другие планы. Все дорогие одежды, он скомкал и выбросил в угол. Надел на себя чёрные штаны, сапоги, белую рубаху и куртку. Корону водружённую на его голову Советником, задорно сдвинул назад. Из оружия, согласился взять только саблю, которой как заметил Советник, пользоваться не умел от слова совсем. В таком виде, Константин и попёрся на улицу. Однако у дверей вспомнил о том что не знает где выход и пропустил вперёд Советника. Орчанка же, держалась слева от Повелителя. Строго смотрела на редких придворных затеявших в замке уборку и выглядела как свирепая хищница, всегда готовая к бою.

Так они и добираются до выхода. Проходят через внутренний двор замка, через ворота попадают за стену и по лестнице спускаются в город. Где Советник сразу же замечает, что настроение Повелителя резко падает. Везде нищета, люди и другие расы, испуганно и затравленно смотрят из окон. Редкие прохожие, делая вид что не замечают делегацию, стараются как можно быстрее сбежать. Те у кого это не получается, падают на колени и опускают головы.

— Нищета, мрак, безысходность, — глядя на всё это качает головой Повелитель. — До чего людей довели…

— До отчаяния! — выскакивает из подворотни Шут.

Кривляясь и пританцовывая, Шут старательно изображая слабоумного, подходит к Советнику, падает на колени и хватает его за руку.

— Господин Советник, не вели казнить дурака. Просто увидел вас и расчувствовался. Сам Повелитель снизошёл и вышел к народу. Радость-то какая! Ура Молодому Повелителю…

Безумно хохоча и звеня бубенцами на шапке, Шут убегает. Советник сжимает в кулаке записку, как вдруг…

— А ну-ка дай посмотреть, — встаёт перед ним Константин. — Что там у тебя?

— Сущие мелочи…

— Архаса, милая, Советник, видимо, стесняется. Поэтому, будь добра, забери у него записку и отдай, пожалуйста, мне.

Понимая что сглупил, Советник падает на колени и сам протягивает клочок бумаги. Константин внимательно читает, переводит взгляд на Советника и нехорошо щурясь спрашивает: — Что за список? Ты долго молчать будешь? Что за тёмные делишки?

— Нет никаких делишек, — выходит из-за угла Шут. — Прошу прощения, мы взяли на себя смелость и решили собрать недовольных.

— Зачем? Зачем вам недовольные?

— Чтобы поддержать вас, — снимая дурацкую шапку бормочет Шут.

— Каким образом?

— Многих устраивает, весь тот ужас, что здесь творится. Слишком многих. Вот мы и собрали желающих перемен. Собрали и собирались свести вас с ними. Купцы задушенные налогами, солдаты и офицеры разжалованные за нежелание пресмыкаться перед ростовщиками и знатью. В этом списке, все те, кто желает для нашего дома лучшего, а не мечтает набить карманы и сбежать. Мы, желаем Лэртону процветания!

— Позже поговорим. А теперь за мной, оба. И не отсвечивайте. Заговорщики, хреновы.

Шут и Советник, видя что Повелитель серьёзно зол, переглядываются и отходят назад. Архаса, бросает на них испепеляющий взгляд, для большей убедительности проводит пальцем по горлу, хмыкает и встаёт рядом с Константином. Сам Константин, от такой перестановки, качает головой и приказывает Советнику подойти к нему и вести дальше.

Путь продолжается, вскоре четверо выходят на заполненную народом площадь. Где все жители стоят, и со страхом ждут откровений от стоящего на сколоченном из досок постаменте глашатого. Который… По мнению Константина, ему глубоко плевать на то что написано. Его работа несколько раз проорать текст и свалить, пока не побили. На случай если будут бить, с ним два стражника.

— Сколько всего жителей? — глядя на народ спрашивает Костя.

— По последней переписи, всего в королевстве шесть тысяч душ. Две тысячи горожан, три тысячи крестьян, остальные купцы, солдаты, каторжане.

— Мало. Надо…

Договорить Повелитель не успевает, глашатай откашливается и громким голосом зачитывает первый указ. От чего на площади устанавливается гробовая тишина. Жители, самых разных рас, замолкают… Где-то в толпе слышится нервный смешок, кто-то падает. Глашатай, понимая что прочитал, чешет затылок, внимательнее присматривается к тексту и улыбаясь, но уже тише зачитывает ещё один раз. После чего снимает шапку и бросает её вверх. Толпа взрывается радостными криками. Жители обнимаются, поздравляют друг друга…

— Впервые за долгое время, они счастливы, — смахивая слезу говорит Советник. — Повелитель, послушайте. Это…

— Это начало, — злобно улыбается Константин. — Начало. Дальше будет ещё интереснее.

Второй указ, жители воспринимают с большей радостью. Тут же в толпе начали мелькать стражники, хватали возмущённых, богато одетых жителей и утаскивали их.

— Процесс запущен. Обратной дороги не будет. — скалится Константин и поворачивается к своим сопровождающим. — Вы со мной?

— Хоть в преисподнюю, — встав на одно колено опускает голову орчанка.

— До самого конца, — в один голос говорят Шут и Советник.

— Тогда отложим осмотр. Советник, сейчас надо хорошо встряхнуть ростовщиков и узнать у них всё что можно. Шут, собирай народ по списку и веди ко мне. Архаса, за мной. У нас много работы.

Шут и Советник, на секунду замирают и смотрят вслед уходящему Повелителю. Который сейчас, в их глазах, больше и сильнее любого орка. После чего кивают друг другу и разбегаются в разные стороны.

Глава 4

(Несколько часов спустя. Советник.)

В замке Лэртона суета. Ростовщиков пытающихся возмутиться, по приказу Повелителя повязали и утащили в подземелья, где они связанные, стоят у стены и смотрят на дверь комнаты, с воодушевляющим названием «Пыточная.» Вместе с ростовщиками, стоят и ждут своей участи пытавшиеся заступиться за них стражники, представители знати и целый граф, который несмотря на нависшую над ним угрозу, держит лицо и заявляет трясущимся от страха подельникам, что всё это всего лишь недоразумение. Сейчас он во всём разберётся, поговорит с Повелителем и их всех отпустят.

От такой уверенности Советник плюёт на пол, разворачивается и приказав лояльным новому Повелителю стражникам в случае попытки побега особо не церемониться с бегунами, уходит из подземелий.

По его мнению, все они, ростовщики обдирающие народ, стражники и знать их покрывающие, обречены. А если нет, он сам будет просить Повелителя, повесить их. Утопить, сжечь, сварить заживо или четвертовать. Но это не сейчас, пусть эти твари дрожа от страха молят о пощаде и ждут своей участи. Советник же, сделал своё дело, он по несомненно мудрому приказу Повелителя собрал почти всю часть отбросов и паразитов. Теперь можно сходить на переговоры. Посмотреть и послушать о чём Молодой Повелитель разговаривает с неравнодушными. Ну и выразить восхищение его уму и сообразительности. Потому что этим шагом, Константин обезопасил себя и всё королевство. Вся зараза здесь и здесь она будет приговорена.

Быстро дойдя до обеденного зала, где Повелитель собрался вести переговоры, Советник замирает у двери, поправляет балахон, приглаживает бороду и выдохнув толкает дверь. С порога замечает что практически все уже в сборе. Купцы, заместитель начальника стражи, отставные командующие войсками, Колдун с учениками припёрся, отставные министры с опаской поглядывают на Повелителя. Все сидят, пьют вино и угощаются закусками. Выделяется Шут, который спокойно сидит слева от Повелителя, прямо рядом с Архасой. Место справа пустует, от чего Советник улыбается и шустро подходит к столу.

— Ну, раз все в сборе, — встав говорит Константин. — Перейдём к делу. Мы в дерьме, причём даже не по уши, а полностью утонули. Давайте выбираться. Слушаю ваши предложения.

— Повелитель, позвольте начать мне, — первым встаёт дряхлый старичок. — Колин Марст, в далёком прошлом министр, ныне скромный землевладелец еле как сводящий концы с концами…

— Позволяю.

— В прошлом, когда Старый Король ещё не распрощался со своими мозгами, я контролировал сельское хозяйство и земледелие. Посев, уборка, скотоводство, всё это было в моих руках. Ныне… Ох… Извините, но мы и правда в дерьме. Крестьяне, те кто выращивают урожай, от голода еле ноги передвигают. И, есть вероятность, что многие из них, не переживут предстоящую зиму. Необходимо поддержать их.

— Хорошо, — кивает Константин. — Что ты предлагаешь?

— Ростовщики и сборщики налогов, выгребли у них всё, подчистую, — продолжает министр. — Я предлагаю, рассчитать сколько нужно на семью и выдать им провиант. И если можно, то чуть сверху. Пусть порадуются. Я понимаю, это просто крестьяне, но…

— Но что? — видя как министр опускает голову спрашивает Константин. — Говори, не бойся. Судьба нашего народа решается. Ну?

— Королевские склады и амбары ломятся от зерна и прочих продуктов. И всё это при том, что народ пухнет от голода. Можно вернуть им это. Иначе…

— Вот ты этим и займёшься. Советник, подготовь указ о восстановлении министра в должности, — громогласно заявляет Константин, после чего уже тише добавляет. — После совещания задержись. Напишем указы, рассчитаем. Следующий.

— Отставной генерал Ригар Зелёный, — вскакивает огромный орк. — Повелитель, нам необходимо восстановить армию. Кругом враги, а Старый Король всех разогнал и увеличил штат городской стражи. Ссылаясь на то, что содержание армии слишком затратное…

— Народ не желающий кормить свою армию, рано или поздно станет кормить вражескую.

— Совершенно верно, Повелитель, — кивает орк и кашлянув продолжает. — На данный момент, наша армия в плачевном состоянии. Численность за десять лет сократилась в пять раз. Царит разруха и разгильдяйство. Солдатам, вместо того чтобы учиться военному делу, приходится работать чтобы хоть как-то выжить. Зарплату, жалкие десять серебряных в месяц не платят уже три года. Казармы, оружейные мастерские, госпиталь, полигоны, всё это в запустении.

— Что у нас есть?

— Восемьдесят пехотинцев, орки, больше похожие на оборванцев. Конница, сорок человек и пять лошадей. Тридцать эльфов лучников, — высказывает орк и с ожиданием смотрит на Константина.

— Всё будет, сейчас дебет с кредитом сведём, всех выслушаем и начнём исправлять ситуацию. Советник, слушай внимательно.

Советник, не только слушал, но и для большей надёжности записывал. Собравшиеся видя настроение Повелителя, немного осмелели и более подробно высказались о самых острых проблемах.

Купцы жаловались на неподъёмные налоги и отсутствие у населения возможности покупать товары. Старые вояки расписывали опасности исходящие от соседей. Министры описывали ту или иную проблему, предлагали варианты решения. Повелитель, внимательно слушал, предлагал свои варианты и требовал более подробно рассказать о некоторых моментах. Например, как заметил Советник, его очень заинтересовала схема поставок продовольствия, угля и леса соседям, другим тёмным королевствам. И работала она следующим образом: берите, у нас много, нам за это ничего платить не надо. От таких новостей, Константин покраснел и как показалось Советнику даже зарычал. Однако сдержался и сразу же приказал прекратить кормить дармоедов. Ресурсы если и будут поставляться, то только за деньги или по обмену.

Такую новость, собравшиеся более чем поддержали. Однако орк, попросил ускорить процесс восстановления армии, потому как такой плевок в наглое рыло, соседи не простят. И тут все переключились на Казначея, который разложил на столе свои записи, открыл книгу и заявил что несмотря на все факты хищения, казна полна. Золотые, серебряные и медные монеты, присутствуют с запасом. Потому что, из всех добытых драгметаллов, чеканят монеты и уносят в сокровищницу. Плюс налоги…

— Советник, — потерев переносицу вздыхает Константин, — Пиши указ. Всех кто грабил казну найти, имущество конфисковать. Самих отправить на рудники, пожизненно. Ригар, собирай вояк, всех проверь и перепроверь. По возможности набери рекрутов. Советник, пиши. Зарплату солдатам увеличить вдвое. Питание, обмундирование, снаряжение и оружие, за счёт государства. Ригар, хорошо подумай напиши о том, что нужно. Посчитай расходы. Вы все, тоже. Словами и рассказами тут не обойдёшься, так что пишите. Предлагайте, узнавайте, работайте. На сегодня всё, завтра с утра жду вас здесь с подробными отчётами.

Кланяясь, все благодарят Повелителя и уходят. В зале остаются только Шут, Колдун, Архаса и Советник. Константин же… Устало выдыхает, просит Архасу набить ему трубку, после чего с грохотом роняет голову на стол.

— Я хочу сдохнуть, — стонет Константин. — Добейте меня

— Повелитель, сейчас нельзя, — усмехается Колдун. — Много дел. Вот лет через пятьсот…

— Чего? Столько мучаться. Да вы издеваетесь.

— Нет, Повелитель, — мрачно говорит шут. — Сейчас вам уходить нельзя.Только подвижки пошли, а вы…

— Да не собираюсь я никуда. Это так, выражение. Что у нас дальше? Что делать с этими уродами?

— Для начала допросить, — наливая в кубок вино улыбается Советник. — А потом… Всё зависит от тяжести преступления. Кого на костёр, кого в кипяток, ну, а кого и четвертовать. Самых лёгких предлагаю повесить на площади.

— Какой ты кровожадный, — принимая трубку из рук орчанки качает головой Константин. — Может на рудники? Пусть отрабатывают. Ну или пусть лес валят.

— Да, Повелитель, — вздыхает Советник. — Можно и на рудники или другие работы. Но знайте, на счету каждого из них столько жизней, что бывалые разбойники растеряются. И, ладно бы они просто убивали, смерть от меча лёгкая. Благодаря им, наши жители, наши эльфы, люди, орки, гоблины, гномы и зверолюды, умирали самой страшной смертью.

— Какой, — мрачно спрашивает Константин.

— Голодной, — надавливая пальцами на глаза дрожащим голосом говорит Советник. — Каждую зиму, жители вымирали… Я сам видел, как целые семьи обнявшись замерзали в своих домах. У них был шанс выжить, но эти твари, приходили и забирали всё. Последнюю горсть зерна, последнюю вязанку хвороста. И их… Нет, совесть их не мучила. Так заслуживают ли они снисхождения? Они, те кто отбирали у эльфа крестьянина последнюю надежду прожить ещё пару дней. Нет, Повелитель, им было плевать. Плевать было всем, Старому Королю, ростовщикам, сборщикам налогов, стражникам, знати. Они спокойно, смотрели как жители умирают. А всё потому, что они вкусили безнаказанность. У них были деньги и они могли купить себе всё. Жизни, кроме своей собственной, их не волновали.

— Я подумаю над наказанием, — смотря на свои руки злобно шипит Константин.

Его, Повелителя, серьёзно потрясли слова Советника. Но больше, его удивляло своё состояние. Он злился, ненавидел, впервые в жизни от всей души хотел убивать. Сердце Замка, его полностью поддерживало. Стук его, лёгкой болью отдавался в голове Константина и как будто бы просил, нашёптывал наказать виновных. Уничтожить тех, кто изводя жителей причинял Сердцу Боль. Тех, кто своей жадностью уничтожал жителей забыв о клятве Сердцу. Отомстить за загубленные жизни, заставить этих тварей самих страдать и мучиться.

— Колдун, — пытаясь отрешиться от настойчивого шопота, говорит Повелитель. — Что такое Сердце Замка?

— Древний артефакт, — закрыв глаза размеренно начинает Колдун. — Давным давно, на этих землях, не было никаких королевств. Была Великая Тёмная Империя, где все расы жили в мире. Император, мудрый и справедливый, железной рукой правил полторы тысячи лет. В Тёмной Империи, не было различий между народами. Это было процветающее государство.

— А Сердце? Мне кажется ты начал слишком издалека.

— Послушайте, Повелитель, — кивает Колдун. — Вам надо знать историю вашего королевства. Если вы не против, я продолжу. Кхем… Так вот, Тёмная Империя была процветающим государством. Наука и магия, шли рука об руку. Гномы, создавали немыслимые артефакты и механизмы. Маги улучшали урожай, контролировали погоду, могли повернуть реки вспять и победить саму смерть. За день, они могли превратить горы в поле, засеять его пшеницей и через неделю, машины гномов уже собирали урожай. Эльфы, философы мыслители, создавали школы, институты, академии. Слыли величайшими целителями и мудрецами. Гоблины, мастера травники и зельевары. Орки, могучие воины без страха защищающие империю. Люди и зверолюди, умельцы на все руки и они могли стать как магами, так целителями и солдатами. В те времена, в помощь Основному Сердцу и начали создавать артефакты невиданной мощи, Каменные Сердца. Они, поглощая энергию мира и эмоции живых, перерабатывали её и выплёскивали в пространство. Делая жителей сильнее, крепче, наделяли их силой воли. По легендам, священные камни или же Каменные Сердца, не что иное как сердца живших когда-то драконов. По другой версии, сам Тёмный Император сотворил их. Эти Камни, были расположены в каждой деревне, в каждом посёлке и каждом городе. Они питали народ энергией, но… В один не самый прекрасный день, южные соседи или же Империя Света, нанесла удар. Разразилась ужасная война, в которой все расы гибли миллионами. Двести лет кровь напитывала землю. В бою сходились машины, маги, солдаты, ужасные созданные алхимиками звери. Свет и Тьма, сошлись в схватке.

— А потом?

— Я сам плохо помню. Как Колдун я тоже завишу от Сердца и сейчас только прихожу в себя. Всего рассказать я пока не могу, не очухался ещё. Но со временем, я приду в норму и всё вспомню. Пока же… Победителей в этой войне не было. Светлые, вернее их более чем жалкие остатки, ушли обратно. Тёмные, кое-как собрались и поселились у чудом оставшихся в живых Сердец. Началась эпоха упадка. Народы деградировали, началась междоусобная война. Тёмная Империя разбилась на семь королевств, Светлая Империя продолжает существовать. Хотя… Назвать Империей это сборище религиозных фанатиков поклоняющихся Солнцу и отвергающих магию, довольно сложно. Так, к чему это я? Совсем старый стал. Эхе-хе… А! Я к тому, что без Сердца, нам не выжить. Во время войны произошла катастрофа, Основное Сердце разрушили, магия покинула этот мир и сохранилась только у семи Сердец. А без магии, орки и эльфы, гномы, гоблины и другие расы, обречены на медленное вымирание.

— А как тогда народы жили до создания Сердец?

— Одно, самое главное, Основное Сердце, было всегда. Оно породило другие расы, оно выбрало первого Императора и вокруг него построилась империя. Не исключаю что именно оно и подсказало Императору, создать дополнительные Сердца. К сожалению, во время войны, его уничтожили, отсюда и катастрофа.

— Сложно это, — хватаясь за голову шипит Повелитель. — Слишком сложно. И вопросов вызывает вагон и маленькую тележку…

— А сделаю выписки и подготовлю для вас, — ставя на стол пузырёк с ярко красной жидкостью кланяется Колдун. — Выпейте это, Повелитель. Зелье здоровья, оно снимет головную боль и очистит разум. А потом, вам надо отдохнуть…

— Некогда мне отдыхать, — ворчит Константин и одним махом выпивает жидкость. — У нас много дел. За экскурс в историю буду очень признателен… Признателен… Архаса, Советник, за мной. Сходим в казематы, потрясём ворюг.

С этими словами, Повелитель мотая головой, встаёт и уносится из зала. Архаса, тенью следует за ним. Советник, довольно крякнув, кивает Шуту и Колдуну и убегает за повелителем.

****

В подземельях, сразу же начинается представление. Граф Калиск, сразу же начинает объяснять Повелителю, о том что его взяли по ошибке. Вспоминает свои заслуги, благородное происхождение, перечисляет заслуги перед отечеством и просит разобраться со столь досадным недоразумением. В итоге, переходит черту, подходит к Повелителю слишком близко и получает сокрушительный удар от Архасы. После чего начинает ползать, плакать, умолять о прощении и сдавать всех кого знает. В итоге, растерянный от такого душеизлияния Костя, закрывает глаза рукой и просит Архасу усмирить болтуна. Что орчанка, сразу и делает. От удара сапогом в лицо, граф замолкает уползает в угол и всхлипывая молится Тёмным Силам.

— Ничтожество, — прижимая руку к голове рычит Повелитель. — Даже без пыток всё рассказал. А вы, тунеядцы, чего притихли? Ты, в доспехах, начальник стражи, если не ошибаюсь. Ну, рассказывай сколько украл. Кого покрывал. Живо!

— Не виноват я! — падает на колени начальник. — Вот видят Тёмные Силы, наговор это. Клянусь…

— А-а-а-ай, — стонет Костя от резкой боли в голове. — Врёшь, собака! Архаса, милая, отрежь ему яйца.

— Будет исполнено, мой Повелитель, — хищно улыбается орчанка.

— Я всё скажу-у-у! Не надо!

Не обращая внимания на крики, Архаса подходит к нему, хватает за шею и прижимает меч к промежности. Давая понять что шутить не будет, цокает языком и сильнее надавливает, от чего начальник стражи поёт соловьём.

Однако, от таких признаний, Константину становится совсем плохо. Воровство, налоги и ростовщичество он ещё может понять. Но торговлю живым товаром, которая здесь процветает, охоту дворян на крестьян прямо на полях, вытаптывание и поджоги посевов и полный произвол, в его понимание не вписываются.

— Ужас, — морщась от боли шипит Повелитель. — Настоящий ужас. Как вы могли?

— Повелитель, они просто крестьяне, — подаёт голос начальник стражи. — Крестьяне… Даже не скот, а…

— Меч мне, — вытянув руку говорит Константин. — Архаса! Дай мне меч.

Его взор застилает красная пелена, Сердце Замка бешено стучит в ушах, с каждым ударом наполняя злобой. Советник и Архаса замечают что глаза Константина начинают светится синим. Лицо искажает злобная улыбка… И сейчас, Советник понимает, что Константин, полностью принят Сердцем. Они едины и в нём, он видит тех великих воинов кто изображён на картинах в тронном зале. Великих воинов, завоевателей… Самого Тёмного Императора.

— Вы, твари, посмели взять моё, — не своим от злости голосом говорит Повелитель. — Посмели изводить моих жителей! Детей Сердца! Смерть!

Архаса подаёт меч, Повелитель хватает его и тут же вонзает в живот начальника стражи. Проворачивает в ране оружие, ногой отталкивает тело, как вдруг чувствует облегчение. Боль почти ушла… Ушла, но вместо неё пришла всепоглощающая ярость.

— Вы все, сдохнете! — схватив графа за волосы выкрикивает Константин.

— Повелитель! — подбегает к нему запыхавшийся Шут. — Порт… Ужасное преступление… Вам надо…

— В порт, быстро! Этих в пыточную, вот эту жирную свинью именующую себя графом, накормить досыта. Расплавьте пятьдесят серебряных монет и влейте ему в глотку. За мной!

Спорить с Константином никто не собирался. Кивнув ожидающему палачу и его помощникам, все отправились на выход. Там, забрали у стражников лошадей, взяли с собой двоих для поддержки и унеслись в порт. Где разыгрывалось настоящее действо.

У корабля, бились в истерике женщины и умоляли кого-то отпустить. Бандитской наружности личности, избивали мужиков и хохоча скидывали их в воду. С приездом Константина, бандиты напряглись и начали переглядываться. Больше всех напрягся маленький, пузатый человечек, который резко побледнел и попытался спрятаться. Однако путей к отступлению не было. На корабль его не пускали, а бежать с причала было некуда.

— И что здесь происходит? — спрыгнув с лошади спрашивает Повелитель.

— Ваше королевское… Велич-ч-чество, — мямлит человечек. — Здесь…

— Разве я к тебе обращался? — фыркает Константин, подходит к рыдающей женщине, помогает ей встать и убирая с её лица волосы спрашивает. — Говори, не бойся.

— П-п-повелител… — всхлипывает она. — Там… Наши… Дети… Их украли… Помогите. Они на корабле.

— Так. Ну, пузатик, давай свою версию.

— Мерзавка врёт! Не слушайте простолюдинку. Повелитель, к нам прибыли честные купцы!

— На корабле речных пиратов? — хихикает Шут. — Врёшь и не краснеешь.

— Заткнись! Умолкни, придурок, — трясёт складками на подбородке человек. — Сказано тебе, корабль купеческий.

— А если я проверю? — спрашивает Константин. — Эй, стража…

Бандиты дёргаются, двое сразу падает с кинжалами в глазницах. Третьего сносит огненным шаром Советник. Четвёртого убивает Архаса. Двое оставшихся поднимают руки и понимая что сопротивление бесполезно, опускают головы и встают на колени. Стражники прижимают копья к их шеям. Константин и Советник, поднимаются на корабль, откуда вскоре слышится плач и громкие крики.

— Стража! — сбегая по трапу кричит Константин. — Пиратов в казематы на допрос, корабль конфисковать. Теперь ты, колобок.

— Повелитель!

— Ну что мужики, поможете мне? Наберите камней, засыпьте ему под одежду, и сбросьте в озеро.

Крестьяне, шустро натаскивают с берега гальку, хватают начальника порта и заталкивают камни ему под одежду.

— Повелитель, — верещит колобок. — Каюсь! Виноват. Ну не так же. Ну хоть на рудники. Но…

Договорить он не успевает, крестьяне сталкивают его в воду. Сбиваются в кучу и падают на колени.

— Так будет с каждым, — глядя на воду рычит Костя. — С каждым кто посмеет обидеть мой народ. Жители! Хватит плакать, забирайте детей и идите домой. Скоро у вас начнётся новая жизнь. У вас…

Закатив глаза, Повелитель падает в руки Архасы. Орчанка подхватывает его.

— В замок его, в покои и ни на шаг не отходи, — тут же распоряжается Советник. — Позови к нему Колдуна и Эрмиель. Стража, вы слышали что вам приказали? Ну так выполняйте!

— Фух, успели, — выдыхает Шут. — А Повелитель и правда суров.

— Ты тоже не плох. Где так ловко с кинжалами обращаться научился?

— Потом расскажу, — отмахивается Шут. — Давай здесь заканчивать.

Закончили быстро. Пиратов повязали и увели, к кораблю приставили охрану. Крестьянам приказали уходить. После этого, Советник и Шут, направились в замок. Повелитель потерял сознание и их очень беспокоит этот факт.

Глава 5

(Утро. Королевские покои. Константин.)

Летая в прохладной приятной темноте и созерцая светящийся подвешенный на толстых кованных цепях камень, Костя отчётливо понимал что сейчас видит сон. Однако проснуться или хоть что-то изменить у него не получалось. Он просто плыл в потоках жидкой тягучей тьмы. Плыл вперёд, к мерцающему в такт ударам сердца камню, но не приближался. Понимал, что близок к Сердцу Замка, связан с ним одной цепью, но в то же время был очень далёк от загадочного артефакта. Или не артефакта?

— Что ты мне даёшь кроме головной боли, злости и странных подсказок? — устав от такого плавания наконец спрашивает Костя.

Сердце пропускает удар, ярко вспыхивает и бьётся чаще. Однако никаких ответов не даёт. Кроме волны едва различимого одобрения… Такого слабого, что Костя сам не понимает, Сердце это присылает или ему самому кажется.

— Нда, я немного на другое надеялся, — уныло вздыхает Костя. — Фэнтези, магия, колдуны, разные расы. А силы где? Мы же с тобой связаны, общее дело делаем. Помоги мне.

Сердце на мольбы о помощи, никак не отвечает. Но, Костя начинает чувствует взгляд, Сердце смотрит на него и смотрит с нескрываемым весельем. Как взрослые смотрят на детей требующих новую игрушку. Или выпрашивающих что-нибудь необычное.

— Весело тебе, — закатывая глаза стонет Костя. — А мне нет. Дела тут серьёзные, опасные, страшные. Да и… Я не готов к такому. Да ответь ты что-нибудь!

Снова удар, яркая вспышка красного света и тишина. Тьма сгущается, становится похожей на прохладную воду. Но, на этом всё. Ни волшебных сил, ни безграничных знаний, ничего. Конечно, на халяву Константин и не надеялся, но хоть какую-то помощь получить, всё же рассчитывал. Вместо этого, его подхватила невидимая сила и буквально выбросила куда-то… Точнее на кровать. Вот только, Константин здесь не один. Как сквозь вату слышатся голоса, где-то совсем рядом.

Открыв глаза, Константин понимает, что разговор идёт, прямо за балдахином и о том что он проснулся, говорящие не подозревают. Решив послушать о чём речь, Константин поворачивается на бок и подпирает рукой голову.

— Повелитель трогал мои ушки, — слышится знакомый голос эльфийки.

— И что? — резко спрашивает Архаса. — Вам, эльфам, лишь бы дать что-нибудь потрогать. Ставлю правый клык на то, что Повелитель не знал о ваших особенностях.

— Но он наполовину эльф! — пискляво возражает Эрмиель. — Он не мог этого не знать. Сама смотри. Волосы светлые, глаза голубые, черты лица тонкие. Ты у кого-нибудь из людей видела такие? У нас все тёмненькие, и глаза или чёрные, или карие. А тут… Слушай, Архаса… Думаешь…

— Думаю, что?

— Ну, я молодая красивая эльфийка, наложница. Повелитель тоже молод, красив и здоров. У нас что-нибудь будет?

— Да, — говорит третья, неизвестная. — Ты продолжишь выполнять свои обязанности. Мы же наложницы, а не жёны. Это вон Архасе повезло, она теперь телохранитель. А мы с тобой кто?

— Я эльф, а ты гоблин, — смеётся Эрмиель. — И что?

От слов про гоблина, Константин представляет нечто уродливое, носатое, похожее на гретчина. Хотя, тут же вспоминает увиденных на площади гоблинов и отбрасывает дурацкие мысли. Однако, на гоблиншу посмотреть очень хочет. Любопытство… Вместе с этим в голове крутятся мысли о средневековье, диких обычаях, гаремах и о том, что из всего этого он не готов больше всего к гарему. К остальному тоже не в полной мере, но больше всего пугает именно гарем. Из трёх женщин. Разных женщин. Орчанка, эльфийка и гоблинша.

От всего этого Константин вздыхает, качает головой, как вдруг…

— А давайте посмотрим на Повелителя? — заговорщицки шепчет Эрмиель. — А что?

— А если казнит? — шикает на неё гоблинша. — Он же беспощадный. Вон, вчера без разбирательств приказал начальника порта утопить.

— Там всё по другому было, — вздохнув говорит Архаса. — А ты если не знаешь, то не наговаривай. Иди лучше полог отодвинь. Повелитель когда спит, такой милый.

Судя по шагам, гоблинша подходит к балдахину, осторожно отодвигает, заглядывает и увидев что Повелитель не спит, испуганно икает и широко распахнув огромные голубые глаза замирает.

Константин, что неудивительно, повторяет её действие. Лежит, разглядывает девушку и приходит к выводу, что гоблинши очень даже ничего такие. Как люди, только зелёные. По крайней мере черты более чем симпатичного лица, бездонные голубые глаза и волосы, как у людей. Небольшие торчащие вверх клыки, также не портят впечатление. А острые ушки, как у эльфов, придают образу какое-то особенное очарование. А одежда…

Прикрывающий нормальных таких размеров грудь треугольник ткани и набедренная повязка, как у Архасы. Широкие бёдра, тонкая талия… И небольшой рост, где-то около метра пятидесяти. Красивая, миниатюрная девушка… Полторашка.

— Привет, — придя в себя улыбается Костя и выдаёт первое что пришло в голову. — Как зовут красоту?

— Глория, — выдыхает девушка, убирает локоны за ухо и пластом падает назад.

— Будет сложно, — глядя в потолок шепчет Повелитель. — И весело. А теперь вперёд, работать! Королевство к процветанию само не придёт. Эрмиель, любовь моя, позови Советника и Шута. Архаса, милая, дай что-нибудь одеться. Глория…

— Да, мой Повелитель! — тут же вскакивает гоблинша.

— Чем ты занимаешься?

— Я готовлю еду.

— Тогда сообрази завтрак. И вино. Всё, красавицы, за работу.

Гоблинша исчезает, эльфийка судя по звуку едва не сносит двери. Архаса, смущённо отводя взгляд, подаёт штаны и белую рубаху. Тяжело вздыхает и опустив голову говорит: — Повелитель… Простите…

— В неформальной обстановке, — натягивая рубаху бормочет Константин. — Когда мы одни, можно просто Костя. Мне так привычнее. Мы же не чужие. Тебе я вообще свою жизнь доверил. Отвернись, мне штаны надеть надо.

— Ох, прошу простить меня, — кланяется орчанка и резко отворачивается.

Константина же накрывает весельем. В глазах орчанки, нет больше той печали, как при первой встрече. Сейчас там появились озорные искорки, как у Эрмиель.

— А может быть, гарем это не так плохо? — спрашивает сам у себя Костя и негромко, но так чтобы орчанка слышала рассуждает. — Девушки более чем красивые, фигуристые. Умные, что немаловажно. Особенно Архаса. Возьму и женюсь.

— Ах… — дёрнув плечами вздыхает Архаса. — Повелитель, вы мне льстите.

— Говорю чистую правду, — встав разворачивает он орчанку к себе.

Внимательно смотрит ей в глаза, тепло и открыто улыбается. От чего щёки Архасы мгновенно коричневеют, она чаще и глубже дышит…

— А теперь за работу, — понимая что сейчас их отношения могут перейти в горизонтальную плоскость кивает Константин.

И нет, тихоней он никогда не был, застенчивостью тоже не страдает. Красивых девушек ценить умеет. Но при всём при этом, предаваться безудержному разврату, просто не хочет. Работы много.

(Час спустя. Обеденный зал.)

Работа начинается в обеденном зале. За завтраком, Шут и Советник докладывают о том, что случилось ночью. А именно, крестьяне распустили слух о том, что Повелитель за них горой стоит и готов утопить каждого кто их обидит. От чего город и сёла гудят как растревоженный улей. Так же, Советник рассказывает что министры подготовили доклады и уже принесли их. Теперь ожидают, со слов Советника при этом нервничают.

Чтобы не заставлять их ждать, Константин просит пригласить народ на завтрак. И после того как все заходят и рассаживаются, сразу приступает к разбору бумаг. Читает, к радости собравшихся задаёт вопросы и внимательно слушает ответы. Одни бумаги, предварительно спросив мнение Шута и Советника подписывает, другие откладывает в сторону. Предлагает свои варианты, выслушивает мнение присутствующих.

Основные проблемы на сегодня: крестьяне и армия. Крестьянам решается выдать необходимое продовольствие, разрешить свободно заготавливать дрова и ходить на охоту или рыбалку. Также, Константин решает назначить всем пособие. Которое будет выплачиваться из конфискованных у ворья денег. Получается немного, но пережить зиму и позволить себе хоть что-то, они теперь смогут. Плюс смогут развернуться купцы, которых задушили налогами. За зиму, они наладят в королевстве рынки и восстановят каналы закупок. Также, Константин решает освободить торгашей от налогов сроком на один год. Чтобы дать им время раскрутиться. Ну и, не ожидая поддержки, Константин предлагает выплачивать многодетным семьям, где более двух детей, два золотых в месяц. Чтобы подстегнуть рождаемость.

Принимают это на ура, потому как понимают, что без крестьян королевство загнётся. Казначей всё записывает, Советник подготавливает указы.

Далее, по просьбе орка, переходят к вопросу защиты государства. А именно, к проблеме, которая заключается в том, что государство защищать некому и нечем. И тут всё гораздо серьёзнее.

Старый орк, находит единственное решение. Вернуть обратно разбежавшихся по сёлам солдат и по возможности набрать новобранцев. Пока сколько получится, а потом стабильная зарплата и внимание Повелителя, сделают своё дело. По мнению орка, сытый, хорошо обученный и экипированный всем чем надо солдат и сражается лучше и родину любит сильнее. С этим Константин спорить не может. Поэтому, отставной генерал получает карт-бланш и с горящими глазами наседает на казначея. Который быстро считает, подводит итог и заявляет что только в этом месяце расходы на армию превысят пять тысяч серебром.

— А мне не важно сколько они чего превысят, — мрачно высказывает Константин. — Не будем содержать своих, придут враги и отберут вообще всё. А нас убьют. Так что, товарищ генерал, вперёд, за работу. Всех кого можно в строй. Даже стариков, пусть молодняк учат. Оружие… Где будем брать оружие?

— На первое время оружия хватит, — отвечает Советник. — У стражи его навалом. Потом можно встряхнуть наших кузнецов и мастеровых. Они давно без дела сидят и от крупного заказа не откажутся. А ещё…

— Подготовьте списки чего и сколько надо, — улыбается торгаш. — Оружие, доспехи, щиты, лошади, всё будет через месяц. Хорошего качества, с очень вкусной скидкой. Практически бесплатно.

— Работаешь себе в убыток? — усмехается Константин.

— Я, Малк Марис, купец в шестом поколении. Торговля у меня в крови. И, после сегодняшнего разговора, я согласен работать в убыток. Не только потому что потом прибыли будет больше, хотя в этом я уверен. А потому что я родом отсюда, так же как мои предки. И я с радостью буду работать на благо Лэртона. И не надо на меня так смотреть, господин Шут, то что я торговец, не значит что я продам свою мать. Честь и достоинство у меня присутствуют. Хотя, ты меня знаешь. С детства.

— Хорошо, — кивает Константин. — Тогда, ждём тебя с товаром. С этим решили. Теперь, что у нас есть? Производство, мастерские, заводы?

— Сейчас, у меня всё записано, — извлекая из балахона пару листов бумаги улыбается Советник и громко зачитывает.

К радости Константина, здесь не всё так плохо и мрачно как он думал. В городе присутствуют мануфактуры, мастерские и даже что-то похожее на заводы и фабрики. Многое из этого в запустении, но… Железоделательный, как его здесь называют завод, исправно работает и производит литьё добытого на рудниках железа. Не руды, а именно железа. Как понял Константин, метеоритного. Или магического, кто его знает, мир другой и законы могут быть другими. И наличие функционирующего завода безусловный плюс, но то что он принадлежал лично Старому Королю, никакой прибыли не приносил потому что старый пень просто раздавал продукцию соседям жирный такой минус. Так же минусом является то, что рабочих практически не осталось, от чего сам завод на ладан дышит.

Ещё в городе-королевстве, хорошо развита цветная металлургия. Серебро и золото активно переплавляются в слитки, которые или сразу уходят в казну, или едут на монетный двор. А оттуда, всё что не разворовали, опять же в казну.

Есть почти заброшенная ткацкая мануфактура, где из собранного льна, ткали ткань. И сейчас ткут, но уже не в том масштабе, потому как некому. Рабочие, не получая зарплату ушли возделывать землю, работают всего два станка и те с перебоями. Также, там делали и верёвки, из конопли. Но, умные в кавычках министры, решили что легче купить, где-то там, чем заморачиваться. По итогу, такой вредительской деятельности в Лэртоне остались: целых пять кузниц, четыре таверны, пять гончарных мастерских, четыре кожевенных. Ну и ещё, в городе много мастеров работающих на себя. Самых разных специальностей, от портных и производителей посуды, до полуподпольного спиртзавода. Но самое интересное, есть не что-нибудь, а целая Королевская ювелирная мастерская, такая же королевская ферма где выращивают свиней, коз, коров и разводят лошадей. Всё это снабжает только замок и к жизни обычных жителей никакого отношения не имеет. Вишенкой на торте, заброшенная лесопилка у реки, гниющий на берегу рыболовный флот и разбежавшаяся артель охотников добывающих когда-то меха и разнообразную дичь.

— Это… Это… Это всё. Конец! Ахтунг! Абзац! — вскакивает Константин и заложив руки за спину начинает бегать по залу. — Да как так? Ну зачем? Всё же было!

— Повелитель, прошу вас успокоиться, — подняв руки подходит к нему Советник. — С вами, мы всё исправим. Всё будет работать, развиваться и приносить прибыль. А народ… О-о-о-о-о, он о вас легенды слагать будет. Мы…

— Советник, почему мы ещё здесь? — схватив его за балахон рычит Константин. — Надо бежать! Надо всё восстанавливать. Лошадь мне! Бегом. Ты со мной. А… Ага! Надо в подземелья. Надо этих допросить.

— Повелитель, пока вы отдыхали, я взял на себя смелость и допросил каждого. И вот что получилось. Всего, сто человек. И сейчас, я должен умолять вас казнить каждого, но давайте поступим по-другому. Казним половину, то есть особо зарвавшихся. Стражников, солдат и мелких дворян. Остальных же, предлагаю лишить всех званий и титулов, после чего отправить или на рудники, или возделывать поля. Пусть поживут обычной жизнью, поймут что такое работать руками. А то совсем озверели, крестьян ниже скота ставить начали. А если что, казнить их всегда успеем. Пусть потрудятся.

— Справедливо, — качает головой Константин. — А имущество…

— Всё имущество конфисковали, описали и доставили в казну. Всю ночь работали.

— За инициативу, хвалю. Казначей, выпиши Советнику премию, пять золотых.

— Благодарю, Повелитель, — широко улыбается Советник.

— Мой Повелитель, — заглядывает в зал Эрмиель. — Обед.

— Уже? А! Ну тогда подавай, подавай. А вы куда собрались? Пообедаем, тогда работать начнёте.

Обед проходит в более спокойной и даже слегка весёлой обстановке. Министры, купцы и генерал, сегодняшним совещанием более чем довольны. Константин же, хоть и улыбается, в мыслях рвёт на голове волосы и всёрьёз опасается, что не вывезет. Потому как дел предстоит, куда как больше чем он предполагал. Налаживание жизни, восстановление разрушенного, развитие. Плюс соседи которым безвозмездно поставляли ресурсы обязательно придут и спросят, а почему собственно поставки прекратились? И не все придут договариваться, некоторые и войной пойдут. Халяву терять никто не хочет и по мнению Константина, большинство попытаются припугнуть Лэртон. А это значит, все усилия на армию. И ещё надо узнать кто эти соседи.

— Что у нас по соседям? Кто, что, сколько?

— Ближайшие к нам, — махнув кубок вина начинает орк. — Чёрная Крепость. Там правит королева Илара. Королевство небольшое, как наше, но населения намного больше. Армия чисто символическая, солдат двести, да и не нужна она им.

— С этого места подробнее, — мгновенно оживляется Константин. — Почему не нужна?

— Королева Илара, могущественная ведьма. Если верить слухам, то она внебрачная дочь одного из демонических лордов. Она одна стоит целой армии. Хотя, это могут быть только слухи. Дальше на север, Воющие Скалы. Правит там Повелитель Ужаса или же Чёрный Король. Королевство в упадке, но крестьян может дубьём вооружить и погнать в атаку. Принципов у этого урода нет. На востоке и западе от Воющих Скал два захудалых королевства. Как наше, может хуже. В Кровавом Чертоге правит эльф, Тилиан. В Мрачной Долине, орк Роган Мерзкий. Западнее от Мрачной Долины гномье королевство. Если по реке ещё дальше на север, то можно попасть во владения Ледяного Повелителя. Что он за личность никто толком не знает, но воины у него безумные и бесстрашные. Поклоняются какому-то жуткому божеству, приносят жертвы. Живут добычей рыбы и морского зверя. Остальные… Там и говорить нечего. Совсем мелкие королевства и разбросанные княжества.

— Значит все королевства в упадке? Почему так?

— Потому что все Повелители древние как само время, — прикрыв глаза нараспев говорит Колдун. — С древних времён они правят и, видимо, от старости теряют рассудок, что мы видели на примере Старого Короля. Сердца, многие века поддерживают в них жизнь. Однако, даже у этого есть предел.

— Ясно, — вздыхает Константин. — Значит и меня ждёт такая же участь.

— Совсем нет, Повелитель! — восклицает Колдун. — Этой участи легко и без проблем можно избежать. Главное, вовремя проводить кое-какие несложные ритуалы. Приносить Сердцу жертвы, раз в год, не более. Периодически омолаживать его кровью девственниц.

— Вот девственниц я резать точно не позволю.

— Хе-хе, так резать их и не нужно, — гаденько хихикает Ульфер. — Кровь девственниц, можно добыть и другим способом. Более приятным и совершенно безопасным. Плюсом пойдут наследники, а это важно.

— Вот ты о чём. Ладно, с этим позже. Пока обойдёмся жертвоприношениями.

— Я распоряжусь подготовить жертвенного ягнёнка, — кланяется Колдун и исчезает.

— Нда-а-а-а, дела. Ладно. Обедаем и за работу.

Глава 6

После обеда, Константину наконец-то получается вырваться из замка. Он, Советник, Шут и Архаса, берут лошадей и отправляются на осмотр. Начинают с города, где все жители едва завидев Повелителя, не расходятся, а падают на колени и радостно, но с долей страха приветствуют.

На это Константин никакого внимания не обращает. Всё его внимание сосредоточено на неразлучной парочке, Советнике и Шуте, которые едут чуть позади и как-то слишком вольно разговаривают. Но привлекает внимание Повелителя не дружеские разговоры, а то, что Шут знает всех. Вон Лысый Андерс проковылял, а вон там Ата и Редька низко поклонились. Кто, куда, зачем, сколько раз, Шут знал всё о каждом. Не только имена, но и историю. И это, порождало в мозгу Константина кое-какие интересные мыслительные процессы. Если точнее, то разодетая и украшенная разноцветными перьями стражники, дело конечно хорошее.

Но, какой-то орган правопорядка, помимо этих клоунов, в королевстве просто необходим. Потому как без этого, жители оборзеют. Плюс соседи, могут подослать шпионов, а они Константину никуда не упали. Грядёт строительство нормального государства. Развитие технологий и как не скрывая мечтает Константин, мировое господство. Если получится. Поэтому, возможное присутствие посторонних, которые могут стыбзить что-нибудь важное или убрать нужного человека, Повелитель терпеть не собирается.

— Нужна контрразведка, — ехидно улыбается Костя. — Шут, подъехай сюда, будь так добр.

— Да, Повелитель. Если я отвлекаю вас своей болтовнёй, то прошу меня простить. Я же…

— Дурака выключи. По глазам вижу ума у тебя немеряно. Слушай сюда, Скоморох.

— Весь внимание, Повелитель, — резко перестаёт кривляться Шут.

— Другое дело. Так значит ты знаешь всё обо всех?

— Память хорошая. Вижу лицо и на всю жизнь запоминаю. Книгу, могу один раз прочитать и слово в слово пересказать. Карты…

— И не надоело тебе в дурацком костюме по замку прыгать? Лет то тебе сколько?

— Двадцать восемь, — опускает голову Шут. — А что мне ещё делать? Из солдат попёрли, командир сказал сильно умный. Из стражи тоже, отбирать деньги у местных не захотел. Совесть не позволила. А пахать землю или в мастерской вкалывать, это не моё. Вот и занимаюсь чем умею, кошу под дурака и наблюдаю.

— Хм-м-м, как тебя зовут?

— Николс, — кивает Шут.

— Вот что Николс, есть у меня одна идея. Вечером зайди ко мне, мы с тобой всё обсудим.

— За что милость такая? Повелитель, а как же мои обязанности. Кто вас веселить будет?

— Архаса, Глория, Эрмиель, я как их вижу, так мне сразу жить хочется, — усмехается Константин и смотрит на коричневую от смущения орчанку. — Да, милая?

— Рада стараться, мой Повелитель, — томно вздыхает Архаса.

— Позвольте полюбопытствовать, Повелитель, — не успокаивается Шут. — А что такого вы придумали?

— Вечером скажу. Пока же… Изводись. Думай. Поехали.

— Повелитель… — обиженно возмущается Шут, но видя взгляд Константина покорно опускает голову. — Прошу прощения.

Осмотр продолжается, группа объезжает город, Советник замечает что жители, какой бы расы они не были, находятся в приподнятом настроении. Суетятся, бегают, чем-то занимаются. Отдельные личности, они же владельцы мастерских обновляют вывески или вешают новые. Советник и Шут, такому факту очень рады. Константин же мрачнее тучи. Ему не нравится абсолютно всё. На вопрос Советника что именно вызывает гнев Повелителя, Константин разражается гневной тирадой и в грубой форме ругая Старого Короля, высказывает что в городе нет ни школ, ни больниц. Советник тут же заверяет что целителей и травников в городе более чем достаточно. А знания передаются от отца к сыну, женщин учить не надо, им не обязательно. Такие слова приводят Повелителя в бешенство, от чего Советник тут же получает строгий наказ. С утра собрать всех кто разбирается в медицине и привести их в замок. Вместе с ними собрать и привести тех кто хорошо владеет письмом и счётом. Советник безропотно соглашается, делает соответствующие записи и заверяет что всё будет.

Процессия выдвигается дальше, к железоделательному заводу. В котором если можно так сказать, во всю идёт процесс. Работающие там гномы, увидев Повелителя, вскакивают из-за стола, накрывают закуски и выпивку тряпкой и падают на колени.

— Ну да, — кивая на стол бормочет Константин. — Маскировка уровень сто. И незаметно что пили. Учись, Советник. Кто из вас старший?

— Я, — выпрямляясь бурчит пожилой гном. — Рицимер Белобородый. Старший нашего «огромного» коллектива. А вы никак Молодой Повелитель…

— Ты как разговариваешь, собака! — срывается Советник.

— Как умею так и разговариваю, — парирует гном. — Нас в школах кланяться не учили. Если не видишь, то поясню. Обращаюсь на вы, что учитывая мой возраст и гномьи обычаи, верх уважения. Вы лучше присядьте с нами, настоечки выпейте, рыбкой вяленой закусите.

— Благодарю вас, Рицимер, — спрыгивая с лошади улыбается Повелитель и к огромному удивлению гномов, подходит и садится за импровизированный стол.

Оглядывается вокруг, задерживает взгляд на печах, ковшах и прочих инструментах, после вопросительно смотрит на старшего. От чего он растеряно чешет бороду, вздыхает и садится напротив. Сдёргивает со стола тряпку, наливает стопочку зелёной жидкости и трясущейся рукой подаёт её Константину. Наливает себе…

— За знакомство, — улыбается Костя, опрокидывает стопку и весело смотрит на гнома. — Ну а теперь рассказывайте. Как, что, почему? Какие жалобы?

На такое, Рицимер отпивает из бутылки. Занюхивает рукавом и вываливает на Повелителя всё. Со слезами рассказывает как завод загубили, как гномы работающие здесь разбежались по домам и теперь едва выживают. Поток жалоб льётся около часа. И всё это время, Константин спокойно сидит и слушает. Гном заканчивает, теребя бороду с ожиданием смотрит на Повелителя и…

— Хорошая у тебя выпивка, — наливая себе ещё улыбается Константин, однако видя как плечи гнома опускаются, торопится того успокоить. — Завод должен жить. Ты вот что, завтра, часам к девяти, приходи ко мне, мы обсудим всё что тебе надо…

— Нам ничего не надо. Железо, уголь, инструменты, всё имеется. Нам бы зарплату, — трясясь от страха выдаёт гном. — Хотя бы за прошлый месяц. Ну там немного. Нас осталось всего пятеро. Это пять золотых или пятьдесят серебряных. Ну немного это. А мы…

— А вы, Рицимир Белобородый. Завтра придёте в замок, где мы с вами всё обсудим. И долги по зарплате тоже. Вернём всё до медной монетки. Ты же, пробегись по городу и собери рабочих. Завтра формальности уладим, а послезавтра уже работать начнёте. И смотри мне, с этого дня на работе не пить. Чего сидим? Вперёд.

— Да я… Да я… Да я сейчас, — встав на ноги бьёт себя в грудь гном. — Я сейчас…

— Пойдёшь и соберёшь рабочих, — перебивает его Константин. — Составишь списки, сколько вам должны и с утра прибудешь ко мне. Всё понятно?

Гномы для порядка упав на колени но ничего не ответив исчезают. Константин трёт переносицу, зарычав сжимает кулаки и подняв голову грозит кому-то пальцем. Резко разворачивается и…

— Вперёд! Нам ещё много куда съездить надо.

И тут начинается. Константин объезжает весь город. Заходит в каждую мастерскую, разговаривает с рабочими и хозяевами. Не обделяет вниманием таверны и прочие заведение. И так до темноты. Только после того, как на город опускается темнота, Архаса и Советник, кое-как уводят Костю в замок. Где Глория и Эрмиель кормят его ужином, а после уводят в ванную. Уводят, встают у стены и ждут.

— Вы свободны, — глядя на девушек говорит Костя.

— Мы можем помочь, — не поднимая головы шепчет Глория. — Я сделаю расслабляющий массаж. Эрми поможет вам помыться.

— В следующий раз, — не обращая внимания на умоляющие взгляды гоблинши и эльфийки мотает он головой. — Пока… Мы ещё слишком мало знакомы.

— Так вот и познакомимся, — недовольно бурчит Эрми.

— Вы свободны, — тоном не терпящим возражений выдаёт Костя.

Провожает взглядом расстроенных девушек, встаёт у зеркала и смотрит на своё отражение.

— А ты, выглядишь как покойник! — указывая на своё лицо усмехается Костя. — Тёмные круги вокруг глаз. Бледный… Надо устроить выходной. Взять девушек, выбраться на природу, шашлыки пожарить. А то, слишком резко вы взялись, Повелитель. А почему Советник обращается Повелитель, а трое девушек говорят мой Повелитель? Надо с этим разобраться. Надо со всем разобраться. История, география, политика мать её. Дела…

От последнего слова Константин закрывает глаза и мотает головой. Потому что пока дела идут из рук вон плохо. Сниженные в шесть раз налоги, по прежнему слишком высоки. Промышленность и так находящаяся в зачаточном состоянии, стоит на коленях с протянутой рукой.

— Ничего, я вытяну. Да, я по-прежнему ничего не знаю. Но, у меня есть Советник и другие умные люди и не совсем люди. Вместе, мы добьёмся всего. И пусть на это уйдёт, да хоть лет триста, весь этот мир станет моим. А теперь мойся и спать, Наполеон комнатный. Хотя…

— Повелитель, — заглядывает в ванную Архаса. — К вам господин Шут.

— Точно! А… А теперь выйди, зайди по новой и обратись как надо.

— Костя, — закрыв и открыв дверь улыбается Архаса. — Там Шут припёрся, как ты и просил.

— Молодец, спасибо. Уже иду.

****

Шут ждал Повелителя в тронном зале. Стоял у стены, переминался с ноги на ногу. В голове крутились разные мысли, от вознаграждения, до казни за слишком длинный язык. И всё это крутилось, дополнялось и принимало совсем пугающие образы. Такие, что Шут, сглатывал, оттягивал воротник и искал пути решения. Но, найти выход из данной ситуации, не получалось. Во-первых, защититься он не сможет. Клятва Сердцу Замка, поднять на короля руку не даст. Во-вторых, эта самая клятва, не позволит Шуту даже убежать, без согласия короля. А Повелитель, не отпустит…

— Глупости всё это, — пытаясь прогнать дурные мысли мотает он головой. — Хотя… А почему встреча в тронном зале? Всегда же в обеденном. Архаса ошиблась или…

— Заставил ждать, забыл про тебя, — влетает в зал Повелитель и останавливается около Шута. — Чуть в ванну не залез. К делу. Итак, ты знаешь всё про всех, обладаешь уникальной памятью и умеешь думать.

— Что есть то есть, Повелитель.

— Тогда вот что. Это не приказ, а скорее предложение. Суть в следующем. Я здесь недолго, ничего толком не знаю, но уже вижу что от стражи толка особого нет. Поэтому хочу создать управление правопорядка. Управление будет заниматься расследованием преступлений и вместе с этим пресечением шпионской деятельности. Потому что, планы у нас грандиозные и когда мы поднимем голову, соседям это не понравится. Что скажешь?

— Интересно, — мысленно выдохнув отвечает Шут. — Управление… Задача ясна. Я справлюсь. Соберу нужных людей, есть у нас такие и займусь. Думаю, для того чтобы начать, месяца нам хватит, а дальше больше.

— Именно, Николс, именно. Чем дальше тем больше и лучше.

— Мне нужно больше деталей, Повелитель. И…

— Детали будут. Финансирование тоже. Управление будет на полном государственном обеспечении. От тебя требуется только работать и делать это честно. Понимаешь? Перед законом все равны и мне не важно кто его нарушит. Сын дворянина или какого-нибудь богатея, или сам дворянин. Ответить должны все, по всей строгости.

— Это могу вам пообещать, — пытаясь сдержать улыбку кивает Шут.

— Тогда, ты свободен. С утра начинай работать. И смотри, не подведи. Если узнаю о нарушении с твоей стороны или со стороны твоих будущих сотрудников, веселить ты будешь каторжан на рудниках. Всё понял?

— Да, Повелитель. Всё будет в лучшем виде.

Кивнув, Константин уходит из зала. Шут же, вытирает ладонями вспотевшее лицо, облегчённо выдыхает и сняв дурацкую шапку, кровожадно улыбается.

— Вот я вам сволочи покажу, как на людей охотиться. Вы у меня все на каторгу уедете. Я всёвыкопаю, всё достану. Все ваши махинации, все жестокие развлечения, все издевательства над народом. Я… Бегу работать. Ух, не зря мы с Колдуном ту авантюру затеяли.

****

Сидя на кровати, Константин уже успевший искупаться кутается в махровый халат и косится на мнущуюся рядом Архасу. Орчанка, коричневея и хихикая, переминаясь с ноги на ногу стоит у кровати и поглядывает на Повелителя с плотоядным интересом. Вздыхает, кусает губы, выгибая спину демонстрирует себя, но к чему-то более серьёзному переходить не решается. Слово Константина, для неё закон, который она нарушить не сможет. Поэтому, так и кривляется.

Константин же ловит себя на мысли, что орчанка, несмотря на всю свою необычность, ему очень даже нравится. И то что она выше, сильнее и килограмм на пятьдесят тяжелее, его нисколько не смущает. Потому что, есть в ней что-то привлекательное. Вот мускулистая, как культуристка. Но в то же время плавная и аккуратная, без излишеств. И тело у неё… Огромная грудь и шикарный зад, делают её женственной. А взгляд больших жёлтых глаз… Смотря в её гляделки, Константин подозревает то, что орчанка ведьма и сейчас вовсю испытывает на нём свои чары, заставляя думать о ней и только о ней. Чего Константину, по его собственному мнению делать нельзя. Государственные дела и всё сопутствующее.

— Доброй ночи, — отогнав мысли о романтике бормочет Константин.

Дёргает свисающий шнурок и как только балдахин закрывается, ложится на кровать.

— Доброй ночи, мой Повелитель, — уныло вздыхает орчанка. — Приятных вам снов.

— Архаса, а почему вы говорите мой Повелитель? Остальные слово мой не добавляют.

— Потому что, я считаю вас, именно моим Повелителем. Эрми и Глория тоже.

— А почему? И давай на ты, как договаривались.

— Ну… Ты добрый, — перечисляет Архаса. — Красивый, заботливый. Говоришь приятные слова, всегда. Не унижаешь нас, безвольными рабынями не считаешь. Для остальных ты Повелитель королевства Лэртон. Для нас, именно наш.

— Теперь понятно. Ну, тогда иди сюда…

Просить два раза не пришлось, орчанка просто материализовалась у кровати. Быстро смотала с груди бинты, сбросила на пол набедренную повязку, под которой оказались трусы сделанные из шнурков и треугольника ткани. Осторожно присела на край и закрыв глаза улеглась на спину. Судорожно вздохнув облизала губы и явно к чему-то приготовилась. Однако вместо этого…

— Я тебе нравлюсь? Только честно, — взяв её за руку спрашивает Костя.

— Да, — тут же выдаёт орчанка. — В тебе есть что-то необычное.

— И что это?

— Ну, — поворачивается на бок Архаса и разглядывая Повелителя продолжает. — Ты не делаешь расовых различий. Хотя нет, это здесь не к месту. Ты… Хм-м-м… Ты… Я не знаю как объяснить, но глядя на тебя, мне спокойно и тепло. Такое ощущение… Я сидела в клетке, а тут пришёл большой добрый великан, освободил меня и теперь оберегает от всего. Держит на ладони, а второй прикрывает сверху.

— Красиво, поэтично… Взаимно. А великаны здесь водятся?

— Если верить легендам и слухам, то да. Но сама я никогда не видела. А мы…

— Доброй ночи, милая, — зевает Константин, целует орчанку в нос, обнимает её и мгновенно засыпает.

Архасе же теперь не до сна. Человек, очень странно, но ответил взаимностью на её завуалированное признание. Сам сказал — взаимно. И теперь её всю будоражит. Ей хочется схватить этого «здоровяка» и носить на руках. Чего она пока делать не будет. Ну, а потом, природа возьмёт своё и они станут ближе. По настоящему. Конечно, Архаса опасается того, что Костя подумает про неё плохо. Решит что она пытается поудобнее устроиться. Но это ведь неправда. Архасе не нужны деньги, золото и роскошь. Она не задумываясь променяет жизнь в замке, на шалаш у ручья.

— Хоть куда, но только с тобой, — прижимая к себе спящего Повелителя улыбается орчанка.

Глава 7

Снова сон, на этот раз Костя подрейфовав в потоках тьмы и посозерцав висящее в цепях Сердце, неожиданно начал тонуть. Вдохнуть или хотя бы пошевелиться не получалось, представляя свою синюю от удушья рожу, Костя с огромным трудом но всё же открывает глаза. Видит что-то мутное, зелёное и со скрипом понимает, что мешает ему дышать Архаса. Точнее её груди, между которыми и зажата его голова.

Сделав усилие, он вырывается из такой приятной хватки и… И видит что на нём спит Глория. Абсолютно голая гоблинша, улеглась на него и спит. Справа, умостилась Эрми. Эльфийке места не досталось, поэтому она… Зажала руку Константина между ног.

— Нда, — пытаясь понять как до такого дошло шепчет Константин. — Весёлое пробуждение. Хотя…

Осторожно, чтобы не разбудить, Костя освобождает правую руку. Аккуратно снимает с себя Глорию и шустро выползает из объятий Архасы. Девушки не просыпаясь пододвигаются друг к другу. Архаса ловит Глорию, прижимает к себе и со словами «люблю тебя, Костя» целует её в лоб.

— И я тебя, мой Повелитель, — вздыхает Эрми и обнимает орчанку и гоблиншу.

— Красота-то какая, — глядя на них умиляется Повелитель. — Хм, раз уж так получилось… Ладно, почему нет. Надо сделать им приятное.

Поправив халат, Константин аккуратно выходит из спальни, осматривается принюхивается и ориентируясь на запах еды, топает по коридору. Останавливается у двери за которой слышится звон посуды и грозные выкрики, улыбаясь открывает её и попадает в кухню где кипит работа. Летают дурманящие ароматы жареного мяса и специй. На столе благоухают свежий только что извлечённый из духовки хлеб и целое блюдо пирожков. Пахнет молоком, мятой, разными травами и пивом.

Народ, точнее три гномы, две человеческие женщины и две гоблинши, носятся как угорелые. Стоящая на табуретке, сурового вида пожилая гнома, взмахивая половником раздаёт указания, отчитывает всех и торопит одновременно. По её словам, через полтора часа завтрак и всем следует поспешить. При этом использует такие красочные речевые обороты, что Константин даже заслушивается. Стоя у стола берёт пирожок и внимая мудрости женщины, откусывает… В этот момент, стоящая на табуретке гнома, замечает его, икает и роняет половник. Вслед за ней замирают и все остальные. Дружно падают на колени… Гнома же слетает с табуретки подбегает и падает прямо у ног Кости.

— Повелитель… Не ешьте это! — со слезами на глазах голосит она.

— Пофему? — продолжая с аппетитом есть спрашивает он. — Это же с капустой, мои любимые.

— Но капуста… — полностью теряется гнома. — Это… Это еда бедняков. Хуже только… С картошкой.

— С чем? С картошкой…

— Не велите казнить! — бьётся головой об пол гнома. — Простите дуру старую. Забылась, из ума выжила, поставила нашу еду рядом с вашей.

— Ну-ка перестань! Хватит. Лоб расшибёшь кто мне готовить будет? Умру с голоду, будет на твоей совести. А какие с картошкой?

— Вот эти, — совсем ничего не понимая говорит гнома.

— Заценим… Только, пожалуйста, не падай.

Взяв указанный пирожок, Константин, откусывает и довольно мыча закрывает глаза. Откладывает пирожок, встаёт перед теребящей передник гномой на одно колено и берёт её за руки.

— Как ваше имя, о Великая Кулинарная Волшебница?

— М-м-м-м… Я? Моё? Марита. Я…

— Повелеваю… Нет, как-то не так. Умоляю вас, готовить мне такие чудные яства, каждый день.

— Но Повелитель! Это же… Вам и правда нравится? Попробуйте с луком и яйцами. Скоро будут с творогом. Сейчас. Эй, доставайте, готовы уже. А запить? Вина?

— Молока, — улыбается Константин. — Ну, раз я так удачно зашёл… Поговорим?

Повелитель и гнома, уходят в неприметный закуток где садятся за стол, им тут же приносят пирожки и молоко, после чего Константин наседает на гному с вопросами. Как жизнь? Как работа? Откуда дровишки, то есть картошка.

Что не удивительно, жизнь у работников кухни, не очень. Денег не дают. Выживают за счёт того, что забирают себе объедки, коих после каждого приёма пищи, до прихода Константина оставалось уйма. Так же живут натуральным хозяйством по плану что посеяли то и съели. Ну и, во всю использовали своё положение. Всё таки у них все стражники прикормленны. Поэтому, на их маленькие шалости в виде готовки для себя и воровства остатков еды, банально закрывали глаза. С картошкой же, которая здесь вовсе не картошка, а земляные яблоки, просто это подправленный заклинаниями разум Константина так переводит, вышло очень интересно. Она здесь есть и была всегда. Вообще картошка считается исконно гномьей едой. Но, десять лет назад, Старый Король и его приближённые, почему-то решили что картошка это зло. Выращивать её, было решено запретить. А за торговлю ей или распространение выписывались огромные штрафы. Однако, сильно рискуя, гномы продолжили её выращивать. За городом, в лесах, вскапывали землю и выращивали. Капуста, огурцы и тыква, считались едой бедняков. Их употребление вызывало насмешки, публичное порицание и штрафы, символические, но обидный.

— Ой полудурок, — залепив ладонью по лицу стонет Константин. — И почему он так сделал?

— Я, думаю, к тому времени он выжил из ума, — качает головой гнома. — Начал принимать дурацкие законы. Запирался в сокровищнице и пересчитывал деньги, иногда по несколько дней там сидел. Всё боялся, что сокровища украдут.

— Ладно… Все эти дурацкие законы я отменю. Как закончите здесь, все подойдите ко мне. Я распоряжусь чтобы вам заплатили.

— Благодарю, Повелитель, — сдержанно кивает гнома, недолго думает и продолжает. — Чего желаете на завтрак?

— Так я уже позавтракал. А что подать моим министрам и на обед… На твоё усмотрение. Главная здесь ты. Кстати. Такое дело. Архаса, Глория и Эрми. Чем они обычно завтракают?

— Архаса любит солёное мясо с ржаным хлебом, твёрдый сыр и крепкий травяной отвар. Глория готовит себе какую-то замудрённую штуку. Кусочек хлеба, на него ломтик ветчины, а сверху лист зелёной капусты. Пьёт ягодный компот. Эрми любит жареные яйца, булочки со сливочным маслом и тёплое молоко. А что?

— Они спят, хочу сделать им приятное. Где у вас тут что, покажи мне, я им приготовлю. И надо что-нибудь сладкое. Уверен, мои девочки не откажутся.

От такого заявления, гнома тепло и открыто улыбаясь часто кивает. Уводит Константина на кухню всё показывает, а после с интересом наблюдает как Повелитель ловко готовит для наложниц нехитрый завтрак. Сам же Константин, готовя злорадно улыбается. Потому как уже разработал план по внедрению или возвращению картошки в оборот местных крестьян. А вместе с этим, как ему кажется, убил проблему голода. Скоро, он скупит у гномов семена, а к весне издаст указ, после которого картофелем засеют всё что можно.

(Полчаса спустя. Королевские покои. Глория.)

— Вот твою мать! — вырываясь из объятий Архасы верещит гоблинша. — Проспали!

— Чёрт, чёрт, чёрт! — мечется по кровати Эрми. — Первый раз такое. Архаса! Подъём!

— Да чтоб тебя! — подрывается орчанка.

Спрыгивает с кровати, раздвигает балдахин и замирает. Хмыкает, разворачивается, улыбаясь садится на край кровати и хихикая спокойно наматывает на грудь бинты. При этом мечтательно закатывает глаза, томно вздыхает и коричневеет.

— Чего расселась? — не понимая такого поведения встаёт перед ней Глория. — Надо бежать! Тебе быть рядом с Повелителем и охранять его. Эрми завтрак подавать, а мне на кухню, готовить.

Ничего не ответив, Архаса хватает гоблиншу и выталкивает её за балдахин. Где Глория, видит стоящий у кровати огромный поднос, с их любимыми блюдами. В добавок, лежат три куска сладкого ягодного пирога, горшочек мёда и записка.

— Доброе утро, мои хорошие. За чудесную ночь и более чем приятное утро, вот вам маленький подарок. Ушёл на важную встречу, гномы пожаловали раньше чем я думал. Костя, — вслух зачитывает Глория и растерянно смотрит на вышедшую Эрми, после чего суёт ей записку. — На, прочитай. Может мне показалось. Может я ошиблась?

— Ты не ошиблась, — быстро прочитав записку вздыхает Эрми. — Всё так и есть. Вы понимаете что произошло?

— Нас оценили, — разглядывая содержимое подноса потирает руки Архаса.

— Нет! — возражает Эрми. — Не так. Мы ему нравимся. Мы кто? То есть кем мы были? Наложницы. Рабыни для утех и служанки. Безвольные и не имеющие права голоса. А сейчас, смотрите. Слова красивые говорит, милыми и любимыми называет, всегда вежлив, тактичен и ласков. И вот сегодня, вы думайте как хотите, но с наложницами так не обращаются. И всё это, значит только одно. Он нас любит!

— Пф-ф-ф… Ага.

— А ты, Глория, не фыркай, — ворчит орчанка. — Вспомни Старого Короля. От него, самое ласковые слова, это — эй ты. А тут, Архаса, милая. Эрми, любовь моя. Красота.

— А мне он так не говорит.

— Потому что ты дура, — хихикает эльфийка.

— Сама ты дура, эльфийская швабра. Тебя пальцем помани, так ты уже ноги раздвинуть готова. Как тебя вообще в гарем взяли? Мордашка смазливая, а голова пустая. Нам надо разобраться. Возможно, Повелитель ко всем так мягок и тот случай в порту…

— Сегодня казнь, — перебивает гоблиншу Архаса. — Пятьдесят приговорённых будут повешены на площади. Костя будет присутствовать лично. Кроме того, я постоянно с ним и могу с уверенностью сказать, что мягкость он проявляет только к тем кто это заслуживает. Так что ешь и не заморачивайся. Мне идти надо, выполнять свои обязанности. Да и вам тоже не помешает делом заняться. Особенно тебе, Глория, чтобы всякого лишнего не напридумывала.

Ничего лишнего, Глория и не придумывала. То есть не хотела придумывать, но проклятые мысли, сами лезли в голову. Всё потому что ещё год назад, её жизнь кардинально изменилась. В их дом ворвались стражники, угрожая бросили на стол десять золотых, припугнули родителей и забрали её. В гарем, где как ожидала Глория, с ней будут делать ужасные вещи. Но, Старый Король, был таким немощным, что ни разу не прикоснулся. Глория сохранила чистоту, однако оказалась запертой в большой комнате, вместе с другими несчастными. Орчанки, гоблинши, люди, гномы, зверолюди, когда-то их было пятнадцать. Но за год, терзаемый старческим слабоумием король, извёл почти всех по совсем нелепым подозрениям, а про троих оставшихся просто забыл. И вот сейчас, пришёл новый король. Молодой, энергичный, вежливый и красивый, от чего Глория пребывает в сомнениях. Она настолько привыкла быть никем, пустым местом, что не представляет другой жизни. Конечно, когда-то она мечтала о принце или рыцаре, представляла себя принцессой заточённой в башне, надеялась что благородный воин придёт и освободит её, а потом увезёт в закат. Но когда это случилось, девушка растерялась. И ей очень хочется верить, что у неё настала другая жизнь, да вот не получается.

— Что мне делать? — видя как эльфийка и орчанка уплетают завтрак спрашивает она.

— Для начала поесть, вон для тебя твои кусочки хлеба приготовили. А потом… Потом бери пример с меня и Архасы. Хотя знаешь, если Повелитель тебе не нравится, просто держись подальше.

— А если прикажет?

— Ты его глаза видела? — ворчит Архаса. — Уверена, что такого никогда не будет. Скорее, он отпустит тебя.

— И я вернусь домой? Хм… А клятва?

— Ну не знаю, — разводит руками Архаса. — Придумаем что-нибудь.

Что именно можно придумать в данной ситуации, Глория не понимала. Однако, для себя решила подождать и присмотреться. А так же проверить Повелителя и попросить у него, отпустить её домой, на пару дней.

Но только на пару, потому что… Как не было бы стыдно гоблише, Молодой Повелитель ей нравится.

Мотнув головой, Глория потирает руки, берёт приготовленный для неё кусочек хлеба и пробует. Удивляется невероятному вкусу, приподнимает ветчину и видит что хлеб поджарен и намазан маслом. Что делает вкус, каким-то необычным. От мыслей, что Повелитель старался именно для неё, гоблинша всхлипывает и стараясь не показывать свои чувства откусывает ещё.

(Пять часов спустя. Обеденный зал. Константин.)

Дела по мнению Кости, пошли в гору. С утра всё решил с гномами-металлургами, следом разобрался с ткачами и прочими приглашёнными мастерами. Выдал зарплату всем, и работницам кухни, чем привёл их в восторг. Поговорил с Николсом, который притащил с собой целую толпу из пяти человек, семи эльфов и четырёх гоблинов. Выделил им пустующее здание и финансы на закупку всего необходимого. Потом состоялась встреча с министрами купцами и военными. Положительная, все довольны, все работают. Позже Советник привёл ораву целителей, знахарей и травников среди которых были только гоблины.

Не дожидаясь вопросов, Константин сразу же вывалил на них свою задумку, о том что надо бы построить в городе пару госпиталей какие раньше были у военных. Где, всем нуждающимся будут оказывать помощь. Причём бесплатно.

Это вызвало среди собравшихся, а было их душ тридцать, волну разногласий. Одни согласились, другие хоть и боялись, но сказали Повелителю, что работая бесплатно, они сами склеят ласты и больше никому помочь не смогут. На что Костя всех успокоил и заявил что госпитали и их сотрудники, переходят на полное гособеспечение.

Порешав о зарплате и сразу же придя к согласию, начали думать о том сколько таких госпиталей нужно. Остановились на трёх. Два в городе, один для военных. В сёлах пока решили не строить, специалистов не хватает. Но, Константин приказал два раза в неделю ходить туда и помогать крестьянам. При этом денег с них ни в коем случае не требовать и даже в дар не принимать. Как он им напомнил, они теперь работают на благо королевства и всех его жителей. А вот другие подарки, еду, угощения или ещё что, принимать не запрещается.

Народ идею одобрил, пока Повелитель и Советник составляли соответствующий указ, все разделились на три группы и сказали кто где будет работать. Вспомнили что в городе есть хоть и мало но всё же подходящие здания и после того как Советник зачитал им указ о создании медицинской службы Лэртона, кланяясь убежали наводить марафет на новых рабочих местах, составлять списки сотрудников и перечни того что им необходимо.

Следом за ними пришли местные грамотеи, математики, летописцы, звездочёты, алхимики, историки и философы. Последних, коих было всего двое, Константин слушать не стал, попросил отойти в сторону и не отсвечивать. А вот остальных, подозвал поближе и рассказал о своих задумках. Тут всё повторилось как с целителями, идею приняли на ура. Поблагодарили и ускакали дальше. Даже философы.

Но на этом, положительные новости заканчиваются. После обеда, Константин первым делом пойдёт в подземелья, приносить жертву Сердцу Замка. И как бы все эти сатанинские обряды ему никуда не упали, но с самого утра преследующий его Колдун, говорит что так надо. Это поможет усилить Сердце и предотвратит безумие Константина. Которое, если ничего не делать, рано или поздно накроет его. А сходить с ума, Константин не хочет от слова совсем. У него много дел, королевство на ладан дышит, соседи всякие хитровывернутые рядом живут, Светлая Империя о которой пока ничего неизвестно опять же рядом, так что ясная голова Повелителю нужна. Слабоумный мирового господства не добьётся. Так что, если пошла такая пьянка, то Костя и ягнёнка зарезать готов. Тем более он часто бывал у деда в деревне и видел как тот забивает свиней.

Но, жертвоприношение, это не так страшно, как предстоящая казнь. Всё таки, предстоит повесить пятьдесят жителей. Среди которых в основном люди. И их смерть, будет на руках Константина. Нет, собственноручно он никого вешать не будет, но его подпись в соответствующем указе, уже стоит. Ну а ещё, Константин должен присутствовать. Он же король или как его называют Повелитель. А после казни, ему со слов Советника, надо толкнуть перед народом речь, дабы показать свою твёрдость и решительность. Но, решительность сейчас проявляет только сидящий справа Советник. Архаса сидящая слева, коричневеет и кусает губы. Колдун, судя по неразборчивому, но жуткому бормотанию и закрытым глазам, явно не здесь и пытается призвать Дьявола. Что Константину не нравится.

— Ульфер!

— А? Да, Повелитель. Я не сплю, нет. Просто возношу молитвы Тёмным Силам. Час Жертвенного Агнца близок. Сердце Замка жаждет крови.

— Зачем?

Глубоко вздохнув, Колдун встаёт из-за стола, отходит в сторону, закрывает глаза и яростно шепчет какие-то заклинания. От чего пол у его ног приходит в движение, бугрится и местами проваливается. Очень быстро превращается в макет карты. На котором отчётливо видно абсолютно всё королевство и близлежащие территории. А если приглядеться, видно как качаются миниатюрные деревья. По глади озера бегут волны…

— Наше королевство, — взмахнув рукой говорит Колдун. — Таким его видят обычные жители. Леса, поля, река, озеро, сёла, город и замок в центре. А вот таким его вижу я.

Снова взмах рукой и всё становится прозрачным. На месте замка вспыхивает красная точка и весь город и сёла накрывает слабо светящийся, практически прозрачный красный купол.

— Таким, всё было до вашего прихода, — подняв руки вещает Колдун. — А вот таким стало после того как Сердце признало вас.

Купол краснеет и расширяется, накрывает всю карту и как будто становится плотнее.

— Как вы видите, магический фон значительно усилился. А прошло всего несколько дней. С того момента как вы окропили Сердце Замка своей кровью.

— Ага, вижу. И что это даёт?

— Сердце Замка, даёт магию, — закрыв глаза объявляет Колдун. — Магию, чудеса, силу. С ним, жители, особенно нелюди, живут дольше, меньше болеют. Урожаи лучше, скот лучше размножается. Пока ещё рано, но когда магический фон станет сильнее, мы сможем контролировать всё. Не в полной мере. Конечно, увеличить втрое урожай зерновых или заставить коров приносить по шесть телят за раз не получится. Но отвести болезни скота и убивающие посевы весенние заморозки, призвать дождь в летнюю засуху и немного ускорить созревание, у нас без сомнений получится. Так что, прошу вас…

— Идём резать ягнёнка! — залпом выпив кубок восклицает Константин. — Вперёд!

— Повелитель, дослушайте, — теряется от такой прыти Колдун.

— Там что, минусы есть?

— Нет, Повелитель, Сердце даёт только плюсы. Но вам надо знать какие. Просто…

— Потом расскажешь. Все за мной, в казематы.

Глава 8

Подземелье, у стола на котором не так давно старый идиот хотел замочить Эрми, с ритуальным кинжалом в руке стоит Костя и с жалостью смотрит на спящего ягнёнка. Колдун стоя у Сердца Замка, подняв руки вверх речитативом произносит непонятные и жутковатые заклинания. Его ученики, держа в руках факелы, стоят и вместе с ним бормочат заклинания. Советник и Архаса, сложив руки в молитвенном жесте стоят на коленях и с ожиданием смотрят на Повелителя.

— Сердце Замка, готово принять жертву. Повелитель, прошу вас, приступайте.

— Хорошо, — кивает Костя.

Прижимает голову ягнёнка к столу, приставляет к его шее кинжал и закрыв глаза резким движением перерезает животинке горло.

Хлещет кровь, вырезанные на столе желобки заполняются. Кровь стекает на пол и течёт к сердцу. Все замирают, затаив дыхание смотрят на Сердце. Как только кровь дотекает до священного камня, она мелкими каплями поднимается вверх. Хороводом кровавых капель кружится вокруг Сердца и вдруг впитывается в поверхность камня. Слышатся ритмичные удары, массивные цепи жалобно звенят, камень ослепляя собравшихся вспыхивает кроваво красным светом и так же резко гаснет. Вся кровь и ягнёнок превращаются в пепел, который взлетает и втягивается в Сердце.

— Жертва принята! — восклицает Колдун. — Повелитель… Повелитель?

— Ему нравится, — медленно шагая к камню шепчет Константин и не своим голосом продолжает. — Сердце, оно живое. Это… Это… Ты столько веков голодало и мучилось. Всё это в прошлом, теперь ты… Ты будешь жить. Забудь… Я тебя не оставлю. Мы едины и мы… Да-а-а-а… Конечно. И они тоже. Все они! Аха-ха-ха!

Жутко смеясь, Константин прикладывает ладони к камню, безумно улыбаясь гладит его поверхность, как вдруг отскакивает.

— Не-е-ет, его нельзя. Нет, он нам нужен. Нет… Ладно, всё что скажешь. Советник! Сердце требует тебя! Ложись на стол.

— Ох, — прижимает руки к груди Кетиос. — Повелитель, но я же… Простите. Для меня было честью служить вам. Прощайте.

— Пф-ф-ф… Аха, поверил!

— Повелитель?

— Да шучу я. Расслабься, Сердце насытилось. Правда я не понимаю откуда знаю это. Но…

— Шуточки у вас, — вставая ворчит Советник.

— Мне ягнёнка убить пришлось. Знаешь, это потрясение. Ни в чём неповинное животное, взял и зарезал. А… О-о-о-о… Вы чувствуете?

— Да, Повелитель, — кивает Колдун. — Магический фон растёт. Ещё пара таких жертв и наше королевство станет самым могущественным. Или… Архаса, ты же чиста! Во-о-о-т! Если отдать Сердцу твою первую кровь…

— Я готова, — вскакивает орчанка. — Вот прям сейчас готова. Повелитель?

— Скоро казнь, — мрачнеет Костя. — Пока не до этого. Идёмте.

****

Городская площадь была до отказа забита народом. Глашатай уже зачитал указы и теперь жители, жаждали крови. Они своими глазами желали видеть как их мучителей повесят. Глядя на сколоченный из досок и палок помост, они сверлили свирепыми взглядами ожидающих своей участи дворян и других виновников торжества.

— Дорогу Повелителю! — громко кричит Советник от чего все тут же расступаются и кланяются.

На площадь, верхом на лошади, выезжает Константин. Выезжает, останавливается…

— Советник, это же тот граф. И теперь у меня к тебе вопросы. Кажется, я приказал влить ему в глотку расплавленное серебро. А сейчас он здесь? Или его серебро не впечатлило, или никто ничего не заливал?

— Повелитель, я подумал, что так он легко отделается. Да и потом, по закону, дворян казнят отсечением головы. А тут…

— Я ценю тебя, поэтому и приблизил к себе. Но, Советник, ещё одна такая выходка и я тебя не пожалею. Всё понятно?

— Да, Повелитель…

— Теперь ты на особом контроле. Доверие к тебе пошатнулось, не заставляй меня разочаровываться в тебе, — спрыгнув с лошади мрачно высказывает Костя.

Поправив корону поднимается на помост, обводит притихшую толпу взглядом, вежливо кивает и начинает говорить: — Приветствую народ мой, да улыбнутся вам Тёмные Силы. Теперь же к делу. Вот эти твари, грабили вас, унижали, убивали и мучали. Думая, что наказание никогда их не настигнет, они всё продолжали и продолжали издеваться над вами. Это время ушло и назад никогда не вернётся. Никто не смеет измываться над моим народом, над самым ценным что может быть у короля. И сегодня, настал час расплаты. Всё ворьё, обнаглевших стражников и зажравшихся чиновников, сейчас повесят. Дворяне и их потомки, потеряют все свои титулы и будут отправлены на рудники в одном исподнем. И так будет с каждым, кто посмеет обидеть мой народ. Так говорю вам я, Повелитель Лэртона Константин Первый. Палач! Привести приговор в исполнение. Стража! Дворян раздеть и отправить на рудники. Вот этого графа, увести в поле, запрячь в плуг и гонять кнутами пока не сдохнет! Выполнять!

— Он… — глядя на Повелителя шепчет Архаса.

— Он настоящий Тёмный Повелитель, — восхищённо выдыхает Советник.

Тем временем, палач надевает одному из приговорённых петлю на шею и дёргает рычаг. Тело падает, дёргаясь бьёт ногами и затихает. Палач тянет за привязанный к столбу конец верёвки, привязывает другую и надевает её на шею следующего.

Так продолжается пятьдесят раз. Всё это время, Константин стоит на помосте и не обращая внимания на мольбы о помощи, злобно смотрит на преступников. Как только казнят последнего, кивает Советнику, забирается на эшафот, обводит притихшую толпу взглядом и поднимает руку, снимает с себя корону и кланяется.

Толпа взрывается радостными воплями. Народ ликует и аплодирует. Бледный Константин, выпавший в осадок от массовой казни, смотрит на подгоняемого кнутами графа, сглотнув спускается берёт Архасу за руку и тихо просит поддерживать его. После чего с трудом переставляя ноги и борясь с приступами тошноты бредёт в замок.

— Охренеть, одним росчерком пера, убил…

— Повелитель, — улыбается Советник. — Осмелюсь вас поправить. Вы не убили, а казнили зарвавшихся…

— Да в курсе я. Архаса, милая, держи меня. Не годится королю ползать по улицам на четвереньках.

— Может лошадь?

— Точно нет, — мотает головой Костя. — В седле не удержусь… Потихоньку, идём домой. Советник, сегодня выходной. Хватит с меня.

Таким образом, Советник, Архаса, Костя и пара нарисовавшихся стражников, не спеша идут по улицам и машинально кивают встреченным прохожим. Идут ровно до тех пор, пока не равняются с небольшой лачугой. Константин тут же улавливает знакомый запах, останавливается… В лачуге что-то свистит, слышится хлопок… Последнее что видит Константин, массивную грудь орчанки. Которая резко поворачивается к нему, обнимает и падает. Громкий взрыв едва не лишает сознания. Мотая головой и пытаясь справится со свистом в ушах, Константин выползает из-под орчанки, садится на дорогу…

— Архаса! — видя что спина девушки утыкана острыми щепками кричит Костя. — Кто-нибудь, Колдуна позовите. Советник! Кетиос, ты жив…

— Акх… — выплёвывая кровь поднимает голову Архаса. — Любимый… У тебя кровь. Я сейчас… Подожди… Я помогу…

С этими словами орчанка выдыхает и падает. Ошеломлённый народ мчится в замок. Константин ошалело осматривается, присаживается и гладит орчанку по слипшимся от крови волосам. Вверх со свистом летят фейерверки. Взрываются и сыпят на улицу разноцветные искры.

— Кто посмел? — сглотнув поднимается Константин. — Четвертую. Кто?!

— П-повелитель, — подтаскивая чумазое и лохматое нечто заикаются двое стражников. — Эльза. Местная сумасшедшая.

— В каземат! И не трогать! Приду в себя лично придушу.

— Старый дурак… — подбегает к нему Колдун и открыв сумку трясущимися руками перебирает баночки с зельями. — Не углядел… Отпустил…

— Помоги Архасе… Ей совсем плохо…

На улице начинается паника. Женщины и дети плачут, мужики хмуро стоят и обещают придушить дурочку. Прибежавшие ученики Колдуна, пока их наставник возится с Архасой, вытаскивают из-под обломков Советника и приводят его в относительный порядок. Сбежавшиеся лекари и знахари оказывают помощь другим пострадавшим.

— Я всего ожидал, — зажимая рукой рану на голове рычит Константин. — Но так быстро и с помощью бомбы. Стража, дурочку сохранить. Допрашивать буду лично. И не бить её. Узнаю что трогали — ответите. Расходимся.

Колдун вместе с Архасой исчезает. Его ученики уносят Советника. Стража уводит растерянную сумасшедшую. Константин встаёт, поднимает корону и заверив что всем возместят убытки уходит.

(Несколько часов спустя. Подземелья замка. Константин.)

— Ты как? — шагая по тёмным коридорам спрашивает он Советника.

— Ульфер сказал жить буду, — приложив руку к перевязанной голове шипит Советник. — Эх, стар я для такого.

— Не прибедняйся, — почесав свою забинтованную голову усмехается Константин. — И не надейся, свою правую руку, то есть тебя, я на покой не отпущу. Пошли, надо с этой разобраться. Кстати, что за сумасшедшая?

— Эльза, — вздыхает Советник. — Зверолюдка. Наполовину человек, наполовину мышь. Приёмная дочь одного ныне покойного гнома изобретателя. Хороший был гном, честный. Прошлую зиму не пережил. Пошёл в лес за хворостом, там его…

— Волки съели?

— Если бы. Граф охотился. Тот которого в плуг запрягли. Добычи не было, ну вот он и решил гнома погонять. Сволочь… А Эльза… С уходом приёмного отца тронулась. По горам лазила, камни корзинами таскала, какую-то жидкость чёрную в кувшинах носила. Что-то изобретала в своей лачуге. Ну вот и до изобреталась. Предлагаю отпустить. Ага, привязать к двум лошадям, да и отпустить их в разные стороны. Пришли… Кстати… Позвольте полюбопытствовать, как там Архаса?

— Хорошо. Отдыхает. Колдун вылечил. Правда вставать пару дней запретил. Мазь выдал, наказал спину ей перед сном натирать.

— Повелитель, вы бы присмотрелись, — хихикает Советник. — Девка-то замечательная. Да и потом, вон как вас любит. Такие признания… А какие дети будут.

— Присмотрюсь, обязательно. Ладно, заходим что ли.

Стражники открывают дверь, вручают Советнику светящийся кристалл и приготовив оружие отходят в стороны. Константин и Кетиос заходят внутрь…

— Эльза, — ласково говорит Константин. — Подойди к нам, не бойся.

— Ага, а вы меня задушите как обещали, — слышится из самого тёмного угла.

— Ты как разговариваешь, мерзавка?! — едва не срывается Советник. — Ты не понимаешь кто посетил тебя? Стража! Выпороть слабоумную…

— Спокойно, — кивает Константин, уходит в угол и присаживается рядом с девушкой. — Ну, рассказывай, за что чуть меня не убила?

— Да не хотела я! — размазывая по чумазому лицу слёзы восклицает Эльза. — Я огненные стрелы испытывала. Откуда я могла знать что Повелитель по городу шаркаться будет… Извините.

— Огненные стрелы?

— Да, — тут же вскакивает Эльза и с горящими глазами начинает рассказывать. — Это такие трубочки. Набитые сначала огнёвкой с металлическими стружками, а потом смесью огненной смолы и угольной пыли. Её поджигаешь, пока горит смола и уголь она взлетает вверх, а потом огнёвка бум! И искры красивые. Видимо, смолы слишком много намешала. Или кувшин подожгла. Не помню… Там всё так бумкнуло.

— А что ещё ты изобретаешь? — на удивление Советника крайне заинтересованно спрашивает Константин.

— Пока только разбираюсь в записях отца, — почесав нос и демонстрируя слегка удлинённые верхние резцы улыбается Эльза. — Дорабатываю… Там ничего особенного.

— Рассказывай. Не стесняйся. Мне очень интересно что именно ты изучаешь.

— Ну-у-у… — поглаживая обожжённый хвост тянет девушка. — Много чего. Взрывающиеся смеси минералов, отталкивающиеся друг от друга кристаллы, кислоты, земляное масло… Такая чёрная жижа что в горах в лужи собирается. Собираю огненные стрелы, их отец придумал. Изучаю энергию пара.

— С этого места подробнее.

— Я видела водяное колесо на мельнице! Его вода крутит. Собрала в лаборатории отца уменьшенный вариант. Если припаять к кастрюле с водой крышку, вставить медную трубку, хорошо разогреть и направить трубку на колесо, пар будет крутить его с невероятной скоростью.

— И что?

— Если взять кастрюлю побольше, и посильнее разогреть, то мельница даже в летнюю засуху останавливаться не будет. Угля и дров у нас навалом. Только подкидывай в топку и воду в кастрюлю заливай. А если на лопатки колеса прикрепить кристаллы, поставить над колесом арку с такими же но перевёрнутыми кристаллами, подать на них магию, то и кастрюля не нужна, оно будет так вращаться. Само! В записях отца эта ерундовина двигателем называлась. Утерянная технология Тёмной Империи!

— Советник, — вставая выдаёт Константин. — Пиши указ…

— Я же говорил — она сумасшедшая, — извлекая из кармана письменные принадлежности усмехается Кетиос. — Так что? Утопим или четвертуем?

— Пиши давай, — подмигнув трясущейся от страха девушке качает головой Константин. — Назначить Эльзу главным королевским изобретателем. Назначить жалование в размере десять золотых в месяц. По её требованию, незамедлительно предоставлять все необходимые ей инструменты, материалы и ингредиенты. Построить для неё лабораторию. Ну, всё.

— Вы уверены? — написав указ вздыхает Советник.

— Более чем, — ехидно улыбаясь, как и положено Тёмному Повелителю, выдаёт Костя. — Эльза, за мной. Жить теперь будешь во дворце. Вперёд!

Довольный жизнью Константин, задумчивый и ничего не понимающий Советник и словившая ступор Эльза, уходят из подземелий. По пути Кетиос не выдерживает и наседает на Повелителя с вопросами. Настаивает на том что девка опасна, слабоумна и вообще её лучше утопить. На что Константин не скрывая своего восторга, поясняет, что девка совсем не слабоумна, а даже наоборот, она настоящий бриллиант, правда не огранённый. То что она даст, поможет быстрее поставить королевство на ноги, и соответственно поставить на колени соседей. На вопрос Кетиоса как, Константин начинает рассказывать невероятные вещи. В красках описывает ракеты, машины, механизмы, которые Эльза, если её не утопить, соберёт и доведёт до ума. А если поискать и найти ещё хотя бы парочку таких гениев, то процесс пойдёт куда как быстрее. Сам же Константин, обязуется принять посильное участие в разработках. Потому как с его слов немного, но всё же кое-что знает и готов поделиться знаниями с Эльзой.

— Простите, Повелитель, — склоняется в поклоне Советник. — Старый дурак посмел усомниться. Такого больше не повториться. Впредь, буду нем как рыба.

— А вот этого не надо, — строго смотрит на него Костя. — Не надо ни в коем случае. Ты должен сомневаться, должен спрашивать, уточнять, предлагать. Ты, как я уже говорил, моя правая рука. Второй после меня в государстве. Понимаешь?

— Да, — улыбается Советник. — Я сделаю всё что от меня требуется и даже больше. А теперь домой. Вам надо отдохнуть, а мне определить госпожу изобретателя.

(Час спустя. Королевские покои. Архаса.)

Лёжа на животе, орчанка не обращая внимания на ноющую боль в спине кусая губы вспоминала недавние события. Полные страха глаза Повелителя. Его крики… И нет, боялся он не за себя и взрывом напуган не был. Его беспокоило именно её ранение. Архаса видела это в его глазах.

От таких мыслей, затуманенный зельями разум орчанки сдавал и пораждал потрясающей красоты картины о том как она в свадебном наряде стоит у алтаря и держа Повелителя за руку клянётся Тёмным Силам всегда быть рядом.

Видение меняется и вот она уже стоит у кроватки и с нежностью смотрит на пищащий свёрток. Рядом Костя, с такой же нежностью смотрит в кроватку и качает её. Ещё видение в котором Архаса видит себя и уже подросших детей. Они на берегу, Костя и старший сын чинят лодку, средний развешивает сети. Маленькие дочки играют в куклы на крыльце дома. Небольшого, но такого уютного…

Боль в спине от неосторожного движения прерывает созерцание иллюзий. Архаса приподнимает голову…

— Ну подруга, ты ваще, — качает головой стоящая перед ней Эрми. — Такая смелая.

— Я орк, мы все смелые, — ворчит Архаса, поудобнее устраивается и вздыхает.

— Эх, быть тебе королевой, — не унимается Эрми. — Повезло. Вот выйдешь замуж за Повелителя, зазнаешься… Забудешь про нас.

— Этого не будет, — возмущается Архаса.

— Конечно не будет, — вздыхает Глория. — Короли на таких как мы не женятся. Да, нам стало лучше, но на что-то большее не надейтесь. Мы просто чернь, никто. Никем и останемся. Сказка закончится также быстро как и началась и мы снова окажемся забытыми, ненужными. И он нас не отпустит, и не только по причине нашей клятвы. Просто короли… Мы всего лишь пыль.

— Ну Глория, вот заживёт спина я тебе…

Договорить Архаса не успевает, в покои с подносом в руках входит Повелитель. Улыбаясь подходит к кровати, ставит поднос с ужином на троих на столик, садится на кровать…

— Архаса, милая, Колдун приказал мазать тебя особым снадобьем. Ты же не будешь против, если это буду делать я?

Архаса икает, но сказать не успевает. Константин стягивает с её спины одеяло, открывает баночку, наливает средство на руки и начинает массировать спину орчанки. Начинает с плеч и медленно спускается ниже. От чего орчанка судорожно вздыхает…

— Ох, прости, тебе больно. Руки мои кривые. Хотел помочь, а в итоге…

— Мне приятно, очень. Продолжайте… То есть продолжай. Спасибо.

— Ну тогда хорошо, — продолжает Константин. — Наш старый волшебный хрыч, то есть Ульфер, говорит что это средство за два вечера поставит тебя на ноги.

— Ему можно доверять, — млея урчит Архаса. — Он меня с того света вытащил.

— Ну вот, — проведя пальцами по спине орчанки улыбается Костя. — Всё.

— Как всё? — приподнимает голову орчанка. — А ниже?

— Кхым…

— Болит, ужас просто.

— Архаса, — поднимает руки Глория. — Успокойся.

Константин осторожно спускает одеяло ниже, рассматривает попу орчанки и…

— Да тут царапина.

— Но мне больно! — возмущается Архаса. — Так больно что в глазах темнеет.

Эрми и Глория выкатывают глаза и подходят ближе, Архаса оглядывается, изображая невыносимую боль шмыгает носом и смотрит на Повелителя умоляющим взглядом.

— Ладно, — открывая банку вздыхает он. — Сейчас…

Трясущейся рукой тянется к орчанке, размазывая снадобье отворачивается. То есть старается отвернуться, что получается крайне плохо. Орчанка же облегчённо выдыхает, подняв голову прогибает спину и шире разводит ноги. Закусывая губу, томно вздыхает, и услышав тяжёлое дыхание Повелителя, предвкушая продолжение невольно улыбается. Однако, вместо продолжения её накрывают одеялом, целуют в спину и на этом всё.

— Отдыхай, восстанавливайся, а я пойду. Мне работать надо.

— Повелитель, — подскакивает к нему Эрми. — Я тут ударилась. Бок саднит дышать невозможно. Вся правая сторона и правая грудь, сплошное больное место. Поможете?

С этими словами, растерянный Константин снова открывает банку, выливает на ладонь средство… Эрми, каким-то непостижимым образом практически мгновенно сбросив одежду, охая и прихрамывая подходит ближе. Не обращая внимания на показывающую кулак Архасу, поворачивается к Повелителю левым боком и грациозно выгибается.

— Нда, — вздыхает Константин, и мажет эльфийку мазью. — Болезнь прогрессирует. Только что болел правый бок, сейчас уже левый. Тебе к Колдуну надо.

— Мне уже лучше. Спасибо.

— Глория, у тебя что болит? — шлёпнув Эрми по заднице и вызвав восторженный писк эльфийки спрашивает Константин.

— Душа, — опустив голову вздыхает гоблинша. — Дома давно не была. Можно к родителям…

— Да, пожалуйста. Родители это святое. На ночь глядя я тебя не отпущу, а то мало ли. Да и ходят тут всякие. А с утра, как проснёшься, можешь отправляться. Деньги в моём столе, возьми сколько надо.

— Я… Я… Повелитель…

— Давай без этого, — отмахивается Константин. — В нашей комнате, можно просто Костя. Доброй ночи вам. Ужинайте и спать. А я пойду к Советнику, много дел. Меня не ждите.

С этими словами, Костя целует Архасу в нос, Эрми в ухо, Глорию гладит по волосам и быстро уходит из покоев.

Девушки переглядываются… Эрми прыгая на месте визжит, Архаса закатив глаза роняет голову на подушку. Глория бросается к столу, открывает ящик и отскочив закрывает рот руками, бредёт к стулу, падает на него и тяжело вздыхает: — Почему?

— Наверное доверяет, — уплетая ужин бормочет Эрми и подаёт тарелку Архасе.

— Но что я сделала? За что? Я же…

— Понравилась ему. Помнишь как он смотрел на тебя? — ворчит Архаса.

Гоблинша ничего больше сказать не может, берёт из ящика стола золотой, укладывает его на угол стола. Раздевается, прыгает на кровать и ныряет под одеяло. Где сворачивается калачиком и напряжённо думает. Так же думает и недовольная произошедшим Архаса. По всем её прикидкам, Костя должен был уже взять её и брать до самого утра. Однако этого не произошло и орчанка понять не может почему.

(Комната Советника. Константин.)

— Кетиос! Просыпайся, помощь нужна, — влетая в коморку кричит Костя.

— А? Да. Что… Кхем… Повелитель, я готов. На нас напали?

— Ну можно и так сказать, — посмотрев на стоящую на столе бутылку, кривится Константин, хватает её и отпивает.

Садится на стул, достаёт трубку, набивает её и хлопает себя по карманам.

— Не уверен что понимаю вас, — щелчком пальцев поджигая табак зевает Советник.

— Спасибо… Суть вот в чём. Девушки… Они… Нет, они красивые. Но три сразу! А они меня явно соблазняют. Что делать?

— Эм-м-м… — протирая глаза тянет Кетиос. — Извините, наглядно показать не смогу, но объяснить попробую. Кхем… В общем… Когда мужчина и женщина…

— Это я знаю. Что, куда и зачем мне известно. Откуда дети берутся тоже. Хотя был мелким, серьёзно верил что меня в капусте нашли. Мне надо о делах семейных узнать. Да проснись ты. Тут дело важное.

— Семейные дела… Ну, слушайте. Если по правилам, то вам необходимо взять в жёны принцессу, графиню, княжну или баронессу. Чего я делать крайне не рекомендую, по многим причинам. Первая и самая главная. Принцесс в тёмных королевствах нет. Конечно, их можно найти в отдельных городах разбросанных по Тёмным Землям, в Приграничье между Тёмными Землями и Светлой Империей где полно торговых городов или вообще в далёких странах. Но! Что такое принцесса? А я вам скажу, потому как знаю. Принцессы, это в основном несчастные и по-настоящему слабоумные существа. А всё почему?

— Почему?

— Из-за погони за чистотой крови, — подняв палец с умным видом выдаёт Советник. — Знатные семьи, извините, но по большей части двинутые. Принцы, графы, бароны и другие лорды, женятся на своих сёстрах, тётках, других родственницах, а некоторые даже на матерях. И всё это продолжается веками, от чего каждое поколение порождённое такими союзами дурнее предыдущего. Уродства, серьёзные отставания в развитии, слабоумие, душевные болезни. Так что, мой вам совет, забудьте о принцессах. Чёрт с ними с соседями и браками по расчёту. Здоровье наследников важнее призрачных союзов. Они наше будущее.

— Понятно, значит…

— Значит Архаса, Эрмиель и Глория, самые лучшие варианты. Молодые, здоровые, любят вас. Посмотрите на них, какая наследственность! Загляденье. А каких наследников они вам подарят!

— Но их трое…

— Ага, так вот в чём дело. Повелитель, я всё понимаю. Всё будет сделано в лучшем виде. Я сам, прямо сейчас схожу к Колдуну и вытрясу у него средство от мужского бессилия. Эх… В каком ужасном мире вы жили. Такой молодой, а уже такая напасть.

— У меня всё нормально, — кривится Константин. — Мне просто… Их трое!

— И что? — непонимающе смотрит на него Советник. — Ну трое и трое. У Старого Короля, когда он хоть что-то мог и пятнадцать было. Но если вас это смущает… Хм-м-м… Королева Илара! Одинока. Наверняка богата. Правда ей несколько тысяч лет… Наш Колдун, как-то упоминал что помнит её молодой, совсем девчонкой. Вот только он вспомнить не может при Тёмной Империи это было или до неё. А ещё она дурна собой и больше напоминает сморщенную поганку, но…

— Да ну тебя. Я тут за помощью пришёл, а ты…

— Повелитель, в таких вопросах, вам надо слушать своё сердце. А не старого дурака, то есть меня. Ну и к Сердцу Замка прислушиваться тоже не помешает.

— Спасибо, — вздыхает Константин, допивает содержимое бутылки и уходит.

Выйдя в коридор останавливается и пыхнув трубкой…

— А почему нет? Хотя… Надо подождать. Спешить не буду. Хотя Архаса… Да и Эрми… Ну и Глория тоже… Или… Ты что скажешь?

Сердце Замка, что не удивительно идею одобряло. Как именно Константин не понимал, но точно знал, что Сердце Замка категорически за. А ещё, Повелитель был более чем уверен в том, что вот таким какой он сейчас, его делает именно Сердце. Потому как технарь, из другого мира, просто не смог бы стать королём. То есть реально бы не потянул. А тут…

— Спасибо, — мысленно обращаясь к артефакту кивает Повелитель. — Пока работаем, а там видно будет. Спешить с этими делами не стоит.

Глава 9

Раннее утро, королевские покои. Глория выбирается из-под одеяла, широко зевнув спрыгивает с кровати и на цыпочках крадётся. Выходит из-за балдахина и тут же замирает. За столом спит Повелитель. Хмурясь и улыбаясь во сне, он откинувшись в кресле спит.

— Такой милый, — выдыхает Глория, тянет руку и замечает что золотой на углу стола не один, их теперь пять.

От этого Глория прижимает руки к груди, улыбаясь смотрит на Повелителя, хватает деньги и убегает. Для начала на кухню, где рассказав что случилось Марите, нагружает сумку угощениями, и идёт дальше. После недолгих блуканий по коридорам и залам замка, выходит на улицу и с высоты смотрит на странно оживший город, в котором нет и следа былого уныния. Мотнув головой гоблинша вздыхает и идёт вперёд, и как только попадает на улицу, от увиденного наклоняет голову на бок. Улица, несмотря на раннее утро кипит жизнью. Открываются лавки, народ суетится, одни что-то несут, другие просто прогуливаются. Стайки детей с визгом и хохотом проносятся мимо. Слышны удары топоров, треск древесины и грозные выкрики. Чувствуются ароматы свежего хлеба, пива и жареного мяса.

— Вот это да, — не веря своим глазам выдыхает Глория. — Вот это я понимаю молодой и сильный Повелитель.

— Здравствуйте, госпожа Глория, — проходя мимо кланяется несущий на спине здоровенную рыбину человек.

— Здрасте… А вы…

— А мы с рыбалки. Вон какой улов! И это… Госпожа Глория, — бросив рыбину мнёт в руках шапку человек. — Не сочтите за дерзость… Но… От нас Повелителю поклон. Передайте, если не трудно.

— Обязательно…

Довольный человек кланяется, кряхтя поднимает рыбину на спину и напевая уходит дальше. Глория же, глядя на всё это круглыми глазами идёт вперёд и пытается всё осмыслить. Что не очень получается. Потому как город ещё совсем недавно напоминал кладбище, а теперь… Народ ожил…

Таким образом, стараясь нигде не задерживаться, Глория выходит за стену, сворачивает направо и видя своё родное село, едва ли не бегом мчится домой. Однако и здесь гоблиншу ждёт потрясение. Весь народ на площади, причём абсолютно весь. Люди и нелюди, шумят, галдят и что-то бурно обсуждают. Из всего этого гомона, Глория выделяет только отдельные фразы. Такие как: Повелитель, как так и да нихрена ж себе.

Пытаясь узнать в чём причина балагана, Глория протискивается через толпу, выходит на площадь и видит… Прямо на площади, за столами сидят четверо целителей, два человека и две эльфийки. Сидят, к ним подходят жители, рассказывают как и что их беспокоит, после чего целители их осматривают и сразу же лечат. Мелкий молодой гном, бегает между столами и записывает в журнал имена тех кому уже помогли. Пара гоблинов, прыгают по стоящей рядом повозке, и по первой же просьбе целитей находят и отдают нужные зелья, пучки трав или порошки. Народ доволен, целители улыбаются, Глория едва на ногах держится. Поправляет сумку, уходит обратно и топает к дому. Не замечая как доходит останавливается у калитки, понимая что родители могут быть там на площади, заходит и…

— Глория! — выглянув в окно кричит мама. — Вернулась.

— Не совсем, но…

Договорить гоблинша не успевает. Родители выбегают и утаскивают в дом. Мама начинает что-то готовить, странно гордый отец по такому случаю достаёт бочонок пива.

— Наконец-то, дождались. Думали что уже не увидимся, — нарезая рыбу всхлипывает мама. — Ты рассказывай… Как ты там?

— Мам, присядь. Не надо готовить. Я всё с собой принесла. Вот у меня, целая сумка. Можно я за вами поухаживаю. Так, что ту мне Марита собрала. Мясо, хлеб. Мёд. О, пирожки. Костя их так любит, вы должны попробовать.

— Костя? — тут же хитро щурится отец и слегка ехидно спрашивает. — Не наш ли Повелитель он же Константин Первый?

— Папа… Я сама не рада…

— А я по глазам другое вижу. А ну голову подними! Вот так… Мать, ты посмотри. Однако наша красавица влюбилась. Ну так и чему ты не рада?

— Я хочу свободы! Я гоблинша, а не эльфийка. Я не могу сидеть в клетке. Я дома хочу жить. С вами.

— Ну так живи. Или… Клятва уйти не даст. Как только он позовёт, тебе придётся уйти.

— Не позовёт, — мотает головой Глория. — Ему другие интересны, а не я. Он про меня даже не вспомнит.

— Мать, ты глянь. Это всё твоя работа. Такую ревнивицу воспитала.

— Я не ревную. Нет!

— Ну да, мне расскажи, — усмехается отец, наливает в кружки пива и жестом приглашает дочь сесть поближе к нему.

Внимательно разглядывает коричневую от смущения Глорию, смеясь притягивает к себе, обнимает и щипает за ухо.

Начинаются разговоры. Родители рассказывают как живут, делятся новостями. Отец не скрывая гордости говорит что его наняли восстанавливать лесопилку, с последующим трудоустройством туда же. Мать говорит что им выделили продукты и немного денег. На что Глория достаёт свои пять золотых и отдаёт их отцу, от чего в доме повисает молчание.

— Украла? — мрачно спрашивает отец.

— Нет… Просто, Костя сказал взять сколько надо и купить вам что-нибудь.

— И ты взяла пять? Не многовато? Это вообще-то золото.

— Я взяла один… Остальные Костя добавил. Он…

— Хм-м-м… Заботится о народе, ест тоже что и мы. Глаза твои блестеть заставляет. Поздравляю…

— Да с чем? Я же просто наложница. Живу в клетке, ношу позорное звание. Одно сплошное унижение. Хоть из окна прыгай.

— Цыц! Придумала она, из окна прыгнуть. А о нас ты подумала? Только всё налаживаться начинает, а она вздумала руки на себя наложить. Нельзя. Мы ещё внуков не видели. Кстати, Костя твой правда на половину эльф?

— Похож, но я точно не знаю. Давайте не будем о нём. Я пришла и я хочу остаться здесь.

Родители с таким заявлением не спорят. Переводят тему и разговаривают совершенно о другом. Возвращению дочери они рады. Как и сама Глория. Однако, она ловит себя на мысли, что ей что-то мешает. И это не клятва Сердцу Замка, а что-то совсем другое, от неё самой и исходящее.

****

После помощи по хозяйству и обеда, Глория по привычке ложится отдохнуть. Однако, как только её голова касается подушки, перед глазами всплывают нехорошие картины. То Архаса во время лечения хватает Костю и силой добивается своего. То Эрми, обманом и хитростью…

От всего этого Глория скрипит зубами, вскакивает и начинает метаться из угла в угол. Сжимает и разжимает кулаки, чешет руки, злобно фыркает.

Через час смотрящие на неё родители не выдерживают, ловят дочь и силой усаживают на кровать между собой. Обнимают и гладят по волосам.

— Иди, — вздохнув говорит отец.

— Но пап…

— Ну что папа? Изведёшься ведь. Полдня кое-как прошло, а ты места себе не находишь. Иди уже, к своему этому, полуэльфу. Да передай от меня, если намерения у него серьёзные, пусть явится ко мне.

— Дурак ты, — вздыхает мама. — Он король, Повелитель. А ты…

— А я отец его жены! Каким бы он там королём не был, а уважить тестя обязан. Конечно, это всё глупости и к нам никогда не придёт, но, а вдруг? Иди, дочка. Иди… О нас не забывай. Может, ещё когда-нибудь тебя отпустит. А может быть и нас во дворец посмотреть пустят. Удачи тебе…

— Но я не могу…

— Иди! Не трави душу. Мы тут с матерью и так с трудом держимся. Ещё ты сопли распускаешь.

Поцеловав родителей, получив от мамы свёрток с жареной рыбой, Глория выходит из дома и зарычав бегом бежит в замок. Как добегает сама не понимает, но в голове только одни мысли. И если сейчас, в покоях Повелителя, две швабры устроили непотребства, Глория им все глаза выцарапает. Без страха и сожаления.

Шагая по коридору, гоблинша слышит голоса, заглядывает в обеденный зал и облегчённо выдыхает. Костя здесь… Зарывшись в бумаги разговаривает с Советником. На то что она ворвалась без стука никакого внимания не обращает, скорее наоборот…

— М? Солнце, ты вернулась, — раскладывая бумаги улыбается Костя. — Как сходила? Как родители, с ними всё в порядке?

Набравшись смелости, Глория подходит ближе, вручает Константину свёрток и усаживается к нему на колени.

— Это от мамы. Рыбка. Жареная с ароматными травами. Гоблинский рецепт.

— Ух ты… Пахнет замечательно. Подожди пять минут…

— Повелитель, — встав кивает Советник. — На сегодня хватит. Я закончу с бумагами. Вас ждут. Думаю завтра продолжим.

— Эм… Завтра папа ждёт нас в гости, — скромно улыбается Глория. — Очень хочет с тобой познакомиться. Ты…

— Значит завтра идём в гости, — улыбается Костя. — Кетиос, сдвинь наше расписание на после обеда. Потом заедешь за мной…

— Обязательно заеду. На завтра у нас посещение лесопилки. Остальное можно отложить. Собрание министров через три дня. Пока можно отдохнуть. Даже нужно. Доброй вам ночи.

Советник остаётся сортировать бумаги, Глория и Константин выходят, идут в покои, как вдруг…

— Костя, только честно… Я тебе нравлюсь?

— Я думаю, это очевидно. Прости… Да. А я тебе?

Ничего не ответив, Глория встав на цыпочки целует его, берёт за руку у коричневая ведёт в покои.

(Утро. Село. Дом семьи Глории.)

— А мы не рано? — нервно поправляя корону спрашивает Костя. — Вроде спят ещё.

— Они рано встают. А ты…

— Подарки маме взял. Бутылочку рома для отца прихватил. Вроде всё. Пошли? Короче, я впереди, ты за мной. Если будут бить, беги в замок.

— Костя…

— Всё нормально, я не нервничаю. Ну, пошёл.

Наблюдая за специально кривляющимся Костей, девушка с трудом сдерживает смех. Король, если бы не корона, на короля совсем не походит. Кривляясь крадётся к двери, перебросив пакет с подарками в левую руку приложив палец к губам шикает. Сдвигает корону назад, кашлянув стучит в дверь…

— Марта, посмотри кого там черти в такую рань принесли! — громко кричит отец.

Глория залепляет ладонью по лицу. Костя говорит что их явно не ждали. За дверью слышится скрип…

— Кто там?

— Я, Костя. Ваш зять. Извините что так рано, но дочка ваша…

Договорить он не успевает. Дверь распахивается, стоящая на пороге в ночной рубашке гоблинша выкатывает глаза, протирает их рукой…

— Здрасте, мама, — улыбается Константин.

— Повелитель… — шепчет женщина и пластом падает на спину.

— Какого чёрта? — на бегу кричит отец, у дверей резко тормозит и открыв рот смотрит.

— Отец, — доставая из свёртка подарок улыбается Костя. — Раздавим бутылочку за знакомство?

Гоблин икает, закатывает глаза и падает рядом с женщиной. Дёргает ногами и затихает.

— Это нормально или не совсем? Чего они? В гости звали, а сами. Говорил же рано ещё. Люди не проснулись, а тут мы с тобой. И что делать? Вроде как неудобно получается.

— Не вели казнить! — вскакивают и тут же падают на колени гоблины. Женщина подползает, вцепляется в ногу Константина и сбивчиво рассказывает: — Повелитель! Простите моего дурака. Пьяный был, дочь давно не видел. Вот крыша и поехала. Да и старый он… Иногда заговаривается. Это после того как его коза забодала. Дурак он…

— Мама, — ставя женщину на ноги вздыхает Костя. — Ну какая казнь? Я же в гости, с подарками. Давайте успокоимся, пройдём в дом и поговорим.

В доме начинается паника. Отец заводит гостей и усаживает за стол. Мать торопливо разжигает печь, ставит медный чайник и разогревает вчерашнюю рыбу. Собирает на стол и понимая что их еда, королю не подходит, замирает и нервно теребит ночнушку. Однако, Повелитель, благодарит родителей и охотно приступает к еде. Хвалит хозяйку и говорит что возьмёт её работать на королевскую кухню. От таких заявлений гоблинша снова чуть не падает, однако отец ловит её и усаживает на стул. Трясущимися руками берёт бутылку, наливает в стаканы.

— Ну, за знакомство. Папа, ну хватит так трястись. Я же не съесть вас пришёл, а познакомиться.

— Так я это… Я… Ага…

— Пей, — понимая что шок их ещё не отпустил улыбается Костя. — Глория, любимая, маме тоже налей.

После третьей, родители кое-как, но всё же в себя приходят. Сидят как на иголках, но уже разговаривают. После пятой, отец утаскивает Константина на крыльцо, с целью поговорить и покурить.

— Ты как его уговорила? — поправляя растрёпанные волосы спрашивает мама.

— Ты не поверишь. Сам пошёл. Вот как только узнал что папа его видеть хочет, так сразу все дела отменил.

— Хороший он у тебя, вежливый.

— Сама знаю, — гордо выпрямляется Глория. — Давай ещё. Для храбрости. И это, про кухню подумай. Там место хорошее, платят нормально.

— Да я и готовить толком не умею…

— Ага, не умеешь. Он вчера с таким аппетитом твою рыбу съел. Подумай… Ну, наливай.

Пока женская часть семьи разговаривала о своём, с улицы начали доноситься крики. На крыльце кипел спор, который с каждой секундой становился всё жарче. Однако, когда женщины опасаясь самого худшего собирались выходить, парочка вернулась сама. Довольный отец, покачиваясь прошествовал к столу и встав за спиной матери гордо выпрямился. Костя же сел на стул и усадил Глорию себе на колени.

— О чём спорили?

— Да так… Оказывается у нас с начальником лесопилки разные взгляды. Но, признаю. Тут я был не прав. Папа, держи кружечку. Пьём за начальника.

— Он приходил?

— Он сейчас здесь, — указывая на себя руками говорит отец. — Перед тобой, как много лет назад. Ух! Сын, а над моим предложением всё же подумай. Поставим второе колесо, работа пойдёт быстрее, плюс в две смены работать сможем. А это новые рабочие места. Прибыль и польза для нашего королевства.

— Вот это обязательно. После обеда явится Советник, надо рассказать ему детали. Не забудь.

Дальше разговаривали ни о чём. Константин делился планами. Отец рассказывал как много лет назад возглавлял лесопилку и держал столярную мастерскую. Жаловался на то как лесопилку загубили. Но тут же надеялся что всё ещё возможно восстановить. Говорил что в государственных делах ничего не понимает и его дело это дерево обрабатывать. Также заверял что родственные связи использовать не будет. Не по нутру ему это. Ну и, вызывая смущение Глории, спрашивал о внуках, которых хотел аж целых двоих.

Костя же обещал что внуки будут и слушая отца делал какие-то выводы. Какие именно Глория не понимала, но видя более чем тёплое отношение к родителям, сильнее прижималась к Повелителю и восхищённо вздыхала.

Так время и пролетело до обеда. Явился Советник, с парой стражников и лошадями для короля и Глории. Там они всё обсудили, Советник написал три указа. После чего напомнив маме что ей завтра на работу, они уезжают на лесопилку.

(Там же, Константин.)

Ведя лошадь на которой ехала Глория, Константин шёл и слушая тестя думал. Ещё одна проблема сдвинулась с мёртвой точки. Сам собой нашёлся нужный человек, то есть гоблин. Который знает что делать и сам со всем разберётся. Так же, Константин понимает что везение не бесконечное и когда-нибудь светлая полоса закончится. Начнутся проблемы, которые обещают быть серьёзными. По мнению Советника и орка генерала, соседи вполне могут пойти войной. Также, с войной может прийти и светлая империя. Поэтому выход тут только один. Укрепляться, восстанавливаться и готовиться. Готовиться серьёзно и основательно. Иначе…

Думать о том что королевство падёт, Константин категорически не хочет и решает сделать всё, чтобы враги без зубов остались. Однако как это сделать, он пока не знает. То есть знает, но этого всего так много, что непонятно за что хвататься. Однако, унывать Константин не собирается. Задумки есть и их много. Главное успеть воплотить их…

Глава 10

С момента появления Молодого Повелителя, минул месяц. Всё это время в некогда загибающемся королевстве кипела работа, к которой подключились все без исключения. Но обо всём по порядку.

Железоделательный завод набрал обороты и начал выпускать продукцию. От чего туда, привлечённые зарплатой потянулись работяги. В основном гномы, но и представители других рас тоже не отказывались.

Местные кузнецы, хапнули огромный заказ на доспехи, щиты и оружие, поэтому день и ночь кочегарили кузницы и почти без остановок ковали. Заработала ткацкая мастерская. Запустили лесопилку, восстановили рыбацкий флот. В городе заработали госпитали, правда пока не в полную силу. Открылись школы.

Купец как и обещал доставил всё необходимое для армии, включая целый табун лошадей. А так же пустил по приграничью слух, что Лэртон теперь платежеспособен, от чего в город потянулись разномастные торгаши.

Солдаты возвращались в строй и видя что теперь к ним относятся более чем хорошо, платят нормально, а так же кормят, одевают, обувают, лечат и вооружают, с удвоенной энергией взялись за учения и тренировки. С рекрутами также проблем не было. Большая часть орков, бросили плуги и пошли учиться военному делу. Другие расы тоже не отстали. В армию, несмотря на то что с реформы прошёл месяц, по мнению местных идти стало престижно. Так что по мнению генерала Ригара Зелёного, армия Лэртона хоть пока и плохо обучена, но по численности может утереть нос любому другому тёмному королевству.

На этом, хорошие новости заканчиваются и начинаются проблемы. И первая из них, продовольствие. Зерна, конечно, было в избытке, но солдаты, гномы сталевары и местные крестьяне переквалифицировавшиеся в строители, на одной каше, рыбе и лепёшках далеко не уедут. И поскольку животноводство практически полностью уничтожено, а королевской фермы на всех не хватит, к решению вопроса подошли радикально. Константин создал охотничьи отряды и организовал заготконторы. Куда местные охотники, за деньги сдавали добытое зверьё коего в местных дремучих лесах развелось в избытке. Так же Купец, обещал наладить поставки мяса из приграничья.

Следующим шли каторжане, которые о чудо, махать кирками не хотели. Бывшие дворяне и прочие отбросы, даже бунт устроить пробовали. Однако глядя на посаженных на колья зачинщиков, так же быстро успокоились.

Также важным пунктом было отсутствие лекарств. С устройством госпиталей все запасы трав, корней и прочих ингредиентов, истощились. Пришлось собирать народ и обрисовывать ситуацию. Потом скупать у кого что есть и отправлять народ в лес, пока снег не выпал. Что хоть как-то помогло. С остальным обещал помочь Купец.

Ну и самый важный фактор, казна пустела. Золотой запас, несмотря на поставки с рудников убыл на четверть. Торговать пока было не с кем и нечем. Послы из других королевств, покупать что либо отказывались и требовали соблюдать данные Старым Королём обещания. За что посылались Константином в далёкие дали или же к самому Старому Королю и краснея от злости убирались восвояси.

Всё это время Константин вертелся как белка в колесе. Присутствовал везде и всюду. Искал и находил решения и выход из ситуации. Что-то придумывал, обновлял, переделывал. Успевал учиться, узнавал о соседях, отправлял послов в нейтральные страны которые в этом мире тоже были. Подолгу пропадал у Эльзы в лаборатории, куда как мухи на мёд стянулись такие же ненормальные как и она. Оттуда всегда возвращался в приподнятом настроении и говорил что если Эльза всё это не взорвёт, то им будет счастье.

В покои приходил едва держась на ногах, мылся, падал на кровать и тут же засыпал. С утра соскакивал с кровати и убегал работать. По итогу, через месяц, он и Советник с министрами, начали напоминать нежить. Похудели, побледнели, но останавливаться даже и не думали. До тех пор, пока из-за жалоб девушек не пришёл Колдун и не разогнал сумасшедших. Рассказал что приближается Великий Религиозный праздник и попросил пока не сдохли сбавить обороты.

Колдуну вняли. Все. Даже Константин. Который после визита Ульфера посещал лабораторию, наведывался в армию, а потом отсыпался в объятиях девушек.

Однако затишье, как оказалось, предвещало бурю.

****

(Обеденный зал. Константин.)

И так пребывающего в скверном расположении духа из-за внепланового собрания Константина, окончательно выводят из себя послы соседей. Которые ведут себя крайне нагло и самоуверенно.

— Слушаю вас, — мрачно глядя на послов королевы Илары изрекает Повелитель.

— Кхем, — выйдя вперёд разворачивает свиток бледный высокий доходяга. — Её величество королева Илара, даёт вам последний шанс. Если вы, Константин Первый, удвоите поставки железа и продовольствия, королева проявит снисхождение и помилует Лэртон. В противном случае, ваше королевство будет уничтожено. Корабли у пристани, настоятельно рекомендую вам начать погрузку и принести королеве Иларе публичные извинения.

— Стража. — хлопает в ладоши Константин. — Вон тех двоих утопить нахер. Длинного ко мне.

Стражники быстро окружают делегацию, двоих валят на пол и скручивают. Побледневшего посла хватают за руки и подтаскивают.

— Значит помилует? — записывая что-то на листе бумаги спрашивает Константин.

— Так и есть, помилует.

— Какое снисхождение. Ригар!

— Да, Повелитель, — тут же поднимается орк.

— Корабли конфисковать. Экипаж, тех кто будет сопротивляться за борт. После ко мне, военный совет устроим. Теперь ты, посол. Пойдёшь к королеве и передашь ей вот это. Там ответ. Надеюсь вашу королеву это устроит. Пошёл вон отсюда. Стража, за ворота эту мерзость.

— Повелитель, они ведь нападут, — приглаживая бороду выдаёт Советник.

— А мы им покажем, что на нас нападать не стоит. Не дрейфь Кетиос, мы справимся.

— Верю, — улыбается Советник.

— Колдун. Ты что скажешь?

— Скажу что шаг правильный. Старая ведьма совсем обнаглела и её давно уже пора убирать. Я и мои ученики будем с вами. Магический фон достаточно стабилен, чудес мы сможем наколдовать очень много.

На это Костя хмыкает, встаёт и подходит к окну. Сложив руки на груди уверенно смотрит в окно. Собравшиеся же, заметно нервничают. В зале повисает тяжёлое молчание.

— Повелитель, — влетев в зал кивает Ригар. — Приказ выполнен.

— Тогда садись. Думать будем.

На столе раскладывается карта местности. Константин рассматривает её и вопросительно смотрит на Ригара.

— Напасть могут только здесь, — указывая на берег озера, хмурится Ригар. — Но вот где именно… Берег длинный, высадится могут в любом месте.

— А что если не высадятся?

— Морское сражение? Исключено. У нас нет как кораблей, так и матросов. Бой на озере самоубийство.

— Вот здесь, — указывая на карту трубкой говорит Повелитель. — Узкое место. С одной стороны высокий отвесный берег, с другой скалы. Место интересное. Что если нанести удар с берега?

— Засыпать их стрелами? Вариант. Но что если нет? Корабли даже против течения пройдут быстро, а лучникам придётся бежать полдня. Оставим мало — толка не будет. Оставим много — в случае неудачи останемся без стрелков.

— Стража, пригласите сюда Эльзу. Ждём, товарищи. Сейчас явится безумный гений и разгребёт ситуацию.

В то что Эльза что-то там разгребёт, никто кроме Константина не верил. Не дожидаясь все начали сыпать предположениями и гипотезами.

Мышь явилась через час, сразу бросилась узнавать что случилось и получив ответы и предположения склонилась над картой.

— Ожидается кораблей эток так пятнадцать-двадцать. Вам корабли нужны или не очень? Если нет, то можно сжечь.

— Как ты сможешь сжечь столько кораблей? — рычит Ригар. — Чем? Колдунов отправишь? Тогда кто войска прикрывать будет? А если у них будут маги, то и лучники не помогут. Вплавь до них добираться?

— Можешь и вплавь попробовать, — фыркает Эльза. — Но я другое предлагаю. Время у нас пока есть. Поэтому мы всё успеем. Вот тут, в одном дне пути по реке, у скалы крутой поворот. Течение там быстрое, ни на вёслах, ни с магией, корабли быстро проскочить не смогут. Вот тут мы и устроим засаду.

— И что мы сделаем? Плюнем на них с берега?

— Да, — разводит руками Мышь.

— Повелитель, — едва сдерживаясь рычит Ригар. — О чём она?

— Эльза, объясни генералу. И повежливее со старшими.

— Да, Повелитель, — мило улыбается Мышь и кивает Ригару. — Господин Генерал. Мой план заключается в следующем. Мы подготовим засаду. Вот в этом месте, самом узком. Дождёмся когда корабли пройдут поворот и… Закидаем их мешками с земляным маслом. Эта гадость жидкая, липкая и может гореть даже на воде. Корабли врага вспыхнут как факелы. На всякий случай, я и мои сотрудники, сбросим на них горшки со смесью огненной смолы и угольной пыли. Если помните как взорвалась моя лачуга… Извините, Повелитель, я тогда случайно горшок со смесью подожгла. Так вот. Если одного горшка хватило для уничтожения дома, то двух сотен хватит чтобы разнести в щепки все корабли. Если и это не получится, у меня есть огненные стрелы. Дайте мне десяток орков лучников и флот точно пойдёт на дно.

— Что скажешь? — спрашивает Повелитель.

— Но… Хорошо, конечно, — чешет голову Ригар. — Но, а как же битва? Солдаты рвутся в бой. Им нужна эта битва.

— Давай разбираться, — набивая трубку щурится Константин. — Наша армия. Тысяча солдат. Хорошо экипированные, сытые, здоровые. Четыреста пехота, двести тяжёлая пехота, двести кавалерия, двести лучников. Плюс командиры, инструкторы, медики. Сколько из них имеют реальный боевой опыт? Если грубо, то половина. Из этой половины, большая часть старики… Прекрасные инструкторы, хранители очень ценного опыта, но в силу возраста бой станет для них последним. А теперь скажи, могу ли я взять и угробить столь ценных бойцов? Нет. Переходим к остальным или же новобранцам. Большинство наших солдат, месяц назад кроме мотыг и лопат никакого оружия в руках не держали. Потенциал у них есть, опровергать это или сомневаться, я не имею права. Но… Для большей части наших новобранцев, первый бой станет последним. И я нисколько не сомневаюсь в свирепости и бесстрашие орков, или в меткости эльфов лучников. Но, для меня важна жизнь каждого. Поэтому пока наши войска не готовы, мы будем действовать не силой, а хитростью. Тебе всё понятно?

— Да, Повелитель, — с уважением глядя на Константина вытягивается генерал. — Прошу разрешения помочь Эльзе и выдвинуть войска к озеру, как запасной план на случай если враг всё же прорвётся.

— Приступай. Все за работу, товарищи. Пришло время Лэртону выйти из тени. Вперёд. Ульфер, останься.

Провожая взглядом министров, генерала и всех остальных, Константин шарит руками по карманам…

— Пожалуйста, — поднося к трубке горящий палец улыбается Колдун.

— Спасибо… Слушай, у меня такая мысль появилась. Что будет если я пролью свою кровь на другое Каменное Сердце…

— Тогда, если предварительно вы убьёте местного Повелителя, повторится уже знакомая вам история. Сердце Чёрной Крепости признает вас, наше Сердце усилится в разы. Потому что Сердца будут биться в унисон. Магический фон повысится. Только вам нужно будет присутствовать там лично. Принести пузырёк с вашей кровью и окропить сердце, увы не получится. Оно просто не примет кровь.

— Ясно, значит после сражения, начнём готовиться к походу. Расскажи про Иллару. Кто она, как действует, что из себя представляет?

— Я помню её совсем девчонкой, — закрыв глаза выдыхает Колдун. — Юная ведьма полукровка, шестнадцати лет от роду. Уже тогда сильная, честная и прямолинейная. В мать пошла… Демоны, коим со стороны отца она наполовину является не такие, они хитры и коварны. Илара, насколько я помню, всегда использует одну и ту же тактику — идёт на пролом. Во времена Тёмной Империи, славилась своим упорством. Головой стены проламывала, но это образно говоря. Слыла первой красавицей. Как сейчас помню… Помню… Повелитель, хочу вас предупредить. Илара, в настоящее время слабоумная рухлядь, как и все остальные Тёмные Повелители, но её демоническая часть, всё ещё способна на многое. К тому же, Каменное Сердце подпитывает её и пока Илара хозяйка, священный камень сделает всё чтобы сохранить ей жизнь. Её магия…

— Кстати о магии. Я могу научиться?

— Увы, но нет, — расстроенно вздыхает Колдун. — К сожалению вы обычный человек и способностей к магии у вас нет и боюсь что не будет. Однако, нет повода расстраиваться. Сердце питает вас энергией. Оно даст вам здоровье, силу, продлит молодость. Но при всём при этом сверхчеловеком оно вас не сделает.

— Печально, но я и не надеялся.

— Повелитель, прошу за мной, — хитро щурясь улыбается Колдун. — Я взял на себя смелость и кое-что для вас приготовил. Ведь вам, как настоящему королю, всегда надо быть впереди и воодушевлять войска. Пойдёмте.

Заинтересованный Константин, тут же встаёт и следует за Колдуном. Они проходят по коридорам, поднимаются по лестницам и попадают в обитель Колдуна. Где у комплекта лат суетятся его ученики. Наносят на доспехи символы, читают заклинания и магией вплавляют в металл кристаллы.

— Вот, — указывая на доспех выдаёт Колдун. — Раньше латы принадлежали Старому Королю.

Константин подходит ближе, внимательно разглядывает искусно украшенные золотом угольно чёрные, массивные доспехи. Смотрит на себя, снова на доспехи и разводя руками мотает головой. Колдун вздыхает и подняв руку читает заклинание от чего доспех взлетает поворачивается и встаёт на пол. Пластины на спине щёлкают, расходятся в стороны и поднимаются. Доспех подобно цветку раскрывается.

Константин заходит в него, пластины приходят в движение, закрываются. Костя делает шаг и поражается лёгкости движениям. Массивный доспех, даже на вскидку весящий килограмм под двести пятьдесят, практически не ощущается. От чего Костя приседает, прыгает заставляя стёкла в окнах жалобно дребезжать. Подходит к Колдуну и кивает: — Спасибо.

— Оружие, — указывая на стену улыбается Колдун. — Щит и шестопёр. Попробуйте.

Огромный прямоугольный, украшенный золотыми символами и мерцающими кристаллами щит, кажется невесомым. Шестопёр который по прикидкам и вдвоём поднять проблематично, удобно ложится в руку и весит не более чем деревянная палочка.

— Здорово…

— Щит и доспехи зачарованны. Защищают от магии и физических атак. Шестопёр зачарован на прочность. Также доспех многократно увеличивает силу. Но… Повелитель, прошу послушать меня очень внимательно, это важно. Поскольку своей магии у вас нет, доспех работает на кристаллах накопителях. И тут всё сложно. В спокойной обстановке, хорошо заряженного кристалла хватит на четверо суток. После чего он погаснет и доспех сам переключится на другой. В бою же, при активном движении и отражении атак, по моим расчётам кристалла хватит на шесть — восемь часов. Но это неточно и всё зависит от того как вы будете двигаться и как вас будут атаковать.

— Как менять батарейки… То есть кристаллы?

— Нажмите на наруч, там символ особый есть. Вот так. Четыре кристалла в каждом наруче. Запас в подсумках на поясе. Меняются лего. Надо всего лишь нажать, наруч сам выбросит разряженный и на его место можно вставить новый. Ещё два, вмонтированы в наплечники, на совсем крайний случай. А если дела совсем плохи, то между лопаток, под бронёй, ещё один. Извлечь его нельзя, да и хватит его на полчаса. Но в случае чего доспех открыть сможет.

— Поэтому за последним кристаллом нужно особое внимание? Если разрядится, то…

— Если разрядится, — качает головой Колдун. — То доспех развалится. Простите Повелитель. Это всего лишь жалкая попытка воссоздать давно утерянную технологию. Я в Императорский дворец не входил. Все артефакты видел только со стороны и в силу того, что я не артефактор, мало что о них знаю. Много сотен лет я пытался восстановить сей бесценный артефакт. Собирал крупицы информации в библиотеке, додумывал, испытывал. К сожалению, моих знаний недостаточно. Доспех слаб, плохо защищён, кристаллы быстро разряжаются… Это во времена Тёмной Империи, когда магия была везде и было её много, никаких накопителей не требовалось. Доспехи, машины и механизмы сами подзаряжались. Сейчас же… Эх… Простите недостойного.

— Да нет… Наоборот, огромное спасибо. А как снять?

— Синий символ на наручах и поясе. Нажмите и доспех откроется.

Константин вешает оружие на стену, выбирается из доспеха, подходит к расстроенному Колдуну и обнимает его. Широко улыбаясь хлопает старца по спине, ещё раз благодарит и уходит.

Выйдя из его обители улыбается и потирает руки. После чего быстро убегает искать Советника. Однако… Константин пребывает в хорошо скрываемых от окружающих сомнениях. Такой воинственности он сам от себя не ожидал. Однако Сердцу Замка такое решение более чем понравилось.

— Эх… Раз уж начал, побеждай, — мотнув головой улыбается Константин.

(Некоторое время спустя. Чёрная Крепость. Королева Илара.)

Сгорбленная старуха, сидя в мягком кресле смотрит давно уже выцветшими белёсыми глазами на всполохи огня в камине. Превозмогая боль в суставах подносит к иссохшим губам трубку и глубоко вдыхает фиолетовый дым. Смесь ядовитых, дурманящих разум трав и табака, хоть немного, но облегчают боль. Королева стара как само время. Две тысяч лет, она правит Чёрной Крепостью и вспоминает былые подвиги. Вспоминает более чем бурную молодость и Тёмную Империю.

— Нда, красавица, — подняв взгляд на висящий над камином портрет молодой девушки с большими кошачьими глазами вздыхает старуха. — А сейчас…

От осознания в кого она превратилась, ведьма закрывает лицо рукой. Глубоко затягивается и выпустив колечко дыма улыбается. Перед глазами встают картины прошлых битв, невероятно пышных приёмов в Императорском дворце. Толпы ухажёров готовых по мановению руки бросить к ногам ведьмы несметные сокровища. Всё это вызывает горечь и расстройство, невыносимую тоску и злость. На всех… Потому что дела идут из рук вон плохо. Лэртон в котором Старый Король Освальд всё-таки сдох, взбунтовался и прекратил поставки. Молодой и сопливый выскочка, коих Илара передавила не одну сотню, вздумал наводить свои порядки. Северные соседи, глядя на это тоже перестали считаться с Иларой. Решили что она потеряла хватку и подняли головы.

— Это не надолго, — скалясь заявляет старуха. — Лэртон…

— Кролева, — заходя в покои кивает стражник. — Посол вернулся. Дурные вести.

— Заводи, — затягиваясь скрипит старуха.

С хрустом встаёт и опираясь на изогнутую и скрюченную палку шаркает вперёд.

Посла затаскивают в покои, бросают на пол и за то что принёс плохие вести пинают по рёбрам.

— Говори, ничтожество.

— Королева Илара, — доставая из плаща свиток мямлит посол. — Мы сделали всё что могли. Но Константин, этот выскочка… Вот его ответ. Других послов утопили. Корабли конфисковали…

— Зачитай.

— Сейчас… — срывая печать и раскручивая свиток бормочет посол. — Так, вот… Кхем… Уважаемая королева Илара. Со своими требованиями, вы можете идти и…

— И-и-и? — кивает королева. — Смелее, я хочу знать…

— Но-но-но… Тут…

— Читай! — рявкает королева.

— Уважаемая королева Илара. Со своими требованиями, вы можете идти и поцеловать под хвост первую встречную свинью. После, ты, старая карга, скрути письмо в трубочку и засунь себе в задницу. Желательно так глубоко, чтобы привкус чернил во рту почувствовать. С уважением: Повелитель Лэртона Константин Первый.

— Это всё?

— Т-т-тут рисунок. Вот…

— Эрегированное, мужское достоинство, — разглядывая рисунок улыбается королева. — Хорошо нарисовано, жизненно. Даже вены прорисованы… И блик на головке. А-ха-ха! Посла в кипяток. Стража, генерала ко мне. Прислал такой рисунок, наглец. Ну что же, вот твоё оторванное достоинство, я над камином и повешаю. Вы ещё здесь?

В Чёрной Крепости начинается паника. Генерала находят, отводят к королеве. Едва не силой заталкивают в покои. После чего внушительного вида орк, встаёт на колени и покорно опускает голову.

— Моор… Ничтожество… Почему мне приходится ждать тебя?

— Прошу прощения, моя королева… Проводил учения войск.

— Никчёмные оправдания, достойные такого жалкого существа. Но пока об этом не будем. Лэртон взбунтовался. Тебе предстоит собрать войска и с рассветом выдвинуться туда. Жгите, грабьте, убивайте, сдирайте кожу с жителей и развешивайте их на домах, сажайте на колья. Сравняйте это поганое место с землёй. Но, Константина, их Повелителя, приведите ко мне живым.

— Кролева, такое спонтанное нападение обернётся для нас поражением. У нас не хватит сил. Дайте мне неделю на подготовку…

— Я сказала с рассветом. На подготовку у тебя ночь. Если не хватает сил, задействуй крестьян. Вооружи и отправь вперёд. Сходи к колдунам, пусть дадут на всех «Порошок.» Не мне тебя учить. Действуй.

— Королева, при всём уважении… Это самоубийство. Действие «Порошка» переживут только орки да и то самые крепкие. Этим мы сами убьём наших воинов. Три часа и три четверти нашей армии погибнет. Другие расы… Крестьяне и часа не протянут. Позвольте…

— Собирай всех! Всех кто может нести оружие и чтобы с рассветом я вас в Крепости не видела. Используй все средства, все возможности. Действуй!

— Да, королева, — встав кивает орк и выходит из покоев.

— Каков наглец, — разглядывая рисунок усмехается Илара. — Ничего, скоро ты будешь умолять меня о смерти.

Глава 11

(Три дня спустя. Лес, в дне пути от Лэртона. Архаса.)

На обрывистом берегу реки, Эльза которую Архаса мягко сказать недолюбливает, развернула бурную деятельность. Её психи, то есть сотрудники, орки, гномы, гоблины и две эльфийки, от своего лидера не отставали. Обустраивая лагерь, говорили о непонятных вещах, механизмах и изобретениях. Упоминали Костю и называли его гением, отзывались с уважением и даже трепетом. Что опять же не нравилось Архасе, которая ревновала Костю к Эльзе и двум безумного вида эльфийкам. По мнению орчанки, эти умалишённые занимались чем попало, но только не делом. Зачем-то натянули над пропастью канат. Повесили на него кожаные мешки от каждого из которых шла тонкая верёвка. За кустами аккуратно составили вытянутые исписанные магическими символами горшки с торчащими из них короткими шнурками. За соседними кустами, разложили слишком большие и толстые стрелы. После чего достали свитки, книги и журналы, расселись и принялись спорить о каком-то там паровом двигателе. Колонне которая должна разделить нефть на фракции. Ударных взрывателях, велосипедах, паровозах, токарных станках и многом другом.

Понять предназначение хоть чего-нибудь из перечисленного, Архаса как ни старалась не могла. Однако гомонбезумцев, их споры и непонятные слова, молодую орчанку бесили. А ещё её бесил Костя, точнее его поступок. Ни с того, ни с сего, Константин поймал уже готовую к бою Архасу и заявил что она поступает в распоряжение Эльзы. Будет её охранять, помогать и всячески содействовать. И это, по мнению орчанки пахнет предательством. Потому что она должна быть рядом с любимым и грудью защищать его. Потом к этой самой груди и прижимать. Но вот это вот…

— Десять слабоумных! — не выдерживая рычит Архаса и отходит к оркам лучникам. — Да когда они заткнутся?

— А мне интересно, — кивает командир отряда. — Напишу рапорт, пойду к ним на службу.

— Тьфу на тебя, — видя что орки заинтересованно слушают плюёт Архаса, уходит и садится на край обрыва.

— Ты что такая серьёзная? — подсаживается рядом Эльза.

— Тебе какая разница? — мечтая скинуть её вниз огрызается орчанка.

— А если серьёзно? — двигается ближе Мышь. — Ну вижу же, что изводишь себя. Поделиться не хочешь?

— С тобой? А мы с тобой подруги? Мой любимый там, скоро вступит в бой. А я здесь. Вынуждена охранять тебя.

— А-а-а-а-а, так вот в чём дело. Хи-хи…

— Что смешного?

— Да ничего, — обнимая Архасу смеётся Эльза. — Просто ваши отношения… Такая любовь. Как в сказках.

— Совсем спятила. Ну какая любовь? Меня же отправили сюда. В самый последний момент. А я… Он меня не любит.

— У-у-у… Давай разбираться. Тебя он любит. Причём сильно, просто он человек, а не орк и понятие о любви у него немножечко другое. Он, просто не захотел рисковать тобой. А отправкой к нам, в самый последний момент, сбил с толка и не дал наделать глупостей. Скажи он раньше, ты бы плюнула на всё и пошла за ним, а там, возможно, будет бой. Понимаешь?

— Да… — подругому посмотрев на Мышь кивает орчанка. — А…

— Ну что? С чего ты переживать начала? Да он когда в лабораторию приходит только о вас и говорит. Узнаёт у наших обычаи орков, эльфов и гоблинов. Скажу по секрету, особенно его интересуют свадебные. Так что, скоро всей лабораторией будем гулять на вашей свадьбе. Не грусти… Подожди…

Эльза вскакивает, достаёт из сумочки трубку, раздвигает её и смотрит через неё в даль. Глубоко вздыхает, хмурясь убирает устройство и поворачивается к своим: — Ребята, началось. Все по местам. Лучники, стрелы готовьте. Архаса, отойди.

Архаса вглядываясь в даль видит на берегу, почти на макушке дерева, периодически вспыхивающий огонёк. Пока все суетятся, смотрит на реку и видит показывающийся из-за поворота корабль.

— Началось.

— Ага, — серьёзно кивает Эльза. — Совсем скоро. Ждём.

Вся её банда разбегается по берегу. Одни садятся к горшкам и готовят маленькие квадратные камни. Гном садится к верёвкам. Лучники поднимают стрелы и готовятся к стрельбе.

Тем временем корабли приближаются. Вот только их не десять и даже не двадцать. Их шестьдесят. Военные, пиратские, корабли наёмников, рыбацкие корыта, торговые, даже старые с кое-как залатанными бортами. Есть даже собранные из брёвен плоты на которых сидят никто иные как разбойники.

— А вот это плохо, — посмотрев на флот через свою трубочку выдыхает Эльза. — Всех не остановим. Но сколько сможем потопим. Мешки! По моей команде. Лучники, не спать!

Сидящие в засаде психи, соединяют камешки, тут же поднимают их щипцами и улыбаясь смотрят как камни раскаляются до красна. Рассредотачиваются по берегу, половина садится к горшкам, вторая половина идёт к лучникам.

— Мешки пошли! — машет рукой Эльза.

Гном отвязывает от вбитого в землю колышка верёвки. Резко тянет за них и падает на траву. Мешки искрят, вспыхивают и сжигая верёвки один за другим падают вниз.

Архаса бросается к обрыву и с удивлением созерцает ужасную картину. Полыхающие мешки, падают на корабли и взрываются маслянистыми фонтанами. Густая чёрная жидкость, горя ярким пламенем заливает палубы, гребцов и солдат. Первые корабли вспыхивают как факелы.

Жидкость горит поджигая корабли, стекает в трюмы, стекает даже на воду где всё равно горит.

— Что это за хрень? — глядя на полыхающую внизу реку спрашивает Архаса.

— Земляное масло и кое-какие смеси! Бомбы, пошли! — кричит наблюдающая за флотом Эльза.

Две эльфийки подносят камни к горшкам, шнурки с шипением загораются. Тут же их хватают орки и бросают вниз. Горшки падают на палубы и с грохотом взрываются скидывая гребцов в воду. Тем кому не посчастливилось оказаться слишком близко, отрывает конечности. Некоторые горшки пробивают доски и взрываются в трюмах от чего корабли буквально разламывает пополам.

На реке творится вакханалия. Пять кораблей уже сгорели и затонули. Ещё десять измочаленные взрывами и горящие медленно шли на дно. Получился затор, тонущие корабли стали преградой, остальные упёрлись в них и получали ужасный урон от взрывов. Плюсом текущая по воде и продолжающая гореть жидкость охватывала остальные.

— Лучники! — подняв руку кричит Эльза. — Огонь!

Лучники натягивают тетивы, эльфийка из команды Эльзы подбегает к ним и поджигает торчащие из стрел шнурки. Как только они с шипением загораются, стрелы улетают к цели. Вонзаются в борты кораблей, мачты, пронзают гребцов и солдат. И когда враги поднимая луки собираются ответить, стрелы с ослепительно яркими белыми вспышками взрываются. Не особо сильно, кораблям особого урона не наносят. Но солдаты теряются. Одни с криком закрывают руками обожжённые глаза, другие от такого с криком прыгают в воду. Некоторые, видя как пронзённого странной стрелой орка взрывом разрывает на части, впадают в ступор.

Залпы повторяются четыре раза, стрелы заканчиваются. Последние горшки падают вниз. И только Эльза начинает продумывать варианты, как вдруг над флотом вспыхивает синий купол. Все неповреждённые корабли исчезают и появляются в сотне метров вверх по течению.

— Всё… — вытирая вспотевший лоб выдыхает Эльза. — Хреновы маги! Всё испортили! Так. Спокойно. Половину уничтожили. Дальше…

— Я пойду! — подрывается Архаса. — Надо предупредить Костю.

— Потратишь день, — спокойно проходит мимо неё Эльза. Забирается в палатку и вытаскивает клетку. Быстро пишет на бумажке записку, достаёт из клетки ястреба, суёт бумажку в закреплённый на лапке кармашек, целует птицу и отпускает. Отряхивает руки и улыбаясь смотрит на Архасу: — Ну вот и всё. Совсем скоро Повелитель будет знать о том что двадцать девять кораблей прорвались и идут к озеру.

— Эльза… — закрыв глаза выдыхает Архаса. — Ты…

— Чудо чудное, как называет меня Повелитель. Ну или Гаечка. Что? Почему ты так смотришь? Да не слабоумная я. Просто у меня мозги немного по другому работают. Давайте собираться, нам тут больше делать нечего.

Лагерь быстро сворачивается, вещи собираются и команда изобретателей, бодро топает в обратную сторону. Архаса, понимая что Мышь и её ребята, совсем не слабоумные, а даже наоборот те ещё умники, старается держаться ближе. Однако беспокойство за Костю сжигает орчанку. Да, Колдун собрал ему какие-то мудрёные доспехи. Да он там будет не один. Но он не боец от слова ни разу.

(Берег озера. Константин.)

— Повелитель, — причитает стоящий рядом Советник. — Ну это не серьёзно. Вам не так уж и обязательно находится здесь. Ну есть же генерал, другие начальники, Колдун.

— Кетиос, — пыхнув трубкой кривится Костя. — Честно, достал уже. Иди в замок.

— Но Повелитель! Это опасно. Колдун! Ты доспехи проверил? Что если…

— Кетиос, — мрачно говорит Костя. — Ты приказ слышал? Мне указ для тебя написать или солдат попросить увезти тебя?

— Но я…

— В замок, быстро. Если начнётся бой, а ты будешь здесь… Кетиос, если тебя убьют, я тебя воскрешу и убью ещё раз, за неосмотрительность. Генерал. Что у нас?

Расстроенный Советник размахивая руками и взывая к Тёмным Силам уходит. Генерал разворачивает карту, подходит ближе и водит по ней пальцем, рассказывая о местах, занятой позиции и факторах. Но как понимает Константин, они просто вышли в поле, стоят и ждут. Впереди берег озера… То есть впереди пехота, за ними лучники, за ними маги, конница в засаде. И всё потому что Колдун на все сто уверен в том, что войска Илары пойдут прямо. Не потому что такие смелые, а потому что у неё такая тактика. Илара по заверениям Колдуна крайне упёртая и в военном деле консервативная. Тактику свою даже в экстренной ситуации не изменит. По заверениям Колдуна, враги высадятся, попрут вперёд и… И всё. Также Колдун предполагает что солдат накормят какой-нибудь дрянью, которая убирает страх и боль, поднимает силу и усиливает желание убивать.

Костя же надеется на то, что Эльза сработает как надо и до озера никто не доберётся. Потому как это его первый бой и несмотря на прокачанные магией и зачарованные по самое не могу латы, в таких битвах он ещё не участвовал. Однако, страха Повелитель не показывает. Наоборот, шутит, подбадривает бойцов и достаёт генерала вопросами. Поглядывает в небо и ждёт белого голубя. Условный знак, который сразу скажет что Эльза управилась. Но голубя нет…

— Повелитель, — улыбается Ригар. — Не волнуйтесь. Я всё понимаю, но ничего зазорного в этом нет. Все боятся первого боя. Это нормально. Главное не сломаться. Сдадите сейчас, больше на поле боя не выйдете.

— Всё нормально, — кивает Костя. — Я справлюсь. Кстати, хочешь смешную историю?

— Не откажусь.

— Ну так значит Ваня с Маней, любовь крутили. Гуляют они значит по лесу, и тут Ване приспичило. А сам мелкий, как гоблин. Маня же красивая, здоровая как орчанка. И вот она ну никак. Лёжа говорит не могу, платье помнётся. На четвереньках грубо. Придумай как и тогда сразу. Ну Ваня не дурак, он Маню развернул, в ёлку упёр. Ремень с себя снял, колени ей им перетянул, встал на него, да как вжарил, с ёлки шишки посыпались. Ну Мане хорошо, рада девка, поворачивается и говорит. Ух, Ваня, лесной дух тебя надоумил. Тут на ветке появляется лесной дух, чешет голову и так растерянно. Не поверите, сам впервые такое вижу.

Генерал несколько секунд молчит. Потом, видимо сложив в голове картину, совсем не по генеральски хрюкает и забыв о своём звании сгибается пополам от хохота. Хлопает себя по коленям, кое-как выпрямляется и вытерев глаза просит ещё.

Константин только собирается рассказать про заику и козу, как слышит крик ястреба. Мгновенно собирается и вытягивает руку, на которую дрессированный ястреб тут же и садится.

— Плохой знак, — хмурится генерал.

— Повелитель, тридцать один корабль на дне. Двадцать девять и плоты прикрыли маги. Удачи вам. Эльза… — вслух зачитывает Костя и смотрит на Ригара. — Ну что, Ригар, битва всё же состоится. Пойду речь перед солдатами толкну. Сам не хочу, но надо. Пошли, что ли?

— До их прибытия время есть?

— Ага, часов шесть, если постараются. Однако… Пойдём, Ригар, моё место впереди.

Ожидание затянулось на восемь часов. За это время войска выдвинулись и подошли поближе к берегу, то есть к порту. Выстроились, Константин толкнул речь, о том что войска Лэртона самые лучшие войска. Привёл несколько цитат великих людей и закинув шестопёр на плечо повернулся к озеру.

— Ух, страшно то как, — опустив забрало бормочет Константин. — Колени дрожат, холодок по спине. Нда, рыцарь хренов. Но меня можно понять, я же в средневековых битвах не участвовал.

В попытках самоуспокоения проходит ещё несколько десятков минут. Генерал стоит рядом, за спиной Константина нарисовываются пара здоровенных орков. Которые, если Костя не ошибается, подручные Николса.

— Пора, — видя показавшиеся корабли выдыхает Константин и разворачивается к своему «великому» войску. — Солдаты… Братья! Сегодня, враг пришёл к нам с целью уничтожить. Вот только он не на тех нарвался. Мы! Мы с вами, защитим наш дом, наших жён, детей. За мной солдаты, вперёд к победе. За Лэртон! А-а-а-а-а!

— А-а-а-а-а! — стуча мечами по щитам кричат пехотинцы.

Закрываются щитами и готовят мечи. Лучники поднимают луки… Корабли подходят к берегу. Враги спрыгивают и с диким рёвом несутся вперёд.

— Стоим! — рявкает генерал. — Лучники! Огонь!

На врага обрушиваются стрелы. Которые никакого эффекта не приносят. Вражеские орки, получив некоторые по пять стрел в живот и грудь, кричат ещё громче и быстрее бегут в атаку.

— Твою мать! — подрывается Костя. — В атаку!

Задыхаясь и с трудом сохраняя равновесие Константин подняв щит с огромной скоростью бежит вперёд оставляя войска далеко позади. Воодушевлённые таким поведением Повелителя солдаты срываются с места и бегут за ним пытаясь догнать.

— Бля, бля, бля… — перед встречей с бегущим на него орком судорожно бормочет Костя. Закрывает глаза и таранит его щитом.

Страшный удар, хруст и хрип. Костя открывает глаза и видит как разбившийся от удара об щит орк неподвижно лежит на земле. Его товарищи, на секунду замирают, смотрят неестественно большими красными глазами и издав душераздирающий рёв наваливаются на Константина. Все без исключения враги бросаются на него.

— Т-т-т… Да что с вами? — спрашивает он, но понимая что ответа не получит принимает на щит удары и медленно отступает.

Вражеские солдаты же окружают. Бьют мечами и булавами, пытаются свалить впавшего в ступор Константина.

— Если сломаюсь, это конец. Но как…

Сквозь крики и лязг металла слышится быстрый ритмичный стук отдающийся лёгкой болью в голове. Взор заволакивает красная пелена. Мир меняется… Искажённые злобой рожи врагов, больше не пугают, а вызывают злость и отвращение.

— Вы хотели взять моё! — крепко сжимая шестопёр кричит Константин.

Удар щитом и сразу три орка отлетают. Костя поднимает оружие и бьёт четвёртого в лицо чем сминает его голову. Отпинывает тело и издав зловещий рык начинает раздавать удары. По большей части беспорядочные, не поставленные, выполненные как попало, но при этом очень эффективные.

От удара шестопёра враги, особенно эльфы и люди, ломаются как пластиковые манекены. Хруст сломанных костей, крики умирающих, хлюпанье мяса и фонтаны крови сливаются и превращаются в потрясающую мелодию.

— Тёмный Повелитель! — ударом превращая человека в бесформенную кучу мяса кричит Константин. — На колени жалкие черви!

Подоспевают солдаты Лэртона и врезаются в толпу противников. Орки ветераны, с лёгкостью кромсают обезумевших и потерявших всякую осторожность врагов. Лучники без перерыва дают залпы. Колдун с учениками призывает молнии с неба, метает в противников огненные шары и насылает проклятия. Однако, у врагов есть свои маги и они тоже не спят. Но, солдаты их не интересуют, для них главная цель Константин. И искать его нет необходимости. Огромный рыцарь, с короной на шлеме, убирает все сомнения.

Тело в широкополой шляпе, поднимает посох, выкрикивает заклинания, с неба бьёт молния и попадает в Костю. Во все стороны летят искры, левый наруч взрывается. Константин припадает на одно колено, шестопёром ломает ноги подскочившему орку, с трудом встаёт и запускает щит в мага. Естественно промахивается, кувырком уходит вперед, вскакивает и сшибая врагов несётся к магам. Добегает до кричащего заклинания старца, уворачивается от огненного шара, но получив разряд молнии дымясь падает. Не вставая поднимает шестопёр и метает его.

Маг и двое учеников успевают поставить щит, однако огромная зачарованная на прочность железяка пробивает как щит, так и поднявшего руки чародея.

От чего ситуация на поле боя кардинально меняется. Ученики

мага вспыхнув синим исчезают. Орки как будто приходят в себя, люди и эльфы пуская пену изо рта падают. Вражеские войска мгновенно теряют почти половину бойцов. От чего войска Лэртона удваивают усилия и начинают теснить врагов к воде.

— Повелитель, — помогая Константину подняться выдыхает Ригар. — Вы…

— Всё в порядке. Закоротило немного. Нормально. Долго я был… Ого… А молодцы солдаты. Вон как хреначат.

— Победа у нас в руках. Осталось совсем немного. Добить их!

— Про пленных не забудь. Нам нужно знать что там у них происходит. Ну что, генерал, не устал? Тогда заканчиваем.

Закончили относительно быстро. На остатки врагов налетела кавалерия и смела жалкие остатки войск неприятеля. Особо ретивых перебили уже у кромки воды. В плен взяли раненного вражеского генерала и ещё единиц двадцать тех у кого хватило ума бросить оружие. Пытающиеся сбежать корабли захватили. После чего началось самое страшное. Подсчёт погибших. Через час, Константин с плохо скрываемой скорбью слушал молоденькую эльфийку лучницу, которая дрожащим голосом сообщала точные цифры.

Убитыми, тысячная армия Константина потеряла сорок шесть орков, трёх эльфов и двух человек. Раненых было больше сотни, в основном молодняк.

— Нда, — садясь на землю вздыхает Костя. — Я думал будет меньше. Катастрофа.

— Повелитель, — удивляется Ригар. — Осмелюсь возразить. Я сам составлял списки погибших, я видел тела и точно могу сказать что битва прошла для нас очень и очень удачно.

— Но потери…

— Погибшие орки, были в основном древними стариками, — вздохнув говорит Ригар. — Старыми развалинами, проживающими свои последние дни в нищете и безысходности. А тут… Тут они получили надежду. Почувствовали себя нужными, передали опыт и погибли в бою защищая свой дом. Это мечта каждого орка. И сейчас, я более чем уверен что души павших, смотрят на вас из Темноты и искренне благодарят. За то что пали в бою, как настоящие воины, а не унизительной смертью от старости или голода. Повелитель, спасибо вам.

— Да… Ты прав. Подготовь мне точные списки. Семьям погибших надо назначить ежемесячные выплаты. Надо установить памятник, имена павших сегодня героев никогда не должны забыться. Послезавтра с утра ко мне на собрание с полным отчётом. Я пойду с солдатами пообщаюсь.

Пытаясь скрыть накатывающий отходняк, Константин уходит. Проходит мимо хвастающихся друг перед другом молодых орков и уходит в развёрнутый медиками госпиталь где целители и Колдун с учениками оказывают помощь раненным. С тоской смотрит на лежащие рядами тела погибших. Мотает головой…

— Илара, ты мне за это ответишь.

Глава 12

(Следующий день. Замок Лэртон. Советник.)

Весть о том что войска возвращаются с победой, взбудоражила не только весь город, но и сёла. Жители с целью встретить героев, метались по городу, наряжались, плели венки из трав и еловых веток. В замке же царила настоящая паника. Стражники до блеска натирали доспехи, кухня взбесилась и готовила праздничный обед. Глория, Эрми и вернувшаяся ранним утром Архаса, сделали нечто по мнению Советника невероятное. Начесали себе причёски, нарядились в платья и накрасились.

Сам же Кетиос как радовался, так и горевал одновременно. Причиной этому был Николс или же глава отдела Госбезопасности и правопорядка. Который, отправил своих подчинённых присмотреть за Повелителем. И вот от них узнал не очень хорошие новости. Во-первых: Повелитель всё же рисковал собой и бросился в бой в одиночку. Во-вторых: вёл он себя как обезумевший демон. Крушил врагов шестопёром так что даже бывалые орки икать начинали. И это по мнению Советника плохие признаки.

Кетиос как никто понимал, к чему может привести неограниченная власть, пример Старого Короля до сих пор заставляет его содрогаться. А тут ещё и сила, в виде магического доспеха.

— Идут! Они идут! — кричит проносящаяся по коридору служанка.

— Эх, Силы Тёмные, — кутаясь в балахон бормочет Советник. — Не для себя прошу… Сберегите Повелителя. Хороший он. Хоть и молодой.

Вознеся молитву, Советник бежит по коридору. Выбегает из замка и сбегает вниз, в город. Выруливает на улицу, как вдруг резко останавливается. По главной улице, светясь от гордости идут войска. Впереди Повелитель, Ригар и Колдун. Повелитель по-прежнему в латах, забрало шлема закрыто. На спине щит, на поясе массивный шестопёр. Он идёт и вопреки опасениям Советника машет рукой ликующему народу. Ловит венки и… Неожиданно на улицу высыпает стайка детей и испуганно останавливаются перед Повелителем. На что процессия резко встаёт и…

— Быть беде… — прижимая руку к груди выдыхает Советник. — Кто их выпустил? Как?

Но тут происходит нечто странное, Повелитель встаёт перед ребёнком на одно колено и принимает из его рук венок. Хватает мальца, усаживает себе на наплечник и выпрямляется. Толпа ликует ещё громче.

— Силы Тёмные…

— Опять молишься, — выходя из подворотни вздыхает Николс. — Друг мой, ты становишься слишком религиозным. И нервным.

— Как мне не нервничать? Сам напугал, а теперь смеёшься.

— Я?

— А кто явился ко мне и рассказал про Повелителя?

— Кетиос, ты спятил? Я же похвалил его, — растерянно выдаёт Николс. — Шёл впереди. Воодушевлял солдат. Крушил врагов как взбесившийся демон. Дружище, ты что? Ты переутомился или приболел?

— Я…

— А вот и вы, — останавливается рядом с ними Костя, спускает на землю ребёнка и растрепав ему волосы легонько толкает в спину. — О чём опять спорите?

— О том что в честь победы, необходимо устроить приём. Бал и…

— Какой к чёрту бал? Посидим в узком семейном кругу. Вам быть обязательно. Советник, ну что ты встал? У нас работы много. Николс, всё хорошо?

— Да, Повелитель. Работаем. Отчёт могу…

— Завтра будет собрание, вот тогда и отчитаешься. Кетиос, за мной.

Советник тут же уходит за Повелителем. Идут молча, на углу Константин просит генерала о чем-то не забыть, после чего сворачивает в замок. Поднимаются и как только дверь за ними закрывается… Доспехи щёлкают, открываются… Из них выбирается чумазый Повелитель, сбрасывает рубаху и закатывая глаза чешет об стену спину.

— О да… Как я мечтал об этом. Чёртов доспех. Ты чего замер?

Глядя на Повелителя Советник невольно улыбается и качает головой, потому что без смеха на это смотреть невозможно. Светлые волосы стоят дыбом, лицо покрыто сажей от чего зубы блестят.

— Как вы, Повелитель?

— Не скажу что хорошо, но… Да блин, я чуть не сдох от страха. Это же мой первый бой. Я чуть не сдался. Но потом…

Сбивчивый и крайне эмоциональный рассказ Константина Советник не слушает. Глядя на него он не скрывая свою радость широко улыбается. Потому как теперь понимает, что Старому Королю, Молодой Повелитель никогда не уподобится. Не такой он, другой. Нет в нём высокомерия, жадности, заносчивости. Нет и Кетиос сделает всё чтобы не появилось.

— Советник, ты заснул? — подходя ближе спрашивает Костя. — Так. Сгоняй на кухню, распорядись чтобы праздничный ужин часам к семи сообразили. Потом отправь за нашими министрами, Эльзой, Колдуном и генералом. Музыка какая-нибудь есть?

— Найдём, — улыбается Кетиос.

— Тогда я мыться и на пару часов прилягу. Прилягу… Прилягу и… О как?

С мыслей Повелителя сбивают появившиеся в коридоре девушки. Величественная Архаса, одетая в пышное фиолетовое платье. Эрми в слишком откровенное красное. Глория в белое.

От их вида Повелитель замирает, глубоко вздыхает и не в силах оторвать взгляд от декольте Архасы слегка наклоняется к Советнику: — Твоя работа?

— Ни в коем случае. Они сами.

— Ага… Ну, я пошёл. А ты… Короче я пошёл.

Девушки утаскивают Повелителя за собой. Советник провожает их взглядом, усмехается, вспоминает о поручениях и быстро уходит.

****

Вечер, обеденный зал. За столом сидят министры, генерал, Николс, Эльза со своими психами, несколько особо отличившихся солдат и командиров, Колдун с учениками. Так же присутствует начальник лесопилки, железоделательного завода, руководители школ, госпиталей, мануфактур и несколько мастеровых. Работники кухни и начальник стражи. Купец с важным видом стоит рядом с Повелителем и о чем-то рассказывая энергично жестикулирует. Повелитель же… Константин наплевав на все обычаи и правила, больше похож на довольного греющегося на солнце кота. На коленях у него сидит Эрми, за спиной опустив руки на его плечи стоит Архаса, с боку пристроилась Глория. Музыканты у стены негромко играют незатейливую и очень спокойную музыку. По мнению Советника, обстановка действительно тихая и даже какая-то семейная. Потому что нет посторонних и ненужных. Кетиос прекрасно помнит какие приёмы устраивал Старый Король. Да даже не приёмы, а сборища лживых и жадных дворян и прочей знати. Сборища где алкоголь лился рекой, а вместо разговоров по теме были только самовосхваление, хвастовство и унизительные речи восхваляющие иностранных гостей, которые во времена Старого Короля чувствовали себя хозяевами положения. Теперь же всё изменилось. Каждый присутствующий здесь, уже внёс немалый вклад в восстановление и развитие Лэртона. Министры, которые забывают о своих имениях и собственной выгоде день и ночь работают. Генерал который теперь живёт с солдатами, обучает их, тренирует и решает организационные вопросы. В прошлом Шут, теперь глава отдела Госбезопасности, который получив должность за месяц выловил в городе всех воров, обосновавшихся бандитов и раскрыл целую сеть подпольных ростовщиков, а так же пересёк несколько десятков преступлений.

И самый главный на этом празднике — Повелитель. Молодой, энергичный, честный… Тот кто буквально свалился им на голову и расшевелил это сонное болото. Конечно, в политике и государственных делах он толком ничего не понимает. Но учится, и у него хватает ума выслушать, разобраться в том или другом вопросе и найти решение. Найти или придумать другое. Так или иначе, Константина в Лэртоне любят и уважают. Министры за понимание и рассудительность. Простые жители за заботу. Конечно, крестьянам трудно принять новые правила, например своих детей в школы, они отправляют крайне неохотно. Да и помощь принимают с опаской. Получая продукты и кое-какие выплаты, хорошо помня царящее здесь ростовщичество боятся что к ним придут и спросят за эту самую помощь. Однако, видя что этого не происходит, пытаются успокоиться. В общем, по мнению Советника, Повелитель на правильном пути…

Двери зала распахиваются, многочисленная прислуга заносит блюда и выпивку. Гости рассаживаются за столом, слово берёт Повелитель.

— Первый тост, — подняв рюмку встаёт Повелитель, что повторяют и все собравшиеся. — За павших защитников Лэртона. За тех кто отдал свои жизни защищая королевство. Не чокаясь.

Выпивают все, выпивают, молча стоят, потом вслед за Повелителем садятся. Видя его настроение начинают разговаривать, приступают к еде, и с удивлением замечают что практически все блюда сделаны из картошки. Возражать Повелителю никто не собирается, все пробуют…

— Поразительно, — шепчет Колдун, поскольку самый старый и смерти за наглость не боиться. — Я грешным делом подумал, что Повелитель нас разыгрывает. Но это… Что это? Это картофель, я знаю вкус. Но как?

— Называется картофельное пюре, — хитро щурится Константин. — Вкусно, правда? Попробуй ещё жареную, это вон те ломтики, и вареники.

— Те комочки теста?

— Ага. Ну что, товарищи, как вам пища бедняков?

— Замечательно, — кивает генерал. — Сам не понимаю почему Старый Король отказался от этого.

— Я тоже. Но! Смотрите какие перспективы это нам даёт. Выращивать легко, убирать не сложно, урожай даёт потрясающий. Весной посеем сколько сможем и года через два проблема продовольствия полностью решится. Хотелось бы раньше, но с семенами проблемы.

— С семенами проблем не будет, — улыбается Купец. — Весной их будет столько, сколько нужно. В приграничье закупим.

— И побольше, — кивает Повелитель. — Расходы на закупку профинансируем. А ещё нам необходимо…

— Не превращать приём в ещё одно собрание, мой Повелитель, — наливая в кубок вина и передавая его Косте вздыхает Архаса.

— Да… Ты права. Обещаю, сегодня никаких разговоров о работе. Наливайте, чего сидите?

Праздник набирает обороты. Гости, большинство которых чувствуют себя крайне смущённо, постепенно смелеют. Повелитель пьёт, вместо закуски целует своих девушек, что вызывает восторженные вздохи служанок и кухарок. Министры понимая что к чему одобрительно кивают.

— Эх, наследников будет много, — потирая руки хихикает Колдун.

— Разве это хорошо? Как они потом трон делить будут? — ворчит Советник.

— Так не надо ничего делить. Сердце Замка само выберет достойного наследника и наделит его властью. Так всегда было. А ты думал почему я так трясусь за них? Правильно, потому что думаю о будущем. Повелитель с такими жёнами детей наделает, а лет через пятьдесят-двести, Сердце выберет. И наследника подготовить успеем и Повелитель спокойно на покой уйдёт. Понимаешь?

— Так связь с Сердцем, это же навсегда.

— Конечно! — восклицает Колдун. — Это невозможно отменить или разрушить. Но, может появиться новая. Я сам видел. Сколько мне тогда было? Лет четырнадцать. Тогда сын Тёмного Императора, принял бразды правления над королевством. Одно из Сердец признало его.

— Бред какой-то…

— Магия есть вещь непостижимая, — подняв палец вещает Колдун. — Вижу ты не в форме, так что надоедать не буду.

Колдун выпивает кубок вина, крякает и вытерев бороду машет музыкантам. Как только начинает играть другая музыка, приглашает на танец свою ученицу. Несмотря на более чем почтенный возраст, обнимая хихикающую девушку ловко кружится и…

— Вальс, — выдаёт Повелитель и сзаживает с колен Глорию. Встаёт перед ней, кланяется и протягивает руку.

— Нда, танцует Повелитель, ещё хуже чем сражается, — качает головой Ригар. — В хорошем смысле… Ну вы поняли. Ай…

— Покажи как надо, — вставая улыбается Купец. — Что вояка? Сдулся? Тогда смотри. Госпожа?

С этими словами Марис кланяется эльфийке из команды Эльзы и уводит её.

— А ты что сидишь, пень старый, — толкнув Рицимера в бок возмущается Марита. — Приглашай меня. Я тоже хочу.

Вскоре, по залу начинают кружиться пары. Половину осветительных кристаллов гасят, музыка становится ещё спокойнее и романтичнее.

— Спасибо, Силы Тёмные, — не выдержав всхлипывает Советник и вытерев выступившие слёзы смотрит как Повелитель танцует уже с Эрми. — Спасибо.

(Тоже время. Чёрная Крепость. Королева Илара.)

Стоя над огромным котлом с кипящей водой, Илара смотрит на плавающего в нём ученика Мага который посмел сбежать с поля боя и переместился в Чёрную Крепость.

И ей даже немного жалко бедолагу, потому что маги ресурс очень ценный и исключительно редкий. Но, кого-то показательно казнить, по мнению старой ведьмы было необходимо. Потому что сейчас Илара находилась в крайне затруднительном положении. Армии больше нет, а вместе с армией была уничтожена и очень большая часть крестьян. Какой бы самоуверенной не была старая ведьма, из ума она ещё не выжила и прекрасно понимала что Чёрной Крепости конец. Без армии, соседи легко и быстро захватят её королевство, а её саму убьют. И тут надо бы что-то делать, но что именно Илара не знала.

— Хм-м-м, что же ты за тварь такая, Константин Первый. Эх! Была бы я помоложе. Тогда бы ты не то что воевать, ты бы дышать без моего разрешения не мог. А так…

— Королева, — вытягивается начальник стражи. — Прикажете собирать войска?

— Из кого? Из крестьянок и их детей? Нет, силой мерзавца не одолеть. Думать надо. Вот ты.

— Королева? — встаёт на колени молодой маг.

— Как зовут?

— Эгин.

— Встань, дитя, — расхаживая вокруг него скрипит ведьма, протягивает руку и хватает парня за подбородок. — Смазливый… На четверть эльф?

— Всё верно…

— По правилам, — ставя парня на колени и упирая острый ноготь ему в шею скрипит ведьма. — За бегство и предательство, я должна наказать тебя. Бросить в котёл с кипятком. Ну или приковать к стене в подземелье и подождать пока крысы будут заживо жрать тебя. Но, я готова помиловать тебя, ничтожество.

— Я сделаю всё…

— Конечно сделаешь, — скалясь кивает ведьма. — А если не сделаешь, то кипяток и яма с крысами, покажется тебе развлечением. То что я с тобой сделаю, будет таким ужасным, что об этом вслух говорить не стоит. Понял?

— Д-да…

— А теперь слушай внимательно, Эгин. Ты отправляешься в Лэртон, где проникнешь в замок и убьёшь Константина.

С этими словами, ведьма суёт руку под балахон и вытаскивает маленький пузырёк с фиолетовой жидкостью.

— Это яд, убивающий как тело, так и душу. Поосторожней с ним. Добавь Константину в еду, питьё, в воду в ванной. Не получится, смажь им оружие или стрелы. Срок тебе семь дней.

— А если не успею? — сглотнув спрашивает парень.

— Аха-ха-ха, захочешь жить успеешь, — с сухим каркающим смехом отвечает ведьма. — На тебе проклятие, снять его могу только я. И если через семь дней, ты не предстанешь передо мной с новостью о смерти Константина, превратишься в нежить и целую вечность будешь мучаться. Вперёд, Эгин. Возьми деньги, оружие, снадобья и эликсиры, после чего убирайся. И не вздумай бежать, проклятие уже с тобой. Вон!

Маг вскакивает и вспыхнув синим исчезает. Ведьма прогоняет стражу, с трудом доходит до кресла и устало вздохнув падает в него. Трясущимися руками подносит к губам трубку, затягивается и чувствуя как боль притупляется мерзко улыбается.

— Никто не смеет посягать на мою власть. Никто! Ни этот выскочка Константин, ни другие Повелители. Я буду править вечно. Аха-ха! Вечно! Все падут передо мной. Все! И всё же мальчика жалко, по рассказам гадёныш более чем симпатичен. Наполовину эльф, глаза большие голубые, волосы светлые. Была бы по моложе, с радостью бы посадила такого на цепь и заставила выполнять все мои прихоти. Но теперь поздно. Стара, слишком стара. Однако… Я уничтожу наглеца! Никто не смеет игнорировать меня, никто не смеет угрожать мне! Никто!

Высказав это старуха погрозит кулаком, кривясь от боли, затягивается ядовитым дурманом, и вновь погружается в зыбкие грёзы…

Глава 13

Ранним утром, Костя удивляющийся отсутствию похмелья, осторожно выбирается из объятий девушек и уходит работать. По пути цепляет пару стражников и направляется в подземелья, к камере главного трофея или же вражеского генерала.

Подойдя к решётке, Константин смотрит на сидящего на койке огромного орка. Вид мрачен и суров. Вместо одежды серая роба. Левая рука и грудь туго перебинтованы. На руках магические браслеты ограничивающие движения.

— Открывайте, — командует Константин стражникам, входит в камеру, берёт табуретку и садится напротив орка.

Вытаскивает из кармана трубку, набивает её и принимается хлопать себя по карманам. Тут же подскакивает стражник и подаёт огниво.

— Спасибо, Гарольд, — кивает Костя растерянному стражнику. — Итак, генерал Моор. Как вам у нас в гостях?

— Пришёл позлорадствовать, Повелитель Лэртона, — кривится орк. — Так знай, я не трус и не предатель. Купить или запугать меня не получится.

— Даже так… А если поговорить? Понимаешь, издеваться над поверженным врагом, для меня низко и неправильно. А вот просто поговорить, я думаю, можно. Ты что скажешь?

Орк хмурясь кривится и демонстративно отворачивается. Константин понимает, что сейчас генералу очень хочется плюнуть ему прямо в рожу, однако он этого не делает и судя по взгляду не сделает. Воспитание не то, да и честь…

— Слушай генерал. Мне твои секреты и гостайны не нужны. Об этом я спрашивать не буду. Я просто хочу разобраться в ситуации и понять как так вышло. Молчишь. Ладно. У меня есть другие методы.

— Устроишь допрос с пристрастием? — усмехается генерал.

— Нет, я пойду дальше и возьму Чёрную Крепость. Ваша поганая королева и те кто встанут у меня на пути сдохнут. Ты видел бой и знаешь что у меня получится.

— Что будет с мирными жителями? — резко меняется в лице генерал.

— А вот теперь молчать буду я, — ехидно улыбается Костя. — На этом всё. Мне пора, отвлекать от важных размышлений больше не буду.

— Подождите, мне есть что сказать. Но поймите сами, на мне клятва и многое останется тайной. Пока останется тайной…

Константин поудобнее устраивается на табуретке и слушает. Моор вздыхает и осторожно приступает к рассказу. С самого начала или же с того времени, когда его вызвали в покои королевы. А дальше началась безумная карусель из безумных приказов старой ведьмы и способов их решения. Например вопрос с постановкой на службу крестьян, генерал решил самым простым способом. Он их собрал… А вместе с ними выгреб и всякий сброд, по типу жуликов, пьяниц, бандитов и прочих неблагонадёжных. И потом, когда бравые войска Илары, доплыли до границы, генерал просто выгрузил крестьян на берег. Оставил с ними десяток солдат и приказал ждать его возвращения. Ждать сколько угодно долго, но без него в город или сёла не возвращаться.

Генерал как опытный военный прекрасно понимал, что едва живые земледельцы даже на роль пушечного мяса не годятся, поэтому решил оставить их. А вместо них, по пути к Лэртону, загрёб несколько бегающих по лесам банд и поставил в строй речных пиратов. Силой, но по другому с ними договориться не получилось.

В таком порядке они и выдвинулись. Правда двигались недолго, потому как случилась Эльза и разнесла двигающихся впереди самых опытных воинов. Тяжёлая пехота Илары и опытные командиры, пошли на дно вместе с кораблями. Далее сработали маги и спасли остатки флота. Ну а дальше… Маги выдали бойцам волшебный порошок и с помощью этого средства, своей магией превратили бойцов в кровожадных зверей. Потом появился бешеный рыцарь, он же Константин и убил Мага. На этом всё…

— Нда, история. Но за то, что сберёг гражданских, моё тебе уважение. Работодателя сменить не хочешь? Такие умники мне пригодятся.

— Принести клятву Сердцу Лэртона, а потом идти вместе с вами захватывать Чёрную Крепость? Заманчиво, конечно, но я откажусь. У меня есть принципы.

— Уговаривать не буду, но всё же скажу. Когда я порву на лоскуты вашу ведьму, то окроплю своей кровью Сердце Чёрной Крепости. Твоя клятва изменится, скоро, ты всё равно будешь работать со мной. Отдыхай, генерал.

— Подождите… — вскакивает орк. — Я понимаю, что просить о чем-то не имею права, но…

— Но?

— В Чёрной Крепости мои жена и сын. Я прошу вас не трогать их. Меня можете казнить, убить, запытать, но они не причём. У вас есть честь, по глазам вижу. Не трогайте их.

Константин молча кивает и махнув рукой стражникам входит из камеры. Генерал же осознавая какую глупость только что совершил рассказав о семье, хватается за голову.

****

Обеденный зал. Собрание. Отчёты, отчёты и ещё раз отчёты. Министры бодро рапортуют и сдают свои записки, управленцы и главы заводов, мастерских и прочих производств докладывают об успехах. Генерал подаёт списки отличившихся и погибших. Говорит что мемориал павшим заказан у местных мастеров и скоро будет готов. Купец выдаёт план развития. Николс также радует хорошими новостями. Не радует только Эльза, у которой дела идут так себе. Дефицита ресурсов нет, всё нужное им поставляют, так что огнесмесь, местный аналог пороха или же смесь огненной смолы с углём активно производится, по килограмму в день. Проблемы немного в другом. Мёртвым грузом висит токарный станок. Нехватка запчастей сказывается. Купить их негде. Пойти по лёгкому пути и заставить колдунов помочь своей магией с треском провалилась. Они, с лёгкостью могут сделать из железа любую деталь, от подшипников и валов, до шестерёнок и болтов. Но качество оставляет желать лучшего. Детали никуда не годятся, размеры не совпадают. Единственно в чём преуспевают колдуны, так это в прочности. Чары наложенные на детали, делают их практически неразрушимыми. Но толку от этого мало.

С этой бедой обещает помочь Рицимер. Гном, он же начальник железоделательного завода, говорит что по чертежам, они сделают всё что угодно. Вручную, по старинке, долго, зато качественно.

Далее Эльза докладывает о успешных разработках. Например у группы безумцев из подручных материалов, кувалды, чьей-то матери и разнообразных кристаллов получилось создать двигатель который хоть и вибрируя, но исправно крутится. По той же схеме получилось сделать ударные взрыватели. Что позволит производить патроны, гранаты и значительно улучшить проект «К.» Разработали новый состав пороха или же взрывчатку. Провели испытание проекта, успешное. Проект же «М» хоть и работает как надо, упирается в пресс, который ещё не запущен по причине отсутствия основных деталей.

— Значит так, — выслушав всех что заняло два часа кивает Константин. — Эльза, набирай рабочих. Делай что хочешь, но через месяц мне нужен исправно работающий прототип проекта «К» и минимум два боекомплекта к нему. Проект «М» работает, поэтому упираемся в боеприпасы. Эльза, ты у нас умная, вертись. Советник, пиши указы. Увеличить финансирование лаборатории вдвое. Назначить генерала Ригара Зелёного министром обороны. Малка Мариса, назначить министром торговли.

— Благодарю, Повелитель, — надуваясь от важности хором отвечают трое.

— Хм-м-м, — задумчиво тянет Константин и глядя на министров продолжает. — У нас вроде как всё относительно хорошо. Больницы, школы, производство оживает, угроза голода отступила. Но, кое-чего не хватает. Нам нужны, детские сады…

— Повелитель, — едва не подпрыгивает Советник. — Вы собрались выращивать детей?

— Нет! — вскакивает Колдун и размахивая руками бегает по залу. — Это древняя и очень отвратительная магия. Не заставляйте меня вспоминать этот кошмар. Да и потом, выращенные люди, совсем не люди, они бездушны, уродливы, непредсказуемы и почти неуправляемы. Эти жуткие существа…

— Сел! — грохнув кулаком по столу рявкает Повелитель. — Серьёзное собрание, а ты балаган устраиваешь. Садись и слушай. Вас всех это тоже касается. Да, я хочу выращивать детей, но не так как вы думаете. Дети наше будущее, поэтому в первую очередь нам надо думать о них. Вот я и предлагаю. Для начала, в городе мы откроем особые учреждения куда рабочие перед работой будут приводить детей. Там, организуем им воспитателей, нянек, спальню, столовую, игровую комнату. Понимаете?

— Повелитель… А зачем? — поднимает руку Казначей.

— Сейчас объясню, — набивая трубку улыбается Константин. — Наши жители или таскают детей с собой, или оставляют дома одних. Однако… На производстве, вместо того чтобы спокойно работать, они только и делают что смотрят за детьми или трясутся как они там дома одни. А дети… Ну у кого есть те поймут. Дети это неисчерпаемые источники энергии и любопытства. Их очень сложно заставить сидеть на месте. Из этого следует, что в скором будущем, нас ждут неприятности. Кто-то из карапузов залезет в станок, упадёт, сгорит, или утонет. И это только в городе, в сёлах ситуация ещё хуже. Сейчас крестьяне заготавливают дрова на зиму и на вырубках им, детям, вообще не место. С открытием детских садов, эти проблемы отпадут. Дети под присмотром, накормлены, ародители спокойно работают. Плюсом идёт какая-никакая подготовка и социализация. Да и детей у нас слишком мало. Я не могу рисковать ими. Понимаете?

— Это гениально, — выдыхает Марис. — Подготовка ещё до школы.

— Интересная идея, — улыбается Советник. — Но тут вопрос, а отдадут ли? Крестьянки и в школу кое-как детей отпускают. В некоторых случаях преподавателям приходится идти на хитрость ссылаться на ваш указ, которого не существует.

— Увидят плюсы сами приведут, — изрекает Константин. — Принуждать никого не будем. Советник, тебе поручение организовать первое такое учреждение. Инструкции я тебе напишу. Итак, все свободны, всем спасибо, все за работу. Советник, Колдун, министр обороны, глава госбезопасности, вас попрошу остаться.

— Предвидится что-то грандиозное? — ухмыляется Колдун.

— Предчувствие у меня плохое. Странно… Как будто Сердце меня о чём-то предупредить пытается.

(Ближе к вечеру. Лэртон. Постоялый двор «Дьявольская Крыса.»)

В подворотне из синей вспышки появляется Эгин. Боязливо оглядываясь убеждается что его прибытия никто не видел, поводит плечами и топает по улице в неизвестную пока сторону. Выходит на поразительно чистую подметённую улицу. С удивлением смотрит на почему-то довольные лица горожан и замечает подходящее ему место, если точнее то постоялый двор.

Сразу же идёт туда, заказывает поесть и снимает комнату на неделю. Пока ждёт обед, отбивается от вопросов любопытного хозяина. Представляется путешественником, говорит что идёт из приграничья на север. Получив обед быстро всё съедает, расплачивается и идёт в снятую комнату. Где сразу падает на кровать и продумывает детали плана, который кажется ему невыполнимым. По многим причинам. Во-первых: короля охраняют и как и всех королей охраняют серьёзно. Во-вторых: замок тоже охраняется и чужаку просто так не проникнуть.

Конечно, можно скосить под посла или представителя, но даже если Константин дурак, то в его свите просто обязаны быть понимающие люди и не люди. Поэтому такой вариант нежизнеспособен.

— Отдохну, буду действовать по обстоятельствам, — поудобнее укладываясь улыбается Эгин.

И собирается уже было подремать часок другой, как вдруг встаёт и решает кое-что сделать. Спускается вниз, заказывает кружку пива и выхлестав её уходит обратно. Лёжа на кровати смотрит в окно и сам не замечает как засыпает.

****

Дёрнувшись Эгин соскакивает с кровати. Понимает что проспал слишком долго, то есть до утра, протирает глаза и бежит вниз. На выходе замечает приоткрытую дверь комнаты, но ссылаясь на хозяина особого значения этому не придаёт. Выходит на улицу… Первое что бросается в глаза, это дети. По одному, парами, группами. Мелкие эльфы, гоблины, гномы, орки и люди, неся за спинами маленькие одинаковые рюкзачки шли в одном направлении. Прилично одетые, по виду сытые и довольные. По пути обсуждали странные вопросы и разбирали неизвестные понятия.

Что такое отхватить пару или получить кол, Эгин как ни старался понять не мог. Знакомыми словами для засланного мага, были только математика, история и письмо. От слов физ-ра и лит-ра, перед глазами Эгина почему-то появлялись образы чудовищ. Но, если подумать и отбросить все правила и законы, то можно предположить что дети идут учиться.

Посмотрев более внимательно, Эгин мгновенно отметает эту безумную теорию. Некоторых детей провожают родители и это всё меняет. Например орк в броне несущий на руке дочь и небогато выглядящая горожанка тянущая своего упирающегося отпрыска за руку, просто не могут отдать детей на обучение. Орки воины и если чему-то учат своё потомство, то только воевать. Горожан же никто учить не станет, они в основном настолько нищие, что им не до учёбы.

— Странное место, — бормочет Эгин. — Непонятное.

Вздохнув, маг направляется на разведку. Шарится по городу, смотрит, слушает и ближе к обеду приходит к безумному выводу. Ему кажется, что его просто раскрыли и теперь разыгрывают спектакль. Не могут народы так жить. Эгин по Чёрной Крепости знает что не могут. Потому что там… Горожане нищие, орки злобные, гоблины спекулянты, эльфийки вообще по переулкам стоят и клиентов завлекают. Крестьян вообще в город не пускают. Здесь же…

Пытаясь уложить в голове всё увиденное, Эгин возвращается в таверну. Где садится за стол, заказывает кружку пива и только собирается расслабиться, как вдруг…

— Господин, — с трудом выговаривает появившийся у стола, бомжеватого вида гоблин. — Монеточкой не выручите? Помираю.

Дыхнув на мага убойным перегаром, гоблин шмыгает носом и протянув трясущуюся руку шагает ближе.

Послать местного, маг не решается. Лишний шум ему не нужен. Но и мелочи у него нет, в кошельке только немного золота и серебра. Скрепя сердцем Эгин протягивает пьянчуге серебряную монетку. Гоблин падает на колени, несколько раз бьётся головой об пол и уносится к стойке. Нетерпеливо требует выпивки, опрокидывает рюмку. Следом, не отрываясь выхлёбывает кружку пива. Облегчённо выдыхает… Покупает бутылку и кусок хлеба, после чего слегка покачиваясь возвращается к Эгину. Садится и…

— Полегчало?

— Ух! Спасибо, — улыбается гоблин. — За спасения меня любимого, я теперь ваш лучший друг. Могу провести экскурсию и показать где у нас тут что.

— Спасибо… Друг. Я лучше посижу.

— Болен! — подрывается гоблин. — Ай-яй-яй, дружище. Пошли в госпиталь. Там тебе быстро помогут.

— Нет, — понимая что нашёл источник информации мотает головой Эгин. — Иду из далека, устал.

— Ну тогда я тебе расскажу, — махнув из бутылки и понюхав хлеб оживляется гоблин. Лэртон, это что-то с чем-то. Школы, больницы, армия… Всё Повелитель сделал. Ага, вот как появился так сразу и сделал.

Отпивая из бутылки, гоблин увлечённо рассказывает о жизни, новых порядках и Повелителе. О том что жители его любят и уважают. О том что он делает.

С каждым глотком, пьянеющий гоблин выдаёт всё больше и больше информации. И наконец, переходит к слухам. Так вот по слухам, у Повелителя три жены. Орчанка, эльфийка и гоблинша. Все очень молодые и красивые. Днём когда Повелитель занят они или шарятся по городу, или по сёлам.

Гоблин подробно описывает их, рассказывает о внешности и жалуется что семнадцатилетняя эльфийка Повелителю не подходит потому как молодые эльфы умом не отличаются. Понимая что сболтнул лишнего бьёт себя по губам и резко меняет тему которую Эгин уже не слушает.

В голове мага рождается план как попасть во дворец. А если точнее, то Эгин собирается использовать эльфийку, потому как с их народом общался и прекрасно знает что молодых девушек, особенно до ста лет, обвести вокруг пальца как раз плюнуть.

— Мне пора, — улыбаясь встаёт Эгин, однако видя что гоблин уже готов и пуская слюни спит на столе, качает головой и уходит.

Уходит закоулками и обходными путями прямо к замку. Добирается до места назначения, ходит у возвышающегося над городом массивного дворца и высматривает. Однако кроме стражи никого не видит.

Не заметив цели, дабы не привлекать внимания стражи, разворачивается, спускается по ведущей к замку лестнице и только сворачивает на улицу, как вдруг…

— Смотри куда прёшь! — кричит налетевшая на него девушка. — Ходят тут всякие. Чего здесь ошиваешься?

— Удача, — шепчет Эгин и разглядывая молодую эльфийку в вульгарном красном платье кланяется. — Прошу прощения госпожа. Я просто путешественник.

— На замок пришёл посмотреть? Красиво да, — улыбается эльфийка. — Это мой. Я…

Хорошо зная повадки молодых эльфиек, Эгин хватает девушку, зажимает ей рот и прижимает к стене. Глубоко вздыхает и смотрит в огромные полные страха глаза девушки говорит: — Слушай меня внимательно, ничего плохого я не хочу. Здесь я чтобы предупредить.

— О чём? — убирая его руку спрашивает девушка.

— О страшном! — округлив глаза и для пущего эффекта оглядываясь восклицает Эгин. — Вашему Повелителю угрожает смертельная опасность.

— Ы-ы-ы… Костя! Не хочу!

— Тс-с-с… Тихо, повсюду вражеские шпионы. Устрой мне встречу с Константином. Мне надо предупредить его. Если я не успею…

— Пошли со мной!

— Нет, за ним уже следят. Кругом убийцы, в замке зреет заговор. Надо предупредить его, но сделать это в тайне. Понимаешь?

— Да… — кивает эльфийка. — То есть нет. А как?

— Устрой нам встречу. Наедине. Мне нужно спасти Повелителя. Он хороший, столько всего сделал.

— Он такой, — мечтательно выдыхает эльфийка. — Добрый, ласковый…

— Соберись!

— Приходи сюда, как стемнеет. Я устрою вам встречу. Только это… Ты ведь не обманываешь?

— Я клянусь тебе.

— Ну тогда верю. Как стемнеет на этом месте.

— Ну и дура, — глядя в след девушке качает головой Эгин и уходя в сторону постоялого двора бормочет. — А я то думал… Эх… Вот из-за таких дурочек, королей и убивают.

****

Остаток дня прошёл в томительном ожидании. Эгин осторожно смазал зельем приобретённый здесь же кинжал. Выудил из памяти пару проклятий и несколько убойных заклинаний.

Как только Солнце скрывается за лесом, маг встаёт и уходит. Выйдя из постоялого двора прячется в подворотне и оттуда перемещается в условленное место. Там прячется за угол и ждёт. Недолго, эльфийка появляется через несколько мгновений. Вдвоём они тайными ходами проходят в замок, минуя патрули стражи и прислугу находят тайный ход в стене и после путешествия по затянутому паутиной туннелю, попадают в большой светлый зал.

— Прячься за занавеску, — толкая Эгина к окну шепчет эльфийка. — Костя скоро придёт ужинать.

— Один?

— Нет, с ним Советник он же его правая рука. Поспеши.

От слов о Советнике, Эгин мерзко ухмыляется. Мысль о том что вместе с Константином он сможет убрать и его правую руку кружит голову и заставляет улыбаться.

Предвкушая благодарность Илары за перевыполненное задание, Эгин встаёт за штору. Чары маскировки благоразумно не накладывает, чтобы местные маги не всполошились. Однако…

Как только эльфийка убегает из зала, Эгин быстро выбирается из укрытия, извлекает из кармана зелье, подходит к накрытому столу и скалясь выливает зелье в вино. Для того чтоб наверняка, добавляет по капле в воду, на тарелки и в кубки. Остатки выливает на огромное блюдо заваленное угощениями. После чего снова прячется за занавеску. И по правилам, ему бы стоило уйти, перенестись домой и доложить королеве. Но зная Илару, лучше задержаться и посмотреть. Потому как Эгин прекрасно понимает, ведьма потребует доказательств и если их не будет, то может и в память посмотреть что не сулит ничего хорошего. Поэтому Эгин стоит и ждёт.

— А я говорю нет! — врываясь в зал кричит молодой светловолосый парень в короне. — Нет, нет и ещё раз нет.

— Но Повелитель, — бежит за ним человек в балахоне. — Это же так важно.

— После ужина, — машет рукой Константин. — Давай поедим, выпьем, а потом вернёмся к делам.

Парочка усаживается за стол, Константин наливает в кубки вино, они их поднимаю и синхронно выпивают.

— Какой-то странный привкус… Советник?

— Повелитель…

Оба гремя посудой падают на стол. Эгин выдыхает, вытирает ладонью вспотевший лоб…

— Пора уходить… Но… Доказательства. Не хочу чтобы ведьма копалась у меня в мозгах. Поэтому…

В коридоре слышатся шаги, Эгин бросается к телам, хватает их за руки, концентрируется на покоях королевы Илары, читает заклинание и вспыхивает синим светом. Секунда темноты, лёгкое головокружение и…

— О да! — подняв голову восклицает Эгин. — Я смог…

Глава 14

В коридоре слышатся шаги, Эгин бросается к телам, хватает их за руки, концентрируется на покоях королевы Илара, читает заклинание и вспыхивает синим светом. Секунда темноты, лёгкое головокружение и…

— О да! — подняв голову восклицает Эгин. — Я смог…

Тут же маг понимает что никуда не переместился. Он всё так же стоит у стола и держит руки трупов.

— К-как?

— Вот так! — резко встав рычит Константин и замахивается.

Мгновение темноты, полная потеря ориентации, головокружение… Упавший от удара Эгин, с трудом встаёт на четвереньки, потирает ноющую челюсть… Резко вскидывает руку, концентрируется, но вместо перемещения остаётся без сил и падает.

Лёжа на полу смотрит как к нему подходят люди и нелюди…

— Как? — выплёвывая кровь спрашивает он. — Как вы…

— Очень просто, — раскуривая трубку улыбается Константин. — Сердце Замка, почувствовало тебя и предупредило нас. А дальше дело техники. Глава госбезопасности со своими ребятами бросились искать вторженца, но хозяин постоялого двора уже отправил к ним сына. Сообщить о странном госте. Дальше, пока ты спал после пива смешанного со снотворным. Николс и Призрак обыскали тебя. Твоё убойное зелье подменили, а тебя взяли под наблюдение. Ну а дальше, Призрак прикинулся алкоголиком и направил тебя куда надо. Ты просто не мог не клюнуть на эльфийку. А эльфийка изобразив дурочку, привела тебя сюда. И вот ты здесь…

— Провели…

— Родной, — присаживается перед ним Николс. — Ты сам себя провёл. Просто скажи мне, как можно быть таким доверчивым и невнимательным? Любой другой на твоём месте хотя бы насторожился. Но ты… Мне даже немного стыдно за тебя.

— Почему сразу не убили? — сглотнув спрашивает Эгин.

— Хотели провести Илару, — ворчит Константин. — Но ты всё испортил. Решил предоставить ей доказательства и унести нас. Зря.

— Казните? Не надо, я и так проклят. Мне осталось шесть дней. Потом я стану нежитью. Просто заприте меня где-нибудь и подождите. Простите, у меня не было выбора. Я всё равно…

— Нет, — улыбается Константин. — Колдуны редко встречаются, да Ульфер?

— Да, Повелитель, — кивает стоящий рядом с ним древний старец.

— Тогда вот тебе моё предложение, — крайне серьёзным тоном говорит Константин. — Ты принесёшь нашему Сердцу клятву верности и присягнёшь мне. Взамен Колдун снимет с тебя проклятие. Ты перейдёшь под его начало и будешь служить нам и Лэртону. Думай, времени у тебя до утра. Если согласен, будешь работать и продолжишь обучение у нашего Ульфера. Нет, мы замуруем дверь в камеру и забудем о тебе. Думай. Стража, увести.

Стража хватает шпиона за руки и утаскивает из зала. Как только дверь за ними закрывается, Костя улыбаясь обводит присутствующих весёлым взглядом.

— Орлы! Гиганты. Николс, за такой план, лично от меня благодарность. Зайдёшь к Казначею возьмёшь премию. Призрак?

— Я! — вытягивается гоблин.

— Молодец, за хорошую работу, тебе тоже премия.

— Служу Лэртону! — пытаясь сдержать улыбку кричит гоблин.

— Про хозяина постоялого двора не забудьте, — обнимая Эрми кивает Костя. — Ну и… Раз вы все здесь, прошу поужинать с нами. Не стесняйтесь, проходите. Кстати, Колдун, ты на что зелье поменял?

— Вода и немного красителя. Нашёл на кухне. Безопасно.

Начинается ужин, девушки липнут к Косте, остальные гости довольно улыбаясь наблюдают как орчанка, эльфийка и гоблинша тискают Повелителя и постоянно спрашивают всё ли в порядке. Сам же Повелитель, целуя и обнимая своих жён, общается с гостями, шутит, но в мыслях прокручивает недавние события и строит планы по взятию Чёрной Крепости. Потому что с Иларой надо заканчивать. Интуиция подсказывает Константину о том, что старая ведьма не успокоится и в следующий раз придумает что-нибудь более эффективное чем послать сопливого и излишне самоуверенного мага. Умирать Косте не хочется от слова совсем. Отвлекаться и тратить время на старую ведьму, хочется ещё меньше, но другого выхода нет. Поэтому надо хоть как-то выкроить время на подготовку и идти разбираться с неугомонной королевой.

****

Утро в замке начинается с экстренного совещания. Министры получают задания и отправляются воплощать их. Константин берёт с собой Колдуна и отправляется в подземелья замка. Где с Эгином ещё раз разговаривают, он после описанных перспектив соглашается и приносит Сердцу Замка клятву верности. Так же прямо перед Сердцем присягает Повелителю и на всякий случай Колдуну. На что Ульфер снимает с него проклятие и выдаёт задание заключающееся в следующем. Эгин, возвращается в Чёрную Крепость. Сообщает Иларе о том что всё получилось, в качестве доказательства отдаёт ей корону Константина. Якобы его корону. Ну а дальше, несколько дней шарахается по Чёрной Крепости, смотрит, узнаёт, а потом прихватив одну очень интересную книгу, возвращается обратно. В то что Илара снимет с парня проклятие Ульфер не верит и более чем уверен что про Эгина просто забудут. Далее, пока старая ведьма бьётся в экстазе, войска проходят усиленную подготовку и во главе с Повелителем выдвигаются. Илару убивают, Константин окропляет Сердце Чёрной Крепости своей кровью. В результате территория Лэртона в разы увеличивается, два Сердца повышают магический фон, дела в новом расширенном более чем в два раза королевстве идут лучше.

И вроде бы план прост и надёжен. Но… По мнению Колдуна армия Лэртона с наскока Чёрную Крепость не возьмёт. Предвидится долгая осада, которая по мнению Ульфера продлится не один месяц. И дело не в патриотизме жителей, а в страхе перед Иларой. Плюс старая ведьма, несмотря на свой возраст всё ещё сильна. Магический, практически непробиваемый купол над Чёрной крепостью обеспечен. И если город, в виду отсутствия у врага армии возьмут быстро, то с замком придётся повозиться.

— Ну, никто и не говорил что будет легко, — пожимает плечами Костя. — Ладно, готовьтесь. Я к Эльзе, помогу им там. Потом с Архасой буду подтягивать боевые навыки. Сейчас мой уровень владения мечом, что-то вроде алкаша с дрыном.

— Повелитель, — приглаживая бороду мнётся Колдун. — Понимаю что ваши семейные дела, не моё дело, но…

— Опять ты за своё, — закатывает глаза Костя. — После свадьбы. Конечно, первая брачная ночь в подземелье…

— С этим нельзя тянуть, — резко становится серьёзным Ульфер. — Ваши цели благородны и правильны. Но, надо провести ритуал как можно скорее.

— Почему?

— По многим причинам. Сейчас объясню. Первая, с Иларой придётся сражаться именно вам. И дело не только в том, что в бой двух Повелителей никто вмешаться не посмеет. А в том что вам нужно убить Илару собственноручно, по другому Сердце Чёрной крепости вас не признает и просто погибнет, что обернётся катастрофой для Тёмных Земель и всех народов их населяющих. Сердец всего семь и потеря даже одного понесёт ужасные последствия. И для того чтобы присоединить к Сердцу Лэртона Сердце Чёрной Крепости, вам нужна будет сила. Илара опасна и просто так её не одолеть. Ритуал повысит ваши шансы. Сделает вас сильнее, быстрее, выносливее. Да, сверхчеловеком вы не станете, но даже такая малость может помочь. Потом, для того чтобы наше Сердце стало главным, его нужно как следует усилить и кровь девственниц, тем более эльфийки, орчанки и гоблинши, тут очень сильно помогут. Мы можем принести в жертву тысячу ягнят, но даже эта тысяча не сравнится с каплей крови девственницы. И самое главное, Повелитель, это позволит нам выиграть время. Поменяем план, Эгин скажет что яд вас не убил, но вы при смерти. Магические выбросы после ритуала, а Илара их заметит, будут расценены как ваша гибель, что как раз таки и даст вам время.

— Разложил по полочкам, — массируя виски стонет Костя. — Тогда…

— Завтра благоприятная ночь, — кивает Ульфер. — Полнолуние, плюс религиозный праздник «Ночь кровавой Луны.» В эту ночь тёмные сущности выбираются из своих нор и рыщат по окрестностям. Они будут привлечены выбросами и некоторые станут покровительствовать.

— Пойдут с нами в бой? Круто…

— Нет, то есть не все. Тут зависит от того, какие сущности вами заинтересуются, — усмехается Колдун. — Одни в бой пойдут, другие удачу подарят. Кроме того, защитят вас. Одни встанут у вас за спиной и от ударов закроют. Другие помогут договориться, отведут несчастье, а если всё пойдёт хорошо и вы не забудете восхвалять Тёмные Силы, то и саму Смерть обманом ответуд в сторону. Мне готовить ритуал?

— Да, — понимая что такая помощь лишней не будет кивает Костя. — Готовь… Сделай всё как надо. Я в тебя верю.

Кланяясь, Колдун исчезает. Константин же мотает головой, вздыхает и убегает, но теперь не в лабораторию, а в свои покои к жёнам. Эльза подождёт, а вот девушки…

****

Девушки, что неудивительно на месте. Архаса сидит у зеркала и разговаривает с Эрмиель, которая улыбаясь стоит у неё за спиной и расчёсывает волосы орчанки. Глория лёжа на кровати читает свиток и вставляет свои комментарии в разговор Архасы и Эрми.

При виде Кости, девушки замирают, начинают улыбаться, но понимая что он как обычно заскочил на минутку мрачнеют. Однако, всё происходит по другому. Костя валится на кровать, подползает к Глории и укладывает голову ей на ноги. От чего зелёная красавица ойкает и выкатив глаза непонимающе смотрит на него. Константин решает добить девушку, устраивается поудобнее, хватает её за руку и целует пальцы.

— Чего-то не хватает, — разглядывая пальчики Глории хмурится Костя. — О! Понял! Обручального кольца нет.

— Обручального?

— Ну да. В моём мире, на свадьбе дарят друг другу кольца. Так вот…

— Это предложение! — запрыгивая на Костю верещит Эрми. — Согласна. Но… Любимый, разве можно делать предложение наложницам?

— Вы для меня много значите. И чтобы про наложниц я больше не слышал. Да, мои королевы? Мы договорились?

Эрми шмыгает носом, прижимает руки к груди, хихикает и тут же с визгом улетает в сторону, на Константина садится Архаса. Всхлипнув прикусывает губу, закрыв глаза глубоко вздыхает и гладит Костю по груди. Ложится на него и крепко, обнимает.

— Архаса…

— Наконец-то, — приподнимается орчанка. — Наконец-то наши отношения выйдут на новый уровень. Сейчас…

— Стой…

Зарычав, Архаса разрывает на Косте рубаху и срывает со своей груди бинты. Поднимает Костю и вжимает его лицо в свою грудь.

— Скажи что любишь меня, милый мой. Скажи…

— М-м-м-м!

— Он любит! — восклицает орчанка и спрыгивает с Константина. Трясущимися руками пытается развязать пояс, плюёт на это и разрывает штаны. Срывает с себя набедренную повязку, отодвигает промокший треугольник ткани… — Возьми меня.

— Нет…

— Ну вот опять! — восклицает Архаса, спрыгивает и садясь на край кровати закрывает лицо руками.

— Архаса…

— Мы же любим тебя! — вытирая слёзы плачет орчанка. — Любим! А ты… Почему ты издеваешься над нами? Уже месяц, ты целыми днями доводишь нас своей нежностью и ласковыми словами, а как только доходит до дела отказываешься. Сколько ещё это будет продолжаться?

— Архаса, надо немножечко подождать.

— Я каждый день это слышу, мой Повелитель, — взмахнув руками язвит орчанка. — Сколько? Год, два, десять?

Константин ложится на кровать, смотрит на надувшихся девушек и невольно вспоминает этот фантастический в своём безумии месяц. Их отношения, события, невзначай подслушанные разговоры… Вспоминает и приходит к выводу, что девушки действительно любят его. Потому как стать королевой и сидеть сложа руки ни одна из них не собирается. Кроме того, Константин более чем уверен, что потеряй он всё своё королевство и окажись на улице в одних трусах, эти трое не то что переживать не будут, они даже обрадуются и пойдут за ним. Что радует.

— Я хотел после свадьбы, — притворяясь расстроенным бормочет Костя. — Но, раз вы не можете ждать…

— Ура! — кричит Эрми и судорожно раздевается.

— Завтра, ночью. Вот только…

— Что? — хватают его все трое.

— Нам нужно будет, спуститься в подземелье. Там устроить ритуал и… Ну вы знаете, Колдун всем с этим уши прожужжал. И я как бы против… Хочу после свадьбы, в наших покоях, а не в подземелье на камне и под присмотром Колдуна с учениками. Так что я наверное поговорю с ним и…

— Нет, — мотает головой Глория. — Ритуал вещь важная. Мы не можем отказаться. Так что не надо.

— Вот только, — вздыхает Эрми… — Теперь будет очень сложно дожить до завтра и ночи дождаться. Что? А что я сделаю? Я же эльфийка! Мне двадцать два месяца назад стукнуло. А тут Костя… От него всё внутри огнём горит… Может проведём ритуал сейчас?

— Никак, — разводит руками Константин и улыбаясь смотрит на совсем поникших девушек. — Там время надо подгадать, особое. Подготовить всё. Так что ждём.

Девушки ждать не хотят, но спорить тоже не собираются. И хоть выглядят как грозовые тучи, пытаются улыбаться. Обнимают его, гладят, целуют. Костя же… К своему удивлению, Повелитель понимает, что хочет их не меньше чем они его. От вида обнажённых Архасы и Эрми, организм настойчиво намекает о дефиците женского внимания. И тут разум Константина выдаёт воспоминания о просмотренных порнофильмах. Ну и практически мгновенно порождает план как успокоиться самому, не испортить девушек раньше времени и хоть немного угомонить их. Потому что если они не сдержатся и возьмут Костю силой, что у Архасы получится с вероятностью сто процентов, то все планы могут пойти лесом. Поэтому…

— Эрми, любимая, набери ванну, — отводя глаза улыбается Костя. — Набери, а мы пока разденемся. Вы же покупаетесь со мной? А я… В общем я придумал как мне и вам дожить до завтра. Конечно, вещи это крайне неприличные и неправильные. Но, а почему бы нам не попробовать? Тем более, нам друг друга стесняться смысла нет. Осуждать нас, я думаю, тоже никто не будет. Только слушайте меня и держите себя в руках.

Эрми уносится в ванную, Архаса полностью избавляется от одежды, Глория, хихикая раздевается.

— Эх, красавицы, — улыбается Костя, мысленно же добавляет. — Интересно как они на это отреагируют. Не думаю что здесь такое практикуется. Хотя… Самому невыносимо.

****

Все четверо сидят в ванной. Глория отводит глаза и хихикает, Эрми краснея прикасается ножкой к ноге Кости. Архаса… Архаса сидит и не моргая смотрит на Повелителя.

— И-и-и? — приподняв бровь тянет орчанка. — Что должно произойти? Ты придумал какую-то игру? Ну не томи…

— Хорошо, — потягиваясь улыбается Костя. — Да, сейчас будет игра. Очень интересная… Наверное. Начинаем. Кто первая?

— Я! — поднимает руку Архаса.

— Ну тогда вставай.

— Так я же голая? — отворачивается орчанка.

— Ладно. Глория…

— Нет я! — кричит Архаса и встаёт.

Прикрываясь руками, что для Кости непонятно, орчанка становится светло-коричневой и старательно отводит глаза. Смотрит на такого же цвета Глорию и красную как помидор Эрми, судорожно выдыхает, садится в воду и закрывает лицо руками.

— Нда… — потерев переносицу стонет Костя. — Глупая была затея. Извините.

— А я всё же хочу узнать, — медленно вставая шепчет Глория. — Что надо делать?

— Ничего, — созерцая прекрасную девушку выдыхает Костя и ползёт ближе.

Подползает к девушке, обнимает её и целует в живот. Глория судорожно вздыхает, запрокидывает голову, прикусывает губу и вцепляется в его волосы.

Архаса округлив глаза встаёт, Эрми пытаясь лучше рассмотреть вываливается из ванны. Тут же возвращается обратно…

— Интересная игра, — выдыхает стоящая к ним спиной Глория.

Девушки боясь пошевелиться наблюдают за происходящим. Ближе подходить стесняются, а с того места где сидят, толком ничего не видно. Глория же… Дыхание гоблинши учащается и становится тяжелее. Плечи вздрагивают, ноги едва не подкашиваются… Она слегка наклоняется, кивает и резко ставит ножку на бортик ванны.

— Силы тёмные! — закрыв руками глаза восклицают Эрми и Архаса.

Однако синхронно убирают руки и во все глаза смотрят. Глория же, уже не сдерживая стоны, крепче прижимает к себе Константина и через мгновение запрокинув голову заходится криком. С трудом сохранив равновесие садится в воду. Ополаскивает водой лицо и тянется к Косте. Задыхаясь целует и шепчет признания в любви. Вцепляется в него и отходить отказывается.

— Теперь я? — осторожно спрашивает серого цвета Архаса. — Но у нас так не получится. Я выше и…

— Сядь на бортик, — улыбается Костя.

— Ага… — выполняя просьбу кивает Архаса.

Садится, закрывает лицо рукой и даже не дышит. Ровно до тех пор, пока Костя не приближается. Начинается немного по-другому, с груди. Немного поиграв с сосками, Костя спускается ниже… Архаса вскрикивает, открывает рот, выгибается. Зажмурив глаза и тяжело дыша громко рычит. Через пару секунд сдаётся, по примеру Глории обнимает Костю и осыпает его лицо поцелуями. Извиняется за то что так громко кричала, признаётся в любви, клянётся всегда быть рядом. Видит бордовое лицо Эрми, понимает что она сейчас взорвётся и отходит к Глории.

Эрми поднимается, подходит и крутится на месте. Не рассчитывает и встаёт к Косте спиной. Однако этого его нисколько не смущает. Он обнимает Эрми сзади, целует в спину и просит поставить ножку на бортик.

Довольные Архаса и Глория, обнимаясь и вздыхая смотрят на бордовое лицо эльфийки. Хихикают над её круглыми глазами и быстро меняющимися на лице эмоциями. Там всё, от блаженной улыбки, до глубочайшего удивления, страха и восторга. Однако, как и с Архасой, всё заканчивается быстро. Эльфийка запрокинув голову пищит, дёргается и пластом падает в воду. Тут же вскакивает и падает на Костю. Отползает к девушкам и обняв их начинает хныкать. Однако быстро успокаивается и хихикает.

— Если я правильно поняла правила этой замечательной во всех смыслах игры, — хмурясь говорит Глория. — То… То… Костя, вставай. Архаса, ты в центре, мы с Эрми по бокам. Иди к нам…

Девушки тут же занимают свои места и смотрят так, что краснеет уже Костя. Но, потому как сам перевозбуждён, встаёт и идёт к ним. Приближается…

— Ух!

— Прости за клыки, — хихикает Архаса. — Но…

— Наоборот, приятно. — гладя волосы орчанки шепчет он. — Необычно, но… Аккуратнее… Вот так…

— А мы ещё будем так играть? — спрашивает Эрми.

— Если нравится…

— Очень, — в один голос отвечают все трое.

Крайне неумелые ласки девушек делают своё дело. Костя запрокинув голову рычит, выдыхает, вздрагивая отходит… Понимает что надо было предупредить. Собирается извиниться… Однако видя что девушки не обиделись, а даже наоборот очень рады тем что так возбудили мужа, садится и зовёт их к себе.

— Свершилось, — улыбается провалившаяся к нему Архаса. — Произошло! Конечно, по настоящему хочется, но и так более чем хорошо.

— По-настоящему будет завтра, — вздыхает Костя. — Поэтому готовьтесь. В основном морально. Ульфер, с самого утра нам весь мозг вынесет.

****

Ульфер, он же придворный Колдун не подвёл. За дело взялся с самого утра, выдернул Повелителя из кровати и увёл готовиться. Две девушки его ученицы, взялись за Архасу, Эрми и Глорию. Что они там делали неизвестно, но Константин уже через пять минут начал жалеть что согласился. Всё началось с завтрака, по заверениям Колдуна, особенного. То есть стакан мутно-зелёной пахнущей лягушками жидкости, две красные пилюли, четыре белых и трубка с дьявольским куревом которое состояло из всего, но только не из табака.

От всего этого у Кости поехала крыша. Голова кружилась, зрение взбесилось и начало в произвольном порядке менять местами цвета. Настроение ползло вверх, все и всё увиденное вызывало у Кости приступы смеха.

После завтрака, Колдун увёл повелителя в казематы, там постоял у Сердца, послушал…

Ну а далее начинается нечто совсем невероятное. После очередной порции убойного зелья, пилюль и курева, Ульфер уводит Костю в свои владения. Усаживает в центр нарисованной на полу хреновины из линий и закорючек, взмахом руки зажигает коптящие фиолетовым дымом свечи. Открывает древнюю книгу и ходя кругами вокруг Повелителя нараспев читает заунывные и слегка пугающие тексты.

— Тьма! — останавливаясь восклицает Колдун. — Тьма наш покров. С незапамятных времён, тьма защищает нас, укрывает, оберегает и придаёт силы. Вы, как Тёмный Повелитель должны принять её.

— Зачем? — понимая что от дыма свечей и молитв Колдуна рассудок совсем покидает его спрашивает Костя.

— Тьма есть в вашей душе, но её недостаточно. Вы, неосознанно считаете тьму чем-то плохим, страшным. Но это заблуждение. Тьма наоборот помогает, успокаивает. В отличии от света, не обжигает.

— А жизнь? Жизнь без света невозможна.

— Совершенно верно, Повелитель, — довольно улыбается Колдун. — Свет даёт жизнь. Тьма забирает. День даёт солнечный свет и заставляет природу проснуться. Тьма приносит сон и отдых. Обволакивает, убаюкивает. С приходом тьмы наступает затишье.

— Без света не бывает тьмы… Цикличность…

— И снова верно, Повелитель. Всегда будут две противодействующие силы. Свет и тьма, тепло и холод, жизнь и смерть. Одно вытекает из другого и возвращается. Закат предвещает ночь, но вместе с этим и приход утра. Появившаяся жизнь означает смерть. Но смерть это новая жизнь. Дерево во время роста берёт из земли силу, греется в лучах света. А умирая возвращает земле всё то, что взяло и служит источником новой жизни. Все мы деревья. Путь каждого схож. Итог будет один.

— Странная философия…

— Философия Тёмных, — кивает Колдун. Снимает с пояса кисет, высыпает на ладонь горсть зелёного порошка и сдувает его.

Комнату мгновенно заволакивает густым зелёным туманом, в котором с трудом получается разглядеть мерцающие огоньки свечей. Становится невыносимо жарко, воздуха не хватает.

— Ульфер, хватит…

— Примите тьму, — звучит где-то вдалеке голос Колдуна. — Не сопротивляйтесь ей…

— Как?

— Прислушайтесь к себе, Повелитель, к своим ощущениям. Идите туда где тихо, спокойно, прохладно.

Понимая что ему совсем плохо, Костя закрывает глаза и глубоко вдыхает. Прислушивается к биению Сердца Замка, замечает что ритмичные удары как будто успокаивают и сосредотачивается на них. С удивлением замечает что в комнате стало приятно холодно. Туман исчез, свечи горят ровно и не коптят. Но… Тени отбрасываемые Ульфером и предметами мебели оживают, поднимаются и тянутся к Константину. Прикасаются к нему, обвивают руки и ноги. И совсем не пугают, а даже наоборот… Само Сердце своим стуком, как будто нашёптывает что ничего страшного здесь не происходит. Всё хорошо и будет ещё лучше.

— Да, мы едины, — кивает Костя и вдруг понимает что стоит прямо у Сердца.

Из одежды только балахон. Кисти рук изрисованы символами Весь пол исчерчен такими же, но светящимися. Рядом Колдун с учениками, а впереди, закутанные в прозрачные вуали стоят жёны Повелителя. Рядом с Сердцем Замка, каменное исписанное символами ложе.

— Оу…

— Повелитель, время пришло. Ученицы!

Две девушки, они же ученицы Колдуна, аккуратно снимают с Архасы вуали. Отводят её к ложу и укладывают на спину. Встают на колени у изголовья и сложив руки в молитвенном жесте, не читают, а поют заклинания.

Ученики встают на колени вокруг Сердца и поднимают вверх руки. Сам Колдун, отводит Повелителя к Арахасе. Снимает с него балахон, подходит к Сердцу и становится на колени. Вместе с учениками читает заклинания, возносит молитвы Тёмным Силам…

— Началось! — услышав вскрик Архасы поднимается Ульфер.

Быстро читает заклинание, видит как к Сердцу замка летят капли крови и облегчённо выдыхает.

Капли крови разбиваются о поверхность Священного Камня, растекаются и тут же впитываются.

— Началось! — видя как Сердце Замка наливается красным магическим светом кричит Колдун.

Сердце Замка ослепительно ярко вспыхивает. Цепи удерживающие его над полом жалобно звенят. Прямо из него в потолок бьёт красный луч.

— Свершилось… — созерцая буйство энергии выдыхает Колдун.

В это же время, жители города и окрестных сёл, просыпаются и выбегают на улицу. С восхищением смотрят как замок Повелителя светится красным. Как с одной из башен величественного замка в небо выстреливает красный ослепительно яркий луч. Смотрят как небо мгновенно затягивает тяжёлыми грозовыми подсвеченными светом Кровавой Луны тучами. Вздрагивают от оглушительных раскатов грома, но уходить и прятаться не думают. Наоборот, стоят и со смесью страха и радости смотрят на замок.

Еще одна, но уже более яркая вспышка. Небо разражается тёплым приятным дождём. Жители не выдерживают и смеясь бегают по улицам.

За городом в лесу, вторая вспышка производит почти такой же эффект. Лесные духи и прочие сущности, от мощного выброса магии проявляются. Одни взбираются на деревья, повыше. Другие взлетают и смотрят на полыхающий красным светом замок. Бродящие между деревьями, как будто сотканные из самой тьмы существа, останавливаются, поворачиваются в сторону замка и замирают. Внимательно смотрят, принюхиваются, и как только происходит третья вспышка, садятся и глядя на бьющий в небо луч начинают рычать и выть. Лесные духи весело прыгая с ветки на ветку и летая между деревьями смеются и устраивают безумный хоровод. Потоки магии, приводят всю нечисть в неописуемый восторг. Многие из них вспоминают старые добрые времена и сгорая от любопытства бегут и летят к так манящему их замку.

Однако, радуются не все. Не так далеко от Лэртона, стоящая на балконе Илара, от всей души злорадствует. У неё всё получилось. Отправленный юнец, что удивительно, справился и отравил выскочку. Принёс доказательства, корону повелителя Лэртона. И, что самое главное не соврал. Скажи он, что Константин сразу сдох, Илара уничтожила бы лгуна. Но так… Слова Эгина, о том что выскочка после употребления отравленного вина, только и делает что кричит и блюёт кровью, ничто иное как истина. От чего Илара весь день простояла на балконе ожидая смерти врага своего. И дождалась. Три невероятных по силе магических выброса.

— Константин Первый, — выдыхая дым скалится Илара. — Повелитель Лэртона. Сдох как шелудивый пёс! Захлебнулся собственной кровью! А нужно думать… Думать против кого ты смеешь поднимать голову. Ничтожество!

Кряхтя и охая, под хруст собственных суставов, старая ведьма поднимается и шаркает в свои покои. День по её мнению прошёл очень удачно. Враг уничтожен. Юнец посмевший сбежать с поля боя, хоть и сделал многое чем смог порадовать ведьму, в назидание другим остался с проклятием и получил приказ к утру убраться из Чёрной Крепости.

— Всё хорошо… — усаживаясь в кресло и укрывая ноги одеялом скрипит ведьма. — Осталось только подождать. Собрать армию, наведаться в Лэртон. Вывести сокровища и забрать крестьян. Без хозяина Сердце ослабнет, а вместе с ним ослабнут и жители. Надо просто подождать. Немного. Полгода… И можно будет завершить начатое. Завершить…

Глава 15

Ночь после ритуала, Костя проводит с семьёй. А уже утром берётся за работу. Первым делом посещает войска и приказывает усилить тренировки. Устанавливает срок чуть меньше месяца и убывает в лабораторию где вместе с сотрудниками и Эльзой начинается мозговой штурм. Запчастей по прежнему нет и пока не предвидится. Токарный станок стоит незавершённым и по прикидкам будет стоять ещё несколько месяцев.

Выкурив пару кисетов табака и распив несколько бутылок вина, умники во главе с Повелителем используют самый верный план называющийся «По ходу разберёмся» и топают в мастерские. Где выстраиваются у станка и молча смотрят на него. На молчаливые взгляды железная хреновина не реагирует от слова никак. На вопрос Повелителя как им сделать детали к станку без станка, сотрудники разводят руками. Те кто курит набивают трубки, Эльза тянется к бутылке…

— А что если сделать станок из дерева? — скромно спрашивает гном и видя как все поворачиваются к нему, поднимает руки. — Извините. Само вырвалось.

— Ты давно это придумал? — выпив из бутылки вздыхает Эльза.

— Позавчера. А что…

— Что же ты молчал, подлюка! — схватив гнома за воротник кричит Эльза. — Я всю голову сломала, а он молчит! Уволю к чёртовой матери!

— Станок из дерева? — скептически тянет Костя. — И?

— Чары! — подняв палец восклицает Эльза. — Хорошего качества… То есть превратить дерево в сталь мы не сможем. Но на хреновенькое железо потянет.

— Работаем! — хлопает в ладоши Костя.

Команда устраивает небольшое совещание, после чего разбегается по городу. Через час в одной из мастерских лаборатории не протолкнуться. Нужные личности найдены и притащены. Материал доставлен. Пребывающий в абстракции Ульфер и его ученики приведены. Закипает работа, все что-то носят и перекладывают. Столяры из мастеровых: строгают, клеят, сверлят, шлифуют. Гномы с завода, своими принесёнными инструментами измеряют детали и подгоняют.

Через шесть часов, получается нечто угловатое, уродливое, зачарованное Колдуном по самое немогу, но каким-то чудом работающее.

— Я таки сомневаюсь, — глядя на это убожество морщится Костя. — Вы думаете…

— Мы не только думаете, — подходя к станку ворчит Эльза. — Мы ещё и знаете. Ребята, навались.

Сразу двое орков подходят к огромному колесу, которое для них не такое уж и огромное, так как ребята по два с половиной метра каждый, хватаются за ручку и едва не оторвав её, начинают вращать колесо. Шестерни выполняющие роль редуктора приходят в движение, станок гудит, Эльза заглядывает во все щели, капает на движущиеся детали маслом. Вздыхает и зажимает заготовку. Затягивает болты ключом, крутит ручки и наконец переключает рычаг. Заготовка или же испорченный магами металлический цилиндр овальной формы, довольно быстро вращается. Зачарованный на прочность резец, одна из немногих металлических деталей в дьявольской машине касается заготовки и легко снимая стружку неприятно свистит.

Эльза прикусив язык быстро вращает ручки. Стиснув зубы давит на рычаги и через несколько минут обрезает идеально ровный цилиндр. Останавливает орков, поднимает деталь и гордо подняв голову несёт её Косте. Однако донести не успевает, её перехватывают гномы. Деталь отбираю, садятся на пол и измеряют всем чем могут. Круглыми глазами смотрят на Повелителя и заключают что так ровно они не смогут. То есть не могли, раньше. А если и могли, то времени на это ушло бы уйма.

— Наконец-то, пошло дело. Сколько эта хренотень проработает?

— Так! — хлопает в ладоши Эльза. — Вы двое за мной. Остальным собирать ещё два таких же. А мы начнём производить детали. Что стоим? За работу! Быстрее, у нас мало времени. Гарт! Чо ты задумался? Ноги в руки и бегом собирать станок для тубусов. Бегом! Тунеядцы! Уволю всех…

— И меня? — усмехается Костя.

— А ты особенный? — упирает руки в бока Эльза. — Ой… Повелитель… Кхем… Хи-хи… О-о-о-о-ой…

— Аха-ха! Да не бойся ты. Но с моим увольнением, давай всё же подождём. Ну что, бандиты, работаем?

К удивлению всех, Повелитель засучив рукава берётся за дело. Что поначалу всех очень смущает. Однако уже через пару часов, такое чудо как таскающий истрогающий доски Повелитель, становится нормой.

****

Работа не останавливается трое суток. Всё встаёт только на четвёртые, да и то по причине того, что деревянные станки приказывают долго жить. И хоть их работу питались продлить, реанимировали заменой деталей и усиливали более мощными чарами… Один из них развалился, второй заклинил. Однако, за трое суток, безумцы смогли собрать два нормальных, металлических. До ужаса примитивных и до неприличия уродливых, но работающих и по завершению испытаний надёжных.

А также, смогли собрать аж целых два сверлильных станка, хреновину для производства труб, по придуманной на месте технологии. И целый двигатель, на кристаллах, который тогда же и присобачили к одному из токарных станков. И работа бы продолжалась, но… Первой сдалась Эльза. Мышь присела отдохнуть и засопела, следом за ней отключились эльфийки. Один из орков запнулся, вытянулся на полу, подгрёб под голову обрезок деревянного бруска и захрапел.

Константин, хоть и хотел прилечь не меньше лабораторных, собирает остатки сил и топает в сторону замка. Где попадает в объятия заскучавших жён, которые моют его и утаскивают в постель. Просто уснуть у Кости не получается. То есть получается, но только под утро.

Через два дня отдыха, работа выходит на совершенно новый уровень. Гномы с завода тащат отлитые детали. С помощью работающего станка, Эльза обрабатывает их и передаёт дальше. Эльфийка и гоблин, из кристаллов и уже готовых запчастей, которые учитывая запуск станка не требуют доработки напильником, собирают двигатели.

Собирают интересным образом. Ученики Ульфера вплавляют в металл кристаллы. Эльфийка и гоблин всё это скручивают и не происходит ничего. Не происходит до тех пор, пока эльфийка не закрутит один длинный расположенный на задней крышке болт. Который подвинет пусковой кристалл в статоре, в результате взаимодействия пускового кристалла с остальными двигатель начнёт вращаться. Ну, а далее, с помощью передвижения специальной ручки, можно отрегулировать мощность и обороты. Сами же двигатели… От одного их вида Косте хочется взять штопор и выкрутить себе глаза. Двигатели, не походили вообще ни на что. Громоздки, маломощны, по заверениям Ульфера раз в трое суток требовали зарядки магией. Но при всём при этом, радовали тем что они есть и получились. Конечно малую мощность компенсировали увеличением размера двигателя и соответственно увеличением числа кристаллов. И это помогало, они исправно работали и приводили станки в движение. Но, Константин хотел большего.

Понимая что всего и сразу не добиться, Костя переключает своё внимание на станок для производства тубусов. Трубы, изготавливаются более интересным образом. Брали выровненное двухметровое бревно небольшого диаметра, зажимали его в станок по типу токарного. Мазали бревно земляным маслом, один орк крутил ручку, второй подавал ткань из запасов найденных в хранилищах Старого Короля. По станку ходил гоблин с ведром клея и широкой кистью мазал ткань. Усиливали конструкцию тонким металлическим прутком, который наматывали в виде спирали. Далее снова проклеенная ткань. Сверху всё это покрывалось толстым слоем краски и клея, снималось и отправлялось сушиться. Лабораторные зажимали следующее бревно и процедура повторялась.

После сушки, которую проводили ученики Колдуна и это много времени не занимало, тубусы аккуратно обрезались, колдуны магией уменьшали бревно до состояния тонкой палки и вытаскивали его. Накладывали чары прочности и огнеупорности и всё, тубус готов.

В других мастерских, идёт не менее интересная работа. Нанятые гномы с помощью мата, отливают бронзовые воронки и короткие трубы по диаметру чуть меньше тубусов. Прибегающие колдуны мгновенно остужают их, после чего гномы дорабатывают детали.

В следующей мастерской, прочие желающие подзаработать, сидят и размалывают уголь. Превращают его в пыль. За стеной другие рабочие размалывают до состояния пыли огненную смолу.

Смешивает всё это сама Эльза. Аккуратно, деревянной лопаткой, в деревянном же чане. Смешивает и получает ни что иное, как аналог пороха. Смесь угля и огненной смолы превращается в ярко оранжевый крупный порошок. Который, всё та же Эльза, может легко превратить в настоящую взрывчатку. Для получения более сильного взрывчатого вещества, в расплавленную огненную смолу, добавляют порошок огнёвки. Получаемая на выходе, ядовито оранжевая похожее на тесто субстанция, такое сравнение потому что пластилин здесь неизвестен, и есть взрывчатка. По мнению Эльзы странная. По ней можно молотком стучать, поджигать, лепить фигурки, в стены бросать, делать что угодно, она не взорвётся. Но, если взять горсточку усиленного огнёвкой пороха, в субстанции сделать углубление, засыпать смесь туда и поджечь, случится большой бум. Эльза знает, проверяла. Потом за свою зарплату новые стёкла в мастерской вставляла.

Так же, наладилось производство боеприпасов к проекту «М.» Пресс заработал. Пока на орочьей тяге, как попало и выдавал он на одну нормальную заготовку четыре бракованных, но… Но проект работал.

И конечно, Константину все эти проекты даром бы не сдались. Но, учитывая местные обычаи, психическое состояние других Повелителей и желание Илары убрать Костю, выхода особого не было. Константин более чем уверен, что старая ведьма от него не отстанет и сделает всё, чтобы убить его. Поэтому, отложив дела и забыв про семью, Повелитель трётся в лаборатории. А дел выше крыши. Везде надо успеть, всё проконтролировать. Девушки опять же внимания требуют, о свадьбе говорят, как и Колдун.

Но, не всё так плохо, как кажется. Лаборатория работает, умники совершают открытия. Например после очередного разговора, Мышь заинтересовалась темой механических повозок или же просто тракторов. К весне обещала собрать парочку, пахать землю. Пока пахать, потом Эльза собирается наладить производство машин, танков и транспорта. Про самолёты и полёты в космос, Костя благоразумно молчит. Опасается того, что Мышь перестарается и запустит себя на околоземную орбиту. Ну или расшибётся при испытании самолёта, который по мнению Кости она соберёт и он даже полетит. Но вот сколько пролетит и как приземлится…

Терять такого кадра, у которого всё получается буквально с первого раза, Костя не хочет, поэтому выдаёт информацию порциями и обдуманно. Во избежание… Однако, задатки есть и теперь Костя даже рад что месяц назад Мышь чуть его не угробила. Но не рад что тогда чуть не погибла Архаса.

Отвлекаясь от мыслей, Константин подводит итог. Оружие для войны с Иларой у него скоро будет. Армия есть, Колдун с учениками имеется. Жизнь в Лэртоне налаживается. И как только он разберётся с Иларой… Начнутся реформы всего. Слишком многое Константину не нравится.

(Месяц спустя. Лэртон. Порт. Константин.)

Почти месяц, проходит более чем плодотворно. Пока Косте некогда, Советник рулит государством и уже заканчивает первый в истории Лэртона детский сад. Сам Костя, после налаживания производства взялся за подготовку и больше времени проводил с Архасой у которой перенимал навыки владения мечом, прочим оружием и рукопашного боя. В лаборатории дела пошли лучше, штат сотрудников вырос. Под крылышко Эльзы потянулись гномы, энтузиасты и мечтатели. Которые принесли много чего нового и хоть немного разгрузили загнанных сотрудников. Общими усилиями собрали ещё пару токарных и сверлильных станков. Приступили к сборке фрезерного и перевели пресс с ручной тяги на двигатель. Сами двигатели, названные Костей ХЗЧ или хрен знает что, усовершенствовались и доводились до ума. Становились меньше и мощнее. Зарядки требовали раз в неделю и сулили огромные перспективы. Потому как не требовали ничего кроме зарядки магией которой со слов Ульфера, после ритуала стало значительно больше.

Сам же Костя, не являясь колдуном никаких изменений не чувствовал. Но… Месяц пролетел как один день. И хоть за это время, всем удалось придать хорошего такого ускорения техническому или, что будет более правильно техномагическому прогрессу и более менее подготовить солдат, по мнению Константина всего этого было недостаточно. Повелителю хотелось встать и закричать: Маловато будет! Маловато! Но, Костя прекрасно понимал что такими темпами он всех, да и самого себя загонит. Да и время… Поэтому сейчас он в порту… Войска, оружие и припасы погружены на корабли, разведка отправлена. Всё готово, но отчалить не получается. Повелителя не отпускают жёны. Целуют, просят вернуться живым и здоровым. Обливаясь слезами требуют взять их с собой, на что Костя отказывает и говорит что должен беречь их. Целует им руки и обещая скоро вернуться поднимается на борт. Закрывает забрало шлема, стоя на носу машет им рукой и как только корабль отходит от берега устало садится на палубы. Тут же вскакивает, отойдя в сторону выбирается из доспеха. Ворча набивает трубку и хлопая себя по карманам…

— Повелитель, не стоит так волноваться, — поднося к трубке горящий палец хихикает Ульфер. — Сколько бы вы не отсутствовали, они обязательно дождутся вас.

— Спасибо… А ты…

— Давно живу, — кланяется Колдун — За более чем две тысячи лет научился разбираться в людях и всех остальных народах. Точно могу сказать, все трое любят вас до безумия. И вы тоже, я заметил. Эх, скоро наследники пойдут. Один из них обязательно будет колдуном, не помру пока не воспитаю.

— А кто будет?

— Дети, Повелитель. Маленькие дети, они как взрослые, только размером меньше…

— Хватит издеваться, Ульфер. Я знаю кто такие дети и даже откуда они берутся. Меня интересует… Кого родит мне Архаса? Орка, человека или полукровку?

— Или орка с человеческими чертами. Глазами, волосами и более светлым цветом кожи. Или очень сильного человека с орочьими чертами. Опять же глаза. Может быть слегка удлинённые клыки. Но сила, выносливость и живучесть точно будут. Вы, хвала Тёмным силам не родственники, а то у нас тут принято, знаете ли на сёстрах жениться.

— Нда… А Глория?

— То же самое, Повелитель.

— А Эрми?

— Разницы вы не заметите. Может быть ушки будут чуть длиннее. Но вы же не откажетесь от детей если они будут похожи на матерей?

— Не… Это я просто любопытствую. Так что у нас?

— Попутный ветер, только что поднялся. Ночь Кровавой Луны даром не прошла. Тёмные Силы благоволят вам.

— Это просто ветер…

— Нет, не просто, — мотает головой Ульфер. — Я знаю. Я чувствую! Духи, сущности, они смотрят на вас. Повелитель, не подведите их. Славьте Тёмные Силы.

— Хвала Тёмным Силам, — бормочет Константин.

За бортом слышится похожий на перезвон колокольчиков девичий смех. Тут же громкий всплеск и…

— Силы Тёмные! — кричит кто-то из гребцов. — Будь я проклят! Русалка.

— Ага! — кричит сидящий позади. — Я тоже видел. Светленькая такая.

— Хвала Тёмным Силам, — глядя друг другу в глаза выдыхают Колдун и Повелитель.

****

Путешествие проходит более чем нормально, попутный ветер и течение гонят корабли по реке. Министр обороны он же генерал Ригар, мечтает как сын возьмётся за ум, женится и наделает Ригару внуков. Эльза, которая выпросилась с Повелителем дабы проверить оружие, сидит в каюте и чертит чертежи. Колдун рассказывает о Тёмной Империи, Императоре и о том как жили народы в то время. Ну и гонит всякую мистику о духах, сущностях и тёмных силах.

Устав от болтовни Ульфера Повелитель выходит на палубу, останавливается у борта…

— А ты интересный…

— Кто здесь? — услышав голос крутит головой Костя. — Где ты?

— Голову опусти. Ну как?

— Русалка… — глядя на плывущую у борта светловолосую девушку с рыбьим хвостом выдыхает Костя. — А…

— Не волнуйся, я дух и показываюсь тем кому захочу и когда захочу. Солдатам я отвела глаза, они ни меня ни тебя не видят. Ну так как?

— Что как?

— Эх… Устроил такой переполох, всех наших от дел отвлёк. А Тени вообще раз в год показываются, даже они всполошились. И теперь ещё спрашиваешь?

— Эм… Извини.

— Извини? Ты разворошил наше сонное болото. Да я последний раз так свободно плавала… Дай вспомнить… Ну если по вашему, то две тысячи лет назад. Всё это время, бедная несчастная я, сидела на дне под корягой. А тут! Свобода!

— Я рад. Очень. Просто…

— В благодарность, я стану твоим покровителем, — широко улыбается девушка. — И не спорь со мной. Я сама захотела. И вообще, что тебе не нравится? Другие ваши, целые ритуалы устраивали.

— Мне всё нравится. Но я…

— Ну ты и вредный, — сдув с лица прядь почему-то сухих волос хмурится русалка. — Ладно, вредина. Раз так. То я разрешаю выбрать тебе ещё одного покровителя.

— Да я…

— Ладно двух. Я сегодня добрая. Пока, юный Повелитель, если захочешь меня увидеть, просто приди к озеру или реке. Удачи!

С этими словами девушка заливисто смеётся и шлёпнув по воде хвостом уходит на глубину.

Костя же стоит, смотрит на свою трубку…

— Ульфер! Ты что мне в табак подсыпал?

— Русалка! — вскакивают гребцы они же солдаты.

Костя поднимает голову, видит весело прыгающую в воде девушку…

— Доброго пути, мой Повелитель, — помахав рукой кричит девушка.

— Повелитель… — выдыхают солдаты и смотрят на Костю с ещё большим уважением.

— Нда… Всё чудесатее и чудесатее…

Глава 16

(Несколько дней спустя. Владения Илары. Константин.)

До места назначения добрались штатно. Эксцессов, казусов и прочих неприятностей кроме разговорчивой и немного нахальной русалки не случилось. Разведчики подтвердили слова Моора и нашли в лесу лагерь крестьян. В остальном всё было тихо и даже слишком спокойно. Доплыли, высадились на берег у ветхой и безлюдной пристани. Сверились с картами, отправили вперёд разведку и оставив сотню солдат из пятиста охранять корабли, под возмущения Ригара выдвинулись. Возмущался Ригар следующим фактам. Ему не нравилось малое количество солдат. По его мнению четырёх сотен бойцов учитывая полное отсутствие осадных и стенобитных орудий для взятия Чёрной Крепости мало. Константин же, шагая впереди своего воинства, заверял что всё будет, Крепость возьмут за час и улыбаясь смотрел на Эльзу за которой орки катили три накрытых парусиной телеги. И хоть Ригар понял что у Повелителя есть план и не смел сомневаться в его приказах, нудить министр обороны не переставал.

— Да успокойся ты! — не выдержав ворчания Зелёного гаркает Костя. — Говорю что всё будет, значит будет. Хватит боевой дух солдат ронять.

— Прошу прощения, Повелитель, — хмурясь выдаёт Ригар. — Ничего не могу с собой поделать. Стар я, не привык воевать по новому. Вот увижу как вы за час Крепость возьмёте, тогда и успокоюсь. Пока же… Ну не укладывается у меня в голове. Пока не укладывается.

— Уложится…

— Повелитель, — встав перед Костей на одно колено склоняет голову гоблин разведчик. — Впереди за холмом деревня. Солдат нет. Десяток стражников вооружают крестьян дубьём… Стариков, женщин и детей. Предполагаю, что они погонят их на нас. Ваши приказы?

— Идите дальше, с крестьянами сами разберёмся, — кивает Константин и разворачивается к войску. — Внимание бойцы. Все слушаем меня. Впереди деревня в которой в основном старики, женщины и дети. Запомните, они нам не враги. Убивать и грабить строго запрещаю. Мы не воры и убийцы, не бандиты. Наша цель не устроить кровавую резню, а освободить замученных Иларой жителей. Вспомните себя, как вы жили совсем недавно и представьте себя на их месте. Поэтому мы не захватчики, мы освободители! От каждого требую отнестись с пониманием и не трогать без повода наших будущих сограждан. Вперёд! Освободим их!

— Освободим! — кричит один из орков.

— Освободим! — тут же подхватывают все остальные.

— Тогда за мной! Стражников разрешаю порвать на лоскуты.

Под одобрительные выкрики войско выдвигается дальше. С вершины холма Костя видит как деревню, так и город в центре которого возвышается Чёрная Крепость. Так же видит и суету в деревне.

— Надеюсь обойдётся без ненужных жертв.

— Мне бы тоже этого хотелось, — кивает Ригар. — Но боюсь не получится. Страх перед ведьмой пересилит и они бросятся на нас. Терять бойцов…

— Если сглупят, — вздыхает Костя, — Это их проблемы. Но всё же попытаемся договориться.

Войско выдвигается дальше. После спуска с холма и перехода по полям, все по приказу Повелителя останавливаются. Из деревни высыпают крестьяне, встают стеной и трясясь от страха поднимают палки и дубины.

— Душ пятьсот, если всех считать, — разглядывая чумазое, голодное и до смерти перепуганное воинство заключает Костя. — Старики, женщины, дети. Кто старший?

От вопроса крестьяне переглядываются, шепчутся и выталкивают вперёд древнего едва живого старца. Который при виде Константина в броне, забывает как дышать и падает назад.

— Встань, — жутким из-за закрытого забрала голосом говорит Костя, видит что старец не может подняться и обращается к остальным. — Поадекватнее кто-нибудь есть? А то, мне кажется, дедушка разговаривать не настроен. Что, нет? Ну тогда слушайте. Я Повелитель Лэртона Константин. И я пришёл за вашей королевой. Просто отойдите в сторону и даю слово короля, ни я, ни мои бойцы вас не тронем.

— Тогда нас казнит королева, — слышится шёпот из толпы.

— Вашей королевы скоро не станет. Отходите.

— Ты думаешь, что сможешь справиться с ней? Королева Илара могущественная ведьма и она тебя в порошок сотрёт.

— Привести крикуна.

Двое солдат орков, расталкивая крестьян проходят дальше и за руки приволакивают прятавшегося среди них стражника. Для порядка бьют его и ставят на колени перед Повелителем.

— Народ! — верещит стражник. — Не верьте узурпатору! Вы знаете что будет когда он захватит власть. Мы ему не нужны. Нас просто ограбят и как всех недовольных в Лэртоне сошлют на рудники. Убейте вторженцев. За королеву! За Илару! За…

— Заткнись, — пинает его в лицо Костя и обращается к крестьянам. — Вижу, этому уроду вы не поверили. Значит так, моё последнее предложение. Вы отходите в сторону и не мешаете. Я же, после того как присоединю эти земли к нашему королевству, снижаю вам налоги и всячески помогаю, защищаю и оберегаю. Вы согласны? Подумайте…

— А вы не обманете? — приходит в себя сидящий на земле дед.

— Слово короля, — протягивая ему руку кивает Костя.

Дед сглатывает, вздрагивая протягивает руку… Константин аккуратно пожимает её, помогает деду встать и кивнув своим отводит в сторону. Там объясняет ситуацию, описывает перспективы и обещает немыслимые по меркам деда плюсы. От чего старец падает на колени и бьётся головой об землю. Вскакивает, шустро ковыляет к своим и разгоняет их по домам.

Войско идёт дальше, через деревню. Ригар догоняет Повелителя и шагая рядом с мрачным видом озирается по сторонам.

— Голодные, больные, измученные… Я уже начал забывать что у нас было так же.

— Представь как я удивился, — подняв забрало кивает Костя.

— Не понимаю. Как можно так обращаться со своим народом.

— Теперь тебе есть с чем сравнивать. Ты застал времена когда Старый Король был ещё хоть немного в себе, видел как за несколько лет всё пришло в упадок. А теперь видишь как всё восстанавливается. Сейчас же… Не волнуйся, Ригар, я на самом деле их не брошу. Всё будет хорошо. Обещаю…

— Верю в вас, Повелитель, — выдыхает Ригар. — Скоро начнётся. И… Может откроете тайну? Что там безумцы Эльзы везут на телегах?

— Нет. Извини друг мой, но это лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Так что жди.

****

Войска Лэртона продвигались по пока ещё вражеской территории. Быстро, без сопротивления. В следующей деревне, крестьяне выпнули на разговор старосту, сами побросали дубьё и рассосались по домам. Там история повторилась. Старосте были озвучены перспективы, плюсы и бонусы. Ну и после королевского слова, он просто скрылся.

Уже на подходе к городу, разведка доложила о странностях. Засад или чего прочего они не нашли, но нашли панику среди горожан. Слухи о том что пришли враги мгновенно разнеслись по округе. Горожане похватали детей и ломанулись в замок, за стенами которого и надеялись укрыться. Однако прибежав, обнаружили закрытые ворота и злых стражников на стенах. От чего разбежались по домам и приготовились к самому худшему. Небольшая часть жителей, ломанулась в лес.

— Так, если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то за стенами замка сама королева, стража и местная знать. Кстати, Ригар, ты ничего странного не заметил?

— Нет владений знати. Только сёла.

— Видимо настолько охренели что даже свои имения забросили. Ладно. Ригар, готовимся к штурму. Мирное население не трогать. Тех кто будет сопротивляться… Вы знаете что делать. Вперёд, к замку!

(Замок. Королева Илара.)

— Королева! — упав на колени кричит стражник. — Беда… Враги в городе.

— А что наши?

— Крестьяне в бой не вступили. Горожане засели по домам и не выходят. Отряды королевской стражи уничтожены. Магов взяли в плен. Очаги сопротивления подавлены. Нас окружают.

— Ха… Окружают. Замок им не взять. А здесь мы можем переждать годы. Еды и воды нам хватит на десятилетия. Подождём, посмотрим, а потом сметём их. Сколько у нас стражников?

— Тридцать пять вместе со мной.

— Мало, но не страшно. Заставим знать поднять оружие. Приготовиться к осаде. Провизию пересчитать и нормировать. Стражу распределить по стенам. Ты ещё здесь? Почему? Ты должен быть на складе.

— Королева, склады пусты, — ещё ниже наклоняя голову шепчет стражник. — Нам хватит на неделю, при жёсткой экономии на две.

— Как? — растерянно смотря в пустоту спрашивает королева. — Ты ошибаешься. Мне же докладывали… Склады полны.

— Прошу меня простить, — шепчет стражник. — Ошибки нет, я видел всё своими глазами.

— Во-о-он! Убирайся! — понимая в какую ситуацию попала кричит Илара. — Всё проверить и перепроверить. Столько зерна не могло исчезнуть. Быстро!

Стражник гремя латами убегает. Илара устало выдыхает, с трудом встаёт и шаркает к шкафу.

— Ничего, — набирая склянки с зельями ворчит ведьма. — Ничего. С тобой, выскочка, я всё равно разберусь. За унижение, за обман, ты ответишь мне за всё. Бой будет проходить на моей территории. У тебя нет шансов. Да!

С этими словами ведьма пьёт зелья. Хватаясь за горло и кашляя падает. Тут же поднимается и безумно хохоча, источая всем телом чёрный дым, взлетает и улетает в подземелья.

— Вы увидите истинную мощь!

(Полчаса спустя. У ворот замка. Войска Лэртона.)

Город пал, солдаты уничтожив редкие очаги сопротивления стянулись к замку и взяли его в кольцо. Константин, Эльза, Ригар и Ульфер, стоя у закрытых ворот, смотрят на светящийся закрывающий весь замок магический щит.

— Пора? — спрашивает Эльза.

— Хм-м-м, ещё нет, — хмыкает Ульфер. — Магию, может победить только магия. Щит не пробить обычными средствами. Так что начну я.

— Ты справишься?

— Да, Повелитель, — улыбается Колдун. — Илара, совсем выжила из ума. Установила двухсторонний щит, вместо оборонительного. Как видите, они тоже стрелять не могут.

— И что?

— А то, — подняв палец округляет глаза Ульфер. — Что магии это заклинание жрёт в десять раз больше. Отойдите, я начну.

Все благоразумно отваливают в стороны. Колдун закрыв глаза поднимает руки и читает заклинание.

— Лучники! — командует Костя. — Всем приготовиться. Как только щит спадёт, снимайте со стен стражников.

Всё по мнению Кости здесь было неправильным. Особенно осада. По-другому он себе это представлял. Совсем по-другому. Сотни лучников на стенах, там же котлы с кипящей смолой. А здесь… Здесь даже рва нет. То есть он когда-то был, но давно засыпался. А гарнизон? Ну бегает по стене десяток доходяг…

— А-а-а-а-а! — кричит Ульфер.

В небе сверкают молнии, слышатся раскаты грома. Только что появившиеся облака вспыхивают синим светом. В купол бьёт толстенная и ветвистая молния. Отлетает от купола, но даже не думает гаснуть. С характерным звуком вспыхнувшей электрической дуги молния как змея обвивает купол и двигается по нему. Минуту, две, десять…

— Сильна, зараза, — кряхтит Ульфер и взмахивает руками.

Молния вспыхивает ярче, изгибается и рассыпается на сотни небольших шаров. С воем они поднимаются выше, образуют над замком хоровод и все как один устремляются к куполу. После сотен взрывов, щит мигает и гаснет.

Эльфы лучники тут же снимают со стен стражников и тех кто высовывается.

— Отлично! — восклицает Костя. — Просто отлично. Ульфер, ты как?

— В порядке, — еле переставляя ноги отходит в сторону Колдун. — Немного отдохну и всё…

— Повелитель, — подходит ближе Ригар. — Не разделяю вашей радости. Нам по прежнему нечем брать замок. Прикажите строить лестницы и таран.

— Эльза, начинай.

— Эх… — глубоко вздыхает Мышь. — Выпускайте Катюшу!

Орки тут же прикатывают телеги. Гоблины скидывают ткань открывая…

— Шесть палок, — кривится Ригар.

— Не палок, а направляющих, — закипает Эльза. — И вообще, меньше скепсиса.

— Да, друг, ты бы успокоился. Хотел увидеть секретное оружие, вот, смотри.

Ригар поднимает руки, отходит назад и созерцает непонятные передвижения. Орки, берут с телеги заострённые выкрашенные в зелёный цвет брёвна, короткие метра по два, относят их к другой телеге и вешают на металлические палки. И так шесть раз…

— Да-да, гениально, — видя бессмысленность происходящего бормочет Ригар. — Закидаем их брёвнами. Вон, у вас их целых двадцать четыре штуки.

— Ребята, проект «М» — оставив комментарии орка без внимания командует Эльза.

Орк, гном и эльфийка, стаскивают с телеги тонкую трубу. Раскладывают две ножки к ней прикрученные, ставят её с небольшим наклоном. Ещё один орк подносит деревянный ящик. Открывает его и хихикая сваливает в сторону. Эльфийка достаёт из ящика блестящую металлическую бутылку подносит к концу трубы и вопросительно смотрит на Эльзу.

Эльза запрыгивает на телегу, вставляет в торчащие из брёвен воронки тонкие шнуры, связывает в один и поджигает. Спрыгивает и прячется за Повелителя. Шнуры с шипением горят. Все замирают в ожидании.

— Милия, давай! — выглянув из-за Повелителя машет рукой Эльза.

Эльфийка быстро закидывает бутылочку в трубу… Слышится хлопок из трубы вылетает дым. Однако эльфийка не останавливается и продолжает отпускать в трубу бутылочки. Хлопки…

За стенами замка слышатся взрывы и крики. Ригар удивлённо наклоняет голову на бок, пытается понять что происходит…

Брёвна вспыхивают. Из воронок на конце каждой вырывается ослепительное пламя. Поднимается жуткий вой, брёвна одно за другим с немыслимой скоростью по очереди улетают.

Первое мгновенно преодолевает расстояние врезается в ворота и взрывается. Второе резко уходит вверх, начинает кувыркаться, гаснет и дымясь падает на внутренний двор замка где взрывается. Третье попадает правее ворот. Четвёртое левее и разбивается, но не взрывается. Пятое разносит ворота в щепки. Шестое залетает во внутрь и там взрывается.

— Итак, — достав маленькую книжку начинает писать Эльза. — Доработать оперение. Взрыватели довести до ума. Катюша, общая оценка…

— Отлично, — улыбается ей Повелитель, от чего Мышь смущённо отводит глаза.

Солдаты ликуют, безумцы Эльзы обнимаются. Подбегают к лидеру, хватают её и подкидывают в воздух. Ригар подходит к Повелителю, встаёт на одно колено и опустив голову протягивает свой меч.

— Ты что придумал?

— Повелитель, я второй раз посмел усомниться. Я не заслуживаю быть подле вас. Прошу вас, уважьте старого солдата. Отрубите мне мою дурную голову. Я не достоин…

— Встань! С ума сошёл? Чтобы большего такого не слышал. Командуй штурмом!

— Вперёд! — понимая что Повелитель не расстроен таким поведением ревёт орк. — За Повелителя! За Лэртон!

Константин опускает забрало, снимает с пояса шестопёр, поднимает щит и обгоняя солдат бежит штурмовать.

Однако… После такой атаки, сопротивления нет от слова вообще. Перепуганные стражники забились по углам. Гражданские из прислуги сразу же сдались. Из дворца вывалила знать и принялась стелиться перед новым Повелителем. Обещали верность, ругали Илару, подробно рассказали где она и уже успели обрадоваться. Но, радость была недолгой. Слушать слащавые речи Костя не хотел. Поэтому казнив на месте самого приставучего, приказал арестовать остальных, хорошо выпороть и допросить. Сам же с немного пришедшим в себя Ульфером, Ригаром и парой солдат, прихватив одного урода из знати, пошёл к Иларе.

****

После недолгих блуканий по тёмным коридорам, Костя с товарищами попадают в огромный зал. На цепях слабо и беспорядочно мерцая висит Каменное Сердце. На полу рядом с ним куча грязных тряпок…

— Илара, — кривится Костя.

— Конечно, — поднимаясь отвечает куча тряпья. — Королева Илара, Повелительница Чёрной Крепости. А ты, сопляк, пришёл присягнуть мне?

— Я пришёл, натянуть тебя на шестопёр, — подняв оружие рычит Костя.

— Самоуверенность, — шаркая к нему вздыхает дряхлая сгорбленная старуха. — Это чувство сгубило не одну тысячу жизней. Предлагаю разобраться по честному. Поединок?

— Согласен…

— Повелитель! — кричит Ульфер.

— Поздно! Вызов принят! — восклицает ведьма.

С хрустом выпрямляется, становится больше, источая чёрный дым и хохоча взлетает вверх. Вытягивает руки и с огромной скоростью летит на Костю.

— Сдохни!

Неожиданно для всех, Костя поднимает щит, слегка поворачивается и отставляет ногу назад. Ведьма ударятся в щит, от силы удара Константина разворачивает. Сама же ведьма вскользь задев щит меняет направление, падает на пол и крича катится. Встаёт, пытаясь взлететь подпрыгивает, видя что не получается вытягивает руки и запускает в Костю чёрным лучом. Щит Повелителя поглощает атаку. Кристаллы на нём высыпая искры взрываются. Костя бросает теперь уже бесполезную железяку в ведьму. Та со стоном ловит её и завывая сгибает. Отбрасывает в сторону. Поднимает трясущиеся руки…

— Получай! — кричит подбежавший к ней Костя и с размаху бьёт шестопёром в грудь.

От удара ведьма улетает и впечатывается в стену. Оставляя на камнях кровавый след сползает, падает на пол и затихает.

— Ну вот и всё, — подойдя и разглядывая безжизненное тело кривится Костя.

Удар по мнению Константина был фатальным. Тяжёлый шестопёр просто вмял грудную клетку внутрь. От удара об стену лопнула голова. Руки и ноги сломались по той же причине.

— Повелитель, — подходит к телу Ульфер. — Сердцу плохо. Оно начинает выбрасывать магию. Надо спешить.

Костя отходит от тела, выбирается из доспеха и подходит к Каменному Сердцу. Взяв у Ригара нож, режет руку и подставляет под струйку крови ладонь. Как только кровь натекает, выплёскивает на Камень и гладит его. Цепи звенят. Свет Сердца становится ярче, удары громче и ритмичнее. Кровь Константина мгновенно впитывается в поверхность, Камень ослепительно ярко вспыхивает…

— Сердце признало вас, Повелитель, — подняв руки вещает Колдун. — Вы…

Ульфер затыкается, наклоняет голову на бок…

— Что-то не так, — чувствуя излишнюю радость идущую от Сердца Замка пятится назад Костя. — Ульфер, что происходит?

Висящее над полом Сердце бешено стучит, вспыхивает и продолжает выбрасывать энергию. Магия физически ощущается, воздух становится густым.

— Ой… — вытянув губы выдаёт Ульфер. — Как так?

Камень вспыхивает особенно ярко, цепи звенят, всех присутствующих раскидывает в стороны. Солдат и Ригара прикладывает об стену. Ульфер теряет сознание. Костю валит с ног и откидывает…

— Мерзкий выскочка, думал что убил меня? Как бы не так. Королева Илара бессмертна, — вставая из кучи тряпья скалится обнажённая заляпаная кровью девушка.

Пошатываясь идёт вперёд, выплёвывая кровь злобно улыбается…

Костя складывает два и два, понимает что ему сейчас всё-таки придёт хана, переворачивается и шустро ползёт к поваленному хвала Тёмным Силам лицом вперёд доспеху.

Девушка, заметив это, раскидывает руки и взлетает. Однако тут же падает и потерев отбитую пятую точку ползёт к доспеху. Два червяка, извиваясь и ругаясь устраивают гонку. Константин старается успеть так как понимает что без доспеха с ведьмой не справится. Ведьма, понимая что Константин не задумываясь пришибёт её, всеми силами пытается успеть перехватить его.

— Ага! — цепляясь за ногу доспеха восклицает Костя. — Подавись, ведьма.

— Хрен тебе! — заползая на него и вцепляясь ему в волосы кричит Илара.

Поднимает его и несколько раз прикладывает лицом о ногу доспеха. Издаёт болезненный стон, прижимает руки к своему разбитому лицу и падает на пол: — Колдун поганый.

— Сама такая, старая проститутка, — пытаясь прийти в себя стонет Костя. — Убью!

Замах, удар, севшая Илара прижимая ладонь к разбитым губам падает на пол. Костя уже начинает ликовать, как вдруг корчится от боли. Выплюнув кровь заползает на ведьму, замахивается, как вдруг Илара, резко, словно змея, изворачивается и валит Костю на бок, обхватывает его шею ногами и начинает душить.

— Ар-р-р, — крепче сжимая ноги рычит Илара. — Сдохни тварь.

Из такой хватки, Костя выбраться не может. В глазах темнеет, сердце бешено стучит в висках, рычание ведьмы переходит в болезненный хрип. Константин беспорядочно бьёт руками, царапается. Наконец за затылком кое-что нащупывает, тянет руку, сжимает и резко дёргает.

Подземелье сотрясает полный боли женский визг. После вспышки непонятно откуда взявшейся внизу живота боли, Повелитель замечает что хватка немного ослабевает. Костя поворачивает голову и зубами впивается в бедро ведьмы. Как бульдог сжимает зубы и крича от боли почему-то пронзающей его ногу мотает головой.

Ведьма оглушительно громко кричит, толкает Костю в затылок, но понимая что он не отпустит бьёт его по глазам.

— Идиот, — оттолкнув его отползая в сторону возмущается ведьма. — Больно же.

— А не надо было такие кусты отращивать, — показывает зажатый в кулаке пучок волос Костя. — Подстриги газон, чудище запретного леса!

Илара, хоть и на четвереньках, но в бой всё же бросается. Уворачивается от удара в лицо и падает на Костю. Пытаясь повторить захват извивается на нём, крутится и понимая что второй раз не выйдет, кусает его. Теперь подземелье оглашает вой Константина. Иларе повезло и она укусила его между ног за самое дорогое, точнее, за одно из самых дорогих — за левое. Отчего Костя не замечая обвившую его девушку встаёт и не глядя мчится по подземелью. Разгоняется и на полном ходу впечатывается в стену. Что помогает, Илара падает, но… Вспышка боли едва не лишает сознания. С трудом переставляя ноги и руки он ползёт к лежащей на полу в позе морской звезды Иларе с целью добить тварь. Однако не успевает, ведьма переворачивается и ползёт к нему.

— Жива ещё, вонючка.

— Я всё равно убью тебя, малолетний ублюдок, — еле ворочает языком ведьма. — Нда… А рисовал ты явно не с себя. На рисунке нормальный, можно даже сказать, больше среднего… А у тебя… Тьфу.

В этот момент они встречаются, то есть сталкиваются головами, оба поднимаются и… Илара получает двоечку в челюсть. Оба кричат от боли, с трудом, но удерживают равновесие…

— Что за магия?

— Эт… Это не моя. Я думала это ты. А это как?

— Вот так, — бьёт её в глаз Костя и сам валится.

Кое-как заползает на Илару, левой хватает за шею, правой начинает бить в лицо. С каждым ударом, понимает что бьёт не только Илару, но и сам себя, но остановиться не может. Ведьма же рычит и матерится. Дёргаясь пытается выбраться, закрывается руками. Рычание её становится всё тише и после удара в губы превращается в обиженное хныканье. Девушка закрыв глаза плачет…

— Сдохни, тварь! — выкрикивает Костя, замахивается и после удара падает.

Проваливается в темноту, где видит как теперь уже два Каменных Сердца в унисон стучат.

Глава 17

Зевнув Костя поворачивается на бок, поудобнее устраивает голову на подушке, подтягивает к себе Эрми и вздохнув утыкается носом в её шею. Прижимает к себе девушку, как вдруг…

Судорожно ощупав тело, Константин приходит к выводу — не моя. Пытаясь вспомнить что вчера было, Костя осторожно открывает один глаз и видит прямо перед собой чёрные волосы. Мгновенно всё вспоминает, зарычав упирается ногами в спину девушки и со всей силы толкает. Илара с визгом летит на пол, Костя прижимает руку к рёбрам и морщится от боли.

На грохот тут же является Ульфер, широко улыбается, однако от взгляда Повелителя притухает и старается стать меньше.

— Ульфер, какого дьявола? Почему эта вонючка дрыхнет в моей постели?

— Вообще-то, это ты в моей, — поднимаясь и кутась в одеяло бормочет стройная черноволосая девушка едва лет восемнадцати.

— А вот хрен ты угадала! — метая в неё подушки кричит Костя. — Теперь здесь всё моё. Ульфер! Ригара ко мне. Вонючку схватить, связать, содрать с неё кожу и облить уксусом. Потом забить дубинами, повесить, вбить в сердце осиновый кол и сжечь. Выполнять.

— Ты чего злой такой? — закрывая рот руками шепчет Илара.

— Ульфер! Ульфер что ты стоишь? Почему эта хрень всё ещё не на дыбе?

— Повелитель…

— Оружие мне. Я сам убью её. Придушу…

Спрыгнув с кровати, Костя с размаху заряжает ведьме в глаз, чем вырубает её. Но и сам, прижимает руку к лицу и падает.

— Повелитель, прошу вас не нервничать, — склоняется над ним Колдун. — Пока вы спали я думал и, кажется, понял что случилось. Давайте все успокоимся. Я объясню…

— Надеюсь у тебя получится, — ощупывая заплывающий глаз шипит Костя. — А вместе то мы схуя… Ульфер, почему мы в месте?

— Когда я пришёл в себя, то обнаружил вас спящими в обнимку. Мы с Ригаром пробовали вас расцепить. Однако вы держались так крепко… Ну а когда с помощью солдат вас всё же растащили в стороны. Вы начали кричать.

— Да?

— Именно так, Повелитель, — часто кивает Колдун. — А потом, стоило вас отпустить. Вы ползли друг к другу. Обнимались и только тогда успокаивались. Мы проверяли, восемь раз, да. Поэтому решено было положить вас вместе. Чтобы вам, Повелитель, хуже не стало.

— А обо мне значит ты не думал? — стонет лежащая на полу Илара.

— Хм-м-м… — подходит к ней Ульфер. — В то время нет. Я даже пробовал убить тебя. Я, Ригар, солдаты. Все мы пытались. Однако не смогли. Руки не поднимались. И я знаю почему. Повелитель, я расскажу вам за ужином…

— Ужином? А как…

— Вы проспали двое суток. Поэтому прошу за мной, вам нужно восстанавливать силы. Не волнуйтесь. Всё в порядке. Все ваши приказы выполнены, город под нашим полным контролем.

— Ладно…

****

Наспех отмытый обеденный зал. Во главе стола сидит мрачный Константин, смотрит на лежащий перед ним на золотой тарелке кусок мяса. С одной стороны сожжёного в уголь, с другой сырого сочащегося кровью. С другой стороны стола такая же мрачная Илара. Которая поправляя корону, с аппетитом ест мясо и запивает вином из хрустального бокала. Светит темно синим фонарём под глазом и ехидно улыбается Константину.

— Повелитель, вам надо поесть, — вздыхает стоящий у стола Ульфер.

— Я такое дерьмо не ем. А если так беспокоишься, подожди полчаса. Я сам себе приготовлю…

— Дерьмо значит? — отложив нож и вилку кривится Илара. — Ты, жалкий выскочка. Узурпатор! Сидишь в моём замке…

Договорить ведьма не успевает, Костя хватает кусок мяса и метает его. Со шлепком мясо попадает в лицо ведьме. На что она вскакивает, руки её вспыхивают красным… Она рычит… И вдруг садится. Бормоча ругательства, отрезает кусочек мяса и глядя на Костю злобным взглядом отправляет его в рот. Берёт салфетку, вытирает лицо…

— Ну, раз так, — разводит руками Ульфер.

— Начинай уже!

— Повелитель. Обо всём по порядку. Начну с истории. Каменные Сердца…

— Ближе к делу… — перебивает его Костя. — Мне нужно знать что случилось с нами. Если конкретно то со мной и вот этим недоразумением.

— Вы убили Илару.

— Королеву Илару! — восклицает ведьма. — Обращайся как положено, старая кочерыжка.

— К сожалению для вас, вы больше не королева, — ехидствует Колдун и глядя на поникшую ведьму добавляет. — То есть не совсем королева. Вы нечто большее. Итак… Вы, Повелитель, ударом шестопёра, лишили Илару жизни. После окропили Каменное Сердце своей кровью. Вот только Илара не умерла. Может быть из-за принятых зелий или потому что она наполовину демон. Но несмотря на повреждения жизнь в ней теплилась. Сердце же… Оно признало вас, приняло, но от Илары не отказалось. С помощью вашей крови и колоссальной подпитки от Сердца Лэртона, артефакт восстановил Илару. Вернул здоровье, молодость, силу, мозги прочистил. Надеюсь… Кхем…

— Нахрена? Она же дура. Поехавшая, старая проститутка.

— А у тебя член маленький, — ехидно хихикает ведьма.

— А ты страшная и от тебя воняет. А ещё у тебя слишком узкий зад и маленькие сиськи. Съела?

— Ах ты… Ты… Хамло, — резко встав выдаёт ведьма.

— Вонючка.

— Доходяга.

— Старуха.

— Коротышка.

— Проститутка.

— Я девственница!

— Конечно. Там у тебя такая мотня, три отряда орков заблудились и сдохли. Их блохи загрызли. Ну или отравились от твоего запаха. Фу…

Такого Илара выдержать не может, хватает кусок мяса и запускает его в Костю. Повелитель уворачивается и ехидно улыбаясь показывает ей средний палец.

— Успокойтесь, прошу вас, — поднимает руки Ульфер. — Это ещё не всё. Да дайте же мне рассказать.

Произошёл магический брак.

— Что? — мгновенно успокаиваются оба.

— Да… То есть не совсем брак… То есть брак, но не совсем обычный. Не такой как… Событие невероятно странное, но на брак всё же очень похожее. Если просто. То Сердце Лэртона и Повелитель как его хозяин, заняли главенствующую роль. Ритуал проведённый в Ночь Кровавой Луны помог. Илара же и Сердце Чёрной Крепости, теперь… Как бы это объяснить? Сердца связаны друг с другом и бьются в унисон. Вы теперь тоже. И такое случается только при скреплённом магией браке. А вот странности… Повелитель, я такого раньше не видел, но теперь вы не сможете существовать без Илары. Любой урон причинённый ей, вы получите в полном объёме. Илара, к тебе это тоже относится. Боль, страх, любовь, раны, всё что будет происходить с Повелителем, произойдёт и с тобой. Выход тут только один. Заключить союз, укрепить его и жить в мире и согласии.

— Снять это как-нибудь можно? — с нескрываемой надеждой в голосе спрашивает Костя.

— Увы нет, — качает головой Ульфер. — Произошёл магический брак. Да, очень странный, но он есть. Никакие заклинания или зелья здесь не помогут. Вы теперь вместе, навсегда. Смертьодного, неминуемо повлечёт смерть второго. Но есть и плюсы!

— Стесняюсь спросить какие, — пробуя вино и морщась ворчит Костя.

— Магический фон уже усилился в три раза и продолжает расти. Два Сердца буквально переполняют пространство магией. Последний раз, я видел такое…

— Во времена Тёмной Империи, — вздыхает Илара. — Я помню… Тогда магия была как воздух. Сто двадцать семь Каменных Сердец и одно в столице всеми управляющее. Жуткая была катастрофа, страшная. Главное Сердце уничтожили, Императора убили. Множество Сердец или погибли сами или были уничтожены остатками Светлых. Но страшное случилось потом. С ослаблением магического фона, многие народы вымерли. Другие, как демоны, ушли в своё измерение. Пришла разруха, уныние… Я помню свою радость, когда блуждая по развалинам Империи услышала зов Каменного Сердца. А потом…

— Спятила и деградировала, — ворчит Костя. — Ульфер, что делать?

Что делать, как будто бы помолодевший Колдун знал точно. И с ходу, без лишних рассуждений предложил Косте и Иларе объявить себя мужем и женой. За что получил посыл нахрен от обоих и бормоча о том что это всё равно неизбежно, заставил их слушать.

Колдун углубляется в историю, старясь не отвлекаться рассказывает о том что было и о том что будет. Если точнее, то в Косте Ульфер видит нового Императора. Это, конечно же, не точно, но все задатки имеются. Два Каменных Сердца из семи у него уже есть. Ну и плюс поведение, из-за которого старый Колдун глядя на Костю видит прошлого Императора. Илара, что для Кости удивительно, хоть и кривясь, но с Ульфером соглашается. Приводит примеры из далёкого прошлого, вспоминает Императора и его правление. Говорит что у Константина большое будущее. И у неё, соответственно тоже. Костя же шлёт Илару в пешее эротическое, хватает Колдуна и утаскивает его заниматься делами.

Оставшаяся в одиночестве Илара, глубоко вздыхает. Снимает с себя корону и ставит на стол.

— Ну вот всё и закончилось, — глядя на корону вздыхает ведьма. — Закончилось… Или, быть может, только начинается?

****

Утром, первым делом Илара поднимает прислугу. Приказывает им навести в замке порядок, цепляет горничную и вместе с ней убегает в свои покои. Заклинанием убирает толстенный слой пыли, уничтожает своё кресло и уходит в ванную. Где также с помощью магии наполняет водой ванну и согревает. Долго и тщательно, используя разные ароматные средства отмывается. Укорачивает волосы на голове и полностью убирает те что на теле. После чего одевается в подготовленную горничной одежду, то есть простое зелёное платье и идёт наводить порядок в замке. И первое что бросается в глаза, это обращение. То что Илара это Илара, сомнений ни у кого нет. Все прекрасно понимают что она это она, разве что теперь молодая. Однако обращаются к ней не так как раньше. Называют её не королевой, а госпожой или госпожой ведьмой.

Всё это настолько выбешивает Илару, что она даже собирается проклясть наглецов… Но как только она поднимает руки, эти же самые руки сами собой опускаются. Прислуга, все обитатели замка и всего королевства, как понимает ведьма, теперь служат Константину. Клятва которую они приносили Сердцу о вечной преданности Иларе, изменилась и перенаправилась на Константина. И нет, все они по-прежнему слушаются её, причём беспрекословно, но она здесь больше не хозяйка. Наместница, управленка, но уже не королева.

От этого Иларе почему-то хочется плакать, забиться в угол, закрыть лицо руками и как когда-то в детстве, просто плакать от обиды. Так же Илара понимала, что не может разозлиться на узурпатора, а если и может то ненадолго. Сердце Замка тут же начинает успокаивать её, посылает приятные ощущения. Сердце Лэртона, шлёт веселье и странную радость.

Илара перемещается в свои покои, встаёт у зеркала и разглядывает себя. Милое лицо, нежная бархатистая кожа. Густые чёрные как уголь, блестящие волосы до плеч. Слегка заострённые ушки, зелёные кошачьи глаза. Родинка под нижней губой. Сами губы, алые, красивые, полные…

— Великолепно, — любуясь собой вздыдыхает ведьма. Тут же начинает крутиться, поворачивается спиной и гладит себя по заднице. — И ничего она не узкая. Это хамло, видимо, слепошарый. Или… Или? Надо посмотреть чем он занимается. Выскочки и узурпаторы, они такие. Творят всякую ерунду и думают что это нормально.

Занимался Константин очень важными делами. Как оказалось, пока они спали, солдаты и сотрудники какой-то госбезопасности перевернули всю Чёрную Крепость и сёла. Собрали уйму не очень приятной информации и теперь во главе с Константином допрашивали знать.

Хотя допрашивали это громко сказано. Константин банально бил какого-нибудь графа или барона, потом солдаты охаживали его розгами и бедолага вываливал всё. Кто сколько украл, куда спрятал, кому собирался продать. Там же вскрылись фантастические факты хищения. Такие ужасные, что Илара побледнела.

Все продукты со складов вывезли и спрятали в лесах и горных пещерах. Товары и материалы туда же. Большую часть казны, а это много золота и серебра закопали в лесу.

Места воры подробно указали, сделали пометки на картах и даже обещали всячески содействовать. Клялись в верности новому Повелителю, за что все дружно получили путёвку на рудники Лэртона. От чего начали плакать, визжали как свиньи и взывали к Тёмным Силам.

Не помогло, Константин и не думал сочувствовать зажравшимся. Всех их и им сочувствующих, заковали в цепи, имущество и земли изъяли в пользу государства.

Министры, начальник стражи и управленцы, отдав Повелителю всё что имели, последовали туда же. А всех этих уродов, Повелитель заменил своими приближёнными. То есть сотрудниками госбезопасности, которых к огромному удивлению набралось аж целых двенадцать. Правда после угроз разжаловать всех до дворников и выпороть какого-то Николса, нашлось ещё четверо, но этих Константин оставлять не стал.

Далее шли подсчёты налогов, которые по меркам Илары оказались непомерно высокими. Снижение их до смешных сумм и назначение крестьянам и горожанам довольствия и небольших денежных выплат.

Указы писались один за другим. Одни что-то разрешали, другие отменяли. Например Илара с ужасом для себя узнала, что в её королевстве народу запретили заготавливать на зиму дрова. Охота и рыбалка тоже были запрещены. Собирательство грибов и ягод в лесу где этого добра столько, что пройти негде, каралось смертью. Крестьян и горожан, приравняли к скоту.

Всё это отменял Константин, на улице, прямо на площади у замка, он читал отчёты, слушал доклады и после совещания со своими приближёнными писал указы.

Останавливаться даже не думал и после нескольких часов такой сумасшедшей беготни, взял две сотни солдат и ушёл в город. Где началось нечто ужасное… Первыми пострадали ростовщики и прочие проходимцы. Их конторы крушили, деньги конфисковали и несли в казну, документы изымали для изучения. Самих ростовщиков приговаривали к пожизненной каторге.

Но это было не самым жестоким. Владельцы публичных домов и хозяева уличных проституток, даже пожизненной каторги не получали. После разговора с первым же, Константин приказал сжечь бедолагу заживо. Остальных таких деятелей вешали прямо на улицах.

Не избежали своей участи и бандиты промышляющие на улицах города. Их взгребли, хорошо побили и что не удивительно приговорили к каторге на рудниках.

С приходом Константина город закипел и ожил. К работе подключились горожане. Одни вместе с солдатами таскали изъятые деньги. Другие так же с солдатами отправлялись в леса забирать украденные знатью зерно, деньги и ценности. Дома знати вычищались от имущества и денег. Город бурлил и напоминал гигантский муравейник.

Сама же Илара хваталась за голову и не понимала как всё это случилось. Не могла понять зачем престарелому, едва живому графу, которому жить осталось максимум до весны и у которого не было ни одного родственника чтобы оставить, целые мешки золота и неприлично огромные склады продовольствия.

Работа, как называл всё это Константин, кипела весь день и трое следующих суток. В итоге, из леса вернули крестьян спрятанных там генералом Моором. На склады вернули всё украденное плюс конфискованное, чем забили их под самые крыши. Что не влезло утащили на армейские склады. Везде поставили охрану и начали выдачу ресурсов чуть живым крестьянам и горожанам. Выдавали не всем одинаково, узнавали состав семьи, совещались, а уже потом выдавали немного денег, и еду на месяц. Тем кто не смог нести сам, помогали солдаты Константина, которых местные готовы были зацеловать. Дарили им еловые венки или засушенные с лета цветы. Ну и конечно, хоть и опасаясь, но желали поблагодарить Повелителя. Который заявлял, громко, во всеуслышание, что они теперь граждане Лэртона и умереть голодной смертью или от холода им не позволят. Наоборот, начнут помогать и оберегать.

Народ получая довольствие верил. Восхвалял молодого Повелителя и молился на него Тёмным Силам. Сама Илара, хоть и пыталась скрыть удивление за маской отвращения, в душе вместе со всеми ликовала. Но в то же время ругала себя последними словами и не понимала как она могла допустить всё это. Ведь когда то давно, она как и Константин сейчас, работала на благо королевства, защищала жителей. Реформировала, развивала. А потом… Когда именно это случилось Илара вспомнить не может, но помнит как всё реже и реже интересовалась жизнью подданных. Как назначила управляющих, верила им, не читая подписывала указы. И всё больше времени проводила в своих покоях, в кресле. Где обрастая пылью и паутиной, только и делала что вспоминала молодость и копила злобу на весь мир.

****

Несколько дней спустя, Константин всё же заканчивает с чисткой города и помощью населению. Вместе со зверолюдкой закрывается в обеденном зале и вот уже как час не выходит. У дверей стоят солдаты, два орка с мечами, Илара бродит по коридору, смотрит на них и хоть её сжигает любопытство, зайти не решается. Почему-то представляет как Константин и зверолюдка, по имени Эльза, развлекаются прямо на столе. От чего шипит от злости, сжав кулаки уверенно идёт к дверям, но дойдя до равнодушно смотрящих на неё орков, останавливается и разворачивается.

Услышав из-за двери смех Эльзы не выдерживает и подходит к солдату.

— Я здесь королева! — указывая на себя говорит Илара. — Я!

— Госпожа, — морщась выдаёт орк. — Так разве мы спорим? Вот и я говорю — нет. Можете называть себя хоть королевой, хоть императрицей, хоть посланницей Лесных Духов. Мы не против.

— Издеваешься?

— Ни в коем разе, — скалится орк.

— Тогда…

Договорить Илара не успевает, в коридоре слышатся шаги. Из-за поворота пыхтя вываливается маленький круглый человек и гордо подняв голову шагает по коридору. Два периодически толкающих его в спину гоблина, всю важность с человека сбить не могут.

— Барон Мейри, — кривится ведьма. — Вы ещё не на рудниках?

— Произошло недоразумение, Илара, — не удостоив ведьму взглядом отвечает он. — Вот, иду к нашему новому Повелителю, хвала ему, разбираться в ситуации. А ты? Ты ещё не в борделе? Жаль, в таком виде, я бы снял тебя…

— Рот закрой, образина, — выхватив меч и приставив его к шее барона рычит орк. — Ещё раз, при мне, позволишь такое хамство по отношению к девушке, я с тебя лишний жир срежу.

— Фи, как некультурно, — пальцем убирая оружие кривится Мейри. — Повелитель ждёт меня. Ну а потом мы узнаем кто с кого что-нибудь срежет. С дороги, животное.

Орк уже собирается зарубить барона, как дверь в обеденный зал открывается, выглядывает Эльза и затаскивает барона.

Орки прислушиваются, гоблины делают вид что их вообще здесь нет… Из зала слышится смех Константина и речи барона. Что он говорит не разобрать, но…

— Барон Мейри, — выводя посетителя в коридор улыбается Константин. — Как же я рад что вы добились встречи со мной. Вы абсолютно правы. Каторга на руднике, это дичайшее недоразумение.

— Фух, Повелитель, — вытирая платком вспотевший лоб выдыхает барон. — Какое счастье… Какое счастье что вы пришли к нам. Вместе, мы выведем жизнь нашего королевства на новый уровень. Ха! Каторга. Я же говорил! Аха-ха!

— Конечно-конечно, — часто кивает Повелитель. — Каторга! Аха-ха! Разве может такой умный и прозорливый человек как вы махать киркой? Нет! Конечно же нет. Ух! Извините меня, пожалуйста. Сейчас я всё исправлю. Ребята, тут короче глупость такая. Ну вы знаете… Ошибся я, видимо корона голову натёрла. В общем, исправляюсь. Солдаты, возьмите эту свинью, утащите на площадь и на кол посадите. Выполнять!

— Да, Повелитель, — ехидно улыбаются орки и подходят к барону. — Ну что, господин. Позвольте проводить вас.

— Я буду жаловаться?

— Кому? — усмехается орк.

Верещащего о несправедливости барона, за ноги тащат по коридору. Гоблины усмехаясь встают у двери.

— Да ну вас, — машет рукой Илара и уходит.

Отходит и начинает улыбаться, то что барон присядет на кол, да ещё на площади, ведьму радует.

Бодро шагая по коридору, ведьма чуть не сбивает несущую поднос горничную. Мгновенно решает что делать, отбирает у неё заставленный тарелками и бутылками поднос, и идёт обратно.

Заваливается в обеденный зал, гордо подняв голову подходит к столу и улыбаясь охреневшему Константину ставит перед ним поднос.

— Блин… Ты… Ну и? Сколько раз плюнула?

— Ни одного. Вы продолжайте, я вам не мешаю. Мне просто интересно.

— Значит производство, — схватив с подноса бокал вина и кусочек сыра говорит Эльза. — Кузницы, гончарные мастерские, ткачи. Магическая лавка. Всё еле живое. Из крупного есть целая верфь, ещё каким-то чудом работающая. Стекольный завод где дела идут более менее. Ну и винодельня, правда там варят пиво. Скота совсем немного. Коров едва сотни три наберётся. Коз и овец побольше. На этом всё.

— Нда… Прям как в Лэртоне месяц назад. Но всё же немного лучше. Ну что, Эльза? Надо всё это поднимать и приумножать.

— Я оставлю пару ребят, они толковые и быстро всё наладят. Найдут местных, тех кто поумнее и к делу пристроят. Всё будет нормально.

— Я могу помочь. Я всё здесь знаю.

— Ага, ты уже помогла, — смерив Илару презрительным взглядом ворчит Костя. — Так помогла, что королевство чуть не загнулось. Кстати, объясни как твою пустую голову посетила идея дать солдатам порошок? Ты же их на смерть обрекла. Ульфер говорит, что выжили только орки, да и то не все.

— Ну я… А что мне было делать? Ты оскорбил меня, а у меня как раз старческое слабоумие обострилось. Осень всё-таки. Суставы болят… Так что, я помогу?

— Да. Поможешь тем что не полезешь.

— Но я могу…

— Я тоже могу.

— Ты не понимаешь… Я ведьма и я… Да я всё могу. У меня сил…

— Изыди… Нечисть. Всё, не мешай. Толку с тебя всё равно никакого. Мы сами.

— А я не уйду. Пусть я больше не королева, но о своём народе я заботиться не перестану. То есть начну!

— Я что-нибудь придумаю, — кивает Костя и давая понять что разговор закончен переключает всё внимание на Эльзу.

До предела возмущённая Илара, переносится в свои покои, падает на кровать и не понимая почему так себя ведёт, утыкается лицом в подушку.

Ей впервые за долгое время хочется работать. Творить и улучшать. Но этот, по мнению Илары скверный тип, ей не разрешает.

— А с чего мне надо его разрешение? — вскакивает с кровати ведьма. — Вот сейчас пойду и как начну править! То есть руководить. И ни кто меня не остановит. Никто!

Останавливает Илару дверь, дойдя до которой она резко разворачивается и понимая что без разрешения править не сможет, идёт к кровати. Где падает, обнимает подушку и как только закрывает глаза засыпает.

— Какого чёрта ты здесь делаешь? — будит её голос Константина.

Ведьма поднимает голову, с трудом открывает глаза и видит… Видит что спит на груди крайне недовольного Константина.

— Совсем с ума сошёл? — вскочив возмущается она. — Пришёл ко мне, голый. Воспользоваться моей беззащитностью хотел? Мерзавец.

На это Константин закатывает глаза и разводит руки. Илара смотрит и с ужасом понимает что это не её покои. Открыв рот хлопает ресницами, получает по лицу подушкой и только собирается высказаться…

— Ходят тут всякие, — отворачиваясь ворчит Костя. — Работаешь, работаешь… Ни минуты покоя.

— Извини, я не хотела. Это само собой получилось. Я пойду, ага. А ты… Константин? Константин?! Ты уже спишь? Константин!

— Что? — резко садится он.

— Я пошла. Доброй ночи.

Илара снова переносится к себе. Падает на кровать и дабы подобного не повторилось, привязывает ногу к кровати.

— Кошмар, — выдыхает она. — Ну и кошмар. Вот что он про меня подумает? Какая мне разница? Или… Утром разберёмся. Но что-то в нём есть. Что-то необычное.

Глава 18

Лёжа в постели, Костя созерцал огромные кошачьи глаза снова оказавшейся на нём Илары и думал как выбраться. Потому что ведьма, мало того что сама грохнулась на него среди ночи, так ещё сверху, их обоих придавило её кроватью. Выхода из данной ситуации не было. Кричать и звать на помощь не хотелось, Ведьма убраться восвояси не могла. Может быть от испуга, а может быть из-за нехватки места для манёвра, она выкатив светящиеся в полумраке глаза лежала и бормотала что-то непонятное.

— Это что, всегда так будет?

— Я не знаю! Я вообще спала. Я не…

— Давай подумаем. Теоретически, если я тебя утоплю, сам я смогу выжить? Ну вот смотри, ты пойдёшь ко дну, вода зальёт лёгкие и ты захлебнёшься. Но я то буду на суше. Значит захлебнуться не смогу. Воды не будет.

— Да что я тебе сделала?

— Дай вспомнить. Требовала, потом войной пошла, отравить пыталась. Мало?

— Извини…

— Эх, ситуация, — закрыв глаза вздыхает Костя. — И ладно бы с какой-нибудь красоткой вот так попал, я бы даже возмущаться не стал. А тут…

— Я не красивая?

— Нет. Нет от слова совсем.

— Но я же… А по-моему красивая.

— Ты себе льстишь, вонючка. А всё потому что я помню тебя старой, уродливой, грязной старухой. Такой ты навсегда и останешься. И как бы ты сейчас не выглядела, для меня ты будешь… Ты что задумала?

— О, Повелитель, вы просто не представляете что я сейчас сделаю.

Костя замечает что глаза Илары светятся красным. Она хватает Костю за лицо, высовывает язык…

— Уничтожу. Вот только попробуй. Я себе ножом лицо порежу и ты тоже будешь в шрамах.

Хихикая ведьма проводит языком по щеке Кости. Он начинает кричать, её язык проникает ему в рот, быстро движется…

— Ну как? Чего замолчал? Понравилось?

— У меня семья.

— И что?

— Не делай так больше. Никогда. У меня жёны.

— Извини. Что-то я увлеклась. Давай так. Раз уж так получилось, то давай и правда жить в мире. Ты не бьёшь меня и не обзываешься, а я не позволяю себе ничего лишнего. Договорились?

— Ага. Извини. Я больше не буду. Давай…

Глаза Илары становятся зелёными. Она не моргая смотрит. Как вдруг начинает смеяться. Вздыхает и насколько позволяет обстановка ёрзает.

— Кажется кто-то рад меня видеть, — жмурясь мурлыкает ведьма. — Ух… Как каменный. И так удачно… О-о-ох… Давит на самое чувствительное. А рисовал ты всё же свой.

— Ты же обещала, — наконец-то заметив что организм среагировал на обнажённую прижатую к нему девушку более чем правильно стонет Костя.

— Я не могу… У меня никогда не было. А теперь… Теперь тело требует. Прости…

— Илара!

— Ещё! Повелитель, ещё. Твой вкус, твой запах… Схожу с ума… Константин… Возьми меня. Чёрт, не получится… Тогда не останавливай меня. Ещё…

— Да блин! Стой!

— Ох… — продолжая тереться об него томно выдыхает ведьма, как может наращивает темп.

Выдохнув Илара закатывает глаза. Вздрагивая лежит, тяжело и часто дышит.

— Мой, можно сказать, первый раз… А знаешь… Это даже хорошо что всё вот так. Потом проведём ритуал, моя кровь усилит Каменное Сердце. Только не говори что после всего что было, ты от меня откажешься? Теперь ты просто обязан на мне жениться. Я, поскольку наполовину демон, так тебя приласкаю, ты про остальных и думать не сможешь. Кстати сколько их?

— Три.

— Три! Ах ты… Ах ты! Ах ты развратник! Три жены, а он тут меня соблазняет. Ну и кобель. Как можно быть таким похотливым? Ты! Ух!

Вспыхнув синим Илара исчезает вместе с кроватью. Костя лежит, смотрит в потолок и пытается понять что это только что было. И в его жизни случалось всякое, особенно с момента попадания сюда. Но чтобы вот так…

— Это называется поимели не снимая штанов… То есть трусов… То есть… То есть… Как это называется? Петтинг? Надо надеть штаны. А то мало ли… А ведьмочка-то, горячая… О чём я думаю?

****

Утро приносит новые проблемы в виде бумажной волокиты. Разбирая которую и попутно завтракая, Костя находит очень неприглядные, интересные и немного настораживающие факты. Если верить документам, счетам, выпискам и прочим орудиям пыток, то получается следующее. Чёрная Крепость, до определённого момента жила очень даже неплохо. Торговали стеклом, ценными породами дерева, ягодным вином и пивом. Также королевство славилось лекарственными травами, корнями и такими замечательными растениями как: драконий корень, змеецвет, чёрный остролист и, если верить бумагам плодами ядовитой яблони. Растения эти очень редкие и больше почти нигде не встречаются, используются для создания очень эффективных зелий здоровья, омолаживающих, лечат бесплодие и возвращают мужскую силу. Что заставляло соседей и купцов из приграничья платить за эти травки золотом. Причём золото никто не жалел. Но… Восемь лет назад, указом королевы, сбор трав запретили. То есть формально запретили, фактически всё это продолжалось только теперь прибыль шла мимо казны в руки ушлых графов и баронов. Так же восемь лет назад, в Чёрной крепости начался упадок, разброд и шатания. Королева начала подписывать глупые и откровенно вредительские указы, глядя на которые Костя понимал что королева их даже не читала.

Восемь лет назад, Чёрная Крепость начала жить по плану и так сойдёт. А выживали тем, что продавали соседям уголь, лес, железо и зерно привезённое из Лэртона. То есть, имели прибыль и делали деньги из ничего или же из щедрости Старого Короля. Который от вызванной старческим слабоумием щедрости, плюнув на свой народ поставлял ресурсы Иларе. Есть в бумагах упоминания про устный договор Освальда или Старого Короля и Илары. И это приносило прибыль, немалую. Однако все деньги разворовывались и до казны доходили лишь крохи, но тем не менее они доходили и опять же в документах есть упоминание кого за это благодарить.

Роясь в бумагах, Костя находит нужные записи и выясняет что у Илары, был свой Советник, который и рулил государством. Противостоял зажравшейся знати и как мог старался поддержать жизнь в умирающем государстве. Но, год назад его обвинили в растратах и изгнали из города. Илара, что неудивительно, разбираться не стала.

— Хм-м-м, — отложив бумаги тянет Костя. — Странно всё это. Два Повелителя сошли с ума в одно и тоже время. Как будто… Или проклятие или у Сердец сели батарейки. Рагнар!

— Да, Повелитель, — тут же заходит в зал орк.

— Для тебя есть задание. Мне нужно найти орчанку и человека. Возьми бойцов и приведи ко мне жену генерала Моора. Обращаться с ней вежливо и культурно. Выдай бойцам задание, пусть перевернут всё, но найдут мне Советника Ларса.

— Будет исполнено, — кивает орк и выбегает из зала.

Костя набивает трубку, подходит к окну и смотрит на город. Глубоко вздыхает…

— Нда… Ну, а никто и не говорил что будет легко. Однако теперь мне хочется со всем этим разобраться.

Разобраться со всеми странностями и вопросами, Косте хочется просто невыносимо. Однако он понимает, что бросить всё и углубиться в изучение банально нет времени. Работы не просто много, её катастрофически много.

— Надо напрячь Ульфера, он обещал сделать выписки. Пока же… Эх, бюрократия.

****

Час проходит за разгребанием бумажных завалов. Отвлекает повелителя стук в дверь и довольная рожа заглянувшего Рагнара. Который докладывает о том, что госпожу Зиру нашли и в лучшем виде доставили. Тут же в зал заводят молодую мрачного вида орчанку. Держащий же её за руку мелкий, смотрит с любопытством.

— Госпожа Зира, — кивает Костя. — Прошу вас. Проходите, присаживайтесь. Грета! Принеси чего-нибудь выпить и сладости ребёнку.

— Повелитель… — опустив голову бормочет орчанка. — Не сочтите за дерзость, но… Что с моим мужем?

— С ним всё в порядке. Пока у нас, отдыхает в каземате, но отношение к нему более чем хорошее. Трёхразовое питание. Через день прогулки на свежем воздухе. Да вы не волнуйтесь.

— Повелитель! — подает она на колени. — Чем я могу отблагодарить вас?

— Хм-м-м, есть кое-что. Понимаете, Зира, ваш муж немного упрямый. Не могли бы вы посодействовать мне.

— С чем?

— Такие воины как ваш муж умны, честны и благородны. Но в тоже время упрямы и недоверчивы. Такие мне нужны. Так вот, если я скажу что с вами всё в порядке, он скорее всего мне не поверит и никакие клятвы Сердцу теперь завязанные на меня не помогут. Поэтому, я приглашаю вас и вашего сына в Лэртон. В качестве гостей… Устроим праздник главе вашей семьи. Уверен, он очень обрадуется. Зира?

— А я… Я… Спасибо. Но… Я… А вы… А мы… То есть в-в-вы…

Заикания орчанки прерывает горничная. Потом уже за столом проходит разговор о жизни, после которого орчанка улетает собираться.

Костя смотрит на захлопнувшуюся дверь, качает головой…

— Как-то странно, не находишь? — говорит появившаяся за столом Илара. — Повелитель, смелый и безжалостный, Константин Освободитель, как называют тебя местные. Тепло и ласково общается с простой орчанкой. Для чего? А я отвечу. Для того чтобы подбить клинья под генерала предателя.

— Во-первых, — подняв палец улыбается Костя. — Он ни разу не предатель. Тем что он спас крестьян от смерти, он доказал наличие мозгов, что в наше время редкость. Во-вторых: мне нужны кадры, с ними дефицит. И в-третьих… Ты не выспалась? С чего такая издёвка в голосе?

— Я просто проверяю, — мило улыбается ведьма. — Вдруг ты пользуясь властью, решил утешить несчастную вдову.

— Ты ревнуешь.

— Кто я? Нет!

— Ревнуешь.

— Да нет же! — сжав кулаки кричит ведьма. — Делать мне больше нечего, вот только ревновать такого развратника. Да…

— Да? — наклоняет голову Костя.

— Да, — пожимает плечами Илара. — А что, не должна?

— Ну вообще-то нет. Однако, раз ты здесь, у меня к тебе несколько вопросов. Повелитель и Каменное Сердце зависят друг от друга?

— Да, — кивает ведьма. — Конечно, раньше всё было по-другому, но после уничтожения Основного Сердца, правила изменились. Теперь, жизнь Повелителя напрямую зависит от Сердца. И если смерть Повелителя артефакт возможно переживёт, правда жить будет недолго если не найдёт нового. То Повелитель потеряв Сердце загнётся сразу. Сама видела. Сердце будет давать силы, а если приносить жертвы и ухаживать…

— Тогда объясни мне неразумному, почему ты, зная что зависишь от Сердца, перестала этим заниматься? Жертвы, ритуалы, ты ведь ничего этого не делала? И я более чем уверен, что Сердце намекало тебе о жертвах и требовало должного ухода.

— Ответ прост, — опустив голову выдыхает ведьма. — Время… Чувство безграничной власти, безнаказанность со временем превратившаяся в наглость. Тысячу лет, я строила, развивала, была такой как ты. В городе процветала торговля, армия была сильна, академия магов каждый год выпускала десятки хорошо обученных магов. Поля приносили небывалый урожай, жители были сытыми и довольными. Налоги казались смешными. Враги боялись, друзья уважали. Я понимая что всё идёт более чем хорошо, мечтала возродить Империю. Мечтала завести семью, стать женой, матерью. Тысячу лет мой народ жил в благоденствии. А потом… Потом… Я устала, сгорела. Желания и мечты исчезли. Осталась только злоба, зависть, воспоминания. Яркие краски, запахи, желания, всё это просто ушло. И я… В один прекрасный момент, я осознала себя жалкой, уродливой, одинокой старухой. Конечно, я бросилась в подземелье и умоляла Сердце помочь мне, проводила ритуалы, приносила жертвы. Сердце не отвечало. Оно слышало меня, подпитывало, но не отвечало и не принимало жертвы. А потом пришла безысходность, сожаления, боль… Жить, с постоянной болью, сожалениями и пониманием своей никчёмности, ужасная пытка. Но я не сдавалась. Ещё почти тысячу лет, я без помощи Сердца держала королевство. Пока… Пока ко мне не пришло безумие, что я поняла только сейчас. Сейчас! Именно сейчас, глядя на тебя меня сжигает чувство вины и обида. Видя твои дела, поступки, я понимаю какой должна была стать. Но я… Не смогла. Константин! Пожалуйста! Посмотри на меня. Посмотри и никогда не повторяй моих ошибок. Не становись чудовищем. Безучастность, равнодушие, апатия… Они как ты можешь видеть приносят больше вреда чем…

Договорить Илара не успевает, Костя подходит и обнимает её. Прижимает плачущую девушку и шепча успокаивающие слова гладит её волосы. Как только она успокаивается, отстраняется и вытирает с её лица слёзы. Встряхивает и щёлкает по носу…

— Дурак, — морщась фыркает ведьма. — Я ему душу изливаю, а он… Я помогу тебе. Я знаю как делать не надо и смогу посоветовать тебе.

— Советник у меня уже есть. Причём самый лучший. Так что извини. Но… В двух местах одновременно я находится не смогу. Поэтому… Илара, могу я попросить тебя управлять Чёрной Крепостью? Да, я понимаю, эти земли теперь часть Лэртона и Чёрная Крепость город в нашем королевстве. Но…

— Я не подведу тебя, мой Повелитель, — отойдя склоняется в поклоне Илара. — И вместе мы…

— Восстановим Тёмную Империю. А теперь садись, будем разбираться.

****

Разбираться вдвоём выходило быстрее и легче. Илара, несмотря на характер дурой не являлась. Скорее наоборот, отличалась нестандартным мышлением. Схватывала всё на лету, вникала в новшества и охотно принимала новаторские решения от чего быстро сблизилась с Эльзой. Вела себя относительно нормально, с каждым днём становилась спокойней и рассудительный. С радостью приняла идею о школах и госпиталях для всех и пообещала устроить такие же. А так же привести в порядок стекольный завод, мастерские, кузницы, винодельню и с весны начать заготовку трав. Хоть как-то восстановить армию. А так же приложив руку к Каменному Сердцу поклялась помогать Константину, не вредить и вести себя хорошо.

Из плохого или не очень плохого, Илара задолбала Константина своими внезапными появлениями в его спальне. В Чёрной Крепости, после того памятного разговора, Костя пробыл две недели. И если первую неделю, Илара падала на него в зимней одежде, с частями кровати к которой сама себя привязывала или цепями которыми на ночь приковала себя к стене. То со второй недели всё изменилось. Ведьма стала падать на Костю без одежды. Два же последних дня, падала по другому, то есть задом наперёд. И как бы Константин не пытался обезопаситься, она появлялась от чего они просыпались в позе шестьдесят девять.

Точно такие же странности, обнаружил за собой и сам Костя. Например несколько раз просыпался идущим в покои Илары. Но, пребыванию в Чёрной Крепости пришёл конец. Указы были написаны, приближённые на необходимые должности назначены, две сотни солдат для поддержания порядка оставлены. Назначенная главой города и прилегающих сёл Илара, получила инструкции у под чутким руководством найденного в лесу Советника Ларса осталась править.

Все погрузились на корабли и отбыли домой, в Лэртон. Столицу увеличившегося королевства.

Глава 19

Путь до Лэртона к радости Кости проходил относительно нормально. Относительно потому, что как только отчалили заявилась русалка и начала поздравлять своего подопечного с победой. Хвалила за правильный поступок относительно Сердца Чёрной Крепости. В красках описывала как из-за повышения магического фона ей теперь хорошо и легко дышится. Обещала невиданные перспективы от сотрудничества. Заверяла что будет помогать и оберегать как Лэртон и Повелителя так и всех жителей. В реке и озере всегда будет полно рыбы, ветер будет попутным, течения станут не такими сильными. Пороги и мешающие скалы исчезнут. Но, для всех будет лучше если Повелитель и его подданные, начнут почитать такую добрую и заботливую покровительницу. Например пошли на рыбалку, перед тем как забросить сети — похвалили столь прекрасную деву. Получили богатый или не очень улов, снова похвалили. В идеале же лучше устроить в честь неё праздник. Один раз в год, приходить к воде с подношениями в виде сладостей и выпивки. А также дарить что-нибудь красивое, она всё-таки девушка и ей будет приятно. И тогда она из чешуи выпрыгнет, но своим поможет.

Выслушав русалку, Костя думает и выдвигает свои решения. На восхваления он согласен и до жителей всё это доведёт. Праздник в честь русалки обязательно устроит, в середине лета. Тогда целый день всем будет запрещено работать. Жители будут праздновать, с выпивкой, танцами и музыкой, а вечером пойдут на берег озера с подношениями. Также, Костя предложил соорудить на берегу алтарь в честь русалки с её изображением. Чтобы жители не отвлекали заботливую деву от важных дел и восхваляли её в одном месте. Подношения оставляли там же.

От всего этого русалка приходит в неописуемый восторг, дарит Косте кулон сделанный из своей чешуйки и заявив что в следующий раз придёт с подружкой уплывает.

К другим портящим настроение вещам, спокойно можно отнести Илару которая свои приступы лунатизма победить так и не смогла. Но и до Кости, ни одного раза не добралась. Потому что корабль двигался от чего прицел спящей ведьмы немного сбивался. И те три ночи в которые она приходила прошли для Илары неудачно. В первую она пластом грохнулась на палубу. Прямо у ног охреневшего эльфа лучника, который ожидал чего угодно от нападения врагов до речного чудовища. К явлению же голой, растрёпанной и очень злой девушки, бедолага готов не был от чего впал в ступор. Да ещё и Илара приложившись о палубу, встала и выдала на трёх языках такие красочные речевые обороты, что гребцы они же солдаты стоя аплодировали. После чего ведьма отбыла домой, гребцы обновив словарный запас на пару десятков новых слов налегли на вёсла, несчастный эльф ушёл к командиру и слёзно просил не ставить его на ночные дежурства.

В следующий раз, Илара явилась непосредственно к Константину однако свидания снова не получилось. Костя и Ульфер, стоя у борта курили, рядом собрались солдаты на предмет послушать. И тут… Над кораблём разверзлись небеса, то есть вспыхнул синий человеческий силуэт. Быстро превратился в Илару, но не одну. Вместе с ней в воздухе появились: массивная железная цепь коей ведьма приковала свою ногу, нормальных таких размеров каменный блок к которому был прикован другой конец цепи. И всё это, падает в воду и идёт на дно. Костя понимает что утопить ведьму не получится, начинает задыхаться, упав на палубу выплёвывает воду. Ульфер бросается на пощь ведьме… Однако ведьме помощь не требуется. Она просто взлетает из воды вместе с цепью и блоком. Зависает перед кораблём и показав Константину средний палец исчезает.

В третий раз, всё проходит не так опасно. Константина будят крики, он выскакивает на палубу, смотрит и видит… Видит как мимо корабля проплывает огромная кровать. На ней, сложив руки на груди сидит недовольная ведьма и злобно фыркает. Однако, увидев полный сочувствия и понимая взгляд Кости, встаёт, вытягивается и хихикнув указывает рукой вперёд. Салютует и в таком виде уплывает по течению.

Константин говорит что ему её жалко. Ульфер заявляет что они красивая пара и приводит в пример Императора у которого жён было аж целых одиннадцать, то есть представительницы почти всех рас живших в то время. На что получает посыл «на» и «в» одновременно. Однако, тот факт что раньше рас было больше, Константина интересует. Но, полученная информация расстраивает.

Со слов Ульфера, раньше, во времена Тёмной Империи, рас было множество. Помимо уже знакомых Косте: гоблинов, орков, гномов, эльфов и зверолюдей, жили и другие. Гарпии, тёмные эльфы, тролли, великаны, кентавры, люди ящеры которые к зверолюдям отношения не имели, северные люди в которых Костя узнал йети, дриады. И все они жили вместе, одним народом. Но, поскольку все они существа магические, катастрофа убила половину. Оставшиеся погибли после ослабления магического фона. Остались только те которых видел Костя, да и то потому что поселились около Сердец. Потому что в другом месте, там где нет магии они жить не могут. Со слов всё того же Ульфера, без магии они долго не могут. Через пару лет начинают чахнут, не могут размножаться, их убивают болезни и слабость. И тут, по мнению Колдуна, люди уникальны. Да, они лучше чувствуют себя у Сердец, да от этого у людей рождаются одарённые которые могут использовать магию. Но если магия исчезнет полностью, на людях это никак не отразится. Другие же расы, просто вымрут. Год, два, десять и никого из них не останется. Мир унаследуют люди, другие же расы станут не более чем легендами. Но теперь Колдун более чем уверен что всё изменится. С приходом Кости, у магического мира появилась надежда. Уже два Сердца из семи, с каждым мгновением становятся всё сильнее и сильнее. Магический фон к удивлению Ульфера продолжает расти и расширяется и это более чем хорошо. Потому что старый Колдун уверен в том что не все расы вымерли. Он верит что они придумали способ спастись. Нашли природные источники магии, сделали сами. Так же Ульфер уверен что совсем скоро, все расы, то есть те кто спаслись потянутся в Лэртон как мотыльки на свет… Он верит что всё будет как раньше и даже ещё лучше. Он верит… Но тут же говорит чтобы Повелитель не слушал его бредни, потому что он чокнутый безумный старикашка.

На что Костя успокаивает Ульфера, говорит что верит ему больше чем себе и обещает что если всё же кто-то придёт, то примет их как родных.

****

Вернувшись в Лэртон Костя проводит войска по городу и тут же собирает своих министров. В обеденном зале начинается экстренное совещание. Министры и управленцы поздравляя Повелителя с победой рассказывают чего натворили и сдают ему отчёты. От чего Константин довольно улыбаясь заключает — жизнь налаживается.

Однако кое-кто такому повороту событий не рад. Архаса, Эрми и Глория, до того светившиеся от счастья, узнав каким образом победили Илару, мрачнеют и незаметно уходят в покои. И они знают, Костя видел их и понял что они расстроены, однако внимания на них не обратил. В тоже время, не находящая себе места Илара, чувствует наваливающуюся тоску и начинает метаться по обеденному залу. Думая что это Повелитель соскучился по ней, сгружает все дела на Советника и перемещается в Лэртон. Стоя на улице смотрит на жителей и от ужаса закрывает рот руками. Все они, прилично одеты, сыты, улыбаются и явно довольны жизнью. Улица чиста, по тротуарам стоят торговцы и зазывают покупателей. Покупатели ждать себя не заставляют, толпятся около них, торгуются, спорят друг с другом. Одни берут отрезы ткани, такого качества что не каждый дворянин в Чёрной Крепости может себе позволить. Здесь же это берут, хоть и прилично одетые, но горожане, что в голове Илары не укладывается.

Созерцая всё это великолепие, ведьма открыв рот ходит по улице. Разум, просто отказывается воспринимать происходящее. Чисто, светло, жители довольны. Мастерские работают, вдалеке коптят высоченные трубы железоделательного завода. Народ что-то таскает, покупает, продаёт и куда-то спешит. И всё это с улыбками на лицах.

Крутя головой Илара оступается, размахивая руками с трудом сохраняет равновесие и едва не сбивает с ног девочку орчанку. В чёрном платье чуть ниже колен, белом переднике и неприлично огромным белым бантом в волосах, девочка отскакивает, кланясь извиняется, отходит в сторону и цокая каблучками новых ботинок идёт дальше.

— Дитя! — окрикивает её Илара. — Дитя, подожди.

— Да, госпожа?

— Ты откуда такая нарядная? — ходя вокруг девочки и разглядывая её спрашивает ведьма.

— Из школы, — улыбается она.

— Из школы. И что вы там делаете?

— Учимся… Мы учим буквы, учимся считать и писать. Нам рассказывают историю и географию. А ещё учителя читают нам книги.

— Так вот что такое школа. А… А зачем?

— Повелитель сказал что мы должны быть умными. Что мы будущее королевства. Поэтому нас всех и учат.

— Прям всех? И крестьян тоже?

— Ага…

— Ничего не понимаю, — разворачиваясь и уходя ворчит ведьма. — Вообще ничего. Зачем ему умные жители? Ими же сложно управлять. Они думать начинают, вопросы задавать. Если их выучить, они… Надо осмотреться и разобраться. Что-то здесь не так. А потом можно и к Повелителю заглянуть.

Пока Илара бродит по городу, наблюдает и всех кого может расспрашивает. В покоях Повелителя разворачивается трагедия.

— Что происходит? — глядя на хмурых девушек спрашивает Костя. — Почему вы так быстро ушли и почему такие злые? Что случилось?

— Ничего, Повелитель, — вставая ворчит Архаса. — Просто кое-кто, ушёл на войну. И пока воевал успел заключить магический брак с целой королевой.

— А-а-а-а, вот в чём дело.

— Именно в этом! — не выдерживает Глория. — Мы же тебя любим, так сильно что молиться на тебя готовы. А ты…

— А я?

— Простите повелитель, но вы свин, — вытирая слёзы всхлипывает Архаса. — Променяли нас на богатую старуху. Идёмте, наложницы, нам здесь не место. Скоро тут будет жить королева. А нас, если понадобимся, Повелитель вызовет. Все короли одинаковые. Говорите одно, обещаете, а когда дело доходит до выгоды, всё меняется.

— Ой какая ты умная, — качает головой Костя. — Сама придумала, сама обиделась. И Глорию накрутила. Не ожидал от тебя такого.

— А я ожидала? — срывается орчанка. — Я по твоему ожидала? Я жду тебя, беспокоюсь, а ты там браки заключаешь.

— Одним словом свин, — демонстративно отворачивается Глория.

— Ну вы чего? Ну нельзя же так, — подняв руки подходит к ним Эрми. — Прежде чем делать выводы, надо во всём разобраться. Узнать что случилось.

— Чего тут узнавать, — отворачивается в другую сторону Архаса. — Тут и так всё понятно. Магический брак с двухтысячелетней бабкой заключён. А я знаю, читала, что такие браки происходят только по взаимному согласию двух сторон. Что говорит нам о том, что Повелитель знал на что шёл. Его не заставили, не обманули. Он сделал это намеренно.

— Да-да, — кивает Глория. — Так и есть, я тоже читала. Как ты маме с папой в глаза смотреть будешь? Ты же… Они же тебя так любят. А мы…

— Да подождите вы! — топает ногой Эрми. — Костя, расскажи, пожалуйста, что там случилось.

— Много чего, — падая вкресло и набивая трубку улыбается Костя. — По пути нашёл себе покровителя. Потом приплыли, без проблем добрались до города. Ульфер снял с замка магический щит. Эльза со своими расхреначила ворота. Мы вошли в замок, спустились в подземелье, я убил старую ведьму, окропил Сердце своей кровью. Но! Ведьма не сдохла, она воскресла и помолодела. Мы разбили друг другу лица, покусались и вырубились. Ну а через двое суток, когда я пришёл в сознание, Ульфер и рассказал о том что случилось нечто похожее на магический брак. Похожее… Понимаю, рассказ слишком короткий, но если бы вы не сбежали, то услышали бы всё в подробностях. С комментариями Ульфера и вздохами Кетиоса которому я целый час всё это объяснял. В общем, я и Илара…

Покои озаряет синяя вспышка из которой появляется ведьма. Улыбаясь и грациозно покачивая бёдрами, она подходит к Косте, но понимая что здесь она не одна, останавливается и смотрит на девушек.

— Привет, — не в силах оторвать взгляд от лица Глории сглотнув шепчет ведьма. — А ты… Почему ты такая красивая? Ты просто чудо… Демоница! А ты эльфийка… Ты тоже как демоница. Да я же сейчас растаю. Вы…

— Это кто? — кривясь спрашивает Архаса.

— Знакомьтесь, — указывая на гостью рукой кивает Костя. — Илара, в прошлом…

Договорить Костя не успевает, Архаса хватает стоящий у столика стул и разбивает его о голову гостьи. Тут же подскакивает, бьёт в лицо, наклоняется и наносит сокрушительный удар снизу вверх в челюсть. Илара подлетает вверх, раскинув руки летит и пластом падает на пол.

— Получи, сука, — злобно скалится Архаса, шагает к Иларе, как вдруг останавливается и закрывает рот руками.

Сидящий в кресле Костя, запрокинув голову истекает кровью. Голова разбита, подбородок посинел и опухает. Глаза заплывают…

Архаса шагает к нему, как вдруг хватается за голову и покачиваясь начинает выть…

— Клятва… — хрипит Илара. — Девочка, бери его за руку и проси прощения… Клятва убьёт тебя… Быстрее!

— Прости, пожалуйста… — прижав к щеке руку Кости стонет Архаса.

— Прощаю… — еле слышно выдыхает Костя и отключается.

Эрми и Глория подбегают к Архасе и уводят её на кровать. Садят, осматривают…

— Вот оно как… — плачет орчанка. — Я хотела убить ведьму, а чуть не убила любимого. Я поторопилась, придумала, засомневалась. Как я ему в глаза смотреть буду? Я…

— Он всё поймёт, — успокаивает её Эрми. — Он у нас хороший. Всё будет хорошо.

— Но я его… То есть её… Их стулом огрела. Это же…

Архаса замирает, указывает рукой на пол от чего все девушки запрыгивают на кровать. По полу, не открывая глаз, жутко улыбаясь и оставляя за собой кровавый след, как оставшийся без половины лап паук, ползёт ведьма. Подползает к креслу, забирается на Костю и вздохнув обнимает его.

— Она же в сознание не пришла, — шепчет Глория. — Как… Что делать будем?

— Для начала успокоимся, — укрывая Костю и Илару одеялом говорит Эрми. — А потом, когда они придут в себя, всё узнаем и решим.

Ждать Архаса и Глория не хотели, поэтому схватив Эрми убежали искать Ульфера. Нашли, растрясли и потребовали объяснений. На что Колдун потребовал объяснений уже от них… Момент когда едва живой от старости Ульфер с ремнём в руке гонялся за молодыми девушками и матерясь обещал выпороть их так, что они до весны присесть не смогут, обитатели замка запомнили навсегда. Однако обошлось… То ли Колдун в силу возраста устал, то ли пока бегал и матерился успокоился, в общем обошлось без порки, девушки отделались только устным нагоняем. Ну, а потом, Ульфер объяснил им как что и почему произошло. Рассказал что Костя их до безумия любит и объяснил что от Илары им теперь не избавиться. А так же упомянул про случай с кроватью и рассказал что Костя отказался от Илары заявив той что у него жёны. На вопрос Глории какого хрена старый там делал, Ульфер заявил что из ума ещё не выжил и оставлять Повелителя одного не собирался. Даже по ночам или незримо присутствовал рядом, или с помощью чар невидимости следовал за ним. Ну и на последок, Ульфер выдал девушкам свои предположения о том что Костя вполне может стать Тёмным Императором и им, как любящим жёнам следовало бы вести себя надлежащим образом, а не вот так как сегодня. Потому что они, надежда и опора будущего Тёмного Императора.

Этого хватило. Девушки улетели обратно в покои где уселись на кровать и принялись ждать когда их любимый проснётся.

****

Утро, обеденный зал. Костя светя сразу двумя фонарями сидит и мрачно смотрит в тарелку. С боков к нему прижимаются Эрми и Глория, за спиной опустив руки на плечи Повелителя стоит Архаса. Илара чуть в стороне. Такая же синяя как и Костя, она сидит и увлечённо наворачивает завтрак. Периодически останавливается, смотрит на четвёрку и демонстрируя выбитый верхний зуб улыбается.

— Сего такие кислые? — подцепив вилкой вареник спрашивает ведьма. — Слусилось сто?

— Слусилось, — шепелявит потерявший точно такой же зуб Костя. — Ты слусилась. Какого сёрта… Какого лесего… Какого хрена ты припёрлась?

— Псуфстфовала тоску… Думала ты по мне… А ты…

— Я ис са того сто дефуски психанули и сбесали… Да блин…

— Нисего не могу с собой поделать… — разводит руками ведьма. — Хотю к тебе… Фсегда… Я понимаю я сдесь лисняя… Достало…

Ведьма закрывает глаза, щёлкает пальцами и за секунду выращивает зуб. То же проделывает и с Костей, после чего продолжает: — Спасибо за завтрак. Мне лучше уйти…

— Нет стой, — выходя из-за Кости рычит Архаса. — Пока не разберёмся, я тебя не отпущу. Значит так…

Глава 20

— Нет стой, — выходя из-за Кости рычит Архаса. — Пока не разберёмся, я тебя не отпущу. Значит так… Для начала… Илара, прости меня. Я повела себя очень глупо и поспешила с выводами. Но и ты пойми… Костя, он для меня всё. За ним я пойду куда угодно и сделаю всё что смогу. Ты, Костя, тоже прости меня. Я не имела права сомневаться в тебе. А Глория… Она любит тебя не меньше чем я, и только поэтому…

— Вы поспешили, — кивает Костя. — В следующий раз, что бы вам не показалось, какую бы гадость вы обо не услышали, не беситесь, а подойдите и спросите. На этом инцидент исчерпан. И хватит уже грустить. Я хочу видеть своих жён весёлыми и жизнерадостными. Илара, ты почему плачешь?

— У вас так здорово! — прижимая руки к груди восклицает ведьма. — А ты… Ты такой… Да любой другой казнил бы Архасу. Но ты… Ты даже скандала не устроил. Во всём разобрался, всё решил. Повезло вам… Но мне и правда пора. Чёрная Крепость сама себя не восстановит.

— Удачи. И это, не привязывай себя на ночь ни к чему.

— Да я и одеваться не буду! — подпрыгивает ведьма. — Совсем не буду. Тебе же понравилось?

— Нет, я просто не хочу чтобы ночью на нас кровать грохнулась. А каменный блок с цепью и убить может. Так что давай без этого. Ты всё равно явишься, а мы тебя разбудим и обратно отправим.

— Обратно… Кхым, ладно. Обещаю. Но спать буду без одежды. Намытая, вкуснопахнущая… Ты не устоишь. Ночью увидимся. Пока…

— Кыш! — машет рукой Костя. — У-у-у! Ведьма. Ну а вы что молчите? Вы чего улыбаетесь? Глория? Чего удумали?

— Ничего, — хихикая отвечают все трое, после чего липнут к Косте.

Завтрак прерывается, все четверо перемещаются в покои.

****

С возвращением Константина, в городе снова началась суета. Стройки ускорились. Была проведена неожиданная инспекция армии, школ, и госпиталей и рудников. И хоть инспекция была неожиданной, косяков найдено не было. Солдаты учились воинскому делу и тренировались. Ригар после сомнений в Чёрной Крепости, в корне изменил поведение. Внимательно слушал, вникал в новшества и даже сам предлагал нововведения. Например разбил войска на отряды и каждому назначил своего командира, которые будут подчиняться общему начальнику. А этим самым начальником выступил генерал Моор. Орк после встречи с семьёй, сам предложил Константину свою службу. А после того как узнал новости, для большей убедительности принёс Сердцу Лэртона клятву. Теперь с довольной рожей выходит по утрам из дома, заводит сына в школу и буквально бежит на службу.

Школы обучали детвору и давали знания. Госпиталя лечили. А вот на рудниках обнаружилось кое-что интересное. Если точнее, то надзирателями там были отличившиеся умом и честностью солдаты и стражники. Какого же было их удивление, когда в кандалах привели тех кто этих самых стражников и солдат туда сослал. Судя по тому что в глазах многочисленных дворян, начальников и прочей знати, при виде Константина выступили слёзы, жилось им здесь мягко сказать не очень. Надсмотрщики же, оказались несмотря на свои расы людьми. Они с пониманием и даже уважением относились к обычным, сосланным сюда из-за происков ростовщиков работягам. И гоняли кнутами зажравшихся дворян. Гоняли так, что вчерашние графы и управленцы выбивая кирками искры из камней как экскаваторы вгрызались в скалы.

Однако, после разговора с надсмотрщиками, Костя осознал весь ужас происходящего. Сразу же началась проверка. Всех кроме знати допрашивали, разбирали и отводили в сторону для дальнейших разбирательств. В итоге число рабочих сократилось аж на триста. На вопрос начальства как теперь быть, Костя пообещал что скоро прибудет подкрепление или же знать из Чёрной Крепости.

Так же, надсмотрщики получили предложение вернуться обратно. Однако согласились не все. Некоторые хищно улыбаясь решили остаться.

В городе же, как и в сёлах жизнь набирала обороты. Лесопилка исправно выдавала продукцию и обеспечивала рабочими местами жителей. Железоделательный завод вышел на новый уровень. Ткацкую фабрику с трудом но запустили.

Стараниями Малка Мариса, в город потянулись серьёзные купцы из приграничья. Брали уголь, дерево, железо и скупали ювелирку. Торговали же недостающими в Лэртоне продуктами, яйцами, мясом, молоком. Шерстью, кожей и травами.

Колдун постоянно напоминая что магический фон вырос и от этого колдунов станет больше, загорелся желанием устроить академию магии. Скромно предложил Косте этот вариант и когда получил согласие убежал искать одарённых. Однако бежал недолго, Костя поймал его и попросил объяснить за магию и как ей обучаться.

Выслушал часовой доклад о том что магической науке нужно учиться с детства. Способности надо развивать и постоянно тренировать. И если упустить время, то колдун не получится. Максимум что такой сможет освоить приготовление зелий, бытовым и, если повезёт парочке боевых заклинаний. А вот чтобы получались нормальные колдуны, нужно учиться лет с пяти, когда магия только просыпается. Конечно, у одарённых она есть с рождения и до самой смерти никуда не девается.

На основании этого, Костя предлагает кроме академии, создать ещё и училище. В академии будут учить великих колдунов, а в училище тех кто упустил время. После этого, воодушевлённого Ульфера, было уже не остановить. Крича что-то о благодати Тёмных Сил, Ульфер убегает из обеденного зала.

Далее идёт лаборатория где намечаются подвижки. Станков теперь хватает, в сотрудниках Эльза тоже не нуждается потому что к ней под крылышко тянутся энтузиасты. Разработки идут, мастерские пашут по четырнадцать часов в сутки. Открытия совершаются, уже открытое доводится до ума. Лаборатория которая когда-то была сараем, начинает напоминать комплекс. Там делают порох, в соседнем здании взрывчатку. Вон там ученики Ульфера выращивают кристаллы. А вот здесь сборочный цех. Где в одном углу собирают миномёты, в другом ракеты, в третьем двигатели, а в четвёртом стоят остовы небольших, но по заверениям Эльзы эффективных тракторов. Которые по заверениям Мыши к посевной поедут обрабатывать поля. Колонна по разделению нефти на фракции пока стоит.

На последок идёт Чёрная Крепость и её управляющая Илара. Которая глядя на Костю и его дела, сама развернула бурную деятельность. То есть она просто копировала и повторяла за Костей, что приносило свои плоды. На её приходы за советом, уже никто внимания не обращал. Ночные появления в голом виде, также оставались без внимания. Девушки, сначала будили ведьму и выдворили из кровати. Однако по прошествии времени, перестали. Грохнувшуюся на Костю ведьму, просто обнимали.

Константину же было не до сна. Первая причина в том, что ведьма всегда появлялась голой. Вторая в том что очень часто она появлялась в самый ответственный момент когда Косте было вообще не до неё. Третья причина в том, что после прихода в самый ответственный момент, Илара уходить не собиралась, а даже наоборот хотела принять участие. Ну и самое главное, девушки нашли с ней общий язык и начали воспринимать как свою. А всё потому что знали, их теперь не отвязать друг от друга. Ну и видели то, что когда не приходила Илара, вставал Костя, шёл к стене и не просыпаясь пытался через эту стену пройти. Куда он направлялся все и без объяснений знали. Поэтому решили не устраивать скандалы, а наоборот жить в мире. Тем более Костя всегда был с ними ласков, добр, много шутил, засыпал комплиментами и про подарки не забывал. Кроме них ни на кого не смотрел. Портить такую идиллию, никто из девушек не хотел, поэтому, как понял Костя, они решили взять Илару к себе.

****

Так, за делами и заботами пролетают два месяца. Скомкано, сумбурно, но время проходит и приходит зима. Снежная, в меру морозная. А вместе с ней приходит и предновогоднее настроение. Конечно, новый год здесь не отмечают. Такому событию даже отдельный день не выделили. Просто считают, что зимой старый год уходит и приходит новый. На этом всё. Разве что Казначей, имени которого к своему стыду Костя так и не запомнил, делает в журнале соответствующую пометку. Но, глядя из окна на могучие ели, Костю невольно гложет ностальгия. Запах хвои и мандаринов, конфеты, водка… Шумные соседи, громкая музыка…

— Эх, надо будет организовать что-нибудь подобное. Потом, пока же много дел.

А дел как всегда и правда много. Куча бумажной волокиты, расчёты, проблемы с соседями. И если с юга, обитатели приграничья никаких хлопот не доставляют, то северные зашевелились. Товарисч орк с говорящим за себя прозвищем Мерзкий, недвусмысленно намекает что пора бы и угольку с дровишками подкинуть. А то не ровен час приду и кое-кому хребет сломаю.

По мнению Константина переговорщик товарисч Мерзкий просто аховый. Прислал послов и взвод солдат, те с ходу начали угрожать. За что самых наглых тут же обезглавили, а те кто остался в живых повёз эти самые головы обратно вместо ответа. После этого Мерзкий заткнулся, но вот вопрос — надолго ли? Хотя, время есть. До весны, до того времени пока лёд на реке не растает, соседи не сунутся. А там, как сунутся, так и откиснут. Причём сразу же. Церемониться с кем-то и разводить политику Костя не собирается. Придут с миром как купцы из приграничья, получат мир. Пойдут войной, перестанут существовать. Лэртон увеличит территории и жителей.

— Хм-м-м, — держа у лица трубку хмыкает Костя. — Почему всё так просто? И Повелителем сразу стал, и все меня признали, и всё за что не возьмусь получается. Может… Может мне всё это снится? Может я так и не доехал на автобусе? Или вообще спятил и на самом деле сейчас сижу в комнате с мягкими стенами, а это всё глюки? Или…

Хлопая себя по карманам Костя понимает что снова где-то забыл проклятое огниво. И как только разворачивается чтобы посмотреть на столе…

— Повелитель расстроен, — протягивая руку с горящим пальцем улыбается Колдун. — Зря…

— Спасибо, — раскуривая трубку ворчит Костя. — А тебе не говорили что подслушивать не хорошо?

— Прошу меня простить. Но ваши душевные метания отражаются на Сердце Замка, поэтому я невольно слышу ваши сомнения. Не волнуйтесь, Повелитель, я попытаюсь их развеять. Но в этот раз, начну издалека.

— Сильно из далека? — понимая что сейчас услышит нудный и непонятный монолог спрашивает Костя.

— В этот раз, всё будет интересно, — приглашая Костю к столу кланяется Колдун. — Итак, вас очень беспокоит что всё легко и просто. Скажу сразу, это не так. Вы этого не замечаете, но сейчас, в этот самый момент, вы проходите одно из самых сложных испытаний. И это испытание, оно… Оно ломает, уродует, корёжит, уничтожает совесть, стыд. Пробуждает и усиливает похоть, жадность, злость. Имя ему… Власть.

— Власть? — искренне удивляется Костя.

— Именно, Повелитель, именно. Власть! Ничем и никем не ограниченная с лёгкостью превращает благородных воинов в алчных чудовищ. Она как зелье одна капля которого может превратить воина в убийцу, добродетеля в алчущего золота монстра, а праведника в ненасытного развратника. И, вот с этим, вы сейчас и боретесь. Трудно устоять, удержаться от соблазнов когда одно мановение руки твоей будет тут же беспрекословно принято и выполнено. Сильные духом, храбрые сердцем, те чьи разумы были наполнены благими намерениями, вкусив власть, попробовав её, не могут остановиться и уродуют себя. И вот вы, Повелитель, идёте по тонкой грани. И куда придёте, зависит только от вас. Ну как, по прежнему легко? Легко жить зная, что оступиться просто невозможно?

— Теперь уже нет, — понимая всю серьёзность ситуации сглатывает Константин.

— Страшно, да? — безумно улыбается Ульфер. — Это нормально. Все боятся. Отсутствие страха, есть признак слабоумия. Боятся все, воины, короли, боялся сам Тёмный Император. Кстати, это и делало его лучшим. Чувства! Он не отринул их, не отказался. Он любил, ненавидел, уважал, боялся, злился. Он был живым. При этом, он не появился из ниоткуда, его не принесли Тёмные Силы. Он шёл сам. Напролом, хитростью, договорами, обманом. Но он шёл к цели, с самого низа он не сдаваясь двигался вперёд, находил сторонников, уничтожал врагов и в итоге построил Империю. Теперь же, оставим пока Императора, к нему мы вернёмся чуть позже, и разберём вас. Начнём сначала, с мысли посетившей Старого Короля Освальда. И мысль это…

— Призвать демона…

— Да, но не всё так просто как кажется. План Освальда я не одобрил и был категорически против. По многим причинам и первая из них договор с демонами. Договор с Демоническими Лордами подписал сам Император, после чего демоны поселились у нас, жили и ничем от других рас не отличались. Были как люди, то есть становились и магами, и воинами, и мудрецами, и даже просто прислугой. Да, они ушли после катастрофы и больше не могут сюда явиться по причине недостатка магии. Но договор, его копия по прежнему у них. И если бы планы Старого Короля осуществились… Нет, демоны не пришли бы разбираться, но за убийство своего и нарушение договора они бы отомстили. Даже из своего мира, они бы наслали на нас болезни, заморозки, засуху. Года два и все бы мы сдохли от голода. Этим шагом, Освальд уничтожил бы Лэртон, а возможно и всё человечество.

Вторая причина — Эрмиель. Девочку я знаю и знаю давно. Приносить её в жертву мне не хотелось. Она этого не заслужила… Так вот, понимая что вышеперечисленное закончится для нас плохо, я решил действовать. Договорился с Николсом, подготовил Эрми и решил… Пусть лучше я сдохну после убийства Освальда, чем убью Эрми и уничтожу мир. Я решился… Я устал от такой жизни. Прошлый Повелитель замучил нас. И я… Николс должен был стереть один символ, что должно было превратить Освальда в лужу крови. Но Николс… Он ошибся и стёр другой символ. Понимаете?

— Николс не мог ошибиться, с его памятью это просто невозможно… Это…

— Да, Повелитель. Он не мог. К тому же, я много раз проверял вязь символов и абсолютно уверен в том, что переместить вас сюда она не могла. В любом случае портал бы открылся в мир демонов. Ненадолго, корявый, нестабильный, но открылся бы он туда, а не в параллельный мир людей. К тому же, сколько бы я не искал, в портальной магии, с которой, без преувеличения я хорошо знаком, нет упоминаний о том, что шаровая молния может принести кого-то. Молния, она как бур что проделывает проход между мирами. Проделывает и исчезает. И это значит… Это значит Сердце привело вас к нам. Да, Повелитель, это именно оно. Оно привело вас, оно убило Старого Короля и это оно помогает вам. Да-а-а-а, Повелитель. Если на портал я ещё могу закрыть глаза, то на признание вас Сердцем уже нет. Потому что Старый Король был жив, а пока Повелитель жив, Сердце не признает другого.

— А как тогда Чёрная Крепость? Там… Стоп! Так я же ему шею сломал. Как…

— Подождите, Повелитель. Я попытаюсь всё объяснить. Старый Король, при поддержке Сердца, не умер бы от такого. То есть умер, но не сразу. Несколько дней, жизнь бы в нём теплилась. С Иларой же… Ох, простите меня Повелитель, но это я торопил вас. Илара нужна была живой…

— Зачем?

— Сердце Сказало, — опускает голову Ульфер. — Сердце Чёрной Крепости попросило, Сердце Лэртона поддержало. Я не мог сопротивляться просьбам сразу двух Сердец. Вы можете меня казнить, изгнать, возненавидеть, потому что я… Я всё знал… Знал что Илара ещё жива, понимал что случится. И я…

— Нда… — пыхтя трубкой качает головой Костя. — Спасибо, Ульфер. И, вроде как, ты обманул меня. Но… Я не могу злиться на тебя. Ты дорог мне и я более чем уверен что ты поступил правильно. Потому как в магии я ничего не понимаю, а ты как главный специалист… То есть ты хочешь сказать, что Сердце ведёт свою игру?

— Кто знает, — разводит руками Ульфер. — По своей сути, Сердце Замка есть концентрация магии. Если отбросить легенды, домыслы и предположения, то никто точно не знает что это и откуда взялось. Возможно они на самом деле сердца драконов, а возможно их создал Тёмный Император. Возможно они были всегда, а возможно упали на нас с неба. Но, Каменные Сердца, как бы неправдоподобно это для вас не звучало — живые. У них есть разум, воля, чувства. Не исключаю того, что они могут строить планы. Вот взять например вас и ваших жён. Вы сами верите, что три совершенно разные девушки, могут жить в мире и согласии? Нет, такого не бывает и тут у меня есть теория, снова связанная с Сердцем. Это оно… Да, Повелитель, это оно увидев вспыхнувшие между вами чувства, решило действовать и разожгло их в настоящий пожар. Но не думайте, это всё не принуждение и не обман. Сердце, видя ваши первые встречи, чувствуя ваше взаимное внимание и интерес, просто немного помогло. Дело не в вашей похоти и не в том что девушкам вдалбливали то, что они наложницы и не должны возмущаться, да даже не в том что они хотят лучше жить, а в том что Сердцу так надо было. Зачем? Тут всё сложно. Сердце есть чистая магия, а магия ведёт себя, мягко сказать непредсказуемо. Иногда Сердце даёт чёткие и ясные ответы, кричит, тычет пальцем, указывает, объясняет. Иногда хихикая шепчет и тогда можно потратить десятилетия на трактовку. И тут мы возвращаемся к Тёмному Императору. В основном он добился своего величия потому что слушал подсказки Основного Сердца. Сердце говорило ему и он делал. Женился, воевал, захватывал. Всё это приносило пользу. И вы… Сейчас, глядя на вас, мне кажется, что Тёмного Императора не убили. Сердца спрятали его, сохранили, а потом, как только выпал подходящий момент, они вернули его нам.

— Эм-м-м… — понимая к чему клонит Ульфер тянет Костя. — Давай без поспешных выводов. Узнаем больше, разберёмся, а потом решим тот ли я Император или новый. В общем, не будем торопиться. Без разбора…

— Вот! — мгновенно оживляется Ульфер. — Вот оно, ваше главное качество! Вы, Повелитель, не считаете себя умнее других. Пришли вы сюда, толком ничего не зная. Но! Получив власть, вы не стали чудить и торопиться, вы начали разбираться. Каждый вопрос рассматривается, подробно разбирается, взвешивается. Да, некоторые принимаются сразу, но они идут на пользу государству.

С этими словами, Ульфер подходит ближе, заглядывает Косте в глаза и вздохнув пытается что-то сказать. Долго собирается и…

— Повелитель, я не смею о чем-то просить вас. Но всё же… Оставайтесь таким же, пожалуйста. Учитесь, набирайтесь опыта, взрослейте, но ради нас, ради всего нашего народа, не меняйтесь.

— Хорошо. А теперь давай успокоимся. Выпьем по кружечке. Ты расскажешь мне как быть с Иларой. А потом…

В коридоре слышится топот. Двери в зал с грохотом распахиваются. Взмыленный и взлохмаченный Советник залетает в зал. Резко тормозит и размахивая руками пытается устоять на ногах.

— Кетиос? На нас напали?

— Нет, Повелитель, — улыбаясь кланяется Советник. — К нам пришли они! Они!

— Кто?

— Вам лучше самому увидеть, — указывая на дверь улыбается Советник.

Глава 21

Замок Лэртон. Обеденный зал. Костя сидит во главе стола и разглядывает нежданных гостей. Если точнее, то троицу гномов. Главный, с виду суровый, одет в меховые одежды, серебряного цвета борода заплетена в толстенную косу. Взгляд уверенный. Этот теряться и мямлить точно не будет.

Второй, рыжий, чуть ниже главного, но в плечах намного шире. Глаза как прицелы. Внимательно осматривает помещение и глаз не сводит с пары орков солдат. Судя по взгляду всё уже оценил, прикинул варианты и сейчас всем своим видом демонстрирует то, что буянить не собирается, но и просто так сдаваться не намерен.

Третий, совсем молодой. Удивлённо разглядывает зал и держит в руках массивный, украшенный полосками золота сундучок.

— С кем имею честь? — нарушает затянувшуюся паузу Костя.

— Натан Серебряная Борода, — кивает главный. — А это мой телохранитель Роуэн и помощник Тони.

— Константин. Итак, прошу к столу. Присаживайтесь, не стесняйтесь, рассказывайте с чем пожаловали?

— Да мы это… — мнётся Натан. — Твоё величие, не сочти за дерзость, но непривычны мы с королями столоваться. Мы здесь по делу.

Из слов гнома и его обращения, а также сравнения с Рецимером, Костя понимает что гость относится к нему настороженно и не особо уважительно. Во взгляде его читается опаска и лёгкое презрение. И Костя готов поклясться, Натан считает его сопливым не знающим как вести дела хлыщём.

— Хм-м-м, не хорошо пренебрегать моим гостеприимством. Я уже попросил обед для гостей приготовить, работницы кухни стараются, а вы… Не уважаете не только меня, но и труд работниц кухни?

— Прощенья просим, — наклонив голову на бок выдаёт Натан. — Устали с дороги.

— Присаживайтесь, — уже твёрже произносит Костя, от чего гномы подходят к столу, осторожно рассаживаются и смотрят на него.

Открываются двери, работницы кухни приносят еду и выпивку. Гномы открыв рты смотрят на поданные блюда из картошки. Но добивает их не это, а то что когда гоблинша наливает Косте вина, тот улыбаясь благодарит её и называет мамой.

— Тёща, — видя что гномы готовы сознание потерять пожимает плечами Костя. — Начнём. Да вы не стесняйтесь. Пробуйте.

— Эм… — начинает Натан, но тут же замолкает. Выдаёт наворачивающему пюре Тони подзатыльник и совсем теряется.

— Роуэн, ты ближе сидишь, подай своему предводителю выпить. А то что-то он совсем растерялся.

Рыжий тут же хватает кубок, суёт его под нос Натану и пытается влить в него вино. Советник и Колдун усмехаются, Костя шикает на них и переводит взгляд на третьего.

— Тони, пока твои старшие товарищи приходят в себя, может расскажешь нам зачем пожаловали?

— Нас привлекли магические вспышки! — округлив глаза восклицает молодой гном. — Ага… Извините.

— Рассказывай. Вас привлекли магические вспышки, и?

— Так получилось, — вздохнув всё же собирается Натан. — Давным давно, после катастрофы, наш город находящийся в горах был уничтожен. Замок разрушили, Сердце разбили. Выбросом магии, конечно, напавших искорёжило и обезобразило. Но и наших зацепило. Наши предки, поскитались по свету, увидели что везде полыхает война и царит хаос, собрали осколки Каменного Сердца и ушли в шахты.

— И две тысячи лет жили?

— Да, твоё величие, — кивает Натан. — Жили, работали… Добывали минералы и металлы, строили машины. Выращивали грибы и водоросли в подземных озёрах. Даже рыбкой себя побаловать могли, в озёрах много чего водилось. Иногда выбирались на поверхность, торговали. Продавали драгоценные камни, минералы. Ну или обменивали их. А потом… Потом, совсем недавно, лет семь назад, последовала череда несчастий. Сначала нам запретили торговать на поверхности, обложили налогами. Потом, стоило высунуться на нас стали нападать. В шахты всё время лезли какие-то уроды, в надежде утащить наше золото. Которого у нас практически не было. Ну и соответственно эти визиты незваных гостей не остались без последствий. Четыре года назад, подлые воры проникнув к нам и не найдя гор золота, украли самое святое. Они стащили несколько осколков Каменного Сердца. Мы начали умирать. Без магии мы жить не можем… Начались эпидемии, дети рождались мёртвыми. За четыре года из пяти тысяч остались только две. Сохранившиеся осколки не могли выдать больше магии. Мы медленно умирали. Молодые впадали в отчаяние, старики сами уходили из селения и намеренно гибли в бесконечных коридорах, потому что не могли видеть горе потерявших детей родителей. Мы думали что обречены. Прожить столько лет, и тут вдруг. Но недавно, произошло настоящее чудо. Осколки засветились! Они сказали нам что на поверхность вернулась магия. Мы долго решались, думали и выбрались. Осколки привели нас сюда. А здесь… Запах дыма! Аромат расплавленного железа. Жизнерадостный рёв горнил и весёлый звон механизмов. Мы пришли просить твоё величие принять нас. Сжальтесь над несчастными гномами. Мой народ умирает, а здесь, с таким обилием магии, у нас появится шанс.

— Душещипательная история. Конечно, мы примем вас. С радостью, как своих.

— Весной? — не веря своим ушам спрашивает Натан.

— Ну почему весной, можете сейчас приходить. Первое время придётся потесниться, но обещаю вам, голодными на улице не останетесь. А в процессе построим дома, устроим на работу.

— Не бывает так легко, — опускает голову Натан. — Я общался с такими как ты. С королём Освальдом, с ведьмой Иларой и даже с Мерзким. Просто так Повелители не соглашаются. Какие будут условия? Сразу предупреждаю, мы лучше умрём чем станем рабами.

— Условия. Условий будет много, — глядя гному в глаза начинает Костя. — Первое… Дела в Лэртоне идут мягко сказать не очень, правление этого вашего Освальда сказывается. Поэтому работать будем все. У нас есть железоделательный завод, где рабочие руки не помешают. Есть ткацкая фабрика куда можно пристроить женщин. Есть лесопилка, куда тоже требуются рабочие. Да и потом, весной нужны рабочие на полях. Если не позаботимся, не посеем хлеб и картошку… Следующую зиму протянем, а вот потом будем лапу сосать. В конце концов у нас есть богатые ресурсами рудники, где опытные шахтёры не помешают.

Второе. Ваши дети. Все они пойдут в школы. Мне необходимо, чтобы все жители Лэртона были грамотными. Самых мелких определим в детские сады. Там, пока взрослые работают, они будут накормлены, за ними присмотрят и кое-чему научат. Взамен я предлагаю вам, если вы, конечно, согласитесь. Достойная зарплата, продуктовый паёк, бесплатное лечение, защита. Ваш ответ?

Натан виснет. В глазах его мелькают цифры. Он опрокидывает кубок вина и засыпает Костю вопросами. Условия кажутся гному более чем козырными, однако решающую роль здесь играет недоверие. В голове гнома просто не укладывается с какой радости целый Повелитель, так хорошо относится к непойми откуда взявшейся общине гномов. Но тут, к делу подключается Кетиос, который разжёвывает всю информацию и раскладывает её по полочкам. С целью добить Натана, с кухни вызывают Мариту, а с завода Рецимера. После чего процесс идёт более гладко. Своим соплеменникам Натан верит, а Рецимер и Марита в красках описывают первую встречу с Костей, его решения и указы.

После рассказа гости просят показать им заводы и фабрики, от чего тут же начинается экскурсия по городу. Первым делом показывают установленные на площади монументы. Павшим воинам защитникам Лэртона и покровительнице королевства Озёрной Деве, то есть русалке. Далее гостей проводят по мастерским, показывают лавки, госпиталя, школы, заходят даже в детский сад, ну и наконец приходят на завод. Где Натан закрыв глаза разводит руки и подняв голову вдыхает дым. Стоит так минут десять и глядя на Костю называет того Повелителем. Начинает обращаться на вы и убирает из голоса презрительные нотки.

Далее, все снова возвращаются в замок. Советник составляет договора, Константин объясняет нюансы, гости улыбаясь внимают. Обязуются через месяц привести всех своих со всеми пожитками. Также обещает принести кое-какие механизмы и чертежи, которые гномы хранят за семью печатями и считают чуть ли не священными.

После ужина, довольные и встельку пьяные гости, убывают на постой к Рецимеру. Костя отпускает Ульфера и Кетиоса отдыхать, сам же плетётся в свои покои. Где девушки окружают его заботой, вниманием, тиская целуют и предлагают поиграть в ванной с продолжением в кровати.

Понимая что на продолжение, а может и прямо в ванную явится Илара Костя хоть и нехотя, из-за того что посторонняя рядом, но соглашается.

Пока девушки собираются и обсуждают какие-то женские дела, Костя уходит в ванную, раздевается, забирается в воду, откидывается на бортик и погружается в размышления.

Приход гномов, по мнению Кости событие более чем значимое. Население Лэртона вырастет на две тысячи, причём не абы кого, а мастеров и шахтёров. Ну и это подтверждает догадки Ульфера, что народ потянется. И вроде бы всё хорошо, но настроение портит один факт, имя которому Илара. А портит она тем, что вот уже скоро явится, будет смотреть круглыми глазами, подсказывать и попытается принять участие. И девушкам как бы пофиг, но Косте нет. А всё потому что…

— При-и-ивет, — тянет похожий на перезвон колокольчиков голос.

— Да твою жеж… — чертыхается Костя, встаёт и тут же прикрываясь руками садится обратно. — Ты что здесь делаешь?

— В озере темно и скучно, — улыбается сидящая у противоположного бортика русалка. — А тут тепло, светло и есть с кем поговорить. К тому же, мой подопечный грустит, а я, как честная покровительница, не могу на это смотреть. Выкладывай, что у тебя стряслось? Дела идут нормально, значит все проблемы в семье. Я права?

— И да, и нет. То есть… Слушай, тут такое дело… В общем Илара…

— Твоя четвёртая жена! И что с ней не так? Красивая, умная, сохнет по тебе. Как и ты по ней. Да, мой Повелитель?

— Да, но я боюсь к ней прикасаться. Понимаешь, любое её повреждение, в полной мере отражается на мне. Что учитывая приступы похоти ведьмы, может закончиться для меня… Я не хочу испытать прелесть дефлорации. Понимаешь?

— Нда… — качает головой русалка. — Ну и ну… С кем я связалась? Повелитель, завоеватель, изобретатель и реформатор, а простых вещей не понимаешь.

— Ну так объясни мне неразумному.

Русалка вздыхает, откидывает волосы за спину и демонстрируя грудь, на что сама она внимания не обращает, начинает рассказ. Однако тут же замолкает…

— Так, пялится на меня хватит. Я знаю что красивая, но твой взгляд даже меня смущает. Ну в общем слушай. Поскольку я дух, то есть сущность состоящая из магии, мир я вижу совсем по-другому. Потоки магии там всякие разные, энергии, существ и сущностей что не хотят показываться. Так вот глядя на тебя и те толстенные канаты связывающие тебя с Сердцем и ведьмочкой, смело, с гарантией могу сказать, что специально для тебя, Сердца установили на Илару защиту. Это для того, чтобы ты её не убил. Не знаю почему, но магия считает ведьмочку очень полезной. То есть, ударив её, ты получаешь такой же урон как и она, что напрочь отбивает желание вредить ей. А ты попробуй не бить, а приласкать. Пожалей, погладь, поцелуй. Скажи что-нибудь приятное. Сам увидишь эффект. Особенно, когда твоё тепло усиленное теплом Илары возвратится к тебе. Поверь мне, после такого, ты сам отпускать её не захочешь. Ваша любовь…

— Любовь? А она есть? Ты уверена?

— Послушай меня, мой Повелитель, — хмурится русалка. — Я жила в этом озере ещё во времена зарождения Империя. Я видела столько всего и всех, что в людях и других расах разбираться научилась. И да, между вами любовь.

— Вот так… Спасибо…

— Тебе спасибо! — подплывая к Косте и обнимая его восклицает русалка. — Твои действия… Магия которую ты усилил, вера жителей в меня, подношения… Я о таком никогда мечтать не могла. Сейчас я сильна как никогда и поэтому, пока ты помогаешь мне, я из чешуи выпрыгну, но помогу тебе и твоим близким. А теперь, маленький подарок, мой Повелитель.

Вздохнув, русалка целует Костю в губы, быстро отплывает назад и хихикая проваливается к бортику.

— Поцелуй?

— Не просто поцелуй! — подняв пальчик восклицает она. — А поцелуй русалки. О том что это тебе даст я не скажу, хочу чтобы ты голову поломал. Ладно, пора мне. А ты не забудь о целом дне в мою честь. А то приду и защекочу, я это умею. Хочешь?

— Ух… Нет, спасибо. Я не готов к близости.

— Кстати о близости. У меня никогда ничего не было. А мы тут одни. А мы тут голые. Ой не сдержусь и овладею. Ой всё сил нет. Беру…

Глядя на сжавшегося Костю, русалка звонко и заливисто смеётся. Как вдруг замолкает, хищно улыбаясь гладит себя по груди и приподняв её идёт в наступление. Не дойдя совсем немного, смеётся ещё громче, ныряет и помахав хвостом исчезает.

— Фух, — вытирая лоб выдыхает Костя. — Эй, а звать-то тебя как? Ушла?

— Глия, — слышится из воды. — А ты что передумал? Тогда я сейчас вернусь. Возвращаюсь!

Вернуться русалке не дают вошедшие в ванную жёны. Будучи в самом романтичном настроении, все трое забираются в воду, прижимаются к Косте и хихикая начинают тереться об него. Гладят, целуют, Архаса ещё и встаёт, крутясь на месте принимает соблазнительные позы. И хоть по сути она просто неуклюже кривляется, на Костю это действует как красная тряпка на быка. Большая и очень красивая орчанка, стоящая почти по колено в воде, это нечто. Невероятное сочетание силы и женственности. Что очень даже выделяет её из семьи. Выделяет в плане необычности.

Глория и Эрми, отставать от Архасы не хотят. Тоже встают и тоже начинают кривляться. Наконец все трое разворачиваются, обнимаются и слегка наклоняются вперёд.

— И это всё мне, — сглотнув приближается к ним Костя.

Вытягивает руки, гладит зелёные полушария Архасы, сжимает их и и вдруг звонко шлёпает, от чего орчанка хихикает и томно выдохнув наклоняется что повторяют Эрми и Глория.

— Повезло, — сжимая и раздвигая ягодицы Архасы выдыхает Костя. — Ух повезло…

— А мне не повезло, — сбивая всё настроение ворчит за спиной Илара. — Кому-то всё, а мне как всегда. Ну и что теперь делать? Я в воде, вся мокрая, во всех смыслах. А вы тут… Вы бы хоть на кровати свои игрища устраивали.

— Не нравится уходи.

— А вот и не уйду! Не уйду. Я право имею. И буду здесь. Понял? Хватит меня выгонять! Я вообще-то твоя жена.

— Ну тогда вставай с ними.

— Ага! Я так и знала! Ты! — вскочив кричит Илара, но тут же затыкается.

Судорожно вздыхая идёт вперёд, вклинивается между Архасой и Глорией, обнимает их и наклоняется. Вскрикивает от прикосновения, как вдруг…

Девушки, с интересом наблюдают за Иларой, которая после начала резко краснеет, чтобы не кричать закрывает рот рукой. Рычит, скалится, тут же сладко стонет и закатывает глаза. Держится так совсем недолго, срывается на крик и падает в воду… Пытаясь прийти в себя тяжело дышит, смотрит на жмурящуюся Архасу пьяным взглядом…

— Это… Это же… И часто вы так?

— Очень, ох… — затывая глаза от ласк мурлычет Архаса. — Не каждый день… Ух… Но… Так ты же знаешь!

— Я видела, — глядя на происходящее ошалелыми глазами шепчет ведьма. — Но не знала… А…

— Ах! — тяжело оседает в воду Архаса. Вздрагивая и улыбаясь садится рядом с Иларой и обнимает её.

Вдвоём они наблюдают за реакцией Глории, а после того как она вскрикнув падает в воду и присоединяется к ним, наблюдают за Эрми.

— А потом… А потом вы его? А по настоящему? Ну чтобы…

— А тебе пока нельзя, — потягиваясь урчит Глория. — Ты же девственница. Твоя кровь будет нужна для ритуала.

— Да хоть сейчас… А это больно?

— Немного, — с умным видом выдаёт Архаса. — Быстро проходит. Правда присутствие Ульфера с учениками немного смущает, но это необходимо. Хотя, у орков немного по-другому. К боли мы менее чувствительны, раны быстрее заживают. Ну ты понимаешь.

Эрми закричав падает в воду. Барахтаясь встаёт, вцепляется в Костю и начинает целовать. Ставит его на ноги, опускается на колени…

— Развратники! — восклицает Илара.

— Ну значит нам больше достанется, — собирая волосы в хвост улыбается орчанка.

— Я тоже хочу… Я теперь с вами! А ну перестаньте меня игнорировать. Я между прочим королева, хоть и бывшая.

— Ты королевой была, а они скоро ими станут, — усмехается Костя, но видя растерянность Илары быстро поправляется. — И ты тоже. Король и четыре королевы. Ух… Глория, зубки,

— А ты не отвлекайся, — хихикает гоблинша. — Всё внимание на нас.

Решиться присоединиться Илара так и не может. Не дожидаясь окончания игры, вздыхает и переносится к себе в замок, где мечется по покоям. Бегая по стенам и летая в беспорядочных направлениях, ведьма замирает у зеркала и спрашивает своё отражение зачем ушла.

Глава 22

(Некоторое время спустя. Замок Лэртон. Покои Повелителя.)

Не найдя чем себя занять, до сих пор находящаяся в шоковом состоянии Илара, не находит ничего умнее как переместиться в Лэртон. Появляется как всегда под потолком, падая крутит сальто и, как кошка, плавно приземляется на пол. Находящиеся в покоях девушки, приветливо здороваются, интересуются как дела и возвращаются к своим делам. Архаса наматывает на грудь бинты и явно куда-то собирается. Глория лёжа на кровати читает свиток. Эрми сидя на полу, с умным видом читает древнюю книгу.

— Чем заняты? — расхаживая по комнате спрашивает ведьма.

— Иду к сестре в гости, — отвечает Архаса, подбегает к столу и вытащив из ящика пару золотых укладывает их в карман.

— Читаю умную книгу, — бормочет Эрми. — Освежаю знания. Скоро смогу помогать Косте с управлением королевством.

— Да-а-а-а? — ехидно тянет ведьма. — У тебя и опыт в таких делах есть?

— Нет, — отрезает эльфийка. — В таких нет. Но я могу взять на себя детские сады. У нас один уже работает, а ещё четыре вот-вот запустят.

— А потянешь? Это ведь сложно?

— Ты чего к ней пристала? В Чёрной Крепости все дела переделала? — откладывая свиток спрашивает Глория.

— Рецепты, — заглянув в свиток зачитавет Илара. — Как удивить мужа. Четыре способа приворожить своего мужчину вкусной едой. Детское питание и блюда для всей семьи. Ты что, рожать собралась?

— Конечно.

— Ну ты и дура, Глория. Тебе сколько? Да ты же молодая совсем. Родишь — некрасивой станешь. Грудь обвиснет. Растолстеешь! Тебе оно надо?

— Правильно! — захлопнув книгувосклицает Эрми. — Будем жить для себя. Никаких детей. Только веселье, беззаботная жизнь и долгая молодость. Пиры, приёмы, дикие ночи любви. Всегда. Да, Архаса?

— Конечно, — надевая шубу крутится у зеркала Архаса. — Только так, по другому никак. Тем более время у нас есть. Костю поддерживают сразу два Сердца, а после заключения магического брака, будут поддерживать и нас. Мы и так дольше людей живём, а с поддержкой вообще лет пятьсот не изменимся. Так что можно чудить. Глория?

— Ага… А потом в один прекрасный день мы поймём, что молодость ушла. Мы одинокие, покрытые пылью, никому ненужные старухи. И вспомнить нам кроме гулянок нечего. Некого… Не к кому сходить, не с кем поговорить. Ни радости, ни любви, ничего. Только злоба на всех и чёрная зависть. Да, Илара?

— Извините, — опускает голову ведьма. — Просто… Эх, вторая молодость кружит голову. Как всё это случилось, так надышаться не могу. Мир прекрасен, воздух сладок, а вы… Это прозвучит странно, но я люблю вас. Да, люблю, просто не умею выражать свои чувства. Не знаю с чего начать. Вот и… Простите.

Опустив голову и закрыв глаза, Илара отчётливо понимает что ведёт себя неправильно. Однако по другому она действительно не умеет. И с радостью бы научилась, но попросить помощи, ей не позволяет дурацкая гордыня.

Илара всхлипнув извиняется, разворачивается и собирается уже уйти, как вдруг её ловят и крепко обнимают.

— Всё будет хорошо, — обнимая её шепчет Архаса. — Вот увидишь. Мы поможем. Раз уж ты с нами, мы просто не можем бросить тебя. Не грусти… Что за слёзы? Ты же дочь демонического лорда.

— Нет! — вцепляясь в орчанку кричит ведьма. — Всё было не так. Я дочь придворного волшебника и демоницы горничной. Плод любви не особо великого человека и служанки которая после заключения договора с демонами работала прислугой в Императорском дворце. Остальное… Я сама придумала. Хотела стать великой, но… Извините, что-то я сама не своя. Я пойду…

Уйти ей не даёт Эрми, которая тащит ведьму к гардеробу, находит подходящие ей тёплые вещи, или же чёрную искрящуюся мехом шубу, огромную шапку из того же меха и меховые сапожки. Сама Эрми надевает такое же но огненно рыжее. После чего утаскивает Илару на кухню. Где представляет ведьму работницам и забирает у них две большие сумки. Далее девушки заглядывают в королевскую библиотеку берут пару книг и уходят из замка. Идут по улицам и тут Илара замечает одну странность. Жители, они здороваются с ними, причём вежливо. Однако с Эрми всё же не так. Её не боятся, не заискивают перед ней, её просто уважают. Что для Илары странно, потому как молоденькие эльфийки, особенно до ста лет умом, способностью здраво мыслить и манерами не отличаются. Они дурочки, ведущие разгульный образ жизни и ни о чём кроме веселья и симпатичных эльфах не думающие. Да их учить чему-то серьёзному начинают ближе к восьмидесяти. Но Эрмиель…

— Эрми, а тебе и правда двадцать? — найдя кучу несоответствий спрашивает ведьма.

— Хм… Догадалась, — вышагивая кривится Эрми. — Да, ровно двадцать как сотня стукнула.

— А как…

— Ты же знаешь, — вздыхает эльфийка. — Старый Король, собирая себе гарем для непонятных целей, увидел меня. Разбираться сколько мне лет и кто я такая не стал. Ну живёт сирота на краю деревни, ну так это плюс, платить никому не надо.

— А ты?

— Что может возразить королю крестьянка которая от голода еле ноги переставляет? А потом, клятва Сердцу и несколько лет жизни с такими же как я. Образ наивной дурочки и сказка о том что я совсем молодая. Проверять никто не стал.

— А Костя? Он знает?

— Пока нет, — вздыхает эльфийка. — Но обязательно узнает. Пришли. Детский сад «Солнышко.» Пойдём, будем тебя перевоспитывать.

— Бить будешь? — кривится Илара.

— В угол поставлю. Телесные наказания в таком месте не предусмотрены и всячески порицаются. А вот постоять в углу, когда все остальные играют, очень даже обидно. Пошли, сама всё увидишь.

Детей Илара мягко сказать не любила и смысл вот этого похода в обитель целых пятидесяти спиногрызов как ни старалась не понимала. По мнению ведьмы, дети это что-то шумное, капризное, грязное и плохо пахнущее. А тут их пятьдесят причём самых разных рас. Так что мысленно Илара готовилась к худшему и просила Тёмные Силы дать ей терпения. Однако, при всём своём нежелании заходить, отказать Эрми почему-то не могла.

С виду большое и мрачное здание, внутри оказывается светлым, чистым и излишне жизнерадостным. Большие окна, яркие желтоватые кристаллы на потолке и стенах. Сами стены выкрашены в белый и изрисованы забавными зверюшками. Человекообразные в одежде: медвежата, зайцы, волки, кот с бантом на шее и два мыша серый и белый рядом с ним. Ворона в бусах на шее, шляпе и с зеркалом в крыле. Толстый рыжий кот в брюках на подтяжках, держащий на лапе маленькую птичку, второй крепко сжимающий колбасу. И это всё… Неожиданно для самой себя Илара начинает вспоминать своё детство. Стоит, с грустью разглядывает рисунки… Долго грустить ей не даёт Эрми, требует снять верхнюю одежду надеть белый халат и следовать за ней. По пути объясняет что в саду четыре группы. Три по пятнадцать и четвёртая особая. Что такого особенного в пятёрке детей Эрми не упоминает, говорит только что они занимаются по особой программе. Далее девушки моют руки и проходят в следующую комнату, где карапузы несмотря на ранний час обедают. Сидят за маленькими столиками по четверо за каждым и с аппетитом уминают большие круглые булочки. Запивают молоком и выглядят абсолютно довольными жизнью. Две эльфийки и гоблинша, тоже в белых халатах, здороваются с гостями и стоя у стены смотрят на детей.

Как только приём пищи заканчиваются, дети хватают кружки и уносят их к окну в стене. Сами протирают столы, сдвигают их к стене, после чего располагаются на полу. Разбирают игрушки: солдатиков, драконов, игрушечные мечи и луки, катают странные предметы, которые называют машинками. Девочки стягиваются в угол, где у них куклы, наборы посуды, ленты, бантики, расчёски. Что происходит, Илара хоть убей не понимала. Однако с вопросами не спешила, слушала о чём Эрми говорила с сотрудницами. Из чего понимала, что всё здесь, как здание и игрушки, так и сам уклад, работа Кости, Эльзы и лаборатории. Повелитель сам рисовал на стенах, сам составлял подробные правила и сам всё это финансирует. Так же Илара узнала чем здесь занимаются дети и они как бы банально это не звучало — растут. Их кормят, воспитывают, учат. И разгружают родителей которые работают, кто на заводе, кто на лесопилке или на стройке.

Это Илара поняла, но к чему такая забота, она доехать не могла. Это же просто дети. Дети простолюдинов… Крестьян, горожан, солдат… Это видно. И по мнению Илары, это бездумная трата денег, ресурсов и времени. Ведьма просто не понимает зачем они нужны. Однако молча наблюдает и слушает. От чего ответ находится сам собой, в разговоре Эрми и воспитательниц. И ответ, поражает ведьму до глубины души. Костя всерьёз считает что дети их будущее. Он не хочет делить их по сословию или происхождению, он считает всех равными и хочет сделать всё, чтобы у них было образование, работа, будущее. Чтобы крестьяне не впрягались в плуг сами, а обрабатывали землю с помощью механизмов. Чтобы будущие гениальные изобретатели, инженеры, политики, целители, учителя, мудрецы, маги, не выискивались, а готовились с раннего детства. Готовились основательно…

От дальнейшей части разговора, Иларе становится плохо. Тихо, почти шёпотом чтобы дети не слышали, воспитатели вспоминают недавнее прошлое и с плохо скрываемым ужасом представляют что было бы, не явись к ним Константин. И ничего хорошего бы не произошло. Половина из этих детей, не пережила бы эту зиму. Голод, холод и болезни, забрали бы их. Это сейчас они беззаботно играют, а если бы у власти был Освальд…

Видя что Иларе совсем плохо, Эрми подходит ближе и берёт её за руку. Заглядывает в глаза и спрашивает: — Теперь ты понимаешь? Ты слушала нас, кривилась, не понимала. А сейчас по твоим щекам катятся слёзы. Ты поняла?

— Да…

— Умница, — кивает Эрми, убегает в другую комнату и возвращается с одной из сумок. — Внимание дети! У меня для вас кое-что есть. Сладости! От нас и Повелителя, давайте все сюда.

Толпа детей, окружает девушек. Илара не дожидаясь просьбы Эрми, сама развязывает сумку и раздаёт сладости. Прикусив губу, чтобы не плакать, старается улыбаться, но сама едва не падает.

Раздав всё, умоляющим взглядом смотрит на Эрми, кивает на дверь, однако эльфийка отрицательно мотает головой и говорит что в остальные группы зайти надо. После чего тащит едва живую ведьму дальше, где всё повторяется. Разговоры с воспитателями, раздача подарков.

В последней же группе, состоящей из двух эльфов, двух человеческих девочек и маленькой гоблинши с косичками, Илара замирает и во все глаза смотрит на проводящего урок преподавателя. Который заметив Илару, мгновенно замолкает, бледнеет и икая пятится назад.

— Эгин, — кивает ведьма. — Какая удивительная встреча. Боишься меня?

— Опасаюсь, госпожа Илара, — сглатывая мямлит маг и несмотря на то, что трясётся от страха, встаёт перед детьми.

— Молодец, — улыбаясь выдыхает ведьма. — Вот хвалю. Особенно хвалю за то, что ты болван такой, провалил моё дурацкое задание. Спасибо, Эгин.

— Что?

— Да не трясись ты, — улыбается Илара. — Я сейчас серьёзно. Старой вредной ведьмы больше нет. Я думаю, наши отношения, тоже остаются в прошлом. Мир?

— Ух, да. Госпожа Илара. Рад что вы изменились. А я тут карапузов магии учу. Пока только рассказываю, но дети…

— Способные, сама вижу. Сильные маги, с большим потенциалом и великим будущим. Ну что юные волшебники, не хотите перерыв устроить? А то у нас тут сладости…

— Ты делаешь успехи, — кивает Эрми.

— Мне всё ещё сложно. И это… Мне бы на свежий воздух. А где вообще Костя?

Раздав сладости и поговорив с их учителем, девушки выходят на улицу. Искать Костю Эрми категорически отказывается объясняя это тем, что он в лаборатории. А там опасно, да и сотрудники все как один безумные. Однако Илару это не останавливает. С трудом, но она уговаривает эльфийку. Девушки идут на окраину города…

— Я понимаю, со мной тебе ничего не угрожает, — кое-что сообразив начинает Илара. — Но, ходить одной по городу. А вдруг убийцы?

— Эх, ну вот смотри. За нами, как только мы вышли из замка, не отрываясь следует Призрак. Гоблин из отдела госбезопасности. Впереди идёт Гром, орк оттуда же. На крыше Тень, эльфийка лучница. Ещё двое на крышах. Николс, глава госбезопасности, настоящий параноик. Поэтому без присмотра мы не останемся.

— А Костя?

— Шесть бойцов, плюс четыре сотрудника лаборатории, — улыбается Эрми. — За Архасу тоже не беспокойся, она хоть и сама воин, но парочку агентов Николс к ней приставил. Ну как?

— Здорово, — восхищённо выдыхает Илара. — А… Расскажи ещё о детских садах.

За разговорами, девушки добираются до лаборатории, то есть целому комплексу недавно построенных зданий. Внутри слышится гул, вой механизмов, металлический лязг и шипение.

Девушки уже собираются зайти в самое большое здание, как вдруг… Грохот, стёкла в здании вылетают. Двери со скрипом открываются.

— А я говорил, меньше сыпать надо, — выходя бормочет покрытый толстым слоем сажи орк. Тут же наклоняется и протирая лицо снегом, бормочет ругательства.

Девушки забегают внутрь и тут же останавливаются. У стола стоят шестеро. Такие же чёрные от сажи, с выпученными глазами. Они стоят и тихо стонут.

— Капец, — голосом Эльзы выдаёт комок сажи.

— Ёп твою мать, — голосом Кости выдаёт второй. — Это пи… Это получилось!

Комки сажи хохоча жмут друг другу руки, обнимаются и поздравляют с открытием.

— Илара, нам лучше уйти, — шепчет Эрми.

— Полностью согласна.

Пока все заняты, девушки уходят и идут в замок. Где моются, ужинают и располагаются на кровати. Разговаривая ни о чём не замечают как пролетает несколько часов. И наконец…

— Илара, — подперев рукой голову спрашивает Глория. — А как это, быть старой?

— Ну вообще… Вспоминать не особо хочется. Суставы болят, изжога, постоянно приходилось курить особые смеси ядовитых и дурманящих трав. А если погода меняется, то совсем плохо. И тоска… Вот знаешь что можешь всё, любой твой приказ выполнят, но радости от этого нет. Только воспоминания. Молодость, былые битвы, приёмы в Императорском Дворце. Я смотрела на свой портрет, видела какой была и злилась. На всех, но только не на себя. А стоило бы посмотреть на свои поступки.

— Бедная, — качает головой Архаса. — А в молодости?

— Ух! Воительница! Боевая ведьма. Гроза врагов Тёмной Империи. Всегда шла впереди, проламывала головой стены. Ни одна крепость не могла остановить меня. А вместе с этим слава и уважение. Понимаете, я действовала там, где другие боялись. Шла в самоубийственные атаки и зубами вырывала победу.

— Оу! — хором кричат девушки. — А прозвища? Какие-нибудь этакие?

— Во времена Тёмной Империи, в самом начале моей карьеры. Илара Чёрная Ведьма. Через несколько десятилетий, Илара Демоница. Потом, во время войны, Ветер Смерти. А после… Когда я стала королевой Чёрной Крепости, меня называли Кровавой Охотницей. Чёрная Ведьма, Кровавая Охотница, Ведьма Илара. Надо придумать себе новое прозвище.

— А какое? — хлопает ресницами Эрми.

— Какое-нибудь такое, чтобы враги боялись. Чтобы услышав визжали и прятались. Ну, помогите мне.

— Сейчас…

Дверь в покои открывается, в комнату влетает Костя, тормозит у кровати и смотрит на девушек.

— О, мои любимые. Все в сборе. И Пирожочек здесь. Привет.

— Как! Как ты меня назвал! — поднав волосы дыбом взлетает вверх взбесившаяся Илара. — Повтори, о жалкий! Как ты осмелился назвать меня, Илару?

— Пирожочек, — без тени страха повторяет Костя.

— Я по твоему толстая и уродливая? — ещё сильнее свирепеет ведьма, от чего её глаза светятся красным.

— Нет, ты просто нежная и сладкая, — поймав её за ногу и усадив на кровать улыбается Костя. Ложится рядом, укладывает свою голову ей на колени и закрыв глаза продолжает: — Вот поэтому и Пирожочек. Да и пахнет от тебя вкусно, ягодами. Меня вообще кормить в этом доме собираются? Я вообще-то работал весь день.

— Пирожочек, — хихикает ведьма и улыбаясь гладит волосы Константина. — А мне нравится.

— Я принесу ужин, — выдохнув убегает Эрми.

Костя же открывает глаза, смотрит на счастливую ведьму, берёт её за руку и целует пальцы.

— Ну, как день прошёл?

— Ты знаешь… Я тут подумала… Я хочу детей. Много. И мы…

— Хорошо, — улыбается Костя. — Я тоже хочу.

Илара закрывает глаза, падает на кровать и обнимает ногу Архасы. Как кошка трётся об неё и наконец-то понимает, что прошлое окончательно ушло. Впереди новая жизнь…

Глава 23

(Некоторое время спустя. Лэртон.)

Знаменательные события, пошли одно за другим или же случились два вместе. На неделю раньше заявленного срока пришли гномы. Но не одни. По пути прихватили идущих в Лэртон на повышенный магический фон эльфов. Небольшое племя, душ на сто пятьдесят. И вместе они пришли… Пришли, были переписаны, распределены по пустующим домам и специально отгроханным для них общежитиям. На каждую семью или одиночку выделили продуктовое довольствие, небольшие денежные выплаты и работу. Основная часть гномов изъявили желание разрабатывать рудники. Меньшая часть разбежалась кто на завод, кто на лесопилку. Шестерых, по мнению других гномов слишком умных, загребла к себе Эльза. Женская же часть общины гномов, в основном оккупировала ткацкую фабрику. Пришедшие эльфы доукомплектовали штат госпиталей, школ и детских садов. Двоих алхимиков и мага артефактора с боем отвоевала Эльза. Некоторые записались в армию, последних загрёб Николс.

И с одной стороны, всё это нравилось Косте. Рабочие руки, специалисты, шахтёры. Два по мнению Ульфера талантливых алхимика и артефактор… Но, от появления чуть более двух тысяч новых жителей, казна и экономика в общем получили серьёзный удар под дых. А так же сокрушительный удар в рыло отхватила кое-как налаженная жизнь в королевстве и выстроенная Марисом торговля. И всё потому что своего в Лэртоне нет от слова нихрена. Есть зерно, овощи, уголь, железо и древесина. Есть много, но девать это всё толком некуда. В приграничье, на зиму все дела свернули и кроме того, что выполнять уже имеющиеся контракты, почти ничего больше делать не собираются. Работают крайне вяло, со спущенными рукавами. Готовятся к зимним праздникам, как своим так и позаимствованным у Тёмной и Светлой империй, и подводят итоги.

На это сразу же было созвано экстренное совещание. На котором присутствовали все министры, управленцы, Илара, Натан и даже русалка, для неё ванну с водой притащили.

Началось совещание, первым масла в огонь подливает Казначей, который утверждает, что если так пойдёт дальше, то к весне казна опустеет наполовину. И это катастрофа! Налоги и пошлины, а так же продажа ресурсов и чеканка золотых, пока ещё держат казну в стабильном состоянии, но если ничего не изменится, то Лэртон ждёт беда.

Посмотрев записи и расчёты, Костя потирая глаза приказывает казначею взять выходной и отдохнуть, а пока посидеть в стороне и не отсвечивать. Остальным же объясняет что даже половина казны, это более чем много.

Следующим слово берёт Марис. Уверенно, без паники, весело улыбаясь докладывает что у него всё под контролем. Не сразу, не сиюминутно, но дела у Лэртона пойдут лучше. А всё потому что репутация королевства растёт. Лэртон много покупает и платит за это золотом. Также спросом пользуются и их товары. Древесина, уголь, высококачественное железо и ювелирные украшения, уже заставили приграничье зашевелится. Зима принесшая с собой затишье, по мнению Мариса играет всем только на руку. Лэртон подготовит больше ресурсов для продажи и наладит ещё какое-нибудь производство. Чёрная Крепость подключится, травы там очень ценные и за них будут платить очень много. Как за высококачественное стекло и очень даже неплохое пиво. Надо просто подождать, так быстро, ничего не делается. А вот уже весной, со слов Мариса, можно начать разворачиваться.

И судя по блестящим глазам Мариса, развернуться он собирается на полную. Что вызывает интерес Повелителя.

На вопрос Кости как именно, Марис подробно докладывает о заключённых контрактах и планах на будущее. Первым делом, весной в королевство прибудет скот. Почти тысяча коров, две тысячи овец, коз и свиней поменьше, но со свиньями Марис схитрил. Также пригонят лошадей. Ну и плюс опять же слухи. Потому что это Малк Марис здесь, потому как министр. А вот его люди в приграничье — работают. Рассказывают, хвалятся, проворачивают дела и сделки, подбивают клинья под кого нужно, в общем крутятся как ужи на сковородке. Всеми силами стараются и делают всё, чтобы Лэртон как можно быстрее поднялся с колен на ноги.

Получив благодарность, Марис садится и слово переходит к министру сельского хозяйства. И тут всё снова не так гладко. Семян на весну более чем в избытке. Земли хоть отбавляй. Проблема в том, что крестьянам придётся возделывать землю вручную, что отнимет время. Драгоценное по мнению министра время. А всё потому, что лошадей у крестьян нет и таскать плуги им придётся самим. Поэтому министр на время посевной предлагает задействовать всех. Как солдат, так и рабочих. Да он и сам готов за плуг встать, главное чтобы успеть всё засеять.

На это хихикает Эльза, встаёт и говорит что лошади им не понадобятся. Тут же берёт слово, разворачивает плакаты и демонстрирует странные механизмы. От чего министры и управленцы начинают смотреть на Мышь с сочувствием, как на дурочку. Рецимер же и Натан, вытирая выступившие слёзы, обнимаются, бормочет что-то невнятное и смотрят на Эльзу как на посланницу Тёмных Сил.

Следом выступает Илара и докладывает о своих успехах. Стекольный завод они восстановили, винодельню обновили, мастерские заработали. Так же по примеру Кости, ведьма скупила у населения излишки трав и переработала их в зелья. Верфь чинит корабли и строит новые. Строятся школы, госпиталя и детские сады. Население довольно. Но есть одна проблема. Между Лэртоном и Чёрной крепостью нет дороги. И тракт соединяющий города не помешал бы. Тут же Илара создаёт на полу объёмную карту и красным выделяет дорогу.

Все с ней соглашаются, Натан предлагает снять каторжан с рудников и отправить их на строительство. В шахтах с них толку мало, конечно, кирками и лопатами они машут будь здоров, особенно после того как организаторов бунта на колья рассадили, но гномы шахтёры всё же лучше. Потому как знают куда бить, знают с какой силой бить и на уровне инстинктов понимают где именно залежи железа, серебра или золота.

Предложение принимаются, пока Советник пишет подходящие указы, Костя выслушивает других управленцев и министров. Глава рыбацкой артели, не забыв похвалить хихикающую в ванне русалку, докладывает что с добычей рыбы проблем нет. Вылавливают столько, сколько надо, не наглеют и славят Повелителя и Озёрную Деву.

Глава охотников из недавно собранной бригады, докладывает что мяса добывается с небольшим запасом. Зверья в лесах много, особенно хищного. Мясо, шкуры и меха сдаются в заготконторы. Деньги получаются, всё хорошо, все довольны.

Также всё нормально на лесопилке. В мастерских и кузницах более менее, а вот на ткацкой фабрике недостаток сырья. Шерсти не хватает, всё что привозят сразу же перерабатывается, лён почти закончился, конопля тоже подходит к концу. Рабочие боятся остаться без работы. На что получают заверение, что ресурсы будут. А если не будут, то рабочие отправятся в оплачиваемый отпуск.

Далее идут указы, как письменные, так и устные. Например Малку поручается увеличить поставки сырья для ткацкой фабрики. Ригару и Моору улучшить подготовку солдат. Эльза, получает просьбу ускорить разработку сельхозтехники. Получив задания все уходят, Костя встаёт, на ходу набивая трубку топает к окну…

— Ты снова грустишь, — воркует из ванны Глия. — Почему?

— Потому что у меня ничего не получается, — хлопая себя по карманам ворчит Костя. — Только мы находим решение одной проблемы, как тут же появляется ещё несколько. Какой-то замкнутый круг. Я бьюсь головой в закрытые двери и, как только выбиваю их попадаю на развилку. Где двери уже две и я не знаю в какую именно ломиться. Проблемы, проблемы и ещё раз проблемы.

— Ну, ты хотя бы пытаешься с ними разобраться. Я вот смотрю, сравниваю с прошлой зимой и вижу результат. Жители сыты и довольны, работают, даже праздники устраивают. Прошлой зимой они плакали и умирали.

— Но я… Хм…

— Да-да-да, — подняв хвост часто кивает русалка. — Ты… А ещё ты кое-кого мне напоминаешь. Был давным давно один правитель. Так вот он тоже, прям как ты носился и даже волосы на голове рвал. Ответственность ему спать не давала. Всё думал, улучшал. Хороший был человек. Ты кстати даже внешне на него похож.

— И ты туда же. Не Император я. Я просто… Ай… Я уже сам не знаю кто я.

— Пока не Император, — подняв пальчик улыбается Глия. — Но, это только пока. Сейчас у тебя два Сердца. А вот когда ты соберёшь все… Кстати, как тебе мой хвостик?

— Отпад. Да ты и сама вся красивая.

— Ух, мерзавец, хвали меня. Желательно три раза в день и ещё перед сном. Ладно, я понимаю что ты от меня без ума, но держи себя в руках, я собственно о делах поговорить хочу и интересуют меня, осколки Сердец. Пока ты этого не видишь, но после убойного тройного ритуала, Сердце Лэртона выдаёт столько магии, что не только разбросанные по свету осколки отзываются, но и другие Сердца резонируют.

— Это плохо?

— Скорее двояко, — мило хмурясь качает головой русалка. — Понимаешь, много магии это хорошо. Жители меньше болеют, живут дольше. Сильнее, умнее, опять же две общины сюда стянулись. Но при всём при этом, тебя видят и враги. И если не видят, то скоро увидят.

— Илара… Ритуал…

— Да-а-а-а… — тянет Глия. — Вы скоро проведёте ритуал, от которого Сердце станет ещё сильнее, потому как демоническая кровь. Но не спешите. Сначала устройте свадьбу, как положено, по всем обычаям, с гостями и музыкой. Потом, принесите взаимные клятвы любви и верности. Верности обязательно, это в будущем поможет. Возможно убережёт тебя от срыва, всё-таки Повелители легко сходят с ума и каждый делает это по своему, а клятва не даст, то есть придержит твоё безумие. Да и от посягательств на тебя, возможно, остановит. Я точно не знаю, это скорее теории, а не железные факты.

— И твои посягательства, — хмурится Костя

— Я дух. Дух Озера. Озёрная Дева.

Существо даже не магическое, а полностью состоящее из магии. Можно сказать разумный сгусток энергии. Со мной не считается… Кхым… Взял сбил меня. На чём я остановилась? Ага! Так вот, после ритуала, если мои расчёты верны, Сердца Лэртона и Чёрной Крепости, несколько часов будут работать на износ. Это из-за того что ритуалы часто, крови много, и Илара наполовину демоница. Это всё равно как плеснуть крепкий ром в костёр. Но это всё ещё предположения. Хотя, думаю, так и будет. Вам это не сильно понравится, но и особого дискомфорта не доставит. Зато даст перспективы. Многие хранители осколков увидят это и вернутся. Может кто из Повелителей за ум возьмётся. А ещё… Хм… Надо подождать и провести ритуал весной, после посевной сразу. Урожаище будет, закачаешься. А ещё, тебе срочно необходим второй покровитель. Дела наши, сулят неприятности и стычки с разными врагами. По реке, конечно, к нам в Лэртон или Чёрную Крепость никто не доберётся, это моя вотчина, я не позволю, а вот пешком иди по воздуху… Есть у меня пара подружек, но вот не знаю подойдут ли они. Надо свести вас. И хоть я страшно ревную, я сделаю это.

— До весны можем не дорпеть, — вспоминая нападки ведьмы поправляет воротник Костя. — Илара…

— Ну да, ваши игры для демоницы всего шалости. Скоро они наскучат ей и она потребует чего-то серьёзного. Возьми её сзади. А что?

— Э-э-э-э… Как? Куда?

— Туда но не туда. Смотря как вы будете в тот момент расположены. Если лицом, то чуть ниже. Если она будет задом, то выше.

— Эм…

— Зайди с чёрного хода, глупый, — не выдерживает русалка.

— Эх…

— Ну что ты вздыхаешь. Девушка огонь. К тому же демоница. Если стесняешься или не умеешь, могу провести пару уроков. Значит берёшь и вставляешь в з…

— Глия!

— Что? — подняв зад и указывая на него пальцем спрашивает русалка. — А! Да там у меня всё есть, просто чешуйками прикрыто. Сейчас я их отодвину… Итак, начинаем урок. Оближи палец и иди ко мне. Хотя лучше возьми масло или мыло.

— Да перестань ты…

— А вот это уже как вызов звучит, — садится в воду и надувается русалка. — Между прочим для тебя стараюсь. Ладно, я всё равно своё возьму. А раз ты такой тугодум и не хочешь учиться, возвращаемся к скучным делам. Значит так, рыбы в озере будет больше. Весной покажу вам особые водоросли, они на вкус как капуста, очень полезные и питательные. А также… Вот мерзавец, весь настрой своими похотливыми подкатами сбил. И ведь чуть не соблазнил. Чуть не использовал наивную девушку! А я была о тебе лучшего мнения. До скорой встречи! Мой любимый Повелитель… В следующий раз точно с подружкой приду. Только ты не вздумай на неё пялится. Утоплю!

— Мне никогда её не понять, — глядя пустую ванну вздыхает Костя. — Хотя… А надо ли?

По мнению Кости, разум человека и разум духа, просто обязаны чем-то отличаться. Сильно отличаться…

— Ладно, — понимая что с покровительницей лучше не спорить и не расстраивать нервно улыбается Костя. — Пойду работать… Или не пойду? Или пойду… Архаса, Глория, Эрми, Пирожочек, у меня сегодня выходной.

(Башня колдунов. Ульфер и Кетиос.)

— Эх! — сидя над хрустальным шаром восклицает Колдун. — Не смогла. А было бы здорово. Русалка, Тёмный Дух в семье. Это же какие перспективы для нашего Императора.

— Между прочем он в это не верит, — отпивая пиво бормочет Советник. — И вообще, неприлично подглядывать за Повелителем.

— Так разве жеж я из любопытства или злого умысла? Нет, я только потому что беспокоюсь. Стар я, такие дела меня уже лет восемьсот как не трогают. А по поводу Императора, точно говорю, он это. Я помню! Я видел его однажды. Хочешь покажу? Сам убедишься.

Не дожидаясь ответа, Ульфер несётся к стене, нажимает на каменный блок, ждёт пока стена отъедет и скрывается в тайнике. Выходит со свёртком в руках, бережно разворачивает его и ставит на стол маленькую золотую статуэтку. Отскакивает в сторону и руками указывает на неё.

— Не похож, — рассмотрев фигуру воина, мотает головой Кетиос. — Глаза, лицо, телосложение. Ничего общего.

— Балда ты, Советник, — отвесив Кетиосу подзатыльник закипает Колдун. — Смотри на улыбку. Видишь? А теперь вспомни, как улыбается Повелитель. Ну…

— Да чтоб мне епископ Варлийский грехи отпустил! — выкатив глаза восклицает Советник. — Точно! Но всё остальное… Император даже так выглядит большим, массивным и внушающим уважение. Но…

— Ты бы в моей обители так не выражался, — заворачивая статуэтку ворчит Ульфер. — Всё остальное… Эта статуэтка была изготовлена когда Императору тысяча исполнилась. А Повелителю всего двадцать семь. За тысячу лет люди меняются. У меня вот нос вырос. Слишком… Хотя ладно. Слушай меня Кетиос, слушай внимательно. Я слишком стар, да меня поддерживает Сердце, зелья и ритуалы. Но, я знаю что смерть стоит у меня за спиной и рано или поздно заберёт меня. Поэтому… Мой долг ещё не выполнен! Я не могу бросить вас, но знаю что меня никто не спросит. Кетиос, друг мой, пообещай мне одну вещь.

— Всё что угодно, Ульфер, — понимая что Колдун как никогда серьёзен кивает Советник.

— Тогда… После того как меня не станет, а это случится в скором времени, не оставляй Повелителя. Скоро начнётся кошмар. Как только Светлые узнают что Тёмная Империя возрождается, начнётся война. Всё повторится и исход зависит от нас всех. Пока же, нам надо работать. Надо действовать как можно быстрее, потому что в этот раз Тёмные слабы и разобщены. Я понимаю, нестандартный ум Повелителя, его планы и идеи… Один он не справится.

— Я услышал тебя. Я сделаю всё что могу и даже больше. А ты…

— Ну ещё лет десять, я поскриплю. И за это время, мне надо подготовить Повелителя, своих учеников и тех кто только начал обучение. Что сидим? Вперёд! Как говорит Повелитель, у нас очень много работы. Пошли, Кетиос…

— А ты, не сможешь продлить себе жизнь. Лет на двести, а?

— Хм… Нет, у всего есть предел, человеческое тело не исключение. Но ты не расстраивайся, мы все уйдём на ту сторону. Все без исключения. И я не знаю что будет там, но когда мы там встретимся… Пошли, Кетиос, не будем драматизировать.

И они идут, мрачный Советник и весело хихикающий Колдун. Идут вершить великие дела. Сама магия от их настроя сгущается вокруг них. Тени в углах приходят в движение, они даже слышат биение Сердца. Слышат до тех пор, пока Колдун не наступает на собственную бороду. От чего вытягивается на полу и кряхтя пытается встать.

— Ульфер, ты бы подстриг бородищу. А то десять лет не протянешь. Раньше убьёшься. На лестнице навернёшься, ну или во сне запутаешься и задохнёшься.

— Ха, ха, ха-ха. Встать помоги, юнец. Доживёшь до моих лет, узнаешь как это…

— Нет спасибо, так мучиться… — мотает головой Кетиос. — Не хочу. Ещё лет двести и хватит.

Далее парочка идёт уже не так пафосно. Но всё же слышат, как Сердце радуется вместе с ними.

Глава 24

— Дела, дела, дела и ещё раз дела, — отодвигая от себя ворох бумаг ворчит Костя.

Встаёт, с хрустом потягивается и топает к окну. Глядя на заснеженные крыши города набивает трубку, снимает с пояса огниво, щёлкает им, прикуривает от двух раскалившихся кристаллов, выключает изобретённое Эльзой устройство и дабы не потерять привязывает к поясу. Выпускает облачко дыма, хмыкает…

— Скоро весна. А у нас… А нас почти всё готово.

Готово было и правда практически всё. За зиму, ценой каторжной работы, лаборатории удалось таки создать целых семь тракторов. Работающих, испытание провели. Тяжёлых, угловатых, непохожих друг на друга, но эффективных. Созданных методом проб и ошибок, безумных теорий, мата и обращений к чьей-то матери.

Если точнее, то по мнению Кости, получились дьявольские механизмы, невероятно примитивные если посмотреть на готовый результат и невероятно сложные если вспомнить сборку. Эта хрень, отдалённо напоминающая МТЗ, имела под капотом аж три собранных в одну упряжку магических двигателя. Коробку передач, на четыре скорости и понижающий редуктор. Металлические колёса, обтянутые толстым слоем аналога резины и ещё один маленький двигатель, для лебёдки, которая двумя цепями поднимала навеску. К которой цеплялся аж четырёхлемешный плуг и борона.

Смотрелась конструкция крайне убого. Но при всей своей убогости, трактор марки ЧЭЗХ, то есть Что Это За Хреновина, исправно тарахтел двое суток на одном заряде. Довольно бодро вспахивал землю, был крайне прост в управлении и неприхотлив в обслуживании. И тут Константин от всей души хвалил Тёмные силы и магию, без которых собрать в столь короткий период работающую технику не получилось бы. Да что там технику, не получилось бы вообще ничего, потому что без магии даже простенький токарный станок до сих пор оставался бы несбыточной мечтой. Сейчас же…

С пополнением штата лаборатории, дела серьёзно так ускорились. Общими усилиями создали аналог резины, которую какими-то непонятными Константину способами доработали эльфы алхимики. Путём всё тех же проб и ошибок разработали и собрали плуги и сеялки. Наладили производство холодильников, то есть деревянных шкафов с чарами заморозки. И эти холодильники из-за простоты производства, внедряются в каждый дом.

Так же отдельная команда умников работает с резонирующими кристаллами. Пытается создать средство передачи информации или же аналог рации. Ну и до кучи, умельцы во главе с эльфом артефактором, создают способ сбора магии. С целью создать собирающую магию станцию для зарядки техники и прочих кристаллов. Потому что на магии здесь работает всё. Что как облегчает задачу, так и вызывает опасения, потому как если магия уйдёт, всё созданное превратится в металлолом и мусор. Но этот вариант, самый ужасный. Потому как если магия уйдёт, дело закончится вымиранием всех кроме людей.

Мотнув головой, Костя прогоняет дурные мысли и вспоминает хорошее. Которое, хоть и не так часто, но происходит. За зиму никто не умер от голода или холода. С болезнями справляются госпиталя. Дети учатся в школах, совсем маленькие в детских садах. Жители работают, без дела никто не сидит. На заводе, фабрике, лесопилке, в охотничьих или рыбацких бригадах, в мастерских. Остальные на немногочисленных стройках. Пока что, строят только ещё один детский сад и магическую академию. Новые постройки лабораторного комплекса, не в счёт. Они там сами себе ангары строят. Строят и открывают. Надо только выловить Эльзу и рассказать ей о чем-нибудь. Например, так был разработан бумажный цех, за два дня был изобретён термометр, изобретён и поставлен на поток. В результате чего… С утра температура в Лэртоне минус пять по шкале Эльзы.

Таким же образом, Эльза предпринимает первые осторожные шаги в сторону огнестрельного оружия и ствольной артиллерии. Основы и принципы работы Костя ей рассказал. Но поскольку лаборатория загружена производством ракет, миномётов, ручных гранат, сельхоз оборудованием, двигателями и станками, Мышь пока взяться не может. И если возьмётся, то только к осени, а пока чертежи и размышления.

Но, как обычно в бочке мёда, всегда будет ложка дёгтя. В случае с Костей, ложки сразу две, чайная и столовая. Чайная это Илара, которая постоянно нудит о том, что при живом муже останется старой девой. Столовая же, никто иная, а Глия. Русалка, ссылаясь на то что в озере ей скучно, из замка не вылезает. Постоянно зависает в ванной, плещется в горячей воде, в огромных объёмах поглощает сладости и постоянно сыпет плоскими и пошлыми шуточками. Подсказывает как лучше, пытается соблазнить Костю, причём в присутствии девушек. Шепчет всякую похабщину Иларе, от чего сначала категорически отказывающаяся от такого необычного способа соития ведьма теперь начинает прислушиваться. И ещё, русалка грозится привести с собой подругу, которую по каким-то неведомым причинам так и не приводит.

При всём при этом, русалка реально помогает. Выловленная рыба, больше и жирнее, плюс не сходит с крючка. И если перед тем как пойти на рыбалку, оставить подношение у алтаря и похвалить Озёрную Деву, то остаться без улова просто невозможно. Сама Глия, объясняет это тем, что вера жителей придаёт ей сил. Поэтому она может подвести рыбу к крючку, уберечь рыбака от захода на тонкий лёд и немного улучшить погоду. Так же русалка обещает сохранить больше мальков и позаботиться о них, чтобы голодом не плавали. Как именно это произойдёт, русалка не объясняет, хихикает и улыбается.

— Нда… — глядя в окно тянет Костя. — Скоро весна. И дел снова станет выше крыши. А ещё есть злые соседи… И вопросы.

Вопросов и правда было очень много. Особенно Костю волновало прошлое. Если точнее, то как Тёмная Империя, при таком своём развитии пала? Информации об этом практически не было. Ульфер и Илара, которые в той войне поучаствовали, рассказывают нечто бредовое и сильно отличающееся. О том что войска Светлых, появлялись неожиданно, нападали и также быстро исчезали при том что магов у них не было от слова совсем. А были у них монахи, священники и епископы, которые вместо магии использовали что-то другое. Что именно не понятно, объяснить это Ульфер и Илара не могут. Единственное что получается узнать, так это то, что магия Тёмных и способности Светлых очень схожи, но в тоже время отличаются. Не могут они и рассказать с чего началась война. С чего, зачем и почему? Что такого кроме неприязни, могло толкнуть огромное государство, на другое но более развитое? Религия? Убеждения? Жадность? Зависть?

Устроенный Ульферу допрос немного, но приоткрыл завесу тайны. И если углубиться в историю… Вопросов станет ещё больше. Первые летописи, датируются тремя тысячами лет назад. Начинаются с похождений строящего государство Императора Имя его неизвестно, деяния украшены поэзией, аллегориями и другими оборотами. А начал он, с объединения небольших царств. Захватывал новые, присоединял, приумножал и через сто лет, начал развивать империю. Тогда же, появляются первые упоминания о драконах, Каменном Сердце и эпохе, как её окрестили авторы летописей — Становления. Численность населения росла, магии было столько, что каждый второй житель Тёмной Империи становился средненьким магом, а каждый десятый великим. Но, в летописях нет одной очень важной детали, а именно упоминаний о других расах. Непонятно откуда они взялись, говорится что они есть и на этом всё. И этого быть не может, потому что легенды о драконах и о том что они были до Императора имеются. Значит и другие магические народы должны были оставить свой след, хотя бы на уровне мифов. Но ничего этого нет.

Далее наступает Эпоха Благоденствия и длится она аж пять сотен лет. Земли осваиваются, технологии развиваются, строятся города, в которые при строительстве первым делом размещают Сердце, а уже вокруг него и возводят город. Город, крепость, форпост, всё что угодно, Сердца располагались везде.

Располагались, только по мнению Константина, это ничем не помогло. Но почему? Почему так?

— Мне надо будет разобраться, — по новой набивая трубку бормочет Костя. — Ульфер! Будь так добр…

— Я здесь, Повелитель, — материализуясь рядом кланяется Колдун. — Вижу вас наконец-то заинтересовала история. Я могу рассказать всё что помню. Кхем… Впервые я осознал себя в два года. Но уже тогда…

— Ульфер, подожди, — поднимая руки пятится от него Костя. — С историей лучше разбираться постепенно. А то там всего так мало, что всё додумывать приходится. Меня интересует настоящее время. А именно, почему Светлые так не любят нас. Без углублений в историю. Ульфер, не обижайся, я с радостью выслушаю твоё мнение, но позже. Договорились?

— Хм, хорошо, — качает головой Колдун. — Сразу к сути. Мы слишком разные. Звучит банально, но являясь одним видом, мы имеем кардинально противоположное мировоззрение.

— Например?

— Жизнь, — вздыхает Ульфер. — Да, жизнь. Что жизнь для нас? Новая жизнь, это чудо. Как бы плохо мы не жили, чудо зарождения новой жизни, для нас праздник. Ещё больший праздник, появление новой жизни. Завершение жизни, для нас горе. Не потому что душа окончила свой земной путь и ушла в прохладную темноту отдыхать с такими же ушедшими, а потому что близкие остаются без того кого любят. У светлых… Я могу долго рассказывать, но постараюсь покороче. Зачатие — грех, рождение — грех, жизнь полна греха. Смерть не повод расслабляться и уходить на покой, а способ через мучения очистить грехи. Вся жизнь светлых, это мнимые грехи и попытки замолить их. Они причиняют друг другу боль и страдание, а прощения просят у Высших Сил. И если нам наплевать на то как они расшибают лбы в попытках отмолить поступки или откупиться от мнимых грехов у священников, то им на наши дела, нет. Им непонятна наша жизнь, непонятно поведение, уклад мысли. Всё! Их раздражает то как мы относимся к другим народам, то что используем магию, то что не напридумывали себе несколько сотен божеств и не ползаем у ног олицетворяющих их статуй. Они нас ненавидят. Всегда ненавидели и продолжат. Так было и так будет. Потому что само наше существование для них неприемлемо. Мы дикие, развратные, создаём семьи с низшими расами и смеем отвергать их Богов.

— Нда…

— Да, Повелитель. Как бы это странно не звучало, но наши самые страшные враги, такие же люди как и мы с вами. Не монстры, не чудовища, а такие же, самые обыкновенные люди. Но, расстраиваться нет повода. Дела в Империи идут не очень. Там всё так погрязло в религиозных дебрях, что верующие в одного бога перегрызают глотки служителям другого. Учитывая то, что богов у них слишком много и один светлее другого, то Империя, в данный момент, представляет из себя сборище враждующих сект. Правда, перед угрозой Тёмных, то есть нас, все они объединятся. Но это…

— Спасибо, Ульфер. Сначала обрадовал и тут же расстроил. Ладно. Собери мне всё что имеется по истории, а так же сделай выписки и постарайся вспомнить всё что можешь, даже на уровне слухов и предположений.

— Будет исполнено, — довольно улыбается Колдун и исчезает.

— Нда… Весна скоро.

****

За заботами, делами и семейной жизнью, незаметно пролетает время. Начинается одно из самых главных событий — посевная. Хорошо отдохнувшие инормально так отъевшиеся за зиму крестьяне, нетерпеливо готовят инвентарь. Обходят поля, осматривают свои участки и просят Тёмные Силы помочь. Тёмные Силы, в лице Эльзы, ехидно хихикают и потирают руки. Крестьяне смотрят на неё подозрительно, с опаской. Эльза же ждёт своего часа, а за одно придумывает новые идеи, которые заключаются в том, что раз есть машины для посева, то должны быть и для сбора. Попытка описать ей СК-5 «Нива» успехом не оборачивается. Такое собрать не получится. Пока не получится. Однако нужные записи в блокнотик Эльза делает.

Костя же понимает, что приближается час икс. Даже два. Сразу после посевной, в праздник который местные устраивают, состоится грандиозная по местным масштабам свадьба к которой уже всё готово. Платья пошиты, списки гостей составлены… Хотя, какие списки? Отмечать будут в замке, придут министры с семьями, управленцы и начальники, они же близкие друзья Кости и его жён. Из родственников только родители Глории и сестра Архасы. А потом в городе и сёлах устроят три выходных дня, будут раздавать бесплатную еду и выпивку.

И вот как раз это, больше всего и волнует Костю. Мечтая о великом, о семье он как-то не задумывался. А тут, на тебе, получи распишись. Четыре невесты. И как бы это много, но… За прожитое здесь время, Костя сам прикипел к ним и без них себя уже не представляет. Потому что они, даже зная что скоро станут королевами, Илара второй раз, почти не изменились. Ну разве что Илара, которая грезит о детях, любви и мечтает свалить всё на своего Советника. Архаса по прежнему хочет быть рядом с Костей и защищать его. Глория заботиться и создавать дома уют. Эрми заниматься детьми. Константин же… Он уверен в том что ему надо строить Империю. Ульфер много чего вспомнил и собрал в библиотеке книги. Поэтому, Костя хочет вернуть Тёмную Империю, но в улучшенном варианте. Что начнётся после свадьбы. Пока же…

Подойдя к дверям обеденного зала где всё время думает, Повелитель выглядывает и просит охраняющего вход орка позвать Советника. Сам же садится за стол и снова перебирает варианты.

— Повелитель, — войдя кивает Советник. — Вы хотели меня видеть?

— Да, проходи, присаживайся. Дело есть, важное.

— Слушаю, — присаживаясь и доставая письменные принадлежности оживляется Кетиос. Макает перо в чернильницу, готовится…

— Понимаешь… У меня свадьба. По местным обычаям, со мной на церемонии должен быть отец…

— Прекрасно понимаю, — усмехается Советник. — Так! Ригар ведёт Архасу. Николс слишком молод. Министр сельского хозяйства слишком стар. Ульфер поведёт к алтарю Эрми. С Глорией всё ясно. Хм-м-м… Кто же, кто же, кто же? А! Я понял!

— Да неужели?

— Рецимер! Отношения у вас тёплые, дружеские. Если не нравится то…

— Слушай, Советник, я вообще-то тебя хотел попросить.

— М-меня? Но Повелитель! Я не достоин.

— Почему?

— Я не знаю… Я… Я…

— Отказываешься?

— Совсем нет. Но разве нет более подходящих вариантов? Это же магический брак. В ходе которого… Ритуал затронет всех присутствующих. И я…

— Выбора у тебя нет. Более достойного я не вижу. Так что давай, собирайся, готовься. Только давай без балахона. Всё, и только попробуй не прийти. Я на тебя надеюсь…

— Но я… Не достоин.

— Да что ты заладил? Достоин не достоин. Мне страшно, а ты тут выёживаешься.

— Да, Повелитель. Я с огромным удовольствием буду рядом с вами. А сейчас… Может по кружечке?

— Давай.

****

Некоторое время спустя, поля. Крестьяне толпятся у неизвестной им техники. Рассматривают, спорят и не верят. Наворачивают круги вокруг тракторов, чешут головы и разводят руками. Так же смотрят на вереницы повозок, на которых из хранилищ везут семена. Министры и управленцы, пришедшие посмотреть на такое чудо, держатся в стороне и обсуждают свои дела. На трактора смотрят скептически и с опаской.

Константин же, стоя у трактора, сводит в уме цифры и рассчитывает. Малк как и обещал пригнал стада скота и теперь для всей этой живности нужны фермы, загоны и корм.

— Для этого нам нужны… Зернодробилки и сенокосилки. Надо начинать разработку и строительство. Нда… А…

— Ой! — нечаянно задев плечом трактор восклицает крестьянка.

— Не бойтесь, они не кусаются, — видя что народ пребывает в смятении улыбается Костя.

— Так это… Простите, Повелитель, — переминаясь бормочет староста. — Так если механизмы за нас всё делать будут, что с нами будет? Прогоните нас? Мы тогда это… Сами в плуги впряжёмся. Идти то нам некуда. А мы сможем.

— Обо всём по порядку, — забираясь на трактор вещает Костя. — Вот вы сами посмотрите. Я для вас школы, больницы, детские сады строю, а потом возьму и выгоню?

— Так если механизмы… Пожалейте, Повелитель. Сгинем ведь.

— Я не такого ожидал, — выдыхает Костя и уже громче заявляет. — Да жалко мне вас. Не могу я видеть как вы плуги на себе таскаете. Вот поэтому мы, для вас и создали технику. Чтобы вы спину не рвали. Понимаете?

— Так а что мы будем делать?

— Жить, — запрыгнув на трактор кивает Эльза. — Это сегодня их семь штук. Следующей весной их будет сорок. И если не вы, то ваши дети которых Повелитель сейчас учит, будут работать на таких машинах. Для вас Повелитель старается, понимаете, для вас. Работа будет у всех. Мы будем жить лучше. Будут открываться новые производства, новые фабрики и заводы. Только примите всё это.

Крестьяне словам Эльзы вняли, однако тут же сошлись на том, что механизмы не потянут такие огромные плуги.

— Эльза, поехали, — кивает Костя.

Садится, хватает рычаг и опускает его вниз. Механизм вздрагивает, начинает громко урчать, передняя часть светится. Костя жмёт на педаль, от чего урчание переходит в свист. Далее сцепление, переключение на пониженную, вторая передача. Ещё один рычажок, плуг медленно опускается, Костя плавно отпускает педаль и дьявольский по мнению крестьян механизм приходит в движение. Шустро уезжает вперёд. Эльза на второй такой штуковине, уезжает за Повелителем.

— Ты смотри! — трогая руками перепаханную землю восклицает министр сельского хозяйства. — А я ведь не верил. До последнего не верил. Как я мог? Да с такими механизмами… Да мы за неделю управимся. Да мы… Мы…

— Вы на землю посмотрите, — удивляются крестьяне. — Она же как пух. Слава Повелителю!

Толпа взрывается радостными выкриками, которые Костя не слышит. Он, управляя одним из первых в этом мире трактором, погружён в свои мысли и прямо видит как по полю ездят комбайны. Как ровными рядами стоят танки. Видит как в небе проносятся звенья истребителей. Видит и знает что первый шаг к мировому господству сделан.

— Я смогу, — улыбаясь говорит Костя, оглядывается и машет Эльзе рукой. — Мы сможем.

Глава 25

(Десять дней спустя. Константин.)

С трудом, но посевная всё же закончилась. Зерновые, овощи, табак и огромные к радости гномов поля картофеля, всем миром за неделю засеяли. И вроде всё хорошо, народ доволен тому что всё произошло так быстро, просто и никто как обычно не умер в поле. Также все были рады, что полей засеяли в шесть раз больше. Не радовались только Костя и Эльза. Но у них были свои причины. Из семи тракторов, к концу посевной в строю остались только три. Два потеряли безвозвратно, один по причине серьёзной поломки трансмиссии переквалифицировался в донора запчастей которые почти не подходили к другим и их приходилось подгонять напильником. Ещё один, днём работал, ночью вставал на ремонт. Потому как, вёл себя крайне некультурно и как последняя скотина рассыпался на ходу.

Вскрылись все болезни, недостатки и недоработки. Слабая трансмиссия, уязвимость узлов и агрегатов. И от такого Костя готов был вырвать себе волосы, вернуться к лошадям и отправить дьявольские механизмы на переплавку. Но три из них, те которые собирала лично Эльза, получились настолько крепкими, что исправно, без даже мелких поломок выдержали испытание. А также выдержали испытание плуги, потому что там ломаться нечему и сеялки.

По завершению посевной, Эльза получает приказ, взять удачные модели и к следующей весне наклепать двадцать таких. На что Эльза общается сделать тридцать потому как всё поняла и теперь сделает быстрее и лучше. На эти новости потянулись гномы с железоделательного и сотрудники лесопилки. Мол такая техника и им не помешает. Брёвна там таскать, ну или руду подвозить.

Следующие три дня, прошли в увеличении огородов крестьян, их вскопкой и посадкой. Работали все, даже солдат для такого дела подключили. И сделали. От чего сами крестьяне устроили праздник. Министр сельского хозяйства нажрался и прилёг отдохнуть прямо у крыльца крестьянского дома. Эльза со своими погнала технику в лабораторию. Чумазый, больше похожий на вылезший из могилы труп Костя, в сопровождении двух солдат поплёлся в замок. На ходу размышляя о трудностях, успехах и том как всё это улучшить, усовершенствовать и довести до ума. Потому как-то что творится здесь в данный момент Повелителю не нравится от слова совсем.

— Нужно построить настоящий бумажный завод. Фабрику! Точно! Наладить производство макарон. Консервный завод! Для армии! Сухпайки нужны… Скоро грибы и ягоды пойдут. Необходимо усовершенствовать заготконторы. Настроить сушилки и…

— Повелитель, — вздыхает идущий рядом орк. — Вам бы отдохнуть.

— Какой отдыхать? Некогда мне. Рагнар, ты п-п-пойми. Нам работать надо.

— Но вы… Вы десять суток почти не спали…

— Так! Всё! Хватит спорить. Идём в лабораторию. Надо озадачить Эльзу. И…

Договорить Повелитель не успевает, запинается и падает. Вздыхает и свернувшись калачиком затихает.

— Нда, — почесав затылок усмехается Рагнар и обращается к напарнику. — Как он сам говорит, батарейки сели. Значит так, Эрик, бери корону. А я Повелителя в замок доставлю.

— Может его жён позвать? — подняв корону неуверенно спрашивает Эрик. — Ну или Советника. Мы же простые солдаты. Нам не следует к нему прикасаться.

— Ага, — взваливая Костю на плечо ворчит Рагнар. — Но здесь его оставлять нельзя. Простудится, заболеет, кто о нас заботиться будет?

— Ну да, извини… Пойдём?

Таким образом, орки разгоняя любопытных идут в замок. Проходит по городу и как только попадают во дворец, передают Костю в руки Ульфера. Который осмотрев Повелителя, быстро вливает ему в рот зелье. Повелитель на это тут же вскакивает, мотает головой и уносится по коридору. Вернее пытается убежать, но Ульфер останавливает его. Объясняет что пора готовиться к ритуалу, говорит что Косте нужно отдохнуть иначе он загонит себя и… Словам Колдуна Костя внимает, мгновенно успокаивается, выписывает солдатам премию по десять серебряных, выходной, и вслед за Ульфером уходит.

— Странный он, необычный, — усмехается Рагнар.

— Безумец…

— Следи за языком, салага. Ещё раз так скажешь, клыки выбью. Повелитель всё для нас делает. И если хочешь и дальше такое жалование получать, учиться и жрать как не в себя, то не вякай. И в части не вздумай такое сказать — порвут. Смотри и слушай. Пойдём, получим премию, засядем в баре, там я расскажу тебе политику партии.

— Извини…

— Хех, салага. Пошли.

****

В покоях, девушки ловят Костю и сразу берут в оборот. Раздевают, садят в ванну отмокать, сами же обещая нечто необыкновенно скрываются в спальне. Сидя в воде, Костя наконец-то расслабляется и…

— Привет, мой любимый Повелитель, — появившись в ванной улыбается русалка. — А я соскучилась. Кроме того, у меня для тебя есть нечто потрясающее. Готов?

— Нет, — бормочет Костя. — Может потом?

— Аби! — выкрикивает Глия. — Время пришло.

Ванную озаряет красная вспышка. На бортик садится маленькая, наверное метр ростом девушка. Голая, за спиной крылья как у бабочки. Светлые вьющиеся волосы, длинные острые ушки. И взгляд… Она смотрит на Костю, как на дерьмо.

Понимая что второго покровителя всё же не будет, Костя откидывается на бортик и закрывает глаза.

— Ну, знакомьтесь, — весело говорит Глия. — Костя, это твой второй покровитель. Аби…

— Привет Аби… Ты фея?

— Имя мне — Абиссус Сангвинум Папилио! Запомни его хорошенько, смертный! — встав на бортик выдаёт фея.

— А можно покороче, и не так пафосно?

— Дубина стоеросовая… вот взял, и всё опошлил… Ай, ладно, зови просто Абисса… с твоими куцыми мозгами хорошо, если это запомнишь. Значит так, человечек. Мне для нормальной работы необходимо… Ты слушаешь? Слушай внимательно. Начнём с малого. Десять алтарей, один на площади рядом с алтарём Глии, но раза в два больше и не из камня, а из золота. Потом, каждые три дня благодарственные молитвы в мою честь и подношения. Мне много не надо… Там сладости всякие разные. Обязательно мёд, побольше. Пары горшочков килограмм по пять-шесть на первое время хватит. Всё это на золотом подносе в хрустальных бокалах. Ну и кровь, она мне нужна. Для начала пару глотков. Будешь наливать свою кровь в золотую чашу и лично подавать мне. Если сделаешь всё, то я так и быть согласна помогать тебе. Но только тебе, твои девки, земли и стадо оборванцев которыми ты управляешь, меня не интересуют. Ну так что? Согласен? Тогда тащи чашу и наливай кровь. Я голодна… Ты ещё здесь? Расторопнее, человечишка!

— Хм-м-м… — протерев лицо тянет Костя. — А вопрос можно?

— Только один, — демонстрируя острые треугольные зубы улыбается фея. — Ну?

— А… Даже не знаю с чего начать. Ну… А у тебя с такими запросами ничего не треснет? Лицо например, ну или задница.

— Как ты смеешь? — взлетая вверх верещит фея. — Я… Да я… Да я сейчас!

— Уйдёшь отсюда и больше никогда не появишься, — закрыв глаза высказывает Костя. — Мне нужны друзья, союзники, а не хрен пойми кто с завышенными требованиями. Тебе, Глия, за то что привела это недоразумение, строгий выговор. Неделю будешь сидеть без сладкого.

— Но Костя…

— Две недели.

— Ладно, — надув губы демонстративно отворачивается русалка. — Сама виновата. Аби, ты свободна. Извини за беспокойство, я позову кого-нибудь другого.

— А я? — взлетает вверх фея. — А как же я?

— Извини, не сработаемся. Жадная слишком. Ты иди, а мы с Глией подумаем, посмотрим варианты. Я уверен, у моей прекрасной русалочки много подруг, которые согласятся работать со мной на взаимовыгодных условиях. Да, милая?

— Да, — улыбается Глия, подплывает к Косте и прижимается к нему. — Есть у меня несколько на примете. Значит, тебе нужны вежливые и общительные? М-м-м…

— Глия, я думала мы подруги, — разворачиваясь и улетая к окну всхлипывает фея.

— А я тебя предупреждала. Я тебя месяц к этому разговору готовила. А ты что?

Округлив глаза, фея падает на пол, встав на колени прижимается лбом к полу и глубоко вздохнув говорит: — мой Повелитель. Прошу вас простить меня. Молодая ещё, глупая. Две тысячи лет спала, а тут… Понесло меня, затуманило. Я хорошая, верная, злая, конечно, но это только к врагам. Давайте забудем это досадное недоразумение и начнём всё сначала. Итак, меня зовут Аби и я готова выслушать ваши предложения. Взамен обещаю верную службу, помощь и защиту вам, и вашим подданным.

— Так значительно лучше, — жестом приглашая фею вернуться на бортик улыбается Костя.

Начинаются переговоры. За службу и покровительство Костя обещает алтарь рядом с алтарём Глии. Раз в неделю скромные подношения и кровь. Молитв особенно благодарственных не будет, но если Аби будет хорошо выполнять свои обязанности, народ да и он сам будет восхвалять её. На это Аби хлопает в ладоши и часто кивая соглашается. Для закрепления договорённости тянет руку и как только Костя её пожимает, смущённо отводя глаза просит накормить её. Заверяет что пары капель крови, в идеале глоточек будет достаточно. А потом она сделает всё и даже больше.

Посмотрев на Глию и получив одобрительный кивок, Костя протягивает руку. Аби, облизываясь гладит его кожу, трётся щекой и наконец прокусывает. Жадно втягивает кровь, шумно проглатывает, заживляет место укуса поцелуем, встаёт на пол и вытягивается.

— Тёмный дух Аби, к службе готова, — докладывает фея и приложив ладонь к виску забавно хмурится.

— Вот такой ты мне нравишься, — улыбается Костя и гладит волосы феи.

— Рада… Ик. Стараться. Пойду… Пойду охранять р… Рубежи… — покачиваясь еле ворочает языком она.

Неуклюже взлетает, бьётся задом об потолок, матерясь падает, но немного не долетев до пола исчезает.

— Давно следили за мной? В её словах, я прям слышу себя когда устав солдатам зачитывал.

— Месяц, — водя пальцем по груди Повелителя вздыхает русалка. — Извини, Аби, конечно, не подарок, но я не думала что её так понесёт. А ты хорошо себя показал. Проявил твёрдость, меня аж гордость взяла. Но об этом позже. Сейчас… Поздравляю с новым покровителем. Ополаскивайся и иди. Девушки кое-что для тебя подготовили. Я тоже делами займусь. Поцелуй?

— Давай…

Получив поцелуй, Костя кивает русалке, быстро моется, выбирается из ванны и накинув халат входит в покои где творится настоящая паника. Эрми крутится у зеркала, Архаса и Глория обнимаясь плачут. Илара с мрачным видом сидит на кровати. Увидев Костю, все мгновенно успокаиваются, выстраиваются в ряд и улыбаются. От увиденного, Костя дышать боится. Вид девушек. Первой идёт Архаса. Красное, как принято у местных орков свадебное платье. Не пышное, но тем не менее… Глория почти в таком же, но ярко алом. Эрми в белом. На эльфийке платье с юбкой до колен и белые кружевные чулки на ногах. Илара, что неудивительно, в чёрном.

Все четверо стоят и с ожиданием смотрят на Костю.

— Ну как? — в один голос спрашивают они.

— Нет слов… Да вы… Я всегда говорил что вы у меня красавицы. Но вот сейчас… Я кажется забыл как дышать. А…

— Твой костюм готов, — вытаскивая из шкафа камзол подмигивает Эрми. — Поскольку ты был занят, мы взяли всю организацию на себя.

— Эм…

— Списки гостей составлены, — кивает Архаса. — Приглашения отправлены. Завтра начнут готовить праздничный обед и украшать замок. А послезавтра…

— Послезавтра?

— Ну да, — подходя к нему улыбается Глория. — Посевная закончена, а как ты говорил, свадьба сразу после посевной.

— Да, я что-то замотался. Молодцы. Правильно. А то я, так в работу ушёл, что прям ух! Хе-хе…

— Ты не рад? — хмурясь спрашивает Илара.

— Да ты что? Я ваще в восторге. Просто голова не соображает. А так…

— Шучу, — мило улыбаясь крутится на месте ведьма. — Я чувствую что ты рад. Но и растерян, это нормально. Так девочки, раздеваемся, не надо платья мять. А заодно…

Быстро скинув платье и представ перед Костей голой, Илара толкает его на кровать, садится на него и ёрзает.

— Пирожочек, два дня осталось, — понимая к чему всё идёт улыбается Костя. — Держи себя в руках.

— А я не хочу, — быстрее двигаясь стонет Илара. — Нет у меня больше сил. Я же демоница! Получив вторую молодость, я хочу наверстать всё то, чего лишала себя из-за глупости. И кто как не ты мне в этом поможет, а? Ну давай же, не сопротивляйся.

— А ритуал? Если мы не сдержимся, Ульфер меня съест. Да и Сердцу такой поворот не понравится. А нам как ты знаешь надо усилить его.

— М-м-м… Глия кое-чему нас научила, — проводя ногтями по груди Повелителя томно шепчет Илара. — И мы решили попробовать. Единогласно…

— А если будет больно…

— Лёгкая боль, для орчанки не страшна, — забираясь на кровать тянет Архаса. — Вспомни наш первый раз, у Сердца. Тогда боль только разожгла мою страсть.

— Ну да, — укладываясь рядом мурлычет Глория. — Я после той вспышки боли, вообще тебя чуть не съела.

— А я перехватила инициативу, — подползая хихикает Эрми. — Да и у нас, у эльфов, есть способность отключать болевые ощущения.

— Ну а я демоница, — продолжает ёрзать Илара. — Боль только заведёт меня. Ну, давай же…

С этими словами, Илара спрыгивает на кровать, укладывается на живот и разводит ножки. Встаёт на четвереньки, с кошачьей грацией прогибает спинку и виляет задом.

— И всё же… — сглатывая мямлит Костя. — Я думаю… Нам надо подождать. Да…

— На помощь, — выдыхает ведьма.

Рядом с ней, в такую же позу становятся остальные девушки. От чего глаза Кости лезут на лоб. Он встаёт, хватает за попу Глорию…

— Нет-нет-нет, — хихикает гоблинша. — Сначала Пирожочек. Она изнемогает. А мы подождём.

— Ладно… Но… Ладно…

Переключив всё внимание на ведьму, Костя приближается к ней. Ладонями гладит ягодицы, раздвигает их…

— Давай же, — ещё сильнее прогибая спину шепчет ведьма. — Ну, я готова.

— Сейчас… Подожди…

— Стоять! — рушит всю романтику грубоватый и пьяный голос. — Вы с ума сошли? Нельзя просто так. Ай, всему вас учить надо. Смотрите сюда…

Вспыхнув красным, на кровати появляется с трудом стоящая на ногах Аби. Подходит к Иларе, плюёт на ладонь и проводит по её заднице. Дико вереща девушки вскакивают с кровати, хватают стулья, вешалки, прочую мебель и готовятся к бою.

— Это кто?

— Архаса, — потерев переносицу вздыхает Костя. — Это… Это моя вторая покровительница. Абиссус Сангвинум Папилио. Или просто Аби…

— Здрасте! — широко улыбается фея, шагает вперёд и падает. — Перебрала… Костенька, чего они у тебя такие дикие?

— Ты вообще что здесь делаешь, выдра? Ты же рубежи охранять ушла. Ну вот и иди, охраняй. А то хрен тебе не алтарей. Кыш!

— Вредный ты, — пытаясь встать бормочет фея. — Но красивый. Захочешь развлечься, только свистни.

— Да я тебе сейчас! — рвётся в бой Архаса, однако почему-то бледная Илара останавливает её.

Фея же икая и бормоча что-то невнятное летит к окну, несколько раз бьётся головой в стекло, матерясь бьёт себя по лбу и вспыхнув красным исчезает.

— Где ты взял её? — облегчённо выдохнув спрашивает ведьма.

— Сама пришла. То есть Глия привела. А что?

— Что?! — до предела удивляется Илара. — Ты хоть знаешь кого выдрой назвал? Это же Абиссус Сангвинум Папилио! Дьявольская Бабочка из Бездны. Покровительница самого Императора.

— И что?

— И то, что это дьявольское создание, — расхаживая по комнате высказывает Илара. — Когда-то внушало ужас целым армиям! Её уважали и боялись как свои, так и враги. Это очень злобный, невероятно мстительный и неописуемо пакостный дух. Девочки, прошу вас, чтобы эта сущность не выкинула, руками её не трогайте, то есть не бейте. Словами можно, но, пожалуйста, без рукоприкладства. Побить её легко, вот только последствия потом замучают.

— Например? — округлив глаза спрашивает Эрми.

— Например… Ну, если обидишь её, то получишь прыщи на лицо. Дурной запах изо рта, дурной настолько что над тобой вороны кружиться будут. Волосы клочками выпадут. Всё к чему ты прикоснёшься будет портиться, гнить, рваться и ломаться. Добавь к этому постоянные газы, отрыжку и спонтанную диарею.

— С ней лучше дружить, — сглотнув говорит Эрми.

— Именно! — восклицает Илара. — Дружить и закрывать глаза на её шалости. Тогда она будет весёлой, озорной, смешной и верной. Кроме глупых шуток и мелких пакостей над которыми мы сами же и будем смеяться от неё ничего не будет.

— Ты её помнишь, — глядя на ведьму заключает Костя. — Возможно даже знакома.

— Да, знакома. Несколько раз встречались. Первый раз в бою. Крупный отряд Светлых. Я повела своих в атаку. Час и отряд в тысячу мечей перестал существовать. Люди были измотаны, запуганы, покрыты язвами и гноящимися ранами. Как потом оказалось, отряд шёл устроить диверсию. Так вот как только они зашли на земли Тёмной Империи, для них, со слов пленных, начался кошмар. Любая царапина за часы превращалась в ужасную язву. Продукты и вода портились вино превращалось в уксус. Одежда истлевала и даже золото мутнело. Всех преследовали несчастья, глупые случаи, травмы. В итоге, стараниями Аби, тысячный отряд отборных и хорошо подготовленных воинов превратился в сборище голодных, зашуганных и измученных оборванцев. Они ничего не смогли нам сделать… А Аби летала над пленными и откровенно издевалась.

Второй раз, всё было более мирно. Мы с командирами сидели в баре, а пьяная Аби танцевала на столе.

— Она опасная и психованная, — качает головой Глория.

— Нет, она полезная, — тут же возражает Илара. — Лучшего покровителя не найти. Она же всех врагов изведёт. Правда если мы её не обидим. Но с этим ведь проблем не будет? Я понимаю, никто из нас её тут видеть не хочет, но так надо. Сами смотрите. Враги нападут в любом случае. Костя будет ходить в походы, опасные и трудные. Его нельзя оставлять без присмотра. А Аби, она всегда будет рядом с ним. Защитит, прикроет, отведёт беду, закроет смерти глаза. Вы поймите, мне самой это не нравится, но наш любимый не воин и не маг, он по сути беззащитен. Ему просто необходимо чем-то это компенсировать. И тёмные духи тут как никто подходят.

— Ну если так… Если так, то мы согласны, — посмотрев на кивающих девушек говорит Архаса и мрачно добавляет. — Но ты, Константин Первый, не вздумай развлекаться с ней.

— С духами не считается, — подняв руку говорит Илара. — У Императора, кроме жён были ещё и наложницы, некоторые как раз тёмные духи. Возможно Аби была…

— А мне плевать что там было у Императора! — уперев руки в бока рычит Архаса. — Идёмте в ванную, продолжать будем. И Костя, не забудь что я сказала. Никаких развлечений с Аби, по крайней мере пока мы к ней не привыкнем.

— Да с чего ты вообще взяла что я хочу с ней развлекаться? Почему…

— Потому что у тебя четыре жены и похотливая русалка, — улыбается Глория. — Так что не спеши.

— Да не хочу я!

— Ага! — хором рявкают все четверо.

— Ладно… Обещаю, что пока вы не разрешите, к фее не прикоснусь, — подняв руку говорит Костя и шёпотом добавляет. — Я и с вашим разрешением к ней не прикоснусь. Но доказывать вам это, более чем бесполезно. Прошу вас, мои королевы. Проходим в ванную, я научу вас пускать мыльные пузырики.

— Другому ты нас научишь, — как змея шипит Илара. — Кобелина. Четырёх жён и русалки ему мало, он ещё и фею себе завёл.

Сделав вид что не слышит эти подколки, Костя провожает девушек в ванную, закрывает за ними дверь. Бежит к противоположной стене и несколько раз бьётся головой. Выдыхает, возвращается, заваливается в ванную, а там… Илара стоит у стены. Эрми улыбаясь льёт ей на поясницу мыло. Архаса, Глория и вот неожиданность русалка, сидят в обнимку в воде и кусая губы предвкушают зрелище.

— Ну… — чешет затылок Костя. — Никто и не говорил что будет легко. — Я иду к вам.

Глава 26

(Лэртон. День свадьбы.)

Стоя у зеркала и разглядывая себя, Костя как обычно пыхтел трубкой, в которую Ульфер подсыпал успокаивающие травы и… Нет, сегодня он не думал о делах, работе, королевстве. Он просто крутился у зеркала и приходил к выводу что ничего такой. Не сногсшибательный мачо, но своим красавицам, вполне соответствует. На всём натуральном поднаростил мускулатуры, загорел, стал как будто больше и массивнее. Хотя может и стал, рост и вес не измерялся, а судить по одежде не получается. Она или раётся на работе, или приходит в негодность после посещения лаборатории где сотрудники то взрыв устроят, то небольшой пожар, то какую-нибудь другую аварию. Но при всём при этом, они…

— Нет-нет-нет, — подняв руки улыбается Костя. — Не сегодня. Свадьбу отгуляем, ночью ритуал проведём, потом отдых в целых три дня устроим. Вот тогда, когда отдохну, сразу за работу возьмусь. Ну что, Константин Алексеевич, готов?

Отражение натянуто улыбается и неуверенно кивает, Костя падает в кресло, закрывает рукой глаза и глубоко затягивается.

— Не готов… Да блин… Так! Отставить панику!

Вскочив Костя несётся к своему столу, выдвигает ящик и выкладывает на стол четыре шкатулки с кольцами. Открывает их, внимательно осматривает… Подпрыгивает и начинает носиться по комнате. Останавливается…

— Я спокоен, — закрыв глаза выдыхает Костя. — Ничего же страшного. Свадьба, ну и что что с четырьмя, зато по любви. Со всеми… Да что со мной? Ульфер! Будь другом, подойди, а!

Ульфер, что удивительно не является. Вместо него, с подносом в руках заходит Марта. Улыбаясь подходит ближе, ставит поднос на стол. Открывает бутылку с мутной зеленоватой жидкостью, наливает стопочку и подаёт её Косте.

— Выпей, легче станет, — улыбается гоблинша.

— Мам… Мам ты не поверишь, мне впервые так страшно. Даже на войне, когда вёл войско на врага, я так не боялся. Сейчас же…

— Этот страх, — улыбается гоблинша. — Да, он знаком мне. Я помню нашу с Григом свадьбу. Так вот он так нервничал, что его пришлось держать, дабы не свалился. Вместо клятвы промычал что-то неразборчивое, поцеловал меня и свалился. Обнял ноги проводящего церемонию мага и захрапел.

— Это всё стресс.

— Нет, сынок, — улыбается Марта. — Это гномий самогон из картошки. Выпей, легче станет. Только не перебирай и сильно не нервничай. А я пойду Архасу успокою. У неё кажется срыв.

— Спасибо.

Опрокинув стопочку обжигающего пойла, Костя откидывается на спинку кресла, затягивается и понимая что помогло улыбается.

— А что мне горевать? — пожимает он плечами. — Жизнь моя будет полна радости, любви и веселья. И…

— Костя! Свадьбы не будет! — топая ногой кричит появившаяся у стола Илара.

— Почему?

— Платье! Я в нём как пугало! Посмотри на меня. Здесь тянет, там висит. Пошито криво-косо. Цвет! Оно недостаточно чёрное!

— Где криво?

— Ы-ы-ы-ы! — запрокинув голову и обливаясь слезами плачет ведьма. — Я уродина.

— Ты самая красивая ведьмочка.

— Правда? — жалобно тянет она. — Ты не обманываешь?

— Слово Повелителя, — поймав ведьму и усадив к себе на колени улыбается Костя. — Да и потом, если бы я тебя обманывал, ты бы почувствовала. А так, ты же слышишь как я радуюсь. Ну, не надо плакать. Всё хорошо.

— Спасибо, — шмыгает она носом. — Люблю тебя. Ты…

— О-о-о-о… — упав на стол стонет фея. — Я ща сдохну. Илара, ты же знаешь что мне нельзя столько крови. Почему ты меня не остановила?

— Наверное потому что меня в ванной не было. Да и потом, разве тебя остановишь? Ты как, сильно плохо?

— Голова сейчас взорвётся, — переворачиваясь на спину стонет Аби. — Перед глазами круги. Две тысячи лет спала, а тут такой большой глоток крови. Мне бы подлечиться.

— Самогоночки? — поднимая бутылку спрашивает Костя, на что фея зеленеет и закрывает рот руками.

Садится на стол, с трудом приглаживает взлохмаченные волосы и чмокая губами умоляюще смотрит на Костю: — Мой Повелитель… Сдохну же. Загнусь, а мне всего четыре с половиной тысячи. Не погуби, сжалься. Маленькую капельку, как лекарство, а?

— Держи, — протягивая руку ворчит Костя.

Судорожно вздыхая, фея гладит руку, целует и прокусывает кожу. Слизывает несколько капель крови, заживляет место укуса поцелуем, облегчённо выдыхает и мотнув головой прыгает на Повелителя. Осыпая его лицо поцелуями тараторит слова благодарности, перебирается на недовольную таким поведением Илару и целует её.

— Спасибо, вы такие хорошие. А я…

— А ты почему голая?

— Повелителю не нравится? — искренне удивляется фея. — Но я же… Я красивая. Я могу размер изменить. Больше стать, ну или меньше. А хотите я стану невидимой. Я же дух, я могу.

— Я не об этом. У нас сейчас свадьба, тебе не стоит смущать гостей.

— То есть… То есть ты… Повелитель приглашает меня?

— Ну да. Ты же наша. Должна быть рядом с нами. Тем более Глия будет. Сейчас я позову маму, она тебе…

Никого звать не приходится. Щелчком пальцев фея создаёт на себе пару узеньких повязок. Которые толком ничего не прикрывают, но… Довольная фея поднимает руки и крутится на месте. Костя же, понимая что большего от Аби не добиться, показывает ей большой палец. Тут же поясняет что это жест высшего одобрения, после чего довольная фея схватив Илару улетает готовиться.

— Нда… — набивая трубку бормочет Костя. — Всё чудесатее и чудесатее. Что дальше? Домовые? Лешие? Кикиморы? Ай, да кто бы не пришёл, меня уже ничего не удивит.

По мнению Кости, этот мир буквально пропитан магией, чудесами и всякой прочей мистикой. Сказочные существа, тёмные духи которые ведут себя совсем не как духи, Сердца которые вместе с Костей радуются такому знаменательному событию.

— Нет меня точно ничто больше не удивит, — раскуривая трубку от огнива улыбается Костя.

Открывается дверь, в покои вваливается человек лет пятидесяти. В чёрном строгом костюме, седые волосы собраны в причёску. Чёрная как будто посеребрённая борода аккуратно подстрижена.

— Ты кто? — выкатывает глаза Костя.

— Очень смешно, Повелитель, — голосом Кетиоса говорит незнакомец.

— Ты! Кха… Акха… Почему ты так выглядишь?

— Так вы же сами сказали без балахона и в порядок себя привести. Вот я и привёл.

— Нда… Я понял, ты невест у меня отбить хочешь.

— Ну что вы… Ваши шутки…

— Ага! На работу теперь только так, будешь послов очаровывать, и служанок тоже. А знаешь…

— Пора, — улыбается Кетиос. — Корону не забудьте. Трубку лучше оставить. Кольца в ящике стола. Ваше кольцо, о котором вы забыли, у алтаря. Я позаботился.

— А… Может выпьем? Для настроения?

— Лучше не стоит, — улыбается Советник. — Потом, во время праздничного обеда. Прошу вас.

Они выходят из покоев и идут… Вперёд, по украшенным еловыми венками и цветами, вымытым до зеркального блеска коридорам. По большим залам и наконец приходят в тронный. Где уже ожидают гости. Нарядно одетые, они раздуваясь от гордости и радости за Повелителя, приветствуют его поклонами и улыбками. Дети держат в руках венки и букеты цветов. Впереди, у подготовленного алтаря, в небесно-голубой мантии ожидает ученица Колдуна, она же человеческая девушка Эльферия. На алтаре пять золотых кубков с вином, цветы и еловые венки.

Конечно, еловые перевязанные лентами венки Повелителю не особо нравятся, не самые приятные ассоциации вызывают. Но здесь, в этом причудливом мире, ель считается символом мудрости, силы и долголетия. Поэтому, Костя убирает суеверия куда подальше и улыбаясь гостям идёт вперёд.

— А всё-таки, я не могу привыкнуть, — стоя у алтаря вздыхает Костя.

— Скучаете по дому? — улыбается Кетиос.

— Нет… Там нет вас, поэтому и скучать мне нет смысла. Просто… Раньше, когда я только попал сюда, всё мне казалось сном. Ярким, реалистичным, но сном. Я боялся проснуться и потерять всех кого обрёл здесь. Сейчас же, сном мне кажется прошлая жизнь. Кошмаром из которого вы меня вырвали. Я здесь… Дома… С вами… И я очень рад этому.

— Посмотрите на их лица, — кивая на гостей улыбается Советник. — Ни капли злобы, зависти или отчаяния. Они рады, за вас, вместе с вами. И я тоже… Кхем… Извините. Что-то я расчувствовался. Но сегодня такой день…

Двери зала открываются, первой влетает Аби. Фея хихикая медленно летит и раскидывает из корзинки лепестки цветов. А за ней…

В зал медленно входят Архаса и Ригар. Старый орк, ведёт Архасу как родную дочь. Гордо подняв голову вышагивает по ковровой дорожке. Сама же Архаса, дрожит от страха и бросает на Костю испуганные взгляды.

Вслед за ними появляются Эрми и Ульфер. Эрми в отличии от Архасы весела и беззаботна. Улыбается гостям, подмигивает выглядывающей из ванны русалке. Но самое большое впечатление производит не она, а Ульфер. Который сменил широкополую шляпу и безразмерную мантию на чёрные брюки, белую рубаху и чёрную жилетку. Бороду подстриг, волосы укоротил от чего как-то даже помолодел.

Следующими шли Глория и Григ. Гоблинша нервничает ещё сильнее Архасы. С силой сжимает руку отца и всем своим видом показывает что хочет сбежать.

Последними выходят Илара и Ларс. Советник Чёрной Крепости, улыбаясь гостям ведёт невесту, которая на негнущихся ногах топает по залу. Под прикрывающей лицо вуалью, видны слёзы. На ходу Илара всхлипывает и всеми силами старается не зарыдать.

Наконец невесты прибывают к алтарю и выстраиваются слева от Константина. Сопровождающие их становятся справа. Эльферия хлопает в ладоши от чего лежащие в чашах травы вспыхивают и дымят фиолетовым ароматным дымом. На алтаре светятся кристаллы, вино в кубках меняет цвет с красного на чёрный и источая фиолетовый дым начинает бурлить.

— Тёмные Силы благоволят вам, — надев капюшон кивает Эльферия. — Начинаем тёмный ритуал. Вы, Повелитель Лэртона и Чёрной Крепости Ракитин Константин Алексеевич, готовы скрепить ваш союз магическими узами?

— Да, — забыв о волнении уверенно кивает Костя.

— А вы? — обращаясь к девушкам спрашивает Эльферия. — Архаса из рода Обезглавливателей, Глория Григ, Эрмиель из дома Серебряной Ели и Илара Кровавая Охотница?

— Да, — синхронно отвечают девушки.

— Тогда! — восклицает Эльферия и выдержав паузу продолжает. — Испейте ритуального вина и завершите церемонию поцелуем любви.

Синхронно, все пятеро берут кубки и пьют вино. Константин следуя обычаям выпивает первым, подходит к Архасе, поднимает её вуаль и целует в губы. В зале темнеет и приятно холодает. Сгущающиеся в углах тени приходят в движение и принимают образы людей и животных. Перетекая и изменяясь тянутся к алтарю.

— Люблю тебя, — разорвав поцелуй улыбается Костя. Встаёт перед орчанкой на колено и надевает ей на палец кольцо. — В знак моей любви, прими это кольцо.

— Спасибо, — всхлипывает Архаса. — Встань, неудобно же…

Костя на это улыбается, встаёт и подходит к Эрми, целует её. Повторяет ритуал с кольцом…

Тени становятся ещё гуще, приходят в движение и крутят вокруг алтаря хоровод. Слышатся их жуткие завывания, у некоторых начинают светиться глаза и открываются зубастые рты.

После поцелуя с Глорией, в зале исчезают все краски. Стены плывут, становятся прозрачными. Со всех сторон тянутся мрачные издающие жуткие звуки тени. Которые приближается, прикасаются к Константину, теребят его волосы, слегка толкают.

Весь этот ужас, Костя стойко выдерживает. Подходит к Иларе, целует её, надевает кольцо на пальчик. От чего тени начинают хохотать жуткими голосами. Кружатся в безумном танце и выдыхают на Костю облака молочно-белого дыма. Резко поднимаются вверх, закручиваются в воронку и вдруг исчезают.

— Мы вино пили или клей нюхали? — натянуто улыбаясь спрашивает Костя. — Что-то я не понял… Это что вообще было?

— Тёмные Силы благословили вас, мой Повелитель, — с восхищением глядя на Костю высказывает Аби.

— Именно так, — подтверждает Эльферия. — Вы удостоились великой чести. Тёмные Силы лично посетили вас. Союз заключён, теперь вы связаны узами магического брака. Поздравляю. От себя же пожелаю вам ещё больше любви, много здоровых детей, счастья и удачи. Поздравляю! Слава Повелителю!

— Слава Повелителю! — хором кричат гости.

— Нет-нет, — подняв руки мотает головой Костя. — Вы не правы. Почему Повелителю? Почему только мне? Это вам слава. Вам благодарность. Ведь это вы, привели меня сюда. Это я о вас, Кетиос, Николс и Ульфер. Не смущайтесь, вам не идёт. В общем, спасибо вам. Всем вам, за то что вы есть. За то что несмотря на трудности идёте рядом со мной и верите. Да, рядом со мной, а не за мной. И за то что вы рядом…

Сняв корону, Костя встаёт на одно колено и преклоняет перед ними голову. Зал замирает, растроганные и потрясённые гости не знают что ответить. Стоят, переглядываются…

— И мы пойдём с вами! — хлопая в ладоши кричит Николс. — Хоть в ад. Хоть к Светлому Императору чтобы ему в глаз плюнуть. Хоть куда. Мы с вами, Повелитель!

— Тогда, прошу всех в обеденный зал. Такое событие, просто необходимо отметить.

После этих слов, начинается настоящий праздник. Все перемещаются в обеденный зал, рассаживаются за столами и поздравляя Повелителя отмечают. Сам же Костя, на удивление спокоен. Он видит что заглянувшие на праздник тени никуда не делись. Они скрываясь в углах, под мебелью и за занавесками одобрительно смотрят на него. Смотрят и ждут следующего ритуала который произойдёт совсем уже скоро. Больше всех, конечно ждёт Илара, но…

— Поверить не могу, — мотает головой Архаса. — Я теперь замужем, по-настоящему. Ракитина Архаса. Звучит?

— А от чего твоя фамилия? — интересуется сияющая от радости Эрми. — Это род? Дом? Клан? Что такое…

— От названия дерева, — улыбается Костя. — Ракита, в том мире раньше так называли ивы. Да, у нас они точно такие же, как впрочем и ёлки. Да вообще, у нас с тем миром много похожего.

— Это символично, — кивает Илара. — Ива дерево магическое. Из него делают луки и обереги от сил Света. Во времена Тёмной Империи, статуэтки тёмных духов обязательно выполняли из ивы. На…

— На голове Императора, — влазит в разговор уже хорошо поддатый Ульфер. — Находился ивовый венок. Совпадение? Не-е-ет…

— Давай без этого. Возможно это просто…

— Ни за что не поверю, — возмущается Ульфер. — Ни за что! Да как вы можете, Повелитель. Тут же всё кристально ясно. Я же…

— Сядь уже, не порть праздник, — усаживая Колдуна кивает Моор. — Повелитель, за вас и вашу семью.

— За это можно! — восклицает Костя.

Выпивает кубок, целует своих жён, теперь уже настоящих. Ловит пролетающую Аби и усаживает себе на плечо.

****

Праздник продолжается до поздней ночи. Ближе к рассвету, когда гости расходятся, Ульфер с учениками уводит Костю и его семью в подземелье. Где после прочтения молитв и короткой подготовки начинается таинство. Звучат молитвы и песнопения. Магия сгущается, нарастает, усиливается. Сосредотачивается в подземелье и с вскриком Илары и впитанными Сердцем Замка каплями её крови ослепительно ярким красным лучём бьёт вверх. На огромной высоте разгоняя облака изгибается и опускается огромным куполом. Движется в воздухе замысловатыми потоками, багрово-красным туманом стелиться по земле. Напитывает собой жителей, землю, озеро, леса.

И снова жители почувствовав всплеск магии выходят из домов и с восхищением смотрят в небо. Тёмные духи на секунду замирают и устраивают свои непонятные празднества. Два Каменных Сердца, оглушительно грохоча выплёскивают в окружающее пространство колоссальные объёмы энергии. От чего остальные Сердедца разбросанные по свету резонируют и вспыхивают, на что Повелители со страхом, ненавистью, а кое-кто и с неподдельным любопытством смотрят в ночное небо. Редкие осколки Основного Сердца, словно на зов отвечают вспышкам энергии и нашёптывают своим хранителям что пора возвращаться.

Глава 27

Со дня свадьбы незаметно пролетел месяц. Жизнь вернулась в обычное русло. Началась работа, обустройство, реформы и так «любимая» Повелителем бумажная волокита. Стройки, реформы, всё это требовало чёткого порядка. А поскольку планы у Кости были грандиозными, волокиты заметно прибавилось. Но обо всём по порядку.

Первым делом реформы коснулись армии. Костя превратилвойско в знакомую ему силовую структуру. Был написан новый устав, введена система званий и форма. От чего все солдаты получили комплекты летней и зимней одежды. Из числа отличившихся назначались командиры, Моора разжаловали до полковника. Что последнего нисколько не расстроило. Глядя на золотые звёзды на погонах, Моор воспылал энтузиазмом и с удвоенной энергией взялся за обучение солдат.

Второй важной для жителей королевства реформой стала социалка. Первым делом, глашатаи довели до населения указы о том, что с осени выплаты каждому и продуктовые пайки прекращаются.

Потому как все при деле, все работают и неплохо зарабатывают.

Такую новость народ воспринял без волнений и возмущений. Все прекрасно понимали, что жителей просто так Повелитель кормить не будет. Что по всеобщему мнению было более чем правильно. Им и так дали всё что нужно. Одели, откормили, обогрели, работу дали, теперь бесплатно лечат, обучают, о детях заботятся.

После одобрительных выкриков, и восхвалений Повелителя, глашатай зачитывает второй указ. От чего жители, как уже заведено охреневают. Повелитель, вводит для женщин особый отпуск. После рождения ребёнка и до трёх лет, женщина в праве не работать. Так же, она будет получать от государства приличную сумму на пропитание и обеспечения ребёнка всем необходимым. По достижении чадом трёхлетнего возраста и последующей отправкой его в детский сад, выделяемая сумма уменьшается в два раза, но при этом продолжает выплачиваться до совершеннолетия, то есть до шестнадцати.

Добивающим жителей фактором, стал указ о особых выплатах. Родили ребёнка, оформили документы, получили четыре золотых. Родили второго, получайте восемь и так далее.

Конечно, жители от такого впали в ступор и несколько минут стояли молча. В головах у них, такое просто не укладывалось. Ещё совсем недавно, они по случаю рождения ребёнка готовились платить за него налоги, а теперь государство готово выплачивать целое состояние за каждого маленького гражданина.

На всё на это, к Повелителю отправили целую делегацию. Которая была принята, получила разъяснения и чуть ли не бегом убыла обратно. Доносить новости до своих и начинать работать.

А работать было над чем. В городе и рядом с ним начались стройки. Заложили аж целых четыре завода. Консервный, макаронный, Лэртонский Машинно-тракторный и военный. Фермы, выгоны, склады, хранилища. Достроили магическую академию, детские сады и несколько десятков домов, не халабуд как было принято, а трёхэтажных, больших и со всеми удобствами.

Вместе с этим полным ходом шла модернизация производства. Лесопилка получила от лаборатории целый трактор с «рогами на морде» для поднятия брёвен, и некое дьявольское устройство. Светящееся кристаллами, грохочущее, пугающее до дрожи своим монструозным видом и размерами. Но при всём при этом, за пять минут распиливающее бревно на доски. Так что сотрудники отбросили предрассудки и ломанулись к Эльзе учиться управлять сим чудом.

Ткацкая фабрика, которая благодаря новым, опять же собранным в лаборатории станкам и закупленному сырью, вышла на график в две смены. Работали день и ночь. Металлические хорошо выполненные станки работающие от маленьких светящихся двигателей, не уставали, не ломались и не разваливались как старые при том что выдавали больше. Настолько больше, что на ткацкую фабрику срочно наняли новых сотрудников и сотрудниц, там же организовали обучение для тех кто хочет работать, но ничего не умеет. Ну и напоследок, Эльза надоумила открыть прямо на месте швейную мастерскую.

На собрании, начальство сразу принимает идею и организовывает пошивочный цех. В который, первым делом ломятся все портные города и просто те кто иголками с нитками обращаться умеет.

Особое внимание уделяют мельнице. Её расширяют, нанимают новых рабочих, но за отсутствием ресурсов, толком не модернизируют. Ставят ещё одно водяное колесо, гномы изготавливают жернова и это всё начинает работать.

На этом хорошие новости не заканчиваются. Гномы шахтёры под руководством Натана втрое увеличили добычу ресурсов и поймали удачу за хвост, раскопали золотую жилу, месторождение меди и полудрагоценных камней. От чего пришли в восторг и начали копать ещё быстрее. Огнёвка, огненная смола, медь, уголь и железо, обильным потоком текли в хранилища Лэртона. Золото, серебро и полудрагоценные камни, хоть и добывались не в таком количестве, так же радовали. Потому как монеты, ювелирка, прибыль.

Каторжане соорудили половину дороги до Чёрной Крепости. Тракт, засыпанный щебнем, который свяжет два города. В самой же Чёрной Крепости дела хоть и шли, но шли не так быстро как хотелось бы. Пришлось отправлять к ним по реке три трактора с плугами и сеялками, и отряды рабочих для завершения посевной. В остальном же Илара, которая после свадьбы вернула себе титул королевы справлялась. Если точнее то она просто копировала нововведения Кости. Советовалась, спрашивала, просила помочь. Что Костя с удовольствием и делал. Мотался с Иларой в Крепость, руководил и трёс управленцев, что свои плоды приносило.

Далее, все прогнозы сбылись. Как и обещал Ульфер, в Лэртон потянулся народ. Общинами, племенами, небольшими группами, они шли к пылающему Сердцу Лэртона. Так, за месяц от проведённого ритуала, количество жителей увеличилось на тысячу. Прибыли сразу два племени орков, с осколками Каменных Сердец. Небольшая группа эльфов. Община гоблинов, несколько семей гномов и ведьма гоблинша. Все после общения с Повелителем, сразу же были пристроены к делу и пошли работать на благо королевства.

Ну и самое главное, сбылись пророчества Мариса. Купцы и торговцы из приграничья вели караваны в Лэртон. Гнали стада скота, везли сырьё. Торговля шла, ресурсы скупались. Жизненно необходимые Лэртону товары привозились в обилии. Казна пополнялась.

Настроение в королевстве росло. Уровень жизни повышался. Детскую смертность, стараниями целителей свели к нулю. О том как умирать от голода, жители вспоминать не хотели. Все работали, строили, создавали. Учились, осваивали новое, радовались.

Костя же, нервничал и всё чаще запирался с Моором, Ульфером и Кетиосом в обеденном зале. Где стоя над картой, внимательно смотрел, прикидывал варианты и риски. И нервничать было от чего. Над Лэртоном, Дамокловым мечом висит Светлая Империя. Которая рано или поздно пойдёт уничтожать Тёмные Силы в лице Константина. И хоть со слов Ульфера, дела у них идут не особо хорошо, Лэртон раздавят числом. Потому как население в Империи, в тысячи раз превосходит население Лэртона. Едва ли две тысячи солдат Константина, будут банально закиданы мясом. Не поможет ни оружие, ни техника.

Плюсом, а точнее жирным минусом идут соседи, пять Тёмных Повелителей которые категорически не хотят договариваться и только что-то требуют. Конечно требуют не все, послы приходили только от одного, но учитывая тенденцию, Костя сомневается в адекватности оставшихся. Однако, даже при таком раскладе, Костя и не думает унывать. Оружие, новое и эффективное разрабатывается. Установки и ракеты к ним совершенствуются и производятся. Есть подвижки в разработке огнестрельного оружия, артиллерии и уже существует чертёж настоящего танка. Плюс у Лэртона есть то, чего нет у Светлой Империи — магия. Ульфер с учениками и Илара, одни стоят целой армии. Плюс есть Аби и Глия. И хоть этого недостаточно, Костя руки не опускает. Наоборот, он более энергично работает.

****

(Следующий день. Глава госбезопасности Николс.)

Вроде бы нормально начавшееся утро, обернулось для главы госбезопасности очень непредвиденными проблемами. А началось всё с того, что в кабинет Николса заявились двое взмыленных солдат, которые заявили о происшествии и попросили Николса проследовать с ними в порт. Лошадей они подготовили, в порту ожидает полковник Моор.

Понимая что дело из ряда вон, Николс без лишних вопросов зовёт с собой гоблина с позывным Призрак и идёт за орками. На лошадях они быстро добираются до места происшествия. На пристани видят толпу. Солдаты стоят цепью и никого не пропускают. За ними на пустом причале стоит мрачный Моор.

— Полковник, — пройдя через толпу кивает Николс. — Что у вас?

— Странные дела, — набивая трубку ворчит орк. — Но по порядку. Пропал часовой. Как будто испарился. Оружие и части брони на причале. Начальник караула привёл смену, а часового нет. Тревогу поднимать не стали, может разберёмся своими силами.

— Дезертировать не мог? — осматривая причал и замечая детали спрашивает Николс.

— Нет. Солдат честный, правильный. Службой всегда был доволен, старательно учился и тренировался. Мечтал дослужиться до офицерского звания. Нет, однозначно не мог.

— Мы пока осмотримся. Призрак…

— Да, — кивает гоблин.

Вдвоём они идут по причалу. Николс находит ещё больше деталей. Призрак присаживается у брошенного меча и хмурясь вздыхает.

— Смотри, начальник, — указывая на оружие щурится Призрак. — Зазубрина на лезвии. Меч почти разрезан. Именно разрезан, металл сжался и загнулся.

— Что может так резать метал?

— Магия, — ещё сильнее мрачнеет Призрак. — Магия в сочетании с огромной силой. Удар был такой силы, что орк выронив меч упал.

— Это ты как определил? — интересуется Моор.

— Волосы и вмятина на досках, — проводя по поверхности пальцами шепчет Тень. — Места удара головой. Царапины от доспеха. Вот следы от заклёпок. А там…

Тень и Николс идут ближе к воде. Осматривают найденный там наруч и приходят к выводу что его просто оторвали. Дальше, на досках находят восемь глубоких царапин. Долго осматривают их и приходят к выводу, что кто-то обезоружив солдата, утащил его в воду. Кто мог так легко справится с молодым, здоровым и хорошо обученным орком они понять не могут.

— Значит его похитили, — заключает Моор. — Что делать будем?

— Не паниковать, — фыркает Николс и подходит к воде. Встаёт на одно колено, выдыхает: — Госпожа Озёрная Дева. Уделите пару минут своего внимания.

Из воды тут же выныривает русалка, приветливо улыбаясь кивает Николсу и спрашивает что случилось. Выслушав его предположения поднимает руки мотает головой. Заверяет что никаких чудищ в озере не водится, посторонних не было, сама она ни о каких похищениях не слышала. Потому что если бы кто надумал пакостить в её владениях, она бы об этом узнала и приняла меры.

— Ясно, — выпрямляется Николс. — Спасибо, Госпожа.

— Не за что, — недовольно бормочет русалка. — Хотя… Я, пожалуй осмотрю свои владения. И реку прочешу. Если враг на воде, я найду его.

— Буду очень признателен. Пошли, полковник. Надо сообщить Повелителю. Солдатам прикажи никого не пускать.

— Думаешь стоит?

— Узнает сам, нам с тобой влетит. Причём нормально так влетит. Если тебе звёзды на погонах жмут, то мне мои дороги.

— У тебя тоже есть? И сколько?

— Пять, — гордо выпрямляется Николс и тут же добавляет. — Но маленькие. И форма темно-синяя. Но не будем об этом. Идём…

Поиски Повелителя заканчиваются очень быстро. Находится он в лаборатории, где стоит у стеллажа и смотрит на окно через не особо длинные, металлические трубочки. При этом хвалит до предела смущённую Эльзу за хорошую работу и обещает назвать «винтовку» в её честь. От чего Мышь глупо хихикает, теребит кончик хвоста и отводит взгляд.

— Повелитель…

— Николс, друг ты мой, — приобняв главу госбезопасности выдыхает Константин и указывает на стеллаж. — Ты знаешь что это?

— Нет… Повелитель…

— Эх, наша Эльза, настоящий бриллиант. Ты посмотри сколько она заготовок наделала. Качество улёт. Осталось только сборку произвести. Кстати, Эльза, капсюли готовы?

— Гильзы и капсюли готовы. Пока пойдёт настройка, но штук по двадцать патронов в день производить сможем. Потом будет больше, по пятьдесят — сто. Смесь для капсюлей трудно готовиться.

— Я в тебя верю, — улыбается Повелитель, от чего Мышь едва сознание не теряет. — Ты всё сможешь.

— Повелитель, — с придыханием выдаёт Эльза. — Я всё для вас… Я… Я всегда должна буду носить синий комбинезон и круглые очки? Мне немного неудобно. Обтягивает всё, а когда наклоняюсь… Но если вам нравится, то я и спать в нём готова.

— Эльза…

— Мой Повелитель…

— Эльза…

— Кхем… Не хочу прерывать вашу идиллию, — как только они берутся за руки влазит в столь интересный разговор Николс. — Но на нас напали…

— Кто? — мгновенно становится серьёзным Константин.

— Есть подозрения что враги. С причала пропал часовой. Обнаружены следы борьбы.

Больше говорить ничего не надо. Повелитель ураганом уносится из лаборатории, запрыгивает на лошадь и скачет в порт. Там сам осматривает место происшествия, призывает Глию и подробно расспрашивает. Не получив от русалки никакой полезной информации, поднимает голову и зовёт Аби. Как только та является, рассказывает ей ситуацию и просит помочь. Фея часто кивает, наклоняется и шумно втягивая носом воздух ходит по причалу. От чего Моор, Николс, Призрак и Повелитель отворачиваются. Потому что под набедренной повязкой феи ничего из одежды нет. Да и сама повязка толком ничего не прикрывает.

— Странно, — взлетев вверх бормочет фея и приземляется на плечо Повелителя. — Есть запах солдата. Но того кто его похитил нет.

— Найти сможешь?

— Я постараюсь. Ничего не обещаю, но попробую. Я скоро.

С этими словами фея исчезает. Повелитель выдохнув набивает трубку, закуривает…

— Есть предположения?

— Никаких, — разводит руками Николс.

— Тогда ждём Аби.

Ждать приходится почти два часа. Злая фея появляется на причале, заложив руки за спину ходит по доскам и нервно дёргает крыльями. С её слов, в озере творится что-то непонятное. Там есть то, чего нет и это настораживает. Из объяснений феи следует, что в двух километрах от причала, есть что-то магическое и это что-то очень хорошо замаскировано. Его не видно, не слышно, запахов нет и оно не ощущается.

На вопрос Константина как тогда она это заметила, фея говорит что какая-то сила, буквально отводит её в сторону. Причём отводит так, что фея понимает это, только когда непроизвольно отдаляется. Но, Аби, поскольку она тёмный дух, обмануть даже такой магией непросто. Путём облёта этого чего-то, фея выяснила что объект размером с целый остров. Полкилометра в длину и метров триста в ширину. Статичен, то есть не двигается. На этом всё.

Тут же все срываются в замок, где находят Ульфера и просят рассказать про странный объект. Ничего не понимающий Колдун, закрыв глаза разводит руками. Хмурится и ведёт всех в библиотеку где из тайников вытаскивает древние карты и свитки. Раскладывает всё это на столе и на одной из почти истлевших от времени карт находит остров прямо в середине озера. Названия нет, как нет Лэртона и Чёрной Крепости, но остров в озере есть.

Там же начинаются обсуждения как быть дальше. Нахождение под боком неизвестной хреновины никому не нравится и они принимают решение посетить таинственный остров. Взять сотню солдат, столько же лучников, разведку, пару миномётов, сплавать и посмотреть. Повелителя уговаривают остаться, однако Ульфер не соглашается и говорит что если на острове обитает какое-нибудь племя или община, Повелителю необходимо присутствовать. К тому же угрозы никто не чувствует.

****

Начинаются сборы, солдат поднимают по тревоге. Пехотинцы, лучники и два миномётных расчёта оперативно прибывают в порт и грузятся на корабли. Николс со своими и группа разведчиков уже там. Облачённый в доспех Костя, в сопровождении Архасы и Аби прибывает последним. После чего, небольшая флотилия из четырёх кораблей отчаливает. Аби ведёт всех, орки налегают на вёсла. Глия выпрыгивая из воды сопровождает. На носу первого корабля, стоят Ульфер, Николс, Костя, Архаса и Моор. Колдун шепча заклинания всматривается вдаль. Архаса липнет к Косте…

— Уже скоро, — размахивая руками кричит Аби. — Вот совсем рядом. Вперёд…

— Говорит вперёд, а сама поворачивает влево, — глядя на фею ворчит Костя.

— Повелитель, — вздыхает Ульфер. — Готов поклясться она летит прямо.

— Ну нет! — понимая что корабль сворачивает восклицает Костя.

Бежит на корму, отгоняет рулевого и возвращает корабль на курс. Нос и мачта вспыхивают искрами, корабль как будто вязнет в чем-то липком и заметно сбавляет скорость.

— Налегай! — держа руль кричит Повелитель. — Сильнее!

Орки налегают на вёсла, слышится скрип, шорох и корабль оказывается в густом тумане.

— На мель сели, — качает головой Николс.

— Нет, приплыли. Моор, командуй высадку. Архаса, от меня ни на шаг. Вперёд, посмотрим что здесь за чудеса.

Высадка на туманном берегу проходит без приключений, однако подсчёты не радуют. Двадцать пехотинцев и десять лучников. Из разведки только Николс и гоблин Призрак. Миномёты на втором корабле, там же где и вся разведка.

— Вернёмся назад? — вглядываясь в проступающие сквозь туман силуэты деревьев спрашивает Николс. — Не нравится мне здесь. А потом подготовимся, вернёмся сюда. Свяжем корабли канатом…

— А кто сказал что нас отпустят? — подняв камень и кинув его назад спрашивает Костя.

— Ну да, — глядя на отскочивший от невидимой стены булыжник качает головой Николс.

— Дым, — шепчет Призрак и указывает рукой вперёд. — Тянет оттуда.

— Не рассредотачиваемся, — командует Костя. — Идём друг за другом. Смотрим не только вперёд, но и вверх. За товарищами тоже. Призрак, веди.

— Да, повелитель, — уходя вперёд улыбается гоблин.

Начинается шествие, непонятное место пугает и настораживает. Густой туман будоражит воображение и рисует под каждым кустом образы чудовищ. Гнетущая тишина заставляет вслушиваться.

— Спокойнее, — закинув шестопёр на плечо негромко говорит Костя.

— Да я бы с радостью, — держась как можно ближе шепчет Архаса. — Однако это место…

— Здесь есть магия, — кивает Ульфер. — Из плюсов: её много, она Тёмная. Из минусов… Мои силы что-то блокирует.

Уловив на себе взгляд, Костя поднимает руку и сжимает кулак. В гнетущей тишине слышатся плавные шаги. Пытаясь определить направление Костя поворачивается как вдруг… Тишину разрезает быстро удаляющийся крик солдата.

— К бою! — подняв меч кричит Моор. — Круговая…

Солдаты исчезают один за другим. Костя поворачивается, видит как из-за дерева к Архасе тянутся руки и наотмашь бьёт. Сноп искр, металлический лязг и протяжный стон падающего раздробленного шестопёром дерева.

— Архаса! Держись рядом… Архаса?

Крутясь на месте Костя понимает что остался один. Проклиная свою беспечность и это дьявольское место, поднимает оружие…

— Ара-Ара, человечек, — мурлычет приятный женский голос.

— Чего? — резко поворачивается Костя.

Туман перед ним расступается являя…

— Живым не дамся, — до хруста сжимая рукоять шестопёра рычит Повелитель.

— А ты мне живым и не нужен, — с грохотом ставя монструозный щит на землю женским голосом говорит гигантских размеров рыцарь.

Глядя на противника, Костя мгновенно оценивает ситуацию и понимает что ему конец. Перед ним, судя по груди и голосу женщина рыцарь. И всё бы ничего, вот только она слишком здоровая, на две головы выше Архасы, а она ровно два метра. В таких же как и он доспехах, то есть очень и очень похожих. На латах этих светятся кристаллы, на шлеме украшенном ярко-красным пучком волос, в щели забрала светятся два красных огонька. Щит массивен, усилен сантиметров по тридцать шипами и мерцающими кристаллами и по прикидкам выполнен из листа «фольги» в сорок-пятьдесят миллиметров. Шестопёр в могучей правой руке, в два раза больше чем у Кости. И она такая не одна… Остальных, конечно, не видно, но они точно есть.

— Отпусти моих бойцов, мы уйдём, — пытаясь тянуть время говорит Костя.

— Да собственно, твои бойцы мне не нужны, — поигрывая шестопёром усмехается рыцарь. — А вот ты… Ты умрёшь. Обязательно. Пощады тебе, увы не будет.

— А почему?

— Потому что ты ничтожество.

— Это нихрена не объяснение… Может договоримся? Я Повелитель…

— Ты мерзавец, — рычит женщина.

— Да что я сделал? Я вообще мимокрокодил.

— Пасть закрой! Не смей так говорить!

— Хорошо… Но у нас так не принято гостей встречать. Давай лучше сядем, пропустим по стаканчику, покурим и всё обсудим. Если я что-то нарушил или потревожил вас, то извините, просто любопытно стало. Девушка, мне из-за шлема вас не видно, но я уверен вы очень милая и на самом деле добрая. Ведь сильные люди всегда добрые…

— Хм, решил обмануть меня? Заговорить? Так вот знай, заморыш, я не человек.

— Извините, мне опять же не видно из-за вашего шлема. Давайте попробуем ещё раз. Зовут меня Костя…

— Не смей! — кричит женщина и срывается вперёд.

— Мамочки… — подняв щит выдыхает Костя.

— Ненавижу!

На щит вбивая Костю в землю обрушивается град ударов. В наруче взрывается кристалл. Зачарованный щит трескается и от особо мощного удара раскалывается и распадается на две половины.

От следующего удара Костя с трудом уворачивается. Замахивается, получает ногой в грудь и спиной вперёд улетает. Разносит собой ствол дерева, проезжает несколько метров по земле, пытается встать… Удар в голову, огромный шестопёр снова откидывает Костю, который отлетает назад и с грохотом падает.

— Вот ведь приключение, — пытаясь встать переворачивается на живот Костя.

Срывает с головы разбитый шлем, сквозь застилающую глаза кровь смотрит на приближающуюся рыцаря. В поисках оружия шарит по земле, найдя рукоять шестопёра сжимает, как вдруг…

— Не надо, всё кончено, — наступив на оружие говорит женщина. — Ты… Эх, ладно, правила так требуют. Ты достойно сражался, но проиграл. Прими смерть. Да простят тебя Тёмные Силы.

— Ага… — выплёвывая кровь кивает Костя.

Отпустив оружие с трудом встаёт, поднимает голову, смотрит на занёсшую шестопёр женщину, закрывает глаза и ожидая удара улыбается.

Глава 28

Стоя перед женщиной, Костя продолжает улыбается. Ожидает удара и… Вместо удара слышится топот, лязг металла и падение чего-то тяжёлого. Тяжёлое судорожное дыхание жаром обдаёт лицо. Она рядом, но не бьёт, вместо этого рассматривает Костю и как будто задыхается.

— Ты… Ты бить будешь? — не открывая глаз спрашивает Костя. — Девушка?

Девушка не отвечает, что-то бормоча гремит латами, негромко ругается и тут… Костю хватают за голову, поворачивают, поднимают, дёргают за нос треплют волосы. Поднимают и до жалобного скрипа доспеха сжимают.

— Убийство отменяется?

— Ты вернулся… — всхлипывает женщина, отталкивает Костю, грубо разворачивает открывает его латы, вытаскивает и ставит на землю.

Отходит назад, замирает… Доспехи её щёлкают и открываются. Из них выбирается высокая девушка лет двадцати и вытирая слёзы медленно идёт к Косте. Всхлипывает, кусает губы… Размеры же её впечатляют. Рост, телосложение… На теле обтягивающий купальник, светлые волосы заплетены в косу. На лице татуировки в виде полосок и треугольников. Огромные полные слёз радости голубые глаза. Милое лицо… Несмотря на мускулатуру, у девушки присутствует грудь, неприлично большого размера.

— Ты вернулся… — падая на колени и обнимая Костю выдыхает девушка. — Как и обещал… Мы ждали.

— Меня?

— Да! Тогда, во дворце… Прости, мы опоздали. Бой был страшным, я потеряла большую часть отряда… Мы прорвались… Кастиан, ты… Ты…

— Соберись. Я что…

— Твои раны. Мы пытались помочь но ты… Ты остановил нас. Помнишь? Ты сказал мне забирать своих, прятаться и ждать твоего возвращения. Помнишь… Мы всё сделали. Всё как ты сказал. И ты… Ты вернулся. Прости, я не узнала тебя. Из-за шлема. Ну и… энергию твою я чувствовала, но подумала ты самозванец. Да и мы только проснулись, толком ещё в себя не пришли. А тут этот орк, долбанутый. Мы его расспросить хотели, а он мечом размахивать начал. А на допросе нёс какую-то чушь. Кастиан, мой Император, я дождалась тебя.

В голове Кости начинают крутиться странные и непонятные мысли. Крошево из догадок, предположений и теорий. И тут… Девушка однозначно узнала его. Тут никаких сомнений нет и быть не может. Но самое страшное, что Костя узнал её. Ему сейчас кажется, что с этой девушкой он был знаком, причём знаком продолжительное время. Их что-то связывало и узы эти не только дружеские. Но… Это всё… Это как давно забытый сон. Он смотрит на неё и её черты лица кажутся знакомыми. Он узнаёт её глаза, её запах… Узнаёт, но вспомнить не может и с ужасом понимает что или он и правда Император и вернулся домой, или его намеренно заставляют так думать. Но…

— Ты не узнаёшь меня? — отстраняясь спрашивает девушка. — Кастиан, это же я…

Костя, рассматривая лицо девушки, ловит вспышку головной боли. В голове поднимается целый вихрь смутных образов, обрывков воспоминаний и чувств.

— Л… Лю… Люба… — судорожно пытаясь поймать ускользающие призрачные образы выдавливает Костя. — Любиц…

— Да, верно. Любица! Я твоя седьмая жена и командир дворцовой стражи. Наконец-то… А я уже подумала что ты всё забыл. А почему ты такой маленький? Ты… Ты заболел? Точно! Заболел, исхудал весь… Я тебя вылечу. В убежище полно лекарств. Пойдём скорее. Там сёстры почти все проснулись. А потом мы вернёмся во дворец.

— Подожди…

— Почему? Чего нам ждать? Я домой хочу. Там сёстры. Там все остальные. Пойдём скорее, наверняка по нашей Империи ещё толпы недобитков бегают. Или ты всех уничтожил? Постой… Сколько мы спали? Месяц? Год? Пять? Десять? Кастиан, вот это вообще не смешно. Ну не молчи же ты! Скажи своей Плюшке сколько прошло.

— Примерно… Две тысячи. Империи нет…

— Аха-ха! — запрокинув голову хохочет девушка. — Две тысячи. За что я тебя люблю, так это за чувство юмора. Твои шутки…

— Это не шутки.

— Скажи ещё что ты не Кастиан, — продолжает смеяться девушка, однако видя опущенную голову замолкает.

— Я не знаю.

— Но как? Это ведь ты. Мы сто пятьдесят лет в браке прожили, я не могу ошибиться. Ты узнал меня, я видела это в твоих глазах. Ты… Ты не шутишь. Ты… Кастиан?

— Я не знаю, честно. Да, я узнал тебя, но… Давай сядем и всё обсудим.

— Не хочу! — закрыв руками лицо кричит Любица. — Не хочу! Я всё ещё сплю и это кошмар. Империя выстояла! Ты не умирал. Никаких двух тысяч лет не проходило я… Не могу так.

Слушая рыдания девушки, Костя не придумав ничего умнее обнимает её и гладит по волосам: — Не плачь, я с тобой.

— Ты всегда так говоришь. Всегда говорил, а потом погиб. Ты обманщик. Ты снова бросишь меня. Ты… Ты врёшь.

— Вру, — отходя разводит руками Костя, тут же вытягивает правую и сводит большой и указательный пальцы. — Вот столько вот вру.

— И это ты всегда говорил. Твои шутки, песенки, приколы. Как я скучала по ним. Да, в стазисе для меня прошло всего лишь мгновенье, но я… А чем ты занимался две тысячи лет?

— Жил в другом мире, — набивая трубку улыбается Костя. — Жизнью обычного человека. Двадцать семь лет. А потом, попал сюда. Ульфер что-то намудрил с ритуалом и… И вернул меня.

— Ульфер? Да! — восклицает Любица. — Я помню. Тот неуч разгильдяй который заклинания всё время путал. Балда малолетняя. Вот! Ульфер, он меня сразу узнает. Где он?

— Да где-то здесь.

— Человеческих мальчишек пятнадцати лет с тобой не было. Ах! Ничего себе он долго протянул. Значит не такой разгильдяй как я думала. Ну а… А мы с тобой? Ты узнал меня, но вспомнить не можешь… Ты…

— Это будет хорошей возможностью начать всё заново. Да, Плюшка? Пойдём, надо освободить наших солдат. И Архасу… Вам обязательно надо познакомиться. Вы как воительницы быстро найдёте общий язык. И она моя жена…

— Я поняла, — хитро улыбается Любица. — Ты так её защищал… Прямо как меня при битве у Плачущей Скалы. Эх, романтика. И сколько их у тебя?

— Четыре. Пойдём…

Вздохнув Любица качает головой, ворчит что-то о том, что Кастиан как был кобелиной так им и остался. Подходит к своим латам, снимает с наруча похожее на часы устройство, нажимает и командует всем отбой.

Взявшись за руки они идут по лесу и… Что именно Костя сейчас делает, он и сам толком не понимает, однако чувствует. Теперь уже два Каменных Сердца смотрят на него с одобрением и весело стучат. Да и от влюблённого и полного нежности взгляда Любицы на душе становится как-то теплее и спокойнее.

****

Приходят они к небольшому лагерю у подножия скалы. Двое девушек в латах и с копьями охраняют вход в пещеру. Остальные заняты кто чем. Пленные сидят у костра и обсуждают случившееся. При виде Константина тут же вскакивают, окружают Повелителя… Окружают до тех пор, пока Архаса не валит его с ног. Любица посмотрев как орчанка целует Костю, фыркает, усмехаясь качает головой и обращается к своим. Объявляет что Император вернулся и встаёт на одно колено.

Воительницы лишних вопросов не задают, преклоняют головы, после чего с восхищением смотрят на Костю. Ульфер же, который узнал Любицу, выглядит крайне подавленным. Сбивчиво рассказывает забавную историю их знакомства, как он будучи ещё учеником шлындая по городу нечаянно налетел на госпожу да ещё и на ногу ей наступил. После чего хотел телепортироваться куда-нибудь подальше, но перепутал заклинания и перенёс в далёкие дали не себя, а только свою одежду. Представ перед Любицей голым, растерялся ещё сильнее, чего-то забормотал и превратил себя в антропоморфную лягушку. Бросив бесполезные попытки, громко квакая попытался упрыгать, однако был пойман и доставлен в магическую академию. Где получил розгами за прогул уроков, кнутом за то что перед госпожой повёл себя неподобающим образом, а потом несколько часов стоял коленями на горохе за то что перепутал заклинания. А дальше… Дальше случилась война. Началась, конечно, она за несколько лет до этих событий, но после встречи приняла совсем ужасные последствия. Ульфер как маг ушёл на передовую. Любица организовывала оборону дворца и столицы. И сделала всё как надо, оборона столицы выдержала сотни натисков. Даже отряды каким-то образом попадающие в город почти мгновенно ликвидировались. Но, со слов Любицы, всё оказалось тщетным. Враги лезли из-под земли, несмотря на щиты и барьеры телепортировались в город и дворец. Крушили всё, убивали… И как только силы защитников начали таять, перенесли целые орды солдат. Никто конечно же не сдался, находящаяся на улицах Любица почувствовала неладное и повела свой двухтысячный отряд ко дворцу. С боями, неся тяжёлые потери, она прорвалась. Во дворце же нашла следы побоища. Мёртвых жён и детей Императора, стражников, телохранителей. Коридоры и залы были разрушены и завалены трупами как своих так и чужих. Самого же Императора нашли в тронном зале. Изрубленного, сотни раз проклятого, обожжённого и замороженного магией, но живого.

Конечно его попытались спасти, унести в безопасное место, но он отказался. Глядя на Любицу, он сказал что она должна забрать своих воительниц и уйти. Возражения не принимал, слушать ничего не хотел. Сказал что перенесёт их в безопасное место, где они должны лечь в капсулы и ждать его возвращения. Что Любица и сделала как только оказалась на острове. Нашла убежище, рассовала всех по капсулам, забралась сама и активировала магические системы. А дальше… Месяц назад она проснулась.

— Печальная история, — прижимаясь к Косте вздыхает Архаса. — Но зачем?

— Не знаю, — опустив голову всхлипывает Любица. — Смысла нашего уничтожения я так и не поняла. В Светлую Империю мы не лезли. Правила свои им не насаждали. Даже границы не нарушали. Наоборот, мы хотели договориться и жить в мире. Однако…

— Нас считают уродами, — качает головой Ульфер. — Выродками, скотоложцами за связь с другими расами. Сами эти расы — мусором недостойным жить. Магию…

— Кстати о магии, — влазит в разговор Костя. — Ты говорил что Светлые её отвергают. А тут… Проклятия, телепортация, прочее… Как? Что у них если не магия?

— Тогда, магов, колдунов, ведьм и чародеев, только презирали. Это сейчас их полностью извели… То есть они сами вымерли. Тогда же магов в Светлой Империи было не меньше чем в Тёмной.

— Почему?

— Потому что, Повелитель, Основное Сердце питало магией весь мир. Магию можно отвергать, не понимать, запретить, назвать по-другому, изменитб, но она всё равно будет. Нас раздавили числом, закидали трупами, использовали фактор неожиданности. Сами понесли непоправимые потери и не победили, но не отступили. После вашей гибели и уничтожения Основного Сердца, война шла ещё четыре года. Разрозненные отряды как наших так и светлых превращались в банды. Отставшие Сердца пережившие уничтожение Основного находились и разбивались. За что наши, от такого ужаса превратившиеся в кровожадных и потерявших всякую мораль чудовищ беспощадно уничтожали врагов. Я видел… Видел тысячи Светлых посаженных на колья. Видел как наши обезумев от горя, уродовали целые армии светлых. Им выкалывали глаза и уши, сдирали с лица кожу и отпускали. Кровь… Крови и боли было больше чем в самых жестоких сражениях начала войны.

— А светлые? — спрашивает Николс. — Они…

— В начале войны, — потерев глаза еле слышно продолжает Ульфер… — Я не могу это вспоминать! Мне больно! Больно… В начале войны, пленных они не брали. Вообще, даже для допроса. Они шли и убивали всё живое даже новорождённых. Жителей развешивали на деревьях, сгоняли в амбары и сжигали заживо. Заставляли рыть ямы, сбрасывали их туда и закапывали. Эти картины, навсегда останутся в моей памяти. Я никогда не забуду того что они делали с нашими народами. Никогда… И когда Смерть придёт за мной чтобы отвести к Тёмным Силам, я попрошу у неё час. Один час чтобы переместиться в столицу светлых и проклясть их всех самым ужасным проклятием.

С этими словами Ульфер закрывает глаза и завывая убегает в лес.

— Нда, страшное было время, — поводит плечами Любица и смотрит на Костю. — Но теперь ведь всё будет по-другому? Теперь мы точно выстоим, Тёмная Империя…

— Нет Тёмной Империи, — воет из леса Ульфер. — Нет…

— Пока нет, — резко встаёт Костя. — Но скоро будет. Я сам раздавлю эту мерзость. Теперь точно раздавлю. Я впереди пойду и пока эти уроды живы не остановлюсь. Вот прямо сейчас и начну. Всё, собираемся, домой пора…

— С этим надо подождать, — усаживая Костю рядом с собой усмехается Любица. — Ты ранен.

— Разбитая губа, шишка на голове, синяк под глазом и поцарапанное ухо меня не остановят! — гордо подняв голову вещает Костя, тут же округляет глаза и смотря вверх выдыхает. — Илара… Любица! Сейчас сюда явится злая ведьма. Возможно… С вероятностью сто процентов она нападёт. Не бейте её.

— Почему?

— Она моя жена, — загибает пальцы Костя. — Мы любим друг-друга. Её повреждения в полном объёме передаются мне. Как и мои ей… А ещё… Она до предела рассержена и летит сюда. Вот уже…

В небе слышатся раскаты грома и отборная ругань. В купол защищающий остров бьют молнии, лучи и огненные шары.

По просьбе Кости, все воительницы уходят в пещеру. Любицу ставят за Костю, Архасу и на всякий случай вперёд выводят Ульфера.

Щит мерцает, не выдержав такого натиска взбесившейся ведьмы гаснет… Мощный порыв ветра сносит туман. С неба падает искрящаяся чёрными молниями Илара. Обводит всех собравшихся обжигающе холодным взглядом, замечает Любицу и зарычав прыгает на неё. Уворачивается от Кости и Архасы, вцепляется в волосы вчетверо превосходящей её воительницы и шипя как змея умудряется завалить её на землю. Ногами обвивает шею, сдавливает и руками пытается вырвать волосы, что у самой Любицы вызывает приступ смеха.

— Пирожочек, остынь, я всё объясню, — пытаясь оторвать Илару говорит Костя.

— Убью! Убью, суку!

— Нужен лом, — безуспешно пытаясь снять с Любицы ведьму заключает Костя. — Или вода. Или что-нибудь… Ульфер! Чего стоишь?

— Я не могу использовать магию против ваших жён. Извините.

На помощь Косте приходит Архаса, но и вдвоём они не могут усмирить ведьму. Которая, видимо инстинктивно понимая, что магию лучше не использовать, действует руками и ногами. Тот факт что её казалось бы серьёзные попытки вызывают у Любицы смех, только заводят ведьму.

Всё это продолжается минут пять, потом Любица спокойно встаёт, снимает с себя Илару и держа ведьму на вытянутой руке, внимательно разглядывает.

— Косичка, ты что ли? — узнавая ведьму улыбается Любица. — Как похорошела. И даже не состарилась. Помнишь меня?

Ведьма выкатывает глаза, прекращает сопротивление и убирает руки за спину. Опустив голову бормочет извинения и просит простить её. Мол дура, не узнала, перенервничала.

На всё это, Любица тычет её пальцем в бок и смеясь ставит на землю. Встаёт перед ней на одно колено, отряхивает и приглаживает стоящие дыбом волосы.

— Госпожа…

— Ну какая я тебе госпожа? — смеясь спрашивает Любица. — Теперь, просто сестра.

— Эм…

— Сейчас объясню. Значит я, как ты знаешь…

Объяснить Любица ничего не успевает. Поляну освещает красная вспышка. На траву падает Глия, неуклюже садится и шипя ползёт к Косте. На плечи ему встаёт Аби, жутко скалясь обещает всех проклясть, освежевать и для убедительности угрожает кухонным ножом. Угрожает недолго, бросив нож закрывает рот руками, садится на голову Косте и в таком виде замирает.

— И Сангви здесь, — вытирая слёзы грустно улыбается Любица. — Ну, иди обнимемся.

— Ага… — подлетая к ней плачет фея. — Любица… Как я рада… Две тысячи лет…

— Костя, мне нужны ответы, — глядя на то, как огромная Любица с неподдельной радостью обнимает крошечную по сравнению с ней Аби выдыхает Глия.

— Мне тоже, — кивает Архаса.

— Да и я бы не отказался, — набивая трубку усмехается Костя. — Любица?

Ответов снова нет, на остров вторгаются войска Константина во главе с Ригаром. Войска, госбезопасность, вооружённые гномы, бригада охотников и все сотрудники лаборатории вместе с Эльзой вооружённые связками гранат и парой миномётов.

Видя что всё в порядке, все забывая правила приличия бросаются к Косте и расспрашивают. Сам же Костя, представляет им Любицу, как свою жену. Обещает позже рассказать детали и говорит что пора возвращаться. Потому что вопросов у него теперь в десять раз больше и все он хочет решить. Что по его мнению, будет не просто.

Глава 29

Решить вопросы не удалось. Только Костя узнаёт что-нибудь важное и полезное, к этому чему-нибудь, десятками, а то и сотнями добавлялись новые непонятки. Также Повелителя пугало его собственное поведение. Например он поздоровался с Шаной. Кто такая Шана он, конечно же, не знал. Но увидев девушку в фиолетовых латах сразу понял что она медик и машинально назвал по имени. Далее…

Пока собирались, вытаскивали из пещеры скромные пожитки и совсем не скромные комплекты брони, снаряжение и припасы, Костя не отставал от Любицы. Что давало свои плоды в виде полезной информации, но вместе с этим и путало. Так например Любица и её сёстры в количестве двухсот восьмидесяти девушек, были сотворены Императором как супер солдаты, что на кое-какие ассоциации наталкивает. Алхимики во главе с Кастианом, взяли кровь людей, орков и тогда ещё спокойно живших в составе Империи немногочисленных великанов, и сотворили их. В то время в количестве двух тысяч. От орков они получили живучесть и тягу к сражениям, от великанов силу и особенную магию, от людей характер, любопытство и способность скрещиваться с другими видами. Конечно, потомство мало кто завёл, но за двести лет существования отдельные случаи были.

Из этого следует что Император Кастиан был могущественным магом, талантливым алхимиком и был он не из этих мест. Потому что: метрическая система измерения, килограммы, календарь, часы, многие речевые обороты указывают на то, что товарищ Кастиан, жил не в эпоху раннего магического средневековья, а как минимум в конце двадцатого века начале двадцать первого. Потому как: танки, трактора, комбайны, коммуникаторы, стазис капсулы и искусственный интеллект. Император и суперсолдаты…

Причём все эти слова, звучали из соблазнительных уст Любицы, на русском. Любица же начиная почти каждую свою реплику со слов «Ара-Ара» улыбаясь пополняла знания Константина или, как она сама думала, освежала их.

С этой самой «Ара-Ара» получалось тоже интересно. Это не просто слово паразит и не обращение прекрасной милфы к молодому вьюноше которого хочет соблазнить. Это своего рода восхваление покровительницы. Как рассказывает Любица, была у них первая главнокомандующая, она же Арата Арамиати. Была, да погибла, героически. А потом, во время панихиды, перед тем как придать тело воительницы огню случилось кое-что из ряда вон. Когда все две тысячи её сестёр искренне горевали и плакали, Арата Арамиати, стала тёмным духом. Не совсем воскресла, но и мёртвой не осталась. Расплылась тёмным дымом, пролетела над площадью и исчезла. Потом стала являться, а после строительства алтаря воплотилась и помогала. Стала покровительницей женщин воинов. Приносила удачу в бою и отводила беды. Помогала раненым, предупреждала. Наряду с другими покровителями была вхожа в Императорский дворец и крутила шуры-муры с Кастианом.

Кричать на поле боя её полное имя и фамилию было не то чтобы затруднительно, скорее долго. И поэтому, с подачи иногда слишком весёлого товарища Кастиана, она и получила обращение Ара-Ара. Что подцепила и сама, причём говорила это с придыханием, чем радовала Императора…

Где была практически богиня во время боя во дворце и куда делась потом остаётся тайной. Однако небольшой алтарь в честь Араты в пещере присутствует. Девушки её не винят, потому как не верят в то, что Арата и другие покровители бросили Императора и не пришли на помощь. Тем более есть Аби, которая говорит что тогда, просто не могла найти путь к столице Тёмной Империи. А когда нашла, случилось разрушение Основного Сердца. Мощнейший выброс энергии и едва ли не смерть. Потом полёты над руинами дворца, созерцание сотен тысяч трупов и понимание того что всё закончилось. Магия стремительно убывала и Аби нашла единственное правильное решение. Взять осколок Сердца и залечь в спячку. Чтобы дождаться возвращения возлюбленного. Что с её слов произошло. Кастиан вернулся…

Вообще, Кастиан со слов Любицы был тем ещё ходоком. Имея много жён и наложниц которых искренне и от всей души любил, не упускал возможности уединиться с тёмными духами и прочими красавицами. Бывали случаи, когда он заводил в покои очередную избранницу, представлял, говорил что она теперь живёт с ними и требовал хорошего отношения. Пока жены и наложницы, которые наложницами считались номинально и в правах ущемлены не были, устраивали разборки, сам он сваливал дабы под горячую рукуне попасть.

И ведь не попадал же. Скандалов в семье практически не было. А всё потому что любил, да и с точки зрения нравственности ничего не нарушал. Семейные обычаи, того времени в этом странном мире находились своеобразными и, сводились к тому что если сможешь обеспечить, то женись сколько угодно. И целому Императору об обеспечении своей семьи особо думать не приходилось.

В остальном же… Операция выдалась очень удачной. Посещение острова едва не обернувшееся трагической гибелью, по итогу принесло. Двести восемьдесят женщин воительниц. Все опытные, хорошо вооружённые, с комплектами артефактной брони и кучей безусловно полезных вещей. Магические средства связи, особые кристаллы, оружие и, что самое главное — знания. Из двухсот восьмидесяти воительниц, сорок медики. Тридцать мастерицы- артефакторы. Все с магическими способностями и желают продолжить службу Императору, то есть Косте.

Конечно, новости о том что Империи давно уже нет повергла девушек в шок, но Император жив, поэтому они пойдут дальше и вместе с ним восстановят Империю. Поднимут её из пепла и учтя прошлые ошибки сделают лучше.

Сам же Костя, несмотря на все факты, слова Любицы и признавшейся во всём Аби, которая была наложницей Кастиана, а перед Костей выделывалась чтобы проверить. Несмотря на предположения и теории Ульфера, Илары и Глии, себя реинкарнацией Кастиана Костя считать не начал. Даже своё странное поведение его в этом не убеждало. Однако сомнения всё же появились. А ещё, отрицая сей забавный факт, Костя чувствовал как Сердца смотрят на него с сочувствием, как на убогого. Они как будто говорят, мол дурак ты, тут же всё ясно как белый день. Да даже имена Кастиан и Костян, очень схожи.

На этом Костя решает прекратить задавать вопросы и пытаться разобраться. Доверяется Сердцам и пока голова не взорвалась командует возвращение.

****

Возвращение оборачивается новым потрясением. В порту Повелителя встречает народное ополчение. Всё мужское население Лэртона, вооружённое чем попало, собралось здесь с целью спасти Повелителя от неминуемой гибели. Плыть на проклятый остров готовы были хоть кролем, хоть по собачьи, но оставаться в стороне и терять кормильца, защитника и благодетеля не хотели. И поплыли бы, благо что корабли вовремя увидели. Причём их никто не собирал и не приказывал, сами пошли.

От всего этого, сошедший на берег Костя ненадолго впадает в ступор. Потом обнимает подвалившего к нему старосту, жмёт ему руку и говорит что всё нормально. Просит Ульфера поскромнее описать случившееся и вместе с солдатами уходит определять куда-нибудь девушек. А куда нибудь, это в воинскую часть. Потому как больше некуда. Накормить и разместить такую толпу больше негде.

Хоть и с трудом, но это получается. Солдаты охотно входят в положение и спать перебираются на плац, потому как тепло, а девушки с дороги. Сами же девушки не против, такие спартанские условия им даже нравятся. Однако, Любица говорит что в ближайшее время устроит им такую же часть. Только с учётом потребностей девушек.

Далее, после того как всех воительниц накормили, умыли и разместили на койках, а для большей безопасности ещё и часовых выставили: Костя, Архаса, Любица, Илара и прибежавшие Эрми и Глория уходят в замок. Где Костя отправляет девушек знакомиться, сам цепляет Советника и уводит его в обеденный зал. Уходя останавливается, замирает и хмыкает. Долго стоит, думает, машет рукой и оставляя Любицу наедине с девушками убегает.

— Ну, привет, что ли? — держа сумку широко улыбается Любица.

— Ага, что ли, — язвит расхаживающая вокруг неё Глория. — Ну и как это понимать? У нас что, каждый день новенькие появляться будут?

— Вообще-то, новенькие для меня вы, — пожимает плечами воительница. — Мы с Кастианом сто пятьдесят лет в браке прожили. А Аби ещё дольше. Так что давай не будем. Я за мир в семье. Мир и взаимопонимание.

— Аби! А ты почему молчала? — подняв голову спрашивает Эрми.

— А что я скажу? — материализуется на плече Архасы фея. — Сплю я значит, а тут Глия меня будет. Пошли, говорит, я нам подопечного нашла. Я прихожу, а там Кастиан в ванне плавает. Ну я и… Вообще я хотела высказать за то, что на две тысячи лет пропал. Но… Разозлилась я, в общем. Начала права качать, да и сомнения были. Всё таки Костя моложе выглядит. А потом он характер показал. И я такая точно он. Ну и на колени.

— Зачем всё это? — трёт переносицу Глория. — Для чего…

— Для чего? — всхлипывает Любица и вытирая слёзы садится на кровать. — А ты поставь себя на наше место. Представь, что пришли враги и убили всех в замке, а твой любимый, изувеченный, истекающий кровью и страдающий от проклятий прогоняет тебя. Представь что уходя, ты знаешь что смысл твоей жизни навсегда потерян. Представила? И тут проходит миг. Ты закрываешь глаза, а открыв узнаёшь что прошло две тысячи лет. Что нет у тебя никого. Что всё построенное тобой разрушено.

— А твой любимый, твой смысл жизни, — обнимая Архасу плачет Аби. — Жив… Жив, но вместо объятий или хотя бы приветствия смотрит на тебя и не узнаёт. Не узнаёт, смотрит как на чужую, незнакомую. Представь что Костя, вдруг перестанет узнавать тебя. И что ты будешь делать? Доказывать ему кто ты есть или ждать?

— А Глия…

— А я наложницей не являлась, — слышится из ванной голос русалки. — Да и покровительницей не была. Только слышала. И несмотря на то что мы были уже знакомы, в её семейные дела я не лезла.

— Всё… Всё настолько невероятно и неправдоподобно, что… А кроме слов какие-нибудь доказательства есть? Ты не подумай, я хочу поверить, но сама понимаешь…

— Прекрасно понимаю, — кивает Любица, подтягивает к себе сумку, и достаёт оттуда медальон в виде сердечка. — Нажми на цветок в центре. Он откроется, сама всё увидишь.

Глория делает как ей говорят. Нажимает на цветок, медальон щёлкает и открывается являя собой два нереалистично подробных портрета. На одном сама Любица, на другом как будто более взрослая версия Кости.

— Я принесу полотенце, — хихикает Эрми. — Надеть тебе на ночь нечего, но можно и голой спать, как Архаса.

— Это… Это невероятно, — разглядывая портреты округляет глаза Глория. — То есть, наш Костя… Поверить не могу. А ещё…

— Ещё? — удивляется Любица. — Ну если этого недостаточно, то можно и ещё. Недоверие в семье, дело такое себе. Нам этого не надо, поэтому… Прошу за мной.

Девушки выходят из покоев и идут к обеденному залу. Где Любица приоткрывает дверь и жестом подзывает к себе Глорию, прижимает её к себе и кивает.

— И что? Костя с Кетиосом как обычно ругаются.

— В доказательства, я сейчас кое-что сделаю, — часто кивает Любица. — За сто пятьдесят лет, я так хорошо изучила Кастиана, что все его повадки наизусть знаю. И сейчас… Сейчас Кастиан вскочит и будет хлопать себя по карманам.

— Ну, это просто, он всегда огниво или теряет, или где-нибудь забывает, — глядя на подскочившего Костю бормочет Глория.

— Ага, а как тебе вот это? — хитро щурится Любица, прислушивается к разговору и шепчет. — У нас леса как у дурака махорки. Мы что за пару дней путёвую казарму не забабахаем?

— Кетиос! — восклицает Костя. — У нас этого леса, как у дурака махорки. Мы что за пару дней путёвую казарму не бабахаем?

— Забабахаем, Повелитель, обязательно. Завтра же и начнём. С утра я распоряжусь. С лесопилки подвезут материалы. Металл и камни возьмём у гномов. Рецимер с радостью за дело возьмётся. Но давайте не сейчас. Ночь на дворе, все кроме нас отдыхают.

— Что бы я без тебя делал, — шепчет Любица и добавляет. — А сейчас он хлопнет Советника по плечу и скажет нам чтобы не шпионили.

К удивлению Глории, всё происходит именно так, слово в слово. После чего довольная Любица приоткрывает дверь, заталкивает Глорию, заходит сама и жестом приглашает остальных.

Гордо подняв голову подходит к Косте и невинно хлопая ресницами мило улыбается. От чего девушки немного тормозят и не могут понять как ей при таких габаритах и силе, удаётся быть настолько милой и женственной.

— Любимый, — прячя руки за спину и водя ножкой по полу шепчет Любица. — Не ругайся на нас. Просто уже поздно, день выдался насыщенным, а мы без тебя скучаем. Давай отпустим Советника и пойдём в ванную, все вместе, как ты любишь.

— Кхем… Пять минут. Хотя… Кетиос, спасибо. Завтра продолжим. Мне что-то так прилечь захотелось. До завтра.

— Приятного отдыха, — улыбаясь кляняется Советник. — Завтра у нас много дел. Я зайду за вами… К обеду. Всё, я ушёл.

— Ага… — проводив Кетиоса взглядом чешет голову Костя. — Значит ванна вместе… Я это любил?

— Ты это обожал, — закрыв глаза выдыхает Любица. — Настолько сильно, что бросал совещания, переносил встречи и откладывал дела. Особенно тебе нравилось тереть мне спину. Ух… Кхем…

— А каким я был…

— Точно таким же, — грустно улыбается Любица. — Разве что выглядел постарше. Помассивнее и выше был. Когда мы с тобой встретились, впервые. Мы были одного роста.

— Даже так, — растерянно выдаёт Костя. — А… То есть я буду расти?

— Я точно не знаю, но думаю, что да. Успокойся, это будет очень медленно. Когда ты… Извини… Когда мы виделись в последний раз, тебе было несколько тысяч. А сейчас…

— Двадцать семь.

— Ты такой милый! — пищит Любица, подхватывает Костю на руки и кружится на месте. Останавливается, прикусывает губу и скользит по нему масляным взглядом: — Я так соскучилась. Пойдём скорее.

— Пойдём…

****

После водных процедур, где к удивлению Кости ничего не случилось потому как Любица стеснялась девушек, а девушки её, все перемещаются в покои и заваливаются на кровать. Воительница и пришедшая Аби вспоминают забавные случаи из прошлого, девушки хихикают, Костя благополучно вырубается. Разговоры стихают, девушки переходят на шёпот, Повелитель во сне морщится и что-то бормочет.

— А теперь внимание. Ещё одно доказательство. Смотрите, — заговорщицки шепчет Любица и наклоняется к Косте. — Alle warten auf das Licht.

— Fürchtet euch, fürchtet euch nicht, — не просыпаясь бормочет Костя.

— Die Sonne scheint mir aus den Augen, — широко улыбаясь вздрагивает Любица.

— Sie wird heut' Nacht nicht untergehen, — всё так же бормочет Костя и сделав небольшую паузу ещё тише продолжает. — Und die Welt zählt laut bis zehn…

Любица закрывает лицо руками и убегает в ванную откуда даже через закрытую дверь слышатся громкие рыдания.

— Это сейчас что было? — крутит головой Эрми. — Что за язык такой?

— Это песня, — вздыхает Аби. — Их любимая песня. О ней знали только они вдвоём, в смысле весь текст. Понимаете… Этот язык проговорить могли только они, у остальных так звук «р-р-р» произнести не получалось. Любица и сама не может поверить. Всё таки… Сложно это. Но теперь она уверена. И я тоже. Кастиан!

— А? Что? — вскакивает от такого Костя, садится и ошалело смотрит на девушек. — Вы чего ревёте? Люба где?

— Люба-а-а! — доносится из ванной радостный вопль. — Вспоминает! Он вспоминает!

— Да что случилось?

Что случилось, так никто и не объясняет. Просто все двигаются ближе, обнимают Костю и начинают тискать.

Глава 30

Утро, обеденный зал, совещание. Ждать до обеда Костя физически не смог, поэтому собрал всю местную власть и начал работу. Слушал доклады, вникал в возникающие вопросы, пытался решить проблемы. Ключевое слово здесь пытался, потому как выглядел растрёпанным, уставшим и невыспавшимся. И поначалу у министров и управленцев возникла мысль что Повелитель приболел. Присутствующие главы госпиталей даже помочь попытались. Однако не успели и помешал им громкий женский смех из коридора. От которого Повелитель побледнел, икнул, потёр тёмно фиолетовые засосы на шее и съёжился. Однако тут же набил трубку и глядя в пустоту начал мечтательно улыбаться.

Министры дураками не были, на то они и министры, сходу всё поняли и старались не шуметь. Спокойно докладывали о успехах и отчитывались о недостатках, которых практически не было. Так, по мелочи, что для Лэртона совсем недавно было несвойственно. Один гном на заводе обжёг руку и загремел в госпиталь. Швея проколола палец. На рынке подрались две торговки. Никто не умер от голода, никого не убили, ничего не украли.

Снова раздаётся громкий смех, от которого Костя мгновенно приходит в себя и встав обращается к собравшимся. Требует работать в том же направлении, желает удачи и отпускает.

Сам подходит к окну, хлопает себя по карманам, с удивлением находит в правом огниво. В левом находит такое же, ещё два привязаны к поясу.

— Спасибо, — усмехаясь раскуривает он трубку. — Постарались.

— На сегодня всё? — спрашивает собирающий со стола бумаги Советник.

— Хм… Кетиос, ты к рыбалке как относишься?

— Положительно. Полезное это дело. А что именно вас интересует? Вроде нормально всё. Артель работает, улов всегда богатый. Недавно ещё научились раков ловить. Правда они здоровенные, страшные и сопротивляются. Но рыбаки говорят мясо такое, ум отъешь. От чего закрывают глаза на травмы полученные при ловле. Что-то я отвлёкся… Так что вы хотели?

— Пошли на рыбалку. А что? Возьмём удочки, выпивку, посидим на берегу. Поговорим. Не о работе, а просто так. Пойдём?

Советник снова зависает. Однако видя умоляющий взгляд Повелителя, улыбаясь часто кивает. Чешет бороду и задумчиво выдаёт: — Выпивку и закуску организуем по дороге. Удочки и котелок у рыбаков возьмём. Сейчас сезон красноглазых трилучников. Говорят даже без прикормки хорошо идут. Сядем выше порта. Место там тихое.

— Идём! — подскакивает Костя. — Скорее. Сейчас…

Стук, тут же в приоткрытую дверь заглядывает серьёзный Рагнар. Видимо вспоминает новый устав, вытягивается и строевым шагом подходит к Косте.

— Повелитель, разрешите доложить?

— Докладывай, — понимая что рыбалка накрылась уныло тянет Костя.

— К вам послы от Северян. Ожидают у ворот замка. Просят принять их.

— И как они? Тоже требовать пришли?

— Говорят что визит деловой. Пришли с дарами, желают договариваться.

— Даже так? Спасибо, Рагнар. Так! Кетиос, в следующий раз сходим. Возможно даже вечером. Заводи их…

Поправив корону, Костя садится за стол. Советник занимает место справа от него. Они готовятся ждать, как вдруг в зал заваливают двое рыцарей и громко топая встают за спиной Кости.

— Спасибо, девочки.

— Рады служить вам, Император, — синхронно говорят они. — Извините что без приглашения, но оставить вас наедине с потенциальными врагами мы не можем.

— Нда… Но… Похвально.

По мнению Кости, действительно похвально. Да и такие могучие воительницы в стильных латах, помогут договориться. Ну или отобьют желание угрожать и требовать.

— А вы как узнали?

— Командир Любица приказала, — так же синхронно отвечают они.

— А-а-а-а-а… Ну тогда ещё лучше. Ага…

Ожидание надолго не затягивается. Вскоре двери зала открываются и в сопровождении солдат показываются четверо. Два человека, орк и мать его настоящий йети. Одеты все в шубы… Люди выглядят так… Так, как будто кто-то по приколу одел викингов в костюмы эскимосов. Люди суровые, рослые, крепкие. Бороды заплетены в две косы. Орк выглядит точно так же, только как замечает Костя, он больше и выше местных. А вот йети… Мало того что он очень похож на Гарри из фильма Гарри снежный человек, так он ещё и выглядит так же добродушно и дружелюбно. С интересом разглядывает убранство зала, с видом знатока смотрит на картины. А вот остальные напряжены. И напряжены до предела. Сжимают в руках небольшие мешки, орк держит сундук. Что интригует.

— Приветствую вас, уважаемые послы, — кивает гостям Костя. — Что привело вас в моё скромное королевство?

— Прошу прощения, Повелитель славного Лэртона, — выходя чуть вперёд кланяется человек. — Имя моё Ольгерд. Мои товарищи: Нейд, Моргар и Ур. Наш Повелитель, узнав о подвигах ваших и деяниях, отправил нас обсудить кое-какие детали.

— Точнее?

— Только взаимовыгодная торговля и дружба, — кланяется человек. — В знак наших совершенно миролюбивых намерений, примите эти дары.

— Интересно, — указывая на стол кивает Костя.

Гости поглядывая на рыцарей подходят, открывают мешки, после чего Ольгерд начинает выкладывать из них… В первом, самом маленьком белоснежные меха в которых Костя узнаёт песцов, только восьмилапых и с двумя хвостами.

Из второго мешка извлекают огромное блюдо, на которое складывают не менее огромную рыбу. Промороженную как камень… Оттуда же извлекают ещё одно, тоже с рыбой, но теперь солёной и благоухающей пряностями.

Из третьего тоже два блюда. На первом не менее приятно пахнущее мясо четырё сортов и огромный красный краб украшающий собой всё это великолепие. На втором огромные мидии, осьминоги и непонятно что.

Из сундука достают красивые ветви кораллов, блестящие перламутром причудливые ракушки, крупные жемчужины разных цветов и искусно выполненные статуэтки из кости. Там же ножи с костяными ручками.

— А как? Мешки маленькие, да и в сундучок столько бы не поместилось. Магия?

— Расширение пространство, — видя заинтересованность Константина улыбается Ольгерд и указывает рукой на подарки. — Прошу вас попробовать. И нет, не волнуйтесь. Отравы нет. Навредить мы вам не желаем. Клянусь нашими жизнями и честью нашего Повелителя.

— Чисто, — едва слышно шепчет стоящая за спиной девушка.

— Ага… — рассматривая угощение улыбается Костя. — Верю. Тогда прошу вас присоединиться ко мне. А за обедом и хорошей выпивкой, и разговор о делах пойдёт легче.

— Я распоряжусь, — выходя кивает Советник.

— А мы пока поговорим. Ну, гости дорогие, рассказывайте как живёте?

Гости откровенничать не спешили. Выглядели слегка растерянно и смущённо. По их виду Костя сразу определяет, что такого приёма они не ожидали. Но, видя что никакой агрессии не предвидится, потихоньку начинали успокаиваться. Рассказывали как живут, о своём быте и порядках.

Как оказалось, живут они в условиях тундры. В суровых условиях, но жизнь их более чем устраивала. Имели аж четыре города. Два на берегу моря, третий на берегу реки и четвёртый в ложбине между скалами. А жили… Пасли стада оленей, рыбачили, добывали тюленей и китов. С переменным успехом охотились на полярных медведей. С переменным, потому что иногда медведи охотились на них. Во время короткого лета, всё незанятое население в промышленных масштабах заготавливает ужасно кислые, но целебные ягоды. Население прибрежных городов, помимо охоты и рыбалки, занимается добычей жемчуга, ракушек и кораллов. Лепкой из кости и…

— Минуточку, — услышав непонятный термин перебивает он Ольгерда. — Лепка из костей? Это как?

— Это очень интересно! — оживляется йети. — Наши скульпторы готовят специальное зелье. В нём замачивают бивни тюленей от чего они становятся мягкими и пластичными как глина. Потом, после того как лепка завершена, обрабатывают их другим составом, чем возвращают прочность. Не хочу хвастаться, но я и сам скульптор. Немного художник, немного поэт.

— Ур, заткнись, — шипит Ольгерд. — Кому интересны твои каракули? Не позорь меня.

— Ну почему же, мне очень интересно, — улыбается Костя. — У нас, к сожалению художников и скульпторов нет. А я бы с радостью организовал в Лэртоне театр, да и художественная галерея не помешала бы. Чтобы жителям было где отдохнуть. Культурный уровень повысить. Не только же им работать? Отдыхать тоже необходимо.

— Ух, — округляет глаза Ур и собирается ещё много чего сказать, но подают обед.

Сотрудницы королевской кухни с Маритой во главе выносят угощение для гостей. На первое идёт аналог борща. На второе пюре с котлетой. В добавок ко всему вареники, драники и блюдо жареной картошки. На сладкое булочки с ягодами и компот. Вино, ром и гномья самогонка.

Гости от такого выпадают в осадок и спешат попробовать всё. Однако Константин решает начать со стопочки, для настроения. Идею поддерживают, выпивают, после чего приступают к обеду.

— Восхитительно, — пробуя мясо заключает Костя.

— Оленина, — улыбается Ольгерд. — Попробуйте китовое. Мариновано по старинному домашнему рецепту. Тает во рту.

— Тогда ещё по стопочке.

Идею снова поддерживают и после второй разговор наконец-то налаживается. Гости рассказывают о цели своего визита и всё дело в травах. Чёрная Крепость, а точнее несколько поставщиков так необходимых Северянам трав, исчезли и прекратили сотрудничество. Повелитель Маджал, уже сам собирался плыть и разговаривать с Иларой, но тут поползли слухи. О том что безумный тиран, он же Константин Первый, он же Повелитель Лэртона, подло нарушил все договора, а потом вероломно напал на Старую Ведьму. Силой женился на ней чем захватил власть и теперь держит старушку в темнице. Жители Чёрной Крепости, под гнётом кровавого узурпатора Константина живут на правах скота и дохнут от голода как мухи по осени.

— Аха-ха! — стуча кулаком по столу хохочет Костя. — Значит я кровавый тиран и узурпатор? А мне говорили что Северяне дикие и кровожадные. Ритуалы всякие проводят, нехорошие. Жертвоприношения разные.

— Ну, проводим, — опускает голову Ольгерд. — Наш Повелитель, как учили предки, регулярно приносит жертвы Каменному Сердцу. Ну и… С преступниками и зажравшимися у него разговор короткий. Такие сразу на приманку для медведей идут.

— Я думаю мы с вашим Повелителем поладим. Ну чего приуныли? Слухи всё это. Да, Илара была той ещё стервой. Войной на меня пошла, отравить пыталась. Мне пришлось действовать. А с Иларой…

— Вы убили её? — спрашивает Ур.

— Пирожочек! — подняв голову кричит Костя. — Подойди, пожалуйста.

Илара является незамедлительно. Появляется рядом с Костей, целует его, поправив корону гордо выпрямляется и весело улыбаясь смотрит на послов своими зелёными кошачьими глазами. От чего Ольгерд давится, а Ур выкатывает глаза. Как понимает Костя Илару они хорошо знали и сразу же узнали. Узнали несмотря на то, что она теперь молодая.

— Пирожочек, ты оказывается у меня бедная несчастная в темнице сидишь.

— Ой как я мучаюсь! — прижав руки к груди начинает подыгрывать Илара. — Света белого не вижу, крысами питаюсь. Ладно, хватит. Не буду мешать, пока в обморок не упали пойду к сёстрам. Да, Ольгерд, теперь все дела с Константином. Я хоть и королева, но договорами не занимаюсь. Только внутренние дела. Удачи…

— Ну как?

— Значит можно поговорить о делах? — хлопает в ладоши Ольгерд.

— Конечно! — наливая гостям ром восклицает Костя. — Вот только не со мной, а с министром торговли. Рагнар, пригласи к нам Мариса. Он скоро будет. А пока, ешьте, пейте отдыхайте. За наше сотрудничество. Ну и да, китовое мясо, это нечто.

Малк Марис, он же министр торговли прибывает через полчаса. Представляется, получает приглашение присоединиться к обеду и пока пробует гости вводят его в курс дела. От чего глаза Мариса нехорошо так блестят. В дело он врывается как слон в посудную лавку и как бульдог вцепляется в Ольгерда. Торгуется, требует, жалуется, но своего в итоге добивается. В общем, Лэртон будет поставлять Северянам зерно, муку, овощи, травы и пиломатериалы с древесиной. Взамен, они будут присылать мясо, рыбу, меха, шкуры, жир, поделки из кости и кораллы с жемчугом. Потому что этого добра у них девать некуда, особенно после того как спекулянты из Чёрной Крепости пропали, а вот другие продукты, они бы с радостью приняли. Да и с деревом у них проблемы, а оно необходимо. Золото им не особо нужно, своего хватает, железа и угля тоже.

Далее начинается бумажная волокита, составляются договора, тут же отвергаются и пишутся новые. Через четыре часа, стороны приходят к согласию и жмут друг другу руки. Вопросы решены, торговля налажена. Причём не абы какая, а настоящая. Летом и осенью, поскольку река тёплая, быстро вскрывается и долго не замерзает, товарооборот будет производиться на кораблях. Зимой, по льду будут приходить караваны или же оленьи упряжки. Потому как со слов Ольгерда, их олени больше, сильнее и выносливее чем самая хорошая лошадь.

После этого следует небольшая экскурсия по городу и производствам. И уже вечером гостей определяют на постоялый двор. Приставляют к ним охрану из числа сотрудников госбезопасности и, Костя с Советником плетутся в замок.

— На рыбалку так и не сходили, — на ходу вздыхает Костя.

— Ну это как сказать, — улыбается Советник. — Нам попалась рыбка покрупнее.

— Это да, с этим не поспоришь. Неужели есть хоть один адекватный Повелитель?

— Кроме вас?

— Не, я себя не считаю. Я же кровавый тиран. Узурпатор… Аха-ха! Интересно кто эти слухи распускает? Мерзкий?

— Всё возможно, — кивает Советник. — Идёмте, ваши жёны наверняка волнуются.

****

Утро, порт, Константин стоит на причале и провожает гостей. Гости смотрят как их корабль грузят зерном, мукой и овощами и едва не растекаются по причалу. Благодарят Константина, заверяют что Маджал будет в восторге и хвалят тёмные силы. А так же как будто вскользь упоминают что на корабле они не поплывут, а будут перенесены домой шаманами. С чем, получив гостинцы для Маджала и наказав матросам быть повнимательнее в пути и исчезают.

Появляются в подсвеченной кристаллами комнате, помогают встать шестерым упавшим шаманам и выходят в коридор, доходят до тронного зала, но услышав там громкие разговоры останавливаются. Кивнув стражникам прилипают к двери и слушают. А внутри… Суровый и мрачный Маджал, изредка поглаживая шрамы на лице, с плохо скрываемой ненавистью смотрит на расхаживающего по залу орка.

— С выскочкой надо заканчивать! — потрясая кулаками рычит орк. — Маджал! Собирай войска. Вместе мы раздавим тварь.

— Торопишься, Мерзкий. Старая Ведьма рыпнулась и где она сейчас? Сидит в темнице и наверняка крысами питается. Я подожду.

— Ты слишком юн и глуп! — срывается орк. — Тебе ещё вино пить да девок за ляжки щупать, а не королевством управлять. Помяни моё слово, придёт Константин и отберёт у тебя всё. Будешь локти кусать, да поздно будет. И гнить потом тебе в одной камере с Иларой. Вспомнишь ты меня!

— Я тебя услышал! — встав и подойдя к орку рычит Маджал. — А теперь будь так добр, заткнись. Не у себя дома. Это там ты Повелитель, а здесь в моём замке не более чем гость причём гость незваный.

— Сопляк! — замахивается Мерзкий.

— Старый пень, — замахивается в ответ почти не уступающий орку в габаритах Маджал.

— Вспомнишь мои слова, вспомнишь, — отходя кивает орк. — Да поздно будет. И твою выходку я запомню. Запомню…

— Пошёл вон, — давая понять что разговор закончен шипит Маджал. — Старый идиот. Чтобы через час тебя в моём королевстве не было.

Проводив взглядом пылающего гневом орка, Маджал садится на трон и закрывает глаза руками. Тяжело вздыхает…

— Вот как с ними можно разговаривать? Старые развалины с завышенным самомнением. Сначала Тилиан весь тронный зал своими выпадающими волосами изгваздал. Теперь это зелёное хреночучело… Дед?

— Тилиан глупая шавка, — шаркая к трону скрипит древний сгорбленный старец. — А вот Мерзкий… Орк — взбесившийся шакал. В общем, это два урода, с которыми лучше никаких дел не вести, нельзя. Слушать их бредни тоже не советую. Они стары, жадны и безумны… Теперь ты понимаешь почему я ввел такой закон?

— Чтобы дольше пожить?

— Это давно уже не жизнь, Эрик, — качая головой скрипит старец, сгоняет Повелителя с трона и присев на него закрывает глаза.

— Ты спишь? — интересуется Маджал, за что получает увесистый подзатыльник и бормоча отходит к столу.

— Я думаю, Эрик, вспоминаю. Я помню как после гибели Императора, с жалкой горсткой народа бежал на север. Вспоминаю как нашёл этот город и как стоя у Сердца клялся в том что дождусь Императора. Сердце приняло мою клятву. Нда… И вот я здесь…

— Хорошо пожил. Две тысячи или больше?

— Это не жизнь! — восклицает старец. — Это проклятие! Страшное и тяжёлое. Я хоронил своих детей, внуков, правнуков и так две тысячи лет. Я умолял Сердце отпустить меня, но оно приказывало ждать. И я ждал. Оберегая своих потомков от безумия, я ждал. И, кажется, дождался. Император вернулся… Хватит вино хлебать! Я тут говорю, а ты…

— Дед! Я же слушаю! Успокойся! В твоём возрасте нельзя так нервничать. И бегать тоже. Дед!

— А ну стой! — ковыляя за нерадивым потомком кричит старец. — Имей уважение к старшим, остановись.

— Что бы ты мне уши надрал? Ну нет, — отходя улыбается Маджал. — Я не согласен.

— Повелитель? — заглядывая в зал кивает Ольгерд.

Тут же получает приглашение войти. Пока докладывает остальные выкладывают на столе гостинцы и дополняют. Йети располагается в углу, из-за шторы достаёт холст, быстро наливает на мольберт краски и приступает к рисованию.

Маджал, который на самом деле Эрик, внимательно слушает, дед как будто сбросив пару столетий оживляется и нетерпеливо топчется на месте постоянно перебивая Ольгерда и засыпая того вопросами.

— Так! — рявкает Повелитель, которому такое безобразие решительно надоело. — Дед, присядь. Лекарства свои выпей. И ради Тёмных Сил помолчи хоть пять минут! Ольгерд, спокойно, без суеты. Как всё прошло?

— Более чем, — передавая Повелителю договора улыбается Ольгерд.

— Ага… Хм… О как! И что, вы вот так просто договорились? А слухи про кровавого тирана?

— Это всё слухи, — качает головой Ольгерд. — И вот почему. Прибыли мы неожиданно, для всех включая Константина это было потрясением. Однако… Нет, меня как опытного шамана провести трудно. Точно скажу, никакого спектакля не было. Лэртон несмотря на все слухи расцветает. Это видно. Ещё в городе, прямо как у нас, школы, больницы, детские сады. Производства… Ещё совсем недавно нихрена не было, а сейчас…

— А Константин?

— Бесстрашен, миролюбив, весел, гостеприимен. Знает что делает. Волнения или смущения нет. Да и потом, нас он пригласил за стол, с собой. Дела решали в обеденном зале. Ели, выпивали. В делах доверяет своим людям. Советнику и министру торговли. Кстати этот министр торговли настоящий зверь. Так вцепился в меня, что я ничего не мог сделать. Однако честен и обманывать не стал, хотя мог.

— Илара? Старая Ведьма?

— Старая Ведьма… Ну… Тут всё интересно. Илару мы видели. Живая, здоровая, не в темнице как нам говорили. Она, как я понял жена Константина. Они целуются, при всех. Он называет её Пирожочек.

— Аха-ха! — запрокинув голову смеётся Эрик. — Вот ведь пройдоха. Старушку нахлобучил…

— Ну, на вид ей лет семнадцать — восемнадцать. Молода, красива, энергична. Узнали только по глазам. И даже чуть не усомнились, но она узнала нас. Так что…

— Вот нихрена себе. Это как? Хотя ладно. Как он выглядит.

— У него светлые волосы, голубые глаза… На вид полукровка эльфа и человека, — скрипит с трона дед.

— Да, Старейшина, — кивает Ольгерд. — Выглядит именно так. Особого впечатления не производит. Явно не воин, магии тоже практически нет. То есть присутствует, но совсем мало. Однако…

Дед охает, прижимает руку к груди и едва не сползает с трона. Мотает головой и бормоча пытается встать: — Мне нужно к нему. Нужно увидеть. Нужно удостовериться. Я… Я должен.

— Вот, смотрите, — поворачивая холст улыбается йети и указывает руками на портрет сидящего за столом Константина.

— Мелковат, — приложив палец к подбородку заключает Эрик.

— Идиот! — встав кричит дед, подходит и падает перед портретом на колени. — Император… Вернулся… Я дождался…

— Дед, с твоими суставами стоять на коленях… Не встанешь завтра.

На это старец по молодецки вскакивает, хватает Эрика за ухо, выкручивает и притягивает к себе: — Слушай меня внимательно. Я с детства учил тебя и ты знаешь что делать. Если начудишь, провалишься и пустишь медведю под хвост все мои труды и надежды, я из пепла восстану и публично выпорю тебя на площади. Повторяй код.

— Адель. Шестнадцать, двадцать два, четырнадцать, — морщась шипит Эрик.

— Молодец, — скрипит дед. — И запомни, когда мы встретимся клятва будет выполнена. Сердце отпустит меня и я наконец-то освобожусь. Времени будет несколько секунд. Остальное на тебе, не подведи меня.

— Да, дед. Я всё сделаю.

— Не торопись, осторожно, внимательно. А теперь собирайся, Маджал Шестнадцатый. Утром ты отправляешься в Лэртон. Возьми дары, речь и нужные вопросы с вариантами ответов я тебе напишу, подсказки дам. Ты ещё здесь?

— Ну так, как бы… Ухо…

— А! Ну да… — для порядка ещё сильнее выкручивая ухо скрипит старец. — Уйди с глаз моих.

— Деспот старый… — отходя бормочет Эрик.

— Я всё слышу! Бегом отсюда! Собирай караван, времени тебе до утра. До утра… Неужели всё? Наконец-то…

Глава 31

(Некоторое время спустя. Кровавое озеро.)

Под покровом ночи, в свете восходящей луны, на песчаном берегу озера кипит работа. Двадцать пять человек заканчивают строительство плота, грузят тяжеленные мешки с сокровищами и глядя на главаря ехидно посмеиваются. Главарь же смотрит на подчинённых своим единственным глазом и приглаживая рыжую бороду улыбается. Он, Аскольд Одноглазый, снова поймал удачу за хвост. Рейд в приграничье принёс неслыханное богатство. Много золота, драгоценностей и прочих материальных благ. И теперь, потерявшая всего пятерых банда, с награбленным отбывает в тёмные земли с целью отсидеться у барона брата Аскольда и спустить всё награбленное.

— Маловато будет, — глядя на мешки хмурится Одноглазый. — Золото, еда, вино, драгоценности, однако чего-то не хватает.

— Женщин! — хором кричат разбойники.

— Тише, недоумки. Ночью в тёмных землях кричать нельзя. Но вы правы, пара эльфиек в пути не помешает. Или больше. Кстати гоблинши в тёмных землях тоже ничего. Плывём в Лэртон! Живее, отбросы. К утру мы должны быть как можно дальше от этих мест.

Конечно, женщины интересовали Одноглазого меньше всего и шёл он именно за деньгами. А Лэртон… В приграничье ходят интересные слухи и не только. Неожиданно, загибающееся королевство, вдруг ожило и начало вести дела. Серьёзные, что немаловажно. Купцы и торговцы, даже крупные и именитые, чуть ли не в драку боролись за контракты с Лэртонским воротилой Марисом. Огромные караваны два-три раза в неделю уходили туда и с такой же регулярностью возвращались. Ну и слухи о том что местный Повелитель платит крестьянам не давали одноглазому покоя. Конечно, нападать на город или замок он не собирался, а вот сёла можно было прочесать. Изъять у крестьян ненужные им деньги, а если слухи врут и денег нет, то живого товара набрать. Молоденькие эльфийки идут по сорок золотых за штуку, гоблинши до шестнадцати лет ещё дороже. Так что отказываться от своего безупречного плана Аскольд не собирается. Поэтому призывает банду и проводит инструктаж. Грозно, едва не рыча объясняет им детали: — Слушаем меня, уроды. Как добираемся до места, не разбредаемся и не расходимся. Тихо, но по быстрому заходим в ближайшее село и действуем. По первому же дому поймём что брать. Если деньги есть, берём только монеты и ценности. Если нет набираем девок, да посимпатичнее, а не как в прошлый раз. Остальных в расход, свидетели нам не нужны. Наша задача взять добычу и как можно быстрее уйти. Крестьяне, как вы знаете, особыми правами не обладают, максимум на уровне домашнего скота и это если повезёт. Горевать по ним никто не будет, а когда хватятся мы будет далеко. Отдыхать в Чёрной Крепости у моего брата барона. Нам на год хватит.

— А для нас девочек? — возникает кто-то из бандитов. — Плыть далеко, товар портить ты не разрешишь. А мы уже несколько месяцев к женскому телу не прикасались.

— Парочку-троечку взять разрешу. Потом, когда они сдохнут, скиньте их за борт.

— Но пара-тройка на двадцать пять… Они ночь не переживут.

— Будешь возникать, тебя в платье переодену! Живее, бедолаги! — подгоняемый азартом кричит Аскольд. — Рано расслабляться. Чего замерли идиоты? Отчаливаем.

Банда в спешке догружает последние мешки, плот отталкивают жердями и налегают на них ведя по мелководью. А вокруг загадочная красота. Почти полная луна своим призрачным светом подсвечивает растущие на берегу ивы придавая им вид сказочных великанов. Которые пугают и завораживают…Конечно, несмотря на то, что Аскольд выходец из Светлой Империи, религиозного страха он не испытывал. В то, что тёмные земли населены духами и сущностями не верил. Как, собственно, и в многочисленных Имперских Богов и Святых. Да и, в общем-то, во все чудеса. Магов, ведьм и чародеев он, конечно, видел, с некоторыми даже работал и не понаслышке знает что такое магия. Но вот в тёмных сущностей и святых он не верил, потому как ни одного раза не видел. Но, не вся банда разделяет его мнения. Близнецы Орсан и Моди, сжимая амулеты со страхом смотрели на берег и шептали молитвы. Карис, самый младший член банды, от страха стучал зубами…

— Аха-ха-ха! — громко смеётся Одноглазый. — Вы, однако, совсем испугались. Парни, а мне кажется нам и женщин не надо. У нас три…

Аскольда прерывает удар в плот снизу. От которого молитвы начинают шептать все. Одноглазый грозно кричит, требует успокоиться, заверяет что это коряга или камень и тут начинается самое страшное. Плот разворачивается и с огромной скоростью плывёт на середину озера. Луну заволакивают тучи. Разбойники слушая тихие всплески воды, сидят и дышать боятся.

— Что это было? — спрашивает один из них.

— Течение, — пытаясь скрыть страх усмехается Одноглазый. — Течение, такое бывает. Зажигайте фонари, плывём обратно.

Не успевают они зажечь светильники, как теперь уже сверху слышится шорох. Что-то мелкое, но быстрое, проносится над головой Одноглазого.

— Силы Светлые! — не выдержав кричит Аскольд. — Гребите, сукины дети! Гребите к берегу!

Грести с перепугу решают руками, но в разные стороны, от чего плот вращается, как вдруг… Один из незадачливых гребцов не успев даже вскрикнуть оказывается утянут в воду. Вода у плота бурлит, вверх вылетает что-то и падает у ног Одноглазого. Предмет оказывается оторванной головой разбойника, от чего на плоту начинается паника. Все бегают, прыгают, падают в воду, кричат.

Упавшие с плота кричат про ноги и чудовище, и уходят на дно. Что-то летает над плотом и сталкивает людей в воду, из которой на плот летят оторванные конечности, кишки, органы и головы.

Оставшиеся в живых семеро, сбиваются в кучу и с ужасом озираясь уже не шепчут, а кричат молитвы. Что не помогает… Мелькает тень, один из них поворачивается, неуклюже шагает вперёд и падает в воду. Хватается руками за бревно и пытаясь залезть обратно дико верещит. Товарищи бросаются на помощь, затаскивают уже мёртвого бедолагу обратно и с ужасом смотрят на его ноги с которых буквально содрали кожу.

— Силы Светлые, Святые, Боги, спасите нас! — упав на колени кричит Одноглазый.

Где-то рядом раздаётся похожий на перезвон колокольчиков девичий смех от которого все шестеро бледнеют ещё сильней.

— Не поможет, — садясь на плот улыбается настоящая русалка. — Светлых сил нет, а мы, тёмные духи есть. И сейчас… Зря вы приплыли сюда. Очень зря. Аби!

На плот падает мелкая но очень злая фея, жутким рыком заставляет выживших сесть, хватает Одноглазого за бороду и тащит в сторону. Плюёт на ладонь, проводит по его голове и достаёт из-за спины нож.

— Прошу вас, госпожа, — еле ворочает языком понимающий что парализован Аскольд. — Не надо. Мы же ничего не сделали. Мы же просто…

— Ага, девушек наших кто хотел? — поднося к голове нож скалится фея. — Или я ошиблась?

— Ошиблись, госпожа…

— Его уже не исправить, — качает головой русалка.

— Знаю, — рычит фея. — Мы твои слова слышали, сука. Как только вы на наши земли зашли, так сразу и заприметили. Держались рядом, смотрели и не зря.

— Мы так больше не будем…

На это фея улыбается, ловко снимает с головы Аскольда кожу светящимися ногтями вскрывает череп, отрезает кусочек мозга и засовывает Одноглазому в рот.

Улыбаясь от ужаса в его глазах, кивает и поворачивается к остальным.

— Фу! — зажимая нос гнусавит фея. — Неужели все разом обделались? Судя по запаху да. Глия, подержи их?

Каким то чудом ещё живой и находящийся в сознании Аскольд, выплёвывает кусочек своего же мозга и с ужасом смотрит на злую фею. Которая угрожая выжившим ножом, подходит ближе.

— Убьём их! — восклицает фея.

— Нет, парочку надо оставить, — возражает русалка. — Чтобы всем рассказали о случившемся. Дабы отбить желание лезть сюда.

— Нет, Глия, — мотает головой фея. — Это не только испугает, но и внимание привлечёт. Мы пока не готовы. А банды… Сама смотри сколько золота привезли нам эти идиоты. А если другие привезут ещё… Костя будет рад. Возможно, от такого подарка он растает и наконец начнёт подпускать нас к себе. Если отпустим то однозначно расстроится и будет ворчать.

— Но… Аби…

— Да брось, Глия, — размахивая руками ходит по плоту фея. — Ты же хочешь соблазнить его? Ты любишь его. Да от таких подарков он сразу же растает, а там дело техники. Ресницами похлопаешь, попу покажешь и он твой. Понимаешь?

— Ладно, — нехорошо улыбается русалка. — Ты права. Работаем.

Русалка мгновенно меняется. Волосы встают дыбом, кожа становится тёмной и грубой, ногти превращаются в острые загнутые когти. Рот непомерно широко открывается, зубы удлиняются и становясь похожими на иглы заостряются.

Вместе с ней меняется и фея. Становится выше, массивнее, на руках и ногах отращивает когти. Крылья за её спиной вспыхивают, губы растягиваются до ушей открывая два ряда блестящих, бритвенной острых треугольных зубов. Фея резко взлетает, падает на разбойника, когтем вытаскивает его глаза и зубами вцепляется в глотку.

Русалка когтями и зубами с поразительной лёгкостью кромсает и потрошит оставшихся. Пара мгновений и на плоту остаются кучи дёргающегося мяса. Два чудовища жутко скалясь приближаются к Аскольду с явно недружелюбными намерениями. Фея плюёт на него, телу возвращается чувствительность и Одноглазый даже пробует убежать, но его прижимают к брёвнам и когтями полосуют ноги. Начинают снизу и сдирая плоть с костей поднимаются выше.

— Силы Светлые, — выплюнув кровь хрипит Аскольд. — Простите меня за грехи…

— Интересные вы ребята, — схватив его за лицо рычит русалка. — Делаете ужасные вещи, причиняете боль и страдания, грабите, убиваете, а прощения просите у высших сил. Так вот знай, нет их. В отличии от нас, тёмных духов, ваших святых не существует. И скоро, ты в этом убедишься. Заканчиваем.

Хруст костей, вспышка боли… Глия поднимает оторванную голову Аскольда, смотрит в гаснущий глаз и жутко скалится.

— Ну вот и всё, — звучат в голове Аскольда слова чудовища. — Всё…

****

Утро, обеденный зал. Константин в кругу семьи, чтонеудивительно в такой час завтракает. Ест пирожки с капустой и улыбаясь смотрит на свою семью. Девушки нашли общий язык, не стали ссориться и теперь весело общаясь сидят за столом и друг друга с рук кормят. Хихикают, толкаются, шутят. Любица как всегда приводит примеры из прошлого и говорит что раньше, все также собирались за столом.

Косте нравится такая идиллия. И хоть раньше он никогда о семье не задумывался, такой неожиданный подарок судьбы его более чем устраивает. Однако, снова появляются вопросы, по большей части дурацкие. Например, Костя сопоставляет себя и Кастиана, то что рассказала об этом товарище Любица и приходит к интересным умозаключениям. Несерьёзным, но учитывая местные реалии вполне жизнеспособным.

Итак, вспоминая как всё произошло с Эрми, Глорией и Архасой, а произошло у них всё слишком быстро. Костя может сделать и делает предположение, что три красавицы, могут быть его жёнами. Теми, когда он был Кастианом. Ведь все кроме Любицы погибли. Илара к семье не относилась… Аби умереть не может… А помощь Сердца… Ну, помощь была именно с Иларой и это отрицать невозможно. А вот с этими тремя…

Из размышлений Костю вырывает громкий хлопок. На пол падает что-то тяжеленное, то есть множество мешков и несколько, штук пять ящиков. На всём этом великолепии появляется довольная Аби. Щелчком пальцев переносит к столу ванну из которой выныривает такая же довольная Глия.

— Эм… Кого ограбили? — понимая что мешки набиты монетами спрашивает Костя.

— Это долгая история, — садясь к нему на плечи хихикает Аби. — В общем… К нам припёрлись разбойники. Целая банда, двадцать пять рыл. Драпали из приграничья с добычей и решили отсидеться в тёмных землях. Но спокойно проплыть мимо не смогли. Решили заглянуть в наши сёла. Ограбить, убить и девушек с целью дальнейшей продажи увести, сволочи.

— Где они сейчас? — встав рычит Костя.

— Порваны на лоскуты и отправлены на дно раков кормить, — улыбаясь кивает Аби. — Пока я главному череп вскрывала, Глия всех остальных покрошила. Рвала на части, топила, некоторых даже освежевала. Всё награбленное, мы решили принести в казну. Разбойникам уже не надо, а нам пригодится.

— Молодцы! Умницы! Вот прям горжусь вами. Обожаю, — глядя на кривляющуюся в ванне русалку высказывает Костя.

— Всё для дома, всё для семьи, — хихикает Аби. — И мы, как члены этой семьи, должны всячески для неё стараться. Правда Глия.

— Да! То есть да. Семья это для меня всё. Муж, сёстры. Да я за вас… Ух, я за вас.

— Хорошо, — улыбается Костя. — Завтракать с нами будете?

Завтракать тёмные духи, точнее Глия отказывается. Ссылаясь на дела хватает Аби, переносит их на берег реки и сидя на песке задумчиво смотрит на воду.

— Ты чего? — садится рядом Аби.

— Он никак не отреагировал, — всхлипывает русалка. — Ты ему о том что мы семья, а он на завтрак позвал. И всё. А ты говорила…

— Я не говорила что всё будет сразу. Да и потом, подвижки есть.

— Это какие?

— А такие! — вскакивает Аби. — Такие! И не надо мне тут дуться сидеть. Да, он не кинулся к тебе, и не овладел при всех. Но, он и не опроверг. Не психовал и не отказывался. Поверь мне это хороший знак. Я знаю. Когда-то и я была на твоём месте. Потом всё само собой получилось.

— Не особо у вас получилось. Вон, не подпускает тебя.

— А меня и не надо подпускать. Мы у Основного Сердца в любви клялись. Конечна, клятва тёмных духов, отличается от клятвы живых, но она есть и никуда не делась. Поэтому ещё немного, когда магия вернётся к Кастиану и он начнёт чувствовать узы клятвы… Я сама возьму. Возьму и никто мне ничего не скажет. Я раньше Любицы в семью вошла.

— Я тоже хочу! — кричит русалка.

— Да будет так, сестра! — пафосно заявляет фея и гордо подняв голову смотрит на озеро. — Обязательно будет. Я тебе говорю. Вот только ревновать не вздумай. Пошли в замок, а то без нас завтрак закончат.

****

Время пошло, быстро, можно сказать стремительно. Жизнь в Лэртоне как всегда кипела. Сразу же взявшиеся за строительство воительницы за неделю неслабо так отстроили свою воинскую часть. Большая территория с казармами, складами и мастерскими. Пока всё в процессе, но дело быстро движется.

Также они начали набирать рекрутов из числа орчанок. С острова припёрли статую Араты, установили её на площади рядом с алтарями Глии и Аби и начали таскать подношения и читать молитвы. Но занимались не только этим. Конечно, большая часть воительниц ничего менять не хотели, уже жили в своей части, строили и занимались тем, чем занимались ещё в Империи, тренировались и отрабатывали тактику. Но некоторые из них, получив согласие Повелителя и Любицы, рассосались по городу. Шестеро артефакторов и десять обычных воительниц ушли под крылышко Эльзы в лабораторию. Где сразу же поделились знаниями и подключились к работе.

Так, в кратчайшее время были выращены резонирующие кристаллы. Что открыло доступ к нормальной такой связи. Зона покрытия которой — магический купол которым накрывает землю работающие в паре Сердце Лэртона и Чёрной Крепости. Горы, леса, низменности, погода, этой связи ничего не мешает. Правда есть и свои минусы, по типу малого количества частот, но это совсем мелочи.

Так же, красивые, мускулистые и очень умные девушки, довели до ума двигатели. Многие из них были хорошо знакомы с имперской техникой, поэтому сразу указали на недостатки и посоветовали как улучшить. За что Эльза тут же и взялась.

Ещё с помощью девушек началось производство аккумуляторов, из кристаллов и наконечников для стрел из них же. То есть, наконечники для стрел начали не ковать, а выращивать. И тут двояко. Таких наконечников воительницы создавали аж три вида боевых: огненные, замораживающие, кислотные. И два вида нелетальных: усыпляющие и слезоточиво-карозионные, последние при попадании в цель взрывались ядовито-зелёным облачком, вызывали удушье, кашель и очень обильное слёзо и соплетечение, а латы жертвы, как впрочем и одежду, превращали в мусор. И вроде хорошо, но Эльза смотрела на это скептически.

Во-первых, манекен в латах от огненных стрел горел недолго. Замораживание особого эффекта не приносило, кислота разрушая доспехи не наносила телу особого вреда, кроме лёгкого раздражения.

На всё на это, Эльза собрала наконечники, убежала в свой кабинет, откуда вернулась с тремя гранатами. Сразу же провела испытания от чего в осадок выпали девушки. Термограната, взрывом создала большой такой купол раскалённой плазмы, от которой доспехи вместе с манекеном растеклись струйками светящегося металла. Криограната, проморозила манекен так, что упав он рассыпался вместе с латами. Кислотная не сработала, но и без неё всё оказались под впечатлением. Эльзу унесли на руках, в мастерскую, где приступили к работе.

Костя от всего этого потирал руки. Правда потирал не долго, радоваться таким успехам банально не хватало времени. Потому как дел навалилось выше крыши.

В Лэртоне кипели стройки. Строились училища, где будут учить жителей обращаться с техникой, обслуживать и работать на ней. Возводились мастерские по производству так необходимых здесь кристаллов. Мебельная фабрика и обувная. Расстраивался и лабораторный комплекс, а вместе с этим увеличивался и его штат.

Каторжане достроившие дорогу в Чёрную крепость, назначались на новую, более увлекательную и приятную работу. Очистку и восстановление городской канализации. Которая была здесь, и была изначально, но по мнению слишком умных дворян и одного короля придурка оказалась ненужной и в итоге заброшенной. Где-то забилась, где-то обвалилась. И по иронии судьбы, те кто привёл коммуникации в негодность, теперь всё это и восстанавливали.

Чуть за городом отстраивался сахарный завод, правда не совсем сахарный, а скорее сиропный. Потому как аналог сахара в этом мире делали из тыквы. Которая от обычной и знакомой Косте ничем не отличалась. Но местная, когда перезревала, вместо того чтобы испортится, внутри наполнялась густым сладким сиропом ярко оранжевого цвета. Именно это и использовали как сахар. Ну и мякоть тыквы, конечно. Эту мякоть сушили, размалывали и использовали в кулинарии. От чего тыквы насадили где только можно, да ещё и в приграничье заказали.

Само приграничье очухалось и почувствовав прибыль погнало в Лэртон караваны в утроенном количестве. На рынках появились качественные вещи, диковинные фрукты. На радость женской части населения торгаши волокли платья, нижнее шёлковоё бельё, парфюм и косметику. Местные, потому как теперь работали и имели при себе деньги, всё это активно скупали и требовали ещё. На что торгаши, заплатив налоги и пошлины в казну, и закупив местные товары чуть ли не бегом убегали за новыми партиями товаров.

Ну и самое главное, в Лэртон тянулись жители. Общины, семьи, племена, одиночки. Дня не проходило чтобы кто-нибудь не заявился. И это радовало. Радовал Лэртон, радовала Чёрная Крепость где всё так же росло и развивалось.

Но, Костя как никто понимал, что это только начало и в будущем станет ещё сложнее.

****

— Я так больше не могу… — падая на стол стонет Костя. — Ульфер, добей меня, будь человеком.

— Может лучше зелья? — выучив шутки Повелителя усмехается Колдун. — Бодрящего.

— Я четверо суток на твоих зельях, — подняв голову и оторвав прилипший ко лбу листок, ворчит Костя. — Кетиос? Что у нас на завтра?

— Утром совещание. Назначение новых министров, образования и здравоохранения, — глядя в журнал бормочет Советник. — Потом инспекция: консервного завода, макаронной фабрики, мельницы, заготконтор. Обед. После вы собирались на литейный завод, лесопилку и в лабораторию. Ужин. А после ужина смотр войск.

— Да блин. Куда ты столько написал?

— Это не я, — улыбается Кетиос. — Это вы.

— Хорошо. Тогда всё завтра. Сегодня у меня выходной. Все свободны, всем спасибо.

Ульфер и Кетиос кланяются, идут к выходу, как вдруг… Дверь с грохотом распахивается, в зал влетает взмыленный Рагнар и приложив ладонь к фуражке пытается отдышаться.

— Война? — резко собирается Костя. — На нас напали? Кто? Драконы, инопланетяне, роботы? Что молчишь?

— Я… Я это… Повелитель. Послы.

— От кого?

— Вам лучше самому увидеть, — как-то слишком весело улыбается Рагнар.

— У меня такое чувство, — набивая трубку ворчит Костя. — Что послы, специально сидят и ждут когда я устрою выходной. И как только я это скажу, они выскакивают как чёртик из табакерки. Ульфер, Кетиос, выходной отменяется. За мной, посмотрим кого там принесло.

— Они…

— Рагнар, не надо. Судя по твоей роже меня ждёт или сюрприз, или просто сюр. Не порть, хочу сам увидеть чему ты так радуешься.

Конечно, сюрпризов Костя не любил, но рожа орка и в правду интриговала. Поэтому, все четверо, довольно быстрым шагом направилась встречать послов.

Глава 32

Встреча, с первой же секунды, то есть как только стороны узрели друг друга с разных концов коридора, пошла наперекосяк. Гости, в количестве четырёх, а по местным обычаям послы приходят по трое или четверо, внешним видом Константина явно не впечатлились и даже слегка смутились. Костя же заприметив делегацию, буквально охренел. Потому как ожидал увидеть кого угодно, послов Мерзкого, самого Мерзкого, Тилиана или его прихвостней, но ни как не четверых антропоморфных рептилий трое из которых женщины. Причём женщины, а не самки. И это сразу бросается в глаза. Ещё, в глаза бросаются формы странных гостей. Девушки, все как одна стройные, высокие. Обладают неприлично широкими плотными бёдрами что подчёркивает узкая талия и массивной грудью. И даже их головы… Несмотря на отсутствие волос, наросты на голове и крокодильи черты, девушки обладали достаточно хорошей мимикой. По крайней мере на их лицах читалось удивление, а ещё они умели улыбаться. И плюсом ко всему, к своему огромному удивлению, Костя находил их очень даже симпатичными. И это несмотря на хвосты, чешую, наросты на головах, внушительные зубы и когти.

— Рептилоиды, — на ходу шепчет Костя. — Нда… Какая встреча.

— О, ты вспоминаешь, — появляясь на его плече хихикает Аби. — Но вообще не рептилоиды, а люди ящеры. Хотя аргониане им тоже нравится. Они по всем документам так проходили. Их народ был частью Тёмной Империи. Да-да. Я думала они не пережили катастрофу, а они вот они.

— Напомни мне, а почему аргониане?

— Ты их так назвал, — разводит руками фея. — Им понравилось.

— Надеюсь каджитов здесь нет? Ладно, тише… — шикает на Аби Костя и наконец-то дойдя кивает гостям. — Здравствуйте.

— Нии’Нна, — кланяется судя по всему главная и выпрямляясь говорит. — Посол аргонианского народа. Мы прибыли… Мы… То есть мы…

— Прошу вас, не стесняйтесь, — улыбается Костя. — Вы прибыли? Ну, смелее.

— Мы… Кхем… Мы хранители осколка Сердца. Недавно, затухающий осколок вдруг вспыхнул и начал выдавать огромные количества магии. Говорящие с тенями, то есть колдуны нашего народа, услышали шёпот и шёпот этот твердил о возвращении Императора и о том, что нас ждут дома. Вот мы и решили узнать, говорящие с тенями привели нас сюда. И здесь… Здесь даже дышится легко. А природа… Скажите, вы и есть Император? А правда что вы нахлобучили Старую Ведьму и забрали Сердце Чёрной Крепости? А вы убили её?

— Юной Деве стоило бы вести себя более сдержанно, — усмехается Советник. И хоть усмехается, смотрит так что гости напрягаются и стараются стать меньше.

— Отчасти да, — качает головой Костя. — Но об этом позже, за ужином. Приглашаю вас поужинать со мной. А там, за едой и вином мы более детально всё обсудим. Принимаете?

Девушка часто кивает, машет своим рукой и идёт за Костей. Они заходят в обеденный зал, рассаживаются за столом и после того как подают вино и закуски, начинают рассказ. Нии’Нна, пробуя угощения сбивчиво рассказывает кто они, откуда и зачем пришли. Как оказалось… Сразу после катастрофы, на руинах Императорского Дворца отряд спешащих на помощь аргониан, который разумеется опоздал и Императору помочь не смог, нашёл осколок Основного Сердца. Одна часть отряда понимая весь ужас случившегося собрав остатки выживших забирает осколок и уходит в безопасное место. Вторая часть, идёт мстить за убитого Императора, что хорошо получается, потому как катастрофу вызванную уничтожением Основного Сердца ящеры переживают легче всех. От чего четырёхтысячный отряд ящеров остервенело и самым жестоким образом уничтожает остатки сил светлых. И это именно они озверев от горя устраивали вакханалии сдирая со светлых лица и рассаживая их на колья. Собирая разрозненные группы Тёмных, они топят руины Тёмной Империи в крови Светлых. Но, от разрушения остальных Каменных Сердец раскиданных по Империи, в итоге превращаются в безумных зверей которых начинают боятся даже орки. В итоге, аргониане остаются одни и идут дальше. На территории Светлых устраивают зверства, с особой жестокостью уничтожают десятки городов и при осаде столицы гибнут. Гибнут, но ущерб наносят колоссальный. Несколько десятков выживших понимая что всё кончено, уходят к своим. А после воссоединения со своими, забиваются в непроходимые болота и на осколке Основного Сердца клянутся, что как придёт время их месть обязательно свершится.

Однако не всё шло так гладко. Осколок Основного Сердца был слишком мал, от чего ящеры не смогли увеличить свою численность больше десяти тысяч, чего для мести не хватало. Попытки договориться с появившимися позже Повелителями, ни к чему хорошему не привели. Ящеров приравняли к животным и слушать не хотели. Лучшее что им светило, так это плуг и полное подчинение какому-нибудь Повелителю.

Пахать и заниматься другими делами аргониане не брезговали, но статус бесправного скота и более чем ублюдское поведение Повелителей, таких как Мерзкий, Тилиан и Родгар Синеусый о котором Костя ещё не слышал, ящерам мягко сказать не понравилось. К остальным не пошли, вернулись в болота и начали жить. В дали от посторонних глаз выстроили город, наладили жизнь и прислушиваясь к осколку Сердца просто жили. Охотой и рыбалкой, собирательством. Торговли и контактов с внешним миром, после небольшой войны с орками Мерзкого, не поддерживали от слова совсем. Но и в полной изоляции им жить не получалось. В город в поисках сокровищ, постоянно лезли авантюристы, бандиты и прочие неблагонадёжные элементы. Лезли, оказывались пойманы и допрошены. Таким образом ящеры и получали информацию о внешнем мире.

И вроде бы всё хорошо, самодостаточный город жил бы и жил, да вот снова не получилось. Потому как осколок начал гаснуть, от чего резко ухудшилось самочувствие всей магической расы. Ухудшилось настолько что началось вымирание. Первыми покинули этот мир старики, потом дети и в итоге рождаемость упала практически до нуля. Чесленнось очень быстро сократилась до пяти тысяч жителей. Зачать новую жизнь, возможно стало только если кто-нибудь из взрослых погибнет.

Ну и вишенкой на торте, шёл тот факт, что город ящеров довольно быстро начал уходить в трясину. И тут, когда все ящеры впадают в отчаяние, осколок оживает. Выплёскивая магию светится и шепчет одарённым что пора бы уже возвращаться. На что одарённые, они же говорящие с тенями, собрали совет, покумекали и пока всё не стало ещё хуже, отправили посольство к самому мощному источнику магии. Который, если верить древним картам и книгам, находился в некогда нахрен никому ненужном, торговом посте Лэртоне.

— Печальная история, — качает головой Костя. — Но к сожалению знакомая. Не так давно, к нам пришла община гномов с похожими обстоятельствами.

— И что с ними? — округляет глаза девушка.

— Живут, работают, — набивая трубку улыбается Костя. — Все довольны. Но давайте вернёмся к вам. Скажи, Нии’Нна, что конкретно вы хотите?

— Пока только узнать. Я посол и делать выводы не могу. Так же не могу что-то обещать. Моя цель поговорить с вами, собрать информацию и рассказать Совету.

— Хм-м-м… Такая молодая и так нагло врёт. Думаешь если я молод, то ничего не понимаю? Или ты приняла меня за сопливого и самовлюблённого выскочку? Или вообще решила что я это не я?

— Нет, повелитель… С чего вы взяли? Мы же…

— Тогда… Вот он, единственный мужчина в вашей команде. Под наручами и за поясом кинжалы, я не слепой и всё вижу. Воин, причём опытный и здесь он для твоей защиты. Едва войдя всё осмотрел, наметил укрытия и пути отхода на случай непредвиденных обстоятельств. Две девушки, ведьмы, тут никаких сомнений. Я вижу кольца на пальцах и амулеты на одежде. К тому же они искажают магический фон, это я тоже вижу. Ну и ты, Нии’Нна… Никто из команды не перебил тебя, даже рта открыть не посмел или посмотреть. Принцесса? Дочь вождя? Не так важно. А теперь, раз мы всё выяснили, давайте начнём сначала. Итак, зачем вы пришли?

— Извините… — опустив голову шепчет девушка. — Ваша внешность и почти полное отсутствие у вас магии ввели нас в заблуждение. Мы, ошибочно подумали, что вы не настоящий Повелитель, а двойник. Ещё раз извините. Просто такое бывает, нас предупреждали.

— Принимается. Теперь ответы.

— Всё что я рассказала, чистая правда. Наш народ вымирает, медленно и мучительно. Поэтому мы пришли просить вас, принять аргониан. Взамен мы обещаем верную службу, работу и готовы принести клятву. Все… Мы согласны чтить ваши обычаи и свято соблюдать законы. Но… Прошу вас, Повелитель Константин, сжальтесь. Мы голодаем, наши дети умирают ещё не родившись. Ещё несколько десятилетий и мой народ перестанет существовать. Мы войны, охотники, у нас врождённый талант к решению задач и головоломок. У нас все грамотные и воспитанные. Да мы даже пахать и сеять готовы, вот только без магии… Мы долго не протянем. Повелитель…

— Повелитель? — предполагая что ящеры сейчас будут посланы испуганно спрашивает Ульфер.

— С этого и надо было начинать, — чувствуя одобрительный взгляд Сердца замка улыбается Костя. — Конечно, вы можете прийти к нам. Если принесёте клятву и будете жить по нашим правилам, обещаю что защитой, работой и жильём вас обеспечат. Думаю, на этом встречу можно закончить. Советник, будь так добр определи гостей на ночь в замке. Аби.

— Да, мой Повелитель, — слетая с плеча и вставая перед Костей на стол улыбается фея.

— Для тебя, радость моя, особое задание. Сообщи Любице что нашим гостям нужна охрана. Ну и сама, присмотри за ними. Ночью.

Всё, жду вас утром на завтрак. Там продолжим. Доброй ночи.

— Будет исполнено…

— Но Повелитель, — встаёт Нии’Нна. — Не думаю что нам нужна охрана. Мы же послы…

— Вы начали с обмана, — уходя бросает Костя. — И теперь, до клятвы, особой веры вам не будет. Вот если бы сразу по-честному, тогда другое дело. А так… Мой вам совет, не дёргайтесь. Мои девочки, которых вы скоро узрите, шуток не любят, а провокаций не потерпят. Утром, после завтрака, для вас устроят экскурсию. Дабы вы посмотрели и смогли рассказать своим что видели.

— Но я же извинилась! Ой… Простите, Повелитель.

— Доброй ночи, — давая понять что разговаривать больше не намерен говорит Костя.

В зал тут же входят воительницы от вида которых гости икают и съёживаются. Девушки грохнув по полу щитами встают у дверей и жестами приглашают гостей выйти.

— Вот дура тупая. Всё испортила, — ворчит Нии’Нна. — Но кто же знал?

— Не слишком ли строго? — проводив гостей взглядом спрашивает Ульфер. — Аргониане…

— Ящеры признают силу, — садясь Косте на плечи и целуя в макушку хихикает Аби. — И Костя поступил более чем правильно. Если бы он начал рассыпаться в любезностях и сразу простил эту зелёную, то сильно потерял бы в их глазах. Теперь же они наши. Костя, ты вспомнил?

— Смутно. Я как будто-то бы знал что делать. Ну, с этим ладно. Всё, всем отдыхать. Завтра предвидится весёлый день.

Ульфер и Советник, отвесив поклоны уходят. Аби громко смеясь увеличивается в размерах. Взлетает вместе с Костей под потолок, переворачивается и плавно опускается на пол у дверей. Обнимает его и глубоко вздохнув зарывается носом в волосы.

— Аби…

— Я скучала. И до сих пор скучаю. Потому что ты, уделяешь мне мало внимания. Я может тоже поиграть хочу. Вот Илара от ваших игр в восторге. Глория, Эрми и Любица тоже. А я…

— А если ты резко уменьшишься? В процессе? Это же…

— Я тёмный дух. Я даже не живая в привычном тебе понимании. И хоть от живых с виду не особо отличаюсь, даже не меняя размера, со мной ничего не случится. Правда.

— Аби…

— Раньше тебя это не пугало, — надувается фея. — Помнил бы ты, какие ночи мы с тобой проводили. Эх… А помнишь как Арата хихикая уползала из нашей кровати?

— Прости, нет. Зато… Чёрное платье, чёрные волосы, ожерелье на шее. Зелёный огонёк на вытянутой руке…

— Всё верно, — вздыхает Аби. — У вас была любовь. Необычная, грубая, можно сказать дикая, но настоящая. Вообще, ты всех нас любил чисто и искренне. Так что другие завидовали. Наши чувства даже в пример приводили.

— А аргонианка у меня была?

— Аргонианка была. Ашара звали. Орчанка Катерина, гоблинша Мави, эльфийка Рами, дриада Элена, человечки Млита и Цесса, зверолюдки Эсина, Мора и Тенли. Любица. Тёмные духи: я, Арата, Мариэль, Стелла. Ну и те с кем ты во всю крутил шашни. Великанша Азарата, кентавридка Милия и некоторые другие.

— Даже кентавридка… А великанша? Вот это я отжигал. Ну, а великанша… Как вообще? Она же наверняка огромная.

— Четыре метра, высокая, даже для своей расы. Однако тебя это не остановило. Лечу я как-то по дворцу, слышу крики. Залетаю в большой зал. А там великанша на четвереньках стоит. А с зади ты. Повязку её приподнимаешь, по заднице её шлёпаешь и со словами «это всё мне» лицом…

— Достаточно. Кхем… Как вы меня терпели?

— В смысле терпели? — не понимает фея. — Зачем нам надо было терпеть? Мы любили, жили и радовались. А что… Что-то не так?

— Не знаю. Наверное… Я не знаю. Пойдём спать.

— А играть? — расстроенно тянет фея.

— Дай мне время. Пожалуйста. Я пока… Кхем… Пока не могу. Столько всего произошло.

— Понимаю, — вздыхает Аби. — Кстати! Одна очень симпатичная русалка, льёт слёзы и вздыхает по тебе. Ты бы присмотрелся.

— Позже… Сейчас спать.

Не заморачиваясь, фея просто телепортирует Костю в покои. Где он понимает что просто отдохнуть не получится. Его раздевают, уводят в ванную и дружно моют. Потом ведут к кровати, укладывают… Любица и архаса расставляют по комнате жёлтые приятно светящиеся кристаллы. Эрми и Глория притаскивают корзину фруктов и несколько бутылок вина. Илара насыпает на золотую тарелку смесь трав и поджигает.

— Романтический вечер, — волоча деревянную ванну в которой хихикает Глия улыбается Архаса. — Мы понимаем, ты сильно устал, но не устроить такой вечер не можем. Пару часов придётся потерпеть, потом спать ляжешь.

— Нет… С вами хоть до утра. Правда утром я снова буду выглядеть как переваренный пельмень, но да и пофиг…

Девушки укладываются на кровать, по бокалам разливают вино и улыбаясь разговаривают. Озвучивают свои мечты, желания, планы. Костя же смотрит на девушек и понимает что без них не будет и его. А то что их много… Да, ему очень стыдно, всё кажется противоестественным и неправильным. Но раз в этом мире такое норма, то…

Первой напрягается Любица, быстро допивает вино и отдав бокал Глории садится на кровати. Следом за ней подрывается Архаса, переворачивается, вытаскивает из-под кровати меч и спрыгнув на пол встаёт в стойку. Илара плавно взлетает и создав над ладонями два светящихся шарика зависает в центре комнаты. Аби подлетает к ней, сжимая нож скалится. Глия набирает в рот воды и выпучив глаза смотрит на девушек.

— Что там? — прижимая к себе подушку шепчет Эрми.

— М-м-м, за нами наблюдают, — выдаёт Любица. — Взгляд безумный, голодный. Кто-то или что-то, смотрит сюда с явно плотоядным интересом. Я чувствую… Такой жажды и голода, я ещё не видела.

— Дракон? — спрашивает Архаса.

— Не думаю. Драконы не безумцы. А вот что это такое… Кастиан, ты бы отошёл. Мало ли…

— Ага, — вставая и снимая со стены небольшую булаву фыркает Костя. — Вот так взял и ушёл. Ну что, сами отобьёмся или войска звать?

— Оно близко! — загораживая собой Костю кричит Любица. — Оно…

В окно бьётся что-то разноцветное и не давая рассмотреть себя отскакивает обратно в темноту. Мельтешит рядом, как вдруг…

— Впустите меня…

— Бля! — восклицает Костя. — Это что за хрень?

— Это… — начинает Любица но договорить не успевает.

Глия мычит и выплёвывает чудовищный поток воды. Вода едва не задевает Аби и Илару, выносит окно и то что за ним. Слышится звон стекла, треск и оханье.

— Всё чудесатее и чудесатее, — смотря на окно выдыхает Костя. — Блин. Что дальше?

Глава 33

— Всё чудесатее и чудесатее, — смотря на окно выдыхает Костя. — Блин. Что дальше?

— Оно ушло?

— Не, — выглянув хихикает Любица. — Сидит, смотрит сюда. А вот окно мы зря разбили. Хотя…

Договорить, Люба не успевает. На улице слышится шипение, в окно тут же затягивается облако белого дыма, превращается в девушку, которая встаёт в центре комнаты безумно-голодным взглядом смотрит на кристаллы.

— Это кто? — пощёлкав пальцами перед её лицом пальцами спрашивает Костя.

— Тёмный дух, — хмурится Аби. — Видимо, очень молодая. По крайней мере я её не знаю.

Тёмный дух представлял из себя молодую белокурую полудевушку полубабочку. Одета во что-то похожее на цветастое кимоно с пушистым меховым воротником. Такими же яркими крыльями за спиной и пушистыми усиками на макушке. Обладала девушка слишком большими голубыми глазами, которыми смотрела на кристаллы. Всех кто находился в покоях она в упор не замечала.

— Свет, приятный, тёплый, — вытирая текущие слюни бормочет она и вытянув руки идёт вперёд. — Свет! Дайте…

— Ты кто такая? — схватив гостью за плечи спрашивает Илара. — Ты…

— Мне нужен свет. Жёлтый, тёплый, приятный. Дайте…

Щелчком пальцев, Илара гасит кристаллы. Названная гостья мгновенно приходит в себя, ойкает хлопая крыльями взлетает, круша мебель и ударяясь головой в стены мечется по комнате. Сбивает с ног Илару, впечатывает в стену огромную Любицу, легко отталкивает Аби и переворачивает ванну Глии.

Архаса подпрыгивает, ловит бешеную бабочку, но бабочка сдаваться не собирается. Вереща о том что её убивают, не замечая вцепившуюся в неё Архасу, продолжает летать и биться об стены.

— Илара, успокой её!

Ведьма поднимает руки, выпускает в бабочку чёрный луч, но видя что это никакого эффекта не принесло, а наоборот сделало ещё хуже, отходит назад.

— Магия тут не поможет! — кричит Любица. — Архаса, отойди.

Орчанка отпускает бабочку и отбегает. Люба хрустит пальцами, сжимает кулак, внимательно смотрит на гостью и как только она ударившись в потолок снижается, замахивается и бьёт её.

Стоящий Костя, видя летящую в него попой вперёд девушку, наклоняет голову… Тут же страшный удар, хруст и полёт к противоположной стене. Падение спиной на твёрдый каменный пол, плюсом сверху падение чего-то мягкого. Разноцветные круги перед глазами, тяжёлое дыхание прямо в лицо и темнота…

— Мой нос! — прижав руку к лицу кричит Илара. — Люба! Ты мне нос сломала.

— Не тебе, а Кастиану.

— Да какая разница, — убирая руку плачет Илара. — Мы вместе ломаемся. Помнить надо. А… А с этой что?

— Да вроде успокоилась, — подходя к лежай на Косте бабочке пожимает плечами Аби. Мгновенно звереет, хватает её за ноги и тащит.

— Не отдам! — слизывая с его лица кровь верещит гостья. — Он мой.

К Аби подключаются Любица, Глия и Архаса. С огромным трудом, двум тёмным духам и двум отличающимся силой девушкам получается оттащить и скрутить бабочку. Её связывают бросают в угол, но как только они отходят, гостья превращается в дым и перетекает на Костю. Садится на него, обнимает и языком водит по окровавленному лицу.

— Не помогает… — заключает Глория. — Что делать будем?

— Ну тут только один вариант, — вздыхает Глия. — Оставить их в покое.

— Что? Да нахрен нам нужна эта долбанутая? — закипает Илара. — В окно её.

— Не получится, — качает головой русалка. — Она кровь попробовала. Теперь не отстанет. Конечно не всё тёмные духи скрепляют покровительство кровью, мне вот просто согласия достаточно. А вот такие как Аби… Аби?

— А? — облизывая окровавленные губы отходит от Кости фея. — Да…

— Что да?

— Всё… — выдыхает Аби, шагает вперёд и улыбаясь падает. С трудом путаясь в собственных руках доползает до кровати, забирается на неё и падает. Укрывается одеялом и выдохнув засыпает.

— Да твою жеж… Налакалась уже, извращенка. Так! Давайте без нервов. Ещё один тёмный дух, нам очень кстати. Времена неспокойные, а с её силищей у нас больше шансов. К тому же я уверена, она и другими способностями обладает.

— Биться башкой об стены, например, — ворчит Илара.

— Пирожочек, — улыбаясь наклоняется к ней Любица. — Не надо быть такой злюкой. Ну, перестань. Мы же знаем что ты хороша и добрая. Улыбнись.

Илара всхлипнув улыбается, Любица ещё ниже наклоняется, гладит её по волосам… Резко хватает за нос и с хрустом вправляет его. Подхватывает верещащую Илару на руки и шепча ласковые слова качает как ребёнка.

В себя приходит Костя, шипя от боли и злости отталкивает бешеную бабочку, встаёт и…

— Я буду драться за тебя, — обнимая его мурлычет пьяная девушка.

— Эх… Ты кто вообще?

— Дух Луны. Имени у меня нет. Да и я недавно родилась. Мне всего четыреста лет половину из которых я спала. А ты симпатичный. Будешь любить меня? Я буду. Твоя кровь… Возбуждает! Дай ещё! Нет? Тогда я сама возьму…

Договорить бабочка не успевает. Илара зажигает кристалл и отводит бабочку в сторону. Заставляет сесть на кровать и…

— Хочешь его?

— Блестяшка! Хочу!

— Я подарю тебе, если расскажешь кто ты такая и как появилась. Ну?

— Я была живой… Здесь, в деревне… Меня убили… — не моргая смотря на кристалл шепчет бабочка. — Я гуляла за деревней… Мы шли смотреть Полную Луну… А потом. За нами гнались. Меня поймали… Боль, страх… И Жёлтая Луна. Она смотрела на меня, жалела, плакала над моим изувеченным телом… Дай. Дай мне свет.

— Обязательно, — шепчет Илара. — Я подарю и не один, только говори.

— Боль, страх, обида от унижения, всё это ушло. Свет Луны тянул меня, успокаивал… Густые тени кружили рядом, поднимали, толкали к свету. К жёлтому… Приятному. Дай мне свет.

— Что ты умеешь?

— Мне подчиняется вода, растения… Я могу сражаться… Дайте свет.

— Твоё имя?

— Я не помню. Не помню! Дай!

— Хватит, — фыркает Костя.

Илара отдаёт Кристалл бабочке, которая прижимает его к щеке, закрывает глаза и замирает.

— Мистика, — набивая трубку бормочет Костя. — Если честно задолбало уже. Так вот как становятся тёмными духами. Аби, Глия?

— Ну с одной стороны как бы да, — мнётся русалка. — Я появилась точно так же. Запуталась в сетях, а браконьеры меня веслом забили. Но с другой стороны есть Аби. И она самопроизвольно зародилась из магии. Да она и феей считается лишь номинально. Жившие здесь феи, были значительно меньше, да и крылья у них, скорее как у стрекоз, ну никак как у бабочек. Хотя, возможно у Тёмных Сил свои взгляды. Или Аби врёт. Да?

— Ну приврала чуть-чуть, — доносится из-под одеяла. — Ну и что?

— Рассказывай, — тоном не терпящим возражений говорит Костя.

Не показываясь, Аби вздыхает и начинает рассказ. Она, естественно самопроизвольно не появилась. Жила себе, в эльфийском поселении ещё в доимперские времена в том месте где позже будет располагаться Императорский Дворец. Училась магии, дружила с феями и прочими магическими существами. И жила бы дальше, но подверглась нападению бандитов. Которые выловили её в лесу, надругались и бросили умирать. И тогда, умирая Аби тоже видела тени, хотела летать и просила высшие силы дать ей возможность отомстить. Потом она умерла, но не совсем. Осознав себя чем-то бесплотным и невесомым, она вернулась домой и там обнаружила памятник в свою честь. Родственники и жители, соорудили небольшой монумент в честь всеми любимой, доброй и жизнерадостной девушки. Таскали к нему цветы и плакали.

Уловив закономерность между Аби и Аратой, Костя наседает на Глию. Которая когда-то была человеком, но потом, пойдя купаться спалила браконьеров. Убегая запуталась в сетях расположенных на берегу, в следствии чего оказалось забитой веслом и сброшенной в воду. Ну и дальше, желание отомстить, тени и прохладная приятная вода.

— Вот значит как? — раскуривая трубку бормочет Костя. — Вы как святые…

— Чего ты обзываешься? — подскакивает Аби. — Мы ему тут душу изливаем, а он нас матом кроет. Совсем совести нет? Сам ты святой. Архиепископ хренов. Понтифик…

— Не надо так, Аби, — закрывая ей рот качает головой Глория. — Потом жалеть будешь.

— Я не об этом. Арата, Глия, Аби… Вот это… Вы все приняли страшную смерть. А дальше, вера в вас и Тёмные Силы сделали своё дело. Вот как это работает. Значит… А вера?

— В обычном состоянии мы действительно тёмные духи и способны не на многое. А вера… Вера делает нас сильнее. Было время, когда я, Абисса, обладала силами богини. Я могла своими пакостями измотать и поставить на колени целые армии. Меня чтили, солдаты просили о помощи. В общем вера для нас как пища. С одной стороны мы и без неё прекрасно обходимся, с другой нам без неё никак. И пока нас помнят и чтят, мы…

— Арата! Я быстро.

С этими словами Костя вылетает из покоев, забежав на кухню хватает несколько бутылок вина и несётся на площадь. Тормозит у алтарей, встаёт на колени у статуи Араты и поставив бутылки склоняет голову.

— Я не знаю что делаю. Не знаю слышишь ли ты меня, кто я, зачем, но… Я… Я помню тебя, Арата Арамиати, помню и люблю. И я не верю что ты навсегда ушла. Вернись ко мне, вернись, пожалуйста.

С этими словами, Костя встаёт, открывает вино, целует статую в лоб и вздохнув уходит.

Сунув руки в карманы не спеша бредёт в замок.

— Совсем с ума спятил, — на ходу бормочет он. — Я в принципе не могу быть им… Но, а что если да? Что если… Эх…

Неожиданно Костя останавливается и ждёт когда любимая его окрикнет или появится у него за спиной и как всегда любил обнимет его. Он ждал… Ждал, но чудо так и не произошло. Арата, не появилась и никак не проявила себя.

Пребывающий в растерянности и смятении Костя, ещё немного стоит и вздохнув уходит в замок.

****

Утро, обеденный зал, завтрак. Сидящая за столом и уплетающая котлеты Нии’Нна, внимательно смотрит на внушительную семью Повелителя и приходит к выводу, что мужчина он очень сильный. И тем что семья у него ого-го какая большая, получит среди аргониан огромный авторитет. Однако семья у него не только большая и разнообразная, но и странная. Архаса, Глория и Эрми, выглядят очень мило и адекватно. А вот остальные… Илара, очень молодая черноволосая девушка с кошачьими как она сама говорит глазами. Сидит, шмыгает опухшим носом и потирает тёмно-фиолетовые синяки под глазами. Следом в глаза бросается огромная Любица, возвышающаяся над всеми. Она, мило улыбаясь, ест по две котлеты сразу и запивает вином из двухлитрового бокала. При этом делает это так аккуратно, что взгляд оторвать практически невозможно.

Следующими идут три тёмных духа. Русалка лежащая в ванне и поглощающая сладкие булочки и мёд. Фея, пытающаяся кормить Повелителя с рук. Ещё одна, светлая, с крыльями и усиками на макушке, сидя рядом с Архасой мешает в миске суп и засыпает. Засыпает, приваливается к орчанке, всхрапывает, подпрыгивает и медленно засыпая снова мешает суп.

Сам Повелитель… И вот он вызывает самое большое количество вопросов. Молод, но серьёзен, наблюдателен и прозорлив. Умён, вежлив, но не мягок и когда надо может быть суровым, что вчера и продемонстрировал. Но то как он это сделал… А каким властным он при этом выглядел.

Вспоминая вчерашний ужин, Нии’Нна непроизвольно сжимает ноги и судорожно выдыхает. Улыбаясь смотрит на Повелителя, у которого под глазами такие же как у Илары синяки и невольно улыбается. Так же невольно предполагает, что отец такого шанса не упустит и дабы всё прошло ещё лучше, попытается выдать её за Повелителя. Что молодую и жаждущую приключений на хвост аргонианку, только радует. Ну и вполне может быть…

— Нии’Нна, — вырывая аргонианку из фантазий говорит Повелитель. — Сейчас вам устроят экскурсию.

— А что именно нам покажут? — улыбается она и за отсутствием ресниц часто моргает.

— Жизнь нашего народа. Есть конечно у нас и секретные места. Например, в лабораторный комплекс и воинскую часть вас не поведут. Также отдел государственной безопасности закрыт для вас. В остальном же, смотрите что хотите. У нас и без этого много интересных мест. Эрми, Глория, Архаса, поможете нашим гостям?

— Обязательно, — синхронно отвечают все трое и переглядываясь хихикают.

— Я тоже могу сходить, — кивает Илара. — После ночных приключений, мне просто необходимо развеяться.

— Ночных…

В голове Нии’Нны тут же возникает серия самых разнообразных и очень пошлых картинок. От чего она ёрзает на стуле и старается держать лицо. Что получается из рук вон плохо… Пьянящее обилии магии, вид молодого, но такого серьёзного Повелителя и разыгравшееся воображение совсем кружат голову.

Нии’Нна пытаясь не подавать вида тянется за очередной котлетой как вдруг…

— Что за запах? — крутит головой Повелитель. — От кого так приятно пахнет?

— А это наша новая знакомая, — хихикает Аби, цепляет вилкой пельмень и суёт его в рот Константину. — Возбудилась.

— Я… Нет!

— Ага, — кивает Любица. — Этот приторно-сладкий аромат, с лёгкими нотками пряностей, я ни с чем не перепутаю.

— Я… Я не понимаю о чём вы.

— О том что под тобой лужа, — хихикает Аби. — Сама посмотри.

Непроизвольно аргонианка привстаёт и гладит стул. Понимает что попалась и в какой глупой ситуации оказалась. Медленно садится и делая вид что её тут нет, тянется за бокалом.

— О! А соски как торчат!

— Аби! — прикрикивает Повелитель. — Прекрати смущать девушку. Она наша гостья, над ней нельзя смеяться. Любица, тебя это тоже касается. Нии’Нна, всё в порядке?

Слова Константина, проявленная с его стороны вежливость и забота в сочетанием с тёплыми голубыми как у эльфов глазами, окончательно сносят аргонианке крышу. Закрыв глаза она открывает рот и негромко шипя вываливает язык. Тут же закрывает рот руками, выкатывает глаза и встаёт. Садится, снова встаёт и так несколько раз и продолжалось бы ещё долго. Но ситуацию решают спасти девушки. Эрми, Глория и Архаса, подходят к ней и утаскивают на выход. Остальные аргониане встают и поклонившись уходят следом.

Костя набивает трубку, закуривает и обводит семью взглядом. Вскакивает…

— Да не виноват я. Она сама начала.

— Ага, — кивает Любица. — Я это уже слышала. Ты про меня так говорил, когда привёл меня, а остальные на тебя наехали. Вот точно так же, слово в слово.

— Люба. Я сейчас серьёзно. Никаких знаков внимания не оказывал, комплиментов не делал, вообще ничего не делал.

— Но виноват всё равно ты, — задумчиво выдаёт Глия. — Понимаешь… Сердце Лэртона, несмотря на то что своей магии у тебя очень мало, после того как ты об него нос расквасил, приняло тебя и изменилось. То есть… Ну если совсем грубо и просто, то Сердце Лэртона, за отсутствием у тебя способностей, само излучает твою энергию. Поскольку аргониане, они же ящеры, существа магические, то они реагируют на тебя.

— С чего вдруг? А как? А если так, то на меня все начнут нападать?

— Учитывая твою кобелиную натуру — да, — улыбаясь заключает Любица.

— Не совсем, — поправляет её Глия. — Это теория, но вполне жизнеспособная. В общем аргониане долго жили в изоляции у гаснущего осколка Сердца. Придя к нам, они слегка опьянели. Нии’Нна самая молодая из них, к тому же она явно не простая девушка, значит, если мои предположения верны, жила близко к осколку. Ну и… В ту ночь, когда вы с Иларой провели ритуал, вспышка магии заставила осколки засветиться, вполне возможно, что ящерка была рядом с осколком. Так что, могу предположить, она просто узнала осколок…

— Хр-р-р, — храпит бабочка и падает лицом в миску супа. От чего мгновенно просыпается, вскакивает и крутит головой: — Чего такое? Что за глупые шутки? Вы зачем меня супом облили?

— Дальше спи, — ворчит Костя, отходит к окну и смотрит в даль. — Ладно, мне работать надо. Империя сама себя не восстановит. Так что…

— Повелитель? — заглядывает в зал Рагнар. — Разрешите войти?

— Заходи. Что на этот раз?

— Повелитель! В порт прибыл караван кораблей от северян. Маджал Шестнадцатый со свитой ожидаетприглашения.

— Вот как… Ну, приглашай. А я… А пойдёмте встречать его. Караван значит, не ожидал их так быстро. Хотя… Ладно, поговорим.

Глава 34

Встреча снова состоялась в коридоре, прямо как с ящерами. Однако… Маджал Шестнадцатый, то есть здоровенный мужик лет тридцати, едва завидев Костю, добродушно улыбаясь и явно радуясь такой встрече пошёл вперёд. Огромный как орк, высокий и какой-то квадратный, он бодро шагал по коридору.

В белой украшенной цепочками и красными лентами на рукавах шубе левый наплечник которой оказался головой белого медведя, он непроизвольно поглаживая шрамы идущие от левого глаза практически до затылка неумолимо приближался. Ур и мелкий в сравнении с этими гигантами Ольгерд шли чуть позади.

— Выглядит эпично, — кивает Любице Костя. — Видимо мама была орчанкой. А ещё, на него реагирует Сердце. Реагирует положительно. Я бы сказал оно радо его видеть. Но всё-таки, орки у него в роду были.

— Точно… — хмурится она. — Девочки, удивим гостя.

Тут же слева от Повелителя материализуется сонная Бабочка и походкой от бедра вышагивает рядом. Ярко вспыхнув красным, на плече Константина появляется Аби. С другой стороны, между Костей и Любицей, в воздухе зависает Глия и взмахивая хвостом летит.

Однако гостя это хоть и удивляет, но отнюдь не впечатляет. Маджал просто кивает и рядом с ним появляются три светящихся синим шара. Первый превращается в миниатюрную девушку замотанную в белые вуали, с такими же белыми волосами, кожей и глазами. Она не спеша плывёт над полом окружённая завихрениями снежинок и внимательно смотрит на хозяев замка.

Второй шар превращается в снежного барса размером с матёрого тигра. Третий изменяется, увеличивается и вот за спиной Маджала появляется не уступающая Любице в размерах женщина. Мускулистая, высокая, белые волосы собраны в хвост. В неестественно длинных и мощных, покрытых белой шерстью руках, внушительный молот. Из одежды узкие полоски белоснежных шкур.

Стороны наконец-то подходят друг к другу и останавливаются. Маджал слегка наклонившись с интересом разглядывает Константина и только собирается что-то сказать…

— Повелитель Севера, Маджал Шестнадцатый! — горланит Ольгерд.

— Ой, ну хватит, — кривится Маджал и глядя на Константина тянет ему руку. — Эрик.

— Костя, — пожимает руку Повелитель Лэртона.

— Слушай, а здорово у тебя здесь. Чистота, порядок. Я шубу сниму? Жарковато.

— Да, пожалуйста, — понимая что никаких заунывно-деловых разговоров не будет улыбается Костя. — Проходи, будь как дома. Куришь?

— Хе, курю.

— Ну тогда в обеденный зал. Покурим, выпьем, поговорим. Честно, не ожидал тебя так рано.

— Рано? Да я кое-как добрался. Знал бы ты, сколько трудностей было в дороге. Попали в шторм, один из кораблей сел на мель, потом это чучело Тилиан поймал нас. Старый маразматик, всю плешь мне проел. Нудит и нудит, что-то постоянно клянчит. Урод одним словом.

— А ещё у него волосы выпадают.

— Фэ…

Два Повелителя, забыв про остальных, разговаривая и жестикулируя уходят в обеденный зал. Остальные же…

— Это что такое было? — растерянно спрашивает у всех присутствующих Ольгерд.

— Да ничего особенного, — пожимает плечами нарисовавшийся рядом Кетиос. — Просто поладили, такое бывает. Прошу за мной, вас надо накормить с дороги.

— Да… Так оно лучше… — приглаживая бороду бормочет Ольгерд.

Все уходят в обеденный зал, где начинаются разговоры. Тёмные духи переезжают на другой конец стола и весело обсуждают свои тёмные дела. Костя с Любицей, Ульфер и Кетиос, сидят с Эриком, Ольгердом и Уром. За вином и закусками разговор сразу идёт гладко. Однако, глядя на Эрика Костя понимает что ему этот гигант знаком. Его черты лица, характер и некоторые речевые обороты, кажутся Косте такими знакомыми, что в голове поднимаются смутные и практически неуловимые воспоминания. На языке вертится имя, но поймать мысль Костя никак не может. Да и Эрик, он же Маджал по счёту Шестнадцатый, ведёт себя весело и дружелюбно. Рассказывает что трюмы кораблей забиты товарами и в тоже время травит байки о жизни на севере. Например скоро у них предвидятся беспорядки. Потому что через месяц, йети которых на севере где-то четверть от всех жителей, начнут чудить. Для них наступит весна и каждый уважающий себя йети, по описаниям Эрика откроет в себе талант певца. Приоденется и с наступлением темноты отправится искать прекрасную даму.

Как понимает Костя, йети не крушат всё вокруг и не дерутся, в каждом из них просыпается Элвис Пресли. Правда это они так думают. Песни которые они поют, если верить описаниям Эрика больше напоминают смесь рыка пьяного Джигурды уронившего на ногу кирпич и монгольского горлового пения. Слушать это решительно невозможно, поэтому местные гоняют йети водой. Из шкафов и тумбочек достают аналоги пульверизаторов и везде носят их с собой, потому как по городу в это время пройти невозможно. Стоит только на улицу выйти, как тебя окружает группа йети и предлагает послушать их и сравнить кто из них лучше поёт. Люди, орки и гномы, таких концертов не выдерживают и пускают в ход пульверизаторы. От чего перепуганные йети разбегаются прыжками Газманова. Чтобы собраться в другом месте ещё большей группой и устроить настоящий концерт под окнами прекрасной дамы. Причём дома ли эта самая дама, какой она расы и живёт ли тут вообще, йети совершенно не волнует. Кричат, танцуют, горланят, пока в окно кто-нибудь ведро воды не выплеснет. Тогда, обиженные йети, поправляя галстуки и фраки, собираются у другого дома.

Как только это всё начинается, местные по средствам приглашений собирают йети в десяти километрах от города, на аренах, где специальные судьи, которым за такую работу платят баснословные как за такую каторгу деньги и выдают беруши, устраивают творческие батлы.

Через пару недель йети успокаиваются и возвращаются к своим делам.

— Нда, весело у вас, — качает головой Костя.

— Не то слово, — кивает Эрик. — Благо что это безобразие всего раз в год…

— Конечно, художника каждый обидеть может, — расстроенно бормочет Ур. — А между прочем это искусство и это надо уважать. Вот песни на вашем языке, вам нравятся. А то что мы исполняем на нашем, вы терпеть не можете.

— Ага, а если мы у тебя под окнами соберёмся и в количестве сотни глоток в разнобой заорём песню о несчастной и безответной любви. Да ещё будем стараться переорать друг друга. Тебе это понравится?

— Но это другое, — ещё сильнее обижается Ур. — Это искусство. А вы нас ущемляете.

— Да никто вас не ущемляет! Не надо меня тут перед Константином позорить! — грозно высказывает Эрик и глядя на Костю добавляет. — Ну, а вообще, наши йети ребята славные. Добрые, умные, вежливые. Но это ты сам увидишь, когда нас посетишь. С ответным визитом.

— Как время выкрою, обязательно приеду. Ещё по бокалу?

— Да как-то слабо, — морщится Эрик. — Уже шесть бокалов, а даже в голове не зашумнло.

— Ни слова больше, — улыбается Костя. — Аби, любимая, слетай на кухню, возьми у мамы гномьей самогонки.

Фея тут же исчезает, через секунду появляется с подносом и улыбаясь сгружает большую бутылку на стол. Целует Костю и хихикая улетает к другим тёмным духам.

— Жена? — открывая бутылку улыбается Эрик. — Молодец. И сколько их у тебя?

— Семь.

— Всего? Слабовато, Константин, слабовато. У меня пятнадцать.

— Нахрена тебе столько?

— Я их люблю, — понюхав бутылку округляет глаза Эрик. — Я же не из этих старых идиотов, у меня всё по любви. Вот например Мерзкий, у него сорок женщин, но живут они в статусе рабынь. У Тилиана шестьдесят, хотя ему в силу возраста и одну не потянуть. И хрен бы с ними, но это… Это статус! Такое идёт ещё с до Имперских времён. А Император, только закрепил эти обычаи.

— Я помню… То есть знаю. То есть наливай уже.

— Хе-хе… Так значит это правда. Ты и есть Тёмный Император.

— Да.

— А где тебя столько лет носило?

— Учился, в другом мире.

— Понимаю, не хочешь об этом. Ну, как захочешь сам расскажешь. Ну что, будем?

— Давай.

Самогон Эрик наливает в бокалы. Повелители чокаются, выпивают и оба пытаясь отдышаться стучат кулаками по столу. Синхронно откидываются на спинки стульев и улыбаясь смотрят друг на друга.

— Так! — подскакивает Эрик. — Я же забыл совсем. Подарок тебе привёз, а ты заболтал меня. Ольгерд.

Ольгерд тут же подходит, снимает сумку, открывает и достаёт из неё большую пушистую кошку. То есть котёнка снежного барса. Который, садится на стол, мяукает и зажмурив глаза мурлычет. Осторожно подходит, принюхивается и ложится между тарелок жмурясь показывая что его всё устраивает.

— Спасибо. Но…

— Силы Тёмные! — разглядев подарок кричит Ульфер. — Это же…

— Ага, защитник. Вернее защитница. Вид очень редкий и весьма своеобразный. Береги её и в скором будущем она сохранит тебя. Просто дай ей свою кровь, результат увидишь сразу.

— Да, Повелитель, — на вопросительный взгляд Кости кивает Ульфер. — Это очень ценный и полезный подарок. И значит он…

— Он значит то, что я предлагаю тебе свою дружбу, — набивая трубку улыбается Эрик. — Времена сейчас неспокойные и если мы хотим выжить, то нам надо объединиться. Тем более, у нас в отличии от остальных разум имеется. Что скажешь?

— Скажу что полностью с тобой согласен, — чувствуя одобрительный взгляд Сердца кивает Костя. — А разум ты как сохранил?

— Маджал Шестнадцатый, — подняв голову вещает Эрик. — Цифра значит, что до меня было пятнадцать Маджалов. Мои предки. Закон у нас, установлен ещё Первым Маджалом. Короче мы женимся, детей заводим, а потом Сердце выбирает достойного. Ему виднее. Вот так и живём. Я вот Повелителем стал, когда моих отца и деда медведи сожрали. Десять лет назад.

— Соболезную…

— Нда, неприятно получилось, — качает головой Эрик. — А не надо расслабляться, особенно когда в Ледяные Горы на медведя идёшь.

— Наливай. Выпьем за павших…

Возлияния продолжаются, по ходу вызывают Мариса и отправляют его командовать разгрузкой и погрузкой. Казначей так же отправляется в порт, дабы всё подсчитать. Повелители и их приближенные продолжают застолье. Составляются договора, обсуждаются и подписываются. В основном же разговоры идут ни о чём. Эрик и Костя рассказывают о своих успехах, сравнивают и приходят к выводу что их правления очень и очень похожи. У Северян так же есть школы, госпиталя, аналоги детских садов. Налажен быт и производства. В отличии от Лэртона хорошо организован досуг. Есть театры, концертные залы и даже стадионы. Армия имеется, причём хорошо подготовленная, вооружённая и оснащённая. Есть подвид одомашненных медведей, которые разумными не являются, но наравне с людьми, орками и гномами несут службу.

В относительной же изоляции северяне жили по причине неадекватности соседей. Которые нет нет да заглядывали и принимались учить местных своим правилам. Требовали, угрожали, читали морали. Мол мы такие из себя все, а вы Повелители Севера, сопляки и невежды, жизни не понимаете. А всё потому, что северяне не мнили себя богами, а чтили Имперские традиции и жили по установленным Маджалом Первым правилам. И тут всё просто. Все равны, неважно какой ты расы, если ты живёшь на севере и соблюдаешь местные законы — ты свой. Если возомнил себя хрен знает кем — то добро пожаловать в тундру, медведей приманивать. За что благородные Повелители и Илара в том числе, объявили северян варварами и даже попытались уничтожить. Однако получили по соплям и прихрамывая разбежались по норам сидя в которых затаили страшную обиду. Не укладывалось у них в головах, что Повелители могут меняться как заведено у северян и не пребывать в праздником безделье, а работать на благо своего народа.

— Нда… Идиоты.

— Это, конечно, сомнению не подлежит, — качает головой Эрик. — Но идиоты эти у власти и затевают они недоброе.

— Что именно?

— Войну, — наклоняет голову Эрик. — Да, именно войну. Не сейчас, потому как даже между собой договориться не могут, но через год-два, они придут за тобой. И будет их много… Понимаешь, твои успехи и политика, для них как кость в горле. По их мнению мы должны отдавать им всё, по первому же требованию, чем Старый Король и занимался. А вот ты… Ты плюнул в рожу Мерзкому и он из кожи выпрыгнет, но попытается наказать тебя.

— А ты откуда знаешь?

— Ко мне они приходили. И Тилиан, и Мерзкий, оба получили отказ и были изгнаны. Но, есть ещё два Повелителя, гном Синеусый и Чёрный Король. Толком о последних никто не знает, в этом и кроется их опасность.

— Получается, ты пришёл предупредить.

— Именно, Константин, именно. Меня откровенно достали бредни этих кочерыжек. Задницу с трона поднять не могут, но считают себя хозяевами этого мира. Они ведут свои народы к гибели и с удовольствием утянут за собой нас. Лично я, желаю своему народу процветания и не хочу чтобы жители моего королевства те за кого я несу ответственность дохли от голода. Ты со мной солидарен, я вижу. Поэтому…

— Я тебя понял, Эрик. Но что сделаешь ты если на меня нападут?

— С моей стороны не будет суеты, громких слов и обещаний. Если ты будешь в опасности, я тихо приеду с войсками и встану рядом с тобой. Думаю этого достаточно.

— Более чем. От меня можешь ожидать такого же.

— Ну вот и отлично. Рассусоливать не будем, для большей убедительности оформим союз на бумаге и поставим подписи. Давай выпьем. Кстати, отличное самогонка, надо встряхнуть своих гномов, пусть раскошеливаются.

Договор составляется, подписи ставятся, возлияния выходят на новый уровень. И продолжаются до тех пор, пока Костя не вспоминает про рыбалку. Эрик тут же подхватывает, Кетиос соглашается, начинаются сборы. Девушек, что неудивительно не берут, уходят одни.

****

Четыре часа спустя, где-то на улицах Лэртона. Глория.

Экскурсия затянулась до самого вечера и всё потому что послов интересовало абсолютно всё. И если трое вели себя адекватно и сдержанно, то Нии’Нна… Аргонианка лезла ко всем с вопросами, пыталась узнать как можно больше и на ходу выдвигала гипотезы. Посетили госпиталь, Нии тут же выдаёт, что их целители смогут тут работать. Посетили школу и тут же выясняется что у аргониан врождённые способности к математике. На ткацкой фабрике, литейном заводе, лесопилке, консервном и макаронном заводах, мельнице и детских садах, бригадах охотников и рыболовов, и даже в Академию Магии, Нии определила своих. Вела себя нагло, слегка вульгарно, но… По мнению Глории, что-то в ней было и это не почти детская непосредственность, а что-то такое… Необъяснимое. Создавалось полное ощущение того что они знают эту странную ящерицу очень и очень давно. Сама же ящерица, вела себя с девушками так, как будто уже жена Кости и это она повела их на экскурсию. И девушки от такого хамства хотели бы взбеситься, но почему-то не могли. Вместо выговора и оскорблений, они подробно всё рассказывали и объясняли. Даже фыркающая по началу Илара, видя как это зелёное недоразумение часто моргая строит невинное личико или скорее мордочку, растаяла и даже держала аргонианку за руку. Но, было кое-что, что тревожило как Глорию так и всех остальных. И было это, прибытие Северян. Да, все помнят что встреча с послами прошла хорошо, но так же все помнят как Повелители относятся к Косте. Плюс масла в огонь подлила Илара, которая рассказывает о северянах не самые приятные вещи. Все они грубы, невоспитанны, настойчивы и вспыльчивы. Маджал Десятый, например, назвал Илару старой шлюхой, что чуть не закончилось войной. А вот Двенадцатый, войну всё же развязал. Тогда все Повелители пошли на север ставить выскочку на место, в итоге хорошо так отхватили, потеряли половину своих войск и разбежались по своим королевствам.

— Знакомая история, — ехидно улыбается Архаса. — Так значит Костя не первый выскочка которого ты решила поставить на место?

— Ну я… — накручивая локон на палец мямлит ведьма. — Я же не в себе была.

— Ага, тебе простительно, — ехидничает Эрми.

— Вовсе нет, — возражает Илара. — Я не спорю и даже уверенна что слова Маджала Десятого приняла неправильно. Он просто просил не лезть, а я… Я начала учить его жизни. Да и Двенадцатый только защищался. Но не будем об этом. Нии, пора возвращаться. Мы всё тебе показали…

— Госпожа Архаса, — спрыгнув с крыши кланяется эльфийка в плаще. — Повелитель… На берегу…

— Убью! — кричит Илара и не слушая объяснений эльфийки переносит всех на берег.

Где от увиденного закрывает рот руками, дико кричит, бросается к Косте и подняв его причитает: — Силы Тёмные! За что? За что вы отняли его у меня. Да лучше бы вы меня убили, чем смысл жизни у меня отобрали.

То что происходит на берегу Илару не волнует. Видит она только Костю. А вокруг… У кострища над которым висит котелок с ухой, в повалку валяются все. На спине, раскинув руки храпит Маджал. Рядом с ним Ольгерд, потом Кетиос, Ульфер и Ур. У кострища гора пустых бутылок, корзина с закусками, тарелки, стаканы и две недоеденные жареные на углях рыбины.

— Костя! Любимый! Скажи что-нибудь! — тормоша его кричит Илара. — Вот чёрт! Он не дышит!

Бросив Костю на траву, ведьма несколько раз нажимает ему на грудь, зажимает нос и…

— Фу! — отскакивает от него ведьма. — Так он же пьяный.

— По-моему, это было очевидно, — указывая на пустые бутылки усмехается Эрми. — Нда, хорошо посидели. Ну ничего, Косте надо отдыхать, хоть иногда. Хоть так.

— А куда духи смотрели? — не унимается Илара.

— Куда надо, туда и смотрели, — появляется рядом Аби. — Или ты думала мы его одного оставим? Выходите уже.

На берег выпрыгивает Глия, на траву падает видимо уснувшая при перемещении Бабочка. Рядом с Маджалом появляются две девушки и огромная кошка. Кусты приходят в движение и из них выбираются сотрудники госбезопасности. Дополняет всё это великолепие десяток орков солдат, столько же лучников, два крестьянина, Моор и сам Николс. Который подходит к девушкам и кивнув говорит что всё под контролем, а Повелитель просто спит, потому как гномьего самогона накушался. В лесу, в засаде взвод солдат, три миномётных расчёта, двадцать воительниц Любицы, она сама и десять её медиков. Всё в порядке.

— Тогда все домой, — разводит руками Глория и поворачивается к духам. — Девчонки, сможете этих алкашей в замок доставить. Не стоит нашим видеть двоих Повелителей в таком виде.

— Сделаем, — улыбаются они и вместе с бессознательными телами исчезают.

— Всем спасибо, все свободны, — хлопает в ладоши Глория. — Моор, Николс? Это ваша инициатива?

— Да, — кивают оба. — Неспокойно нам стало. Вот и решили.

— Спасибо. Костя такой заботе точно обрадуется. Ну что, пойдёмте.

Направляясь к замку, Глория качает головой и улыбается. Потому как по её представлению всё и правда более чем нормально. Костя, хоть немного, но расслабился. Они сами по городу погуляли. Да и с Нии’Нной поближе познакомились. А то что Костя и все остальные в дрова… Ну, бывает. Зато любит.

Глава 35

Несколько дней спустя, Лэртон в одном из цехов лаборатории.

Стоя у стеллажа, Костя серьёзно так думал о происходящем, и ситуация не то чтобы пугала, а скорее нервировала. Но обо всём как всегда по порядку.

С утра проводили гостей. Довольный Эрик прогостив четыре дня и чуть не превратив Костю в алкоголика, увёл гружённый зерном, мукой и древесиной караван домой. По пути они ещё заскочат в Чёрную Крепость, догрузят трав и на всех парах поплывут дальше. Путь по течению будет быстрым, к тому же Глия обещала помочь.

Аргониане тоже ушли. Ушли и обещали вернуться. Нии’Нна или как стал называть её Костя — Нинка, не сдержалась и во время прощания лизнула его в щёку. Но это дело десятое. Главная причина беспокойства — Эрик, и то что он сказал на прощание. Мол его дед, жил ещё в Империи, лично знал Императора и для Императора у него есть послание. Адель. Шестнадцать, двадцать два, четырнадцать… Кто такая Адель Костя вспомнить не мог. Что значат эти цифры, тоже осталось тайной. Но, от попыток понять что это такое, Костя чуть голову не сломал. С утра, как только проводил Эрика и услышал от него этот шифр, Повелитель Лэртона места себе не находит. Мечется, бегает, и иногда вроде бы начинает вспоминать, но мысль как всегда ускользает. Плюсом идут новости о готовящих войну старых маразматиках и Арата которая из головы не выходит. От всего этого Костя хочет рвать на себе волосы, но зная что это не поможет…

— Повелитель, вас что-то тревожит? — спрашивает стоящая рядом Эльза.

— С чего ты взяла?

— Вы плохо выглядите. Синие круги вокруг глаз, бледность. Я могу помочь? Может быть мы вместе найдём решение?

— Не думаю.

— А давайте попробуем. Если это не секрет, конечно.

— Скажи, Эльза, то есть представь. Ты в один прекрасный момент, оказываешься грубо выдернутой из своей привычной жизни. На тебя сваливается целое королевство и куча дел. Потом ты узнаёшь что ты на самом деле не ты. Плюс ты любишь того, кого не знаешь и этого кого-то в добавок, возможно уже не существует. Соседи собираются уничтожить тебя, а у тебя практически нечем защищаться. Представляешь?

— Это сложно, — вздыхает Мышь, обходит Повелителя и опустив руки на его плечи начинает массировать. — Вам нужно успокоиться.

— Как?

— Посмотреть, — хихикает Мышь. — Но не так как вы делаете, а под другим углом. Глубоко вдохните, выдохните и-и-и-и, начали. На сколько я знаю, вас не выдернули, а вернули домой. Дела в королевстве вам в радость, это видно, даже когда вы нудите о том что всё плохо, руки вы не опускаете. К тому же дела идут более чем хорошо, не отрицайте. Ваша любовь к тёмному духу…

— Откуда ты знаешь?

— Я не слепая и не глухая, — хихикает Эльза. — У видеть вас у статуи и услышать как и о чём вы с ней разговариваете дело нехитрое. Но не забывайте что она тёмный дух, а убить их, насколько я знаю совсем не просто. Возможно она спит, возможно обиделась на ваше долгое отсутствие, а может она рядом, но просто не решается подойти. Взять в пример Любицу, которая несмотря на свой внушительный внешний вид, внутри очень мягкая, добрая и ранимая. И, что касается соседей, у нас есть чем защищаться.

С этими словами Эльза вытаскивает из стеллажа свёртки и относит на стол. Разворачивает их…

— Готовый прототип, — держа в руках левольвер улыбается Эльза. — Всё как вы хотели. Откидной барабан на шесть патронов. Автовзвод при нажатии крючка. Ствол я удлинила, с изначальным вариантом точность никакая. Причём револьверы двух модификаций. Калибр десять миллиметров для: людей, эльфов и гоблинов. Двенадцать и более длинный ствол для орков. Да и сам револьвер для них больше.

— А…

— Винтовка, — разворачивая большой длинный свёрток улыбается Эльза. — И тут не всё так просто. По сути это доработанный орочий револьвер. Длинный ствол, приклад, цевьё. Барабан на шесть патронов. И всё работает, идеально, без поломок и нареканий, в соответствии с заявленными требованиями и даже немного лучше. Винтовка простая как палка, да и револьверы тоже. Но я работаю! Я сделаю лучше. Мне только время нужно. И руки… Сотрудников всё же не хватает.

— Завтра придёшь в замок, — мрачно говорит Костя.

— Да, Повелитель, — видя его недовольство опускает голову Эльза. — А…

— Получишь премию. Сто золотых. Думаю учредить такую для всех. Ну то есть, утвердить «Королевскую Премию.» Те кто совершат открытие или изобретут что-нибудь полезное, будут получать её. Что думаешь?

— Так вам нравится?!

— Нет, Эльза, не нравится. Я в восторге. Полном. Я рассказывал тебе историю огнестрела в нашем мире. Так вот точно тебе говорю, ты перешагнула сразу множество этапов. Ты мой бриллиант, каждая грань которого тонкий ум, талант и потрясающее трудолюбие. Давай, показывай что у тебя ещё есть. Потом сходим пострелять. А потом… Потом… В замок сходим сегодня. Мне нужна твоя помощь. Ты головоломки любишь?

— Люблю, — опустив глаза и кусая губы хихикает Эльза. — Прошу вас, Повелитель.

— Можешь звать меня Костя.

Едва не упав от таких новостей, Эльза хватает Костю за руку и тащит в мастерские. Первым делом идёт двигательный цех где сотрудники лаборатории и артефакторы Любицы собирают двигатели, точнее новое их поколение. Собирают основательно, со знанием дела и кучей новшеств. Теперь двигатели стали меньше, мощнее и не такими прожорливыми. Кристаллы для них теперь производят по совсем другой, но по-прежнему непонятной Константину технологии. Если проще, то роль статора выполняют кристаллические бруски в которых вплавлены мелкие кристаллы. Ротор из таких же брусков но меньше и другой формы.

Там же создаются измерительные приборы, кристаллы аккумуляторы и многое другое. Конечно, с измерениями всё ещё проблемы и мощность двигателя замеряют на глаз. Однако тахометр уже сделали и замерили что новые двигатели стабильно выдают шесть тысяч оборотов в минуту если на полную, против двух прошлого поколения.

Следующий цех изготавливает инструменты. Серьёзный такой пресс, медленно, но безостановочно штампует гаечные ключи. Их остужают, полируют, а потом ученик Ульфера накладывает чары прочности. Там же производят отвёртки, молотки и что самое главное — штангенциркули.

Следующий цех, механичка. Двадцать токарных станков, четыре фрезы, пять сверлильных и много-много ручных инструментов. Здесь изготавливают детали для техники. Приходящие с теперь уже литейного завода заготовки обрабатываются и отправляются дальше.

Сборочный цех. И вот тут очень интересно. С трудом, но Эльза привела все процессы в порядок. Чётко разделила обязанности и упорядочила производство. Здесь собирается техника, точнее трактора. И с посевной, здесь их собрали уже десять штук. И теперь они не хрен знает на что похожие, а красивые, мощные и надёжные. Да, по прежнему примитивные, но движение вперёд однозначно есть.

Трактора обзавелись кабинами с подогревом и вентиляцией, сидениями на пружинах, усилителями рулевого управления и нормальными резиновыми колёсами. Даже дворники на лобовом и заднем стекле присутствуют. Мощные фары, сигнал и… Гидравлики по прежнему нет, зато хоть и на тросах, но появилась нормальная навеска и вал отбора мощности.

В том же цеху, собирают прицепные и навесные устройства. Прицепы, плуги, бороны, сеялки, корявые, но исправно работающие роторные косилки, грабли и волокуши.

Там же запускается линия по производству грузовиков и тут мудрить не стали и просто переделали трактор. Доработали трансмиссию, изменили форму, сделали новые колёса и выдали что-то отдалённо похожее на «полуторку.» Собрали таких аж целых четыре, но работа продолжается.

Далее идут гражданские цеха в которых производят бытовую технику, разнообразные станки для ткацкой фабрики, жестяные банки для консервного завода, оборудование для сахарного и макаронного, новые приспособления для мельницы, мебельной фабрики и много чего ещё.

Ну а далее, в центре комплекса, огороженные высоким забором и тщательно охраняемые солдатами и сотрудниками госбезопасности мастерские. Цех по производству подшипников, где путём совмещения магии, технологии, мата и надежды на Тёмные Силы делают так нужные детали — шариковые и роликовые подшипники. Потом идёт полностью военная часть лаборатории. В большом здании всё поделено на сектора, в первом изготавливают детали оружия и зачаровывают их на прочность. Во втором собирают оружие, всё на системе «револьвер» хотя и другие образцы имеются. В третьем из сплава меди и неизвестных стандартной науке металлов штампуют гильзы, из свинца, стальных цилиндриков и чистой меди изготавливают пули. Простые свинцовые и чисто медные не пошли, потому как в этом мире широко распространены латы некоторые из них зачаровыны или сделаны из очень прочных сплавов, спасибо алхимикам и магам.

В четвёртом делают капсюли переделанные Эльзой из контактных взрывателей. В пятом всё это собирают в кучу. Проверяют, смазывают и складируют. Оружейный цех, работает с фантастической скоростью и производит пять винтовок в день. Револьверов обеих видов столько же. Итого в день получается пятнадцать единиц огнестрельного оружия и по двадцать-тридцать патронов к ним.

Что с одной стороны невероятно раздражает Костю, с другой радует, потому как оружие по его меркам хоть и простое, но полностью современное. То есть это не кремнёвки, которые в бою перезаряжать настоящая пытка.

Далее, в других цехах дела идут куда как лучше. Ракеты, новая модификация, отходят по десять штук в день. Мины для миномётов по тридцать, причём трёх калибров. Тридцать, пятьдесят и аж восемьдесят пять миллиметров. Там же производятся ракетные установки. Направляющие сменились на стволы, сама установка имея шесть таких встала на колёса и обзавелась относительно нормальным прицелом. В ракетах улучшили взрывчатое вещество, увеличили дальность и стабильность полёта. Из минусов, такую установку на телеге не увезёшь. Нужна или пара лошадей или трактор. Лучше бы, конечно, сделать их полностью самоходными, но как считает Костя и этого пока достаточно.

Из недостатков: нехватка даже не более менее квалифицированных кадров, а просто рабочих рук. Цеха и весь комплекс постоянно растут, привлечённые интересной работой и очень солидной зарплатой жители подтягиваются. Однако этого мало и сотрудники днём собирающие трактора и косилки, ночью бегут в военные цеха штамповать мины и собирать винтовки. Раздражает большой процент брака, потому что работают вчерашние крестьяне и солдаты, что опять же напрягает. Не напрягают только гномы у которых это всё в крови и артефакторы Любицы. Но… Гномов мало, а дёргать их с литейного завода преступление. Они и так там вкалывают как проклятые. Вкалывают и сами что-нибудь изобретают. Например запустили прокат, что даёт такие полезности как листовое железо и жесть, и освоили производство бесшовных труб большого диаметра. Артефакторы, они же по мнению Кости большие и очень красивые девушки, заняты на производстве двигателей и самого нужного для королевства — средствами связи.

Поэтому, Косте остаётся только вздыхать, сжимать кулаки в порывах бессильной злобы и стараться радоваться тому что есть.

И хоть этого катастрофически мало… Промышленность восстала из пепла, отряхнулась и семимильными шагами идёт вперёд. Торговля наладилась, рынки завалены всякой всячиной. Купцы скупают Лэртонские товары, от чего казна не только восстановилась, но и выросла на целую четверть, что опять же многое значит. И хоть по мнению Кости, это всего лишь первый робкий шаг, мировое господство не за горами.

****

Проверять и оценивать образцы огнестрельного оружия уходят в имеющийся здесь тир. Там, Костя долго разглядывает винтовку. Наконец собирается, откидывает барабан и заряжает блестящие патроны.

— Отдача очень сильная, — затыкая уши бормочет Эльза. — Сильнее приклад прижимай. Плечо отобьёт.

— Я знаю, — закрывая левый глаз выдыхает Костя.

Взводит курок, гладит пальцем спусковой крючок, выдыхает и жмёт на него. Оглушительный грохот, отдача бьёт в плечо едва не опрокидывая Повелителя. Внушительные латы выполняющие роль мишени оказываются пробиты на вылет в районе живота. Костя занимает более устойчивое положение, целится и выпускает пять оставшихся пуль.

Выдохнув укладывает винтовку, резко поворачивается к Эльзе и обнимает её.

— Молодец, — глядя Мышке в глаза улыбается Костя.

— Спасибо, — прикусив губу выдыхает Эльза.

Неожиданно подаётся вперёд, целует Костю в нос и хихикая отбегает в сторону. Теребя кончик хвоста, опускает голову…

— Повелитель, я…

— Может не надо?

— Нет, я должна сказать, — мотает головой Мышь. — Я знаю что напоминаю вам её. Знаю что вы, глядя на меня видите совсем другую. Но я…

— Кого? — набивая трубку ничего не понимает Костя.

— Ну как кого? Гаечку. Да, вы попросили чтобы я одевалась как она, носила дурацкие очки на голове. Но она там, а я здесь, с вами. И я… Мне больно от того что я заставляю вас страдать. Но я не смогу её заменить. Я это я. Скажите честно, вы любили её и до сих пор любите?

— Ну… Можно и так сказать, — серьёзно кивает Костя.

— Эх, я всего лишь замена.

— А вот тут ты не права. Ты единственная и неповторимая, а самое главное в отличии от Гаечки, ты настоящая. В моём мире, она вымышленный персонаж из детской сказки. А поскольку вы с ней одно лицо и обе изобретатели… Прости, мне не стоило так делать.

— Вымышленный персонаж, — хмурится Эльза от чего ещё больше становится похожей на Гаечку. — А я уже напридумывала! Да я столько напридумывала, что ух! Накрутила себя, ночами не спала а оно вот как. Ладно, Повелитель, Гаечка теперь спокойна и готова к работе. Кстати, ваш заказ готов. Бабочка больше надоедать не будет.

— Ты превзошла саму себя и сделала дихлофос? Спасибо.

— Так вы же кристалл просили. А дихлофос… Вы снова шутите!

— Шучу. А теперь в замок, напишем указ, выдадим тебе премию и начнём разгадывать головоломку.

— А может ещё постреляем? Я тоже хочу, но отдача сильная, на попу падаю. Вот если бы кто-нибудь меня сзади придерживал…

— Не сегодня, — морщась выдавливает из себя Костя. — Дела. Важные. Потом… Завтра свободна?

— Да.

— Эх жаль, я буду занят. Хотя… Нет, позже. Идём.

Костя и заметившая его внутреннюю борьбу Эльза, уходят. Забирают приманку для Бабочки и идут в замок, где Костя собирает всех. Своих жён, Николса, министра обороны, самых умных преподавателей, звездочётов, Рецимера и тестя.

Первым делом составляют указ о премиях и как только Эльза получает непомерно богатое по мнению Казначея вознаграждение приступают к мозговому штурму. Делятся на три группы. Первая бежит в библиотеку и ищет книги где в названии или тексте упоминается Адель. Николс и все оставшиеся ворошат карты, в том числе и карты звёздного неба. Костя, Любица, Ульфер, Илара, Аби и Глия, пытаются вспомнить хоть что-нибудь про Имперские времена, Адель и цифры.

За четыре часа, ничего важного так и не было найдено. Искатели, несмотря на то, что сдаваться не собирались, заметно приуныли. И пребывали в унынии до тех пор, пока из библиотеки не прискакала Эрми. Которая приволокла маленькую потрёпанную книжку, бросила её на стол и указала на неё руками.

«Адель» гласило название книги. От чего почувствовав скорое решение проблемы, все бросились читать её. Потом успокоились и читать попросили Эрми, у неё голос красивый. Один раз, второй, пятый, сколько бы эльфийка не читала кроме того что Адель, она же главная героиня книги была авантюристкой и мечтала охмурить герцога, искатели так ничего и не узнали. Читали, перечитывали, ориентируясь на цифры искали страницы, абзацы, предложения, слова и слоги, ничего полезного в этом полуэротическом романе ещё Имперских времён не было.

— На сегодня хватит, — потирая красные глаза выдаёт Костя. — Всем спасибо.

— Повелитель, а я кажется нашёл, — задумчиво бормочет Николс. — Вот, на карте.

— Где? — в один голос спрашивают все и бросаются к столу. Внимательно смотрят в карту переводят взгляд на Николса и требуют объяснений.

— Ну вот, — указывая на карту говорит глава госбезопасности. Район в десяти днях пути на восток от Кровавого озера.

— Точно! — подпрыгивая пищит Эльза. — Ответ был у нас прямо под носом, а мы…

— Не знаю как вы, а я до сих пор не вижу. Кто-нибудь, объясните мне. Хватит с меня на сегодня.

— Вот это место, — указывая на небольшие озёра кивает Николс. — Водоёмы. Небольшие. Но если смотреть на их названия… Адора, Димара, Етта, Льёна. Адель!

— А если соединить линии от центров озёр, — водя по карте карандашом добавляет Эльза. — То все линии сойдутся на этом пике.

— Безымянный Пик, — зачитывает название Костя. — Аби, сможешь слетать посмотреть?

— Считай что уже там, — улыбается фея и вспыхнув исчезает.

— А если нет? Если совпадение? Если мы сами придумали?

— Найдём другой вариант, — зевая улыбается Николс. — Пока ждём что найдёт госпожа фея.

— А пока ждём, — обнимая Костю со спины мурлыкает бабочка. — Познакомимся поближе. Тебе же ждать необязательно. Мы с тобой…

Костя мгновенно вспоминает про подарок, разворачивает его и со словами «это тебе только отстань» отдаёт его Бабочке. На что странная девица переключает всё своё внимание на предмет или нормальных размеров жёлтый кристалл с плавающими внутри ярко-зелёными искрами. Забирает его и уходит.

По мнению Константина, существо она милое, доброе, но тупое и бесполезное. Днём она спит, в основном на ходу или там где остановится, или упадёт. А ночью, ведёт себя как идиотина. Смеётся, глупо шутит, липнет к Косте которого вместе со всеми называет любимым. Делает недвусмысленные намёки, демонстрирует свои прелести, не знает что такое стыд и не признаёт личное пространство. Свои способности не показывает, если спросить о них сразу же переводит тему в пошло-похабное русло. Страстно желает принять участие в играх, советует, предлагает. За что каждый раз изгоняется, но через пять минут возвращается и начинает по-новой. Постоянно клянчит сладости и блестяшки которыми называет кристаллы.

Избавиться от неё к сожалению не получится, да и все считают что третий тёмный дух в будущем поможет. Даже Илара настаивает на том, что она себя ещё покажет. Поэтому семья выработала самую верную тактику — не обращать внимания. Что…

— Костя! — упав на стол восклицает Аби. — Я нашла!

— Что там?

— О-о-о-о-о, там много чего интересного.

— Хорошо, готовим экспедицию. В ближайшее время, я хочу попасть туда. За работу.

Глава 36

Сборы внезапно отменяются и всё по причине Аби, которая вызывается перенести Костю на место назначения. Однако их двоих не отпускают и с ними идут Ульфер и Илара. Остальные не желают оставаться в стороне, в итоге собирается целая толпа. Медики, солдаты, рыцари, жёны, госбезопасность и добровольцы. И собирается их так много, что Косте приходится прикрикнуть, дабы успокоить. В итоге идут втроём: Костя, Аби и Илара. Оружие Костя не берёт, потому как встреча с Любицей точно показывает, в таких случаях лицо лучше не прятать, без головы остаться можно. Да и в угрозу он не верит, потому как оставил послание сам для себя, наверное. К тому же на месте, Аби, обнаружила слабенький источник магии идентичный магии Лэртона, Чёрной Крепости и самого Константина, что тоже намекает.

Через час споров, измотанный нервным днём и бессонной ночью Костя, просит Аби перенести их, чтобы побыстрее уже разобраться с этим. Что фея и делает, берёт Костю и Илару за руки, секунда темноты и…

— Внушительно, — стоя на полуразрушенной каменной лестнице и глядя на возвышающийся каменный обелиск выдыхает Костя. — Идём что ли?

— Идём, — кивает Илара. — Хотя… Любимый, держись рядом, мало ли. Это место хоть и очень тёмное, но вдруг.

— Ага, — поддакивает фея. — Я пойду впереди.

— Ну… Ладно.

Троица начинает движение вперёд. Аби летит чуть впереди, внимательно присматривается и прислушивается. Илара восхищается атмосферой руин, говорит что тут приятно, легко и несмотря на запустение уютно как дома. Магия здесь древняя, тёмная, хоть и практически идентично магии Константина, более концентрированная.

Костя же лихорадочно перебирает варианты и пытается предугадать что его ждёт дальше. И вариантов очень много, от ещё одного убежища в котором ждёт кто-нибудь из Империи, до хранилища знаний, технологий или оружия.

— Температура повышается, — встав на четвереньки ворчит Аби. — Камни тёплые. Чувствуете?

— Ну да, — присаживается рядом Костя. — Действительно. Вулкан?

— Нет, — качает головой Илара. — Вулканы далеко на западе, у океана. Здесь, в окрестностях Лэртона их нет. Но это не магия.

— Может механизмы? Или… Разберёмся.

Осматривая руины троица выдвигается дальше. По разбитым и вывернутым ступеням лестницы, разбитым статуям, россыпям камней и расколотых блоков.

От увиденного у всех троих возникает устойчивое ощущение, что всё это разломали вручную причём относительно недавно. Некоторые следы на блоках и выкопанные ямы совсем свежие.

— Мне кажется, тут кто-то что-то искал, — подняв зубило и разглядывая его улыбается Костя. — Вот, инструмент валяется. Новый, без ржавчины. Кому надо долбить блоки?

— Известно кому, — притаскивая молоток ворчит Аби. — Мародёры. Сокровища ищут.

— Интересно, находят или нет?

— А вот это мы сейчас и узнаем, — приложив палец к губам шепчет Илара. — Я что-то слышу. За мной, но тихо. Не шумите.

Костя и Аби крадутся за Иларой, которая пригибаясь к земле, двигаясь с кошачьей грацией уходит влево от ведущей к пику лестницы. Троица проходит по руинам и вскоре Костя различает шуршание и разговоры.

Они проходят ещё метров пятьдесят и выглядывая из-за сохранившейся колонны смотрят на троих людей. Чумазые, все в земле и грязи, они стоят у арки, держат лопаты, кирки, молотки, и решают что делать дальше.

— Очень интересно, — шепчет Костя. — Ну и хрен ли они стесняются?

— Может защита? А вы смотрите, впереди за аркой постройки целые. По защите… Я ничего не чувствую. Аби?

— Да нет там ничего, — ворчит фея. — Я тут всё прошла, никаких ловушек, иллюзий и барьеров. Я в этом деле спец. Такое на раз нахожу. Хех.

В это время один из мародёров обвязывается верёвкой, закидывает на плечо кирку и идёт вперёд, осторожно минует арку, осматривается и не чувствуя опасности смелее продвигается вперёд. К массивной украшенной золотыми драконами врезанной в основание обелиска двери. Рядом с дверью две золотые фигуры сидящих и держащих лапами щиты львов. Ступени и всё прочее выглядит как новое, нет ни одной лишней травинки. Мох и лишайники которыми поросли руины там так же отсутствуют

Незадачливый расхититель гробниц, подходит к первому льву и не придумав ничего умнее касается его.

— Ребята, — кричин он. — Чистое золото. Давайте сюда…

Договорить мародёр не успевает. Львы оживают, поворачивают головы и выдыхают облака чёрного дыма. Который окутывает бедолагу и полностью растворяют вместе с одеждой и инструментами. Дым втягивается обратно в пасти львов, сами львы принимают первоначальное положение и застывают. Подельники мародёра вереща как девки уносятся вниз по лестнице.

— Ага, — ехидствует Илара. — Дай угадаю. Это ты не заметила?

— Перестань, — округляет глаза фея. — Тут…

— Ладно, — хлопает в ладоши ведьма. — Пришли, посмотрели, ничего интересного здесь нет, можно возвращаться. Костя?

— Пирожочек, — набивая трубку спрашивает Костя. — Будь добра, скажи мне, что это за звериневиданные?

— Кошки лохматые? — фыркает ведьма. — Как называются не знаю. Может какие-то уродливые снежные барсы. А что?

— Аби?

— Да не знаю я, — отмахивается от Кости фея. — Ну вроде видела таких в твоём дворце. Вроде подлокотники трона на них походили. Да и какая разница? Нам действительно пора.

— Это львы, — раскуривая трубку кивает Константин. — И такие статуи, я видел в том мире, в городе где жил. Точно такие же, только меньше и бронзовые. А тут… Я пойду.

— Мы с тобой, — подскакивают девушки.

— Тогда держитесь за мной. Молчите и не высовывайтесь.

Очень осторожно, Костя выходит из укрытия, нарочно громко икает от чего девушки с визгом прячутся за него, смеясь и пыхтя трубкой идёт вперёд. Попросив Илару не ставить щит проходит через арку и останавливается у статуй.

Львы поворачивают головы, внимательно смотрят на Костю, синхронно тянутся к нему и шумно втягивают носами воздух. Тут же садятся и покорно опускают головы.

— Вроде узнали, — выдохнув дым говорит Костя. — А…

Узор на двери движется, драконы поднимаются и отступают открывая большую панель с массивными металлическими кнопками. На панели вспыхивает экран, мигают точки…

— Домофон… — качает головой Костя. — Блин! А ведь действительно, только я мог так вычудить. Так, код.

Быстро набрав цифры и нажав на кнопку с решёткой, Костя отходит назад. Дверь щёлкает замками, низко гудя открываются створки, троицу обдаёт влажным горячим воздухом и клубами пара.

— Лестница вниз, — заключает Костя. — Идём?

— Может не надо? — прячас за него спрашивает Илара. — Не люблю подземелья. А если там опасно?

Махнув рукой Костя медленно спускается. Илара и Аби, вцепляются в его рубаху и идут следом. Троица осторожно спускается вниз и вскоре попадает в огромный затянутый паром зал.

Где-то под потолком вытягивая пар начинают гудеть механизмы. На полу, стенах и потолке зала вспыхивают кристаллы. Все осматриваются, как вдруг…

Закрыв рот рукой и мыча, Аби указывает вперёд, а там… Там в тумане стоит огромный человеческий силуэт, который не издавая ни звука, медленно приближается.

— Призрак? — спрашивает Костя.

— Ага, — раздаётся со всех сторон. — Тень отца Гамлета. Ну здравствуй, Константин. О! Малышка Аби с тобой. И Илара! Да быть не может. Как похорошела. А я помню тебя совсем маленькой. Эти косички аля крысиные хвостики. Никогда не забуду.

— Кастиан, — выдыхает Аби. — Ты…

— Не я, — принимая человеческий облик, то есть облик более старшего, высокого и массивного Константина говорит он. — Не я, Аби, он. Я же говорил что мы всегда будем вместе. Вот, как видишь не соврал. Ну, а ты…

— Я?

— Я, — улыбается Кастиан. — Не забывай, я это ты, а ты это я. Итак, ты нашёл убежище. Горжусь! Теперь слушай, времени не так много. Я всего лишь голограмма проецируемая ИИ убежища. Пришлось скопировать нашу с тобой память и загрузить её в компьютер. И вот…

— Как пала Империя? Как я могу быть тобой? Что вообще происходит?

— Хм-м-м, хорошо, Костя, я попытаюсь объяснить. Во время боя во дворце, меня шарахнули особым артефактом и разорвали мою душу на части. Части начали испаряться, но я же не мог бросить свой народ? Поэтому, я собрал части души и разослал их по другим мирам. Да, я и такое мог. Это сложно объяснить и ещё сложнее понять, но когда нет выхода в дело идут крайние меры. Кхем… Потом я переместился сюда, загрузил нашу память в компьютер и… К сожалению это последнее что я сделал. Моё тело и многие части души испарились. Но ты! Ты выжил. Удачно попал, научился, вернулся. Конечно, это Сердце Лэртона тебя вернуло, как и было спланировано. Да и частью ты был самой маленькой. Но ты…

— Я…

Голограмма мигает, морщась поднимает голову и изобразив вздох качает головой: — Времени меньше чем я думал, поэтому быстро. В этом убежище много чего интересного, особенно на двух нижних уровнях. Там спрятано сокровище! Оружие, технологии, маленькое Каменное Сердце питающее здесь всё. Это мало, но сам понимаешь, времени у меня не было. Используй, это поможет тебе в будущем. Здесь, в самом низу собрана вершина технологий Тёмной Империи. На самом нижнем уровне…

— А Империя? Кто уничтожил всё это? Как?

— А вот теперь самое интересно, — грустно улыбается голограмма. — Ответы… Я не успею. Но ты это я. Ты вспомнишь… Нет, ты сделаешь всё ещё лучше. Просто слушай Каменные Сердца. Ой… Всё… Прощай.

— Подожди!

Так и не ответив голограмма гаснет. Кристаллы под потолком взрываются, остальные мигают и значительно убавляют в яркости.

— Ну вот, — вздыхает Костя. — Самого главного так и не сказал. Ну и ладно, главное у нас тут есть кое-что интересное. А вообще забавно разговаривать с собой. Интересно откуда он про меня знает? Наверное через Сердца следил. Ну да… Девчонки?

— Ты не расстроен? — осторожно спрашивает Аби.

— А должен быть? — разводит руками Костя, на что обе часто кивают. — Ладно… Так, давайте сразу разберёмся. Психовать и истерить я не собираюсь, мне и свадьбы хватило. А тут… Ну и что? Ну не успел сказать, да ну и ладно. Может быть я сам вспомню? А может и не может. Короче проехали. Давайте лучше комплекс осмотрим. Я всё-таки сам себе подарок оставил. Надо только свет соорудить, а то в полумраке блукать такое себе.

— Мы в полумраке видим как днём, — улыбается Аби. — Держись за нами, мы проведём.

Константин на самом деле нисколько не расстроился. Даже наоборот, успокоился. Всё таки теперь отрицать тот факт что он и есть Тёмный Император, более чем бессмысленно. Конечно, и раньше этого делать не стоило, потому как Аби и Любица напрямую ему это сказали. Но ничего поделать Костя не мог, зато теперь всё. Нет сомнений, нет подозрений, нет ничего лишнего.

****

Осмотр начался с этого же зала и кроме кристаллов ничего не принёс. Уровнем ниже оказалась библиотека в которой было ещё жарче, а все книги, свитки и фолианты пришли в негодность по причине сверхвысокой из-за льющейся по стенам воды влажности. Причём Илара нашла на стеллажах и полках защитные символы, но все они почему-то не работали.

— Видимо, Сердце не потянуло и начало сдавать, от чего всё и выключилось. Две тысячи лет, всё-таки.

— Нет, здесь что-то другое, — задумчиво выдаёт ведьма. — Что-то… Надо проверить.

Минус третий этаж, завален всякой проржавевшей и окислившейся от времени и влажности всячиной. В кусках ржавчины Костя узнаёт мечи и топоры, копья, наконечники для стрел, монструозного вида винтовки и пистолеты, но всё это настолько сильно пострадало, что рассыпается в руках.

— И вот он, главный минус, — отряхивая руки ворчит Костя. — какими бы великими не были эти приспособы, без магии они всего лишь мусор. С этим надо разобраться. Осмелюсь предположить, что я тогда делал точно так же как и сейчас, брал обычное железо и зачаровывал его. Напомните мне сходить к гномам и попросить их разработать новый устойчивый к коррозии сплав. Дальше…

Четвёртый уровень, он же хранилище брони, щитов и чего-то непонятного, но и здесь всё кроме золота сожрала ржавчина. Щиты рассыпались в руках, комплекты брони кучами валялись на полу. Время не пощадило вообще ничего.

На минус пятом, троицу ждал сюрприз в виде россыпей золотых монет, драгоценных камней, украшений и ритуального оружия. Мешки и сундуки давно сгнили, а вот золото осталось. Единственным минусом была очень высокая температура градусов в пятьдесят-шестьдесят и влажность. Вода льющаяся по стенам стекала в трещины в полу и поднималась обратно клубами горячего пара.

— Аби, — глядя на сокровища кивает Костя. — Возвращайся домой. Хватай Глию и Бабочку и переносите это всё к нам.

— А вы? Я вас не оставлю.

— Быстрее, Аби, комплекс не в самом лучшем состоянии. Действуй пока здесь всё к чертям собачьим не обвалилось. Давай!

Фея исчезает, Костя и Илара спускаются ещё ниже, туда где находиться совсем невозможно. От горячего пара кружится голова и дабы Костя не пострадал, Илара создаёт вокруг него магический щит. Саму Илару высокая температура не пугает, скорее наоборот, подбадривает.

Таким образом парочка попадает на этаж заставленный станками и механизмами. Но и тут разочарование. Коррозия сожрала всё. Шланги превратились в лохмотья, покрытые ржавчиной манипуляторы отвалились.

— Вот так да, — расстроенно качает головой Константин. — Было сокровище, да сплыло. Эх! Я бы всё золото отдал за то, чтобы хоть одна из этих хреновин работала.

— Восстановить нельзя?

— Да где там, — машет рукой Костя, пинает станок от чего он с грохотом разваливается.

— Может твоя Эльза что-нибудь придумает, — ехидничает Илара.

— Она не моя.

— Ну да, а то я не вижу как вы друг на друга смотрите. Да она рядом с тобой стоять не может, ноги сжимает. Наверняка где-нибудь в её лаборатории есть укромное местечко. Стоит алтарь, на стенах твои портреты, а Эльза стоит голая на коленях и мечтая о тебе хлещет себя плетью.

— Иногда я тебя боюсь, — качает головой Костя. — Что вообще за фантазии?

— Предположения, — подняв палец улыбается ведьма. — Надо за ней проследить, вдруг и правда всё так.

Ну ты представь, сидит Эльза, глядя на твой портрет самоублажается, а тут перед ней ты падаешь. Голый, связанный, с кляпом во рту. Представь как она обрадуется.

— Пирожочек, ты перегрелась?

— Она возьмёт тебя! Сразу же. А ты и не против будешь. Кобелина!

— Что-то не так, — настораживается Костя и не придумав ничего умнее кусает себя за руку.

От чего Илара ойкает, потирая предплечье шипит, грозно смотрит на Костю, округлив глаза отходит назад и поднимает руки: — Извини! Жарко, просто… Демоническая половина просыпается. Контроль теряю. Не слушай меня. Кобель. Признавайся! Хочешь её? Хочешь, по глазам вижу. Ты мечтаешь затащить её в постель. Я знаю. Знаю! Ну и извращуга. Ой, извини. Да что такое? Совсем… Совсем охренел! При мне мечтаешь овладеть ей, да ещё и сзади. Прямо как мной. Хочешь ласкать её шикарное тело, играть с сосками… Ну, скажи мне как ты будешь брать её снова и снова?

— Достаточно, — понимая что Илара не в себе выдыхает Костя. — Идём.

Несмотря на обвинения и похабные рассказы, Илара идёт впереди и следит за обстановкой. Замечает что лестница обвалилась, хватает Костю и вместе с ним плавно спускается вниз. Где осматривается и настораживается. И есть от чего…

В центре зала, в цепях висит маленькое, размером с футбольный мяч Каменное сердце. Рядом с ним небольшой алтарь неизвестному божеству. Одна из стен полностью отсутствует, за ней туннель с гладкими блестящими стенами из которого доносятся непонятные звуки. Сердце мгновенно реагирует на Повелителя, слабо светясь начинает громче стучать и зовёт его. Однако Константина привлекает алтарь.

— Вулканическое стекло, — разглядывая алтарь бормочет Костя. — А что за божество?

— Не знаю, — глядя в туннель шепчет Илара. — Пыли много…

Пытаясь рассмотреть что это за хрень такая, Костя стирает с алтаря пыль, как вдруг отскакивает. Зажимая порезанный палец отходит назад… Сердце чувствует кровь и ускоряет ритм. Светится ярче и посылает Косте мысль о невыносимом голоде. На что Повелитель подходит ближе, проводит окровавленными пальцами по Сердцу и… Кровь шипя впитывается, Сердце выбрасывает волну магии и весело грохочет на весь зал. Стоящий рядом алтарь светится, впитывает кровь и…

— Твою мать! — восклицает Илара, подскакивает к Косте и закрывает их мощным магическим щитом. — Уходим!

— А…

Из туннеля слышатся звуки горящего на сковороде масла. Стены подсвечиваются красным, в проходе появляется нечто бесформенно, состоящее из лавы и светящееся. Это нечто шустро ползёт к ним…

— Пирожочек, я думаю нам пора. Валим.

— Не получается, — рычит Илара. — Это… Вот это! Втягивает магию.

— Что это?

— Лавовый элементаль, — пытаясь удержать гаснущий щит шипит Илара. — Это он… Это всё из-за него. Он перехватывал магию от Сердца и жрал её. Поэтому все чары перестали работать. Он близко. Слушай меня. Уйти без боя не получится. Как только нападёт беги, я отвлеку. Близко не подходи, сгоришь. Ну!

Элементаль доползает до алтаря и замирает. Вытягивает лавовое щупальце, касается, разворачивается и ползёт к весело грохочущему Сердцу. Замирает около него, выжидает несколько минут, как вдруг… Очень быстро меняет форму. Поднимается, становится похожим на человека, уплотняется, уменьшается и вот…

— Доволен, кобелища? — кивая на светящуюся от жара девушку злобно скалится Илара. — И не надо передо мной оправдываться, не поверю. Тут от капли твоей крови нормальные элементали в симпатичных девок превращаются. Только не смей к ней прикасаться.

— Заревнуешь?

— На ней железо плавить можно, — ехидствует ведьма. — Руки сразу отгорят. И отросток тоже, а мне он ещё нужен.

Лавовая девушка же, ведьму совсем не слушает. Поправляя волосы крутится на месте, рассматривает себя, гладит и смотрит на парочку огромными светящимися глазами. Вытягивает руку и осторожно идёт к ним.

— Стой! Не подходи. Ты убьёшь нас.

— Я не хочу вас убивать, — продолжая приближаться нежным певучим голосом говорит девушка. — Просто… Я хочу прикоснуться к вам. Вы такие… Ой! Я говорить умею! Ура!

— Так, что я знаю о элементалях, — отступая назад бормочет Илара. — Ага… Олицетворяют стихии. Есть из молнии, есть из воды, воздуха, камня, огня… Лавовых не видела. Не об этом. Ага! Договоры. Костя… Ты, если я не ошибаюсь, хватая что не надо окропил алтарь своей кровью. Значит, неосознанно, как обычно, заключил с ней договор. Она будет тебя слушаться, но для этого… Дай ей имя.

— Какое?

— Любое! Давай быстрее пока она нас не поджарила.

— Я не знаю.

— Костя, мы сдохнем. Быстрее.

— Адель! Нарекаю тебя Адель.

— А мне нравится! — пищит элементаль, прыгает вперёд и бьётся головой об щит.

Защита гаснет, Илара с ужасом смотрит на встающую девушку, шагает к ней и прикасается к волосам, то есть потокам лавы их заменяющим.

— Горячая, но не смертельно, — наглаживая девушку бормочет ведьма. — Почему так? Мы же должны были обуглиться.

— Я по вашему совсем дура? — потирая лоб ворчит Адель. — Зачем мне вредить вам? Сдерживаюсь я, это не сложно. Мне чтобы камни плавить температура нужна, тогда приходится концентрироваться. Хотите покажу? Сейчас.

Девушка отбегает к стене, вспыхнув вытягивает руки с которых с гулом срываются две струи белого пламени и проплавляет стену. Погасив пламя девушка роется в подтёках лавы, находит кусочек светящегося железа, закидывает в рот и пережёвывая возвращается.

— Вот как-то так, — разводит она руками. — А ещё я летать умею. Правда сейчас показать не могу, струи пламени сожгут вас. Да и получается плохо, невысоко и недолго. Но потом я вам обязательно покажу.

— А съела ты…

— Я питаюсь железом, некоторыми минералами, магией. Медь идёт на сладкое. Золото вообще деликатес. Олово не люблю, сколько не ешь всё равно голодная. А у вас случайно монетки не будет? Я буду вам очень признательна.

— Так наверху…

— Нет-нет и ещё раз нет, — выставив руки мотает головой Адель. — Это не моё. Воровать я не люблю. И хоть мне очень хочется, без спроса я ничего не возьму.

— Тогда… — найдя в кармане трубку и набивая её улыбается Костя. — У меня есть предложение. Ты тут одна, тебе наверняка очень скучно и одиноко. Пойдём с нами. Обещаю тебе весёлый и дружный коллектив, жильё и питание. Железо, медь, другие металлы. Обещаю каждую неделю давать тебе золото. Ну и просто баловать парочкой монеток за хорошую работу.

— Ты что задумал? — подпрыгивает Илара. — Ты посмотри на неё, она же ещё ребёнок. А ты…

— Вы же… — опускает голову Адель. — Вы же можете мне просто приказать. Я выполню, никуда теперь не денусь.

— Конечно могу, но зачем? Мы же теперь друзья, почему я должен тебе приказывать? А вот предложить… Короче, будешь жить на нашем литейном заводе и заниматься тем, что умеешь лучше всего — плавить железо, медь, серебро и золото. А взамен, мы будем тебя кормить, оберегать и оказывать всяческие знаки внимания. Да наши гномы тебя на руках носить будут. Так, собирайся и пошли. Алтарь не забудь, поставим на площади пусть жители и тебя хвалят, как Глию. Идём?

— Пойдём, — скромно улыбаясь кивает Адель. — А магии у вас много?

— У нас этой магии, ну просто завались. А теперь станет ещё больше. Ну так что?

— Я согласна, — кивает элементаль. — Тем более с гномами я уже работала. Когда выходим?

Выходят незамедлительно. Адель увеличивается, берёт свой алтарь, в другую руку Каменное Сердце и своими туннелями выводит Костю и Илару на поверхность к подножию обелиска. Туда же перемещаются чумазые: Глия, Аби и пока ещё Безымянная, как всегда сонная Бабочка. Смотря на Адель охреневшими глазами докладывают что все сокровища перенесены и рассказывают как. Оказывается, они просто перетащили в сокровищницу ванну и скидали в неё всё золото. Эта ванна с помощью Глии работала как портал. Ну а дальше… В казне поставили ещё одну ванну из которой и посыпалось золото. Казначей уже всё пересчитывает, Глория распорядилась.

— Ну тогда можно идти. Кстати, Аби, перенесёшь сюда Эльзу, может всё-таки найдёт что-нибудь полезное. Уходим.

И вроде бы Косте стоит переживать по поводу утерянных технологий, оружия и целой библиотеки. Однако с его лица не сходит улыбка. Потому как хоть маленькое но Сердце, да и Адель теперь поможет. С её помощью отпадёт потребность завода в угле который мало того что влетает в копеечку, так и расходуется в неимоверных количествах. Теперь же с печами справится Адель, а уголь можно будет продавать в больших объемах. Что плюс для экономики. Ну и… Насчёт Адель у Кости много планов.

Глава 37

С экспедиции в руины пролетает месяц. Стоя в обеденном зале и глядя в окно Костя подводит итоги и невольно улыбается. Наконец-то дела в королевстве по-настоящему налаживаются. Производства развиваются, жители довольны, торговля с приграничьем и северянами прёт. В семье, если не считать придурочную Бабочку которая объявила себя женой Константина и теперь требует от него выполнения супружеского долга с процентами, всё хорошо, любовь и полное взаимопонимание. Даже Адель, которая теперь как и задумывалось плавит железо на литейном заводе за что её щедро снабжают металлической и медной стружкой, ведёт себя как своя. Исправно и добросовестно работает с гномами, как самый большой специалист в металлургии помогает алхимикам создавать специальную посуду и ингредиенты. С приходом на завод Константина, начинала кривляться, выгибаться, поправлять волосы и строить глазки.

Объяснить такое поведение Костя мог очень легко. Он всё-таки Повелитель и уже целых три сердца на нём завязаны, плюс к девушке он более чем хорошо относится. Но представить себя с элементалем кушающим металлы и состоящим из лавы, Костя никак не мог. Да и алтарь вызывал вопросы. Адель совсем не тёмный дух, тогда как? Впрочем, на все вопросы ответили гномы и пояснили что таким элементалям они поклонялись, чтили и вообще они им нравятся. Так что с Адель всё тоже хорошо. А раз всё везде хорошо, то…

— О чём ещё может мечтать Повелитель, — пыхнув трубкой улыбается Костя, садится на стул и закрывает глаза. — Нельзя расслабляться. Нужно многое сделать.

Что конкретно делать Костя не знал, но сидеть сложа руки всё равно не собирался. Поэтому, сейчас, после небольшого отдыха, он пройдёт по производствам, зайдёт к Эльзе… Или не зайдёт, а просто проведёт время с жёнами. Или… Пока затишье, никто ничего не выкинул, можно и отдохнуть. Беды ничего не предвещает и…

— Костя… Костя? — подходя хнычет Бабочка. — У меня проблемы?

— Что случилось?

— Это личное! Я… Я это… Совершила кое-что…

— Что? — искренне не понимает Костя.

— Ничего. То есть… Помнишь ты подарил мне кристалл? Такой большой, красивый, тёплый. Он очень много значит для меня.

— Ты разбила его?

— Нет!

— Потеряла?

— Да ты что? Я и потеряла? Пф-ф-ф… Не совсем.

— А вот теперь я совсем ничего не понимаю. Давай сначала.

— Ну… В общем твой подарок. Большой, красивый, жёлтый с плавающими внутри зелёными искрами. Я, как только увидела его, сразу поняла что ты меня любишь. Потому что просто так такие подарки не делают. А что? Я красивая, умная, тем более мы всегда вместе. И я люблю тебя.

— Ты отвлеклась. Кристалл. Продолжай. Присядь…

— Я постою! Кхем… Так о чём это я? А-а-а-а-а! Ну в общем я… Я лучше в госпиталь схожу. Забудь…

— Ты разбила кристалл и поранилась? Где? Сильно больно?

— Невыносимо, — опустив голову вздыхает Бабочка. — Но…

— Так, мне это надоело. Давай уже по существу.

— Твой подарок… Он очень важен для меня. Я хотела чтобы он всегда был со мной. Твой свет… Я хотела чтобы он был внутри меня…

— Ты! — вскакивает Костя. — Ты что? Ты совсем?

— Но он такой красивый, тёплый, гладкий. От него пахнет тобой. Я не сдержалась и… И он застрял. Я пыталась вытащить, но…

— Ой мама, — залепив ладонью по лицу стонет Костя. — Как только ума хватило? Да как вообще… Он же сантиметров тридцать.

— Тридцать пять, — вздыхает Бабочка.

— Ну допустим. А в диаметре…

— Пятнадцать, — грустно улыбается она. — Костя… Я ходить не могу. Мне больно…

— Может телепортируешься?

— Не помогает, — прикусив губу плачет Бабочка. — Он вместе со мной перемещается. Магическая хреновина! Это всё ты!

— Я?

— Ты! — вытирая слёзы кричит бабочка. — То есть вы! Вы всё время играете, а меня не берёте. А я тоже хочу-у-у-у… Вытащи его из меня. Я больше не могу-у-у… Я представляла тебя, свет свёл меня с ума. Я намазала его маслом и…

— Хосподя… Кхе-кхе… Силы Тёмные, за что?

— Потому что мы любим друг-друга, — хихикает она и томно вздохнув продолжает. — Я же вижу, ты не равнодушен ко мне. Костя, помоги… Сейчас я повернусь, наклонюсь, а ты достань его.

— Нет, я тебе в этом не помощник. Иди в госпиталь.

Идти Бабочка не собирается, закрывает глаза и плачет. Разворачивается и с трудом переставляя ноги идёт к выходу.

— Вот кто меня просит, — злобно шипит Костя, подходит и аккуратно поднимает Бабочку на руки. — Аби, малышка, перенеси нас в госпиталь. Надо дурдом построить, с вами я первым пациентом буду.

Является фея, которая узнав суть проблемы от смеха катается по полу. Однако всё же собирается и переносит их куда надо.

Эльф целитель увидев Повелителя и ржущую Аби кланяется, однако видя что Бабочке нехорошо тут же подходит и осматривает её.

— Скорее! — кричит он и забирает Бабочку. — Все сюда! Бегом! У жены Повелителя схватки.

— Ты охренел? — кричит Костя. — Какая жена? Какие схватки? Оно в себя…

Повелителя никто не слушает, весь персонал убегает за эльфом в палату.

— А-ха-ха! — падает на пол Аби. — Ну и кого кого ты хочешь? Мальчика или девочку?

— Аби, умолкни. Я сейчас не шучу. Я сейчас не человек, я зверь…

Договорить Костя не успевает, здание госпиталя содрогается от гомерического хохота. Из палаты хохоча и вытирая слёзы вываливается персонал. Кто-то уползает, другие хохоча так и лежат на полу. Из палаты слышится писк Бабочки, её признание в любви Константину, хлюпающий звук и всё здание накрывает гробовая тишина. Дверь со скрипом открывается, в коридор выходит бледный эльф со свёртком на руках. И судя по выражению лица собирается пошутить, но видя мрачного Костю, прикусывает язык бледнеет ещё сильнее.

— По… Повелитель… Оп… Оп-перация прошла успешно. Инородный объект извлекли. Жизни вашей жены ничего не… Н-не угрожает. Последствия… Фух… Приложите лёд.

— Только засмейся. Вот только попробуй.

Эльф пытаясь сдержать улыбку часто кивает и отходит назад. Но тут…

— Я назову тебя… Маркус! — выхватив свёрток и качая его откровенно издевается Аби. — Ой, смотрите, вылитый папаша. А где мама? Эй, Бабочка, ползи сюда, ребёнка к груди приложить надо. Ну какой же красавец. Костя, сына поцеловать не хочешь?

— Значит так! — гаркает Повелитель. — Если это просочится за пределы госпиталя, вы у меня все пойдёте на ферму навоз сортировать. Нас тут не было, ничего этого тоже не было. Вы ничего не видели. За работу.

Персонал сразу же приходит в себя, все вспоминают о делах и пытаются разбежаться. Однако…

— Ох… Эх… — выходя из палаты бодрой походкой беременного пингвина кряхтит Бабочка. — Ух! Любимый! Ты представляешь, чпок и всё. Хорошо-то как. Правда попа… Там сквозняк.

— А-ха-ха! — ржёт персонал от чего стёкла дребезжат.

— В голове у тебя сквозняк. Аби, уноси нас отсюда, пока это позорище ещё что-нибудь не вякнуло. А вы запомните что я вам сказал. Всё!

Аби быстро переносит всех обратно в обеденный зал. Костя падает на стул, фея пытаясь его успокоить садится к нему на плечи. Ничего не понимающая Бабочка, дабы разрядить обстановку подходит ближе и гладит его по волосам.

— Ну, не расстраивайся так. Со мной всё в порядке. Зато я получила бесценный опыт.

— Да? Теперь ты не будешь совать в себя всякую гадость?

— Нет, — обнимая его выдыхает Бабочка. — Теперь я знаю как рожать.

— Ой бля-а-а-а…

— Да, мне в следующий раз легче будет. Главное правильно дышать. А сквозняк всё ещё есть. Как думаешь, это пройдёт?

— Не знаю, не пробовал. Как-то желания не возникало.

— Эх, любимый, — прижав Костю к груди восхищённо вздыхает Бабочка. — Наша семья, самая лучшая семья в мире.

От её нежных поглаживаний, Костя очень быстро успокаивается. Закрывает глаза и поднимает голову, получает поцелуй, и тут бесится фея. Грубо оттолкнув Бабочку, она немного увеличивается, достаёт из-за пояса нож и угрожающе рычит. Бабочка, что очень удивительно, адекватно воспринимает угрозу. Расправляет сложенные за спиной крылья, нехорошо щурясь вытягивает руку и жестом Морфеуса подзывает Аби.

Фея срывается с места, Бабочка взмахивает крыльями…

Фею сносит порывом ветра и откидывает назад. Бабочка ещё раз взмахивает крыльями и в Аби летит облако блестящих чешуек.

— Ах ты собака, — чешет покрытые волдырями руки фея. — Аллергия. Ушатаю!

— Сил не хватит, мелочь, — вытянув руку и притянув со стола яблоко нагло улыбается Бабочка. — Ну давай, подходи.

Фея просто исчезает, Бабочка крутится на месте и бьёт рукой в то место где только что стояла. В этот момент там появляется фея и получает яблоком в лоб. Тут же слышится скрип, треск, яблочные семечки мгновенно прорастают и опутывают Аби тонкими жгутами. Опутывают, валят на пол и надёжно фиксируют.

— Думаешь меня это остановит? — разрывая путы рычит фея. — Да хрен ты угадала. Сейчас я тебе…

Две девушки подходят ближе и метая глазами молнии смотрят друг на друга. Собираются вцепиться друг другу в волосы, как вдруг…

— Разошлись! — рявкает Костя и как только девушки отпрыгивают спокойно продолжает. — Беспорядок устранить. Вёдра, тряпки, совки и веники возьмёте у горничной. Чтобы через час обеденный зал был приведён в порядок.

— Иначе что? — рычит Аби.

— Иначе спать будете в другой комнате. Время пошло.

От столь страшной угрозы девушки икают и убегают за инвентарём. Костя обводит взглядом разгромленный зал, вздыхает и уходит в свои покои. Там, находит только Глорию, Илару и лежащую на кровати Архасу. Забирается на кровать, ложится, подползает к орчанке и укладывает голову на её попу. Поднимается, как будто взбивая несколько раз шлёпает и снова ложится.

— Дай угадаю, — улыбается Илара. — Аби и Бабочка. Что на этот раз?

— Подрались. Меня не поделили. Знаете, достало уже.

— Я с ними поговорю, — усмехается ведьма и исчезает.

— А я пока полежу. Мне удобно. Мягко.

— Очень рада что тебе нравится, — хихикает орчанка. — Но это ведь не всё. Что тебя беспокоит?

— То, что у меня, при четырёх королевах слишком много бумажной волокиты. Я хочу дать вам право подписи.

— Прости, но нет, — хихикает Архаса. — Я всю эту бюрократию не потяну и хоть королева, буду защищать тебя. Моё место в бою, а не за столом.

— А вот за это я тебя укушу, потом. Глория?

— Эм… А может Илара?

— На Иларе Чёрная Крепость. Она практически одна тянет эту область. И ей бы тоже не помешала помощь. Глория?

— Ну блин! Костя, ты сам представляешь как это будет выглядеть? Я… Хм… Слушай… А вот если я возьму с собой Эрми… Вдвоём мы будем разбираться с мирными делами. Выплаты, пособия, школы, больницы. Производство и оборонку мы не потянем, прости.

— Этого будет достаточно.

Там же начинается обсуждение. Глория быстро берётся за дело и просит у Кости помещение, а также возможность набрать штат сотрудников, дабы они с Эрми в бумагах не утонули. И пока гоблинша планирует работу, Костя пишет указ, по которому Глория и Эрми теперь имеют право подписывать документы. Так же Костя пишет ещё один, по которому в отсутствии Повелителя, они и Кетиос могут управлять государством. И когда Костя ставит на указах свои подписи, в покои волоча за собой Бабочку врывается Илара. Подбегает к кровати и бросает на Костю необычной формы жёлтый цветок.

— Ух ты, спасибо, — улыбается Костя. — Какой красивый. И необычный. Как будто жёлтая змейка застряла между двумя листиками ландыша.

— Это золотой змеецвет! — кричит Илара.

— Я очень рад. У тебя в окрестностях Чёрной Крепости, этого змеецвета хоть коси.

— Нет, ты не понимаешь, — мотает головой ведьма. — Это золотой змеецвет. Он настолько редкий, что на тысячу обычных находят только один такой. Да за него в приграничье два золотых дадут. И это не за килограмм, а за вот такой стебель. Ты понимаешь?

— Не совсем.

— Бабочка! — указывая на неё руками кричит Илара. — Она может выращивать такие. Сколько угодно много!

— А вот это интересно. Значит от неё всё же есть польза…

— Не говори так! — возмущается ведьма и обнимает Бабочку. — Ты моя хорошая. Наш Костя немного не в себе. Но это он от радости. Сладенького хочешь? Может тебе присесть?

— Я постою, — отводя взгляд выдыхает она. — А… Да, выращивать такие я могу в любом количестве. Только я быстро устаю и мне потребуется много сладостей. А ещё алтарь, не помешает. Внимание, забота и кое что для настроения.

— Кое-что это что? — подозревая неладное спрашивает Костя.

— Это как кристалл, но не кристалл, а ты. Я девушка и мне нужна ласка. Да и потом, пора уже и…

Что там пора Костя уже не слушает, в глазах его мелькают цифры и золотые монеты.

— Значит так, — хлопает он по столу. — Это всё очень хорошо, но давай ты наглеть не будешь. Илара, ух Пирожочек мой, бери Бабочку, теперь она твоя подопечная.

— А ты? — спрашивает ведьма.

— А я пойду разговаривать с Марисом. — Если наша… Придумайте ей имя уже. Так вот, если наша Бабочка такое сокровище, нам надо наладить рынки сбыта. Остальное позже. Я пошёл, к обеду не ждите.

— Он меня не любит, — утыкаясь в плечо Илары стонет Бабочка. — Но я ведь хорошая. Красивая, почему?

— Потому что в этом весь Кастиан, — появляясь на столе ворчит Аби. — Я, Глия, ты, Эльза, всех нас он держит на расстоянии. Зато когда вернётся Арата, он её на руках в кровать утащит. Сразу, без разговоров. И тут я не могу понять его логику. Архаса, Глория, Илара, вас он тоже на расстоянии держал?

— До последнего, — вздыхают все трое, после чего Илара добавляет. — Не требуйте от него слишком многого. Понимаете, для него всё это неправильно. Там, в прошлом мире у него и одной не было, а тут столько сразу.

— Но я его жена! — топает ножкой Аби.

— Но он всё забыл, — качает головой ведьма. — И тут… Я не исключаю возможности того, что там он жил один потому что подсознательно помнил о своей семье. Здесь же… Аби, как бы ты не хотела, Костя и Кастиан два хоть и похожих, но пока ещё разных человека. Он изменился, там, в другом мире, и здесь не может вести себя как раньше.

— И что нам делать? — вздыхает фея.

— Как что? — удивляется Илара. — Соблазнять, конечно. Слушаем сюда, есть у меня один план. Потом придёт Любица введём в курс дела, она поможет.

****

В кабинете Мариса, не подозревающий беды Костя, вводит в курс дела министра торговли. От чего Малк мгновенно оживляется и обещая баснословную прибыль начинает строить планы. Пишет документы, как вдруг бросает перо в чернильницу и хитро улыбаясь смотрит на Костю.

— Что?

— А вы, Повелитель, настоящий хитрец.

— Поясни.

— С радостью, — набивая трубку кивает министр. — Раньше я был купцом. Серьёзных дел вести не получалось, денег почти не было, так по мелочи. И тут появляетесь вы. Финансирование, отмена налогов, свобода действий. И как только я начинаю разворачиваться, вы присваиваете мне должность министра. Каким бы патриотом я не был, как бы сильно не радел за королевство, я был обычным торгашом и в первую очередь меня волновали мои карманы. Теперь же… Эх, теперь все мои усилия направлены на благо королевства.

— Ты расстроен?

— Я поражён, — качает головой Марис. — Так ловко всё провернуть… Из вас вышел бы хороший торговец.

— Не, у меня ты есть, — даже не намекая на то, что всё это чистая случайность и никаких планов не было улыбается Костя. — Так что с нашими цветами?

— Для начала продадим небольшую партию. Сразу и много такой редкости вызовет подозрения и ненужные вопросы к моим людям. Найдём покупателей, разузнаем кто готов платить за это больше, потом увеличим партию. Цену сначала завысим, стебель за четыре золотых, потом скинем до трёх-двух с половиной. Оптовым покупателям по два.

— И не жалко тебе коллег из приграничья?

— Начнём с того, что мне вообще не жалко это поганое место, — кривясь высказывает Марис. — Но тут надо разобраться что это вообще такое. Так вот, приграничье это буферная зона между двумя империями. Создана проходимцами, ворьём и жуликами. С целью устроить товарооборот между Империями и заработать на этом. Потому как Светлые по религиозным причинам не могли покупать товары у Тёмных, но в тоже время без угрызений совести скупали их у местных спекулянтов. Тёмные делали так же. Приграничье росло, расширялось, богатело. Правящие в городах дома воевали за деньги и власть. Гибли, уничтожались, сливались и объединялись. Приграничье это полный хаос и анархия где всем правят только деньги. Единственное что там уважают это твой кошелёк и торговые договора. Потому как если кто-нибудь сорвёт сделку какому-нибудь даже малозначимому купцу, что по цепочке приведёт к потере прибыли кого-то из правящих домов, этого кого-нибудь найдут без головы и внутренних органов потому как всё это продадут. Там можно купить всё, от скота и редких животных, до женщин и предметов старины, если знать где искать. Там можно за месяц разбогатеть так, что казна Лэртона покажется горсткой медных монет, а потом за день потерять всё и остаться без исподнего. Рынки, торговые дома и ярмарки там смешаны с игорными домами, борделями и домами ростовщиков. Там одна улица утопает в золоте и роскоши, а другая в помоях. Там трудно и легко, там невероятно опасно, жизнь человека не стоит ничего и тебя убьют за монету, но если монет у тебя много, то там тебя защитят самые лучшие отряды наёмников. Золото там пропитано кровью и грязью, слезами невольниц которых в день сотнями покупают, продают и перепродают. Как думаете, Повелитель, жалко ли мне это место? Конечно, для нас приграничье очень и очень полезно. Скажу больше, без него мы бы не обошлись и ещё долго обойтись не сможем. Но будь моя воля, я бы разогнал к чертям собачьим весь этот шабаш.

— Понимаю. А…

— Чуть не забыл, — успокаивается и улыбается Марис. — Северяне. Скоро будет большой караван. Мясо, рыба, украшения. В подарок нам отправляют груз целебных ягод и очень пеняют на то, что вы всё ещё не побывали с ответным визитом. Предлагаю порадовать наших друзей и отправить им партию змеецвета.

— Так и сделаем. Спасибо Марис. Не мешаю, работай.

— Спасибо вам, Повелитель, — кивает министр и возвращается к бумагам.

Константин же выходит, потирая руки улыбается, как вдруг… В коридоре слышится топот. Из-за угла вылетает Ульфер и галопом несётся к Повелителю.

— Они пришли! — верещит Колдун. — Повелитель, они пришли! Счастье-то какое.

— Нда, — вздыхает Костя. — Дела находят меня сами.

Глава 38

Торжественный приход в Лэртон аргониан начался. Все тысячи ящеров встали лагерем у озера. В замок пришёл вождь, он же лорд Микс’Аар, его советники, колдун он же говорящий с тенями, главный говорящий, что немаловажно, и сама Нинка, она же Нии’Нна. Девушка, как и глава аргонианского народа выглядели весело и доброжелательно, а вот остальные, мягко сказать пребывали в абстракции. Судя по их вытянутым рожам Нинке они банально не поверили. Теперь же пока добирались до замка имели честь увидеть всё своими глазами.

Константин же… Поскольку встреча как всегда происходила в коридоре, прыгающую и пищащую от радости Нинку Костя увидел сразу. Ну и сразу понял что без поцелуев не обойдётся. Чего ему ну совсем не хочется, однако оттолкнуть аргонианку жест такой себе и может поставить крест на дальнейшей дружбе. Этого Косте хочется ещё меньше. Поэтому, приближаясь к гостям, Костя нарочно широко улыбается и всем своим видом демонстрирует как сильно он скучал.

Что действует и не успевает он подойти, как аргонианка прыгает, виснет у него на шее и проводит языком по его губам. Понимая что так делать не стоило пытается отскочить, однако Костя обнимает её и целует в нос.

— Привет, Хвостик.

— П-п-п… Привет… — заикается она, выдыхает и вцепляется в Костю. — Я так соскучилась! Ты не представляешь. Каждую ночь тебя во сне видела.

— Хм-м-м, — хмыкает Костя и собирается было открыть рот, как вдруг чувствует весёлый взгляд всех трёх Сердец. Которые говорят что девушка не врёт, она на самом деле рада, ну и советуют Косте заткнуться. Поэтому он ещё раз целует её и поворачивается к Микс’Аару: — Рад познакомиться с вами.

— Взаимно, — скалится лорд. — А вы… Я смотрю моя егоза не соврала и в королевстве всё хорошо. А то знаете, за ней замечено приукрашивать события и додумывать происходящее. Но, не будем об этом.

— Да, лучше не надо. Прошу за мной, обсудим детали.

Нинка тут же вцепляется в руку Константина. На шикающего отца внимания она не обращает. В отличии от Кости, которому такая близость никуда не упала, но сделать он ничего не может. Попытка выдернуть руку и отойти от ящерицы приводит к тому что все три сердца начинают смотреть крайне укоризненно и просто давят Константина своим вниманием. Поэтому, чувствуя себя мухой под микроскоп и не имея никакой возможности сопротивляться, Костя уводит гостей в обеденный зал. Просит подать еду и стараясь не зацикливаться на сверхстранном поведении сердец слушает Аара.

Что получается откровенно плохо. Единственное что он может вычленить из речи ящера, так это то, что аргониане рады возвращению. Повышенный магический фон им нравится, они готовы принести клятву работать на благо королевства. Уважать и соблюдать законы, чтить обычаи… В общем всё чтобы стать достойными членами общества. В замен просят уважать их традиции и не делить на своих и чужих. Аргониане как и все остальные существа магические, поэтому никаких отличий по внешнему виду или потому что они пришли недавно быть не должно.

— А никаких различий и не будет, — кивает Костя. — Мы один народ.

— Рад это слышать, — глядя на Повелителя с нескрываемым уважением, что подтверждает Сердце Лэртона склоняет голову Аар. — Но теперь меня интересует размещение наших жителей.

— В городе и сёлах есть пустые дома, какую-то часть можно разместить там. Также можно построить дома.

— А до зимы успеем?

— Места у нас много, — улыбается Костя. — Стройматериала тоже в достатке. Если возьмёмся все, то быстро управимся. К тому же часть можно разместить в Чёрной Крепости. Там с радостью примут новых жителей.

— А госпожа ведьма против не будет?

— А почему я должна быть против? — появляется рядом с Костей Илара. — Часть нашего народа вернулась домой и я как королева только рада этому.

Далее начинаются обсуждения кто куда пойдёт работать. Для воинов, а их аж целых две тысячи, Костя решает построить две воинские части и два военных городка к ним. Чтобы солдат с семьями не разлучать. Одну здесь, другую в Чёрной Крепости.

Этим шагом Костя моментально пристраиет три с половиной тысячи аргониан. Солдаты будут служить, учиться новому и повышать квалификацию. Их жёны работать, а дети пойдут в школы и детские сады. Артефакторов, алхимиков и мастеровых Костя определяет в лабораторный комплекс. Туда же пойдут все желающие с прямыми руками. Говорящие с тенями и их ученики отправятся в Магическую Академию, потому как очень нужны королевству. Остальные кто куда. В королевстве полно производств, кипят стройки. К тому же в Чёрной Крепости начинается сезон сбора трав. Так что пристроят всех.

На этом и соглашаются, Костя и Аар жмут друг другу руки, явившийся Ульфер, предлагает не тянуть, а принести Сердцу клятву. Причём каждому подходить к сердцу не обязательно, тут можно просто прочитать заготовленный и слегка подправленный Ульфером текст, который Сердце обязательно услышит.

Вопросы и детали улаживаются быстро. Ульфер уводит Аара, его свиту и не желающую отлипать от Кости Нинку читать клятву, Повелитель откидывается на спинку стула и закрывает руками глаза.

— С Сердцами что-то происходит, — глядя в окно выдаёт Илара. — Не могу понять что именно, но…

— Я заметил. Мне надо с ними поговорить.

— Тебе помочь?

— Я думаю не стоит. Я быстро. Ты… Присмотри, пожалуйста, за ящерами. И за Ульфером, а то разойдётся. Я быстро.

С этими словами, продолжающий чувствовать взгляды Костя, уходит в подземелья. Доходит до зала, толкает дверь и попадает в непроглядную тьму. Полностью теряет ориентацию, взлетает и парит в невесомости.

— Что с вами не так? — прислушиваясь к громким ударам Сердец спрашивает Костя.

Тут же в голову приходит мысль что всё более чем хорошо и волноваться не следует. Однако Костю это не устраивает и он требует ответов. На что получает мысль, что пока ему этого не понять, а так же заверения о нормальности происходящего.

На это Константин мотает головой и требует объяснений. Попытки Сердец успокоить его он просто игнорирует и продолжает требовать, объясняя это тем, что должен знать. Но в ответ снова мысль о том что он не сможет понять.

— А ты постарайся, — не сдаётся Костя. — Попробуй попроще, в виде картинок. Да пойми ты, мне нужно знать что тобой движет.

Стук Сердец стихает, в непроглядной темноте появляется что-то большое, древнее, но явно не злое. Скорее наоборот, мудрое и справедливое. Оно, хоть этого и не видно, смотрит наКостю с лёгкой грустью и чем-то ещё, точно не понятно, но Константин уверен — так смотрит мать на ребёнка требующего купить новую игрушку.

Всё тут же меняется, непроглядная тьма превращается в звёздное небо. Звёзды приближаются и вот перед Костей вращается голубая, похожая на Землю планета. Материки, леса, горы, моря, океаны и жизнь. Всё это приближается и Костя оказывается в пещере. А там…

Существа лишь отдалённо похожие на людей, сидят у костра и смотрят на пляски призывающего удачу шамана. И Костя, каким-то неведомым образом понимает, что всё это сработает. Завтра охотники придут с добычей, женщины насобирают корней и ягод. Никто не погибнет, племя будет жить, расти и развиваться.

Танец шамана становится быстрее, удары в барабан громче и ритмичнее. Тени прыгающие по стенам пещеры оживают и уже не повторяют движения шамана. Они открывают светящиеся белым глаза, скалятся демонстрируя острые зубы, шатаются по пещере и прикасаются к охотникам.

Шаман без сил падает, охотники встают и кланяются ему. Тени же… Они никуда не уходят, а сливаются с тенями охотников.

— Тёмные силы, — выдыхает Костя.

Планета отдаляется, с бешеной скоростью вращается, замирает и приближается. Костя понимает что прошло несколько тысячелетий. На зелёных лугах стоят величественные потрясающие своей красотой и размерами дворцы. В городах окружающих их кипит жизнь. Существа, самые разные, огромные и совсем маленькие, похожие на людей, антропоморфных ящеров, волков, кошек и даже насекомых, и вообще не имеющие аналогов живут в мире и согласии. Вместе строят, работают…

Возвышающийся вдалеке дворец резко приближается, Костя залетает в окно одной из башен и зависает у стола. У которого работает непонятное, ни на что не похоже существо. Ловко смешивая растворы в пробирках, оно напевая песню на неизвестном языке творит нечто невероятное и полезное. Ссыпая в чашу порошки и наливая растворы, оно радуется и точно знает что всё получится. Что долгая работа сейчас подойдёт к концу и от этого настроение существа поднимается.

Проведя необходимые манипуляции, существо ставит чашу на пол, встаёт перед ней на колени и сложив руки в молитвенном жесте закрывает все пять своих глаз. В лаборатории же начинает происходить нечто. Тени поднимаются, бредут к чаше и смеясь втягиваются в неё.

Из чаши льётся жидкая тьма, поднимаются клубы дыма, а вместе с ними вверх взлетает маленький пульсирующий красным камень.

Радости существа нет предела. Оно вскакивает, бережно берёт камень и с восхищением смотрит на него. Шепчет ласковые слова смысл которых Костя понимает, вставляет камень в оправу, пристёгивает золотые цепочки и уносит к алтарю. Вешает его на место и отвешивая поклоны убегает.

Планета снова отдаляется и быстро вращается. Замедляется, но теперь… Этот мир, меняется до неузнаваемости. На орбите спутники, в космос летят ракеты. Города становятся огромными. Планету же… Вся планета находится на ладони огромного прозрачного женского силуэта. И эта женщина внимательно смотрит на маленький голубой шарик. Улыбается и кажется что готова защитить его от любых угроз.

— Так это…

Договорить Костя не успевает, женщина с тревогой вглядывается в космос, перемещается и раскинув руки закрывает шарик. Вспышка белого света и всё исчезает. Через секунду снова появляется, но от увиденного Костя стискиват зубы.

Мир мёртв… Вспышка света уничтожила всё. Содрогающаяся от землетрясений, лишённая атмосферы планета замедляя вращение останавливается. Приближается…

Костя осознаёт себя на пустынной покрытой пеплом улице, по которой мрачные тени жутко завывая вереницами бредут в одну сторону, к уцелевшей башне дворца. Бредут, на ходу падают, истаивают, источая чёрный дым исчезают, но не останавливаются. Они буквально излучают страх, горе утраты, уныние и слабую надежду. Все они верят что не всё кончено, что у них ещё есть шанс спастись, главное — дойти.

Не придумав ничего умнее, Костя идёт с ними и с ужасом наблюдает как теней становится всё меньше и меньше. Из сотен тысяч, а возможно даже из миллионов, до башни добираются от силы три сотни. И там, все они втягиваются в огромное, ритмично вспыхивающее красным Сердце.

Планета снова удаляется и быстро вращается… Как понимает Костя, проходят тысячи лет и становится только хуже. Вулканы наполняют атмосферу ядовитыми газами и пеплом. Землетрясения и извержения уничтожают остатки былой цивилизации и добивают спящую глубоко под землёй жизнь. От чего планету заволакивает аурой отчаяния. Последние хранимые Сердцем живые существа погибли, без них оно не видит смысла дальнейшего существования. Однако, надежда ещё теплится и Сердце идёт на отчаянный шаг, оно покидает мёртвый мир, запускает себя в космос и всматриваясь в пустоту летит в неизвестность.

Секунда темноты и череда ярких картинок. Вот Сердце входит в атмосферу, вот раскалясь взрывается и разлетается тысячей осколков. Снова темнота и вот Сердце в новом мире. На плодородной заполненной жизнью планете. Однако радость была недолгой. Сердце потеряло большую часть себя, а вместе с этим утратило и большую часть накопленных знаний. Сверху шло отсутствие местной разумной жизни. Ну и вишенкой на торте… Взрыв Сердца вызвал чудовищный выброс энергии от чего появилось множество разрывов пространства в которые хлынули самые разные существа. Кто-то шёл намеренно с целью исследовать, другие попадали нечаянно вместе с кусками своих миров.

Понимая что без разумной жизни Сердце и его сохранившиеся осколки не выживут, оно принимает решение закрыть проходы и оставить гостей в этом мире. Что и делает, после чего выпускает теней и израсходовав почти всю энергию впадает в спячку. А когда просыпается то видит занятную картину. Все гости, видимо из-за выброса энергии изменились до неузнаваемости и откатились до состояния полудиких племён. Появилось множество новых видов, включая энергетических существ. Обрадованное таким фактом Сердце начинает действовать. Подсказывать, советовать, направлять. Племена начинают объединяться, строятся города. Но, среди всех этих существ, были те, кто как принимал энергию Сердца, так и спокойно обходился без неё. И если всё множество пришедших сюда через разрывы видов и появившихся уже здесь существ без этой энергии обойтись не могли, то существа называющие себя людьми, действовали по своему усмотрению. Одни принимали энергию, другие отвергали её и тогда даже тени не могли к ним приблизиться. Но среди них, среди этих странных существ был тот кто полностью принимал энергию называемую людьми магией. Он слушает теней, принимает их помощь и слушает советы. От чего очень быстро добивается высот, власти и уважения.

Обратив внимание на столь необычного индивидуума, Сердце видя перспективы начинает само помогать ему. Приводит его к себе, через кровь заключает с ним союз и пытается восстановить то что потеряло. Что отчасти получается. Люди делятся на два лагеря. Меньшая часть тянется к Сердцу, большая уходит на юг. Идут годы, в мире возвышаются две великие Империи. Светлая состоящая из людей, обладающая магией, но считающая её грехом и Тёмная где живут все остальные народы и магию считают даром. Дальше темнота…

— А потом? — спрашивает Костя. — Покажи что было дальше.

Что именно было дальше Сердце не показывает. Однако после долгих уговоров, в темноте вспыхивают образы. Молодая женщина и держащий её за руку, маленький мальчик. Они идут в темноте. К ним присоединяются другие женщины и девушки. Ребёнок изначально спрашивающий женщину что и как, постепенно меняется. Любопытство в его глазах гаснет, добрая улыбка превращается в оскал пресытившегося хищника. Весь его вид показывает самоуверенность. Он вырывает руку, отталкивает женщину и уходит в темноту. На её крики, просьбы одуматься и остановиться он внимания не обращает, уходит в темноту где взрывается разноцветными искрами. Женщина закрыв лицо руками садится и вскрикнув исчезает. Вслед за ней исчезают и все остальные девушки. Остаются только семь и маленькая девочка.

Девушки стоят, мрачно смотрят в пустоту, как вдруг… Одна отходит в сторону, испуганно озирается, сжимается от страха и медленно гаснет. И когда уже практически исчезает, перед ней появляется белый медведь. Толкает её носом, помогает встать и собой загораживает. Остальные шестеро и девочка…

Все они меняются. Худеют, одежда превращается в лохмотья, кожа темнеет. На лицах появляются синяки и ссадины… Все они закрывают глаза и затыкают уши. Изменяются ещё сильнее, становясь похожими на обтянутые кожей скелеты. Как вдруг, одна из них открывает глаза, вытягивает руку и глядя как на её ладонь опускается искра улыбается. Мгновенно хорошеет, ярко вспыхивает и тут… Красивая молодая девушка, держит за руку маленького светловолосого мальчика и глядя на него улыбается. Через секунду в себя приходит ещё одна девушка, подходит к ним и берёт мальчика за вторую руку. Девочка ярко вспыхивает и смеясь убегает за троицей. Там, все они, как будто закрывая собой мальчика стоят и… Одна показывает возникающие на ладони картинки и то грозя пальцем хмурится, то одобрительно кивает тепло и мило улыбаясь. Вторая отдаёт мальчику свою энергию. Девочка, она сама смотрит и запоминает.

— Я всё понял, — шепчет Костя. — Я понял!

— Костя! Очнись! — режет его слух крик Илары.

— А? Что?

— Что? Ты шесть часов так стоишь. Что с тобой случилось?

— Я общался с Сердцем.

— Ну и как? Что узнал?

— Много чего. Пошли, есть хочется сил нет.

— Подожди, ты… Что ты видел?

— Прошлое, Илара, прошлое. И теперь знаю как поступать в будущем. Идём.

Глава 39

Вечер, обеденный зал. Сидящая за столом Эрми смотрит на мужа и никак не может понять что с ним происходит. С утра он был не в духе, на встрече с аргонианами тормозил, со слов Илары шесть часов неподвижно простоял у Сердца, а теперь сидит и улыбается. Шутит, смеётся, делает комплименты, весело общается с приглашёнными гостями то есть с Нинкой и Микс’Ааром. Но, от эльфийки не ускользает то, что Костя постоянно как будто прислушивается. Нинка что-нибудь ляпнет и он на неуловимое мгновение замирает. После чего или смеётся, или серьёзно отвечает. Но делает это мастерски, как будто заранее знает что они скажут или о чём спросят.

От этого ящеры под впечатлением. Аар явно в восторге от такой проницательности, вежливости и ума Константина. Однако, это всё странно.

— Аби, — шепчет сидящей рядом фее Эрми. — Чо происходит?

— Костя научился слышать Сердца, — улыбаясь шепчет фея. — Вернее, он вспомнил как это делается. Если раньше он чувствовал их взгляды, то теперь слышит слова. То есть не совсем слова, Сердца не говорят, в привычном нам понимании.

— И чо?

— Ну как тебе сказать, — чешет затылок фея. — Если совсем просто то… Сейчас у Кости три Сердца, так вот, с помощью теней которых ты видела на свадьбе, они сканируют разумы аргониан и подсказывают Косте что делать. А также рассматривают варианты дальнейших событий.

— Видят будущее?

— Нет, — качает головой фея. — Будущее увидеть нельзя, оно ещё не произошло. Но, на основании полученных данных можно предугадать варианты и выбрать самый благоприятный. И вот сейчас я лучше понимаю Кастиана. То есть Костю.

— И?

— Он не был похотливым кобелиной. То есть был, конечно… Да, он тащил в семью всех и рад был уединиться со многими. Но теперь я понимаю, что это не просто так.

— Объясни. Я въехать не могу.

— Ну вот смотри, — вздохнув продолжает фея. — Были у нас великаны. Народ не только большой, но и гордый. Конечно они жили в Империи, по всем правилам и законам, но свои обычаи ставили выше. Им всегда казалось что к ним как-то не так относятся. И тут Азарата, с которой я застукала Кастиана. А потом раз и всё. Великаны породнились с Императором, все разногласия и непонимания ушли в прошлое. Понимаешь?

— Не совсем. А люди? Духи? Все остальные?

— Эрми, это всего лишь предположение. Вот Костя вспомнит всё, тогда и объяснит…

Договорить Аби не успевает, всхрапнувшая Бабочка падает лицом в тарелку, вскакивает и грозно смотрит на всех собравшихся. От чего все смеются и переводят тему с деловой, на повседневную. Костя говорит что Аар, с его организаторскими способностями и умом, потому как не стал чудить и чего-то выжидать, а как только услышал осколок сразу начал действовать, просто обязан занять руководящую должность. На что ящер, хоть и кивает, но вежливо отказывается. Ссылается на почтенный возраст, говорит что здоровье уже не то и заявляет что ему, старому аргониану, не руководить, а внуков нянчить надо. После чего скалясь смотрит на Нинку, которая от таких новостей сначала давится и тут же часто моргая начинает кривляться.

— Вот только её нам не хватало, — качает головой Эрми.

Аргонианка же теряет контроль и начинает благоухать разными приятными ароматами, вываливает язык и громко шипит.

— Боюсь, она сейчас нападёт на Костю прямо здесь, — шепчет Аби.

— Я ей хвост оторву, — злобно шипит Эрми.

Все девушки, кроме Аби и Любицы которые спокойно ужинают с эльфийкой полностью согласны. Однако… Неожиданно все замирают. Эрми чувствует взгляд чего-то большого, древнего и очень могущественного. Взгляд снисходительный, насмешливый, но в тоже время тёплый и заботливый. Перед глазами Эрми вспыхивает картина, как маленькие девочки ругаясь и пища тянут каждая к себе игрушечного медвежонка с короной на голове. Тянут, кричат, ругаются и наконец разрывают игрушку. После чего садятся и глядя на то что совершили громко ревут.

Картина меняется, девочки без ссор и ругани играют с медвежонком. В их глазах счастье, радость. Они весело смеются, общаются и с каждой минутой лучше понимают друг друга. В голове эльфийки появляются мысли о том, что так будет лучше. Лучше для всех…

— Видела? — спрашивает её Аби.

— Д-да…

— Поняла?

— Кажется… Да. Наверное. То есть. Да я же… Ну приревновала. С кем не бывает?

— Со мной, — подмигивает ей сидящая справа от неё Любица. — Я знаю что получу больше. И терять этого не стану. Как существо выращенное в пробирке я как никто умею ценить то что имею. Вчера никто, одна из солдат, первоначально даже без имени, с порядковым номером, сегодня получает любовь, семью и уважение. Чувствует свою значимость. Так что думайте сами.

— Да поняла я, — отмахивается от неё Эрми. — Всё поняла.

Тут же Сердце Лэртона как будто смеясь внушает Эрми мысль, что на самом деле она не поняла ровным счётом ничего. Добавляет мысли что со временем оно сможет всё объяснить и присылает образ, яркую реалистичную картинку на которой… Впереди Костя, за ним они все и кое-кто ещё, то есть две молодые девушки и маленькая девочка. И Эрми с первого взгляда понимает то, что странная троица не часть семьи. Не те кто придут позже. Они… Эрми узнаёт их взгляды. Они, все трое…

— Со свадьбой спешить не будем, — кивает Аар. — Поживёте, узнаете друг друга получше. А там, как и положено в день какого-нибудь праздника, мы и устроим ритуал.

— Д-да… — разводит руками Костя. — Вот очень бы хотелось, но придётся подождать. Завтра первый день середины лета. Праздник в честь нашей покровительницы. Темнейшей Озёрной Девы, по счастливому стечению обстоятельств моей невесты. Хочу сделать ей предложение. Вы только ей не говорите.

Присутствующая в зале Глия, от услышанного роняет булочку в воду и закусив губу часто кивает. Закрывает лицо руками и завывая исчезает.

— Кстати, — покачав головой виновато улыбается Костя. — Завтра в королевстве праздничный день. Работать нельзя, мы все будем праздновать, нести подношения к алтарю госпожи Глии. А вечером все пойдём на берег озера.

— С радостью принимаю ваше приглашение, — кивает Аар. — Я доведу информацию до наших. А теперь… Повелитель, прошу меня простить, но день выдался очень насыщенным. Мне, в силу возраста, просто необходимо отдохнуть.

— Я провожу, — тут же встаёт Костя.

Аар и Константин уходят из зала. Нинка опрокидывает бокал вина, съёживается от взглядов девушек, икает и вскакивает.

— Я… Я тоже пойду, — задом отступая к выходу мямлит аргонианка. — Увидимся завтра, на празднике. Слушайте, а я так люблю праздники…

Пятясь девушка мямлит всякую ерунду. Говорит без умолку, ровно до тех пор пока не упирается спиной в переместившуюся к выходу Илару.

— Попалась! — схватив её за хвост восклицает ведьма.

— И-и-и-и! — тонким голосом пищит аргонианка, прыгает в угол и видя что все медленно идут к ней присаживается. — Я не виновата! Просто люблю Костю! С первого взгляда полюбила.

— Встань! — рявкает Любица. — А теперь заткнись, слушай и отвечай на вопросы. Девственница?

— Д-да… Везде. Даже не целовалась. То есть целовалась, но только с Костей. Вы видели. Простите меня.

— Решила заполучить нашего мужа, — уперев руки в бока заключает Архаса. — Так знай. За такое, жизнь твоя превратится в кошмар. Каждый день, каждую минуту, ты будешь жалеть что залезла в нашу семью.

— Я не специально! У меня чувства. Я люблю его. И вас буду любить.

— У тебя ещё есть шанс уйти, — мрачно смотрит на неё Глория. — Уйти и забыть. Тогда…

— Можете бить меня, издеваться, убить. Я не отступлю, — трясясь от страха мямлит аргонианка. — Костя мой и я буду с ним, даже если буду недолго.

— Ну, что скажете? — спрашивает Глория. — Возьмём или нет?

— Сложный вопрос, — схватив аргонианку, поворачивая и рассматривая ворчит Любица. — Так-то неплохая. Симпатичная, в теле. Смотрите какую задницу отъела. Хвост подними, ящерка.

— Может не надо? — шепчет Нинка.

— Ну, а как ты хотела? — схватив её за плечо улыбается Любица. — Нам же надо убедиться что ты нам подходишь. А то, знаешь ли, вдруг вы с Костей несовместимы. Давай, хвостик и юбку вверх, трусы вниз и ноги шире.

Судорожно выдохнув, Нинка поднимает хвост, задирает юбку и получив звонкий шлепок по заднице взвизгнув подпрыгивает.

— Вы чего? Больно же, — потирая ягодицу возмущается она, как вдруг замолкает и видя на лицах девушек весёлые улыбки сама невольно скалится. — Так вы…

— Верно, разыграли тебя, — смеётся Архаса. — Извини за дурацкий розыгрыш, но сама понимаешь…

— А я уже перепугалась…

— И возбудилась, — хихикает Аби. — Соски торчат, запах на весь обеденный зал. Тебя удар так завёл или ты нафантазировать успела.

— Удар, — опускает голову Нинка. — Странность у меня такая. Вот вроде бы и больно, а заводит.

— А если так? — ухмыляется Аби, щипает аргонианку за соски и поворачивает.

— О-о-о-о, да… — закатив глаза стонет Нинка. — У-у-у-у… Ещё!

Двери открываются, в зал забегает Костя. Резко останавливается, глядя на девушек наклоняет голову на бок…

— Это не то что ты думаешь, — подняв руки улыбается Любица. — Я сейчас всё объясню.

— Да я это… Я позже зайду. У меня дела, срочные. Я просто забыл…

— Костя…

— Ульфер! — выбегая кричит Костя. — Так что ты там говорил?

— Ну вот, — убрав руки Аби вздыхает Нинка. — Мы всё испортили. Вот что он теперь про меня подумает?

— Ничего плохого, — пожимает плечами Любица. — Нормально всё будет. Пошли, надо к вечеру готовиться. Есть у нас один план. И ты, красотка аргонианская, нам в этом поможешь. Только с одним условием.

— Каким?

— Сейчас всё узнаешь, — щурясь кивает Любица. — Итак, начинаем операцию «Соблазнение упёртого барана.» Илара, через десять минут твой выход. Глия?

— Да здесь я.

— Тогда… Вперёд!

****

Не подозревающий о планах девушек Костя, прогуливаясь по коридорам замка думал… Нет, не о случившемся только что в обеденном зале, а о Сердцах и их истории. Конечно, теперь он знает что они такое и как появились. А также знает что Сердца, это живые существа со своим разумом и волей. Но вопросов всё ещё много. Их катастрофически много. Например, Константину не даёт покоя сам смысл создания основного Сердца. Для чего? Собирать и хранить информацию? Или усиливать магический фон? Что сомнительно, потому как в родном мире Сердца магии было хоть завались. А вот вариант с информацией, более приемлем.

Например… Входя в атмосферу Сердце взорвалось и не потеряло информацию, а высвободило её. В разрывы реальности вошли разумные и не очень существа, поселились, мутировали, изменились и в результате получились те, кто живут здесь сейчас. Сердце видело тех кто пришёл и никаких: орков, эльфов, гоблинов, гарпий, зверолюдей, ящеров, кентавров, великанов и уж тем более элементалей среди них не было. Значит… Магия это энергия плюс информация. И это значит…

Размышления самым наглым образом прерывает появившаяся перед ним Илара. Которая хватает его, говорит что спать пора и переносит в покои. Где…

— А мы тебя заждались, — томно шепчет лежащая на кровати Архаса. — Иди ко мне.

Орчанка лежит на боку поджав ноги и подперев рукой голову. И всё бы ничего, вот только одежды на ней нет от слова совсем. Что сразу же действует на Костю как красная тряпка на быка.

— И к нам, — говорят сидящие на кровати и держащиеся за руки Эрми и Глория.

— Или ко мне, — улыбается стоящая у окна Любица.

— Или ко мне, — с кошачьей грацией забираясь на кровать потягивается Илара.

От вида обнажённых девушек, крышу Константина окончательно сносит. Он шагает вперёд, как вдруг… Прямо перед ним появляется Глия, которая медленно плывёт в воздухе, опускается на кровать и манит Костю пальцем.

Но и это ещё не всё. Рядом с русалкой появляется Бабочка, усаживается на кровать и улыбаясь закрывает глаза.

— Я… — пытается что-то сказать Костя, как оказывается поднят в воздух и перенесён на кровать.

Сверху на него садится Аби, торопливо расстёгивает рубаху и со стоном проводит языком по груди.

— Как же я скучала, — закрыв глаза стонет фея.

— Подождите. Может быть мы…

Договорить Костя не успевает. К кровати подходит Нинка, закрыв глаза шипит и…

И так перевозбуждённый Костя, вдохнув запах аргонианки мгновенно прекращает попытки сопротивления. Хватает фею, заставляет её лечь на него и целует.

— Кажется сработало, — гляда на страстно целующихся Костю и Аби улыбается Любица. — Нинка, Глия, Бабочка, слушайте меня внимательно. Если всё же дойдёт до дела, держите себя в руках. Как бы ни было сложно устоять, вам надо сохранить чистоту. Это важно! Это необходимо для королевства, для Сердец, для всех наших жителей. Понимаете?

— Да понимаем мы! — кричат все трое.

— Аби, я всё же не уверен. Ты, конечно, увеличилась но что если…

— Тс-с-с… — приподнимаясь закрывает ему рот фея. — Я знаю что делаю. Главное расслабиться и выдохнуть.

— Может…

— Помолчи, я две тысячи лет этого ждала. Так… Вот так… О… Входит…

— Аби…

— Да, половина внутри. Подожди. Не двигайся, дай привыкнуть. Так… Архаса, помоги, пожалуйста. Я сейчас приподнимусь, а ты плюнь на него. Давай…

— Ого, — выдыхает Нинка. — А ей… А если она уменьшится?

— Она тёмный дух.

— У неё другая физиология?

— Она сгусток магии, — кивает Любица. — Не бойся, Аби и правда знает что делает. А ты?

— А я?

— Готова?

— Я точно не знаю. Наверное… Да. А…

Аргонианку прерывает визг разошедшейся Аби. Двигаясь с огромной скоростью, фея рычит, просит ещё, как вдруг закрыв глаза замирает и падает на Костю. Виляя задом и вздрагивая лежит на нём, всхлипывая осыпает его лицо поцелуями и сбивчиво рассказывает как сильно любит.

С трудом встаёт, выдыхает и падает на кровать. Поджав ноги негромко хихикает…

— Ох ты, — разглядывая фею удивляется Нинка. — А со мной… Кхым… А там… Она сидеть сможет?

— Помолчи, а. Такой момент, а ты с вопросами. Ты лучше готовься, скоро ты пойдёшь. И не вздумай забыть.

— Я помню. Ну…

Аргонианку опережает Глия, которая помогает Косте избавиться от одежды и переносит их в ванную. Откуда вскоре слышится тяжёлый вздох русалки, её признания в вечной любви и радостный вопль от того что свершилось.

Девушки укрывают одеялом пребывающую в нирване Аби и едва не снеся дверь уносятся в ванную.

****

Утро, центральная площадь Лэртона.

На площади не протолкнуться, сегодня, в праздник Озёрной Девы, все жители пришли почтить покровительницу. Однако подношения достаются не только ей одной. Воительницы укладывая венки и сладости к монументу русалки, не забывают про Арату и подносят ей вино и табак.

Гномы повторяют действия, сладости отдают русалке, а стеклянные баночки с порошками металлов и минералов ставят у абсидианового алтаря Адель.

Аби и Бабочку которую теперь зовут Моана, чтят пока мало, однако всё же не забывают. Илара, целители и травники, подношения оставляют. Там же подношения оставляет и Марис со своими людьми. А вот Аби… Её почитает Казначей, Николс, сотрудники госбезопасности, за то что она нашла и обезвредила банду и некоторые солдаты, за воинственность и вспыльчивый характер.

От всего этого, присутствующие там же тёмные духи, буквально светятся. Заверяют жителей что всё будет в порядке и обещают защитить. Вместе с ними светится и Нинка, которая категорически отказываясь отходить от Кости, держит его за рукав и благоухая пьянящими ароматами всё время старается лизнуть. Ночь ей явно понравилась и хоть всё произошло не совсем стандартно аргонианку всё более чем устраивало.

Так приходит очередь Кости. Который укладывает на алтари подношения, благодарит своих девушек и задерживается у статуи Араты.

— Она придёт, вернётся, — улыбается Аби. — Может быть… Она просто крепко спит. Тёмного духа убить почти невозможно. А…

— Я верю. Скоро увидимся, Арата.

В том что они увидятся, Костя даже не сомневался. Сомневался он в том, что теперь в себе. Сердца и он сам, с каждым днём всё ближе и ближе друг к другу. Где теперь мысли Сердца, а где Константина, увы не понятно. Также непонятно кто именно в данный момент думает и чтобы понять чьи мысли в данный момент крутятся в его черепушке, приходится напрягаться. И это не кажется неправильным, опасным или вредным, да это даже на поддакивание не похоже. Сердца могут просить, требовать, нашёптывать, кричать, хныкать, канючить, но последнее слово всё же за Костей. Он всегда может возразить, отказать, сделать по своему… Но повода для этого нет. Сердца говорят не отталкивать Нинку, а наоборот принять её и её чувства. Костя делает это и в итоге уже сегодня с утра, аргониане смотрят на него с уважением, как на старшего в семье. А ещё, именно запах аргонианки помог девушкам воплотить их коварный план. От чего у всех заметно поднялось настроение. Моана и Глия мечтают о свадьбе. Остальные…

— Может быть так оно и лучше? — мысленно спрашивает Костя. — Может быть мне, чтобы не повторить прошлых ошибок, действительно стоит их слушать? Ведь… Кем я был раньше? И кем стал сейчас? Да, я по-прежнему ничего не понимаю. Но у меня же получается. Получается?

Перед глазами появляется образ девушки, которая лучезарно улыбаясь одобрительно кивает и всем своим видом показывает что помогает и будет помогать.

— Но почему? — мысленно спрашивает Костя.

Девушка отскакивает и сразу двумя руками указывает на орка у которого на плечах сидит ребёнок, его сын. Оба они счастливо улыбаются.

Девушка кружась уходит в сторону и указывает на счастливую парочку молодых гоблинов. На стоящих рядом гномов, людей, орков. После чего возвращается к Косте и глядя на него вопросительно приподнимает бровь.

— Для них? Тебе нравится когда они счастливы?

Девушка часто кивает, раскинув руки кружится на месте и исчезает.

Задумчивый Костя вместе с семьёй уходит на берег. Сердца облегчённо выдыхают и испытывая серьёзную усталость расслабляются. Им трудно, человеческий разум для них сложен и непонятен. Для того чтобы объяснить самые простые вещи, рассказать что-нибудь или просто обратить на себя внимание, приходится очень сильно напрягаться. Перебирать всю память, находить соответствующие образы и адаптировать их для восприятия. Но, Сердцам это только в радость. Их слушают, с ними общаются, к ним взывают в трудную минуту. Они снова нужны, причём нужны многим и многим. И это только начало, Сердца соберут остальные осколки, направят Константина, помогут, защитят и постараются уберечь от ошибок. Постараются, сделают всё, чтобы дитя ведомое ими, не подверглось чужому влиянию и как в прошлый раз не оступилась.

Глава 40

Вечер, замок Лэртон, Микс’Аар.

С самого утра пожилой аргониан пребывает в смятении. Мысли о том что он поступил как последняя свинья не дают старому ящеру покоя. Да, по его мнению всё прошло более чем хорошо. Его и его народ приняли как своих. Несмотря на праздник и запрет работать наметили планы строительства, а уже завтра начнётся распределение и расселение. Перепись, определение детей в школы, детские сады, а одарённых и в магическую академию. Взрослые уже завтра посетят свои будущие места службы и работы. Матерям назначат пособие на детей. Каждый из его народа будет получать продуктовый паёк и кое-какие выплаты. И народ доволен, такого отношения к себе никто кроме Нии не ожидал. Но вот сама Нии…

От осознания своей глупости и нахлынувшего к самому себе отвращению Аар хватается за голову, вскакивает и бежит к двери. Резко тормозит у зеркала и глядя на своё отражение злобно скалится.

— Ну что, доволен, рожа зелёная? Хорошо устроился, в замке теперь живёшь. Не стыдно? Дочь родную продал. Свою маленькую…

Дверь скрипит, в комнату осторожно заглядывает довольная жизнью Нии, тут же заваливается, ставит на стол корзину и упав на стул улыбается: — Ты снова сам с собой разговариваешь?

— Ворчу, по стариковски, — подтаскивая стул и присаживаясь бормочет Аар. — А что мне ещё остаётся?

— Ну не знаю, — пожимает плечами Нии. — Радоваться например.

— Ну да, повод есть…

— Именно есть! — восклицает Нии, вскакивает и подтягивает корзину. Из которой извлекает пирожки, жареное мясо, фрукты и бутылку вина. — Не понимаю почему ты так беспокоишься. Наш народ приняли, обо всех позаботились. Даже для одиноких стариков, Костя собирается создать… Этот… Как его? Дом престарелых, вот. Там о наших и не не только наших дедушках и бабушках будут заботиться целители и знахари.

— Вот и сдайте меня туда. Я старый, теперь одинокий аргонианин. Поживу спокойно.

— Да что с тобой не так? Папа, успокойся.

— Не могу. Мне стыдно.

— Почему?

— Потому что ты… То есть я тебя… Ну ты понимаешь.

Запрокинув голову Нии громко смеётся, забегает отцу за спину и обнимает его. Целует в щёку и гладит по голове: — Зря ты так.

— А может не зря? Вот появятся свои дети, будешь знать.

— А вот скоро и появятся.

— Как? Уже? Да как он…

— Спокойно, — улыбается Нии. — Всё нормально. У нас любовь и полное взаимопонимание. Меня приняли в семью, детьми займёмся после свадьбы. Кстати она будет через месяц на какой-то там праздник. Уже решили. Ты лучше мясо попробуй, сама готовила. По маминому рецепту. Костя уже оценил.

— Конечно, сначала Костя.

— Ты сам на ужин не пошёл. Так что не надо.

Ворча и кривясь, Аар пробует угощение. Нии же воркуя и мечтательно вздыхая рассказывает о том что придумал Повелитель. От чего Аар давится, кашляя бьёт себя в грудь…

— Да-да, — хлопнув его по спине улыбается Нии. — Костя в полной мере оценил твои организационные таланты и хочет назначить тебя вторым советником. И знаешь, он прав. Тебе надо быть рядом с Повелителем. Да и Кетиос хоть немного отдохнёт, а то на нежить похож.

— Что ещё вы придумали? — пытаясь скрыть удивление спрашивает Аар.

— Ну, после свадьбы я стану королевой. Тёмные духи от этого отказались, а вот мне выбора не дали.

— Мне надо с ним поговорить!

— Прости, но никак, — разводит руками Нии. — Он уже спит, а рано утром они с Иларой и Аби отбывают на встречу с Северянами. Но как вернётся, он сам к тебе зайдёт.

— Повелитель зайдёт к Советнику? Тебе это странным не кажется? Хотя…

— Кажется и ещё как, — улыбается Нии. — Но, наш Костя необычен. Даже по мнению Кетиоса, он неправильный. Но как раз в этом и кроется его сила. У него другой взгляд и подход, что очень и очень эффективно. Но, с этим разбираться уже тебе. Я в политике вообще ничего не понимаю. Ладно, пойду я. Хочу перед долгой разлукой в целых два-три дня побыть с мужем.

— Так он же спит.

— Ну и что? Я тоже спать буду. Тут главное успеть, пока другие рядом с ним место не заняли. Всё, убежала. Ты тоже не засиживайся.

— Советник Аар, — наливая в бокал вино ворчит аргонианин. — А что, звучит. Правда я хотел уйти на покой… Но раз надо, значит надо. Так, что за вкусности мне тут принесли?

Старый ящер, с удовольствием пробует пирожки и мясо. Теперь он спокоен, потому как Нии, хоть толком ничего и не сказала, но дала понять что Константин далеко не дурак. Он умеет думать и принимать правильные решения. И Аар, как опытный управленец и организатор две сотни лет поддерживающий существование рассыпающегося общества аргониан, ему в этом поможет.

****

Утро, покои, Архаса.

Орчанка просыпается от шорохов, стука и дурацкой детской песенки. Пошарив рукой по кровати и не найдя Костю, орчанка потягивается, зевает, чмокая губами садится и…

— О! — распахнув глаза восклицает она. — Нинка! Ты чего?

— Делаю то что лучше всего умею, — намывая полы хихикает аргонианка. — Встала пораньше, завтрак на всю семью приготовила. Костю, Аби и Илару проводила. Отмыла обеденный зал, теперь вот в спальне порядок навожу.

— В такую рань? — вылезая из-под одеяла ворчит Эрми.

— Ну, вообще-то вставать пора. Вы давайте, приводите себя в порядок и дуйте завтракать. Я старалась.

— Ну, попробуем аргонианскую кухню, — спрыгивает на пол Любица. — Мне двойную порцию.

— Я всё рассчитала и сделала для тебя порцию побольше. Специй тоже добавила в соответствии с размерами.

— Это как? — мотает головой воительница.

— Очень просто, — продолжая мыть пол улыбается Нинка. Твой рост два сорок шесть, вес сто семьдесят килограмм двести сорок грамм. Соответственно тебе…

— На глаз определила?

— Ну да. Талант у меня такой. Плюс, как и все аргониане, я умею хорошо считать.

— Это я знаю, — перебивает её Любица. — Ашара тоже считать любила. Но чтобы вот так, с точностью до грамма. Молодец.

— Я же говорю, талант у меня, — смущается Нинка. — С первого взгляда могу определить расстояние, размер и высчитать вес.

— Высчитай? — улыбается Архаса.

— Рост два метра и один сантиметр. Вес сто двадцать. Однако по тонкой прослойке жира на животе и заднице, могу сказать что совсем недавно ты весила меньше.

— Вот сейчас обидно было, — коричневея шепчет орчанка. — Иди сюда. У меня идея есть.

Бросив тряпку Нинка присаживается на кровать и сразу оказывается между Архасой и Любицей. Которые на перебой задают ей вопросы, задачки, и постепенно усложняют их.

Постепенно Архаса замолкает, а вот Любица только расходится. Примеры становятся сложнее и сложнее. Вычитание и сложение уже тысяч и десятков тысяч, меняется на умножение и деление. Трёх, четырёх и даже пятизначные цифры мгновенно делятся и умножаются аргонианкой. И когда легко складывает две суммы за миллион каждая, Любица улыбаясь поднимает руки.

— А ещё я наблюдательная, — улыбается Нинка.

— А это как?

— Ну… Я конечно, только убралась, но… Так, я сейчас отвернусь, а ты возьми цветок, оторви лепестки, разорви их на мелкие кусочки и пересчитай. Мне не говори.

— И?

— Потом я повернусь, ты подкинешь их, а я пересчитаю, — отворачиваясь хихикает аргонианка.

Любица срывает с цветка лепестки. Разрывает их, пересчитывает и ехидно улыбаясь просит Нинку повернуться. Подбрасывает лепестки вверх и…

— Восемьдесят шесть, — с ходу выдаёт Нинка.

— Молодец, — хлопает в ладоши Любица. — Просто умница. И ты знаешь… Хм… Ну не стоит тебе зарывать свой талант. Надо по полной использовать твою способность.

— А как?

— У нас Казначей постоянно плачется о том что не вывозит. Думаю, ему пора уйти. А вот ты…

— А что? — кивает Нинка. — Я смогу. У меня и пара подруг есть. Конечно, считают они похуже и не такие наблюдательные, но обе могут. Да и они на складах работали, так что знают о бережливости. Но убираться и готовить я не перестану, мне нравится.

— Тогда как Костя вернётся, так сразу ему и предложим. А сейчас завтракать!

****

Столица Северного королевства, Нур-Ваат. Константин.

Прибытие по средствам телепортации проходит штатно. Троица появляется у входа в замок, где ошеломлённые стражники убегают докладывать об этом Эрику. Сам Эрик, хоть и рад такому визиту, мрачен и не разговорчив. От вопросов отмахивается, пытается перевести тему и дабы избежать вопросов уводит гостей в обеденный зал. И там…

— Так что всё-таки случилось? — сидя за столом спрашивает Костя.

— Да так… — отмахивается Эрик. — Ты вообще знал что в переводе с древнего языка родственников Ура, Маджал означает ждущий?

— Даже не догадывался. И кого вы ждёте?

— Выходит, что тебя, — потирая лоб нервно высказывает Эрик. — Ты ведь Император.

— Слушай, дружище, я честно не понимаю что происходит. Если мы не вовремя, то давай…

— Нет, ты вовремя. Просто… Это сложно объяснить. Но вот сейчас, через несколько минут, я потеряю… Так, мне не стоит об этом. Я пока ещё Повелитель и никого не потерял. Давай не будем спешить, возможно ты, это и не ты вовсе…

— А кто?

— Да ну не знаю я! — вскакивает Эрик. — Не знаю. Извини… Это сложно.

— Мне это не нравится, — фыркает Аби. — Эрик, ты что, отравить нас решил? Или за дверями вооружённые солдаты и ты…

Дверь со скрипом открывается. В установившейся тишине слышны шаркающие шаги и тяжёлое хриплое дыхание. В дверном проёме появляется сухая сгорбленная фигура и охая медленно шаркает к столу.

— Ты, — уронив стул вскакивает Костя. — Ты…

Мир меняется, вместо тёмного обеденного зала, Костя осознаёт себя в огромном и светлом. Огромное количество народа, зал слепит глаза множеством светящихся кристаллов и золотом на стенах. Сам Костя восседает на троне с подлокотниками в виде двух львов. Одет в доспехи, огромен и массивен… Шаркающий старик превращается в юнца, который трясясь от страха и волнения, держа в руках свиток, неуверенно идёт к трону.

— Сейчас свалится, — слышится рядом красивый грудной голос Араты.

— Переволновался, бедняжка, — подтверждает Любица.

Словно услышав её слова, мальчишка запинается и падает, но… Телепортация, Костя перемещается к нему и не давая встретиться с полом ловит.

— Император, — выдыхает мальчик.

— Малыш Тари, — усмехается Костя. — Не надо так нервничать. Ты же мой глашатай. Ты…

Видение исчезает, вместо юнца на руках Константина древний старец. Который смотрит на него, полными восхищения глазами…

— Узнал… — выдыхает старик. — Я…

— Тари… Как? Ты ждал меня?

— Я не мог не дождаться, — гордо кивает старик. — Я слово давал. Император, ты узнал меня… Я свободен.

— Нет-нет-нет! Не вздумай! — тормоша старца кричит Костя. — Столько лет ждал и вдруг…

— Не повторяйте прошлых ошибок, — сглотнув шепчет старец. — Не надо. Не слушайте… Только Сердце не обманет… Вы… Ваша… Я свободен. Эрик…

— Тари!

Выдохнув старец затихает. Руки его безвольно опускаются, тело белеет и быстро осыпается пеплом.

— Как же так, — собирая пепел стонет Костя. — Мне нужно было столько сказать. Ты…

— Он ушёл счастливым, — подходит к нему Эрик, снимает корону и встаёт на одно колено. — Наш род выполнил клятву. Мы дождались тебя. Дальше, извини, но ты сам. Вот корона Северных Земель. Где Сердце тебе покажут. Я… Я рад тому что хоть и недолго, но мог называть тебя другом. Прощай, Константин, друг мой. Если можно, позаботься о моих жёнах. Они… Начинай уже.

— Эрик, ты с чего помирать собрался? — медленно отходя назад спрашивает Костя.

— Ты издеваешься? — кривится Северный Повелитель. — Так положено. Сейчас тебе надо убить меня и окропить кровью наше Сердце. Ты же Император. Не тяни, убей меня.

— Вай дурак, — хватается за голову Костя. — Ты…

Эрик явно не шутит, опускает голову, снимает с пояса меч и протягивает его Косте. За его спиной появляются тёмные духи. Снежный барс принимает образ девушки, все они вцепляются в Эрика и начинают плакать. Стена отъезжает в сторону, в зал влетают двенадцать девушек и наперебой просят Костю не убивать их мужа.

— Вы что… — пятясь шепчет Костя. — Вы в своём уме? Да вы с чего…

В висках Кости стучит, все три Сердца внимательно глядя на него говорят что не надо. Глаза слепит вспышка, перед Костей появляется олицетворяющая местное Сердце девушка. Отрицательно мотая головой, встаёт перед Эриком и раскинув руки грозно смотрит на Костю. От чего у горе Императора в голове крутится хоровод мыслей и образов. Сердце Нур-Ваат, просит Костю не делать глупостей. Обещает помогать, в случае же убийства Эрика грозится не признать Константина.

Жёны ревут, духи ревут ещё громче, Сердце просит одуматься, Эрик призывая своих к порядку опустив голову стоит и продолжает протягивать меч.

— А ну заткнулись все! — кричит Костя от чего все женщины прячутся за Эрика. — Вы что здесь устроили?

— Посмотрела бы я на твоих, если бы тебя убивать пришли, — всхлипывая высказывает беловолосая окружённая завихрениями снега девушка.

— Да не собираюсь я никого убивать с чего вы придурочные взяли это? Ладно женщины, но ты, Эрик…

— Так… Так, а как же? Пока я жив, тебе Сердце привязать не получится.

— Да в задницу твоё сердце! Встали все. Встали-встали. А теперь слушаем сюда. Корону надень, придурок. Какого хрена?

— Это всё стресс, — подавая Косте раскуренную трубку хихикает Аби. — Ну перенервничали, с кем не бывает.

— Идиоты… — затягиваясь ворчит Костя.

— Ты что, не будешь восстанавливать Империю?

— Ещё как буду, — надевая ему на голову Корону кивает Костя. — Но с чего ты взял, что таким образом? Да встань ты уже, задолбал.

— Ну… Я подумал. А чего ты хотел? Дед так говорил. Меня с рождения учили, что когда Император вернётся, я должен буду уйти. Меня, моего отца, его отца и так до…

— Достал ты меня. Вот честно, достал. Пошли за стол, разговор есть.

— Кыш отсюда, — разгоняет своих жён Эрик, походит к столу, садится и глядя на пьющего из бутылки Костю качает головой. — Так всё-таки. Почему? Я конечно, такой шаг не оценить просто не могу. Но ты же без Сердца останешься. А… А Империя?

Ничего толком не понимая, Эрик вопросительно смотрит на Костю который закрыв глаза пыхтит трубкой.

— Костя? Ты здесь?

— Да не лезь ты! —прикрикивает Илара. — Видишь думает.

— Вспоминает, — подняв палец округляет глаза Аби. — Ща как вспомнит. Ух! Ну как?

— Чо так долго? Я же знать хочу! Костян, ты где?

— В пиз… Вот привязался сначала истерику устроил. Теперь подумать не даёшь. Умолкни, или выпороть прикажу.

— А силёнок то хватит? Я посильнее буду. Давай рассказывай что вспомнил.

— Начну издалека, — глубоко затягиваясь бормочет Костя. — Во времена Империи, когда я был Императором… Вот это сейчас как бред прозвучало. Ладно… Короче у меня был сын, Александр. Раздолбай каких Тёмные Силы не видели. Управлять не хотел, командовать тоже. Поженился паразит на горничной и сбежал, сволочь такая, порол я его мало. Кхым… Так вот. Работал на заводе, не помню в каком городе, но рядом со столицей. И тут вдруг… Пожар случился. В общем… Его так и не нашли, а жена его… Обгорела сильно. Перед смертью сказала мне… Попросила позаботиться о их с Александром сыне. То есть… Ну вы поняли.

— А ты? — округляет глаза Эрик и смотрит на закрывшую руками рот Аби. — Ты… Судя по её реакции, ты его съел.

— Дебил! — подпрыгнув кричит Костя. — Сам дурак и шутки у тебя дурацкие. Кхым… Мальчика звали Тари… Да! Чтоб вас всех! Хотел я взять его в семью, признать. Но Айна перед смертью попросила не только позаботиться о нём, но и молчать. Не мог я слово нарушить. Хотел признаться, но обещание…

— Так ты мой… Дед? — тянется к бутылке Эрик. — А я то думаю… Думаю почему сразу как родные стали. Так вот почему у нас с Сердцем никаких проблем не было. И вот почему дед так ждал тебя. А почему он мне не сказал?

— Он сам не знал, — качает головой Костя. — Я растил его как сына. Окружал вниманием, заботой. Учил, воспитывал. Но так и не смог признаться. Жаль… Потом… Война. И вот сейчас я встретил его, вспомнил, но не успел сказать. Я чудовище.

— Да брось, — машет рукой Эрик. — Ты же знаешь, данное слово нарушить невозможно.

— А я ведь догадывалась, — вытирая слёзы всхлипывает Аби. — Видела вас вместе и догадывалась. Но…

— Хватит! — убегая к стене и возвращаясь с четырьмя пульверизаторами кричит Эрик. — Пойдёмте лучше йети гонять. Они вот уже скоро концерт начнут. Дед?

— Ещё раз так скажешь и я тебя урою!

— Хорошо, дед, о том что ты мой дед, ты больше не услышишь. Ну дед и дед. Пошли уже. Дед…

— Пойдём.

Константину хотелось плакать, однако, прилагая немыслимые усилия он сдерживается и схватив пульверизатор, идёт охотиться на йети.

Глава 41

Охота на йети с первых же секунд пошла не по плану. Виной тому стал Костя, которому в голову ударило выпитое. С криком «Да это же охренительно» Повелитель Лэртона бросает пульверизатор, пролазит в толпу стоящих у окна певцов и начинает горланить громче чем они.

Выглянувшая из окна случайная орчанка, собирается уже выплеснуть на хулиганов ведро воды. Однако увидев среди них симпатичного человека, да ещё в короне, растерянно улыбаясь коричневеет. Что йети воспринимают по своему. Талант пьяного в стельку Константина признают, подхватывают на руки, несколько раз подкидывают и объявив его лидером уносят в неизвестном направлении.

— Это чо сейчас было? — растерянно спрашивает Эрик. — Это как?

— Это вот так, — потирая переносицу стонет Илара. — Надо поймать его и вернуть. Пока беды не случилось.

— Они его не тронут, — отмахивается Эрик.

— Они нет, — кивает Илара. — Но наш кобелина лыка не вяжет. И явно себя не контролирует. А это может закончиться свадьбой. На йети. И вы как хотите, а мне огромная волосатая обезьяна в семье не нужна.

— Почему сразу обезьяна, — явно обижается Эрик. — Чо грубить-то так? Мила, можно тебя?

Проходящая мимо высокая девушка, резко останавливается, подходит и кланяется. Илара присматривается… Обычная девушка, похожа на одну из тёмных духов Эрика. Слегка мускулистая, но до Любицы не дотягивает. С неприлично пышными формами. Из отличий только очень густые рыжие волосы, да слегка удлинённые покрытые рыжей шерстью по локоть руки.

— Вот, девушка йети. Зовут Мила, — указывая на неё руками улыбается Эрик. — Правда красивая?

— Твою мать! — взлетая кричит Илара. — Аби! Срочно найди его.

— Уже, — кивнув исчезает фея.

— Да что не так? — не может понять Эрик.

— Они слишком красивые, — злобно шипит Илара. — Эрик, охота отменяется. Спасаем женскую часть населения Нур-Ваат. Бегом!

Понимаю всю серьёзность ситуации, Эрик призывает своих тёмных духов и просит их найти Костю. Тут же начинается безумный забег по городу. Пока духи телепортируясь к скоплениям йети ищут, Эрик и Илара бегают по улицам.

— Да где он может быть? Не мог же он далеко уйти? Эрик?

— Да, признаю, идея с охотой на йети, оказалась такой себе. А что если…

— Ты-ты-ты! В сердце моём, ночью и днём! — доносится с соседней улицы.

Эрик и Илара бросаются туда и видят стоящего под окном Костю в окружении йети. Которые, пока Костя горланит, сидят и записывают.

— Эта песня вам, о красавица, — придерживая корону кланяется Костя.

Стоящая на балконе гнома, густо краснея и хихикая скрывается в доме, возвращается и краснея ещё сильнее, бросает в Костю какую-то тряпку. Смеясь убегает и выглядывает из-за занавески.

— Ого, — разворачивая тряпку которая оказывается серьёзного такого размера панталонами качает головой Костя и поворачивается к йети. — Видали? Учитесь пока я жив.

— Лидер, — часто кивая бормочет йети. — Лидер.

— А ну стой! — рвётся в перёд Илара.

— Шухер! Жена! — кричит Костя. — Пацаны, валим!

Толпа йети, рыл в тридцать, крича и улюлюкая мгновенно рассасывается. Вместе с ними рассасывается и Повелитель Лэртона. Гнома выбегает на балкон, с тоской смотрит вниз…

— Я с него шкуру спущу, — погрозив гноме кулаком рычит Илара. — Вот как только найду, так сразу же.

— Оставь его, — качает головой Эрик. — У человека потрясение. Пусть придёт в себя.

— А если кобелировать начнёт?

— Не начнёт. Илара, дай ему развеяться. А если что, мои жёны проследят за ним.

— Но…

— Следующая песня! — доносится из-за угла ещё белее пьяный голос Кости. — Посвящается мой красавице жене. Пирожочек! Это для тебя. Хорошо мне с тобою кошка-а-а-а! Хоть боюсь я тебя немножко-а-а-а!

— Да ну его, — краснея качает головой Илара. — Аби! Идём отдыхать. Эрик?

— Да, лучше его сейчас не трогать. Идёмте в замок. Проведу для вас экскурсию. Библиотеку покажу, алхимическую лабораторию. Тебе понравится.

Эрик, усмехаясь от завываний Константина, уводит девушек в замок. Костя же, как докладывают тёмные духи, продолжает петь, напиваться ещё сильнее и учит йети правильно охмурять красавиц.

****

Следующий день. Полдень, замок, обеденный зал. Вздыхая и охая, Костя сидит за столом, отпаивается пивом и старается не сползти под стол. Под окном шумят йети, требуют отпустить лидера дабы вместе с ним продолжить концерт.

— Ну, вижу, вы хорошо повеселились, — ехидно улыбается Эрик.

— Я сейчас сдохну, — потирая горло сипит Костя. — Если меня ещё раз потянет к ним, просто побейте меня. Так что у нас по плану?

— Да собственно ничего. Вроде вчера всё решили. Однако, раз всё так повернулось, предлагаю переоформить союз.

— В какую сторону?

— Ну… Раз мы не чужие, но север, в силу кое-каких причин, в состав империи входить не будет, предлагаю усилить связи. Понимаешь, без торговли мы не выживем. Да летом к нам приплывают купцы, но сам понимаешь, этого мало. Усилим торговлю, уберём пошлины. Получим больше.

— Просчитал уже? — фыркает Костя.

— Так я работал, а не песни орал, как некоторые. Кстати, поёшь ужасно. Голос… Ох, что-то среднее между криками котов, скрипа ржавых петель и завываний волков. Однако содержание… Весь город в восторге.

— Да иди ты. Видишь помираю? А ты… Я сильно вчера начудил?

— Ты принёс шесть панталон, два десятка носовых платков, пару бюстгальтеров, трусики в количестве десять штук, — перечисляет Аби.

— Ой мама… Нахрена?

— Ты сказал что это твои трофеи, — ехидствует Илара. — Говорил повесишь на стену. Вспоминать будешь. Не стыдно? Не стыдно жене такое рассказывать? Подлец.

— Аха-ха, хватит, — смеётся Эрик. — Дед перебрал. С кем не бывает?

— Ой и ты туда же. Давай серьёзнее.

Эрик молча кивает, встаёт и жестом приглашает гостей за собой. Открывает потайную дверь и ведёт их вниз по винтовой освещённой кристаллами лестнице.

Приводит в большой полутёмный зал, останавливается и рукой указывает вперёд.

— Это твоё. Да, ты должен был вернуть их при других обстоятельствах. Но… Доспехи Императора.

С этими словами Эрик нажимает на кристалл. Вспыхивает яркий свет. Костя замирает и смотрит на стоящий в центре трон.

— Чёрный Дракон, — восхищённо пищит Аби. — Твои доспехи. Не самые мощные, но по нынешним меркам очень даже ничего. Ты рассказывал что эти доспехи обладают своим разумом и волей. Они помогали тебе в бою… Пока ты не вырос. Потом они стояли в…

— Спасибо, Аби. Я помню.

Вздохнув, Костя осторожно подходит ближе. От чего чёрный украшенный шипами и черепами доспех оживает. По броне пробегают красные искры. Доспех с грохотом поднимается и разворачивается. На спине щёлкают замки, пластины металла расходятся в сторону приглашая Костю примерить броню. Внутри всё обшито красной кожей. Имеются подушечки и мягкие амортизирующие накладки.

Костя подходит, ставит ноги, засовывает руки и пригнувшись забирается внутрь. Пластины возвращаются на место, замки закрываются. Доспех гудит… Перед глазами пробегают столбики цифр и строчек текста. Подушки надуваются, фиксируют Костю. Доспех укорачивает руки и ноги,

— Привет, Айлис, — улыбается Константин.

— Голосовая идентификация пройдена, — монотонно возвещает женский голос и весело добавляет. — Приветствую вас, Император.

Илара, Аби и Эрик, затаив дыхание смотрят на Костю. Который, выждав несколько мгновений, лязгая металлом поворачивается к ним и смотрит двумя светящимися огоньками вспыхнувшими в шлеме.

— Очешуеть, как сказала бы Глия, — выдыхает фея. — Настоящий Тёмный Император.

— Пока ещё Повелитель, — снимая с трона плащ и пристёгивая его на место усмехается Костя.

Однако доспех меняет его голос и превращает в низкий заставляющий сжиматься рокот.

— Я думаю, это дело времени, — улыбается Эрик. — Ну так как? В пору? Не великоват?

— Нет, спасибо, всё хорошо. Мне идёт?

— О да… — обнявшись томно выдыхают девушки. — Идёт не то слово.

— А здорово… Движения не стесняет, а даже наоборот ускоряет. Усиливает. А ну-ка…

С этими словами Костя вытаскивает из-за трона меч и щит. Берёт их и принимает пафосную позу.

— Бойтесь враги. Тёмный Повелитель идёт. Р-р-р-р…

От рыка Илара протяжно стонет и падает на пол. Аби сжав ноги и прижав руки к животу судорожно вздыхает. Эрик качает головой и предлагает подняться обратно.

****

В Нур-Ваат, Костя гостит ещё два дня. Правда по большей части отдыхает, а не работает. Ходит, смотрит, отбивается от йети считающих его духовным лидером. Кое о чём договаривается. Например, в Лэртоне будет открыта школа искусств, где будут обучать рисованию, работе с костью, музыке, поэзии и актёрскому мастерству. Заниматься этим будет уже знакомый с Костей Ур и ещё два десятка йети. Культуру надо поднимать.

Так же Эрик планирует открыть в Лэртоне торговое представительство. Костя же грезит о железной дороге проходящей от Лэртона, через Чёрные Скалы и до Нур-Ваат. Но это в планах…

После отбытия и появления в Лэртоне Костя сразу берётся за работу и за месяц добивается кое-каких успехов.

Аар назначается вторым Советником, после чего жизнь в королевстве входит в привычное слегка безумное русло. Трактора собранные безумцами, теперь серийные и как две капли воды похожие, цепляют косилки, грабли и уезжают косить траву. Лесопилка и литейный завод получают по трактору. Всё организовывается, проверяется и перепроверяется.

Особое внимание уделяется

лаборатории как основной движущей королевство силе. И тут всё как всегда двояко. Но обо всём как всегда по порядку.

Эльза, получив рабочие руки, то есть аргониан, разошлась не на шутку. Все отделы доукомплектовали и даже переукомплектовали от чего работа в цехах закипела. Конечно, процент брака меньше не стал, но продукция радовала. Работая круглые сутки, оружейные отделы вышли на новый уровень и теперь шпарят по пятьдесят винтовок и сорок револьверов в день. Не без эксцессов, непредвиденных случаев и аварий, но процесс идёт. Простые, надёжные, но в то же время качественные и эффективные винтовки и револьверы производятся. Новые модели пистолетов, многозарядных винтовок и даже пулемёта в активной близкой к завершению фазе разработки. И это означает то, что в скором времени, армия Лэртона станет непобедимой.

Ракеты, миномёты, стрелковое вооружение, всё это скоро будет с запасом. Скоро, но недостаточно скоро. Надо быстрее. Война если не с соседями, то со Светлой Империей не за горами.

Ещё к хорошим новостям можно отнести то, что артефакторы производят средства связи причём двух видов. Гражданские или простейшие но качественные аналоги радиоприёмников с целью поставить такой в каждый дом. И армейские являющиеся полноценной рацией. В добавок ко всему несколько энтузиастов строят радиостанцию, с целью освещать последние события, зачитывать новости и если что, использовать как систему экстренного оповещения.

Плюсом идут новые станки, уже более похожие на настоящие. Мощные надёжные двигатели. Высококачественные инструменты, совершаются первые робкие шаги в сторону точных измерительных приборов. Создаются опытные отделы, которые занимаются только разработками, как оружия так и мирных изобретений.

К относительным минусам можно смело отнести всё-таки собранную первую пушку. Точнее как и всё первое, хрен знает что, но стреляющее. Стреляющее стомиллиметровыми обладающие огромной убойной силой снарядами. Но, вся беда в том что стреляет эта хреновина, при наличии унитарных боеприпасов в крайне медленном темпе два выстрела в минуту. Снаряды же несмотря на прицел и нарезной ствол, из-за очень короткой длины этого самого ствола летят примерно куда-то туда.

Дальше, ближе, левее, правее, куда угодно, но только не в цель. Траекторию не могут высчитать даже аргониане. Маги, колдуны, ведьмы и говорящие с тенями, со своими способностями тоже бессильны.

Но у этой дьявольской пулялы чемоданов, нашлись и плюсы. Снаряд взрывается так что деревья падают. А в полёте снаряды воют так, что орки от страха ложатся. По мнению Константина, немного доработать и пойдёт. Если, конечно, придушить стремление Константина получить всё и сразу. А так… Ну, образец стреляет, снаряды набитые взрывчаткой взрываются. Эльза довольна, у неё получилось. С косяками, но получилось. И тут всё как с тракторами и станками. Сначала страшное, потом красивое.

К очевидным минусам относятся: не собранная колонна и танк собирать который почти некому. Есть два энтузиаста, которые засучив рукава вкалывают, но особых успехов у них пока нет и не предвидится. Танки будут замещать воительницы Любицы. Тяжелобронированные, с щитами которые не пробивает даже винтовка, они в случае войны сами рвутся на первую линию. И остановить их невозможно. Да и волноваться за них не стоит. Стрелы их броню и щиты не пробивают, магия древним созданным по Имперским технологиям доспехам, не страшна.

В общем, работы в королевстве как всегда навалом. Эрми и Глория взялись за работу и разгрузили Костю от большей части бумажной волокиты. Нинку пристроили в казну, где она собрав подруг организовала целый отдел. От чего вечно ноющий и жалующийся на непосильный труд Казначей, сначала охренел и давя на то, что девчонки не справятся начал права качать. Справились, и справились так хорошо, что выявили акты хищения из казны самим же Казначеем. Который, под шумок таскал по несколько монет в неделю. И никто бы этого не заметил, даже Нинка с подругами, но Казначей всё записывал, на чём и погорел.

Казнить и наказывать не стали, отправили в отставку. Деньги конфисковали. Про Казначея забыли, началась подготовка к свадьбе. Глия, Моана и Нинка, шили платья, писали приглашения и страшно нервничали. Костя же в этот раз даже бровью не поводил, потому как в прошлый раз понял, что ничего страшного в этом нет. Конечно, вторая свадьба казалась ему более чем странной. Но по местным обычаям, ничего такого в этом не было. Поэтому, Костя, как и положено жениху, напивался в компании Кетиоса, Аара, Ульфера и прибывших на такой праздник Северян.

Жёны же, загорелись идеей стать мамочками и тренировались на подаренной Эриком кошке. Сама кошка, то есть молоденькая самочка снежного барса по имени Снежинка, стоически переносила кормление с ложечки, пеленание и укачивание на руках. Хотя по взгляду котейки было понятно — она отомстит, может быть даже отомстит в тапки.

****

Вечер свадьбы проходит штатно. Сердца радостно стучат, гости ликуют, жених и невесты зачитывают клятвы. Как повелось на праздник являются тёмные силы, после чего молодожёны недолго сидят с гостями принимая поздравления с подарками и в сопровождении колдунов, ведьм и говорящих с тенями уходят в подземелье для совершения ритуала.

После молитв и всех необходимых приготовлений, рядом с Сердцем Лэртона случается таинство. Не такое как в прошлый раз, а ещё более мистическое. На Сердце Лэртона укладывают принесённый аргонианами осколок Основного Сердца. И только после этого, влюблённые начинают. Признаются друг другу в любви и…

Первый крик принадлежит Глие. Кровь русалки, поднимаясь каплями улетает к Сердцу и впитываясь в него соединяет его с осколком. Наполняет обновлённое и усиленное Сердце энергией, заставляет его светиться.

Второй крик переходящий в сладкий стон и искренние признания в вечной любви издаёт Нии’Нна. От её крови Сердце Лэртона выпускает в небо ослепительно яркий бордовый луч. Снова закрывая королевство куполом и заставляющий местных выйти на улицу расходится энергия.

Последней идёт Моана. От её крови, Сердце выбрасывает колоссальный объём энергии, который очень быстро расходится по всему миру. Луна на небе мгновенно наливается кровавым светом. Над замком закручиваются в спираль облака. А вокруг… Древние пребывающие в спячке существа оживают, сбрасывают каменные покровы и с удивлением смотрят в небо.

Ещё более древнее, спрятанное в подземельях существо вскакивает и чувствуя вспышку, звеня цепями крутит головой. В сердце магического существа, видевшего рассвет Тёмной Империи, загорается надежда.

Тёмные Повелители, волей судьбы собранные в одном месте, мрачно смотрят друг на друга и наконец-то приходят к согласию. А далеко на юге, стоя у окна башни, с отвращением разглядывает резко покрасневшую Луну не старый как само время старец, но уже и не молодой человек. Он, когда-то давно, несколько тысяч лет назад, видел и ощущал подобное. И это значит только одно, некогда уничтоженное лично им зло, снова пробудилось. В скором времени оно начнёт расползаться, дурманить разумы людей и обманывать их.

Нехорошо щуря голубые глаза, человек взъерошивает светлые волосы, сжимая мерцающий навершием посох смотрит в небо и шепчет молитвы Силам Света.

— Пришло время, — закрыв глаза шепчет он. — Эй вы!

— Да, Понтифик, — падая на колени говорит слуга.

— Епископа Варлийского ко мне. Чтобы завтра с утра был у меня. И пусть держит язык за зубами. То что я его вызвал должно остаться тайной. Исчезни!

Проводив взглядом слугу, Понтифик возвращается к окну и кривясь высказывает: — Зверьё, еретики, грязь и мерзость. Я снова уничтожу вас. Снова! И на этот раз навсегда.

Артём Соболь Тёмный: Королевская битва

Глава 1

Некоторое время спустя. Лэртон. Кетиос.

Сидя на берегу и глядя на замерший поплавок, Советник ловко набивает трубку. Наливает в стакан рома, выпивает, закусывает вяленым мясом и довольно крякнув глубоко затягивается.

Постепенно, сам того не замечая погружается в размышления, благо подумать есть над чем.

Конец лета. Крестьяне с восхищением глядя на дозревающий урожай который в этом году обещает побить все рекорды, улыбаясь потирают руки. В то же время, все как один скребут затылки и думают как всё это убирать. А убирать по большей части придётся вручную, потому как так вожделенные Повелителем комбайны, находятся на стадии даже не чертежей, а рисунков на стене. Зато Повелитель и Эльза, в рекордные сроки смогли забабахать нечто похожее на, как они сами это называют, механизированный ток. Что это такое для Советника до сих пор непонятно, но дьявольский механизм проверен и работает. Мечта всех крестьян, специальный комплекс, который сам будет молотить привезённые снопы, сам очистит зерно от мусора, и даже сам высушит его. Крестьянам нужно будет собрать снопы, потом помочь при обработке, ну и помочь загрузить всё это дело.

— Нда, — затягиваясь качает головой Советник. — Урожай в этом году на зависть…

По расчётам министра сельского хозяйства, а его расчётам можно верить, он профессионал, только зерновых соберут в двенадцать раз больше чем в прошлом. И это только зерновые. А есть огромные поля картофеля, тыквы, овощей, табака. Всему этому уже найдено место. Новые хранилища построены, с помощью северян доведены до ума, так что всё влезет и ничего не пропадёт. Но и это не всё.

Рыбацкая артель по прежнему добывает рыбу, которую обрабатывают и солят на открытом не так давно рыбозаводе. Потом рыбу отправляют на консервный завод, где вместе с рыбой доставленной северянами, фасуют в стеклянные и жестяные банки. И рыба, без какой либо магии, остаётся свежей. Так же поступают и с мясом. Его не коптят или вялят, а готовят со специями, раскладывают по банкам и варят эти банки в кипятке. Что позволяет сохранить продукцию. Надолго, со слов Повелителя на годы.

Плюсом, во всю трудиться макаронная фабрика, где из муки производят диковинные завитушки, трубочки, рожки и даже бабочек. Всё это достаточно отварить, открыть банку мясных консервов и перемешать. Несколько минут и сытный, очень вкусный обед готов.

— Повелитель, по-настоящему гениален, — кивает Советник. — Не перестаю удивляться. И удивляться есть чему. Реформы потрясают, а их результаты вводят в благоговейный трепет. Например… Да вот взять хотя бы бани. А что? Вещь очень полезная и необходимая. Да, поначалу особого внимания никто не обратил, все привыкли греть воду в котелках и ополаскиваться на улице. Но после указа… В каждом крестьянском дворе, появились они — маленькие домики, с железной печкой и котлом для воды. Построили мыловаренный завод и вот… Крестьяне как-то незаметно пристрастились. Ходят теперь чистыми, пахнут травяным мылом. Меньше болеют.

В городе понастроили таких заведений, куда можно прийти, за более чем скромную плату помыться и даже в бассейне с горячей водой искупаться. Польза. Куда не кинься везде польза, плюсы и выгода. Интересно, во времена Тёмной Империи так же жили? Молчишь?

Котёнок Снежного Барса, отвлекается от наполовину съеденной рыбины и жмурясь громко мурлычет.

— Дожился, — затягиваясь выдаёт Кетиос. — С котятами разговариваю. Я должен быть там, в замке. Решать важные государственные дела! Стоять рядом с Повелителем и помогать вести королевство к процветанию. А я…

По мнению Кетиоса, обошлись с ним очень не честно. Повелитель просто взял и написал указ, по которому Советнику предстояло немыслимое. То есть — отдыхать. Целых две недели. И мало Повелителю такой несправедливости, он ещё и заплатил за это. И тут же настрочил указы, что все, каждый рабочий, каждого завода или фабрики, госпиталя, школы и даже военный, один раз в году должен брать отпуск на двадцать восемь дней. Ну или два раза в год, но по четырнадцать дней. И за это всем будут платить, полноценную зарплату. И вроде бы это неправильно, но народ воспринял это на ура. А это по мнению Советника опять же плюс. Минус только в том, что ещё двенадцать дней предстоит отдыхать, чего он категорически не хочет. Потому что дел в королевстве с избытком.

Строительство домов, школ, больниц, магазинов. Заготовка лекарственных трав и снадобий. Рудники и заводы просят технику. Народ опять же в Лэртон тянется. Гномы, орки, люди, эльфы, гоблины. Все идут на зов Сердца Лэртона и этих всех надо принимать, переписывать и к делу приспосабливать. Потому что в Лэртоне работают почти все. Даже мамочки с детьми и те не могут усидеть на месте и идут туда, где можно хоть чем-то помочь. Да что там, даже одинокие немощные старики из организованного дома престарелых на общей волне шаркают на работы. Толку от них мало, но желание работать поощряется. Даже они, после трудового дня получают по медной монетке и довольные уходят в свой дом. И при этом…

— А вот пойду в замок и как бы невзначай возьмусь за работу, — сматывая удочку и собирая вещи ворчит Кетиос. — Ты со мной, кошка?

Кошка одобрительно мяукает, хватает зубами рыбину и подняв хвост идёт в сторону города. Кетиос же вздыхает и топает за ней.

Первым делом они выходят к пристани, где разгружается корабль Северян. Разгрузкой командует Марис. Рабочие шустро вытаскивают товары, то есть брикеты мороженной рыбы и китового мяса, и грузят всё это в машины. Или грузовозы, как их окрестили местные. Машины шустрые, быстрые, берут по две тонны груза и без проблем доезжают по отсыпанной щебнем дороге до складов. Там они разгрузятся, загрузятся Лэртонскими товарами, в основном мукой, зерном, макаронами, тыквенным сиропом и поедут обратно.

— Эх, кипит торговля, — улыбается советник и идёт дальше.

А дальше, по дороге, из приграничья тянутся караваны. Огромные волы, обычные лошади и другие животные, и большие нелетающие птицы тянут внушительные повозки. Всё это забито всякой всячиной, от модной одежды для женщин, до шерсти, льна и конопли для верёвок. Молоко, мясо, яйца. Особо выделяются огромные бочки. В них мёд. Повелитель приказал скупать его во всех возможных количествах. Для школ, госпиталей и детских садов. Ну и для жителей. Потому что по мнению Повелителя, мёд это лучшее лекарство.

Далее, миновав одно из сёл, Советник попадает к складам. И там всё как в муравейнике. Из Чёрной Крепости, на всё тех же грузовозах везут всё что только можно. Травы, ягоды, плоды, стекло, посуду, вино и пиво. Разгружаются, пересчитывают, водители и их сопровождающие носятся с документами.

При виде всего этого Советник украдкой вытирает выступившие слёзы радости. Вздыхает и стараясь отогнать нехорошие воспоминания идёт дальше, в город. Где всё так же изменилось. Стайки детей в красивой форме, несут за спинами рюкзачки, торопятся на занятия. Детей поменьше ведут в сады. Народ весел, сыт и доволен. Доволен несмотря на предстоящий рабочий день.

— Если, как говорит Повелитель, всё это только начало… То как будет потом? — задумчиво бормочет Советник. — Потом, когда он будет близок к цели? Или… Так, всё. Мне надо работать.

Поправив камзол, Кетиос приглаживает волосы и торопится в замок. По пути здоровается с местными. Смотрит как изменилась в городе жизнь, по привычке заворачивает на стройку. Видя что рабочие заканчивают второй этаж нового многоквартирного дома качает головой и буквально бежит в замок.

А в замке суета, что впрочем как всегда. Народ работает. Стражников больше нет, вместо них Повелителя охраняют рыцари Любицы и сотрудники госбезопасности. Не ряженые как петухи, все в украшениях и перьях, а бойцы в красивых синих мундирах, без всяких излишеств. Да и вооружены они… Револьвер на поясе, пара кинжалов и запас патронов. Вообще этим револьверам и винтовкам Кетиос не особо доверяет. Не доверяет, потому что магии в них нет. Конечно, испытания чудо оружия он видел, и от грохота чуть не упал. И уж конечно он ни разу не сомневается в их эффективности, но поверить всё же не может.

— Так, Силы Тёмные, дайте мне уверенности, — посмотрев на котёнка снежного барса шепчет Советник.

По мнению Кетиоса, уверенность ему не помешает. Потому что Константин, с недавних пор не тот юнец кто упал на них, сломал шею Старому Королю и пытаясь сбежать расквасил нос о Священный Камень. Нет, Константин теперь настоящий хищник. Его взгляд, поведение, движения… Нет, он всё так же много шутит, иногда теряется и, кажется, остался таким же как при первой встрече. Но взгляд

— Хотя… — шагая по коридору вздыхает Советник. — Он всегда таким был. Был и надеюсь что будет. Почти пришли. Ух…

Советник и котёнок, подходят к дверям обеденного зала. Охрана тут же выпрямляется и отходит от дверей пропуская их. Однако из-за двери…

— С жёнами ругается? — прилипнув к двери шепчет Советник.

— Нет, там делегация прибыла, права качают, — улыбается охранник. — А вы… Вы же в отпуске.

— Не хочу я отдыхать. Аар там? Хотя чего я спрашиваю? Где ему ещё быть. Ладно…

Протянув руку, Советник замирает. Закрывает глаза… Нет, нагоняя он не боится. После второй свадьбы Повелителя, они заметно сблизились. Можно сказать стали как родные. Всё таки это не абы что, а настоящий ритуал на который тёмные силы заглянули. Но…

Выдохнув, Советник толкает дверь и первым кого видит, это странная девушка в зелёных одеждах. Волосы такие же зелёные, на голове два миниатюрных деревца на которых висят яблоки. Бледная кожа, огромные глаза… Девушка пребывает в дурном настроении, расхаживает у стола, сжимает кулаки. Сидящий за столом Повелитель, наоборот бодр и весел. Как и рыцари за его спиной, и хихикающий Аар.

— Кетиос, — улыбается ему Повелитель. — Проходи, присаживайся. У нас тут представление. Вон, бешеная капуста пришла и права качает.

— Я не капуста! — закрыв глаза восклицает девушка. — Я королева дриад и требую к себе должного уважения!

— Хорошо, — поднимая на руки подбежавшего котёнка кивает Константин. — Давайте начнём сначала. Госпожа Надженда, озвучьте ещё раз свои требования.

Дриада, что для неё несвойственно краснеет, выдыхает и шагнув ближе начинает…

— Я хочу чтобы мой народ жил здесь. У вас много магии, для нас она необходима. Если согласитесь, мы поселимся в лесу и будем…

— Будете что? — не хорошо щурится Повелитель.

— Будем жить, — скалится дриада.

— И всё?

— Ну, я разрешу вам ходить в мой лес.

— В твой лес? — переспрашивает Константин.

— Да! Он будет моим. А вы можете приходить…

— Это наш лес. Наш. И мы будем делать так, как нам надо. Без оглядки на твоё мнение, кукуруза. И принять мы вас сможем только на наших условиях. Придя к нам, вы все получите работу и примете обязанности.

— Ну нет! — мотая головой восклицает дриада. — Никогда!

— Не хотите работать, — кивает Повелитель. — Не хотите чтить наши законы. Тогда позвольте спросить, госпожа Надженда, какого хрена, вы собрались тут у нас делать? Бегать по лесу в юбках из листьев? Зимой дрыхнуть под землёй, а летом песни горланить? Да вы нам такие красивые даром не нужны.

— Мы красиво поём!

— Пошла вон, — гладя котёнка качает головой Повелитель. — Чтобы через час тебя не наблюдалось в нашем королевстве. Вон!

Зарычав, дриада грозит Повелителю пальцем, резко разворачивается и выходит из зала.

— Мурка, — посадив котёнка на стол улыбается Повелитель. — Красавица моя. Рыбки хочешь? Наша мама готовила. Попробуй. Нет? Ну тогда дуй на кухню, тебе молока нальют.

— Не слишком строго, Повелитель? — спрашивает Аар. — Дриады, насколько я знаю, могут управлять растениями и землёй. Они могли бы помочь при сборе урожая.

— Раз, — закрыв глаза улыбается Константин. — Два… Три… И вот…

Дверь открывается, виновато опустив голову в зал входит Надженда. Подходит поближе и размазывая по лицу слёзы вздрагивая стоит. Силится что-то сказать, но не не может.

— Ну?

— Повелитель, я прошу вас простить меня непутёвую. Магия голову вскружила. А я… Я согласна на ваши условия. Мы будем работать на равне со всеми, помогать всем чем сможем и согласны чтить ваши обычаи. Простите меня…

— Ну вот, — улыбается Константин. — Можете же когда захотите. Значит так. Вас, как вы говорите, целая тысяча. Вы можете прийти к нам и поселиться в лесу как хотели. В ваши ритуалы и традиции никто не полезет. Стройте деревню, живите. Но, вы будете работать наравне со всеми и защищать королевство. Взамен мы будем защищать вас помогать и оберегать. Вы согласны?

— Да, Повелитель, — улыбаясь кланяется дриада. — Мы сделаем всё что потребуется и станем достойной частью вашего… Нашего королевства.

— Тогда идите и жду вас со всеми жителями. Не задерживайтесь. Чем сможем поможем, накормим, обогреем, всё что надо выделим.

Радостно взвизгнув дриада бросается к Повелителю едва не напарывается на копья выставленные рыцарями, икает и кланяясь выходит из зала.

— Гениально, Повелитель, — хлопает в ладоши Кетиос. — Вы…

— У меня была жена из дриад, — разводит он руками. — Все их повадки я знаю. И это… А ты чего не отдыхаешь? Так я и думал. Хотя, ждал тебя ещё вчера. Пошли, работать будем.

— С радостью, Повелитель.

Константин и двое его Советников, выходят из зала и идут по коридору. Идут в сторону выхода. На вопрос Кетиоса куда они направляются, Повелитель говорит что в воинскую часть, смотреть стрельбы. Потом на осмотр: лесопилки, литейного завода, мельницы, и всех прочих производств.

От чего Кетиос улыбается и поддавшись чувствам смеясь толкает Аара в плечо. На что Повелитель улыбаясь качает головой.

Сам же Костя, несмотря на улыбку и хорошее настроение, внутри собран и напряжён. Дела его радуют, королевство живёт, производства развиваются. Одно перевооружение армии чего стоит. С трудом, но всё получилось и теперь каждый солдат имеет винтовку и револьвер. Что поможет. Так же помогут миномёты, гаубицы, теперь целых три и ракетные установки с которыми проблем нет. По мнению Константина скоро случится война проиграть в которой он не имеет права. Поэтому, как и положено будущему Императору, сделает всё чтобы выиграть и свести потери среди своих к минимуму. Но это в будущем… Сейчас же, Костю беспокоят другие, более насущные вопросы. Сбор урожая, что для Лэртона жизненно необходимо. Семья, женщины требуют детей и Костя сам не против, но почему-то пока не получается. Сердца, которые ведут себя более чем странно. Предупреждают… Например о визите дриад, они предупредили за неделю до их прихода. Предупреждают о соседях, которые объединились и вынашивают коварные планы по убийству Константина. О том, что в скором времени, Костю ждут сюрпризы. Какие именно они не говорят, только грустно улыбаются.

И Константин рад бы не унывать. Всё таки у него хорошая армия, с огнестрелом и кое-какой артиллерией. Преданные подданные, семья, союзники в лице Эрика и всех Северян особенно йети. Но… Всё чаще и чаще мысли Константина сосредотачиваются на той, кто по его ощущениям жива, но почему-то не приходит. Она здесь, в этом мире, она слышит его, но почему-то не отвечает. И с каждым днём эти ощущения всё сильнее и сильнее.

— Арата, — шагая по улице сжав кулак рычит Повелитель. — Я найду тебя. Найду и верну. Ты моя и ты будешь рядом со мной. Я клянусь тебе.

Глава 2

Следующий день. Обеденный зал. Константин.

Осмотр всего, успехи и достижениями, всё это хоть и радовало, покоя Константину не приносило. Все понимали что, сейчас сидя во главе стола Повелитель явно не доволен. От чего старались лишний раз не возражать и приукрасить доклады. Рассказывали по очереди. Первыми выступали королевы Эрми и Глория. Говорили о социалке, подъёме уровня жизни, выплатах-пособиях и резко подскочившей рождаемости.

От голода и болезней никто не умер, мамочки получая пайки и кое-какие средства спокойно доносили и в положенное время обрадовали всех новой жизнью.

Детские сады заполнены, остальные учреждения, такие как: школы, госпиталя, конторы, исправно работают. Магическая академия набрала две группы одарённых по десять учеников в каждой. Магическое училище для магов, кто упустил своё время, но перспективы имеет тоже работает.

Следующей выступает Нии’На. В казначействе под её управлением дела наладились. Воровство прекратилось. Дотошная аргонианка ведёт счёт и у неё всё копейка к копейке.

А потому что она не одна. Там их целая толпа. Три аргонианки, четыре эльфийки и шесть гоблинш помощниц. Все ходят в чёрных, по мнению местных бесстыжих юбках, потому что в обтяжку и короткие, и белых рубашках, чем радуют глаза Повелителю.

А ещё радует Илара. Ведьма, не без помощи Константина, наладила таки жизнь в Чёрной Крепости. То есть, просто всё скопировала и применила. Что по мнению Повелителя более чем правильно. Изобретать уже готовое и стабильно работающее нет смысла.

Но всё же он не особо рад. Сидит курит, обводит мрачным взглядом министров, начальников руководителей, и думает как всё это ускорить. Однако спешить не хочет и собирается дать всем высказаться.

— Ригар, начинай, — как только королевы заканчивают выдохнув дым кивает Костя.

— Повелитель, — встав начинает министр обороны. — Все наши войска прошли перевооружение. Винтовки, револьверы, гранаты, все образцы в воинских частях. Командиры проводят учения, солдаты в восторге от огнестрела. Рекруты поступают. Могу сказать точно, сейчас армия Лэртона сильна как никогда.

— Что по артиллерии? — мрачно спрашивает Костя.

— Всё отлично, Повелитель. Сегодня с утра первая батарея проводит стрельбы. Все три орудия на полигоне. Вечером ночные стрельбы устроят ракетные войска.

— Замечательно, — кивает Костя. — Колин Март, что у вас?

— Всё просто замечательно, — встав кивает министр сельского хозяйства. — По предварительным подсчётам урожай зерновых и овощей будет невиданным. Новые хранилища построены, заводы и фабрики в предвкушении большой работы. С животноводством всё не так хорошо, но поводов расстраиваться нет. Мясо, молоко и птицу, пока придётся закупать, но учитывая рост поголовья, через два года потребность в закупке отпадёт полностью и уже мы сможем продавать излишки.

— Хорошо. Дальше. Малк Марис. Чем порадует министр торговли?

— Многим, — улыбаясь встаёт Марис. — Торговля с приграничьем выросла в десять раз. Наши ресурсы, такие как: металлы, древесина, пиво, уголь, зерно, сахар, ткани, макароны, консервы, ювелирка, стекло, лекарства и лекарственные травы, постепенно вытесняют конкурентов. Что только подстёгивает купцов выходить на нас и заключать контракты. Без преувеличения скажу: воротилы приграничья уже в конфликты из-за нас вступают. Слухи о Лэртоне расходятся по свету. Как минимум две страны очень интересуются нами. Эсария и Мирания, собирают информацию, скупают товары и, кажется, в ближайшем будущем направят к нам послов. Упускать их нельзя.

— Подробнее.

— Эсария, — улыбается Марис. — Небольшая страна за морем. С хорошими землями и благоприятным тёплым климатом. Славится своими шелками, бумагой, винами, фруктами и мёдом. Мирания, страна очень интересная. Интересная тем что расположена в необычной местности. Люди там живут на деревьях. Строят дома и соединяют их подвесными мостами. Внизу же всё залито водой. Славятся оружием, сплавами металлов и наёмниками. Ресурсов у них маловато, но то что есть они доводят до совершенства. Миранийская сталь и оружие из неё, лучшие в мире. Наёмники же честны и благородны, но очень привередливы. Для того чтобы нанять их нужны не только немалые средства, но и доказательства. Для нас будет лучше если работать с ними напрямую, без посредников из приграничья. Этим мы избавимся от накрутки цен и избежим некачественного и лежалого товара. Который, воротилы приграничья, хоть и изредка, но всё же пытаются спихнуть нам.

— Отлично, Марис, — кивает Повелитель. — Спасибо. Продолжай в том же духе. Эти две страны упускать нельзя. Министр культуры?

— Я! — подскакивает Ур. — Кхем. Прошу прощения. Госзаказы выполнены. Большой Лэртонский Театр построен и уже даёт представления. Открыты две художественные галереи и школа искусств. Также, мы работаем с радиостанцией. В перерывах между новостями и важными объявлениями, наши артисты исполняют музыкальные композиции, читают стихи и зачитывают рассказы из книг.

— Отлично. Отдыхать народу тоже надо, — улыбается Костя. — Николс?

— Да, — открыв папку встаёт глава госбезопасности. — Начну с основного. Преступность в Лэртоне упала практически до нуля. За прошедший месяц краж и убийств не было. Самое серьёзное преступление — драка у трактира «Кроводельня.» На этом происшествия заканчиваются.

— Не расслабляйтесь, — грозит ему пальцем Костя. — Есть не только внутренние враги, но и внешние. И вот как раз последних нам и стоит опасаться. Теперь… Эльза, порази меня.

— Эм, Повелитель, — встав мнётся Мышь. — Прошу меня простить, но… Мы не успеваем. Заказов и нововведений слишком много, сотрудников не хватает.

— Тебе нужно финансирование?

— Повелитель, — выдыхает Мышь. — Мне нужно время.

— У нас его нет. Эльза, делай что хочешь, но…

— Повелитель, — качает головой Мышь и глубоко вздохнув продолжает. — Я знаю. Но… Вы поймите…

— Надо, Эльза, надо.

— А я не могу! — восклицает Мышь. — Я живу в этом лабораторном комплексе. Я ем у станка, а сплю за чертёжным столом и сплю по три часа в сутки. Мы не можем выдавать больше! По технике. Три грузовика и три трактора в месяц предел механического завода. Сто винтовок, сто револьверов, триста патронов, пятьдесят гранат, двадцать ракет, десять снарядов и сотня мин разных калибров вот предел оружейных цехов. А ведь есть ещё куча других производств. Военные, гражданские, медицинские, пищевые отрасли. Станкостроение. Весь лабораторный комплекс на ушах стоит. Ребята из ОКБ на нежить похожи. Ко мне каждый день их семьи приходят и требуют хоть на пару дней отпустить. Дети своих родителей уже не узнают. И где я со всем этим справлюсь? Все специалисты там, в комплексе. Набрать с улицы увы никого не получится. Это повлечёт увеличение брака, с которым я и так едва справились. Повелитель, я прошу вас сбавить обороты! Народ… Такими темпами мы загоним их и работать будет некому. Повелитель…

— Собрание окончено, — затягиваясь хмурится Костя. — Всем спасибо, все свободны. Работайте. Эльза, задержись.

Министры, жёны и два советника спешно покидают зал. Соображающая кому и чего только что наговорила Эльза, опускает голову и теребя кончик хвоста всхлипывает.

Костя встаёт, подходит к ней, хватает за плечи и вдруг целует в нос. Подхватывает девушку на руки, садится и садит её к себе на колени. Обнимает…

— Прости, — всхлипываетЭльза. — Я… Я устала.

— Спасибо, — ещё раз поцеловав её в нос улыбается Костя. — Я и правда увлёкся. Ты молодец. Оптимизируй рабочий процесс. Сократи рабочий день, отправь работяг на выходные.

— Так ты не сердишься?

— Нет, тут ты права. Я хочу слишком многого. Но и ты пойми. Это не из жадности, и не из вредности. Кругом враги и мне, чтобы не потерять всё и всех, надо быть готовым к войне которая может случиться уже завтра.

— Но тогда я…

— Нет, Эльза, ты не пойдёшь работать. Ты будешь отдыхать. Потому как потеряв тебя, я потеряю…

— Ты любишь меня! — прижав Повелителя к груди восклицает Мышь. — Я всегда знала. Как только тебя увидела… И я тебя люблю. Сильно. До безумия! Знаешь как тяжело мне сдержаться когда ты рядом? Ух, это просто невыносимо.

— Эльза… — выдыхает Костя и собирается уже объяснить ей ситуацию. Но тут…

Рядом с ним появляются две девушки и маленькая девочка, они же проекции Каменных Сердец. Встают, упирают руки в бока, надуваются и хмурясь, крайне укоризненно смотрят на Повелителя.

— Да, Эльза, — морщась от их взглядов улыбается Костя. — Скрывать это бессмысленно. Но, давай не будем спешить. Ты сейчас пойдёшь в комплекс, разберёшься с делами отдохнёшь пару дней и…

— С вещами приду к тебе, — улыбаясь хихикает Эльза.

— Д-да… — глядя на часто кивающих проекций пожимает плечами Костя. — Несомненно.

Эльза на такое оглушительно визжит, целует Костю и убегает из зала. Сам же Костя встаёт, берёт трубку и вопросительно смотрит на девушек. Которые, все вместе подходят, не моргая смотрят на Повелителя чем заставляют сесть. Облепляют его со всех сторон и наглаживая передают массу образов, мыслей и картинок. По всеобщему мнению трёх Сердец, вступление Эльзы в семью очень полезно и благоприятно скажется не только на жизни королевства, но и на жизни Константина.

Вместе с этим, Сердца предупреждают о серьёзной опасности, сулят новые неожиданные встречи, как приятные так и не очень. Обещают что скоро последуют изменения, причём кардинальные. Ну и напоследок, Сердце Лэртона, напоминает что плохого не посоветует и Косте необходимо её слушать, дабы прошлых ошибок не повторить. Ещё одного убийства Константина никто не хочет. А чтобы выжить, ему надо прекратить выделываться. В завершении проекция Сердца Лэртона зачем-то показывает образ Адель и беззвучно хихикая исчезает. Остальные следуют за ней.

Константин набивает трубку, подходит к окну, закуривает и смотрит в даль.

— Ладно, я всё понял. Наверное понял. Но… Но, в прошлый раз я не послушал и загнулся. Теперь же… Странное чувство. Кажется, меня кто-то зовёт. Кто-то… Кто?

Тоже время. Воющие Скалы. Повелитель Ужаса или Чёрный Король.

Держа в руке светящийся кристалл, по мрачным коридорам подземелья, гремя массивными датами не спеша идёт рыцарь. Чёрный Король, тысячи лет он единолично правит Воющими Скалами, но вот теперь всё изменилось.

Уже довольно давно, в мире появился некто особенный. Тот на кого реагируют Каменные Сердца, Имперские артефакты и магические существа. И это всё значит что вернулся сам Тёмный Император. Вернулся с единственной целью — отобрать королевство. Сделать его областью в Империи, а самого Чёрного Короля уничтожить.

Такая перспектива Повелителя Воющих Скал не радует. Поэтому, сохранивший разум Чёрный Король начинает действовать. Пока не поздно, пока ещё есть время и Император не набрался сил, он сделает всё чтобы сохранить своё. То чем вот уже две тысячи лет владеет.

Ускорив шаг, Повелитель проходит мимо клеток с бьющимися в них ужасными искажёнными алхимией существами. Проходит спрятанную в глубине подземелий лабораторию, сворачивает и зайдя в тёмный зал останавливается.

— Ты, — глядя на беспорядочно вспыхивающее красным светом висящее над полом Сердце выдыхает он. — Ты ждёшь его, чувствуешь. Я знаю… Осмелюсь тебя расстроить. Этого не будет!

От ярких вспышек Каменного Сердца Повелитель запрокинув голову смеётся и идёт дальше. По ещё более мрачным коридорам, залам и лабораториям.

Дойдя до массивной железной, исписанной защитными символами двери останавливается. Читает несколько защитных заклинаний, вздохнув открывает замки и входит в большой светлый зал. Подходит к стеклянному матовому кубу, взмахом руки делает стенки прозрачными, закладывает руки за спину и притворно вежливо кланяется.

Находящаяся внутри куба, высокая женщина в чёрных одеждах встаёт с колен, подходит к стене и скалясь кивает.

— Госпожа, — кивает Чёрный Король. — Как вам у меня в гостях? За последние пятьсот лет…

— Фрэки, — зажигая над ладонью зелёный шарик кивает женщина. — Фрэки, а знаешь, я передумала. Убивать тебя я не стану.

— Какая снисходительность, — качает головой Повелитель. — Позвольте узнать чем вызвано такое милосердие? Нет, я не верю. Мои уши обманывают меня. Вы, смелая воительница, тёмный дух, покровительница женщин воинов, вдова самого Тёмного Императора и вдруг передумали? Что же с вами стало? Неужели долгое заточение сыграло свою роль?

— Зря злорадствуешь, уродец, — мгновенно мрачнеет женщина. — Кастиан вернулся. И он придёт за мной. Он слышит меня.

— Кастиан, — взмахом руки создавая перед кубом трон ворчит Повелитель. — Тёмный Император… Вернулся… А где он был две тысячи лет? Где он был когда тёмные резали друг друга в междоусобных войнах? Где был твой Император когда магические расы вымирали? Когда все выжившие после катастрофы, женщины, дети, старики, медленно и мучительно умирали от недостатка магии? А теперь, он явился на всё готовое и заявит на это свои права? Ну нет…

— Он пришёл. И он…

— Уйдёт туда откуда явился, — глядя на злую женщину усмехается Повелитель. — Ты знаешь, я своего не отдам. Воющие Скалы принадлежат мне. Мне! И только мне.

— А клятвы верности? — щурясь спрашивает женщина. — Они до сих пор…

— Госпожа Арата, — качает головой Повелитель. — Вы серьёзно думаете, что за столько лет я не нашёл способа избавиться от этих клятв? Вы ошибаетесь. Я давно уже свободен. А вы — нет. Вы в неволе, полностью в моей власти. Вы можете угрожать, злиться, ругаться, уговаривать, это ничего не изменит. Поэтому я снова спрашиваю. Я задаю вопрос который звучал в этом зале две сотни раз. Вы примете мою кровь и станете служить мне?

— Никогда! — ударяя кулаком в стекло и выбивая сноп искр рычит Арата. — Никогда я не буду служить тебе, предателю. Ты, гадёныш, стоя на коленях клялся в вечной верности Императору. А как только его убили, бросил всё. Отвернулся. Решил что выше этого. Ты ведь был ему как сын, он подобрал тебя сироту, воспитал. А ты… А теперь? Снюхался с безумцами и строишь планы…

— Да был, не спорю. Я учился, создавал, экспериментировал. Я видел многое. Видел бой в Императорском Дворце. Видел как паладины крушили демонов, стражу, рыцарей, големов. Я видел как они убивают жён Императора, детей, близких. Я видел как его душу рвут на части. Мог ли я помочь? Безусловно. Мог и с лёгкостью спас бы всех. Но скажите, госпожа Арата, стоило ли оно того? Кого мне надо было спасать? Императора который вместо того чтобы править трясся над крестьянами? Или его жён всецело это одобряющих? Или детей? Поганых полукровок. Император был слаб и получил по заслугам. И теперь, раз уж он смог вернуться… Я уничтожу его и построю свою империю. Свою, правильную. И у тебя, Арата Арамиати, сейчас есть два пути. Навсегда остаться здесь и продолжить служить источником энергии для армии големов или принять мою кровь и освободиться. Что ты выберешь, Арата?

— Молись, — закрыв глаза выдыхает женщина. — Молись Тёмным Силам, чтобы Кастиан добрался до тебя раньше чем я. В противном случае… То что я сделаю с тобой…

Усмехаясь Повелитель взмахивает рукой. Стены куба становятся матовыми. Внутри вспыхивает зелёное пламя. Сам куб вздрагивает и подпрыгивает. Вязь сдерживающих символов светится мертвенно-белым светом. Каменное Сердце громко стучит…

— Она стала сильнее, — заключает Повелитель Воющих Скал. — Энергия веры её сестёр и самого Кастиана наполняют воительницу. Ещё немного и никакие заклинания и барьеры её не сдержат. Благо что ждать не придётся. Ещё месяц и Император снова падёт.

Взяв кристалл, Чёрный Король резко разворачивается и выходит. Запирает двери, обновляет чары, как вдруг… Перед глазами всплывают картины из детства. Когда он, будучи юнцом, жил во дворце. Сидя на колене у Императора, восхищаясь его величественностью и силой, вместе с его детьми слушал сказки Кастиана и мечтал что когда-нибудь станет таким же великим. Мечтал как вырастет, поведёт войска в поход. И когда вернётся с победой, получит из рук Императора ивовый венок. Высшую награду Тёмной Империи. Знак признания и уважения. Знак…

— Я мечтал, — глядя на трясущиеся руки шепчет Повелитель. — Мечталл… Что со мной стало? Я предал его… Предал отца. Спокойно смотрел как убивали моих братьев и сестёр. Как они, покрытые пылью лунного серебра лежали на полу и захлёбывались кровью. А сейчас… Я держу в клетке ту, кого когда-то называл мамой. Я… Я… Мама!

Дёрнувшись, Чёрный Король бросается к двери. Поворачивает замок и тут же отскакивает…

— Что со мной стало? Я… Жалкий кусок плоти сросшийся с доспехом! Предатель… Нет… Я всё делаю правильно. Кастиан слаб, самоуверен… А я… Я смогу лучше! Я! Да…

Закрыв замок, Повелитель разворачивается и быстро уходит по коридору. Заходит в потайную дверь, спускается по широкой каменной лестнице и подняв кристалл над головой кивает. Смотрит на огромного обвитого цепями зверя…

— Просыпайся, мерзкое животное. Скоро для тебя будет работа.

Зверь рычит, встав отряхивается и заревев бросается к Повелителю. В метре останавливается, воя от боли падает на пол и хрипя скребёт когтями каменный пол.

— Каким тупым надо быть, чтобы не понять, — качает головой Повелитель. — Ты ничего не сможешь мне сделать. Магия. Ты в моей власти. Склонись! Нет? Ну тогда вот так.

Повелитель поднимает руку и медленно сжимает кулак. Кандалы и ошейник сжимаются, массивные цепи натягиваются. Зверя поднимает над полом, цепи растягивая чудовище медленно входят в стены. Из пола, поднимаются шипы, резко удлиняются и пронзают лапы и крылья зверя. Слышится треск разрываемой плоти и полный боли вой чудовища. На пол потоками льётся кровь.

— Я буду готов, — вставая под струю крови усмехается Повелитель. — Я буду… Ещё!

Подняв голову, Чёрный Король с трудом поднимает приросшее к лицу забрало шлема и жадно пьёт кровь. Быстро пьянеет, падает и ползая по полу безумно смеётся.

— Я смогу! Смогу! Аха-ха-ха! Сила!

Глава 3

Некоторое время спустя. Замок Лэртона. Константин.

Лёжа на кровати, Костя созерцает стоящую у стены и как обычно теребящую хвост Эльзу. О том что позвал её, Костя благополучно забыл. Однако Эльза всё прекрасно помнила и по прошествии двух дней, с утра явилась в покои. С сумкой, ворохом свитков и бумаг. Теперь стоит, смотрит на свои ноги и не знает куда себя деть. Изредка поднимая голову, Мышь демонстрируя удлинённые резцы застенчиво улыбается, теребит пальцами кончик хвоста, поправляет очки на голове, разглаживает складки на комбинезоне. Глубоко и судорожно вздыхает…

Костя же глядя на неё удивляется превратностям судьбы. Если точнее то он ну никак не ожидал встретить здесь персонажа мультсериала. Однако она есть и на мультяшную очень похожа. То есть почти похожа, но если бы Костя встретил её там или даже мельком увидел то без зазрения совести объявил бы её Гаечкой. То есть подумал, что она косплеит этого персонажа. Потому как один в один. То есть практически как две капли. Но… Девушка по мнению Кости очень привлекательная. Даже звериные черты нисколько не портят её красоту. Круглые ушки, аккуратный чёрный носик, хвост… В сочетании с невысоким ростом, потрясающей фигурой и одеждой…

Жёны… Нет, спектакль как перед Нинкой они не разыгрывали. Они, потому как едва проснулись, сидели на кровати и смотрели на новенькую. Говорить не спешили, ругаться явно не хотели. Или хотели, но как замечает Костя им этого делать не давали. Тёмные же духи, то есть Аби, Глия и Моана, не реагировали от слова никак. Моана как ей и положено пребывала в сонном состоянии. Аби и Глию факт пополнения семьи не волновал совсем. Они счастливы и по их лицам видно, что приведи Костя хоть десяток, они только обрадуются.

— Ты как сюда прошла, Мышь? — первой начинает Илара.

— Меня Костя пригласил, — вздрагивая отвечает Эльза. — После того собрания. Сказал отдохнуть пару дней и с вещами прийти.

— Ну, — разводит руками Любица. — Растёшь, Кастиан, растёшь. Обычно ты приводил новенькую, говорил чтобы мы знакомились и сваливал. А тут… Я приятно… Поражена. В самое сердце. Ну, а ты, Мышка, что скажешь…

— Я люблю его! — восклицает Эльза.

— Оу, — поднимает руки Любица. — Не кричи так. Мы знаем, не слепые. И Кастиан тебя любит, причём давно. То как вы держитесь за руки, общаетесь и смотрите друг на друга упустить невозможно.

— И что? — поднимает голову Мышь.

— И всё, — кивает Эрми. — Проходи, располагайся. Теперь ты живёшь здесь. Надо…

— Надо вторую кровать поставить, — поворачиваясь на бок и обнимая Архасу выдыхает Костя. — Там, в стороне. Для косячных. Типа наказание отбывать. А что? Ладно, шучу. Но кровать побольше всё же закажите. Эльза, иди к нам.

Дойдя до кровати, Мышь садится на край, пытается улыбнуться, как вдруг… Архаса, Любица и Аби, хватают её, валят на кровать и начинают изучать хвост. Уже через секунду пищащая Эльза остаётся без одежды. Девушки смеясь осматривают её, находят очень даже милой, после чего начинают тискать. Попытки сопротивления пересекаются огромной Любицей. Остальные… С остальными всё сложно.

Костя знает о том что Сердца разговаривают с ними, успокаивают их, подкидывают картинки. Но зачем это инопланетным артефактам, Повелитель увы понять не может. Как не может понять почему им так нужна радость населения, процветание и в основном мир во всём мире. Хотя от войн и казней, по делу, Сердца тоже не откажутся. Но это по делу. Жестокости в них нет. Никого просто так они казнить или запытать не хотят. Просто так… А если не просто если индивид виновен, Сердца сами предлагают варианты казни, иногда очень даже изощрённые. Но кто эти Сердца на самом деле?

Вариантов насчёт них у Константина множество и некоторые из них совсем безумны. Например, Костя серьёзно думает, что Сердца банально питаются положительными эмоциями. Или то, что всё это было заложено в них ещё при создании. Ну или Тёмные Силы, не такие уж и тёмные, а скорее наоборот. И всё зависит не от того как называются стороны, а с какой стороны посмотреть. Если с точки зрения тёмных то однозначно да, они добрые. А вот светлые… Единственная ассоциация у Константина, это знакомое ему из книг и фильмов средневековье. Религиозные заморочки, казни, продажа индульгенций, инквизиция. Фанатичная вера и ксенофобия.

Ксенофобия же наталкивает на мысли о схожести этого мира с сорокатысячником. Императоры, суперсолдаты, разные расы. Прочие странные схожести. Но как так…

— Почему? Как всегда вопросы, — вставая бормочет Костя.

Подходит к столу и взяв трубку, глядя в окно набивает её. Щёлкает пальцами, понимает что табак не загорелся, вздохнув снимает с пояса огниво, закуривает и смотрит в даль.

— Вопросы, — повторяет он. — А ответы? Когда будут ответы? Может…

Рядом с ним материализуется девушка, всем своим видом показывает что готова ответить и с ожиданием смотрит на Повелителя.

От её вида, Костя замирает, сглатывает и пытается рассмотреть получше. И тут вдруг понимает что рассмотреть толком не может. Проекция Сердца Лэртона… Она в виде светленькой, самосветящейся девушки в чём-то напоминающем сарафан. Но… На этом всё. Черты лица, цвет глаз, даже причёску и фигуру Костя рассмотреть не может. Он видит это, но не понимает.

Вот и сейчас, он прекрасно видит образ девушки, но не видит, а знает что она с ожиданием смотрит на него. Что она сейчас мило хмурится, тепло улыбается и…Прерывая Повелителя девушка деликатно кашляет в кулачок и вопросительно приподнимает бровь.

— Почему все Повелители сошли с ума? — Придя в себя спрашивает Костя. — Нет, я всё понимаю. Неограниченная власть, долгая жизнь. Но почему все почти в одно время?

Девушка, проекция Сердца Лэртона на секунду зависает. Кивает и затыкает пальцами уши.

— Перестали слышать?

Мотая головой проекция выдаёт серию жестов, видя что Костя не понимает, призывает проекцию Сердца Чёрной Крепости и затыкает уши ей.

— Их заставили? — выдыхает Костя. — Кто?

На это девушки синхронно разводят руками. Рядом с ними появляется проекция Маленького Сердца. Все трое изображают… Одна затыкает уши, вторая закрывает глаза руками, девочка закрывает рот.

— Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу. Повелители… Их заставили.

— Это не точно… — шелестит в голове Кости трёхголосый хор. — Мы не знаем… Ослепли, оглохли, не могли разговаривать. Не могли накормить. Безумие… Обман…

— Их свели с ума… — затягиваясь ворчит Повелитель. — Да?

Девушки часто кивают, создают на головах короны, в руках горсти монет и раскидывая их беззвучно смеясь бегают изображая безумие. Толкаются, суют друг другу в руки монеты.

— Давайте по порядку. Если я вас правильно понимаю, Повелители, кроме Северных, разом двинулись. Причём не сами, а с чьей-то помощью. Так?

Проекция Сердца Лэртона, останавливается, принимает облик Освальда, рядом создаёт образы знати, графов и всех прочих не так давно казнённых, щёлкает пальцами…

Все они принимают крайне нездоровый вид. Начинают суетиться, толкаясь делят деньги.

— Вот так… — выдыхает Костя. — Кто-то… Ударил по верхушке. Повелитель и те кто мог хоть что-нибудь сделать, пострадали первыми. Но кто? Светлые?

Девушки развеивают иллюзию. Встают плотнее, обнимаются и показывают что им страшно. Окутываются тьмой, бледнеют…

— Мы не знаем… — шелестят в голове Константина их голоса. — Мы не всё видим. Осторожнее…

— Хм-м-м… Вот оно как. А говорите вы… Вы стали сильнее. Вы вспоминаете, понимаете. Не волнуйтесь, я с ума не сойду. Просто, долбануться сильнее уже невозможно. Ладно… Спасибо.

— Костя, — дёргает его за руку Глория. — Ты уже полчаса так стоишь. О чём ты так задумался?

— О семье, — понимая что всё это происходило в его разуме улыбается Повелитель. — О вас. О нас. О детях! Кстати, Эльза… Кхем… Вы…

— Всё нормально, — обнимает его гоблинша. — Мы хоть и не знали на что шли, но учитывая кто ты и как жил раньше… Мы любим тебя. Привыкнем.

— Ну вот и привыкайте. Общайтесь, знакомьтесь, а мне надо к Ульферу сходить. Дело одно вспомнил. Важное. Я быстро. И это, хватит Эльзу тискать. Она уже не в себе. Я сейчас… Туда, обратно и назад. Мигом. Завтракайте без меня. Люба, сходишь со мной?

Выскочив из покоев, Костя приваливается к стене, выдыхает и как только Любица выходит, хватает её за руку и бежит в башню колдунов. Там стаскивает с кровати спящего Ульфера, встряхивает его, садит за стол и вываливает на него то что узнал.

— Повелитель… — после долгой паузы шепчет Колдун. — Это… Это… Хм… Это значит…

— Это значит, что кто-то или что-то целенаправленно изводит тёмных, — ударив по столу рычит Костя. — Война… Тогда, две тысячи лет назад, она не закончилась. Она всё ещё идёт. Проиграв в рукопашную, враг решил действовать более тонко. Он…

— Точно! — восклицает Колдун. — Повелитель. Нас… Почти всех нас свели с ума. Теперь я понимаю! Но бояться нечего.

— Чего? — округляет глаза Костя. — Ульфер, ты не выспался? Как нечего? Мы все…

— Подождите, — подняв руки мотает головой Колдун. — Давайте рассмотрим происходящее на примере Старого Короля. Он действительно спятил. Он, все его приближённые и другие Повелители. Но, есть нюансы. Безумие не случилось сиюминутно. До этого, Повелители и сами изрядно начудить успели. Я думаю, это был не мгновенный удар, а как бы это объяснить… Многолетнее, если не многовековое подтачивание слабых мест и усиление имеющихся изъянов. Например — жадность. Что мы видим на примере Освальда? Закрываться в сокровищнице и по несколько дней пересчитывать монеты, это… Безумие, в чистом виде. Но опять же, к деньгам Освальд всегда имел странную тягу. Королева Илара… Тут злость и зависть. Злой она была всегда. Сам я не видел, но слышал что в бою её злость обращала врагов в бегство. Зависть… Скорее всего из-за упущенного времени.

Наверняка остальные Повелители подверглись такому же. Причём это не проклятие, нет, я бы заметил. Это… Но этого можно избежать. Вот например…

— Эрик, — выдыхает Костя. — Так, Ульфер, просыпайся, завтракай и начинай искать. Мне нужно знать как Светлые…

— Светлые? — удивляется Любица. — Боюсь что это не они. Нет, я их не выгораживаю, и совсем не уверена, но если всё так идёт, то и Светлые в этой истории не более чем марионетки. Ими могли сыграть.

— Это как? — спрашивает Костя. — Они нас ненавидят. Это уже мотив.

— А за что ненавидят? — улыбается Любица. — Потому что мы есть? Свободно размножаемся? Создаём семьи с другими расами? Не верим в богов? Как по мне причины более чем размытые. Если посмотреть со стороны, то они и сами не знают почему ненавидят нас.

— Госпожа Любица, — поднимает руку Ульфер. — Но тем не менее, они нас ненавидят. Люто, яростно, от всей своей светлой души. А при встрече… Если меня, как колдуна без разбирательств отправят на костёр, то вас как минимум заживо сварят в кипятке. Или вскроют, есть у них и такая казнь. Или сдерут кожу… Кхем… Вы просто внешне сильно отличаетесь. Этого будет достаточно. Так что со светлыми я не уверен. Но если заглянуть в прошлое… Ещё в академии попадалось мне упоминание о мирном договоре. Это было…

— Ульфер!

— Повелитель, — мотает головой колдун. — Прошу меня простить, отвлёкся. Итак, проблемы. Сильных духом не сломить. Многие люди и нелюди не поддались влиянию. Министры, Марис, Ригар, Кетиос, вы сами их видите. Наверное я… Хотя… Со мной всё не так просто. Я как будто забыл всё. Списывал на старость, ослабление магического фона. Теперь же… Нет повода расстраиваться! Сердца бьются в унисон. Мы здорово усилили их. Магии много и становится ещё больше. Тонкое влияние на нас не сработает, Сердца не позволят. А грубое мы сразу заметим. Повелитель, пожалуйста, не нервничайте.

— Но я… — начинает возмущаться Костя. Однако Любица поднимает его, закидывает на плечо и уносит.

Выносит из башни, в коридоре ставит на ноги, обнимает и целует. На что Костя счастливо улыбается и сам обнимает огромную женщину. Однако продолжает думать о грядущем. Ситуация ему не нравится и Сердца его полностью поддерживают. К тому-же, постоянный зов, отголоски других Каменных Сердец которых совсем не семь, а значительно больше, странные голоса на грани слышимости. Адель, которую Константин теперь прекрасно слышит и которая скучает по нему. Жёны, через Сердца передающие жажду внимания. И странное чувство предвкушения. Константин с помощью Сердец понимает что вот-вот произойдёт нечто грандиозное. Но что это…

— Люба, — отходя от любимой улыбается Костя. — Ты иди, к нашим. А я схожу постреляю. Нервы шалят, так хоть успокоюсь. И вот что…

Развернув Любицу Костя отвешивает ей смачный шлепок по заднице. Улыбаясь отходит…

— Обожаю когда ты так делаешь, — хихикает Люба. — Вечером можешь отшлёпать меня по настоящему. А теперь иди, успокаивайся. Только не в халате. И вернись к вечеру. Всё, пойду…

Проводив женщину взглядом, Костя вздыхает и другим коридором уходит в покои. Переодевается и зайдя к Кетиосу уходит с ним в воинскую часть. По пути же понимает, что все эти теории и догадки, мягко сказать неубедительны. Возникает ощущение, что получив крупицу информации, Костя, Любица и Ульфер, просто додумали всё остальное. И с этим, по мнению Константина, обязательно нужно будет разобраться.

****

В части, Костя завтракает с солдатами в столовой. Что никакого удивления не вызывает, все давно уже привыкли. После шарахается по казарме, разговаривает с офицерами, хвалит солдат за хорошую службу и уходит на стрельбище. Где берёт винтовку, патроны к ней и занимает позицию у рубежа. Заряжает оружие, высаживает все шесть патронов в голову мишени, перезаряжает, выпускает ещё шесть в грудь, выпрямляется и закуривает. Хмурясь смотрит…

— Замечательно, — кивает стоящий рядом Моор. — Ни промаха. Солдатам есть чему поучиться. Смотрите, оболтусы. Видали как Повелитель стреляет? А вы только патроны переводите.

— Так это Повелитель, — отзывается один из солдат. — Он во всём должен быть лучшим. А мы научимся.

— Совсем всё плохо? — спрашивает Костя.

— Не то что бы… — мнётся Моор. — Скорее у кого как. Кто-то лучше, кто-то хуже. Что с ними делать не знаю. Одни прям как вы, без промаха. А другие…

— А ты сам?

Моор молча подходит к рубежу, вынимает из кобуры револьвер, взводит и стреляет. Две пули в голову мишени, две в шею, две в грудь.

Орк вздыхает, улыбаясь смотрит на револьвер, убирает его в кобуру и видя одобрительный взгляд Повелителя вытягивается. Довольно хмыкает…

— Скоро война, Моор, — помрачнев говорит Костя.

— Точно?

— Да, я знаю. Не спрашивай откуда, но до зимы она случится. Поэтому, вся надежда на солдат и наше новое оружие.

— Повелитель…

— Не перебивай, — хмурится Костя и вздохнув продолжает. — Время есть. Подготовиться успеем. Сейчас же… На носу сбор урожая и пришёл к тебе за помощью. Надо сделать всё быстро. Ну что, поможешь?

— С радостью, — кивает Моор. — Задействую всех. А война… Повелитель, вам не обязательно…

— Обязательно. Не спорь полковник. Собирайтесь, готовьтесь. Как только закончим с урожаем, удвой тренировки. Лучших стрелков отметь, выдели поощрение. И сильно не распространяйся.

— Паники не будет, — уверенно кивает ору.

— А я паники и не боюсь, — улыбается Костя. — Я боюсь что они без меня на войну убегут. А мне, как Повелителю, надо не догонять свои войска, а вести их в бой. Ладно, ты тут занимайся. А я пойду. Кетиос, ты свободен. Мне одному побыть надо.

Оставив Советника и Моора, Повелитель уходит из части. Сворачивает и забравшись на пригорок садится на траву. Закуривает, уныло вздыхает… Резко вскакивает и отвешивает себе пощёчину. Мотает головой…

— Ты что расклеился, Повелитель хренов?! — сам себя спрашивает Костя. — Столько всего сделал, столького добился, а сейчас трясёшься как сука перед расстрелом. Соберись! На тебе!

Отвесив ещё одну пощёчину, Костя сжав кулаки рычит. В голове мгновенно проясняется. На лицо выползает ехидная улыбка.

— Я готов, — усмехается он. — Я смогу. Я — Константин Первый, сохраню своё королевство. Я… Ага! У меня есть план. План!

С этими словами Костя глубоко затягивается. Сдвигает корону назад и пыхтя трубкой бодро шагает в сторону замка. По пути что-то бормочет, хихикает и даже руки потирает. Наблюдающие за ним из кустов сотрудники госбезопасности, переглядываются, синхронно пожимают плечами, выжидают когда Повелитель отойдёт подальше и следуют за ним.

Глава 4

Некоторое время спустя. Замок Лэртон. Вечер. Эрми.

С приходом Эльзы, жизнь в семье Константина немного изменилась. А всё потому что Повелитель, слишком много времени уделял новенькой чем страшно бесил практически всю семью. И нет, они не обнимались и не целовались, хотя это тоже делали. Большую часть времени они чертили непонятные рисунки, обсуждали странные механизмы и несли откровенный бред. Который открыв рот слушала Любица.

Так, из этих непонятных разговоров, Эрми открыла для себя: противопехотные мины, коих в виду простоты конструкции и производства Мышь обещала настряпать хоть тысячу, снайперскую винтовку, пулемёт, штык-ножи и совсем невероятные вещи такие как летающие машины. Самолёты, дирижабли, воздушные шары и многое другое.

И по мнению эльфийки, это всё бредом ей только казалось. Потому что Костя ну никак не сумасшедший. Ровно как и Эльза. Архаса рассказывала какая она на самом деле умная и хитрая. А Архасе, своей сестре, Эрми доверяет. Поэтому… Ну вот и сейчас, сидя за столом, Костя и Мышь обсуждают новые решения и думают как победить в войне. Косте нужны какие-то снайперы, диверсанты и сапёры. Эльза говорит что всё будет и несёт нечто совсем непонятное. Например…

— Винтовки, — улыбается Эльза. — Как раз для твоих целей у нас есть готовая сотня образцов. Удлинённый ствол, глушитель как ты и просил я сделала, продольно-скользящий затвор, коробчатый магазин на десять патронов, облегчённый приклад. Калибр семь шестьдесят два. Крепление для оптики я предусмотрела. Сама оптика приходит из Чёрной Крепости. Мои на стекольном заводе это уже наладили. Увеличение правда не очень, но лучше чем ничего. Оптика…

— А что такое оптика? — подняв руку спрашивает Илара.

Эльза отскакивает от стола, упав на колени роется в сумке, достаёт металлическую трубку, раздвигает её и подаёт Ведьме.

— Посмотри в неё, — улыбается Мышь.

— Оу, вы такие маленькие, — смотря в трубку тянет Ведьма.

Вздохнув Эльза переворачивает трубку, открывает окно и предлагает Иларе посмотреть на улицу. Пока Ведьма восхищаясь наблюдает за жителями, Мышь возвращается к столу, карандашом рисует на листе бумаги какую-то коробочку. Чертит, штрихует, хмурясь отходит…

— Грам сто-сто пятьдесят взрывчатки, — ворчит Мышь. — Вот… Простейшая конструкция. Металлическая коробочка и контактный взрыватель.

— Нет, взрывчатки мало, — мотает головой Костя. — Там будут орки, причём в броне. Такая хлопушка, для двух с половиной метрового орка в броне… Его только оглушит. Полкило, минимум. Но лучше килограмм.

— Хорошо, — хмурясь выдаёт Эльза. — Килограмм так килограмм. Можно ещё усилить взрывчатку, так чтобы даже орки в броне в кровавую взвесь превращались. Хм-м-м… Слушай, любимый. Как я понимаю, мины только для пехоты. То есть с помощью них, мы сможем остановить наступление. Давай прямо в мину насыпем стальных шариков. Они от такого количества взрывчатки быстрее чем пули полетят и не только наступившего гарантированно убьют, но и других зацепят. Надо подумать… Так… У меня идея! Смотри! На основе этой хренотени, мы сможем создать нечто по-настоящему коварное! Мы… Мы добавим больше взрывчатки и усилим её, насыпем больше шариков. Но вместо контактного взрывателя мы поставим другой. Возьмём рации, скрестим одну с взрывателем. Настроим частоту. И потом! Одно нажатие кнопки и дьявольская хреновина взорвётся под ногами наступающих. Аха-ха-ха-а-а… Я в лабораторию.

С этими словами Мышь целует Костю и едва не снеся дверь вылетает из спальни.

— Иногда я её боюсь, — поводит плечами Аби. — Её смех… Даже у меня по спине мурашки бегут. Кастиан, она нас не убьёт? А всё-таки хорошо что она теперь с нами. И хорошо что мы спросонья промолчали. Потому как Эльза… Мне представить страшно, что было бы разыграй мы перед ней спектакль.

— Её энергию, да в мирное бы русло, — подходя к Косте и усаживаясь к нему на колени ворчит Глория.

— Так она и для мирной жизни много делает, — гладя волосы гоблинши кивает Костя. — Станки, установки, технологии, механизмы. Стиральные машины, холодильники, пылесосы, кухонные плиты с духовками, миксеры, радио. Всё чем мы сейчас пользуемся, воплотила именно Эльза.

— Но надоумил её ты, — возражает Эрми.

— Да, но без Эльзы, я бы ничего не собрал. Условия не те. Так что, сами всё видите. И я бы с радостью направил её на гражданские нужды. Но к сожалению обстановка сильно неспокойная. По Эльзе. Она практически в одиночку двигает прогресс. Она невероятно полезна. Прошу вас не обижать её и относится с должным уважением.

— Так мы и так! — восклицает Моана. — Вот я её очень люблю. Она для меня блестяшки делает. Красивые такие. Мы с ней вообще как сёстры.

— И мы, — кивает Нинка.

— И мы с ней тоже, — поднимает руку Люица.

— И я, — разводит руками лежащая на кровати Глия. — Только вот… Ритуал надо провести. В преддверии войны, лишние силы нам не помешают.

— Завтра начинается сбор урожая, — кивает Костя. — Как закончим, сразу проведём. Пока же никак. Работы слишком много. Собираюсь задействовать всех, даже солдат. Занятия в школах отменю. Всех колдунов и ведьм соберу. Но этого мало. Мне бы пару зерноуборочных комбайнов… Шесть. Лучше десять. Эх, Силы Тёмные! Что ж вы меня игнорируете? Я же…

Договорить Костя не успевает, на столе оживает рация. Мигает кристаллами и негромко пищит.

— Да? — взяв устройство спрашивает Костя.

— Повелитель! — голосом Советника восклицает рация. — Они пришли! Радость! Тёмные силы улыбнулись нам. Повелитель, они…

— Нет! Не ломай интригу. Сейчас буду. Жди меня… Где?

— У ворот замка ожидают.

— Бегу! Красавицы мои… Простите. Дела. Эх!

— А знаете, — разваливаясь на кровати вздыхает Архаса. — Они с Эльзой очень подходят друг другу.

— Скажу больше, — подняв палец кивает Илара. — Они дополняют друг друга. И если Костя не добьётся мирового господства, Эльза этот мир просто уничтожит. А мы…

— А нас он любит, — хихикает Эрми. — Ага, это видно. Ну что, пойдём смотреть кто там пришёл?

Девушки переглядываются и решают не мешать, отправляют тёмных духов проконтролировать встречу. Хватают спящего в корзине котёнка, укладывают на кровать и учатся пеленать.

****

Встреча как всегда происходит в коридоре. Вот только в этот раз Константин не удивляется, он в шоке. Ровно как Советники, тёмные духи и прибежавшая охрана. Гости же… По коридору, скромно улыбаясь идут четыре дриады. Надженда, то есть их королева и три сопровождающих. Так же за ними, оставляя следы из светящейся пыльцы летят маленькие… Совсем крошечные феи. Где-то сантиметров по сорок ростом… Однако на них Костя внимания не обращает. Весь он сосредоточен на других гостях, которые в количестве четырёх, колонной топают по коридору и стараются не наступить на дриад и фей…

— Великаны, — выдыхает Костя. — Очешуеть…

— Ага, — присев к нему на плечо кивает Аби. — Великанши. Глия, Моана, смотрите за ним. От такой красоты сорваться может. Костя, в руках себя держи…

Держать себя в руках Костя банально не мог. И причиной этому, главная в группе великанов. Черноволосая, смуглая, очень фигуристая девушка в фиолетовой броне. В левой руке огромный щит, в правой меч почти с неё размером. При этом девушка-великан, мило улыбается, жмурит оранжевого цвета глаза и пребывает в хорошем расположении духа. Она просто светится от радости…

— Привет, — останавливаясь кивает он. — Я Костя… Эм… Повелитель Лэртона Константин Первый.

— Фрея, — улыбаясь кивает великанша и приятным, даже нежным голосом продолжает. — Глава племени великанов. Мы услышали зов Сердца, сбросили каменные покровы и пришли. Пришли просить вас, о Повелитель принять племя «Пепельного Сапфира.» Взамен мы обещаем верную службу.

— Учись, капуста, — не сводя с девушки глаз шепчет Костя Надженде. — Вот с чего надо начинать. Прошу за мной, вас надо накормить с дороги.

— Я не капуста! — зеленеет Надженда. — Я…

— Благодарю, — кивает великанша. — И прошу нас простить за неожиданный визит. Ваше Сердце звало нас и мы не могли ждать.

— Да всё нормально, — мотает головой Костя. — Мы вас ждали.

С этими словами он протягивает руку, и как только великанша осторожно пожимает её, целует её пальцы. Резко разворачивается и ведёт гостей в обеденный зал.

— А на нас даже внимания не обратил, — хмурится одна из прибывших фей. — Даже обидно.

— Не нервничай, — хихикает Аби. — Сейчас всё будет. Ты главное права качать не начни. Как некоторые.

— Я извинилась! — топает ножкой дриада. — Ладно…

Встреча в обеденном зале, на этот раз происходит немного не так, как обычно. Великанши, сидя на полу и не давая никому из остальных сказать, наседают на повелителя и попутно рассказывают свою историю. Которая печальнее чем у других. Но если по порядку…

Две тысячи лет назад, отряд «Пепельные Сапфиры» то есть сорок девушек и десять парней, они же новобранцы едва прошедшие обучение, отбывают укреплять рубежи. То есть в качестве подкрепления, по приказу Госпожи Азараты отбывают на самый дальний и тяжёлый участок фронта.

Отбывают, с помощью сети порталов прибывают, сходу вступают в бой и натягивают Светлых. Четырёхметровые, обладающие колоссальной силой и живучестью воины в магических доспехах, просто сносят наступающих. А когда собираются у палатки командира, случается катастрофа. Волны энергии после гибели Основного Сердца лишают сознания. Порталы гаснут, оружие и броня сбоят и становятся бесполезными. Маги и колдуны остаются без сил и теряются. Что делать никто не знает. В войсках начинается паника, плюсом Светлые начинают наступление. Мёртвые поднимаются, подкрепление в буквальном смысле падает с неба. Многотысячная армия Тёмных попадает в мясорубку, однако с помощью великанов выдерживает натиск и разбивает Светлых.

Страшное начинается потом, великаны и другие магические расы слабнут и решают отойти к ближайшему Сердцу. Однако, уже на подходе к городу их снова накрывает выбросом от чего всем становится ещё хуже. Но никто не сдаётся, отбиваясь от разрозненных групп Светлых, уцелевший отряд Тёмных идёт в столицу. По пути видит все ужасы… Тёмные сошли с ума от зверств Светлых и превратились в кровожадных монстров цель которых отомстить. Светлые же чувствуя победу с утроенным рвением уничтожали Тёмных. Как солдат, так и мирных жителей.

С трудом, но отряд всё же добирается до столицы. Там находят руины и обезумевших жителей. Узнают что Император, все его приближённые и сама Империя пали. На руинах дворца находят осколки Основного Сердца и понимая что всё кончено идут мстить. С особой жестокостью вырезают Светлых, сопротивляющихся гонят к границе. Там встречаются с отрядами взбесившихся аргониан и понимая что с ними не договорится и скорее всего будет битва, уходят в горы.

Там пробуют наладить жизнь, что даже получается. В горах строится посёлок, время идёт. Но… Но их всего шестьдесят. Плюс магии осколков не хватает. Через сто лет мучений и безуспешных попыток договориться с появившимися Повелителями, великаны уходят дальше в горы. Находят пещеру и забравшись в неё впадают в спячку. Обрастают камнями и ждут… В итоге дожидаются. Осколки будят их, голоса твердят о том что Император вернулся и указывая путь зовут. Медлить великаны даже не думают. Сбросив каменные покровы собираются и всем скопом идут на зов. Находят Лэртон, благо спали они недалеко, и приходят на поклон к Кастиану.

— Нда, — выслушав Фрею качает головой Костя. — Вот же история… А… Азарата…

— Мы нашли её тело на руинах дворца, — опустив голову всхлипывает Фрея. — Рядом с сёстрами… Она прижимала к груди искорёженный шлем Императора. Вы… Простите, мне очень тяжело вспоминать об этом. Она… Простите.

— Не надо, — встав и подойдя к девушке улыбается бледный Костя. — Всё закончилось… Теперь вы дома…

— А вы? — схватив его и подняв спрашивает Фрея. — Вы больше не оставите нас? Вы же теперь всё знаете и не допустите повторения? Император, вы… Нет, мы не виним вас. Ни в коем случае! Мы знаем что это был ваш план. Вы ушли, потому что у вас не было выбора. Но вы же вернулись. А мы… Мы поможем… Мы сделаем всё!

— Я очень рад, — гладя её волосы кивает Костя. — Да, мне пришлось уйти, но больше я вас не оставлю. Не плачь, не надо. Понимаю что тяжело, но теперь мы вместе и мы построим Империю. Не плачь…

С этими словами Костя обнимает девушку, целует её в нос, прыгает на пол и отходит.

— Император, — выкатив глаза стонет Надженда. — А я повела себя с вами как…

— Забудем, — отходя и закуривая улыбается Костя. — Теперь вы, дриады.

История дриад хоть и была схожей, но всё же отличалась. Дриады, несмотря на свои силы и способность управлять растениями воинами не были. Их задача урожай и лекарственные травы. Если просто, то во времена Тёмной Империи они были земледельцами и травницами. Сеяли, контролировали рост, помогали собирать, а после следили за процессом хранения. Собирали травы, по заказу гоблинов скрещивали растения, выводили новые сорта и усиливали их полезные свойства. После катастрофы, схватили несколько осколков и разделились на две группы. Одни с целью переждать закопались в землю, другие ушли воевать. Ушедших, целых десять тысяч естественно перебили Светлые. Те же кто пережидал, рванули в непроходимые леса. Где спокойно жили, но Константин своими ритуалами выманил их. И вот они здесь. Конечно, в серьёз Костю они не приняли, решили что слишком молод, да и о том что он на самом деле Император осколок Сердца им не сказал. Да и Надженда мягкостью характера не отличается, но теперь это неважно.

Феи… Госпожа Фия или Фиалка, или предводительница мелких крылатых существ, рассказала следующее. До определённого момента, они жили в лесах и занимались своими делами. В священном наполняющем их силой месте, они на деревьях плели себе домики из трав, отводили случайных искателей приключений, но тут… Прямо к ним, с осколком Сердца являются дриады. Возникает конфликт, одни не хотят пускать чужаков, другие не хотят уходить, потому что магия, хоть и очень слабая выходит прямо из земли. До мордобоя не доходит. Надженда и Фия, после долгих переговоров решают что жить вместе будет лучше. Жить, защищаться и всё сопутствующее. И так бы они и жили, сами по себе, но тут случился Константин. Феи и дриады почуяли магию и решили посмотреть. Посмотрели, теперь хотят жить здесь, а после сегодняшних откровений, ещё и работать готовы.

— Вот и отлично, — хлопает в ладоши Костя. — Добро пожаловать домой. Вы теперь часть нашего общества. Принижать или предвзято относится к вам никто не будет. На сегодня всё, отдыхайте… Кстати… Подождите, надо подумать где вас разместить. Не под открытым же небом вам ночевать.

— Мой Повелитель, — мило улыбаясь начинает Надженда. — Дриадам и феям ничего не нужно. Еду и ночлег мы себе обеспечим. И о великанах позаботимся. Вырастим для них шатры, удобные мягкие лежанки и даже фруктами побалуем. Прошу не волноваться. А потом, после сбора урожая, с чем мы и пришли помочь, можно будет наладить основательный быт.

— Молодец… — широко улыбается Костя.

— Всё для вас и будущей империи, — склонив голову приседает в книксене Надженда.

— Зелёная шалава, — шепчет Косте на ухо сидящая у него на плече Аби. — Но хитрая. Пользы от неё будет много.

— Тогда, всем до завтра, — улыбается Костя. — Увидимся на сборе урожая.

Кивнув гостям, Костя задерживает взгляд на великанше, наказываетохране позаботиться о них и выходит из зала. В коридоре останавливается, берёт трубку и задумчиво хмыкает. Рядом с ним появляются Глия и Моана, вопросительно смотрят…

— Кажется, я понял как пала Империя, — бормочет Повелитель. — Понял или вспомнил? Понять не могу. Хм-м-м… Мне надо подумать. Аби, позови в тронный зал: Ульфера, Любицу и Илару. Сейчас будет очень сложный и долгий разговор. Очень…

Глава 5

Собрание происходит в тронном зале. Названные быстро являются, рассаживаются и ждут от Константина откровений. Сам же Повелитель говорить не спешит. Пыхтя трубкой ходит по залу и задумчиво хмыкает. Периодически останавливается, поднимает палец, но тут же срывается с места и продолжает мерить шагами зал. Иногда останавливается у окна, вздыхает и смотрит в даль…

— Любимый, — улыбается Любица. — Ты что-то придумал?

— Нет! — подбежав к столу восклицает Костя. — Я не придумал, а понял! Ну или вспомнил… Не могу точно понять, но это не важно! Начнём с начала, с Тёмной Империи. Что мы знаем? Империя, доминирующее в мире государство, невероятно развитое и сильное. Оборона, экономика, социалка, медицина, всё на запредельном для местных и не только местных реалий уровне. Технологии, магия, наука, прогресс. Всё не стоит на месте, а усиленно растёт и развивается. И тут, всё заканчивается. Довольно быстро и с печальными последствиями. Как?

— Предательство, — поднимает руку Ульфер.

— Именно! — подпрыгнув кричит Костя. — Но не всё так просто. Я помню что в Империи был свой аналог нашей госбезопасности причём куда как более серьёзный. Сама Тёмная Империя. Пятьдесят семь миллионов жителей разных рас не включая демонов. Огромное никем не подсчитанное количество тёмных духов, элементалей, разумных големов и сущностей. Союзные государства, друзья, вассалы… Империя стремительно развивалась тысячи лет! И тут вдруг, раз и перестала существовать. Почему? А я вам скажу. Мы сами себя уничтожили. Тёмные и я в том числе, так зазнались, что не обратили должного внимания на Светлых. Мы проигнорировали единственную силу способной уничтожить нас. Пока мы жили в благоденствии и двигали прогресс, они вынашивали коварные планы, создавали бесчисленные армии фанатично верующих, своих големов, гомункулов и прочих боевых единиц. Вместе с этим они медленно проникали во все сферы жизни Тёмной Империи. Годы, десятилетия, века, они просачивались, дурманили слабых духом и в итоге, когда пришло время, нанесли коварный удар. Не по армии, не по руководству, и даже не по мне. Они удари в то на чём держалась Империя — логистика.

— К-как? — бледнеет Любица.

— Очень просто, — продолжает Константин. — Сила Тёмной Империи крылась в логистике. Мгновенное перемещение солдат, специалистов и грузов. Система порталов или же "Проект Врата."

— Вот ведь, — вздыхает Илара. — Но почему мы этого не помним? Такое трудно забыть, а вспомнила я только сейчас, когда ты сказал.

— Об этом позже. Итак, в Империи была огромная сеть порталов. То есть не порталов, а коридоров. Каменные кольца, связывающие собой две точки на карте. Город с городом, пост с постом, неважно. Расстояние роли не играло, главное ввести нужный тебе адрес и ты за долю секунды попадёшь в любую точку Империи или союзных государств. Множество таких колец-порталов было раскидано по Империи. Работали они весьма интересным способом. Была общая сеть, но были и узловые станции всем этим управляющие. Так вот это и давало нам силу. Торговля, снабжение, переброска войск, всё это происходило мгновенно. Первые годы войны, полчища Светлых просто разбивались о нашу оборону. Кстати, Ульфер, сколько лет шла война?

— Двести, Повелитель, — встав кивает Колдун.

— Эм-м-м… — тянет руку Любица. — Двадцать.

— Да вы что? — вскакивает Илара. — Война шла четырнадцать лет. Я помню. Я сама на передовой была.

— Аби? — спрашивает Костя. — Твоя версия?

— Ну это… — хмурясь мнётся фея. — По моему десять.

— Шесть, — натянуто улыбается Костя. — Всего шесть лет. И проходила она в три этапа. Первые три года, не сказались на нас никак. Оборона держалась. Даже не все жители знали что идёт война. Но вот потом, всё изменилось. Ещё через год, Светлые и нанесли удар. Можно сказать в самое сердце Империи. Они захватили узловую станцию системы порталов и проникли в сеть. Получив доступ к быстрому перемещению они волной пронеслись по Империи. Ещё год и мы потеряли шестьдесят процентов порталов. К тому моменту когда мы смогли остановить захват станций, баланс сил сместился не в нашу пользу. Половина территории потеряна. Настроения упаднические. Но, шансы победить у нас были. Мы перегруппировались, собрались и пошли в атаку. Возвращали контроль над захваченными станциями, крушили врагов в бою, совершали дерзкие вылазки в тыл. Но вот тут и случилось предательство. Кто-то… Один или группа, неважно… Но, этот кто-то отдал врагу коды доступа к подконтрольным нам порталам. От чего Светлые заблокировали нас и в последствии посыпались нам на головы. Наше могущество, достижения, технологии, сыграли с нами злую шутку. Мы проиграли. Все эти невообразимые по своим масштабам сражения, в которых сходились стотысячные армии. Наши машины, механизмы, маги и колдуны, оружие, всё это оказалось бесполезным. А всё почему? Да потому что я, не оценил масштаба грядущей катастрофы. Надо было наступать, а я жалея солдат держал оборону. Надо было сносить города Светлых, сравнивать их с землёй, а я… Я не хотел… Я виноват.

— Ты не знал, — стиснув зубы рычит Аби. — Ты не мог знать! Всегда ты так. Всегда и во всём ты считаешь виноватым себя. У тебя были генералы, руководители, мы помогали тебе. Ты не можешь винить себя.

— Да, Кастиан, — мотает головой Любица. — К тому же, ты мог быть под влиянием. Как и мы все. Но ты вернулся. Вернулся и сможешь всё исправить. Улучшить. Только, пожалуйста…

— Нет, Любица, исправить это увы не получится, — разводит руками Костя и видя что девушки начинают плакать, складывает руки на груди и поднимает голову. — Но, можно сделать ещё лучше. Да, миллионы жизней на моей совести. Да моя спесь и самоуверенность являются основной причиной гибели Империи. Но чёрт возьми, я сделаю всё чтобы возродить её и уничтожить Светлых. Нет, я не сдамся и не остановлюсь. Я не остановлюсь до тех пор, пока весь мир не станет принадлежать нам! Весь мир будет нашим! Весь! Чего сидим? Всем отдыхать, завтра великий день. Ульфер, ты тоже идёшь картошку копать. Не вздумай потеряться.

— Да я… Да я с радостью! — вскакивает Колдун. — Да не один, а с учениками.

Собрание заканчивается также быстро как и началось. Повелитель с жёнами уходит в свои покои. Колдун ещё долго сидит в зале и улыбаясь перебирает варианты как ему прожить подольше. Умирать, несмотря на то что смерть уже стоит у него за спиной старец теперь не хочет. Он хочет увидеть, участвовать, помогать Тёмному Повелителю.

— Из гроба выберусь, но Константина с получением мирового господства поздравлю. Хотя… Хм-м-м… Есть несколько способов. Три. Но не все они подходят. Первый отпадает, становится нежитью я не хочу. На второй не хватит ингредиентов. Третий… Умереть и возродится тёмным духом? Они появляются спонтанно. Гарантий никаких. Но со счетов сбрасывать не стоит. Остаётся только второй. Надо пообщаться с Сердцем, может оно подскажет где взять недостающее.

Встав из-за стола, Колдун усмехается, приглаживает бороду и ковыляет к выходу.

— Оно должно подсказать, — на ходу бормочет Ульфер. — Должно… Я же не для себя просить буду. Мне о Повелителе заботиться надо. Всегда быть рядом, защищать, учить. А потом дети пойдут и просто обязан буду воспитать великого колдуна… Ну или ведьму. Эх, хоть бы всё получилось. Получилось… Ну нет, я не сдохну. Я буду жить. Ради Повелителя!

****

Утро, поля… Бескрайние поля зерновых и картофеля. Огромное количество народа. Присутствуют все, кроме сотрудников лаборатории и военных заводов. Все, от мала до велика стоят, смотрят на Константина и ждут начала. Константин же не спешит, опираясь на вилы пыхтит трубкой, подмигивает своим жёнам и улыбается. Конечно, по мнению Советника Повелителю в земле копаться не пристало. Однако сей шаг очень воодушевляет народ. Недавно прибывшие так вообще в восторге…

Обведя толпу взглядом, Константин вонзает в землю вилы, выворачивает огромные клубни и усмехаясь переходит к следующему гнезду. Солдаты окружающие его и повторяют действия. Народ приходит в движение, мужчины копают, женщины и дети роясь в земле собирают крупные клубни в корзины. Потом относят их в сторону где другая группа состоящая в основном из стариков и совсем маленьких детей всё это сортирует и засыпает в разного цвета мешки. На еду, на посадку и неходовую на корм скоту.

Дело движется быстро, через час огромная часть поля выкопана. Все увлечённо работают. Настроение только поднимается, слышатся шутки, песни, но тут… Слоняющийся без дела Ульфер, ковырять вилами землю явно не хочет. Ползать и собирать клубни, он не хочет ещё сильнее. Но больше всего он не хочет чтобы Повелитель и его семья рылись в земле. Да, по мнению Колдуна пример более чем правильный, но при этом Ульфера от такого коробит. Колдун уверен, Повелителю надо заниматься более важными делами. Строить, развивать, реформировать и улучшать.

— А не вот это вот всё, — плюнув кривится Ульфер. — Нет, так не пойдёт. Сейчас! Сейчас я такое устрою. Вот только заклинание вспомню. Так… Ага… Не то… Вот! Да! Сила магии! Уха-ха-ха! Да-а-а-а…

— Дедушка, вам плохо? — останавливаются около него двое ребятишек.

— Дедушка… — ворчит Ульфер. — Сейчас я покажу вам, сорванцы, на что способен дедушка.

Бормоча заклинания Ульфер скидывает шляпу, складывает руки в молитвенном жесте. Вспыхивает синим магическим пламенем, громко кричит и хлопает ладонями по земле. По полю пробегает волна энергии.

Половину присутствующих валит с ног, земля дрожит. Ботва рассыпается пеплом, почва шевелится и выталкивает на поверхность клубни картофеля.

Народ замирает, все смотрят на Колдуна…

— Не благодарите, — кланяется Ульфер. — Всё для государства, всё для жителей.

— Охренеть, — осматриваясь вокруг восхищается Костя. — Ульфер, ты вообще…

— Рад стараться, Повелитель! — вытягиваясь кричит Колдун. — Теперь…

— Собираем, — воткнув в землю вилы кивает Костя, хватает корзину и присев накидывает клубни в корзину. — У нас ещё два таких поля, плюс крестьянские участки.

— Силы Тёмные… — шепчет Ульфер. — Так, всё… Ученики! Ко мне!

Быстрое совещание и ученики во главе с Ульфером начинают действовать. Слаженно работая они магией поднимают все клубни в воздух, сортируют их и раскладывают в кучи. После чего с помощью магии перемещаются на другое поле где всё повторяется. Потом разбираются с участками крестьян и убывают на помощь хлеборобам.

— А так даже лучше, — раскуривая трубку кивает Костя. — Романтику Ульфер к сожалению убил, но… Но! Помог он здорово. Так! Илара, слетай в город пусть гонят технику.

Работа закипает с новой силой. Картошку грузят в мешки. На поля прибывает техника. Точнее все тридцать грузовиков и пятьдесят тракторов с прицепами. К погрузке подключаются великаны. Берут по четыре мешка сразу, закидывают их и сразу же берут ещё четыре. И это очень быстро. Конечно, все пытаются принять участие в работе, но на всех банально не хватает. Однако расстраиваться никто не думает. Богатый урожай, более чем радует.

В итоге такой слаженной деятельности, к полудню с картофелем заканчивают. Всё что выкопали свозят в хранилища где тщательно пересчитывают. Помогают крестьянам, и после обеда прямо в поле, переходят на поля тыквы.

Однако и тут ничего толком сделать не получается, потому как к процессу подключаются дриады. С их магией, огромные тыквы, сами уползают в хранилища.

Если точнее то повинуясь воле дриад, ботва сплетается в подобие корзины, сама на себя грузит пару-тройку тыкв, корзина отращивает лапки и ползёт в сторону сахарного завода. С табаком сложнее, дриады его не любят, и поэтому убирает его население.

Уже в темноте, работа заканчивается. Народ разбредается по домам, казначейство подсчитывает последние поступления в хранилища.

— Вот это да, — восхищается идущий впереди Костя. — Я как минимум на неделю рассчитывал. А тут… За день. Вот это я понимаю.

— Пошли домой, — зевает Эрми. — Устала, сил никаких нет.

— Вы идите, я ещё на мехток загляну, посмотрю как у них успехи.

Поцеловав своих жён, чумазый Костя убегает. Проходит через поле, через кусты и выходит к лагерю великанов. Не понимая как попал сюда, разглядывает выращенные дриадами шатры, вздыхает и… Собрав букет полевых цветов и трав, приглаживает волосы и топает в лагерь. Заходит на территорию, осматриваясь и никого не заметив слышит в одном из шатров смех и подняв букет идёт туда. Останавливается, ещё раз приглаживает покрытые пылью и торчащие в разные стороны волосы, поднимает букет, как вдруг… Смех внутри становится громче. Костя осторожно отодвигает полог, заглядывает и жмурясь от дунувшего в лицо горячего воздуха видит пятерых голых девушек. Которые сидят на скамье, моют друг другу волосы и смеясь разговаривают. Периодически, сидящая с краю блондинка, черпает из углубления в полу воду и льёт её на сложенную груду камней. От чего камни шипят, вверх поднимаются клубы пара. Девушки же…

— Большие и красивые, — сглотнув шепчет Костя. — Потрясающе фигуристые. Но главное большие. Какие формы, какие полушария. Ух, мне бы к вам. Ко всем сразу. Я бы… Хм-м-м… Размер любви не преграда! Кхем. Ладно, Фреи нет, пойду искать дальше.

Костя выпрямляется, разворачивается, шагает и утыкается лицом в живот стоящей перед ним великанши. Медленно поднимает голову, глупо улыбаясь задерживает взгляд на обнажённой груди великанши. Показывает большой палец, хихикает.

Видя что девушка на романтику совсем не настроена отскакивает…

— Подглядываем, значит? — наклоняясь к нему, мило щурясь спрашивает она. — А ты знал, человек, что подглядывать за молодыми девушками неприлично?

— Знал, — пряча букет за спину кивает Костя.

— Может тогда ты знал что говорить всякие непристойности тоже неприлично? — наклоняясь ещё ниже спрашивает девушка.

— Извини… Я тут…

— Хотел к ним? — схватив Константина хихикает она. — Ну так заходи. Девочки, у нас тут шпион! Парь его!

Костя залетает внутрь. Падает, проезжает по мокрому полу, встаёт и собирается было представиться. Однако пять больших, обнажённых красавиц, вышибают из головы все мысли. Костю хватают, срывают штаны и рубаху, укладывают на лавку и держат за руки и за ноги. Одна набирает в ковш воды, проводит пальцами по груде камней чем раскаляет их до красна, после чего льёт воду. Шатёр заволакивает обжигающе горячим паром. Сказать что-нибудь Костя уже не может.

Вторая, берёт массивный еловый веник, суёт его в яму с кипящей водой, отряхивает, поднимает и начинает охаживать Повелителя по спине и заднице.

— Да блин! — верещит Костя.

— А будешь знать как подглядывать! — хлещет его девушка. — Элла! Пару поддай. Фрида! Будет вырываться сядь на него.

— Юху-ху! — кричит Костя. — Да! Фрида, сядь на меня! Уже сопротивляюсь! Заставьте меня замолчать!

Экзекуция продолжается… Видя что наказание должного эффекта не приносит, а хилый по мнению девушек человечек наоборот доволен и вместо просьб о пощаде успевает на них пялится, девушки повышают градус. На камни льётся пиво, от чего крыша съезжает у всех, удары веником становятся сильнее…

— Вы что здесь устроили, — кайфуя на лавке слышит Костя знакомый голос. — Вы зачем человека поймали? Они же слабенькие. А ну быстро отпустите!

— Всё нормально, — подняв голову хихикает Костя. — Мне нравится. Элла, что-то прохладно становится. Давай ещё…

— П-повелитель, — подходит ближе Фрея. Смотрит и сглотнув встаёт на колени: — Простите нас.

Девушки тут же отскакивают, переглядываются, понимают кого поймали, встаю рядом с Фреей и опускаются на колени. Опустив головы просят их простить. Говорят что сглупили и…

— Ещё, — улыбается им Костя. — Да ладно вам, так хорошо начали. Ну?

— Повелитель, Да, мы виноваты, — бормочет Фрея. — Но…

— А я говорю ещё, — хмурится Костя.

Понимая что Повелитель не шутит и процесс его более чем устраивает, Фрея встаёт и сама поддаёт жару. Берёт веник и хлещет Константина. Что с учётом того, что из одежды на ней ничего нет, самому Константину очень нравится.

Так продолжается час, потом Повелителю выдают простынь, точнее четвёртую её часть и уводят в шатёр Фреи. Где предводительница великанов угощает его пивом, садится рядом и выслушав рассказ зачем он пришёл, округляет глаза.

Глава 6

Смотря на Константина круглыми глазами, Фрея выпивает пиво, ставит кружку на стол и отодвигается подальше.

— Как мне это расценивать? — с трудом поднимая своюкружку, которая в его руках смотрится как ведро спрашивает Костя.

— Это… Повелитель… Ну это по крайней мере неожиданно. Да… Мы… То есть вы и я. Мы слишком… Слишком разные. Да! Человек и великан.

— И что? Я был женат на великанше.

— Я знаю, но тогда вы были… Значительно больше. Да и размер свой свободно меняли. А сейчас? Вы… И двух метров не будете. А я… Три восемьдесят.

— Ну и что? Ты мне нравишься. Я тебе тоже, по глазам вижу. Заметил как ты на меня смотрела. Что нам мешает быть вместе?

— Ваша воля, Повелитель, — опустив голову бормочет Фрея. — Я не могу противиться вашим приказам.

— Каким приказам? Фрея, ты о чём? Ты мне понравилась, понимаешь? Понравилась. Я не могу и не хочу тебе приказывать. Я хочу…

— Чего? — поднимает голову великанша.

— Сделать тебя счастливой. Прости, дурацкий разговор получается. Я пойду. Давай забудем.

— Нет не забудем, — вставая и преграждая выход мотает головой Фрея. — Теперь точно не забудем. Надо всё решить. Повелитель, да вы мне понравились. Но я… Посмотрите на меня! Сравните размеры. Как вы себе нас представляете?

— Нормально я себе нас представляю.

— Нет! Это ненормально! Так не бывает. То есть бывает, но не бывает! Мне двадцать два года! Я молодая и горячая! У меня потребности! А вы…

— Мелкий?

— Да! То есть нет. То есть вы… Простите, но у меня воображения не хватает. К тому-же это очень опасно. Я могу раздавить вас. А если в порыве страсти… Боюсь вы этого не переживёте. Повелитель, простите, вы на самом деле очень мне нравитесь. Очень-очень… Но… Нет.

— Хорошо, — вставая пожимает плечами Костя. — Вот только я не отступлю. Даже не надейся на это. Я добьюсь. Я смогу.

— Ну не надо, — опустив голову мнётся Фрея. — Не травите меня. Ничего хорошего из этого не выйдет. Даже если вы добьётесь, если сможете, то… А как в постели? Это будет…

— Смешно?

— Нет. Я этого не говорила. Но… Вы сами посмотрите, размер… В нашем случае он всё же имеет значение. Простите… Поздно уже, день выдался насыщенным. Мне ложиться пора…

— Поцелуй?

— Ладно…

Кутаясь в простыню, Костя подходит к девушке. Не дойдя двух шагов запинается и падает. Размахивая руками машинально хватается за Фрею, всё же падает и сдёргивает с неё простынь. На это Фрея взвизгивает, прикрываясь руками с целью подобрать ткань наклоняется. Костя встаёт…

— Ого, — глядя на нижние полушария великанши шепчет Костя. — И это всё мне.

— Повелитель! — схватив ткань пищит Фрея. — Я… Ох, стыд какой…

— Кастиан, — появляется в палатке Аби. — Ты где… О-о-о-о…

Картина для Аби складывается мгновенно. Голый Повелитель, перед ним, к нему задом согнувшись стоит великанша. Причём оба выглядят испуганными…

— Быстро ты, — качает головой Аби. — Всё как в прошлый раз. Тогда я застукала тебя с Азаратой. Ну и как?

— Замечательно, — пытаясь отвернуться и не смотреть на зад Фреи кивает Костя. — Но это совсем не то чем может показаться. Мы просто разговаривали. И тут, ты не поверишь…

— Не поверю, — качает головой Аби, втягивает носом воздух и хихикает. — Пахнет похотью, вы оба возбуждены, особенно великанша. Фрея, а ты молодец. Теряться не стала. Ладно, не мешаю. Костя, ты особо не задерживайся.

— Ага, я уже иду. Подожди меня.

Спокойной ночи, любимая.

С этими словами, Константин отвешивает великанше шлепок по заднице, смеётся от того как она взвизгнула, подходит к Аби и взяв её за руку исчезает.

Фрея хмурясь стоит, напряжённо думает… В итоге садится за стол, подпирает руками голову и мечтательно закатив глаза вздыхает.

— Не отступит, — качает она головой. — Да и я этого не хочу. Но всё же, как?

В это же время, в замке, Аби упирает руки в бока и строго смотрит на Константина. Который, невинно разводит руками, задумчиво смотрит на фею и…

— Нда, — качает головой Аби. — Ты, Кастиан, неисправим. Они только пришли, а ты уже их предводительницу окучил.

— Знаешь что в этой истории самое странное? Я не хотел. Вот совсем. Я даже не думал о ней. Однако, пробираясь через кусты, я пришёл не на мехток, а в лагерь великанов. Ты расстояние представляешь? Там очень трудно ошибиться. А так промазать просто невозможно. Отмазки по типу задумался, не туда свернул, тут не прокатят. Два поля, разделяла узкая, в три метра, полоса кустов. И даже если бы я спятил, пошёл по полосе, то вышел бы или в лес, или к реке. А тут… Я просто не знаю что это было. Я не знаю что со мной происходит. Я не понимаю кто я, что делаю, чего хочу. Я не знаю… Аби, мне страшно. Сегодня я понял, что не могу держать себя в руках. Ни здравый смысл, ни наставления и просьбы Сердец остановить меня не могут. Аби…

— Тебе надо отдохнуть, — улыбается фея. — Возможно ты просто устал. Ложись спать, утром решим.

****

Утром ничего решить не получается. Даже не вспомнивший о вчерашнем инциденте Костя, убегает на поля. Где процесс уборки идёт полным ходом. Народ срезает колосья, вяжет снопы и составляет их. Далее к делу подключаются дриады и своей магией заставляют снопы идти на мехток. Что они и делают, не спеша, в вразвалочку бесконечной вереницей идут.

На мехтоке, на удивление всё гладко. Снопы прыгают в молотилку. С одной стороны вылетает солома, с другой по шнеку сыплется зерно. На пол, где его подбирает другая машина. Шнеки загребают зерно, подают в бункер, где просеивают, потом в другом бункере зерно продувают воздухом, чем очищают от мусора. Дальше, транспортёрные ленты, подают зерно в сушилку. Где его продувают потоками сухого и горячего воздуха. На выходе получается чистый продукт. От чистоты которого даже старосты головы чесали и руками разводили.

Очищенное зерно подбирал транспортёр, грузил в машины, которые через весовую увозили его в хранилища.

Конечно, до совершенства или хотя бы приемлемого состояния ещё далеко. Машины громоздки, собраны в основном из досок, как попало. Но всё это работает. На магии, честном слове Эльзы и упоминании чьей-то матери. И тут можно было всё свалить на дриад, они бы и очистили, и высушили и до хранилищ достали. Но, по мнению Константина, это слишком просто. Просто и в какой-то степени опасно. Дриады существа магические, своевольные, да и перенапрягать их не хочется, они не рабы и не крепостные. Делать всё за всех не должны. Да и прогресс двигать надо. Убрать магию, то есть дублировать чем-нибудь таким, чтобы от магии не зависело. Или хотя бы обезопасить имеющиеся механизмы. Ну и, Константин хочет понять что с ним происходит. Подготовиться к войне тоже не помешает.

****

На завершение сбора урожая уходит три дня. Ещё через три дня, заканчивают и в Чёрной Крепости. Неделю всё подсчитывают, и придя к выводу что собранного хватит на шесть таких королевств как разросшийся Лэртон, устраивают праздник урожая. На такое событие стягиваются даже Северяне. Эрик с семьёй, шаманами и советниками пребывает поздравить.

После двухдневной пьянки и целого дня на то чтобы прийти в себя, все возвращаются к делам. Микс и Кетиос рулят королевством, Константин же уходит к военным и после грандиознейшего собрания всех офицеров, начинает действовать. Первым делом снимает с должности Призрака и назначает его командиром диверсионного отряда состоящего полностью из гоблинов. Тогда же создаётся снайперская рота, в основном из эльфов у них меткая стрельба в крови. Из людей и гномов, создаётся сапёрная рота. Пишутся правила, принимается новое вооружение, созданные отряды начинают учения. Войска тоже без дела не сидят. Первый Лэртонский полк, под руководством Моора регулярно проводит стрельбы и тренируется. Второй Аргонианский, получив от Эльзы ещё одну гаубицу и три ракетные установки, также отбывает на учения.

Костя чувствует, он знает что скоро будет битва. Война, избежать которой увы не получится. Сердца беспокоятся, предупреждают, от чего Константин места себе не находит. Но на месте не сидит, и пока Советники с жёнами рулят государством руководит обучением войск и учится сам.

Месяц Спустя. Воющие Скалы. Замок Чёрного Короля.

Собрание Тёмных Повелителей, как всегда начинается с ругани, угроз и споров кто из них могущественней. Мерзкий, престарелый орк спорит с практически полностью облысевшим, напоминающим нежить Тилианом и попутно отпускает едкие комментарии в адрес Синеусого. Тот в долгу не остаётся и припоминает Мерзкому былые прегрешения.

От всего этого, Чёрному Королю становится противно. От одного вида во что превратились некогда великие воины и маг, его едва не выворачивает. Слушая их Чёрный погружается в воспоминания и буквально видит за столом не безумных стариков, а прославленных героев Тёмной Империи.

Тилиан, эльфийский маг, когда-то мог усилием воли повернуть реку вспять, призвать дождь во время засухи, устроить прилив на побережье. Мог вызвать ужасный разносящий огромный вражеский флот в щепки шторм. Было время когда Тилиан, являлся по-настоящему великим. Носил на голове ивовый венок и верно служил Тёмному Императору. Считался его другом. На пирах всегда восседал по правую руку от него.

Роган Мерзкий, бесстрашный генерал. Когда-то он руководил целыми войнами. Без тени страха шёл впереди и выигрывал даже самые безнадёжные сражения. Входил в число приближённых к Императору, пользовался огромным уважением и незыблемым авторитетом. Сам Император не брезговал обращаться к нему за советом. Слушал его, доверял.

Тарн Синеусый. Гном, магистр-изобретатель. Созданные им машины убирали урожай на полях Империи, и как урожай убирали с полей врагов. Чудовищные механизмы не обращая внимания на стрелы и заклинания, коптя чёрным дымом шли в бой и заливали врагов Тёмной Империи жидким пламенем. Забрасывали их взрывающимися ядрами, жгли лучами чёрного света. Летающие машины обрушивали на Светлых с небес всю ярость Тёмной Империи.

Что с ними стало сейчас? Безумные, жадные, самовлюблённые… Желающие до конца править своими с трудом выживающими королевствами. Жалкие предатели отринувшие волю Императора и забывшие о его наследии.

— Могли ли мы, захватившие Сердца Повелители, сделать по-другому? — глядя на безумцев шепчет Чёрный Король. — Безусловно. Мы могли держаться вместе. Могли работая сообща восстановить Тёмную Империю. Могли не прогонять магических существ, а принять их. Две тысячи лет… Две тысячи лет: Я, Синеусый, Освальд, Тилиан, Мерзкий и Илара, только и делали что тряслись над мнимым могуществом. Почему?

Поводя плечами Чёрный Король смотрит на свои трясущиеся руки, мотает головой и…

— Я сам всё сделаю. Я построю свою Империю. Я уничтожу Константина и всех этих безумцев. Я! Буду править! — мысленно кричит Чёрный Король.

Встаёт, оглушительно рычит, бьёт кулаки в стол и как только собравшиеся замолкают, начинает говорить: — Тишина! Вы, жалкие отбросы! Вместо того чтобы думать как уничтожить узурпатора, вы хвалитесь друг перед другом. Хотите повторить судьбу Илары? Хотите потерять всё, а потом доживать свои дни в каземате?

— У меня всё готово, — кивает Мерзкий. — Четыре тысячи воинов Мрачной Долины две тысячи из которых кавалерия собраны, вооружены и ждут приказа.

— Две тысячи, — кивает Тилиан. — Маги, лучничи, лёгкая пехота. Две тысячи крестьян. Пришлось их вооружить. Воины из них никакие, но отвлечь смогут.

— Двести танков, — перечисляет Синеусый. — Катапульты, скоро будет сто. Двести пятьдесят пушек. Стрелки с ружьями четыреста. Тяжёлая гномья пехота — восемьсот. Авиация… Двадцать дирижаблей. Остальные ремонтируются… Если у нас будет месяц, в воздух поднимутся ещё сорок.

— Отлично, — кивает Чёрный. — Более чем отлично.

— А ты что можешь предложить, — складывая руки на груди и глядя с высока спрашивает Мерзкий.

— Много каменных големов, — сбивая с орка превосходство перечисляет Чёрный Король. — Три тысячи чёрных рыцарей. Сотню магов, три тысячи солдат. И секретное оружие, которое как только я его спущу с привязи, в одиночку расправится с Константином. Но, пока я этого делать не буду. Узурпатор хитёр и изворотлив. Атакой в лоб мы ничего не добьёмся. Нужна хитрость.

— Какая тут может быть хитрость? — приглаживая бороду спрашивает гном. — Надо идти и превосходящими силами уничтожать узурпатора.

— На его территории? Это глупость. Константина поддерживают два Сердца. Уровень магии на землях Лэртона так высок, что все наши Сердца не выдают и четверти. Действовать надо особым образом. А именно вымыть Константина на мои земли. Здесь я, мои големы, рыцари и Синеусый, примем основной удар на себя. Мы свяжем его боем, а вы, Тилиан и Роган Мерзкий нанесёте удар с флангов. С врагом будет покончено. Раз и навсегда! Потому что если мы промедлим и Константин захватит Сердце Ледяного Повелителя, нам всем конец.

— А как мы его выманим? — вскакивает Мерзкий.

— Заблокируем реку, — кивает Синеусый. — Отрубим канал торговли с северянами. Если Константин на самом деле Император, в чём я всё ещё сомневаюсь, такой пощёчины он не выдержит. Также, для того чтобы создать правильные настроения в королевствах, особенно в гномьем, предлагаю устроить провокацию. Скажем в Лэртон придёт делегация, очень и очень важных гномов. Которая, трагически погибнет от рук кровавого узурпатора. Одного-двух, с целью передать послания Константин всегда оставляет. Так вот выжившие и разнесут весть о его зверствах. По другому никак, многие кланы не хотят воевать. Они просто не пойдут против Императора. Но, если погибнет нужный гном, а у меня такая есть, то все они возжелают мести.

— Отлично, — кивает Чёрный Король. — Вот этим и займись. Тилиан, натрави на него своё оружие. Роган, в лепёшку расшибись, но договорись с Повелительницей Топей. Приноси жертвы, обещай, ври, но она должна быть на поле битвы. Действуйте, на кону стоят не только наши королевства, но и жизни. Отправляйте войска сюда. Я начну готовить оружие.

С этими словами Чёрный Король отходит от стола, поднимает руку и открывает три портала. Указывает Повелителям в какой надо зайти и как только они скрываются сжимает кулаки.

— Всё будет, совсем скоро всё случится. Я уничтожу Константина, а потом добью этих старых кочерыжек. Я один буду править. Я! Аха-ха-ха!

Пока Чёрный Король безумно смеётся, вернувшийся в свой замок Тилиан уходит в покои. Долго роется в столе, извлекает из ящика свёрток. Развернув открывает изрисованную символами шкатулку. Достаёт из неё человеческий череп, поднимает…

— Восстань! — глядя в пустые глазницы черепа восклицает эльф. — Восстань и исполни мою волю.

На черепе вспыхивает вязь символов, в покоях холодает. Глазницы черепа светятся болезненно-голубым светом. Эльфа обдаёт холодным воздухом…

— Чудесно, — поглаживая череп кивает Тилиан. — Слушай меня внимательно. Сейчас ты, ориентируясь на мощный источник магии, полетишь туда и как можешь будешь изводить связанного с ним человека. Вперёд.

Провожая взглядом едва заметную прозрачную фигуру, Тилиан усмехается, поднимает колокольчик и вызывает Советника. Приказывает тому собрать генералов и магов и в ожидании замирает.

В это же время, Роган Мерзкий, для порядка врезав своему Советнику, приказывает собрать главарей кланов и с утра привести их к нему. Сейчас же, Мерзкий приказывает согнать сорок баранов, двадцать человеческих девушек девственниц. Подготовить подношения в виде вина, сладостей и табака, и доставить всё это к Великим Топям.

Отдав приказы, Мерзкий приказывает придворному шаману следовать за ним и выкрикивая ругательства идёт к Топям. В этот раз договариваться миром.

Тарн Синеусый, едва прибыв в свой подземный замок, отправляет своих телохранителей за придворным целителем. Дожидается, и как только он входит…

— Цвайхорн, — мрачно выдаёт Синеусый. — К нам в двери стучится беда, а ты заставляешь меня ждать.

— Прошу меня простить, — кланяется пожилой гном. — Варил зелья. Что за беда?

— Константин…

— Вернувшийся Император? — оживляется Цвайхорн. — Мы…

— Он самозванец! — кричит Синеусый. — Он выскочка, узурпатор силой захвативший власть в Чёрной Крепости. И он идёт сюда, за нами.

— Но кланы…

— Кланы ошибаются, — отрезает Синеусый. — Слушай внимательно, Цвайхорн, повторяю в последний раз. Я отправляю дипломатическую миссию в Лэртон. Ты пойдёшь с ней, и убедишь Бруенору вызвать узурпатора на поединок. Она как наследница имеет на это право. И ты проследишь, чтобы она пала от его рук… или от ран, нанесённых им, ты меня услышал?

— Да, повелитель… я… я понял…

— Руководить миссией будет Фрогг Длиннобровый…

— Прошу простить мою дерзость, Повелитель, но Фрогг туп, нагл, самонадеян, и…

— Без тебя знаю! Но он предан Подгорному государству, и вполне справится с задачей передать самозванцу наши требования. Я его предупрежу, что ты подчиняешься лишь моим приказам… Иди, собирайся, и помни — судьба всего твоего клана в твоих руках!

— Ваша племянница… Повелитель, Константин убьёт её.

— Это мне как раз и нужно, Цвайхорн. Бруэнора, любимица вождей кланов, их надежда, должна погибнуть от рук Константина. И ты, сделаешь всё, чтобы так и случилось.

— Но Повелитель…

— Выбирай, Цвайхорн. Юная дева или вся твоя многочисленная семья. Одна жизнь, против двух десятков. Глупая девушка мечтающая о несбыточном или Клан Золотого Котла. Бруэнора всё равно умрёт, в любом случае. И ты со своей семьёй тоже. Но если сделаешь всё как надо, даю слово Повелителя, я осыплю тебя золотом и приведу твой клан в зал Совета. Решай.

— Да, Повелитель, — сглотнув кивает гном. — Я всё выполню. Когда отправляться?

— С рассветом вас недолжно быть здесь. По подземным туннелям доберётесь до реки, там на корабле до Лэртона. И смотри, Цвайхорн, даже за мысль о предательстве, я лично сдеру кожу с пятерых твоих внуков, а тебя смотреть заставлю. Дочерей сварю в масле. Сыновей напою кислотой. Я сделаю это. Твоя семья, на время миссии погостит в тюрьме, а теперь иди.

Как только едва держащийся на ногах Цвайхорн выходит, Синеусый поворачивается к телохранителю…

— Как закончит, в расход его. Проконтролируйте там всё, скажите что надо. На роль сопровождающих наберите тех кого не жалко. Сами не лезьте. Собирайтесь. Жду с докладом.

В то что хоть кто-то из них вернётся, Синеусый даже не надеется, да и если вернутся то долго не проживут, но подстраховаться всё же необходимо.

Глава 7

Некоторое время спустя. Замок Лэртон. Константин.

Сидя за столом и глядя на своих жён, Костя нервно барабаня пальцами по столу пытается поймать ускользающие воспоминания. И это даже получается, вот только не радует от слова совсем. Враги, судя по всему личные, ребята не простые. Непростые на столько, что Костя сомневается в успехе боевых действий против них. Конечно, все они стары и безумны, но не дураки. Что самое страшное они могут объединиться. Но пугает Константина не это, а то в каких местах они живут.

Воющие Скалы, названы так из-за… Воющих скал. Точнее каменных ящериц, которые питаются камнями. Они, эти ящерицы, прогрызают в каменных пиках замысловатые ходы, от чего ветер… В непогоду это место выдаёт такие леденящие кровь трели, что неподготовленному человеку долго вынести невозможно.

Огромная, ровная как зеркало равнина окружённая словно подковой такими скалами. Есть выход к реке. Берег ровный, чистый, из мелкой гальки. На равнине три города… Это если верить нынешней карте. Две тысячи лет назад, на этом месте были заводы. Огромные подземные комплексы, в которых производили магические артефакты, доспехи и големов. Роботов, это именно они. Камень, металл, кристаллы, магия. Простейшие программы, по типу полного подчинения владельцу, опознавание свой-чужой. Огромная сила, прочность, абсолютная выносливость. Низкая скорость, никакой ловкости. Но, сила и встроенное оружие… А оружие там не огнестрел, а аналог лазера. И это…

По мнению Константина, если хоть двадцать таких сохранились, войскам Лэртона придётся непросто. А если сохранились доспехи, посохи концентраторы и другое, то… Но тут страх Константина пересиливает желание вернуть себе своё. Он конечно не уверен, что там что-то сохранилось… Но если что-то осталось, то это надо вернуть, приспособить и развить.

— Любица, Аби, Илара, — улыбаясь спрашивает Костя. — Как думаете, кто может скрываться под личиной Чёрного Короля? Что мы вообще о нём знаем, кроме того что он Повелитель Ужаса? Стар как само время и…

— Ну-у-у или Барнот или Гартон, — хмурясь выдаёт Илара. — Всё что связано с ужасом, это к ним. Один ещё до войны носил прозвище «Ужасающий» второй во время войны взял псевдоним «Несущий Ужас. Фреки тоже мог. Его эксперименты в магии, алхимии и с душами, даже Императора, то есть тебя содрогаться заставляли. Как его называли? Что-то про ужас было… Не помню.

— Фреки? — неподдельно удивляется Любица. — Приёмный сын Кастиана? Пирожочек, ты приболела?

— Я просто вспоминаю, — поднимает руки Илара.

— Нет, Фреки точно не мог, — мотает головой Костя. — Он до конца был с нами. Сдерживал наступление на дворец. Но да, что-то с ужасом связанное определённо было. Хотя… Мерзкий, Синеусый, Тилиан, Илара… Илара до определённого времени. Все они клялись в верности и до последнего сражались. Но Фреки… Со счетов не сбрасываем. Итак, красавицы, у нас проблемы. Нам противостоят не дилетанты, а опытные и всё ещё сильные хищники. И если я могу доверять своим всё ещё просыпающимся воспоминаниям то… Воющие скалы. Там нас ждут: големы, рыцари в магической броне и сильные маги с хитровывернутыми атрибутами. Мрачная Долина. Роган Мерзкий как нарекли его когда-то Светлые. Хорошо подготовленные, прекрасно обученные орки. Кровавый Чертог в котором правит Тилиан, сильнейший в Империи маг воды, артефактор и заклинатель духов. Но самую большую опасность, представляет Синеусый, потому что гном… Он как наша Эльза — изобретатель. Машины, механизмы, в том числе и летающие.

— Ничего этого я никогда не видела, — возражает Илара.

— Точно? Ты с уверенностью можешь сказать что у них ничего этого нет? Вот и я том же. Да, дела у Повелителей идут не очень. Но это совсем не значит что всё из рук вон плохо. Они могли скрыть это, утаить, да просто не афишировать. Поэтому… Глия, Аби, Моана вся надежда на вас. Мне нужна информация. Отправляйтесь, смотрите, слушайте, но в бой не вступайте и даже не пакостите. Вы наблюдатели. Увидели что-то интересное или необычное — вернулись рассказали. Повторяю, в бой не вступать. Предчувствие у меня плохое. Возможно я что-то помню… Возможно паранойя разыгралась, но мне кажется, даже для вас это будет опасно. Всё понятно?

— Всё понятно, — кивает Аби. — Всё будет в лучшем виде. Сёстры, за мной!

Тёмные духи целуют Костю и исчезают. Повелитель улыбается, берёт трубку…

— Ты боишься? — осторожно спрашивает Глория.

— Да, — встав кивает Костя. — Не буду скрывать. Но я не отступлю. Ни перед чем. И я… Хм-м-м… А к нам кто-то пришёл. Сердце Чёрной Крепости засекло гостей. Готовимся.

Некоторое время спустя. Где-то рядом с Лэртоном. Река Красная. Делегация гномов.

Стоя на корме корабля и морщась от шума парового двигателя, облачённая в доспехи Бруэнора нервно приглаживая непослушную гриву рыжих волос, внимательно слушает разговоры делегатов. Двое телохранителей Синеусого, Цвайхорн единственный кого гнома рада видеть, Фрогг он же глава миссии, остальные всякий сброд. Представители маленьких, но очень гордых кланов и все как один враждебно настроены к Бруэноре. Можно сказать, злые конкуренты, считающие её, Наследницу Каменного Трона, не более чем выскочкой. И хоть наследницей она считается только номинально, потому как всего лишь племянница Синеусого, последние события недвусмысленно намекают что так будет недолго.

А всё потому что недавно, дядя наконец-то обратил на неё внимание. Вызвал к себе и за ужином рассказал суть вещей. Которые… Синеусый стар, немощен и собирается уйти на покой. И он, с его слов готов сделать это хоть сейчас. Но для начала, как требуют обычаи, Бруэнора должна доказать что сможет управлять государством. И для этого, ей надо отправиться в лагерь врага и попытаться договориться с ним.

Что будет крайне сложно, потому как Повелитель Лэртона личность мрачная и загадочная. Одни говорят что он вернувшийся Тёмный Император, который пришёл восстановить Империю. Другие… Другие утверждают что он кровавый тиран, узурпатор силой захвативший власть в Чёрной Крепости. Силой заставивший старую ведьму Илару выйти за него замуж и держащий её в каземате.

И если верить всем вот этим слухам, то Константин на самом деле настоящее животное. Убивает послов, плюёт на договора, запугал Северян и сделал их своими вассалами. Жители Лэртона и Чёрной Крепости, от его правления голодают и мрут как мухи. А цель он преследует только одну, захватить все Каменные Сердца и железной рукой править Тёмными Землями.

— Госпожа расстроенна? — подойдя спрашивает белый как мел Цвайхорн.

— Немного. Есть вопросы…

— О предстоящем посещении Лэртона? Понимаю… Дорога в неизвестность, всегда вызывает вопросы. Но если госпожа не против, я могу ответить на некоторые. Спрашивайте.

— Константин, он на самом деле Тёмный Император?

— Я бы очень этого хотел, — выдержав паузу странным дрожащим голосом говорит Цвайхорн. — Да и многие вожди гномьего народа не отказались бы. Но увы нет. Император был строгим, но справедливым. Константин, кем бы он ни был, злое, кровожадное и невероятно трусливое существо. Амбициозное, плюющее на моральные нормы и совершенно не знающее что такое честь. То что он Император, не более чем красивая сказка, которой несогласные с правлением вашего дяди вожди тешат себя.

— Несогласные… Но… Цвайхорн, если Константинтакая мразь, почему мы просто не нападём? Наше королевство… Мы сильнее?

— При всех его отрицательных качествах, — вздохнув отвечает Цвайхорн. — Константин очень хитёр. Нападать на него в открытую, что мы видели на примере Илары — самоубийство. Поэтому, Совет кланов и ваш дядя приняли такое решение. Мы попробуем договориться. Если же это не получится… Вы, госпожа Бруэнора, не просто делегат, а надежда Подгорного королевства.

— К-как? Я? Что я могу? Я не переговорщик…

— Нет, — качает головой Цвайхорн, достаёт из сумки свиток и подаёт ей. — Ознакомьтесь, вот наши даже не требования, а просьбы. Тут всё написано. Сами видите, мы готовы терпеть его присутствие, не обращать внимание на злодеяния и даже торговать. Смотрите, всё это составлено Советом Кланов и лично Синеусым. Как видите ничего сверхъестественного здесь нет. Ни угроз, ни давления. Обычные просьбы с коими один сосед обращается к другому. Однако, ни это, ни устные послания, договориться с ним не может. Вы слишком молоды чтобы понять. Но… Вы прекрасная воительница. Кроме того, вы наследница. И только вы сможете изменить ситуацию. Сейчас попрошу быть предельно внимательной. Силой Константина не взять, в случае войны, наше королевство погибнет, а все гномы станут рабами. Никто этого не хочет. Поэтому и был разработан этот план. Вы, как наследница, сможете вызвать Константина на бой. Бой Чести, который будет проходить один на один. С учётом вашего опыта и магического молота, того что Константин обычный человек и магии у нет, исход боя предрешён. Вы убьёте тирана, окропите Сердце своей кровью и станете Повелительницей Лэртона. Этим, вы спасёте местные народы от гнёта выскочки и обезопасите Подгорное Королевство. Как вы понимаете, судьба гномов и множества несчастных в ваших руках. Ну а дальше… Ваш дядя сможет спокойно отойти от дел и передать власть вам.

— А если я не справлюсь?

— За этим здесь я, — кланяется Цвайхорн. — Синеусый, лично назначил меня вашим сопровождающим. Для того чтобы я помог вам. И я помогу. У меня есть средства. Мы убьём врага, его же оружием — хитростью.

— А если он согласится?

— Тогда, я буду день и ночь восхвалять Тёмные Силы, — выдыхает Цвайхорн. — За то что дали нашему беспокойному соседу благоразумия. В таком случае мы подпишем договора и уйдём. Но… Боюсь что этого не будет и нам придётся выполнять вторую часть плана.

Трясущимися руками, Цвайхорн забирает свиток, суёт руку под балахон, извлекает маленькую бутылочку и подаёт Бруэноре. Объясняет что это особое усиливающее рефлексы и силу зелье. Просит выпить и видя как гнома пьёт первый компонент яда, едва не падает.

— Ух, бодрит, — вытирая губы улыбается гнома. — Я уже чувствую силу. И голова немного кружится.

— Не спешите, — вздыхает Цвайхорн. — Это только первый компонент и без второго он не подействует. Но со вторым спешить не будем. Действует зелье эффективно, но к сожалению недолго. У вас, после того как примете второй компонент будет два часа, потом всё прекратится. Но эти два часа… Вы будете сравнимы с целым отрядом в три десятка молотов.

Сказав это, Цвайхорн суёт руку в карман, нащупывает пилюлю и стиснув зубы передаёт её Бруэноре. Повторяет что принять её нужно перед боем. Прячет трясущиеся руки в карманы и кланяясь отходит назад.

— Госпожа, скоро прибываем. Встречать нас будет сам Константин. Не верьте тому что увидите и услышите. Действуйте по плану. Чётко и если договориться не получится без сожаления. Это наш единственный шанс. Если вы поддадитесь на уловки и промедлите… Судьба нашего народа…

— Я всё сделаю, — улыбается Бруэнора. — Учитель, вы же меня знаете. Я не подведу.

— Госпожа, позвольте старику побрюзжать. Нервничаю я.

— А вот этого не надо. Я с тобой, — хихикает девушка. — Скоро мы прибудем?

— Скоро… — отводя взгляд кивает Цвайхорн.

Сам же от чувства вины готов за борт спрыгнуть. Только что, он отравил ту, кого считал надеждой гномьего народа. Ту, кого воспитывал с детства, учил, защищал. Ту которую на протяжении двадцати четырёх лет берёг…

— Я такая же мразь, как Синеусый, — кутаясь в балахон шепчет Цвайхорн. — А может быть и ещё хуже…

****

Делегация прибывает в порт к вечеру. Уже в темноте корабль причаливает, гномы сходят на пристань и оказываются окружёнными крупным отрядом странно довольных орков. Которые узнают цели прибытия, не обращая внимания на возражения и хамство Фрогга досматривают корабль, после чего уводят делегацию в замок Повелителя. Ведут пешком, путь освещают яркими фонарями светящими в одну сторону, а не во все как это делают кристаллы. Причём орки… Бруэнора с удивлением замечает что все как один одеты в одинаковую, красивую и удобную форму. Зелёную, с тёмно-зелёными, коричневыми и бурыми пятнами. На плечах у некоторых тканевые накладки. У одних на накладках золотые звёздочки, у других тоже золотые, но полоски.

В руках орков монструозные ружья, только отдалённо похожие на ружья гномов. Потому что оружие орков красивое, матово-чёрное, калибром повнушительнее больше напоминающее пушки.

Над спусковым крючком, прямо в механизм зачем-то вмонтированы барабаны. Ни кремнёвых огнив, ни тлеющих фитилей, ничего…

Так же, на поясе каждого, висит короткая версия такого ружья. Ножи, металлические шарики из которых торчат блестящие трубки и кольца. На поясах множество кожаных коробочек. У некоторых ещё и мечи.

Сама форма тоже удивляет гному. На всех не только одинаковая одежда, у них даже высокие кожаные ботинки как по одному лекалу сделаны. Зато нет брони. Корпус защищает толстый, зелёный, тканевый жилет с множеством карманов. На головах металлические сферы. На этом всё…

И конечно, Бруэнору сжигает любопытство. Ей очень хочется расспросить, посмотреть странное оружие, узнать. Но тот факт что они на территории врага, молодую гному останавливает.

Таким образом, делегация добирается до города. В котором в глаза бросается освещение. По краю улиц, на высоких столбах, светят крупные кристаллы от чего светло как днём. В окнах домов несмотря на довольно поздний час горит свет. Сами дома… Лачуг и шалашей собранных из непойми чего нет, большинство домов или древние каменные или вообще неподдающиеся логике. Огромные, прямоугольные, в четыре этажа. В окнах мелькают люди, орки, эльфы, гномы и гоблины. По улицам, ходят патрули. Парами… Люди, орки, эльфы и гоблины, в синей форме. У некоторых на плечах такие же звёздочки.

В остальном же… Помойку город не напоминает. Чисто, красиво, светло. Приятно пахнет едой, травами и пивом.

Но, час поздний, на улицах кроме патрулей никого нет. Сказать хоть что-нибудь Бруэнора не может. Делать выводы не спешит.

Пройдя по более чем странному городу, делегация приходит в замок. У ворот, командир орков снимает с жилета прямоугольную коробочку, нажимает на кнопку и говорит что делегатов привели. Получает ответ и подходит к воротам.

Ворота открывают женщины рыцари внушительного размера и роста чуть выше орков. Они открывают массивные створки, расходятся в стороны и грохнув щитами по каменному полу замирают.

— Прошу за мной, — кивает гномам орк. — И без глупостей. Шаг вправо шаг влево — попытка нападения. Прыжок на месте — провокация. И дабы мы вас в решето не превратили, идите спокойно и желательно молча. За мной, уважаемые.

Фрогг, глава делегации, от этого краснеет, пыхтит как паровой двигатель, но молчит и кивнув следует за орком.

Их заводят внутрь, проводят по коридору. Командир орков останавливается у двери, поправив форму стучит, открывает…

— Товарищ верховный главнокомандующий, капитан Гритар. Разрешите?

— Разрешаю, — слышится из зала приятный голос.

Орк скрывается внутри, через мгновение выходит и жестом приглашает делегацию.

Едва зайдя в зал, Бруэнора видит занимательную картину. Большое светлое помещение, накрытый стол. На столе угощения, блюда из картофеля, вина, гномий самогон. Во главе стола, на троне… Человек… Хотя по мнению Бруэноры не человек, а наполовину эльф. Волосы светлые, глаза голубые, тонкие черты лица. Тщедушное телосложение. Одет в белую рубаху и чёрные брюки. В зубах трубка, корона небрежно сдвинута назад. Весь вид выказывает недовольство и даже какую-то брезгливость. Однако…

За спиной Повелителя стоят женщины. Черноволосая миниатюрная с зелёными глазами в которых хорошо виден вертикальный зрачок. Огромная полуголая блондинка два с половиной метра ростом и выделяющейся мускулатурой. И орчанка… Так же в зале люди в синей форме. У стен, за троном Повелителя. У окон и около двери.

— Впервые ко мне пришли послы Подгорного королевства, — с отвращением глядя на Фрогга начинает Константин. — Зачем пожаловали? Требовать или угрожать?

— Вести переговоры, — кривится Фрогг. — Настоятельно рекомендую послушать нас и ознакомиться с документом.

— В моём замке? — удивлённо спрашивает Константин. — Ты, рекомендуешь мне?

— Да, — шагнув вперёд кивает Фрогг. Достаёт из сумки свиток, разворачивает и громко зачитывает: — Ты, Константин Первый Повелитель Лэртона, согласно законам Тёмных Земель, должен ознакомиться с документом, а после выслушать нас.

— Восемь гномов, пришли угрожать мне, — усмехается Константин. — Нет ну вы видите? Видите… Ладно, законы есть законы. Давай сюда бумагу.

— Цвайхорн, — шепчет учителю гнома. — Что этот идиот себе позволяет? Он же намеренно нас провоцирует. Да тут любой взбесится.

— Не спеши, — шепчет в ответ гном. — Смотри…

Фрогг подходит подаёт свиток и шагнув назад ожидает. Повелитель внимательно читает, хмурясь хмыкает. Откладывает документ, массируя переносицу стонет…

— Ух ты как… — глядя на посла круглыми глазами бормочет Повелитель. — Не хило замахнулись. Это всё или ещё что-нибудь?

— Это всё, — ухмыляется Фрогг. — Просьбы не сложные и более чем легко выполнимые. Всего делов…

Кивнув эльфу в синей форме, Константин вздыхает и вытягивает руку. Эльф вкладывает в руку Повелителя уменьшенную версию ружья. Константин большим пальцем оттягивает металлическую скобку, целится во Фрогга и… Грохочут шесть выстрелов. Фрогг падает и заливая пол кровью дёргается.

— Слушаем сюда, недоумки, — вставая из-за стола рычит Повелитель. — Вас убивать я не стану. Сейчас вы покинете моё королевство, отправитесь домой и скажете Синеусому что я приду за ним. Я вырежу ему глаза, срежу с лица кожу, а потом убью и захвачу Сердце. Вы все и ваш народ, пожалеете что сегодня пришли ко мне. Я…

— За что, — сглотнув шепчет Бруэнора. — Там же… Животное.

— Ты всё слышала, — кивает Цвайхорн. — Действуй…

— Повелитель Константин! — выходя выкрикивает Бруэнора. — Я как наследница Каменного Трона, вызываю тебя, узурпатора, на поединок Чести.

— О как, — теряется Повелитель. — Целая наследница. Хм-м-м… А ты…

— Прими вызов, трус! — срывается гнома. — Ты обязан. Закон требует…

— Дитя, — усмехаясь выходит вперёд девушка с кошачьими глазами. — Если ты знаешь законы, то знаешь что вызов может принять не только Повелитель, но и его жена. Если конечно Повелитель разрешит. Так вот я, Ведьма Илара, могу попробовать сразиться с тобой. Костя, любимый, позволь мне. Я быстро с ней разделаюсь. Хоть мучатся не будет.

— А лучше я, — кивает огромная блондинка. — Сломаю ей хребет!

— Искромсаю! На куски разрежу! — рычит орчанка. — Любимый?

— Я сам, — улыбается Повелитель. — Вызов принят, Бруэнора, наследница Каменного Трона. Отказаться ты не можешь. Через час, на площади у замка. Готовьтесь.

С этими словами Константин поднимается и уходит из зала. Женщины следуют за ним. Делегацию окружают солдаты, берут на прицел и просят покинуть замок.

Глава 8

Час спустя. Площадь у замка.

Пока Бруэнора проверяет доспех и боевой молот, солдаты творят нечто непонятно. На стены лепят яркие кристаллы. На башнях зажигают мощные фонари и направляют их на площадь от чего становится светло как днём. Собираются зрители. Выходит дряхлый старик в балахоне и широкополой шляпе, по виду колдун. Мужчина в годах, в красивом камзоле. Много женщин самых разных рас и о чудо, несколько девушек великанов.

Ещё через какое-то время, приходят люди-ящеры, давно по всеобщему мнению вымершие дриады, прилетают маленькие феи.

— Пора, госпожа, — кивает Цвайхорн.

Бруэнора несколько раз приседает, взмахивает молотом, хрустнув шеей зевает и почесав нос незаметно проглатывает пилюлю.

Мир мгновенно меняется. Цвета становятся ярче, обоняние обостряется. Мышцы наливаются силой, тело становится легче, настроение поднимается. Бруэнора понимает что да, сейчас она сокрушит любого противника. Любого… Тщедушного Константина, она и за врага не воспринимает. Слишком худой, выше сантиметров на тридцать, но мускулатуры практически нет. Значительно легче. Если на самом деле наполовину эльф, смог бы сыграть на изворотливости. Но сейчас, никакая эльфийская ловкость ему не поможет.

— Один удар молотом, неважно куда и он труп, — улыбаясь шепчет гнома, но видя что Константин не торопится уже громче добавляет. — Ну и где? Где ваш Повелитель? Он испугался и пока мы тут стоим драпает в Северные Земли? Или вообще за океан?

— Фу-у-у-у, — кричит девушка зверолюдка. — Заткнись кочка рыжая. Фу-у-у.

Бруэнора от такого заводится, как вдруг по полу проходит вибрация. Ещё… Ещё… И ещё…

Гнома собирается, подняв молот встаёт в стойку. Колдун поднимает руки от чего всех собравшихся укрывает щитом. Получается большая, круглая арена, в центре которой гнома. А дальше… С грохотом открываются двери из которых на арену выходит огромный рыцарь в потрясающей красоты доспехах. В левой руке щит, в правой огромный шестопёр. На поясе меч, за спиной красный плащ.

— Ты кто?

— Константин, — рокочет рыцарь.

Шлем его щёлкает, забрало поднимается. Повелитель весело подмигивает гноме, закрывает шлем и поднимает щит. Что служит для неё сигналом. С невероятной скоростью гнома срывается с места, размахивается и бьёт молотом.

Константин слегка поворачивается, молот вместо того чтобы смять щит или хотя бы выбить, вскользь задевает и обрушивается на пол. От силы удара бойцов откидывает. Вверх летят осколки камня, поднимается пыль…

— Сильна, — рокочет Константин. — Но мозгов мало.

Зарычав гнома вскакивает, кувыркается вперёд, хватает молот, подпрыгивает и подняв оружие над головой обрушивает свой самый мощный удар на Повелителя. Который отпрыгивает назад, умудряется устоять на ногах, поднимает щит и словно издеваясь крутит в руке шестопёр.

— Ты мне всю площадь разнесёшь. Аккуратнее нельзя?

— Сейчас ты получишь, аккуратнее. Узурпатор!

Снова рывок вперёд. Замах, удар… На этот раз Повелитель не закрывается. Блокирует молот шестопёром, от чего во все стороны летят искры. Ногой отталкивает гному с такой силой, что она на спине проезжает через арену и бьётся головой в закрывающий зрителей магический щит. Прыжком встаёт, кричит…

Повелитель бросает шестопёр, выхватывает меч и кивает гноме. От чего она бесится, кричит и бежит в атаку. На щит Константина обрушивается град ударов. Он падает на одно колено…

Гнома выставив молот крутится. Горизонтальный удар выбивает щит, второй приходится в плечо и валит Константина. Гнома поднимает молот, как вдруг… Повелитель переворачивается на спину и ногой толкает гному в грудь.

Бруэнора отлетает, врезается спиной в щит, падает. Выплюнув кровь поднимается, хватает молот и понимая что победа близка бежит вперёд.

— Сдохни тварь! — замахиваясь кричит гнома.

С криком обрушивает на врага молот, но тут… Невероятно ловким движением, вставший Константин ловит рукоять молота. От удара, камень под его ногами трескается. Повелитель рычит, хватает гному за руку и до хруста сжимает.

— А-а-а-а-а! — выронив оружие кричит гнома. — Урод!

Урод, второй рукой обирает молот и откидывает в сторону. Хватает гному за голову, поднимает и впечатывает в каменный пол. Поднимает ещё и снова впечатывает. Выпрямляется, отходит и смотрит на выплёвывающую кровь Бруэнору.

— Глупая, — отойдя и поднимая меч бормочет Константин. — Всё кончено.

— Не всё! — с трудом поднимаясь стонет гнома. — Я… Я ещё…

— Ага, я вижу, — поднеся меч к её шее кивает Повелитель. — Прощай…

— Нет! — прорвав щит колдуна кричит Цвайхорн. Выбегает на арену, встаёт перед Повелителем и тут же падает на колени. Поднимает голову: — Император, простите дурака.

— Отойди…

— Нет. Можете убить меня, но я скажу, — на коленях подползая причитает Цвайхорн. — Император, прошу вас… Позвольте мне сказать.

— Говори…

— Бруэнора. Дитя невиновно. Это я, старый дурак подговорил её. Я дал ей прочитать другой свиток. Я наклеветал на вас. Я выставил вас чудовищем. Не убивайте её. Меня да, я заслужил. А её…

— Зачем? — опуская меч спрашивает Константин.

— Синеусый, это всё он, — тараторит Цвайхорн. — Он решил избавиться от претендентки на трон. Отправить её к вам. Этим он хотел заткнуть ожидающие вас кланы и поставить их под свои знамёна. Бруэнора, она надежда гномов. Будущая королева.

— И ты согласился?

— У него моя семья, Император. Мне пришлось… Их всех казнят. А так… Убейте меня. Я не достоин жить. После такого… Пощадите дитя. Позвольте помочь ей, она отравлена. После делайте со мной всё что хотите.

— Цвайхорн, — едва удерживаясь на ногах стонет гнома.

— Простите госпожа, — всхлипывает Цвайхорн. — Я не мог… Император? Время идёт. Позвольте помочь ей.

— Ульфер, Илара, Любица, помогите им, — отходя командует Повелитель. — Капитан! Гостей в казематы. Корабль конфисковать. Эльза, посмотри что там за посудина.

— Цвайхорн, — падая на колени шипит Бруэнора. — Что ты наделал?

Объясняться пожилой гном не собирается. Подходит ближе, аккуратно укладывает девушку на пол и вливает ей в рот мутно-синюю жидкость. Проводит над ней рукой, всхлипывает и тут же вливает красную. Однако… Девушка теряет сознание и вздрагивая бредит. Краснеет, зеленеет…

— Что ты ей дал? — глядя на вздрагивающую гному спрашивает Илара.

— Зелье последнего шанса. Двухкомпонентное.

— Ого! — удивляется Илара. — А чем нейтрализуешь?

— Универсальное противоядие…

— Идиот! — кричит Ведьма. — Ты не лечишь, ты добиваешь. Зелье последнего шанса, ядом не является. Оно просто разгоняет организм, в несколько раз ускоряет обмен веществ и задействует все резервы. А вот противоядие… Без яда в организме, оно растворит ей почки. Отойди, я сама.

Илара встаёт на колени, хлопает в ладоши и тут же вокруг гномы образуется водяной шар. Гнома затихает, прижимает руки к груди… От её кожи начинает отделяться чёрная муть. Гнома дёргается, выплёвывает чёрно-красную кровь. Беззвучно кричит, машет руками… Падает на пол, кашляя садится, кричит и замирает. Смотрит на свои покрытые чёрной слизью руки, закатывает глаза и падает на спину.

— Пф… — встав фыркает Ведьма. — Большую часть зелий я вывела. Отходы и токсины тоже. Но повреждения слишком серьёзные. Её надо в госпиталь, под наблюдение. Если переживёт эту ночь, значит будет жить.

— Госпожа, — падает перед Иларой Цвайхорн. — Склоняюсь перед мудростью вашей…

— Я это разработала, — кривится ведьма. — Я. А ты, недоумок… Костя, эту тварь надо казнить.

— Пирожочек, — раскуривая трубку улыбается Повелитель. — Я ценю твоё мнение, но давай я сам решу кого и когда мне казнить. Теперь… Ульфер, Бру… Бруэ… Бруньку в госпиталь и позаботься о ней. Цвайхорн, за мной. Тебе сейчас придётся очень многое мне рассказать. Все свободны, спасибо за поддержку. На мне ни царапины, не волнуйтесь. За работу.

****

Разговор в обеденном зале и правда выходит тяжёлым. Гном вываливает на Костю всё что знает. А поскольку знает он очень многое, Костя хватается за голову.

Первая причина, это то что гномы не всё порастеряли. Да, дела у них не очень, но королевство не загибается. Причиной тому кланы. Не все впали в безумие, многие по-прежнему в себе и даже Императору верны и ждут его. Держат в Подгорном Королевстве порядок, следят за соблюдением обычаев. Минус тут только один. Синеусый как Повелитель может им просто приказать. Тогда они пойдут, не факт что будут хорошо сражаться, но отказаться не могут. Это сейчас кланы гномов плетут подковёрные интриги, делят власть и подставляют друг друга. В случае начала войны, они объединятся.

Вторая причина Бруэнора и её подстава. Всё это устроено с целью убрать претендентку и озлобить лояльные ей кланы. Которые и так пойдут воевать, но с гибелью своей надежды, воевать будут от всей души.

Третья причина, сохранившиеся у гномов механизмы: танки, катапульты, разные пушки, ружья, бомбы, дирижабли. Всего этого немного, всё это осталось ещё со времён Империи, но это осталось и с этим войскам Лэртона придётся встретиться.

Четвёртая причина, сам Тарн Синеусый. Со слов Цвайхорна, Повелитель похож на бешеную собаку. Жаден, упёрт, слабоумен. Делами королевства практически не интересуется. Большую часть времени просиживает в сокровищнице где пересчитывает несметные богатства. Горы золота, драгоценных камней, неисчислимое количество серебра. Отдельно идут хранящиеся за семью печатями хранилища в которых хранятся механизмы Имперских времён. Что там никто точно не знает, но Синеусый считает это своим и несмотря на то что открыть двери не может, никого туда не пускает.

И вот как раз после слов о хранилищах, у Кости начинают блестеть глаза. Золото и драгоценные камни его не интересуют, а вот то что скрыто за дверями с магическими замками, очень даже.

— Цвайхорн, как выглядят хранилище?

— Круглая массивная дверь, — вспоминая говорит гном. — Ступени к ней из металла. Много магии. Были времена, когда вожди убедили Синеусого открыть дверь. Но по слухам ничего не получилось. Как только маги попытались…

— Львы ожили и выдохнули чёрный дым?

— Нет, Император. Там…

— Выдвинулась турель и расхреначила магов лучами, — бормочет Костя. — А ещё на двери отпечаток человеческой ладони. Но, те кто прикладывают к ней руку и получают уколы, умирают на месте.

— Всё верно, — кланяется гном. — Это…

— Защита от любопытных, — набивая трубку улыбается Костя. — Дабы ворьё не лезло. Открыть могу только я, мои жёны и дети. Дети… Так! Цвайхорн, говори что с тобой делать?

— Казнить, — опускает голову гном.

— Жалко, — морщится Костя. — Ты, конечно, виноват. Всё таки отравить невиновную девушку, с целью убить меня, такое себе достижение. Но с другой стороны, ты одумался. Поэтому…

— Отпустите?

— Не могу, — встав и заложив руки за спину расхаживает у стола Костя. — Тебя убьют. Сразу же. Слишком много знаешь. И мне бы стоило прогнать тебя, чтобы ты сам с последствиями разбирался. Да жалко мне тебя… Итак, моё предложение. Останешься здесь, пока. На время. Синеусого я знаю, даже слишком хорошо. С твоей семьёй ничего не случится. После новости о твоей смерти, о них просто забудут. Ты же… Лояльным Бру… Бруэ… Кхем… Лояльным Бруньке кланам весточку передать сможешь?

— Да, — кивает гном. — Я смогу. Я знаю тайные подземные пути. Я…

— Значит так, Цвайхорн, раз уж так получилось, будем работать вместе. Сейчас ты отправишься домой. Тайно, незаметно. Там встретишься с нужными гномами и передашь от меня привет. Скажешь всё как есть и расскажешь что наследница жива. Кланы же предупредишь, что в случае войны… Пусть бросают оружие и сдаются, это самый лучший вариант. По тебе. Постарайся вывести свою семью. Как закончишь с делами, не задерживайся и вместе со своими беги оттуда.

— А потом? — округляет глаза гном.

— Хочешь для своей семьи лучшей жизни, постараешься увести их оттуда. Нет… Я тут бессилен.

— Император, а позвольте спросить. Почему вы мне помогаете? Я…

— Расторн Могучий из клана Золотого Котла, — закрыв глаза вздыхает Костя. — Твой предок. Когда-то давно, он спас меня. Ты…

— Он погиб семьсот лет назад, — опускает голову Цвайхорн. — Я был совсем юным. Спасибо… Я могу идти?

Костя молча кивает, отворачивается к окну и просит охрану проводить гостя. Вздыхает…

— Ты уверен? — кривясь спрашивает Любица.

— Нет, — мотает головой Костя. — Но Сердца просят сохранить его. Поэтому… Вообще я есть хочу. Поужинаешь со мной? И позови всех, если не спят.

Любица уходит, Костя садится за стол, глубоко затягивается и прислушивается к ощущениям. Сердца, что удивительно молчат. Они, все трое, как будто осматриваются и пытаются кого-то увидеть. На вопросы фыркают и просят помолчать. Что настораживает. Но особого внимания этому Костя не придаёт. Сердца очень часто ведут себя странно и непонятно. Но девушки они хорошие, потому как решения свои по сто раз не меняют. Да и не обманывают. Если говорят что так лучше, значит так на самом деле лучше. Вот только иногда они ещё и дурачатся. Хихикая отмалчиваются, просят подождать.

— Женские дела, — усмехается Костя.

Берёт вилку, тянется к тарелке, как вдруг… Сосиски лежащие на блюде оживают, превращаются в змей и все дружно шипя кусают Костю за руку.

— Ёб твою мать! — отпрыгнув от стола восклицает Костя. — Это как?

Подняв покусанную руку, Костя морщась от боли с ужасом смотрит как пальцы синеют и распухают. Гнутся в другую сторону, отваливаются, падая на пол превращаются в змей и шипя расползаются.

— Глюки… — выдыхает Костя. — Точно, глюки. И пальцы на месте и сосиски не расползлись. Устал я, однако. Или…

— Или… Или… Или… — разносится по залу эхо.

— Силы тёмные…

В зале начинается вакханалия. Со стола взлетают тарелки, стулья и вазы поднимаются вверх. Картины на стенах оживают. Статуи шевелятся…

— Это всё иллюзия! — схватившись за голову кричит Костя. — Нет! Это…

Монолог Повелителя прерывает разбившаяся о его лицо ваза. Нечто невидимое, мёртвой хваткой хватает Костю за ногу и отбрасывает к стене.

— Ай, сука, — потирая разбитую голову стонет Костя. — Покажись!

Зал сотрясает истеричный женский смех. В Костю летят стулья и посуда. Окна хлопают, двери щёлкают…

— Нет, я не сошёл с ума. Кто здесь?

— Кто здесь? Кто здесь? Кто здесь? — смеётся эхо.

— Это всё гномы! — кричит Костя, разбегается и плечом таранит дверь.

Получив весьма болезненный удар электричеством, собирая головой тарелки прокатывается по полу, тяжело поднимается и надеясь найти противника осматривается. Поднимает кулаки… Поднимает и тут же отхватывает ощутимый удар в челюсть.

Стараясь не упасть, мотая головой опирается на стол, как вдруг получает шлепок по заднице. От чего подпрыгивает, хватает обломок стула и размахивая им носится по залу.

Что никакого эффекта не приносит. Посуда продолжает летать, Костя получает тычки и удары, со всех сторон звучит смех. Картины на стенах движутся, статуи показывают нецензурные жесты. Зал сотрясается, в коридоре что-то гремит… Сердца бешено стучат и присылают хаотичные серии образов и подсказок.

— Жёны пришли, — кивая улыбается Костя. — Хана тебе. Выходи по-хорошему.

Со стола поднимаются ножи, вилки и ложки, несколько мгновений висят в воздухе и целым облаком блестящего металла летят в Костю.

— Бля… — прыгая и кувырком уходя в сторону выдаёт Повелитель. Встав смотрит на глубоко вошедшие в каменный пол ножи, глубоко вдыхает и подняв голову кричит: — Аби! Глия! Моана!

Ответа нет, смех становится громче. Стоящий Костя вдруг понимает что парализован. Стиснув зубы Повелитель стоит, смотрит как перед ним зависает серебряное блюдо и начинает вращаться. Ускоряет вращение, медленно подплывает, опускается ниже и приближается к колену.

— Ну всё, приехали. То есть убивать ты меня не хочешь? Эй, давай поговорим. Ответь что-нибудь.

— Убивать не хочу, — обжигая холодом, прямо в ухо шепчет женский голос. — Совсем не хочу. Выбора нет.

— Выбор есть всегда, — шипит Костя. — Даже…

— Не в моём случае, — вздыхает невидимая женщина. — Прости. Меня заставили. Ничего личного. Просто тот кто меня удерживает приказал извести тебя.

— Это никак не исправить?

— Увы.

— Можно хотя бы посмотреть на тебя. Перед смертью. Голос у тебя очень красивый, наверняка ты и сама просто красавица.

— Хочешь заболтать меня?

— Нет, что ты? Просто… Ну мне так будет легче. Всё таки принять смерть от красивой женщины, намного приятнее чем от какого-нибудь чудища. Но если ты страшилище, то…

— Я не страшилище, — с явным недовольством шепчет невидимка.

— Ладно-ладно, верю. Хотя… Нет, не верю. Красивые женщины, своей внешности не стесняются. Жалко мне тебя, бедолага. Наверное чумой обезображена. Или… Нет, не показывай. Я буду представлять тебя красоткой, а не страхолюдиной. Ой, извини.

— Я не страхолюдина! — кричит женщина.

— Да, хорошо, — глядя на остановившееся в сантиметре блюдо кивает Костя. — Тогда чего стесняешься. Я что многого прошу? Просто увидеть тебя.

— Нельзя.

— Ну тогда ладно. А вообще, очень позорный конец. Сдохнуть от рук страшной тётки. Ты…

— Ладно, — вздыхает невидимка. — Я докажу. Смотри, сейчас ты меня увидишь.

За спиной слышатся шаги, блюдо улетает в сторону. Перед Костей появляется размытый силуэт. Быстро уплотняется и превращается в женскую фигуру накрытую тонкой белой вуалью.

— Ну да, — стараясь кивнуть улыбается Костя. — Теперь вижу. Действительно, настоящая красавица. Прям загляденье. Будешь моей женой.

— Я? Ой… Хи-хи. — прижав руки к массивной груди хихикает женщина. — Какой ты милый. И симпатичный. Наполовину эльф? Не важно. Но всё равно милашка.

— Так ты согласна?

— Извини, — опускает руки женщина. — Не могу. Приказ извести тебя, никто не отменял. Прощай, милый…

Перед Костей зависают две тарелки, быстро вращаясь приближаются…

— Ну блин… — выдыхает Повелитель. — Походу всё…

Глава 9

— Ну блин… — выдыхает Повелитель. — Походу всё… Песец подкрался незаметно, хоть виден был издалека. Можно ещё кое о чём попросить?

— Ну?

— Мне бы корону. Вон там она, упала. А то сдохну… Короче хочу сдохнуть как настоящий Повелитель.

— Ладно…

Женщина отходит в сторону, наклоняется… Лёгкая, но почему-то непрозрачная вуаль обтягивает более чем шикарный зад и плотные бёдра. Костя не сдерживаясь присвистывает и тут же сыплет комплиментами. От чего женщина смущается, водит по полу босой ножкой, хихикает. Подходит ближе, надевает корону на голову Константина, поправляет её…

— Ну, а теперь точно всё, — гладя ледяными пальцами его щёку выдыхает она. — Прости…

Отскочив назад, женщина поднимает руки. Вращающиеся тарелки подплывают к лицу Кости, как вдруг… Посуда падает, перед Повелителем появляются три проекции Сердец. Девочка раскинув руки закрывает собой Костю, девушки потирая руки идут в наступление. Женщина в вуалях икает, взлетает вверх, плывёт к стене, резко ускоряется врезается в стену и со стоном падает. Встав шарит по стене руками, бьётся в неё…

— Попалась, — шелестит проекция Сердца Лэртона. — Сучка…

— Вы мне ничего не сделаете! — прижимается спиной к стене женщина. — Я призрак…

— Мы тоже, — шелестит Сердце Чёрной Крепости.

Замах, удар и призрак мотая головой падает. Оцепенение спадает, Костя тяжело опускается на пол и созерцает женскую драку. У стены, проекции Сердец, руками и ногами метелят несчастное приведение. Бьют основательно, в основном по лицу. Пытаются сорвать с неё ткань, но это почему-то не получается. Да и как понимает Костя, удары наносят совсем не физический урон. Но тем не менее урон есть. Выглядит приведение, мягко сказать не очень.

— Дамы, — пытаясь остановить мордобой встаёт Костя. — Дамы, успокойтесь… Ну…

Договорить Костя не успевает. В зале появляются Тёмные Духи и присоединяются к избиению. Впятером они запинывают призрака в угол, но останавливаться даже не думают. С петель слетает дверь, в зал вкатывается Любица. За ней Архаса, Эрми, все остальные жёны, Ульфер с учениками и Николс с отрядом. Всех слепит вспышка, над полом зависает Илара. Смотрит в угол светящимися глазами… Призрак оглушительно вереща, выбирается, на четвереньках скачет к Косте и прячется за него.

— Госпожа демон, не ешьте меня, — выглядывая из-за Повелителя плачет призрак. — Не надо. Меня заставили. Старый плешивый эльф. Он убил меня, а душу запечатал в черепе. Он приказывает.

— О как, — качает головой Костя. — Так! Всем успокоиться. А ты рассказывай. Как, что и почему.

Прижимаясь к Косте и понимая что от демона ей точно не уйти, приведение выходит вперёд и начинает рассказ.

Когда-то давно, когда Тилиан ещё не попрощался со своими мозгами, она служила в его замке. Являясь очень сильной ведьмой, она с самого начала вызывала у эльфа зависть. Изначально Тилиан хотел взять её в жёны. Получил отказ, затаил злобу, а когда крыша написала прощальную записку, и уехала — взял и убил. Вызвал к себе, без какого-либо предупреждения парализовал и перерезал кинжалом горло. Радостно наблюдал за агонией, отрезал голову, очистил череп, нанёс на него вязь символов и, проведя кровавый ритуал, принеся в жертву весь клан ведьмы, запечатал её душу в череп. Ну а дальше, спрятал его в сокровищницу, и благополучно забыл. Но недавно, при очередном обходе сокровищ, наткнулся, вспомнил, выпустил и приказал извести Константина.

— Развоплотить! — выслушав рассказ приведения заключает Илара.

— Жестоко… — качает головой Костя. — По сути, она ни в чём не виновата, ещё и сопротивляться приказу пыталась.

— Но она хотела тебя убить! — кричит Илара — И убьёт, у неё приказ извести тебя. Она не успокоится пока не изведёт или Тилиан не отменит приказ, чего он делать точно не станет. Так что… Ульфер, как развоплощать призраков помнишь?

— Она не призрак, — подлетая ближе бормочет Аби. — Нет… Призраки совсем не такие. Она же… Она практически Тёмный Дух. Как будто… Да, мы появились из-за веры в нас. После того как мы погибли, жители наших селений верили, вспоминали, не хотели принимать тот факт что нас нет. А здесь… Возможно в неё верил кто-то один. Или ритуал… Но да, она под контролем, и продолжит изводить Костю.

— От сей сущности нам ритуалом не избавиться, — задумчиво хмурясь бормочет Ульфер. — Здесь не помогут даже обряды, прости Тьма, Империи Света. Она вернётся, и продолжит. Боюсь, даже уничтожение материального якоря не изгонит её. Но способ есть, да… Если госпожа Илара изволит скушать её душу, то… Да, это решит вопрос! Госпожа Илара — наполовину демон и вполне способна на это. Мне готовиться?

— К чему? — округлив глаза спрашивает ведьма.

— Как к чему? Конечно к пробуждению вашей демонической сущности, — кланяется Ульфер. — Я, знаете-ли, ещё и на демонолога учился, и вполне успешно… Вас для пробуждения надо сжечь. Огонь пробудит…

— Не-не-не! — выставив руки мотает головой Илара. — Я не хочу. Должен быть другой способ. Не надо меня сжигать! И обойдёмся без полной демонизации, во имя Тьмы! — в голосе ведьмы проступили явные нотки паники — Может, запечатаем её? В артефакт? Ульфер, я не поверю, что у тебя нет ничего подходящего!

Начинается полемика, все спорят, сыпят предположениями и гипотезами. Ругаются…

— Хватит! — рявкает Костя. — подтягивает привидение к себе, гладит по голове и ласково улыбаясь спрашивает. — Как зовут?

— Сейчас… сейчас обычно «Эй, ты призрак!». А раньше меня звали… Звали Ланиэль.

— Костя, приятно познакомиться. Ну, а сама ты что думаешь?

— Они правы, — вздыхает приведение. — Я не остановлюсь и продолжу изводить тебя.

— Но не убивать? — улыбается Костя.

— А разве это не одно и тоже?

— Нет, это совершенно разные вещи. Изводить можно по-разному. Вот например. О! Архаса, вон та очаровательная орчанка. Знаешь как сильно она меня изводила? Я чуть с ума не сошёл. То голая передо мной ходила, то целовала, то соблазняла всячески. Чуть не извела. Остальные также.

— То есть… — приложив руку к подбородку ворчит Ланиэль. — Убивать тебя не обязательно? Я могу изводить тебя другим, безопасным образом. Да! И приказ я не нарушу, и навредить не смогу.

— Умница, — улыбается Костя.

— Спасибо, мой Повелитель, — мурлыкает приведение. — Хи-хи…

Тут же она заводит руки за спину, натягивает ткань и демонстрируя роскошную грудь с торчащими сосками выводит по полу ножкой. Костя сглатывает, глупо улыбается. Тянет к приведению руки…

— Работает! — подпрыгивая кричит Ланиэль. — А если так?

Женщина поворачивается спиной, наклоняется… Видя довольную рожу Константина, все дружно залепляют ладонью по лицу. Собираются было уйти, но тут… Неожиданно для всех, Костя спрашивает о раскладе сил в Кровавом Чертоге и планах Тилиана. На что привидение пожимает плечами и говорит что ничего не знает. Но если надо, то может вернуться домой, посмотреть, а потом всё рассказать. На вопрос почему так, Ланиель говорит что здесь ей хорошо. Много магии, никто не собирается её использовать и помыкать. Да и изводить Повелителя новым способом ей очень нравится. На этом, приведение взлетает вверх, просит выпустить её и обещает что скоро вернётся. Сердце Лэртона кивает, Ланиель становится полупрозрачной, улетает в стену и…

— Вот! — показав большой палец улыбается Сердце Лэртона. — Молодец.

— Я не знала что они говорить могут, — поводит плечами Илара.

— Мы учимся, — шелестит Сердце Чёрной Крепости. — Для вас. Наши картинки, вы не всегда понимаете. Костя, ты правильно сделал. Ещё один Тёмный Дух в семье, пойдёт только на пользу. И к великанше присмотрись… Простите, для нас такое общение очень сложно. Но дабы не порождать сомнения, вот вам картинки. Постарались сделать их более понятными…

Каждый получает серию изображений и образов из которых становится понятно, что Сердца сразу засекли привидение. Однако увидеть не могли, поэтому подсказали Косте заболтать её и заставить проявиться. Ну а дальше, как только Повелитель узрел незваную гостью, Сердца отрезая пути к отступлению напитали стены магией. После пришли и хорошо вломили.

Так же из картинок, образов и обрывков чувств, всем становится понятно что Сердца Костю любят. Однако любовь эта, совсем не такая как у жены к мужу и даже на материнскую не похожа. Это больше всего смахивает на любовь сестринскую. Но она есть, вместе с магическим фоном крепнет и фактом своего присутствия всех радует. Не радует предупреждение об опасности, в самом конце и желание Сердец сблизить Костю с гномой. Сердца конечно, объясняют что так надо и от этого всем будет только лучше. Но вот в этом вопросе, согласия у семьи нет. Практически все против. На что Сердца, говорят что это дело времени, пока же они будут действовать сами.

Утро. Госпиталь. Бруэнора.

Летая в вязкой прохладной темноте, молодая гнома видела Каменные Сердца. Не понимая сон это или предсмертный бред, Бруэнора смотрела и слушала. Ну и видела. Три Сердца… Большое, массивное, яркое, висящее на золотых цепях. Рядом такое же, но значительно меньше. И совсем маленькое… Они светились, звали гному, согревали своим светом и успокаивали ритмичным стуком.

Подлетать ближе гнома не решалась. Кружила в стороне, пыталась проснуться, но…

— Да когда всё это закончится? Я же там, на арене! Возможно меня сейчас убьют. То есть добьют. А вы…

— Всё хорошо, — шелестит в ответ едва различимый женский голос. — Ты в безопасности.

— Вы говорите? — понимая что с ней разговаривают Сердца спрашивает гнома.

— Конечно, мы живые и разумные. Но говорим с теми, кто умеет слушать. Ты одна из них. Слушай нас.

— А если вы обманете?

— Глупышка, — шелестит вокруг голос. — Мы не обманываем. Никогда. Мы можем промолчать, но обмануть никогда. Слушай…

— Ну… Говорите. Что там у вас?

— Много чего интересного, — хихикает Сердце.

Бруэнора резко приближается к Сердцам, но вместо них видит двух человеческих девушек и девочку. Красивые, голубоглазые, больше похожие на эльфов, они стоят и держась за руки улыбаются. Однако, никаких деталей рассмотреть не получается. Их образы… Нет, они не плывут и не меняются. Они, как замечает гнома, выше её понимания. А взгляды…

От их взглядов, гнома встаёт на одно колено и опускает голову.

— Ты должна знать, — шелестит самая яркая девушка.

— Знать что? Что вы от меня хотите?

— Мы хотим чтобы ты знала о том, что нами движет любовь. Когда-то давно, мы пришли в этот мир и привели сюда вас. Людей, орков, гномов, гоблинов, эльфов. Череда случайностей, время, изменения и в итоге мир населён разумными существами. Ты!

— Я?

— Да, малышка Бру, ты, — указывая рукой на гному вещает девушка. — Ты слышишь нас. Тебя ждёт великое будущее. Иди за ним, королева гномов. Иди за Тьмой… Проснись!

Перед глазами появляется образ Константина в броне. Гнома шарахается назад, падает в темноту… Садится на кровати и осматривается.

Белая комната, сама гнома на кровати, укрытая белоснежным, тёплым одеялом. У кровати тумбочка, на ней блюдце, несколько пилюль разного цвета. Стеклянная бутылка странной формы, вроде бы с водой и стакан. В воздухе приятный аромат трав… За тумбочкой ещё одна заправленная кровать.

Напрягая память, гнома пытается вспомнить хоть что-нибудь… Но кроме того что она проиграла бой, потом тонула и видела свои покрытые чёрной слизью руки ничего не не вспоминалось.

— Так, — массируя виски стонет гнома. — Это явно не тюрьма. Светло и слишком чисто. Охраны нет, руки и ноги в кандалы не закованы. Значит… Или я победила, или мне всё это приснилось. Или…

Прижав руки к животу и понимая что очень хочет уединиться, гнома вздыхает, спрыгивает с кровати и обнаруживает себя практически голой. Прикрывают её два куска ткани… Разглядывать себя, понимая что уже в ушах булькает гнома не хочет. Осторожно крадётся к двери, прислушиваясь к голосам приоткрывает и выглядывает, а там… Там, молоденькая эльфийка в вульгарно коротком белом халате, катит странный стул на колёсах. На стуле сидит недовольный и неважно выглядящий гном с перебинтованными руками. Волос на голове практически нет. Борода в виде клочков. Брови и ресницы отсутствуют. При этом гном возмущается, требует отпустить его и заверяет что ожоги совсем не серьёзные. На что эльфийка просит гнома успокоиться, обещает быстро помочь ему. А если гном продолжит нудить и возмущаться, эльфийка угрожает пожаловаться главе госпиталя, тот в свою очередь доложит Повелителю и вот он уж точно закроет Рицимера Белобородого на две недели. Или вообще в отпуск на месяц отправит.

Слова про отпуск, гнома явно пугают. От этого он сглатывает, извиняется и замолкает. Эльфийка хихикая катит стул дальше…Бруэнора, вообще ничего не понимая осторожно выходит, крадётся за ними, у поворота останавливается и выглядывает. Видит как эльфийка закатывает гнома в комнату с табличкой «Процедурная» и…

— Что здесь происходит? — слушая доносящуюся из комнаты ругань гнома спрашивает Бруэнора. — Хм-м-м… Его увели в пыточную? Судя по ругани да. А…

— Не в пыточную, а в процедурную, — раздаётся за спиной грубый голос от чего гнома замирает и понимая что попалась закрывает глаза.

— Девушка, вы бы хоть выпрямились, — усмехается другой судя по тональности эльф. — Стоите здесь согнувшись. А пижамка короткая, задралась… Нет, вид конечно замечательный, такие полушария не оценить невозможно. Но это госпиталь, надо соблюдать правила приличия.

Понимая что светит голым задом, гнома подпрыгивает, тянет ткань вниз, разворачивается и видит… Орк солдат, в форме и с оружием. Рядом с ним эльф в синей форме. Оба улыбаются, никакой агрессии не проявляют. Зато агрессию проявляет строгого вида человечка вышедшая из процедурной. Она просто хватает гному за руку и выговаривая о том что вставать пока запрещено утаскивает её в комнату или как сама называет это помещение — палату. Укладывает на кровать, осматривает, укрывает одеялом и ещё раз напоминает что вставать запрещено.

— Мне по нужде надо! — возмущается гнома. — Куда мне! На кровать сходить?

— Вот, — доставая из-под кровати странное металлическое изделие кивает женщина.

— Что это?

— В туалет ходить. Госпожа Бруэнора. Ещё раз повторяю, вам вставать нельзя. Всю ночь лучшие целители королевства и придворный колдун боролись за вашу жизнь. Лежите. Скоро вас осмотрит ваш лечащий врач. После принесут завтрак.

— А если…

— Госпожа.

— Ладно, — отмахивается гнома.

Как только человечка выходит, гнома встаёт, извлекает из-под кровати штуковину, крутит в руках, замечает под другой кроватью вторую такую же и…

С виду, можно подумать что гнома усиленно думает. На самом же деле, в её голове в панике носится одинокий таракан с воплями «Что делать?» Понять хоть что-нибудь гнома ну никак не может. Однако отойти по нужде всё же хочется. И тут…

— Сама сказала — это чтобы ходить в туалет, — пожимает плечами гнома. — И велела лежать. Ерунда какая-то. Тогда как? Ничего не понимаю… А если… Ну значит так и сделаю!

Там же. Константин.

Стоя в коридоре, Костя слушал целительницу. Которая рассказывала что опасность миновала. Гнома будет жить, возможно без серьёзных последствий. На восстановление уйдёт пара недель, потом она просто забудет о случившемся.

Также охрана докладывает, что гостья проявляет только любопытство. Не грубит, не хамит, врачей слушается. Правда процедурную приняла за пыточную, но это по незнанию.

— Ладно, — кивает Костя. — Бойцы, смотрите в оба. Эления, обеспечь надлежащий уход нашей гостье. Где мне найти Белобородого?

— Я провожу, — улыбается эльфийка. — Ох, скажу я вам. Такого капризного пациента, стены этого госпиталя ещё не видели. Нудит, ворчит, жалуется, два раза сбежать пытался. Кстати, откуда такие ожоги? Не поверю чтобы старый гном, начальник литейного завода каким-то образом сглупил.

— Ну, товарищ Рицимер, превзошёл все твои ожидания, — усмехается Костя. — Сглупил и ещё как. Адель им новый сплав изобразила. Так гном когда свойства изучил, до потолка прыгал. Выгреб из стола все свои золотые и попёрся Адель угощать. Сама же Адель, плавила железо. Гнома не заметила. Тот её окликнул, она повернулась и увидев подарок выдохнула. Хорошо что гномы такие крепкие и устойчивые к огню. Иначе… Зато у гнома теперь борода красивыми клочками. Ресниц и бровей нет. Ну и руки до локтей обгорели. А…

Договорить Костя не успевает, где-то рядом слышится страшный грохот. Дверь палаты дальше по коридору открывается и оттуда… с надетыми на ноги утками и накинув на плечи одеяло, морщась от грохота, выходит Бруэнора. Выходит, и шествует по коридору, сопровождая каждый свой шаг лязгом и грохотом.

— Эм… Эления, ты не говорила что лечение повлияло на психику…

— Простите повелитель, — кланяется целительница. — Это моя вина. Я сказала что это в туалет ходить. Не объяснила… А она… Она поняла всё буквально. Я разберусь…

— Ага, и в туалет проводи, а то ещё чего изобретёт. А я пошёл, Белобородого навещу. Слушай, а ничего такая гномочка. Рыженькая, фигуристая. Смотри какие ножки.

— Повелитель, — хихикая качает головой Эления.

— Ну я пошёл. А ты успокой её. Пока весь госпиталь на уши не поставила. Ага… Я пошёл… Да… Хм-м-м…

Глава 10

Вечер. Мрачная Долина. Край Великих Топей. Роган Мерзкий.

Стоя на берегу, орк мрачным взглядом обводит подношения — стадо баранов, толпу человеческих девушек и огромные чаши с едой. Смотрит на Топь, где по сравнению с предыдущим разом, всё становится только хуже. Полоса стоячей воды стала заметно шире, погибшие деревья обросли мхом и грибами, ядовитыми даже на вид. Кочки покрыты высокой острой как бритва травой. Воздух наполнен смрадом гниющей тины, роями комаров и мошкары. Уши режет кваканье лягушек. Неожиданно участок земли, примыкающий к топи, расплывается грязью и уходит под воду…

Поведя плечами Мерзкий кивает слугам и с отвращением смотрит как те забивают животных. Кровь по специально уложенным желобам стекает в болото. Слуги хватают туши баранов, стаскивают их на берег и скидывают в Топь. Мерзкий кривится, плюёт и встаёт на одно колено. Глубоко вздыхает…

— Хозяйка Великих Топей, услышь слова мои, приди, и удостой разговора… — кривясь выдаёт орк.

Где-то вдалеке со скрипом падает дерево. Трава шуршит. Чахлые кусты шевелятся. Но ответа нет.

— Хозяйка Великих Топей, — громче повторяет орк. — Приди и услышь слова мои. Не помогает. Режьте девственниц…

— А вот этого не надо, — выпрыгнув из воды и встав на огромный лист кувшинки качает головой зелёная женщина. — Роган Мерзкий, твоя жертва принята. Что тебе надо?

— Помощи…

— Помощи? — прижав руки к груди удивляется женщина. — Вы слышали? Эй вы, посмотрите на него. Он пришёл за помощью.

Из трясины и воды тут же выбирается всякая нечисть. Страшные зелёные девки с выпученными лягушачьими глазами. Человекоподобные лягушки смеясь отвратительным квакающим смехом рассаживаясь на кочки указывают на орка пальцами. Огромные комки мха, клубки водорослей, куски грязи, огромные комары, всё это смеётся и смотрит на Мерзкого как на идиота.

Сам Мерзкий, унижаться не хочет и с радостью послал бы как саму Хозяйку, так и всех её болотниц, но вот обстоятельства…

— Да, Хозяйка, — кивает орк. — Я пришёл просить вас помочь мне. Над нами нависла страшная опасность и ты…

— Давай разбираться, — запрыгнув на торчащую из воды корягу и закинув ногу на ногу начинает Хозяйка. Тысячу лет, ты, урод, травил мои топи ядами. Засыпал ручьи камнями. Жёг травы, убивал моих нимф и болотниц, а сейчас думаешь что я кинусь тебе помогать? Ты мухоморов объелся?

— Ты первая начала! — встав рычит орк. — Твои топи уничтожали мои пастбища. Твои твари воровали скот и жителей. Ты пришла на мои земли и…

— Стоп! — поднимает руки женщина. — Не я пришла, не я! Топь всегда была здесь. Ещё до основания Тёмной Империи. Нас… Меня, моих подданных и Топи всегда уважали и ценили. За скромные подношения мы давали невиданные урожаи ягод, целебных трав и грибов. Мы сопровождали и выводили заблудившихся. Мы отводили любопытных от трясины. Мы делали это во времена Тёмной Империи и делали после, когда вы, орки, поселились здесь. И это именно вы развязали войну. Вы начали убивать нас. Твой народ сливал в Топи яд. Твои погонщики сбрасывали павший скот в мои болота и реки. А что ты, Повелитель Мрачной Долины сделал когда я просила тебя остановиться и жить в мире? Напомнить? Ты попытался сжечь Великие Топи.

— Времена были другие, — стиснув зубы рычит орк. — Сейчас всё изменилось. Опасность угрожает всем.

— Всем вам, — убирая с лица прядь зелёных волос хихикает женщина. — Вам, а не мне.

— Когда Константин придёт, ты запоёшь по-другому.

— Если тот, кого ты так боишься придёт за тобой, — жутко скалится Хозяйка Топей. — Я у него на пути не встану. Наоборот, я и мои подданные пойдём за ним. А потом, я лично вырву тебе гланды. Сдеру кожу и утоплю в болоте. Убирайся отсюда, мразь. И не смей соваться в мои Топи. Иначе…

— Смеешь угрожать мне, жаба? — смеётся Мерзкий. — А ты знаешь, что мы, три великих Повелителя заключили союз…

— Надеюсь союз брачный? — показав орку язык спрашивает Хозяйка Топей. — И кем в этом союзе будешь ты, Мерзкий? Подстилкой Чёрного Короля или женой Тилиана?

— Тварь! — ревёт орк. — Помяни моё слово, за такое ты мне ответишь. Уходим. Девок… Если убить эта тварь нажрётся. Пусть убираются. Подношения сжечь.

Провожая орка взглядом, Хозяйка Топей пожимает плечами, прыгает в воду и уплывает к ручью. Сидя в чистой воде смотрит на ожидающую её Глию, вздыхает…

— Я всё сделала, русалка.

— Спасибо, Каси. Мы…

— Если ты обманула меня хоть в чем-то, — опустив голову выдыхает Каси. — Я тебя уничтожу. Река Красная и Кровавое Озеро, каждый ручей, пруд, сточная канава. В случае обмана я заберу у тебя всё. Ты слышишь?

— Каси, успокойся, — поднимает руки Глия. — Всё как договаривались, всё честно. Да и потом, мой муж, он очень умный, добрый и дальновидный. Да он, как только твои топи увидит, сразу на руках тебя носить будет. Это же сокровище.

— Подхалимка, — улыбается Каси. — Всегда такой была и даже замужество тебя не исправило. Ладно, иди уже. И расскажи Константину про меня.

— Не могу, Каси. Ну вот никак. Если я расскажу о тебе, о том как Мерзкий с тобой обращался и как пакостил. Костя, он сразу войной на него пойдёт. А он пока не готов. Но ты не расстраивайся, намёки будут. Спасибо, Каси, ты здорово меня выручила. Прости, мне пора.

Нырнув в воду, Глия исчезает. Каси же поудобнее устраивается на камне, смотрит на своё отражение в воде и вспоминает былые времена. Когда она была уважаемым Тёмным Духом. Ей приносили богатые подношения, строили в её честь алтари, восхваляли Хозяйку тогда ещё не Великих топей. Раз в году, специально для неё, по всей огромной Империи устраивали праздник.

— Эх, были времена, — усмехается Каси. — Были… Но если Глия не врёт, вскоре они вернутся. И если будет так, я одарю Константина всеми своими дарами. Если же нет… Она и её Константин пожалеют.

Некоторое время спустя. Лэртон. Константин.

Время идёт. Перспективы Костю совсем не радуют. По докладам Тёмных Духов обстановка совсем не радужная.

Плохие новости. Первым идёт то, что Повелители всё же снюхались. Теперь, как говорит Аби, один коварный тип или же Чёрный Король, готовится к обороне. Войска Тилиана, Мерзкого и Синеусого выдвинулись к Воющим скалам. И войска эти впечатляют. Как количеством, так и качеством. Из техники: танки, дирижабли, пушки внушительных калибров. Из солдат: рыцари Чёрного, големы, обычные бойцы, маги Тилиана, лучники, гномы вооружённые хоть и примитивным, но всё же огнестрелом, множество орков.

Вторым пунктом уже начавшегося представления идёт полное перекрытие сообщения по реке. Северяне на помощь прийти не смогут. Конечно они могут попробовать, Эрик даже в бой рвётся, но тут двояко. Если войска Северян пойдут, то их земли останутся без защиты. Да и по пути, они столкнуться с мощным, расположенным в очень неудобном месте заслоном, увязнут, понесут потери.

Константин же уверен что это провокация, нацеленная на него, чтобы заставить действовать. Но Константин не будет спешить. Да, это бесит, злит, но разум не затмевает. Так что пусть противник мучается неопределённостью…

К хорошим новостям можно отнести неожиданно случившуюся у гномов эпидемию. Самые сильные кланы, а их аж целых шесть, сейчас все как один лежат, пьют настойки пытаясь избавиться от недуга. Ну и, через Моану передают Косте новости. Мол мы в тебя верим, и в то что ты Император не сомневаемся, но признаем как только докажешь. Пока же мы болеем, на войну не пойдём нам не до этого, оставьте нас в покое.

И кажется это плохо, но из-за эпидемии, Синеусый потерял почти половину войск. Что радует. Так же со слов Глии, жестоко обломался Мерзкий. Пошёл договариваться к Хозяйке Великих Топей, что расположены на востоке Мрачной Долины, просил о помощи, но был послан засевшим в болоте Тёмным Духом.

В остальном же… Скрипя сердцем, и зубами, Косте пришлось перевести экономику на военные рельсы. Все жители Лэртона и Чёрной крепости, начали помогать разгонять военную машину. До обеда трудились на своих рабочих местах, а потом практически до утра вкалывали на военных заводах.

Конечно, новость о том что армии нужна помощь, население приняло с энтузиазмом. Всё таки сытую и благополучную жизнь терять никто не хочет. И для этого жители готовы пахать до потери сознания, чем сейчас и занимаются. В основном помогают специалистам на заводах, копают на рудниках и занимаются прочими не требующими особой квалификации делами. Что приносит свои плоды.

Порох, патроны, сухпайки, ракеты и мины уже в достаточном количестве. Общими усилиями увеличили автопарк до ста машин и ста пятидесяти тракторов, собрали десяток ракетных установок уже на машинах. Принесённые Тёмными Духами Северяне, используя свою магию расширения пространства, наделали для солдат специальных сумок и рюкзаков. Теперь в каждый такой рюкзак, можно до трёхсот килограмм загрузить. Плюс сумка на сто пятьдесят килограмм под боеприпасы. И это при том, что сам рюкзак, даже набитый под завязку, весит пару килограмм.

Готов диверсионный отряд. Сотня гоблинов, с хорошим вооружением, и недюжинным рвением уничтожить врагов.

Снайперская рота, состоящая из: тридцати орков, шестидесяти эльфов и десяти человек, проходит усиленное обучение. Артиллеристы-аргониане получили ещё четыре гаубицы, а ещё — новые миномёты и ракетные установки, ракеты для которых изготовили с новыми усиленными боеголовками.

И глядя на всё это, на работающее как часы государство, Косте хочется улыбаться. Вот только тот факт, что война теперь точно неизбежна, не радует от слова "совсем".

— Эх, а так всё хорошо начиналось, — вставая и подходя к окну вздыхает Костя. — Хотя почему начиналось? Это давно началось и во всю движется. И я… Не время хандрить. Работать надо. И Ланиэль дождаться. Что-то она надолго пропала.

Тряхнув головой, Костя резко разворачивается и выходит из обеденного зала. Быстро идёт по коридору, как вдруг…

— Повелитель, — останавливает его сотрудник госбезопасности. — Госпожа Бруэнора требует принять её.

— Где она?

— У входа в замок, Повелитель, — кланяется эльф.

— Да что такое? У меня тут дела, а она… Мне…

Рядом с Костей появляются проекции Сердец. Надуваются упирают руки в бока и укоризненно смотрят.

— Ой, да хватит…

— Иди, — шелестит Сердце Лэртона. — Надо.

— Ну нет…

— Костя, — строго смотрит на него проекция.

— Ладно… Я Эльзу отправлю? Она…

— Костя…

— Да что такое. Ну хорошо. Иду… Мало мне столько жён, так ещё и вы трое. У меня война на пороге, а вы…

— Повелитель, — округлив глаза спрашивает эльф и кивает на девушек. — Кто они?

— Тоже видишь? Это проекции Каменных Сердец. Иногда очень вредные проекции. Молчу, не начинайте. Итак, Бру… Бруэ… Брунька! Веди, что ли.

****

Мнущаяся в коридоре гнома, сама не понимает за каким припёрлась к Повелителю. Что она будет говорить, что он ей ответит? Вопросы хороводом кружились в голове гномы. А ожидание… В тайне гнома ожидала что Повелитель занят и не примет её. И вместе с этим боялась что примет. Двое солдат её от самого госпиталя сопровождающие, уверенности не добавляют. Орки молча стоят и косят под каменные статуи. И тут…

— Госпожа Бруэнора, — шагая по коридору на ходу кивает Константин. — Простите что заставил ждать. Дела…

О чём он говорит, гнома уже не слушает. Не сводя глаз с лица Повелителя, сглатывает и шагает к нему на встречу. Внимательно, можно сказать жадно рассматривает.

Высокий, стройный, светловолосый. Большие голубые глаза, тонкие черты лица. Красивые даже с виду нежные губы.

Понимая что краснеет, гнома прижимает руки к щекам и глупо хихикает. Не придумав ничего умнее кланяется, вытягивает руку и шагает вперёд. Понимает что творит нечто запредельное и выходящее за рамки, но тут…

Константин аккуратно пожимает её руку, слегка наклоняется и целует, от чего гному как молнией пронзает. Во рту мгновенно пересыхает, соски твердеют, внизу живота приятно ноет.

— З-зачем? Поцелуй… Зачем?

— Оказываю знак внимания, — выпрямляясь улыбается Повелитель. — Ну вот, сегодня наша встреча более чем приятна. Пройдёмся?

— Д-да…

И они идут, выходят из замка и шагают по улице. Константин улыбаясь рассказывает о жизни Лэртона и своих реформах. Шутит, заставляя гному краснеть отвешивает комплименты.

Бруэнора же понять не может, как при первой встрече он показался ей таким неприятным. Ну и со скрипом доезжает что её обманули. Повелитель Лэртона, о чём гнома узнала ещё в госпитале во время своего двухнедельного лечения, не монстр, и не чудовище. Он настоящий Повелитель.

— Константин. Я… Я хотела бы извиниться. Понимаете…

— Тебя обманули, — улыбается он. — Прости что говорю это, но тебя пытались убрать. Нда… Жестоко. Но теперь всё в прошлом. Пойдём, покажу кое-что интересное.

— А…

— Пошли, — протягивая руку улыбается Повелитель.

И тут для гномы начинается нечто невообразимое. Константин уводит её на литейный завод. Где знакомит с рабочими, представляет подругой и показывает удивительные вещи. Завод этот, даже по меркам Бруэноры чудо из чудес. Работа кипит, лавовый элементаль, она же Адель, строя Повелителю глазки, плавит железо. Просто вытягивает руки и струями огня плавит огромные объёмы металла. После гномы и другие рабочие разливают железо по формам.

В цехах кипит работа. Одни разливают металл, другие стаскивают отлитые детали. Третьи обрабатывают остывшие детали.

И это только один цех. В другом производят трубы. В третьем огромные валы раскатывают железо до состояния полотна. Невиданная установка грохоча нарезает листы. В четвёртом на огромные катушки наматывают проволоку.

Есть цех предварительной обработки деталей странными станками, закалки, покраски. Есть даже закрытый цех, где производят трубы с резьбой внутри. Без магии, путём добавления в расплавленный металл разных порошков и смесей.

Не успевает гнома что-нибудь спросить как Константин выводит её на улицу. Там останавливает странную урчащую машину с кузовом и просит довести их до комплекса. Помогает гноме залезть в кабину, садится сам и закрыв дверь… Машина буквально летит по дороге. Не грохочет, не изрыгает клубы чёрного дыма, а приятно урчит.

За несколько мгновений они преодолевают внушительное расстояние и оказываются у настоящего города. Где гнома полностью теряется. Потому что город, на самом деле не город, а гигантский лабораторно-производственный комплекс. Экскурсия после прохождения постов охраны начинается с гражданских технологий.

Сельхоз оборудование. Плуги, бороны, сеялки, косилки и многое другое. Инструментальные цеха, в которых производят качественные изделия. Их штампуют сотнями. Причём качество… Гномы делают инструменты такого качества только штучно. Для себя или по заказу за большие деньги.

Ну и, здесь собирают загадочные по мнению гномы инструменты. Шуруповёрты, болгарки, ручные дрели и отбойные молотки для шахтёров.

В соседнем цеху собирают измерительные приборы. Спидометры, тахометры, термометры, штангенциркули, рулетки. Их предназначение гноме объясняют на месте, но смысл этого перегруженный информацией разум Бруэноры понять не может.

Дале идут совсем диковинные вещи. Холодильники, то есть шкафы для хранения продуктов. Стиральные машины, которые делают всё сами — стирают полоскают, а потом ещё и отжимают. Миксеры, блендеры, мясорубки, кухонные плиты с духовками.

От всего этого у гномы голова идёт кругом. Идёт до тех пор, пока они не попадают в более закрытую часть комплекса. И первым делом идёт Лэртонский Машиностроительный или машинно-тракторный завод. Большое здание, где производят трактора и грузовики. Понять там хоть что-нибудь гнома не в состоянии. Она просто открыв рот смотрит и старается не упасть. Потому что это, ни в какое сравнение с поделками гномов не идёт. Не идёт от слова совсем. Громоздких и малоэффективных паровых двигателей нет. Есть маленькие, круглые, с кристаллами внутри. И машины… Машины это по мнению гномы нечто. Вместо одного парового двигателя, в них ставят четыре на кристаллах. По одному на каждое колесо. В кабине, под капотом аккумуляторы, особые кристаллы позволяющие машине, даже под завязку загруженной проехать фантастические шестьсот километров. От Лэртона до Чёрной крепости и обратно. Потом замена кристаллов аккумуляторов и можно снова ехать. Причём аккумуляторы не одноразовые, их заряжают двенадцать часов на особых станциях и они снова готовы к использованию. Трактора отдельная тема. Ух делают по тому же принципу, но двигатели мощнее и больше. С колёсами двигатели соединяются специальными редукторами понижающими обороты. Быстро ездить трактору не надо, а надо ему обрабатывать землю или перевозить грузы на прицепе.

Далее химпроизводство. Из земляного масла, сотрудники делают практически всё. Листы чёрного эластичного материала называемого резина. Из неё делают уплотнительные прокладки, колёса для машин и тракторов и многое другое. В другом цеху это масло заливают в огромную колонну, нагревают и получают горючие жидкости. Так же производят смазочные масла и густую дрянь с названием солидол. Ну и под конец, из земляного масла с помощью алхимиков изготавливают нити высокой прочности. Из которых ткут ткань, плетут тонкие и толстые верёвки.

Следующим пунктом экскурсии, военные заводы. Охрана там намного серьёзней. Территория обнесена высокими заборами. Один из сетки, второй каменный с вышками. На каждой вышке вооружённый солдат. Сотрудники входят только по пропускам, специальным карточкам. На входе и выходе всех их досматривают. Как понимает Бруэнора, никто не должен проносить или выносить что-либо.

После досмотра, где Повелитель сдаёт трубку, кисет табака и сразу пять замудрённых огнив, они проходят дальше и попадают в сказочное место. Под навесами стоят уже знакомые машины, однако вместо кузовов на них или десяток труб, или висят по шесть или восемь огромных брёвен, с оперением как у стрел. Рядами почти вертикально стоят тонкие и толстые трубы. Внизу у таких труб небольшие металлические тарелки, сами трубы стоят опираясь на две ножки. А дальше… Дальше стоят пушки. Большие, с длинными стволами, на резиновых колёсах. Сзади две длинные, судя по шарнирам раздвигающиеся в стороны лапы.

Здесь они не задерживаются, сворачивают, потом ещё раз сворачивают и приходят к небольшому зданию. Войдя в которое гнома не выдерживает и садится. В здании изготавливают ружья их короткие версии и совсем ни на что не похожие устройства.

— Интересуешься? — улыбается Повелитель.

— Конечно! Я же сама оружейник. Но вот это вот… А можно посмотреть? Очень интересно. Просто наши ружья… И ваши… Их не сравнить.

— Естественно, — подходя кривится чумазая зверолюдка. — Мы тут делом занимаемся, а не ерундой. Любимый…

С этими словами Мышь прыгает на Повелителя, обнимает и страстно целует. От чего в груди гномы что-то ухает, падает и…

— Наша гостья, — улыбается Константин. — И моя подруга. Будь добра…

— Пойдём, — спрыгнув с него приветливо улыбается Мышь. — Покажу нечто невероятное.

Идут они в другое здание или же тир, где испытывают образцы ружей. Там Мышь подводит гному к столу и выкладывает перед ней оружие.

— Орочья винтовка, — указывая на самое большой ружьё улыбается Мышь. — Калибр двенадцать и семь. Отдача чудовищная зато мощь невероятная. Барабан на шесть патронов, система автовзвода. Предохранитель. Чуть поменьше, для людей и эльфов. Калибр девять миллиметров. Уменьшенная версия.

— А чем стреляет? — подпрыгивает гнома.

— Патроны, — ставя на стол блестящую штуковину кивает Эльза. — Капсюль, бронзовая гильза, пуля. Сталь высокой прочности в медной оболочке дабы ствол не изнашивался. Смотри. Боёк бьёт в капсюль, он воспламеняет порох, пуля вылетает. Быстрая перезарядка…

— У нас не так, — вздыхает гнома. — У нас перезарядка целый ритуал. Надо насыпать в ствол порох, потом шомполом вбить пыж, потом пулю, ещё один пыж. Взвести кремневое огниво, насыпать порох на специальную полку и только тогда стрелять. На древних ружьях, вместо огнива тлеющий фитиль. Это долго… А вы как додумались всё в патрон упаковать?

— Это Костя придумал, — растерянно кивает Мышь и смотрит на Повелителя как на божество. — Он всё придумал. Всё что здесь есть, это его разработки. Я же…

— Костя, — глядя на Повелителя огромными глазами выдыхает гнома. — Гений.

— Точно, я всегда так говорила, — часто кивает Мышь. — Кстати, я Эльза.

— Очень приятно. А покажи ещё что-нибудь. Очень интересно.

Показывает Эльза очень многое. Винтовки, пистолеты, гранаты и даже пулемёт. Девушки быстро находят общий язык, начинают делиться опытом. И наконец…

— Эльза, — мнётся гнома. — А как можно к такому хозяйству прибиться?

— Доказать что можешь, — пожимает плечами Мышь. — Изобрети что-нибудь, сделай открытие, введи что-нибудь полезное. Да хоть просто покажи что у тебя руки растут откуда надо.

— Я сейчас… Сейчас… О! Патроны! Стальной сердечник в медной оболочке. Можно убрать сталь и укрепить пулю руной.

— Пробовали, — качает головой Эльза. — Нарезки ствола портят руну, не работает.

— Тогда… Ну тогда… Нанести руну на сердечник. Взять обычное железо, укрепить рунами, а оболочка защитит.

— Ещё, — хмурится Эльза.

— Ещё? — теряется гнома. — Ещё… Ещё… Я не знаю. Мне для начала надо разобраться. Но я смогу. Мне бы времени немного. А я…

— А домой ты не хочешь? — улыбается Повелитель чем окончательно загоняет гному в тупик.

— Хочу, но… Вы же сами знаете. Дядя пытался убить, Цвайхорн отравил. Если я вернусь, то… А здесь я помогу. Мне с детства говорили о нестандартном мышлении. Я такого воротила, вспомнить страшно. Правда, потом мне запретили. Но я продолжала. Я новый паровой двигатель изобрела.

— Подробнее…

— Сейчас. Я взяла вентиляторы, много, припаяла их на вал, спаяла корпус и подала пар. Обороты развились — невероятные. Мощности было, ни одна наша паровая пыхтелка столько не выдаст. Мне даже премию дать хотели, но не дали.

— Почему?

— Паровой котёл взорвался, — опускает голову гнома. — Совет кланов кипятком окатило. Два предохранительных клапана не сработали. Трубку для подачи пара накипью забило.

— Эльза, — улыбается Повелитель. — Что скажешь?

— Потенциал огромен, — кивает Мышь. — Думает и правда по другому. Беру…

— Ура! — кричит гнома и вцепляется в Повелителя. Понимая что сделала округляет глаза, поднимает голову и…

— Всё нормально, — гладя её рыжие волосы улыбается Константин. — Поздравляю. Но сначала придётся принести Сердцу клятву. Это в целях безопасности. Потом… Эльза, она твоя. Покажи всё и найди ей работу. Пока пусть разбирается, потом жду открытий. Работайте, девочки. А я к войскам пойду.

— Он такой… — прижав руки к груди стонет гнома. — Эльза ты прости, но я кажется влюбилась. Столько всего…

— Ты ещё и половины не видела, — усмехается Мышь. — За мной. Выдам тебе робу и проведу более углублённую экскурсию.

Глава 11

Вечер. Покои повелителя. Константин.

Зайдя в комнату, Костя на ходу снимает куртку, подходит к кровати и падает. Заползает на ноги лежащей Нинки, выдыхает и укладывает голову на её попу.

— Я буду спать здесь. Всё… Меня нет. Если враги нападут, пусть ждут до утра.

— Оу, наш Повелитель совсем выдохся, — качает головой Глория. — Эрми, давай ванну. Налей в воду ароматных смесей. Зажги свечи. Любица, вино и сладостей. Архаса, раздевайся. Илара…

— Я уже, — потягивается обнажённая ведьма.

— О да, — поднимает голову Костя. — Вот это я понимаю. Ух, сейчас…

Договорить Повелитель не успевает, прямо над ним появляется привидение, падает на него и…

— Соскучились? — вжимая голову Кости в свою грудь спрашивает она. — А я вернулась и готова изводить Повелителя. Ну как, тебе нравится?

— Очень, — с трудом освобождаясь тянет Костя. — Я готов. Но сначала… Что узнала?

— Тилиан настроен очень серьёзно. Говорит что у Чёрного Короля есть секретное оружие способное уничтожить твою армию. Они сейчас все, в Воющих Скалах. Ожидают от тебя удара, после перекрытия реки.

— Так быстро дошли?

— Чёрный Король сходит с ума. Он очень зол и ему страшно. Тебя он называет Императором и отчаянно желает уничтожить. Он не стал ждать, открыл порталы и провёл войска через них. Все в Воющих Скалах.

— Плохо. Страх заставляет их действовать слаженно и быстро. Что…

— Нанесём удар! — выкрикивает Илара. — Я в одиночку размотаю четырёх старых идиотов. Они…

— Нет, Илара, ты не пойдёшь, — хмурится Костя. — Я не знаю, не помню почему, но именно тебе туда соваться не стоит. Надо подумать… Надо…

— Надо забрать у Тилиана мой череп, — продолжая ёрзать стонет Ланиэль. — Опасно… Если он чётко сформулирует приказ, мне придётся убить тебя. И поверь, я это сделаю. В прошлый раз я промедлила, сейчас, при чётком приказе… Прости, но это будет мгновенно. Вы просто не успеете среагировать. А если успеете, то я не остановлюсь. Поэтому череп надо или забрать, или уничтожить.

— Я могу попробовать, — появляется над кроватью Аби. — Тихо приду, сделаю и уйду. Никто даже не заметит.

— Нет. Нельзя. Тебе, Моане, Иларе, Глии, нельзя приближаться к Тилиану.

— Почему?

— Не знаю, — сбросив приведение вскакивает Костя. — Хотя… Он заклинатель духов, значит вам рядом с ним делать нечего. А ещё он сильный маг воды. Поэтому Иларе тоже не стоит соваться. Ланиэль, а ты сама не сможешь вернуть череп?

— Можно попробовать. А ты потом не станешь мне приказывать, помыкать и унижать? У нас… Ничего не изменится?

— Слово Повелителя. Я…

С визгом приведение наваливается на Костю, елозит грудью по его груди, постанывая гладит. Резко разворачивается задом наперёд. Садится ему на лицо и бормоча что-то невнятное трясущимися руками пытается стянуть с него штаны. Получает по спине подушкой, ещё две попадают ей в голову…

— Он мой! — разрывая на Костре штаны кричит приведение. — Мой… Он сам меня замуж звал!

— Кыш отсюда! — взлетает вверх Илара. — Совсем обнаглела. Пшла, а то съем.

Помогает… Привидение уныло вздохнув взлетает, медленно плывёт к стене и исчезает. Тут же выглядывает, шлёт воздушный поцелуй, разворачивается и шлёпнув себя по заднице приподнимает вуаль демонстрируя голый зад. Хихикает, исчезает…

— Бессовестная, — качает головой Аби. — Ладно, я тоже пойду. К этим уродам не сунусь, обещаю. Посмотрю издалека.

— Странная штука жизнь, — глядя в потолок выдаёт Костя. — Странная и очень тяжёлая. Вы простите меня, пожалуйста. Видят тёмные силы — не хотел я так. И не хочу. Но…

— Ты Император, — усмехается Любица. — А приведение… Ну, Ланиэль всё же полезна. Лучшего защитника тебе не найти. Дурочка, конечно, но… Да и гнома, ничего такая. Рыжая, фигуристая, даже немного слишком. Ну, а Фрея… Эх, Кастиан, ты неисправим.

— Даже ругаться не будете?

— Хотелось бы, но нет, — мотает головой Глория. — Мы знаем что ты не хочешь, знаем что Сердца направляют тебя и подсказывают. Мы знаем всё, они нам сказали. А ещё мы знаем что так будет лучше. Мы будем поддерживать тебя, во всём. Этим… Это малое что мы можем сделать. И нам, конечно очень сложно, но мы любим тебя и поэтому… Мы всегда будем с тобой. Всегда и во всём.

— Спасибо, — обняв гоблиншу выдыхает Костя. — На чём мы остановились. Кажется, ванна…

Договорить Костя как всегда не успевает. На столе оживает рация, Советник докладывает что Эрик с жёнами прибыл и ждёт встречи.

Час спустя. Воющие Скалы. Аби.

Поймав по пути приведение, Аби взлетает высоко вверх и паря над магическим куполом смотрит вниз. Внизу же перемещаются многочисленные войска четырёх Повелителей.

— Как думаешь, Лани, — щурясь ворчит Аби. — Если я убью этих идиотов, все эти уроды разбегутся?

— Скорее всего нет, — выдыхает приведение. — Потеряв Повелителей Сердца начнут искать замену. От чего все войска взбесятся. Начнётся резня. Воющие Скалы утонут в крови. Остальные королевства… Тоже, но в меньшем масштабе.

— Это мне и нужно, — потирает руки Аби. — Значит так, слушай сюда. Я очень люблю Костю, и очень не хочу чтобы он рисковал, поэтому я сделаю всё сама. Сейчас я нападу на этих уродов, вырву им лёгкие и принесу их любимому. А пока эта шелуха разбирается, мы перенесём его к Сердцам. Он окропит их кровью и всё. Ну, кто молодец?

— Но Костя запретил! — возражает Ланиэль. — Тилиан очень…

— Тилиан старая плешивая развалина. Сейчас я закончу его мучения. Его друзья пойдут следом.

— А мой череп?

— Иди и ищи, — немного увеличиваясь рычит Аби. — Я отвлеку, а ты забирай и неси в Лэртон. Потом ждите меня. Да!

Аби с хрустом выгибается. Закричав вытягивает руки и неестественно широко улыбаясь смотрит на выросшие на пальцах когти. Щёлкает острыми треугольными зубами. Моргает круглыми светящимися белым глазами, вздыхает…

— Аби, может не надо? Ну давай подумаем. Если Костя запретил, то…

— Ищи череп, — жутким голосом рычит фея. — Иди! Я ждать не буду, найду раньше — уничтожу.

Вздохнув, приведение становится бесплотным и падает вниз. Над замком замедляется, ориентируясь на череп проходит сквозь стены и останавливается в тронном зале. Встаёт у стены, замирает и смотрит как четверо Повелителей собачатся друг с другом. Константина они уже победили и теперь делят его жён и земли. Чёрный Король говорит что заберёт Каменное Сердце и земли. Мерзкий говорит как заберёт себе его жён, что как раз и вызывает споры, потому как жён хотят забрать и остальные. Синеусый грезит о Любице. Тилиану нужны Илара, Эрми, Глия, Аби и Моана. Мерзкий никого отдавать не хочет потому как уже придумал как их использует. Нинку брать никто не хочет.

По мнению Ланиэль, всё это очень мерзко. Но страшно другое, они знают о Косте и его семье. Совсем недавно, они не знали о составе семьи, Тёмных Духах и аргонианке. Теперь же кто и когда появился, в какое время, внешность… В добавок, они знают про оружие Константина. Кто в случае чего поведёт войска и…

— В замке предатель? — шепчет Ланиэль. — Да, точно. Не нравится мне это. Надо остановить Аби и предупредить… Череп!

Череп на столе, прямо рядом с Тилианом. Решив умыкнуть предмет, Ланиэль поднимается и плывёт над полом. Протягивает руку…

На столе появляется Аби. Зарычав достаёт из-за спины кухонный нож, прыгает вперёд и с размаху вонзает оружие в щель забрала Чёрного Короля. Ногой отталкивает его, подняв руки безумно смеётся, плюёт в лицо Тилиана и прыгает к Мерзкому. Хохоча полосует его лицо когтями превращая голову орка в фарш. Как только он затихает переключается на Синеусого. Хватает гнома за бороду, когтем разрезает ему рот от уха до уха, подцепляет и вытаскивает глаз. Выпрямляется, смотрит на закрывшего лицо руками эльфа. Скалясь подходит к нему…

— Хотели начать войну? — разглядывая когти хихикает Аби. — Зря. Вы не с теми связались. И сейчас… Прощай, Тилиан.

Аби замахивается, эльф опускает руки и улыбается. Фея замирает, понимая что не может двигаться рычит.

— Госпожа Сангви, — гладя покрытые язвами щёки кивает Тилиан. — Тёмный Дух. Сколько мы не виделись? Две тысячи лет? Нда… Ой, а что такое? Ты не помнишь нашу последнюю встречу? Великая и ужасная дьявольская бабочка из бездны всё забыла? Ай-яй-яй, быть не может. Неужели ты не помнишь как рвалась во дворец, как хотела помочь, и как неожиданно встретила меня.

Улыбаясь эльф поднимает руки. Пространство вокруг Аби светится и превращается в золотистого цвета куб. Фея падает на колени, принимает свой нормальный облик…

— Ты, ничтожество, серьёзно решила что можешь вот так прийти ко мне, Тилиану, заклинателю духов и убить? Какая же ты дура. Ничтожная, жалкая подстилка Кастиана.

— Это всё ты, — с ужасом глядя на эльфа всхлипывает Аби.

— Не совсем. Я всего лишь уничтожил таких как ты. Что знаешь ли непросто. Духи уже мертвы, а убить мёртвоё почти невозможно. Почти… Способ всё же есть и сейчас ты его увидишь

Взмах руки, куб сжимается. Аби кричит от ужаса, как вдруг…

— Оставь её, — поднимается с пола Чёрный Король. — Пригодится. Она сильна, от неё можно будет запитать сотню-две големов.

— С этими что? — кивает на тела Тилиан. — Без них не справимся. Их войска нас не послушают. Начнётся бойня. И это… У тебя… В глаз что-то попало. Противно…

— Противна твоя покрытая язвами рожа и плешивая голова, — вытаскивая из шлема нож рычит Чёрный. — А глаз у меня уже лет четыреста нет. Однако… На сантиметр глубже и я бы не пережил. Сильна, зараза. Так, слушай меня, Тилиан. Эти уроды мне неинтересны. Предлагаю, после того как уничтожим Кастиана, убить их. Сердца разделим поровну. Заберёшь королевство Синеусого.

— И половину жён Кастиана.

— Да хоть всех, — подходя к орку разводит руками Чёрный. — Согласен?

— Да, — мерзко улыбается эльф. — Но что с этими?

— Помогу. Пожертвую несколько капель особого зелья. Без них нам не справиться. А они… Пусть идут впереди.

— А пойдут?

— Теперь да, — открывая бутылку и капая густой красной жидкостью на изуродованное лицо орка усмехается Чёрный. — Теперь точно пойдут. Не подведи меня, Тилиан. И надень уже парик. От твоего вида, меня выворачивает.

Орка и гнома приводят в чувства. Усаживают за стол и вкратце описывают что случилось. С их слов, Кастиан натравил на них Тёмного Духа, которая их и изуродовала. Гном и орк, клянутся изуродовать самого Кастиана. Просят скорее начинать и буквально кипят от ярости. На что Тилиан, выливает из бутылки вино, создаёт над ладонью водяной шар, что-то шепчет на него и заливает его в бутылку.

— Эй ты, — поглаживая череп улыбается Тилиан. — Явись.

— Да, хозяин, — проявляясь кланяется Ланиэль.

— Приказ извести Кастиана отменяю. Твоё новое задание прийти к нему и перед ним разбить эту бутылку. После останься там, смотри и слушай. Мне нужно знать что происходит в Лэртоне. Иди.

Вздохнув, Ланиэль подходит, берёт бутылку и исчезает.

Два часа спустя. Замок Лэртона. Обеденный зал.

Приход Эрика, сразу начинается со скандала. Ледяной Повелитель, таким поворотом событий очень недоволен и решать проблемы собирается радикально. Если точнее то Маджал Шестнадцатый собирается идти и нагибать всех кто не из Лэртона. Потому как такой поступок старых маразматиков, по мнению Эрика безнаказанным оставлять нельзя.

Костя же отказывается. Объясняет это тем, что нужно время. На подготовку войск. По мнению Константина, удар должен быть быстрым и для врага фатальным. Потому как они собрались в одном месте и дабы не разбежались их надо прихлопнуть.

— Мне бы авиацию, — набивая трубку качает головой Костя. — Пару стратегических бомбардировщиков. Ну или один и «Кузькину Мать» на борт.

— Понятия не имею о чём ты, — вздыхает Эрик. — Однако действовать надо. Эти уроды… Дед… Дед? Ты меня слушаешь?

— Ещё раз назовёшь меня дедом — сниму ремень и выпорю, — раскуривая трубку ворчит Костя. — Не суетись, внучек. Спешка нужна только при случаях спонтанной диареи.

— Не разделяю твоего спокойствия. У нас торговля накрылась. А ты. Я сейчас вернусь, соберу войска и…

У стола с бутылкой в руке появляется привидение, подходит ближе…

— Костя, для тебя послание. И плохие новости. Я… Прости…

Приведение замахивается, бросает бутылку на пол и отлетает подальше. Несчастная бутылка разбивается, по полу растекается вода, быстро собирается в шар, принимает облик старого облысевшего эльфа, осматривается и…

— Кастиан, — улыбается состоящая из воды копия Тилиана. — Какая встреча.

— Не скажу что рад, Тилиан, — кривится Костя.

— А мне твоя радость до одного места, — скалится эльф. — Слушай внимательно, Император. Два Тёмных Духа, они же две твои женщины, у меня. А будут ли они жить, зависит только от тебя. Если ты, присягнёшь мне и откажешься от власти, я так и быть помилую твоих шлюх. Если нет — ты сдохнешь. Но перед смертью я позволю тебе посмотреть на их мучения. Срок тебе неделя.

С этими словами копия растекается по полу. Костя закрывает глаза, выдыхает…

— Повелитель, — подлетев встаёт перед ним на колени приведение. — Я хотела её отговорить, но Аби… Она попалась. Она… А я не могла помочь. Череп… Повелитель, среди твоих приближённых есть предатель. Они… Они знают о тебе слишком многое. Повелитель?

— Подожди, — подняв руку кивает Костя.

— Дед, — морщится Эрик. — Давай без глупостей. Эти требования… Ты же знаешь что это обман. Ты… Они убьют тебя в любом случае. А потом их всех. Всех твоих жён, близких, жителей. Дед?

Костя встаёт, берёт со стола рацию. Открыв светящиеся синим глаза, нажимает кнопку…

— Советник, — подозрительно спокойно говорит Костя. — Кетиос, министра обороны, Полковника Моора, полковника Джер’ра и Призрака ко мне.

— Костя… — выдыхает Эрик.

— Микс’Аар, — переключив частоту продолжает Костя. — Жду тебя в обеденном зале. Николс, поднимай своих и чтобы через десять минут вы стояли в обеденном зале. Выполнять!

Отложив рацию, Константин затягивается, поднимает голову: — Ульфер, сюда, живо. Илара, собирай семью. Глия, Моана, в зал.

— Ты что задумал? — сглотнув спрашивает Эрик.

— Что-то очень и очень не хорошее. Сядь, Эрик, не отсвечивай. Пока все собираются, мне надо подумать. Ланиэль? Что тебе приказали?

— Следить, смотреть и слушать, — подползая ближе всхлипывает приведение. — Тилиан хочет знать что происходит в Лэртоне. Прости, но я должна буду…

— Он приказал говорить правду?

— Нет. Такого не говорил.

— Значит, — закрыв глаза улыбается Костя. — Значит всё же из ума он выжил. Слушай меня, любимая, есть у меня один план. Ты соврёшь.

— Любимая, — вцеплясь в ногу Кости тянет Ланиэль. — Ты…

— Не отвлекайся. Сейчас ты вернёшься обратно и скажешь Тилиану что я, Константин Первый, обезумел от горя. Разгромил обеденный зал и приказал собирать войска. Выстави меня малолетней истеричкой. Пусть порадуются. Иди и будь осторожна. Как доложишь возвращайся.

— Всёбудет, — исчезая кивает она. — Я всё сделаю. Уже ушла.

Константин хмыкнув садится, затягивается и замирает. Эрик же смотрит на него с явным трепетом. Константин как будто больше стал, серьёзнее. Чего Эрик мягко сказать не ожидал. Всё таки Аби он очень любит и вполне мог начать чудить, но тут…

— Костя, одна Аби. Вторая кто?

— Арата Арамиати, — не открывая глаз улыбается Константин.

— Та статуя?

— Ага, она самая. Я конечно не уверен, но это может быть только она. Кажется, война будет проходить не так как я планировал. Нда…

— Почему не так?

— Потому что теперь они мои личные враги, — жутко скалясь отвечает Костя. — Ждём, Эрик, ждём.

Первыми в зал приходят Ульфер Илара, Глия и Моана. Следом подтягиваются остальные его жёны. Советники, Николс с отрядом. Последними приходят военачальники.

Как только все собираются, Костя встаёт, обводит всех ледяным взглядом и жутко скалясь начинает. От его голоса, все втягивают головы в плечи и стараются стать меньше. Николс и его сотрудники вообще сквозь землю провалиться готовы. Однако при всём при этом, говорит Костя медленно, решения его взвешенны и правильны. Никого не ругает, не угрожает, просто описывает суть событий. От чего Эрик приходит к выводу, что сегодня Константин изменился. Это уже не тот юнец с которым они напивались на рыбалке. Он, настоящий Тёмный Император. И сегодня, прямо сейчас, в этом зале, он изменит этот мир.

Глава 12

Шесть часов спустя. Замок Лэртон. Обеденный зал. Костя.

Совещание немного затянулось. Примерный план действий общими усилиями набросали. Моана слетала в стан врага и на уже готовой карте нарисовала расположение войск и важных точек.

Николс со своими рыщет по городу в поисках предателя. Эльза в лаборатории ставит всё и всех на уши. Остальные сидят, смотрят на Константина и ждут откровений, то есть приказов. Все прекрасно понимают сложившуюся ситуацию и все готовы сорваться в бой.

— Значит так, — встав и заложив руки за спину говорит Повелитель. — Начинаем. Призрак?

— У меня всё готово, Повелитель, — кланяется гоблин.

— Тогда… Это не приказ, дружище, — улыбается Костя. — Но по другому никак. Тебе и твоим бойцам, предстоит очень серьёзная и ответственная работа. Сейчас Илара переправит вас на вражескую территорию. Там… Жгите и взрывайте склады, убивайте командиров, захватывайте и грабьте караваны. Сделайте так, чтобы враг дрогнул, чтобы оглядывался на каждый шорох, чтобы даже в сортир ходили группами и с оружием. И очень вас прошу, не вступайте в открытый бой, не рискуйте зря. Возвращайтесь живыми. Надеюсь на вас.

— Будет исполнено, — кивает растерянный гоблин. — Разрешите идти?

— Илара, как соберутся сразу переноси их. Эрик.

— Да, — тяжело вставая кивает Ледяной Повелитель.

— Возьми нашу миномётную роту. Отправляйся домой, собирайся и к утру снеси заслон. Сделай это быстро, но с шумом. Важно чтобы четверка узнала о том что ты с нами. Дальше выдвигайся к Воющим Скалам. Осторожно, в бой не вступай, встань на безопасном расстоянии и жди нас.

— Всё будет, дед, — отходя от стола усмехается Эрик.

— Ригар, полкам полная готовность. Через три дня мы выдвигаемся в поход. Всё проверить и перепроверить. Солдатам приказ — на рожон не лезть. Правила войны изменились. Полковник Джер’ра?

— Я, Повелитель, — встаёт аргонианин. — Первый аргонианский полк полностью готов. Оружие проверено, боеприпасов в избытке.

— Отлично, — кивает Костя. — Моор, то что у тебя всё хорошо я и так знаю. Особые требования… Скорее не требования, а просьбы. Доведи до снайперов что их цель не столько солдаты, сколько командиры. Пусть валят их как только увидят. Сапёры пусть не спят, они один раз ошибаются.

— Будет исполнено, — кивает орк.

— Ульфер, собирай всех магов, ведьм, колдунов, говорящих с тенями. Поступите в распоряжение Глии. Пойдём по реке, это самый быстрый путь. Тилиан маг воды, значит вам нужно будет предотвратить его атаки, и обеспечить флоту спокойное и быстрое передвижение. Выполнять.

Ульфер молча кланяется и исчезает. Остальные…

— Мы идём с тобой, — встаёт Любица. — И это не обсуждается. Новобранцы останутся здесь, а мы… Не спорь, так надо. Я не смогу отпустить тебя. Кастиан…

— Хорошо, — кивает Костя. — Вы идёте. Архаса, собирайся, по глазам вижу что дома не усидишь, а так хоть под присмотром будешь. Работаем товарищи. Времени не так много.

В зале начинается суета. Все расходятся… Костя улыбаясь подходит к окну, раскуривает трубку, усмехается и смотрит вдаль.

— Хм, я думал война будет не скоро. Точнее, надеялся на это. Но…

— Не бойся, — подходит к нему Эрми. — Мы… Мы будем ждать тебя, дома. Ждать с победой. Ты… Ты справишься.

— Конечно, — поворачивается к ней Костя. Берёт за руки и целует пальцы. — Всё будет хорошо. Главное верьте в меня. Извините, мне работать надо. Когда победим, обещаю что на целый месяц возьму отпуск и проведу его с вами. Извини, надо идти.

Уйти Константину не получается, в зал заглядывает Николс, кивает и открыв дверь заходит. Машет рукой и тут в зал заталкивают…

— Ты? — глядя на изрядно побитого человека спрашивает Костя. — А как? Подожди. Или… Николс или ты ошибся, или…

— Ошибки нет, — хмурится глава госбезопасности. — Доказательств слишком много. Да и эта тварь… Он уже во всём сознался. Шагай, ничтожество! Пока я тебе ноги не переломал!

Человека ставят на колени, сотрудник госбезопасности упирает ствол револьвера ему в затылок, Костя потирая переносицу стонет, хмыкает и…

— Ну давай, внимательно слушаю тебя.

Тоже время. Воющие Скалы. Чёрный Король.

Четверо Повелителей, несмотря на крайне плохое состояние троих из них, от новостей ликовали. Привидение явилось и рассказало что Константин в бешенстве. Как только он узнал что Тёмный Дух захвачен, впал в ярость и разгромил обеденный зал, приказал повесить несколько министров, убил охранника. Потом всех разогнал, заперся в покоях где кричит и воет от горя.

И это по всеобщему мнению хорошо. Враг морально уничтожен, что заставит его спешить и ошибаться. А уж ошибок ему никто не простит. Каждая его слабость будет использована против него. Однако… Чёрный Король или же Повелитель Ужаса, в глубине души страдает. Сангви, едва не убившая его фея, разворошила старые, давно забытые воспоминания о прошлом. Беззаботном детстве в Императорском дворце. Приёмные родители, Кастиан и Арата. Ну и Сангви. Злая, вредная, мстительная, но в тоже время весёлая и ласковая фея. Смертельно опасный сгусток позитива. Семья, приёмные родители, названные братья и сёстры. Детство, полное радости, веселья и приключений.

Сколько Чёрный Король не пытается вспомнить, того что его ущемляли, говорили что он приёмный или ещё что-нибудь, никогда не было. Наоборот, его любили все, он был обласкан, любим… А потом…

Что именно случилось? Почему Фреки так озлобился на Императора, его семью и всю Империю, он и сам понять не может. Кажется, что как будто повернули выключатель и перевернули всё с ног на голову. Плохое стало хорошим, хорошее плохим, чёрное белым. Убеждения рухнули, весь мир рассыпался и собрался по новой. Но собрался по-другому…

— Почему? — шепчет Чёрный Король. — Почему? Потому что он сам виноват! Он! Император, его жёны, дети, приближённые! Это всё они! Они улыбаясь мне в глаза, на самом деле считали ничтожеством. Я знаю… Знаю как они плевали мне в спину, называли приблудком. Я…

— Тебе нож глубоко в голову вошёл? — глядя на Повелителя Ужаса чудом уцелевшим взглядом чешет покрытую уродливыми шрамами рожу Мерзкий. — Что ты несёшь? Детство вспомнил?

Зарычав, Чёрный хватает кубок и метает его в орка. Встаёт, опирается руками на стол и обводит Повелителей взглядом.

Выглядят они на самом деле не очень. Рожа мерзкого изуродована когтями феи до неузнавания. Синеусый не лучше, теперь его улыбка вызывает дрожь даже у Мерзкого. Больше всех досталось Тилиану. Сангви, плюнув ему в лицо, прокляла его. Вся кожа покрылась разрастающимися гноящимися язвами. Глаза потеряли цвет, правую половину лица парализовало. Волосы, брови и ресницы, полностью выпали. Ко всему этому, воняет от эльфа как от сдохшей и пролежавшей на жаре неделю коровы. К этому же добавляется тотальное невезение. Эльф спокойно шага сделать не может, запинается, падает. При этом или головой бьётся, или падает так неуклюже что потом долгое время встать не может.

Любые, даже самые безобидные предметы в руках его превращаются в оружие как будто стремящееся убить эльфа. Возьмёт нож — обязательно до кости разрежет палец. Вилкой проткнёт себе губу или язык. Водой или едой — подавится. Пролетающая мимо муха, коих на аромат Тилиана слетелось великое множество, обязательно залетит ему в рот, врежется в глаз или заползёт в нос.

Что по мнению Чёрного Короля очень даже хорошо. После уничтожения Константина, меньше мороки. Мерзкий убьётся сам, зная его и его характер Фреки в этом более чем уверен. Синеусый старый выживший из ума трус, его нужно будет добить. Тилиан учитывая пожирающее его проклятье сдохнет сам. Тут можно не заморачиваться и просто подождать. Самое главное, не допустить их смерти раньше времени. В одиночку с Константином не справиться. Поэтому, хоть Фреки и противно, придётся подождать.

Конечно, Тилиан передал Константину ультиматум, но Фреки знает Императора, знает слишком хорошо и от этого уверен что он не согласится. Он не поднимет руки и не приведёт своих жён, не согласится присягать. Но если…

По мнению Фреки, если Константин победит, участь четверых Повелителей предрешена. Погибнут они, то есть будут казнены самым жестоким и изощрённым образом.

Но это если Константин или Кастиан победит. Что как думает Фреки будет практически невозможно. Потому что у него есть оружие. И это не рыцари в магических доспехах, не големы, а она, настоящая…

— Ты меня пугаешь, — рычит Мерзкий. — Скажи хоть что-нибудь!

— Я могу сказать только одно, — открывая наруч и вытаскивая из него маленький пузырёк с красной густой жидкостью вздыхает Чёрный. — Нам надо держаться вместе. Перед лицом смертельной опасности, нам жизненно необходимо забыть о распрях и приложить все усилия для уничтожения узурпатора. Тилиан, выпей зелье.

— Благодарю, — приняв пузырёк кивает эльф. Смотрит через него на осветительный кристалл, вздыхает, открывает и выливает на язык несколько капель.

От чего сразу же выглядит лучше. Язвы дымясь засыхают и уменьшаются. Полностью не проходят, но беспокоят явно меньше. Глаза начинают блестеть, вонь дохлятины ослабевает. На голове пучками вырастают волосы.

— Кстати про узурпатора, — с завистью глядя на Тилиана ворчит Синеусый. — Вы говорили что Ведьма Илара сидит в темнице и крысами питается. Что Константин насильно взял её в жёны. Но по докладам вашего шпиона, Илара молода и красива. А свадьба, которая случилась значительно позже, проходила по всем законам и обычаям. Больше того, союз благословили Тёмные Силы. Как вы это объясните?

— Очень просто, — кивает Фреки. — Обман. Шпион получил деньги, большие деньги. И по началу рассказывал правду, потом он трепал то что в голову приходило. Цель была заработать больше. Да, Илара молода и красива, но ты же знаешь старушку, замуж за Константина, да и за любого другого она бы не пошла. Она наполовину демон.

— И то верно, — хмурится Синеусый. — Помню я их братию, ну и сестрию. И если с обычными хоть как-то договориться можно было, то лорды, вообще… А Илара, она как раз таки дочь лорда. Но… Не доставит ли она нам проблем? Всё таки полукровка, на поле боя…

— Не доставит, — пытаясь сдержаться и не убить слишком разговорчивого гнома кивает Фреки. — У меня есть оружие против которого ни полудемон, ни армия, ни даже сам Император не выстоят. Хватит разговоров. Надо проверить войска. Идёмте.

Час спустя. Замок Лэртона. Константин.

Глядя на стоящего на коленях и обливающегося слезами Казначея Костя буквально выпадал в осадок. Потому что дел этот толстячок наворотил очень и очень много. Дел страшных, пугающих, откровенно вредительских. Таких, что проекция Сердца Лэртона появившаяся с целью послушать, закрывая рот руками бледнела. Но обо всём по порядку.

Казначей, Гуннар Ластри. Сто лет назад родился в приграничье, в одном не особо влиятельном торговом клане или как там говорят доме. Девятый сын главы дома Ластри, будучи самым младшим ни о каком наследстве и перспективах мечтать не мог. Лучшее что ему светило, стать счетоводом, учётчиком или, в самом худшем случае писарем.

Такие перспективы молодого Гуннара не прельщали от слова никак. Поэтому, пройдя обучение, будущий Казначей отправляется в свободное плавание. Торгует, спекулирует, обманывает залётных мечтающих о лёгких деньгах простаков. Сколотив небольшой капитал, анонимно строит аналог финансовой пирамиды, утраивает капитал и пока все не спохватились, покидает приграничье, и отправляется в Лэртон, где первоначально открывает лавку и торгует всякой мелочёвкой. Через год открывает ещё две. Пользуясь связями в приграничье завозит товар и сбывает его. Через пять лет, Гуннар по случаю открывает для себя нечто новое или же, становится родоначальником такого понятия как ростовщичество. Даёт деньги в долг под более чем смешной процент.

Поскольку в то время жизнь в Лэртоне шла более чем нормально, капитал Гуннара рос. Появилась сеть контор, деньги текли рекой. Через подставных управленцев, Гуннар руководил всем этим и обогащался. И так бы всё и шло, но этим бизнесменом заинтересовался Освальд. Старый Король, с ещё слабо протекающей крышей, признал в Гуннаре талант и дабы улучшить жизнь в королевстве, назначил его Казначеем. Заставил принести Сердцу клятву и отправил в казну.

И тут всё пошло по матушке вагине. Назначением Гуннара Казначеем, Старый Король сам того не осознавая поставил на Лэртоне крест, потому что сидеть на горах золота и не иметь возможности взять хоть монетку, самому Гуннару не нравилось. Сеть ростовщиков, без управления начала загибаться, дела шли из рук вон плохо. Несколько лет размышлений и мозг Казначея порождает гениальный план. Он отправляется домой, в приграничье, встречается с родственниками и после продолжительных споров жениться на своей двоюродной сестре. Женится потому что доверяет только родственникам. А жена, в отличии от сестры, много вопросов не вызовет.

Возвращается в Лэртон, назначает её главной в сети ростовщиков и открывает вход в сокровищницу. Ардана, сестра Казначея, поскольку далеко не дура и брата своего стоит, разворачивается на полную катушку. Она никаких клятв не приносит и буквально потрошит казну. Деньги утекают из Лэртона в приграничье, дом Ластри с таким финансированием поднимается и развивается. Но казначея душит жаба. Ему хочется не честно служить, а обогащаться самому. От чего он начинает искать выход и через много лет находит. Двадцать лет назад, его поиски заканчиваются успехом. В приграничье, на Гуннара выходит маг и за баснословные деньги, предлагает купить у него одно особенное зелье. Гуннар покупает, выпивает… И умирает. На пять минут, а ожив, понимает что клятва хоть и работает, но работает по-другому. Она есть, но в тоже время её нет.

Понимая перспективы, Гуннар отдаёт магу всё наворованное. Выкупает рецепт зелья и возвращается. После чего, буквально уничтожает Лэртон. За огромные деньги продаёт зелье знати, начальникам, управленцам, стражникам, солдатам. Такая перспектива как свобода кружит знати голову. К Гуннару устраивают паломничество, покупают все.

Уже безумный Освальд, на это никакого внимания не обращает. Получившая свободу знать начинает разворачиваться. Слухи о чудо средстве расходятся по Тёмным Землям. К Гуннару тянутся покупатели из других королевств.

Десять лет спустя, Лэртон проходит точку невозврата. Старый король безумен, верные клятве управленцы, военачальники, представители знати и все кто может хоть как-то помешать или убираются, или изгоняются. Казна разворовывается, армия приходит в упадок, производства закрываются. В Лэртоне воцаряется нищета, уныние и безысходность. Всем рулит королевская, почти полностью продавшаяся стража. Те же кто не продался, что либо возразить не могут, на рудники или виселицу никто не хочет.

Когда, нажившая достаточные средства знать начинает разбегаться и оседать по тёплым местам, случается Константин. Приходит и самым наглым образом меняет порядки. Тех кто не успел сбежать и хотел ещё хоть как-нибудь нажиться казнят или отправляют на рудники, производства оживают, деньги снова текут в Лэртон, казна растёт.

И Казначею стоило бы сбежать. Собрать нажитое и под шумок сделать ноги. Но победила жадность. По монетке, по две, по три, по десять, он продолжал воровать. И продолжал бы дальше, но тут Константин назначает в помощники аргонианку. Которая воровать не хочет, а договориться с ней не получится.

Понимая что конец близок и за воровство светит виселица или кол, Казначей сам подбрасывает Нии’Не свои записи. Смешные суммы, за которые Константин его просто снимает с должности. Малую часть средств конфискуют, о Гуннаре просто забывают. Однако сам Гуннар сдаваться не собирается. Он думает и как только дело подходит к войне начинает действовать. Собирает информацию, используя связи в приграничье выходит на Чёрного Короля и предлагает купить у него информацию. Что получается. Информация уходит, Гуннар получает золото. Но поскольку не дурак и понимает что дела с Тёмными Повелителями закончатся плохо, ищет пути к отступлению. Распускает слухи о том что с таким позором жить в Лэртоне не сможет и собирается уйти в приграничье. Однако не успевает, к нему приходит узнавший все эти слухи Николс. Приходит просто проверить и поговорить, но несколько в шутку сказанных фраз неожиданно вызывают агрессию и нападение… Дальше пара сломанных при отбирании кинжала пальцев, удар в пах, обещание содрать кожу, выбитый зуб — и рыдающий Гуннар выдаёт всё.

— Нда, дела, — выслушав рассказ качает головой Костя. — Скажи, Гуннар, сколько золота тебе нужно чтобы ты наконец-то успокоился?

— Виноват, Повелитель, виноват. Силы Светлые голову задурили. Я… Я всё верну. Даже больше. Не казните.

— В каземат. На хлеб и воду. Без света, никаких свиданий, никаких передач, никаких разговоров с охраной. Две кружки воды и кусок хлеба в день. Охапку соломы вместо матраса. Вернусь из похода, решим что делать. Сестру его посадите от него подальше. Начнут качать права — всыпьте плетей, или дубиной приложите, только не насмерть. Выполнять. Николс, задержись.

— Повелитель, я… — падает на колени Николс. — Я не знал. Даже в мыслях…

— Встань, — качает головой Костя. — Подойди… Подойди и скажи мне. Ты всё запомнил? Ты получил опыт? Ты понял что жадность толкает разумных существ на преступления?

— Да, Повелитель. Я понял. Такого больше…

— Ты понял, а я получил ответы на давно мучавшие меня вопросы. Это всё… Да, нас изводили, долго и всеми доступными средствами. Наслали безумие, подбрасывали зелья для обхода клятв. Хех потрясающая работа. Интересно, кто этот интриган? Ладно… Через два дня я уйду. Возможно надолго. Поэтому… Николс, вся надежда на тебя. Пока меня нет, ты будешь защищать королевство. Враги будут не только там, на поле боя, но и здесь. Очень хочу ошибаться и надеюсь что ты уже всех переловил, но… Я могу на тебя надеяться?

— Да, — уверенно кивает он.

— Тогда… Работай. Я же… Мне готовиться надо. Иди…

Николс кланяясь выходит из зала. Костя поворачивается к растерянной проекции, разводит руками и улыбается.

— Ты не панацея.

— Прости, — шелестит Сердце. — Я… Тогда я была слишком слаба. Не заметила… Казначей…

— Он всего лишь марионетка. Инструмент в руках настоящего врага. Теперь будем внимательнее. Ладно, пожелай мне удачи.

Закурив Костя кивает девушке и выходит из зала. Проекция прижимает к груди руки, всхлипывает, тут же собирается и думает как помочь Повелителю. Щёлкнув пальцами хихикает, закрывает глаза и исчезает.

Глава 13

Раннее утро. Где-то на территории врага. Призрак.

Как только диверсионный отряд собрался и всё проверил, королева Илара переносит их на вражескую территорию. Переносит очень интересным способом, вся сотня бойцов со снаряжением, забирается в большой мешок доработанный шаманами северян. Илара телепортируется подальше от Сердца Воющих Скал, осматривается и не найдя угроз выпускает гоблинов. Но не уходит сразу, а взяв карту улетает на разведку. Через час возвращается и отдаёт карту с пометками.

— Все слушаем сюда, — рассмотрев карту негромко говорит Призрак. — Делимся на три группы. — Марси, берёшь двадцатку и идёшь на север. Ваша цель вот этот мост через реку. Уничтожьте его, дорогу к нему заминируйте. Торн, смотри внимательно. Вот эта дорога, от замка до берега основная линия снабжения. Крутись-вертись, но чтобы ни одна повозка по ней не проехала. Или проехала, но от её приезда враг в светлые силы уверовал. Понимаешь о чём я? Возьмёшь с собой сорок бойцов. Довегон, Гур, Дарс, по десятке, выдвигаетесь к расположению войск. Заходите с тыла. Я хочу чтобы всё обеспечение вражеской армии накрылось. Склады с оружием, провизией, колодцы, всё это должно перестать существовать. Чтобы Повелитель, когда придёт, столкнулся не с хорошо организованным войском, а со сборищем голодных, напуганных и готовых сложить оружие оборванцев. И помните, мы тени, призраки, нас здесь нет и не было. В открытый бой не вступать, свидетелей не оставлять. Вперёд.

— А ты, командир? — спрашивает Довегон.

— А у меня другие дела, — нехорошо улыбается Призрак и поворачивается к Иларе. — Королева, спасибо вам. Мы начинаем…

— Будьте осторожны, — улыбается ведьма. — Костя верит в вас и очень надеется. От себя добавлю. Особое внимание уделите складам гномов, там много пороха. Ну вы понимаете. Хотя, не мне вас учить. Удачи.

Ведьма исчезает. Гоблины делятся на группы, накидывают маскировочные накидки, проверяют оружие, то есть специально сделанные для них винтовки и расходятся в разные стороны.

Призрак провожая своих бойцов взглядом, глубоко вздыхает, встав на колени возносит молитву Тёмным Силам, поворачивается на север и быстро уходит в сторону замка.

По мнению гоблина, операция предстоит очень серьёзная, опасная и, возможно, последняя. Но отступать или впадать в уныние Призрак не собирается. Слишком многое поставлено на карту. А терять то что получил, Призрак ни в коем случае не хочет. В прошлом охотник, потом после запрета браконьер с трудом выживающий и кое-как но помогающий брату и его семье. Теперь правая рука начальника госбезопасности, командир целого отряда. Тот, на кого обратил внимание сам Повелитель. Доверился… И это доверие гоблин оправдает.

Да, скорее всего отсюда он не вернётся, но сделает всё что сможет и даже больше. А сделать он сможет многое, потому что оснащение и вооружение… Удобная форма. Лёгкий зачарованный на прочность жилет. Волшебный рюкзак вмещающий три сотни килограмм груза. Сумка под патроны и гранаты на сто пятьдесят килограмм. Само оружие… Винтовка, мелкокалиберная, дабы отдачей не убила, но очень эффективная, почти бесшумная и благодаря оптике позволяющая убивать врагов с пятиста и более шагов. Десятизарядная, с коробчатым магазином, от чего значительно удобнее чем основные винтовки револьверного типа. Ну и самое главное усовершенствование — пламегаситель на стволе. От чего даже эльфы не поймут, не заметят вспышку выстрела.

Пара пистолетов, тоже новых, тоже удобных, девятимиллиметровых, что на близкой дистанции очень серьёзно. Бинокль, рация, сухпайки, аптечки с лучшими зельями. Взрывчатка… Несколько противопехотных мин способных превратить бронированного орка в кровавые ошмётки. Мины с дистанционными взрывателями, правда дальность ограничена тремя сотнями шагов, но это лучше чем поджигать фитиль и сломя голову убегать.

— Как говорит Повелитель, мы лучшие из лучших, — криво улыбается гоблин.

Останавливается, закрыв глаза вздыхает, мотает головой и как тень идёт дальше. Бесшумно, практически незаметно. Идёт к своей цели — уничтожать врагов Лэртона и Повелителя.

Три часа спустя. Лэртон.

Смотр войск особо не радует Повелителя. То есть как радует так и расстраивает. Плюсы и поводы гордиться Эльзой, её сотрудниками и прогрессом. Гаубицы, десять единиц. Стреляют по прежнему медленно и не особо точно, но стреляют что очень поможет. Всё таки эти «Малышки» как назвала их Эльза, позволят накидать на голову врага нормальных таких чемоданов. И непрямой наводкой, а по навесной с расстояния четыре километра. И Костя более чем уверен, что когда в рядах вражеских солдат начнут рваться снаряды с двадцатью килограммами взрывчатки в каждом, им будет не до наступления.

Минусы, малое количество таких боеприпасов. Их едва сто на каждую гаубицу. Что артиллеристы считают избытком, но блин этого мало.

Ещё один плюс — миномёты. Особенно восьмидесяти миллиметровые. Которые накидают подарков не так далеко как гаубицы, но сделают это быстрее. Самый главный же плюс, что миномётов трёх калибров и боеприпасов к ним не просто много, их в избытке.

Но самый главный плюс, можно сказать козырь — ракеты. Уродливый плагиат «Катюши» и «Града» которые так же и называются. Но при этом самоходные, почти все, и очень мощные. Ракеты последней модификации «Катюши» несут в себе пятьдесят килограмм взрывчатки. Летят на два километра и обладают одной хитрой штуковиной — часовым механизмом. Ну то есть не совсем механизмом, а скорее замедлителем. Но если контактные взрыватели не сработают, через минуту после запуска ракета всё равно взорвётся. Это если после удачного запуска. Не сошедшая с направляющей ракета, даже если двигатели сработали, не бабахнет. Для того чтобы замедлитель загорелся и в любом случае подорвал боевую часть, ракета должна улететь как минимум на триста метров. Тогда как только она улетит, в дело вступят резонирующие кристаллы. Один, на установке выбросит магию, второй в ракете от этого начнёт нагреваться и воспламенит замедлитель.

По мнению Кости всё это сложно. По мнению Эльзы, гениальной изобретательницы с золотыми руками, всё проще некуда и безопасно.

Так же Костя в который раз восхваляет Сердца, Тёмные Силы и всех кого можно за то, что Эльза устроила взрыв в нужное время, в нужном месте и сама при этом не убилась. Потому что без неё, не было бы ничего и воевать Константин пошёл с одним только шестопёром. Но она есть… Есть и это радует.

Так же Костя понимает, что выжать из своего королевства большего не сможет. Зато… Первый Лэртонский полк. Две тысячи солдат, хорошо подготовленных и экипированных по невиданным здесь меркам. Первый Аргонианский полк. Артиллерия… Десять гаубиц, ракетные установки, миномёты.

Конечно, не все в полку аргониане, там полно и других народов. Но специализация полка именно артиллерия и это плюс. Однако… Солдат Чёрной Крепости Костя решает не трогать. Шанс провала всё же есть, и если придётся отступать то только они как резевр помогут. По приказу Илары, сейчас они строят оборонительные укрепления на подступах. И они…

— Мне бы хоть один бомбардировщик, — морщится Костя. — Хоть самый задрипанный биплан способный нести бомбы. Нести. Бомбы? Нести! Хе-хе-хе… Нести бомбы! Нести! Он у меня есть. Есть! Кажется, кто-то обделается прямо в свои эльфийские портки.

Удивляясь как раньше до этого не додумался, Костя бежит из воинской части обратно в лабораторию. Где цепляет Эльзу быстро рассказывает ей свой план и как только Мышь с энтузиазмом берётся за работу бежит в замок.

Однако, добежать не успевает, на площади у замка творится нечто невообразимое. Если точнее, то там не протолкнуться. Гномы с топорами и молотами в своих доспехах, гоблины, эльфы. Крестьяне с дубьём, бабы с вилами. Отдельно в полной боевой стоят великаны. Дриады, феи, все…

— Это что тут происходит? — немного растерянно спрашивает Костя.

— Мы идём на войну! — размахивая вилами кричит крестьянка. — За Повелителя! За Лэртон!

— За Повелителя! — тут же ревёт толпа.

— М-м-м-м, — массируя виски стонет Костя. — Будет сложно.

Переорать толпу, и призвать народ к порядку, Костя не может. Приходится брать револьвер и делать два выстрела в воздух. Как только народ затихает, Костя интересуется кто главный зачинщик беспорядков. Руки поднимают все… Тогда Костя, дабы избежать лишнего шума, просит говорить хотя бы по очереди, потому как непонятно кто и что хочет донести.

На это вперёд выходят сельские старосты, Белобородый, Надженда, Фрея, предводительница фей Фиалка и начальники произвозводств.

Желание у них одно, идти и помогать Повелителю. Потому как без него, ничего этого не было бы. Они так и влачили бы жалкое существование, умирали от голода, холода и болезней. Поэтому, все они решили идти и защищать Повелителя и то что он им дал.

— Кхем, жители, — глядя на толпу начинает Костя. — Нет… Родные мои. Я очень тронут вашей решительностью. Да что там, я слёзы с трудом сдерживаю. Но поймите, вы не солдаты. И я, очень не хочу… Я не могу допустить чтобы вы все погибли в бою. Что я за Повелитель если по скудоумию уничтожу свой народ? Как вы себе это представляете? Константин, взял и убил самое ценное что у него есть народ своего королевства? Нет…

— А как же… — мнется Рицимер. — Повелитель, мы же помочь желаем.

— Так вы и поможете, — приобнимая гнома улыбается Костя. — Поможете тем, что останетесь дома и будете работать. Поймите, война пойдёт не только там, но и здесь. Скажу больше, самые серьёзные сражения лягут именно на ваши плечи, но происходит они будут не на поле битвы, а на заводах и фабриках. Вы, да, именно вы наравне с солдатами будете приближать победу. Каждая собранная вами винтовка, ракета, патрон, снаряд. Каждый сухпаёк, бинт, склянка зелья и кисет табака, помогут солдатам одержать победу.

— Но там мы сможем большее! — кричит крестьянка.

— Хорошо, — разводит руками Костя. — Отлично. Сейчас мы всех вас вооружим. Вы получите снаряжение и выдвигаетесь с нами. А теперь представьте. Мы, все ушли на войну. Хорошо взгрели врага, погнали его и тут у нас закончилась: еда, патроны и медикаменты. Подвезти их некому, все воюют. Производить тоже, потому что все на войне. Что делать будем? Возьмём мечи, пойдём грабить своих будущих сограждан дабы с голоду не сдохнуть, а раненых будем добивать чтобы они без лекарств не муличились? Так? Хорошо, вот ты, сможешь добить голодного, раненого солдата который ценой своей жизни защищал королевство? В том числе твоих двух пострелов. Да, Марша, я знаю кто ты, знаю что ты одна воспитываешь двоих сыновей и по две смены вкалываешь на консервном заводе. И я тебе скажу, что те сорок банок, которые ты за смену подготавливаешь, помогут нам лучше чем твоя смерть на поле боя. Я нисколько в тебе не сомневаюсь, я верю что ты убьёшь множество врагов и принесёшь много пользы, но здесь пользы от тебя будет больше. Так же как и от всех вас. Поэтому, я вам говорю, что каждый должен заниматься своим делом. Солдаты воевать, а вы ждать нас и работать. Это важно. Мы поняли друг друга?

— Да, Повелитель, — пытаясь сдержаться и не расплакаться всхлипывает Белобородый. — Спасибо вам… Ну чего встали? Расходимся! Все по рабочим местам! За работу!

Воодушевленная толпа, рассасывается практически мгновенно. На площади остаются только феи, дриады и великаны. Которые уходить явно не собираются.

— Ну, а вы что задумали, — раскуривая трубку спрашивает Костя.

— Повелитель, — подлетает к нему Фиалка. — Народ фей может помочь вам. Да, мы не войны, но мы можем летать. Далеко, высоко и незаметно. Мы будем вести разведку с воздуха, перетаскивать небольшие грузы. Мы поможем…

— Хорошо, но только если дашь слово что рисковать не будешь.

— Я даю слово что во всём буду слушаться вас, — изображая поклон заверяет фея.

— Надженда?

— Мы тоже поможем, — уверенно кивает дриада. — Мы не войны, с этим не поспоришь. Но мы можем создавать укрепления, сможем сковать наступление. Вырастим вьюнки в которых солдаты запутаются. Подлечим раненых, побалуем солдат свежими фруктами. Да этого мало, но это принесёт пользу.

— Хорошо, но к вам тоже требования что и к феям. Фрея…

— Я… — опускает голову великанша. — Я не знаю… Но мне… Я должна быть с вами. Мы сильные. Мы можем обрастать камнем для защиты. Мы…

— Хорошо. Но… Ты понимаешь что рисковать вам я не позволю. Собирайтесь. Через два дня отправляемся.

Кивнув предводители расходятся. Костя, в голове которого появился новый более грандиозный план, потирая руки снова уходит в лабораторный комплекс.

Час спустя. Где-то на реке. Эрик.

К снесению заслона Ледяной повелитель подходит основательно. Берёт пять сотен воинов и с помощью шаманов телепортирует свои войска поближе.

Остальные две тысячи отборных воинов, выдвигаются по реке. И вроде бы всё идёт гладко, прибыли, разведали, осмотрели местность, наметили цели и варианты решения. И как бы дел не много… Четыре сотни бойцов. Двести гномов, двести эльфов и сотня орков. Без колдунов, магов и прочих. Да и заслон по мнению Эрика такой себе. Четыре корабля затопленные в узком участке реки. Два лагеря на берегах. И взять бы их с ходу, но Эрика останавливают и вгоняют в ступор прибывшие на помощь солдаты Константина. Которые… Вредный зелёный ящер, в зелёной форме, на все планы Ледяного Повелителя мотает головой и говорит что заслон они снесут сами потому как это раз плюнуть. На возмущения Эрика командир-ящер, капитан Дари’ус, вежливо просит того не волноваться и командует своим начинать подготовку. Эрик с радостью послал бы ящера куда подальше, и начал бы атаку сам, но как действуют новые войска Лэртона в реальном бою он ещё не видел, и любопытство пересиливает.

Прикусив язык, Эрик смотрит за манипуляциями помощников и запоминает. Потому как уверен — пригодиться. Шестьдесят же ящеров делают что-то непонятное.

Для начала все выгрузились на берег довольно далеко от заслона, так что пришлось топать по берегу целых три километра. Потом встали лагерем у подножия холма, долго разведывали что и как, и только после этого приступили к каким-то действиям. На позиции развернули миномёты, все десять. Долго смотрели карты, что-то высчитывали и крутили оружие. Одни миномёты опускали, другие приподнимали. Гоблины из команды диверсантов, тем временем, похватав сумки в обход ушли вверх по течению.

— И всё-таки я не понимаю, — подойдя к ящеру ворчит Эрик. — Нас больше. Плюс вы, плюс ваше оружие. Чего мы медлим? Уже четыре часа как высадились. Давай действовать.

— Товарищ Эрик, — улыбается ящер. — Все эти четыре часа, мы только и делаем что действуем. Позвольте профессионалам…

— А я по твоему не профессионал? — схватив ящера за воротник рычит Эрик. — Знаешь сколько битв я прошёл? Знаешь с какими чудовищами бился? Да я…

— У меня приказ, — продолжает улыбаться ящер. — Приказ не только помочь вам снести заслон, но и не допустить ненужных жертв. А там, двести гномов с огнестрелом. Первый же залп унесёт жизни половины нашего отряда. Не думаю, что вы бы этого жаждали? Поэтому прошу довериться нам. Повелитель Константин сильно за вас переживает…

— Ну дед… — отпуская ящера ворчит Эрик.

— У меня тоже есть дед, — отходя и поправляя форму кивает ящер. — Я как никто знаю что спорить с дедом бесполезно. Бесполезнее только с бабушкой. Поэтому…

— Ладно, — отмахивается Эрик. — Работай.

Подготовка занимает ещё час. Потом, к ящеру прибегает мокрый и явно озябший гоблин. Приложив руку к козырьку фуражки докладывает о том что всё готово, отдаёт командиру коробочку с одной кнопкой и хвостиком, и получив похвалу сваливает к своим.

— Повелитель Эрик, — протягивая бинокль кивает ящер. — Прошу за мной. Будем наблюдать бой из первого ряда.

Первый ряд, оказывается на вершине холма. Там ящер просит Эрика лечь, достаёт свой бинокль и смотрит в даль. Последовав примеру ящера, Эрик как на ладони видит как заслон, так и оба лагеря.

— Метров пятьсот. А видно, как будто перед носом…

— Шестьсот двадцать шесть, если быть точным, — снимая с груди рацию кивает аргонианин. — Далековато для дистанционного подрыва, но нам дали усиливающий сигнал ретранслятор. А теперь смотрите.

Взяв в руку коробочку, ящер ухмыляется и большим пальцем нажимает на кнопку. Земля содрогается, вода в реке вздымается столбом, а затопленные корабли разносит в щепки. Потоки воды и разлетающиеся обломки прореживают ряды врагов, оказавшихся слишком близко…

— Огонь! — поднеся рацию к морде командует аргонианин.

За спиной слышатся хлопки, в воздухе что-то жутко свистит. Оба лагеря разносит взрывами. Затаив дыхание Эрик не моргая смотрят на происходящее. У неприятеля всё совсем плохо. Свист снарядов… Взрывы мин разносят палатки, опрокидывают и разбивают повозки. Гномов расшвыривает как кегли, эльфов буквально рвёт на части. Даже орки в тяжёлой броне ничего не могут сделать. Взрыв и могучие воины в доспехах падают. Так продолжается недолго — выжившие, бросая оружие и лишние тяжести с криками сваливают в лес.

— Отбой! — кричит в рацию ящер. — Прекратить огонь! Всё… Ух, всё.

— Это вы как? — поворачивается к нему Эрик.

— Очень просто, — садится на траву аргонианин. — Гоблины диверсанты прошли берегом вверх по течению, вплавь добрались до заслона, заминировали корабли и ушли незамеченными. Я подорвал заложенные заряды. Потом вступили в действие миномёты, заранее наведённые по разведанной карте высот. Результат, как видите, на лицо — быстро, эффективно, без потерь. Да, ушло время на подготовку…

— Молодец! — вставая восклицает Эрик. — Как закончим приставлю тебя и твоих ребят к награде. Проси что хочешь.

— Спасибо… — смущаясь кивает ящер. — Мне бы… У вас алкоголь есть? Пловцы совсем замёрзли. Их бы обогреть и накормить. Всё таки не лето…

— Всё будет, не волнуйся. Ну что, выдвигаемся?

Сказать что Эрик впечатлён — ничего не сказать. И хоть видел всё это на учениях, сейчас полностью убедился в том, что солдаты Константина действительно знают что делают. Да и сам Константин, не промах.

— Ты победишь, — улыбаясь кивает Эрик. — Обязательно. Держись, дед. Главное сохрани ясный рассудок. А там… Всё получится.

Глава 14

Сутки спустя. Воющие скалы. Чёрный Король.

За сутки в королевстве происходит масса не самых приятных событий. Мосты рушатся, караваны снабжения пропадают, колодцы взрываются. Склад с огнесмесью гномов рванул так, что близстоящая скала обрушилась и завалила несколько отрядов гномов. В войсках постепенно начинается паника. Конечно провизия уходит через порталы и на место назначения прибывает, так же имеется и запас на складах. Вся проблема в том что для многочисленной объединённой армии этого мало. То что есть съедят быстро, а без отлаженной доставки в войсках скоро разразится голод.

Чёрный Король уже измотан и если продолжит открывать порталы в бою ничего не сможет сделать. Рыцари выйдут из-под контроля и набросятся на союзников. Големы нападут на тех кто ближе всего. Войска просто уничтожат сами себя.

— Кажется мы его недооценили, — качает головой сидящий за столом Синеусый. — Не знаю что он использует, хитрость или магию, но у него получается.

— Не всё так плохо, — встаёт Чёрный. — Мы…

— Мы не вступив в бой уже несём потери! — вскакивает Мерзкий. — И не малые. Взрыв склада с гномьими снадобьями сократил нашу армию на четыре сотни бойцов. Ещё три сотни ранены, искалечены, изломаны и, скорее всего скоро сдохнут, потому что полевой госпиталь просто не справляется. Из них в строй вернётся не более полусотни, и то не скоро!

— Да, — кивает Синеусый. — Невосполнимая потеря — запасов огнесмеси больше нет. У моих гномов осталось только то что было с собой, а этого очень мало. День, от силы два боя — и весь огнестрел, пушки и ружья, замолчат. Подвезти не получается. Караваны учитывая тенденцию не дойдут.

— Нам нужно немного подождать, — поднимается Тилиан. — Да дела у нас плохи. Да мы несём потери. Да войска, вот-вот разбегутся, особенно крестьяне которые уже драпают небольшими группами. Но Константин начал действовать, а это значит он скоро будет здесь. И тогда… Земли разбогатевшего Лэртона станут нашими. А это еда, золото, женщины. Я лично спущу шкуру с первой жены Константина. Вы…

— Повелитель, — врывается в зал стражник. Смотрит на четвёрку, падает на колени и бьётся головой об пол. Вздыхает и тут же выдаёт: — Повелитель. Склад провизии взорван. Четыре каравана из пяти потеряны полностью, одному с боем удалось прорваться, но не полностью..

— Сволочи, — вздыхает Чёрный Король. — Ни чести, ни правил. Усилить охрану караванов. В сопровождение пустить женщин и детей. Быстро! А вы, Повелители, долго собираетесь здесь сидеть? Вперёд, к войскам! Воодушевлять их личным примером. Я же… Кажется…

— Повелитель! — врывается в зал ещё один стражник. — Беда. Северяне напали. Река освобождена. Разведка докладывает о том что двух с половиной тысячная армия Маджала Шестнадцатого движется к нам.

— Вон! — кричит Фреки. — Вон, ничтожество! А вы…

С ужасом глядя на Повелителей, Фреки понимает что они до предела напуганы. Особенно неважно выглядит Синеусый. Он бледен, руки трясутся, дыхание судорожное.

— Император, — выдыхает гном. — Прости нас…

— Хватит! — кричит Фреки. — Никакой это не Император! Константин — жалкий самозванец. Жалкий, трусливый…

— А если всё же он? — сглатывает Мерзкий. — Я его помню. И если это на самом деле Император, если он выбрался из могилы… Он не пощадит. Нам не поможет даже покровительство Тёмных Сил, а знаешь почему? Да потому что они будут на его стороне.

— Так или иначе, обратного пути у нас нет, — решив сильнее замотивировать союзников, усмехается Фреки. — Мы или победим, или в лучшем случае все дружно присядем на кол. Ни молитвы, ни раскаяния — ничто нам уже не поможет, мы подписали свой смертный приговор уже тогда, две тысячи лет назад, когда решили взять власть в свои руки. И теперь нам остаётся только одно — сражаться до последнего. Зубами вырывать победу. Доказать, что истинные Повелители — это мы. И тогда Тёмные Силы признают нас… По праву победителей!

— Мы без зубов останемся, — топая к выходу ворчит Мерзкий. — Ладно, просто так подыхать я не собираюсь. Пойду к войскам, воодушевлять. — крутанув в ладони кинжал, Мерзкий направляется к дверям, следом за ним идёт понурившийся Синеусый. Дождавшись, когда за ними закроется дверь, Фреки разворачивается кТилиану.

— Мне приказать приведению убить Константина? — осторожно отпивая вина из кубка, осведомляется эльф.

— Рано, — качает головой Фреки. — Война нам нужна и нужна по двум причинам. Убрать Константина и ослабить этих двоих. Убьём его сейчас, с этими двоими уродами придётся разбираться самостоятельно. А это плохо, потому как не потянем.

— А Константина потянем? — поводит плечами эльф.

— У меня есть оружие. В нужный момент войска Лэртона превратятся в пепел. Верь мне.

— Верю, — направляюсь к выходу вздыхает Тилиан. — Но если подведёшь, я тебе глотку зубами выгрызу. Не сомневайся, сил у меня хватит.

Вздохнув, Фреки провожает эльфа взглядом и как только он выходит, тайными коридорами убегает в подземелье. Проходит мимо зала где томятся Тёмные Духи, заходит в большой зал и останавливается перед лежащим на полу зверем. Зверь же не рычит и не бросается на своего мучителя, вместо этого вздыхает и отворачивается.

— Что-то новое, — ворчит Фреки. — Встань животное. Встань и склонись передо мной.

— Тебе не долго осталось, — звучит в ответ громоподобный грубый голос. — Император обратил свой взор на тебя. И когда он узнает что ты натворил, смерть покажется тебе избавлением.

— Научилась видеть будущее? Тогда скажи, сколько будет сопротивляться это ничтожество? Расскажи, как он будет умолять меня о пощаде.

— Ничтожество здесь только ты, — ворчит зверь. — Ты, Фреки, приёмный сын Императора. Ты изуродовал себя. Ты, в жалких попытках продлить свою агонию пил мою кровь, жрал души невинных и устраивал чудовищные ритуалы. Хотя мог просто питать Сердце. Посмотри в кого ты превратился? Жалкий кусок плоти сросшийся с доспехами. Проклятый, безумный кровопийца… Мутировавший от моей крови, и продолжающий мутировать… Тебя сгубила жадность.

Фреки на это не отвечает, взмахивает рукой от чего цепи натягиваются поднимая зверя над полом. Подходит ближе, поднимает руку… Из стен выезжают шипы и крючья. Подземелье сотрясает полный боли вой.

— Он обратил свой взор… — мысленно приказывая шипам и крючьям рвать шкуру зверя усмехается Фреки. — Тогда ты принесёшь мне его глаза. Не фыркай, принесёшь, никуда не денешься. Магические оковы не позволят тебе сопротивляться. А потом… Тебе не повезло с твоим бессмертием — увы, но твои мучения будут длиться вечность. Аха-ха-ха-а-а!

С пронзённого шипами зверя, дождём льётся кровь. Фреки встаёт под струи красной жидкости, поднимает голову и купаясь в крови открывает рот. Чувствуя как тело наполняется силой, жадно глотает льющуюся на него жидкость. Но где-то на краю сознания, понимает что зверь прав.

Тоже время. Город вокруг замка. Гоблин Призрак.

Мощный выброс магии заставляет гоблина упасть на крышу и задержать дыхание. Выброс, больше похожий на полный боли крик вызывая тошноту волной боли проходит по телу и собирается в голове.

С трудом переведя дыхание, гоблин мотая головой встаёт на одно колено. Поднимает винтовку и пытаясь понять что это было заглядывает в оптический прицел. От увиденного чмокает губами, фыркает и сравнивает жизнь в Воющих Скалах с Лэртоном.

Да, не всё здесь так красиво как в Лэртоне. Но и не так как год назад. Горожане не напоминают нежить. Стража следит за порядком. Работают лавки и магазины, кузницы и прочие мастерские. Однако… Грязь, зловонные сточные канавы. Беспредел стражи, которая за неосторожный взгляд хватает прохожих и избивает до полусмерти. По улицам шатаются огромные рыцари которые не обращая внимания на людей колоннами маршируют и норовят затоптать нерасторопных. Также на улицах нет представителей других рас, живут здесь только люди.

Несколько часов пребывания здесь, вгоняют гоблина в уныние. По его мнению так быть не должно. Но вместе с этим, воспоминания о Лэртоне приятно греют душу. Там всё чисто, красиво, законы приятные. Жители счастливые… Здесь же…

— Пора начинать, — ухмыляясь шепчет Призрак.

Мотнув головой, гоблин поднимается, вешает винтовку за спину, разбегается и перепрыгивает на другую крышу. Ложится, подползает к краю и прячась за дымоходом снимает винтовку. Взводит, снимает с предохранителя, смотрит в прицел…

Под ним главная, широкая и прямая как стрела улица. С крыши двухэтажного здания просматривается от ворот замка, до ворот стены город защищающей. Все цели будут как на ладони. И конечно, у Призрака есть соблазн убрать кого-нибудь из Повелителей, но нельзя. Сердца их королевств слишком слабы, смерть Повелителей повлечёт и гибель Сердец. Константин просто не успеет добраться до них.

— Поэтому играем на устрашение, — ухмыляется Призрак.

Снимает с груди пульт, включает тумблер и жмёт на кнопку. Город буквально сотрясают взрывы. Городские ворота разносит, большой участок стены падает. Несколько зданий, они же управления городской стражи взлетают на воздух.

Гоблин выдыхает, поворачивается в сторону замка и глядя в прицел замирает. Уже через секунду ворота с грохотом падают. Разбираться выезжает королевская стража. Впереди, на лошади, украшенный разноцветными перьями начальник. Рядом с ним заместители. За ними маги в широкополых остроконечных шляпах. Едут неспеша, от чего гоблин усмехается, но тут же собирается, сглотнув выдыхает и выбирает цель. Подпускает делегацию поближе, задерживает дыхание и жмёт на спуск. Самый старый маг с простреленной головой падает с лошади.

Призрак быстро перезаряжает винтовку и вот уже второй маг с пулей в голове падает. Остальные закрываются щитом, но закрывают они только себя. Поэтому… Ещё выстрел и начальник стражи падает. За ним по очереди оба его заместителя. Десять выстрелов, десять трупов.

Призрак меняет магазин, взводит винтовку, смотрит в прицел…

— Кто ты? — появляясь посреди улицы спрашивает огромный залитый кровью рыцарь. — Покажись! Ты, жалкая пешка самозванца. Где ты?

— Да здесь я, — целясь ему в голову шепчет Призрак.

Резко опускает оружие и ворча ругательства стреляет рыцарю в колено. И то ли винтовка слишком мощная, то ли доспехи Чёрного Короля несмотря на сходство с доспехами Константина поизносились. Но пуля пробивает их. Из раны хлещет кровь, Чёрный Король падает и ругаясь пытается встать.

Воодушевлённый Призрак, выпускает в него девять оставшихся пуль, понимает что все они отрикошетили от брони, выдыхает и уходит с крыши. Прыгает вниз, бросает гранату под ноги не пойми откуда появившимся стражникам, прячется за угол и после взрыва бежит по улице.

— О нет, это не последняя миссия. Я вам ещё покажу, — забегая в подворотню говорит гоблин.

Садится за ящик, слушая топот множества ног прилепляет к стене мину. Встаёт и из двух пистолетов расстреливает удаляющихся стражников.

Вернув оружие на место наклоняется, поднимает канализационный люк и прыгает вниз. Немного подумав поднимается по лестнице, привязывает к скобе гранату, тонким шнурком соединяет чеку с крышкой, смеясь прыгает вниз и по колено в нечистотах уходит.

Уже через минуту за спиной грохочет взрыв, слышится душераздирающий вой и…

— Давайте-давайте, — на бегу смеётся гоблин. — За мной! Все за мной! Эй, олухи, я здесь!

Стража его слышит, потому как в ответ на призывы доносится мат и лязг металла. По туннелю свистят стрелы. Призрак на ходу лепит к стенам мины, стреляет назад, как вдруг… Впереди появляется свет, раздаются голоса, в воду что-то падает…

— Вот это нехорошо, — перезаряжая пистолеты качает головой гоблин. — Очень нехорошо.

Вперёд летит граната. Взрыв, крики, обещания убить тварь. И всё бы ничего, но синий свет говорит о том что с ними маг. Значит оружие и гранаты, теперь увы бесполезны.

— Хех, всё-таки последняя миссия, — усмехается гоблин.

Быстро лепит к стене шесть мин, берёт в руки пульт.

— За Повелителя… За Лэртон!

В темноте кто-то хватает его за руку и не даёт нажать кнопку. Призрак осторожно оглядывается, округляет глаза и видит посреди канализации того, кого здесь быть ну никак не должно. Светловолосую молодую девушку в лёгком платье. Как будто светящуюся изнутри тёплым приятным светом. Светящуюся, но ничего не освещающую.

— Г-госпожа? — узнав проекцию Сердца Лэртона заикается гоблин. — Я…

— Тс-с-с, — приложив пальчик к губам шипит девушка. Разворачивает гоблина спиной к себе, обнимает и прижимает. Закрывает рукой его рот и…

— Тебя не увидят, Тьма скрывает.

— Зачем…

— Ты верен народу Лэртона, Константину и мне. Я не могу тебя бросить. Да, я не могу вмешаться и вынести здесь всё и всех, но укрыть от посторонних глаз, у меня получится.

— Спасибо, госпожа…

— Тс-с-с… Они рядом. Тише…

Стражники, колдуны и даже несколько рыцарей на самом деле рядом. Они ругаясь и угрожая немыслимыми карами ходят по тоннелю в полуметре от гоблина и не видят его. Рыщут вокруг него и медленно уходят дальше.

— Сейчас прямо, — шепчет ему на ухо девушка. — Дойдёшь до развилки, сворачивай налево. Там через двести метров попадёшь в реку за городской стеной. Не бойся, я их отвлеку. Пульт отдай.

— Но вы…

— Я всего лишь энергетическая проекция, — мило улыбаясь воркует девушка. — Мне ничего не будет. А ты поспеши. Костя надеется на тебя. А ещё он так за тебя переживает, что я просто не могла не прийти. Беги… Как будешь в безопасности, я нажму на кнопку.

Кивнув гоблин бежит по тоннелю. Сам не понимая как преодолевает расстояние, прыгает в реку и отплывает. Метров через сто выбирается на берег, прячется в кусты и тут… Страшный взрыв. За стенами города слышатся крики и ругань.

— Чудеса, — раздеваясь ворчит Призрак. — Ох и чудеса. Но тем не менее… Работу никто не отменял. До выхода войск ещё сутки и за это время… Они у меня плакать будут. Хе-хе-хе… Аха!

****

К вечеру, ошивающийся около города Призрак видит то, от чего не выдерживает и плюёт. Из города выходит караван. Большой, в десять повозок. Много охраны. Вот только большинство из этой охраны женщины и совсем маленькие дети. Они, с палками в руках или идут рядом, или сидят на повозках.

Глядя на них в оптический прицел Призрак вздыхает, снимает с предохранителя и стиснув зубы целится. Выбирает цели…

— Нет, нельзя. Ну нельзя! По-другому!

Прицел, выстрел и вол тянущий первую повозку падает. Следом падает пытающийся сбежать стражник. Начинается бойня… Волы, лошади, стражники и солдаты валятся на землю. Женщины и дети бросаются врассыпную.

Призрак меняет позицию, целится и ждёт. Проходит час и из разрушенных ворот показывается ещё один караван. Вот только без волов и лошадей. Повозки тащит толпа ребятишек. Совсем маленькие, с амулетом на шее каждый…

— Не стреляй, — шелестит в голове гоблина женский голос. — Убьёшь одного погибнут все. Амулеты на их шеях, они всех обезглавят. Нельзя…

— Твою мать… — опустив голову ругается Призрак. — Каким скотом надо быть, чтобы… Ненавижу…

Уходя в кусты гоблин срывает с груди рацию, подносит к лицу…

— Внимание всем. В караваны идущие из замка не стрелять. Захватить не пытайтесь, там ловушка. Переключаемся на другие цели. Все стягиваемся к войскам и портим им настроение. Как слышите?

— Слышим тебя, командир, — первым докладывает Марси. — Есть портить войскам настроение.

С небольшим промежутком отзываются и все остальные. Призрак, восхваляя Повелителя за такое полезное изобретение с тоской смотрит на удаляющийся караван, вздыхает и уходит. Останавливается, поднимает голову…

— Ещё раз спасибо. Даже не думал что кто-нибудь на такое способен. Спасибо…

— Иди… — шелестит в голове грустный голос. — Иди и будь осторожен. Костя скоро придёт.

Поздний вечер. Над лагерем войск. Моана и Илара.

Паря в небе, девушки смотрят вниз на полыхающие костры и кривятся от злобы. То что происходит внизу им обеим не нравится. По их общему мнению, там не армия, а сброд. Солдаты пьют, дерутся и таскают за волосы пригнанных сюда из города шлюх. Крестьяне держатся отдельно и явно мечтают сбежать. Двое Повелителей, Мерзкий и Синеусый, не то чтобы против, они это поощряют. Конечно, солдаты таким поворотом событий более чем довольны и с радостью напиваются, но…

— Почему мы их всех не уничтожим? — кривясь спрашивает Моана.

— Потому что вдвоём не потянем, а Повелителей трогать нельзя, — рычит Илара. — Сердца слабы. Потеря Повелителей, может закончиться их гибелью. А этого допускать нельзя. Пока нельзя. Как только Костя будет здесь… Да и потом, многих из этих «воинов» поставили в строй силой. Надо чтобы они выжили. Без них… Да чтоб вас! Пока живите. Но потом…

— Мы всех порвём! — восклицает Бабочка.

— Тише ты. Заметят, поставят щит и тогда… Действуем по плану.

Бабочка тут же мотает головой, улыбаясь взмахивает крыльями и вниз летят чешуйки. Илара, пока Моана занята, резко снижается, зависает над колодцем и шепчет проклятие. Взмывает вверх и смотрит как солдаты начинают чесаться.

— Молодец, Моана. Так их… Не виси на одном месте, пролети над всей армией.

— Сейчас…

Рассыпая чешуйки Бабочка летает кругами. Внизу же творится нечто страшное. Ни доспехи, ни одежда от пыльцы не спасают — кожа солдат покрывается волдырями. Они вскакивают, срывают доспехи и одежду, до крови расчёсывают кожу. Попившие воды из проклятого ведьмой колодца, расслабляются на месте. Вонь стоит несусветная. В лагере начинается паника. Всё многотысячное войско выглядит так, как будто их блохи и вши заедают. Маги и целители пытаются помочь, но чешутся сами.

— Бессонная полная незабываемых ощущений ночь им обеспечена, — потирая руки хихикает Илара. — Пойдём…

Уйти девушки не успевают. В стороне слышится грохот. Два расположенных под деревьями склада взрываются.

— Наши работают, — кивает Моана. — Молодцы.

— Костя лично обучал, — разводит руками Илара. — А вот теперь точно уходим.

Девушки берутся за руки, напоследок смотрят вниз и хихикая исчезают.

Глава 15

Утро следующего дня. Лэртон. Порт. Константин.

Стоя на причале и обводя взглядом свою небольшую, всего из восьми кораблей флотилию, Костя поднимает забрало шлема, поворачивается к жёнам и провожающим…

— Ну что за грусть? Я тут на войну иду, а вы как будто на похоронах.

— Вот сейчас вообще не смешно, — всхлипывает Глория. — Шутки твои, дурацкие… Люблю тебя. Будь осторожен.

— Буду…

Договорить Костя не успевает, Глория бросается к нему, заставляет наклониться и целует. Отходит, вытирает слёзы…

Её примеру следуют: Нинка, Эрми, Эльза… Подошедшая Бруэнора долго мнётся, но несмотря на то что явно хочет поцеловать, протягивает руку.

— Ладно, целуй, не стесняйся, — пожимая её руку и наклоняясь ещё ниже улыбается Костя. — Целуй.

— Когда вернёшься, — краснеет гнома. — Сейчас… Подожди. Мы с Эльзой кое-что для тебя сделали. Вот… Из особого сплава я сделала пластины, усилила их рунами и присобачила к доспеху. Ты теперь крепче. Даже прямое попадание из пушки не возьмёт. А ещё, я нанесла руны на плащ. Стрелы, гномьи пули и магия не возьмут. Щит тоже усилила. Шестопёр… Шестопёр отлила Адель. Металл очень тяжёлый, крепкий, плюс руны, плюс чары. А ещё… Эльза, давай ты.

— Разрушитель, — протягивая Повелителю монструозного вида двуствольный пистолет и внушительный патронташ кивает Эльза. — Двадцать миллиметров. Точность у него так себе. Перезарядка тоже медленная. Но вблизи оружие страшное. Шестьдесят патронов к нему. Пули бронебойные. Новый сплав и руны на сердечнике, а ещё… Не подставляйся. Ты сначала бей, а потом спрашивай. Люблю тебя.

— Спасибо… Вы главное не переживайте. Я вернусь. Кетиос, Аар, держите государство. Глория, Эрми…

— Пора, — понимая что такими речами Повелитель доведёт всех до истерики кричит плавающая в воде Глия.

Костя ещё раз целует жён, гладит по волосам Бруэнору, обнимает Советников, поднимается на корабль и машет всем рукой.

Собравшаяся проводить Повелителя толпа ликует. На палубу летят букеты цветов, еловые венки и сделанные своими руками амулеты на удачу. Корабль отчаливает…

— Девка то хорошая, — подходя к Повелителю кивает Ульфер на прыгающую Бруэнору. — Сильная, здоровая…

— Хорошая… Вот смотрю я на неё и ничего особого не вижу. Гнома как гнома, разве что рыжая. Ростом мала, квадратная, руки чрезмерно мускулистые. Грудь непропорционально большая. Задница слишком широкая и выдающаяся. Но знаешь, Ульфер, глядя на неё я понимаю что она моя. И это не из-за Сердец и не потому что я как все думают кобелища. И даже не из-за твоих советов. Тут что-то другое. Ты веришь в реинкарнацию?

— Перерождение душ? — хмурится Колдун. — Да, верю. В летописях такое написано. Во времена Империи, когда магия была как воздух, души великих иногда возвращались. По крайней мере о двух таких случаях я читал, да. Так что однозначно верю.

— И я теперь верю. Знаешь, мне иногда кажется, что как только вы меня вернули, Тёмные Силы начали возвращать мне жён. Тех кого я потерял.

— Или ты просто кобелина и ни одной красивой девушки не упустишь, — появляясь на палубе улыбается Илара. — Ладно, ты это ты и со слов Любицы тебя ничем не исправить. Мы отчалили. Сейчас начнётся. Все сюда!

Вокруг Повелителя собираются все. Ученики Ульфера, говорящие с тенями в количестве десяти, пара шаманов северян, гоблинская ведьма Картана, давно прибывшая в Лэртон и Моана.

К слову о ведьме. Пришла она давно, но до определённого момента не отсвечивала. Держала небольшую магическую лавку, торговала зельями и амулетами. Потом ушла работать преподавателем в магическую академию. Косяков на ней нет, честная, трудолюбивая и выглядит… Как и все гоблинши ростом полторашка. Однако… Внушительная грудь, широкие бёдра и очень тонкая талия, в сочетании с очень милым лицом и большими глазами делают её настоящей красоткой. Сине-зелёные волосы, пирсинг в бровях и ушах.

Вишенкой на торте, более чем вульгарное как и у большинства ведьм чёрное платье. Вульгарное настолько, что простора для фантазии не остаётся. От чего Костя, сглатывает, мотает головой и начинает подозревать что Илара права. Кобелиная натура, в Константине всё же присутствует.

Тем временем все они складывают руки в молитвенном жесте и читают заклинания. От чего весь небольшой флот Константина окутывается синими магическими щитами.

— Поехали! — кричит Глия.

Уплывает вперёд, выпрыгивает из воды и зависает в воздухе. Хлопает в ладоши, ныряет в воду и тут… Вода под кораблями холмом поднимается. Глия машет всем рукой, разворачивается и буквально уходит в точку. Холм воды с кораблями быстро ускоряется. Ускоряется до такой степени что, Ульфер охая вцепляется в канат.

— Ух ты! — восклицает Костя. — Километров под двести идём. Да мы…

— Картана не спать! — взлетая вверх кричит Илара.

Гоблинша в чёрном платье встаёт на нос корабля. Поднимает руки, шепчет заклинание от чего с её пояса взлетает книга, зависает перед ней и звякнув цепочками открывается. Гоблинша срывает с пояса склянку, выдохнув выпивает красное зелье, закрывает глаза и зажигает над собой десяток огненных шаров. И как раз вовремя. По реке, на встречу флоту движется такой же холм воды.

— Тилиан, — кривится Костя. — Шавка поганая. Он что, всю реку контролирует? Тут же до Воющих Скал… Силён.

— Наверное какой-то дряни нажрался, — рычит Илара. — Внимание!

Картана делает пассы руками. Шары улетают и врезаются в водяную преграду. С шипением извергая клубы пара взрываются и сносят препятствие.

Глия ускоряется. Флот движется быстрее. С такой скоростью что не по себе становится даже Константину. Однако, всё хоть и быстро, но предельно аккуратно. Вода амортизирует, сохраняет корабли в одном положении и проводит даже через скалы. Они как будто летят…

— Стар я для этого, — качает головой Ульфер. — Очень стар.

— Ну так омолодись, — улыбается Костя. — Свари зелье или ритуал проведи. Ты же знаешь.

— Ритуал? Ну, у Светлых такие есть. Я их даже знаю. Но Повелитель, приносить в жертву младенцев и девственниц, а потом пить их души это не моё. Совесть не позволит и моральные нормы. Я колдун, а не изверг. А ещё я не дурак и к Светлым богам обращаться не стану. А зелья… Есть и такие. Их множество. Но даже для самого простого у меня не хватает ингредиентов. Я занят поиском заменителей. Можно сказать я близок к успеху.

— Вернёмся, обращусь к Сердцу.

Попрошу за тебя.

— Спасибо, Повелитель, — кланяется Ульфер.

Путь продолжается. Немыслимая скорость позволяет флоту за час добраться до Чёрной Крепости. Без проблем и серьёзных препятствий. Но вот дальше…

Ещё через час, как только Крепость мелькает справа, а потом владения Илары остаются позади, река буквально сходит с ума. Валы и стены встают друг за другом. Колдуны и ведьмы сопротивляются, держат щит и отбивают атаки. Но вот сами атаки идут одна за одной.

На реке поднимаются валы и стены. Из воды тянутся щупальца, взлетают и бьются в щиты водяные шары.

От каждого удара щит мигает. Колдуны и ведьмы корчатся и падают на колени. Ульфер выглядит так, как будто сейчас умрёт.

— Не удержим! — кричит Эльферия. — Повелитель… Простите…

Щит уменьшается. Последний корабль поднимается столбом воды высоко вверх, наклоняется и буквально размазывается о скалы на берегу.

— Тилиан! — кричит Костя. — Ты, сука плешивая, ответишь мне за каждого. Я тебе в жопу шестопёр затолкаю. И проверну три раза! Чего встали? Держите щит!

— Эхе-хе, — слышится из воды ехидный голос Тилиана. — Минус один кораблик. Много металла, какие-то порошки минералов. Уж не твои ли чудо пушки там были?

— Не твоё плешивое дело! — опустив забрало рычит Костя и поворачивается к колдунам и ведьмам. — Вы! Слабаки и недоумки! Ещё один корабль потеряете, я вас всех выпотрошу. Какая-то старая лысая шалава нагибает вас! Удвоить усилия.

— Эх… Старая лысая шалава, — нарочито расстроенно вздыхает Тилиан. — Фи, как некультурно. А если так?

— Ой, мамочки… — глядя вперёд испуганно выдаёт Илара. — Стена воды. Метров тридцать. Мы не пробьёмся. Костя, надо на берег.

— Вперёд, — раненым медведем ревёт Костя. — Глия, ещё быстрее!

Русалка ускоряется. Все на палубе хватаются кто за что и тут… Семь прикрытых щитами кораблей как стрела вонзаются в водяную стену. Проходят её, вылетают с другой стороны…

— А корабликов всего четыре, — слышится ехидный голос Тилиана. — Нда… Ну не получилось, с кем не бывает. Но, ты же понимаешь что и четырёх для тебя много. Давай уберём ещё два? Или лучше три?

— Щит на наш корабль, — рычит Костя. — Держаться. Сдохните сами, но этот корабль должен уцелеть.

— Да, Повелитель, — хором отвечают все.

Щит спадает, но тут же вспыхивает над кораблём Константина. Оставшиеся без прикрытия посудины, сразу же уходят под воду и взлетают вверх фонтанами крови и щепок.

На первый и теперь единственный корабль, обрушивается настоящий град ударов. К водяным стенам, гигантским волнам, щупальцам и шарам, добавляются водовороты которые даже русалка с трудом обходит.

Корабль крутит, бросает из стороны в сторону. Он то погружается в воду словно проваливаясь в ямы, то высоко взлетает вверх. Колдуны и ведьмы держат щит лёжа. Половина без сознания. Ульфер лежит на палубе и стеклянным медленно угасающим взглядом смотрит вверх.

— Я тебя найду, шавка! — глядя вперёд рычит Костя. — Найду и лично ушатаю. Ты, шлюха гоблинская! Если ослабишь щит, сдеру кожу и уксусом оболью. Илара, Моана, не останавливайтесь!

Буйство стихии и медленное продвижение продолжается ещё час. Потом всё резко стихает. В итоге, когда показывается пристань, Илара телепортирует корабль на два километра от берега.

— Ну вот и всё, — кивает Костя.

Маги и сам Ульфер резко встают, отряхиваются, спускаются с корабля и приступают к работе. Костя подходит к явно уставшей гоблинской ведьме, встаёт перед ней на колени, хватает за руку и подняв забрало целует её пальцы.

— Прости, Картана, — виновато улыбается Костя. — Самому неудобно и очень стыдно. Но мне пришлось. Роль безумца, она…

— Хи-хи, я всё понимаю, — становясь коричневой хихикает гоблинша. — Но, без сомнения скажу, безумца вы изображаете идеально. Я не обижаюсь. Простите, Повелитель, но я должна работать.

Костя усмехаясь спрыгивает с корабля, набивает трубку и закурив смотрит на происходящее. А там… Колдуны, ведьмы, говорящие с тенями и Ульфер, разламывают борт корабля. Отламывают доски и открывают четыре огромных деревянных ящика.

— Так это не корабль! — подходя восклицает Моана. — Это четыре ящика обитые досками.

— Ага, — улыбается Костя. — Четыре ящика и доски. А в ящиках войска. Магия Северян.

— А на тех кораблях кто был? — подняв пушистые расположенные на макушке усики округляет глаза Бабочка.

— Да никого там не было. Металлолом, бракованный порох, минералы, тряпки. Дохлые поросята завёрнутые в бракованные комплекты солдатской формы. Шесть больных коров и несколько бочек крови с консервного завода.

— Ну ты даёшь, — вздыхает Бабочка. — Ну ты вообще здорово придумал. А зачем всё это?

— Эх, любимая, — подойдя к ней и гладя стоящие на макушке усики улыбается Костя. — Это секрет. Смотри…

Первый ящик. Из него пригнувшись выходят Любица и все двести восемьдесят её рыцарей. За ними на четвереньках выползают великаны. Вытаскивают здоровенные мешки, встают, строятся и улыбаются Косте.

Из второго ящика выбегают и рассредоточиваются солдаты. Весь Первый Лэртонский Полк с Моором во главе. Выезжают грузовики снабжения.

Из третьего, самого большого, выбираются аргониане. Выходят, выносят миномёты. За ними выезжают ракетные установки, трактора вытягивают пушки и прицепы с ракетами и боеприпасами.

Четвёртый ящик, полностью со снабжением. Из него солдаты выносят контейнеры с патронами, коробки с сухпайками. Оттуда же выезжают полевые кухни, машины медицинской службы.

Через два часа разгрузка закончена. Равнина превращается в огромный лагерь. Палатки установлены. Войска построены и ждут приказов.

— Товарищ верховный главнокомандующий, — подойдя к Повелителю и приложив руку к виску начинает Моор. — Войска и припасы выгружены и готовы к бою.

— Вольно, товарищ полковник, — кивает Костя. — Все в штаб.

В большой зелёного цвета палатке, Костя встаёт над столом и смотрит на карту. Хмурясь хмыкает…

— Полковник Моор, окопы и укрепления организовать здесь и здесь. Отправь разведку, сапёры пусть ставят минные заграждения. Снайперов в лес, пусть прикрывают. Полковник Джер’ра, гаубицы и миномёты на позиции. Полная готовность. Ну как, товарищи, нравится воевать по новому?

— Просто в восторге, — кивает Моор. — А ваш план…

— Ну да, — поводит плечами Костя. — Удался. Вас там не сильно в контейнерах помотало?

— Не слабо, — усмехается Джер’ра. — Я уже подумал что план провалился. Но должен признать, план и правда гениален. Если бы мы, просто телепортировали контейнеры…

— То не вымотали бы Тилиана, от чего впоследствии сильно пострадали. А так, один из тех кто мог доставить неприятностей выдохся. Да и потом, враг думает что мы разбиты и наверняка отмечает победу. С утра устроим им неприятный сюрприз. Сейчас всем готовиться. Мы на вражеской территории. Тут всё враждебно. За работу!

Работа закипает незамедлительно. Снайперы уходят в лес. Сапёры усердно закапывают мины чем создают непроходимое препятствие. Солдаты роют окопы и подготавливают оборонительную линию. Артиллеристы устанавливают пушки, миномёты и готовят ракетные установки. Моана и Илара, путём телепортации мотаются в Лэртон, перетаскивают контейнеры и ящики, чем готовят для врага очень неприятный сюрприз.

Костя же стоит и смотрит на возвышающийся вдали город.

— Нда, — затягиваясь вздыхает Константин. — И снова война.

— Но теперь другая, — появляется рядом Ульфер. — Теперь и вы, Повелитель, совсем другой. Ваш взгляд изменился. Я помню вашу первую битву. Тогда вы боялись. Сейчас же… Судя по вашему взгляду, боятся стоит вас.

— Всё меняется, Ульфер. Всё меняется. Как думаешь, мы победим?

— Несомненно, Повелитель. Не скажу что легко, но… Тёмные Силы на нашей стороне. Сердце Лэртона здесь и прикрывает нас. Слабое Сердце Воющих Скал нас видит, но своего Повелителя не предупредит. Оно его ненавидит и ждёт вас. Не подведите его, Император Константин.

— Император Константин, — глядя вдаль бормочет Костя. — А что? Звучит. Ну значит, Воющие Скалы, скоро станут частью империи.

В пяти километрах на север. Замок. Фреки.

— Я смог, — отплзая от наполненной водой чаши еле ворочает языком Тилиан. — Я смог… Я уничтожил армию Константина. Я сделал это! Сделал сам. А вы… Жалкие ничтожества.

С отвращением глядя на эльфа, Фреки подходит к нему, хватает и рывком ставит на ноги. Открывает пузырёк с зельем, вливает его в рот Тилиану и оттолкнув брезгливо отряхивает руки. Отходит к окну, смотрит и…

— Что-то не так…

— Что не так? — мотая головой спрашивает эльф. — Всё кончено. Я сам видел. Через реку… Я видел… Всё его оружие и солдаты на дне реки, кормят раков. Почти все колдуны не выдержали и сдохли… Я… Ублюдок использовал магию северян. Спрятал войска в корабли. Если бы не твой шпион, я бы не догадался. Ты…

— Нет, Тилиан, — качает головой Фреки. — Что-то однозначно не так. Кастиан слишком хитёр. Он не мог так просто пожертвовать войсками. Стража!

Подойдя к двери Фреки ловит влетевшего стражника за шею, приподнимает над полом и сжав выдаёт приказы.

— Отправьте разведку на побережье. Передайте войскам что расслабляться рано. Найдите Мерзкого и Синеусого и скажите что враг здесь. Бегом! Тилиан, если войска Лэртона здесь, ты пожалеешь. Иди проверяй, ничтожество.

— Уже, — сглотнув кивает эльф. — А ты?

— А я пошёл готовиться. Чувствую без моего оружия нам не обойтись. Действуй, тварь лысая. Пошёл! И молись Тёмным Силам, чтобы все твои предположения оказались правдой. Иначе… Ты ещё здесь?

Тилиан спотыкаясь и падая убегает. Фреки вздыхает, подходит к потайной двери, останавливается…

— Ну вот, скоро мы встретимся, отец. Встретимся и я окончательно упокою тебя. Навсегда! Тебя, а следом твоих жён. Ты узнаешь на что я способен, ты… Завтра всё решится. Завтра, я стану Тёмным Императором. Я! Чёрный Король, Повелитель Ужаса, начну безраздельно править Тёмными Землями. Да!

Глава 16

Утро, поле, Константин.

Глядя в мощный бинокль, Костя стоя на небольшой возвышенности созерцает передвижение вражеских войск и приходит к выводам что бой будет тяжёлым. Противостоят Лэртонцам не только обычные солдаты, но и техника. Одних големов он насчитал около четырёхсот. Плюсом к ним идут гномьи танки, рыцари броню которых Костя узнал, и несколько десятков висящих в воздухе дирижаблей.

— Серьёзно, — ворчит стоящий рядом Моор. — Големы внушают. А танки…

— Големы, — выдыхает Костя. — Не големы, а титаны. «Страж», третья серия. Высота четыре метра, встроенные в правую руку орудия стреляют сгустками магии. Для стрелкового оружия практически неуязвимы. Металл, камень, магия. Но есть и плюсы для нас — големы сами по себе невероятно тупые, и без управления начнут давить всё что движется. Перезарядка конденсаторов орудия — две минуты. Ещё големы слепые как кроты — видят максимум метров на сто, и в узком секторе перед собой. Ими нужно управлять, а дело это весьма сложное. Джер’ра, огонь гаубиц и ракет сосредоточь на них. Моор, мины не подрывать пока они не будут над ними. Стрелять начнут с километра, не раньше.

— Вы всё вспомнили?

— Не всё, — вздыхает Костя. — Но не узнать свои творения, это преступление. Хотя, нам очень повезло что это третья серия. Была бы здесь седьмая… Думать об этом не хочу. Так, едем дальше. Танки. Это просто коробка на колёсах, с пушкой и паровым двигателем. Не знаю как такой антиквариат сохранился, но… Слушайте. Брони практически нет. Доски, листы тонкого металла. Орочьи винтовки справятся. А вот пушки на них очень серьёзные. Да, стреляют ядрами. Да, перезарядка очень долгая — после выстрела пушку убирают внутрь и заряжают через ствол. Только сбрасывать со счетов не стоит — ядра летят прицельно на километр с сохранением убойной силы, а если гномы технологию не потеряли, то ещё и взрываются. Так что им тоже особое внимание. Но бояться стоит не их и не титанов, основную угрозу несут рыцари. Умны, опытны, нет страха смерти. Приказ выполнят беспрекословно. Модель мне не знакома, но тем не менее…

— А вон те летающие штуки, — указывая на дирижабли спрашивает Моор.

— Считай что их уже нет, — кивает Костя. — Ну что, товарищи? Ждём. Как только шагнут в нашу сторону, так сразу и начнём. Командуйте, а я осмотрюсь пойду.

К удивлению Константина никого страха нет. Он уверен в себе и своей армии. Он знает что делать. Подготовленный для врага сюрприз, также поднимает настроение. Такого от него ни один из Повелителей не ожидает.

Обходя позиции, Костя приветствует солдат, узнаёт как настрой, с некоторыми присаживается покурить. Но в тоже время смотрит и осмотр радует. Солдаты готовы и рвутся в бой. Артиллерия на позициях. Даже два пулемёта готовы. Гнёзда обустроены, пулемётные расчёты из эльфа и двух орков желают изрешетить врагов.

Да, пулемёты это что-то с чем-то или же уродливая и громоздкая пародия на картечницу Гатлинга. Но пародия рабочая и хоть не особо скорострельная, зато надёжная и неприхотливая. Стараниями Эльзы даже систему охлаждения придумали. То есть на стволах имеются рёбра. В движение эта хреновина приводится маленьким двигателем. Ещё один двигатель, прогоняет через установку воздух.

Тащить агрегат может только здоровый орк, поэтому расчёт и состоит из трёх солдат. Эльф — стрелок. Один орк несёт сам пулемёт, второй ящик с лентами. Ну и обеспечивают боевое охранение. Для начала по мнению Константина самое оно.

Так проходит час. Враг никаких действий не предпринимает. Константин не желая терять солдат приказывает ждать. На позиции подтягиваются гоблины диверсанты с докладами и пленными. И тут…

К выслушивающему Призрака Повелителю прибегает солдат и докладывает что прибыли переговорщики. Четверо всадников с белыми флагами. Старый с виду больной эльф, гном и двое орков. Стоят в километре от позиций и требуют аудиенции с Константином.

— Ладно, я кажется понимаю кто приехал. Ульфер, Рагнар, Илара, за мной.

Илара тут же переносит названных на встречу. Встаёт рядом с Повелителем и кривясь смотрит на восседающего на лошади Тилиана. Ульфер ворчит ругательства и кажется что сейчас сорвётся. Рагнар демонстративно поправляет оружие.

— Тилиан, — выходит вперёд Костя. — Какая встреча. А ты не важно выглядишь. Язвы на лице и руках, синие круги вокруг глаз. А на голове что? Парик? Эх, ну и урод же ты. А когда-то слыл первым красавцем Тёмной Империи.

— Было дело, Император, — спрыгнув с лошади пожимает плечами эльф. — Рад что ты вернулся.

— А уж как я рад. Однако к тебе есть вопросы, Тилиан.

— Вопросы подождут, — кивает эльф. — Перейдём к делу. Ты не отступишь, мы тоже. Кровопролитная война неизбежна. Но, мы с тобой прекрасно знаем о том что можно решить всё по-другому.

— Поединок?

— Да, — кивает эльф. — Поединок Повелителей по всем правилам. Побеждаешь ты — остальные сдаются. Побеждаю я — и твои войска поднимают руки.

— Заманчиво… — качает головой Костя. — Хорошо. Я принимаю вызов. Один на один. Выбирай оружие.

— Кулаки, — улыбается эльф. — Без какого-либо оружия, брони и магии. Проигрывает тот, кто не сможет подняться.

— Или умрёт?

— Или умрёт, — скалясь кивает Тилиан. — Ну так что, Тёмный Император не боится?

— К бою…

Сопровождающие которые согласно правилам не смогут вмешаться в поединок отходят в стороны. Костя выбирается из доспеха, снимает рубаху и подняв кулаки смотрит на эльфа. Тилиан, долго раздевается, но когда всё же остаётся без одежды, все вокруг морщатся от убойного запаха разложения и внешнего вида эльфа. Худой как скелет, покрытый гноящимися язвами, коростой и нарывами. В некоторых местах кожа расчесана до крови.

— Мда… с тобой, и в рукопашную… — морщится Костя. — Боюсь, что у тебя триппер… Не подцепить бы какую заразу…

— Меньше разговоров, Император. Нападай!

Просить два раза не приходится. Костя подбегает к нему и ударом в живот заставляет эльфа согнуться. Хватает парик, откидывает в сторону, берёт эльфа за уши и ударом колена в лицо ломает ему нос. Вторым опрокидывает Тилиана на спину и несколько раз пинает по рёбрам. Глядя на стонущего противника подходит, наступает на грудь, опирается руками на колено и вздохнув улыбается.

— Хех… Да, Тилиан, стареешь, — усмехаясь говорит Костя. — А помнишь каким ты был? Высокий, красивый эльф. Сильнейший в Тёмной Империи маг воды. А теперь? Извини, но ты похож на престарелую, больную сифилисом проститутку. Особенно в парике. Встать сможешь, или закончим?

Зарычав, Тилиан хватает ногу Константина, отталкивает и откатывается в сторону. Поднимается, сплюнув кровь мотает головой и поднимает руки. Костя следует его примеру…

— А если так? — ухмыляется Тилиан.

Тут же вокруг Кости повисают капли воды летят к нему и собираются в шар. Константин бьётся в водяном пузыре, хватается за шею…

— Ну вот и всё, — вытирая с лица кровь поводит плечами эльф. — Тёмный Император, сейчас закончится. Глупо, как впрочем и всегда.

— Ты нарушил правила! — кричит Илара.

— Да-а-а-а, — тянет Тилиан. — И без последствий для меня это не пройдёт. Сердце Кровавого Чертога накажет меня. Откат за нарушение будет чудовищным. Но главное то, что ваш поганый выскочка сдохнет. Поверьте, оно того стоило. Аха-ха-ха! Да!

Безумно смеясь, Тилиан раскинув руки кружится на месте. Как вдруг резко останавливается, наклонив голову на бок смотрит на Константина который и не думает умирать, икает и…

— Это как?

— А чёрт его знает, — не открывая рта отвечает Костя. — Сам не понимаю. Хотя вру, понимаю и хорошо. Это называется поцелуй русалки. Жена подарила. Как знала.

— Не может быть… Нет! Ты… Ты подлый и…

— Я знаю, — выбираясь из шара кивает Костя. Падает на траву, встаёт и выплюнув воду морщится: — Тёмный Повелитель. А ты…

Тилиан разворачивается с неимоверной скоростью бежит с поля боя. Прыгает, в воздухе расплёскивается водой и исчезает.

— Ну-ну, не надо, — подняв светящиеся красным руки и взлетая вверх улыбается Илара сопровождающим Тилиана. — Лучше сдавайтесь. А ты, любимый, в следующий раз, изволь посвящать меня в свои планы.

— Да это и не планы. Я… Короче само собой получилось. Извини, Пирожочек.

— Мне преследовать его?

— Нет, не надо, — мотает головой Костя. — Убьёшь ещё, а мне он нужен живым. Я… Мне Глия только перед отправкой рассказала. Ну вот я и решил.

— Мужеложец! Незаконорожденное отродье козла и свиньи! — схватив рубаху Тилиана и светящимися руками растирая её в пыль кричит Ульфер. — Проклятие на тебя! Любая еда, что попадёт в твой рот, вылетит из тебя через минуту. Воплотись!

Пыль слетает с рук Ульфера, поднимается и приняв облик сгорбленной фигуры улетает в сторону города.

— А теперь все обратно, — забираясь в доспех кричит Костя. — Сейчас начнётся.

Как только Илара переносит всех обратно, Константина тут же закидывают докладами о том, что вражеская армия пришла в движение. Илара и Моана, сразу уходят в Лэртон, возвращаются с большим деревянным контейнером, ставят его, хватают ящик и улетают к войскам противника.

Костя подходит к контейнеру, отрывает стенку, отходит… Из контейнера вылетают феи. Вылетают, зависают над Костей, получают от него наставление и залетают обратно в контейнер. Откуда возвращаются с уменьшенными копиями мин для миномётов в руках. Поднимаются вверх и летят в сторону врага.

— Это и есть неприятный сюрприз? — спрашивает Моор.

— Ага, — кивает Костя. — Пятьсот фей. Пятьсот мин. Полная готовность! Все по местам!

Над войсками врага. Илара и Моана.

Девушки, глядя вниз на ряды бегущих в атаку солдат, переглядываются и хихикая открывают ящик. Наклоняют его и как только из него начинают сыпаться мины уходят вправо.

Мины свистя падают вниз, где взрываются. Большой участок заволакивает пылью, слышны крики раненых и ругань командиров. Врагов просто рвёт на части взрывами…

— Действительно, — вздыхает Илара. — Ковровая бомбардировка. Теперь понятно почему она так называется. Моана!

— А! — поднимает голову успевшая заснуть Бабочка. — Что я пропустила?

— Ничего. Но спать всё же не стоит. О! Феи…

Целое облако мелких фей, оставляя за собой светящиеся следы с визгом и хохотом проносится под девушками. Внизу от этого случается ужас. Сброшенные феями маленькие мины взрываются и значительно прорежают ряды врагов. Гномы и лучники стреляют вверх, но в мелких фей никто попасть не может. Феи же разворачиваются и летят обратно, за новыми минами.

Девушки телепортируются в лагерь. Хватают ещё один ящик, и возвращаются, повторяют сброс, посмотрев на результат поднимаются выше и поворачиваются к дирижаблям.

— Любимые, — слышится из рации на поясе Илары голос Кости. — Пару штук приземлите, остальные сбивайте.

— Сейчас сделаем, — нажав на кнопку хихикает ведьма. — Моана, вон те штуки. Надо размотать их. Пару оставь, Костя хочет изучить.

Зевнув, Бабочка бормочет что-то невнятное и быстро улетает. Взмахивая крыльями разгоняется и врезается в дирижабль. Пролетает через него и ещё три находящиеся за ним. Разворачивается и смеясь начинает крушить оставшиеся.

Илара мараться не хочет, выпускает из рук чёрные лучи и молнии чем заставляет баллоны дирижаблей взрываться или рваться.

Маленькие кабины с гномами подвешенные снизу, от этого падают вниз и разбиваются. А вот ткань… Ткань одного из падающих дирижаблей, падает на шагающего голема. От чего он, конечно, не останавливается, но шагать начинает влево. Вскоре сталкивается со своим собратом и оба они падают. Идущие за ними, хоть и пытаются перешагнуть через собратьев, особо в этом не преуспевают. Падают и барахтаясь пытаются встать.

Улыбаясь Илара потирает руки, хихикает, глубоко вдыхает… Вниз летит чёрный луч, в трёх метрах над големом врезается в магический щит и разбивается искрами.

— Старые идиоты, — прижав ладони к щекам стонет Илара. — Моана, ты смотри. Они щит только от магии установили. Мне даже стыдно…

— А? — хлопая ресницами спрашивает Моана. — Что опять?

— Ничего, — хмурится ведьма и хватает сестру за шиворот.

Перемещается к одному из двух оставшихся дирижаблей, прикасается и переносит в тыл Лэртонских войск. Там солдаты сразу же берутгномов на прицел. Те поднимают руки и говорят что сдаются.

Девушки же снова перемещаются, хватают самый большой ящик и возвращаются на позицию. Открывают ящик, наклоняют…

— Ядрён бабах две тысячи, — зачитывает с ящика сонная Бабочка. — Это заклинание такое?

— Ага, наклоняй…

Девушки сильнее наклоняют здоровенный ящик, из него вываливается здоровенная чёрная мина, раз в тридцать больше обычной. Вываливается и вращаясь падает. Разогнавшись в полёте начинает заунывно выть, будто изображая крик Призрачной Плакальщицы, от чего солдаты останавливаются, поднимают головы и разом бросаются в рассыпную. Маги встают, поднимают посохи и в десяти метрах над землёй ловят бомбу. Ловят и…

— Не получилось, — плюёт вниз Бабочка. — Вот тебе и «Ядрён-бабах».

— Подожди, — глядя вниз говорит Илара. Видит что на бомбе, замедляясь вращается хвостик с пропеллером, хватает Бабочку и закрывается щитами.

Хвостик останавливается, висящая бомба взрывается. Всё вокруг исчезает в огромном облаке огня. Волной воздуха ломает и раскидывает солдат. Осколки превращают бойцов в фарш. Проходящего мимо голема разносит на части. Ещё тридцать ударной волной валит.

— Костя? — взяв рацию выдыхает Илара. — Ядрён-бабах твоё изобретение?

— Да, любимая. Я придумал, Эльза собрала. А что?

— Я хочу от тебя детей, — облизываясь томно выдыхает ведьма. — Много. Пятерых. Костя…

— Спокойно. Возвращайтесь отнесите ещё пару таких же и можете отдыхать.

— Сделаем, — улыбается ведьма.

Мотает головой, хватает Бабочку и исчезает.

На земле. Константин.

Моана, Илара и феи, работают по мнению Константина идеально и полностью компенсируют отсутствие авиации. От чего врагам совсем кисло. Потери чудовищные, но отступать они даже не думают. Идут вперёд…

— Товарищ главнокомандующий, четыре километра, — по рации сообщает Джер’ра. — Гаубицы достанут. Открывать огонь?

— Ждите. Огонь только по моему сигналу.

В далеке взрывается ещё одна большая бомба. Над войсками поднимается гриб из пыли и дыма.

— Это сколько туда взрывчатки Эльза натолкала? — отрываясь от бинокля спрашивает Моор.

— Две тысячи килограмм, — улыбается Костя. — Взрывчатка, конечно, так себе, торопились сильно, но… Хороша хлопушка?

— Назвать это хлопушкой язык не повернётся. Там сразу сотнями, если не тысячами гибнут Даже големов, то есть титанов разносит.

— Илара, Моана, — взяв рацию командует Костя. — Молодцы. Возвращайтесь и отдыхайте. Фиалка, уводи фей в тыл. Надженда.

— Да, мой Повелитель, — выпрыгнув из земли кланяется дриада.

— У вас всё готово?

— Да, вьюнки выращены. Ямы выкопаны. Совсем скоро големы провалятся. И это крестьяне драпанули. Трогать их мы не стали.

— Отлично.

— Гениально! — восклицает Моор.

— Подожди, — морщится Костя. — Смотри.

Ждут Костя и орк, десять минут. По истечении которых шагающий первым голем проваливается под землю. Идущие следом, не сбавляя хода следуют за товарищем. Тот кто ими управляет, среагировать не успевает. И так поредевшие после бомбардировок големы, один за другим проваливаются. Проваливаются до тех пор, пока не заваливают собой ямы. Из големов остаются всего десять. Они проходят дальше, но тут, явно неожиданно для всех останавливаются.

Опутанные зелёными вьюнками и толстыми корнями, титаны пытаются освободиться. Вот только корни и вьюнки крепче сжимая и обвивая, ставят их на колени, а некоторых укладывают.

— Огонь! — поднеся к шлему рацию кричит Костя.

Через секунду войска глушит практически единовременный залп десяти гаубиц. Застывшие титаны взрываются, разваливаются. Корни опутывают их части и утаскивают под землю. Войска неприятеля, все кроме рыцарей, резко останавливаются и бегут обратно. Залп повторяется, теперь отступают даже рыцари.

— Всё, — садясь поднимает забрало Костя. — Всё… Потерь нет, вражеская армия обращена в бегство. Всё… Или…

Где-то вдалеке слышится ужасный рёв. Над городом вспыхивает пламя. Костя вскакивает, хватает бинокль, и смотрит…

— Да чтоб вас всех? Откуда? Моор! Планы меняются. Джер’ра, стреляйте в это…

«Это» взлетает вверх и раскинув крылья оглушительно ревёт. Кувыркается в воздухе и летит к войскам Константина.

Глава 17

Замок Воющих Скал. Чёрный Король.

— Ты, Тилиан, жалкий и никчёмный идиот, — пиная по рёбрам едва живого эльфа монотонно выговаривает Фреки. — Ты, ничтожество, наплевав на мои приказы, остатки рассудка и капли здравого смысла, сунулся к Константину. Ты на самом деле надеялся победить его?

— Если бы не русалка… Если бы не она… Я бы смог.

— Ты знал о ней! — звереет Фреки. — Знал! Старый плешивый идиот! Вместо того чтобы сдержаться и помочь нам, ты, кретин два раза напал и потратил все силы! Схватил проклятие и уже получаешь откат за нарушение правил! Как можно быть таким тугодумом?

— Я хотел…

— Заткнись, — отмахивается от него Фреки. — Разговаривать с тобой бесполезно. Стража! В клетку эту остроухую обезьяну. Как только мой зверь покончит с Константином, я отвезу тебя в Кровавый Чертог и казню перед жителями, прямо у Сердца. А потом, я заберу его у тебя. Заберу у тебя всё.

— Договор… — пытаясь встать хрипит эльыф. — Ты…

— Никаких клятв я не давал, — разводит руками Фреки. — А раз не давал, значит и спрашивать с меня нечего.

Прибежавшие стражники хватают Тилиана, избивают и сорвав остатки одежды засовывают в клетку. Фреки садится на трон, стучит пальцем по столу, создаёт перед собой магическое зеркало и смотрит на то, что сейчас происходит на поле боя. То есть видит то, что летящий к врагам зверь.

— Сейчас всё закончится, — рычит Фреки. — В бой! Чудовище! Сокруши их! Испепели! И не забудь принести мне глаза Константина. Действуй!

Стоящее в углу приведение глубоко вздохнув взлетает, медленно подплывает к столу. Протягивает руки и берёт череп. Прижимая череп к себе облетает вокруг Чёрного Короля, но видя что тот полностью сосредоточен на драконе отлетает к клетке.

— Здравствуйте, хозяин, — привлекая внимание Тилиана хихикает она. — Как всё закрутилось. Неожиданно, да? Теперь в клетке ты.

— Дай мне череп! — цепляясь в прутья рычит Тилиан. — Дай!

— А что мне за это будет?

— Убьёшь Чёрного Короля, я… Освобожу тебя. Сделай это!

— Не-е-е-ет, — летая вокруг клетки тянет приведение. — Этот череп… Я отдам его тому, кто меня уважает. Тому кто не будет хозяином, а будет мужем.

— Ты приведение! Жалкая пародия на Тёмного Духа. О каком муже ты говоришь? Ты…

— Он сам меня позвал, — вздыхает Ланиэль. — Был вежлив, учтив. Оценил мою красоту. Как думаешь, теперь, когда я свободна, кому я стану помогать? Тебе, жестокому тирану, старому и уродливому или молодому, вежливому и красивому? Думаю, выбор очевиден. Но, на прощание, можно один вопрос? Как ты, Тилиан, Повелитель Кровавого Чертога, имея в своём полном распоряжении такое оружие как я, дожил до того что сидишь в клетке? Покрыт незаживающими язвами, нарывами… Проклят, от чего ходишь под себя от каждой съеденной крошки. Как? Ответов как я понимаю не будет? Жаль… Но теперь это не важно. Надеюсь Константин убьёт тебя с особой жестокостью. Прощай, мучитель.

— Нет! Я приказываю тебе! — безуспешно пытаясь выломать прутья кричит Тилиан.

— Поздно! — восклицает Ланиэль.

— Заткнись, ничтожество, — рявкает на крики эльфа Фреки. — Не захлопнешь пасть, прикажу высечь тебя.

Кивая Ланиэль становится невидимой. Подлетает к трону, зависает за спиной у Фреки и смотрит в зеркало.

— Убить тебя, я не смогу, — шепчет приведение. — Но помешать получится.

Тоже время. На позициях. Константин.

В летящего к укреплениям огромного дракона, стреляют все и из всего. Гаубицы, миномёты, установки выпускают ракеты. Большинство выпущенных боеприпасов, в цель попадают, промазать в такую зверюгу невозможно. Вот только дракону плевать. Взрывы его только злят. Удары колдунов, ведьм, говорящих с тенями и двух шаманов северян, зверюга вообще не замечает. Сам же дракон впечатляет. Огромный, по прикидкам метров двадцать, может и все тридцать. Тёмно-коричневый… На шее и лапах кандалы с обрывками шипастых цепей. Покрыт костяными пластинами и шипами.

— Фиалка, — командует в рацию Костя. — Уводи фей. Надженда! Под землю. Как только зверюга сядет пытайтесь поймать. Илара, Моана… Моана, мать твою! Куда? Илара, останови её!

Остановить Бабочку не получается. Видя дракона она хоть и не мгновенно, но просыпается, бесится и взлетает. Зависнув в воздухе меняется. Становится больше, отращивает ещё одну пару рук. Обрастает хитином который мгновенно обрастает светло-коричневой шерстью. Голова девушки так же меняется, милое лицо искажается, глаза увеличиваются и превращаются в огромные как у настоящей бабочки фасеточные. Пальцы на руках срастаются превращаются в когти. Моана явно злится, взмахивает крыльями и летит вперёд. Где начинает летать кругами и сыпать с крыльев чешуйки.

Колдуны приходят в себя. Закрывают войска щитами. Картана перемещается ближе к Косте и встав рядом закрывает его и себя более мощным щитом.

Рация замолкает и выдаёт только треск.

— Какого хрена она делает? — глядя на Бабочку в бинокль спрашивает Костя.

Ответ приходит сам, дракон от чешуек начинает фыркать и чихать, трёт лапами морду и крутится в воздухе.

— Слепит, — выдыхает Картана. — Её чешуйки… Она сгусток магии. Драконы существа магические, наверное самые магические, поэтому… Сейчас, из-за чешуек, дракон ничего не видит.

— Удар?

Картана закрывает глаза. С её пояса слетает книга, зависает перед ней и открывается. Ведьма проводит рукой над страницей от чего её пальцы окутываются фиолетовым дымом. Она отставляет ногу назад, вытягивает руки и пронзительно кричит. С её правой ладони срывается фиолетовый луч. Попадает в дракона и взрывается фонтаном искр.

Левое крыло дракона повисает, сам он рыча падает. Поднимает голову, встаёт…

В бой вступает Ульфер. Подняв руки читает заклинание. Небо затягивает тучами, вниз, прямо в дракона бьёт чудовищной силы молния. Бьёт долго, распадается десятком светящихся шаров. Все шары летят к дракону и с грохотом взрываются. Из земли лезут корни, опутывают дракона, сжимают и утягивают. Но тут… Земля взрывается. Разрывая корни, дракон вылезает из земли, взмахнув крыльями взлетает и заревев выдыхает пламя…

Моана вспыхнув исчезает, появляется перед войсками и поднимет стену корней. Ярко светится… Пламя обрушивается на стену, сжигает её и сносит Моану. Магические щиты прикрывающие войска выдерживают, однако колдуны и ведьмы с трудом переносят такой удар. Многие падают и дёргаясь корчатся от боли.

Дракон же, глубоко вдыхает и собирается повторить удар. Однако, получает в морду чёрной молнией и беспорядочно взмахивая крыльями падает. Ударившая его Илара, подбирает Бабочку, переносится к Константину и вручив ему закопчённую и местами всё ещё тлеющую Моану, зарычав исчезает. Появляется перед мордой встающего дракона, как вдруг… Зверюга выдыхает огонь… Другой, в этот раз белый. Такой яркий что глаза режет. И этот огонь, как жидкость течёт на позиции. Затекает на щиты…

— Илара, — корчась от боли рычит Костя.

Чувствуя что вместе с ведьмой сгорает прижимает к себе Моану, падает на колени и с ужасом смотрит как за магическим щитом бушует пламя. Поворачивает голову и видит что из всех магов на ногах стоит только Ульфер.

Кривясь и кашляя кровью, старый колдун злобно смотрит вверх и держит щит…

— Испепеляющее пламя, — выдыхает Картана. — Читала о таком. Повелитель, надо уходить. У нас нет шансов. Как только Ульфер ослабнет, пламя испепелит нас. Я перенесу вас в Лэртон.

— Нет, — едва не теряя от боли сознание рычит Костя. — Нельзя.

Уноси Моану… Моё место здесь.

Отдав Бабочку гоблинше, то есть уложив на землю, Костя встаёт, мотает головой. Снимает со спины щит, берёт шестопёр, но тут…

Наблюдающая за боем Ланиэль, понимает что сейчас всё закончится. Особенно для неё. Картины свободной, полной любви и счастья жизни, сменяются образом сгоревшего Константина. От чего привидение дико кричит, проявляется, хватает Фреки и швыряет его в стену. Подлетев поднимает, прижимает к стене и зарычав засовывает руку ему в грудь. Сжимает сердце Чёрного Короля, сдавливает и…

— Оно не бьётся, — наклонив голову шепчет Ланиэль. — Как?

— Очень просто. На какую-то часть, я и сам дракон. Две тысячи лет употребления драконьей крови сделали своё дело. Я изменился. Сросся с доспехами, стал лучше. А сердце… Ну, оно мне не нужно. Кровь гоняет магия. Да, подчиняется моей воле и растекается по телу. Не туда ты руки совала. Надо было в голову.

Фреки хватает приведение за руки, отталкивает. Вырывает из её руки череп, бросает его на пол и ногой раздавливает.

Ланиэль закричав падает, дёргаясь визжит, затихает и медленно истаивает.

— Меня окружают идиоты, — вздыхает Фреки. — Слабоумный Повелитель Кровавого Чертога и его дебильное приведение. За то что не предупредил, Тилиан, засыплю тебе в лёгкие битого стекла. К делу…

Фреки возвращается за стол, пытается снова взять дракона под контроль, но понимает что зверюга сопротивляется.

— Ну нет, я сильнее, — рычит Фреки. — Подчинись.

В это время, так и не сорвавшийся в бой Костя, замечает что дракон ведёт себя странно. Вместо того чтобы продолжать поливать их огнём, гигантский ящер рычит, машет крыльями и…

— Освободите меня! — глушит Костю чудовищный рык дракона.

— Сейчас я тебя освобожу! Сейчас так освобожу… — слышится незнакомый женский голос.

Щит гаснет, боль уходит. Ожоги на теле мгновенно заживают. Костя чувствует страшный прилив сил, веселье и дикое возбуждение. Такое сильное и неподдающееся контролю, что вешает шестопёр на пояс, встаёт на колени и сняв перчатку гладит и сжимает задницу Картаны.

— П… Повелитель. Вы…

— Я не знаю что со мной, — не своим голосом рычит Костя. — Но ты… Прости, Картана, ничего не могу с собой поделать. Я…

— Я убью тебя! — где-то в далеке кричит женщина.

Костя продолжая гладить гоблиншу всматривается в даль, где из дыма вылетает крылатый силуэт. Вцепляется в морду дракона и несмотря на более чем мелкий по сравнению с ящером размер начинает бить.

— Я поняла, — выдыхает Картана. — Огонь… Королева Илара пробудила демоническую часть. Повелитель…

Бой принимает совсем другой вид. Войска дракону больше неинтересны. Он всеми силами пытается отбиться от взбесившейся демоницы. Которая, хоть и ничего толком сделать не может, все атаки дракона игнорирует. Мешает ему сосредоточиться и в итоге отводит дальше от позиций. Где засыпает дракона молниями и лучами, получает в ответ поток пламени. Дымясь отлетает и вдруг исчезает.

— Константин, — повернув голову рычит дракон. — Я вырву тебе глаза, жалкое ничтожество! Ты… Останови меня. Я не хочу… Смерть твоя будет долгой и мучительной…

Солдаты начинают стрелять, гаубицы выдают слаженный залп, летят ракеты. Зависший в нескольких километрах от позиций дракон исчезает во взрывах…

— Повелитель, — всхлипывает Картана. — Держать щит больше некому. Уходите, прошу вас. Повелитель…

— Я не могу…

Костя прекрасно понимает, что ещё один залп дракона и он, как все его солдаты превратится в пепел. Но уйти… Нет смысла.

— Если всё закончится, то закончится здесь. Я погибну в бою, а не прячась. Я…

Договорить он не успевает. Небо озаряет красная вспышка. Рядом с драконом появляется Илара, раскручивается и бросает ему в морду что-то пылающее красным. Костя поднимает бинокль, смотрит и видит как это что-то, мгновенно вцепляется в морду зверя, бьёт в глаз от чего дракон ревёт и разжав руки падает. В месте падения образуется большая воронка. Пылающий огнём силуэт встаёт, поднимает руки, как вдруг… К нему летят осколки металла, оружие и броня. Всё металлическое притягивается, на лету плавится и увеличивая силуэт сливается с ним.

— Адель, — выдыхает Костя. — Неожиданно.

Быстро увеличивая размер, Адель плавит под собой камни и окутывается лавой. Уплотняется и продолжая притягивать металл и увеличиваться бежит вперёд.

Останавливается, поднимает руки и закричав притягивает части титанов.

Дракон поливает её огнём, угрожающе рычит. Грозно машет крыльями. Однако на Адель всё это не действует. Огонь её только подбадривает, рык и угрозы в свой адрес она игнорирует и оттесняя дракона к позициям вражеской армии уверенно движется вперёд

На ходу притягивает металл, камни и растёт.

Сравнявшись в размерах с драконом, Адель поднимает корпус титана, раскаляет его и швыряет в зверюгу. Мажет, но дракон от этого срывается и рвётся в бой.

Начинается поединок двух монстров. Адель и дракон обмениваются ударами. То есть оба выпускают друг в друга струи ослепительного пламени. Видя что такие атаки не действуют переходят в рукопашную. Дракон падает на землю, крутится, подсекает хвостом ноги Адель и как только она с грохотом падает, наваливается на неё. Наваливается и получает серию сокрушительных ударов морду.

Мотая головой пятится назад встаёт на задние лапы, выдыхая огонь рычит… Адель встаёт, замахивается и сотрясая землю бежит вперёд. Дракон рычит, пригибается, Адель бьёт и…

Ударная волна, поднимая пыль и разгоняя дым куполом расходится в стороны.

Костя готов поклясться что видит как из пасти дракона вылетают зубы. Адель же не останавливается. Хватает ящера, перебрасывает через себя и впечатав в землю пинает в бок. Подпрыгивает, выставляет локоть и падает им на брюхо ящера. Снова поднимается, садится на дракона, левой рукой держит за шею, правой бьёт в морду.

Дракону такой поворот явно не по вкусу. Кое-как скинув с себя Адель, он переворачивается и пытается уползти. Однако далеко не уходит. Адель ловит его за хвост, тянет на себя и кусает. Пинает воющего дракона под зад, забирается на него, хватает крыло и ломает его. Бьёт дракона в затылок и руками буквально вколачивает его голову в землю. На секунду останавливается, бьёт в бок от чего дракон жалобно верещит. Ломает ему второе крыло, переворачивает

зверюгу и срывает с шеи ошейник. Расплавляет на лапах кандалы от чего дракон прекращает сопротивление. Адель

превращает руку в пику, прижимает голову дракона к земле и явно собирается добить, но вдруг останавливается. Кивает, встаёт с дракона и схватив за хвост тащит в сторону. Скидывает дракона в яму, уменьшаясь заливает её лавой оставляя на поверхности только голову ящера.

Светящееся от жара озера почти мгновенно остывает. Дракон дёргает головой, пытается выбраться, но не добившись результата роняет голову на бок и вываливает язык.

— Охренеть, — опуская бинокль выдыхает Костя. — Я всего ожидал. Но того что явится дракон, Илара превратится в демоницу, а наша Адель способна вот на такое… Нет, к этому я готов не был. Так… Что у нас?

Ситуация не то чтобы напрягала. Скорее… Из докладов по рации, стало понятно что потерь нет. Феи благополучно усвистали. Дриады закопались в землю. Снайперы и диверсанты благоразумно свалили как можно дальше. Потерь среди солдат нет. Весь урон приняли колдуны, ведьмы и Моана с Иларой. И если Иларе теперь хорошо, Моана быстро восстанавливает то колдуны…

Бросив всё Костя бежит в полевой госпиталь. Залетев палатку падает на колени, скинув перчатки берёт лежащего на койке Ульфера за руку…

— Ты как?

— Моё время пришло, — не открывая глаз шепчет Ульфер. — Смерть сидит на моей кровати. Я её вижу… Повелитель, прости… Я подвёл тебя…

— Медики! — рявкает Костя. — Скорее.

— Не-е-е-ет, — тянет Ульфер. — Мне теперь никакие целители не помогут. Держа щит я сжёг себя. Слишком стар. Но я защитил вас. Ещё пара минут…

— Уйдёшь и бросишь меня? — сжимая его руку рычит Костя. — Но ты же обещал! Ульфер, ты обещал!

Ульфер уже не отвечает… Тяжело и судорожно дыша разжимает руку.

— Держись, Ульфер, ты сможешь.

— Повелитель… — подходит сзади Эльферия.

— Не время! — вставая рычит Костя. — Слушай меня. Веди сюда всех наших. Пусть делают что хотят, но чтобы он…

— Я об этом и хочу сказать. Повелитель, успокойтесь. Учитель долго искал способ продлить себе жизнь. И он его нашёл. Для зелья ему не хватало только одного ингредиента. Крови дракона.

— Я выжму его до капли! — подобрав и надевая перчатки рычит Костя.

— Дракона жалко, — заходит в палатку Картана. — Да и потом. Кровь, конечно, поможет. Но для лучшего эффекта, она должна быть отдана добровольно. Вам надо поговорить с драконом. Уверена, в обмен на жизнь он поделится кровью.

Появившаяся проекция Сердца Лэртона одобрительно кивает. Подходит к койке Ульфера, встаёт у изголовья и прикладывает к его голове руки.

— Идите, — улыбаясь шепчет девушка. — Завершите начатое. А я поддержу Ульфер до вашего возвращения.

— Идём к дракону, — кивает Костя, снимает с груди рацию и подносит к лицу. — Полковник Моор. Поднимай солдат в атаку. Пора заканчивать.

Глава 18

Войска Лэртона, после команды немедленно выдвигаются. Первыми выдвигаются гаубицы. Как только расположение войск противника попадает в пределы досягаемости, артиллеристы разворачивают гаубицы и готовятся к обстрелу. Ракетные установки удаляются от них на два километра, где тоже встают и ждут команды. Пехота движется без остановки. Не бегом, но довольно быстро.

Вместе с этим: Повелитель, Картана, Эльферия и пара шаманов северян, на машине несутся к дракону. То есть к его торчащей голове. Доезжают, Костя выпрыгивает из кузова, снимает девушек и тут же оказывается повален на землю Иларой. Которая… Мягко сказать изменилась. Светло-серая, как будто пепельного цвета кожа. Короткие серые волосы, длинные острые ушки, чёрные рожки на голове. Грудь прибавила размера три, талия стала уже, таз шире, бёдра плотнее. Одето сие чудо в клочки чёрной кожи, напоминает купальник. Черты лица также изменились. Глаза с вертикальным зрачком светятся красным. Да и телосложение… Демоница уже не миниатюрная и с виду хрупкая брюнетка, она больше и массивнее. Но при всём при этом, это по-прежнему Илара. Костя чувствует… Правда сильнее он чувствует обжигающую похоть и желание Илары вытряхнуть его из доспеха и овладеть прямо здесь, но…

— Ну как я тебе? — улыбается Илара. — Так лучше, ты согласен?

— Пирожочек, успокойся. Ты прекрасна, но мы на войне. Как закончим я весь твой. Сейчас же…

— А может всё-таки сейчас?

— Ульфер умирает.

— Вот ведь хрыч старый, подставился всё-таки, — слезая с Кости и помогая ему встать ворчит демоница. — Ладно, я спокойна. Чем ему помочь?

— Нужна его кровь, — кивнув на торчащую из металла голову дракона вздыхает Костя.

— Не его, а её, — обиженно поправляет дракон. — Я вообще-то девушка.

— Ага, извини, — подходя к всё ещё злой Адель разводит руками Константин. — Сразу не заметил. Адель, ты моя умница. Прямо не знаю чтобы делал без тебя.

Адель, поскольку ростом метров пять, всхлипывает, хватает Костю и прижав к груди крутится на месте. Завизжав начинает прыгать, крепче прижимает Повелителя.

— Странно, — гладя её грудь бормот Костя. — Я знаю что это металл и камень. Но на ощупь… Нежная и мягкая. Горячая но не обжигает. Как это?

— Не хочу вредить вам, мой Повелитель, — жмурясь воркует элементаль. — Хочу всегда так обниматься!

— Но-но, — возражает Илара. — Он наш.

— И мой, — останавливается Адель. — Я что хуже? Красивая, полезная, ящерицу завалила. И даже убила бы, если бы не ты. На кой нам эта чешуйчатая?

— Вот сейчас обидно было, — ворчит дракон. — Я вообще-то здесь.

Не придумав ничего умнее, Костя просит Адель поднять его выше. Как только оказывается на уровне её лица, целует в губы и просит отпустить. На земле целует фыркающую Илару, шлёпает её по заднице и как только она начинает хихикать подходит к дракону.

— Девушка, представьтесь пожалуйста.

— Я, Мэйли ди Лей 'ха’ян ди Фейши-Шан ди Хе’аэ’хуо ди Жа…

— Стоп… остановись… это всё равно никто не запомнит… давай остановимся на Мэйли… и… у этого есть перевод?

— Грубиян неотёсаный! — восклицает дракон. — Слушай! Прекрасноликая Повелительница Громового Сада, Владычица Изумрудной Горы и Огненного Озера, Признанная Первая Наследница…

— Хорошо, я понял, — массируя переносицу ворчит Костя. — А имя-то какое?

— Ты издеваешься? Это и есть моё имя.

— Тогда просто Мэй. Итак Мэй. Я Константин.

— Я знаю. Константин Первый, Повелитель Лэртона и Чёрной Крепости. Тёмный Император. Кастиан. Так?

— Кхем… Да. Я пришёл к тебе по делу. Изначально наше знакомство не заладилось, но предлагаю начать всё с чистого листа. В общем, я к тебе за помощью. Мой друг умирает, защищая нас от тебя перенапрягся. Пожалуйста, дай мне несколько капель своей крови. Для друга надо.

— Просто так не дам, — хитро щурясь скалится Мэй. — Вот мои условия…

— А может по башке её? — шипит Илара. — Обнаглела.

— Давайте, — ехидничает Мэй. — Это самый простой вариант. Проткните мне шею, наберите крови и дайте выпить вашему другу. Он от этого выздоровеет, омолодиться, станет сильнее. Да, кровь дракона, существа магического — универсальное лекарство от любых ран, от всех болезней, и даже от старости. Всё, как в сказках… Но дракон, то есть я, существо магическое и у меня полным полно ограничений и мер защиты. Так что кровь взятая силой, конечно, поможет… Вот только у сказки есть продолжение, про проклятие крови дракона — ваш друг через несколько месяцев… ну, от силы пару лет, лет, начнёт сходить с ума. Взятая силой кровь вызовет сильнейшую зависимость, он будет жаждать её всё сильнее и сильнее. А если дать ещё, то организм мутирует, и ваш друг, который если не ошибаюсь и держал щит, превратится в какую-нибудь мерзость. Вы только представьте — сильный маг с поехавшей крышей, и жаждущий крови… Нет, если вам не жалко вашего друга, то пожалуйста. Но вот если он действительно тебе дорог, советую договориться со мной.

— Что ты хочешь? — мрачно глядя на Мэй спрашивает Костя.

— Не важно чего хочу я. Важно то, что именно готов дать мне ты.

— Всё что угодно, если это не навредит мне, моей семье и королевству.

— Всё что угодно? — закрыв один глаз спрашивает Мэй. — Прям всё-всё?

— Я всё сказал, — кивает Костя. — Ограничение озвучил. Ну?

— Слово Императора дать можешь? — не унимается дракон. — Можешь дать мне слово что если мои просьбы не причинят вреда то ты их выполнишь.

— Да. Даю слово Тёмного Императора. Теперь давай быстрее, Ульферу очень плохо.

— Хочу замуж, — вздыхает Мэй.

— Хорошо, после войны брошу все усилия на поиски для тебя пары.

— Нет, ты не понял. Я хочу замуж за тебя.

— К-как… Я и ты… Мы… — пятится от неё Константин. Но-но-но…

— Ты слово дал, — скалится Мэй. — Вреда я не причиню. Буду послушной, доброй, ласковой. Ты пойми, я последняя в своём роде. Кроме меня драконов больше нет. И чтобы на мне род драконов не закончился, ну и чтобы благодаря твоей крови снять некоторые ограничения, я и хочу за тебя замуж. А что? Одна сплошная выгода для всех. Я буду защищать твои земли от врагов, делиться знаниями, помогать тебе и всячески оберегать. А ты дашь мне детей. Золотом я не интересуюсь, это сказки. Другие материальные ценности мне тоже не нужны. Главное для меня дети.

— А любовь?

— Как говорите вы, люди — стерпится-слюбится. Поживём вместе, привыкнем. Не забывай, ты дал слово.

— Кажется, меня поимели, — потирая лоб стонет Костя.

— Кстати про поимели. Кхым… Орчанки, гоблинши, эльфийки, великанши, человечки, все они имеют только одну самую чувствительную точку, демоница — три, у меня же их шесть. И ещё две есть там, под хвостиком, ну ты понял. Так что со мной тебе очень понравится.

— Полезная информация, — качает головой Костя. — Хорошо. Я дал слово, я его выполню. Кровь, пожалуйста.

— Пожалуйста, держи, — скалится Мей, открывает рот и языком подаёт примерно на литр каплю. — Для тебя, дорогой муж мой, твоих друзей и всей нашей семьи. Одной капли будет более чем достаточно.

— Эльферия, — приняв шар крови шепчет Костя. — Бегом к Ульферу. Дай ему и проконтролируй. Я…

— Поцелуемся? — часто моргая, в том числе и третьим веком спрашивает Мэй.

— Ну давай, — виновато посмотрев на Илару разводит руками Костя. — Эм… Голову наклони.

Дракон изогнув шею наклоняется ниже, закрывает глаза и открывает пасть. От такого Костя сглатывает, смотря на огромные зубы, многие из которых сломаны или вообще отсутствуют, подходит и целует в губу. Прижимается, гладит на ощупь каменную кожу, отстраняется…

— Извини. У меня тут война. Давай как я закончу… Как закончу поговорим. Ты пока отдохни. Я быстро, наверное… Любимая… Кхем…

— Давай-давай, дорогой мой. Я жду тебя.

— Куда мне столько? — отходя и пошатываясь бормочет Костя. — Когда-то три пугали. А сейчас… Не надорваться бы.

— Уж ты постарайся, — хихикает Мэй. — Но это только на пользу. Да и вообще, в твоём случае по-другому никак.

— Это почему?

— Потому что ты Император. Ты, после того как правила изменились, над всеми Повелителями. Соответственно и проблем у тебя больше. Ты сильнее всех подвержен безумию. А с жёнами, то есть с их большим количеством, ты в безопасности. Мало того что проклятье делится на всех, так ещё ослабляется твоими жёнами. То есть нами.

— Нет на мне никакого проклятия!

— Да? — едва не сдув всех усмехается Мэй. — А кто в прошлом так зазнался что перестал слушать Сердце?

— Так! Отставить мистику! Вернусь поговорим. Илара, Адель, за мной. Мэй! Жди здесь.

— А в лагерь можно? Кушать очень хочется, а я там такие запахи почувствовала. Можно? Или ты жену собираешься голодом морить?

— Адель, смотри за ней. Если что подозрительное — бей.

— Я думала у нас уже любовь, — кривится Мэй. — А ты вот так.

— Ладно. Адель, бей любя. Всё, я пошёл.

Не успевает Костя развернуться, Мэй вспыхивает и рассыпается искрами. Из ямы выбирается девушка, расправив крылья потягивается. Хихикая машет Косте рукой, затягивает чешуёй интимные части тела, и размахивая хвостом бодро направляется в сторону лагеря.

— Дурдом какой-то, — стиснув зубы шипит Костя. — Илара. За мной.

— Да, любимый, — ласково тянет демоница.

— Мэй! — вдруг окликает дракона Повелитель. — А с Иларой теперь что?

— Что с ней? С ней ничего плохого… везучая она… До того имела две части души — демоническую и человеческую. Одна была злой, жадной, жестокой, но на удивление, верной… вторая… вторая демоническая, и этим всё сказано. Две половины души спорили, конфликтовали… Моё пламя слегка… немножечко… правда-правда, совсем капельку… повредило человеческую часть, и немножечко демоническую, а потом спаяло их вместе, в одно целое Добавь к этому твою поддержку, энергию Сердец и родство с тёмными духами — и мы имеем то, что имеем. Очаровательную демонессу. Не суккуб, конечно, но и так неплохо. Зато теперь она сильнее, красивее, умнее… и чище любит тебя. Ах да, прости — у Фреки две твои женщины.

— Фреки? — мгновенно бледнеет Костя. — Он…

— Ну да, Чёрный Король, Повелитель Ужаса. Мерзкий, самовлюблённый тип с завышенной самооценкой. Но силён и хитёр, этого не отнять…

— Вперёд, — опуская забрало командует Костя. — Илара…

Илара тут же переносит Костю к наступающим войскам. Там он жестом останавливает идущих, снимает с груди рацию и на общей частоте толкает речь. О том что победа близка как никогда. И что они, солдаты Лэртона, как самые лучшие из лучших, легко снесут неприятеля.

От такого солдаты, особенно орки, громко кричат. Поднимают винтовки и стучат себя кулаками по жилетам.

— Любица, Фрея, идите за мной. Поднять щиты, опустить забрала! — громко кричит Костя. — Примем основной удар на себя. Пехота… За мной солдаты вперёд к победе!

— Костя, — обнимает его Илара. — Зачем? Отпусти нас. Мы сами всё сделаем. Адель сожжёт их. Я прикрою с воздуха. Час и от Воющих Скал останутся руины. А если Мэй подключим то и того меньше.

— Посмотри на нашу армию, — на ходу кивает Костя. — Что ты видишь?

— Орки, аргониане, эльфы, люди, гоблины…

— Орки и аргониане, — рычит Костя. — Основная часть нашей армии. Я разговаривал с ними, перед началом. Они жаждут битвы и если они её не получат… Каким бы Императором я не был, каким бы авторитетом среди них не пользовался, сколько бы я для них не сделал, если остановлю их, они мне этого не простят. Поэтому идём. Вперёд не суйся, прикрывай, помогай, поддерживай. Но делать за них всю работу, я тебе запрещаю. Мы поняли друг друга?

— Да, любимый, — прижав руки к груди выдыхает Илара.

Начинается движение. Любица со своими рыцарями выстраивается в ряд. За ними подняв щиты идут великаны. Пехота позади.

По мере продвижения, позиции занимают миномётчики. Они, с ходу высчитывают расстояние, разворачивают миномёты и ожидают приказа.

Враг тоже не спит. В бинокль Костя видит что они тоже готовятся. Гномы стрелки, ставят щиты и заряжают ружья. Извергая клубы чёрного дыма и пара, в линию сползаются уцелевшие после бомбардировки танки. Так же гномы подкатывают уцелевшие пушки. За ними орки и эльфы. Последними стеной стоят рыцари.

Радует то, что оставшиеся големы стоят неподвижно и никакой активности не проявляют. От чего Костя понимает что освобождение дракона, сильно ударило по Фреки. Но то что Чёрный Король и есть Фреки Костя до сих пор принять не может. В голове Повелителя просто не укладывается как его сын мог поступить вот так. Не попытался узнать или проверить как это делал Тари. А вот так…

В голове Кости всплывают картины далёкого прошлого. Как он, в одну из своих поездок по Империи нашёл на обочине маленького чумазого попрошайку. Как видя его глаза, решил что возьмёт его к себе и воспитает. Он вспоминает как Арата сразу же взяла Фреки под свою опеку и нарекла сыном. Как маленький Фреки рос, жил в семье и учился. Как забираясь Константину на колени, просил рассказать что-нибудь, а после заявлял что станет лучшим, прославит отца и получит из его рук ивовый венок. Но вместе с этим, Костя вспоминает свои последние часы и с уверенностью может сказать что Фреки был во дворце когда убивали его семью. Он был там, но вместо того чтобы вступить в бой и спасти хоть кого-то, стоял и злорадствовал. Он знает это, от чего Константина захлёстывает ярость. Такая жгучая что глаза начинают светиться синим.

— Пора, — подняв рацию выдыхает Костя. — Артиллерия! Огонь! Солдаты, в атаку. Ура!

— Ура-а-а! — оглушительно ревут войска.

Костя снимает с пояса шестопёр, поднимает щит и криком заглушая армию бежит вперёд. Рыцари Любицы и Великаны за ним.

Позади грохочут гаубицы, с громким воем над войсками проносятся ракеты. После хлопков свистят мины. Позиции врага скрываются во вспышках взрывов. Пока армия добегает удары артиллерии повторяются три раза, после всё замолкает.

Но результат уже есть. От ударов артиллерии танки взрываются огромными огненными вспышками. Боекомплекты детонируют, подрывают танки и поджигают стоящие рядом, от чего экипажи в спешке выбираются и бегут. Пушки гномов не успевают выстрелить и взлетают вверх. Враги… От такого удара и душераздирающего крика наступающей армии Константина у гномов сдают нервы. Они стреляют, пули бьются в щиты и доспехи, что никакого эффекта не наносит. Но на это открывают огонь Лэртонцы. Мощные винтовки орков уничтожают первую линию врага и прошивают танки насквозь. Гномы роняют превращённые в решето щиты и падают. Те же кто выживают, бросив оружие отступают.

Второй залп обращает в бегство оставшуюся часть армии. Все кроме рыцарей Фреки уходят с позиций. Сами же рыцари поднимают щиты и копья… Костя, девушки Любицы и великаны клином врезаются в заслон рыцарей. Начинается рукопашная в которой у врага нет шансов. Огромные девушки с Любицей во главе крушат рыцарей. Пинками откидывают их назад и рубят мечами. Особое впечатление создают великаны. Они просто давят закованных в броню воинов. Ударами мечей разрубают как их самих, так и их щиты.

Подоспевают остальные, действуют грамотно, в рукопашную не лезут. Останавливаются и расстреливают атакующих Повелителя рыцарей с расстояния.

И снова себя хорошо себя показывают орочьи винтовки. Пули калибром двенадцать и семь, пробивают доспехи и щиты. Правда приходится повозиться. Выстрелы в корпус рыцари почти не замечают. Стрельба по конечностям, даже с потерей конечностей, рыцарей всего лишь замедляет. А вот в голову помогает, два-три попадания в шлем — и рыцарь падает. Константин тоже не спит, прикрываясь щитом от ударов и редких выстрелов, он крушит врагов тяжёлым шестопёром. Ломает врагам руки и ноги, проламывает грудные пластины и вбивает головы воинов внутрь. Или просто отрывает горизонтальными ударами.

Бойня продолжается почти час. По истечении этого времени, рыцари заканчиваются. Войска Повелителей отступают кто в город, а кто сломя голову пытается сбежать в поле, армия Константина направляется к разрушенным воротам города где начинаются уличные бои. Редкие гномы стрелки, ещё более редкие пушки, разрозненные отряды рыцарей и орков, эльфийские маги вместе с обычными солдатами, как могут пытаются сдержать натиск.

Однако силы не равны, плюс явный перевес в оснащении. Орки Константина хоть и впали в боевой азарт, думать не прекратили. Действовали по-прежнему грамотно. Здания с огневыми точками гномов зачищались по всем правилам. Сначала в окна летели гранаты, после взрывов к ошеломлённым и оглушённым стрелкам вламывался отряд орков. Чаще всего гномы сразу поднимали руки и кричали что сдаются, но бывало, что пытались контратаковать, их расстреливали из винтовок.

Перелом в штурме города наступает с приходом северян. Войска Эрика при поддержке роты аргониан обходят город, взрывают стены и нападают с тыла. Увязают в боях с рыцарями, но фактом своего прихода ставят точку. Начинается массовая сдача противника. Рыцари, коих осталось совсем мало, бесятся, нападают на сдающихся. Но поскольку их мало, то сделать ничего существенного не могут, только вносят разлад в ряды и так поникших защитников города.

— Не сбавляем натиск! — командует в рацию Константин. — Победа у нас в руках. Сапёры, к замку. Пехота, прикрывать их. Моор, организуй лагерь для пленных. Мирное население не трогать. Вперёд! Работаем!

Глава 19

Замок Воющих Скал. Фреки.

— Смотри, — указывая в окно хихикает Чёрный Король. — Они идут. Вот глупцы, собрались такими малыми силами взять мой замок. Мой замок! Идиоты! Без лестниц, таранов и всего прочего. И это армия? Сброд в зелёно-пятнистой форме. А что у них на головах? Разве это шлемы? Где перья, плюмажи, шипы? Где?!

— Повелитель, — сглотнув шепчет стоящий рядом стражник. — Вы…

— Так! Приказывай Мерзкому и Синеусому отбивать осаду. Пусть из кожи вон выпрыгнут…

— Повелитель… Мерзкий и Синеусый бежали через подземный ход. Мы разбиты, армия уничтожена. Осталась только королевская стража, но этого…

— Колдуны! Маги? Ведьмы? Где все они?

— Пали в бою, захвачены или сдались сами. — склоняет голову стражник. — Всё кончено.

— Аха-ха! Так тебе и надо, собака, — смеётся сидящий в клетке Тилиан. — Ну что, страшно? А как же твоё оружие? Ну то, которое должно было испепелить армию Лэртонцев. Неужели не помогло? Ай-яй-яй, какая досада!

— Не помогло, — глядя на свои трясущиеся руки шепчет Фреки. — Но ничего ещё не кончено. Я всё ещё могу вызвать Константина на поединок. Победить и всё исправить.

— А духа у тебя хватит? Посмотри на себя, Повелитель Ужаса. Ты дрожишь как малолетняя шлюха перед тремя орками. Кого ты вызывать собрался? А знаешь, я кое-что понял. Сейчас, когда смерть стоит у меня за спиной, я…

— Заткнись!

— Сам заткнись! — с трудом поднимаясь кричит Тилиан. — Ни големы, ни дракон, ни моя магия, ни даже объединённая армия четырёх Повелителей не смогла его замедлить. Замедлить, не то что остановить. Он и есть Тёмный Император. И он нас не пожалеет.

Фреки рычит, подбегает к клетке и собирается уже было вытряхнуть из неё бесполезного эльфа, как вдруг грохочет взрыв. Фреки несётся к окну и видит воплотившийся кошмар — ворота замка рухнули, стены по сторонам обвалились. Упавшие стражники и редкие уцелевшие солдаты кашляя от пыли встают, поднимают оружие, но увидев заходящего на площадь Константина, бросают оружие и падают на колени.

Константин, его жена госпожа Любица, великанша и орчанка не спеша идут. На площадь прибывают солдаты. Они валят стражников, связывают их и утаскивают к стене

Фреки глядя на Константина улыбается под шлемом. Память выдаёт образы того, как отец возвращался из походов… И сейчас он более чем уверен. Кастиан и Константин, один и тот же человек. Доспех, движения, повороты головы…

— Тёмный Император, — вздыхает Фреки. — Мой отец.

— И что ты сделаешь? — спрашивает Тилиан. — Будешь умолять о прощении?

— Буду, обязательно буду, но потом, — садясь на трон кивает Фреки. — После того как убью. А я его убью. В этом нет сомнения.

— Самоуверенный…

— Не дурак, в отличии от некоторых. На нём «Чёрный дракон». Прекрасный доспех, защищённый, обладающий своим разумом и волей. Но у него есть одно очень интересное место. На правом боку, между сегментами. Там маленький кристалл. Даже не кристалл, а россыпь маленьких, вплавленных в тонкую золотую пластинку. Один удар, поворот и… Кастиан падёт, а доспех превратится в гроб.

Подперев рукой голову, не обращая внимания на вопли Тилиана Фреки ждёт. В замке начинается суета. В коридоре слышны крики прислуги, раздаётся несколько выстрелов. Дверь в зал со скрипом открывается и…

От вида входящего Кастиана затуманенный разум Фреки начинает выдавать памятные картины. Как он, будучи ещё ребёнком, с радостными криками бежит встречать отца. Как могучий Император, подхватывает Фреки, его братьев и сестёр на руки и смеясь рассказывает как скучал по ним в походе.

— Здравствуй, Фреки, — стоя в дверях кивает Кастиан.

От его голоса Фреки хочется вскочить, бежать к нему и прыгая рассказывать о своих достижениях. И вместе с этим поднимается чёрная, затмевающая последние искры разума зависть.

— Отец, — выдыхает Повелитель Ужаса. — Как твой поход? Как всегда удачно?

— Хех… Более чем, — усмехается Кастиан и как когда-то давно, раскинув руки идёт.

Фреки встаёт, шагает вперёд и вдруг засмеявшись бежит навстречу. Понимает что сейчас отец обнимет его и всё будет так как раньше. Раскинув руки он бежит к Императору… Активирует встроенное в наруч лезвие, пытаетсяобнять чтобы раз и навсегда покончить с ним… Кастиан резко шагает назад. Снимает с пояса странного вида оружие, наводит его на Фреки, громкий хлопок, яркая вспышка. Фреки теряет равновесие и падает прямо у ног Императора. С трудом встаёт, смотрит на отвалившуюся левую руку, зажимает правой рану…

— Где они?! — схватив Фреки за забрало и впечатав в пол рычит Кастиан. — Где они? Аби и Арата! Где?

— Скажу… Но сначала… Обещай что не убьёшь меня. Моя жизнь взамен на их.

— Ты не в том положении, чтобы мне условия диктовать! Говори, ничтожество, где они?

— Умру я — умрут и они! — шипит Фреки. — Клятву! Клятву Тёмного Императора и тогда я выпущу их.

— Хорошо, — отпуская его кивает Кастиан. — Клянусь. Ни я, ни мои солдаты, будь то: эльфы, гномы, гоблины или люди, не тронем тебя и никак не навредим. Как только отпустишь моих жён, можешь делать что хочешь.

— За мной… — вставая хрипит Фреки. — Один.

Видя что Император кивает, Фреки отходит к стене, открывает потайную дверь и ведёт его за собой. По пути судорожно перебирает варианты каким образом завершить начатое и даже находит несколько вариантов. От чего на лицо выползает ухмылка…Приводит он его в подземелья, где после долгого похода по залам и коридорам открывает дверь. Зайдя внутрь указывает на два светящихся куба, читает заклинания и как только кубы начинают растворяться являя Арату и Сангви, отходит назад. Видя что Император полностью поглощён процессом, усмехается, вытягивает руку, начинает читать заклинание, но тут…

Пальцы его хватает большая женская рука. Хватает и ломая их сжимает. Фреки поднимает голову, смотрит на мрачную Арату…

— Не успел, — кивает она.

Дёрнув руку Арата валит Фреки на пол, наступает на грудь и треском отрывает конечность.

— Скажи, сын мой, — наклоняясь спрашивает Арата. — В чём причина? Почему ты предал нас? Разве мы недостаточно сильно тебя любили? Разве мы тебя хоть в чём-то ущемляли? Зачем?

— Вы… вы всегда ненавидели меня! Вы все… Лицемеры… Вы улыбались в лицо, а за спиной жалели. Глядя в глаза называли сыном, но стоило мне отвернуться, обзывали приблудком. Ненавижу вас. Вы дали своим детям всё. А мне? Мне…

— Тебе мы дали даже больше, — мрачно говорит Кастиан. — Я, забывая о родных сыновьях учил тебя. Я… Я гордился тобой. И я был бы очень рад, если бы Сердце выбрало тебя моим приемником.

— А ивовый венок?

— Он был уже готов, идиот! — пищит подлетающая Сангви. — Кастиан хранил его в ящике стола и собирался отдать.

— Ложь! — пытаясь встать кричит Фреки. — Вы! Жалкие лгуны! Вы дурите меня! Вы думаете всё закончилось? Нет, вы ошибаетесь. Император дал клятву, мне ничего не угрожает. Пройдёт время и я вернусь чтобы завершить начатое. Я сам построю Тёмную Империю. Я стану Императором. А вы… Вас, лживые твари я уничтожу.

— Аби, Арата, он ваш, — отходя кивает Кастиан.

— Но клятва… Император не может нарушить клятву. Ты же…

— Я сказал что тебя не трону я, и мои солдаты, — подняв забрало скалится Кастиан. — Эльфы, орки, гномы, люди. Я держу слово, в отличии от вас… Но про Тёмных Духов ничего не было. Оставлю вас…

Кивнув Константин разворачивается и выходит в коридор. Фреки же с ужасом смотрит на женщин. Тёмные Духи, злобно скалясь меняются. Сангви превращается в монстра, отодвинув Арату садится ему на грудь, щёлкает прямо у шлема острыми треугольными зубами и хихикая плюёт в щель забрала. Острым когтем указательного пальца, высекая искры водит по грудной пластине. Поднимается к шее, хватает забрало…

— Я прокляла тебя, — улыбается Сангви. — Но прокляла особенным образом. Усилила твои ощущения. Боль которую я сейчас причиню тебе, усилится в тысячу раз. Даже лёгкий ветерок, коснувшийся твоей плоти, будет казаться тебе кипятком.

— Начинай, сестра, — превращая ногти в длинные чёрные иглы кивает Арата.

Сангви крепче сжимает забрало и с рыком отрывает. Морщится от брызнувшей в лицо крови. Подземелье сотрясается от полного боли вопля. Сангви же когтем срезает с изуродованного лица Фреки губы. Один за другим вытаскивает зубы и вырывает язык.

— Это чтобы ты нас раньше времени не покинул, — вводя превращённый в иглу ноготь в шею улыбается Арата. — Сангви, мало. Ему недостаточно больно. Усиль ощущения и снимай оставшийся доспех… Не торопись, он должен почувствовать всё…

— Да-а-а… — щёлкнув зубами тянет Сангви. — Уже.

В коридоре. Константин

Стоя у стены, глядя на хмурую Архасу и слушая душераздирающие вопли Фреки, Костя курил и пытался осознать как так получилось и что именно он сейчас делает. А делает он… Конечно, с одной стороны, Косте было неимоверно жалко сына. И тогда, когда он встал и побежал к нему, он даже готов был выслушать его. Хотел поговорить, понять разобраться и, возможно, даже попытаться простить. Но выскочившее из левого наруча лезвие все эти глупые желания разрушило. Фреки хотел убить его. Хотел и не задумываясь убил бы. Да и прошлые поступки… Пленение Араты и Аби… Возможно, не останься Фреки в стороне, то сейчас…

— Нда… — глядя на вылетевший в коридор окровавленный нагрудник качает головой Костя. — Не ожидал. Даже предположить не мог.

— Ты расстроен… — выдыхает Архаса.

— Нет, Солнце. Ты знаешь как я расстраиваюсь. Сейчас же, я в бешенстве. Мне, можно сказать нож в спину воткнули. Найду тварь, кто всё это организовала, лично запытаю. Изуродую. Вырву глаза и язык, выколю уши, отрублю руки и ноги. А потом целую вечность заставлю страдать.

— Тварь? Думаешь он и другие не виноваты?

— Конечно нет! — восклицает Костя. — Они всего лишь марионетки. Жертвы поддавшиеся дурному влиянию. Слабые духом, сломленные лживыми обещаниями. Но прощать я никого не намерен. У меня есть примеры — Тари, который верил в меня и ждал. Эрик, кланы гномов, Тёмные Духи. Понимаешь, эти… Они предали меня, а предавший однажды предаст и второй раз. Прощение их не изменит, оно всего лишь поможет им уверовать в собственную безнаказанность. К чему приводит безнаказанность, ты видела в Лэртоне.

— Но…

— Никаких «но» Архаса. Никаких! Я Тёмный Император. Один раз я сглупил, второго не будет. Я уничтожу врагов и восстановлю Империю. Ты со мной?

— Да, — подходя улыбается Архаса. — Хоть куда. Я всегда буду рядом.

С этими словами, Архаса обнимает Костю, целует, и тут… Их, очень нежно обнимает Арата. Улыбаясь смотрит, как вдруг стискивает и поднимает. Смеясь кружится на месте, целует, ставит и прижав руки к груди отходит назад.

— Дождалась… — всхлипывает она. — Дождалась… Две тысячи лет мучений и вот ты вернулся. Ты…

— Я… — шагает к ней Костя. — Прости, Арата.

Ничего не отвечая, Арамиати хватает Костю, прижимает к себе и целует. Глядя на неё, Архаса… Нет, она не понимает, а физически ощущает исходящую от неё радость.

— Как это мило… — всхлипывает орчанка.

— Ну, я бы не сказала, — садясь к ней на плечо качает головой Аби. — Бедный Костя. Архаса, ты главное не вмешивайся. Попытаешься остановить и тебе достанется. Ты главное не забывай, они муж и жена. Свадьба была со всеми ритуалами. Обычаями…

— Да что может случиться?

— Например вот это, — указывая на Арату шепчет Аби.

Арамиати резко мрачнеет. Ставит Костю, разворачивает спиной к себе. Открывает доспех и вытаскивает. Поднимает, прижимает к стене, утыкается носом ему в шею. Шумно втягивает носом воздух, закатив глаза выдыхает…

— Может подождём, — сглотнув спрашивает Повелитель.

— Нет, — чмокнув губами кивает Арата.

Срывает с Кости одежду, закидывает его на плечо, осматривает коридор, найдя дверь выбивает её ногой и забегает в комнату. Оттуда доносятся шорохи, вздохи. Всхлип… Треск разрываемой ткани, просьбы Константина не сломать его, его же визг… В коридор выползает Костя, тянет к девушкам руки и тут же исчезает в тёмной комнате. Откуда доносятся томные вздохи, ритмичный скрип и признания в любви Араты.

— Лучше их оставить, — выдыхает Аби. — Как минимум часа на два.

— А Сердце? — спрашивает Архаса.

— А что Сердце? Фреки, этот ублюдок пока жив. Сердце немножечко подождёт. Тут вон какая любовь. Пойдём, не будем им мешать.

Четыре часа спустя. Тронный зал. Сидя на троне, бледный и периодически вздрагивающий Костя испуганно смотрит на стоящую за спиной вместе с остальными жёнами довольную Арату, икает, встаёт и с трудом переставляя ноги идёт к толпе собравшихся. Коих набралось немало. Эрик, полковники, командиры, ведьмы то есть Эльферия и Картана. Отличившиеся солдаты… Отдельно, под охраной солдат, стоит местная знать, недавно назначенный начальник стражи, местный Советник. Особый гость вечера не абы кто, а сидящий в клетке Тилиан. Особый потому что ему уделяет внимание Аби. Которая, привязав вилку к палке, периодически тыкает его в живот и рёбра получившимся инструментом, но делает это аккуратно, чтобы не убить.

— Ну что я могу сказать, — раскуривая трубку улыбается Костя. — Орлы! Гиганты! Выучка, поведение, профессионализм. Товарищи офицеры, подготовьте списки отличившихся. Приставим к награде. Себя не забудьте указать. Далее, наши замечательные ведьмочки. Вам от меня поклон. Награда будет по возвращении. Молодцы. Эрик… Тебе…

— Да брось. Дед, ну какие награды. Закончим — сходим на рыбалку. Никаких расчётов, свои же люди.

— Ну да, улыбается Костя. — Ты прав. Теперь… Эльферия, поможешь провести…

Зал озаряет яркая вспышка. В центре появляется парень от силы лет шестнадцати. Ловко крутит в руках посох, бьёт им по полу… Попадает себе по пальцам и ругаясь прыгает на одной ноге. Останавливается и шустро хромает к Константину.

— Повелитель, — с восхищением глядя на него шепчет юноша. — Спасибо. Если бы не вы… Я… Старый дурак… Я…

С этими словами парень падает на колени, вцепляется в ногу… Стиснув зубы, Костя поднимает его. Отряхивает и вдруг крепко обнимает.

— Ульфер, как же я рад… Ты не представляешь.

— Я… Повелитель, ещё раз спасибо. Ваш поступок… Ради меня вы… Клянусь, я никогда не оставлю вас. Я…

— Я верю, — отталкивая юнца улыбается Константин.

Улыбается, растрепав ему волосы смеётся и…

— Пора, Повелитель, — вытирая слёзы всхлипывает помолодевший Ульфер. — Сердце тратит много сил поддерживая Чёрного Короля. Надо закончить.

— Да…

Тут же Ульфер переносит Костю в подземелья, подходит к судорожно бьющемуся Сердцу, читает заклинания и жестом подзывает Повелителя. Притягивает останки Фреки и кланяясь отходит в сторону.

— Ну вот и всё, — стоя над изувеченным Фреки вздыхает Константин. — Спи сын мой. Ты теперь свободен.

Ногой раздавив то что осталось от головы Повелителя Ужаса Костя подходит к Сердцу. Принимает из рук Ульфера кинжал, режет предплечье и подставляет под струйку крови ладонь. Как только кровь набирается, выплёскивает её на Камень, гладит светящуюся поверхность и слушает.

Сердце ускоряет ритм, кровь шипя впитывается, Костю слепит яркая красная вспышка. Ритм замедляется, удары становятся сильнее и ровнее. Свет пульсирует. Сердце начинает выплёскивать магию. Ульфер склоняется в поклоне, Костя же видит… Видит троих взявшихся за руки девушек и маленькую девочку. Они подходят к Повелителю, улыбаясь кланяются, как вдруг прыгают, валят Константина и смеясь обнимают его. В зале оживают тени, скалясь и глядя на Костю огромными светящимися белым глазами подходят к нему, встают и одобрительно смотрят. Некоторые, похожие на людей присаживаются рядом и прикасаются. Другие, похожие на самых разных животных, рыча принюхивается, садятся и начинают выть. Девушки встают, прикладывают руки к камню, закрывают глаза. После чего трое из них отходят и встают на колени перед четвёртой или же проекцией Сердца Лэртона.

— Тёмный Император, — улыбаясь кивает она. — Теперь настоящий.

— Да, спасибо, — кивает Костя. — Спасибо вам. Я пойду… Остальные ждут. Ульфер, за мной! Нас ждут великие дела.

Схватив пребывающего в абстракции Ульфера за шиворот, Костя убегает из зала. Девушки собираются вместе, обнимаются и с нежностью смотрят вслед убежавшему Константину. Вздыхают и разлетаются в разные стороны. Трое возвращаются каждая к себе. Сердце Лэртона устремляется вверх, зависнув поворачивается на восток, улыбаясь потирает руки и щёлкнув пальцами исчезает.

Глава 20

Три дня спустя, утро рабочего дня начинается с разбора полётов и попыток вникнуть в смысл жизни местных, что не очень-то и получается. Потому что в Скалах жизнь в разы отличается от Лэртона и Чёрной крепости. С голода никто не умирает, знать не зажралась и беспредел не творила. Всё потому что Фреки хоть и обезумел, но дураком не являлся. Знать, министров и прочих, попробовавших эликсир позволяющий обойти клятву Сердцу, быстро раскусили и казнили на площади. Вместе с семьями, слугами и даже соседями если те были в курсе.

Народ Фреки держал в ежовых рукавицах. Чужаков случайно забредших сюда мгновенно переквалифицировали в рабы и гнали в шахты. Местных за малейшее неповиновение пороли и отправляли туда же. Общество разделялось на три сословия.

Раб, существо бесправное и право голоса не имеющее. Единственный смысл — работа в шахтах, в лучшем случае становление прислугой, в худшем служба в рядах рыцарей.

Гражданин, к ним относились рабочие, торговцы, крестьяне, ремесленники.

Воин… Воинами здесь были почти все. Сама армия имела очень сложную и разветвлённую структуру. Стража, королевская и городская, солдаты, рыцари, колдуны и ведьмы. Все они считались воинами.

И всё это, весь этот порядок и отсутствие охреневшей знати, должно было вывести Воющие Скалы в лидеры. Потому как порядок и строгий контроль. Но не срослось. Контроль слишком строгий, в измене и предательстве могли обвинить любого. Далее или казнь, или ссылка в шахты, от чего в последние десять лет, население города и близлежащих сёл пошло на убыль. Нацистские наклонности Фреки свою роль тоже сыграли. Для него были только люди, остальные расы он не признавал. То есть признавал, но только в качестве рабов. Полукровки считались выродками и уничтожались вместе с родителями.

В мирной же жизни… Подземные заводы или разрушило время, потому как никаких сохраняющих чар на них не было, или их уничтожили сами местные. Много металла, кристаллов, прочих богатств. Странные для всех машины и механизмы до поры до времени хранили, а после разобрали и отправили на переплавку. Торговли с другими королевствами не было вообще. Дары, например от Освальда принимались и с большой охотой, а вот продавать свои ресурсы Фреки не хотел. От чего остановилось развитие.

Однако, не всё так плохо. В самом городе, несмотря на ужасающие налоги и беспредел стражи торговля процветала. Литейные заводы, коих здесь аж целых три стабильно выдавали продукцию в том числе и цветную. Шахты давали минералы и металлы такие как: медь, олово, серебро, немного золота и редкие в этом мире кристаллы. Сельское хозяйство, в котором принимали активное участие гражданские модели големов, приносило немалые урожаи зерновых и овощей. Охота и рыбалка под запрет не попали. Собирательство тоже. Крестьяне работали… Также в городе имеется огромная мастерская где из добытых в шахтах кристаллов производят артефакты. Кольца и посохи концентраторы, накопители… Есть даже кристаллы вырабатывающие магию. Но опять же политика Фреки который в каждом видел шпиона или предателя, а если не видел, то подозревал. Отсутствие школ и госпиталей даже для военных, поистине драконовские законы и ужас что творила стража…

Стража здесь отдельная тема и если к королевской вопросов нет, они как им и положено охраняли замок и короля, то вот городская чудила по полной. Законы просто извращались, царила коррупция и досы. Конечно о предательстве никто даже не помышлял, но как успел узнать Костя хватало и без этого. Например, за донос и некоторую сумму денег, арестовать могли любого. Так же, за чуть большую сумму, любого могли и выпустить, от чего случайный житель, имеющий небольшой капитал, родственников и кое-какие связи, мог за неделю раз пять отправиться в шахты и столько же раз вернуться оттуда полностью оправданным. Сгинет ли бедолага в шахтах или будет реабилитирован, зависело не от того прав он или виноват. А от того сколько у него денег и сколько денег у его завистливого соседа.

— Нда, напоминают бибуратов, — вздыхает Костя.

— Кого? — спрашивает мнущийся у стола Советник.

Советник… Он же Матиас. Личность интересная и как каждый знакомый Косте Советник, он всеми силами топил за процветание королевства. Предлагал решения, строил планы развития, составлял схемы. За что практически каждый год на пару-тройку месяцев убывал в шахты. Планы его естественно никто не слушал, предложения не принимал. Что удивительно, местная знать хоть с завидным постоянством получала по зубам, держалась на стороне Советника. Матиас же, при дворе выполнял роль попугая.

— Не нервничай, — улыбается Костя. — Присядь, расскажи всё подробнее.

— Что вас интересует?

— Всё. Но начнём с малого. Послушай, Матиас, не надо меня бояться. Я хочу помочь. Воющие Скалы, теперь часть Империи. И я хочу чтобы жизнь здесь, как можно скорее стала такой же как в Лэртоне и Чёрной Крепости.

— Но у нас всё хорошо. Повелитель, прошу вас, не надо вводить такие жестокие законы. Люди, они не виноваты. Не надо…

— Это будет сложнее чем я думал. Моана, душа моя.

— Да, любимый, — садясь на стол хихикает Бабочка.

— Будь так добра, отнеси господина Матиаса в Лэртон. Представь Кетиосу и Аару, попроси провести экскурсию и присмотри за ним. К вечеру верни обратно. Девочкам скажи что всё хорошо, я жив, не ранен, мы победили.

Поцеловав Костю, бабочка хватает Советника и исчезает.

Константин мотает головой, встаёт и подходит к окну. Смотрит как рабочие восстанавливают стену, вздыхает и…

— Ну, не так уж всё и плохо. Хотя бы ростовщиков нет. Закрыть бордели, снизить налоги, разогнать стражу по рудникам и можно жить.

— Нужно жить, — слышится за спиной голос от которого Костя подпрыгивает.

Однако повернуться не успевает. Со спины его обнимают, снимают корону и тут… На голову Кости ложится что-то мягкое и тяжёлое. По его груди и животу скользят руки. И сомнений кто это, у Повелителя нет. Однако на ней нет вуали, руки хорошо видно. Аккуратные чёрные ногти, тонкие пальцы, мышцы как у Любицы, серая кожа…

— Ты стала больше, — гладя её руки улыбается Костя.

— Я наблюдала за тобой, — шепчет Ланиэль. — Большие, высокие и мускулистые женщины с более чем пышными формами тебе нравятся сильнее. Поскольку изменения для меня не сложны, я решила стать красивее.

— Да, отрицать это…

— Бессмысленно, — сжимая Костю хихикает Ланиель. Грустно вздыхает и дрожащим голосом продолжает: — Я свободна. Получилось по дурацки… Я видела что дракон почти уничтожил тебя. Очень испугалась и помешала Фреки. Хотела убить, но у меня не получилось. Фреки раздавил череп и я… Я подумала что исчезаю. Однако без контроля черепа, я стала даже сильнее.

— Почему сразу не пришла?

— Боялась… Понимаешь, я сотворённый злой волей Тилиана Тёмный Дух. Заточённая в череп душа усиленная энергиями. Для этого, чтобы сотворить меня, Тилиан принёс в жертвы сотни. Эльфы, люди, несколько непокорившихся ему элементалей и даже попавшийся под руку Тёмный Дух. Всех их он извёл чтобы усилить меня и держать под контролем. Я не знаю как после всего этого ты будешь ко мне относится. В их гибели виновата я. Если скажешь, я уйду…

— Глупая, — поворачиваясь и утыкаясь ей в живот вздыхает Костя. — Ты не уйдёшь, я тебя не отпущу.

— Начнёшь приказывать?

— Нет… — выдыхает Костя. — Приказывать не начну. Ты свободна. Полностью, абсолютно. Но, я бы очень хотел, чтобы ты была рядом со мной, с нами. Чтобы забыла о прошлом и вместе с нами жила. Конечно, ты можешь уйти. Приказать тебе остаться или запереть я не могу. Но если ты хочешь чтобы вместо строительства Империи, я таскался за тобой по миру, то…

— Посмотри на меня! — отталкивает его Ланиэль. — Посмотри! Я не живая, не мёртвая, я никто и ничто. Я просто сгусток магии с разумом и теперь свободной волей. Смотри, Император! Готов ты, ложиться в одну постель с таким чудовищем? Готов принимать мои ласки? Ты… Не спеши, посмотри внимательно и скажи.

Константин делает так как говорит привидение. Отходит чуть назад и приложив два пальца к подбородку рассматривает женщину. Первое что бросается в глаза… Чего греха таить, там в прошлой жизни, Костя любил смотреть ролики. Посматривал и хентай и теперь с уверенностью может сказать, что Ланиэль очень похожа на Садако, то есть её хентайную версию. Особенно похожа причёска. Длинные чёрные волосы, почти полностью скрывающие лицо. Одежда как у неё. Потрясающие формы! Теперь вот ещё рост и мускулатура. Из необычного только цвет кожи, слишком большие глаза и острые треугольные зубы. В остальном всё красиво, даже слишком.

Не слыша ответа Ланиэль начинает нервничать. Переминается с ноги на ногу. Вздыхает и вздрагивает.

— Ты прекрасна, — подходя выдаёт Костя.

Берёт женщину за руки и целует пальцы. Видя улыбку Ланиэль, которая всё и без слов поняла, икает, отскакивает… Но уйти далеко не получается.

— Попался! — схватив его и подняв над полом восклицает появившаяся Арата. — А я уже соскучилась. Ну давай, возьми меня. Как ты любишь, на столе, сзади. Или… Я сама возьму тебя. Ланиэль, ты ведь мне поможешь?

— Я? Но-но… Я пока никто. Да и…

— Ошибаешься, — появляется рядом Аби. — Он уже выбрал тебя. Ты теперь с нами.

И всё бы ничего, от близости Костя отказываться не хочет. Вот только… Ланиэль и Арата, по два с половиной метра ростом. Есть вероятность, что двух таких Костя просто не вынесет. А ещё с ними Аби…

Костю ставят на пол. Арата чёрным дымом перетекает к Ланиэль, мгновенно раздевается и тут всё меняется. Увидев возлюбленную без одежды, наступает на них уже Костя.

— А знаете, вы правы, — снимая рубаху идёт к ним Константин. — Это правильно. Но перед тем как начнём, у меня будет предложение и маленькая просьба. С чего начать?

— С предложения, — улыбается Аби.

— Хорошо, тогда… Арата, Аби, мы с вами уже женаты. Ланиэль… Ты будешь моей женой?

— Да! Ой… Да… А просьба?

— Станьте больше, — сглатывает Костя.

Женщины переглядываются, улыбаясь вздыхают, после чего Аби быстро прибавляет в размере и становится одним ростом с Аратой и Ланиэль.

— Ещё больше! — рычит Костя.

Женщины прибавляют ещё по полметра. Шагают к нему…

— А ещё больше можно? — глядя на них стонет Костя. — Ещё…

— Нет, — качает головой Аби.

Все трое окружают Константины, поворачиваются к нему спинами и пятятся назад. Прижимаются к нему попами…

— Да! — гладя и шлёпая их восклицает Костя. — Да! О да!

****

К работе Костя возвращается к вечеру. Принимает несколько зелий довольного жизнью Ульфера, зарывается в бумаги, но тут… Моана возвращает Матиаса. Который пребывает в прекрасном расположении духа, слегка пьяный и очень довольный. Вежливо кивает Повелителю, достаёт из балахона блокнот, щёлкает перьевой ручкой и готовится слушать и записывать новые законы.

Первым делом, снижаются налоги, не много не мало, а в десять раз. Торговцы получают свободу. Жителям назначаются выплаты, такие же как и в Лэртоне. Приводят местного Казначея, после его доклада и новостей что с казной всё в порядке, Костя потирая руки продолжает. Новые законы пишутся, старые отменяются. Планы Матиаса по развитию, что для него очень неожиданно, принимаются и дополняются.

Через четыре часа, Советник убегает рулить государством. То есть теперь областью в составе Империи. К Константину же приходят выжившие местные военачальники, с ними Моор и Джер’ра.

После совещания, два местных генерала, Тарк и Госал, выпадают в осадок. Мало того что к ним относятся с пониманием, как сам Повелитель о котором ходили ну совсем неприятные слухи, так и командующие войсками вторжения Моор и Джер’ра. Описывают перспективы, порядки и самое главное — оружие. От чего генералы, ещё совсем недавно вражеские, недолго думая обновляют клятву Сердцу. Оба получают звание полковников, инструкции и убывают наводить порядки в своей поредевшей армии.

Следующими идут колдуны и ведьмы. Коих не то чтобы мало, но по мнению Ульфера колдунами считать их немного неправильно. Большинство из них обычные люди, к магии практически не расположенные. Но, артефакты, то есть специальные накопители магии, концентраторы и генераторы, ставят из в ряд с не особо сильными колдунами.

Их Костя переводит под начало Картаны. Ульфер с ними работать отказывается. С его слов магия это искусство, а тут… Картана же не артачится и понимая важность задания берётся за дело.

Следующими идут управленцы и тут всё ещё проще. Восстанавливать ничего не надо. Долгов перед ними нет. Нововведения принимают охотно, работать с гномами и другими расами согласны, относится к ним как к своим тоже и уже ждут делегацию которая поделится опытом.

Далее торговцы, но там вообще вопросов нет. Разворачиваться они согласны. Товары из Лэртона, Крепости и от Северян ждут.

На этом хорошие новости заканчиваются и начинается… Первым делом идёт стража которая сильно рассвирепела при Фреки. Поэтому, большую её часть решено отправить на строительство разрушенного при штурме, а после на рудники. Начальники, допустившие разгул взяточничества убывают в шахты незамедлительно.

Сотрудники госбезопасности, коих набралось аж целых восемнадцать, получают приказ открыть отдел и пересмотреть дела шахтёров. Невиновных отпустить и назначить компенсацию, виновных, то есть бандитов и прочих отбросов снять и отправить на другие работы. Со слов Константина, в богатые ресурсами шахты потянутся гномы, а они профессионалы и справятся лучше.

Уже с рассветом Илара и Любица рассказывают что здесь за рыцари. Оказывается, не все хранилища развалились. Множество комплектов артефактной брони сохранились. Правда использовали её, мягко сказать не совсем по назначению. Если точнее то брали воина и заковывали его в доспехи. Без права выхода оттуда. Во избежание бунта и других неприятностей, Фреки изобретает дополнительный артефакт или же «гвоздь.» Прибор этот, банально забивают в затылок рыцаря, чем превращают в безвольное, очень злое, но полностью подконтрольное Фреки существо. «Гвоздь» копирует память и навыки, тело и душа несчастного «пилота» служат батарейкой. Как только тело разрушается, а душа истаивает, что при поддержке доспеха происходит лет через двадцать. «Гвоздь» вынимают, труп вытряхивают из доспеха, загоняют нового пилота и возвращают «гвоздь» на место или же вбивают в затылок несчастного. От чего численность рыцарей не сокращается, а знания их растут. Каждый такой пилот, не только получает от «гвоздя» знания и опыт, но и дополняет. Правда, с накоплением опыта ими становилось сложнее управлять, но Фреки это не останавливало.

После рассказа, Костя принимает решение, упокоить всех оставшихся рыцарей. Доспехи собрать, привести в порядок и найти для них пилотов на добровольной основе. Големов решено пока не трогать. Проверить, посчитать, изучить, но не активировать.

— Нда, дела, — вставая и потягиваясь зевает Костя. — Жутко…

— Вам нужно отдохнуть, — кланяется Ульфер. — Поспать…

— Пока некогда, — мотает головой Костя. — Итак… Моана. Притащи сюда Натана и Белобородого. Моор, Джер’ра, остаётесь здесь и следите за порядком. Волнения мне не нужны. Любица, собирай своих. Илара, Аби, Арата, Ланиэль, идёте с нами. На рассвете следующего дня, мы отправляемся в Кровавый Чертог. Ульфер, проследи чтобы Тилиан не сдох. И найдите мне Мэй. К ней у меня много вопросов.

— А мы? — встаёт Эрик. — Мы пойдём с тобой. Одного тебя отпускать нельзя.

— Да, Повелитель, — качает головой Моор. — Принимаю, победа бодрит и гонит вперёд. Но мы вас отпустить не можем.

Начинается полемика, сыплются предложения, теории… В итоге приходят к следующему плану. В Кровавый Чертог выдвигаются не завтра, а послезавтра. Все отдыхают, подготавливаются, а пока ждут, Ланиэль потому как эльфийка и родом из Кровавого Чертога наведается туда, проведёт разведку, посмотрит подсчитает, ну и пустит среди эльфов слух о том что Тилиан сидит в клетке, а Тёмный Император идёт.

Вместе с Тёмным Императором идут: отряд диверсантов, снайперская рота, сапёры и две роты пехоты. Три гаубицы, миномётная рота, сто дриад, сотня фей, Фрея со своими для пущего эффекта, Эльферия, Ульфер и Картана. Архаса, Илара, Эрик и две сотни его бойцов.

Спорить Костя не решается, потому как по глазам видно что или пойдут названные, или вообще все. Поэтому назначает войска Экспедиционным Корпусом и идёт спать в королевские покои. Однако по пути меняет решение и отдыхать уходит в лагерь войск. Заодно, с целью узнать побольше зовёт с собой жён.

Глава 21

Стоя в палатке, прямо перед Костей, женщины переглядываются, хихикают и толкаются. Любица, Илара, Моана, Архаса, Арата и Аби, как могут подкалывают хихикающую Мэй. Которая, от каждой такой подколки смеётся и ведёт себя так, как будто это она первая жена, и именно она проявив снисхождение приняла их в свою семью.

Отдельно стоит принявшая нормальный размер Ланиэль. Стоит, не моргая смотрит на Костю и прижимая руки к ещё сильнее увеличенной груди томно вздыхает.

— Девочки, соберитесь. Все шутки потом. Сейчас мне нужно знать…

— О себе? — выходит вперёд Мэй. — Ты Кастиан. Тёмный Император, Тёмной Империи. Что на мой взгляд полный бред.

— Почему? — округляет глаза Костя.

— Потому что, — подняв пальчик хихикает дракон. — Вас так назвали Светлые. А вы приняли. По моему, это не соответствует действительности. Например, в Тёмной Империи, ценили жизнь каждого жителя. Будь то крестьянин, солдат, учёный или маг. Неважно какой расы и пола был гражданин. Орк, кентавр, тёмный дух, лесной дух, приведение, элементаль или даже в некоторых, особо исключительных случаях — голем. Ко всем относились одинаково. Граждане получали защиту, образование, работу, любую медпомощь, социальные выплаты такие как пособие по уходу за детьми, больничные, пенсии по возрасту и пенсии по инвалидности. Голода не было, безработицы тоже, образование у всех. Тёмные были времена, страшные. Теперь возьмём светлых. Образцы веры в белых одеждах, правда вонючие что ужас. Потому как мыться нельзя, чистая кожа пропустит Тёмные Силы, которым заняться больше нечем, кроме как стоять за спиной у праведников и ждать когда он отмоется. А когда человек заживо гниёт от грязи, страдает от вшей и голода, это испытание богов. Страдая человек очищается от скверны. Искупает грехи. А если помрёт, то это плюс. Там, перед тем как попасть в обитель богов можно пострадать ещё и очиститься от грехов. Там, у них, грех всё. Даже желание поесть. Даже желание не сдохнуть от дизентерии. Потому как болезни насылают боги, а они светлые им виднее.

— Похоже на бред…

— Но тем не менее, так и есть, — выхаживая перед Костей и соблазнительно виляя бёдрами вздыхает Мэй. — Тёмные, это просто название. И тут не важно как вас называют: тёмные, серые, зелёные. Главное — поступки. Будь моя воля, я бы смело поменяла ваши названия. Потому как твоя Империя, она на самом деле светлее светлого. Да, вы украшаете доспехи шипами и черепами, изображениями чудовищ и зверей вместо ликов ангелов и божеств. Но поступки… Поступки говорят сами за себя.

— Почему тогда нас ненавидят? — поднимает руку Любица.

— Тут всё проще простого, — разводит руками Мэй. — Непонимание. В то время, когда я была совсем юной, драконы не вымерли, а две Империи не начали войну, все разногласия шли из-за мировоззрения. Да, именно из-за него. Вы ценили каждого, каждый житель для вас был отдельным механизмом встроенным в общий комплекс. У светлых единичная личность не более чем винтик. Вы ценили жизнь каждого, они нет. Вы признавали всех, они только людей. Хотя, не обошлось без лицемерия. Магия, её использовали все, но называли по разному. У вас колдуны, маги, ведьмы, шаманы, говорящие с тенями. У них паладины, епископы, понтифики, видящие. Суть одна… Они просто назвали магию благословением богов. Но, своих благословенных, они презирали и боялись.

— Как я погиб? — видя что дракон много знает и охотно делится спрашивает Костя.

— Тебя предали. Многие… Что точно случилось я не знаю, но бой в Императорском дворце случился неожиданно. Против тебя, использовали могущественный артефакт или же «Разрывающий Души.» При использовании, душа жертвы разрывается на тысячу осколков. Очень похоже на проклятие… Если маг посмотрит, то смело решит что несчастного прокляли раз этак сто. А дальше, осколки души разлетаются и истаивают. Это очень страшный метод, без шансов на спасение. Но ты, будучи великим магом, смог обойти и это. Удерживая осколки, ты открыл порталы, стабилизировал части души и отправил их в разные миры.

— Ты это видела?

— Я? Нет. Я была далеко отсюда. На побережье, среди вулканов. Узнала я потом, после катастрофы.

— Откуда узнала?

— Ну, там сложно. Видимо родители знали что случиться и отправили меня в безопасное место. Вулканы… Они появились после падения осколков Сердца, магии там много. Раньше было. Это и помогло мне пережить удар. Потом я летала, искала более сильный источник магии. И в горах, что над Подгорным Королевством нашла её. Она всё мне и рассказала. И не соврала, ни разу. Правда я её не послушала. Вместо того чтобы залечь в спячку, мы драконы это умеем, я полетела дальше и попалась. Я тогда ослабла, без магии драконы не могут. А твой приёмный сын, как и говорила оракул, поймал меня и почти две тысячи лет использовал. Пил мою кровь. Но ты пришёл и освободил. И вот я рядом.

— Оракул, значит. А она…

— Она видит прошлое и будущее, — прижав руки к груди шепчет Мэй. — Она есть и её нет… Ну то есть будущее увидеть нельзя, оно ещё не произошло. Но глядя в прошлое и на настоящее, она может точно просчитать варианты.

— Я слышала что Синеусый перед войной долго шарился по горам с целью найти оракула, — кивает Ланиэль. — Но не нашёл.

— Так её нельзя найти, — подпрыгивает Мэй. — Она сама решает с кем ей разговаривать. Идти и искать её, более чем бесполезно. Она может принять орка, пришедшего с вопросом кто украл его корову. А может проигнорировать целого короля. Она сама решает… Но если она сама решит встретиться, от неё не спрячешься. Она придёт и скажет всё сама. Ещё вопросы?

— Драконы, демоны, тёмные духи, — хмурясь спрашивает Костя. — Где все они были?

— Много факторов. Алтари светлым богам, идолы, но ключевым стало лунное серебро или ангельская пыль. Вещество очень поганое. В чистом виде полностью блокирует магию, в виде порошка действует на магических существ как кислота, особенно если вдохнуть. Если смешать с другими веществами приобретает новые свойства. Например из сплава драконьей стали, то есть железа выплавленного в огне дракона и лунного серебра были сделаны мои кандалы. Шипы и крючья которыми Фреки периодически потрошил меня тоже. Оракул говорила что светлые тащили всё это с собой. Твою семью добили засыпав их ангельской пылью.

— А по тактичнее нельзя? — отвесив дракону подзатыльник рычит Арата.

— Извините, — отходя мнётся Мэй. — Молодая ещё. Иногда вылетает то, что не следовало бы. Но меня можно понять! Я две тысячи лет на привязи. Да и сейчас, по человеческим меркам мне едва восемнадцать. И это при том, что раз в месяц меня растягивали и пронзали шипами. Да тут у кого угодно крыша поедет. Извините. В общем, времена были страшными, а деяния ужасающими. Но теперь всё закончилось. А главное — с тобой теперь я. Пока последняя в своём роде, но мы же это исправим?

— Обязательно, — кивает Костя. — Ланиэль, милая, отправляйся к эльфам. Скажи всё как договаривались и про Мэй не забудь упомянуть. Скажи что Император придёт с жёнами, одна из которых дракон. Иди и поосторожнее. Теперь вы. Вперёд никто не суётся. Только за мной. Всем всё понятно? Особенно ты, Аби, ни шагу без меня. Если всё. Давайте спать. Завтра будет трудный день. Спать, Арата, не надо так улыбаться.

В палатке начинается суета. Кривясь и фыркая девушки готовятся ко сну. Однако в процессе успевают сговориться, раздеваются и приняв самые соблазнительные позы укладываются.

Косте же не до этого. Теперь, после откровений дракона, вопросов стало ещё больше. Появилась какая-то оракул о которой никаких воспоминаний нет. Лунное серебро… Да и вообще все прошедшие события… Одни обезумевшие Повелители чего стоят. Но в одном Костя уверен на все сто. Спятили они не просто так. Даже если принимать то что каждый Повелитель со временем долбанётся, то не в одно же время. А все окончательно двинулись почти десять лет назад.

— Нет, без вмешательства точно не обошлось, — обнимая Илару и гладя её крылья ворчит Костя. — Кто-то решил добить Повелителей. Причём добить самым мерзким образом. Но пока… Кстати, а почему Кровавый Чертог назвали именно так?

— Потому что, — обнимая Костю со спины шепчет Любица. — Во времена войны, местные эльфы уничтожили четырёхтысячный отряд светлых. Убили всех, а трупы и раненых рассадили на колья. Многие умирали уже на кольях. Прибывшее подкрепление увидев весь этот ужас, бежало. На прощание это место назвали Кровавым Чертогом.

— Всё таки мы Тёмные, — поудобнее устраиваясь ворчит Костя. Ладно…

****

Утро начинается с подготовки и изменения планов. Отряды спешно собираются, проверяют оружие и снаряжение. Уже готовые диверсанты грузятся в контейнер и с помощью Моаны и Илары отбывают к эльфам. Остальные…

Такую спешку Костя объясняет слишком плохим состоянием Тилиана. Конечно, Ульфер и медики делают всё что могут, но состояние эльфа только ухудшается. К тому же от крови дракона, он начал мутировать хрен пойми во что.

Допускать его преждевременной смерти, Костя категорически не хочет. Потому как Сердце слишком слабое и потерю Повелителя вряд ли переживёт. Уходить так рано Косте тоже не хочется. Своим бойцам он доверяет, но местные…

Войска собираются к обеду. Грузятся в ящик, стену которого на всякий заколачивают. Мэй принимает облик дракона и ждёт приказа.

— Чтобы всё было нормально, — оборачивается Костя. — Тихо, мирно, если случится восстание, заговорщиков и им сочувствующих на колья. Всё понятно?

— Так точно! — приложив ладонь к каске выкрикивает Моор. — Товарищ верховный главнокомандующий… Удачи.

— Спасибо. Мэй! Полетели.

Дракон расправляет крыло, Костя с Архасой поднимаются и садятся Мей на спину. Дракон хватает контейнер, взмахнув крыльями рычит и тяжело поднимается в воздух. Как только набирает высоту оглядывается, скалится…

— Говорят что жёны сидят у межей на шее. У нас как я понимаю наоборот.

— Мы можем сами перенести его, — появляется рядом Арата.

— Ещё чего! — возмущается Мэй. — Мой муж, я буду его на спине возить. Да и потом, это круто. Представляешь как его авторитет вырастет, когда он верхом на мне прилетит к эльфам? Да они на него молиться начнут.

— И не только эльфы, — прикусив губу стонет Архаса.

— Об этом позже, — качает головой Костя, наклоняется и похлопав Мэй спрашивает. — Тебе не тяжело? Если надо будет, можем остановиться. Отдохнёшь.

Дракон не отвечает, вываливает язык… Глаза её вспыхивают фиолетовым, мутнеют, вместо зрачков появляются алые сердечки. Она выдыхает из ноздрей розовый дым, вздрагивая рычит и заявив что всё нормально быстрее работает крыльями.

— Ты к каждой умеешь подход находить, обнимая его выдыхает Архаса.

— Ага, — появляется рядом Аби. — У него талант. Ну а вообще… Есть пара занятных историй когда нашего Императора отшили. Причём два раза подряд. Сделали это дриада и великанша. А потом…

Что там было потом Костя уже не слушает. Смотрит вперёд и вспоминает про эльфов.

В памяти есть кое-что интересное. То, о чём раньше Костя не вспоминал. Например раньше, ещё до вхождения в Империю эльфы считались самой развитой цивилизацией. Во времена когда все другие расы учились к палкам камни привязывать, остроухие жили в эпоху античности. Слыли снобами, считали другие расы дикими и большую часть времени проводили размышляя о жизни и тщетности бытия.

А почему нет? Магов у них много, с урожаем, его выращиванием и сбором проблем не было. Данное природой особое зрение, острое как у орла, делало из них первоклассных стрелков и охотников. Однако, когда ещё молодая Империя подошла к их границам… Нет, войны не было. Не произошло ни одной стычки. Эльфы проявили большое благоразумие, а поскольку живут кланами, то есть домами, то на совете приняли правильное решение, то есть идти и дабы избежать кровопролития проситься в Империю.

К тому времени, Костя, то есть в те времена Кастиан уже присоединил людей, орков и гоблинов. Орков после небольшой войны, поэтому такое решение, прийти самим, для остроухих оказалось наиболее правильным. Ну а после, эльфы внесли огромный вклад в развитие Империи. Подняли медицину, усилили магию. Многих и многих мудрецов, учёных, изобретателей и по-настоящему великих медиков дал этот народ.

Для них же, с момента присоединения, почти ничего не изменилось. Разве что работать начали, но это даже по их мнению стало плюсом. Сидеть и размышлять о жизни это, конечно, хорошо. Но кушать всё же хочется. А чтобы кушать вкусно и всегда досыта, нужно задницу с лежанки поднять. Вот эльфы и подняли. Так подняли что самим понравилось.

Однако кое-что в эльфах Косте не нравилось. Если сравнивать с людьми, то практически полное отсутствие выносливости. Ловкость, сила, скорость, магия, это всё на высшем уровне. Но вот выносливость… Местные на Леголаса совсем не похожи и бежать хрен знает куда в поисках полуросликов попутно сражаясь с орками просто не смогут. Да и сражаться тоже… По крайней мере долго. Если грубо… Можно вывести на ринг двух бойцов, эльфа и человека. Надеть перчатки и ударить в гонг. Эльфу останется только одно, всеми силами пытаться вырубить человека в первом раунде. И если он этого не сделает, то в третьем ляжет сам. Удел эльфов работать мозгами.

Да и взросление у них проходит странно. В четыре стадии. Рождаются они также как все. Растут ничем не отличаясь, до шестнадцати. А вот потом… Когда люди считаются взрослыми, заводят семьи и приступают к работе, у эльфов начинается такой период как «Цветение Юности. От шестнадцати и до ста лет, эльфы только и делают что развлекаются, пьют и отрываются по полной. Второй период, для него поэтических названий не придумали и обозвали зрелостью. От ста и до трёхсот лет, у кого как, эльфы включают мозги. Заводят семьи, работают, учатся, совершаютоткрытия. От трёхсот до пятисот-шестисот — старость. Мозги эльфа выходят на новый уровень. Тело немного сдаёт, но разум… Старые эльфы действительно настоящие мудрецы. Они в Империи становились учёными и двигали прогресс.

Ну а далее, если эльф выживает, то становится или главой дома, или каким-нибудь духовным лидером. Другое дело полукровки! Эти ребята…

Размышления прерывает образ Тилиана. Уже тогда в преклонном возрасте, он верой и правдой служил Империи. Сокрушал врагов, защищал граждан…

— Что же заставило тебя предать меня? — глядя в пустоту бормочет Костя. — Что…

Мотнув головой, Костя видит летящих над драконом Ланиэль и Арату. Обе рассержены, обе злобно смотрят друг на друга, шипят и, кажется, готовы сцепиться.

— Что за… Архаса, чего они?

— Спорят кто красивее, — хихикает орчанка. — А ты что не слышишь?

— Задумался…

— Зря, они сейчас сиськами мерились. Сейчас…

— Любимый! — зависнув над ним синхронно спрашивают обе. — Скажи кто из нас красивее!

— Та у которой попа больше, — выглянув из-за Архасы хихикает Аби.

Два тёмных духа, синхронно избавляются от одежды и наклоняются. Оглядываются и вопросительно смотрят на Костю.

— Дилетанты, — фыркает Мэй. — Оденьтесь и не позорьтесь.

— Это ещё почему?

— Потому что самый большой зад у меня! — выдыхая клубы розового дыма восклицает Мэй.

— Это не честно!

— А вот и честно. Это моё настоящее обличие. Я дракон! Чего притухли, плоскодонки? Я победила.

Женщины замолкают, садятся рядом с Костей, уныло вздыхают, но продолжают метать глазами молнии. Шипят друг на друга…

— Соберитесь, мы всё-таки воевать летим, — качает головой Костя. — А вот потом, когда закончим… Слушайте, вы все, самые красивые девушки на этой планете. Да что там планете, в галактике.

— Ух ты, круто! — восклицает Мэй. — А что такое галактика?

— Потом объясню. Летим. Ланиэль, как слетала? Всё хорошо?

— Всё отлично! Мне даже ничего делать не пришлось. Тилиан так всех достал, что главы домов тебя с еловыми венками встречать выйдут. Не все, но многие.

— Значит серьёзных столкновений не предвидится. Хорошо.

Глава 22

Несколько часов спустя. Лес у Кровавого Чертога.

Возвещая о том что Тёмный Император прибыл и просто для порядка оглушительно рыча, Мэй приземляется на поляну в двух сотнях метров от стен города. Ставит контейнер и пока Арата отрывает от него стену, встав на задние лапы и расправив крылья выпускает вверх поток пламени.

— Показушница, — качает головой Илара.

— Я, между прочим делом занята, — надменно глядя на неё ворчит дракон.

— Это каким? Народ распугиваешь?

— Авторитет Косте зарабатываю, — парирует Мэй. — Эльфы снобы, но отнюдь не дураки. А поскольку воины из них такие себе, то при виде меня в бой они точно не сунутся. Ты лучше пример бери. Изобрази что-нибудь.

Хмыкнув Илара взлетает высоко вверх, зависает и расправив крылья искрится разрядами чёрных молний. Моана взлетает, зависает рядом с ведьмой и приняв облик жутковатой антропоморфной бабочки сыплет с крыльев блестящие чешуйки. Вышедшая из контейнера Картана кастует два десятка огненных шаров, запускает их в небо и подрывает чем устраивает фейерверк. Демонстрация силы срабатывает, на шпилях замка и стенах спускаются флаги, ворота города открываются и на дорогу выходит делегация эльфов. Войска выбираются из контейнера, строятся и ждут приказов.

— Спокойно, тихо, без лишнего шума! — пыхтя трубкой улыбается Костя. — Подходим, разговариваем, заходим… Заходим в любом случае, даже если впускать не захотят, это их проблема. Феи, родные мои, берём по бомбочке и если что — закидываем врагов. Дриады — в лес, прикрывайте. Эрик, ты рядом со мной, своих проси не высовываться. Картана — замыкаешь.

— С этой макакой что делать? — подтаскивая клетку с Тилианом спрашивает Аби.

— Неси впереди, пусть видят. Можешь даже потыкать своей вилкой, вместо сигнала поработает… Выдвигаемся.

Первыми идут Костя, Эрик, Ульфер, Любица, Арата и Архаса. За ними воительницы Любицы, далее солдаты и артиллерия. Снайперы уже рассредоточились и следят за обстановкой. По рации о том что всё тихо докладывают диверсанты. Над войсками летят серьёзно настроенные феи с минами в руках. Моана и Илара парят в вышине и откровенно выделываются. Но больше всех выделывается Мэй. Машет крыльями, оглушительно рычит, выдыхает струи пламени и заискивающе подбадривает Костю. Также громогласно возвещает о том, что Тёмный Император вернулся и призывает эльфов пасть ниц перед ним.

Шагающие навстречу эльфы, судя по вытянутым, белым как мел лицам и огромным глазам, от увиденного хотят не только упасть перед Тёмным Императором, но ещё и штаны поменять. Однако идут…

Впереди древний седой старец, в белых одеждах с плетёным из лоз посохом в руках. За ним четверо таких же, но немного моложе. Позади десяток лучников несут еловые венки. За ними женщины с цветами и венками. Замыкают шествие дети.

— Тилиан, псина сутулая! — встряхивая клетку кричит Аби. — Поздоровайся с бывшими подданными.

— Да пошла ты! — ревёт Тилиан. Вскакивает, вцепляется в прутья клетки, глубоко вдыхает и: — Эльфы! Это я, ваш Повелитель! Узурпатор изуродовал меня! Сейчас, он захватит власть, а вы… Вы все! Вам уготована роль скота. Берите оружие! Сражайтесь, уничтожьте захватчика!

— Силы Тёмные, — ещё сильнее округляя глаза выдыхает идущий на встречу старец. — И правда Повелитель. Прошу меня простить, господин Тилиан, но пред ликом Тёмного Императора, я вас слушаться не могу. Император…

— Как твоё имя? — подойдя спрашивает Костя.

— Анорион, — низко кланяется эльф. — Советник Повелителя Кровавого Чертога. Скромный слуга, всем сердцем и душой радеющий за мир и процветание. Мы знали что вы вернулись, Император Кастиан, мудрецы и провидцы предсказали это. Мы ждали вас, готовы присягнуть вам и вместе с вами строить Тёмную Империю.

— Мудрые слова, — кивает Костя. — Встань, Анарион, выпрямись. Расправь плечи. Вы свободны от гнёта безумного короля. В ваш дом пришли порядок, мир и процветание. Проводи меня к Сердцу, пора заканчивать.

— Прошу за мной, Император, — улыбаясь кланяется эльф.

— Предатели, — шипит Тилиан. — Подлые трусы и жалкие дешёвки. Смерть вам всем. Атрай!

Слышится свист, в землю у ног Константина вонзается стрела. Вспыхивает…

— Все назад! — прижимая к животу Константина красиво светящийся от магии меч кричит эльфийка в зелёных одеждах. — Меч зачарован. Одно движение и вместо одного Императора у вас будет два маленьких. Я предупредила.

— Атрай, — шепчет Анарион. — Одумайся, пока не поздно…

— Да, дитя, подумай, — криво улыбается Ульфер. — Может оно того не стоит?

Думать, симпатичная по мнению Константина эльфийка в зелёных одеждах и маске скрывающей левую половину лица, явно не хотела. Вместо этого она вызывает подкрепление. В землю вонзаются стрелы, вспыхивают, в итоге Константин, Любица, Арата, Ульфер, Эрик и Архаса оказываются в окружении двадцати эльфиек. Остальные, дабы Костю не порезали благоразумно стоят и не двигаются. Анарион со своей свитой взывает к разуму девушек. Требует отпустить Императора и извиниться. Выглядит крайне растерянным…

— Сильные ведьмы, — кивает Ульфер. — Сильно искривляют магический фон. Независимы от Сердца. Я понял! Наёмницы.

— Уверен?

— Да, Повелитель, — улыбается Ульфер. — Одежда не та, на одеяния местных совсем не похожа. Полумаски, магия отличается. Однако местные их знают… Видимо, наняты давно и тусуются здесь. Мне их размотать?

— Подожди. Всем стоять. Ну, девушки, вы меня окружили. А дальше-то что? — вздохнув спрашивает Костя.

— Клетку! — командует эльфийка.

— Забирай, — бросив клетку хихикает Аби.

— Дёрнетесь — ему конец, — хватая Костю за руку и оттаскивая в сторону рычит эльфийка. — Прошу вас, Тёмный Император. Мы проводим вас к Сердцу. Господин Тилиан?

— Ну и что ты теперь скажешь, Кастиан? — выбираясь усмехается Тилиан. — Ничего? И планов никаких? А вот мой сработал. Ты сам принёс меня сюда, чем и спас. Сейчас я принесу тебя в жертву Сердцу. Проклятие спадёт, магия восстановит меня. Но сначала… Сангви и Арата. Вы серьёзно думали что получили свободу? Успели насладиться? Хорошо, вот только сейчас вам будет больно.

Покачиваясь, Тилиан вытягивает руки и шепчет заклинания. Наёмницы отводят Костю…

— Хех… Предлагаю договориться, — шагая усмехается Костя. — Заплачу в два раза больше.

— У нас есть честь. Мы всегда выполняем заказы. Перекупить нас не выйдет.

— Жаль, — кивает Костя. — Призрак, не до смерти.

Слышится щелчок, Тилиан завывая от боли падает и прижимает к груди буквально взорвавшуюся кисть на которой отсутствуют пальцы. Наёмницы эльфийки дёргаются. Пытаются пронзить Константина, но не могут, потому как дриады их обездвижили.

Раздаётся множество щелчков и наёмницы одна за другой падают. Шипя ползут и пытаются зажать раны на плечах и бёдрах. Однако далеко уползти не успевают. Ульфер блокирует им магию. Как из ниоткуда появляются солдаты, вырубают их ударами по головам, выскочившие из земли дриады связывают.

— Так, включённая рация творит чудеса, — разводит руками Костя. — Теперь ты, Тилиан. Ланиэль, бери десяток солдат и тащи эту гниль на площадь. Кол подготовьте, да потолще. Окажу честь лично усадив Повелителя на его новый трон. Ты же, сможешь поиздеваться. Ульфер, дай ему что-нибудь чтобы всё лучше почувствовал.

— Я могу, — подлетев плюёт на него Аби. — Вот, теперь как никогда всё прочувствует.

Схватив воющего Тилиана за ногу и кивнув фыркающему Эрику Костя подходит к бледному Анариону и весело смеясь просит проводить на главную площадь. Сам же заверяет едва стоящего на ногах Советника что всё в порядке. Зверств в городе не будет и просит по пути рассказать как они тут живут и что за наёмницы их посетили.

В ответ следует очень сбивчивый и крайне эмоциональный рассказ обо всём. Как жили, как живут и какие планы на будущее.

Ничего хорошего в этих словах Костя не слышит, но обо всём по порядку. Двинутым Тилиан был всегда. Всё время искал бессмертие, ставил эксперименты с душами. Проводил опасные и крайне жестокие ритуалы… А потом поехал крышей окончательно и бесповоротно, чему было несколько причин.

Первая: лет этак двести назад, Сердце перестало отвечать на обращения и принимать жертвы. С каждым годом слабело, от чего магии становилось всё меньше и меньше. А без магии поплохело и остроухим — рождаемость упала, срок жизни сократился, урожаи снизились практически до нуля. По королевству побежали слухи, что Тилиан сдал и больше ничего не может. Поскольку эльфы дураками не были, они сразу же кинулись действовать, то есть решили сменить Повелителя. Невзирая на риск и последствия нарушения клятв, наняли убийц со стороны, заплатили им… Но, к сожалению, не получилось. Покушение провалилось, горе-наниматели получив от Сердца откат за нарушение клятв загнулись в страшных мучениях.

В результате Тилиан совсем взбесился и устроил в Кровавом Чертоге резню. Плюнул на все правила и моральные нормы и пошёл восстанавливать магический фон. То есть принялся создавать особенные алтари или как сам окрестил их — маяки. Устройства хитрые, Константину незнакомые, но отчасти эффективные. Маяк, он же алтарь, конструкция из золота, кристаллов и ловушки душ. На алтаре резали жертву, душа попадала в ловушку, кристаллы перерабатывали её энергию в магию, золото как проводник излучало её.

Дела пошли на лад. Урожаи поднялись, рождаемость повысилась, настроение ползло вверх. Ползло, увы, не долго — обычной эльфийской души хватало всего на год, максимум на два, потом она полностью истощалась. Дабы фон снова не упал, нужен был новый ритуал. И всё бы ничего, но Тилиан — грёбаный псих, и в результате своих экспериментов, чем-то напоминающих наработки Фреки, пришёл к выводу что души невинных эльфов дают больше магии. В результате чего, три года подряд, в королевстве эльфов устраивались жуткие жертвоприношения — четыреста молодых и невинных эльфов в год. Что повлекло за собой волнения, народ не желающий терять детей принялся поднимать восстания и устраивать бунты. Эльфы гибли как мухи, что надоело Тилиану. Понимая что таким образом он в королевстве останется один, Тилиан приходит к гениальному решению — вместо душ эльфов, использовать в качестве батареек для маяков лесных духов, элементалей и иных сущностей… Эффект проявился немедленно — запертые духи, элементали и прочие сущности не дохли, жили долго и выдавали много магии. И казалось бы, решение найдено, проблемы решены. Но Тилиан решает что все эльфы ему теперь обязаны. Поскольку эльфы живут кланами, именуемыми также домами, и каждый такой дом получил для себя маяк или даже несколько, управлять ими стало не так просто. Маяки, конечно, исправляли ситуацию, но вместе с этим и всё портили. Их магия не от Сердца, само Сердце слабеет, соответственно слабеют и клятвы. А маяки — им на клятвы наплевать. И Тилиан снова находит "гениальное" решение — как только какой-нибудь дом начинает косо смотреть на Повелителя, или каким-либо образом ставит под сомнение его власть, этот самый Повелитель приходит и забирает маяк, обрекая целый дом эльфов, а это иногда несколько сотен остроухих — на вымирание.

В королевстве устанавливается жёсткая диктатура. Лишний раз никто вздохнуть не смеет. Налоги растут вместе с безумием Тилиана. Десять лет назад, всё меняется кардинально.

Повелитель Кровавого Чертога находит решение проблемы. Он уверен, что раскрыл секрет создания полноценного Сердца, причём полностью ему подвластного. Тилиан строит гигантский маяк, хватает трёх своих дочерей, ловит в лесах пару десятков фавнов, множество дриад и фей, и начинает ритуал. А дальше следует воистину эпический провал, который и ставит королевство на колени. Виной тому несколько факторов. Первый и самый главный — дочерям, которых Тилиан собирается принести в жертву, и на основе их душ создать контролирующего сердце духа, удаётся бежать. То есть им помогают главы домов, которые видят в них наследниц. Троицу банально подменяют на деревенских девушек, от чего настроенный на Тилиана и готовый к запуску маяк, после жертвоприношения, ввиду недостатка энергии и рассогласования чар, уничтожает заточённых в него фавнов, дриад и фей. И делает это так громко, что другие фавны об этом узнают и начинают партизанскую войну. Жгут посевы, воруют крестьян, травят колодцы. Тилиан окончательно прощается с кукушкой, запирается в замке и над чем-то работает. Но тут Сердце оживает, прибывает Фреки и зовёт Тилиана на войну. Приходит Ланиэль и сообщает что Тёмный Император вернулся. И вот сегодня он вернулся.

— Нда, дела, — волоча ноющего Тилиана вздыхает Костя.

— Ох, и не говорите, — разводит руками Советник. — И ведь этого всего можно было избежать. Но… Кто меня послушает. Жадность, жажда власти. Ну посадил бы на трон свою дочь ну отошёл бы от дел. Так Сердце от этого обновилось бы. Теперь же…

— Теперь всё будет, — кивает Костя. — Значит так. Сейчас всё закончится. Ты должен провести меня к Сердцу, сразу же.

— Будет исполнено.

— У тебя всегда приключения, дедуля, — ворчит идущий рядом Эрик. — Как же скучно я жил до знакомства с тобой.

— А сейчас? Не слишком ли весело?

— Как раз по мне, — улыбается Ледяной Повелитель. — Пошли быстрее, хочу посмотреть как эта мразь присядет на кол.

На площади уже всё готово. Кол вбит в землю, заточен, стоит и ожидает Тилиана. Народ вокруг… Эльфы пребывают в смятении. Клятвы гонят их защищать Повелителя, ненависть заставляет стоять на месте и стиснув зубы рычать от злости. Вид у всех болезненный и крайне озлобленный.

— Ну, начинаем, — бросив Тилиана говорит Костя и обводит народ взглядом.

Говорить что-нибудь не хочет, настроение не то. Потому как Тилиана он хорошо знает и казнить придурка совсем не хочет. Но… Прощать не собирается. Допрашивать тоже, потому как эльф поехавший и толком ничего не скажет. Оставлять безнаказанным… По мнению Кости большая глупость. Как бы он не уважал эльфа за прошлые заслуги, сейчас он его ненавидит.

Схватив Тилиана Костя рычит, поднимает его и только собирается усадить на кол, как вдруг…

— Император. Я всё понял.

— Да ты что? — останавливается Костя. — И что конкретно? Чем тебя вдруг осенило? Ты посмотрел на свои поступки и понял что поступал неправильно? Что жадность и желание обрести бессмертие затмили твой разум? Ну?

— Нет… Но я могу помочь. Я знаю как обойти клятву и избавиться от Сердец. Я знаю, как создать полностью подконтрольное Сердце, без этих всех ограничений!

— Ты мог хотя бы прощения попросить, — выдыхает Костя. — Но ты… Прощай, Тилиан. Мы встретимся с тобой там, в Темноте. И мой тебе совет, успей переродиться. Иначе пожалеешь. Прощай.

— Император!

Костя поднимает эльфа выше и с размаху насаживает на кол. Отряхивая руки отходит и кивает Ланиэль.

— Твари, — медленно опускаясь ниже стонет Тилиан. — Будьте вы прокляты…

— Эх, Тилиан, — подойдя к нему и как бы невзначай надавливая на плечо вздыхает привидение. — А ведь всё получилось так как я и хотела. Ну как, приятно?

— Сука…

— Знаешь, — взлетая улыбается Ланиэль, подлетает к Косте и обняв его закрывает глаза. — Я всегда мечтала отомстить тебе. Вдоволь поиздеваться, заставить тебя страдать. Увидеть как ты плачешь. Но… Нет, не буду. Я не такая как ты. Прощай, Тилиан. Любимый…

Костя подходит к эльфу и ударом ломает ему шею. Обнимает Ланиэль, прижимает к себе и гладит волосы.

Сердце на смерть Тилиана реагирует своеобразно. Выплёскивает магию, а вместе с этим чувство облегчения и немного страха. Ожидание и нарастающую радость.

Народ, который это тоже заметил, падает на колени.

— Ну вот и всё. Пятое Сердце сейчас будет со мной. Со мной и вместе мы… Мы будем идти дальше. Дальше…

Дальше, Советник уводит Костю и Ульфера в замок, проводит в подземелье где в зале на цепях висит Сердце. Висит и в отличии от остальных мерно мерцает красным светом.

— Она ждала, — кружась по залу смеётся проекция Сердца Лэртона. — Я предупредила и она послушалась. Не заставляй её ждать. Она поможет нам. Станет частью семьи.

— Мы семья?

— А разве нет? — удивляется девушка. — Или. Ты против?

— Нет… — мотает головой Костя. Нет. Ты не так поняла. Я просто… Просто я не знал что вы в нашей семье. Это… Неожиданно.

— Мой милый мальчик, — подходя улыбается девушка. — Ты ещё многого не понимаешь и почти ничего не помнишь. Ты не уверен, сомневаешься, ищешь ответы. Но обещаю тебе, ты всё вспомнишь, всё узнаешь и всё найдёшь. Не спеши, не отворачивайся от нас и всё случится.

— Хорошо… Прошлых ошибок я не повторю. Теперь…

— Спаси нашу сестру, — кивает девушка. — Никакие ритуалы не нужны, она ждёт тебя. Разве ты не слышишь как она радуется? Как изнемогает от желания воссоединиться с нами. Как ждёт свободы и желает помочь.

Дай ей своей крови.

— Да… — выбираясь из доспеха кивает Костя. — Сейчас.

Подойдя он режет руку, набирает в ладонь кровь и выплёскивает на Камень…

— Спасибо, — обняв его всхлипывает девушка. — Теперь мы, наша семья станет сильнее.

— Нужно двигаться дальше…

— Нет, — встав перед Костей грозит пальцем проекция Сердца Лэртона. — Тебе не надо спешить. Отдохни, разберись с делами. Время есть. Мы поможем сёстрам, поддержим их. А ты пока отдыхай, разбирайся. Удели внимание жёнам. Слетай домой, порадуй девочек, друзей и народ. Отдыхай. Ульфер, будь так добр, проследи чтобы наш Император хотя бы выспался и поел.

— Да, Госпожа, — кивает Колдун и переносит Костю и Советника в тронный зал.

Усаживает Императора на трон, просит Советника организовать обед и как только он уходит…

— Ульфер!

— Нет.

— Но я…

— Не стоит.

— Но они…

— Подождут.

— А как…

— Отдыхайте, я позову ваших жён и попрошу военных проследить за порядком.

— Но я…

— Император, — строго смотрит на него Ульфер. — Вам тоже надо отдыхать. Вся работа завтра после обеда. Я всё подготовлю.

— Ладно, — разваливаясь на троне кривится Костя. — Зови жён и попроси подать чего-нибудь сладкого.

— Будет исполнено.

Ульфер исчезает. Костя выдыхает, закрывает глаза и улыбается.

Глава 23

Отдых в компании жён как удался так и нет. Как только все располагаются в покоях Тилиана где прислуга спешно наводит порядок и меняет постельное бельё, к Константину заявляется гарем. Нет, не так. Не гарем, а гаремище в количестве шестидесяти практически обнажённых эльфиек. Все они входят в покои, благо они у Тилиана в десять раз больше чем у Кости, падают на колени и требуют внимания. Объясняют свой приход невыносимой тоской, желанием получить порцию ласки и устранить дефицит мужского внимания. Мол Тилиан был стар и в этом плане немощен, а молодой Император сможет помочь.

Ошарашенный Костя от таких новостей банально зависает. Что делать он не знает, но шестьдесят молодых и желающих внимания молодых эльфиек явно не хочет. На помощь приходит проекция Сердца Кровавого Чертога. Она же красивая эльфийка в голубом платье. Она просто появляется в покоях и хихикая от вида растерянного Императора, берёт и отпускает девушек. Объясняет это тем, что Костя хороший, семья у него уже есть, а удерживать этих несчастных в рабстве, он из-за совести не сможет. В общем они все свободны и могут возвращаться по домам.

Облегчённо выдохнув девушки благодарят Императора и проекцию, желают счастья и уходят. Но как только уходят и дверь за ними закрывается, на Костю сыплются подколки. Жёны уверены что Константин рассмотрел каждую и будь он здесь без них, то взял бы весь гарем. Причём взял бы не задумываясь.

Но это просто шутки и подколки. Жёны, позже, сами в этом признаются.

Однако отдых снова не ладится. Как только все перебираются на огромную кровать. В дверь очень деликатно стучат. Потом стучат более настойчиво, от чего Костя идёт открывать.

— Император, — кланяется Советник. — Важные государственные дела. Простите что отвлекаю, но без вас никак.

— Иди уже, — машет рукой Арата. — Работай. А мы отдохнём перед вечером.

— А потом поиграем, — улыбается Илара. — Я, кстати, очень соскучилась по нашим игрищам. Изнываю вся. Хочу снова почувствовать ту приятную боль и ощутить чувство заполненности.

Ничего не ответив, Костя нервно сглатывает и уходит из покоев. За Советником идёт в тронный зал, где… Где его ожидают три эльфийки. Две светленьких и невероятно похожих, как понимает Костя близняшки. Третья выглядит чуть младше и имеет ярко-красные вьющиеся волосы. Все трое молодые, очень фигуристые, привлекательные, практически не одеты и настроены, судя по улыбкам, более чем игриво.

— Вы кто?

— Риталиэль, Зиталиэль и Гиталиэль, — отвечает красноволосая. — Дочери присевшего на кол Тилиана. Советник, ты свободен, у нас важный разговор. Император, присаживайтесь. Сейчас подадут угощение.

— Приказывать мне может только Император, — улыбается Советник. — Но никак не вы, дитя.

— Тогда стой и не отсвечивай, — рычит красноволосая. — Император, вы выслушаете нас?

— Хм, хорошо. Говори…

Костя проходит, садится во главе стола и тут… Красноволосая садится на стол, близняшки встают по бокам и обнимают её.

— Хм?

— Ты убил нашего отца, — разводит руками сидящая на столе. — Нет, претензий никаких. Тварью он был той ещё. Хотел принести нас в жертву, ты наверняка уже знаешь. Но тем не менее, он был нашим отцом.

— Мстить будете?

— Мы похожи на умалишённых? — закинув ногу на ногу соблазнительно облизывает губы эльфийка. — По-моему нет. Ни мстить, ни требовать, мы не станем. Но, мы теперь одни, в огромном полном опасностей мире. Учитывая наше происхождение, все опасности умножаются на два. Поэтому ты…

— Поэтому я? — улыбается Костя. — Ну, продолжай.

— Должен взять нас под свою опеку. Мы молоды и наивны. Мне всего сто лет. Сёстрам по восемьдесят. Нам одним не выжить. А ты, поскольку убил нашего отца и получил власть над Кровавым Чертогом, станешь для нас идеальным покровителем. Папочкой!

Советник на это залепляет ладонью по лицу. Сидящая на столе раздвигает ноги, близняшки целуют Костю в уши и гладят по груди периодически запуская руки под рубашку.

— Вы серьёзно? — качает головой Костя.

— Как никогда. Не спеши, подумай. Но советую сделать правильный выбор.

— Правильный? — кивает Костя.

— Да, — встаёт со стола эльфийка. — Мы, как никак три принцессы. Главы многих домов надеются на нас. С нами тебе будет легче управлять эльфами. Многие встанут на твою сторону. Подумай… Зиталиэль, Гиталиэль, подавайте угощение.

Близняшки ставят на стол огромное золотое блюдо. Красноволосая мгновенно избавляется от одежды, запрыгивает на блюдо и встаёт в коленно локтевую к Константину задом. Её сёстры садятся на стол по бокам, обнимает приподнятый зад эльфийки и гладят.

— Угощайтесь, — шлёпнув красноволосую хихикает одна из близняшек. — Главное блюдо.

— Молодая сочная эльфийка, — хихикает вторая.

— Соблазняете?

— Нет, Император, — в один голос говорят все трое. — Просто хотим ускорить процесс и доказать, что готовы на всё. Мы подарим вам нежность, окружим заботой и вниманием. Выполним любой ваш каприз.

— А по-другому никак?

— Да, Император, — наглаживая сестру стонет одна из близняшек. — Можно и по-другому. Но это ненадёжно и долго. Прошу вас, вкусите нас. Не стесняйтесь, делайте всё что захотите.

С этими словами близняшки улыбаются, синхронно шлёпают сестру по заднице и раздвигают ей ягодицы. На что красноволосая сильнее прогибает спину…

Костя стискивает зубы, кивает каким-то своим мыслям и улыбаясь хлопает в ладоши.

— Значит всё что захочу?

— Да-а-а-а… — томно тянут все трое.

— Ну тогда приступим, — потирая руки улыбается Костя.

Тоже время. Королевские покои.

Лежащая на кровати Арата, слушает россказни дракона и приходит к выводу что она полностью права. Рассказ идёт о Кастиане, его проклятии и неосознанном способе сдержать его. И тут всё до банального просто.

Сердца дают силу, могущество, знания. Но вместе с этим дарят и проклятие. Не такое как проклятие колдунов и магов, а особенное и с первого взгляда незаметное. Они, наделяя человека или представителя другой расы безграничной властью, вместе с этим многократно усиливают и все его качества. Как хорошие, так и плохие. Что, учитывая особенности всех разумных существ, на поверхность выталкивает самые тёмные стороны.

Власть и сила, это и есть проклятие. И эта власть возводит в абсолют нехорошие качества личности. Жадность, гордыню, зависть, похоть, страх. В отдельных случаях всё это смешивается. В случае с Кастианом, его проклятие жажда знаний. Он, как и все люди подвержен страху, но не уязвим и побороть его может. Он жаден, но не настолько чтобы трястись над каждой золотой монетой. Он горд, но не собой, а достойными. Он похотлив, но только с особенными. Он завистлив, но завидует сам себе. А вот знания… За ними он пойдёт куда угодно. Развяжет войну, убьёт…

Со слов дракона, это и есть его проклятие. Поиск и получение новых знаний. Но, целенаправленно или неосознанно, или по подсказкам Сердец Кастиан смог ослабить это. Часть своего проклятия, через магический брак, он перекинул на своих жён, чем дал им неуёмное любопытство. Да, он продолжал искать, но не стал безумцем. Находя новых жён и сосредотачиваясь на них, он как мог долго отодвигал своё безумие. Но всё же не смог убрать полностью. В итоге жажда знаний победила и он отвернулся от Сердца. Перестал его слушать и в итоге пал…

Сейчас же, наверное, всё так же неосознанно, он продолжает делать то, что делал раньше. Вот только теперь, он делится проклятием ещё и с Сердцами. Что по мнению дракона правильно и поможет.

— То есть… — поднимает руку Архаса. — Костя в любом случае сойдёт с ума?

— Нет, — мотает головой Мэй. — То есть не совсем. Всё изменилось. Это сложно… Понимаете, Кастиан и Костя, несмотря на то что являются одним и тем же человеком, на самом деле очень разные. Костя всего лишь осколок души, причём осколок самый слабый. Но в этой слабости и кроется его сила.

— Это как? — не понимает Любица.

— Я же говорю — сложно, — улыбается Мэй. — Кастиан, перед смертью, стабилизировал и настроил осколки своей души. Все, даже самые слабые. Отправил их в разные миры и… Костя. Понимаете, он не должен был выжить. Он настолько слаб, что должен был испариться. Но тут в дело вступает нечто очень могущественное и никому не подконтрольное. Или же — везение. Осколок души Кастиана, не переродился, как должен был, и не воплотился как должны били сделать более сильные и подготовленные осколки. Он попав в другой мир слился с душой новорождённого. Слился и стал полноценным. И хоть ничего не помнил, всегда знал что необычный человек. Он ждал и в итоге дождался. Он утерял прошлые слабости и приобрёл новые. Так что называть Костю Кастианом, как правильно так и ошибка. Он это он, и в тоже время нет.

— А что с проклятием? — спрашивает Илара.

— Это зависит от нас, — вздыхает дракон. — То есть пока от вас. Он любит всех, всю семью, друзей, близких. Поэтому вы, должны отвечать ему тем же. Создать для него тихую гавань где он сможет отдохнуть, развлечься, получить тепло и ласку. Он живой и хоть в нём буквально кипит непреодолимое желание работать, получать новые знания, открывать и изобретать, отдыхать ему надо. Пусть даже отдыхать в приказном порядке.

— Это будет сложно, — качает головой Архаса.

— Посмотрите на нашу семью, — садится на кровати Мэй. — Тёмные Духи, приведение, разные расы, демоница есть. Если вы, таким составом не справитесь, Косте уже никто не поможет.

— Себя ты не считаешь? — криво улыбается Арата.

— А у нас пока любви нет, — нервно дёргая хвостом ворчит дракончик. — У нас договор. Я помогаю Ульферу, а он берёт меня в жёны. Пока у нас только взаимовыгодное сотрудничество. Костя спасает друга, я получаю детей, побольше чтобы наш род не вымер.

— А тебя одной хватит?

— Я дракон, не забывай. У нас семейные болезни по наследству не передаются. Да и потом, мои дети смогут создать пары с людьми, это пойдёт только на пользу, мы станем лучше и с помощью свежей крови избавимся от застарелых проблем. Да, они и у драконов есть.

— Это какие?

— Лень, — фыркает Мэй. — Безразличие. Когда ты длиной больше двадцати метров, практически бессмертен и неуязвим если иногда головой думать, а твоё дыхание превращает в пепел целые города, то это естественно. Плюс мы не любопытны, очень медленно размножаемся и почти полностью игнорируем семейные узы. Каждый дракон сам по себе. И если мать встретит свою дочь, в лучшем случае просто не нападёт. Разговоры друг с другом у нас не в почёте и считаются слабостью. Вот так, как вы сейчас, драконы никогда не соберутся. А если и соберутся, то всё закончится выпендрёжным боем, с огнём, криками, пафосными заявлениями и обещаниями. Вот это я и хочу исправить. Да, я не исключаю что у нас с Костей что-то будет что-то более тёплое чем договор. Но если не будет, я не расстроюсь. Восстановление моего рода, рода драконов, важнее моих чувств.

— Врёшь, — качает головой Илара. — Ты врёшь и не краснеешь. Я вижу что от одного взгляда на Костю у тебя глаза блестят. Ты глубже и чаще дышишь. Ты пахнешь по другому.

— Я попыталась обмануть демоницу, — расстроенно вздыхая всхлипывает Мэй. — Да, есть такое. Гордость не позволяет признаться. Ну я что, виновата что ли? Он такой… А я… А мы все… Стоп?

Дракон наклоняет голову, прислушивается. Взмахнув крыльями взлетает и подлетев к двери открывает.

Тут же слышится пронзительный женский визг, топот и отборная ругань. Девушки выходят в коридор, прижимаются к стене и созерцают как мимо них визжа проносятся три эльфийки одна из которых голая. А за ними…

— Я вам сучки покажу, папочка! — размахивая ремнём бежит за ними Костя. — Вертихвостки малолетние. А ну стоять!

Костя проносится мимо, с трудом вписывается в поворот. Ругается, как вдруг… Визг становится громче. В коридоре слышится возня, писк и звуки хлёстких ударов.

— По заднице рыжую лупит, — смотря вперёд светящимися глазами улыбается Мей. — Нда… А ведь не такой уж и кобелина, как вы считаете. Вон трое сразу соблазнить хотели.

— Ты откуда знаешь? — встав перед ней упирает руки в бока Илара. — Подсматривала?

— Я просто лучше слышу, и за угол заглянуть могу, зрение у меня такое. Так вот сейчас я вижу как Костя лупит рыжую, та в свою очередь просит пожалеть её и заявляет что никаких попыток соблазнить больше не будет. Всё просто.

— Ну да, — часто кивает Илара. — Не такой уж и кобель. Хотя всё равно кобель. Ладно, раз волноваться не о чем, пойдёмте и правда отдохнём.

Под звуки ударов и обиженный писк эльфиек девушки уходят в покои, ложатся и обнимаясь… Каждая думает о своём, но мысли каждой всё же сходятся на словах дракона. Все понимают что она права и все думают как помочь Косте.

Обеденный зал. Вечер. Костя.

Сидя за столом, Костя перекладывает документы, курит и смотрит как три развесёлые сестрички, они же принцессы, ползая на коленях старательно отмывают пол. В качестве трудовой терапии, за излишнюю распущенность. Ну и… Дела в Кровавом Чертоге, нормально так радуют. Делать по сути ничего не надо. Законы уже написаны и доведены до населения, что радует уже их. Переговоры с главами домов проведены. Осталось только разломать маяки или отключить их. Ну и остановить войну с фавнами, послы к ним уже отправлены.

— Нда, — вставая выдаёт Костя. — Дела…

Пыхтя трубкой подходит к окну, смотрит в даль и…

— Да нет, работы здесь много. Надо внедрять технологии, реформировать армию. Менять уклад жизни. И делать всё это как можно быстрее, потому что скоро к Империи присоединятся ещё два королевства. Мрачная Долина и Подгорное.

А ещё Костя хочет поговорить с Мэй и узнать у неё как можно больше. В планах найти эту таинственную предсказательницу или оракула. Понять что здесь происходит и найти способы обезопаситься от Светлой Империи. Получить мировое господство и развиться так, чтоб уйти к звёздам.

— Хм, даже при нынешних темпах развития, лет через пятьдесят на орбите планеты будут спутники и станции. А через сто… Что-то я размечтался.

Вернувшись с небес на землю, Костя садится за стол и зарывается в бумаги. Ищет и вдруг находит нечто интересное. Не документы, а скорее записки в которых упоминается о гостях из приграничья с завидным постоянством посещающих Тилиана. И это не купцы, никаких торговых договоров нет. Есть упоминания, копии указов встретить гостей и проводить их в замок.

— Хм, очень интересно. Рита, Гита, Зита, сюда подойдите. Не надо бегать по мокрому полу, убьётесь ещё. Меня интересуют гости из приграничья. Что они тут делали?

— Мы не знаем, — пожимает плечами рыжая. — Мы прятались в городе. Дом Старого Дуба приютил нас. В замок мы не входили.

— Ясно… Советник?

— Извините, Император, но встречи происходили за закрытыми дверями. Гости же… Это люди. Двое обычных, а вот третий. Явно как вы полукровка эльфа и человека. Лицо было скрыто маской, на голове всегда капюшон. Но глаза, они такие же как у вас. Большие и голубые. И поскольку это не эльф, то явно полукровка. После таких визитов, Тилиан запирался в тронном зале и несколько дней не выходил.

— Илара, Моана! — кричит Костя и как только те являются серьёзно спрашивает. — Илара, в прошлом, были ли у тебя в гостях люди из приграничья?

— Ну да, и часто. Они всегда с целью что-нибудь продать по королевствам шарятся.

— А похожий на меня… Среди них был такой?

— Был, — закрыв рот руками выдыхает Илара. — Да… Но я…

— Не помнишь о чём разговаривали. Неудивительно. Печально… Но кажется я понимаю от чего Повелители слетали с катушек. Моана, душа моя, для тебя задание. Лети в Воющие Скалы, найди Матиаса и узнай были ли у них эти люди. Потом домой, расскажи всё Николсу, пусть всё перевернёт, но найдёт мне упоминания о них. После возвращайся. Итак, мы на шаг ближе к разгадке тайны безумия. Теперь спать. Советник, завтра идём мириться с фавнами. А ещё у нас куча бумажной волокиты и осмотр города. Все по норам.

Глава 24

Утро, где-то в лесу.

Переговоры с фавнами, по мнению Кости или совсем не пойдут, или пойдут, но в совсем ненужном ему ключе. Поэтому для поддержки с ним: Советник, Илара, Аби и Моана. Как самый весомый аргумент, под деревом сидит Мэй. Дракон в любой момент готова принять свой настоящий облик и произвести на фавнов впечатление. И она произведёт, потому как на самом деле, она не миниатюрная местами покрытая чешуёй девушка, а огромная огнедышащая зверюга.

Однако, делегатов нет…

— Советник? — раскуривая трубку спрашивает Костя. — Мы точно на месте?

— Да, Император, — кивает эльф. — Встреча здесь. У разбитого молниями дуба. Ошибок нет.

— Тогда где они?

— Да здесь, вокруг, — зевая потягивается Мэй. — Наблюдают. В основном за тобой. Судя по шепоткам, не верят что ты теперь главный. Молодой слишком. К тому же полукровка, как они думают. Эй вы! Да вы, козлоногие в кустах. Мы знаем что вы там. Пришли на встречу так выходите. Не тратьте время Тёмного Императора.

В ближайших кустах начинается движение. Слышится спор, ругань и наконец из кустов выталкивают девушку. Которая падает, на четвереньках несётся обратно к кустам, однако… Из кустов показывается кулак, от чего девушка останавливается, выпрямляется и глубоко вздохнув разворачивается. Явно опасаясь идёт к Косте. Ещё раз вздыхает, гордо поднимает голову, но тут… Из кустов показывается фавн, хихикая замахивается и метает в девушку флейту. Инструмент попадает ей в затылок, девушка снова падает, шипя встаёт, разворачивается и глядя на кусты разражается красочной, невероятно матерной тирадой.

— А ничего здесь фавны, — глядя на девушку оценивающим взглядом улыбается Костя. — Симпатичные.

— Ага, — хмурится Илара. — Всё при ней и лицо, и фигура. Держи себя в руках.

Девушка же на самом деле казалась симпатичной и немного необычной. Руки, голова, грудь, живот и ниже были явно человеческими. А вот ноги… Широкие покрытые серой шерстью бёдра. Ниже превращаются в звериные и заканчиваю раздвоенными копытами. Есть хвост. На голове большие закрученные рога и ещё одни маленькие торчат вверх. На шее галстук из шерсти. Уши… Они явно не человеческие.

Одето это чудо в нечто похожее на тунику. Одежда с трудом прикрывает грудь, а ниже просто висит между ног. Сзади, роль одежды выполняет пушистый, широкий, но короткий хвост.

— Коза или овца? — глядя на продолжающую ругаться девушку спрашивает Костя.

— Ни то, ни другое, — улыбается Мэй. — Фавны не зверолюди, они нечто другое. Можно сказать что они лесные духи. Но там много оговорок и своих сложностей.

— Почему фавны?

— Ты назвал, — разводит руками Аби. — Ты многим название дал. Аргониане, йети, феи, дриады, змеелюдей ламиями обозвал. Фантазия у тебя ого-го.

— Ладно, хорошо, замечательно, — потирая лоб бормочет Костя, затягивается и выдаёт. — Девушка! Да ты, с рогами. Нам вас долго ждать?

— Ме-е-еня? — подпрыгнув спрашивает она.

— Те-е-ебя-а-а-а, — блеющим голосом выдаёт Костя чем заставляет девушку покраснеть. — Ну, подползай. Я не кусаюсь.

— Я тоже… — шагает вперёд она. — Ты кто будешь, полукровка?

— Константин Первый, — сдвинув корону назад улыбается Костя. — Тёмный Император. Но не будем об этом… Как зовут красоту?

— Виола… А ты… Мы… Так, слушай сюда, Император. Если ты пришёл уговаривать нас заключить мир, то нет. Пока не отомстим за наших, не остановимся.

— Ну, вообще… Да. Вот только уговаривать я никого не стану. Но скажу следующее. Мы приносим вашему народу извинения за действия Тилиана. Он наказан, присел на кол. Теперь попрошу не трогать моих эльфов, не пакостить им и не вредить.

— Нет! — сложив руки на груди мотает головой девушка. — Мы продолжим. Тилиан натворил такого, что… Война не закончится!

— Договориться не получится, — вздыхает Костя и злобно улыбаясь продолжает. — Хорошо. Пусть будет война. Вот только это теперь мой народ и земли тоже мои. И я, как Император, буду защищать их. Вам же… Раз мы враги… Знакомься, моя жена, красавица Моана. Я попрошу и она превратит лес вокруг Кровавого Чертога в непроходимую паутину ядовитого и хищного вьюнка. Эта милая фея, носит имя — Дьявольская Бабочка из Бездны. По моей просьбе на твой народ, вдруг ставший моим врагом обрушатся болезни, несчастья и другие нехорошие последствия. А вот там, под деревом, ещё одна моя жена. Прекрасная Мэй, она дракон. Нет, она добрая и адекватная. Готова выслушать и понять. Но вот наши враги, фавны, договариваться не хотят. Поэтому, сейчас она примет свой настоящий облик и испепелит к чертям собачьим все окрестности вместе с фавнами. Мэй! Любимая, покажи Виоле.

Мэй с оглушительным хлопком превращается в дракона. Встаёт на задние лапы, расправив крылья рычит и выдыхает вверх огонь.

— Ну как? — разводит руками Костя. — Начнём сначала или…

— Ладно-ладно, — сглотнув улыбается Виола. — Чего начал-то? Нормально же общались. Хорошо, как скажешь. Мир так мир. Мы только за. Тем более воины из нас так себе. Всё, мы уходим. Извините за грубость.

— Ну и куда вы уйдёте? Вы же магические существа. Жить вы можете только вблизи от Сердец.

— Ну, а кому мы нужны? — виновато улыбается Виола. — Воевать толком не умеем. Работать тоже. Музыканты, сказители, барды. Поём, танцуем, сказки и легенды рассказываем, сцены из этих же сказок разыгрываем. Мы…

— А говоришь что работать не умеете, — улыбается Костя и жестом подзывает девушку ближе. — Барды, это как раз те, кто мне нужны.

— З-зачем?

— Чтобы народ веселить. Нет, не в качестве шутов, а именно в качестве музыкантов и сказителей.

— Это как? — скосив глаза спрашивает фавн. — Расскажи.

— В Лэртоне, есть театр. Здание с большой сценой. Там йети и просто талантливые как раз этим и занимаются. Поют, сказки рассказывают, представления ставят. Народ доволен. Актёры выступают, радуют жителей, а я им за это золотом плачу.

— Да ты что? А много народу?

— Полный зал, шестьсот мест.

— Ничего себе… — пошатываясь стонет Виола. — А… А если у тебя йети выступают, то мы зачем?

— Как зачем? Они у меня устают, народ хочет зрелищ. Два концерта в день это стабильно. А в выходные и праздники, и до восьми доходит. И тут вы. Новый репертуар, новые актёры. Ну как? Впечатляет?

— Не тослово, — садясь на траву стонет Виола. — А над нами смеяться не будут?

— А это от вас зависит. Заинтересуйте зрителей, вас цветами закидают. Если нет мусором. Пойдёте ко мне, в Лэртон? С меня: зарплата, первое время питание, проживание и защита. С вас: песни, сказки, представления. Приносите Сердцу клятву и можете хоть сейчас отправляться, соответствующий указ напишем вместе. Да и потом, у нас магии столько, что хоть на хлеб мажь.

— Ух ты! Я… Надо посоветоваться. Я быстро!

— Император, — глядя на убегающую в лес Виолу подходит Советник. — Всего ожидал, но чтобы так… Моё почтение.

— Не смущай меня, — широко улыбается Костя. — Так… Теперь, пока ждём… Что есть в Кровавом Чертоге?

Пока ждут, Советник всё рассказывает. Вообще всё… И от этого всего, Костя приходит к совсем неутешительным выводам. В Кровавом Чертоге, нет нихрена… Никаких серьёзных производств, заводов или фабрик. Все нужды остроухого народа обеспечивают мастерские, совсем скромные мануфактуры и редкие артефакторы. Правда в замке, есть две алхимические лаборатории, целый цех по производству всяких нехороших артефактов и зельеварня. Всё…

Остальные, особо необходимые товары, предметы и продукты эльфы покупали. Продавали зелья, а на вырученные деньги закупались у редких купцов. В остальном жили земледелием, охотой, рыбалкой и собирательством. Что учитывая способность к магии, получалось неплохо.

Ну и ещё, у эльфов имелись библиотеки. Древние здания, построенные ещё в имперские времена, хранящие в себе запрещённые Тилианом знания и даже почти уничтоженные. Но главы домов, когда у Тилиана десять лет назад начались обострения, не жалея себя встали на защиту древних знаний. В итоге их просто запечатали.

Но, опять же всё не так просто. Многие секции в библиотеках были и до этого закрыты Императорскими печатями. Взломать их не получалось и со слов Советника Тилиан потратил не один век на попытки взломать их.

Что не получилось. Наверное к счастью. Что именно там хранится Костя вспомнить не может, но почему-то уверен в том, что попади эти знания в руки долбанутого Повелителя, ничего хорошего из этого бы не вышло.

— Мы согласны! — выпругнув из кустов кричит Виола. — Ух… Да! Мы согласны присягнуть Сердцу и работать. Только вот…

— Что?

— Пара просьб, — часто кивает фавн. — Сущие пустяки. Простая формальность, для успокоения.

— Хорошо. Слушаю тебя, милая девушка.

— В присутствии Сердца, ты, Тёмный Император, пообещай что не обманешь нас. Знаю, это наглость, но…

— В присутствии Сердца Кровавого Чертога, — указывая на появившуюся рядом светящуюся эльфийку говорит Константин. — Обещаю тебе что не обману. От вас жду того же. Станете достойными членами нашего общества, у вас будет всё. Начнёте чудить, плюнете на нас и наши обычаи, будете с позором изгнаны и пойдёте на все четыре стороны. Ещё?

Вздохнув, Виола осторожно подходит ближе и просит провести ритуал. Потому как неподалёку появилось страшное место. Глубокий овраг в лесу, куда Тилиан и его прихвостни сбрасывали трупы замученных существ. Эльфы, фавны, дриады, люди, многи другие расы. Все кто не пережил экспериментов.

Со слов Виолы место это плохое и не сулит ничего хорошего. Там зарождается зло и возможно скоро вырвется наружу. Что подтверждает Сердце Кровавого Чертога. Уже с её слов, именно с этого оврага может начаться восстание нежити. Что обернётся для эльфов катастрофой.

Совещание на тему как быть устраивают там же. Тёмные Духи помочь не смогут. Потому как в некромантию не могут. Предложения Мэй испепелить всё это место отметают. Потому как всё может стать хуже и восстание нежити превратится в нашествие злобных привидений. Илара также ничем помочь не может.

На помощь притаскивают мрачного Ульфера. Рассказывают всё как есть, на что Колдун хоть и с трудом но соглашается. По его мнению некромантия вещь отвратительная и холодная. Однако если не действовать сейчас, то потом будет хуже.

На том и решают. Ульфер с фавнами и Илара для поддержки убывают, остальные и Виола в том числе отбывают в замок составлять указы. По пути, общаясь с Виолой Костя убеждается что пригласив фавнов поступил правильно. Есть и у них полезные способности. Например они видят по-другому. Нет, не магию, и не людей на сквозь, хотя тут как сказать. В основном они видят места. Могут точно сказать где лучше устроить поселение, а куда лучше не соваться. Объясняется это тем, что по видению фавнов природа живая и обладает разумом. Она неоднородна и если провести аналогию то похожа на вылитую в ручей палитру красок. Где-то текут и собираются светлые цвета-энергии, а где-то тёмные. Чушь про светлые и тёмные Империи фавн считает бредом. Для них мир чёрно-бело-серый. Есть добро, есть зло, а есть то что между ними. И вот такого, серого, по мнению фавнов в мире больше, то есть почти всё. Потому что настоящих злодеев и праведников не может быть много.

Сам же Константин, по заверениям Виолы белый с чёрными пятнами. Он добро, но зло в нём есть. Точно так же и с его приближёнными. Все они добрые, но в случае чего могут быть очень жестокими. Дракон же и тут выделяется. Виола не стесняясь называет Мэй серой, считает очень хитрой и не менее умной.

На вопрос Константина, с чего тогда она выделывалась, Виола смущаясь отвечает что растерялась из-за его чёрных пятен. Потому как Костя, в её зрении, показался ей знакомым. Издалека, очень давно, но она видела точно такого же человека, которого также приняла за полукровку. Вот и начала строить из себя. Однако при ближайшем рассмотрении, убедилась что они хоть и похожи, но всё же отличаются.

— Виола у нас не только красивая, но ещё и умная, — на ходу набивая трубку улыбается Костя. — Хм… Кажется, не все фавны пойдут в театр. Некоторых я пристрою в госбезопасность. Кстати сколько вас?

— Тысяча двести, — вздыхает фавн. — Раньше было больше, но… Магии стало меньше, рождаемость упала, а смертность повысилась. Устройства Тилиана угнетали нас, война, его дурацкие эксперименты. А у вас, в Лэртоне…

— У нас, — улыбается Костя. — У нас. А теперь извини, мне работать надо. Вы пока с Советником указы составляйте. Я к вечеру вернусь. Мэй, можно тебя?

Костя и Мэй улетают в замок, где первым делом трясут магов и алхимиков Тилиана. Трясут основательно, так что все они тут же рассказывают о своей «работе.» Из чего становится понятно, что уровень опыта этого сброда оставляет желать лучшего. Как маги они не очень, как алхимики ещё хуже. Зато в умении поцеловать Тилиана пониже спины и влить в его уши несколько десятков «кубометров» слащавых речей вперемешку с похвалой, им равных не было. Вот и создавали они рабочий вид. Гробили жителей, грабили казну и подлизывали как умели. Что всех, как их самих, так и Тилиана более чем устраивало. Ушлые эльфы якобы работали, Тилиан слушая их и убеждаясь в своём величии и уникальности осыпал их подарками, золотом и прочими благами.

И эти специалисты, сразу же после допроса, попытались повторить всё это с Костей. Начали хвалить, восхищаться, рисовать заоблачные перспективы. Однако после того как из уст Императора прозвучало простое и лаконичное «сжечь» все замолчали.

— Да, зло в тебе есть, — глядя на то как солдаты уводят колдунов кивает Мэй. — Это хорошо.

— Думаешь?

— Конечно! — перелетая ему за спину и обнимая восклицает она. — Ты должен быть твёрдым и решительным. Ты глава государства, Император. Ты не можешь сомневаться. Преступления, должны вести к заслуженному и равноценному наказанию. Это в своих покоях, в окружении жён, ты можешь быть каким угодно, а тут нет. Правда твёрдым тебя назвать… Для меня ты… Хм-м-м… Как зефирка! Но зефирка с характером. А ещё у тебя есть мозги, что заводит меня.

— На самом деле хитрая.

— Что есть, то есть, — крепче обнимая Императора вздыхает Мей. — И всё для тебя, дорогой муж мой. Прости, любимым называть не стану. Ты не любишь меня. А вот когда полюбишь…

— Тогда зачем ты со мной? — ставя девушку перед собой спрашивает Костя. — Выгода?

— Симпатия и…

Закрыв глаза Костя вздыхает, выбрасывает руку вперёд, хватает Мэй за рог и притягивает к себе. Наклоняет её голову и глядя в круглые глаза злобно улыбается…

— Спокойней, мальчик, — облизав губы шепчет дракон. — Я ведь и обидеться могу.

— Ты забыла с кем разговариваешь? — сильнее наклоняя её голову рычит Костя. — С твои народом я общался и пусть не всё, но многое помню. Ты ничего мне не сделаешь, потому что уже сказала что моя жена. От своих слов драконы не отказываются. Я знаю. А теперь быстро говори зачем ты рядом! Говори, пока я не выпорол тебя.

— Ты мне нравишься, — сглотнув шепчет Мэй. — Честно. Есть в тебе хорошие привлекающие меня факторы.

— Ещё. Говори всё.

— Мне нужно твоё проклятие, — закрыв глаза шепчет Мэй. — Оно поможет роду драконов. Любопытство, тяга к знаниям. Но это не главное. Я на самом деле очарована тобой. Ты не такой как все люди. Там, когда Адель обездвижила меня… Ты смотрел как на равную. Ты не видел огромного зверя, ты видел живое, разумное, попавшее в беду создание. Ты услышал мои просьбы освободить и сразу понял что я действую не по своей воле. Отпусти, пожалуйста, мне в этом обличии больно.

— Извини… — отпуская рог кивает Костя.

— Я всё понимаю, — всхлипывает дракон. — Но и ты пойми. Две тысячи лет меня регулярно потрошили. Забирали кровь, при мне ели мою же плоть. Пытались сломать, запугать, поставить на колени. И тут свобода, нежность, хорошее обращение. Замужество… Как бы ты поступил на моём месте? Нет, не подумай, никакой корысти. Взаимовыгода, это да. Но корысть… Прости, я не привыкла общаться с людьми. Но я исправлюсь. Можно… Чтобы развеять все сомнения, можно поцеловать тебя?

Вытирая слёзы, Мэй подходит и встав на цыпочки, осторожно целует Костю. Улыбаясь отстраняется, оказывается пойманной и прижатой к нему спиной.

— Кажется поцелуем не ограничится, — наклонив голову на бок вздыхает Мэй.

— В качестве извинений, — гладя её по животу шепчет Костя. — Хочу изучить твои чувствительные точки.

— А ритуал? Мой первый раз…

— Я знаю несколько способов, — целуя её в шею кивает Костя. — Если ты не против?

— Очень интересно…

Договорить Мэй не успевает. Костя подхватывает её на руки, относит к столу и укладывает на спину, садится на стул, наклоняется и целует в живот.

— Ух… Кажется, я поняла… Уй! Ещё…

Глава 25

Поздний вечер. Замок Лэртона. Эльза.

Стоя в коридоре и глядя на пятерых светящихся девушек, Эльза успевает понапридумывать кучу всего не особо хорошего и откровенно пугающего. Однако, улыбки на лицах проекций заставляют её выдохнуть.

— Эльза, — кивает Сердце Лэртона. — Дитя моё. Как успехи?

— Да, неплохо. А почему вы спрашиваете?

— Любопытно, — выдыхает девушка, взлетает и перелетает к ней за спину. — Не бойся меня.

— Я не боюсь, — мотает головой Эльза. — Просто вы неожиданно пришли… Я подумала что с Костей что-то случилось.

— Какая любовь, — прижав руки к груди крутится на месте светящаяся эльфийка. — Чистая, сильная, ни одной мысли о собственной выгоде.

— Спокойно, сестра, — улыбается Сердце Лэртона. — Не пугай мою воспитанницу.

— Я не помню того, чтобы вы меня воспитывали, — хмурится Мышь.

— А как же знания? — обнимая её со спины качает головой проекция. — Знания. Те фантастические картины во снах, те с невероятными механизмами и машинами. Непонятные чертежи. Слова смысл которых ты начала понимать только тогда, когда в твоей жизни появился Костя.

— Так это вы…

— Не совсем, — отходя улыбается Сердце Лэртона. — Не всё. Понимаешь, Эльза, ты редкий талант. И, возможно, попади ты в хорошие руки, то стала бы непревзойдённым артефактором. Но увы, время упущено. Магию тебе уже не пробудить. А вот разум… Скажем так, я давно тебя приметила. Не подумай, я не хвалюсь. Но это я в тот прекрасный день направила твоего приёмного отца за хворостом и это я подсказала ему где именно хворост собирать. И это по моим подсказкам он нашёл под кустом маленькую замерзающую девочку. Я видела в тебе потенциал и не могла упустить.

— А почему вы мне сразу не сказали?

— Не могла. Я слабела, сходила с ума вместе с Королём Освальдом. Всё что я могла, это направить твоего отца. Ну и отвлечь тебя, от испытаний огненных стрел.

— Как раз в тот момент когда Костя мимо моей лачуги проходил, — уперев руки в бока серьёзным тоном выдаёт Мышь. — А если бы он погиб? Да о чём вы вообще думали?

— О том что я и мои сёстры умираем и сходим с ума, — опустив голову вхлипывая выдаёт Сердце. — Даже тот факт, что Костя пришёл, не восстановил меня полностью. Прости, Эльза, я мерзко поступала. Но и ты пойми, я просто не умела говорить как вы. Всё что я могла, это держаться за твой образ и слать тебе необходимую информацию. Информацию поразительную, дающую тебе возможность понимать всё и сразу. Моими стараниями тебе хватает нескольких слов или одного взгляда на чертёж чтобы понять и воплотить. Ты не довольна результатом?

— Довольна, — вздыхает Мышь. — Спасибо. Но…

— Мы здесь чтобы предупредить, — строго глядя на неё говорит Сердце. — Скоро, настанут по-настоящему страшные времена. Нет, не сейчас. Сейчас просто разминка. Все ужасы будут впереди. Поэтому, я прошу тебя, Эльза, учись видеть и понимать. Действуй сама, просто дай волю своей фантазии, внимай моим словам и тем более глубоким знаниям что я дам тебе после вашей свадьбы. Только ты, только твой труд, любовь и забота, смогут предотвратить грядущую катастрофу в которой, если она случится, погибнут все живые и неживые. Этот мир, полностью исчезнет. На кону наше будущее, поэтому, я прошу тебя, сделай всё что сможешь?

— Всё и даже больше, — выдыхает Мышь. — А Костя…

— Он любит тебя, — улыбается девушка. — Извини, нам пора. Надеюсь мы не напугали тебя?

— Нет, что вы, всё нормально, — вздрагивая мямлит Эльза. — А вы… Исчезли? Хм…

Проекции не исчезли. Став невидимыми они проводили Эльзу до покоев, потом вылетели из замка и поднявшись вверх зависли.

— Сёстры, — обводя девушек взглядом заявляет Сердце Лэртона. — Нам, если мы не хотим допустить всеобщего уничтожения, надо действовать.

— Но как? — спрашивает Сердце Воющих Скал. — Вмешаться мы не можем, а советы наши не все слушают. Костя, конечно выделяется, да и Эльза тоже. Но…

— Нам нужна она, — улыбается Сердце Лэртона. — Значит так. Я лечу к ней, попытаюсь договориться. Ты, идёшь разговаривать с драконом. А вы, тенями следуете за Костей и присматриваете за ним. Пошли, времени меньше чем мы думаем.

Кивнув, девушки вспыхивают и оставив после себя светящиеся искры исчезают.

Кровавый Чертог. Мэй.

Сидя на кровати, Мэй с восхищением смотрит на спящую семью. Особенно на Костю, от которого она уже успела хапнуть проклятие. Малую часть, но и эта малая часть будоражит дракона. Лень почти исчезла. Желание спать месяцами отступило. Строить цепочки заковыристых и ни к чему не приводящих умозаключений занимающих годы тоже. Мэй как никогда активна и жаждет свершений. А после развлечений на столе постепенно переместившихся на кровать, молодую драконью девушке, просто сжигает жажда знаний, действий и новых открытий.

Конечно, будучи драконом, всю свою новую семью Мэй считает даже не воздушными зефирками, а просто столбиками дыма с зачатками разума. Но, по мнению Мэй, в них во всех на самом деле что-то есть.

— Так, хватит спать! — хлопает в ладоши Мэй. — Я тут…

— Не шуми, — появляется у кровати светящаяся девушка. Подходит ближе, поправляет на Косте одеяло, проводит по его щеке пальцами и не глядя на дракона продолжает: — Они всё равно не проснутся. Им это слышать не надо. Поговорим?

— Хм-м-м, — укладываясь на живот и недовольно размахивая хвостом тянет Мэй. — О чём хочет поговорить со мной, скромным, но очень симпатичным драконом само Сердце Чёрной Крепости?

— О твоих поступках, — улыбается девушка. — Поведении, намерениях, планах.

— Мои помыслы чисты…

— Ты уверена? — резко поворачивается к ней Сердце Чёрной Крепости. — Или не совсем? Или ты, магическое существо, пытаешься юлить передо мной, воплощением магии? Ну?

— Я не договариваю, — сглотнув поднимает пальчик Мэй. — Это просто лишнее и не нужное. Ну зачем Косте знать историю драконов? Всё интересное начинается не с нашего, а именно с вашего прихода. Да и пришли мы, всего на несколько тысячелетий раньше. Пришли…

— Устроили войну и истребили местную разумную жизнь, — заключает Сердце Чёрной Крепости.

— Мы не специально, — опускает голову Мэй. — Они первые начали. Ты же знаешь, мой народ настолько ленив, что нас пока пинками не погонишь мы не проснёмся. А тут…

— Твои помыслы и правда чисты, — наклоняется к дракону девушка. — Я вижу. Но, чтобы ты не начудила, я всё же предупреждаю. Вот там, на кровати, спит самое дорогое для нас Сердец существо. Посмеешь обмануть его, навредить или не дай Тёмные Силы бросить — глубоко пожалеешь. Он и его семья в которую ты скоро войдёшь — неприкосновенны. Один неосторожный шаг…

— И что? — улыбается Мей. — Чем вы можете навредить мне?

— Ну… Например, именно для тебя магический фон резко упадёт. Магия, штука загадочная, иногда ведёт себя необъяснимо и странно. Её потоки, в данный момент, хорошо питают скромного, но очень симпатичного дракончика. Но это же магия, она может изменить направление и потоки, вот неожиданность, начнут обходить дракончика. Представляешь? А дальше больше, если представить что дракончик, совсем озверела и забыла кто она чем подвергла нашего Костю опасности… Любая из нас, с радостью пожертвует собой, чтобы превратить дракончика в прах. Но у нас же до этого не дойдёт?

— Никогда, — сглотнув кивает Мэй. — Не-не-не. Я хорошая…

— Очень на это надеюсь, — поймав Мэй за подбородок улыбается Сердце Чёрной Крепости. — Я слежу за тобой. Сейчас, буду следить после свадьбы, буду следить всегда. Напокостишь — сдохну сама, но тебя ящерица уничтожу. Мы друг друга поняли?

— Ага-ага, — часто кивает дракончик. — Всё будет в лучшем виде.

Девушка хмурясь отходит, указывает двумя пальцами себе на глаза и тут же на Мэй. Для большей убедительности проводит большим пальцем по горлу. Наклоняется к Косте, целует его в лоб, нежно гладит по волосам спящую Илару и нехорошо улыбаясь медленно исчезает.

— Чего она взъелась? — поводит плечами Мэй. — Я же ничего плохого не хотела. И теперь точно не захочу. Эх…

Взмахом руки Мэй поднимает в воздух Арату и перекладывает её на край кровати. Сама перелетает к Косте и забирается к нему под одеяло. Убрав с тела чешуйки обнимает, закидывает на него ногу, вздыхает…

— А приятно. Как-то тепло и… Нежно? Не думала что люди такие приятные на ощупь.

Костя хмурится во сне, поворачивается на бок, крепко обнимает Мэй и целует её в глаз. Вздыхает и…

— Нет, это не просто приятно, это чертовски приятно! — восклицает Мэй.

За что тут же получает шлепок по заднице от Любицы. Хихикая показывает ей язык, устраивается поудобнее и неожиданно для себя засыпает.

Тоже время. Где-то на границе Подгорного Королевства.

Плавно опускаясь на широкую каменную площадь, Сердце Лертона хихикая мотает головой, поднимает руки и тут же шагнув в сторону уворачивается от удара замысловато выполненного посоха. Наклоняется пропуская посох над собой, отскочив назад смеясь прогибается. Взлетает вверх и смеясь смотрит на…

— Никто не смеет без приглашения входить сюда! Сгинь, привидение! Исчезни! Пропади!

— Здравствуй, Синяя Птица, — кивает Сердце Лэртона. — Гостеприимство не твоя сильная сторона.

Синяя птица поднимает посох вверх, вспыхивает, щурясь смотрит на гостью как вдруг выкатывает глаза и наклоняет голову на бок.

— На тебя не действует временная аномалия. Ах ты… — опуская оружие выдыхает антропоморфная птица. — Прошу меня простить, госпожа. Не узнала. Слишком долго отдыхала.

— Так значит Оракул, на самом деле не видит будущее?

— Вижу и ещё как, — кивает птица. — И ваш приход я тоже видела. Но не видела в какой форме вы явитесь. Будущее и особенно процессы заглядывания в него очень сложны. Так что вы хотели, госпожа? Узнать что ждёт вас, вашего подопечного или весь мир?

— Начни по порядку.

— Тогда прошу в мою обитель, — кланяется Птица. — Держать такую гостью на улице, высшее неуважение. Нет, не подумайте, подхалимство мне отвратительно. Но правила приличия никто не отменял. Прошу…

Обитель антропоморфной птицы находилась в пространственном кармане. То есть в месте где даже время не имело никакой власти. Внутри же…Предложив гостье присесть, Птица быстро скидывает с себя золотые пластины и одежду. Хихикая уносит посох в дальний угол, там надевает пушистый халат, затягивает поясок и возвращается. Щелчком пальцев создаёт на столе выпивку и закуски, подпирает руками голову и не моргая смотрит на Сердце.

— Нда, тяжёлая ситуация, — после нескольких минут молчания начинает Птица. — Вас всех… Ваше будущее настолько неясно, что я даже процентное соотношение выдать не смогу. Но кое-что могу сказать точно. Истинные хозяева этого мира просыпаются и готовятся творить злодеяния. Чёрный Король и Сердце Воющих Скал, две тысячи лет скрывали последнего дракона. Теперь же она как на ладони. А после свадьбы, ваш воспитанник, его семья и вы все перейдёте в разряд личных врагов. За вами начнётся охота. Один дракон, это слишком мало.

— И что делать?

— Не сидеть сложа руки, — наливая в золотые бокалы вино кивает Птица. — Необходимо готовиться. Со свадьбой Мэй и Константина можете не медлить. Сила дракона в семье будет полезной, да и скрыть от них уже ничего не получится. Пинайте своего Костю как можете. Гнома, приведение, дракон, зверолюдка, великанша и элементаль Адель должны попасть в семью в одно время. Хм-м-м… Вам бы ещё суккуба принять и тёмного духа посильнее. Хозяйка Великих Топей! Кассандра подойдёт идеально. С суккубом будет сложнее.

— Со всеми будет сложнее, — разводит руками Сердце Лэртона. — Это же Костя. Он упёртый как баран. Встанет в позу и скажет нет. И тогда…

— Я вижу, — закрыв глаза вещает Синяя Птица. — Вижу страшную войну. Все расы выступят против человечества и существ им управляющими. Сотни тысяч смертей! Огненные грибы шляпками своими разгоняющие облака. Земля будет гореть и плавится. Моря и реки испарятся, горы превратятся в лавовые равнины. Солдаты, машины, маги, тени, демоны… Время скоро выйдет. История снова повторится, только в этот раз, всё будет ужаснее. Победителей в этой войне не будет. Не будет если вы ничего не сделаете. Сделайте всё, но как можно сильнее ослабьте проклятие Константина и усильтесь сами. Проводите ритуалы, принимайте жертвы. Победа в руках вашего Императора, в них же ключ к уничтожению. Ему придётся сделать выбор и выбор этот решит судьбу мира. Жените его…

— Ты, — улыбается Сердце.

— Чего, я? — теряется Оракул.

— Ты станешь его женой. Этим усилишь нас.

— Я? С человеком? Госпожа, вы верно шутите. Шутите?

— Не-а, — улыбается Сердце Лэртона. — Смотри сама.

— Я… Не могу. Я и человек. Нонсенс. Нет-нет-нет. Я представитель иномировой расы, случайно попавшей сюда из-за аварии корабля. А человек… Они мелкие, хрупкие. Недолго живут. А ещё они…

— Любят, что для тебя, Оракул, огромный плюс. Невероятно похотливы и любвеобильны, что опять же плюс.

— Любвеобильны. Да, это хорошо. Наши в этом плане заторможены и консервативны. Но человек… Фе-е-е…

— Не кривляйся! — ударив по столу кричит Сердце Лертона. — Я серьёзно. И вообще, сколько лет ты одна?

— А мне так не кажется. Много я одна. Целую тысячу. Человек… Хм… Эм… Я, конечно, могу заглянуть в будущее и посмотреть всё что с ними будет… Но! Не хочу расстраиваться. Вот вы, госпожа, что скажете? Ну вот давайте представим. Мы встретились. Человек, маленький, хиленький, тщедушный и я, птичка двух с половиной метров ростом. Он сразу с визгами побежит?

— Да, — кивает Сердце Лертона. — С громкими визгами, оглушительными. А побежит так, что не остановишь. Вот только побежит он к тебе, а не от тебя. Костя обожает больших, сильных и красивых женщин. А теперь посмотри на себя. Большая, сильная, красивая. Фигура что надо. Любовь с первого взгляда обеспечена.

— Ну я не знаю, — совсем не уверенно бормочет Птица.

По мнению Оракула, для человека она выглядит странновато. Перья, крылья, хвост. Шея слишком длинная. Клюв с зубами. Ноги и руки, пальцы с когтями.

Сердце же убеждает в том, что для покорения Константина, у птички есть всё что надо. Большая грудь, такая же большая попа. А то что клюв, перья и когти, так это только плюс. Внесёт разнообразия. Одна из жён, то есть потенциальных жён Кости, вообще лавовый элементаль. Или же устойчивый сгусток магии живущий в расплавленном металле и камне. И ничего, уже даже целовались. Так же в списке невест есть великанша, а она три восемьдесят ростом.

Далее, совсем загоняя Оракула в тупик, следует красочное описание семейной жизни Императора. Описание интимных моментов, то есть того как они сбрасывали напряжение перед ритуалом, и то чему их научила Глия, срывают Оракулу крышу. Птица уже не интересуется, она требует рассказать всё. На что Сердце увеличивается, обходит Птицу и обняв её вкрадчивым тоном, хихикая и вздыхая рассказывает всё. С самого начала. Сама же осматривая Птицу понимает что она уже почти на всё готова и прикидывает как теперь сказать об этом Константину.

— Эм, госпожа, — выслушав рассказ вздыхает Оракул. — Чёрт с ним я попробую. Вы только не торопите меня, хорошо? Я девушка серьёзная, образованная, воспитывалась в строгости. Сразу я перед ним хвостик не распущу, а если сам приставать начнёт, то по почкам получит. Или вообще между ног. Так что… Вы же мне поможете?

— Конечно. Я сделаю всё чтобы свести вас. Когда всё будет готово, я приду за тобой. Дальше… Подбирай наряды. Нужно что-нибудь откровенное, но в тоже время не пошлое. Готовить умеешь?

— Спрашиваете!

— Это плюс, — хмурится Сердце. — Ещё… Значит так. Сперва я подготовлю Костю. Потом познакомлю вас. Потом не теряйся. Будет тупить, а он может бери дело в свои руки. Ну а потом… Он будет твоим.

— А остальные?

— Остальных я беру на себя. Всё, готовься и жди. Я позову. Пока…

Проекция Сердца Лэртона исчезает. Оракул допивает вино, вскакивает и несётся к шкафу из которого ругаясь выбрасывает вещи. Некоторые прикладывает к себе и фыркает, другие откидывает, третьи долго рассматривает.

— В этом я его точно покорю, — разглядывая нечто похожее на тунику кивает Птица. — А если поддеть вот эти трусики-невидимки… Нет, грудь ничем фиксировать не буду. С моим размером… Хм-м-м… В будущее бы заглянуть. Нет, опасно. Могу или в вариантах запутаться, или увидеть что-нибудь печальное. Поэтому… Хорошо если человеческие мужчины на самом деле не похожи на наших, а то… А что… Так, что она говорила? Грудь и попа? Чем больше тем лучше? Ну тогда он точно мой. Глупо это… Но так хочется. А то одна и одна. Нет, теперь не отстану. Я сражу его своей красотой, благородными манерами и воспитанием. Да!

В это же время, Костя просыпается, садится и закрыв рот руками икает. Ничего не понимая осматривается, как вдруг… Прямо у кровати появляется проекция Сердца Лэртона. Появляется и как-то подозрительно улыбаясь идёт…

— Может не надо, — предчувствуя неладное стонет Костя.

— Константин, ты не поверишь. Я сейчас такое расскажу…

Глава 26

Раннее утро, тронный зал. Мрачный Константин сидя на троне слушает Сердце Лэртона и пытается собрать в кучу мозги. Что после новостей от Сердца Лэртона, сделать совсем непросто. И причиной этому… Причин много. Ланиэль, Мэй, Адель, Бруэнора и Фрея, по мнению светящейся девушки и её таких же светящихся сестёр, эти девушки должны стать жёнами Императора. Причём стать как можно скорее. Причиной этому проклятие, подаренное самим Сердцем, неуёмная тяга к знаниям и открытиям. И если ничего не сделать, эта жажда приведёт Костю к смерти, как однажды уже было. Именно поэтому, чтобы разделить проклятие на всех и ослабить, Константину нужно жениться, жениться и ещё не раз жениться. Причём не на ком попало, а на выдающихся личностях, коими и являются: Мэй — последняя дракониха, Адель — уникальная элементаль, Бруэнора — будущая королева гномов, Ланиэль — сотворённый с помощью жестоких и отвратительных ритуалов тёмный дух, Фрея — чистокровная великанша.

Ещё, со слов Сердца Лэртона, для полного счастья Косте не хватает ещё как минимум одного Тёмного Духа посильнее, а чтобы Император вообще как сыр в масле катался, ему нужна чистокровная суккуб. Ну, а чтобы вообще фейс от счастья потрескался, товарищ Тёмный Император не менее Тёмной Империи, должен жениться на ком-то особенном. На той, что вообще не из этого мира, но к нему идеально подходит. На той кто защитит в бою и приласкает в постели. И такая у неё даже есть. Красивая, молодая девушка, необычной внешности, из хорошей семьи с потрясающими воображение способностями. Большой грудью и роскошной задницей. И вообще она вся большая, красивая, умная.

— Тебя послушать, так мне каждый день надо свадьбы устраивать, — набивая трубку ворчит Костя. — По-другому совсем никак?

— Не-а, — улыбаясь качает головой девушка.

Хихикает, прыгает Косте на колени и обняв гладит по щеке. Щипает за нос и грозит пальцем.

— Ну что? Я не хочу…

— Надо, — поймав его за подбородок хмурится девушка. — Надо.

— Тебе или мне?

— Всем нам! — восклицает девушка. — Ты пойми, на карту поставлено слишком многое. И выход здесь только один, разделять проклятие. Разделять столько раз, сколько это возможно. Иначе… Ты знаешь что будет.

— Я отвернусь от вас…

— Что приведёт к катастрофе ещё большего масштаба! — вскочив восклицает Сердце Лэртона. — Нас очень мало. Да, не семь, но и не сотни как когда-то. Нас просто уничтожат. А вместе с нами погибнет сама жизнь. Мы здесь слишком долго. Всё, все процессы, от рождения до смерти завязаны на нас. Да, люди и какая-то часть природы выживут. Но что это будет за жизнь?

— Я понял, — мрачно кивает Костя. — Это вроде моего долга. Обязанности…

— Не совсем, — грустно улыбается Сердце. — Я как и ты очень не хочу войн, разрушений и кровопролития. Мне приятно когда в мире мир, порядок и процветание. Когда разумные существа не режут друг друга, а строят. Когда техника таскает за собой плуги, а не пушки. Мне очень и очень больно видеть вместо золотых готовых к уборке полей, бескрайние погребальные костры. А хочу слушать детский смех, а не плачь сирот потерявших родителей и умирающих от голода. Я хочу строить мир. Хочу чтобы над головой светило Солнце, чтобы по вечерам с полей ветер приносил запах мёда, а не пороха. Я хочу любить всех. Любить вместе с вами и вместе с вами радоваться. Но… Если мы с тобой сядем, упрёмся в дурацкие принципы, ничего этого не будет. Только кровь, смерть и разрушения. Я не прошу для себя и моих сестёр, я прошу за всех. За всех кто верит в тебя и идёт за тобой и рядом с тобой. Всё в твоих руках, Император, заставлять я тебя не могу, последнее слово всегда за тобой. Но ты подумай…

— Ладно, — кривится Костя. — Я тебе верю. И не сомневаюсь. И слушаю. Но когда меня объявят кобелиной и попытаются кастрировать, хочу чтобы ты заступилась. Мы договорились?

— Да-да-да! — часто кивает Сердце Лэртона. — Так что, я зову её?

— Позже, мне надо поработать. Как хоть зовут невесту?

— Нила Пакши. Если перевести на твой родной — Синяя Птица.

— Интересно, почему её так назвали? — закуривая ворчит Костя. — Хотя неважно. Ладно, пригласи её вечером. Только…

— Она хорошая. Воспитанная, умная и серьёзная.

— Всё равно вечером.

Через два часа, которые Император проводит в раздумьях, начинается всеобщее собрание. На котором принимается решение… Решений принимается множество. Рулить королевством эльфов, точнее теперь областью Империи, назначается Анорион. Совет домов принимает такую идею на ура, потому как Анарион — эльф правильный. Главы домов клятвенно обещают слушаться Советника, всячески помогать и оберегать.

Военные, половина роты диверсантов, часть снайперов и четыре затесавшиеся среди них сотрудника госбезопасности остаются здесь, следить за порядком. Потому как могут возникнуть волнения, а они сейчас вообще не нужны. Да и разбойников-грабителей никто не отменял. Слух о том что Тилиана посадили на кол разойдётся быстро. И кто-нибудь, решив что Кровавый Чертог лихорадит от смены власти обязательно решит поживиться.

Три весёлые сестры-принцессы, дочки Тилиана, переводятся Константином в горничные. Помоют полы в замке, пыль-грязь поубирают, поживут обычной жизнью — может, поумнеют, тогда Костя их отпустит. Пока же — трудотерапия, чтобы сил к вечеру оставалось только до кровати добраться, и уснуть.

Фавны, уже предвкушающие полные залы и благодарных жителей отправляются в Лэртон. По реке, потому как сами так захотели.

Ульфер и Илара тоже остаются здесь. Им предстоит уничтожить маяки Тилиана, вскрыть запечатанные библиотеки и разобраться с тем что там хранится.

Сам же Костя, он же Император, берёт с собой: Аби, Моану, Ланиэль, Арату, Любицу, Архасу, Мэй и Картану и возвращается в Воющие Скалы. Там решает накопившиеся проблемы, после чего берёт солдат, Глию и летит в Мрачную Долину. Разбираться с Мерзким.

Отправка намечается на завтрашнее утро. Сейчас Костя отправляет всех заниматься делами, сам же при поддержке Советника погружается в свою «любимую» работу или бумажную волокиту. Которой ему заниматься совсем не хочется, но в тоже время он как никто понимает что в документах, записях и даже записках скрывается очень много полезной информации. Да и до вечера время скоротать нужно. Потому как вечером, первая встреча с невестой.

— Надо поосторожнее, а то подсунут крокодила какого-нибудь, мучайся потом, — раскладывая поданные Советником документы кривится Костя.

— Эм… Император? — мнётся Советник. — А что есть — крокодил?

— Очень некрасивая девушка. Так, Советник, сгоняй на кухню, распорядись чтобы пирожков с картошкой к обеду сообразили. Хватай бутылку вина, два бокала и закусить на двоих. Потом возвращайся, работать будем.

— Император кого-то ждёт? — улыбается эльф. — Я…

— Тебя, дружище. Давай шустрее.

— Но извините… Мне нельзя сидеть за одним столом с Повелителем. Я же Советник.

— С повелителем нельзя, — улыбается Костя. — А вот с Императором можно. Всё, иди. И покурить захвати. В процессе вызовем кого надо.

Процесс начинается и затягивает Костю с головой. Разбор бумаг, новые указы в основном отменяющие старые и всплывающие проблемы. Например уже через час Аби притаскивает Моора. С которым обсуждает проблему разбежавшихся после боя пригнанных Тилианом крестьян.

Моор, поскольку не дурак, крестьян уже собрал, обрисовал им ситуацию и организовал для них целый лагерь. Голодных и до полусмерти перепуганных крестьян обогрели, накормили и теперь командиры рассказывают им о перспективах. На что крестьяне открыв рты кивают и жадно слушают.

Там же Моор получает приказ доставить эльфов домой и с помощью Аби убывает всё организовывать. Константин и Советник переходят к другим вопросам. И тут, хвала Тёмным Силам всё нормально. Еды хватит на всех. Дрова заготавливать никто не запрещал, охота и рыбалка разрешены.

Дальше следует всякая малозначимая хрень. Несколько часов Костя разбирается с законами отменяет одни и назначает другие. По типу социальных выплат. Пособия на детей и всё прочее. В Кровавом Чертоге скоро построят школы, детские сады, больницы и академию магии. Большая часть времени уходит на то, чтобы объяснить Советнику что это такое. Но тут Костя решает не заморачиваться и просит Аби с утра притащить Кетиоса.

— Император, — встав кланяется Советник. — Благодарю вас.

— За что? — удивляется Костя.

— За то, что сегодня, я весь день занимался тем, чем мне положено. Я работал. Я предлагал, а вы рассматривали и принимали. Я просил и вы думали. Я говорил и вы слышали меня. Поверьте, для меня, старого Советника, это лучшая награда. Сегодня за день, мы с вами сделали жизнь эльфов лучше. И…

— И это только начало. Так, что у нас там дальше?

— Император, — улыбается Советник. — Ваше рвение заслуживает похвалы. Но… Девять вечера. Вам надо отдохнуть. У вас глаза красные. Давайте продолжим позже.

— Да я не устал.

— Если вы сейчас не пойдёте отдыхать, ваши жёны спустят с меня три шкуры. Извините…

— Ладно… Ты прав. На сегодня хватит. Иди отдыхай, а я покурю и в покои уйду. Честно уйду, не смотри так.

Поклонившись Советник уходит из зала. Костя набивает трубку, раскуривает…

— Ё-моё, у меня же свидание! Сердце… Может на потом перенесём?

В зале слышится громкий хлопок. Костя, увидев кто появился икает, пытаясь попасть трубкой в рот мямлит что-то непонятное, как вдруг…

— Знакомься! — указывая на гостью восклицает Сердце Лэртона. — Нила Пакши. Она же Синяя Птица.

— А… Э… Привет… Эм… Нила. А… А вашего папу, случайно не Архитектор Судеб зовут?

— А он смешной, — кивает на Костю Нила, наклоняется к Сердцу и громко шепчет. — А чего он такой маленький? Он болеет?

— Нила… — шипит Сердце. — Где твои манеры?

— Я ничего от него не подцеплю?

— Заткнись, курица. Иди знакомься.

Вздохнув, Птица идёт. Походкой от бедра вышагивает и сразу замечает что взгляд человека прикован к её груди. Его глаза, они движутся в такт с движениями груди. От этого Нила замирает, чувствуя себя смущённой от такого взгляда неловко ставит посох, упирает руку в бок и не зная с чего начать расправляет крылья.

— Офигеть, — медленно поднимаясь выдыхает Костя.

По его мнению, существо это очень необычное, но невероятно привлекательное. Настолько привлекательно, что даже во рту пересохло. Большая, красивая, антропоморфная Синяя Птица. Фигуристая, одетая в тунику и украшенная золотыми пластинами. Полный острых зубов клюв немного смущает. И массивные когти на пальцах. Но формы, синее оперение и фигура…

— Нравлюсь? — поводя плечами от взгляда Кости спрашивает Нила.

Как человек оказывается рядом с ней, Нила заметить не успевает. Он буквально телепортируется… Встаёт перед ней, внимательно смотрит, как вдруг…

— Скажите, а вы верите в любовь с первого взгляда? — схватив Нилу и уткнувшись лицом ей в грудь спрашивает Костя. — Я тоже не очень, но тут…

— Что с ним? — подняв руки спрашивает Птица. — Это что? Это ритуал такой? Или… Что делать?

— Погладь его, — советует Сердце. — Только аккуратно.

Из-за отсутствия губ и что характерно наличия клюва, Нила улыбаться физически не может. Однако прикосновение к хрупкому человеческому существу заставляет Птицу урчать и щуриться. По мнению Нилы, на ощупь Константин более чем приятный. Пахнет от него не очень, сожжёнными травами, но это мелочи.

Сам Константин, увидев что гостья настроена как минимум благожелательно, трётся лицом об её груди, чем заставляет Нилу тяжело вздыхать и гладить его волосы. Но на на этом Император не останавливается, опустив правую руку вводит её под тунику и сжимает попу Нилы.

— Ах! — вывалив язык запрокидывает голову Пакши. — Какой ты… Настойчивый.

— Если я тороплю события — только скажи и я остановлюсь, — подняв голову улыбается Костя.

— Хм-м-м, дай подумать, — изображая задумчивость бормочет Нила. — Нет. Не скажу. В обычаях моего народа долгие, продолжительные ухаживания. Будь ты моего вида и будь мы у меня дома, то что ты себе сейчас позволил, случилось бы по местным меркам через полгода. Долго…

— Согласен, — улыбаясь кивает Костя.

Медленно опускает голову, вздыхает и ловит губами торчащий сосок Нилы. От чего Пакши шумно и судорожно выдыхает, прижимает Костю к груди, срывается и смотрит в недалёкое будущее. От того что видит вскрикивает, взмахивает крыльями и вдруг отстраняется.

Конечно ей, поскольку она ещё девственница и организм от прикосновений Кости буквально бесится, очень хочется пережить то, что она видела. И более того, Нила знает что так всё и будет, она разложит человека на полу и сядет сверху. И ей этого невероятно хочется. Но так же Нила видит что пока, то есть до свадьбы, этого делать не стоит. Поэтому решает прекратить, что для неё очень сложно.

— Я тебе чем-то огорчил? — подходя спрашивает Костя. — Если так, то прости за не сдержанность. Но, сама понимаешь, очень трудно сдержаться когда…

— Всё нормально, — обнимает его Нила. — Просто одна долго жила. Да и потом, красивой меня мало кто считал. Я всё-таки… А ты… Поцелуемся?

— А как?

Вздохнув Нила открывает клюв и высовывает язык. Не надеясь на то что человек правильно поймёт закрывает глаза и тут же вздрагивает… Костя проводит своим языком по языку Нилы, целует и вздохнув снова утыкается лицом в грудь.

— Невероятно, — сжимая человека стонет Нила. — Потрясающе.

Снова поддавшись чувствам Нила непроизвольно смотрит в будущее. От чего всхлипывает и… Вариантов великое множество, но самые вероятные… Их всего три. Плохой, хороший и… То есть прекрасный, плохой и совсем ужасный.

В прекрасном Нила видит себя в кругу огромной семьи. В большой светлой комнате, она со своими сёстрами самых разных рас, играет с оравой детей. Самых разных… Орки, эльфы, гоблины, люди… Выделяется девочка с волосами из огня, пара маленьких демонов, мальчики близнецы с драконьими чертами и дочь Нилы. Человеческая девушка с синими перьями вместо волос на голове. Константин с ними, за столом, сидит и поглядывая на них играет с сыном в какую-то настольную игру. И все счастливы, потому что вместе. Империя процветает, враги уничтожены. В мире царит покой и благоденствие.

В этом варианте, Константин смог. Он всё решил, со всеми врагами справился. Он победил и неимоверными усилиями привёл Империю к процветанию.

В плохом варианте, у которого шансов случиться даже чуть больше чем у хорошего, всё совсем мрачно. В плохом Нила видит поле боя. Императорский дворец превращён в заваленные трупами солдат и догорающими остовами танков руины. Повсюду кровь, смерть, убитые жёны Императора среди которых сама Нила. Разбитые Сердца агонизируя выбрасывают в пространство волны боли и остатки магии. Император повержен. Истекая кровью лежит на каменных обломках и тянет руку в которой зажат сломанный меч к стоящему над ним человеку со светящимся посохом. Костя уже мёртв, просто умирающие Сердца из последних сил поддерживают его.

Третий вариант… Всхлипнув Нила видит огромную усыпальницу. У входа статуи семьи и Императора… Всей его семьи и Нилы. У подножиялестницы на коленях, закрыв лицо руками стоит девушка зверолюдка. Всхлипывая и вздрагивая она просит у семьи прощения. Обещает отомстить, резко встаёт, вытирает обезображенное шрамами и ожогами лицо. Сжимает висящий на шее, едва мерцающий осколок Сердца. Закрывает глаза, достаёт из кармана пульт, переключает тумблер и жмёт на красную кнопку. Слышится гул, затмевая свет Солнца в верх поднимаются огромные ракеты и разлетаются во все стороны. Через какое-то время земля содрогается. Усыпальница вздрагивает и рушится. Зверолюдка роняет пульт, всхлипывая, подходит к статуе Императора, падает и, плача, обнимает его ногу. Мир тонет в огне. Зверолюдка в мгновение сгорает, осыпаясь пеплом, статуя Императора раскаляется, плавится и растекается.

С ужасом Нила видит, как огонь уничтожает весь мир. Как вся некогда плодородная, наполненная жизнью планета превращается в пылающую звезду, и в итоге раскалывается, разлетаясь в космосе медленно остывающими мёртвыми обломками.

— Ох… — крепче прижимая к себе Костю охает Нила и с плохо скрываемым страхом смотрит на стоящую рядом проекцию Сердца. — Ты…

— Ты должна была увидеть, — мысленно говорит ей светящаяся девушка. — Увидеть не что-то размытое и нуждающееся в трактовке, а ясное, чёткое…

— То есть ты…

— Нет, — качает головой Сердце. — Я не специально. Вы бы всё равно встретились, позже, это судьба. И тогда всё случилось бы точно так же. Придя к тебе, я лишь немного ускорила события. На год. Но в нашем случае, даже год нельзя упускать.

— Ужас…

— Это можно избежать.

— Грубое вмешательство во временные линии приведёт к ещё более страшным результатам.

— Значит мы вмещаемся аккуратно, — улыбается Сердце. — Нежно, почти незаметно. Потому что если не вмешаемся, всё закончится для всех и разом. Ты с нами?

— Да… — уверенно кивает Нила. — Теперь навсегда. Я…

— А это что за птица такая, а-а-а-а-а? — появляясь рядом пищит маленькая фея.

— Мне бы тоже хотелось это узнать, — опускаясь на пол ворчит демоница. — А ещё, мне бы очень хотелось узнать с какой такой радости, ты, Император хренов тискаешь эту пернатую лошадь. Костя! Лицо из её сисек выдернул, руки от задницы убрал. Повернулся и рассказал нам что за разврат ты здесь устроил.

— Хм-м-м… — поворачиваясь тянет Костя. — Тут такое дело. Давайте успокоимся.

Аби, фыркнув, исчезает, и появляется вместе со всеми присутствующими в Кровавом Чертоге жёнами и на кой-то хрен притаскивает Фрею. Девушки переглядываются и тут же идут в наступление.

— Так! — подняв руки улыбается Костя. — Всем спокойно. Это Нила. Она теперь моя и будет жить с нами.

— Здрасте, — кланяется Птица. — Познакомимся?

— Обязательно, — грозя ей кулаком шипит Фрея.

— Ну вот и замечательно, — хлопает в ладоши Костя. — Вы пока общайтесь, а у меня тут дело срочное… Нда. Советник! Я уже иду!

Бросив Нилу Костя убегает. Аби, Арата и Любица синхронно залепляют ладонью по лицу. Остальные же…

Глава 27

Следующий день, к вечеру. По пути в Воющие Скалы.

Сидя в позе лотоса, Константин пока Мэй несла их в земли Мерзкого, улыбался своим жёнам и усиленно делал вид, что ничего не случилось. Что всё нормально… Однако, это не особо помогало. Жёны, те кто летели с ним, чувствовали себя виноватыми. Потому как вчера, после того как он представил Нилу и героически съеб… Отступил. Ну то есть попытался, его поймали и вернули. После чего мнение всех его собравшихся в покоях женщин разделилось. А собрались по просьбе Илары все без исключения. Фрея, Бруэнора и Адель тоже присутствовали. И тут… Тёмные Духи: Аби, Глия, Ланиэль, Арата, Моана не в счёт, она как всегда спала, заняли нейтралитет. Потому как Тёмные Духи и такие мелочи как ревность им не интересны. Они если и ревнуют, то только для вида или чтобы посмеяться.

Архаса, Глория, Эрми, Любица и Нинка, встали на сторону Императора и полностью его поддерживали в вопросе Нилы. Адель, никого не слушая и не желая принимать участия в разборках заявляла что любит Костю и право выбора предоставляет ему. Илара, Фрея и Бруэнора, почему-то злились и требовали от Кости думать головой, а не как обычно головкой. Нила как виновница торжества стояла опустив голову, молчала и со страхом косилась на Эльзу. Эльза сидела у Кости на коленях, гладила его волосы и вздыхая целовала. Мэй лёжа на кровати хихикала и ела сладости. Любица откровенно смеялась над происходящим чем бесила Илару, Фрею и Бруэнору.

Позже на шум подтянулись Фиалка с парой фей и Надженда, с целью защитить Императора от расправы. Настроены были крайне решительно и даже попытались закрыть Императора собой. Тот факт что во время закрывая Кости грудью Надженда успела облапать его задницу остался для жён незамеченным. Правда защищать феям и дриаде никого не пришлось. Сердца, как и обещали взяли ситуацию под контроль и быстро всё разрулили. То есть пристыдили Илару, напомнили ей о её прошлом, поступках и том кого надо благодарить за то, что она теперь здоровая, молодая и счастливая. От чего демоница всхлипнув подняла руки и извиняясь ушла в сторону. То есть поближе к Константину и Эльзе.

С Фрейей и Бруэнорой Сердца обошлись более безжалостно. Рассказали гноме и великанше что пока они никаких прав на Костю не имеют. Напомнили что вякать на семью в которую они пока ещё не входят дело такое себе и чревато последствиями. Ну и предупредили о том что Сердца, конечно, добрые, понимающие, за мир во всём мире и безграничную любовь, но за такие выходки могут и люлей навешать. Ногами и по лицу.

После такого инцидент посчитали исчерпанным. Вопросы закрыли. Все дружно пошли липнуть к Константину. Даже Надженда. Фиалка от такого отказалась. Ну то есть почти отказалась. Она просто села Косте на шею и делая вид что так и надо принялась гладить его волосы. Дальше был ужин, вино и всеобщий исход в покои с целью помириться, сбросить напряжение и убить навалившуюся на ждущих Костю дома тоску. Надженду, Фрею, Адель и Бруэнору не пустили в покои Сердца. Фиалку, затихарившуюся на шее Константина, самым бесцеремонным образом стащило Сердце Чёрной Крепости.

А с утра все жёны целуют Костю, одни отбывают домой, другие по делам, третьи и выпросившийся с ними Эрик уматывают в Воющие Скалы. Где дела шли… Мягко сказать не особо гладко. Небольшое восстание, сразу после отбытия Константина в Кровавый Чертог всё же случилось. Целых двадцать человек начали мутить воду. Перебрав красненького в таверне, объявили Костю узурпатором, коим он на самом деле является, и скандируя что-то вроде «Долой выскочку!» пошли собирать восстание.

Впрочем, от таверны они ушли не далеко, метров двадцать, попались военному патрулю и сотрудникам госбезопасности, хорошо так огребли по мордасам за неуместные выкрики, после чего уже более спокойно, зажимая разбитые губы поплелись на разговор с Моором. Полковник ещё раз всыпав им, приступил к допросу. В ходе которого узнал, что граждане просто не хотят, да и не умеют работать. Однако работать теперь будет надо и, надо много. К такому эти граждане не привыкли. Не потому что привыкли просиживать в кабинетах, а потому что алкоголики, тунеядцы и хулиганы. На выпивку они зарабатывали мелким воровством, вымогательством, и попрошайничеством.

От таких новостей Моор решает действовать радикально и приказывает рассадить возмутителей спокойствия на колья, и обязательно донести до жителей, за что именно этих придурков казнили. Помогло, да и народ по этому поводу особо не нервничал. Все сошлись на том, что двадцать казнённых — действительно придурки. Дальше всё шло относительно спокойно.

Узнав что как, Костя приказывает взять тысячу пехотинцев. Три миномётные роты и десять ракетных установок. Все незамедлительно грузятся в контейнер и с помощью тяжёлого транспортника-бомбардировщика, то есть Мэй, улетают к обители Мерзкого. Тёмные Духи, сама Мэй и ведьмы с колдунами получают строгий приказ вперёд не лезть. Потому как солдаты воевать хотят. Так же хотят воевать войска Эрика и он сам. Так сильно что пришлось отбирать три сотни северных воинов, по-смекалистей и с руками откуда надо, вооружать их и проводить инструктаж как обращаться с оружием. Для большего эффекта, ну и безопасности, к трём ротам северян Костя приставил опытных инструкторов-командиров.

Теперь же…

— Какое огромное болото, — глядя вниз заключает Костя. — Помнится, раньше оно было значительно меньше.

— Две тысячи лет назад, — кивает Аби. — А ты что, нервничаешь?

— Да, но по-другому поводу. С такими войсками, битва меня не пугает. А вот… Глия?

— Да, любимый, — появляется рядом с ним русалка. — Если ты о том, что Каси подведёт, то не волнуйся. Она и её подданные не сунутся. А если и сунутся, то только чтобы натянуть Мерзкого. Каси хорошая, но страшно несчастная.

— Хозяйка Великих Топей несчастная? — подозрительно спрашивает Костя. — Да быть не может.

— Ещё как может, — кивает Глия. — Мерзкий полностью оправдывает своё прозвище. Он поступал крайне плохо. Вместо того чтобы подружиться с Каси и за подношения грести богатства её Топей, он обижал её, травил болота ядами, засыпал камнями ручьи, скидывал в топи дохлых животных и неоднократно пытался выжечь все её владения.

— Какие богатства могут быть в этой болотине? — оглядывается Мэй.

— Очень большие, — поднимает пальчик Глия. — Грибы. Их там как змеецвета в лесах Чёрной Крепости, хоть коси. И большинство из них съедобные.

— Во времена Империи, — присаживается рядом с Костей Арата. — Эти Топи снабжали грибами почти все наши земли. Грибы очень питательны. Эх, помню я сколько бочек с солёными белянками уходило из этих мест в столицу. А ещё там очень много ягоды, вкусной и полезной. Как ты её называл? Вот ведь, вспомнить не могу.

— Клюква?

— Точно! — обнимая Костю восклицает Арата. — Я её вообще обожаю. Особенно в сахаре. Но и это не всё. В топях очень много лекарственных трав. Редких и нигде больше не встречающихся. В общем, Великие Топи, это такая сокровищница. Тебе, как умному Императору…

— Надо наладить контакт с Каси, — вздыхает Костя.

— Более чем дружеский, — улыбается Глия.

— Нда…

— А может огнём с высоты пройтись? — рычит Мэй. — Чтобы посговорчивее была. Не нравится она мне. Что если она на жабу похожа?

— Да пусть хоть на саламандру с крыльями, — ворчит Костя. — Такой подарок упускать нельзя. Не в том мы положении. Так что Мэй, никакого огня. Поняла?

— Да, любимый, — хлопая ресницами скалится дракон. — Но… Хотя бы над замком Мерзкого мне повыделываться можно?

— Нужно, — кивает Костя. — Только не сильно. Надо их напугать. На этом всё, дальше действовать будут солдаты. Всем всё понятно?

Получив ответы, Костя погружается в размышления. Девушки, перемещаются ближе к голове Мэй и начинают шептаться. О своём. Туда же втягивают и летящую в стороне Нилу. А это уже хороший знак. Наверное.

Час спустя. Мрачная Долина. Замок Повелителя. Роган Мерзкий.

Не успел Роган с остатками войск позорно добежать до дома, как Император уже пришёл за ним. Почти час назад, над замком завис огромный дракон и громоподобным голосом, изрыгая кроваво-красного цвета пламя возвестил о том что истинный правитель этих земель вернулся. Вернулся и скоро освободит орков и представителей других народов здесь проживающих от гнёта безумного тирана.

Взмахивая крыльями дракон клялся что мирные жители и тем у кого хватит ума сложить оружие не пострадают. А если они сами приведут к Императору Мерзкого, то получат ещё и награду. И тут…

Все жители, все орки, люди, гномы и даже редкие эльфы знают что драконы не врут. Что клятвы этих древних существ нерушимы, а слова сказанные ими крепки как камни. Да и слухи о возвращении Императора уже успели распространиться. Народ, что не удивительно, после такой провальной войны унесшей тысячи жизней, воевать не хотел. Никто. Никто не готов был идти за Мерзким на верную смерть. Повелителя Мрачной Долины, некогда могучего и бесстрашного орка, уже не слушали. И Мерзкий знал, что начни он давить, народ не просто отведёт его к Константину, он не обращая внимания на клятвы Сердцу отнесёт Императору его голову.

Роган видел это в их глазах. Проходя по улицам, он видел ненависть в глазах проводивших сыновей родителей. Его заставляли содрогаться слёзы матерей вышедших встречать войска и не увидевших своих детей.

От всего этого, Мерзкому стало страшно. Даже не страшно, он испытал настоящий ужас. А вместе с ужасом, внутри появилось, то есть проснулось осознание и наверное впервые в жизни обида.

— Как я мог так поступить? — обхватив руками изуродованную Сангви голову спрашивает Мерзкий. — Как? Почему я был слеп? Это же Император Кастиан. Я же прекрасно знаю о его хитрости и непредсказуемости. Как? Советник, в чём я ошибся?

— Во многом, Повелитель, — кивает стоящий у трона древний орк.

— А в чём конкретно? — вздрагивая спрашивает Мерзкий. — Где… Когда я свернул не туда?

— Боюсь что очень давно, — вздыхает Советник. — Где-то сотню лет назад. Когда жажда власти, похоть и жадность, окончательно взяли верх над вашим разумом.

— Почему ты не помог? Ты. Если ты знал, то почему не направил? Ты же Советник! Ты второй после меня в королевстве.

— Я направлял, — качает головой старый орк. — Я просил, советовал, умолял, разрабатывал планы как сохранить, улучшить и привести королевство к процветанию. Каждый день. Каждый день я приходил со всем этим к вам.

— А я?

— А вы, Повелитель, не слушали меня. А если слушали, то не слышали. Единственное что я мог сделать, это не лезть к вам и в тайне, но от вашего имени хоть как-то поддерживать королевство. В чём вы, Повелитель, активно мне мешали. Да, я больше не боюсь и всё скажу. Смысла молчать мне уже нет. Смерть за воротами города, в километре и имя нашей смерти — Император Кастиан. Пока он ждёт, но думаю с утра выдвинется и тогда все кто встанет у него на пути будут уничтожены.

— Надо что-то делать! — подрывается Мерзкий. — Надо…

— Вам надо сесть и успокоиться, — выставляя на стол склянки с зельями кивает Советник. — Всё что могли, Повелитель, вы уже сделали.

— Ты о чём?

— О том что вашими стараниями, орки Мрачной Долины, потомки бесстрашных воинов Имперской армии и скотоводы в мирной жизни, превратились в зверей. Да, не удивляйтесь, ваше самолюбование и попустительство уничтожило то чем мы всегда славились. Дисциплину.

— Но я…

— Вы, Повелитель, — кривясь выговаривает Советник. — Вы загубили Сердце. Когда я приходил к вам и просил провести ритуал, именно вы говорили что он не нужен. Вы возвели орков в абсолют и приравняли другие народы к скоту чем растоптали и уничтожили наследие Тёмного Императора. И именно вы, из-за вашей самоуверенности уничтожили тысячи молодых и здоровых орков приняв участие в глупой и бесполезной войне непонятно за что. Выпейте зелья, они помогут.

— Победить?

— Осознать что именно вы натворили. Первое для здоровья, Повелителю нужно встретить смерть стоя на ногах, как настоящему воину, а не на четвереньках как собаке. Второе для головы. Зелье чистого разума, штука редкая, но для вас не жалко. Тем более мне уже не надо.

Схватив склянки, Роган по очереди выпивает их, выдыхает и садится на трон. Снова хватается за голову…

— Какой же я кретин…

— Не смею спорить с вами, — кивает Советник. — Хотя, вижу что осознание пришло к вам немного раньше. Полагаю вам дали зелье на основе крови дракона. Хм-м-м… Ну как, Повелитель? Сейчас вы видите что натворили?

— Вижу, — судорожно выдыхает Мерзкий. — И понимаю… Прости.

— Я удивлён, — кивает Советник. — Я…

— Мою личную охрану…

— Повелитель, это не поможет. Я говорил с солдатами. Император обладает оружием способным превратить город в пыль. На его стороне дракон. Тёмные Духи…

— Позови мою охрану. Ронкрос, пожалуйста.

— Будет исполнено, Повелитель, — шагая к двери кланяется Советник.

Пока он ходит, Роган до конца осознаёт как сильно он ошибался и насколько сильно его поимел маг полукровка из приграничья. Вся жизнь Мерзкого предстаёт перед ним совсем с другой стороны. С неприглядной… С такой что становится противно и очень обидно.

— Это уже не исправить, — вздыхает Мерзкий. — Поздно… Но кое-что сделать всё же можно.

Дождавшись своих телохранителей, Мерзкий оставляет двоих, самых надёжных и Советника, остальных отпускает. Подзывает их ближе и рассказывает суть плана. Выслушав который, телохранители мрачно глядя на Повелителя кивают. Советник же облегчённо выдыхает, говорит что это по-настоящему правильное решение но уходить не собирается. Вызывается проводить Повелителя…

Час спустя, Константин.

Стоя в поле и наблюдая за своими солдатами, Костя усиленно думает как свести потери к минимуму. Среди населения, а не среди своих войск. Ультиматум Мерзкому Мэй озвучила, но зная орков Костя сомневается в благополучном исходе. Даже если они сами приведут Мерзкого то без боя не обойдётся. Орки слишком воинственны и среди них обязательно найдётся тот кто бросится в бой. И будет он не один, потому как за таким лидером пойдут многие. Смерть Мерзкого, приведёт к бойне. Константин прям видит как разрозненные отряды орков нападают. Нападают как на Лэртонцев, так и друг на друга.

А ещё, орки серьёзные противники. Выносливые, сильные, ловкие и невероятно живучие. Орки Мрачной Долины, это не Лэртонские, они отличаются. Почему и в чём Костя вспомнить или понять не может, но уверен что мыслит правильно. Поэтому…

— Товарищ верховный, — подбегает к нему эльф солдат. Икает, округляет глаза и добавляет: — Главнокомандующий. Виноват. Разрешите доложить?

— Докладывай.

— Разведка засекла делегацию. Четверо орков на лошадях. С белым флагом. Только что вышли из ворот города. Разведка клянётся что среди них сам Мерзкий.

— Приказ всем, — включив рацию командует Костя. — Гостей на прицел, но не стрелять. Повторяю, гостей на прицел, но не стрелять.

В ответ сыпятся доклады. Костя разворачивается и идёт навстречу показавшимся в дали оркам. Рядом появляются Тёмные Духи. Мэй, в человеческом облике взмахивая крыльями лениво плывёт в воздухе. С хлопком появляется Картана, поправляет шляпу и походкой от бедра вышагивает впереди. Получает комплимент от Кости, по поводу шикарной фигуры, коричневая хихикает. Костя получает подзатыльник от Аби, за то что при жёнах пытается кобелировать. Нила от этого смеётся, толкает Арату и заявляет что Костя ей нравится.

На вопрос как ей может нравится это похотливый не пропускающий ни одной юбки кобелина, Нила отвечает что у её народа, семьи не просто большие, а огромные. Например у её отца на момент отбытия Нилы было сто семьдесят жён. А у деда вообще двести двадцать. Всё это потому, что на одного мужчину в их мире приходится около двадцати женщин, и, дабы не вымереть, представители народа Синей Птицы вот так вот поступают.

— А то что Костя другого вида тебя не смущает? — кривится Аби.

— Немного, — виновато разводит руками Нила. — Да у человека, на мой взгляд много минусов. Но всё это перекрывают плюсы.

— Например? — спрашивает Арата.

— Люди живут быстро, — вздыхает Нила. — Сильнее подвержены влиянию инстинктов и более ярко проявляют свои чувства. Мы по сравнению с людьми как сонные улитки. Особенно в плане ухаживаний и созданий пары. Вот смотрите. Браки у нас договорные, то есть желания жениха и невесты никто не спрашивает. Есть служба, ведущая родословные, проводящая исследования на совместимость и возможные генетические дефекты, есть решение родителей — изволь делать, как сказали. Сами отношения наполнены ритуалами и скованы рамками древних обычаев. С момента встречи, до первого прикосновения могут пройти месяцы, а до чего-то более серьёзного годы. С Костей же… За попу он меня схватил через пару минут после встречи. Что мне очень понравилось. А поцелуй… Конечно поцелуем это назвать сложно, но он был.

— Тебя заводит прикосновение к попе? — удивляется Аби. — И что в этом…

— Руки, — кивает Нила и поднимает свои. — Посмотри. Видишь? Кожа грубая, когти. А теперь посмотри на руки Кости. Нежные, мягкие, с аккуратными и совсем не острыми ногтями. Ну и ещё, у него нет клюва. Губы настолько нежные… Когда он целовал мне сосок…

— Зачем птицам грудь и соски? — видя что жёны напряглись спрашивает Костя.

— Детей кормить, — удивляется Нила. — Да, мы похожи на ваших птиц, но ими не являемся. Это случайное сходство.

— И яйца вы не несёте? — подкалывает её Аби.

— Нет. А что должны? Моя репродуктивная система ничем от человеческой не отличается. Дети как и у вас рождаются…

— Так всё, соберитесь, — кивая в сторону подъезжающих орков криво улыбается Костя. — У нас дело. О репродуктивных системах потом поговорим. И изучим.

Орки уже близко. Всего четверо. Сам Мерзкий, двое солдат и судя по балахону Советник. Выглядят серьёзно. Настолько серьёзно, что Костя предполагает поединок Повелителей. Однако…

Глава 28

Встреча наконец-то происходит. Мерзкий спрыгивает с лошади. Двое его солдат так же спешиваются и встают за ним. Судя по балахону Советник, кряхтя спускается с ездовой явно хищной птицы и возносит молитвы Тёмным Силам.

— Император, — неожиданно встав на одно колено склоняет голову Роган.

— Притвую, генерал, — кивает Костя. — Встань, подойди ближе. Расскажи как жил столько лет?

— Вы не поверите, — улыбается орк. — Я жил как полный идиот. Хотя… Император, уважьте старого солдата. Сразитесь со мной. Примите вызов. Простить меня невозможно, сам я не смогу отступить. Пока я в себе, окажите великодушие.

— Выбирай оружие, — кивает Костя.

— Всё что на мне, — улыбается орк. — И вот этот меч. Ваш подарок. Я хранил его. Вы используйте всё что вам удобно. Вы принимаете вызов?

— Вызов принят, — опуская забрало и снимая с пояса шестопёр кивает Костя. — Но перед этим… Поговорим?

Мотнув головой орк бьёт себя в грудь и срывается с места. Наносит горизонтальный удар, который Костя блокирует, крутится на месте и бьёт по диагонали.

— Силён, — приняв удар на блок выдаёт Император. — Хватку не теряешь.

— А вы как всегда великолепны, — скалится орк. — Я помню как вы учили меня. Помню… А-а-а-а-а!

Оттолкнув Костю орк с бешеной скоростью наносит удары. Лезвие меча Рогана, выбивает искры из шестопёра и оставляет на нём глубокие зарубки. Однако ни один удар цели не достигает. Сам Костя, с помощью доспеха блокирует и отводит все. Орк от этого свирепеет и удваивает усилия. Бой огромного Рогана и закованного в латы Константина превращается в танец от которого сопровождающие открывают рты и боятся дышать.

— Как в старые добрые времена! — нанося удар за ударом медведем ревёт орк. — Да, Император?

После этих слов орк свирепеет. Удары становятся ещё быстрее и сильнее. Ни один не достигает цели, но и Костя ответить не может, потому как занят защитой. И на защиту уходят все силы Императора на стороне которого магический доспех и присущая людям ловкость. Орк же пользуется недюжинной силой и колоссальным опытом.

Ещё через мгновение, меч Мерзкого достигает цели. Проведя пальцами по глубокой бороздке на груди, Константин отходя назад рычит и поднимает шестопёр

— Сейчас всё закончится! — встав в стойку восклицает Мерзкий. — Всё!

Как по команде, противники срываются с места. Орк замахивается, бьёт мечом… Костя пригибается, пропускает меч над головой и со всей силы бьёт орка в грудь.

Удар шестопёра, сминая броню и грудь откидывает орка назад. Мерзкий отлетает назад, с хрустом мешком падает. Хрипя пытается встать, но…

— Ну вот и всё, — выплёвывая кровь говорит орк. — Всё… Император… Я… Простите…

Роган вздрагивает, хрипло выдыхает и глядя в небо затихает.

— Действительно, всё, — подойдя к нему выдыхает Костя.

Присаживается перед орком, подобрав меч укладывает его на грудь поверженному противнику. Складывает его руки на груди, сняв перчатку закрывает орку глаз, выпрямляется и склоняет голову.

— Спи спокойно, друг мой, — выдыхает Император. — Ты просто не потянул.

— Ты победил, — подлетая улыбается Аби.

— Я? Нет, любимая. Это… Это всё спектакль. Ты же помнишь Рогана, помнишь как он сражался. Наш опыт и способности не сравнить, и если бы он бился в полную силу, я бы задолбался. И не факт что победил бы, потому что…

— Тогда зачем? — не унимается фея.

— Прошу меня простить, — подходя ближе встаёт на колени Советник. — Я Ронкрос. Советник Рогана Мерзкого. Но… Роган Мерзкий, всё понял. Перед встречей с вами, он всё осознал и решил уйти как положено воину. В бою… Пасть от руки Императора, от руки своего друга, вот его последнее желание. Спасибо вам, Император. Спасибо что позволили старому воину уйти достойно, с честью.

— Жаль, — морщится Костя. — Итак, ты Советник… Встань, подойди. Не надо меня боятся. Слова сказанные моей женой, чистая правда. Никто из местных не пострадает. Ты же… Если следовать тенденции, ты всеми силами пытался удержать королевство. Я прав? Не скромничай.

— Вы правы, — встав кивает старый орк. — Пытался, но не смог. За что мне несмываемый позор. Я готов принять любое наказание.

— Наказание, хорошо. Значит так, Советник. Вот твоё наказание. Работаешь на своей должности, пять дней в неделю, с восьми утра и до шести вечера. Полтора часа на обед каждый день, в обязательном порядке. Два дня выходных, но будь готов, я могу в любой момент вызвать тебя и заставить работать. Даже ночью. Мрачная Долина, теперь часть Империи, поэтому работать будем все и много. А чтобы ты так счастливо не улыбался. Назначаю тебе жалованье. Небольшое, как и всем моим Советникам. Пять золотых и двадцать серебряных в месяц.

Советник и двое солдат падают на колени. Тянут к Императору руки…

— За что милость такая? — стонет Ронкрос. — Я же ничего не смог. Я…

— Но ты старался. И я уверен что старался изо всех сил. Да встань ты, нам работать надо. Проводи меня к Сердцу, надо…

В этот момент ворота города открываются. В поле высыпает зелёная толпа орков. Толпа быстро делится на группы и с рёвом несётся к войскам.

— С этим придётся подождать, — морщится Костя.

— Товарищ верховный главнокомандующий, — подбегает к Императору командир сводного отряда и с нескрываемой тревогой в голосе спрашивает. — Ваши приказы?

— Размотать их, — кивает Костя.

— Но Император, — упав на колени стонет командир. — Это в основном гражданские. Совсем молодняк и женщины. Это… Убивать их…

— Я говорю размотать, а не расстрелять, — бросая шестопёр ворчит Костя и включает рацию. — Внимание всем. Наши будущие сограждане, увы взбесились. Поэтому… Солдаты! Слушаем внимательно. Орки, оружие сдать, бронежилеты и каски снять! Аргониане, если есть желание присоединяйтесь. В рукопашную! Вперёд! В атаку! За Империю!

— За Императора! — глушит Костю радостный рёв Лэртонцев.

— За Императора, — ворчит Костя. — Как это… Не звучит. Нет, если бы кричали такое люди. А тут орки. Сюр какой-то. Нда. Девочки, вы пока отдохните, я на мордобой схожу…

На мордобой Костю не отпускают, вернее не отпускают одного. Арата, Архаса и Любица встают рядом с ним. Как раз подоспевают солдаты Константина. Которые не только сняли броню, но и разделись до пояса. Триста орков и двести аргониан, плюс северяне. Все они встают за Императором и смотрят на наступающих.

— Нас чуть семисот, — опуская забрало ворчит Костя. — Их под тысячу. Даже больше. Мне их жалко. Пошли!

Костя машет рукой, кричит и срывается с места. Войска орут как бешеные и следуют за ним. Лэртонцы с Императором во главе клином врезаются в ряды противников от чего случается эпических масштабов мордобой. Хорошо тренированные, обученные и откормленные Лернтонцы, буквально сносят крестьян, горожан и скотоводов.

Костя будучи в доспехе, под градом ударов раздаёт ответку от которой в стороны летят клыки и зубы нападающих. Аргониане, потому как изворотливые, вдвоём-втроём нападают на орков, скручивают, валят и хохоча забивают.

Размен идёт один к десяти. Да и то потому что орки Константина не падают от того что сильно получили или устали. У них, согласно орочьим ритуалам случается нечто необычное. Например солдат, только что хлёсткими ударами выбивающий зубы противникам, останавливается и получает в зелёную рожу от не менее зелёной девушки. Девушка получает в ответ, чаще всего от такого поворота садится, а в став оказывается пойманной и закинутой на плечо. После чего довольный солдат и хихикающая орчанка у него на плече, плюнув на всё решают свалить куда нибудь подальше с целью уединиться.

И тут, Костя сам себя хвалит за то что хоть и с трудом, но вспомнил как надо. Своим оркам обеспечил отличную драку, и кажется множество свадеб, чем свой авторитет повысил. Местных не угробил, чем повысил авторитет уже среди них. Выбитые зубы, синяки и сломанные носы не в счёт, на такие мелочи орки внимания не обращают. А обращают они внимание на силу, и Лэртонцы её показали. Во всей красе.

Через полчаса сражение заканчивается, то есть затихает. Лэртонцы получают победу и вместе с побеждёнными садятся перекурить. Точнее не перекурить, а похвастаться перед побеждёнными. Лэртонские орки, при поддержке не менее довольных аргониан, в буквальном смысле выделываются перед собратьями. Рассказывают как их учат, какие они сильные, какие у них замечательные порядки, и какой их Император умный. Умный потому что не стал приказывать убивать всех наступающих, а решил всё по орочьи. Так что ещё через полчаса, довольные зелёные лица с коричнево-чёрными синяками в основном под глазами, смотрят на Императора с уважением и даже каким-то восхищением. Местные признают силу Лэртонцев, их выучку и страстно хотят научиться такому же. На что Костя говорит что всё будет. Со временем. Просит Советника проводить его в город и взяв жён уходит к замку. По пути…

По пути Костя замечает что Мрачная Долина далека от упадка. Орки не голодают, лавки и мастерские работают. В городе относительно чисто. Удручает то, что люди, гномы и эльфы, выглядят как оборванцы и занимаются самой грязной работой. Да и отношение к ним… Как понимает Костя, местные орки другие расы даже не недолюбливают, они их презирают.

— Почему так? — кивнув на отчитывающего двух людей орка спрашивает Костя.

— Долгая история, — вздыхает идущий рядом Советник. — Если вкратце, то много лет назад Повелителя перекрыло. Он решил что орки высшая раса, а остальные отбросы. Особенно люди. Мы дескать сильнее, живём дольше, а они… Эх…

— А гномы и эльфы за что страдают?

— Ну так на людей очень похожи, — разводит руками Советник. — Эльфы только ушами отличаются, а гномы ростом. Извините, Император, я был против этого. Да и многие вожди тоже. Но, сами понимаете, Мерзкий в своём безумии…

— Пиши первый указ, — мрачно выдаёт Император. — Все расы уровнять в правах. Того из орков, кто будет угнетать другие народы, высечь розгами на центральной площади. Днём, у всех на глазах. Нашлись мне тут, избранные.

— Таких немного, — записывая на непойми откуда взявшемся листке указ ворчит Советник. — В основном орки людям сочувствовали. Не обижали, помогали, даже на законы плевали. Но сами понимаете, уроды есть в каждом народе.

— Костя, — появляясь перед ними поднимает руки Сердце Лэртона. — Скорее! Ей совсем плохо!

Кивнув Советнику Костя распугивая и снося зазевавшихся местных бежит к замку. Все остальные за ним. Быстро пробежав по коридорам и подземельям, все останавливаются у почти погасшего Сердца.

— Не-не-не, не вздумай, — снимая перчатки и разрезая ладонь мотает головой Костя. — Я пришёл.

— И что? — шелестит вокруг едва различимый голос. — Ты пришёл, и что дальше? Привяжешь меня к себе? А потом, начнёшь использовать как твой предшественник?

— Он не такой, — улыбается Сердце Лэртона. — Костя хороший. Сестра, не сдавайся. Прими его кровь.

— А я не хочу! Он такой же обманщик как и орк. Сначала будет ласков, а потом забудет. У него тоже проклятие. Пройдёт время…

— Глупая девка! — рычит Константин. — Я прошёл через такие трудности, рисковал своими солдатами, жёнами, близкими. А ты что? Выпендриваться вздумала? А ну быстро прекратила мне тут мозги делать и характер показывать.

Сердце ничего не отвечает, но начинает слабо мерцать зелёным светом. Константин выдыхает, улыбаясь проводит окровавленной ладонью по поверхности висящего на цепях камня. Прижимается к нему лбом и закрыв глаза говорит: — Я с тобой. Всё плохое осталось позади. Ты примешь меня?

— Дай слово…

— Я даю слово, что никогда не брошу тебя. Ни тебя, ни твоих сестёр.

Сердце ярко вспыхивает, свечение как дым стекает вниз, принимает образ могучей орчанки и подходит ближе. Опустив голову всхлипывает, хватает Императора и плача кружится на месте. После чего падает на спину, закрыв глаза и довольно урча стискивает Костю. Остальные проекции, прыгают на них и смеясь возятся.

— Ого, — глядя Косте в глаза выдыхает Сердце Мрачной Долины. — А ты сильный. Прости что сомневалась. Просто…

— Всё хорошо, — улыбается Костя и сам не понимая зачем целует орчанку в щёку.

Проекция на это взвизгивает, встаёт и прижав руки к груди взлетает вверх. Из-под потолка хихикая смотрит, раскидывает руки и ослепительно ярко вспыхивает.

— Это нормально?

— Её переполняет сила, — поясняет Сердце Воющих Скал. — Нас слишком много. Сейчас она выплеснет лишнее и заживёт новой жизнью.

Проекция светится ярче. С хлопком вспыхивает и… И где-то среди топей, Кассандра поднимает голову и смотрит на бьющий в небо зелёный луч. Тут же Хозяйка Топей бьёт ладонью по трясине. Поднимает столб грязи в перемешку с мхом и водорослями, забирается на него и наклонив голову смотрит как замок вспыхивает. Над ним образуется быстро расширяющийся купол…

— Мама… — закрываясь от волны энергии руками стонет Каси.

Волна проходит сквозь неё. Откидывает назад и… И улетая Каси видит как столб грязи расплёскивается кристально чистой водой. Падает, но падает не в вонючую трясину, а в чистую воду. Поднимается и с ужасом смотрит как всё меняется. Мёртвые, иссохшие и сгнившие деревья начинают расти и выбрасывают листья. Сухие травы оживают и поднимаются. На кочках и островках вырастают грибы, на оживших стеблях завязываются и зреют ягоды.

Начинают показываться местные обитатели. Болотницы, судорожно вдыхая откидывают назад зелёные волосы и ощупывают нормальные, без выпученных жабьих глаз лица. Комки мха разваливаются и выпускают зелёных хрупких девушек, которые смеясь тут же начинают прыгать по кочкам и веселиться. Огромные уродливые комары превращаются в прекрасных бабочек. Булькающие комки грязи, разливаются чистой водой и собираются в прозрачных существ. Без изменения остаются только огромные антропоморфные лягушки, но и они теперь смотрят осмысленно, пытаются разговаривать… Вся Топь меняется. Трясины превращаются в озёра, потоки зловонной грязи в чистейшие ручьи. Исчезает вонь гнилого болота. Оживает всё и сама Каси.

— Ну вот, — всхлипывая шепчет Хозяйка Топей. — Всё вернулось. Нимфы, болотницы, водяные элементали. И я… Не соврала, русалка. У него получилось.

— Госпожа, — кланяется ей лягушка. — Не знаю что с нами было, но кажется всё плохое закончилось. Чего желаете?

— Собирайте грибы, ягоды, травы, — встав на воду командует Каси. — Собирайте в корзины. Завтра утром, мы пойдём в замок и лично поблагодарим нашего спасителя. Болотницы! Девочки мои, шустрее. Нимфы, наберите цветов и наплетите из них венков. Подготовьте красивый танец. Ты…

— Кваг, госпожа, — кланяясь напоминает лягушка.

— Теперь ты мой советник. Проконтролируй всё. Что ещё? Как я выгляжу?

— Как всегда прекрасно, — кивает Кваг. — Вот только небольшой нюанс. Одежды нет. Дабы не смущать нашего спасителя, вам нужно приодеться.

— Платье! Точно! Кто умеет делать платье? Никто… Что делать? Так, занимайтесь. Кваг, контролируй. Я пошла себя в порядок приводить.

Каси ныряет в воду, отплыв подальше, садится на камень посреди ручья и делает то, чего сама от себя не ожидала. Зовёт Глию. Как только русалка является, Каси нервно и очень эмоционально описывает ей суть проблемы и просит помочь. На что Глия хихикая выпрыгивает на берег, срывает травы и плетёт из них одежду. Заодно рассказывает как себя надо вести с Костей и просит не бежать к нему сломя голову. Потому как она девушка и вести себя надо подобающе. Также Глия интересуется не хочет ли Каси замуж, чем вгоняет Хозяйку Топей в ступор. Вместе с этим, русалка заставляет её сомневаться. И пока Каси сомневается в адекватности Глии, сама Глия выдаёт ей несколько особых советов.

Глава 29

После ритуала по присоединению Сердца жизнь в Мрачной Долине меняется. Даже самые скептически настроенные и ничего хорошего не ожидающие от смены власти орки, пропустив через себя чудовищной силы волну тёплой и приятной магии, кардинально меняют своё мнение. Прислуга и стража встречают поднявшегося из подземелий Константина низкими поклонами. Вожди кланов, как самые богатые и влиятельные, так и совсем бедные, понимая что грядут изменения готовят дары и собираются просить у Императора встречи. Собирают записи своих дел, документы с целью произвести на него хорошее впечатление.

Слух о том что Император полукровка эльфа и человека, никого не смущает. Потому что орки, как и аргониане признают силу. А силы по мнению местных орков, Константину не занимать. Его войска разгромили и обратили в бегство объединённую армию Повелителей. Император смог приручить дракона. Причём не просто победил, а взял её в жёны, от чего авторитет Императора взлетел до небес. Факт того, что Константин победил Мерзкого в честном бою, поднял его авторитет ещё выше. А то что он не стал убивать гражданское население, а решил всё по орочьи запустили его авторитет в космос и повесили на геостационарной орбите. Конечно, у орков были опасения насчёт политики Константина, но тут из-за двоякости слухов орки решили не спешить и посмотреть на деяния Константина.

Сам же Константин как всегда на месте не сидел. Пока разбирался с местными законами и делами, стража, то есть личная охрана Повелителя доставшаяся Косте от Мерзкого, носилась по городу и сёлам собирая вождей кланов и приглашая их на разговор. Законы же, что удивительно, радовали. Никаких ужасов, кроме возведения орков в абсолют и слегка завышенных налогов не было. Ну и казна… В отличии от всех, денег у Мерзкого было мало. В сокровищнице хранилось сто тысяч золотом, пятьсот серебром и два миллиона медью. Что в плане золота в тридцать раз меньше разворованной казны Лэртона. Но этому есть причина, вполне логичная.

Местные орки будучи народом довольно интересным, деньги не особо уважали. Поэтому, кроме монет трёх видов, у них в обороте ходили ещё две валюты. Скот и оружие которое зелёные очень ценили. Разводили же они… Самыми выдающимися здесь были четыре клана. Сломанный Клык — самый богатый из них, разводил коров. Не совсем коров, то есть не совсем привычных Косте коров. Местные жвачные, больше напоминали смесь буйвола с бизоном. Давали молоко, мясо, шкуры и густую длинную шерсть. Да, этих коровок стригли каждую весну. Из их шерсти делали грубый аналог валенков, верёвки и верхнюю одежду. Зимы в Мрачной долине суровее чем в Лэртоне, оркам приходится вертеться. Из молока делали сыр, масло и другие продукты.

Клан Потрошителей, несмотря на своё более чем грозное название разводил лошадей. Огромных, похожих на тяжеловозов коней. С которых тоже получал мясо, шкуры и конский волос. Снабжал королевство кожей, лошадями и опять же плюнув на своё название, отличался спокойным нравом и покладистым характером.

Клан Красноглазых Убийц. Этот клан занимался разведением овец. Тончайшая белоснежная шерсть которых шла на производство одежды. Так же они делали сыр, хорошие шубы и обувь похожую на унты.

Клан Ястребов подмял под себя птицеводство. Огромные нелетающие птицы, на равне с лошадями использовались как ездовые. Их мясо, и яйца по полтора кило каждое, считались деликатесом. Также они держали местный аналог куриц-несушек, несколько мясных пород куриц, гусей и уток.

Остальные кланы, такие как: Грязевики, Пахари, Хлеборобы, Морковники, занимались что не удивительно земледелием.

Ну и было множество совсем мелких, ремесленных. Которые занимались всем остальным. Держали кузницы, различные мастерские, множество небольших пивзаводов, пиво орки любят, не грибное конечно, но тем не менее пьют его литрами.

Промышленности в королевстве нет от слова совсем. Ни одного завода или фабрики. Зато есть карьеры, где клан Ржавой Подковы ковыряет железо.

Из более серьёзных минусов малое количество леса, отсутствие угля или другого вида топлива. Конечно в долине полно кустов, много околков, но вот дремучих зарослей нет. И тут встаёт вопрос как обогреть несколько тысяч орков. Они конечно не замёрзнут, всё-таки не лыком шиты. Но тепло им необходимо.

— Нда, проблемы, — глядя на Советника качает головой Костя. — Как выкручиваться будем?

— Первый вариант. Поставки дров и угля.

— С углём поможем, — кивает сидящий напротив Кости Эрик. — От нас доставить ближе будет.

— С дровами тоже, — ворчит Костя. — Но… Город. Мрачная Долина. Я её помню. Здесь был водопровод, канализация, центральное отопление. Ах, ну да. Две тысячи лет прошло. Тогда по старинке. Скоро зима, надо готовиться. Я напишу указы. Не бойся, Ронкрос, мы своих не бросаем. Что дальше…

— Император не желает отдохнуть? — улыбается Советник.

— Не, не сегодня. Вожди кланов приглашены, надо решить всё с ними. И ещё… Мне надо встретиться с Хозяйкой Топей. Приготовь подношения. Немного. Вино, мёд, сладости.

— С десяток баранов и столько же девственниц?

— Не, жирно будет. Да и девушек резать я не позволю. Как и баранов. Хотя одного ягнёнка надо, принесу в жертву Сердцу. Так что с утра я должен быть у Хозяйки с подарками.

— Будет исполнено, — улыбаясь записывает ору. — Дальше у нас по плану налоги и встреча с вождями. Император, может всё-таки отдохнёте?

Отдыхать Костя не намерен. Он при поддержке Эрика, то есть как понял из их разговоров Советник какого-то там его внука, занимается делами. То есть тщательно вникает в закон, дело или проблему и тут же её разбирает. Так, счастливый Ронкрос, осознаёт что жизнь в теперь уже области Империи, скоро наладится. Император… Первым делом он снижает налоги в два раза. Собирается настроить в городе школ, больниц, детских садов и забабахать огромную пивоварню.Построить мясокомбинат, где будут обрабатывать скупленное у скотоводов мясо. Там же будет открыт консервный завод. Обувная фабрика, ткацкая фабрика и сахарный завод. По карьеру планы вообще грандиозные. Там будет серьёзная выработка. Рядом, у реки встанет литейный завод. Выше по течению сразу две мельницы. Ещё Император хочет подружиться с Хозяйкой Топей и взаимовыгодно с ней сотрудничать.

От таких планов Советник даже прослезиться несколько раз успел. А от серьёзности и ума Императора смотрел на него как на посланника Тёмных Сил. Ну и самым главным и добивающим все подозрения и опасения Советника, стало то как Император относится к своим жёнам. И он, в отличии от Мерзкого, Тилиана, ныне покойного Освальда и наверняка других Повелителей, своих женщин просто обожает. Всех… Слишком больших человечек, Тёмных Духов, орчанку и странную синюю птицу.

Всё это по мнению старого орка более чем хорошо и сулит великое будущее. Множество детей, которые когда придёт время унаследуют трон Империи.

— Товарищ верховный главнокомандующий, — заглядывая в обеденный зал обращается к Императору орк солдат. — Разрешите доложить?

— Разрешаю.

— Вожди кланов прибыли. С подарками ожидают в коридоре.

— Пусть заходят, — улыбается Константин.

Орк прикладывает ладонь к фуражке, разворачивается на месте и странным шагом выходит.

— Дисциплина в Столице на высоте, — выдыхает Советник. — Здесь бы тоже не помешало…

— Будет, — улыбается Император. Воинскую часть мы обязательно организуем. А вместе с ней здесь появится оружие, техника и многое другое. А потом…

Договорить Костя не успевает, двери открываются, в зал с подносами заходят две орчанки, а за ними, высокий, но удивительно худой орк в дорогом с виду камзоле.

— Ратиор, — кланяясь вежливо представляется орк. — Вождь клана Сломанный Клык.

— Проходи, присаживайся, закуривай, — указывая на стул рядом с собой улыбается Константин. — Ну и рассказывай как дела, как жизнь?

— Эм… — теряется от такого орк. — Позвольте уточнить, Император. Присаживаться здесь, рядом с вами?

— Ага, — рассматривая подношения улыбается Костя.

— Привыкай, — разводит руками Эрик. — Дед у нас весёлый.

— Дед… — совсем ничего не понимает орк. — Хорошо.

Как только Ратиор присаживается и набив трубку закуривает, в зал заходят сразу шесть орчанок с подносами, и три орка. Один с виду нормальный, молодой и здоровый. Представляется вождём клана Потрошителей Ионисом и круглыми глазами смотрит на развалившегося в кресле Ратиора. Двое остальных… Вождь Красноглазых Убийц, он же Демитрон, ничем не примечательный орк в годах, разодетый в цветастый халат. Вождь клана Ястребов, низенький, толстенький, гиперактивный в чем-то похожем на фрак. Зовут его Алиас.

Остальных вождей, по заверению четвёрки, сегодня ждать не стоит. Потому как обычаи. Конечно, эти четверо, других вождей не притесняют и ничтожествами не считают. Но по правилам, эти четверо считаются старшими, поэтому из уважения к ним, другие вожди сегодня не пойдут.

Начинаются разговоры. Начинаются по мнению Советника с потрясения. Потому как Константин, не приказывает и не требует, он предлагает вождям работать вместе. Работать, строить и развивать Тёмную Империю.

Растерянные вожди, вспоминая выходки Мерзкого, сидят открыв рты. Император же не успокаивается. Рассказывая им перспективы, пробует угощения и хвалит вождей за старания. Находит продукты очень и очень вкусными, от чего Вождь Ястребов чуть сознание не теряет. И даже пытается упасть со стула, но вождь Потрошителей ловит его и встряхнув приводит в чувства. После чего…

— Позвольте, Император, — вытирая лоб платочком булькает Алиас. — Не подумайте, что дерзю вам. Но это всё правда? Это не шутка, не розыгрыш, не издевательства. Вы на самом деле такой?

— Такой, — появляется рядом с ним светящаяся орчанка и нежно укладывает руку на плечо Императора. — Как Сердце Мрачной Долины, смело подтверждаю всё это.

— Спасибо, — погладив её руку улыбается Константин. — Теперь давайте вернёмся к делам, товарищи вожди. Планы у нас с Советником грандиозные. В скором времени, Мрачная Долина изменится. Здесь вырастут заводы и фабрики, с этим состоится приток населения. Работать будем все, работать будем много. Что по вашей продукции, всё это, всё что вы производите, будет скупать у вас государство. По хорошей цене, вас же прошу не наглеть. Взамен, сроком на пять лет, я освобождаю вас от налогов. Разворачивайтесь, растите, улучшайте. Вам будет предоставлена техника. Машины что будут косить траву, пахать землю и перевозить грузы. Также, на развитие вам будут выделены средства, так сказать подъёмно-разгонные. От вас требуется честно работать, платить рабочим и не выделываться. Может быть вы слышали о новых традициях Лэртона, столице нашей замечательной Империи. Так вот, напомню, там если ты с нами, в команде, ты получишь всё. Прибыль, славу, уважение. Но если ты, посчитаешь себя выше законов и других жителей, у тебя будет три пути. На каторгу, на виселицу и на кол. Но мы же поняли друг друга? У нас же не будет проблем? Я прав?

— Да, Император, — улыбается Ратиор. — Мы вас услышали и с радостью принимаем ваши условия. Однако, есть небольшая просьба. За отмену налогов спасибо. Но, поскольку вы намечаете грандиозные стройки, мы можем помочь с этим. Деньгами, ресурсами, советами.

— Хм, а ты умнее чем кажешься. Хорошо. Будет так. А теперь давайте немного отвлечёмся, и перекусим. Советник, будь другом распорядись чтобы подали выпивку. Хотя нет, сиди… Арата…

От появления большой, красивой и невероятно властной женщины, вожди и Советник подвисают. Переглядываются… Но женщина властная только с виду. Получив просьбу принести выпивку, Арата исчезает и тут же появляется с большими бутылками. Ставит их на стол, целует Константина, получает от него шлепок по заднице и хихикая убегает.

— Жена, — улыбается Константин. — Я её обожаю. Кхем… Давайте выпьем.

Перекур и выпивка плавно перетекают в деловые разговоры, планы по развитию и всё сопутствующее. Что занимает практически всю ночь. На рассвете, пьяные и довольные вожди приносят Сердцу и лично Императору новые клятвы и расходятся по домам с целью вот прям сейчас начать трудиться.

Не менее довольный Константин, опрокидывает бокал вина, раскуривает трубку и улыбаясь смотрит на мрачного Советника.

— Император, — хмурясь вздыхает Ронкрос. — Не подумайте, я нисколько не сомневаюсь в ваших методах. Однако дать четырём, самым сильным кланам такую свободу и освободить их от налогов. Не кажется ли вам, что это слишком… Слишком?

— Кажется, друг мой, но у меня есть причины так поступать.

— Можно узнать о них, Император. Я вижу, вы знаете что делаете. Но… Прошу меня простить. Проклятое любопытство. Если это не секрет.

Улыбаясь, Император глубоко затягивается, вздыхает и просит каких-то милых показаться. Тут же за его спиной появляются девушки. Три человечки, и маленькая девочка, эльфийка и орчанка. Все они… Светятся разными цветами, кажутся прозрачными и невесомыми.

— Проекции Сердец, — указывает на них Костя. — Лэртон, Чёрная Крепость, Хранилище, Воющие Скалы. Вот эта очаровательная эльфийская проекция Сердца Кровавого Чертога, а милая орчанка — Мрачной Долины. Все они помогают мне, советуют и хотят как лучше. Поэтому… Да, изначально я хотел подмять кланы и обложить их со всех сторон. Но, Сердце Мрачной Долины, поскольку очень хорошо их знает посоветовала сделать их друзьями. Что только увеличит нашу и их прибыль. Сейчас, увидев внимание они начнут стараться. Освобождение от налогов и финансирование позволит им развернуться на всю катушку. От чего: мяса, шерсти, яиц, скота и всех производимых ими товаров будет больше. Плюс, мне не придётся постоянно их контролировать.

— А тот факт что вы будете скупать их товары? Император, не приведёт ли это к повышению растрат?

— Конечно приведёт. Килограмм мяса, стоит серебряный. И я знаю, как превратить этот серебряный в пять. Надо организовать тебе экскурсию в Лэртон. Познакомить с Кетиосом, Ааром и Марисом. Как закончим здесь, отправлю тебя на повышение квалификации.

— Буду очень признателен. Учиться новому я не против. И это… Император… Простите старого идиота, но… Спасибо что вернулись. Спасибо…

— Я сам рад. Но больше я рад тому, что здесь есть ты. Такие как ты мне нужны. Вы мне необходимы. Эм… Ладно, не буду смущать тебя. Пошли?

— Куда?

— Договариваться с Хозяйкой Великих Топей.

— Это будет не просто, — качает головой Советник. — Хотя… Прошу за мной.

И они идут, по пути цепляют два десятка солдат, на кухне набирают сладостей, еды и выпивки. Моана по просьбе Кости выращивает множество букетов цветов. Костя моется в теперь уже своих покоях, прихорашивается, переодевается в красивый камзол. После чего делегация грузится на боевых птиц, то есть нечто похожее на фороракосов на стероидах, только красивых и в броне, и отбывает. Из жён, Костя берёт только Моану, Глию и Аби. Глия как самая опытная оповестит Кассандру о скором прибытии Константина.

Костя и Советник едут первыми, солдаты с набитыми подношениями рюкзаками за ними. Тёмные Духи не заморачиваясь летят рядом, высоко в небе, видимо на всякий случай, кружит дракон. Так же Костя понимает, что рядом Арата, несмотря на то что невидимая, она рядом. Ну и Илара, она хоть и в Кровавом Чертоге, разбирается с библиотекой, но в то же время наблюдает. Надженда передвигается под землёй, Фиалка со своими феями летает вне поля зрения.

От такой заботы Костя улыбается, поднимает голову и шлёт едва различимой из-за высоты Мэй воздушный поцелуй. В ответ дракон выпускает облако розового дыма, формирует из него сердечко и поднимается выше.

— Вот засранка, — усмехается Костя. — Летает всё-таки.

— Император, я бы не рекомендовал вам называть дракона засранкой, — бормочет Советник.

— Всё нормально, у нас более чем хорошие отношения. Я даже больше скажу, у нас любовь. Да, пока она только развивается. Но она есть. Ладно едем. Далеко ещё?

— Через два часа будем на месте, Император.

Глава 30

Два часа спустя. Граница Великих Топей. Константин.

Стоя на краю, нет не трясины, а скопления заросших кувшинками озёр с раскиданными по ним зелёными островками, Костя закуривает и машет рукой солдатам. Которые, спешиваются, расстилают на берегу скатерти и выставляют на них еду, сладости, выпивку и цветы. Закончив приготовления солдаты получают приказ вернуться в город, Костя же берёт в одну руку букет цветов, во вторую корзинку сладких ягодных булочек и встав на одно колено смотрит в даль. Склоняет голову…

— Хозяйка Великих Топей, — вспоминая подсказки Советника улыбается Костя. — Осчастливь меня своим присутствием. Есть предложение.

— Руки и сердца? — медленно поднимаясь из воды спрашивает зелёная девушка.

Шагая по поверхности, медленно меняет внешность и превращается из кого-то похожего на дриаду, в человеческую девушку. На ходу создаёт на себе одежду, то есть длинную белую рубаху. Завязывает шнур на поясе, надевает на голову цветочный венок, приглаживает длинные чёрные волосы…

— Привет, — улыбается Костя. — Отлично выглядишь.

— Так я выглядела при жизни, — поясняет Кассандра. — До того как меня убили и в болоте утопили. Итак, ты пришёл просить меня. Однако твой тон мне не нравится. Мало уважения и совсем нет восхищения.

— Просить? Я? — удивляется Костя.

— Да, — взмахом руки создавая из трав и стеблей кувшинок трон усмехается Кассандра. — Именно меня, именно просить.

— Ты что несёшь? — выпрыгнув из воды шипит Глия. — Каси! Мы же договаривались.

— Не лезь! — восклицает Хозяйка. — Видишь, мы разговариваем. Вернёмся к нашему делу, Тёмный Император. За восстановление Сердца, от чего мои Топи пришли в норму, тебе огромное спасибо. По остальному, если ты думаешь что всё будет легко и просто, то ты ошибаешься. Я женщина серьёзная, вот этими жалкими подачками меня не растрогать.

— Вай больная, — выбираясь на берег выдыхает Глия. — Костя, любимый, не обращай внимания. Каси видимо притоком магии головку напекло. Давай перенесём разговор, на неделю. Пока эта кикимора лишнего не наговорила.

— Не, давай не будем, — улыбается Костя. — Госпожа Каси…

— Кассандра, — поправляет его Хозяйка. — Ну или, что даже лучше — госпожа Кассандра.

— Хорошо, Каси, — нагло улыбается Император, от чего Хозяйка кривится. — Я тебя понял. Что ты хочешь?

— Половину земель Мрачной Долины. И только когда эти земли перейдут под мой контроль, мы с тобой сможем поговорить о дальнейших делах.

— А лицо не потрескается? — складывая руки на груди спрашивает Костя.

— Повежливее, — скалится Хозяйка. — Не забывай с кем разговариваешь.

Кассандра взмахивает рукой. Рядом с ней из воды поднимаются разные существа. Огромные антропоморфные лягушки с копьями в лапах, в доспехах и с щитами сделанными из листьев кувшинок. Зелёные серьёзно настроенные девушки с венками на головах. Девушки из воды…

— Серьёзно, — качает головой Костя. — Очень серьёзно.

— Их у меня десятки тысяч, — улыбается Кассандра. — Одних водяных элементалей пять сотен. А есть и другие весьма необычные существа. И все они, стоит мне им приказать, пойдут в бой.

— Тебе магия голову вскружила? Слушай, Каси. Я всё понимаю, потрясения, изменения и все дела. Я готов сделать вид что ничего не было и забыть про это недоразумение. Встретимся через неделю, поговорим когда в себя придёшь.

— А я тебя отпускала? — встав кривится Хозяйка. — Не-е-е-ет… Значит слушай меня, Тёмный Император. Тысячелетия я жила здесь. Я служила Тёмной Империи, снабжала жителей своими богатствами. Потом всё изменилось. Орки поселившиеся здесь, стали мне врагами. Медленно умирающее Сердце, мучило нас, яды и трупы сброшенные в Топи уродовали. И тут пришёл ты. Молодой, красивый, якобы Тёмный Император. Ещё вчера я готова была завалить тебя подарками и не задумываясь присягнуть. Но… Всю ночь я думала и решила что никто больше не сможет помыкать мной. Моё предложение в силе. Половина земель и только тогда поговорим.

— Жаль, а ведь могли договориться, — качает головой Костя.

Вздохнув закуривает, заведя руки за спину подмигивает охреневшему от такого Советнику, затягивается и гордо подняв голову нагло улыбается Кассандре. Рядом с ним тут же появляются Тёмные Духи. Аби, Арата, Ланиэль, Глия превратив хвост в ноги поднимается и встаёт перед Императором. С хлопком перед ними появляется Илара и взмахнув крыльями жутко скалится. Так же с хлопками появляются: Ульфер с учениками, Картана, Надженда и Фиалка. Чуть в стороне, едва не снося всех присутствующих порывами ветра, тяжело опускается Мэй в обличии дракона.

— Думаешь испугал? — сглотнув спрашивает Кассандра.

— У меня не было цели пугать тебя, Хозяйка пока ещё Великих Топей. Я пришёл к тебе договариваться. Глия и все мои жёны тому свидетели, я хотел договориться и наладить взаимовыгодное сотрудничество. Мы тебе алтари, по всей Империи, праздник в твою честь и регулярные подношения, а ты нам свои сокровища. Жаль, но не получилось.

— Мы всё ещё можем договориться. Император, мои богатства…

— Грибы, ягоды и лекарственные травы? Нет, спасибо, сама их кушай. С травами у меня проблем нет, Чёрная Крепость на две Империи сработать сможет. А то чего у нас нет, сможет вырастить Моана, она это умеет. Грибы… Ох, не смеши меня. В лесах Лэртона этого добра столько, что всем жителям не перезасолить. Так о чём мы с тобой будем разговаривать, Каси? О том что ты оборзела? Ну, это я и так вижу. Ты мне не нужна, как и твоё болото. Собирай манатки, прихватывай своих уродцев и убирайся. Если к вечеру, вы будете здесь, придётся просить Мэй, выжечь здесь всё. Она сможет, не сомневайся. Я всё сказал.

— Но… Но ты… — мямлит Каси. — Извини. Мне и правда голову вскружило. Давай начнём сначала. Итак мы…

— Мэй, радость моя, — глядя на дракона улыбается Костя. — Будь добра, к вечеру, приди сюда и испепели здесь всё. Так чтобы кроме потрескавшейся и светящейся от жара земли ничего больше не осталось. Хотя, ты в этом специалист, не мне тебе объяснять. А чтобы Кассандра… Ох, извините, госпожа Кассандра не подумала что я шучу… Илара, Моана, слетайте к Эльзе и сбросьте на Топи «Ядрён бабах.»

Осознавая в какую задницу попала, Кассандра вздохнув садится на трон. Мрачно смотрит на берег, как вдруг медленно погружается в воду. Её существа, повторяют манёвр.

— Ну и тупица, — качает головой Глия. — Ведь договорились же. Костя? Ты на самом деле…

— Да, — подойдя к воде кивает Император. — Это долбанутая женщина. К тому же хамка с завышенной самооценкой. Жаль, конечно. Полезная она, да и симпатичная, очень.

— Может ещё попробуешь? — спрашивает Глия.

— Не-е-е… — тянет Костя.

Мотает головой, встаёт, выпрямляется, поворачивается к своим. Как вдруг вода за его спиной поднимается… Поверхность просто взрывается фонтаном из которого выпрыгивает Каси, хватает Костю и вместе с ним катится по траве. Садится на него и тут же целует. Жёны бросаются разнимать, пытаются снять с Кости взбесившуюся Кассандру. Хватают её за ноги, тянут, но та рук не расцепляет. Удары по почкам так же не помогают… Наконец Ланиэль всех останавливает, вводит руку в спину Кассандры и улыбаясь…

— Твоё сердце в моей руке, — скалится привидение. — Отпусти, иначе сожму и выдерну.

— Хорошо, — отстраняясь и облизывая окровавленные губы улыбается Каси. — Но тут не всё так просто. Точнее…

— Вот сучка, — удивляется Аби. — Она ему губу прокусила и крови насосалась. Ах ты пьянь…

— Ох, — оттолкнув Ланиэль и падая на траву стонет Кассандра. — Это было нечто. Кровь… Горячая, вкусная, молодая. Невероятный вкус, приятное послевкусие и более чем приятные последствия. Да, подопечный? Ну, чего лежишь? Иди, обними покровительницу.

— Нахрена всё это? — отгоняя лезущую целоваться Моану спрашивает Костя.

— А как? — падает на спину Каси. — Я женщина серьёзная, поэтому не могу стать покровителем хрен пойми кому. А так, ты показал свою силу и твёрдость характера. Ты — мужчина. Мужик! Прошу прощения за сей спектакль, самой не нравится строить из себя не пойми что. Но вот теперь всё по-другому. Я клянусь в верности тебе и я сделаю всё чтобы помочь. Подарки сейчас принесут, танец исполнят, а я посплю пойду. Твоя кровь, как крепкий алкоголь. А поцелуй… Целуешься просто здорово.

— Он не хотел! — кричит Аби.

— Аби, — с трудом вставая вздыхает Кассандра. — Когда не хочешь целоваться — не целуешься. Он мог просто сжать губы, а он, видимо, по большой неохоте, засунул свой язык мне в рот. Кстати, очень приятно и возбуждающе. Всё, ушла. Завтра поговорим.

— Костя! — глядя на шатающуюся Каси кричит уже Илара. — Как это понимать?

— Я кобелина, — подложив руку под голову вздыхает Император. — Я… М-м-м…

— Да никто и не сомневался, — наблюдая как Каси добирается до берега и пластом падает в воду выдаёт Илара. — Вот ведь зараза! Ещё и покусала. Ну нет, моего мужа кусать могу только я. Костя… Оу…

Обернувшись Илара видит, что Костю, пока у него из прокушенной губы течёт кровь, целуют все Тёмные Духи. Аби, Ланиэль, Глия, Арата, все они стоя на четвереньках, слизывают с него кровь и пьянеют. Нет, даже не так, они смакуя кровь делятся впечатлениями и почти мгновенно набираются до состояния "В сопли."

Первой сдаётся Аби… Хихикая, облизываясь и бормоча что-то о любви, она на четвереньках отползает в сторону, роняет на траву голову и кверху попой засыпает. Арата просто падает на бок. Глия, Ланиэль и Моана, сползаются в кучу и судя по шёпоту, кивкам и гаденькому смеху затевают что-то недоброе.

— Ладно Аби, — ворчит Илара, но ты, Глия… Ты же самая адекватная. Зачем ты…

— А что, всем можно, а мне нельзя? Я что, хуже? Да вот нихрена. Жди нас тут.

Взяв за ноги Арату, Глия тащит её к воде. Моана берёт Аби и придерживая Ланиэль плетётся туда же. Дойдя до берега девушки прыгают в воду и…

— Дурдом! — кричит Илара. — А вы все психи. И я тоже. Костя! Ты…

Договорить демоница не успевает, болото в буквальном смысле начинает ходить ходуном. На берег ломятся обитатели. Выпрыгивают и вереща бегут в поле. Правда некоторые останавливаются и ставят около Константина корзины с грибами, травами и самыми разными ягодами, но потом тоже быстро убегают.

Костя же, ложится на бок, подпирает рукой голову и как ни в чём не бывало узнаёт у Ульфера что он нашёл в библиотеке. Потом приглашает всех в замок, на обед. Встаёт и обняв Надженду уходит. Надженда, хихикая хватает его за зад и делая вид что так и надо хихикая идёт.

На берег выползают Тёмные Духи. Отряхивается от тины, поднимают бессознательную Кассандру и тащат её вслед за Костей.

— Я его придушу, — шипит Илара. — Это уже все границы…

— Зачем? — приземляясь спрашивает Синяя Птица.

— Потому что он кобель!

— Он не виноват что такой. Просто, стабилизируя осколки своей души, Кастиан встроил в них защиту от проклятия. Нет, Илара, не лучше. Сейчас он тебя любит и по мере возможностей окружает заботой и вниманием. Не кривись, это правильно. Без этой защиты, он бы уже забыл о твоём существовании и всё время проводил в лаборатории. Нет, он так не делает. Не спорь. Я вижу. Ты только представь, что с каждой новой девушкой, он будет проводить больше времени с тобой, а не со своими станками и изобретениями. Хорошо?

— Убедила! Ладно… А ты правда видишь будущее?

— Нет, будущее увидеть нельзя, оно ещё не произошло, — врёт ей Нила. — Но я могу просчитывать варианты и находить вероятности. И вот по этим самым вариантом, я вижу… Вижу как ты причёсываешь двух маленьких, но очень очаровательных демониц и выдаёшь подзатыльники, очень похожему на Константина демону. Пошли, пообедаем с мужем, ему будет приятно. Да и нам тоже.

— А расскажи ещё…

— Извини, но не могу, — разводит руками Нила. — Тогда ты нарушишь вероятность и то что должно случиться не случится. Поэтому почти всё в общих чертах, размыто, в виде намёков и без точных дат. Кое-что я, конечно, расскажу. Но большая часть, останется скрытой.

— Например? — подпрыгивает демоница. — Ну Нила!

— Хорошо, скоро ты встретишь того, кого встретить не ожидаешь. И это будет… Дальше нельзя. Нельзя.

Отставать демоница не собирается и начинает канючить. Нила же хранит молчание и сводит всё в шутку. Однако самой ей не до шуток. Шансы на то, что Костя проиграет и погибнет, только что многократно повысились. Также повысились шансы Эльзы уничтожить весь мир. А вот шансы Кости победить, многократно уменьшились.

Почему так происходит Нила понять не может. Но просто так сидеть не собирается и думает как изменить столь неприятный расклад. Пока идей нет, но Нила не сдаётся и решает вечером обсудить всё с Мэй. Дракон, в четыре раза старше Тёмной Империи, должна придумать хоть что-нибудь. Придумать, несмотря на то что любит и никогда не упускает возможности наврать.

****

Обед. Замок. Обеденный зал.

Во время обеда, а особенно от докладов Ульфера Косте хочется прыгать и хохоча бегать по залу. Потому что в библиотеке, теперь уже молодой Колдун и Илара, нашли нечто потрясающее. Конечно, нашли они только одно, но эта информация перевернёт всё с ног на голову. Если точнее, то в опечатанной секции, были найдены чертежи к порталу. Не простому, а настоящим звёздным мать их вратам, как в фильме.

Подробный способ создания, списки материалов для постройки, инструкции по использованию. Специальный блок, работающий по принципу свой-чужой к вратам подключающийся. Антенны, усилители, ретрансляторы. Что работает, как работает, для чего. И это всё не сложно. С такими инструкциями, Ульфер сам сможет сваять подобное, причём работающее.

Вишенкой же на этом замечательном торте, информация о том, что где-то в далёких землях таких врат аж целых три. Спрятанных, замаскированных, скрытых, но работающих, если их не уничтожили. А ещё, есть, то есть были несколько таких врат-порталов на территории разрушенной Тёмной Империи.

На этом плюсы заканчиваются и мечты Константина разбиваются о суровую реальность. Первое… Даже все маги, смогут собрать такое чудо как минимум через полгода. Второе и не менее важное. К вратам нужны адреса, которых нет. А без адреса попасть в далёкие земли невозможно. Для того чтобы связать одни врата с другими, необходимо ввести адрес, который написан на корпусе врат. Плюс надо ввести пароль, который сейчас никто не знает. Третье, наверное самое главное, наличие таких врат, может сыграть злую шутку. Конечно, от них много пользы. Отпадёт проблема перевозки грузов, перемещения войск, сразу подпрыгнет торговля… Но, если Константин настроит таких по всей Империи, то повторит свою судьбу. Враг, Светлые, или найдут способ разгадать пароль, или получат его от кого-нибудь похожего на Казначея. А вот сколько таких, похожих на Казначея Косте даже представить не может. Их может не быть вообще, а может быть и сотни.

От врат, конечно, Костя не откажется, но и лепить их куда попало тоже не станет. А если и станет, то найдёт способ обезопаситься. Однако это не сейчас. Сейчас ему предстоит заниматься более приземлёнными делами. Разбор и разгребания того что здесь наворотил Мерзкий, встречи с вождями остальных кланов. Ну и подготовка. Из всех Повелителей представляющих опасность, в живых только Синеусый. И вот с ним разобраться надо как можно быстрее. Пока не придумал чего-нибудь плохого. Ну или хранилища не вскрыл, что чревато большими неприятностями. Ладно если там сельхозтехника, а если оружие? Один тяжёлый имперский танк, или титан седьмой серии и войскам Константина придёт конец. Если в хранилищах найдутся «Горгоны» или «Мантикоры» то хана придёт даже дракону. Поэтому Константин тянуть не может.

Глава 31

Некоторое время спустя. Подгорное королевство.

С возвращения Повелителя и более чем скромных остатков войск, дела в Подгорном Королевстве пошли из рук вон плохо. Синеусый, потерпев чудовищное поражение с позором бежал, окончательно потерял рассудок и теперь творит по-настоящему страшные дела.

Сразу после возвращения, Тарн Синеусый собрал лояльные себе кланы и с их помощью устроил вакханалию. Всех неугодных схватили и бросили в тюрьму. Те кланы, кто ожидал возвращение Императора сейчас под колпаком и носа из своих владений не показывают.

По городу бродят вооружённые отряды, отлавливают случайных прохожих и отводят в тюрьму. Тех кто сопротивляется, убивают на месте. Вместе с прихвостнями Синеусого, по улицам города шарятся разномастные бандиты, работорговцы, жулики, все те кого в Подгорное Королевство ещё совсем недавно просто не пустили бы. Их много, они творят бесчинства и от поддержки Повелителя чувствуют себя здесь хозяевами. Обычных бесклановых гномов, из маленьких или опальных кланов, буквально уничтожают.

Кланы, не лояльные Синеусому и ожидающие или Императора, или Бруэнору о которой рассказал Цвайхорн, готовятся к гражданской войне. Главы кланов, готовы рискнуть, наплевать на клятвы и поднять восстание. Все знают что откат будет страшным, но смотреть на подобное никто больше не может. Ещё гномов будоражат, последние новости. Чёрный Король, Тилиан, Мерзкий, все эти Повелители уже пали. Победоносное шествие Императора, по мнению глав кланов, скоро докатится и до Подгорного Королевства. Поэтому, практически половина населения королевства, в срочном порядке расчехляет оружие, подготавливает доспехи и в усиленном режиме варит зелья. Так же налаживаются пути эвакуации и убежища. Потому что все понимают то, что пред ликом Тёмного Императора, надо показать себя с наилучшей стороны и обеспечить ему поддержку. Но при этом все понимают что если Император проиграет в предстоящей битве, окончательно поехавший Синеусый угробит как королевство, так и всех жителей. Посмевшие перечить ему пострадают первыми. За ними погибнут ожидающие Императора.

****

Некоторое время спустя. Подгорное Королевство. Обеденный зал.

Лояльные Синеусому кланы и прибившийся сброд, восседают за столом по правую руку от него. Остальные по левую, кривясь и фыркая сидят, с отвращением смотрят на прихвостней Тарна и с ненавистью на гостей. По мнению половины гномов, этому сброду всех возможных рас здесь делать нечего. Ну и, гномы замечают странные изменения Повелителя. Слишком весел и расслаблен. О позорном бегстве даже не вспоминает.

Да и вся обстановка напрягает гномов. Необычно всё, не правильно. Все они не один раз были на таких собраниях и уже привыкли к тому, что ничего важного здесь не принимают. Только болтовня, слащавые речи прихвостней и их же восхваление Синеусого. Но вот сейчас…

Вопреки своим правилам сейчас Синеусый начинает собрание не с криков, а с праздничного обеда. Огромный стол ломится от обилия мясных и молочных блюд. Жареное и отварное мясо просто кучами лежит на огромных блюдах. Такими же кучами лежат сыры. Вместо вина и пива кувшины с молоком. От чего гномам становится противно. Особенно противно им от гостей, которые шумят, жрут как не в себя и судя по всему или не знают, или просто плюют на правила приличия.

— Хватит! — ударив по столу кулаками встаёт крепкий рыжий гном. — Повелитель, ты созвал нас сюда посмотреть как чужаки ведут себя как свиньи? Если да, то я уже насмотрелся.

— Больше уважения к гостям, Рори, — отпивая молоко монотонно бормочет Синеусый. — Эти как ты говоришь свиньи, ключ к нашей победе.

— Ону сожрут все наши припасы? — свирепеет Рори. — Нагадят на столы или попортят наших женщин?

— Нет, они помогут нам победить узурпатора. Пока вы, великие кланы симулируя болезнь как трусы отлёживались, я заглянул в глаза смерти. Я увидел. Мне открылась истина! Он… Константин чудовище. Монстр из самых жутких кошмаров. Он убивает без жалости, плюёт на правила, принципы. Он… Вспомните Илару…

— Наглая ложь, — резко встаёт пожилой гном с белого цвета бородой. — Мы, клан Камнеломов, сами узнавали о том что происходит в Лэртоне и Чёрной Крепости. Наши родственники живущие там передавали нам весточки в которых рассказывали о жизни в восстанавливающейся Империи. Все твои слова, Синеусый, просто обман. Ты пытаешься запугать нас и удержаться у власти. Когда придёт Император…

— Когда он придёт, вы сами всё увидите, — расстроенно выдаёт Синеусый. — Сами, да. Но будет поздно. Как только чудовище войдёт в город, вы все падёте. Сгинете! Примете самую страшную смерть. Вы…

— Бред, — кивает массивный гном с заплетёнными в косы усами. — Все твои слова — бред сумасшедшего. Мы знаем правду, как говорил глава клана Камнеломов, мы сами наводили справки. Поэтому я, глава Серебрянных Секир, говорю тебе, Тарн Синеусый — отрекись от власти и прекрати заливать в наши уши яд.

— Отречься… — вздыхает Синеусый. — Нет… Я не могу. А вы… Договориться с вами не получится. Вы, глупцы, не верите мне. Но, я всё ещё Повелитель, а вы всё ещё под действием клятвы. Поэтому вы все, пойдёте в бой. Причём пойдёте впереди. А теперь садитесь и угощайтесь. Мясо и молоко просто превосходные. Ешьте! Это приказ!

Кривясь и фыркая гномы садятся. Трясущимися руками берут вилки, тянутся к мясу и пробуют. Пьют молоко…

Глядя на пытающихся сопротивляться гномов, которые и рады бы заколоть Повелителя вилками, но из-за клятв не могут, Синеусый улыбается. Несмотря на безумие, он понимает что они пойдут в бой. Они просто не смогут нарушить чёткий приказ.

— Кровь Камня, — отшатываясь от стола выдыхает глава Камнеломов. — Что это?

— А что не так? — заметив причину ужаса гномов издевательским тоном спрашивает Синеусый. — Или тебя что-то смущает?

— Пальцы, — зелёная выдаёт Рори.

— Человеческие.

— Вовсе нет, — машет руками Синеусый. — Люди разумны, есть их нельзя. Это же, всего лишь молодые миноски. Молодые, нежные, вкусные. Кстати молоко, их же. Во время кормления грудью, мясо миносок особенно нежное. Как я раньше этого не понимал? Зачем-то сопротивлялся, отказывался.

— Ты совсем спятил! — вскакивая кричит Рори, от чего поднимаются и остальные главы кланов. — Ты, старый идиот, стал людоедом. За это смерть!

— Смерть! — в один голос восклицают главы. — Смерть!

— Сейчас подадут остальное, — не обращая на них внимания потирает руки Синеусый. — Суп с почками, пироги с печенью, запечённое вымя. Жареные мозги с овощами. Особым блюдом пойдут детёныши запечённые в печи целиком и политые медовым соусом. Что с вами? На вас лиц нет. Да вы что, это же неразумные звери. Миноски! Нелепый гибрид выведенный алхимиками. Просто животные отдалённо напоминающие людей. Ладно, не хотите пробовать, нам больше достанется. Но тогда… Собирайте войска и готовьтесь к обороне. Враг близко. Это приказ! Вон из зала.

Мрачно глядя на Синеусого, главы двенадцати кланов уходят. Расходятся по домам, рассказывают своим о случившемся, после чего уходят в дальние пещеры на совещание. Дожидаются всех и…

— Я больше это терпеть не могу, — закипает от ярости Рори. — Нет, с меня хватит. Пусть Сердце убьёт меня, но за эту мразь я воевать не пойду. Ни я, ни мои гномы.

— Мы тоже не пойдём, — пыхтя трубкой улыбается глава Камнеломов. — Умереть в мучениях куда как лучше чем жить вот так.

— Полностью с вами согласен, — кивает глава клана Искателей Изумрудов. — Да и потом, это будет лучшим вариантом. Мы, как главы кланов, примем основной удар на себя.

— Что вы как девки сопливые? — раздавая всем увесистые оплеухи спрашивает глава клана Золотого Молота. — Удар они принимать собрались. Мы не просто шахтёры, мы воины. И если нам суждено погибнуть, то сделать это надо с честью. В бою! Я предлагаю идти и отрубить Синеусому его дурную голову. Да!

— Нет, — снимая капюшон мотает головой Цвайхорн. — Никому не надо жертвовать собой.

— Это ещё почему? — возмущается Рори. — Думаешь всё само собой рассосётся? Повелитель безумен, мы скованы клятвами. Одно из хранилищ вскрыто, а там… Там Синеусый нашёл древние машины и оружие. Не много, но на исход войны это повлияет. Нам надо действовать. Император…

— Император узнает и по достоинству оценит ваши старания, — уверенно говорит появившаяся светящаяся человеческая девушка. — Позвольте представиться. Я Сердце Лертона. Сердце Столицы восстающей из пепла Тёмной Империи. И я всем говорю — просто ждите.

— Сколько? — понимая что она это на самом деле она спрашивает Рори.

— Двое суток, — улыбается девушка. — Через двое суток Император будет здесь. До этого, делайте то что говорит Синеусый. Не рискуйте зря, вы, главы кланов, хранители бесценного опыта, очень нужны Константину и он не хочет терять вас. Ждите…

— Но госпожа, — опустив голову мнётся глава Камнеломов. — Мы можем помочь. Мы можем начать и тогда…

— Вы все умрёте. Да, все. Вы пойдёте, нападёте. Охрана Синеусого и приведённый им сброд вступят с вами в бой. У вас почти нет шансов. Но, если вы исполните задуманное, то станет ещё хуже. Сердце Подгорного Королевства бьётся в агонии, оно уже почти умерло. После того как вы убьёте Тарна, счёт пойдёт на минуты. Даже с нашей поддержкой, Сердце протянет минут двадцать. Император может не успеть. Вы же помочь не сможете, Сердце не примет вас, оно слишком слабое. Потеря будет страшной. Так что если не желаете уничтожать свой народ, не спешите. Бежать вам тоже не стоит, это закончится убийством.

— Но что нам тогда делать? — спрашивает глава Серебряных Секир.

— Готовиться, — уверенно заявляет девушка. — И ждать. Я предупрежу Императора. Во время боя просто бросайте оружие и вас не тронут. Но, Император осознаёт все риски. В бой пойдут не только солдаты, но и сотрудники госбезопасности. Вы узнаете их по синей форме. С ними шутить не стоит. Хотите уцелеть? Тогда при встрече просто делайте что они вам говорят. А ещё лучше, сразу поднимайте руки и вставайте на колени. Это не факт унижения для вас, это будет сигналом им. Вы меня услышали?

— Да, госпожа, — кивает Рори. — Спасибо. Передайте, пожалуйста, Императору, что сопротивление предвидится серьёзным. Обвал повредил замок малого хранилища, дверь удалось вскрыть. Там… Большую часть завалило и или уничтожило, или повредило. Но… Две сотни штурмовых винтовок, три тяжёлых пулемёта, четыре танка «Василиск» и два тяжёлых механизированных доспеха остались. Это если верить легендам страшное оружие. Страшнее то, что Синеусый умеет с ним обращаться. Предупредите Императора, будьте так добры. И скажите что мы ждём его.

Кивнув, светящаяся девушка исчезает. Главы кланов, несколько секунд молча стоят, потом окружают Цвайхорна и требуют ещё раз рассказать всё о Императоре и его планах.

****

Несколько часов спустя. Мрачная Долина. Константин.

На этот раз, разговор с Сердцами проходит без лишних свидетелей. Однако в этот раз сами Сердца удивляются поведению Константина.

Несмотря на не особо радужные новости, он не напуган, не растерян и совсем не зол. Он выглядит как волк учуявший раненого оленя. В эмоциях его как всегда неуёмноё любопытство, желание вернуть своё и влить в глотку Синеусого несколько килограмм расплавленного серебра. Неистовая жажда знаний, с появлением Мэй, к огромной радости Сердец немного по-угасла. Константин, в данный момент, будоража Сердца, всё больше и больше напоминает себя прежнего. С поправками, но опять же приятными.

Например он любит обнимать их. Как сестёр. Души не чает в маленькой Сердце, веселит её шутками и предлагает ненужные ей сладости. Присоединившиеся совсем недавно Сердце Мрачной Долины ещё и целует. Но опять же как сестру, от чего все пребывают в восторге, потому как раньше Кастиан не позволял себе никаких нежностей даже с Основным Сердцем. Он слушал, внимал советам и подсказкам, но на этом всё. Сейчас же…

— Значит танки, — барабаня пальцами по столу улыбается Костя. — Василиски. Помню-помню.

— И что ты будешь делать? — щурится Сердце Чёрной Крепости.

— Сложный вопрос. Если по человечески, то мне стоит попытаться договориться. Боевые действия будут проходить под землёй, есть опасность потерять всё. Вызвать Синеусого на поединок тоже не получится, он до определённого момента будет прятаться. А ещё мне надо уничтожить поддерживающих его фанатиков. И сделать это надо в бою, чтобы резню не устраивать. Ну и… Всех бандосов надо сложить в одну кучу и сжечь. Кстати, сколько их там?

— Всего около трёх тысяч, — кивает Сердце Лэртона. — Отпетые головорезы и моральные уроды.

— Разведала? Молодец. Откуда они вообще там взялись?

— Гномы живут под землёй. Даже урожаи выращивают там же. А наверху горы, холмы, луга… Как раз в таких лугах и обосновались всякие отбросы. За скромную плату жили и творили свои дела. Миносок разводили.

— Хоть убей не помню такой расы.

— Гибриды человека и коровы выведенные алхимиками. Существа не особо умные, кроткие и послушные. Костя, их разводят как скот. Их держат в загонах, доят, забивают на мясо. Они разумны, они живые. Тебе, как Императору надо позаботиться о них.

— Позаботимся, — набивая трубку ворчит Костя. — А куда уходит продукция?

— В приграничье, — кривится Сердце Кровавого Чертога. — Я узнала, прочитала в памяти этих фермеров, что богатые дома считают молоко и мясо миносок очень и очень полезными. Особенно дорого стоят дети. Новорождённые. Детёныши как говорят эти мрази. Костя, они там жрут детей! Их перевешать надо! Всех!

— Пока никак, — мрачно выдаёт Император. — Но счёты к приграничью растут. Так, красавицы мои, спасибо за помощь. Ваши разведданные, что-то с чем-то. Теперь извините, войну пора заканчивать.

Сердца кивая делают вид что уходят. Сами же став невидимыми встают к стене и смотрят на Императора который тут же разворачивает бурную деятельность. Первыми в зал являются Тёмные Духи и Илара. Являются, тут же убывают и возвращаются… С ними: Моор, Джер’ра, Натан Серебряная Борода, Рецимер, Бруэнора, Призрак, Эльза, Ригар, Ульфер с учениками, Картана и Фиалка с Наджендой. Остальные жёны и невесты, заходят через дверь.

Начинается совещание, Константин расхаживая перед ними и пыхтя трубкой делится своими планами, которые Сердца находят более чем коварными. От чего все они улыбаются и потирают руки.

— А он хорош, — облизывая губы стонет Сердце Мрачной Долины. — Мне даже стыдно за то что я так некрасиво начала знакомство.

— Подожди, — ухмыляется Сердце Чёрной Крепости. — Узнаешь его получше… Жаль что физического тела у меня нет. Я бы его за такие планы прямо на столе разложила.

— А может попробуем? — гладя себя по груди выдыхает Сердце Кровавого Чертога. — В виде проекций мы чем-то похожи на Тёмных духов. Мелкую отправим, а сами попробуем.

Костя этих слов не слышит, но видимо подсознательно понимает. От чего давится дымом, кашляя стучит себя в грудь и испуганно озираясь пятится.

— Цыц! С ума сошли? Нельзя! — заявляет Сердце Лэртона. — Пока нельзя… Ладно… Так… Бруэнора! Нила! Мэй! Услышьте меня.

Названные тут же втягивают головы в плечи, но больше никакого вида не подают. Сердце же Лэртона подходит ближе и говорит. О том что война скоро закончится, что грядут перемены и изменения. Просит Бруэнору проявить благоразумие, Мэй помочь и не перестараться в предстоящей битве. Нилу… Нила получает подробные инструкции что говорить, что делать и как поступать. В задачи Синей Птицы входит намекнуть кое о чём, показать кое-что и указать на кое-кого. Заделать всё это надо аккуратно, так чтобы легенда о том что она всего лишь просчитывает варианты не рухнула. Потому что если станет известно о том что она на самом деле видит будущее, этого самого будущего может и не быть.

Глава 32

Двое суток спустя. Где-то в землях гномов. Константин.

Местность над подгорным королевством. Холмы, величественные заснеженные горы, альпийские луга. Бурные горные реки, водопады и озёра. С виду красота неописуемая. Однако всё интересное находится глубоко под землёй. Там расположены: города, заводы, выработки, шахты, мастерские и даже поля гномов. Именно там кипит жизнь и работа.

Попасть в это место можно только двумя способами. Тайными скрытыми в горах проходами, шахтами и вентиляционными выходами, или через парадный вход, но это чревато неприятными последствиями. Потому что парадный вход это грёбаное ущелье уходящее в недра самой высокой горы. Полкилометра шириной и пять вниз по склону.

Путь вроде бы лёгкий, прямой и ведёт прямо к столице гномьего королевства — Городу Самоцветов. Но, Константин знает что не всё так просто и это очень серьёзная ловушка. Вся эта как будто показательная красота и простота,скрывают смерть.

На отвесных стенах скал ущелья по обе стороны от вымощенной каменными плитами словно приглашающей пройти дороге, буквально кишат артиллерийские и стрелковые позиции. Там же сдерживаются хитрыми устройствами горы камней, которые, если дёрнуть за верёвочку, упадут вниз и завалят желающих заглянуть к гномам. Там же в скалах скрыты бомбы, при подрыве которых дорога и идущие по ней исчезнут под грудами камней. Сама дорога заминирована, на ней скрытые ямы-ловушки, хитрые устройства и другие неожиданности.

Но и это ещё не всё. Войскам, кому повезёт прорваться через стрелков, ловушки, камнепады и мины, то есть прошедшим через ущелье предстоит наткнуться на множество рубежей обороны самый серьёзный из которых каменная испещрённая укрепляющими рунами стена. Форты и блокпосты раскиданные по ущелью, укрепления, рвы и огневые точки, по сравнению с прикрывающей вход стеной ничто. Сама же стена, это что-то с чем-то. Шестиметровая, сложенная из огромных блоков, изрисованная рунами. Шириной целых пять метров. Множество укреплённых позиций, башенки, окна-бойницы.

В центре всего этого великолепия — ворота. То есть врата. Собранные из толстенных обработанных алхимическими составами дубовых досок и обшитые листами металлов, они крепче чем сама стена. Они крепче дракона. Ни сила, ни магия, ни взрывчатка эти врата не откроют. Однако у Константина и на это есть подходящие идеи.

— Бой не будет лёгким, — выдохнув облачко дыма и глядя как оно вытягивается и улетает вперёд улыбается Костя. — Войска! Полная готовность.

Войска и так уже готовы, то есть стоят и ждут. Укрепления никто не строит, потому что контракта не предвидится. Гномы как и многие народы в этом мире предпочитают одну проверенную тактику — оборону. Так было тысячи лет назад и так будет сейчас, в этом Костя уверен. А ещё он уверен в своём плане, солдатах множество из которых вообще не солдаты, оснащении, своём плане и заботе Тёмных Сил. А они рядом, Костя их чувствует. Тени наблюдают за ним, одобрительно смотрят и выжидают.

— Внимание! — поднеся к лицу рацию командует Костя. — Впереди самые опасные пять километров. Мы в самом начале ущелья, и нам необходимо пройти его. Победа там, в недрах горы. Первый батальон! В атаку. Сметём здесь всё! Вперёд!

Отряд из пятисот орков зарычав поднимает щиты и с рёвом бежит вперёд.

Костя поднеся к глазам бинокль стиснув зубы наблюдает. Войска пробегают километр, как вдруг в ущелье начинается ад. На скалах оживают пушки, грохочут ружья. Сверху сыпятся камни, дорога взрывается и проваливается. Упавших в огромные ямы солдат тут же засыпает камнями.

Пятьсот солдат, преодолев едва ли полтора километра погибают.

— Фиалка, огневые точки вскрыты. Уничтожьте там всё, — улыбаясь командует Костя. — Аби, Илара, Моана, помогите им. Второй батальон! Вперёд! Третьему приготовиться.

И тут ад начинается уже для гномов. Маленькие, быстрые и юркие феи, разлетаясь по ущелью творят воистину страшные вещи. Летая по замысловатым траекториям, они закидывают взведённые мины и гранаты в бойницы и огневые точки. Сталкивают вниз засевших на скалах гномов-стрелков, возвращаются в лагерь, пополняют боезапас и летят крушить врагов. Моана улетев далеко вперёд рассыпает чешуйки. Илара бьёт молниями и выжигает огнём укрепления. Аби действует более грубо, то есть ножом и когтями.

Тем временем второй батальон выдвигается. Так же с криком и шумом. Вслед за ним двигаются и остальные войска. Но вскоре история повторяется. На скалах оживают огневые точки. Ушедшие вперёд пять сотен солдат снова попадают под обстрел. Пушки и ружья со страшным грохотом разносят наступающий. И тут феи с Тёмными Духами повторяют зачистку.

— Зачем вся эта суета? — недовольно ворчит Мэй. — Приведи сюда Адель, выпусти меня и победа твоя.

— Солнце моё, чешуйчатое, — улыбается ей Костя. — Адель я уже привёл и даже куда надо отправил. Насчёт тебя… Милая, если бы я хотел уничтожить всех гномов и королевство, я бы тебя уже выпустил. А раз ты здесь, со мной, а не в бою, значит так надо. Хм-м-м…

— Что?

— Интересно, — выдыхая дым и глядя как он довольно быстро утекает вперёд бормочет Костя. — Ага…

— Да чего ага? — не выдерживает Мэй.

— Посмотри на вершину горы. Зрение у тебя получше. Ничего странного не видишь?

— Снег, ледники. Дым клубится Пар… Пар во многих местах выходит… Ах ты!

— Именно, любимая, именно, — указывая рукой вперёд, где пыль от обстрела не оседает, а улетает вперёд улыбается Костя. — Ульфер, Картана, Илара, подойдите. У меня появился ещё один план. Возможно более коварный.

Час спустя. На стене. Гномы.

Казалось бы неприступное ущелье, хоть и превратилось в место бойни, ситуацию, как от него ожидали не спасало. Гномы и наёмники, получая доклады приходили от действий Константина в первобытный ужас.

Лжеимператор, полностью обезумел и использует совсем нехорошую тактику и даже жуткую тактику. Он без жалости отправляет своих солдат на убой. Отряды по пять сотен без страха идут по ущелью в атаку и дохнут под градом камней, пуль и пушечных ядер. От чего армия Лэртонцев потеряла уже четыре с половиной тысячи. Причём сами гномы потеряли едва ли шесть сотен. Гномов на скалах мало… Да и много их не нужно. Стрелять с высоты, по врагам которым негде спрятаться… Но тем не менее, такие действия… Каким монстром надо быть, чтобы вот так изводить солдат.

Причину такого чудовищного размена понять никто не мог. Но в том что Лжеимператор на самом деле кровожадное чудовище никто уже не сомневался. Только по-настоящему жестокий король сможет посылать на верную смерть такое количество солдат.

От этого всем становилось страшно. Надежды на то что у Константина просто закончатся войска себя не оправдали. Они откуда-то появляются. Плюс ужаса нагоняют феи и Тёмные Духи от которых вообще нет спасения. Феи забрасывают всё что можно маленькими бомбами. От Тёмных Духов, гномы сами спрыгивают вниз.

Тем временем вторженцы, используя ту же тактику, неумолимо приближаются. Гномьи командиры, понимая что боя не избежать, отдают приказы готовиться. К бойницам подкатывают заряженные пушки. Стрелки ставя щиты целятся в остановившиеся вражеские войска. Но и тут их ждёт неприятный сюрприз. Войска Константина останавливаются в полутора километрах. Пушки не добьют, ружья тем более. Однако…

— Стойте-стойте, — приглаживая бороду усмехается командир. — Молодцы. Правильно встали. Василиски! Огонь!

Команда по цепочке передаётся за стену. Потирая руки и глядя на слишком плотно стоящие войска Лжеимператора командир смеётся и потирает руки. Но… Слаженного залпа четырёх доисторических танков, со слов Синеусого способных разнести многотысячную армию всё нет.

— Василиски! Огонь! — надеясь что ничего страшного не случилось и отметая нехорошие подозрения кричит командир.

Приказ по цепочке уходит, но тут… Где-то за стеной слышится крик о том что пушки стрелять не будут. Их просто нет…

— Командир Тварк! — бежит к нему молодой взмыленный гном. — Пушки… Они исчезли.

— Как? — слишком спокойно спрашивает гном. — Как окружённые тысячами солдат огромные механизмы могли исчезнуть?

— Провалились под землю, — сглатывает посыльный. — Были… И вот… Их нет… Мы пытаемся откопать, но там толстые прочные корни. Кирки и лопаты не берут.

На стене устанавливается гробовая тишина. Понимающие что всё кончено гномы переглядываются, как вдруг…

Вражеские войска приходят в движение. С криком и рёвом орки Константина бегут в атаку. Нервы гномов сдают. Артиллеристы и стрелки открывают огонь.

— Прекратить! — ревёт командир. — Отставить! Что вы творите, олухи? Вы же боезапас израсходуете. Отставить…

Призвать бойцов к порядку не получается. Все у кого есть оружие стреляют куда-то в сторону быстро приближающегося врага. Перезаряжаются и снова стреляют. Враги… Врагов стало больше. Если до выстрела их навскидку было около тысячи, то сейчас как минимум три. Они крича и завывая бегут… На взрывы и выстрелы внимания не обращают.

— Пушки! Стреляйте в них! Стреляйте! — ревёт командир, но заметив на поле боя нечто страшное переходит на шёпот. — Отец Камней… Это…

На дороге, поднимаются и принимают человекоподобные образы и прямо к стене вышагивают огромные состоящие из синей жидкости существа. Всего десять, но каждое из них где-то пятнадцать-двадцать метров ростом. И они уже близко. Они…

Пушки вреда им не наносят. Водяные элементали, а это именно они, просто ловят попавшие в них ядра, тушат фитили и отбрасывают в стороны.

Ситуация принимает совсем дурной оборот. Весь огонь сосредоточен на элементалях. Про орков несущихся к стене гномы забывают. И они…

— Приготовиться к осаде! — видя что орки рядом командует Тварк. — Берите топоры и молоты. Бочки с земляным маслом…

Далее случается нечто совсем страшное. Ещё несколько элементалей встают прямо у стен. Вытягивают руки и не обращая внимания на выстрелы в упор, потоками воды сносят со стены солдат, пушки и бочки с маслом. Саму стену ударами пытаются разломать, однако работают руны и не только держат стену, но и отпугивают элементалей. Но это… Этого мало. Гномы десятками улетают за стену. Подоспевшие орки лезут по элементалям, прыгают на стену и со страшным рёвом… Нет, не ломают хребты гномам и наёмникам. Орки Константина рассыпаются стеблями травы и опутывают гномов.

— Дриады, — шепчет командир. — Это их магия. Нас победили пучки травы… Но! Они же вымерли… Вымерли?

Получив в рожу поток воды, гном спиной вперёд улетает назад. С трудом открывает глаза, мотая головой пытаясь унять свист в ушах садится и понимает что всё по-настоящему закончилось. С внутренней стороны, всё горит и плавится. Здесь, под градом пуль и ядер, орудует лавовый элементаль. Огромная девушка, стоя у ворот плавит зачарованные замки.

— Всё кончено… — выдыхает гном.

В этот момент замки высыпав снопы искр отваливаются и светясь от жара падают. Элементаль открывает ворота, отходит в сторону и запускает созданных дриадами чудовищ. Одно из которых замечает командира, бросается к нему и хватает. Скручивает, связывает и оттаскивает в сторону.

Ещё совсем недавно командир многотысячного отряда, лежит на земле и с тоской смотрит на то как чудовища стаскивают связанных гномов и наёмников в кучу.

Солнце что-то заслоняет, поднимается ветер с неба опускается дракон. Рыча ставит огромный деревянный контейнер, отлетает в сторону и хвостом бережно снимает со спины рыцаря в потрясающей красоты доспехах. Приподнимает его, часто моргая скалится и выдыхает на него поток розового дыма. Ставит на землю… В это время одна из стен огромного контейнера отваливается и на дорогу выходят… Согнувшись в три погибели выбираются великаны, за ними лишь немногим уступающие им в размерах рыцари. Потом ровными рядами выбегают солдаты. Выносится оружие, выезжает техника… И всё это сразу же начинает работать. Маги, колдуны и ведьмы создают из камня укрепления за которыми солдаты занимают позиции. Пушки, похожие на те что нашли в малом хранилище разворачиваются и готовятся к бою. Многое другое, остающееся для гнома непонятным, так же готовится к битве.

— Товарищ верховный главнокомандующий, — подойдя к Константину докладывает орк с тремя золотыми звёздами на плечах. — Сводный отряд готов к бою.

— Как всегда отлично, — подняв забрало улыбается Константин. — Пока ждём, товарищ полковник. Как пойдут…

— А они пойдут?

— Они побегут, — смеётся Константин. — Быстро так. Ульфер, дружище, начинай. Время… Гномов пока не трогайте. Остальной сброд в другую кучу. Главарей оставьте, шелуху расстрелять. Это вообще не люди. Тела сжечь. Попросите Мей она их испепелит. Можете испепелить их заживо. Давайте, товарищи, активнее. Нам Синеусого замочить надо и миносок освободить. Кстати, Моор, если верить описанию, миноски просто красавицы. Ты бы присмотрелся.

— Да я же женат, — коричневеет орк. — А вот вам не помешает.

— Это что ему не помешает? — появляется рядом с ними настоящая демоница. — Ты что, кобелина, корову в семью привести хочешь.

— Я всё объясню, — подняв руки мямлит Константин.

— Пришибу! — верещит демоница. — Вот только попробуй!

— Да не нужны ему коровы, — выпрыгнув из земли хихикает настоящая дриада. — У него же мы есть.

— Мы? — свирепеет демоница и пытается схватить дриаду. — Ты с какого хрена с нами? Совсем страх потеряла?

Дриада в долгу не остаётся и хоть в открытую не оскорбляет, доводит демоницу до белого каления. К перепалке подключаются и другие, делятся на две группы и стоя по разные стороны от Константина готовы уже устроить драку. Но тут… Среди женщин самых разных рас, Тварк замечает её. От чего сначала забывает как дышать, а потом как червяк ползёт вперёд.

— Госпожа! Госпожа, Бруэнора! — надеясь что его услышат кричит гном.

Его слышат, наследница, та в которую верили, которую совсем недавно оплакивали, здесь. Живая, здоровая и явно весёлая…

— Тварк, — подойдя кивает наследница. — Как тебя сюда занесло?

— Госпожа. Страшные новости. Синеусый рассказал что вас убили в Лэртоне. А вы… С вами всё в порядке?

— Более чем, — улыбается гнома. — Друзей нашла, замуж вышла… Эм, почти. То есть уже скоро выйду. Но…

— Половина из гномов пошли мстить за вас. Мы не хотим воевать. Мы ждём Императора, мы…

— Вы его дождались, — указывая на Константина улыбается Бруэнора. — Совсем скоро всё изменится. Пока отдыхай, потом я замолвлю за тебя и твой клан. Извини, дел много.

Дела… Дела шли странно. Первым делом лавовый элементаль создаёт три огромные чаши. В них сразу же сгружают всякую всячину включая тряпки и мусор. Всё это дело поджигают, молодой колдун подходит к каждой и выливает какое-то зелье. Чаши гаснут, тряпки, палки и мусор начинают коптить жирным фиолетовым дымом. Ветер подхватывает клубы дыма и уносит их в сторону входа. Затягивает внутрь… Вонь стоит ужасающая. Такая что орки разбегаются и встают подальше от чадящих чаш. Даже трава, пробивающаяся между плитами, желтеет и вянет.

— Теперь ждём, — кивает Константин. — Долго они такого не вытерпят. Как гора коптить начнёт… Фу… Ульфер, что ты туда намешал? Воняет, аж глаза режет.

— Экстракт Каменного Барсука. Повелитель, не знал что так будет. Извини… Акха…

Лёжа, наблюдая за происходящим и слушая разговоры, Тварк начинает осознавать что именно случилось. Бруэнору не убил безумный тиран и узурпатор. У них настоящие чувства, это видно по их глазам. Так же, Константин не стал казнить гномов. В отличии от людей. Наёмников… С ними обходились жестоко. Их поднимали солдаты в синей форме, били и допрашивали. Тех кто ничего не знает убивали. Ставили на колени и стреляли в затылок. Тела скидывали в кучу. Командиров отводили в сторону, где допрашивали более основательно. Так основательно, что для начала прикладом зубы выбивали и пальцы ломали.

Но при всём при этом, Константин не злорадствовал и не упивался своим могуществом, он был зол и по нему сразу становилось понятно, что эти люди виноваты. Однако ни капли жалости в нём не было. Но не было и безумия про которое рассказывали. Солдаты смотрели на него с огромным уважением, женщины с нежностью и обожанием. И есть за что, этот полукровка, несмотря на скромные габариты, выглядел гордо и величественно. Даже когда откровенно дурачился…

— Тёмный Император, — выдыхает Тварк. — Настоящий.

В это же мгновение рядом с ним появляется черноволосая девушка в ночнушке. Что-то шепчет и тут…

— Уже идут, — кивает Константин. — Солдаты, полная готовность. Работаем быстро и без лишнего шума.

Для начала, в густом фиолетовом дыму слышится кашель. Потом шаги, потом к огромному удивлению Тварка появляются они…

Глава 33

Там же. Константин.

Первым делом в непроглядной фиолетовой завесе слышится кашель. Раздаются осторожные шаги, появляются низенькие коренастые силуэты, слышится отборная ругань и наконец пред Императором предстают гномы. Несколько воинов, женщины, дети и старики.

— Император, мы пришли к вам, — тут же падает на колени самый старый гном.

— Эм… Здрасте… Кхем, здравствуйте. Я не вас ожидал… А вы чего пожаловали? Вас же предупредили сидеть на месте и не дёргаться.

— Условный сигнал! Император, вы подали знак. Мы увидели фиолетовый дым, подумали что вы устроили это чтобы под завесой вывести нас.

— Да, — часто кивает Костя. — Так я и хотел. Точно. Ага. Пф… Рад что вы правильно меня поняли. Солдаты! Принять их. Отвести в безопасное место и накормить. Выполнять. А сколько вас?

Гномов было много. Из дыма выходили бесконечные вереницы. В основном старики, женщины и дети. Неся скромные пожитки, они как узнал Костя, тайными тропами выходили из-под земли и искали спасения у Императора. Спасение они получали, солдаты уводили их подальше.

Представители же глав кланов, оставались рядом с Императором и рассказывали кто что знает. От чего складывались очень интересные выводы. Всего кланов двадцать четыре. То есть великих, больших и влиятельных. Двенадцать из них опираясь на россказни стариков и древние манускрипты, верили в Императора и в то что он вернётся. Чтили и хранили обычаи Тёмной Империи, или же Золотой Эпохи и ждали. И вот, дождались, Император явился. Нарисовался не сотрёшь. И в знак мудрости своей и заботы о своём народе изменил план и подал сигнал. В виде вонючего фиолетового дыма, который благодаря системам вентиляции очень быстро распространился по Подгорному королевству. Конечно, изначально все решили что Император безумен и решил отравить гномов. Но, один едва живой старик, увидев дым поднял шумиху. Оказалось, что дед старика был авиатором в войсках Империи. И он рассказывая о своих подвигах неоднократно упоминал о том, что фиолетовый дым запускали во времена войны со Светлыми. Там где фиолетовый дым, там войска, защита, помощь.

В срочном порядке, клан Серебряных Секир потрошит свою библиотеку и таки да, фиолетовые дымы это сигнал для гражданских собираться к источники и эвакуироваться. Главы кланов тут же собираются и решают, что раз Император проявляет такую заботу, то упускать шанс нельзя и тайными тоннелями эвакуируют самое ценное. Женщин, детей и стариков.

— Фух, я уже переживать начал, что вы не поймёте, — улыбается Костя. — А вы вон как. Молодцы, хвалю. Что с Синеусым?

— Совсем плох, — отмахивается один из гномов. — Голова того, тю-тю. Бандитов в город привёл, человечину жрать начал. Глав кланов ей накормил. Считает что эти отбросы ему чем-то помогут.

— Казну разворовать они помогут, — ворчит второй. — Наверняка уже подходы ищут. Император, ваше величие, на кол их собак таких.

— Обязательно, всех до единого. Но не сейчас. Всё, проходите, располагайтесь. Вы теперь в безопасности. А мы… Скоро штурм. Идите.

— Я позабочусь о них, — появляется рядом Сердце Лэртона. — Клятву они всё же нарушили, скоро ожидается откат. Я сниму его. А ты… Костя, будь осторожен. Пожалуйста.

— Все ко мне, — кивнув говорит в рацию Костя. Смотрит на дымящуюся фиолетовым дымом гору, закрывает глаза… — Ульфер, как гномы выйдут туши нахер эти свои вонючки. Моор, после того как чаши погаснут, ждём час и идём штурмовать. Аби, найди лагерь этих скотоводов хреновых и обезвредь, но никого не убивай, я сам с них лица срежу. Призрак, готовность номер один. Ланиэль, начинай пакостить. Найдёшь странное оружие, особенно такое большое и на треногах — тащи к нам. Эрик! Внучек, блядь. Где тебя Тёмные Силы носят? Сюда, живо.

— Их можно усыпить, — подходит к нему Илара. — Быстрее, безопаснее, надёжнее. Потом захватим и всё.

— А можно Мэй отправить, — набивая трубку ворчит Костя. — Она сама разберётся, сил у неё хватит. Но нет, оба варианта не подходят. Сейчас объясню почему. Первая причина. Здесь много наших солдат и они по-прежнему жаждут битвы. Мне здесь никак не выкрутиться. Вторая причина, фанатично преданные Синеусому гномы. Их надо уничтожить, потому что если мы их захватим, начнутся заговоры, восстания, диверсии. Не сразу, но через время всё это будет. Я сам не хочу, но выхода нет. А раз не можешь предотвратить, надо возглавить. Понимаешь?

— Понимаю, — задумчиво кивает демоница. — Скажу больше, я это одобряю. Но… После полного обращения, я смотрю на мир по-другому. Мне почему-то не хочется убивать. Что меня очень удивляет, но мне так больше нравится.

— Если ты против…

— Ни в коем случае, — кланяясь улыбается демоница. — Ты Император, тебе виднее. А я… Я всегда буду рядом.

— Спасибо…

Эвакуация гномов продолжается ещё два часа. Последние вышедшие, рассказывают что в королевстве совсем всё плохо. Лояльные Синеусому кланы, перекрывают все выходы. Наёмники грабят опустевшие дома и устраивают стычки как между собой, так и с кланами которые против Синеусого. Сам Тарн, заперся в мастерской где что-то собирает. Его прихвостни, тащат заключённых к дверям хранилища и заставляют вскрывать их. Что не получается. Никого кроме Императора система охраны слушаться не хочет.

Как только поток гномов прекращается, чащи тушат. Войска строятся и готовятся к штурму. Первыми пойдут водяные элементали и выращенные Каси и Наджендой травяные марионетки. За ними Костя, Любица и её рыцари. За ними маги. Потом пехота. Артиллерия с миномётами, парой гаубиц и ракетным установками. Северяне, потому как нихрена не умеют — последними. Тёмные духи, полетят пакостить.

Час проходит в томительном ожидании и разборе принесённых Ланиель образцов оружия. Как только время выходит, Костя командует штурм. Он, закрывающие их элементали и рыцари Любицы подняв щиты идут к огромному тёмному провалу или же входу в Подгорное Королевство. Уже на подходе к которому, начинается стрельба. Гномы палят из ружей и пушек. Копия жирным чёрным дымом и извергая клубы пара вперёд ползут гномьи танки. Однако толку от этого немного. Пушки пытающиеся устроить заградительный огонь, обезвреживают Тёмные Духи. Танки никак не могут защититься от огня орочьих винтовок. Внушительного калибра пули прошивают гномьи поделки заставляя их взрываться. Засевшую в укреплениях пехоту, разносят артиллеристы.

Бой превращается в бойню. Первую линию обороны легко и быстро сминают. Вторая, несмотря на то что более серьёзная, рушится сама. Четверть гномов отступает, оставшиеся бросают оружие, поднимают руки и опустив головы встают на колени. От чего получают статус военнопленных, собираются кучу и отдаются на растерзание госбезопасности.

Но дальше больше. На то что будет легко и так никто не рассчитывал, однако третья линия обороны, заставляет войска Константина закопаться в землю и повременить с захватом. Всё потому что появляются маги. Нет, не из гномов, а из наёмников, но при поддержке стрелков и пушек хреначат они на удивление мощно.

Солдаты же… Лэртонцы, особенно орки и аргониане ликуют. У них случилась настоящая битва и они смеясь и выкрикивая оскорбления в адрес гномов стреляют. Колдуны, маги, ведьмы и говорящие с тенями отрываются по полной. Как и артиллеристы. А вот северяне во главе с Эриком приуныли. Несколько получили ранения и теперь сбросив браваду отстреливаются из окопов.

Для такого случая Костя придерживает рыцарей и Тёмных Духов, хотя и без их помощи понятно что всё решено и не в пользу гномов.

— Моор, Джер’ра, — берёт рацию уставший от этого спектакля Константин. — Вы хрен ли расслабились? Что бля за цирк Шапито? Снесите их нахрен!

И тут начинается. Через несколько секунд слаженный залп выдают ракетные установки и миномёты. Позиции гномов исчезают в пыли и тут же Моор поднимает пехоту в атаку. С диким криком «Ура!» орки несутся в бой. От чего охреневшие после ракетного удара гномы, большая часть из них побросав ружья драпает.

Маги сносят заслон, пехота врывается на позиции и крушит гномов. Тех кто пытался сбежать, сопротивлялся и представителей других рас, в основном людей, безжалостно убивают. Тех кто поднял руки и встал на колени не трогают.

Быстро узнают у сдавшихся что ждёт войска дальше и незамедлительно выдвигаются, но уже в другом порядке. В этот раз, первой идёт Адель. По бокам от неё два водяных элементаля. Их цель сосредоточить внимание на себе и деморализовать гномов. И у Адель это точно получится…

— Решил зайти с козырей? — подходя спрашивает Эрик.

— Козырей? Нет, Эрик, козыри я держу. Потому что не хочу лишних жертв. Ну, а ты как? Каска не жмёт?

— Нет, — погладив пальцами вмятину на левом боку каски морщится Эрик. — Слушай, дед, спасибо.

— За что?

— Мне бы по глупости башку прострелили. Меня так шандарахнуло, думал всё. А нет, просто вмятина. И пуля на земле… В лепёшку. Я ведь…

— А ты думал я перед тобой выделываюсь, — качает головой Костя. — Думал что каска лишняя, что бронежилет нафиг тебе не нужен. Ты же здоровый, как медведь. А вот оно как. Ну, будешь ещё со мной спорить?

— Никогда, — шмыгнув носом отвечает Ледяной Повелитель. — И за воинов спасибо. Не ты, так я бы все три сотни положил. Научишь меня?

— Конечно, но только не я, а инструкторы. Строй часть, нужных спецов я тебе отправлю. А теперь соберись, Эрик. Мы только начали. Держитесь позади, за опытными войсками. Ваша задача тылы прикрывать. Всё понятно? Тогда выполнять.

Неуклюже козырнув, Эрик разворачивается на месте и убегает к своим. Костя же щурясь смотрит на возвышающийся вдали замок. Хмыкает и улыбается так, что увидевшие этот оскал орки икают и стараются отойти подальше.

— Внимание! — в рацию кричит Костя. — Впереди город, столица гномьего королевства. И это, станет решающей битвой. Вперёд! К победе! За Лэртон!

— За Императора! — орут в ответ солдаты.

И всё же клич «За Императора» из уст: орков, аргониан, гномов, эльфов, гоблинов, фей, дриад, болотниц, элементалей и нимф, Костю, немного, самую малость смущает. Но это всё дурацкие ассоциации. А впереди штурм города. Поэтому отвлекаться глупыми воспоминаниями Костя не хочет.

Час спустя. Замок Города Самоцветов. Синеусый.

В своей мастерской, растерянный от докладов Тарн потирает трясущиеся руки и понимает что всё… Всё закончилось. Королевство вот-вот падёт. Целых двенадцать кланов, а это очень много солдат или сдались или бежали. Но хитрые твари, жалкие предатели смогли подстраховаться. Под прикрытием вонючего дыма, они вывели своих женщин и детей на поверхность.

Теперь Синеусому нечем их шантажировать, а клятвы как он понимает из-за слабости Сердца работают не в полной мере.

Но это не все проблемы. Лэртонцы смогли пройти через ущелье. Смогли преодолеть стену и снесли три линии обороны. Теперь они крушат стену города. Огромные элементали, дриады со своей мерзкой магией. Бешеные феи устраивают налёты и забрасывают стену города бомбами. От чего защитников всё меньше и меньше.

Конечно, Синеусый отдал приказ гнать на стены женщин, стариков и детей, но от этого взбунтовались главы кланов. Такой поворот им не понравился, от чего ещё четыре клана сложили оружие и сдались.

От наёмников пообещавших Синеусому защиту, толка совсем никакого. Они трусы, бандиты и предали. Хоть что-нибудь могли сделать маги, но их уже давно уничтожили. Остальные же чужаки… Вместо помощи они грабили, обчищали дома и вот уже третий раз пытаются взять штурмом сокровищницу. Вместо того чтобы стоять на стене и отражать удары врага, они устраивают драки с защитниками. Напиваются, портят девок и устраивают беспорядки.

— Повелитель! — влетает в мастерскую стражник.

— Хорошие новости?

— Эм…

— Докладывай, — понимая что ничего хорошего не будет кивает Синеусый.

— Слаженным огнём пушек, мы отогнали одного из шести водяных элементалей.

— А говоришь хороших новостей нет. Что дальше?

— Её место заняли двое других, — сглотнув шепчет стражник. — Повелитель, всё кончено. Войска деморализованы и обескровлены. Пушек нет, лавовая элементаль уничтожила их, танки закончились. Порох, картечь и пули подходят к концу. Стена практически разрушена. Ещё час и…

— Нам предлагают сдаться?

— Нет, — опускает голову стражник. — Даже тех кто сдаётся убивают. Мы… Мы обречены.

— Ещё нет! — ревёт Повелитель. — Я, Тарн Синеусый, Повелитель Подгорного Королевства и главный конструктор Тёмной Империи решу все эти мелкие проблемы. Беги на стену, передай что продержаться надо ещё полчаса. Потом всё закончится. Быстро!

Как только стражник убегает, Тарн встаёт и идёт к двери. Открывает и попадает в ещё большее по размеру помещение. Подходит к непонятному устройству, вытягивает руки и хрустнув пальцами берётся за работу.

Забирается на леса механизм окружающие. Вставляет ключ в замочную скважину и поворачивает. Дожидается когда бронеплиты разойдутся в сторону, с трудом пододвигает ящик с запчастями снятыми со второго механизма, берёт инструменты и вытаскивает из механизма лишние детали.

Первым вылетает блок памяти ИИ. Потому как слишком мощный разум не позволит боевому скафандру навредить Императору. То что ИИ из помощника превратился в обезумевшую машину, легко способную сжечь Тарну мозги, Синеусый компенсирует установкой ещё одного блока ограничителя.

Так же для большей эффективности Синеусый вытаскивает предохранители реактора и меняет из золотыми скобами. Выкручивает на максимум генератор энергетического щита, забивает в него пару золотых штифтов, дабы система в неподходящий момент не врубила защиту. И на последок снимает все ограничения с гидравлики, что опасно, и при долгом превышении нагрузки выведет из строя насос или разорвёт шланги. Но долго Синеусый воевать не намерен. Его цель сразу раздавить Константина. Одним ударом.

— Чудесно, — проверяя блоки кивает Синеусый и поглаживает ограничители. — Ты готов. А вы, мои маленькие друзья, поможете мне. Без вас скафандр убьёт меня, а с вами…

Закрыв бронеплиты и повернув ключ, Синеусый быстро спускается, подходит к столу и вскрывает лежащую на столах монструозного размера винтовку. Поднимает крышку, крутит переключатели, вытаскивает и заменяет золотой проволокой предохранители. Отключает блок защиты и связи со скафандром, переводит оружие на ручное управление, отходит назад и смотрит на свои творения.

— Тяжёлый боевой скафандр. Настоящий танк. Непробиваемая защищённая рунами броня, оружие способное уничтожать целые кварталы. Сила! Хорошо что я опоздал и создал слишком поздно. Было бы таких штук сто, исход войны был бы предрешён. Идеальный сплав магии и технологии. Оружие которому нет равных.

Вздохнув Синеусый смотрит на свои трясущиеся руки и вспоминает Императора. Как показывал ему своё новое творение. Как он хвалил Тарна и говорил что машина похожа на «Большого папочку» только бура на руке не хватает.

— Всё это в прошлом! — кричит Синеусый.

Бежит к лестнице, поднимается и забирается внутрь кабины. Садится в кресло, вставляет ноги в специальные гнёзда и активирует реактор. Пока панели мигают, а системы древней машины оживают, Синеусый пристёгивает себя, надевает перчатки, и водружает на голову шлем управления. В ту же секунду скафандр, четырёхметровая, массивная машина дёргается. Затылок пронзает болью, перед глазами вспыхивают символы, бегут столбики текста и мигают красные таблички. Через мгновение всё прекращается. Скафандр ощущается как тело. Синеусый выпрямляется, потягивается, приседает.

Да, ощущения не из приятных, но Повелитель более чем доволен. Он сейчас не пилот машины и даже не часть её, он и есть машина.

— О да, — корчась от возрастающей боли выдаёт Синеусый и тянется к винтовке.

Уже почти схватив останавливается и смотрит на странную черноволосую девушку в ночнушке. Которая держа руки за спиной, улыбается и хихикает.

— Ты кто такая?

— Ланиэль, — улыбается она. — Невеста Императора.

— Сгинь! Твоего императора скоро не станет!

— Не впервые это слышу, — взлетая кривится девушка. — Пока, это пустые обещания. Ах да, я чего пришла. Вот…

С этими словами девушка вытягивает руки и демонстрирует Синеусому два блока ограничителей.

— Зачем…

— Ну ты же сам сказал что без них машина сожжёт тебе мозги. А поскольку у тебя их нет, тебе бояться нечего.

С этими словами девушка бросает блоки и смеясь становится прозрачной.

— Тварь!

Пытаясь поймать девку, Синеусый прыгает, размахивает руки, наконец хватает винтовку, поднимает, но тут… Боль становится невыносимой, сознание меркнет, искажается.

— Всё равно убью, — трясясь выдаёт Синеусый. — Всех! Ар-р-р!

Глава 34

Некоторое время спустя. Константин.

Под натиском элементалей использующим довольно интересные способы, стена Города Самоцветов пала. В провал тут же хлынули войска, начались городские бои. Константин, как всегда идущий впереди, закрываясь щитом от града пуль, в душе ликовал от сообразительности своих войск. Потому что…

Проблему с тем что стена города сделана из непробиваемый материалов решили очень просто. Адель и Мей, работая в паре, раскалили огромный участок стены. Сожгли и отправили руны, после водные элементали Кассандры полили светящуюся от жара стену водой. Повторили процедуру, от чего стена пошла трещинами, ну, а дальше, сапёры заложили взрывчатку и подорвали преграду. В чём помогли Надженда и Кассандра, прикрыв сапёров куполом из толстых корней, ветвей и лиан. После запустили в город обманки, то есть марионеток из травы, чем сосредоточили на них внимание обороняющихся гномов, и настроили лестниц для обхода.

Так же неслабо помогли и феи Фиалки. Они, держась повыше забросали защитников минами и гранатами. Чем заставили отступить. Ну а дальше… Костя с рыцарями, Любицей и Аратой, под прикрытием снайперов тараном пошёл по главной улице.

Гаубицы, миномёты и ракетные установки обстреливали возвышающийся над городом и защищённый магическим щитом дворец. Маги им в этом активно помогали. Пехота защищала очаги сопротивления и выводила сдавшихся и гражданских.

Огромную роль в штурме сыграли диверсанты. Они как призраки разбрелись по городу и с помощью взрывчатки уничтожали огневые точки и засевших в домах наёмников. Илара, Моана и Глия, работали на устрашение. Летали над городом и только одним своим видом обращали гномов и наёмников в бегство.

Ланиэль втихаря пакостила. Воровала доставляющие неприятности образцы вооружений, взрывала склады и насылая иллюзии расшатывала психику тающим защитникам.

Через полчаса штурм превратился в бойню. Гномы, лояльные Императору, уже не сдавались, а сами вступали в бой с наёмниками и приспешниками Синеусого. Успевая вести агитацию, они уговаривали сложить оружие или перейти на их сторону целые отряды. Чем и без боевых действий заметно сокращали численность вражеских войск.

Но больше всех радовали орки. С виду свирепые и безумные, на самом деле они действовали согласно правилам. Чётко, правильно, без дурацких приступов героизма. Прикрывая друг друга орки осторожно продвигались по городу и буквально сносили разрозненные и деморализованные отряды. Умело выкорчёвывали укрепления, обезвреживали огневые позиции и безжалостно истребляли тех кто оказывал хоть какое-то сопротивление. Единственным способом сохранить себе жизнь, было бросить оружие, встать на колени и поднять руки. Что гномы хоть и со временем, но поняли. Жить хотелось всем и поскольку хорошо вооружённым и прекрасно обученным оркам противопоставить было нечего, количество сдающихся росло с каждой минутой.

По мере продвижения бои в городе стихали. Гномы сдавались, наёмники, все кроме командиров уничтожались. Через два часа штурма, сопротивлялся только замок. Снять щит, ни артиллеристы, ни маги так и не смогли. Войска, отдав пленных на растерзание госбезопасности стягивались к воротам замка. Константин был уже там и смотрел на вспыхивающий под ударами купол дворца.

— Сильный маг? — подходя спрашивает Моор.

— Нет, товарищ полковник, — набивая трубку мотает головой Костя. — Технология. Накопители, система управления, генераторы и регуляторы. Древняя Имперская технология. Сам делал. Как раз таки на пару с Синеусым. Нда…

— Не перестаю удивляться вашему уму, — улыбается Моор.

— Да я то что. Я просто предложил, остальное Синеусый. Понимаешь, когда-то давно, молодой гном с синими усами, был у меня… Как Эльза помноженная на три. Мы понимали друг друга почти без слов. Достаточно было намекнуть, даже не придумать, а предположить и тут же Синеусый закрывался в своей мастерской и творил. Он был… Как Тони Старк. Нда, это тебе ни о чём не говорит, но он мог создать боевую машину из мусора, причём сделать это в кратчайшие сроки. Сейчас мне придётся убить его… Жаль… Это невосполнимая потеря.

— Ты можешь вернуть его, — подходит Мэй. — Если Тарн такой ценный, то я с радостью пожертвую своей крови. Мало в мире болезней, которые моя кровь неспособна вылечить.

— Жадность, например? Жажда власти? Корысть? Предательство? Это твоя кровь тоже вылечит? Почему он поступил так, Мэй? Почему сдался? Почему не поступил как Тари и его потомки? А я скажу, Мэй. Предательство это в крови. Его не вытравить магией, ритуалами, кровью дракона, ничем. Пройдёт время и оно вылезет. Через год, десять, сто, тысячу, но Синеусый снова предаст. Поэтому… Спасибо, но нет. Прощать я не собираюсь. Маги! Удвоить усилия!

Подняв помятый и искрящийся щит, Император опускает забрало, снимает с пояса шестопёр и… И только сейчас Моор замечает в каком ужасном состоянии Константин. Вся броня покрыта вмятинами. Левая рука двигается с хрустом и противным гулом. Щит треснул и сыплет искры из разбитых кристаллов. Плащ порван и обожжён. На левом боку, метал доспеха как будто взорвался изнутри. Из пробоины течёт кровь. Однако Император держится, отгоняет от себя жён и медиков и заверяет что это просто царапины.

— Настоящий воин, — выдыхает Моор. — Настоящий лидер. Слаб, тщедушен, хрупок, но к цели идёт с упорством которому бывалые орки позавидуют. Был бы он из наших…

— Боюсь, тогда он бы один всё захватил, — кивает стоящий рядом Джер’ра. — Моор, тебе он больше доверяет. После боя, тащи его в лазарет. Меня не послушает. И смотри за ним, чтобы не убился. А я пока Ульфера найду.

Ульфер находится быстро, забыв что теперь молодой, Колдун причитая и охая отводит Императора в сторону и выпаивает ему целую батарею зелий и эликсиров. Требует сбавить обороты, но тут… Картана и Эльферия сбивают с дворца щит. Артиллерия сразу же сносит ворота, но тут…

За стеной слышатся тяжёлые шаги. В дыму появляется массивные силуэт. Солдаты вскидывают оружие, стреляют…

— Поединок! — громко рычит механизм. — Я, Тарн Синеусый, вызываю тебя Кастиан на поединок.

— Вот ведь, — выдыхает Костя. — Принимается. Оружие…

— Ты что творишь?! — верещит Илара. — Совсем с ума сошёл? Он же тебя размотает! И мы теперь помочь не сможем. Ты совсем…

— Ага. — кивает Костя. — А теперь отойдите. Бой будет страшным и наверное долгим. Давай, Тарн, нападай.

Народ образуя круг сваливает в стороны. Маги защищают зрителей щитом. Огромный механизм сотрясая землю выходит в центр арены, и топнув ногой останавливается.

— Да начнётся поединок, — подняв руки вещает Синеусый.

— Компьютер! — кричит Костя. — Код: шесть, восем, один, два, четыре. Отбой!

— Забыл кто я? — перетаптываясь усмехается Синеусый. — Я, главный Имперский изобретатель. Я создал этот скафандр. Неужели ты думаешь что я не додумался отключить защиту? Да, твоё привидение уничтожило блоки ограничителей. Но без ограничений, я стал лучше. Теперь я, часть непобедимого механизма. Наши разумы слились, наша сила возросла. Мы — непобедимы! Бой!

Скафандр вытягивает руки, массивные наручи открываются, в Императора выстреливают ракеты. В последний момент Костя поднимает щит и исчезает во вспышках взрывов.

Механизм ловко снимает со спины винтовку, целится в облако пыли и дыма и несколько раз стреляет ослепительно белыми лучами.

— Ну что, Император, не нравится? — рычит Синеусый. — А как тебе такое.

Механизм переключает винтовку и выдаёт длинную серию коротких импульсов. Рыча и ругая Константина, обвиняя его в слабости и трусости Синеусый без остановки стреляет.

— Бедный Костя, — всхлипывает Моана. — Он же его убьёт. Надо помочь!

— Нет, — ловит её Арата. — Нарушим правила, Сердца убьют нас. В бой Повелителей никто не может вмешаться. Сердца так решили.

Винтовка дьявольского механизма начинает дымиться. Щёлкает, высыпает искры и замолкает. Синеусый шагает вперёд, всматривается в пыль, как вдруг… Дымясь и искрясь, из пыли выпрыгивает Костя. Занеся шестопёр падает на Синеусого, но цели не достигает. Тарн перехватывает винтовку за ствол, взмахивает ей и отправляет Костю в полёт. Теряя части брони, Константин бьётся в магический щит и падает. Синеусый, взяв винтовку как дубину, замахивается и обрушивает её на Костю. Который откатывается, проскакивает между ногами механизма. Откатывается в сторону, прыжком встаёт, и забирается по спине машины. Вытаскивает из ножен меч и вонзает его в сочленение плеча правой руки машины. Меч ломается, рука механизма повисает. Синеусый рыча крутится на месте, второй рукой пытается снять с себя Костю. Костя же ловко отрывает с плеча машины сегменты брони, вырывает шланги и провода, от чего во все стороны фонтанами хлещет чёрная жидкость.

— Я убью тебя, — размахивая рукой рычит Синеусый. — Сражайся по правилам, трус!

Не обращая внимания, Костя уклоняется от руки механизма и продолжает ломать его. Что-то нащупывает, упирается в плечо ногами и с криком тянет. Вырывает железяку к которой подключены шланги, отбрасывает её… Механизм на это опускает руку и стреляет ракетами себе под ноги. От серии взрывов всё заволакивает пылью. Костю откидывает в сторону. Он прокатывается по земле, бьётся об щит и мотая головой с трудом поднимается. Из пыли покачиваясь и натужно гудя выходит заключённый в машину Синеусый. Смотрит на искрящуюся и измочаленную руку, пытаясь поднять вторую, разломанную Императором рычит, разбегается и таранит Костю.

Подняв руки Костя пытается удержать бешенную машину. Ловит её за морду, отталкивает, но силы явно не равны и тяжёлый механизм протаскивает Костю до щита. Вжимает в мерцающую плёнку и бьёт обрубком руки. Откидывает и высоко поднимая ноги, сотрясая землю пытается затоптать.

Зрители затаив дыхание смотрят и понимают что Костя совсем плох. Доспех дёргаясь искрит, из-под смятого забрала течёт кровь. Красные огоньки шлема мигают.

— Тебе конец, — подняв ногу рычит Синеусый. — Всё!

Как-то слишком ловко, Костя откатывается,вскакивает и снова запрыгивает на механизм. Доламывает плечо, отрывает руку и вместе с ней спрыгивает. Кувырком уходит в сторону, открывает наручники на своём доспехе и вытаскивает кристалл. Закрывает и подняв оторванную руку бежит к механизму, на который обрушивает град ударов его же рукой.

В стороны летят искры, осколки брони и чёрная жидкость. Как все понимают, целится Костя именно в кое-как функционирующий обрубок руки. Что получается и через два десятка ударов, машина теряет вторую руку. Однако не сдаётся и хоть значительно медленнее, но всё же пытается затоптать Костю. Который, ударив ещё несколько раз, бросает конечность, обходит машину и запрыгивает к ней на спину. Сжимая кристалл в кулаке, замахивается и бьёт в обрубок плеча.

Кристалл взрывается. Машина трясётся, дымясь останавливается и заваливается на бок. На что Костя перемещается к голове, хватается за скобы и тянет на себя. Отрывает часть брони, засовывает внутрь руку и вытаскивает едва живого, опутанного проводами Тарна.

Встав и держа пускающего слюни гнома за голову, Константин поднимает его выше, словно демонстрируя поверженного противника. Опускает его, наступает на грудь и с криком отрывает гному голову. Откидывает её в сторону и медленно идёт к жёнам. Раскидывает руки, покачивается и падает.

— Слава Императору, — неуверенно выдаёт один из орков.

— Слава Императору! — сотрясая стены дворца тут же ревут остальные.

Маги гасят щит, все обступают Императора и уже предполагают худшее. Однако, он встаёт сам. Срывает с головы помятый шлем, выдыхает…

— Я тебя сама убью! — осматривая его лицо кричит Архаса. — Зачем? Общими усилиями мы…

— Эта тварь, — сглатывая стонет Костя. — Слишком крепкий. Защита от магии… Он бы столько народа положил… Не мог… Не мог по-другому. Я Император, а не трус… Мне… Нельзя прятаться за солдатами. Я верховный главнокомандующий. Мне нельзя… К Сердцу! Скорее, оно умирает.

Тут же Арата вытаскивает Константина из брони. Подхватывает на руки и исчезает. Появляется в подземелье, опускает на пол и придерживая подводит к висящему над полом камню. К которому Костя, потому как весь в крови, сразу же и прижимается. Просто обнимает, от чего камень ярко вспыхивает. Всей поверхностью впитывает кровь и… Через секунду, находящийся на грани потери сознания Костя, понимает что обнимает не камень, а светящуюся как будто изнутри светловолосую и неестественно высокую гному. Которая целует его в щёку, садится вместе с ним на пол и уложив его голову себе на колени гладит волосы.

— Всё закончилось, — улыбается гнома. — Ты собрал нас. Что дальше?

— Буду развивать и строить, — из последних сил удерживая себя в сознании шепчет Костя.

— Ты? Так ты же ничего не умеешь. Силы у тебя нет, магии не хватит чтобы трубку раскурить. Ты маленький, хрупкий, глупый. Ты… Хм… Кое-что ты всё же можешь.

— Да? Ну давай, Сердце Подгорного Королевства. Удиви меня. Что именно я могу?

— Думать, — улыбается светящаяся гнома. — Удача в лице Тёмных Сил смотрит на тебя и помогает. Ты можешь находить нужных разумных существ и развивать их. Ты… Как бы это сказать…

— Катализатор, — присаживается рядом проекция Сердца Лэртона. — Сам ничего, но другие тянутся к тебе, а когда притянутся то работают. Творят историю, совершают открытия.

— Я думал ты заступишься, — вздыхает Константин. — Ладно, я это запомню. Девочки, мне бы к медикам. Броня говорила что у меня селезёнка лопнула. Четыре ребра, мизинец на левой руке сломался. Ещё у меня в животе всё отбито. Болит всё, даже волосы. Я отдохну, наверное месяц, а потом мы продолжим разговор о том какой я ничтожный.

— Я этого не говорила! — возмущается гнома. — Я хотела сказать что ты особенный. Но ты меня перебил. И это… Ты красивый. И добрый. Ты так рвался спасать меня. Костя?

Костя уже не слушал, закрыв глаза он улыбаясь чувствовал как медики укладывают его на носилки, перебирал последние события и приходил к выводу что это или несказанная удача, или Тёмные Силы на самом деле ведут его и сводят с теми, с кем надо. Потому что вот сейчас, убери хоть кого-то из его женщин, и всё бы пошло по-другому. Не приди Фиалка и у Кости не было бы шустрой, мелкой и пакостной авиации. Без Надженды и Кассандры, у Лэртонцев не было бы так хорошо показавших себя травяных марионеток, элементалей и много чего ещё. Не сунь Костя свои загребущие руки к обсидиановому алтарю и история Адель пошла бы по иному пути. А без Адель, находящаяся под контролем Фреки Мэй сожгла бы войска Лэртона. А если бы, он не пошёл пешком с казни, то, возможно, не встретил бы Эльзу, от чего изменилось бы вообще всё и в том что в этом варианте с ним сейчас не было бы Илары он не сомневается. Но самое главное — самое начало и это… Эльфийка Эрмиель, орчанка Архаса и гоблинша Глория. Это они безвозвратно изменили Константина. Три эти красавицы, вскружили ему голову, разожгли, сделали, то есть вернули Императора к изначальному состоянию.

— Одно вытекает из другого, — покачиваясь на носилках выдыхает Костя. — Теперь я тот, кто я есть. Тот кем был, но несмотря на то что слабак, немножечко лучше. Архаса?

— Да любимый, — взяв его за руку всхлипывает орчанка.

— Я так люблю тебя… Ты не поверишь.

— А меня? — слышится голос Адель.

— И тебя. Ты кстати не передумала?

— Эм… Ты про что?

— Ну как же?! Выйти за меня замуж.

— Его ничем не исправить, — вздыхает Арата.

— Ага, — соглашается Илара. — Едва живой, а всё туда же. Люблю тебя.

— И я тебя, — выдыхает Костя и проваливается в прохладную темноту.

Глава 35

Город Самоцветов. Следующий день. Константин.

Вопреки всеобщим ожиданиям, отлёживаться и приходить в норму Костя категорически не хотел. Поэтому, как только часы пробили девять, в обеденном зале началось большое собрание всех-всех. На троне во главе стола, сам Император. Перебинтованный, слегка зеленовато-синеватый. Рядом с ним, по левую руку Архаса, краснеющая Бруэнора, Илара, далее все его жёны. За троном Тёмные Духи, Мэй и Адель. На спинке трона Фиалка, на правом подлокотнике Надженда.

За жёнами: военачальники, колдуны, маги, ведьмы, шаманы, говорящие с тенями. Несколько северян и сам Ледяной Повелитель со своими Тёмными Духами. По правую руку от Императора: первым Цвайхорн, за ним главы двенадцати великих кланов и несколько представителей кланов поменьше.

Стол же заставлен самыми разнообразными блюдами из картошки, вином и пивом. Что гномов радует. Солдат к удивлению гномов нет. У входа стоят двое в синей форме, орк и эльф, на этом всё.

— Итак, товарищи, — морщась начинает Константин. — Поздравляю вас с возвращением в Тёмную Империю. У кого какие предложения?

— О предложениях ещё рано, — встаёт глава Серебряных Секир. — Прошу меня простить, Император, но пока мы вас не приняли.

— Вот даже как, — удивляется Костя. — Подробнее.

— Подробнее… — бормочет глава Секир. — Понимаешь, твоё величие, ты сделал многое. Хорошо отнёсся к нам, во время штурма поступил правильно. Захватил Сердце, омолодил его от чего мы все нежимся в лучах магии. И мы ни на что не претендуем, претензий также нет. Ты теперь правитель Подгорного Королевства. Но… Есть небольшой нюанс. Мы принимаем тебя как нового Короля, твоя воля будет беспрекословно исполняться. Никто не посмеет возразить тебе. Однако для того чтобы мы приняли тебя именно как Тёмного Императора, ты должен открыть хранилища. Их пять. На дверях каждого написано, что открыть их сможет лишь тот, кто закрыл. То есть Тёмный Император. И если ты, это на самом деле он, то проблем с этим не будет.

— Так мечтаете распотрошить хранилища?

— Вовсе нет, — поднимается Цвайхорн. — Вы их построили, вы поместили туда что-то, вам этим и распоряжаться. Мы опять же не претендуем и после открытия хранилищ не будем кричать что это наше. Просто, нам всем нужно удостовериться. Это формальность. Если у вас есть сомнения или с этим возникнут сложности, то не открывайте. Винить вас никто не будет. Но, и для нас, и для вас, будет лучше если хранилища будут вскрыты. Вы подтвердите свою личность и получите если верить легендам немыслимые технологии. Мы успокоимся и будем с большим рвением служить вам.

— Недоверие, — хмурится Костя. — Хорошее качество. Да будет так. К вечеру прошу всех собраться…

— У «Золотой Пещеры» — кивает Нила.

— Да, — улыбается Костя. — Прошу всех собраться там. Пока же, прошу уважаемых глав позавтракать со мной и обсудить кое-какие детали. Пока ничего серьёзного. Всё переносится на завтра. Думаю после того как хранилища будут вскрыты, вы более адекватно начнёте воспринимать меня.

— Ваша воля, Повелитель, — кивает Цвайхорн.

Начинается завтрак, во время которого гномы с удивлением наблюдают как жёны Константина, да и не только жёны кормят его с рук. С умилением главы смотрят на то, как в силу потери подвижности Константин, охотно принимает еду из рук Бруэноры и других девушек. Замечают их взаимные тёплые взгляды, слушают шутки и понимают что никакой корысти в отношениях Бруэноры и Константина нет. Они влюблены, друг в друга, что заметно поднимает всем настроение. Угощение же, исконно гномья еда, но приготовленная по особым рецептам, заставляет глав кланов улыбаться. Однако, совсем от дел пока ещё непризнанный Император отказываться не хочет. Как бы между делом узнаёт о жизни в Подгорном королевстве, порядках и правлении Синеусого. От чего явно злится и к ещё большей радости глав кланов обещает всё исправить, развить и наладить.

Как понимают гномы, Константина интересует железо и другие металлы, кои гномы активно добывают. Так же шахты Подгорного Королевства богаты углём, золотом, серебром. Не в одном месте, как в Лэртоне. Подгорное Королевство, несмотря на то что под землёй, больше Лэртона в два, а то и в три раза. Это не считая штолен, тоннелей, выработок и прочего.

Так же Костя узнаёт то, от чего не особо радуется, но надежды не теряет. И виной этому хранилища. Их пять. Золотая, Серебряная, Медная, оловянная и Каменная пещеры. И вроде бы их много. Но гномы говорят что по размерам они не очень большие. Золотая Пещера, всего четыре метра в высоту, десять в длину и шесть в ширину.

Гномы знают это потому как пытались докопаться с обратной стороны. Но, наткнулись на ничем неразрушимую стену. От чего бросили попытки и решили не рисковать, а дождаться Императора. На вопрос с какого перепуга гномы решили что погибший Император вернётся, гномы честно отвечали что так говорили старики жившие ещё в Империи. Так же они говорили, что видели как в хранилища свозили образцы техники, приборы, механизмы, оружие и материалы. Артефакты, немыслимые устройства и многое другое. Командовал разгрузкой сам Император, что было дальше никто не знает. Зато знают, что всё свозили по обвалившемуся в незапамятные времена тоннелю. Везли все эти чудеса по железной дороге, которая по предположениям вела в столицу Тёмной Империи.

Сейчас хоть как-то пролить свет на эти манёвры никто не может. В летописях и архивах про убежища ничего не сказано, железной дороги даже на самых древних картах нет. Те кто видел и присутствовал, давно уже умерли. Остался только один древний старец, дед которого служил в армии ещё при Императоре, но в силу возраста он слаб умом, несёт всякую чушь и верить ему такое себе занятие. Однако с фиолетовым дымом старый безумный гном всё же помог, то есть вспомнил рассказы деда.

— Нда, дела, — качает головой Костя. — Ничего, я постепенно всё вспоминаю и обязательно вспомню. Теперь, раз государственные дела отложены на завтра, перейдём к нехорошим событиям. Как вы знаете, пока Королевство Гномов находилось под гнётом безумца, наверху творились страшные вещи. Всякое отребье, использовало разумных существ.

— Мы знаем, — хмурясь поднимается Рори. — Виноваты, проглядели.

— Я вас не виню, вам немного не до этого было. Но с этим надо что-то делать. Есть мысли по этому поводу?

— Есть, могу поделиться, — видя заинтересованность Константина улыбается Рори. — Понимаете, миноски которых они разводили — разумные существа. А мы, гномы, не снобы и не уроды. Раз уж вы спрашиваете, то мы просим вас принять несчастных, причём принять на равных, как граждан Тёмной Империи.

— Рори, ты бы не спешил, — толкает его глава Камнеломов.

— А я и не спешу, — фыркает Рыжий. — Император Константин или нет, теперь он наш Повелитель. И это факт, от этого никуда не деться. Хотя, в отличии от вас, я не сомневаюсь в том что Константин откроет хранилища. Так что…

— Прошу вас не спешить, — улыбается Костя. — Вечером мы всё увидим. Сейчас же… Аби, любимая, приведи наших предприимчивых «друзей.»

Вытянувшись и шутливо отсалютовав, Аби исчезает и по очереди переносит в зал десять хорошо побитых и исцарапанных тел. Восемь человек, орка и пожилого эльфа. Только что прибывшие выглядят затравленно, явно боятся довольную Аби и стараются стать меньше, что получается откровенно хреново. Зато получается нарисоваться сотрудникам госбезопасности в количестве двадцати с Николасом во главе.

Как они появились в зале никто понять так и не смог, но Константин за такую прыть своих благодарит.

— Я Тёмный Император Константин Первый, — громогласно заявляет Костя. — Вы, уроды, сейчас круто попали и сколько проживёте, зависит от того что сейчас скажете. Кто главный?

Все девять, тут же указывают на низенького, бородатого человека. Которой удивлённо указывает на себя, мотает головой и поднимает руки.

— Николс, давай сыворотку правды. Внутримышечно, вон тому здоровому.

Взяв револьвер Николс взводит оружие и тут же стреляет в колено орку. От чего зелёный падает и завывая сдаёт лидера, коим вот неожиданность оказывается эльф. Люди это подтверждают, но…

— Вы кого дурите?! — не выдерживает этого цирка Костя. — Всех в каземат. Выпороть, содрать кожу и засыпать солью.

— Ваше Императорское высочество… — начинает человек в красной рубахе.

— Величество, — поправляет его Костя. — Значит главный ты. Ну, представься.

— Ком, — вздыхает человек. — Простой торговец из приграничья. Каюсь, виноват, решил заработать. Но… Вы поймите. Миноски, они неразумны. Это ублюдская смесь человека и коровы. Наш алхимик постарался. Это низкие существа, тупые, покорные. Но они полезны!

— Да ты что? И чем?

— Их молоко, — улыбается Ком. — Настоящий эликсир жизни. Дети от него растут как на опаре. Болезни обходят употребляющих стороной. Даже неходячие старики встают. В приграничье, такое чудесное молоко расходится по пять серебряных за литр. А мясо по золотому за килограмм. Это настоящая золотая жила. К тому же, повторюсь, что миноски тупые как настоящие коровы. Они… Грамоте их не обучить, они её не воспринимают, мыслительные процессы замедленны. Они могут только жрать, рожать, плакать и давать молоко. Император, давайте не будем спешить. Позвольте мне решить всё это недоразумение…

— Я здесь единственный кто решает, — мрачно говорит Костя. — Я и только я. Не ты.

— Я понимаю, Император. Но осмелюсь сказать, что я из знатного дома. За меня заступятся…

— Ты сейчас угрожаешь мне? — краснеет от злости Костя. — Так… Николс. Этого полумотка допросить с особым пристрастием. Остальных тоже. Я хочу знать что за дела творятся в приграничье. Выполнять. Ах да, никаких ограничений. Выбей из них всё. Алхимик… Ульфер, займись им лично. Если он скрестил животное и человека, значит знает немало. Моор! Миносок собрать, организовать для них лагерь с благоприятными условиями. Детей вернуть, кормить и обращаться как с особыми гостями. Узнаю о поползновениях в их сторону, ползунов кастрирую пассатижами или хрен отстрелю.

Выполнять! Совсем обнаглели, уроды. Устроили мне тут договорняки и запугивания. Собрание закончено. Всем до вечера. Николс, самого ненужного на кол посади, на площади. Дабы остальным память освежить.

— Сделаем, Император, — улыбается начальник госбезопасности.

— Сделаешь, Николс сделаешь. И сделаешь хорошо. Вперёд.

Ближе к вечеру. Нила Пакши.

Весь день Нила мучилась головной болью и виной тому Костя. То сколько вариантов будущего он порождает каждую секунду, заставляет её содрогаться. Проценты трёх самых вероятных сценариев развития событий, то вскакивают и устремляются к небесам, то падают до нуля. Плюсом появляются новые… Так что Нила, весь день следуя за Константином, пытается уловить хоть какую-нибудь закономерность. Что не получается. Причинно следственных связей в безумных поступках Константина нет.

Нила, готова в лепёшку расшибиться чтобы осознать как флирт и поцелуи с Бруэнорой поднимают шансы Кости на выживание. И в то же время, комплимент Надженде все эти повышения устраняет. Почему разговор с главой клана Серебряных Секир, повышает шансы Эльзы уничтожить мир, а разговор с миносками их понижает.

Чем связаны коровы с Эльзой? Как в будущем клан Камнеломов поможет выжить? Почему флирт с Мэй ставит мир на грань уничтожения? Ответов Нила найти найти не может. Однако, действия Константина ей нравятся. Он, по мнению Нилы, ко всем относится с пониманием. Например те же миноски. При общении с ними, все поняли что они на самом деле глупые. Слишком покорные и одни не выживут потому как даже едой себя не обеспечат. Они созданы только для одного, есть, размножаться и давать молоко. И тут двояко, если не вдаваться то да, так и есть, миноски тупые до безобразия. Однако, Костю такие доводы не устраивали и он сделал то, что лучше всего умеет, он копнул чуть глубже. Нашёл подход и открыл всем совершенно другую картину. Миноски — личности, причём довольно сообразительные и в памяти людям не уступают. Да, всё в них вложено при создании, но глупые они не потому что их такими сотворили, а потому что кроме побоев, надругательств и бесконечных доек не самыми приятными способами они ничего не видели. И это при том, что самой старой из них двадцать пять лет. И за эти двадцать пять лет, она уже восьмерых родила. Семерых из которых забрали и наверное съели.

От такого поворота, и от понимания что бросить их нельзя, Костя принимает решение переправить всех, а их ровно пятьсот, взрослых, в Лэртон. Где устроить им ферму. Не в плане того что они будут жить в загонах, а построить им дома по типу общежитий, научить, дать работу и в будущем свободу.

На вопрос какую работу можно дать столь глупым существам, Костя говорит что работать они будут по специальности, то есть давать молоко, но не просто так. Столь ценный продукт, Костя будет у них покупать и распределять среди населения. Взамен коровки получат хорошее питание, зарплату, крышу над головой и человеческое обращение. Они теперь граждане Тёмной Империи, поэтому смело могут рассчитывать на всеобщую поддержку и защиту.

От таких заявлений, в осадок выпадают… Нет, не коровки, они от страха перед странным хорошо относящимся к ним человеком забыли как дышать, а недоверчивые главы гномьих кланов. По мнению которых, Константин человек очень справедливый и не менее умный. Потому как выгоду для государства видит и не упустит. А раз он так хорошо обошёлся с глупыми зверолюдками, к коим коровок уже приравняли, то и к своим гномам отнесётся положительно, не как Синеусый, который только кричал без повода, налоги повышал и в сокровищнице деньги пересчитывал.

Авторитет Константина в Королевстве рос, а вместе с этим почему-то росли его шансы погибнуть. Чуть прибавляли шансы Эльзы уничтожить мир, а вот вариант с выживанием стремительно падал. И чем ближе вечер, тем сильнее он падал.

От чувства собственного бессилия и пугающих перспектив, Нила уже хотела всё рассказать, но Сердце Лэртона запрещало. Ещё масла в огонь подливала Илара, которая как только увидела миносок, сразу начала ревновать Костю. Потому что они красивые, у них милые и слегка глуповатые лица, нежные голоса, большие глаза, а с Костей все они говорили томно вздыхая и с придыханием. Но больше всего, Илару задевало не это, а их фигуры, особенно грудь. Спокойно смотреть на миносок Император не мог и от таких необъятных форм начинал хихикать и глупо улыбаться. И хоть Илара запретила Косте к ним приближаться, в одном из очень туманных вариантов будущего, Нила ясно видит что коровка в семье будет.

****

Время подходит к вечеру. Все собираются у хранилища, то есть у массивных металлических дверей и такой же монументальной лестницы к ним ведущей. А больше ничего. Двери, лестницы, небольшие участки стен и часть потолка с четырьмя люками.

Главы двенадцати кланов с нетерпением смотрят на Костю. Девушки, охрана и маги с колдунами нервничают. Сам Костя, левой рукой обнимает Моану и шепчет ей что-то похабное. Правая из-за всё еще сломанных рёбер примотана к корпусу. И выглядит он до предела расслабленно и весело. Хранилище, которое убивает всех кто к дверям прикоснётся его не волнует…

— Пора начинать, — чувствуя ревность от того как Костя тискает Бабочку вздыхает Нила.

— Ага, начинаем. Нила, Илара, вы со мной. Остальным ждать здесь.

С этими словами Костя идёт вперёд, останавливается у двери и проводит рукой по надписи.

— Войдёт лишь тот, кто закрыл, — читает Костя. — Значит это я. Если верить логике. Хотя в моём случае логика… Надо входить.

— Ты уверен? — вздрагивает Илара.

— Нет, — шепчет Костя. — Но выхода нет. Пшли…

Константин выдыхает, поднимает руку, делает жест в виде креста, мотает головой и прикладывает руку к углублению в виде ладони. На потолке слышится шум, открываются люки, спускаются по мнению Нилы нехилые такие турели и щёлкнув затворами наводятся на Костю. На дверях вспыхивает красная лампа, быстро меняет цвет на зелёный, двери гудя и щёлкая открываются…

— Вроде получилось, — тряся окровавленной рукой ворчит Костя и подмигивает притихшим гномам. — Блин, зачем я столько игл натолкал? Для взятия образца крови и одной бы хватило. Заходим что ли?

Костя, Нила и Илара осторожно заходят внутрь, попадают в огромный тамбур, как вдруг… Дверь с грохотом закрывается, свет мигает, гаснет и тут же вспыхивает.

— Здесь кто-то есть, — настораживается Илара. — Там!

— Стоп, — ловит её за руку Костя. — Ни в коем случае не используй силу. Она нас размажет по стенам тонким слоем.

— Она? — в один голос спрашивают девушки.

— Ага, — указывая рукой вперёд выдыхает Костя. — Код: двенадцать, двенадцать, шесть, пять, три, одиннадцать… Ариана.

— Код принят, — слышится от стены певучий женский голос. — Рада приветствовать вас, Император.

Тут же пространство у стены идёт рябью. Огромный силуэт вспыхивает искрами, проявляется и являет нечто… Нечто с трудом поддающееся описанию. Это девушка, но не человеческая. Черты явно звериные, то есть драконьи. У неё не лицо, а симпатичная драконья мордочка … Одето сие чудо в белую мантию с капюшоном, на голове рога, на которых висят ключи. На правом глазу монокль на золотой цепочке.

— Она… Она… — мямлит Илара.

— Ариана, — подходя ближе кивает девушка. — Наполовину демон, наполовину речной дракон. Подвид такой, отличались отсутствием каменной чешуи, голубым цветом кожи и воинственным характером. Шутить я не буду. Сотворена Императором как страж этих хранилищ. Правда Император слишком надолго задержался. Но сейчас не об этом. Вы вошли. Император подтвердил свою личность. Кровь его, код он знает. Иначе двери не открылись бы.

— Привет, — улыбается Костя. — Извини что так долго. Всё закончилось…

— Всё только начинается, мой Император, — улыбается Ариана. — Вы вошли и теперь вас ждёт последняя проверка.

— Я готов. Что надо делать?

— Когда вы запечатывали хранилище, — поправляя монокль мурлыкает Ариана. — Вы отдали мне ключ. И сказали что безошибочно найдёте его. А ещё вы сказали, что меня могут обмануть. Что человек похожий на вас, может попытаться ввести меня в заблуждение. Поэтому сейчас, у вас ровно три минуты и три попытки на то, чтобы отыскать ключ. Если время выйдет, или вы ошибётесь, я согласно вашей воле, взорву здесь всё. Пять хранилищ, пять маленьких Сердец. В случае ошибки Сердца питающие системы безопасности и стазис поля пойдут в разнос и взорвутся. Вотчина гномов, место что ныне называется Подгорным Королевством, оставив после себя гигантский кратер — испарится.

— А если…

— Нападёте на меня, — улыбается Ариана. — Подорву Сердца. Выйдет время — подорву Сердца. Ошибётесь три раза — подорву Сердца. У вас три минуты, время пошло.

— Костя! Она не шутит! — кричит Нила. — Костя, она реально целую страну угробит! Костя!

— Любимый, пожалуйста, — всхлипывает Илара. — Я…

— Ты не сможешь переместиться, Илара, — улыбается Ариана. — А ты, Птица, не сможешь повлиять на время, я не позволю жульничать. Какими бы сильными вы не были, в этом месте я сильнее. На помощь Сердец так же не надейтесь, это место экранировано. Думайте, у вас осталось две минуты.

— И ты вот так просто взорвёшь себя?

— Воля Императора, — закрыв глаза вещает Ариана. — Воля моего любимого… Я выполню её, с радостью. И если он сказал отдать жизнь, я не задумываясь отдам. У вас минута.

— Костя, — плачет Илара. — Я не хочу. Не хочу так умирать. Пожалуйста, сделай что-нибудь. Ты же можешь.

— Уже, — кивает Костя. — Но если что… Я люблю вас. Эх… Ариана! Душа моя, синенькая. Иди сюда…

Глава 36

Улыбаясь Костя подходит к Ариане, сложив руки на груди внимательно разглядывает…

— Десять секунд…

— Останови отчёт, я знаю где ключ.

— Ладно, но если ты ошибёшься, больше времени ты не получишь. На два оставшихся варианта у тебя будет десять секунд.

— Я знаю, хи-хи, — ходя вокруг неё хихикает Костя. — Ошибки тут быть не может. Я не только… То есть не просто отдал тебе ключ, я сам его же и спрятал. И достану его я сам. Илара, на всякий случай, сильно не бей. Ариана, садись.

Дракон-демон, судорожно вздохнув садится на ящик, отводя взгляд сжимает ноги… Костя же уверенно подходит, толкает Ариану назад от чего она заваливается на спину. Хватает мантию и…

— А ключик здесь, — улыбается Император.

Распахивает мантию Арианы и выкатив глаза отшатывается назад. Потому что, то как она выглядит…

Четыре тонких изящных руки. Огромная, даже необъятная грудь соски которой украшены золотыми кольцами. Голубоватая даже с виду нежная кожа. Небольшой животик. Плотные широкие бёдра. На поясе шнурок, на котором прикрывая лоно золотой ключ. А ещё у Арины небольшой, скорее даже короткий хвост.

— Ух ты, — облизываясь выдыхает Костя и раздвигает ей ноги.

— Вы нашли ключ, мой Император, — закрывая рот нижней левой рукой стонет Ариана. — Вы настоящий. Сейчас я…

— Я сам, — мотает головой Костя. — Сам…

Шагнув к ней Император наклоняется, выдыхает и хватает ключ губами. От чего Арина всхлипывает, гладит его волосы и прикусывает свою же руку. Шире разводит ноги…

— Так, хватит! — поднимает руки Илара. — Костя… Оторвись от неё! Бессовестный. Нила, скажи ему что-нибудь!

— А? А что сказать? Она же его любит. И он её давно знает. Илара, сестра моя, а… Стесняюсь спросить. А мне… Также? Будет?

— Ай! — дёргается Ариана, хватает Костю за голову, морщась прижимает к себе и грубо отталкивает. — Прекратите… Щекотно… Хватит… Я всё. Прошу вас. Вы…

— На ты, — поднимается Костя, сова наклоняется и целует Ариану в сосок.

— Ух! — подпрыгивает Нила. — А вот так было. Правда через тунику, но… Илара. Держи себя в руках. Без мордобоя. Ваши силы неравны

— Да знаю я, — отмахивается демоница. — Проклятие, чем больше тем лучше и все дела. Костя, ты её хоть помнишь?

— Смутно, но помню. Мы… Ариана, открой двери и проведи для нас экскурсию.

— А в остальных хранилищах тоже такие сидят? — спрашивает Илара.

— Кхем, нет, — вставая и застёгивая мантию улыбается Ариана. — Я одна. Прошу за мной.

Ариана, разглаживает на одежде складки, поправляет выпавший монокль. Откашливается и глупо улыбаясь взмахивает верхней парой рук. Двери открываются, свет становится ярче. Одна из стен отъезжает в сторону, открывая…

— Охренеть, — обняв Илару и Нилу, и сжимая их задницы стонет Костя. Вот это я понимаю — хранилище.

Помещение за стеной в длину где-то километр или даже больше. Под потолком вспыхивают лампы освещая…

— Военная техника, — шепчет Костя. — Действительно, Золотая Пещера.

Дождавшись гномов и своих, Костя вставляет ключ в поднявшийся из пола постамент, три раза поворачивает и как только стазис поле мигает и гаснет, машет всем рукой. Оборачивается и с удивлением смотрит на вставших на колени гномов.

— Вы чего?

— Мы усомнились в вас, — бормочет глава клана Серебряных Секир. — Мы…

— Вы встанете и пойдёте со мной. Смотреть наши богатства. Давайте быстрее, мне уже не терпится. Ариана, веди.

И Ариана ведёт, по пути рассказывая и показывая где здесь что. И первым делом идёт бронетехника. Ровными рядами стоят танки. Очень похожие на «восьмидесятки» под названием «Крушители.» За ними самоходные артиллерийские установки. В своё время честно скопированные Константином из стратегии по сорокатысячнику, они же «Василиски.» Далее БТРы, буксируемая артиллерия, РСЗО разных модификаций. Шагающие машины трёх разных видов. Зенитки, скорострельные и крупного калибра, лазерные и ракетные. Грузовики, тягачи, машины связи, снабжения и обеспечения.

За ними в контейнерах со сжатым пространством внутри: боеприпасы к технике, запчасти, ремонтные наборы и всевозможное оснащение включая топливные элементы.

Следом идут комплекты брони для пехоты. Похожие на рыцарские доспехи высокотехнологичные боевые скафандры. К каждому комплекту идёт вооружение, боеприпасы, ремкомплекты и всё прочее.

Далее на стеллажах находится оружие. Тяжёлые и лёгкие пулемёты, винтовки, гранатомёты, пистолеты. Силовые и пиломечи, силовые топоры, молоты, палицы.

За ними комплекты более лёгкой брони для магов. Со встроенными усилителями, концентраторами и генераторами. Артефактными посохами, щитами, вышитыми рунами плащами и прочими побрякушками. Такими как: кольца, перстни, амулеты, талисманы, капюшоны, накидки, свитки.

За комплектами для магов, оснащение медиков. Их броня белая с красными крестами. Хорошо защищённая рунами и толстой бронёй. К каждому комплекту идёт ростовой щит с окном, винтовка и пистолет. Техника также имеется. Десять летающих машин, для эвакуации и помощи раненым. Большие гусеничные вездеходы, вездеходы на воздушной подушке, колёсные машины. Мобильные госпитали, контейнеры снабжения, палатки и много чего ещё.

Глядя на всё это, Костя вспоминает что копировал не только из «сорокатысячника,» но ещё и из Стар Крафта. Потому как скафандры медиков…

Дальше находится то, от чего Костя забывает что он Император и прыгая визжит. Он находит авиацию. Десять истребителей, десять лёгких бомбардировщиков и целых двадцать штурмовиков. Запасные пушки, кристаллы, запчасти, контейнеры.

Дальше находятся совсем невероятные вещи. Реактивные ранцы для брони. Радиостанции, контейнеры с инструментами и приборами. Ровными рядами стоят мерцающие отдельным для каждого стазис полем самые разнообразные станки. Такими же полями окутаны ряды контейнеров с материалами для станков. Контейнеры с документацией и совсем чудо — компьютеры.

Но как замечает Нила, настроение Константина меняется. И виной тому совсем не то что сокровищ мало или они не те, а то что находится в конце помещения. Там, сверкающий символами, каменный круг с постаментом рядом с ним.

— Портал, — сглотнув шепчет Костя. — Функционирующий.

— Наверное он последний, — вздыхает Любица.

— Нет-нет, — бормочет Император. — Он связан с другими, но спящими. Их как минимум четыре. Видишь, на пульте четыре символа. Но адресов нет. Куда они ведут я не знаю. А вспомнить… Но это плюс. Остальные порталы можно найти и…

С ужасом Нила замечает что шансы на выживание упали до нуля. Вариант будущего где все живы и счастливы погружается во тьму и тает. Вариант где Эльза уничтожает мир, наоборот крепнет, становится ярче и принимает совсем пугающие образы.

— Костя, — шепчет Нила. — Нет. Не надо. Этот портал… Из-за них погибла Империя. Они…

— Я знаю, — уверенно кивает Константин. — Знаю, но… Хм-м-м…

Приложив палец к подбородку, Костя думает, подняв руку подпрыгивает и тут… Нила видит как варианты снова выравниваются. Тот в котором всё будет хорошо, не превышает остальные, но всё же он жив и вполне может случиться. Поэтому…

Что либо сказать или намекнуть Нила не успевает. Константин подпрыгивает и как бешеный несётся к выходу. Вылетев из хранилища, Костя как будто вспоминая бежит вперёд тормозит у ещё одних дверей, открывает их и залетев внутрь громко и слегка безумно смеётся. С трудом догнавшие его гномы спрашивают что с ним, но он…

— Вот это! — указывая на огромную и неподдающуюся описаниям штуковину вздрагивает Константин. — Знаете что это? Нет, вы не знаете. А я вам скажу. Это — локомотив. Именно на таких машинах я и перевёз технику в хранилища. После я их запечатал. Это наше будущее! Это свяжет все страны. Это… Смотрите какой красавец. Двадцать тысяч лошадей под капотом. Да он такие составы за собой таскать будет.

— Какие? — в один голос спрашивают гномы.

— Видели танки? Глупый вопрос, конечно видели. Каждый такой танк, весит пятьдесят тонн. Так вот этот красавец, привёз все тридцать за раз! Со скоростью сто пятьдесят километров в час! Без остановок, подзарядки и прочего. Здесь таких десять. Плюс целое депо для обслуживания, вагоностроительный завод, станки для производства рельс и шпал. Ну и вагоны, как пассажирские так грузовые и платформы. Вы представляете что мы только что нашли? Нет, вы не представляете. За мной!

Следом вскрывается третье хранилище буквально забитое боеприпасами и запчастями к найденной ранее технике и оружию. В четвёртом всё для гражданских нужд. Там станки для производства всего. От карандашей до тканей и лекарств. От обработки пищи, до обуви.

В последнем же… Не успевает Костя открыть дверь, как сверху спускается прожектор, светит вниз тонкими лучами и рисует образ Кастиана. Который сложив руки на груди улыбаясь смотрит на Костю и усмехаясь подмигивает.

— Ты… Спасибо…

— Спасибо не мне? — присев на корточки усмехается Кастиан. — Спасибо тебе. Ты Император, я всего лишь голограмма. Так что… А ничего ты разошёлся. Тёмные Земли снова объединил. Честно, не ожидал. А жён сколько нашёл.

— Нда, перебор…

— Не перебор, — строго смотрит на него голограмма. — А необходимость. Две тысячи лет назад, ты остановился. Решил что хватит и с головой ушёл в работу. К чему это привело, думаю, объяснять не надо.

— Но…

— Никаких но! — восклицает голограмма. — Ты теперь не просто человек, ты Император. Ты отвечаешь не только за свою жизнь, но и за сотни тысяч жизней своих подданных. Если бы ты, две тысячи лет назад не поддался дурацким стереотипам и смог победить проклятие, сейчас твои подданные покоряли бы звёздные системы. Но ты… Не имею права винить тебя и наставлять тоже не стану. Просто попрошу… Не иди против себя, Тёмный Император. Любишь — люби, знаешь что твоё — бери. Всегда будь самим собой и слушай Сердца. Иногда тебе будет казаться что они хитрят, ведут игру, преследуют свои цели, обманывают, но это не так. Ты и твоя Империя смысл их существования. Их психология, мотивы, действия, направлены только на благо. Помни это, прошу тебя. И не повторяй прошлых ошибок. А я…

— Поможешь мне?

— Я? — удивляется голограмма. — Нет. Извини. Я не могу. Моё время вышло, я дождался тебя. Да и потом, я всего лишь отпечаток личности и скопированная память. Советчик из меня такой себе. Я долго ждал, думал, вспоминал и давно уже решил что хочу уйти. Не знаю что меня ждёт дальше, там, за порогом. Может быть я попаду в Темноту, где со своими друзьями и близкими которых потерял, сидя за столом буду вспоминать прошлое. А может я просто перестану существовать. Но с меня хватит. Я горжусь тобой, Тёмный Император, и я безумно рад что ты являясь самым слабым осколком смог возвысится, но дальше…

— Я пойду один, — опускает голову Костя.

— Один? — выпрямляется голограмма. — Нда… Оглянись, Константин. Посмотри. Видишь сколько у тебя помощников и советчиков? И это не все. Они помогут тебе, пойдут с тобой рядом. Да, тебе кажется что ты слаб. Честно скажу, так и есть! Но твоя настоящая сила в другом. Не в мышцах, а в способности объединять, слышать и разговаривать с Сердцами. И это не мало. Этого ты раньше не умел. Иди, Тёмный Император. Иди и помни о том что ты не один. Но не забывай про ответственность.

— Подожди… Мне надо о стольком спросить. Мне нужно…

— Ты сам всё вспомнишь, — улыбается голограмма. — Прощай…

Прожектор взрывается, вниз летят искры. Костя вытаскивает из кармана трубку, набивает и раскуривая садится. Раскачиваясь выпускает клубы дыма. Хмыкает, резко встаёт, поворачивается к гномам, как вдруг… Гномы склоняются в поклоне. Выпрямляются, подходят ближе…

— Мы пойдём с вами, Император, — улыбается Рори. — Я, глава клана Изумрудной Кирки, клянусь что мои гномы пойдут за вами.

— Я, глава Клана Камнеломов…

Главы двенадцати великих кланов, подходят и по очереди приносят Императору клятвы. Когда заканчивают, растроганный Костя, не придумав ничего умнее идёт и обнимает гномов. После чего вытирает глаза и ведёт всех в последнее хранилище где находит очень и очень приятный сюрприз. Если точнее то даже три.

На первое, идут полторы тысячи отдыхающих в стазис поле големов. Или, как удобнее Константину роботов. Хотя, роботами их назвать сложно. Скорее это искусственно созданные люди. Вершина ныне потерянных Имперских технологий. Идеальное сочетание науки и магии. Универсальных, что немаловажно и по-настоящему похожих на людей. Отличия только в том, что кожа у них белая, да вместо глаз светящиеся визоры. Но в остальном…

— Странные они, — разглядывая големов шепчет Илара. — Вроде люди, вроде спят и видят сны. Но в то же время, они…

— Машины? — спрашивает Нила.

— Ага, — улыбается Костя. — Универсальная модель. От живых почти не отличаются. Чувствуют, думают. Они будут чрезвычайно полезны.

— Чем? — спрашивает Бруэнора.

— Тем что они сильны, невероятно выносливы, умны. А ещё они помнят всё. В них загружено множество знаний, которые они применят и охотно поделятся. А ещё они полноправные граждане Империи, наши братья и сёстры. Поэтому и отношение к ним должно быть соответствующее.

— А они не будут опасны для нас? — Поднимает руку Рори.

— Нет, — мотает головой Ариана. — Если только вы их убить не попытаетесь. Мне их активировать?

— Пока нет. Смотрим дальше.

А дальше, в хранилище находится небольшой завод по производству роботов и их комплектующих. Полностью автоматизированный, нуждающийся только в энергии и ресурсах.

Вторым сюрпризом идут забитые имперскими золотыми контейнеры. В которых золота столько, что казна Лэртона отдыхает. Ну и третьим более чем приятным сюрпризом, идёт библиотека или же хранилище данных. В которой, судя по маркировкам собрано всё от основания империи, до её гибели.

Однако ничего рассматривать и изучать Костя не собирается. Он отправляет всех по домам, закрывает хранилища, забирает Ариану и уходит во дворец. Где представляет дракона-демона как свою невесту, выслушивает фальшивую истерику Илары и пока девушки знакомятся, уходит в тронный зал, просит Ланиэль принести ему бутылку вина и как только остаётся один, закуривает и погружается в воспоминания.

Сегодня, для Константина произошло многое и многое. Образ хоть и страшной, но всё же сказки окончательно рухнул, не выдержал гнёта всплывших воспоминаний, которые как радовали, так и заставляли рвать на себе волосы.

И начать Константин решает с самого себя, а точнее со своих поступков и не всегда правильных решений. Итак, Тёмный Император Кастиан. Кем он был? Завоеватель, объединитесь, великий воин, сверхсильный маг и талантливый алхимик. Изобретатель, новатор, реформатор. Но что конкретно он делал? А делал он многое и не всегда с моральной точки зрения правильное.

Например, он не только создавал и строил, он был горазд проводить эксперименты. Не над людьми, орками, драконами и прочими существами, но над их кровью. Что получалось. Любица, Арата и их сёстры, по мнению Кастиана, всего лишь неудачная попытка создать суперсолдат. Неудачная, потому что ни одна из намеченных целей не была достигнута и по мнению Кастиана, все они были бракованными. Да сильнее, да быстрее, да с особой магией, но… Бессмертными они не были, размножались медленно, болели. В гневе Кастиан даже пытался уничтожить их, но тут вмешалось Основное Сердце. Что именно оно говорило Костя вспомнить не может, но каким то чудом Кастиана переубедило.

— А зачем? Для чего? Сердце знало что Арата и Любица помогут в будущем? А если знало то откуда? Или…

Следующим пунктом, идёт высокий уровень секретности. Конечно, танки, големы, порталы, оружие, всё это было. Но то что Костя нашёл сегодня, об этом знал только он. Даже Синеусому, который всё это воплощал, Кастиан лично стёр воспоминания. Големам которые и являлись основной рабочей силой в производстве и транспортировке он тоже почистил память. Тоннель взорвал, а зачистить спаливших это дело гномов ему не позволило Основное Сердце.

А ещё есть Ариана. Которая тоже была всего лишь экспериментом и тоже неудачным. Но, доработать её или уничтожить, Кастиану не позволила война. Поэтому, пользуясь своей силой, Кастиан внушает ей, что у них любовь и возлагает великую миссию, сидеть в хранилище и ждать его. Что с одной стороны мерзко, с другой… Ариана дракон, проспать столько тысяч лет для неё как раз плюнуть. Но тем не менее…

— Можно ли назвать Кастиана хорошим? — пыхтя трубкой, спрашивает Костя. — Однозначно да. Во времена его правления Империя процветала. Все наслаждались благоденствием, каждый был при деле, каждый под защитой. Но с другой стороны…

Вздохнув Костя понимает, что даже своих жён Кастиан не особо любил и просто врал им. Он знал о своём проклятии и как мог пытался избавиться от него или ослабить, поэтому и тащил в семью всех кого ни попадя. Но в один прекрасный момент, решив что всё кончено и проклятие ему больше не страшно, он…

— Совершил фатальную ошибку, — криво улыбается Костя и отпивает прямо из бутылки. — Он не зазнался, он просто не заметил как проклятие пожирает его превращая в алчущего знаний безумца. Голос Сердца, голоса Тёмных Сил… Он оглох и ослеп…

Но тем не менее, дураком Кастиан не был. Видимо, цепляясь за остатки рассудка, он и создал эти хранилища, в которых разместил всё чтонужно. Он знал что вернётся, знал и подготовился. И будь у него время, подготовился бы он лучше. Но… Времени как раз таки и не было. Империя трещала по швам, враги захватывая порталы врывались в Империю и творили ужасы. И всё… Все достижения магии, науки и техники, оказались бесполезными. Любой даже самый мощный танк, под действием лунного серебра превращался в кучу металлолома. Самые сильные маги от этой дряни падали и харкая кровью выли от боли. Самолёты падали, укрепления рушились, доспехи не защищали. Светлые сметали обороняющихся.

— Что здесь не так? — хмурится Костя. — Что? Почему лунное серебро действовало только на наших? У Светлых своих магов было навалом. И машины присутствовали. А техника? Почему наши танки вставали, а порталы продолжали действовать? Они тоже на магии работают. Значит… Или лунное серебро не такое страшное, или… Или? Или меня снова водят за нос. То есть нас всех, всех Тёмных снова пытаются обвести вокруг пальца. Но я…

— Хандришь? — появляется на краю стола проекция Сердца Лэртона.

— Ни в коем случае. Просто вспоминаю и пытаюсь понять как именно нас нагнули. У тебя есть варианты? Или ты хочешь мне что-то рассказать?

— И да, и нет, мой Император. Я сама многого не знаю. Но одно могу сказать точно. Лунное серебро, оно же ангельская пыль, не совсем то чем кажется.

— И что мне делать? Как узнать что это за мерзость?

— Тебе нужно к демонам, — хмурится проекция. — Они знают. Я, в те времена умом не отличалась. Мы были всего лишь придатками Основного Сердца. Сейчас же… Костя, мне кажется…

— Я знаю, мне надо действовать. Завтра с утра, пойду и привяжу к себе пять маленьких Сердец питающих хранилища. Это усилит магический фон.

— А…

— Свадьба будет позже. Адель, Бруэнора, Ариана, Ланиэль, Мэй, Кассандра. Про Фрею и Надженду пока ничего сказать не могу. Про Фиалку даже не начинай.

— А как тебе Мэй? — улыбается проекция.

— А почему ты спрашиваешь?

— Просто интересно, — закинув ногу на ногу улыбается она. — Всё таки дракон. А её чувствительные точки… Ты изучил их? И как? Ну расскажи.

— Кхем… — поправляет Костя воротник рубахи. — Тебе…

— Мне просто интересно. Ну, не стесняйся. Мне ты можешь рассказать. Я всё видела, была рядом. Мне кажется тебе нравилось. Да хватит стесняться!

— Ну, если честно, то на вид необычно. Я просто никогда такого не видел.

— Ты так страстно ласкал её, — трогая босой ножкой колено Константина мурлыкает Сердце. — А она… Она так сладко стонала. А потом, когда ты встал, спустил штаны и… Хм… Зашёл с чёрного хода…

— Ты это… Ты чего? Ты прекращай.

— Да я, собственно, ничего и не начинала, — разводит руками девушка. — Просто любопытство. Ну и… У неё и там чувствительные точки. И соки она там выделяет. Много… Тебе ведь было приятно?

— И? К чему ты клонишь? Ну да, было. Да почему ты…

— Ты брал её как зверь! Два раза подряд! Она горячая?

— Да, — сглатывает Костя. — А что…

— Я горячее, — наступив на трон, прямо между ног Константина улыбается Сердце.

— Мама… Кхем… Может… Может не надо?

— Я красивая? — встав на стол и уперев руки в бока спрашивает Сердце.

— Да…

— Вот! Вот, Константин, это именно то что я хотела услышать. Ты… До скорого, мой Император. А-ха-ха-ха! До скорого.

С этими словами Сердце исчезает, Костя глядя круглыми глазами в пустоту подтягивает бутылку, отпивает…

— Кстати! — появляется на столе проекция. — Я не только горячая, я ещё и тело могу изменять. Вырастить там чувствительные точки, хоть в количестве тридцати для меня вообще не проблема. И я могу создать особые мышцы. Пока.

— Вот ведь ведь, — качает головой Костя. — А… Ага. А если… Интересно, а хотя бы спрятаться я смогу? Или у меня вообще вариантов нет? Или… А если остальные тоже? Уй, мамочки… Надо что-то делать! Надо…

Что-то сделать Костя не успевает, на столе перед ним появляется проекция Сердца Мрачной Долины. Огромная орчанка, предстаёт перед ним лежащей на боку, абсолютно голой и улыбаясь манит его пальцем.

Выставив руки Костя мотает головой, но тут орчанка хитро улыбаясь увеличивает и без того огромную грудь на три размера. От чего Император открывает рот, однако с собой справляется и смело убегает из зала.

— Ну что, сёстры, это успех, — кивает лежащая на столе орчанка.

— Ага, мы заметили, — соглашается Сердце Кровавего Чертога. — На нём штаны чуть по швам не разошлись. Кстати как вам размерчик?

— Самое оно, — скалясь и потирая руки шипит Сердце Лэртона. — Всё, он наш. Натиск не сбавляем. Остальным тоже советую подключиться. Начинаем операцию — «Соблазнение Императора.» Но только его, другим не показывайтесь, это лишнее. Как соблазним, разделим поровну. Всем понятно?

Девушки согласно кивают, потирая руки взлетают и исчезают.

Глава 37

Три дня спустя. Обеденный зал. Константин.

Сегодня большое собрание. Присутствуют все значимые личности. Советники, министры, военачальники, пребывающая в предоргазменном состоянии Эльза. Все докладывают, выдают планы и теории.

Костя же сосредоточен на своих мыслях. Три дня в Подгорном Королевстве выдались более чем насыщенными. Допросы, разборки, поиск крыс и разбирательства с делами. Хотя последнее взяли в свои руки главы кланов и проблем с этим не предвиделось. Умного и радеющего за процветание Советника здесь не оказалось, Бруэнора править отказалась, поэтому рулить будет Цвайхорн и Совет Кланов.

Хотя, рулить здесь по-сути нечем. Налоги они сами снизили, дурацкие законы отменили, а жизнь… Жизнь гномов это постоянная работа. Они, всей душой желают добывать ресурсы, строить, выращивать урожаи и просто жить. Однако, с активацией роботов и разговора с ними, работать гномы хотят на заводах.

Големы или роботы, или техноиды как они сами себя называют, существа необычные и с первых же слов умудрились повергнуть Императора в шок. Как оказалось, для них в стазис поле прошёл всего день. Однако всю подоплёку о гибели Тёмной Империи и возможной гибели Императора они знали. То есть были предупреждены. Что касается их самих, то существами они оказались очень спокойными, вежливыми и умными. После введения в курс дела сразу спросили чем могут помочь и тут же выдали план действий.

По их мнению, развивать надо Лэртон. Не потому что столица возрождающейся Тёмной Империи, а потому что ближе всего к приграничью и первый удар примет на себя. Поэтому, лидер двухтысячного народа техноидов, он же Мос Ваар принимает решение разделиться. Пять сотен вместе с оборудованием отправятся в Лэртон под крылышко к Эльзе, где займутся модернизацией производственных мощностей и обучением сотрудников. Ещё тысяча, разойдутся по городам где будут делать тоже самое. Остальные останутся в Подгорном Королевстве, развернут заводы и начнут производство как себе подобных, так и техники, и что разумеется будут учить гномов Тёмным Имперским премудростям.

От таких заявлений Мос получает звание Советника и радостной улыбкой убывает организовывать все эти движения. Константин же переключается к следующему вопросу. Теперь выступает Ульфер и он более чем уверен в том, что технология скрещивания людей и животных, была разработана самим Императором. В прошлом… Алхимик раскололся и выдал всё что знал, а знал он многое. И начинается его история тридцать лет назад, когда он в надежде заработать таскается по приграничью. Где и встречает мага-полукровку который делится с ним обрывками информации и получает предложение поработать вместе. Чем и занимается, информация дополняется, исследования проводятся и как только появляются успехи, маг оставив алхимика исчезает. Потеряв поддержку и финансирование, оказавшись один на один с акулами приграничья, алхимик вместе с сотрудниками, коллегами и удачными образцами бежит подальше. В горы что над Подгорным Королевством, где вот чудо, финансировать его начинает Синеусый. Причём начинает просто так. Лично посещает, интересуется исследованиями и по-крупному вкладывается. С уговором что в будущем алхимик частями всё отдаст. Ну и с этого момента процесс идёт. Алхимик с единомышленниками творит дичь. Гномы Синеусого, на дирижаблях переправляют продукцию в приграничье, где мясо и молоко миносок расходится за бешенные по местным меркам деньги. И тут приходит Константин и рушит всю идиллию. Синеусый получает по соплям в Воющих Скалах. Алхимик, собирает своих, нанимает народ и готовится сражаться хоть с кем, но терять прибыль не собирается. Однако…

— Не нравится мне это, — ворчит Костя. — Выглядит так, как будто этот маг просто нашёл талантливого лопуха и с его помощью восстановил утерянную технологию. Потому что… Ладно гибриды людей и коров, что будет если скрестить людей и каменных ящериц? Да и Синеусого, тут же ежу понятно — его за руку подвели к алхимику.

— Будет плохо, — хмурится ульфер. — Но ведь есть в нашем мире существа и пострашнее каменных ящериц. Гривистые волки, железные вепри, пещерные медведи. Возможно это моя паранойя, но если Светлые в этом замешаны, то ожидать можно любой гадости.

— Например?

— Например… Император, вы помните мою истерику когда я решил что вы собираетесь выращивать детей? Так вот, такая технология есть. И вырастить их можно великое множество за пару лет. Это страшные, невероятно сильные и полуразумные существа. Там всё зависит от технологии, но в общем… На войне я видел что этих тварей даже десятки выстрелов не останавливали. Изрубленные, обожжённые, буквально измочаленные взрывами они всё равно двигались вперёд. Император, нам надо начинать готовиться. Готовиться серьёзно и основательно.

— Я знаю, Ульфер, знаю. Мы и так готовимся, но пока наши возможности сильно ограничены. Мы не сможем поставить экономику Империи на военные рельсы, потому что этой экономики пока ещё нет. Самый развитый в этом плане Лэртон, но он один всё не вытянет.

— А если нападут? — не унимается Колдун.

— Время пока есть. И у меня есть планы как хоть немного отсрочить неизбежное. У тебя всё?

— Не совсем, — хихикает Ульфер. — Если позволите я ещё немного расскажу про миносок. Они… Вы не поверите, они могут рожать только девочек. Причём неважно какой расы будет их партнёр, родят они всё равно миноску. Они быстро растут и взрослеют, в два раза быстрее людей. И они… Теперь самое важное. Их молоко на самом деле чудодейственный эликсир. Такой подарок упускать нельзя. Если давать их молоко нашим детям в детских садах и школах, то… Извините. Вторая молодость голову кружит. Я продолжу исследования.

— Спасибо, — улыбается Костя. — Николс? Дружище, вижу тебе не терпится. Начинай уже.

Доклад Николса, хоть и был мало приятен, всё же внушал оптимизм. А всё потому что… Гномы, то есть некоторая часть из них, возвращению Императора и, что естественно уходу в мир иной Синеусого, мягко сказать не радовались. От чего, госбезопасность за два дня раскрыла три заговора, предотвратила четыре попытки отравления и арестовала три сотни гномов. После чего ребята Николса всех допросили и взяли ещё две сотни недовольных. Так же в пещерах и потайных ходах нашлось четыре сотни прячущихся там наёмников. Которые всеми силами хотели не просто сбежать, но и прихватить с собой часть казны.

Оптимизм же внушали другие гномы, те которые Императора ждали. Они не просто помогали раскрыть гнёзда недовольных и выводили госбезопасность на их лидеров, они с оружием в руках зачищали банды и сообщества. Притаскивали их безопасникам и… И славили Императора.

— Молодцы, — кивает Костя. — Как закончите приставлю к награде. Продолжайте работу, отбирайте подходящих гномов и вербуйте. Местные в рядах госбезопасности не помешают. Моор?

У Моора всё шло хорошо. Гномы: стрелки, артиллеристы и прочие вояки, по достоинству оценили возможности и оснащение Лэртонцев. От чего всеми силами хотят вступить в ряды армии. Потому как: оружие, техника, красивая форма, приличная зарплата и более чем отличное обучение. От рекрутов отбоя нет. Только за вчерашний день, записываться пришли аж целых восемьсот. Плюс, военнопленные, узнав новости, говорят что ошиблись и клянутся всем что будут верой и правдой служить Тёмному Императору. Для этого они готовы присягнуть ему лично и принести клятвы Сердцу или если понадобится всем сразу.

В общем получается, в солдаты готовы пойти две с половиной тысячи гномов. Уже хорошо обученных, умеющих обращаться с огнестрелом, пушками, танками и даже с авиацией. Правда в виде воздушных шаров и дирижаблей, но дело не в этом, потому как авиаторы владеют навигацией. То есть с помощью компаса и карт, могут улететь куда надо.

— Бери всех, — кивает Костя. — Всех через клятву и присягу. Организуй воинские части, назначь специалистов и инструктор. Не мне тебя учить, товарищ полковник. Работайте. Джер’ра, ты тоже участвуешь. Сделайте красиво.

— Разрешите идти? — улыбаясь вытягиваются оба.

— Идите, — кивает Костя. — Цвайхорн.

— Да, Император! — подпрыгивает гном.

— Планы это, конечно, хорошо. Но в голове столько не удержать. Найди себе помощников. Теперь правила изменились. Нам трудно, но мы справимся. Мы преодолеем все неприятности и жизнь в Подгорном. Подгорном…

Костя округляет глаза, наклоняет голову на бок и смотрит в пустоту. Хотя, пустоту видят только присутствующие. Сам Костя, имеет честь лицезреть, проекцию Сердца Подгорного Королевства. То есть очень высокую, квадратную и теперь рыжую как Бруэнора гному. И чёрт бы с ней, но стоит она абсолютно голая. К тому же ещё и кривляется. Подняв руки она улыбается, напрягает мышцы рук. От чего её массивные груди по очереди приподнимаются.

— На чём я остановился? — пытаясь не смотреть на гному, спрашивает Костя. — А! Ну да. Только вместе, общими усилиями, мы… Мы…

Видя что не помогает Подгорное Сердце разворачивается, наклоняется и виляет задом. Оглядывается и шлёт Косте воздушный поцелуй.

— Кхем, извините, — мотнув головой продолжает Император. — Что-то устал я. А…

Гнома идёт в наступление, взлетает, перелетает на стол, наклоняется и трясёт задом прямо у лица Константина.

— Э-э-э…

— Любимый, — обнимает его сидящая рядом Архаса. — Тебе плохо?

— Мне? Нет, мне хорошо. Ага. А я… Ой!

Вздрогнув, Костя смотрит вниз и с ужасом видит что под столом Сердце Кровавого Чертога. Светящаяся эльфийка беззвучно хихикает, прижимает пальчик к губам, раздвигает Косте ноги и…

— На сегодня хватит! — подскакивает Костя. — Продолжим завтра. Я это… В покои пойду… Прилягу пойду. Ага…

В покоях вроде как получается спрятаться. В присутствии жён, с чего-то взбесившиеся Сердца активности не проявляют, хотя незримо всё же присутствуют. Зато активность проявляют жёны и невесты. Видимо они не так всё понимают. Арата встаёт, взмахом руки избавляется от одежды и идёт в наступление. То есть хватает Костю, поднимает и облизываясь неморгая смотрит. Её примеру сразу же следуют: Ланиэль, Аби, Глия, Илара, Кассандра и Любица. Адель и так всегда без одежды. Мэй улыбаясь убирает с тела чешуйки. Архаса раздевается нормальным способом. Эльза хихикает и танцуя стягивает комбинезон. Илара смеясь стягивает с пищащей Бруэноры штаны. Ариане раздеваться не надо, ей хватит мантию распахнуть.

От всего этого голова Кости идёт кругом. Он краснеет, задыхается, как вдруг…

— Какой нетерпеливый, — криво улыбается Арата. — Ради нас, даже собрание прервал.

— Так это… — мямлит Костя. — Так люблю же.

— А я заметила, — шепчет Арамиати. — Твоё естество, так поднялось… Ну же, не медли.

— Так я… Хорошо, — понимая что сбежать не получится соглашается Костя. — Начинаем?

Два раза повторять не приходится. Арата бросает Костю на кровать, срывает с него штаны и тут же садится сверху. Приподнимается, прикусив губу ёрзает и закатив глаза опускается.

— Ты всё равно будешь нашим, — слышится из подушки голос Сердца Лэртона. — Мы не сдадимся, а ты не сможешь вечно убегать от нас. И даже не надейся что мы отступим.

— Посмотрим, — созерцая прыгающие перед лицом груди Араты мысленно отвечает Костя. — Посмотрим. Потом. Сейчас мне надо постараться выжить. Девственницы, не забывайте о том что нам ритуал проводить. Да…

****

Вечер. Замок. Коридор.

Шаркая ногами и опираясь на трость, охая и периодически останавливаясь по коридору медленно движется Константин.

— Император, — вздыхает идущий рядом Ульфер. — Вам бы поберечь себя. Ну нельзя же так.

— Лучше замолчи, — останавливаюсь и пытаясь устоять на подгибающихся ногах шипит Костя. — Скажи ещё что ты не советовал побольше.

— Советовал, Император, советовал. И буду советовать, особенно после того как эта неприглядная правда о вашем проклятии открылась. Да что там, я сам готов сватать вас, хоть каждый день. Тем более здесь. Видел я тут очень очаровательных гном. Грудастые такие, попастенькие. Как вы любите.

— Заткнись, — морщась и прижимая руку к паху стонет Костя. — Заездили нафиг, бешеные. И я, вместо того чтобы вырубиться, сам лез на них. Особенно… Кстати, Ульфер… Ох… Я тут одну странность заметил. У меня Арата полнеет. Это вообще как? Она же Тёмный Дух.

— Ну… — чешет затылок Ульфер. — Понимаете, Тёмные Духи… Ладно, без углублений в историю. Арата шла впереди. Теперь в неё верят не только рыцари, её сёстры, но и солдаты. И верят они сильно. А поскольку госпожа Арата долго голодала, такой прилив энергии хорошо подпитывает её. Думаю, в скором времени и остальные Духи изменятся. Причём сильно, можно сказать кардинально. Я не исключаю, что у вас будут дети. А вы видели миносок? Красавицы. Все как одна, я даже как дышать забыл.

— Так женись, — ворчит Костя. — Молодой теперь.

— А вот возьму и женюсь. Но потом, когда мы с проблемами разберёмся. А вот начать, можно уже сейчас. Кстати, мы пришли.

С этими словами, Ульфер щелчком пальцев открывает потайную дверь и жестом приглашает Императора войти внутрь. Внутри оказывается целая лаборатория. Кипят котлы, по стеклянным трубкам текут зелья. Столы, стеллажи и полки заставленные всякой всячиной, от колб и пробирок, до ингредиентов.

— Ульфер, по-моему я просил улучшить моё состояние. А ты…

— А я этим и собираюсь заняться, — указав на кресло копошится у стола Колдун. — Раньше я думал, что Сердца изменят вас. Что вы снова станете собой. Однако что-то пошло не так и их энергию ваше тело не воспринимает. Если раньше, у вас были крупицы магии, то сейчас её нет вообще.

— Это плохо? — присаживаясь спрашивает Костя.

— Двояко, — морщится смешивающий в колбе зелья Ульфер. — С одной стороны вы ничего не теряете. Сердца поддерживают вас, дают жизненную силу, лечат. Что вы сами можете видеть. Ваши переломы уже срослись. Но, магом вам не стать и вы не вырастете. Это всё потому что у вас нет магии.

— И что ты предлагаешь? — подозревая неладное спрашивает Костя.

— Там где нет магии, помогают зелья и эликсиры, — глядя через колбу на светящийся кристалл бормочет Колдун. — Есть у меня пара особых рецептов и их благодаря милости госпожи Мэй я могу воплотить. Эффект будет постоянным, с заделом на развитие.

— А может не надо? — морщится Костя.

— Надо, — кивает Ульфер. — Вы Император, вам не только руководить, но и в бой идти придётся. Поэтому вам надо улучшить показатели. Вот это зелье, вершина зельеварения. Выпейте.

— И что будет?

— Кровь дракона, — отдав колбу Косте садится в рядом стоящее кресло Ульфер. — Кровь госпожи Мэй, улучшит ваше состояние. Вы начнёте расти, как вверх так и в ширь. Кости станут прочнее, суставы подвижнее, мышцы нарастут, усилится реакция. Зрение, обоняние, слух, всё это выйдет на новый уровень. Поднимется выносливость. Органы будут лучше работать.

— А если не поможет?

— Зелье на крови дракона? Не поможет? Император, вы за кого меня принимаете? Могу дать стопроцентную гарантию что поможет. Пейте.

Вздохнув, Костя закрывает глаза и тут же выпивает. Вытирает рукавом губы, морщится, как вдруг…

— А мне уже лучше, — ощупывая себя шепчет Костя. — Боль ушла, усталость как рукой сняло. Только вот… Мышцы тянет, и суставы немного ломит. А в остальном… Ульфер! Спасибо, дружище. Я как будто переродился! Потом поговорим, я пойду поработаю. Спасибо!

— Всё для вас, Император, — глядя вслед Косте улыбается Колдун. — Эхе-хе… Подло это.

— Ничего не подло, — возражает появившаяся в кресле проекция Сердца Лэртона. — Просто этот баран, упёртостью своей блокирует нашу энергию. Ты кстати что ему намешал?

— Яблочный сок, малиновый, медовуха, тыквенный сироп и немного гномьего самогона. Но тем не менее…

— Спасибо, Ульфер, — широко улыбается девушка. — Это должно помочь. Кстати… Ульфер.

— Нет, госпожа. Я не могу.

— Один раз.

— Это не честно. Император буквально пожертвовал собой ради меня. А я…

— Ульфер, — строго смотрит на него девушка. — Один раз. Обещаю, нет даю слово что об этом никто не узнает. Давай. Я жду.

— Не могу, — стонет Колдун. — Ну неправильно это. Понимаю, вы изменились, вам извините не в терпёж. Но я… Это обман. Это неправильно, мерзко, подло. Да и я… Почему я? Неужели вы без меня не можете…

— Ульфер, не беси меня. Я хочу, а раз я хочу, значит я это получу. Подошёл!

— Прости меня, Тёмный Император, — неуверенно подходя к креслу причитает Колдун. — Видят Тёмные Силы, не хотел я так. По принуждению…

— Мне долго ждать, Ульфер?! Что ты как девственница. Подошёл, сделал и будь свободен. Видишь девушка изнемогает? Что ты мнёшься? Мужчина ты или нет?

Закрыв глаза Колдун останавливается у кресла, суёт руку под балахон…

— Доставай уже, — краснея стонет проекция. — Ого! Какой большой! Давай его сюда. Ульфер, будешь артачиться возьму сама. Давай, положи его на мою руку. Вот так, молодец. Вот… А ты боялся. Убери руки! Не смей убирать его. Что дальше делать?

— Дальше, — стиснув зубы шипит Колдун, пытается вырвать из рук девушки пузырёк с зельем, но понимая что она не отдаст отходит назад. — Дальше, вам надо добавить пять капель в питьё. Ровно пять. Для лучшего и более продолжительного эффекта, добавьте в алкоголь.

— Спасибо, — сжав пузырёк в кулаке хищно скалится проекция. — Да не трясись ты. Ничего страшного не будет. Если что, я за тебя заступлюсь. И всё же большой. Тут раз на десять хватит.

— Госпожа… Зачем? Вы же можете внушить ему нужные мысли. Подтолкнуть, направить.

— Могу, Ульфер, могу. Могу легко. Но не буду. Потому что это, будет настоящей подлостью. А ещё, мне кажется что я влюбилась. Спасибо тебе.

Проекция хихикая подпрыгивает, резко останавливается, грозит Колдуну пальцем и вспыхнув исчезает.

— Нда, — качает головой Ульфер. — Может сразу не убьёт? Буду давить на то, что она меня заставила. Я ей должен, когда я подыхал она отгоняла от меня смерть. Скажу что воспользовалась. Да… Так и сделаю.

Глава 38

Жизнь кипела и била ключом… Ключом примерно на тридцать два и в основном по несчастной голове Императора. И всё потому что дела шли… Нет, неплохо, не страшно и не ужасали. Тут все проблемы были во взбесившихся Сердцах, которые после ещё пары попыток соблазнить его, как-то подозрительно притихли и только и делали что наблюдали. Пока шесть Маленьких Сердец, учились и укреплялись, большие и не в меру похотливые наблюдали. Причём наблюдали даже не моргая. Их хищно-изучающие и плотоядные взгляды, Костя чувствовал даже во сне. В моменты же когда жёны и невесты забирали супружеский долг, взгляды Сердец становились ещё внимательнее.

Константину же, было не до них. Потому как в найденной библиотеке, она же хранилище данных, он нашёл нечто потрясающее. В запароленных множество раз файлах, хранилась такая интересная вещь как: «классификация магических существ» составленная лично Кастианом и о которой никто кроме него не знал. И вот по этой самой классификации, Сердца занимали совсем не первое место. Если по списку то: Драконы, которые к моменту появления Сердец уже несколько тысячелетий здесь жили. Потом Сердца. Потом демоны и только потом по порядку все расы коих раньше было очень много. Люди же в списке место вообще не занимают. Они стоят отдельно и играют другую роль. Если точнее, то изначальные: аргониане, орки, эльфы, гномы, гоблины и прочие, сильно отличались от тех что живут здесь сейчас.

Это уже потом, когда Основное Сердце закрыло прорывы между мирами и улеглось в спячку, все эти виды под действием магии смешались и приняли узнаваемый вид. Появились Тёмные Духи, Лесные Духи и элементали.

Как понимает Костя, основной силой спонтанного скачка эволюции, стала именно магия. С её помощью возникали новые очень интересные виды. Ну и, люди стали родоначальниками всех известных зверолюдей. Нет, не по причине скотоложства, а потому что спящее Основное Сердце и его осколколки, выплеснув магию создали инфосферу. От чего, некоторве пришедшие и откатившиеся в своём развитии где-то до каменного века племена людей мутировали и приняли звериные черты. Под действием магии очень быстро менялись и порождали такие виды как: дриады, феи, гарпии, кентавры, элементали, нимфы, болотницы и других.

Также, особняком в классификации стоят демоны, фавны и великаны. Фавны вообще непонятно кто, не то Лесные Духи, не то вообще что-то необъяснимое. Великаны… С великанами всё интересно. Как следует из записей, изначально великаны представляли из себя… Камни. Обычные с виду камни, обладали свойством накапливать магию. По этой причине в них начинают селиться тогда ещё плохо сформировавшиеся Духи. Существуют, питаются накапливаемой камнями магией и вдруг… Начинают шевелиться. То есть эти булыжники, в буквальном смысле срастаются с духами и в последствии делятся на две ветви. Каменные элементали и, собственно великаны. Одни, не думая продолжать изменяться так и остаются жить в горах, вторые встают и идут. У них появляется сознание, со временем разум, всё это по мере накопления магии крепнет и развивается. А поскольку в инфосфере смешались энергии всех существ, камни в процессе своей эволюции, зачем-то становятся похожими на людей, но только больше.

При этом становятся живыми, но свои так сказать корни не забывают. У них своя магия, в случае опасности они обрастают каменными покровами, могут как элементали манипулировать камнем и землёй. Ну, а дальше, очень гордый, сильный, но немногочисленный народ пытается жить как люди, эльфы и орки одновременно. И живут они так, вплоть до пробуждения Основного Сердца.

Это записано со слов нескольких демонов и подтверждено драконом. От чего вопросы у Константина отпадают. Потому как ниже написано, что демоны почувствовали магию из своего мира и периодически заглядывали на разведку. Тогда они и познакомились с драконами. Сами демоны… С демонами всё тоже не просто. Они, потому как раса из параллельного мира… Точнее не из параллельного, а из прослойки между физическим, то есть этим и энергетическим который существует и туда даже можно попасть, что несколько раз делал Кастиан, но понять кто там живёт и что там происходит он увы не смог. Однако, там магия действительно как воздух. Так вот они, просто любопытствовали и не вмешивались. Драконы и спящее Сердце интересовали их куда сильнее чем какая-то жизнь разумных существ. Однако драконы изучать себя не давали, а к Сердцу не подпускали. Поэтому демоны изучали наиболее интересные виды, например великанов.

Далее следует совсем шокирующая новость. Когда-то и здесь была разумная жизнь. Своя, особенная и самобытная. Была, но ещё до прихода драконов сплыла. Во время путешествий, Кастиан смог откопать древние храмы, дворцы и монументы.

Что это была за цивилизация и чем она занималась, информации нет. Но по предположениям Кастиана, вымерли они очень быстро. Причём не от войн, эпидемий или природной катастрофы, а как будто просто так.

Но просто так, цивилизация пребывающая в эпохе позднего средневековья вымереть не может. Однако… В упоминаниях Кастиана есть моменты о том как в откопанном храме, он видел сидящих на полу похожих на людей существ, которые погибли, судя по позам во время молитвы.

Дальнейшие исследование провалилось. Тела от прикосновения рассыпались прахом. Даже кости и те истлели. Фрески на стенах оказались уничтоженными, статуи расплавленными, текстов или других записей тоже не нашлось. Драконы утверждали что никакой разумной жизни при их приходе не было, демоны это подтверждали.

На этом записи обрываются и Костя решает что пока не сломал себе голову стоит заняться более насущными делами. И этому есть причины.

В Империи шли изменения, реформы, менялась как жизнь, так и сам Константин. Например через неделю после принятия зелья, он с удивлением заметил что рубаха не только коротковата, но и жмёт. Так же было замечено, что обувь поджимает, а штаны стали узкими и короткими. Что хорошо, потому как девушки в восторге.

Но это не главное. Главное другое, если точнее то Подгорное Королевство или же теперь область, начала стремительно развиваться. Техноиды разворачивали заводы, выводили из консервации оборудование и технику. Клепали по два новых техноида в сутки и без устали работали, в чём им активно помогали гномы. Которые видя как их новые братья и сёстры работают, сами с утроенной энергией строили, добывали ресурсы и учились. Техноиды же… Ребята удивляли. Особенно Константина, потому как были вежливыми, симпатичными и знали очень и очень до хрена. Ключевым же фактором было то, что от живых они практически не отличались. Ели, пили, выпивали, курили и даже пары создавали. И этому есть объяснение. Из еды, питья и выпивки, они получали энергию. Курение и посиделки помогали им лучше социализироваться. А пары… Они, хоть и знали что созданы Императором, считали себя живыми социальными существами и выделяться не хотели. Да и потом, чувства у них имелись. Они расстраивались от неудач и злились, проявляли симпатию и сострадание.

Далее идут миноски, которых загрузили в контейнер и отправили в Лэртон, где уже вовсю кипела грандиозная стройка. Медики в предвкушении молока потирали руки, рулящие королевством два Советника, Эрми и Глория с помощью Нинки, писали соответствующие указы. Пять сотен техноидов, Эльзу, Адель и хренову тучу оборудования так же доставили в Лэртон, развиваться. Северяне получив оружие, форму и инструкторов усвистали домой, благо тут рядом, строить воинские части и осваивать военное дело.

Константин же, он задержался в Подгорном ещё на две недели. За которые очень сблизился с некоторыми девушками. Если с Арианой всё шло резко, быстро и в основном пошло, то с Бруэнорой несмотря на то что у них всё было, отношения развивались плавно и неторопливо. Так же плавно, к Константину приближались такие девушки как Надженда, Фиалка и Кассандра, то есть Каси. Фрея… По глазам великанши видно было что она готова сдаться, тем более натиск Костя не сбавлял и засыпал её комплиментами при встрече. Но, великанша держалась и была непреклонной как скала.

Но, как обычно всему приходит конец. Пребывание в Подгорном подошло к завершению и подгоняемый делами Костя отправился обратно, по тому же маршруту каким и попал сюда. Сначала Мрачная Долина, где уже заложили несколько заводов. Мясокомбинат, молокозавод, ткацкую и кожевенные фабрики. Сушилки для грибов, трав и ягод, склады, даже свою винодельню потому как в Топях ягод очень много. И хоть пока всё это только в виде фундаментов, но ключевое слово здесь пока.

Слухи о том, что Константин привязал к себе все Сердца, включая пять маленьких питающих зашники и легко вскрыл Императорские хранилища, разошлись со скоростью света. Чем повысили его и без того высокий авторитет. Так же авторитет повышала большая семья и её состав. Мало кто, то есть никто не мог похвастаться таким количеством Тёмных Духов, Драконом, Драконом-демоном, настоящей демоницей и Хозяйкой Великих Топей. Правда последняя была в качестве невесты. Пока… От этого жители Империи уверовали и удвоили усилия.

В Мрачной Долине, Костя находится так же три недели, руководит, контролирует, посещает Топи, сближается с девушками и на четвёртую неделю убывает в Кровавый Чертог. Где стараниями Анариона и глав домов, всё идёт тихо и гладко. Эльфы, теперь не запуганные, а вполне довольные жизнью, нежатся в лучах повышающегося магического фона и клянутся сделать всё для того чтобы не расстроить мудрого и справедливого Императора. Который и там задерживается на три недели. Руководит, контролирует, общается с главами домов, простыми жителями и смотрит чего здесь понаворотили.

Эльфы, во время отсутствия Императора не сидели. Изучив вскрытую Иларой библиотеку, повысили магические способности и пользуясь тем что магии теперь хоть на хлеб мажь, взялись за дело. Отстроили магическую академию, настроили школ, больниц, детских садов. Забабахали теплицы в которых с помощью местных дриад и Лесных Духов выращивали фрукты, полезные травы и ягоды.

Трёх принцесс, которые успели перевоспитаться, Костя отпустил. Наёмниц которые сидя в тюрьме доехали до сути и с помощью мудрых эльфийских старцев поняли политику партии, определили в армию. То есть в воинскую часть специализирующуюся на снайперах и диверсантах.

Далее, перелёт в Воющие Скалы, где тоже всё шло гладко. Народ вздохнув свободно и став частью Империи, работал и не выделывался. Прошлые откровенно глупые порядки забывались, новые охотно принимались. Появлялись представители других рас. Воинские части готовили солдат. Построенные Матиасом школы и детские сады давали знания, больницы лечили, производства выходили на новый уровень.

Там Костя пробыл две недели, после чего минуя Чёрную Крепость решил отправиться домой. Где состоялась грандиозная встреча. Встречать Императора, его семью и вернувшихся солдат, вышел весь город и окрестные сёла. По такому случаю даже праздник устроили. После чего, радостные Эрми, Глория и благоухающая разными приятными ароматами Нинка, пообещав сюрприз, повели семью за город. Где…

****

— Это что? — указывая вперёд спрашивает костя. — Это зачем?

— Это храм, — улыбается Глория. — Адель построила. Красиво, правда?

— Очень, — шепчет Костя. — Но… Нда…

Храм впечатлял. Выполненный из металла и камня в похожий на греческий стиле. С колоннами и… У входа в храм стояла целая композиция нереально правдоподобных статуй. В центре, из золота сам Император, по бокам от него вся его семья, те кто пока в семью войти не успел и даже проекции Сердец. Которые хоть и стоят за статуей Константина, выполнены больше и массивнее. Из стекла, со светящимся кристаллом внутри каждая. У ног статуй, на алтарях лежали подношения…

— А это… — указывая на алтари бормочет Костя.

— Это жители, — улыбается Эрми. — Они приходят сюда помолиться и поблагодарить нас. Оставляют подношения. Цветы, венки, табак, вино и сладости.

— А мне нравится, — хихикает Аби. — А я то думаю, с чего вдруг мне так силы прибавило. А оно вон что.

— Мне тоже, — шепчет Мэй. — Сил мне это не прибавило, но то что мне, дракону, поклоняются как богине… Для меня это большая честь.

— И для меня, — улыбается Ариана. — Костя, ты недоволен?

— А чему тут радоваться? — задумчиво глядя на свою статую бормочет Император. — Меня при жизни канонизировали. Я…

Конечно, всё это Константин считает лишним, глупым и неуместным. Но, примеры есть. Неважно что в играх и литературе. И вот как раз этот пример, очень даже подходит. И как бы нафиг надо, но народ может расстроиться. Один Император отказался, так потом плохо закончил. И хоть всё это вымысел, выделываться Костя не хочет.

— Хм, действительно — неплохо.

— Неплохо? — возмущается Каси. — Да я о таком и мечтать не могла. Я рассчитывала на пару алтарей и праздник раз в год. Но чтобы целый храм. Я потрясена. И замуж хочу.

— И я хочу! — восклицает Надженда. — Очень. Чего вы смотрите? Да, знакомство не заладилось. Но потом… Костя, ты же заботился обо мне. Ты всегда просил меня не лезть вперёд. Оберегал. А ещё я красивая. Я… Скажи хоть что-нибудь!

Сказать Костя ничего не может, то есть не успевает. На плечо ожидающей ответа Надженды, садится Фиалка и широко улыбаясь часто кивает. Рядом с ними, глядя на Императора огромными глазами встаёт Кассандра. Остальные, даже ревнивая Илара, смотрят с ожиданием и даже какой-то тревогой. Выглядывающая из-за своей же статуи Адель, нервно кусает губы и смотрит огромными светящимися глазами. А вот Нила, узнав этот храм, потому как видела его в своих видениях, пребывает в растерянности и ей совсем не до девушек.

— Надо домой, много дел, — кривясь выдаёт Костя. — Глория, любовь моя, нам нужна новая спальня и кровать побольше. У нас семья выросла.

— Ура! — подпрыгивая кричит Адель. — Ой…

— Пошли уже, — разворачивается Костя. — Мне с Советниками поговорить надо.

****

Несколько часов спустя. Пока девушки с помощью прислуги, магии и мата обустраивают новоё более просторное гнёздышко, Костя общается с Советниками или же напивается. Урча поглощая приготовленные Маритой пирожки и рыбу поданную тёщей, Костя запивает всё это гномьим самогоном и смеясь рассказывает Советникам о своих похождениях. От чего Аар икает, Кутиос приглаживает встающие дыбом волосы и потребляет самогон в неменьших чем Костя количествах. Потому что новости о том, что Император целых три раза чуть не загнулся, приводят Кетиоса и Аара в ужас.

— Да расслабьтесь вы, — наливая напиток в стопочки улыбается Костя. — Всё же удачно прошло.

— Ну я бы не сказал, — качает головой Аар. — Сын… Я могу к тебе так обращаться? К вам?

— Бать, ты приболел? Ты чего начал?

— Ну ты же теперь Император, — выдыхает ящер. — Власть…

— Ой, да перестань. Император я там, перед народом. А здесь твой зять. Да и Кетиос мне после свадьбы не чужой. Всё таки он за моего отца у алтаря стоял. А это много значит. Ты лучше расскажи как здесь Нинка жила? Сильно переживала?

— Не то слово. Все подушки проплакала. Иногда как будто что-то чувствовала. Ходит, смеётся, улыбается. А потом выть начинает. Любит она тебя.

— И я её. Ладно, не будем о грустном…

— Конечно не будем! — подрывается Кетиос. — Нам некогда и незачем. Пока вас не было произошли события. Магии теперь столько, что её видно даже из-за моря. Поэтому, ориентируясь на Лэртон, который словно маяк манит магических и не только существ, к нам пришли… Два племени гоблинов, в общем семьсот. Четыре общины гномов, это около полутора тысяч. Пара племён орков, по четыреста в каждом. Тысяча людей, пятьсот эльфов, три Лесных Духа. Восемь огненных элементалей, два каменных, один молний. Дриады, феи… Но самое интересное! Император, вы не поверите! На нашу магию прибыли гарпии. Всего триста, но они не вымерли.

— О как, а теперь… Кетиос, сядь, пожалуйста. Сядь, возьми стопку и выпей со мной. Можете мне не верить, но… Я очень скучал по вам… Да! Только там я понял что мой дом здесь, в Лэртоне. А вы… Давайте просто выпьем и пообщаемся. Нет, не о делах, а просто так. Можете?

Советники улыбаясь переглядываются, подняв стопки чокаются, выпивают и…

Двери обеденного зала распахиваются. К столу подбегает Нила, пыхтя щёлкает клювом, пытается что-то сказать, но явно не может. Вместо этого бьёт кулаками по столу…

— Птичка моя, — улыбается Костя. — У тебя ПМС?

— Нет! — восклицает Нила убегает к окну и указывает в него рукой. — Там!

— Что там? — настораживается Костя.

— Я не знаю! Но оно близко. Там ужас! Древнее как само время существо. Невероятно страшное и голодное! Оно идёт сюда. Я чувствую его жажду. И идёт оно именно за тобой. Ты слышишь меня? Не к тебе, а за тобой!

— Мэй, Адель, — вставая говорит Костя. — Моана, Илара, Надженда. Сюда, быстрее… Аби, мой доспех…

— Поздно, — указывая в окно шепчет Нила. — Оно уже здесь.

Костя подходит к ней, смотрит в темноту и видит как вдалеке подсвечивая облака сверкают красные молнии.

Поднимается ветер, слышатся далёкие раскаты грома. В окно бьются крупные капли дождя…

— Что это может быть? — всматриваясь в даль спрашивает Император.

— Т-т-т-т… — размахивая руками заикается появившаяся рядом Мэй. — Т-там… Костя! Беги!

— Бежать? — поворачивается к ней Император.

Поворачивается и видит что ситуация и правда серьёзная. Моана, Аби и Арата трясясь от страха жмутся друг к другу. Бледная Арата прижимая к себе вздрагивающую Глию всхлипывая отходит назад. Илара, закрываясь крыльями скалясь шипит. Нила топорща перья и злобно щёлкая клювом судорожно сжимает посох. Надженда и Кассандра обрастают толстой корой и травами. Фиалки нет… Остальные глядя на них начинают нервничать.

Но сильнее всех, напугана Мэй. Глядя вперёд круглыми как блюдца светящимися глазами, она нервно дёргая хвостом и крыльями отходит назад…

— Что может так испугать дракона? — глядя на неё спрашивает Костя.

— Надеюсь этого ты никогда не узнаешь, — шепчет Мэй. — Я…

— Я справлюсь, — рычит Адель. — Кого бы к нам не принесло, ему сейчас будет плохо.

— Нет, глупая, — качает головой Мэй. — То что сейчас летит сюда, настолько древнее, могущественное и страшное, что даже я, даже все мы вместе ничего не сделаем. Костя, цель ты. Тебя надо унести в безопасное место. Подальше от любых источников магии. Я спрячу тебя. Отвлеките… Не успеем.

Молнии сверкают ближе, от раскатов грома дребезжат стёкла и посуда на столе. В ослепительно ярких вспышках, все замечают нечто огромное, неясное, но при этом внушающее ужас.

— Костя, — вцепляясь ему в руку стонет Мэй. — Уходи. Илара! Уноси его куда-нибудь подальше, мы попытаемся хоть несколько минут выиграть. Костя?

— Нет, — раскуривая трубку мотает головой Император. — Если "это" ищет меня, и если ваши описания даже отчасти верны, то бежать смысла нет, всё равно найдёт. Аби! Доспех мне. Вы все… Защищайте город. Илара, перенеси меня за стену, на берег озера.

— Но мы…

— Это приказ, — улыбается Император.

На приказ девушки банально плюют. Илара хватает Костю и переносит на север, в горы. Поднимается высоко вверх, где где их подбирает отчаянно машущая крыльями Мэй. На её спине все Тёмные Духи и Адель.

— Держитесь! — кричит Мэй. — Илара, переноси нас.

— Сейчас! Вот ангелы небесные, — ругается демоница. — Не получается.

— Нам конец, — быстро снижаясь всхлипывает Мэй. — Не успели. Придётся драться. Костя, перед тем как мы все умрём… Я люблю тебя.

— Я так просто не сдамся, — мотает головой Адель. — Спускайся, мне к битве готовиться надо.

Сидящий на спине дракона Константин, хоть и понимает что им кабзда, продолжает перебирать варианты кто или что смогло так испугать Мэй. Однако, всю серьёзность ситуации осознаёт потому какопасность буквально ощущается. А ещё, сильно пахнет озоном и… Смертью?

Глава 39

Жёсткая посадка, Мэй просто падает вниз и бороздя лапами по камням проезжает метров тридцать. Сгружает с себя всех, встаёт на задние лапы и глядя вверх угрожающе рычит.

Адель судорожно плавит камни и втягивая в себя потоки лавы увеличивается. Ланиэль создаёт на себе вуаль и становится полупрозрачной. Глия и Арата сжав кулаки закрывают собой Костю. Аби садится ему на плечи и обхватывает руками голову. Надженда и Кассандра сильнее обрастают корой, древесиной и лианами. Вплетают в себя камни и булыжники от чего вырастают и становятся похожими на энтов. Моана принимает облик антропоморфной бабочки и зависает над Костей. Илара выходит вперёд, вытянув руки криво улыбается.

— И того, — мысленно рассуждает Костя. — У нас четыре огромных бойца. Дракон, такого же размера лавовый элементаль, два энта чуть пониже, но тоже внушают. Мне кажется маловато будет. Я смущён…

Смущает Костю то, что его женщины боятся. Все, теперь даже Адель. И вот сейчас, Костя сам начинает чувствовать то, что приближается беда. Оно, пока невидимое и неизвестное существо, обладает такой силой, что дрожь пробирает. Волосы на руках поднимаются, на затылке шевелятся. По спине стекает холодный пот. Ноги предательски дрожат и подгибаются. И оно, совсем рядом… Оно их видит, но рассматривает только Костю. Снисходительно-изучающим и очень голодным взглядом, оно как понимает Константин смотрит ему в душу. Взгляд неизвестного существа как мощный прожектор просвечивает Императора на сквозь, от чего мышцы непроизвольно вздрагивают, желудок сводит спазмами, суставы ломит, а сердце… Ритм не повысился, а даже наоборот замедлился, но удары такие мощные, что при каждом отдаются болью.

И тут взгляд меняется, поднимается и теперь направлен на лицо Константина. От чего Император поднимает голову и стараясь не потерять сознание смотрит вверх. И чем дольше смотрит, тем хуже ему становится. Из носа и глаз идёт кровь. Мышцы челюсти сводит судорогами, язык немеет. Волосы встают дыбом, боль в голове вышибает все мысли…

— Вот это силища, — криво улыбаясь шепчет Костя. — И это только взгляд.

— Закрой глаза, не смотри! — кричит Мэй. — Адель! Плюнь вверх лавой…

Взгляд отходит, заставляя мелкие камешки взлететь, а крупные подпрыгивать проходит по земле и сосредотачивается на Адель. Которая широко распахивает глаза, всхлипывает, покачивается…

— Не отдам! — вытянув руки кричит элементаль и выпускает в небо две огромные струи лавы. — Он мой! Мой…

Лава попадает точно в цель, на чём то огромном принимает вид большой светящейся кляксы и быстро остывает. Мей охает, выдыхает огонь и тут… Она своим пламенем подсвечивает зависшего над ними огромного, в два раза больше самой Мэй дракона.

— Нихрена себе, — оценив размеры чудовища выдыхает Костя. — Мэй, это твой бывший?

Зависший дракон, лениво взмахивает крыльями и подняв внизу ураганный ветер летит. Даже не летит, а плывёт в воздухе. Пролетает круг, фыркая садится перед ними, гордо поднимает голову и вспыхнув золотым светом рыча скалится.

Первыми в бой срываются Адель и Мэй. Крича и рыча они несутся вперёд на никак не реагирующего золотого дракона и когда уже рядом… С неимоверной ловкостью дракон ударом кончика хвоста валит Адель на землю, как будто перемещается в пространстве и наступает лапой ей на спину. Второй хватает Мэй за шею, поднимает и впечатывает в землю. Глядя на Константина рычит и скалится.

— Эй! Отпусти их! — звереет такого Костя и расталкивая Духов идёт вперёд. — Пришёл за мной, вот он я. А женщин моих не трогай, иначе я из тебя сумочек для жён нашью. Ты меня слышишь, чумодан?

— Дурак, — пытаясь разжать пальцы дракона стонет Мэй. — Беги. Уносите его!

Аби икает, крепче обхватывает голову Императора, но тут…

Дракон широко разинув пасть оглушительно рычит, от чего Тёмные Духи и энты падают, Аби вереща улетает… Костя зажимая уши встаёт на колени. Но как только дракон прекращает реветь, поднимается и рыча идёт к нему.

— Хана тебе… — выплёвывая кровь рычит Костя.

На секунду всем кажется что дракон теряется и даже хмыкает. Откидывает Адель и Мэй, не двигая крыльями взлетает вверх и исчезает в темноте. Мэй, Адель, Надженда и Кассандра принимают человеческий облик. Духи поднимаются и…

— Ушёл? — крутясь на месте спрашивает Аби.

— Я не чувствую, — глядя вверх говорит Мэй. — Вы как? Никто не ранен?

— Относительно целы, — стирая с лица кровь кривится Костя. — Ну а теперь… Мэй, что это было? Ты говоришь что ты последняя, а тут на тебе, дракон в два раза больше. Ты уверена что это не за тобой? Вы чего?

Девушки сбиваются в кучу и трясясь от страха не моргая смотрят Косте за спину.

— Сейчас не время для шуток, — успокаивает себя Император. — Девчонки, хватит… Хватит… Оно у меня за спиной, да?

— Д-да, — выдыхает Мэй.

— Мама… — сглотнув шепчет Константин.

Мотает головой, медленно разворачивается и от увиденного едва не падает. Перед ним, то есть за ним, женщина метров трёх ростом. Рога на голове, целых две пары. Волосы иссиня-чёрного цвета. Симпатичное круглое лицо, большие красные глаза, квадратные очки. Широкая улыбка обнажает два ряда острых треугольных зубов. Мускулистые руки. Непомерно большая грудь которая прям вырывается из расстёгнутой тонкой белой блузки и хорошо видимого чёрного лифчика. Небольшой живот… За спиной тонкий чёрный раздвоенный хвост, концы которого переплетены.

Внизу короткая чёрная юбка с разрезами по бокам. Бёдра очень широкие, плотные, снизу на ногах белые чулки.

Женщина впечатляет своим размером и формами. Можно даже сказать, что она полная и у неё лишний вес. Но по мнению Константина смотрится красиво. Даже слишком красиво. Да вообще охренеть как… Особенно чулки на бёдрах. То есть то место, где они сжимают бёдра.

Но в то же время Костя отчётливо понимает, что перед ним дракон, просто в человеческом, то есть относительно человеческом облике. И как она себя поведёт остаётся загадкой. Хотя, как замечает Костя, агрессии она не проявляет. Наоборот, смотрит с интересом, явным и плохо скрываемым любопытством, но почему-то очень голодным взглядом.

— Мадам, — пригладив стоящие дыбом волосы кивает Костя. — Позвольте представиться. Тёмный Император Тёмной Империи Константин Первый. Или просто Костя.

— Груан’Ди’Нох’Тар, — хихикает женщина и протягивает руку. — Или просто Груан’Ди.

— Очень приятно, — целуя руку чем вызывает судорожный вздох гостьи улыбается Константин. — Прошу простить за столь холодный приём, но ваш визит стал для нас полнейшей неожиданностью.

— Оу, ничего страшного, — улыбается женщина. — Всё прошло в точности как я и планировала. Правда результат удивляет сильнее чем я предполагала.

— Неужели? Но вы могли предупредить и тогда встреча произошла бы в более приятной обстановке. А так… Аби, милая, лети в замок, предупреди что скоро у нас будет важная гостья. Пусть приготовят угощение и достанут лучшего вина.

— Приятно польщена, — улыбается Груан’Ди. — Но не стоит из-за меня беспокоить прислугу. Да и моя важность… Константин, вы преувеличиваете.

— Вовсе нет, — ещё раз целуя её руку мотает головой Костя и скользя по женщине плотоядно-оценивающим взглядом продолжает. — Пройдёмся? Итак, что привело вас в нашу скромную Империю?

— Это очень долгая и печальная история, — взяв Костю за руку и шагая в сторону Лэртона начинает рассказ дракон. — Начать стоит с того, что после той ужасной во всех смыслах катастрофы почти все драконы по тем или иным причинам вымерли. Да-да, причин было множество. Некоторые погибли не только от отсутствия магии, но и из-за её избыточных волн во время разрушения Основного Сердца. Другие более сильные впали в спячку, но к сожалению перестарались и довольно быстро сон для них закончился смертью. Не проснулись, не смогли… Эх, это так грустно. Но, я выжила. Представляете, Константин, у меня получилось. И причиной тому… Да, это мерзко, я поступила неправильно и украла повреждённое Сердце небольшого, уничтоженного Светлыми города. Оно, разбитое, кое-как восстановленное мной и помогло мне выжить. А тут… Немного неприлично рассказывать вам такие подробности, но экономя силы и ожидая возвращение магии, находясь в состоянии похожем на полусон, я вдруг почувствовала нечто необычное — удовольствие. Сон как рукой сняло. Сил было мало, но поскольку драконы чувствуют друг друга, я поняла что не одна. Конечно, мне и до этого снилось что Сердце чувствует всплески магии и зовёт меня куда-то. Но… С трудом придя в себя, я полетела искать выжившую, и я её нашла! Моя внучка, вот эта, оказывается живёт и здравствует.

— Внучка? — подбегает к ним Мэй. — Но… Почему я не знаю?

— Потому что тогда, когда я посещала вас, ты была яйцом, — погладив девушку по голове улыбается Груан’Ди. — А потом… Извините меня. Я не хотела вам вредить, а испугала… Ну мне же надо было узнать о вас, Константин. И я узнала. Результат меня впечатляет. Понимаете, своим особым взглядом, я вижу не только физическое тело, но и мысли, чувства, намерения. И то что я увидела… Скажу честно, пойти на дракона с голыми руками, да ещё и угрожать, способен или по-настоящему бесстрашный, или идиот. Идиотом вы не являетесь, поэтому… Мэй, поздравляю тебя. Хоть этот человек маленький и хрупкий, сила воли у него как у дракона. Счастья вам, а я… Ну я…

— Вы можете остаться, — сжимая её руку кивает Костя. — Перенесите Сердце к нам и можете жить у нас.

— Вы очень интересный, Император Константин, — присаживая на корточки и выдыхая облака розового дыма улыбается Груан’Ди. — Но Сердце отдать я не могу. И когда вы узнаете почему, возможно вы отнесётесь ко мне по-другому. Смотрите.

Груан’Ди быстро отлетает в сторону, принимает облик дракона и зарычав прижимает руку к груди. С рёвом поднимает пластины, раздвигает плоть…

В груди дракона бьются два сердца. Одно живое, при каждом ударе вспыхивающее красным. Второе каменное, обросшее плотью и сосудами… Недостающую и явно отколотую четверть камня, заменяет плоть дракона.

— Нас не разделить, — рычит дракон. — Мы можем жить только вместе. Мы спасли друг друга, срослись, и мы…

— Ну так и оставайтесь вместе, — разводит руками Костя. — Не знаю как вы, а я только рад. За то что спасли друг друга, вам обеим спасибо. А теперь будьте так добры, примите человеческий облик и давайте продолжим прогулку.

Груан’Ди закрыв пластины наклоняет голову и долго всматривается в Константина. Выдыхает облачка розового дыма, уменьшается и поправив очки берёт Костю за руку. Они идут…

— Зато у неё попа толстая, — шипит Илара. — И…

— Замолчи, — закрыв ей рот рукой шипит Мей. — В случае с Груан’Ди, сто раз подумай прежде чем что-то сказать.

— А что…

— Она тебя взглядом размажет. Пока не надо, пожалуйста. Потом…

— Ихи-хи… Вы посмотрите как наш жених хвост распустил, — указывая вперёд хихикает Аби. — Ставлю сто золотых, что скоро у нас в семье будет два чистокровных дракона.

— И вот тут, — глядя на то как Груан’Ди смотрит на Костю вздыхает Илара. — Даже я спорить не стану.

****

Они идут средь скал, идут и сами не понимают как оказываются в коридоре замка. Константин, тут же включает режим «Гостеприимный хозяин» и окружает гостью всем своим вниманием. Но и про жён Костя не забывает, им внимания достаётся столько же.

Все проходят в обеденный зал, рассаживаются за столом. Груан’Ди отодвинув стулья выращивает для себя трон и дабы сильно за столом не выделяться делает в полу углубление. Работники кухни притаскивают закуски и выпивку, начинаются разговоры во время которых собираются все остальные. Костя же замечает некоторые странности.

Груан’Ди, ведёт себя вежливо, тактично, аккуратно, насколько это возможно, и даже слегка смущённо. А вот девушки… Мэй и Ариана, смотрят на гостью с огромным уважением. Не смеют перебивать и если хотят что-то спросить или сказать, то спрашивают разрешения. Спрашивают несмотря на то, что сама гостья просит их этого не делать. Илара, явно опасается Груан’Ди, при этом уже ревнует и бросает на Костю многообещающие взгляды. Тёмные Духи, Адель, Надженда и Фиалка, — гостью побаиваются и держатся настороженно. А вот обычные и не совсем обычные девушки… Нила сидит молча и даже не моргая смотрит на гостью. Нинка, Бруэнора, Эльза, Эрми, Глория, Архаса и Любица, ведут себя так, как будто Груан’Ди их старая подруга. Без какого либо страха или трепета, они сидят и очень вольно общаются с ней. И чем дольше они сидят, тем вольнее становится их разговор. Правда Груан’Ди…

Большие блюда с закусками, она воспринимает как отдельные порции. В еде предпочитает мясо и рыбу, на что Костя просит сотрудников приносить побольше мясного и просит поторопиться с горячим. Ну и выпивки побольше. Пьёт Груан’Ди из кубка Любицы, от чего быстро пьянеет и уже хихикает.

— Ух, — поправляя выпадающую грудь, выдыхает облако пара гостья и вытирает салфеткой вспотевший лоб. — Закуска зашла просто великолепно. Я даже голод слегка приглушила.

— Скоро подадут горячее, — улыбается Костя.

— Мне право неловко, — краснеет Груан’Ди. — Пришла, устроила переполох. Доставила неудобства и заставила волноваться. Проверка…

— Мне не привыкать, — кивает Костя. — Проверки стали неотъемлемой частью моей жизни. Аби и Кассандра меня тоже проверяли. А Любица вообще чуть не убила. Ну и моя очаровательная демоница.

— Не будем об этом, — смущённо отворачивается Илара. — Итак, Груан’Ди. Мне почему-то кажется, что вы пришли не только внучку поздравить.

— Всё верно, госпожа Илара, — поправив очки улыбается гостья. — Вы меня раскусили. Хотя я и не собиралась скрывать этого. Я пришла проситься жить в Империи. Всё таки, у нас с Сердцем просто сотрудничество. Я поддерживаю его, оно поддерживает меня. Восстановиться оно сможет только от крови Повелителя, коим меня оно не признаёт. Я предлагаю сделку. Вы существа милые и очень доброжелательные. Поэтому я прошу вас, Император Константин, принять меня и своей кровью укрепить Сердце. Взамен я буду помогать вам, поделюсь знаниями, обеспечу защиту и охрану. Мне многого не нужно. Жить я могу в горах, обеспечу себя охотой. От меня будет много пользы… Да и потом, я хочу быть поближе к Мэй. Мы не чужие и несмотря на драконьи правила, я бы хотела наверстать упущенное. Мир изменился, изменилась Мей, и мне чтобы выжить, просто необходимо измениться. Что вы на это скажете?

— Вынужден отказать вам в вашей просьбе, — качает головой Костя.

— К-как? — резко встаёт Груан’Ди. — Но я же…

— Костя, нельзя так, — встаёт Любица. — Она одинока. Ей больше некуда пойти. Ты не можешь так…

— Только на моих условиях, — серьёзным тоном выдаёт Константин

— Я слушаю, — опустив голову выдыхает гостья.

— Жить вы будете в замке, комнату вам подготовят. Ваше обеспечение я возьму на себя. Полное обеспечение всем необходимым и даже больше. А ещё, вы, Груан’Ди, поскольку являетесь бабушкой моей без пяти минут жены, теперь являетесь членом семьи, и вести вы себя, должны соответствующе. И, пожалуйста, без геройств и самодеятельности. Никого из своей семьи, какой бы расы они не были и какими бы силами они не обладали, я терять не хочу. Тем более я не хочу рисковать столь красивой умной и воспитанной женщиной. Вот мои условия, если принимаете их, добро пожаловать.

Опустив голову, Груан’Ди сидит и выдыхая облака розового дыма тяжело дышит. Резко поднимает голову, широко улыбаясь обнажает два ряда острых треугольных зубов, кончиком хвоста поправляет очки и смотрит на Константина розовыми, с красными сердечками вместо зрачков глазами. Хихикает и выпятив грудь уверенно кивает.

И тут Костя понимает что наговорил лишнего. Причём наговорил очень много и судя по взгляду женщины без последствий это не останется. Но в тоже время, внешний вид Груан’Ди, заставляет Константина думать, что на эти последствия он согласен. Хотя раньше, особой любви к полненьким он за собой не замечал.

Подают горячее и гномий самогон. Разговор сразу перетекает в более неформальное русло. Все смеются, шутят. Эльза уже наседает на Груан’Ди с вопросами о новых знаниях. Бруэнору больше интересует как драконы относятся к людям и как их воспринимают. Ответ шокирует… Молодые драконы, относятся к людям никак, они им просто неинтересны. Более взрослые и старые, находят людей милыми и забавными. Люди для драконов, как для людей кошки, но чуть больше. Короче при встрече, старые драконы, попытаются человека поймать, схватить и затискать. Но самое интересное что людьми в понимании драконов считаются почти все расы кроме элементалей и демонов. Элементали для драконов необычны, а демоны считаются ими почти равными.

В подробности Груан’Ди не вдаётся. Ссылаясь на усталость говорит что потом всё обязательно расскажет. И Константин уверен, расскажет она очень и очень многое…

Глава 40 (18+)

С момента появлении Груан’Ди, время несётся вскачь. Часы, дни, недели, всё это смешивается в водоворот событий из которых можно выделить следующее.

Итоги войны.

Как бы не хотелось Константину, потери среди войск всё же были. Да, потеряли всего пятьдесят. Тридцать орков, десять эльфов, пять человек и пять гоблинов. Но тем не менее… Семьям погибших Константин назначил пожизненные выплаты. Имена героев высекли на монументе «Защитников Лэртона.» А через три недели после возвращения, решено было устроить парад. Войска нарядили в парадную форму, построили на площади, после чего Константин лично вручал награды отличившимся среди которых были не только Лэртонцы, но и северяне.

Среди наград утвердили такие как: Звезда Героя, Орден Мужества и медаль За Отвагу.

Звезда Героя, давала не только почёт и уважение, но и пожизненные выплаты в размере шести золотых. Орден Мужества, в виде железного креста, давал выплаты поменьше, четыре золотых. Медаль за отвагу два. Но и это подняло настрой солдат до небывалого уровня. Получить такие ордена и медали захотели все и решили учиться лучше чтобы в следующий раз обязательно взять награду.

Хотя, наград было множество, то есть медаль давали за каждое королевство. Но высшие… Их от этого хотели ещё сильнее.

После парада, началась работа. Прибывающее население проверяли и распределяли по рабочим местам. В городе и за его пределами строились заводы, возводились жилые кварталы. Техноиды строили институты, училища и академии. Заверяли Константина что уже весной свои двери откроют: Высшее военное училище, авиационное, танковое и артиллерийское. Институт изучения магии, медицинский, педагогический, аграрный, институт экономики и множество профессионально-технических училищ. В которых техноиды и будут обучать жителей тёмным искусствам.

Так же, за работу взялись дриады. Зимовать под землёй им почему-то не хотелось и они под руководством Надженды начали строить теплицы. В которых собрались выращивать всё что можно, от фруктов и ягод, до овощей и трав. Туда, сразу же улетает Моана, потому как специалист в выращивании растений, особенно необычных. От чего работа закипает.

А ещё, в городе полным ходом идёт модернизация производств, реформы систем образования, медицины и безопасности.

Но, какой бы огромной не была бочка мёда, обязательно найдутся те, кто захочет налить туда дёгтя. И этими наливающими стали пришлые. Например, в один прекрасный день, в Лэртон пришли два десятка гномов. И хрен бы с ними, но обновлённая служба госбезопасности, среди которой появились фавны с их особым зрение, этими гражданами начинает интересоваться. И интерес этот приводит к не менее интересным выводам.

Гномы пришли не с целью работать и спокойно жить, они прибыли, не много не мало, а украсть Адель. С целью подчинить её, заставить выплавлять редкие металлы и этим обогатиться. Для этого даже какую-то там собранную из хрен пойми чего ловушку притащили. И попытались бы, но фавны их ещё на входе спалили. Дальше, подчинённые Николса, с помощью ударов рукоятью пистолета по зубам, узнали всё и доложили Императору. За что несостоявшихся похитителей невесты Императора повесили на площади.

Так же проблем доставляли люди. Потому что среди них, затесались шпионы из приграничья, два безумных проповедника которые припёрлись наставить местных людей на путь истинный. Так же среди них нашлись четверо наёмников отправленных домом Ластри спасти или если не получится то убить Гуннара, то есть Казначея.

Всех их повязали и бросили в тюрьму для дальнейших разбирательств. Всех, кроме двух проповедников, их за оскорбительные речи в адрес Константина, Тёмных Сил и Сердец, местные камнями закидали, а тела повешали на столбе у ворот города.

Конечно, такие поступки, Константина радовали. Всё таки и госбезопасность не зря свой хлеб ест, и жители сознательность проявляют. Но тем не менее сигналы нехорошие. Приграничье активизируется, а раз дом Ластри хочет решить проблему с Казначеем даже радикальными способами, возможность провокаций и пакостей Костя рассматривает всерьёз. Также настораживают проповедники, которые к сожалению быстро сдохли. Они, Костя может поспорить на что угодно, прибыли от Светлых. Значит прибудут ещё…

Семейная жизнь.

В семье всё было двояко. С одной стороны порядок и идиллия, с другой творился кавардак. Если посмотреть со стороны порядка то выходило следующее. Моана, Надженда, Фиалка и Кассандра, работали в теплицах. Нинка так и держала казначейство. Илара руководила Чёрной Крепостью и моталась по другим королевствам, то есть областям. Эрми и Глория держали социалку. Эльза и Бруэнора рулили производством. Архаса охраняла Костю. Адель загребла себе всех огненных элементалей и вместе с ними работала на литейном заводе. Ариана, пошла преподавать, всё-таки знала она многое. Арата и Любица обучали рекрутов, то есть тех кто пожелал вступить в ряды их рыцарей или же орчанок, другие расы по размеру не подходили. Глия занималась рекой и озером. Аби и Ланиэль охраняли рубежи. Мэй и Нила предавались лени. Груан’Ди… Груан’Ди сидеть на месте не желала и сама себя назначила помощницей Константина или же секретаршей. Соблазняя его своим видом, подавала ему обед, подавала и разносила документы, советовала. И, кажется, вела себя прилично и благоразумно. Но, вся проблема в том, что взгляд древнего дракона Костя физически ощущал. И то куда именно он по большей части направлен разгоняло все сомнения.

Вишенкой же на торте было тем, что и невесты, и жёны, и даже вновь активизировавшиеся Сердца, требовали устроить свадьбу. Ждать каких-то там религиозных праздников никто не хотел и все как одна давили на то что Сердца надо укреплять. Потому как в мире происходят странные движения. Поэтому… Кровь: Нилы, Фиалки, Надженды, Бруэноры, Кассандры, Адель, Арианы и Мэй, перед лицом опасности сильно помогут.

От таких доводов, спасали только Ульфер и Груан’Ди, которые утверждали что хоть какой-нибудь праздник или хотя бы нужная фаза луны обязательно нужны. Девушек это не убеждало, но спорить они не решались. Потому как работы у всех было выше крыши.

****

Месяц спустя. Рабочий кабинет Императора. Константин.

Костя и прибывший Эрик, спорили и ругались. Причиной этому стало то, что Маджал Шестнадцатый решил ввести своё королевство в состав Империи, но на правах автономии. И Костя как бы не против, да и возражений не выдавал. А ругался и спорил, только для того чтобы позлить излишне эмоционального Эрика. Что получалось…

— Да пойми ты, дед, — ударив по столу кулаком рычит Эрик. — Так будет лучше.

— Тебе или мне? — рассматривая документы улыбается Костя.

— Нам всем! Ты издеваешься?

— Да, — смеётся Костя. — Просто ты смешно ругаешься. Сядь, успокойся. Хочешь стать частью Империи? Добро пожаловать. Я только за. И это, ещё раз ударишь по моему столу, я тебя выпорю. Внучек. Вместо того чтобы орать на меня, лучше присядь и расскажи как у тебя дела.

— Хорошо дела, — падая в кресло улыбается Эрик. — Но рассказывать без выпивки…

— Груан’Ди, — улыбается Костя.

— Да, мой Император? — врывается в кабинет секретарша.

— Принеси, пожалуйста, выпить и закусить. Мне бокал вина, вот этому недоразумению гномьего самогона. У меня тут с потомком разговор намечается.

— Одну секунду, — кивает она, разворачивается и уходит.

— Слушай, дед, — сглотнув бормочет Эрик. — А она ничего себе. Ты бы присмотрелся. Огонь баба.

— Вижу, не слепой.

— И что, дед? Ты уже, ага?

— Она бабушка моей невесты.

— И что? Да ты смотри какая задница. Но если тебе не нравится, то я…

— Один шаг в её сторону, Северянин, — хмурясь выдаёт Костя. — И ты останешься без своего северного хрена. Понял?

— Шучу я, шучу, — ехидно скалится Эрик и подмигивает злому Константину. — Бабушка, говоришь. Ничего такая бабушка. А вообще, дедушка, ты молодец. Такую Империю забабахали, то есть восстановил. Моё почтение. И производства, и ресурсы, да и социалка. А женщин сколько… Ты же не будешь против, если мы у тебя кое-что скопируем. В состав Империи надо войти во всеоружии.

— Действуй… Но к Груан’Ди не лезь, а то замочу.

В это же время, находящаяся на кухне Груан’Ди, составляя на поднос выпивку и закуски, с помощью своей магии видя и слыша что происходит в кабинете, ехидно улыбается и хихикает.

Всё идёт как надо, чему древний дракон как никогда рада. И если так пойдёт дальше, то скоро Константин даст ей своей крови, чем усилит находящееся в ней Сердце. Что…

— Чему так улыбаемся, девушка? — появляется рядом проекция Сердца Лэртона от чего древний дракон ойкает и резко оборачивается.

— Тому, что всё хорошо, — поправив очки кончиком хвоста улыбается она. — А что?

— Улыбка мне твоя не нравится, — скалится проекция. — Довольная сильно. Ты смотри, мы тебя спасли, мы тебя обратно и закопаем.

— Госпожа, — становится серьёзной Груан’Ди. — Да, вы спасли меня и привели в Лэртон, за что я вам безмерно и до конца жизни благодарна. Но вы забываете что я дракон, и если я сказала что всё будет в лучшем виде, то всё будет в лучшем виде.

— Я знаю, хи-хи. Это так, шутка. А ты умеешь нервничать. Даже несмотря на свой возраст. Двадцать тысяч лет…

— Госпожа, — развернувшись и смерив нечитаемым взглядом проекцию Сердца Кровавого Чертога разглядывающую бокал вина выдыхает дракон. — Это…

— Что? — щурится Сердце Лэртона.

— Это… — взяв поднос качает головой Груан’Ди. — Вы же знаете, что женщинам о возрасте не напоминают. Это по меньшей мере нетактично.

— Извини, — поднимает руки проекция. — Я так больше не буду.

Гордо подняв голову, Груан’Ди разворачивается и цокая каблуками, виляя бёдрами уходит из кухни. Проходит по коридору, заходит в кабинет, держа телекинезом поднос поправляет волосы, берёт поднос в руки и заходит в кабинет. Подойдя к столу составляет угощение перед открывшим рот Константином, хихикая над его реакцией кланяется и уходит.

Сидя за столом приступает к работе, сортирует документы, письма, записки, как вдруг снимает очки и закрывает лицо руками. В голове возникает рой воспоминаний о далёком прошлом. О детстве и юности в родном мире, паре и о том как её дракон погибает. Как на казалось бы незыблемый мир населённый могучими и почти бессмертными драконами нападает непобедимый враг. Враг которому драконы ничего не могут сделать. Груан’Ди снова переживает страшную войну в которой её народ погибает. Видит как горстка выживших находит спасение. Драконы решают уйти, но перед этим уничтожить свой мир чтобы враги, страшные энергетические сущности питающиеся душами никого больше не сожрали.

Бегство через портал питающийся от обречённой самими драконами на гибель звезды, новый мир. Молодая Груан’Ди со своим яйцом в лапах. Учёные, солдаты, совсем немного гражданских. Всего двадцать тысяч из десяти миллиардов.

Но и в новом мире драконов поджидала опасность, потому что здесь жили почти те же, уничтожившие их мир сущности. Такие же, но ключевое слово здесь почти. Видя что местные сущности давно уже уничтожили разумное население мира и теперь голодают, драконы, понимая что из-за отсутствия технологий бежать некуда, боёв не избежать потому как они сами разумны и скоро станут едой, пришельцы сами начинают войну. Огнём и когтями, за сотни лет тяжелейших боёв они уничтожают сущностей. Всё, победа вырвана, страшная цена заплачена. Из всех прибывших в живых остаются едва ли пятьсот. И вроде бы можно продолжать жить, но… С неба метеоритным дождём валятся необычные существа. Биокомпьютеры, хранилища данных и просто непонятно что. Объяснить то что упало на планету, драконы так и не смогли. Но после падения… Пространство, время и реальность просто взбесились. Пространство пропуская необычных существ рвалось, тут же схлопывалось и снова с треском разрывалось. В этот мир попадали как отдельные существа, группы, так и целые куски чуждых миров. Мир захлестнула странная энергия, время то ускорялось, то практически останавливалось. И тут… Как будто кто-то повернул выключатель, всё стихает и успокаивается. Разрывы закрываются, пришедшие существа разбредаются по свету. Строят свои государства, живут, воюют, меняются. Вместе с ними, напитываясь энергией меняются и драконы. Они принимают энергию, усваивают, но к сожалению откатываются в развитии почти к началу. Старые опускают руки, молодые ведут себя как звери. Но, всё хорошо, всем всё нравится. Некогда великие драконы, теперь наблюдают за пришедшими в этот мир мелкими чудиками и занимаются тем, что ждут. Ждут того что побеждённые чудовища вернутся. Но этому не суждено случиться и мир практически уничтожают сами люди. Они развязывают ужасную войну без чётких причин. Уничтожают как другие расы так и свою. Разрушают Каменные Сердца и этим добивают и без того немногочисленных драконов которые теперь не могут без магии.

— Это наша вина, — всхлипывает Груан’Ди. — Мы должны были вмешаться. Мы должны были жить! Нам надо было помочь Тёмным, нашим союзникам как мы их называли. Но мы… Просидели… Потом стало слишком поздно…

Поведя плечами и ежась как от холода Груан’Ди вытирает глаза, выдыхает…

— Не всё потеряно, — улыбается она. — Не всё. Нас двое, мы с Мэй не дадим роду драконов прерваться. Мы сможем. Мы справимся… Плевать на обычаи и правила. Нас двое… Ещё есть Ариана, она тоже наша. Мы… Как? Как нибудь! Я не могу больше так! Почему мы всё ещё цепляемся за древние дурацкие законы уничтоженного государства? Почему мы, ведём себя так как кто-то когда решил? Хватит… Я жить хочу! Жить нормально. Как они…

Дверь кабинета открывается, наружу выходит Эрик с документом в руках. Улыбаясь выдыхает…

— Госпожа Груан’Ди, — улыбается Северянин. — Ваш Костя, он просто чудо. Хоть и вредный. Поздравляю.

— С чем? — ничего не понимая встаёт она. — Ледяной Повелитель…

— И ты туда же. Хватит прикалываться, некрасиво это. Ладно, дела у меня. До свидания.

Эрик с трудом сохраняя равновесие уходит. Груан’Ди по-быстрому собирает документы, подходит к двери, дабы спокойно пройти становится меньше на полметра и постучав открывает. Видит стоящего у окна Константина, сгружает документы на стол, наклоняется и собирает со стола посуду. Магией сметает на поднос крошки, наклоняясь ниже взглядом собирает с пола, как вдруг…

Не поворачиваясь она видит что Константин у неё за спиной и не моргая смотрит на неё. Пытаясь понять что так интересует Императора, Груан’Ди искривляет направление взгляда, повышает чувствительность кожи и… От наклона, юбка обнажая утянутую белыми плавками задницу задралась. От чего Император, буквально ощупывает взглядом то, на что эти самые плавки и натянуты. Особенно его привлекает место между ног, потому как плавки тонкие, тугие, и всё что под ними очень хорошо выделяется.

Мысленно хихикнув от такого внимания к своим нижним губкам, Груан’Ди переступает с ноги на ногу, решив что это всё глупости собирает последние крошки и уже хочет выпрямиться, но тут…

Константин не выдерживает, шагает к ней и прижимается лицом к заднице. Гладит, шлёпает, щипает и вдруг целует.

— Император Константин, — сглотнув судорожно шепчет дракон. — Вы…

— Большая и красивая, — странным рычащим голосом говорит Костя. — Прости, Груня, но ты сводишь меня с ума. Сдержаться… Нет… Не выйдет.

— Хочу напомнить, — вздрагивая от прикосновений шепчет дракон. — Я старше, больше и не человек. Мы… Ох!

Договорить Груан’Ди не успевает, Константин бесцеремонно заводит руку ей между ног и ладонью гладит то, где сосредоточены самые чувствительные точки.

— Ты приятная, — обжигая кожу холодным дыханием шепчет Костя. — Не только большая, но и мягкая.

С этими словами, император пальцами надавливает на точки, гладит их и осторожно щипает.

Груан’Ди видит как он приближается, глубоко вздыхает и пальцами отодвигает плавки. Что не очень получается, поэтому Константин выпрямляется, зацепляет их пальцами и медленно стягивает.

— Должна предупредить, — облизывая пересохшие губы шепчет дракон. — Я женщина взрослая и у меня слишком давно ничего не было. Сейчас… Сейчас у вас есть ещё шансы остановиться. Потом их уже не будет. Потом я…

Плавки спускаются до колен и сразу же ниже. Костя заставляет женщину переступить с ноги на ноги, отбрасывает ненужный предмет одежды и возвращается к своему увлекательному занятию. Толкнув её в спину заставляет опуститься на колени и улечься на стол, от чего Груан’Ди принимает совсем неуклюжую позу, но даже так шире расставляет ноги и ожидает…

Уже через секунду глаза дракона становятся больше очков. Два сердца бешено стучат. С тяжёлым дыханием из её рта вырываются облака розового дыма. А сзади… Что-то холодное, скользкое и нежное, едва не лишая сознания движется по лону и по очереди поглаживает все чувствительные места. Задерживается на одном, ласкает его и только женщина собирается закричать от небывалого удовольствия, переключается на другое от чего всё повторяется и так снова и снова.

Груан’Ди понимает что Костя не собирается доводить её до финиша, он с ней играет.

— Прошу тебя, — понимая что больше не выдержит стонет дракон. — Прошу… Хватит играть со мной.

Изо всех сил сжимаясь, так чтобы Костя задевал как можно больше точек, Груан’Ди виляет задом, прогибает спину, заводит руки за спину и раздвигает ягодицы. Что вызывает обратный эффект, Костя останавливается и отстраняется чем вызывает обиженное хныканье дракона, которая всеми силами пыталась финишировать. Теперь же…

— Нет! — заметив куда именно направлен взгляд Константина вскрикивает дракон. — Это… Ах…

Там, чуть выше, чувствительных точек всего две. Но расположены они ближе друг к другу. К тому же там всё значительно уже, а точки хоть были без внимания, от возбуждения уже разбухли и напряглись. И сейчас, именно эти две точки и начал ласкать Константин. Двигая языком он ласкал обе, чем заставлял дракона краснеть от таких извращений и вскрикивать от удовольствия, размахивать хвостом и шире раздвигать ягодицы. И в этот раз, останавливаться Константин не собирался…

Через несколько секунд таких извращений, Груан'Ди сдаётся. Вскрикнув обвивает хвостом голову Кости и прижимает к себе. Сама подаётся назад, виляет задом и от невероятно мощной волны удовольствия запрокинув голову рычит. Но тут, силы покидают могучего дракона. Она роняет голову на стол, безвольно опускает руки, вздыхает и смотрит на себя.

Картина по её мнению не очень приятная. Ноги разъехались и вздрагивают. Лоно и то что выше беспорядочно сокращаются. Хвост висит как верёвка. Константин же… Как он так быстро избавляется от одежды для Груан’Ди остаётся тайной. Однако он уже за ней, уже тянет руки к её заднице…

— Уй! — от грубого проникновения туда, куда никто и никогда не проникал вскрикивает дракон. — Снова туда…

— Извини, — сглотнув шепчет Константин. — Прости, я не знаю что со мной. А ты…

— Продолжай, — вернув руки на ягодицы и раздвинув их улыбается дракон. — Да… Не бойся, мне не больно. Мне хорошо… Я сожмусь немного. Тебе будет приятнее… И мне. Не сдерживайся. Да… Я хочу попробовать всё.

Готовясь устроить долгий акт любви, Груан’Ди сжимается, однако делает это слишком сильно, сама тут же финиширует и с криком бьёт ногами по полу.

— Уф, горячая какая, — продолжая двигаться рычит Костя. — А какая нежная.

— М-можешь… — вздрагивая и закатывая глаза шепчет Груан’Ди. — Можешь смело сказать, что победил древнего дракона. Ещё раз… Глубже!

Сжавшись сильнее, женщина сама резко подаётся назад. Кричит, машет хвостом, просит остановиться.

— Не могу, — ускоряюсь рычит Костя. — Не могу остановиться, не хочу.

— Тогда… Как закончишь с попой, спускайся ниже, — закатывая глаза стонет дракон. — Там мышцы особые. Обещаю незабываемые ощущения. Ты… Ты любишь меня? Скажи это?

— Да. Люблю. Я…

Глубоко войдя, Костя останавливается ложится ей на спину и с рыком разряжается. От чего, к своему глубокому удивлению финиширует и Груан’Ди. Но передышки не получает, Костя снова начинает двигаться, от чего дракон улыбаясь облизывается и впервые за долгие тысячелетия думает что ей наконец-то повезло.

****

Через три часа, хихикая и пошатываясь, застёгивая блузку и поправляя юбку из кабинета вываливается дракон. Вываливается и сразу поднимает руки, потому что перед ней проекции всех Сердец.

— Ты что творишь? — злобно шипит Сердце Лэртона. — Я тут планы разрабатываю, козни строю, конский возбудитель в вино подливаю, а ты берёшь и всё портишь. Так не честно! Знаешь сколько мы к этому шли?

Груан’Ди хихикая поправляет очки, взъерошивает волосы и мимо взбешённых проекций уходит к своему столу. Садится, собирает документы…

— Ты вообще нас слушаешь? — едва не кричит Сердце Кровавого Чертога. — Эй!

— А он меня замуж позвал, — улыбается дракон. — А я согласилась. Скоро свадьба. Хи-хи! Красивое платье, гости…

— Ты не девственница, — рычит Сердце Подгорного Королевства.

— А теперь девственница, — закрыв глаза кивает Груан’Ди. — Я контролирую свое тело. Даже на уровне атомов. Эх, девочки, это было так… А вы знаете, я обожаю людей. Я раньше считала их просто милыми, но теперь.

— Теперь? — вопросительно приподнимает бровь Сердце Мрачной Долины.

— Теперь я их обожаю. Кстати спасибо за то что возбудителя подлили. Думаю, без него всё прошло бы по-другому.

— Он бы не драл тебя в задницу целых полтора часа, — сложив руки на груди шипит Сердце Лэртона. — А нам теперь что делать?

— Поговорите с Нилой, пусть намекнёт Императору, что вас всех оприходовать надо. Или… Ну я не знаю. Возьмите силой. Эх… Как это всё… Вы знаете, он для меня такой холодный. Но от этого приятный. Эй, вы что?

Проекции собираются в круг, обнимаются и опустив голову шушукаются. Хихикают, кивая соглашаются. Встают и глядя на дракона полными превосходства взглядами исчезают.

— Бедный Костя, — хихикает Груан’Ди. — Не отцепятся. А я… Я и сама теперь не отцеплюсь. Теперь никогда.

Урча потягиваясь, дракон мотает головой, поправляет очки и хмыкнув возвращается к работе. В кабинете слышится шум, из него вылетает Константин, тормозит у стола, улыбаясь горячо и страстно целует Груан’Ди, отстраняется и заявив что будет у Эльзы убегает.

— Нда, может мне и правда повезло? Может быть. Очень может быть. Да!

Глава 41

Столица Тёмной Империи. Некоторое время спустя. Константин.

Дела в Империи шли и шли они как в хорошую сторону, так и в не очень. Но как всегда обо всём по порядку.

Хорошие новости.

Началом хороших новостей послужила коронация Константина. Заключалась она в том что его корону заменили на золотой ивовый венок. Константин принёс Сердцу Лэртона или теперь столицы и по совместительству главному Сердцу клятвы. После состоялась торжественная часть на которой присутствовали все значимые граждане Тёмной Империи. Главы кланов и домов, управленцы, Советники и военачальники. Эрик с жёнами.

Там же, Нинка вручила всем приглашение на третью свадьбу Императора от чего гости пришли в восторг.

Сердца снова что-то замышляли. Константин, удивляясь сам себе, всё больше и больше отдыхал и проводил время с семьёй. Дела шли, опытные товарищи из числа техноидов, жёны и невесты делали практически всю работу. И поначалу, Константин даже обделённым себя почувствовал. Начал носиться по заводам, стройплощадкам и даже областям, но видя что везде всё нормально и работа кипит, быстро успокоился.

А работа на самом деле кипела. И виной тому техноиды. Эти товарищи творили, создавали и разворачивались. Окончательно приведя в порядок завод по производству самих себя, они прибавляя по десятке в день, сразу же брались за работу.

Что очень хорошо, им учиться не надо «рождаются» они уже взрослыми с полным комплектом знаний которые всё время дополняются и корректируются. И вот они, техноиды и становятся основной движущей силой Тёмной Империи.

Быстро сдружившись с гномами Подгорной Области, механические ребята творили нечто невообразимое. Поднимали заводы и запускали их. С помощью станков изготавливали всё что им надо и буквально пинками гнали прогресс. И начали они, с железной дороги. Ветки тянули сразу в трёх направлениях. От Подгорного в стороны: Мрачной Длины, Северного Королевства и через другие города в Лэртон. Обещают что через год — два, свяжут все города железнодорожными путями. Так же, по их заверениям, через три года, армия Империи будет вооружена и оснащена по последнему слову техники. Пока же… Пока армии уделяют очень мало времени. Потому что первоначальная цель это железная дорога. На втором месте сельхозтехника. Потому как оркам Мрачной Долины, без надёжных и качественных: тракторов, граблей, косилок, культиваторов и прочего не развернуться. Да и другим городам тоже. Лэртону и Воющим Скалам да и остальным нужны зерноуборочные комбайны, склады, хранилища, веялки-сушилки. Заводам ещё строящимся необходимо оборудование. Ну и самое главное нужны рабочие руки которых несмотря на приток жителей и техноидов банально не хватает.

Уровень безработицы в Империи — ноль. Заняты все, некоторые даже умудряются на двух работах вкалывать. Но этого увы мало.

Также, раскиданные по Империи мелкие княжества, независимые города и посёлки, вступают в состав Империи. Потому как жить хотят и не хотят связываться с Константином. Слухи о войне недвусмысленно намекают, что какому-либо княжеству, где всего под тысячу жителей связываться с хорошо вооружённой иподготовленной армией занятие такое себе.

Ещё к хорошим новостям можно отнести подарок по случаю коронации. Гномы и техноиды, прошерстив хранилища находят новый доспех. Высокотехнологичный боевой скафандр, выполненный в виде не особо примечательных рыцарских лат.

Скафандр изучают, разбирают, добавляют нужное, то есть вытаскивают из «Чёрного дракона» блок ИИ и наталкивая новых причиндалов собирают.

«Кархарадон» он же матово-серый доспех. Оснащается магическими щитами, встроенным оружием и улучшенными системами наблюдения. Свою лепту вносят и гномы. Изнутри все пластины брони покрываются укрепляющими рунами.

Ненужное убирается, вместо кристаллов-аккумуляторов, в спину монтируют целый реактор. То есть устройство вырабатывающее, собирающее и перерабатывающее магию. Меняются приводы, более мощные теперь увеличивают мышечный потенциал Императора в пятнадцать раз.

Оружием служит силовой меч. Небольшой… По мнению Константина слишком короткий и узкий. Да и сам доспех Императору не нравился, слишком серый. Но об этом он никому не говорил, не хотел портить настроение слишком довольным гномам и техноидам.

Однако показатели по достоинству оценил. Сила, ловкость, скорость и защищённость, как заметил Костя, на высоте. Да и жёны в восторге.

Плохие новости.

Всё плохое буквально полилось не откуда-нибудь, а из приграничья. Первым делом, тамошние воротилы, самым наглым образом повысили цены на нужные Лэртону товары. Мясо, молоко, шерсть и яйца, подорожали в четыре раза. Фрукты выросли в цене в шесть, а шелка в десять. При этом, товары из Тёмной Империи: железо, уголь, древесину, продукты питания и лекарственные травы, эти уроды пытались уронить в цене.

Не получалось. Рассвирепевший от такого Марис, после совещания с Константином приказал своим людям закрыть лавочки. Тут же поднялся хай, торгаши приграничья похватав контракты пошли разбираться. Выпросив встречи, трясли перед Константином контрактами и требовали возобновить поставки. Обещали выгоду, ссылались на трудности объясняли почему задрали цены и заверяли что если Костя выпустит Гуннара, то всё вернётся на круги своя.

За это все без исключения делегаты, получили розгами и вернулись в приграничье ни с чем. На что уже Марис заверил что они не успокоятся. Константин же улыбаясь сказал что приграничье его больше не интересует и после свадьбы, он с Марисом полетит в далёкие страны, договариваться. Приграничье, со слов Императора, сейчас не более чем аппендицит, который пока не мешает, но в случае чего будет незамедлительно удалён. Возможно его удалят два дракона и Илара с помощью таких замечательных игрушек как "Ядрён бабах."

На вопрос Мариса почему, Костя отвечает что приграничье торгует не только с Тёмной Империей, но и со Светлой. Причём со Светлыми, оно торгует ресурсами Тёмных, что в условиях предстоящей войны недопустимо. Так же Константин уверен, что без приграничья, Светлая Империя сильно потеряет. Но спешить тут не надо. Да Тёмные, после того как Император объединил все королевства и многократно усилил магический фон, в приграничье не нуждаются. Но к радикальным мерам пока прибегать не стоит. Потому как есть планы, о которых Костя расскажет Марису после свадьбы.

Ещё к относительно плохим новостям можно отнести идущих в Лэртон проповедников желающих наставить живущих здесь людей на путь истинный, монахов, агитаторов и прочих шарлатанов. Их без особых разбирательств убивают охраняющие город часовые. В Лэртоне эта зараза не нужна.

****

Вечер, Костя сидя за столом читает последние документы. Груан’Ди, отпросилась пораньше. Всё таки решила наладить отношения с Мэй, в человеческом формате, и утащила её полетать. Сам Константин, оставшийся практически без работы, тоже собирается заканчивать.

Прочитав документы, Костя ставит подписи, откладывает их, откидывается на спинку кресла, как вдруг…

— Мой Император, — улыбается появившаяся на столе проекция Сердца Мрачной Долины. — Вы слишком много работаете. Я могу помочь вам расслабиться.

С этими словами, светящаяся орчанка откидывается назад, вытягивает ножку и упирает её в грудь Императора.

Икнув Костя ищет пути к отступлению, решает свалить, но как только собирается вскочить и ломануться к дверям, понимает что его держат за ноги.

— А ты попался, — выглядывая из-под стола хихикает светящаяся эльфийка.

— Девчонки, ну не надо.

— Как не надо? — хмурится орчанка. — Почему? А ты знаешь, я поняла твой замысел. Да! Бегая от нас, ты специально доводишь меня и моих сестёр. Ты хочешь чтобы мы извелись и приползли к тебе на коленях. Хороший план. Но не сработает.

— Да не хочу я…

— А твоё тело говорит что хочет, — надавливая пальцем ему между ног стонет Эльфийка.

— Ну это естественно, — пытаясь убрать руки эльфийки мямлит Костя. — Вы красивые. Но нам не стоит…

— Так, мне это надоело, — выдыхает орчанка. — Возьмём сами.

— Эй…

Орчанка хватает Императора, поднимает и грубо укладывает на стол. Сопротивляясь Костя пытается выкрутиться, переворачивается, но оказывается прижат к столу.

— А так даже лучше, — шлёпнув его по заднице хихикает эльфийка. — Сестра, ставь его на четвереньки. Для начала отшлёпаем, чтобы не выделывался. Да и в таком положении, виды открываются… Голову к столу прижми. Зад вверх! А штаны нам помешают.

— Совсем охренели?! Выпорю, обеих. Вы кого шлёпать собрались. Отпустите! Вот вырвусь, я вам покажу…

— Да мы сейчас и сами всё посмотрим, — появляется у стола светящаяся гнома. — Да что ты со штанами возишься? Снимай?

— Пояс не расстёгивается, — шипит эльфийка.

— Ну так порви. Я хочу увидеть. И не только увидеть.

Пояс с треском рвётся, штаны спускаются вниз. Костя закатывает глаза. Девушки… Девушки, то есть проекции Сердец собираются почти все, нет только главной. И эти все, кроме держащей Костю орчанки, как только он остаётся без штанов, закрывают рты руками, краснея хихикают. Медленно подходят ближе… Подходят и…

— Какая интересная штучка, — прикасаясь к головке улыбается Сердце Воющих Скал. — И что? Это нам надо вводить внутрь себя?

— Давайте хоть не в такой позе, — просит Костя. — Неудобно же. И унизительно. Я согласен, но только не так!

— Не мешай, — отмахивается от него Сердце Чёрной Крепости. — А ну-ка…

Орчанка сильнее скручивает Константина. Наваливается на него… С сади же начинаются движения. Костю буквально изучаю. Шлёпают по заднице, ощупывают достоинство, гладят и массируют.

— Останетесь без жертв, — ворчит Костя. — На год. Каждая. Поняли? Отпустите, я вам приказываю!

— Хи-хи, извини, — сжав его естество хихикает Сердце Кровавого Чертога. — Но приказывать нам ты не можешь. Слушай, а вид замечательный. Никогда бы не подумала, что живой человек, может вызывать во мне столько нежности и похоти. Да я вообще не знала что могу испытывать похоть. Но мне почему-то нравится. Ладно, хватит разговоров. Видела я ваши развлечения. Игры, как вы их называете. Конечно, играть с нами, ты Костя не станешь. А вот мы с тобой сейчас наиграемся. Ты готов? Может мне два языка сделать? Или один подлиннее и раздвоённый? Костя?

— Да вашу же мать! Отпустите!

Эльфийка чмокает губами, судя по дыханию приближается, и как только Костя чувствует прикосновение её языка к своей головке, стены кабинета содрогаются.

У стола появляется Сердце Лэртона, округлив глаза охает, но вместо того чтобы присоединиться, с криком начинает гонять сестёр. Носясь за ними по кабинету, раздаёт проекциям подзатыльники и смачные шлепки по задницам. И так до тех пор, пока все они не исчезают.

— Совсем страх потеряли, — грозит кулаком Старшее Сердце. — Ух я вам! Костя, ты как?

— Ну как тебе сказать, натягивая штаны бормочет Император. — Меня чуть не износиловали. Группой лиц, по предварительному сговору. А так всё хорошо, потихоньку готовлюсь к свадьбе. Ты как?

— Костя, — всхлипывает проекция, подходит к нему и гладит по волосам. — Прости.

— Нда…

— Я не знаю с чего они так сорвались. Костя, не бойся. Я их к тебе больше не подпущу. Да. Пошутили и хватит. Нет, значит нет. Конечно, очень хочется, но раз ты отказываешься, значит и правда не надо. Они…

— Они не отстанут?

— Понимаешь, — присаживаясь на стол вздыхает проекция. — Мы, глядя на вас, сами захотели… Нам очень хочется почувствовать себя живыми. Да, мы и так живые, но по-другому. Пока я это объяснить не смогу, да и ты не поймёшь. А глядя на вас, на тебя и твою семью, твоих прекрасных жён и невест. Костя, они, и я тоже, мы не перестанем. Наши чувства к тебе растут с каждым днём. И если тебе… Есть способ всё это прекратить. Пока дальше не зашло. Но… Ты же понимаешь, что таким образом ты нас очень сильно оскорбишь.

— Вы перестанете со мной общаться?

— Не навсегда, — мотает головой проекция. — Но надолго. А после этого… Так как раньше уже не будет. Но может быть ты… На что я надеюсь? Я всего лишь осколок Основного Сердца создающий себе энергетическую проекцию. У меня даже имени нет. Так будет лучше. Пойдём, устроим небольшой ритуал и всё это прекратится.

— А куда идём?

— В подземелье. Ты дашь мне немного своей крови, скажешь несколько слов и всё. Но может ты подумаешь, а? Мы любим тебя. Нет, если ты откажешься мы поймём. Что я несу? Всё, хватит. С этим пора заканчивать пока тяжелее не стало. За мной. Хотя нет. Я перенесу тебя.

— Не знал что ты это можешь.

— Здесь недалеко, — грустно улыбается девушка. — Но… Можно тебя кое о чём попросить. Сущие мелочи. Дай мне имя. Что-нибудь не особо замудрённое, но красивое. Такое чтобы…

— Лира, — улыбается Костя. — Прости, пожалуйста. Я… Кхем… Я вас очень люблю, до безумия. Но люблю по-другому. Поэтому…

Лира кивает, всхлипнув подходит и берёт Костю за руку. Говорит что они могли бы быть счастливы, выдыхает и переносит их в темноту.

— А что так темно? — крепче сжимая руку Лиры пытается хоть что-то разглядеть Костя.

— Я не в настроении. Поэтому… Ты точно готов?

— Да…

Лира выдёргивает руку, судя по шагам убегает вперёд и тут…

Прямо перед Костей, вспыхивает красным светом висящий на цепях Священный Камень. Слышатся ритмичные удары, свет становится ярче…

— Лира, дорогая, что мне делать?

— Обернись!

Костя поворачивается, смотрит и залепив ладонью по лицу уныло выдыхает. Там, на огромном одеяле, лежат все проекции. Обнажённые, они приняв соблазнительные позы улыбаются и явно веселятся.

— Обманула?

— Ну, да, — разводит руками Лира. — Нет никакого ритуала. Зато здесь есть ты. И тебе отсюда не сбежать. Звать на помощь также бесполезно. Поэтому, любимый, ковыляй сюда и прими всю нашу нежность. Сопротивление бесполезно. На несколько часов, ты заперт здесь, с нами.

— Ой как страшно, — снимая рубаху улыбается Костя. — Вот только вы ошибаетесь. Это не я заперт с вами, а вы заперты со мной. Сюда идите.

Проекции синхронно икают, переглядываются и пока решают что делать, Костя приходит сам. Ложится между ними и целует Сердце Чёрной Крепости.

— Не можешь предотвратить — возглавь? — бормочет Лира.

— Ага. Кстати вам всем нужны имена. Я что-то об этом не подумал. Что бы такого придумать?

Так Чёрная Крепость становится Мири, Подгорное Королевство — Элли, Воющие Скалы — Тори, Мрачная Долина — Сашей. Кровавый Чертог — Лариссой. Ну а дальше, в красном свете, в зале происходит нечто необычное. То, чего Сердца так желали узнать.

****

Ещё какое-то время спустя. Замок Лэртона. Покои Императора.

Долгожданная многими свадьба вот-вот начнётся. В своих покоях, Константин стоит у зеркала и смотрит на себя. Результат впечатляет.

— Вырос, возмужал, в ширь раздался, — улыбаясь перечисляет Костя. — Килограмм тридцать мускулатуры нарастил. И вверх на но тридцать тоже подтянулся. Как…

— Как был доходягой, так им и остался, — подходит к зеркалу Эрик и встав рядом с щуплым и маленьким по сравнению с ним Императором поднимает и напрягает руки.

— А ты одет как официант, — смерив потомка взглядом качает головой Костя. — Белая рубаха, галстук бабочка. С твоей рожей, Эрик…

— А что с моей рожей?

— С твоей рожей только петь — ты целуй меня везде я ведь взрослая уже. И тринадцатилетние девочки будут сходить с ума.

— А тебе…

— А ну хватит! — влазит между ними Нинка. — Устроили тут.

Отгоняет Эрика, поправляет на Косте камзол. Разглаживает складки на одежде и зашипев проводит по его щеке языком. От чего оказывается пойманной и расцелованной.

— Красавец, — глядя на Костю улыбается аргонианка.

— Я должен соответствовать вам. Самым красивым девушкам во Вселенной. А я…

— Император, — заглядывает в покои разодетый Кетиос. — Пора.

— Иди уже, — толкает его в спину Эрик. — Дед.

Вздохнув Костя наклоняет голову, Нинка аккуратно водружает на него золотой ивовый венок и прижав руки к груди вздыхает. Император выходит в коридор, вместе с Кетиосом доходит до обеденного зала, входит… По бокам от ведущей к алтарю дорожки, стоят гости. Со всех концов Империи. Орки, эльфы, гоблины, гномы, люди. Дриады, фавны, йети, феи, миноски, техноиды, великаны.

— Жаль что Фрея даже не пришла, — морщится Костя.

— Ну, значит у неё дела, — усмехается Кетиос. — Хотя да, после тех ухаживаний, подарков, признаний и серенады у дома, я удивлён что она вас сама к алтарю не потащила. Не отвлекайтесь. На вас все смотрят.

Смотрели и правда все. Но некоторые выделялись. Например Ульфер. Он глядя на Императора буквально рыдал. А вместе с ним плакали симпатичная орчанка и слишком даже фигуристая миноска. Обе обнимали Ульфера, вытирали ему слёзы и, видимо, пытаясь успокоить целовали. Так же еле сдерживались главы гномьих кланов и главы эльфийских домов. Сотрудницы кухни, скрывать нахлынувшие чувства не собирались…

У алтаря, улыбаясь стояли Эльферия и Картана. Ритуал предвидится сложным, в одиночку Эльферия может не потянуть. Также у алтаря тусовались Сердца и ожидали начала.

— Да начнётся Тёмный ритуал, — раскинув руки возвещает Эльферия.

Пока две ведьмы читают тексты, Костя замечает что в этот раз всё по-другому. Тёмные Силы, они здесь и, кажется, никуда не уходили. Тени с белыми глазами, они стоят среди гостей, летают под потолком, сидят на стенах. Они везде и они…

Двери зала открываются и первой входит Ланиэль. В ослепительно белом свадебном платье, она держит букет и опустив глаза идёт рядом с Анорионом, при этом судорожно вздыхает и явно не верит что всё это правда. Следом выдвигаются Бруэнора и ведущий её Цвайхорн. За ними Ариана и Мос. Нила и министр сельского хозяйства Колин Марст. Мэй и Ронкрос. Фиалка и Моор. Надженда и Марис. Кассандра и Николс. Послледними… Груан’Ди и теперь уже генерал Джер’ра. Эльзу ведёт Белобородый.

Впечатление производят все невесты. На всех белые платья, отличающиеся только пошивом. Но больше всех впечатляют Мэй, Груан’Ди и Нила. Мэй… Сегодня розовые волосы вьются и длиной почти до пояса, глаза подведены, губы накрашены ярко красным. Груан’Ди, она по мнению Императора просто ваще… Нила… Она красивая и необычная.

Невесты с сопровождающими подходят к алтарю, встают рядом с Костей и Кетиосом. Но ведьмы ничего не начинают. Смотрят на Костю и улыбаются. От чего он…

Спросить что происходит он не успевает. В дверях появляются Фрея в свадебном платье и ехидно улыбающийся Эрик.

— Вот паразиты, — улыбается Костя.

— Свадебный сюрприз, — пожимает плечами Картана. — Начнём. Тёмные Силы…

И тут Тёмные Силы, в лице теней облепляют Картану и что-то шепчут ей в уши. Скалясь улетают и кружатся под потолком.

— Эм, Тёмные Силы только что оповестили меня о том, что благословляют союз и желают Императору счастья. Ритуал отменяется! Пейте вино, дарите кольца, целуйтесь и празднуйте великое событие! Ура!

Вино в кубках начинает дымить фиолетовым дымом, тени носятся под потолком, гости затаив дыхание смотрят. Костя и девушки выпивают, после чего Император надевает каждой на палец кольцо и целует пальцы.

Реакция у всех разная. Одни смеются, другие начинают плакать. Нила вообще себе места не находит и глядя то на Костю, то на своё кольцо, кажется, хочет потерять сознание.

Последней подходит Фрея. Эрик подаёт Косте кольцо и отходит назад. Костя вздыхает…

— Ты удивлён? — вздрагивая спрашивает великанша.

— Я в шоке, — выдыхает Костя. — В полном. — Я думал… Почему ты не соглашалась?

— Глупые стереотипы. Размер, возраст, твоё положение. Но когда ты пьяный, вместе с оркестром таких же пьяных фавнов и сорока чуть живых йети, всю ночь горланил под окнами моего дома песни о любви, я поняла что тебе всё равно. И я знаю, ты искренне любишь меня. Будь иначе, ты бы просто приказал мне.

— Я это могу. Причём могу хоть кому, — надев кольцо и поцеловав её пальцы смеётся Костя. Выпрямляется и обводя гостей взглядом громко заявляет: — Я, Тёмный Император Константин Первый, приказываю себе сделать своих жён самыми счастливыми. Да!

Фрея качая головой наклоняется и целует Императора. Выпрямляется, поворачивается и смеясь демонстрирует свою руку. От чего толпа взрывается аплодисментами и радостными выкриками. Все перемещаются за столы, садятся и начинают праздник.

В воздухе буквально ощущается радость. Все присутствующие восхваляя Тёмные Силы поздравляют Императора и его жён. Они же сами, смотрят друг на друга и понимают что всё будет хорошо.

Праздник набирает обороты, алкоголь льётся рекой, музыка становится громче. Гости дарят подарки и вот уже в зале начинают кружиться первые парочки.

— Я боялась что этого никогда не будет, — всхлипывает утащившая немного перебравшего Костю Эльза. — Думала что всё это сон. Но нет…

— Люблю тебя, — целует её Костя и сам не замечает как на месте Эльзы появляется Надженда.

Которая сама целует Императора, смеясь кружится и вдруг, с Костей кружится уже Кассандра. Снова поцелуй и Костя держит за руки принявшую нормальный размер Фиалку, которую сменяет Бруэнора. Ещё поцелуй и Костя понимает что прижимается лицом к животу Груан’Ди, которая гладя его волосы мурлыкает как огромная кошка. Образ Груан’Ди плывёт и Костя понимает что прижимается лицом к животу смеющейся Фреи. Нила, Мэй, снова Эльза, Глия, Аби, Глория. Лица девушек меняются. Но все эти выверты подсознания Костю не пугают. Он знает что сегодня особенный вечер и это не он с ума спятил, а Тёмные Силы расшалились. И это… Это по своему прекрасно.

Каким-то образом все перемещаются в подземелье, где начинается самая важная часть праздника. Колдуны и ведьмы читают заклинания, на каменное ложе укладывается уже обнажённая Нила. Ложится, сгибает ноги в коленях и судорожно вздыхая зовёт к себе Костю.

Ритуал свершается, Нила вскрикивает, капли её крови летят к Каменному Сердцу и разбиваясь о поверхность быстро впитываются. Крик Нилы переходит в смех, сладкие стоны и признания в любви. Сердце же светится приятным синим светом и выпускает вверх луч.

Который чувствуют и видят не только в Тёмной Империи. Потому что луч, разгоняя облака расплывается и формирует купол быстро закрывающий всё небо. От чего все живые и не живые существа, просыпаются, бросают дела, выходят из домов, выбираются из нор, всплывают на поверхность, и смотрят вверх на закрывающий небо купол магии который как всем кажется останавливает само время.

Цвет купола меняется, цвет становится зелёным, а воздух наполняется ароматом цветов и фруктов. Сам купол плотнеет. Ещё через десять минут, купол искрится. Вниз сыплется искрящаяся пыльца, в воздухе слышен весёлый звон и стрекотание крыльев.

— Хм, — стоя на балконе высокой белоснежной башни хмурится светловолосый человек.

— Дурной знак, Понтифик, — сложив руки в молитвенном жесте шепчет стоящий рядом старец в белых одеждах. — Зло пробуждается.

— Я вижу, — глядя вверх криво улыбается светловолосый. — Такой план, столько лет и вот ты вернулся, Тёмный Император, и всё разрушил. Веками я, подтачивал устои, сводил с ума повелителей, заставлял их истреблять свои народы. И когда я был близок к цели, когда инопланетные паразиты именуемые Каменными Сердцами почти сдохли, ты, Кастиан, соизволил выбраться из могилы. Епископ, в чём я ошибся?

— Ни в чём, ваше Святейшество. Ваш замысел, убрать тёмных тварей их же руками был гениален и не имел изъянов. Просто… Обстоятельства. Случайности.

— Случайности не случайны, — кривится Понтифик, округляет глаза и глядя в принимающее багровый цвет небо выдыхает. — Дракон? Епископ, он дракона оприходовал. Ты смотри что творит пень старый. А это… Это значит что наши дела, только что повернули в совсем плохое русло. Это…

Цвет неба меняется ещё несколько раз. Становится оранжевым, коричневым, светло-зелёным, молочно белым. Заслоняющая небо магия уплотняется, принимая вид тумана сгущается, опускается ниже и вот уже касается шпиля башни. Как вдруг всё замирает, время останавливается. Воздух нагревается, вверх летят листья, камешки, земля, всё мелкое.

— Ах ты… — выдыхает Понтифик.

В этот момент цвета исчезают. Магический туман опускается на землю, небо чернеет. Редкие облака разрастаются в тяжёлые грозовые тучи. Сверкают чудовищные красноватые молнии, Понтифика глушат раскаты грома. С неба буквально обрушивается ливень.

— Понтифик! — упав на колени верещит старец. — Конец всему сущесу! Силы Света, защитите несчастных рабов ваших.

— Прекрати. Ничего ещё не кончилось. Чувствуешь чем пахнет? Это озон. Он бывает только после грозы. А ещё так пахнут древние драконы. Красные молнии, озон… Всё ещё хуже чем я думал. У урода целых два дракона, один из которых древний. Да встань ты!

— Понтифик…

— Заткнись и слушай, Епископ Варлийский. Ситуация крайне сложная. Нам, пока ещё не поздно надо начинать действовать радикально. Отправляйся в Башню Света. Моим Именем открой двери, звоном Скорбного колокола объявляй о возвращении зла. Обычными способами нам не справиться, пора начинать войну Света и Тьмы. Распорядись чтоб собирали войска. После сорокадневного поста и молитв мы начнём. Иди!

Старец кланяясь убегает. Понтифик поправляет мантию, заходит в башню и поклонившись статуям богов и святых уходит в исповедальню. Заходит, садится, завязывает повязкой глаза и возносит молитвы призыва.

Не успевает дочитать, как понимает что в узкой кабинке он не один. Рядом высшее существо и оно…

— Зачем ты вызвал меня, раб? — звенит мелодичный женский голос.

— Госпожа моя, светлая богиня Верса. Беда… Зло пробудилось…

— Ну так иди и уничтожь. Ты уже делал это. Сделаешь ещё раз.

— Госпожа, там драконы.

— Сколько их?! — схватив Понтифика за шею рычит богиня.

— Я почувствовал двоих. Один из них древний. Госпожа, мне нужна помощь. Без лунного серебра нам не уничтожить зло.

— Ничтожество, — вцепившись когтями в лицо Понтифика шипит богиня. — Ты обещал, ты заверял, что все драконы вымерли, а тёмные твари и паразиты скоро сдохнут. Жалкий ничтожный раб, ты обманул меня.

— Я не знал, госпожа. Я…

— Мне плевать на оправдания, раб, — сильнее сжав когти рычит богиня, но когда по лицу начинает течь кровь, начинает гладить лицо Понтифика нежными прохладными пальцами. — Но не плевать на вас, люди. Только из-за того, что я испытываю к вам тёплые чувства, я снова помогу. Лунное серебро, благословения, ангелы мои, всё это у тебя будет. В меньшем количестве, потому что враги на этот раз слабее. Собирай всех верующих, отправляйся в поход и уничтожь зло и мерзких драконов. Благословляю тебя.

Богиня касается пальцами лба Понтифика от чего он вздрагивает. Вытянув ноги мыча бьётся в судорогах, клацая зубами брызжет идущей изо рта пеной. Затихает и блаженно улыбаясь сползает со скамьи.

— Спасибо, госпожа. Спасибо…

— Распространяй моё благословение. И помни, верующие не умирают, они возносятся к нам и восседают по левую руку от меня. А ты, Понтифик, если принесёшь мне головы драконов и Тёмного Императора… Даю слово — моё чистое благословение, несравнимое с тем что ты вкусил сейчас, будешь получать каждый день. Иди…

Не ощущая присутствия богини, Понтифик с трудом поднимается. Вытирает лицо, снимает с глаз повязку и вздрагивая выходит из исповедальни. Вытирая текущие из рта слюни, глубоко и часто дыша, Понтифик доходит до балкона, расфокусированным взглядом смотрит в даль, как вдруг вздрагивает от звона колокола. Тут же, колокола начинают звонить по всему городу.

— В этот раз, подлый обманщик, — вцепившись в перила шипит Понтифик. — Я лично задушу тебя, а тело сожгу. Ни ты, ни твои тёмные твари, ни даже драконы, никто не остановит меня. Я добьюсь… Я смогу. Я сделаю! Да…

Тоже время. Замок Лэртона. Костя.

Сев на кровати Костя пытаясь понять почему так резко проснулся крутит головой. Слышит едва различимый смех, осторожно, чтобы не разбудить жён встаёт и идёт на источник постороннего звука.

Выходит из покоев, вздрагивает от похожего на перезвон колокольчиков женского смеха, снимает со стены шипастую булаву и сжимая рукоять выходит в коридор.

— Странно, светает уже, а ни охраны, ни прислуги…

— Ихи-хи, — разносится весёлый мелодичный и явно потусторонний смех по коридору.

— Тронный зал, — облизав пересохшие губы шепчет Костя. — Ладно.

Крадётся по коридору, останавливается у двери, поудобнее перехватывает булаву, сглатывает и распахивает двери.

— Ты… — увидев кто сидит на троне округляет глаза Костя. — Лира, Мири, Саша…

— Они не придут. Слишком устали после ритуала. А вот ты… Хм… Нда… Ихи-хи… Аха-ха-ха-ха…

Дверь захлопывается, Костя скалясь сжимает булаву и идёт вперёд.

Артём Соболь Тёмный: Финал

Глава 1

Сжимая булаву, Константин подходит к трону, смотрит и видит…

Императора, очень неожиданно посетили двое. Точнее две демоницы. Одна сидит на троне. Серокожая, с синевато-пепельного цвета волосами, изогнутыми рогами на лбу и странными глазами. Пепельного цвета радужки, вертикальный зрачок. Венчает данное великолепие полные синие губы.

Одето это чудо в длинное серое платье с неприличным декольте. Поверх, накидка.

Вторая стоит рядом. Явно телохранитель. На ней доспехи из: золотого бронелифчика, золотых наплечников, пояса и нихрена не бронетрусиков из ниточек. Глаза светятся красным, рыжие волосы вспыхивают языками пламени. В руках внушительная глефа украшенная искрящимися кристаллами. На поясе изогнутый меч.

— Демоны… — качает головой Император.

Подходит, хватает за рог восседающую на троне женщину и грубо скидывает её. Садится сам, закрывает глаза и пытается переварить происходящее.

— Грубиян, — вставая и отряхивая платье ворчит женщина. — Ни манер, ни правил приличия.

— Ты умостила свою очаровательную попочку на мой трон, — не открывая глаз говорит Константин. — Это непозволительная наглость. Даже мои жёны себе такого не позволяют, а им я готов простить многое. Да и потом, такой попке, на холодном троне не место.

— А где место? — округляет глаза женщина.

— Как минимум у меня на коленях.

— Как смеешь ты, смертный, — поднося глефу к его шее рычит телохранитель. — Разговаривать с госпожой в таком тоне?

— Эта госпожа, в прошлом, работала у меня горничной. Я её помню. Внешне. Я сейчас до трёх посчитаю, — открыв один глаз выдаёт Константин. — Если после цифры три, твоя ковырялка будет у моей шеи, сюда ворвутся два дракона, одна из которых древняя. Пока вы их сдерживаете своей магией, не даёте проснуться. Но если я позову? Мне рассказать, из какого именно твоего отверстия будет торчать вот эта твоя глефа?

— П-прошу прощения, господин, — пряча оружие за спину мямлит демоница. — Ошибочка… Хи…

— Так зачем и как вы пришли? — схватив демоницу, усадив к себе на колени и уткнувшись лицом в её грудь спрашивает Костя.

— Ух… Император… Мы… Мы по делу. Мы заметили всплеск магии и пришли договориться.

— Договор уже есть, — прижимаясь к её груди ворчит Костя.

— Но он устарел, — возражает женщина. — Ознакомьтесь с новым вариантом. Сейчас…

— Не хочу. Никаких изменений в договоре не будет, вам и так поблажек много. Если у вас всё…

— Но так не делается. Демоны хотят вернуться домой.

— Кто вам мешает? — спрашивает Костя и гладит демоницу по коленке. — Возвращайтесь, мы с радостью примем вас.

— Подожди, Император, выслушай…

Женщина высовывает из-под платья хвост. Стрелка, мягкая, кожистая и горячая, прижимается к подбородку Константина и грубо поднимает голову.

— Внимай мне, — широко распахнув глаза шепчет демоница. — Мы многое знаем, многим сможем помочь, многое расскажем. Но теперь не бесплатно. Один совет, один стакан твоей крови. Согласен?

— Гипноз, — мотая головой шипит Костя. — Хорошая попытка. Но…

— Не сопротивляйся… — удваивает усилия демоница.

Мотнув головой Костя скидывает женщину на пол. Потянув за хвост поднимает, хватает её за рог, укладывает на стол и задирает платье. Выдыхает на ладонь и с размаху шлёпает демоницу по заднице.

Стены зала сотрясает обиженный женский визг. Телохранитель, на всякий случай бросив оружие, причитая бегает вокруг.

— Отпусти! — стуча ногами по полу пищит демоница. — Ой! Больно!

— Хех, кобылка, — отвешивая шлепки усмехается Костя. — Как зовут? Имя твоё не помню.

— Малисандра, — пищит демоница. — Хватит!

— А меня Афи, — почему-то говорит телохранитель.

— Рядом укладывайся. Живо!

— Да, господин…

— И только попробуйте дёрнуться, — пальцем грозит им Константин. — Придумали они. Мне! Тёмному Императору! Условия ставить и гипнотизировать. Да я вас сейчас…

Шлепки сыпятся градом. Задница Малисандры становится чёрной, Афи кроваво красной. Обе пищат, верещат, но сбежать даже не пытаются.

— Хватит с вас, — отходя кивает Костя. — Теперь…

— Теперь, — поймав хвостом его руку стонет Малисандра. — Поскольку ты знаешь как обращаться с чистокровными демоницами, ты завершишь то что начал. То есть возьмёшь нас на столе. А мы… Мы станем твоими жёнами и тогда ты перепишешь договор.

— Нет, ну это уже не в какие ворота не лезет. Значит ещё порка. Пока в себя не придёте.

Порка продолжается. Гостьи сначала шутят и подбадривают Константина. Потом начинают ругаться и угрожать. Через какое-то время плачут и просят пощады.

— Пожалуйста, хватит… — стонет Малисандра.

— Хорошо. Так зачем вы здесь?

— Пришли просить о помощи. Наш народ голодает. Без энергии нет рождаемости, демоны болеют и стареют. Мы на грани…

— А сразу с этого начать нельзя было?

— Мы демоны, — подперев руками голову и виляя задом вздыхает Малисандра. — Ты же знаешь, мы очень любим повыделываться. Ух… Я теперь сидеть не смогу. Я…

Всех ослепляет вспышка, в зале появляется заспанная Илара. Увидев голого Константина и две женские задницы на столе, икает и свирепеет.

— Уже? — шипит Илара. — Костя, уже? Ты же ночью после того как до тебя Фрея добралась пощады просил. А только мы уснули, развлекаешься здесь с двумя шлюхами?

— Я не шлюха, — вздыхает Малисандра.

— А ну встань! — взлетая вверх рычит Илара. — Посмотри в глаза своей смерти. Ты…

— Я, — встав улыбается демоница. — Ну, иди, обними меня.

— Мама, — упав на пол стонет Илара. — Костя, как ты мог? Ты же мою маму натянул. Мама…

— Дочька, — всхлипывает демоница.

Уже через секунду, в зале появляются все, включая проекции Сердец. Последней через стену залетает Привидение. Обнимает Костю, целует и зевая спрашивает что случилось.

Любица, Арата и Аби трясут демоницу, расспрашивают и называют её Малис. Малис, плача отвечает на вопросы, обнимает всех, даже кого не знает и косится Костю.

Сам Костя, садится за стол и подперев рукой голову смотрит на происходящее. Пытаясь не улыбаться хмурится, но в душе ликует. По его мнению, дела идут в гору. После свадьбы, магия усилилась и разошлась по всему миру. И если демоны вернулись, то магии теперь много. А много магии, сильные маги.

— Ульфер, — как можно мрачнее произносит Константин.

— Да, Император, — склоняется в поклоне появившийся Колдун.

— Как обстановка?

— Для нас положительная. Магический фон вырос на добрую сотню…

— На три сотни, — поправляет его Мей.

— Извините, перенервничал. Радость! Магия вернулась в наш мир. Ваши жёны, ваши красавицы… Повелитель… Император… Вы… Я люблю вас. Вы настоящий Император. Вы… Ы-ы-ы… Спасибо.

— Соберись. У нас гости. Помнишь Малис?

— Помню, — кивает Ульфер. — Горничная.

— Это две тысячи лет назад было, — подходя ближе улыбается демоница. — Сейчас я в Совете Лордов. Леди Малисандра. Власть моя…

— Выпорю, — смотрит на неё Костя.

— Поняла. Извини… — улыбаясь поднимает руки Малис. — Заносит немного. Но меня можно понять. Тут магии столько, что голова кругом идёт. Она даже лучше чем раньше. Теперь как крепкое вино. И я…

— Договор останется неизменным. Если вы с этим согласны, можете сообщать своим что я жду их здесь.

— Согласны, — хитро улыбается Малис. — Но… Поскольку моя дочь, теперь твоя жена… Могу я рассчитывать на кое-какие поблажки?

— Подробнее, Малис.

— Подробнее. Можно и подробнее. Ну скажем я пришла к тебе. А ты никак. А я такая раз! И как начала использовать силу своей красоты. И ты такой: ну ладно. Идёт? Я сама всё решу, со всеми поговорю.

— Потрясающая наглость.

— Я демоница, — разводит руками Малис. — А если ты мне уступишь и позволишь провернуть эту небольшую аферу, я дам тебе поиграть с моей роскошной грудью.

— Это у тебя-то роскошная? — встав перед демоницей широко улыбается Груан’Ди. — Не смеши меня. Вот по-настоящему роскошная грудь.

— Бито, — поправив платье на груди вздыхает Малис. — Ладно, забыли. Тогда я поделюсь с вами знаниями.

— Без приколов и афёр, — отрезает Костя. — Иди за своими.

— Но мы же родственники. Ты теперь мой сын. Неужели ты не хочешь помочь мамочке?

— Только в том случае, когда мамочка начнёт вести себя достойно и адекватно. А не как сейчас. Ушли, обе.

— Хамло… Скоро увидимся. Ну и спасибо. Рада тебя видеть, Кастиан.

Демоницы кивнув исчезают. Костя обводит своих жён взглядом, улыбается… И замечает что Синяя Птица, в отличии от всех остальных не особо радуется. Нет, она не злится. Её что-то беспокоит. Настолько сильно, что она даже скрыть не может.

— Душа моя, — подзывая Нилу улыбается Костя. — Что с тобой?

— Мне кажется она ревнует, — садясь Косте на правое плечо кивает Аби.

— Не, её что-то беспокоит, — усаживаясь на левое хмурится Фиалка.

— Будущее… Слишком много разных вариантов, — вздыхает Синяя Птица.

— Всё настолько плохо?

— Я не знаю, любимый, не знаю.

— А я знаю! — выходит вперёд Лира она же проекция Сердца Лэртона. — Мы учли прошлые ошибки. Мы вместе. Значит мы победим. Так ведь, любимый?

— Несомненно, — улыбается Константин, хватает Нилу и усаживает к себе на колени. Тот факт что Птица крупнее его и выше, Императора нисколько не смущает.

Смущает его другое. Война со Светлыми неизбежна. Она будет и никакими переговорами её не предотвратить. Костя помнит что это бесполезно. И помнит как началась прошлая война. Помнит как Светлые действовали. При этом понимает что в этот раз, так легко у них не получится. Костя всё-таки не совсем Кастиан. Проклятие из-за количества жён практически не действует. Поэтому ждать он не будет. Он сам начнёт действовать. И действовать он будет жёстко.

— Нинка, моя милая аргонианка, сходи, пожалуйста…

— Ты обещал что у тебя будут выходные! — топнув ножкой возмущается она. — А сам…

— Сходи, пожалуйста на кухню распорядись чтобы завтрак подавали. Я как и обещал, всю неделю из постели вылезать не буду. Ульфер, ты свободен. Остальные бегом в спальню. Завтракать будем там, потом продолжим. М-м-м, Нила…

— Да?

— Не жалеешь что связалась с человеком?

— Нет, ты мягкий. Нежный… При этом сильный. И у тебя есть характер. Я помогу тебе. Во всём. Если будешь слушать меня…

— Обещаю.

— Костя… Такой вопрос. Я точно не уверена… Но ты человек, а люди подходят всем расам. И поэтому… Если у нас с тобой будут дети…

— Я буду рад. Я буду несказанно рад если ты подаришь мне парочку сыновей. А теперь пошли, девочки уже убежали, нам нельзя задерживаться.

Взявшись за руки они уходят в покои, где все уже ждут. На столе оставшаяся с праздника еда и напитки. Женщины на кровати…

— Быстро управились. Сейчас покушаем…

— Фрея, давай, — улыбается Глория.

Великанша лежащая на кровати хихикает, переворачивается на живот, поднимается на четвереньки и виляет задом.

— К демонам этот завтрак, — созерцая Фрею сглатывает Костя. — Начинаем…

Две недели спустя. Обеденный зал. Константин.

Первое после свадьбы важное совещание. На котором помимо всех своих присутствуют демоны. Малис, её телохранительница Афи и пожилой демон, он же отец Малис, он же лорд Атракс. Он же с недавних пор ещё один Советник при дворе Императора. Министры и советники зачитывают доклады со всей империи. И если внутренние дела, лучше некуда. То внешние…

Воду мутит приграничье. Тамошние купцы, продолжают стремительно завышать цены и начинают вводить непомерные пошлины. Требуют вернуть им Гунара то есть Казначея. Теперь требуют практически все.

— Марис, — кивает Костя. — Что мы потеряем если откажемся от торговли с приграничьем?

— Сложный вопрос, Император, — встав кивает министр торговли. — Мёд, шёлк, качественную бумагу, фрукты. Я снова предлагаю договориться с поставщиками напрямую. Сэкономим половину. И мы и они окажутся в выигрыше. Они будут продавать подороже, мы покупать подешевле. В остальном же, мы сами себя обеспечиваем всем необходимым. Риски минимальны. Для нас. Для приграничья если мы договоримся напрямую, это будет очень болезненным ударом. Ровно как и для Светлых. Приграничье торгует и с ними, и с нами.

— Благодарю, Марис. По-тихому, без лишнего шума, уводи оттуда своих людей и рви контракты. Оставь пару надёжных, пусть найдут самых богатых. Наметят где склады и невольничьи рынки. Потом пусть спрячутся и не отсвечивают.

— Я понял, Император, — улыбается министр торговли. — Я всё понял.

— Собираешься напасть на приграничье? — удивляется Эрик.

— Ага, — кивает Костя. — Договоримся с соседями, а приграничье с землёй сравняем. Тем более повод есть. Цены они в шесть раз подняли, начали плясать под дудку светлых. С Тёмной Империей шутки плохи. Николс, удвоить меры предосторожности. Чтобы муха без билета пролететь не смогла. Мор! Войска в боевую готовность. Адель, Моана, Аби, вы на страже,. Глия, Кассандра, река и озеро. Мей, Груан’Ди, завтра мы полетим договариваться. Илара… Останешься здесь. Вам с мамой и дедом надо многое обсудить. Кстати, Атракс…

— Да, Император, — мотнув рогатой головой встаёт демон.

— Как проходит переселение? Всё в порядке?

— Да, Император. Всё просто отлично, хвала Тёмным Силам и милости вашей. Три тысячи демонов уже прибыли и размещаются. Кто в свободных домах, кто застраивает выделенные вами земли.

— Помощь нужна?

— Благодарю вас, Император, но нет. Мы сами справимся. Маги здесь и они очень сильны, возвести дом, для нас не проблема. Ещё, отдельное спасибо за работу. Давно я не видел такого энтузиазма в глазах нашего народа.

— Нашего, — улыбается Костя. — Правильно. Когда ждать остальных?

— В ближайшее время, — улыбается Атракс. — Десять тысяч наших воинов, прибудут как только строители возведут новые военные части. Мирное население, пойдёт волнами. Сейчас строятся детские сады, школы. Ещё одна академия.

— Отлично. Работайте. Но всё же, первым делом, переселяйте женщин детей и стариков. Им без магии плохо. Воины немного подождут.

— Склоняюсь перед мудростью вашей, — скалясь улыбается демон.

— Эльза, Бруэнора, Адель?

— У нас всё хорошо! — хором кричат трое, после чего Эльза продолжает. — Производство растёт, опыт накапливается, техноиды творят чудеса и обучают, благодаря им процент брака снижается в геометрической прогрессии, а производство с каждым днём растёт.

— Замечательно. На сегодня всё. Все свободны. Советники, останьтесь.

Встав и кивнув, все покидают зал. Костя расстёгивает воротник, набивает трубку и раскурив её смотрит на Советников.

— Ну давайте, спрашивайте по глазам видно, каждый хочет что-то узнать.

— Если позволите начну я, — кивает Атракс. — И начну с дел сердечных. Масиндра, дочь моя. Эх… Воспылала к вам. Сама не своя ходит. Всё о вас спрашивает.

— Надо же, какое совпадение. Воспылала, пусть сама подходит. А не через тебя почву пробивает. Кетиос?

— Нас снова ожидает война?

— Она уже идёт, — качает головой Костя. — Скажу больше, она не заканчивалась. Светлые не успокоятся пока не уничтожат нас. Но в этот раз, я ждать не буду. Удар я нанесу первым. Это наша Империя, в ней наши жители. И ни одна тварь, какой бы Светлой она не была, не сможет навредить. Прошло то время, когда Император ждал и надеялся на мир. Я уничтожу эти отбросы. Всех.

— Правильное решение, — кивает Кетиос. — Всецело поддерживаю его. Потери…

— Сведём к минимуму. Не беспокойся, Кетиос, ты меня знаешь. Аар?

— Прошу прощения, Император, — мнётся ящер. — Но я уже всё услышал. Меня тоже беспокоит война…

— А меня беспокоит почему вы ко мне так официально. Мы все не чужие. Если вы всё ещё думаете, что став Императором я стану вести себя как тварь, то глубоко ошибаетесь. Я… Я всё тот же. Садитесь, выпейте со мной.

Советники расслабляются, садятся ближе. Пока Атракс разливает вино по кубкам, Кетиос и Аар узнают как всё прошло и интересуются дальнейшими планами.

Костя же понимает что сейчас он по-настоящему уверен в себе. Будущее больше не пугает. Нависшая над его Империей опасность, вызывает всего лишь опасения, но не страх. Остальное… Костя уверен что с такой командой справится.

— Товарищ верховный главнокомандующий, — войдя в зал и приложив руку к козырьку кивает орк солдат. — Разрешите доложить.

— Докладывай.

— К нам гости, —широко улыбается орк.

— Как ты ведёшь себя при Императоре?! — взвивается Атракс. — Немедленно прекрати!

— Как Императору нравится, так и веду, — огрызается орк и добавляет. — Советник. Они ждут на площади. Это…

— Не продолжай, — улыбается Костя. — Сам увижу. Ну что, родственники, идём встречать. Судя по улыбке Рагнара, нас ждёт нечто очень интересное. Пошли…

Глава 2

Выход из дворца. По пути к Косте присоединяются тёмные духи. Аби в своей уменьшенной версии садится на плечо. Моана сонно зевая и сшибая углы плетётся сзади. Глия окружённая кружащимися вокруг неё каплями воды взмахивая хвостом плывёт в воздухе. Арата гордо подняв голову вышагивает рядом. Ланиэль, сидя у Кости на спине томно вздыхает. Кассандра не выделывается, просто идёт рядом и держит Императора за руку. Последними в процессии двигаются Советники.

Все выходят из замка, спускаются по ступеням и двигаются к площади. Народ кланяясь приветствуя Императора и счастливо улыбаясь расходится в стороны.

— Как всё изменилось, — бормочет за спиной Кетиос обращаясь к демону. — Ещё совсем недавно, они плакали от нужды и голода а сейчас… Смотри, Атракс, в их глазах радость.

— Заметно. Прям как у демонов… Кетиос, брат мой…

— Это я когда тебе братом успел стать?

— Ну, Константину ты как отец. Моя внучка Илара уже замужем за ним, а скоро и дочка выйдет. Так что брат, это точно. Так вот… Почему он не узнал кто прибыл?

— Император любит сюрпризы, — ворчит Кетиос. — Приятные. Да и Рагнар в курсе этого. Константин сам просил его не говорить кто приходит. Да там и по этой орочьей роже всё видно.

— Интересно. Но всё же такое поведение орка солдата, при Императоре…

— Солдат Костя очень любит, — поворачивается к ним Аби. — Они защитники Империи. За это солдаты любят Костю. Всё, тихо там.

Процессия выходит на площадь. От вида гостей, Костя широко улыбается, кивает и подходит ближе. Останавливается, разглядывает…

— Принцесса Алика, — смущённо улыбается девушка кентавр. — Дочь короля кентавров. Посол.

— Константин Первый, — кивает Костя. — Император Тёмной Империи.

Кентавров Костя хорошо помнил. Но несмотря на это, увидев их сейчас, был как рад, так и удивлён. Потому что по всеобщему мнению они вымерли после катастрофы. А тут… Вот они, трое. Перед ним. Три девушки, молодые и довольно симпатичные. Ну и вооружённые.

Алика, темноволосая девушка, лет от силы двадцати. На груди повязки из красной ткани. На мускулистом теле татуировки. Пояс украшен черепами. Лошадиная часть закрывает одежда из шкур. За спиной три копья.

Её как понимает Костя телохранители вооружены по-другому. Блондинка мощным луком. Одета так же в шкуры, на поясе два массивных меча. На спине висят две серьёзных размеров сумки.

Вторая рыжая, голубоглазая с аристократическими чертами лица. С витым посохом в руках. Налегке и в одеяниях из голубой ткани.

Все трое подкованные и явно воины. Ну и охотники, как все кентавры.

— Эм… — нарушает затянувшуюся паузу Алика.

— Ох, извините, — улыбается Костя. — Просто очень рад вас видеть. По всеобщему мнению, все кентавры давно уже вымерли. Честно сказать я удивлён. С чем пожаловали?

— Мы прибыли… — кивнув блондинке улыбается Алика. — Прибыли с целью просить вас принять наш народ в Тёмную Империю. Когда-то давно, мы были её частью и теперь, когда Империя начала возрождаться, мы… Мы желаем вернуться. Чтобы помочь. Защитить…

Блондинка снимает с себя сумки. Подходит ближе, из одной достаёт выделанные шкуры. Из другой серебряные украшения.

— Примите эти дары в знак нашего уважения и верности, — склоняется в поклоне Алика.

— Да, вы приносили клятву, я помню. За дары спасибо. Как вы выжили? Хранили осколок Каменного Сердца?

— Не совсем, — смущённо улыбается Алика. — Нас спас серебряный остролист. Растение считающееся у нас святыней. Он собирает магию и хранит её в плодах и листьях. Выращивая его и употребляя в пищу, мы смогли выжить. Ну и, залежи серебра. Оно тоже содержит в себе магию. Три месяца назад, наши колдуны сообщили что нам пора возвращаться. Они услышали зов Сердца. И вот мы здесь. Пришли просить вас принять нас.

Смотря на девушку, Костя понимает что она не врёт. Тусующиеся вокруг неё, невидимые для всех кроме Кости проекции Сердец это подтверждают. Кентавры смотрят с ожиданием, явно нервничают.

— Хм… — выдаёт Костя. — Значит так. В Лэртоне, вам пока делать нечего. Дома для вас неподходящие. Давайте поступим так.

— Вы отказываете нам? — перетаптываясь волнуется Алика.

— Дитя, — хмурится Кетиос. — Наш Император добр, справедлив и гостеприимен. Но, соблюдайте хоть какие-нибудь правила приличия и не перебивайте его.

— Извините…

— Кетиос, хватит пугать девушку, она и так вся на нервах. Алика, сколько вас?

— Всего пять тысяч.

— Хм… Очень хорошо. Тогда поступим так. Вы приходите сюда, все. А уже на месте, мы строим вам город. Такой, какой будет вам удобен. Землю я выделю. С ресурсами и рабочими помогу.

— Благодарю вас, Император. Но прийти мы сможем только в следующем году. Путь обратно, займёт у нас месяц. Сборы, потом путь сюда. Мы не успеем до заморозков. Плюс питание.

— Илара, Мей, — подняв голову говорит Костя и как только названные появляются перед ним продолжает. — Красавицы мои, нашим новым жителям нужна помощь. Идите к военным, возьмите контейнеры и перенесите всех сюда. За месяц управитесь?.

— Недели хватит, — кивают обе.

— Отлично. Тогда сейчас прошу всех в замок, не могу оставить гостей голодными. Потом, вы принцесса Алика, с моими жёнами отбудете обратно и сообщите нашим хорошую новость. Вы, госпожа ведьма, останетесь здесь.

— Зачем? — округляет глаза блондинка с посохом.

— Выберете место, наметите участки и набросаете план строительства. Подготовите списки чего и сколько вам нужно. Аар, отец, займись этим вопросом. Кетиос, обеспеч прибывших всем необходимым. Прошу за мной, принцесса.

— Благодарю вас, — по-другому посмотрев на Костю кланяется Алика.

Шагая к замку, Костя ловит себя на мысли, что в этот раз всё не так. Кентавров он любит, у него даже жена из них была. Но сейчас, кроме радости, он ничего не чувствует. Даже сожаления о утрате нет. Кентавры и кентавры.

По мнению Константина, это как минимум странно. Но не критично. Жён и так уже хватит. Да и кое-какие прошлые предубеждения роль играют. Хотя при этом Костя понимает что в этом мире предубеждения и загоны по поводу рас и видов, дело последнее. У него в семье все. От дриады до Тёмных Духов. От фей до драконов и лавового элементаля.

Обед происходит в тёплой атмосфере. Костя представляет гостям своих жён, делится с ними недавними событиями. Кентавры под впечатлением, рассказы о войне их задевают. Они даже жалеют что пришли поздно и не встали бок о бок с Константином. Новости же о том, что Император не отсиживался, а сам вёл войска в бой, заставляют кентавров выпасть в осадок. Научные и технические достижения, реформы и уклад жизни, заставляют их открыть рты и смотреть на Императора с восхищением.

— Вижу вы впечатлены нашим укладом, — улыбается Эльза.

— Это если очень мягко сказать, — кивает Алика. — Поверить не могу… Но, могу я узнать…

— Вы, как полноправные члены нашего общества, получите доступ ко всем нашим благам и богатствам, — разваливаясь на троне выдаёт Константин.

— После принесения Сердцу клятвы, — улыбается Лира. — Не волнуйтесь, там ничего особенного, подводных камней нет. Просто дружба, верность и работа на благо Империи и народа.

— Работа… — кивает Лира. — Мы согласны. Но как? Мы воины и охотники… Конечно, мы с радостью хоть в плуги впряжёмся. Но…

— Не волнуйтесь, — улыбается Бруэнора. — В плуги вас никто не поставит. У нас на это механизмы есть. В остальном же… У вас, если верить легендам, много магов. Это плюс, маги нам нужны. Да и среди обычных жителей должны найтись: энтузиасты, мечтатели, мастера и просто рукастые. Мы всех пристроим, всех определим.

— А стариков? — спрашивает лежащая у стола Алика.

— Со стариками у нас всё хорошо, — кивает Глория. — Тех кто не может служить и работать, берёт на себя государство. Им назначаются ежемесячные выплаты. Тех кто не в состоянии о себе позаботиться или тех о ком некому позаботиться, мы определяем в дом престарелых. Там за ними ухаживают, кормят, лечат.

— Но зачем? — непонимает Алика.

— Для нас важен каждый, — улыбается Костя. — Неважно кто и какой он расы. Империя позаботится обо всех. Впрочем, слова словами. После обеда, вы сможете сами всё увидеть. Эльза, Бруэнора, Глория, покажите принцессе всё что у нас есть. Я же, вынужден вас покинуть, дела. Груан’Ди, нам пора.

Встав с трона, Константин, что по мнению Алики совсем не по императорский, обнимает и целует своих жён. Даёт наставления Советникам и кивнув гостям вместе со слишком большой женщиной с очками на носу уходит из зала.

И Алика, решив что это форма пренебрежения, начинает было нервничать. Однако, видя это, жёны и Советники Императора, объясняют что на самом деле происходит. Предлагают добавки, наливают вина и объясняют что именно покажут.

Три часа спустя. Где-то в небе. Константин.

Лететь на драконе, по мнению Константина, очень и очень круто. На обычном драконе, то есть Мей. Древний дракон, золотого цвета, она же Груан’Ди, как транспорт подходит слабо. Она в несколько раз больше, чешуя обжигающе горячая. Она почти не машет крыльями и двигается с такой скоростью, что лицо ветром почти сдувает.

Конечно так продолжалось всего несколько минут, пока Груан’Ди не услышала вопли Константина и не создала вокруг него защитный пузырь. Но Константин успел натерпеться и едва не поседел от происходящего.

Потом, конечно, смог прийти в себя и отдохнуть. Но ключевое слово здесь потом. Сейчас же, Костя думал и пытался хоть что-нибудь вспомнить про страну которую собирается посетить.

Эрасия, островное государство с потрясающе хорошим климатом. В прошлом не часть Империи, а союзное государство. Связывалось с Империей путём портала, он же звёздные врата. Оттуда приходили продукты, фрукты, мёд, разные вина, настоящие виноградные, а не плодовые. Бумага… Как обычная, так и особая. Жемчуг, кораллы, рыба.

Туда уходило железо, уголь, древесина. Техника. Золото и серебро.

На этом всё. То есть почти всё. Вроде бы у них там матриархат. Вроде воины хорошие. Вроде когда-то Кастиан был близок с королевой.

— Ничего не помню, — набивая трубку ворчит Костя.

— Неудивительно, — звучит в ответ рокочущий голос Груан’Ди. — Ты, можно сказать переродился.

— Можно и так сказать. Слушай, а мы раньше с тобой не встречались?

— Нет, тогда я вела себя как и положено драконам. Ленилась, спала по несколько десятилетий. Считала всех кроме себя козявками. Тогда мне казалось, что я выше всего этого. Всё хочу спросить… То есть не спросить, а посоветоваться. Вот, например, у нас с тобой будут дети.

— Ага. И что? Ну, продолжай.

— Если Сердца выберут наследником тех, кого рожу я. Ты будешь против?

— Сердца, Груан’Ди, выберут достойного. И если достойным окажется наш сын или дочь, я совершенно не против. Хотя, мне почему-то кажется, что выберут они именно полудракона. Мне в последнее время что-то часто кажется. Резко засобирался. Собирался в Миранию, а решил что надо в Эрасию. И вот сейчас, мне кажется, что мне туда надо.

— Это называется интуиция. Нет, не просто предчувствие. Сам посмотри. У тебя много Сердец. Все твои жёны или магические существа, или тёмные духи. Плюс мы с Мей.

— Вы мне что-то даёте?

— Хи! Совсем немного, мой Император. Крохи… Однако как раз таки у нас, чутьё развито невероятно. Правда… Не всегда работает. Но если работает. Кстати, оно тебя не подвело. Я вижу… Мы вовремя.

— Что там?

— Сам смотри.

Голова Константина начинает болеть, глаза режет. Как вдруг… Он понимает что видит мир глазами Груан’Ди. Огромный остров, у берега которого…

— Поможем или не будем спешить?

— Поможем, — разглядывая флаги на кораблях скалится Костя. — Только аккуратно. Ну и со спецэффектами. Больше пафоса, любовь моя.

— Хы, будет исполнено.

Час спустя. Эрасия. Город Золотая Лилия. Королева Милена IX.

Стоящая на стене женщина в золотых доспехах, смотрит в подзорную трубу и с ужасом понимает что её флот уничтожен. Оставшиеся корабли собирая раненных отходят. Флот Светлых подходит к берегу.

— Войска! Полная готовность! — командует королева.

Приказ передаётся по цепочке. Закованные в броню рыцари поднимают щиты и копья и готовятся к отражению атаки. Колдуны закрывают войска магическими щитами. Ведьмы взлетают и готовятся уничтожить врагов.

За ними, тысяча лучниц, поднимает оружие…

— Не выстоим, — качает головой Советница. — Моя королева. Пока не поздно…

— Заткнись! Если не выстоим, эти ублюдки разграбят город и уйдут дальше. Защищать крестьян будет некому.

— Но королева. Этого можно избежать. Надо всего лишь согласиться…

— Согласиться стать рабами Светлых? — удивляется Милена. — Молиться и приносить детей в жертву выдуманным богам? Смотреть как люди умирают от голода и болезней, потому что так решили боги? Что ты несёшь?

— Это лучше чем смерть, — кивает Советница. — А вас, моя королева, за отказ, перед казнью по солдатам пустят. Унизительно…

Закрыв рот королева смотрит на Советницу, которая рассказывает, что верить в богов, соблюдать длительные посты и приносить в жертву детей, куда как лучше чем быть зверски убитой.

— Хорошо, — улыбается Милена. — Ты права. Да, нам будет лучше. Мы принесём много пользы. Уверена, нам за это сделают поблажки.

— Мудрое решение, — кивает Советница.

Засовывается руку в рукав, достаёт блестящий золотом свиток. Сжимая между пальцев иглу подаёт всё это королеве…

— Капля вашей крови, моя королева. Одна капля и это прекратится.

— Откуда у тебя этот свиток? — щурится Милена.

— Я смотрела в будущее. Я…

— Ты предала меня, — качает головой королева. — А я тебе так верила. Ты была для меня всем. Приёмной мамой, сестрой, лучшей подругой. А ты…

— Я хочу как лучше…

— Я тоже, — схватив Советницу за шею улыбается Милена, поднимает и скидывает её со стены. — Мразь. Генерал! Катапульты и баллисты! По моей команде…

— Ваше величество! — подбежав падает на колени посыльный. — Т-там… Там! Там д…

Договорить посыльный не успевает, от страха бледнеет и садится. В небе звучат раскаты грома, облака вспыхивают жёлтым светом. Лениво, как будто не торопясь из густых облаков опускается огромный искрящийся молниями золотой дракон. Изогнув шею смотрит вниз…

— Ничтожные черви! — оглушительно рычит дракон женским голосом.

От её голоса, на море поднимается ветер. С мачт срывает паруса, некоторые корабли опрокидываются.

— Да, любимый, сейчас я их испепелю, — оглянувшись скалится дракон.

Опускает голову, глубоко вздыхает и выдаёт чудовищный поток огня. Корабли, люди, всё что на воде мгновенно вспыхивает. Висящий в воздухе дракон продолжая изрыгать ослепительно яркое пламя перемещается, зависает над позициями обороняющихся, снижается и едва не касаясь лапами земли, взмахивает огромными крыльями.

Бушующее пламя от такого порыва разгорается сильнее и ревущим валом, сжигая вражеские корабли уносится в море. Как видит королева, уносится на километры. Флот врага прекращает своё существование. Те корабли что каким-то чудом не сгорели, сталкиваются друг с другом. Каким-то образом взлетают вверх и разлетаются щепками.

— Жарко даже здесь, — облизав пересохшие губы выдыхает королева. — Жарко так, что вода горит. Генерал! На дракона не нападать.

— На дракона не нападать! — кричит стоящая рядом Велия. — Моя королева…

— Рано делать выводы. Идём туда, идём скорее.

Пока королева бежит вниз и пробегает между войсками, дракон делает над морем несколько кругов, сжигает несколько оставшихся кораблей, возвращается и садится на берег. Встаёт на задние лапы, расправляет крылья и подняв голову с рёвом от которого кровь стынет в жилах, выпускает вверх поток пламени.

— Склонитесь в уважении! — ревёт дракон. — Вас недостойных посетил Тёмный Император Константин Первый.

От вида величественного зверя и её слов, Милена склоняет голову. И тут… Дракон зарычав ложится на землю. Хвостом снимает со спины человека, ставит его рядом со своей мордой и довольно жмурясь скалится. Человек же…

Высокий, сильный, светловолосый и голубоглазый с изящными как у эльфа чертами лица. Одетый в камзол, чёрные брюки и высокие сапоги. На голове золотой ивовый венок. Он спокойно подходит к морде дракона, гладит ладонями чешую, прижимается и целует. Тот факт что зубы дракона больше него, человека не пугает.

— Спасибо, милая, — вызывая у королевы ступор улыбается он.

— Всё для тебя, — ласковым голосом отвечает дракон.

— Эм… Император Константин?

— Я, — подходя кивает человек. — А вы…

— Королева Эрасии Милена Девятая. А вы…

— А мы тут мимо пролетали. Смотрим на вас эти уроды напали. Ну вот мы и решили помочь.

Дракон поднимается, с хлопком исчезает. Вместо него появляется ну очень большая, где-то трёхметровая женщина с квадратными очками на носу. Она подходит, встаёт рядом с Константином, получает шлепок по заднице и хихикая обнимает Императора.

Милена глядя на них понимает что гости очень серьёзные. Если человек, смеет так обращаться с драконом из легенд, то сила его никакому сомнению не подлежит. Однако Милена видит что оба настроены дружелюбно. Поэтому…

— Рада приветствовать вас, Тёмный Император, — улыбаясь кланяется королева. — Прошу за мной. Таких дорогих гостей, встречать надо по королевски.

— Да чего там, — обнимая женщину кивает Император. — Мы люди скромные.

— И тем не менее гостеприимство никто не отменял. Генерал, войскам отбой. Мы…

Глядя на Константина Милена замечает что его взгляд прикован к её груди. От чего сердце пропускает удар и начинает биться чаще. Внизу живота разливается жар… Понимая что нашла отца для своей дочери, будущей королевы, Милена широко улыбаясь жестами зовёт гостей за собой и на ходу придумывает план дальнейших действий.

Глава 3

Вечер. Эрасия. Королевский дворец. Константин.

Праздничный ужин изначально проходит более чем скромно. Подают фрукты, мёд и множество ягод. Однако видя аппетит и предпочтения гостьи, королева всё правильно понимает и приказывает слугам подать больше мясного. Так на столе появляются окорока, огромные блюда жареного мяса, ягнята зажаренные на вертеле и целые чаши с куриными ножками.

Костя и Груан’Ди сидят за столом и угощаясь слушают Милену. Или же то, что здесь происходит.

А происходят здесь вещи более чем интересные. Прибывшие сразу после сверхмощных всплесков магии купцы из приграничья с чего-то вдруг уронили цену на товары Эрасии до совершенно смешных сумм. Свои товары, накрутили так что местные дельцы схватились за головы. Новости о творимом безобразии быстро дошли до королевы, которая пошла разбираться.

Разобраться не получилось, купцы гнули своё, объяснять своё решение или идти на уступки отказывались, за что были побиты гвардейцами и вышвырнуты. Взамен бизнесмены приграничья пообещали расторжение всех контрактов, прекращение торговли и полную блокаду Эрасии. Уплыли… А два дня назад, приплыл флот Светлых. Не договариваться, а с ультиматумом. Эрасия становится вассалом Светлой Империи. Отказывается от своих верований и принимает веру Светлых, Милена становится наместницей, платит дань деньгами и продукцией, и тогда продолжает существовать. В противном случае, вся Эрасия будет уничтожена.

Милена на такие условия не согласилась. Послов казнила. Началась битва. Великий и непобедимый флот Эрасии, не выдержал натиска светлых. Жалкие остатки отошли и когда Милена готовилась отражать атаку десанта, в дело вмешался дракон. Флот светлых от этого разлетелся пеплом. Многочисленные войска тоже.

За это, Милена очень благодарна так вовремя прибывшему Императору. Говорит что такого поступка никогда не забудет и интересуется, так ли случайно Император пролетал мимо.

— Немного соврал, — поправив венок виновато улыбается Костя. — Я летел именно к вам, с целью договориться о прямых поставках. Без идиотов из приграничья и их непомерных накруток на товары.

— Вот даже как, — удивляется Милена. — Занятно. А с каких пор Император сам мотается по свету и договаривается насчёт торговли?

— У меня такое увлечение, — улыбается Костя. — Всё сам. Первый. Технику испытываю, оружие. При атаке на врага иду впереди. Да и потом, как я мог позволить кому-то кроме меня общаться с такой красивой женщиной?

— А вы льстец, — улыбается королева. — Знаете, Константин, я и сама хотела выйти на вас. Слухи о богатствах тогда ещё Лэртона не давали мне покоя. Но, другие слухи, заставили меня насторожиться.

— Очень интересно. И какие же?

— Константин — кровавый тиран. Узурпатор силой захвативший власть в Чёрной Крепости. Жестокий и беспощадный правитель при котором крестьяне начали умирать как мухи по осени. Вы вешали невиновных дворян. Казнили, убивали…

— Совершенно верно, королева. Вешал, убивал, топил, на колья рассаживал. Но, вы сами верите в невиновных дворян? До того как я пришёл, дворяне и прочая знать с ума сходили от своей безнаказанности. Продавали детей речным пиратам. Выгребали у жителей последнее чем обрекали их на голодную смерть. Я таких казнил, и продолжу, и буду продолжать. Для настоящего Повелителя важен народ, а не два-три зажравшихся урода.

— Мы ближе по духу чем кажется, — улыбается Милена. — Я, десять лет назад, когда стала королевой, примерила на себя подобные титулы. Милена Кровавая. Так меня называли.

— Оу… Родственные души, — скалится Груан’Ди.

— Кушай, милая, — двигая ей целый окорок кивает Костя. — Ты должна быть красивой.

— Эм… Вам нравятся крупные женщины? — глядя на то как Груан’Ди откусывает от окорока огромные куски и почти не жуя их глотает спрашивает королева.

— Я их обожаю. У меня в семье много таких. Их у меня вообще много.

— А если точнее то сколько?

— Глория, Эрми, Архаса, Эльза, Нила, Бруэнора, Илара, Любица, Арата, Аби, Моана, Глия, Кассандра, Адель, Фрея, Фиалка, Надженда. Вишенкой на этом торте любви и красоты, два чистокровных дракона. Мей и вот это очарование с очками на носу. Ещё есть Ариана, полукровка сотворённая мной.

— И… И… — задыхается Милена. — И все они жёны? Стесняюсь спросить, сколько тогда у вас наложниц?

— Ни одной. У меня всё по любви.

— Какой вы сильный, — смерив довольную Груан’Ди взглядом стонет Милена. — А… Кхем… Давайте поговорим о делах завтра, после обеда. А то, мне как-то душно стало. Сидите, ужинайте. Мне отойти надо. Ещё вопрос… Простите за любопытство, но сколько магии…

— У Кости её почти нет, — улыбается Груан’Ди. — Он по сути обычный человек.

— Мои дела подождут, — садясь за стол кивает Милена. — Так что вы хотели мне предложить? Не стесняйтесь. Ещё вина? Рекомендую вот это, самое крепкое. Я сейчас налью, попробуйте.

Не подавая вида и как будто не замечая того что королева спрыгнув с трона переместилась ближе, Костя всё рассказывает. О планах, намерениях, будущем.

Со слов Константина, он хочет дружить и сотрудничать. Покупать товары Эрасии по выгодной для всех сторон цене. Продавать свои не за гроши, а за приемлемые деньги. Обещает привезти на остров хорошо подготовленных и экипированных солдат для защиты. Вместе с ними готов отправить оружие разрушительной мощности.

Ну и в процессе разговора, Костя понимает что не может оторвать взгляд от женщины. Милена, красивая брюнетка с большими синими глазами. И большой, даже неестественно большой при таком телосложении грудью. Вообще, все женщины Эрасии увиденные Костей, отличаются формами. Ни одной плоской он не увидел. Наоборот…

Для Милены таки взгляды незамеченными не остались. Но, к удивлению Константина, прикрываться или что-то говорить, королева не стала. Наоборот, она начала выгибать спину и всячески себя демонстрировать.

— Кхем, извините, — не выдержав таких кривляний начинает Костя. — Но…

— Вам понравилась моя грудь. Не стесняйтесь так. В этом нет ничего дурного. Мужчины, особенно такие сильные, должны смотреть на красивых женщин. Может хотите потрогать?

— Королева, — наклоняется к ней Костя. — Рядом сидит моя жена. Держите себя в руках.

— Ничего не обещаю, — взяв кубок мотает головой Милена. — Что я могу сказать? Условия сотрудничества мне нравятся. Я готова работать с вами. Но тут вопрос, как мы будем торговать? Наш флот уничтожен. У вас его нет. Однако, я не удивлюсь если вы и из этого найдёте выход.

— На подлёте, — набивая трубку улыбается Костя. — На подлёте к Эрасии моя жена позволила мне посмотреть на мир своими глазами. Чтобы я оценил обстановку и разработал план действий. Так вот, глазами дракона, я отчётливо видел две очень занятные аномалии. Источник магии, не природный, не особо сильный, но питающий остров и всех его жителей. А рядом с ним, нечто что эту магию поглощает.

— Верно, — кивает королева. — Но…

— Рискну предположить, — пыхнув трубкой весело улыбается Константин. — Когда-то давно, когда случилась магическая катастрофа, жители острова не захотели оставаться без магии. Каменного Сердца у вас не было. Поэтому, ваши маги, колдуны и ведьмы, дабы не терять силу, пошли на хитрость. Если я правильно пониманию, вы распотрошили все имеющиеся машины и механизмы. Кристаллы генераторы, аккумуляторы и конденсаторы… Вы сложили их на очень слабеньком природном источнике магии. Соединили в рабочую схему и этим выживали. Я прав?

— Абсолютно, — округлив глаза выдыхает королева. — По легендам, имперская жрица — Эйда, спасла остров. Мы отказались от технологии в пользу магии. Позже, как утверждают летописи, Эйда стала первой королевой. Но это не объясняет как мы будем торговать…

— Каменное кольцо, — кивает Груан’Ди. — Артефакт недалеко от Золотой Лилии. С его помощью, перемещение грузов, товаров и войск будет мгновенным. Ваш здесь, наш скоро доставят к Лэртону.

— И вы знаете как включить этот артефакт?

— Да, — улыбается Костя. — Знаю. И включу, если вы согласитесь стать нашими союзниками и примете условия сотрудничества.

— Об этом, надо разговаривать на трезвую голову, — отпивая вино кивает Милена. — Ну, а пока я пьяная… Константин, я должна отблагодарить вас. Госпожа Груан’Ди. Не поделитесь как предпочитает ваш муж.

— Меня он взял сзади. На столе. Сначала приласкал, а потом несмотря на разницу в размере, буквально выдрал. По секрету скажу, он у нас такой ненасытный.

— Ты что несёшь? — шипит на неё Костя.

— Подожди, — кончиком хвоста поправив очки скалится дракон и выдыхая облака розового пара продолжает. — Вам, королева, я советую хорошо подготовиться. Час как минимум, вам обеспечен.

— Уху-ху… Ну тогда… Ждите меня в полночь, Император. Иду готовиться.

Милена убегает. Костя вздохнув ещё раз набивает трубку и вопросительно смотрит на Груан’Ди.

— Зачем…

— Понимаешь, любимый мой, — подтаскивая к себе огромное блюдо с жареными куриными ножками скалится Груан’Ди. — Я очень рада, что ты у нас правильный, живёшь и поступаешь по совести. Но ты Император. И тебе, ну вот никак не избежать такой мерзости как политика. Я давно живу, по вашим меркам много тысячелетий. Около двадцати, если точнее. Я насмотрелась всякого. Подставные и по расчёту браки. Интриги. Убийства. Да, драконы этим тоже грешили. И я тебе скажу следующее. Если надо… Если для нашего выживания, тебе надо будет разложить на столе вот эту девицу, я тебе в этом помогу. Я чётко разделяю, где любовь, а где политика. И тебе советую научиться. Поэтому если надо, значит действуй.

— А если для нашего выживания, такое предложат тебе?

— Значит так, — сжав кулаки щурится Груан’Ди. — Я твоя жена. Ты, мой муж, император, господин, повелитель. Я выбрала тебя, ты для меня центр мироздания. А я дракон, у меня воспитание нашего народа и свои моральные принципы. Я скорее убью себя, чем просто прикоснусь к кому-то другому. Я убью себя даже за мысль о том что мне нравится кто-то другой. Ты можешь мне приказать, можешь меня заставить, у тебя хватит власти. Но… Ты сам этого никогда не сделаешь. Потому что ты любишь меня. Я знаю. Ты скорее пожертвуешь собой чем унизишь меня. Не отвечай, я знаю.

— Всезнающая…

— А ты, Костя, слегка упёртый. Ищи плюсы.

Улыбаясь Груан’Ди закидывает в рот сразу четыре куриные ножки и вместе с костями разжёвывает. Ещё шире улыбаясь демонстрирует острые треугольные зубы и двигается к Косте.

— А мне можно? — не унимается Константин.

— Тебе — да. Ты глава семьи и хоть девушка тебе понравилась, никакой любви у тебя к ней пока нет и возможно не будет. Если будет я не против. Сейчас, это просто политика. Выгода. Плюсы. Выживание. Такой подарок, учитывая грядущие события и войну которую ты сегодня официально начал, упускать нельзя. Не нервничай. Как ты сам говоришь? Не можешь предотвратить — возглавь.

— Ладно… А демоны? Малисандра?

— А вот с Малис, у тебя всё может случиться. Ешь, кажется, силы тебе понадобятся. Смущать тебя я не буду, как только явится, я подожду в коридоре… Или, я могу принять участие.

— Посмотрим по обстоятельствам…

Слова Груан’Ди Костя воспринимает всерьёз и спорить с ней не собирается. Но в глубине души надеется что Милена напьётся и не просто не дойдёт.

****

Полночь. Стоя у огромной кровати, Костя созерцает лежащую на ней не менее огромную Груан’Ди и понимает что если Милена соизволит прийти, то он просто не сдержится. Потому как дракон, большая и красивая, видом своего обнажённого тела возбуждает до предела. Что для Груан’Ди, из-за отсутствия на Косте одежды не остаётся незамеченным.

— Почему тебе так нравятся большие женщины? — поправив хвостом очки спрашивает дракон.

— Не знаю, — скользя по ней взглядом выдыхает Костя. — Не могу объяснить. Это для меня как наркотик.

— Это заметно. Фрея, Любица, Арата, Ариана, Архаса, Нила, Адель, я… Тогда маленькие для тебя как…

— Трудно сказать. Но вас, я почему-то считаю десертом.

Груан’Ди скалится, ложится на живот и подперев руками голову болтает в воздухе ногами. Качает головой, уменьшается до обычных человеческих размеров и кивает на дверь.

Дверь открывается, в покои осторожно, но пошатываясь заходит Милена. Одета в голубые, почти полностью прозрачные вуали. Без лишних слов она подходит к Императору, целует его и отводит к кровати. Усаживает на край, встаёт перед ним на колени…

— Благодарность, — скидывая вуали и гладя себя по груди шепчет Милена.

Двигается ближе, облизываясь скользит взглядом по торсу Императора. Сжимает свою грудь…

— Ну как? — зажав член Константина между грудями и двигая ими стонет Милена. — Достойное вознаграждение?

— Более чем… — закатывая глаза, выдыхает Костя. — Вопрос…

— О нет, — качает головой королева. — Не каждого. Просто я выбрала тебя.

— Для чего?

— Ты станешь отцом моей дочери. Не бойся, никаких обязательств. Требовать с тебя что-нибудь я не стану. Так велят обычаи Эрасии. Население острова почти полностью женское. Найти достойного мужчину, в наших краях не просто. Если тебя что-то смущает, я могу заплатить, золотом. Выгодными контрактами. Торговыми преференциями…

— Цена будет более серьёзной, королева. Я хочу чтобы моя дочь знала кто её отец. И, я хочу принять непосредственное участие в её воспитании.

— Действительно, серьёзная цена. Я согласна. Так будет лучше. Но если ты думаешь что от этого Эрасия…

— Если Эрасия захочет стать частью Империи, я с радостью приму вас. Если решите остаться союзниками, так это и будет. Я пришёл договариваться и предлагаю дружбу. На добровольной основе.

— А ты умнее чем я думала, — быстрее двигая грудью стонет Милена. — Так тому и быть. Завтра скрепим всё это документами. Сейчас… Сейчас я хочу по полной отблагодарить тебя за спасение и получить свою благодарность. Расслабься и получай удовольствие. Вот так. Скажи, твои жёны ласкали тебя вот так?

— Пока нет, — улыбается Груан’Ди. — Но теперь точно будут.

— Я не против, — чувствуя что близок выдыхает Костя.

Костя близок, однако у королевы другие планы. Она встаёт, валит его на кровать и усаживается сверху. Приподнимается, застонав опускается и вскрикнув резко садится.

— Девственница, — поднимает голову Император.

— Ух, — закрыв глаза выдыхает королева. — Какой размер… Я хранила себя для единственного. И этот единственный… Ты. А знаешь, это на самом деле больно. Но в тоже время, очень приятно…

— Я…

— Тс-с-с, — прижав палец к его губам качает головой Милена. — До утра никаких разговоров. Начали…

Криво улыбаясь, королева наклоняется вперёд, прижимает руки Константина к кровати и начинает быстро двигаться.

Утро. Светлая Империя. Понтифик.

Стоя на коленях у золотой статуи божества в виде молодой девушки с крыльями за спиной, Понтифик вознося молитвы Силам Света просит их о помощи. Конечно, он знает что Силы Света с ним и в стороне не останутся, но помолиться лишним не считает. Началась война. Со всей Светлой Империи собираются войска. Новость о том что зло пробудилось и начинает творить отвратительные и богопротивные дела объединила Светлых.

К радости Понтифика, перед лицом опасности все разрозненные культы и ордена объединились и жаждут уничтожить тёмные силы. Бесчисленная армия, уже через неделю выдвинется в Тёмные Земли. А потом, две волны подкрепления и Светлая Империя как в прошлый раз сметёт врага.

Многие, почти все погибнут в этой кровавой мясорубке. Отдадут жизни за благое дело. Подтвердят свою преданность Светлым Богам. И освободят дорогу Понтифику и его слугам. А потом, когда стороны будут практически уничтожены, Понтифик нанесёт решающий удар. Как и тогда, много лет назад, он сразит Тёмного Императора. Поднимет свой авторитет на заоблачный уровень, получит благословение богов и ангелов. После, со своими верными людьми, полностью зачистит Тёмные Земли. От мерзости их населяющей. От завистников, от еретиков служащих другим, ненастоящим Светлым Богам. И когда всё будет кончено, Понтифик напишет новую историю.

— Историю пишут победители, — улыбаясь своим мыслям шепчет он. — Скоро начнётся моя история. Моя! Война уже идёт! Приграничье на нашей стороне и уже затягивает удавку на шее тёмной мрази. Эрасия уже наверняка уничтожена. А без них…

— Понтифик, — врывается в зал взмыленный прислужник. — Понтифик… Извините за…

— Ничего, — вставая и поправляя белоснежные одежды кивает он. — За хорошие новости, я готов простить тебе такое бесцеремонное вторжение. Рассказывай. Эрасия пала? Нет? Ну давай, порадуй меня. Или… Ты принёс голову Милены Кровавой? Где она? Я хочу посмотреть в её глаза. Покажи…

— Понтифик, — упав на колени стонет прислужник. — Наш флот уничтожен.

— Как? Как это может быть? Что за отвратительная магия была использована? Какое святотатство совершили жалкие Эрасийцы?

— Дракон… Понтифик. Выжившие докладывают о том что с неба спустился золотой дракон и испепелил весь наш флот.

— Кастиан! — раненым драконом ревёт Понтифик. — Ничтожная тварь! Мерзкий выродок! Проклятие тебе и твоим шлюхам, больной ты ублюдок! Да чтоб ты мужчин любить начал и возжелал возлежать с ними!

— Понтифик, пощадите, — ложась на пол и закрывая голову руками плачет от страха прислужник.

— Тебя, — схватив посох и нанося по спине прислужника удары ревёт он. — Пощадить! В камеру кающихся. Стодневный обряд очищения! Сгинь!

Побитый прислужник постанывая уползает. Понтифик уходит к трону, садится и устало выдохнув смотрит в пустоту.

— Это тебе не поможет. Тебе, Кастиан, никто и ничто теперь не поможет. Даже если ты, собака бешеная, уверуешь в светлых богов, даже если они сами скажут пощадить тебя… Ты будешь умолять меня о смерти. Ненавижу… Ненавижу!

Глава 4

Полдень. Золотая Лилия. Королевский дворец. Константин.

После пробуждения и позднего завтрака, Милена тащит Костю подписывать договора и документы. Как только с этим улаживают и все стороны остаются довольными, гостей ведут на экскурсию в королевский сад. Во время которой Костя подмечает, что население Эрасии на самом деле по большей части женское. Ну и очень красивое.

Здесь, на десять девчонок, далеко не девять ребят, а в лучшем случае один. Да и тот, не солдат, не слуга, а монах. Условно монах, потому что здесь так называют отцов своих детей. Все мужики, с шестнадцати лет, как только на них обрушивается совершеннолетие, идут жить в храм Эйды. Рисковать ими никто не собирается, в солдаты никто не записывает. Мужики всю жизнь проводят в храме, где учатся, совершенствуются в физическом плане, играют в военные игры и восхваляют Эйду. Жрицы смотрят на них, выбирают. Умные становятся отцами учёных, жриц и всяких там советниц. Одарённые магией участвуют в воспроизводстве ведьм. Выдающиеся физическими показателями и умом, становятся отцами воинов. Инцест… Здесь такого понятия нет. То есть есть, но оно не работает от слова совсем.

Ответы в истории, которую Милена охотно рассказывает.

Когда-то давно, во времена становления Тёмной Империи, группа воительниц, потерпела кораблекрушение на этом острове. Орки, эльфы, люди, зверолюды, поскольку уплыть не смогли, решили остаться. Со временем перемешались так, что создали новую расу, позже названную в честь острова. Шли годы, население росло, прибывали беженцы, искатели сокровищ, первооткрыватели. Все они смешивались с Эрасийцами. Ассимилировались и укрепляли новую расу. Мощный природный источник магии помогал им в этом. Так поднялось и развилось государство Эрасия. Мореплаватели, земледельцы, садоводы.

Со временем прибыли послы из Тёмной Империи, предложили союз и установили портал. Закипел товарооборот, государство расцветало. Население жило в роскоши и достатке. Никаких делений на сословия, войн, междоусобиц. Из Империи приходили товары и механизмы для облегчения труда. Но в один день, всё прекратилось. Нападение на остров, тяжелейшие бои, многочисленные потери.

Эрасия заплатив страшную цену выстояла, Имперские войска охраняющие остров оказались уничтожены как и половина коренного населения. Помощь не пришла, Светлые маги отступая нарушили работу портала, удалили адрес Тёмной Империи. А потом катастрофа унесшая жизни ещё четверти населения. Все магические существа, начали умирать. Магия после нескольких вспышек исчезла.

Тогда и пришла Эйда. Ведьма когда-то отправленная Империей на защиту острова. Она, видя что народ вымирает, пошла на отчаянный шаг. Разобрала все имперские машины и механизмы. Из разнообразных кристаллов собрала на природном источнике установку и вернула магию. В меньшем количестве, но на жизнь хватило.

После этого Эйду начали почитать как божество, назначили королевой и… Через двести лет, установка начала сбоить. Эйда кинулась искать решение. Творила, изобретала, моталась по свету. Ответ нашла за морем, в стране под названием Тирония. Никто не знает какую цену Эйда заплатила, но когда вернулась, сказала что жрецы Тиронии поделились с ней запретными знаниями которые смогут помочь.

Запретные знания и разноцветный кристалл в виде розетки. Вот что привезла из-за моря Эйда. Дальнейшие события описываются как «Ночь Скорби.» Выступив перед народом и попросив прощения за то что уходит, Эйда передав бразды правления своей дочери, запирается в храме. В установку помещает привезённый кристалл и жертвует собой чтобы запустить механизм.

Магии больше не становится, но и с той ночи не убывает. Однако, она меняется. Ведьмы становятся сильнее, происходит перекос от чего рождаются в основном девочки.

Эрисия, во главе с королевой Миленой Первой, меняет правила и начинает жить по-другому. Со временем все привыкают, обычаи подправляются. И так царивший матриархат выходит на новый уровень.

— Печальная история, — вышагивая рядом с королевой хмурится Костя.

— Это история про героизм и самопожертвование ради народа, — вздыхает Милена. — Так и должны поступать настоящие Повелители.

— Полностью с вами согласна, — хвостом поправляя очки кивает Груан’Ди. — А… Королева позволит нам посмотреть на установку?

— Боюсь, что это невозможно. Нет, не из-за принципов или правил. По завету Эйды, открывать хранилище запрещено. Там спрятано не только благословение наш народ оберегающее, но и страшное проклятие. Открыть дверь в скрытый под храмом комплекс, значит обречь народ Эрасии на вымирание. Так сказано в кодексе написанном Миленой Первой. А вы с какой целью интересуетесь, госпожа Груан’Ди?

— Не из праздного любопытства. И навредить вам я не хочу. Меня интересует кристалл из легенды. Сами понимаете, спасая вас, мы начали войну. Сейчас нам пригодятся любые средства. И если есть кристалл, способный изменять магию, нам такой нужен.

— Тогда вам надо отправляться в Тиронию, — улыбается Милена. — Все ответы там. Но, на переговоры они не настроены. Очень своеобразный, религиозный и осторожный народ.

— Что вы о них знаете? — интересуется Костя.

— Они высокие, мускулистые. У них треугольные торсы и угольно-черные волосы. Мужчины носят маски изображающие птичьи и звериные головы, у женщин волосы заплетены в десятки косичек. Обожают золото. Живут… Их материк южнее и там очень жарко. О себе практически не рассказывают. Наши купцы, кто плавал к ним, рассказывают про огромные города в пустынях и исполинские статуи.

Величественные храмы и усыпальницы в виде каменных пирамид. Умелыевойны, по рассказам пиратов. Талантливые маги и алхимики. Поклоняются Аоше. Но кто это неизвестно. Одни описывают её как огромную кошку, другие как великана, третьи утверждают что Аоша не существует и это просто верование. Мы не знаем. Нас связывает только торговля, никакого культурного обмена не происходит.

— Очень интересно, — бормочет Константин. — А чем торгуете?

— Дарами моря, — улыбается Милена. — Оружием, у них нет железа, они используют бронзу. Кристаллами, украшениями. Они очень любят наш мёд и фрукты. Особенно Женственные Яблоки.

— Об этом подробнее, — собирается Груан’Ди.

— Женственные Яблоки, — срывая с ветки нежно-розовый плод кивает Милена. — Наше сокровище. От него растут грудь и таз становится шире. Попробуйте…

— Интересно. Я думаю, нам стоит купить партию.

— Первую партию отправим как подарок твоим замечательным жёнам, — кивает Милена.

Берёт Костю за руки, прижимается. Тут же отстраняется и наклонив голову смотрит… Костя услышав чавкающие звуки, оборачивается и видит Груан’Ди которая с жадностью поедает яблоки.

— Фто?

— Груан’Ди, милая, — морщится Костя. — Ну куда тебе? Ты и так у меня…

— Нет предела совершенству, — вытирая губы скалится дракон. — Надо сёстрам набрать.

— Вы же домой не собирайтесь? — с тревогой глядя на Костю спрашивает Милена. — Вы же задержитесь?

— Дня на три, моя королева. А потом, нам нужно будет лететь домой…

— Не обязательно, — закидывая в рот яблоки скалится Груан’Ди. — Мей уже в курсе, мы чувствуем друг друга. Ульфер и Эльза уже приступили к сборке портала. С нами всё хорошо, все скучают но не волнуются. Можем гостить.

— Извини, Груан’Ди, — смотрит на неё Милена. — Мне просто интересно. Как при таком размере и силе, ведя себя как невежда, ты делаешь это так красиво и грациозно?

— Это я перед Костей выделываюсь. Хочу чтобы любил сильнее. Ой… У меня тут яблочки закончились. Я к другому дереву подойду, ладно? Спасибо.

Пока дракон аккуратно собирает и ест яблоки, Костя и Милена садятся в беседку, обнимаются и целуются…

Дела улажены, стороны в восторге. Однако теперь Костю съедает любопытство. Аоша, Тирония, кристаллы, тайные знания, прошлое. Конечно, Император понимает что сейчас не самое подходящее время для путешествий и поисков, но это шансы. Шансы на выживание.

Три дня спустя. Золотая Лилия. Милена IX.

Стоя на балконе башни, королева всхлипывая и вытирая слёзы смотрит вслед удаляющемуся дракону. Машет платком и кричит что будет ждать их. Кричит пока дракон не исчезает в облаках.

— Пора, — вытирая лицо качает головой Милена. — Рано, может не получится, но ждать я не могу.

Зайдя в башню, королева хлопает в ладоши. Тут же из потайных дверей выходят служанки, жрицы и ведьмы. Служанки раздевают её, ведьмы читают заклинания, жрицы расставляют вокруг королевы кристаллы и отходят.

— Моя королева, вы слишком торопитесь, — качает головой ведьма. — Слишком рано.

— Прояви свой талант, Элия, — кривится королева. — Или сильнейшая ведьма Эрасии уже не может справиться со своими обязанностями?

— Дело не в этом, моя королева, — почтительно кланяясь качает головой ведьма. — Дело в том, что четыре дня…

— Удиви меня. Сделай невозможное. Мне сто двадцать лет! Я хочу.

— Мне четыреста, — встряхнув руки ворчит ведьма. — Я тоже хочу.

— Элия, пожалуйста, — шмыгнув носом стонет Милена.

— Расслабьтесь, моя королева. Ритуал несложный. Просто несколько секунд не двигайтесь. Закройте глаза, выдохните и представьте своего любимого.

— Любимый, это громко сказано.

— Ага, — мотает головой ведьма. — Нежный, заботливый, не попытался сбежать от своих обязанностей, а сам вызвался помогать вам с ребёнком. Кто это если не любимый?

— Ну да… Давай уже быстрее. Не терпится мне.

Вздохнув ведьма берёт белый кристал, закрывает глаза и проводит рукой над животом Милены. Шепчет заклинание, глядя на синеющий кристалл выкатывает глаза. Икает, отходит и вытирая рукой щёки пытается что-то сказать.

— Что?! — не выдерживает королева.

— У вас получилось, — шепчет ведьма. — Моя королева! У вас получилось! У вас будет дочь. Так, всё, никакого вина и табака. Трубку вашу я спрячу. С сегодняшнего дня, здоровый образ жизни. И никаких нервов.

— Да как теперь не нервничать? А… А что если он не прилетит? Что если…

— Я видела как вы смотрите друг на друга, — пытается успокоить её ведьма. — Просто партнёры так не смотрят. Успокойтесь, теперь вам нельзя нервничать. Вот увидите… Я даже больше скажу, ваш Тёмный Император вернётся раньше чем обещал. Полетит из Тиронии и обязательно навестит вас.

— А… Ошибки быть не может?

— Ошибка исключена, — кивает ведьма и отходит к стене.

— Мне страшно.

— Так и должно быть. Это естественно…

— А-а-а-а-а! — кричит королева и начинает прыгать на месте. — Сообщите всем!

— Рано.

— Тогда… Тогда! Тогда сообщите отцу!

— И тут рано.

— Тогда что делать?

— Для начала одеться, — кивает ведьма. — Потом успокоиться. Ну а потом…

— А живот скоро вырастет?

— Эх… Скоро…

Некоторое время спустя. Где-то над морем. Константин.

Четыре дня пролетели как минута. Сидя на спине Груан’Ди, которая за каким-то интересом летит обычным способом, то есть машет крыльями и оглядываясь выпускает из ноздрей струи розового дыма, Костя пытается понять что с ней не так и что изменилось.

Мысли разные. От того что дракон чего-то не договаривает, до того что на неё подействовали чудо яблоки. А вообще, по мнению Императора, пока что поездка складывается более чем удачно.

Светлые хорошо так получили по соплям и потеряли около двухсот гружённых солдатами боевых кораблей. С Эрасией подписаны ну очень выгодные договора. Осталось только запустить похожий на звёздные врата портал и товарооборот… В Империю хлынут нужные товары. Фрукты, мёд, разнообразные сорта рыбы, высококачественная бумага, в разы качественнее чем производят в Лэртоне.

Константин понимает что это небезопасно, не хочет повторять прошлых ошибок, потому как именно порталы внесли существенный вклад в уничтожение Империи, но по-другому пока никак. Империя представляет из себя жалкое зрелище, это бледная тень прежнего государства. Без союзников в данное время никак. Да и отдавать такие богатые земли Светлым просто непростительная глупость. И тут можно было использовать корабли северян, всё-таки и флот у них есть и выход к морю. Но это слишком долго. Корабли будут идти месяцы, да и зимой вся навигация прекратится.

— Хи-хи, — оглянувшись хихикает Груан’Ди. — Ты такой милый когда думаешь.

— В чём причина твоей радости?

— Да так, настроение хорошее. Тебе не нравится?

— Нравится, просто ты ведёшь себя странно. Как будто что-то знаешь, но не говоришь.

— И это есть. Я не говорю многое. Не потому что хочу скрыть, а потому что время не пришло.

— Драконы, — вздыхает Костя. — Ну хоть не ленивая.

— Раньше была, но после свадьбы, отхватив часть твоего проклятия мне вообще на месте не сидится. Никогда не думала что буду радоваться проклятию. Ещё сильнее я обрадуюсь, когда наши дети унаследуют его. Ты только представь. Миленькие маленькие полукровки. Не вечно сонные как Моана, а активные, любопытные и жизнерадостные.

— Ага, я буду рад. Однако на Моану проклятие не действует.

— Просто она ночью активна. Присмотрись к ней и вспомни разницу. А вообще, то что мы обернули проклятие в пользу, мне очень нравится. А теперь закрой свои глаза и посмотри моими.

Костя так и делает. Груан’Ди прекращает махать крыльями, резко поднимается вверх, летя над облаками стремительно набирает скорость и всматривается вниз. А там…

Песчаные дюны. Огромные оазисы. Города, храмовые комплексы. На побережье порты, множество кораблей и монументальные статуи сфинксов. Пирамиды, сверкающие золотом арки. Дороги… Среди пустыни бескрайние зелёные поля между реками. Горы покрытые снегом у подножия которых непроходимые леса.

— Египетская сила, — восклицает Костя. — Кажется, я кое-что вспоминаю. Тирония, они держали нейтралитет. По невыясненным причинам. Груан’Ди, кажется мы зря сюда припёрлись.

— А мне кажется что нет. Смотри сколько магии. У них своё Каменное Сердце. И магия эта… Она очень похожа на ту что в Эрасии. По вкусу отличается. Думаю, там нас ждёт много интересного. Тут всё буквально светится.

— Ты удивлена?

— Ага, — кивает дракон. — До предела. Знаешь, мне даже жаль что столько лет, я была ленивой. Знала бы, я бы две тысячи лет назад встала под твои знамёна. Мой народ — никчёмные тунеядцы.

— Да брось… Ты лучше скажи как заставляешь лучи света изгибаться. Ты умеешь заглядывать за угол, приближаешь…

— Это магия. Лучи света изогнуть я не могу, у меня на это гравитации не хватит. А вот магия, вполне себе. Позже я научу тебя этому.

— Буду признателен. Милая, мы летим с миром, договариваться о дружбе. Давай без спецэффектов.

— Тогда держись.

Сложив крылья, дракон резко снижается. У самой воды замедляется и как будто лениво летит вперёд.

До побережья далеко, однако на попадающихся кораблях от вида дракона случается паника. Некоторые матросы, даже в воду прыгают.

— Нас заметили, — оглядывается Груан’Ди. — Над городами вспыхивают магические щиты. Где садится будем?

— Там где магии больше всего. Спокойно, я мало чего помню, но уверен что первыми они не нападут. Летим.

И они летят, за полчаса долетают до побережья. Дракон делает круг над портовым городом и улетает к самому мощному источнику магии. Расположенному в самом большом городе. По пути Костя созерцает величественные храмы и пирамиды. Ну и, множество каменных и золотых сфинксов, которым здесь как он понимает поклоняются. Потому что они везде. Везде и разных размеров.

— А пирамиды здесь, не только усыпальницы, — качает головой Груан’Ди. — Они, конечно, есть. Но в основном, в них живут люди. Почти люди. От тех что в Лэртоне, они отличаются. Я бы сказала — подвид. Или наши подвид. Ого!

— Что там?

— Впереди целое поле кристаллов. Необычных. Надо взять образцы. Мы почти на месте.

У ворот самого большого города, прямо перед стражей, Груан’Ди плавно садится и не выделываясь спускает с себя Константина. Принимает человеческий облик, поправив хвостом очки и жутко скалясь берёт Костю за руку. Вместе они подходят к стражникам…

— Бронеюбка, наплечники, шлемы в виде головы сокола, — на ходу ворчит Костя.

— И магическое оружие в руках, — шепчет Груан’Ди. — Если что, просто падай и закрывай руками голову.

— Надеюсь без это обойдётся…

— Рад приветствовать вас, чужеземцы, — выйдя из-за стражника кланяется старичок замотанный в простынь.

— Египетская сила, — рассматривая его головной убор, макияж и характерную для фараонов бороду улыбается Костя. — Здравствуйте. Я…

— Ваш визит был ожидаем, — кивает старичок. — Прошу за мной. Наместник ждёт встречи с вами.

Мотнув головой, Костя кивает и крепче сжав руку Груан’Ди, идёт к воротам.

Глава 5

Проводят их сначала по городу. Где всё по мнению Константина чисто и красиво. Широкие вымощенные камнем улицы, тротуары. Из транспорта носильщики таскающие палантины, колесницы запряжённые нелетающими птицами. Повозки которые тащат неуклюжие с виду массивные рептилии. Народ как замечает Костя, разодет в Египетском стиле. Разве что большинство женщин с дрэдами на головах. Ну и сфинксы... Везде статуи и статуэтки сфинксов. Они изображены на домах, на одежде, на украшениях. На броне стражи.

Стража здесь серьёзнее и выглядит внушительнее. На каждом магические доспехи, шлемы выполнены в виде голов соколов и других хищных птиц. В руках гудят магические испещрённые рунами щиты. Оружие, в основном глефы искрятся разрядами молний.

Архитектура... Дома, в том числе и многоэтажные больше напоминают храмы. Каждое строение, то есть входы украшают золотые статуи сфинксов. Но сфинксы здесь другие. Те что видел Костя в том мире, представляют из себя льва с человеческой головой, здесь же в той же позе что и привычные сфинксы, человеческая девушка с кошачьими чертами. Ноги, хвост, уши... При этом статуи довольно пахабные. Грудь слишком большая, талия тонкая, попа...

Вспомнить хоть что-нибудь вообще не получается. Костя, со скрипом доходит только до того, что дела с ними вёл кто-то из советников. Или жён... Но тогда сфинксов однозначно не было. Была уйма богов, богинь и мелких божеств.

Вроде как бог отец, отвечающий за свет. С другой стороны его жена, богиня тьмы. И их четыреста детей. Светлые, тёмные и нейтральные. Которые не враждовали, а поскольку все родственники, то конкурировали друг с другом. Без крупных пакостей.

Ещё Косте, кажется, что дела были очень даже серьёзными. Вроде бы сюда когда-то вёл портал. А может и нет. Потому как никакой конкретики.

- Вижу, вы потрясены, - улыбается идущий впереди старичок.

- Не то слово. Я в шоке. А...

- На все ваши вопросы ответит наместник, - кланяется старичок. - Я просто жрец. Моя задача встретить вас и вашу жену, и сопроводить во дворец.

- Спасибо. Весьма любезно устроить нам такой приём. Однако... Не могли бы вы кое-что уточнить. Понимаете, мы с женой никогда здесь не были и по незнанию можем повести себя не так как здесь принято. Будьте добры, уважаемый жрец, хоть немного просветите нас как именно нам надо себя вести.

- Самое главное быть собой, - улыбается старичок. - Наместник, правитель нашего города, не любит фальши и терпеть не может грубиянов. Вы же... Ну, вы ведёте себя прилично, вежливо, даже по отношению к такому как я. Это хорошо.

- Я уважаю старших.

- Похвально и без фальши, - улыбается жрец. - Обычно, меня, когда я выхожу встречать гостей, называют не иначе чем - эй ты. А вы... Прошу за мной.

Они идут дальше. Проходят по улице, минуют площадь и останавливаются у храма. От вида которого Костя открывает рот и не знает что сказать. Красота неописуемая. Золота и драгоценных камней столько что глаза режет.

Они поднимаются по лестнице, долго идут и попадают в зал где гостям предлагают привести себя в порядок и отдохнуть с дороги.

Слуги показывают где что, набирают неприлично больших размеров ванну, добавляют ароматные зелья. Приносят чистую одежду, старую предлагают отдать им для стирки. Жрец говорит что Наместник пригласит их позже и уходит.

- Купаться! - щелчком пальцев убирая с себя одежду визжит Груан'Ди.

- Охренеть, - от её вида уронив полотенце кивает Костя. - Блин, какая же ты у меня...

- Ты мне льстишь, - немного уменьшаясь и забираясь в ванну улыбается она.

Садится, откидывается на спину и жестом зовёт Костю к себе. Два раза повторять не приходится. Костя едва ли не быстрее дракона раздевается и забирается в воду. Приваливается спиной к жене...

- Ты такой милый, - обнимая его стонет Груан'Ди. - Такой маленький, хрупкий, беззащитный. Знаешь, мне даже иногда страшно за тебя. Я боюсь, что сломаю. Однако, твой характер... С тобой, уже я чувствую себя хрупкой и беззащитной.

- За тот раз извини. Я не знал о твоих намерениях и нагрубил.

- Ты грубил древнему дракону. Это поступок. Бывают, конечно, слабоумные, которые степень угрозы не воспринимают. Но ты... Ты готов был погибнуть защищая своих жён. Теперь я очень рада тому, что я с тобой. Чувствую себя в безопасности.

- С драконами не так?

- Ну как тебе сказать, - вздыхает Груан'Ди и утыкается носом в макушку Кости. - Там всё сложно. Когда не знаешь что такое любовь то легко можно принять за это долгие и нудные отношения между представителями моего вида. Вы живёте по-другому, быстро, ярко, у вас нет времени десятилетиями крутить романы. А у нас есть и все мы этим пользовались. У нас нет понятия красоты. Драконы, для нас, это драконы и выбираем мы ты не поверишь удобного. Если конечно за нас не выберут. Мы не можем стоять, смотреть на закат и восхищаться обороту планеты вокруг своей оси. Не видим красоту звёзд на ночном небе, природы, других существ для нас только три определения: забавные, нейтральные и опасные. Мы скучны... Так было раньше. Но сейчас, получив от тебя такое благо как любопытство, я смотрю на мир по-другому. Я вижу больше. С удивлением для себя я открываю поразительные вещи. Вкус булочки с маслом на завтраке и сладкий травяной чай. Лица моей семьи. Поцелуи, объятия, тёплые слова. Мне стыдно признаться, но теперь я радуюсь таким обыденным вещам как полёт. Сон в твоих объятиях, вкус твоих губ, твои взгляды, комплименты. Такое милое стеснение. Я теперь живая. И я сделаю всё чтобы не потерять то что нашла. То что получила...

- Красивые слова.

- Это чувства, - вздыхает Груан'Ди и протягивает руку. Превращает указательный палец правой руки в коготь и разрезает на левой кожу: - Кровь Древнего дракона. Выпей. Грядут страшные времена, полные горя, боли и отчаяния. Прошу тебя, прими мой дар. Прими как проявление моей любви, любви и преданности.

- Груан'Ди... Зачем? Я...

- Пей, Император. Это поможет тебе. Ты станешь сильнее, крепче, живучее. Не бойся, это от чистого сердца. Я этого хочу, всей душой. А потом, дай мне свою кровь. Этим ты привяжешь меня.

- Но мы и так связаны магическим браком.

- Мы - да. Осколок Каменного Сердца в моей груди - нет. Костя, я не хочу терять тебя. Я не хочу однажды узнать о том, что ты защищая нас погиб. Пожалуйста, пей...

Понимая что дело более чем серьёзное, потому что всегда весёлая и на позитиве Груан'Ди, вот-вот расплачется. Костя гладит её руку и припадает к ране. Закрыв глаза пьёт обжигающе-горячую кровь и чувствует себя более чем странно. Кровь древнего дракона, густая как свежий мёд и крепкая как водка. На вкус горьковатая и в тоже время очень приятная. Она наполняет тело силой, проясняет разум и наполняет самой магией. От крови, перед глазами Константина вспыхивают яркие и реалистичные картины. Прошлое самой Груан'Ди, то что она знает, но пока не рассказывала.

- Ты... - отрывается Костя. - Почему ты...

- Сразу не рассказала? - прижимая Костю к себе скалится Груан'Ди. - А ты бы понял? Нет, я не считаю тебя глупым и не сомневаюсь в силе твоего разума. Но, возможно, ты не осознал бы всего масштаба. Да и потом, с ходу такие новости не вываливаются. Можешь считать меня обманщицей. Я...

- Спасибо.

Хихикнув, Груан'Ди наклоняет голову Императора, проводит когтем по его шее, аккуратно разрезает кожу и длинным языком слизывает вытекающую кровь.

Константин же понимает, что план Груан'Ди уже работает. Его самого переполняет сила. Он каким-то непостижимым образом чувствует дракона и хоть невероятно слабо, но слышит её мысли. А ещё он слышит мысли Каменного Сердца в её груди. Они теперь едины. Едины и это ещё сильнее разогревает уверенность Императора.

- Мы победим, - улыбаясь кивает Костя.

- Несомненно, мой Император, - поцеловав его в шею где рана уже затянулась, выдыхает облака розового пара дракон. - Несомненно. А теперь...

- А теперь встань. Хочу получше рассмотреть свою красавицу жену.

Хихикая, Груан'Ди отталкивает мужа, встав в цент ванны увеличивается до трёх метров ростом, подняв руки крутится на месте, поворачивается спиной и слегка наклоняется. Оглядывается и улыбается. Видит как Костя рвётся к ней, начинает смеяться, но тут округляет глаза и открыв рот вываливает язык. Хвостом опутывает шею Константина и сильнее прижимает к себе его голову.

- Мне нравятся твои вкусы, - стонет Груан'Ди. - Только... Нежнее.

****

Вечер. Одетые в белые туники Костя и Груан'Ди сидят за столом и вводят в смущение многочисленных слуг и охрану. Если у Кости всё в порядке, туника подошла ему идеально, то у Груан'Ди проблемы. Стать меньше двух метров она не может, как и объемы своей красоты уменьшить. Одеваться, то есть создавать на себе привычную одежду считает неприличным. Из-за того что объёмы более чем впечатляющие... Снизу туника коротковата. Сверху сильно узковата и на такие формы явно не рассчитана. Поэтому формы, при каждом движении вываливаются и заставляют стражников и жрецов отвернуться.

- Да что такое, - вправляя показавшуюся левую грудь ворчит дракон. - Вообще никак.

- А мне нравится, - улыбается Костя. - Эх, Груан'Ди... Красота так и рвётся наружу. У тебя спина не болит? Всё таки...

- Наместник! - возвещает вошедший в зал мальчик. - Орис Мудрый! Уважаемые гости, прошу вас встать в приветствии.

Костя и Груан'Ди встают, выпрямляются. На груди дракона рвётся ткань, грудь полностью освобождается, от чего стражники и жрецы отворачиваются и руками закрывают глаза. Служанки и жрицы смотрят с завистью. Груан'Ди краснея прикрывается руками, что получается откровенно плохо...

- Если девушке неудобно, - скрипит старческий голос. - То она вполне может надеть что-нибудь более подходящее и привычное.

- Спасибо, - создав на себе одежду кивает Груан'Ди.

- Наместник, - кивнув тому же самому старичку который встречал их улыбается Костя. - Удивлён.

- И честен, - проходя к трону во главе стола кивает Орис. - Слова тут излишни. Я, не сочтите за неуважение, умею видеть и слышать мысли. Прошу вас, присаживайтесь. Ужинайте. Силы вам понадобятся.

- Стесняюсь спросить...

- Не стоит стесняться, - улыбается Орис. - Ваши помыслы чисты, а намерения... Хоть и не благородны, злость внутри вас присутствует. Но, победить врага, защитить свой народ и найти союзников, как по мне более чем достойные мотивы.

- Спасибо.

- Не буду ходить вокруг да около, - пододвигая к себе тарелку кивает Орис. - Сразу к делу. Никаких дел мы с вами вести не будем. Мы не станем друзьями, союзниками и торговыми партнёрами. Никаких договоров, соглашений и чего-то прочего. Ничего, ровно до тех пор, пока Аоша не признает вас. С ней вы встретитесь завтра утром, поэтому вам и нужны силы.

- Позвольте, полюбопытствовать, уважаемый, а что будет если госпожа Аоша меня признает?

- Госпожа, - с сочувствием глядя на Константина качает головой Орис. - Аоша есть божество. Её воля абсолютна, а мудрость безгранична. Ещё два года назад, она предсказала ваше появление здесь. Завтра вы встретитесь. Если всё пройдёт так, как она предрекала, вы получите всё. Если нет, вход в Тиронию навсегда будет закрыт для вас. Опережая вопросы, расскажу нашу историю.

Отпив вина, Орис закрывает глаза и рассказывает свою историю. Которая, кажется Константину более чем невероятной.

Всё началось очень давно. Много тысяч лет назад, когда в другом мире открылся портал и затянул туда целый город. Огромный город на двести тысяч жителей. Попав в схожую с их родным миром среду, пришельцы не унывая взялись за дело и начали строить свою цивилизацию. Обладая магией и усиливая свои способности магией найденного здесь Каменного Сердца тиронцы возводили города, поворачивали вспять реки возделывали поля. И с интересом наблюдали как за морем поднимается Тёмная Империя. Обладая врождённой телепатией и чувствуя угрозу тиронцы к контактам не стремились. Наоборот, старались всячески скрыть своё присутствие. А после небольшой войны со Светлыми вообще на дно залегли. Живя в изоляции оттачивали мастерство магии и телепатии. Как могли старались спрятаться.

Однако... Две тысячи лет назад, почти как сегодня, им на голову свалился Тёмный Император. Он ничего не требовал, не предлагал, он лишь описал угрозу и попросил сохранить его сокровища, за которыми он в последствии и явится.

Жрецы, вельможи, военачальники и прочие, после длительных совещаний пришли к выводу, что раз незванный гость борется с абсолютным злом, то помочь ему можно. Кастиан же получив разрешение и выплатив нехилую сумму золотом, приступил к созданию хранилища. Имперсие маги разрывали землю и зарывались на десятки метров вниз где из камня создавали титанических размеров комплекс. Другие маги и рабочие, через установленный портал, свозили на непонятных для местных машинах и механизмах какие-то грузы.

На всё ушёл месяц, как строка подошла к концу, Кастиан и все кто бы с ним попросили жрецов стереть им память. Что жрецы, надеясь на то что Кастиан не вернётся - сделали. Проводили и забыли. Ненадолго. Началась война. Тёмная Империя захлебнулась в крови. Обезумевшие Светлые высадились на побережье и пошли сносить города. Маги, воины в магических доспехах, жрецы, все они гибли под натиском чудовищ порождённых Светлыми.

В час отчаяния, когда фараон и все жители потеряли надежду, случилось нечто. Из песка, вокруг построенного Кастианом хранилища полезли металлические люди. Они без страха и жалости уничтожали чудовищ. Спасали жителей, помогали крестьянам. Освобождали захваченные и осаждённые города. Выкрикивая имя Тёмного Императора они освободили Тиронию. Металлические люди погибли почти все, но миллионную армию чудовищ уничтожили.

За это, Кастиана начали уважать. Фараон, учитывая бедственное положение Тёмных, приказал собирать войска и отправляться. Металлические люди пытались активировать портал... Произошла катастрофа.

Сверхмощные вспышки магии унесли жизни всех оставшихся металлических людей, перегрузили Каменное Сердце, которое выплеснув магию уничтожило почти всех магов Тиронии.

Природа начала погибать, температура упала, с неба сыпался лёд. Реки и озёра замёрзли. Урожай погиб. Неготовые к таким катаклизмам жители, начали вымирать.

И казалась бы, хуже уже не будет. Но тут повреждённое Сердце взрывается и практически добивает народ Тиронии. От взрыва рвётся пространство. С неба на обречённых, измученных голодом, болезнями и потерявших всякую волю к жизни жителей, сыпятся чудовища. Которые пожирая людей, сражаются друг с другом. И тут, среди всего этого ужаса, появляются они. Небольшая группа существ очень похожих на сфинксов. Приходят и сразу же становятся предметом поклонения. Воспринимают это как должное и обещают помочь.

Устроив ужасную войну, они уничтожая чудовищ и погибая, спасают жалкие остатки выживших жителей, пытаются исцелить почти уничтоженное Каменное Сердце. Что с трудом, но получается. К тому моменту, сфинксов остаётся всего двое. Аоша и её сестра Митара. Митара, будучи отравленной ядом чудовищ, жертвует собой чем восстанавливает Сердце. Аоша, оплакивая сестру, обещает горстке выживших, что не покинет их. Становится божеством и купаясь в лучах веры, ведёт народ к процветанию. А недавно, два года назад, Аоша сообщает жрецам, что скоро всё может повториться. Но в месте с этим говорит что Тёмный Император вернётся и уничтожит лживых светлых богов.

- Я вернулся, - кивает Костя.

- А вы в этом уверены? - глядя на него щурится Орис. - Кто вы? Кастиан? Константин? Вы сами не знаете. Да, деяния ваши и намерения мне очень нравятся. Но тот ли вы Император каким хотите показаться?

- Вы не видите?

- К сожалению нет, - качает головой Орис. - Я вижу туман, скрывающий истину. Взглянуть сквозь туман и рассмотреть сможет только Аоша. Поэтому, наш приём так холоден.

- Вот же ты дел понаворочал, - слушая и одновременно с этим поглощая жареное мясо с огромного блюда качает головой Груан'Ди.

- Кастиан поступил правильно, - улыбается Орис. - Сохранил свои сокровища, спас наш народ. Знаете, мне кажется, он знал что погибнет. Знал, но ничего сделать уже не мог. А вы, Константин, можете... О нет, не волнуйтесь. Хранилище не тронуто. Наоборот, мы всеми силами охраняем его и следим чтобы всё работало. Сама Аоша, периодически заходит туда и проверяет кристаллы и вязи символов.

- А как вы...

- Остальное, - улыбается ему Орис. - Вам расскажет Аоша. Если признает. Хм, сразу попрошу вас, Константин, не юлите перед ней. Она видит в тысячи раз лучше меня. Не терпит лжи, лицемерия и подхалимства. Она будет проверять каждое ваше слово. Постарайтесь чтобы слова и мысли не расходились. И вашей очаровательной жене обязательно скажите, что на любую силу, найдётся другая сила. Древний Золотой дракон, существо могущественное. Но не бессмертное.

- Вы пугаете меня? - клацнув зубами спрашивает Груан'Ди.

- Ни в коем случае. Я лишь хочу чтобы вы при разговоре проявили благоразумие. И вы не поверите, я очень хочу чтобы Аоша признала вас. Не могу объяснить причину моих столь необычных желаний. Пока не могу. Ешьте, пейте, отдыхайте. Силы вам понадобятся. Завтра. Меня же прошу простить, возраст подводит. Две с половиной тысячи как-никак. Хе-хе...

Костя и Груан'Ди встают, кивают Наместнику, провожают его взглядами и садятся.

- Что думаешь?

- Честно, не знаю, - разводит руками Груан'Ди. - Сфинксов я не встречала. Я даже не подозревала что они существуют. Однако, Орис уверен в том, что против Аоши шансы у меня небольшие. Не будем рисковать. Просто будь собой и как всегда говори что думаешь. А теперь ешь и пойдём спать.

- Подготовка?

- К чему? - спрашивает Груан'Ди. - Я её присутствия не улавливаю. А если она может скрыться от меня, то существо по-настоящему серьёзное. Ешь. Попробуй вот это мясо. Просто объедение. Надо будет рецептик узнать. Костя?

- Что?

- Я тебя сейчас на колени к себе посажу и силой накормлю. Ешь!

Костя ест. А заодно думает и понимает какими именно знаниями поделились местные с Эйдой. Ну и не понимает как именно самопожертвование может исцелить Каменное Сердце.

Глава 6

Утро, торжественная процессия во главе с Орисом, пешим ходом выдвигается в храм. Кроме Ориса, Константина и Груан'Ди присутствуют: пятьсот стражников для охраны Аоши от странных чужаков, двести жрецов и жриц для восхваления божества и чтения ей хвалебных молитв, сто пятьдесят пар носильщиков с носилками на которых подношения, потому как божество не что-то эфемерное, а живое и любит хорошо покушать. В основном божество любит мясо, молоко и рыбу. А ещё, со слов Ориса, сфинкс любит пудрить мозги, устраивать допросы и буквально докапываться до тех кто к ней приходит. Всё это для проверки, дабы узнать намерения и рассмотреть расходятся ли слова и мысли человека.

Ещё Орис говорит что Аоша девушка настроение и настроение это меняется несколько раз в минуту. Сначала она приветлива, через секунду может накричать и тут же бросится успокаивать. Успокоив явившегося к ней, отвесит удар и будет угрожать.

Но это только с чужаками. Своих Аоша не трогает.

Отмахав по пустыне километров двадцать, процессия приходит к огромному храмовому комплексу. Здесь всё из золота и белого мрамора. Повсюду статуи сфинксов и фараонов. Есть даже статуя Ориса. Но есть и странности, множество статуй повалено. Другим отбили головы и сбили лица.

- Лжебоги, - не дожидаясь вопросов хмурится Орис. - Мы уничтожили их.

- Отказались от веры?

- Не совсем, - вздыхает Орис. - Вера нужна, без неё никак. Но поклоняться выдуманным персонажам... Когда началась война и чудовища Светлых напали на Тиронию, жрецы убеждали нас что боги посылают нам испытание. Что посмотрев на нас, на то как мы сражаемся, боги помогут нам. А помогли нам, железные люди Кастиана. Конечно, жрецы попытались выставить всё как помощь богов, но им мало кто поверил. Последующую магическую катастрофу, жрецы выставили как наказание за наше неверие. Факты и данные разведки, слова наших колдунов и ведьм они отвергали. А когда в мир пришли чудовища из порталов, жрецы запретили нам сражаться. Они утверждали что через смерть мы найдём спасение. Люди... Войны, маги, ведьмы, просто шли на убой. Жрецы же... Аоша настоящая. Если у нашего народа появляется проблема, она сама выходит к нам и решает её. Она здесь, с нами. Она руководит, не бросает, не требует жертв. Она настоящая правительница Тиронии.

- А наместники вы, как я понимаю...

- Вы правильно понимаете, Константин, - улыбается Орис. - Аоша правит, а мы помогаем. Сейчас мы придём и я прошу вас, будьте осторожнее. За мной.

Идут ещё почти час. Приходят к белой пирамиде. У раскинувшегося у подножия храма, жрецы встают на колени и хором зачитывают молитвы. Носильщики составляют на столы еду и с поклонами удаляются. Орис глядя на вход в пирамиду кивает, низко кланяется и сказав что их попросили не мешать, уходит.

Костя и Груан'Ди, остаются одни. Смотрят на вход...

- Судя по размерам входа, - поправляя очки скалится Груан'Ди. - Дамочка не такая уж и большая. Я побольше буду...

- Да ты что? - раздаётся за спиной приятный мурлыкающий голос. - Думаешь дело в размере?

Костя медленно поворачивается, и видит перед собой... Видит огромную голову. За ними на полу лежит гигантская девушка и с интересом их разглядывает.

Девушка симпатичная. Бело-мраморного цвета кожа. Угольно-черные волосы с золотыми украшениями на них. Кошачьи уши... Огромные чёрный глаза. Серая помада на пухлых губах, серые тени на веках. Одето это чудо...

На груди зелёная с жёлтыми полосками ткань, ниже чёрная юбка.

Улыбаясь и демонстрируя длинные острые клыки Аоша мурлыкает и размахивает длинным пушистым хвостом.

Константин же понимает что она на самом деле довольно большая. Стоящая рядом с ним, трёхметровая Груан'Ди, едва ли дотянется ей до макушки. Конечно, в форме дракона она во много раз больше, но так...

- Госпожа Аоша...

- Осколок души Тёмного Императора, - укладываясь на бок мурлыкает она. - Осколок слабый, но хитрый. Слившийся с душой смертного ребёнка в другом мире. На что только не пойдёшь ради выживания.

- Это было...

- Неосознанно, - кивает Аоша. - Нда... Понимаю. Так зачем ты пришёл ко мне?

- Я думаю, вы уже всё знаете.

- Разумеется, - перевернувшись на живот и едва не сдувая Костю своим дыханием улыбается она. - Тебя гложат сомнения. Ты судорожно пытаешься найти выход. Защитить свой народ и тех кого любишь. Мне это нравится. Не буду терзать тебя, скажу сразу. Ты, с виду один из многих. Чувствую я троих кроме тебя. Один в последствии откажется править, второй ещё не родившийся хоть и будет иметь задатки, но окажется слишком юным и никогда не вернёт навсегда потерянную память. Третий... Третий долгое время будет просто дураком. Но ты...

- Я?

- В тебе есть сила, - мурлыкает Аоша. - Сила духа. В тебе есть любовь, ответственность, сострадание. Ты проклят, но даже пытающееся убить тебя проклятие, ты оборачиваешь в пользу. Ты меняешь им других. Эх, мне бы такое проклятие. Я бы изменилась. А так, стара я стала. Всё больше сплю и вспоминаю молодость.

- Сколько тебе?

- Каков нахал, - выгнув спину и скалясь шипит Аоша. - Девушек, пусть даже таких древних как я, не принято спрашивать про возраст. И хватит глядя на меня мечтать как окажешься между моими грудями. Извращенец.

- Костя, - толкнув Императора шикает Груан'Ди. - Перестань.

- Не могу. Она большая и красивая. Аоша, пожалуйста, не нервничай. Я бы и рад не думать о тебе, да вот никак не могу. Красивая ты. Очень.

- Не врёшь, - пододвигаясь ближе резко меняет настроение Аоша. - Честный, смелый. Даже разница в размере не пугает. Ну и в том что я на пятнадцать тысяч лет старше тебя. Груан'Ди, заткнись. Только попробуй ещё раз подумать о том что я старушка. Убью.

- Извини, машинально, - пожимает плечами дракон. - Так ты...

- Признаю ли я Костю Тёмным Императором? - мурлыкает Аоша. - Однозначно да. Скажу больше, я помогу вам. То с чем вы скоро столкнётесь, те силы что желают вас уничтожить, вам одним не справиться. Хотите узнать почему? Тут всё просто. Мой народ тоже люди. Пока мы скрываемся от истинных хозяев этого мира. Есть у нас средство, которым я поделилась с Эйдой. Но что будет потом? Когда сущности сожрут души вашего народа, они переключат внимание на нас. Тирония и Эрасия, будут съедены. Эти твари не остановятся пока не стерилизуют планету от всякой разумной жизни. Ими движет только голод. Да, в прошлом, прибывшие сюда драконы, нанесли им существенный урон, почти уничтожили, но ключевое слово здесь почти. Те единицы что остались, со временем разовьются, окрепнут, сожрут здесь всех и выдвинутся дальше. Только вместе мы сможем попытаться противостоять им.

- Как?

- Я точно не знаю, Константин, - встав на колени разводит руками Аоша. - И драконы на сто процентов не знают. Никто не знает. В моём родном мире, таких тварей не было. Здесь же... Здесь всё как на негативе. Здесь демоны учителя и защитники. Здесь орки благороднее людей. Здесь эльфы считающиеся во всех мирах уродами, красивы и умны. Ангелы, маскируясь под добро, являются злом. Светлые боги здесь требует человеческих жертвоприношений и кровавых ритуалов, а Тёмные Силы учат любви к ближнему и миролюбию. Этот мир уникален. Но ждёт его более чем печальная участь. Над нами висит страшная угроза и если мы не объединимся... Но даже если объединимся, судьбя всей разумной жизни будет в руках одного крайне интересного существа.

- Моих? - указывает на себя Костя.

- Ага, - широко улыбается Аоша и ложится на бок. Подпирает рукой голову и смотрит на Императора. - Роль скотоводов ангелам не особо нравится. Давать населению размножаться, а потом стравливая его в войнах готовить этим их души, им не по вкусу. Они попробовали, им не зашло. Эта война будет последней. Проиграем - вся разумная жизнь перестанет существовать. Победим - начнётся другая, более страшная война. На другом плане существования. Множество ангелов, а против них... Я, Груан'Ди, Мэй, Ариана, Нила, Илара, демоны и Тёмные Силы. Если, конечно, сущности переживут победу.

- А они могут не пережить?

- Сущности называющие себя Ангелами, ни что иное как паразиты питающиеся энергетической оболочкой разумных существ или же душой. Им бы не отсвечивать, ходить среди разумных и употреблять лишнюю для них, разумных, энергию. Разумные, постоянно выплёскивают её в окружающее пространство. Но нет, это мало эффективно. Они решили что лучше есть души. Но, поскольку в своём измерении они ничего и никому сделать не могут, а в этом всего лишь паразиты, то они или создают себе физические тела, или присасываются к избранным. Злым, отчаянным, тем чьи души захваченны яростью, злобой, жаждой мести. Они обречены, ангелы медленно пожирая таких, развивают у них зависимость, бросают им крохи своей энергии и пока жертва бьётся в экстазе тянут из неё силу. Предпочитают сильных, одарённых, тех кто пережил какое-либо серьёзное потрясение. Например...

- Например?

- Твой сын, Костя, - вздыхает Аоша.

- Мой сын...

- Александр. Его обманули, затуманили разум, вывернули факты. Сейчас он называет себя - Понтифик, и правит всем Светлым вертепом. Он ненавидит тебя и он придёт за тобой.

- Я сама его уничтожу, - кривится Груан'Ди.

- Нет, - качает головой Аоша. - Не ты. Не я. Ни кто-нибудь другой. Отец и сын снова сойдутся в бою и решат судьбу этого мира. Победит отец - возможно все наши беды закончатся. Победит сын... Если Эльза от горя не уничтожит мир, что она может сделать... Пройдут годы, десятилетия, ангелы съедят души разумных и разлетятся по Вселенной где продолжат свои чёрные дела.

Не всё так страшно. Теперь с вами я. Я поделюсь знаниями, я найду выход. Но у меня есть условие. Невыполнение вами которого повлечёт мой отказ.

- Какое? - садясь и набивая трубку спрашивает Костя.

- Ты, - несмотря на размер ловко уползая вперёд и сворачиваясь калачиком вокруг Кости мурлыкает Аоша. - Возьмёшь меня в жёны. В законные, с ритуалом и магическим браком. Всё по-настоящему.

- Хорошо, я согласен, - раскуривая трубку кивает Костя. - Можешь рассказать мне про сына?

- И тебе даже не интересно почему я так хочу замуж? - удивляется Аоша. - Совсем ни капельки? Ты скрываешь от меня свои мысли? Как?

- Нет. Не скрываю. Просто ты красивая. Добрая, хоть и хочешь казаться вредной. Ты большая.

- Я последняя в своём роде, - вздыхает Аоша. - Не только здесь, но и в своём родном мире. На мне, род Тиу, должен был прерваться. Но есть ты, и ты достоин стать отцом наших детей.

- Я люблю детей. Хотя... Ты и так всё знаешь. Ты же меня на сквозь видишь. И намерения мои тебе известны. Расскажешь?

Вздохнув, Аоша рассказывает. Как много лет назад, при аварии на заводе, Александр не погиб.. Он будучи сыном Императора и обладая всеми его силами, смертельно раненый нырнул в подизмерение, в прослойку между мирами. Возможно, из-за шока, полученных ран или по чьему-то умыслу, там Александр попал в лапы ангелов, которые обратно его не выпустили. Долгие годы, они питаясь им дурманили его разум, ломали психику и подсаживали на свою энергию что для людей как наркотик. А потом, выпустили и показали всё но в другом свете. Вывернули всё так, что Кастиан остался сволочью и предателем. Сломленный Александр поверил, окончательно перешёл на сторону Ангелов и поклялся отомстить.

Дальше сын Кастиана уходит в земли светлых где возглавляет культ Светлым Богам. Как и отец идёт к власти и строит извращённый и злой аналог Тёмной Империи. Собирает силы, получает из рук ангелов лунное серебро и наносит удар.

- Вас не уничтожили, не потому что не получилось, - рассказав это мурлыкает Аоша. - И даже не потому что вы так яростно сопротивлялись, а потому что ангелы в той войне насытились, выполнили свою месть почти победившим их драконам и потеряли интерес к происходящему. Пока Александр стравливал местных Повелителей друг с другом и сводил их с ума, ангелы, сонно и лениво ели души замученных, убитых, павших голодной смертью. Такие души они считают деликатесом, они ими наслаждаются и сильно пьянеют. Поэтому, Светлая Империя не вернулась и не добила выживших. Они были им нужны. Будь иначе...

- Зачем? - спрашивает Костя. - Неужели нельзя по-другому? Как вообще...

- Очень просто, мой будущий муж. Очень просто. Но просто не всегда правильно. Ты смотришь на жителей и видишь живых существ. Видишь их проблемы, заботы, тяготы. Для ангелов, это всего лишь скот в загоне. Всё что происходит сейчас, стечение обстоятельств. Ангелы уже уничтожали здесь всю разумную жизнь, первая раса населяющая эту планету пала от их влияния. И они уже почти ушли, но по воле случая сюда пришли драконы и почти уничтожили их. Потом на планету упали Сердца, через порталы пришли разумные существа. Ангелы затаились, они ждали. Они терзаемые голодом смотрели на разумных и вынашивали план мести драконам. И вот, найдя достойного исполнителя, твоегосына, они развязали войну. Они насыщались, становились сильнее и в назначенный час, руками людей устроили магическую катастрофу уничтожившую драконов чьи души они потом сожрали. Это, всё что происходит сейчас и происходило в прошлом, последствия войны ангелов и драконов. Вы, для них, не более чем топливо.

- Нда... У нас есть шансы?

- Всё зависит от тебя, - потягиваясь зевает Аоша. - В прошлый раз, ты не смог остановить сына. Если не сможешь и в этот...

- Мой сын...

- Уже нет, Костя. Давно уже нет. Александр, просто оболочка. Его душа как кусок испорченного изъеденного червями мяса. Он силён, но безволен. Он просто раб присосавшихся к нему паразитов. Наркоман способный пойти на всё ради дозы. Безумец считающий безумцами других. Остановить его сможешь только ты. И когда придёт время, когда вы сойдётесь в бою, смотри не на внешность, не на прошлое, а в глубину. Там ты всё увидишь и как в прошлый раз не поддашься.

- Не поддамся, - встаёт Костя. - Нет, не в этот раз. Я смогу....

- А вот это пока не ясно, - улыбается Аоша. - Но, я надеюсь... Пошли уже, мне не терпится обрадовать подданных новостью о моей свадьбе.

- А хранилища?

- Хранилища пусты, - закатывает глаза Аоша. - Та армия железных людей что хранилась там, исчезла в войне со Светлыми. В хранилищах только неактивированный портал ведущий в земли Тёмной Империи.

- Эх, как жаль, - качает головой Груан'Ди. - А мы...

- Я дам вам большее, - улыбается Аоша. - Железные люди, подспорье хорошее, но пока мы тут болтали и предавались воспоминаниям, я кое-что придумала. Не-не-не, не смотрите так, не всё сразу. Сначала новости.

Хихикая, Аоша поднимается, расправляет плечи и замурчав уменьшается. Став ростом как Груан'Ди, кивает и берёт Константина за руку. Второй хватает за руку Груан'Ди и размахивая хвостом тащит их к выходу.

На выходе, Аоша обводит жрецов и стражников довольным взглядом, хватает Костю и подняв его на руки заявляет что скоро они поженятся.

Жрецы, судя по открытым ртам и выпученным глазам, в такие новости не верят. И говорить что-либо не спешат. Правда кто-то нервный смешок издаёт, но на этом всё.

Тишина висит минут так пять, потом, видимо, переварив информация, жрецы падают на колени и передвигаясь в таком положении просят Аошу не покидать их. Объясняют что без неё им не выжить, обещают что будут служить ей ещё преданнее и станут верить ещё сильнее. Ну и спрашивают Константина за что он так с ними. Мол явился, подлец, охмурил божество страшной и подлой магией, и теперь увезти собирается.

- Да на кол его посадить, - скрипит самый старый жррец.

- Точно! - кричат остальные.

- Спокойно, - поцеловав Аошу в нос и спрыгнув вниз говорит Костя. - Уважаемые жрецы и вы, Орис. Никто вашу богиню увозить не собирается.

- Тогда ты решил отнять у нас Каменное Сердце, - не успокаивается жрец. - Мы знаем о том ты все Сердца к себе привязал.

- И снова нет, - кончает головой Костя. - Ну ладно вам, вы же телепаты. Вы же мысли видите. И вы...

- А может ты нас обмавыешь? - шаркает вперёд жрец, поднимает клюку и указывает на Костю. - Аферист!

- Но-но, тыкать палкой в Тёмного Императора...

- Меня смерть на последок покурить отпустила. Мне не страшно. Сгинь отсюда и нашу богиню в покое оставь.

- Значит так, - поймав Костю и прижав к себе серьёзным тоном начинает Аоша. - Никто никого не обманывал и не охмурял. Каменное Сердце останется с нами, она выбрала меня хозяйкой, наша дружба скреплена как кровью так и родством. Я просто замуж хочу. Я живая. Мне любви хочется, ласки, детей. А вы вместо того чтобы за меня порадоваться истерики устраиваете. Не стыдно?

- Нет!

- Цыц, - оттаскивая жреца кивает Орис. Выходит вперёд и встаёт на колени. Улыбаясь вздыхает и говорит: - Мои поздравления, госпожа. Счастья вам.

Вслед за Орисом, на колени встают все. Поздравляют, желают счастья. Аоша снова поднимает Костю, прижав к груди стискивает и улыбается.

Костя же пытается осознать во что снова вляпался.

Глава 7

Возвращение в город и тут же подготовка к свадьбе. Суета, паника. Глашатаи бегая по улицам объявляли о уже вечернем торжестве. Придворные портные шили Аоше платье, а Косте костюм. Кухня в промышленных масштабах готовила еду. Из погребов выходили караваны с бочками вина и другого алкоголя.

Не нервничал только Орис. Наместник хранил железное спокойствие. Потому что в стельку пьяный спал у колонны. Груан’Ди… На дракона предстоящая свадьба Константина никакого впечатления не произвела. Она держа в одной руке огромное блюдо жареного мяса бродила по дворцу, хихикала над растерянным от такой спешки Костей и периодически шепталась с нервной и сгорающей от нетерпения Аошей. Которая то смеялась так что слуги присаживались, то утыкалась лицом в плечо Груан’Ди и плакала.

Настроение существа отдалённо похожего на сфинкса, менялась со скоростью сверхзвукового истребителя. Свою лепту, в эти перемены вносил и сам Костя, который для храбрости приняв пару бокалов чего-то похожего на водку нашёл себе развлечение. Если точнее, то используя свою богатую фантазию он представлял первую брачную ночь с Аошей. Причём с Аошей в натуральную величину.

Сфинкс, неосознанно сканирующая мысли Константина, от таких картин краснела, икала, а иногда, когда Костя представлял себя всего забинтованного, но довольного, шипела от злости. Но злость быстро проходила, потому что Аоша не сомневалась в том, что у Императора пока не любовь, но однозначно сильная симпатия. Внешний вид сфинкса ему очень даже нравился, особенно лицо и фигура. Уродиной или ущербной из-за хвоста, ушей и других признаков семейства кошачьих он её не считал. Скорее наоборот, такая экзотика казалась ему интересной и привлекала.

Вишенкой же на торте, для Аоши стала Груан’Ди, которая вроде как бесцельно бродила по дворцу и походкой своей заставляла свою же грудь колыхаться. В такие моменты Костя переключал внимание на неё. И ладно бы, но на этом он не останавливался. Разгорячённый крепкими напитками и видом слишком красивых женщин Император, приняв на грудь ещё бокал начал представлять их в вдвоём. Если точнее то, сцену, в которой обнажённые Аоша и Груан’Ди, увеличывшись до шести метров ростом, прижимались друг другу грудями. Между этими грудями Константин представлял счастливо улыбающегося себя и представлял как кричит о том что умрёт счастливым.

Точку в этих фантазиях, ставит фантазия, в которой женщины прижимаются друг к другу попами, между ними естественно Костя…

— Я вообще-то к нашей свадьбе готовлюсь! — встав над сидящим на ступеньках Императором упирает руки в бока Аоша. — А ты…

— А мне вы сами ничего делать не позволяете, — наливая себе ещё кивает Костя. — Ходите тут передо мной, наклоняетесь, красотой трясёте Ты вообще себя со стороны видела?

— Ну видела. И что?

— Красавица, — салютуя бокалом улыбается Костя. — Слушай, милая, а ты можешь стать пять метров ростом?

— Это невыносимо. Константин!

— Что?

— Груан’Ди, он надо мной издевается.

— Костя, ты иди, приляг на пару часиков. А мы пока…

Выпив, костя встаёт и пошатываясь уходит к ближайшему дивану. Падает на него и вырубается.

— Ну вот, — потирая переносицу дёргает ушами Аоша. — Теперь он нас во сне видит.

— Разве это плохо? Любит значит. Вот мой первый муж, дракон, меня вниманием не баловал. За две тысячи лет брака видела я его от силы раз десять. И это мне везло. Другие жёны из гарема, вообще не знали за кого замуж вышли. Но сейчас не об этом.

— А о чём? Стой, твои мысли. Ты их закрыла. Как?

— Я дракон, я многое могу. Пообщаемся? У меня к тебе много вопросов. Например, откуда ты столько знаешь? Только не ври мне, сестра.

— Инфополе, — качает головой Аоша. — Планеты населённые разумными обладающими магией существами имеют инфополе. Это хранилище информации и вариантов будущего. Ваша… Наша Нила может подключаться к нему. Мне, как сильному телепату, вообще легко.

— Понятно, — скалится Груан’Ди. — Ещё вопрос… Осколки…

— Они резонируют друг с другом. Время и пространство не играют роли. Я могу видеть их. Всего вместе с Костей их четыре. Они находясь в разных мирах связаны. Там их сразу три. То есть один и ещё один почему-то разделится на двое. Один сильный, настолько что попав в другой мир, воплотился сам. Это сложно описать, но предполагаю, что в будущем, когда сил наберётся, Костя сам сможет их увидеть.

— Интересно. Следующий вопрос…

— Это допрос? — щурится сфинкс.

— А ты против с сестрой поделиться?

Женщины подходят ближе, молча смотрят друг другу в глаза. С трудом выдерживая давление кривятся, но не отступают…

— Это лишнее, — первой отводит взгляд Аоша. — Нам нечего делить. А ты сильна. Так вот. Сердце, на самом деле моя сестра. Она пожертвовала собой ради спасения меня и поверившего в нас народа. Я хочу усилить её, в будущем она поможет. И я действительно хочу замуж. Я женщина.

— Хм, ты уже принята. Хватит нервничать. Успокойся. Аоша, у нас есть хоть какие-нибудь шансы?

— Их мало, — вздыхает сфинкс. — Все они в руках Константина. Мы мало что можем сделать. У светлых есть оружие, с ними ангелы. Но сидеть на месте я не собираюсь. У меня есть планы. После нашей свадьбы ангелы охренеют. А мы… Мы создадим противовес лунному серебру. Я уже знаю как. Те поля кристаллов над которыми вы пролетали, они отпугивают ангелов и слепят их. Если их доработать, то…

— То что?

— А Костя… Ох… Груан’Ди, скажи мне. Это ведь не какая-то магия? Это ведь всё правда? Он на самом деле такой?

— Нет, Аоша. Не такой. На самом деле, он ещё лучше. Развратник, это да. Но, не такой мрачный как сегодня.

— Это из-за сына?

— Он любил его. И жён которых потерял. И Империю которой лишился.

— Но он не потерял жён. Почти все его жёны, это реинкарнации тех кто сейчас с ним. Это…

— А вот об этом пока не стоит. Готовься. Для него и так слишком много информации. Скоро свадьба, ритуал. Улыбнись, сестра. Вместе мы со всем справимся.

****

Вечер, свадьба, слегка пьяный Константин и нервная Аоша заходят в зал и согласно местным обычаям держась за руки неспеша идут к алтарю. Перед ними, разбрасывая лепестки цветов вышагивает Груан’Ди. У алтаря жрецы, на столе кубки с вином. И как замечает Костя, Тёмные Силы. Поекции Сердец и полупрозрачная фигура ещё одного сфинкса. Стоит, нервничает и шепчется с проекциями которые довольно улыбаясь кивают и подмигивают Косте.

Ритуал с небольшими отличиями проходит гладко. Как только молодожёны соглашаются и приносят друг другу клятвы, Тёмные Силы повергая гостей в шок устраивают дьявольку круговерть и начинают всячески бесоёбить. Проекции показываются и заявляют о том что Тёмные Силы благословляют этот союз. Ну а дальше, после небольшого застолья и подарков от гостей. Жрецы, колдуны и ведьмы, уводят парочку в подземелья, к Сердцу.

Где Костя замечает странность. Сердце сильно отличается. Одна четверть его ослепительно-белая и в отличии от камня явно состоит из плоти. Оно пульсирует, наблюдает…

— Не бойся меня, — звучит в голове Константина мурлыкающий женский голос. — Я не причиню вреда. Просто…

— Ты пожертвовала собой… — мысленно говорит Император.

— Я умирала. И я бы умерла. А так… Я помогаю. Присматриваю за непутёвой сестрой, советую, и даю магию. Я разум Сердца. Нет, не жалей меня, это не наказание и не тягость. Мне хорошо. Да и потом, скоро я вернусь. Когда вы усилите меня, моя проекция станет плотнее. Я смогу приходить к вам. Я смогу жить. Оно того стоило.

— Чем…

— Помочь? Мне? О нет, это я буду помогать тебе. Во всём. Береги мою сестру и не обижайся на её выходки. Она самая младшая и самая избалованная. Счастья вам.

— Спасибо…

Ритуал начинается. Жрец читает молитвы, взяв ритуальные принадлежности, чашу и кинжал подходит к молодожёнам и попросив их вытянуть левые руки надрезает кожу. Держа чашу собирает кровь и как только набегает нужное количество, отходит к Сердцу и ставит чашу у висящего на золотых цепях камню. Кланяясь просит принять дар и как только заканчивает…

Кровь крупными каплями поднимается и кружит вокруг камня. Капли тянутся к поверхности, растекаются по ней и впитываются.

— Вы уже любите друг друга, — хихикает в голове Кости голос Сердца. — Быстро вы. Но это к лучшему.

— Дар принят, — закрыв глаза вещает жрец. — Дабы закрепить союз влюблённых, прошу пройти вас на ложе и закончить ритуал.

Пока жрец читает молитвы и заклинания, чем поднимает из пола не камень, а настоящую кровать, многочисленные жрицы помогают теперь уже мужу и жене раздеться. К радости Императора, над кроватью вешают балдахин.

Пару отводят туда, закрывают шторы…

— Должна сказать, — ложась на живот и уменьшаясь шепчет Аоша. — Я с мужчиной не была, поэтому могу повести себя грубо.

— А почему шёпотом?

— Там народу много, — кивая в сторону шепчет Аоша. — Начинай. Ты в этих делах опытнее. Только понежнее. Ну ты знаешь.

Начинает Костя с поцелуев, чем практически сразу заводит женщину. Заставляет её перевернуться на спину, целует в шею, спускается к груди… И уже представляет как перейдёт к чему-то более серьёзному. Но тут…

— Долго возишься, — схватив его и завалив на кровать шипит Аоша. — Не могу уже.

Сев на него сверху, Аоша прижимает его к кровати. Безумно улыбаясь облизывается и начинает ёрзать. Приподнимается, хвостом вправляет то что надо куда надо и резко садится. Округлив глаза замирает, возится и глядя на летящие в сторону Сердца капли своей крови начинает мурлыкать.

— И совсем не больно. Так, лёгкий дискомфорт. А ты… Ох, ты сейчас испытаешь на себе всю страсть накопленную мной за пятнадцать тысяч лет.

Зарычав, Аоша превращает пальцы в когти, сильно сжимается внутри, разогревается и начинает сотрясая кровать прыгать.

— Мама… — понимая как сильно попал стонет Косте.

Сфинкс придавливая его своей грудью ложится и мяукая ускоряется.

Снаружи, за балдахином, глядя на подпрыгивающую кровать и морщась от ужасного издаваемого Аошей мява, Груан’Ди поправляет хвостом очки и смотрит на ярко вспыхивающее Сердце.

Дракон замечает… Странные вещи. Магия здесь другая, теперь, после того как Сердце получило девственную кровь Аоши, она ещё сильнее отличается. Она теплее, нежнее и от неё Груан’Ди хочется мурлыкать.

Но вопросы вызывает не это, а то как ведут себя проекции. Они прыгают, смеются, бьют друг друга по ладоням и тискают проекцию местного Сердца.

— Кажется, чей-то план только что воплотился.

— Тс-с-с, — подлетает к ней проекция Сердца Лэртона. — Так нужно. На будущее. Не волнуйся, всё хорошо. Но ты же понимаешь, что Косте об этом говорить не стоит?

— Как никто. Действуйте. А я…

Договорить Груан’Ди не успевает. На кровати кричит Аоша. От её крика Сердце ярко вспыхивает и выпускает вверх молочно-белого цвета луч энергии. Выбрасывает волну валит жрецов на пол и ритмично вспыхивая буквально переполняет пространство магией.

— Да, хорошо, — разглядывая свои искрящиеся разрядами руки кивает Груан’Ди. — Правильно. Это поможет. Обязательно поможет.

Час спустя. Светлая Империя. Понтифик.

Сидя на полу исповедальни, Понтифик трясясь от страха закрывает лицо руками и вжимается в угол.

Неожиданно явившаяся госпожа, светлая богиня, ангел, сейчас прибывает в бешенстве. Вспышка отвратительной белой магии заставляет её злится.

— Ничтожество, — касаясь когтем подбородка Понтифика жутким голосом хрипит ангел. — Столько сил вложено в тебя, а результата нет.

— Я делаю…

— Долго! Твоя возня и глупые молитвы, уже не имеют значения. Пока ты здесь занимаешься откровенной ерундой, чудовище крепнет и набирается сил. К чему это приведёт? А я тебе скажу. Вскоре, по Светлой Империи разбредутся толпы выродков. Орки, гоблины, эльфы, зверолюди, гномы, элементали и прочие отбросы, придут сюда и развратят праведных. Ты этого хочешь?

— Нет…

— А это будет. Выродки придут. Изнасилуют праведниц, совратят праведников, заставят их есть мясо и пить вино. Осквернят их верой в Тёмные Силы. Зажгут в их сердцах алчность дав доступ к деньгам которыми будут платить им за работу. Светлая Империя падёт. Все законы божьи будут отменены. Но самое страшное, будет с нашими детьми. Они не убьют их, не-е-ет. Они сделают с ними нечто ужасное. Они их воспитают! Превратят в себе подобных, развратят их души. Ты только представь, Понтифик, вместо молитв и строго поста, они будут лечить их своими отвратительными зельями и не дадут избранным уйти к Свету.

— Ужас! Госпожа, как я могу исправить это? Мне…

— К Кастиану не суйся. Пока ты с ним не справишься. Тварь сильна как никогда. Надо его вывести из себя, выбить из колеи. Растоптать, уничтожить! Ввести его в слепую ярость и когда он потеряет рассудок… Ты вызовешь его на битву. Ты как наследник по-прежнему имеешь на это право. И ты победишь, ты знаешь как. Я же… Я помогу тебе, ничтожество.

— Госпожа…

— Я выведу его! — восклицает ангел. — Вставай. Через час, на площади. Собери тысячу невинных душ. Хорошо подготовь их и отдай мне. Время подходящее. Его мало, но мы успеем. После, я сама отправлюсь в Лэртон и нанесу удар.

— Но госпожа. В своём истинном виде, вы ничего им не сделаете. А в физической оболочке… Вы будете уязвимы. Вас могут убить. Полное превращение практически необратимо. Подумайте, стоит ли кучка шлюх таких жертв? Тёмные твари коварны, они…

— Драконов с ними нет. Сердца Кастиана, вошли в резонанс с Сердцем Тиронии. От переизбытка магии они пока слепы и глухи. Я справлюсь. А ты… Действуй!

Кивнув Понтифик убирает от лица руки, открывает глаза и видит… Пред ним божество. Прекрасная светловолосая дева с белоснежными крыльями за спиной. Дева склоняется к Понтифику, нежно гладит его волосы и касается пальцем его лба. От чего Понтифик закатывает глаза и сотрясаясь в экстазе, пуская слюни вытягивается на полу. Постанывая и содрогаясь лежит, как вдруг… Всё прекращается.

Эйфорию сменяет боль и пустота в душе. Сердце наполняется тоской и грустью.

— Очень жаль, — закрыв глаза певучим и невероятно нежным голосом говорит ангел. — Но когда чудовище придёт сюда, оно отберёт у тебя вот это.

— Уничтожу, — стиснув зубы рычит Понтифик. — Не позволю!

— Иди, сын Света, — всхлипывая кивает ангел. — Наше будущее в твоих руках.

Встав и поправив одежды, Понтифик выдыхает и уходит. На ходу собирает слуг и отдаёт приказы.

Уже через полчаса, в городе случается вакханалия. Поднятые по тревоге вооружённые гвардейцы выламывая двери врываются в дома спящих горожан, хватают детей и вытаскивают их на улицы. Пытающихся возмутиться родителей, наказывают розгами или вообще убивают.

Вскоре, под заунывные песнопения священников, быстро набранную тысячу невинных душ собирают на площади. Пока Понтифик лично выкрикивает речь о том что так надо, что так нужно для защиты от тёмных сил которые не дремлют и готовятся напасть, гвардейцы, прислужники и монахи ломают хлипкие хибары горожан.

Плачущих детей сгоняют в кучу, обкладывают дровами с соломой и обливают маслами. Народ начинает волноваться, с ужасом глядя на происходящее и осознавая что сейчас случиться, но не смея возразить родители двигаются ближе и натыкаются на копья гвардейцев.

— Мы спасём вас, не позволим заблудиться, не дадим поддаться тёмным силам! — перекрикивая плачь взяв факел вещает Понтифик. — Светлые Боги…

— Будь ты проклят, — слышится из толпы мужской голос.

— Гори в аду, убийца, — вторит ему женщина. — Ты и твои боги. Наши дети…

Улыбаясь Понтифик бросает факел. Наблюдая как связанные и облитые маслами дети загораются, слушая их крики Понтифик закрывает глаза и поднимает вверх руки. Блаженно улыбаясь поворачивается к толпе… Поворачивается и получает в лицо камнем. Мотая головой рычит, вытирает кровь, как тут же получает вторым камнем прямо в нос.

— Убить еретиков, — поймав третий камень и растерев его в пыль скалится Понтифик. — Уничтожить пособников тёмных сил.

Гвардейцам повторять ненужно. Защищая веру, они тут же начинают колоть жителей копьями. Тех кто возмущался, кидал камни в Понтифика и просто тех кто волей случая оказался рядом.

Площадь тонет в крови, взбесившиеся гвардейцы теряют контроль и устраивают бойню. Плачь и стоны заживосжигаемых стихают.

Над толпой зависает сотканный из света крылатый силуэт. Увеличивается, вытянув руку направляет луч света на Понтифика и поднимает его в воздух.

— На колени, глупцы! — паря над площадью кричит Понтифик. — Я избран богами. Я…

К удивлению. Понтифика, на колени никто кроме гвардейцев, монахов и священников не встаёт. Народ не заколотый копьями, смотрит со страхом и ненавистью. От чего ангел исчезает, Понтифик падает и не понимая что случилось, в окружении гвардейцев и монахов уходит к храму.

— Начальник, — на ходу говорит Понтифик. — Всех кто был на площади и посмел не преклониться, к утру повесить. Всех кто может держать оружие — в строй. Мы начинаем. Выполнять!

В это же время, в замке Лэртона, в пустом зале появляется размытый светящийся силует. Быстро уплотняясь, силует превращается в крылатаю девушку восхитительной красоты. Не увидев охраны и понимая что Сердце после ритуала всё ещё её не видит, она создаёт в руке кривой меч, плюёт на лезвие и ориентируясь на сигналы живых существ идёт в покои Императора.

Глава 8

Замок Лэртона. Ульфер.

— Ещё рюмочку, и можно на боковую, — стоя у стола хихикает Колдун и тут же добавляет. — Не получится, меня жёны ждут. Хы!

Широко улыбаясь Ульфер выпивает, подходит к зеркалу и пристально рассматривает себя. От увиденного вздыхает, качает головой и заключает что он настоящий красавец. Не высок, но хорошо развит. Исчез нелепый крючковатый и непомерно длинный нос. Суставы болеть перестали. А магии после крове госпожи Мей столько, что можно горы сворачивать. Но всё же есть тревожащие Колдуна моменты. Он один, но очень серьёзный.

— Как я могу отплатить Константину? — чешет голову Ульфер. — Он ведь помог мне, он спас меня. Да, он развратник и ни одной красотки не пропустит. Но ради меня, он согласился взять в жёны дракона. Согласился быстро и даже не задумываясь. Нет, у нас с ним что-то большее. Я для него не просто придворный Колдун, я…

Закрыв рот Ульфер наклоняет голову. Вытянув руку притягивает свой посох и злобно улыбаясь притягивает со стола рацию. Нажимает на кнопку…

— Николс, в замке посторонние.

— Понял. Выдвигаемся.

— Ну и кто посмел вторгнуться в замок Императора? — открывая бутылочки с зельями и выпивая их спрашивает Ульфер. — Ух, гадость какая. А главное зачем…

От страшной догадки, Ульфер роняет бутылку. Икает и сжав посох исчезает. Перемещается к покоям Константина и там… Ангел… Она близко, стоит у двери и тянет руку.

— Стой! — подняв посох кричит Ульфер. — Не смей.

— Жалкий смертный, — улыбается ангел. — Ты думаешь…

— Проклятие! — пытаясь привлечь внимание жён Императора взмахнув посохом кричит Ульфер.

С посоха слетает чёрный дым. Принимает образ чёрной человеко подобной фигуры, тянет к ангелу длинные костлявые руки.

— Прочь, — взмахнув мечом уничтожает проклятие ангел.

— Испепеляющая молния! — взмахивает посох Ульфер.

С навершия бьют электрические разряды. Ангел с невероятной скоростью орудуя мечом отбивает все молнии и направляет их в стены.

— Слабак, даже зацепить не смог.

— Да я и не пытался, — улыбается Ульфер. — Я отвлекал.

Колдун падает на пол. В глубине коридора грохочат выстрелы и вспыхивают вспышки. От пуль ангел защититься не может. И хоть несколько отбивает, две попадают в цель. Одна в плечо, вторая в живот. Существо широко распахнув глаза прижимает руки к ране, смотрит на Ульфера…

Выстрелы повторяются. Четыре пули практически синхронно попадуют в голову ангела, от чего она беспорядочно взмахивая крыльями валится на спину и дёргаясь заливает пол светящейся кровью.

— Проклятие, — улыбается Ульфер.

Снова с посоха срывается чёрный дым и принимает образ жуткой фигуры. Тянет к ангелу руки, падает на неё, хватает и стискивает.

Закричав ангел поднимается, выплёвывая кровь мотает головой, взмахом крыльев направляет в коридор волну воздуха и сносит ей всё, включая краску со стен. Рыча поворачивается к Ульферу, смотрит на него… Проклятие в виде жуткого образа стискивает её, заставляя кашлять сжимает и кусает в шею.

— Убью тварь! — кричит ангел.

С петель слетает дверь. В коридор вылетает Любица и закричав бьёт ангела в лицо. Шипя смотрит на свою сломанную руку…

— Укрепилась, — скалится ангел. — Вам конец. А-а-а-а-а!

Дальнейшие выстрелы, ангела не пробивают. Выскочившие Арата и Архаса, также ничего сделать не могут. Ангел перехватывает их руки, ломает и валит женщин на пол. Моана и Аби, пытаются вцепиться, но не успевают и оказываются впечатанными в стены. Кассандра, Глия и Ариана, синхронно выплёвывают потоки воды и откидывают существо назад.

— В сторону! — кричит Ульфер, прыжком встаёт, поднимает посох, но сделать ничего не успевает.

В коридоре появляется Малис. Выпускает из рук чёрный луч, чем поджаривает ангела. Кривнув исчезает и на её месте появляется Нила. Синяя Птица взмахивает посохом и от этого ангел как будто замедляется.

Из стены вылетает Ланиэль, бьёт ангела в грудь, отлетает и сжимая в руке её вырванное сердце, раздавливает. Успевает улыбнуться, но видя что на ангела это не действует, улетает обратно.

Стена проламывается, вместе с каменными блоками в коридор вываливается Адель и раскалясь так что стены загораются кувырком уходит за спину ангела, сзади обхватывает её руками и ногами. Вцепляется зубами в её шею и рыча полыхает. Следом за ней, выкатывается Фрея и не терясь наносит удар в живот ангела.

От силы удара Фреи, ангел выплёвывает кровь и кашляет.

От температуры Адель, кожа ангела идёт пузырями, крылья вспыхивают, перья сгорают. Пока Фрея продолжает бить, Адель стискивает зубы и с рыком вырывает из шеи ангела кусок плоти, после чего вгрызается в ужасную рану. Попытки существа выбраться, лавовый элементаль игнорирует и яростно грызёт шею изуродованного жаром ангела.

— Вот сука, — разглядывая свою руку шипит Любица. — Ульфер, что это за хрень? Откуда она здесь?

— Боюсь что мы встретились с теми, кого Светлые называют богами. А пришла она… Убить вас. Императора нет. Груан’Ди, Мей и Илара отсутствуют. Самые сильные… Ну не считая Адель. Нда… А где…

— Фиалка увела Глорию, Надженду, Эрми, Эльзу и Бруэнору, — Кивает Ариана. — Они в безопасности.

— Чего стоишь? — кривится Аби. — Убей эту дрянь.

— Не могу, — разводит руками Ульфер. — Жёны Императора. Попаду по ним. Помешаю.

— Смотрите, она… — округлив глаза пищит Моана.

Ангел приходит в себя. Ударом ноги отправляет Фрею в полёт по коридору. Крича и плюясь кровью пытается скинуть с себя взбесившуюся Адель. Прыгает, бьётся об стены. Оглушительно кричит. Останавливается и с диким криком раскидывает руки.

Адель, видимо понимая что долго так не продержися, разжимает зубы и выплёвывает на ангела поток расплавленного железа. Попадает в глаза и как только ангел теряется, валит её на пол. Садится сверху, силой разжимает её челюсти, открывает так широко что щёки рвутся и выплёвывает расплавленное железо уже в рот ангела.

— Она чудовище, — выдыхает Ариана.

Адель продолжая заливать в рот ангела железо, быстро уменьшается и машет Ариане рукой. Пальцем показывает на ангела, и как только живот её прогорает и железо течёт на пол, подпрыгивает и убегает.

Ариана не тереятся, выплёвывает в дёргающегося ангела поток воды… Подлетают Каси и Глия, встают рядом и заливают чудище водой.

Коридор заволакивает паром, слышится треск остывающих камней. Все с ужасом наблюдают как ангел закрываясь руками от струй воды встаёт, поворачивается и замирает.

— Ничтожные, — хрипит она. — Ваши жалкие попытки настолько смешные и нелепые… Ваши потуги… Вы все сдохните! Я сожру ваши души. Я…

— Железо застыло, — выходя из облака пара разводит руками уменьшившаяся до метра Адель. — Ну и чудище. Почти вся сгорела, а дохнуть не хочет.

— Я ангел! Падите передо мной. Вы должны! Вы…

— Но не обязаны, — кивает Арата. — Ну и что делать будем, с этим?

— Предлагаю переплавить её в бедэ, — садясь на плечо Любице хихикает Аби. — А что?

— Она всё ещё опасна, — появляется в коридоре Малис. — Лучше будет изолировать её. Есть у нас средства. Хм, а я хочу посмотреть. Никогда не видела этих тварей.

Взмахнув рукой, Малисандра разгоняет туман, кивает хромающим к ним охранникам и с отвращением глядя на застывшего ангела шагает ближе.

— Нда-а-а, — брезгливо кривясь тянет Малис. — Лицо, шея, крылья, всё это уже регенерировало. Живот, грудь, ноги… Железо уничтожило плоть. Застыло и теперь не даёт восстановиться.

— Когда я восстановлюсь, кривится ангел. — Я тебе, тёмная тварь, позвоночник через рот вытащу.

— Как это по ангельски, — кривится Малис. — Хм… А ну-ка подожди. Сколько людей ты сожрала? Ты светишься от силы. Сколько? Говори иначе Адель тебя окончательно изуродует. Ну!

— Тысячу, — скалится ангел. — Молодых, невинных. Мням… Их сожгли, заживо. А души…

— Тварь. Они же дети.

— А вы злобные и отвратительные твари. Ты вообще демоница. Квинтэссенция зла!

— За всю свою жизнь, я никого не убила. А ты, тварь… Зачем? Ты же можешь как мы, питаться магией и эмоциями. Этого хватает. Зачем?

— Тебе не понять, — скалится ангел. — Вы, демоны, ближе всех к нам. Вы наше отражение, но как видно отражение в кривом зеркале. Вместо того чтобы жить, править, вы водитесь с этим скотом. Но ничего, скоро всё закончится. Наши рабы сметут вас. Вы! Тёмные твари… О нет, я вас не убью, я сделаю с вами такое… Лично тебя, демоническая шлюха, я отведу на конюшню. Где тебя будут иметь накаченные возбудителем жеребцы. А вас, недоразумения. Я ногами выбью из ваших животов зародившихся там выродков. А когда выбью, засуну в глотку Кастиану. Вы познаете всю боль! Вы будете ползать передо мной, будете умолять меня о смерти. Но вы её не получите. Вы…

— Чего она такая злая? — прячась за Арату пищит Моана.

— Не знаю, — разводит руками Любица. — Не могу понять. Слышь ты, поджаренная, ты на самом деле дура или тебя кто-то по голове ударил?

— Разговаривать с вами, скот, выше моего достоинства. Я помолчу, выскажусь когда за мной придут мои сёстры.

— Хм… — приложив пальчик к подбородку хмурится Малис. — Сёстры. И сколько вас?

— Миллионы.

— Хорошо… Надо её изолировать. Хочу изучить.

— Не смей ко мне прикасаться! Демоническое отродье. Подожди минут пять, мои сёстры придут. Кстати… Пока вы здесь чахнете, ваш Кастиан трахает других. Королева Эрасии детёныша заделал, как и вам всем. А в Тиронии, женился. Как вам?

— У нас будет ещё две сестры, — разводит руками Архаса. — Поздравь нас.

— Шлюхи! Твари! Животные! Выродки!

Ангела никто уже не слушает. Малис зовёт Атракса. Они совещаются, спорят. Пока спорят Ульфер лечит пострадавших. Двоих из охраны, самых сильно раненых, приходится приводить в себя зельем с кровью дракона.

Вместе с этим, настроение Ульфера лезет вверх и заставляет гордится собой. Конечно, о том что долг Императору выплачен, он даже не думает. Радует Колдуна то, что его не самое мощное проклятие, действует даже на ангелов. Он видит что чёрная уродливая образина до сих пор висит на спине ангела. Душит её, грызёт и медленно вытягивает силы.

Пока ангел этого не замечает, но как силы убудут, обязательно почувствует. А ещё Ульфер понимает, что сила его выросла в разы. В десятки раз. Молодость, сверхвысокий магический фон, кровь дракона. Сочетание всего этого выводит Ульфера на новый, пока непостижимый для него уровень.

— Император, — всхлипывает Колдун. — Спасибо тебе. Даже за тысячу лет, мне не рассчитаться с тобой. Я всегда буду рядом. Всегда…

Постепенно, в коридор подтягиваются и остальные жёны. Стоят, узнают подробности и с интересом смотря на демонов. Атракс и Малис, обвешивают ангела разными амулетами чем практически полностью лишают сил. На коже выжигают вязи непонятных Ульферу символов. Стягивают её золотыми цепями. В грудь и виски вбивают золотые спицы.

От всего этого, ангел прекращает угрожать, начинает плакать и просит отпустить её. Атракс хватает её за волосы и утаскивает в открывшийся портал. Малис вздыхает…

— Позвольте полюбопытствовать, госпожа Малисандра. А что именно вы с ней сделали?

— Заблокировали силу. Законсервировали. Понимаешь, Ульфер. Эта тварь, хорошо так нажралась душами. Если её убить, она наверное может перейти в энергетическую форму и сбежать. Теоретически. Мы точно не знаем. А так, законсервировав силы, мы удержим её. Минус один враг. Плюс изучение. Врага нужно знать. Я пойду, мне не терпится познакомиться с ней поближе. Скоро вернусь, расскажу тебе о том что мы узнали. Нила, помоги нам, твоё управление временем нам поможет.

Демоница кивает, берёт Нилу за руку и вместе с ней исчезает в портале. Ульфер улыбаясь потягивается, довольно крякает, как поднимает руки и сглотнув пятится назад. Женщины обступают его и требуют проверить их. Проверить немедленно.

Вздохнув, Ульфер читает заклинание, как только его руки начинаю светиться, проходит между женщинами и проводит руками над их животами. От того что увидел округляет глаза…

— Ну, — стонет Архаса. — Ульфер, не молчи.

— Вы, госпожа Архаса, — сглотнув кивает Колдун. — Госпожа Глория, Эрми и Аби.

— Везёт же некоторым, — сидя не плече Любицы ворчит Аби. — А я снова нянькой буду. Что?! Я?

— Да, госпожа Аби, — качает головой Ульфер. — Вы тоже. Я уверен.

— Как? Я же тёмный дух. Я… Я? Ты шутишь.

— Нет, я серьёзно. В вас зародилась новая жизнь. Я вижу. И я…

Договорить Ульфер не успевает. Он падает от многоголосого женского визга. Закрывает уши руками и пытается уползти. Однако его ловят и начинают тискать. Несколько секунд… Потом вся орава плача и причитая уносится в обеденный зал.

— А может нам тоже попробовать? — сидя на полу спрашивает Ульфер. — А что? В первой жизни не успел, так хоть сейчас попробую. Сына хочу. Интересно, как сильно обрадуется Император?

Час спустя. Измерение Демонов. Замок Атракса. Башня Бесконечности.

Атракс, Малис и толпа учёных, находясь в созданной Нилой временной аномалии, активно и можно сказать без жалости, изучали ангела. Лишнее железо из неё вырезали, амулетов добавили. Теперь ангел как муха лежит на столе приколотая к нему золотыми спицами.

Ангела вскрывали, как грудь и живот, так и голову. Из неё извлекали органы, мозги, отделяли конечности и крылья. Тварь практически мгновенно восстанавливалась. Отращивала конечности и утерянные органы.

— Кукла, — заключает пожилой демон с моноклем на левом глазу. — Не живая.

— Размытое объяснение, — качает рогатой головой Атракс. — Всё равно что: вода мокрая, огонь горячий, лёд холодный.

— Тогда вот более детальное объяснение, — поправив монокль закладывает руки за спину пожилой демон. — Данный организм, принявшая физическую форму чистая энергия. Оно существует в двух измерениях сразу. Неуязвимо, не нуждается в обычной еде, воде и воздухе. Болезни… Не смешите меня. Хотя проклятие этого мальчишки Ульфера, исправно работает.

— Как их убить?

— Просто. Существо, скорее сущность, живёт в физическом мире за счёт накопленной энергии. Расходует очень экономно. То что мы имеем честь исследовать, легко протянет лет триста. По человеческим меркам. А дальше… Всё. В энергетическую форму, оно уже не перейдёт. Тело распадётся, энергетическая оболочка истает. Если не позволять ей питаться.

— А как тогда драконы их побеждали? — спрашивает Нила.

— Понимаете, госпожа Нила, — кивнув улыбается пожилой демон. — Эти существа — паразиты. Они могут нашёптывать, сводить с ума накачивая жертву своей энергией, могут даже вселиться в тело. Но воевать с кем либо, они могут только в физическом мире. Что для них, равносильно самоубийству. Конечно, им всего лишь надо сменить меню и вместо душ питаться магией и эмоциями, как мы делаем. Но нет. Они не откажутся. Поэтому, драконы перебили тех кто обрёл физические тела. Те же кто остался в виде энергии — выжили. Если это можно назвать жизнью. Ох, извините, ушёл от темы. Да, их можно убить обычными способами. Это сложно, но не невозможно. Драконы, как мы видим справлялись и делали это более чем успешно. Да и на примере этого существа, мы видим что с каждым разом регенерация замедляется.

— Спасибо, это внушает уверенность.

— Боюсь, что радоваться пока рано. Если таких как это, будет хотя бы сто и все они воплотятся в физическом мире, всем нам не выстоять. Никак. Извините. Но нет повода отчаиваться, они смертны, а значит можно найти решение. И мы найдём его не волнуйтесь.

— Спасибо, — потирая шею кивает Атракс. — Есть что добавить?

— Господин Малус не совсем прав, — кивает девушка с очками на носу. — Это существо, именно живое. Пока вы вскрывали его, я посмотрела и увидела. Клетки делятся, обмен веществ происходит. Нервные импульсы бегут по нервам. Оно идеально. Совершенно. Ей никакие энергии не нужны. Питаясь как человек, она будет жить как человек.

— К чему это ты, Алисия?

— К тому что они живы. А значит их можно убить, то есть отравить. Надо просто найти или разработать подходящий яд. Предлагаю немедленно провести испытание.

Испытание, как и было предложено проводят незамедлительно. Ангелу вводят разные яды и внимательно смотрят за реакцией. Тварь кричит, корчится, покрывается язвами, но дохнуть или даже слабеть не собирается.

Демоны, видя отсутствие результата, перевозят стол в специальную комнату. Усиливают защиту, добавляют амулетов и других магических артефактов, просят Нилу создать устойчивую временную аномалию и уходят работать. Демоны-учёные, делятся на группы. Первая группа берётся за разработку ядов и токсинов. Вторая продумывает методы физического воздействия. Третья разбегается по библиотекам в поисках хоть как-нибудь подходящих магических знаний.

Ангел остаётся одна. Безуспешно пытается выбраться, вытащить из себя спицы, порвать цепи, сбросить отвратительные амулеты.

Не получается. Причиняющие невыносимую боль спицы, крепко сидят в её теле и на малейшее движение проникают глубже. Амулеты обжигают, золотые цепи стягиваются всё туже и туже. Проклятие душит и грызёт, вытягивает силы. Да и само время, оно здесь почти остановилось. Не движется, что для ангела плохо. И ангел понимает что сейчас участь её более чем не завидна. Но не понимает почему сёстры всё ещё не пришли за ней.

Заключение превращается в кошмар. С завидным постоянством в комнату приходят демоны. Изучают, выкачивают кровь. Вкалывают какую-то дрянь. Испытывают магическое оружие, заклинания, проклятия.

Ангелу кажется, что между их приходами проходят десятилетия, но из слов самих демонов, становится понятно что вне комнаты, проходят едва ли десятки минут. И это, начинает доводить ангела до белого каления. Без семьи, общения с сёстрами, без пресмыкающихся перед ней ничтожеств, ангел начинает медленно сходить с ума. Но не перестаёт верить что сёстры придут за ней. Избавят от этого идиотского тела и отомстят обидчикам.

— Я выдержу, — осторожно, чтобы спицы в голове не проникли глубже кивает ангел. — Моё время придёт. Вы все пожалеете. Где вы, сёстры? Почему не приходите? Неужели вы…

— Забыли? — слышится рядом грубый хрипящий голос. — О нет, сестра.

— Сестра! — восклицает ангел и видит подплывающую к столу фигуру.

Огромное, полупрозрачное существо. Похожее на смесь человека, козы и собаки, останавливается у стола и жутко скалясь наклоняется.

— Спаси меня, — морщится ангел.

— Увы, это невозможно, — хрипит чудовище. — Хотя, скорее, не нужно.

— Ты шутишь. Это же я, Ашара. Твоя сестра. Помоги.

— Нет, — скалится чудовище.

— Почему? — не теряя надежды и надеясь что сестра всё же шутит спрашивает Ангел.

— Потому что ты стала живой. Ты больше не одна из наших. Изменив себя, став живой, ты вычеркнула себя из нашей семьи. Ты нам больше не нужна.

— Но я… Столько тысяч лет, я кормила вас. Устраивала войны, подготавливала для вас души. Я убила драконов. Я…

— Ты сделала всё что могла, Ашара, — скалится чудовище. — Твоя миссия выполнена. Дальше мы сами. Твоё ничтожество, Александра, взяла под опеку Диона. Она закончит начатое тобой. А ты… Ты нам больше не нужна.

— А как потом? Когда война закончится? Вам нужна будет моя помощь. Я буду работать лучше. Буду брать себе меньше. Я буду отдавать вам почти всё. Я нужна вам.

— Понимаешь, Ашара. То что можно вернуться из физического мира обратно, миф придуманный мной исключительно для того, чтобы такие как ты бились с драконами. Вернуться нельзя. Став живой, ты превратилась для нас в еду. А с едой, мы, никаких переговоров не ведём. Но не расстройстраивайся, во всём есть свои плюсы. Потеряв тебя, нам не нужно будет с тобой делится. Все души уйдут к нам. Ты же… Я снизойду и проявлю сострадание. Когда тебя замучают, я приду и лично съем твою душу. Мне пора, скоро начнётся война, на мой стол, в мою тарелку, упадут сотни тысяч жизней. Не только солдат, но и невинных. Мы с Дионой поделим их поровну. Делить на двоих, лучше чем на троих. Прощай…

— Вы твари…

— Да, — разводит руками чудовище. — Такие же как и ты. Мы ничем не отличаемся. До скорой встречи, сестра.

Чудовище исчезает. Ангел осознавая весь ужас происходящего закрывает глаза и начинает плакать.

Глава 9

Некоторое время спустя. Раннее утро. Константин.

Приятный сон, прямо на мурлыкающей, большой, мягкой и нежной Аоше, прерывается тем, что Костю хватают за ногу и стаскивают на пол. Выдают практически нечувствительный, можно сказать символический подзатыльник и…

— Так значит ты тут женишься направо и налево? — стоя у кровати пылает гневом Илара.

Видя что демоница в бешенстве, Груан’Ди и Аоша, дабы не нагнетать, садятся ближе и смущённо отворачиваясь прикрывают голые груди одеялами.

— Пирожочек, — растеряно улыбается Костя. — А я тут… Работаю. Да…

— Какой огромный фронт работы, — смерив взглядом сфинкса спрашивает Илара. — Не устал?

— Нет…

— Подлец! — срывается Илара. — Ни на секунду оставить нельзя. То войну устроит, то женится. Ладно… Привет, сёстры.

— Привет, — машет рукой Аоша.

Одеяло сползает, от полного зависти взгляда Илары сфинкс пищит и прикрывается Костиной подушкой, что помогает очень плохо. Размеры подушки и груди несопоставимы.

— Дети всегда будут сыты, — качает головой Илара. — Вас с Груан’Ди, навсех хватит. Но сейчас не об этом. Костя, мы перенесли кентавров. Они вместе с демонами строят города. Небольшая часть ушла в Мрачную Долину. Говорят им там лучше будет. Портал установлен. А теперь у меня вопрос. Ты вообще домой собираешься? Мы скучаем. Глория, Эрми, Архаса и Аби места себе не находят. Ну и… У нас много новостей. Важных.

— Это каких? — пытаясь проснуться зевает Костя.

— Это таких, — садясь на кровать загадочно улыбается Илара. — О них я тебе не расскажу. То есть не о всех. Но кое-чем всё же поделюсь. Готов? Мы поймали ангела!

— Сколько? — сглотнув спрашивает Костя. — Сколько мы потеряли?

— Нисколько. Любица руку сломала. Несколько охранников отделались испугом и ушибами. А потом Адель её так отделала, что сказать страшно. А потом демоны забрали её на изучение. Мама и дед говорят что там такого с ней понапутано. И что вы сидите? Я к вам примчалась, а вы меня не встречаете. Давайте, угощайте меня всем. Ну и делитесь, как так получилось.

Как так получилось, делится Груан’Ди. Аоша распоряжается накрыть на стол и угостить сестру, то есть Илару.

Константину же не до радости. Ангелы напали. Что если верить воспоминаниям Груан’Ди совсем плохо. Да и Илара, конечно, не всё рассказывает. Но напали они на семью Императора. И это по мнению Константина даже не плохо, а ужасно. Враг уже перешёл к действиям, решил нанести подлый удар.

— Ответка будет страшной, — заставляя женщин вздругнуть скалится Константин. — Илара, а ты не выглядела злой…

— Мей чувствует Груан’Ди, — разводит руками демоница. — Я в курсе всех событий. Да, я психовала. Но, случилось кое-что такое, от чего ругаться мне не хочется даже в шутку. Это…

— Это?

— Потом узнаешь, когда домой вернёшься. Мне говорить запретили. И вы, Аоша и Груан’Ди, не вздумайте рассказать. Завтракать пора. Я устала, мне сложно было переместиться на такое расстояние.

Завтрак, разговоры, обсуждения, оценка обстановки и работа. Ещё одно необычное сердце выдаёт магии почти как все остальные. Немного другой магии, но это всё равно польза.

Магия смешивается, меняется, со слов Груан’Ди, маги, колдуны, ведьмы, оружие, артефакты и амулеты, теперь будут работать лучше. И это несомненный и весьма весомый плюс. Есть даже вероятность, что из-за необычного Сердца Тиронии лунное серебро будет действовать не так пагубно. Вероятность пока не подтверждённая, но она есть.

Далее, Костя и Илара, налаживают и активируют портал. Однако, с порталом выходили проблемы. Он исправно работал, адрес найденного в Подгорном Королевстве портала Костя знал. Оставалось только вернуться домой, активировать его и всё, мост между Тёмной Империей и Тиронией будет налажен. Проблема в том, что один раз такие порталы, помогли уничтожить целую империю. Но сейчас без них никак, поэтому Костя решает обезопаситься.

Портал оставили в хранилище. Система безопасности, в виде целого искусственного интеллекта и множества турелей в потолке и стенах по-прежнему работала. Маги, солдаты и ведьмы, встанут на стражу. В случае нападения… Портал работает точно также как звёздные врата, он не мгновенно переносит всех и сразу, а открывает коридор. Пройти нужно один шаг и это можно использовать. Если в портал хлынут враги, жрецы просто взорвут установку и зал в которой она расположена.

Но Костя надеется что до этого не дойдёт. Все местные телепаты, некоторые очень сильные. Предателя или шпиона они смогут обнаружить. В Лэртоне с этим справятся фавны. С Эрасией придётся заморочиться, но это не страшно.

Правда Константин не понимает одного, как именно будет проходить торговля. Аоша его жена и торговать с ней как-то не то. Да и Милена вроде как теперь не чужая. Но Аоша…

Аоша… После свадьбы и брачной ночи затянувшейся до утра, большая и красивая кошка, больше не психует. Она приятно мурлыкая пытается не отпускать Константина. Всё время держалась рядом, и при каждом удобном случае тискала его. Целовала, прижимала к груди. Илара поскольку маленькая и милая, такой участи тоже не избегала. И ко всеобщему удивлению, отвечала на такие приступы ласки.

Видя такие нежности со стороны божества, местные и сами прониклись к Константину. Начали уважать, на кол посадить уже не предлагали. А предлагали поскорее активировать портал и наладить отношения с заморскими братьями и сёстрами.

Да, Тирония и Тёмная Империя, теперь братские государства. Больше чем союзники но не части друг друга. Пока, как подозревает Константина.

Далее идёт разбор способов обезопаситься от ангелов. Поля кристаллов, на которых растут, вот неожиданность кристаллы. Не совсем обычные. Они излучают особую магию. Сделаны были Аошей две тысячи лет назад как способ поддержки Сердца. Но что-то пошло не так, кристаллы повели себя странно и начали не только производить магию, но и самовоспроизводиться. Да так серьёзно, что столицу пришлось переносить в другой город. Кристаллы же, в виде розеток, захватив территорию размером с два королевства Илары, остановились. И теперь приносят пользу. Концентрацией своей отпугивают и слепят ангелов. Пробуждают у неспособных раскрыть свой потенциал магические способности и используются практически во всех сферах жизни Тиронии. Раньше их считали проклятием и пытались избавиться, пятьсот лет назад поняли что это благо. Лекарства, металлургия, топливо, артефакты, и вообще всё необходимое. Алхимики, маги и жрецы от этой чудовищности в восторге. А ещё, кристаллы помнят. Они запоминают. Всё. Они по мнению Императора как очень путёвые флешки к которым не нужен компьютер. Более менее маг, напрямую считает с неё информацию.

К таким новостям Константин сразу цепляется и предлагает создать из розеток оружие. То есть, записать на них агитматериалы, и высыпать на города светлой империи. Кристаллы собьют ориентир ангелам, пробудят способности у магов и вложат в них информацию. После чего, теоретически, в империи вспыхнут волнения. Не потому что люди узнав разницу между жизнью Тёмных и светлых сразу придут в себя. А потому что маги пробудятся и, поскольку, светлым маги не нравятся, внесут сумятицу.

Дорабатывать кристаллы рвётся Груан’Ди. С её слов, она и Адель, при помощи Аоши, смогут это провернуть и записать нужную информацию. Илара говорит что сможет транспортировать кристаллы в контейнере со сжатым пространством.

Все четверо бьют друг друга по рукам, смеясь обнимаются и только начинают целоваться, как вдруг…

— Сначала работа, — взяв Груан’Ди и Аошу за руки улыбается Илара. — Сладкое потом. А чего ты так смотришь, Император. Думал я оставлю твои выходки безнаказанными? Нет. Пошли, с делами разобраться надо.

— А потом в Эрасию, — кивает Груан’Ди. — Там есть кое-какие интересные фрукты. Тебе, Илара, они однозначно понадобятся.

— Извини, Костя, — пожимает плечами Аоша. — Не хорошо обманывать жён. Ты наказан.

— Ладно…

Работа, если эту беготню по дворцу и постоянное изменение планов можно так назвать, закипает с новой силой.

Три дня спустя. Эрасия. Милена IX.

Завизжав, Милена прыгает за диван и прячется за спинкой. Выглядывает и фыркая выбирается. Уперев руки в бока качая головой смотрит на появившуюся в её покоях четвёрку.

— Император Константин, обворожительная Груан’Ди, — перечисляет Милена. — А вы…

— Чёрная Ведьма, — кивает Илара. — В прошлом Повелительница Чёрной Крепости, ныне жена Тёмного Императора.

— Аоша, живое божество и правительница Тиронии, — улыбается сфинкс.

— Я скучала, — подходя к Косте всхлипывает Милена. — Император… Константин… Любимый, у меня для тебя хорошие новости. Во мне зародилась новая жизнь. Скоро ты станешь отцом.

Улыбка медленно исчезает с лица Константина. Хлопая себя по карманам он отходит назад. Взяв трубку пытается набить её, что не получается потому как она перевёрнута. Далее костя садится на пол, разводит руками, хмыкает.

— Поздравляю! — подпрыгивая кричит Илара. — Костя?

— А? Ну я… Это самое. Ага.

— Чего ага? — смотрит на него Илара. — С тобой что?

— Он не рад? — всхлипывап Милена.

— Рад, очень, — обнимая её и отводя в сторону скалится Груан’Ди. — Просто это неожиданно. Костя растерялся. А так, он в восторге. Правда, любимый.

— Да, — часто кивая выдаёт Костя. — Ага.

— Ну вы тут общайтесь, а мы прогуляться сходим. Аоша, пошли.

Ничего не сказав, Костя подходит к Милене, целует её в лоб и встав на колени аккуратно прижимается щекой к её животу. Вздыхает, обнимает…

Понимая что слова тут не нужны, Милена гладит его волосы и улыбается…

****

Уже после обеда, к удивлению Милены, Эрасия переворачивается с ног на голову. Первым делом Костя и его жёны, активируют портал, через который тут же начинают выходить войска.

Первыми идут отряды огромных орков. В одинаковой зелёно-пятнистой одежде. В жилетах и наплечниках, на головах круглые металлические шлемы. В руках непонятное оружие. За ними — эльфы и гоблины. Как объясняет Костя снайперы и диверсанты.

Хотя кто такие эльфы снайперы Милена никак не понимает, но с вопросами не лезет. Потому как посмотреть есть на что. Из портала выезжают повозки с трубами. Странные металлические механизмы с одной трубой торчащей вперёд сотрясая землю колонной проезжают мимо. Другие повозки тянут странные трубы на мягких чёрных колёсах. Выходят люди-ящеры которые несут ещё трубы с большими тарелками на одном конце. Летят феи, целая сотня. Маршируют представители всех рас, включая давно вымерших фавнов в синих мундирах. Замыкают шествия повозки гружёные мешками, коробками, а некоторые большими бочками.

— Костя, что это?

— Полк. Подразделение в нашей армии. Немного, но поскольку к Эрасии можно подобраться только с моря в одном месте, они защитят страну и жителей.

— А повозки? Зачем эти трубы?

— Это ракетные установки, — улыбается Костя. — Бьют на четыре тысячи шагов. Вон там танки. Бронированные машины, которые стреляют на пять — семь тысяч шагов. Вон там пушки. Это миномёты. Последние грузовики — снабжение. Полевые кухни, медицинская служба. Палатки запас продуктов. Патроны и боеприпасы.

— Ты отправил нам всю свою армию?

— Малую часть. А ещё скоро прибудут Картана и Эльферия, сильные ведьмы, на всякий случай.

— Но зачем? У нас навалом своих магов, колдунов и ведьм. Рыцарей, элитных воинов три тысячи. Десять тысяч солдат, лучники, катапульты, баллисты.

— Ты мать моего ребёнка, — серьёзным тоном заявляет Костя. — Я не претендую, ни на что. Отбирать у тебя Эрасию или лезть в твоё правление я не стану. Но защищать тебя буду. Тебя королеву, твой народ, земли и нашего ребёнка.

— Спасибо… Говоришь так как будто я тебе не безразлична.

— Если бы ты была мне безразлична, ты бы ко мне не подошла. Я бы не подпустил. Пошли, покажу кое-что интересное.

Взяв у пробегающего солдата чёрную небольшую коробочку с хвостиком, Костя нажимает на неё и говорит что ему нужна машина. Коробка грубым слегка искажённым голосом кричит что сейчас всё будет. И действительно, уже через пару минут, к порталу подъезжает небольшая повозка без крыши в которой держась за круглую штуковину сидит человек.

Костя подхватывает Милену на руки, усаживает на не особо удобное сидение рядом с человеком и попросив держаться запрыгивает.

Повозка урчит, разгоняется и с невероятной скоростью заставляя Милену закрыть глаза несётся вперёд. Останавливается у лагеря где солдаты обустраивают быт. Ставят шатры, курят… Но как только машина останавливается все вскакивают и вытягиваются. Приложив руку к виску странно поднимая ноги подходит орк…

— Товарищ верховный главнокомандующий…

— Вольно, — улыбается Костя. — Как устроились, полковник?

— Без происшествий. Боеприпасы в наличии, провизии на десять дней. Базовый лагерь устроим здесь. С утра выдвинемся на побережье, осмотримся, оборудуем позиции. Половину личного состава перебросим к дорцу. Госбезопасность, как я понимаю займётся охраной королевы. Пару своих солдат я всё же приставлю.

— Хорошо. Скоро вам доставят пополнение и провизию…

— Зачем? — удивляется Милена. — Разве мы не сможем обеспечить наших защитников всем необходимым? Не стоит об этом беспокоиться. Всё будет. А вы нас научите? Очень интересно. Оружие, выправка солдат. Дисциплина…

— Кстати о дисциплине, — мрачнеет Костя. — Население Эрасии, по большей части, то есть в основном — женское. Чтобы никакого разврата. Поняли меня?

— Так точно! — вытягиваясь кричит орк. — Никакого разврата. А если всё серьёзно?

— Если серьёзно, то я не против. Занимайтесь. Полковник, выдели пару стрелков. Продемонстрируем королеве что могут наши ребята.

Демонстрация начинается незамедлительно. Солдаты попросив у рыцари щит, относят его к камню и ставят. Отходят на сто шагов, снимают с себя оружие, крутят, щёлкают. После пары оглушительных хлопков щит обзаводится двумя круглыми отверстиями. Камень за ним буквально взрывается.

— Впечатляет, — качает головой Милена.

— Орочьи винтовки, — довольно улыбается Костя. — Штука мощная.

— А если магия?

— На пулях, то есть внутри них особые руны. Одни придают сердечнику прочность, другие позволяют снимать магию. В момент попадания руна срабатывает, происходит выброс магии, щит перегружается. Это как конденсатор и я…

— И я ни слова не поняла, — прикрывая рукой рот смеётся Милена. — Но мне нравится.

— Скоро прибудут инструкторы, — улыбается Костя. — Привезут оружие и обучат твоих воинов обращаться с ним. И тебе…

— Королеве Милене, лучше побыть с нами, — появляясь рядом улыбается Илара. — Пока ты её своими оружиями не замучил. Командуй, а мы пойдём посекретничаем.

Не успевает Милена ответить, как Илара переносит её во дворец. Усаживает на кровать между мрачными Груан’Ди и Аошей, встаёт перед ними и кашлянув начинает.

— Значит так, сёстры. Ситуация выходит из-под контроля. Ангелы напали на нас. Николс и Ульфер, утроили меры предосторожности. Но все сходятся во мнении, что этого мало. Плюс Нила, наша Синяя Птица, она же оракул которая якобы не видит будущее. Так вот, она видит. И видит страшные вещи.

— Насколько? — икнув спрашивает Милена.

— Настолько, насколько это вообще возможно, — качает головой Илара. — Шансы на то, что Костя погибнет, а Империя будет уничтожена растут с каждым часом. В таком случае… Если мы все погибнем, Эльза уничтожит планету. Уничтожит этот мир, и две прослойки между измерениями с этим миром связанные. Нам надо что-то делать. Наш любимый, должен не просто выжить, но и победить. Ваши предложения? Аоша?

— Единственный выход… — хмурясь прижимает уши сфинкс. — Единственный выход, это усилить Костю.

— Как?

— Сделать из него дракона.

— Не получится, — качает головой Груанди. — Мы отдаём кровь добровольно, особых мутаций это не вызывает. Да, Костя становится сильнее, быстрее, живучее, может быть получит магию. Но на этом всё. Даже если искупать его в моей крови, особой пользы не будет. Был бы он магом, тогда да. А так… Вот как сделать его магом, да ещё и сильным? Я не знаю…

— Эм, я знаю, — поднимает руку Милена. — Оборотни.

— Спятила? — закатывает глаза Илара. — Не получится. Оборотни вымерли. Да и потом, я не хочу чтобы Костя каждое полнолуние выл в окно и блох задней лапой вычёсывал.

— Не волки оборотни, а оборотни. Они же морфы. Вы что не знаете? Народ такой. Хитрецы, обманщики, воры. Меняют внешность как рубашки. Могут менять размер. В библиотеке много о них. Если найти морфа, то с помощью его крови, можно приготовить зелье.

— И чем это поможет? — спрашивает Илара.

— Они сильные маги, — хмурится Аоша. — Не болеют, из-за физиологии практически бессмертны. А ещё они могут копировать способности тех чью кровь попробуют. Как вампиры из сказок. Получив силу морфа, Костя может стать драконом.

— Предлагаете превратить нашего мужа непонятно во что? — кривится Илара.

— Если не превратим мы, — вздыхает Груан’Ди. — Ангелы превратят его в мертвеца. В прошлый раз Кастиан выкрутился. Являясь сильнейшим в этом мире магом, он стабилизировал осколки своей разорванной души и разослал их в другие миры. В этот раз Костя не маг от слова совсем. Ни победить, ни обезопаситься подобным образом он не сможет.

— В этой войне, он противостоит не сколько ангелам, сколько сам себе, — вздыхает Аоша. — Александр, его сын, Понтифик не уступает, а в некоторых моментах многократно превосходит того Кастиана. В бою против него, у Кости нет шансов. Никаких. Нам надо использовать всё. Но согласится ли сам Костя? Если всё получится, он перестанет быть человеком. Если откажется…

— Груан’Ди, — скалится Илара. — На тебе поиск морфов. Милена, ты многое знаешь, собирай всю имеющуюся информацию. Аоша…

— Я распоряжусь чтобы жрецы и маги Тиронии из туник выпрыгнули, но нашли хоть что-то полезное.

— А я попрошу деда и маму, — кивает Илара. — Демонический мир в стороне не останется. Ну и, попробую поговорить с Костей. А лучше, подключу Нилу. Работаем, сёстры. Работаем!

Глава 10

Возвращение в Лэртон, столицу Тёмной Империи происходит через целую неделю и начинается с совещания. Почти с совещания, потому как жёны совещаться отказываются говорят Императору что сейчас его шокируют и утаскивают Аошу знакомиться. Константину, дабы чего не вышло, приходится идти с ними. К его огромному удивлению, принимают сфинкса как свою. Ну и заодно, как бы между делом, но довольно резко делятся новостью, что: Архаса, Глория, Эрми и Аби, скоро порадуют Костю тем что подарят ему детей.

От таких новостей, Костя впадает в ступор. Садится где стоял, однако быстро собирается и обнимает жён. Ну и решает что пора действовать. Война на территории Тёмной Империи ему больше не нужна. Опасно, да и жёнами своим он как в прошлый раз рисковать не хочет. Беспечность, самоуверенность, это в настоящее время лишнее

— Идите сюда, — встав на колени раскидывает руки Костя.

Девушки подходят, Аби приняв нормальные человеческие размеры подлетает. Костя притягивает к себе девушек, целует их в животы. Встаёт и поцеловав в губы каждую уверенно кивает. Глаза его начинают светиться синим, губы растягиваются в злобной и хищной улыбке.

— Я сохраню вас. Чего бы мне это не стоило. Простите, вынужден вас покинуть. Начинается война.

Кивнув Костя разворачивается и уходит. Девушки переглядываются…

— Мне, кажется, он не сильно обрадовался, — вздыхает Глория.

— А вот тут ты ошибаешься, — возникает перед ней проекция Сердца Лэртона, она же Лира. — Сейчас, душа Константина переполнена счастьем, радостью, нежностью и уверенностью. Именно сейчас, он готов действовать. Но, вы же понимаете, пока он слаб и недалеко ушёл от обычного человека. Вы четверо до предела его замотивировали. Но одного энтузиазма…

— Мы знаем как усилить его, — кивает Груан’Ди.

— Я в курсе, — улыбается Лира. — Я всегда рядом, поэтому в курсе происходящего. Если вы не видите меня или моих сестёр, это не значит что нас нет рядом с вами.

— То есть вы всегда с нами? — морщится Надженда. — А… А зачем?

— Мы семья! — раскинув руки восклицает Лира. — Мы, с недавних пор не просто Священные Камни. Мы живые, чувствующие, любящие. Мы, по сути, есть вы. Мы, принимая вашу кровь, вашу энергию, вас самих, становимся похожими на вас. Да, раньше такого не было. Потому что воспринимали нас как артефакты. Костя, окропив меня своей кровью, передал мне часть себя. После, подключились вы. Не все, пока не все. Но, я сейчас, и я две тысячи лет назад, существа совершенно разные и несравнимые. Вы против?

— Нет, что ты, — машет руками Эрми. — Мы только за. Мы сами пойдём на всё чтобы выжить. Ну и…

— Хм, — мило хмурясь кивает Лира и протягивает руку. — Тогда работаем вместе. Согласны? На кону стоит всё. Вся разумная жизнь, Империя и мы. И всё это в руках Константина. И поэтому нам надо сделать всё, что бы спасти мир и нас. Так вы согласны?

Девушки уверенно кивают, подходят ближе и по очереди обнимают проекцию. Лира же приступает к разработке плана.

По плану Лиры первым делом: Бруэнора, Адель, Груан’Ди и Аоша, начнут доработку привезённых из Тиронии кристаллов. С целью сделать из них оружие, в основном психологическое.

Моана, Кассандра, Глия, Арата и Ланиэль, с остальными проекциями будут обеспечивать безопасность семьи и дворца.

Любица, Надженда, Фиалка, Мей, Илара, тенями следуют за Костей и во все глаза смотрят чтобы ни одна светлая пакость к нему не приблизилась.

Эрми, Архаса, Глория и Аби, сидят ровно и не выпендриваются. Удар по ним может повториться. Для всех будет лучше если они будут под присмотром Тёмных Духов и проекций.

Нила, сейчас же идёт к Косте и рассказывает ему правду о будущем. Рассказывает и убеждает в том, что ему нужно измениться.

— А я? — тянет руку каким-то образом появившаяся Малисандра. — Что делать мне? Ты всех озадачила, а про меня, видимо, забыла. Я…

— Не забыла, — улыбается Лира. — Просто сказать не успела. Для тебя демоническая леди, особое задание. Я отправляюсь на поиски морфов. Ты, пока меня нет, возвращаешься к своим, собираешь команду зельеваров и алхимиков, всех, без исключения. Молодых, старых, безумных, абсолютно всех кто хоть какое-то отношение к этому имеет. С ними переворачиваешь все архивы и библиотеки как в демоническом мире, так в Тёмной Империи, Эрасии и Тиронии. Ваша цель, найти, а в идеале в самое кратчайшее время разработать два зелья. Одно должно уничтожить ангелов, второе вывести нашего Тёмного Императора на заоблачный уровень сил. Это важно. Чрезвычайно важно. Работаем сёстры, времени не так много. Бесчисленные армии светлой мерзости, подыхая от голода и дизентиии, заедаемые вшами и съедаемые изнутри глистами приходят в движение и смотрят в нашу сторону. Читая молитвы и веря в то что несут добро, они идут убивать нас. Всех нас. И мы, только мы, сможем противостоять им. А теперь в обеденный зал, Косте нужна наша поддержка.

Обеденный зал. Константин.

— Линию обороны можно выстроить вот здесь, — водя указкой по карте улыбается Моор. — Позиции выгодные. Удобные высоты для артиллерии и танков. Под ними ровные идеальные для минирования поля.

— И близко для наших аэродромов, — встав кивает Кассини, только что назначенный Константином Советник от техноидов.

— Будь так добр, не перебивай, — качает головой Костя. — Что у нас с авиацией?

— Сто пятьдесят, — улыбается техноид. — Кхем… По сто пятьдесят единиц. Бомбардировщики, штурмовики, истребители. Истребителям сражаться будет не с кем, предлагаю использовать их как бомбардировщики.

— Ни в коем случае, — качает головой Костя. — Я помню множество летающих тварей. Самых разнообразных. Плюющихся кислотой, перевозящих десант на своём теле, стреляющих лучами. Врагу нельзя отдавать небо. Истребители останутся истребителями. Что с железной дорогой?

— Всё хорошо, Император. Лэртон, Подгорное Королевство, Чёрная Крепость, Воющие Скалы уже соединились линией. Линии в Кровавый Чертог и Мрачную Долину завершены на семьдесят процентов. До наших Северных Братьев дойдём через два месяца.

— Северные Братья, — улыбается Эрик. — Мне нравится. Дед?

— Значит так, товарищи, — пыхнув трубкой встаёт Костя. — Наша первоочередная цель — приграничье. Нам надо стереть его с лица земли. Но не просто сжечь или полностью уничтожить. Нам надо реквизировать все их богатства. Иначе они достанутся светлым, что для нас недопустимо. Нам надо вывести оттуда всё, до последней медной монетки и горстки зерна. Дальше, наладить там линию обороны. Светлые придут туда. Но вместо богатств приграничья, они найдут там наши минные поля и отведают огонь артиллерии. Моор, через три дня, на рассвете, мы должны быть там. Готовьтесь.

— А вы, Император? — интересуется Моор.

— А я, возглавлю. Министры, начальники, управленцы, Советники. Сейчас на ваши плечи ложится более тяжёлая ноша. Эта война, будет значительно страшнее чем прошлая. Надеюсь на вас.

— Мы не подведём, — встав улыбается Марис. — Да, я всего лишь министр торговли, но я сам винтовку в руки возьму и…

— Ценю твоё рвение, но у тебя есть дела поважнее. Собирай группу, иди к порталу. Твоя цель Эрасия. После Тирония. Наши союзные государства, страстно хотят торговать с нами. Займись этим. Остальные… Все свободны.

— Император, — кланяется Атракс. — Прошу меня простить, но только что я получил важное сообщение. Пойманная ангел, просит встречи с вами.

— Ну пойдём, посмотрим что за ангел.

И они идут. По пути к ним прибиваются Нила и Малис. Атракс открывает портал и проводит всех в мир демонов который похож на что угодно, но только не на мир демонов.

Здесь ясное голубое небо. Чистый наполненный ароматом цветов воздух. Много демонов, самых разных. Как синих и почти голых, так красных в богатых одеждах. И много демониц… Обычные, одетые как люди. Воины в вульгарных не то что ничего не защищающих, но даже не прикрывающих доспехах. Одеяния суккубов вообще простора для фантазии не оставляют.

Обстановка… Всё, все строения блестят золотом и напоминают больше храмы чем дома. Впереди возвышается ослепительно белый дворец с множеством башен.

— Красиво, — кивает Костя. — Мрамор?

— Слоновая кость, — кивает Атракс. — Мы ценители красоты.

— В том числе и женской? — бросив взгляд на проходящую мимо демоницу спрашивает Костя.

— Это обязательно, Тёмный Император. Красоту мы любим. Красоту, любовь…

— Нас считают злом, — как бы невзначай повиснув у Кости на руке вздыхает Малис.

— И я не могу понять за что, — мотает головой Атракс. — Мы никого не убиваем, не похищаем, души не едим как про нас говорят люди. Проклятия и беды не насылаем. Мы просто живём и готовы принять любого, кто будет уважать нас. Может быть это потому, что у нас другой цвет кожи? У нас рога, хвосты, крылья?

— Поверь мне, Атракс, — вздыхает Константин. — Для нас, людей, другой цвет кожи более чем весомый аргумент. Цвет кожи, разрез глаз, язык, вера, всего этого хватает для развязывания страшных войн. Но самое страшное происходит тогда, когда один народ начинает думать что он лучше другого.

Качая головой Атракс щёлкает пальцами и переносит всех в большой зал. В зале полно демонов, все они работают. Одни смешивают в колбах вещества, другие чертят на досках непонятные Константину схемы и символы, третьи спорят.

Увидев Императора, все на мгновение останавливаются, почтительно кланяются и улыбаясь смотрят на Императора.

— Уважают?

— Вы для нас спаситель, — кивает Атракс. — Магических миров почти не осталось. Только один, ваш. Без магии нам плохо, мы голодаем и слабнем. А вы… Вы снова приняли нас. Теперь нам более чем хорошо.

— Мы не можем оставить в беде братский народ.

— Хорошие слова, Император. Правильные. Прошу за мной.

Атракс подводит всех к опечатанной двери. Взмахом руки открывает её и жестом приглашает Константина войти. Костя входит и видит приколотую к стене девушку. Руки её раскинуты, каждый сустав прекрасного создания, даже пальцы пронзает золотая спица. Могучие белоснежные крылья, также приколоты к стене спицами. Ещё две спицы торчат в висках, одна побольше в сердце. Кожа ангела покрыта символами. На шее светящиеся амулеты.

— Тёмный Император, — демонстрируя острые длинные клыки скалится ангел. — Осколок Кастиана. Константин Первый. Подойди ближе, жалкий.

— Хамишь, — хмурится Малис.

— Констатирую. Он ведь человек. Все люди для меня, высшего существа, жалкие. Но я позвала тебя не для этого. Рассказы о том какое ты ничтожество, подождут. Я предлагаю тебе союз.

— Вот так просто? — улыбается Костя.

— Ситуация такая, — кривится ангел. — Война уже началась. И если ты, Император, не хочешь повторения, тебе лучше принять мою помощь. Иначе… В прошлый раз, твой придурок сын, вместо того чтобы отдать тебя мне, разорвал твою душу, чем ты, хитрая сволочь, воспользовался. В этот раз, такого не будет.

— В этот раз я готов.

— К чему? — наигранно удивляется ангел. — К убийству больных, голодных и заживо гниющих оборванцев? Ты думаешь они, обманутые нами люди представляют для тебя угрозу? Не-е-ет. Есть мы. А что у тебя? Оружие? Техника? Два дракона? Лавовый элементаль? Что ты можешь нам противопоставить? Таких как я будут сотни, тысячи. Без меня тебе не выстоять.

— Не верь ей! — вспыхивает рядом с Костей Лира. — Нет, любимый. Не надо.

— Подожди. Продолжай, ангел.

— Я предлагаю временный союз, — кивает ангел. — Ты даёшь мне свободу. Я помогаю тебе. Как только война заканчивается твоей победой, я ухожу.

— В чём причина? Почему ты идёшь против своих?

— Моих? Ты не понимаешь, человек. Никаких моих больше нет. Меня предали, меня бросили. Меня оставили подыхать здесь! Без меня тебе не справится. Освободи меня, я отплачу.

— Не верь, — стиснув зубы стонет Лира. — Костя…

— Не верь, — кривится ангел. — Понимаю, я бы тоже не поверила. В доказательство своих слов, я открою тебе тайну. Таких как я, после войны с драконами осталось всего трое. Я — Ашара и мои старшие сёстры, Диона и Селена. Остальные тысячи ангелов, всего лишь конструкты созданные нами из душ смертных, скреплённые и усиленные нашими искрами. Они солдаты, исполнители, расходный материал. Они в разы слабее нас и никогда не станут равными нам. Они уже воплощаются в физическом мире и как только воплотятся, пойдут впереди и сметут твою армию, драконов, всех. В этой войне, победителей точно не будет. Цель моих сестёр уничтожить всех, насытиться и уйти в другой мир. Освободи меня.

— Нет, — качает головой Костя. — Не выйдет. Я тебе не верю.

— Ты умрёшь, глупец! Твою душу сожрут. А потом, когда с тобой будет покончено, мои сёстры уйдут собирать осколки твоей души. Все три, три выживших осколка соберутся вместе. В одном мире. Мир захлебнётся в крови. Это будет твоя вина.

— Я уничтожу вас. Мне плевать на твои слова. Всё это бред. Ты просто пытаешься выторговать себе свободу, чтобы самой потом жрать души.

— Нет! Ты не понимаешь. Меня предали. Я должна отомстить. Я обречена. Воплотившись в физическом мире я подписала себе приговор. Я не смогу как раньше. Я умру в любом случае. Мне надо отомстить.

— Хорошо, — кивает Костя. — Предоставь более убедительные доказательства и я дам тебе свободу.

— Какие доказательства? Проси что хочешь. Я всё скажу.

— Как убить вас. Убить быстро.

— Ты умнее чем я думала, — качает головой ангел. — Есть способ. Я поделюсь. Но прежде, ты в присутствии Сердца дашь клятву. Если способ окажется рабочим, ты освободишь меня. Я же, поклянусь в том что не причиню никакого вреда тебе, твоей семье, народу, империи, природе, планете. Теперь я смертная, пусть твоё Сердце попробует мою кровь, этим мы скрепим клятвы.

— Тварь, — кривится Лира. — Ты думаешь я поведусь на это? Захотела обезопаситься? Думаешь что сможешь провести меня и пролезть в семью? Никогда!

— Я буду полезной, — нагло улыбается ангел.

— Разговор окончен, — мотает головой Костя.

— Подожди, мой Император, — резко мрачнеет ангел. — Да, глупая была попытка. Но попробовать стоило. Хи… Извините. Итак, вам нужен способ убийства мне подобных. Такой есть. Далеко на юге, в океане есть остров. Небольшой, скалистый, ненаселённый. В белой скале, есть темница. В ней заключена Ливана. Одна из нас, настоящих высших существ. Она больна, её во время войны поймали и исследовали драконы. Её психика нарушена. Драконы развратили её, исковеркали. Она восстала против нас. Собрала последователей и пыталась устроить революцию. За это, Диона воплотила её в физическом мире и заточила в темницу. Там же, в темнице, есть оружие способное одним ударом уничтожить ангела. Не только в материальном воплощение, но и энергетическую форму. Найдёшь остров, проверишь мои слова на Ливане. Убедишься в моих намерениях, отпустишь меня. Потом, я открою тебе другие тайны. Иди, проверяй.

— Ловушка?

— Ловушка? — удивляется ангел. — Как видишь я не в том положении. Убивать или вредить тому единственному кто может мне помочь, по меньшей мере глупо. Проверь. И будь осторожен. Ливана в десятки, а то и в сотни раз сильнее меня. Противостоять ей, так как мне, ты не сможешь. Действуй сразу.

— Я проверю. Но если ты, Ашара, обманываешь меня… Смерть твоя будет настолько ужасной, насколько это вообще возможно.

— На юге. Тысяча километров от Тиронии прямо на юг. Мимо не пролетишь. Там магия. Действуй быстро, не слушай её. Как найдёшь сразу убей.

— Пока сиди здесь, — улыбается Костя. — Вернусь поговорим. Атракс, закрой ей рот, и за то что пыталась обмануть меня, пусть помучается. Может мозги работать начнут. До скорого, Ашара.

На лице Ашары появляется гримаса гнева. Демоница, с моноклем на глазу, подходит и вонзает в её щёки золотые спицы. Костя кивает, выходит из комнаты, стоя в зале набивает трубку…

— Любимый, я ей не верю, — встаёт перед ним Лира.

— И я тоже. Ни единому слову. Но, ей надо чтобы я убил Ливану. Причём убил быстро. Она на самом деле хочет отомстить. Но немного с другими целями.

— Она хочет убрать старших и занять их место, — закрыв глаза говорит Нила. — Ты в её планы не входишь. Как только старшие будут убиты, Ашара убьёт тебя. Я вижу.

— Не отпущу, — качает головой Лира. — Нет…

— Отпустишь, — вздыхает Нила. — Только что, шансы на выживание пошли вверх. Это упускать нельзя. Костя, я пойду с тобой.

— Там опасно.

— Я знаю, но по пути мне нужно многое рассказать тебе. Нам надо взять с собой Груан’Ди. Отправится лучше прямо сейчас. Времени мало.

— Атракс, — кивает Костя. — Верни нас в Лэртон.

— Осторожнее, пожалуйста, — пищит Лира. — Не верю я этим…

— Я тоже, милая, — гладя её по волосам улыбается Костя. — Но другого выхода нет. Я не могу потерять вас. Поэтому я пойду на всё…

Глава 11

Лэртон. Башня Колдунов. Ульфер.

Император, взяв Груан'Ди и Нилу, улетел в неизвестном направлении. Теперь в лаборатории Ульфера хозяйничают: Мей, Аоша и Адель.

Мей сидит и думает, Аоша рассматривает розетки привезённых из Тиронии кристаллов, Адель плавит их в котле, пальцем мешает и пробуя полученное вещество фыркает.

- Прошу меня простить, - видя что женщины в унынии начинает Ульфер. - Но, если вы скажете что именно хотите получить, то я смогу помочь. Или хотя бы попробую.

- Смотри, Ульфер, - натянуто улыбается Аоша. - Кристаллы особенные. Как видишь они растут. Розетки делятся, потом разрастаются. Эти кристаллы, излучением своим отпугивают ангелов. При большой концентрации они их слепят, обжигают и, наверное, могут сжечь. А ещё, кристаллы умеют запоминать. Наша цель ускорить их размножение и усилить магию ими испускаемую. Потом мы сбросим эти кристаллы на светлых. Они разрастутся, магией пробудят магов и вольют в их головы информацию о Тёмной Империи. Ну и жизнь ангелам подпортят. Испортят так, что они сбегут из... Ну например города на который мы сбросим кристаллы. Сможешь помочь?

- Думаю что да. Но мне нужно больше информации. Откуда взялись данные кристаллы?

- Именно эти? Эти я сделала. Я всё таки... Если по вашему я была алхимиком. Ну и, я хотела поддержать Сердце. Она моя сестра, ей было трудно.

- Хорошо, - кивает Ульфер. - А можно узнать как именно вы их создали? С нуля или что-то всё же брали за основу?

- Части тел, одних из выпавших из портала существ. Такие большие, из разноцветных кристаллов состояли.

- Ты взяла части тел иномировой хрени? - ворчит Мей. - Взяла и собрала из неё другую хрень? Ход гения. А ты не подумала что эта пакость потом весь мир захватит?

- Они были мирнымы! - восклицает Аоша. - Просто ходили. С них сыпались кристаллы. Если к ним подойти они убегали.

- Очень интересно, - взяв розетку и крутя её в руках улыбается Ульфер. - Хм... Невероятно интересно. Никогда такого не видел. Получается, это не просто кристаллы, это живые существа. Хотя, больше всего это похоже на особенную, растительную форму жизни. Да... Они живут, растут, размножаются и выпускают магию. Ничего не происходит просто так. Откуда они берут энергию?

- Если бы я знала, - ворчит Аоша. - Берут и всё. Ульфер, ну ты же умный. Помоги, а?

- В будущее посмотри, - ворчит Мей.

- В будущем, я почему-то вижу фиолетовые кристаллы. Много. А ещё я вижу фиолетовые грибы шляпками упирающиеся в облака, а вот эти разноцветные не вижу.

Понимая что ничего не понимает, Ульфер крутит розетку в руках. Внимательно разглядывает, нюхает... И вроде видит ответ, но ухватиться за него не может.

- Нужен нестандартный подход, - качает головой Ульфер. - И я знаю кто нам поможет.

С этими словами Колдун исчезает, появляется с Эльзой. Описывает ей суть проблемы и предлагает посмотреть.

Перемазаная мазутом Эльза, кивает и взяв розетку садится на пол. Закуривает сигарету, хмурясь смотрит на кристаллы. Достаёт из висящей на поясе сумки маленький молоточек и стучит по розетке.

- Что ты делаешь? - морщится Аоша. - Чем нам это поможет?

- Это работает? - пытаясь отколоть от розетки красного цвета кристалл спрашивает Эльза.

- Да.

- Ты проверяла?

- Ну конечно.

- Если это работает, значит принцип можно понять.

- Ломать зачем? - подойдя и надвиснув над Эльзой шипит сфинкс.

- Я не ломаю, я разбираю. Я всегда так делаю. С механизмами получается. Любой прибор техноидов. Когда работает ничего не понятно, но стоит разобрать... Передо мной открываются все тайны. Я как будто вспоминаю и вместе с этим понимаю. Понимаю...

Встав, Эльза бросает розетку на пол от чего она разбивается. Эльза тут же садится на корточки, пальцем двигает осколки...

- Если она сейчас поймёт, - качает головой Мей. - Я буду неделю себя курицей называть.

- Можешь начинать, наседка, - улыбается Эльза. - Потому что я поняла. Не всё, но многое. Аоша, смотри. Белый кристалл как основа розетки. Из него растут красный, синий и зелёный. Так вот основа и есть главное. Она живёт. Не знаю точно что она потребляет, но разноцветные кристаллы это что-то вроде плодов. Понимаю, звучит дико, но сходство максимальное. Ульфер, можно тебя?

- Да, госпожа. Чем я могу помочь?

- Ты разбираешься в магических схемах и лучше чувствуешь излучения. Смотри. Нам надо сделать следующее. Выдай на осколки магию.

Ульфер присаживается рядом, касается пальцами осколков, выдаёт магию... И ничего не происходит. По осколкам пробегают искры, некоторые двигаются.

- Не то, - хмурится Эльза. - Нужна другая магия. - Мей?

Попытка Мей оборачивается тем, что все осколки обесцвечиваются.

- Снова не то, - качает головой Ульфер. - Госпожа Адель? Попробуете?

От магии Адель, осколки краснеют и поджигают пол. Ярким красным пламенем вспыхивают, сгорают до тла и рассыпаются. Приходится разбивать ещё одну розетку.

- Кристаллы, живые, - бормочет Эльза. - Кристаллы равно камни. Живые камни. Кто у нас живые камни? Великаны. Фрея! Ульфер.

Ульфер кивает исчезает и возвращается с великаншей. Фрея хоть и слушает, однако ничего толком понять не может. По просьбе Эльзы встаёт на колени, тычет пальцем в осколки и тут...

- Работает! - глядя на то как из каждого осколка быстро вырастает целая розетка кричит Эльза.

- Слишком сильно работает! - ломится к двери Фрея.

Розетки растут. Делятся на равные части и снова растут. Образуют гору. Адель невзначай касается одной, кристаллы сходят с ума и ускоряют рост и деление...

- Ёб вашу мать! - схватив Фрею и вместе с ней выпрыгивая в окно кричит Мей.

- Бежим! - схватив Эльзу, Адель и хвостом Ульфера верещит Аоша. - Что творите психи!?

За их спинами, с огромной скоростью разкостаются кристаллы. Магии от них исходит столько, что глаза режет. Лаборатория исчезает. Вся башня изнутри зарастает кристаллами которые впитывая магию Сердца, каким-то образом выдают огромное количество своей, немного другой.

- Моя лаборатория, - всхлипывает Ульфер. - За что вы со мной так? Там же... Эх...

- Эльза, милая, - ставя Мышь на ноги вздыхает Аоша. - Да ты же моё чудо. Да что бы мы без тебя делали?

- Спасибо, я знаю. Меня Костя так называет. Ну вот. Выход найден. Нам нужен контейнер со сжатым пространством. Туда мы натаскаем расколотых розеток. А в центре всего этого великолепия поставим схему. Несколько аккумуляторов заряженных энергиями Фреи и Адель, и конденсатор. Аккумуляторы зарядят конденсатор, он сработает, кристаллы начнут расти. Нет! Надо три аккумулятора. Третий зарядим магией дракона. Не знаю сработает или нет, но магия самого магического существа должна помочь. А чтобы охватить большую площадь, в контейнер засунем ядрён бабаху. Новую модель, там семь тысяч килограмм взрывчатки. Новой, более мощной. Хотя нет... Слишком будет. Надо раздробить кристаллы, а не расщепить на атомы. Я возьму несколько образцов для изучения? Это чудо надо исследовать. Спасибо. А теперь извините, мне работать надо.

Собрав образцы кристаллов, Эльза просит расстроенного Ульфера вернуть её откуда принёс. И как только они исчезают...

- И вот, наша Эльза, получила то, чем в последствии сможет уничтожить мир, - подходя к Аоше качает головой Мей.

- Если ангелы победят, этот мир придётся уничтожить. Весь. Вместе с ними. Теперь нам надо думать как записать на кристаллы нужную нам информацию. Давай только Эльзу звать не будем, а то, боюсь, не выживем. Надо же какой талант. И видит, и думает, и всё не так как мы.

- У Кости очень хороший вкус.

Несколько часов спустя. Неизвестно где. Лира и Саша.

В густом мрачном лесу, в метре над землёй, держась за руки и ориентируясь на источник отличающейся магии медленно летят две светящиеся девушки. Хрупкая с виду светленькая человечка, проекция Сердца Лэртона. С ней могучая орчанка, Саша, проекция Сердца Мрачной Долины.

Распугивая своим светом затаившихся в засаде невиданных дажа самими Сердцами хищников, облетая гигантские стволы деревьев, они с трудом различая петляющую между деревьев тропу уверенно продвигаются вперёд и чувствуют что цель совсем уже близко.

- Что-то мне страшно, - шепчет орчанка.

- Ты проекция, - закатывает глаза Лира. - Чего тебе боятся? Настоящая ты, в Мрачной Долине. А здесь...

- Мы меняемся, - останавливается Саша. - Ты тоже это видишь и понимаешь. Мы не просто сгустки магии, мы теперь нечто большее.

- Бред...

- А вот и не бред, - встав на землю мотает головой орчанка. - Не бред. Я сегодня... Есть захотела. Пошла на кухню попросила и до отвала варенников с творогом натрескалась. И мне вдруг так хорошо стало...

- Я знаю, - вставая рядом вздыхает Лира. - Со мной такое же. Боюсь что мы... Мы на самом деле изменились. Я не знаю в чём причина. Но мы... Мы живые. По-настоящему. Никогда бы неподумала что это возможно.

- Костя сделал нас такими. Такими необычными, живыми, настоящими.

- Любящими...

Орчанка прикладывает палец к губам, тут же поднимает руку и ловит стрелу. Зарычав ломает её, крутится на месте...

- Зачем? - кричит Лира. - Мы же просто поговорить.

- Убирайтесь! - кричат из леса. - Иначе убью.

- Выходи, - говорит Лира. - Мы просто скажем тебе кое-что и уйдём. Мы с миром.

Ещё одна стрела пролетает в миллиметре от её головы. Проекция Сердца Лэртона взлетает вверх, раскидывает руки и ярко светится.

- Глупое существо! - кричит куда-то в лес Лира. - Ты само не понимаешь с кем связываешься. Мы пришли с миром. Последний раз говорю - выходи. Иначе...

В лесу слышится смех... Лира фыркает, закрывает глаза.

Огромное дерево перед ней с ужасным скрипом скручивается и разлетается щепками. Лира взлетает выше, закричав выпускает волну энергии которая с треском ломает гигантские деревья.

В лесу начинается вакханалия. Лира бесится, от чего деревья метров по пятьдесят высотой или вырывает с корнями или разламывает в щепки.

- Там, - указывая вправо кивает Саша. - Ловим!

Две девушки снося стволы и ветви летят вперёд. Гонятся за ловко прыгающей по ветвям тенью, настигают и когда Саша хватает тень за ногу.

- Хрен ли надо, психованная? - женским голосом выдаёт тень.

- Поговорить! - рычит орчанка.

- Не о чем!

Тень меняется, нога в которую вцепилась Саша превращается в руку. Вырывается из захвата и бьёт орчанку в челюсть. Тень плывёт, увеличивается, принимает облик обросшего кристаллами дракона. Отлетает назад, упав на землю широко открывает пасть и выдаёт фиолетовый луч который как нож масло срезает деревья в двадцать обхватов.

- Глупые, призраки, - становясь ещё больше ворчит дракон.

Поднимается на задние лапы, кристаллы на спине вспыхивают. Она отставляет одну ногу назад, хвостом упирается в землю, глубоко вдыхает и выдаёт рассеянный луч испепеляющий всё на сотни метров впереди.

Деревья, камни, даже земля на пару метров в глубину превращаются в пепел.

- Мы не призраки, - рычит Лира. - Мы проекции Каменных Сердец.

- Значит вы ещё глупее, - мотает головой дракон. - Раз пришли ко мне. Убирайтесь!

- Мы пришли...

- Р-р-ра-а-а! - ревёт дракон и выдаёт ещё один луч.

Светясь и раскаляясь, она ведёт головой и сжигает всё во что попадает. Выдыхает мотает головой...

- Да успокойся ты! - зависнув перед ней кричит Лира.

- Убирайтесь!

Лира криво улыбается, дракона скручивает, поднимает вверх и с огромной силой впечатывает в

землю. Земля дрожит, деревья валятся, всё вокруг заволакивает пылью и дымом. Внизу, в облаке вспыхивает свет, вверх стрелой, изкрясь разрядами вылетает ужасная птица. Пронзительно кричит, пытаясь схватить Лиру вытягивает ламы.

Лира отстраняется, с ужасом смотрит как в миллиметре от её лица, смыкаются чудовищные кривые когти. Из перьев выстреливают тонкие щупальца, опытывают шею Лиры и сжимаются.

Птица кричит, изгибает длинную шею и щёлкает зубастой пастью. Стягивает щупальца сильнее, улыбается и явно собирается оторвать девушке голову, как вдруг...

Страшный удар в спину. Птица и Лира кувыркаясь падают в низ. Бьются о корни деревьев... Орчанка встаёт на спину птице, хватает её за шею...

- Попалась! - скалится Саша.

- Ты, попалась, - скалится в ответ птица.

Перья осыпаются, тело изменяется, Саша с ужасом понимает что держит за шею огромную змею. Змея тут же обвивает девушек, сжимает...

- Сейчас-с я вас-с-с задуш-ш-шу.

- Подожди, - кивает Лира. - Мы пришли поговорить. Мы...

- Не убидельно.

- Лира, - вздыхает орчанка. - Может хватит играть? Давай порвём её.

- Глупые, - качает головой змея. - Порвать меня. Смешно...

- Не договоримся. Саша, бей её.

Орчанка рычит, кусает змею и вспыхнув увеличивается. Хватает за хвост, резко дёргает и размахивая змеюкой бежит к поваленному дереву.

- Моя сила превосходит вашу! - обвиваясь вокруг руки орчанки шипит змея и кусает.

Орчанка, не долго думая начинает бить рукой по дереву. Как только хватка змеи ослабевает, орчанка хватает её за хвост крутит над собой и как кнутом с размаху лупит об ствол.

Змея хихикая рвётся посередине. Хвост рассыпается пеплом, остальное отлетает в сторону, подпрыгивает вверх, меняется и превращается в антропоморфного волка. Подняв голову воет, так громко что проекции пошатываются и падают на колени.

Теперь уже волчица, скалясь прыгает вперёд. Лира вытягивает руку, выдаёт импульс магии... Звучит громкий хлопок, волчица спиной вперёд улетает и валит десятка два деревьев. Врезается в камень о который буквально размазывается.

- Сильны, - скалится лежащая у треснувшего камня голова. - Ну раз вы такие настойчивые... Так что хотели?

- Поговорить, - стаскивая к голове оторванные конечности и куски тела кивает Лира.

- О чём? - вытянув из обрубка шеи кровавые нити и подтягивая им свои запчасти скалится волчья голова.

- Нам нужна помощь, - присев на камень вздыхает Лира. - Ангелы развязывают войню...

- Нет-нет-нет, - собираясь и принимая вид эльфийки поднимает руки морф. - Никогда. Ни за что. Воевать с ангелами, я больше не буду.

- В смысле больше? Ты что, воевала?

- Ну да. Много лет назад. Я целым генералом была. Бесстрашно шла в бой, вела войска. Против своего народа. Они поддались, потом сдались. Я хотела их спасти, но... Энергия ангелов и зависимость от неё оказались сильнее. Уходите, я больше ни за кого сражаться не буду.

- Мы и не просим, - улыбается Лира. - Это твой выбор. Твои проблемы. Мне нужна твоя кровь. Немного.

- Ещё чего? Может мне и органы тебе отдать? Придумала. А зачем тебе моя кровь?

- Это нужно для нашего Кости, - скалится орчанка. - Он Император, но сейчас слаб. Магии почти нет. Из твоей крови мы собираемся приготовить для него зелье.

- И он будет сражаться с ангелами? - скептически спрашивает морф. - Вы меня разыгрываете. Какой идиот может выступить против них? Хотя был один, помню. Кастиан вроде бы. Смелый был человек. Смелый, но глупый. Ваш этот... Костя... Кастиан? Потомок?

- Осколок души, - улыбается Лира. - Ныне Тёмный Император. Он выступит против ангелов, а мы пойдём за ним. Правда... Нам надо его усилить.

- А мне с этого какая выгода? Ну пойдёт ваш костя воевать. Ну убьётся. Мне что с этого? Уничтожить ангелов он не сможет. Подождите... Война Тёмных и Светлых снова начинается?

- Да...

- Тогда вам конец, - качает головой морф. - Все кто погибнут в этой войне, все их души попадут на стол ангелам и сделают их сильнее. Чем больше вы сопротивляетесь, чем больше врагов вы убиваете, тем сильнее становятся чудовища. Они просто подождут. Подождут пока еда сама придёт к ним в пасть... Пока вы сами усидите их. А как только они насытятся и наберутся сил... Они воплотят младших в материальном мире и зачистят всю разумную жизнь. И вы ничего не сделаете. Даже один старший ангел, стоит десяти, а то и сотни таких как я. Вы обречены.

- И ты тоже.

- Я знаю, - пожимает плечами морф. - Я видела как погибал мой народ. Все десять миллиардов разумных существ. Мы тоже сопротивлялись, держались, грезили победой. Нас уничтожили. А перед этим... Уходите. Ни я, ни кто-либо другой, вам не поможет. Единственные кто смогли бы хоть что-то сделать, давно вымерли. Без драконов...

- У нас два, - улыбается Лира.

- Два с половиной, - поправляет её Саша. - Ариана ещё.

- Врёте! - подпрыгивает морф. - Я не верю.

- Да нам, собственно, наплевать веришь ты или нет. Мы тебя не убеждаем. Будь добра, дай нам свою кровь, тогда мы уйдём и не будем мешать тебе жалеть себя. Ты ведь не морф, ты представитель той, первой расы. Мне очень жаль что с твоим народом так получилось. А теперь извини, мы спешим, нам мир спасать надо. Ты кровью поделишься?

- Нет!

- Саша, сестра моя, мы уходим. Прости что заставила тебя искать со мной вот это никчёмное существо. Оно сдалось, давно уже. Это просто тень некогда великого народа. Они ушли, навсегда. Теперь сражаемся с ангелами мы.

Проекции берутся за руки, светясь поднимаются вверх и неспеша улетают. Морф, провожая их взглядом хмыкает, чешет нос...

- Подождите, - превращаясь в жуткую птицу взлетает она и догоняет девушек. - Я согласна. Но... А как вы договорились с драконами?

- Очень просто. Костя женился на них.

- О-о-о-о-о... - закатив глаза тянет Морф. - Или ты мне врёшь, или я уже уважаю вашего Костю. Давайте так. Если ваши слова правда, я вам помогу. Дам свою кровь, поделюсь знаниями и встану в строй. Договорились?

- По рукам, - улыбается Лира. - Тебя как зовут?

- Аника.

- Красиво. Скоро ты всё увидишь...

Глава 12

Где-то над морем. На юге.

На спине дракона, в магическом пузыре, Костя курит и от услышанных новостей, пытается не нервничать. А понервничать есть от чего. С большой вероятностью, сущности называющие себя ангелами победят. Костя и вся его семья погибнет. Останется только Эльза которая пока ангелы доедают всех, от горя превратит планету в пояс астероидов.

Нила видела это в своих видениях. Она видела храм в честь Императора и его семьи, видела как Эльза запускает ракеты. И если раньше, Эльза просто стерилизовала планету, то теперь она её уничтожает.

Однако шансы на победу есть. Они растут. Теперь как говорит Нила растут быстрее.

— Любимый, — глядя на Костю шепчет Нила. — Это всё не точно. Это варианты. Я не могла молчать и я… Ой…

— Что? Ты что-то видишь?

— Туман. Но только что, наши шансы, буквально подпрыгнули вверх. Бодро так.

— А мои?

— Понимаешь… Тут всё сложно. Смотреть в будущее…

— Мы справимся, — мысленно говорит Груан’Ди.

— Я и не сомневаюсь. Однако… Мне снова придётся сразиться с Александром. И я… Я умер потому что не смог добить его. Я победил в схватке, я смог. Но добить… Рука не поднялась. А он… Лёжа на полу он и выплёвывая кровь — улыбался. Улыбался как тогда, в детстве. Когда я приходил по утрам в детскую. Может быть есть способ спасти его? Нет… Этому нет прощения. Он уничтожил всё и всех. Жалкий предатель. Он хуже чем Фреки. Интересно, какие именно оправдания он себе придумывает? Борется с тьмой? Идёт к свету? Или может быть… Нет, он никогда не скажет что его ведёт глупость и чужая воля. Но я…

— Подлетаем, — говорит Груан’Ди. — Я вижу остров. Скалы… Оу… Костя, ты не поверишь, но это место построили драконы. Скалы до сих пор хранят следы нашей магии.

— А что внутри?

— Барьер, — вздыхает Груан’Ди. — Для меня непроницаемый.

— И для меня, — кивает Нила. — Я не вижу что там. В вариантах… Мы или улетим отсюда, или… Вариантов что улетим больше.

— Какой смысл видеть будущее если ты его толком не понимаешь?

— Понимаю, Костя, но не в таких глобальных вещах. Что-нибудь простое я вижу чётко. Да ещё всё путают твои действия. Ты слишком быстро меняешь решения и действуешь непредсказуемо. Например, ты собирался в Миранию. Ты полетел туда. Я уже видела варианты твоего прибытия. Видела как ты разговариваешь с королём, с чиновниками. А ты взял и полетел в Эрасию. От этого всё смешалось и исказилось. Вот и сейчас, я вижу не чёткие варианты, а дьявольскую мешанину из образов, линий судеб и вариантов. Это буйство красок и энергии… Представь себе стеклянный стакан где подкрашенные жидкости тысячей слоёв находятся в спокойствии. Ты, как брошенный в него кусочек раскалённого железа. От твоего появления краски бурлят, движутся, но при этом не смешиваются. Самое страшное что мы ведём себя также. Милена и Аоша, вообще на миксеры похожи. Это самое простое описание происходящего.

— Да, мы Ракитины такие, — улыбается Костя. — Разберёмся.

Как разобраться в данной ситуации Костя, конечно же не знает. Но знает что теперь точно не отступит и использует все имеющиеся средства и не упустит даже призрачные возможности. На карте слишком многое.

Где-то через пол часа, Груан’Ди закладывает вираж и снижается. Садится на каменную площадку между скалами, снимает с себя пассажиров и приняв человеческий облик нервно поправляет хвостом очки.

Вся площадь окружена статуями ангелов из белого мрамора и серебра. Что плохо, всё серебро лунное. Вызывающее у Груан’Ди и Нилы, лёгкое отвращение и дискомфорт. Константин же, из-за крайне слабых магических сил кроме лёгкой рези в глазах ничего не чувствует. Разглядывает статуи… Точнее даже не статуи, а композиции. Одни изображают как ангелы убивают копьями дракона. Другие, как ангелы тянут к стоящим на коленях, похожим на людей существам руки.

— Эльфы? — внимательно рассматривая существ хмурится Костя.

— Первая раса, — заключает Груан’Ди. — Живими их не видела, но вот такие статуи во время войны попадались.

— Как похожи. Только явно крупнее. Уши длиннее, глаза по размерам больше, хвосты.

— Нам туда, — указывая на проход в скале кивает Груан’Ди. — И осторожнее. Это место построили драконы, я пойду первой.

— Тогда почему все статуи ангелам? — интересуется Нила.

— Установленны позже. Совсем недавно. После того как Тёмная Империя пала. Внутри всё по-другому. Пошли…

Троица доходит до ворот, все останавливаются у прохода который сторожат две статуи ангелов с мечами и смотрят на сверкающую плёнку барьера.

Оставив Костю и Нилу, дракон подходит к плёнке, касается её рукой…

— Приветствуем тебя дочь народа драконов, — звучит со всех сторон грубый рокочущий голос. — Мы есть Старейшие. Стражи святилища Крови Драконов.

— Приветствую, — встав на колени опускает голову Груан’Ди.

— Зачем вы здесь?

— Найти оружие…

— Хм-м-м… Чистокровная, человек, неизвестное существо. Окропите своей кровью ключ-камень.

Пол перед ними приходит в движение. Вверх поднимается испещрённый символами обелиск. Груан’Ди когтем протыкает палец и касается им поверхности. Подводит Костю и Нилу, протыкает пальцы им и как только они прикасаются…

— Следов влияния и одержимости не обнаружено. Вы можете пройти.

Плёнка мигает и гаснет. Наружу дует наполненный ароматом цветов и фруктов воздух. Такой густой и приторно сладкий, что Костя и Нила начинают кашлять.

— От меня ни на шаг, — строго говорит Груан’Ди. — Даже если увидите что-то интересное или необычное — не вздумайте отходить. Даже если перед вами лики родных появятся. Здесь никого из них нет, не верьте.

— Ловушки? — на всякий случай взяв Груан’Ди за руку спрашивает Костя.

— Меры предосторожности, — взяв Груан’Ди за вторую руку судорожно выдыхает Нила.

— Именно. Ангелы не могут отличить реальный мир от иллюзии. А теперь… Руки мне пригодятся, беритесь за хвост.

Хвост Груан’Ди удлиняется. Обматывает Костю на поясе, Нилу опутывает более серьёзным образом. Выдохнув дракон поправляет очки языком, облизывает пересохшие губы и выдохнув идёт вперёд. Через проход, по огромному украшенному цветными фресками, подсвеченному парящими под потолком светящимися шарами коридору.

На фресках, как сразу же замечает Костя, картины уже другого содержания. Там изображена лютая вакханалия. Картины жестоких сражений где драконы сражаются с неуступающими им в размере ангелами. Там же ангелы бьются с ангелами, драконы с драконами. Может показаться что все воюют против всех. Но если присмотреться, то всё становится видно.

Ангелы. Обычные, то есть в виде симпатичных девушек с белоснежными крыльями изображаются на фресках как зло. Это видно, потому как у каждой руки по локоть в крови, глаза светятся белым лица искажены яростью.

Драконы, здесь они явно добро. Выделяются золотые, они спокойны, даже на изображениях видно что они хранят хладнокровие. Их оскалы, на самом деле улыбки жаждущих битвы воинов. Красные, зелёные, чёрные, явно злятся, они скалятся по-другому. Они жаждут уничтожить врагов и защитить своих от этой мерзости.

Смущают Константина ангелы в доспехах, с чёрными крыльями, которые на стороне разноцветных драконов. И белые драконы которые на стороне ангелов.

— Это история войны, — не оборачиваясь говорит Груан’Ди. — Изображение значимых битв. В те времена, всё шло кувырком. Некоторые ангелы восставали против своих и сражались на нашей стороне. Драконы поддавались соблазну и набрасывались на других драконов. Время боли… Предательства… Скорби…

— А здесь есть ты? — спрашивает Нила.

— Может и есть, я не знаю. Я об этом месте никогда не знала. Идём, надо поскорее закончить здесь и убираться.

— Тебе плохо?

— Мне неприятно, — шипит Груан’Ди. — Я снова переживаю прошлое. Я снова на войне. И это место… Я почти ничего не вижу, местная магия сбивает с толку. А этот запах… Гр-р-р! Идём…

И они идут. Проходят коридор, попадают в другой, но теперь с множеством дверей и затянутый густым туманом коридор. В котором Груан’Ди напрягается, крепче сжимает мужа и сестру хвостом, оглядывается… Пригибается и прислушиваясь крадётся вперёд.

— Опасность? — спрашивает Костя.

— Я такое видела. Это называется Коридор Желаний. Место куда всем можно войти, но почти никому нельзя выйти. Двери будут открываться, там вы увидите соблазны. Такие, что не каждый дракон выстоит. Последний рубеж проверки. Ни один ангел и те кто им поддался не пройдёт здесь. Ангелы, как я уже говорила не могут отличить реальность от иллюзии. Одержимые ими тоже. Это место склеп для воплотившихся чудовищ и их прислужников Костя, на тебе проклятие. Чтобы не случилось, чтобы ты не увидел, не ходи. Я буду держать тебя, но тем не менее… Нила, к тебе это тоже относится. Осторожно, медленно, идите за мной.

— А пробежать или пролететь?

— Это волшебное место. Чем быстрее мы побежим, тем медленнее мы будем двигаться. Летать здесь нельзя, за это смерть. Это тоже защита от ангелов.

— А что мы можем там увидеть?

— Наши слабости, Костя. Наши самое большие слабости и самые ужасные пороки. Всё то, к чему мы питаем слабость, будет в сотни раз усиленно и показано нам так, что… Держитесь, мы справимся…

— А сразу предупредить нельзя было? — ворчит Нила.

— А ты думаешь мне под силу остановить нашего Императора? Это же Костя, не забывай. Он бы всё равно пошёл, а так… Идём.

Начинается движение по коридору. Двери скрипят, едва заметно приоткрываясь хлопают. Туман сгущается, но перед идущими понемногу и как будто неохотно расступается… Отползает открывая виды на груды костей и иссохших от времени мумий. С виду человеческих, но если посмотреть внимательнее, у всех длинные острые клыки, когти и крылья. Кости грудами лежат в коридоре, у стен, между дверьми, в разных позах стоят или сидят мумии. Жуткими изваяниями они застыли у стен и дверей, и по их положению становится понятно, что они до последнего пытались проникнуть внутрь. Стены и двери покрыты глубокими царапинами. У застывших и иссохших мумий, сломаны зубы и выдраны когти, которые торчат в дверях, с виду не особо прочных, деревянных. Но это только с виду.

— Что с ними случилось? — разглядывая застывшую у двери мумию ангела спрашивает Костя.

— Они увидели то что хотели, — вздыхает Груан’Ди. — После этого не смогли уйти и остались здесь навсегда потратив свою жизнь на бесплодные попытки заполучить увиденное. Показанное этим местом. Осторожнее, пожалуйста. И не бойтесь, живых здесь нет.

Живых нет, но не бояться не получалось. Костей и мумий становилось больше. Царапины на стенах глубже. В некоторых местах, в стенах виднелись углубления которые выскребли потерявшие рассудок ангелы.

— А почему одни превратились в скелеты, а другие остались в виде мумий? — вцепляясь в хвост Груан’Ди шепчет Нила.

— У некоторых, особо сильных, хватало силы воли продолжать начатое, — шепчет в ответ Груан’Ди. — Они не просто скребли стены, они пожирали павших. Потом продолжали. Посмотри, на костях отметины, следы зубов. Их обгладывали с целью продлить свою агонию. Не могу сказать точно, но судя по скелетам, это место забрало больше ангелов чем мы все.

— Жуть, — выдыхает Костя, шагает и наступает на череп.

От громкого хруста подпрыгивает, поворачивается. Перед ним открывается дверь.

Костя замирает и смотрит на… Дверь ведёт в огромный зал конца которому просто нет. Весь пол завален кучами золота, драгоценных камней, книг и свитков. На россыпях несметных сокровищ, на подушках и пуфах, лежат и сидят… Огромные, невероятной красоты женщины. Великанши, орчанки, элементали, полудраконы всех возможных мастей. Демоницы и даже ангелы от красоты которых у Кости перехватывает дыхание. Все они зовут его. Одни подкидывая вверх горсти золота и камней смеются и обещают что стоит Императору сделать лишь один шаг, то всё это станет принадлежать ему. Другие принимая соблазнительные позы обещают Констану внеземное наслаждение. Страсть и ласку, такую какую он никогда не испытывал и ни с кем кроме них не испытает. Третьи, стоят у ломящихся от еды столов. Указывают на блюда и вина.

Четвёртые, что самое ужасное, предлагают Константину знания. Очаровательные обнажённые демоницы, все как одна похожие на Илару, показывают свитки, книги. Обещают дать немыслимые, запретные и никому неизвестные знания. Просят только шагнуть к ним и заверяют что поделятся. Они клянутся что отдадут всё, научат, объяснят, расскажут и покажут.

— Мне всё это не нужно, — стиснув зубы рычит Костя. — Нет… Это обман!

Картина мгновенно меняется. Вместо золота и женщин, Костя видит жён прошлого себя. Все они, те кто погибли, сейчас стоят и смотрят на него. Зовут к себе. Радуются тому что Кастиан вернулся. Тянут к нему руки и просят обнять их. Говорят что скучали, ждали. И сейчас, все они воссоединятся.

И Костя готов уже шагнуть, но к несчастью для этого чудовищного места, среди них он замечает Арату. Которая сейчас с ним.

— Арата жива, — сглотнув шепчет Костя. — Это обман.

— Мы здесь, мы ждём тебя, — в один голос говорят женщины. — Иди к нам, Кастиан…

— Я не Кастиан, — понимая что сейчас не содержится стонет Император. — Я Константин! Сгинь! Пропади! Изыди!

Картина снова меняется. Теперь Костя видит как на эшафот заводят его жён. Заводят, накидывают петли на шеи. Судья зачитывает приговор, по которому за связь с Тёмным всех жён сейчас казнят. Палач тянет руку к рычагу…

— Спаси нас, — глядя на него стонет Глория и гладит себя по уже большому животу. — Спаси… Любимый.

— Нет… Нет! Не правда! Хватит!

— В нас твои дети, — плачет Эрми.

— Обман! Не верю!

— Убийца, — в один голос выдают все сразу.

— Нет!

Дверь с грохотом закрывается. Костя падает на колени и закрывает лицо руками.

— Что с тобой? — садится рядом с ним Нила. — Костя, что ты видел?

— Все свои слабости. Ух… Всё так реалистично. Так ярко… Слабости…

— У тебя есть слабости? — подходит к нему Груан’Ди. — Ничтожество.

— Трусливая тварь, — толкнув его шипит Нила. — Тёмный Император, а на самом деле жалкий трус.

— Ненавижу, — шипит Груан’Ди. — Подлая двуличная тварь! Ты снова всё потеряешь. Ты снова сдохнешь!

— Такой трус как ты не справится.

В коридоре появляется вся семья Константина. Все жёны, советники, Эрик. И все они проклиная Константина и ругая последними словами обступают его. Толкают, дёргают, убеждают что всё кончено.

— Хватит уже, — вставая улыбается Костя. — Тебе меня не сломить. Зря стараешься.

— Хм-м-м, — звучит ст всех сторон голос почему-то Эльзы. — Да. В тебе есть сила. Проверка пройдена. А вот твои женщины сдались. Не выдержали. Что с ними делать? Отпустить?

— Отпусти.

— Почему? — теперь голосом Аби спрашивает нечто.

— Я их люблю.

— Аха-ха-ха! Любовь, так по человечески. Интересный вы народец — люди. Драконы не зря считали вас милыми и забавными. Я жду тебя.

— Отпусти, — сжав кулаки рычит Костя. — Ты…

— Я не хочу причинять вам вред, — колокольчиком звенит в голове Константина голос Адель. — И, конечно, я их отпущу. Мне просто надо было удостовериться в том что вы чисты. Ну и увидеть ваши намерения. Я их увидела. Ты выстоял, твои женщины готовы умереть ради тебя. Иди ко мне.

— А ты…

— Сам увидишь, — хихикает нечто голосом Любицы и голосом Глии продолжает. — Скоро. Проходите, путь свободен.

Моргнув, Костя видит что он стоит у двери в пустую маленькую комнату. Чуть дальше, плача и всхлипывая, стоят и смотрят в комнаты Нила и Груан’Ди.

Туман как живой уползает в щели в полу и стенах. Двери с грохотом закрываются и щёлкают замками. Груан’Ди тяжело садится на пол и обхватывает руками голову. Нила, несмотря на то что больше Константина, подползает к нему, вцепляется в него и пытается спрятаться. Вздрагивая гладит его, обнимает и клювом щипает за нос и уши.

— Эта тварь отправила тебя на смерть, — поджав ноги и обхватив колени руками всхлипывает Груан’Ди. — Она надеялась на то что мы не пройдём. Не выстоим. .

— Но мы прошли…

— Это ты прошёл, — плачет дракон. — Я сдалась. Я видела тебя! Видела как ангелы рвут тебя на части и съедают твою душу. Я сдалась и пошла спасать. Если бы не ты…

— Я видела что всех нас казнили. Всю нашу семью, — шепчет Нила. — Это было так страшно… Костя… Почему ты улыбаешься? Мы такого натерпелись, а ты…

— Всё закончилось, вот и улыбаюсь. Пошли, не нравится мне здесь.

О том что улыбался немного по другим причинам, Костя говорить не стал. Конечно, слова, поступки, магические ритуалы, Сердца, всё это сомнений не оставляет. Но кое-какие подозрения насчёт этих двоих всё же были. Костя подозревал что эти двое, с ним вовсе не из-за любви, а из-за выгоды. Но теперь, после того что с ними случилось, нет даже подозрений. Это большая, чистая и настоящая любовь.

— Ты даже в такой, с виду страшной и безвыходной ситуации находишь плюсы, — смеётся в голове Константина голос Кассандры.

— Да. Я и в твоём присутствии плюсы найду.

— Это как? — голосом Илары спрашивает нечто.

— Эти ангелы, не просто сдохли. Ты убила их. Ты сама ангел. Но вот это… Это не месть, это ненависть. Ты считаешь их врагами, поэтому заманиваешь сюда и убиваешь. Все эти ключи, храмы, всё обман. А делаешь ты это… В открытом бою, ты не выстоишь, их много. А здесь, в этом месте, которое помогает тебе…

— Умное дитя, — хихикает в голове Кости голос Фиалки — Умное и сильное. Да, ты прав. Прав абсолютно. Но есть нюансы о которых я расскажу при встрече. Жду вас в своей обители. Идите прямо, больше никаких испытаний, я видела достаточно…

Глава 13

Метров двести вперёд по практически полностью заваленному скелетами ангелов коридору. Без, что радует, происшествий и непредвиденных пугалок. Все трое останавливаются у огромной окованной золотыми полосками деревянной двери.

Сама дверь, великовата даже для Груан’Ди. Украшена изображениями драконов и золотыми символами.

— Всяк войдящий сюда, хранить осторожность обязан, — зачитывает текст Груан’Ди. — Потому как если ты не дракон, выйти отсюда не сможешь.

— Нам с Костей туда нельзя? — спрашивает Нила.

— Можно. На малую часть, вы уже драконы. Из-за магического брака. Да и потом, это явно не драконы писали. Длинно, очень. Наши очень ленивый и ограничились бы фразой — не влезай убьёт. Ну или — стоп. Пошли…

Груан’Ди толкает дверь. Их всех едва не сносит волной приторно сладкого воздуха. В кажущемся бесконечным зале за дверью вспыхивает свет…

— Обалдеть… — выдыхает Костя. — Нет, ну обалдеть же. Вы смотрите — Ангел.

По мнению Кости ангел более чем странный. Крылья чёрные, растут из поясницы. Сама… Больше по мнению Константина Ливана, а это именно она, походила не на ангела, а на принцессу Света Гвинивер. По крайне мере размером и позой в которой находилась. Ну и грудью…

Правда у этой ещё и крылья были. Чёрные, а не как предполагал Костя белоснежные. Да и волосы не белые, а светло-русые. Да и одета она в нечто похожее на тунику, очень тонкое и почти прозрачное

— Красивая, — улыбается Костя.

— Спасибо, — кивает ангел, смотрит на Груан’Ди, жмурится и начинает смеяться. — Итак, смертные, вы наслушались Ашару и пришли убивать меня? Вы можете это сделать. Там на колонне, особая рукоять запускающая оружие. Опусти её дитя человеческое. Опусти рычаг, лампы под потолком включатся и минут за сорок страшных мучений, испепелят меня. Или…

— Я тебя знаю, — выдыхает дракон. — Мы…

— Да, Гру, мы вместе сражались с моими так сказать родственниками. Бок о бок. Неужели ты забыла меня?

— Слишком долго спала…

— Не ври мне. Ты всё помнишь, древний дракон. Бесстрашный генерал Груан’Ди. Та кто вела в бой непобедимые войска драконов.

— Ливана…

— Одно из моих имён, — укладываясь на живот улыбается ангел. — Ты, знала меня под именем Аврора. Теперь вспомнила? Ну, ангел в чёрно-золотых доспехах, с пылающим мечом.

— Точно, — хлопает себя по лбу Груан’Ди. — Но почему я сразу не знала?

— Это долгая история, — вздыхает ангел. — Об этом позже. Раз уж вы здесь, и как я вижу никуда не спешите, я приоткрою для вас завесу тайны, ну и расскажу о том что будет. Ты, Константин, все твои жёны, друзья, народы, убьёшь меня и вы все обречены.

— Хочешь напугать меня? — мрачно выдаёт Костя.

— Хочу предупредить, — силой мысли поднимая Костю в воздух и поднося к лицу улыбается ангел. — Хм… Сила, воля, стремление, любовь, забота, ответственность. Милосердие. Ты напоминаешь мне муравья, который стоит на страже муравейника и без страха готов броситься на медведя решившего перекусить. Жаль, но ты обречён.

— Ерунда! Я смогу…

— Аха-ха! — едва не разрывая Костю своим голосом смеётся ангел. — Ты такой смешной. Как ты собрался победить подобных мне? Мечами? Копьями? Огнестрельным оружием? Магическим лучевым? Механизмами? Увы, твоих средств не хватит, а одного упорства в этом деле недостаточно. Сущности, управляющие жизнями планет, звёздных систем, галактик, просто так не сдадутся.

— Я тоже…

— Верю, Константин, верю. Ты не сдашься, не отступишь. В тебе нет страха, ты отринул его. Но… Тебе не победить. Ни достижения, ни драконы, ни Сердца и Тёмные Силы…

— Хватит. Не получится. Отпусти меня, мы уходим.

— Почему? — притягивая Костю ближе спрашивает ангел. — Мы же только начали. Вы…

— Нам пора. Нет времени на пустую болтовню и констатации и так понятных событий нам надо к войне готовиться. У нас же с тобой разговор не ладится. Убивать тебя я не стану, лампы эти заберу, мне пригодятся. Всего доброго.

— Вы не можете уйти, — кривится ангел. — Я много знаю. Я могу поделиться. Я могу помочь.

— Так мы же обречены?

— Не совсем! — нервничает ангел. — Выход есть и я помогу вам его найти. Только не уходите.

— Спасибо, сами справимся. Нила, Груан’Ди, мы уходим. Зря отвлеклись. На эту вот. Гру, сними пару ламп, отдадим Эльзе, она разберётся и усовершенствует. Бывай, крылатая.

— Повежливее, — качает головой ангел. — Я всё-таки…

— Вредная и противная тётка? — улыбается Костя. — Сразу видно. Нам пора.

Груан’Ди становится больше. Взлетает, скалясь срывает с потолка лампы и опускается на пол. Ловит Костю за ногу и ставит рядом с собой. Притягивает Нилу, разворачивается и обвив их хвостом, взвалив внушительные лампы на спину идёт к выходу.

— Пожалуйста, человек, не уходи, — стонет ангел. — Извини, я не с того начала. Устроила ещё одну проверку. Останься хоть на полчаса. Поговори со мной.

— Ладно, — не поворачиваясь вздыхает Костя. — Но разговаривать я буду только о деле. И без фокусов.

Ангел улыбается, хихикает, щёлкнув пальцами создаёт перед гостями накрытый стол и жестом приглашает их присесть, потому как разговор с её слов будет долгим.

Так и получается. Начинает Ливана с истории своего народа. Когда-то давно, в другой вселенной, одна цивилизация развилась настолько, что решила отказаться от материальных оболочек и перейти на другой уровень существования — энергетический. Поскольку существа значительно опережали в развитии другие расы, не были воинственными и относились к менее развитым расам как к детям. Они разлетелись по вселенной делиться знаниями, учить и наставлять на путь истинный других. Являясь по своей природе альтруистами существа несли всем мир и процветание. С их помощью поднимались цивилизации, забывались войны и раздоры. И так бы всё и продолжалось, но случились две небольшие неприятности. Одна цивилизация, узрела в существах не учителей и наставников, а богов. В энергетической форме, ангелы могли только советовать и не могли вмешаться. От чего подопечная нескольким существам раса, начала сходить с ума. Ангелы стали богами, тысячелетиями народ приносил им жертвы и устраивал в их честь кровавые ритуалы, чем в итоге развратил и осквернил ангелов.

Наставники превратились в кровожадных хищников и только подогревали желание подопечной расы к кровавым праздникам. Небольшая часть ангелов, используя накопленные знания и проводя жуткие эксперименты нашла способ вернуть себе физические тела и начала править смертными.

Со всей вселенной существа стягивались к этому миру с целью образумить падших сестёр. Эффект был обратным. Обезумевшие от крови и поедания душ падшие, нашли способ заражать других, что в последствии обернулось катастрофой.

Миллионы лет зараза расползалась по вселенной. А когда расползлась, началась война. Оставшиеся в меньшинстве по-настоящему светлые, могли только наблюдать как их подопечные уничтожают всё что было ими же и создано. Ещё через миллионы лет, вселенная не выдержала такой концентрации зла и схлопнулась.

Горстки выживших, успевших сбежать, разлетелись по разным вселенным.

— Светлые, — вздыхает Ливана. — По-настоящему Светлые, в последствии отказались от своей сути. Разделились на две группы. Одни спрятались в прослойке между измерениями и стали демонами. Другие, потеряв себя, ослабнув, инстинктивно вернулись к тому что умели лучше всего. Они стали советовать, учить. В меньшем масштабе и не так как раньше, но… Даже потеряв силы, почти всю память, самих себя, они остались Светлыми. По-настоящему Светлыми. Они всё ещё за мир, развитие и процветание. Хотя, уже не такие альтруисты и если война, то они не против.

— Очень похоже на Тёмные Силы, — глядя на ангела выдаёт Костя.

— Они и есть, — улыбается Ливана. — Бледные тени прошлых Существ Света. Хранители наследия нашего осквернённого народа. Они создали первое Каменное Сердце. Они выбрали тебя, Кастиан. Они вели тебя к победе. И сейчас ведут. Но тут…

— Проклятие…

— Нет, Костя, — качает головой Ливана. — Нет никакого проклятия. Когда ты был Кастианом, тебе просто внушили эту мысль. Обладая природным любопытством и неусидчивостью, ты пал жертвой влияния ангелов. Ты, драконы, другие…

— А как драконы? — удивляется Груан’Ди. — Мы почти не поддаёмся их влиянию. Это…

— Ну как тебе сказать. Есть такая плсловица, у людей. Вода камень точит. На вас тоже сработало. И началось это не здесь, не тогда когда вы пришли сюда и развязали войну, и даже не после войны. Вас начали подтачивать в вашем родном мире, задолго до вашего бегства сюда. У драконов нет слабостей, они сильны и единственные кто может уничтожить ангела в его энергетической форме. Но и у вас есть изъяны. Лень, гордыня и безразличие. И тут, ангелы, постепенно и очень осторожно возводят всё это в абсолют, а потом завершают начатое. После войны… Драконы знают что ангелы не до конца уничтожены. Они знают что война повторится. Но что они делают? Ничего. Они спят десятилетиями и наблюдают за местными. Становятся зависимыми от магии считая себя великими и непобедимыми. А потом закономерно погибают. Поправь меня если я ошибаюсь. Объясни зачем драконам, расе учёных и исследователей магия которой у них, сейчас ты удивишься, никогда не было? Почему сейчас ты думаешь что магия была у вас всегда? Почему эти учёные, прибыв сюда и разгромив ангелов почти до полного уничтожения не строят свою цивилизацию, а дичают и кроме редких храмов строят гнёзда из камней и веток в горах? Есть у тебя ответы? Нет. А у меня есть. Всё что происходит здесь, дело рук моего народа. Вы все — жертвы. Еда, оставленная прозапас которая маринуется и доходит до нужной кондиции.

— Почему ты раньше это не рассказала? — рычит Груан’Ди.

— Рассказала, не один раз. После войны, я трясла драконов предупреждая о грядущей катастрофе. Думаешь послушали? Нет. Ни ты, ни другие древние, ни молодняк. Никто. Только сейчас, вы наконец-то взялись за ум и проснулись. Да и то не сами, а по воле Тёмных Сил, Каменных Сердец и Константина. Только сейчас, связав себя узами брака с человеком, вы, драконы, обрели утерянное вами любопытство и начали думать о будущем.

Груан’Ди снимает очки, закрывает рот руками и закричав садится на пол. Раскачиваясь стонет…

— Зачем ты здесь? — спрашивает Костя. — Ни драконы, ни ангелы тебя сюда не заключали. Ты не пленница…

— Ошибаешься, человек, я пленница, — кривится Ливана. — Чтобы помочь драконам, я не только предала свой народ, я отказалась от бессмертия. Я сражалась, убеждала, пыталась обезопасить себя и драконов. Видя безразличие я нашла этот храм, переделала и заточила себя сюда. В открытом бою мне не выстоять, а так… Я ждала. Мои сёстры, приходили за мной. Я пожирала их души и усваивая их память становилась сильнее. Я думала и многое придумала.

— Так это ты оружие, — выдыхает Костя. — Ты, а не лампы.

— Умный человек, — улыбается ангел. — Ты меня радуешь. Да, ты прав, я и есть настоящее оружие. Но как бы тебе сказать… Я — незавершённая. Да, меня не одолеть и двум десяткам старших ангелов. Да, я смогу сразиться со старшими и убить некоторых. Но, к сожалению, завершить меня невозможно. Об этом не будем. Я готова помогать, готова сражаться и готова делиться секретами. Почему ты так смотришь на мои крылья? Тебя смущает чёрный цвет? Это клеймо предателя. А то что…

— Ливана, — морщится Груан’Ди. — Он не на крылья смотри. А на то место откуда они растут.

— Похоть и страсть, — вздыхает ангел. — Человек. Хватит раздевать меня глазами.

— Извини, — кивает Костя, поворачивает голову и глядя на грудь ангела замирает.

— Ну так что, вы согласны принять мою помощь? — кивая улыбается Ливана.

— Мне почему-то, кажется, что ты меня сейчас о чём-то попросишь, — качает головой Костя.

— Конечно, — часто кивает Ливана. — Но это не условия и не плата за помощь. Это… Можно сказать услуга по дружбе. Мы же теперь друзья? Так вот. Груан’Ди освободит меня, только дракон сможет это сделать, а ты…

— Возьмёшь её в жёны, — недовольно ворчит Нила.

— Я бы с радостью, — вздыхает ангел. — Но я убийца, на моих руках кровь не миллиардов, а… Вы таких цифр не знаете. В общем, поскольку ситуации очень серьёзная, а всё завязано на тебе, Константин, я хочу быть твоим телохранителем. Твоим и твоей семьи.

— Надо посоветоваться, — кивает Костя. — А как получилось, что ты предала свой народ?

— У меня редкий дар. Пожирая души, я в полной мере усваиваю не только память, но и чувства. Эмоции… Ангелы не умеют любить, сопереживать, ненавидеть. У них два чувства: голод и злость. А я научилась испытывать всю гамму ощущений. Съеденная нами полностью первая раса населявшая эту планету, в плане чувств от людей не отличалась. Вот и я… Нда… Советуйтесь. Я мешать не буду.

Совет случается там же. К Груан’Ди, Косте и Ниле, присоединятся проекции Сердец и, что совсем неожиданно несколько десятков Теней.

За час более чем странного обсуждения, все сходятся на мнении что Ливана не врёт.

Она не такая как другие и ей можно верить.

Вердикт выносит Лира, которая просит Костю освободить её и принять телохранителем.

— Ладно…

— Ой как здорово! — садясь хлопает в ладоши ангел. — Ты не пожалеешь. Я знаю такое… Ух, мне прямо не терпится посмотреть на людей населяющих этот мир.

— Здесь есть не только люди. Орки, гоблины, эльфы…

— Не-а, — качает головой ангел. — Здесь все люди. За тысячелетия народы перемешались. И те, кого ты называешь орками, просто иначе выглядящие люди. А что вы хотели? Эксперимент Дионы.

— В смысле…

— Сердце грохнулось на планету. От выброса энергии открылись порталы. Ангелы, которые собирались бежать отсюда, увидев еду решили задержаться и приволокли представителей тех, первых народов. С целью развести их и в последствии скушать. Плюс Сердца, осколки упавшего большого. То что с их помощью можно отомстить драконам, ангелы сразу поняли. Вот и не ушли. Извини, Константин, но тогда, ты был всего лишь одним из многих. Ты нужен был только для того, чтобы увеличить население, то есть обеспечить ангелов едой. Вот и всё. Это сейчас они видят в тебе помеху, а раньше…

— Кастиану, помогало Основное Сердце, — щурится Лира.

— До каких пор? — улыбается ангел. — Когда конкретно Кастиан перестал её слушать? Какое-то время, он слушал не Сердце, а ангела. Возможно, поэтому он и спятил.

— Вот же закрутили, — садясь на пол и набивая трубку ворчит Костя. — Без бутылки не разберёшься. То есть я никто и действия мои…

— Я этого не говорила. Тебя выбрали. Тёмные Силы. Которые не Тёмные, а по-настоящему Светлые. Они, поскольку сами ангелы, не ошибаются. Возможно они видели что именно ты…

— Видели, — встав рядом с Костей и опустив руку ему на плечо говорит одна Тень.

— Уверены, — повторив действия первой кивает вторая тень.

— Сестра, — встав перед ними скалится третья. — Костя поможет тебе, мы не против. Зла и голода в тебе нет. Но у нас есть условие. Он сделает для тебя всё, ровно как и ты для него. Но прежде, ты принесёшь ему клятву верности и признаешь лидером. Теперь ты подумай. Подумай и реши, нужно ли тебе это. Клятвы ангелов нерушими. Их нельзя отменить, обойти, перевернуть. Если согласна…

— По-другому никак? — морщится Ливана.

— Костя дорог нам, — кивает стоящая впереди Тень. — Мы сделаем всё чтобы обезопасить его.

— Принести глятву верности. Признать человека лидером, то есть господином. Он же извращенец! Он даже сейчас стоит и пялится на меня. Раздевает глазами и… Фу…

— Без клятвы, — нахально улыбается Тень. — Никакой сделки не будет. Думай, решайся.

Пока ангел хмурясь думает, Костя ловит себя на мысли, что все Тени женского пола. Голоса, фигуры…

— Я согласна, — кивает Ливана. — Я, Аврора, клянусь своей сутью что признаю Константина своим господином. Клянусь защищать его, его семью, народы и территории даже ценой собственной жизни. Довольны, изверги?

Ни с того ни с сего ярко вспыхивают Проекции Сердец и Груан’Ди, которые говорят что клятва работает. Остальные Тени подходят ближе к Константину и говорят что ангел теперь принадлежит ему. Напоминают ей про клятву…

— Так значит ты теперь моя, — встав и приобняв тени улыбается Костя.

— Я не ввосторге, — морщит нос Ливана. — Давай только… Нет. Нет, не смей об этом думать. Никогда! Хватит! Прекрати! Тут война скоро, а ты о такой ерунде. Поклянись теперь ты. Поклянись в том что не будешь…

— Нет. Что касается тебя… Я же твой Повелитель, — нагло улыбается Костя. — Мне просто необходима такая. Давай. Приступай. Я не уверен, но мне кажется, ты не сможешь отказать. Ну?

— Ты псих! — пищит Ливана. — Скажите ему чтобы прекратил. Нельзя так со мной, я старше. Должен же он иметь хоть каплю уважения?! Костя, прекрати!

— Приступай, — обнимая двух представительниц Тёмных Сил и целуя их в щёки выдыхает Костя. — Я жду.

Вздохнув, Ливана встаёт, уменьшается, меняет внешний вид и одежду. Почесав рог, взмахивает крыльями и посмотрев на Костю большими жёлтыми глазами уныло вздыхает.

— Замечательно. Вот такой ты мне больше нравишься. Как тебя освободить?

— Алтарь у двери, — опустив голову выдыхает Ливана. — Ключ — кровь дракона. У меня было, немного. Я закрыла замок. Освобождайте уже!

— Хорошо…

Глава 14

Некоторое время спустя. Замок Лэртон.

Возвращение в Лэртон проходит по-другому. Груан’Ди открывает замок, капает кровью на особый камень. Далее Сердца переносят всех домой, где на Константина обрушивается вал новостей. Как хороших и удивительных, так откровенно не очень приятных и абсурдных.

К хорошим новостям.

Эльза и Бруэнора, исследовав привезённые из Тиронии образцы кристаллов, буквально сошли с ума. Заперлись в лаборатории и понатворили чудес. С их слов, кристаллы можно использовать везде. И конечно же, два гения усилили ими взрывчатку. Усилили так, что со слов Эльзы огромные бабахи теперь будут взрываться в сто раз мощнее.

Также, гнома и зверолюдка сделали десять хреновин. Переделали контейнеры с изменённым пространством внутри. Натолкали туда кристаллов, устроили там какую-то схему. Сам контейнер сжали до размеров чемодана. Теперь, после сброса контейнера вырастет, кристаллы начнут делиться, размножаться и расти. И если контейнер сбросить повыше, то можно накрыть этими кристаллами крупный город.

Главное не сильно высоко, потому как кристаллы должны упасть и разбиться. А не уничтожить всё, потому как падая с большой высоты успеют слишком сильно добавить в размере, количестве и массе, чем превратятся в метеориты.

Следующая новость. Сердца, Лира и Саша, нашли морфа. Из её крови будет приготовлено специальное зелье, которое изменит Константина, но тут проблемы. Все нескрываясь говорят, что после употребления, Константин перестанет быть человеком. Совсем… Какая-то малая часть человека в нём останется, но со слов безумных зельеваров, будет она слишком маленькой. Константин, после употребления превратится в полудемона- полудракона и кого-то ещё. Сможет в полной мере использовать магию и тех и других, станет сильнее, живучее, быстрее. Сможет менять внешность, потому как зелье будет основано на крови морфа.

Сама морф. Зовут Аника, выглядит как фиолетовая эльфийка с хвостом и светящимися белым глазами. Имеет белоснежные волосы, атлетическое телосложение и потрясающие формы. На самом деле морф это не народность и не раса, а скорее врождённая способность. Аника последняя из первой расы. Самоназвание Ильф’Лаан или Дети’Мира.

По характеру спокойна, сдержана, любопытна. Никто точно не знает что ей Сердца наговорили, но девушка рвётся в бой и хочет всячески помочь. При этом шипит на Ливану и считает её отвратительной. Хоть и знает что Ливана предала свой народ и ненавидит ангелов.

К неприятным новостям, относится пришествие рыцаря. Сэр Драйго Светоносный, соизволил прийти, встать у стен Лэртона и теперь зовёт чудовище, то есть Константина, на бой честный. Обещает убить зло, спасти мир и освободить несчастных, попавших под влияние Тёмных Сил людей живущих в Империи.

Со слов Советников выглядит сэр Драйго, как дурачок. Дёргается, хихикает, гремит ржавыми доспехами, ужасно воняет и размахивает сломанным по середине двуручным мечом.

Задерживать идиота не стали. Николс выставил охрану, дабы придурок не поранился. На этом всё.

К абсурдным новостям. Рядом с рыцарем, стоит лагерем делегация из приграничья. Послы дома Ластри, пришли требовать от Императора отпустить Гуннара и его сестру. Выплатить им чудовищную компенсацию и тогда последствий не будет. В противном же случае, граждане обещают страшное.

В эту же копилку, идут безумные проповедники, которые пока Костя искал Ливану, припёрлись в Лэртон в количестве шестнадцати. Не в сам город, начали с деревень. Пришли и начали взывать к совести и разуму людей. Обзывали другие расы отбросами и уродами, обещали немыслимые блага и прощение.

Мешали людям работать…

Госбезопасность добраться до гостей не успела. Как только один из проповедников обозвал Константина выродком, крестьяне закидали всех камнями. После подняли их на вилы. Особо упёртого, отпустили… Привязали за ноги к двум тракторам и отпустили их в разные стороны. Главного, древнего старца, хорошо побили, связали и сдали сотрудникам госбезопасности.

— Значит так, — выслушав новости кивает Костя. — Мне подумать надо. Лира, Эрик, Аника, Аоша, остантесь. Остальные свободны.

Понимая что Император не в духе, все спешно покидают зал. Все кроме названных и Ливаны. Костя разваливается на троне, снимает с головы венок, закуривает и смотрит на проекцию Сердца Лэртона.

— Ты расстроен, — перелетая к нему на колени шепчет Лира.

— Да…

— Я понимаю. Тебе предстоит отказаться от своей сути. Стать другим.

— Это опасно?

— Да, — кивает Лира. — Очень… Нет, любить тебя они не перестанут.

— А ты?

— Для тебя это важно? — удивляется Лира.

— Очень, — взяв её руку и целуя пальцы вздыхает Костя. — Эрик?

— Да, — кивает Ледяной Повелитель. — Что мне делать?

— Внимательно слушать, Эрик. Ты и твои войска, остаётесь у себя и не высовываетесь. Сидите там.

— С чего вдруг? Пока ты сражаешься я буду отсиживаться? Нет! Я буду с тобой.

— Ты, Эрик, завтра утром уходишь в Нур-Ваат. Уходишь, и сидишь там до тех пор, пока я не приду к тебе. Если не приду, именно ты станешь наследником, следующим Тёмным Императором. Завтра утром ты уйдёшь и будешь превращать свой город в неприступную крепость. Ресурсы у тебя будут. Ты сохранишь моё наследие, сохранишь Сердце.

— Но дед! — свирепеет Эрик.

— Это приказ! — ударив кулаком по столу кричит Костя. — Пошёл вон отсюда!

— Я… Нет… Дед, я могу помочь. Я…

— Эрик, ты можешь помочь только этим. Уходи. Пожалуйста.

Стиснув зубы Ледяной Повелитель рычит, сжав кулаки подходит к Косте, обнимает и уходит из зала.

— Аоша, — сглотнув мрачно говорит Костя. — Теперь ты.

— Я твоя жена и я не уйду. Нет, ни в коем случае.

— Ты моя жена, поэтому должна слушаться. То что ты должна сделать, подробные инструкции, всё написано вот здесь, — подавая сфинксу конверт кивает Костя. — Вскроешь и прочитаешь завтра утром. Как только прочитаешь, немедленно приступишь к исполнению написанного. Без вопросов и оговорок. Ты всё поняла?

— Д-да…

— Замечательно. Аника. Ты знаешь как действуют ангелы?

— Да, Император, — кивает морф. — Сначала запускаются проповедники, с целью расшатать общество. Что уже происходит. Потом будет первая атака. Несерьёзная, войска немногочисленные, плохоподготовленные. Быстро гибнут. После передышки, ровно в семь дней, в ход идут настоящие воины. Сражения становятся ужасными. Но, в последствии войска отступают. Третья волна, в бой кроме солдат идут чудовища специально выращенные по приказу ангелов. Но и это не страшно. Чудовища хоть и ужасны с виду, пользы от них мало. Большие, уродливые, неповоротливые. Есть мелкие, тощие и длинные, ловкие, сильные, но не бессмертные.

Самое страшное, случается потом, через десять дней. Тогда, в ход идут почти неубиваемые чудища. Сделанные из людей, искажённые алхимиками, сверхсолдаты. С ними монстры видом своим терзающие рассудок. Бессмертные. С ними ангелы. Они летают над полем боя, сыпят с крыльев лунное серебро, что для чудовищ как боевые наркотики.

— Интересная тактика, — качает головой Костя. — Зачем вся эта возня?

— Готовят пищу, — кивает Ливана. — Якобы неудачными атаками, зарождают в сердцах обороняющихся надежду, а потом рушат её. Убитая надежда, отчаяние, безысходность, всё это придаёт душам особый вкус. Страдание, ужас, паника, для нас как пьянящие пряности.

— Но в прошлый раз…

— В прошлый раз, вас не хотели полностью уничтожать, — закрыв глаза говорит ангел. — Целью были драконы, месть им. Вы всего лишь инструмент.

— Да, ещё, — усаживаясь на стол кивает Аника. — Враг действует внутри. Значимые люди, командиры, чиновники, министры, советники, члены правящей семьи, все они подвергаются влиянию от чего сходят с ума. Идиотские приказы, убийства и самоубийства, заговоры, восстания, вспыхивающие повсюду религиозные культы. Но здесь это может не сработать. Магии очень много, плюс твои Сердца. Возможно атакака будет направленной. Направленной на тебя.

— Ясно, — выдыхает Костя. — Дело хуже чем я думал.

— Я слышу сомнения в твоём голосе, — присев на подлокотник улыбается Ливана.

— Сомнение у меня только одно, ангелочек. Сейчас тебя выпороть или потом. Не можешь сказать ничего конструктивного, закрой рот и не мешай. Аника, расскажи, пожалуйста, о себе. Что я получу попробовав твоей крови?

— Вагину между глаз, — отходя и показывая Косте средний палец ворчит ангел.

— Сейчас, — вздохнув говорит Костя. — Ты косплеишь Альбедо из аниме Повелитель. Ещё раз мне такой жест покажешь, будешь изображать Энтому-Василису. Поняла? Аника?

— Начну с физиологии, — злорадно улыбаясь Ливане мурлыкает морф. — Мы… В общем у нас, морфов, нет деления на органы. То есть органы есть, мы дышим, едим, пьём, все системы функционируют. Но, обладая особым аналогом магии, мы можем менять себя. Как драконы, только в сотни раз лучше. Став морфом, ты получишь практически бессмертие. Даже разделение на части тебя не убьёт, ты сможешь собираться обратно. Причём без проблем. Но, тебе нужно стать не только морфом, но и драконом. Поэтому, боюсь, не все мои способности достанутся тебе. Что-то явно не усвоится и это плохо.

— Зачем мне становится драконом?

— Ангелы боятся драконов, — улыбается Ливана. — Это плюс. Страх, конечно, не на грани паники и в приступе ярости ангелы его преодолеют. Но опять же, став драконом, ты обязательно получишь то, чем сможешь убивать ангелов. И это называется — огненное дыхание дракона. Одна из немногих вещей что сможет навредить ангелам во всех их формах. Хотя, это не точно… Да и проверять времени нет, но если к получившемуся зелью, добавить мою кровь, то силы твои возрастут многократно.

— Опасно, — качает головой Лира.

— Неубиваемое тело, силы дракона, мощь ангела, — разводит руками Ливана. — Нет, я клянусь своей сутью в том что не хочу вредить Константину и его семье. Просто, нужно использовать все возможности. И если Константин, получит возможность в бою подзаряжаться душами ангелов, это нам поможет.

— Не врёт, — ярко вспыхнув кивает Лира. — Но кое-что утаивает. Признавайся. Замуж хочешь?

— Тебя не обманешь, — вздыхает Ливана. — Да, хочу. Но опять же не из меркантильных побуждений. Я, единственная в своём роде. Я ангел, но другая. И я хочу, чтобы от меня пошёл новый род ангелов. Не таких как эти, не таких как я. Понимаете, я хочу жить. Как вы. Ты, Лира, разве не радовалась почувствовав себя по-настоящему живой? Вот и мне хочется.

— Ты страшилище, — кривится Аника. — В своей настоящей форме ты похожа на дьявольскую смесь из человека, козы и собаки.

— В чем-то ты права, — вздыхает Ливана. — Наша энергетическая форма искажена и обезображена. Но всё можно исправить. У меня получилось. Не веришь? Спроси Лиру, она видит больше и моя истинная форма для неё не секрет. Я избавилась от уродства. Хотя… Посмотри сама, ты ведь можешь.

Глаза Аники становятся больше, гаснут и принимают бирюзовый цвет. Радужку крест на крест рассекает зрачок, морф присматривается, цокнув языком качает головой…

— Извини, Ливана. Я веду себя как дура. Но ты должна понять…

— Я понимаю, — подходя к ней ближе улыбается ангел. — Мы, и я в том числе, уничтожили твой народ. Но и ты пойми, я изменилась. Я другая. И ты, не живи прошлым, у тебя есть шанс продлить свой род и восстановить расу. Используй его.

— Мне хватит, — поднимает руки Костя.

— А это, Император, зависит уже не от тебя, — улыбается Ливана. — Есть фактор, ни от кого и ни от чего независящий. Все твои, где бы они ни были, будут с тобой. Они как недостающие части твоей души, которые притянутся к тебе и будут рядом.

— И ты такая же?

— Не скажу, — хихикает ангел. — Да.

— Да блин.

— Ищи во всём плюсы, — разводит руками Ливана. — Ну так что? Возьмёшь в жёны ангела и морфа?

— Если выживем, — кивает Костя. — Если выживем… Так, давайте разбираться с зельем. Зовите демонов, а я пока кое-что уточню с Наджендой.

Некоторое время спустя. Мей и Груан’Ди.

Далеко за океаном, на крошечном острове с извергающимся в центре вулканом, на берег плавно садятся два дракона. Золотой и почти чёрный. Чёрная фыркает, с недовольством смотрит на золотую и явно не одобряет её действия. Но понимая её план, не препятствует.

Драконы принимают человеческий облик. Мей тут же складывает руки на груди и взмахивает крыльями. Груан’Ди осторожно и бережно прижимает к себе огромную сплетённую из металлических прутьев корзину, смотрит на внучку и скалясь кивает на вход в пещеру.

Драконы осторожно заходят, осматриваются и идут вперёд. Не обращая внимания на льющиеся с потолка потоки лавы, пламя и едкий дым, они продвигаются по раскалённым от жара тоннелям. Спускаются вниз, к лавовому озеру. Проходят по каменному мосту и останавливаются на островке у круглого, выложенного из камней гнезда.

Груан’Ди заходит в центр, вздохнув опускает корзину, встаёт перед ней на колени и извлекает большие овальные яйца. Целуя каждое, складывает их в углубление в центре. Засыпает пеплом и щебнем, всхлипывая встаёт и отходит. Сняв очки вытирает глаза…

— К чему всё это? — не выдерживает Мей.

— К тому что все мы, с большой вероятностью… Погибнем. А наши дети… Наши плоды любви… Мы сохраним их. Через тысячи лет, они проснутся и станут родоначальниками новой, совершенной расы. Избавленные благодаря Косте от наших недостатков.

— Ба, — морщится Мей которой такие заявления не нравятся. — Не нагнетай. Мы…

— Ты, маленькая моя, с ангелами ещё не сражалась. Ты не видела как полчища обезумевших тварей заживо обгладывают до костей древних драконов. Как взмахом руки, изящная с виду гадина, вырывает души из десятков наших. Ты не видела… Прости. Нервничаю. Столько лет прожить, выжить в катастрофах, найти своё счастье и вот, встать на край пропасти. Мей!

— Да? — вытягивается названная.

— Слушай внимательно. Наши с Константином дети — другие. Возможно, они наше будущее. В них всё лучшее от нас. Они будут спать тысячи лет и проснутся сами. Они будут всё знать. Но, если получится так, что я погибну… Выживи, разбуди их, приведи к отцу и расскажи как сильно я люблю их и мужа.

— Ба…

— Не перебивай, — скалится Груан’Ди. — Молодая ещё. Тебя же я попрошу не лезть вперёд. Чтобы ни случилось, всегда держись за мной. За нами. За Ливаной, Адель, Константином. Ты, как и мои дети, должна жить. Плевать мне на правила, ты выживешь. Пообещай мне.

— Хорошо. Но когда Костя узнает, ты по попе получишь. Сильно. И я тоже, за то что с тобой в сговоре. Но всё же…

— Закончили? — появляясь рядом спрашивает мрачная Лира.

— Да, — кивает Груан’Ди. — Отличное место. Слабенький источник природной магии. Кристаллы сброшенные в лаву не позволят ангелам найти яйца. Всё…

— Нам пора, зелье почти готово. Костя зовёт вас. Он решился. Мей, если они победят прячься в этом месте. Я перенесу тебя. Не спорь, мы не в том положении чтобы тешить себя иллюзиями. Пошли…

Мир демонов.

В мире демонов кипела работа. Все кто мог нести оружие, облачались в доспехи, снимали со стен оружие и через портал уходили в Лэртон. Женщины, дети, учёные, собрав вещи ожидали у другого портала. Портала в другое подизмерение куда в случае поражения Константина демоны беженцы Тёмной Империи уйдут.

В Башне Бесконечности, самые видные учёные, правители они же лорды, лезьевары и алхимики Тиронии и Эрасии, творили действо. Свежая кровь морфа, смешивалась с кровью Груан’Ди и Ливаны. В эту смесь добавлялись специальные растворы и ингредиенты. В центре зала, на специальном ложе, лежал покрытый вязями символов и увешанный амулетами Константин. Курил трубку и смотрел за происходящим. Которое его откровенно пугало и он с радостью бы отложил всё это, но увы времени на раздумья не оставалось. На действия тоже…

Что случится с Костей после употребления зелья никто точно не знает.

— Мне некуда отступать, — глядя на несущую кубок Малис улыбается Костя. — Не куда… Малис. Если я не сдохну… Выйдешь за меня?

— Не время, — гладит его волосы Ливана. — Ты обязательно выживешь. Ты…

— Избранный?

— Глупое, придуманное обречёнными понятие, — фыркает Аника. — Главное…

— Ты справишься, — расправляя крыло лучезарно улыбается Ливана. Вырывает из крыла большое перо, вкладывает его в руку Константина и уверенно кивает: — Я верю в тебя. Вернись к нам. Вернись и спаси…

Малис подносит кубок. Атракс приволакивает несколько бутылочек, открывает их и подаёт Косте. Император в определённой последовательности выпивает зелья, морщась тянется к кубку и закрыв глаза пьёт обжигающе-горячую, светящуюся неопределимыми цветами жидкость.

Как только допивает, выдохнув укладывается. Груан’Ди и Малис садятся рядом, берут его за руки… Сквозь сгущающуюся тьму Костя видит как ложе обступают встревоженные проекции Сердец. Лира укладывается в изголовье и прижимает ладонь к голове Кости. Мир переворачивается, закручивается в спираль и вытягивается в линию. Чувствуя болезненные, разрывающие мышцы судороги Костя хочет закричать, но вместо этого засыпает.

Глава 15

Неизвестно где. Константин.

Осознаёт себя Константин в мутной белёсой дымке. В руках светящееся перо. На Косте по прежнему одни штаны, тело изрисовано символами. А вокруг…

— Где я?

— В месте, у которого нет названия, — голосом Ливаны говорит перо. — Не бойся.

— Легко сказать. А если больше конкретики?

— Твой разум, в одном из наших измерений. Твоё тело трансформируется. Всё пошло не по плану. Тебе нужно вернуться. Иди к свету. Не потеряй перо, без него тебя сожрут. Я попробую помочь тебе выбраться.

— А говоришь не бойся.

— Просто держи перо и чтобы не случилось не отпускай. Это твоя связь с реальным миром. Через него я могу с тобой говорить и передам энергию Лиры, она поможет. Иди вперёд, стоять не надо.

— Куда идти? Не видно ничего.

— Дорога возникает под шагами идущего. Не стой, Тёмный Император, растворишься.

Костя шагает вперёд, дымка исчезает открывая виды на какой-то не то храм, не то усыпальницу. Всё вокруг пепельно-серое, красок нет вообще. Воздух густой как сироп. А вокруг статуи ангелов. В чёрном свете пера, видны выполненные из серого мрамора изваяния. Хотя…

— Свет пера чёрный, — говорит Ливана. — Ты сейчас видишь по-другому. Нашим зрением. Кровь ангела оказалась сильнее крови дракона и морфа. Вокруг непроглядная темнота.

— Это важно?

— Да. Местные обитатели тебя не увидят. Не все, только рядовые прислужники. Те кто посильнее…

— Воодушевляет. Куда двигать?

— В этом месте не существует таких понятий как время и направление. Просто двигайся.

Костя двигается. Держа в вытянутой руке перо и подсвечивая себе путь осторожно идёт и рассматривает статуи. Самые разные… Есть воины в доспехах и с оружием. Есть практически обнажённые. Все они похожи друг на друга. Отличаются только размерами и крыльями. Больше всего тех, у кого крылья на спине. Редко попадаются шестикрылые, огромные. Таких как Ливана, с крыльями из поясницы почти нет…

— У нас своя, сложная и запутанная иерархия, — поясняет Ливана. — На объяснения нюансов уйдут недели. Если просто, то чем больше крыльев, тем сильнее ангел.

— А ты…

— Я исключение. Такие как мы редкость. Появляемся случайно. Например я, в результате того, что в месте с душами получала чувства. Остальные… Они называют это проклятием осознания. Изредка, представители нашего народа, по каким-то причинам вспоминают своё предназначение и пытаются всё исправить. Таких уничтожают.

— Дракон… — шелестит между статуями противный скрипучий голос. — Здесь дракон.

— Работает, — заключает Ливана. — Советую поторопиться. Быстрее!

Костя идёт уверенне. С каждым шагом замечает что голосов становится больше. Замечает среди статуй движение и видит что статуи начинают меняться. Чем дальше тем сильнее лица прекрасных дев искажаются. Крылья становятся кривыми. Идеальные тела увеличиваются и сгибаются превращаясь в гротескных чудовищ. Лица напоминают собачь морды. На головах вырастают козлиные рога. Изначально прекрасные создания, теперь вызывают отвращение и страх.

— Мы изуродовали себя, — вздыхает Ливана. — Ты видишь нашу историю.

— То есть на самом деле, ты не прекрасный ангел, а вот такое…

— Нет… То есть не совсем. Я изменилась. Начав чувствовать, я восстала, всполнила и преобразилась. Вернулась до изначального состояния. Стала такой какой ты видел меня в храме. За это меня воплотили в физическом теле и отправили против драконов. Я встала на их сторону. Если выберешься отсюда, ты сможешь увидеть меня настоящую.

— Мне очень нравится твой образ Альбедо…

— В чём смысл смотреть эти дурацкие и бесполезные мультики? Зачем ты, будучи человеком, ограниченным во времени жалкими десятилетиями тратил своё время на это?

— Не знаю. А почему нет? Вот ты…

— Я проклята своими сёстрами. Воплощение в физическое тело, есть медленная и мучительная смерть.

— Ашара помирать не собирается. Её даже вскрывали, а ей хоть бы хны.

— Это пока. Скоро всё это закончится. Без душ, если энергию экономить не будет, вскоре она станет просто человеком с крыльями. А дальше… Она не сможет без воды, еды и сна.

— А ты смогла.

— Я питалась душами других ангелов. На вкус не очень, горькие и кислые, но сил даёт уйму. К тому же мне кое-что подарили драконы. У меня магия и я всегда могла побаловать себя деликатесами.

— Странные вы существа.

— Нелогичные, — вздыхает Ливана. — Хотя сами себя считаем хитрыми и невероятно умными. Вся наша хитрость сводится к тому, чтобы найти более изощрённый способ уничтожения мира.

— Это как?

— В твоей памяти, я видела как ты играл в компьютерные игры. Строил цивилизации, воевал торговал. Вот так же и мы. Мы не всегда вмешивались, в основном мы просто сидели у монитора и наблюдали как мир сам себя уничтожает. Поверь мне, это очень просто.

— Да?

— Да, Костя. Мне не очень приятно вспоминать, но… Если взять относительно развитый мир, найти какую-нибудь страну. Назначить лидера, внушить ему и жителям что они раса исключительная и высшая, а все остальные мусор, то вот… В мире вспыхивает война. Народ выбранный ангелами творит бесчинства и самым чудовищным способом уничтожает другие народы. Голод, отчаяния, тысячи замученных недолюдей, к примеру. И тут всё зависит от ангелов. Если их в мире мало, насыщаются они быстро. Им хватает нескольких десятков миллионов душ. Потом они теряют интерес и уходят спать, народ выбранный ими сдувается и терпит поражение. Проходит несколько десятков лет, проснувшиеся ангелы приступают к завтраку. В мире случаются какие-нибудь революции, восстания, локальные военные конфликты, гражданские войны, эпидемии, а потом снова война. Страшная, между двумя народа. Или всем, разделённым на две части миром

— Ливана, ты сейчас прикалываешься?

— С чего ты взял?

— Мне очень знакомы эти события. Ты описала Великую Отечественную Войну, перестройку, развал СССР и несколько десятилетий после. Если ты…

— Нет, Костя. Нет, ни в коем случае. Я не издеваюсь, не шучу. Я рассказываю один из сценариев. Один из множества.

— То есть что получается? Эти сволочи в каждом мире?

— Не думаю. Всё таки, есть миры где ангелы жить не могут. Не та энергетика. А есть те миры в которых ангелов убивают. Старших, мелочь собранная нами из осколков душ коренного населения, ангелами называется лишь номинально. Если в мире нет магии, то мы не можем воплотиться в физическом теле. А есть такие цивилизации, к которым даже мы, старшие, никогда и ни в каком количестве не сунемся. Ну и совсем редко встречаются такие, от которых нам приходится убегать. В ужасе.

— Например?

— Например… Сотня старших, сунулась в мир где разведчики увидели вечную войну. Где все воюют против всех. Жаждя пиршества, все сто ломанулись туда. Через год вернулась одна. Поверь мне, сто старших, действующих сообща, сила страшная. Способная уничтожить вселенную. Но их там сожрали. Там, они встретились с настоящими богами. А на одну расу, вообще повлиять не могли. Синие уродцы с красными глазами их просто не видели и не слышали. Так вот вернувшаяся рассказывала страшные вещи. Там вера людей такая фанатичная, что в ангелов никто не поверил. Страшнее только предательство этих людей. Там ужасы спят в холодных малиновых всполохах подизмерения. Там по-настоящему Тёмные Боги, перед лицом опасности, забыли что постоянно воевали друг с другом и разнесли ангелов, а души их выпили.

— Печально… А что с вернувшейся?

— Её уничтожили. Она заразилась там… Светилась фиолетово-малиновым светом, говорила о запретных удовольствиях, постоянно смеялась и плакала. Звала С…

— Ух! Не будем об этом. Я кажется знаю о чём ты, так что даже не упоминай. Кхем… Куда дальше?

— Да никуда, — хрипит грубый голос. — Вы уже на месте.

— Диона, — выдыхает Ливана. — Костя, мы в беде.

— Ах, — продолжает голос. — Ливана, сестра моя. Ты сделала всё как я и планировала. Сама привела ко мне этого выродка. Или как мне к тебе обращаться? Аврора сестра драконов? Или просто — предательница? Так или иначе, ты всё сделала. За это я тебя прощу.

— Костя, не слушай. Она пойдёт на всё.

— Именно, — хрипит Диона. — Я пойду на всё ради нашего выживания. Я как одна из старших, забочусь о своём народе. Константин, как тебе у нас? Второй визит, осмелюсь предположить, более интересный чем первый. Ну да, ты всё видишь, кровь ангела и дракона, позволяет рассмотреть не завихрения энергий, а суть. Нравится?

— Покажись!

— Аха-ха-ха! Приказываешь мне. Глупец. А ещё, ты наверняка хочешь выбраться отсюда. Может быть, у тебя получится. А может и нет. Пока ты здесь, мои младшие сёстры, уже идут за твоими жёнами. Хочешь я тебе покажу как они вырывают из твоих шлюх твоих же выродков?

— Не верь, — шепчет Ливана. — Это неправда. Потеряешь контроль она сожрёт тебя.

— Знаю… Делай что-нибудь.

— Держи перо. Она близко. Перо защитит.

Костя вытягивает руку. Услышав шорох резко поворачивается и увидев рядом уродливую тварь вскрикивает. От испуга на отмашь бьёт её в уродливую морду и с удивлением смотрит на результат.

— Уроды, — плюясь кровью мотает головой Диона. — Вы нашли её. Последнюю из первой расы. Вы… Если у вас и был шанс, то вы его благополучно потеряли. Вас ждёт смерть!

— А чего так нервничаешь? — поднося перо ближе и видя как уродину корёжит от света улыбается Костя. — Что, чудище, не нравится?

Ещё удар, ангел мотает головой, расправляет кривые крылья и взлетает. Кружит над Костей, но нападать не решаются, свет пера отпугивает.

— Прямо! Беги, Костя! — верещит Ливана.

Костя подняв перо вверх, под шипение и стрекотание Дионы бежит. Мимо статуй, сквозь возникающие из ниоткуда арки.

— Не останавливайся! — визжит Ливана.

— Ох ё… — оглянувшись и увидев что таких существ тысячи выдыхает Константин. — Куда?

— Прямо!

— Точнее?

— Всё время прямо! Совсем всё время и совсем прямо.

Костя бежит. Попадающиеся на пути статуи, препятствия такие себе. При приближении они с хлопками взрываются дымом. Стены и закрытые двери оказываются иллюзиями.

— Остановите его! — шипит за спиной Константина мерзкое существо. — Не дайте этому выродку уйти.

— Я на пределе, — выдыхает Костя. — Долго ещё?

— Я не знаю. Не останавливайся!

Костя бежит, замечает впереди очередную стену. Пытается пробежать сквозь неё… С хрустом впечатывается в каменную кладку и заливая пол кровью из разбитого носа падает.

— Вставай! Вставай Император! — кричит Ливана. — Мы на краю. Где-то должна быть дверь.

— Поздно, — кое-как встав заключает Константин. — Мы окружены. Остаётся только драться. Бля. Нос сломал. Кровищи…

— Для тебя всё кончено, — шипят ангелы.

Свет пера обжигает их. Подойти они не могут, горят, дымятся, кожа от света пузырится. Но они не отступают.

— По одной, красотки, — замахиваясь на особо ретивых улыбается Костя. — На!

Удар в рожу заставляет ангела упасть. Но к сожалению не убивает.

— Ливана, — кивает Костя. — Будет лучше если ты сейчас скажешь мне что-то полезное. Я не хочу тут подыхать. Сгинь, нечисть проклятая!

Костя пинает сунувшееся к нему существо в лицо. Откидывает его…

— Выдыхай! — кричит Ливана.

— Чем поможет?

— Ты дракон! Выдыхай огнём. Ты знаешь как, в тебе кровь Груан’Ди. Давай!

— Я не уверен…

— Костя, любимый, не тупи. Если мы сдохнем, я убью тебя. Если справишься… Я стану больше. Приду к тебе без одежды.

— Насколько больше?

— Да хоть с пятиэтажку! — визжит Ливана. — Действуй уже.

Костя глубоко вдыхает, представляет себя драконом и выдыхает. Не пламя, а облако дыма от которого ангелы шипят громче.

— Костя, — ласково шепчет Ливана. — Костя, ты только представь. Я, огромная, прикрытая только прозрачной вуалью. Лежу на животе приподняв попу.

— В образе Альбедо?

— Да хоть в каком на хрен образе! Кхм… Да, в образе Альбедо. И рядом ты. А я вся такая — твоя. Представил? А теперь забудь! Мы сдохнем нахер!

— А вот и не правда. Я такого не упущу.

Костя ещё раз глубоко вдыхает, рычит и подняв перо выше выдаёт изо рта жиденькую струйку пламени. Настолько невзрачную, что сам смеётся. Однако не до смеха ангелам. Пламя не гаснет, оно как жидкость стекая по ним на пол продолжает гореть.

— Ещё! — кричит Ливана. — Костя, я люблю тебя. Ещё!

Ещё получается уже лучше. Память переданная Груан’Ди просыпается. Пламя сильнее. Ангелы, хоть и не дохнут от этого, горят и отступают. И тут происходит то, что пугает всех.

Разлитая кровь Константина чернеет и начинает дымиться. Растекается большими лужами из которой поднимаются угольно-черные силуэты с белыми светящимися глазами.

— Подмога пришла, — скалится Костя. — Ну держитесь.

Константин ошибается, сражаться Тёмные Силы не собираются. Вместо того чтобы вступить в бой, они наваливаются на Костю, облепляют его и утаскивают в темноту…

Тирония. Аоша.

Распечатав конверт, сфинкс прочитала послание. Как было указано взяла: Эрми, Глорию, Архасу и Аби и через портал в срочном порядке отбыла домой. Пока молчаливые и явно обиженные таким решением Императора сёстры располагались в выделенных апартаментах, Аоша слушала доклады жрецов и выдавала распоряжения.

Все воины, маги, ведьмы, алхимики, готовились и собирались вступить в войну. Рабочие отправлялись в поля собирать кристаллы которые помогут защититься от ангелов.

Самые сильные жрецы вглядываясь в даль пытались рассмотреть угрозу. Каменное Сердце, предупреждая о грядущей катастрофе громко стучало и изливая в пространство немыслимые объёмы магии устанавливало хоть какой-то щит над всей Тиронией.

— Вина мне, — присев на трон шипит Аоша. — Мерзавец, отправил меня. Сбагрил. А сам рискует жизнью и возится с этой Ливаной. Где моё вино?

— Костя знает что делает, — качает головой заходящая в зал Архаса и жестом зовёт остальных за собой. — Не волнуйся так.

— Как мне не волноваться? А если он…

— Убьётся? — приподнимает бровь Эрми. — Да, он может. Но у него есть вы. Он сделает всё чтобы защитить вас.

— Ты… — напрягается Аоша. — Почему ты так говоришь? Почему… Ты не Эрми.

Эльфийка улыбаясь прикладывает палец к губам. Жесты её повторяют все остальные. Аоша пытаясь понять что происходит подбирается, встаёт, выпускает из пальцев когти. Она видит сестёр, она знает что это они, но понимает что это не они. Их взгляды, они пусты и хоть Аоша слышит их мысли и знает что они расстроены такой резкой отправкой…

— Кто? Кто вы такие? Говорите или я убью вас!

— Они близко, — шепчет ей Каменное Сердце. — Сестра…

С хлопками в комнате появляются крылатые фигуры. Кристаллы разложенные по всему залу вспыхивают от чего ангелы горят, шипя от боли корчатся. С них лоскутами слазит кожа. Перья сыпятся на пол…

Не успевает Аоша отреагировать, как узородованные кристаллами ангелы рвутся вперёд и закалывают девушек мечами. Рвут их на части…

— Нет!

Прыгнув вперёд сфинкс разрывает одну тварь когтями. Вторую валит на пол и топнув ногой раздавливает ей голову. Третью и четвёртую сжигает выбросом магии. Пятую и шестую схватив за головы размазывает друг об друга.

— Стоять! — кричит Аоша.

Тлеющая, точнее заживо сгорающая от излучения кристаллов ангел разрубает напополам ещё живую Глорию. Пинает останки Аби и с хлопком исчезает.

— Как? — закрывая рот руками спрашивает Аоша. — Как это случилось? Сёстры… Вы…

— Мы не совсем твои сёстры, — глядя в потолок стеклянным взглядом монотонно говорит верхняя часть тела Глории. Приподнимается на локтях, мотает головой и смотрит на сфинкса пустыми глазами.

— Я не…

— Мы творения Кассандры и Надженды. Оболочки выращенные из травы, мхов и водорослей.

— Но я видела вашу память!

— Ах, это, — безжизненным тоном выдаёт якобы Глория. Сглатывает, запускает руку в разрубленный живот и вытаскивает полый кристалл заполненный кровью. Вызывая у Аоши приступы тошноты улыбается и показывает язык.

— Засранцы, — трёт переносицу Аоша.

— Костя придумал, — разваливаясь на листья и стебли вьюнков выдаёт существо. — Кровь и усиливающий кристалл, создаёт иллюзию присутствия. Ангелы, как видишь не заморачивались с проверкой. Они выполнили приказ. Ангелы нанесли удар в самое уязвимое место. Теперь они будут ждать от Константина необдуманных действий. Но не дождутся. А ты молчи. Напиши послание Константину, сообщи что ангелы убили всех. Не переживай, он в курсе всего. Объяви перед народом что сёстры твои погибли. Обязательно, среди твоего народа могут быть предатели. Устрой траур, сделай вид что сорвалась. И будь осторожна. Константин тебя любит. Сожги наши останки, чтобы вопросов не было. Действуй.

— Спасибо, — всхлипывает Аоша.

Существо распадается полностью. Сфинкс сжигает останки, вызывает стражу и Ориса. И пока они идут…

— Надо же, какие сильные твари. Кристаллы жгут их, убивают. Но они идут на всё. А Костя всё равно засранец! Чуть до истерики меня не довёл. И самое главное — как они смогли обмануть меня? Это же невозможно. Они умнее чем я думала.

Глава 16

Некоторое время спустя. Лэртон.

Сидя на кровати в своих покоях, прибавивший в размере и наростивший мышечную массу Константин — задумчиво глядел в одну точку и молчал. Молчанием своим доводил жён, особенно Ариану и Глию. Пока ещё гости: Малис, Аника и Ливана, видя всё это старались не отсвечивать и вести себя тихо.

— М-м-м, — наконец выдаёт Костя.

Взглядом притягивает набитую трубку. Дыханием поджигает табак, раскуривает и снова уходит в размышления.

— Любимый, — не выдержав нарушает молчание Глия. — Ты…

— Завтра начнётся война, — выдыхая дым кивает Костя. — Приграничье перестанет существовать. А потом… Эльза, милая, сколько у нас больших бабах?

— На десяток таких городов как Лэртон, — теребя кончик хвоста кивает Мышь. — А что?

— Надо больше. Надо в разы больше. Давай ты бросишь как можно больше сил на создание больших бомб. Хочу стереть светлых в пыль.

— А вот этого не надо, — качает головой Ливана. — Ангелы получат больше душ. От чего станут сильнее. Сильные ангелы…

— Скажи мне, милая, — глядя на неё светящимися синим глазами начинает Костя. — Что бывает когда ангелы получают пищу? Да не просто, а в избытке?

— Сила увеливичивается. Старшие, находящиеся в энергетической форме насыщаются.

— А те кто собраны из осколков душ?

— А они тут причём? — не понимает Ливана. — Они…

— Они представляют для нас самую большую опасность — внимательно смотрит на неё Костя. — Они, воплощённые в физическом мире. Рядовые бойцы, которые смогут смести нас. Так что бывает когда эти уроды начинают питаться душами?

— Все воплощённые в физическом мире, как старшие так и созданные, поедая души… Если еды много, они пьянеют и бесятся.

— А теперь скажи мне, — продолжает Костя. — Почему я, Тёмный Император, имея никем и ничем неограниченную власть и потрясающую военную мощь, вместо того чтобы сносить врагов, перерезать пути снабжения и уничтожать тылы врага, только оборонялся и вёл войну на своей территории? Почему? Я не был дураком, не был тугодумом, и не был трусом. Тогда почему вместо реальных действий, я занимался всякой хернёй?

— Ну я не знаю… — мнётся ангел. — Может…

— Меня заставили, Ливана. Меня с самого начала вели. И делали это не только Сердца и Тёмные Силы, но и сами ангелы. Они дождались момента когда две Империи будут на пике своего могущества, а потом стравили нас. Стравили и сделали так, чтобы Тёмные практически вымерли. Сколько битв происходило на территории Светлых? Всего ничего, да и те после войны когда в бой пошли обезумевшие аргониане. Видишь связь?

— Если честно, то нет, — качает головой Ливана.

— А я вижу, — вздыхает Костя. — Первая раса, драконы, мы. Не более чем марионетки. Еда которая сама себя приготовила и даже не поняла этого.

— Любимый, ты меня пугаешь, — сняв монокль выдыхает Ариана.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что я до сих пор под влиянием. И вы все тоже. А знаете почему? Потому что я, не хочу нападать. Я не хочу уничтожать мирных граждан Светлой Империи. Не хочу настолько, что снова готов засесть в оборону. Мне кажется, что Светлые никчёмны и наша победа совсем близка. Надо всего лишь выждать. Прислушайтесь к себе. Готов поспорить что все кроме Адель думают точно так же. Даже ты, Аника. Ну? Чувствуете?

— Д-да… — заикается морф. — Но это значит…

— Это значит что в каждом и каждой из нас, есть частица ангела, — уныло вздыхает Костя. — Не управляющая, нет. Нашёптывающая нам что делать и как поступать. Нас ведут. Ведут на убой. Всё что мы узнали о ангелах и их тактике, грёбаная фикция, обман. Вся история нашего мира и нас самих — пустышка подброшенная нам.

Ливана, что будет если перекормить ангела? Что будет если души превысят предел?

— Что-то похожее на наркотическое опьянение.

— Вот. Дай угадаю, в таком случае ангелы потеряют контроль?

— Д-да…

— Ха! Идеально. И раз нам внушают что и как делать, делать мы будем по-другому. Совсем по другому. Нам говорят не трогать Светлых на их территории, а мы зачистим Светлую Империю. Зачистим полностью. Более того, мы её стерилизуем. Нам говорят сидеть в обороне. А мы пойдём вперёд и будем вести войну на их территории. Атаки идут волнами. Атака, семь дней отдыха, снова атака. В ответ применим такую вот тактику. Отбиваем атаку, продвигаемся, окапываемся и отбиваем следующую.

— Ну, мне нравится, — разводит руками Любица.

— Есть то что тебе не понравится, — Закрыв глаза говорит Костя. — Светлую Империю… Её придётся зачистить. От всех.

— Жестоко… — качает головой Фрея.

— Неприемлемо, — выдыхает Илара.

— Но правильно, — щёлкает клювом Нила. — Сейчас, после такого решения, шансы на наше выживание стремительно лезут вверх. Костя, ты чудо! Это невероятно жестоко, но…

— Если я не сделаю так, — встав кивает Константин. — Тёмная Империя будет уничтожена. Совсем, окончательно. Они убьют всех. Убьют с особой жестокостью. Арата, Любица, вы помните какую жесть творили Светлые. Вы помните массовые казни. Вы видели как солдаты затаптывали ногами младенцев. Как детей, даже совсем маленьких заживо сжигали. Вы видели как беременным женщинам вскрывали животы и разрывали их ещё не родившихся детей. Я этого не допущу. Кровь моего народа больше не прольётся. Плевать что про меня потом скажут, плевать какими прозвищами наградят. Война теперь будет идти по другим правилам. По моим! Работаем. Эльза, все усилия на бомбы и те притащенные нами лампы. Ланиэль, будь добра собери совет и Кассини притащи. Груан’Ди, Мей, Адель, Ливана, Аника, Фиалка, Надженда, утром мы идём в приграничье. Начинаем.

****

Утро. Приграничье. Несмотря на ранний час, купцы и торговцы без дела не сидели. Хранилища и склады гудели как растревоженные ульи. Товары, в основновном оружие, броня, провизия и лекарства, сгружались на корабли и повозки. Бесчисленные караваны уже к вечеру должны отправиться в земли Светлых. Самые видные деятели приграничья, главы домов и прочие воротилы, также собирались. Паковали вещи, сгоняли рабов, сгружали золото. Потому как несмотря на заверения Понтифика и епископов о том, что война сюда не придёт, рисковать всё же не хотели.

Другие, поменьше и понаглее, скупали всех возможных невольниц и в срочном порядке организовывали внутри внезапно опустевших зданий бордели. Потому как знали, что армия Светлых не сразу нападёт на тёмных уродов, а какое-то время пробудет здесь и даст купцам возможность заработать.

Во всей этой дьявольской круговерти, грызни и попытках урвать кусок пожирнее, никто не заметил две точки на горизонте. Точки же, быстро приближались. Сначала стали похожими на птиц, потом оказалось что это были драконы.

Стража, многочисленные наёмники и телохранители, увидели их слишком поздно. Драконы пролетели над городом, сбросили на центральную торговую площадь огромные контейнеры и улетели. Но в этом, в контейнерах и крылось самое страшное. Двери первого распахнулись, с гулом оттуда начали выезжать чудовищные приземистые машины у которых на низкой плоской башне находились по одной длинной трубе. Машины свистя и сотрясая землю, снося строения и давя зазевавшихся тут же разъехались по городу и начали грохотать так, что люди падали и закрывали руками кровоточащие уши. Машины игнорируя выпущенные в них стрелы, и выстрелы из винтовок закупленных когда-то в Подгорном королевстве, принесли в приграничье ужас.

Но и это было не самым страшным. Как только наёмники и жители поддались панике и побежали, открылся второйконтейнер из которого повалили орки в странной броне. Орки не разговаривали, не задавали вопросов, они разбившись на небольшие группы, просто шли вперёд оставляя за собой лишь смерть.

Хуже них, оказались эльфы вооружённые изящными, длинными винтовками. Эльфы забирались на крыши, стреляли и казалось, что расстояние для них не имеет значения.

Из контейнера летели маленькие феи. Летели, сбрасывали вниз на скопления народа маленькие цилиндрики которые взрываясь разрывали людей, убивали или калечили их отрывая руки или ноги.

Но и на этом дело не закончилось. Ужас и панику подогревали появившиеся на площади женщины. Одна, притягивая к себе метал и камни, быстро прибавила в размере. Засветилась, вспыхнула и пошла сжигать всё. Ещё одна, обрасла корнями и ветками, став размером не меньше первой, отправилась крушить всё что видела. Два дракона, чёрный и золотой, уже устраивали вакханалию. Ещё один, синий, с кристаллами на спине, не уступающий им в размере, с леденящим кровь рёвом крушил дома и лучами из пасти срезал шпили и башни.

Приграничье охватила паника. Торговцы и дельцы, волоча за собой мешки и сундуки с золотом пытались сбежать. Проповедники Светлых, коих здесь набралось великое множество, взывали к силам Света. И силы Света их услышали. В небе заставляя паника стихнуть вспыхнул золотой крылатый силуэт. Вытянул руки и испустил на грешную землю лучи света. Вот только свет был направлен не на захватчиков, а на самих проповедников. От лучей, группы молящихся распухали, раздувались и взрывались.

Паника набирала обороты. Убежать в возникшей давке ни у кого не получалось. Купцы, дельцы и прочие проходимцы, решили заняться тем, что умеют лучше всего. Попробовать договориться и выкупить свои жизни. Колонны слуг и рабов разворачивались и шли к солдатам, которые вели себя как безумцы. Сдающихся купцов жестоко избивали, связывали и утаскивали. Рабов освобождали и уводили неизвестно куда. Но уводили вежливо, можно сказать как старых знакомых.

Вакханалия утопившая в крови приграничье или цепь городов вытянутых в линию продолжалась неделю. Машины, чудовища, драконы и солдаты убивая знать, правителей, наёмников и самопровозглашённых королей огненной волной пронеслись по всему приграничью оставляя за собой лишь смерть и разрушения. А после, солдаты разделились на две группы.

Первая группа рыла окопы и подготавливала блиндажи и огневые точки. Устанавливалась артиллерия, готовились минные поля.

Вторая группа и освобождённые рабы, стаскивала всё имущество в контейнеры, после чего драконы, морф и ангел, переносили всё это в Лэртон.

Госбезопасность, допрашивала и проверяла невольников и освобождённых рабов. Фавны выискивали среди них неблагонадёжные элементы, пытающихся спрятаться купцов и прочих слишком умных. Далее, тех кто проходил проверку отправляли в Лэртон. Тех кто не проходил, без жалости казнили. А казнить было кого. Проповедники вещающие о Светлых богах, монахи несущие истину, рыцари они же паладины Сил Света. Всю эту братию приговаривали и приговоры приводили в исполнение на месте.

****

Там же. Константин.

Слушая доклады чего и сколько реквизировали, Костя сидел на троне, пил вино и не скрываясь восхищался богатой добыче. Золото, серебро, драгоценности, по докладу прибывшей Нинки, всего этого добыли столько что казна Лэртона в раз пятьсот меньше. Скот, зерно, мясо, ткани и прочие товары, и ресурсы, многократно, в сотни если не тысячи раз превосходят запасы Лэртона. И это по мнению Константина более чем хорошо…

— Не думал, Повелитель, что мы займёмся грабежом, — качает головой Ульфер.

— Хм, а это не грабёж, — скалится Костя. — Это удар. Удар по Светлым. Вся эта мерзость скоро прибудет сюда. И если бы мы не ударили, то всё это, досталось бы им. А это не есть хорошо. Враг будет голоден и практически без оружия. Воевать с такими легче.

— Склоняюсь перед мудростью вашей, — кланяется Ульфер.

— К чему это всё, друг мой?

— Волнуюсь, — выдыхает Колдун. — Беспокоюсь. Ваша сила, Повелитель. Вы…

— Ульфер, друг мой. Посмотри на меня. Если ты думаешь что я изменился, то ты ошибаешься. Я всё тот же Костя, который свалился вам на голову и пытаясь сбежать расквасил нос о священный камень.

— Да, весело было, — улыбается Колдун. — Вы…

— Я буду слушать тебя, Сердца и Тёмные Силы. Поверь мне. Никакой спеси, безумной жажды знаний и прочего во мне нет. Я хочу защитить наш народ. И я это сделаю. Лучше присядь со мной, выпей, расскажи как семья.

— Всё хорошо. Мы планируем…

— Секунду, — взяв рацию улыбается Костя. Нажимает кнопку: — Кассини, начинай бомбардировку столицы нашими особенными кристаллами.

— Ух, Повелитель! — восхищается Ульфер. — Неужели… Ваша решительность… Я поражён.

— Так что там у тебя?

Пока Император и Колдун общаются на отвлечённые темы, в Подгорном Королевстве на созданную магами взлётную полосу выруливают три истребители. Рабочие на тележках подкатывают уменьшенные магией контейнеры с кристаллами внутри. Вешают их под крылья, по три на каждый истребитель. Машины разворачиваются, взлетают вертикально вверх и набирая скорость удаляются и поднимаются.

Рабочие, в основном техноиды, начинают подвешивать бомбы под крылья других самолётов. Самолёты, уже заряженные отъезжают, встают по три штуки и ждут приказа вылетать.

Несколько часов спустя. Столица Светлой Империи.

— Идиот! — схватив Понтифика за шею и приподняв рычит Ангел. — Как ты мог проворонить приграничье? Почему ты такой медленный.

Что ответить на такую претензию Понтифик не знал. Все теории о том как такое случилось выглядели неубедительно или откровенно глупо.

— Почему ты молчишь? — крепче сжимая шею Понтифика рычит ангел.

— Я…

— Ты, ничтожество, поддался гордыне. Ты думал что всё будет легко и просто, как в прошлый раз. Мерзость! Ты такой же выродок как твой отец! Как ты собрался победить его? Отвечай!

— Я смогу, госпожа. Я знаю как…

— А что если нет? — скалясь и удлиняя клыки шипит ангел. — Как видишь, Кастиан действует по-другому. Что если…

— Я вызову его, он согласится, не сможет не согласиться. А потом убью.

— Но сделаешь это, Александр, обычным способом, без фокусов и магии. Чтобы наверняка. Я хочу сожрать его душу. А если провалишься… Твою тоже.

— Не проволюсь, госпожа. Я знаю как…

— Почему ты ещё здесь, Александр? — отпуская Понтифика спрашивает ангел. — Разве ты не должен вести войска на борьбу со злом?

— Последние приготовления, госпожа. Проверка расконсервации чудовищ. В катакомбах под дворцом. Они пригодятся…

— Старшая сестра Диона, — появляется в зале ещё одна ангел. — Враг приближается.

— Что? Как?

— Механические птицы, три штуки. Несут кристаллы Тиронии.

— Собирай всех! Всех кого можно! — кричит Диона.

Ангелы исчезают, появляются в небе, к ним присоединяются ещё сотня других. Все они смотрят на приближающиеся точки…

— Старшая сестра, — говорит одна из ангелов. — Вам надо уходить. Вы воплотились в физическом мире. Это может быть опасно.

— Для меня? О нет, младшая сестра. Для меня это…

Машины быстро приближаются. На них что-то вспыхивает. Пространство разрезают фиолетовые лучи. Два десятка ангелов разрезанные лучами, взмахивая обрубками крыльев и пытаясь зажать ужасные раны падают вниз. Остальные бросаются в рассыпную. Машины, повторив залп и разогнав последних ангелов уходят вверх, сбрасывают контейнеры…

— Ну нет, — вытянув руки ухмыляется Диона.

Падающие и быстро увеличивающиеся контейнеры подхватывает магия. Они летят вверх. Два самых больших начинают светиться…

— Думали этим сможете испугать меня? — рычит Диона. — Не выйдет.

Контейнеры один за другим исчезают в портале. Три из девяти скрываются в фиолетовых воронках разрыва реальности. Четвёртый зависает, подлетает к Дионе и продолжая увеличиваться готовиться взорваться…

— У нас мало шансов, — улыбается Диона. — Но они есть. Не здесь, так в другом мире, мы выживем. Информация, лёгкие изменения… Вот так.

Машины разворачиваются, снова выпускают лучи и на этот раз ракеты. Диона потеряв крылья и крича от боли открывает портал и закидывает в него контейнер. Уже через мгновение в неё попадает ракета, взрывом откидывает.

Падая вниз и кувыркаясь Диона видит что пять контейнеров врываются раскидывая розетки быстрорастущих разноцветных кристаллов. На город, столицу Светлых, обрушивается настоящий дождь кристаллов. Розетки растут, взрываются, делятся. Тела регенерирующих ангелов начинают дымиться и гореть.

— Мерзкие твари, — встав и отряхиваясь после падения рычит Диона. — Всё таки смогли.

— Старшая сестра, — кланяется одна из ангелов. — Нам преследовать их?

— Нет. Переносите Понтифика к войскам. Нам в этом городе пока не место. Прикажите скоту убрать кристаллы и унести подальше. Мы идём убивать. На Понтифика надежды нет, действовать будем сами.

— Пора уже, — скалятся ангелы.

— Да будет пиршество, сёстры! — кричит Диона. — Идём в Эрасию!

Ангелы исчезают. Где-то в другом мире, в космосе открывается портал. В пространство выходит огромный контейнер, взрывается и разбрасывает розетки кристаллов. Которые практически мгновенно разрастаются и продолжая расти и делиться под действием гравитации падают вниз. На планету, где идёт страшная война. Где защитники давят врагов и заставляют их отступать. И кажется что победа близка. Но, начавшийся дождь падающих из космоса непомерно разросшихся кристаллов, за двое суток полностью меняет расклад сил. Войска практически разбиты, тылы уничтожены. Пострадавший чуть меньше враг, сразу же переходит в наступление. В бой на стороне врага вступают другие, нейтральные до этого страны. Все называют упавшие с небы кристаллы «Первопричиной» видят выгоду, но никто даже не догадывается, что изменённые ангелом кристаллы, ничто иное как бомба замедленного действия.

Кристаллы принесли в мир магию, множество информации и, самое страшное, знания о самих ангелах что позволит им прийти в этот мир, воплотиться и в последствии уничтожить его. Банально сожрать души всех людей…

Глава 17

Приграничье. Палатка. Константин.

Стоя над столом и смотря на карту, Костя приходит к выводу что подготовились Имперцы совсем не слабо.

Минные поля, артиллерия в том числе и реактивная, танки, пулемёты. Длинная линия миномётов. Два дракона, морф и ангел. Лавовый элементаль, Илара и Моана в резерве. Ну и сам Костя который не в резерве, но теперь вообще непонятно кто. Он уже не человек, далеко не человек. Но и не дракон. Он просто непонятно кто.

Нет сожаления, приступов самокопания. Кем бы не был Император Константин Первый. Внутри он по-прежнему всё тот же Костя.

— Так нужно потому что нужно! — сжав кулак рычит Император. — Потому что по-другому просто не получится.

Вытянув руку, Костя криво улыбается. Рука начиная с пальцев обрастает сначала жёстким чёрным материалом, потом пластинами матово-синей брони. Суставы покрываются не стесняющей движения чешуёй.

— И всё-таки дракон, — выдыхая облака дыма рычит Костя. — Аника?

— Да, мой господин, — появляясь рядом склоняется в поклоне морф. — Чего желаете?

— Что за…

— А что? — удивляется морф. — Не нравится обращение? Так у нас к мужьям только так и обращались.

— К мужьям?

— Вы против? — широко распахнув светящиеся белым глаза спрашивает она.

— Нет. Я удивлён. Я…

— Став такой же как я, — улыбается Аника. — Вам будет значительно легче. Например Аоша и Груан’Ди. Как ни крути, а для них вы маловаты. Им приходится очень стараться, чтобы не сломать вас. А вот для Фиалки, вы великоваты. Конечно, она может менять форму, но это для неё тяжеловато.

— Хорошо, я рад. Поговорим…

— О войне? Она будет. И мы победим, я верю в это, мой господин. Вы справитесь.

— Эм…

— Да что не так? — разводит руками морф.

— То что от твоих слащавых речей, меня сейчас стошнит, — появляется на лежанке Ливана.

— Морда ангельская, — шипит морф. — Вечно вы…

— Сёстры, спокойнее, — заходя в палатку качает головой Мэй. — Испортите моему мужу настроение, отлуплю обеих.

— А я добавлю, — заходя и садясь на пол скалится Груан’Ди. — Так добавлю, что месяц сидеть не сможете. Так что, помиритесь, пожмите друг другу руки, обнимитесь и заткнитесь. Костя, что тебя тревожит?

— Я скучаю, — вздыхает Константин. — И вы не поверите, мне страшно. Я не хочу чтобы вы остались одни. Не хочу терять вас. Я…

— Костя! — появляясь в палатке кричит Нила. — На Эрасию нападают.

— Как? Когда?

— На рассвете! — кричит Нила. — Через два часа. Быстрее. Я видела бойню в своих видениях. Эрасия утонет в крови. Костя…

— Груан’Ди? Успеем?

— Успеете, — появляется в палатке Малисандра. — Я перенесу вас. Но советую взять ещё Анику, Ливану и Адель. Там будут ангелы.

— Выдвигаемся.

Час спустя. Эрасия. Милена.

Проснувшаяся на кровати королева, садится и зевая потягивается. Тут же визжит и закрывается подушкой, потому как в покоях не одна.

— Вы меня напугали! — глядя на гостей возмущается Милена. — Предупредить нельзя было?

— Прости, милая, — качает головой Костя. — Экстренная ситуация. Вот эта красивая демоница, Малис, с этой минуты твоя нянька. Мы же…

— Началось, — выдыхает Ливана. — Они идут.

— Вот ведь… — морщится Костя. — Значит так. Мы примем бой. Милена, Малис, не высовывайтесь. Пошли…

Все кроме Малис исчезают, Милена спрыгивает с кровати, звонит в колокольчик и как только слуги являются приказывает подать ей доспехи и оружие.

— Оу, не-не-не, — усаживая её на кровать мотает головой демоница. — Куда собралась?

— Я должна быть рядом с мужем.

— Зачем?

— Малисандра? Я не ошибаюсь? Тогда слушай, Малис. Костя мой муж, отец моего ребёнка и я…

— Сядешь ровно на свою очаровательную попку и прекратишь дёргаться. А если сунешься или продолжишь рваться туда где сейчас будет опасно. Я тебя высеку. Поняла?

— Я посмотреть хочу…

— Смотреть? Только если пообещаешь что нервничать не будешь. Как только забеспокоишься, я всё выключу.

Взмахнув рукой демоница притягивает зеркало. Шепчет заклинание. Поверхность зеркала мутнеет, идёт рябью…

— Кассини, — стоя впереди армии говорит в рацию Костя. — Поддержка с воздуха. Войска, готовимся!

Войска готовятся. Впереди, над морем вспыхивают вспышки. Открываются порталы из которых прямо в воду падают уродливые гигантские существа. Падают и рыча идут в атаку.

— Ждём, — громоподобным голосом рычит Константин. — Ждём, огонь только по моей команде.

Всё небо вспыхивает золотистым светом, появляются где-то две сотни ангелов и неспеша плывут.

Груан’Ди, Мэй и Аника принимают облик гигантских драконов. Адель чуть в стороне плавит под собой камни и втягивая потоки лавы быстро увеличивается.

— Ой что сейчас будет, — хватается за голову Милена.

— Вакханалия! — кричит Малис и закрыв глаза шепчет. — Дочка, твой выход.

В небе над войсками Константина появляется Илара. Не одна, с ней Кассандра и Глия. Илара скидывает девушек в воду. Взлетает выше и выливает в море воду из фляги. Море тут же начинает бурлить. Из воды на десятки метров вверх поднимаются водяные элементали и плывут к наступающим чудовищам.

Плывут быстро, выстраиваются стеной и загораживают войска, создают собой стену. Чудовища, раздутые и уродливые, не обращая внимания наступают.

— Фу какая гадость, — разглядывая монстров кривится Милена. — Что это за твари?

— Вершина сумрачного гения Светлых. Гомункулы выращенные из человеческих тканей и эмбрионов. Магия, алхимия, злая воля ангелов. Смотри…

— Рановато они их выпустили, — качает головой стоящая на берегу Аника. — Костя, превращайся. Сейчас будет сложно, но времени учится нет. Ты знаешь как.

Константин кивает, закричав падает на колени, хватается за голову… Раздувается, увеличивается, с треском превращается в похожего на Анику дракона с кристаллами на спине.

— Ой как ему больно? — морщится Малис.

— Почему? Откуда ты знаешь?

— Костя связан с Иларой, а свою дочь я чувствую. Надеюсь он привыкнет. Началось…

Стоящие стеной элементали создают волну. Гигантская волна поднимается метров на пятьдесят и с рёвом сносит шагающих чудищь. Вверх сбивая ангелов бьют фонтаны воды.

— Кассини, где прикрытие? — рычит Костя. — Полковник, давай прожекторы! Элементали в сторону, все огонь по ангелам!

Берег буквально исчезает во вспышках. Уши Милены режет невыносимый сливающийся в жуткий вой грохот выстрелов. Небо расчерчивают светящиеся полосы. Дымные следы от запущенных ракет.

— Годзилла, — скалится принявший облик дракона Костя. — Аника, вместе!

Два практически одинаковых дракона, Костя и Аника, стоя на задних лапах бьют хвостами по земле. Кристаллы на их спинах светятся. Оба как понимает Милена собирают энергию для залпа. В небе же творится вакханалия.

Пули зениток и стрелкового вооружения превращают летящих ангелов в решето. Вырывая из тел куски мяса, отрывают им конечности и заставляют падать в море где Глия создавая водовороты пытается утопить изуродованных гадин. Ракеты и снаряды попадая в крылатых созданий или разрывают их или взрывом превращают в кровавую взвесь.

Костя и Аника светясь от энергии широко открывают пасти и выдают два ослепительно ярких луча. Не останавливаясь поворачивают головы и буквально испепеляют чудовищь.

— Мей, Груан’Ди, — закончив рычит Костя. — Подключайтесь. Адель, защищай войска. Ливана не спи. Кассини, где тебя механические черти носят?

Мей и Груан’Ди поднимаются в воздух, изрыгая потоки пламени уносятся вперёд. Ливана ослепительно ярко вспыхивает и летит крушить врагов которые дохнуть отказываются. Упавшие, уже целыми и здоровыми поднимаются из воды и рвутся в бой. Сдохли лишь те, в кого попали лучами Аника и Костя. Пламя драконов, Ангелам тоже не нравится. Попав под него, те что не сгорели регенерировать не могут и с криками уходят в стороны.

Ангелы меняют тактику, нападают на драконов, облепляют, пытаются разорвать. Отрывают с Груан’Ди чешую, добираются до плоти и когда золотой дракон ревёт от боли…

Мей выдыхает огонь прямо на неё, чем превращает чудовищь в пепел. Груан’Ди, быстро соображает, выдыхает на Мей и в итоге два дракона жгут друг друга.

— Они безумцы, — стонет Милена. — Они же…

— Они родственники и жёны Константина, — успокаивает её Малис. — Их пламя не действует друг на друга. Смотри…

Больше драконов, Милену впечатляет Ливана. Ангел действует грубо, кровожадно и без жалости. Она просто выстёгивает подлетающих к ней ангелов мощными ударами. Хватает их рвёт на части и заставляет эти части дымясь фиолетовым дымом высохнуть. Иногда хватает ангелов за головы, смотрит в глаза… Изо рта жертвы от такого выходит фиолетовый дым. Тело высыхает и превращается в мумию.

— Ест их души, — вздыхает Малис. — Мерзко, но очень эффективно. После такого ангелы не восстановятся.

На помощь ангелам прибывает подкрепление, со слов Малисандры около двух тысяч крылатых созданий. Драконам приходится нелегко, Костя и Аника не переставая дают залпы лучами. Солдаты стреляют. Подключаются войска Эрасии. Колдуньи и ведьмы бросаются проклятиями и заклинаниями. С воды вверх стреляют фонтаны и разрезают или ломают ангелов. Поднимаются клубки водорослей, вытягивают жгуты, хватают ангелов и пытаются утопить. Несколько элементалей, размахивая руками сбивают ангелов как мух, но тут… С земли в небо бьют разноцветные лучи. Лучи попадая в ангелов заставляют их вспыхивать и отступать. В небе мелькают точки, снижаются и выпуская ракеты и лучи превращают ангелов в фарш. Они падают, быстро регенерируя поднимаются, но их встречают драконы которые пламенем своим испепеляют. Также не спит огромная Адель. Чуть в стороне от войск, она плавя под собой камни выплёвывает в ангелов потоки лавы. Подлетевших ближе, лавовый элементаль ловит и растирает в руках в пыль от чего даже ангелы дохнут.

Бой продолжается ещё час. Ангелы, явно не ожидающие такого отпора несут чудовищные потери и потеряв почти всех своих отступают.

На берегу, драконы и Адель крича им в след ругательства и показывая неприличные жесты поздравлят друг друга с маленькой победой. Костя уменьшается, пошатываясь идёт к солдатам, но не дойдя до вытянувшегося перед ним командира, пластом падает лицом вперёд.

— Ему плохо! — прыгая верещит Милена. — Мне надо к нему.

— Устал, просто, — усаживая её на кровать ворчит Малис. — Не нервничай! Тебе нельзя. Всё хорошо, одно сражение мы выиграли.

— Но я…

— Будут и другие, Милена. Их будет множество. А теперь сядь и успокойся.

****

Несколько часов спустя. Дворец Милены. Константин.

Константин быстро пришедший в себя, сидел на стуле и ловил отходняки. Первое превращение во что-то немного похожее на Годзиллу, но несоизмеримо меньшее чем чудище из фильма, не только тяжело далось, но и порядком вымотало. Теперь Костя сидит на стуле, держит ноги в тазике с горячей водой, кутается в три одеяла сразу, продолжает дрожать, но…

Ангелы получили по соплям. Получили по заверениям Аники и Ливаны не слабо. Потери для них катастрофические, причём потери безвозвратные. Ливана говорит что вырастить новых быстро не выйдет, на это требуются десятилетия. Ещё она говорит что после такого провала ангелы вновь изменят тактику.

— Любимый, — заходя в покои с подносом кивает Милена. — Горячий фруктовый напиток. Шоколад и мёд. Всё что нужно чтобы быстро прийти в норму.

— Вот старается, — ухмыляется лежащая на кровати Мей. — Костя, тебе снова повезло с женой.

— Он у нас счастливый, — вздыхает Илара. — Никогда не забуду как он пришёл убивать меня. И убил бы, но как всегда что-то пошло не по плану. Я была дряхлой старухой, потом молодой девушкой с кошачьими глазами, теперь вот демоница.

— Эльзу пригласите, — стонет Костя.

— Совсем плохо, — взяв чашку качает головой Милена. — Любимый, тебе надо выпить. Легче станет. Открой рот, вот так. Молодец. Ещё глоточек.

— Спасибо, мне и правда лучше. А ещё…

— Костя, ты меня звал? — спрашивает появившаяся вместе с Иларой Эльза. — Ох, что с тобой?

— Всё хорошо. Я позвал похвалить тебя. Твои прожекторы, это чудо.

— Да, но… Чем они помогли?

— Тем что если ими посветить на ангелов, они начинают гореть. Эльза, любовь моя, чудо ты моё из чудес. Мне нужно больше таких. Больших, и поменьше таких чтобы в руках носить можно было. А ещё, мне нужны светошумовые гранаты, выдающие такой же свет. Ручные и к гранатомёту. Сделаешь?

— Сделаю, — потирая руки улыбается Эльза. — С прожекторами будет сложнее. Ручные фонари за неделю соберём. С гранатами ещё проще, добавим порошок кристаллов во взрывчатое вещество. Заготовок у нас навалом. Ещё…

— Ещё поставьтав имеющиеся прожекторы на стены Лертона и первым делом вооружи фонарями и гранатами службу безопасности. Эльза, только ты сможешь помочь.

— Я всё сделаю. Заодно доработаю большие бабахи и ракеты. У меня и кроме этого мыслей много. Я пойду. Будь осторожнее.

Илара и Эльза исчезают. Груанди встаёт, подходит, сдёргивает с Кости одеяла и выдыхает на него огнём. Пока Костя чертыхаясь бегает по залу кругами и пытается затушить волосы…

— Не слишком ли радикально? — глянув на чашку спрашивает Милена.

— Сама сейчас увидишь, — поправив хвостом очки показывает язык Груан’Ди.

— Я в норме! — встав кричит покрытый сажей Император. — Девочки, срочно в приграничье. Малис, остаёшься здесь. Милена…

Встав перед королевой на колени, Костя прижимается щекой к её животу, вздыхает…

— Ты такой милый, мой Император, — гладя его вздыхает Милена. — Вернись, пожалуйста. Я жду тебя. Мы ждём тебя. Костя…

— Я вернусь, — вставая кивает Константин. — Обещаю… Даю слово. Ты не волнуйся, тебе нельзя. Мне пора.

Поцеловав Милену Костя разворачивается и идёт к выходу. На ходу меняется. Глаза вспыхивают синим, изо рта вырываются клубы дыма. Тело становится больше и мускулистее. На теле вырастает броня. Голову закрывает рогатый шлем.

— Тёмный Император, — сотрясая шагами зал злобным демоническим голосом рычит Константин. — Рацию мне. Кассини, слушай мой приказ. Бомбардировщики в империю Светлых. Уничтожайте скопления войск. По паре вылетов в день. На крупные города сбрасывай кристаллы. Эта мерзость должна перестать существовать. Выполняй. Сейчас вы увидите настоящее зло. Сейчас вы почувствуете.

Женщины переглядываются, хихикая мечтательно вздыхают и бегут за Императором.

Все они готовы к бою и для победы сделают всё. Полные решимости, они не видят и не знают что далеко, в столице Светлой Империи из-за сброшенных кристаллов, разгорается грандиозное восстание. Замученные священниками и проповедниками люди, касаясь кристаллов, облучаясь их энергией получают способности, знания и силу. Понимают что всё это время, их держали за скот и специально изводили долгими постами, многодневными молитвами и непомерновысокими налогами.

Всё начинается с вопросов. Многие, те кто получил информацию и те кто послушал других забыв о страхе шли к монахам, священникам, городской страже. Получая в ответ лишь оскорбления, обвинения и удары, местные жители сверипеют. Начинают рушить церкви и казармы городской стражи. Дома священников, монастыри и храмы, всё это сгорает. Небольшие группы восставших, объединяются, подхватывают с собой нерешившихся и рекой текут по улицам Столицы. Стража и проповедники, многочисленные монахи и знать, видя что силой вопросы не решить приступают к уговорам. Что помогает слабо, потому как священники гнут заученные речи.

Людям надо отрешиться от сущего, устроить тридцатидневный пост, принести богатые жертвы светлым богам и идти молиться о спасении своём и выпрашивать у богов помилование.

Голодать увидев то как живёт Тёмная Империя несчастные люди сбросившие пелену обмана больше не хотели. Они не верили в неминуемую победу обещанную Понтификом, уже не верили что Тёмные это зло и источник всех бед. Они хотели жить, без голода, болезней, без жертвоприношения своих детей и без обмана.

Священников и стражу забивали дубинами. Тела стаскивали на площадь и сжигали. Склады и хранилища знати вскрывались и тут же растаскивались. В толпе появлялись свои проповедники, люди которые в силу способностей узнали из упавших с неба кристаллов чуть больше. Они громогласно призывали своих собратьев одуматься, плюнуть на лживую религию и жить как Тёмные. Лечить заболевших, заботиться о стариках и детях. Работать и помогать друг другу. А для этого, надо свергнуть лживых богов и их прислужников. Свергнуть с помощью кристаллов.

В столице начинается движение. Жители делятся на две части. Старики, больные и калеки, собирают кристаллы и расходятся в разные стороны, в другие города и сёла. Взрослые мужчины, вооружаются чтобы защитить женщин и детей и уходят в сторону Тёмных земель, где у Тёмных, но не злых как им говорили, найти спасение.

Глава 18

Некоторое время спустя. Приграничье.

— Доклад, — глядя на пару приземлившийся фей злобно рычит Константин.

Рычит, однако видя что феи до смерти испугались, фыркая начинает смеяться.

— Да ладно вам, девчонки, — наклоняясь и вытягивая руки смеётся Костя. — Как слетали?

Феи выдохнув садятся к нему на ладони и держатся за большие пальцы. Как только Костя поднимает их на уровень лица, феи встают, прикладывают ручки к вискам и важно надуваются.

— Такие милые, — выдыхает Император. — Начинайте уже, порадуйте меня хорошими новостями. Сколько их? Лилия, начинай.

— Очень много, — кивает фея. — Они текут как белая безбрежная река.

— И воняют, — пищит вторая.

— И воняют, — кивает Лилия. — Император, их очень и очень много. За ними такие же объединения. Солдаты, вооружённые дубьём крестьяне, чудовища и ангелы. Мы чуть не попались. Они чуяли нас.

— Идут все вместе?

— Да, Император, — кивает Лилия. — Всем скопом. Из разговоров стало понятно, что они собираются нанести молниеносный удар и смять наши войска. Похожий на тебя человек, ведущий этот сброд, кричит что это последний шанс уничтожить нас и спасти мир от зла.

— Молодцы, летите отдыхать. Моор?

— Товарищ… — вытягивается орк.

— Не надо, брат. Не сейчас. Мы одной ногой в могиле, обойдёмся без этого.

— Я не верю, Константин, — мотает головой орк. — Мы столько прошли, столько построили и создали. Я сделаю всё чтобы мы, Империя, выкарабкались.

— В этот раз — да, брат. Посмотри на них, — указывая рукой на позиции улыбается Костя. — Ради них, ради тех кто сейчас дома не смыкая глаз работает. Ради нашего будущего. Ради ещё не родившихся. Мы просто обязаны победить.

— И мы победим, — бьёт себя в грудь Моор. — Поверить не могу, когда-то, совсем недавно, я считал вас выскочкой, безумным юнцом. Сейчас мне стыдно за это.

— Безумцы творят будущее, — достав из кармана сигареты улыбается Костя. — И мы безумнее всех. Слушай внимательно, Моор. Это место, позволит нам остановить натиск. Потом, как только враг дрогнет и начнёт отступать, мы будем гнать их как зверей. Гнать не давая отдышаться. Не брезгуйте стрелять врагу в спину. Никогда не забывай, нас они не пощадят.

— Их много…

— Но мы защищаем дом. Свою землю, детей наше будущее и стариков наше прошлое. У нас преимущество. Мы не захватчики, нами движет не страх. Мы справимся.

— Верю в вас, Повелитель.

— Иди, Моор, иди и всё проверь и перепроверь. А я… Мне надо остаться одному. На время.

Как только орк уходит, Константин взбирается на холм и с высоты смотрит вниз.

— Чёрт возьми, мне страшно, — затянувшись выдыхает Костя. — Мне…

— Мы с тобой, — поднимаясь рядом с ним шелестит Тень.

— Ты снова говоришь?

— Только с настоящими правителями, — поднимаясь рядом шелестит вторая.

— Слишком многое поставлено на карту, — так же шелестит третья. — Мы поможем. Судьба всего мира в твоих руках.

— Не сомневайся, — шелестят Тени. — Иди к цели.

— Мне страшно…

— Отсутствие страха есть признак слабоумия, — облетая его и зависая за спиной шепчет Тень. — Все боятся. Придётся посмотреть своему страху в лицо. Придётся одолеть его.

— Но я…

— Твои дети, Константин. Ещё неродившиеся. Они в опасности. В грозный час, если дашь слабину, будешь своими глазами наблюдать как их выбивают сапогами из животов матерей и растаптывают. Нельзя сомневаться, нельзя останавливаться. Как бы тяжело не было, тебе надо идти вперёд и вести за собой народ.

— Я знаю… А вы?

— А мы тоже на многое способны, — шелестят Тени. — В этот раз Тёмные Силы в стороне не останутся. Ты изменил нас, дал надежду. Мы сделаем всё чтобы помочь. Успокойся, слушай биение Сердец и иди за нами. Иди вперёд.

— Спасибо.

— Наш долг хранить жизнь. Наш долг помогать и советовать. Слушай, не закрывайся.

— Я сделаю. — кивает Костя.

— Сделаешь, мы верим, — шелестят Тени.

Шелестят, взлетают вверх и кружатся вокруг Императора. Одна окутывает его и сливается с ним. Вторая впитывается в висящий на поясе монструозный шестопёр. Третья обволакивает щит.

— Великая жертва, — шелестит в голове Императора голос Теней. — Мы теперь едины. Мы теперь одно целое. Иди вперёд, иди к победе.

— Да, — сжав дымящийся чёрным дымом кулак рычит Костя. — Да!

Тоже время. Нур-Ваат. Эрик.

Глядя с площади на свой замок увешанный разноцветными кристаллами и непонятными приспособлениями, Эрик уныло вздыхает и заходит внутрь. Проходит по коридорам, заглядывает в большой зал и видя жён Константина невольно улыбается.

Глория и Эрми, сидят на куче вязаных детских вещей, мило воркуя друг м другом продолжают вязать и хихикают над Аби у которой ничего не получается. Архаса, чуть в стороне, мастерит игрушки. Маленькие деревянные мечи, воинов и машинки. Танки, самолётики. На полу у миски спит хорошо подросший подаренный Константину котёнок снежного барса.

Между девушками мечется Ланиэль и уговаривает их пойти отдохнуть.

— Вам на самом деле надо отдохнуть, — качает головой Эрик.

— Пф, рано ещё, — фыркает Эрми.

— Если с вами что-нибудь случится, дед мне голову оторвёт. И вообще, я должен быть с ним. Там! Идти в бой. А я здесь, смотрю как вы вяжете. Дед меня ненавидит.

— Костя тебя ценит, — возражает Эрми. — Ты для него многое значишь. Он сам так сказал.

— И именно поэтому он доверил нас тебе, — улыбается Аби. — Кстати, ты не знаешь, рожать это очень больно?

— Извини, Аби, не знаю. Как-то не доводилось. Я…

Зал озаряет вспышка. Кристаллы на стенах и потолке вспыхивают и коптят чёрным дымом. Перед Эриком появляется шестёрка ангелов. От света кристаллов все начинают дымиться.

— Девушки, — выдыхает Эрик. — Бегите, они за вами.

— Ничтожная тварь, — в один голос хрипят обгорающие от света кристаллов ангелы. — Потомок выродка. К тебе пришла смерть.

Из потайных дверей высыпает охрана. Перед Эриком закрывая его возникают Тёмные Духи и проекция Сердца Нур-Ваат. Снежный барс, девушка йети и девушка в вуалях окружённая завихрениями снега срываются с места и рвутся в бой с горящими уже потерявшими кожу ангелами. Ланиэль уводит жён Константина, передаёт их охране и сама несётся вперёд.

Привидение пролетает сквозь ангела, вырывает из её груди сердце и раздавливает. Пока ангел ползает на коленях и пытается прийти в себя, Ланиэль утаскивает Эрика к стене и жестами останавливает охрану. Сама летит вперёд и вырывает сердце у второго ангела. Жёны Эрика наконец-то добираются до жертв. Йети, высокая мускулистая девушка с длинными покрытыми шерстью руками хватает ангела за крылья и ударом ноги отрывает их отправив тело в полёт. Переключается на вторую и ломает её через колено.

Девушка барс, двигаясь с невероятной скоростью полосует врагов когтями. Ударами ломает и откидывает.

Помогает это плохо. Ангелы несмотря на то что горят и получают ужасные повреждения быстро регенерируют и снова рвутся в бой. Их цель Эрик.

— Милый, в сторону! — взлетая выше кричит окружённая завихрениями снега девушка.

Взлетает, вспыхивает и промораживает ангелов. Ланиэль тут же разбивает жуткие дымящиеся фиолетовым дымом изваяния. Разбивает основательно, до мельчайших осколков и просит Айву, девушку в завихрениях снега заморозить их ещё раз. И ещё и так до тех пор пока осколки не прекращают дымиться.

— Жуткие твари, — поводя плечами ворчит Эрик.

— Хуже всего то, что они напали на тебя, — улыбается Приведение.

— Надо отправить Айву к деду…

— А ты? — останавливает его Привидение. — Останешься без защиты? У Кости драконы, морф, ангел. Он сам дракон, а ты? Как ты справишься без своей жены?

— А как дед? — рычит Эрик. — Второго нападения может и не быть. А ему нужна помощь. Ему…

— С ним всё будет в порядке, — поднимает руки Ланиэль. — Он справится. Чем истерить, лучше напиши доклад, я отнесу. Вот это по-настоящему поможет.

Фыркая и ругаясь Эрик бежит к столу, берёт лист бумаги и вдруг замирает. Подозрительно смотрит на Ланиэль, выпрямляется…

— Он знал?

— Нет, — качает головой Привидение.

— Да нет же, он знал. Он знал что моя жена остановит монстров.

— Нет, Эрик, тут немного другое. У Кости интуиция, не забывай, он дракон. Пиши всё как есть. Это поможет.

— Без Айвы? Кто ещё может замораживать?

— Костя и Аника. У них в арсенале столько всего. Пиши и успокойся. И прикажи убраться здесь.

— Не такие уж они крутые, — записывая доклад ворчит Эрик. — Раз и сдохли.

— Это другие, — качает головой Ланиэль. — Сталкивались мы со старшей. Её даже обезглавливание не убило. Скажу больше, даже извлечение мозга не убивает таких. Пиши всё, ничего не упускай. Айва, можно тебя? Попробуй зарядить кристаллы своей энергией.

— Дед использует это как оружие! — кричит Эрит. — Айва, заряжай побольше.

— Нет смысла, — улыбается Ланиэль. — Кристаллы всё знают, их знания из информационной оболочки мира. Это уже в них, просто кристалл заряженный Айвой может Косте лучше понять. У вас всё? Тогда мне пора, информация важна, надо скорее передать её.

Сложив бумагу, Эрик отдаёт донесение Ланиэль. Айва передаёт ей белую даже с виду холодную розетку. Приведение кивает, улетает в открытое окно и быстро удаляется.

— Интересно, — барабаня пальцами по столу ворчит Эрик. — Вернутся? Непонятно. Айва, милая, на всякий случай будь рядом.

Некоторое время спустя. Ночь. Приграничье.

Константина натурально штырило. Потеряв покой, сон и аппетит, последние трое суток Император только курил, пил вино и хоть как-то пытался расслабиться. Но, стоило ему хоть на секунду закрыть глаза, перед ним появлялись ужасные картины.

Плачущие потерявшие родителей дети, раненые умирающие на дороге. Уши заглушая стук Сердец резали вопли оплакивающих убитых сыновей женщин.

Муки совести, подозрения в том что он поступает неправильно. Мысли что есть другой, не такой кровавый выход. При этом Костя отчётливо понимал, что всё это ему внушают. Но внушение такое тонкое, что непонятно где заканчиваются его мысли и начинаются чужие.

Ни Ульфер со своими зельями, ни Сердца, никто не мог помочь ожидающему боя Императору.

— Я схожу с ума, — находясь в странном полусне и созерцая картины того как солдаты забивают прикладами пищащих младенцев стонет Костя.

Несчастной головы Императора касается что-то мягкое и тёплое. Слышится громкое мурчание…

— Аоша, — подняв голову стонет Император.

— Да, любимый, — мурлыкая улыбается сфинкс. — Сёстры говорят что ты сам не свой. Вот я и прибыла помочь.

— Ты сон…

— Нет, Тёмный Император, как видишь я реальна. Просто, уменьшилась до человеческих размеров. Это трудно.

Аоша встаёт, отходит, садится на пол и увеличивается. Жестом зовёт к себе Костю и как только он сползает с кровати, притягивает его и прижимает к груди. То есть зажимает его голову между грудями и начинает мурлыкать ещё громче.

— Вот, — обнимая Костю кивает Аоша. — Вижу что тебе лучше.

— Спасибо, — вибрируя от мурчания выдыхает Император.

— Тебе надо поспать, — гладит его сфинкс. — Надо отдохнуть. Спи, любимый, а я буду отгонять кошмары. Спи…

— Но я…

Аоша улыбаясь выдыхает на Костю дым. Шепча ласковые слова гладит его волосы.

— Они заставляют меня чувствовать вину, — прижимаясь к Аоше стонет Костя.

— Плохие ангелы. Ну я им покажу. Придумали они мне, мужа изводить. Пожалеют.

— А ты…

— А я не могу бросить тебя в беде. Конечно, за тот обман с сёстрами мне хочется пошипеть на тебя, но я не стану. Хорошая жена не станет устраивать истерики, она поддержит своего излишне самовольного мужа.

— Самовольного? Я же…

— У нас матриархат. В роду Тиу особенно выраженный. Нет, я за это цепляться не буду. Это всё осталось там. Здесь у меня ты. Поэтому я полностью принимаю свою новую должность.

— Ради меня?

— Плюсов больше, — вздыхает Аоша. — Например, меня любят.

— А ещё?

— Этого хватает. Хватит разговоров, любимый, спи.

Находясь между грудями сфинкса, дрожа от от её мурчания, Костя понимает что страхи уходят. Ужасные картины и навязанное чувство вины неохотно отступают. Вместо ужасов, Костя видит странный и необычный мир. Мир сфинксов. Зелёные луга, дремучие леса, быстрые полноводные реки, огромные озёра и сверкающие белым мрамором пирамиды. Величественные храмы, потрясающие своей красотой города. Существ похожих на Аошу.

Стук Сердец сливается с ритмом мурчания, Константин наконец-то успокаивается и устроившись поудобнее на большой и нежной кошке засыпает.

Сон без сновидений. Только стук сердец и мурчание Аоши. Долгожданный и такой желанный отдых.

Аоша ложится на спину, аккуратно гладит спящего Императора и понимает что жить без него уже не сможет. Глубоко вздыхает, отдаёт мысленную команду жрецам готовиться вступить в бой потому как понимает что Константину будет сложно, практически невозможно выстоять.

Так проходит ночь. К утру к Аоше присоединяются проекции Сердец, прилетает Ланиэль, приходят драконы, морф, Ливана и является Ариана.

Будить Императора Аоша не позволяет. Лежит и прижимая его к себе мурлыкает.

— Сестра, — мнётся Ланиэль. — У меня важные новости. Костя должен знать.

— Да подожди ты…

— Да-а-а-а? — зевая тянет Костя.

— На Эрика напали! — заставляя всех поморщится пищит Ланиэль.

— И как он? — мгновенно просыпается Костя.

— Отбился. Его жена, Тёмный Дух, Айва, заморозила всех. Вот доклад. И кристаллы. Их Айва зарядила.

— А девочки?

— На них ангелы внимания не обратили, — разводит руками Ланиэль.

— Аха! — спрыгнув с Аоши восклицает Костя. — Аха! Да! Тупые твари. Всё как надо!

— Они боятся холода, — поправляя волосы кивает Ланиэль. — Они…

— Костя, — кивает Ариана. — У меня тоже кое-что важное. Эльза превзошла саму себя и сделала… Ваши Ядрён Бабахи теперь могут стирать целые города. Не знаю чего она намутила с кристаллами, но на испытании целая скала превратилась в пар. Ещё много километров земли оплавилось.

— Излучение магии было таким, — добавляет Лира. — Таким что все мы не сможем столько выдать. Это невероятно. Это поможет.

— Лани, Ариана, я вас люблю, — потирая руки улыбается Костя. Подходит к Аоше, целует её и обнимает: — Спасибо.

— Ещё Эльза наклепала фонарей, светошумовых, правда только ручных и усовершенствовала твой пистолет, — говорит Ариана.

— Значит так, — начинает Костя. — Война…

— Товарищ верховный главнокомандующий! — забежав в палатку вытягивается Моор. — Началось. Враг в пределах видимости.

— Отлично, — кивает Костя. — Начинаем. Моор, передай приказ, огонь без моей команды не открывать. Девчонки, никого не заставляю, но…

— Мы будем с тобой, — улыбается Аоша. — Хоть как-то, но поможем.

Кивнув Костя выращивает на себе броню, хватает со стола рацию и идёт на позиции.

— Кассини, нужны бомбардировщики, — на ходу говорит в рацию Император. — Все что есть. Плюс прикрытие истребителями, ожидается много ангелов.

— Понял вас. Продержитесь три часа, птички будут.

— Продержимся.

На позиции, Костя берёт бинокль, смотрит в даль и скалится. Переключает рацию на общую частоту, кашляет и…

— Братья, — вещает в рацию Константин. — Сыны Тёмной Империи. Настал час битвы. Светлые пришли уничтожить нас, убить, задушить и казнить наших жён и детей. Забрать и осквернить наши земли. Не позволим им. Защитим своё и надаём в рыло Светлой гадине. У них нет цели, нет принципов, это послушное мясо повянующеся воле чудовищ. Остановим их, уничтожим их. За нами Тёмная Империя, за нами наш дом. Не рискуйте, не делайте необдуманных шагов и поступков. Помните, вас ждут дома, живых и с победой. Замной солдаты, вперёд к победе!

— За Императора! — раздаются оглушительные крики солдат. — За Лэртон! За Тёмную Империю!

— Да помогут нам Тёмные Силы, — выключая рацию кивает Костя. — Ульфер, не плачь. Надженда, не спи, где-нибудь в укромном месте собирай своих кукол. Фиалка, готовь фей. Груан’Ди Мей, Аника, Ливана, Адель, пока ждите.

Глядя в даль светящимися синим огнём глазами, Костя улыбается, часто кивая поворачивается…

— Лани, любимая, — жутко, но в тоже время весело скалясь рычит Костя. — Я тут такую интересную штуку придумал. Слушай…

Глава 19

С другой стороны. Понтифик.

— Силы Света, воины веры, надежда человечества…

— Проклятый полуразумный скот, — перебивает его Диона. — Еда. Причём еда самого низкого качества. Такая же как ты, ничтожество.

— Вам виднее, госпожа, — кивает Понтифик.

— Конечно мне виднее! — срывается ангел, подходит и схватив Понтифика за воротник поднимает с трона. — Жалкий, никчёмный мусор! Из-за тебя и твоих глупых действий Селена расстроилась и воплотила меня в физическом мире. Знаешь что будет с тобой, существо, когда этот осколок Кастиана падёт? Нет? О, за то что ты вовремя не среагировал и своей тупостью подставил меня, я устрою тебе такое…

— С радостью приму любое наказание, — безумно улыбается Понтифик. — Я заслужил. Я не достоин.

— Какая же ты тварь, — отбросив его кривится ангел. — Ладно, убивать тебя рано, ты ещё своё предназначение не выполнил. Встань, подойди сюда.

— Да, госпожа? — встав рядом кивает Понтифик.

— Что ты там видишь? — указывая вперёд спрашивает Диона.

— Мерзость, грязь, отвратительных созданий. С ними он… Самое противное и аморальное существо в мире. Тёмный Император. Госпожа, позвольте мне убить его.

— Нет, рано. Предварительно, его нужно унизить. Его шлюхи вынашивающие мерзких выродков, которых он прятал в Тиронии уничтожены. Жалкий потомок, Ледяной Повелитель смог отбиться, но это роли не играет. Сколько у нас солдат?

— Здесь немного. Пятнадцать тысяч человек, пять тысяч гомункулов, несколько сотен паладинов и тысяча чудовищ.

— В десять раз больше чем у них, — хмурится Диона.

— Да, госпожа, — теряется Понтифик. — Но войска Кастиана лучше вооружены. У них машины, механизмы, драконы и чудовища. Боюсь, первую волну просто размажут по полю.

— А ты не бойся, у нас ещё две тысячи ангелов есть. И вот как раз ангелы и решат исход боя. Мы сменим тактику. Пока скот атакует заставляя войска Кастиана захлебнуться в крови, младшие нападут сверху. Потом, когда всё решится, когда ублюдки и выродки будут сломлены и побегут, ты вызовешь униженного Кастиана на поединок и убьёшь его. Я сожру его душу. За это Селена вернёт мне нормальную, энергетическую форму. Ангелы, младшие, вот кто поможет. Они уничтожат…

— В Эрасии это не помогло, — вздыхает Понтифик.

— Смеешь сомневаться, Александр? Это всё твоя вина! Если бы ты, в своё время не перемудрил с артефактами, а просто оторвал этому ублюдку голову, тёмные сейчас не восстали бы.

— Я действовал по приказу госпожи Ашары. Я…

— Слушай меня, — вздохнув начинает улыбаться Диона и касается пальцем головы Понтифика. — Слушай избранник Сил Света. Там зло. Зло которое нужно уничтожить. Уничтожай!

Выпуская энергию, ангел следит за реакцией человека и от увиденного начинает смеяться. Пока Понтифик бьётся в экстазе и мыча пускает слюни, Диона взлетает вверх, расправляет крылья и крутится рассыпая вокруг мельчайшую пыль.

— Вставай, Понтифик, вставай. Время пришло. Отправляй войска в атаку. Воодушевляй их.

— Сейчас… — мотает головой Александр. — Сейчас.

Подняв посох, Понтифик заставляет навершие засветиться. Вонзает посох в землю, раскидывает руки…

— Воины Света! — многократно усилия магией свой голос вещает Понтифик. — Сегодня, вам жалкие грешники, выпал шанс возвыситься и жертвой своей избавиться от грехов. Так идите же, идите и отдайте свои жизни во имя Светлых Богов. Вперёд! Не жалейте себя, после смерти вам всё воздастся. Уничтожайте, убивайте, вырывайте сердца, наматывайте кишки врагов на руки. Грабьте, насилуйте, сжигайте заживо. Пусть тёмные твари ощутят всю ярость Сил Света. Делайте всё чтобы возвыситься пред ликом Богов. Вперёд, рабы Светлых Сил. На смерть!

Войска Светлых приходят в движения. Погонщики хлещут гомункулов, высоких тощих существ и приказывают идти в бой. Другие погонщики снимают кандалы с огромных уродливых монстров. Люди поднимают оружие и сходя с ума от ангельской пыли рассыпанной Дионой, брызжа слюной идут в атаку. Небеса вспыхивают, вниз в лучах золотого света спускаются тысячи ангелов.

— Мы победим, мы их уничтожим! — безумно улыбаясь кричит Понтифик. — Мы…

— Конечно, — спускаясь к нему улыбается Диона. — Мы добро, а добро всегда побеждает. Кстати, хорошая речь. Ты готовился?

— Да, госпожа. Благодарю вас. Я…

— Привет, — появляется между ними бледная девушка в одной ночной рубашке.

Лицо её оставляя один левый глаз закрывают длинные чёрные волосы. Тело светится отвратительным голубоватым призрачным светом. В руках Приведение держит розетку разноцветных кристаллов с примотанным к ней металлическим зелёным шаром.

— Это тебе! — выдернув из шара кольцо кричит призрак, бросает розетку ангелу и растворяется в воздухе.

Шар дымит, кристаллы светом своим обжигая ангела вспыхивают. Понтифик, с трудом соображая всё же понимает что это за шар, падает и закрывает голову руками. Взрыв…

— Госпожа… — вскакивает Понтифик.

Госпожа выглядит не очень. Кисти рук оторвало взрывом, живот превратился в кровавое месиво из кишок и светящихся осколков. Левая грудь превратилась в ошмётки. Прекрасное лицо в бахрому из кровавых лоскутов кожи. Глаза вытекли, волосы слиплись от крови.

Ангел подносит обрубки рук к безглазому лицу, пронзительно кричит и хлопая крыльями падает на колени. Хрипя выплёвывает сгустки свернувшейся крови и дымящиеся осколки кристаллов. Дёргаясь встаёт, как-то слишком медленно восстанавливаясь смотрит в даль…

— Кастиан, ублюдок. За такое, я сама убью тебя. Понтифик, будь здесь. Я принесу его сюда, ты добьёшь.

Встав на возвышенность, Понтифик смотрит вперёд. Видя как Диона рвётся в бой, предполагает что всё закончится быстрее чем планировалось. Знает что с божеством даже отец не справится. Но тут…

Слышится грохот выстрелов, пространство разрезают трассеры. Летящую Диону буквально разрезает на части длинными очередями зениток.

Части падают вниз, быстро собираются… Войска уже близко. Воодушевлённые присутствием ангелов, солдаты быстрее гомункулов бегут вперёд.

— Конец тебе, — улыбается Понтифик. — Жаль что это не я. Но… Прощай отец, она сама убьёт тебя.

Заметив неладное, Понтифик искривляет перед собой пространство, настраивает линзы из воздуха и с ужасом понимает что их самым наглым образом поимели. То есть именно сейчас будут иметь во все имеющиеся отверстия, с особой жестокостью.

Бегущие солдаты один за другим взрываются и кровавыми фонтами взлетают вверх. Чем ближе они к позициям противника, тем чаще взрываются.

— Вот же тварь, — выдыхает Понтифик. — Да как он мог?! Он же должен сидеть в обороне и не высовываться. Так всегда было. Почему… Почему сейчас всё не так? Как же внушение ангелов? Как их влияние? Как?

Внушение не работало. Бегущие в атаку бедолаги наступали на мины и взрывались. Кто-то умирал сразу, других калечило отрывая ноги, третьих секло осколками и контузило взрывными волнами. От взрывов в земле оставались глубокие воронки куда падали изуродованные тела. Тех же кто пострадал, но выжил затаптывали наступающие.

— Ничего, тварь, — наблюдая за боем кивает Понтифик. — Нас в десять раз больше. Всех не взорвёшь, мин не хватит. Что?

Понтифик, как никто знал что такое огнестрел и артиллерия. Хоть и очень давно, но он видел на что способны эти механизмы. И механизмы ждать себя не заставили. На позициях тёмных ожили ракетные установки, миномёты, гаубицы. Ракеты оставляя за собой дымные следы уносились вперёд и взрываясь над головами солдат оставляли в рядах солдат огромные кровавые кляксы. Снаряды падали, вздымая землю взрывались заставляя настапуящих взлетать вверх и разлетаться в стороны. Засвители мины работающих по врагу миномётов. Выкашивая солдат застрекотали тяжёлые пулемёты. Вверху по приближающимся ангелам начали более интенсивно работать зенитки.

— Чудовище… — осознавая весь ужас происходящего и не понимая как Кастиан смог противостоять внушению ангелов шепчет Понтифик. — Отец, ты не можешь так…

Отец мог, мог и делал. Наступление под шквальным огнём артиллерии, танков и стрелкового оружия уже захлебнулось. Идущие клином войска светлых уже получили сокрушительный удар.

Перед позициями тёмных образовался настоящий вал из трупов людей, гомункулов и добравшихся огромных монстров. Огромные, массивные и уродливые чудища, те которые в прошлом, две тысячи лет назад одним своим видом пугали тёмных и обращали их в бегство, сейчас всего лишь большие мишени. Танки, чудовищные танки Кастиана, целенаправленно работают по монстрам. Пара выстрелов и огромное, десятиметровое чудовище заливая всё вокруг кровью падает прямо на своих же и давит их.

— Как? — подняв голову вопрошает Понтифик. — Как это возможно?

Враги выдавая залп за залпом превращают наступление в бойню. С позиций тёмных бегут сотканные из зелёных нитей человекообразные существа. Бегут, врезаются в наступающих и взрываются выстреливая во все стороны шипы и острые колья.

На возвышенность заскакивает огромная кошка. Шипя встаёт на четвереньки, светится и выдаёт вспышку магии от которой ангелы хватаются за головы, останавливаются и оказываются изрешечёнными пулями и снарядами.

В небо быстро увеличиваясь поднимаются два дракона. Зависнув широко открыв пасти и испепеляя страдающих от зениток и прочего огнстрела ангелов выдыхают чудовищные волны огня. Чуть в стороне поднимаются три гигантских силуэта. Девушка из лавы, огромное дерево и ещё один странный дракон с кристаллами на спине.

Дерево вытянув руки заставляет землю шевелиться. Вверх выскакивают вьюнки, корни и лианы, опутывают солдат и обездвиживают их. Лавовая обходит позиции, разбегается и мчится прямо на врагов. Останавливается и выплёвывает потоки лавы чем сжигает наступающих. Дракон с кристаллами на спине, с ужасным рёвом мотает головой. Кристаллы на его спине светятся, он широко раскрывает пасть и выдаёт ослепительно яркий белый луч. Медленно поворачивая голову странный дракон испепеляет как солдат, так и землю где-то на метр в глубину.

— А ну хватит! — быстро увеличиваясь громогласно кричит Диона. — Вы, жалкие ничтожные черви! Склонитесь перед моим могуществом. Я! Диона! Старший Ангел. На колени… Кха…

К настоящему ужасу Понтифика, договорить Диона не успевает. Лавовая девушка прыгает вперёд и ударом кулака в живот заставляет ангела согнуться пополам и выплюнуть кровь.

Но на этом не успокаивается. В близи от позиций тёмных, начинается бой двух гигантов. К сожалению Понтифика, не бой, а скорее избиение. Лавовая девушка, крича ругательства и обзывая ангела нехорошими словами, просто метелит её. Бьёт в лицо и живот, ломает одно из крыльев. Хватает ангела за шею и впечатывает её в землю от чего все кто стоял падают. Лавовая подпрыгивает, переворачивается и выставив локоть падает им на живот ангела, от чего Диона с хрипом выплёвывает на много метров вверх свою кровь.

— Дрянь такая! — садясь на неё сверху кричит Лавовая и выдаёт серию сотрясающих землю ударов ей в лицо и шею.

Другие ангелы, пытаясь спасти старшую нападают на Лавовую, но сделать ничего не могут, слишком горячая. Магические атаки на взбесившегося элементаля не действуют, физические… Она светится от жара, уже на подлёте у ангелов обгорают крылья и волосы. И делают они только хуже.

Лавовая ловит их как мух, сжимает в кулаке и трамбует в рот потерявшейся от такого натиска Дионе. Ударами в живот заставляет глотать затрамбованных ей в рот сестёр. Бьёт её, обжигает, уродует.

— Давай, сестрёнка! — кричит дерево. — Покажи этой сучке.

Лавовая разрывая ангелу кожу, засовывает ей в рот руки и с треском широко открывает. Наклоняется и выплёвывает ей в рот раскалённую лаву. Немного уменьшается, продолжая забивать ангела руками кричит что-то матерное.

Два дракона перелетают ближе, зависают над Лавовой и опустив головы выдыхают огонь. Слышится душераздирающий крик Дионы. Лавовая с криком отлетает в сторону и кувыркая давит впавшие в ступор войска светлых. Впрочем, быстро садится, вытягивает руки и светясь струями огня из ладоней сжигает всех в радиусе ста метров. Раскинув руки выдаёт из ладоней более мощные струи огня и поворачиваясь превращает поле более боя в ад. Реки крови и лавы, горы обугленных трупов. Огромные воронки от взрывов и чудовищные провалы в земле. Обгоревшая… Сгоревшая в уголь Диона поднимается, крича раскидывает руки, получает луч света от дракона с кристаллами на спине. Потеряв левую руку кричит, уменьшается и… Совершает роковую ошибку. В ней полно сестёр. Уменьшаясь Диона раздувается, деформируется и раскидывая обгорелые останки своих сестёр взрывается.

Тёмные с ещё большим энтузиазмом стреляют. Светлые разворачиваются и бегут. Ангелы в небе одна за другой исчезают. Слышится хлопок…

— Уходим, — появляется рядом с понтификом изуродованная, но уже регенерирующая Диона.

— Госпожа, войска…

— Наплевать. Мне нет дела до этого скота. Уходим!

В воздухе слышится оглушительный свист. В небе появляются тёмные силуэты бомбардировщиков. Вниз летят… Ковровая бомбардировка. Колоссальная серия взрывов по всему полю боя, сметает отступающие остатки войск. Понтифика глушит близким взрывом, откидывает назад. Пытаясь унять свист в ушах, он тяжело поднимается, плюясь кровью и пытаясь найти Диону крутится на месте, как вдруг замирает.

Рядом с ним ещё одна ангел. В чёрных доспехах, с чёрными крыльями из поясницы, она стоит, держит Диону за шею и широко открыв рот вытягивает изо рта госпожи фиолетовый дым.

— Тварь! Предательница! — вытянув руку кричит Понтифик. — Проклятие тебе!

— Думаешь это поможет, Александр? — ломая Дионе шею улыбается чёрный ангел. — Не-е-ет. Выпить эту тварь у меня не получилось, слишком много душ сожрала. Слишком сильная. Но сил я ей убавила. На три четверти. Чтобы восстановиться и вернуть былое могущество уйдут годы и десятки миллионов жизней.

— Зачем? Почему ты предала Богов?

— Кто меня спрашивает? — отбросив Диону улыбается чёрная. — Предатель? Жалкий трус убивший свою семью? Падаль поднявшая руку на отца и убившая свою мать?

— Я за справедливость…

— Да? И в чём она? В бессмысленном убийстве, в крови, в трупах? Ты не знаешь всей правды. А хочешь знать её? Ангелы, всего лишь погонщики. Паразиты питающиеся вашими душами. Вас накачивают разрушительной, опьяняющей энергией и пока вы бьётесь в конвульсиях, ваши души обгладывают. Твой сын, Александр, он выжил. Малыш Тари, он жил всё это время под именем Маджал Первый. Жил и ждал прихода настоящего Императора. И он дождался его. Ой, а почему ты так удивляешься? Тебе разве не сказали что первый Ледяной Повелитель твой сын? Не сказали. А знаешь почему? Потому что тебя две тысячи лет имели во все щели как дешёвку. Тебе врали, обманывали, дурили. А потом, когда ты исполнишь своё гадкое предназначение. О нет, ты не попадёшь на небеса, не сядешь за один стол с богами. Ты скот, еда, закончишь в желудке этой мрази. Такова участь предателя. Живи теперь с этим. Живи оставшиеся тебе дни.

Понтифик рыча от злости хватает кашляющую Диону за руку и исчезает. Чёрный ангел стряхивает с себя проклятие, хмыкает, взлетает вверх и раскинув руки выбросом энергии уничтожает лагерь. Поднимаясь выше летит к позициям и лучами из ладоней сжигает войска. Улыбаясь смотрит как Мей и Груан’Ди испепеляют своим огнём пытающихся убежать светлых. Хихикнув телепортируется и встаёт рядом с Константином.

— Приказ выполнен, мой господин, — кланяюсь воркует Ливана. — Диона почти лишена своих сил. Важная информация предоставлена Александру.

— Молодец, — убрав с головы шлем кивает Костя.

Подходит к ангелу, пальцами берёт за подбородок и целует. Долго, жадно, страстно. Крылья Ливаны начинают вздрагивать. Она задыхаясь отстраняется, вытирая ладонью покрасневшие щёки облизывается. Хихикая встаёт и вихлясь уходит.

— Кассини, — взяв рацию говорит Костя. — Загружай самолёты. Летите вперёд и сносите второй лагерь. Сносите так, чтобы выжившие в небо смотреть боялись. Берите контейнеры, скидывайте их на города. Моор, командуй. Мы снимаемся и идём уничтожать угрозу. К утру следующего дня, мы должны выдвинуться. Выполнять.

Вздохнув Император убирает рацию, кивает своим мыслям и подзывает Аашу.

— На всякий случай, держись рядом. Предчувствие у меня плохое.

Глава 20

Ночь. Константин.

В палатке Императора этой ночью многолюдно. Аоша, Ливана, Аника, Груан’Ди, Мей, Надженда, Ланиэль, Ариана, Адель, Нила, Фиалка и прилетевшая Арата, пришли поддерживать психическое состояние мужа. Своеобразным способом. Так притащенный женщинами Ульфер, расширил внутри палатки пространство, создал огромную кровать и был изгнан. Нила создала внутри временную аномалию. Устроив всё так, что внутри пройдёт не ночь, а несколько суток.

И у женщин всё прекрасно получилось. Видя своих обнажённых красавиц, Костя буквально забыл о всё ещё изводящих его, пытающихся вызвать чувство вины видениях. Женщины же старались как могли. Груан’Ди и Аоша потрясая красотой в которую они были одеты, ходили по палатке и как будто занимались своими делами. Наклонялись, кривлялись, толкались, прыгали.

— Оу, девчонки, — стонет Лежащий на кровати Император. — Спасибо, конечно, но мы как бы на войне. И думать нам надо о боевых действиях.

— Что тут думать? — забираясь на жалобно скрипящую от её веса кровать спрашивает Адель. — У нас получается.

— А почему раньше не получалось? То есть получалось но крайне плохо? Лунное серебро, монстры, чудища, всё это извидило нас. А мы…

— Тут всё просто, — укладывается на пол Ливана. — Даже проще некуда. Ты и все были под влиянием ангелов. Вы делали то, что вам говорили. Ты же это понял?

— Да, но я не могу поверить что всё было так просто. Кастиан…

— Кастиан был умнее чем мы думаем, — щурится Арата. — Не уверена, но возможно, что он специально разорвал свою душу. А если не разорвал, то увидел в этом возможность и не препятствовал.

— А жён? Он… То есть я… То есть мы любили их. Как мы могли допустить такое?

— А ты внимательнее посмотри, — улыбается Арата. — Неужели ты не видишь сходства? Вспомни их, и вспомни тех кто сейчас с тобой. Ничего не замечаешь?

— Ой блин… Точно! Но…

— Не все, — качает головой Арата. — Однозначно здесь не все. Но, вполне возможно, что души погибших сестёр притянули другие осколки. Ведь они, осколки, тоже в какой-то степени Кастиан.

— Надо будет найти их.

— Найдём, — улыбается Ливана. — После войны. И да, сестра права. Ты, осколок, побывав в другом мире, научился противостоять внушению ангелов. Не знаю как. Возможно, дробление души на осколки и сыграло ключевую роль. Осколок вырос, окреп, сформировался. Без магии.

— Значит в то что виноваты порталы, нас тоже заставили поверить, — лёжа на спине ворчит Костя. — А если сейчас мы не верим… Могут ли они заставить поверить остальных.

— Попытаются, — улыбается появившаяся на кровати Лира. — Но мы этого не позволим. Мы теперь другие. Мы видим и ощущаем по другому.

— Интересно… А что если…

— Отвлекись, — сев на него сверху кивает Адель.

— Но я…

— А я говорю отвлекись, — поймав его за подбородок хмурится Адель и увеличивает себе грудь. — Вот так. Всё внимание на меня. Я перенервничала в бою. Мне срочно надо, а ты тут философию разводишь.

Адель прогибает спину, откидывает назад потоки лавы выполняющие роль волос. Закидывает руки за голову и начинает ёрзать.

Внимание Императора сосредотачивается на ней. Костя протягивает руки, сжимает и гладит упругие, горячие и в тоже время нежные груди. Ну и пытается понять, как может быть таким нежным этот сгусток расплавленного камня, металла и магии.

— Любимая, — гладя элементаля стонет Костя.

— Наконец-то ты готов, — кивает Адель. — А то всё о войне и о войне. Приступаем?

Адель приподнимается, зашипев опускается и жмурясь начинает покачиваться. На груди создаёт соски, наваливается на лицо Кости и ускоряется.

— Эй! — прыгая по кровати пищит Фиалка. — Всего заняла, я тоже хочу. А ну поднимайся! Мне вообще меньше всех достаётся.

— Просто ты маленькая, — набирая ритм стонет Адель. — Вот тебе и меньше.

— Я не маленькая! Для фей я даже крупноватая.

— О да! — распаляясь кричит Адель. — Да!

Фиалка надувается, сложив руки под грудью отворачивается. И даже собирается уйти, но тут… Заставив Адель приподняться, Костя ловит фею и усаживает к себе на грудь. Подмигивает ей, пододвинает…

— Э-э-э… — скосив глаза, вывалив язык и ёрзая на лице Императора стонет фея. — Охренеть. И правда, размер тут не главное. Главное — любовь… И больше становится не приходится.

Фиалка финиширует первой, следом за ней с криком заканчивает Адель. Костя чуть чуть не успевший, садится и пытается притянуть к себе Лиру.

— Не я, — качает головой проекция и указывает на Ливану. — Она.

Лежащий на полу ангел, отворачивается и фыркает. Тут же смотрит на Константина голодными глазами, пытается уменьшиться.

— Нет-нет, — встав и подходя к ней мотает головой Император. — Наоборот. Стань больше.

— Вот так? — за секунду став около трёх метров ростом спрашивает Ливана.

— Нет. Ещё больше.

— Пять метров? — выдыхает лежащая на животе ангел. — Но… Тебе ведь и самому придётся увеличиться? А места здесь… Что ты собрался делать?

— Что надо то и собрался, — располагаясь у неё между ног и гладя попу выдыхает Костя. — Ноги шире, попу приподними. Ох! И это всё мне.

— И всё же я не понимаю, — ворчит ангел. — Как при такой разнице в размере ты… Ох!

Глаза ангела округляются. Она сжимает кулак, кусая губы стучит им по полу. Поднимает голову, задыхаясь ошарашенно смотрит на девушек.

— Д-да…

— Мей, Аоша, запоминайте, — с умным видом кивает Груан’Ди.

— Это какая-то странность, — сняв с неё очки и через них глядя на Константина шепчет Аоша. — Хотя… Теперь я понимаю почему он меня так любит. Я просто большая! Но всё же это странно.

— Пофигу, — стонет лежащая на кровати Фиалка. — Главное любит.

— Правильно, — поднимает палец Надженда. — Размер, вес, происхождение. Плевать на всё. Чувства важнее. А если ему так нравятся большие… Я тоже могу увеличится. Ливана, ты не одна здесь. Давай быстрее!

— Почти… — кусая губы стонет ангел. — Ух!

— Нда, будет весело, — смеётся Лира. — Ладно, развлекайтесь, я пойду. Но в следующий раз уже мы получим супружеский долг.

Исчезнув и появившись высоко в небе, Лира мгновенно мрачнеет, хмыкает и даже плюёт. Сжав кулаки становится прозрачной, ярко вспыхнув исчезает и появляется в полном статуй зале. Создаёт на ладони светящийся шар и осматривается. Слыша как местные обитатели перешёптывались собираются вокруг неё кольцом, мотает головой…

— Селена, — выдыхается проекция и подняв голову кричит. — Явись!

— Какая неожиданная встреча, — выходя из-за статуи качает головой безобразное существо. — Сердце! Ныне основное. Зачем пожаловала? Никак сдаться хочешь?

— Нет, — мотает головой Лира. — Хочу предложить сделку.

— Сделку? — шаркая ближе скалится Селена, похожая на жуткую смесь человека, козы и собаки. — Мне? Ну давай, излагай. Удиви меня.

— Ты уходишь из этого мира. Просто оставляешь человечество в покое и уходишь.

— Хм, как милосердно. А теперь, если не против, я спрошу тебя, глупое приведение — придя сюда, на что ты рассчитывала? На понимание?

— На зачатки благоразумия, — кривится Лира. — Ты здесь одна. Твои внушения на нас больше не работают.

— Да, к сожалению. Жалкий осколок Кастиана, нахватался от своих женщин слишком многого. Великан, демон, дракон, морф, элементаль, фея, эльф, тёмный дух, ангел. Ты знала что делаешь, хитрая, подлая тварь.

— Он не остановится, — рычит Лира. — Никогда. Это не тот Кастиан которого вы смогли победить. Он уничтожит тебя и твоих поганых конструктов.

— Я знаю, Лира, знаю, — кивает Селена. — Константин доберётся до меня, если я останусь. Этот мир, будет навсегда избавлен от нас. Или же, Александр убьёт его. Не забывай, чем больше людей убивает Константин, тем сильнее я становлюсь. И я с радостью поделюсь частью моих сил с Александром. Он убьёт вашего Костю, уничтожит вас и снова превратит тёмные земли в пепелище.

— Не сможет. Не в этот раз. Уходи и останешься жива.

— Конечно, останусь, — усмехается Селена. — Даже если вы, найдёте меня и убьёте, я всё равно выживу. Я обезопасилась. Вы, глупые твари, решили уничтожить нас кристаллами. Диона, ни на что не способная шваль, отправила их в другой мир. Записала информацию о нас и знаешь что нам это даёт? О, ты и представить не можешь. Как только кристаллы будут прочитаны, информация о нас разойдётся по свету. Одни будут нам поклоняться, другие ненавидеть и презирать, но знать о нас будут все. Вера людей, разумных как они ошибочно предполагают существ, со временем воплотит нас. Мы поможем одним, уничтожим других и будем продолжать править. Да, там будут кристаллы, но переродившись среди них, мы привыкнем к их пагубному влиянию. Со временем… Со временем на нас начнут молиться, звать, просить, слушать… И слушающий, да услышит. А когда нас услышат, мы поделимся знаниями, наставим, направим. Вера будет расти, мы воплотимся. Воплотимся без страха кристаллов. В мире без драконов. Как видишь, ваши попытки тщетны, пусты, бесполезны. А твои угрозы, приведение… Хех, не смеши меня. Я с радостью умру на некоторое время. Умру чтобы возродиться и стать лучше.

— Мы найдём тебя, где бы ты ни находилась, мы уничтожим тебя, тварь.

— Нет, Лира. Не вы, я уничтожу вас. Я первым делом убью непроснувшийся осколок, потом воспитаю нацию рабов, внушу им что они венец эволюции. А когда они уничтожат всех, я вернусь сюда, с ними, с расой которая на сотни лет будет превосходить вас. Я заставлю вас страдать. Всех! Вас, и ваших недоносков. Вы все обречены.

— И ты тоже!

— Да? — расплываясь и уплотняясь спрашивает Селена.

Тело её плывёт, серая покрытая редкой шерстью кожа светлеет. Кривые крылья за спиной выпрямляются и белеют. Жуткая морда становится человеческим прекрасным ликом. Маленькие пустые глаза наливаются синевой и увеличиваются. Тело приобретает человеческие пропорции. Через секунду, перед Лирой стоит прекрасный ангел. Стоит и лучезарно улыбаясь взмахивает белоснежными крыльями.

— Это неприятно, — хрустнув шеей улыбается Селена. — Но… Хм… Теперь понятно почему разумные так слепо следуют за нами.

— Это тебе не поможет. Теперь ты в смертном теле. Я сама убью тебя.

— Это мне и нужно, — разводит руками ангел. — Смерть. Здесь мне ловить нечего. Кроме того что на прощание утопить вас в крови. А вот там… Там меня ждёт великое будущее. Без вас, без драконов, без осколков Кастиана. Сгинь!

Ангел взмахивает рукой, Лиру вышибает в реальный мир. Едва не разорвав выкидывает.

— Сука, — прижав ладонь к животу шипит проекция. — Надо сказать Косте. Мы найдём тебя, тварь. Найдём и сбежать ты больше не сможешь. Я смогу отследить куда ты отправила кристаллы. Смогу и найду способ помешать тебе. Хрен тебе, а не нация рабов. Хрен тебе, а не перерождение.

Вспыхнув Лира переносится к столице Светлых. Летая над городом долго ищет следы и найдя отправляется в другой мир. По прибытии проекция ужасается происходящему. Глядя как мир тонет в огне и реках крови, как из-за разницы в течении времени здесь уже орудует высшая раса, сердце Лиры замирает. В ужасе проекция мечется над миром пытаясь найти выход. И находит, но уже слишком поздно. Осколок Императора, уже замучен в концлагере. Так и не успев пробудиться, осколок убит нацистами.

Телепортируясь к несчастному, даже не понявшему что случилось, лежащему среди узников солдату, Лира всхлипывая прикладывает к нему руки и с горечью констатирует смерть мозга. Осколок не выдержал издевательств и пыток. Мозг его умер, душа покинула тело и хоть тело пытается жить…

— Непростительный грех, — встав качает головой Лира. — Преступление не имеющее оправданий. Но если не так… Этот мир обречён. Я должна.

Вспыхнув, используя полученные от Нилы способности Лира исчезает, вытирая слёзы мечется между мирами и к своему огромному удивлению, совсем рядом находит подходящий.

Вечер, автобусная остановка, пешеходный переход. В толпе людей он. Осколок Кастиана. Стоит, держит два тяжёлых пакета и провожая взглядом машины, морщась слушает брюзжание старика ругающего нерадивых водителей.

Красный сигнал светофора меняется на жёлтый. Машины замедляются, скользя шинами по дороге тормозят, что учитывая обледенелый асфальт выходит так себе. От чего одна машина выкатывается на переход.

— Машины купили, права купили, а ездить не купили, — качая головой сокрушается стоящий у перехода дед. — Вы гляньте! Ну кто так транспортным средством управляет? Это же машина, а не игрушка.

Растерянный водитель остановившейся прямо перед нами иномарки газует, пытается съехать с перехода и даже почти съезжает.

— Пора, — выдыхает Лира.

Меняет облик, становится видимой и присоединяется к компании молодёжи. Внушает им, отводит глаза, подходит к носителю осколка… Над человеком возникает тень. Положив руки на его плечи внимательно смотрит на Лиру круглыми белыми глазами скалится.

— Так нужно, — шепчет Лира.

— Тебе? — кривится Тень.

— Целому миру. Не этому, другому. Там осколок умер. Найти его и вернуть не представляется возможным. А этот… Он спасёт цивилизацию и мир откуда мы с тобой пришли.

— Мир жив? — ещё сильнее округляет глаза Тень. — Кастиан…

— Нет, вернулся один из осколков. Мы побеждаем чудовищь. Помоги…

— Только из уважения, Сердце, — скалится Тень. — Ты пахнешь как Основное. Делай. Я с тобой. Но если с моим осколком что-нибудь случится, ангелы с их жестокостью покажутся тебе неразумными детьми.

— Я переселю душу в подходящее тело. Прости, так надо.

— Понимаю. Муки совести выдержишь?

— Не знаю, — вставая ближе кивает Лира. — Я…

Диалог нарушает громкий сигнал клаксона, визг тормозов и мчащийся по дороге внедорожник…

— Вот урод, — глядя как внедорожник сворачивает на них выдыхает носитель осколка.

Понимая что все сейчас сдохнут, носитель осколка бросает пакеты, хватает за куртку стоящую перед ним Лиру, откидывает и тут же слепнет от света фар. От удара раскинув руки летит спиной вперёд… На лице его Лира видит непонимание. Человек заметил, что откинутая им девушка уже стоит и с какой-то грустью провожает его взглядом. Проклятущий же внедорожник проехал по всем кто стоял там. Но девушка… Она мало того что уже на ногах, так и стоит не там куда её откинули.

Перед встречей с асфальтом человек успевает спросить почему не больно и с хрустом падает на дорогу.

— Скорее! — командует Тень.

Лира перемещается ближе, встав перед телом на колени вытягивает руки и ловит покидающую искалеченное тело душу. Прижимает к себе и исчезает. Появляется в другом мире, на полу заваленной узниками камеры. Вкладывает душу в тело, целует в лоб и гладит волосы.

— Живи, Владислав, придёт время и я открою тебе твоё прошло. Пока же… Тень, присмотришь за ним?

— Какое-то время, — вздыхает Тень. — В этом мире, Владислав никогда не станет настоящим правителем. Место занято. Но пока, я буду рядом и сохраню его. Здесь есть магия, здесь смерть не заберёт осколок.

— Собери ему команду, семью. Сделай так…

— Хватит учить меня, глупое Сердце! — раздражённо кричит Тень. — Сама знаю что делать.

— Но я…

— Твои цели правильны, без него этот мир погибнет. Ангел набирает силу, я чувствую. Всё будет в лучшем виде, предназначенные ему найдутся. Советник уже рядом, глубоко под землёй, придворного мага я организую. Эх, не люблю я играть с человеческими судьбами, врать много приходится. Но другого выхода нет. Иди, Сердце, иди и плюнь в рожу проклятым чудовищам. А я тут сама… Уходи, он скоро проснётся и поймёт что в аду. Мне нужно сконцентрироваться на нём и подтянуть к нему нужных людей.

— Удачи тебе, Тень, — грустно улыбается Лира. — И тебе, Владислав. Прости что я так с тобой, но ты осколок Тёмного Императора и только ты сможешь остановить монстров. Когда-нибудь, я вернусь и попрошу у тебя прощения. Сейчас же…

Вспыхнув Лира покидает лагерь смерти. Переносится обратно, в замок Лэртон, в подземелье. Падает у висящего на золотых цепях камня, глядя в потолок выдыхает… И тут же прислушивается к своему сердцебиению. Прижимает руку к груди и понимает что стук Камня и её сердца совсем не в одном ритме.

— Это как? Как же так? — подползая к камню стонет Лира. — Я… Я всего лишь проекция. Я не могу разделиться. Я… А это что? Ритм… Что-то не так? Я не в свой мир вернулась? Нет, я дома. Но это… Что это?

Глава 21

Некоторое время спустя. Земли светлых. Недалеко от приграничья. Константин.

— Грязь, нищета и безнадёга, — осматривая первое попавшееся на пути село кривится Моор. — А люди? Я думал Повелители плохо обращались со своими жителями. Но нет! Тут ещё хуже.

— Гораздо хуже, — качает головой Костя.

Село, по мнению Кости больше похожее на хутор, населяли перепуганные, тощие и больные существа, в основном женщины и дети. Которые теперь похватав дубьё, стояли кругом вокруг сверкающей золотом церкви. Ни одного взрослого мужчины или старика. Подросток, и это максимум.

Внутри, за кованной оградой церкви, пузатые разожравшиеся монахи на распев зачитывали молитвы. Священники, разодетые в шитые золотом балахоны и от голода явно не страдающие, держали в руках статуэтки ангелов и как будто не давали отродьям Тьмы или же войскам Константина подойти. По крайней мере они так думали. Церковь и её защитники, находились в плотном кольце солдат и пары миномётных расчётов. Одна команда Императора и всё это перестанет существовать.

— Что делать будем? — смотрит на Костю Моор. — Они же об солдат за секунду убьются. Даже пикнуть не успеют. Да вы посмотрите. Вон, стоит красавица. Ребёнок на сиське болтается, в руках палка. Я не готов с детьми и мамочками воевать.

— Так мы и не будем, — кивает Костя. — Мы попробуем договориться. Кхем… Не думал что всё будет так сложно. Я пошёл…

— Стой, выродок! — прячась за бледных от ужаса монахов кричит священник. — Не приближайся! Не смей осквернять своим присутствием святое место.

— Ой, начинается, — убирая с головы шлем улыбается Костя. — Здравствуйте, жители. Как ваши дела?

Жители синхронно икают и поднимают палки. Разговаривать никто не настроен.

— Погода сегодня что надо, — садясь на траву улыбается Костя. — Тепло, несмотря на осень. Рагнар, будь другом, организуй поесть. И сладкого побольше. Вина достань. Устроим небольшой привал. Моор, присоединяйся.

С ужасом глядя на то как между орком и человеком солдаты стелят скатерть и выкладывают на неё странные, круглые, блестящие металлом штуковины, местные, а их всего где-то три сотни, начинают нервничать.

— Смотри, дружище, — ножом открыв банку тушёнки улыбается Костя. — Какие замечательные люди. Одной ногой в могиле, но готовы сражаться с нами.

— Ага, я в шоке, — открывая ещё одну банку и разрывая упаковку галет ворчит Моор. — А какие добрые. Глаза нам вырвать готовы.

Костя берёт открытую банку, подмигнув женщине стоящей ближе всех зажигает на ладони огонёк и греет банку.

Жир плавится, соус кипит, вокруг разносятся потрясающие ароматы мяса и специй. От такого у местных урчат животы. У некоторых, самых голодных, даже слюни текут. Дети тянутся на ароматы, выглядывая из-за матерей крутят головами, принюхиваются.

Костя отдаёт банку Моору, берёт другую и греет её. Моор закусывая галетой с аппетитом ест тушёнку. Костя смеётся, приступает к трапезе… Бросив взгляд на горе вояк морщится. Там, худые как скелеты женщины и едва переставляющие ноги дети

Рахитные, напуганные, замученные…

— Хватит! — кричит женщина. — Хватит искушать нас. Наша вера непоколебима. Никами соблазнами тебе не сломить нас. Зачем ты пришёл, тёмный? Забрать наших детей?

— Да, — пожимает плечами Костя. — Я заберу их всех, до единого.

— Сожрёшь? — прижимая к себе где-то полугодовалого отпрыска начинает плакать женщина.

— Нет, хуже! — страшным голосом говорит Костя. — Гораздо хуже. Первым делом я их хорошо отмою. В горячей воде, с мылом, чтобы вшей убрать. Потом одену, подлечу, откормлю… А теперь приготовься несчастная! Приготовься услышать страшную правду! Как только я отмою, вылечу и откормлю ваших детей, я обучу их грамоте! Научу читать, писать, считать. Долгие годы я буду учить их. А потом, все они пойдут в институт! И если ты, женщина, думаешь что на этом всё, то нет. Как только они закончат обучение и станут умными, я дам им работу. За которую буду платить серебром и золотом. Я превращу ваших детей в учёных, целителей, учителей, мечтателей. Страшно, да?

Местные урча животами молчат. Солдаты окружившие церковь хихикают. Моор качает головой…

— Убейте их! — кричит священник. — Убейте своих детей! Не отдавайте выродку невинные души. Принесите их в жертву ангелам, но не обрекайте на вечные мучения.

Приносить детей в жертву никто не рвётся. Наоборот, мамочки хватают ребятишек и с ненавистью смотрят на священника.

— Глупые еретики! — размахивая статуэткой ангела воет священник. — Душите их! Ломайте шеи! Вспарывайте животы. Смерть это лучшее что может случиться с вашими детьми! Тёмная тварь замучает их. Действуйте.

— Нет!

— Глупцы, — стонет священник и достаёт из-под балахона нож. — Тогда я сам. Все сюда, я спасу вас!

— Револьвер, — вытянув руку кивает Костя и как только получает оружие целится в крикуна.

— Тёмная тварь, — лыбится священник. — Я под защитой веры. Ты…

Грохочет выстрел. Священник с дырой в голове падает. Монахи и остальные священники крича молитвы ложатся. Женщины визжат, дети начинают плакать. Костя встаёт, идёт к женщине…

— Не подходи! Пожалуйста! — прижимая плачущего ребёнка кричит она. — Пощади нас. Мы простые крестьяне. Мы всё равно умрём от голода. Не убивай…

— А я и не собирался, — взяв женщину за подбородок улыбается Костя. — Я с мирными не сражаюсь. Неважно выглядишь. Когда последний раз ела?

— Четыре дня назад.

— Медиков, срочно! — глянув на ребёнка командует Костя. — Молоко когда пропало?

— Тогда же…

— Идиоты! Моор, медиков, пусть сперва детям помогут. Полевую кухню сюда, варите бульон кормите несчастных. Молоко тащите! Они все при смерти. Этих в церкви… Уродов на кол. Церковь сжечь.

— Но мы… — пытается что-то сказать женщина.

— Вы теперь в безопасности. Сейчас вам помогут.

У церкви начинается суета. Медики с плохоскрываемым ужасом осматривают детей и тут же лечат их. Повара кочегарят кухню. Снабженцы выдают ошарашенным полотенца и уводят к полевой бане.

— Какой кошмар, — выдыхает Моор. — Император, хочу спросить. Вы говорили, что зачистка будет полной. А сами…

— Не могу я с детьми воевать, — сжав кулак рычит Костя. — Хоть убей не могу! Ливана, милая, где ты?

— Всегда рядом, — появляясь рядом улыбается ангел. — Мне проверить их? Так они чисты. Священники и монахи были под влиянием, эти нет. Но я проверю ещё раз, более тщательно. М-м-м, всё-таки чисты.

— Спасибо.

— И что теперь с ними? — интересуется Моор.

— В Империю их. Там посмотрим.

— Благородно, — улыбается орк.

Спасённых, быстро приводят в порядок. Отмывают, одевают, кормят. Накормленные молоком миносок дети прекращают плакать и засыпают. Те кто постарше, получив от солдат немного сладостей и видя что грозные с виду орки опасности не представляют, смелеют и задают вопросы.

— Спасибо, — подходит к Императору та разговорчивая женщина.

— Если думаешь что я вас обманываю, то нет. У нас даже свой ангел есть.

— Самый красивый, — виснет на Косте Ливана. — Ой, а что это мы так боимся? Не надо, дитя, никто не причинит вам вреда. Мы добрые.

— Госпожа, — падает на колени женщина. — Это что получается, нам всю жизнь врали? Ангелам не нужны наши страдания?

— Ну конечно нет, — встав перед ней на колени кивает Ливана. — Просто ангелы, как люди. Есть плохие, есть хорошие. Вы попали к плохим. Но теперь вы у нас и мы позаботимся о вас. Слышали слова Императора? Так вот это чистая правда. Ну, не надо плакать.

— Как мне не плакать? — рыдая спрашивает женщина. — Мы и так всё время в проголодь. А тут война началась. Пришли солдаты, выгребли все амбары. Мужчин убили. Сказали за то, что мы все еретики. Провизии мало было, сказали мы тёмным помогаем. А мы не помогали. Все наши запасы монахи и священники пожрали. У них молитвы много сил отнимали. Для нас старались. А мы… Мы… Вы правда не тронете нас. Мы жить хотим. Хоть как-нибудь. У нас же дети.

Ливана прекращая истерику светится золотым светом, обнимает женщину и прижав к себе гладит её по волосам. Отстраняясь щёлкает её по носу и хихикая заверяет что всё закончилось.

— Нда… — качает головой Костя. — Вот же звери. Моор, выдели сопровождение для беженцев. Мы идём дальше. Кажется, это далеко не последняя встреча с народом.

— Будем всех собирать?

— А что ты предлагаешь, Моор? Казнить их на месте? Рука поднимется? Вот и я о том же. Ладно, двигаем.

Следующий день. Лэртон. Нинка.

По представлению аргонианки, война обернулась бюрократическим кошмаром. Штат счётной палаты расширился, увеличился в четверо, но всё равно этого не хватало. Подсчёты, отчёты, пересчёты, ревизии.

Богатства приграничья, золото, ресурсы, рабы, провизия. Всё это нуждалось в переработке, пересчёте, обработке, хранении и распределении. Освобождённые рабы, теперь граждане Тёмной Империи, нуждались в распределении. Их надо одеть, обуть, куда-то поселить и желательно на работу пристроить. И Нинка пристраивала. Поскольку рабы в основном молодые девушку, большая часть из них в качестве разнорабочих, потому что они нихрена не умели, шли на быстрорастущие заводы и фабрики. Часть их оставалась здесь, часть убывала в другие области Империи.

С размещением проблем не было. Пока строители штамповали общежития, местные с большой охотой разбирали несчастных по домам. Некоторых даже в семьи принимали.

Отложив бумаги, Нинка встаёт, потирая ноющую спинушаркает к окну и смотрит в даль красными от недосыпа глазами. Ну и наконец-то понимает что война не только там, теперь в землях светлых, она ещё и здесь, в Империи. Именно здесь по мнению Нинки и разворачивается настоящее сражение.

Заводы и фабрики работают круглосуточно, без выходных и перерывов. Шахты и выработки, без перебоя поставляют ресурсы. Заводы перерабатывают и выдают продукцию. Патроны, снаряды, форму, бронежилеты, шлемы, оружие и технику, Лэртон выпускает и выпускает. Заводы Техноидов в Подгорном королевстве штампуют танки, зенитки, ракеты, самолёты, тяжёлые боевые костюмы. Тянутся железнодорожные ветки, например одну такую со скоростью двадцать пять километров в сутки, техноиды тянут в приграничье.

Области Империи поставляют мясо, травы для лекарств. Из Великой Топи целыми составами привозят грибы, ягоды, водоросли. Северяне выделяют целые составы рыбы и китового мяса.

Империя напоминает муравейник. Все бегают, работают и кажется что здесь царит хаос, но если присмотреться, каждый занят своим делом. Орки, гномы, эльфы, люди, гоблины, кентавры, элементали, гарпии, все они пытаясь помочь работают как проклятые.

Они работают, воинские части набирают рекрутов и обучают. Техноиды…

Вздрогнув Нинка открывает окно и морщится от воя сирена. В городе начинается суета. Из ворот замка вываливают рыцари Любицы. Моана вылетает в окно спальни и летит вверх пытаясь найти угрозу.

— Всем сохранять спокойствие, — забежав в зал говорит Николс. — Ситуация под контролем.

— Ты уверен? — глядя как по улицам загоняя жителей в дома бегают солдаты спрашивает аргонианка.

— Если скажу что нет, вам легче не станет? — снимая с пояса фонарь и отдавая Нинке кивает Николс. — Новое оружие. В случае опасности посветите на врага. Это поможет…

— Точно?

— Точно, — неуверенно кивает Николс. — Да. Госпожа Нии’На. Пройдите в башню. Там безопаснее.

— А работать кто будет? Нет. Не мешайте, тут у нас… Мне страшно…

В городе. Эльза.

На улицы города выгоняют технику. Кроме зениток, танков и прочих боевых машин включая тяжёлые и хорошовооружённые скафандры, по приказу Эльзы выезжают и особые машины. Лёгкие танки, с минимумом брони, без оружия и крыши, но с прожекторами вместо башни.

На одном таком и едут встречать опасность Эльза и Бруэнора.

— Безумцы, на связи Гаечка, начинаем представление. Акт первый, — в рацию говорит Эльза.

Уже через секунду в разных частях Лэртона в небо поднимаются воздушные шары. Поднимаются высоко и начинают светиться разными цветами.

— Акт второй, мои дорогие, психи — безумно улыбается Эльза. — Светомузыка.

В разных частях города, в небо бьют лучи света. Двигаются словно выискивая противника. Бруэнора, поправляя падающий на глаза шлем и пытаясь убрать с лица выбивающиеся из-под него густые рыжие волосы, высунув язык поднимает несколько переключателей. Щёлкает тумблерами, хватается за рукоятки и как только прожектор на их танке с гулом начинает светится поворачивает хреновину и светит в небо.

— Всем, всем, всем, — гудят развешанные на столбах рупоры. — Гражданскому населению, закрыться в домах. Взять амулеты надеть на себя и спрятаться в ванных комнатах. Повторяю, всем. Тревога не учебная.

— А как же сёла вокруг Лэртона? — глядя на Эльзу спрашивает гнома. — Там же…

— В каждом селе солдаты, — фыркает Эльза. — Построенны защищённые убежища. Все в безопасности… Началось…

В небе вспыхивают светящиеся золотым силуэты. Вспыхивают и сразу начинают дымиться от света воздушных шаров. Те же кто попадает в луч света прожектора, вспыхивают и осыпаются пеплом.

По всему городу начинают стрекотать зенитки. Длинными очередями снарядов сносят полыхающих ангелов и рвут их на части.

— Работает, — восхищённо выдыхает Эльза. — Бру, оно работает!

— Не сомневалась, — поворачивая прожектор и испепеляя лучом снижающегося ангела шипит гнома. — Даже лучше чем раньше. Что намешала в кристаллы?

— Аккумуляторы заряжены энергией дриад, демонов и ты не поверишь Тёмных Сил. Жуткая смесь, убойная. А тварюшки не такие уж и бессмертные, смотри как горят.

Не только горят. В небе к Моане присоединяются проекции Сердец. От чего на небесах случается бойня. Всё прибывающих и пребывающих ангелов, проекции и Моана просто рвут на лоскуты. Сжигают лучами, испепеляют, силой мысли скручивают и сжимают в точки.

— Вот это силища, — выдыхает Бруэнора. — А какие они красивые. Эх, даже завидно.

— Тебе? — удивляется Эльза. — В чём причина твоей зависти?

— Не знаю. Лира, он вся такая… Ой-ёй-ёй! Эльза, это что за хренотень?

В небе появляется огромный силуэт. По прикидкам Эльзы размером чуть больше Груан’Ди. Силуэт уплотняется и принимает вид прекрасной полуобнажённой девушки, которая грустно улыбаясь качает головой, расправляет белоснежные крылья…

— Я Селена, старшая над старшими. Ваши глупые попытки сопротивляться мне…

Бруэнора икнув поворачивает прожектор. Луч бьёт в глаз чудовищному ангелу. Ярко-голубой глаз от таких издевательств наливается кровью. Ангел закрыв лицо рукой пищит…

— Проснулись все, мать вашу! — кричит в рацию Эльза. — Прожекторы на тварь. Солдаты, стреляйте в уродину!

Лучи прожекторов собираются на ангеле. Зенитки и танки поливают её огнём из пушек, подключаются пулемёты.

— Если грохнется на город, нам хана, — стиснув зубы шипит гнома. — Эльза… Она всё здесь раздавит.

Словно услышав гному, в бой рвётся Моана. Увеличиваясь подлетает к ангелу, зависает над ней и сыплет с крыльев чешуйки.

Кожа ангела идёт волдырями. Волосы и перья выпадают. Закричав так что с некоторых зданий крыши слетают, Ангел взмахивает крыльями и летит за удирающей Моаной…

— Бру, держись, — прыгая за рычаги кричит Эльза.

Танк разворачивается на месте и несётся к выезду из города. С неба клубками валятся волосы, пронзая здания падают перья. Мелкие ангелы, забыв про город роем летят за большой. Впереди, оставляя след из чешуек удирает Моана.

— Догонит, курица бешеная, — светя на ангела прожектором шипит Бруэнора.

— Да вашу же… — управляя танком рычит Эльза. — От города уводит. Молодец. Вот только и от зениток тоже. Бру, жги мелких.

Гнома несмотря на тряску и резкие повороты танка, поворачивает прожектор и сжигает мелочь. Остальные танки, догоняют Эльзу и светят прожекторами вверх.

Огромный ангел исчезает, появляется перед Моаной и на отмашь бьёт её. Оглушительно рычит…

— Сестра! — наводя луч на лицо ангела кричит гнома. — Эльза, она убила её.

Сбитая бабочка, поданием своим создав внушительный кратер, вздрагивая лежит и дёргает лапками. Проекции бесятся, увеличиваются и нападают на ангела. Эльфийка телепортируется за спину ангела и вцепляется в её волосы. Гнома, проекция Сердца Подгорного королевства несколько раз ударив ангела в лицо блокирует крылья и валит ангела на поле.

Лира, Саша и проекция Сердца Чёрной Крепости взлетают высоко вверх, разворачиваются и увеличиваясь падают. Двое промахиваются, Лира попадает коленом в голову.

От удара земля дрожит, вверх летят целые пласты земли и камни. Голова ангела трескается, во в стороны хлещет светящаяся золотым светом кровь.

— Все! — кричит в рацию Эльза. — Все сюда! Светим на тварь. Быстрее.

Пока Лира и Саша избивают удерживаемое проекциями чудовище. Танки с прожекторами съезжаются ближе. Одни светят на огромного монстра, другие в небо лучами отгоняя мелких.

Подъезжают настоящие танки и стараясь не зацепить проекций стреляют в голову ангела. К месту боя стягиваются зенитки…

— Авиация! — сняв шлем и размахивая им кричит Бруэнора.

Над побоищем проносятся истребители. Лучами срезают мельтешащих мелких ангелов, выпускают ракеты и уносятся дальше. Выполняют разворот и заходят ещё раз.

Вот только теперь никто не радуется. Ангелы собираются, уворачиваясь от лучей выдают невероятные пируэты, телепортируются и таранят самолёты. Таранят, ударами отрывают им крылья. Хватают падающие объятые огнём машины и запускают их в другие.

Упавшие на землю раненые ангелы, переключаются на наземную технику. С лёгкостью отрывают танкам башни, переворачивают зенитки и откидывают их в стороны так, как будто это не многотонные бронированные машины, а игрушки сделанные из картона.

Пока Бруэнора прожектором сжигает беснующихся на земле монстров, прибывает пехота. Солдаты выпрыгивают из грузовиков, занимают позиции и открывают огонь по чудовищам.

Расклад сил меняется. Пули и световые гранаты рвут и сжигают ангелов. Орочьи винтовки внушительного калибра и огромной убойной мощи, отрывают ангелам руки, оставляют в телах внушительные отверстия, отделяют головы от тел. Слаженный залп нескольких солдат по одному монстру, и превращённый в кучу мяса ангел падает. Падает и становится жертвой лучей прожектора.

В небе всё тоже меняется. Подтягиваются тяжёлые штурмовики. Монстуозными, но скорострельным пушками превращают врагов в фарш и ракетами зачищают землю.

Эльза бесится, её такой расклад не устраивает. Она запрыгивает на прожектор, сняв с пояса шуруповёрт снимает с прожектора кожух и заставляет Бруэнору выключить устройство.

Матерясь и обжигая руки об расскалившиеся детали, Эльза откручивает отражатель и разбивает его. Всё остальное просто скидывает на землю. Надевает очки, лезет в провода. Что-то вырывает и выбрасывает, зубами срывает с проводов изоляцию, скручивает. Снимает с пояса молоток, разбивает коробку предохранителей. Получив несколько ударов током материться, скручивает два самых толстых кабеля…

От прожектора остаётся кристалл на треноге. Эльза берёт кусок отражателя, садится рядом с Бруэнорой…

— Бру! Врубай! На полную! — кричит Эльза и взяв в обожжённые пальцы рацию говорит. — Я Эльза, жена Императора Константина. Всем слушать меня. Авиация уходит, танки и зенитки все щели закрывают. Солдаты падают лицом вниз и закрывают глаза. Пять. Четыре. Три…

Авиация уматывает. Танки и зенитки закрывают приборы наблюдения и люки. Солдаты, зная на что способна Эльза прекращают огонь и падают.

— Один, — выдыхает Эльза, закрывает глаза и щёлкает тумблером.

Генераторы дымясь завывают, конденсаторы щёлкают. Кристалл на треноге вспыхивает… Из танка вылит дым сгоревшей проводки и приборов. Девушек бьёт током и тут… Даже через закрытые веки всех слепит яркая вспышка.

— Ух, — откидывая кусок отражателя и разглядывая покрытые пузырями ожогов пальцы стонет Эльза. — Ух нихрена себе!

Пытаясь проморгаться Бруэнора встаёт и видит следующее. Трава на много километров превратилась в серый пепел. С танков и зениток сожгло краску и оплавило антенны. С солдат как будто сдуло форму. Ткань бронежилетов распалась и осыпалась. Ангелы на земле превратились в пепельные статуи. Те что в небе, сейчас как огромные уродливые снежинки, медленно падали вниз.

Огромный ангел, с одной стороны сгорел до костей. Вторая половина…

— Вы всё равно сдохнете! — скидывая с себя ошарашенные после такой вспышки проекции Сердец воет ангел. — Я сожру ваши души. Я…

Ангел исчезает. Проекции уменьшаются и летят к Эльзе. Обожжённая Мышь с трудом поднимается, держа пострадавшие руки повыше встаёт, смотрит на Бруэнору и начинает смеяться.

— Что? — выбираясь спрашивает гнома. — Волосы растрепались?

— Можно и так сказать, — подняв осколок отражателя смеётся Лира. — Сама посмотри.

— Ох ё…

Гнома выглядела не очень. Лицо полностью покрытое чёрной сажей. Сверкающие белые зубы и огромные перепуганные глаза.

Роскошная шевелюра, слилась от выбрашенной погибабающим танком смазки, а от вспышки выпрямились назад и превратились в чёрные сосульки.

— Эльза, — прижав руки к груди стонет Лира. — Спасибо. Как ты додумалась до такого?

— Не знаю, как-то само получилось. Мне это… Работать надо.

— Тебе в больницу надо, — пытаясь оттереть лицо ворчит Бруэнора.

— Не надо, — прикосновением исцеляя Мышь кивает Лира. — Иди…

И Эльза схватив за руку гному идёт. До ближайшего грузовика. Там они прыгают в кабину и поднимая облака пепла укатывают…

— Девчонка молодец, — подойдя кивает Сердце Кровавого Чертога. — Такую штуку замутила.

— В её голове, знания бесчисленного множества цивилизаций, — закрыв глаза выдыхает Лира. — То есть все мои. Но я об этом никогда не скажу. И вы молчите. Не будем портить ей настроение. Саша, лети к Косте, скажи о Селене… Короче скажи всё, то что она в материальной оболочке, новость хорошая. И скажи что скоро будет новое, страшное оружие против ангелов.

Глава 22

Некоторое время спустя. Лагерь войск Светлых. Понтифик.

Новости, положение, обстановка. Всё это пугало, удручало и заставляло Понтифика злиться. Две неудачи в Эрасии, повлекшая за собой гибель флота. Уничтожение первой волны. Тёмные, которые не сидят в глухой обороне как в прошлый раз, а активно сопротивляются. Так активно, что ни чудовища, ни ангелы, никто не помогает.

Ангелов нагнули, чудовищь размотали, наступающую многотысячную армию просто размазали по полю боя.

— Но на этом Тёмные не успокоились, — сидя на троне ворчит Понтифик. — Они использовали свои гадкие механизмы и нанесли подлый удар по второму лагерю.

Устало вздохнув, Понтифик откидывается на спинку трона, закрывает глаза и пытается переварить происходящее.

Поразмыслить есть над чем. Один удар и пятидесятитысячная армия теряет почти половину убитыми и ранеными. Один удар машин, приносит в лагерь настоящий ад. Люди, чудовища, повозки, земля, всё это сгорает. Приближается паника. Учащаются случаи дезертирства, бегут целыми отрядами.

— Мерзкие еретики, — рычит Александр. — Жалкие трусы.

— Понтифик! — забежав в шатёр кричит Епископ Варлийский и падает на колени. — Понтифик, плохие новости.

— Что на этот раз?

— В лагере… В войсках дизентерия. Освящённая вода не помогает, больным становится только хуже. Проблемы с провизией. Склады наводнили полчища крыс, в хлебе и мясе завелись черви. Нужно что-то делать!

— Пост, — выдыхает Понтифик. — Строгий пост и истовые молитвы. Всё это происки тёмных сил. Только вера в Свет спасёт нас.

— Прошу простить меня за такую наглость, Понтифик. Но мне кажется надо попробовать по-другому.

— И как же? — поражаясь такой наглости спрашивает Александр.

— Для начала отделить больных от здоровых. Чтобы несчастные не заражали остальных. Потом позаботиться о еде и воде. Воду можно разбавлять вином или кипятить. Оставшееся мясо засолить. Хлеб перебрать и высушить. Готовить похлёбку не на несколькой дней сразу, а на день. Потому что при таком странном тепле на улице, она быстро портиться.

— Говоришь как тёмный, — щурится Александр. — Что дальше? Начнёшь развращать верующих вином, жареным, простите Боги мясом? А дальше что?

— Нет, господин, — мотает головой Епископ. — Я просто… Солдаты вымрут ещё до прихода врага. В нашем лагере эпидемия. С каждым часом заболевших всё больше и больше. Да мимо паладинов пройти страшно, у них животы крутит, а они не успевают латы снять. Солдатня берёт воду из ручья, а выше по ручью больные отхожее место устроили. Мы…

— Мы будем молиться, Епископ. Только вера…

— Мы падём, — морщится Епископ. — Падём ещё до боя. Я проведу службу и прикажу устроить пост.

— Воду в ручье освятить не забудь. А если я ещё раз услышу от тебя подобные мерзости, прикажу четвертовать. Исчезни отсюда, займись делом. Глупости…

Где-то в глубине души, Понтифик понимает что сам изводит своих же солдат. Понимает что Епископ прав…

— Он еретик, трус… — шепчет в левое ухо голос Дионы.

— А ты, спаситель человечества, — шепчет в правое голос Селены. — Не сворачивай, иди вперёд.

— Госпожи… Вы…

— Сиди, слушай, — шепчет Селена. — Ты избран нами, Светлыми Богинями. Только ты можешь остановить зло. И ты остановишь его.

— Я готов…

— Не сейчас, — продолжает Диона. — Понимаю, тебе как поборнику добра и справедливости отвратительна сама мысль о существовании в этом мире тёмных. Но надо подождать.

— Ты подождёшь, — ласково шепчет Селена. — Подождёшь и когда придёт время нанесёшь удар. А теперь иди, в твоих войсках полно еретиков и предателей. Их срочно нужно казнить. Срочно, пока они не примкнули к тьме. Их тысяча. Иди, Александр, уничтож нечистых. Спаси человечество. Возьми моё благословение…

Понтифик светится, пуская слюни и дёргаясь сползает с трона. Селена телекинезом отодвигает его подальше, брезгливо фыркая садится на трон и качает головой.

— Тупые, отвратительные твари, — скалится Селена. — Ни силы, ни воли. Знаешь, сестра Диона, в конкретном случае, мне больше Импонирует Константин. Хитрая изворотливая сволочь. А не вот этот, мусор.

— И что ты собираешься делать?

— Повежливее, мразь. Я старшая из старших и за такое хамство, легко могу оторвать тебе твою пустую голову. Что касается моих планов, их у меня много, но все они на далёкое будущее.

— Если вы поделитесь, старшая из старших, я попробую помочь, — встав на колени склоняет голову Диона.

— Начну по порядку. Мы обречены. Мы проворонили тот момент, когда тёмные превзошли нас. Теперь, даже мне не одолеть их. Недавнее нападение на Лэртон это подтверждает. Изворотливые твари, победят нас.

— Можно убить Кастиана. Понтифик справится…

— Расклад сил это не изменит, — машет рукой Селена. — Смерть Кастиана, то есть Константина, заставит тёмных мстить за него. Сердца и тёмные силы поддержат народы, что лишь ускорит нашу гибель. У нас даже сбежать не получится, нас найдут и покарают. Единственный выход — меняться. Кое-что для этого я уже сделала. Помнишь те кристаллы сброшенные на столицу? Которые ты выкинула в другой мир. Так вот, в них я записала информацию обо мне. Так сказать добавила. Люди нашедшие их, считают знания. Раса считающая себя высшей начнёт верить в меня, я возражусь в другом мире. Не сразу, на это уйдут десятилетия, но я смогу. Этим избавлюсь от чувствительности к кристаллам, всем нашим проблемам. Ха-ха! Диона, ты не поверишь. Как только я рассказала об этом Сердцу Лэртона, она как идиотина ломанулась туда и притащила ещё один осколок тёмного императора.

— Это же опасно.

— Теперь уже нет. Потому что я была с ней и подкорректировала энергию осколка. В последствии, он изменит кристаллы, искорёжит их. И тогда, моя раса рабов… О нет, не захватит всё. Раса, считающая себя исключительной, погибнет и душами своими накормит меня. В освободительной войне, душ высвободится столько, что я полностью пробужусь. Ещё через много лет, падёт раса победителей. Они разовьются, усвоят энергию кристаллов, почти каждый. Я же создам монстров которые принесут мне четыреста миллионов душ сильных магов. А потом я создам себе армию рабов из другого, конечно же исключительного народа, дам им по-настоящему ценные знания и вернусь сюда. Как тебе мой гений, сестра?

— Как всегда на высоте. Но… Старшая из старших, позвольте узнать какое место в этой партии вы подготовили мне? Мне идти с вами? Нет? Вы вернёте мне энергетическую форму и я буду ждать вас здесь? Тоже нет. Теряюсь в догадках.

— А что тут теряться, Диона. Ты станешь едой для меня. На последок, перед тем как погибну, я хочу вдоволь попировать. Нет, не людьми, и не тёмными. Я хочу вкусить ваши души.

— Не понимаю. Не легче ли просто убить Кастиана и…

— Я попытаюсь. Хоть и знаю что это бесполезно. Ангелы ему больше не страшны. Не страшны светлые, наши чудовища. Ничего. Ни что не остановит Константина. Пока. А вот позже — да. Позже, я уничтожу этот мир. Я отомщу всем и каждому. Миры, благодаря расе моих рабов, один за другим будут падать к моим ногам. Подойди, Диона.

— Нет, сестра. Прошу тебя — не надо. Я могу помочь. Я…

— Ты и поможешь, — скалится Селена.

Резко встав старшая широко открывает рот, закрывает глаза и втягивает в себя воздух.

— Сестра, — видя как от тела отделяется фиолетовый дым и втягивается в пасть Селены стонет Диона. — Не надо…

Селена не обращая внимания вытягивает из сестры душу. Посмотрев на иссохшее тело Дионы хмыкает, садится на трон и закинув ногу на ногу берёт со стола бокал вина.

— Хороший был мир, сытный. Но ничего, я ещё возьму своё. Я дам вам развиться, тёмная мерзость. А когда вы увеличете численность, станете сильнее и перемещаетесь с магическими расами, я вернусь и отобедаю вами. Одна…

Попробовав вино, Селена морщится и плюёт на пол. По её мнению, план идеален и изъянов не имеет. Разве что время. Но что для ангела время? Какие-то жалкие пара столетий. Зато потом, все вкусные, сочные, ароматные души орков, эльфов, гоблинов и многих других магических существ включая полудраконов и полуангелов которые вскоре появятся, будут только её.

— Только мои, — улыбается своим гениальным мыслям Селена. — Только мои и ничьи больше. Надо… Хм… Надо более тщательно подготовиться.

Вытянув руку, Селена выдыхает на ладонь фиолетовый дым. Уплотняет, формирует маленький светящийся шар.

— Ты, воплощение воли моей. Концентрация знаний. Отправляйся в другой мир и помоги рабам моим. Заставь их сильнее поверить в меня, дай вложенные в тебя знания. Твори, обманывай, опьяняй, ври. Устраивай казни, жертвоприношения, создавай в мою честь культы. Убивай в людях всё человеческое. Убивай мораль, совесть, милосердие. Веди избранную мной расу к победе, но приведи к гибели. Внушай найденному там осколку и его приближённым самые жуткие вещи и лживые знания. Пусть уверуют в то что они принесут гибель всему миру и сами себя запечатают. Запечатают, но не убьются. Осколок тёмного императора, я съем сама. Он должен выжить. Иди… А я останусь здесь и продолжу насыщаться. Спасу Константина, уничтожу Александра и погибну… Погибну, чтобы усыпить их бдительность и возродиться в другом мире. Эх, мои мысли гениальны. И никто, не остановит меня.

Встав и расправив крылья, Селена потягивается и вздыхает. Выходит наружу, смотрит как солдаты и паладины сгоняют в кучу найденных еретиков и улыбается.

Селена понимает, эта битва уже проиграна. Ни рабы, ни конструкты из душ они же младшие ангелы, ни в каком количестве не поменяют расклад сил. Да и менять по мнению ангела ничего не нужно. Она просто погибнет, уйдёт. Тёмные захватят светлую империю, принесут им мир и процветание. Начнут активно размножаться. А потом Селена вернётся. Когда возродится, наберётся сил и избавится от страха перед кристаллами.

— Тогда всё и решится, — раскинув руки взлетает вверх ангел. — Сёстры, младшие, все ко мне. Есть у меня для вас кое-что. Константину нужно победить, он победит.

Вокруг Селены появляются сотни ангелов. Все они приближаются и оказываются съеденными чудовищем.

Не все, но большая часть из них. На земле, верные Понтифики войны устраивают массовую казнь. Тысяча людей гибнет за какие-то минуты. Среди войск вспыхивает недовольство. Люди не понимают за что их казнят. Это же не понимают и другие, друзья и близкие казнённых.

Улыбаясь и втягивая в себя души казнённых, Селена убирает своё влияние и с наслаждением смотрит как среди войск вспыхивает восстание. Как вчерашние товарищи, братья объединённые одной верой, потеряв эту веру набрасываются друг на друга.

Понтифик, Епископ Варлийский и многие другие священники призывают всех к порядку, но помогает это слабо. Очищенные разумы солдат, отказываются верить в происходящее и адекватно воспринимать теперь кажущуюся им бредом религиозную истерию.

— Что вы творите? — стоя на горе свежих трупов вопрошает Понтифик. — Одумайтесь! Окститесь…

— Бесполезно, — встав рядом с ним качает головой ангел.

— Госпожа, что происходит?

— Тёмные Силы. В этот раз они как никогда сильны. Надо уходить, это место проклято. Тебе надо готовиться к решающей битве. Пойдём, я перенесу тебя в третий лагерь.

— Но почему? Столько солдат… Столько…

— Хватит, Александр. Твоей вины в этом нет. Тёмные Силы, само зло поразило их несчастные души. Пойдём, тебе надо готовиться сразить чудовище.

Конечно, в битве Александра и Константина уже нет никакого смысла. Но, есть два маленьких шанса. Первый, что Александр каким-то чудом выиграет и Селена на прощание сожрёт душу так опасного для неё Константина. Второй, что тёмные после победы погрузятся в дела и на много лет забудут о Селене, чем дадут ей время возродиться и усилиться. Так что, битва состоится в любом случае.

Схватив Понтифика, ангел взлетает вверх и перемещается на сотню километров в сторону. Встав перед командующими воинством, с наигранной горечью сообщает что тёмные побеждают. Выдаёт длинную речь о вере, любви, братстве и заверяет что Боги не оставят жалких рабов своих. Обещает, что скоро вместе с ними примет бой и поможет одолеть зло.

Внутри же, глядя на это скопление не самой вкусной еды, ангел смеётся от понимания того, что все они обречены. Все они, лишь энергия.

— Надо спасать Константина, — улыбается Селена. — И поможет мне в этом, моя дорогая Ливана, она же Аврора. Под контроль её не взять, обмануть не получится. Но, если брать во внимание что она тоже ангел, старшая как и я, то она может интерпретировать события не так, как все бы хотели. А если подключить к делу видящую? Ту, которая заглянет в прошлое и увидит то что мне надо? Это польза… Это однозначно польза. Свести с ума я их не могу, подчинить тоже, Сердца слишком сильны. Но я могу заставить их делать так, как мне надо. Да!

****

Некоторое время спустя. Второй лагерь Светлых. Константин.

Что здесь случилось, никто из присутствующих понять не мог. Ощущение такое, что как будто все сошли с ума и начали биться друг с другом и убили. Горы тел, как людей так и разнообразных монстров. Всё в крови, частях тел и выпущенных кишках.

— Какого дьявола? — сняв шлем и морщась от запаха разложения спрашивает Костя. — Это что, массовый суицид?

— Непохоже, — кривится Мей. — Такое ощущение, что они… Взбесились?

— Ага, — щурится Груан’Ди. — И перебили друг друга. Так не бывает. Что-то убило их. Смотрите, трупы ангелов. Иссохшие. Боюсь всё не так просто, как кажется.

— Нила, — кивает Костя. — Ты можешь видеть прошлое?

Нила молча выходит вперёд, топорща перья на голове взмахивает светящимся посохом. Поднимается вверх, глаза её светятся синим колдовским огнём. Птица глубоко вздыхает, поворачивается к Константину…

— Ангел по имени Селена. Старшая из старших. Убила свою сестру, Диону. Ангела кто сражалась с нами недавно. Понтифик искал предателей и еретиков. Казнь, безумие, осознание и побоище. Она сняла с них контроль, они убили друг друга. Многие разбежались.

— Но зачем?

— Наедается, — мрачно выдаёт Ливана. — Пятьдесят тысяч душ, если грубо. Плюс несколько тысяч ангелов и Диона. Клянусь, она готовит что-то страшное.

— Что именно?

— Не знаю. Но силы у неё сейчас не меряно. Возможно… Судьбу мира решать вам. Тебе и твоему сыну. Ваш бой поставит точку в этом противостоянии. Могу предположить, что Селена собирает силы для усиления Александра.

— Не слишком ли много возни? — интересуется Нила.

— Мы ангелы, — вздыхает Ливана. — Наша логика вам непонятна, более того — она вам недоступна. Мы умны в той же степени в какой глупы. Ну, а чего вы хотели от паразитов? Мы храним знания бесчисленного множества рас, а сами не можем использовать их, можем только передавать. В физической форме мы можем небольшой группой в десяток ангелов противостоять флоту звездолётов и можем даже победить. А можем ходить кругами вокруг шамана уверовавшего что измазанный гусиным помётом булыжник защищает от зла и не видеть его, не видеть в упор.

— Всё ясно, вы сильные, но тупые, — ухмыляется Аника.

— Не совсем, — поднимает палец Ливана. — Просто мы паразиты, за миллионы лет деградировали так, что за голову схватиться хочется. И наша логика не поддаётся никакой логике. Мы сами иногда не понимаем чего творим. Голод и злоба, вот две основные движущие силы. У них, у меня нет.

— Ну, а делать-то что? — спрашивает Костя.

— Готовиться, — качает головой Ливана. — К худшему. Возможно, Александра превратят в ещё большее чудовище чем он является на данный момент. Костя, мне страшно.

— Хм… Значит поступим так, — мотнув головой выдаёт Император. — Надженда, похорони здесь всех. Поглубже. Мей, Груан’Ди, Аника, не нравится мне всё это, будьте рядом. Нила?

— Костя, я вижу… Вижу что мы победим. Шансы… Наши шансы. Они не как улитки ползут вверх, они взлетают как ракеты. Костя…

— А вот теперь, после таких резких изменений, надо удвоить бдительность. Мы близки к цели. Нельзя останавливаться.

Глава 23

Где-то в землях Светлых. Константин.

За время движения по территории Светлых, войска Константина и он сам с каждым часом всё сильнее впадают в ярость. Обстановка на вражеской территории удручает и вгоняет в уныние. Такой нищеты и разрухи, Константин не видел даже во время своего появления в Лэртоне. Да, там дела шли неважно. Нет, с тем что творится у Светлых не сравнить. Здесь голод, эпидемии, обезумевшие и опустошённые люди мрачными тенями стоящие у дорог. Здесь роскошные, блестящие золотом белоснежные церкви и храмы в сёлах состоящих из землянок и шалашей. И люди, обречённые, брошенные, умирающие от голода и болезней. У них нет вообще ничего. Проходящие войска Светлых выгребли вообще всё. Ну и конечно же нашли еретиков, предателей, пособников тёмным силам. Нашли и как жуткое предупреждение развешали на заборах храмов и церквей.

Злые Тёмные, как считают местные, помочь не успевали. Глупцы, измученные лживой религией, сбивались в амбарах и поджигали себя, перерезали себе глотки, резали вены, лезли в петлю. Делали всё чтобы не попасть в лапы чудовищ. Священники и монахи, что не удивительно, похватав добро пытались сбежать.

Во время многодневного похода, спасти удалось всего лишь нескольким сотням из многих тысяч. Да и то, потому что материнские инстинкты некоторых мамочек брали верх и они не могли убить своих детей. Делали самое умное что могли. Молча сидели, недвигаясь прижимали детей и уповали на то, что Тёмные не такие Тёмные и детей пощадят.

Щадили, всех кто не выделывался. Мамочек с отпрысками проверяли, лечили, кормили и отправляли в Империю. Откуда приходили двоякие новости. Плохие и хорошие. Плохие в том, что на Лэртон совершили нападение, массированное. Хорошие, что Эльза не только всех нагнула, но и сотворила оружие которое изменит исход боя. Теперь в войсках, управляемые психами Эльзы и добровольцами, едут танки вместо оружия на которых кристаллы на треногах.

Оружие мощное, уничтожающее ангелов и не трогающее других. Но к сожалению одноразовое. Чтобы сработало надо вывести генераторы и двигатель машины на запредельный уровень. Перезарядить конденсаторы и всё. Вспышка испепеляющего света, ангелы в пыль, танк на переплавку. Что для Константина расточительство. Ему банально жалко такие хорошие, созданные техноидами и так похожие на привычные Косте «восьмидесятки» машины.

Но выхода нет, а раз на войне все средства хороши, то Костя молча скрипит зубами и с тоской смотрит на танки. И с радостью на шагающие тяжёлые экзоскелеты, которые против ангелов не работают от слова совсем, слабее и медлительнее в разы, но вот против людей и всяких разных чудищей подойдут идеально.

По мнению Константина эта война какая-то странная. Совсем лёгкая что ли. Почти без потерь, с огромными успехами. В то что ключевую роль сыграло изменение тактики Костя не верит. Подозревает что приготовлена какая-то подлянка. Но вот какая…

С прошествием времени, войска заходят в небольшой, но очень многолюдный и подозрительно живой город. Охрана, многочисленная, при виде Константина и Мей с Груан’Ди, бросает оружие и встаёт на колени. Из ворот выскакивает довольный, одетый в лохмотья парень лет семнадцати, бодро подходит к Косте и глядя на него улыбается.

— Чем вызвано твоё веселье? — спускаясь с неба спрашивает Ливана.

— Госпожа Ангел, — падает на колени парень. — Мы… В общем…

— Говори, — подняв забрало кивает Костя. — Не бойся.

— Моё имя Элиас, — встав улыбается парень. — Меня избрали старостой. Я как бы, самый сильный маг. Бред, конечно, но мы вас ждали.

— Да?

— Да, Император. Мы из столицы. Вы… Мы не понимали. Не знали. Верили священникам. Мы думали вы плохие. А вы… Вы дали нам понять. Вы сбросили на нас кристаллы. Мы считали информацию, устроили восстание и прихватив пожитки ушли. По пути с помощью кристаллов освобождали несчастных. Ими же защищались от злых ангелов.

— Злых?

— Хорошие не станут заставлять нас приносить в жертву своих детей.

— Справедливо, — разводит руками Костя. — Ну, а куда вы шли?

— К вам, конечно, — удивляется парень. — Там же сказано было, в кристаллах. Сказано что Тёмные Силы, а соответственно и Империя, с радостью нас примут.

Император? Мы… М-мы… Ошиблись?

— Конечно нет, — поднимает руки Костя. — Нет! Вы всё правильно поняли. Мы примем. Сколько вас?

— Триста тысяч.

— Ох нихрена себе. И все здесь?

— Нет, здесь едва ли половина. Мы пришлю сюда, перебили охрану и сожгли церкви вместе со священниками.

— Молодец, — обняв его улыбается Костя. — Хвалю. Моор, запроси поддержку. Наших новых граждан надо накормить, подлечить и отправить в Тёмную Империю. Ну и одеть, не помешает. Ливана, проверь всех. Элиас, собирай всех, вы отправляетесь домой.

— А нас правда будут лечить, учить и защищать? — округляет глаза парень.

— Конечно! А ещё у всех будут большие светлые дома, работа, деньги. Вы теперь граждане Тёмной Империи.

Не успевает Костя договорить, как из ворот волной вываливают люди. Окружают Костю, кричат, благодарят. Женщины рыдают. Мелочь расходится между солдатами и начинает задавать вопросы.

— Вы и правда — добрый, — причитает маленькая ростом девушка.

— А ещё справедливый, — подхватив её и усадив себе на наплечник улыбается Костя. — Сами увидите.

Пока вызванное подкрепление приводило в порядок людей, переписывали и проверяло, войска выдвинулись дальше. Вперёд, на встречу третьей волне, почти статысячной как докладывает разведка группировке. Но Тёмные не просто шли на бой, пока они двигались, немного порядевшая после нападения на Лэртон авиация, готовилась нанести удар.

Некоторое время спустя. Понтифик.

Сидя у столба, пуская слюни и вздрагивая отходя от очередной порции ангельской энергии, Понтифик стеклянными глазами смотрел на ужас. Тёмные, отбросив все правила, нормы и свои принципы, сейчас активно утюжили войска светлых авиацией.

Началось всё ещё вчера, когда самолёт сбросил контейнер. Контейнер падая увеличился. Взорвался и выбросил кристаллы, которые падая делились, росли и падением накрыли огромную площадь. Погибли из-за плотного расположения — тысячи. Их просто убило падающими кристаллами.

В войсках началась резня. Люди сходили с ума, кричали про обман и несправедливость. Устраивали стычки перераставшие в бойни. Ни ангелы рассыпающие лунное серебро, ни призывы выжившего в прошлой битве Епископа, ни даже сам Понтифик, никто не мог остановить вакханалию. Отряды с боями вырывались и уходили. Бросали всё и бежали в неизвестность.

На утро, ещё один самолёт, сбросил листовки и предложил отступить. Дал на всё три часа. От чего утихшая вроде бы паника, вспыхнула с новой силой. Снова начались стычки, бои, побеги.

Третья волна за короткий срок потеряла половину. И это при том, что большинство из солдат даже читать не умели.

Спустя три часа, разверзлись врата ада. Бомбардировщики, штурмовики, истребители, всё что летало обрушивало с небес смерть. Ракеты, бомбы, снаряды, лучи. Всё это рвало и крошило чудовищ, людей, ангелов. Из-за холмов прилетали ракеты и взрывались над головами солдат нашпиговывая их осколками. Другие ракеты падали, разливались жидким пламенем и горели по несколько десятков минут заживо сжигая всех. Не спасала даже освящённая Броня паладинов. Пылающая мерзость заливалась в щели брони и сжигала их.

И вот теперь, в ход пошло самое страшное оружие Тёмных. Бомбы… С отвратительным визгом они падали с огромной высоты, вонзались в землю и взрывались оставляя после себя многометровые воронки. Солдаты, металл, кровь, части тел, всё это дождём падало после взрывов на перепаханную землю.

— Кошмар, — пытаясь собраться с мыслями выдыхает Понтифик.

С трудом поднимается, усиливает магией голос, кашляет и глядя на пытающихся спастись солдат вещает: — Ничтожные! От вас и вашей паники…

Мелькает силуэт, Понтифик получает чем-то тяжёлым между глаз. Охнув падает…

— Лежите-лежите, — обыскивая его улыбается человек. — Вы устали, вам нельзя нервничать. А что это у нас тут? Статуэтка ангела, золотая, на цепочке. Килограмма три. Я возьму, мне надо.

Испепелив наглец Понтифик поднимается, раскинув руки взлетает выше и сжигает своих же солдат молниями.

— Глупцы! Жалкие еретические свиньи. Убью всех! Предатели…

Рядом грохочет взрыв, Понтифика откидывает назад и прикладывает головой о камень.

Кое-как открыв глаза…

— Госпожа, — видя перед собой Селену стонет Понтифик. — Помилуйте. Я не смог…

— Не всё потеряно, Александр, — прикосновениями исцеляя и наполняя тело силой улыбается ангел. — Ты всё можешь исправить.

— Как?

— Вызови отца на поединок. Срази его. Уничтож. Война закончится твоей победой. И всё будет как раньше. В светлую империю вернутся мир и процветание.

— Я готов.

— Действуй.

Понтифик взлетает вверх, поднимаясь выше осматривается и заметив вражеские войска устремляется туда. Вспомнив правила отца создаёт в руке лоскут белой ткани и размахивает им. Замечает среди солдат огромную фигуру в шипастой броне, телепортируется ближе…

— Кастиан, отец мой. Я как наследник, бросаю тебе вызов.

— Вызов принят, — снимая шлем кивает отец. — Где и когда?

— Завтра, на рассвете. Здесь.

— Принято, — кивает Кастиан и глядя на Понтифика грустно улыбается.

От его улыбки, внешности, сердце Понтифика сжимается. Он встаёт на землю, вытянув руку идёт к отцу…

— Саш, сынок, — сглотнув говорит Кастиан. — Остановись. Одумайся. Ещё не поздно, я смогу помочь. Мы всё исправим.

— Папа, — погладив Константина по щеке стонет Понтифик. — Нет… Только… Я…

— Ну? — явно пытаясь не плакать кивает Костя. — Давай, ты сможешь. Ну…

— Вызов принят, — отдёрнув руку кривится Понтифик. — Бой состоится. Я убью тебя. Я уничтожу тебя, зло!

— Дурак, — кривится Кастиан. — Идиот. Зачем?

— Потому что ты предал меня! Мой сын…

— Он не погиб! Тупая твоя голова. Он выжил! Жил со мной, во дворце. Услышь меня, дебил. Он ждал!

— Он умер. Я видел его смерть. Несчастное дитя, являясь внуком самого Тёмного Императора погибло от голода в сточной канаве.

— Ты всегда был идиотом, — надевая шлем ворчит Костя. — Тупым и не проходимым. Ты позор нашей семьи. Ничтожество. Не сын, а безмозглая девка, которую имели бесплатно. Ты шлюха продавшаяся ангелам. Ты…

— Завтра посмотрим кто из нас шлюха, — шипит Александр. — Завтра.

Понтифик исчезает, Костя стоит и смотрит в даль. Судорожно вздыхает…

— Ты плачешь? — осторожно спрашивает Ливана.

— Нет. Тебе кажется. Моор, прекратить огонь и выставить усиленные караулы. Передай Кассини — отставить бомбардировки. Готовимся к битве. Мне надо побыть одному.

Гремя латами и размахивая руками, Костя уходит в сторону, садится за танк и обхватывает колени руками. Раскачиваясь негромко матерится. Снимает шлем…

— Тебе его жалко, — садится рядом Аоша.

— Ты его любишь, — подлетает Ливана.

— Я сама похожим образом потеряла троих детей, — подсаживается ближе Аника. — Они поддались, восстали против меня. Младшего… Я думала что спасла его. Думала что победила и уничтожила влияние ангелов. Так мне казалось. Через неделю, мой сын, устроил в лагере резню. Он, улыбаясь вырывал сердца солдатам, остаткам нашей семьи. Убил своего деда, отца, тётю. Это, увы не лечится.

— Я знаю, — ворчит Костя. — Знаю, поэтому чтобы не случилось, я его не прощу. Он убил меня, моих жён, своих братьев и сестёр. Он, следуя за ангелами уничтожил Империю. И дело тут не во внушении. Я не верю в то что ангелы не знали о Тари и не пытались подчинить его. Пытались, я уверен. Но Ледяные Повелители выстояли и выдержали. А эти два отброса — нет. Александр и Фреки, як настоящий позор Императорской семьи. С одним покончено, завтра будет покончено и с другим. Я…

— Тебе надо отвлечься, — кивает севшая ему на плечо Фиалка. — И я знаю как это сделать. Ливана, поможешь мне?

— С радостью, что делать надо.

— Посмотри мою память, — улыбается фея.

— Вы что задумали? Мне…

Договорить Костя не успевает. Ангел хватает его за руку и вместе они исчезают. Появляются в зале, где Костю глушит радостный визг. Эрми, Архаса, Глория и Аби, визжа подбегают, валят Костю на пол и падают с верху.

Через секунду, в зале появляются Эльза и Бруэнора, которые размазывая по лицам слёзы бегут к Императору. Следующими появляются Милена и Малис. В воздухе зависает Глия. Кассандра, Надженда, Аоша, Адель, Нила, Фиалка, Аника. Мей и Груанди, Илара, Фрея и Нинка. Арата, Моана, Ланиэль… Вспыхивают проекции Сердец. Рядом появляется Ульфер, Кетиос, Ригар, Марис, Микс, Атракс. Григ и Марта. Рецимер, Натан, Марита и другие работники кухни. Советники из других областей, министры, простые солдаты, целители. Расталкивая всех к Императору идёт Эрик, поднимает и встряхнув обнимает.

— Я не могу проиграть, — улыбаясь шепчет Костя. — Не в этот раз. Они верят в меня. Они…

— Костя, — опустив голову подходит к нему Лира. — Я должна кое-что тебе сказать. Кое-что важное.

— Слушаю, — пытаясь обнять её кивает Император. — Что у тебя?

— Это важно. Я не знаю как это случилось. То есть, этого в принципе не могло случиться. Но это есть!

— Есть, что?

— У нас будет ребёнок, — отворачиваясь стонет Лира и прижимает руки к животу.

— Пф…

— Эрик, заткнись! — рычит Груан’Ди.

— Костя, — подходя к Императору стонет Лира. — Я всё понимаю. Я не человек, я просто непонятно что, но я люблю тебя. Костя, скажи что-нибудь… Ты примешь нас? Нас, таких вот…

— Эрик, — немного уменьшаясь и становясь перед Лирой на колени кивает Костя. — Собирай на стол. Устроим праздник. Такое событие надо отметить.

Вместо ответа, ошарашенный, но довольный Костя притягивает Лиру к себе и целует её в живот. Хихикающая девушка гладит его волосы, обнимает и с гордостью смотрит на сестёр.

Перед рассветом. Лагерь светлых. Понтифик.

Понтифик, понимая всю серьёзность ситуации готовится к предстоящему бою. Доспехи, изготовленные ещё в Тёмной Империи и зачарованные самыми могущественными колдунами начинаются прислужниками и подготавливаются. Из сундуков извлекаютсязащитные амулеты, зачарованное оружие и зелья которым в современном мире нет аналогов.

Прислужники в строгом порядке надевают на Понтифика доспехи. Вешают на пояс и прячут под наплечники пузырьки с зельями. С поклоном подают зачарованный меч.

— Время пришло, Александр, — улыбается стоящая в стороне Селена.

— Да помогут мне Силы Света, — надевая на шею цепь с золотой статуэткой ангела кивает Понтифик.

— Они никогда тебя не оставят, воин, — пытаясь не показывать отвращения кривится ангел.

По её мнению, Александр не более чем пустышка. Глупец который из-за тупости своей повёлся на уговоры и превратился в послушный инструмент который уже выработал свой ресурс и скоро перестанет существовать.

Вместе с ним перестанет существовать и светлая империя. Будут разрушены храмы, служителей казнят, последователей и сочувствующих повесят. Мир изменится и по мнению Селены очень даже хорошо. Ангел понимает что иногда, чтобы сделать два шага вперёд, нужно шагнуть назад. Тем более, в новом мире где она возродится, дела идут в нужную ей сторону. Кристаллы работают, появляются маги. Оккультные организации изучают и используют упавшие кристаллы. Отправленная Селеной сущность, нашёптывает знания и показывает картины.

Конечно, умирать Селена хочет меньше всего. Но другого выхода ангел не видит. Ей нужно погибнуть здесь, чтобы возродиться там и этим

избавиться от слабостей перед кристаллами. Стать лучше, совершеннее. Набраться сил, вернуться и забрать своё. Добить драконов, замучать и сожрать душу Кастиана. Воплотить великие замыслы.

— Пора, Александр, — кивает Селена. — Ничего не бойся. Я буду рядом и прикрою своими крыльями от зла. Иди…

Понтифик переносится в условленное место. Ставит перед собой меч и пока есть время возносит молитвы Силам Света.

Глава 24

Нур-Ваат. Час спустя.

Собрав всех приближённых в одном месте и отведя скромное торжество, Константин приказывает всем сидеть в замке Ледяного Повелителя, сам же вместе с Ливаной уходит на битву. Бежать за ним никто не смеет, но поскольку посмотреть очень хочется, все уговаривают Малис создать особое зеркало, чтобы увидеть как Костя будет сражаться.

Все усаживаются на пол, Малисандра создаёт на всю стену зеркало. Жёны Эрика притаскивают еду и напитки, рассаживаются на полу и не моргая смотрят в зеркало. А там…

Рядом с рыцарем в золотых доспехах появляется Костя в своей выращенной, матово-синей броне. Пока Александр шепчет молитвы, Костя принимает из рук Ливаны своё оружие. Монструозный пистолет вешает на пояс. В правую руку источающий тьму неприлично огромный шестопёр, в левую большой треугольный щит.

Ливана исчезает, рыцари кивают друг другу, снимают шлемы…

— Они как две капли, — прижимая к себе котёнка снежного барса выдыхает Глория.

— Отец и сын, — скалится Груан’Ди.

Рыцари договариваются о правилах, возвращают шлемы на головы. Расходятся и поднимают оружие. Понтифик, врыв ногами землю рвётся в бой. Крича и ругаясь на Константина наносит удар за ударом. Щит Константина сыплет искрами, от ударов вспыхивает. Доспехи его трещат, сочленения на ногах трескаются. Сами ноги от каждого удара на несколько сантиметров входят в землю.

— Справится, — заключает Моор. — У него щит есть. А этого урода нет.

— Моор, будь так добр, помолчи, — шипит на него Эрик. — Давай, дед, ты сможешь. Вломи ему.

Костя не подводит. Следующий удар он не принимает на жёсткий блок, а слегка поворачивает корпус. Меч понтифика проходит по касательной и вонзается в землю. Император не теряется, бьёт щитом в голову, взмахивает шестопёром и откидывает противника. Гремя латами идёт к нему, замахивается и бьёт.

Шестопёр выбивая фонтаны искр врезается в выставленный Понтификом магический щит. Костя не останавливаясь наносит удары. Пробивает защиту и как только купол магического щита со звоном осыпается обрушивает на врага удар кромкой щита. Промахивается, резко поворачивается и сшибает щитом Понтифика.

Страшный удар поднимает с земли пыль. Понтифик куваркаясь отлетает. Вскакивает и вытягивает руки. С ладоней его срывается пламя и двумя ревущими спиралями несётся на Костю.

Император поворачивается боком и поднимает щит. Щит увеличивается и закрывает его. Всё тонет в пламени. Девушки сидящие у зеркала вскрикивают.

— Он же дракон! — кричит Эрми. — Ему же не страшно! Мей! Он же не сгорит?

— Смотри, — повернув голову эльфийки к зеркалу кивает Мей.

Костя благодаря щиту и облаку чёрного дыма не горит. Выдерживает атаку и как только Понтифик сбавляет натиск опускает щит, глубоко вдыхает и выдыхает поток ослепительно яркого белого пламени. Теперь закрывается Понтифик. Костя превосходит всего себя и на протяжении нескольких минут непрерывно выдаёт пламя. Заканчивает, зарычав бежит вперёд, с размаху бьёт по защите, разбивает её и шестопёром едва не прихлопывает Понтифика. Бойцы сходятся, Костя бьёт шестопёром, Понтифик отражает удары мечом. Два рыцаря сотрясая ударами оплавленную светящуюся от жара землю сражаются. Явного перевеса пока нет. По силам они равны. Правда Понтифик чуть шустрее.

— Слабак! — отражая удары шестопёра и уворачиваясь от щита кричит Понтифик. — Всегда был слабаком, таким и сдохнешь.

— Р-р-р, — усиливая натиск рычит Костя.

На спине его вырастают кристаллы. Он мощным ударом шестопёра выбивает меч из рук понтифика, бъёт его шитом и открыв забрало прожигает лучом изо рта. Луч по диагонали разрезает броню на груди Понтифика. Из раны хлещет кровь. Костя замахивается, ударом ломает руку врага, собирается щитом сломать ему шею, но тут…

Понтифик притягивает меч. Взмахивает и отрубает Косте руку по локтевому суставу. Несмотря на броню, вонзает меч в грудь Императора и проворачивает. Выдернув оружие крутится и разрезая броню Императора крутится на месте.

— Я убью его! — верещит Илара. — Я убью эту суку! Отпустите меня!

— Спокойно, — улыбается Аника.

— Как? Там моего мужа убивают! Да отпустите вы… Я…

— Не твоего, а нашего, — прижав демоницу к себе кивает Малис. — И не убивают. Костя — морф. Ему такие раны не страшны. Сядь и замолчи.

Раны и потеря левой руки Костю не замедляют. Наоборот, он бесится и идёт в атаку. Раздавая удары шестопёром рычит и ругает Понтифика последними словами. Понтифику явно плохо. От каждого удара он теряет части брони. Плюётся кровью и пытается кинуть проклятие, но не успевает. Костя шестопёром вышибает из него всю дурь.

Все затаив дыхание смотрят за поединком. И посмотреть есть на что. Удары Императора такие мощные, что в момент прикосновения шестопёра с доспехами Понтифика во все стороны расходятся взрывные волны. Пепел с остывающей земли поднимается, разлетается… Но доспехи слишком крепкие, шестопёром такие не взять.

— Жги его! — кричат сидящие в обнимку Мей и Груан’Ди. — Жги лучами!

Их, ко всеобщему удивлению, Костя слышит. Кристаллы на его спине светятся, забрало поднимается. В грудь Понтифика бъёт луч. Разрезая броню и плоть поднимается вверх и попадает в щели забрала.

Понтифик кричит, падает на колени. Из шлема валит дым…

— В-в-в-всё? — заикается сидящая на полу Аби. — Это…

— Жалкое ничтожество, — срывая с головы остатки шлема шипит Понтифик. — Всё на что способен? Не удивительно. Что можно ожидать от такого выродка как ты.

— Как и ты! — рычит Костя. — Ты мой сын. Я жалею что ты родился. Знал бы что ты будешь такой жабой, спустил бы в ту ночь на одеяло. Хотя, может я так и сделал, просто несчастная женщина, твоя мама, невзначай села на влажное пятно. Так ты и появился. Жаль…

— Не смей трогать мою мать! Ты не достоин упоминать её. Она была…

— Эльфийкой, — кивает Костя.

— Нет…

— Да. Скажу больше, она переродилась. И мы по прежнему вместе. Только вот тебя выкидыш, она не вспомнит. Её зовут Эримиель.

— Я? — указывая на себя руками спрашивает Эрми. — А… А как?

— Тс-с-с! — шипят на неё все.

— Ложь, обман, — теряется от такого Понтифик. — Моя мама…

— Ты убил её, Александр. Ты убил всех.

— Нет, я их спас. Я освободил. Они…

— Что? — незаметно притягивая свою отрубленную руку ехидствует Костя. — Что тебе сказали хозяева? Что она ушла и прожила свою жизнь в тихом, уединённом месте? Или… Или была некая женщина которая говорила что она твоя мать. Ага… Так всё и было.

— Нет… — ещё сильнее теряется Понтифик. — Я… Слова твои обман. Ты зло и я тебя уничтожу. Во второй раз у меня получится!

Рыцари снова приходят в движения. В момент столкновения Костя бьёт шестопёром и с хрустом сносит Понтифика. Прыгает к нему, хватает за волосы, кристаллы на спине начинают светиться. Костя поднимает забрало и тут же отлетает. Понтифик свирепеет. Подобрав меч бежит, исчезает и появляется за спиной Императора. Поворачивает меч и вонзает его между сегментами брони в поясницу. Зарычав проворачивает оружие, выдёргивает и вонзает в шею Императора. Отпинывает его, отпрыгивает и выдаёт серию чудовищных по силе разрядов молнии.

Крича бежит к упавшему на колени и Императора, рубит его мечом и когда собирается отрубить голову, получает удар в колено шестопёром.

— Сломал, — отползая стонет Понтифик.

Костя кашляя и заливая землю кровью встаёт. Пошатываясь идёт к Понтифику. Ударом шестопёра ломает ему вторую ногу, замахивается и бьёт в пах.

Не обращая внимания на вопли и магические атаки Понтифика, бьёт его и превращает живот врага в кашу. Наступает ногой на грудь, поднимает оружие…

— Папа, — выплюнув кровь улыбается Понтифик. — Папа, это ты?

— Не верь! — верещат сидящие у зеркала девушки. — Костя, не верь.

— Папа, что происходит? — приподнимаясь на локтях спрашивает Понтифик. — Где мы? Ты… Ты хочешь убить меня? Но ведь я… Я Александр. Сашка… Твой сын. За что?

Рука Константина дрожит, оружие падает. Он убирает ногу, отходит назад. Словно ища сигареты хлопает себя по поясу…

— Не-е-ет! — воет Любица. — Костя, нет!

Понтифик ловко изворачивается, притягивает меч, взмахом отрубает Константину ноги. Магией поднимает вверх и откидывает в сторону. Сев ощупывает себя. Снимает наплечник, из него достаёт две бутылочки и тут же выпивает их. С хрустом, крича от боли восстанавливается, встаёт и перемещается к Косте. Пронзает его грудь, срывает шлем и хватает за голову.

— Ну и ничтожество, — скалится Понтифик. — Папа-папа и ты поплыл. Последнее слово перед смертью, Кастиан.

— Я не поплыл, — выплёвывая кровь шепчет Костя. — Я убедился.

— В чём?! — сильнее сжимая его голову кричит Понтифик. — В чём?! Всё закончилось. Я победил. Я снова использовал ту же что и две тысячи лет назад тактику. Ты не смог тогда, не смог и сейчас. Так в чём ты убедился? Отвечай.

— Александр, звал Кастиана батей, — улыбается Костя. — Ты, давно уже не он, а я не Кастиан, я Константин.

Выдохнув поток огня в лицо Александра Костя хватает его за броню и притягивает к себе.

— Глупо, да? — улыбается в обожжёное лицо Понтифика Костя. — Не так всё. И я не тот, и ты другой. А всё ведь могло закончится по-другому. Миром, например.

Ещё одна струя пламени. Понтифик теряет глаза, кожу с лица и волосы с головы. Падает, шаря руками по земле нащупывает ноги Константина, лезет выше, тянется к его шее…

— Я всё равно убью тебя. Кем бы ты ни был, я убью тебя. За обман, за твою надменность и разврат. За то что вместо того чтобы править, ты таскался с простолюдинами. За то что любил меня меньше остальных. За то что…

Договорить Понтифик не успевает. В лицо его упирается пистолет. Слышится щелчок…

— Спи спокойно, сын мой…

Выстрел, голова Понтифика взрывается кровавым фонтаном. Костя выдыхает, ползёт к своим ногам и присев прилаживает их на место. Встав пошатываясь идёт к руке. Подняв её присоединяет к обрубку и глядя на пальцы шевелит ими. Вздохнув подходит к телу Понтифика, глубоко вдыхает и выдыхает на труп пламя. Выдыхает до тех пор, пока от тела не остаётся только пепел. Доспехи растекаются светящимися струйками металла… Костя садится, достаёт из-под брони трубку, раскуривает и грустно улыбаясь смотрит в даль.

— Да! — раненным медведем орёт Эрик.

Вскакивает, хватает Моора, смеясь поднимает здоровенного орка и кружится на месте.

— Смотри, рожа зелёная, дед смог! Ты чего не радуешься? Вы чего сидите? Он же победил!

Эрика глушит многоголосый женский визг. Девушки вскакивают, обнимаются, поздравляют друг друга.

А где-то далеко, Костя сидит, курит и пытается понять зачем всё это. Для чего? Кому…

— Поздравляю, — присаживается рядом Ливана. — Ты победил.

— Но какой ценой?

— Ой, да брось, — морщится ангел. — Мы оба прекрасно знаем, что ты не Кастиан, а Александр не твой сын. Хотя…

— Вот именно. Всегда есть нюансы. Память, обстоятельства. Да и поздравлять меня пока ещё рано. Понтифик пал, но есть ещё ангелы.

— С ангелами я разберусь сама, — кривится Ливана. Пошли.

— Куда?

— Сначала к войскам, им надо показать что ты жив. А потом на север, сёстры скучают. Они там с ума сходят и если придут сюда, то ты получишь.

— Только не рассказывай что здесь было. Им нельзя нервничать.

— Боюсь, они и так всё знают. Малисандра показала.

— Малис! — кричит Костя. — Явись.

— Да, муж мой? — невинно хлопая

ресницами спрашивает появившаяся Малис.

— Ты зачем им всё показала?

— Они настаивали, — разводит руками Малис. — Да и потом, ты бы явно расстроился. Вышел из себя и отшлёпал меня. А я бы тебя соблазнила.

— Ты безнадёжна, — ложась на спину выдыхает Костя. — Мне нравится, женюсь. На новый год свадьбу замутим. А ты, Ливана?

— А ты потянешь?

— Я? Да я ещё всем Сердцам предложение сделаю. Да я…

Уронив трубку, Костя выдыхает и засыпает. Малис прижав руки к груди подпрыгивает. Обнимает Ливану, призывает пару демониц, приказывает им готовиться к свадьбе и исчезает.

— Странные вы все существа, — улыбается Ливана. — И я вместе с вами такой же стала. Не скажу что это плохо, но… Какой я стану после свадьбы?

Преместив Костю в замок Ледяного Повелителя и отдав его в руки жёнам. Ливана, пользуясь весёлой паникой, собирает немного энергии Императора и сестёр, и незаметно исчезает. Зависнув в небе ангел видит что мир меняется. Количество ангелов, то есть собранных из душ конструктов постоянно убывает. И это по её мнению очень хорошо.

Хмыкнув ангел переносится к Селене. Находит её в одном из храмов на территории светлых. Подходит…

— Сестра моя, — сидя на троне поднимает бокал Селена. — Что привело тебя ко мне? Неужели ты решила изменить своим принципам и примкнуть ко мне?

— Увы, нет.

— Печально, — наиграно сокрушается Селена. — Очень…

— Хватит, — улыбается Ливана. — Всё закончилось.

— Нет не всё. Ты, своим скудным умом не сможешь понять того…

— Да? — создав напротив сестры золотой трон садится на него Ливана. — Ну тогда объясни мне, чего конкретно я не смогу понять? Может быть того как Кастиан вдруг стабилизировал осколки своей души и разослал их по другим мирам? Может я не смогу понять как над Тиронией, вдруг открылся портал в другой мир, откуда посыпались кристаллические существа оставившие после себя так ненавистные тебе розетки кристаллов? Может быть я не смогу понять как представительница первой расы выжила? Или как два дракона, укрываемые от вас и оберегаемый мной от невзгод обрушившихся на них выжили? Как Мей выдержала пытки Фреки и не свихнулась? Как Груан’Ди, догадалась вживить в себя Каменное Сердце? Или может быть почему обычный лавовый элементаль обладает силой сокрушать старших ангелов? Или как появляются Тёмные Духи которые в принципе не могут существовать, но тем не менее они есть и хоть и косвенно, но помогли сломить ангелов? Или, может быть, я не понимаю как Сердца, вдруг, вернули наиболее подходящий осколок Тёмного Императора? Как он сбросил твоё влияние и смог убить собственного сына? Что именно из этого я не смогу понять? Что?

— Ты, — впервые за миллионы лет испытывая страх шепчет Селена. — Это всё ты…

— Я, — улыбается Ливана. — Я знаю об этом мире всё. Абсолютно всё, но ещё больше я знаю о вас, я ведь тоже старшая, не забывай. А ещё я сильнейшая, поэтому пока вы возились и играли в богов, я руководила как ими — смертными, так и вами — ангелами. И, в общем и целом, вы разыграли все мои планы как по нотам. Мне нужна была смерть Кастиана, его внушаемость и зависимость от вас меня бесила. Теперь он стал лучше, моя работа. Мне нужна была гибель драконов, потому что они стремительно глупели и дичали. Теперь и они будут лучше. Мне всё это, всё что произошло после войны с драконами, было нужно! Это я надоумила Сердца дать Эльзе знания против вас. Сами Сердца, этого не знали. Это я привела в этот мир Аошу! Я помогла Кастиану создать расу Техноидов. Я направила, а потом сбила корабль Нилы. Она нужна была чтобы я научилась управлять самим временем. Я готовила этот мир для себя. И я его подготовила, он теперь мой.

— То есть ты…

— О нет, я не хочу править, без ограничений питаться и упиваться собственным могуществом которое у меня есть. Я хочу жить. Я хочу дать начало обновлённой версии нашего народа. Я хочу мира!

— Смешаться со скотом, — кривится Селена. — Дать от него потомство?

— Они не скот, — угрожающе рычит Ливана. — Они могут то, что мы давно потеряли. Они могут чувствовать, любить, сопереживать, жить.

— Убивать, ненавидеть…

— Не без этого, — улыбается Ливана. — Но они живые, настоящие. И я не только сохраню их, я сама стану такой же.

— Бессмертие, — стонет Селена. — Оно…

— В чём смысл бессмертия если оно даёт только голод и злобу? В чём? Сидеть в подизмерении, восхищённо разглядывать статуи, ненавидеть всё живое и мечтать утолить неутолимый голод? В чём смысл? Жизнь смертных, короткая, но яркая. Их жизнь как падающий метеорит на ночном небе. Они…

— Дай мне уйти, — осознавая всю безвыходность ситуации стонет Селена.

— А как же смерть и возрождение в другом мире? — скалится Ливана. — Как же раса рабов и триумфальное возвращение сюда? Или ты думаешь что я об этом не знаю? Ты ошибаешься. Моё могущество, моя сила, в сотни раз превосходят твои жалкие способносности. Я — кукловод. Я — организатор. Я, а не ты. По моей воле происходит то что происходит. И будет происходить дальше, потому что я этого хочу.

— Ты безумна!

— Да, сестра. Я безумна, — встав и кружась на месте смеётся Ливана. — Это моя способность. Сожрав почти всю первую расу, я изменилась. Моя логика, мировоззрение, всё теперь другое. Я, заточив себя в храме управляла всеми вами как дирижёр управляет оркестром. Я, поедая своих сестёр, набираясь сил, а употребляя в пищу души людей, орков и всех остальных училась быть живой. Я меняла Сердца, подсказывала Тёмным Силам, смертным. Это я вела вернувшегося сюда Константина. Я сбивала ваше внушение, закрывала своей силой простых жителей и подсказывала жёнам Императора что надо делать. Я! Я превзошла вас всех в сотни если не в тысячт раз. Я! А ты…

— Отпусти, — сжимая подлокотники кресла стонет Селена.

— Нет, — подходя к ней качает головой Ливана. — Ни за что. А знаешь почему? Потому что ты вечно голодная, злобная тварь. А я, пусть и жестоким образом, но научилась ценить жизнь. Я поняла что сохраняя и приумножая её, можно получить больше. Производимые живыми существами положительные эмоции, впитываемые мной из окружающего прострастванства, дают в разы больше сил. Меня, без преувеличения можно назвать богиней. О, ты не поверишь сколько силы даёт детский смех, признание в любви, похвала, нежность жены к своему вернувшемуся с работы мужу. Жаль что вы этого так и не вспомнили. Жаль что я поняла это слишком поздно.

— Убьёшь меня?

— Нет, тебя должен убить Костя. И он это сделает, я устрою. Костя и его семья, сейчас радуются победе над Понтификом. А вот демоны, чудесные существа, наши родственники, наши потомки, в своей лаборатории — творят. Пока они не могут найти решение проблемы и мучают Ашару самыми разными средствами. Но, ты только представь. Там есть одна интересная демоница, умная и нестандартно мыслящая. Сегодня, она вдруг, чисто случайно, получит озарение и создаст лекарство от вас. Первой в страшных мучениях сдохнет Ашара. Потом зараза вырвется и начнёт косить конструкты и тебя. Несчастная, умирающая от болезни Селена, соберёт остатки своих никчёмных войск и пойдёт в решающий бой. Нападёт, но не абы куда, а на самое защищённое место, на Лэртон. Где дурочка Селена — сгинет… Навсегда.

— Я не стану…

— Кто тебя будет спрашивать, глупая? — прикладывая ладонь к голове Селены улыбается Ливана. — Ты слаба. А теперь ещё и моя марионетка. Твоё сознание заперто внутри этого смертного тела. Сосуд — тюрьма для тебя. Ты пойдёшь, и наблюдая как твои надежды гибнут, выполнишь то что надо мне. Пока же, я пойду в другие миры и исправлю то что ты натворила. Нет, я не убью твой зародыш. Это будет слишком просто. Я сыграю по-другому. Твоими методами, я причиню тебе боль и страдание. Ну, а что ты хочешь? Миру нужно развиваться и делать это желательно быстро. И ты знаешь, ничто не даёт такой стимул к развитию как постоянная угроза. В лице тебя, то есть твоего уже возрождающегося там зародыша. Но ты, поскольку скоро сдохнешь, никогда не узнаешь какие именно действия я устрою в том мире, куда Диона отправила кристаллы. Я об этом позабочусь. Прощай, Селена. Ненавижу тебя, подлая, злобная тварь.

Взмахнув крыльями, Ливана кивает пускающей слюни Селене, открывает портал и улетает в неизвестность.

Глава 25

Другой мир. Ливана.

Зависнув над лагерем смерти, с красивым названием Идельштайн над воротами, Ливана смотрит вниз. Раскинув руки светится, пронзая ткань времени и пространства рвётся вперёд и тут же уходит вниз, глубоко под землю. Зависает над кучей трупов и мусора. Приземляется, подходит к истыканному иглами трупу. Качая головой видит сидящую рядом с телом и горько рыдающую Тень. Встаёт на колени и отводя Тени глаза прижимает ладонь к голове трупа.

— Несчастное дитя, — наполняя его силой шепчет ангел. — Старания Лиры пошли прахом, тебя убили. Они… Оу, они, подлые прислужники выкидыша Селены, инстинктивно понимают кто ты. Поэтому… Нельзя! Тебе нельзя умирать.

Торчащие из всего тела иглы втягиваются внутрь. Сердце начинает биться, активность мозга возрастает. Труп судорожно вдыхает…

— Тень, — шепчет ангел. — Приложи к нему свои руки. Ты хранитель осколка, ты поможешь. Ты, именно ты, а не я силой своей сделаешь из этого несчастного улучшенный аналог Тёмного Духа. Тебе, Владислав, перемещённый Лирой осколок Тёмного Императора, я даю силу управлять металлом. Даю силу изменять кристаллы «первопричины.» Этим, ты изменишь весь мир и человечество. Тень, меня здесь нет и не было. Ты не помнишь обо мне, ты не знаешь, ты не видела. Живи, Владислав, у тебя теперь великая миссия.

Поцеловав Владислава в лоб и передав ему частицу силы, ангел отлетает к следующему трупу. Трупу девушки.

— Маришка, — шепчет ангел. — Тебя я тоже изменю. Ты станешь такой же, но твоя сила — вода и целительство. Восстань, Тёмный Дух.

Ангел снова перемещается, садится у следующего трупа, прижимает к голове руки.

— Белка, тоже самое, но сила твоя — молния. Восстань…

Хихикая ангел взлетает, улетает в тоннель и зависает над ползущим в сторону кучи трупов стариком. Стариком странным…

— Осип, — шепчет ему в ухо ангел. — Поторопись. На куче мусора умирают твои дети. Сын, дочь, и невеста твоего сына. Ты найдёшь их. Иди быстрее, спаси их. Профессор Ломакин, хм… Тебя уже назначили Советником. Сбереги Владислава, стань ему помощником и наставником. Потом не мешай Осипу убиться, он тоже должен стать Тёмным Духом. Действуй, времени мало.

Пролетая сквозь землю, ангел поднимается вверх. Летит в бараки с заключёнными. Находит скрученную на Нарах, потирающую грязными руками ожоги и раны на теле женщину, наклоняется…

— Серафина, — гладя женщину улыбается ангел. — Нет, не просыпайся. Скоро твоя жизнь закончится. Закончится страшно, чудовищно. Терпи. Тебя спасут. Ты станешь сильной, ты станешь Тёмным Духом. Я доверяю тебе судьбу всех остальных. Сила твоя… Будешь сильным телепатом. Способности Аоши, Нилы и мои. Придёт время, когда тебе нужно будет подыграть чудовищам, не сомневайся, так и делай.

Вздохнув Ливана летит дальше. Перемещается и садится рядом с перепуганной, забитой и униженной женщиной. Оставаясь невидимой, укрывает её крылом, обнимает и шепчет на ухо…

— Роза, держись. Скоро всё закончится. Ты найдёшь любящую семью. Ты получишь силу и сила твоя — воздух. Скоро…

Поцеловав женщину в лоб, ангел перемещается далеко на восток. Находит спящую в блиндаже худенькую рыжую девушку, прикладывает к её голове руки…

— Идеально, — улыбается ангел. — Маргарита. Лучшую на роль морфа не найти. Держи силу Аники. Ты поможешь. Поможешь не только Владиславу, но и кое-кому другому.

Ангел передав девушке силы исчезает, появляется в лаборатории что находится в одном из лагерей, встаёт над спящим в углу человеком. Глядя на него качает головой…

— Придворный маг, левая рука Тёмного Императора. Тебе я дам потрясающие знания и силу управлять кристаллами. Ты помогая Владиславу, перевернёшь этот мир. Тёмным Духом ты не станешь, но даже в должности мага ты сыграешь свою роль. Вот тебе множество знаний. Таких, что никому и не снилось. Измени кристаллы, научись использовать их и как оружие, и во благо.

Погладив человека по голове, ангел улетает к линии фронта. Зависает над двумя одинаковыми девушками копающими траншею, вздыхает и качает головой.

— Фаина и Раиса. Ваша сила — огонь. Скоро с вами произойдут ужасные вещи… Мне вас очень жалко, невинные дети. При других обстоятельствах я бы с радостью предотвратила эти ужасы что произойдут с вами. Но к сожалению, вам необходимо умереть в муках. Чтобы в последствии стать Тёмными Духами и помочь. Ждите, скоро…

Взлетев вверх, оценив свои силы, Ливана цокает языком. Кривясь фыркает, тому что сил израсходовала добрую половину, но останавливаться не собирается. Вновь пронзая пространство и время, ангел возвращается в Идельштайн.

Недолго наблюдает за идущим Владиславом и начинает внушать ему видения прошлого. Проматывая время вперёд, стараясь не перегнуть, Ливана создаёт светящийся шар и гоняя его по комнате, передаёт Владиславу воспоминания Тёмного Императора. При этом сканирует его разум, закрывает ненужное и делает нужное ярче.

Изображает то, что шар хочет забрать Владислава, зовёт девушек и глядя как они спасают возлюбленного, смеясь уходит. Светящейся линией, снова сквозь пространство и время, уходит в будущее. Зависает над огромным озером с названием Нежное, прикладывает пальчик к подбородку. Долго думает…

— Скоро сюда придёт голод. Голодать этому народу ну вот никак нельзя. А здесь… Здесь много магии. Место идеальное.

Закрыв глаза, Ливана хмурясь вытягивает руки, сканирует то что за пределами этого мира. С криком меняет потоки магии и открывает огромный портал. С облегчением видит как в этот мир вываливается кусок другого. Улыбаясь созерцает как на берегу разрастается грибной лес и хлопнув в ладоши снова перемещается. В ещё один

другой мир. Там залетает в большой шикарный дом, встаёт у кровати на которой лежит молодая девушка и прикасается к её животу.

— Сразу два осколка, — широко открыв глаза шепчет Ливана. — Хм… Не порядок. Интересно, как вы так слиплись? Надо это исправить. Вы не можете быть одинаковыми, надо вас изменить. Один будет сильным, смелым и решительным. Этакий боец… Ничего не вспомнит о себе, будет действовать силой. Второй… Настоящий правитель. Нельзя чтобы ты проснулся здесь. Этому миру вас, ребята, не вынести, вы его захватите, а это нам не надо. Ты проснёшься позже. В другом мире. Нужно сделать ключ для тебя. Ключ к твоим способностям и знанию. Такое сдерживание скажется на твоём поведении, но брат у тебя умный, он поймёт и простит. Хм… Хм… Надо устроить так, чтобы вы попали в другой мир. Здесь вам делать нечего. Значит, мне надо будет вернуться сюда и ещё раз посетить вас. Скажем, на вашу маму нападёт болезнь, которую смогут исцелить только специалисты другого мира. И встречу с этими специалистами устроить.

Выпрямляясь, ангел обходит кровать, прикладывает ладонь к голове мужчины и лучезарно улыбается.

— Хороший человек. Ты тоже поможешь. Но не сейчас. Раньше.

Ангел отматывает время, находит в городе этого человека, останавливает время и пальцем тычет его в лоб.

— Они выберут тебя, — улыбается ангел. — Пришельцы из другого мира. Как только увидят, так сразу и выберут. А ты, Николай, знай. Знай что помочь твоей жене, смогут только в другом мире. Знай что Лена настоящая судьба Игоря. Всегда знай об этом и никогда не забывай. Ещё увидимся, человек.

И снова ангел уходит через пронстранство и время. Теперь она в НИИ города Лазаревск, стоит у стола и смотрит как за столом спорят три девушки. Одна в белом комбинезоне, вторая похожая на Эльзу, третья антропоморфная кошка.

— Слушайте, — оставаясь невидимой шепчет ангел. — Меня здесь нет. Не происходит ничего подозрительного. Это ваши мысли. Ваши… Ты кошка, теперь знаешь координаты другого мира. Вы уйдёте в тот мир и будете работать. Там вы найдёте спасение для себя, Владислава и тех кого любите. Позже, ты клубок щупалец и ты крыса, сами спасёте настоящего правителя этого мира. Всё теперь в вашей памяти. Действуйте.

Взлетая вверх, ангел расправляет крылья и зависает над городом. Тяжело вздыхает…

— Я вполне могла всё предотвратить. Уничтожить расу рабов, вывести энергию Селены. Но тогда, я бы потратила все силы. В дали от дома, той магии, Сердец, семьи… Я осталась бы простой девушкой с крыльями. Я и так ей сейчас стану, но стану дома. Мне никогда не восстановиться до былого могущества. Поэтому прошу вас, простите меня. Я поступила подло, мерзко, отвратительно. Но я хочу жить. Жить с семьёй. И я хочу чтобы вы жили. Моя миссия выполнена. В вас же… В вас я верю.

С трудом вернувшись домой, обессиленная Ливана уходит в мир демонов, находит в лаборатории демоницу с моноклем на глазу, прикасается к её голове и передав знания возвращается в Нур-Ваат. Материализуется, хлопая крыльями падает на пол…

Костя подскакивает первым, подхватывает Ливану на руки и уносит к кровати.

— Что с тобой? — спрашивает Император. — Ливана, что случилось?

— Кое-что важное, — обнимая его улыбается ангел. — Я нашла яд. Яд убивающий ангелов. Это было сложно…

— Молодец, но ты ведь тоже ангел? Тебя…

— Костя, я другая. Меня яды не возьмут. Но есть кое-что другое… В поисках знаний о яде и передачи знаний той умной демонице, я потратила все силы. Теперь я… Извини, но я просто крылатая девушка, без каких либо способностей. Боюсь, я такая тебе не нужна…

— Глупая, — прижимая её к себе кивает Костя.

Ангел понимая какая она тварь всхлипывает. Видя что Лира качает головой собирает последние крохи своей силы, и стирает Сердцам фрагменты памяти. Обнимает Костю, прижимается к нему…

— Это не конец, Император. Сейчас демоница усвоит мою информацию. Через три дня, когда выпущенный демонами яд начнёт косить ангелов, они придут за тобой. В Лэртон. Надо готовиться.

— Подготовимся, ты отдыхай. Мы всё сделаем. Теперь тебе в бой нельзя. Эрик, финальная битва, решающая. Пойдёшь со мной?

— Спрашиваешь, — лыбится Ледяной Повелитель.

****

Три дня спустя. У стен Лэртона. Константин.

Стоя как всегда впереди Константин оглядывает своё великое воинство и улыбается. Улыбается потому что в этой войне, всё пошло наперекосяк и заканчивается тем, чем недолжно. Ангелы, почему-то такие себе противники, даже старшие. Лунное серебро, самое страшное их оружие в этой войне почти не задействовано, а то что задействовано используется на своих и пользы не приносит. Огромные чудовища, видом своим терзающие рассудок, в этот раз обычные, бестолковые и слишком медлительные уроды. Вызывающие не панический страх, а отвращение и желание прекратить страдания несчастного существа. Мелкие по сравнению с ними, но ловкие гомункулы. Существа по мнению Кости похожие на Слендермена, длинные и тощие, со странными челюстями как у вампиров из второй части Блейда, не наступают волнами как было в прошлый раз, и не сносят в безумной ярости своей солдат Императора. В этот раз, они просто тупорылый скот. Конечно по силе и ловкости, гомункулы превосходят самых сильных орков. Но у орков винтовки, которые они не брезгуют использовать. От чего гомункулы, выращенные с помощью по-настоящему злой алхимией, превращаются в обычное мясо.

Ещё Константин понимает что в этой войне у врага нет авиации. Нет огромных раздутых похожих на живые дирижабли существ выкидывающих из своих недр толпы гомункулов и прочих уродов. Нет жалкой и уродливой пародии на драконов в бою заливающих имперские войска кислотой. Нет самого главного — супер солдат. Злого и безумного аналога рыцарей Любицы. Квадратных как гномы, высоких как орки и практически не убиваемых.

Что это и почему так происходит Костя толком не понимает. Но догадывается. Есть варианты почему всё так. То есть даже не варианты, а догадки. Начать Константин решает с себя и приходит к выводу что прожив в другом мире банально изменил энергетику и пришёлся ангелам не по вкусу. Ещё одна причина, его жёны. Слишком много в его семье необычных существ. Адель, Мей и Груанди, Ариана, Тёмные Духи, Фрея, Надженда, Кассандра, Аоша на пару со своей сестрой Сердцем Тиронии. Возможно, это и был ключевой фактор. А может то что в этом мире есть кристаллы? Или не только всё это, а то что Костя изменил выпив сказочной бурды из крови морфа, демона и ангела, изменился и вместе с этим изменил тактику. Вместо обороны пошёл в атаку и ангелы оказались не готовы к этому? Или главную роль сыграли Сердца которые Костя не перестал слушать? Не ясно… Ясно лишь одно, Тёмная Империя побеждает. Костя, на какую-то часть являсь ангелом, чувствует что крылатых монстров становится всё меньше и меньше. А те что не поддаются демоническому яду, сейчас страдают и медленно гниют заживо. Они сохнут, разлагаются, теряют рассудок. Костя присутствовал на испытаниях. Видел как Ашара, после того как на неё распылили яд, начала умирать. Умирала долго, страшно, в невероятных мучениях… Жалости никто не испытывал. Наоборот, избавлению от этой твари все радовались. Потому как понимали — они не отступят.

— Любимый мой, — появляясь перед Костей кланяется Малис. — Они идут.

— Сколько их?

— Несколько тысяч, — качает головой Малис. — С ними огромная. Но есть и хорошие новости. Выглядят они крайне неважно.

— Решающий бой, — поцеловав демоницу кивает Костя. — Кстати, к свадьбе всё готово?

— Более чем! — восклицает демоница. — Мне, Анике, Ливане, Милене, Сердцам уже пошиты платья. Приглашения написаны, угощения готовы. Весь мир демонов готовил еду на всех и наводил марафет в замке Лэртона. Как только закончим, демоны придут, принесут всё что надо и приволокут гостей. Праздник на всю Империю и союзные государства.

— Не слишком расточительно? — мурчит Аоша.

— Такое событие бывает один раз, — разводит руками Малис. — Это просто необходимо отметить с размахом.

— Вот это правильно, — шагая вперёд кивает Костя. — Аника, Адель, Груан’Ди, Мей, Надженда, за мной. Встретим гостей со всем радушием. Остальным приготовиться.

Названные уходят вперёд, расходятся и на ходу меняются. Адель плавя под собой камни быстро увеличивается и светится от жара. Надженда обрастая корнями и лианами превращается в огромного энта. Мей и Груан’Ди принимают облик драконов. Костя и Аника, увеличиваются и становятся похожими на Годзиллу.

Чудовища встают перед войсками, глядя в даль видят приближающиеся тучи ангелов и Селену впереди.

— Хм, как же им хреново, — изменив глаза рычит Аника. — Перья и волосы выпадают, с главной кожа кусками сваливается. Это будет…

— Финал истории, — скалится Костя.

Ангелы близко. Все они летят к чудовищам. Костя и Аника выдают лучи. Драконы потоки испепеляющего пламени. Полчища ангелов окружают из, облепляют и пытаются разорвать.

— Это бутет славная битва! — разрывая тварей кричит Костя. — Аха-ха! Славная и долгая!

Адель выплёвывает потоки лавы и прихлопывает ангелов как мух. Надженда ловит их лианами и скручивает. Драконы сжигают пламенем. Костя и Аника жгут лучами.

Неожиданно, за спинами чудовищь слышатся громкие хлопки. Над головами гигантских монстров по замысловатым траекторям пролетают ракеты. Резко уходят вверх, разваливаются и выбрасывают небольшие коробки на парашютах.

Коробки медленно опускаются, метрах в ста над головами монстров начинают пищать, светятся… Всё поле боя исчезает в сверхъярких вспышках неопределённого цвета. Ослепшие от такого чудовища, топчутся на месте, сталкиваются. Груан’Ди матерясь падает на Костю. Мей заваливает Надженду. Адель широко открыв светящиеся белым глаза озирается и понимает что врагов просто нет. Вместо них, вместо закрывающих небеса полчишь ангелов, вниз падает крупные хлопья пепла.

— Эльза, — с трудом восстановив зрение ворчит Костя.

Эльза и Бруэнора, держась за руки неподвижно стоят перед войсками.

— Кха, — выплюнув сажу кашляет угольно-чёрная Бруэнора. — Нихрена же себе. Я говорила, меньше надо было накладывать.

— Нормально всё, — стянув закопчёные очки морщится Эльза. — В самый раз. Зато все сдохли.

— И мы чуть не сдохли.

— Но не сдохли же? — плюнув на пальцы и затушив горящую прядь волос на голове гномы улыбается Эльза.

От такого, войска впадают в смятение. Особенно покрытые сажей и оставшиеся без одежды первые ряды.

— Это что получается? — прикрываясь топором выходит вперёд Эрик. — Это что мать вашу получается? Что, боя не будет? Дед, старый ты хрен! Ты обманул меня!

— Эрик…

— Да пошёл ты! — указывая на него пальцем кричит Эрик. — Я так хотел, так хотел помочь тебе. А ты… Ты! Да кто делает? Да так же не честно! Дали Тёмные Силы родственника. Я тут воевать за него собирался, хотел жизнью рисковать, подвиги совершать, героизм проявлять. А ты…

— Эрик, успокойся.

— Иди в задницу! Дедуля хренов, — бесится Ледяной Повелитель. — Да что такое. Целая война, а я ни в одном бою не поучаствовал.

— Лучшая война та, которой не произошло, — улыбается Эльза.

Улыбается, встаёт в пафосную позу и тут же запищав прикрывается руками. Сгоревший комбинезон рассыпается и падает на покрытую пеплом земли.

— Ты тоже иди, бабушка, — рычит Эрик.

— Сам ты бабушка, — обиженно ворчит Эльза. — Я младше тебя.

— Но замужем за моим дедом, значит бабушка, — парирует Эрик. — Вот, так и буду тебя называть. Всегда. За то что так обломала. Всех пожгла. Всех.

— Да нормально всё, что ты начал?

— Чего встали, голодранцы, — проталкиваясь через солдат ругается Эрик. — Да отойдите вы…

— Там! — оглушительно визжит Эльза. — Костя, оно там!

Все быстро в стают, смотрят вперёд и видят поднимающуюся из горы пепла Селену. Выглядит ангел как огромная обожжённая жертва концлагеря. Крылья без перьев, голова без волос. Глаз нет.

— Убью, — с трудом вставая шипит ангел. — Убью всех.

Чудовища скалятся. Адель подходя ближе смеётся и толкнув ангела бьёт её кулаком в зубы. Удар такой силы что взрывная волна поднимает куполом пепел. Адель бьёт ангела в висок, схватив за руку заламывает её и укладывает Селену лицом вниз.

— Жалкое зрелище, — качает головой Костя. — Жалкое, но закономерное.

— Это всё ты, выродок, — выплёвывая кровь и осколки зубов рычит ангел. — Если бы ты действовал по правилам.

Скинув Адель ангел хватает Костю за плечи. Пытается укусить его в шею, но из-за отсутствия зубов просто мусолит покрытую чешуёй кожу.

— Хватит, — схватив её за плечи рычит Костя.

Жутко скалится, кристаллы на его спине светятся. Он глубоко вдыхает…

— Я военнопленная, — понимая что сейчас будет шепчет Селена. — Я…

Договорить ангел не успевает. Костя выдыхает луч энергии и испепеляет голову Селены. Отталкивает дёргающиеся останки. Надженда корнями вырывает глубокую яму. Адель скидывает в неё пытающееся регенерировать тело. Мей, Груан’Ди, Аника и Костя наклоняются и сжигая останки выдыхают туда огонь. Как только от Селены не остаётся даже пепла, Адель выплёвывает в яму потоки раскалённой лавы. Все уменьшаются, берутся за руки, некоторое время смотрят на лавовое озеро, разворачиваются и идут обратно.

— Мы победили, — поправив языком очки скалится Груан’Ди.

— И всё закончилось, — выдыхает Надженда.

— И в переди счастливое будущее, — кивает Адель.

— И кое-кто серьёзно так получит по попе, — потирая руки ехидно улыбается Мей.

— За что?

— Позже расскажем, — загадочно улыбаются драконы.

Решив что пока не время, Константин возвращается к войскам. Встаёт перед ними…

Солдаты, уже построившиеся бьют себя кулаками в грудь, встают на одно колено и опускают головы.

— Не надо, братья, — улыбается Костя и сам встаёт на одно колено. — Не надо. Мои заслуги минимальны.

— Но вы победили, — не поднимая голову говорит один из солдат.

— Мы победили, — улыбается Костя. — Мы…

— Слава Императору! — кричат где-то в задних рядах.

— Слава Императору! — встав кричат солдаты.

И всё-таки, слышать такие слова из уст орков, гномов, эльфов и гоблинов, для Кости забавно. Особенно после игр по вселенной Вархаммер. Но об этом Костя никому не скажет. Это лишнее. Они победили, всё остальное не нужно.

Глава 26

Жизнь Императора после грандиозной победы превратилась в дьявольскую карусель. Из Светлой Империи тянулись караваны беженцев. Приходили узнавшие о победе магические существа. Жёны требовали внимания к себе. Невесты готовились к свадьбе. Решались вопросы. Встречались возвращающиеся войска. Был назначен день победы. После состоялся военный парад и церемония награждения отличившихся. Потом Костя на всё плюнул, взял Советников и Эрика, и самым наглым образом ушёл на рыбалку. Вдали от всех, на берегу реки был разбит небольшой лагерь. Пока Костя, Эрик и Кетиос сидели с удочками и тягали рыбу. Атракс и Аар, жарили мясо, варили уху, накрывали на импровизированный стол.

— Не спи, дед, — кивнув на поплавок смеётся Эрик. — Проворонишь.

— Поучи учёного, — отпивая из бутылки ворчит Костя. — Внучек.

— Ворчите, ругаетесь, — вздыхает Кетиос. — А сами друг без друга дня прожить не можете. Родственники.

— А я всегда говорил, — улыбается Эрик. — Родня — это святое. Даже если такая вредная как вот эта Императорская рожа. Чего грустишь, старый? Иди обниму.

— Не надо…

Возражений Кости Ледяной Повелитель не слушает. Бросив удочку встаёт, хватает его и смеясь сжимает. Костя на это меняетразмер. Увеличивается, хватает Эрика за шиворот и поднимает на уровень глаз.

— Сдаюсь, — поднимает он руки. — Сдаюсь. Напиваться идём? А то сидим еле как. Мешок рыбы наловили, а до сих пор ни в одном глазу.

— Эрик верно замечает, — качает рогатой головой Атракс. — По всем правилам рыбалки, приходить на место нужно в состоянии — в слюни. Приходить желательно на четвереньках.

— А как же тогда рыба?

— Было время, — глядя в даль улыбается Атракс. — Любил я на рыбалку ходить. Каждый раз даже удочки не разворачивали, а домой всегда с рыбой приходил.

— Покупал? — спрашивает Кетиос.

— Ага, — скалясь разводит руками демон. — Один раз так нарыбачились, что ценник забыл убрать. Пришёл домой с уловом. Жена увидела и… В общем у меня дома до сих пор висит сковорода с отпечатком моего лица. Но ты, Костя, не волнуйся. Малис у меня не такая. Хотя, женишься, сам увидишь.

— Кстати! — подрывается Эрик. — Ты защитнику свою кровь так и не дал. Надо исправить. Кис-кис-кис, иди сюда. Дай ей свою кровь.

— Нахрена? Война закончилась.

— А я говорю дай, — не унимается Эрик.

Ворча ругательства Костя выращивает на пальце коготь. Режет предплечье, уменьшается и садится на корточки. Котёнок осторожно подходит, принюхивается, слизывает кровь и мурча садится. Тут же встаёт на задние лапки. Светясь меняет форму…

— Мой господин, — кивает девушка барс. — Я изменилась и готова защищать вас. А ещё, я вас люблю и хочу стать вашей женой. Попробовав вашей крови, я имею все ваши способности и стану вашей надёжной защитницей. А ещё я нежная. С учотом того как вам нравится Аоша, я тоже без внимания не останусь.

— Эрик, блядь! — кричит Костя. — Иди сюда, сволочь такая!

Как Эрик оказывается на противоположном берегу, никто из присутствующих не замечает. Демон скалится, Кетиос качает головой, Аар издаёт аргонианские звуки, вроде как смеётся. Кошка обходит Костю со спины, обнимает и мурлыкая лижет ему ухо.

— А вы хорошо смотритесь, — присев на берегу и опустив ноги в воду улыбается Эрик.

— Ты знал, внучек, что я благодаря зелью, сильный маг? На…

Вода поднимается, волной обрушивается на Эрика и едва не смывает.

— Вредный ты, — фыркая и мотая головой говорит Эрик. — Я же как лучше хотел.

— Что же с тобой делать, — гладя кошку по руке ворчит Костя. — Давай поступим так. Мы тут пока заняты, наверное до глубокой ночи. Ты иди в замок, познакомься с сёстрами, скажи что теперь будешь жить с нами.

— Да, любимый, я с радостью, — мурлыкает кошка, трётся об Костю, подпрыгивает и превратившись в птицу улетает в замок.

— Дого ты там сидеть будешь? — кивнув Эрику ворчит Костя. — Ползи сюда, пить будем.

Все собираются, Атракс наливает в стаканы гномий самогон. Аар подаёт мясо.

— За Империю, — подняв стакан вздыхает Эрик. — И за тебя, Константин.

— За нас, — качает головой Костя.

Выпивает стакан, морщась выдыхает и просит Атракса повторить. Сам в это время думает как быть дальше. Война закончена, победа пришла. Но пришла в Тёмную Империю. Там, где совсем недавно жили Светлые, работы не початый край. Всех надо собрать, проверить, к делу приспособить.

— Потом, — принимая стакан из рук Атракса ворчит Костя. — Всё потом. Сейчас отдыхаем.

Выпив, Император закусывает мясом, выдохнув закуривает и просит повторить. Потом ещё, ещё и ещё. И так до тех пор, пока важные разговоры о политике, работе и сути бытия не превращаются в пошлые анекдоты и забавные случаи из жизни.

Некоторое время спустя. Замок Лэртон.

В покоях Императора, лёгкое недоумение. Начинается всё с того, что в окно залетает странная птица. Залетает, садится на пол и превращается в человекоподобную кошку. Очень похожую на одну и жён Эрика. Похожую, но нет. Его жена Тёмный Дух, в птиц превращаться не умеет. Да и потом, от этой сильно пахнет Костей. Настолько, что поначалу все решают что это Император решил по прикалываться. Но нет…

— А ты… — разглядывая влетевшую в окно незнакомку мямлит Милена. — А ты кто?

— Мне тоже интересно, — хмурится Эрми. — Я как будто тебя знаю. Но в тоже время никогда не видела.

— Обидно, — качает головой девушка барс. — Столько тренировались на мне. Пеленали, с ложечки кормили, соски-бутылочки в рот пихали, укачивали. А теперь не узнаёте?

— Ты! — тыча в неё пальцами кричат девушки. — Ты…

— Теперь меня зовут Мора, — укладываясь на край кровати мурлыкает кошка. — Костя сказал что я теперь буду жить с вами. Ага…

— Император, — синхронно выдыхают Арата и Аби.

— Неисправимый кабелина, — залепив ладонью по лицу ворчит Любица. — Вот всегда у него так. Найдёт себе, отправит знакомиться, а сам не приходит, дабы не получить.

— Или приведёт, скажет знакомиться, а сам свалит, — летая под потолком шипит Аби.

— Вы против? — спрашивает Мора.

— Вовсе нет, — пожимает плечами Илара. — Мы привыкли. Боюсь представить… А в смысле? У нас ещё элементали есть. Водяные, огненные, электрические. Кентавры, гарпии. Нет, хватит.

— Хватит или нет, — расчёсывая волосы улыбается Ливана. — Решать не нам. Мора реинкарнация одной из жён Кастиана. Он от неё не откажется.

— А кто ещё реинкарнации? — спрашивает Эрми.

— Фиалка, — перечисляет Ливана. — Надженда, Бруэнора, Эльза, Архаса, ты Эрми. Фрея. Нила. Кассандра.

— Я не могу, — мотает головой Птица. — Я старше.

— И я Империю помню, — поднимает руку Хозяйка Великих Топей.

— Но ты Нила из другого мира, — улыбается Ангел. — Осколки разлетаясь с лёгкостью пронзали пространство-время. Тут нет ничего удивительного. А ты, Касси… Точно помнишь?

— Ну… Теперь не знаю. А что, получается Костя притянул души своих жён? Всех?

— Не всех, — вздыхает Ливана. — У Кастиана было много жён. Очень много, а ещё были наложницы, любовницы… Некоторые ушли слишком далеко, поэтому их притянут другие осколки его души. Малис, будь добра, создай нашей новой сестре свадебное платье. Пошить не успеем. А она на свадьбе будет.

— Сейчас, — кивает Малисандра.

Заставив кошку встать, демоница осматривает её со всех сторон. Хмурясь задумчиво хмыкает. Щёлкает пальцами и создаёт на Море обтягивающее белое платье.

— Интересно, а как он понимает мы это или не мы? — интересуется Архаса.

— Инстинктивно, — улыбается Ливана. — Константин не так прост как может показаться. Да, очень многое он утратил, ещё большее забыл. Но он по прежнему Кастиан, существо загадочное и необычное.

— И тем не менее, — поднимает пальчик Глория. — Всё закончилось.

— Увы нет, сестра, — щёлкает клювом Нила. — Всё только начинается. Наш мир, он не ограничивается двумя империями, Тиронией и Эрасией. Это целая планета, с множеством чудес, тайн и загадок. Придёт время, пройдут годы, Костя начнёт исследовать всё это. Потом его потянет в другие миры, на поиск своих братьев. Если вы думаете что Костя остепенится, то нет. Никогда. Нас ждёт весёлая, беспокойная, полная невероятных событий жизнь.

— Я согласна, — кивает Глия. — Больше того, я сама буду таскать его по свету и втягивать в авантюры.

— А вот с этим придётся подождать, русалка, — улыбается Ливана. — В тебе зародилась новая жизнь. Лет эток пять, ты будешь спокойно сидеть и изображать достойную мамочку. Кстати, Груан’Ди, когда познакомишь детей с отцом?

— Эм-м-м… Думаешь пора?

— Веди, — машет рукой Ангел и смотрит на девушек. — Эльза, Бруэнора, Моана, Фиалка, Фрея, Надженда, вы тоже не затягивайте. Чем раньше вы скажете, тем лучше.

— Тогда идём к Косте, — встав кивает Надженда.

Все переносятся на берег. Зажимают носы от убойного перегара и смотрят на спящие в повадку тела.

— Перебрали, — заключает Адель. — Зачем? Через три дня свадьба. А они…

— Нервное перенапряжение, — взваливая Константина на плечо шепчет Малис. — Пойдём, любимый, надо тебя уложить. Остальных соберите, простудятся ещё.

— Чего там простудится? — магией поднимая Эрика ворчит Илара. — В их жилах больше алкоголя чем крови.

— И тем не менее, — смеётся Ливана. — Напиваться иногда необходимо. Давайте их домой.

Из всех жён Императора, только Ливана знала какой ценой далась Константину победа. Сколько сил он потратил на то, чтобы убить своего сына. И он понимал, прекрасно осознавал что это существо называющее себя Понтифик, давно уже не его сын, а нечто жалкое и поехавшее, но родительские чувства…

— Ты молодец, Костя, — кивая своим мыслям улыбается Ливана. — Я всегда буду рядом.

*****

Свадьба. В положенный день, Империя и союзные государства содрогнулись от грандиозного торжества. Четвёртая свадьба Константина, событие по всеобщему мнению грандиозное. Ливана, Аника, Мора, Малисандра, проекции Сердец, все они светятся от радости. Костя тоже не переживает. Гости вообще в восторге, особенно демоны.

Ритуал начинается. Эльферия говорит нужные слова. Являются Тёмные Силы. Поддатый Костя приносит клятвы, надевает девушкам кольца, целует их. Тёмные Силы и сами Сердца принимают союз, фиксируют. Все садятся за столы и только выпивают по первой, девушки радуют Константина хорошими новостями. Костя радуется, узнав какое пополнение в семье ожидается, Император закатив глаза съезжает на пол.

Впрочем, его быстро приводят в чувства. Усаживают, наливают кубок крепкого… Пьяный в стельку Костя, рвётся поцеловать животы жёнам. И когда добирается до Надженды…

Зал озаряют три в спышки. Парень и две девушки, все голубоглазые и светловолосые, появляются и прячутся за Груан’Ди. Которая скалясь хихикает, хвостом выталкивает их вперёд…

— Как похожи, — сглотнув мямлит Константин. — Смотрю на них, как в зеркало. Груан’Ди, ты ничего мне рассказать не хочешь?

— Хочу, они твои дети. Предчувствуя глобальный звездец, я спрятала их. Они… Костя, прости. Я…

— Нда, — взяв в руки кубок качает головой Костя. Выпивает, закусывает, встаёт и выйдя вперёд строго смотрит на детей.

Лет так семнадцати. Светловолосые, голубоглазые. Из драконьих черт только вертикальные зрачки. У одной девушки хвост как у мамы. В остальном же.

— Так и будете стоять? — встав на одно колено улыбается Костя. — Ну, бегом папку обнимать.

— Фух, — видя как заваленный на пол Костя тискает и целует детей выдыхает Груан’Ди. — Пронесло.

— Он тебя выпорет, — шепчет Нила. — Без вариантов. Потом…

— Потом, я согласна. Главное он их принял. Гости…

Гости ликуют, дети смеются и не отлипают от отца.

— Всё, — выдыхает Груан’Ди. — Теперь мы точно победили.

Свадьба и целый месяц отдыха, пролетают как сон. Начинается работа и начинается с объединения Тиронии и Эрасии в одно государство с Тёмной Империей. Благодаря техноидам, гномам и Эльзе с Бруэнорой, технический прогресс шагает многокилометровыми шагами. Строятся школы, институты, академии. С ростом населения страны проводятся реформы практически во всех сферах. Бывшие территории Светлой Империи заселяются по новой. Люди, без влияния ангелов с радостью принимают новые порядки. Идут учиться, работать. Те кто отказывается принимать новые правила, поехавшие фанатики, религиозные ждущие возвращения ангелов деятели, бандиты и разбойники самым беспощадным образом уничтожаются. Солдаты Константина с такими не церемонятся, казнят на месте. На отдалённых землях действуют по особым правилам. Отряд заходит в село. Сжигает церковь Ангелов, рассаживает на колья верунов. Дальше обрабатывается местное население. Обрабатывается охотно, практически без сопротивления. Потом войска шли дальше в населённый пункт прибывали специалисты и решали что делать. Если место хорошее, строились школы, больницы, заводы. Если нет, то население уводили укрупнять что-нибудь более выгодное.

Таким образом, к рождению первых детей, территория Тёмной Империи увеличилась более чем в тридцать раз. По техническому прогрессу… Тёмная Империя, за несколько лет напоминала Константину… Нет, не Россию двухтысячных, а нечто намного более развитое. За короткие сроки, Империя шагнула так, что аналогов не было. Даже прошлую себя она переплюнула.

Стараниями Эльзы, с помощью Сердец и Тёмных Сил, уже предпринимались первые шаги в космос. На орбиту выводились спутники, несколько витков вокруг планеты сделал и первый космонавт. В космос выходили телескопы, которые вглядываясь в темноту пытались увидеть нечто новое.

Но, Костя знал что другая жизнь не там, не в холодной пустоте, хотя и там со слов Ливаны её хоть отбавляй. Жизнь, по мнению Константина, в других, параллельных мирах. Императора со страшной силой тянуло туда, к своим братьям, другим осколкам. Но в месте с этим он понимал что идти пока рано. Дети коих множество ещё совсем маленькие. Дел в своём мире не в проворот. Одного Костя понять не мог. Да, у них тут целая планета. Да, на ней как оказалось полно других народов. Материки разделены на страны. Страны населяют как люди, так и выжившие магические существа, которые после катастрофы не вымерли, а о чудо разбежались по всей планете и жили себе, хоть и обособленно. Константин не понимал почему до победу, весь его мир был сжат до одного не самого крупного материка? Почему в прошлом, когда первая Империя процветала, никто и помыслить не мог об исследованиях, путешествиях и прочем.

Не понимал именно Константин. Например Ливана, прекрасно всё знала. Знала, потому что она и такие как она сжали всё до небольшой зоны где решалась судьба мира. Знала что её действия могут как спасти мир, так и уничтожить его. Теперь, Ливана, старший ангел, радовалась. Предав свой народ, восстав против них, используя всех кого возможно, поставив на карту всё, она смогла привести Костю к победе, а мир к процветанию. Теперь ангел нежится в лучах любви, всё время поглаживая увеличившийся живот вздыхает и гадко хихикая смотрит сквозь пространство и время.

Ливана знает, что война ещё не закончена. Она идёт в другом мире и скоро, через несколько десятилетий, её семья снова вступит в бой. Но не здесь, а в другом мире. Там где сейчас разворачивается другой осколок Тёмного Императора, по имени Владислав. Они, когда придёт время влетят туда и нахлобучат злобную прожорливую тварь. Помогут осколкам, когда они собьются в одну кучу, а потом помогут им привести мир к стабильности и процветанию.

— Но это потом, — поглаживая живот улыбается Ливана. — Когда время придёт. Пока же всё идёт пусть и по мерзкому, но плану. А вот когда пробьёт час… В том мире, поднимется ещё одна Тёмная Империя с настоящим Тёмным Императором во главе. Надеюсь, моих приготовлений хватит. Надеюсь… А если не хватит, то придёт не Костя, а Эльза и тогда Селена будет землю жрать. Аха… Аха-ха-ха-а-а! Вот они, гениальные планы. Вести миры к процветанию. А не твои, глупые заморочки, сестра Селена, будь ты трижды проклята. Я найду тебя, тварь. А потом, я найду остальных. Да! Да…

Примечания

1

Описанная здесь процедура не имеет ничего общего с «усыплением», практикуемым в современных ветлечебницах. «Усыпляемый» агонизирует, его гибель сопровождается конвульсиями и опорожнением мочевого пузыря. Это тяжелейшее зрелище, способное нанести серьезную психическую травму хозяину животного. Поэтому в арсенал полевого медика Проекта стандартный «усыпитель» не входил. Смертельно раненному псу делалась инъекция мощного транквилизатора-»депрессанта», от которого животное впадало в глубокую кому. Фактическая смерть наступала по пути к месту захоронения здесь и далее примеч. авт.

(обратно)

2

Пи-ар (англ. ) – паблик рилейшнс (public relations): комплекс мер по организации общественного мнения.

(обратно)

3

Ты можешь дышать, но ты не можешь двигаться (искаж. англ.).

(обратно)

Оглавление

Nivx Подкидыш

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

Nivx На задворках фронтира

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13.

  Глава 14.

  Глава 15.

  Глава 16.

  Глава 17.

  Глава 18.

  Глава 19.

  Глава 20.

  Глава 21.

  Глава 22.

  Глава 23.

Константин Нивх Содружество

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

Константин Нивх Там, за облаками...

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

Константин Нивх У каждого своя звезда

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

Ольга Силаева Игрушка Тёмного Лорда

Ольга Силаева Игрушка Тёмного Лорда

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40

  Глава 41

  Глава 42

  Глава 43

  Глава 44

  Глава 45

  Глава 46

  Глава 47

  Глава 48

  Глава 49

  Глава 50

  Глава 51

  Глава 52

  Глава 53

  Глава 54

  Глава 55

  Глава 56

  Глава 57

  Эпилог

Ольга Силаева Невеста Тёмного Лорда

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

   Глава 7

  Глава 8

Ольга Силаева Рабыня Тёмного Лорда

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Эпилог

Ольга Силаева Избранница Тёмного Лорда

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Эпилог

Ольга Силаева Пленница проклятого демона  Пролог

Ольга Силаева Искушение проклятого демона

  Пролог

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Эпилог

Ольга Силаева Награда проклятого демона

Максим Гаусс Армада — Инцидент

  Глава 1 В самое пекло

  Глава 2 Пустые земли

  Глава 3 Один

  Глава 4 Остаться в живых

  Глава 5 Выжившие

  Глава 6 Кровь и песок

  Глава 7 Беги или сдохни

  Глава 8 Вход воспрещен!

  Глава 9 Какого хрена?

  Глава 10 Первые сомнения

  Глава 11 Мясорубка

  Глава 12 Через пустыню

  Глава 13 Инцидент

  Глава 14 Переломный момент

  Глава 15 Разгрузка на двоих

  Глава 16 Повелитель песков

  Глава 17 Призрачное оружие

  Глава 18 Гидра

  Глава 19 Изобретатель

  Глава 20 В центре событий

  Глава 21 На пределе возможностей

  Глава 22 Любой ценой

  Глава 23 Момент истины

Максим Гаусс Армада 2 — Эволюция

  Глава 1 Бегство

  Глава 2 Второй этап

  Глава 3 Дерзкий ход

  Глава 4 В недрах корабля

  Глава 5 Еще одна проблема

  Глава 6 Эвакуация

  Глава 7 Снова проблема

  Глава 8 Такая реальность

  Глава 9 Ловушка

  Глава 10 На живца

  Глава 11 Ярость

  Глава 12 Непростое решение

  Глава 13 Второй экземпляр

  Глава 14 Неожиданная встреча

  Глава 15 Первый шаг к свободе

  Глава 16 Побег

  Глава 17 Еще один элемент

  Глава 18 Казнь

  Глава 19 Под угрозой смерти

  Глава 20 Военная хитрость

  Глава 21 Не спасатели

Максим Гаусс Армада 3 — Реванш

  Глава 1 Великий одобряет

  Глава 2 Через горы

  Глава 3 Холод

  Глава 4 Доминион

  Глава 5 Герой или глупец?

  Глава 6 Спасти или сдохнуть

  Глава 7 Напролом

  Глава 8 Схватка

  Глава 9 Проблемные моменты

  Глава 10 Новые обстоятельства

  Глава 11 Повсюду кровь

  Глава 12 Сюрпризы бывают разные

  Глава 13 Останется только один

  Глава 14 Диверсия

  Глава 15 Из пустыни

  Глава 16 И снова наемник

  Глава 17 Серьезный план

  Глава 18 Неожиданное обстоятельство

  Глава 19 На свои места

  Глава 20 Решение проблем

  Глава 21 Реванш!

Арсений Аржанов Последний Охотник на Магов

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

Арсений Аржанов Последний Охотник на Магов. Том 2

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

Арсений Аржанов Последний Охотник на Магов. Том 3

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

Алексей Аржанов, Виктор Молотов Последний Охотник на Магов. Том 4

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

Олег Дивов Мастер собак

  Часть I ДЕКАБРЬ

  Часть II ЯНВАРЬ

  Часть III ФЕВРАЛЬ

Олег Дивов Стальное сердце

  Пролог ДНЕВНИК МАЙОРА КРЕСТОВСКОГО

  Часть I ЖУРНАЛИСТ

  Часть II ЭКСТРАСЕНС

  Часть III ЧЕЛОВЕК

  Часть IV НЕЧЕЛОВЕК

  Часть V СТАЛЬНОЕ СЕРДЦЕ

  Эпилог

Олег Дивов Братья по разуму

  Пролог

  Глава 1 ПЕРВОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР

  Глава 2 ВТОРОЕ ИЮНЯ, УТРО

  Глава 3 ВТОРОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР

  Глава 4 ТРЕТЬЕ ИЮНЯ, УТРО

  Глава 5 ТРЕТЬЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ

  Глава 6 ЧЕТВЕРТОЕ ИЮНЯ, УТРО

  Глава 7 ЧЕТВЕРТОЕ ИЮНЯ, ПОЛДЕНЬ

  Глава 8 ЧЕТВЕРТОЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ

  Глава 9 ЧЕТВЕРТОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР

  Глава 10 ЧЕТВЕРТОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР

  Глава 11 ЧЕТВЕРТОЕ-ПЯТОЕ ИЮНЯ, НОЧЬ

  Глава 12 ПЯТОЕ ИЮНЯ, УТРО

  Глава 13 ПЯТОЕ ИЮНЯ, ПОЛДЕНЬ

  Глава 14 ПЯТОЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ

  Глава 15 ПЯТОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР

  Глава 16 ШЕСТОЕ ИЮНЯ, УТРО

  Глава 17 ВОСЬМОЕ ИЮНЯ, УТРО

  Глава 18 ВОСЬМОЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ

  Глава 19 ВОСЬМОЕ ИЮНЯ, ВЕЧЕР

  Глава 20 ВОСЬМОЕ ИЮНЯ, НОЧЬ

  Глава 21 ДЕВЯТОЕ ИЮНЯ, УТРО

  Глава 22 ДЕВЯТОЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ

  Глава 23 ОДИННАДЦАТОЕ ИЮНЯ, ДЕНЬ

  Эпилог

Артём Соболь Тёмный: Повелитель

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40

  Глава 41

Артём Соболь Тёмный: Королевская битва

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

  Глава 27

  Глава 28

  Глава 29

  Глава 30

  Глава 31

  Глава 32

  Глава 33

  Глава 34

  Глава 35

  Глава 36

  Глава 37

  Глава 38

  Глава 39

  Глава 40 (18+)

  Глава 41

Артём Соболь Тёмный: Финал

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23

  Глава 24

  Глава 25

  Глава 26

*** Примечания ***